| |
Рядовой первого класса Винк
– Знаешь что!? – в ответ на твои слова взрывается вдруг Флорида и с обидой выдает едва не фальцетом: – Пошел ты, а!? Ты мне не мамаша! Пошел ты!
Твои слова для него – как последняя капля. Каждый подходит, что-то говорит, выражает сочувствие, а ему больше всего хочется провалиться сквозь палубу и уйти на дно.
"Все вы меня никчемным считаете! Да пошли вы все!" – написано сейчас в его глазах. Столько обиды мальчишки, которого на виду у всех подвело его собственное тело, и за всяким сочувствием ему чудится теперь насмешка.
Ему шестнадцать лет. Он самый младший во всем взводе, а может, даже и во всей роте, если не в батальоне. И он очень переживает что из-за возраста подведет, не сможет, не справится.
"Не дрейфь!" – говорит ему Катахула, а для него это сигнал: "Ещё ничего не началось, а ты уже сдрейфил! И все видят! Даже этот недалекий луизианский пень – и тот заметил!"
А теперь подходишь ты, и начинаешь учить его жизни и смерти, с таким видом, будто знаешь, что будет.
– Без тебя всё знаю, старпёр! – ещё чуть-чуть, и он пихнет тебя в грудь или расплачется. – А ты ни хрена не знаешь!
Он еле сдерживается и протискивается мимо.
– Пройти дай!
Смотришь ему вслед, и вдруг понимаешь, что как раз знаешь. Нет, ну, правда, знаешь. Это как озарение.
Пока ты раскладывал карты внизу, кто-то уже разложил их наверху. На всех на вас уже разложили. Всё решено. Просто почему-то ты так ясно видишь это только про него.
Этот шестнадцатилетний вихрастый мальчик до вечера не доживет. Ты его старше почти в два раза, и боже, ты-то за свою жизнь что видел? Да почти ничего. А Флорида – вдвое меньше.
И ничего нельзя с этим сделать. Ты не сможешь с этим ничего сделать. Трещотка не сможет сделать. Лейтенант Манго не сможет сделать. Уэлл-Уэлл не сможет. Даже подполковник Ами не сможет. Даже сам генерал Джулиан Смит не смог бы.
А знаешь, почему? Потому что даже если ты подойдешь сейчас к подполковнику Ами и скажешь: "Оставьте этого пацана на корабле, так надо," – и каким-то невероятным гипнозом загипнотизируешь подполковника, и он скажет: "Эй, сынок, оставайся-ка на борту!" и ты ещё скажешь: "Потому что иначе ты умрешь, пацан! Ты умрешь и не увидишь ни слона в зоопарке, ни Эмпайр Стейт Билдинг, ни как твоя первая любовь, которой ты даже имени ещё не знаешь (и не узнаешь, кстати) расстегивает лифчик, ни как твой сын делает первые шаги. Ничего этого не будет! Ты умрешь! Тебя не будет!" – то произойдет вот что.
Рядовой Кент Холт возьмет свою коробку с лентами и упрямо пойдет вперед. И если "надо будет", утонет с ней в обнимку (хотя как, кому это может быть надо, не укладывается в голове). Потому что он – вот такой. И это там, наверху, тоже уже учли.
– Я им покажу! – слышишь, как он бурчит, удаляясь.
Кто это решил-то? Кто это решил заранее и зачем!?
Ты не знаешь.
***
Глотаешь таблетку уже в лодке, она проваливается в горло тяжело, как глубинная бомба. Взрыва нет.
В какой-то момент замечаешь, как подходит к борту Бетмэн, бледный, как полотно, и тут до тебя доходит, что тебя больше не тошнит.
Успокаиваешься. Вдруг приходит в голову мысль, что не озарение это никакое было. Так, показалось. Блажь это была, вот что. А будет все... как-нибудь да будет. Хорошо будет! Как-нибудь будет, и это хорошо! Будет смысл во всем. Даже если вас с Флоридой не будет, в этом вашем развоплощении будет смысл.
Хорошо.
Ты даже согрелся.
Видишь краем глаза Кида, он дрожит, а ты нет.
Да и никакой ты не старпёр, кстати! Вдруг ощущаешь себя двадцатипятилетним, сильным, здоровым, всё по плечу! Так давно не было этого ощущения, и вот поймалось. Здорово! А, черт! Невольная мысль – что ты не зря вступил в морскую пехоту. Помолодеть на десять лет – это дорого стоит!
Тебе очень хорошо.
Кид искоса смотрит на тебя. Потом хочет что-то сказать, но удерживается. Потом поворачивает в твою сторону только голову, говорит виновато:
– Лан, это, извини, а? Все в порядке?
|
Если бы можно было оказаться на острове сразу, как отзвучал гимн... Или после того, как ответил Мрачному "Готов*!" (* очень мелким шрифтом: "настолько, насколько можно быть готовым в сложившейся непростой ситуации"). Или после того, как товарищ стиснул твою руку до хруста пальцев и похлопал по спине... Было бы лучше. По многим причинам.
Поиск своих, ожидание, передислокация, еще ожидание. Долго, как же долго. С каждой секундой драгоценные крупицы спокойствия пересыпаются из сердца в желудок, оседают свинцовой тяжестью. Выйдет ли еще перевернуть эти часы? Сколько раз? Когда откажет механизм?
"Нет ничего тягостней мучительной неизвестности." То есть, хуже уже не будет? Хорошие новости. Кто это написал, Оскар Уайльд? Можно ли ему верить? На какой войне он сражался? Сколько весили баллоны, которые он таскал на своем горбу?
Шаг, шаг и пауза на два счета. Шаг, шаг, пауза. Четыре четверти — хороший, надежный размер. Мир разбивается на продольное и поперечное: шахматная доска, все клетки которой одного цвета — серого. Кто-то поленился, слил черное и белое в одну банку и закрасил все этой бурдой. Это не очень удивляет Айзека, он не первый день в морской пехоте. Сетка качается, но это еще ничего. Скрипач наслаждается последними мгновениями, когда он может думать, что все не так плохо.
(Когда он вообще может думать. )
Айзек отползает к борту лодки, не обращая внимания на брызги, холод и отдавленные ноги товарищей, отпихивает кого-то локтем, бормоча что-то про огнемет. Он сейчас не морпех, он маленькое стихийное бедствие, мини-чума. Трудно сохранять боевой настрой, когда рядом с тобой кого-то постоянно выворачивает наизнанку. Уж лучше Айзек будет топтаться по ногам, чем по боевому настрою. Он едва успевает сжаться в комок и отгородиться от мира своими баллонами, как его выворачивает в первый раз. Ха-ха, хорошая попытка, море, но в этот раз рыбкам придется остаться голодными, эта кормушка пуста. Море не отчаивается. Помимо содержимого желудка есть ведь и он сам. Легкие, печень, почки, в конце концов, если копнуть глубже. Терпение и труд, все такое. Морю не занимать терпения. Скрипач бы сейчас у кого-нибудь занял.
Он зажмуривается, пытается петь — про себя, конечно, одними губами. Это обычно немного помогает, ну или ему хочется так думать. Равномерные вдохи и выдохи, вот в чем штука. В голову не лезет ничего, кроме прилипчивой песенки сестер Эндрюс про паром. Боже, почему паром? Мистер Уайльд, может, вы в курсе? На словах "I am happy, very, very happy when we're on the ferry" Скрипача выворачивает снова. "Будем считать, тут инструментальный проигрыш," — думает он. Не хотелось бы нарушать общую композицию.
Может, уже недалеко?
Нет, лодка еще даже не отошла от борта. Сколько тут до берега? Десять песен про паром? Двадцать? Пятьдесят?
Айзеку нет дела до шестнадцатидюймовок. Айзеку нет дела до японских снарядов. Главное, чтобы не раздолбали остров с концами, чтобы там остался хотя бы клочок земли и чтобы этот клочок не качало. Скрипач готов его захватить и оборонять, пока не изобретут телепортацию.
(Кажется, лодка вовсе не движется к острову. Кружит, будто карусель.)
(Не надо было думать про карусель. Сколько там уже? Семь-ноль в пользу моря.)
Амтраки наносят Скрипачу серьезную психологическую травму. "Диаманти, Янг — в третью," — слышит он. Третья ничем не хуже первой, но, к сожалению, и не лучше второй. Все они одинаковые. Хорошо было бы забыть о морской болезни от ужаса, но море могущественнее и древнее человеческого страха. Может быть, даже его источник. Глубокая мысль, Айзек, но несвоевременная. Десять-ноль.
— Помоги, — сипло просит Скрипач какого-то морпеха покрупнее, добравшись со своими сорока фунтами радости до аттракциона. Хорош он будет, если утопит напалм еще до операции. Это ему всю жизнь будут припоминать, сколько б ее ни осталось. Наверно, другого такого растяпы во всей дивизии не найдется. Хотя на "Зейлине" ходили легенды о каком-то герое, который, якобы, утопил спасжилет. Но на то они и легенды...
-
меня укачало
-
Как обычно прекрасно, но больше всего мне понравилось вот это:
Хорошие новости. Кто это написал, Оскар Уайльд? Можно ли ему верить? На какой войне он сражался? Сколько весили баллоны, которые он таскал на своем горбу?
Личный опыт – он такой, заставляет сомневаться в книжном опыте). Айзек прямо на глазах взрослеет).
-
Кайф чистый
|
А страха всё не было. Расправив плечи, выпрямившись в полный рост, Дитрих осматривает столпившуюся вокруг детвору. Подростки, не дети – озлобленные, повзрослевшие раньше времени, со смесью жестокости и обиды в глазах. Слишком много таких в последнее время. Иногда Кайзеру начинало казаться, что в этой стране других не осталось.
Руки чуть развел в примирительном жесте. И правда, не страшно. Десятник хорошо помнил дни, когда было страшно. Помнил, как мок под ливнем сутками напролёт. Помнил, как холодная грязь хлюпала и в сапогах одновременно, и под подошвами. Помнил, как бежал сломя голову к далёкой цепочке тёмных деревьев, поскальзываясь в воде, и как позади раздавался леденящий душу боевой клич. Дитриху приходилось наступать в строю не раз и не два – и ни одно наступление не могло сравниться по страху с тем днём, когда всё правое крыло армии бежало сломя голову в панике.
Отогнав вздохом лишние мысли, Кайзер требовательно смотрит на возглавлявшую банду девчонку. До сих пор не напали – уже хорошо. Вопрос задан, и пауза, пожалуй что, слегка затянулась.
– Меня зовут Дитрих, – внимательно смотрит так, искренне.
Взглядом этим будто бы говорит – мы можем договориться, но не просто слушай, услышь.
– Я тоже жил в такой деревне три года назад, вместе с друзьями и отцом ушёл на войну, – он улыбается робко, вспомнив предрассветный шелест листвы. – Теперь возвращаемся.
Выдох. Возможно, ошибка, но слишком ярко горит перед мысленным взором готовый развернуться с минуты на минуту кровавый сценарий.
– Не один я, целый отряд. Разведчик, место для ночлега высматривал. Думал, вы северяне. Рад, что ошибся.
Понимая, что запас отпущенных ему слов почти наверняка на исходе, снова посмотрел на девчонку, всё с той же бледной улыбкой.
– Если подумают, что угрожаете мне – будут действовать, как привыкли. Не хочу больше крови. Либо доверься мне, либо сделай, что собираешься, и беги.
|
Рядовой первого класса Лаки – Буря? – переспрашивает она. – Да уж, наверное, не пикник на пляже. Молчит. Видимо что-то вспоминает. Когда ты говоришь про ресторан, она поднимает брови. – Ну что ж, хорошо, но вы же не хотите пойти в приличное место в таком виде, как мы сейчас? А действительно, видок тот ещё – брюки и ботинки в песке, волосы в беспорядке, и никакая расческа не поможет. – Однако, отказать вам в такой малости я тоже не могу. Предлагаю бар. Идет? Вы останавливаетесь у бара. Это тихое, прохладное место. Кожаные диваны. Длинная стойка. Ряды почтенных бутылок и бармен лет пятидесяти. Её здесь знают. Она заказывает горячий тодди – разбавленный кипятком виски с лимоном и пряностями. – Волшебная вещь после такого купания. Для профилактики. Вы начинаете беседовать. Через десять минут ты узнал, что она из Оакланда. А через двадцать минут ты понял, зачем надо было учиться в Гарварде. Гарвард не то что её впечатлил бы, скорее если представить круг её общения, как пароход, то это был бы "входной билет на её пароход", причем скорее во второй класс... Вы говорили на какие-то абсолютно зубодробительные темы, типа политическая обстановка на Филиппинах перед войной, отличия британского и американского права, американская литература, достижения ракетостроения. Она была в клубе очень умных людей, а для её возраста – очень-очень умных. Честно говоря, она была умнее, чем целый штаб батальона морской пехоты, а то и полка. Или тебе так показалось. На предложение проводить её она заливисто рассмеялась. – Да что вы! У меня же машина! Вы забыли? А ты забыл. – Давайте подброшу вас до части. "Нет проблем". Так американцы говорят? Акцент её ты только сейчас разобрал. Он был какой-то тоже... элитный. – Моя фамилия Элиотт. Вернее, это Фамилия моего мужа, – сказала она, улыбнувшись. – Фамилия моего отца – Уэбб. Сейчас, подождите, у меня тут блокнот. Вот адрес. Конечно, пишите. А мне вам куда писать? Ну, до свидания, Кайл, и ещё раз спасибо. Через два дня к вам в казарму доставили посылку. – Фитч, это кто тебе такое прислал? – облепили тебя сослуживцы. В посылке был ящик и открытка. В открытке было написано: "Мистер Фитч! Прошу принять этот скромный дар в качестве глубочайшей признательности за спасение моей дочери. Буду рад видеть вас гостем в моём доме. С восхищением и безмерной благодарностью, Клифтон Уэбб (и ещё какие-то регалии типа он юрист или что?)." Парни сразу столпились, разглядывая открытку. – Ничо так? – Лаки, не томи, че в ящике? А там скотч. Девять бутылок. Фьюз и Шарки свистят в один голос. – Охренеть джек-пот!!! – Кто такой этот Клифтон Уэбб!?!?! – От чего ты спас его дочь?! От того, чтобы она осталась старой девой!? – Сколько-сколько лет?! Где он его достал!?!? – А, Кайл, где она живёт!? Я готов её хоть каждый день спасать! – Погодите! Я в местной газете читал... Олд-Фешн разворачивает газету. – Помощник генерального прокурора... парламентарий... ничего себе, Кайл! С газетной страницы на тебя смотрит лицо её отца, серьезное, совсем на неё не похожее (она явно в мать), только тонкие губы ты сразу узнаешь. Жаль, ты так и не успел прийти к ним в гости в ноябре...
|
Кайзер стискивает зубы, пальцы белеют на рукояти опущенного меча. Девчонка близко, в её голосе слишком много уверенности, и недостаточно страха. Она не одна, и треск факелов безошибочно выдаёт планы местных.
Глаза Дитриха по-прежнему смотрят на темный проём, но на самом деле десятник смотрит в себя. Скольких убил? Хороший вопрос. Незваные воспоминания возвращаются, целые пласты памяти поднимают из неосознанного забвения недели, месяцы, годы.
Острие копья, что с силой входит в брюхо вставшей на дыбы лошади. Шаг, укол, шаг – наступающий вперёд строй, и лишь иногда железо вонзается в тела северян. Но те убийства, в строю, не воспринимаются чётко, будто они не Дитриха, общие. Гораздо лучше Дитрих помнит другие – как накладывает всё новые стрелы на тетиву, как отправляет смерть в головокружительно короткий полёт. Помнит, как наконечники впиваются в спины бегущих и в лица яростно наступающих. Он всегда был хорошим лучником, Дитрих. И теперь перед глазами проносится каждый удачный выстрел последних лет. Поднимается внутри осознание – много, так много, оказывается.
– Многих, – отвечает эхом, совсем тихо.
Благо девочка теперь рядом, услышит.
– Послушай, – последняя попытка, чистая искренность. – Война закончилась, северяне разбиты. Солдаты возвращаются с севера, и мы – только первые.
Если Дитрих ввяжется в схватку с местными, то этих, не разбираясь, прикончат сотник и остальные. Возможно, уже прямо сейчас Берндт целится девочке в голову, затаившись во мраке. Скорее интуитивно, чем осознанно, но Кайзер догадывается, что здесь происходит.
И он заслужил это, они все заслужили.
– Я выхожу, – сообщает собравшимся громогласно, спокойно. – Без оружия.
В подтверждение своих слов, Дитрих выкидывает меч из избы. И, выждав секунду, выходит сам следом.
-
-
Скорее интуитивно, чем осознанно, но Кайзер догадывается, что здесь происходит.
И он заслужил это, они все заслужили.
-
И он заслужил это, они все заслужили.
|
-
Грамотный подход, из раза в раз, из поста в пост. Не может не радовать.
-
Деятельный мужик, ничего не скажешь
|
Новая Зеландия встретила вас, как героев. Хотя, положа руку на сердце, героями битвы за Гуадалканал были парни из 1-й дивизии, а вы так, подтянулись к шапочному разбору. Но, с другой стороны, кто сидел в окопах под тропическими дождями? Кто жрал такое, от чего собака нос воротит? Кто мотался по джунглям в патрулях, высматривая япошек? Кто дрожал от лихорадки, не спал по ночам, когда над позициями жужжала "стиральная машина" япошек? Вы! А значит, никто не имел права говорить, что вы присвоили чужие почести! И почести последовали! Первые две недели вам охотно наливали за счет заведения, а где не наливали – там угощали посетители. Все хотели хлопнуть вас по плечу, пригласить домой на ужин или на партию в крикет. По вашей просьбе оркестры играли всё, что вы заказывали. Вас пускали в гольф-клубы. Вам прощали все мелкие грешки. В баре "Сесиль" на стене висела огромная карта США, а рядом стояла приставная лестница, и каждого морпеха просили расписаться на том штате, из которого он был родом! А девушки улыбались только вам, как будто новозеландцы не дрались в Африке, в Италии да и на тех же Соломоновых островах. А все почему? Да потому что новозеландцы дрались за свой дом - это было естественно! А вот вы приехали из другой страны и закрыли маленькую Новую Зеландию своей грудью цвета хаки от кровожадных желтолицых макак, как грёбаные рыцари! К тому же... они были далеко, а вы уже здесь! Дней десять никто и не пытался вас удержать в казарме – а то гаупт-вахта переполнилась бы до отказа. Вы отсыпались, отъедались и отрывались за все тяготы долгой кампании. Вас даже военная полиция особо не тормошила, кроме совсем уж запущенных случаев. Был февраль, а значит по местным меркам... самое лето!!! Да-да, в этом полушарии всё было наоборот! Погода стояла просто сказочная - не выше 70 по фаренгейту! Тенистые аллеи, прохладный полумрак пабов, трамвайчики, заросшие пальмами горы с неземной красоты пиками, покрытыми ледниками. И с этих гор в вас никто и не думал стрелять из минометов. А океан манил бирюзовой гладью. Сказка! Рекрутёры от морской пехоты, которые говорили "посмотришь мир" - не соврали хотя бы тут: в Новой Зеландии было гораздо лучше, чем в выжженном солнцем Техасе, приятнее, чем в промозглом Джерси, и, может, только Великие Озера могли сравниться со здешними красотами своим величественным покоем. Это была волшебная страна, "земля молока и меда". Город Веллингтон был такой уютный и славный! А местные жители! Добропорядочные старички в клетчатых твидовых кепках, дети в курточках, девушки в аккуратных жакетах и юбках-четырехклинках (леди здесь почти не носили брюк, не то что в родных США) – все они словно сошли с открыток с видами Лондона. Только, ожив, не превратились в снобов, как непременно произошло бы, будь это настоящие англичане. Нет, новозеландцы были как будто идеальной версией англичан! Все желали вам здоровья, удачи и счастья! Ну не рай ли на земле!? И вдобавок погулять новозеландцы тоже были не дураки, сочетая умение красиво жить и красиво отдыхать. Они ели по шесть раз в день, пили безумные австралийские смеси с джунглями прямо в стакане, крепкий мексиканский Хуарез и коктейль "Контузию" – смесь портвейна и стаута. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, а на войне заканчивается ещё быстрее - через неделю вас стали поначалу нежно нагибать по дисциплине, но за самоволки ещё не сажали, а через две уже официально объявили, что морпехи, пойманные в городе без увольнительной, отправятся на губу. Краткий период вольницы резко подошел к концу. Началась работа - такая же, как и раньше. Выдали новую форму – и сразу пошли марш-броски. Потом стрельбы. Теоретическая подготовка. Тактические учения. Дальше по кругу. Прибыла новая матчасть – самозарядные винтовки и карабины – и их нужно было освоить. Менялось не только железо: на Гуадалканале малярией переболели девять человек из десяти, примерно трое-четверо из них были отправлены на лечение домой или отлеживались в госпиталях здесь, в Новой Зеландии. Их место занимало пополнение, с новичками ними надо было познакомиться, посмотреть, кто чего стоит, притереться. Поменялись и командиры. Командир второй мардив, Джон Марстон, прошедший с вами Гуадалканал, поехал лечить свою болотную лихорадку в Штаты, а на его место прибыл новоиспеченный генерал-майор Джулиан Смит. С ним было не расслабиться – Смит до этого неоднократно возглавлял разные учебные лагеря. По слухам он засветился еще в Никарагуа, гоняя там по джунглям повстанцев, и был толковым специалистом по партизанской войне – не просто же так ему привесили Военно-Морской Крест! На вид тихий пятидесятивосьмилетний дедок в очках, вас он не мог обмануть - плющеный боксерский нос и сутуловатая фигура выдавали в нём жесткого бойца. Но человек он был неглупый, и поначалу занятия были не слишком обременительными – генерал давал своей дивизии прийти в форму, прежде чем устроить вам "настоящий учебный лагерь". Командир батальона тоже сменился – теперь вами командовал подполковник Ами. Герберт Ар. Ами Младший. Тридцатилетний поджарый агрессивный брюнет, выпускник Пенсильванского Военного Колледжа, красавчик и капитан бейсбольной команды. Он успел послужить в Шанхае, а на Гуадалканале был замом командира батальона в 6-м полку. Вроде вменяемый мужик, он драл с вас пять шкур, и хотя энтузиазм его не переходил разумную черту, Ами недолюбливали. Был у него все-таки некоторый излишний азарт, огонек в глазах, который рядовой и младший начальствующий состав вгоняет в тоску – чувствовалось, что он очень ждал свой батальон и вот дорвался до командования, и теперь вы "точно станете лучшим батальоном в дивизии". А вас бы вполне устроило быть вторым или третьим. Вот командир роты остался прежним – капитан Хилл. Кеннет Хилл был чуть-чуть старше Ами, но не особенно переживал по этому поводу – его, как и многих офицеров, с началом войны призвали из запаса, и с морской пехотой он своё будущее не связывал. Однако приказы начальства он выполнял аккуратно: сказали навести порядок, значит, будет порядок. Сказали освоить матчасть – освоят. Сказали принять пополнение и повысить физическую подготовку – повысим. Больше всего он не любил, когда подчиненные создавали ему проблемы. А что он больше всего любил – об этом вы могли только гадать: неформального общения с подчиненными капитан, как и положено, избегал. Пришла весна - по местным меркам осень. Деревья стали золотыми и от этого богатства красок после экваториальной зелени захватывало дух. Война между тем продолжалась. В марте в газетах было много шуму, когда в море Бисмарка наши самолеты отправили на дно целый конвой с японскими войсками. Вот всегда бы так! Не пришлось бы выковыривать япошек из каждой щели, им только дай окопаться. В мае в газетах написали, что крауты сдались в Африке. Потом пришла и "зима" - никаких тропических ливней, никакой слякоти и тумана, никакой мутотени: просто по-человечески прохладные 55 градусов: девушки надели элегантные пальто, в барах стали подавать грог. В августе союзники высадились на Сицилии, а русские начистили наци нос где-то там у себя под Kursk, и сожгли сотни немецких танков (уж конечно, не без помощи Виллисов и Студебеккеров!). Война продолжалась, но где-то далеко. А вы... вы находились в резерве, тренировались и отдыхали. К вам даже приехал знаменитый Арти Шо со своим оркестром, сыграл все популярные хиты: "Все или ничего" Синатры, "Бесаме Мучо", да чего только не сыграл! ( ссылка) И конечно, кому-то из вас, может, начало казаться, что война закончится сама, без вас. Даже подполковник Ами явно занервничал, опасаясь так и не стать полковником. К тому же в сентябре пришла весна: зацвело, зачирикало и зашевелилось всё, что только можно. Вокруг было столько пронзительной, кипучей, бьющей ключом жизни, что если бы не генерал Смит со своими учениями и Токийская Роза*, вы бы все забыли про войну. В июне произошло ЧП: вы тренировали высадку на западном побережье, сильная волна опрокинула одну из лодок и девять морпехов утонули. И буквально через пару дней Токийская Роза изображала печаль по этому поводу в эфире. О, многие ненавидели этот милый женский голосок. Это была японская дикторша, подкалывавшая вас по всякому поводу и подрывавшая ваш боевой дух своими передачами между легкой музыкой, и всегда дававшая понять, что япошки знают о вас больше, чем вы думали. Ещё там, на Гуадалканале она могла сказать что-нибудь в духе: "Американские Морпехи из роты Чарли второго полка! Мы точно знаем, где вы находитесь. Вы находитесь там-то и там-то. А еще мы знаем, что завтра вы все умрёте! О, какая жалость! Какая бесполезная трата молодых жизней!" Ух, как эта баба действовала на нервы! Голос у неё был и правда красивый, без всякого акцента, прямо-таки бархатный, прямо-таки в глазах стояла картина, как она затягивается тонкой сигареткой и, оставив красный след от помады на черепаховом мундштуке, складывает губы бантиком у микрофона и с придыханием говорит: "Девять ваших товарищей погибли по глупости ваших начальников... И ради чего?" Наконец, пришел август, и вместе с ним – настоящая "жара". Бравый командир 1-го батальона рейдеров "Рыжий Майк" Эдсон был назначен начштаба второй мардив, а подполковник Шуп – оперативным офицером, отвечающим за подготовку, и вот тогда-то началось "веселье"! Эти двое друг друга, как говорится, недолюбливали, но уважали, и скоро взялись за вас "наперегонки". Дело "ухудшалось" тем, что "генерал Джулиан" (как его называли) обожал лично присутствовать при боевой и особенно тактической подготовке, и офицеры из кожи вон лезли, чтобы показать себя во всей красе. Вас резко начали немилосердно дрючить уже даже не в полную, а в двойную силу – причем не по уставу, а по "практической стороне вопроса". Особенно налегали на физподготовку, стрельбу, метание гранат, действия на местности в составе мелких подразделений. Марш-броски, иногда и ночные, были в таком зверском темпе, что несколько человек в дивизии умерли от переутомления. Не обошлось без несчастных случаев с ручными гранатами и взрывчаткой – когда тысячи новичков получают в руки боевые гранаты, между ними обязательно найдётся десяток-другой раздолбаев. Тут уж по-другому никак, "закон больших чисел", как сказал бы взводный сержант Физик. Но зато вы окрепли, без шуток. На местной еде и при постоянных нагрузках вы стали здоровыми кабанами по сравнению с теми полумертвыми задохликами, которые спустились по трапам в феврале месяце. Первый сержант из шестого полка как-то высказал мнение, что выйди вы теперь на поле против Чикагских Медведей, вы бы порвали их, как тряпку, и многие были с ним согласны. Единственное, в чем был недостаток в плане подготовки – не получалось отработать, собственно, высадку: не было свободных кораблей, и кроме той бестолковой июньской тренировки попрактиковаться пока не удалось. Приходилось работать на макетах – эти веревочные сети на деревянных рамах вы запомните надолго. В октябре выдали спецификации на новые транспортеры-амфибии, но самих амфибий вы в глаза не видели. И ещё где-то на Новой Каледонии запропастился приписанный к вашей дивизии танковый батальон: Клонис и Донахъю слыхали краем уха, что он получает новые средние танки. И все же, несмотря на тяготы службы, эти восемь месяцев были чертовски хорошим временем! Красивая природа, двухсуточные увольнительные, отличная кормежка. Чуть теплое пиво в барах (тут так было принято, и вы привыкли), здоровенные креветки, огромные стейки с яичницей или каре ягненка, как захочешь, потом танцы, приветливые смешливые девочки, свиданки, коктейли, джаз... Никаких свистящих над головой пуль, никаких озверевших от нутряной ярости япошек, орущих "Марин-ю-дааай!" из-за соседнего куста, никаких ночных обстрелов, когда вжимаешься в темноте в сырую, пахнущую гнилью землю, и не знаешь, доживешь ли до утра. Благодать. Потом, в октябре прокатился слушок, что вас потащат на какие-то учения – типа наконец-то корабли нашлись, начальство хочет потренировать полномасштабную высадку где-то тут, на пустынный берег в Новой Зеландии. Вот буквально скоро. Видимо, как раз амфибии эти новые опробовать... Ну, учения и учения, что такого? Правда же?
-
Токийская роза - это почти слишком нуарно, чтобы быть правдой. Снимая шляпу (кокетливо так) перед японской пропагандисткой машиной!
-
Ну, с Богом! После таких новозеландских красот (и красивого поста) даже не хочется на фронт!
-
Эх, какая приятная пастораль. Хотя, чует мое сердце, что скоро будет "жарко." Отличное начало!
-
Уже подача заявки себя окупила. Классная игра и информация очень скрупулёзно собранная. Вся эта проработка... нет слов! В целом пост доставляет тоской по необходимости где-от там воевать ещё, когда можно тут "нозеландить" нормально(=
-
Да. Определенно, да
-
Роскошная работа по беку! Токийская Роза венчает все это сверху совершенно великолепным образом
-
Ради таких постов стоит покорячиться с баллоном от огнемета
-
Этот пост читается так, будто смотришь хороший и очень американский фильм про войну. Там в плюсах звучали слова «пастораль» и «великолепный образ Токийской розы» — они правильные. Чувствуется, что ты действительно провёл колоссальную работу. Вот даже градусы по Фаренгейту, Чикагские медведи, женитьбы на новозеландках, личности командиров — каждая мелочь учтена.
Снимаю шляпу.
Ещё — это очень авторский пост.
Пост-состояние, пост-настроение.
Он заражает заложенной в него эмоцией.
Я не знаю хорошо это или плохо.
Но это определённо не то, чего ждал читатель, когда читал описание модуля (все больше настроились как мне кажется на ощущение сводящей зубы тревоги) — и вот это точно хорошо.
-
В добрый путь!
-
Ну это конечно кайф) Особенно по зимнему времени за окном.
Зачем нам вообще воевать где-то, давайте все тут останемся?
-
хорошо в Веллингтоне, даже уезжать не хочется
-
За вступление, полное деталей и вживания!
-
-
О, Веллингтон, крутяк. Я три месяца прожил в месте, видном на одной из фоток, и дом там уже был в то время! По пляжу с другой фотки много гулял, он тоже был недалеко. И надо было упомянуть, что там очень ветрено! Веллингтон — самая ветреная столица мира, между прочим! Там реально из пролива Кука постоянно дует, этот пролив своего рода трубу образует, по которой всегда сквозняк гуляет. Ну и пиков ледяных, конечно, из Веллингтона никаких не видно: настоящие горы на Южном острове, а на Северном только вулкан-копия Фудзи высотой в 2500 м, ну и холмики всякие.
|
-
Одно непонятно: полчаса, это ж, блядь, сколько?
|
Разумеется, быть шпионом очень увлекательно. Но очень тяжело. Начинаешь по-другому смотреть на людей: из-за того, что не можешь спрашивать прямо. Этот человек что-то заподозрил? Нет? Тогда почему он так странно смотрит на тебя? Его вопрос – просто вопрос, или за ним кроется что-то другое? Служанка понимает и молчит или не понимает? Ждёт ли она подарка за своё молчание? Начинаешь думать, как не попасться чисто случайно, как бы не вышло такого, что человек заподозрил одно, а обнаружит совершенно другое. Малейшее внимание к своей персоне может быть "про это". К тому же, работа. Хотя Деверо и учился всему сам на ходу, он сделал немало, чтобы структурировать твою деятельность. Твою работу можно было разделить на три части: случайная информация, расспросы и информация от агента. Случайная информация была теми обрывками слухов, которые ты собирала в "клубе". Жена полковника сказала, что её муж ругает новобранцев на чем свет стоит. Что за новобранцы? Жена майора говорит, что её муж не вернется до конца следующего месяца – он "на учениях". Что за учения такие? Жена капитана сетует на то, что её муж простыл на службе. Как, почему? За каждым из этих моментов могло стоять что-то интересное, но только сплетаясь вместе они могли дать общую картину. Поэтому их приходилось фиксировать в особой тетради, а чтобы это не выглядело подозрительно, пересыпать свои записи ничего не значащими фразами, словно это дневник, и вписывать стихи. Не самая надежная защита, но по крайней мере человек, взявший в руки тетрадь и пролистнувший несколько страниц, отложит её, в полной уверенности, что она испещрена "женскими глупостями". С расспросами тоже все было не так просто: не имело смысла, да и невозможно было постоянно спрашивать твоих знакомых дам "ну как там ваш муж, как идет его служба" – при такой постановке вопроса они бы уж точно не рассказали ничего секретного. Деверо познакомил тебя со схемой "Информация" – "вывод" – "гипотеза" – "проверка". Смысл её был в том, что по собранным слухам вы (сначала он, при ваших встречах, поскольку ты ничегошеньки не понимала в военном деле, а потом уже ты сама) намечали возможные события, о которых эти слухи свидетельствуют. И придумывали невинные на первый взгляд вопросы, которые должны были подтвердить или опровергнуть, что такие события готовятся. Люди скучают. Никто не выдаст тебе важную информацию первой же фразой. Но когда человек уже начал рассказывать и чувствует, что его слушают, остановиться бывает сложно. "Вы, миссис Тиел тут действуете, как вежливый торговец мылом – ваша задача не врываться в дом с криком "боже мой, какая у вас грязная голова", а дать попробовать маленький кусочек мыла – своего внимания. Получив его бесплатно, ваш клиент позже отдаст вам деньги." С Дэннисоном тоже было не все так просто. При всей своей невозмутимости, которую он показал с "эскизами", этот человек не был ни идейным сторонником юга, ни по натуре своей продажным. Он просто попал в непростую ситуацию и выпутался из неё, как смог. По характеру он был скорее приспособленцем, чем ярым предателем. Поэтому на новые сделки он шел крайне неохотно, стремясь забыть всю историю с картами, как страшный сон и мечтая вообще перевестись куда-нибудь поскорее. У вас было не так много рычагов, чтобы надавить на него. Угроз он не боялся – чтобы раскрыть его, вам пришлось бы раскрыть и себя, и какой в этом смысл? Да и трудно тебе, шестнадцатилетней девушке, было бы надавить на офицера, привыкшего, что ему подчиняются взрослые мужчины. Конечно, твоё обаяние играло роль, но и оно имело известные пределы. Словом, Дэннисона можно было использовать, но ему следовало давать конкретные задания, а не просто "майор, а не расскажите ли, что там планирует Армия Залива?" А для этого, опять-таки, надо было строить гипотезы. Дела у Конфедерации между тем пошли хуже некуда, и тебе пришлось вникнуть в ход войны. Порт-Хадсон и Виксберг были потеряны, но потеряны в июле, в те же дни, когда на востоке прогремел гром Геттисберга. Но в этом была и ваша заслуга – кто знает, может быть, если бы они пали ещё весной, у Конфедерации не хватило бы сил, чтобы даже дойти до этого самого Геттисберга? Теперь ваша часть страны оказалась разрезана надвое, а северяне безраздельно господствовали над всей Миссисипи, да и над большей частью залива. Но Деверо утверждал, что дело ещё не потеряно, пока держится Техас. В Техасе было много скота, там заготавливали тонны бекона, а кроме того, Техас был теперь пожалуй одним из главных источников хлопка для Конфедерации. Хлопок являлся вашим золотом – тем, чем были обеспечены "бумажки". Контрабандисты вывозили его по морю, а сами техасцы доставляли в Порт Матаморос в Мексике, а оттуда уже забирали "прорыватели блокады" и европейские торговцы, в обмен привозившие оружие в Вирджинскую Армию. Техас был вашей "задней дверью". В шестьдесят третьем дела шли не особенно хорошо: армия Пембертона сдалась в Виксберге, и больше никто не шел вам на помощь здесь, в Луизиане. В лесах шныряли какие-то партизаны, но слухи о них были обрывочными – возможно, это были просто шайки разбойников, пользовавшиеся войной, чтобы грабить тех и этих. Бои теперь шли в Теннеси – в сентябре после большого сражения на реке Чикамога забрезжила надежда. Но уже в ноябре генерал Грант поспешил на помощь тамошним янки, осажденным в Чаттануге, разбил врага и взял жестокий реванш, захватив четыре тысячи пленных и две знаменитые пушки, "леди Банкер" и "леди Брекенридж". Но это все было далеко. У вас же судя по твоим сведениям, северяне никак не могли решить, двинуться им из Нового Орлеана вдоль побережья на восток, чтобы, пройдя Миссисипи, взять порт Мобил в Алабаме, или же повернуть на запад, чтобы захватить богатый хлопком северный Техас. Бэнкс, благодаря тебе потерявший надежду взять Виксберг, возглавить армию Запада, опередив Гранта, и через это стать претендентом на выборах, склонялся к восточному направлению, но командование настаивало на Западном. Между тем генерал провел широчайшую кампанию по конфискации хлопка в Луизиане, принесшую его армии добычи на три миллиона долларов (твой папа в который раз в письме похвалил Мишеля за предусмотрительность – выращивал бы он хлопок, сейчас бы остался ни с чем, как многие соседи). Затем он договорился с федеральным правительством, что будет продавать его европейцам, посылая треть прибыли Казначейству Союза, а остальное вполне законно присваивая. Дело пошло: теперь не только юг продавал хлопок англичанам, и в политическом смысле это была большая победа янки. Но грабить – не выращивать, и генералу нужны были новые источники "белого золота". Поэтому никто не удивился, когда ты выяснила, что Армия Залива готовится к кампании на Красной Реке. – Ничего, – сказал тебе Деверо. – Техассцы их побьют. С нашей помощью – так точно. Майор был большой оптимист – кажется, он никогда не унывал и не сдавался без боя. Но и бросающимся в бой очертя голову его назвать было нельзя (если, конечно, не считать сражений с прекрасным полом) – насколько ты знала, он отменил две дерзкие операции: по освобождению плененных в Порт Хадсон офицеров, которых держали теперь в Новом Орлеане, и по организации пожара на одном из броненосцев в порту, потому что риски оказались слишком велики. Тогда вам удалось узнать, где и как именно готовятся северяне напасть – со стороны моря, в том месте, где находится перешеек между морем и озером Сабина, который прикрывал форт Гриффин, небольшое земляное укрепление. Конфедерация не могла послать туда много людей, но прочитав ваше донесение, направила два дополнительных орудия и побольше боеприпасов. Командовавший гарнизоном лейтенант Доулин со своими пятьюдесятью артиллеристами пристрелял устье, и когда корабли янки вошли в него, устроил тир. Пушки у него были старенькие, но глаз алмаз, и пытаясь уклониться от убийственно точного огня, две канонерки сели на мель, а потом и вовсе сдались, а остальные корабли с десантом повернули назад. Бэнкс отложил вторжение в Техас до следующего года, а Деверо даже прислал тебе цветы. Вскоре после этого тебе неожиданно пришло письмо – от человека, от которого ты уж точно ничего не ждала. Письмо это было доставлено через линию фронта, какими правдами и неправдами – неизвестно, вероятно, отправитель передал его кому-то из дезертиров или солдат, у которых закончился срок службы и которые не пожелали продолжать войну. Письмо было, честно говоря, довольно смешное, но по-своему красивое, если воспринимать его всерьез. Дорогая миссис Тиел!
Вряд ли вы ещё вспоминаете меня, ведь прошли годы с нашей последней встречи, когда я имел счастье смотреть на вас и видеть ваше милое лицо, и даже те встречи были мимолетны, как прекрасный сон.
Однако я взял на себя смелость написать вам, потому что идёт война, множество людей погибает вокруг меня, и я бы не хотел оставить невысказанным то, что у меня на душе. Потому прошу вас простить мою дерзость.
Эти два года я много думал о вас. Несмотря на все ужасающие по своим масштабом события, свидетелем которых я являлся, ничто не смогло вытеснить ваш образ из моего сердца. В любой момент, в самую трудную минуту, когда казалось, что дело проиграно, и меня ждет смерть или позор плена, стоило мне прошептать ваше имя, и ваш образ тотчас же вставал у меня перед глазами, словно я видел вас вчера. Я чувствовал спокойствие и уверенность, которые не раз спасали мне жизнь. Я шептал ваше имя на марше, когда не было сил идти дальше, и на бивуаке, когда у нашей армии заканчивалось продовольствие, и пусть живот мой был пуст, но не сердце! В дождь и в стужу вы, сами того не зная, ободряли меня, словно ангел, ниспосланный Господом.
Я хотел бы выразить свою глубокую признательность и робкую надежду, что если суждено мне будет вернуться домой, то однажды, я смогу хотя бы мельком повидаться с вами.
Не знаю, как складывается ваша жизнь, но уверен, что несмотря на оккупацию врагом Нового Орлеана, Бог не оставил вас и дела ваши идут хорошо, а брак оказался счастливым. Мне же остается только предложить вам своё восхищение и искреннюю дружбу.
Пусть Господь бережет вас в это трудное для всех время. Внизу листа, явно не без некоторой мужской гордости, было ровно выведено: Искренне преданный вам,
Джеффри Лежон, 2-й лейтенант, 8-й Луизианский пехотный полк, армия Северной Вирджинии. Тебе пришлось приложить усилия, чтобы вспомнить, кто это вообще такой. Джеффри... Лежон какой-то? Ах, да, да, да! Это был тот самый соседский парень, что с горя записался в Луизианские Тигры, когда ты вышла замуж. Надо же, уже и в офицеры выбился! Ты вспомнила его чуть угловатую фигуру, темные волосы... кажется, у него были ещё такие красивые брови... или нет? Интересно, это сам он написал такое витиеватое письмецо, или кто-то помогал? Впрочем, письмо было написано два месяца назад, а за это время на Востоке случилась битва при Рапаннахок Стейшн, возможно, там жизнь и карьера Джеффри и завершились... А вдруг нет? Вдруг на свете был человек, который относился к тебе не как к боевому товарищу и не как к надоевшей жене? Вообще много ли было на свете людей, которым сам факт существования Камиллы Тийёль не был безразличен? Между тем, шпионская жизнь, конечно, требовала от тебя какой-то разрядки. Отец принимал деньги, что ты передавала ему, как должное – отчета за каждый цент он, конечно, не давал, но говорил, что деньги очень помогают в хозяйстве (и даже хвастался, что именно на них приобрел – какой-то сельскохозяйственный инвентарь, сеялки что ли?), а уж с воспитанием он в любом случае дело решил бы. Вообще у тебя сложилось ощущение, что семья там вроде как не бедствует, и папа берёт, потому что дают, а не потому что надо. А вот Марк, изначально предложив тебе сыграть в карты, сразу же, как только ты согласилась, отказался от этой идеи. Он долго отнекивался, мол, нет, это чепуха, чтобы шестнадцатилетняя девушка играла с мужчинами в покер, да ещё и по ночам... "Не знаю, какой чёрт меня дернул это предложить! Прости, Милли, я сказанул сгоряча." Это, конечно, не могло тебя не задеть. Однако после он признался, что играть без опыта будет трудно, а проигрыш может быть большим. Это же покер! Азарт! Как болезнь! Как лихорадка! "Не женская это забава, Милли." "Ты проиграешься в пух и прах, залезешь в долги, а Марк будет виноват!" Но от тебя теперь уже было так просто не отвертеться, и в итоге, поломавшись ещё недельку, брат согласился. Играли вы в частном доме, недалеко от порта. Марк сразу предупредил, что задавать вопросы "а чем вы занимаетесь?" здесь не принято, но компания выглядела на удивление прилично. Если ты ждала покрытых шрамами лиц, бывалых матросов или жуликов в потасканных цилиндрах, то тебя ждало разочарование. Ничего подобного! Благообразные джентльмены средних лет и старше, весьма вежливо, хотя и несколько снисходительно поприветствовавшие тебя. Играли здесь в стад, правила были вроде как несложные. "Главное хорошо выучить комбинации," – сказал Марко. После парочки досадных недоразумений, к которым джентльмены отнеслись с пониманием, ты освоилась. Марк сам не играл, только провожал тебя, после чего уходил в заднюю комнату, а потом провожал обратно до дома. Несколько первых раз ты проигралась довольно быстро, потом научилась вовремя пасовать. "Ничего, не расстраивайся", – сказал Марк. – "Надо проиграть несколько тысяч, прежде чем начать выигрывать. Ничего не поделаешь, так жизнь устроена." Ты начала выигрывать гораздо раньше, но почему-то, так получалось, чаще всего не деньги, а... что-то, что твои соперники ставили вместо денег. Часы, портсигары, золотые цепочки. Однажды даже выиграла маленький пистолетик – четырехствольную перечницу. Правда, патронов было всего три... Ты не знала, что делать со всеми этими вещами, но все равно это было даже приятнее, чем деньги! Добыча! Золото! Когда тебе надоедало раскладывать свои трофеи, Марк забирал их и продавал... черт его знает, где. Выходило меньше, чем суммы, за которые их ставили, ощутимо меньше, но Марк на возражения пожал плечами и сказал: "А хочешь, отнеси их в следующий раз сама в ломбард?" И сказал так, что ты поняла: не хочешь. Среди всех игроков выделялся мистер Кимби – благообразные джентльмен лет сорока с приятным низким голосом и сединой в бакенбардах. Он часто подшучивал над тобой, но всегда по-доброму, а называл всегда "юная леди". – Юная леди хочет нас испробовать... ну что ж! – Поздравим юную леди с так вовремя пришедшей семеркой! – Юная леди поступила весьма мудро, – когда ты спасовала, а у него было каре на дамах. – Юная леди наступает... что ж, перед таким напором прелестной молодости мне остается, пожалуй, лишь покинуть поле боя. Я скажу "пас". – Отвечаю на вашу ставку, и надеюсь, что вы приоткроете завесу тайны! Мы все заинтригованы! У него было волшебное свойство – он умел сделать вид, что опечален твоим проигрышем не меньше, а возможно даже больше, чем ты сама, при этом без намека на издевательство. – Мне больно об этом говорить, юная леди, но у меня две пары, и увы! Это больше, чем одна. – Юная леди, мне несколько не по себе, но боюсь, что я вынужден забрать банк. – Ах, какие шансы на флеш-рояль! Какие шансы! Как жаль, что не вышло. Но при этом чаще всего он обыгрывал тебя в пух и прах. А пока ты играла в карты, война продолжалась. В марте шестьдесят четвертого 19-й корпус Армии Залива наконец двинулся на Запад. Им удалось застать врасплох гарнизон форта Де Русси, в результате чего устье реки (она была притоком Миссисипи) оказалось открыто. И тут, в решающий момент, вы провернули одно дельце – через Дэннисона подкинули Бэнксу дезинформацию о тайных крупных складах хлопка, которые якобы находятся по эту сторону реки, а контрабандисты ждут его убытия, чтобы переправить их в город и продать. Ставка Деверо оправдалась – жадный генерал лично понесся выяснять, что же там за склады такие, и... ничего не нашел. Пока генерал Смит, ожидая его, проводил незначительные рейды, начало решительных действий затягивалось – отправление Бэнкса вслед за войсками задержалось почти на две недели. Вроде бы мелочь, но она имела роковые последствия – когда генерал прибыл в Александрию, ему передали сообщение: генерал Грант получил повышение, и части, посланные в армию Бэнкса из Виксберга, должны были вернуться в распоряжение Гранта не позднее середины апреля. Оказалось, что у Бэнкса гораздо меньше времени, чем он рассчитывал, и значительную часть он уже потратил, гоняясь за "призрачным хлопком". Дальше Бэнкс сделал все необходимое уже без вашей помощи. 12 апреля в вашем клубе дали концерт, в котором жена генерала играла роль "Богини свободы", а другие жены изображали каждая отдельный штат. Ты пела в хоре. Ни ты, не она при этом не знали, что за три дня до этого Бэнкс, торопясь изо всех сил, бросил вперед авангард из пяти тысяч, и влез с ними в заварушку против девятитысячного корпуса Тейлора. Неистовый кентуккиец Тейлор не упустил такого шанса и повел свои дивизии в атаку: хотя ваш соотечественник, генерал Мутон, был сражен пулей, техассцы и луизианцы наголову разгромили и авангард, и вторую линию противника, захватив полторы тысячи пленных и двадцать орудий. Бэнкс отступил, едва сумев удержаться в сражении при Плезант-Хилл. Однако федералам стало понятно, что кампанию на Ред Ривер можно сворачивать. Тем временем, узнав благодаря тебе, что канонерки федералов ещё стоят на Ред-Ривер, но что их командиры жалуются на низкий уровень воды, Деверо порекомендовал Тейлору... запереть их там! Инженеры Тейлора отвели часть воды выше по реке, в результате чего она обмелела, и дюжина канонерок Портера, поддерживавшие войска Бэнкса, сели на мель. – Миссис Тиел, вы мой лучший агент! – сказал тебе тогда Деверо. Сложно было понять, серьезно это или что-то вроде "ты самая красивая женщина на свете". Но как бы там ни было, было приятно. Но не все оказалось так просто: на каждый гениальный план есть свой гениальный ответ. Полковник Бэйли, родом из Огайо, спроектировал дамбу, построив которую северяне смогли поднять уровень воды до необходимых семи футов и отвести корабли. – Ничего! – успокаивал тебя Деверо. – Всегда побеждать нельзя. Зато кампания теперь окончена, Бэнкс отступает. Один пароход даже подорвался на речной мине во время отхода. Я принес шампанское, миссис Тиел! Отпразднуем! В тот вечер он снова смотрел на тебя так, как будто глаза его мерцали, словно звезды, как будто он вот-вот встанет с кресла и небрежно, как само собой разумеющееся, прильнёт к твоим губам в поцелуе, а потом, не отрываясь, будет лихорадочно раздевать вас обоих, и вы оба будете, дрожа, пятиться в сторону спальни, словно ослепленные... но... нет, почему-то нет. Деверо пожелал тебе удачи, как он всегда это делал, и ушел. Как раз во время кампании на красной реке ты и подружилась с миссис Кэлвил. Она выглядела, не так, как большинство офицерских жен – скромная, как будто немного напуганная, робкая. Возможно, вы быстро подружились именно поэтому – обе были несколько чужими в этом обществе. Муж её был на ваших выступлениях лишь однажды. Брат сказал, что поспрашивает про Кэлвила и про "Серену" и вскоре вернулся с ответом. – Ну да, – сказал он. – Есть такой кораблик. Только не канонерка. Это торговая шхуна, переделанная в военный транспорт. Она, наверное, ошиблась. Многие женщины, ты знаешь, не разбираются в кораблях. Она жила на съемной квартире и, кажется, стеснялась принимать тебя там, потому что с твоим трехэтажным домом квартира ни в какое сравнение, конечно не шла. Одно слово – меблированные комнаты! А у тебя дома было уютно. Иногда ты пела ей, иногда вы гадали на картах (оказалось, что она знает массу способов), иногда обсуждали книги или генеральских жен. Помнишь один вечер – вы обе здорово повеселились в тот раз, изображая миссис Бэнкс в образе "богини", а её мужа на поле сражения. Это было в сентябре шестьдесят четвертого. Деверо пришел через сутки. Он сидел в кресле и долго молча пил кофе, так что ты даже испугалась. – Миссис Тиел, – сказал он наконец. – Я принял решение. Вам надо выйти из игры. Ты опешила. Как, после таких успехов?! – Кого мы обманываем? – спросил Деверо, откинув руку на ручку кресла. – На прошлой неделе Шерман взял Атланту. Линкольн скоро переизберется. Англия так и не признала нас государством. В прошлом году проклятый Фаррагут захватил Мобил. Я военный, и воевать до конца – мой долг. Но только не ваш! Вам семнадцать лет, у вас впереди прекрасная жизнь. Не стоит класть её на алтарь проигранной войны. Недавно федералы расстреляли нашего человека за одну страницу, исписанную палочками и черточками. К тому же, денег у меня теперь будет мало, я не смогу платить вам, как раньше. Он помолчал, невесело глядя в угол. – Камилла, оно того не стоит. Отдай мне свой дневник – и на этом всё. Вместе посмотрим в последний раз, что там тебе удалось собрать. Ты стала искать дневник, но... его не было. – В смысле? – спросил Деверо. Возможно, его убрала служанка? Тут ты увидела, как бледнеет майор Деверо, так что накладные усы резче проступают на лице. Сразу вспомнился тот день, когда Мишель хлопнулся в обморок при виде горящего хлопка. В дверь на первом этаже заколотили. – Мистер Деверо! Миссис Тиел! – раздался голос полковника Миллса (да, теперь он был полковником). – Мы знаем, что вы внутри! Не сопротивляйтесь! Откройте дверь и выходите наружу. Тут ты узнала, в чем же разница между твоим мужем и майором Деверо – он не хлопнулся в обморок. – Так! – сказал майор. – Через черный ход. Они его стерегут, но это ничего. Он достал из-под рубашки револьвер. – Я выйду первым и отвлеку их, ты спрячься у дверей. Когда я спрошу: "А в чем собственно дело?" – ты беги скорее... спрячься где-нибудь. Война скоро кончится, они не вечно будут тебя искать. А если все-таки поймают – не сопротивляйся. Ты спросила, а как же он сам. – Не беспокойся! – взвинченно откликнулся он. – Со мной всё будет в порядке! Я сдамся и меня обменяют на какого-нибудь их шпиона! Я же военнослужащий, я офицер. А вот тебя могут... лучше беги, хорошо? И не оглядывайся! Понятно? Он схватил тебя за руку. – Прости, что я втянул тебя во всё это! – Выломать дверь! – рявкнул на улице Миллс. Никогда бы не поверила, что он может так орать. Затрещало дерево. – Камилла... – сказал Деверо, и ты увидела, что губы его чуть дрогнули. Но он так и не договорил. – Надо спешить!
|
Хорошо в вечернем лесу. Хоть и не так хорошо, как в утреннем, когда птахи щебечут вразнобой, а ты еще толком не проснулся и не вспомнил, куда тебя судьбой закинуло. Краткий миг, близкий к настоящему счастью. Хоффман бережно хранил подобные воспоминания, ибо было их не так уж много. Если не научишься ценить такие моменты в жизни, проще тогда сразу вздернуться от тоски беспросветной.
Тиль уже третью травинку дожевывал, словно коза на выпасе. В дозоры его ставили нечасто, но все же случалось, и каждый раз думал Хоффман одну и ту же мысль - а нахрена это вот все лично ему? Народу в армии вон сколько, уж вломят, поди, варварам и без его, Тиля, бесценной помощи. А он вот сейчас встанет и тихонечко, леском - домой.
Это же глупость какая - ходить строем и лупцевать железными штуками совершенно незнакомых людей. А дома, поди, и пшено то некому обмолотить, и урожай пропадает. Если кто-то вообще его засеял.
И сладко обмирала в экстатической смеси ужаса и восторга от этой крамольной мысли крыса, которая, по убеждению Хоффмана, живет в нутре у всякого нормального человека. Просто кто-то умеет ее, паскуду, в узде держать, а кто-то наоборот. То есть, понимал конечно Тиль, что никуда он не сбежит. И лазарет на нем, и не по-товарищески это, в целом. Да и это ж бате как то в глаза надо будет посмотреть, если жив он еще, батя. Мамка - другое дело, мамка тебя всяким примет, хоть со щитом, хоть на щите, хоть пьяным-сраным, хоть дембелем, хоть дезертиром. А вот батя... Кайзер вот тоже, вернется в село - что ему скажешь? Был он и до войны мрачноват, а теперь и вовсе, заглянешь в глаза, а там покойники маршируют под вороний грай.
Так вот сидел Хоффман в секрете своем, траву жевал, да мысли всякие-разные думал. Хорошо было в вечернем лесу, тихо. И совсем хорошо было бы, если б и дальше было тихо.
-
И сладко обмирала в экстатической смеси ужаса и восторга от этой крамольной мысли крыса, которая, по убеждению Хоффмана, живет в нутре у всякого нормального человека.
узнали? согласны?
-
Аж ДМ вздрогнул!
|
Смеркается. Дитрих продвигается вперёд, отгоняя лишние мысли. То и дело выискивает глазами фигурку Берндта, что скользит параллельным курсом между темнеющими в полумраке стволами деревьев. Пропадает время от времени – и тогда Кайзер напрягается, нервничает, напоминает себе, что прошёл всего десяток секунд. После фигурка Егеря возвращается, и Дитрих, облегченно вздохнув, отводит в сторону взгляд. Поначалу раз или два сухая ветка с хрустом ломается под подошвой – десятник каждый раз вздрагивает, замирает, сжимает зубы. Стыдно становится – и перед Берндтом, и, куда сильнее, перед собой. Совсем по лесу разучился ходить с этой службой. Поднимается привычная тревога последних дней – что совсем растерял навыки за прошедшие годы, что не выйдет вернуться к обычной жизни, и что возвращаться, в общем-то, не к чему. Но тело помнит, и поступь с каждой минутой становится мягче и тише. Ещё пара сотен шагов – и Дитрих крадётся по лесу бесшумно и ловко, как будто и не было трёх лет строевой.
И мысли, светлея, устремляются дальше. К улыбке матери и сестёр, к радости, с которой семья наверняка его встретит. К запаху волос и горячему дыханию Элоизы, которая наверняка любит и ждёт, потому что обещала любить и ждать со слезами. Дитрих улыбается на ходу. Теперь, когда самое страшное позади, будущее кажется безмятежным и тёплым. Позади столько холода и усталости, что жизнь может становиться только светлее. Только бы родную глушь обошла война стороной, только бы отцу повезло не меньше, чем Дитриху.
Десятник останавливается, когда с вершины холма открывается обзор на деревню. Удивляется только – так быстро добрались. Стоит, негромко дышит, прислушивается. Тишина – и в лесу вокруг, и в деревне. Подбирается к Егерю, становится рядом и опускает ладонь на плечо. Деревня выглядит мрачно, угрюмо. Ни света, ни дыма, ни животных, ни жизни – только дом обугленный в центре. Качает головой Кайзер, рука дергается было, чтобы осенить себя знаком Единого, но останавливается на полпути, опускается. Дитрих слышал о подобном, догадывается. Годы войны научили – в случае с северянами первая мысль часто оказывается наиболее правильной.
Вздыхает негромко. Вроде и возвращаются, а вроде и про бдительность нельзя забывать. Война-то закончилась, но варварам о том, поди, не сказали. Да и кто знает, существовала ли она для них вообще, централизованная война. Кто знает, сколько лет теперь придётся отлавливать отдельные банды, и сколько жизней людоеды ещё заберут, уже после. Три года били их, а всё недостаточно.
– Видишь что-нибудь? – спрашивает шёпотом, одними губами.
|
|
-
В том, что такого дерьма еще хватает по местам, где им еще ходить, Рикерт к сожалению не сомневался.
Что есть, то есть
|
-
Пару раз начинал набирать текст комментария, отмечая то те достоинства, то эти - умелое вплетение деталей прошлых историй в полотно текста, абсолютно естественный, как по мне, общий тон повествования, Риддик, который сразу ощущается Риддиком, а не кем-то, кто изо всех сил пытается им быть: все это, ага - а потом понял, что надо бы, наверное, прежде всего поблагодарить тебя за отличное начало истории. Спасибо. Пост, если "в двух словах" - просто огонь
-
Хорош
-
10 фурианцев из 10
-
+
-
Очень круто написано, и я бы так точно не смог
-
Здорово
-
Спортивные очки — изящный силуэт,
Тонкая оправа, в них ты Виздом-эстет.
-
Прочитал тем самым голосом
-
Каеф
-
Уговорил, надо будет-таки посмотреть фильмы...
-
Когда начала читать, то зависла в непонятках на первые секунды. А потом, когда включился тот самый голос в голове, всё встало на свои места. Очень круто!
-
Я бы минусанул, но неприлично.
Ряд выбивающихся из образа "простецких" слов - крайне резко бросается в глаза. Начало вроде бы хорошее, начинаешь зачитывать тем самым голосом, а потом "сиги", "бошки раскалываю" и прочее в таком духе.
Ну нет, не Риддик. Не верю. Моё мнение тут не важно, в отличии от мнения мастера, но такое количество лайков не могло не заставить прочитать, взвесить и оставить своё мнение. Избавляйся от таких словечек и будет хорошо.
Про стилистику поста переданную исключительно мыслями возмущаться не буду. Пусть будет фича. Хотя хотелось бы хотя бы 50/50.
-
Реально мощно. Как все отвечали, тот самый голос звучит в голове. Семья гордится таким постом. А мы наслаждаемся.
|
-
А стрелы знают точно, кого они не любят,
Кого они не любят - в земле сырой лежит
-
Умеете, могёте
|
Раз уж мы говорим откровенно, mia cara, считай это некой ответной исповедью. Наверное, я могу согласиться с теми, кто считает, что самое главное – счастье для себя и всех остальных. Даже не буду спорить с теми, кто вершиной всего видит власть – каждый выбирает по себе. Я девочка более приземленная, и поэтому мне, сейчас, по крайней мере, важна не цель – я ее определю потом – а инструмент для ее достижения. Верно! Этот инструмент – деньги.
Один умный корсиканец говорил, что для ведения войны ему нужно три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги. Он наверняка взял это с одной старой поговорки: «Chi non ha soldi, chi non ha soldati». Кто я такая, чтобы спорить с великими, ха-ха! В конце концов, это все пригодно и для нашего с тобой обыденного уровня. Будут деньги – будет комфорт и удобство, и заботы о хлебе насущном не будут отнимать все время, которое можно будет посвятить любой цели, которой пожелаешь. Или исполнению желаний, почему бы и нет?
К тому же я пьемонтка. Что? Итальянка? Porca vacca, что ты несешь? Ставить меня в один ряд с ленивыми неаполитанцами и бездельниками римлянами? Dio salvi, да ни в жизни! И плевать, что из меня пьемонтка, как из моего отца – граф д’Арбуццо: ты помнишь, я рассказывала. Раз уж эта легенда легла в основу моей семьи, она и является для меня истиной. И я буду громко и яростно защищать соотечественников папы вперед других итальянцев в любом случае!
Так вот, к чему это я? Для любого пьемонтца – ладно, как минимум для меня – важны две вещи: семья и земля. И вот ради них-то и нужны деньги. Я же своими глазами наблюдала, как хиреет родная Villa d'Arbuzzo, как все реже улыбается мама и все больше отстраняется от попыток что-то исправить папа. Будь я француженкой или испанкой, как большинство этих напыщенных batona, с кем мне довелось общаться, я бы сидела, сложа руки, вышивала бисером и ждала бы, что предпримут мужчины для моего спасения. Mille cazzi nel tuo culo! В моих венах текут итальянская горячность и ирландское упрямство – разве могла я остаться в стороне?
Я быстро поняла, что самостоятельно вести дела не смогу: кто позволит контролировать такое ответственное занятие, как выращивание хлопка, женщине? Даже если семья согласится – соседи засмеют и ославят на всю Луизитану! А значит, надо действовать опосредованно, через мужчин. И раз мои братцы не были готовы предпринять хоть что-нибудь ради спасения родной фермы, надо было найти того, за чей счет ее можно спасти.
А чем женщина может купить мужчину? Ну уж явно не умом и ответственностью! Главный товар женщины, которая хочет решать что-то сама – это ее внешность и то, как она себя преподносит. Женщина должна быть как сладкое наливное яблочко, так и манящее, чтобы его укусили. Но при этом она должна висеть на са-амой высокой ветке, чтобы казаться недостижимой для прочих, и упасть в руки только к избраннику, причем сделать это так, чтобы он считал, что все это – исключительного его заслуга!
Так, определившись со своим основным товаром, я стала наблюдать за соседскими девочками: как они себя ведут, как прихорашиваются, как двигаются. В отличие от них, я была дочерью двух самых красивых народов, и то, чего они достигали путем долгих ухищрений, я получила с молоком матери. Это был знак Господень – я на верном пути. А значит, оставалось только продолжать по нему следовать. Поверь, это было нелегко: добиться согласия от их родителей на посиделки у нас в саду и, сидя под вишневым деревом и подливая им чай, слушать щебетание этих куриц, вылавливая из их трескотни то, что мне нужно.
Правда, была одна проблемка. Папаша, конечно, неплохо так опростоволосился, выбрав нашей новой родиной Новый Орлеан – здесь всяких потомков титулованных stronzo было как грязи. Явись он куда-нибудь севернее, там итальянский граф был бы сущей диковинкой, тут же часто заикаться о подобным было опасно, скажем так. Но все равно: то, что отец не отказался от этой легенды, было на руку моим грандиозным планам!
Знаешь, какое главное оружие женщины? Слухи и сплетни! Зачем на каждом углу вопить о том, что я, ха-ха, почти графиня? Надо сначала вычитать, выспросить украдкой что-то, что будет подтверждением правдивости моей истории, а потом аккуратненько так, мимоходом упомянуть нужное разговоре с подружками-болтушками, притом не заостряя внимания. Я даже то, что мы из д’Арбуццо стали Дарби, решила обернуть нам на пользу. Ведь чаще всего рассказывают секреты – а значит, стоило шепнуть манящую тайну о том, что враги моего отца не забыли, и выслеживают его в Америке, и он был вынужден ради безопасности семьи отказаться от «гордого имени славных предков», чтобы слухи рано или поздно распространились так широко, что стали правдой!
Я бы, наверное, готовилась к выбору правильного и обеспеченного мужа долго, но жизнь распорядилась иначе. Марк ушел без оглядки в вольную жизнь, и за старшую внезапно осталась я: папа к тому времени полностью отошел от дел. К тому же эти bastardo с севера начали войну – и даже те остатки уюта, которые были у нас, растворились, как сахар в горячем кофе. Так что, mia luce, пришлось мне умерить аппетиты и наступить на горло собственным амбициям, подарив себя, молодую и красивую, торговцу, который скупал у нас хлопок.
Знаешь, ничего плохого о муже сказать не могу: все-таки он спас нас от разорения. Но он такой ску-учный! Никакой искры, никакого желания разбить скорлупу того яйца, в которое он сам себя засадил, и вырваться на свободу! Oh mio Dio! Сейчас война и столько возможностей подняться, а он даже не пытается! Это так уныло – вести быт примерной домохозяйки, когда у мужчин, стоит им захотеть, каждый день жизни будет бить ключом, будоража кровь!
Честно говоря, я даже завидую Марку – он хотя бы имеет возможность жить, не оглядываясь на кого-то еще и не соизмеряя свои поступки с чужим мнением. Он, конечно, тоже еще тот cazzo, что не присылает семье ни цента, но, возможно, у него просто полоса невезения. В любом случае, если он вернется домой, с деньгами или нищий, как церковная мышь, я встречу его с распростертыми объятиями – он мой брат, и точка.
-
значит, стоило шепнуть манящую тайну о том, что враги моего отца не забыли, и выслеживают его в Америке, и он был вынужден ради безопасности семьи отказаться от «гордого имени славных предков», чтобы слухи рано или поздно распространились так широко, что стали правдой!
Я так и вижу как соседки такие: "Да иди ты!!! Правда???"
Сейчас война и столько возможностей подняться, а он даже не пытается!
Mais oui!)
-
обалденно
|
Жестяк. Спиной к стене повернулся, но расслабляться рано. Любую стену возможно пробить, было бы желание. Прострелить, подорвать: способов много. Стоишь.
Руки сами к бедрам опустились. Над ними, по бокам бронежилета, справа и слева, торчат зацепы под выемки, которые есть на ружейных корпусах, с противоположных от экстракторов сторон. У "Левого" окошко слева, у "Правого" - справа, чтоб гильзы летели куда положено, в отбой, а не в лицевую пластину, например. Гильза. Патрон. Да, патрон.
Патрон. Миг. Вспышка. Сидишь на жестяном табурете, уперев спину в переборку, цилиндром зажатого меж пальцами патрона в такт музыке по исцарапанной, явно просто вырезанной горелкой из корпуса какого-то челнока и расправленной ударами кувалды поверхности круглого стола постукиваешь. Полумрак вокруг пропитан вонью немытых тел, дешевых сигарет, еще более дешевого пойла, и, кажется, кисловатым запахом рвоты.
Колонки на стенах надрываются, превращая любой разговор в настоящее испытание. У заставленной пустыми, сделанными для большего понта из гильз от ПЗО рюмками стойки громко спорят, обвиняя друг друга неизвестно в чем, рейдеры. Судя по нарисованным краской, похожим на эрегированные члены ракетам на кожанках, скорее всего, из "Ракет". Где-то слышится пьяный женский смех, кто-то радостно кричит что-то в духе: "Давай! Давай!".
Танцпол, вид на который тебе частично перегораживает в своей бронекуртке на фоне напольных прожекторов кажущийся просто глыбой, в кои то веки снявший смартхельм Фидель, наполнен дергающимися телами разной степени свежести, вперемешку с уровнями алкогольного и, похоже, наркотического опьянения. Справа - Сантьяго, твой босс. Для тебя, конечно, давно уже просто Санти или Морти, но ты знаешь, что он предпочитает полную версию своего имени, и стараешься называть его именно так. Куртка призывно мигает голограммами, алеет световыми кольцами, и буквально превращает его в маяк, на который в таком месте может прилететь любой мотылек. Но Сантьяго Мортиноцци не из тех, кто боится мотыльков, это ты знаешь точно. Слева - Кейто. Откинулась на табуретке к стенке овальной ниши, в которой вы и расположились. Распахнутая куртка светится не хуже, чем у босса, в ушах наушники, на лице бессменная маска. Покачивает остро торчащими в разные стороны будто спицы прядями черных волос в такт собственной музыки, щелкает пальцем по экрану коммуникатора, давя наползающие со всех сторон на экран разноцветные шарики. Стол, между тем, практически пуст, если не считать шлема под рукой у Фиделя, и револьверного гранатомета Кейто, который она, как обычно, просто бросила перед собой, у всех на виду.
Это "Дыра", круглосуточный клуб на третьей палубе "Кольцевой-Три", мегастанции внеорбитального базирования, и он, как по тебе, полностью оправдывает свое название.
- Слыш, ты, ебать..., - на плечо Санти ложится заскорузлая, с невымываемо впрессованной в каждую складку мазутной гарью, ладонь. Ее обладатель, густо заросший клочковатой щетиной мужик лет тридцати, с совсем недавно перебитым носом и покрытой очень нехорошо выглядящими язвочками шеей, одет в похожую на строительную робу куртку с нашитыми на плечи шевронами в виде черепов. Из-за ремня торчит, упираясь перемотанной черной изолентой рукояткой в расползающуюся ткань драного свитера, револьвер. Его мутный взгляд скользит по каждому из вас, задерживается на Кейто. Вонь помещения теперь перебивает гнилостный смрад его дыхания, - Ты че, хуле, а?
Ты замечаешь еще шестерых парней, что внимательно наблюдают за вами, сидя в нише на противоположной стороне зала. Моргнув, привычно чуть щуришь глаза, и на пару мгновений зумируешь изображение. Снова моргаешь, наводя фокус, и добавляя контрастный светофильтр. Те же нашивки, черепа. Рейдеры, как ты успел понять, ребята очень простые, и практически наверняка их банда называется не иначе, как "Черепа".
- Уйди, друг, - босс чуть качает головой, мол, нет, и ты успеваешь заметить, как Кейто разжимает механические пальцы, обхватившие, было, рукоятку торчащего из поясных ножен клинка.
- Я, это, слыш..., - мужик явно не собирается уходить и, зацепив плохо слушающейся ногой свободный табурет, подвигает его к столу, после чего просто берет, и усаживается между Фиделем и Санти, - Вы че, вы чьи, а?
Уложив грязные кулаки перед собой, смрадный полубомж морщится, будто учуял вонь сильнее той, что исходит от него самого, после чего кивком указывает на имперку, продолжающую давить пальцами шарики.
- Это че, бля, за не... Неуважение, а? Где синька? Где всё? Че, бля? Ты, бл...
Подошедший откуда-то сбоку мужчина вдруг хватает алкаша за воротник и дергает его назад так, что тот, крякнув, грузно падает на спину, завалив следом и сиденье. Незнакомец, между тем, особо не церемонясь, сначала впечатывает его затылком в пол, а потом, рывком протянув в сторону, втыкает лицом точно в угол ниши. В голове "Черепа" что-то сочно щелкает, и он остается лежать посреди окурков и мятых пластиковых стаканов. Глянув в сторону друзей вашего недавнего гостя, ты понимаешь, что они потеряли к вам всякий интерес.
- Прошу прощения за опоздание, - худощавый, стриженый почти налысо старик лет шестидесяти отряхивает друг о друга ладони, то и дело звякая металлом кожных заклепок, поднимает упавший табурет и, откинув полы бронеплаща, усаживается за стол, - У нас с Иварой, это местная звезда, в общем, у нас очень сложные отношения. Протонный шторм спутал планы, еле вышли на расчетное время.
Он виновато улыбается, и ты замечаешь, что его бледное лицо с впалыми, водянисто-голубыми глазами, покрыто сетью почти стершихся, геометрически правильных шрамов: скулы, щеки, глазницы, лоб. Армирование черепа, возможно.
Сантьяго бросает взгляд на незнакомца:
- Вы - Лис?
Все присутствующие и так знают ответ, это просто этикет, формальность, но он кивает:
- Сейчас, да.
- Что по людям?
Старик складывает пальцы замком, и упирает основания кистей в столешницу:
- Десять, как и договаривались. За такой срок подобрать что-то адекватное очень сложно.
- Нам не нужно адекватное. Нам нужно десять человек.
Ты слышишь свой голос. Слова складываются в голове сами собой, и ты произносишь их еще до того, как успеваешь об этом подумать:
- Сэр, контроллеры установлены?
Лис сует руку за пазуху, и передает тебе небольшой, с зажигалку, радиодетонатор. Улыбается:
- Пока добирались сюда, всех угостил бургерами из "Мо-То". Так что, у вас примерно двадцать часов на все про все. Но, надеюсь, до этого не дойдет.
Ты убираешь пульт за отворот бронежилета:
- Я тоже.
Кейто отвлекается от коммуникатора и подает голос, кажется, впервые с тех пор, как вы сели за стол:
- Шлюп готов? Маяки, трекеры, триггеры-хуиггеры, все чисто?
Лис кивает:
- Да, все чисто. Первая палуба, пятый док. Люди там же.
-
В голове "Черепа" что-то сочно щелкает, и он остается лежать посреди окурков и мятых пластиковых стаканов.Должно быть, паззл сложился.
-
Очень крутая подача истории. Хочется узнать её всю. Ну и получающийся мир выглядит очень интересно, а образы персонажей запоминающиеся.
-
Очень хорошо
-
Вот поэтому и нужно давать образам раскрываться в сознании
-
Отличная история
-
ауф
-
Круто, да. Хороший переход к флэшбэку и обратно , и сам флэшбэк интересный и стильный. Амнезийных игр преимущество.
-
Синька – чмо
|
Йозеф не любил свою работу. В конце-концов он был художником, а продажа подержанных автомобилей не имела с искусством ничегошеньки общего (если конечно не считать искусством маркетинг). Вот почему на работу не особенно спешил, после завтрака первым делом отправившись в фотолабораторию где поработал с недавней сессией. В смутных очертаниях, медленно вырисовывающихся в красном свете проявителя, немецкая душа запечатлевала все свои радости и горести, страхи и надежды. Были здесь и манящие к себе тела моделей, и хранящие ностальгическую тоску по чему-то неведомому, пейзажи, бывали и жутковатые образы, порождённые причудливым сочетанием простых вещей...
Маленький мир между строк. Мгновение откровенности с самим собой, пусть даже достигнутой через стекло объектива.
Зато работу любил Джо. С наслаждением, шагнул он из душного подвала, вдыхая полной грудью прохладный утренний воздух. Он был сам словно ветер, этот американский мечтатель, и никогда не упускал случая погонять по пустым улицам опустив водительское стекло. Идеальных людей не бывает, идеален может быть только шпион. К счастью, Джо далёк от идеала, хотя сам об этом конечно не подозревает. Этот Калибан радовался возможности не видеть своего отражения, возможно, потому что в глубине души знал, что именно там увидит.
"Просто переключи канал" — Такое уж у него жизненное кредо. И сколько народу подохло от неспособности понять философию Джо Смита! Ромео втюрился в проблемную бабу? Просто переключи канал. Отелло изменяет жена? Просто переключи канал. Гамлет увидел тени мертвого папки? Просто переключи канал! Все будут живы и довольны, а если и нет — по другому каналу наверняка будет что поинтереснее. Это путь американца.
Это путь Джо.
Когда успокаивающего шума мотора становится мало, он крутит ручку радио до тех пор, пока из динамика не донесется музыка и знакомый голос Дона Хенли.
— Welcome to the hotel California! Such a lovely place, such a lovely face ow-w-w!
Конечно, Джо подпевает. Он отвратительно поёт, и все же не прекращает даже когда отпирает и раздвигает двери гаража. Фактически весь салон представлял собой длинный гараж на четыре машины с небольшой пристройкой для кабинета, по очереди занимаемого то мужем, то женой. Сейчас в гараже всего три тачки, пустота рождается из удачных сделок и заполняется выгодными предложениями. И раз уж клиентов нет, настало время для настоящей работы. Требовалось прочесть все городские газеты прошлого месяца, разделы о продаже подержанных автомобилей. Затем обзвонить самые интересные варианты.
Интересные значит предлагающие то, что можно продать втрое дороже требуемых на приобретение затрат. Среди американцев много дураков, загоняющих за бесценок дедовский раритет. Идиотам... Просто не следует мешать быть идиотами.
Когда явится Птичка, её муж будет наслаждаться законным перерывом после трудовых двух часов, раскачиваясь на стуле и пуская дротики в мишень на стене.
— Мэгги! Ну как, поимела их в жопу или ограничилась устным предупреждением?
Конечно, это код, как и многое другое. "Мэгги" — нетипичное обращение, практически то же что "слушай между строк". Грубость отвлекает от второй части фразы. "Устное предупреждение" = "Предупреждаю тебя, что нам нельзя говорить, за мной следят или случилось нечто иное".
Конечно, Джо ничем не выдаёт того, что ждёт ответа, от всецело погружён в игру — не столько потому, что любит метать дротики, сколько потому, что любуется в висящем на стене зеркале, собой, метающим дротики. Только вот в том же безмолвном стекле (какая удача) отображается и любимая жена.
|
|
|
|
|
|
— А? Что? — крикнул Кржижановский, оглушённый, кажется, звуком выстрелов, но быстро сообразил, что от него требуется, и кинул револьвер Анчару. Что стрелял, что кидал эсдек неточно — револьвер, кувыркаясь, пролетел мимо Черехова, так высоко, что поймать нельзя было, и по касательной упал на скос насыпи, оставив в снегу длинную полосу. Анчар кинулся в сугроб, разрыв руками, достал облепленный снегом наган, вскинулся — Семён грузно шёл к домику: скрючившись, зажимая лапой шею, разваливая снег перед собой, припадая на колено. Зачем шёл, куда хотел сбежать — не понимал, видимо, а просто обезумев от страха рвался прочь от убийц.
— Он же провокатор? Провокатор?! — кричал Кржижановский из-за спины, пока Черехов, обтирая оружие от снега, второй раз спускался, меся снег, с насыпи. Всё отчётливей проступала за метелью широкая спина, лохматая шапка, широкий бараний воротник. Когда Черехов был уже шагах в пятнадцати, Семён вдруг оглянулся, неестественно скосив и выгнув голову, и припустил было быстрее — но сил уже не хватило, ноги подкосились, что ли, и боком урядник рухнул в снег шагах в двадцати от крыльца.
Черехов уже поднимал револьвер, приближаясь, когда Семён с неясным глухим воплем перевернулся на спину, задом в глубокий сугроб и, наконец отняв руку от окровавленной шеи, судорожно полез за пазуху, распахнутыми чёрными глазами таращась на Черехова.
— Стой! Стой! — взвыл он, роясь за пазухой, но тут Черехов разрядил ему в грудь револьвер — сначала один раз, потом другой. Семён рухнул в снег.
Сзади хрустели торопливые шаги — Кржижановский бежал следом.
|
|
Подпольщики подоспели к Макарьевской часовне как раз к поднятию флагов — протодьякон Александро-Невского собора в тяжёлой тускло блестевшей золотом рясе уже заканчивал молебен, глубоким басом разнося многие лета царствующему дому, торжественно и важно махнул кропилом на спущенный ярмарочный флаг у основания полосатого флагштока. Затем протодьякон вместе с помощником, несшим за ним чашу со святой водой, пыхтя перешёл к другому флагштоку, где стоявший навытяжку солдат держал государственный флаг. Из распахнутых как зёв топки дверей часовни протяжно гудел хор, оркестр же пока молчал. Ласковый ветерок, задувавший с волжского простора на палубу «Пушкина», досюда, кажется, то ли не долетал, а то ли перестал. Волнами плыл жаркий воздух над полной народом площадью, мелко трепетали веера, поднимались над головами дам белые бахромистые зонтики, пот тёк по шеям под жёсткие, режущие крахмальные воротники горожан, раскрасневшиеся, с выражением тупого страдания стояли шпалерой по обе стороны часовни солдаты сводного батальона. Губернатор, вице, градоначальник, члены ярмарочного комитета, архиереи толпились сверкающей золотом и серебром кучкой на устланном красным сукном подмосте, и во взгляде Фредерикса чувствовалось то же сдерживаемое нетерпение окончания долгого, монотонного, скучнейшего молебна, этой непонятной большинству и неприятной всем церемонии. От жары страдали все: и стоически изнемогающий Фредерикс, и промакивающий платочком красную шею Бирюков, и Левицкий, щурившийся от попадающего в глаза со лба пота, и протодьякон в своей тяжелой и душной как пуховое одеяло ризе, который и рад был бы быстрей покончить со всем этим и вместе с остальными отправиться на торжественный завтрак в Гербовый зал Главного дома, где ждут уже всех на белых скатертях и запотевшее шампанское в ведёрках, и освежающий лафит из погреба, и замороженные фрукты, и паюсная икра на колотом льду, и все те прочие вещи, о которых невозможно прекратить думать, тягостно ожидая поднятия флагов: и никто не мог поторопить протодьякона, и сам протодьякон не мог быстрее делать положенные вещи, и продолжал он медленно, распевно, невыразительно произносить полупонятные слова, опускать кропило в чашу с водой, выученным плавным движением веером разбрызгивать сверкающие капли. Наконец, окроплён был и государственный флаг; протодьякон с помощником отошли к паперти часовни, Фредерикс облегчённо поднял руку в лайковой перчатке, и флаги с обеих сторон часовни поползли вверх по увенчанным двухглавыми орлами полосатым флагштокам. Бирюков и Левицкий прекратили перешёптываться; все, кажется, и о жаре позабыв на мгновение, обернулись на флаги, все смотрели, как медленно ползут они вверх. Смотрели с мачт стоявших на Оке судов, смотрели из окон Главного дома, глядели, прикладывая ладонь козырьком, облепившие деревья мальчишки, во весь рост поднявшись на передках своих колясок, наблюдали за поднятием флагов стоявшие за толпой извозчики. Подъём флагов был не только важной ярмарочной церемонией, но и стародавней приметой, по которой торговый люд, а вместе с ним и остальные, определяли, какова ярмарка будет в этом году: если оба флага, поднявшись, свиснут без движения — ярмарке быть плохой, небойкой, невыгодной для всех; но если в короткое время после подъёма налетит-таки ветер и взметнёт флаги, значение имело, в какую сторону их потянет: если к Оке, в сторону города — прибыли ждать в первую очередь нижегородским купцам, а значит, и ярмарка будет прибыльной, но деловой, спокойной, а если к Главному дому, барыши получат московские и рыбинские купцы — а это означает, быть ярмарке разгульной, пьяной. Оба флага, безвольно вися в недвижном горячем воздухе, медленно ползли вверх, медленно вслед за ними поднимались взгляды собравшихся, приставили музыканты оркестра губы к мундштукам, готовясь уже грянуть, — и тут произошло странное: левый, ярмарочный флаг всё полз и полз вверх, а правый, государственный, вдруг остановился на полпути. Солдат у флагштока пробовал крутить ручку, но что-то не поддавалось, заело что-то в механизме; солдат взялся за тросик, потянул его, подёргал, сильней подёргал — но триколор вверх не шёл. Ярмарочный флаг уже поднялся до полной высоты, слабо трепетнув, развернулся, но никто и не заметил, в какую сторону, — все смотрели на замерший на полпути триколор. По толпе разнёсся глухой шёпот. Музыканты оркестра с мундштуками у губ по-бараньи глядели на капельмейстера; капельмейстер, уже готовый взмахнуть руками, вопросительно обернулся к начальству; Бирюков наклонился к Левицкому, тот оглянулся на Фредерикса. Фредерикс, не меняя выражения, глядел на флаг застывшим взглядом, будто пытаясь сдвинуть его усилием мысли. Солдат у флагштока, не зная, что делать, беспомощно дёргал за тросик. Долгие, бесконечно долгие секунды это продолжалось, пока наконец, губернатор медленно не обернулся к застывшему в священном ужасе капельмейстеру и не кивнул нервно. Капельмейстер тут же пришёл в движение как пружинный болванчик: энергично взмахнул руками, оркестр с готовностью заунывно грянул «Коль славен», и в один момент всё будто разрядилось, будто снова пошло замершее было на минуту время, — толпа нестройно, но бойко, с облегчением трижды разразилась «Ура!», вслед за ярмарочным поползли вверг флаги на мачтах окских судов, в пустое пространство внутри шпалеры солдат шумно потекли со всех сторон собирающиеся участвовать в продолжении крестного хода обратно к Староярмарочному собору люди, поднялись над толпой золотые хоругви. Потянулись вниз с помоста, друг друга пропуская, и высокие чины: спустился по лестнице Фредерикс вместе с председателем ярмарочного комитета Калашниковым, за ним хмурый Бирюков. Чуть задержался на помосте Левицкий, важно оглядывая толпу: задержал за рукав какого-то штатского чиновника, по виду — особых поручений, показал на злосчастный флагшток. А у флагштока тем временем уж собралась небольшая кучка — офицеры в белых мундирах, городовой, какой-то по виду купец, видимо из ярмарочного комитета — и только сейчас в группке собравшихся под флагштоком вновь показался растворившийся было в толпе ротмистр Трещенков. Какой-то незнакомый пехотный офицер дёргал заклинившую ручку механизма, другой расспрашивал побелевшего от ужаса поднимавшего флаг солдата: Трещенков обратился к этому офицеру, деликатно остранил его и сам начал расспрашивать о чём-то несчастного солдата, по рыбьи пучившего глаза.
-
красота
-
чувствовалось то же сдерживаемое нетерпение окончания долгого, монотонного, скучнейшего молебна, этой непонятной большинству и неприятной всем церемонии
и
протодьякон в своей тяжелой и душной как пуховое одеяло ризе, который и рад был бы быстрей покончить со всем этим и вместе с остальными отправиться на торжественный завтрак в Гербовый зал Главного дома, где ждут уже всех на белых скатертях и запотевшее шампанское в ведёрках, и освежающий лафит из погреба, и замороженные фрукты, и паюсная икра на колотом льду, и все те прочие вещи, о которых невозможно прекратить думать, тягостно ожидая поднятия флагов: и никто не мог поторопить протодьякона, и сам протодьякон не мог быстрее делать положенные вещи, и продолжал он медленно, распевно, невыразительно произносить полупонятные слова, опускать кропило в чашу с водой, выученным плавным движением веером разбрызгивать сверкающие капли.
я прям это увидел, прям прочувствовал.
прям эх
|
Руки Хоря суетливо забегали по карманам, а сам он, быстро облизав сухие губы, осклабился. Вид он имел почти что совсем уж честный, только глаза бегали, скорее по привычке, выискивая пути отступления.
- Братушки, что ж вы набычились, словно я своих щемлю? Подумаешь, сохранил безделушку, чтобы мимо общака не прошла. Конечно, в бою добыто, в общак отдато, вопросов нет, все по закону. Мы же братья, по оружию, все такое, верно, Мышь? Верно, конечно, верно, братюнь! Зеленый, Вьюга, че ж вы молчите? Борода, дядь, ну хоть ты скажи Черепу, чтоб глаза кровью не наливал. Я ж не против, сейчас все достану! Делиться надо, спору нет. Я к чему. Вещь-то ерундовая, статуйка золоченая, вроде баба сиськами сверкает. Щас делить начнем, так здесь я вижу братьев умных, зрелых. Хладнокровных! А ну, как вернутся горячие головы? И пойдет дележка: "А чё это ты, Череп, себе сиську оставил, корешу своему Лейтенанту пизду отдал, а мне всего лишь жопы кусок?". Это я поножовщину не люблю, мокруха не для честного вора. А некоторым только в радость. Вот веселья-то будет, перерезать глотки братушкам, так в город и не попав, скажи, Зеленый? Вон, Зеленому плохо, а вы бабу с два пальца размером делить решили. Поможет она Зеленому? Да нихрена! А вот если за ворота попасть, да толкнуть ее кому надо, причем целенькую - озолотимся же! И Зеленого вылечим, и Вьюге тюбитейку купим, а то и целую чалму. Тебе, братюнь, золотые пальцы на лапу вставим, ну! А тебе, Черепок, любую бабу, какую захочешь. Я лично все организую. Ну, мир, братва?!
Чем дольше Хорь заливался соловьем, тем смелее становились его речи и тем больше он сам себе же и верил. Вот уже смотрит и не затравленно, а заговорщически, подмигивает "братьям", улыбается, что сребрянник на солнце. А по карманам-то хлопает медленне, вроде как и вот-вот и достанет, а все больше то локтем Бороду в бок дружески ткнет, то кого по плечу ободряюще хлопнет. То руку протянутую за ценностью пожмет по-деловому.
Так-то вор дураком не был и сбросить рыжуху был готов в любой момент. Более того, загнать ее за настоящую цену городским барыгам он был бы только рад. Но вот прямо здесь и сейчас выдавать статуэточку (как бы она там не выглядела) за просто так... он почему-то не мог. Если всерьез трясти начнут - тогда конечно. Но - еще не сейчас. Еще немножечко. Хотя бы до города донести...
-
хорош!
-
Складно поет ;-)
-
А чё это ты, Череп, себе сиську оставил, корешу своему Лейтенанту пизду отдал, а мне всего лишь жопы кусок?
в мемориз
-
Резвый Хорь.
|
|
...Вот представьте себе: вы сегодня, в России 2018 года, задумали теракт. Вот достало вас все происходящее, и вы прозрели: "добро должно быть с кулаками". А в кулаке должна быть бомба. С чего бы вы начали? Как бы вы выбрали среди многочисленных коррупционеров, держиморд, пропагандистов, законотворцев, продажных судей и просто верноподданных идиотов того, кто достоин вашего риска, а может быть и самой вашей жизни, если придется умереть, убивая?
Чем бы руководствовались? Нашли бы рациональные критерии? Поддались эмоциям и порыву? Рассчитывали бы доступность жертвы или ее значимость? Да-с, вопрос!
Вот и у Елизаветы Михайловны выбор был велик, сомнений было много, а соблазнов и того больше. Разум подсказывал: нужно искать "уязвимое место" - того, кто часто выезжает по частным делам, к кому доступ попроще, кто побеззаботнее и поувереннее чувствует себя в революционном хаосе. И тогда нужно сейчас присмотреться получше к "артистам на помосте".
С другой стороны, совесть объясняла рассудку: "важно, чтобы по заслугам!" Каждый ли государственный человек достоин смерти? Хочется думать, что да. Но не всегда выходит.
Однажды Лиза, например, столкнулась с семьей Унтербергера возле ресторана Пяткина на Рождественке. Бывший губернатор любил свободно, «запросто», посещать общественные места. Кажется, ему до всего было дело – от старых мостовых до чистоты воротничков у половых в «заведениях», словно вся губерния была одной большой военной казармой под его началом. Но больше всего внимания Павел Федорович уделял противопожарным мерам. Он боялся огня, сам несколько раз тушил пожары еще во Владивостоке, где градоначальствовал до перевода в Нижний Новгород. А тут стал притчей во языцех со своими указами о противопожарных «мерах для домохозяек»*…
Была весна, только-только сошел снег, пару недель оставалось до Пасхи. Лиза шла по Рождественке в сторону Кремля, задумчивая после собрания партийной ячейки. Она узнала о плане Савенкова, «приговорившего» Унтербергера за арест Заломова. Ей ярко представлялись картины разгона демонстрантов в Сормове, о которых сейчас шумели повсюду, но к гневу и ненависти примешивалось что-то едва уловимое. Что-то вроде сочувствия этому усатому старику, испугавшемуся, что дело дойдет до вооруженного бунта…
И вдруг – вот он. Выходит степенно из узких дверей ресторана. Сам придерживает двери, выпуская тонкогубую невзрачную жену, трех дочерей, младшего сына. Медленно спускается по крыльцу, потягивает влажный мартовский воздух, подает руку почему-то младшей девочке – голубоглазой, белесой, какой-то ужасно жалкой… Ба-аааа-бах! – в двухста шагах от Лизы и в ста пятидесяти от губернатора раздается взрыв, и столб пламени вздымается выше человеческого роста!
Она вздрогнула всем телом, моргнула от неожиданности, инстинктивно отшатнулась назад, и в голове пронеслось: «так вот запросто? Без подготовки?!» Но посмотреть вперед, на источник взрыва не смогла – не могла оторваться от губернатора: большой лысыватый человек в красивом мундире лежал на маленькой испуганной девочке, прикрывая ее своей огромной спиной от возможной опасности. И Лизе показалось, что она и прыжок его львиный, сбивающий дочку с ног, отбрасывающий от взрыва, видела…
Топотали по мостовой городовые и охрана, суетливо отступали назад в ресторан жена и дети, растерянный татарчонок из соседнего трактира, из-за неловкости которого и «возгорелось пламя», размазывал по черной от сажи щеке мелкие слезы ужаса… А Елизавета Михайловна стояла в оцепенении и смотрела, смотрела, как встает Унтербергер, как неловко отряхивается, поднимает дочку, берет на руки. Как он раздражен и испуган одновременно. Как при этом ласков и надежен для хрупкой девочки. Только грубые руки городового, оттеснившие Лизу вглубь переулка, заставили ее очнуться. Домой она шла совсем потерянная, внутри боролись восхищение губернатором и жалость – почему-то к себе. И злость – на себя же: «какого чорта, Лиза?! А как же рабочие?! Как же их голубоглазые дочери?!» Поднимаясь в квартиру, Лиза вдруг обнаружила, что в глазах у нее стоят слезы, и от того в полумраке лестницы, совсем уж ничего не видно.
…Однако, сейчас, когда надо было выбрать жертву, после голоса совести, призывающей выбирать «самого зловредного» управителя, вступал и еще один голос. Мы с вами назвали бы его «амбиции», а в 1906-м его по-прежнему именовали «гордыня». Да, пора признаться себе - Лиза хотела прославиться. Она называла это «прозвучать», имея ввиду впечатление, которое организованное ею убийство должно было произвести на общественность и властьпридержащих. После 1905 года это было не так-то просто: когда рабочие стреляют в генералов из-за самодельных баррикад самодельным пушками, что может значить какой-то подорванный бомбой начальник охранки? Будь трижды виновен в преступлениях – теперь это всего лишь «контратака» власти. «На войне, как на войне», - повторяют обыватели. И даже те, кто пару лет назад твердил в гостиных о необходимости перемен, теперь вздыхают об утерянной «стабильности» и сочувствуют «защитникам внутреннего спокойствия», уже их, а не бунтующих рабочих и бомбистов-эссеров, называют жертвами…
За этими размышлениями Лиза добралась до толпы перед зданием Ярмарки. Как и рассчитывала, она легко смогла продвинуться к помосту – перед ней расступались, мягко, не раздражаясь, давали место барышне. Пару раз пришлось поздороваться и улыбнуться – какие-то знакомые отца, вероятно. Пахло потом, патокой и разогретой солнцем пылью. Громко и нестройно играл оркестр. Кажется, основные речи уже были сказаны, и теперь чиновники неловко толпились на украшенном помосте, оглядывались, не понимая, от кого же должен поступить сигнал расходиться. Лиза сразу выхватила взглядом генерал-губернатора – черноволосый, красивый мужчина с лицом разночинца, о чем-то оживленно беседовал с представителем купечества – полноватым «жилеточником» с чуть вьющейся бородкой.
«Фредерикс – странный, - думала она, - то вальяжен до бесстыдства, то напряжен и взневрлён в высшей степени. Должно быть, у него много смятения, и он сам не решил, что же ему делать в этой заварухе. А ведь надо при этом производить впечатление «надёжи и опоры». В таком состоянии легко потерять бдительность».
Чуть правее от Фредерикса стояли и перешептывались, чуть наклонившись друг к другу, Сергей Иванович Бирюков (вице-губернатор, добродушный либерал-помещик с дон-кихотовской бородкой) и начальник губернского жандармского отделения, генерал-майор Антон Иванович Левицкий (словно с парадных французских портретов сошедший, известный всей губернии безбожный взяточник).
Лиза чуть прищурилась и напряглась, словно захотела расслышать, о чем они говорят. Но вместо этого вдруг поймала обрывки разговора двух мужчин средних лет слева от себя: «Больше тыщи рублей не доплатил Смирнову за мебель в Москве… - Как это? Просто не заплатил? – Да, вот просто, Иван Иваныч, что дозволено Юпитеру, как говориться…» Лизу опять затошнило. Почему-то последнее время разговоры о мздоимцах и казенных деньгах производили на нее впечатление большее, чем рассказы о жестоких расправах. «Господи… Руки бы оторвала сама, без всякой бомбы! Как же я устала на это смотреть… Мерзость!.. И ничего же не помогает – ни суды, ни указы! Вот бы, как на Востоке – просто отрубать им руки… и головы… за каждую копейку бы…»
Но вдруг лицо Лизы залилось краской, она буквально вспыхнула и даже вдохнула резко, а выдохнуть не смогла. Это была ненависть – настоящая, животная, такая, от которой вмиг исчезают из головы все мысли. Ее глаза встретились с жестким взглядом из-под собольих бровей: ротмистр Николай Трещенков бодро спускался с помоста, вглядываясь в толпу. Бобрик на голове, тусклые эполеты, сверкающие пуговицы и… резкие движения садиста.
Это был самый худший выбор со всех точек зрения. Начальник охранки окружен вооруженными защитниками почти круглосуточно. Он быстр, ловок, бдителен, смел, жесток, подозрителен. Он – «идейный» охранитель режима и даже если бы кто-то вздумал задушить его, сонного, подушкой, он бы яростно отбивался и без сомнения победил! К тому же, его уничтожение не могло принести ни славы, ни облегчения народу. Одного начальника филеров и провокаторов убиваешь, - на его место приходит другой, еще более страшный и отвратительный. Но…
Лиза уже понимала: она выбрала. Ей невыносимо просто, что он живет с ней в одном городе, дышит одним воздухом, ходит по той же земле… Он – это воплощение самого худшего в человеческом роду – презрения к слабым и железной уверенности в правоте и превосходстве силы и власти. Правители – по идее ли, по страху ли, из интереса или из бахвальства, - не важно! – но что-то делают и хорошее. Города строят, земли защищают, культуру поддерживают. Но эти… Нет. Эта порода совсем другая. В ней нет ни капли смысла, ни капли пользы! Только тупая уверенность: всё и всегда должно оставаться как есть! Каждый, кто хочет «переменить участь» - враг. Каждый, кто смеет просто УВИДЕТЬ недочеты, гниль и несправедливость - должен быть уничтожен. Ни чиновник-вор, ни генерал-убийца, ни заводчик-эксплуататор, но тот, кто возмутился их деяниями. Самым безжалостным образом.
Лиза поняла, что дрожит от ненависти. Дрожит всем телом, внутри которого страшно бьется сердце. Нужно выбираться из толпы, - решила она. Главное – не видеть больше этого легавого пса, а что уж дальше – потом решится. Обратный путь на набережную показался Лизе вечностью. Но зато, выбравшись, она ощутила на лице свежий речной ветер, увидела солнце в воде и задышала ровнее. «Надо же… нужно платье сменить», - со смущением подумала Лиза, обнаружив на светлом сукне темные круглые подтеки пота прямо под мышками. Не оборачиваясь, она двинулась в сторону ярмарочной площади, но вдруг заметила легкую конку прямо у моста. Окликнула, села и, откинувшись на спинку, прикрыла глаза. В голове стучало: «Решено… решено». И больше никаких мыслей не было. Чем дальше удалялась Лиза от Главного дома, тем спокойнее ей становилось.
-
Очень живая
-
Отличный выбор! (с)
-
«Решено… решено». И больше никаких мыслей не было. Чем дальше удалялась Лиза от Главного дома, тем спокойнее ей становилось.
-
Очень круто всё! И молодец, что не боишься отыгрывать второстепенных персонажей за меня: я давно игрокам говорю, что я не против такого, но все как-то стесняются, что ли. А ты молодец. Воспоминания об Унтербергере тоже в тему.
|
|
-
 бетушный подтверждае
|
-
Можно поискать следы караванов вокруг города, — пожал плечами Вьюга. — Война. Наверняка торговцы спешат укрыться в городе. Нападем на небольшой караван. Всех убьем. Потом переоденемся караванщиками.
я всё ждал, когда кто-нибудь это предложит. от Вьюги не ожидал, честно
|
-
Шедевральный заголовок! Да и решение чиновника доставляет.))
-
Плюс. Не за смешное слово! Хотя чего там, и за него тоже.
-
Хороший сказ о том, как Хуево решение вовсе не было хуёвым.
-
*схоронил*
-
Шедевр.
|
|
|
|
|
-
Ну-с, господа...
всегда вштыриват меня вот это вот "ну-с"
-
чудная женщина, чудесная героиня, браво автору!
|
|
-
Задумался было, что хотел сказать товарищ своими словами? Не подколка ли? Может оскорбление?
|
Про Ратидара/Braiatika, новость на главной и Ромэя
Вы когда-нибудь задумывались, зачем мы приходим на этот сайт? Глупый вопрос, конечно. Играть приходим. Но одним процессом игры всё не заканчивается (и не продолжается). Закономерно, что с течением времени, обмениваясь мнениями, суждениями, идеями, шутеечками, пользователи обрастают дружескими и вражескими связями. А от последних, увы, начинают происходить тут и там конфликты, в которые приходится вмешиваться уже мне, старшему модератору.
Разумеется, нельзя так однобоко судить и делить мир на чёрное и белое. Есть множество оттенков серого в сфере человеческих отношений, в которых можно легко запутаться, и это приводит к проблеме справедливости модераторского решения: как принять наиболее объективное решение? Весь мир-то мы видим через призму своего субъективного взгляда на вещи... Ну, это уже пустое философствование. А суть в том, что я рассказываю обо всём так, как я вижу, рассказываю свою правду, которая может отличаться от чьей-то чужой правды. И тем более на точность в описаниях не претендую.
Жил да был на ДМ-е такой пользователь, как Ratidar. Он — достаточно своеобразный игрок, но обвинять его в эксцентричности не могу, так как все мы в той или иной степени обладаем сим пороком. Не скрою, что я его знаю не столь хорошо, как другие. Мне не приходилось с ним пересекаться особо, кроме как при разборе конфликтных ситуаций, которые он периодически создавал. И довольно успешно, надо сказать. Настолько, что умудрился получить полный пожизненный бан.
По старым правилам пользователь мог получить больше шести штрафных баллов в день и, если очень сильно накосячил, был вынужден переходить из бана в бан, причем только первые два были демократическими. А Ратидар, имея на плечах неоткатившийся 4-й бан, повздорил с Алиен в одной из тем проверок интереса на форуме и пустился в оскорбления. И набрал баллов аж на два бана. Сперва он отправился в отпуск от ДМ-а на целый год, а уж затем и навсегда. "Навсегда" в терминах нашей системы означает на 10 лет, однако это все равно крупный срок.
Но играть-то хочется! И Ратидар создал первого своего бота. Ао. Я тогда искренне восхитился таким никнеймом. Ао — верховное божество Фаэруна, D&D сеттинга, которое, однако, ничего не делает и, как правило, не принимает участия в заварушках, устраиваемых другими богами, кроме одного единственно раза. Это, разумеется, то, что я знаю под буквами "а" и "о", стоящими вместе. Возможно, это сочетание имеет какое-то другое значение. Например, Ао — это одно из любимых имён персонажей или хотя бы любимое созвучие. Ну, знаете, в каждого персонажа мы вкладываем частичку себя, а имя — такая же частичка. И разные персонажи в разных модулях в итоге могут иметь похожие приятные игроку имена. Короче говоря, у Ратидара были в играх у персонажей такие имена: Хао, Рао, Ао, Орду, Окту, Орха... На самом деле персонажей он называл совершенно по-разному, но у него было много игр, а при наличии большой выборки можно провести некоторые параллели. Например, Хао встречалась у него чаще всего. Мне кажется, это сокращение от "хаос".
Чтобы вы не подумали чего, это (и его столь же на мой взгляд говорящий e-mail) не являлось главным аргументом в пользу того, что Ао был ботом Ратидара. Насколько я помню, мы обнаружили его, спросили, а он раскололся и был забанен, не прошло и дня.
Braiatika появилась через почти 8 месяцев. И была, в общем-то, шагом вперед в конспирации по сравнению с прошлым разом. Посудите сами: отыграть другого пользователя другого пола хорошему ролевику не составит труда, используется vpn для скрытия своего IP-адреса, поведение стало куда более тихим и аккуратным, параллель между ником и любимыми именами не проведешь, e-mail ничего не говорит. Вышло неплохо на мой взгляд. Но вот от манеры письма, своих убеждений, симпатий/антипатий, любви к отыгрышу определённых типажей персонажей далеко не уйдешь, хотя Braiatika старалась. Но всё равно оказалась вычислена. К чести сказать, первой это сделала Artemis_E, обратив наше внимание на Braiatika в Оршаларе. Мы перепроверили и заключили, что да, это Ратидар. И поскольку нас восхитило его желание играть, поскольку в новом обличье он вел себя хорошо, тихо и мирно, мы решили: пусть он себе играет, пока не попадает в поле нашего зрения.
Кстати, Braiatika в тогдашней беседе со мной всячески не понимала, что такое впны и прокси, почему она по IP-адресу базируется в Амстердаме (очень частое место жития всех впнщиков) и как это у нее в браузере на компьютере оказалось. Тогда я скептически проиграл бровями перед монитором, потому что... Ну не может же все само сделаться и настроиться!
А теперь движемся вперёд, в наше время, к конфликту, произошедшему в модуле Регноновум мастера-новичка Уютность. Вернувшись домой вечером в воскресенье в радужном настроении, я обнаружил жалобы в админке и пошел, собственно, смотреть и разбираться. Смотреть и разбираться пришлось долго — такая куча сообщений там была, причем зачастую немаленьких. По моим подсчетам я преодолел где-то 150-180 постов, разбирая их на части с точки зрения соответствия правилам и опустошая кружку с чаем, пока не дошёл до самого конца. На этот момент сообщения в обсуждении ещё не были удалены мастером, а я в админке процитировал посты, которые счёл нарушающими правила, предложил вывести такие-то баллы таким-то участникам по отмеченным мной заслугам и попросил кого-нибудь еще одолеть кусок обсуждения на предмет, не пропустил ли я что-нибудь. Вроде не пропустил.
Уже на этом моменте я вспомнил про Braiatika и решение по поводу пребывания Ратидара на сайте. Но банить навсегда пользователя — дело серьезное по мне, и хоть в том, что Braiatika является ботом забаненного товарища, мы еще сильнее убедились, читая обсуждение, на всякий случай не стал сразу банить её навсегда.
А в понедельник на работе со свежей головой я проставил, кому надо, баллы и отправил, кого надо, в бан.
Возвращусь чуток к Регноновум и тому, что там-таки произошло. Разумеется, непосредственные участники событий справятся с пересказом лучше, чем я. Разгорелся спор вокруг Braiatika. Она отрицала (пишу до сих пор "она", так как именно так Braiatika себя представлял) существование атомов, статического электричества, пользы от науки, что-то говорила про биополе, выявляемое эффектом Кирлиана, про эфир, про Ганешу с двумя женами, про христиан, была за славянофилов, путешествия по космосу, не используя технические средства, и т.д., и т.п. Кто-то пытался ее разубедить, что атомы есть и наука существенно повысила качество жизни людей, кто-то пытался оспорить аргументацию... Всего я сейчас не упомню, но нарушения в постах Braiatika установил. И, честно сказать, мне было всё равно, кто что думает и считает. Хочет человек отрицать существование атомов — пусть, хочет человек НЕ отрицать существование атомов — тоже нормально. Иметь свое мнение, взгляд на мир никем не наказуемо. =) Баллы были выписаны, повторю, за нарушения, а не за мнения.
Отмечу, что также у Braiatika проявилась антипатия к Алиен, оскорбив которую, Ратидар как раз ушел в полный пожизненный бан.
В понедельник я занимался тем, что... Отвечал на возмущенные письма Braiatika в два потока: в своей личке и в личке Робота-Администратора. В ходе нашей беседы я посоветовал ей подать на меня жалобу, если она не согласна с моим решением (шесть баллов и соответствующий им дембан на 3 дня).
Я к этому спокойно отношусь, косяки у всех случаются, и, если что, пользователь добьётся для себя справедливого решения. Но вот выдавать баллы и баны, а потом, вдруг одумавшись, если пользователь со мной не согласен, снимать их, не собирался. Решение принимается взвешенным, не с бухты-барахты, а с наличием на то оснований, нарушений правил. К тому же оно еще и часто обговаривается с другими модераторами.
Претензий у Braiatika было много. Во-первых, я не наказал всех участвовавших в обсуждении, во-вторых, я проигнорировал факт удаления мастером части обсуждения (а в понедельник он уже приступил к удалению постов и удалил сообщений ~800), а значит, принимал решение, не зная полностью контекста, в-третьих, никак не наказываю конкретно Алиен за флуд после запрета мастера в обсуждении (оказалось, это нарушает правила сайта), в-четвертых, я потворствую Алиен (тут, увы, не могу судить), в-пятых, правила противоречат конституции РФ, в частности статье о запрете цензуры (желающий может посмотреть избранные цитаты из конституции в профиле Braiatika) — это о том, что я выставил баллы одному участнику обсуждения за этнофолизм.
Как-то мне удалось донести с первого раза, что я прочел обсужд до удаления постов. Совет о подаче жалобы на меня любимого повторил дважды. Про конституцию РФ промолчал. Грустно лицезрел, что наказание за оскорбление и провокации конфликтов по совокупности за выходные превратилось со стороны Braiatika в наказание за общение. Так и не смог донести, что запрет мастера — это запрет мастера и не является нарушением правил сайта его игнорирование, мастер сам решит, что ему делать с теми, кто продолжил флудить не по игре после его сообщения в обсуждении.
By the way, ещё нужно было забанить Braiatika, как бота Ратидара, а полный бан пользователя, который не совсем наглый бот, как уже говорил, — дело серьезное по мне. И я позвал Фиону, чтобы в лишний раз убедиться в правильности своих действий. На то, как банить будем, решили, что не сразу, а сначала сообщим, что нам известно о боте, и только потом забаним. На этом моменте я ушёл спать, ибо вторник предстоял быть тяжёлым на работе.
В это время Braiatika оставила жалобы на меня, затем на Фиону, намекнувшую, что мы все знаем, а после того, как Гримсон взорвал главную своей новостью, еще и на него с Фионой повторно. Цитаты жалоб можете найти в новости. А Гримсон забанил Braiatika полностью на неделю.
Всё это я узнал уже утром вторника, а всё-таки выдать полный пожизненный бан Braiatika смог только в среду. Вот и всё с Ратидаром и его ботами.
А теперь к Гримсону и его новости. Разумеется, это всё было неожиданно. Не только для игроков, но и для модераторов тоже. Знал бы, что так произойдет, поостерёгся бы смело отправлять пользователей жаловаться на меня. =)
Сразу же должен заверить: на жалобы пользователей администрации не всё равно. Кто-то может посчитать, что мы наплевательски относимся к жалобам, но это не так.
Как бы то ни было, хоть и сам не ожидал такой новости, я могу вам пояснить, почему она возникла. В профиле Гримсона написано, что он в первую очередь игрок, во вторую — программист, поддерживающий сайт, и в последнюю очередь модератор. И так вышло, что Гримсон практически в одиночку (Эвенгард еще подправил систему банов) поддерживает ДМ-2. Исходя из всего, что я слышал про движок, на котором основан сайт, и многочисленные его костыли, это то ещё удовольствие. Делаешь одну заплатку, получаешь две новых дырки. Ну, это в моем представлении. А в это время Эвенгард и Одинариус пилят ДМ-3 и тут появляются не так уж часто. В итоге Гримсон еще разбирал жалобы, подаваемые на старших модераторов, давал на них наводки другим троллям. А по идее он должен был только поддерживать техническую часть.
Итак, ДМ-3 не за горами (действительно не за горами, работа кипит!), править на ДМ-2 что-то бессмысленно уже давно, при этом новые ошибки находятся, а в плюс ко всему еще приходится возиться с жалобами на старших гоблинов. Тоже, между прочим, не самое простое дело, если вы хотите вынести какое-то справедливое объективное решение. Вот и не сдержался человек, когда прибыла кучка жалоб. Но это не значит, что ему действительно наплевать. Было бы так, вообще бы этой новости не было, как и разбора жалоб — они бы только складировались, и никто на них не обращал бы внимание. Самое главное, что здесь стоит понять: возможно, в этом месте систему надо как-то изменить.
Ещё одно непростое на мой взгляд дело — быть постоянно за что-то ответственным. Поэтому я Гримсона понимаю. Не одобряю получившуюся новость, но понимаю.
К слову сказать, про амнистию больше я сам говорю. При переходе на ДМ-3 надо будет подправить правила, так как некоторые из них устареют. Например, не надо будет прогонять пользователя из обсуждения жирными сообщениями, дублированными в личку, можно будет просто добавить его в черный список модуля. И вообще, на новом сайте амнистия будет к месту, я ожидаю, что она будет.
Что касается модераторов, которым также надоели жалобы... Это Гримсон, как мне кажется, имел в виду меня. =) Постоянно быть ответственным мне не подходит, поэтому я не против своей смены, если таковая произойдёт. Но жалобы мне никогда не надоедали — я взялся за них, я их и разбираю. Просто хочется и снова стать исключительно игроком/мастером, а то, знаете ли, я на ДМ-е не только выписываю баллы, баны, не только ищу нарушения, но еще и играю.
-
Хорошая статья. Прямо по всем канонам журнала.
-
За хороший и внятный рассказ.
-
Про модераторские будни всегда интересно читать. А вот модерить — не очень интересно на самом деле. Хотя, может кому и нравится.
-
Все правильно написал.
-
малаца
-
+
-
Информативно.
-
А хайпа-то... Теперь, наверное, он "звезда" ДМа. Кто бы ещё ему об этом сказал, хы.
Меня этот случай расстроил, неплохо так. Что вечный бан милому вроде человеку (или нет.. тут уж кому как), что глупость самого Брайатидара, который нарвался. И прочее, прочее..
Но за статью плюс. И историю теперь знаю, и само чтиво просто добротно написано.
Добра всем. Не ругайтесь, пожалуйста. Любой конфликт можно прекратить, проглотив свою гордость и замолчав. Лучше всё равно никому в итоге не будет.
-
Посыл статьи понятен, идея ясна, сложно не согласиться, все разумно. Спасибо модераторам, печеньку Гримсону. Но унылый многословный рассказ, занимающий большую часть статьи, о каких то древних событиях, интересный разве что тогдашним его участникам, как-то все портит :(
-
Спасибо за информативный разбор.
PS: "От оно чё, Михалыч..."
-
За исчерпывающую информативность.
|
|
|
|
|
Несмотря на все, дух Сороки был на подъеме, как и подобает духу человека, что уже успел осознать, что он выжил в страшной бойне, но еще не успел понять, что дела теперь пойдут только хуже. Ведь кто он теперь? Не более, чем солдат вражеской армии в проигранной битве, тот, кто пытается выжить на занятом кровожадным врагом поле боя. Не более, чем безымянный и безликий солдат разбитой армии, которую следует вырезать до последнего человека... Но бытие опасным вредителем там, где любой неосторожный шаг грозил смертью, Сороке было привычно. А уж радость от того, что стрелы и клинки еще не забрали его жизнь была столь сладка, что временами на губах наемника появлялась кривая улыбка-насмешка над старухой-смертью.
Но судьба - это же та еще сука, и если ты сумел ускользнуть от мечей и стрел, смог сбежать из огромной ловушки, которой стал весь Джулаг целиком, то сейчас она попытается прикончить тебя по другому. Не так кроваво и азартно, как в бою, но не менее жестоко - бесконечные пески, испепеляющий дневной жар и ночной холод, голод, убийственная жажда, а также ветер, что мог быть острым как бритва, могут сделать всю работу не хуже острого железа. Но привыкший жить сегодняшним днем и не думать о завтра Сорока не забивал себе голову такими вещами. Среди выживших Братьев было немало тех, кто мог думать гораздо лучше него, и проявлять инициативу на этом поприще не имело смысла.
Даже сейчас, стоило объявиться патрулю собакоязыких, как все было уже предрешено - если бы Сорока был один, то, вероятно, он мог бы скрыться и запутать следы даже здесь... Ведь чем черт не шутит?
Но наемник был не один, да и "Брат", все же, было не таким уж пустым звуком и сейчас Сорока не побежит, даже если представиться удачная возможность.
Сорока тихо усмехнулся словам Шрама, снимая с пояса пращу, надетую на манер еще одного пояса, и вкладывая в нее один из увесистых свинцовых шариков.
Заряженную пращу наемник раскручивал молча, дожидаясь, когда Шрам выпустит болт.
Лишь со зловещей ухмылкой на лице.
|
-
Охренеть!
-
Ничесе!
-
Серьёзный подход О_о
-
Спасибо. Хорошая карта.
-
Супер. Прям все по полочкам там разложено. Что скажешь тут еще. Детектив , он и в Африке дететкив. =)
-
Ого! Ты молодец, очень наглядно.
-
Ого! 0_о
на карту метро похоже ^_^
-
Прикольно
-
умно!
и спасибо за хороший инструмент, очень полезно
-
Зачетнее зачетного! Отлично сделано! +1
|
Утром Лиза все думала о вчерашней "встрече соратника". И бесконечно себя корила: "Вот тебе и опытный революционер! Вот тебе и глава отряда! Все, что можно было сделать не так, - все сделала! Ни о чем не договорилась с Шимозой - это раз. Никакой дисциплины в ячейке, сплошное самоуправство - это два... Он же ее в грош не ставит, этот "керосинщик"! Анекдот, а не летучий отряд!" - она ходила из угла в угол по своей светлой голубенькой комнате, залитой утренним солнцем, то и дело подходила к пыльному окну, машинально отщипывала листики у хозяйского фикуса. Это был признак крайней степени раздражения и беспокойства.
"Хорошо хоть племянник этот дурацкий подвернулся! А хороша бы я была, если б ушла с пристани с лицом обманутой невесты..."
Вдруг снизу, от реки, донесся колокольный звон. Лиза села в старое кресло, оно привычно взвизгнуло, и девушка словно очнулась. Мысли стали ясными - это злость их прояснила и успокоила.
"Ненавижу", - холодно подумала она про крестный ход. Толпа с харугвями живо представилась ее воображению. Каждый год одно и то же - медленно и хищно тянется людской хвост за попами и церковными старостами с иконами. Лица у чинов постные, у прихожан "со смыслом" - злые, у баб - пустые, белесые. И только там, где "хвост" размывается городской торговой толпой начинается разухабистое веселье - "вериги" баранок на животах, бездумные дуроковатые улыбки. "Чему вы радуетесь? Какой в вас смысл? Будто это вы наживете свои тыщи на Ярмарке, будто вам отдадут крохи с этого пира. Жалкие".
"Ну, будет. Нужно продумать план. Сейчас в город не надо. Но где-то нужно же поговорить. Лучше всего на пристани. А потом хорошо бы на открытие - посмотреть на "верхушку". И запомнить. И надо сказать этому..." - тут внизу хлопнула дверь - пришел Георгий. Лиза его встретила своим "специальным лицом": с детства она умела так искусно передать этот ледяной гнев олимпийских богов, что ее даже дразнили Панафиной. Лицо казалось каменным, безглазым, угрожающе равнодушным. Голос становился тихим, а губы бледными. И при этом - улыбка, как у кипрской Афродиты - отрешенная и пугающая.
- Ну вот что, Георгий Евстигнеич... Вы вчера позволили себе импровизацию. Находчиво. Но безответственно в крайней степени. Вы не учли важных факторов: это не Москва, тут подобные выходки привлекают внимание. В волости наша фамилия известна - отец хороший доктор, его знают. Я несколько раз была под следствием, меня тоже знают именно что по фамилии. Во вторых, здешняя охранка работает на совесть. Мы же вчера говорили об осторожности. Вы таким образом ее поняли?! - Лиза повысила голос на пол-тона, но показалось, что она вбила металлическую плиту в землю на аршин. Увидев, как Шаховской открывает рот для ответа, Лиза вдруг мягко добавила: "Я не для того говорю, чтобы Вас пристыдить. Я сама виновата, что не обсудила с Вами деталей. И впредь я буду осмотрительней. А Вы, если задумаете что-то сделать на свой лад, обсудите со мной. Нам необходима жесткая дисциплина. И я за Вас отвечаю и за результат перед товарищами. Так что, будет по моему". - И посмотрела на Шимозу чуть ли не ласково.
- Теперь к делу. Познакомились? Что поняли про товарища? Где поселили?..
-
Отличный суперский пост!
И написано красиво, и по делу вопросы.
-
качественный разбор полетов. нрайца
-
Язык живой, повествование связное, образы опять же.
"Медленно и хищно" тянущийся хвост крёстного хода, это вот и вовсе образно в высшей степени, хм. Красиво.
-
"Ненавижу", - холодно подумала она про крестный ход. Толпа с харугвями живо представилась ее воображению. Каждый год одно и то же - медленно и хищно тянется людской хвост за попами и церковными старостами с иконами. Лица у чинов постные, у прихожан "со смыслом" - злые, у баб - пустые, белесые. И только там, где "хвост" размывается городской торговой толпой начинается разухабистое веселье - "вериги" баранок на животах, бездумные дуроковатые улыбки. "Чему вы радуетесь? Какой в вас смысл? Будто это вы наживете свои тыщи на Ярмарке, будто вам отдадут крохи с этого пира. Жалкие".
Перечитываю тут. Ну прелесть же.
|
Щурясь от ясного, хоть и вечернего, солнца, молодой человек смотрел на прибывающие суда. Проще простого было бы поднести ладонь козырьком ко лбу, но что-то было неправильное в том, будто признаешь над собой какую-то высшую власть, в попытке от нее заслониться. Впрочем, в ту же секунду, как Георгий вскользь обдумал эту мысль, неожиданно сильно зачесался нос (вероятно, былинка какая щекотнула) - и тут уж терпи сколько хочешь, а почешешь все равно. Что, собственно, Шаховской и сделал, отбросив в сторону размышления о власти и прочем. Руку, однако, все равно не поднял: уже из простого упрямства.
Стояли уже довольно долго, и причина тому была весьма основательная: уж лучше раньше прийти и дожидаться, чем взять и опоздать да с концами. И вот Георгий, остро ощущавший, сколь неприличным было его молчание, старательно делал вид, будто положение дозволяет игнорировать этикет. Изо всех сил он стремился занять свои мысли чем-то иным, и уже не первую минуту рассматривал могучих речных перевозчиков, размышляя сперва, куда бы лучше поместить бомбу и какого качества, чтобы взрыв был мощнее. А затем тут же брал прямо противоположное направление, раздумывая, каким способом можно было бы спасти как можно больше пассажиров и членов команды в случае катастрофы...
- Вот вам, Елизавета Михайловна, пожалуйте! Пароход прибывает, - обратил внимание своей спутницы на "Царя" Шаховской. Произнес он эти слова скорее хмуро, не особенно умело пряча некую робость, неизменно возникавшую при необходимости общения с Панафигиной, а необходимость сия возникала довольно часто с тех самых пор, как Георгий Евстигнеевич попал под влияние этой незаурядной во многих отношениях особы.
Что выгнало его из Первопрестольной? Рассуждать на эту тему хорошо долгими осенними вечерами, тогда же, когда любят страдать обострениями всякого рода неврастеники, столь привязанные к французским романам. Шаховской заставлял себя отдаляться от высоких, эфирных материй, приучая разум оперировать фактами: твердыми, жесткими, бескомпромиссными. Георгий стал трижды отверженным: их род растерял все свое состояние, он сам избрал лекарское дело, недостойное дворянина, и убеждения, навсегда изгнавшие его из высшего света.
Именно в таком порядке.
Порицаемый отцом, он искал правильный путь, и обнаружил, что в родных краях его не найти. Не там, где самый уважаемый доктор сморкается в тот же передник, о который после руки вытирает. А вот Арзамасская "глушь", куда Георгий взял направление из Земского управления, оказалась как нельзя кстати. Получить возможность обсуждать медицинские вопросы со столь уважаемым доктором, каким знали Михаила Панафигина, вдали от осуждения - это ли не радость?
И случилось же так, что Шаховской получил гораздо больше ответов, чем собирался вначале. "Лиза", как ласково называл ее отец (сам Георгий даже представить себе не мог, чтобы назвать ее иначе, кроме как "Елизаветой Михайловной"), оказалась дамой весьма умной, проницательной и убедительной. Смесь столь же опасная, как и те, которые нынче создает и сам Георгий Евстигнеевич. Она крайне умело разглядела в нехитрой судьбе нового лекаря вопросы, которыми он задавался тогда каждый день - и предложила решение. Решение, которое он просто не мог не поддержать.
И вот сейчас стояли они на берегу Волги, огромной, словно небольшое море. В Нижнем Новгороде, который был для Шаховского чужим. Посреди времени, изменяющегося столь стремительно, что Георгий не поспевал за ним, осознавал лишь, что необходимо стараться хоть сколь-нибудь ему соответствовать...
Эх, чаю бы сейчас, да с лимончиком. И сам не заметил, как вслух это сказал.
-
-
Ну, с почином! Начинает проясняться, что это за человек и что вообще в революции забыл. Так, глядишь, мало-помалу в борьбе и обретём право своё.
|
Макар, спотыкаясь, бежал по неудобной, неровной мостовой Пекинской улицы: ноги подвёртывались, попадая на гладкие скосы булыжников, взмахивал сжатыми в кулак руками, удерживая равновесие, и остановился перевести дыхание у круглой афишной тумбы.
Упершись в рваный шершавый плакат пятернёй, сквозь переливчатый опиумный морок Макар Ильич с отстранённой тоской наблюдал, как улица постепенно заполняется безумцами, выполняющими неведомые действия. В паре шагов от тумбы остановился солдат в разодранной на горле гимнастёрке, высоко поднял винтовку с примкнутым штыком и оглушающе палил раз за разом, переводя прицел с одного окна на другое, и хрустальным дождём сыпались осколки на мостовую. По другой стороне улицы, прочь от набегающей толпы, пригибаясь и придерживая фуражку на голове, по-заячьи пробежал офицер в расстёгнутой шинели. Двое солдат вытащили из покинутой китайской лавки деревянный ящик, уселись на крыльцо, брали из ящика апельсины и, брызжа соком, рвали зубами корку. Напротив прислонившегося к тумбе Макара остановился матрос с бутылкой в руке, с белобрысой рожей потасканного херувимчика, безумно выкатил глаза, таращась на Макара, и надсаженным фальцетом заорал:
— Цусима! Цусима! Цусима-херосима! Цусима-херосима! — и, широко размахнувшись, запустил бутылку в застеклённую дверь табачной лавки, а где-то вдали уже толпой вытаскивали из подворотни надрывно верещавщего лаобаня.
Пошатываясь, натыкаясь на снующие фигуры, Макар вышел на перекрёсток и свернул на широкую улицу, круто спускающуюся к сверкающему, будто нависающему выше земли морю. С одной стороны вразнобой стреляли, отгоняя казачий патруль, с другой — громили магазин тканей, и со странным изумлением остановился в толпе прочих Макар, наблюдая, как из выломанного окна второго этажа, по пояс высунувшись, солдат размахивает прицепленным на палку широким отрезом чёрной материи. В странном круговороте Макара Ильича понесло дальше, от одного разграбляемого магазина к другому, а дальше — к канцелярии тюрьмы, куда повалила толпа в поисках неизвестно куда смывшегося офицерья.
Канцелярия, куда незнакомая с городом толпа прибыла, оказалась не тюремной, а Хабаровского пехотного полка, офицеров там не обнаружили, и со злости повыбрасывали бумаги из окон, расколошматили там всё и уселись было отдыхать — но кто-то нашёл в подвале бочку керосина, и с оголтелой яростью все принялись разливать керосин по вёдрам, расплёскивать по стенам, по полу, и едва успел Макар Ильич с другими выскочить из уже запылавшего здания. Первобытно ревела рассевшаяся на дворе, облепившая яблони и каменный забор толпа, наблюдая, как проваливаются деревянные перекрытия канцелярии и, разбрасывая искры, вырывается косматое пламя из окон.
Вечер Макар встретил в разгромленном зале ресторана «Одесса», где, сдвинув столы и верхом усевшись на венские стулья, незнакомая солдатня по-гуннски пировала среди сдёрнутых скатертей и разбитых зеркал. Макар вместе с ними хлестал из горла французское красное вино, заедая жареной килькой и эклерами, уже в темноте повалил вместе с толпой на пылающую кострами улицу, где уже выросло подобие баррикады, и вместе со всеми стрелял из найденного где-то карабина, целясь в сизую ночную пустоту.
Он проснулся от оглушающего протяжного гудка, ощутил пронизывающий до костей холод, онемение подвёрнутой под туловище руки, сухость во рту и тупую головную боль. Макар Ильич лежал на ледяной каменной плите причала, у самого края, рядом с матово блестящей, покрытой мелкой росой чугунной тумбой-кнехтом, обмотанной толстым швартовочным канатом. В стеклянном морском воздухе ярко светило солнце, гулял холодный ветер, пробираясь под зябко подвёрнутую шинель. В паре аршинов снизу, под облепленной ракушками и водорослями мокрой причальной стенкой мерно плескалась замусоренная маслянистая вода.
И когда Макар Ильич поднял взгляд от воды, он увидел перед собой чёрную железную поверхность с линией заклёпок и в середине — блестящий начищенной медью круглый иллюминатор. По сходням с парохода бойко сбегали солдаты с винтовками — не вчерашний оголтелый сброд, а трезвые, свежие, слушающиеся резких команд фельдфебеля. Солдаты сбегали и выстраивались в шеренгу у сходней, а Макар Ильич всё как завороженный глядел на борт парохода, на котором, переливаясь, дрожала световая рябь.
Пароход, на котором Макару Ильичу довелось совершить поездку летом следующего года, выглядел совсем иначе, отличаясь всем тем, чем отличаются скромные речные пароходы от величественных морских, однако по совпадению носил то же название — «Царь».
|
-
Выстрел с улицы! С визгом клюнула японца в грудь разбившая окно пуля ー ровно в то самое место попав, в котором уже была запомнившаяся Макару по Мукдену дыра.
|
Счищая палкой вязкую грязь с обувки перед входом в жилье, Черехов хмуро глянул на высящиеся вдалеке угрюмые лохматолапые сосны и вспомнил свой первый ноябрь.
Суд, вагон, кандалы — это все было, конечно, неприятно, жутковато, но все еще обернуто флером романтичной борьбы. Борьба! Можно было демонстрировать презрительную усмешку или зло смотреть исподлобья, хоть бы даже и в спину конвойному. Можно было приговаривать про себя: "Врёшь! Вернусь! Такого наворотим еще..." Можно было даже осторожно в это верить, тихонько поджидать, что там будет в этой вашей ссылке, да как, да там же, наверное, много будет таких, как он... комитет... кружок хотя бы... и пусть — труд! И пусть — бичи надсмотрщиков! Зато несломленный дух...
Но уже в ноябре (тогда похолодало не так быстро, как в этом году, и в первую неделю ледок на лужах еще не схватился), когда он шел по раскисшей дороге (не помнил теперь уже, куда и по какой надобности ходил), увязая почти по колено, каждый раз вымучивая изношенный сапог из липкой толщи, чтобы плюхнуть ногу обратно в нее же, уставясь на страшно-безраличное, бурое месиво, Черехов вдруг понял, что это отныне и есть вся борьба, отведенная ему.
Перемешивать дорожную грязь.
Он остолбенело стоял, покачиваясь, на дороге, а потом, раскинув руки, дико, неистово закричал в свинцовое небо:
— Ааааааа! Аааааа! Аааааа! — в легкие ворвался холодный сыроватый воздух.
Его согнуло в поясе, и он бы упал, если бы было куда. Но грязь была настолько противна, что пришлось разгибаться.
Вот как оно! Поборолся! Какая там борьба! Он же против них — ребенок! Он — мальчишка-гимназист, которого за шалость поставили в серый ободранный угол сердитые дяди. Только не с урока выставили — из жизни выставили.
Где-то там шла жизнь: летели экипажи, печатались газеты, дымились сигары, работали фабрики, обсуждались новости, вопросы. И, может, где-то зарождалась не оформленная еще, тугая, но верная Мысль, а за Мыслью вставало Дело. А его взяли да вычеркнули.
— Ооооо! Аааааа! — голосил Алексей Николаевич, схватив себя за грудь, перебирая руками по пуговицам, по воротнику. И еще пришло осознание: кричишь вот так, кричишь, пока голос не сядет. Кричишь. А никто не услышит. Похрипишь еще да и затихнешь. Это если вкратце жизнь пересказать. Выставили, похрипел, затих.
Черехов сразу перестал кричать и заплакал, горько, жалко, тихо всхлипывая от беспомощности. Резкий и бесцеремонный осенний ветер обжигал щеки, высушивая слезы.
Наглотавшись слез, он сначала вроде успокоился, а потом спохватился, все вспомнил и опять, схватив одной рукой шапку, а другой подергивая себя самого за волосы, словно барон Мюнхгаузен, пытающийся ведрнуться вместе с конем из трясины, закричал:
— Аааыыыыыы!
Завыл даже. Не помнил, сколько это продолжалось. Помнил только, что не успел еще охрипнуть, как раздался густой, грубый голос:
— Чево воешь-то, дура? — с язвительным любопытством спросил не замеченный им мужичина, подошедший сбоку.
Черехов сидел на печи, уютно сгорбившись и обхватив колени руками, потирая ноги. Он теперь был уже не тот. "Нет, немилостивые государи, черта с два вы меня тогда сломали. Пошипел, как закаляемая стальная рельса, пошипел, да, чего врать? Да и закалился. Нет уж теперь, не завою."
Второй ноябрь давался непросто, через тоску, но к нему Черехов был готов.
Он не думал про Австралию, не думал про теплые края. Если даже и нет их — ему это было все равно. Он думал про Москву. Он знал — Москва существует точно, с ручательством. И пусть ноябри там тоже не сахарные.
Вошел Шинкевич. Алексей Николаевич поднялся со скрываемым раздражением, начал кое-как хлопотать. Шинкевич был смешон, но между ним и перманентным одиночеством Черехов все-таки выбирал обходчика.
"А.С.А.В.", — улыбнулся он про себя грустно. — "А помнишь, ты мечтал... кружки... комитеты... ох ты ж Господи, грехи наши тяжкие!.."
Но примерно с середины рассказа у Алексея уже было ощущение, что товарищ его по несчастью клонит к чему-то серьезному. И вот. Вывалил.
Черехов поморгал, почуял, как поднимается внутри лихорадочная волна. "Не дать! Не дать наделать глупостей! Господи! Вот бестолковый." Но тут же гнилостно-сладко заныло: "А ведь это выход! И правда... убить! И бежать! Только бы этот вот остолоп все дело не испортил трясущимися ручками своими."
Черехов взметнулся, жестом приказывая Шинкевичу молчать, обмирая, подбежал к окну, потом осторожно приоткрыл дверь, вгляделся. Вроде бы, никого. Тогда он сел за стол, провел рукой по лицу и заговорил:
— Послушайте, Лев! Я вас очень понимаю! Я вас очень понимаю, — врал: ни капли сострадания не было к этому субъекту. Был только заполошный страх, что блеснувший шанс пропадет. — Это трудно. Но вы поймите. Вы один-то можете не справиться. Надо вместе. Вместе надо! Но надо как... вы поймите, нельзя просто убить. Если убить — то что потом-то? Если убить, — Черехов подивился, насколько легко он говорил это слово, — надо сразу и бежать. А чтоб бежать, надо хоть чуть приготовиться. Еды. Вещей. Зима на носу. Пока доберемся до людей, пока туда, сюда... Надо будет скитаться. Послушайте, Лев, я не отказываюсь! Но надо с умом, ага?
Встал, нервно походил, еще раз посмотрел в окно.
— А у вас что же, и план есть? Как его... ну это...
"Господи... вот борьба-то, а! Пьяного урядника порешить. А мечтал-то царей да генералов..."
-
За настоящие чувства.
-
Нет, немилостивые государи, черта с два вы меня тогда сломали. Пошипел, как закаляемая стальная рельса, пошипел, да, чего врать? Да и закалился. Нет уж теперь, не завою."Наш человек! Эх, жаль что каторжанином не пошёл, можно было бы на Амурской колесухе ещё мощней превозмогать.
-
— Аааыыыыыы!
Завыл даже. Не помнил, сколько это продолжалось. Помнил только, что не успел еще охрипнуть, как раздался густой, грубый голос:
— Чево воешь-то, дура? — с язвительным любопытством спросил не замеченный им мужичина, подошедший сбоку.
проиграл
-
Круто-то как.
-
Проникновенно ^-^
|
20:18 05.11.1899 (ст. ст.)
Иркутская губерния, село Старый Алзамай
-5 °C, лёгкий снег
В Алзамае бессмысленные дни сменяются глухими ночами, в Алзамае с неба сыпет серая снежная крупа, застилая мёрзлые пашни, немо чернеет чаща тайги. Застывают хрусткой ледяной коростой лужи на старом тракте, косо и угрюмо зияют дыры в тёсаных заборах, припорошена снегом гниловатая солома на крышах деревенских домов, ползёт слабый дымок из труб, а в домах уже по-зимнему пахнет затхлым душным теплом.
Ноябрь — самый гадкий и бессмысленный месяц в Алзамае и, должно быть, вообще в России: мрачный, промозглый, глухонемой. Октябрь ещё полон светлой осенней грустью, декабрь уже радостен свежей снежной красотой: ноябрь не красив ничем, ноябрь ничем не примечателен, ноябрь тёмен и тосклив. Ничего хорошего не может произойти в ноябре, ничего достойного не может родиться. Нет в мире человека, который назовёт ноябрь любимым месяцем. Разве что вот в южном полушарии, в какой-нибудь Австралии кто-то есть — но ещё вопрос, существует ли вообще Австралия, или это так, чья-то выдумка, случайная клякса на карте, плод сумеречного бреда безумного географа? Не видно отсюда, непонятно, не верится, что бывает на свете что-то кроме глухой тайги во все стороны на сотни вёрст. И в этом отшельничестве, в этой глухомани находит порой затмение, и не верится, что существуют Москва, Петербург, а существуют лишь, в порядке старшинства: уездный город Нижнеудинск, село Старый Алзамай, и, наконец, Новый Алзамай — железнодорожная станция в семи вёрстах. И через неё из ниоткуда в никуда, из легендарного Красноярска в мифический Иркутск, тяжело гремя и оглашая обледенелые пространства ведьминым свистом, проходят поезда, появляясь и исчезая как случайная фигура под уличным фонарём. Уличных фонарей, кстати, здесь тоже нет: ни в Алзамае, ни в Нижнеудинске. Глухо тут, мертво.
Да и по всей стране сейчас так же глухо, такой же мглистый ноябрь стоит который год: становятся историей ещё недавние грозовые времена «Народной воли»; бесславно сгинул, ничем не отметившись, и жалкий её последыш — «Народное право». Никто не собирает больше бомб в подпольных динамитных мастерских, никто не вызывается жертвовать собой, метая их. Холодно всё в стране, застыло всё в тупом оцепенении, будто придавило всех какой-то чугунной болванкой, и не вдохнуть. Никому ничего не нужно, ничего здесь не добиться, всё бессмысленно: ледяным мёртвым сном спит Россия. И глупо было спорить с жандармским поручиком, допрашивавшим Черехова два года назад при аресте и не понимавшего разницы между народоправцами и социал-демократами, — ведь не стоило организовывать ту цеховую ячейку, ведь всех сдал свой же брат рабочий за полтора целковых, ведь не нужны никому в России эти разговоры о свободе, и за полтора целковых любой любого сдаст и съест, за пряник удавится, за кружку с императорским гербом брата затопчет. Дрянь народ, дрянь страна. С граем разлетается с голых веток чёрная стая воронья, застилая белесое, сыплющее снегом небо над Алзамаем, и разворачивается в сторону несуществующих далей.
Но зреет, зреет что-то, нарастает пока скрыто под спудом: студенты в университетах читают Маркса, Бакунина, Михайловского, собираются на квартирах, обсуждают, спорят. Их потом казачьё наотмашь нагайками хлещет, их потом в солдаты забривают, — а они всё равно читают, передают из рук в руки запрещённые иностранной печати брошюры, засаленные, с обрезанными полями. И собираются уже кое-где на забастовки рабочие мануфактур, требуют — пока несмело — прибавок, выходных: и их тоже бьют, и их сажают и ссылают; но что будет, когда не одна фабрика встанет, а сто? А будет, будет и так. Настанет и наша весна — только дождаться её, не впасть в отчаянье, не сойти с ума, не сдаться.
С этими тяжёлыми мыслями Черехов этим вечером забирался на тёплую печь, собираясь спать, но не успел устроиться, как в дверь заколотили. Удивившись нежданному визиту в его одинокий дом на окраине села, Черехов пошёл открывать. За порогом стоял, блестя треснутым песне на горбатом носу, Шинкевич, весь какой-то растрёпанный: в драном бекеше, без шапки, с взлохмаченной шевелюрой, с жёлтым, бросающим изломанные тени фонарём на палке.
— Вы знаете, Алексей Николаевич, пару часов назад ко мне опять заявился наш дорогой урядник Семён, — испуганно, взволнованной скороговоркой, сильно картавя, заговорил Шинкевич, когда Черехов, поставив самовар, наконец поинтересовался у гостя, в чём дело. — Вы понимаете, у Семёна опять запой — да, опять! Он опять начинает видеть чертей в каждом углу, а я у него, понятно, первый чёрт, ну вы знаете, как он ко мне относится. Он, конечно, всех нас подозревает: и вас тоже, разумеется, но вы-то хотя бы православный! А я? Я мало того что лично Христа продал, я ещё и путевой обходчик! То есть как это при чём здесь это? Вижу, Алексей Николаевич, вы не до конца, — Шинкевич закатил глаза и энергично затряс в воздухе ладонью, — понимаете логику мышления этого человека. А я вот, представьте, давно уже веду с ним задушевные беседы — вы знаете, он любит меня навещать, как нажрётся, — так что я наловчился уже следовать извилистым маршрутом мысли этого дикаря. О, там такие бездны открываются, милостивый государь, — что там ваш Достоевский! Это не человек, Алексей Николаевич, это пропасть, пропасть! Он думает, что если я работаю на железной дороге, я — что? Правильно: планирую побег. В его представлении одно как-то связано с другим! Более того, он искренне не понимает, почему я не работаю сапожником! Он считает, что все евреи от рождения сапожники, а когда я говорю, что сроду сапожной иглы в руках не держал, я, разумеется, вру и обманываю его, чтобы… ну вы поняли, чтобы сбежать! А кстати, знаете, к чему он сегодня придрался? Я написал на заборе А.С.А.В. — ну помните, мы шутили, что нас троих тут достаточно, чтобы организовать общество ссыльных? Ну вот, я придумал: Ассоциация ссыльных Алзамайской волости, сокращённо А.С.А.В. — так, не знаю, зачем я это придумал, от скуки. Семён не понял, придрался. Я объяснил, но он, конечно, не знает слова «ассоциация», непонятное слово его разозлило. Ну я идиот, я идиот, надо было назвать «общество»! Эй ты, говорит, плюс-минус-глобус, я тебя поучу соцациям! Слово за слово… в общем, он вытащил из ножен саблю — вы же знаете, он, как напьётся, всегда цепляет на бок саблю, — приставил мне её к горлу и чуть не зарезал!
Выговорившись, Шинкевич шумно выдохнул, мелко дрожащей рукой взял стакан с чаем, громко отхлебнул и поднял затравленный взгляд на Черехова, обхватив стакан обеими ладонями. Черехов молча наблюдал за Шинкевичем. Тускло освещала избу керосиновая лампа с экономно подкрученным фитилём, серели в полумраке очертания полок, лавок, стола, белела кубатая громада русской печи.
Лев Лазаревич Шинкевич, при всей своей вздорности, болтливости и бестолковости, сейчас и в самом деле выглядел насмерть напуганным и, кажется, серьёзности своего положения не преувеличивал. Этот не первой молодости уже нервный могилёвский бундовец до неприличия еврейской внешности попал в Алзамай только этим летом, но, разумеется, успел настроить против себя и жителей деревни, и волостного старшину, и писарей в правлении, и, главное, — волостного урядника Семёна, тупого и пьяного мордоворота, сразу выбравшего Шинкевича объектом своих неизобретательных грубых издевательств.
Шинкевич давно бы уже сбежал из Алзамая, благо с железной дорогой под боком это было несложно; да и Черехов бы давно сбежал — ведь казалось бы, чего проще: перегруженный поезд часто идёт медленно — вскочить на подножку, забиться в товарный вагон и поминай как звали! Но Семён, благо что был глуп как пробка в одних вопросах, отличался смекалистостью профессионального мерзавца в других: хоть выражения «коллективная ответственность» он не знал, смысл его понимал отлично. Давно уж он объявил всем троим алзамайским ссыльным: сбежит один и остальным несдобровать: пристрелит, зарубит, и — гадко улыбаясь, добавлял он, — ничего ему за это не будет. До Бога высоко, до царя далеко: никто и разбираться не станет, а станут — объяснит несчастным случаем на охоте, падением под поезд или вообще объявит, что застрелил при попытке к бегству, — ещё и наградят. Сбежать бы всем троим сразу — но и это невозможно: Сикорский никуда не побежит.
Павел Алексеевич Сикорский был бессрочным ссыльным, жившим в Алзамае уже без малого двадцать лет. Сейчас, глядя на этого не старого ещё, плотно, по-бычьи сбитого, с блестящим круглым лбом и короткой рыжей бородой человека, сложно было поверить, что семнадцать лет назад это был студент, руководивший динамитной мастерской, что когда-то он был знаком с Верой Фигнер и Степаном Халтуриным, и что, когда в его мастерскую в Гельсингфорсе нагрянули солдаты, они едва успели выхватить из его руки пакет с кристаллическим калием, который Сикорский уже собирался высыпать в рот.
Сейчас Сикорский омужичился так, что куда там яснополянскому графу: обзавёлся хозяйством, женился на местной, воспитывал семилетнюю дочь. Даже в Нижнеудинск он выбирался лишь по необходимости и, кажется, без особенной охоты. Сикорскому нравилась эта глушь, и, наверное, если он о чём-то сейчас и жалел, то разве о том, что его не отправили куда-то ещё дальше, в Якутскую область какую-нибудь, на Лену, на Яну, в какую-нибудь первобытную даль, где ничего не менялось тысячи лет и ещё тысячу не изменится. Разумеется, о том, чтобы куда-то бежать из Алзамая, давно ставшего ему домом, Сикорский и не помышлял, — а потому служил для Семёна надежным заложником на случай побега Шинкевича или Черехова.
— Вы знаете, Алексей Николаевич, — жалобно дрожа голосом, продолжал частить Шинкевич, — он ведь убьёт меня, уже скоро убьёт, он прямым текстом мне это пообещал при расставании. И вы-то тоже не расслабляйтесь: он меня убьёт, новую жертву начнёт искать. Ведь это упырь, вурдалак, ему только крови надо! Он меня прирежет и бросит в лесу, потом вас, потом Сикорского, потом — а чёрт его знает, кого потом сюда пришлют! И никто, никто ничего не сделает: старшина сам Семёна боится как огня, а становой его всегда покроет. Вы понимаете, — Шинкевич перешёл на свистящий шёпот, низко склонившись над столом, приблизив жутковато освещённое лицо к лампе, — ведь Семён-то тут царь, царь Алзамайский! Вы понимаете, он ведь наслаждается своим правом, наслаждается тем, как он силён, как мы все в его власти, сабелькой своей на боку любуется! В общем, я выход вижу только один, — Шинкевич сделал паузу и поднял на Черехова внимательный взгляд. — Я буду Семёна сам убивать. Вы со мной?
-
Я буду Семёна сам убивать. Вы со мной?
Если вошь в твоей рубашке
Крикнет тебе, что ты блоха, --
Выйди на улицу
И убей!
-
Ничего себе начало! Прямо зачитался...
-
Здорово, ну да как и всегда)
-
-
Ооооочень круто ^-^
-
Охк мощен. Просто-таки Томас Худ.
No sun - no moon!
No morn - no noon -
No dawn - no dusk - no proper time of day.
No warmth, no cheerfulness, no healthful ease,
No comfortable feel in any member -
No shade, no shine, no butterflies, no bees,
No fruits, no flowers, no leaves, no birds! -
November!
-
Эхх, прям вот "Белая гвардия", натурально. Вот это всё - слово на слово нанизано, филигранно, тонко. Блестя очками и дрожа голосом. Эхх, так уже почти никто не умеет. Хорош, мерзавец! =)
-
Очень атмосферно... хотя терпеть не могу всех этих так называемых "романтиков революции", но пост хорош.
|
Пипа— Отчего же странно, — улыбается в ответ Мириам. — В Японии тоже живут люди. Почему бы им не пить кофе? Люди везде примерно одинаковы, хоть и разнятся по цвету кожи и разрезу глаз. Она осекается, осознавая: а ведь Пипа права. Для кого-то это принципиально важно… Её родная Германия теперь готова смотреть на тебя с презрением за недостаточный процент арийской крови, текущей в твоих жилах, а за отсутствие таковой — и вовсе отправить на смерть. Мириам мрачнеет, унесясь мыслями в тяжёлые воспоминания. Но вернувшаяся вскоре официантка, словно фея по мановению палочки, одним добрым делом стирает с лица девушки следы грусти: булочки! Аккуратные, ароматные, подобные тем, какими она угощалась у тёти во Франции. — Это мне? Правда? — в глазах Мириам читается искренне-детский восторг. Девушка берёт с блюдца одну, макает в кофе и отправляет в рот с поспешностью голодного человека. Так и есть: последнюю неделю она ела не так много, отказывала себе в необходимом ради того, чтобы самостоятельно купить билет на сегодняшний вечер. И теперь это незамысловатое угощение кажется ей вкуснее самого дорогого десерта. — Спасибо. Вы волшебница, Пипа, — говорит художница, тепло смотря на женщину. — Ваше волшебство заключено в добром сердце. Я ведь понимаю, что это вы сами… — кивает она на булочки. — Хозяин бы этого никогда не сделал. Девушка снова улыбается. Этой улыбкой она хочет дать понять, что не сердится на официантку за её маленький обман. — А можно я нарисую вас? — вдруг говорит Мириам, сама удивляясь, как это она осмелилась. — Не подумайте, что это что-то товарно-денежное из разряда «услуга за услугу», нет. Я захотела выполнить ваш портрет сразу, как только пришла сюда, потому что вы красивы. Просто… так было бы словно украдкой, и это другое. Совсем не то по сравнению с добровольным согласием. Конечно, было бы проще, если бы вы присели рядом, напротив, но я понимаю — работа… Потому я не потревожу вас: буду рисовать, просто наблюдая, как вы ходите меж столиков. Согласны? Мириам говорит просто, открыто, что думает. Почему-то ей кажется, что Пипа поймёт и её не заденет такая безыскусная прямота от незнакомки. — Ой, что же это я! Где мои манеры. Мириам Розенфельд. Я из Германии. Эсперанса Когда официантка уходит, Мириам берёт в руки планшет и подсаживается ближе к актрисе. Её неожиданный вопрос застаёт девушку врасплох. Хотя чего тут таиться… От Эсперансы Мириам мало что скрывает, ведь каждому из нас нужен человек, которому можно выговориться. — Мы поругались, — честно отвечает она. — Мигель порой невыносим: ведёт себя так, словно я его жена, что синонимично собственности. Вот скажи мне, аргентинцы всегда такие... «Исповедь» обрывается на полуслове: Мириам осекается, заметив, как внезапно изменилась в лице подруга, смотря куда-то «сквозь» неё, как искра гнева сверкнула в её темных глазах. Что, Эсперанса, что такое? Невольно обеспокоенный взгляд девушки устремляется в ту же сторону… чтобы встретиться с его взглядом. Немец. Треск ломающегося пополам угольного карандаша в тонких, судорожно сжатых пальцах. Напряжённых так, что белеют костяшки. Антрацитово-чёрный, хрупкий грифель сыплется прямо на персиковое платье. — Чёрт! — выдыхает Мириам, уронив взгляд на колени. Это не из-за платья, ей не жаль его. Но вот сломанный инструмент… такие карандаши стоят недёшево, и у неё их всего два. Она вновь переводит взгляд на военного и медленно поднимается. Ей плевать, что подумают о таком жесте и неотрывном, пристальном взгляде окружающие. Ей плевать, что подумает он сам, посмотревший на неё по всем правилам кабесео. Она никогда не понимала этой игры и терпеть не может этих кокетливых, зазывающих, хитрых и многообещающе-двусмысленных переглядываний с разных концов зала. Хочешь пригласить — подойди. Или духу не хватает? Но нет, Мириам встаёт не для того, чтобы ответить на приглашение мужчины в нарушение этикета. Она знает: достаточно просто подняться — и угольная крошка слетит на пол, не оставив и следа на скользком шёлке. Но даже когда девушка опускается обратно на стул, она продолжает смотреть. Не отводя глаз, смотреть на незнакомца с железным крестом на груди. Ей так можно. Это её право и привилегия — она художник. Эсперанса, кажется, не замечает изменений в поведении подруги, отвлёкшись на безмолвный диалог с мужчиной у барной стойки. Играет первая танда. Люди, стены, пространство — всё начинает кружиться, быстрее, ритмичнее, очертания размываются, смазываются, перемешиваются, заглушая смеющиеся голоса, и аккорды Малербы и дивный, чарующий тембр Медины. Немец танцует с кем-то. Мириам не слышит, что он говорит этой женщине, не видит выражений их лиц. Вместо них — пятна, словно быстро вращающиеся цветные стёклышки в калейдоскопе. Экспрессионистическое буйство цвета и звуков, в котором тонешь, тонешь… Художница сидит недвижно, отрешённо. Она не слышит ничего — лишь голоса, эхом прошлого, звучащие сейчас в голове. Она не видит ничего — лишь этот крест на левой половине его парадного кителя. Почему так мучительно щемит сердце? *** Руки с половинками сломанного карандаша сами ложатся на планшет, скользят полубессознательно, выводя линии. Я рисую. Мне нужно рисовать сейчас. Жизненно необходимо. Иначе… иначе я просто… убью его. Я уверена, что способна убить. Как же это страшно... Я не знаю, что со мной! Но чувствую, ясно ощущаю, что мне нельзя подниматься, а нужно рисовать, чтобы не совершить глупостей! Кто сказал, что искусство — это спокойное созерцание? Кто сказал, что искусство — это умиротворение? Кто сказал, что искусство — это любовь? Я огорчу вас: величайшие полотна мастеров — плоды огромной боли. Молния взгляда в фигуру танцующего — обратно на бумагу — снова на него. Сейчас я похожа на одержимую, и я знаю это. Захватить, запечатлеть, проникнуть в самую суть! Быстрее, пока не растворился этот эфемерный образ впечатления! К дьяволу парадный китель, которым ты так горд, что носишь даже на чужбине. Мне не составит труда сорвать его, как и эти награды и знаки отличия на твоей груди. Они — ничто, оболочка, они — наносное, мешающее видеть. Мне нужен ты, немец. Не прикрытый формой с крестами и лентами. Я хочу испить до дна чистый, концентрированный субстрат твоей сущности. Покажи мне свою обнажённую душу, немец. Я хочу видеть, какова твоя душа. Есть ли она у тебя? Подобна ли она алчному, осторожному, расчётливому Юргену Шредеру из миграционной службы, безымянный немец? Полированной столешницы касается один бриллиант. Чиновник смотрит на драгоценный камень.
— Вы предлагаете мне взятку?
— Я лишь оплачиваю ваш сверхурочный труд по приведению моих миграционных документов в порядок и компенсирую ваши временные затраты.
Мириам старается говорить спокойно, но её голос предательски дрожит. Конечно, это не укрывается от внимательного Шредера.
— Я понимаю вашу спешку, фройляйн Розенфельд… — его глаза чуть сужаются в хитрой усмешке, — но срочное изготовление документов у нас идёт по отдельному тарифу…
Мириам понимает намёк, ей не нужно повторять дважды — второй камень покидает недра бархатного мешочка и ложится рядом со своим братом-близнецом. Ей не стыдно за взятку: сейчас она покупает свою свободу, а может, и жизнь.
— Я беру это только для того, чтобы оно не лежало здесь у всех на виду. И прощаю вас на первый раз, фройляйн Розенфельд.
— Конечно. Спасибо, — поспешно кивает Мириам.
— За документами приходите завтра. Пальцы художницы скользят по белизне листа, растирая чёрные точки в размытые завитки волос и следы щетины на щеках. А может, твоя душа подобна прямому, бескомпромиссному, бессердечному, идущему напролом собрату, безымянный немец? Неизвестный офицер с улиц Лейпцига, ворвавшийся ноябрьским вечером к нам в дом. Ты хороший знаток родительского сердца. Ты знал, как нужно действовать, чтобы принудить отца не сопротивляться. Ты понимал, кто для него дороже самой жизни. Резкий, дёрганый росчерк. Уголь крошится от силы нажима, оставляя на бумаге линию твёрдого подбородка. Ещё один рывок карандаша — и вырисовывается нос с римской горбинкой. Щёки Мириам горят нездоровым, горячечным румянцем, словно ей только что надавали пощёчин. Её кожа всё помнит. Хранит следы бесчеловечного прикосновения тем вечером. Такое не стереть из памяти. Так какая у тебя душа, танцующий незнакомец, и что это такое — немецкая душа? Когда из понятной, близкой, знакомой с детства она превратилась во что-то чуждое, ожесточённое, ненавидящее? Ответишь? Знаешь ли ты, что для таких, как я, означает крест, мерно покачивающийся на твоей груди в такт плавным шагам танго? Знаешь, сколько счастливых жизней он перечеркнул, сколько судеб поломал? Чувствуешь моё рвущееся наружу желание прямо сейчас подойти, одним быстрым движением сорвать его и острым концом что есть силы оставить росчерк на твоей гладко выбритой щеке? Так, чтобы до брызнувшей крови. Так, чтобы до шрама, подобного незаживающим ранам, что оставили твои соотечественники в моей душе. Только не плачь, Мириам. Не надо. *** Она очнулась. Устало проводит рукой по лбу. Смотрит на лист с недоумением, непониманием. Это она нарисовала только что?.. Нарисовала его, того немца?.. Почему?.. И отчего вокруг наброска столько вдавленных чёрных точек, словно лист пытались истыкать десятками игл?.. Почему её волосы в таком беспорядке, высвободившимися из тугого узла прядями спадают на лицо?.. И почему так легко и свободно?..
-
за портрет. За флешбэки. За потрясающую историю. За душу, вложенную в пост...
-
Какая она славная. Я утром отвечу )
-
Браво за "немецкий" фрагмент и отдельное браво за Файнса!
-
Пришлось побыть немного невежливой и не ответить Мириам )
Это прекрасно, целая вставная новелла в нашей истории.
Мне нравится, как она мыслит и чувствует посредством бумаги и карандаша.
-
O________O
Прочитал твой пост, слов нет, одно "O________O".
Потрясающе. Ты (это редкость!) умудряешься писать длинные посты интересно, так, что я их залпом проглатываю. Особенно этот. Спасибо! Ты восхитительный игрок.
-
Очень сильно. Прониклась, читая, местами до слез.
-
вооооооууу
-
Живо и эмоционально до мурашек. Очень здорово пишешь, цепляет.
-
Неслабо. Совсем неслабо.
-
Сильно!
-
Одиннадцатый. За дело.
-
Понравилась)
-
Так правдоподобно страдать может только тот персонаж, чей автор страдал тоже, и по-настоящему. Словом, верю. Сильно.
Давно хотел плюсануть этот пост, да.
|
Мигрень давила на затылок. Боль делала каждое движение болезненным, заставляла чуть морщить уголки глаз, кривить рот. Слегка и только в тот момент, когда укол был особенно нестерпим. Духота кабины, вонь топлива смешивается с запахом подплавившегося на солнце пластика торпедо.
Такое с ним бывало, мигрени. С детства еще болела голова, врачи говорили это из-за быстрого роста. Что-то там с сосудами. Но жить не мешало, службе - тоже. На медкомиссии об этом умолчал. Но теперь появились мигрени. На недавнем осмотре врач говорила про хронические изменения, по возможности снизить стресс, не пренебрегать здоровьем. Еще один камешек на весы перевода в оружейку.
Отчасти из-за этого и началась головомойка в последние пару недель. Передача дел, волокита с документами. Беседа с ротным, потом с комбатом. Но приходилось стоять на своем.
Свет бьет в глаза, не спасает опущенный козырек.
Сергей бросил прищуренный взгляд в окно и увидел вывеску "Табриса". Это заставило его вспомнить, что пару дней назад по дороге в часть он купил себе воды в этом самом магазине и она лежит под сиденьем. В тот момент, когда рука потянулась к шуршащему пакету, машину чуть повело влево.
- Демченко, веди ровно, - от этого маневра бутылку с водой не удалось схватить сразу. Выпрямившись, Сергей увидел мертвую собаку, лежащую на клумбе площади Победы. Кто-то ее разметал по дороге, а потом выкинул через бордюр. Сначала "цивик", потом это. Как будто всем стало резко наплевать.
Тяжело не знать последние новости, если ты работаешь с людьми. Или если у тебя смартфон, даже без регистрированного аккаунта в социальных сетях. Про болезни кто-то рассказывал на работе. Потом всплывали короткие уведомления от некоторых приложений. Говорили мельком на кухне. По телефону рассказывала что-то мама. Однако полной картины все еще не было. Очередной вирус, опасность пандемии, но после вируса Зика, Эболы и множества гриппов это уже не воспринималось так однозначно и так страшно.
Крышка с хрустом провернулась, тепловатая вода не дала облегчения. Но на это и не надеялся. Пощелкал блистерами таблеток, которые достал из кармашка разгрузки. Одна белая, две желтые, стандартный комплект. Вспомнил, как чуть не забыл таблетки и она принесла их, а потом поцеловала на прощанье. Съел таблетки, запил хорошим глотком, чуть откинулся на неудобном сидении.
Колонна тяжелых "Уралов" быстро двигалась по улице 40-летия Победы. По мере приближения к Выставочной, становилось все больше "скорых", снующих туда и обратно. "Там травмпункт", - подумал про себя.
Потом посмотрел в другую сторону. Чистяковская роща, с ухоженными дорожками и скамейками.
Чуть позади этого парка был расположен дворец бракосочетания "Екатерининский Зал". Через месяц должна быть свадьба, пока ребенок еще не родился. Подали заявление сразу по приезду, высчитывали дни, пришлось договариваться с работниками ЗАГСа о скорости. Все же обстоятельства особые. Много денег собирать не пришлось, родственники помогли, начальство помогло. Ротный почти серьезно сказал, что объявит выговор, если не будет приглашен. Никаких изысков. Все свои.
Уже на подъезде к улице Буденного затылок начало отпускать. Таблетки подействовали, вкупе с силой самоубеждения. Здесь пришлось постоять, пока ВАИ расчищало пробку впереди.
- Приготовились! - крикнул через открытый клапан бойцам в кунге. Театральная площадь уже недалеко. Самое время проверить еще раз шлем, экипировку, документы.
И ждать дальнейшей команды.
|
13:10…Сражение догорало, словно пожар, превративший в обугленные головешки все вокруг и своей прожорливостью уничтоживший себя сам. Когда адреналин схлынул, красноармейцы вдруг посмотрели на Яблоновку другими глазами, нежели во время боя. Во время боя любая кочка и дерево виделись как укрытие, вырытые траншеи – как спасение от артобстрела и бомбежки, дым от горящих изб – маскировка от противника. Теперь же бойцы видели разорение и опустошение, которое принесли фашисты на Советскую землю. Многие из них подумали о том, сколько слез прольют жители Яблоновки – женщины, дети и старики, - сколько труда придется вложить мужикам с мрачными лицами, когда они вернутся сюда, на пепелища своих домов. И эти мысли заставляли красноармейцев еще сильнее сжимать в руках оружие и чувствовать еще большую холодную ярость к фашистам и самому фашизму. Идеология злобы, высокомерия, насилия и разрушения – это чудовище будет повержено. Любой ценой. …Рванувшие в атаку немецкие пехотинцы оказались зажатыми с двух сторон. В самой Яблоновке они напоролись на прицельный огонь пехотинцев Оноприенко – первый же выстрел снайпера пробил голову фашистского унтера вместе с каской, а пулеметный и автоматный огонь вкупе с залпами «мосинок» оставили двоих фрицев убитыми и еще двоих раненными. Отступая, немцы нанесли потери и красноармейцам – пулеметчик Игнатенко был ранен и его заменил боец Шаров. Был убит наповал боец Петров и ранен Мурзабаев. Сержант Максимов страдал от того, что со своей позиции он уже не мог повлиять на исход боя. Серые фигурки фашистской пехоты слишком быстро промелькнули в просветах между подбитыми танками и скрылись в деревне – поэтому ему оставалось лишь наблюдать за происходящих и по звукам догадываться о развязке. Где-то восточнее фрицев прогремели разрывы минометных мин – разрушенные избы и клубящийся над деревней дым сильно затрудняли корректировку, поэтому первые залпы ложились с сильным недолетом. Впрочем, свою лепту минометчики Шматкова внесли – грохот взрывов поблизости от себя недвусмысленно намекал немцам на то, что «сейчас нас будут бить, возможно даже ногами». То есть – утрамбовывать в землю артиллерией. Но грозящая перерасти в длительную и кровопролитную перестрелку стычка резко завершилась с появлением советского танка. Т-26 лейтенанта Владимирова вышел во фланг немцам, по сути отсекая им путь к отступлению и не позволяя им перегруппироваться в бою с пехотой Оноприенко. Удачное попадание осколочного снаряда контузило фашистского пулеметчика, а хлесткие пулеметные очереди обожгли одного из стрелков. Видя столь плачевную обстановку и отсутствие всяких намеков на помощь со своей стороны, фрицы пали духом. Большая часть их, отстреливаясь, рванула на юг, пытаясь укрываться за подбитой бронетехникой. Несколько наиболее растерявшихся затянули необычную для воинственной «высшей расы» песню - «Нихт шиссен, битте!». Брошенное на землю оружие, поднятые руки и бледные лица врагов поневоле заставили схлынуть ярость и адреналин у советских солдат. Вот вам и первые пленные, встречайте и рассматривайте со всех сторон. Кто бы мог подумать, что они будут выглядеть столь жалко? «Куда, черт возьми, подевался Шнеерзон?» - думал Зырянов, с удовлетворением рассматривая поле боя. Слишком интеллигентный связист чем-то бессознательно раздражал лейтенанта, но Зырянов не мог не признать, что парень искренне старается сделать все, что в его силах. Через несколько минут Зырянов услышал какой-то шум в ближайших кустах и рефлекторно схватился за «ППШ» - но с удивлением обнаружил как раз «потерянного» Шнеерзона в весьма странной компании. Бледный, с сочными синяками на лице и разбитым носом, Шнеерзон тащил за шиворот такого же «отбитого» немца в униформе танкиста. Точно такого же молодого, как и сам Шнеерзон – вот только в отличие от типично еврейской внешности красноармейца тощий немец был белокурым и голубоглазым, словно с фашистской агитки. В белесых глазах немца читалась смесь ярости и изумления – видимо от того, что не ожидал он, солдат элитного рода войск под знаменами Фюрера, что будет захвачен в плен каким-нибудь советским… Шнеерзоном. Мысль эта заставила Зырянова невольно улыбнуться. - Товарищ лейтенант, виноват! Задержался по пути от артиллеристов, наткнулся вот на этого… - Шнеерзон тряхнул немца за шиворот, - Пытался скрыться в лесу. Без оружия сидел. Я не смог его застрелить и вот… Пришлось драться. Не поверите, никогда не дрался раньше! А тут как-то само собой… Зырянов рассмеялся и выдохнул - по-настоящему, как после завершения тяжелой работы. Беспорядочное бегство фрицев говорило о том, что раньше чем до подхода свежих сил атаковать они не смогут, а значит день для отхода дивизии выигран. Значит - боевая задача выполнена и не будет "котла". Дивизия выберется на новые рубежи, залечит раны, пополнит потери и снова крепко даст по зубам немецкому блицкригу. "Повоюем еще!". Столько, сколько будет нужно - и не остановимся раньше чем на пепелище Берлина. Будет так - почему-то вдруг подумал Зырянов. … - Закурить бы… - бойцу Котенко казалось, что он выкрикнул эти слова, а санитар услышал только шепот и наклонился ближе. Василий повторил. Внимательным взглядом посмотрел в сузившиеся зрачки и спокойно, но твердо сказал: - Потом покуришь, отбой! И Василий сам не заметил, как провалился то ли в полусон, то ли полубред, в котором он вновь вольной птицей летал над Днепром и все смеялся над фразой из учебника литературы про «редкую птицу», которая только и долетит до середины – и мелькали яркими теплыми вспышками дом, дворик, друзья, первая любовь… И вновь на время забылись горечь отступления и бессильная ярость на силу и мощь немецкой машины смерти. Будто и не было этого лета 1941 года. Вновь пришел в себя боец Котенко уже в открытом кузове «полуторки», которая тряслась на ухабах и тащила его вместе с другими раненными в тыл дивизии в городе Березове. Перевязанное плечо, конечно, адски болело, но боль эта была уже более-менее терпимой. Только сейчас он смутно, будто через туман, припомнил, что еще в Яблоновке, во время очередной перевязки, видел рядом с собой товарищей из своего отделения. Они просто молча стояли рядом, но в их молчании было столько дружеского тепла и уважения, что и говорить ничего было не нужно. И Василий был уверен, что среди них были лица и тех, кто уцелел в жестоком бою, и других – чей земной путь завершился в тот длинный жаркий день. Они стояли вместе – как товарищи, как равные, будто бы и нет смерти. А может и правда нет её. …Шматков мысленно примерял награды, наверняка положенные – лейтенант невольно вздохнул, - танкистам да пехотинцам. Ну может еще расчету «сорокапятки», которая сегодня била чуть ли не белку в глаз. Но что-то в душе Шматкова примиряло его с такой вроде бы «несправедливостью». Сколько еще потребуется? Лейтенант думал, что год или полтора – это много. Знал бы он, какими наивными будут казаться потом эти мысли… И не то поразит лейтенанта потом, позже, когда на построении героям Яблоновки капитан Василевский будет вручать «предсказанные» Шматковым награды – Владимирову, Оноприенко и раненному Котенко и Максимову медали «За отвагу», а Зырянову орден «Красной Звезды». А другое – что вызовут и его, Шматкова, чтобы вручить его первую боевую медаль «За боевые заслуги».  - За умелые, инициативные и смелые действия в бою, способствовавшие успешному выполнению боевых задач воинской частью, подразделением… За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками… - Шматкову даже не верилось, что все это говорят о нем. Но наградной лист он видел своими глазами и медаль – вот она. Так что, наверное, не было никакой ошибки в том, что он стал артиллеристом. И какая-то сжатая пружина в душе Шматкова – разжалась. 
-
Спасибо за игру. В общей сложности понравилось.
-
Спасибо за игру.
Вышло быстро, динамично и красиво.
-
Шикарный последний пост.
И модуль тоже шикарный, со стабильным темпом, атмосферой, действом и планированием. Читал влет.
Отдельное спасибо за нейтральность в тоне, без "завалили трупами"/"стальным сапогом коммунизма попрали фашистскую мразь". Это сейчас редкость.
-
В целом пост классный! Но про Шнеерзона особенно хорошо). Я переживал, что его убьют.
-
За прекрасный модуль, который приятно было читать)
-
Личъ, ты ужасно мощно пишешь, прям вообще. Аж слова отпадают
-
Всю игру не читал, но плюсану: похоже, закончилась хорошая история, а это всегда отлично.
-
Огромное человеческое спасибо за модуль. Буду надеяться, что коммент про возможное продолжение истории забытым не останется)
-
зело могуче
-
По совокупности, за качество постов и удачное завершение игры.
|
|
|
|
|
-
— Будешь есть? — спрашивает у Гарма будничносуровый и мощный. всё не зря, действительно.
|
|
|
Беспокойные, болезненные сновидения снова мучили ее. Они приходили вместе с мигренью и слабостью, всегда заканчиваясь тем, что Кику просыпалась много раньше, чем рассчитывала. Они стали часто ее беспокоить, но поделать с этим ничего было нельзя. Доктор Чой давно советует ей устроить отпуск в спокойном месте, вроде летнего дома ее родителей в пригороде Камакуры, почти на самом побережье. В предсезонье там удивительно тихо. Но Кику никогда не любила это место. И она не могла себе позволить даже пару недель бездействия сейчас, когда от ее действий зависит только стартовавшая на американском рынке новая кампания "Мусаси".
Все должно пройти идеально — именно за этим она здесь, и именно за этим на ее прикроватной тумбочке лежит пачка мальтодеприма.
Кику потянулась к ней, коснулась кончиками пальцев глянцевой упаковки, — она почему-то делала так каждый раз, независимо от того, принимала ли таблетку, — но передумала. Снова. Она отмахнула край одеяла и медленно села.
Влажная ночная сорочка липла к телу, и потребовалось время, чтобы стянуть ее. Ей же Кику отерла шею и грудь и бросила поверх скомканного одеяла. Она тяжело поднялась, взяла с тумбочки бокал и прошла к столу, сделав на ходу пару глотков. Захолодевшие, бледные ступни почти не чувствовали под собой ворсового ковра.
Потянув за спинку, Кику выкатила из-под стола кресло и толкнула его к окну. Она забралась в него с ногами, как обычно не поступала, и какое-то время сидела так, смотря за стекло на хмурое ночное небо и неосознанно прощупывая бившую на шее жилку.
— Дедал, — осторожно поставив стакан на подлокотник, сказала Кику, и пространство вокруг нее ожило; загорелся индикатор телевизионной панели напротив кровати, едва слышно фыркнул ароматизатор, разбавив стерильный от работавшего всю ночь климатизера воздух запахом шоколада; из-за полуприкрытой двери в коридор пробился тусклый луч света, — включи NHK.
Телеэкран послушно вспыхнул. Не отворачиваясь от окна, Кику прислушалась. Она узнала голос Иноэ Дайки, ведущего спортивного новостного блока, и это значило, что вечерний выпуск новостей подходил к концу. Последовала всего секунда паузы после того, как Дайки умолк, и телепанель вспыхнула ярче, а знакомый голос диктора сменился не менее знакомым и уже набившим оскомину напевом из рекламы хлопьев "Мальчик Бенджиро".
Забавно, упаковка играла мелодию из утренней зарядки с онлайн-радио, если ее наклонить и потрясти. Именно это сейчас делал отец семейства на экране телевизора, высыпая хлопья по тарелкам, играла песня, и вся семья подпевала:
"Мальчик Бенджиро, мальчик Бенджиро
Каждое утро встает спозаранку…"
Кику беззвучно шевелила губами. Она не хотела подпевать, это получилось как-то само собой. Неуместная в вечернем телеэфире песенка оказалась ей сейчас очень кстати. Она отметила это со слабой улыбкой и отчего-то задумалась, что ни разу в жизни не пробовала хлопья "Мальчик Бенджиро".
Очередной глоток газировки едва ли помог ей привести себя в чувство. В голове шумело, и странная тяжесть распространялась от затылка вдоль шеи, разливалась по плечам, заставляя Кику сутулиться. И хотя этого не могло быть, от окна будто бы сквозило, и зябко поежившаяся Кику отметила, как руки покрылись гусиной кожей. Ей захотелось смыть это с себя, как если бы эта боль в затылке и эти мурашки были чем-то сторонним, тончайшей коркой грязи, которую можно разбить горячей струей из душа.
— Набери мне ванну, Дедал. — Кику наконец встала. — Перенаправь звук, хочу послушать, что там дальше в эфире. И подготовь список дел, выведи на экран в гостиной, когда я закончу.
Она вышла, и маленький робот-уборщик, будто ожидавший этого, медленно выехал из-под кровати. Прокручивая черными как смоль колесиками, он вскарабкался на прикроватный коврик и зашумел, всасывая пыль.
|
|
Итак, 5 из основных веток получили свой финал. В общем, мы дошли если не до логической точки, то до логического многоточия. И, я считаю, пора закрыть модуль, который шел чуть больше 3 лет. Прежде всего, спасибо Mafusail'у за то что он любезно разрешил мне воспользоваться общей идеей и стилистикой. Модуль получился, на мой взгляд, очень сильно отличающимся от того, старого, где-то, пожалуй, менее яркий, а где-то чуть более глубокий. Что сказать? Конечно, грустно закрывать игру, так долго держащуюся в списке самых читаемых). Она была... не идеальная, да). Но совершенно точно могу сказать, что именно в ней я научился куче разных вещей. Ни один другой модуль не дал мне столько опыта. Прежде всего опыта создания мира и сюжета. Все эти шестеренки отношений, которые я втихаря вычерчивал на совещании в офисе, таблицы пересчета цен, которые фигачил по ночам, таблицы NPC... А банк музыки! Именно в этом модуле я стал ставить значок с нотой перед ссылками на музыкальные треки))). Именно в нем написал презентацию, чтобы проще объяснить систему игрокам. Именно в нем понял, почему она сложная... Ну, в общем, много всего. Кое-где я переоценил свои силы, кое-где зря вложился в неспешный нарратив вместо стремительного действия. А кое-где, возможно, не зря)))). Сеттинг получился сложный. Реально сложный. В нем сложно цельно и хорошо писать, потому что это осколки футуристического мира, который ты не видел. И надо описывать не просто руины, а руины цивилизации, овладевшей межзвездными перелетами, о как. Это ведь чужая планета, не наша. А про саму цивилизацию мастер-то, собака такая, рассказывает мало, в основном про всякие кланы-тусовки. К тому же, тут надо описывать совершенно мертвый мир, без веры в богов, без надежды, практически без любви... Сложно!) Модуль пришелся аккурат на мой личностный кризис, когда у меня за пару лет сменились не то 3, не то 4 работы, сфера деятельности, женщина, и вообще я чуть в другой город не переехал))). Поэтому, конечно, иногда мне было сложно поддерживать темп и держать планку, и некоторые ветки, наверное, умерли из-за этого(((. Но все же, на мой взгляд, было много ярких и запоминающихся моментов, и некоторые я точно никогда не забуду). Были красивые описания, сложные выборы, местами кровопролитные сражения, а местами даже лихое приключение). Мне очень полюбились многие из ваших персонажей, и даже теперь какая-то часть меня не хочет заканчивать модуль))). Но я доволен, что он дошел до пусть промежуточного, но финала, и буду рад продолжить с желающими. Тем более, что многие бомбы, заложенные в сюжет, пока еще ждут своего часа). А теперь личные "спасибо" отдельным игрокам. - Draag - что максимально вживался в персонажа, старательно распутывая как узлы в его собственной душе, так и те, которые я завязал у него на пути. Что терпел мои придирки к Гейджу))). Да и много за что еще! Черт... да за каждый разговор о Пустошах, который у нас был, по телефону, по скайпу, лично... Пустоши давно стали для нас отдельной темой, и это мне было очень приятно. Спасибо, амиго! - Inanky - за ЗАРДКОР!!! и его отыгрыш!). Самая суровая ветка выпала на твою долю. Пусть она закончилась на мой вгляд, внезапно и мрачновато, но ты реально переубедил меня относительно того, что водить соло-ветки скучно. - Вилли - вот там ЧИЗ плюс поставил, имхо, очень в тему, про то что у всех такие киношные безумные рейдеры-психи, а у нас с тобой, цитирую, "различимый размеренно-монотонный, почти хэмингуэевский стиль. Рейдерский артхаус такой мрачный." Так вот. Именно то, чего я хотел от рейдерской ветки, и благодаря тебе получил. - Зареница - за короткую, но по-своему пронзительную роль. У тебя получился совсем не такой персонаж, как у Коры, но мне это очень понравилось, потому что ты пришла практически ровно в тот момент, когда начались переломы в судьбе Мэгг, которые не могли ее не поменять. Ну и... без тебя я мог бы не узнать, что даже в суровых Пустошах есть место романтике). - Black Dragon - за искрометный короткопост! Ты просто бох короткопоста!!! Не устану это повторять). И, конечно, за юмор. Ровно такой юмор, который был нужен этим пустошам. Ну и за творческую корректировку персонажа, который из крутана телохранителя в мафсином модуле превратился в обаятельного раздолбая))). - Fiona El Tor - за самую обаятельную торговку всяким барахлом, без которой этого модуля просто не было бы. Да, серьезно, если бы я не увидел Лу в модуле Мафси, я бы и этот пилить не стал))). И очень обрадовался, когда ты ее сюда перенесла). В общем, Лу выступила зачетно, навела шороху, не посрамила Па Фернандо))))). Стильная, горячая штучка, с мозгами, пистолетами и ооооочень острым языком). Такие сносят башни мужикам начисто, хошь пулей, хошь женским магнетизмом))). - Nichan - за отличный, просто отличнейший подхват персонажа!!! И отдельно за очень крутые заявки, которые мне хотелось объявить успешными без всяких кубов. Просто, блин, я очень надеюсь еще где-нибудь тебя увидеть в качестве игрока (ну, собственно, уже увидел в ковбойских перестрелках, так что еще где-нибудь). С новыми силами и чуть большим темпом). - Mafusail - за идею ветки Майера. Правда, вот такой вот отщепенец, живущий непонятными остальным идеями и мечтами — это то, без чего такой модуль был бы неполноценным. - CHEEESE - за легко относящегося к жизни и смерти Билли. Сорри, я думаю, это больше моя вина, что ветка приглохла. Персонаж был хорош, отыгрыш — отличный). Просто не умел я еще водить shoot-smash-chop в бодром режиме. - Zloy Z - за старого дядьку, который в душе еще молодой). - zzappad, Seth - просто за много хороших постов. Возможно, мы не всегда были на одной волне, но персонажи у вас были однозначно очень цельные. Мощные. Спасибо за них. Вот вам грустная песня))). ♫ ссылкаВот и все). Ну, надеюсь, что не совсем все, и что будет еще вторая часть, где я увижу большинство из вас со старыми или с новыми персонажами))).
-
Было интересно. Модуль вышел необычным, не боевито-голливудским, как принято в постапок-жанре, а тяжко-жизненным, реалистичным, насколько мы можем оценить из своих теплых условий.
Играть было тяжеловато. Выбор в действиях почти всегда ставился непростой и с весомыми последствиями; но при этом мира, возможностей персонажа мы толком не знали (что резонно, не может мастер передать совершенно все, не изобрели еще телепатию). В результате в серьезных ситуациях порой тыкались вслепую, не имели опоры под ногами, совершали ошибки, которые персонаж совершить не мог бы. Например, те же падальщики, пару раз за модуль напавшие на снайперов, обосновавшихся в стороне от основного движа. Очевидно, что бывалые пустошные волчары, коих мы отыгрывали, в такое бы не вляпались. Подобные случаи выбивали из персонажа, заставляли злиться и тянуть с постом (не хотелось снова наткнуться на щелчок по носу), что, на фоне общей неспешности, ситуацию ухудшало. Это минус.
Но это же и плюс, учитывая проработку сеттинга. Да, вслепую тыкались, но тыкались в живом мире, познавали и понимали. Когда это чувствовалось - было очень круто. Ты сделал мир, который интересно смотреть, разбираться в нем, а это для форумок редкость. Пришла мысль, что было бы лучше начинать не битыми местными жителями, а теми, кто для мира новы - туристы какие-нибудь космические, дикари, выходцы с Электры. Чтобы можно было исследовать мир, не отвлекаясь на попытки делать вид, будто персонаж отсюда и ему многое известно.
-
-
Это было здорово! Спасибо огромное за те яркие драйвовые эпизоды, которые я прожила вместе с персонажем. Здесь было все - юмор, бесшабашность, задор, авантюры, лохотрон, кровища, маленькая революция и капелька диковатой романтики. Совсем капелька - ровно столько, сколько нужно. Хлесткий! Мы еще встретимся )
-
Спасибо за игру!
-
А мы закончили модуль! А мы закончили модуль!
|
-
И вряд ли лёгкая смерть принесёт заветный мир, обласканный солнцем, где счастливые люди, полные любви, нежатся в свету взаимопомощи и заботы.
увы-с
|
|
Итак, леди-н-джентльмены, наша история (а вернее, калейдоскоп историй) подошла к концу, и в первую очередь я хотел бы всех вас поблагодарить! Это было супер-круто! Пусть иногда я с вами спорил, иногда чувствовал, что вы недовольны, иногда расстраивался и переживал. И все же это ничто по сравнению с количеством фана, драйва и удовольствия от ваших постов и решений, которые я получил за этот модуль. Куча разных характеров, накачанные саспенсом сцены, ровно столько пафоса, сколько нужно, страх, азарт, триумф, разочарование. Все было))). Отдельно я хотел бы поблагодарить трех игроков: - Swin, за все те переписки в личке и идеи, которые он мне подкидывал, и некоторые из которых я взял на вооружение. А отдельное спасибо за тотализатор! - Kyra за правильные вопросы, которые она задавала. - Вилли за возможность обсудить правила и спросить мнение. Все прошло не совсем так, как я задумывал — ни один персонаж так и не пережил 5 дуэлей, поэтому турнир превратился скорее в "лигу на выбывание". (Возможно, прав был Свин, когда предлагал повышать ОД бесплатно с каждым уровнем, а возможно просто так решили кубы). Но, на самом деле, я не сильно расстроен из-за этого))). Хотя и чувствую грусть по поводу того, что так много классных парней и обаятельных (в основном) ублюдков (не говоря уже о прекрасных стервочках) отправилось в бут-хилл... Много раз слушал эту грустную песню, отправляя туда самых любимых из них... ♫ ссылкаТут самое место сказать спасибо Мистеру Риперу ( ЛичЪ) за идею с эпитафиями. Хотя не могу не отметить, что эпитафии Свина мне вкатили не меньше)))). Пару слов о второй редакции. Кто-то был против, кто-то был за. Я считаю, во второй редакции было подчищено много косячков, добавлены интересные возможности (какие-то из них зашли, какие-то нет), и вообще повышено разнообразие. Летальность там уменьшилась несильно, как вы увидите из статистики. Все же пауза посреди модуля — не совсем правильная тема, постараюсь больше так не делать. И, возможно, именно из-за переработки правил разница между высоко уровневыми и низкоуровневыми персонажами сгладилась. Что касается сеттинга, имхо, он получился чем-то средним между спагетти и ревизионистикой, и это было классно). Самого любимого персонажа назвать не могу — придется перечислить половину персонажей в модуле))). Так или иначе, надеюсь, вам понравилось). И надеюсь снова увидеть ваших персонажей в модулях о Старом Западе. Старый добрый или новый и свежий, заезженный или поданный под совершенно новым углом, вестерн — это всегда вестерн). А теперь дискотека про победителей и призы! 1. Ну что. ПОЗДРАВЛЯЕМ MASTICOR'у С ПОБЕДОЙ!!! Победа заслуженная — 7 побед за весь модуль, столько же было только у одного игрока, больше не было ни у кого. Да, технически репутация была выше у персов, не перенесенных из первого модуля, но когда ты не даешь возможности себя вызвать — я считаю, значит, и не участвуешь. В то же время, победа была бы невозможна без одного доброго негра и одного доброго доктора, не забудем о них. Хорошие персонажи показали себя действительно хорошими. Итак, Мастикора получит копию револьвера Colt Single Action Army 1873 от фирмы Denix! Фото с револьвером после получения крайне приветствуется!)))) 2. Второй приз присуждаю Grighoul'у. Также 7 побед за модуль, высокая активность, продуманная тактика. Поиграл за все стороны))). А еще он написал отзыв на форумеЕму будет отправлена книжка об оружии дикого запада, как реального, так и киношного). Приятного чтения! 3. Третий приз присуждаю Draag'у, как финалисту. Приз символический — это гильза от винчестера .44 калибра). 4. Четвертый приз присуждаю Вилли, как человеку, который дважды играл за законников, а один раз убил законника. Короче, ни одна дуэль в этом модуле, в которой были законники, не обошлась без Вилли. Это шерифская звезда! 5. Еще один приз обещал Махгалу, как победителю в тотализаторе, если он зайдет на форум. А то его уже месяца два нет(. Призы разошлю чуть попозже, всем напишу, кому куда когда. Теперь обещанная статистика. Посчитал без проверки — и так много времени на это ушло. Так что маленькие ошибочки могут быть, но в целом все верно. Общее.
- Было 50 дуэлей, 22 в первой части и 28 во второй.
- Персонажей было 52, из них 7 женщин (считая переодетых) и 45 мужчин.
- 15 хороших (-1 переметнувшийся в плохие), 20 плохих (+1 переметнувшийся из хороших и -1 переметнувшийся в сам-по-себе), 16 сам по себе (+1 переметнувшийся из плохих).
А как с выживанием и смертностью? - Было убито 44 персонажа, из них 21 в первой части и 23 во второй. Выжило 7, считая 5 не перенесенных из первой части.
- Дуэлей, закончившихся убийствами, было 41 (20 в первой и 21 во второй части).
- Дуэлей, в которых не умер никто из игровых персонажей, было 9 (2 в первой части и 7 во второй).
- Добиваний было 3 (1 в первой части, 2 во второй).
- Убийств на первом ходу было 20 (9 в первой части и 11 во второй).
О разнообразии: сцены, клише, пушки.
Самым популярным клише был... Бандит! Целых 5.
Сразу за ним по популярности были клише Ковбой и Мексиканец, по 4.
По 3 было клише Законник, Картежник, Красотка, Наемник, Олд-таймер, Юнец, Громила, Падре.
По 2 было клише Метис, Доктор, Пинкертонец, Толстяк и Фермер.
Самыми редкими были клише Офицер, Пьяница, Маман, Бизнесмен и Старатель.
И отдельное спасибо игрокам, что мы видели в деле ВСЕ клише!!!
В сценах разнообразия было меньше.
Самой популярной сценой стали... нет, не пыльные улицы, не салуны и не задние дворы. А пароход! Его выбирали аж 7 раз! Честно говоря, я даже подустал от них).
По 4 раза выбирали отель, пыльную улицу (ок, в финале не выбирали), бордель и заброшенную миссию.
По 3 раза выбирали ручей, станцию, водопой, салун, ночную улицу.
По 2 раза выбирали паром, скалы, мост и задний двор.
По 1 разу выбирали хижину, шахту, кантину и притон.
Мы так и не увидели лесопилку, поезд (!!!) и лагерь ковбоев.
Должен сказать, что сцены во второй части были гораздо разнообразнее — было 4 сцены, которые выбирали во второй части, и не выбирали в первой, и только 1, которая в первой была, а во второй нет.
И, наконец, пушки.
- В первой части было засилье старых-добрых, их выбирали 19 раз (4 раза в парном варинте), во второй части только 1 раз (кстати, не знаю, чего вы все боялись, метис им отлично действовал).
- Популярность старых-добрых во второй части разделили старые и тяжелые (3 в первой и 8 во второй) и, конечно, классика (3 в первой и 9 во второй).
- Дерринджер хорошо пошел для левой руки — в первой части он был выбран 1 раз, а во второй — 4 раза.
- Коротыш чуть сдал позиции — с 6 в первой части до 4 во второй.
- Малыш за всю игру использовала только Мастикора, и то из-за штрафа для леди на мужские пушки. Все же недодал я ему летальности, видимо(.
- Нововведенную по просьбам стреляющих винтовку выбрали 6 раз. Все боялись, что она будет слабоватой, а оказалось крутой пушкой со своими достоинствами и недостатками.
- Дробовик стабильно выбирали по 2 раза.
А насколько хорошо вы стреляли?
- Всего, считая осечки, игроки сделали за игру 254 выстрела друг по другу (113 в первой части и 141 во второй) и еще 2 выстрела-добивания (считаю пальбу Маккоя по шляпе Кида за 1 выстрел). Союзники сделали 10 выстрелов, считая осечки, и 1 добивание.
- Осечек было 19 у игроков и 2 у союзников. Кстати, процент осечек у игроков снизился во второй части. Видимо, активнее стали брать "Только лучшие патроны".
- В первой части у игроков было 39 попаданий и 64 промаха. Во второй 70 попаданий и 62 промаха!!! Иными словами, стрелять вы стали на порядок лучше!))) Я думаю, дело в появлении винтовок и в меньшей популярности двуручного спама 40%-ными выстрелами.
Добро или зло?
- Больше всего побед одержали хорошие персонажи! 13 побед над плохими, 5 над самими по себе и 2 друг над другом (сюда же идет победа Маккоя над Кидом). Всего 20 побед. Больше всего в их копилку внесли Эндрю'Ко, Маккой, Алонзо Беннингтон и оба Дока.
- Плохие в долгу не оставались. Они перебили 9 хороших, 6 самих по себе и 3 из своего числа, всего 18 побед. Больше всего в их копилку внесли дамочки Мастикоры, Мигель Торрес и, я б сказал, Роджер Дин.
- Сами-по-себе тоже оказались не лыком шиты, 4 победы над хорошими, 3 над плохими и 3 над самими по себе, всего 10 побед. Любопытно, что в первой части они в основном побеждали хороших, а во второй плохих.
- Еще было 4 ничьи (ок, ничья Джимми и Пикара достаточно условная, но по букве правил это ничья).
Наконец, результативность самых активных игроков.
Вилли - 5 персонажей, 4 победы, 5 поражений.
Бритиш - 5 персонажей, 0 побед, 4 поражения, 2 ничьи (Бритишу не везло).
Ничан - 1 персонаж, 4 победы, 0 поражений.
Мастикора - 3 персонажа, 7 побед, 4 поражения.
Драаг - 1 персонаж, 3 победы, 1 поражение, 1 ничья.
БлэкДрэгон - 3 персонажа, 1 победа, 3 поражения (Дракону реально не везло!).
Ранадан - 3 персонажа, 3 победы, 3 поражения.
Букворриор - 2 персонажа, 3 победы, 2 поражения, 1 ничья.
Обскур - 2 персонажа, 5 побед, 2 поражения.
Григхоул - 4 персонажа, 7 побед, 3 поражения, 1 ничья.
Азз Кита - 1 персонаж, 1 победа, 2 поражения, 1 ничья.
И напоследок, маленький комментарий-разбор по каждой из дуэлей. Пожалуйста, не обижайтесь на то, что я тут понаписал — мнение субъективное, могу ошибаться. Начнем с первого модуля 'BB'| Die with your boots on: Bang-Bang!
Помним, что правила там были малость другие.
N1. Перестрелка на пароме через Рио-Гранде (Реджинальд Ремингтон против Джесси Форда)
Перед бурей: двуручник-Форд скипнул поединок воли в пользу первого выстрела, как и положено настоящему бандиту, в результате выиграл 2 очка. Вилли с помощью этого самого вызова на поединок воли хотя бы отграл себе 1 очко. Хорошая тактика у обоих.
Перестрелка: была интересной. На первом ходу Форду повезло на низкой вероятности попадания и он ранил Ремингтона. Но он слишком рано поверил в свою победу и приказал союзнику не рыпаться. Хорошо угадав скорость на втором ходу, он об раза промазал и подарил Реджу шанс.
В целом у обоих была неплохая тактика, исход определило везение (правда, финальная осечка Форда мало что решила) и отказ Форда от помощи союзника. Интересная была дуэль, я думал, Форд прихлопнет законника, ан нет.
N2. Перестрелка в отеле "Брайт Стар" (Эбони против Джейн "Колючки")
Перед бурей: Особо, не заморачиваясь с маневрами, Эбони вызвала, а Джейн открыла стрельбу. Джейн таким образом не дала Эбони встать в укрытие, что до некоторой степени невелировало бы подвижность красотки. В этот момент по сути дуэль была уже выиграна, с учетом разницы в 2 ОД из-за территории.
Перестрелка: Обмен выстрелами был с настолько неравными вероятностями, что я не сомневался в победе Джейн. Сильный билд + своя территория + сильная тактика. Тот случай, когда дело не в везении.
N3. Перестрелка на ручье Койоти-Крик (Леопольд Стендлтон против Пабло "Барыги" Чакона)
Перед бурей: Первая дуэль Коварного Чакона. Сделал все четко: в ответ на вызов присмотрелся, по пронциательности считал скорость противника, поставил свою на 1 выше.
Перестрелка: Убийство на первом ходу. Сильный билд + враждебная для врага территория + сильная тактика. Все грамотно сделал.
N4. Перестрелка на станции Роупсвилл ('Стеклянный' Патрик против преподобного Уильяма Маккоя)
Легендарная дуэль, собравшая, наверное, больше всего плюсиков за отменный отыгрыш Азза.
Перед бурей: Патрику было несладко - минусы к меткости за солнце и слабое клише. Он выправил ситуацию с помощью поединка воли, в котором имел вдвое выше шансов, чем соперник. Потом он еще и встал в укрытие.
Перестрелка: В результате шансы уравнялись, и падре, который и так не заточен под блицкриг, оказался против Патрика в укрытии и с минусами к меткости. Потом падре спохватился и тоже кинулся прикрываться прохожим. В общем, в итоге было 8 промахов, 1 осечка и 3 попадания. Редкая дуэль (одна из трех, кажется), где сработал везучий сукин сын.
Итого: хорошая тактика Патрика и чуть-чуть ( несмотря на осечку) большее везение падре.
N5. Перестрелка на перевале Брокен-Тиф (Дэвид Сэмюэль Кригсон против Мурха «Deatach» О’Лоркейна)
Встреча двух бойцов с проницательностью всегда интересна. Тут было так.
Перед бурей: Док кинул вызов, а ирландец присмотрелся. Ничего особенного.
Дальше было так: Мурха вложился на первом ходу по-максимуму в стрельбу, а Док потратил два очка на нырок в укрытие. У Мурхи был шанс, и в целом он все делал правильно, но и док тоже вел себя не хуже. В результате одновременные выстрелы на первом ходу, а на втором Мурхе уже не хватало очков действия для достойной вероятности и достойной скорости.
Итог: более сильный билд у дока и продуманная тактика у обоих + капелька везения подарили Доку победу.
N6. Перестрелка у источника Солти-Спрингс (Колтон Уайт против Джо)
Перед бурей: Метис все делал как по нотам: отказался от поединка — пользуясь фишкой своего клише, присмотрелся, сблизился с укрытием. Но и Колтон, поняв, что проиграл первую фазу, и дальше будет только хуже, открыл огонь.
Перестрелка: Билд у Индейца был чуть послабее за счет потраченного на нож очко, но он использовал его на 100%, прячась за убитую корову. Просто посмотрите, как менялись вероятности попадания: 60-60, 50-50, 30-80 в пользу Джо, 40-50 в пользу Колтона. Но выпавшая осечка и зафейленный мной бросок 1-8 привели к тому, что победил наемник.
Итог: Чуть более мощный билд против более совершенной тактики. Победа за счет везения.
N7. Перестрелка в хижине в Седар-Хиллс (Стервятник Торрес против Сайласа Селлека)
Тут все было просто, даже расписывать не буду. Человек с дробовиком пожертвовал первым ходом ради того, чтобы получить укрытие. Его противник-двуручник получил 4 первых выстрела. Смертельным оказался 2-й из них. На самом деле, Сайлас рискнул по-крупному и проиграл. Бывает.
N8. Перестрелка на улице Сентрал Роад в Честер-Сити (Пабло Чакон против Реджинальда Ремингтона)
Крутая перестрелка. Чакон, зная, что клише противника дает плюс против "плохих", перековался в "сам по себе". Редж вложил очко из репутации в погоду, но оно не сыграло.
В итоге выпал дождь, что по старым правилам очень сильно било по Чакону с его двуручным билдом.
Перестрелка: Началась сразу, без вызова, в стиле Чакона. Сначала он стрелял, чтобы ранить, но потом нервы взыграли, и стал стрелять, чтобы убить. Редж бы достал его первым выстрелом, но совершенно неожиданно его коротыш дал осечку. На втором ходу коротыш Реджа уже не давал бонуса, кроме того сработала проницательность Чакона: он выставил скорость на 1 выше и успел-таки свалить кабальеро.
Итог: Хорошая стратегия и тактика Чакона + невезение Реджа пересилили невыгодные условия сцены.
N9. Перестрелка в салуне "Золотая подкова" (Барри "Жирный ублюдок" Борр против Джека "Джиги" Джефферсона)
Практически зеркальное отражение поединка номер 7. На этот раз парень-с-дробовиком стрелял первым, а его противник рисковал всем, прыгая в укрытие, хотя и в ответ пальнуть успел, и даже попасть. Тут опять дробовик не сыграл, да Барри еще и разрядил его дуплетом на первом ходу. Джига мог бы спокойно расстрелять безоружного врага, но вместо этого картинно сошелся с ним врукопашную. И победил!
Головокружительная дуэль. Не скажу, что была особо крутая тактика. Зато был грохот дробагана, благородство и везение (которое тут всегда было обратной стороной чьего-то невезения). И отличный отыгрыш!
N10. Перестрелка в салоне парохода "Вирджиния" (Джек Джига Джефферсон против Джейн 'Колючки')
Вторая и последняя дуэль Джиги.
На первом ходу оба персонажа старались опередить друг друга. Не удивительно, что с вероятностью попасть 20% они никуда не попали. На втором ходу Джейн уже оказалась в укрытии, что позволило ей подскинуть скорость и сильнее вложиться в меткость. Сладкий вкус победы.
Итог: Примерно одинаковое везение, более сильный билд и тактика у Джейн.
N11. Перестрелка у безымянной лужи где-то в Арканзасе, которую потом назовут "Револьверным прудом" из-за этой перестрелки (Джеймс Форд против Джимми Енота Престона)
Форд открыл огонь, не дав противнику сделать что-либо. Он поставил скорость пониже в пользу точности, а Енот скорость повыше и рванул за корову. Енот вкладывался в последующие ходы, а Форд — в первый. В результате Енот выстрелил первым, но со своими 20% промазал, а Форд выстрелил вторым и со своими 90% попал. Тут никакого везения не было, чисто хорошая тактика против не такой хорошей тактики.
Жаль, что Форд больше не участвовала в перестрелках.
N12. Перестрелка в салоне парохода "Император" (Стервятник Торрес против Колтона Уайта)
Перед бурей: Колтон специально выбрал сцену, в которой Стервятник имел штраф. Чтобы совсем закрепить успех, он еще и вызвал противника на поединок воли (и еще я там побуждал к этому обещанием плюшки). И проиграл. Весы качнулись в другую сторону, и на следующем ходу Стервятник открыл огонь.
Перестрелка: Того самого одного очка Колтону и не хватило. Стервятник опередил его на 1, правда, словил осечку на одном из стволов. Но одного выстрела оказалось достаточно.
Итог: Тактика или везение? Тактика у обоих была нормальная, возможно, Колтону не стоило лезть в поединок воли с равными шансами. А возможно, стоило, все же, билд у него был не такой крутой, как у Торреса. Сложно сказать. Скорее все же везение.
N13. Перестрелка в отеле "Сильвер Спур" (Кармело Пелаес против Дэвида Сэмюэля Кригсона)
Пелаес храбро вызвал противника-двуручника высокого уровня, да еще и взяв спорный старый-и-тяжелый. Это было храбро и безрассудно.
Перестрелка: Началась сразу — Пелаес попытался скомпенсировать разрыв, стреляя без вызова. Док на проницательности считал его скорость и поставил на 1 выше. Поскольку Пелаес и так много вбухал в скорость, поймав пулю и будучи раненым он уже не смог попасть. На втором ходу Док уверенно добил ослабленного ранением противника. Высокая летальность старого-и-тяжелого не сыграла, потому что Пелаес ни разу не попал.
Итог: Сознательно или нет, по тактике да и по самой сути вызова Пелаес сильно рисковал. В итоге Док победил по тактике и билду, удача была минимальной.
Но чу! У спящей старушки упал плед. Кригсон его не поднял и не укрыл им старую леди. Опрометчиво, опрометчиво, это аукнется ему в церкви!
N14. Перестрелка в доме свиданий "Суит Каприс" (Пабло Чакон против Джейн Колючки)
Встреча двух лидеров — двуручника-Чакона и подвижницы- (хм, какое странное слово... нет, пусть лучше будет) вертихвостки-Джейн. Чакон отважно бросил вызов и получил просто худший вариант из возможных. Бордель.
Разница по ОД была сразу 2, плюс еще пара союзников у красотки. Чакон попробовал улучшить ситуацию с помощью маневра, но Джейн это не устраивала, и она сразу открыла огонь. И получила за это бонус.
Победа по начальным условиям поединка. Ну, и по тактике предбоевых маневров. Все же трудно победить, когда у противника перевес в 3 ОД.
N15. Перестрелка в миссии Санта-Мария-де-Трес-Монтес (Дэвид Кригсон против Мигеля Торреса)
Похожая на предыдущую ситуация. Два очень похожих билда, но Торрес заманил Дока в церковь, получая на старте на 2 ОД больше противника. Док хотя бы не дал ему получить еще +1 за стрельбу без вызова.
В общем, эти 2 ОД и решили дело, на втором ходу.
В целом решила сцена и чуть большее везение мексиканца. Особых преимуществ по тактике не было.
N16. Мексиканская дуэль на улице в Пьедрас Неграс (`Раттлер` Джек, Фред Ремингтон и Клайв Вудсток)
Ооо, первая из двух мексиканок.
Это было мощно! Три парня и у всех старые-добрые, гггг). Живчик-Ковбой, двуручник-Законник и скоростной Старикан.
Сначала все палили по законнику, наверное, потому что он был двуруким. Но промазали, а он ранил ковбоя.
Потом Старикан кидал куб, чтобы решить, в кого стрелять. Переключился на ковбоя.
Старикан ковбоя ранил во второй раз, а Законник должен был добить. Но не добил - осечка.
Тут Старикан с законником решили, что ковбой больше не боец, и переключились друг на друга. Забавно, что ковбой уже тогда стрелял в старикана. Но не попал.
Старикан прочухал, что законник медленный, как черепаха, точно рассчитал скорость и уложил его. Остался он и израненый в мочалку ковбой.
И тут произошло чудо. Дважды раненый ковбой забросил 2 очка в перемещение и выдал нехилый штраф на попадание врагу. Ремингтон, решивший, что уже победил, вложил в скорость либо слишком много для одного выстрела и слишком мало для двух. И не попал! И ковбой чисто случайно его уложил.
Итог: На самом деле, конечно, везение сыграло. Но не только. По тактике если против Законника Старичок сыграл безупречно, то против Ковбоя — нет. А вот тактика у Ковбоя была хорошая при плохом везении на первых ходах. Победа выглядит, как чудо, а на самом деле заслуженная.
N17. Перестрелка в миссии Л'Иглесиа-Нова-де-Санта-Круз, более известной как Ноу-Руф-Черч (Дора ДюФран против Преподобного Уильяма Маккоя)
Еще одна долгая бестолковая дуэль с беготней, укрытиями, полностью расстрелянными барабанами и прокинутым Везучим-Сукиным-Сыном... В итоге Дора выиграла, потому что на разбежке в самом начале ей повезло больше (попала при равной вероятности), и благодаря тому, что у падре был капсюльник, а у нее патронник, и когда у обоих кончились патроны, она успела перезарядиться. Падре получил финальную пулю, уже когда шел в рукопашную. Первая дуэль, где задымление сыграло роль, кстати.
N18. Перестрелка в салоне парохода "Бостон" (Джимми `Ловкая рука' против Даниэля)
Джимми попробовал получить укрытие, но Даниэль рвалась в бой. Скорости были одинаковые, у Джимми чуть поменьше вероятность попадания. Победа на чистом везении.
N19. Перестрелка на мосту через Литл-Дир-Крик (Фрэнк `Костяшка` Иден против Джозефа Маккоя Младшего)
Первая неудачная попытка провернуть трюк с мостом.
Перед бурей: Маккой твердо отказался от поединка воли и открыл огонь.
Перестрелка: Фрэнк сделал очень странный ход. Достал оба револьвера, но выстрелил только из одного. Плюс движение, раскачивающее мост. Короче, хотел успеть сразу все — и создать противнику штраф, и пострелять, и из старого-и-тяжелого, и даже иметь шансы на попадание. Маккой спокойно стоял и стрелял. У него был бесхитростный билд "все вложить в скорость и точность". Он дал ему 3 выстрела с вероятностью попадания 60%. Третий и стал роковым. Что любопытно, если бы у Идена был бы другой револьвер, да хоть классика, Маккой успел бы сделать только два выстрела.
В общем, победа чисто по тактике и отчасти по билду, никакого везения.
N20. Перестрелка на палубе парохода "Леди Бейн" (`Последний` Боб Уилсон против `Стеклянного` Патрика)
Тут просто чистое концентрированное везение, один килограмм. Вероятность убить противника на первом ходу у Патрика была 0,48, а у Боба 0,54. Патрик убил, а Боб даже не попал (при вероятности 90%). В общем, такика у обоих была нормальная, а решило везение.
N21. Перестрелка в салуне "Рога и хвост" (Эррон `Рикошет` Смит против Джозефа Маккоя Младшего)
Очень стильная по отыгрышу дуэль, которая преподнесла сюрприз. Сразу надо сказать, что у Маккоя было преимущество в 1 уровень, что отчасти нивелировалось спец-правилами Эрроновского клише.
Перед бурей: Рикошет вызвал Маккоя на поединок воли, видимо, забыв, что сам по себе против хорошего получает штраф к воле. А там еще и клише... В общем, сам себе напортил. Зато маневры были у обоих осмысленные — оба сныкались за прочным укрытием. И понеслааась.
Перестрелка: На первом ходу, как это ни удивительно, попали оба! И никто никого не убил, что с летальностями времен первой редакции было удивительно. На втором ходу Эррон поставил скорость 1, чем дал противнику сделать 3 выстрела. С вероятностью попадания противника 50% и низкой выносливостью он подписал себе приговор. Ну, а из союзников никто не попал.
Правда, Эррона не убило, и от ран он не умер. Но игру не продолжил.
Итог: более сильный билд, более сильная тактика, более удачная сцена.
N22. Перестрелка в салоне парохода "Эсмеральда" (Мигель `Стервятник` Торрес против Джейн Колючки)
Самая долгоожданная чемпионская дуэль пятого уровня.
Перед бурей: От оскорблений сразу перешли к выстрелам. На самом деле, в ответ на вызов, Джейн имхо следовало бы не палить, а спокойно встать в укрытие. А вот следующий ход мексиканца она могла бы сорвать стрельбой, не тратя очки на то, чтобы добраться до укрытия.
Результат: Проницательности ни у кого не было, просто вслепую поставили равную скорость. Мигель вложил всю точность в один ствол, получив в результате неплохие 60% попадания. У Джейн было 50%, но выпала осечка. Итог: в меньшей степени слабая тактика Джейн перед перестрелкой и в большей степени везение мексиканца в ходе самой дуэли.
Так мы лишились красотки Джейн((((.
Дуэли второго модуля
N23. Перестрелка в отеле "Седар Хилл Пэлас" (Эмили против Октавио Рамиреза Дельгадо. Вызов по-французски)
Перед бурей: Тут Эмили допустила ошибку — предложила поединок воли, а Октавио возьми да откажись (какой был смысл ему вкладываться в рисковое предприятие на первый ход, когда было почти беспроигрышное на всю перестрелку?) и встань в укрытие. Красотка отыграла 1 очко, а противник — сразу 3. Кроме того, по новым правилам, красотка тратила больше очков чтобы перемещаться.
Перестрелка: обмен выстрелами, повезло еще, что Джейн не убили. Первое и единственное, кажется, бегство, за всю игру. В общем, тут тактика сыграла.
N24. Перестрелка на мосту через Уолнат-Крик (Линда `Могила` Кейн против Старичка Гранта. Вызов янки-стайл)
Перед бурей: Линда присмотрелась, вызвала на поединок воли и победила. Неплохое начало. Но действительно интересное было дальше.
Перестрелка: Линда провернула трюк, который не удался костяшке в первом модуле — на все деньги рванула вперед, давая противнику вдоволь настреляться на шатающемся мосту. У Старичка Гранта остался всего один патрон — и ни одного попадания! На следующем ходу он попытался отзеркалить эту тактику, но у Линды сработала пинкертонская проницательность, она вложила почти все в попадание и таки убила старичка.
Победа по тактике. Ну, и еще по тому, что Старичок не выставил ограничение на выстрелы. Один из тех трюков, что можно провернуть лишь однажды. И крутейший дебют Линды!
N25. Перестрелка на полустанке Твенти-Сэвэн-Майл-Стейншн (Эллисон Кид против Микки `Грязные Пальчики` Уилсона. Вызов дикси-стайл)
Кид пытался там как-то присмотреться, куда-то сманеврировать. Микки сразу начал палить.
Двуручный билд во второй редакции был уже не такой крутой. В результате вторая рука Микки даже выстрелить не успела. Вероятности у Кида были чуть повыше, но в целом в большей степени решило везение.
N26. Перестрелка в шахте Коппер-Крэк (Пьер Пикар по кличке `Большой`против Джимми `Ловкая Рука`. Тру-джентльмен стайл)
Перед бурей: Джимми пафосно закурил свою трубку, а Пикар встал в укрытие. В целом в этот момент дуэль была выиграна — Пикар вложился в дуэль целиком, а Джимми в первый ход. Потом толстяк еще не дал в укрытие встать противнику.
Перестрелка: На первом ходу Джимми решил использовать получивший во второй редакции новые кошерные правила дерринджер. Ранил противника слегка. Джимми не повезло — промазал с вероятностью 70%. Но и Пикару не повезло — кольт в левой руке дал осечку. Дальше было уже не так весело — два проницательных стрелка ловили друг друга по проницательности. Но по сути стреляли с одинаковой скоростью и почти одинаковой вероятностью попадания. Первым повезло Пикару. Но! У него был персонаж на уровень слабее. Имхо если бы Джимми на первом ходу встал в укрытие, все могло бы сложиться по-другому.
В конце наемник пафосно подорвал шахту с помощью ящика динамита. Порадовал меня. Перестрелка в шахте была всего одна, и заложенная в сцену бомба сработала).
N27. Перестрелка у источника Трасдейл-Понд (Джозеф Маккой Младший против Линды Кейн. Тру-джентльмен стайл)
Долгая интересная перестрелка с разбежкой по укрытиям и стрельбой поверх коров.
Перед бурей ничего интересного не было. Выиграл Маккой прежде всего потому что не побоялся первым из всех игроков взять винтовку. Благодаря винтовке и выиграл. Линда, конечно, вовремя сдалась. Особого везения или невезения тут не наблюдал. Разве что у Маккоя один раз выпала осечка при вероятности попадания где-то в районе 80%.
В итоге мир, дружба, жевательный табак и закоррапченный Маккой))). Спасибо, ребята, за отличнейший отыгрыш!
N28. Перестрелка в борделе "Хай Хилз" (Эллисон Кид против Вилли Джонсона. Тру-джентльмен стайл)
Два мужика, вместо того чтобы устраивать пальбу в борделе, просто сошлись в рукопашную. Ну Кид его и вышвырнул за дверь. И потом в тюрьму посадил. Любопытно, что шансов у Вилли было больше.
Откровенно говоря, фигню какую-то устроили, а не дуэль, я расстроился тогда. А сейчас читаю — весело так))). Эти ужасные проклятия и перепалки))).
N29. Перестрелка на ручье Девилфиш-Крик (Пьер `Большой` Пикар против Джесси Кастера. Тру-джентльмен стайл)
Один из игроков представлял правила на порядок лучше, чем другой. К тому же, Джесси был на уровень слабее. Клише толстяка как раз отчасти нивелировало клише священника. Но главное, почему бой был неравным — у Пикара была проницательность, а у Джесси нет.
Перед бурей ничего интересного не было. А вот дальше было любопытно. Одна из немногих дуэлей, где имело место прятанье за укрытиями целиком. Джесси просто невероятно повезло, когда он рванул к укрытию, а Пикар из 3 выстрелов с вероятность 40% не попал ни одним. Вероятность этого была где-то в районе 21%, если што. Он даже подстрелил толстяка. Дальше герои расстреляли все патроны и никуда не попали. Ну, а потом Пикар по проницательности считал ход, в который Джесси выглянул, и подловил противника. Скорости у них были одинаковые, но у одного вероятность попадания 20%, а у другого 60%. Так что в итоге ничего чудесного, более сильный билд и тактика победили.
N30. Перестрелка на заднем дворе магазина универсальной торговли "Шихан-и-Партнеры" (Эндрю`Ко против `Стеклянного` Патрика. Тру-джентльмен стайл)
Тут стрелки решили, что когда бьются двое хороших, стрелять надо не насмерть. Ух, понаставили друг другу отметин. У Патрика был перевес в целых два уровня. Почему же он проиграл? На самом деле, он выбрал не самый лучший вариант сцены — задний двор. Да, на первом ходу она давала преимущества, но в ней было много укрытий, и винтовочнику Эндрю было где развернуться. В результате иногда он попадал с вероятностью 90-100%.
Выиграл по сути билд.
N31. Перестрелка в кантине "Барба Роха" (Вилли Джонсон против Хесуса Диаса. Вызов по-французски)
Одна из моих любимых перестрелок — тогда как раз прошло три встречи "без трупов", а тут такое...
Перед бурей: Оба бойца пошли удовлетворять соблазны и присматриваться. Разница была в том, что Вилли подошел к столу и автоматом встал в укрытие, а Хесус просто к женщине. К чести Хесуса он не стал за нее прятаться.
Перестрелка: Хесус вложил в скорость маловато. В результате один его ствол был избыточно точным (90%), второй выстрелил позже, чем рявкнул дробоган бандита. И уже не смог попасть. На первом ходу дробовик его только ранил, а на втором добил.
Но тут совершенно неожиданно в игру вступил союзник Хесуса, Пабло. Ему случайно в качестве оружия выпало ружье, и он выбил остаток ран из Вилли. А потом добил.
Итог: Более совершенная тактика Вилли принесла ему победу, а везение превратило ее в кровавую ничью.
N32. Перестрелка на пароме через Платт около Белль-Вю (Джозеф Маккой Младший против Эллисона Кида. Тру-джентльмен стайл)
Перед бурей: В самом начале Маккой спрятался за лошадью, а Кид пошел к нему, но не дошел.
Перестрелка: А дальше Кид допустил досадную ошибку. Вместо того, чтобы подойти к лошади и убрать свой штраф, на что ушло бы 4 очка в один ход, он стоял на открытом месте и палил. В результате Маккой выщелкал из него все раны, а потом добил. И перешел на сторону зла.
Итог: Ошибка в тактике стоила жизни.
N33. Перестрелка в старой церкви за лысым холмом, которая уже никто не помнил как называлась (Линда Кейн против Октавио Рамиреза. Тру-джентльмен стайл)
Линда была на уровень покруче.
Перед бурей: Октавио сразу отсек все возможности для перемещения с помощью предупреждения, так что Линда просто присмотрелась к нему и кинула поединок воли, от которого Мексиканец отказался.
Перестрелка: Не помню, сработала ли там проницательность. Суть была в том, что у Линды скорость была вдвое выше, но за счет точности, а Октавио делал свой выстрел раньше второго выстрела Линды за счет более высокой молниеносности. В общем, Октавио выставил предельно низкую скорость, при которой он получал максимальную выгоду от риска стрелять вторым. И выиграл.
Не могу сказать, был это расчет или просто угадывание. Определенное везение точно было.
N34. Перестрелка в церкви в гост-тауне Даймонд-Сити (Малыш Тедди Маккормик против Эмили. Вызов дикси-стайл)
Пальба началась сразу.
Маленький пистолетик, тонкий расчет по скорости, один выстрел — один труп.
Опять-таки, не знаю, угадана была скорость или как-то рассчитана. Определенное везение тоже было — 50% попадание и 50% убийства наповал. И оба выпали.
N35. Перестрелка на пыльной улице в Хэйс-Сити (Алонзо Беннингтон против Гарри Роджерса. Вызов янки-стайл)
Дебют Алонзо "Какой-то ты чувак подозрительный" Беннингтона.
Алонзо храбро вызвал противника на поединок воли, причем шансов у него было меньше. И выиграл! Ну, а дальше... Гарри выстрелил слишком быстро — стоило прикинуть, что винтовочник не будет задирать скорость выше 4, а молниеносность у него низкая. А Гарри поставил 6. И промазал. А Алонзо стрелял с убедительными 100% вероятности попадания. И выбросил наповал. Финита.
Итог: Ошибка в тактике одного игрока, сильная тактика и чуть везения (все же наповал на 40%) второго.
N36. Перестрелка в Барсучьей Норе (Пьер `Большой` Пикар против Роджера Дина. Тру-джентльмен стайл)
Первоуровневый персонаж победил третьеуровнего. Как это вышло?
Перед бурей: Роджер отыграл 1 очко за отказ Пикара участвовать в поединке воли. Пикар же спрятался за столом, да еще и соблазн удовлетворил. То есть на первый взгляд Пикар все правильно сделал.
Перестрелка: А дальше вмешалось сочетание обстоятельств и кубов. Судите сами:
Все висело реально на волоске.
- Если бы Дин не имел +1 к воле за свою территорию, он получил бы штраф за выстрел без предупреждения и промазал.
- Если бы Пикар спрятался за бабу, а не за стол, Дин бы промазал.
- Если бы у Пикара было на 1 очко вложено больше в левую руку, он опередил бы Дина с его старым и тяжелым (а так Дин стрелял первым из-за свойства персонажа).
- Если бы у Дина было вложено на 1 меньше в меткость, сыграло бы спец-правило клише толстяка и это была бы всего лишь рана.
Везение чистое, концентрированное, один фунт!
Бедняга Пикар, мне он нравился. И бабу я ему красивую подыскал. Не помогло(((.
N37. Перестрелка на Биг-Бивер-Тэйл-Крик (Эндрю`Ко против Эмили. Вызов дикси-стайл)
Из всех персонажей Мастикоры, Эмили мне нравилась больше всего. Тем обиднее, что в перестрелке, в которой она погибла, она все делала правильно.
Перед бурей: В ответ на предупреждение и вызов от Эндрю, Эмили вкатила ему поединок воли. Предлагать поединок воли вторым ходом было очень правильно — если противник от него отказывается действием, ты можешь на следующем ходу аннулировать его действие стрельбой. Эндрю принял и проиграл. Дальше попытался совершить маневр, но был прерван стрельбой. Совершенно правильно! Если была бы разбежка по укрытиям, Эндрю с винтовкой, конечно, был бы в выигрышном положении по сравнению с красоткой.
Перестрелка: На первом ходу оба промазали, хотя у красотки было на 20% вероятность выше. На втором Эмили совершенно точно считала скорость противника и выставила свою так, чтобы выстрелить дважды. Это получилось, но не получилось убить. Буквально 10% не хватило. Ну, а дальше поскольку на ковбоя не работает снижение меткости от ранений, он, конечно, попал. И Везучая Сучка не сработало.
В общем, победа на везении, хотя нельзя сказать, что Эндрю какие-то ошибки делал. Просто у Эмили тактика была почетче.
N38. Перестрелка на заднем дворе конюшни "Фицпатрикc Боардин Стэйбл энд Харнесс Шоп" (Алонзо Беннингтон против Уильяма Кодди. Вызов по-французски)
Еще одна классная дуэль. Вот это был реально тот случай, когда отсутствие смертельного исхода только добавило эпичности.
Перед бурей: Алонзо обзавелся старым-и-тяжелым, дающим бонус к репутации. Поскольку, он желал его использовать, он не стал допускать разбежки по укрытиям, а сорвал маневр противника. Кодди присмотрелся, но крайне неудачно — я плохо откидал.
Перестрелка: На первом ходу разменялись удачей — оба стреляли с очень высокой вероятностью попадания, но Метис промазал, а на выстрел Алонзо сработал везучий сукин-сын. На втором ходу метис допустил ошибку — выкрутил скорость до десятки, а противник наоборот подскинул до четырех. В результате Метис хоть и стрелял дважды, но с мизерными шансами на успех. Негр же прицелился как следует и — бац! Попал, ранил. Выносливость у метиса тогда была 0, так что он сразу потерял 3 ОД, и на следующем ходу негр стрелял уже и быстрее, и точнее. И опять ранил. Метису все-таки удалось размочить счет, но маленькой летальности не хватило. А потом у него кончились патроны.
Победа по тактике, в общем.
И дальше, конечно, было круто: Метис такой стоит и говорит, давай, стреляй. А негр не стреляет). Блиииин! Как в хорошем кино))).
N39. Перестрелка на вокзале во Флэгстоуне (Джозеф Маккой Младший, Грозный Делец, против Эндрю`Ко. Вызов дикси-стайл)
Эпическая встреча персонажа пятого уровня и персонажа третьего уровня. И эпически же крутой заход.
Эндрю показал, что надо делать с дерринджерами. Он видел, что шансов у него маловато — единственное укрытие выпало на стороне Маккоя. Было понятно, что маккой на первом ходу ринется туда. И он просто выстрелил из дерринджера с хорошей такой скоростью. Маккой, кстати, прочитал его заявку по проницательности, но все равно дал противнику сделать 2 выстрела.
Напрасно, как раз второй его и сразил.
Победа по тактике.
N40. Перестрелка в борделе "Трайпл-Рест" на Шестой Улице (Барри Койот против Никки. Вызов по-английски)
Начало было довольно стандартное — разбежались по укрытиям. Никки, правда, хватило дойти для удовлетворения соблазна, а Барри нет. Так что он просто бухнул.
Бедняга Барри стрелял не наповал. Хотя он все равно так ни разу и не попал. Честно говоря, ему просто не повезло — у него стабильно были выше вероятности попадания, но на втором ходу перестрелки красотка его завалила. В целом, нормальная тактика у обоих (у Никки чуть получше), больше везения у Никки.
Возможно, все дело было в том, что на аватарке у Барри был персонаж из фильма "Последний изгой", которого убивают через пару минут после этого места.
N41. Перестрелка в доме свиданий "Мон Плезир" (Пабло Лорхес против Роберта Генрисона. Вызов по-французски)
Док постоянно выбирал сцены так, что воевал с кучей союзников. Впрочем, ни разу они серьезно на перестрелку не повлияли.
Перед бурей: Док удовлтеворил соблазн, встал в укрытие и не дал удовлетворить соблазн противнику.
Перестрелка: Док без всякой проницательности поставил скорость на 1 повыше и не прогадал. Попал, убил. Чистая победа.
В большей степени по тактике, хотя везение тоже было.
Возможно, все дело было в том, что на аватарке у Пабло был персонаж из фильма "Весеннее приключение" (это серия сериала про молодого Индиану Джонса), которого убивают через пару минут после этого места.
N42. Перестрелка на пыльной улице в Увальде напротив бара "Капитан Стилл" (Никки против `Стеклянного` Патрика. Вызов по-французски)
Уровень у Патрика был повыше, зато оставалась не залеченная рана. Силы примерно равные.
Перед бурей: Никки, мудро воспользовавшись своим клише для отказа от поединка, присмотрелась к противнику. Правда, особо интересного не высмотрела.
Перестрелка: Первым повезло Патрику — в один ход он попал по красотке, а она еще и схватила осечку. На следующем ходу Никки размен был в пользу Никки — выстрелы одновременные по молниеносности, но Патрик только ранил, а она убила.
Как и в предыдущей дуэли Никки, тактика была примерно одинаковая, в большей степени сыграло везение.
N43. Перестрелка на темной аллее позади салуна "Синий Носорог" (Эндрю`Ко против Роджера Дина. Тру-джентльмен стайл)
Вторая дуэль Роджера Дина. Каждый раз, когда о нем думаю, вспоминаю "парнишка безымянный вырубает чемпионов". Так было и в этот раз — победил по поединку воли, и даже с учетом того, что Эндрю стрелял без предупреждения, Дин успел выстрелить первым дважды.
Перестрелка: Эндрю зашел красиво — вложился в снижение врагу вероятности попадания своей подвижностью, а сам, используя спец правила винтовки, составил заявку так, чтобы попадать 100% и с большой вероятностью убивать. Но Дин все же попал. Эндрю реально красиво рискнул. Скорее не повезло, чем была плохая тактика.
N44. Перестрелка на ночной улице в Ларедо (Преподобный Джозеф Ньюфаундлендский против Матео Моразы. Вызов по-французски)Сложно сказать, было ли тут невезение или просчет в тактике.
По самой дуэли описывать нечего — стреляли друг в друга, Джозеф попадал, а Матео мазал. Потом, когда Джозеф перезаряжался, Матео его даже ранил. Но в общем дуэль хорошо показала мощь дробовика. Одно попадание — и уже сложно что-либо сделать в ответ.
Хотя вот смотрю, Джозеф попал 3 раза из 3, вероятности были 30-50%. Ни разу не промахнулся. А Матео еще и провалил бросок с третьей волей... Да не, тут однозначно везение.
N45. Перестрелка в салоне парохода "Дэвенпорт" (Роберт Генрисон против Роджера Дина. Тру-джентльмен стайл)
Не буду подробно описывать эту дуэль, поскольку тут был такой момент, что Дин неправильно понял карту, и из-за этого допустил довольно серьезную ошибку.
Но и без этого шансов у него было не то чтобы много. Судите сами — капсюльник с 6 патронами против 3 противников.
N46. Перестрелка на палубе парохода "Кэннон Болл" (Алонзо Беннингтон против Никки. Янки-стайл)
Разбежались по укрытиям, и тут, конечно, винчестер Алонзо показал себя на голову круче, чем дерринджер и классика Никки. Алонзо еще и напарника ее уложил. Молодцом, в общем.
Победа была по тактике. Хотя учитывая количество свинца, которое словили участники, везение тоже было ого-го.
Олсо, в этой дуэли критическую роль сыграло правило на задымление. Если бы не дым, Никки бы негра уложила. А так хотя бы он ее добивать не стал.
N47. Мексиканская дуэль на перевале Лос Колмилос (Уильям Кодди, Преподобный Джозеф Ньюфаундлендский, Джек `Одной ногой в могиле`)
Вторая мексиканочка оказалась проще. Падре выглядел очень страшным со своим дробаганом, поэтому на первом ходу ребята вдвоем мочили его. Падре поставил скорость 1 и прыгнул за скалу. Очень опрометчиво в него всадили три пули, одну из которых отбило кирасой. Но двух других хватило. Дальше старикан и метис разбирались друг с другом. Старикан повторил ошибку Падре, дав противнику сделать 2 выстрела. А надо-то было всего лишь 1 очко перекинуть в скорость...
Результат: Победа Метиса по тактике.
N48. Перестрелка в Салуне "Уэйл-энд-Тёртл" (Роберт Генрисон против Уильяма Кодди. Вызов по-английски)
Док опять насаммонил себе союзника. Но по факту ему просто повезло — револьвер Метиса не вовремя дал осечку, а на следующем ходу он промазал с вероятностью 50%. В целом, Доку банально повезло. Тем более, что как он сам рассказывал, план его исходил сплошь из неправильных предпосылок.
N49. Перестрелка в отеле "Энтлоуп Крик Инн" (Октавио Рамирез Дельгадо против Алонзо Беннингтона. Вызов по-английски)
Два винтовочника сошлись в коридоре отеля. Один стрелял наверняка, зато второй быстро. Кто успел, тот и съел. Процитирую сам себя:
Рамирез написал заявку, в которой попадал с вероятностью 100%, а убивал с вероятностью 90%. Да еще и снизил врагу вероятность попадания.
Алонзо перезаложился в скорость на 4 очка, а так как винтовка стреляет всего раз в ход, они повисли мертвым грузом. Still, сыграло отсутствие осечек и адское везение.
N50. Перестрелка на пыльной улице одного маленького городка, название которого ни о чем вам не скажет (Алонзо Беннингтон против Никки. Финал)
Ну и финал. Никки очень правильно использовала изъян винтовки, позволяющий ей стрелять только раз в ход. Смело отдала противнику первый выстрел, вкатив все в вероятность попадания и зная, что у него не очень высокая меткость. А в ответ убила. Храбро, рискованно, сработало. Заслуженная победа, красивый финал.
Вот теперь точно все!))) Всем виски!
-
Разбор всех дуэлей это эпично.
-
Большое спасибо за игру! Было весело. :) Это был один из лучших виденных мною модулей, мое уважение.
-
Проделана большая и красивая работа. Поздравляю с завершением.
-
маэстро
-
Поздравляшки от стороннего наблюдателя, так сказать)
-
Лучший разбор игры, что я видел.
Да и сама игра - отличная.
-
Жесть, это ж как надо было сесть и заморочиться. За титанические труды! Это эпично.
Жаль, что все мои концепты погибли, но на интерес к игре это не сказалось. Было прикольно.
|
|
|
|
|
Айдыс
- Да понимаешь, - сказал тебе Игорь, почесав затылок. - Оказывается мужик тот, с которым я в прошлый раз познакомился и который экскурсию устраивал... Короче, умер он. Полгода назад, в общем, умер. Семеныч говорит, что зимой пропал, даже милиция приезжала районная, искали его в тайге, а потом весной выловили ниже по течению. Слухи ходят, будто с дамбы свалился, пьяный.
Он пожал плечами, но лицо его было все так же задумчиво:
- Только вот не пил он. Мы тут неделю были и бухали крепко, а этот дядя даже капли в рот не брал. Говорил, что работа с серьезными приборами не дает право на пьянку. Ладно, - Игорь похлопал тебя по плечу.
- На дамбу точно сходим, а там что-нибудь придумаем на ходу, Семеныч вроде как со сторожем обещал договориться. На этой неделе цех не работает, у них какая-то профилактика, так что никто и не узнает, - подмигнул.
Общее
Баня оказалась правильной. Старая, крепкая, с запахом смолы, хвои и чего-то еще. Эдакого. Когда девчонки заходили внутрь, заметили в углу предбанника блюдечко со свежим молоком. Маша толкнула в бок Риту и пошутила про то, что, де, банника прикармливают. Однако поверить, что Мария Васильевна будет вставать утром и специально наливать молоко ради какого-то суеверия было смешно.
Жар шел хорошо, Василий растопил на славу. После завтрака он вышел из-за стола самый первый и куда-то ушел, но никто особо не переживал.
После бани все собрались возле дома и выяснилось, что Сергей решил на дамбу не ходить, сославшись на то, что очень устал. Маша осталась с ним, так что никого особо обмануть не вышло.
Вася не появился, так что решили, что он уже там.
- Ну что, тогда пошли втроем, - сказал Игорь, глядя на Айдыса и Рите. - Не забудь про фотоаппарат, там такие кадры можно сделать - просто супер.
|
14 июля 1965 года. Солнце начало пробиваться сквозь густые еловые ветви довольно настырно и рано. Сегодня оно было каким-то особенно ярким, играло в росе, выпавшей ранним утром на траве вокруг. Воды было много, пологи палаток даже слегка провисли. Вчера вечером и ночью, понимая, что это последняя ночь похода, когда придется ночевать в полевых условиях, вся группа выпустила пар по полной. Пели песни, доедали консервы и остальную провизию, рассказывали друг другу сокровенные истории. Мужчины пили разбавленный спирт, девушкам достался портвейн - что и говорить, советская женщина не только красива, но и закалена наравне с мужчиной тяготами и крепким алкоголем. Особенно если эта женщина молода и имеет статус "студентка". Так что вечер был веселым, ярким и каким-то иным, чем другие вечера в этом и прошлых походах. Под треск еловых дров, в хороводе искорок, летящих вверх от пламени костра, чудилось что-то прекрасное, мистическое и обязательно волшебное. Конечно, собравшимся у костра материалистам были чужды мысли о колдовстве, как о реальности, но сердце отчего-то билось чаще. И это волнение объединяло группу даже сильнее, чем прочие связи. Не обошлось, разумеется, без конфузов. Перебрав спиртного, Вася с чего-то вдруг решил рискнуть и признаться в любви к Рите. Он попытался сделать это наедине, но полянка была недостаточно большой для этого, да и говорил он достаточно громко. В итоге, не выдержав хихиканья Маши и Сергея, бедный аспирант схватил остатки разведенного спирта и ушел в свою палатку заливать свои чувства. Второй повод предоставили сами влюбленные. Видимо, атмосфера была слишком волнительной для них, кровь ударила в голову и остаток ночи остальным членам экспедиции пришлось слушать стоны и кряхтение из их палатки. Раньше они хотя бы делали это не так громко. Как бы то ни было, утро принесло радость абсолютно всем. Удивительно, но похмельного синдрома не было ни у кого, и даже Василий, несмотря на помятую физию, был преувеличенно бодр, энергичен, но старательно избегал пересекаться взглядом с Ритой. Лагерь свернули оперативно. Навык у всех был, даже Сережа, несмотря на свой легкий гонор, честно выполнял свои обязанности и не перечил Игорю. Что-то в лидере их отряда было такое, заставлявшее всех беспрекословно и добровольно подчиняться. Видимо, именно такая харизма была у красных командиров в Гражданскую, а потом у героев в Отечественную. Кто-то даже слышал историю, будто бы Игорь - дальний родственник Чапаева, но сам он на такие глупости не имел желания отвечать. Учитывая, что родом он был с Сахалина. Переход от места ночевки до деревни Пороги занял где-то три часа. Природа вокруг радовалась новому дню, солнце планомерно прогревалось и было ясно - день будет самым теплым, по сравнению с остальным месяцем. Небольшой отряд изнывал от жары и пота в своей плотной одежке, когда в отдалении послышался гул. - Уже близко, - Игорь указал рукой вперед. - Минут через двадцать будем на дороге, а там рукой подать. Действительно, оказавшись на плотной укатанной грунтовке, им достаточно быстро удалось выйти к тем самым Порогам, о которых командир упоминал накануне. Однако самой деревни пока что не было видно. Первым, что удалось разглядеть сквозь заросли - это высокий склон, заросший деревьями, спускающийся к небольшой плотине. Через нее, с белой пеной, пробивалась вода и она как раз давала тот самый гул, услышанный ранее. - Да, это, конечно, не ДнепроГЭС, - сказал Вася. - Но тоже красиво. Ты говорил, что она построена была как-то очень давно, еще буржуями? - В девятьсот восьмом ее начали строить, - Игорь кивнул. - В десятом запустили, строили на деньги графьев Мордвиновых и двоих инженеров - Роппа и Шуппе. Здесь недалеко кварцевые залежи нашли и место хорошее, река бурная была. Вот они и привезли немецкой техники на это место, быстро построили и запустили металлургический завод. Неплохо устроились, в общем. Единственное, что можно хорошего про них сказать - сделали на совесть, завод и ГЭС до сих пор успешно работают. Я сюда в первый раз когда приезжал - много общался с местным главным инженером, это года четыре назад было. Может чуть попозже сходим в цех, посмотрим на это раритетное трофейное оборудование, - он усмехнулся. - И что, прямо с начала века работает? - Маша удивленно смотрела на ГЭС, будто ожидая, что та развалится через минуту под напором воды и времени. Плотина стояла уверенно. - Так это же импортное, - ответил ей Сережа. - Я когда в Швеции был, там много всякого еще с конца 19 века работает и ничего. - Ладно-ладно, у нас и получше сейчас делают, - как только Сергей начинал рассказывать про свои поездки "за бугор" Вася всегда кривился, будто откусил от целого лимона. - Вот только давайте без ваших споров, тут уже дойти осталось немного, а там помоемся и отдохнем по-человечески, - Игорь поправил лямки своего рюкзака и пошел по дороге вперед. Чем ближе становилась ГЭС, тем четче виделось, какая она старая. Темный чугун мостков, какие-то вычурные детали, непонятно для чего торчащие из каменной кладки. Здание цеха тоже не производило впечатление нового - приземистое, потемневшее, будто прокопченное. Оно, через какое-то время, перекрыло вид на плотину и гул от работающих печей и механизмов стал почти оглушающим. Цех работал, выплавлял особые ферритовые сплавы для государства и это было правильно. Деревня была словно размазана по противоположному склону горы, между которыми и лежал пруд. Дома стояли, как казалось, хаотично, между ними вилась все та же единственная грунтовая дорога. Она же, судя по всему, выводила на шоссе где-то далеко впереди. В чистом прозрачном воздухе было видно, что люди уже занимаются повседневными делами, из печных труб вился дымок. Турбаза же находилась на берегу пруда и гораздо ближе к ГЭС, чем к поселку. Выходило, что между ними где-то минут по десять пешком в обе стороны. Сам гостевой дом представлял собой двухэтажное здание, причем с дороги через двор и распахнутые ворота можно было попасть сразу на второй этаж. Как и многие постройки в этой местности, одним краем дом стоял на нескольких толстых балках, а между ними образовался как раз-таки первый этаж, или же подвал - зависит от точки зрения, от дороги или с берега. К пруду же, из дома, вилась широкая деревянная лестница, а на участке стояла пара домиков - баня и еще один гостевой дом. Игорь уверенно направился внутрь. Спустя какое-то время он вышел вместе с крупным бородатым мужчиной лет сорока. Его широкое лицо светилось от счастья, а лопатообразная ладонь крепко сжимала плечо Игоря. - Рад, очень рад, что выбрались к нам! Я Петр Семёнович, можно просто Семёныч, руководитель турбазы, так сказать. А вообще живу тут, с женой, она на кухне сейчас. Ну что, давайте, располагайтесь, ваш домик будет вон тот. В "большом" разместить не могу, у нас тут группа туристов из Болгарии, как раз приехали недавно. В общем, разберетесь. Он еще раз пожал руку Игорю и ушел по своим делам, а лидер отряда подошел к своим товарищам - В общем, сейчас так - заносим вещи; кому надо, тот переодевается и дальше завтрак, мы как раз вовремя успели. Хорошо, что рано поднялись, не зря торопил. Болгары, почему-то, поздно встают, вот с ними и поедим. Дальше задача такая - натаскать воды из колодца, наколоть дров для бани, растопить эту самую баню и помочь с обедом. В остальном - все свободны до обеда. ' />
-
Раньше они хотя бы делали это не так громко.
взбрело. ведь в СССР секса нет!
-
И текст, и идея, и, самое главное, этот советский сеттинг — восторг! Почти как перевал Дятлова, только ГЭС. =)
|
-
неожиданно, но мощно
-
верно
|
|
4 апреля 2056 года
База Fort Custodes, Мексика Рано утром, когда ночное небо еще не подернулось назревающей синевой на горизонте, Эбони Саммер прибыла на базу Армии США Форт Блисс в Техасе. Таксист довез до КПП. Оттуда - пешком, с сумкой на плече, в которой белья и сменной одежды на неделю, планшета с фильмами и прочими средствами побороть скуку. Через проверку документов постовыми, с недоверием разглядывающими мексиканский ID, американский пропуск и международное удостоверение сотрудника программы "Аватар". С помощью английского с мексиканским акцентом, которым уточнялась у персонала дорога до вертолетных площадок, где ждет транспорт. Эбони в Америке всего три дня. После того как она прошла через подготовительные курсы операторов в Мехико, ее распределили на Форт Кустодес, что на границе с США близ города Сьюдад-Хуарес, или просто Хуарес. Девушка знала, что там жестко. В тамошних трущобах самая высокая плотность перестрелок, самые большие потоки оружия, самое большое число жертв. Но в программе "Аватар", благо ее главный офис находился в США, предоставляли хорошие условия для операторов. Мексиканская преступность хорошо организована и осведомлена. У нее множество инструментов и источников информации. И "Аватаров" они ненавидят настолько же сильно, насколько и сотрудников американских спецслужб. Поэтому чрезвычайно опасно оставлять оператора, действующего в самой горячей точке этой войны, проживать в центре Мексики, ведь крайне высока вероятность, что данные о нем через коррупционные сети в местных правоохранительных органах утекут в руки преступников и оператора выследят и в лучшем случае просто убьют. Поэтому Эбони предоставили жилье на территории США в Техасе, откуда она будет добираться до операционного центра в Форт Кустодес в Мексике вертолетом из Форт Блисс. Это максимально безопасные условия. На площадке стоял Черный Ястреб, мигая навигационными огнями. Вокруг него столпились семь человек, все с сумками и рюкзаками. Похоже, ждали ее. Эбони подошла к группе, уточнила, что они все летят в Форт Кустодес, познакомилась со светловолосым капитаном Джоном Свэтбэком и успела получить комплимент от здоровенного черного парня, который представился Винсом. Потом к группе подошел пилот, получил положительный ответ на вопрос "все ли в сборе" и сказал загружаться внутрь. Когда операторы рассадились, винты уже вовсю заревели, и стало совсем не до знакомств. Можно было разве что разглядеть новообретенных товарищей. Все мужчины. Один черный. Двое латиносов. Остальные - типичные американцы, возраст от 24 до 30, на вид. С трудом можно было назвать отличительные приметы каждого. А может быть, Саммер просто не до конца проснулась еще, или стресс мешал. Через несколько минут, закончив с приготовлениями, пилоты закрыли двери и подняли машину в воздух. В иллюминатор было видно уменьшающуюся базу Форт Блисс, и в свете уличных фонарей едва угадывались в темноте все ее колонны техники, казармы, склады и дороги. Вертолет набрал высоту. Небо начало светлеть. К моменту, когда они добрались до границы с Мексикой, солнце уже показалось из-за горизонта, заливая робким красноватым светом пустыню, перечеркнутую пограничной стеной. "Великой мексиканской стеной", как иногда называли ее в народе. Может быть, эта мера и снизила процент эмигрантов в Штаты, но тоннели через границу копают все так же упорно. Снова дома. Еще немного времени полета, и вертолет приземлился на территории Форт Кустодес. База была расположена в горах к востоку от Хуареса и с воздуха она выглядела небольшой - можно было разглядеть несколько зданий, пару складов и ангаров, четыре вертолета да пару дюжин бронеавтомобилей, не считая нескольких грузовиков снабжения. Когда птичка снижалась над площадкой, открывался шикарный вид на горы, на вершинах которых играли лучи утреннего солнца. Но вскоре его закрыла высокая стена периметра базы, и пассажиры почувствовали толчок, с которым шасси вертолета уткнулись в асфальт. Шум винтов стал стихать, пилоты открыли дверь, позволяя операторам высадиться, и первой фразой, приветствовавшей Эбони на территории операционного центра, была "Добро пожаловать в Форт Охуенный*!", которую крикнул Винс, спрыгивая на землю. Эбони помогли выбраться из пассажирского отсека, потом вместе с группой провели внутрь здания, занятого под нужды "Аватара". Как поняла девушка, новенькая была здесь только она, остальные бывали на базе и знали, как здесь все устроено. Форт Кустодес находился под командованием мексиканской федеральной полиции, так что, формально, был мексиканской базой, несмотря на присутствие американских советников, специалистов и наемников, которые играли важную роль в ее функционировании, не говоря уже от "Аватаре". Отсюда осуществляется управление роботами, отсюда их рассылают на патрули и миссии и здесь же проводят ремонт и настройку. На вертолетной площадке Эбони видела военные реактивные конвертопланы - именно они и являются транспортом для аватаров. Несмотря на то, что девушка была мексиканкой, она прилетела сюда с американцами и под американским командованием. Персонал из мексиканцев казался чуть более чужим, чем она ожидала. Тем временем группа преодолела контрольно-пропускной пункт в операционный центр (по-видимому, в него не допускались люди не из "Аватара" совсем, в целях корпоративной безопасности или из параноидального страха агентов преступников из мексиканской полиции). Джон Свэтбэк, который, как выяснилось в ходе разговора, оказался командиром ее отделения, направил ее в нужный кабинет для засвидетельствования прибытия ее на базу и прочих бюрократических процедур, и рассказал, куда пойти дальше. После бумажной волокиты Саммер нужно было вместе с остальными операторами, заступающими на недельное дежурство на базе, пройти плановый полный медосмотр, подтверждающий пригодность к управлению аватаром. Это уже не было очередным элементом волокиты, а являлось суровой необходимостью. Эбони уже хорошо усвоила из тренировочного курса, что подключение к роботу в кресле управления - процедура чрезвычайно тонкая, сложная, и без подготовки, как технической, так и медицинской, да в не лучших условиях все может пойти наперекосяк. Начальник отдела кадров, Элеонора Свифт, зарегистрировала Эбони довольно быстро. Обрадовала ее тем, что большинство ее документов и файлов уже были переданы сюда из Мехико. Вручила ключ от личного шкафа в раздевалке, рассказала о распорядке дня, планировке корпуса, и кратко осветила прочие детали, относящиеся к быту на дежурстве. После этого Саммер оставила сумку и верхнюю одежду в шкафчике, нарядилась в висевшую там повседневную форму оператора аватара, состоявшую из темно-синих брюк и рубашки с большими буквами PA на спине, и пошла на медосмотр. Медицинский блок находился на втором этаже, войти куда можно было только по удостоверению оператора - здесь находился уже непосредственно центр управления аватарами, в который входила операторная, командная комнаты, серверная, отдел суперкомпьютеров, зал для брифинга, собственно медблок и прочие элементы планирования и осуществления операций. В коридоре медблока уже сидели операторы, которых Саммер видела в вертолете. Здесь выдалась возможность завершить процедуру приветствия и представления друг другу, которой присутствующие не преминули воспользоваться. Поскольку Эбони являлась единственной девушкой-оператором в этой дежурной смене, ее пригласили в женский кабинет сразу же, пока остальные ждали очереди. Доктор оказался темноволосым молодым человеком, лицо которого, впрочем, осталось скрыто маской и пластиковыми очками. Он пригласил Эбони присесть в диагностическое кресло. В котором она смогла, наконец, расслабиться и собраться с мыслями после сегодняшнего небольшого путешествия. Рекомендуемая к заполнению анкета. Ответы можно давать кратко.
1. Отношение к алкоголю, курению, наркотикам
2. Отношение к сексу, верности к партнеру, предпочтения в выборе партнеров, сексуальная ориентация
3. Вероисповедание
4. Отношение к приметам, суевериям, различным мифологиям, мистике
5. Вера в судьбу, удачу, фатализм
6. Отношение к рождению и воспитанию детей
7. Качества, присущие идеальному человеку
8. Отношение к искусству, предпочтения в формах и жанрах
9. Наличие кумиров, образов-примеров для подражания
10. Фобии (если есть)
11. Вещи, которые очень нравятся
12. Вещи, которые очень не нравятся
-
ом-ном-ном
-
отличный пост!
|
Огонь очень красивый.
Он рисует красивые купола раскалённого воздуха, наполненные продуктами атомарного расщепления. Пройдёт ещё несколько десятилетий, прежде чем неорганическая химия окончательно придёт к выводу, что огонь — это всего лишь процесс. Это излучение в видимом диапазоне. Это цветы, порождённые плазмохимической реакцией и прекрасные в своей мимолётной красоте. В повседневной жизни никто не смотрит, как зарождается огонь. Люди шаркают спичками о рябое лицо коробка. Люди бросают в огонь поленья, смятые откровения, заумные книги. Пламя — будь оно жёлтое, рыжее или почти красное — радушно бросается на добычу. Пламя радуется всему подряд. Но то, что человек принимает за бессердечную жестокость (так находя в огне родственное начало, так приписывая ему тёмные страсти своего вида), на самом деле далеко от жестокого.
Огонь прекрасен. Он действительно дарит красоту.
И пусть всего мгновение парят в воздухе нарисованные купола, пусть неделимую долю секунды продолжается цветение эфемерно-горячих роз, пусть лишь один единственный миг отделяет синеву зарождающейся искры от ровного теплового гало... эти мгновения действительно прекрасны.
Закрывая глаза, Людвиг фон Вартенбург увидел то, чего никогда не видел прежде: то, как за курносым прицелом двуствольного хаудаха расцветают звенья пламени. Как вспухает воздух, порождая словно наполненные огненной дымкой пузыри — и вот, пока эта мысль ещё бежит вместе с утекающей кровью, пузыри лопаются, а клочья огня становятся тем, что привыкли видеть солдаты. Громом и смертью. Кислой гарью. Бьющим в нос горьким дымом. Отдачей, которая сломала бы руку человеку, не практиковавшему железную дисциплину в теле и духе. Становятся дуплетом из примитивного дробовика.
Вождь отшатнулся, попятившись из только что проделанной дыры. Если бы Людвиг мог видеть его, то на серой плоти лица, перемешанной с осколками каменной шкуры, он прочитал бы гримасу глубокого и почти человеческого удивления. Словно это не бессмертный страж Похъялы, а секунд-майор Федеральной армии по-настоящему не мог умереть. Дробь ударила в грудь, хлестнула по горлу, срывая всё новые и новые куски толстой шкуры. Где-то ниже читалась отметина, сделанная пулей Вебера, а рядом те, что оставили мушкет Кройце и пистолет доктора Крамма. В темноте ноября первобытная легенда столкнулась с неповоротливой и, вместе с тем, предельно логичной военной машиной будущего. Умирая, солдаты и канониры продолжали делать то, чему их учили — пулю за пулей они всаживали во врага, который продолжал стоять на ногах. Но вместо трепетного поклонения, которое вызывали побасенки о далёких землях севера у финских дикарей, солдаты стержневой нации обращались к другому — к философии всё более крупных калибров.
Жирный свист наполнил собой метель. Сквозь мельтешение бурана внезапно рухнуло нечто тёмное, подняв на месте падения фонтан разбитых булыжников и комьев смёрзшейся земли. Ослеплённый вождь медленно обернул лицо к небу, пытаясь понять, что случилось. И там, на вершине наблюдательной башни, Дитрих Хайнц заорал, срывая охрипший с полудня голос на неприятный визг:
— Выше на градус или два, герр ефрейтор!
Ботфорт Бахмана упёрся в чугунный клин, регулирующий положение мортиры. С учётом того, куда именно приходилось стрелять, пушка задрала нос почти вертикально в небо, послав прошлое ядро по очень высокой дуге. По периметру лафета, узкой деревянной тумбы, шли небольшие риски с вытравленными градусами огня. Если сейчас мортира била в небо под углом в 82 градуса, то...
Ефрейтор в сомнениях смотрел на орудие. Сейчас мортира была ещё больше похожа на кастрюлю, только дымящую остатками пороха. Вебер опускал в неё новое ядро, стараясь не уронить его раньше времени. Обычно для этих целей использовали специальный зацеп или верёвочную чашку, но сейчас не оставалось времени даже на это — пачкая рукава белой рубахи и обжигая пальцы о горячий металл, Микаэль водворил на место чугунный шар.
«Градус или два» означало, что совершить выстрел придётся под углом в 84 градуса к горизонту, почти что в небо. Но внизу ворочалась тёмная фигура вождя, а новые хлопки пистолета больше не звучали. И здоровая рука Бахмана резанула темноту в непривычной артиллерийской отмашке.
— Заряжай.
Поворотный механизм со скрипом изменил угол наклона орудия. Прижавшийся к парапету Дитрих, двумя руками хватаясь за рвущуюся с головы треуголку, отчаянно кивал, без слов призывая поторопиться. Вебер, сплёвывая снег, лёд и пороховые гранулы, насыпал в запальное отверстие достаточно порошка. Уже на глаз, уже неважно...
— К бою готово, герр еф...
— Огонь!
Мортира глухо бухнула, хотя звук её выстрела был больше похож на очень-очень громкий всплеск, чем на привычный громовой удар длинноствольных позиционных пушек. Подпрыгнув вместе с лафетом от некоторого переизбытка пороха, сигнальное орудие окрасилось в сизые клубы дыма. И, под расцветающие в небе вспышки сигнальных ракет, чёрное ядро со свистом достигло небосвода. Оно на несколько секунд поравнялось с лиловой луной и зависло на фоне бессмысленного фиолетового блюдца, прежде чем рухнуть обратно, с каждой секундой набирая скорость.
Вождь поднял голову, ещё не зная, что именно слышит. Пышная корона качнулась в привычно-повелительном жесте. Даже самые свирепые среди северных дикарей, даже покорные саамы и эсты превращались в кротких тюленят в его присутствии, благословенном Матерью всех Матерей. Не зная усталости и пощады, арктический тролль берёг покой вверенных ему полей и равнин, айсбергов и стылых холмов.
— Как учёный и дворянин... — проскрипели его изуродованные превращением губы.
Перед смертью царь-олень видел стада этих гордых животных, вольно бегущих среди полей мифической Похъялы. В переливах северного сияния звёзды пели ему о звенящей вечности, о красоте января, об открытом полярном море.
Перед смертью горный инженер Фриц Дортмунд видел бульвар Святой Анны. Видел статуи и особняки в стиле барокко, мраморные дворцы и банкирские дома. Оркестр давал венский вальс, обнажённые предплечья дам манили своей недоступностью, а принц Николай с улыбкой говорил что-то венценосному отцу.
— ... я благодарю ва...
Ядро, набравшее в скорости десятки морских узлов, разорвало его уродливую фигуру на куски камня, плоти и по-неживому густой белёсой крови, похожей на материализованную эссенцию самой зимы. Гомункул — личина человека, нелепо натянутая на каркас из костей и злой магии — перестал существовать в ту самую секунду, когда пожелал переступить порог казармы.
Воцарилась тишина, в которой оседали догорающие красные ракеты. Выше их, за ковром штормовых туч, лиловая луна Похъялы медленно теряла демонический отблеск, становясь самой обычной бело-жёлтой луной. В переливах среди звёзд таяли далёкие картины сказочного города, где Старая Лоухи протягивала к очагу навсегда замёрзшие пальцы.
-
Бездна уважения и телячий восторг по поводу всей этой партии. Фантастика просто.
-
GG
-
Сурово и прекрасно, да. Но вот это...
Микаэль Вебер: «Ну нахер» (бежать с Батареи или организовать глухую оборону)
...это просто эпичнейше.
-
Микаэль Вебер: «Ну нахер» (бежать с Батареи или организовать глухую оборону)
Забыл добавить про золото в теме с побегом xDDD Как обычно, самые интересные варианты остаются за бортом)
Эх, опять конец истории...Интересно было бы узнать что ты сам обо всем этом думаешь, конечно? Сейчас, спустя большой перерыв, мне кажется, что что-то изменилось или, наоборот даже - не изменилось. Непонятнэ )) В любом случае, это был красочный путь, ещё одна возможность запустить театр воображения) спасибо)
-
Очень-очень-очень сочный пост! И даже немного жаль, что эта история подходит к концу. Очень жду скелетов, которых мы так и не нашли.
-
Пост очень красивый.
Пройдет всего несколько десятилетий, и сочетания букв, вызывающих всплеск эмоций у читателя, будут изучены и научно определены. =)
На самом деле, отличный пост, в котором органично сплелись созерцание и действие, лиричность, тонкий юмор и суровая сказка.
-
Твой стиль написания постов - это что-то неповторимое.
-
Какой могучий пост!
-
Внушительно
-
Хорошо, когда интересные игры достойно и логично заканчиваются.
-
Ладно. Возможно, в следующий раз я всё же войду в сказочный город и стану... ну ладно, не королём - так хоть оленем.))
Спасибо за луну. Она прекрасна.
-
Зачитался.
-
+^100
-
omg! почему я не играл в батарею.
-
Мои восторги! Такие посты нужно отмечать сотней плюсов.
Великолепный слог, незабываемые сравнения - подобные тексты, к сожалению, редкое в своем роде явление, но тем они и славны.
Вдохновения и соответствующих игроков мастеру!
-
Почему там, говоришь, сообщения на главную попадают? Не за художественную ли ценность? :)
|
-
Так отож!
-
Как в загоне, даа.
|
Восторг в глазах Шинты.
Яркий, неприкрытый — так мог бы смотреть малыш на свой первый в жизни восход солнца над бескрайним Севером, когда пламенный шар медленно расправляет свои бесчисленные лучи-руки, поглаживая теплым прикосновением каждый листок на дереве, каждую песчинку на камне, и каждую снежинку заставляя искриться ярче алмаза на королевской короне.
Так смотрел Шинта на танец старости и молодости, на вечное соперничество опыта и бесстрашия, мудрости и ловкости, знаний и силы, впитывая в себя каждое мгновение боя.
Исход закономерен, и все же Шинта закатил глаза, взмахивая руками, когда топор раскроил голову старика. Не разобрать за кого он болел, слишком много в жесте и досады, и удовлетворения сразу.
Только улыбнулся еще широко, осознав последние слова старика. Шинте не нужно пояснений, кто придет.
Опустив голову, слушал Эмина, задумчиво достав нож — тот, что чуть короче собрата — и покручивая его в пальцах. Когда Эмин закончил, кивнул неопределенно, глядя то на Гарма, то на труп старика, орошающий снег кровью из пробитой головы, и словно прикидывая что-то в уме. Затем подошел к старику, меч Герна из руки взял осторожно, владельцу вернул. Потом взрезал лохмотья на ребрах, обнажая плоть, а следом — взрезал плоть, обнажая печень. Чавкнул влажно ножом, поднял к лицу окровавленную ладонь, всмотрелся в мясо, едва заметно отливающее синевой. Впился зубами в краешек, пожевал задумчиво, скривился, сплюнул в сторону смачно, отшвыривая ошметок от себя, словно проказу, харкнул еще раз, утирая розовую слюну, на Гарма глянул со странной смесью брезгливости и уважения:
— Фу, блядь... как ты их жрешь...
Головой покачал, вытер нож, снегом руки умыл, снежок крутобокий скатал и в рот закинул, пожевав как следует.
Вздохнул, глянув сначала в сторону подлеска, где скрылся малец, затем в сторону, куда девица убежала.
— Это ты хорошо придумал, брат, — усмехнулся Трому. — Бери всех молодых: Сварта, Герна, Фрита. Волками по следу пойдете. Если девка до тракта успеет добежать раньше, чем вы ее нагоните, значит Север пощадил ее. А если нет — ну, Сварт всяко первый, а там уж разберетесь. Потом к Седым Камням выдвигайтесь, там встретимся.
Махнул рукой, провожая в путь, отвернулся, глядя на поле боя, усеянное телами.
— Этих — обезглавить, и на ветви. Каждому на груди — вот такую руну, — чиркнул лезвием по снегу, вырисовывая простенькую вязь. Жутковатое послание, восхваляющее Гота и Уталла, но понятное лишь тем, кто знает имперский.
— Этому... — на тело старика посмотрел, задумался на мгновение, а затем развел руками виновато, заговорил негромко, быстро и сбивчиво, будто оправдываясь.
— Эх, костер бы тебе сложить, Свен, хороший такой, чтоб пламя до небес, да не обессудь, времени нет совсем, даже камнями забросать некогда... Оставляю тебя волкам, уж прости, и пойми, и не поминай лихим словом с той стороны... Но, знаешь, волкам-то волкам, да не просто так...
Огляделся быстро, подбежал к скарбу, снятому в качестве трофеев с поверженных тел, пошарил, доставая имперский меч, вернулся назад и вложил деду в руку.
— Вот так. Вот так будет хорошо. Не держи зла, Свен.
Поднял голову, осмотрел ватагу. Блеснуло что-то в уголке глаза Шинты, или показалось? Поди разбери.
На Эмина посмотрел, кивнул — теперь уже вполне определенно.
— Как с телами закончим, вперед по следу. Но если — когда! — найдем, мальца не убивать. Я Свену обещал. Гарм! Головы потом соберешь, и понесешь. Только будь добр, не сожри по дороге.
-
Ах, сколько хлопот, сколько забот!
-
— Фу, блядь... как ты их жрешь...
Вот и я думаю...
-
— Ох блядь! Девка-то тоже дитё! А я Трому... ох, блядь...
Покачал головой досадливо, затем моргнул, явно новую мысль обдумывая:
— А впрочем, после Сварта она ж уже вроде и не дитё будет... Не, нормально все.
Рукой махнул сам себе, снова за работу принимаясь.
|
|
Присел Шинта обратно, слушая. С жадностью вглядывался в иссеченные старостью, недоеданием и беспощадным холодом губы старика, похожие на кору столетнего дуба, как шевелятся те, выталкивая слово за словом, выстраивая их в единый рассказ — сбивчивый, но искренний.
— Север грядет, — эхом повторил, когда старик закончил, продолжая вглядываться тому в рот. — Всё не зря.
Улыбнулся мыслям своим, сбрасывая пелену жадного внимания, которая, казалось, поглотила его целиком во время рассказа. Оглянулся на ватагу.
— Слыхали, а? Север грядет! — воскликнул с детским восторгом, и снова на старика посмотрел. — Хороший рассказ, Свен. Слышишь, я называю тебя по имени, это важно! Смотри на меня.
Тронул деда за подбородок, мягко, но настойчиво заставляя того смотреть себе в глаза, и заговорил так же мягко и настойчиво, разъедая жгучим уксусом вопросов смиренность старика. И с каждым словом в глазах Шинты мелькало нечто — будто некто очень старый, старше гор, лесов и снега, лениво приоткрыл глаз, чтобы взглянуть на наскучившее ныне, но занимавшее его когда-то действо.
— Ты ведь помнишь, да? Помнишь их имена? Тех, кто являет собой дыхание Севера, славные имена Гота и Уталла, которые олицетворяют силу, мощь и доблесть сынов холодных заснеженных равнин, которые примут в свои объятья любого, кто погиб в бою с честью? А может быть, ты помнишь и еще более старые имена? Например, имя Ньярры, забытой ныне хранительницы лунного света, нераскрытых секретов и утерянных тайн, защищающей души тех, кто лишил себя жизни сам? А может, ты помнишь больше? Может, ты помнишь Старую Кровь, кровь богов и великанов, что бродили некогда среди людей? Может, ты узнаешь звуки Ее голоса, и желаешь стать Ее частью?
Кивнул на Гарма, выковыривающего из зубов остатки своей жуткой трапезы. Поднялся на ноги, едва заметно качнувшись под налетевшим вдруг порывом ветра, махнул Герну, взял протянутый им рукоятью вперед меч двумя пальцами, аккуратно уронил острием вниз в снег перед стариком.
— Я даю тебе выбор, Свен. Возьми меч и сразись с молодым в последний раз, отправляясь в иной мир с оружием в руке. А хочешь — упади на острие, оставляя честь лишить себя жизни самому себе. А хочешь, накорми собой нашего прожорливого друга, чтобы продолжиться в его чреве и стать его частью. А хочешь, склони голову под топор, показывая Старым Богам свой морщинистый язык — пусть захлебнутся от презрения! Выбери свою смерть, Свен. Такого и боги не каждому предлагают.
|
-
I knew he would do it!
-
Перекрестный осмотр на подавление :)
-
"Кругом враги: как научиться видеть во всем плохую сторону" автор: пр-к А. Ворден
-
План превращения выживалова в стратегию покорения земли.
|
|
Артин
Лукрум накладывает разный отпечаток на сознание. Тебя он одарил ясной памятью. Много лет назад ты открыл глаза и положил ладони на стекло, потому что тебе стало невыносимо. Два человека с внимательными глазами и обрезиненными руками вытащили тебя из банки полной регенерационного геля. Помнишь чёрный трафарет цифр у её основания: 122. Твои руки были похожи на сгоревшие ветви. Твоё тело было одним саднящим ожогом. Они говорили тихими голосами где-то сверху и сбоку, уложив тебя на стол. Ты попытался свалиться, чтобы удариться головой и умереть – это глупая мысль, но тогда тебе было очень больно, а чего-то умнее ты придумать просто не мог. Один придержал тебя и пристегнул запястья, а потом голени серыми ремешками. Помнишь их скрип. Белую холодную поверхность под лопатками и пятками. Яркий свет. Физические ожоги были просто эхом боли. По-настоящему тебя сжигал лукрум.
Спокойный голос: «Ааартин. Сыноок. Не шевелись, скоро… будет легче»
Голос моложе, прохладнее: «Хватит давать им это имя, уже говорили об этом. Он всё слышит и может запомнить»
Спокойный, рокочущий голос: «Вот и пусть слышит. Пусть знает, что мы не бросаем… второго дрона подтяни, пусть тоже мониторит… пусть знает, что мы не бросаем его. Мы не бросаем тебя, Артин»
Они не бросали. Это была уже пятая попытка или седьмая, после второй ты хотел умереть, когда понял, что ничего не бывает просто в старой доброй АТ. Помнишь, как шевельнул копчёными губами-оладьями и как сразу забубнил третий голос, перебивая всё, что ты мог бы сказать защитным монологом. Они держали мага рядом «в полной вербальной готовности», как они говорили. Просто на всякий случай.
Спокойный голос-прибой: «Смотри…»
Металлический молодой: «Всё, хватит. Достаточно!»
Гудение дронов-мониторщиков с их полями. Когда не бывало больно, ты мог чувствовать их.
Нервный, лязгающий, молодой: «Сбрось! Сбрось, потеряем!»
Ты встал, отмечая смутно, как щёлкнули ремешки и как шарахнулись в сторону двое в синих масках магической защиты. Маг вжался в угол не прекращая монолог, но ты не собирался его прерывать. Лукрум давил тебя изнутри. Скользнул взглядом по цветным цистернам, полным его жидкой формы. Согнулся в приступе рвоты, сгибающем пополам, изрыгая огонь. Тело тогда чувствовало боль и жар. Жир горел, облазила и пузырилась плоть, но ты испытал облегчение. Они пытались сделать из тебя сосуд, достаточно прочный, чтобы это держать. Но это просто нельзя удержать, когда оно жжёт изнутри.
Плачь стекла. Скрип гнущихся металлических конструкций. Что-то валится на дымящий тошнотворно пластик пола и грохочет. Бокастые громоздкие сине-зелёные громады спасателей Aztechnology с треугольниками логотипов на термоброне. Затопили океанами пены. Вынесли на руках. Это был последний раз.
Когда ты пришёл в себя, ты долго плавал в плотном геле, глядя иногда вяло, на размытые, появляющиеся, проводящие рабочий день в тусклом мельтешении, а потом уходящие тела, в которых смутно различал иногда рабочих, иногда инженера или даже мага по цвету формы. Мысли двигались плохо. В основном ты думал о том, как хочется есть, как всё болит, как скорее уснуть. Иногда сдавливало грудь от страха, что дальше будет ещё один раз: тебя снова наполнят этим огнём до треска рёбер. О таком ты старался не думать и по возможности больше спать. Когда ожоги сошли, тебя достали из капсулы, одели в привычную тебе одежду, дали проглотить каких-то лекарств. Потом ты лежал в комнате с другими Муц. Разговаривать не хотелось. Вы проводили время в снах, играя в слова, за что вас всегда хвалили, или просматривая бесконечные обязательные фильмы на видеостене. Помнишь фильм про Коатля. «Коатль», - кадр скользит над горами, видны холодные белые пространства и далёкая тёмная зелень предгорий, - «Страж красоты и богатства нашего дома». «Он даёт жизнь и он отнимает, когда приходит срок», - камера останавливается у грохочущего могущественно, словно море, водопада, - «Он создал Муц и научил Муц лукруму». Последняя часть всегда вызывала у тебя сложное чувство, потому что ты помнил, как лукруму учил совсем не Коатль, но когда ты пытался поговорить об этом с другими, они только пожимали плечами. Похоже, они не помнили.
А потом однажды утром за вами никто не пришёл, чтобы отвести к учителю. Свет не зажёгся вечером и большие колёса, шумящие обычно воздухом в трубе внутри стены, замерли, будто устав вращаться за долгую жизнь. Другие Муц начали стучать в стену. Кто-то сумел открыть дверь. Вы видели несколько лежащих тел в форме корпорации, но не смели приблизиться. Собрав вещи, которые можно были легко нести, вы отошли от поселения в сторону джунглей, где развели костры, страшась остаться, но и боясь уйти далеко. Всего вас было немногим больше ста. Белые люди вернулись – они нашли вас через много лет. Их вёл сам Коатль – ты видел его лицо.
|
-
— Отец в небесных чертогах посмеется над моим подвигом, но это не помешает ему поднять за меня следующий кубок!
Все так, не помешает.
-
— Отец в небесных чертогах посмеется над моим подвигом, но это не помешает ему поднять за меня следующий кубок!
|
|
|
-
- Слышь, хуета! Трансформер сраный! Пиздуй давай, пока те эти вон бля, как их, бисексеконы, тебе колеса к ебаной матери не оторвали!
бисексеконы
!
-
- Слышь, хуета! Трансформер сраный! Пиздуй давай, пока те эти вон бля, как их, бисексеконы, тебе колеса к ебаной матери не оторвали!
-
С опозданием, но плюс - хорошо зашло!
|
|
-
Дирк однажды украл банку консервов из машины, в которой под сиденьем лежало полкило когтя и триста кредитов.ссылка
-
Ох, это неожиданно. Хороший ход, хороший.... Игроки в восторге.
-
По кирпичику, по кирпичику, Босс строит все больше и больше.
Это безмерно круто.
-
Грустно всё это как-то
-
Люблю такие моменты!
-
Такое вот мастерское участие в развитии персонажа - крутая тема.
|
|
Два больших, будто яблока, посаженных к самой челюсти глаза гуара по кличке Ягуар смотрели на поющую аргонианку со смесью страха, злости, паники, горечи и в конечном счете растерянности.
Что ему теперь делать? Куда идти? Назад?! В то страшное место! Ну уж нет.
Но переть дальше против воли этой очаровательной ящерицы (а гуар тоже был ящерицей, к слову) он не мог. Потерянный, лишенный всякого духа и силы, уставший ото всего этого, но и в конец очарованный обаянием саксхидки, гуар наконец попросту встал. И продолжил стоять, хлопая своими большими глазами, будто яблоками.
А обстановка тем временем становилась все более и более пугающей...
Нет, ничего в общем-то вокруг не менялось, но страх почему-то очень сильно нарастал. Скальный наездник все продолжал отчаянно каркать, предвещая беду. В какой-то момент он сорвался на душераздирающий воплехрип, а затем натужно закашлялся, будто моровой какой. И умолк. Может, исдох?
Подул резкий сильный ветер ни с того ни с сего. Завыл протяжно в скалах, зашумел в грибной роще... травой. А потом так же мгновенно стих, будто его и не было. Только стужа в костях от него осталась, да наступившая затем тишина отчетливее слышна показалась.
Мертвая тишина. Злая тишина.
Но страшнее всего было смотреть в грибную рощу, куда ушел, угостивший всех хлебом, Зима. Будто попрощался он с друзьями, будто отдал последнее, чтоб уж не пропало оно даром в этой чащобе. И растворился в непроглядной тьме.
Нет, конечно, каджит, видел его гораздо дольше, чем остальные, и ничего в общем-то с ним не произошло, но и от глаз Джа Зима затем тоже скрылся. И пропал, совсем пропал. Ни звука, ни весточки какой...
И так вышло, что все, доев свой хлеб, а дело это было обидно быстрое, уставились на кривую тропку, ведущую к гробнице. Что же там встретил Зима? И когда должен был вернуться? А может, уже сейчас?
Но тишина и тьма были ответом. А затем как-то слишком громко и нервно сглотнул орк, и все повернулись к нему. А тот прям изменился в цвете. Стал он скорее серым, чем зеленым. Когда как раньше был скорее зеленым, чем серым. И взор глаз его, маленьких, словно виноградинки, как-то так неуверенно заметался по лицам спутников, что неуверенность эта, словно мор, стала и по другим распространяться.
И смотрели они так на него, а он - на них, как вдруг из рощи раздался жуткий треск! И грохот! А затем надрывный писк и шум! Такой шум, словно в этой роще сидело до того две сотни тварей, и, напуганные грохотом, они резко вскочили и перебежали.
Но недалеко перебежали. Да затаились. И снова тишина, будто бы все, сожрали Зиму за два мгновенья, и только цепочка следов да запах крови о нем расскажет...
|
|
|
И они чудом успели!
Ночь Дня Фестиваля Воинов выдалась холодной, но ясной - с неба, практически полная, светила основная Луна. А вторая, Кровавая Луна, старательно ей помогала своим алым сиянием, добавлявшим драматизма. Кроме них, за нашими героями с небосвода внимательно следили все звезды, что там могли сейчас быть, включая Созвездие Атронаха.
И это было плохо - каждый вор знал, что в безоблачную, да еще и полнолунную ночь, ни в чей дом лезть не стоит. Потому что все видно и ты как на ладони для любого стражника. А уж о том, что не стоит лезть в данмерскую родовую гробницу, и говорить не приходилось.
Да еще и с таким гуаром! За прошедшие два дня пути эта скотина порядком успела всех достать. Он останавливался, когда хотя бы немного уставал. Он останавливался, когда хотел есть. Он останавливался, когда хотел прилечь поспать (а это гуары могут делать и днем). Он останавливался, когда горка была крутая, но чаще всего он останавливался вообще просто так. Ну вот вздумалось гуару Ягуару здесь постоять - он и стоял.
Обычно, конечно, в таких вопросах данмеры пользовались специальной болючей палкой, потому что вожжами такую шкуру не пробьешь, но палки в телеге не оказалось, а бегать ее покупать времени не было. И потому пришлось приучать Ягуара к тяжелому сапогу Догронака, которому, к счастью, гуар волей-неволей подчинялся... на какое-то время.
Вообще, путешествие выдалось не из легких: то лил холодный дождь, то с севера дули сухие горячие пепельные ветра. Немыслимое сочетание погодных условий могло доканать кого угодно (и в Вварденфеле это было в порядке вещей), но когда к ним прибавлялся еще и голод, становилось совсем худо.
Однако к вечеру первого же дня Гаэнору удалось подстрелить пухлобокую пещерную крысу, которой весь отряд и поужинозавтракообедоужинал. Вернее, ею только поужинали, а в течение следующего дня путешественники попросту голодали. Но кто-то сказал, что в таком случае крыса была и ужином, и завтраком, и обедом... и снова ужином.
Кроме всего прочего, большинству пришлось идти пешком. Потому что бравый Гаэнор, подстрелив крысу, торжественно и героически тут же напился, и спал в телеге до следующего вечера. А каджит в принципе не собирался с этой повозки слезать, ратуя на ушибленные колени-лодыжки-хвост...
Конечно, хороший гуар утянул бы и не только кота с босмером, но гуар Ягуар не был хорошим. Он был лучшим. Потому даже многострадальному каджиту приходилось иногда идти на своих троих, особенно в горку.
К счастью, не все было так плохо. Кейта, рыжая болтливая имперка, оказалась бардом и нередко скрашивала дорогу веселыми песенками, да недурной игрой на лютне. А порой и вовсе просто интересными историями о том или о сем. К ней также присоединялся Гаэнор, честно рассказывая неправдоподобные эпизоды из своей насыщенной жизни, пока, конечно не наклюкался. Да и каджит с аргонианкой, как оказалось, были не прочь поболтать.
Орк дюже материл лучшего гуара на свете, а Зима после сказанного в таверне не произнес практически ни слова. Что, может быть, было хорошо, а не плохо.
Кроме всего прочего, полнолуние оказалось на руку ночным путешественникам, поскольку затянись небо тучами, они б ни увидели ни зги. А пока что зоркий каджит справлялся с этой задачей, уверенно поводя гуаром (ну, тому, по правде говоря, на этой горной тропе сворачивать было некуда), чем, конечно же, полностью оправдывал свое единственное сидячее место.
Единственным оно было потому, что Ягуар, неведомым образом поняв, что босмер частично протрезвел и может шататься сам, отказался тащить телегу, пока тот не слезет. Как же при этом Джа уговаривал его на свою не совсем тщетущную персону, одним Даэдра было известно. Ну и нашим путешественникам, наблюдавшим это зрелище, конечно.
Однако время поджимало. Камень необходимо было забрать ночью, то есть до первых лучей солнца, а закатилось оно уже давным давно. Дорога же в темноте, да еще и в горах не обещала ничего хорошего. Можно было и кагути встретить.
Хотя, благодаря вчерашней погоде, местное зверье попряталось по своим норам и пока что не спешило выходить...
И тут неожиданно гуар встал.
Ну как неожиданно. Вернее сказать, традиционно. И Догронак уже было по привычке отвел ногу на шаг назад, чтобы уговорить животное идти, но Шави его остановила. Как оказалось, это было то самое место.
Слева в небольшую грибную рощицу уходила кривая, практически заросшая сорной травой тропка. И, если верить аргонианке, именно она вела к родовой гробнице Ллеран...
Наступила тишина. Не скрипела больше несмазанная телега. Не матерился орк на гуара. Не выл гуар от гнета орсимерского народа. Не храпел верный сын Валленвуда. Даже листва не шумела на ветру. У грибов нет листвы.
Но птицы смолкли, да и ветер перестал завывать. И стало так тихо, что все услышали дыхание друг друга. Вернее, все услышали пыхтенье сидевшего каджита, которое могло и птиц заглушить.
Они были здесь одни. В холодной мрачной тиши, в горах, вдалеке и от Пелагиада, и от Балморы. Но если кто-то здесь был, если кто-то прятался среди грибных деревьев, то он их и слышал, и видел прекрасно. А они его - нет. Под шляпками лежали угольно черные тени. Черные, будто бы кто-то разлил на мир чернила. А по другую сторону от дороги на землю вообще упала огромная тень гор. Еще более черная и непроглядная...
И словно в подтверждение тому, что беда ждет того, кто ступит шаг с освещенной луной дороги, где-то вдалеке закаркал скальный наездник. Нет, конечно, обычно они издают звуки, больше похожие на крик чайки или альбатроса, но конкретно этот наездник каркал. Как зловещий ворон. Простыл, наверное.
А затем Ягуар вдруг пошел дальше, потянув телегу за собой. Не хотел он здесь оставаться, ой как не хотел.
|
-
верю. Классно!
-
ccccc....ccccc...Смеагол
-
заискивающий Дупа. норм.
|
Нельзя сказать что Шави испытывала к этому, будем честны, довольно злачному, месту хоть сколько-нибудь теплые чувства. Но учитывая то обстоятельство, что испытывать отрицательные эмоции аргонианка как-то совершенно не умела, могло показаться что она даже наслаждается нахождением здесь - среди стука добротных кружек, наполненных не самым добротным гриифом; чьего-то смеха, переходящего в болезненный кашель; ругани и косых взглядов, направленных, никак иначе, в сторону собравшейся сегодня за этим вот самым столом честной компании. Впрочем, эти самые взгляды девушка как раз не замечала. Во-первых, поскольку сидела, немного откинувшись на спинку обветшалого стула и демонстрируя прямо-таки вопиющее умиротворение. Во-вторых, поскольку за несколько дней уже привыкла к данмерскому расизму, к подобным косым взглядам и даже сравнениям своей скромной персоны с гуаром. Впрочем, к Шави местные завсегдатаи тоже уже попривыкли, то ли потому что натура она уж больно миролюбивая, то ли потому что её странно пахнущие отварчики на основе комуники при должном везении ударят в голову похлеще местного бренди, а стоят всего-ничего (впрочем, и те деньги уже давно улетучились из аргонианского кармана, оставив там одинокий септим).
Со стороны могло показаться что девушка и вовсе спит, однако на самом деле еще даже до того как Джирриган покинул нанятых им для столь опасных приключений героев, Дар-Ма погрузилась в размышления о предстоящем путешествии, предварительно, вероятно, изведав кусочек одного из таинственных сушеных грибов, покоящихся в кошеле на поясе, рядом с одиноким септимом.
То, что Шави в мыслях невероятно любопытствовала, что же такое собирается приготовить её наставник - еще пол беды, - на повестке дня у аргонианки, как и у большинства членов собравшейся "команды", стоял куда более важный вопрос - вопрос о яйцах даэдра. Учитель упоминал кладку, но тогда, действительно, почему правое? И стоит ли на всякий случай попытаться добыть два яйца, ну,.. разного происхождения?
Речь Гаэнора по поводу выпивки Шави благополучно "проспала" (иначе бы обязательно согласно оживилась), а из увлекательнейших размышлений, стороннему наблюдателю больше напоминавших некий транс, саксхилку вывело нечто мягкое и определенно пушистое. "Мягкое и пушистое" барахталось и извивалось где-то в районе правого колена и усиливало ранее отсутствующее недоумение аргонианки с каждой секундой. Медленно приоткрыв глаза, продолжая при этом смотреть в потолок, Дар-Ма попыталась сконцентрироваться на собственных ощущениях и определить, собственно говоря, их причину. На крысу это похоже не было, да и те не особо ползали в большом зале, предпочитая шнырять по закуткам "Шалка" в поисках поживы. Змей, покрытых мехом, Шави тоже на своем веку пока не встречала.. С невозмутимым выражением рогатой аргонианской мордашки, девушка опустила взгляд на собственные колени. Проследив несколько секунд за конвульсиями поистине невероятно пушистого придатка, Дар-Ма постепенно начала "прослеживать" взглядом путь вдоль хвоста к его хозяину и остановила наконец глаза на похожем на огромный клубочек каджите. Склонив голову набок и наблюдая за тем, с какой невероятной самоотдачей Джа'Луур погружается в мир грез, аргонианка двумя руками (поскольку одной это оказалось сделать не так уж просто) взяла лежащий на её коленях хвост и осторожно положила на пол рядом со стулом его обладателя, мельком подумав, что будь у неё самой вот такой чудесный пушистый отросток, подметать пол в "Черном Шалке" было бы раза в три проще и быстрее.
Аргонианка уже было подняла голову к каджиту, собираясь что-то сказать, но тут услышала что к ней обратились и перевела взгляд на девчушку-имперку. Последняя всем своим видом выказывала некоторую веселую небрежность. К тому же в её взгляде читался искренний интерес. Подобные личности всегда радовали Шави, так что выпрямив спину и сев ровно за столом, аргонианка вздохнула, пытаясь прогнать остатки задумчивой расслабленности и готовясь пуститься в пояснения. Пожалуй, лучшие пояснения из тех, на которые можно было рассчитывать после инструкций Джирригана.
- Конечно, конечно.. Итак, гос-спода.. - она оперлась локтями о стол, скрестив пальцы рук и глядя куда-то в сторону пуговиц на видавшем виды жилете Кейты, - могу с-сообщить следующее..
Прокашлявшись, Дар-Ма продолжила, немного неестественно растягивая слова и изо всех сил сдерживаясь чтоб не приукрасить кое-где (через слово) свою речь излишними оборотами:
- Из Вивека есть с-славная дорога в Балмору.. приходилось мне с-собирать на ней как-то каменные цветы.. лепес-сточки, чудес-сные, синие словно замшевые туфли одной из мес-стных.. Впрочем неважно. Там недалеко ес-сть гробница этого самого рода, Ллеран. Там сможем дос-стать камень. Уж не знаю точно как он выглядит, но разбить его ни в коем с-случае нельзя, а вытас-скивать из гробницы всенепременно необходимо ночью, после Фес-стиваля Воинов. Значит-с, с двадцатого на двадцать первое заката С-солнца.
Замолчав секунд на десять, а затем наконец оторвавшись от внимательного изучения старых пуговиц имперки, саксхилка неожиданно быстро осмотрела присутствующих, да еще и таким взглядом, словно секунду назад проснулась за этим самым столом. Задумчиво покрутив одно из свисающих с роговых отростков голубоватых перышек, Шави продолжила уже более резво и даже немного артистично, и рассказ её более не напоминал своим настроением речь какого-нибудь умирающего предсказателя. Дабы ничего не упустить, аргонианка чуть привстала из-за стола, всматриваясь в листок с договором.
- Да-да, фиалка.. с-скажу я вам, цветочек этот не на каждом шагу рас-стет, но на Горьком Берегу, как сказал гос-сподин Джирриган, его можно найти. Мы вс-се равно будем скорее всего идти недалеко от этого места, когда отправимся за, кхм-кхм, третьим элементом. Я, признатьс-ся, не собирала Фиалки Преис-сподней, но всегда можно попробовать вс-се на вкус.. помню мехт-выпивоха, угощ-щал меня раз, еще в Рифтене.. - аргонианка на пару секунд углубилась в некие собсвенные воспоминания, но быстро спохватилась и продолжила:
- С-самая сложная часть, как понимают, полагаю, все собравшиеся - это яйцо.. эм.. - чуть подвинув к себе листок, на котором красовались подписи всех присутствующих, Дар-Ма убедилась что помнит название правильно и, кивнув, закончила фразу, - Даэдра..
Признаться честно, Шави ни сном ни духом не представляла что за черти эти Даэдра, хотя казалось где-то в подсознании и плавала некая скудная информация по этому вопросу. Но, в конце концов, работники таверн по сто раз на дню слышат всякие байки и истории, так что выловить что-то из глубин сознания, да еще и такого расширенного, было маловероятно.
- Гос-сподин Джирриган сказал что должна быть кладка. Кладка яиц. И что искать эту прелес-сть необходимо в Аш-шурнибиби.. это вроде как руины тех самых.. Даэдра. необходимо дойти в Хла Оуд, а оттуда нам помогут добратьс-ся. Вопрос почему именно правое, наверное, мучит не только меня. Предлагаю реш-шить его уже на месте.
Закончив свою речь, Шави снова села за стол, а после нескольких секунд размышлений, отодвинулась чуть в сторону от Джа'Луура. Шави всегда была невероятно доброй и дружелюбной, однако хвост вышеупомянутого каждита теперь, после того как он столь наглым образом вывел её из раздумий, почему-то пугал саксхилку чуть ли не словно рифтенские волки, мешающие в далеком детстве аргонианке собирать в округе города цветы.
|
-
Нравятся твои персонажи. Живые они, настоящие.
-
Знает ли Остин, что шансы поймать пулю во время работы в тихом городке Беллингтон вертятся где-то в районе "почти невозможно", в то время как каждая новая сигарета планомерно загоняет его в могилу?
точно
|
-
- Воды, скорее воды!
"Не дай Бог всё же мертва! Но коли так, то сам выпью."
-
Отлично!
Вы, сударь, очень хорошо вжились в этого персонажа. И он мне очень нравится
|
|
|
-
Я хочу, чтобы этот пост висел на глагне и радовал людей.
-
kawaii
-
Вовремя голосовать дали.
http://coub.com/view/6h0dy
-
- Гони, Михалыч!
- Пали, Саня, пали!
-
ААААААААААХАХАХХАХА!
ВАЛЬГАЛЛА, ИВАНЫЧ!
-
yep
|
Джеб
Набивание магазина патронами придавало уверенности и помогало успокоиться. Не, не то чтобы Джеб истерил там или впадал в панику. Но когда за один день тебя сначала отправили по дороге, по которой не прошел твой предшественник, потом чуть не задрали визжащие крылатые твари, а потом ты поймал пулю в спину, провалялся в бессознанке хрен знает сколько времени и думал уже, что ноги отнялись — это не способствует душевному равновесию.
А тут — такое приятное, знакомое занятие. Вдавливаешь один за другим патроны (свои, не казенные какие-нибудь) и наполняешься уверенностью. Отобьемся. Или уйдем гордо. Как Содецки, вокруг тела которого они нашли стреляных гильз минимум на пару магазинов.
Передергивать затвор было не нужно — последний патрон как раз замер в патроннике, ожидая своей очереди. И это было на руку — характерный лязгающий звук мог выдать его местоположение.
Осторожно выглянув из-за укрытия, Джеб не увидел ни души. Свалили или затаились.
Переползая по-пластунски от валуна к валуну (а иногда и на четвереньках, когда совсем невмоготу становилось — при каждом рывке в груди какая-то мелкая тварь начинала стучать молоточком по ребрам), время от времени отдыхая, Джеб добрался до возвышенности, с которой намеревался оглядеться, а если придется — принять бой, и чего уж там, скорее всего, последний бой.
Он мог бы залезть на нее в самом начале схватки, но склон был крутоват, и наемник имел бы тогда все шансы выдать себя осыпающимися из-под подошв камнями и галькой. А так удалось подстрелить первого врага даже раньше, чем он понял, что пошло-поехало.
Вот этот первый убитый и оказался единственным врагом, которого Джеб, успокаивая дыхание на вершине, высмотрел в бинокль. Остальные ушли, и их мотоциклов тоже не обнаружилось. Джебов мотоцикл, может, и был там, где наемник его оставил, но отсюда это место не просматривалось. А вот труп был виден хорошо. Оружия рядом с ним не лежало, но обувь и одежду, видно, второпях, содрать не успели. Стервятники уже пировали, сидя на теле бандита. Видимо, тот, что побеспокоил Джеба, был из них самый хилый, и его прогнали "от стола". Везде конкуренция, ничего не попишешь.
В остальном вокруг не было ни души. Солнце село, от остывающим камней еще шло тепло, но воздух становился все менее горячим с каждой минутой. Когда стемнеет — станет прохладно.
Джеб повернулся назад — оттуда ему вслед смотрела гора, хмурая и злобная. Повернулся вперед — там виднелся невысокий кряж, где, судя по карте, располагалась шахта. Дотопать до него пешком было можно. В его состоянии — тяжеловато, конечно. Но жизнь вообще не баловала О'Салливана легкостью.
-
Стервятники уже пировали, сидя на теле бандита. Видимо, тот, что побеспокоил Джеба, был из них самый хилый, и его прогнали "от стола". Везде конкуренция, ничего не попишешь.
|
|
Ничто в эту ночь не предвещало беды. Ничто. Усталая и голодная hanse разместилась на ночлег, даже не выставив караул - ну кому, скажите на милость, надо бродить по ночному лесу? Как оказалось - есть кому. Это их и сгубило. Тишину звездной ночи разорвал отрывистый лай команд и топот множества сапог, вырвал из блаженного сна о еде и проточной воде, безжалостно смял покой и безмятежность спящей Айлэ.
Никто не успел даже ухватиться за клинок: лишь Кереан, их ard hanse, успел обнажить оружие и попытаться оказать сопротивление. Но его героическая попытка не принесла успеха: атакующие, а ими оказались нильфгаардцы, просто напросто расстреляли эльфа с расстояния.
Мысли "белки" заметались испуганными птицами, забились в силках страха. Что здесь делает отряд регулярной нильфгаардской армии? Как он их нашел? Кто виноват? Что делать? Первой идеей было вскочить и, выхватив саблю, умереть за свободу рядом с Кереаном, но эта мысль была почти тут же отметена: благому делу независимости эльфов эта глупая смерть никак не послужит - она даже не успеет забрать с собой ни одного dh'oine.
Рядом с приходящей в себя Айлэ оказался крепкий детина в черно-белом акетоне, настроенный весьма и весьма решительно. Быстрое отточенное движение - и короткий меч солдата заплясал в опасной близости от горла бывшего лейтенанта "Vrihedd". Криво усмехнувшись и дохнув на девушку ароматом чеснока, щербатый нильф предупредил:
- Не рыпайся, краля, а то живо разделаю, как свинью.
В подтверждение своих слов и для лучшего их запоминания мечник с размаху впечатал кулак в живот девушки. Горлица закашлялась, стала хватать ртом воздух, так скоропостижно покинувший легкие. Восстановив дыхание, seidhe сплюнула желчью и зло прошептала:
- A d’yeabl aep arse, bloede dh'oine...
Айлэ уже настроилась умереть с гордо поднятой головой, как умирали ее соратники в Дракенборге и в ущелье Аиран, но похоронное настроение лейтенанта было прервано явлением нильфгаардского офицера, приказавшего отложить казнь пленников.
От этих слов в измученной душе девушки пробился маленький и слабый росток надежды - раз не убивают сразу, значит они зачем-то нужны. А уж учитывая тот факт, что любой офицер армии императора Эмгыра наверняка понимает, что какой-либо действительно ценной информации от их невеликой ганзочки не получишь - их оставили в живых для другой цели. И это не могло не радовать.
Отобрав оружие и снаряжение, пленных отконвоировали в шатер командира отряда, представившегося Декехтом вар Девернохтом. Не теряя времени, нильфгаардский ротмистр приступил к краткому допросу скоя'таэлей, и аэп Эймиль уверилась в том, что их казнить не собираются. По крайней мере - пока что.
Так что же делать? Конечно, можно гордо отвергнуть саму идею сношений с теми, кто предал весь народ Aen Seidhe, но это было бы по меньшей мере неразумно. Умереть за свободу всегда можно, вот только делать это лучше всего с пользой для дела. Для себя Айлэ решила соглашаться на все условия ротмистра: в конце-концов, иначе ее hanse долго не проживет. Так что она, пожалуй, примет все его предложения, какими бы они не были, а когда все оставлиеся ветераны "Vrihedd" отъедятся на нильфгаардских харчах, вооружатся нильфгаардским оружием и получат прочее нильфгаардское же снаряжение - тогда можно и дезертировать и продолжить борьбу за свободу и память Шаэраведда.
Скрывать свое подразделение и свой чин было бы глупо - нильф не слепой, и наверняка сразу узнал в ней офицера "Vrihedd". Что же, оставалось быть честной и открытой. Как говорится, чему быть - тому не миновать. Оставалось только лелеять надежду, что он не выдаст ее нордлингам.
Выпрямившись и по-уставному отдав честь, лейтенант попыталась ухарски щелкнуть каблуками. Увы, стертые подошвы прохудившихся сапог подвели - и получившийся звук скорее напоминал пердение низушка. Смутившись и чуть покраснев, Айлэ четким хорошо поставленным доложила:
- Hael, hen rittmeister. Ar ard, fähnrich Kerean, na nedveiuabteilung vort brigade "Vrihedd", cwellan dhaar dh'oine. Me leutenant Aile aep Eimil, beirtu zugführer, ceatu schwadronu vort brigade "Vrihedd". M`eram. Tae - hen offizer seo hanse. Seo - ar careden.*
Фраза была произнесена лихо, как и подобает настоящему кавалеристу - вот только, как назло, голод дал о себе знать в самый неподходящий момент, скрасив всю браваду легким оттенком нищеты. Конец тирады сопровождался громким урчанием желудка, напомнившего всем о своих страданиях и о том, что его владелица уже давно живет впроглоть.
______________
*Здравия желаю, господин ротмистр. Наш командир, фенрих Кереан из разведывательного дивизиона бригады "Врихедд", убит вашими людьми. Я - Айлэ аэп Эймиль, командир второго взвода четвертого эскадрона бригады "Врихедд". Бывшая. Ныне - старший офицер этой ганзы. Это - мои воины.
-
Написано, как всегда, хорошо. А отвалившиеся, при попытке щелкнуть каблуками, подметки, сами по себе классная находка. По крайней мере я такого не помню, а прочитала много всего.
-
Атмосферно. Понравились разные интересные вставки.
-
высший пилотаж
-
Твои посты заставляют меня стыдится собственного косноязычия.
-
Не могу не выразить свой восторг!!!
-
Живой персонаж, очень живой.
Кто виноват? Что делать?
Вопросы, которые не умрут никогда.
-
Очень живо написано. Представила всё в красках. :3
|
|
|
|
-
СУПИР!
-
This is my rifle!..
-
АТЛИЧНЫЙ ПОСТЕЦ
-
МАЛИТВА ЗАЩИТАНА
-
АТЛИЧНАЯ МАЛИТВА!!!
-
АХУИТЬ БЛЯ МОЩЬ
-
Честный.
-
отлично
-
главное - не врать, ага
|
-
бросив партнеру по дуэли прощальное: "Пошел нахуй!"
-
Даже безграничная мощь не станет препятствием для разумного тактического маневра, под названием "драпануть в кусты".
|
-
Кончилась эпоха Грейфа, лал
-
Оперативненько. Инвесторы одобряют. Скоро администрация будет узнавать новости из газеты. :D
-
ЖЖош ))
-
Определенно плюс. Жаль больше перлов не увидим от сабжа.
-
Хм, я помню такого, на удивление.
Даже у меня репутация менее грязная.
Хорошая работа, администрация!
-
Имя его Легион!
-
Все время греев в начале))
Вон оно как)
-
Хорошо!
-
Пятьдесят оттенков ГрейФа
|
Игнорируемый обоими спутниками, но чётко ощущающий нарастающее между ними напряжение, Виктор Алексеевич не знал, что предпринять и только и делал, что шамкал губами, переводя растерянный взгляд с Барташова на Шнейдера и обратно.
Спровадить? Угрохать? Как Платонов? Да что же он такое несёт, этот милый молодой человек, их единомышленник и помощник, вместе с ними прошедший неблизкий путь!
И тут Коробецкий осознал наконец, что нет никаких "мы" в этом отнюдь не круглом, но треугольном деле, есть только рюкзак с весьма ограниченным запасом ничейных денег и слишком много людей вокруг, знающих об этом его содержимом.
Неужели так было с самого начала?! С того уже момента, как оглушили Платонова, а может и раньше - как устроились батрачить на проклятую ферму, а то и ещё раньше, каждый раз, когда хватались за любую мало-мальски посильную работу в целях... правильно, в целях добыть деньги. Не заработать даже скорее, а добыть, урвать, разжиться! После первой уже неудачи с трудоустройством не ощущали они более работу - трудом, делом всей жизни, не чувствовали стабильности и постоянства, не видели перспектив. Все они временщики, даже те, кто мастерски овладевали языками, прочно устраивались на удачных предприятиях и бракосочетались с местными в попытке выдать суррогат родины за полноценную жизнь, вернее даже за остаток её. Привыкнуть в конце концов удастся ли к ratatouille и soupe à l'oignon, и как долго можно поправлять себя педантично и внешне хладнокровно в вопросах грамматики, и сколь принципиальными можно продолжать слыть в сферах истории и политики при жгучей тяжести нансеновского паспорта во внутреннем кармане ношеного пиджака? Да ровно столько, сколько в силах продержаться на сборе фруктов на очередной Домен де Больё.
Снявши голову, по волосам не плачут. Так значит, разговор сей был предопределён?
Виктор Алексеевич коротко сжал пересохшие губы и сказал так, с лёгким удивлением прислушиваясь к самому себе словно со стороны:
- Побойтесь Бога, господа, коли ни порядочность, ни честь ни у кого тут больше не в почёте. Вы нас не для того той ночью разбудили, Пётр Францевич, чтобы ныне подозревать... вот так. Вы в нас неделю назад ещё верили. И мы в вас. Что изменилось, господа?
Он очень боялся, что его не дослушают, перебьют, замашут на него раздражённо руками, рискуя задеть и сбить очки, и не оглянутся даже в запале спора пока согбенный Коробецкий будет по мостовой шарить. Он боялся и самого себя вдруг, своего внутреннего нарыва, прорвавшегося в ответ на конфликтную ситуацию. Возбуждённая речь его ускорялась.
- Вы хоть помните, что помимо франков в рюкзаке ещё и складень лежал? Успение? Вознесение? Богоявление, наконец... Вы хоть понимаете, господа, насколько этот вопрос... личный, деликатный? Это вам даже не мимо подворотни пройти, где бандит клошара бьёт, это жизнь, и смерть, и грань наконец! Илья Авдиевич нам никому другом близким не был, но позвольте, повод ли это разграбить ещё не выкопанную могилу? А не наоборот ли? Мы этими руками его с верёвки сняли, да дальше спальни не унесли! Уж коли считаете приличным кладбище спальней подменять, а проводы в последний путь - уведомлением родных, то возымейте ж совесть до конца дойти! Хотя бы письмо написать!
Коробецкий схватил записную книжку покойника и несколько раз размашисто взмахнул ей, не очень контролируя свою жестикуляцию.
- Вот только попробуйте о долях договориться, Пётр Францевич, Ефим Антонович, только посмейте банкнотами карманы забить - и никто, слышите, никто вашим родным и близким о вас не расскажет, когда промотаетесь до нитки да на ней в клоповнике каком-то с горя и не удавитесь!
-
Пошел накал!
-
Мимо проходил. Прочитал. Очень хорошо написано.
-
на самом деле, очень сильный ход. всё-таки Коробецкий сильный и предельно честный дядька.
-
Случайно наткнулся. Очень годный текст.
-
Виктор Алексеевич взываетъ!
|
|
-
арбалетчик один, а болта - два.
работает головушка светлая.
-
о, автор, да я приду тебя почитать! Отжиг!
-
Хорош Нюк. После переплавки даже поинтереснее стал.
-
Смех - оружие массого поражения!
|
|
|
|
В век, когда печатные издания захлестнули новости о каминах разной степени каминовости; когда мастера удаляют неудобные вопросы от игроков и мнения от бывалых; когда игроки записываются в модуль, ничего практически не спрашивая, и только после того, как их приняли в игру, вдруг ставят перед мастером ультиматум, насчитывающий с десяток различной степени сложности пунктов… В общем, в такой век остро не хватает обыкновенного добра: хорошего модуля, хорошего мастера и хороших игроков. А ведь так хочется иногда знать, на кого стоит равняться. И в этом вам поможет рубрика « Пока все в модуле»! Вставайте господа, вставайте дамы — сегодня мы отправимся в гости! Путь нам предстоит неблизкий: мало того, что цель нашей поездки находится на другой планете, так она еще располагается в не столь близком будущем! Не забудьте взять с собой бутерброды, термос с чаем, костюм радиационной защиты и огнестрельное оружие, потому что Пустоши не славятся своим дружелюбием. Конечно, раньше, до Войны, там было гораздо веселее: зеленела трава, многочисленные деревья росли до небес, а живность вела себя в целом мирно и дружелюбно. Однако учтите, что нас ждут не на этом празднике жизни, а несколько позже, когда моря обмелеют и станут пустынями, когда дневная жара и ночной мороз сделают за сотню лет равнины бесплодными, уничтожив большую часть растений, когда мутировавшие потомки милых зверушек забудут обо всех песнях, кроме песни смерти, и когда люди, сбившись в маленькие группки, будут заново учиться жить и выживать в новом для них мире — мире, который сотворили они сами. В общем, на относительно свежем воздухе в относительно безопасном месте накрыт стол, жарятся шашлыки и ждут гостеприимные хозяева. Многие из вас наверняка уже угадали, какой модуль мы собираемся посетить: « 'BB'| Wasteland. The Searchers» от небезызвестного мастера Da_Big_Boss, победителя Пятого Литературного Конкурса. Уже больше года этот модуль радует как игроков, так и весь ДМ, и при этом жизнь в нем со временем не затухает, а наоборот — вовсю кипит и становится только ярче. Занятно было узнать, что идейным вдохновителем для этой игры выступает модуль « 'Wasteland'» от Mafusail’а, но при этом — дьявол кроется в мелочах — « 'BB'| Wasteland. The Searchers» является полностью независимым и самодостаточным, а Пустоши в нем благодаря стараниям мастера имеют особое очарование. В модуле используется сильно модифицированная под нужды сеттинга игровая система Blackbird pie ( BBP). Не зря мастер назвал ее Da Blackbird Pie. Это не просто свод хоумрулов к системе, которую легко подстроить под себя: качественно изменены или дополнены многие элементы BBP, и к тому же добавлены правила боя и применения навыков. Для игроков, которым такая модификация показалась сложной, Da_Big_Boss создал презентацию, в которой правила излагаются в более доступной форме. Примечательна данная система тем, что, сохранив некоторую простоту оригинала, она призывает игроков принимать взвешенные решения, исходя из способностей персонажей, а не пользоваться обобщенными и однотипными шаблонами в каждом случае для получения почти гарантированного успеха. Персонажи игроков не идут одной большой компанией по сюжету в одной комнате. Они разделены на маленькие партии по одному-два-три человека, перед каждой из которых стоят свои цели и задачи. Эти партии могут пересечься друг с другом в том или ином уголке выжженного апокалипсисом мира, но результат их встречи предсказать невозможно: мотивы действий персонажей различны и даже могут стать причиной открытой конфронтации. На этом я завершаю рассказ о модуле от себя и даю слово мастеру и игрокам (под спойлером). Наше общение было построено в форме интервью. Моя и их авторская пунктуация, грамматика и орфография были сохранены. Мастер: Da_Big_BossО модуле: В информации к модулю ты написал, что твои "Пустоши" — это обещанный ремейк "Пустошей" Mafusail'а. Сейчас обсуждение оригинального Wasteland'а потерто, и невозможно узнать, что происходило тогда, в 2013-ом году, когда игра была завершена. 1. Какие события привели к завершению оригинального модуля?Смерть ключевых для сюжета игроков. Там была такая сцена, в которой сошлись торговка фионы, доктор багабунто, наемник дракона, ополченец злого и снайперша сио, которая по совместительству подрабатывала заместителем шерифа (его зззап офигенно отыгрывал), который к тому моменту тоже какбэ помер.
В общем, там вышло разделенье мнений, и на ровном месте спор с выхватыванием револьверов и тыканьем ими друг в друга.
Если честно, на мой взгляд, обеим трем сторонам не хватило немного выдержки. Ну, или способности чуток договориться в обсужде/личке, я не знаю. Короче, катнули кубы, а Мафся видно прифигел от такого и выдал офигенную сцену, как все всех мочат, в стиле перестрелки в пивной из тарантиновских "Бесславных Ублюдков".
В других ветках оставались живые игроки (в частности, мы с ребе, алар и ополченка киры), но, видно, без самых главных персов продолжать не захотелось... И если честно, раз уж на то пошло, концовка получилась эффектная, хотя я тогда и расстроился, что финиш так быстро настал. Не помню, чтобы я давал обещание. Если коротко — незакрытый гештальт)))). Я в те пустоши пришел в донаборе. Вообще как было... я увидел персонажа фионы и... влюбился, наверное так, ну, только не надо представлять это как розовые сопли))). Просто мне захотелось поиграть в том же модуле кем-то брутальным, кто мог бы Луизе понравиться, я и запилил эдакого беспечного сорви-голову-одиночку по кличке "Турбо". Попутно мафся выдавал инфу о рейдерах (это там такие злобные кочевники-бандиты), из которых он и был. Ну и затянуло...
А потом персонажа Фионы завалили раньше, чем они встретились. А свой персонаж-то уже прикипел, уже родной. И тут все кончилось. Обидно. Ну вот я и подумал, блин, а ведь пост-апок, наверное, так же круто водить, как и играть. Вот и родилась мысль.
Модуль в память о том моем персонаже, если можно так.
В новом модуле кем-то похожим играет Вилли, ну, по-своему, конечно. Не сказать, чтобы близко. Другой сеттинг, другой сюжет. И главное, атмосфера другая. Что-то перекликается, конечно. К примеру, тоже есть шерифы, а самый большой город тоже называется "Большой". И дело тоже происходит не на Земле и через несколько поколений после собсна Апокалипсиса.
Но отличий, на самом деле, больше, чем сходств.
Вообще по атмосфере Мафся, я так понял, ориентировался в первую очередь на видео игры — Фоллыч, Бордерлэндс, Вэйстланд. Из кино — безумный макс.
Я же больше по фильмам. Книга Илая. Дорога. Возможно, Почтальон. Пекло (не то, где Киллиан Мерфи, а то, где девка сестру от людоедов спасает). Из игр поближе будет Ласт оф Ас (я так и не поиграл, но роликов много смотрел).
У мафси больше упор был на кинематографичность, действо, красочность. Если монстра валят — то это должен быть огромный альфач. Если сталкер — то ищет сокровище. Если бой на арене — то плазменные экраны и человека бензопилой распиливают. Если армия в Большом, то бронекостюмы (точно не помню, но вроде было что-то). Если стычка с рейдерами — то ракетой БТР взрывают.
У меня все-таки больше от мира. Если рейдеры, то сколько их? Откуда у них берутся новички? Откуда вообще патроны в мире? Кто получше ест, а кто похуже? Поселки — за счет чего они выживают? А зимой? Живность — что она ест, как прячется, на кого охотится. Сталкеры — почему у них с бандитами терки... и т.д.
И у меня мир серый. Блеклый. Мертвый. Мир пепла. Мир смерти, который равнодушно смотрит на людей. А люди-то живые! Но живут в мертвом мире. Без веры, без надежды, так, теплится что-то где-то, в промежутках между самозащитой и добыванием пищи.
Ну и сюжет. Хм. Что-то я взял от мафсиного, в первую очередь, наверное, роли. Сталкер, рейдер, охотник (только не на зверей, а за головами), торговец, солдат. Парочку своих добавил, но они больше побочные. Ну, изначально шли, как побочные.
И для каждой веточки у меня есть своя путеводная нить. Вот был ли какой-то план, как всех встретить, у мафси — не знаю. Был, наверное. Не зря же все дороги в Лирвиле сошлись. Но порвали игроки ниточки раньше срока. Бывает, чо. Мне нравится. Игрокам — кому-как. Были люди, которые жаловались на сложность системы. Но как мастеру ею пользоваться несложно. Для игроков, может, непросто вникнуть, каюсь. Но тут как. Кому-то и ББП сложен, кому-то вообще все что сложнее д100 с модификаторами — капец.
А я ведь сразу говорил — готов все объяснять хоть по десять раз.
Вон, даже презентацию сделал в ppt, где все на слайдах разобрано с примерами.
Такшта... не согласен я, что система прям уж невероятно сложная. Гораздо проще, чем в тех же ковбоях и даже чем в хищниках.
Явно проще и чем сэвэдж, и чем вод, и чем интерлок, возможно. Полгода, кажется, в принципе, не особо это много для меня. МОи модули годами вызревают обычно. Другое дело, что я в процессе многое допридумывал — на карту наносил значки, цены расписывал (и до сих пор расписываю), инфу допиливал по мере необходимости. Все сразу прописывать не было нужды.
Но в общем, это было тщательно. Например, вариантов инфы к модулю было не то 2, не то 3.
Карту общую я заранее отрисовал. Мне нравится этот мир прорабатывать, и уже попутно выдавать кусочками либо в отдельной комнате, либо просто в постах. Тем более, что в каких-то нюансах одни персонажи могут разбираться, а другие нет. Например, кстати, инфу о рейдерских татухах и принадлежности к кланам из активных игроков видит только Вилли, потому что остальные в этом не рубят особо. Кратко тут не ответишь. Ну. Вообще да. А так нет. А если серьезно, то разных игроков я люблю за разное. Кого-то за постоянство. Кого-то за красивый литературный язык, за интересные образы. А кого-то просто за то, что вижу — человек реально любит образ, который создал. Это для него не просто картинка и стопка текстов, а Персонаж.
Бонусы за просто так... нет, не давал, всегда за что-то))). Если квента крутая, я обычно даю 3 перка на старте, а если обычная, то 2. Но бывают исключения.
А так-то не особо... наверное, я жадный на бонусы))).
В модуле сильно выделяются два персонажа — это мафусаиловский "лаборант" Майер и алкаш-механик Инанки. Оба не заточены под бой и оба благодаря этому являют классный нестандартный отыгрыш, взять хоть сцену, где Майер, убивший впервые человека, зарывает в землю пистолет, или где Джим устанавливает бомбу на джип местного авторитета.
Еще мне очень нравится наемник Дракона — потому что он сам мало что решает, но при этом отлично отыгрывает, находит "место подвигу", если так сказать))).
Из остальных тоже никого не хочу обижать — все хороши по-своему.
А, кстати. Возможно, в модуле у нас появится еще один игрок. Причем, хорошо известный ;). Но это пока сюрприз. Пока пересеклись две ветки, причем одна из них новая, только началась. В будущем каждая с кем-то да пересечется. В этом модуле захотелось попробовать не сводить игроков из разных веток в одной комнате, а писать в каждой из комнат, "пересказывая" глазами персонажей этой комнаты действия игроков из соседней. Не знаю, как получится, но попробовать дико интересно. Эдакий шанс для игроков посмотреть на своих персонажей чужими глазами... А так-то, конечно, по сюжету много что пересечется. Раскрывать тут карты не буду. Скажу только, что сталкеры и парни из отеля прям много с кем имеют шанс встретиться. Ну и НПЦ из разных веток будут включаться периодически. Например, Конрад и Кейб две Шляпы — на самом деле персонажи из квенты Вдовы, хотя я и дал им аватарки по своему вкусу (одна из "Салюта Джагеров", а другая из "Вождей 21 века", если кому интересно, хотя фильмы так себе, особенно второй). Ветка механика прямо сейчас связывается с веткой охотников, а в отеле пустуют комнаты двух наемников, с которыми Джим перевернулся в одной машине. В общем, связи уже начинают проступать ;). И маленький комментарий от меня по каждой ветке. Торговцы
Красотка Лу еще не знает, какие небывалые перспективы откроются перед ней. Путь к славе и богатству, впрочем, не будет простым, так что помощь Дрейка и Гэри точно лишней не окажется. Эти парни, которые пока могут показаться эдаким приложением к торговке, мальчиками для битья, тоже смогут сказать свое слово, поиметь профит, а то и переметнуться на другую сторону...
В этой ветке меня больше всего радует... жизнерадостность! Да, слышали про Пустоши. Да, знаем, что у вас тут голод, холод и болезни. А у нас — нахальная, прагматичная и обжигающе соблазнительная девица, находчивый рассудительный наемник и усатый оболтус возрастом хорошо за сорок. И весь этот позитив тут не идет вразрез с атмосферой безнадеги, а вписывается в общую канву, давая офигенный контраст.
Совет: Если танцуешь с дьяволом — слушай музыку.
Сталкер
Гейдж ведет трудную борьбу со своим внутренним миром. Реально, это самый сложный персонаж во всем модуле. Что ж, внешний мир к нему повернется тоже не самой простой стороной, и заставит выбирать и бороться. А может, раскроет новые силы, о которых сам Джексон пока не знает, и подарит новых... друзей? Людей-залогов? Говорящих отмычек? Выбирать ему.
Эта ветка нравится мне за свою уникальность, надрыв, да и, чего греха таить, философский поиск смысла. Не везде же быть одному превозмоганию, кактусовому самогону и рейдерам с вот такенными ножами.
Совет: Сталкер — не солдат, не бандит и не наемник. Но существует грань, за которой кончается их сила, и начинается твоя. Не пропусти.
Механик
У Джима сейчас не самая подходящая ситуация, чтобы рассусоливать — куча злобных рейдеров собирается загнать ему железный крюк под ребра, а единственный дружественный персонаж, закованный в наручники, только что вытащил чеку из гранаты. Удачи ему! Уникальный своей небоевой уязвимостью персонаж. И в то же время очень нужный тем, кто сможет оценить его талант. И если он все-таки пройдет по своей стезе (или хотя бы переживет следующие 3-4 поста), его может быть, ждет награда. Настоящая, а не пригоршня патронов.
Крутейшая соло-ветка, в которой я творю, что хочу, как настоящий мастер-тиран! Это удовольствие совершенно особого рода! Но я вам не говорил!
Кстати, Мафсе будет приятно узнать, что я в каком-то смысле вдохновлялся веткой Жилина из Дарк Фьюча. Именно там я впервые увидел непрерывный зардкор в формате форумки, бросающий персонажа из одной ужасающей жопы в еще более глубокое и темное отверстие. Эдакий эталон приключения "беги или умри".
Совет: Когда ты станешь нужен слишком многим сразу, не дай им себя разорвать.
Скаут
Уже сказал, что это в каком-то смысле идеологический преемник Турбо))).
Что его ждет? Волк-одиночка окажется среди людей. Ему придется быть проворным, сильным и хитрым, чтобы ржавые шестеренки противоречивых интересов разных групп не затянули и не раздавили его при соприкосновении. А крутиться они начнут очень скоро. И союзники не помешают даже Отбою.
В этой ветке мне нравится лаконичность. Отыгрыш Вилли тут 100% подходит выбранной роли. Рейдер и не должен философствовать. Но при этом отыгрыш отличный, и все эти фишечки типа поговорок старого Навахо... Атмосферно). Битва с Шакалами была классная, кстати.
Совет: Иногда и один в поле воин. Иногда.
Искатели приключений неприятностей
Эти парни в первом же эпизоде нажили себе вагон проблем, а впереди у них довольно туманные перспективы. На самом деле, если они пойдут до конца, на кону окажется нечто большее, чем просто солидный куш. Но предстоит и нелегкий выбор, и борьба, как с врагами, так и с самим собой.
Эта ветка мне нравится, как наивным идеализмом Майера (думаю, что он пооботрется, но до конца этого не утратит), так и прямолинейностью Кейна, не говоря уже о твердости и выдержке Джеба.
Молодой бычара, дед-бодряк и ботан с большущим пистолетом — трио прелестно само по себе))). Так держать.
Совет: Пустоши гнут людей. Но лучше быть собой, даже если тебя согнули, чем кем-то еще.
Разведчики
Крутым солдатам придется поработать темными лошадками. Затык в том, что обучение и дальше будет довольно жестким. Не в плане того, что нужно будет всю неделю бегать по пустошам без машины. А в плане того, что придется выбираться из привычной шкуры и смотреть на вещи... по-другому.
А потом — да, будет шанс, ну, не спасти мир, но серьезно помочь своей стороне. Задание и вправду важное.
Нравится курс на превозмогание. Похоже, с Ричем и Худдом начальство не ошиблось, как со Смитсоном).
Совет: Тяжело в учении. Легко где? Нигде. Не в Пустошах.
Охотники за головами
Ветка только началась, а я уже понял, что Билли и его кореша станут настоящей занозой в заднице стройности сюжета. И это тоже пральна! Если в других ветках я еще могу по-тирански впендюрить рельсу, то тут перегибать с этим как раз не хочется. Другое дело, что на юго-западе скоро начнется заварушка, отказаться участвовать в которой будет западло любому уважающему себя охотнику за головами или наемному убийце. А пока — энджой зе фридом!)
В целом в этой ветке мне нравится предвкушение залихватской удали. Не лишенное понимания того, что за неё в этом мире может быть. Первую половину представляет Билли, а вторую — Эдди). Это и называется эффективная команда.
Совет: Жизнь хороша, когда жмешь не спеша. И на газ, и на спуск ;)
Отель
Это не просто ветка — это точка пересечения, в которой много кто встретится: игроки, НПЦ, интересы, силы. Бушующие волны могут смыть, а могут и вознести на гребень — тут все в руках Джинна и его ребят. Надеюсь, они не упустят свои шансы).
Тут тоже все только начинается, но мне уже нравится непохожесть характеров и типажей: ловкий бизнесмен-постапок-стайл, страдающий дислексией громила (посмотреть бы, кто круче, он или Кейн. Арена, думаю, собрала бы много зрителей — люди любят, когда большие парни выбивают друг из друга дух) и девчонка в ковбойской шляпе за стойкой.
Совет: Нейтральный может оказаться как сам по себе, так и против всех. Тонкая грань. Кстати, я только за то, чтобы игроки читали чужие ветки. Если им это поможет ориентироваться в сюжете или даже предсказать его — от этого только круче! Разные))). Сложно ответить однозначно, но вот разборку в Остин-роке с несколькими убитыми и ранеными я не планировал. У Фионы отлично получилось с отвлечением охранников на складе. Не ожидал, что Драаг решит ехать продавать пушку в Хауорт. Впрочем, может, еще и передумает. Кстати, с миной он тоже классно придумал разобраться, хотя сказал, что в кино видел. Конечно, драматическая смерть Хартмана была... неожиданной. Что еще... То, что Инанки выбрал починить винтовку Сталкеров (это будет иметь самые разные последствия). И то, что он пульт от бомбы так и не отдал. Это тоже, хех))). Осторожно, спойлер Он еще не знает, что уже некому его отдавать Они пока особо не пересекаются. Но если честно, не вижу тут никакой проблемы. Новички-старички... главное, что б игрок был хороший. Нууу... Мафся, Ззап и Сет неплохо уживаются в одной ветке, если пример нужен))). 5. Каким игрокам удавалось удивить тебя сильнее всего?Уже ответил в 3 вопросе. Так-то чисто по-житейски меня удивил Сет — выбросил крит неудачу (3 единицы), потом стал взрывать единственную шестерку, и довзрывал до крит успеха (3 шестерки). O_o. Это было сильно! Причем это был очень критичный бросок, на стрельбу в упор. 6. Какие у тебя есть предпочтения к отыгрышу? Каким для тебя является идеальный игрок?Идеальный игрок: - любит своего персонажа - литературен или пытается быть литературным - помнит, что мастеру сложнее - не пропадает - чувствует, когда лучше быстрый пост без особых изысков, чтобы не стопорить процесс - если у мастера была пауза, быстро раскачивается - не пытается прогнуть мир под свое видение/выгоду своего персонажа А вообще идеальный игрок... ну его! У меня в модуле — самые лучшие игроки на ДМчике (одни из самых лучших), это факт))). Они разные, да. Но каждый чем-то хорош. Это ведь и называется командой! О мастерении1. С какими трудностями тебе пришлось столкнуться при ведении модуля?Что запилились игроки, которые ждали не того, что их ждало. В результате — дропнулись. Так бывает. Спасибо игрокам, что дотянули до логической точки, и что все закончилось без особых обид, цивилизованно.
Еще жалко было, что Главрыба дропнулся. Что-то было цепляющее в его неуверенном в себе бойце.
В обеих ветках на смену пришли не менее крутые игроки, имхо. Так что я не в претензии.
Еще сложности: как не потерять динамику. Кое-в-каких ветках надо бы ускориться. Кое-в-каких логичное объяснение придумать непросто к ситуации.
Как интригу сделать такую, чтобы она была логично, но не слишком банальной...
Много всего.
И с системой были сложности. И вообще с пониманием того, кто именно будет играть, а кто так, на пять минут заглянул.
Изначально модуль задумывался на 10 человек. Сейчас в нем 16 активных игроков + 2 планируется. Тоже сложность своего рода.
В таком вот плане. Норм. Вообще-то я люблю рельсы. Но я не убиваю игроков за сход с них. И не возвращаю железной рукой на путь истинный. Скорее это как у Кинга в "11/22/1963" — изменить судьбу можно, но вселенная будет сопротивляться. Только если у него это были внезапные и не особо объяснимые моменты, я постараюсь, чтобы это сопротивление объяснялось некой, ну, логикой сюжета. Если это какой-то логичный, красивый ход — то я уж скорее сам подстроюсь. Вот например, сейчас Драаг решил поехать продавать пушку в Хауорт из Рэда, что для сюжета на самом деле не совсем удобно. Но у него не сломается джип, не заболит живот. У него просто появятся дополнительные причины остаться в Рэде. Спойлер: Конкретно, во-первых, у него наклюнется работа, во-вторых, попросит остаться коллега, и в -третьих, он, возможно, узнает кое-какую интересующую его инфу. Но если он все-таки решит и после этого ехать — я не буду совать ему палки в колеса, просто потому что это неудобно для сюжета. Пусть едет — я уже дальше обдумаю, как синхронизировать ветки и чем занять остальных. Иногда идти против логики сюжета опасно или невыгодно. Обычно я сообщаю об этом устами НПЦ или просто описываю "соображения персонажа", лучше шарящего в обстановке, чем его хозяин-игрок. Когда игроки отыгрывают так, как не смог бы я)))). Ну и когда неожиданный ход, который многие оценили, или удалось создать атмосферу, и чувствуешь, что игроки прониклись. На одной волне когда с ними. Вот это, да. Буквы 'BB' в начале названий моих модулей. Я в профиле написал подробно "О себе".
С одной стороны, я обстоятельнее и последовательнее большинства. И у меня есть одно волшебное понимание — что если ведешь по любимому сеттингу (теме, сюжету), "сливки" интересности снимаются не только в начале. Да, первоначальный интерес не держится дольше полугода (это в лучшем случае), но появляется и вторая, и третья волна интереса. А многие принимают первый спад за "очота не пошло оно. прикрою-ка".
С другой стороны, я бываю зануден, бываю медлителен, бывает, что сам загоняю себя и игроков в какие-то рамки, которые не так уж и нужны. Бывает такое, да. Вот такой вот я. Не ангел).
P.S. Про 'BB' — да, да, линкоры у меня на аватарке именно поэтому. Не смущаться из-за того, что первая волна интереса прошла.
Ценить и уважать своих игроков.
Учитывать их интересы. И не прогибаться под них. Мастер — это гордо, черт возьми!
Готовить заранее. Что угодно. Хоть отдельные посты. Любая вещь, о которой ты думал хоть полчаса, дается проще, чем если ее в последний момент придумывать с нуля.
Любить свои модули и водить только по темам, которые реально вштыривают. Я сейчас с головой в работе... Но скоро с новой силой сяду за игры! Пожалуйста, не переживайте, оставайтесь тут. Все будет! Ну и... хороших кубов). Интересных игр). Чтобы торкало, щекотало нервы и вставляло). Иначе зачем все это?) Игроки: Mafusail1. Ты мастер оригинального Wasteland'а. Что привело к завершению того модуля?Он выгорел. Изначально у меня были планы на персонажей из маленького городка, остальные персонажи были не существенны. Постепенно я начал проводить донаборы, продвигать сюжет к критической точке и в определенный момент произошли столкновения интересов и конфликт, сделать ничего уже нельзя. "Выгорел" - не значит "сдох", если что. Просто часть игроков (важных для сюжета) погибла, а другая часть, очевидно, устала. Устал и я. Это не плохо, это просто есть. Никак :) Он чаще плывет по течению, мой персонаж. Однако и у него есть свой "стержень", я думаю. Когда пришлось пристрелить человека чуть ли не первым ходом - эта ситуация была для меня очень волнительной и беспрецедентной. 4. Кого из других игроков ты бы выделил среди прочих и почему именно их?Я читал ветку сталкеров, мне нравились все трое - и Драаг, и Морендо и Кора. У них там очень сочные и живые диалоги. Другие ветки не читал особенно. 5. Как ты относишься к новым игрокам в модуле? Помогаешь им, если нужно, освоиться?Положительно отношусь. Свежая кровь - это хорошо, полезно для мастера - помогает по-новому посмотреть на сюжет, выбрать другой ракурс и "встряхнуться". Освоиться не помогаю - Босс и сам неплохо справляется, я думаю. 6. Насколько хорошо по-твоему Da_Big_Boss ведёт ремейк Пустошей? Хотел бы ты, чтобы он что-нибудь поменял в модуле? Что именно? Очень хорошо ведёт, суть Пустоши, дух её, задуманный мною, бережно им перенесён в его собственный переработанный сеттинг. Единственное, что смущает - уж очень у него лютые энкаунтеры и очень мало пула :С Тем не менее, это не минус. Добавляет перца, скажем так! 1. Что побудило тебя подать заявку на участие в данном модуле? Уважение к БигБоссу, как мастеру, и любовь к постапоку. Ранее я уже принимал участие в модуле БигБосса - про перестрелку на Диком, очень Диком западе. Модуль - действительно короткий, в который входила лишь одна перестрелка. Ни больше, ни меньше. Но в даже в таком простом модуле была душа.
Конечно, игроки тут тоже повлияли: но без прекрасной проработки, качественной мастерской работы и вложенной в модуль души такое бы не получилось.
Примерно с тех пор я стал уважать ББ, как мастера.
Ну, а второй пункт - Пустоши. Мэд Макс, Фоллаут, и прочее и прочее - это прекрасно. Пустыня красива. И вот - я в модуле. Выживает. Просто выживает. Мы с ББ обсуждали тему персонажей в РПГ в целом не так давно. Общая суть беседы заключалась в том, что игроки любят играть сильными мира сего. Это логично, понятно - и обыкновенно. Люди хотят играть персонажами, которые могут делать крутые вещи. Но это никоим образом не относится к старику Джиму. Он - самый слабый человек из всего окружения. И в этом его уникальность проявляется не меньше, если не больше, чем во всех остальных персонажах. И, как слабый, он не имеет возможности именно решать проблемы. Джим вынужден искать лазейки, пути выживания. Не решить проблему, но уйти от нее. Не победить, но не проиграть. Как-то так. 3. Какие ситуации в игре для тебя стали самыми интересными и интригующими?На данный момент - ничего выделить не могу. История развивается плавно, одно вытекает из другого непрерывным потоком зардкора. Но кто знает, что ждет впереди?) 4. Кого из других игроков ты бы выделил среди прочих и почему именно их?Я не читаю чужие ветки, пока играю в игру. Правило для себя. Не могу сказать, чтобы я метагеймил - но мне интересней узнать других персонажей из личного опыта. 5. Как ты относишься к новым игрокам в модуле? Помогаешь им, если нужно, освоиться?Новые игроки - это хорошо. Собственно, Морфея, например, мы с Вилли упорно зазывали =) Насчет освоения - ББ прекрасно помогает новичкам. Объясняет все на пальцах. Так что это даже не нужно. 6. Насколько хорошо по-твоему Da_Big_Boss ведёт модуль? Хотел бы ты, чтобы он что-нибудь поменял в модуле? Что именно? Прекрасно. Атмосфера моей ветки - такая, какую я ожидал. Из огня да в полымя, раз за разом. Менять? Возможно, темп в большую сторону. Но это трудная тема. 1. Что побудило тебя подать заявку на участие в данном модуле?
Было несколько факторов:
а. я уже играл у этого мастера, было интересно.
б. мне интересен сеттинг и идея модуля.
в. подобралась хорошая компания игроков.
2. Как твой персонаж решает проблемы и преодолевает возникающие по мере прохождения сюжета конфликты?
Персонаж был задуман и принят в игру как не очень умный наемник, поэтому действует прямолинейно и предпочитает решать вопросы силой.
3. Какие ситуации в игре для тебя стали самыми интересными и интригующими?
Переговоры, закончившиеся перестрелкой. Нельзя сказать, что для меня они были интригующими (у нас ветка про действия, и интрига это не про моего персонажа), но сама сцена получилась достаточно напряженной.
4. Кого из других игроков ты бы выделил среди прочих и почему именно их?
Трудно сказать, играет много народу и все по своему интересны. В связи с катастрофическим недостатком времени, все ветки кроме своей читаю достаточно редко, набегами. Было неправильным кого-то выделять, когда остальных толком не читал.
5. Как ты относишься к новым игрокам в модуле? Помогаешь им, если нужно, освоиться?
Пока в нашей ветке новичков не было, но в принципе я адекватным людям в помощи никогда не отказывал. В целом, Босс опытный мастер и старается максимально помочь любому игроку, которому нужна помощь. Он контактен, всегда старается максимально полно ответить на вопросы игроков, с пониманием относится к дополняющим вопросам, отвечает в этом же ключе и на них.
6. Насколько хорошо по-твоему Da_Big_Boss ведёт модуль? Хотел бы ты, чтобы он что-нибудь поменял в модуле? Что именно?
Если бы он водил плохо, я бы у него не играл. Ведет хорошо.
В целом вопрос слишком обширный, чтобы на него отвечать в этом формате, здесь или простой ответ "мне нравится" или на несколько часов разговоров о том как водить, и что считать хорошим вождением.
Изменил бы я темп, но в силу того, что у Босса загруз на работе, на текущий момент сделать это будет проблематично. Он в курсе этого мнения, и сам при возможности вел бы быстрее, но пока слишком занят в реале.
1. Что побудило тебя подать заявку на участие в данном модуле?Приглашение мастера. Собсно, БигБосс - мой хороший друг, и про модуль (без спойлеров) он мне рассказывал задолго до создания оного на сайте, так что ну как тут было не поучаствовать? Хладнокровным анализом ситуации, осторожным и неторопливым (когда это возможно) подходом. Персонаж матёрый, старожил, то есть многое повидал. Поэтому я позволяю себе относиться к каждой проблеме с высоты продуманной и взвешенной позиции, не стесняюсь консультироваться у мастера даже по мелочам, если они кажутся мне важными, иногда даже присылаю ему планы на оценку. Дело в том, что мир всё же его авторский, поэтому даже зная его характер и интересы, всё же тяжело понять суть происходящего, то есть природу той или иной ситуации. Думаю, поскольку персонаж позиционируется опытным, то и знать он имеет право многое. На то и работаем. Их было не очень много (3-4 за всю ветку), но поиск клада Командора (начиная с мины и заканчивая главной находкой) - это кульминация эпизода и самый знаковый пока что момент. Сам по себе Командор - важная для сюжета и мира (особенно в среде сталкеров) фигура, поэтому всё с ней связанное по внутренней логике персонажа приводит в почти священный трепет, который он сам себе почти не умеет объяснить, но к которому тянется. Я с удовольствием читаю все ветки, и в каждой есть своя изюминка, но мне лично больше всех нравится ветка механика Джима за динамику и много деталей. Тем более что Джим как небоевой персонаж отлично доказывает, что для хорошей игры частая боевка или экшен не столь уж критичны. И да, информации про мир там подается много и очень динамичной манере, но и без перегруза. Позитивно, новая кровь всегда к лучшему, был бы лишь человек адекватным. Не то чтобы помогаю реально, но готов помочь при необходимости. Новый персонаж - новый взгляд на мир, лишь бы сам человек нормальный был при этом, ну и чтобы мастер всех потянул. А из реальной помощи я разве что чуть-чуть с Дерктом общался, кто планирует (надеюсь, до сих пор) податься в новые напарники к Джексону Гейджу. Максимально хорошо, разве что только с чуть-чуть излишним акцентом на своё видение мира. Я в том смысле, что не все игроки действуют как я и обращаются к нему за разъяснением заранее, а потом удивляются развязке той или иной, и полагают, что мастер давит. Это на мой взгляд не совсем так с его стороны, но он бы тоже мог быть чуть-чуть более внимательным к игрокам и их пониманию мира. Хотя он и так очень занят, так что я благодарен ему за то, что хотя бы динамично ведет модуль - это уже очень и очень немало!
Из своих пожеланий - ввести как-то поправку в правила, позволяющую получать больше кубиков или хотя бы как-то быстрее их восстанавливать. Потому что по сути персонаж может блеснуть 1-2-3 раза за сцену, а сверкать часто надо раза 4-5-6. И как-то так получается, что персонаж может искать клад, например, и от умственных усилий так переутомиться, что в случае внезапной схватки с нагрянувшими конкурентами - останется без запасных кубов вовсе. А одними базовыми много не навоюешь. И мне вот не очень понятно, как это так человек может выдохнуться от умственных усилий настолько, чтобы не суметь себя защитить потом в бою физически. Поэтому с моей стороны отказ от мести убийцам напарника был отыгрышем лишь отчасти (пусть и немалой), но во многом так же определялся игромеханическим бессилием преломить ситуацию в свою пользу. Ну то есть осознанием этого бессилия. В каком-то смысле это выглядело реалистично, потому что и в реале выходить вдвоем против четверых - очень опасно. Так что я не в претензиях. Просто порой персонажи модуля не ощущаются Главными Героями, и это слегка удручает. Реализм, это хорошо, но и звёздных минут хотелось бы побольше. 1. Что побудило тебя подать заявку на участие в данном модуле?
Da_Big_Boss
2. Как твой персонаж решает проблемы и преодолевает возникающие по мере прохождения сюжета конфликты?
Как Корбен Даллас - по-крутому
3. Какие ситуации в игре для тебя стали самыми интересными и интригующими?
Тока начал же
4. Кого из других игроков ты бы выделил среди прочих и почему именно их?
Ганзиллу, потому что мы напарники
5. Как ты относишься к старым игрокам в модуле? Изучал ли все их посты в модуле перед тем, как подать заявку на участие, или по крайней мере только часть их постов?
Старым? Это ты про Злого З? Он хоть и старый, но тот еще старичок-боровичок, нас всех переживет. Я читал часть его постов и с уверенностью могу сказать, что старческой деменции он пока не подвергся.
А сам я к старым не отношусь - я молодой и полный сил.
6. Насколько хорошо по-твоему Da_Big_Boss ведёт модуль? Хотел бы ты, чтобы он что-нибудь поменял в модуле? Что именно?
Атмосферу делает хорошо, но слишком тянет с мелочами. 3-4 поста на мелкий торг, затянувшиеся в месяц ирл - это плохо. Хотелось бы здоровых временных промежутков, чтоб гонять на пикапе от города к городу и нарываться на приключения в разных местах.
1. Что побудило тебя подать заявку на участие в данном модуле?Недостаток постапокалипсиса в активных модулях, рекомендация InanKy В общем и целом у меня осталась жажда приключений в формате постапока персонажем небоевого толка, который сам себе выбивает задания и находит приключения на задницу. Начало таким похождениям положил модуль Ursus'а по Фоллауту, но, к сожалению, модуль закрылся, а идеи остались нереализованными, поэтому после общения с InanKy и его совета я сразу загорелся желанием попробовать себя в оригинальном сеттинге Da_Big_Boss'а. Изначально я планировал попробовать себя в качестве политика в Большом, но после ряда согласований было решено сделать владельца гостиницы в Реде. Если конфликт перешел в фазу "пушки наголо", то подход персонажа провалился. Ветка с моим персонажем, вроде как, самая "молодая", поэтому особых проблем и конфликтов еще не было. Но вообще, персонаж задумывался как конформист, всегда ищущий свою выгоду, но при этом практически всегда идущий на компромиссы. Ввиду отсутствия могучих мускулов или мощного боевого опыта, персонаж в активной фазе конфликта опирается на других, более одаренных в этих делах персонажей. И еще очень-очень ценит свою жизнь. Много готов отдать, чтобы не помереть и не испытать неприятных болевых ощущений. Учитывая вышесказанное, еще может "сдать" своих, если припрет. Но надеется, что до такого не дойдет. Пока интересная ситуация только зарождается. Как я уже упоминал, ветка "молодая", особо ничего не произошло. Но вот согласование матобеспечения гостиницы с мастером было, наверное, на данный момент, самым интересным и увлекательным. Будто "проваливаешься" в сеттинг, вбирая крохи информации о тех или иных особенностях. 4. Кого из других игроков ты бы выделил среди прочих и почему именно их?Фиону и ее персонажа-торговца Хороших игроков в модуле много, но ближе всего к сердцу оказалась торговка ) Возможно, сейчас не лежит душа к боевым и жестоким персонажам. По крайней мере в этом сеттинге. Категорически положительно Среди "старичков" много очень сильных и крутых игроков. Фиона, Инанки, Вилли, Мафусаил, Чиз, Запад, Черный Дракон и другие ) Конечно, участвовать в общем проекте с такими "мэтрами" приятно и волнующе. Заявляясь, конечно, читал их посты, но все сразу не осилил. Только недавно дочитал все ветки. 6. Насколько хорошо по-твоему Da_Big_Boss ведёт модуль? Хотел бы ты, чтобы он что-нибудь поменял в модуле? Что именно? Ведет хорошо. Если бы можно было что-то поменять, я бы с удовольствием поучаствовал бы в политической ветке в Большом. Как-то тянет на это, возможно это последствия просмотра сериала "Карточный домик", не знаю ) 1. Ты играл в оригинальном Wasteland'е другим персонажем. Насколько сильно новый персонаж отличается от старого? Есть ли у них нечто общее?Отличается. Я подозреваю. Вообще, это должны быть два разных персонажа. Но, хз, у меня могут и одинаковыми выходить. Все таки, трудолюбивый и добросовестный азиат заботящийся о маме не совсем то же, что и рейдер из Пустошей.
Но Фэнг прожил совсем недолго и был съеден, как самый настоящий повар.
Общее у них Я. Против лома нет приема :3 Но я думаю, что пару раз меня почти убили. Вернее, не убили, но очень старались. Я не думал, что Маверик закончится :( Ну, точнее говоря, не думал, что персонаж Морендо умрет первым. У него там была сложная ситуация, из которой он выбирался интересным способом. Но. Unlucky.
Еще интересный момент был у Альтер Эго Главрыбы, в виде разведчика Смита. Устроить разборки с бандой малолетних преступников это здорово. Но ветка внезапно кончилась, да здравствует новая ветка разведчиков!
А еще веселые дела творятся в ветке Инанки и его Механика. Очень веселые. Наверное, не буду выделять. Все одинаково люблю всех одинаково убью, хехехе. 5. Как ты относишься к новым игрокам в модуле? Помогаешь им, если нужно, освоиться?Хорошо отношусь. Нет, ни разу. Никогда не против новых людей в модуле. Но почему я должен помогать? >:3 Позиция рейдеров - тони или плыви. Здорово. Босс умеет хорошо сделать, показать и реализовать. А еще весьма снисходителен и прощает, если игрок тупит, тормозит или вообще не одупляет, что ему сейчас сделать. А вот менять бы ничего не хотел, не люблю чинить то, что не ломалось.
Но мастеру в этом вопросе виднее, что работает плохо или не так, как ему хотелось. 1. Что побудило тебя подать заявку на участие в данном модуле?Скорее всего, любопытство. Если точнее, то с творчеством мастера перед вступлением в игру была знакома и читала некоторые ветки. Не все, конечно. "В погоне за мечтой", например. И небольшая цитата для затравки :). Может не самая удачная, конечно. Но моментов интересных много, как и персонажей. Когда всю ветку читаешь, понятнее, в чем вся соль и ирония.
Так вот они и стояли друг напротив друга, шесть человек, чьи интересы жестко переплела и запутала Судьба, Нужда и Договор. Спорили, доказывали, угрожали. Два увешанных стволами наемника. Трое крепких, привыкших гнуть свою линию работяг, у которых в руках тоже отнюдь были не веники. И инженер, ученый, привыкший главным своим оружием ум. И насмешка судьбы оказалась в том, что именно он выстрелил первым.
Так вот, понравилось как мастер пишет. Так же у Da_Big_Boss внимательное отношение к игрокам.
БигБосс обещал зардкор.
БигБосс дает зардкор.
БигБосс отвечает за свои слова =/
Автор: InanKy (Пьяный Джим), 29.03.15 18:14 Пока только начала, все еще впереди. 3. Какие ситуации в игре для тебя стали самыми интересными и интригующими?Аналогично. Уж не буду пиарить чужие ветки больше :). 4. Кого из других игроков ты бы выделила среди прочих и почему именно их?Mafusail. За персонажа в ветке, которую я читала. Winder. Думаю, с ним мы хорошо сыграемся :). CHEEESE. Сырный же, забавный малый. 5. Как ты относишься к старым игрокам в модуле? Изучал ли все их посты в модуле перед тем, как подать заявку на участие, или по крайней мере только часть их постов?К "старичкам" хорошо отношусь. Почему нет? С Draag, например, пересекались ранее. Тоже весьма понимающий и адекватный мастер, кстати. Про чтение веток писала ранее. 6. Насколько хорошо по-твоему Da_Big_Boss ведёт модуль? Хотел бы ты, чтобы он что-нибудь поменял в модуле? Что именно? На данный момент меня все устраивает. Только свой темп бы увеличить и подтянуться в плане грамматики, красоты описания и прочих мелочей. 1. Что побудило тебя подать заявку на участие в данном модуле?
Я знаю босса в реале, вроде на очередной партией в аркхем он и спросил о моем желании поиграть. Я видел модуль еще до старта, но тогда не успел запилиться (у меня часто так)). Собственно, играл с боссом и до этого - думать долго не пришлось.
2. Как твой персонаж решает проблемы и преодолевает возникающие по мере прохождения сюжета конфликты?
Так же как и я) Я не особо люблю вживаться в чью-то там роль - мои персонажи максимально похожи на меня, думаю в этом и плюс ролевых игр - оказаться в незнакомой ситуации, почувствовать на себе всю тяжесть решения. А представлять как должен вести себя некий условный персонаж, не)
И так и так фикция, но думаю, что в случае когда говоришь "от себя" - честнее. Наверное от этого так криво выходит)
3. Какие ситуации в игре для тебя стали самыми интересными и интригующими?
Мы не так далеко продвинулись) Я бы сгонял в электру эту, вытащил бы знания мертвых городов, да и двинул бы спасать человечество) Все впереди.
4. Кого из других игроков ты бы выделил среди прочих и почему именно их?
В основном старичков - Мафс, Фиона, Драг, Зап.
Босс отдельного спасибо заслуживает.
Ну дык, пишут хорошо) С Фионой я так то еще не играл, но делу не мешает.
5. Как ты относишься к старым игрокам в модуле? Изучал ли все их посты в модуле перед тем, как подать заявку на участие, или по крайней мере только часть их постов?
Положительно. Само присутствие порой говорит о многом.
Бывает читаю, чаше нет. Чаше всего это игра на двоих или нескольких. "Подглядывать" как то не очень интересно. Бывает здорого почитать, узнать как "там у них было", в плане истории, да. Но обычно не более того.
6. Насколько хорошо по-твоему Da_Big_Boss ведёт модуль? Хотел бы ты, чтобы он что-нибудь поменял в модуле? Что именно?
Круто ведет. Босс хороший мастер, весьма хороший. Ругать его не за что.
Изменить? На деле, нет - я так то не хочу портить игру кому бы то ни было, надо сильно меня достать, что бы я настаивал на изменениях) Обычно если я хочу что то менять, то просто не участвую в модуле - глупо просить играть в сафари у людей, что играют в зоопарк)
А так, умозрительно если, я удивляюсь тому, что еще никто не начал переселение какое, исследование руин, накопление знаний, но это опять же из серии как бы я поступил. 1. Что побудило тебя подать заявку на участие в данном модуле?Открытый донабор :) Если серьёзно, то "Искатели" Биг Босса были причиной заходить на ДМ, после прочтения Тучевской [Степи] и ее сателлитов (первый месяц после регистрации я исключительно читал). Мне всегда импонировал сеттинг постапокалипсиса (земной поклон Фоллаутам и Сталкеру) и возможность поучаствовать в данном модуле оказалась неожиданным и приятным сюрпризом: как только открылся донабор, я плюнул на общую загруженность и принялся учить местные правила и продумывать квенту. С помощью глубокой рефлексии и дробовика :) По причине недавнего старта, вопрос слегка некорректен: могу предположить, что из-за особенностей персонажа, решать проблемы будет несколько ...проблематично (не самый образованный, страдающий неким видом дисликсии и кретинизма, здоровенный вышибала), но безумно интересно. В некотором роде это мой эксперимент: добрая душа, закованная в уродливое тело, под гнётом обстоятельств.
Из веток других игроков очень переживал за группу охотников за головами (сио и ко), сталкерами (Драг и ко), а также стариком-механиком (Иннаки). Fiona, Draag, Althea Персонажи, действия и посты этих игроков нравятся мне за свою глубину и динамичность. Каждый пост в их ветке - событие не только для Мастера :) Хорошо отношусь, люблю красивые и грамотные посты, учусь, читая их истории. Правило "чтобы научиться чему-то - играй с сильными" прекрасно работает и здесь: помимо умения целостно отражать личность персонажа в те или же иные моменты, очень часто видишь интересные речевые обороты и подход к написанию постов. Несмотря на мою безграмотность, надеюсь что игра с подобного рода игроками, добавит и в мой багаж определенных знаний и умений. 10 волт-боев из 10 возможных :) Серьёзно, у ДББ получился отличный мир, отличные сюжеты и стабильная жизнь в его уютной песочнице. Менять или упрекать в чем-то Мастера, не вижу смысла: на мой неискушенный взгляд и сейчас все очень даже торт. Единственное что, возможно, темп: как всегда хочется больше постов в интересном модуле, но с другой стороны, именно "Искатели" тот модуль, где мастер всегда подождет, пока ты родишь что-нибудь интересное без угрозы дедлайнов и прочего. 1. Ты играл в оригинальном Wasteland'е другим персонажем. Насколько сильно новый персонаж отличается от старого? Есть ли у них нечто общее?
Модуль Босса достаточно сильно отличается от модуля Мафусаила, потому я бы не стал так уж сравнивать и проводить между ними параллели, тем более по вопросам персонажей. У персонажа в первом модуле было больше возможностей для действий, принятия решений и прочего. У второго этих возможностей меньше, но некоторые из них совершенно другие.
2. Как твой персонаж решает проблемы и преодолевает возникающие по мере прохождения сюжета конфликты?
Пока что конфликтов и проблем было не так много, модуль не особо быстрый, размеренный. Но те, что были персонаж предпочел бы решить словесно. Однако, не всегда это выходит так, как хочется.
3. Какие ситуации в игре для тебя стали самыми интересными и интригующими?
Ситуация с гонкой под прицелом крупнокалиберного пулемета.
4. Кого из других игроков ты бы выделил среди прочих и почему именно их?
Я бы не стал выделять кого-то конкретного. Все игроки сильные, со многими я не раз играл в различных модулях.
5. Как ты относишься к новым игрокам в модуле? Помогаешь им, если нужно, освоиться?
Так как ветки почти не связаны друг с другом и, фактически, идет несколько отдельных модулей, моя помощь новичкам была бы излишней. Всю помощь в полной мере осуществляет мастер.
6. Насколько хорошо по-твоему Da_Big_Boss ведёт модуль? Хотел бы ты, чтобы он что-нибудь поменял в модуле? Что именно?
Модуль Босс ведет хорошо. Сюжетная составляющая прекрасна. У меня есть определенные проблемы с системой, но это уже личные затруднения. 1. Ты перенес своего персонажа из оригинального Wasteland'а. Поменялись ли его характер, навыки, история в новом модуле? Отыгрываешь его по-новому или в том же духе, что и в прошлый раз?
Ну, отыгрываю-то я персонажа примерно так же. И концептуально он не изменился - негр-охранник, постреливает, охраняет. Однако, поменялась история. Прошлый персонаж одно время был рейдером, а нынешний - честным солдатом. Так что, характер и отыгрыш те же, а мотивация на поступки может быть разная.
2. Как твой персонаж решает проблемы и преодолевает возникающие по мере прохождения сюжета конфликты?
Получает по морде. Нет, серьезно, как я смотрю, это первая задача охранника Луизы - получить по морде, а потом чтоб тебя пинали ногами. Ну а в более цивилизованных условиях - стреляет.
3. Какие ситуации в игре для тебя стали самыми интересными и интригующими?
Как мы тайно вламывались на охраняемый склад, чтобы... занести туда ящики. Весь идиотизм ситуации и тот адский факт, что мой персонаж под конец успешно прокинул дипломатию и заболтал охранника... Было весело.
4. Кого из других игроков ты бы выделил среди прочих и почему именно их?
Не скажу даже. Признаюсь честно - другие ветки я в том модуле не читаю, а выделять своих же как-то нечестно.
5. Как ты относишься к новым игрокам в модуле? Помогаешь им, если нужно, освоиться?
Помогал я новичкам в Степи когда-то. Освоиться. На этих пока и внимания не обращаю. Ну, записываются, ну, пусть их.
6. Насколько хорошо по-твоему Da_Big_Boss ведёт модуль? Хотел бы ты, чтобы он что-нибудь поменял в модуле? Что именно?
К Боссу претензий не имею. Ведет нормально, пишет живо, систему запилил не слишком сложную в этот раз. Добротный модуль в целом. 1. Ты перенесла своего персонажа из оригинального Wasteland'а. Поменялись ли его характер, навыки, история в новом модуле? Отыгрываешь его по-новому или в том же духе, что и в прошлый раз?
Навыки и история поменялись по требованию мастера, причем довольно значительно - с учетом несколько другого сеттинга, который все же отличается от "Пустошей" Мафси. Соответственно, это повлекло за собой определенные изменения характера персонажа.
И, само собой, отыгрыш несколько поменялся. Героиня стала чуть менее брутальной, чуть более социальной.
2. Как твой персонаж решает проблемы и преодолевает возникающие по мере прохождения сюжета конфликты?
Враньем! :D По этому поводу Биг Босс уже обозвал меня читершей и велел урезать аспекты )
В целом, задачи у моего персонажа в основном завязаны на социальные аспекты, так что обаяние с убеждением всеми доступными способами рулят. Плюс нахальство - второе счастье, да.
3. Какие ситуации в игре для тебя стали самыми интересными и интригующими?
Наша ветка идет в духе задорного авантюризма, что мне очень нравится. Пожалуй, последний завершенный эпизод был самым блестящим, хотя вполне может быть, что он просто более свеж в памяти. Эпизод, разумеется, лучше читать в модуле, в пересказе он будет сух и скучен. Кратко - бесшабашная идея со взломом склада, обманом охранников с элементами соблазнения, наглого вранья, подкупа, погони и просто воровства. К слову, мы со склада ничего не крали, мы туда просто положили кое-что =)
4. Кого из других игроков ты бы выделил среди прочих и почему именно их?
У Биг Босса собралось много хороших игроков, я не хочу никого выделять отдельно. Разумеется, мне ближе в этой игре те, с кем я играю в одной партии - Злой З и Дракон.
5. Как ты относишься к новым игрокам в модуле? Помогаешь им, если нужно, освоиться?
Кхм. Никак не отношусь. Вот честно. У них своя пьянка - у нас своя. В смысле, я из своей ветки в чужие не вмешиваюсь. Проблем с адаптацией я не вижу, Биг Босс сам разжевывает систему всем желающим, межпартийных конфликтов (пока?) нет.
6. Насколько хорошо по-твоему Da_Big_Boss ведёт модуль? Хотела бы ты, чтобы он что-нибудь поменял в модуле? Что именно?
Не надо чинить то, что работает. Мне игра нравится - квесты интересные, неписи живые, яркие и сочные, стиль у мастера отличный. К слову, Биг Босс некоторое время назад проводил опрос, так что держит руку на пульсе настроений игроков. Я ему определенные пожелания высказала - они учтены. Мясо съедено, охладительные и горячительные напитки выпиты, в карты поиграли и от души пообщались — пора нам, дорогие читатели, поблагодарить столь гостеприимных и дружелюбных хозяев и вернуться домой к столь уютным каминам, пока их не отвоевали обратно отцы. Надеюсь, вам понравился сегодняшний поход в гости. Неджим Рекки, журналист на полставки, в рубрике « Пока все в модуле». PS: Все имеющиеся вопросы, замечания и предложения вы можете прислать игроку Romay в ЛС. Я обещаюсь отобрать у него почту и рассмотреть все до единого ваши сообщения. До встречи! PPS: Огромное спасибо мастеру и игрокам за столь дружелюбный отклик!
-
Рад, что хоть кто-то в этом модуле пишет настоящие статьи и проводит настоящую работу журналиста. Приятно выделяешься, за это и лайк.
-
Попечительский совет одобряет. )
И мне, как игроку модуля, было интересно почитать отзывы и спойлеры.
-
Рубрика должна стать постоянной.
-
Прикольно. Объемно так, да и народ послушали.
-
Мощно. Теперь Биг Боссу нужно открывать донабор до 70 игроков, и запускать свой "Терминал".
-
По-моему ясно, што я не могу это не заплюсить. Это будет смотреться ненатурально.
Ну, в общем, это было мегаинтересно!
С удовольствием в таком поучаствую, как игрок. Про Скаур, например).
-
Хорошая статья. Мне понравилось)
-
Журналист
-
Замечательный модуль, отличный обзор - спасибо всем причастным :3
-
Здорово!
-
Отличная идея вот так подробно и толково рассказывать о хороших модулях! Уверен, что это будет интересно многим, принесет заслуженную известность мастерам, привлечет новых игроков туда, где им будет интересно и хорошо.
Было интересно почитать и мне, как давнему участнику Пустошей.
И кое-где впечатления получил... неожиданные.
-
таки спасибо, подытожим
-
А молодец, чего там. Молодец. Когда могешь - могешь ^^
-
Норм. Пиши еще
-
Хороший пост. Лучше чем другой, да.
|
|
|
|
Кейн
С одной стороны, парень, может, и упускал прибыль, но с другой, прибыль эта была скорее не его собственная, а всего поселка, да и Кейн толком не обрисовал, чем и как он собирается платить, а вот желание пожрать на халяву за счет напарника — обозначил четко. Еда — это ведь не кредиты, которые можно в случае чего и назад забрать, ее сожрали — и нету. Так что ассистент Конрада пошел по своим делам, не особо расстроенный не состоявшейся сделкой, но на прощанье сказал:
— Ты б лучше в мешке своем глянул, вон он, под кроватью. А то я ж тоже не знаю, готовить на тебя ужин, не готовить.
Снаряжения и бронежилет с Кейна перед операцией действительно сняли, и теперь они пылились на полу. Там же притулилась его магазинка, не самая новая, но надежная. В принципе, патронов как раз было много, за полторы сотни, и стоило прикинуть, чем лучше расплачиваться за жратву всю эту неделю. У Джеба имелось около полусотни промежуточных, а у Майера свой внушительный кулек с крупнокалиберными пистолетными, да еще бумажки. Плюс Майер-то, конечно, мог начинить им там все что угодно, но стоимость его работ все равно будут определять местные, это Кейн тоже понимал.
Мужик на соседней койке продолжил свой рассказ.
— Я к чему веду. Друган мой дочурку свою нашел случайно совершенно. На рынке. Там же, в Рэде, есть рынок, где людьми торгуют, ну, слышал наверное. И в том числе рейдеры как раз им поставляют. Видно, ее вот так и перекинули туда, а он вот случайно увидел. Выкупил ее, в долги залез, и видно у него проблемы уже крупные там назревали, и у него, и у всей шайки, в которой он состоял. Их потом конкретно даванули, я даже...
Он стиснул зубы от приступа боли, пробормотал: "Блядь, скорей бы уж." Потом немного отдышался и снова заговорил:
— Рич-то это все понимал и попытался мне девку спихнуть. Типа "отвези ее хоть куда, только подальше отсюда, пока я проблему не решу". Ну, нифига он не решил, завалили его. А я ее отвез в один поселок там, недалеко от Рэда, Свитвотер называется. Заплатил мальца, чтобы за ней присмотрели, да им и самим лишняя пара рук там нужна была, даром что и рот лишний тоже. Но мне уже дальше рвать надо было, торговля ж не стоит на месте, мать ие. Я сказал, что вернусь, но закрутился. Туда, сюда. Перезимовал в Большом, потом летом бойко шло дело, все не до нее было. А теперь вот... Сам видишь, не добрать мне туда, похоже. Так я к чему клоню. Ты смекнул уж, наверное. Хочу, чтобы ты это за меня сделал. Посмотрел, что там как, нормально она живет, может, помочь надо. Ты вроде не из тех парней, что таким занимаются... Ну, да у меня выбор особо небольшой. Тут поселковые все, куда им Рэд... Они вон до Остин-Рока доехать уже за блядь путешествие какое-то считаю. Ну и, ясное дело, не задаром все. Если согласен, выложу, где можно разжиться кой-чем помощнее твоей винтовки, ага. Что скажешь?
Майер
— Найдется, — кивнула женщина. — Будет тебе и набор, и станция. Мне прям интересно, с какого края ты за эту штуку возьмешься.
Инструменты появились из ящика, и Майер приступил, а помощница механика занялась починкой инструментов и приклепыванием оторванной от тачки ручки.
Задача у Майера была непростая — когда электроника много лет проводит не в рабочем состоянии, продиагностировать ее трудно. Для начала бы просто отчистить от пыли и паутины, которую свили целые поколения хауортских пауков. Именно с такой моделью прибора Майер дела не имел, но сам принцип понимал, а это было самым главным. Мир, в котором имелась возможность, потратив пять секунд, получить голосовую или теле-консультацию в техподдержке, скачать инструкцию из облака или вызвать виртуального голографического помощника через мобильное устройство, сгорел еще до его рождения. Так что приходилось действовать больше по наитию, вспоминая все, чему учили сутулые Старшие Научные Сотрудники на лаборантских лекциях. Майер пока так и не стал одним из них. Выше них шли профессора, а потом уже Члены ученого совета — самая верхняя ступень.
Гвен сначала скептически, но потом с уважением смотрела, как Джош трудится над сканером, а затем и вовсе отложила свою работу. На счастье Майера, хотя он об этом и не знал, лозунгом фирмы "СтарГеолоджиЭлектроникс", разработавшей и выпускавшей сканер (да, во вторую эпоху колонизации снова модно стало впихивать слово "Стар" в название фирмы, чем бы она ни занималась) было "Выше звезд. Прочнее гор. Проще песка". Так что через какое-то время, когда элемент питания был подключен, а палец Майера дотронулся до сенсорной панели, коробочка ожила — врубилась подсветка клавиш. Пока что дисплей был все такой же черный и ничего не показывал, и что с ним делать дальше лаборант не особо представлял. Но то,чего он добился, было уже настолько круто, что не верилось самому.
Гвен, склонившаяся над его плечом, не смогла сдержать возгласа восхищения.
— Вау! У вас все там в Батарейке такие... рукастые?
Майер же, помимо заслуженной гордости, ощущал голод. Когда ел в последний раз-то?
|
|
|
Всем. Почапали. Очень мирное слово, в котором звучит шорох леса, усталость натруженных ног, привал у костра, песни под гитару, дымный супчик-рататуйчик, палатка и звенящие над ухом комары. А потом бурный восторг, воспоминания, сумбурные рассказы: "А помнишь..." . Такое туристическое слово, удобное, как хорошо пригнанный рюкзак и растоптанная обувь. Чапать вам пришлось порядочно - выходов из Зоны немного, но Хорхой на этих выходах съел не то, что собаку, а целую собачью стаю. Знал, как проползти, просочиться, где свернуть, где остановиться и переждать. Вы обошли кругом овощебазу, от которой несло забродившими яблоками и протухшей капустой. Время от времени на базе что-то оглушительно лопалось и взрывалось - будто гигантские пузыри, вспучивающиеся в недрах подгнившей псевдоплоти. Вы перебрались через забор какого-то захудалого заводика, предварительно промеряв гайками путь - и дважды Хорхой командовал "Стоп" и замирал в ожидании, прислушиваясь к одному ему ведомым знакам. Вы спустились к железнодорожному полотну, пахнущему гарью и металлургическим шлаком, считали шпалы и бросали гайки. Сворачивали в сторону - и вновь возвращались к блестящим металлическим рельсам, уходящим из ниоткуда в никуда. Завидев ворота, вы резко свернули с косогора и поползли по-пластунски, обдирая ладони о придорожные камни и глотая пыли, то и дело застывая без движения - когда где-то вдалеке возникал шум работающего мотора и всполохи прожекторов. Уже темнело, когда вы добрались до забора - знакомого унылого забора, на котором чья-то небрежная рука намалевала краской: "Мы за мир". Под этими словами угадывалась полустертая надпись "AС/DC". Чуть левее - заросший травой подкоп бод сплошной бетон, куда вполне мог пролезть человек средней комплекции. Вы вышли. Живые и здоровые - и, значит, вам повезло. Демоны Зоны остались позади, впитав частицу ваших душ. Ваши эмоции, мысли, страхи и надежды. И, вероятно, что-то оставили вам на память. Белый еще вспомнит маленького паучка, поселившегося у него на руке. Потом. Хорхой... Хорхой знает, что самые страшные демоны - не в Зоне. В душе человеческой таится столько зла, что никакой Зоне не снилось. Он хорошо знает это, суровый тертый мужик. Наверное, потому и жив еще. Вот и конец пути. Можно распрощаться и забыть это все, как страшный сон. Можно идти домой в душ, можно пить водку, можно вычеркнуть все из памяти, а можно хвастать друзьям о том, что было. Можно все. mp3 ссылкаСпасибо, Господи, тебе За все твои предначертания: За все тревоги и страдания Спасибо, Господи, тебе. Спасибо, Господи, тебе За то, что всё тобой уменьшено: И радость, и любовь, и женщина Спасибо, Господи, тебе. Спасибо, Господи, тебе За все земные прегрешения. За боль, за муки и лишения Спасибо, Господи, тебе. Спасибо, Господи, тебе За рабство и за двоедушие. За ложь, измену и удушие Спасибо, Господи, тебе. Спасибо, Господи, тебе За то, что предают товарища. За преступления и пожарища Спасибо, Господи, тебе. Спасибо! Нашею судьбой, Такою жизнью - сыты по уши. Но также, просим мы о помощи И о спасении тобой.
|
|
|
|
-
Интересно, как одно за другим такие вещи входят в обиход, потом пропадают, потом снова становятся ценностью....
Замечательная рублика))
-
Заинтересовала «рублика», и не зря.
-
какая красота..
|
После опубликования милой Невадовской почти смертельного для путешественников приговора, Коробецкий ещё какое-то время переваривал услышанное в процессе расспроса.
Соломон Крым, через которого Соколов младший хотел, быть может, найти место работы отца (хотя почему изначально не знал, отец же, неужто не сказал сыну про себя?), плюгавенький Леваневский-Левансон, похожий на газетчика (тут невольно вспоминается недавняя встреча с редакторами, коллегами-охотниками на Соколовых), тупиковый адрес в Тонне-Шаранте да международный экспресс Вентимилья, на котором, вероятно, Александр прибыл в Марсель... Ох и негусто же, а такие надежды на этот РОВС возлагали.
Виктор Алексеевич тихо вздохнул и невольно взглянул на стоящего сбоку Шнейдера. Вот уж кто наверно злорадствовать на улице будет.
- Позвольте, господа, дорогая Мария Ивановна, ну неужели совсем ничего не получится вспомнить о той вашей встрече с Соколовым?
Внезапно вклинившись в разговор, экс-чиновник понял, что это его толкнуло вперёд отчаяние. Ну не мог он себе представить, что вот так совсем ни с чем они отсюда уйдут. И потому взмолился:
- Я очень вас прошу, подумайте пожалуйста ещё хотя бы полминуты, может быть удастся что-то вспомнить? Нам любая зацепка подмогой станет, потому что были, были мы уже в Тонне-Шаранте, а Соколов там уже не проживает, вот и подумали, что, может быть, хотя бы здесь повезёт. Вы же видели его, его спутника, общались с ними, может быть, я не знаю, ну может быть они между собой говорили о чём-то, или вещи у них при себе были какие-нибудь... спецефические, или одеты как-то по-особенному? Хоть что-нибудь, пожалуйста, ну как же мы теперь пред почившим Ильёй Авдиевичем, даже свечку поставить стыдно будет, если сын так ничего и не узнает...
|
Бывают времена, когда смелость и безрассудная храбрость не может ничего изменить.
Те храбрецы, кто осмелился встать на защиту города, те, кто сумел выжить в сражении достаточно долго, теперь шли в отчаянную контратаку против орд злобных демонов. Каждый, все до единого, понимали, что этот поступок уже вряд ли что-то изменит, но они не опускали оружие, продолжая колоть, рубить и резать вопящих чудовищ, что мерзостным потоком хлынул на смертных.
Скар снова взмахнул своей огромной клешней, ударяя металлическое чудовище, отчего оно пошатнулось, только начав выпускать еще один поток огня. Корпус конструкта повело в сторону, Адилара встряхнуло, словно невесомый лист бумаги на ветру, и лишь приложив огромные усилия он удержался на одной из лап машины, чтобы стать свидетелем страшного.
Колдовской огонь, что плавил металл и взрывал камни, прошелся по лапам Скара, сжигая их на глазах. Защитник Альд-Руна завалился на подрубленные ноги, опрокинулся на брюхо, размахивая клешнями, которыми пытался достать до своего противника. Множество крошечных фигурок на земле гибнут уже от этого.
Машина выпускает еще один ревущий поток пламени, превращая конечности Скара в пепел. Обездвиженного гиганта облепляют сотни даэдра, и через секунды полчища врага врываются внутрь, быстро сминая воинов, обороняющих зал вызова. Маги успевают инициировать необратимые процессы в алтаре вызова и вскоре после гибели последнего данмера в Скаре, конструкция из камней душ взрывается, стирая демонов внутри уже безжизненного панциря из реальности, а сам Скар раскалывая на части.
Смельчаки, поднятые Марком, слышат и чувствуют грохот и вибрации земли от тяжелой поступи и падения гигантов. Они слишком заняты битвой, чтобы видеть гибель защитника города. Десятки даэдра гибнут под мечами смертных, безмолвно принявших свою судьбу. Тут и там храбрые воины и ополченцы падают, сраженные жутким оружием обливиона. Они гибнут молча, не давая демонам повода для садистского задора. Они слышат протяжные звуки рогов, трубящих отступление.
Крошечные успехи, вроде победы дуэта Молчуна и Моргат - ничто. Они лишь капля в горьком море неминуемого поражения. Даэдра гибнут от меча и топоров, но сотни других уже поджигают здания и прорываются дальше в город. Ответные удары отражены или вообще не попадают в цель, но Скар гибнет, а смертоносная машина даэдра с триумфом шагает дальше, превращая препятствия на своем пути в пепел. Протяжно трубят рога, возвещая отступление.
Ингарион и Зима успевают выпустить несколько стрел лдо того, как Скар терпит поражение, а через некоторое, весьма небольшое, время раскалывается на части, разрываемый изнутри невообразимой мощью.
Где-то трубят отступление, но гибель Скара уже успевает подкосить дух защитников города. Кто-то уже бежит прочь, кто-то же еще пытается сохранить хоть какой-то порядок, но всем уже ясно - город не удержать. Демоны победили.
Но никто из смертных еще даже не подозревает о том, что они в своем бедствии далеко не одни. Полчища даэдра разбиваются о ряды ординаторов на мосту в квартал чужеземцев Вивека, могущественные маги Тельванни уничтожают демонов десятками заклинаниями невообразимой мощи, но не в силах уничтожить всех, Балмора едва держится под натиском хлынувших из врат даэдра. Врата открываются повсюду в Империи.
Но сейчас важен лишь он. Звук рога, возвещающего об отступлении и потере города.
|
|
28.07.1926, 10:21
Франция, Марсель,
Бульвар Лоншам, 20,
+25 °С, ясно, лёгкий ветерокПозавтракав, направились на поиски парикмахерской. Искать долго не пришлось: увидели месмерически вращающийся цилиндр с красно-белой спиралью, отодвинули шелестящий занавес из бамбуковых палочек на нитях, зашли в душноватое, пахнущее одеколоном и мылом помещение, где цирюльник играл с котом, а подмастерье сметал в совок ошмётки чёрных волос. Цирюльник с цирковой ловкостью прошёлся бритвой по лицам и шеям сначала Коробецкого, потом Барташова, а подмастерье вымыл голову Шнейдеру (ему бритьё не требовалось, но сидеть и ждать парню было скучно). Чистые, жгуче-свежие щёки клиентов были промокнуты холодным, жёстким вафельным полотенцем, опрысканы щиплющим лосьоном из флакончика с резиновой грушей. Расплатились: цирюльник с лязгом крутанул ручку большой, медно отражающейся в зеркалах кассовой машины, и путешественники снова вышли в струящееся солнцем утро. Проехали на трамвае по свежим, живым, зелёным улицам. Вышли у рю Клапье, нашли церковь, ютящуюся на первом этаже жилого здания: Церковь была закрыта на ключ, но у двери висела доска с расписанием служб и объявлениями: «русскiй ресторанъ и гастрономiя “Москва”. Новый шефъ — знатокъ блиновъ и европейской кухни» на рю д’Изояр (значит, жив был ещё ресторан), «д-ръ А. Т. Васильевъ въ Ниццѣ (внутр. болѣзни), 24, Bd Joseph Garnier, II эт., отъ 2–4, ежед.», и «русскiй пансiонъ на 2, Rue de Portail. 50 фр. въ недѣлю, вкусный и обильный табльдотъ. Евреевъ просятъ не безпокоить». Наконец, Шнейдер нашёл под свежими объявлениями старое и пожухлое, о благотворительном вечере, которое устраивает Общество офицеров участников войны («А почему они без дефиса название пишут?» — невпопад поинтересовался Шнейдер). Не сдавшим 20 франков участникам (столбик фамилий) предлагалось под угрозой исключения из списка до 15 мая принести взнос на (жирно подчёркнуто) 20 Bd Longchamp. Этот усаженный платанами бульвар был совсем рядом. Организация располагалась в неприметном конторском здании. Путешественники поднялись по тёмной, затхло пахнущей деревом и пылью лестнице на четвёртый этаж, прошли мимо дверей страхового общества и коммивояжерской конторы и остановились перед табличкой с надписью «Общество офицеровъ участниковъ войны» и ниже, на приколотом листочке: «Просятъ не курить», и ещё ниже «Ici on parle russe». И вправду, по-русски здесь говорили, да ещё как: из-за приоткрытой двери возмущённым фальцетом доносилось: — Я офицер, я депутат Зарубежного съезда*, я галлиполиец, у меня ранение было, в конце концов! Это что, теперь в Обществе вообще ничего не значит?! Гости заглянули внутрь. Контора эта, наверное, выглядела уныло в пасмурный день, но сейчас, когда солнце сквозило через два раскрытых настежь окна, и четыре стола с зачехлёнными машинками, и скучные шкафчики с выдвижными ящиками, серый сейф в углу, рядок разномастных стульев у ближней к двери стены, — всё приобретало какой-то блаженно-дачный вид, и само понятие работы в сочетании с этой обстановкой выглядело нелепым оксюмороном, таким же, как в марсельском зное выглядели шинели томно-измождённых добровольцев со старых плакатов на стенах. На подоконнике, расслабленно откинувшись на стену под лёгким, отдающим морем ветерком, сидел белобрысый и загорелый молодой человек в круглых тёмных очках, форменных брюках на подтяжках и рубашке с вольно расстёгнутым воротом; симпатичная стриженная под мальчика барышня лет восемнадцати стояла у одного из столов и терпеливо выслушивала возмущённые восклицания стоящего рядом высокого набриолиненного и потного господина в спортивном костюме (тёмно-синий пиджак, белые брюки, шляпа-канотье в руках). —Василий Петрович, — умоляюще сложив руки, сказала барышня, — ну не можем мы выдавать деньги на такие надобности. Ведь за свой же счёт вы сюда приехали! Василий Петрович, заслышав шум за спиной, быстро оглянулся, и Барташов узнал в нём поручика Скалона. Его он мельком помнил по Галлиполи, и то лишь потому, что Скалон, которому тогда разве что двадцать исполнилось, был скандалист и кляузник, из-за чего уважением не пользовался и даже был как-то вызван на дуэль, правда, вместо поединка вместе с оскорблённым лицом и обоими секундантами оказался на гауптвахте (которую тогда как раз Ефим и охранял). — И? И что?! — с напором подался вперёд Скалон, который Ефима, похоже, не узнал. — Я в трудной финансовой ситуации, я не могу вернуться домой… — Да, у нас всех с этим затруднения, — флегматично прокомментировал молодой человек, сидевший на подоконнике. — Я о Чехословакии! — выпалил Скалон, метнув злобный взгляд на невозмутимого молодого человека. Тот лениво потянулся к ближнему столу, достал пачку сигарет и спички и принялся закуривать, потеряв к Скалону интерес. Скалон тем временем продолжал наседать: — Ваша обязанность помогать нуждающимся, тем более уважаемым членам Общества! В конце-то концов, на что идёт ваш бюджет? Может быть, мне стоит попросить кой-кого в Париже, чтобы к вам прислали ревизионную проверку? Я могу, поверьте мне! — Ну, Василий Петрович… — простонала девушка, — у нас бюджета-то этого с рыбью ногу, и уж тем более не можем мы его на билеты для вас тратить, это-то и будет нарушением. Может, вам к полковнику Ушакову в Общество галлиполийцев сходить, а? — с надеждой предложила она. — Давайте я адрес запишу? — Да он был уж там, — снова подал голос молодой человек с окна. — Юноша, — хищно обернулся к молодому человеку Скалон. — Если вы ещё раз позволите себе высказаться обо мне, будто меня здесь нет, я вам напомню, что я здесь есть. — Да я вижу, вижу… — успокаивающе сказал молодой человек, затянувшись. — И напомню я вам об этом в самой неприятной для вас форме! — рявкнул Скалон. — Угу, — безразлично кивнул молодой человек. — Господа, обождите пару минут, пожалуйста, — обратилась барышня к путешественникам, указывая на стулья. — Василий Петрович, ну давайте мы за свой счёт телеграмму отправим родственникам вашим или друзьям, может, они смогут… — Мне от вас такие подачки не нужны! — гордо заявил Скалон и, хмуро скользнув взглядом по Барташову, Коробецкому и Шнейдеру, распахнул дверь. — Кстати, у вас здесь запрещено курить! — обернувшись, выпалил он напоследок. — Да я в окно, — пожал плечами тот, но Скалон уже хлопнул дверью. Барышня устало прикрыла глаза и покачала головой. — Да, господа? — с тягостным вздохом обратилась она к путешественникам. — Ивана Дмитриевича пока нет, как видите, — ответила она на вопрос о том, как можно увидеться с полковником Невадовским. — Он сегодня будет, может быть, разве только к вечеру, если вообще. Но сразу хочу сказать, что денежную помощь выдаём только местным членам Общества.
|
28.07.1926, среда, 8:12
Франция, Марсель,
Набережная Старого порта,
+19 °С, ясно, лёгкий ветерокВ Марсель прибыли ранним утром, ещё семи не было: невыспавшиеся на жёстких скамьях поезда из Тулузы, на пятый день железнодорожной беготни вконец вымотанные. Город для путешественников новым не был: здесь они были и четыре дня назад, когда Жозеф высадил их у трамвайной остановки на окраине, и до того, когда в разное время и разными путями весной съезжались на ферму. Ефим здесь бывал и в двадцать первом году, когда греческий пароход доставил его из Салоник во Францию. Поэтому-то Ефим помнил и адрес русского прихода на рю Клапье, и ресторана на соседней рю д'Изояр, а вот адресов эмигрантских обществ не знал — тогда, в двадцать первом, беженская толпа ещё только катилась волной по Европе из Константинополя, из Финляндии, из Польши, и никто ещё не осел на месте, и никто ещё, кажется, вообще толком не осознавал, что же такое с ними вдруг произошло, что теперь придётся устраиваться на чужбине, и мало кто полагал, что устраиваться придётся основательно и надолго. Тогда ещё стояла армия Врангеля в Галлиполи, а флот — в Бизерте, Булак-Балахович продолжал набегать на советскую Белоруссию из Польши (как говорили, воюя больше с местными евреями, чем с большевиками), на Дальнем Востоке ещё удерживали последний клочок Приморья братья Меркуловы, а эмигрантские газеты пестрели статьями о том, что большевистский режим вот-вот должен рухнуть под ударом восставшего русского народа. Это, пожалуй, было единственным, что не изменилось за пять лет. Вот и сейчас Шнейдер сидел с парижским «Возрожденiемъ» (эту газету он купил в вокзальном киоске ещё вчера в Тулузе), и читал статью с какой-то костромско-вологодской опечаткой в заголовке: «Наростающее бунтарство въ Совѣтской Россiи»: — Пишут, в Тифлисе бунты, — обратился он к спутникам, которые вместе с ним сидели в плетёных креслах за столиком перед кафе на набережной Старого порта. Несмотря на ранний час, набережная уже кипела жизнью: вереницей спускались с трапа зашвартованного у пирса белого парохода грузчики, тащившие тяжёлые бочки на плечах, складывали бочки рядками на брусчатку, устало разминая плечи, шли обратно; становились к погрузке телеги, запряжённые ослами; с дребезжаньем проехал мимо пустой трамвай, в стёклах которого на мгновенье отразилось, весело блеснуло по глазам утреннее солнце. Пока было свежо, и по набережной гулял, шелестел страницами газеты в руках Шнейдера, шевелил кромкой полосатого маркиза кафе лёгкий, отдающий дёгтем, старой парусиной и гниловатой портовой водой ветерок, но небо над частоколом мачт в гавани, протянувшейся кишкой между высокими зданиями, было без единого облачка: можно было быть уверенным, что будет жара. — Пишут, деньги рабочим не заплатили, они и поднялись. А, вот бы нам так на дебольёновщине-то? А ведь я, господа, жил в Тифлисе пять лет, — сказал Шнейдер, откладывая газету. — Я вам уже говорил, у меня отец там работал, строил мосты. Оттуда и уехали. Только брехня всё это, так я вам доложу, господа. А, Виктор Алексеич, вы как считаете? Шнейдер вообще сейчас стал немного поживей: всю дорогу до Марселя был мрачный как туча, чуть не крестился при виде любого человека в форме и уныло вещал о том, что за него-то, если посадят, Швейцария вступится, а вот вы, господа, за убийство на гильотину как пить дать пойдёте. Но вот добрались они до Марселя, Шнейдер прошёл, вжав голову в плечи, мимо жандармов на вокзале, и когда убедился, что на юношу и его спутников внимания никто не обращает, снова повеселел, и сейчас с удовольствием уплетал яйцо-пашот под сливочным соусом на хрустящем тосте, запивая кофе. В этом кафе на набережной, конечно, было заметно дороже, чем Барташов с Коробецким привыкли, и наверняка можно было найти место подешевле, но сюда Шнейдер их привёл обманом, сказав, что знает одно замечательное недорогое место («Конечно, недорогое, есть куда дороже», — невинно оправдывался он). А как пришли, уходить и искать что-то дешевле уже не было ни сил, ни, с мешком-то денег за спиной, желания особого. По тротуару, неторопливо оглядывая кафе, тянущиеся здесь рядком, шёл молодой исхудалый негр в оборванных штанах и заправленным в карман пустым левым рукавом рубахи. В единственной руке он держал шляпу, в которой позвякивала пара монет. Негр остановился за декоративной оградкой кафе, брякнул монетками в шляпе и просительно посмотрел на эмигрантов. — Уйди, Серёжа, — с набитым ртом отмахнулся от попрошайки Шнейдер. Серёжами во времена галлиполийского сидения русские звали солдат-сенегальцев, служивших во французской армии, поблизости расквартированной. Откуда-то и Шнейдер подхватил это словечко. Негр диковато оскалился и энергично закивал. — Серёжа корошо! — заявил он, пучеглазо, с безумным выражением уставившись на посетителей кафе. — Серёжа тре бьен, корошо! Серёжа корпораль, — указал он подбородком себе на плечо и вдруг затянул дурным голосом, с тяжёлым африканским акцентом: — Allons enfants de la Patrie, le jour de gloire est arrivé !
|
Отобедав, путешественники направились на завод — был он совсем рядом: сразу за станцией начинались мрачного вида бараки с развешанным по верёвкам бельём и жухлой, вытоптанной травой. За проходной, отделяющей бараки от завода, поблескивал сталью купол газохранилища, рядком стояли силосы в железном каркасе, тянулась трубная эстакада к кирпичному корпусу с дымящей трубой, спускавшейся с верхнего уровня наклонной галереей, и зёвом огромных ворот, откуда шли рельсы на берег реки, где работали портовые краны, разгружая баржи с сырьём для удобрений. Пахло здесь погано, каким-то то ли мылом, то ли гарью.  Да-да, бараки те самые.  Это тоже химический завод компании «Сен-Гобен», но не из Тонне-Шаранта, правда. Не без труда нашли контору, не без труда нашли нужный отдел, просидели два часа в обитом искусственной кожей коридоре с чахлым фикусом в углу, пока нужный клерк не вернулся с обеда и разобрался со своими делами. Скучно взглянув на эмигрантов через пенсне, клерк похлопал по конторке. — Ну? Где ваши паспорта? — безразлично поинтересовался он. Путешественники замялись. — Я так и думал, — умиротворённо сказал клерк. — Без carte d'identité никого не берём. Коробецкий, владевший французским лучше других, объяснил служащему, что они пришли не наниматься, а узнать, работал ли когда-нибудь на заводе некто Alexandre Sokoloff. Клерк справку давать отказался и отправлять к тому, кто может дать такую справку, тоже не спешил. Препирались до тех пор, пока Барташов не догадался выудить из кармана двадцатку, которую клерк проворно принял и тут же сунул под сукно. — Хорошо, сейчас взгляну… — милостиво согласился он и ушёл в соседнюю комнату, откуда вернулся с конторской книгой в руках. — Так, как вы сказали, Соколов? — клерк начал листать разграфлённые страницы и через минуту удовлетворённо кивнул. — Ага, нашёл! Вот, пожалуйста, — обратился он к посетителям. — Соколо… Соколовский Мечислав, гражданин Польши, оператор грузового крана, проживает в третьем бараке, комната… Но посетителям уже было ни к чему. Никакого Александра Соколова на заводе не было, и работал ли он тут вообще когда-либо — тоже было неизвестно. По крайней мере, за три дня, прошедших со встречи с Соколовым-младшим на провансальской ферме (когда он заявил о том, что работает на этом заводе, — правда, назвав его стекольным), имя его вряд ли могло пропасть из реестров. 15:19Вернулись на станцию, усевшись на этот раз не в буфете, а на свободной скамейке на перроне. Других ожидающих на станции пока не было: ближайший поезд был в 16:40 на Рошфор (то есть в противоположном Марселю направлении), а в 18:15 следовал поезд на Бордо, и оттуда с пересадкой в Тулузе можно было добраться до Марселя — то есть вернуться тем же путём, как и приехали сюда. Шнейдер с отстранённым видом сидел на скамье, закинув ногу на ногу, и курил, глядя на чёрные от угля шпалы, станцию с буфетом по ту сторону путей, приземистый кирпичный ангар чуть дальше, а за ним — пара шелестящих на ветерке лип, черепичные крыши и шпиль церкви вдалеке.
-
да, случайности, конечно, не случайны.
-
Вот так, без бумажки ты иммигрант, а с бумажкой - можешь наняться на кирпичный завод.
|
|
Гипотезы о старом мире.
И сразу, а почему гипотезы?
Ну, наверное, потому что ваши персонажи о нем имеют туманное представление.
И потому что мне не хочется прописывать его детально.
Гипотеза 1: Информационное пространство. Книги.
Общество Мертвого Мира щеголяло высокой степенью информатизированности и виртуализации. Это было общество потребления, и хотя встречались и захолустья и беднота, электронные устройства были очень широко распространены почти во всех сферах жизни. Было легко подключиться к общей Сети, большая часть информации хранилась в облачных и им подобных сервисах, в ходу были крупные ЦОДы, в школах ученики писали от руки только в самых младших классах. Электронный документооборот был нормой.
Если от человечества война хоть что-то оставила, то информационное пространство просто умерло. Найти информацию на электронных носителях теперь очень сложно. На бумажных — тоже, они никому особо были не нужны, на бумаге печатали в основном глянцевый порожняк и старые книги "под ретро". Поэтому технический справочник или инструкцию в бумаге найти очень сложно. Большой и Электра во многом стали центрами именно потому, что там уцелели какие-никакие базы данных. 95% из хранившейся в них инфы стало, ясен красен, бесполезной, но тем не менее.
Гипотеза 2: Стороны конфликта
Государства все еще существовали. Но чем дальше, тем меньше становились государства, напоминая органы местного самоуправления. Типа "Республика Долины Такой-то", "Демократическое Государство Такой-то Равнины", "Федерация Такого-то Архипелага". В основном они были независимыми или полузависимыми друг от друга, решали свои местные проблемки, до которых не опускались корпорации, типа бытовой преступности, охотничьего законодательства, гражданских судов и т.д. В том числе, кстати, и бункеры строили зачастую.
Реальную финансовую и политическую власть имели большие корпорации и их колониальные филиалы, которые существовали как бы над границами этих государств. И финальная война была устроена именно ими.
Гипотеза 3: Конфликт
Конфликт представлял из себя не один удар с запуском всего, что взрывается, и последующее сидение в бункерах. Это был последовательно (хотя и быстро) нараставший снежный ком, и после того, как в ход первый раз пошло ядерное и космическое оружие, все не закончилось, а только началось. После первого обмена ударами в дело вступили корпорации поменьше, увлеченно топтавшие павших гигантов и уничтожавшие друг друга. Потом началась война-продолжение, в которой рубились уже не армии, а военизированные сборища из уцелевших (в них порой входили солдаты и не только разных государств и корпораций), объединившихся под началом выживших командиров. Эти дрались уже за остатки ресурсов для выживания (за продовольственные базы, за топливные склады, за реки), тогда как раз стали травить друг друга бактериями (же плевать было на экосистемы и на любые нормы), пускать последние ракеты, произошли последние воздушные бои. Как раз единственная уцелевшая в регионе подобная банда и обосновалась в Кэмп Фокс (Первая Армия). Кое-какие другие дали рождение рейдерским кланам (возможно, Гвоздям).
Гипотеза 4: История Мертвого мира
Жители довоенного общества оказались не готовы к катастрофе не только рационально, но и эмоционально. Война стала потрясением такой силы, что вызывала дичайший стыд и отчаяние даже у тех, кто устроился сравнительно нормально. Поэтому о довоенном мире старались забыть изо всех сил. Да-да, несмотря на то, что эта информация (например, где были границы, как проходила война, кто с кем воевал) кажется теперь полезной новым поколениям, не знавшим старого мира, для очевидцев была как соль на раны. Про старый мир не рассказывали сказок детям на ночь, не писали летописи и воспоминания, не коллекционировали музыку или кино, не читали молитв богам перед сном. Понятно, что свои любители и исключения были, но... за 100 лет такие товарищи в основном повывелись — в том числе и из-за своего хобби — понимания оно не встречало.
Простой пример — плазменный экран не является такой уж невиданной роскошью в Рэде или в Большом (ну, не у простого фермера, да, но в барах уровнем повыше, чем тот, который разгромили в Литтл-Три рейдеры в ветке у охотников — может висеть). Но по ним почти не крутят старых фильмов. Могут крутить стрип-шоу, или бокс (бои без правил), или даже кино про животных. Может, простенький боевичок или вестерн. Но не драмы, не детективы, не ток-шоу — неинтересно смотреть то, где ни черта непонятно.
-
полезные уточнения
-
Продуманно
|
Появление огромного чудовища из демонического металла, испепеляющего без разбору и даэдра и смертных защитников беспощадным пламенем, поселило страх в сердцах. Что можешь, простой человек или мер, против этого огнедышащего конструкта? Ты бессилен и жалок.
Но так думали не все. Простой легионер Марк Антариан был тем, кто снова раздул угли решимости в душах защитников.
- За императора! За империю! - Вторят голоса его соратников, перекрикивая шум битвы.
- За Редоран и Морровинд! - Подхватывают данмеры. Люди и эльфы сражаются как один и уже не страшаться страшной машины демонов.
Вдруг, сама земля ответила на клич смертных, начав дрожать все сильнее и сильнее. Толчки, грохот и шум шли от центра города, от самой главной его достопримечательности, что удивляла каждого чужеземца.
Там, под толщами древних костей, в самом сердце Скара убеленные сединами маги-мудрецы от каждого знатного рода дома Редоран распевали ритуальные песнопения вокруг причудливой конструкции из камней душ. Тихие напевы заполняли комнату из кости и панцирь древнего существа ответил им.
Сам город поднялся на бой с демонами-захватчиками.
Огромный панцирь дернулся раз, другой, освобождая из под толщи земли захороненные клешни, скрепляемые с телом потоками призрачной, переливающейся энергии. Пробужденный дух Скара дернулся еще, поднимая целые тучи пыли, поднимаясь с пепельной земли и утробно заурчал, утверждаясь на связанных энергией ритуала хитиновых оболочках давно уже не существующих ног. Воинственно поднимая мертвые клешни, Скар двинулся в атаку на машину обливиона.
Но и машина, похоже, обладала разумом и понимала, что ей грозит опасность. Тяжело повернувшись, и упуская из виду юркого смертного, что смело прыгнул на машину с разрушенной башни, конструкт развернул огненный "глаз" на своего противника, и машина, знакомо уже, загудела, выпуская колдовское пламя навстречу чудовищным клешням Скара. Пламя врезалось в панцирь и начало его прожигать,но дух-защитник не чувствовал боли.
В следующую же секунду тяжелые конечности мертвого краба опустились на машину демонов и звон от удара больно ударил по ушам всех этих крошечных фигурок под ногами сражающихся гигантов.
От удара машина обливиона пошатнулась, раздавив несколько не успевших среагировать даэдра, но ответный удар не заставил себя ждать. Очередной поток смертоносного огня ударил прямо в ту часть панциря, где располагались двери в район поместий. Пламя с легкостью сожгло двери и проникло внутрь, от чего Скар отшатнулся прочь, разрушая здание гильдии бойцов и опрокидываясь на трактир, что служил госпиталем. Адилар же чудом удержался на машине обливина, утеряв, однако один из своих клинков.
Но так легко победить духа-защитника Редорана было нельзя, Скар быстро развернулся к конструкту противнику и резким движением схватил машину одной из конечностей. Бой продолжался.
Продолжался он и внизу, на земле. Сражающиеся быстро оправились от зрелища того, как Скар поднимается и принимает бой, и начали следовать его примеру.
Первая стрела Ингариона была легко отбита демоном и лишь раззадорила его. Вторая была чуть удачливее, но смогла лишь бессильно отскочить от наплечника.
Но третья сделала свое дело, впиваясь врагу в открытую шею. Демон, до того хохотавший над глупым смертным, сменился в лице и схватился за пробитую шею. Непонимание сменилось огонькоим ярости, когда демон увидел собственную кровь на латной перчатке, что уже начала осыпаться прахом.
Данмеру на секунду показалось, что он увидел нечто, похожее на страх, в последнем взгляде исчезающего дреморы.
Стрела Зимы не причинила особого вреда гиганту-дреморе, нависшему над орчихой. Но вред и не был основной целью. Удар о латы рассеял внимание чудвища, демон отвлекся от Моргат, инстиктивно выискивая взглядом источник столь дерзкого нападения. Этого мгновения замешательства хватило, чтобы Моргат кувырком ушла в сторону от наконечника копья, что теперь пронзал землю там, где секунду назад она лежала, ожидая своей участи. Еще мгновение, и орчиха нападает сама, вонзая под колено демону один из своих топоров.
Противник ревет от боли и припадает на подрубленную ногу, от падения его удерживает лишь воткнутое в землю копье. Дремора не успевает ничего сделать, когда следующий удар орчихи отправляет его в обливион.
|
-
Поподал - это мосчь
-
Возвращение долгожданной рубрики! То что надо после всех этих холиваров.
-
back to basics
-
про пастели и тихо смотрящие глаза замечательно подмечено
спасибо за веселую подборку
-
Вот когда нечасто, тогда вкусно.
-
Я уссался...)
-
Высокий 170 см. Худой 45 кг. Выходит в свет в кожаных одеяниях, которые подчеркивают красоту его тела.(170 см. 45 кг. Определенно, шикарное тело. Бухенвальд умирает от зависти)
Суровый житель подземелий ^^
-
Вашему умению и упорству в поиске перлов ДМчика могут позавидовать иные искатели жемчуга. И хотя злорадствовать, казалось бы, нехорошо, кто из нас тут безгрешен? :)
Надеюсь когда-нибудь и мне удастся отметится на этой "горячей полосе" местного издания))
-
Рыдала. Отличная подборка.
-
Высокий 170 см. Худой 45 кг. Выходит в свет в кожаных одеяниях, которые подчеркивают красоту его тела.(170 см. 45 кг. Определенно, шикарное тело. Бухенвальд умирает от зависти) Блин. Это мои рост и вес :(
|
|
|
Кейб задумался. Майер был тем еще психологом, но даже он видел, что шериф, двумя руками крутивший кружку, о чем-то вспоминает.
— Рэд, — сказал он, после долгого раздумия. — Рэд — это страшное место. Не потому, что там убивают, грабят и всякое такое. Это везде есть, если приглядеться. Рэд — он притягивает. Притягивает, как магнит. Я ведь не то тебе сказал. Туда и нормальные с виду парни уезжали. А возвращаются... Там опасно, да... Но там есть дух вседозволенности. Здесь, в городках вроде нашего, человек работает всю жизнь, иногда приобретает за это уважение. Бывает, создает семью. Дети. Это все, чего может достичь, но это ведь не так мало, как кажется. А там можно вознестись за полгода на такую высоту, что тебя будут бояться до икоты. Там можно дать волю порокам. Там торгуют людьми, телом, наркотиками. Я здесь шериф, и мое слово — закон, но меня выбрали люди. Я знаю, что нужно делать для поселения, но я не стану творить что взбредет мне в голову. Там — не так. Там главари шаек, поделивших город, могут убить того, кто им не понравился. Просто не понравился. И у таких, как ты, от этого сносит крышу. Ты не сопляк, но ты из Электры, и почти не видел жизни за ее стенами. Вы там, в Рэде, становитесь бешеными. Вы пьянеете хуже, чем от буза. Вам нужно только этого запаха свободы. Она пахнет трупами, кровью, мусором, потом раскрашенных девок, дурманящей травой... Когда ты первый раз окунешься в это, тебя будет тошнить, но поверь — ты сам не заметишь, когда вся эта грязь начнет тебя засасывать. Если ты едешь туда, чтобы что-то изменить здесь, постарайся, чтобы то место не изменило тебя самого. Найди что-то, за что держаться в этом мире, который ты хочешь сделать лучше. Или только говоришь, а? Или хочешь стать героем? Или нажиться на этом?
Две шляпы горько покачал головой.
— Я тебе не судья. Поезжай. Но помни, что опасности приходят не только извне. И когда ты захочешь променять честную жизнь труженика на миг славы или на год вседозволенности — ты подумай дважды. Можно сгореть быстрее спички. А сгнить — и того быстрее. И ты, наверное, думаешь: "Со мной-то такого не случится, я то..." Не ты первый, Джош, это уж точно. Рэд разъедает в человеке человека.
Он с грустью помолчал, потом как будто собрался с мыслями.
— Я тебя больше не задерживаю. Иди.
-
блин, хорошо сказал.
"философия пустоши" как она есть. именно так.
-
Очень круто. Очень.
-
Память о Майере навсегда останется в наших сердцах :(
|
Здравствуйте, дорогие читатели DM Tribune! Представляю вашему вниманию первую статью новой рубрики под названием " Сапожник без сапог". В следующих выпусках этой рубрики ждите: советы по ролевому отыгрышу от опытных игроков, подсказки по мастерению от бывалых мастеров, а также прочие материалы, посвященные улучшению игрового процесса форумных игр. Ну, а сегодня мы подробно разберем, как создать рассказ, который сорвет приз читательских симпатий и заставит строгое жюри пролить слезы скупого счастья. Поехали! 7 ШАГОВ К ПОБЕДЕ в V-ом Литературном КонкурсеМгновенная ассоциация:
Вы — рыбак, удочка — ваш рассказ, крючок — идея рассказа, наживка — слова.
А жюри и читатели — это та вкусная рыбка, которую нужно поймать.Шаг 1-ый Начните писать уже сейчас. Не откладывайте на потом, ведь потом у вас может не оказаться достаточно времени или вы будете писать рассказ дольше, чем планировали ранее. Поверьте мне, не стоит присылать рассказ в самый последний момент, толком не проверив его и не продумав до конца концепцию, так как это не самым лучшим образом скажется на итоговом результате. Шаг 2-ой Выберите хорошую идею, главную мысль, которая наполнит ваш рассказ смыслом. Ту, которая сможет выстрелить; ту, которая настолько заинтересует читателя, что он не заметит случайно допущенные вами орфографические, пунктуационные и грамматические ошибки. Можно взять ранее придуманную концепцию и связать ее с одной из представленных на конкурсе тем, либо же, выбрав понравившуюся тему, придумать гармонирующую с ней главную мысль на основе собственных ассоциаций, чувств и морального кодекса. Что делать не нужно? Хвататься за первую пришедшую на ум идею, так как она не всегда самая лучшая. Лучше потратьте время и придумайте несколько концепций, а затем отберите из них ту, что вызывает в вас наибольший отклик и лучше всех передает ваш посыл. Шаг 3-ий Составьте каркас сюжета. Так или иначе сюжет должен донести до читателя основную мысль, заложенную в рассказ. Каждый абзац по-хорошему должен вести к раскрытию вашей задумки, как в математике каждое следующее получаемое выражение должно вести к решению задачи. В самом общем случае сюжет делится на три этапа: завязка действия, запускающая или создающая основной конфликт рассказа, кульминация, когда напряжение конфликта дорастает до предела, и развязка действия, показывающая исход событий, разрешение конфликта. Есть, конечно, еще такие элементы, как пролог, эпилог, постпозиция, экспозиция и развитие действия, но они по сравнению с завязкой, кульминацией и развязкой не являются основными этапами сюжета и их можно погуглить для общего развития. Замысел рассказа раскрывается лучшим образом для читателя в конфликте. Этот конфликт не обязательно должен являться всеобщей поножовщиной с выяснением отношений между персонажами рассказа; это может быть любой процесс, хоть смена погоды, который выведет персонажей из состояния равновесия, заставит их тем или иным образом действовать, реагировать на него и раскрывать идею, либо подтверждая ее, либо опровергая по результатам их действий. Пример: Раскольников убил старушку(завязка, создание морального конфликта "Тварь ли я дрожащая или право имею"). Затем он побегал по Петербургу, безуспешно пытаясь скрыться от навязчивых мыслей о совершенном(развитие действия, конфликт накаляется). После цепочки некоторых других событий (не помню, потому не спойлерю;)) Раскольников приходит сдаваться в полицию с повинной (кульминация, наивысшее напряжение, а затем разрешение конфликта). И оттуда его отправляют в ссылку, где он трудится во благо Российской Империи, пишет письма Сонечке и наслаждается наступившими раскаянием и очищением души (развязка, итоги разрешенного конфликта).Шаг 4-ый Добавьте перца! Повысьте главному герою, воплощающему замысел рассказа в жизнь, уровень сложности. Это обыватель может жить-поживать в тепле и уюте. Но герой, пусть это даже будет неодушевленный предмет или группа лиц, должен, просто обязан испытывать трудности в достижении своих целей, бороться за них. Почувствуйте себя Дж.Р.Р. Мартином и заставьте ГГ пострадать за ваше дело. Когда все становится хуже и хуже, конфликт обостряется еще больше; кульминация выходит яркой и сочной, а читатели, сочувствующие главному герою, начнут ставить себя на его место и ассоциировать себя с ним, что сделает задачу передать главную мысль рассказа и заинтересовать читающих еще проще. Так что, если есть возможность сделать жизнь главных героев сложнее, делайте, но не переусердствуйте: они все еще должны донести вашу идею в целости и сохранности, а не жалобу на вас в общество защиты прав главных героев. Шаг 5-ый Заполните каркас сюжета словами. Собственно, на этом этапе рассказ обретает свои истинную форму и размах и именно здесь вам понадобятся все знания русского языка, чтобы не только грамотно написать текст, но и сделать его гармонично звучащим. И это важно, потому что основной замысел раскрывается в конце, а в начале вы можете заинтересовать читателей только красотою слов. Не забывайте, что есть только одно первое впечатление и нужно постараться, чтобы оно было наилучшим. Для этого и существует наживка. Хорошо поданная, яркая главная мысль может привлечь к себе, даже с кучей ошибок в тексте, но если слова очень вкусны и правильно подобраны, как правильная наживка для рыбы, то с их подачи даже идея средней паршивости может заиграть новыми красками и в итоге обогнать своих более ярких, но плохо оформленных товарок. Как я уже отметил в абзаце выше, тут есть два аспекта: 1) написать правильно, без ошибок, 2) написать красиво и понятно. Если с первым все понятно (я очень на это надеюсь), второе возможно требует некого пояснения. У слов, у предложений, у целого текста — есть своя музыка, свой вкус, ощущения которых они оставляют после прочтения. Выбирая разные по значению слова, используя разные знаки препинания и складывая их в разном порядке, мы получаем совершенно отличные друг от друга предложения; их смысл может остаться один и тот же, но чувствоваться при чтении они будут опять-таки по-разному. Ваша задача — сделать наживку вкусной, потратив некоторое время, чтобы сделать текст благозвучнее и приятнее глазу, понятнее в целом. Встречают по словам, а провожают по идее.Плюс предлагаю некоторое заметки по написанию: 1) Избегайте чрезмерного повторения слов, как самих по себе, так и однокоренных, особенно в одном предложении. Используйте синонимы. Словарем синонимов вам отлично послужит интернет. А для проверки используйте поиск по словам Ctrl+F. 2) Не вешайте на каждое дерево табличку "дерево". Обилие излишних, часто не нужных для воплощения вашего замысла деталей сделает текст тяжелее для восприятия. 3) Не пишите чересчур сложных предложений. Их также зачастую нелегко воспринимать целиком. Помните, что всегда можно обойтись простыми предложениями или разбить ваше большое и сложное предложение на несколько поменьше. 4) Диалоги: а) — Если предложение не заканчивается, — говорит статист с маленькой буквы "говорит", — то ставятся запятые перед авторским пояснением и после него: запятая, тире, авторские слова, запятая, тире. б) — А если предложение заканчивается, — говорит все тот же знакомый статист. — То запятая ставится перед авторским пояснением, а после него — точка: запятая, тире, авторские слова, точка, тире. в) — Но если нам нужно воскликнуть! — воскликнул статист. — Или поставить знак вопроса! Или накрайняк многоточие, не продолжающее мысль дальше! То и запятые не нужны! Знак, тире, авторские слова, точка, тире! А вообще: ссылка. Остальные вопросы по правилам русского языка можно также разрешить, находя ответы в поисковиках всемогущего интернета. 5) Избегайте использовать излишне сложные слова, когда ситуацию можно изложить простыми словами. Читатель вас должен понимать, поэтому избавьтесь от чрезмерного использования научного, рабочего, узкопрофильного жаргона, если не собираетесь его пояснять. Изъясняться непонятно имеют право только ваши персонажи, если того требует ситуация. Персонаж-ученый может и должен говорить научным языком, а вы — нет. 6) Меньше тире и многоточий в тексте. Знаки препинания играют главную роль в звучности предложения. Тире делает их более хлесткими, резкими, словно выпады фехтовальщика, многоточие же, как всем известно, дает значение возможной многозначности слов, некоторой недосказанности... Только вот эта недосказанность должна проявляться в авторских мыслях и в диалогах. Поскольку цель автора, т.е. вас, дать информацию, раскрыть главную мысль, то вам не нужно ничего с помощью многоточия недоговаривать. Ну, кроме случаев с постановкой риторических вопроса и восклицания и с приглашением читателю закончить за вас какую-то мысль. Обильную кучу тире же более привычно видеть в диалогах, но не в стене текста. Помимо разрывов в благозвучности возникают еще сложности с восприятием текста, поэтому нужно стараться использовать и другие знаки препинания, например, мое любимое двоеточие. Вычитка. Рассказ уже написан, считайте, что полдела уже сделано. Похвалите себя, ведь согласно первому шагу время на исправления у вас есть. Сохраните свое детище и отложите его на день, два, три. Отдохнув от него морально и физически, вы должны целиком и полностью перечитать его. Пошагово, каждую строчку. Со свежим после отдыха глазом (а у кого и глазами) вам будет проще найти собственные недочеты и исправить их. Исправили? Перечитайте снова. И так несколько раз, пока ваши органы зрения снова не замылятся. Выловили все ошибки, исправили все обнаруженные недочеты — глубоко вздохните, сохраните рассказ и похвалите себя еще раз. Вы справились. Вы его написали. Море шоколадок вам. Но что, если при повторном чтении вы поняли, что весь рассказ пошел как-то не так, как хотелось изначально, что вам хочется чего-то другого? Проверьте идею: правильно ли она записана? Можно ли ее сформулировать в одном простом предложении? Ее ли вы хотите передать читателю или вам хотелось поведать нечто другое? Проверьте каркас: есть ли лишние, либо недостающие места в сюжете, где теряется ваша основная мысль? Двигается ли сюжет к выражению идеи с каждым абзацем или нет? Существует ли конфликт, который выводит героев рассказа из равновесия? Есть ли кульминация, в которой конфликт, достигнув пика, быстро сходит на нет? Развязка сюжета раскрывает ваш замысел или нет? Проверьте слова: Прочитайте многострадальный текст еще раз, не вчитываясь в каждое слово; лучше — вслух. Вслушайтесь в слова, в их мелодию. Цельная ли получается композиция? Есть ли предложения, на которых вы спотыкаетесь? Что вы чувствуете при прочтении (только непосредственно ощущения от слов, исключаем упаднические мысли и мысли о собственной гениальности)? Слова — это краски, и они должны аккуратными мазками ложиться на картину рассказа Ответив на эти вопросы, вы сможете узнать, в каком месте нужно сделать необходимые исправления, чтобы рассказ был именно таким, как вам хочется. Однако, если исправлений необходимо сделать слишком много или вы вдруг резко обнаружили, что рассказ не нравится вам совершенно, то вам возможно следует переписать рассказ целиком или даже начать писать его заново, с первого шага. К счастью, вы писать начали вовремя, а не как я в предпоследний день сдачи работ в 3-ем литературном конкурсе (даже не думайте читать рассказ "А Мэри не было всю ночь". До сих пор стыдно). Шаг 7-ой Сдавайте рассказ не первым и не последним. Рассказ написан, он вам нравится и вы уже готовы отправить его на конкурс на радость всем. Но не спешите. Подождите, пока первый смельчак кинет свое творение в толпу голодных акул изголодавшихся читателей, а затем смело присылайте свой рассказ. Смысл тут состоит в том, что первый рассказ не с чем сравнивать, психологически он станет эталонным среднячком, нулевой отметкой, с которым будут сравнивать все остальные рассказы, понижая и повышая их оценки в зависимости от него. Поэтому ему потребуется чуть больше сил, чтобы вырваться на их фоне вперед. С последним рассказом — другая история. Жюри, конечно, прочитают все рассказы, но вот большая часть читателей осядет на первой десятке, предпочитая ознакомиться с самыми комментируемыми работами, которые часто и являются первыми. Поэтому запомните, что наиболее выигрышные для вас позиции — это с 2-ой по 6-ую, но выбор позиции нисколько вас не спасет, если текст рассказа сырой или в нем нет смысла, идейной составляющей. *** С вами был журналист на полставки, Неджим Рекки, со своей попыткой сделать литературный конкурс в этом году еще более интересным, чем прежде, за счет повышения конкурентоспособности участников. Я также собираюсь участвовать в конкурсе: кетчуп разбередил во мне писательский голод, а денежное вознаграждение очень поможет снимающему комнату на окраине журналисту, т.е. мне, поскорее накопить на собственное жилье. До встречи в новой статье!
|
|
- Здарова, братишка.- Дружелюбный хлопок по плечу вырвал сознание из плена безразличных телефонных гудков.- Не мне звонишь? Пойдём, есть одно дело. Плёвенькое...
Про Ваню стоит знать две вещи.
Во-первых, Ваня - это некогда капитан школьной футбольной команды. Худенький, низкого роста. Шкет такой. Кличка его была: "Вазелин". Потому что, сука мелкая, Ваня обладал весьма редким сочетанием личностных качеств: лужёной глоткой и бесцеремонной смелостью. Эта знаменательная комбинация нередко приводила к эксцессам, наиболее известным из которых считался случай, когда Вазелин обложил трёхэтажным матом вдвое превосходившего его по всем параметрам старшеклассника за то, что тот занял его место в школьной столовой. Бедолага настолько не ожидал подобного безрассудства, что подавился борщиком, в ходе конвульсий разлил горячий чай, свалился со стула и, совершенно опозоренный, был вынужден ретироваться.
Во-вторых, когда Ваня нервничает и лжёт, он имеет обыкновение преуменьшать значимость происходящих событий.
Братан двигался довольно быстро, особо не оставляя времени на раздумья и оглядывание окрестностей. Этот район был ему явно знаком, и он шёл к цели наиболее коротким путём: через дворы.
- Короче, смотри. Один мой бывший однокурсник, Шмыг, задолжал мне кой-чего. Он, паскуда такая, в явном большинстве, поэтому придётся действовать обманом и внезапностью. Я забегу к нему в гости, возьму, на что имею право, а потом спущусь и передам тебе. Вот, держи пакет. Переложим эту хрень к тебе, и разбежимся в разные стороны. Если будет погоня, побегут за мной, а ты быстренько отойди в сторону и иди, как ни в чём не бывало, вон туда, видишь?- Указал на соседний двор.- Я туда вызвал такси на 19:40. Сядешь, доедешь до моей общаги, помнишь, где это? Тут пара кварталов. Встретимся в 1139, я к тому времени оторвусь, думаю. Всё понял? Только действовать надо быстро, времени-то - тю-тю. Не откажи братану, раз уже приехал.
|
Возвращение к символическому старту сегодняшнего отрезка пути, вкупе со справедливой оценкой Шнейдера их с Барташевым гардероба, повлияло на Виктора Алексеевича угнетающе. А вот долгожданная пища напротив, приободрила.
Расслабившись за уютной трескотней юного Петруши и лениво сопротивляясь своей привычке есть быстро, Коробецкий изо всех сил отодвигал в неопределённое будущее неизбежный момент принятия дальнейших решений. Конечно, о том, чтобы возвращаться назад на ферму не могло быть и речи. После такого-то ухода! С одной стороны, ничего в нём позорного не было, напротив, решили дополнить бесчувственную систему общества там, где ей до родственника умершего человека нет никакого дела. С другой - как ни крути, а ушли они неправильно, работодателя даже не предупредив.
Вот так когда не хочется думать про дела насущные, всегда начинаешь мусолить в голове прошлые события. Малодушие проклятое.
И вот, хоть свинине с капустой на тарелке бывшего чиновника ещё не было видно конца, но постепенно всё же нужно было начинать уже спонтанный совет путешественников. В этот самый неоднозначный момент судьба подарила потерявшимся на жизненном пути странникам неожиданный подарок.
- Мне показалось, господа, или только что из уст сего господина прозвучала знакомая нам всем фамилия? - тихо и размеренно, чтобы услышали только свои, проговорил Коробецкий, даже не пытаясь, впрочем скрыть охватившее его волнение, с этим и так неплохо справлялся ступор.
Ну правда, очередное совпадение? Нет, ну может быть, конечно, что дама с кавалером собираются в гости к своему знакомому Соколову, так ведь мало ли что, не отшельник же он, могут у него и свои знакомые быть, да только почему же так опять совпадает, что с ищущей другого Соколова компанией они сталкиваются так изумительно своевременно?
- Господа, господа... мне кажется, нам определённо стоит завязать бесхитростный разговор, - облизнув нервно губы, полушёпотом затараторил Виктор, неотрывно и не очень-то вежливо таращась на затылок дамы в вуали, - Не о деньгах, разуммеется, а о Соколове...!
Под конец воздуха в лёгких Коробецкого не хватило, и он неловко просипел уже, вероятно, и так узнаваемую всеми фамилию. И тут же зыркнул по очереди на Шнейдера и Бартышева, как бы подразумевая, что идти знакомться с соотечественниками будет целессобразней не скромному ему, а более представительным спутникам.
Салфетка словно сама собой оказалась в руках экс-чиновника и скрыла нижнюю половину его лица, исполнив роль маски и ненавязчиво исключив кандидатуру хозяина из списка посланников доброй воли.
|
Дата: 21 августа 2114 года. Вторник. (День 3)
Время: 17:20
Погодные условия: Сплошная облачность. Моросящий дождь, временами усиливающийся до проливного. Температура воздуха +14 градусов Цельсия.
Ты похлопывал гиен дружески по спинам,
Родственным пожатием жало кобры жал,
Трогал солнце и луну потным карабином,
Словно прихоти твоей мир принадлежал.
Кроткий глобус по щеке потрепав заранее,
Ты, как столб заявочный, в землю вбив приклад,
Свил поэзии гнездо в той смертельной ране,
Что рукою зажимал рядовой солдат.
Достал хороший парень Дима Муромцев «стечкина», щелкнул предохранителем, и пошел.
Пах! Пауза. Пах!
От одного распростертого в траве тела к другому. Не разбирая, кто дышит ещё, а кому уже хватит.
Снопик огня, вырывающийся из длинного ствола. Всплеск комковатой красной жижи из простреленной головы, плюхающейся сочными кляксами на странную голубую траву, чтобы быть немедленно размазанной дождевыми струями. Конвульсивная судорога тела.
Пах! Пах!
Одного за другим. Добивает живых людей. Жителей собственной страны, суверенитет и государственные границы которой, между прочим, не отменял еще ни один указ или постановление.
Песня - шагом, шагом, под британским флагом.
Навстречу - пальма пыльная плыла издалека;
Меж листами - кровь заката, словно к ране там прижата
С растопыренными пальцами рука.
Брось! Не думай, Томми, о родимом доме;
Бей в барабан! Бей в барабан!
Эй, Томми, не грусти!
Слава - слева, слава - справа,
Впереди и сзади - слава,
И забытая могила - посреди...
А потом хороший парень Дима с хорошим парнем Юрой собирали трофеи. Ворочали отяжелевшие в смерти тела. Чтобы не угваздаться, помогали себе ножами – вспарывали одежду, ковырялись в осклизлых от крови тряпках. Морщились от шибающего в ноздри духа убоины, да и не только – двое потомков, оказывается, за недолгий срок огневого контакта успели обоссаться, а один даже обосраться.
Некстати вспомнилась картинка из книжки о старой, полуторавековой давности, большой войне. Там ражий СС-овец – здоровый такой, с закатанными до локтей рукавами, с чуть не дюжиной трофейных часов, красующихся на левом предплечье от запястья до локтя - искривив губы в алчной ухмылке склонился над телом убитого им партизана, сжимая в руке неимоверных размеров тесак. Он собирался резать с пальца советского героя обручальное кольцо…
Хотелось не то сплюнуть, не то блевануть.
Но, прихрамывая, шел Томми безучастный,
Без улыбки, без души, по земле чужой,
И смутили Томми слух музыкой прекрасной,
Чтоб с улыбкой умирал, убивал - с душой.
И взлетела рядом с пулей, со снарядом
Песенка: о добрых кобрах, о дневных нетопырях,
Об акулах благодарных, о казармах светозарных
И о радужных холерных лагерях.
Транш поглядывал на всё это дело издалека, стоя рядом с невозмутимым Марковым. Азарт и злость боя схлынули, и стало не по себе как-то. Муторно. Душно.
Вот он, выходит, на круг за два выхода на поверхности пятый день. А скольким уже вторую сотню накинул? Троим – это по самому минимуму если. А на деле? Пятеро у него на счету? Больше?
А главное – за что? Понятно, дело солдатское. Присягу давал – изволь. Но, черт побери, выходило неладно…
Всех на «Единстве» с детства учили, сколь неоценима и уникальна роль обитателей их родной базы в будущем возрождении державы. Что именно они, выходцы из «Ковчега», вернут уцелевшим обитателям поверхности культуру, цивилизацию, государственность.
Значит, именно так это выглядит? Полные подсумки цивилизации, распиханной в магазины и ленты, надо вывалить на головы одичавших потомков? Явить им культуру спекулятивного мена копеечного ширпотреба на драгметаллы, ловкого обдирания трупов и быстрых и эффективных наемных убийств?
Что будет, когда дело до государственности дойдет - подумать страшно. А ну как они, неразумные, её ещё и принимать не захотят?
Сколько, сколько силы в этой песне было!
Сколько жизни...в честь могилы! Сколько истины - для лжи!
(Постижим и непостижен, удержал - так отпусти же,
Отпусти нас или крепче привяжи!)
Песня! Все на свете дышит песней: ветер,
Гомон гонга, говор Ганга, мерный шаг слона...
Да не спеть нам ни единой, ни единой - лебединой,
Ибо в песню вся планета впряжена.
Ерунда это всё. Наносное. Эмоции.
Будет время подумать, разложить все по полочкам, и понять – так надо. Все это лишь необходимое меньшее зло во избежание зла куда большего.
Сами не смогут разобраться – помогут. Умные, умудренные, изучившие все науки и рассчитавшие все варианты до запятой специалисты обоснуют каждое убийство, каждую ложь, каждую подлость и несправедливость, направленные на достижение общей цели – возрождения Стабильности.
Другие спецы утрясут все это в головах и душах оперативников. Утрамбуют для плотности. Будет надо – утешат. Будет надо – прессанут. Общество, прожившее сто лет в глухой изоляции, взрастило отличную школу психологов…
Все будет хорошо. Здорово и вечно.
Только сейчас немного тяжело. Издержки профессии. Сотрудникам Магистрата Продовольствия в свинячем дерьме тоже, надо думать, неприятно копаться...
С песней, шагом, шагом, под британским флагом,
Бей, барабан, бей, барабан, эй, Томми, не робей!
Властью песни быть людьми могут даже змеи.
Властью песни из людей можно сделать змей!
Так нужна ли миру Киплингова лира?
Уходи! Иль нет, останься. Слушай! Что наделал ты?
Ты, нанесший без опаски нестареющие краски
На изъеденные временем холсты...*
-
+
-
Браво.
И моральные терзания, и "хорошие мальчики" и школа психологов.
Стихи опять же.
-
Сильно! Аж пробрало! Как всегда - на высоте))
-
Эх, проняло бы...
-
.
-
ай как хорошо
-
Моё почтение, Мастер О_О'''
-
Отличный пост.
-
Давно я таких постов на главной не видел. Плюс. И в наблюдение.
-
Круто, да ^^
-
+
-
Мастерский пост от мастера.
|
|
|
-
Весело.
-
Очень хорошо.
-
Мило)
-
Вещь!
-
+
-
Урлочьи сказки.
Сказки тупых, грязных, неспособных мыслить троллей.
Шикарно.
-
!
-
Мощь ^^
-
Да, это шикарно)
-
Поржал XD
-
Здорово :)
-
"О культурных особенностях и нравах младших народов"
-
Все мы знаем, что материальное идет впереди, а духовное идет позади.Сатур вентур, как известно, нон студит либентур.
(с)
-
Не знаю что тут творится, какая игра происходит, но такой шедевр я не пропущу. Автор гениален.
-
О боже, это шедевр!
-
Прелесть!
-
плюс же!
-
|
Дом Редоран имел славу умелых и бесстрашных воинов. И эта слава была оправдана. Замешательство на стенах быстро прошло, затрубили рога, оповещая город о новых воротах.
К баррикадам, вскоре, начали стягиваться силы обороняющихся, от рядовых солдат-редоранцев, в простых костяных доспехах, до знати, щеголявшей эбонитом и древними двемерскими доспехами и оружием. Подтянулись и ополченцы, с копьями и луками, практически без доспехов, но полные решимости защищать город.
Орчиха удивительно быстро нашла свой топор. Он был воткнут в один из ящиков и его, похоже, использовали, чтобы заострять колья для баррикад. Оружие послужило для обороны города не только в отчаянном бою за ворота.
Солдатская трапеза Марка прошла более-менее спокойно и даже обыденно, если забыть на секунду об ордах кровожадных демонов. Все та же вода с призрачным, почти неуловимым, особым местным привкусом, все тот же паек из местных продуктов. Вполне съедобный, хоть и из различных жуков. А пока солдат наслаждался отдыхом и нехитрой снедью, у баррикад поставили бочки с дротиками и ящики с различными зельями, рассчитывая, видимо, на долгую оборону. Что же, поживем-увидим.
Зима же не хитро выгребал сундук с запасами у выхода из гильдии. Три дешевых зелья маны, пара свитков заключения душ и открытия замков Ондузи и коловианский шлем. Дешевая высокая меховая шапка, наверное, годами лежала в этом сундуке. Похоже, хранение этой шапки в сундуке было какой-то странной традицией гильдии.
Помимо этого в гильдии хранилось большое количество книг, зелий, ингредиентов, свитков и зачарованных вещей, присвоение которых могло посчитаться за кражу. Наиболее толковые городские кузнецы обитали либо под Скаром либо в форте легиона. Неизвестно было только то, смогут ли они работать с самым редким в Нирне металлом.
Зима был уже у самого входа в останки гигантского краба, когда со стороны городских ворот послышались звуки рогов.
На улице Ингарион быстро понял причину народного беспокойства, в виде вторых врат. Обнаружил эльф и великана-редгарда за своей спиной. Молчун с обеспокоенным интересом осматривал смешанное войско людей и эльфов на баррикадах, и только потом заметил вторые врата. Редгард промычал что-то ворчливое, вытаскивая из-за спины свой двуручный меч.
Хайдж`эя особо не трогали и он просто ждал чего-то. За время его ожидания трактир окончательно превратился в госпиталь, заполненый как эльфами так и людьми. Люди, судя по доспехам и униформе, были легионерами, а значит вторжение затронуло и форт.
Наконец к аргонианину явился данмер в костяных доспехах, но с непокрытой головой. Молодой, с чисто выбритым лицом и обритой головой, без ьтатуировок, н прямо спросил у пленника.
- Кто ты такой и почему крался по улицам, когда на город напали?
Для Адилара ближайшим алхимиком был тот, что сейчас обитал в гильдии. Еще одна алхимическая лавка была под Скаром. А еще был хаджит Дже`си, живший в городе в собственном магазинчике "Сладкие Зелья". Поговаривали, что неспроста его лавка так называется.
Зеркальную поверхность порталов врат вдруг тронула рябь и из них вышли новые дремора. Все также закованные в тяжелые латы, они принялись кричать на низших демонов на своем демоническом языке и начали сгонять звероподобных собратьев в подобия строя, пока из обливиона, словно бы нехотя, появлялись новые и новые существа.
Враг, казалось, понял, что так легко город не взять и теперь копил силы у порталов. Это видели лучники на стенах, это не скрылось от глаз воинов на баррикадах.
Очередным знамением великого бедствия стало формирование нового портала между уже существующими. Эти врата были в десятки раз больше и само их существование уже вселяло ужас в сердца смертных.
Никто не знал, что же войдет в мир смертных через эти громные ворота, но никто не ждал ничего хорошего.
На лицах людей и эльфов появилось множество эмоций. Страх, гнев, мрачная решимость.
В едином порыве мечи покинули ножны, а стрелы - колчаны. Единым движением стрелки подняли луки.
Секунда, другая. В полной тишине эльф-аристократ в начищенных двемерских доспехах взмахивает мечом, давая команду выпустить стрелы.
|
|
-
Куй зелезный - пока горячий!ссылка
|
|
Общие сведения о системе.Во всех проверках используется горсть кубов «d10» с проверкой против уровня сложности определяемого уровнем навыка, удобством оружия или ситуацией. Каждый куб на котором выпало значение больше или равное уровню сложности считается как один «успех». Для простых проверок чаще всего бывает достаточно одного успеха, сложные могут требовать от трех и выше. Уровень сложности проверок навыков может варьироваться в зависимости от заданных условий и используемых инструментов. Уровни значения характеристик.- 0: Отсутствие атрибута как такового, или настолько ничтожный уровень, что может приравниваться к его отсутствию. Например, забор обладает такой ловкостью и реакцией.
- 1: Угнетающе малое значение характеристики для взрослого человека. Калека, или совершенно недееспособный человек.
- 2: Очень низкое значение атрибута, значительно ниже нормы. Возможно, с такой характеристикой можно жить, но её ущербность сразу бросается в глаза.
- 3: Значение ниже среднего, но в пределах нормального. Просто недостаток, не самый значительный.
- 4: Среднее значение, присущее большинству взрослых людей. Примерно 50% людей обладают такими характеристиками.
- 5: Выше среднего, талант. Одаренный от природы или тренированный человек.
- 6: Значительно выше среднего, развитый талант, упорные тренировки.
- 7: Удивительно высокое значение, исключительная редкость.
- 8: Максимальный уровень, который можно достичь человек, вряд ли два таких человека когда-либо встретятся.
Основные характеристики.- Сила: Физическая характеристика отвечающая за мощь персонажа, его способность поднимать тяжести, рвать цепи и гнуть подковы. (Прямой урон в ближнем бою, при использовании луков и метательного оружия, основан на этой характеристике, не стоит её недооценивать)
- Ловкость: Физическая характеристика отвечающая за проворство, гибкость и скорость персонажа. (Абсолютное большинство прикладных умений от скалолазания и верховой езды, до рукоделия и воровства основаны на этой характеристике)
- Выносливость: Физическая характеристика отвечающая за способность персонажа сохранять бодрость духа и тела при долгих нагрузках. (Обязательная характеристика для латников и любителей носить с собой тонны поклажи. Отвечает за то, сколько персонаж продержится в бою прежде чем начнет слабеть даже не получив ни царапины. Так-же стоит вспомнить что использование магии тратит немало сил.)
- Телосложение: Физическая характеристика напрямую определяющая крепость тела персонажа, его способность переносить повеждения без серьезных травм. (Лучше всего работает с ударами дубиной, падениями с высоты и прочими невзгодами, а вот арбалетному болту нет особой разницы)
- Здоровье: Физическая характеристика отвечающая за метаболизм, иммунную систему и прочие малозаметные на первый взгляд особенности организма. (Отвечает еще и за сопротивление кровопотере, а это весьма важно, и некоторым заклинаниям)
- Сила воли: Ментальная характеристика отвечающая за способность сохранять ясность ума, терпеть боль и сопротивляться враждебным чарам. (Основная защита от магии и последствий ранений)
- Интеллект: Ментальная характеристика, определяющая способности персонажа к быстрому мышлению, импровизации, и решению проблем. (Многие навыки основаны на этой характеристике. Острота ума полезна и в схватке на поле боя и в придворных интригах)
- Мудрость: Ментальная характеристика измеряющая знания персонажа и его способность учиться на собственном и чужом опыте. (От этой характеристики напрямую зависит скорость изучения новых навыков и повышения уже имеющихся)
- Восприятие: Ментальная характеристика измеряющая чувства персонажа и его осведомленность об окружающей его действительности. (Слух, зрение, обоняние и прочие чувства основаны именно на этой характеристике)
- Харизма: Ментальная характеристика являющаяся мерой социальной адаптации персонажа, и присутствия у него способности иметь дело с людьми. (Нелюдимые отшельники не самые успешные люди, так что…)
Производные характеристики.Для всех- Меткость: (Ловкость+Восприятие)/2 Точность и глазомер персонажа, определяет возможности использования оружия дальнего боя.
- Рефлексы: (Ловкость+Интеллект)/2 Скорость реакции персонажа, имеет ключевое значение в ближнем бою.
- Нокдаун: (Сила+Ловкость)/2 Способность персонажа оставаться на ногах и не ронять оружие.
- Нокаут: Телосложение+(Сила воли/2) Способность персонажа оставаться в сознании.
- Скорость: (Сила+Ловкость+Выносливость)/2 Скорость персонажа пешком.
Для мага- Разум: (Мудрость+Сила воли+Здоровье) Память, способность запоминать и подготавливать заклинания.
- Мастерство: (Ловкость+Восприятие+Интеллект)/3 Способность создавать заклинания силой мысли, голоса и жестов.
- Дисциплина: (Сила воли+Мудрость)/2 Способность противостоять негативным эффектам неудавшихся заклинаний, и факторам мешающим их произнести.
Для клирика- Вера: (Мудрость+Сила воли) Стартовый показатель силы веры персонажа.
Примеры бросков.Проверка характеристики:Зайдя на постоялый двор в глухой деревне, Рене сходу не понравился местным завсегдатаям (Тут была мастерская проверка харизмы Рене) и подкупленный трактирщик подсыпал ему в чарку слабительного. Отравления, болезни и схожие с ними эффекты проверяются по параметру «здоровье». Параметр здоровья Рене – равен четырем. Сложность проверки невысока, слабительное было дрянное, а будучи разбавлено в самогоне и того хуже, поэтому со стандартных семи, сложность падает до пяти. Бросок: 3, 3, 4, 7 Эффект: При броске выпал один успех, но этого вполне достаточно для того, чтобы никакого отрицательного эффекта не последовало. Однако если бы Рене был слабее желудком (здоровье было бы равно трем), то он бы сполна ощутил на себе прелести местной выпивки. Проверка навыка:Помимо местного быдла, в таверне так-же сидел лощеный щеголь в цветастом камзоле, и Рене решил узнать что-нибудь интересного о нем путем проверки навыка «Геральдика», ведь цвета и символы на накидке могли сказать о его принадлежности к местной элите. Навык геральдика у Рене всего-лишь девять, так-как он совсем не рыцарь, а проверка проводится по параметру «мудрость» равному у Рене четырем, так как именно он отвечает за память персонажа и общий багаж знаний. Бросок: 7, 7, 2, 5 Эффект: Ни одного успеха при броске могут означать либо то, что Рене подзабыл что значат символы на котте, либо то, что щеголю запросто можно набить морду, так-как тот явно не из знаменитых, а может и вовсе напялил одежду разукрашенную ничего не значащими рисунками. Встречная проверка: После неуемных возлияний и выяснения того, что цветастый товарищ действительно никто и звать его никак, во время похода во двор, Рене решил отправить щеголя в сточную канаву. Так как в данном случае нет речи о драке и Рене просто толкает своего оппонента, то проводится встречная проверка по силе против стандартной сложности шесть. Рене и его противник кидают проверку характеристики и сравнивают количество успехов. Сила Рене равна пяти, сила щеголя три. Бросок: 7, 2, 3, 8, 4 (Два успеха) Бросок: 3, 10, 4 (Один успех) Эффект: Щеголь оказывается в канаве, однако если учесть что перевес был не столь велик, можно считать что он упал туда не вниз головой. Расширенная проверка:Пока клирик развлекает толпу на улице, Рене пытается убрать следы своего пребывания в таверне (лужи крови и трупы). Толпа напирает, Рене даётся времени на проведение трёх проверок ловкости против сложности четыре (полы в таверне грязные, почти ничего не видно). Ловкость Рене равна шести. Бросок: 6, 3, 4, 6, 7, 3 Бросок: 4, 4, 2, 1, 3, 9 Бросок: 3, 10, 3, 7, 8, 2 Эффект: Общее количество успехов Рене за три броска получилось десять, однако клирик успешно развлекал толпу и выиграл еще немного времени что дало Рене шанс бросить кубы еще раз и довести количество успехов до тринадцати. Так что если теперь клирика всё-таки затопчут, Рене сможет продемонстрировать посетителям чистую таверну и начать отвечать на вопросы «А где трактирщик?» Сложная проверка:Вор решает долго не думать и сломать стальную решетку своей тюрьмы где его посадили, с помощью своей грубой силы. Мастер считает что он охуел и ставит сложность проверки двадцать три. В случае если сложность больше десяти, действует правило взрыва куба, при выпадении десятки, можно бросить еще один куб и добавить результат к предыдущему. Сила вора равна трем. Бросок: 2, 10, 10 Бросок: 10, 5 Бросок: 7 Эффект: Итоговый результат броска получается 2, 27, 15 (вор грамотно мухлюет), а значит один успех все-таки есть. Решетка поддается и вор у которого от напряжения полопались наручи и разошлась кольчуга на груди, может бежать спасать Рене, которого в очередной раз собираются сжечь холопы. (Разумеется такие броски и сложности маловероятны, но иногда чудеса случаются) ДрамаНесложно догадаться, что неудача может убить героя весьма быстро, потому что разброс повреждений достаточно велик, а серьезные ранения приводят к весьма тяжким последствиям для персонажа. Да и угадать, что и когда произойдет – бывает порой слишком сложно, чтобы подготовится к этому заранее. Поэтому существуют так называемые «очки драмы», их можно и нужно тратить, когда ситуация становится критической, или не хочется рисковать и пускать все на самотек. Подумав я решил что рейтинг надо пустить на благое дело, каждый мастерский плюс за пост, добавляет одно очко драмы. - Одно очко драмы может быть потрачено для того чтобы понизить уровень сложности любой проверки на один. (Проверка навыка снижается с 7 до 6, сложность атаки снижается с 6 до 5 и т.д.)
- Одно очко драмы может быть потрачено на то, чтобы снизить уровень полученного ранения на два. (Вместо удара отрубающего голову, персонаж получит серьезное, но еще не обязательно смертельное ранение, а царапина или порез и вовсе проскользнет мимо)
- Одно очко драмы может быть потрачено на косметические изменения окружения. (Можно потратить очко драмы и найти в пяти метрах от стоянки забытый лесорубами топор)
- Одно очко драмы можно потратить чтобы перебросить все неудачные кубики из одного броска. (Если выпало 1 ; 2 ; 3 ; 4 ; 5 а уровень сложности 5, то можно потратить очко драмы и перекинуть неудачные 1 ; 2 ; 3 ; 4)
- Одно очко драмы можно потратить чтобы добросить все выпавшие 10-ки, как дополнительные кубы. (На кубах выпало 4 ; 10 ; 10 ; 5, потратив очко драмы можно добросить еще два куба 4 ; 10, а потом еще один 6 и получить итоговым броском 4 ; 10 ; 10 ; 5 ; 4 ; 10 ; 6 )
- Одно очко драмы можно потратить как добавление одного успеха к любому броску. (Бросок 3 ; 2 ; 3 является провальным против сложности 15, однако потратив очко драмы, просто добавляем один успех без перебросов и прочего)
В основном это используется для того чтобы игрок мог хоть как-то влиять на рандом. Кубы конечно правду знают, но ведь бывает обидно, когда в шикарном посте, который просто обязан принести успех, выпадают одни единицы. Правила драмы, позволяют не делать из этого драмы и разрешают, полностью следуя правилам, чуть-чуть подправить конечный результат. Оружейные навыки:Персонажу нужно выбрать одну специализацию для ближнего боя, и одну для дальнего (если есть). Всем остальным оружием так-же можно будет пользоваться, но с небольшим штрафом от одного до шести, в зависимости от похожести оружия на излюбленное. - Меч и кинжал (Стиль боя с применением шпаги или простого меча в одной руке и кинжала в другой. Применяется так-же и с одним одноручным мечом без дополнительного оружия.);
- Цвайнхандер (Изящное искусство управляться с громадными мечами-переростками отрубающими одним ударом голову коню и проламывающими даже лучшие латы);
- Длинный меч (Умение управляться настоящим рыцарским оружием, длинными прямыми мечами приспособленными для работы как одной так и двумя руками, а так-же классическими двуручниками, клейморами и эспадонами.);
- Полакс (Искусство причинять врагам страдания с применением коротких алебард, полаксов и полхамеров, прекрасного оружия для вскрытия доспехов и черепов их обладателей.);
- Древковое (Навыки владения всевозможных длин копьями и прочим оружием с длинным древком, больше приспособленного для того чтобы колоть нежели рубить.);
- Тяжелое оружие и щит (Навык использования щитов совместно с одноручными дубинами, топорами и цепами. Используется так-же в случае если у вас есть одноручный топор но нет щита.);
- Кинжал (Навык использования заточек, кинжалов, кухонных ножей и прочего короткого и острого оружия.);
- Кулачный бой (Навык бития морд кулаками и ногами, ничего лишнего.);
- Рапира (Искусство фехтования на рапирах, из-за специфики применимо только с рапирами либо легкими шпагами.);
- Сабли (Использование кривых эльфийских скимитаров и не менее кривых шамширов.);
- Меч и щит (Навык использования в связке одноручного меча и щита, универсального и эффективного оружия. Используется и в том случае если щит утерян и остался только меч.);
- Борьба (Навык позволяющий делать броски с прогиба, заломы, а так-же всевозможные болевые и удушающие приемы.);
- Лук (Навык использования всевозможных луков как на охоте так и в бою.);
- Арбалет (Навык использования арбалетов, арбаллестов и самострелов.);
- Метательное (Навык позволяющий кидаться в недругов большим количеством всевозможных предметов, начиная от пивных кружек и заканчивая дротиками, копьями и двуручными мечами.);
МАНЕВРЫ
Маневры и цена активации. Тяжелое оружие и щитАтакующие: Beat 1 Bash 0 Bind and Strike 0 Cut 0 Disarm 1 Hook 1 Simultaneous Block/Strike 0 Thrust 1 Twitching 2 Защитные Block Open and Strike 2 Block 0 Disarm 3 Overrun 4 Parry 1 Rota 2 Щит и мечАтакующие: Bind and Strike 0 Cut 0 Draw Cut 0 Disarm 1 Feint 1 Simultaneous Block/Strike 0 Thrust 0 Twitch 2 Защитные: Block Open and Strike 2 Block 0 Counter 3, 2 без щита Disarm 3 Overrun 4 Parry 1, 0 без щита Rota 2 Меч и кинжалАтакующие Bind and Strike 0 Cut 0 Disarm 1 Double Strike 0 Draw Cut 0 Feint 0 Simultaneous Block/Strike 0 Stop Short 0 Thrust 0 Toss 0 Twitching 2 Защитные Counter 2 Disarm 3 Expulsion 2 Grapple 2 Master Strike 6 Overrun 3 Parry 0 Rota 2 Block Open and Strike 2 РапираАтакующие: Bind and Strike 0 Disarm 1 Double Strike 0 Feint 1 Simultaneous Block/Strike 0 Stop Short 0 Thrust 0 Toss 0 Защитные: Counter 3 Disarm 3 Expulsion 2 Grapple 2 Overrun 3 Parry 0 Block Open and Strike 2
-
Примеры люто повеселили =)
-
Вор решает долго не думать и сломать стальную решетку своей тюрьмы где его посадили, с помощью своей грубой силы. Мастер считает что он ох**л
Очень доходчивые примеры ;-)
-
Мастер считает что он охуел
|
Выбираетесь наружу, кто-то рывком, кто-то осторожно и без спешки, а кто-то и вовсе крушит саркофаг пробивая себе путь к новой жизни. Осматриваете себя, и вообще осматриваетесь, интересно же, что и как с вами, и вообще. Картина кругом безрадостная, палено-печенная почва под пепельной посыпкой, словно под вами и вокруг огромный горелый пирог и стоите вы на его неаппетитной, растрескавшейся корочке. Судя по вкусному запаху жаренной конины и еще чего-то трудноуловимого, пирог был с мясом.
Также видите остальных узников совести, попавших под переплавку, и сразу как-то ваша собственная участь и новые тела кажутся лучше и веселей. Из-под крышки закрытого саркофага, рядом с Дошем, выступила непонятная пена, вперемешку с мясными волокнами. Левее выбралось из своей могилы непонятное существо, навроде осьминога, вместо кончиков щупальцев у которого железные сверла, молоты и клещи. Выбралось и тут же на месте издохло. Обрубок сказочной красоты мужского тела, с идеально развитой мускулатурой, и божественными пропорциями, безуспешно пытается выбраться из саркофага, пока наконец изо рта у него не начинает хлестать кровь, и он с глухим стоном не затихает. Ну и еще видите, с пару десятков погибших попроще. Скомканные, сплавленные, слипшиеся по двое-трое тела, обильно нафаршированные литыми стальными частями, торчащими костьми, и непонятного предназначения механизмами. Не всем повезло как вам, не всем.
Познавательные эти наблюдения нарушает стальной гигант, отдаленно Вуксу напоминающий. С гневным скрежетом металлическим разбег набрал и кааак врезался в купол из черной крови, за которым коварный Рвач затаился. Не всем видать пришлась по вкусу переплавка, кое-кто и посчитаться с гнидой-Рвачем не против. Купол на полметра внутрь вогнулся, пошел разводами мутными, Рвач аж подскочил от неожиданности, но все же устояла защита магическая, и пружинисто отбросила мстителя. Отшатнулся гигант, и не удержавшись на ногах, грузно рухнул, надгробья и плиты могильные кроша в мелкую пыль. И пока возился в этой пыли, на ноги поднимаясь, Рвач купол как-то убрал и сам к вам вышел, почему-то очень грустный и печальный, сам с собой разговаривая при этом про странное:
- Ни хуя не похожи. Ну разве это трехметровые полуторатонные тяжелобронированные убийцы, верная стража Первого Императора?
- Ну-ка, ты вот, длинный, огнем дыхни как положено. Что ты пастью хлопаешь, дыши давай!
- Мда-а, понятно, огнем не дышат. Ой, пиздец мне, ой пиздец.
- А взглядом, взглядом-то хоть убивать умеете?
Посмотрев каждому в глаза, Рвач сообразил, что если бы вы умели убивать взглядом, он давно бы уже сдох и разложился, от чего совсем расстроился. Уселся на землю и заплакал, сопли пуская пузырями, и причитая громко, что жизнь всегда была к нему несправедлива, кругом обман, и еще что-то невнятное про незапланированный обслуживающий персонал. А потом и вовсе в голос зарыдал, Всепростителю жалуясь, что эксперимент прошел неудачно, и с каторгой как-то нехорошо получилось, и не видать ему места декана, и какого-то финансирования не видать, да и вообще всепростят его скоро. В общем, ясно вам всем, что Рвач очень расстроен. Пользуясь этим, каждый желающий попробовал незаметно Рвачу вломить, за все хорошее, но неудачно, мистическим образом не удавалось вам ни молот на хлипкую спину Рвача опустить, ни обезглавить гада показательно. Рвач же на это почти не реагировал, ибо жил в это время глубокой внутренней жизнью, переживая случившееся, и лишь изредка бормотал в ответ всякие обидные вещи: "по голове себе этим молотом постучи, может поумнеешь", "ага-ага, дай дураку меч костяной, он им себе лоб и разобьет", "в жопу идите, скоты неблагодарные", ну и прочее в этом же духе.
Долго рыдал и печалился Рвач, но наконец собрался, шатаясь добрался до котла и выломал из-под него какую-то штуку, отдаленно череп оправленный в серебро напоминающую. Протер штуковину рукавом балахона, и заботливо подмышкой зажал. А потом вытянул из кармана фляжку помятую, открутил крышечку и выжрал содержимое залпом, в один большой глоток. После чего посмотрел на вас, вздохнул тяжело и с важной речью обратился, сивушными спиртными парами все вокруг отравляя:
- Ты, длинный, неси меня домой. И вы, уроды неблагодарные, спасайте меня, кто как может. А я думать буду, планировать отступление стратегическое!
Забрался на ручки к Дошу, устроился поудобней, ткнул пальцем кривым куда-то на запад, и практически сразу же захрапел, время от времени всхлипами жалкими воздух оглашая.
|
|
|
Рвач хоть и суетился, нервничая чрезмерно, оказался человеком дела, быстро осмотрел вас и распределил, кому в фургоне с мертвяками комфортно ехать, а кому на своих двоих грустно топать. Хотя, может быть просто ткнул пальцем в тех, кто ему не понравился и подписал таким образом на оздоровительные прогулки. Рвачи они такие, их не угадаешь. В итоге большая часть вверенных ему заключенных отправилась в пешее путешествие, в котором к ним присоединился и Кальт. А вот остальные из вашей пятерки выживших счастливчиков, были определены в фургон, непонятно чем с первого взгляда Рвачу приглянувшись.
Один лишь Оливер у него двоякие эмоции вызвал, на вид страшный, как каторжная жизнь, а разговоры ведет учтиво, как человек благородный и воспитанный. К чести Рвача надо заметить, что он переборол отвращение первоначальное, и определил де Локвуда в фургон. В знак хорошего своего отношения. В разговоры же вступать не стал, буркнул что-то вроде "делайте что скажу, и еще поживете" и этим ограничился.
И снова пришлось вам тащиться куда-то, причем традиционно никто и не подумал поинтересоваться нравятся вам такие вот перспективы или нет. Правда на этот раз нарисовалось приятное разнообразие, кое-кому повезло в фургоне прокатится, в обществе старых друзей. В каторжном фургоне уютно расположились безвременно почившие Таг, Башка и Нюк, пара мертвых каторжан, которых вы за время путешествия по тракту вроде бы видели, и еще дюжины три тел, совершенно вам не знакомых. От отдельных попахивало уже, но не так чтобы очень, приукрасил видать Рвач, когда на вонь в фургоне начальству жаловался. Вот в такой вот компании и совершили вы путешествие к местному кладбищу, за каторжными стенами расположенному. Заодно на людей посмотрели, да себя показали. А посмотреть тут было на что, огромные отвалы породы, прям горы рукотворные, трубы непонятные, размеров потрясающих, из каменных глыб выложенные, в жерло которых легко бы фургон похоронный въехал, патрули с карраками, которые так хотел увидеть Вукса, отряды тяжеловооруженной охраны, одним своим свирепым видом любые мысли о мятеже пресекающие, ну и людишки подневольные конечно. В великом множестве, и в состоянии разном, кто-то может поживет еще месяцок-другой, крепыши такие прям, а кому в лучшем случае пару дней воздух коптить осталось. Но все при деле, кто тачки груженные возит, кто породу просеивает, кто наблюдает за остальными внимательно и кому надо доносит. Заодно и с дымом из местных труб познакомились, ядреный такой дымок, вы-то лишь краем его зацепили, и то глаза на лоб полезли, да мысли стали возникать о скорой встрече с Всепростителем, а местные в нем работают в поте лица, ну, тех из них, кто сразу от дыма не мрут.
Наконец до кладбища добрались, под ленивые разговоры охраны о том, что нынче похоже премии не будет, потому как циркачи на закупки не приехали, и заготовленные преступные руки и ноги остались невостребованными. Видать старыми запасами обходится нестареющий аттракцион "Забальзамированная рука Черного Тага, печально знаменитого убийцы и преступника". Еще про Рвача хохму услышали, мол, роют каторжане под его чутким руководством на старом кладбище какие-то полезные могилы, все надеется Рвач кому-то из начальства доказать, что он тут самый умный. Но пока, что характерно, ничего толкового не нарыл и не доказал. Все так же скучно и без событий интересных разгрузили тела в большую яму, почему-то круглой формы, причем Рвач подозрительно при этом на Доша косился, словно решал про себя оставить того доходить, или в яме Дошу самое место.
Рвач же бесконечно со свитком каким-то сверялся, бегал туда-сюда, все проверял, бормотал всякое, да всех поторапливал, словно мертвякам от неторопливости вашей хуже стать могло. Забавный такой. Прям целое представление устроил, из простого захоронения бедолаг каторжных, чем вызвал насмешливые улыбки и у охранников, и вас. Подумаешь делов-то, людишек сгрузить и закопать. Но охрана видимо к рвачевским выходкам привыкла, и потому особого внимания на них не обращала, а вы за время дороги поумнели, и поняли, что лучше в таких делах не отсвечивать, и поэтому от обсуждения смешного суетливого Рвача тоже воздержались. И как оказалось не зря.
- Все! Настало мое время! За Рвача ответите! - рубит фразу, чеканя каждое слово, Рвач, очевидно решившись на что-то очень для него важное и грозно воздевает длинный кривой палец в небо. А затем вытаскивает из кармана небольшой, весь исписанный рунами, костяной амулет, просто ощутимо сочащийся опасностью и ломает его напополам. - Пиздец вам, дегенераты жалкие, ничтожные людишки, неспособным оценить весь мой Гений и изыскательский порыв!
Охранники весьма удивленны и немного раздосадованы неадекватным поведение Рвача, один из них даже ворчит "совсем ебанулся, со жмуриками своими", но такие заявления оставлять безнаказанными нельзя, поэтому руки служивых привычно тянутся к дубинкам. Рвач же заметно бледнеет и с ужасом смотрит то на них, то на амулет. И тут... заклинание срабатывает.
Выблевывая черной кровью свои внутренности, охранники валятся на землю. В один момент волосы на их головах выпадают напрочь, носы проваливаются внутрь черепов, кровавая жижа хлещет из всех отверстий на телах, пока умирающие пытаются выть и хрипеть, тщетно удерживая размягчающимися руками вытекающие глаза. Несколько долгих, словно целая жизнь, мгновений, вы оторопев, с ужасом наблюдаете за тем, как здоровые в общем-то мужики превращаются в лужи тягучей, черной крови, в каждой из которых почему-то продолжает биться все еще живое сердце.
- Так, так-так. - бормочет уже пришедший в себя Рвач, вновь сверяясь со списком. - Перебить охрану - сделано. Теперь что? Ага-а. Разместить еще живых заключенных в саркофаги. Да-да-да. Эх, надо было раньше догадаться управляющий магический контур на себя замкнуть, но кто ж мог знать-то. Ну ничего-ничего, я еще им всем покажу!
- Вперед в саркофаги, мои верные добровольцы! - важно командует он, указывая вам на свежераскопанные могилы. - Пришел ваш черед послужить священной церковной Науке! Всем в саркофаги залезть, и крышкой себя закрыть. Для безграмотных уебков поясняю, саркофаг эта вон та каменная штука, в могиле.
|
-
Ат души.
-
good night sweet kalis
-
Хорошие новости. Он не тролль, сколько маленький ребенок, что плохо знаком с чувством меры. Хотя, его пассивный вклад в развития нового ДМа требует поощрения. Например, скостить срок бана с 90 дней до 89.
|
-
Охотник, все еще живой в истерзанном теле и истрадавшейся душе, знал, что ледники - это горные просторы и чистая, холодная вода.
Но здесь не было ни свободы, ни воды.эпическое разочарование.
|
|
В наступившей относительной тишине, вы слышите приближающиеся голоса, от которых волосы встают дыбом. Деловито обсуждая какой-то магический контур, который, сука, ни с хуя загнулся, к месту избиения подходят ваши добросердечные друзья, славные проповедники истинной веры, блюстители закона и порядка. То есть два пособника, которые вас страшно пытали и пиздили, не далее как вчера. Не обращая внимания на охрану и прикованных к цепям грешников, эти святые люди прямым ходом направляются к вам, причем стальные метки при их приближении начинают "мигать" все чаще и чаще.
Суровый пособник с железной челюстью, наклоняется и бегло осматривает тело Тага, в то время как пузан состроив суровую мину, весьма умильно выглядящую на его толстой морде, прохаживается рядом, попеременно бросая злобные взгляды то на охрану, то на грешников. Он, кстати, снова запыхался и вы начинаете подозревать, что необходимость много ходить раздражает пособника до крайности.
После завершения осмотра пособники переглядываются и с видимым неудовольствием обсуждают ситуацию:
- Кругом долбаебы, и нет от них спасения.
- Ага, можно ж было и не убивать сразу. Этот уебок таки денег стоит.
- Хер бы с ним, я не о том. Такую красоту просрали бездарно, ты погляди как руны-то выписаны, одна к одной! Мудак, который все испортил, тыщу лет бы прожил, а такого вырезать не смог бы.
- А-а, это-то да. Куда уж ему.
- Руки надо отрывать за такое.
- Очень верно замечено, брат Гидеон! Очень верно!
На этих словах железнозубый слегка мотает головой, мол, "а чего ждем-то?" и пузан хлопнув себя по лбу, и в самом деле, ждать-то нечего, шустро подкатывается к охраннику, что забил Тага, и без каких-либо разговоров отрывает тому руки, пинком отшвыривая орущее и извивающееся тело прямиком на ошарашенных его товарищей, слегка прихуевших от изысканной манеры пособников вести дела. Тем не менее, люди это опытные, и видимо надеющиеся на поддержку интенданта и поэтому уже через пару минут, вместо молчаливого выражения подобающего в таких случаях смирения, пытаются что-то сказать в свою защиту, недовольно ворча и намекая, что все было сделано в интересах следствия, они герои и молодцы, у их отряда хорошая репутация, а еще Руфус это так не оставит, чем приводят пособников в состояние крайнего умиления.
- Руфус-хуюфус, следствие-хуедствие. - ловко парирует все аргументы наемной охраны железнозубый. - Ваш интендант первым вас кинет, когда узнает, что вы тут устроили. Да и класть мне на него с прибором, этот дрищ мне не указ. Но раз вы такие герои, раз у вас тут репутация, ну тогда, сейчас пособник Люц со всем уважением проведет здесь настоящее следствие и показательно воздаст всем по заслугам. Приступайте, брат Люц, не будем заставлять людей с репутацией ждать.
Пузатый пособник пару мгновений задумчиво разглядывает лежащих в канаве подозреваемых, а затем примерно столько же охрану, и начинает вещать:
- Нелегальная организация преступного сообщества, ведение преступной деятельности без выплаты церковной тридцатины, злоумышленная порча церковного имущества. Приговор - высшая мера религиозной защиты, всепрощение на месте.
А затем проходится по цепи уголовничков хитрых, вбивая каждому подбитый сталью сапог в голову. Чвак! Чвак! Чвак! Чвак! Чвак! Вот и вся цепь приведена к одному состоянию, лежат себе грешники, мозгами пораскинув на предмет нехорошести своих поступков. Охранники же побледневшие, за пузаном наблюдают внимательно, и даже робко извиняться и о пощаде молить пытаются, на коленях ползая, но уже поздно.
- Падаль эту зарыть, форму сдать, самим вместо каторжан заковаться и на рудниках сдохнуть. - детально инструктирует их железнозубый. - Тело с меткой в фургон, метка нам еще пригодится.
А затем уходит, не забыв подмигнуть Кальту, и погрозить пальцем Нюку. В ахуеннии лежа на брюхе, вы слышите удаляющиеся голоса пособников:
- Ни малейшего уважения к чужом труду, ни малейшего! Ты сам сперва добейся, выучись, руку набей за годы практики на грешниках богомерзких, на семинары заумные по улучшению подготовки прокатись, выслужись до резчика мастеровитого. А потом уже чужие шедевры топчи.
- Ну ничего, ничего. Теперь это говно вдоволь на рудниках хапнет, если конечно их этой же ночью не удушат.
- И хули толку? Не умеют людишки эти мелкие, прекрасное ценить, вот просто не умеют. Нет ни вкуса, ни видения художественного. А Пламеню я отпишу, пусть вычеркивает к хуям этот балаган из списка борющихся за почетное звание конвоя высокой культуры! Тут смело можно всепрощать каждого второго, без следствия дополнительного, а вовсе не надбавки выплачивать за вредность.
А затем, пребывая в потрясенном состоянии, смотрите вы, как открепляют от цепи тело Тага и уносят куда-то, и дальше ковыляете уже без него, до самого привала, у стен частного рудника, на котором вам предстоит завтра оказаться. Здесь вас определяют на ночлег, выделяют пайку какой-то прессованной серой дряни, в брикете, и оставляют зализывать раны, да горевать о поистине трагичной вашей судьбе.
|
|
-
А пока диалоги вёл, осознал ещё Башка, что, хоть, конечно, церковное имущество портить плохо и грешно, дело это ещё и бессмысленно полностью.
|
Матросы на тримаране работают споро, вы слышите как дружно они налегают на щупальцу, пытаясь столкнуть ее за борт баграми и копьями. Но на ваше несчастье, сразу сделать это им не удается. Кровь кракена льется отвратительно пахнущим, едким потоком, заставляя некоторых из вас метаться по небольшой камере, в попытках спастись от ожогов. А некоторые, прикинув возможные выгоды, смело подставляют под эту жижу свои кандалы. Такие вот затейники.
Оливер ничего подставлять не планировал, но как известно, не подставляешь ты, подставляют тебя, заметались в разные стороны товарищи по несчастью, и цепь натянули так, что не отскочишь. Всего-то на пару мгновений, потом сообразили конечно, к чему это привести может. Но было уже поздно, зловонная жижа пролилась ровнехонько на голову де Локвуда, с ходу смыв с правой ее стороны всю кожу и волосы, ухо, бровь, глаз и часть губы. Оливер даже заорать толком не успел, только рот от боли разинул, как тут же и отрубился. Повис на цепях, спину под едкий поток подставляя. Остальных особо не зацепило, Тага чуть ожгло, да Вуксу забрызгало, еще до того, как он с цепями возиться принялся. А через пару минут справились бравые морячки с задачей своей, щупальце в сторону своротили, и под командованием бравого сержанта, залили в камеру несколько бочек с водой, для пущей чистоты и в целях пожарной безопасности.
Посмотрели затейники на свои цепи, и настроение у них немного испортилось. И цепи толком не разъело, хоть и потрепала их ядовита кровь заметно, и с Оливером как-то нехорошо получилось. Висит теперь Локвуд на цепях, кровавым мясом пузырится, кожа вокруг тех мест, где жижа его обожгла, сперва белеет, затем приобретает синюшный оттенок и, наконец, становится черной. Зрелище не из приятных.
В скором времени навещают вашу камеру два пособника, оба в скоромные рубища одетые, цепями стальными опоясанные, на которых непонятные тубусы висят, на вид из золота, алмазами и сапфирами щедро изукрашенные. Один внешности вовсе непримечательной, низенький такой дядя, пузатый и с двойным подбородком, а второй, более занимательный для вас, крепкий мужик средних лет, у которого нижняя челюсть стальным протезом заменена или маской может быть, со стальными же заостренными зубами в четыре ряда. Перекинувшись парой слов на предмет будем лечить, или пусть живет, таки решают лечить. За мертвяка никто не заплатит. Вытянув цепь с Локвудом из камеры, тот что с железными зубами подмигивает заговорщически, мол, не ссыте, пацаны, пока Церковь с вами, все будет хорошо, и длань лечащую на Оливера возлагает. Под чудодейственной этой дланью, шипит и испаряется синим дымком кракенова зараза, затягиваются раны страшные, и в общем-то приводится де Локвуд в товарный вид. Ну, подумаешь глаза нет, и половина тела в шрамах и ожогах, другая же половина ничего так сохранилась и даже глаз наличествует!
Тем временем пузатый пособник с большим вниманием камеру изучает, на предмет повреждений, и не обнаружив таковых, устояли таки заклинания защитные, к осмотру заключенных и цепи приступает. Осматривает, осматривает, что-то там себе под нос бормочет, и видно, что не понимает сперва человек, как это так, цепь попорчена, а заключенный на котором это цепь чист, свеж, и без следа кракеновской дряни. А потом понимает.
- Вы что, блядь... я, блядь... вы... ууу, гады! Вы что же это?! Злонамеренную порчу церковного имущества учинили!? - аж трясется прям от праведного гнева, и оба его подбородка тоже трясутся, придавая ситуации неуместную комичность. - Встать, когда с вами разговаривает пособник Истинной Церкви! Так за доброту нашу отплатить вздумали? Мы вас из говна, можно сказать, бескорыстно вытащили, на исправительные богоугодные работы везем, а вы нам цепи портить вздумали, которые, может, всех вас в тыщу раз дороже стоят, твари вы бесноватые?! Тьфу! Тьфу на вас!
Плюется, короче, прямо в вас, обидно так. А сделать ничего в ответ нельзя. Потому что вновь довлеет над вами мощь Всепростителя, вот остается только стоять и глазами хлопать, в тщетной надежде, что слюна мимо пролетит. Совсем другое дело, мужик со стальной челюстью, тот совсем не такой нервный оказался, не кричит, не плюется, лишь смотрит на вас с искренним интересом и даже можно сказать предвкушением.
- Я знал, надеялся и верил, - говорит он и весь лучится просто счастьем. - что это путешествие не станет пустой потерей времени. И не ошибся. Без принуждения, по доброй воле, взялись вы цепи портить, чем сами того не понимая, подали мне знак, что нуждаетесь в мудром наставлении. Теперь мы крайне интересно и с огромной пользой для ваших жаждущих всепрощения душ проведем время.
С просветленным лицом человека, которому предстоит заняться любимой работой, пособник снимает с пояса тубус, крышку с него скручивает неторопливо, и извлекает аккуратно свёрнутый кожаный фартук. - Интересно зачем ему фартук? - думаете вы, но вопрос тут же отпадает сам собой. Следом за фартуком из тубуса появляется небольшой церемониальный нож с золотой ручкой и огромным до безвкусности алмазом в навершии, неприятного вида щипцы, позолоченные же спицы, и какие-то непонятные, но весьма зловеще выглядящие стальные инструменты. Весело насвистывая, пособник кончиком пальца проверяет нож и, одобрительно покачав головой, обращается к вам, бесцеремонно в Вуксу пальцем тыкая:
- По одному на выход, засранцы, начиная, ну допустим, вот с тебя.
После короткого производственного обсуждения на предмет нужно ли ставить купол малой тишины, или просто приказать не орать, пособники дружно пришли к выводу, купол ставить надо, потому что, если его не ставить, риск остановки сердца повышается, а это при воспитательных работах просто недопустимо. Вам не очень понятно, что такое остановка сердца, но звучит это неприятно и в целом вас не радует. А затем все становится еще печальней. Получив приказ лежать на пузе и всячески способствовать собственному воспитанию, Вукса оказывается на полу. Затем пузатый пособник пускает ему кровь и начертив этой кровью несколько замысловатых символов, погружает весь трюм в тишину. И вот тут все принимаются за дело.
Высунув и даже чуть прикусив от сосредоточенности язык, железнозубый пособник безупречным каллиграфическим почерком вырезает слова Литании Смирения на спине у Вуксы, с помощью ножа и прочих священных приблуд. После того, как он завершает очередной символ, тот начинает мерцать, плоть закипает, а затем вспыхивает и медленно разгорается, намертво вплавляя божественную мудрость в тело грешника. Из широко открытого рта бывшего крестьянина рвется бесконечный крик, который, правда, до вас доносится едва слышным шепотом, волосы и борода стоят дыбом, все тело со страшной силой содрогается от боли, а когда следует небольшой переход от символа к символу, и пособник не особо налегает на нож, мелко трясется.
На ваше счастье неприятные крики почти полностью заглушены куполом малой тишины, и тем, кто сейчас не под ножом, остаётся лишь закрыть глаза, и представить что вас здесь нет. Ну или не закрывать и не представлять, этого вам никто пока не запрещает.
Затем пришел черед орать, гореть и становиться на путь всепрощения Кейхиллу, за ним Арно, и наконец Нюку, с которым пособнику пришлось повозиться. Не особо крупный тип, этот Нюк, и спина у него не особо крупная, на такой Литанию разместить правильно, дело непростое, но милостью Всепростителя, добрый пособник и с этим справился.
Тем временем пузан-плевака тоже не сидел без дела, магическим образом расковал тех, кто цепь не портил, и с важной речь к ним обратился.
- Ай, как не стыдно! - говорит пузан, головой качая с фальшивым прискорбием. - Сами спаслись, а братьям своим в вере помочь не возжелали. Имуществу церковному щитом надежным не стали. Поведение такое преступно и недопустимо. Потому буду я вас пиздить, любя и всепрощая, то есть от души. Нельзя же, в конце концов, быть такими черствыми людьми.
Договорил, и лениво так каждому по затрещине отвесил, зубодробительности повышенной, после которой один лишь вопрос оставался актуальным и животрепещущим "а я собственно лежу или стою?", так вот вас умотало. Определил, значит, на пол, и пошел месить грешников, топотать-утрамбовывать, подпрыгивать и даже с разбега набегать, чтобы пинок просветительный до самых печенок пронимал. Ответственно к работе подошел, короче говоря, все делал старательно и с душой, аж целых семь отходил отдышаться, потому что несмотря на силу страшную, был все же толстоват был для подобных упражнений.
В целом, все вы достаточно быстро начали догадываться, что портить церковное имущество - нехорошо, и делать этого не надо. Равно как и наблюдать за порчей равнодушно, о себе лишь одном заботясь. И пособники это почувствовали, заулыбались оба, ну вот, молодцы, а то ведете себя как козлы последние, ну нельзя же так, в самом-то деле. Вы ж только из города, в котором на церковное имущество покушались, и видели уже, что за такое бывает. Че тупите-то? Даже на обеденный перерыв уходить собрались, непростое это дело на голодный желудок за спасение человеческих душ бороться, но все же не пошли, решили до конца работу доделать.
Поставили всех на колени, и приступили к завершающему этапу разъяснения, первым к каждому подходит мужик с железными зубами, достает из тубуса небольшой кругляш, растирает его между ладоней, быстро-быстро, и одним хлопком вбивает ровнехонько в лоб. С Башкой лишь пришлось ему это двумя хлопками делать, потому что был у Башки череп сказочной прочности. А следом с лицом умильным, пузан шествует, каждому заботливо обтирает костяную стружку и кровь, от вбивания выступившие, и любуется проделанной работой. Прямо чувствуется, что важное и полезное дело человек делает и знает об этом. Теперь любой, увидев во лбу у вас стальную блямбу с говорящими буквами, сразу все поймет, про грехи ваши и склонности неправильные. «CКП» - Склонен К Порче, «МС» - Молчаливый Соучастник.
Цепь само собой заклинанием починили, от чего она стала сильно короче, но толще. Затем даже немного подлечили вас, чтоб завтра были в товарном виде, не хуже Оливера. Но лишь немного, грешники должны на своей шкуре ощущать, что всепрощение дело ответственное. И ласковыми, смиряющими пинками запихали обратно в камеру. Лежите в одной большой куче, сочитесь кровью и всячески страдаете, а те из вас, кто еще в сознании и способен воспринимать человеческую речь, слышат как переговариваются уходящие пособники:
- Что-то ты сегодня с этими грешниками-уебанами неслыханно милостив.
- Да, я такой. Милостивый и всепрощающий. Ну и сам понимаешь, нельзя их было в полный рост всепрощать, продаем же завтра этих пидарасов до чужого жадных, и от того богомерзких.
|
|
|
Медитация, в сон перешедшая, оборвалась шумом и возней в камере, да такой, что аж колокольный звон снаружи затмила. Проснулся Дош чутко, проморгался быстро, в ситуацию въехал чуть медленней. А ситуация развилась стремительно, перетекла от неудавшегося грабежа к удачной внутрикамерной драке.
Сидел себе Дош спокойно у стеночки, только из позы лотоса на корточки пересел. В замес не лез, от ударов случайных отклонялся, ждал пока запал к мордобою и смертоубийству у людей сойдет. Да и, по счастью ли, или по благословлению Эльдо, никто не захотел свое тело опробовать на прочность под мускулистыми ручищами.
Никто-никто, а один нашелся. Студиозус громкоголосый ловко через толпу пробрался и прямо на Доша пошел, скорости не снижая. Дош поначалу даже улыбнулся ему приветливо, руки в стороны развел для объятий дружеских — последних в жизни студиозуса, значит. Только привставать начал, чтобы поприветствовать в полный рост — а студиозус как шел, так сходу пинка и зарядил в лицо Дошу.
В голове зазвенело почище колокола, и осколки зубов под языком тут же захрустели. Но продолжить свой стремительный натиск студентику Дош уже не дал — руку, к кольцу эльдианскому на шее потянувшуюся, перехватил, за запястье поближе подтянул, и вторую руку на горло положил твердо и уверенно. А потом и обе там соединил.
И предстала перед Дошем дилемма религиозно-этическая.
Душить или шею ломать? Ведь положено лицам благородным, а также женщинам, собачкам и коровам карму чистить быстро и безболезненно, не омрачая их последние секунды жизни уродливыми хрипами, глазами выпученными и покраснениями кожных покровов, а после смерти — пятнами синюшными. Для этого пальцы в особый замок помещаются, одно движение — и ломается позвоночный столб, даря очищение быстрое и безболезненное. А вот всем остальным предписано воздушные чакры перекрыть дланью твердой и ожидать, пока сознание не достигнет полного просветления.
Дилемма, казалось бы, пустяковая, и вопрос яйца выеденного не стоит — ну какое благородство в студенте-оборванце, на чужое имущество посягнувшем? Душить надобно, и дело с концом.
Но драка окружающая к обстоятельному удушению никак не располагала. Неровен час, пока Дош поглощен процессом будет, захочет кто-нибудь еще лишить его символа веры или парочки зубов. Поэтому размышлял Дош, осколки зубов сплевывая задумчиво, пока горе-грабитель в стальных пальцах корчился, хрипел, слюну пускал и за руки хватал бессильно. А поразмыслив, пришел к компромиссу — поднял готового к очищению кармы повыше, чтобы ноги от пола оторвались, и задушил не спеша и обстоятельно, по сторонам поглядывая: возымела ли демонстрация эффект нужный? По всему выходило, что возымела — никто больше к Дошу не лез.
А когда тело обмякшее из захвата наконец выпало, и мешком тряпичным под ноги рухнуло, оторвал Дош рукав у студенческой рубахи, чтобы было чем кровь вытереть с лица. Хотел было и карманы глянуть — ну, раз не ты меня, то я тебя, чего уж тут — но не успел.
Скрипнул люк на двери, и высунулась оттуда такая ряха развеселая, мохнатая, зубами украшенная, что присел Дош обратно на корточки, тряпицу бесполезную в руке сжимая. По сторонам глянул быстро, увидел крайнее единодушие среди стражников и прочих бывалых обитателей камеры в вопросе пристального изучения грязного пола, и тут же к ним присоединился, позу надлежащую приняв.
Косил глазом от пола, перемещения зверюги отслеживая, и катал в голове, от звона колокольного и удара подлого звенящей, мысль одинокую:
"А Всепрощение, оно как случается — аккурат во время того, как тебя сожрали заживо, в процессе переваривания ли, или сразу после?"
-
Лютый.
-
там и узнаешь!
-
"А Всепрощение, оно как случается — аккурат во время того, как тебя сожрали заживо, в процессе переваривания ли, или сразу после?"
Кинул бы куб по-другому и узнал бы сразу. Опытным путем.
|
-
Врагов стараюсь калечить, но не убивать. Без излишней кровожадности, в общем.
Сама доброта.
-
Врагов стараюсь калечить, но не убивать.
Без излишней кровожадности, в общем.
|
|
-
Хайдж-эй не ожидал, что попадет в пепельную бурю.
|
-
Нас рожали для мира, но лишь война кормит нас кровавым хлебом битвы и поит хмельным вином победы. У этой пищи привкус тлена, но мы не привередливы. И мы не говорим "спасибо" — мы молча платим смертями. Железные люди севера, в чьих венах холодная кровь убийц.
придает эпичного размаха всему действию в целом.
ну и далее по тексту тоже - знатно
-
хорошо сказал
|
Обреченно шагают друг за другом грешники и представ пред взором орденского пособника отправляются навстречу свой судьбе. Вооруженная охрана, из числа Стражи Благочестия, одних в толпу пленных загоняет, а других передает на всепрощение быстрое и справедливое. Не первый раз так работают и даст Всепроститель не последний, поэтому происходит все четко и слажено, и лишь изредка случаются заминки, когда сталкивается пособник с чем-то интересным, или просто надоедает ему пальцем лениво водить туда-сюда, и хочется развлечений. Ну, вот как сейчас.
Стоит перед пособником орденским северянин какой-то, криво стоит, на правый бок кренясь, видать досталось ему хорошенько до того, как на площади оказался. Оно и не удивительно, вам даже со спины видно, что человек это неспокойный, недаром ведь чужой и своей кровью весь уляпан. Но кровью тут никого не удивить, а значит в другом дело. Берется пособник за рукав рубахи северянина, и без спешки рукав этот отрывает, а под ним татуировка весьма недурственно сделанная - в препохабнейшей позе уестествляет каррак человека некоего, в шлеме закрытом, доспехах, поверх которых туника с узнаваемым знаком колеса.
- Недурно, недурно. - хмыкает тощий хмырь, с явным интересом татуировку разглядывая. - Экспрессия на уровне, детали проработаны, линии энергичные и четкие. Композиция правда хромает, а вот сюжет и вовсе всё портит. Недостоверный и оскорбительный я бы сказал.
Высказал мнение свое веское, и длинным когтистым пальцем дважды по лбу северянину постучал, на третий же раз палец без малейшего сопротивления пробил лобную кость и до последней фаланги вошел в мозг. Захрипел северянин, дернулся всем телом и рухнул на землю уже бездыханным. Пособник же удивленно на палец уставился, словно и не ожидал мозгов на нем увидеть, аж головой покачал недоверчиво, но быстро удивление это прогнал, палец об рясу вытер и к работе своей вернулся, с новый интересом. А тут и ваше время пришло.
Вукса:
- Ну-ка, ну-ка, - прищурился пособник. - А не мимулиец ли ты часом, дружище? Что-то рожа у тебя, знаешь, какая-то не такая. Мамаша там, не согрешила с купчишкой заезжим случаем? Хотя, нет. Показалось видать. Этого на подвал.
Нюк:
- Ба, какие люди! - левая бровь удивленно вверх поползла. - Вот спасибо тебе мама, хулигана родила? Ну че, спасибо, щас перевоспитаем тебя, ху-ли-ган, раз и навсегда. И чтобы ты там не притырил, эта херовина тебе не поможет. Хе-хе. Четвертовать умника.
"Башка":
- Солдатик, могу рубить, могу не рубить. - очевидно, что никаких особых эмоций Кейхилл у церковника не вызвал. - Послужишь еще общему делу, хоть и не так, как привык. *мерзко хихикнул*. На подвал.
Оливер:
- Жалкое зрелище. - морщится тощий хмырь недовольно, словно и смотреть ему на де Локвуда противно. - А ведь был когда-то приличный человек, благородных можно сказать кровей. Кстати, это надо бы проверить. Пустить эту кровь, да поглядеть, что с тобой не так. Усекновение всех конечностей. Следующий!
Арно:
- Эх, пропащая душа. - улыбается пособник, а глаза злые-злые. - О благе вашем печемся, а у тебя на роже отвращение написано. Тащите его ребята, пусть на людишек гнилых посмотрит, чьи души мы на свободу выпускаем из паскудных тел. А потом и его всепростите, чтоб впредь херню всякую не думал.
Дош:
- О! А вот ты, точно мимулиец! - явно гордый собой возвещает этот хмырь в рясе. - Я тебя сразу вычислил! Народец темный брешет, что у вас там все какие-то идолопоклонники тухлые, но это от маловерия. Ясное дело, что и среди вас тоже нормальные люди есть. Ну, как нормальные. Учиться вам, само собой и учиться, но за пол-человека сканаете. Только это, ты совсем за лохов-то нас не держи, неместный братуха. Браслетик мы этот у тебя изымем. На подвал.
Хартман:
- Стоишь тут, и думаешь небось, что лучше, на подвал или четвертовать? - спросил с участием деланным, скорчив сочувственную рожу. И тут же выдохнул разочарованно. - Долбаебы, блять, кругом долбаебы. Очевидных вещей не понимают. Четвертовать недоумка. Следующий!
Бюнд:
- Туповат, но верен долгу. - пособник почесал щеку задумчиво и носом шмыгнул, очевидно расчувствовавшись. - Прям как я в молодости. Ниче, если сразу не сдохнешь, глядишь и сделаем из тебя человека. Скидывай все, что припрятал, не положено тут такого. На вот, от щедрот моих, и пиздуй на подвал.
*вытащил из кармана робы сухарь не первой свежести, обтер его об робу же, и Бюнду в руку вложил*
И погнали вас бодрые ребята из Стражи Благочестия, причем счастливчиков просто погнали к толпе будущих обитателей подвала, без каких-то изысков, а тех, кому всепрощение предстояло - непросто, а сопровождая все поучительными замечаниями, да короткими дубинками по хребтам охаживая, чтоб замечания эти без внимания не оставались. Особого внимания Нюк удостоился, который после слов пособника всем церковникам сразу не понравился, и поэтому его гнали вообще на другой лад.
- Умный самый, да?! - издевательски спрашивал усатый крепыш из Стражи, заряжая Нюку хорошего леща.
- Самый умный, да?! - вторил ему безусый крепыш из Стажи, также заряжая Нюку хорошего леща.
- Умный самый, да?! - не уставал спрашивать усатый крепыш из Стражи, вновь заряжая Нюку хорошего леща, и ни мало не волнуясь тем, что из-за заклятия наложенного, ответить ему Нюк не в состоянии.
- Самый умный, да?! - снова вторил ему безусый крепыш из Стажи, повторяя действия товарища и тоже не обращая внимания на молчаливые попытки Нюка признаться в собственной тупизне, лишь бы только больше не били.
Так и гнали бедолагу на подзатыльниках, впереди остальных лишенцев, пока не пригнали всех к мастерам, которые важным делом всепрощения занимались.
|
|
26.07.1926, понедельник, 10:15
Франция, Тонне-Шарант
железнодорожная станция,
+16 °С, проливной дождьШнейдер встал с деревянной скамьи и подхватил свой мешок. Надо было проталкиваться к выходу. Поезд уже замедлял ход, гусеницей втягиваясь в проезд между крытых красной черепицей фабричного вида зданий и складов, между каменными оградами, из-за которых тянулись деревья и их кадавры — деревянные столбы, вместо листвы украшенные изоляторами и проводами, мимо рекламы, краской намалёванной по кирпичной стене, мимо протоптанных по жухлой траве дорожек, опущенных шлагбаумов на переездах, где под зонтами укрывались от ливня редкие пешеходы. Где-то в отдалении промелькнуло, и через несколько мгновений вагона достиг гулкий грохот грома. Вагон третьего класса был заполнен синими мундирами, которые ехали в Рошфор. Синие мундиры наслаждались сменой обстановки, которая давала некоторую иллюзию свободы, и всю ночь резались в карты, пили из кем-то пронесённых бутылок, хохотали и не давали спать немногочисленным гражданским пассажирам вагона. За рюкзаком Соколова требовалось следить в оба глаза, и Барташов всю ночь караулил пожитки. Вообще путешествие через пол-Франции в третьем классе было удовольствием тем ещё — в переполненном вагоне с деревянными скамьями, с задувающим через опущенные рамы ветром, чудовищно грязными уборными — так что даже привычные к спартанским условиям эмигранты после двух дней пути чувствовали себя разбитыми и вымотанными. Шнейдер так и вовсе начал канючить билет во второй класс ещё в Марселе, где путешественников высадил Жозеф. «Если вам так нравится грязь, так будьте покойны, Ефим Антонович, во французском втором классе тоже грязно! — убеждал он стоявшего к окошку кассы Барташова. — Ну, в самом деле, это же просто нелепо — мы покупаем билеты в третий класс, когда у самих полный мешок денег!» На этом месте Барташов его одёрнул, так как распространяться о своём грузе не стоило даже по-русски.  Билеты в вагоны первого, второго и третьего класса, соответственно.  Пульмановский вагон третьего класса  Интерьер вагона третьего класса. Это, правда, швейцарский вагон (привет Шнейдеру) и, кажется, более раннего времени. Но, худо-бедно, поехали всё-таки в третьем. К вечеру двадцать четвёртого добрались до Тулузы, заночевали в дешёвой привокзальной гостинице, к полудню следующего дня сели на поезд до Бордо, сделали ещё одну пересадку там… Города по пути ничем не запомнились — железнодорожные эстакады, кирпичные стены, промелькнувшая между ними местная готическая достопримечательность, шумные вокзалы, кассы, привокзальные площади, залы ожидания с часами под грязным стеклом, буфеты третьего класса с переперченными супами, подгорелыми омлетами, бутербродами и пивом, подозрительного вида гостиница с двумя продавленными кроватями и балкончиком, на котором всю ночь беззвучно выл Шнейдер, сжираемый зудом от сожжённой спины, и, апофеозом одиссеи, — ночь в битком набитом французской солдатнёй, то душном, накуренном, а то сквозящем, задувающем пульмане. И всё-таки это была свобода. Весь первый день нет-нет, а ловили себя путешественники на мысли, что, не случись бы с Ильёй Авдиевичем трагедии, это был бы рабочий день, и вот сейчас, в шесть утра, они бы хмуро толкали тележку с пустыми дощатыми ящиками, кряхтя, забирались бы на дерево, снимали бы с веток ненавистные, пухлые абрикосы, толкали нагруженную тележку к весам, у которых бы стояла Дора… Это напоминало то школьное чувство, когда приходишь, бывало, утром на урок, а учитель, оказывается, заболел, и вот едешь на извозчике домой в непривычное время — девять, десять утра — и совсем по-иному видится вся протекающая вокруг обыденная жизнь: будто чудесно сломалось что-то в мироустройстве, будто ты раздвоился, и одна, гипотетическая часть, продолжает скучать на гипотетически состоявшемся уроке, а другая — наслаждается внезапной свободой, не переставая сравнивать себя с той, другой: а вот сейчас была бы перемена, а вот сейчас бы началась гимнастика, а вот сейчас Фабио привёз нам на плантацию обед, а вот сейчас пора была бы уже укладываться ко сну. А мы вот не укладываемся, мы едем себе в переполненном вагоне третьего класса, и хоть по всей Франции нас ищи — не найдёшь! Но вот и добрались. Спрыгнули на перрон под отчаянно бьющий по бетону ливень и, не останавливаясь, закрываясь мешками, кинулись к зданию вокзала, которое, к счастью, было в двух шагах. Решили переждать ливень в буфете. Тут было всё как обычно: стойка бара с дюжиной пыльных бутылок и пивными краниками, грязные, в разводах, окна, пустые покрытые несвежими скатертями столы с солонками и перечницами, рекламные плакаты и вырезанные ножиком в штукатурке имена на стенах. За стойкой читал газету лысеющий лакей в фартуке. Путешественники были единственными, кто сошёл на этой станции, и лакей поднял на вошедших незаинтересованный взгляд, таким образом, видимо, проявляя максимум своей учтивости. Шнейдер, зябко поводя плечами, сразу направился к стойке и заказал чёрный кофе с ромом. «А не рано?» — безучастно поинтересовался лакей, откладывая газету. «Я совершеннолетний», — не поняв вопроса, соврал Шнейдер и для убедительности полез за сигаретами в карман. — Значит, надо как-то искать вашего Соколова, — начал Шнейдер, устроившись с чашкой кофе и сигаретой за столом, задумчиво глядя в окно, где за пеленой дождя проглядывался циклопических размеров подвесной мост через реку Шаранту. — Можно обратиться в адресный стол, — деловито продолжил он. — Если Соколов жил… тьфу, то есть живёт, конечно, в заводских бараках, его адреса там нет, но нам известно имя его невесты, — юнга полез за «Иллюстрированной Россiей» в свой мешок, достал, раскрыл на нужной странице, показал, — вот, мадемуазель Марсель Бертоно. Возможно, её адрес там есть. А можно направиться прямо на завод — спросить в конторе или поискать русских в бараках. Ведь не один же он русский был на целом заводе!
-
Я, признаться, полагал почему-то, что большая часть игры пройдет на ферме, что самоубийство всё же окажется убийством, и мы будем расследовать его непосредственно в "привычных" условиях, опрашивая уже знакомых персонажей и выискивая улики среди фруктов и весов.
Однако то, как развивается повествование, обратно радует чрезвычайно! Прямо-таки роуд-муви эдакий. Романтика путешествия. Ну и это:
Шнейдер, зябко поводя плечами, сразу направился к стойке и заказал чёрный кофе с ромом. «А не рано?» — безучастно поинтересовался лакей, откладывая газету. «Я совершеннолетний», — не поняв вопроса, соврал Шнейдер и для убедительности полез за сигаретами в карман.
Отдельный шедевр. Браво.)
-
Кстати, если бы вы догадались обыскать койку Платонова, вы бы узнали, кто их спёр.
|
-
Морровинд - Сила! Дагот Велик!
|
24.07.1926 03:37
Франция, Прованс,
шоссе между городами Солье-Пон и Тулон
Вот и собрались. Похватали в темноте какие-то свои вещи, оделись в коридоре. Барташов бегло, стараясь не шуметь, обшарил койку Соколова: записки не нашлось, но наткнулся на потёртый, из России ещё, видимо, кожаный несессер, который уже видывал в руках Ильи Авдиевича. Вынес в коридор, раскрыл. Паспорт, ещё какие-то документы, пачка визитных карточек в специальном кармашке, записная книжечка с металлическим карандашиком в корешке, ножницы канцелярские и маникюрные, опасная бритва (хотя Илья Авдиевич носил бороду), футляр с очками, два пузырька с какими-то пилюлями и ещё несколько крошащихся таблеток в бумажных конвертиках, перочинный нож, зубная щётка (почему-то в стеклянной пробирке) и коробочка с зубным порошком. Прикрывала всё сложенная карта Тулона с окрестностями.
Коробецкий тем временем в коридоре попросил Шнейдера оставить записку. Шнейдер хмыкнул, но решил не спорить: достал из нагрудного кармана рубашки карандаш и вывел прямо на подоконнике угловатыми печатными буквами: «Нашли мёртваго И. А. Соколова. Поѣхали оповѣстить семью. Платоновъ на насъ напалъ за вещи покойнаго. Барташёвъ, Коробецкiй, Шнейдеръ».
И вот, наконец, собрались в коридоре, взглянули друг на друга, как заговорщики: назад пути нет. Взяли свои мешки, рюкзак Соколова, спустились в столовую, прошли к выходу мимо стола, на котором лежал Илья Авдиевич. Шнейдер оглянулся на покойника и вороватым движением мелко по-русски перекрестился.
Открыли дверь, вышли на пустой двор под фонарь на столбе. Безжизненный свет падал на утоптанную землю двора, выхватывал из тьмы неясные очертания деревьев, побелённого амбара, нестройной башни пустых дощатых ящиков для фруктов, строй поставленных вдоль стенки амбара мешков с удобрениями и уже не дотягивался до колышашейся в темноте однородной массы кустарника. Дворовые собаки, стаей спавшие у стены кухни, подняли морды, но лая поднимать не стали, потеряв к ночным гостям интерес так же, как до того Фирсов. Было прохладно, по небу бежали серые рваные облака, и дул свежий ветер.
— Без двадцати минут три, — полушёпотом сказал Шнейдер, бросив взгляд на свои часы. — Ну, вперёд!
Двинулись по знакомой усаженной кипарисами дороге ко входу, мимо опостылевших полей и плантаций. Открыли калитку в деревянных воротах, вылезли по одному, закрыли. «Прощай, Дебольёновщина, — решительно сказал Шнейдер, оглядываясь на ещё проглядывавший между кипарисами особняк-барак. — Эх, надо было по-французски, наверное, записку оставить», — помолчав, добавил он.
Через полчаса ходьбы по грунтовой дороге между плантациями низких плодовых деревьев, за которыми вдалеке проглядывали огоньки фермерских домов, добрались до Солье-Пон. Прошли по тихим узким улочкам, оглядываясь на двухэтажные дома с потёками воды на каменных дверных косяках и с закрытыми ставнями, на запертые двери, брошенные в подворотнях двухколёсные тележки. Пересекли маленькую треугольную площадь с облезлыми платанами и бронзовой статуей над безразлично поструивающемся фонтаном. Миновали знакомую табачную лавку (реклама за тёмным стеклом, пустой прилавок, трубки на подставках на полке: все спят), миновали почту, куда, со слов рабочих, перед смертью заходил Илья Авдиевич, миновали железнодорожную станцию (всё заперто, только светится огонёк за решёткой запертых ставен на втором этаже: там дежурный), свернули на тянущееся вдоль железнодорожной насыпи асфальтовое шоссе к Тулону.
Рассчитывали идти долго, до самого утра, но не пришлось: уже через несколько минут, как вышли из городка, за спиной послышался шум машины. Переглянулись настороженно, но преследования ожидать было, кажется, рано, поэтому решили в кусты не прятаться, и скоро путешественников настиг грузовик, старый, грохающий как бронхитный больной и чуть ли не разваливающийся на вид. Из кабины выглянул небритый, коричневый от загара мужчина в кепке и замасленной клетчатой рубашке с завёрнутыми рукавами. «Салют! Куда держите путь? —обратился он к пешеходам с гнусавым, тягучим провансальским выговором. — Я еду в Марсель, могу подбросить».
Посовещавшись, решили сесть. Барташов полез в кабину, а Шнейдер с Коробецким — в затянутый брезентом кузов, в середине которого помещался крупный, в полтора человеческого роста, ящик.
— Меня зовут Жозеф, — обратился водитель к Ефиму, доставая из кармана пачку сигарет и протягивая попутчику. — Везу из Ниццы рефрижиратор. Знаешь, что такое рефрижиратор? Вот, я его везу.
Говорил Жозеф преувеличенно энергично, громко. Глаза у него были красные, сам он выглядел помято и устало. Было видно, что он подобрал попутчиков, чтобы те не дали бы ему уснуть за рулём. В кабине было захламлённо и накуренно, и не работала ручка подъёма бокового стекла со стороны Ефима, так что стекло застыло в полуопущенном положении. На приборную доску была приклеена фотография негритянки, а между водительским и пассажирским креслом лежала открытая и уже полупустая упаковка пачек «Голуаза».
— Везу рефрижиратор, — повторил Жозеф, тыкая пальцем себе за спину. — Должен был ещё вечером доставить, но сломался под Видобаном. А там деревня, только лошадь подковать могут, а уж чтобы машину чинить… — Жозеф горько махнул рукой. — Пришлось на буксире, обратно до Фрежюса. Там починили, а уже вечер. А везти-то надо! Кровь из носа надо к утру в Марселе быть, там наладчики приедут. Вот дерьмо! А ты сам откуда?
Завязалась обычная беседа случайных попутчиков, каждый из которых другому-то не очень и интересен, но, чтобы занять время, они расспрашивают друг друга о роде занятий, жизни и делятся своими, не очень интересующими спутника, замечаниями по всем этим поводам. Жозеф расспрашивал Ефима о том, откуда он, хвалил его знание французского, расспрашивал, куда он сейчас направляется, но к ответам, кажется, совсем не прислушивался. Во всяком случае, вопрос о том, из какой части России происходит Ефим, Жозеф задал два раза, а имя Ефима и вовсе не сделал попытки запомнить.
— Я не поддерживаю большевиков, — мотнул головой Жозеф, когда разговор дошёл до этой неизбежной темы. Фары выхватывали неживым электрическим светом кусок пространства, в котором промелькивали кусты, столбы и изгороди. За пределами светового конуса проплывали деревья, тянулась насыпь железной дороги, а вдалеке на тёмном фоне неба неподвижно выделялся контур чёрных низких гор.
— Я не поддерживаю убийства и насилие. Но я думаю, что в обществе должна быть справедливость! — продолжал Жозеф после глубокой затяжки. — Разве это справедливо, что я, рабочий человек, двадцать часов сижу за баранкой, а какой-нибудь судья просиживает день в мягком кресле и перебирает порнографические открытки с педерастами? Это не справедливость, а дерьмо! А если я буду себя вести как он, буду бездельничать на рабочем месте, меня уволят, и я останусь без сантима в кармане! Скажи мне… — Жозеф пощёлкал пальцами, пытаясь вспомнить имя Ефима, и не вспомнил, — скажи мне, разве так должно быть устроено общество? Срал я на такое общество!
Коробецкий и Шнейдер тем временем устроились в кузове. Виктор Андреевич в поисках места походил было вокруг ящика с трафаретными надписями “Fragile” по бокам, но сесть на него не решился, и в итоге уселся на дощатый пол, привалившись к рефрижиратору спиной. Шнейдер, не расположенный к общению, сначала прислушивался было к разговору из кабины, а затем отошёл, откинул брезентовый полог, лязгнув замками, опустил задний бортик и уселся на край кузова, свесив ноги вниз, придерживаясь за борт и следя, как бежит под ногами асфальт, и как убегают в темноту укреплённый каменными стенками, покрытый ракитником косогор, слоистые скалы, чёрные стены деревьев, редкие огоньки вдалеке.
— Вот ты воевал с большевиками, — продолжал Жозеф, когда разговор перешёл на новую тему. Курил он постоянно: только заканчивалась сигарета, доставал из пачки следующую. — Ты воевал с большевиками, а я воевал с немцами. Война — дерьмо! Я был мальчишка, совсем как тот, что ваш, в кузове. Мне объясняли, что за нас Бог, и немцам объясняли, что за них Бог. Но это же совсем дураком надо быть, чтобы не понимать, что здесь какой-то подвох! Я думаю, что войну затеяли капиталисты! Война — дерьмо, а капиталисты — те, кто высирают это дерьмо!
Вообще анально-фекальная тематика преобладала в образной системе Жозефа.
|
-
скроется где-нибудь в проулках, куда не проедет мотоцикл.
|
Для Коробецкого всё происходящее чем дальше тем больше напоминало продолжение кошмарного сна, из которого никак не получается проснуться. Было что-то до ужасного иррациональное в том, как товарищи по несчастью реагировали на разумные (как ему самому казалось) предложения и рассуждения Виктора Алексеевича. А уж то, что он при этом не мог не то что их самих - и самого-то себя переубедить, вот это-то совсем душу леденило.
Оставаться было невозможно. Привычный мир рухнул, не стало больше заботливого командира-Платонова, размеренной работы на ферме, полной мирных и смирных знакомых, которые одним видом своим словно успокаивали: "видишь, мы и то не выкарабкались, так что и ты в голову не бери". Теперь вокруг оставались только стремительно окрашивающиеся во враждебные цвета чужаки, или безразличные ко всему случившемуся или же вероятные сторонники Платонова. Этот удалец всегда умел себя ловко поставить и людей на свою сторону привлечь. Вряд ли получится его переубедить, особенно если Барташов с Шнейдером уйдут, а Коробецкий останется. Один на один с Платоновым вот так вот и останется. Кошмар же!
Потому плёлся Виктор Алексеевич следом за смельчаком-Ефимом, понуро и безвольно, делал что подразумевалось, вздрагивал даже почти одновременно с подельниками (а как их теперь ещё-то назовёшь?), когда задевали телом агрессора усмирённого мебель, когда чуть было Фирсова не разбудили окончательно, когда остановились посреди спящих и поняли, что надо дальше двигаться. А так хотелось дотащить уже бедового крестьянина до постели и тем самым конец делу ознаменовать!
Нет, всё же хуже всё оказалось. Барташов собираться потянул. Коробецкий вновь послушно за ним пошёл, ни на предводителя их маленькой группы, ни на юнгу не смотря. Людочка наверно потому и ушла, что таким тюфяком в самый ответственный момент оказывался. Мимолётно и без самоедства особого об этом подумав (факт ведь), начал Виктор Алексеевич трясущимися до сих пор руками складывать одежду (запасных брюк пара, носки да трусы на три смены, рубашка пепельная, некогда модная, а ныне с дыркой на плече). Пришёл экс-чиновник на ферму уже давно не портфелем и не с чемоданом, а с простым солдатским вещь-мешком, где-то в Берлине ещё у кого-то выменянном. В этот вещь-мешок-котомку (Коробецкий до сих пор путался в этих просторечных названиях) и были сложены все вещи незадачливого собирателя фруктов. Одежда (единственный свой пиджак был уже надет), пенал с письменными принадлежностями, нехитрые мужские туалетные принадлежности в полотенчике-свёртке, кошелёк с денюжками, кулон, кольцо да орден, всё в отдельные тряпочки завёрнутое. Паспорт в карман внутренний пиджака сунул, там же рука на свёрнутую карту местности наткнулась - в своё время по ней добирался Виктор Алексеевич в Домен де Больё (хотя на деле встречных местных спрашивать эффективней оказалось). А книг решил не брать почему-то. Даже не верилось, что вот так всё просто кончится может. До того сердце защемило Виктору, что платком скомканным (вот и ещё собственность, прости Господи, нарисовалась) обмахнулся он да на край койки своей присел.
- Вы посмотрите пока вещи Соколова сами, Ефим Антонович, дорогой мой, хорошо? Я вот что-то нехорошо себя чувствую. Сейчас-сейчас с силами соберусь... и подойду тут же.
Бормотал и бормотал Коробецкий полурассеянно, недоумевая, куда его недавняя логика вся подевалась. Как вода в сток ушла.
- Петруша, вы мне скажите, будьте добры, вы пишите быстро? Ну я вас умоляю, давайте хотя бы короткую записку оставим! Я бы сам, но при таком свете трудно будет, а у вас глаз молодой, не посодействуйте? Я вам продиктовал бы... Да хотя что уж там писать! Нашли Илью Авдиевича случайно, из уважения к покойному решили семью его оповестить, особенно сына, вещи так же отдать родным собирамся, вот и всё, так скудно выходит, ну кто ж поверит-то!..
И расстроившийся Виктор Алексеевич скрючился в полусидячей своей позе, голову руками обхватив и тихонько застонав как от мигрени внезапной. Это ему вдруг заметка та из журналa вспомнилась, про убиенного Соколова-младшего. У такой-то чуши завсегда почитатели найдутся, а честный рассказ, получается, гроша ломаного не стоит!
-
аж жалко стало
-
Коробецкий очень радует. Пока Барташов делает, Коробецкий замечательно оформляет всё происходящее в художественную форму. «Мирных и смирных» — это вообще замечательно, например.
-
Хорошо сложен пост.
-
Держитесь, интеллигенция))
|
К похоронам в Пустошах относились по-разному. В более-менее цивилизованных поселках старались хоронить. А если было много трупов — засыпали известью. В богов тут особо не верили и про церкви и священников, если они где и были, Гейдж не слышал. Может, и были где, только никому до них дела не было. Колодец — это да, это важно. Шериф крутой — важно. А церковь... Только плечами и пожимали люди. Некоторые, правда, думали, что умершие смотрят с того света на живых. Это редкостью не было — кто мстил, кто на могилу приходил, кто даже день смерти помнил. Но тоже не все так думали, большинство все же не заморачивалось — помер, друг, ну что ж, засыплем тебя, чтобы не вонял да нам и без того поганую жизнь не портил, заразу не разносил да тварей, мертвечину чующих, не приманивал. А еще чтобы не соблазнял своим видом сварить тебя и сожрать с бобами, косточки обгладывая — к концу зимы от голода у многих крыша начинала подрагивать и набекрень съезжать. Единственными сообществами, которые имели кое-какой похоронный ритуал, были рейдеры. Гвозди своих сжигали, топлива не жалея, Шершни в руку нож вкладывали, Шприцы в вену вещество вгоняли мертвому. Индейцы — те ближе к солнцу положить старались: на утес, на холм, на здание, на дерево, если попадалось вдруг высокое — и пусть там ветра исклеванные птицами кости шлифуют. Но все это — только для погибших в бою или на поединке. В Рэде трупы нередко бросали на улице. Тут даже бродячие псы сохранились из-за этого. Их, правда, регулярно ловили и съедали, но откуда-то брались новые. В других поселках собакам мертвечину есть не давали — известное дело, сегодня он труп терзает, а завтра тебе глотку перервет. Но в Рэде, где обычно недели не проходило, чтобы кого-нибудь грохнули, всем было похрену: если тебя шавка какая загрызла, значит, ты лузер и слабак, и так тебе и надо. Вдова помнила, как два здоровенных пса грызли тело ее мужа, когда она нашла его, а стая псин поменьше ждала в отдалении. Сэнди тогда пристрелил одного, не пожалел патрона. Она бы всех их не то что перестреляла, руками передушила. И не только псин. Командора похоронили отдельно, и она помнила где. Хотя какой в этом прок? Мертвых не воскресишь, хоть пирамиду из коробок с патронами над ними возводи. Ну а сталкеры... делали каждый по-своему. Тела напарников из Могильников не привозили — зачем? "Человек дошел до места, в которое шел по жизни, на кой его еще тащить куда-то?" — сказал однажды Гейджу Хэйс, когда Тощий сломал себе шею, провалившись сквозь ветхий пол. И Гейдж тогда ничего не возразил. Через пять лет и сам Хэйс дошел до этого места... А еще через год Джексон впервые сказал эту фразу новичку. В тот раз это был Таки. Но спрятать тело от стервятников считалось хорошим жестом. Не обязательным, но правильным. Так друг с другом настоящие друзья поступали, кто не просто партнерами был, а чем-то большим. ♫ ссылка*** Дэнни был хорошим человеком. Неплохим парнем. Надежным товарищем. Но он умер, а жизнь продолжалась. Пустоши никогда ни для кого не делали передышек. И Джексон со Вдовой принялись искать то, что уже вроде бы нашли — тайник... Но Джексон нутром чуял — что-то тут не просто так. Что-то жирновато — целых три, нет, четыре мины, считая взорвавшуюся и убившую тех двоих, на обычный самый заурядный схрон "на черный день". И Гейдж искал снова, и снова, и снова, простукивал стенки, ковырял каждую подозрительную трещинку, проходил комнаты, еще раз, еще раз, еще раз, потом заставлял Вдову пройти там, где спрятал бы сам — не заметит ли чего... Прошел час, почти прошел второй. Но трещины оказывались трещинами, пустоты не простукивались, панели не отделялись, кирпичи сидели крепко. И Джексон совсем отчаялся, присел на пол, вытер потные волосы. Солнце-то уже припекало, хотя в помещении и не так это чувствовалось. Глотнуть решил из фляги покойного Кремня, в которую из канистры воду налил. Запрокинул голову, бережливо ловя капли воды, да так и застыл, глядя наверх, пока вода по подбородку не потекла. А ведь мог и не заметить. В потолке зияла дыра, часть его обвалилась, и верхняя комната на втором этаже была этой дырой разделена на оставшийся целым пол и державшийся обособленно кусок перекрытий и настила в самом углу. Угол этот был завален штукатуркой, пеплом, кирпичом и осколками стекла, и когда Гейдж исследовал второй этаж, он до него даже не добрался — ну мусор и мусор, к тому же, не подойти туда было — пол-то в середине комнаты отсутствовал. Добрался туда через дыру в полу — построил пирамиду из блоков, поломанных стульев и прочей рухляди. Стал разгребать мусор, царапая руки — эх, сейчас бы перчатки пригодились, что у Дэнни были, да ведь забрали их. Вдова тоже без дела не сидела, помогала, растаскивая кирпичи, отгребая хрустящее крошево. И вот он. Ящик. Длинный пластиковый ящик, по углам металлом усиленный, в брезент завернутый. Контейнер эдакий. Замок. Такой прикладом не собьешь и монтировкой не сорвешь, а отмычек с собой не было. Разрядил в него дробовик. Можно было, наверное, подогнать джип и рвануть тросом, но и так провозились, третий час уж на исходе, если не четвертый. И вот откинута крышка. ♫ ссылкаВ ящике были другие ящики, поменьше. А сверху на них — что-то длинное и завернутое в полиэтиленовую пленку. Развернул. И глазам не поверил. В ящике лежало безоткатное орудие. Настоящее, лоснящееся от застывшего коркой масла, пригодное к использованию безоткатное орудие! Два метра длиной, 80 мм калибр, причудливый затвор, сложенный треножник. Потрогал — тяжелое, килограмм пятьдесят будет, а то и все шестьдесят. Гейдж с таким и обращаться-то не умел, видел только, как другие стреляли, в одном караване такое на головной машине стояло. На них и нападать-то толком не решались, видя такую штуку. И в Хелене видел пару раз, но там не в деле, так, издалека только. Мощь. До километра можно что хочешь пригвоздить. А в ящичках, что под ним — восемь гранат разной формы (знать бы какие куда), оптический прицел, надо полагать от этой же дуры, а в одном — хорошая аптечка. Бинты, десять аккуратно сложенных штук, антибиотики в самодельных шариках-таблетках, три дозы довоенного обезболивающего, два "пистолета" с замазкой, медицинский скоросшиватель... И — рации, два комплекта, правда, без батарей и гарнитура всего одна. Вот это сорвали банк! Вот это тайник мертвеца. Теперь Вдова понимала, Командор ей про тайник этот ничего не говорил — чтобы выпытывать у нее ничего не стали. Или не смогли бы выпытать, это как посмотреть. Безоткатка — товар серьезный, такой сбыт найдет без проблем. Дороже всего можно было продать такую игрушку Первой Армии, правда, ненадежно и опасно. Подешевле — торговцам, которые повезут ее в Большой или в Хелену. Цена — как сговоришься, стабильного спроса-предложения таких игрушек просто не существовало. Но можно и с тысячи патронов начать торговаться, а то и полутора. Вещь-то уникальная, она даже не для того чтобы стрелять — чтобы подчеркивать мощь хозяев.
-
Классно нарисовано, не оторваться!
-
у кого безоткатка - тот и прав
-
Ну это просто бомба пушка!
|
Старая Империя:Вот откуда у большинства нынешних стран ноги растут. Великое государственное образование, объединявшее под своим крылом добрых две трети всего цивилизованного мира. Славилось мудрыми правителями, славными воинами, проницательными учеными, талантливыми творцами, массовыми оргиями и казнокрадством, а так же прочими мифическими добродетелями. Кроме того, известно еще и тем, что именно на территории этого государства был казнен мученик Эльдо, что обычно и приводится как причина распада Империи. На самом же деле, намного большую роль в этом процессе сыграли жадные до денег и власти имперские наместники, бездарно просравшие страну ради личного обогащения и скучного существования в качестве живых богов. После распада Империи часть княжеств и баронств так и остались в своем обычном состоянии, а две большие группы организовались в новые государства, крупнейшие и прогрессивнейшие - Четырежды Священную Витгернскую Империю и Ритгернскую Марку. Четырежды Священная Витгернская Империя:Правитель - Его Величество Атангрим Святой, собственной милостью Четырежды Священной Витгернской Империи и иных своих царств и земель Император, Защитник Веры, Покровитель Праведных и Бич Неверных. (Краткий вариант титула, для диких варваров полный вариант запомнить не способных по причине тупизны врожденной.) Лучшая страна по мнению обитателей Империи. На всех остальных смотрят как на говно, а на жителей Ритгернской Марки как на злокозненное говно. Все население поголовно верит во Всепростителя, все являются прихожанами Воинствующей Истинно-Эльдианской Церкови Неистового Всепростителя. Торговцев из других стран и всяких дипломатов недоделанных, которые верят не пойми во что, с большим трудом терпят, и периодически пытаются обратить в истинную веру. Оскорбление Императора приравнено к богохульству, за такие деяния полагается несколько лет мучительнейших пыток и показательная казнь. Специальная коллегия работает над тем, чтобы пытки были именно мучительнейшими, ибо нехуй. Оскорбление церковных иерархов приравнено к оскорблению святых, за это полагается в принципе тоже самое, но только поскучней и без задора фанатичного. Благодаря завоевательным походам и дани, которую платят всякие доходяги, существует Империя вполне себе неплохо, и во многих областях опережает всех своих соседей, за исключением Ритгернской Марки, где примерно тот же уровень развития. Оба государства находятся в состоянии необъявленной войны с момента своего основания, и до восшествия на трон Атангрима Святого, действовали одинаковыми методами, за исключением разве что того, что Империя больше упирала на военную силу, а Марка на экономические рычаги воздействия. После реформ и преобразований Атангрима Святого привычный ход дел был нарушен и как все пойдет дальше непонятно никому. Одно ясно, ничего хорошего Ритгернской Марке от истинных эльдианцев ждать не приходится. Основная опора власти - безудержный гений Императора и воинствующие церковные Ордена, крупнейшим из которых Император управляет лично. Один из наиболее заметных в последнее время Орденов - Орден Небесной Скверны, названием которому послужила цитата из давней притчи мученика Эльдо о том, что Всепроститель настолько силен и свят, что случись даже возникновение небесной скверны, так и возникла бы она сразу исцеляющей и благоуханной, и пали бы пред ней грешники, и исцелялись бы ей страждущие, ну или еще какая-то муть в этом духе. Всякие еретики паскудные бормочут, что Ордена такие сильные получаются из-за доступа к редким магическим артефактам, а вовсе не из-за милости Всепростителя, но такой мрази веры нет, не даром же им Стража Благочестия языки выдирает при первом же удобном случае. Географическое положение - Юг. Ритгернская Марка:Правит Совет Достойнейших, куда попадают самые родовитые и достойные. Жесточайшая борьба за власть и экономическое превосходство между знатными фамилиями позволяют проводить реально неплохой отбор. Лучшая страна по мнению обитателей Марки. На всех остальных смотрят как дармовых лохов, а на жителей Четырежды Священной Витгернской Империи как на фанатичное и на всю голову больное говно. Основой своей мощи видят торговлю и предпринимательство во всех видах и формах, лишь бы денег в казну отстегивали. Зачастую давят и разоряют производителей и поставщиков в вольных баронствах и еще более вольных княжествах, выдавливая тех со всех рынков и замещая их продукцию своей. С этой точки зрения еще большой вопрос, что лучше - попасть под военный пресс Империи или под экономический каток Марки. Силовыми методами тоже не брезгуют, содержат весьма мощную и хорошо вооруженную собственную армию, которую успешно дополняют силами разношерстных наемников и это не считая частных армий, которыми обладает каждое более-менее знатное семейство, все приличные Гильдии, Цеха и Синдикаты. В Марке частная армия это не прихоть, а средство выживания и визитная карточка, и хотя гораздо чаще они применяются для внутренних разборок и наездов на кредиторов, в случае большой войны все эти опытные и закаленные бойцы явно окажутся не на последних ролях. Люди до крайности прагматичные, чтобы не сказать жадные. Соседние народы даже поговорку придумали: "когда ритгернец родился - все заплакали". В этом государстве так или иначе торгуют все, в том числе и разнообразные церкви, включая эльдианскую. Торговля не считается делом зазорным, и успешная торговая операция может сделать человеку имя не хуже операции военной, особенно если удалось хоть немного нагреть подонков из Империи. Благодаря тяжеловесным кредитам и долгам, за которые приходится расплачиваться опрометчивым властителям вольных баронств и еще более вольных княжеств, существует Марка вполне себе неплохо, и во многих областях опережает всех своих соседей, за исключением Четырежды Священной Витгернской Империи, где примерно тот же уровень развития. Оба государства находятся в состоянии необъявленной войны с момента своего основания, и до восшествия на трон Атангрима Святого, действовали одинаковыми методами, за исключением разве что того, что Империя больше упирала на военную силу, а Марка на экономические рычаги воздействия. После реформ и преобразований Атангрима Святого привычный ход дел был нарушен и как все пойдет дальше непонятно никому. Но в целом настроение в Марке такое, что это позор - проиграть тупорылым фанатикам, и наши-то их еще купят и продадут, а потом снова купят и снова продадут, но уже дороже. Основная опора власти - огромные денежные массы, кабальные долги и прочие обязательства всяких недалеких правителей, мощные частные армии знатных семейств, снаряженные по последнему милитаристскому писку. А так же хорошо скрытая поддержка магических школ, что крупнейшие семьи содержат и опекают всячески. Всякие провокаторы религией одурманенные бормочут, что в Ритгернской Марке все продается и покупается, ни правосудия нет, ни чести, вообще ничего святого. Ну таки и шо? Наивные люди. Недаром их на частных рудниках гноят до полного просветления. Географическое положение - Северо-Восток. Дружественная Уния:Древнее прекрасное творение, тогда еще не редких великих Магов, которые по размышлении пришли к выводу, что такие умные и благостные люди должны объединиться и основать государство, где будет царить разум, и будет такое государство путеводным маяком для всех остальных людей на земле. Первым делом как и положено жахнули защитный купол, чтобы никакая мразь тупомордая и прочие там смерды вонючие, государство нового типа строить не мешали, и чтоб короли недоделанные не набегали за советами и артефактами халявными. Не до них сейчас. Затем приступили к обсуждению принципов построения, и пока заседали коллегиально, доверенные ученики руководили постройками городов чудесных, башен огромных и прекрасных, защищенных преотменно, искусственных озер, каналов и морей, используя для этого магических конструктов, механизмы умные и рабов-утырков, которых в больших количествах закупали и добывали путем магического убеждения (читай - набегов) на соседей, потому что дохли они на этой стройке чисто как мухи. Поскольку все Маги реально были великие, некоторое время им удавалось сдерживаться и обсуждения происходили в рамках ехидного обмена изысканными оскорблениями, поскольку высокие переговаривающиеся стороны искренне считали правыми себя, а всех остальных изрядными тупицами, только и годными для того, чтобы принять на себя тяжести грязной работы и освободить тем самым настоящему творцу время на более уместные нужды. И как-то так оно само собой получилось, что к моменту когда пришло время уже переходить от обмена оскорблениями к обмену ударами лютыми, магическими, были построены и башни, хорошо защищенные, и орденские замки, полные фанатиков верных да големов неистребимых, и каналы прорыты куда надо, чтобы чутка повернуть и затопить все схожее добро у несговорчивых соратников по стройке. И началось. В первые же дни жахнуло так, что все соседние земли, которые купол защитный проклинали, разом на него молиться стали, ибо увидели, что за ним клубится всякое и всякие. Дальше - больше, поприменяли разом все что было, от заклинаний древних неведомой мощи и проклятий болезнетворных, до артефактов новейших, по последнему магическому слову сделанных, фанатичные армии многотысячные, с конструктами магическими вперемешку схлестнулись между собой по-полной. Весь мир в труху и сейчас! И тут истории разнятся, всякие отщепенцы и недобитки из земель Унии рассказывают, что то ли Хальд Мудрый, то ли Хальд Безумный обострив свой разум голоданием и свежеванием приближенных, прозрел великую силу в крошечных звездах, которые по небосклону падают время от времени. И такую вот кроху на врагов своих и обрушил. Но что-то там перемудрил и поэтому порвало в клочья не только врагов, но и его самого, и учеников его верных, и земли их, и купол, и земли соседние и чуть ли вообще не весь мир. Само собой истинно верующие в чушь эту антинаучную не верят, потому что любому здравомыслящему человеку понятно - никакие мелкие, с зерно размером, звезды такого ужаса сотворить не в состоянии, а была это кара Всепростителя, который простил грешникам все их грехи разом. Кто ж виноват, что они всей своей кодлой паскудной на такое нагрешили. Земли бывшей Дружественной Унии в наши дни:Самое мягкое описание - полный пиздец. Огромное количество мелких и не очень племен, банд, кочевых орд, криминальных сообществ, штурмовых отрядов, сектантов и мутировавших магических выродков. Людоедство, массовые казни, убийства, наркомания, грабежи, половые извращения, разбои, бесконтрольное применение любой магии, пытки, алкоголизм, издевательства, эпидемии, кровосмешение, работорговля, публичные и тайные жертвоприношения - как обыденность и норма жизни. Бесконечная война всех против всех. Хочешь подняться? Убивай всех кто против и само собой всех кто недостаточно за. Руби, коли, пытай, силой вербуй сторонников, чтобы тут же пустить их под нож. Поединки как метод решения всех проблем распространены и одобряются ровно настолько же, насколько отравления и засады на опасных конкурентов в погоне за властью. Население большей частью уже и не люди, а уроды всякие, среди которых многие сильней, быстрей, выносливей и в разы свирепей обычного человека. Жесточайший неестественный отбор оставляет своим результатом только отборную мразь. Множество мелких и крупных орд, кочующих по территории некогда прекрасных, огромных городов, за обломки которых теперь сражаются дегенераты в грубых доспехах из шкур и костей. Впрочем, на несчастье своих соседей, далеко не все обитатели этих земель деградировали целиком и полностью, некоторые из них напротив, являются на текущий момент единственными носителями древних знаний, которыми и пользуются в своих скотских интересах. Здесь можно встретить прекрасно подготовленные и вооруженные отряды, которые прислуживают могущественным магам, и лишь бесконечная вражда этих уродов между собой, не позволяет кому-то одному захватить власть надолго. Редким исключением, практически на грани вымирания, являются общины, пытающиеся сохранить нормальные человеческие ценности и потому всячески скрывающиеся от окружающих их отморозков, чаще всего в небольших селениях высоко в горах, или напротив, глубоко под землей. Положительных моментов во всем этом ровно два: во-первых, теперь великих Магов по пальцам пересчитать, во-вторых из-за действия купола защитного пожгло прилегающие земли так здорово, что теперь со всех сторон вокруг земель Унии пустыни и пустоши, через которые всяким уродами чаще всего перебираться лень - им и тут есть кого убивать. Но само собой полного счастья не бывает, и время от времени орды тварей ублюдочных набегают на соседние земли и творят там такой лютый беспредел, что словами и не описать. Мало того, большая часть этих недочеловеков еще и носители всяческих болезней, да проклятий передающихся половым путем, на фоне которых чума может показаться радостным детским насморком. Именно поэтому, по версии истинно верующих, в плен их никто и никогда не берет, воюют с ними без особой охоты и с большой опаской, всех убитых и раненных с обеих сторон сразу же жгут, а выживших помещают в длительный карантин на далеких пограничных рубежах. Показательным моментом является торговля, которая, несмотря на потенциальную возможность раздобыть что-то редкое из древних времен, в этом регионе практически отсутствует. Даже самые отпетые отряды наемников отказываются сопровождать торговые караваны на территории бывшей Унии. Поэтому все торговые операции обычно идут через десятые руки, чаще всего через селения северян, среди которых изредка находится достаточное количество отморозков, чтобы устроить поиски в границах богомерзких земель Унии. Единственные, кто не боится болезней и проклятий и теоретически мог бы разрешить вопрос с уродами раз и навсегда за считанные минуты, это имперские церковные иерархи из Орденов разных, которые и сами по большому счету уже далеко не люди и колдуны не из последних, хоть и оправдывают все это милостью Всепростителя, и их противники из частных армий Марки, по тем же причинам. Но на практике, у этих высокородных и славных людей есть дела поважней, чем уничтожение всяких немытых дикарей в каких-то далеких ебенях. Например, уничтожение друг друга. Географическое положение - Запад, частично Северо-Запад и Юго-Запад.
-
Краткий вариант титула, для диких варваров полный вариант запомнить не способных по причине тупизны врожденной.ссылка
-
давненько собирался.
|
|
|
— Разведке внутрь попасть не удалось, — майор отвечал методично, по пунктам, стараясь ничего не пропустить. — до того, как "полковник" избрал его в качестве своей резиденции — это был просто тренировочный лагерь, постройки достаточно легкие. Гвондо мог что-то и модернизировать внутри, у царьков паранойя дело обычное, все им мнится, что на них покушение хотят устроить, и не сказать, что у них нет оснований... Гранатометы у нас есть трофейные РПГ-7, миномет бурский найдется, легкий, 60-миллиметровый... На вертушке стоит родной 20-миллиметровый пулемет, подвеска в проеме двери для второго. И четыре ракеты. Неуправляемых... Кстати, чернявыми стать довольно легко, намазаться чем найдется, белые лица тут не в почете, демаскируют... И насчет места. Тихое и ровное, буш с прогалами полей, болота в пойме реки, к западу равнина плавно переходит в предгорья. На десять миль в округе две деревушки, в одной есть телефон, но провода идут вдоль дороги. Впрочем, на базе рация, так что смысла их резать большого нет. Единственная дорога ведет через мост реки Зунгве в городок Чемайо в пятидесяти милях, там стоит регулярная военная часть, пехотная, численностью до двух рот. Час езды. Если взорвать или повредить мост, от которого до базы пять миль, можно еще время потянуть...
Услышав последние слова Майка, он добавил:
— Ориентиры по карте я все дам, но лучше вылетать перед рассветом, тогда будет достаточно светло, чтобы увидеть извивы Зунгве. Она сейчас сильно высохла, но пропустить ее трудно. А там вдоль нее до пересечения дороги на Чемайо, дальше на север и будет база, главное, понять, слева или справа вышли от моста... Да, и раз у вас два места свободных имеется, могу одного или пару кафров толковых дать, чтобы миномет с минами таскали. Но надо смотреть, чтобы птичку не перегрузить.
|
30.04.1926, Страстная пятница, 17:36
Берлин, Вильмерсдорф,
Паризерштрассе 56Вот уж две недели как не было вестей от Власа Ильича. После того вечера Влас Ильич пропал, испарился, ничем о себе не напоминая. Дьявол его знает, где он пропадал, какие новые забавы себе находил. Так или иначе, надежды на то, что он всё-таки пристроит Веру, например, на киностудию в Бабельсберг (где, он хвастался, у него были большие связи), неуклонно таяли. Ангажемента так и не было, и мать всё строже начинала поглядывать на Веру, проводящую дни в безделье. Пришлось найти работу по объявлению: перепечатывать на дому рукопись некого зубного доктора Доброго, который жил в Шпандау. Приходилось вставать рано утром, ехать на трамвае до станции городской железной дороги, а потом в пустом по утреннему времени поезде в пригород, чтобы к девяти принести доктору Доброму десяток-другой машинописных листов и тут же уехать с исписанной красными чернилами тетрадкой. Доктор Добрый писал мемуары, из которых Вера выяснила, что его коммерчески удачная фамилия — настоящая, а сам он до революции жил в Петербурге, буквально в паре улиц от Веры. Непонятно, что в рукописи доктора Доброго навевало большую тоску: его изувеченный профессией почерк или убитый скупостью и сухостью изложения рассказ. Воспоминания доктора были подобны реестру прихода и расхода жизни: они были пересыпаны датами, именами давно умерших людей, бесконечными перечислениями исчезнувших учреждений. Они напоминали конфетную коробку, заполненную одними обёртками; ни капли жизни не чувствовалось в этих обезличенных приват-доцентах Лаврах Исаевичах и Максимах Петровичах, с которыми доктор вёл свою бесконечную войну, и только редко-редко проглядывало что-то живое со страниц, как, например, тогда, когда Вера прочла имя преподавателя гимнастики из Петришуле, который, оказывается, был многолетним клиентом доктора Доброго. Почерк доктора был так плох, что Вере приходилось додумывать непонятные слова, а то, увлекаясь, и целые предложения. Доктор платил по печатным страницам, и потому можно было вставить между слов прилагательное-другое, разнообразив текст и выгадав несколько сантиметров на строке. А если делать ещё и отступы пошире, то десять страниц могли превратиться и в одиннадцать, а это значило — на целую марку больше. Доктор не возражал: ему хотелось, чтобы его труд занимал больше листов, и он исправно платил Вере условленную таксу. С деньгами в кошельке Вера возвращалась на поезде в Берлин и шла на Курфюрстендамм за покупками. В книжных магазинах «Москва» и “Logos” продавались «Современныя записки», сочинения Ильина и Сирина, а также гости из России с обрезанными ерами — Серафимович, Эренбург, и, совсем уж сиротливый бумажный беженец, — никому на родине не нужный трёхлетней давности литературный альманах «Голос Минувшего». В гастрономическом магазине «АГА» (многие думали, что это сокращение, а это была фамилия хозяина) продавали русскую сметану, икру, балык и чай «Кузьми-тее»* В стыдливо прячущемся за немецкое название магазине фирмы “Leiser” продавали обувь, в не стесняющемся кириллицы магазине А. Ланда — парижские бюстгальтеры, а некто И. А. Шавецъ, совсем уж не скрываясь, разудало торговал аж харьковскими мехами. Где под Харьковом добывают меха, не знал, должно быть, и сам И. А. Шавецъ, но покупатели «не из местных», вероятно, вовсе полагали, что Харьков — это фамилия белогвардейского генерала. Да, а ведь число «не местных» здесь, в Шарлоттенбурге, в Вильмерсдорфе, всё росло, а русский Берлин таял месяц за месяцем. Ещё рассказывали шутку про немца, который как-то по глупости забрёл на Ку-дамм, побродил по русским магазинам и ресторанам, да и повесился… от тоски по родине, но давно уж не было в Берлине той фантастической, безумной атмосферы «мачехи городов русских», кем Берлин был года три назад, когда каждый десятый житель города был беженцем из России. Сейчас всё поменялось: марка была крепка, Германия потихоньку набирала сброшенный за время военной диеты жирок, и жить в Берлине становилось многим не по карману. Разбредались, разъезжались: кто в Париж, кто в Прагу, а кто — и в Совдепию. Вот и старая, ещё по Петербургу, подруга Зоя Терещенко оформила наконец визу и, не дожидаясь Пасхи, уехала сегодня в Париж; Вера ходила её провожать на вокзал. С вокзала Вера зашла в русскую гастрономию за куличами и пасхой к предстоящему празднику, но, как выяснилось, покупала зря: угощения домой уже принёс Яков Спиридонович. Яков Спиридонович Ляпшин был частым гостем в доме Балицких и другом Вериной матери. Он работал приказчиком в ювелирном магазине, но вместо золота и бриллиантов пока приносил матери калачи и конфеты. Мама не возражала: в конце концов, она была немолодая и не очень богатая женщина, и её, видимо, устраивал и голубиный нрав Якова Спиридоновича, и его подслеповатость, и выдающийся под жилетом живот, и какой-никакой заработок. Рада она была и куличам. Тут выяснилось, что Вера тоже принесла куличи. Поохали да решили съесть Верины сейчас, чтобы не засохли. «Генеральная репетиция!», — игриво объявил Ляпшин, ставя самовар. За чаем речь зашла о Пасхе, и Яков Спиридонович с мамой поставили Веру в известность, что они в праздничный день едут в Груневальд кататься по озеру на лодке. Пригласили с собой Веру и — больше из вежливости — вышедшую к чаю из своей комнаты Oma, которая православную Пасху-то и не праздновала никогда. Oma ехать отказалась, заявив по-немецки: «В газетах пишут, что в Груневальде убийство за убийством. Езжайте, если хотите, а мне дорога моя молодая жизнь». Ляпшин по-немецки понимал неважно, и обеспокоенно переспросил у мамы, что там насчёт убийств. Мама успокаивающе положила ему на запястье руку. «Смейтесь, смейтесь, — сказала Oma, хотя никто и не думал смеяться. — Я посмотрю, как вы запоёте, когда вас перевернут вместе с вашей лодкой», — и ушла к себе в комнату, забрав чашку чаю и кусок кулича. Вообще мир Oma был жуток: квартира была единственным надёжным уголком в её вселенной, а всё остальное пространство заполняли бесчисленные опасности: убийцы, насильники, грабители, большевики, бешеные автомобили, бешеные собаки, аварии на подземной железной дороге, обваливающиеся строительные леса, солнечные удары, гололёд, грипп и туберкулёз в открытой форме. Казалось, газеты она читает только затем, чтобы открыть для себя какой-то новый, неизученный вид опасности, вроде падения аэроплана, и занести его в свой гомеровский список. Переживать за дочь и внучку она начинала в тот момент, когда за ними закрывалась дверь, и было неприятно оставаться с ней в квартире, когда мама надолго куда-то уходила. Oma не могла найти себе места, бродила от окна к окну, комкала в руках платок, всё порывалась звонить кому-то, но не звонила, а когда мама, весёлая, наконец возвращалась, Oma с мрачнейшим видом показывала ей часы и гневно и оскорблённо говорила: «Неслыханно. Непостижимо», и так портила ей настроение. На улице прогремел трамвай, просигналила машина. Яков Спиридонович заговорил о другом, чужом празднике: первом мая. «Главное, чтобы не было никаких беспорядков, — кротко заметил он. — Потому что беспорядки — это… это хуже всего». Мама согласно кивнула, поднесла к губам чашку. Яков Спиридонович вздохнул. С улицы донёсся ещё один гудок автомобиля, в этот раз прерывистый и настойчивый. «Кто это там так разгуделся, паровоз такой? — сказал Ляпшин. — Верочка, вы посмотрите?» Сидевшая ближе к окну Вера выглянула вниз: у панели была запаркована неизвестная Вере чёрная машина, а рядом с ней, одетый в осеннее пальто, с наглухо замотанной шарфом шеей, в шляпе борсалино, стоял не кто иной, как старый знакомый Веры: Влас Ильич. Влас Ильич смотрел прямо на Веру и развязно махнул ей рукой: давай, мол, спускайся. Всё-таки запомнил адрес!
-
да, прям как в старые-добрые.
Где под Харьковом добывают меха, не знал, должно быть, и сам И. А. Шавецъ, но покупатели «не из местных», вероятно, вовсе полагали, что Харьков — это фамилия белогвардейского генерала.
а вот тут проиграл.
-
Сколько же здесь эрудиции!
Еще один шикарный модуль из тех, который не стыдно будет показывать левым людям, далеким от эльфов, гномов и космических кораблей. И сказать: "Да, вот таким-то я тут занимаюсь. А вы думали?"
-
Oma с мрачнейшим видом показывала ей часы и гневно и оскорблённо говорила: «Неслыханно. Непостижимо», и так портила ей настроение.
Толстой! Лев Николаич который.
-
Каждый пост, как праздник.
Ты книги не пишешь?
-
За игру, обсуждение и чувство сквозящее в каждом посте - увлеченность своей темой.
|
-
а то потом шутил бы в своем стиле, что мол, если были бы мозги, так от такого удара все стряслись бы
и был бы прав!
|
Самолет чиркнул резиной по посадочной полосе, вызывая у всех синхронное чувство облегчения.
Трэвис всю дорогу травил байки про русские зенитные комплексы, которые, по его словам, были натыканы на каждой горке вдоль всего Ханоя, и их дальнобойность позволяла сбивать даже транспортные самолеты. Все понимали, что он заливал, но всем было не по себе аж до самой посадки.
Я очень надеялся, что не попаду в одно отделение с Трэвисом. Он был неплохим малым, но его беспрерывный треп мог вынести мозг почище коммунистической пропаганды. Еще не хотелось остаться с Соней или Смоуком. Оба негра в нашем взводе в учебке всегда держались друг друга, и то и дело задирали кого-нибудь, строя из себя крутых парней. Вот Банни-Бенджамин был нормальным напарником: в меру общительный, в меру юморной. В общем, в меру.
Фу Бай с высоты трапа был похож на охренительных размеров муравейник. Люди, машины, ящики с боеприпасами, мешки с песком, БТРы, артиллерийские установки — все куда-то двигалось, подчиняясь упорядоченному хаосу армейского распорядка. Первое впечатление от Вьетнама было настороженным, но вполне приемлемым — да, жара как во Флориде, малость пыльно, но в остальном ничего.
А потом мы увидели их. От них тянуло грязью, потом, кровью, недельной отсидкой в джунглях. И смертью. Да что там, казалось, что это сама смерть натянула костюм морпеха с разгрузкой и парой пулеметных лент вместо черного балахона, и взяла в руки проверенную М16 вместо своей старомодной косы. Кто-то из наших было хотел поспрашивать у них новости, и вообще как тут обстановка, но резко передумал, когда увидел, как парочка таких парней лишила одного беднягу вверенного ему пулемета. Не знаю, как бы я поступил на его месте. Может, пожаловался бы офицеру, может попытался бы отобрать оружие обратно, или позвал своих на помощь. Проверять не было никакого желания. Я не хотел пересекаться с ними взглядами, но то и дело косился на них, стараясь держаться подальше. И вдруг словил себя на мысли, что мне уже по барабану, будет со мной в отделении Трэвис, Соня или Смоук. Лишь бы поменьше этих парней.
Ближе к центру базы их действительно стало поменьше, и они выглядели не настолько крутыми, так что я немного успокоился. Вскоре мы добрались до лейтенанта, который, вроде как, должен был нас распределить. Видя, что парни не спешат представляться, а на лице лейтенанта сквозь усталость начинает проступать раздражение, я шагнул вперед и выпалил:
— Рядовой Сэмюэл Стивенс, сэр! Прибыл для распределения.
|
|
|
...Голова болела с самого утра – до тошноты, до звездочек в глазах. Вера медленно ходила по дому, стараясь не встречаться взглядом с матерью и Oma. Капли не помогали, кофе тоже. Прилечь у себя днем - означало привлечь внимание: неизбежно будут вопросы, настойчивое предложение вызвать герра Шнейдера - семейного доктора. Поэтому Вера терпела, только подолгу застывала у окна, глядя на пасмурное берлинское небо. И словно пытаясь заговорить боль, сознание крутило бессмысленные, повторяющиеся фразы: «Куда я еду? Куда? Зачем я еду? Что там будет? Ну что он может мне сделать?.. Ну, куда я еду? Бред, бред какой-то…»
В два часа нужно было отправляться за смокингом в прокатную контору. Когда Влас настоял на том, чтобы Вера его сопровождала, она сразу решила, что поедет туда не из дома – нельзя, чтобы мама видела этого паяца в женском платье. Для нее он – Влас Ильич, уважаемый человек, успешный антрепренёр, который помогает Верочке делать артистическую карьеру. И всегда - только в Верочкиных рассказах, за кадром их благопристойной жизни. Увидь она этого ломающегося, жеманного господина с вечной презрительной ухмылочкой на губах, она бы точно воспротивилась их с Верой общению. Анна Петровна людей чувствовала безошибочно, и мягко, но настойчиво объяснила бы дочери, что Влас скорее доведет ее до беды, чем до успешной карьеры.
Но Вера в свою жизнь матушку по мере сил не впускала. Анна Балецкая волновалась за дочь молча, иногда даже плакала, запершись в своей комнате, думая о том, что все это стремление Веры в богемные круги – абсолютно вынужденное, что если бы не Катастрофа, дома ее девочка вышла бы замуж за военного, рожала бы детей, возможно, учительствовала, и не помышляла всерьез ни о сцене, ни уж тем паче о подиуме универмага. А здесь, в такой родной для Анны и такой неприветливой для Веры, стране, без мужчин, без средств, со стареющими женщинами на руках, что остается ее дочери? Идти на фабрику? Или посудомойкой в «Прагер Диле»?..
Вера вышла на улицу, и влажный воздух немного облегчил ее головную боль. До салона вечернего платья было недалеко, и она решила пройтись пешком. С каждым шагом голова становилась все яснее и на место физическому страданию приходила смутная злость. На себя, на Власа, на его идиотскую затею, на всю эту зависимую, беспросветную жизнь.
В салоне на Веру посмотрели с неодобрительным любопытством. Но, впрочем, без удивления – к причудам русских эмигрантов в Берлине уже давно привыкли. Одного Вера никак понять не могла: как все эти служащие, официанты, лакеи, лавочники распознают в ней девушку из России? Не смотря на половину немецкой крови, не смотря на безупречный берлинский выговор, на недорогие, но сплошь германские вещи?.. «Что закажет русская фройлян? Как будет угодно…»
Переодевалась Вера в небольшом безлюдном кафе на Trautenaustrasse. Облачившись в мешковатый, чуть лоснящийся на локтях фрак и брюки, которые были велики на размер, она почувствовала себя глупо и неуютно. Отражение в зеркале туалетной комнаты ей не нравилось, и попытки сделать соответствующую прическу и грим никак не удавались. Кисточка много раз падала в мокрую латунную раковину, рука дрожала, волосы не слушались… Наконец, апатия овладела Верой, она кое-как нарисовала на красной уже от многократного умывания коже условные усики, обильно намочила растрепавшуюся стрижку, и надела котелок.
Сюда же, в кафе, в оговоренное время заехал за ней таксомотор Власа. Стоя на тротуаре и поджидая машину, Вера ежилась от влажности и нехороших предчувствий. И как только автомобиль притормозил рядом с ней, и Вера разглядела в окне развеселую девушку в шляпке, кудрях и… с клинообразной бородкой, Вера поняла, что предчувствия ее не обманули. Вечер обещал быть тошным.
«Соберись, соберись! Ты же актриса! – уговаривала себя Балецкая во время короткой дороги до “Silhouette”, - Вспомни, как вы весело дурачились в студии на Росси! Как Сережа Карнович наряжался в женские тряпки, примерял какие-то вуальки, разыгрывал Давыдова, и всем было весело. И ты сама во что только не рядилась вместе со всеми… Что же так тошнит, господи?..»
Внутри было тесно и дымно. Свет, громкая музыка, пьяный хохот, разряженная в чужое публика. Принужденное, преувеличенное, выдавливаемое из себя веселье. Вера сразу почувствовала эту характерную атмосферу, - наркотический угар. Эту вычурность и истеричность она уже не раз видела в местах, куда водил ее Влас. Поэтические чтения, выставка эскизов молодого художника, театральный русский салон – всюду, всюду, куда они приходили, она ощущала себя «по ту сторону» реальности гостей - многоликих, но таких одинаковых в своей кокаиновой взвинченности. И всегда она сжималась, напряженно молчала, растеряно улыбалась в ответ на не смешные шутки и заумные каламбуры.
Изредка попадался среди экстравагантных пустышек кто-нибудь действительно интересный. Вере нравились мрачноватого вида поэты и тонкорукие режиссеры из советской России; звонкие, прямые и ершистые женщины, говорящие напевно и заменяющие глаголы цезурами; совсем юные мальчики, сумрачно смотрящие на какую-нибудь роковую красавицу… Она пыталась представить себе их жизнь, развлекала и отвлекала себя тем, что пыталась понять их. Иногда они даже обращали на нее внимание, сами заговаривали – совсем просто, без высокопарности и кривляния. Но тут же вмешивался Влас Ильич – перебивал, «тянул на себя одеяло», шипел Вере на ухо: «Мы здесь не за этим! Идемте, идемте! Я Вас представлю N, он сможет устроить Вас…»
И давно уже догадывалась Вера, что никто никуда ее не устроит, что Влас – абсолютно бесполезен и просто морочит ей голову. Но признаться самой себе в этом она не могла. Да и не надежда уже заставляла ее таскаться с фон Зоко. Уже несколько месяцев он вяло шантажировал Веру. Нет, не знанием даже, не уликами, а всего лишь догадками. Но такими страшными и верными, что Вера старалась делать вид, что не понимает, о чем речь. И сама себя обманывала: «Надо ходить с ним. Может быть, что-то и сложиться… И ничего он мне не сделает».
На этот раз в компании Власа не было никого, о ком можно было бы думать. Поэтому Вера просто стоически отбывала свою повинность. Сначала она еще выжимала из себя улыбки и ответы на дурацкие вопросы. Но после трех бокалов шампанского отвращение снова обернулось головной болью. А уж когда одну из девиц вырвало, Вере совсем поплохело. Вернувшись из уборной, она забилась в угол дивана и застыла. Влас то и дело брал ее за руки: «Совсем Вам томительно, бедная? Ну, сейчас, сейчас. Уже уходим! Официант! Эй…» И бежал зачем-то за официантом, брал еще шампанского, или отвлекался на спор с кем-то, лез уже драться, снова кидался к Вере, снова обещал, что вот сейчас уже точно едем! Отворачивался и мгновенно про нее забывал. Еле дожила Вера до момента, когда Влас, наконец, всерьез направился к выходу.
Сели в такси.
— Вы где живёте, Вера Пал-лна? — заплетающимся языком спросил Влас Ильич.
– Паризер штрассе, 56 – выдохнула Вера и тут же осеклась, по спине пробежал озноб.
Впрочем, Влас что-то бормотал и ничего, кажется, не расслышал. Когда подъехали к серому, похожему на бисквитную фарфоровую вазу, дому Веры, он уже молодецки храпел, привалившись лбом к окну машины…
-
+
-
Ничего себе первый пост... О_О
-
CHEEESUS CHRIST!
-
Ну, это и правда очень хорошо
-
Класс)) Браво!
-
ну прямо ой как хорошо
-
Третий раз уже переписываю комментарий к плюсу: не хочется писать банальности типа «великолепный пост», а что ещё написать, я не знаю. Я действительно в восторге от этого поста и считаю, что он должен быть на главной как лучший пост недели, чтобы люди смотрели и учились у профессиональных литераторов, как нужно писать.
Ну и отдельный маленький такой бриллиант в этом посте, это, конечно:
Вечер обещал быть тошным.
-
Ураааааа!
С первым ходом!!!
-
Фурор, овации, триумф - всё под стать вечеру, который тошным обещал стать, и ожидания оправдал.
Ну и, конечно, не могу не заметить, что дамы всегда заставляют себя ждать, но время на приготовления тратят не зря, не то что мужики, эх. Я ж вон даже квенту ещё не дописал, а туда же, за рюкзак с деньгами драться лезу да загадки висельников разгадывать.
-
Восходщая звезда ДМа? Пост супер. Хороший и человеческий.
-
Многоуровневая интрига.
-
Хороший постъ.
-
И все-же отличный пост. Прям начал всю игру читать.
|
Увиденное в столовой настолько потрясло Коробецкого, что он на минуту потерял дар речи. Нет, мертвых в своей жизни бывший протоколист Екатеринодарского городского суда все же несколько раз видел, так как от работы бегать привычки не имел, а формы она порой принимала на удивление причудливые. Пару раз даже всерьёз жалел Виктор Алексеевич о том, что такое близкое знакомство поддерживал с прокурорами городского и окружного судов, в частности с господином Брюн-де-Сент-Ипполитом, и вообще что с некоторых пор интерес питал личный к 8-му делопроизводству. Показывали знакомцы из полиции пренеприятнейшие случаи, с натурой, так сказать, и подробностями, после чего ночами мучился Виктор Алексеевич да кошмары видел. Гражданская война ужасов своих явить ему не успела - заблаговременно в Крым перебрался чиновник и в эвакуации одним из первых очутился, но только всё это сейчас ровным счётом никакого значения не имело, так как висел на веревке перед Коробецким не незнакомый человек какой-то, а Илья Авдиевич Соколов, не друг закадычный, конечно, но и не чужой человек.
Сразу вспомнилось бывшему конкуренту газетному об их спорах с Ильей Авдиевичем, нечастых хоть, но всё равно достаточно острых, и подумалось вдруг, что вот так и не довелось никогда им о чём-то настолько личном поговорить, как например дети. Ничего не знал Виктор о Соколове-младшем, а руки на себя наложивший знакомый его - о трагической участи Коробецкого-младшего не догадывался. Получается, может быть и не стал бы в петлю лезть тогда он, ежели бы знал, с кем тут посоветоваться можно, кто поймет, кто посочувствует... Непонятный самому себе приступ угрызения совести Виктор Алексеевич испытал, и тут только в себя пришел, понял, что шустрый Барташов разговор о чём-то ведёт с Платоновым, невесть как тут очутившимся.
- Да что же мы с-стоим-то, - всплеснул нервно руками Виктор, - его надобно немедленно снять! Что вы там в этом рюкзаке забыли, Василий Семёнович?! Это вообще ваш разве рюкзак? Вам рюкзак какой-то сейчас важнее?!
Выпалил так и вздохнул отрывисто, вспомнив, сколько раз в той прошлой жизни слышал он о важности сохранения любого места происшествия никем нетронутым до прибытия представителей властных органов. Да только то всё в прошлом! Какая тут власть, кому они нужны, в чём происшествие-то?! Повесился несчастный эмигрант от горечи и грусти невыговоренных, но едва ли не в воздухе ощущаемых! Да всему этому новому послевоенному и пост-революционному миру начхать на Илью Авдиевича, только им одним, таким же как он, только знакомым и родным его небезразлично, что с телом Соколова будет, что не должно оно продолжать висеть вот так вот, ну не должно же!
Задыхавшийся от распиравших его эмоций Виктор Алексеевич не имел никакой возможности передать свои мысли остальным свидетелям последствий жуткого ухода из жизни Ильи Авдиевича, потому только и оставалось ему таращиться попеременно то на Платонова, то на Барташова с Шнейдером.
Наконец не выдержал Коробецкий и, сгорбившись, опёрся обеими руками о край ближайшего стола, словно пол вот-вот из-под ног его уйти должен был. Не выдержал Виктор спокойного вида Платоновского.
-
- Да что же мы с-стоим-то, - всплеснул нервно руками Виктор, - его надобно немедленно снять! Что вы там в этом рюкзаке забыли, Василий Семёнович?! Это вообще ваш разве рюкзак? Вам рюкзак какой-то сейчас важнее?!
очень даже в тему, в роль, да-да
-
Браво, русский интеллигент чистейшей воды.
|
|
|
В тот момент, когда раздался звонок "сверху" через простой дисковый настольный телефон, Игорь пребывал в состоянии астрального проецирования, в своем кабинете. Хотя, конечно, кабинет у него был не то, чтобы "свой" - он его делил с лейтенантом Аль Хазими, но той в тот момент не было на месте. Поэтому никто не мешал Зиме буравить взглядом восточный ковер на противоположной стене, а по факту - плавать в потоках эфира.
Однако, у начальства был свой взгляд на то, какими делами следует заниматься посвященным четвертой ступени в рабочее время.
Игорь моргнул раз, другой, взгляд сфокусировался и он, со вздохом, потянул трубку. Выслушал, коротко ответил по-уставу и поднялся из-за стола, растирая лоб.
Для начала, лейтенант заглянул к дежурному, просмотрел текущую сводку происшествий, выискивая те дела, которые были связаны с его новым поручением. Затем отправился в морг, заставляя патологоанатомов уже который раз за день доставать из холодной труп престарелого алкоголика-ликана.
Закончив со всем этим и погрузившись в мысли, Зима направился на склад, уже по дороге с которого перехватил группу "Искры".
- Здравствуйте, Алёна. С этого момента, по распоряжению, беру ваше дело под свой контроль, - сходу не слишком сильно обрадовал своего бывшего неофита Игорь. Какая же тут радость, когда у тебя задание из-под носа уводят, как только оно из рутинного переходит в разряд "горячих"! Лейтенант все понимал, но мог посочувствовать только внутренне.
Буйцов отправился заполнять бумаги по уликам, по трупу и разоружаться, а Игорь уже входил в курс дела:
- Значит, приняли решение выдвинуться на Привольную? В целом, мысль верная, но не думаю, что он вернется именно туда. Я думаю, что нам придется покататься по району Выхино-Жулебино, отдавая предпочтение глухим местам, дворикам и перелескам. Топливо у нас казенное. Будем постоянно сканировать астрал в различных спектрах, плюс - держаться на связи по рации. И если что случится с какой-нибудь собачкой - да, Алёна, это ваша мысль, - мы тут же срываемся и едем туда.
-
Игорь пребывал в состоянии астрального проецированияПоэтому никто не мешал Зиме буравить взглядом восточный ковер на противоположной стене, а по факту - плавать в потоках эфира.
|
|
16.04.1926, пятница, 23:08
Германия, Берлин,
Шёнеберг, угол Гайсбергштрассе и Кульмбахштрассе,
Клуб “Silhouette”
пасмурно, +8 °С— Ну и кто, Вера Павловна, будет платить? Уж явно не я, — сказал Влас Ильич, жеманно поправляя шляпку-горшок. Действительно, по всему выходило так, что за таксомотор платить должна Вера Павловна. Пришлось ей лезть за деньгами в карман смокинга. Шофёр, крупный, краснощёкий, со складками на шее, принял две марки, глядя на пассажиров с осуждением и презрением. В его немецкой голове наверняка крутилось что-нибудь оскорбительное по поводу эмигрантов. Видимо, по правилам этикета Вере Павловне следовало и дверцу открыть, и помочь Власу Ильичу выбраться из автомобиля. Так девушка и поступила. — Польщён вашей учтивостью, Вера Павловна, — сказал Влас Ильич, беря Веру под руку и неумело цокая на каблуках по панели. — Не беспокойтесь, в клубе все мои друзья. За шампанское вам платить не придётся. Нам сюда. Бородатый швейцар, не испытывая ни малейшего удивления от вида гостей, распахнул перед молодыми людьми дверь клуба “Silhouette”. Мало кто согласился бы составить Власу Ильичу компанию в посещении подобного заведения, но у Власа Ильича были основания полагать, что Вера Павловна от предложения не откажется. «Вы ведь знаете, что я о вас кое-что знаю? — деликатно напоминал Влас Ильич. — Не заставляйте меня делать это знание достоянием публики». Потому-то сегодня Вера и сопровождала Власа Ильича. Влас Ильич фон Зоко был личностью по-своему легендарной в узких кругах. Он был актёром русского театра-кабаре «Синяя птица», сочинителем бессмысленных стихов («Я постригъ взявшiй, я пострадавшiй, / И пшённой кашей, и простоквашей, / Питаюсь я»), музыкантом и человеком иных профессий, иногда чересчур свободных. Фон Зоко, хоть и не был евреем, пел анархистские песни на идиш, и рассказывали, что как-то раз он по собственной глупости выступил с подобным номером в зале, полном носителей коричневых рубашек. Коричневые рубашки были так ошарашены подобным безрассудством, что даже забыли кидать во Власа Ильича пивные кружки, и, наоборот, остались в восторге и щедро осыпали певца деньгами (которые в тот год, впрочем, ничего не стоили). Рассказывали и другую историю, что как-то раз зрителем непристойного номера в исполнении Власа Ильича оказался его старший брат, который затем подкараулил братца за кулисами и избил тростью. Про Власа Ильича говорили, что он наркоман, педераст и большевик, на что сам Влас Ильич возмущённо отвечал, что это гнусный поклёп, ибо из этих утверждений верны лишь два. По поводу того, какое из утверждений ложно, в труппе «Синей птицы» шли постоянные споры, и сходились актёры лишь на том, что фон Зоко: а) не имеет никаких оснований употреблять приставку «фон»; и б) плохо кончит. Чего у фон Зоко было не отнять, так это чувства моды: сейчас он был одет как заправская американская флэппер: в узкую юбку до колен, блузку с нитью крупного жемчуга на впалой груди и жакет. Со всем этим, впрочем, довольно неприятно контрастировали волосатые голени и чёрная бородка клинышком. Вера Павловна в своём взятом напрокат и мешковато висевшем костюме со смокингом выглядела на фоне Власа Ильича скорее старомодно. Когда Влас Ильич с Верой прошли в тесный, битком набитый зал, вечер был уже в разгаре: на сцене плясал обряженный в павлиньи перья негр, надрывался оркестр, а сидящая за столиками публика представляла будто пародию на самое себя, перевёрнутый мирок, где люди ходят на руках и на боках, дальнюю камору кроличьей норы, куда Алису не пустили по малолетству: ярко-алая помада под густыми усами и нарисованные жжёной пробкой усики над торчащими из тонких губ сигаретами, пергидрольные парики с завитыми полумесяцем локонами, спускавшимися на бритые щёки, и склеенные лаком на пробор заправленные за воротник волосы, платья с подложенной ватой и мужские часы на тонких запястьях: словом, Влас Ильич с Верой Павловной здесь были далеко не самыми странными гостями. — Здесь не все швули, — успокаивающе пояснил Влас Ильич, проталкиваясь через толпу к лесенкам, ведущим к поднятым над уровнем пола ложам. — По правде сказать, большинство здесь — не швули, а так. Хотя я, конечно, не проверял. Ну-ну. — Это Дитмар, это Отто, это Магда, это Лиза, — представил Влас Ильич Вере своих друзей, расположившихся на диване в ложе, причём показал сначала на барышень, а потом на молодых людей. — Ты всё перепутал, Влас, — не дожидаясь того, чтобы Влас Ильич представил свою спутницу, сказал один из молодых людей, пухлый господин в бежевом платье и съехавшем набок парике. — Я Отто, это Дитмар, это Магда, а вот Лиза. — Чего ещё ждать от немца: никакого чувства юмора, — сокрушённо развёл руками Влас Ильич, усаживаясь. — Ты не Отто, ты Ма-агда! — пьяно заявила пучеглазая блондинка в белом однобортном пиджаке с галстуком, совсем подросток на вид. — Подожди, Магда — это ты. Или ты Лиза? — серьёзно поинтересовался второй господин, в платье с блёстками и с ободком с перьями на лысой голове (Дитмар? Отто? или всё-таки Магда?). — Лиза я, — заявила брюнетка во фраке с моноклем в глазу. — Не верю! — замотал головой тот, кто должен был быть Дитмаром. — Скажи что-нибудь по-китайски! Лиза произнесла длинную мяукающую фразу. — Лиза у нас из Шанхая, — пояснил Вере Влас Ильич. — Ты что, китаянка? — выпучила глаза Магда. — А я похожа на китаянку? — спросила Лиза. На китаянку она была непохожа. — Я не знаю! — глупо засмеялась Магда. — А что эта фраза значила? — обратился Влас к Лизе. — Я послала его к чёрту, — ответила Лиза, поднося к губам сигарету в мундштуке. Отто заржал. — Эдак и я могу! — объявил Дитмар и выдал какую-то тарабарщину. — Ну, значит, Лиза теперь ты, — с готовностью подтвердила Лиза. Все заржали пуще прежнего. Следующие часы прошли в том же невыносимо пошлом духе: все выясняли, как называть друг друга и Власа с Верой (сошлись на том, что имя Власа стало своим же родительным падежом, а Веры — омонимом немецкого местоимения «кто»), потом Магда стала уверять всех, что только что видела в зале актрису Хильду Хильдебранд, потом пили шампанское в честь Хильды, а также дней рождения Гитлера (предложил Отто) и Ленина (в ответ предложил Влас), и неясна была степень ироничности этих тостов, потом Магду вырвало под стол (все аплодировали), потом пересели за другой столик, потом в дамской комнате к Вере пристала какая-то потасканного вида фройляйн, повиснув на шее и жарко шепча в ухо свой номер телефона, потом оркестр завыл, загремел чарльстоном и пошли танцы. Вера уже заметила, что далеко не все в зале носили наряд противоположного пола, и потому среди танцующих костюмов с костюмами, костюмов с платьями и платьев с платьями было затруднительно разобрать с балкона, какие пары здесь разнополые, а какие однополые. 3:28Разошлись далеко заполночь, когда на сцене остался лишь одинокий несчастного вида юноша, выводивший заунывные звуки при помощи вибрации двуручной пилы. Магда и Лиза куда-то давно испарились. Дитмар хмуро подволакивал к таксомотору совсем обессилевшего Отто, причём последний, потерявший где-то на полпути и парик, и туфли, пытался поцеловать своего приятеля в шею, а тот вяло отбрыкивался, приговаривая: «Я не швуль. И ты не швуль. Разве ты швуль? Я-то точно нет». Подъехал и таксомотор для Веры с Власом. Уселись. — Вы где живёте, Вера Пал-лна? — заплетающимся языком спросил Влас Ильич и тут же устало добавил. — О-ох, как же я ненавижу столько говорить по-немецки.
-
Но ведь было оговорено, что китайского языка не будет!))))
-
вот тебе и перфоманс
-
Душевно ветка началась.
-
А не плохо так:)
-
Могуч.
-
Это... это... это эпично ^^
-
Дурной сон Веры Павловны (%
-
Давай вечером
Умрем весело,
Поиграем в декаданс ©
-
Отпад!
-
На ДМчик похоже.
-
-
По правде сказать, большинство здесь — не швули, а так. Хотя я, конечно, не проверял.
Ну-ну.
Мастер двусмысленной шутки в деле.
|
Самое большое наебалово нашего времени это лащеные ганг-хо [1] фильмы, оторванные от реальности, красочные, яркие. В которых есть Герой. Сферический Джон Уэйн [2] в ваккуме. В котором все такие неебательские личности. Возвышенные и правильные. А на практике... С самой учебки тебя учат что ты никто. Ты творожок подзалупный, завернутый в форму за десять баксов с винтовкой за полтос и мыслями и переживаниями, стоящими не более параши в казарменном толчке. Самое дорогое что может быть в твоей карьере - это компенсация родственникам за твое холодное тело под государственным флагом. Самое крутое, что есть в учебке это чистенькие аккуратные Смоки Беар [3] поверх красных рож дрилл-сарджей с выпученными глазами, яростно и задорно подгоняющих толпу ебаных Гомеров Пайлов [4], в каждом из которых погибает маленький Джон Уэйн, а все для того, чтобы на выходе из конвейера учебки получить готовый продукт. Идеального бойца, пригодного для выполнения любой поставленной задачи. Знаете, что общего между банкой консервированных персиков, винтовкой М16, банкоголовым [5] и гондонами в аптечке? Название. На выходе из учебки, вся твоя жизнь, твое тело и мелкая никчемная душенка укладывается в простую аббревиатуру Джи-Ай [6].
И, знаете, в чем наебалово номер два? В том, что все, чему тебя учили в учебке не стоит во Вьетнаме и стреляной гильзы.
База Фу-Бай, 22 января 1968
Перевалочная база Фу-Бай встречает новобранцев мягким душком близкой войны. В сюрреалистичной мешанине здесь спутываются две ипостаси военного мира: подтянутые, выглаженные лащеные офицеры, военная полиция, новобранцы, техника, еще не обглоданная следами от пуль и осколков, аккуратное деление на сектора... тонущее в глинистой грязи из которой, как может показаться, пробивается истинное лицо Вьетнамской войны: матерые хряки [7], давно уже поклавшие хер на субординацию и устав выглядят для всех этих чистеньких чинов не иначе как призраками: грязные и ободранные, они взирают исподлобья на тех, кто жрет нормальную пищу и спит в мягких кроватях. То, что пережили они ждет каждого из десятка вновьприбывших. Иногда эти миры сталкиваются: два хряка, словно сошедших с агитационных плакатов Ви-Си [8] отжимают у тощего длинного парня с нашивками пехотной дивизии пулемет. Паренек - совсем еще салага, ни разу не бывавший в передряге: чистенький мундир, аккуратно собранный походный рюкзак, он жует сопли, пытаясь уговорить их вернуть оружие. Взамен, как бы снисходительно, ему пихают М-16 с развороченным прикладом. Возвратная пружина вывалилась, а на ствольной коробке видна сквозная пробоина от пули. Хряки словно не слышат его. Этот язык чужд для них. В нем слишком мало мата, угроз физической расправы и холодной стали Ка-Бара [9]. Сопровождающий офицер этого не видит, а вот салаги - видят прекрасно, прижимая поближе к груди чехлы с оружием. Они знают, что какие-то считанные минуты отделяют их от этого мира. Возможно, именно с этими хряками они будут делить грязную лужу, горделиво называемую "окопом", будут делить хавчик, боекомплект, жизнь и смерть. По мере приближения к центру базы уже хряки превращаются в призраков: все меньше становятся их стайки, все менее буйным - нрав. В десяти метрах от штаба сидит здоровый чернокожий парень он рыдает, пуская пузырями сопли и слюни и прижимая к груди обшарпанный АК-47 [10], рядом с ним крутится тощий низкорослый морпех, до салаг доносятся обрывки разговора:
- Намба тэн[11], Джангл Банни [12], собери слюни...
Очередная картинка проплывает мимо и вот группа салаг ждет распределения: лейтенант с видом задроченного бюрократа устало смотрит на них и ждет, когда же кто-нибудь соизволит представиться.
-
умеешь, могешь
-
Давно Вьетнама я не видел...
-
Сильно. Можешь же все-таки =)
-
весь Нам в одном посте.
бля
|
|
|
|
23.07.1926 11:13
Франция, Прованс, близ города Солье-Пон,
выход с фермы «Домен де Больё»,
+31 °С, солнечно, безветреноМы ложимся спать рано, потому что завтра нам рано вставать. Перед сном мы идём в столовую и смотрим расписание завтрашних работ на школьной доске. Мы разбиты по звеньям по пять человек. Наше звено — второе русское. Завтра наш счастливый день: Соломон Самуилович поставил нас на почасовую работу по покраске забора фермы. По какой-то причине на почасовой ставке заработать можно раза в полтора больше, чем на сдельной, да к тому же не нужно бояться Доры. Мы ненавидим и боимся Дору. Дора — польская еврейка, работающая на приёме фруктов. Своей шестипудовой тушей она стоит у чугунных весов, на которые мы складываем свои скорбные ящики с абрикосами. Кажется, что она ненавидит весь мир, но нас она ненавидит в особенности: и за запрет говорить по-польски в школах, и за белостокский погром. Скривив толстые губы с зажатой в них сигаретой, она склоняется над нашим ящиком, волосатой рукой лениво перебирает фрукты и выносит вердикт: «Второй сорт. Не годно». Но завтра — наш счастливый день, и мы ложимся спать в предвкушении лёгкой и прибыльной работы: три франка в час. А ещё завтра жалованье, за прошлые пятницу с субботой и эту неделю. С мыслями о жалованьи мы укладываемся спать в заставленном двухэтажными кроватями зале на втором этаже нашего то ли особняка, а то ли барака. Из раскрытых настежь окон всю ночь доносится ожесточённое кваканье лягушек из соседнего пруда. Вокруг подвешенной в коридоре тусклой лампы вьётся рой мотыльков и ночных бабочек. Поздно вечером с гулянки возвращаются какие-то поляки и пьяно пшекают между собой, в темноте спотыкаясь о стулья. Ночью ударяет ливень и барабанит по черепичной крыше, заливает широкий подоконник и кем-то оставленный свитер. Всё это было бы романтично, если бы чуть лучше оплачивалось. Мы просыпаемся от настойчивых ударов в железное блюдо. На дворе пять утра, ещё темно. Мы встаём злые, невыспавшиеся. «На поле слякоть, — говорит кто-то. — Лучше идти босиком». Это из третьего русского звена; они идут на прополку кукурузы. Выстояв очередь к ряду пропиленных в полу отверстий и умывшись ледяной водой из больших жестяных умывальников, мы отправляемся на завтрак. “La scala prossima”, — говорит нам повар Сальваторе, отваливая в миску черпак пшённой каши. Сам он считает это приветствием на русском языке. Не одно поколение русских сезонных рабочих ломало голову над происхождением этой фразы. Первыми обычно догадывались выходцы из малороссийских губерний. С кашей, ломтём горячей ещё булки и кружкой чёрного как нефть кофе мы рассаживаемся по залу: русские к русским, итальянцы к итальянцам, поляки к полякам. Нас, русских, здесь человек тридцать, поляков чуть меньше. Итальянцев — под сотню. Мы всё ещё хмурые, но до изжоги крепкий и кислый кофе уже прогоняет сон. Из-за соседнего, итальянского, стола уже слышатся смешки. Да и у нас люди уже понемногу разговариваются. Вот, например, Фирсов, худой как жердь человек лет сорока пяти с облезающей кожей на лысине и жёсткой чёрной бородой с проседью, опять дал волю своей меланхолии, которая у него принимает несколько патологическую форму. Меланхолия Фирсова так черна, что вспоминает он даже не Россию, а какую-то гарсоньетку в Париже, которую снимал в позапрошлом году. «В пятнадцатом округе, — говорит он, обращаясь к Шнейдеру, семнадцатилетнему парню с выгоревшими на солнце волосами, которому не повезло занять место рядом с ним, — чудо как хороша была гарсоньетка. И метро рядом, и табачная лавка на первом этаже». Фирсов вздыхает, а Шнейдер хмуро молчит: он вообще был в Париже только проездом, а сюда приехал из Швейцарии, где живёт с родителями. В отличие от остальных, для него работа на ферме — не способ выжить, а летнее приключение. Приключение уже удалось — на прошлой неделе у Шнейдера кто-то украл пару сотен франков, которые он скопил и, дурак, держал под матрасом. Он подозревал итальянцев, смело пошёл к ним разбираться и был бит. И Шнейдер, и Фирсов — члены нашего звена. «И лифт хороший был», — после паузы продолжает Фирсов, и Шнейдер сосредоточенно склоняется над миской. «Иван Сергеевич, перестань ты приставать к ребёнку», — проникновенно говорит Фирсову Платонов. Василий Семёнович Платонов — курский крестьянин, человек крепкий и к работе на земле привычный, и поэтому Соломон Самуилович поставил его начальником нашего звена. Василий Семёнович работает здесь в охотку и даже собирается остаться на зиму. Два других члена нашего звена — это мы: Ефим Барташов и Виктор Коробецкий. Мы заканчиваем завтрак и, поёживаясь от предрассветного холода, выходим на двор, по которому в разные стороны уже разбредаются звенья. Мимо нас проходит третье русское, которым командует Илья Авдиевич Соколов. «А вы куда сегодня, господа?» — осведомляется он у нас. Выглядит он комично: с босыми ногами, в закатанных до колен полосатых брюках от костюма, в белой рубахе с расстёгнутым жилетом, в соломенной шляпе и с тяпкой на плече. Мы отвечаем, что на почасовую, и Илья Авдиевич завистливо вздыхает. «А мы вот на кукурузу, знаете», — говорит он. Сальваторе выносит кастрюлю с остатками завтрака, выливает её под стену дома и свистом подзывает собак. Мы получаем краску, кисти и валики у Доры, которая своей тушей почти полностью перегораживает вход в складской амбар. Дора с глухой неприязнью смотрит на нас, но мы знаем, что сегодня она ничего не может нам сделать. «Дора могла бы играть в футбол голкипером, — говорит Шнейдер, удалившись от Доры на безопасное расстояние. — Знаете, почему?» Мы знаем, но молчим. «Потому что она бы перекрывала всю площадь ворот!» — заявляет Шнейдер и, не найдя поддержки своей шутке, тоже замолкает. Мы выходим на кипарисовую аллею, тянущуюся к воротам фермы, и шлёпаем по красной грязи. Справа, за кипарисами, абрикосовая плантация. Там с шумом приступают к работе итальянцы. Тем временем солнце уже поднимается, розовым цветом заливая невысокие, поросшие лесом горы, у подножия которых стоит наша ферма. «Вёдро будет», — деловито оглядывая небо, говорит Платонов, и Фирсов согласно кивает. Мы доходим до дощатого забора, протянувшегося вдоль грунтовой дороги, и приступаем к делу. Сегодня можно не надрываться в погоне за числом сданных ящиков: нам нужно покрасить забор до поворота, а дальше — хоть иди на речку, хоть дрыхни в тени до вечера, — никому до тебя не будет дела. Теоретически возможно, что придёт Соломон Самуилович и возмутится бездельем, но у Соломона Самуиловича куча дел. А Доры вовсе можно не бояться — она сейчас стоит у своих весов и до вечера никуда не уйдёт. К десяти утра готово уже больше половины работы. Солнце уже высоко, жара становится нестерпимой, в плывущем волнами прокаленном воздухе резко пахнет краской. Крася верх забора, Шнейдер заляпал себе лицо. «Тут противогаз нужен», — говорит он, сидя на траве и без толку оттирая слюной зелёные пятна на щеках. «Ты бы, дружок, в противогазе на такой жаре взвыл», — со знанием дела говорит Платонов. В кустах стрекочут цикады. Из-за поворота дороги выезжает телега, на которой местный фермер везёт закрытые брезентом фрукты. Фермер приветствует нас, поднимая соломенную шляпу. Платонов поднимает свою, говорит «бонжур» и провожает телегу взглядом. Мы всё чаще начинаем поглядывать на кипарисовую аллею в ожидании тачки, на которой нам должны привезти обед. Тачка появляется ближе к одиннадцати. Её толкает Фабио, помощник Сальваторе, молодой чернявый парень. На тачке — большая кастрюля с супом, миски, лепёшки, и мы знаем, что между ними у Фабио ещё кое-что запрятано. “Quattro franchi”, — говорит он Платонову, извлекая из-под лепёшек оплетённую полуторалитровую пузатую бутыль красного вина. — Че-его, кватро франки? — набычивается Платонов. — За твоё-то пойло кватро франки? Это ты, голуба, мне должен доплачивать, что я такое пью. “Quattro franchi”, — настойчиво повторяет Фабио. — “Quattro, quattro”, — выставляет он перед собой четыре пальца. Платонов кладёт ему руку на плечо. — Послушай, Фабио, — ласково говорит он. — Ты что это наглеешь-то? Ваша кухонная братия… востра… банда ди кучина ещё мне и Шнейдеру должна. Шнейдер, — он показывает на Шнейдера, который, ухмыляясь, стоит рядом, — сольди? М? Донде эстан? — добавляет он почему-то на испанском. “E-e-e”, — разочарованно тянет Фабио и показывает, что собирается уложить бутыль обратно в тачку. — “Non so i suoi soldi.” — Стой-стой, — останавливает его руку Платонов. — Ун франки, — выставляет он перед собой палец. Фабио страдальчески кривится. — Дуэ, дуэ, — успокивающе говорит Платонов и мягко вынимает из руки Фабио бутыль. — Ну что, ребята, по сорок копеек скинемся? Мы скидываемся по сорок сантимов, и Фабио уходит, оставляя нам обед и вино. Мы берём миски с фасолевым супом с мясом, лепёшки и отходим к дальнему, не окрашенному ещё краю забора, где усаживаемся в тени абрикосового дерева. Из-за забора слышится приглушённая итальянская речь — они там тоже собираются обедать.
-
Это ж уметь надо, так завлекательно писать ни о чем ^^
-
Ну, первый пост так, чисто чтобы познакомиться с персонажами.
Нунихренасебе "Ну, так"!
Да не, здоровский такой пост, угу.
Как раз о мощи былых времён напоминает.
-
Всё это было бы романтично, если бы чуть лучше оплачивалось.
Ня!
-
очень хочется плюс поставить
-
“La scala prossima” — только с подсказкой про малороссов и перевелось. А вообще хорошо все, легко, складно.
-
Это точно твоих рук дело? =) Если да то +1. Если нет, то все равно +1)) ибо здорово!
-
Как же здорово написано все-таки =)
-
ох уж этот ОХК.
ох уж эти пропитанные потом и жизнью пыльные рабочие. здорово, да.
-
Классно.
-
Шикарно.
-
Здорово написано :) Картинка - как в черно-белый фильм цветная вставка.
-
Да, оно и правда здорово написано.
-
супер
|
|
|
|
|
|
|
-
- Эй, Хорхой, кофе сам себя не выпьет, когда перекус? - непременно поинтересовался бы человек, более крепкий духом, но не таков был Иван.
хехе
|
|
-
— Можно я ему бороду отрежу?ссылка
|
-
Мужчина рассчитывал, что во время принудительного бритья Хасан что-нибудь да и вспомнит, а если нет - шут с ним, уходить пора.
|
|
|
|
|
|
-
Шикарно!
-
Особенно охотник за головами удался.
-
Особенно выбор текстуры хорош :)
-
Ты очень крут!
-
Рисунки - это всегда круто. Когда не в пэйнте дрожащей рукой нарисованы - так вообще. Но если они этом еще и стильные...
Oh sir, you know how to make women's panties wet!
-
Любой труд должен быть оплачен, да? ;)
-
здорово
-
Шииикарно)
-
Очень круто. Мастера с таким подходом к модулю всегда будут востребованы и уважаемы :)
-
рисунки на высоте, отличная работа
удачи всем путешествующим
-
Здорово!
-
Классный стиль!
-
Именем ангела Ислингтона плюсую те, McHorn, да вдвойне плюсую те, ибо сам навыками такими не владею ни в мельчайшей мере.
-
Круто! Творчество...
-
омномном
|
|
-
Шикарно *…*
-
Mein Gott!!!1 Что же ты делаешь, женщина *______*.
-
Прекрас-но!
-
превосходно
-
Очень круто и качественно, сижу с открытым ртом и охреневаю... Красотища!
-
^ ^
-
впечатляюще весьма
-
вай-вай-вай.
такое-то ОСВЕЩЕНИЕ
-
Восторг.
-
Охренеть. Особенно первый чудик крут:)
-
Ну, я как всегда в восторге от света)))
|
"...по существу заданных мне вопросов могу пояснить следующее: в криках детей, ветеранов бесчисленных войн за песочницу, в вырезанных валяющихся на мясных лавках сердцах, в голубой ткани ваших подкительных рубашек вместе с моей кровью и осталось то наименьшее, что я мог звать "я", остальное ушло и растворилось в кислотных улыбочках, в пепле сигарет, в девочке, которая хотела отпиздить землю ногами, и ей это удалось."
В комнате для допросов было светло - ярко горели люминесцентные лампы по всему периметру потолка. Белый с голубоватым отливом свет отражался от светло-серых бетонных стен, и некуда было отвести взгляд от слепящей белизны.
За столом в самом центре комнаты сидел мужчина лет тридцати. Руки его были скованы замками, закрепленными на столешнице. Мужчина, опустив голову, изучал снимки, лежащие перед ним. Нет, это со стороны могло показаться, что он внимательно смотрит на них - так думали те, кто взирал на происходящее через зеркальное пуленепробиваемое стекло. Взгляд мужчины был устремлен сквозь снимки, сквозь столешницу; очень далеко.
В метре от стола, скрестив руки на груди, стоял человек и молча смотрел на допрашиваемого. Его глаза скрывали солнцезащитные очки очень старого дизайна. Его белоснежная рубашка своим сиянием затмевала все в этой комнате.
Человек прервал молчание сдержанным, почти покровительственным тоном:
- Это твоя вина.
Мужчина уронил голову на грудь, не в силах справиться со своими мыслями.
Человек в темных очках прекрасно знал, какая битва разворачивается в голове у допрашиваемого. Он хорошо подготовился к допросу - участвовал в облавах и задержаниях, беседах с наркозависимыми, подробно изучал отчеты наркологов и психологов. Он наизусть знал психологический портрет наркомана, сидящего на "бустере". Дети - так он их называл. Большие радостные дети с широкими улыбками и объятиями, которые не смогли ужиться с миром и создали себе свой мир, где за счастьем гнаться вовсе не нужно - вот оно, белое в кристаллах, в фольге или полиэтиленовом пакетике с герметичным клапаном.
Даже мурашки по коже пробирают от осознания, насколько же все-таки низменная и примитивная тварь человек, несмотря на его уникальный разум, полный не поддающимся расшифровке механизмами. К чему все эти механизмы, если банальным изменением количества пептидов или алкалоидов в мозгу любого человека, несмотря на всю кажущуюся уникальность каждой личности, можно превратить его в животное, жаждущего лишь покоя в абсолютном удовлетворении, либо ограниченное единственной целью ввести себя в такое состояние? Насколько далеко в таком случае человек ушел от той же крысы, которой дали кнопку от собственного центра удовольствия? Вся эволюция человека, все великие изобретения, все произведения искусства, все подвиги - абсолютно все, совершенное человеком, сделано исключительно из желания еще одной дозы дофамина, которое зашито в него с рождения вместе с внутренним механизмом поощрения. И если избавить человека от необходимости прилагать усилия ради этой дозы, вручив ему пакет с амфетамином - дав ему кнопку, провода от которой тянутся к мозговому центру удовольствий - все праведные ораторы пойдут лесом. Ведь собственный мозг, который из-за нерушимой, краеугольной ассоциации "дофамин = польза", трактует прием наркотика, в результате которого он получает желанный дофамин, как безусловно полезное действие, не может врать. Правда ведь?
И все разговоры о морали, все условности современного общества, все механизмы, благодаря которым значительная часть людей живет в достатке и безопасности (а ведь они тоже завязаны на психологии, которая сама по себе - всего лишь трактовка закономерностей во внешних проявлениях химических процессов) - все перестает иметь смысл. Потому что совершено в высшей степени полезное действие. Потому что высшая и единственная цель человеческого существования достигнута. Пусть даже и оказалась такой отвратительно простой.
Вот только разум торчков может сколько угодно принадлежать миру наркотического счастья, но задницы их навсегда принадлежат миру реальному, в котором все еще нужно зарабатывать себе на хлеб. И на дозу. И когда реальный мир, от которого так старательно торчки бегут, своей холодной рукой на мелкие осколки разбивает линзы в розовых очках, наркоману открывается суть происходящего с ним. Для кого-то, правда, открывается слишком поздно.
Человек в темных очках за свой многолетний опыт все это уже видел. И все же сидящий за столом мужчина, который едва сдерживался, чтобы не зарыдать, удивлял его. Вернее, не сам задержанный - он служил лишь напоминанием об этом мерзком явлении, которое разворачивается в Англии. О том, как стремительно извращаются нравы общества. Как собираются петиции о легализации "бустера". Как устраиваются марши и шествия - не беспорядки, нет! - за эту же легализацию. Как наркоманы, широко улыбаясь, предлагают задержавшим их полицейским изведать этот "новый мир во благо человечества". Как все больше людей, чей психологический портрет характеризовал их как "ярых противников наркотиков", подсаживаются на эту дурь. И это всего за три недели с момента первого упоминания о новом наркотике в сводках!
Они настолько влюблены в действие наркотика, настолько убеждены в собственной правоте, что даже не пытаются прятаться. Они искренне верят, что могут воплотить созданный ими мир в реальность, а не прятать его от цепких рук закона.
Дознаватель сложил руки на груди, бросил взгляд на фотографии бойни в многоквартирном доме в спальном районе Ливерпуля, разложенных перед подозреваемым, и одной фразой довел до апогея напряжение, тяжело висевшее в воздухе:
- Если из-за вашей идеи гибнут дети, цена этой идее - дерьмо.
Мужчина вздрогнул. Всхлипнул, не выдержав. Из-под его зажмуренных век полились скупые слезы.
Человек в темных очках выдержал театральную паузу, наблюдая за его эмоциями, затем продолжил:
- Хочешь знать, почему ты плачешь? Это осколки твоих разбитых розовых очков попали тебе в глаза.
Он медленно обошел стол и встал у мужчины за спиной.
- У тебя есть шанс искупить свою вину. Ты просто расскажешь нам все. У кого покупал, кому продавал. Почему в это ввязался. Почему втянул мальца. И тогда мы сделаем все, чтобы это, - он ткнул пальцем в фотографию казненного Лайса Атраша, - больше никогда не повторилось.
Он расскажет. Потому что он обманут. Потому что его прекрасный мир, столкнувшись в реальностью, лопнул, как мыльный пузырь - такой же яркий и пустой.
Но дознаватель решил закрепить эффект.
- И тогда мы тебя спрячем в тюрьму, года на два, пока все не уляжется. Потому что иначе эти уроды, - он снова указал на фотографии, - доберутся и до тебя.
Гарри Макферсон действительно рассказал все, что знал. Помощь правоохранительным органам была для него самой малой долей того искупления, которого он желал. Через три дня после допроса майор Джозеф Олфорд, тот самый человек в темных очках, что проводил допрос, застрелился в собственном кабинете из табельного пистолета. На его компьютере была открыта запись допроса, остановленная на моменте, когда он же закончил фразу: "Если из-за вашей идеи гибнут дети, цена этой идее - дерьмо."
|
Она протянула руку, готовая коснуться выпученного жабьего брюха, как её кисть вдруг быстро перехватила чья-то грубая ладонь. Сидящий напротив мужчина смотрит на неё, покачивая лохматой головой. Не надо. Моз, – ведь это имя лягушки, верно? – повернул лениво пучеглазую голову. Что-то обрубило разговоры. Раздавило звук льющихся песен. Даже плеск волн поутих, и ветер успокоился, оставив травы в покое. Они смотрят на неё. Люди. Раньше Зьянья не замечала, насколько серые их глаза. Пустые и глупые, такие же… Такие же, как у жабы. Жрица осматривает замерших в ожидании неизвестного ей события пирующий, и, переводя глаза на важную лягушку, понимает. Что у всех людей её глаза. Что со всех лиц на неё смотрит толстая противная жаба. Платья и наряди тускнеют, наливаясь салатовыми оттенками. Вздуваются животы. Клочками сползают по расплывшимся мордам выпадающие волосы.
– Чего?
– Чего они хотят?
– Расскажи нам, расскажи…
– Расскажи, Зьянья.
– Чево, чево хатят?
– Наши отцы. Наши корни.
– Что они говорят тебе на ухо?
– Поделись!
– Поведай нам!
– Рассказывай! Почему ты не хочешь нам помочь? Расскажи. Мы знаем, что ты знаешь, что рассказывать. Поделись. Ты была в храме. Ты умеешь с ними говорить. Ты говоришь с ними. Да-да, я знаю, я точно знаю, что говоришь. Хватит притворяться, сука! Рассказывай! Рассказывай нам всё, что знаешь! Расскажи. Расскажирасскажирасскажи. ЧЕГО!? ЧЕГО ОНИ ХОТЯТ!? Хватит притворятся! Мы всё, всё знаем о тебе. Ты должна делиться с нами. Мы тебя спасли. Вытащили из болот. Согрели. Посадили за стол, как равную. А ты – молчишь. Ты – прикасаешься к жабу. Он не твой. НЕ ТВОЙ, ТВАРЬ! НАШ. Наш. Нашнашнаш. Рассказывай. Что они говорят? Почему замолчали и закрывают лицо ладонями, когда мы смотрит на них? Говори. ГОВОРИ.
Лысые головы с выпученными серыми глазёнками кружат вокруг неё. Заглядывают в лицо. Лапами со сросшимися пальцами толкают её в плечи, дёргают за волосы. И шумят, шумят, вопят одним голосом. Толпами вываливаются из лачуг, разваливая стены и топча крышу. Выплывают из рек. Ползут из заболоченных низин, втаптывая поля тростника и камыша. Везде прыгают лягушки. Здоровые, ожиревшие. И все они орут. Все – кричат. Ползёт по столу, разбрасывая тарелки, кубки и кувшины, жаба в порванном синем тильматли, на чьей плоской морде висит бычья маска.
Нет. Всё это просто показалось. Отрываешь взгляд от серых пятен на лице жабы. Люди за столом помалкивают. Их лица повёрнуты к тебе, и только Моз продолжает возиться с мухой, пытаясь проглотить её целиком.
Человек в маске быка снова поднимается из-за стола:
– Дитя, ты ничего не хочешь нам поведать?
|
|
Машина заурчала мотором, скрипнула покоцанными шинами и тронулась с места. Поехали. Неопределенность. Полная неопределенность была впереди. Ты подходишь к двери. Ты открываешь ее. Ты видишь темноту. А сзади в затылок дышит Зверь. И ты шагаешь вперед, потому что если оглянешься назад — уже не хватит ни духу, ни времени шагнуть. Из странной авантюры для наемников этот путь превратился в дорогу с сожженным мостом за спиной. Из полной радужных мечтаний и перспектив для Майера этот путь превратился в дорогу, устланную трупами. Стоила ли этого цель? Для них это были не просто неприятности. Для них это был все яснее вырисовывающийся шанс лишиться теплого места в Нью-Хоупе. И никогда туда не возвращаться. Для Кейна, должно быть, небольшая беда. Для Джеба Большой был домом. Плохим домом. Но в Пустошах нет хороших домов — либо плохой дом, либо Пустоши. Тут любой альтернативе будешь рад. Пустоши снова приняли их, пока что равнодушно рассмотрев через глазницы белеющих в пыли черепов. Ближе к поселкам кости собирали, делали из них муку, для удобрения и на корм, а то и в пищу в совсем тугие времена. Но тут, подальше, скелеты лежали долго, вычищенные падальщиками, ветром и песком. Это были кости животных и людей, пытавшихся пройти или выжить тут годы назад. ♫ ссылкаМайер вел машину. Соседство двух бойцов, пусть и раненых, зато с пулеметами, придавало уверенности. Но в Пустошах никто не чувствовал себя, как дома. Даже к постоянной опасности можно привыкнуть, но мир за окном автомобиля был настолько мертвым, что любой живой человек, даже не видевший никогда ничего другого, кроме сурового ландшафта этих равнин, ощущал себя здесь инородным телом. Да, в Пустошах водились животные, да, кое-где попадались растения, но при взгляде на любую тварь или дерево казалось, что они доживают свой век, упрямо цепляясь за кучу пепла. Мысль о том, что этот мир не всегда был таким, что другие миры существуют, но запретны, была одновременно и естественна, и невыносима. Дома, в Электре, складывалась иллюзия, что все не так или не совсем так, как будто в ночи живой огонек зажигалки трепетал и подмигивал, закрытый стенами из ладоней. Но за пределами этих стен Майер увидел настоящий мир без прикрас. И почувствовал весь холод и тьму этой ночи. Они ехали вперед и вперед, час за часом, солнце жарило, хотя и не так, как в середине лета, но все равно ощутимо. Кейн в душном салоне как мог боролся со сном, ослабленный потерей крови, и пару раз задремал, провалившись в беспокойный, мутный сон. Оба раза он просыпался на ухабах, когда машину трясло, а ногу дергало болью, стискивал зубы и пытался дальше следить за дорогой. Джеб вспоминал дорогу постепенно. Так-то они двигались наугад, но иногда попадались знакомые ориентиры — скалистые кряжи, пучки корявых деревьев, остовы сгоревшей или брошенной техники. В одном месте на столбе криво висел череп в ржавой каске. Сложно было сказать, чем по замыслу автора должны были служить столб с черепом — могилой, надгробием, угрозой или указателем. И никто уже не помнил, чей это череп и зачем поставлен. Но ориентир получился хороший, и Джеб, прикинув, понял, что до Хауорта такими темпами остались еще сутки. На ходу поели, хотя Кейн почти не притронулся к еде. Остановились, только чтобы поменяться местами — пока Джеб вел, Майер торопливо съел свою порцию тушенки. Запили водой из фляжки инженера, опустошив ее почти наполовину. Погони вроде не было. Одно время за машиной увязалась стая гочи, но потом, кажется, отстали. В воздухе на приличном расстоянии что-то реяло, но остановиться и понаблюдать было некогда. К исходу дня они покрыли большой отрезок в две третьих пути, наглотавшись пыли и изрядно растряся кости на кочках. Такова жизнь скитальцев. Машина пока держалась, но люди устали. Ехать ночью было опасно.
|
|
-
Что ты творишь с цветом, а.
-
Офигенные арты!
-
божечки.
мальчишку из Аспида еще нарисуй, молю
|
|
|
|
-
реалистично
-
Так всегда бывает.
Когда где-то самолет падает в океан, потому что пилот накануне набухался и комбинированный индикатор расплылся в серую грязь. Думаешь – грустно. Люди погибли. Много людей. Но со мной так не будет.
Когда очередной ураган с ласковым именем «Катечка/Наночка/Владик» размалывает в щепки города. Поднимает в сатанеющий воздух калейдоскоп цветастых иномарок. Думаешь – грустно. Люди погибли. Много людей. Но не я.
Когда маньяк-психопат загрызает насмерть девушку Оксану с фиолетовыми ногтями и дежурной улыбкой. Ранит паренька милого и славного. Думаешь – нет, не со мной. Не я здесь стою. В этом номере проклятом. Под потолком белым. Не я.
Так всегда бывает. По телевизору. В газетах. В гугле на первых страницах новостных лент. На BBC в конце концов. И мы только лишь наблюдатели чужих трагедий, жующие чипсы в скрипящих креслах. И жопа прилипает к помятой черной коже. И думаешь – грустно, так много людей погибло. И еще чай закончился. И сходить надо бы. Но как-то неловко. Там люди гибнут, а у тебя – чай.
|
-
Я серьезно завидую людям, которые укмеют так рисовать :(
-
Красиво, чёрт возьми.
-
Супер!
-
Портреты - это замечательно))))
-
Это еще не на главной?
-
Визуализация - она всегда хорошо. Особенно если прямыми руками исполнена.
-
Красиво
-
Случайно наткнулась. Пряморукости)). А Лэнс похож на глав.героя фильма Парфюмер.
-
и мне! и мне портрет!;)
-
perfecto
-
Хороша галерея!
-
Мощь.
Наброски определенно впечатляют.
-
Стильно.
-
Шикарно
-
класс
-
+
-
Отлично
-
"В" for "Великолепно!". Даже игру почитать захотелось, хотя пост увидел случайно.
-
ого!
-
Отлично нарисовано.
-
+
|
|
Джебедайя еще раз осмотрел горизонт и понял, что ничего особо страшного не предвидится, по крайней мере, в течение получаса. Потому, он аккуратно сполз со скалы (поморщился, когда задвигались побитые и сломанные ребра, охнул негромко, когда еще в легком отдалось болью), после чего присоединился к своим спутникам.
Задумчиво обходя вокруг место, где свершился акт медицины, наемник хмурил брови. По количеству вытекшей из Кейна крови можно было судить, что все не очень хорошо. Однако, тот пока был в сознании, сидел в теньке и особо не жаловался на жизнь.
Джеб подобрал свою, ныне пустую, флягу. Отвинтил пробку, втянул ноздрями дух, который рванул из нутра фляги. Этот специфический запах, который не исчезает до конца несмотря на сотни помывок, смешанный с сивушными парами! У О'Салливана даже сам собой кадык задергался, совершая глотательные движения, а рот наполнился слюной. Опять. Почесав свой открытый лоб тыльной стороной ладони, он сплюнул в пыль у ног и с негромким хеканьем закрутил фляжку. Вернул к себе на пояс.
- Ну, хорошо если во благо пошло, - проговорил слегка рассеянно. Пошел к напарнику.
- Что, кабанище, жив еще? - хотя фраза и была грубовато-шутлива, в голосе слышалась лишь забота и отголосок тревоги. Все же Кейн был старым другом, помимо бизнеса. Не раз друг другу шкуру спасали, всякое было. - Отдыхай.
Решив, что трогать больного сейчас не особо полезно для выздоровления, пока еще отдаленного, Джебедайя пошел к машине и к вытирающему руки от масла и остатков крови Майеру.
- Если протянет наш болид еще день-полтора - это будут очень хорошие новости, - сразу завел деловой разговор наемник. - Нам нужно как можно быстрее выдвигаться в сторону городка неподалеку. Хауорт или что-то в этом духе, - он неопределенным жестом покрутил ладонью в воздухе. - Потрясу мошной, попробуем там что-нибудь раздобыть из вещей первой необходимости. Плюс, может быть там будет врач и техник.
Судя по тону, Джеб не особо верил в чудесное стечение обстоятельств, при которых захолустный городок обладал доктором, механиком, припасами и его жители с улыбкой вдруг решили с ними поделиться хоть чем-то. Нет, не стоит говорить, что Джебедайя О'Салливан не верил в чудеса. С сегодняшнего дня как раз-таки немножко верил. Когда за пару часов успеваешь получить заряд из дробовика в упор и остаться на ногах, а потом лицезреть человека, схватившего пятидесятый калибр и не превратившегося в тушенку - оно располагает.
"По крайней мере в этом Хауорте мы не убивали брата мэра, пусть это будет хоть каким-то плюсом", - подумалось наемнику.
- И да, почему выдвигаться как можно быстрее... - он покосился на небо. Солнце блеснуло на поляризованных стеклах очков. - Здесь воняет кровью, как на скотобойне. Как бы нас кто-нибудь не навестил из добрых обитателей Пустоши.
-
своя железобетонная логика у дяди есть. а потом он - нормик
-
У О'Салливана даже сам собой кадык задергался, совершая глотательные движения, а рот наполнился слюной. Опять. Почесав свой открытый лоб тыльной стороной ладони, он сплюнул в пыль у ног и с негромким хеканьем закрутил фляжку. Вернул к себе на пояс.
- Ну, хорошо если во благо пошло, - проговорил слегка рассеянно.
Это было здорово).
|
|
Не забыть себя. Свое имя. Свою боль и грусть. Свою веру. Ненависть. Не забыть слов, уходящих в далекое прошлое. К зачатию мира. К рождению неба. Держаться рукой за скользкий, влажный камень. Только он ведет. Только он не дает споткнуться в кромешной темноте. Переставлять ноги. Вперед. Или назад. Уже не имеет значения. Главное не забыть.
«Зьянья. Зьянья. Зьянья. Зьянья…»
Стучит в голове. Тихо. Замолкая. Имя, что подарили ей Боги. Имя, которое несет она в темноте. Имя… Все, что у нее осталось.
Шершавый камень, не помнящий человеческих рук. Шуршит. Удивляется. Что ей здесь нужно? Во тьме, которая забыла смысл. В бездне, которая не помнит истину. В земле, не ведающей жизни. Почему она здесь?
«Зьянья. Зьянья. Зьянья…»
Затхлый воздух. Застывший. Скомканный и сбитый. Уснувший давным-давно. В него просачиваются маленькие клубочки живого дыхания. Несущего эмоции человека. Трепет. Страх. Все это – здесь. В этих камнях. Останется навеки. Только бы не забыть…
«Зьянья. Зьянья…»
Нет ничего впереди. Ничего не сопровождает сзади. Бесконечность шагов отражается эхом и возвращается обратно. Спотыкаются гудящие ноги. Им не пройти дальше. Но и остановиться они не могут. Пока не сломаются кости. Пока не порвутся связки. Она будет идти.
«Зьянья…»
Во тьму вонзается тонкое, острое копье. Разрывает ее плоть. Кровоточит всполохами. Свет. Что есть свет? Вспомни, жрица. Вспомни кто ты и зачем ты здесь. Убегай от тьмы. Свет протянет тебе руку. Вытащит тебя. Ты заслужила покой.
Зьянья выпала из пещеры, покатившись по камням. Острые, жалящие болью, они вонзались в измученное тело. Дробленной крошкой прилипали к коже. Путались в волосах и перьях. Камни, которые Говорили.
Жрица упала посреди забытой дороги. Стертой и снова заросшей. Раскинула руки, возомнив себя птицей. Закрыла пекущие глаза.
Небо давило сквозь веки. Яркий свет просачивался под ресницы. Щипался. Сколько дней она блуждала по тем коридорам? Сколько недель она не видела свет? Сколько лет она не ощущала запах ветра? Сколько десятилетий она не слышала своих Богов?
Осторожно открываются темные зеркала глаз. Неуверенно смотрят вверх. В самое сердце небесного купола. В глыбы облаков, застывшие айсбергами среди лазурных волн. В белый зрачок солнца, испепеляющий все ее былые сомнения. Дающий надежду. Новый день. Спустя века ночи.
Поднимается тонкая рука. Кажется, что иссушенная кожа вот-вот лопнет на прозрачных пальцах. Дотянуться бы. До Них дотянуться. Упасть в Их руки. Раствориться в Их воле. Она сделает все. Она сделает все, что Они хотят. Она пронесет Их волю до самого конца. Для своих Отцов. Для своих Родителей. Она выжила.
Но так устала.
Колыхаются волосы, раскинутые черными змеями по земле. Их путает ветер. Его игры успокаивают.
Нежно гладит теплой рукой солнце по щекам. Возвращает возможность дышать. Жить.
И только камни впиваются в тело. Камни, помнящие людскую боль. Людскую веру, обманутую и изъеденную хворями. Только камни рвут кожу, вонзаясь все глубже. Говорящие камни. И сказки их страшны.
Зьянья не хочет слушать.
О вере, которая ей так близка и знакома. Которая была выкинута. Не оправдана. О жестокости земных и небесных Отцов. О их безразличии. Кровавом голоде.
Зьянья не хочет верить.
Эти сказки слепы. Эти сказки останутся здесь. В Уичипотле. Никто не услышит их. Никто не унесет с собой. Никто не успокоит отчаявшиеся души. Они здесь одни на целые тысячелетия. И что хуже – раствориться в вечной темноте или остаться здесь, на выжженных солнцем горных хребтах?
- Не уходите… - тихо шепчут потрескавшиеся губы. В бездонное, немое небо. В голубые пустоты, молчаливо наблюдающие, но бездействующие.
- Будьте со мной.
Сейчас ей это так необходимо. Именно сейчас. Услышать Их. Успокоить свое сердце. Убедить себя, что все не зря. Что ее вера – единственный смысл, единственная истина. Что Момозтли не заблуждалась.
- Говорите со мной.
Голос тих. Он растворяется в завываниях ветра. Падает сухими листьями на лысую землю. Зарывается в безумные камни. До кого долетит он? Кто услышит его?
Зьянья долго лежала на земле, не в силах подняться. Ее тело налилось тяжестью. Онемело. Ему не нужно было больше идти. Ему не нужно было вставать. Делать шаги ради прихотей своей хозяйки. Ему нужно было остаться здесь. На этих величественных вершинах. Стать частью земли. Частью мира. Уснуть, чтобы видеть сны о рождении и смерти.
Зьянья не будет потакать своей плоти. У нее нет на это времени.
Тяжело поднявшись на ноги, она выпустила легкий стон из плотно сжатых губ. Больше всего ей хотелось пить. Хотя бы один глоток спасительной воды.
Под ногами раскинулось величие площади Солнца. Зеленые, заросшие террасы. Мшистые холмы. Бесконечные горы, попирающие брюхо небосвода.
Шатаясь, жрица смотрела вперед, не зная куда ей идти. Во тьме пещер ее вела одна лишь цель – выйти на свет. Увидеть солнце. Теперь она здесь. На болезненных склонах Уичипотле. Потерянная. Растерянная. Лишенная дома и крова. Лишенная своей семьи.
Куда же идти?
Сизый дым был единственным украшением мертвой долины. Его тонкая струйка танцевала вместе с северными ветрами, извиваясь прозрачной змеей. Зьянья смотрела на нее, не видя. Не понимая. Кто? Откуда? Как?
Здесь никого не может быть. Эти склоны мертвы уже многие годы. Нога человека забыла эти дороги. А дороги забыли его следы. Неужели кто-то еще прошел сквозь Мрак? Но Мрак не пустил бы!
В груди затлела надежда. А вдруг?.. Или все же враг?
Подкрасться. Посмотреть.
|
|
Рюкзак устало рухнул на кровать, распластав черное тело по мягкой поверхности одеяла. Я посмотрела на него с мрачной завистью. Только русский человек может ехать на отдых, проходя сквозь девять кругов «Божественной комедии». Вот уж комедия.
Ключ упал на тумбочку, металлически звякнув. Телефон нехотя вылез из заднего кармана джинсовых штанов (удивительно, что его не вытащили) и отправился составлять компанию раскинувшемуся рюкзаку.
Катя просила перезвонить. Когда доеду. Рука протянулась и замерла, не разогнувшись до конца. К черту Катю. Позвоню завтра.
Очки запутались в волосах, которые с самой Москвы не помнили слова «расческа». Выдрав вместе с ними темно-коричневый локон, я раздражено кинула их к ключам.
Подошла к окну. Раздвинула занавеску, впуская в комнату багрово-кровавый свет захлебывающегося в море солнца.
Красиво. Спокойно. Тихо.
Наконец-то тихо.
Эта поездка выжала последние силы, оставив внутри ржавеющую пустоту и вялую отстраненность. Быт, который я ненавидела больше всего – преследовал на каждом шагу. Он колыхался вместе с серьгой рокера в поезде. Застрял в зубах отсидевшего водителя такси. Повис в плаче маленькой Нади. Болтался в пьяных глазах, дырявящих затылок.
Усталость.
Пройдя в санузел, я облокотилась руками о холодную керамику раковины. Включила воду, избегая зеркального взгляда темно-карих глаз. Холодные капли на пальцах. Потеки на лице. Спасительная свежесть.
На периферии маячила и звала тесная душевая кабинка. Настойчиво звала. Веско. Тяжестью в ногах и липкой кожей. Зомбировано двинувшись к ней, я все-таки сумела остановиться, вспомнив про мятые вещи, завязанные узлом в чреве рюкзака.
- Черт возьми.
Собственный голос гулким эхом размазался по стенам, повиснув одиночеством.
Не нужно было ехать. Не нужно было. Когда Катька позвонила и сказала, что Кирилл ее не отпустит. Когда в голосе ее переплелись вина и торжество. Когда сломался неудачно телевик. Нужно было смириться и остаться дома. Нужно было начать думать о постоянной работе и подыскивать квартиру. Нужно было сдать билет на поезд, не заботясь о потере процентов. Чтобы потом не стоять одной в пустом номере.
- Ну и пусть, - с вызовом сказала я зеркалу. Бывает такое. Ездят девушки в одиночестве на юг. И может даже не для того, чтобы познакомиться с кем-то.
«А для чего? Из принципа? Чтобы доказать Катьке, что ты офигенно-самостоятельная? Молодец, Таня, это, конечно, веская причина»
- Ну и пусть, - повторила я, направившись к кровати. Большая, двуспальная, она насмехалась своими габаритами. После моего домашнего дивана на половину человека, казавшись королевским ложем.
Вытащила из рюкзака фотоаппарат, бережно положив его на тумбочку, во внутренности которой отправились зарядные, фильтры и футляр для линз. Пачка недоеденных крекеров – тоже туда. Полотенце, зубная щетка, бритва – в ванную. Пакет с бельем в шкаф. Платье развязать, отряхнуть, критически осмотреть степень его пожеванности и тоже в шкаф, вместе с футболкой и рубашкой.
Фен. Чертов фен…
Я устало раскинулась на кровати, подвинув ногой рюкзак. Ничего не хотелось. Идти куда-то. Отдыхать. Даже фотографировать. Мир превратился в зыбкий песок, просачиваясь сквозь пальцы. Вместе с ним вытекали крупицы детских воспоминаний. Обида, боль. Дружба. Понимание. Ответственность. О, да. Ответственность. Любимое слово бабушки. С приставкой «без». Я безответственна, потому что мои родители погибли в автокатастрофе. Потому что я упала на ее старые, скомканные плечи. Безответственна, потому что мне нужно есть, пить и спать. А еще мне нужны деньги. На школу. А потом на университет. Безответственна, потому что стала фотографом. Потому что нет парня. А потом безответственна, потому что он появился. Но вся моя безответственность проявилась в полном масштабе, когда я бросила его.
Жизнь убегает. Ее невозможно остановить. С ней невозможно договориться. Так почему бы не прекратить эту гонку выживания хотя бы на несколько дней? Почему бы просто не отдохнуть, забыв про всю ответственность и безответственность?
Завтра. Завтра я найду в себе силы и пойду на пляж. Буду валяться на песке. Купаться. И забуду обо всем этом проклятом мире. Пусть он продолжает вертеться, как ему угодно.
Найдя в себе последние силы, я поднялась с кровати. Посмотрела на разбросанные вещи, не успевшие еще занять свои положенные места. Взяла ключи. Подошла к двери и поняла, что забыла ее закрыть. Вышла, щелкнув в замке, и отправилась на регистратуру к Оксане, сосредоточенно переставляя путающиеся ноги.
- Оксана, извините, мне бы фен. У вас есть фен?
|
|
|
|
Общее
Среди непосвящённых ходят слухи (а среди посвящённых молчаливо сохраняется знание), что Картографы, известные своей жаждой погружаться в неизведанное, смогли однажды погрузиться в него в буквальном смысле: последний и (величайший из живших) Гранд приобрёл в Кениндаде у какой-то организации магов-затейников редчайшие артефакты: несколько комплектов особых костюмов, которые позволяют опуститься в самые жуткие пучины самых жестоких морей - ни донные гады, ни лишающая дыхания хватка элементалей воды не убивают обладателя этого чуда. Он может гулять по дну и смотреть на чудеса морского царства через маленькое окошечко в шлеме его глухой брони. Говорят, что для духовной связи с миром живых этот ни-живой-ни-мёртвый дноходец должен быть соединён с поверхностью некоторого рода пуповиной. Если перерезать её - он немедленно погибает, такова магия костюма. Всяком человеку истинной веры очевидно, что за эту нить, как неразумного щенка за шкирку, его придерживает на грани жизни и смерти сам Господь. Хотя маги из Академии утверждают, что дело тут не во вмешательстве сущностей сложных планов, а всего лишь навсего в направлении астральных течений, чья геометрия определяет судьбу человека - они везде стремятся найти рациональное объяснение, отвергая истины Откровения и взыскуя истин логики и доказательства. Маги, что с них взять. Организацию, у которой Гранд приобрёл чудо-костюмы, в Кениндаде называют Ловцы. Они маги. Они не имеют дел с Академией. Они не имеют дел с обеими церквями. Они не имеют дел с Квадрой. Но известно, что они торгуют с Кендадским Благородным Обществом. Возможно, сам Гранд знает о них больше? Возможно. Но любопытный факт остаётся любопытным фактом: за этой сделкой последовала следующая, ещё более удивительная и будоражащая воображение. После того, как великий Гранд ордена Картографов пришёл в восхищение от новой покупки, он проникся доверием к Ловцам и приобрёл ещё кое-что. Орденская челядь разболтала по тавернам шамкая беззубыми ртами и перемалывая гнилыми языками дела высоких идальго, что их хозяева привезли на склады несколько наглухо заколоченных ящиков. И что один пьяный, как сумагский разнорабочий, оруженосец рассказывал друзьям, как один благородный кабальеро (но низкий человек) в нарушение всех порядков подозвал его как-то в пересменок караула и, задержав стража разговорм, велел вскрыть крышку одного ящика, чтобы "убедиться, в целости ли доставлен наш хрупкий груз, собака, а ты что думал, мне просто любопытно?! Пшоал, дубина!!! А не то переломаю тебе кости вот этим ломом!". Так вот этот оруженосец. Этот паренёк увидел там куклу! Большую белую куклу в человеческий рост! Удивлённый, он отставил крышку в сторону и наклонился над ней с фонарём, чтобы убедиться не лгут ли ему глаза, и не помутился ли его здравый рассудок. Лишь только он это сделал, как кукла "ПОСМОТРЕЛА ПРЯМО НА МЕНЯ, братцы, уж я вам не совру!!! А потом как за руку схватит, поднялась, как мертвец беспокойный, прямо в лицо глядит, прямо в самую душу!!! У меня чуть сердце не выскочило, а она замогильным голосом спрашивает: ГДЕ ГАРНЕШИ?". После чего сплетня гласит, что "...закричал, мол, никаких гарнеш у меня нет, мне чужого не надо! Вырвался и убежал!", а так же "теперь вот боюсь, как бы этот дух ко мне во сне не пришёл, сходил к священнику из старых, он успокоил, говорит: за тебя молитву Святым Заступникам пошепчу, мол, ты главное, сынок не греши, по сердцу живи, я говорю, нет, отец, говорю, я верую...".
Забавны пересуды о тайнах и загадках, если их повертеть в уме так и эдак: блестят разными гранями, будто и не мысль, а огранённый самоцвет. Тем более, что других забав у человека, идущего в глухом и неудобном "костюме единственного спасения", немного. На звёзды смотреть не получается, пение рассветных пташек слушать тоже неудобно. Даже собственные голоса доносятся, как что-то далёкое и глухое. Зловеще, чуждо и неразборчиво, будто звуки из гоблинской норы. Да и вспомнились все эти россказни простолюдинов-пустомель лишь потому, что ваша процессия напоминает сейчас вереницу бредущих по морскому дну идальго в чудесных костюмах. А дальше воспоминание разматывать неприятно, но уж таков его клубок: выпустив его один раз из рук, рискуешь увидеть нить, размотанную бессмысленно и тоскливо до конца. Те идальго вернулись на поверхность седыми и сумасшедшими, костюмы дноходцев Гранд велел замуровать в тайном хранилище, Ловцам направил письмо с укором, а семьям безумцев назначил пенсии. Через неделю на порт столицы ордена обрушился ужасный шторм, унёсший многие жизни тех, кто был в море, и тех, кто ждал, но не дождался их на берегу. Епископ Бау сказал, что их души встретятся на небесах, но люди поговаривают, что их прибрал к себе в наказание за обиду сам Морской Царь, а за нити-пуповины мореходцев, де, вытянул на поверхность не Господь, а сам Диавол.
-
Гарнеши!!! :)
-
Отменная загадка! Ну и куклы опять же
-
Загадай деткам загадку «кто это?» - в жизни не догадаются, что инквизитор, воин веры и, между прочим, преподобная мать.
Пrосто пrелесть.
-
Чтение этого гипнотизирует.
-
о да
|
-
Причастимся Сладости! Отличная концовка отличной игры.
-
о
-
Великолепно!
-
а ты не пробовал рассказы писать?
-
"Ешьте, но знайте - мы вам не простим!":)
Здорово.
-
..
-
Супер
|
|
|
|
-
красиво, черт возьми
-
Стихи подобает плюсовать. Кроме того, я не могу не поддержать плюсом традицию стихосложения в играх, заложенную нами ещё во времена, когда мидмирские жрицы были прекрасны, галактика молода, а грейпфруты в цвету.
-
Молодец!
-
Эх, душевный ты, брат Никодим...
-
Сильно. Пробрало. Прочувствовал.
Хоть это и отдельный фрагмент, вырванный из контекста модуля, но действительно цепляет.
-
ай красиво.
-
за удачный ремейк
-
Стихи... всегда хорошо. А тут еще и удачные! :)
-
awsom.
-
Ничего не кривые. Здорово написал.
-
Обожаю Высоцкого! Спасибо за бережную переделку:)
-
Плюсов я все еще ставить не могу, но это зачетно.
-
И пост хороший, и сам знаешь, за что (%
|
-
Ногти болезненно давят изрезанную в мясо ладонь
-
+
|
|
|
-
Шикарная работа. Очень нравится подобный графический стиль и внимание к деталям.
-
Картинки супер!
-
Крутан, чо.
-
Очень здорово!)) Хотя я говорил раньше)
Ну и ещё отдельно за то, что Диллед немного похож на Наргиз Закирову. :D
-
Отлично!
-
Круто, это тебе не пальцами в кнопки тыкать, извлекая антикультурщину. Блин, прям вдохновляет.
-
По гибельной пустыне и по снежным склонам гор..
-
Тоже плюсану, достойно.
-
Спецом в понедельник запостил, чтоб на главной висело? =)
Ну заслужил, заслужил. =)
-
замечательная работа!
-
Очень. Если это еще и вдобавок собственное творчество, то вообще аплодирую.
-
Нереально красиво!
-
Восхитительно.
-
Команда мечты ^__^
Спасибо за такую красоту!
-
о-о
-
Это реально круто.
-
Круть :). Ждем-с в цвете :).
-
Просто обнаружил на главной странице..
Остаётся только присоединиться ко всем перечисленным ранее комплиментам - чтобы создать нечто подобное нужен не только немаленький талант, но и огромное желание обеспечить игрокам превосходную игру.
-
апплодирую стоя
-
Дико круто!
-
Ну что сказать? Всегда мечтал, чтобы находился добрый человек со вставленной куда надо кисточкой планшетом, чтобы зарисовать и персонажей, и приключения. Имхо лучшее решение проблемы с аватарками.
Поздравления Бэйну, респект автору, хорошей игры партии.
-
Спасибо за отличную визуализацию партии :)
-
для человека, который палку-палку-огуречик рисует с трудом, это просто шедевр! особенно последний впечатлил
-
ты крутой
-
Шикос! Ну и ,всё уже до меня сказано.
-
Весьма качественно и со вкусом! Не смог пройти мимо и не поставить плюс за старания. Такие вещи обязательно нужно поощрять!
-
Эпичное изображение эпических героев! Одним словом - крутота!
-
За руки, растущие из того места, за красоту и за скимитар отдельно!
-
Особенно тифлинг.
-
Сила и мастерство
-
Даст ист фантастиш!
-
Вот он, вот он, старый добрый монохром.
-
Горн, 10/10
-
Офигенно.
-
Это очень круто. По-хорошему завидую играм, в которых есть свой художник. Самому довелось играть только в одну, и от нее остались самые лучшие впечатления.
-
nice
-
круть
-
Теперь игроки просто обязаны разобрать картинки на аватарки))
-
Это здорово! Очень! =)
-
+
-
Суперски!
|
|
-
атмосферно
-
- Не, ну точно говорю, говно эти ваши Мытищи, - сказал ломающийся юношеский голос. - Батареек даже для мафона хер где купишь, щас сядут и пиздец. А тут одни гитаристы да лохи.
ААААЫЫЫЫЫ
|
|
-
Ох и жесткий Фиолетта человек
-
ату их ату, свора жаждет крови :-[
-
Прекрасна, как всегда!!!
-
Ну вот. А кто-то мой юмор считает паршивым. На самом деле все это печально. Пост уныл чуть более, чем оригинал, а то, что ЭТО попало еще и на главную очень удручает. Я считаю, что начинающих мастеров нужно вдохновлять, наставлять, а не быдлопетросянить над низким скиллом мастерства.
-
M-lle Пасквиль бытуют в ударе сегодня
-
Я джва года жду такую игру. Впрочем, не ее одну, но за обзор спасибо)
-
Случайно наткнулся на главной странице:) бесподобно)
Ты вырезал свою семью! Я тоже ее вырежу! Точно так же!
))))))
п.с. Идея с газетой потрясающая. Реклама бы не помешала небольшая, а то я к примеру только сейчас о ней услышал.
-
Сначала смеёшься, потом грустишь.
Больше половины "смишнявочек", по-моему, высосаны скорее из особого отношения критика к игре, нежели из самой игры, бесспорно забавной.
Пахнет дурным петросянским критиканством.
-
+
-
Великолепно. Других комментариев наверное не найду...
-
Даа, ДМ - определённо очень... приятный проект, который, не побоюсь цитаты, "дает полную свободу полету фантазии мастера". А потом радостно препарирует.
-
С одной стороны лестно попасть под всевидящее око великих и клыкастых модеров всея ДМа!=))) С другой стороны: антиреклама - тоже реклама! Благодарю за внимание! *низкий поклон со сцены* ^_^
-
эх, малышня о.о
-
Охржакааааыыыы:) Особенно суровость непростых военных лет доставляет. "U for Umerenno"! Я б так игру какую-нибудь назвал...
-
Благодарю. Доставило :3
-
Атас! Сено гниет!
-
Заряд позитива! Спасибо
-
Лал. Даже не знаю как выразить свое неудовольствие.
Прочитал 1/3.
-
Флешмоб плюсиков!
А по серьёзному, этот пост сделал мой день.
-
Злые вы. Пост до главной довели, мастера — вероятно — до истерики. И депрессии. В меру суровой.
-
утутут
-
))
-
Смешно. Да.
|
-
В лифт порой войдешь – и то лучше "боевая группа" подбирается.
|
|
|
- Да уж, поездочка, - пробормотал Джебедайя, отлипая от сиденья, куда, казалось, его вмолотило несколько Кейнов, вооружившихся здоровенными молотами. Руки расцеплялись неохотно, будто не веря, что можно уже не крутить эту дурацкую баранку. Задница тоже присоединилась ко всеобщему сомнению - как?! Больше не придется долбаться на каждой мелкой кочке в этой гребаной Пустоши?! Чудо ли это?!
Джеб сморщился и усмехнулся, в итоге выдав что-то среднее. Вылез из машины, кра-айне аккуратно разогнулся в пояснице. Что-то там щелкнуло, он был уверен.
Повертелся было, потом охнул и схватил руку. Ну да, его же, к хуям, подстрелили из дробовика! В упор!
Он, чуть матерясь, начал стаскивать с себя жилет, чтобы осмотреть сначала руку, потом жилет. Оценив ущерб телу и вложениям, поцокал языком. Жить можно, наверное, только будет больно.
- Да, парень, нам бы перевязаться. Меня первым, - быстро сказал, протирая глаза под очками. Почувствовал, что что-то липкое на веке, посмотрел на руку - ну да, в крови. Выругался, подпрыгнул на одной ноге, быстро утер руку о штаны. Потом начал с лица кровь стирать. Она отваливалась, скатываясь под пальцами в мелкие катышки, половина лица быстро начала гореть от трения.
- Ладно, сначала его, - недовольно проговорил, возвращая очки на место и потянулся в салон. Там, на заднем сиденье должны были лежать две подружки, которые могли его слегка утешить.
У одного дробовика был благородный вид, два вертикальных ствола, переломный механизм заряжания и он был пуст. О'Салливан поморщился, понимая, что оба выстрела достались им с Кейном. Да, отличная штука, этот ствол. Можно будет хорошо загнать. Оставлять себе не имело смысла, только если пилить на обрез - два выстрела в Пустошах было крайне непрактичным делом.
Второй был интереснее. Шесть патронов, скользящее цевье. Винтовка бьет дальше, да только дробовик под рукой все равно должен быть всегда. Этот продавать не хотелось. Достался с боем, вещь крайне полезная, к тому же, как говаривал один сослуживец Джеба, ныне покойный Локвуд "Беспалый": "Лишнего ствола не бывает". Сам Локвуд бесславно почил где-то в Рэде, когда, присев погадить, случайно задел спусковой крючок своего штуцера и отстрелил себе полбашки. Но Джеб этот совет усвоил. Главное во всем иметь меру, а так - лишнего ствола не бывает.
- Ну что. Во-первых, парень, ты не при чем. Корить себя не нужно. Это проходит, со всеми так было, кхм, - посмотрел на Кейна и поправил очки. Что-то он сомневался, что напарник когда-то мучился совестью после убийства. Впечатление тонкой натуры не производил - факт.
- Во-вторых, не надо лишний раз напоминать, что мы в полной жопе, однако я должен это сделать, как негласный лидер данной кампании. У нас есть некоторое время, небольшая передышка, пока мы здесь, в лощине. Однако потом все равно придется выезжать и гнать по открытому месту под прицелом их крупняка. Да, теперь мы дальше. Да, мы оторвались, пока были ближе и шансов у нас было меньше. Но случай - он, сучок, очень не предсказуемый. Я хочу, чтобы вы потратили некоторое количество наших патронов и постреляли, пока мы будем ехать. Или же можем просто газануть.
-
Во-вторых, не надо лишний раз напоминать, что мы в полной жопе, однако я должен это сделать, как негласный лидер данной кампании.
|
|
Шагал себе Шип, шагал, никого, что примечательно, не трогал, и даже здоровяку ответить собирался вежливо и оптимистично, мол, и в самом деле, братуха, уже хер знает сколько времени по лесам шароебимся. Но в этот раз, со званием паладинским авансом выданным, так что все не так уж и хуево. И тут... шыыыых, шмяяяяк! Прилетело копьецо корявое, явно ремесленниками отсталых местных народов сделанное, и смачно врубилось ровно юнцу смазливому в еблет. От чего тот разом и помер, даже не успев огорчиться, что вот так вот нелепо закончилась рыцарственная его судьбина. А вот Шип мог бы успеть, но не стал, потому что как-то уже привык, что на службе у колдунов постоянно приходиться встречаться со всякими уродами, гнусными, неприветливыми и можно даже сказать безблагодатными.
Ну, а дальше все понеслось-закрутилось, стрелки мощные прикрывать всех рванули, может от лютости бескрайней, а может от самомнения большого и для здоровья вредного (все ж из травы стрелков видно, а наоборот не очень), ну да жизнь покажет, а у остальных и вовсе невеликий был выбор. К уродам бежать и карать их в траве этой страшно, или от уродов бежать, щитами прикрываясь ловко, на себя их выманивая. Конечно, можно было еще крикнуть что-нить в духе "Эй, пиздюки, покайтесь! И все миром решим!", а потом, если поведутся, само собой перебить всех лохов доверчивых, но Шип этот вариант отмел как утопический. И поскольку здоровяк явно не горел желанием в траву прыгать, да и лучники на атаку настроены не были, прикрылся наемник щитом умело, и отступать принялся, вполоборота, с таким расчетом, чтобы по возможности щит его прикрывал, тело, которое Джек тащил - прикрывало, и сам Джек, который из-за размеров своих, был весьма солидным прикрытием - обратно же прикрывал. Приятно все же чувствовать, что тебя ценят и прикрывают, вот прям от всех и со всех сторон. Вроде бы и маленькие паладинские радости, а как красят жизнь...
|
-
+
-
ДА.
-
то и дело кидал вопрошающие взгляды то на Черепа, то на Бороду, не пора ли, мол, мочить козлов?
Эх, вот просто же молодчики, а то так и ходили бы неотпизженные!
|
|
-
Как Дядя Ваня, только Вэйюан
-
"Хоть глаз выкури", как здесь говорят.
|
|
-
Будь трижды проклят тот день, когда мы свернули в этот Богом забытый город!
мощный-могучий. ну и, конечно же:
Истинно говорю вам, грядет рассвет Божий! И любой, имеющий грех за душой, душегуб и убийца, вор и святотатец, да убоятся его! Опалит он души нечествицев, выжжет все зло и оставит от него лишь пепел. Покайся, грешник, и будь спасен или же упорствуй в своей ереси и умри.
-
Будь трижды проклят тот день, когда мы свернули в этот Богом забытый город! - непременно крикнул бы человек, более слабый духом, но не таков был брат Никодим
=)
|
-
Нет, можно было послать Сижку поторговать мохнаткой, но совсем уж чужим, да еще и на постоянной основе, пацанам отдавать ее не хотелось. Да и много она там наторгует...
ихихи
|
|
|
|
-
Ферзь
-
Нагнулся, крякнув от натуги, вытащил из мертвых рук оба дробовика.
|
|
|
|
|
-
Гроссмейстер сыграл е2-е4.
-
И, чаю себе заказал подороже. После начав поединок умов и воль, метафорически выражаясь.
Начав эту партию пряма таки гроссмейстерским ходом:
– Чо как ваще
Череп начинает и выигрывает!
|
-
Знаешь как забавно получается: отрубил гаду кисть, а она упала на пол и убежала куда-то!
-
Если девушка не начинает рассказывать Влад отрезает ей верхнее и нижнее веко на левом глазу и продолжает "массировать" его круговыми движениями большого пальца. А за тем "вытаскивает его" и кладет на стол перед девушкой, что бы он смотрел на нее. И расспрашивать продолжает её видит ли она сама себя. Гладит по голове, добрыми словами и ласковым тоном успокаивая.
-
+1 Хороший парень, мне нравится ^_^
|
|
|
МИФ О СОТВОРЕНИИ ОГНЯ(очевидно, запись содержала комментарии писца, компилятора и переводчика, но их имена, как и сами комментарии, вымараны так, что прочитать их совершенно невозможно, остались только убористые некрупные буквы самой истории, записанные неизвестно кем с непонятно чьих слов) Садись поближе к костру и не бойся, что он слизнёт шершавым языком твои волосы. Так же не съест он ни твоей сумы, ни сапог и не расплавит чужого символа веры, что у тебя бережно спрятан под грубой одеждой. Как видишь - мы подходим к нему почти нагими, но он не сжимает нашей кожи, не испекает наши лица. Не тронет он и тебя, ведь ты не лич, и не гуль, и не пьющий-две-жизни, и не мумия, и не тёмный вассал, и не бредящий сон, и не кто-то из тех новых, для кого у нас нет имён. Отхлебни этот отвар из листьев какури, и прими эту пищу, и слушай: когда-то не было в мире огня. Не было огня, а Ортос был человеком, он ходил нагой и сырой, как сегодня все мы. Догонял косулей на бегу и бросал на колени, хватая их за рога. Ловил рукой перламутровых рыб Ла-Мури, какие перевелись сегодня уже в наших реках. Однажды он шёл по горам с двумя друзьями Энаньей и Ригом, и случился обвал. С грохотом катящиеся камни перемололи кости людей и разбили их головы, и погребли их в пыли, потому что они не уважали духов и громко пели в горах, тревожа их сон. Молчаливый же Ортос, с рождения бывший серьёзным и духов всегда почитавший, остался в живых, чтобы было кому передать остальным назиданье. Долго он горевал, и хоть смугл он был, а сделался бел, как зола и как той горы пыль, где друзей он оставил. Пей, незнакомец, отвар и к печёным ломтям прикоснись, уважай наше гостеприимство. Много разливов реки Ха-Минур миновало с тех пор. Ортос складывал песни, загадки изобретал и ходил на охоту. У него была женщина, но она умерла, имя теперь позабыто. И маленький сын. Когда Ортос ходил на охоту, тот оставался в надёжной пещере. Однажды, вернувшись, сына играющим он обнаружил с людьми и едва удержать удивлённый и радостный крик мог. То были милые взгляду Риг и Энанья, с кем пел он про звёзды и на праздниках с кем устраивал в мудростях и находчивости поединки. Риг был прежнего крепче, а Энанья умна и красива. Он поведал о том, какие познали они испытанья. А она - рассказала, что духи, обиду забыв, им на землю обратно идти повелели. Отложи же перо и насыться питьём, преломи с нами хлеба. Пей отвар и вкушай оленину, и будем мы в дружбе. Но не ведал ни Ортос, ни сын его малый, что не всё им рассказано было. Духи гор не забыли обид, не простили, но за дерзость и нрав неуступчивый, глупый - прочь прогнали Энанью и Рига из горного мира. Наложили проклятье за то, что законы они их презрели. Обрекли их скитаться, слабея, и в голоде вечном. Ни живы, ни мертвы - а наказаны были навеки. Не заметил тогда добродушный и честный хозяин ни голодного блеска их глаз и ни бледности лика. Ты стремишься проникнуть в слова и сложить в переводе той же правды рассказ и такого же склада, что слышишь, - так забудь про перо, внемли мне, отложи свой пергамент. Пей из древа какури отвар и закусывай олениной. Станет память крепка, что углём по древесной пластине в ней выведешь знаки, станет ум разбирать нашу речь и быстрее и лучше. Как вначале не слышал ты ритма, а ныне же - слышишь. Вышел Ортос охотиться, малого сына на друзей своих верных в пещере оставив. Тут же Риг и Энанья, снедаемы жаждой, крови детской испили и съели живущее сердце. Столь был Ортоса сын преисполнен клокочущей жизни, что ушла бледность с лиц и убийцы зачали ребёнка. Хитрым словом и силой, что узнали они в горном мире, как две искры огня на убитого сделали тело похожим, только душу из света и силы вложить не сумели, но создали тварь тёмную и сырую. Пей и ешь, наполняйся, покуда возможно. Ты не знаешь, какой будет дальше дорога. Насладись же горячей, хорошею пищей. Когда Ортос вернулся, он сразу всё понял, не узнал он в похожем чудовище сына. Но умён и спокоен, он вида не подал, а с улыбкой гостям предложил угощенье: куропаток и рыб, и оленей, и вепрей. Прежде был человек великан, оттого ел он много. Вечный голод глодать изнутри их опять уже начал, с радостью потому все на пищу набросились трое. Ортос вышел и к солнцу в слезах обратился. «О, Великое Око, извечно всё видишь! Тот, кто другом себя называл, отнял сына! Я убью их, но будет мне этого мало! Буду вечно растратить свой гнев я не в силах! Помоги мне ответить им мерой за меру – не по мне нанесён был удар, не по малому сыну. Но по дружбе, а это стократ мне больнее – сердце жжёт, не могу удержать это жженье!» Вижу, боек твой взгляд, а рука знаки чертит скорее. Вот, испей эту чашу и далее слушай. Ты готов понимать и увидеть глазами картину. Там разверзлась земля, где стоял сокрушавшийся Ортос. Волны пламени хлынули, всё пожирая. Воздух, что из печи, – всё сжигал, а из пепла – соткалась простыня, что на годы застлала всё небо. Брызги пламенных волн разлетелись по свету и стали кострами. В каждом доме горят они, в каждой деревне, чтобы ночью, когда в небесах нет светила, – прогонять неживущих и алчных от дома людского. Вмиг сгорели в том пламени Риг и Энанья. Лишь в преданьях теперь мы о них вспоминаем. Но сбежал из Котла, что вскипел, когда Ортос заплакал, их младенец, клыкастым и сумрачным ставший. Днём скитался, всемирным огнём обжигаем, оттого почернел и обуглился, как головёшка. По ночам – нападал на людей и сжирал их. За подменышем гонится и доныне род и племя его проклинающий Ортос. Не спеши, посиди у костра, добрый странник. Видишь, был он высок, стал углями. Так и жизнь, наполняясь сначала до края, словно Ортоса сердце, выплёскивает своё пламя. Всё однажды, что было пожаром, то станет золою. Поразмысли об этом, когда забирать тебя будут. Не звезду и не месяц несёшь на груди ты, а квадру. Этот знак я давно у тебя заприметил. Не кричи «Ноги, ноги!», ползти не пытайся – скоро листья какури и руки привяжут надёжно. Мы дружны с Инкх-Визицией, ты станешь тоже. Добрый друг мой Эмома придёт на рассвете. А пока полежи, полюбуйся на звёзды. Сколько в небе причудливых разных созвездий! Наслаждайся теплом у костра, ведь кто знает – так ли следующий будет ласков.
|
|
|
|
|
Неспокоен был Амгалан с тех самых пор, как вернулся с патрулирования. Многие часы в медитациях провел, но так и не обрел душевного равновесия. Правда без эффекта особого. Стоит лишь вспомнить ведьмин вой, как мурашки по коже пробегают и вздрагивает непроизвольно, могучий бурят. Но не прекращает Амгалан попытки вернуть себе былое спокойствие, нараспев читая мантру Шакти, что должна душу исцелить и вернуть гармонию утраченную.
На допрос, разумеется, явился Цыденов, ибо когда раджабхата ищет гармонии для своей души, должен он встретиться с тем, что породило нарушение баланса. И победить.
Считается, что буддизм - миролюбивая религия. И это так. Не избежит для себя последствий ни один человек убивший живое существо, даже если он раджабхата или со-хэй, даже если сделано это во имя благой цели и для защиты прочих людей. Но в мире, где нет гармонии и правит жестокость, нужна защита. Так говорит Будда Гаутама о воинах:
"Воин - это тот, кто борется за мир внутри себя, ибо воин, как никто другой понимает, что такое боль, причиняемая ранами. Воин - это тот, кто видит все кровавые ужасы войны, смерти и страдания. Отсюда проистекает его желание обрести мир внутри и принести мир другим, закончив войну как можно скорее. Воин страдает не только на войне, но и после ее завершения."
Знал об этом Амгалан, когда на службу в ГСМН шел. Понимал, что не станет он Архатом долго еще, взяв на себя грехи множественные. Но сам Гаутама так же говорил, что раджабхата и со-хэй великого почета достойны, ибо жертвуют своим перерождением во имя того, чтобы другие не запятнали себя деяниями пусть и необходимыми, но не праведными. Например, причинением боли, во имя цели благой.
Собственно, боль и собирался причинять Амгалан, дабы сговорчивее стала нечисть нарушившая его душевный баланс.
Махнула рукой Самба, подав сигнал приступать к экзекуции. Приблизился бурят к полукровке, которая рядом с ним совсем крошечной казалась, и приступил к делу неблагодарному. Не требовались буряту для этого никакие инструменты хитроумные - своими силами обходился.
Первый удар в солнечное сплетение Амгалан направил, второй по печени. В "солнышко" сильно, по печени чуть слабее. После манипуляций этих, нехитрых, решил диалог завязать:
- Два варианта у тебя. Первый, все рассказываешь и если понравится нам рассказ, целой остаешься. Второй, молчишь и я лично запихиваю тебя в сансару, откуда ты выйдешь червем помойным. Попробуешь фокус какой провернуть, челюсть вырву. А теперь, начинай говорить.
Может и груб был Амгалан, но тварь сама виновата - уж слишком сильно обидела бурята.
|
-
"Кумар" в деле
-
Превозмогло.
|
|
|
-
В большинстве случаев конец — это начало!
-
Запеленали миленького новорожденного Лорда Ужаса =)
-
Ну всё, поехали)
-
+1 Закат. Романтика. Ну как тут мимо пройти)))
-
Шалалала
-
Красота, да и только.
-
и я плюсану, заслужено жеж
-
Как всегда круто и мощно
-
Все стабильно плохо
-
описание, как всегда - на высоте)
-
Ишь ты, благородный.
|
|
|
-
В Гросфорд!
надо было в наглую напрашиваться командиром
-
Я не знаю, как ты это делаешь, но картина живая получается
|
-
И ОТРУБЛЮ МАЧЕТОИ НОГИ СУКА
-
Записка просто с ума сойти!
-
Шикарный тайник!
-
Пхаххах XD
-
Записка - это что-то! :D
один наш капетан ево зовут андреи он взял боицов и деает икспи икспедке нопадения на ваших патрулеи в гарах рядам с утесам клык змеи. с ним велекан с ним 6 5 боицов у него автаматы и они будут грабет.
Оп-па!
-
плюс же
-
Смешно
-
Памяти КД. Камин, жалко, не спиздил его помощник.
-
если ты опят оставеш мало золота я тебя повешаю. обнемаю твои брат и не воруи мою гронату у меня другои пока чето нет
+++
-
Туч - могуч.
-
ЕЛСЕ ТЫ СЧЕТАЕШЬ ЧТО ЭТОТ ПОСТ ПЛАХОИ ТО Я ТЕБЯ НАИДУ И ОТРУБЛЮ МАЧЕТОИ НОГИ СУКА
-
Я не могу оценить происходящее в контексте, но то, что творится под спойлером.
Казама Джин: помним, любим, скорбим... но дело его живет.)))
|
-
– Бойцы. Автобус не покидать. Атака слева. От домов. Огонь на подавление.
Коробочка, хорони ребят
-
Стояли звери
Около двери.
В них стреляли,
Они умирали.
|
|
|
|
|
Центр поблагодарила, ждёт результатов проверки камер. Адрес записала, где тело нашли. И туда надо бы, и в морг. По возможности ещё и алкаша разыскать. На прощание попросила узнать не выделят ли им на подмогу какую животину поисковую. Вполне вероятно, что хотя бы один мокрый собачий нос очень пригодится.
Вообще мысли об алкаше навели её вот на что. Вот если бы она, Алена, стала оборотнем. Что бы она сделала? Как питалась в городе, чтоб не палиться? Скажем, со скотобойней или на рынке с частниками договорилась бы о поставке охлажденного свежего мяса, крови и потрохов. Как вариант. А если бы она сорвалась? Разве стала бы она размениваться, на кошек каких или собак бездомных? Нет, ну нахрена оборотню, который может себе позволить любой кусок свежего домашнего мяса (причем ведь даже можно выбрать какой больше нравится), жрать грязных и, вероятно, больных животных с улицы? Нет, она, конечно, не может судить об этом авторитетно. Вполне вероятно, есть особый шарм, когда пьешь ещё теплую свежую кровь, может, она даже толчками прямо тебе в пасть как-то там вытекает интересно. Или инстинкты свое берут. Но если бы она внезапно даже и сорвалась, то это было бы, скорее всего, как срыв у алкоголика. Чего на пиво безалкогольное размениваться? Сразу водки - и понеслась. То есть она бы жрала сразу бомжа или прохожих на улице, без особого разбору. В общем, есть такая мысль, что наш оборотень - новичок. Но не без башни. Он жрать хочет, но, может, просто не знает пока где взять или как себя вести. И словно сейчас почву прощупывает. На ощупь пытается определить рамки дозволенного? Хотя, по мнению Козловской, он уже вошел во вкус и за рамки таки вышел. Если в поедании бездомных животных ещё можно с натяжкой разглядеть пользу обществу в виде улучшения экологической ситуации в Кузьминском лесопарке, то поедание людей, сами понимаете, уже моветон.
Интересно, а наш оборотень пробовал, например, мясо из холодильника пожевать? Водичку с размороженных куриных ножек попить? Как по мнению Алёны - это всяко лучше, чем схарчить какую-нибудь лишайную кошку.
В любом случае, связь между трупом ликантропа и последовавшим за его появлением уменьшением популяции всего бродячего явно есть. Значит, будем выяснять какая.
В ожидании мужиков радио включила.
Вертя в руках телефон, чтоб пальцы занять, Козловская задумчиво уставилась на магнитолу. Её отношение к большинству проявлений прекрасного музыкального нельзя назвать однозначным. Музыка, вызывающая желание двигать жопой, ей не нравится. Лучше та, от которой хочется трясти башкой. От всякой инструментальной хочется покрыться одеялом и уснуть. Иногда положительные эмоции вызывают всякие добрые вещи, когда текст красивый, как у Высоцкого, скажем. Но больше всего находит в её душе отклик музыка мотивационная, вроде "Железо - твой друг". Ну и классическая музыка, конечно. Motorhead и AC/DC, например.
Так что Бутусова оставила, но сделала потише.
|
-
Плюс же.
-
Успокоение и зачистка. Начерно
-
Добро псионическое, амнезийное.
-
Добрым словом и псионикой, всегда можно добиться большего, чем просто добрым словом.
|
|
Поселок, в котором лихие выкрутасы судьбы свели молодого искателя приключений (и неприятностей) из Электры с двумя наемниками из Большого, назывался Остин-Рок. Находился он довольно далеко от Нью-Хоупа, где-то в неделе пути на хорошей машине. Лет пять назад тут разыскали минералы, необходимые для производства удобрений. Тогда городок неплохо поднялся, разросшись до четырех десятков разномастных хижин и почти двухсот человек населения. Парни из большого наезжали сюда раз в месяц, подкидывали патронов, тушенки и инструментов взамен мешков, набитых рудой. Но потом про это дело пронюхали рейдеры и изрядно попортили крови жителям Остин-Рока. Кейн и Джеб сами видели кладбище в лощине — ряды бурых холмиков, на каждом из которых придавленная камнем табличка. Одно радовало — продовольственные партии Первой Армии здесь тоже не показывались. Пришлось жителям поднапрячься — вместо еды просить больше патронов и оружия. Гарнизон НХРАФовцы тут поставить пока не смогли — далековато все-таки, а значит, и дороговато. Но подогнали крупнокалиберный пулемет. Его установили на утесе над поселком, откуда хорошо просматривались подступы, и дышать стало посвободнее. Плюс ввели регулярное патрулирование местности, посты со сменными вахтами, обход караулов. Причем на часах обычно стояли женщины, пока мужчины кайлом и лопатой добывали городу пропитание. Местные бабы как раз и обнаружили полумертвого Майера — безоружного, босого и порядком избитого. Поселили его в заброшенном доме, выходили, а скорее просто подождали, помрет или очухается. Расчет простой: вложений-то немного — недельку-другую покормить, а потом к работе приставить. Уйти ему некуда — без машины да без ботинок. Дурить будет — так на цепь. А годик поработает задаром, видно будет, что за человек, там уже и женить можно, и в общину принять, тогда сам осядет. Но вышло по-другому — парень ушлым оказался, по технической да по врачебной части. Тому услугу оказала, этому — заработал таки и на машину, и на шмотки. А жаль, жаль... такого у себя оставить — дело хорошее. С наемниками другая история была — эти сами до поселка дошли, хоть и изранены были сурово. С оружием в руках, так что пока поправлялись, их присутствие поселку на пользу шло — нагрянет банда какая-нибудь, а тут два таких бойца внушительных. Да и не жалко их, если что. Но вот раны затянулись, нужные слова друг другу были сказаны, и сделка заключена. Наметили день отъезда. Джебу, конечно, не совсем комфортно было сознавать, что отправляясь обратно в Рэд, он тем самым ставит под удар свое предприятие в Столице. Месяц-то истек, а сколько еще за ним будут держать коморку на втором этаже? Сочтут пропавшим без вести, да отдадут еще кому-нибудь. Единственная надежда — перетереть с мэром Остин-Рок, чтобы тот конвою из Большого передал весточку и просьбу повременить с оплатой. Ну, перетер, но тот как-то кисло отреагировал. Видать, свою долю хотел. А стоит ли что отдавать перед такой дорогой — тут подумать надо. Но и в Рэд тянуло. Там ведь как: приедешь — грязь, опасность и беззаконие. А уедешь — и не хватает всего этого. Ну, шлюх, наркоты, экзотических штучек, что сталкеры предлагают, музыки ревущей, пальбы на улицах. И возможности почти любому, кто на тебя наехал, просто башку прострелить или проломить, это уж кому что нравится. Почти любому, да. *** — Ну все тогда, вот ключи, бак я залил, — Хоппер поковырял в зубах. Он щурился на солнце, только поднимавшееся из-за горизонта. — И зачем тебе все это надо? Оставался бы у нас. Мы тебе жинку найдем, сыт будешь, одет, обут. Голова у тебя работает, без куска не останешься. Нам хорошо и тебе хорошо. А в Пустошах... Там добра нет. Забыл что ли, как к нам попал? Хорошо еще, что гочи не сожрали, а то бы и косточек не осталось уже. Лихие люди там, лихие. Машина стояла у откоса на окраине городка. Хоппер положил ключи на капот, непроизвольно глянул за спину собеседнику. Майер обернулся. К нему подходил Хэмиш, брат мэра, вдобавок его заместитель, а с ним еще два здоровенных молодчика. Ничего похожего на улыбки или грусть на их лицах не было — только суровая решимость. А в руках — оружие, дубинки и дробовики. ♫ ссылка— А. Ну вот, — сказал Хоппер и отшагнул в сторону. — Сынок, ты, кажется, собрался куда-то? — скрежетнул по нервам голос Хэмиша. Тот был старше Майера лет на десять. — Мы тебя уговорить пытались. Ну, видно, хоть ты и умный парень, а что к чему не понял. Ты отсюда никуда не уедешь. Ты нашему поселку жизнью обязан, и мы эту жизнь имеем полное право забрать. Хотели вот по-хорошему. Но придется, видно, по-жесткому. Или нет? — спросил, головой кивнув в сторону ближайшего дома, до которого было метров двадцать. В этот момент из-за стены, хотя заместитель мэра этого пока и не заметил, вышли Кейн и Джеб в полной амуниции. О своем договоре свалить из Остин-Рока совместно троица никого не оповещала, поэтому их появления тут никто не ждал.
|
-
пораздумывал, не обосраться ли да драпануть?
|
Хоть и понимаешь, что это враг человеческого рода, нечисть проклятая - а все равно - непросто смотреть на пытки и причинение страданий. Полтора часа одновременного экскурса в историю, раздел "пытки", наглядного материала по анатомии вампиров и "занятия" по психологии и практике допроса - непросто. Не потому, что чувство жалости пробуждается, или что-то еще. Просто за все эти годы, проведенные в ГСМН, Сергей замечал, что меняется, как личность. Не банальная армейская "перековка", когда грамотно составленной и безупречно работающей военной машиной неисчислимые количества людей вбивались в рамки необходимого поведенческого типа. Нет, пища для размышлений, новые знания и познание новых открывшихся только здесь граней мира, самопознание, настоящее, с помощью Наставников - все это исподволь, микросдвигами меняло личность, мышление. Стиралась бытовая, мелочная шелуха пустых устремлений и жилось как-то ярче, насыщенней. И как часть этого - вот такой эффект.
Не значит все это, что все вдруг становились такими просвещенными и высокодуховными, как какие-нибудь фэнтезийные эльфы, питающиеся пыльцой и говорящие с травкой (уж пожрать то вкусно и аппетитно ведущие активный образ жизни адепты и послушники любили и умели, да и разговаривали если, не не меньше, чем с волками или медведями при помощи медиумных способностей - на спор). И в асфальт демонов голыми руками на метр вбивали, и экспресс-допрос культистов вести могли, не моргнув глазом и не изменившись пульсом, и жизнь свою за товарища готовы были отдать. Но такое вот - что что-то другое.
Можно было десятком посвященных мозги вампиру разжижить и выудить необходимую информацию? Да, наверняка. Или использовать ментальну блокировку, чтобы накачать его спецсредствами, развязывающими язык - сейчас-то вампирюга в человеческом теле застрял, полезно было бы изучить этот момент. Но начальство выбрало именно такой способ - и, как говорил жизненный опыт, у него был резон это делать. Даже если ты сразу не видел всей картины, то позже рано или поздно, понимал, почему что-то было сделано именно так, и никак иначе - соглашался, что это был лучший вариант.
Глядя в маленький, потертый блокнотик, который всегда был под рукой для записи мыслей и идей, в котором сейчас скупо было описано несколько особых моментов о вампирах, Обухов поразмыслил над последними словами Зимы, которые совпали - странное дело, с его собственными "мощными аналитическими выводами".
И добавил запись, подчеркнув её:
- тенденция последних лет к популяризации и облагораживанию вампиров (оборотней, зомби и проч., ммать, а если подумать, то и магов всяких) - имеет перед собой далеко идущую цель. Источники? Обсудить с начальством?
|
|
-
-
Хорошо прям.
-
Внимательный, чуткий. И, к тому же, добрый)))
-
И тот, кто с песней по жизни шагает, тот никогда и нигде не пропадет.
-
Лапочка Чернов =)
|
- Сожалею, что вы решили вести беседу именно в подобной форме.
Игорь пожал плечами. Диалог все же получился, однако, до конструктивного ему еще довольно далеко. Над этим нужно работать и работать.
Потому, он убрал четки в карман олимпийки, подошел к вампиру ближе, черной тряпочкой с серебряной вышивкой рот тщательно перетянул. После чего методично начал наносить удары. В лицо, в лицо, в лицо - три удара с широким замахом, правой, левой, правой. Затем, почти без перехода, двойка в солнечное сплетение. И последний, опять в лицо. Как учил старший лейтенант Гор Осирисович Сет еще в далеком девяносто седьмом году, в иркутском подразделении, на первом допросе.
- Уф! - выдохнул, отошел в сторону. - Александр, можете приступать, - кивнул Чернову. Дальше, глядя на то, как послушник разминает руки, Игорь посмотрел в зеркальную стену.
- Господа, как вы можете видеть, наш подозреваемый ведет себя крайне агрессивно и идти на сотрудничество отказывается. Подобное поведение вполне типично для представителя старшего поколения вампиров, коим и является наш субъект, - жест в направлении кровососа. - Однако, вы можете видеть невооруженным взглядом, насколько эффективно воздействие серебра на незащищенные одеждой участки кожи. Даже небольшого напыления будет достаточно, чтобы вампир испытал ощутимую боль, однако мои кольца, обратите внимание, - Зима выставил указательный палец вверх. - Являются цельными кусками серебра, потому даже вдавливание их сквозь одежду в области грудной клетки, несомненно, сделало мои удары более чувствительными. Но, отмечу сразу, не пытайтесь вступить в рукопашную с вампиром, не обладая автоматическим оружием или же не используя боевых стимуляторов! Разница в скорости слишком велика, чтобы ваш кастет или перстень могли отсрочить неизбежную гибель.
После этого, Зима вновь повернулся к Чернову и его собеседнику. Достал четки, начал их перебирать неторопливо.
|
Это были не первые пытки в жизни Деда. В далёком девяносто шестом, под Ростовом, когда бригада Сизого взяла Санту и Магарыча и увезла в неизвестном направлении, Толя тоже стоял и смотрел сквозь стекло (тогда - оконное) на бьющегося в наручниках, пытающегося вырваться, смазливого красавчика. Но тот был всего лишь человеком. Хорошо знакомым с нехорошими людьми. И Дед, ещё не бывший тогда Дедом, стоял на улице, дымил бычком и смотрел в окно с жалостью и лёгкой грустью, будто извиняясь за то, что парню предстоит испытать. И отвернулся, как только мужики взялись за инструменты. И стоял так следующие полчаса, морщась от звуков, доносившихся из дома, прикуривая одну сигарету от другой. А когда пачка кончилась, он зашёл в дом и ужрался дешёвой водкой до полного беспамятства. Ведь всё равно, тогда не вышло ничего. Парень быстро помер. А Санту с Магарычем так и не нашли. Дед редко вспоминал этот случай. А сейчас о нём даже не думал. Ведь дело происходило не на чужой даче, а в отделе ГСМН. А сидевший на стуле не был простым бандитом. Он не был даже человеком.
Выродком, вот кем он был. Вампиром ебучим, сосущим по ночам кровь из невинных людей. Куда более невинных, чем Смирнов. Простить этого Дед ему не мог. Как не мог простить ещё сотни других тварей за то зло, что они причиняют людям. Так что сейчас Толя жадно прильнул к стеклу, с ненавистью глядя на пленника. Смотрел, как он рвётся, пытаясь превозмочь магическую защиту. И, не решаясь закурить в помещении, нервно крутил пальцами незажжённую сигарету. Нетерпеливо ожидая, когда начнётся то действо, ради которых они все здесь собрались.
- Ты у меня заговоришь, сучёныш, заговоришь, - шептал Смирнов. - Ты у меня всё расскажешь, мать родную продашь, если есть она у тебя, конечно. Плакать будешь, кровавыми слезами. Всё, что насосал, выплачешь, пидор хуев.
Слух о смерти одного из бойцов Дед воспринял болезненно. Нет, конечно, ему сразу говорили, что работа опасная, никто не застрахован. Да и к гибели своих привык ещё в девяностых. Но мысль о том, что вот так, на обычном, рутинном почти, задержании, может взять и не стать человека, хорошего человека, оперативника ГСМН, защищённого магией и готового залезть к чёрту на рога и открутить их ему, не давала байкеру покоя. И то, что ему не дают зайти и хотя бы разок двинуть этому кровососу, убийце, монтировкой по смазливой роже, нисколько не успокаивало. В отличии от, хоть и пустых, в устах Толи, но угроз. И когда в камеру, наконец, вошёл Зима, Смирнов обрадовался. А когда тот начал говорить, заткнулся, и, не отрывая взгляда от вампира, начал внимательно ловить каждое слово, произнесённое лейтенантом. Слова, речи. А скоро и до дела дойдёт. И до науки настоящей, полезной.
|
|
|
|
-
Обстоятельный такой водила.
-
хватка - она видна сразу
-
-
Старый, битый жизнью чловек,
-
Все серьезные. Один ты, Лев Анатольевич, снова частным извозчиком подрабатываешь.
-
Суровый))
|
|
|
-
пуф.
-
И печально у-укая
так ему
|
|
|
|
|
-
- затаившийся в недрах кармана зубной орб никак не отреагировал на заявления о своем похищении;
|
А Вьюга тем временем лежал на спине и водил ножиком по точилу — вжик-жик. Вжик-жик. Вжиииик-жиииик.
Время тянулось, как смола на жаре за пределами казармы. Ну и хорошо, пусть его тянется. Вьюга критически осмотрел лезвие ножа — бриться можно, хотя у него-то борода с усами не росла, да и вообще в его краях у мужчин не было этого. Когда юноше исполнялось пятнадцать, он сбривал на голове все волосы, кроме одной пряди. Эта прядь была священной — если воин погибал, то ухватив за нее, убивший его противник срезал вокруг волос круг кожи и носил этот трофей, как символ доблести. Если женщина была воином, она тоже сбривала все волосы, кроме одной пряди. Но таких было мало.
Вьюга и сейчас делал так же. Только не было в этом никакого смысла — под шлемом в бою никто твою прядь не видит, и вообще, "железные люди", как их называли, когда они только пришли в его края, задолго до его рождения, рубили головы целиком, а волосы стригли коротко — не ухватишься толком. Там, в лесах, на земле его предков, война была другой. Там сражались воин с воином, равный с равным. Там бились за луга и за воду, за небо над головой и за племенные святыни, за скот и за пищу. "Железные люди" воевали скопищами — толпа, построенная в ряды, набегала на толпу, и часто нельзя было сказать, чей именно удар поразил врага, твой или твоего соседа. Дрались они за деньги, и за эти деньги легко могли уничтожить врага до последнего человека, вырезать до последнего ребенка. Просто потому что им так приказали, не задумываясь, что хорошо, что плохо. В этом было что-то завораживающе простое и в то же время непостижимое.
Хотя и тут было полно трусов, все равно иногда ему казалось, что у железных людей нет сердца. Но он продолжал отрезать у убитых врагов уши, с которыми их сила и храбрость переходила к нему.
Разведчик резко выбросил руку, чтобы броском ножа пригвоздить муху к стене барака. То, что он лежит, не значит, что он теряет форму. Наоборот, резко переходить из состояния полного покоя в состояние пружинисто-взрывной готовности — одно из тех умений, что однажды может спасти жизнь.
Вьюга выдернул нож из стены. А вот теперь он в совсем другой стране. Здесь живут люди песков, еще менее понятные, странные и неприятные. Здесь он не отрезал еще ни одного уха — лучше местным властям не знать, что именно он, Вьюга, убил того или другого. Не стоит носить с собой улики. Он усмехнулся — в его родных краях ему пришлось бы час объяснять соплеменникам, почему именно не стоит.
Нет, он теперь стал другим. Сам стал "железным человеком" без сердца. И прядь на голове этого не изменит.
|
Деревня Китсумура, три часа пешего хода от Суйгетсу, полденьКучка незнакомцев, объединенных единой целью, склонились над картой, начерченной на песке. Пастух, рисовавший ее, сидел чуть поодаль и жевал что-то вкусное. Пожилой самурай Фугихиро Кей, представлявший здесь армию клана Ода, стоял, заломив руки за спину и осматривал воинов. Всем своим видом он источал презрение, но от прямых оскорблений до сих пор воздерживался. Его недовольство можно было понять - дайме строго-настрого запретил своим самураям вступать в открытое противостояние с какими-то ни было духами, пока не закончится кровопролитная война с врагами-людьми в другой части его владений. И хоть решение господина было мудро, старый вояка позволял себе не одобрять его - за глаза, конечно же. - Вот это Суйгетсу и окрестности. Север справа, где рисовое поле. Пещера ёкая на юге, через реку. Но вам не обязательно нападать на чудовище именно там. Каша считает все озеро своим домом, и может появиться из воды отовсюду. Говорят, когда пройдет дождь, его можно увидеть играющим в придорожных лужах. Кей бросил тяжелый, будто удар кулаком, взгляд в сторону стоящего тут же каннуши, имя которого никто из присутствующих не знал: - Только когда увидите его в воде, не спешите браться за оружие, - заговорил тот, - ёкаи не живут в воде, через нее они проходят в мир духов. И хотя там победить их легче всего, людям туда путь закрыт. Выманите его на сушу, как угодно. Говорят, мутить воду... помогает, - он на замолк, словно испугавшись последних своих слов, чем незамедлительно воспользовался старый самурай. - Людей в деревне нет, и в свете последних событий не предвидится. Поле заброшено, укрепления нужно ремонтировать в любом случае. От имени дайме разрешаю вам делать в долине что угодно, лишь бы этот дух перестал совать свой нос в дела живых. Кроме поджогов, конечно - но если что, пожар мы спишем на проделки кота. В замок вам подниматься запрещено: у охраны приказ убивать всех, кто ступит на мост. Да и Каши там нет и быть не может. - Как священник, я бы советовал вам все-таки напасть на чудовище в Кагамизу Докуцу. Вы, должно быть, думаете, что в своем доме Каша будет сильнее всего, но это совершенно не так. Пещера - священная земля, дом многих духов. Последнее время мы не скупились на дары, предпочитая разрешить ситуацию бесконфликтными методами. И хоть это оказалось невозможно ввиду... болезненной природы... недовольства... нашего... пациента, я могу с уверенностью сказать, что случись вооруженное противостояние между Кашей и людьми, остальные духи поддержат именно вас. Самурай, посвятивший время, пока говорил каннуши, рассчесыванию своей жиденькой бородки, расхохотался в голос. Стайка монахинь, столпившихся возле начальника, возмущенно закудахтала. Сам священник сохранил удивительную невозмутимость. - Да что ты смыслишь в военном деле, идиот? Эта проклятая пещера совсем крошечная, они туда набьются как рыба в бочку. И эти духи-союзники... Полгода назад ты уверял моего господина, что Каша просто голоден, а кормить его надо золотом. И что же мы видим сегодня? Все тот же бардак на дорогах, а дайме стал беднее на телегу золота. К слову, хорошо, что ты мне напомнил - золото вам брать тоже строго запрещено. Мы знаем точно, сколько там денег, и теперь уже выяснили, что Каша не ест монеты. Пропадет хоть одна - и я клянусь вам, придушу этими самыми руками, - самурай неиллюзорно потряс в воздухе жилистыми ручищами. - Вообще-то, другие духи вполне могли забрать часть денег... - начал говорить священник, но осекся под тяжелым взглядом Кея, - Я просто хочу сказать... это вклад, который мы уже сделали, и было бы глупо им не воспользоваться. - Мы проведем тщательное расследование, - процедил самурай, переводя взгляд со смущенного священнослужителя на наших героев и наоборот, - Ладно. На этом я закончил, и через час отбываю отсюда на настоящую войну. Вы же - выполните свою часть сделки, и мой господин выполнит свою.
-
Карта, йо
-
А что-то я вчера поленился заплюсовать Ежа. А надо бы. Стильно)
-
аы
-
Карта шикарна! Нет не шикарна, она совершенна как ветка сакуры на белом холсте.
|
|
-
Не бриться тогда, когда вас просят побриться - еще хуже
|
|
-
Уж если б все как по-прежнему было, до волков, дак они б небось вообще прям на хере у меня и помирали от счастья, ха-ха-ха! Ха-ха-ха! ХА-ХА-ХА-ХА!!!
|
|
|
|
-
А тихо умирающий Дрозд сидит, к стеночки привалившись, сжимает в окровавленных руках нож, который даже поднять не может. Смотрит на деревяшку пробившую грудь и тоскливо хочет яблочко пожевать вместо кровавых соплей.
Но есть только кровавые сопли а яблочка нету.
|
|
-
Подыхаешь или продержишься еще?ну что тут скажешь.
|
|
|
|
|
-
Взглянула в сторону дивана, но садиться рядом с Андерсоном пока не решилась.
|
|
-
Что-то ржу от сравнения:
стакан с карандашами угрожающе качнулся, но устоял, словно олицетворяя собой стойкий британский дух и чувство справедливости!
-
Рабочий стол задрожал, телефон звякнул, а стакан с карандашами угрожающе качнулся, но устоял, словно олицетворяя собой стойкий британский дух и чувство справедливости!
|
Ричи
Домашние телефоны, как и ожидал Ричи, оказались у младшего лейтенанта Линя, сержанта Цая и — совсем неожидано — у констебля Пэн Мина. Засев в кабинете, Ричи принялся названивать им всем.
До лейтенанта Линя удалось дозвониться сразу же. Трубку взяла женщина, судя по голосу — жена или девушка лейтенанта, позвала Линя к телефону и тот, выслушав требование появиться в участке, ответил, что прийти сможет часам к двум, так как живёт далеко, за районом Цзыкавэй, в китайской части города, от которой ему до Центрального минимум два часа пилить. Бедняга, видимо, так каждый день и тратит два часа на дорогу до работы, а потом два часа домой, это же в сумме получается не меньше, чем у какого-нибудь Дэвида Копперфилда на мойке бутылок. Но ничего, скрыл недовольство в голосе и согласился приехать; видимо, понимает, что дело стряслось нешуточное. Записать карандашом на листке: 2 пополудни, мл. лейт. Линь Юнюань.
Потом позвонил сержанту Цаю. Там к трубке подошёл какой-то старикан, сказал (по-китайски, конечно) с жутким выговором, который Ричи едва понял, что Цая дома нет и будет он только к вечеру. Ричи, как мог, постарался старику втолковать, чтобы Цай быстро ехал на работу, как придёт. Старик произнёс в трубку несколько утвердительных междометий и даже сказал по-английски «оукхэй, оукхэй», но уверенности в том, что он таки передаст сержанту, что велено, у Ричи не было.
Наконец, позвонил констеблю Пэну. Там, судя по всему, была не то какая-то дешёвая китайская гостиница, не то общежитие, и Ричи пришлось слушать треск китайских голосов в коридоре (где, видимо, был установлен телефон) минут с пять. Один всё кричал: «Мне надо позвонить в Нанкин! Освободите линию!», но потом к телефону подошёл констебль Пэн и, ещё не взяв трубку, прикрикнул на голосящего китайца, после чего тот заткнулся. Услышав о необходимости прибыть в отделение, Пэн сначала пытался отвертеться, ссылаясь на больного ребёнка, которого невозможно оставить одного, но после того, как Ричи пообещал ему, что при самом неблагоприятном развитии событий (которое Ричи вполне может устроить) ребёнку придётся остаться одному лет эдак на пять-семь, констебль сник и обещал быть в отделении к часу дня.
Разделавшись с китайцами из ночной смены, Ричи поспешил в изолятор, где нашёл своего знакомого сержанта Ю. Тот, конечно, уже знал о происшествиях прошлой ночи и выглядел неподдельно озадаченным и огорчённым, особенно тем, что Цао Хуэя, к которому сержант Ю уже даже как-то привязался, расколоть так и не удалось, и тот унёс все свои секреты в могилу.
— Да что я вам могу сказать, господин инспектор, — восклицал сержант Ю, сидя вместе с Ричи в допросной и разводя массивными руками — до того, как вы их забрали, у меня, считай, на виду были голубчики. Я, конечно, за всеми охранниками изолятора проследить не мог, они же как, мимо клеток проходят, могут и словом-другим с задержанными перекинуться. Тут не уследишь, — сержант затянулся «Кэмелом». — А как вы сказали задержанных вывозить, тут уж я пошёл Цао Хуэя готовить к перевозке. Он ведь совсем уставший был, лежал на нарах, стонал только, даже не просил ничего, не кричал. Тут уж, конечно, кто и подойти мог. А после того, как увезли, я уж и вовсе сказать ничего не могу, потому что я что: я чаю выпил и пошёл спать. У меня кушетка тут есть. Там комната одна, на втором этаже, её японскому отделу выделили, а японцев всё равно у нас в штате мало, так она пустая стоит, зато кушетка там и шкаф. Я там и сплю. Ну, то есть, не пропадать же помещению.
-
..но после того, как Ричи пообещал ему, что при самом неблагоприятном развитии событий (которое Ричи вполне может устроить) ребёнку придётся остаться одному лет эдак на пять-семь, констебль сник и обещал быть в отделении к часу дня.
браво.
|
-
Может еще яйца побрить? Типа, бритые яйца, меньше потеют.
|
-
незаменимые бывают только аминокислоты. да и те - не все. ну и, конечно же, в лучших традициях:
|
|
|
|
|
|
-
Темную сторону силы в тебе ощущаю.
|
|
-
С понятием был мужик, про пальцы не шутил.
|
|
|
|
|
|
-
За модуль, стилистику и вообще.
-
Крутяк наикрутейший!
-
Ну, а если ты псих искалеченный – немного другая история.
-
Yep -__-
-
+30701210891414
Кидалово. Говорят: "Номер не обслуживается / This number is out of service"
-
Плюс же.
-
Ну, а если ты псих искалеченный – немного другая история
Жестокий мир жесток.
-
Ультимативная смена аватары!
-
плюс за плюсы
-
Мощняк
-
Невозможно пройти мимо.
+
|
-
Слышь, а надо любые или токмо свои
Годнота.
-
Слышь, а надо любые или токмо свои?
Аыыыыыы!
Убил).
-
Слышь, а надо любые или токмо свои? Ну, пальцы-то. А то у энтого вот ничего вроде...
-
А то у энтого вот ничего вроде...
Просто отбивает хлеб на ровном месте. Что тут скажешь. Матерый.
-
Слышь, а надо любые или токмо свои? Ну, пальцы-то. А то у энтого вот ничего вроде...
Решил тут с бэком ознакомиться. Взоржал в голос.
|
|
|
|
|
|
-
Убедительно)
-
день, когда рыцарь присягнул на верность сраному быдлу
|
-
Разбой на большой дороге )
-
Отжим вещей - хорошее дело)
-
Збс
-
-
Сет неудержим, каждый пост - вкуснота!
|
|
-
времена меняются, ценности теряют смысл, поколения, одно за другим, шагают в закат, а ВэАдын как был крутой, так и остался крутой.
|
|
|
Вертолеты скрылись, застава снова осталась с талибами наедине. Контрактники открыли ответный огонь. Томас выпустил из карабина короткую очередь в три патрона, несмотря на заботливую подсказку "Out of range", которую Smartgun написал под баллистическим маркером. Пули легли рядом с инсургентами, отчего те, наконец-то встретив отпор, заметались в поисках укрытия на голой скале. В свой прицел Робин мог разглядеть особенности рельефа - склон украшали лишь редкие валуны диаметром в метр, так что особо спрятаться от огня противнику было негде. Distance: 618 m (2027 ft)
Wind: 0,7 m/s (2,3 ft/s) NE
Humidity: 57
Rifle: KAC M130
Round: .338 Lapua Magnum (8,59mmX70)
Ballistic corrections applied, ready to fire Выловив талиба с РПГ в перекрестье ТВ-прицела, Deucе нажал на спуск. Винтовка дрогнула с его руках, грохнул выстрел. Когда Крейг снова нашел на экране свою цель, талиб лежал на земле, корчась от боли. Его АК упал в паре метров, сам он сжимал левой рукой свое правое плечо, притом правой рукой он не шевелил совсем. К тому моменту, как Робин изучил результаты своего выстрела, Спок уже лежал у мешков с пулеметом наизготовку и гранатометом под боком. Прицелившись, он зажал спуск ровно на секунду. В ушах стоял звон от выстрелов и падающих пустых звеньев пулеметной ленты. Очередь из пулемета долетела до группы талибов. На экране тепловизора, который служил прицелом для M242HB, Дэниел, единственный, чей указательный палец не почувствовал сопротивления спускового крючка, видел, как белые искры взметают облачка пыли. Одна пуля ударила инсургента с АК в грудь, выбив из него горячее облако пыли и крови. Ноги его подкосились, и вторая пуля вошла в голову, разбрызгивая вокруг кровавое мозговое вещество, светящееся в тепловизоре ярким белым светом. В теле талиба мгновенно расслабились все мышцы, и он осел на землю, вернее сказать, рухнул, одновременно с каплями крови, и больше не шевелился. Оставшиеся три боевика бросились врассыпную, на бегу паля из своего оружия куда-то в сторону операторов. Пулеметчик залег за валуном и начал выставлять пулемет на сошки, стараясь не высовывать из-за камня конечности, другие продолжили бежать, петляя и бросаясь из стороны в сторону. - Cuckoo-1, this is Nest, meet the convoy, I repeat, meet the convoy. We are launching an UAV, over. С севера наконец показался головной бронеавтомобиль колонны, и поверх него тут же зажглась голубая метка, обозначающая своих. На MRAPе была установлена турель, только не разобрать было, что именно за главный калибр был на ней смонтирован - Mk 19 или M2HB. Бронеавтомобиль двигался со скоростью около 40 км/ч, и вслед за ним показался его брат-близнец. На визорах зажглась еще одна метка. Когда в поле зрения появился первая фура, MRAPы, не сбавляя скорость, открыли огонь. На головном бронеавтомобиле заговорил крупнокалиберный пулемет. Чередовавшиеся с бронебойными пулями трассирующие заряды подсвечивали линию огня, которая упиралась в эпсилон-окрестность отмеченной вертолетами красной метки. Автоматический 40-мм гранатомет Mk 19, установленный на второй машине, накрывал талибов яркими вспышками взрывов. Оперативники услышали в небе над собой негромкое жужжание - то летел запущенный из Гнезда разведывательный беспилотник Desert Hawk III. Странно, но красных отметок, обозначающих точное местоположение бойцов противника на основе тепловизионного анализа БПЛА, не прибавилось. Это означало, что залпы с MRAPов не оставили в живых из той группы талибов никого. В километре к югу пост Cuckoo-2 встретил вторую группу талибов пулеметным огнем. Эхо выстрелов заполнило ущелье. Тем временем колонна двигалась дальше. Когда показалась замыкающая машина, бойцы увидели, что состоит конвой из пяти бронеавтомобилей, одной M2 Bradley и двух грузовиков. Из Кабула выехало на один бронеавтомобиль больше, значит, сообщения о потере одного MRAPа подтвердились. Desert Hawk поднялся на достаточную высоту и теперь кружил над ущельем, пока его оборудование искало врага. Вспышка на противоположном склоне, в полутора сотнях метров правее уничтоженной группы талибов. Огромная и яркая. До заставы донеслось шипение реактивной гранаты. Еще одна вспышка, в сотне метров левее все той же группы. Еще одна реактивная струя с огненным наконечником. Одна красная метка. Вторая. Третья. На одном из MRAPов среагировала активная система защиты, установка выстрелила, сбив реактивную гранату на подлете к грузовикам. Вторая граната врезалась в землю перед замыкающей машиной. Заговорили пулеметы. Пятнадцать. Шестнадцать. Восточный склон засверкал, как новогодняя гирлянда, как волнующееся море, над которым заходит солнце. Где-то тридцать. Выстрелы из РПГ совершались каждые секунды три, активная защита справлялась еле-еле. М2 Bradley открыл огонь из старшего брата пушки, за пультом которой сидел DS. Огненные пунктиры трассеров залили ущелье. Колонна ускорилась, стремясь быстрее покинуть ущелье. Шестьдесят отметок. Семь щелчков, друг за другом, прямо над головами. В суматохе боя про них не забыли.
|
|
-
Мудрый, как настоящий индеец!
-
- Было б у них время - срезали бы лестницу
логично, но вот это:
Схватка - дело такое, в суматохе времени добить не всегда хватить может, а потом будет по свету ходить человек, который тебя в лицо запомнил.
вообще пушка.
|
-
А тут четверть всех мужски достоинств в санузел спустить. С горя закурил.
|
|
|
|
-
за размышления. и, в целом, за "стандартизованную художественную ценность гостированного сообщения", да.
|
|
|
-
Недомерок до самой глубины души был оскорблен подобным поведением, как и положено добродетельной и рыцарственной особе, ставшей свидетелем столь гнусного попрания общепринятых норм политеса.
|
-
мы типо зачислены в ПГОН
что если честно, какой-то гон
но дали четко понять
что забивать хуй - очень дурной тон, ЙОУ
|
-
- Привет победителям всесоюзной лотереи!ссылка
|
-
- любая попытка побега карается ликвидацией и помещением оцифрованного слепка сознания бойца на перманентное пребывание в темпоральноускоренную динамично изменяемую виртуальную среду полной детализации "Шибальба"
|
|
|
|
|
Мэттью показалось, что лейтенант облегченно выдохнул, когда рассказ о трудностях работы криминалистом закончился конкретным и вполне обычным вопросом. - У вас в машине нет карты города? - удивился он, но тут же спохватился, - А, так нет такой улицы, есть улица Гарибальди, - он на четверть оборота развернулся налево и указал рукой, - Это прямо, а через два поворота направо и после перекрестка с шестиполосной дорогой, ну, вы увидите, следующее пересечение будет как раз с ней. После того, как разговор завершился, лейтенант коротко отсалютовал, пожелал Вольфштайнеру удачи, поправил ремень автомата, махнул напарнику рукой и ушел к патрульной машине. Завелся двигатель, задние фары вспыхнули красным, и под звуки сирены полицейские уехали прочь. Мэттью ухмыльнулся им вслед, растоптал брошенный под ноги бычок и открыл дверь фургона. - Все чисто, шеф, - отрапортовал он Николаю, усаживаясь в водительское кресло, - Они уехали. Чтобы уместить бронежилет в сумку, пришлось опустошить ее, потом засунуть в нее бронежилет и в пространство между передней и задней бронепластиной запихать железо. Из бесформенного нейлонового мешка сумка превратилась в подобие прямоугольного параллелепипеда. С ручками. Джозеф высунулся из окна еще раз, чтобы оглядеть подножье шпиля повнимательнее. В доставшемуся ему комплекте униформы SS Ротману было малость неудобно - в плечах жмет, штаны еле сходятся да рукава свисают. Но рукава закатать можно. Спуск непосредственно с этого этажа вниз представился дурной затеей - трос закрепить толком негде, плюс, несмотря на то, что под окнами в данной точке полиции не было (основательно перекрыты только главные входы, до которых было далеко), не факт, что внутри здания различные служебные выходы были без охраны, да и мимо куполоскреба то и дело проезжала машина, мерцая проблесковыми маяками. Глядя снизу вверх на огромную платформу, которая парила над городом, Джозеф пришла в голову мысль, что раньше люди верили, будто сомнамбулы могут ходить по потолку. - ...в Афарке, как вы сами знаете, наши люди есть, конечно. Все дело в том, что предстоящая операция секретна, и мало кому мы доверяем настолько, чтобы посвятить в курс дела, - говорил Ричард Флиндт во время брифинга. Каждый из группы помнит, как они сидели в одном из кабинетов здания администрации MSW на окраине города Нашвилл, штат Теннесси. Кабинет не был похож на пафосные бриф-залы для секретных операций, как их показывают в фильмах. Это выглядело скорее как совещание учителей средней школы. Ричард Флиндт, руководитель операции, сидел за столом в своей коляске с электроприводом, пятеро оперативников полукругом выстроились вокруг стола, на котором лежали две папки, принесенные Ричардом. Инвалид войны против терроризма, он стал заниматься аналитикой и планированием спецопераций после того, как потерял обе ноги на Ближнем Востоке и отказался от протезирования, оставив должность командира группы оперативного развертывания, на которой проработал девять из пятнадцати лет его участия в боевых действиях. По мере карьерного роста он получил допуск к операциям класса Tier One, а затем к так называемым Black Operations, после чего стал главным стратегом MSW. Оперативники понимали, что готовящаяся операция, в которой им предстоит принять участие, попадает под классификацию BlackOps, и Ричарду не было необходимости отдельно разъяснять этот аспект. В застенках Military Solutions Worldwide о планирующемся убийстве Уотергейта знал только очень узкий круг лиц, который включал в себя генерального директора, двух его доверенных лиц из высшего руководства компании, ведущего аналитика, отчитывающегося непосредственно перед директором, Флиндта как куратора и разработчика и пятеро специалистов, на плечи которых будет возложено исполнение. Ричард легким касанием пальца подвинул папки ближе к аудитории. - Здесь находятся досье двух сотрудников MSW с необходимым допуском, плюс информация, как на них выйти. "Спящие агенты". Они окажут вам поддержку. Используя их как посредников, вы можете получить доступ ко всем собственным ресурсам компании, но я прошу понять, что обращаться к ним нужно только в случае крайней необходимости. Связь со мной будет осуществляться через Джеки, мы своими силами постараемся облегчить вам работу и повлиять на ситуацию, но о том, что вы в городе, не знает и не должен знать никто. Кроме них, - Ричард постучал пальцем по досье, - но, повторюсь, лучше к этому не прибегать. Официально от лица MSW нам необходимо будет предпринять действия по поимке убийцы и его возможных сообщников для защиты дочерней компании, и они будут предприняты... - куратор взял паузу, словно собираясь с силами для следующей фразы, - Я могу только попросить вас не убивать наших ребят. Ни Крис, ни Джозеф не могли сказать, страдали ли они в детстве лунатизмом, но сейчас они находились в полусотне метров над улицей, обвязанные веревками, выверяющие каждый шаг и не отрывающие от выступающих элементов структурного каркаса больше одной руки одновременно. Оба оперативника проходили альпинистскую подготовку; Крис - в Полку, Джозеф - на курсах промышленного альпинизма, и приобретенные навыки приближали их к лунатикам из легенд, ведь сейчас они без шуток шли по потолку города. Потолок не был предназначен для двуногих, здесь не было catwalk'ов, лесов и перил, а если и были, то явно не на том маршруте, который они для себя выбрали. Только балки с Х-образными распорками. Обхватить распорку поудобнее. Отцепить один карабин. Пристегнуть его к распорке дальше по курсу. Аккуратно переставляя ноги по балке, продвинуться вперед. Отцепить другой карабин и пристегнуть его еще дальше. Продвинуться вперед. Повторить. Когда до крыши здания, стоявшего через дорогу от шпиля, оставалась примерно четверть пути, Крис, надежно зафиксировавшись на месте, расстегнул свою сумку и достал из нее визор. Закрепив его на голове и включив, он посмотрел назад и бегло прошелся усиленным зумом взглядом по окнам в поисках наблюдателей. На первый взгляд никого. Окна шпиля были полузеркальными, из-за чего рассмотреть через них обстановку в комнате с выключенным светом было очень сложно - а свет горел в от силы пятнадцати окнах. С другой стороны, вряд ли кому придет в голову искать убийцу внутри куполоскреба и на выходах из него сейчас, когда погоня за единственным подозреваемым перенеслась на улицы. Закончилась ли она уже? Схвачен ли Брэдли? Или убит при сопротивлении аресту? А может, ему удалось бежать и сейчас он заметает следы в этом огромном городе, для которого избитое выражение "бетонные джунгли" подходит как нельзя лучше? В визоре Брайта включился авиагоризонт. Курс на крышу дома: 167. Они прямо над домом. Перед спуском бывший десантник снова оглядел мозаику ночного города, сложенную из маленьких зеркальных прямоугольников. Скорее для успокоения. Никого. Вертикальный спуск по колонне, в которую была упакована поддерживающая городской потолок свая. Ботинки били в бетон, отталкивая владельцев от стены, а потом твердо встали на металлическую обшивку крыши. Когда они, спустившись, вышли из дома с противоположной от шпиля стороны, фургон с Мэттью за рулем их уже ждал. Оперативники, наконец-то увидевшие коллег вживую, поприветствовали друг друга, парой крепких высказываний выразили свое отношение к сложившейся ситуации и залезли в кузов к Николаю и Джеки. Досье "Спящего Агента" #1 Дэмиен Моро 31 год француз Специализация: социальная инженерия, аналитика, планирование, дипломатия Языки: французский, английский, немецкий Место проживания: Восточный Округ, микрорайон Нью-Сохо, улица Уинфри, дом 3, квартира 56 Контакты: mgandhi2022@gmail.com, логин IP-телефонии mgandhimoro Способы установления контакта: письма и послания начинать со слов "Мой дорогой и единственный друг", при личной встрече произнести фразу "Как поживает старый Ричард?", отзывы: "Артрит замучал" (неблагоприятные условия для разговора, перенести встречу), "Все так же бегает по утрам" (конфиденциальность не нарушена, можно говорить) Досье "Спящего Агента" #2 Дэвид Смит 41 год американец Специализация: планирование, тактика, боевые операции Языки: английский, китайский Место проживания: Юго-Западный Округ, микрорайон Детроит, улица М.Л. Кинга, дом 56, квартира 241 Контакты: нет Способ установления контакта: каждую субботу и воскресенье сидит в баре Buffalo на улице М.Л. Кинга, 12. Заказать две бутылки пива "Budweiser", подсесть за столик со словами "Yo, what's up, Dave?" и предложить ему одну. С понедельника по пятницу с 19:00 до 23:00 практикуется в стрельбе в тире по адресу Восточный Округ, микрорайон Мэриленд, улица Рэйнджерс, дом 65, разговор начинать со слов "Можно посмотреть, как вы стреляете?"; с 8:30 до 18:00 находится на работе, адрес конторы - Юго-Восточный Округ, главное административное здание, отдел газоснабжения, представиться начальству родственником его сослуживца Чарльза Уэлша.
|
|
|
Коротыш бодро сновал по кораблю в течении всего заплыва, везде совал свой нос, травил байку о последнем своем подвиге, с неодобрением посматривая на тех, кто сперва жрал, а потом выблевывал все сожранное. Форменное скотство, ну не можешь ты есть, так не насилуй организм, не пихай в себя всякое, возьми свою пайку и отдай Брату, из тех кто и подкову переварит в любых условиях, и будет всем хорошо. Очевидно же, ну.
По мере приближения к городу, Недомерок в конец активизировался, мотался от борта к борту, разглядывая корабли и постройки, отпускал веские замечания вроде "Ну, ничё так городишко, богатый, тут грабить и грабить", советовал Шраму как нужно козырно точить пики, за что был послан хоть и беззлобно, но сурово, пытался проехаться по ушам Вьюги, мол, это родной его город и всё он тут знает, но был пойман на противоречиях и предпочел замять разговор и ретироваться, что бы тут же начать надоедать команде, выпытывая, где в порту лучшее бухло и бабы без дурных болезней. В общем, с толком проводил время. К слову, сам оружия не точил, потому как сделал это еще до отплытия, и с тех пор не пользовался, следовательно и затупить не мог.
- О, Мышь! - моментально включился коротыш, стоило Летописцу вылезти на верхнюю палубу, и получить покровительственное похлопывание по плечу от Шрама. Заметив, что Брат не слишком-то рад его вниманию, видимо справедливо ожидая, что ему в сотый раз будет поведана эпичнейшая история последней зарубы, в которой Недомерок лично уложил три десятка врагов, коротыш поспешил успокоить потенциального слушателя. - Не боись, по-новой рассказывать не буду, ты и так уже знаешь как все записать, так ведь? Так!
- Слушай, что придумал. - заговорщически начал Недомерок, склонившись к Летописцу. - Шрам-то прям молодец у нас, а. Ты бы видел его в последнем бою, не, конечно не такой орел, как я. Я там прям влетаю такой "Что, суки, не ждали!", ближайшего в прыжке посек - на две части, приземлился и сразу в ноги второму, этого на земле уже закабанил, со мной не забалуешь, только моргнул неудачно, чик, и ты уже на небесах. О чем это я? Ах да. Шрам. Короче, ваще молодец. Рубил там, колол, бегал страшно. Это все надо в Летописях указать, молодец, хоть и не такой, как Недомерок, ты запоминай, запоминай! Я что подумал, его ж не запомнят толком, а кто будет виноват в этом? По всему выходит, что я. Сам понимаешь, затеняю я остальных. Это как-то не по Братски. Короче. Что придумал, нужно что-то такое, чтобы он прям выделялся. Сечешь идею? Нужно значит зайти с козырей, "Служил в отряде в это время, ста восьмидесяти фунтовый Шрам". Ты прикинь, как это будет, это ж реальная дичь, второго такого не найти. Ты короче, запоминай, потом при случае используешь, только Шраму не говори, что я тебя научил, это может уронить твой авторитет в его глазах, типа сам не мог придумать. Или он может какой-нибудь деталью ненужной испортить всю задумку. Сам знаешь, какой дотошный. Начнет, например, придираться, что не ста восьмидесяти, а ста восьмидесяти семи фунтовый Шрам, а кого волнуют эти мелочи?
Закончив наставлять Летописца, Недомерок пристроился недалеко от Вьюги, чтобы послушать, не признается ли кто-нибудь в знании страны или на худой конец города. В ожидании рассказчика, коротыш с продолжал с интересом глазеть на город, временами даже сплевывая за борт от переполнявших его эмоций, и что характерно, делал это не глядя, ни мало не беспокоясь о судьбе проплывающих на расстоянии плевка рыбацких лодочках и их пассажирах. Так уж ему не терпелось начать что-нибудь делать, причем желательно пить и трахать баб, а не нести суровую гарнизонную службу.
|
-
Шершавая ладонь бросила рукоятку, роняя случайные песчинки метнулась к кобуре, обнимая, сливаясь с револьвером, вбирая полимер щечек в мозолистый эпидермис.
Как шпецэффект в кино). Сочно).
-
Потерев шершавой ладонью мозолистый эпидермис ствола, из него вылетела струя белого света.
"Сажа\скрыл"
-
достойно и образцово. пять баллов из пяти.
|
|
|
|
|
Танк. Шагнул в полумрак обшарпанной комнатушки с залепленными вспузырившимися обоями стенами, замызганным и затянутым куском пожелтевшей фланели окошком, прикрытым куском мешковины продавленным топчаном в углу. Доля секунды. Частично укрылся за порогом этого гадюшника. Доля секунды. Прицелился. Щелк. Гильза в сторону прыгнула, пуля – к гранате метнулась. Расщепила надвое прижатую к корпусу последнюю фалангу среднего пальца метателя, ткнулась в оболочку. Вспышка. Хлопок. Треснул дверной косяк, часть стенки слева от него – щепками и драным картоном разлетелась. Пыль, кровь, обрывки ткани. Туда.
Достаточно просторная комната, три на пять метров. Древние обои в мелкий желтый цветочек на небесно-голубом фоне, отполированные подошвами почти до зеркального блеска доски пола, замершие лопасти металлической лампы-вентилятора под потолком. Слева и прямо – пара выбитых окон, по левую руку – перевернутый диван с протертой до дыр и пожженной сигаретами обшивкой землистого цвета, в дальнем левом углу – опрокинутый на бок стеклянный стол и пара сплетенных из лозы стульев.
Прямо перед тобой – присыпанный бетонной пылью клонированный азиат. В разодранном взрывом бронежилете, побитых осколками холщовых брюках. Лежит на спине, в медленно расползающейся по полу луже красной жижи киснет. Сорвало кожу с лица частично, сломало и вывернуло челюсть, оборвало губы, повышибало глаза и зубы. Вместо правой руки – торчащие из сочащегося кровью фарша осколки лучезапястной кости, левую – из плечевого сустава выдернуло, под спину завернуло. Дергается конвульсивно оскальпированный подбородок, заметно подрагивают пальцы уцелевшей руки. Готов. Чуть в стороне – автомат с примотанным к цевью огрызком изоленты расколовшимся фонариком валяется.
Второй – за стеклянной столешницей засел. В рубашке ярко-оранжевой, шортах малиновых и с пистолетом-пулеметом наперевес. Спрятался, так сказать. Укрылся от невзгод. Миг. Раскололи пули сверхнадежное и каким-то чудом уцелевшее после "самоподрыва" гранаты укрытие. Шея. Левый висок. Тюкнулся о стену головой дырявой клон, на обои красным брызнул. Сполз наземь, осколки сланцами загреб.
Третий. С дробовиком который должен быть. За диваном, негде больше тут спрятаться. Высунул ствол из-за спинки его мгновение позже, догадку твою подтвердив. Некогда автоматом ворочать. Щелкнула гашетка револьверная, клацнул курок. Выстрел. Первая пуля. Разворотила сжимающую пистолетную рукоять дробовика кисть, перебила пальцы, разорвала мышцы и сухожилия, кожу лоскутами вывернула. Выстрел. Вторая – оторвала напрочь и без того изуродованный указательный палец, а средний на тонком лоскуте плоти висеть оставила. Выронил оружие азиат, заорал. Ты – пнул на него диван. Перевернулась мебель тяжелая, тело под себя подминая, захрустели кости чужие. Замяло клона, придавила руку левую, навалилось на ноги. В жилетке кожаной на голое тело, замызганных мазутом джинсах он. Татуировка еще в виде схематического дракона, закатившийся в посмертном спазме правый глаз лапами поддерживающего. Коробка треснувшей рации рядом валяется. Ствол – голова. Выстрел. Нимбом багровым в стороны мозги, кровь и кости брызнули. Дырка во лбу. Как у необуддиста какого-нибудь, просветление поймавшего. Вот только вместо Будды – товарищ майор ВПК Исайя Танк.
Скрипнул засов бронированной двери. Долями секунды позже – фигурка хрупкая в комнату скользнула. Среднего роста, худощавого сложения азиатка с широким, более всего напоминающим посаженную на длинную, увенчанную тонким шипом рукоять и заточенную до бритвенной остроты вентиляторную лопасть полуметровым мечом в руках. Молодая совсем, в черной майке с коротким рукавом прямо на голое тело и коротких, темно-синего цвета шортах на завязках. Застрижены почти под ноль угольно-черные волосы, лицо шрам драный, от мочки левого уха к левому краю рта тянущийся, уродует, со спины на голые плечи наползают языки пламени искусно сделанной голографической татуировки. Корчатся черные фигурки обугленных людей в токах огня рисованного, звенят в ушах хозяйки их персонального ада завитки крохотных платиновых колечек. Точки действительно хороших синаптических ускорителей – на локтях, плечах, висках, коленках и вообще везде, где только есть суставы. Гудят от переизбытка энергии перевития искусственных мышц, тело тонкое оплетающих, потрескивают от напряжения плотно подогнанные друг к другу пластинки подкожной биополимерной брони. Укрыт надежно ими торс, шея, запястья и голени. Пульсирует жаром бурлящим реактор там, где у женщин нормальных матка и кишки обычно располагаются. И глаза, которых нет. Вместо них – металлокерамические орбы, вместо зрачков – линзы не прикрытых синтетическими радужками широкополосных сканеров, холодной синевой мерцающих. Но даже в этих искусственных заменителях читается ненависть жгучая. Не к тебе персонально, майор, к миру – в целом. Сун Тао, нет сомнений.
Настолько молниеносны движения ее, что, не плавай сейчас твое сознание в безбрежном океане статичности – тенью бы смазанной для тебя просто была. Пара взмахов клинка и всё – ливер на пол, руки прочь. Поэтому, наверное, бессмертной ее местная условно разумная фауна считает.
Взмах. В прыжке – череп твой надвое разрубить. Цевье автоматное успел подставить, в сторону всю немалую силу удара уводя. Звякнул металл о металл. Утонуло лезвие в стали, выщерблину глубокую оставив.
Отскочила кузнечиком к стене, ногами босыми ткнулась в доски пола. Прыжок. Тычок стилетом рукоятным – торс проткнуть, точно в реактор острие вогнав. Не в сердце метит. Пропустил ее выпад, корпус с подшагом в сторону скрутив. Почти достала.
Ударил сам, прикладом – в лицо. Попал бы если – искалечил. Но. Дугой изогнувшись, далеко за пределы возможностей человеческого тела себя вывернула. И пружиной в окно выскочила, юлой тело в полете закрутив.
Мгновение тишины. Звук шуршащий. Мясо и железо. С таким шуршанием мясники в своих лавках обычно лучшие куски от туш отрезают. За ним – булькающий всхрип. Тишина. Всё, отползался прыгун оконный, которого не так давно страх встречи с тобой на подвиг толкнул. Звенящий от злости и явно многократно усиленный каким-то имплантом голос. Где-то там, внизу: - Майор-р-р! (треск пластика, шипение динамика. Похоже, колонку разрубила простреленную) Бар мой сраный – разгромил… (хрустит стеклом так, будто бы волочет что-то по полу, его осколками усыпанному) Клиентов вонючих – расстрелял… (хрустнуло дерево) Болванчиков тупорылых – поубивал… (щелкнул дробовик помповый где-то там, в районе стойки, патрон в патронник собственный досылая) Зачем? Я тебя, Майор, спрашиваю – зачем?!? Зачем?!? Кто ты такой вообще?!? Майор!!!
-
Пять обычных "болванчиков" и один армированный "раптор", получается. Плюс, многоуважаемая госпожа Тао.
Гул уловил нарастающий. Где-то там, над городскими крышами что-то, парой винтов и турбиной оборудованное, к бару несется. Шелест покрышек вдали. Еще один фургон. Нет. Два фургона. Стрёкот моторов. Байки. Три или четыре. Лязг амуниции и хруст щебенки под подошвами ботинок. Трое. Нет – четверо. С заднего двора бар многострадальный обходят. Судя по всему, какая-то сигнализация сработала, когда ты первых азиатов внизу отстреливать начал. Минута, может – полторы. И разворошенное осиное гнездо загуделоссылка
-
грандиозно!
|
-
Часто ли ты занимался онанизмом в подростковом возрасте?
|
Всем.
Альбину оставили присматривать за телом Федора, даже не дав ей опомниться и согласиться или возразить. Просто поставили носилки - и все. Девушка осталась на пустынной улице наедине с мертвым сталкером. Правда, довольно большие окна аптеки позволяли надеяться, что можно будет вовремя заметить, если что не так, и успеть на помощь.
Остальные, после того, как Алексей пробросил гайками вход, могли войти внутрь. Гайки легли плавно и гладко, раскатившись по полу.
Аптека пуста, но свет под потолком сияет во всю люминесцентную мощь. Небольшое торговое помещение разгорожено застекленным прилавком на две части - это отдел готовых форм, о чем гласит табличка на шкафу, наполненном упаковками и флакончиками. Рецептурный отдел открывается в этот же зал окошком. Сквозь окошко видны урчащие холодильники, колбочки, баночки, аптекарские весы с миниатюрными гирьками, стеклянные палочки, лопаточки и прочие принадлежности - тут готовят лекарства. Готовили, конечно, готовили. Но очень трудно отделаться от ощущения, что аптека продолжает работать.
Прилавки целы, и даже почти не припорошены пылью. И, что довольно удивительно, целы и стекла, отгораживающие покупателей от провизоров. Легкий запах лекарств витает в воздухе. Тепло и мирно. Кажется - вот, сейчас скрипнет дверь, и в зал выйдет женщина в белом халате.
Воронцов.
Ты уверенным взглядом обегаешь полки шкафов, уставленные рядами лекарств в разноцветных упаковках. Лекарства саммые обыкновенные - и витамины тут, и антибиотики, и отхаркивающие, и капли в нос. Что характерно - подборка лекарств не всегда одинаковая, зависит от времени года. А то и от того, кто и зачем в аптеку зашел. Нельзя сказать, конечно, что каждому раненному выкладывают пачку бинтов и мазь от ожогов, но что-то в этом есть. Хотя и странные случаи рассказывали. Черный Вася как-то спьяну трепался, что друган его отравился гематогеном, взятым с полки. Не насмерть, но пришлось полежать в токсикологии. Но это Вася, известный мародер. Таких и проучить не грех.
Сейчас на полках выстроились рядами успокоительные - валокордин, корвалол, пустырник пузатятся в темного стекла бутылочках. Россыпь блестящих блистеров с реланиумом. Валидол в белых цилиндрических пеналах. Еще что-то. Ищи и пользуйся,если хочешь. Только есть неписанное правило - за лекарства надо платить. Неважно - сколько. Сколько считаешь нужным.
А в приоткрытом ящике ты углядел легкое мерцание. Глянул туда-сюда - о! Да тут Клондайк! Вон там лежат "батарейки". Из-под прилавка выглядывает полная "пустышка". Россыпь "булавок" у кассового аппарата.
Римма.
Аптека - оплот надежности и заботы. Здесь всегда работают внимательные и заботливые люди, готовые помочь, подсказать, посоветовать. И лекарство подберут, и как принимать расскажут, и водички нальют. И даже укол сделают, если срочно. Легкий медицинский запах с отголоском каких-то трав и настоек вселяет уверенность и успокоение. Тут все хорошо, добротно, безопасно. И обстановка одновременно деловая и уютная - как предусмотрительно расставлены у окна мягкие стульчики для пожилых.
Кирилл.
Запах химии ударяет в нос. Едкий, неприятный, раздражающий. Каким-то скипидаром воняет от рецептурного окошка. Кажется, там старая скрюченная носатая ведьма-знахарша варит свое адское зелье, чтоб уморить несчастных, забредших в ее избу на курногах. Варит, бормочет и подхихикивает гаденько.
Противное, гнусное место. И запах душит, хоть нос затыкай.
-
Конечно Вася... Вася...
-
Карта = Бомба.
|
-
тщательно послюнила карандаш
Дьявол кроется в деталях!
-
-
при этом многозначительно поднимая крючковатый указательный палец и принимая строгий загадочный вид.
- Ходят в теааатры. В эти... как их... библиотээээки.
- Билли, не выражайся!
|
Заканчивая перевязку, Джим понял, что остальная боль не так уж и страшна по сравнению с той, что только что пришлось пережить. Он закрыл аптечку, вернул ее в передний карман рюкзака и взялся за лямки, но слабость и жар, нахлынувшие волной лишили хоббита сил. Разум отчаянно цеплялся за угасающее сознание, нужно найти рацию и запросить эвакуацию, нельзя тут оставаться, нельзя, нельзя, нель... И вот Свифт снова в кабинете майора Армстронга, они распивают ароматный кофе и офицер рассказывает о блестящих перспективах работы во Вьетнаме
- Периодически будут приходить оружие и боеприпасы для правительства Южного Вьетнама. Твоя задача выдавать снаряжение союзным войскам по мере необходимости и проводить инструктажи по использованию вооружения. Сам понимаешь, что условия эксплуатации оружия еще те, влажность, грязь и все такое. Солдаты гибнут, теряют стволы, проще говоря потери в единицах вооружения очень высока. И что из этого следует? А то, что учет вооружения на линии фронта весьма относителен и если несколько исправных стволов окажутся в груде металлолома, вывозимого по соглашению с вьетнамским правительством, никто этого не заметит. Хочешь спросить, зачем такая сложная схема? Не проще было бы списывать и продавать оружие непосредственно со складов военных частей Австралии? Так вот сынок, мудрая птичка собирает зернышки из всех кормушек, а Вьетнам это слишком большая кормушка, чтоб ее игнорировать. Твой предшественник через пол года вернулся с двумя сотнями тысяч в кармане, не считая официальной зарплаты, а официалка у тебя будет три тысячи хрустящих зеленых долларов США в месяц. Повезло тебе парень, получишь нагретое место, останется только дергать за веревочки и собирать деньги, как бананы с куста и никакого риска...
Ты конечно хрен хитрый, но немного не угадал, я за три месяца соберу больше чем ты за пол года можешь предложить. Есть у меня свой клиент в Пакистане, со своим каналом поставки через Камбоджу. У тебя свой интерес, а у меня свой, думал Джимми, слушая майора, но вдруг в беседу ворвался еще один голос, чужой, незнакомый.
- Есть кто живой?
Свифт часто заморгал, отгоняя видение и пошевелился, острая боль пронзила ногу, возвращая хоббита к реальности. Интерьер просторного светлого кабинета растворился и Джим увидел, что все еще лежит в кровавом крошеве внутри вертолета в обнимку с рюкзаком. Нащупав приклад пистолета-пулемета, покрытый засохшей кровью, хоббит взял его в руки, снял с предохранителя, сжав зубы перевернулся на живот, укрывшись за рюкзаком направил ствол в сторону, откуда прозвучал вопрос и негромко спросил
- Кто здесь?
|
Когда Мэгги была помощницей дяди Конрада, он не раз повторял насколько недопустимо обсуждать течение и перспективы болезни в присутствии пациента. Несколько раз ей даже приходилось уходить от подобных вопросов, но в этот раз Гейдж не оставил выбора. Отзывать его в сторону для разговора было бы неосмотрительно с позиции безопасности. Могильник не место для сомнений и нерешительности. И хотя какая-то ее часть приходила в ужас от таких обстоятельств, Мэгг знала, сталкеры народ грубый и прямолинейный. Это плата за выживание на пустоши. У них всегда слово "Да", значит да, а "Нет", уж не обессудьте, нет. Она не догадывалась, почему это утверждение так знакомо с детства, и причастные к нему люди вызывают симпатию. Возможно это было заложено воспитанием.
"Если я заделалась сердобольной нянькой, то наконец-то дошло, что хреновый медик", - выругалась про себя Мэгг.
- Значит так, Кремень, ты большой мальчик, говорю прямо. Надежда есть, вот только шансов не густо. Кишки наружу не торчат, но неизвестно, что там с повреждениями органов. И опасность даже не в извлечении пули. При таких ранениях летальная причина это осложнения после операции. Боюсь, твоего ствола не хватит даже для медицинских "замазок", которых, кстати, потребуется немало. Но это все, если ты не умрешь еще в джипе. Дальше лирика. Затяжной период реабилитации при котором кто-то должен тебя содержать, и что-то мне подсказывает, среди твоего окружения нет начальника гарнизона НХРАФ с личным хосписом. А теперь итоговый вопрос: можешь назвать хоть одну, в прямом смысле, стоящую причину для масштабной затеи по твоей эвакуации и приведению в человеческий вид? Не спеши подумай, не обещания, а реальную причину. И, сам понимаешь, лучше, что бы она была в кредитном выражении. А когда сообразишь, сперва дай ответ сам себе, хочешь ли ты перед возможной смертью подставить еще и его?
Не останавливаясь, она обратилась к Гейджу. Стало ясно, завелась не на шутку.:
- Теперь ты, Джексон. Не хочу строить из себя командира, но вы мужики блять или нет? "Что скажешь, Мэгги"? Как трогательно! Скажу так: не для того я сюда выбралась, что бы сразу вернуться в клоаку. Поверь, старого дерьма достаточно. Может зря наезжаю, но если удобно, то считай на пустоши синапсы в голове затухают, и мне память отшибло, какие там у нас моральные принципы. Были. А лучше сам взвесь, кто даст гарантию, что он не загнется по дороге или под скальпелем? И сколько тебе заплатит тот, кто так же как мы шакалит по помойкам подобным этой, в надежде хотя бы не остаться в минусе? И еще, я и не думаю указывать, что делать тебе, а что нет. Но если решишь отказаться от Командорского тайника, от которого нас отделяет всего парочка мудаков, которые и застрелить-то толком не могут, то я тебе помогу дотащить мясо до джипа, а потом... справлюсь сама.
Энергичным выдохом Мэгг отбросила прядь челки и внезапно замолчала. Неловкая тишина подчеркивала - кто-то взболтнул лишнего. Но было поздно.
|
|
|
-
Раз – и к шее твоей на мгновение его прижал. Щелчок. Не больно совсем.переворачивают на живот и пневмоинъектор коротко колет в открытую ягодичную мышцу.
|
|
Мезгоев. Решив проверить, кто или что издает этот стук, ты свернул в сторону и двинулся параллельно виднеющемуся вдали горному хребту. Щелк. Пять секунд. Щелк. Тишина. Потом – окрик, эхом от скал отразившийся. И снова слов не разобрать, но теперь уже нет сомнений в том, что источником шума является человек. Щелк. Еще секунда. Щелк. Громче и громче. Щелк. Металл о камень. Или камень – о металл. Щелк. Щелк. Крик. Ясно уже, что мужчина орет. "Бля-я-я-яа-а-а-а!!!..", как-то так. Щелк. И вот уже можно различить лязг цепей. Еще три десятка шагов. Снова вопит. Примерное содержание позывов уловил даже. "Су-у-у-ука-а-а-а-а!!!..", "Мра-а-а-а-азь, су-у-у-у-у-ука-а-а-а, убью-юу-у-у-у!!!..", "По-о-о-омо-о-о-оги-и-и-и-те-е-е-е!!!". Такое вот.
Еще ближе. Вскарабкался на очередной покатый кусок расколовшейся вдребезги скалы, осмотрелся.
Вот оно. Относительно просторная, метров тридцать на тридцать, скрытая от посторонних глаз массивными шпатовыми пиками и достаточно ровная площадка с торчащей из грунта каменной плитой, над которой нависает грузный и высокий утес, на покатом боку которого можно различить грубо выдолбленные примитивными инструментами ступени. Судя по следам от траков, колес и подошв на песке вокруг, которые еще не успел замести ветер, не так давно здесь было что-то вроде собрания, в котором участвовал минимум один гусеничный вездеход, пара-тройка легковушек, несколько мотоциклов и не меньше пары десятков человек. Приехали и уехали все по одной и той же песчаной тропе, которой пользуются, судя по всему, не просто редко, а очень редко. Петляя меж валунов, ее неприметная лента быстро теряется из виду за скалами. Сама же площадка, судя по пяти свисающим с обелиска ржавым цепям, черным потекам и кляксам на окрестных камнях, вони протухшей плоти и увязшим в пыли изломанным костям, представляет собой нечто вроде места долгой и, наверное, страшной казни.
Источник звука тоже увидел. Даже три источника. Люди. Пара мужчин и женщина – все абсолютно голые, грязные, побитые и исцарапанные. Разодранная в клочья одежда тлеет бесформенной и бездымной грудой почти сгоревшего тряпья чуть в стороне. Обуви, впрочем, нигде не видно.
Первый – среднего роста, крепкого сложения коротко стриженый мужчина. За левую руку вздернут. Бельмо на левом глазу, несколько оспин-отметин, чем-то раскаленным оставленных – вокруг глазницы, а радужка правого – бледно-голубая. Татуировок россыпь на загорелой коже, росчерки шрамов. На правом плече – череп, пламенем объятый, на левом – буква "W" угольно-черная, на коленках по звезде, на груди – достаточно подробно воссозданный в виде нательного рисунка птичий скелет с широко раскинутыми в стороны прутьями лишенных даже намека на плоть или перья крыльев, что увиты спутавшимися лозами колючей проволоки. Чуть ниже подпись, "РАЙСКИЙ КРАЙ". На шее еще, под подбородком – "режь". Крутанулся, пытаясь поточней удар нанести. На спине, от лопатки до лопатки, воссозданная в цвете "морда" ярко-красного внедорожника, об радиаторную решетку которого расшибся и частично развалился на части огромный, но абсолютно несуразный, коротколапый и пучеглазый скорпион. Зажав в правой руке увесистый осколок шпата, раскачивается изукрашенный пленник из стороны в сторону и время от времени клацает камнем по толстой железке оковы. Судя по тому, что висит он с краю и амплитуда его раскачиваний довольно широка, просто каким-то образом умудрился дотянуться до обелиска и выдрать кусок из его растрескавшегося основания. Впрочем, металл крепче шпата, и все попытки "висельника" хоть что-то сделать порождают лишь новые вопли и уносимую ветром серую крупу каменной крошки. На шее болтается прикрученная проволокой фанерка. Черным по серому: "ПРЕДАТЕЛЬ".
Второй – высокий, плотно сбитый и мускулистый то ли репликант, то ли афрофедерат. Забритая до скрипа голова, похожие на пару плавающих в бензине маслин глаза, сплюснутый нос, крупная нижняя челюсть. Тянется от дальнего края левой ключицы к правому бедру рваный лилового цвета шрам, светлая метка от рубленого удара у основания шеи виднеется. Росчерки изображающих растительные орнаменты татуировок на столбообразных руках проступают, чернеет поперек груди наколка-подпись "RITAN", татуировка-крест на левом плече и нечто, изображающее то ли ангела, то ли просто крылатого человека – на правом. Пара давно заживших отметин от пулевых ранений рядом с пупком, некогда разбитые в хлам и кое-как сросшиеся, бугристые коленки, на правой щиколотке – заметный след от сотни раз стиравших кожу и десятки раз раздиравших мясо кандалов. Табличка: "НАСИЛЬНИК".
Третья – среднего роста, жилистая, скорей смуглокожая, чем загорелая, кареглазая женщина лет тридцати – тридцати пяти. Короткие и, наверное, совсем светлые волосы, что от пыли и грязи свалялись, став желтовато-серыми, метка-цифра на левом виске "16", у наружного края правого глаза – пара слезинок черных, на спине с остро торчащими лопатками – десяток бурых и уже много лет как заживших полос, хлыстом оставленных, а каждый позвонок, от шеи и до копчика, символом "*" обозначен. Овалы темно-коричневых сосков на почти плоской груди, под правой – слово "V СТАРОСТЬ V", вокруг левого соска – татуировка в виде пунктирной стрелки, кругом замкнутой, оба локтя черными нитями паутины обозначены, на запястьях – успевшие зажить точки-следы, явно от туго намотанной колючей проволоки, справа, поперек ребер – длинный, тонкий и, очевидно, клинком нарисованный рубец, дюжина звездочек-отметин от дробового ранения, большей частью на левом бедре и меньшей – на животе расположившихся, крылышки, "сапоги Гермеса" изображающие – на голенях. Табличка: "ДЕТОУБИЙЦА".
Переставил ноги ты неосторожно, зацепил насыпь – и тут же в расщелину меж двух валунов щебенка с оглушительным шуршанием посыпалась.
Как от удара током дернулся крайний из развешенных на скале людей. Тот, что с наколкой-джипом. Извернулся дугой. Тебя увидел, затрясся даже. Захрипел, как червяк задергался: - Суки блядские, су-у-уки, я же говорил – услышат!!! Услышат! Услышат!!! Вы сгниете, суки, сгниете, а я спасусь!!! Ах-хы, я знал, знал, вы, залупоеды тупорылые!!! Я – спасусь!!! (тебе) Эй-эй! Эй, мужик! Мужик, пожалуйста! Пожалуйста, помоги! Сними меня! Пожалуйста, мужик! Пожалуйста!!! Там, там, вон… (вывернулся, пальцем на вершину утеса указал) Там рычаг! Там цепь закреплена! Мужик! Пожалуйста!!!
Второй пленник оживился мгновением позже и сразу же попытался первого оратора в бок что есть силы пяткой лягнуть: - Заткнись, рвань ебучая!!! Я тебе, мразь хуеглазая, кишки через уши выверну!!! Заткнись!!! Ты… (снова его пнуть попытался) Членогрыз, сука, блядь, пидор битый, стуком своим мразиным всех тварей за сто километров уже позвал!!! Сука, блядь!!! (тебе уже) Братан! Братан! Не слушай эту мразь, меня освободи! Слышишь, братан, только поскорей! По-братски! Братское сердце, пожалуйста!!! Пожалуйста!!!
Третья, та, что по центру висит, плюнула в сторону отмеченного шрамом соседа: - Сука, тварь гнойная, да ты сам как шмонь драная верещишь! (попыталась подтянуться на оковах своих) Заткнитесь уже, хуесосы! Заткнитесь оба! Заткнитесь!!! (тебе) Друг! Слушай! Пожалуйста! Ты не слушай этих говноедов, помоги мне! Пожалуйста! Только, умоляю – быстрей! Пожалуйста!!!
-
!
-
ну, прямо, выбор. ВЫБОР. или иллюзия его.
-
Подробности до самых мелочей - это то что делает картину целой.
|
Переглянулись. Готовы? Готовы. Насколько вообще можно быть готовым. Командир подает знак к открытию гермоворот, подняв правую руку. Где-то глубоко внизу, на посту безопасности, давно ждут этого сигнала. Там и Степанов, и Янбаев. И президент, наверное. Они тоже ждали. И подтверждают судьбоносный приказ – открывать. Сирена, танцующий по полу и потолку тревожный отсвет красной лампы. Как же: гермодверь открыта - почитай, аварийная ситуация. ЧП. Что ж, вполне может быть, что и так… Клацнули железом винтовочные затворы, ствольные каналы глотнули желанную пищу из двурядных кормушек - разведчики дослали патроны в патронники. Навели оружие на толстенные броневые створки. Таков протокол безопасности – хоть внешние видеокамеры и восстановили, но – вдруг? Вдруг злые враги шлют на мониторы дезу? Кто может знать, что творится снаружи? Кому ведомо, какие организмы и разумы теперь хозяйничают на Земле? И тяжелые створки поползли в стороны. Медленно и плавно, да еще и почти беззвучно. Сервомоторы в идеальном состоянии, за сиреной и не слышно толком, как вращаются огромные шестерни, сдвигающие тонны брони. Проход. Каменные стены, укрепленные стальными переборками. Фонари метров через пять. Узкий проход, аккуратно пробитый в завале, погребшем базу «Единство» на сто долгих лет. Двинулись вперед. Осторожно, не опуская оружейных стволов. Долго, как же долго.... На каждый шаг два, а то и три удара сердца. Кровокачающая мышца разбушевалась - не унять. И ее трудно не понять... Что творится, что же творится, черт побери? И вот впереди прямоугольник света. Яркий. Ярче тактического фонаря, ударившего в глаза с двух метров. Ярче плазменной струи сварочного аппарата. Ярче софита над операционным столом. Разве бывает такой плотный, живой и чистый свет? Шагнули наружу, один за одним. И один за одним опустили винтовки и карабины, позволив оружию свободно повиснуть на ремнях. Хоть и не такому учили, и все инструкции повторены были множество раз, и вся процедура выхода выдрочена до автоматизма… Просто нельзя было поступить иначе. Как нельзя не закричать, появившись на свет из материнской утробы. Если только не хочешь умереть немедля, не успев толком и родиться… Все чувства, какие только даны человеку, словно заново запустили. Или вообще, новые выдали, вместо старых, затертых за два-три десятка лет, проведенных в подземной псевдосреде. Услышали. Тишину рассветную. Не ту, кромешную, отмеренную ударами собственного пульса в череп тишину, дарованную тем, кто на базе имеет обыкновение на ночь залепить уши затычками. И не ту мнимую тишину, с едва слышимой через толщу металла и камня, но вполне осязаемой пульсацией железного организма «Ковчега», которой довольствуются остальные. А хаотичную, пронизанную тысячей мелких шепотов, посвистов и щелчков, но при этом абсолютно безмятежную тишину утренней тайги. Почуяли. Шквал запахов неведомых. Нежных, невесомых, зовущих куда-то, тянущих душу. Медово-хвойных, терпких и горьких, сладких и пьянящих так, что на ногах не устоишь. Увидели. Камни, мхом покрытые. Стену тайги сплошную, что уходит до самого, кажется, горизонта, становясь от острых еловых макушек не стеной – ковром. Столько простора, сколько не видел никто из «единцев» от колыбели до колумбария. И небо. Нереально высокий купол, настолько далекий, что разум отказывается рассчитать высоту его хоть в первом приближении. И эта невозможная высота не звала – требовала отринуть узы земного притяжения, и падать, падать, падать… Нырять в свои глубины, разрывая невесомую кисею легкой облачной дымки. Их готовили. Имитировали краски, запахи и звуки так хорошо, как не могли бы, наверное, нигде и никогда на Земле. Но все равно разведчики оказались не готовы к тому, что их ожидало, как не готов ветеран-рукоблудец к первому половому контакту. Они стояли. Смотрели. Слушали. Дышали. Пока, наконец, старший группы не отдал приказ. Первый в этом историческом рейде. Информация по заданию:Местность, в которой была заложена база «Ковчег-1», располагалась в достаточно глухом регионе, где обжитой центральный Урал переходит в безлюдный северный Урал. База построена под достаточно высокой для этой местности (выс. 927 м.) горой Рогожка. Ближайшие поселения к северу, востоку и югу от Рогожки располагались в тридцати и более километрах. Более-менее крупные поселения - в 90 и более километрах. К западу от Рогожки был расположен закрытый город Новоэнгельс, служащий военным городком при воинской части №72332, где базировалась дивизия РВСН с РС-24 «Ярс» на вооружении, и отдельный полк ВВ. Близ Новоэнгельса располагался так же ряд мелких поселений сельского типа. Город обслуживала ограниченно эксплуатируемая железнодорожная ветка, через него проходило качественное шоссе. Местность в окрестностях базы до катастрофы представляла собой холмистую тайгу, разрезанную большим количеством рек и речушек. К юго-востоку от горы Рогожка, а так же к северу, местность была представлена сложным скальным рельефом с многочисленными каменистыми ущельями, мелкими быстрыми речками и озерами. К западу рельеф был более гладкий. Основными водными артериями региона являлись река Вторка со своими притоками, протекающая с севера на юг в 13-15 километрах к западу от Рогожки, и озеро Темное, питаемое рекой Бинтюг и ее многочисленными мелкими притоками. Задачи:Основные задачи, поставленные перед разведгруппой, включают в себя следующее: 1)Разведка местности и первичное определение текущей топографии. 2)Исследовательские работы на местности для определения состояния воздуха, почв и воды, а так же определение радиационного фона. 3)Поверхностное исследование флоры и фауны региона. 4)Определение состояния сохранившейся инфраструктуры в регионе. 4)Определение наличия присутствия людей и\или других разумных форм жизни в регионе. Карта:ссылкаКлетка = 1Х1 км. Легенда карты:Светло-зеленое: лесистая местность, тайга. Темно-коричневое: гора Рогожка и крупные скалы. Темно-зеленое: скалистые предгорья (ущелья, мелкие речушки и озерца). Штрих на голубом: болото, болотистое озеро или болотистый лес. Светло-коричневое: населенные пункты. Синее: водоемы (реки и озеро). Пунктир чертами: железная дорога. Пунктир точками: асфальтированные дороги. Условные обозначения типов задач: Красная галочка – разведка населенного пункта. Сиреневая галочка - разведка транспортных магистралей, установка следящего оборудования. Зеленая галочка – забор проб воды. Во всех точках предусматривается забор проб воздуха и грунта, замеры радиационного фона. Задачи по точкам:А) ЗАТО г. Новоэнгельс (Пермь-19) . Население: 16,027 человек на 2013 г. Определить наличие и примерное количество обитателей. Определить состояние инфраструктуры. Определить статус инфраструктуры и материальной части ВЧ №72332. B) п. Рассольный. Население 233 человека на 2010 г. Определить наличие и примерное количество обитателей. Произвести забор пробы воды из оз. Темное. Установить автоматическое следящее оборудование на берегу озера. С) д. Селкино. Население 412 человек на 2010 г. Определить наличие и примерное количество обитателей. Определить состояние транспортных магистралей. D) п. Узловой. Население 305 человек на 2010 г. Определить наличие и примерное количество обитателей. Определить состояние транспортных магистралей. Е) с. Мелкое. Население 97 человек на 2010 г. Определить наличие и примерное количество обитателей. Определить состояние транспортных магистралей. Установить автоматическое следящее оборудование. F) р. Вторка, нижнее течение. Произвести забор пробы воды. G) Железная дорога. Определить состояние транспортной магистрали. Установить автоматическое следящее оборудование. H) Шоссе. Определить состояние транспортной магистрали. Установить автоматическое следящее оборудование. I) р. Бинтюг. Произвести забор пробы воды. J) Железная дорога. Определить состояние транспортной магистрали. Установить автоматическое следящее оборудование. K) р. Вторка, верхнее течение. Произвести забор пробы воды. L) р. Вторка, среднее течение. Установить автоматическое следящее оборудование. M) Железная дорога. Определить состояние транспортной магистрали. Установить автоматическое следящее оборудование. N) р. Северная Рогожка. Произвести забор пробы воды. O) р. Южная Рогожка. Произвести забор пробы воды.
|
|
|
-
- Делай как знаешь, Джексон. То, что нужно мне, за хабар не купишь.
Не до пустяков девушке, чо:)
-
очень и очень славный персонаж, с самых первых постов западает, правда.
-
мгновенно забирая жизни, пустошь неописуемо милосердна.
veritas!
|
|
Ещё одна ходка, обещающая столь многое и столь страшное одновременно. Ходка, вылазка, экспедиция - как ни называй, от этого слова на душе сталкера расцветает пышным цветом сад эмоций, такой красивый и такой ядовитый. В жар и в холод бросает. Заставляет оставить на минутку любые дела и задуматься, вспомнить. Ведь если ходка "ещё одна" - значит ты выжил и вернулся с этим незримым грузом в душе. Тебе его нести теперь до конца жизни.
Нельзя его потерять или продать, выменять или проиграть, забыть, уступить, скинуть, выплатить данью, наверно даже умереть, не забрав с собой за грань - и то нельзя... но такое только мёртвым и ведомо.
А живые, если это сталкеры, всегда возвращаются. Иной счастливчик, одними страхом и удачей от опасностей откупишись, хабар торопливо сбыв и поняв, что "не его" - спешит отмыться от пыли мёртвых городов. То не сталкер. Так, любитель-везунчик. Для большинства таких грызня в Пустошах и есть единственная возможная жизнь.
А сталкеры вспоминают увиденное и испытанное, и открывают глаза на то, что отныне незримо с ними до самого конца, каким бы тот для них и мира ни был.
Этот груз и правда меняет, старит, делает движения чуть медлительными, словно скованными, хоть и более выверенными и ненапрасными. Сталкеры и правда не суетятся, не бегают без надобности, не шумят без уловки и не соблазняются на большой куш без совершенно дикой безысходной нужды. Наверно это незримый груз блока знаний и впечатлений, найденного на осколках старого мира, это он даёт возможность своим носителям остановиться в любой момент и взобраться на себя, чтобы свысока обозреть окрестности и избежать ненужного риска.
Только всё равно главная опасность - не вокруг, а внутри. Вопросы выжгут едкой кислотой нутро. Мрачная безысходность задавит до удушья. Пустоши сманят соблазном простой и понятной жизни.
Мало кому удавалось найти выход из этих неумолимо сжимающихся клещей. Гейдж дожил до такого возраста, при котором полной грудью дышать было уже тяжело. Ещё немного, и грудь сомнёт, а там и до сердца недалеко.
Ему казалось, что он понял, как отсрочить неизбежное. Всё новое - хорошо забытое старое, но как знать, не сумеет ли он за выигранное у судьбы время что-то понять и открыть, там, в мёртвых городах и их забытых смыслах, а что-то и закрыть, там, в изрешечённом Войной и полном прорех прошлом...
...Джексон оторвался от карты и посмотрел на Дэнни, аккуратно и плавно выжавшего педаль тормоза и теперь в ожидании скрестившего кисти рук на руле. Всё-таки толковый парень, повезло ему с ним. Остановил машину, не доезжая до опасной черты. Здесь их разве что снайпер достанет, но и то, рисковать не будет, всех троих за раз не убьёшь, эдак можно и целый джип добычи упустить.
Пригород некрополя. Паршивое место.
Рейдеры или бандиты поумней - пропустят, им хабар нужен, а это значит: "всех впускать, никого не выпускать". А вот те, кто поголодней, тем плевать, вдарят через несколько сотен метров.
И всё же Джексон чуял, что в этот раз как минимум въехать у них получится, а при толике везения - и выехать. Бандиты и рейдеры всё же тоже живые, вечную вахту нести не могут, а сталкеры мимо не каждый день ездят. Нет, въехать сегодня точно получится. А выехать тоже по-разному можно. Там видно будет, некрополи любят дерзких и удачливых. Главное не наглеть.
- Есть неподалёку ещё пара мест...
Лидер группы кашлянул, прочищая горло. Всё-таки впервые за всю ходку рот раскрыл. Положив протёртую на сгибах карту на руль перед "Мавериком", он начал водить пальцем от ориентиров на поверхности карты к направлениям в воздухе перед собой.
- Здесь и здесь, начнём с этого, поедем вот так. Здесь можно будет оставить машину. По пути к "стоянке" расчистим хлам на дороге, если будет мешать быстрому старту и разгону.
Убедившись, что напарник понял маршрут, Джексон удовлетворённо кивнул и, обозрев окрестности в бинокль, дал отмашку: поехали. А сам подумал, что наверно рискнул впустую, не установив наблюдение сразу и на нормальный срок. Раньше бывало, что и по четверти часа дома дальше по дороге рассматривали, и всё равно на засады напарывались. Но то раньше. У сталкера каждый новый день - уникальный, не похожий на другие. Вообще, даже хорошо, что в этот раз решил рискнуть. Живым себя почувствовал. Вздохнул полной грудью. Всё благодаря этим двоим.
Джексон обернулся на Мэгги. Напарница на заднем сиденье была как обычно собрана и внимательна. Винтовка на коленях, взгляд на горизонте.
- Спасибо за запчасти. Если пригодятся - сможем выкарабкаться, а пригождаются они чаще, чем хотелось бы. Машина-то не новая. Так что спасибо: одной головной болью меньше.
Вступив в команду, "Вдова" и правда сделала вклад в общий транспорт запасными топливным шлангом, насосом, ремнём привода генератора, фарными лампами и прочими важными деталями, целым набором для тех, кто разбирается в механизмах и хочет починить давшую сбой машину. Гейдж тогда не поблагодарил толком нового члена команды, сборы отвлекали, а сейчас вдруг вспомнилось. Впрочем...
На самом деле ему просто хотелось что-то сказать, не по делу, как обычно, а просто так, ради самого разговора, пусть и неуклюжего и короткого, но всё равно приятно освежающего что-то внутри. Он и сказал. Просто для того, чтобы распробовать языком эту дивную связь с живым единомышленником, своим мнением, харакетром и желаниями обладающим. Держащим в тебе человека.
Для Мэгг это первая ходка в составе новой команды, но Джексон ей уже доверял, и потому что знал, что она опытный сталкер (да ещё какой!), и потому что хотел сделать привал на дороге к абсолютной чёрствости, замкнутости и цинизму. Чего доброго, и свернуть получится. Ведь бывало, те, кому доверял - подводили. А бывало, что не заслуживающие доверия показывали себя с лучшей стороны. Всякое бывало, и вот матёрый сталкер, долгое время промышлявший в одиночку или в качестве временного члена временных групп - берет себе постоянного напарника, разговорчивого и открытого миру и людям паренька, а ещё через два месяца принимает и печально знаменитую в сталкерских кругах "Вдову". Месяц они притираются друг к другу, решают бытовые дела и обмениваются опытом.
И вот - первая ходка втроем.
Пусть говорят, что хотят. Про болтливого новичка-"Маверика", язык которого враг не только ему самому, но и всем вокруг. Про несущую незримое проклятье бандитской мишени женщину, чьё место - "в походном лазарете лагеря, и не более!". Про выжившего из ума "Вихра", "невесть что задумавшего с этими бедолагами сделать".
Для Гейджа это не блажь, не корыстный умысел и даже не столько насущная необходимость, как он до недавнего времени думал. А что? Сложно сказать, не привык ещё Джексон к постоянной компании, не разложил все мысли по полочкам.
Нечто большее они оба, это точно.
А ещё точнее только время покажет - то самое время, которое он выкупил у Пустошей за Дэнни и Мэгг. Если сталкер действительно похож на старика, то рано или поздно кто-то должен прийти ему на смену.
-
+1
-
Ну это вообще... )
-
ну ты, отец, как всегда. выдал на орехи.
-
просто загнал в угол значимостью! )
-
Драагота
-
За "масштаб трагедии" :)
|
|
Они погрузились и выехали до рассвета, когда серо-коричневый ландшафт пустошей был еле-еле освещен и выглядел, как фантастические равнины Кретея. Сам Кретей, или QFTJ-и-сколько-то-там-цифр, один из двух спутников планеты, всю ночь маячил на небосклоне, а сейчас пропал из виду. День обещал быть ясным. Гейдж не знал, почему так выходило, что два из пяти дней пасмурные, а дождь - пару раз в месяц. Старики, которым про тот мир рассказывали их старики, говорили, что раньше было не так. Да раньше все было не так. Сталкеров со стариками роднила как раз эта уверенность - что раньше мир был другим. И отличался от нынешнего, не как два поселка Хелены - лица разные, суть та же - и даже не как Большой от шахтерской деревни. Как горы на горизонте от кочки под ногами. Это было страшно. Те сталкеры, которые пытались постичь величие старого мира, бывало, сходили с ума от понимания разверзшейся пропасти. Гейдж иногда натыкался на такие свидетельства: что каждый день все люди в старом мире начинали с горячего душа, что они могли сесть в поезд и за день проехать расстояние от Рэда до Нью-Хоупа, что можно было прийти в магазин, набрать на полках любой еды, которая понравилась, а потом заплатить карточкой, на веру то есть, фактически. Факты, не укладывавшиеся в голове. И самый страшный вопрос, который они рождали - как? Как можно было все это потерять? Ради чего? Что же это за люди такие были, как же они не ценили всего, что имели... Он уже давно прошел осознание этого страшного вопроса, и Мэгг - тоже прошла, а вот Дэнни - еще нет. И Джексон понимал, что однажды напарнику понадобится поддержка. Но пока Дэнни был молодой и очень удачливый сталкер. Еще бы - такую винтовку оторвал, такой свитер теплый у него, значит, повезло ему когда-то, что не пришлось все это на консервы менять. Ему еще было все это просто интересно, увлекательно, захватывающе. Ничего, еще пообломается, еще пооботрется, еще поймет, во что он тут влип. ♫ ссылкаСкрипнув шинами, джип остановился. Подъезжали к предместьям. В города-могильники сталкеры всегда отправлялись затемно, чтобы побольше времени провести в самом городе. Можно было, конечно, переночевать там же или найти лежку в предместьях, и чем дальше приходилось партиям углубляться в развалины, тем чаще они так и поступали, но... лучше все-таки пораньше начать и пораньше закончить. Ночь в городе - плохое время. Так что по традиции сталкеры вставали рано, а на въезде делали короткий привал. Ну, понятно, надо было брюхо набить на весь день до вечера, чтоб не отвлекаться на это потом, в процессе поисков. Но еще... еще надо было прислушаться к себе. Постоять, подумать, посмотреть на солнце, носом воздух втянуть. Не сосет ли под ложечкой? Предчувствия. Тут в них верили. И не один раз сталкерская партия, остановившись вот так утром и постояв несколько минут, обменивалась взглядами, а потом главный сплевывал в пыль и говорил: "Ребят... а ну его на хер! Поехали-ка назад. Не хочу сегодня сдохнуть." И дальше - никаких вопросов. В нашем деле резкие движения - лишние движения. Ну, а если все-таки ехать, то надо определиться, с чего начинать. Можно подальше забраться в развалины, надеясь на удачу, а можно навестить кое-какие места, ранее примеченные, но оставшиеся не охваченными по некоторым причинам - времени не хватило, помешали или места для хабара уже не было в рюкзаках. Гейдж припоминал пару таких мест.
|
|
-
и правда. тихо.
-
Пробирает.
|
Черный.
Лыба нехотя вернул ногу на место, повернулся спиной к упавшему пацану и пошел к своей шконке. Через секнуду туда подтянулась парочка братков, зашуршали карты, завязался тихий базар.
Чеснок остался возле валяющегося в бессознанке новичка. Не торопясь оглядел камеру - не будет ли предъяв. Предъяв не возникало, по понятиям все было правильно. Последним, на кого посмотрел Чеснок, был Калган.
Старый вор вертел самокрутку, будто ничего занимательного вокруг не происходило. Поймав взгляд Чеснока, смотрящий небрежно указал на верхние нары, которые как раз недавно освободились - Елду неделю, как на УДО проводили. Знаменитый лох этот Елда был. С парой друганов в своей же студенческой общаге накрыл частный кабинет сексопатолога - потырили видак, лекарства и эротические книжки с картинками. Первый же шмон по комнатам их и накрыл - лохи нажрались виагры на радостях, и у них стояк колом еще три дня длился - хоть на бабу лезь, хоть дрочи, хоть водой поливай. Пацаны уже в больничку хотели сдаваться. Менты с улики той ржали, как кони. До хаты слух, конечно, сразу дошел - и погоняло приклеилось намертво. За клоуна канал для зэков.
Вот, на место Елды пахан и определили Белого. Нормальное место, без подляны.
Кивнул Чеснок, без особого напряга подхватил новичка и закинул на ту шконку с вещами вместе. И одеялом сверху накрыл - пусть отлеживается.
Калган тем временем довертел самокруточку, чиркнул спичкой, скупо прикурил, передал горящую спичку кому-то рядом - экономия. Даже спичка зря не тратится. Пыхнул раз-второй, махнул Чесноку:
- Давай чифирнем, я угощаю. Фикса, завари, пожалуйста.
Это было знаком. Смотрящий одобрил и признал, что разрулено по понятиям. Опускать по подляне лоха не будут больше, а уж чего сам заслужит - того и получит.
Хата потеряла интерес к происходящему, каждый своими делами занялся. Белый бесформенным комком лежит на шконке, проваляется еще пару часов как минимум - если голова крепкая. Калган с Чесноком чифирить затеяли, Лыба в рамс рубится. И Шмеку уже не надо на волчке стоять.
Белый.
Кровавый алый туман. Яркие пятна искрятся, хороводом танцуют в багряном киселе. Звон в ушах. Бомм-боммм. Не спрашивай, по ком звонит колокол - может быть, он звонит по тебе. Кровяные шарики гоняются друг за другом по магистралям сосудов, сталкиваются, разлетаются, вдребезги разбиваются, красным туманом застилая все вокруг. Звон в ушах. Острый запах чая с травами. Нет, не чая. Просто трава. Щекочет ноздри, пыльцой пряной прямо в нос ударяя. Просто трава. И пыль. И асфальтовой мягкости подушка. ЗВОН В УШАХ.
Хорхой. Серый.
Белый дернул ногой, веки задрожали. Нос сморщился, губы скривились, будто сейчас чихнет.
|
-
На улицах сейчас опасно, шляется всякий сброд и шваль. Да еще все пьяные!
Бьешь навзлет :DD
-
На улицах сейчас опасно, шляется всякий сброд и шваль. Да еще все пьяные!
|
-
Шикарно описаны нововведения!
-
в целом по системе - очень годно. без дрочева на циферки, в меру казуально и интересно.
|
|
|
|
Стэнли сидит, прислонившись спиной к изгрызенной шрапнелью стене, подальше от окна. Под седалище подложена найденная здесь же подпаленная с края циновка - чтобы не пачкать штаны; между хребтом и стенкой просунута какая-то ширма, что ли - чтобы, стало быть, не пачкать китель.
На коленях у Аргайла лежит планшет, на планшете - блокнот, открытый на чистой странице. В правой руке у лейтенанта карандаш: Стенли то решительно подносит грифель к бумаге, то отдергивает, будто боится обжечься. В левой - зажигалка. Большой палец то отщелкивает крышку, то захлопывает ее обратно. Щелк-щелк. Щелк-щелк.
Дневник - вещь нужная. Многие великие полководцы благочестиво вели дневник в минуты затишья и и вынужденного безделья. Дневник бесценен как основа для будущих мемуаров. А потом посмертного издания личной переписки, цитат... и самих дневников же! Потому вести его надо аккуратно, чтобы предстать перед будущими поколениями в правильном свете. Одухотворенном и возвышенном.
И о чем тут, спрашивается, одухотворенно и возвышенно писать?
Стенли тяжело вздыхает, и принимается остервенело врать в лист:
"Третьего февраля наш прославленный полк подошел к древнему городу Хюэ, вероломно захваченному мятежниками. Величественные древние стены..."
-Дай заценю... О, бедный Ху Ер Ик! - Ебать его в глазницу! Это был гук бесконечного тупоумия, и некрасивый до выблева. Всю жизнь он копался в дерьме...
Аргайл отрывается от письма:
-Немедленно прекратить! Какого черта ты делаешь, морпех?
Взвод отзывается недовольным ворчанием, все разочарованы прерванным представлением.
"Со мной взвод отличных американских парней, патриотов своей Родины. Простых, но честных и чистых..."
-Поднимаю на пять!
-Придержи коней, Мерфи, у меня только три есть...
-Тогда ставь жопу своей мамаши, гы.
-Полегче, сука, ты про мою ма говоришь! Может, жопа сестры сойдет?
Гогочут. Аргайл вздыхает. С хрустом выдирает полуисписанный листок из блокнота. Вот и зажигалке применение нашлось... Объятая пламенем бумажка планирует на грязный пол, и Стэнли растирает пепел подошвой ботинка. Нельзя так. Стенли решительно не понимает, что происходит на этой войне. Напишет все, что надо, когда поймет. Лучше бы уж в бой поскорей.
Убрал всю приблуду в планшет, закурил. Сидит, то на радиста поглядывает нетерпеливо, то на часы. То снова на радиста. И опять зажигалкой: щелк-щелк, щелк-щелк.
Вдалеке, среди взрывов попроще, прошла волна не то чтобы оглушительно громких, но основательных таких, нешутейных ударов. Пару секунд спустя они отозвались тремором пола, почти несущественным, но вполне ощутимым седалищем и ступнями даже на таком расстоянии. Словно землю-матушку прошибло легким ознобом. Словно отголосок шлепка по сраке особо борючей орчихи докатился тектоническими волнами до самых бровей, и стряхнул с них перхоть.
Взгляд на часы - 22, как по нотам. Стенли встает, закидывает на плечи шмотник, подхватывает аккуратно прислоненную к стеночке "черную винтовку". Каску нацепил, завязал ремешок. И горланит, подражая, насколько получается, сержанту - инструктору по строевой:
-Морпехи, приготовились! Авиация отработала, скоро выступаем!
|
-
Вот уж действительно, есть чему поучиться..
-
-
-
вот это я понимаю, блять, допрос.
-
Жость какая! :О
-
Минус много! Нельзя так с эльфийками! И вообще нельзя быть таким!
-
-
Ушастые не нужны
-
Вот это по нашему. Просто, надежно, действенно.
-
КРОВЬ-КИШКИ-МЯСО-РАЗВАЗЮКАЛО
|
-
представляю, как у Василевского бомбануло, хехе:
|
Трарахтит. Тарахтит, трясёт, жарит сверху и снизу. А еще воняет - перегоревшим дизелем, чьим-то пОтом, гарью немножко. И дерьмом.
Дерьмом воняет от ботинка. Оно набилось в неглубокие горизонтальные канавки на подошве аргайловского боевого башмака, и теперь Стенли методично выковыривает отходы чьей-то жизнедеятельности из своей обувки. Немыслимо! Он вступил в дерьмо прямо на марше. Влетел, широко шагая по пыльной дороге, смачно припечатав всей стопой. И ведь по всему видно, что не орк или гном какой опростался - эти уж если навалят, то по колено провалиться можно. И на остроухих не свалишь, разбежалось местное население в преддверии боев. Это что же получается, человек, да еще морской пехотинец, светоч цивилизации в этой богами забытой дыре, встал прямо посреди дороги, спустил штаны и облегчился по крупному? Немыслимо!
Стенли морщится. Если в тылу все это вооруженное безобразие еще походило на американскую армию, то чем ближе к передовой, тем сильнее части и соединения начинали напоминать наемные банды под знаменами кондотьеров. Немытые, нечесаные солдаты совершенно неуставного вида, увешанные нелепыми амулетами, с раскрашенными и расписанными похабщиной и еще черт знает чем чехлами касок. А то и вовсе без касок... С субординацией и того хуже. Стоит такой горе-боец: расхристанный, вонючий, лыбится нагло. И тянет вальяжно: "Сэр, не ма-а-а-гу знать, сэ-э-э-р!". Так и подпирает перехватить скотину по рылу, но нельзя. Недостойно офицера, недостойно человека, недостойна отпрыска благородной фамилии.
Да и офицерский состав, прямо скажем... Говорят, даже оркозадые в офицеры выбиваются. Довели армию до ручки, господа демократы! Что дальше? Оркозадый президент? Какой-нибудь Барук Алабама - "дай-кушать-банана"? Позорище...
А как многообещающе начиналось - только прибыл, и сразу распределили на передовую, да еще в такое прославленное соединение... И вот, на тебе. Пока добирался, всякого насмотрелся: и неуставных отношений, и других действий, порочащих честь вооруженных сил Соединенных Штатов, а один раз Аргайл даже был послан нахуй безвестным капитаном при попытке разузнать у него, где найти штаб полка. И ведь, что обидно, не было возможности написать рапорт с жалобой - непосредственного начальника у Стенли еще не было...
Потом увидел свой взвод. Эх, беда-печаль. Такой сброд не то что в бой вести, гальюн чистить не поставишь - они и экскременты испачкать могут. Ну да ничего... Теперь за дело берется настоящий офицер и Человек с большой буквы, Стенли Рональд Джонатан Аргайл Третий (младший)! Уж он вобьет в них и дисциплину, и чинопочитание, и боевой дух вместе с патриотизмом!
Воодушевленный благочестивыми мыслями, Стенли выковыривает из подошвы последние крохи дерьма, и произносит Вдохновляющую Речь для всех бойцов, кто может его расслышать через громыхание танковых траков, рёв дизелей и отдаленную канонаду:
-Морпехи! - начинает он - Сегодня, в этот славный день вы можете послужить своей Родине! Ценности Свободы и Демократии...
Речь не задается. Возвышенные слова Аргайла не долетают до ушей личного состава. Они не могут пережить жары, едкого тротильного перегара и тотальной, осязаемой на физическом уровне атмосферы безразличия, генерируемой взводом. Они сворачиваются и мнутся на лету, падают комковатой массой на раскаленную танковую броню и скатываются по ней в пыль, как спущенка по жопе местной шлюхи.
Непривычную глотку Аргайла жжет огнем, ее забивает песок и режет едкий дизельный выхлоп. Он не может перекричать увертюру военной симфонии.
-...даже если погибнем. Благодарный эльфийский народ никогда не забудет наш подвиг! - кое-как заканчивает Стэнли и жадно припадает к фляге. На лицах некоторых бойцов недоумение и даже какая-то лёгкая брезгливость. Остальным по херу.
Да, "завоевать умы и сердца" будет непросто...
-
Да и офицерский состав, прямо скажем... Говорят, даже оркозадые в офицеры выбиваются. Довели армию до ручки, господа демократы! Что дальше? Оркозадый президент? Какой-нибудь Барук Алабама - "дай-кушать-банана"? Позорище...
вот это - пушка. и вообще пост весь образцовый.
-
Хорошо!
-
Задорное начало.
-
Очень классный
-
Задумка и всё остальное на 5+
-
Жирный полковник, набрав кислороду, пихнул молодым дремотную патриотическую блевоту. (с) В.М. Вакуленко.
-
Ха! Смищно! Нет, ну серьезно;)
-
Отлично
-
Стенли выковыривает из подошвы последние крохи дерьма, и произносит Вдохновляющую РечьБлагодарный эльфийский народ никогда не забудет наш подвиг!
-
Любопытный персонаж, интересно читать :)
|
Почем нынче каннибалы?
Вот прочла я тут один пост. Нечаянно. И тут же вспомнилась история из жизни.
Звонок в отделение реанимации:
— Здравствуйте, можно узнать состояние Имярек?
— Состояние стабильное, сегодня переводится в хирургию
— (радостно) — Спасибо большое! А скажите, когда можно его отведать?
— (нервный кашель, скрывающий смех) — Отведать?
— (уверенно) — Да! Отведать!
— Э...(Кхе-кхе) Э-это я не знаю, в хирургии поинтересуйтесь, когда у них там обед.
Это, значит, эпиграф. А вот и постик. Курсив, как водится, мой.
***
Стоял легкий вечерний день (тяжёлая утренняя ночь нас ещё ждёт), смеркалось, корчма была заполнена людьми конечно, (конечно, людьми, кем же еще? Орангутанов и дварфов не пущают) это самая известная корчма в Вызиме, столице Темери.
Каменная таверна, стояла прямо возле ворот, потому была очень известной, (веская причина, действительно. Неизвестной корчме не место у ворот! ) деревянный пол, куча столиков, камин, (Камин! Вот это святое!) пышногрудая официантка Ерди, мечта всех и всея. (Мечта, как предмет меблировки, наряду с официанткой радует глаз)
Колоны (Хто?!) из срубленного дерева, факела с стальной миске (колоны из факела со стальной... чем?!), и лампы из черепка красного цвета (лампы из красного черепка... Это маленький красный череп? атмосферненько), шкуры различных тварей и животных (под тварями-не-животными, вероятно, имеются в виду растения и грибы), на полу шкура бурого медведя, с желтыми зубами, на потолке коптилось дерево (особое блюдо - копчёное дерево, для бобров-гурманов, видимо) , запекалась картошка с поросенком (тоже на потолке?).
Горящий камин легко трескал поленьями, (легко трескал, тяжело чавкая) скипы чеснока (честно признаюсь, я не знала, что такое скипы, пришлось погуглить. Выяснилось, что это имеет отношение к шахтам. Ну... я не знаю... впечатлена масштабами. Чесночные шахты - это дааа... ) зловредно попахивали, (прямо скажем, подло попахивали) и молодой поросенок уже раздавал запахи по всей корчме, (вот это раздача!) тут было шумно, очень шумно весь сброд уже пил пиво, (сброд пить бесшумно не умеет) или вино уличные маги показывали "фокусы" (так что показывали маги - вино или фокусы?) а бард женщина с мягко светлыми (жёстко тёмными) волосами, мелодично пела грустную балладу барда Лютика баллада называлась "Баллада о мягком металле" (баллада - три раза подряд! да поняли мы, поняли, что это была не серенада)
Золотые стрелы у эльфов в чести,
Оркам бронза милей,
Лес золотой, и черный лес,
Холодная песнь ветвей.
Эльфы пришли во главе с королем
Орков привел Аргат.
И друг против друга, глаза в глаза,
Рука с королем стоят
- Это наш лес..
Сказал король.
- Идите назад... друзья. Шкура орков не станет целей, если в шкуре стрела
- Слова не заменят тебе бойцов!
Ответил ему Рука.
- Моих две тыщи, а твоей двухсот. Не набередов ряд, закалка клинков решает судьбу, бронза пусть правит бал! Возьмем мы добычу, наш лес отберем! Золото - мягкий метал.
( я не буду комментировать ЭТО — настолько оно драматично)
Она начала мягко играть, потом легким голосом (лёгкий голос - тяжелая песня) продолжила так и толком не начав, (продолжить, так и не начав - особое искусство. Это как умереть, не родившись) кто-то кинул барду мешочек отдающий звоном монет, (попахивающий?) бард улыбнулась и поблагодарила, и закончила балладу так и не допев. (бабло забрала, и всё, финита ля комедия. Вот было бы неплохо, если б некоторые популярные исполнители тоже так поступали.)
Владелец радостно стоял, и напевал себе под нос запиваю грусть пивом, и мясом, (запить мясом - это тоже надо уметь) он был рад, довольно сильно. (так запил, что грусть сменилась радостью, довольно сильно)
- Ерди, два пива на столик! Быстрее девочка.
Официантка побежала на столик, и подала пиво. (Хопа! танцы на столе!)
***
Вот такой чудесный пост, перловка натуральная. Про запятые я молчу, они высыпаны горстью, где попало.
Кушать подано! Кто первый отведать больного?
С вами была
Как всегда, злая и несправедливая
Фиолетта Пасквиль
|
-
Обгоняя Зиму, добавил: - С вареньем и мёдом, Игорь Семёнович. 
|
|
|
-
Вот это правильно, бросать ГСМН не надо. Тем более, что мужики прямо в ГСМН есть :)
-
Айрин могуществом богата. Слог, экспрессия - на высочайшем уровне. Спасибо, йоу.
|
|
Выйдя из взорванного проема, бывшего раньше главным входом МИДа, Обухов направился к БТРу, осторожно переступая целые россыпи золотистых гильз, обходя лужи крови, скопившиеся в воронках и канавах изрытого боевой магией обоих сторон асфальта.
За спиной оставался почерневший, ощерившийся сотнями оскаленных осколками стекла пастей-окон массив МИДа, местами чадящий иссиня-черным дымом, местами полыхающий пламенем, испещренный сотнями, если не тысячами попаданий пуль, изрубленный, промятый и проплавленный мощными заклинаниями и фугасными орудиями танков, но так и оставшийся стоять, как остались сейчас на ногах бойцы ГМСН. Вымотанные далеко за предел человеческих возможностей, изможденные, неоднократно раненые - товарищи, теперь, боевые товарищи - выходили один за другим из здания, поддерживая друг друга.
Позади остались казавшиеся бесконечными в кутерьме шквального огневого контакта кишки коридоров, темные залы и комнаты, пропитанные едким запахом серы и пороховой гари, почерневшие от разрывов гранат, полные трупов и баррикад. И кажется, до сих пор еще слышатся отголоски криков предсмертных как культистов, так и бойцов ГМСН, да шепот сотен голосов демонов, так и не сумевших прорваться в наш мир и отведать человеческой плоти. А те, кто прорвался, вкусили стали, серебра и свинца. Досыта. Прошли. Страшный по напряженности бой не запомнился, превратившись в памяти в каледоскоп образов-воспоминаний.
Чернов, стреляющий из огромного пулемета "от бедра". Огненно-яркая очередь трассеров переламывает, разрывает фигуры противников на куски, словно картонные мишени. Искра, с испариной на лице, растрепавшимися волосами, выставляет руку вперед, первой бросаясь в коридор - и огненным градом перед ней падают на ковер оплавленными искрами пули. Замысловатый взмах другой руки - и - нет, не огненный шар - у нескольких противников разом взрываются гранаты на разгрузке, разметав баррикаду. Кузнецов, не на секунду не замедлявшийся, срывавший гранаты и магазины с разгузок павших противников прямо на ходу. Цыденов с Тайширом, вдвоем выламывающие мощные металлические двери так, что те вместе с косяком пролетали чуть ли не десяток метров. И другие. Огонь. Стрельба. Бег. Смерть.
Шел Обухов, пока под ногами вместо крови, бетонной и асфальтовой крошки, грязи и гильз не оказалась вода - то подтаяли сугробы, на некотором отдалении. Те, что поближе были - испарились.
Рефлекторно попытался отстегнуть шлем, забыв, что потерял его на последних минутах боя. Усмехнулся, опустился и, зачерпнув непослушными пальцами прогоршню ледяной воды, плеснул в лицо, с усилием его потерев, смывая копоть, гарь, свою и чужую кровь.
И замер, вглядываясь во вдруг ставшее таким чужим лицо в отражении. После секундного замешательства смочил руки еще раз и плеснул на короткую свою стрижку, смывая белую штукатурную пыль.
Да только эта белизна уже не вымывалась.
-
Такая белизна.
-
намба ван вообще.
-
+1 Крутой.
-
Хороший пост.
-
+
|
-
правильной же вере такие всегда приходят, рано или поздно.
-
К врачу, вах :D
Яркий получился персонаж. И тогда, на психотренинге хорошо выступил. Первым всегда быть трудно.
-
НОРМ 
-
Сам-то Кузнец Бога славил без поклонов земных, и колен преклоненных, лишнее это. Мой Бог меня рабом не кличет
хорошо в контексте. Молодец, Сэт.
|
|
|
|
|
|
|
- ДА БУДЕТ ТАК! - возгремел голос. Всё потемнело; Хотис перестал видеть зрителей, Арену. Он почувствовал, что проваливается куда-то. Голос же продолжал греметь в ушах. - МЕСТЬ ПРЕВЫШЕ СИЛ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ТЫ ИЗБРАЛ. ТЕЛО И ДУШУ ТЫ ОТДАЛ МЕСТИ. СТАНЕШЬ ТЫ ВОЕМ И КРОВЬЮ, ЯРОСТЬЮ И БЕЗУМИЕМ, И БЕГУТ ОТ ТЕБЯ ЛЮДИ, КАК ОТ НЕКОГО ЧУДОВИЩА. РАЗУМ ТВОЙ НЕ В СИЛАХ БУДЕТ ВЫНЕСТИ ТВОИХ ЖЕЛАНИЙ И ПОКИНЕТ ТЕБЯ. БЕЗУМНЫЙ, ЖАЛКИЙ И УЖАСНЫЙ, БУДЕШЬ ТЫ СКИТАТЬСЯ ПО ЛИЦУ МИРА, ПОКА БЕССМЫСЛЕННОСТЬ ТВОЕЙ МЕСТИ НЕ СТАНЕТ ЯСНА ДАЖЕ БЕЗУМЦУ! ДА БУДЕТ ТАК!
Страх проник в душу Рыбака, но он выпятил грудь - и ответил словами дерзкими и презрительными, подобающими герою. И тогда вернулось к нему зрение, и запомнил он обрывки пира во тьме с кровожадными демонами возмездия и разрушения, объятия Гекаты и смех самых тёмных и самых ужасных людских божеств. Среди этого тартара, впрочем, был и толстяк Бахус. Как ни в чём не бывало, наливал он кровь из бездонной амфоры и травил демонам байки. "Ничего, я в молодости тоже такое творил", - похохатывал он, словно мрачная атмосфера пира безумцев не имела над ним силы. - "Молодой, глупый был, задорный. Понять не умел, оттого тянулся убить, да. Это проходит после первой тысячелетки, хахаха."
Похмелье было ужасным. Очнулся в каких-то грязных трущобах. Разум так и не вернулся полностью, лихорадочное желание убивать, сжигать, уничтожать ненавистных римлян горело теперь ярко, как никогда, прожигая череп. В тот же день Хотис освободил первых союзников. После жестокой расправы над Спартаком гладиаторы побоялись бы даже бежать, но такая сила была в страстной и путаной речи безумца, что он заражал ею всех вокруг. Вскоре его банда разрослась и бесчинствовала в Италии, грабя виллы и освобождая рабов. Хотиса больше не было - был Спартак Распятый. Восставший из мёртвых безумный вождь. Сторонники его рисовали на груди и на лбу крест, некоторые даже выжигали. Рим был в смятении, но всё же как будто оснований для беспокойства не было - в отличии от того времени, когда восстал Спартак, в городе были легионы.
Однако оракулы, словно сговорившись, вещали недоброе вопреки всякой очевидности. Сивиллы, повинуясь божественным знамениям, открыли запретные книги, и неслыханные пророчества были возглашены. Жрецы словно взбесились - призывали покинуть Рим, отказаться от латыни, принять новые законы взамен старых - неслыханные, ужасные дела. Безумные прорицатели бродили по улицам города, пророча погибель. Немногие к ним прислушивались, в особенности гордые консулы.
Легионы Помпея были отозваны из Африки, и улицы наполнились легионерами, что успокоило народ. Не было никаких шансов, что горстка безумцев одолеет испытанных в боях воинов. Но безумцам никто не указ. Спартак Распятый, восставший из мёртвых призрак вождя, помешанный на мести, двинул свою банду на Рим. Заражённые его безумием, последователи не усомнились. Казалось, всё могло закончится только одним... Но перед битвой воздел помешанный руки, страшные и богохульные слова обращая к небесам, и призвал богов исполнить обет, указывая на город и на легионы, выстроенные в боевом порядке. И случилось чудо: пала с небес звезда ярче солнца, пала на великий город со страшным грохотом, сметая здания, как папирус, сжигая людей - и самый звук падения, говорят, был так же смертоносен, как свет. Дрогнули легионы при виде чуда, и бежали, и бросились за ними безумные носители креста, преследуя и убивая.
Так погиб Рим. И стали воды Тибра ядовитыми, а само это место - проклятым и несущим погибель на долгие века, и даже дикие звери там не селились. И были ужасные знамения, и женщины рождали в тот год уродов, и косой прошёл Спартак-Хотис и его безумцы по Италии, разрушая, убивая, не зная ни жалости, ни пощады. Испуганные страшными знамениями, чудесами и пророчествами, остатки римлян бежали и вняли советам жрецов - не говорили более на латыни и совершенно поменяли законы и образ жизни. А восставшие и присоединившиеся к Распятому крестоносцы долго ещё наводили ужас на все окрестные народы, даже и те, которые раньше враждовали с римлянами. И через век никто уже не смел говорить на латыни, ибо проклятие следовало за всеми, кто из гордости или по другой причине сохранил этот язык. Даже книги на нём были сожжены и стёрты из памяти людской. И пришли в Италию другие народы, и на долгие века стала она гнездом вождей и разбойников, пристанищем пиратов и местом безвластия, ибо никто из здравомыслящих правителей и не думал захватывать эту проклятую богами землю.
А сам Хотис-Спартак не погиб в этом хаосе, не умер он и в положенный человеку срок. Пережил он даже свой орден крестоносцев-мстителей, ибо в конце концов некому стало мстить. Безумный, вечно жаждущий крови - уже не только римской, любой - блуждал он по земле, всюду наводя ужас своим появлением. Говорят, стал он чудищем, которое не брало оружие, драконом, Калибаном, воплощением слепой и бессмысленной мести. В редкие дни просветления он успевал ещё ужаснуться своим деяниям, но не было пути назад - не мог он признать свои подвиги и жизнь свою бессмысленной - и снова шёл нести слёзы, смерть и разрушение тем, кто казался ему хоть отдалённо похожим на римлянина.
Наконец, после тысячелетия блужданий, в диких лесах Европы, нашёл его чудотворец, известный в Ровно как Га-Ноцри, а в мире Хотиса - как Светлый Бальдр. Бросился на него Спартак Распятый, чтобы убить, но поразил его Бальдр священным молотом в грудь, словно печать поставив на выжженный там крест.
- Доволен ли ты исполнением своего желания, Рыбак? - тихо спросил Бальдр поверженного противника, и не было в голосе его издевки - только печаль. Никто не знает - и, наверное, не узнает никогда, что сказал ему Хотис в ответ перед смертью.
-
Красиво и жестоко
-
Эпично!
-
Ужас какой. Мне нравится
-
эпикнесс
-
Апофиоз бессмысленности жизни!
-
Ну вот, теперь Америку откроют китайцы.
-
Хотис сказал бы что ожидал подвоха, соизмеримого с его местью. Но это было платой за легенду и эпичность.
И да, конечно доволен. Не печалься, добрый старик.
-
это мощно.
|
|
|
-
компания «Хедхантер Инк» ищет юриста для консультирования сотрудников компании по правовым вопросам и претензионно-исковой работы
|
Добродушный толстяк повар, с утра пораньше заглянувший в свою "вотчину" на корабле да так и застрявший там, как раз вертелся у плиты, с деловитым видом размахивая кухонным инструментом и напевая себе под нос какой-то старый мотивчик. Получалось довольно даже сносно, учитывая, что пения Маркус никогда не увлекался, предпочитая больше слушать, чем драть собственные связки, однако постоянные треск и шкварчание не давали возможности по достоинству оценить его музыкальные данные. Бронко как раз сейчас был занят поджариванием чего-то, что ранее было "свежим мясом", но теперь, в связи с истечением срока годности, срочно нуждалось в быстрой и тщательной готовке, чем суперкарго Феникса (а по совместительству и его кок) и занимался, не обращая на присутствовавшего Роберта особого внимания. Пассажир пассажиром, но Джей-Джей придерживался той точки зрения, что человеку не стоит зря досаждать беседой, если он самого того не хочет. По крайней мере, пока этот человек платит команде деньги за свое пребывание на борту. К тому же, несмотря на весь свой богатый жизненный опыт, Брокус попросту чувствовал себя несколько неуютно в компании этого пассажира. Он ведь был юристом! Таких людей его научили боятся не меньше, чем разбойников, те несколько лет, что он провел среди акул большого бизнеса, а потому сейчас, вынужденно путешествуя в компании этого парня, Джей-Джей нет-нет да приглядывался к нему с легкой опаской. Делал это он больше от безделья да для того, чтоб над собой посмеяться, вспомнив былые деньки, и все же Маркус с радостью бы променял нового члена их экипажа на десяток другой ящиков чего-нибудь "ненужного", но "ценного". В конце концов, от живого груза всегда больше проблем...
Однако, отличный настрой и несерьезное поведение Бронко как рукой сняло, когда капитан включила "громкую связь", извещая экипаж о чем-то без сомнения важном. Негромкий треск динамиков и весьма пикантная беседа, невольными слушателями которой стала вся команда Огненного Феникса, заставили Джей-Джея коротко рассмеяться, после чего широкая улыбка на долго застыла на его добродушном лице.
- Никогда не сдаешься, верно, Виш? - произнес толстяк, тряхнув головой. Впрочем, уже через мгновение после окончания беседы, Маркус вновь был полностью поглощен готовкой. За ту короткую паузу, что он потратил на прослушивание чужих заигрываний ("Интересно, как Ровена в этот раз от него отделается?"), продукт едва не был испорчен окончательно.
- Все верно, - вернувшись к орудованию профессиональным инструментом, пробормотал Бронко себе под нос. - Мясо требует большого внимания и не менее обширных талантов! Ах, Уил, - толстяк, не отвлекаясь от процесса, махнул в сторону прибывшего жирной лопаткой, рискуя еще больше испачкать бедолаге костюмчик. - Ты никак недоволен моей стряпней? За что я заслужил твой гнев, а? - шутливым тоном поинтересовался кок у Тальяферро. Но не успел стрелок ему ответить, как в кухню сплошным потоком двинулись новые подкрепления.
- Ба, да у меня тут столько гостей! - восторженно воскликнул Джей-Джей, расплываясь в еще более широкой улыбке, хотя казалось бы куда уже шире?! - Никак почуяли запах вкусненького, да? Однако... - крепыш оторвался на мгновение от плиты направившись к одной из мини-теплиц, что оборудовал на Фениксе для постоянного притока свежих продуктов. В частности тот, что сейчас находился на кухне, был полон всевозможной зелени различных сортов и видов, которую не один крутой космический ковбой не станет жрать без весомой причины. Маркус же, исходя из каких-то своих мотивов, пичкал экипаж этой дрянью, добавляя ее едва ли не к каждому блюду! "Правильное питание - залог успеха любой операции!" - бывало наставлял Бронко негодующих клиентов его мини-ресторана, да и грех было жаловаться на то, что зелень слишком уж портила вкус пищи - повар из Маркуса был весьма и весьма неплохой.
- Однако, вам придется еще немножечко подождать... Мясо пока не готово, так что если вы не намерены ковырять вилкой подогретые консервы, советую набраться всем терпения! - он обернулся к набежавшим в кают-компанию приятелям, одарив их очередной порцией своей лучезарной улыбки. В руках Джей-Джея угрожающе колыхались только что сорванные им зеленые листки. Оставалось лишь гадать, как он собирался испортить жареное мясо вот этим!..
- А капитан молодец! - уже вновь склонившись над плитой, громко прокомментировал Брокус, коротко мотнув головой в сторону динамиков. - Обзавелась воздыхателем на Персефоне и вот вам! Не успели мы приземлиться, как уже есть потенциальная роботенка! Уважаю.
-
-
Вот хорошо, легко, непринужденно, угумс... но сестра таланта, бедняжко, совсем в игноре (%
|
|
|
|
|
23 февраля 2046 года
Африка
Территория бывшей Центральноафриканской Республики
Африканская Аркология
Северный Район
06:14 по местному времени
За три минуты до провала Ширины канала хватало только на некачественную картинку с частотой 6 кадров в секунду - большую часть сетевых возможностей компьютера занимал хакерский софт, которым Джеки прорубилась в охранную сеть здания. Конечно же, информационная система шпиля Северного района использовала последние версии зарекомендовавших себя защитных программ, лицензии которых могли позволить себе только очень крупные компании, но у хакера было очень много времени, которое нужно было занять чем-нибудь полезным; кроме того, она располагала исчерпывающим набором сведений и спецификаций по конкретно такому защитному софту, составленным сотрудниками компаний-авторов, специалистами отдела информационной безопасности MSW и одаренными хакерами, предпринимавшими как успешные, так и не очень, попытки взлома и скомпилировавшие весь свой совместный опыт. К заданию Джеки подготовилась основательно. Картинка висела прямо перед ее глазами, резко контрастируя своей яркостью с темнотой грузового отсека фургона. Чтобы суметь рассмотреть сидящего напротив Николая, хакеру пришлось бы погасить AR-интерфейс, но сейчас ей это было совершенно ни к чему, поскольку все ее внимание было приковано к видимому ей одному экрану, на который в реальном времени транслировалось изображение с камер внутренней охраны здания. Камер было больше сотни. Кажется, Джеки успела посмотреть на мир объективом каждой. Из того, что она успела составить у себя в голове, складывая показания камер в разных частях куполоскреба и подробный трехмерный план сооружения, получалось, что шпиль был весьма многопрофильным зданием, основными посетителями которого, впрочем, были бизнесмены. Офисы, залы для презентаций, выставочные павильоны, конференц-залы, кафе и рестораны, комнаты отелей, тренажерные залы с бассейнами - проще сказать, чего внутри не было. А также жилые пентхаусы. Внутри апартаментов камер не было по причинам неприкосновенности частной жизни, но вид из окон наверняка был роскошный. Шпиль спал. Удивительно таким ранним утром было бы найти какого-нибудь служащего корпорации на рабочем месте, корпящего над электронными документами. Коридоры пусты. В офисах не горит свет. В кафе перевернутые стулья стоят на столах. Даже в ночном клубе музыка играет для пустого танцпола. Только на ресепшене местного отеля секретарь клюет носом, пытаясь взбодриться кружкой кофе. В номерах спят те, чьи машины представительского класса все еще стоят на многоуровневой парковке, если верить логам электронных замков - поскольку и в комнатах тоже камеры не снимают. Сонные охранники в своих будках, диспетчерских и дежурных. На разных уровнях, начиная с самого нижнего, что на втором городском уровне, вплоть до верхнего, что высоко над островом третьего уровня. Кто-то играет в портативную приставку. Кто-то смотрит телевизор, иногда бросая взгляд на мониторы, где можно увидеть то же, что сейчас смотрит Джеки. Большинство спит, устроившись в креслах или на койках. Все в черно-оранжевой форме, тазеры в кобурах на ремне. Снаряжение, такое как бронежилеты, шлемы с визорами, пистолеты-пулемты, полуавтоматические пистолеты, наручники, гранатометы с зарядами слезоточивого газа и прочее, в сейфах, сейфы на замке. Насколько Джеки могла понять, сейфы открываются только ключом старшего смены либо по тревожному сигналу; впрочем, она с легкостью могла заблокировать замки так, что их не открыли бы без серьезного вмешательства в систему или за неимением лома. Всего можно насчитать около тридцати человек охраны. Хакера даже не удивила штамповая для многих кинобоевиков ситуация - диспетчеры не обращают никакого внимания на экран, где камеры одна за другой ловят в объектив человека, бодро идущего по коридорам с тяжелой сумкой в руках. Его след обрывался на верхних уровнях, на самых подступах к пентхаусу, где были апартаменты Дерека Уотергейта, генерального директора Security Solutions, в которых он предавался здоровому сну на роскошной анатомической кровати от лучших мебельных фабрик. А может, работал, в отличие от того служащего корпорации, всю ночь напролет. Наверняка это сможет узнать только один человек. Тот, который сейчас старательно избегал попадаться датчикам сигнализаций, в изобилии натыканных в коридорах, лифтах, площадках лестниц и дверных проемах. Даже самый подробный план здания, что висел в воздухе перед Джеки в виде схематичной трехмерной модели, не мог учесть всех технологических полостей, служебных лазов и вентиляционных шахт. Вернее, учесть-то мог. Но сказать, какой путь себе проложил в этом клубке Эдвард Брэдли, не мог. Как-то не по себе даже становилось от того, что приходилось держать на коротком поводке самого Брэдли. Того самого человека, что для современной американской общественности стал символом измены правительству. Атомные бомбардировки Ближнего Востока окончательно подорвали доверие капитана сил специальных операций к своему государству, и он, дезертировав во время Второй Корейской, продал китайцам информацию о действиях 75го полка рейнджеров и иные военные тайны, что повлекло за собой поражение американской армии в боях при Сычуаньской впадине. Позже он был одним из организаторов покушения на генерала Уэстфилда, одного из самых лояльных американскому правительству военачальников, чьи приказы привели к гибели мирного населения крупного китайского города. Ходили слухи, что Брэдли лично участвовал в исполнении, и лишь поэтому оно увенчалось успехом, ведь бывшие братья по оружию Эдварда и его непосредственное командование оценивали его как одного из самых лучших бойцов спецназа. А потом он "погиб при попытке диверсии на артиллерийской установке в центральной части Китая". И вот теперь ведомый MSW Брэдли изображает из себя героя боевика в надежде купить свою свободу. Жалкое зрелище. Все знали, что сейчас будет. Эдвард убьет Дерека Уотергейта, а потом, пока охрана не спохватилась, с парашютом спрыгнет из окна пентхауса. Они знали это, потому что отследили покупку парашюта у местного клуба парашютистов. А пока убийца будет спускаться, разбившаяся на две части эвакуационная группа перехватит убийцу на верхнем или на среднем уровне, оглушит его и упакует, воссоединится и уедет. И все. Главный злодей устранен, угроза войны больше не будет нависать над миром. Джозеф, сидящий за рулем легковушки, смотрел на пустые улицы верхнего уровня Афарка. Все-таки в шесть утра даже самые активные ночные жители сдают позиции. Из-за уличного освещения каркас купола был еле различим, что создавало иллюзию, будто находишься где-нибудь в Нью-Йорке, под открытым небом. Отсюда, со стоянки близ какого-то кафе французской кухни, хорошо была видна вершина северного шпиля, в котором разворачивалось все действие. Поэтому прогремевший на верхних этажах взрыв он и сидевший рядом Крис успели рассмотреть во всех подробностях. Только когда из дыры в стене не выпала маленькая фигура с раскрывающимся шелковым куполом, они поняли, что что-то пошло не так. Джеки затруднялась ответить, в какой момент Эдвард допустил оплошность, только вот теперь на экране разбуженная охрана со всех уровней заполняла верхние этажи, сжимая в руках тазеры. В оружейной верхнего уровня один сидел за пультом, пытаясь открыть замок сейфа через компьютер, двое пытались просто его сломать, что у них никак не получалось. Программа охранной системы здания сообщала, что Эдварда пытаются блокировать, останавливая лифты и опуская ворота на этажах. Загорались индикаторы сработавших сигнализаций. Куда-то во внешний мир отправлялись сигналы тревоги, вероятно, в другие силовые подразделения города за подкреплением, однако хакер не могла сказать точно. Потеряна связь с несколькими камерами на два этажа ниже пентхауса, те, что еще работали, показывали заполняющиеся дымом коридоры - видимо, что-то взорвалось. Похоже, Брэдли все еще пытался пробиться в апартаменты и докончить начатое, пока охрана пробиралась сквозь дым и завалы. И не верится, что так все хорошо начиналось и так все с треском провалилось.
|
-
Заложник в его руках истекает желтизной
Обмочилсо, видать ))
-
Краски Веры? Толково.
-
Красота
-
++
-
Ништяк позывы. Но не перестарайся)
-
Псионическая палитра. И весь мир - холст
-
Очень красиво написано и я считаю, что достойно.
-
Интересно.
-
Достойно.
-
Хорошо
-
добавить краски )
|
|
-
То, что нужно. Дух сеттинга - на все 100
-
а я вообще люблю ББП в твоем исполнении:)
-
обожаю кинематографичность ББП.
-
Вот это я понимаю, первый раунд "матча" и уже сразу 3-0. Профессионалы! :)
-
Фейхуа в ассортименте -)
|
|
|
-
посмотрел на лучника с выражением лица непонятным
|
-
Жадина %)
-
Няша таой
-
+
-
Ну ты, блять, и жмот.
|
|
|
|
Первое испытание завершилось. Было ли оно последним? Вряд ли, ибо устремившиеся к Звезде люди не достигли своей цели. Ведомые неизвестной силой, они встретили препятствие на своём пути и ушли в сторону, зная, впрочем, что просто не готовы ещё ко встрече со Светом Её.
Испытуемые оказались в колоссальных размеров зале, представлявшем собой сферу, низ и верх которой терялись во мраке. Посередине сфера была горизонтально надрезана камнем тяжёлых мостов, соединявшихся в форме креста в середине зала. Там же, в середине зала, прикрепленная к телам высоких колонн, бравших своё начало где-то внизу, высилась площадь в форме круга, к которой и вели мосты. Между двух колонн висели, цепями распятые в воздухе, знакомые фигуры Дока и его спутницы, бежавшие от схватки. По самой площади мерно прогуливалась пятиметровая фигура в мантии, всецело скрывающей её силуэт. Лицо неизвестного было скрыто металлической маской, в прорезях которой не было ни рта, ни глаз, лишь тёмная, пугающая пустота.
Услышав шаги приближающихся людей, существо обернулось к ним (все испытуемые шли с одного моста, напротив которого как раз и висели послушники) и, широко расставив руки, произнесло глубоким голосом, скрежет металла слышался в нём:
- Приветствую вас, люди! Я Дор-мар, Ведающий Смерть. Я ведаю много Смерти среди вас, и лишь отдав мне её, вы сможете пройти дальше. Некоторые из вас уже решили помочь вашему общему делу и... предали вас, бежав от боя. Примете ли вы эту непроизвольную жертву, или есть среди вас те, кто сами решатся встать на место трусов, обрекая себя на низвержение?.. Так или иначе, две Смерти должен забрать я сейчас. Трусы лишены права выбора. Лишь прошедшие испытание гаров могут принимать решения здесь. Не торопитесь. Задайте вопросы, а потом я уйду. Позовите меня, когда будете готовы. И пусть никто не посмеет остаться в стороне, ибо так поступят лишь предатели среди вас, коих... итак уже достаточно.- Сказав это, существо замерло.
-
Комментарий убил
-
Обожаю твой стиль. И после каждого следующего поста это обожание растет и ширится)
-
всё-таки мощный ты, Няка.
|
Да, дикие анторианские эльфицы, как оказалось, умеют переходить от плотских удовольствий к готовности убивать мгновенно. Возможно, даже переход никакой не требуется, ведь сиськи её... полноте, рассказчик - поморщится искушённый слушатель, особенно эльф - прекратите уже домыслы своего завистливого, похотливого и пошлого людского умишки - нам не интересны эти ваши рассказы про сиськи и письки! Скажите, наконец, что там таилось и глядело на парочку столь зловещим и ощутимым взглядом! Человек, напротив, возразит: автор, мы пришли сюда именно за сиськами! Больше сисек! Больше секса! С подробностями животрепещущими! Мы хотим видеть розовую плоть, хотим ощутить коготки сладострастной дикой эльфки на своей коже, хотим почувствовать её нежный...
Однако, ваш покорный слуга опасается, что подобных лирических отступлений не оценит ни один его читатель. Что ж, со вздохом возвращаемся к нашему правдивому (разве что приукрашенному немного) повествованию.
Итак, эльфийка вскочила с Лоренса и огляделась. Поначалу она ничего не заметила, но затем цепкий её взгляд уловил шевеление в дальних кустах... а потом оттуда вихрем вылетела буланая молния. Нечто очень быстрое метнулось на поляну у ручья, которую выбрали для утех охотники (точнее, охотница - Лоренс-то ничего не выбирал, он только комплименты говорил и валялся, как полено, пока его обхаживали). Нэройе удержала руку и не стала метать сулицу. Её острый взор различил, что это всего лишь... конь! Да, конь, насколько она могла судить. Но не кобыла Лоренса, нет - что-то заметно меньшее. Пони, может быть. Или жеребёнок. Оно так быстро неслось, петляя, что и не скажешь. А затем с неба упала стрела. Нэройе заметила её только перед самым попаданием - что-то быстро мелькнуло сверху-вниз - и жеребёнок, издав такой звук, как будто это был раненый эльф, остановился и похромал дальше вполне неспешно. Из задней ноги его торчала трёхфутовая стрела с серыми перьями. Теперь животное можно было рассмотреть. Он был маленький, буланый, длинногривый. Холкой, может, эльфийке по грудь. И хромал он прямо к любовникам (хотя можно ли их считать любовниками, пока любовный акт не завершён? Впрочем, оставим этот вопрос философам). Ах да, совсем небольшая деталь. На носу у жеребёнка рос рог. Маленький такой - не больше, чем фаллос Алого Бродяги.
-
Смехота такая смехота. Пикча с Петросяном идет куда-то сюда, ага
-
письки и сиськи. нормик, чо.
-
Ах да, совсем небольшая деталь. На носу у жеребёнка рос рог. Маленький такой - не больше, чем фаллос Алого Бродяги.
Просто порвало.
-
Плюсовать посты Саммера - это уже такой флешмоб. Что впрочем не отменяет отменного их качества.
-
Обожаю разговоры голоса за кадром с самим собой
-
No comment
|
-
Насчет яиц из стали, это ты потом пощупать сможешь
|
|
|
-
Массивно, но не загружает. Информацией прикладной наполнено, но не таблица банальная. Хорошо так, позитивно даже слегка.
-
Описание - впечатляюще
-
дичайшие списки, которые не скучно, а, даже, наоборот - очень интересно читать, воображалкой каждый предмет чертя. ну, как обычно, чоу.
p.s.
главное - чтобы муфта не полетела.
|
|
Кровища раз не хлещет – то целы уши. Порадоваться бы этому, да что-то не радостно нихуя.
Автобуса нет, стерло его просто из реальности, на память только оплавленный остов кабины оставив, да воронку здоровенную. Общая могила и общий крематорий. Может, даже и прах взрывом развеяло.
Дед живой, с Нортоном повозился и ищет что-то. Нортон тоже живой. Мельник что-то трясется. Кашляет, похоже, и, очевидно, тоже живой.
А вот Стокс… Чего же она то не шевелится?
Этого вопроса оказалось достаточно, чтобы сержант начал действовать.
Поднялся Норман осторожно, убеждаясь, что не свалиться тут же на землю, сделал шаг, потом еще, да не удержался и на бег сразу перешел, позабыв сразу и о контузии и тех уродах на броневике, что еще могли быть неподалеку.
Мигом сократив дистанцию до Пули, Норман на колени плюхнулся, да замешкался на секунду, не очень понимая, что с девчушкой ревущей делать.
Опомнившись, перевернул Стокс на спину, шлем с головы сорвал буквально, трещину на забрале приметив, пальцы к шее поднес, пытаясь пульс нащупать. Но сколько шею не щупал, пульса так и не нашел. Вот нет его. Как у мертвецов.
Сейчас только заметил, что что-то с ее шеей не так. Сломана?
Нет, не могло этого случиться. Почему сейчас? Зачем именно сейчас?
- Стокс? – Сержант уже сам, подобно девчушке, за бронежилет Пули ухватился, встряхнул, словно разбудить пытаясь – Стокс! Анна, не смей! Какого… - Руки отпустили бронежилет, пальцы сжались в кулаки. А кулаки, в бессильной, в очередной раз, злобе, с силой, опустились на землю - Ну… Бля! Зачем!? – Кулаки ударили землю еще раз. А потом Норманн протянул руку, и закрыл ею глаза Анны. Он больше ничего не мог сделать.
Слов не хватало. Не хватало злобы и ненависти для тех, кто каждый раз отнимал жизни у тех, за кого Норман чувствовал ответственность. Не подкрепленную уставами или страхом трибунала, коих сержант и не помнил толком, а простая человеческая ответственность за жизни тех людей, что тебе доверились.
Но ты их подвел, сержант. Там, у механов. Здесь, у скелета, вмиг истлевшего, автобуса. Они гибнут, а ты Норман, жив и здоров. Какого хрена ты не дохнешь вместе с ними, сержант?
Взглянув вдруг на так и рыдающую девочку, Норман протянул руки, да просто подтащил ее к себе, обнял, прижал к себе.
- Тихо-тихо, она… Она просто спит. Все будет хорошо, скоро мы придем домой, слышишь? Дома все будет хорошо. – Сержант, наверное, успокаивал больше себя, чем девочку. Не уверен был Норман, что она его слышит и понимает, но снова повторил - Все будет хорошо.
|
-
NOOOOOOOOO!!!
-
-
Спасибо. Было отлично :)
|
|
Нимбл – человек-загадка. Фото предоставлено полицейским управлением ДМаМногим известен факт, что значимые или получившие широкую огласку события нередко привлекают последователей – как одиночных, так и целые культы. Особенно хорошо это заметно по действиям последователей, к примеру, серийных убийц, которые не только хорошо заметны, но и получают не менее широкую огласку, чем их кумиры. Конечно, не обязательно убить кого-то, чтобы у тебя появились последователи. Чуть более года назад модуль популярного мастера Тучибо подвергся нашествию игрока по имени Zik. Это событие получило широкую огласку, и даже сегодня грейпфрут может по праву считаться меметичным фруктом ДМа. И вот, год спустя, ДМ снова переживает другой, схожий инцидент. 04.06.13, ровно за день до годовщины даты регистрации Зика, на сайте зарегистрировался пользователь по имени Нимбл. Как и Зик до него, он быстро освоился на ресурсе, найдя наиболее популярные модули и мастеров и, в итоге, записался в Терминал – модуль Тучибо, находящийся на долгосрочном оформлении до завершения модулей сеттинга “Степи”. После этого поведение Нимбла стало отличаться от поведения Зика при остающемся сходстве. Нимбл сразу привлек к себе внимание своими замечаниями, нетерпеливостью, требованием начать игру как можно скорее и т.д. Он получил первый дембан, но продолжил свою деятельность после истечения его срока. Более того, каким-то образом он потерял пароль от своего аккаунта без возможности его восстановить и завел новый – Hurron, который вскоре был совмещен с предыдущим. При этом Нимбл, как могло показаться в сравнении с Зиком, экономил силы – он не перегорел и пропал через неделю, а играл в других модулях и наращивал темп постепенно. Наконец, он окончательно перешел к тому виду общения, по которому его теперь знает большинство – блоки текста, практически без пунктуации, с отдельно выделенными словами. Несмотря на то, что его поведение и отношение, особенно к игрокам в модулях-сателитах “Степи”, раздражало многих, Нимблу достаточно долго удавалось избегать следующего бана. Но всему приходит конец, и он получил шесть баллов в модуле (совершенно, надо сказать, не связанном со “Степью”) после просьбы мастера покинуть обсуждение. Теперь, получив демократический бан на две недели, Нимбл ограничен территорией Терминала – единственного модуля, где он в данный момент имеет принятого в игру персонажа. В связи с баном, репортер нашей газеты взял интервью у Нак Роша - няня первого аккаунта Нимбла – задав несколько вопросов, связанных с характером игрока: Репортер (Р): Как проявил себя Нимбл-новичок? Задавал какие-нибудь вопросы назначенному няню? Вообще, шло ли какое-либо взаимодействие в этом плане? Nak Rosh (NR): Нимбл, придя на ДМ, ничего не спрашивал и советов не требовал. По крайней мере, от меня. Сам же я не особо навязывался с наставлениями, а потому он был вольная птица. Сам по себе и на своё же усмотрение. Р: Соответствует ли Нимбл тому, чего няню хотелось бы видеть от новичка? Возможно, есть какие-нибудь нарекания? NR: Нарекания не то чтобы есть. Все сводиться к тому, что мне не особо нравится чрезмерная в некоторых моментах, провокативность стиля выражения своего мнения. В остальном... По моему скромному мнению, он не новичек в фрпг. Да и пришёл на ДМ с конкретной целью, которая немного отличается от изначально здесь принятой (это я про поиграть). Р: Известна ли ситуация вокруг бана Нимбла (в нынешней его ипостаси, разумеется)? Есть какие-нибудь комментарии к случившемуся? NR: Не имею никакого понятия о том, что там случилось, почему и кто виноват. Р: Просто необходимый вопрос - никогда не казалось ли, что под ником Нимбл может скрываться не новичок, а уже игравший на ДМе человек? NR: Это возможно, но я не отношусь к людям, которые страдают болезнью поисков ботов ярика. Р: Ну и напоследок, есть ли желание сейчас, когда Нимблу уже не требуется няня, передать ему какое-нибудь напутствие или пожелание? NR: Разве что пожелать удачи и совет выражаться иногда более конкретно. А то за попыткой ''мистификации'' губит начальный смысл. Хотя я, быть может, слишком часто применяю спгс))) Пользуясь случаем, коллектив “DM Tribune” также желает Нимблу удачи и терпения на время бана. Нимбл, будучи, без всяких сомнений, неординарной личностью, вызывает много вопросов. Является ли он последователем Зика, или его поведение действительно оригинально? Может ли быть так, что сам Зик, переждав год, решил вновь попробовать свои силы на ДМе? Или кто-то из старожилов ДМа, тщательно скрываясь, развлекается таким образом? Возможно ли, что мы действительно имеем дело с настоящим новичком, не имевшим никакого особого плана до прихода на ДМ? Мы продолжим следить за развитием событий вокруг этого игрока в надежде, что когда-нибудь нам удастся получить ответы на эти вопросы.
|
-
кто к нам с чем того, тот от того и тогоссылка
|
Говорят, шрамы мужчин украшают. Но если тебе умирающий бешеный дикарь откусил нос - это не тот случай, поверьте. Разиэль это на собственном горьком опыте изведал. Красивый мужчина, ага. Был красивым. Сейчас приходится маску носить, в город выходя. Зеркальную. А вы пробовали в такой модной и дорогой маске сексом заниматься? Разиэль пробовал. Ему не понравилось. Ей тоже. Фехтовать, кстати, тоже не ахти. Боковой обзор уменьшается - так фехтмейстру показалось.
И вообще к людям, которые лицо скрывают, с недоверием относятся - это Разиэль тоже узнал хорошо. А как без носа быть Императором, скажите? Ведь профиль-то императора от века на монетах чеканят! Но это полбеды. Для чеканки нос-то и дорисовать можно. И на портретах. А вот как быть, если ты в маске правишь, а узурпатор, скажем, тебя убьёт и заменит на своего человека в той же маске. Так что маска - дело сомнительное. Даже опасное. Хотя стильно быть эдаким загадочным, конечно... но лучше только на маскараде.
Итак, отправился Разиэль на поиски носа. В Ровно всяких мастеров навалом. Обратился Разиэль к магам. К эльфийским. Они ему предложили неплохой вариант за недорого - призрачный нос. Очень удобно и не больно совсем - маленький амулетик магический на растительный клей сажается на нос (там где он был в смысле), и создаёт совершенную иллюзию оной части лица, и шрамы скрывает. И всё - ходи себе по городу, носатый и гордый. Разиэль быстро амулетик оценил и маску свою "крутую" всё больше дома оставлял. Были, конечно, досадные недостатки. Во-первых, амулетик гудел тихохонько так. Маги говорили - это не звук, помеха магическая, на среднее ухо подаётся. К этому, в принципе, привыкнуть можно - пустяк. Во-вторых - призрачный нос - он призрачный и есть. Так-то у тебя только две дырки на лице. Ни высморкаться, ни нос почесать, ни поковыряться. А самое худшее - в постели с дамами надо быть очень осторожным. Попробуй-ка поцелуйся с такой иллюзией, не упёршись носом в даму. Можно, но сложно. Они обычно быстро просекают и пугаются. Можно, конечно, не целуясь всё делать. Сурово эдак, по крестьянски. Или по-собачьи. Но, черти разодрали б, это же плебейство и бесит страшно такое ограничение.
Ещё такая штука - некоторые (даже многие) через иллюзию видят. Маги там всякие, жрецы, провидцы и прочая братия такая. Ну у этих нервы крепкие, они кричать не будут если что. Но всё же. Минус. Ну и наконец, иллюзия не везде работает. Магия, дело такое. Сегодня бомба, завтра не работает. Или в соседнем мире, например - хоп - и не работает. Вот на Арене вообще мощная защита от иллюзий стоит, там даже на трибунах такой нос не действует. Или мигает и помехи идут, что ещё хуже. А у Арены-то ты часто ходишь. Вобщем, пошёл Разиэль искать альтернативу.
Деревянный нос (и другие протезы) легко распознавались на близком расстоянии.
Неупокоенный Нос Шикельгрубера (заклятие некромантов) фехтмейстр отверг с негодованием. Во-первых, мерзость, во-вторых, идёт только в комплекте с усами. Призванный нос с Псевдоэлементального Плана Носов был себе на уме и бился молниями, когда перегревался или переохлаждался. Слишком много мороки.
Подустав, Разиэль стал искать всяческих целителей. Неужто нет таких, что восстановят его натуральный, родной? Хоть каким способом? Оказалось - есть. Но трудно всё. Хлопотно. Всякие религиозные деятели имели странные запросы: кто требует на пару лет удалиться в пустыню для поста и молитвы - что за чушь вообще монашеская? Или там бедным своё состояние раздать (Император! Бедным! Хахаха). Или поклясться не проливать крови (чего-чего?!). Иногда предлагали дать отличный живой нос за душу, но Разиэль был умный и немного жадный - и, хотя ничего про свою душу не знал, отдавать не соглашался. Может, самому пригодится ещё.
Магам-целителям такое было не под силу. Залечить раны - да. Таких полно. Но вот чтобы восстановить отрубленное... это ого-го. Это к богам. Или друидам может.
К друидам пошёл. Был бит. Палкой. Дубовой. Хиерофант рощи тоже был мастером фехтования, и фехтовал похуже тебя (так себе уровень, на гранд-фехтмейстра не тянет, его бы Багуро уделал в кизяки), но зато имел неприятную особенность игнорировать колюще-режущие ранения (заклинание "дубовой кожи") и приказывать траве и прочей растительности, которой в роще как назло просто-таки завались, хватать тебя за ноги, руки и прочие выступающие части - и вообще, мухлевал. Еле целым ушёл, а то оторвали б ещё что, вдобавок к носу. За что побили? Им не понравилось, что ты своего батюшку порешил. И как прознали, гады? Магия природная, не иначе. Так и сказали "Отцеубийца есть отрицающий природу". Дураки голопятые.
Вобщем, ты уже подумывал прекратить это всё - а то время сжиралось ого-го, а у тебя второй бой скоро, надо тренироваться и вообще пожить немного, а не нос искать, как какой-то сказочный дурилка. И тут к тебе подвалил скользкий тип, Музраил. Людишка тощий. Кажется, какой-то он не то вор, не то лесник - словом, холоп и смерд поганый. Лук за спиной короткий, морда скорбная. Говорит, есть способ вылечить, интересуетесь? Но может быть, того, малёхо опасно. Дажить для вас, господин фехтмейстр. Соглашаться или нет? Может, ну его, а? Может, выбрать навсегда какой-то из простых вариантов?
|
|
|
Обыскал отец Казимир последний уголок, да так и сел, где стоял. Снова задумался, еще пуще прежнего. Что значит "искать Нечистого в собственном сердце?" Знал истребитель, сколь много черноты таится порой в людских сердцах, даже праведных. Но как эта чернота может заставить одиночек-вурдалаков в стаи сбиваться, представить себе не мог. И ладно сам отец Казимир, обделенный мудростью. Его дело простое - получил сигнал, истребил виновного. Но вся верхушка Ордена, все убеленные сединами старцы Имперской Церкви, все императорские ученые и тайнознатцы - неужто никто из них не нашел бы?
Но слова, ее слова, они несут непростой вес. Казимир его почувствовал. Как быть, что решать?
Вспомнил, как говорил наставник, отец Леонид: "Что невозможно решить сердцем, решай головой, и наоборот." И еще говорил он: "Ожесточи сердце свое, и охлади голову, чтобы, творя добро, не сделать вместо него зла." И отец Казимир ожесточил свое сердце, как мог, и принялся размышлять, расхаживая из угла в угол, бубня себе под нос и черкая пальцем в воздухе.
Что будет, если он откажется продолжать? Гостья его не обманет, он знает это. Напеть слова - это не оружием махать, это всякий сможет. Если каждый будет способен защитить себя от нечисти, это если не решит проблему, то по крайней мере купит время. Время найти, разобраться, понять. Решить окончательно. Если знать, где искать - неужто и теперь не найдут?
Обратная сторона - расплата за помощь. Повторится ли с народом Казимира то, что она ненамеренно сделала со своим? Очень может быть.
Но от рабства освободиться легче, чем от смерти. Это то, что она сказала, и то, что Казимир не решился сказать ей.
Что будет, если он выйдет на следующий бой? Он либо победит еще дважды, либо проиграет и погибнет.
Если он победит, растоптав еще двоих людей, еще два заветных желания - местные боги помогут ему повергнуть нечисть раз и навсегда, как он желает. Но желание легко исполнить с закавыкой. О чувстве юмора местных заправил Казимир получил представление по выбору соперника ему. И даже если не будет видимой закавыки - ее предупреждение может сбыться. Казимир представлял, как.
Этот вариант, в принципе, был сходен с предыдущим.
А если он проиграет? Тогда не будет ничего, никакой помощи. Все возможности упущены. Все жертвы принесены зря. Отец Томазо убит зря, и зря погибло то, за что он сражался. Но главное - помощи. Не. Будет.
Это было недопустимо.
Долго думал отец Казимир, и снова молился, стоя на коленях в темной келье, и снова думал, и снова просил о знаке или о вразумлении, а затем забылся неспокойным сном на своей кушетке, пропустив тренировку и ужин.
А утром встал, умылся и отправился оформлять отказ от продолжения состязаний.
-
Хороший итог. С самого начала казалось, что этому персонажу не место на арене.
-
да. вырос отец Казимир из коротких штанишек клоуна для богов.
-
Дела.
|
|
Кивнул своим мыслям Игорь. На бойцов посмотрел, улыбнулся.
- Ладно, я тоже скажу что-нибудь. Зовут меня Игорь Семенович, если кто еще не знает. Служу на своем месте уже прилично, всякое повидал, да, но и вы тоже повидаете сполна, так что тут даже ни завидовать, ни грустить не о чем. Послушники, которые рядом сидят, уже знают, что выжить у нас не очень просто, так что будьте начеку и доверяйте друг другу. Неофиты вы, послушники или же посвященные - смерть у нас ходит рядом всегда, тут даже ни к чему юлить, потому прямо говорю. Свыкнитесь с мыслью этой. Но не бойтесь ее. Потому что бояться смерти именно вам уже не надо - потому что там, - Зима в воздухе покрутил рукой. - Что-то действительно есть. В зависимости от того, во что вы верите, - подмигнул Назии.
Потом задумался слегка. Лоб пальцем почесал, хмыкнул.
- Зато соскучиться не получится на нашей работе, это точно. Помнится, случай был один. В девяносто девятом дело было, я еще только посвященного восьмой ступени получил и работал вместе со своим старым наставником, Бадором Сергеевичем Суямовым. В группе нашей было три человека, помимо меня. Поступил, значит, сигнал, от милиции к нам перенаправили, будто в деревне глухой, под Семипалатинском, НЛО высадилось. Огни сверкали, тарелку видели. Ну и человечков всяких. В милиции отмахнулись, разумеется, а у нас к такому по-серьезному относятся. Вся группа как раз "Людей в Черном" насмотрелась по видаку, кто-то в казарму приволок кассету, а тут - по-настоящему.
Выдвинулись. Суямов молчит, как рыба, даже не ухмыляется. Только очки-"пилоты" свои одел, а под ними и выражения глаз не видать. Прибываем на место - тишина. Только посреди деревни дыра в земле, кратер. И видно, что волокли что-то. Суямов по краешку прошел, достал какой-то дивайс, землю зачерпнул. И с серьезным видом на него смотрит, пока тот лампочками моргает. Мы так и вылупили глаза, прямо как в фильме все! А куратор, тем временем, начинает вслух с полковником Щербой разговаривать, мол, "спектральный анализ показал, что у нас в гостях жук". Тут сами понимаете, чуть на месте не огразмировали. Аж предвкушали, как нам вместо "макаров" старых выдадут какие-нибудь межгалактические штуки. И будем крошить инопланетных захватчиков.
И тут Суямов как заржет. Пальцем у виска покрутил и говорит: "Вы, штуденты, фильмов американских пересмотрели! - старательно копируя голос наставника, заговорил Игорь. - Лучше начинайте стандартное сканирование при прорыве демонической сущности! А то ишь, инопланетяне!"
Оказалось действительно, обычный низший демон из войска Повелителя Мух прорвался. Он, правда, чуть нас не порвал в той деревне, одному руку даже оторвал из плеча, но хуже было, когда вернулись. Суямов потом всем рассказал, на базе только ленивый шутки не отмачивал. Завскладом даже предлагал всех в костюмы переодеть и очки выдать черные. Еще полгода за мной прозвище было, агент "Зи", пока другие не накосячили. Вот такая немудреная история из жизни. -
-
Хорошо разрядил обстановочку, молодец, командир =) Это я тебе как агент агенту говорю ;DD
-
-
История просто писк. Круто)
-
У меня от ваших постов ссылка уже
-
Вот это здорово.
-
С возвращением агент "Зи". Не надо было напоминать об этом прозвище, ох не надо было :)
-
А вот за повелителя мух поставлю.
|
-
-
Ну, за движуху.
-
Крутота, читаешь и кажется что перерывов и не было.
-
Ухмыльнулся райдер одними губами, тщательно вычищенных клыков эмалью блеснул: - Этот-то? (махнул рукой только) Федерат... (шаг назад сделал, дистанцию между вами увеличивая. Непринужденно-расслабленным жестом уложил ладонь поверх пистолетной рукоятки автомата.А, хм... (чуть поморщился, когда ускоритель рефлексов питание на шлейфы позвоночного столба подал) Что не так? (снова ухмылкой фальшивой тебя одарил) Знакомый твой?
Лысый пси-волк, как он есть=)
|
-
замполит :)
-
Хитрая баба. Сто пудов Зиме стучит на всех. А начальству на Зиму стучит.
Анекдот-хуегдот, притчу-хуитчу. Нашли тут, блядь, массовика-затейника
Да и в целом - отменный и живой!
-
Альфа-Ваал Могущественный.
-
Суров.
«Анекдот-хуегдот, притчу-хуитчу.» — вообще доставило.
|
Лежит Ариман, глазами лупает. Привстал на локтях, поднял было руку, сказать что-то намереваясь, да так и замолчал на полуслове. Только головой помотал отрицательно. Даже думать лень было, по поводу происшедшего. Повернулся, чтобы на других бойцов посмотреть, да вот все уже закончили. Только Соколов с Ханом кульбиты всё ещё выписывали.
Задумался Влад, глаза потирая. Встал, потянулся, пожал Саниле ручищу, благодарность тем самым показывая, да в душ поплёлся. В висках опять давящая боль начиналась, и настроение вновь решительно устремилось коту под хвост.
Контрастный душ чуть-чуть исправил ситуацию. Тяжесть начала уходить, сосуды расширились, голова посветлее стала. Накинув на плечо полотенце, Ариман пошёл за Черновым.
- Слушай, Саш, а ты Искру хорошо знаешь? Какой она человек? Вот как по мне, так не смотря на свою привлекательность, сдаётся мне она странной. Длинные, шелковистые и ухоженные волосы всегда привлекают внимание, это красиво. Только вот коса, тянущаяся до самой пятой точки, является тревожным сигналом. Почему спрашиваешь? Пойдем логическим путем. Длинные волосы подлежат серьезному уходу. Чтобы поддерживать их в отличном порядке обладательнице однозначно приходиться тратить по несколько часов в день.
А о чем это говорит? Конечно, данная девушка и в жизни относиться ко всему серьезно и скрупулезно. И скорее всего она является сторонницей традиционного и однообразного секса, так что ожидать от нее, к примеру, секса в машине, на колесе обозрения, пустая трата времени. А это – скучно. Такие вот дела.
Вытерся, оделся, и в столовую за остальными пошёл. Есть хотелось жутко, а к еде Влад был человеком вовсе не привередливым, так что взял всего двойную порцию, и принялся её уплетать. Потом Назия высказаться решила, с вполне дельным предложением. Посмотрел на неё, в глаза огромные, зелёные, отхлебнул компотика, и ждать стал, что остальные делать будут.
-
занимательная психология.
-
Рисковый парень, на первой же общей встречи начать обсуждать сексуальные привычки начальства чревато реальным ознакомлением с оными :))
-
"Длинна коса, да сексуальный темперамент короток". Забавно)
|
-
ничего так негр:)
-
Давно хотел плюсануть "санта-метры", но сразу - плюсомет остывал, а потом что-то завертелся. А хохотал-то в голос)))
-
Божественно!
-
От души порадовался такому живому негру, которому не чуждо простое, людское. А ведь как правдиво всё! Здорово получилось. Сочно.
-
НОРМИК
-
Ух, посмеялся =D
-
Трудности это хорошо, да и повеселил пост.
-
бурчание негра сделало мне день
|
Поднимаюсь с пола, прокручивая мысль, что надо побольше внимания технике уделять, чтоб бойцом нормальным быть, а не мяса куском. А то оп-оп, глазами хлоп, и вот он я на полу уже. Быстро все кончилось, да. Плюс был в том, что успел зато поглазеть на других спаррингующихся. Минус - в том, что неофиты в массе своей неплохо обработали посвященных. Обидно чуток. Исключениями стали лишь двое - Чернов, но с ним понятно все, и Самба, явно подкрутившая винтики в башке оппонента.
Во время медитации вместо того, чтобы очистить свое сознание и привнести в душу свою покой и гармонию, задумался о том, что вместе со мной из "ветеранов" в отряде сверхъестественные способности открылись аж у троих, но при этом и я, и Артур, и Алена эпично слились на спарринге. Алене, правда, простительно - не потому что она девушка, а потому что Амгалана калибром меньше, чем у противотанкового ружья, хрен остановишь. Но в целом, конечно, печально вышло, да.
Скучновато. Весь медитативный настрой сбился к херям, сижу, на коллег потихоньку зыркая. Кто-то с каменной физиономией сидит, кто-то молится, Зима чаек попивает, один только Королев херней страдает.. Ну не могу я сейчас медитировать. А молиться - и подавно. Когда один раз сказал об этом вслух, ржали надо мной очень долго, поэтому больше не говорю. Ну не считаю я наличие демонов доказательством того, что ангелы и бог тоже существуют. А святая вода и её действие на нечисть.. Человеческая вера - сильная штука, безусловно, но как по мне, то с тем же успехом можно верить в летающую кастрюлю с борщом. И вода, над которой прочел молитву такой вот клерик, будет действовать на нечисть так же как и та, над которой читал что-то заунывное какой-нибудь православный дядька.
Кончилась наконец медитация, молча в душ иду. Мало разговоров. Странно получается - вроде все же прям вот товарищи такие, друг другу жизнь спасаем, сражаемся вместе, а посмотри на нас со стороны: сборище угрюмых файтеров, каждый из которых, наверно, считает, что все его/её товарищи - то еще мудачье..
Стягиваю мокрые от пора тряпки, выкручиваю кран с горячей водой.
..Наверно дело в том, что все уже поняли, что мы как бы мертвы. Все наши родственники считают нас мертвыми, но ведь нам и правда недолго осталось ходить по грешной земле и воздух портить. Взять того же Зиму - сколько людей, с которыми он был в одном потоке, живы сейчас? Вряд ли много.. А может даже и никого. И кто из нас через десять лет будет так же сидеть и гонять чаи, пока послушники и неофиты, к нему приставленные, крошат друг другу грызла?.. Не уверен, что хочу это знать, если честно..
Выхожу, полотенцем яростно вытираюсь и в чистое одеваюсь - пора жрать.
..Сомневаюсь, что все мои сослуживцы об этом задумывались, но тени этих размышлений парят над нами как стервятники над падалью. Потому-то нет улыбок, разговоров и шуток, а только лишь дежурная вежливость..
|
Спарринг, спарринг дело привычное, и как знакомство куда лучше, чем формальное представление команде, или наоборот, совсем неформальное знакомство с вопросами хитрыми. Вдруг начнут послушники интересоваться "Ты кто по прошлой жизни?", "С какого дацана?", "Каких лам знаешь?", устанешь правильно отвечать.
Вот так или примерно так, подумал Кузнецов, и сам своему юморку нехитрому улыбнулся, на спаррингующих глядя. А посмотреть было на кого, бойцы тут были опытные, непростые, всякими приемами да техниками тайными владеющие, ну просто рай для настоящего ценителя. Правда первым делом Кузнец не на бойцов зыркнул, какие уж тут приемчики, когда рядом искрит такая Искра? Форменное безобразие эти белые майки, видать сознательно учителя их применяют, чтоб и тут неофита подстегнуть тренироваться в удержании энергии и контроле Свадхиштхан-чакры. Подумал такое и прям подобрался весь, принялся и в самом деле на бойцов смотреть, из тех, что свои бои еще не закончили, мало ли, может с кем-то из них предстоит еще в парах постоять.
На Гвоздя первым делом поглядел, что хитрые пассы руками совершал, бесконтактный бой демонстрируя, реальный, полное посрамление здравого смысла и мечту интернет-задротов. Ох, сколько шуток было над его "адептами", а вот подишь ты, работает оказывается, если умеючи. Хотя такому "шкафу" и контактного хватать должно за глаза, ишь какой квадратный, мало того, что от природы супертяж, так еще и явный любитель "теста" и "витамина М". Его и огромного бурята, для которого вообще требовалась отдельная надчеловеческая весовая категория, Дмитрий сходу занес в личную группу "Драться можно, спарринговать - больно". При такой разнице в весе и силовых характеристиках, рабочих техник по пальцам, и все членовредительские, такие на спаррингах со своими применять можно лишь с защитой и большой оглядкой.
Следующая группа получилась побольше, попали в нее все, кроме матери-командирши, интересные товарищи, техничные, шустрые, разные, но в одном схожие - с каждым поработать любопытно будет, и использовать можно почти все заботливо нарабатываемые связки и ударные комбинации, без беготни и суеты лишней. А мать-командирша в особую группу занесена была, под названием кодовым "Силы их сильны", после спарринга этого. Вроде и не делала ничего, а битый и тертый мужик подрастерялся, повело его как-то, в итоге только и успел, что пару ударов обозначить. Явно неспроста это.
Пока смотрел да подмечал, все спаррингующие достучались друг до друга, и спарринги закончилась. Замялся Дмитрий неторопливо, как положено, потянулся. Привычка все же вторая натура, как медитация ни хороша, а традиционное окончание тренировки свои приятные плюсы имеет. Ну, а затем на помывку двинул, помылся, под контрастным душем постоял, и вперед, на баррикады - ударно уничтожать оголтелые орды котлетных агрессоров.
-
+
-
+1
-
Ну вообще мощно же.
-
Обстоятельно.
|
-
железобетонная логика.
-
С логикой оказалось проблематично. С одной стороны, средство от поноса нужно чаще, чем адреналин. С другой стороны, если нужен адреналин, то он нужен мгновенно, а анус может и перетерпеть
мэм, вы чудесны)))
-
Этот нелегкий выбор, да!
|
-
Мне офигенно нравится играть в ваши игры, о великий V1!
-
Классный пост, Туч! Ой. Ви-один-джан же ж. Мощный. Лютый
-
вот описательность твоя - она Бомба просто, дядя. крутой ты.
-
Давно пора! Воспеть значить, никем не воспетых! Ибо ваистену! От всей души поддерживаю, придерживаю, удерживаю и вообще - выражаю благодарность! Да пребудет с вами Гигер, мои братья и сестры по кислотной крови!
|
|
|
|
-
Такая разная боль.
Хорошо.
-
Кровь гбнехра - квинтэссенция ярости псовой. Жизнь гбнехра - в вихре схватки яростном. Тело гбнехра - воплощение силы дикой. Хватка гбнехра - смерти лютой касание.
-
Хорошо пишешь, мне нравится. Ярко. Так, что цепляет.
|
Лодо
Изайя. Иссушенный старик с трясущейся полулысой седой головой и взглядом ребёнка. Взял посох тяжёлый, которым когда-то, варваром бронзовогрудым, размахивал, как лёгкой дубиной, да и ушёл в лес. Вот, что о нём тебе рассказали. Твой предшественник на этом посту. Говорят, незадолго до последней прогулки – он обезумел. Теперь ты не просто рейнджер, ты - егерь. Рейнджеров на земле - как помёта медвежьего. В каждом лесу. Под каждым кустом. Ну, не всегда так, конечно, но - вас немало. Или теперь уже - "их". А вот егерей - наоборот. Рейнджер подобен безземельному аристократу, странствующему в поисках сокровищ, славы и, собственно, земель. У рейнджера нет усадьбы. У рейнджера нет договора с Хранителями. Не то, что бы он "никто" в лесу, нет. Он - тоже "персона". Но только из тех персон, которым ещё предстоит "доказать и показать". Вот ты и... доказал. После улаживания здесь всего, что не улажено, должен был официально на должность вместо старика заступить, но вышло не совсем так: фактически - ты уже егерь Гросфордского Леса и можно обустраивать его, как собственный. Бумажно - ты никто, пока Изайя не передал тебе службу. Но это всё - формальности глупые. Вообще - здесь у тебя с ними с самого начала сложность. Из властей ты ни с кем и не разговаривал. Изайя ушёл непонятно куда, люди местного лорда про эту деревню вспоминают два раза в году, в пору сбора оброка, а ближайший кениндадский чиновник – за несколько недельных переходов, спит и видит сны в какой-нибудь крепости. И нет в них ни бед, ни горечей, ни уж тем более какой-то захолустной деревни. Даже староста и тот побеседовать с тобой не смог: когда ты прибыл, чума уже застелила в Гросфорде скатерть, разложила столовое серебро и приняла аперитив: Бурко Олона, почтенного и уважаемого, на пятьдесят втором году, окружённого внуками и сыновьями. Земля ему мягким ложем, а роса купелью. Осенил бы себя святым знаком, если б был Новой Веры. Из всех кто, мог для тебя в деле "…наведения порядка в лесу и стабилизации санитарной обстановки…" пользу иметь, с тобой пообщался только Ганук. Маг. Прорицатель. Просто умный человек. Белизна бородки ухоженной. Пурпур шелков старых. Проницательный взгляд. Склянки-на-полках. Череп на столе. Свеч восковых огарки. Колдун, одним словом. Даже документ твой не спросил, отмахнулся только, и так понятно, что рейнджер из Егерства, чего там читать. Именно он усмотрел в глубинах хрустального шара путь к Норе. С Шейлой ещё как-то между заботами этими познакомился. Одна из рыжих тех проституток, что помогают тебе с лишним золотом в лес не ходить. Запомнилась чем-то. Но чем - додумать не успеваешь: прервали реминисценций поток появлением негаданным зеленокожие гости. Выходят из-за деревьев. Мелькают между стволов в чаще. Горгочут на непонятном и отвратительном. Не просто гуляют здесь: ждали. Стукнуло сердце, быстрей поскакав. Лук скрипкий в руке. Стрелы острые. Вот и всё, что между тобой и Равнинами Предков сейчас.
|
|
|
|
|
- Слушайте меня, люди!- Громовым раскатом разнёсся по помещению, болью и властной мощью откликнулся в ушах людей голос воина-медведя.- Я Тар-гар, первый среди гаров Обители... Мы посланы Старшим, чтобы остановить трусов и поощрить храбрых на их пути к Возвышению!..
- Я Ыр-гар, Хранитель Врат.- Грозным мычанием раздался голос воина-быка.- Врата открыты.- Стоило каменному воителю сказать эти слова, как, к ужасу и немому восхищению собравшихся часть стены напротив моста, на той стороне помещения, на которой вернулись к жизни воины, отошла назад и в сторону, являя людям Свет. Врата вели в длинный проход, в конце которого словно сияло Солнце. Проход был наполнен туманом, его стены сокрыты в нём, но Свет видели все. Он ослеплял. И манил. Он был тёплым. И любящим. Он был Божественным.
- Я Нак-гар, Строитель Пути.- Прорычал воин с головой тигра.- Знайте же, испытуемые, что лишь смелым духом будет позволено пройти к Звезде.
- Я Еса-гар, Учитель Звезды.- Раздалось близко к мосту шипение человека-змеи.- Свет Звезды милостив и добр. Но трусов и подлецов он изничтожит. Из любви. Ибо не им было предназначено Возвышение...
- Я Пар-гар, Хозяин Стаи.- Взвыл голос человека-волка.- Помните: у каждого свой Путь и отдать свою тропу иному невозможно... но любое, от самого малого до бесконечного, число Путей образует иной Путь, называемый Путём Стаи. Идущим по такому Пути уготованы воистину великие свершения...
- Я Ран-гар, Храбрейший Воин.- Прозвучало в дальнем углу существо с головой ягуара.- Мне нет равных в бою. Лишь храбрый и спокойный одновременно выстоит в схватке со мной...
- Я Ода-гар, Властитель Небес.- Зашумел клёкот человека-орла.- Моя власть безгранична, ибо Небо вечно. Путь к Небу - Возвышение. Лишь чистые сердца познают счастье полёта ввысь... Порочные же будут сброшены на дно океанов...
- Я Йот-гар, Бредущий в Реке.- Грозно произнёс сквозь огромные челюсти человек-аллигатор.- Путь - Река. И я поджидаю в ней слабых. Слабость - удел побеждённых.
- Я Дам-гар, Свистящий, как Ветер.- Раздалось словно бы везде и сразу рычание человека-рыси.- Желая следовать за врагом - идите его следами. Желая догнать врага - слейтесь с ним. Желая настигнуть врага - следуя и слившись с ним, прыгните.
- Я Ёл-гар, Пёс Пустыни.- Завыл человек-шакал.- Хитрость и дерзость - спутники молодости. Познав и приняв их, станете зрелыми.
- Я Шан-гар, Знающий Тропы.- Достойно произнёс человек с головой лиса.- Не умея выбирать свою Тропу, вы обрекаете себя на смерть. Учитесь ходить Тропами всю жизнь, ибо умение это не имеет предела и быстро забывается.
- Я 'яр-гар, Живущий во Снах.- Прошипел после долгой паузы предпоследний воитель, человек-варан.- Путь - Сон. Жизнь - Путь. Чтобы не превратить Сновидение в Кошмар, постигните его природу, ибо нет иного способа надёжней обезопасить свой ночной покой...
- Я Иор-гар, Смотритель Обители.- Раздалась громкая и глубокая, хоть и повизгивающая речь человека с головой кабана.- Обитель ждала вас, люди. Мы ждали вас, испытуемые. Смерть ждёт вас, трусы.
Всё стихло. Все стояли молча. Воители неподвижно. Люди переглядывались или ошарашенно смотрели на говорящие камни. Потом одновременно случилось следующее:
Тар-гар взмахом опустил свой боевой молот на землю, и раздался грохот.
Дам-гар свистнул, и свист его словно растянулся во времени и пространстве, мгновенно перейдя в потусторонний гул.
Ода-гар подпрыгнул под самый потолок и скрылся во мраке.
Ёл-гар и Пар-гар взвыли, и туман, до того отступивший, вновь заполнил собой всё помещение, только теперь став ещё плотнее.
После этих четырёх событий наверняка произошли и другие, но белесый туман скрадывал шаги, замалчивал звуки и прятал в себе движение... Всё стало, как во сне.
Путь - Сон...
По ту сторону моста (fil211; Ола; Mafusail; Друг; Лар; illiren; zzappad; ).
Безымянный храбрец, осмелившийся говорить с гарами, так и не был награждён ответом. Тар-гар лишь пронзил его взглядом Учителя, поражённого наглостью Ученика. Когда же медведь стукнул по земле молотом, Разбитый потерял его из виду. Обернувшись, он не увидел за своей спиной и ушедшей Олы, прекрасной Рабыни. Он был один. По правую руку всё ещё была стена. Он помнил, что Врата где-то сзади, за спиной. Если идти по стене, можно будет наткнуться на них... Вдруг из тумана, метрах в десяти, вышел человек-медведь, волоча по земле свой тяжёлый боевой молот. Он шёл молча на человека, но в голове Разбитого прозвучал его голос:
- Твоя дерзость возмущает гаров. Приготовься к бою.
Ола, бросившаяся бежать от странных каменных изваяний, оказалась в тумане наедине с другим рабом, чернокожим юношей. Стена и Врата пропали из взора, и они остались совершенно одни наедине с белой дымкой. На несколько бесконечных мгновений. А потом из тумана, словно зажимая людей в клещи, вышли двое воителей: Еса-гар, державший в руках длинное копьё и Нак-гар, вооружённый одноручным мечом с причудливо изогнутым лезвием. Человека-змею увидела Ола, а человека-тигра - безымянный раб. Змей шёл к женщине. Тигр - к мужчине. В головах их зазвучали голоса. В голове Олы - шипение. В голове раба - рычание.
- Ты можешь бежать, но бег не спасёт тебя. Приготовься драться.
Друг и Лар были застигнуты туманом одновременно, едва сойдя с моста и обогнав бредших по нему Заключённых. Сердце Жрицы возбуждённо билось, разгоняя кровь по телу. Кровь - это "Кор". Тело - это "Нат". Снова всплыли в голове слова. Слово - это "Лар". Друг не знал того, что знала женщина, кроме истины, явившейся к нему несколько минут назад. Он первым увидел выходящего из дыма воина. Ода-гар, человек-орёл. Он не держал в руках оружия и брёл на Друга с обнажённым торсом. Но на руках его были длинные металлические когти. Такие же клацали на его ногах. Орёл был хмур. Лар увидела своего соперника позже. Это был 'яр-гар, человек с головой варана, вооружённый топором и щитом. Он шёл на неё спокойно, словно бы скользя. В голове её - шипением, его - клёкотом прозвучало:
- Твоя вера - ничто, если ты боишься. Не бойся. Сражайся.
Заключённые замерли у самого конца моста, уже ступив на эту сторону. Их противники выбрались из-под моста, Йот-гар, огромный воин-аллигатор сближался с чернокожим преступником, а Ран-гар, ловкий человек-ягуар нацелился на другого мужчину. Аллигатор сжимал в руке шестопёр, ягуар - саблю.
- Ты преступил закон. Ты умер. Ты наказан. Теперь ты должен освободиться. Бейся.
На мосту (Док; Кера Элизиан; bocca_chiusa; sionann).
Послушники и Кера, замершие на мосту, встретили целую шеренгу воинов. Здесь были Ёл-гар и Пар-гар, Ыр-гар и Дам-гар. Они шли единым строем, но остановились метрах в семи от людей. И начали расходиться, каждый вышел на прямую линию к своему сопернику. Ёл-гар шёл прямо на Дока, Пар-гар на Керу, Ыр-гар на на ту, что желала действовать быстро, но не спешно, Дам-гар - на девушку, не желавшую вступать на мост, но всё же вступившую на него, когда ей показалось, что иных выходов нет. Воители лязгнули оружием: Ёл-гар - парными кинжалами, Пар-гар - мечом и щитом, Ыр-гар - двуручным боевым топором, Дам-гар - алебардой. И услышали люди голос:
- Ты на мосту. Не значит ли это, что ты боишься идти дальше? Если так, я отправлю тебя вниз. Иначе - ты пройдёшь.
На этой стороне (Dialgvo; Идущий).
Идущему, застигнутому врасплох собственным удивлением, в голову пришли ценные мысли:
Они не люди, но и не статуи. Это не магия, а что-то большое. Или просто - иное. Они жили когда-то, но нынешние они - не живут. Но и не мертвы. Они не демоны и не призраки, не духи и не мертвецы. Они гары. Такова их воля.
Последняя фраза показалась наиболее важной, словно всё, происходившее здесь - следствие чьей-то воли. И это - основное. И самое главное. Думая над этим, можно постигнуть суть вещей, происходящих здесь, в тумане.
Но прежде Идущему предстояло увидеть Шан-гара, идущего прямо на него. Лис смотрел на Послушника с прищуром, держа в руках парные топорики:
- Ну что, мой друг, пришла пора нам биться. Ты верно мыслишь. Но верно ли ты ходишь, Идущий?..
Последний Заключённый поднял факел и оказался в тумане столь плотном, что от света факела уже не было никакого толку. Он почувствовал себя безумно одиноко, и в тот же миг его одиночество кануло в бездну, ибо из белой мглы вышел воин с головой кабана. Иор-гар был вооружён моргенштерном и шёл на преступника, молча смотря тому глаза в глаза исподлобья. Он молчал, но голос его звучал в голове:
- Кто ты? Ты готов умереть? Беги, и смерть настигнет тебя. Бейся. И смерть настигнет тебя.
|
|
|
Ходя рядом со смертью, жизнь чувствуешь острее.
А если это блюдо еще и спиртным сдобрить, то получается совсем остро.
Сим весьма бледным философским изречением я предваряю описание того, как этой ночью в таверне без названия неизвестно где, несколько наемников ужрались до полного безобразия. Очень банальным образом.
И пока Большинство храбрецов направилось истреблять нежить, остальные, менее храбрые либо же находящиеся на службе, пили, ели и трахали служанок.
и друг друга.
Вместе с наемниками Игнациуса в в эту скучную обитель пришел пряма таки настоящий праздник.
Сначала много кушали. И пили.
Потом карты нашли и по маленькой начали играть. И пить. С присоединившимися наемниками и наемницами не ушедшими на охоту.
Конечно, все закончилось пьяной дракой и по деньгам потом не разобрались и при своих остались. И пили еще потом.
После кого-то зарезали, Почему-то решили, что виноват во всем бард, выволокли его на улицу и с шутками и прибаутками повесили.
Все равно уже все так напились, что музыка не нужна. Распевая наемницкие песни во все горло оставшиеся еще на ногах прихватили служанок и переместились, уже к утру, в комнату трактирщика, захватив оставшиеся стратегические запасы спиртного.
И устроили там, уже совсем бухие, нормальную такую групповушку, как в лучших дворянских домах принято. Ну, может не столь элегантную и без лоска от больших денег. И без извращений и кровавых жертвоприношений. И без наркотиков дорогих.
Но зато с душой и весельем.
И до рассвета таверну качало и несколько печальных отщепенцев либо же благородных рыцарей не собиравшихся пачкать своим благородные фаллосы о всяких низкородных, тоскливо забившихся подальше от веселья понимали, что выспаться не удастся.
...И последнее воспоминание, как голая Мелисса в отобранной у неизвестно откуда взявшегося в этих местах капитана с Ликсского флота треуголке, размахивает бутылкой и кричит что собирается все бросить и податься в пираты.
И там, всех, и в том, она клянется именем тысячерукого кракена, раком поставит...
Расплата настигла всех утром.
Традиционная.
Похмелье. Слабыми голосами проклиная все, что принято в данном случае проклинать и трясущимися руками застегивая пуговицы и ремешки на латах, все в очередной раз клялись бросить пить или хоть не так люто напиваться. потому, что, ну сколько жеж можно так же.
Несколько непьющих, хоть и невыспавшиеся но ходили гордо и довольно, снисходительно смотря на мучения своих коллег.
И в путь пора из разгромленной таверны.
И вышли в великой утренней, а утро добрым не бывает, печали, и пройдя мимо грустно качающегося барда, двинулись навстречу грядущим ужасным испытаниям.
И только Мелисса, несколько с утра стесняющаяся, и скромная, философски заметила:
"Ну, трактирщику еще повезло, в общем.
Игнациус бы точно тут все пожег..."
-
Шедеврально погудели!
-
PARTY TOO HARD
-
За кутеж.
|
|
|
Хукер.
...пустота и страх.
Струйки дыма змеями плелись из ствола, растворялись в воздухе мутной пеленой; дрожащие руки в тяжелых пластинчатых крагах плотно сжимали рукоять винтовки, будто шест в руках канатоходца; быстрое, неглубокое дыхание; капля пота, стекающая по укрытому шлемом лбу.
Ты убила её. Расстреляла, выпотрошила насквозь: нежное тело, в ткань комбинезона укутанное, мигом налилось свинцовыми стрелами, потрескалось, пробилось, стало как дуршлаг, как накачанное красной жижей решето. Где была бархатная девичья кожа, где текли реки артерий и вен — месиво, месиво, месиво. Череп — как раздробленная охотничьей картечью тыква на голове пугала, кишки и ребра торчат из дыр в животе, белеет косточка правого плеча под нижней челюстью, грубо набок спавшей. Всего один испуг — и сколько беды. Жуткой, непоправимой беды. Жуткой, непоправимой вины.
Омар подбегает сзади, хватает тебя за спину, тащит куда-то назад, прижимает к стене, своим широким панцирем заслоняя вид бойни, шлем сдирает с головы и холодными пальцами впивается в подбородок. Шлепок по щеке. Еще. Еще. И глаза — в глаза.
— Хукер. Хукер! Смотри сюда. Хукер! Сюда. Всё хорошо. Всё нормально. Всё — хорошо. Никто не виноват. Хукер! Никто не виноват. Всё нормально.
Грузное тело в карбоновых латах наваливается на тебя, обнимает, прижимает к себе. Но сквозь него, прямо над мощным наплечником доспеха, полоса твоего безжизненного взгляда в одну точку — ту, где лежит еще юное тело, в столь раннем возрасте принявшее насильственную смерть от твоей руки. За что с ней, Хукер?
За что?
...
Если инцидент раскрылся бы, полковник Эриксон пошёл бы под суд за использование армейских боеприпасов в частном охранном предприятии, а ты — тогда еще рядовой — закончила бы карьеру несколькими годами института социальной корректировки. Но у полковника были связи: десятки, сотни нитей тянулись от него и к нему; как паук, этот старый властолюбивый еврей протянул свои коррупционные сети во многие структуры. И особенно жаловал он тех друзей, что умели скрывать и подчищать. Щелчок пальцами, один звонок куда надо — и будто чудом он спасает из трясины свою шкуру, даже не промочив ног, а тебя выволакивает оттуда ржавыми крюками да цепями. Спасение стало наказанием. Меч Немезиды не исчез — он пал, пал на твоё чело, пал худшими путями лжи, убийства и укрывательства, пал на невинных, чтобы рубануть с другого плеча виновных. Он пал — и тебе уже захотелось попасть под суд. Он пал — и из трясины затянул тебя в дёгтевое болото. И всё по воле полковника, всё по броску костей его обрюзгшей трясущейся рукой.
Но как именно — ты еще не помнишь.
-
Евреи, снова во всем виноваты евреи. Ой вэй
-
Сюрприз за сюрпризом. Мне нравится.
-
Могучая мощь могущественна.
-
Сеня
|
|
Сплюнул Герман на землю, сквозь брешь в зубах. Рано он с вопросами вылез, не дошли, оказывается ещё. Ну что ж. Значит просто отдохнуть в деревне получится. Припасы пополнить, зубы вставить. Обрадовался этому немного. Как-никак, не первый день в дороге.
А как дошли, Гиблые Смерти сразу вспомнились. То же пепелище почти. Без трупов и смрада, правда. И таверна пока не горит. И шум издаёт какой-то даже. Как бы предупреждая, что ничего, кроме неприятностей от места этого ждать не стоит. С учётом того, что лошади недавно умирали - точно. Тут и дверь распахнулась.
Поглядел Кляйн на здоровяка мощного, что из таверны вышел. На "собачонку" его посмотрел. Вздохнул. Так и есть, проблемы. "Пёсик" этот смерть предвещает. Да Зубастика, к тому же пропалил. Значит маг. Значит смерть. Или пиздит просто, испугать пытаясь. Мудак.
Поднял Герман взгляд на рыцаря снова. Если дядька из местного аналога Священной Службы, вряд ли еретика своего слушать будет. Хотя кто их, этих святош, знает. На всякий случай, руку на рукоять меча положил. Так. Чтоб в случае чего, выхватить без проблем можно было. Тут Хурт вылез. Идиот, блять. Про беса рыцарю рассказал. Ну всё, пиздец. Попытался Кляйн как-то положение исправить. В глаза рыцарю прямо смотря, поздоровался:
- Привет, мил шеловек. Не шлушай Хурта, - кивнул в сторону Локера. - Он контушенный у нас немного. Беш ешть, да. Шутник какой-то недобрый вошле вишелиц его повешил. В голову брата Шеркви вшелилша, мудила. Шшигать такого как-то штрёмно было. Вот, ш шобой прихватили, дабы у шнаюших людей ритуалы экшорцишма вшакие провешти. Хм, - поглядел ещё раз на деревню сожжённую. - Ты, гляшу, как раш шнаюший дядька. Мошет шнимешь ш наш этот груш, а?
Паузу короткую сделал, вздохнул. Как бы говоря, что с бесами таскаться ну совсем желания нету. Продолжил:
- Меня, кштати, Германом кличут. Шнакомы будем, да.
Замолчал, за действиями дядьки наблюдая. И молясь, чтоб в этот самый момент, Мелисса какой-нибудь хуеты не натворила.
|
|
-
если Освальд спал и не застал начало драмы, откуда он узнал, что новичок - единственный выживший, и как он понял, кто начал разборки и драку?
-
А вот хорошо подмечено
-
Это больше похоже на мнение игрока, чем на мнение персонажа.
Попытка ввернуть фэйспалм в пост - очень грустно.
|
Будь у Марка способное выражать эмоции лицо, оно сейчас являло бы маску чуть брезгливого безразличия, смешанного со скукой и некоторой долей разочарования. Встречающая их делегация по местным меркам наверняка была чем-то значительным и внушающим уважение и страх, но для купавшегося в великолепии миров-кузен техножреца они были всего лишь кучкой шарлатанов. Кустарными поделками. Пародии на скитариев, которые вряд ли пройдут настроечный ритуал даже четвертого уровня, пародия на чиновника, чья гниющая плоть была оскорблением для поддерживающих ее жизнь даров Омниссии, и, конечно же, пародия на бессмертие, что, похоже, текла в жилах “Голоса”. Ересь, неряшливость в исполнении и оскорбительно низкий уровень работы. Ужасно…ужасно скучно. Как, впрочем, и почти что все, что он “имел счастье” лицезреть на Поступи.
Встреть “Вивисектор” что-либо подобное на одном из цивилизованных миров, его решением была бы принудительная сервиторизация всех участников этого жалкого карнавала, но тут, на краю обитаемого пространства, правила игры были иными, и, если “Хранитель пульса” терпит или вынужден терпеть происходящее, то и ему не следует строить из себя фанатика-миссионера. Хотя посмотреть, что там внутри у этого жирного старика было бы интересно. Крайне интересно.
Долгие и бессмысленные неопциональные социальные ритуалы, столь любимые “обычными” людьми, Марк считал чем-то сродни собачьему обнюхиванию друг друга под хвостом при встрече, и, пока лорд-командор Рапакс готовился ответить посланцу Тантуса Моросса социально-допустимым отказом, пережидал заминку за тем, что пытался разгадать паттерн, лежащий в основе раскраски брони “неприкасаемых” и определял "на глаз" степень кастомизации их лазганов, а также ее влияние на надежность оружия. И да, конечно же еще был погрязший, в лучшем случае, всего лишь в техноереси "Голос". Вскрыть его пока что не представлялось возможным, но строить теории и копить знания "Вивисектору" никто запретить не мог. Снаряженный пикт-рекордером Рекс медленно облетел занявших оборонительную позицию бойцов и их хозяина по широкой дуге, снимая узор, лазганы и полусгнивший мешок с костьми со всех сторон, и через мгновение водоворот изображений и поднятые из глубин памяти блоки данных уже кружились перед глазами техножреца соединяясь, чередуясь и меняясь местами подобно какому-то затейливому калейдоскопу…или пятнашкам из полутысячи элементов.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
sexy time!
-
-
неожиданно
-
Завидовать будем...
-
|
|
|
|
|
|
|
|
|
На всеобщий вопрос зачем клеймо, Игнациус кратко ответствовал:
"Нужно. Показывать будет клеймо, что вы что на службе, а не простые обормоты.
Быдло боится, телки текут.
Я амулеты может для этого вам дал бы, но вы-ж их проебете несомненно.
И вообще, в гильдии воинов клеймо, например, на лоб сразу лепят.
И ходят, как долбоебы потом, с клеймом на лбу."
Процедура прошла быстро и совсем не страшно. Колдун, скороговоркой читая заклинания, прижимал раскаленное железо к плоти на пару секунд. Зачерпывал мазь из банки и шлепал ее на место ожога.
Неприятно, но терпимо в общем. Мазь вмиг снимала боль, только мятный холодок оставляя.
Клеймо выглядит уже старым, давно зажившим ожогом. Семиконечная звезда окруженная языками огня. Не самое высокохудожественное произведение.
Закончив работу, Игнациус поднялся, отбрасывая железку в озеро. С ледяным спокойствием полностью проигнорировал остальные вопросы.
Сообщил:
"Короче.
Некогда мне с вами цацкаться. Полетел я в башню свою, пить какао в джакузи.
Я тут, пока вы прохлаждались с бесами поболтал, ситуацию уточнил в своих владениях.
Две деревни вроде как совсем вымерли, а одна вроде еще нет.
Но посланника моего, там что-то отпугнуло.
В общем, Задание.
В Деревню дойти, сообщить, что хозяин вернулся. Забрать налоги или там что-то в этом роде, что полагается.
Всех кто против будет казнить мучительно. Вместе с семьями, пожалуй.
Но, совсем уж не увлекаться. Кто-то все-ж на полях должен остаться работать.
В общем, подойдите к делу художественно.
Того утырка, которых моего беса-посланника изгнал, завалить.
Оставляю вам в помощь сундук, Зубастика и Мелисску.
Начальником над вами будет из этих трех вещей эээ..."
Колдун поглядел задумчиво на Зубастика, замершего с выражением надежды на лице.
Продолжил:
"Начальником над вами будет таки Мелисса. На этот раз от шуток воздержимся.
Все. "
Скрипя костями и сипя, колдун медленно поковылял вперед. На бег перешел, руками размахивая.
Подпрыгнул, с натужным кхеканьем и замахал обрастающими перьями руками.
В воздух поднялся с трудом, обратившись в стремную чудищу крылатую, похожую на помесь стервятника и индюка, но с бородой.
И улетел в закат, паскудно кряхтя.
В тишине на землю медленно упали его кальсоны.
Мелисса вздохнула. Проводила нелепую фигуру улетающего колдуна взглядом.
Пояснила нейтральным тоном:
Мессир изредка бывает несколько эксцентричен. Кроме того, размышления о высоких материях подчас мешают ему уделять должное внимание управлению своими землями.
Потерла переносицу, словно у нее голова разболелась. Продолжила:
Сегодня отдыхаем. Завтра двигаем в путь.
Еще раз вздохнула:
"И помойтесь все пожалуйста, если не сложно. Не сочтите эту просьбу за невежливость."
-
И улетел в закат, паскудно кряхтя.
В тишине на землю медленно упали его кальсоны.
супер-зарисовка
-
Адище и угар %)
-
Ваалота, "97%"
-
Регулярный плюс за старого хрыча.
И улетел в закат, паскудно кряхтя.
-
И за колдуна, и за кальсоны евоные.
-
В тишине на землю медленно упали его кальсоны.
-
Прочитал историю про наемников на одном дыхании, как хороший рассказ в каком нибудь сборнике фэнтези и фантастики. У автора явный талант к хорошей чернухе, которая не вызывает органического отторжения.
Мнение старого Нима: "+++".
|
|
|
|
-
Ничтожество. Червь в земле. Падаль, которую сожрёт вечная тьма. Помни об этом и не забывай, купаясь в морях Безвременья. Помни — и не забывай.
-
|
Соколов бежал от рушащегося дома, делая короткие остановки, чтобы выпустить несколько пуль в нечисть. Несмотря на обстановку, стрелял неофит метко, и без того немногочисленные уже ряды демонов редели еще сильнее. Вениамин видел, как Чернов дал очередь прямо в открытую пасть демона, и тот выпустил здоровяка. Вот Зима рванул к нему - поймать хотел, как до того ловил неофитов, прыгающих с балкона. Чернов скрылся за гаражами. "Неужели не успел Игорь? Неужели не поймал Сашу? Неужели и он погиб? Нет, не поверю, пока знать наверняка не буду."
Дом складывается будто карточный. Бетонная пыль театральным занавесом скрывала происходящее. Соколов отвернулся, прикрывая рот и нос рукавом, чтоб не наглодаться этой пыли и песка, которые, казалось, попали даже под одежду. Рев демонов, в котором объединились ненависть к людям, отчаяние невозможности вернуться, страх смерти, вперемешку с грохотом оседающего дома оглушал не хуже автоматной очереди, выпущенной над ухом.
Вдруг в запах бетонной пыли врезался другой запах: запах серы и гноя, запах, от которого подворачивает желудок. В пыли проступила тень, превратившаяся в демона, держащего саблю... Нет, не сабля это - лапа демона, но по остроте не уступающая сабле. Вот он замахивается. Соколов делает шаг назад, поднимая пистолет. Сколько у него патронов осталось? Штук 5 должно быть еще. Но замирает демон. Замирает и палец неофита на спусковом крючке, уже начавший движение. Нечистый опускается на колени, будто вознести молитву вздумал. Из пыли проступает старик. Наконец-то Вениамин может разглядеть лицо того, кто на помощь пришел. Удивление проступило на лице, насколько в данной ситуации удивляться возможно - узнал его неофит. Дедушка, что снаряжение выдавал. "А ведь сколько лет ему на самом деле? Ведь в ГСМН учат и тем навыкам, что жизнь сильно продлить могут. Через что он пройти успел в своей жизни? Что умеет? Вот так сидит, тихую да спокойную работу выполняет. А опыт и навыки ж никуда не деваются. И в случает чего может тряхнуть, нет, не стариной - кем угодно тряхнуть может. Пороху в пороховницах на две войны еще хватит," - прорвали мысли плотину в голове неофита. - Всё в порядке. Как тебя зовут, паренёк? - голос дедушки отвлекает Соколова от раздумий. - Вениамин. - спокойно, но быстро - не успел еще успокоиться - отвечает неофит. Хрустальный шар в руке у дедушки тухнет, угасает звездочка, что внутри находилась. Ожили рации.
Слушает Соколов, что дедушка говорит. Устало провел рукой по волосам. "Фуражка, - вдруг спохватывается неофит, - фуражку-то потерял. Ай, ну и пёс с ней. Нашел, о чем думать."
Информация о возможном повышении Вениамин воспринимает устало и без энтузиазма. Погибших это не вернет. Смит. Иностранец, что искал счастья в чужой стране, а нашел свою смерть. Соколов даже не знает, как он погиб. Савин. Активный юноша. На глазах у Вениамина лишился головы. Чернов. Ну, есть шанс, что он еще жив. Соколов искренне на это надеялся. Затем осмотрел остальных. Волкович, вроде, бодрячком. Королева сильно потрепало. Но, раз на своих двоих, значит все в порядке. Подлатают его быстро. Козловская. С виду целая. Оглядел себя Соколов. На удивление цел. Схватился врукопашную с демоном, сиганул с третьего этажа, чуть не накрыло падающим домом, но цел. Видать наверху за него кулаки кто-то держит.
Услышав, что Зима сказал, чуть полегчало на сердце у Вениамина: надежда на то, что Чернов жив, укрепилась.
Адреналин и возбуждение понемногу отпускали Соколова. Начала приходить усталость. "Хочу... Да ничего я не хочу. Хотя нет. Чайку бы."
|
|
-
Результат броска 1D100: 8ссылка
|
-
Живые они у тебя, твои нан-плэйбыл-чарактеры. Прям, вот, настоящие, дышащие, с жаром горячих сердец и тонким, порой, чувством юмора.
Наверное, одна из причин, по которым модуль твой - мощь могущественная.
-
Ричи дело говорит.
|
|
|
-
по понятиям всё развел.
-
+1 Зима молодец)
-
да.
-
Ололо, +++++Различные инкарнации Василевского. Мощный средневековый Василевский, лютый Василевский-из-ГРУ-УСБ-ФСБ-МВД, задумчивый Василевский-англичанин. Меняются маски, суть остается прежней. Поначалу было даже весело, ага
|
|
-
эдакие хунвэйбины от гоминьдана?
-
Вот это поворот! Не всё-то коту масленица))
-
Вот бисово племя!
Уж если в корне зло пресечь -
Собрать бы книги все да сжечь. (с)
|
-
Ей при слове «свидание» сразу представился стоп-кадр с немецкой порнокассеты: сцена жаркой страсти на заросшей мхом могильной плите. Ночь, луна, тишина...
И Зона, которая на это внимательно и безмолвно смотрит.
КРИПОТА
-
Ей при слове «свидание» сразу представился стоп-кадр с немецкой порнокассеты: сцена жаркой страсти на заросшей мхом могильной плите. Ночь, луна, тишина...
Великая эпоха VHS!)))
|
|
-
Главное, следом не уйди(
-
за полноценный отыгрыш
-
такие дела.
-
Делай, что должен...
-
грусть.
|
|
|
|
|
- Ну, хорошо, - не очень охотно согласился Слава. Немного подумал, собираясь с мыслями. - Что такое Зона? Не в смысле, откуда она взялась, а в смысле в массовом сознании. В массовом сознании, - ответил он сам себе, - Зона - это тайны, опасности и сокровища. Поэтому в первых поколениях Сталкеров разделение было ровно таким. Кто за тайнами пришел - тот, конечно, в НИИ рвался. Для изучения там всё было, потому что без оборудования, как тогда казалось, хрен чего изучишь. Да и статистику собирать всем институтом надо. В общем, кхм, сейчас эти товарищи практически перевелись, поскольку НИИ закрылся, а в одиночку особенно много не наисследуешь. Вторые - это те, которым опасности подавай. Типа как, знаете... в общем, которые рискованные профессии выбирают не ради денег, а ради риска. Эти и по ночам ходили, и забредали черте куда, и лезли во всякие места гиблые. Не дай Бог к такому в группу попасть. В смысле не в туристическую, а в такую... в нормальную, за хабаром которая. Будет тебе горы золотые обещать и исполнение желаний, а в итоге заведет в какие-нибудь гиблые места, да еще приговаривая, что, мол, настоящему сталкеру это все нипочем. Эти психи тоже, в основном, сгинули к сегодняшнему дню. Потому что тем, кто опасностей ищет, тут далеко ходить не надо.
Слава перевел дух.
- Ну и третьи. Которые ради денег. За хабаром. Самые многочисленные. Как говорится, работа на воздухе, работа с людьми. Тут вот что любопытно - сами эти артефакты. Навроде искры вашей. Ведь кажется, столько лет прошло. Уже все, что какими-нибудь ловушками страшными не запечатано - все нафиг вынести должны были. Ведь как муравьи тащили: пустышки, браслеты, брызги, этаки, салфетки, магниты шевелящиеся - сотнями, тысячами, тоннами. Ну гибли, да, но ведь новые приходили! Несколько поколений прошло, понимаешь? И все равно, блин, что-то здесь есть. Само откуда-то берется. Это, знаешь, аномалия почище муляжей ходячих. И вот в больнице как раз есть такое место, в подвальчике. Говорят, там сколько ни бери - все равно снова можно прийти и карманы набить. Место небезопасное, да. Но опасность в Зоне бывает разная. Бывает - не заметил, не почуял, чуть-чуть расслабился - и все, поминай, как звали. А бывает такое - опасность смертельная, но обнаружить её легко, и если ты не желторотик, то ни за что в неё не попадешь. Главное - смотри в оба и головы не теряй. Процентов восемьдесят сталкеров от чего погибло? Либо оттого, что с неизвестным столкнулись, либо оттого, что голову потеряли. От страха там, от нервов... А был такой чел. Утюгом его звали. И он голову от жадности потерял. Стал в этот подвал ходить каждую неделю. И каждый раз ему там прямо счастье приваливало. Мешками хабар таскал. И чем дальше - тем больше мешок брал. Ходил в одиночку - тоже от жадности, не делиться чтобы. А там на полу - лужи такие. Нехорошие в общем. Ну и форма у них меняется. В один раз так обойдешь - а в другой прыгать надо. Утюгу говорили, мол, хорош уже, отдохни. А ему правда жадность мозг выплавила, как "студень" косточки плавит. Ну он полез опять, и мешок уже взял огромный просто. И как думаешь, что было дальше?
Слава остановился, глядя по сторонам, проверяя чутьем, все ли ему нравится вокруг.
|
|
Милош ехал дальше, особо ни с кем не разговаривая. Очумелое состояние, в котором он выехал из этого срань-тауна, понемногу отпускало, не колотило уже в висках так, и оглядываться поминутно назад тоже уже не тянуло каждую минуту — не было никого позади, только тянулась пыльная дорога. Это, помимо прочего, означало ещё и то, что Милош отставал, но Милоша это мало волновало. Милош думал о смерти.
«Хватит или нет у меня силы воли пустить пулю в висок?» — флегматично размышлял поляк. Милош видел один раз человека, пустившего пулю в висок: это было в Орегоне, на прииске, за карточным столом. Парень по имени Джеффри проиграл весь свой золотой песок и, заочно, малолетнюю сестру из Небраски, а потом, когда выигравший, дюжий парень откуда-то с востока, встал из-за стола и повернулся к Джеффри боком, потягиваясь, разминая руки, а остальные стояли вокруг и сочувственно молчали, Джеффри вдруг потянулся к кобуре, вытащил револьвер и пальнул себе в висок. Никто не то что помешать ему, никто и испугаться не успел. Золото у Джеффри забрали, а вот что стало с сестрой, Милош не знал (она же в Небраске была в это время).
Вот так, наверное, лучше всего — кончать с жизнью во внезапном порыве отвращения и презрения к себе, без раздумий и сожаления о судьбе, и жаль, что не у каждого хватит… как же назвать это качество, позволяющее без раздумья наставить револьвер себе в висок и спустить курок — уж явно не мужество, не решительность — порывистость, может быть? Да, не у каждого хватит порывистости совершить довольно замысловатое движение — потянуться к кобуре, вытащить револьвер, поднять к виску, взвести курок (если не взведён), нажать спусковой крючок — без единой мысли и единой секунды сожаления о расставании с этим миром, каким угодно жестоким, но всё же менее пугающим, чем пустота небытия и уж тем более ад. А если допустить эту мысль себе в голову, то тут уже всё — остановится палец на крючке и будешь так и сидеть с револьвером у виска с минуту, а затем опустишь его, повесив голову, снова поднимешь было, зная уже, что не получится ничего, и снова опустишь, и так и будешь сидеть. Это-то чувство Милош знал уже по своему опыту.
Вот в газете было, год назад, что ли, о каком-то сильнодействующем яде, который, попав не то что внутрь, а даже на кожу в объёме табачной понюшки через минуту приводит к параличу сердца. Вот такой бы носить с собой в табакерке — куда как легче в порыве отчаянья сунуть в табакерку палец — а там уж, жалей-не жалей, отряхивай-не отряхивай палец, а ничего сделать не получится. Или не проще это будет сделать, чем пустить пулю в висок, так же замрёт, как каменная, рука, открывая крышку? Не знал этого Милош, не было у него этого яда. Да и вообще, может быть, наврали всё газетчики, и не было такого яда в природе. Чёрт его знает.
Предаваясь таким гамлетовским мыслям, Милош ехал за спутниками.
-
-
Король умер, да здравствует король.
-
Вот так, наверное, лучше всего — кончать с жизнью во внезапном порыве отвращения и презрения к себе, без раздумий и сожаления о судьбе, и жаль, что не у каждого хватит…
Николай, мне за вас страшно!)
|
|
|
-
Как будто один другому всю свою шевелюру с бородой подарил.ссылка
-
За бородача :)
-
Ад.
|
|
|
Утром, перед отъездом, Иван прогулялся на Гороховую улицу четыре. Дом там особенный, с открытой крышей. Их в Петербурге всё меньше остаётся. ЖКХ бдит.
С крыши видно весь город. Именно отсюда он кажется волшебным, город, в котором возможно всё, город снов. (Впервые приехав в Питер, Иван подумал, что это город из его снов. С тех пор так и называет его). С крыши город невероятен. Нет, и так, на земле в смысле, Питер тоже супер и всё такое. Но когда спускаешься, налёт таинственности пропадает, и очарование неизвестным уступает место привычному интересу к новизне. Романтик, что поделать...
Утро, не смотря на декабрь, было тёплым. И это радовало. В подземку спустился в приподнятом настроении. Едет домой. Класс. Скучал. Родители, друзья и тэ дэ и тэ пэ. Вспоминая о друзьях, как-то ненароком наткнулся на образ Камиллы Алымовой. Девчонка из параллельного класса. Иван влюблён в неё. Никогда не признаётся себе в этом, но это так. Ничего в ней особенного нет. Татарка. Курносая, темноволосая. Обычная. Каждый раз говорит себе об этом, но всё равно продолжает думать о ней. Раздражается. Но думает. Надеялся, что в новом городе воспоминания сотрутся, образ померкнет, точнее его вытеснит новый образ симпатичной девушки, или нескольких. Короче. На потоке много красавиц, свободных, весёлых, местами доступных. Бесит эта Камилла.
Метро встретило поездом набитым типичными персонажами мегаполиса. Всегда одинаковые, смешные и нервирующие. Провоцируют окружающих, дерутся, портят воздух, в конце концов. Забавно всё это. Иногда Иван размышлял: неужели всех людей ждёт такая участь? Неужели наступит тот возраст, когда в твоей голове щёлкнет какой-то тумблерок и ты примешься пакостить всем окружающим, не потому что они говнюки или жлобы, а просто так; просто потому, что ты старый и тебе можно? Странно это.
Вокзал. Поезд. Вагон. Проводница.
Проводницы почти все похожи друг на друга. Может так действует форма на мозг человека? Кто знает. Хотя вот тётки на автовокзалах: у них нет униформы, но они на всех автовокзалах одинаковые. Злые, горластые, тяжеловесные. Во всяком случае, в Краснодарском крае все такие, это точно. То же и с проводницами. Может это каста особенная, и не каждый может стать проводником?
В коридоре вагона застряла женщина пожилая со своими сумками. Типичная женщина: берёт с собой больше, чем в состоянии унести. Естественно, Иван помог ей. Ну, подошёл и спросил:
-- Вам помочь?
Не то чтобы он слишком этого хотел, просто так правильно. Вот и спросил.
-
Да!
-
С крыши видно весь город. Именно отсюда он кажется волшебным, город, в котором возможно всё, город снов.ссылка
|
-
+1
-
Зараза, неужто им так плохо слышно сирену, что надо еще и поворотники эти мудацкие включать? Идиоты, всюду идиоты..
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
Пушистый паучок спрятался и затаился в своей сети, отвернувшись от добычи.
|
|
|
|
|
-
замечательно!
-
Счетовод. Плакаль.
-
Вся математическая боль и безысходность в одном посте )
-
Мир может быть очень жесток. Очень.
-
черт. Проблемка! :D
-
Я уже хотел влепить смачный и сочный плюс (великолепно!), но совершенно случайно увидел поню на аватаре и как-то остыл.
-
))))
-
За "Гения" математики)
-
Это просто охуительно
-
Как это мило.
-
Бедный Хламец =( Математика - зло.
-
Это наука, а наука -- бессердечная стерва
-
Грустная история...
-
Да это пять! ;)
-
Хлопаю по плечу) Отличная работа))
-
Серьёзный повод, чтобы расстроиться )
-
Ах, гравитация математика, бессердечная ты сука.
-
В этом тексте ты передал всю нашу боль, бро.
-
Оригинально!
-
Шедеврально вообще! ^^
-
Брочь её, брось! D:
-
я плакаю вместе с тобой, бро
-
Сорок один - это почти Сорок Два.
-
Я уже наверное десятый раз перечитываю этот пост, заходя в профиль Тимуджина. Ну классный же!
-
Случайно увидел на главной. Отличненько.
-
Действительно, этот пост должен остаться в веках.
-
Круто написано!
-
классс
-
Шедеврально!
-
Я точно помню, что плюсовала это. Читала так точно несколько раз. Ты ж мой Хламец;)
-
Это супер!
|
|
Sled-v-sled ходить Сайферу было не привыкать. Когда через минное поле пробираешься, по другому и не походишь. А тут чистой воды минное поле, только изобретательность конструктора превышала человеческую в разы. Хоть и говорили исследования, что это не враждебные явления, что Зона не стремится никого целенаправленно убить, а всего лишь существует, некоторые вещи, вроде той же плотоядной лужи или гравитационных аномалий, казались специально для убийства предназаначенными.
Идя через кладбище и чувствуя себя осквернителем могил, сделал Кевин пару фотографий как памятников, так и покосившихся крестов. И ограждения нет за кладбищем – огляделся, пытаясь понять, снесли его или и вообще его не стояло, даже когда город цел был. Странно это – будь здесь лес какой или церковь, понял бы журналист, но за отсутствующим забором был пустырь и, по словам проводника, тюрьма. Глаз невольно начал искать вышки наблюдателей – как стены с проволокой, так и просто охранники не гарантия отсутствия побегов. А, насколько было общеизвестно, в USSR к этому относились строго, – но вот что от этого отношения по наследству досталось Russian Federation? Заключенные меняли родину, не меняя места отсидки, и то же происходило с тюремщиками. Было бы очень интересно посмотреть на тюрьму изнутри, хотя и в другом, менее опасном для жизни месте. К тому же, при виде пустыря становилось как-то неуютно – как будто открытое пространство надо перейти, зная, что рядом снайпер вражеский может находиться.
Пока журналист смотрел на тюрьму, что-то сказал "Белый". Сайфер обернулся, но тот уже замолчал и ушел в себя. А среди идущих впереди разворачивалась оживленная дискуссия. Занимательная – оказывается, личный интерес у "Серого" имелся. Какая-то peredachka. Видеозапись, что ли? На диктора новостей ни один из спутников Кевина явно не тянул, а уж этот вообще. Зачем-то руки в карманы Хорхой сунул. Пистолет? Рука на палке напряглась – может, сейчас и не в лучшей форме Сайфер был, но, в отличие от собравшихся, раньше он в USAMP служил. И драки допускать тут не собирался – никто, кроме сталкера, вывести их из этого проклятого места не мог, но и спокойно смотреть, как расстреливают людей только для того, чтобы жизнь себе спасти, он не собирался.
Однако, похоже, обошлось. И сталкер вопросы задал, как показалось журналисту, с каким-то налетом пафоса и театральности. По отношению к "Белому" – точно. Интонации такие слышал уже журналист в его голосе.
- Mee doljnee eedtee vpered. – Ответ Сайфера Хорхою был достаточно безаппеляционным. И жестким – несмотря на чужой язык, журналист постарался показать, что скандал внутри группы ему не понравится. И наезды всякие. Потом повернулся к "Белому". За плечо взял, тряхнул, чтобы тот в себя пришел. - Me nee eemeem viybora. Zona nee poosteet nas tem pootem chto mee proshlee. Zheezen – ona est forward… fuck… vpeereedee.
В последнем он почему-то был уверен. Если это поле боя, то возвращение было сродни даже не отступлению, а переходу на позицию, по которой уже пристрелялась вражеская артиллерия. Или вообще в территорию, которую враг, движущийся по пятам группы занял, когда отряд прошел дальше.
|
|
|
|
|
-
бодрый пост. без гнили.
-
Душевный пост, Запад
|
Кивнул Сайто рейдеру коротко, но как-то значительно. Веско. Мол, “хорошо, передам”. Плечами чуть заметно повел. На готовящихся капитана Мафусаилова живьем зажарить мародеров ничего не выражающий взгляд бросил.
“Не вмешивайся. Это тебя не касается. Езжай дальше, ” – по-змеиному шипит внутренний голос, и нет бы прислушаться к нему, но только вот устал Йошимо. Устал смотреть безучастно, как Эдем, словно ненасытное чудовище, пожирает растерянных, потерявших память федератов. Как тех, кому чудом посчастливилось спастись с погибающего “Таурмана”, вяжут словно скот, казнят за грехи, которых они даже не помнят, или вот сжигают заживо ради развлечения. Он ничего не смог сделать, когда их “спеленали” после посадки, он пережидал, пока убивали Лоджера, Зилвези и прочих его сослуживцев, он был паинькой, пока синеглазки решали, кому из пленных жить, а кому умирать, и прятался, когда корпоративные чистильщики расстреливали Итана и остальных. Каждый раз вмешиваться было слишком опасно, и Сайто каждый раз поступал “разумно”. Никто ведь не любит играть против матожидания.
Но сейчас ситуация немного иная…кажется.
Импланты. Нейропорты. Уязвимость. Шанс! Не догадка, не предчувствие, не памяти обрывок, но знание. Абсолютное. Очевидное, как два солнца, ползущие через бледно-голубую чашу неба. Знает Йошимо, что кремний в головах мародеров при надлежащем усердии и оборудовании можно заставить работать против хозяев. Знает, что без снаряжения и оружия нормального в том Яоминске, что за горизонтом ждет, да и вообще где-угодно на Эдеме делать, скорее всего, нечего. И то, что Мафусаилов – это, возможно, последняя целая ниточка, способная связать его с его же прошлым тоже знает.
Мозг еще обдумывает все “за” и “против”, но что-то, что не может быть описано строгими формулами и расчетами уже приняло решение. И сын Ходзё Икенага это чувствует. Чувствует, как в нетерпении хлещет себя по бокам набитый на груди тигр, как угрожающе свивает кольца дракон, и даже мирные в принципе карпы злобно скалятся из-за стены водорослей. Осталось только вспомнить кое-что критически важное…
Похлопал Сайто старика по плечу несильно. Мол, “подожди чуток”. С сиденья старого слез неторопливо, потянулся слегка, будто мышцы затекшие желая размять, но так, чтобы запястье с номером главарю мародеров не показывать. Взгляд зрачков-сканеров встретил без угрозы, но и без подобострастия какого-то или страха. Спокойно смотрит на вожака бандитского. Как равный на равного. Как один зверь на другого.
В сторону поливаемого горючкой офицера головой кивнул чуть заметно:
- А этот провинился чем, или просто развлекаетесь?
-
10/10
-
про карпов понравилось)
-
самурай.
-
Удачки.
|
Ямоото. Каждому. Жирный дым пожарища. Клубами черными в синеву небесную поднимается, чадом жара чернильного. Порождение взрыва, его следствие и едва ли не самый явный признак.
Взлетел на пригорок скутер. Степное шоссе. Вниз по склону соскальзывая, тянется за горизонт. Раскуроченный остов подорвавшегося на фугасе микроавтобуса - чуть дальше. Горит, копотью харкаясь. Люди, вокруг. Шестеро. Автомат, винтовка, карабин, пистолет-пулемет, просто пулемет. Райдеры. Последний - в пыли валяется, кровью истекая. Жертва.
Cталью обшитый внедорожник и три мотоцикла, на обочине. Полуобернулся старик. Унес ветер голоса звуки, но по губам и так понятно: "Нормально всё".
Полтора километра грунтовки, минута пути. Тормозных колодок шелест. Поперек дороги автоматчик встал, вас заприметив. Плотный, широкоплечий, в бронежилете тяжелом. Кроссовки, джинсы, майка-безрукавка, маска-респиратор, татуировки на руках. Зрачков-сканеров точки красные.
За его спиной, чуть левей - затянутый в болотного цвета драный комбинезон великан. Два метра с лишним вверх, в стороны - немногим меньше. Руки-бревна, ноги-столбы, торса бочка. Судя по кажущейся крохотной на фоне грузного тела и чуть сморщенной лысой голове, глубоко посаженным глазам с радужками цвета прокисшего пива и торчащим из больше похожей на экскаваторный ковш нижней челюсти клыкам - перерожденец. Зажал в лапах мозолистых крупнокалиберный пулемет, ленту патронную через плечо перекинул. Ни злобы на лице нет, ни заинтересованности. Вообще ничего. Будто бы сквозь тебя смотрит.
Слева, в кювете - еще двое. Даже трое. Худощавый и косматый мальчишка лет пятнадцати, ПП за пояс обрезанных по колено штанов заткнувший, и крепкого сложения стрелок с винтовкой самозарядной за спиной. Оттащили в сторону единственного уцелевшего пассажира уничтоженной машины, заливают биотопливом щедро его. Миг. Узнал. Мафусаилов это. Медик. Капитан Мафусаилов. Точно. Даже в грязи и крови перепачканным будучи, вполне узнаваем. Кашляет надсадно, рукой от льющихся сверху ГСМ закрыть лицо пытаясь. Жечь будут, наверное.
Последний - средних лет мужчина, чье лицо шрамов пухлых полосками густо изукрашено. В облезлой пехотной каске и почти новом десантном комбинезоне. Спороты нашивки, срезаны планки. Дыр-прострелов штук пять в ткани, на боку правом. От бедра - вверх. Застирана кровь. Трофейная одежка, наверное. И оружие - карабин "СКТ-9.5М2". Копается в валяющемся рядом с остовом горящим мешке владелец их. Вспорол стилетом табельным холщевину, потаты в пыль дорожную вывалил. Ищет что-то, может.
Вооруженный автоматом райдер, между тем, явно узнал спутника твоего. Улыбнулся даже молча качнувшему головой в знак приветствия ковчежнику: - Частным извозом занялся что ли, Верд?.. (ближе к вам подошел, расстояние до пары метров сократив) А спутник твой... (скользнул взглядом по кольцам и карпам) О как... Хм... Ладно, езжайте. Тонгу - привет
|
|
Мафусаилов. Хряпнуло оземь так, что воздух из легких вперемешку с кровью пеной красной брызнул. И блаженного забытья мгновения. Липкий мрак, укрывающий саваном прохладным душу измученную. А потом - уже не шлепок, но и не удар еще. Трубкой какой-то в щеку потыкали разодранную. Вдох булькающий. Пылает болью грудина. Жгучая крошка набившегося в глаза песка. Сказать что-нибудь. Нет. Горькая пыль на языке, колючие осколки эмали собственных моляров, крови комья осклизлые.
Небо. Ты видишь небо. Выбеленное двумя солнцами полотно.
Первый гость. Вне зоны видимости. Рубчатая подошва берца, кисть правой руки твоей в грунт укатанный дороги вмявшая. Нет, не просто трубка тебя в чувство привела, штырь ствола винтовочного. Ткнулся в лоб теперь он, над бровью правой.
Второй гость, рядом. Высокий достаточно, плотного сложения мужчина, лет сорока-сорока пяти. В кроссовках темно-синих, забрызганных машинным маслом джинсах, ремнем с затертой бляхой в виде закладывающего крутой вираж атмосферного истребителя подпоясанных. Майка-безрукавка еще, некогда черная. Бронежилет армейского образца, с почти затертыми буковками "ZILON" над одним из нагрудных швов. Налокотников скорлупа, разгрузка поясная. Респиратор промышленный лицо снизу закрывает, низко посаженная каска пехотная - сверху. Только глаза цвета того же самого, что и небо долбанное. Зрачки, искрами алыми горящие. И черных как сажа татуировок вязь, мускулистых рук кожу загорелую сплошным узором покрывающая. Колючая проволока, в которой намертво запутались и которую в исступлении грызут доведенные до отчаяния терранские волки. Райдер.
Автомат, до блеска вычищенный, поудобней перехватив, сел на корточки рядом с тобой. Вытянул тесак широкий из ножен набедренных, острием куда-то в сторону татуировок твоих, запястье украшающих, ткнул: - Федерат. Верный солдат великой державы. Плюс, участник какой-то неебово секретной операции еще, если по цифровому коду судить. Небесный Человек. Я, знаешь, когда-то тоже в орбиталке служил ведь, насмотрелся на всю хуйню эту. Капсулы спасательные, торпеды ебучие. Ты не из ОД, случайно? Хотя... Нет... Дай мне секунду, я угадаю. Хм... Ставлю твое очко на то, что ты - сраный офицер каких-нибудь сраных Войск Тылового Обеспечения. Вас, сук, ручки холеные выдают. Вы ж, кроме писюлек своих, ничего в них не держите больше, пока обезьянки вроде меня подыхают тут, там, здесь. Да? Конечно (респиратора нашлепок на шею стянул, массивный подбородок, вместе с небритостью недельной, обнажив. Пачку затертую из разгрузки вытянув, зажал меж зубов желтоватых сигарету) Ты ж не против? Нет? (щелкнуло колесико дешевой пластиковой зажигалки, табак вонючий поджигая. Затянулся, дым сизый ноздрями пустил) Яоминское дерьмо... (сплюнул на грудь твою) Не то что ривианские эти, "Примарх". Пробовал, может... Такие, знаешь, со вкусами разными еще. Я, помню, всё яблочные попробовать хотел, да кэша не было. А знаешь, почему его не было? М? Не знаешь. Его не было потому, что прожить на пенсию по инвалидности - нереально. А уж позвоночник новый купить, взамен тому, который мне кнехт сломал - так и подавно. Вот скажи, почему мы, люди, достигнув таких технологических высот, продолжаем быть мразями? Не знаешь, наверное. Почему нельзя было в регенератор меня засунуть, поставить хребет синтетический, глаза и руку биотическую? Этого ты тоже не знаешь? Я знаю зато. Потому, что моя пенсия, даже проживи я двести лет, она дешевле Федерации выйдет, чем это. Никаких наёбов, простая экономика. Понимаешь? Таких как я, мудаков с перебитыми спинами, нас слишком много. Был бы я ВПК-шником или офицером - другое дело. А так... Медальку даже дали, прикинь. "За отличную службу", вся хуйня... Кхм... (с шипением окурок о лоб твой затушил) Такие дела. Ладно... (поднялся на ноги, коленками чуть слышно щелкнув) Был рад знакомству, солдат (куда-то в сторону) Буч, Пискля. Сожгите эту шлюху
|
|
|
|
|
-
Помыться стоило, после сегодняшних приключений чем только не разило от полицейского.
|
|
|
|
|
|
"Давайте, черти, поднажмите!" - подумал Рок, стискивая руль байка. "Поднажмите, псины вонючие! Вы там небось такие обдолбанные, что сами разъёбетесь на запасные части быстрее, чем до нас достанете!"
Горячий ветер привычно трепал по плечу, успокаивая. Не было во всех Пустошах ничего более успокающего, чем ровный рев мотора и глоток горячего ветра. Раз ты на колесах, раз в баках есть горючка, а в руках - силы держать руль, значит, не все потеряно! Пусть в кровь размочалена физиономия, пусть кусочек свинца сидит в теле, пусть тепловатой последней воды на дне фляжки хватит только, чтобы смочить губы, пусть патрон всего один, да и тот для себя, пусть из друзей рядом - никого, и весь грёбаный мир дышит в затылок, чтобы впиться когтями, клыками, ножами и пулями в твою черную кожаную спину и разодрать молодое тело на кусочки - но пока ты в седле, ты еще можешь обмануть смерть, проскочить перед самой оскаленной пастью ада, нахально обдав её выхлопом и, не оборачиваясь, показать средний палец. Адьос, перра!
Рок делал так много раз, не один раз, и знал, что у смерти на его счет уже разгорелся аппетит, а главное - она, как ни крути, у неё топливо не кончается никогда. Но ведь и планов сдохнуть в каком-нибудь Срань-Сити горбатым полу-слепым стариком у него не было, так что Турбо не особо-то и парило её повышенное внимание. Придется - так он сам на полных оборотах направит мотоцикл в её объятия, сжимая в кулаке гранату, разлученную со своей извечной костлявой подружкой - чекой. Это если не срежет пуля, не подведет однажды нож, не подвернется другой из тысячи способов скукожиться в этой жесткой гонке. Вот как раз к одному из них картинка четкая - сгоревшее тело на дороге. Хрен знает, как жил мужик, а то и девка, но ушел ярко.
Чего-чего, а помереть Рок не боялся. Он и боли-то боялся не то чтобы слишком, просто позорно было бы умирать среди гогочущих морд врагов, не зная даже, кто отомстит, выдавив их глаза и намотав кишки на колеса байков. Но что-то подсказывало ему, что если уж утром смерть просчиталась, то, значит, сегодня его уже не подцепят под ребра, во всяком случае - не живьем. Вайперы так часто в плен не попадают. Кто чем среди кланов известен: "Псы" - жестокостью и общей ебанутостью, "Араньяс" - хитрожопостью и внезапной стремительностью, "Скорпионы" - лютой мощью, а "Вайперы" - тем, что кусаются, пока не сдохнут, и даже, когда сдохнут - зубов не разжимают.
"Намаетесь вы со мной, ребятки", - посочувствовал преследователям Турбо, ниже пригнувшись к рулю, усмехаясь. - "У меня ведь еще и вторая граната есть. Но теперь раз погнались - давайте уж, не ссыте. Не ссыте, а то некого будет рвать таким резким парням, как я. Я, который таких уёбков, как вы, одним камнем и со связанными руками завалить может. Жалко, что Мара не видит, каким стал. Черт бы с ней, конечно, сейчас бы я на нее не посмотрел даже. Но подивилась бы. Не сержант - ну и че? Все равно из тех парней, с которыми она тусила, ни один так не умел ни по пустошам гонять в одиночку, ни на ножичках чикаться."
|
|
-
- Да завалите ебальники оба,ссылка
-
чоткий дерзкий
|
-
Время вандалить
-
Касательно жопы Юрий Карлович Олеша был прав.
-
— Сука. Жопа. Страшно, — тихонько пожаловалась Тим-Йонг в темноту.
-
|
|
|
-
Хороший дядька. Мощный.
-
Хороший дядька. Мощный.
+1 от Mafusail, 30.12.12 20:16
Но мертвый. Жаль, плюса к посту поставить не могу из-за того, что трупом стал
|
-
Должны лечить? А на самом деле?
-
- Должны лечить? А на самом деле?
|
-
Классные зарисовки мира
-
-
+
|
-
Он мне дико нравится.
-
Мощно.
-
- Привет, дружище, - поздоровался Мануэль. По-испански, разумеется, - не дёргайся, порежешься.
Меня завораживает дружелюбие, от которого веет холодом).
|
|
|
-
Добрый город добр. Чотко.
-
...
-
Спасибо за игру, за устойчивость и за стиль до конца.
Хотя конец и не лучший, на мой взгляд.
-
Спасибо за игру.
-
а мне не понравилось
глупый и подлый финал
-
Ну что ж. Спасибо за игру.
-
Спасибо за игру. Было интересно.
-
Аццкий Ад.
|
-
Это душное зелёное говнище покрывает полконтинента, и, говорят, есть куча районов, куда человек в штанах вообще ни разу не заходил.
|
|
-
Все так. Поэты концептуально срут, а шлюхи становятся совестью эпохи.
-
Плюс за игру.
Пс: А про клиентов отдельно понравилось.
-
а Дианка не стареет.
|
|
|
|
|
21.11.2041 16:35
Южный Макао, Колоане,
Эстрада де ла АлдеаГористый южный берег острова Колоане был самой малозаселённой частью переполненного народом Макао: на северном острове и в северной части южного лепились друг к другу пятидесятиэтажные небоскрёбы и дома-муравейники, а тут тянулась узкая извилистая дорога по лесистому склону горы над каменистым морским берегом, высилась на вершине горы белоснежная статуя богини моря А-Ма, и стояли на берегу моря небольшие посёлки с охраняемым въездом, частными пляжами и причалами для яхт. В одном из таких посёлков располагалась и вилла, купленная ещё дедом Ленни, а теперь доставшаяся по наследству ему. Ворота гаража, увидев приближающуюся машину хозяина, гостеприимно распахнулись перед Ламборгини, Ленни завёл машину в подземный гараж и прошёл к лифту. Сначала он планировал подняться в свою спальню на третьем этаже, но, проезжая мимо второго, увидел сквозь полупрозрачную дверь лифта, что в гостиной кто-то есть. С не очень хорошим предчувствием на душе Ленни остановил лифт. Предчувствие его не обмануло: за открывшимися дверями лифта Ленни увидел картину, странную даже для его дома, видевшего многое. У стеклянной стены, выходящей на балкон и море за ним, навытяжку стояли атлетического сложения молодой человек и девушка-мулатка. Из одежды на молодом человеке были только очки в толстой пластиковой оправе, часы и накладные груди пятого размера. На мулатке из одежды был только розовый страпон, ремнями закреплённый на бёдрах. Девушки Ленни не знал, а вот молодым человеком, разумеется, был Карл-Фридрих Хамфри. Карл-Фридрих был единственным человеком из круга общения Ленни, чей вид в накладных грудях пятого размера не мог вызвать у Ленни удивления. И потому о Карле-Фридрихе, пожалуй, стоит сказать пару слов подробнее. Пара слов о Карле-Фридрихе Хамфри
Карл-Фридрих Владимир-Леон Мартин-Лютер Хамфри был рождён в 2020-м году в медицинской палатке лагеря “Occupy Wall Street” и сам гордился этим фактом биографии, сравнивая это с рождением Христа в яслях.
Мать Карла-Фридриха происходила из обеспеченной израильской семьи и потому с детства презирала деньги. В молодости она придерживалась крайне левых взглядов, считая, что еврейский народ виноват за преступления своей агрессивной военщины перед половиной Ближнего Востока, в том числе потомками филистимлян и хананеев, и говорила о мирном процессе и одностороннем разоружении с тем же огнём в глазах, с которым, вероятно, ученики Христа проповедовали в синагогах о Царствии Небесном.
Как и апостолы, поддержки среди соплеменников она не нашла и в возрасте восемнадцати лет отправилась нести свет истины в Америку, где присоединилась к протестующим на Уолл-Стрит, число которых заметно выросло после случившегося как раз тогда второго финансового кризиса. Там она некоторое время состояла в лесбийской связи с мускулистой мужеподобной негритянкой и даже собиралась вступить с ней в брак, но встретила отца Карла-Фридриха.
Отец Карла-Фридриха покорил сердце юной израильтянки тем, что арафатка на нём выглядела даже сексуальней, чем на пассионариях из «Исламского Джихада». Кроме арафатки, он носил очки Ray Ban, курчавую шевелюру, бороду, курил трубку, был вегетарианцем, вёл популярный микроблог и убедительно рассуждал о социальной справедливости, 99% процентах обездоленных, глобальном потеплении и борьбе за мир. Он верил, что башни-близнецы были взорваны по приказу Буша, защищал права животных, ненавидел режим и пользовался продуктовыми талонами.
Любовная идиллия в палатке на Уолл-Стрит закончилась вскоре после рождения ребёнка. Отец Карла-Фридриха заявил, что антисоциальная политика правящего режима не оставляет ему возможности поддерживать семью, и уехал в Сан-Франциско, где позднее попал в клинику для наркозависимых. Это поколебало веру матери Карла-Фридриха в идеалы движения “Occupy Wall Street”, и она вернулась в Израиль с маленьким ребёнком на руках.
Позднее она вышла замуж за респектабельного британского еврея, работавшего адвокатом в Лондоне, родила от него ещё пятерых детей и из бунтарки превратилась в хорошую еврейскую маму. Карла-Фридриха за чужого в этой семье не считали и в возрасте десяти лет отправили в престижную частную школу Регби, в тот же класс, куда поступил и Ленни Ким.
Ленни сошёлся с Кей-Эфом (как Хамфри был более известен в кругу Ленни) уже в старших классах на почве общего интереса к левым идеям, естественного и для потомка Ким Ир Сена, и для обладателя имени, составленного из имён великих теоретиков свободы и борцов за неё. Карл-Фридрих уже тогда был открытым геем, но Ленни это не отпугнуло — содомия в британских закрытых частных школах соперничала по распространённости только с употреблением лёгких наркотиков. Не желая выглядеть белой вороной среди одноклассников, Ленни тоже пару раз попробовал с мальчиком, но не был сильно впечатлён. Карл-Фридрих же остался верен однополым отношениям и после школы.
Ленни окончил школу третьим с конца по успеваемости; первое же место в списке неучей с гордостью занимал Кей-Эф Хамфри. Наверное, он мог бы оказаться вторым или даже третьим, но на экзамене по литературе (единственном предмете, к которому он имел хоть какой-то интерес), своё эссе по Уильяму Блейку он начал так:
“William Blake, of course, was a huge cock-sucking faggot.”
Такая характеристика в устах Карла-Фридриха могла считаться комплиментом, тем более что далее Карл-Фридрих развёрнуто пояснял, почему, называя поэта-мистика хуесосом и педрилой, он не имел в виду ничего плохого. К сожалению для Карла-Фридриха, экзаменатор дальше первой фразы читать его эссе не стал.
После школы пути Карла-Фридриха и Ленни разошлись: Ленни уехал учиться в Гонконг, а Карл-Фридрих погрузился с головой в мир лондонской богемы, подрабатывая моделью для фотографов. На некоторое время он сменил крайне левые политические взгляды на крайне правые, побрился налысо, носил подтяжки поверх сексуально облегающих белых маек с кельтскими крестами, в роли арийца снимался в агитационных роликах Британской Национальной Партии (еврейство по матери в этом ему не мешало) и даже сменил имя, выбрав из обширного набора своих имён два, как ему казалось, наиболее арийских — Фридрих-Лютер. Нацизм, однако, ему вскоре наскучил, и Хамфри, сменивший имя на прежнее, принялся колесить по миру. За последние два года он объездил с рюкзаком все континенты, за исключением Антарктиды, везде перебивался случайными заработками и вступал в случайные связи.
В мае 2041-го года Карл-Фридрих высадился в Шанхае, куда приехал в поисках следов своего прадеда, который, по семейной легенде, угнетал китайский народ в этом городе в тридцатые годы прошлого века. Эту семейную легенду ему рассказал отец, которого Карл-Фридрих навещал в наркоклинике. Следов прадеда Карл-Фридрих не нашёл, зато быстро промотал все деньги и, вспомнив, что его школьный друг живёт где-то поблизости, немедленно обратился к нему за помощью.
Ленни жил один на вилле, оставшейся ему от родителей, и, не раздумывая, пригласил Карла-Фридриха к себе. У него Карл-Фридрих и жил последние полгода, работая диджеем на радио и в ночном клубе.
В центре комнаты на штативе была установлена видеокамера, рядом с которой спиной к Ленни и лицом к молодым людям стоял смуглый курчавый юноша в одних шортах. В руках он держал большой лист бумаги. Ещё несколько таких листов лежали у его ног. На стеклянном столике у дивана стояла бутылка коллекционного вина из отцовского погреба, бокалы с окурками внутри и лежала коробка от пиццы с парой оставшихся ломтиков. Рядом лежал полиэтиленовый пакет с рассыпавшимся по стеклу кокаином. Появления Ленни в лифте молодые люди не заметили, и Ленни не спешил выходить, наблюдая за происходящим из кабины лифта. — Меня зовут Карл-Фридрих, — без особого воодушевления в голосе по-английски начала девушка, очевидно, читая с плаката, — Владимир-Леон Мартин … чёрт, что там написано дальше? — девушка остановилась. — Лютер, идиотка! — выпалил Карл-Фридрих. — Непонятно написано! — заявила девушка. — То ли Лютер, то ли литр. — Извините, я с детского сада не писал от руки, — жеманно заявил юноша с плакатом. — Так! — властно заявил Карл-Фридрих. — Всё заново снимаем! Девушка горько вздохнула. Ленни деликатно прокашлялся и вышел из лифта в гостиную. — О! — обернулся в сторону хозяина дома Карл-Фридрих. — Ленни! А я думал, ты только через два дня приедешь! — Нет, Кей-Эф, — заявил Ленни. — Вообще-то я позавчера должен был приехать. — Гляди, какие у меня сиськи! — заявил Карл-Фридрих, поглаживая себя по накладным грудям. — Круто, — без выражения откликнулся Ленни. — Ты можешь их потрогать, — заявил Карл-Фридрих, соблазнительно покачивая грудями. — В следующий раз, — сказал Ленни и обвёл рукой гостиную. — А это… — Я могу даже дать тебе их поносить, — невинно заявил Карл-Фридрих, но, столкнувшись с мрачным взглядом Ленни, решил далее тему не развивать. — А, это? Это наш арт-проект. — Я не ваш арт-проект, — хмуро заявила девушка. — Через пятнадцать минут время выходит, кстати. — Мы продлим ещё на час, — отмахнулся Карл-Фридрих. — Знакомься, это Пабло, — указал он на волоокого юношу у камеры. — Пабло как Пикассо? — спросил Ленни. — Нет, Пабло как Дали, — ответил юноша. Карл-Фридрих заржал. — Он остроумный, да? — спросил Карл-Фридрих, показывая пальцем на своего друга. — Карло, что этот человек делает в твоём доме? — спросил Пабло Карла-Фридриха. — Погоди, — Ленни помотал головой. — Ты, — указал он пальцем на Карла-Фридриха, — сказал ему, что это твой дом? Карл-Фридрих снова заржал. — Неловко получилось, правда? — сказал он, смеясь. — Цао ни ма, — устало повторил Ленни. — Знаешь, Карло, Сюй Юань меня сегодня назвала дегенератом. Я забыл её спросить, как в таком случае называть тебя. А ты кто? — Ленни обратился к девушке. — Я Мелисса, — ответила девушка. — Блядь, блядь, блядь!!! — заорал вдруг Карл-Фридрих, хлопая себя ладонями по бёдрам. — Сколько раз тебе повторять! Мелисса — это я, а ты Карл-Фридрих Владимир-Леон Мартин-Лютер Хамфри! — …Леон Мартин-Лютер Хамфри… — убитым голосом повторила вслед за Карлом-Фридрихом девушка. — Блядь, парни, как с вами тяжело. Некоторые клиенты любят вместе с вагиной поебывать и мозг, но это ж, сука, вообще изнасилование какое-то. — Погоди, — Ленни приложил пальцы к вискам. — Я не понял. В чём заключается арт-проект? — Я тебе объясню, — начал Хамфри, обращаясь к Ленни. — Вот она — Кей-Эф Хамфри, — Хамфри указал на Мелиссу. Мелисса с обречённым видом подняла ладонь в приветственном жесте. — А я проститутка Мелисса, — Хамфри погладил себя по накладным грудям. — И чё? — без выражения спросил Ленни. — И она меня ебёт, — продолжил Хамфри. — И чё? — повторил Ленни. — Ну, — заявил Хамфри. — То есть она — это как бы я, а я — это она. — Я понял, да, — кивнул Ленни. — Ну и чё? — Это о проблемах гендерного самоопределения, — подал голос Пабло. — Ааа… — протянул Ленни. — Ну, смысловых пластов-то там дохуя на самом деле, — заявил Хамфри. — Вообще по-разному это можно понимать. Не так всё это просто, друг мой. — Я вижу, что непросто. А зачем это всё? — поинтересовался Ленни. — Вот охуенный, кстати, вопрос! — язвительно заявила Мелисса. Девушка, не снимая страпона, прошла к дивану, уселась на него и принялась выкладывать дорожку кокаина. — В приличных домах спрашивают разрешения, — через плечо заметил Хамфри. — Это в приличных, — бросила Мелисса. — Мы хотим представить наши видеоинсталляции на шанхайском триеннале, — продолжил Хамфри. — Вот это? — Ленни обвёл инсталляцию взглядом. — Там и другие идеи есть, — заметил Пабло. — Нет, лучше не надо других идей, — покачал головой Ленни, развернулся и пошёл к выходу из гостиной. — Э, ты куда? — крикнул ему вдогонку Хамфри. Ленни, не отвечая, зашёл в лифт и скомандовал кабине опуститься на минус первый этаж, то есть в гараж. Быстрым шагом пройдя к Ламборгини, Ленни распахнул дверь, поморщился на основательно въевшийся уже в салон запах разлитого мартини, выкинул пустую бутылку и достал из-под сиденья свой «Глок-17». С пистолетом в руке Ленни направился обратно к лифту. — Я пришла к художнику Карлу-Фридриху Хамфри! — бодро говорил художник Карл-Фридрих Хамфри, обращаясь к Мелиссе и блядовито покачивая бёдрами. Пабло снова стоял рядом с камерой, держа в руках лист бумаги. — Да, это я, — ответила Мелисса и положила ладонь на накладную грудь Хамфри. — Я, блядь, лучший художник всей Азии, я пиздец что за… — Мелисса осеклась, увидев Ленни, который вышел из лифта и решительно направился в гостиную с пистолетом в руке. — А НУ ПОШЛИ ВСЕ НАХУЙ ОТСЮДА!!! — диким голосом заорал Ленни, поднимая пистолет и поочерёдно направляя оружие на Пабло, Карла-Фридриха и Мелиссу. Пабло выронил лист бумаги и поднял руки вверх. Карл-Фридрих застыл с раскрытым ртом. Мелисса заорала и бросилась к дивану, на котором лежала её одежда. — Я пришёл изгнать вас, как торговцев из храма!!! — сам не зная, зачем, заорал Ленни, бешено вращая глазами. Пабло взвизгнул и бросился к лестнице вниз. Мелисса бросилась за Пабло, сжимая в охапке свою одежду. Карл-Фридрих, недолго думая, последовал за ними. — По какому праву пришёл ты в дом отца моего!!! — орал Ленни, поспешая за молодыми людьми. — Чувак, насилие — не выход!!! — орал Карл-Фридрих, улепётывая вниз по лестнице. — Сделал мой дом вертепом разбойничьим!!! — грозно рычал Ленни, потрясая пистолетом. Выбежав во двор, Ленни увидел, как все трое, в чём были, несутся к воротам. Карл-Фридрих остановился на полпути и обернулся к Ленни. — Чувак, моя одежда! — крикнул он Ленни. — Узри гнев мой! — крикнул в ответ Ленни и пальнул под ноги Хамфри. Пуля, выбив искры, срикошетила от гранитной плитки, которой была покрыта дорожка, ведущая к воротам. Карл-Фридрих подпрыгнул на месте и закричал что-то нечленораздельное, кажется, на иврите. Ивритом Карл-Фридрих пользовался только в исключительных случаях, и Ленни озадаченно подумал, что вообще-то он Карла-Фридриха так и пристрелить мог, и что, наверное, стрелять всё-таки не стоило. — Мать твою, он упоротый!!! — панически заорал Пабло, добежавший уже до ворот и опасливо выглядывающий из-за створки. — Карло, спасайся! Карл-Фридрих метнулся к воротам, спотыкаясь и падая. Ленни заливисто расхохотался. … — Чувак, я понимаю, что ты расстроен, но я не могу в таком виде никуда отсюда уехать, — до Ленни донёсся голос Карла-Фридриха, стоящего за оградой виллы. Ленни сидел в шезлонге у пустого бассейна, потягивал пиво «Циндао», которое нашёл в холодильнике, курил сигарету, задумчиво крутил в руках пистолет и наблюдал за морем, плещущимся в пятидесяти метрах ниже по склону. За оградой послышался шум проезжающего мимо автобуса. — Чувак, это уже третий, — жалобно заявил Карл-Фридрих из-за ограды. — Они на меня смотрят. Ленни заржал. — Если здесь проедет полиция, меня арестуют, — заявил Карл-Фридрих. — И верните, пожалуйста, мою одежду тоже, — послышался голос Пабло. — И камеру, она тоже моя. — Чувак, меня правда арестуют и изнасилуют в тюрьме, — не унимался Карл-Фридрих. — Сними об этом фильм, — Ленни, наконец, снизошёл до того, чтобы ответить. — Камеры нет, — обиженно заявил Пабло. — Блядь, Карло, — Ленни с наслаждением отхлебнул холодного пива и затянулся. После криков и погони по лестнице на Ленни накатила приятная усталость, и сейчас ему ничего не хотелось делать. — Блядь, Кей-Эф, — повторил Ленни. — Ты помнишь Фрэнка Говарда из нашего класса? — Ну помню, — откликнулся Карл-Фридрих из-за стены. — Аристократишка хренов. Он, кажется, сейчас бизнес открыл где-то в Америке. — Ха, бизнес! — хохотнул Ленни. — Он свой стартап в девятнадцать лет запустил, а полгода назад с ним на IPO уже вышел. Двадцать один год парню, это ж свихнуться можно. Так-то вот, Кей-Эф, — назидательно сказал Ленни. — А посмотри на нас с тобой. — Да, на меня сейчас особенно забавно смотреть, — откликнулся Хамфри. — Фрэнки, вообще-то, всегда был уёбком. — Не, Кей-Эф, — покачал головой Ленни, допил пиво и швырнул бутылку в пустой бассейн. Бутылка разлетелась о плитку. — Уёбки — это мы с тобой. — Да уж, не поспоришь, — откликнулся Хамфри. — Ты одежду-то отдай. Мне холодно. — Да иду… — Ленни протяжно рыгнул и нехотя поднялся из шезлонга. … Ленни подошёл к трёхметровой каменной ограде и перекинул через неё ком из одежды Хамфри и Пабло, всей, которую он нашёл в гостиной. — Спасибо, Ленни, сп-пасибо! — послышался голос Хамфри, который от холода уже зубами начал постукивать. — Т-ты настоящий друг! — А камеру? — спросил Пабло. — Я её сейчас тоже принесу и перекину, — ответил Ленни. — Поймаешь? — А, нет, не стоит, — откликнулся Пабло. — Потом Карло её заберёт, хорошо? — Да без проблем, — беззаботно откликнулся Ленни. — Удачи, парни. — Уд-дачи, Ленни, — попрощался с ним Карл-Фридрих. — Я б-ближе к вечеру приеду, окей? Я у П-пабло не могу остаться. — У меня родители, — сказал Пабло. — А денег на гостиницу у меня нет, — жалобно сказал Карл-Фридрих. — Да конечно, приезжай, — сказал Ленни. — Только без сисек, блядь, своих! — заорал он, шлёпая по гранитной дорожке от ворот к дому. Наконец-то можно отдохнуть, подумал Ленни, возвращаясь в дом и доставая из холодильника ещё одну бутылку пива. Наконец-то я дома, и никто мне не мешает. Пока — отдыхать, ничего не делать, валяться на диване и смотреть мультики по телевизору. А потом — поглядим.
-
— Ну, смысловых пластов-то там дохуя на самом деле, — заявил Хамфри.
И не говори).
-
Это... нечто. ^^
-
Круто ведь. Одно беспокоит - а что если северокорейские спецслужбы мониторят и-нет на предмет крамолы и хулы в адрес чучхе и правящей фамилии? Может быть, уже мчит в казанб КНДРовский пативен, а за одно - и ко мне в украину, я ведь тоже в своих поста отметился.
-
Блин, я это только щас случайно прочитал, но г-споди, это круто)))
-
это охуенно жи блять
-
Этому стоить быть на главной.
-
ДМ должен это увидеть :)
|
|
|
|
Песня в плеере попалась хорошая. Что-то про разбитое сердце, на-на-на, крылья... небо... И хоть Варя не сказала бы, ни кто это поёт, ни как называется, песня всё равно ей нравилась, потому что была душевная. Варя вообще по жизни любила песни или душевные, или весёлые. Под настроение. Однако, музыка играла только в правом ухе, а левый наушник Варя вытащила, чтобы слышать, о чём говорят напротив. Она даже улыбалась и кивала иногда, если кто-то из ребят бросал взгляд на неё — чтобы показать, что тоже следит за мыслью.
Её, в общем, совсем не парило то, что сегодняшняя компания на вечер состояла из не слишком близких друзей. Вообще не из близких, если честно — так, по учёбе были знакомы. С кем-то больше, с кем-то меньше. Но ведь, не хотели бы — не позвали, правильно? Правильно. Надя сказала, что будет весело. И пока что Варе в самом деле было неплохо.
Говорили про Китай. Варя задумалась — не рассказать ли и ей что-нибудь о том, как они ездили туда с командой на соревнования и мотались по разным достопримечательностям. Но, пока она пыталась припомнить какой-нибудь самый прикольный случай, беседа свернула куда-то не туда. В Африку, кажется. Потом заговорил Игорь, оторвавшись от записей (бедняга, по ходу, учиться конкретно не успевает), и, хоть в середине было не очень понятно, зато точно — снова по теме. Варя, как назло, так и не вспомнила ничего подходящего, но, чувствуя, что должна проявить вежливость и принять участие, одобрительно протянула:
— Не, ваще там красиво, конечно. В Пекине. Это столица у них, — пояснила она на всякий случай и снова добродушно заулыбалась.
-
Не, ваще там красиво, конечно. В Пекине. Это столица у них.
-
А мне норм
-
Ландан из э кэпитал оф Грейт Бритн
|
-
Молот-Молот, Молоток. Люто и вообще - заебца
-
Джулия. "Ветераны". Тоже не лучшая компания. Лучше одному. Пусть не строит иллюзий.
Крутой брутал.
|
|
Вино оказалось недостаточно крепким - рану лишь слегка защипало, той обжигающей боли, которую ждал де Пальяс не было. Забрав из рук Риккардо бутыль он сам щедро плеснул на царапину, после чего срезал с рубахи отса Мигеля полосу ткани.
«Она ему без надобности», - успокоил он шевельнувшуюся было совесть
Просоленная ткань впилась в рану словно к той приложили раскаленное железо – но идти ночью к ручью Диего не решился бы.
Вскоре все в лагере успокоились. Скудная пища восстановила силы, но не принесла удовольствия, сон не желал идти – песок уходил из-под уставшего тела, не давая расслабиться, мысли то и дело возвращались к поедаемым крабами телам на пляже и обглоданным останкам – в джунглях.
И все же, усталость брала свое. Постепенно видения смерти поблекли и отступили, сменившись чередой бессвязных образов, какие всегда посещают человека перед погружением в сон. Но шаг за шагом они становились все более отчетливыми и вскоре уже не понять было – засыпал Диего или пробуждался…
Толедо. Казалось, что город этот остался далеко позади. Остался в прошлом завет отца, данный на смертном одре:
- Помни, что твои предки сражались с нечестивыми или молились, но никогда не осквернили себя трудом. Делай что хочешь, но только никогда ничего не делай!
Горят костры Санта-Официо, евреи, мавры и еретики умирают в очистительном дыму, поглазеть на аутодафе собираются огромные толпы. Хосе де Мальмано, сын нищего идальго из Валенсии, перед ликом короля проявляет похвальное рвение – бросается к потухшему внезапно костру, с яростью праведника набрасывая в него свежий хворост. Пламя взвивается с новою силой, волосы еврея вспыхивают словно факел, предсмертный хрип летит над площадью:
- Scheme Israel!
Рвение младого отрока отмечено – рядом с Диего ручку паланкина королевы несет отмытый и переодетый Мальмано. Один паланкин, одна постель. Оба пажа – фавориты у знатной дамы, случайно встречаются на лестнице, ведущей к ее спальне.
- Двум пажам слишком тесно под одним пологом украшенным герцогским гербом, - коварно замечает Хосе.
- Вставай, - знакомая служанка будит спящего на королевской кухне Диего. Глаза ее расширены от ужаса. – Санта-Официа! Они спрашивают тебя. Беги!
Можно ли убежать от инквизиции? Диего не спрашивает, не думает – только бежит, обуреваемый страхом. Притаившись в темном закоулке, он слышит, как беседуют идущие по его душу дюжие андалузцы:
- Кто донес на него?
- Как всегда, товарищ. Носильщик королевского паланкина Хосе де Мальмано.
Бесконечный лабиринт ночных улиц. Знакомый постоялый двор. Чадящий свет масляных ламп, грохот глиняных кружек, запах вина смешан с запахом пота.
- Хосе!
Расширенные от страха глаза, пролитое из опрокинувшейся кружки вино. Короткий блеск ножа, выхваченного из-под плаща. Пажи обнимаются точно братья, но лицо одного искажает ярость, а другого – боль.
Пыль дорог. Кадис, дышащий свежестью бриза. Каравелла, готовая к отплытию.
Де Пальяс просыпается, резко, будто кто-то плеснул в лицо ему холодной водой. На часах – Алехандро. Напряжен и неподвижен. Темный лес полон вскриков и шорохов. Небо застыло над головой, точно бархат дорогого камзола.
Алехандро внезапно замирает, услышав, как внезапно взмывают над деревьями впереди ночные птицы. В темноте ничего не разобрать, но кажется, что кто-то пробирается в сторону лагеря. Не один и не двое. Сомнениям не место в земле врагов. Прежде чем предчувствие оформилось в понимание, пронзительный вскрик разрывает тишину:
- Alarma!
И словно почувствовав, что они раскрыты, неизвестные бросаются из темноты, подобно голодным призракам. Их тела черны как уголь, а лица лишены кожи – обглоданные белые черепа скалятся, глядя на испанцев пустыми глазницами. В руках их – копья и дубинки, они во множестве наступают из темноты леса – кажется, им нет конца. Звериные вопли вырываются из глоток чудовищ, парализуя христиан своей демонической силой.
|
|
- Правда твоя, amigo, - кивнул Риккардо. Хорошо еще, что нечистый не надоумил дикарей вскрыть бочки с порохом. Должно быть они и вовсе не знают, что такое бочка.
Он методично проверил свое оружие, с дотошной скрупулезностью оценив достаточно ли пороха, туго ли набит пыж, исправно ли ходят детали механизма, не отсырел ли фитиль.
- Жаль будет, если они решат прирезать Феликса до рассвета - убереги его Господь. Сдается мне, это хороший человек.
Хороший или нет - кто скажет. Всякий сидящий здесь отправил к Богу (а скорее даже - к дьяволу) не одну и не две души, и далеко не все из них были мусульманами или безбожниками. Феликс, правда, не создавал впечатления опытного ветерана - так, глупый юнец, соблазненный легендой об Эльдорадо. Что ожидает его теперь? Какой ужас он познает в этих местах, куда сам Господь Бог редко опускает свой взгляд?
Луису снилась Италия. Весна, уже вступившая в сови права, небольшой городок, белые домики с плоскими крышами, карабкающиеся по склону полого холма. Как назывался этот городок? Чериньола, кажется.
Бруствер, фашины. Известковая пыль, поднятая лопатами и заступами оседает на промокшей от пота коже, жжет, словно огнем. Бесчисленные мошки кружатся над головой, норовят забраться в глаза и уши. Кто-то рядом меланхолично и монотонно поет старинную кастильскую песню.
Когда ходил я, бывало,
по крайней улице к полю,
в окне ты птиц вышивала,
а я пускал их на волю.
Запах жженого пороха щекочет ноздри, дым рваным саваном укрывает поле. Кастилец продолжает петь и слова его кажется звучат в такт нарастающему топоту, тяжелому и неотвратимому. Французские рыцари приближаются сплошной стальной волной, трепещут на ветру султаны и флажки, пестреют на сером поле доспехов попугайские кот-да-армс.
- Оbjetivo! - хриплый выкрик командира. - Disparar!!!
Грохот залпа оглушает, уши словно заливает воском. пули со свистом рассекают разогретый весенним солнцем воздух, свистят совсем рядом - это задние шеренги. Сверкающий латами строй французов вдруг сминается, точно изображение на холсте, снятом с рамы. Когда слух восстанавливается после грохота выстрела слышны становятся истошные вопли- людские и конские. Первые ряды атакующих обращены в сплошное месиво, жуткое смешение мяса, крови и стали. Задние, разогнавшись, не могут остановится и врезаются в передних, переворачиваются, падают, тяжелые конские туши, покрытые стальными пластинами, всем чудовищным весом своим сминают раненных, трещат кости, рвутся жилы. Жуткое стенание стоит над полем, точно приоткрылись ворота в ад и испанцам показали страдания мучащихся там грешников.
Руки работают сами, отдельно от головы и глаз, пораженных зрелищем. Они загоняют ствол пулю, набивают пыж, засыпают порох на полку. Вскидывают оружие, прижимают приклад к плечу. Луис точно не слышит команд - слышат его руки. Целится не нужно - невозможно промахнуться, когда перед тобой - сплошная стена из тел. Новый залп, чудовищный грохот болью отдается в ушах, кажется они готовы брызнуть кровью - и снова смерть незримой косой своей проходится по рядам французов. Небесный свод, кажется дрожит - не то от жара, который поднимается с земли, не то от ужаса, который объял ангелов при виде людской жестокости.
Асеведо резко открывает глаза. Нет, небо над головой - уже не небо италии. Здесь - в бархатной синеве, горят совсем другие звезды. Здесь еще не знают, что за люди ступили на этот песок. не знают, сколько неизбывного зла они несут собой.
Часовой сидит спиной к костру, напряженно вглядываясь в темную полоску леса. Там слышны чьи-то крики и клекот - невиданные европейцем звери выходят на ночную охоту.
|
-
Шериф
-
жалкие рабы твоей высшей воли.
-
Кстати, да, со вступлением в должность (%
-
можно вызвать Рика и еще кого-нибудь, имен уже не помню)
И люди, словно фишки, уйдут в густой туман
)))
-
остывший кофе - действительно гадость!
-
Не дают тебе покою =)
|
Она зажмурилась и крепче сжала руки на шее воина. Пришел страх — страх за свою жизнь, но было уже поздно. Холодное касание короче мгновения, боль короче секунды — и она ощутила, как из нее стали уходить силы. Как тогда, на болоте, когда она лечила Саргона, а из кончиков пальцев вытекала ее жизнь. Но только сейчас жизнь лилась из раны, горячей кровью, а она этого уже и не чувствовала, проваливаясь в бесконечное небытие.
В небытие, из которого три дня назад ее вернул воин из Киммерии, по имени Саргон. Она снова проваливалась в сон, который будет длиться несколько десятков лет, или сотен, или еще больше — она не будет знать. И не будет больше воина, который сможет ее разбудить.
Она проваливалась и ощущала, как мерно покачивают ее волны теплого моря, знакомого с детства, теплого, ласкового, как руки мамы... по глазам ударил яркий свет, вырывая обратно из небытия. Нет, это была не мама. Это было не море. Это был мерный, но быстрый шаг Саргона, который нес ее куда-то — прочь из темной затхлой пещеры, оттуда, где могли оборваться их жизни. И не оборвались...
Она успела, смогла. Сделать хоть что-то. Пусть так глупо. Так отчаянно и без надежды на будущее. Но ведь только это только она без надежды. А он будет жить. Как жаль, что его женщины... как же ее звали? он говорил ее имя?.. не будет рядом с ним.
Свет бил по глазам, и после темного подземелья было больно. Она попыталась повернуть голову, чтобы уткнуться лбом Саргону в грудь. Но не вышло.
"- Живи," — хотела сказать она, и губы даже шевельнулись. Немые непослушные губы, которых она уже не ощущала. Не ощущала и пальцев рук, ног. Все, что еще пока было здесь, с ней, — теплая грудь воина и солнечное тепло на лице. Она снова начала проваливаться в сон. Уходить, оставлять его здесь, на Алом Тартаже... или нет? Уже неважно... потому что ощущение тела пропало, и она, легкая, невесомая осталась одна. Но не было горечи или страха — просто где-то там мама, которую она не видела уже столько лет, и Хавьер.
-
Отличная игра
-
Было здорово.
T_T
-
|
|
-
T__T
-
goodnight, sweet prince.
|
Дождь. Слякоть. И мы - по колено в грязи. Цингер - замыкающим. Прямо перед ним - Кот, Слава Котовский. Хотя "Кот" - не от фамилии сокращение, так его Игорь за тихую походку прозвал. Даже в тяжелых сапогах пройдет по сухим веткам без единого шума. Перед Котом - Ефим Холостых. Молчаливый, словно немой, пока из Зоны не выйдет. После этого его часа три не заткнуть просто - болтает без умолку, шутит, про семью рассказывает, про дочку свою, которая в Одессе осталась с женой, пока отец на заработках по Зоне шастает. Но это нормально. Цингер, вот, после походов в Зону в ледяном душе часа по два сидит. Чтобы отпустила она. Ну а во главе отряда - Рысь. Сам так назвался и иного имени не сказал. Цингер долго сомневался, идти ли с ним - уж больно молод. А идти пришлось. Впрочем, сталкер, вроде, неплохо свое дело знает, пока все целы.
Ногу правую холодом, словно электричеством пробило - на секунду даже показалось, что наступил куда-то, куда наступать не следовало. Но нет - всего-лишь вода попала в сапог. Остановился на секунду, штанину поправил. когда поднял голову - успел лишь заметить, как всех троих попутчиков скомкало, будто лист бумаги - и нет их. Из-за дождя даже и не слышно было ничего. А может, просто сам не захотел услышать.
Сначала ничего не изменилось. Словно оцепенение какое. Словно все в порядке. Потом - соль во рту, от слез. Крик, как будто чужой. Имена все выкрикивал. И, наконец, страх. Ноги сами оттуда понесли, подальше от проклятых гравиконцентратов, подальше от "студня" - но Зона будто хотела, чтобы Цингер здесь оставался - шаг, второй, третий - и завяз сапог в грязи, упал физик в лужу, да так там и остался, боясь пошевелиться.
Сколько Цингер в этой грязи пролежал, прежде чем духу хватило шевельнуться - неизвестно. Но страх отступил, наконец. Мысли наконец выстроились в логичную линию.
-Так, Игорёк, - сам себе зашептал - Один ты остался, значит одному тебе и выбираться. Страх-страхом, а помощи в Зоне ждать не от кого, разве что если помереть захочется. Вставай, дружище и обратную дорогу ищи. И дочке Ефимовой премию за отца не забудь отправить...
Успокоился от звука голоса собственного. Приподнялся. Неуверенно, поначалу, потом - решительно. Огляделся по сторонам, ища путь.
-
грустные нормики.
-
Классно
|
21.11.2041 14:45
Гуанчжоу, улица Тяньхэ-лу
Ленни и Сюй Юань вышли из вращающихся дверей торгового центра. На ногах Сюй Юань были новые босоножки, а в руках — ещё с пять-шесть пакетов с брендовыми вещами. Ленни шёл без пакетов, с самым беззаботным видом заложив руки в карманы брюк. — Возьми хотя бы один! — умоляющим тоном попросила Сюй Юань. — И не подумаю, — весело ответил Ленни. — Я говорил тебе — не надо столько набирать вещей, всё сама потащишь! Ещё как мы их будем складывать в салон? У меня не грузовик, между прочим. Кстати говоря… — Ленни обернулся, только чтобы увидеть, как Сюй Юань свернула в стеклянную дверь круглосуточного магазина FamilyMart: — Чего тебе там ещё понадобилось? — окликнул он девушку, но та уже скрылась в дверях. Пожав плечами, Ленни направился за ней. — Я хочу купить суши в дорогу, — сказала Сюй Юань. — Пару часов ехать осталось, — хмыкнул Ленни. — Я всё равно проголодаюсь, — упрямо сказала Сюй Юань. — Ну как хочешь, — пожал плечами Ленни и отвернулся к стойке с журналами. Обернувшись, наконец, он увидел Сюй Юань, стоявшую у кассы с коробкой суши и бутылкой мартини. — Так, а это зачем? — Ленни указал на мартини. — Мне же надо будет чем-то запивать суши! — с вызовом сказала Сюй Юань. — Ну, купи колы, — сказал Ленни. — Ещё ты мне будешь указывать, что я за свои деньги буду покупать! — взвилась Сюй Юань. Продавщица настороженно глядела на клиентов, не зная, пробивать ей бутылку или нет. Ленни хмыкнул и отвернулся назад к стойке с журналами. Сюй Юань гневно зыркнула ему в спину и протянула бутылку продавщице. 21.11.2041 15:24
Шоссе S43,
между городами Гуанчжоу и ЧжуншаньЛамборгини неслась по эстакаде, протянутой на высоте двадцати метров над полями и многочисленными в этом месте протоками дельты Жемчужной реки. «Чжуншань — 32 км, Чжухай, Аомэнь — 63 км» — пронёсся мимо очередной указатель. Сюй Юань держала коробку суши на картонном пакете, лежащем у неё на коленях. Рядом с ней на сиденье лежала неоткрытая бутылка мартини. Сюй Юань и Ленни молчали. — Ну давай, — не выдержал, наконец, Ленни. — Что давай? — мрачно спросила Сюй Юань. — Ну, начинай бухать, — сказал Ленни. Сюй Юань молчала. — Ну давай, давай, — продолжал Ленни. — Ты ж уже часов пятнадцать не пила. Или на рекорд идёшь? Сутки без алкоголя — новое личное достижение? — Знаешь, что? — прошипела Сюй Юань. — Ну, что? — без выражения ответил Ленни. В ответ Сюй Юань скрутила пробку с бутылки и, запрокинув голову, приложилась к горлышку. Сделав несколько глотков, девушка закашлялась и отпустила бутылку. — Вот, узнаю свою девочку, — удовлетворённо кивнул Ленни. — Легче стало? — Да, легче! Легче!!! — злобно крикнула Сюй Юань. — Ну и не кричи тогда, — спокойно ответил Ленни. — Если тебе мало будет, мы ещё возьмём догнаться, хорошо? — Почему ты такой урод? — дрожащим от злости голосом сказала Сюй Юань. — Почему ты такой сраный баохуафу? Зачем я вообще с тобой связалась? — Действительно, — хмыкнул Ленни. — Слушай, у меня есть идея. Помнишь, мы прошлой ночью попали в полицию? Хотя нет, ты не помнишь. Ну тогда просто поверь мне, что там был такой сержант Ю. Красивый парень, между прочим, мускулистый. Наверняка член комсомола или уже партии. Живёт, наверное, в квартире в ипотеке, ну это ничего, лет двадцать пять всего платить осталось. Давай сейчас назад поедем, я тебя с ним познакомлю, ты за него замуж выйдешь, родишь ему ребёнка, как положено? Он тебя тоже на машине катать будет. У него что-нибудь патриотическое наверняка, Chery, может быть, или BYD. Сюй Юань с ненавистью глядела на Ленни и молчала. — А, хотя нет, постой, — с деланной разочарованностью покачал головой Ленни, — сержант Ю на тебе ведь не захочет жениться, вот в чём засада. А знаешь, почему? Потому что никому не нужна жена, за которой придётся каждый день вытирать блевотину! Сюй Юань зашипела и бросилась на Ленни, вцепившись ногтями ему в лицо. Ламборгини резко мотнуло в сторону, так, что машина чуть не врезалась в борт грузовика, гружёного стройматериалами. Грузовик протестующе загудел. Пакеты с покупками, коробка суши и открытая бутылка мартини попадали на пол. Ленни, отбиваясь одной рукой от Сюй Юань, другой рукой пытался удержать управление. К счастью, на обочине дороги показался карман для остановки. Ленни направил машину в карман и, заскрипев тормозами, остановился. Отпустив руль, Ленни схватил Сюй Юань за запястье, а другой рукой отвесил ей пощёчину. Сюй Юань закричала и, схватившись за щеку, отползла по сиденью подальше от Ленни. — Сраная шаби! — заорал Ленни, дотрагиваясь до царапины на своей щеке. — Второй раз за два дня чуть не угробила нас обоих! Чёртова истеричка! Алкоголичка, истеричка, дура и шлюха! — заорал он, грозно наклонившись к Сюй Юань. — Да, и шлюха тоже! Что я, не знаю, что ли, чем ты там занималась с этим австралийцем, пока я по Пекину нарезал круги? Он хоть выпить тебе купил?! Сюй Юань молчала, испуганно глядя на Ленни. — Ну и хрен с тобой, — сказал Ленни, шумно выдохнул и откинулся на сиденье. Некоторое время оба они молчали. — Не было ничего, — дрожащим голосом прошептала Сюй Юань, — я в номере всю ночь сидела. — Да мне насрать, — сказал Ленни, закрывая глаза. Опять установилось молчание. — А знаешь, что, — собравшись с мыслями, сказала Сюй Юань. Говорила она тихо, но твёрдо. — Я сейчас серьёзно скажу. Я знаю, ты меня считаешь дурой, но это я серьёзно говорю. Я, может, дура, алкоголичка, истеричка, а ты дегенерат. Ты просто вырожденец. Люди начинают без гроша в кармане и становятся миллионерами или учёными, а у тебя столько возможностей в жизни, а ты ни черта ничем не занимаешься, только знай себе катаешься на своей крутой тачке, чувствуешь себя самым крутым, тратишь деньги направо и налево — без цели вообще, без смысла в жизни! — Ну да, — подумав, кивнул Ленни. — Примерно так, всё верно. — И ты считаешь, это правильно? Вместо ответа Ленни обернулся к Сюй Юань и внимательно посмотрел девушке в глаза. — Юань, — сказал он. — Как ты думаешь, почему я тебя ещё не бросил? Я же сто раз говорил, что не люблю тебя. Ты что думаешь, мало девочек хотят покататься на Ламборгини? — Ну и почему? — спросила Сюй Юань. — Да потому, что тебе, как и мне, скоро конец, — сказал Ленни. Сюй Юань молчала. — Ну посмотри, — продолжил Ленни, — тебе двадцать лет, а ты пьёшь каждый день. — Не каждый, — глухо сказала Сюй Юань. — Через день-то точно пьёшь, — отмахнулся Ленни. — Ты думаешь, что до тридцати дотянешь? Нет, можешь дотянуть, конечно, но в таком виде, что, — Ленни усмехнулся, — лучше не стоит. Ты чего, серьёзно веришь, что у тебя будут нормальные дети, нормальная семья? Да ничего этого не будет, ты сдохнешь. — Это лечится, — глухо сказала Сюй Юань. — Ну да, лечится, — кивнул Ленни. — Можешь прямо сегодня записаться к врачу. Полежишь в больнице, походишь на собрания всяких алкоголиков. Вылечишься, через пару лет станешь полноправным членом общества. Тогда и сержант Ю тебя замуж возьмёт. Но я же тебя знаю: если бы ты могла записаться, ты бы давно записалась. А ты ведь до смерти боишься жизни, просто по факту боишься жить, рожать, стареть, поэтому и пьёшь. Я тебя тогда потому в клубе и заметил, что ты танцевала так… дико и озлобленно, как будто хотела умереть прямо там. А когда умереть не получилось, пошла к стойке и начала пить. Сюй Юань молчала. По салону распространялся сладкий запах разлитого мартини. — Я чувствую с тобой родство душ, вот почему мы всё ещё вместе, — сказал Ленни. — Знаешь, как больной лейкемией и больной СПИДом. — А что у тебя болит? — спросила Сюй Юань. — Ну вот, — вздохнул Ленни и положил руки на руль. — Давно собирался сказать, всё боялся. А ты такую первоклассную истерику устроила, что даже не страшно теперь. Катарсис, все дела. Вот хорошо у тебя такие вещи получаются. — Говори, — попросила Сюй Юань. — В общем, у меня все счета в минусе, — сказал Ленни. — Никакой я ни хрена не миллионер больше. Ну, формально говоря, всё ещё миллионер — дом там родительский, все дела. Если его продать, тачку вот продать, со счетов остатки соскрести, все долги, может, и покроются, ещё на ипотеку хватит и BYD. — Ленни вздохнул. — Но я решил, что это недостойно пра-правнука Ким Ир Сена.Там ещё кое-что осталось, так что, если тратить как сейчас, то ещё на какое-то время хватит. Полгода, может быть, год. — У тебя ж десятки миллионов были, — ошарашенно сказала Сюй Юань. — Ну были, — протянул Ленни. — Они же тоже не бесконечные были. Один вот «Тэпходон-3», — Ленни постукал по рулю, — в три миллиона грина обошёлся. — А родственники твои? — спросила Сюй Юань. Ленни махнул рукой. — Папа с мамой у меня родственники были, — сказал он. — А это так, товарищи. — Хорошо, и что дальше? — спросила Сюй Юань. — Полгода, а потом? — Во-первых, может быть, я раньше разобьюсь, — сказал Ленни, — с твоей бесценной помощью. Ну а если доживу до момента, когда счета заблокируют, ну что тогда? Сяду в машину, полный газ, и на встречку в фуру. Или с моста. Знаешь, как у меня родители погибли? Сюй Юань кивнула. — Тут рядом, кстати, — сказал Ленни. — На этой дороге, только чуть подальше. — А я вот всегда думала, почему ты по сорок третьей ездишь, по тридцать второй же удобнее, — задумчиво сказала Сюй Юань. Ленни молча кивнул. Сюй Юань нагнулась и подобрала с пола бутылку. В ней ещё оставалась половина. Сюй Юань протянула бутылку Ленни. Ленни приложился к горлышку. — Фу, липкая вся бутылка, — поморщился Ленни, передавая бутылку Сюй Юань. — У тебя влажные салфетки есть? — Сейчас посмотрю, — сказала Сюй Юань и полезла в сумочку.
|
|
|
|
|
Бестиарий1) ШестирогийВсеядный представитель парнокопытных. Злобный нрав, большая масса, три пары острых рогов. Главным способом нападения является Натиск. Может испугаться выспышки выстрела, но обычно если решил драться - будет нападать, пока не испустит дух. Ареал обитания - равнины. Вероятность нападения - средняя. Характеристики: - Ловкость - 4-5 - Сила - 5-7, урон на 4+ - Выносливость - 6-8 - Инстинкты - 4-5 Ценность: Опасный для сильного, если сумма характеристик выше 20. Спец. правила: При нападении с разгона получает бонус +2 к урону и штраф -1 к атаке. 2) Водяной охотникКрупная рептилия. Нападает обычно из засады. В воде очень опасный противник. Ареал обитания - вблизи водоёмов. Вероятность нападения - низкая. Характеристики: - Ловкость - 3-4, в воде 6-7 - Сила - 6-8, урон на 4+ - Выносливость - 7-8 - Инстинкты - 5-6, в воде 6-7 Ценность: Опасный для одиночки. В воде считается взятым в сложных условиях. Спец. правила: Может нападать из засады. 3) БегунПереходная форма между животным и насекомым. Ареал обитания - равнины, джунгли. Вероятность нападения - днем низкая, ночью средняя. Характеристики: - Ловкость - 6-7 - Сила - 4-6, урона на 5+ - Выносливость - 3-4 - Инстинкты - 5-6 Ценность: Опасный для сильного. Спец. правила: Дополнительный бонус к атаке +2 куба при преследовании, если жертва убегает. При выброшенных двух шестерках во время Преследования может сократить дистанцию с дальней до ближней за один ход. 4) Повелитель жуковАреал обитания - джунгли, болота. Вероятность нападения - на рассвете и на закате высокая, в остальное время низкая. Характеристики: - Ловкость - 6-7 - Сила - 3-4, урон на 5+ - Выносливость - 3-4 - Инстинкты - 5-6 Ценность: Опасный для сильного. 5) АрахноморфАреал обитания - пески, скалы, джунгли. Вероятность нападения - низкая, обычно охотится с помощью паутины. Характеристики: - Ловкость - 4-6 - Сила - 6-7, урон на 3+ - Меткость - 4 - Выносливость - 6-7 - Инстинкты - 5-7 Ценность: Опасный для группы. Спец. правила: - Хитиновая броня. Порог повреждений повышается на 1. - Яд. При выбрасывание шестерки в ближнем бою автоматически наносит урон (автоматический провал теста на Выносливость). - Паутина - может выстреливать нить, опутывающую жертву (раз за бой). "Урон" на 4+, за каждую единицу урона жертва тратит один ход на посторонние действия, начиная со следующего. 6) Низший звероящерАреал обитания - скалы, джунгли, болота. Вероятность нападения - низкая. Характеристики: - Ловкость - 4-6 - Сила - 4-5, урон на 5+ - Выносливость - 5-6 - Инстинкты - 4-6 Ценность: Крупные представители опасны для сильного. Спец. правила: Железная хватка - после первой удачной атаки противник получает штраф -1 к Ловкости до первой удачной защиты. 7) "Жесткое мясо"Ареал обитания - везде. Вероятность нападения - средняя. Характеристики: - Ловкость - 6-8 - Сила - 4-6, урон на 4+ - Выносливость - 5-7 - Инстинкты - 5-7 Ценность: Опасный для сильного. Спец. правила: - Хитиновые пластины - на дальней дистанции порог урона повышается на 1. - По запаху - активная маскировка не защищает от его атак. - Кислота вместо крови - на ближней дистанции при выбрасывании критического повреждения "Кровотечение" атакующий получает д3 единиц урона. - Хаотичное перемещение - если располагает альтернативными плоскостями для перемещения, получает дополнительный бонус +1 куб на защиту от дистанционного оружия. - Добивание - при атаке лежащего противника получает бонус +2 к урону. 8) Громовой ящерАреал обитания - джунгли, равнины, болота. Вероятность нападения - низкая (их всего 2 в долине на разных берегах реки). Характеристики: - Ловкость - 5-6 - Сила - 7-8, урон на 3+ - Выносливость - 7-9 - Инстинкты - 5-7 Ценность: Опасный для группы. Спец. правила: - Чешуя - порог урона повышается на 1. На ближней дистанции можно пройти тест на Опыт, чтобы ударить в уязвимое место. - Хладнокровный - после заката и до рассвета получает штраф -1 к Ловкости. - Хвост - в схватке с несколькими противниками получает бонус +1 к Боевому потенциалу. - Ярость - даже убитый ящер наносит свои атаки. - Многотонная мощь - броня не защищает от атак громового ящера. 9) Агрессивный приматАреал обитания - скалы, джунгли, равнины. Вероятность нападения - средняя. Характеристики: - Ловкость - 4-6 - Сила - 4-5, урон на 6+. - Меткость - 3-4. - Выносливость - 4-5 - Инстинкты - 5-6 Ценность: Крупные представители опасны для сильного. В группах опасны для одиночки. Спец. правила - может использовать подручные предметы - камни, палки. 10) Черный многоглазРазумное существо. Ареал обитания - скалы, пески. Опасный для сильного. Вероятность нападения - низкая. Характеристики: - Ловкость - 3-6 - Сила - 4-5, урон на 6+. - Меткость - 3-4. - Выносливость - 3-5 - Инстинкты - 5-6 Ценность: Опасный для сильного. Спец. правила: - Вооружен, умеет стрелять. - Владеет широким спектром тактик. - Многоглаз - нельзя застать врасплох на близкой дистанции. - Черное облако - в ближнем бою может выдыхать обжигающую газообразную субстанцию. +2 куба к урону, урон на 4+. 11) Ушастый землеройАреал обитания - равнины, джунгли, пески. Вероятность нападения - низкая. Характеристики: - Ловкость - 5-7 - Сила - 3-5, урон на 6+ - Выносливость - 5-6 - Инстинкты - 4-6 Ценность: Крупные представители и стаи опасны для сильного. Спец. правила: Землерой - может внезапно атаковать и надежно прятаться. 12) Крысо-волкиСбиваются в стаи, обычно по 3-4, иногда по 6-7 особей. Нападают, обычно, на ослабевших. Ареал обитания - пески, равнины, джунгли, болота. Вероятность нападения - средняя. Характеристики: - Ловкость - 4-6 - Сила - 3-5, урон на 6+ - Выносливость - 4-5 - Инстинкты - 4-5 Ценность: Крупные представители и стаи опасны для сильного.
|
Мартин25.10.1935 20:04
Шанхай, Французская концессия
Лилун* Хуахайфан близ авеню Жоффр,
квартира Бориса Мерзлякина— Вот! Вот! — потрясая пальцем на здоровой руке, заявил Мартину Фаундбаскет, поспешая вслед за коллегой по мокрому тротуару авеню Жоффр, — вот почему у нас в Штатах многие не любят китайцев! Можно одеться в западные костюмы, говорить по-английски без акцента, но вот эту мерзостную сущность из них не вытравить! Спасибо хоть, до города довезли, — Фаундбаскет оглянулся по сторонам на европейского вида здания: — Нанкин с его стенами по сравнению с Шанхаем выглядит деревней, я уж не говорю об этой дыре под названием Кантон, — продолжал разглагольствовать американец, — кое в чём Шанхай мог бы даже потягаться с Гонконгом. Там слишком чувствуется Британия, а британский консерватизм и засилие аристократии тормозит развитие, и поэтому нового Нью-Йорка или Чикаго не выйдет ни из Лондона, ни из Гонконга. А вот из Шанхая может получиться. Мартин заметил ресторан поблизости и поспешил к нему, пока они с Фаундбаскетом окончательно не вымокли под дождём. Ресторан, как на подбор, тоже оказался русским (на авеню Жоффр вообще жило много русских), под названием «Медведь»**. Медведь, разумеется, посетителей и встречал — в виде чучела в русской старорежимной фуражке с красным околышем, стоявшего в вестибюле со сводчатыми потолками, расписанными фресками под Билибина. — Ого, тут тоже есть русские, — прокомментировал убранство ресторана Фаундбаскет, оглядываясь по сторонам, — я нагляделся на них в Югославии. Мартин прошёл к стойке администратора, попросил телефон и набрал номер Бориса. Борис ответил не сразу, а когда ответил, Мартин сразу понял, что в этот пятничный вечер русский занимается тем, чем русские обычно занимаются в пятницу вечером. — Алё, Оленька, — Мартин услышал голос Бориса, говорящего по-русски, и ему даже показалось, что из трубки дохнуло чесноком и перегаром. — А? Хус дат? — Борис перешёл на английский, — Мартин? Ло-онг тайм но си, Мартин! Вазап? Филм? Кодак? Айв гат а шитлоад оф ит эт май плейс, ай нид ит но мор. Куз айм бро-о-ок, детс вай! Ю кэн тэйк эври факин тинг инклудинг алл оф май кэмерас, эксепт фор май фатерс ван, ай нид нафиг анимор, эксепт фор зе фатерс кэмера, ай стилл нид ит, бекоз ай вонт то би бёриед тугезер вит ит. Эмбрейсинг ит лайк май дирест да… Ват? Маски*** зе мани, май фрикин лайф из фрикин овер энивей. Е, ю кэн кам овер нау. Ю диднт хэв то колл, ю кэн кам овэр эни тайм… эксепт фор вэн айм факинг Ольга, со экшелли ю дид хэв ту колл. Ду ю ноу Ольга? Шис зе свитест… До дома Бориса ещё нужно было добраться, поэтому, не дослушав рассказ пьяного и разорившегося русского фотографа, Мартин бросил трубку, и, оставив пару мао**** на стойке, поспешил к выходу, у которого (как обычно у ресторанов в такое время) дежурил велорикша. Через пару минут Мартин и Фаундбаскет стояли у подъезда непрезентабельного кирпичного дома, находящегося в глубине одного из шанхайских лилунов, выходящих на авеню Жоффр. — Экзотично! — воодушевлённо прокомментировал Фаундбаскет, задирающий голову на длинные стержни для сушки белья, высовывающиеся из окон и доходящие чуть ли не до стены противоположного дома в узком переулке. Поднял голову и Мартин. Единственное окно, где на стержнях висело бельё, вымокая под усиливающимся дождём, было тёмное окно Бориса на третьем этаже. Вероятно, Борису было не до белья. Мартин и Фаундбаскет поднялись по узкой тёмной деревянной лестнице, прошли по коридору, аккуратно обогнув пятилетнего белобрысого ребёнка, который играл с машинкой рядом с открытой дверью одной из квартир (из квартиры доносились русские голоса и пахло стряпнёй), и, наконец, остановились у двери Бориса. Мартин нажал кнопку звонка. Звонок не работал. Мартин постучал. — Иду, иду, — донеслось по-русски из-за двери. Послышались звуки открываемых замков, и дверь раскрылась на ширину цепочки. В тёмном проёме показалось заросшее рыжей щетиной лицо Бориса. — А, итс ю, — сказал Борис, захлопнул дверь и открыл уже полностью. За дверью была тёмная прихожая, заваленная фотохламом (в углу стоял старый сломанный фотоувеличитель. Насколько Мартин помнил, он всегда тут стоял). — Ю кэн невер би ту кэрфул зес дэйс, — загадочно сказал Борис, извлёк из-за спины руку с револьвером и сунул оружие в карман засаленного ватного халата с драконами. — Ком, ком, ком, майн либер фройнд, — Не обратив никакого внимания на Фаундбаскета, Борис повернулся и пошёл в комнату своего жилища, служившую ему спальней, кабинетом, столовой и вообще чем угодно. Сейчас на столе рядом с диваном стояла глиняная бутылка китайской гаоляновой водки, стакан, пепельница, полная окурков, сковорода с недоеденной яичницей и фотография девушки в рамке.— Ю ноу, — заявил Борис, сгребая с полок шкафа кассеты с плёнкой, — ши коллс ми а джёрк. Ши коллс ми а лузер. Велл, ай мей би а лузер, бат ду ай лук лайк а джёрк? хелл ноу! — Борис обернулся к Мартину и сунул ему с десяток нераспечатанных кассет. — Бат! — Борис поднял указательный палец и сунул правую руку в карман халата. — Иф ю донт дринк виз ми нау, юр май мортал энеми. Энд ю ту, вац ёр нэйм! — вытянув шею, крикнул он Фаундбаскету.
-
Почему-то русско-английская речь здесь меня просто порвала)
И все остальное, как всегда, великолепно!
-
Про русских на авню Жоффр наслышаны, как же как же.
Борис ультраколоритен. Что поделаешь - надо пить!
-
Иф ю донт дринк виз ми нау, юр май мортал энеми.
|
xx.xx.2041 0:52
Национальная автострада 107 Пекин-Шэньчжэнь,
Провинция Гуандун, между городами Ляньчжоу и Цинъюань,
Забегаловка «Юнхэ Даван»Забегаловка большой китайской сети фастфуда с национальным колоритом «Великий князь Юнхэ» располагалась при заправочной станции Petro China, на которой обычно останавливались междугородние автобусы. Вот и сейчас на заправке стоял спальный* «Хайгер» с номерами провинции Хэнань, следующий из Ухани в Шэньчжэнь. Пассажиры автобуса кто разминал ноги на большой пустой парковке перед забегаловкой, кто курил в отведённом месте, а кто выстроился в очередь у стойки забегаловки. И ещё несколько человек стояли на парковке, разглядывая невиданную до того машину. — «Фалали», — уважительно качая головой, сказал пожилой китаец в бесформенной белой кепке стоявшему рядом парню в поношенных джинсах и с рюкзаком за спиной. Парень боялся оставлять рюкзак в автобусе. Его могли в любой момент стащить, а у него там был ноутбук и все документы. Он только что закончил университет у себя в Ухани и сейчас ехал в Шэньчжэнь на собеседование на должность программиста. — Не-е-е, — тоном знатока возразил парень, — это не «Фалали». Это «Ланьбоцзини». — О-о-о, — протянул старик и закачал головой ещё интенсивнее. — А чья это? — Вон, — парень украдкой показал на забегаловку, где за стеклянной стеной за столиком сидели двое — молодой парень в массивных очках и застёгнутом на все пуговицы френче и девушка-китаянка с длинными прямыми волосами в коротком чёрном платье и тёмных очках на пол-лица. --- Ким Хюн Чин задумчиво скосился в окно. — Как они заебали пялиться на мою машину, — сказал он просто чтобы сказать что-нибудь. Сюй Юань не отреагировала. По пути из Чанши она уже выпила чуть ли не полбутылки виски и с трудом держалась на ногах. Неудивительно, что кусок в горло ей не лез, поэтому еда (рисовая каша чжоу и полоска теста ютяо, завёрнутая в блин с яйцом) лежала на её подносе почти нетронутой. Сюй Юань подняла взгляд на Кима, но ничего не сказала. — Если ты не хочешь есть, я съем твоё ютяо сам, — сказал Ким и потянулся к подносу девушки. Ким Хюн Чин тоже был не очень трезв, но алкоголь обычно только распалял его аппетит. — Не трогай мою еду! — заорала вдруг Сюй Юань и ударила Кима по руке. Сидящие за соседними столиками пассажиры автобуса Ухань-Шэньчжэнь оглянулись. — Тогда скорее ешь, — раздражённо сказал Ким и с шумом высосал через соломинку остатки соевого молока из своего стакана. — Я буду есть, когда захочу, — пьяно сказала Сюй Юань. — Я буду есть, когда захочу, — передразнил её Ким. За столиком снова установилось молчание. Сюй Юань взяла ложку, зачерпнула ей каши, но, не донеся до рта, опустила ложку назад в миску. — Так, — деловито заявил Ким. — Либо ты сейчас ешь, либо я отбираю у тебя соевое молоко. — Не смей трогать моё соевое молоко! — угрожающим тоном зашипела Сюй Юань. — Ты ещё командовать мной будешь! — раздражённо бросил Ким и схватил стакан девушки. Но Сюй Юань тут же вцепилась в стакан с другой стороны и потянула на себя. — Дай мне соевое молоко, я ведь люблю соевое молоко! — процедил сквозь зубы Ким, постепенно перетягивая стакан на свою сторону. — Мне насрать, что ты любишь! — истерично крикнула Сюй Юань и вцепилась зубами в пальцы Кима. Ким заорал и разжал пальцы. Стакан упал на столик, крышка его открылась, и соевое молоко растеклось по всей поверхности стола, залив еду и капая на колени Сюй Юань. Официантка, протиравшая пустые столики, остановилась в замешательстве с тряпкой в руках, боясь подходить к чокнутым мажорам. — Цао! Цао! Цао ни…! — заорал Ким, вскочив из-за стола и тряся рукой. — Ты, саньба, мне до крови палец прокусила! Цао! Какая же ты ёбаная цзянхо!!! — Подожди-ка, — тихо сказала Сюй Юань. Ровный тон её голоса не предвещал ничего хорошего. — Значит, я ёбаная цзянхо? — Ты! — крикнул Ким. — Ты трижды ёбаная цзянхо! Гань ни, саньба! Ааа, цао, до кости же! Пока Ким Хюн Чин матерился, Сюй Юань принялась сосредоточенно копалаться в своей сумочке, а затем достала оттуда что-то и встала из-за стола. Ким продолжал ругаться. Сюй Юань, не говоря ни слова, скорыми и нечёткими шагами направилась к выходу из забегаловки. — Вот и вали отсюда, ёбаная цзинюй! — крикнул ей вслед Ким и уселся обратно за столик. — Что, что вы на меня пялитесь? — оглянулся он по сторонам, всплеснув руками. Официантка за стойкой сняла трубку телефона. Официантка с тряпкой продолжала с опаской смотреть на бушующего гостя, опасаясь подходить ближе. Ким Хюн Чин откинулся на спинку дивана, закрыл глаза, взяв укушенный палец в рот. По правде сказать, его слегка мутило. «У неё укус как у бездомной собаки, — думал Ким, посасывая палец. — Теперь придётся делать прививку от бешенства». А Сюй Юань тем временем, двигаясь противолодочным зигзагом, подошла к «Ламборгини». В её кулаке зловеще поблескивала пилка для ногтей. Старик в бесформенной кепке и парень с рюкзаком за спиной так и разинули рот от удивления, увидев, как девушка, схватив пилку обеими руками, с противным скрежетом проводит ей по борту машины, оставляя длинную царапину. — Сяоцзе**, — ошарашенно пролепетал старик, но Сюй Юань и не подумала останавливаться, пока не довела царапину до переднего крыла. А затем отбросила пилку в сторону и, пошатываясь, направилась прочь к выходу на автостраду. Метров через двадцать она остановилась, сняла туфли, взяла их в руку и пошла дальше босиком. — Эй, Юань, — разлепил наконец глаза Ким. — Юань? — позвал он, оглядываясь по сторонам. В забегаловке девушки не было. Ким встал из-за стола и направился к выходу. Фигура Сюй Юань ещё виднелась в отдалении. Она шла по парковке к выходу на автостраду. Ким поднял руку и хотел было крикнуть ей остановиться, как тут заметил длинную царапину по всему кузову машины. — Цао!!! — по пустой парковке разнёсся вопль правнука Ким Чен Ира. — Ёбаная шаби!!! Ким кинулся к машине, распахнул дверь, полез под сиденье и достал из-под него пистолет. Старик в кепке и парень с рюкзаком испуганно отшатнулись. Ким направил оружие в сторону удаляющейся Сюй Юань и в бешенстве заорал: — Шаби, тебе пиздец!!! Один сантиметр краски на этой машине стоит больше, чем вся твоя ёбаная жизнь!!! Иди сюда, цзинюй, я тебя прямо здесь пристрелю! Сюй Юань, не оглядываясь, высоко подняла руку с вытянутым средним пальцем. — Полиция! — крикнул вдруг парень с рюкзаком, указывая на въезд на заправку. На въезде появились три машины с включёнными сиренами и проблесковыми маячками. — Гань ни ма, — тихо сказал Ким и прыгнул в машину, а через несколько мгновений Ламборгини уже рванула с места, но, проехав сотню метров, затормозила рядом с Сюй Юань, которая шлёпала рядом с отбойником. Щёки девушки все были в потёках туши. — Прыгай!!! — заорал Ким, раскрывая дверь. — Ты баохуафу! — сквозь слёзы вскрикнула Сюй Юань и залезла в машину, бросив туфли на дороге. — За нами три полицейские машины, — объявил Ким, вдавливая педаль газа. Ламборгини неслась по идеально ровной автостраде, одной из многих, прорезавших по всем направлениям Китай и своей протяжённостью, качеством и уровнем технического оснащения заставляющих американские хайвеи и немецкие автобаны выглядеть жалкими просёлочными дорогами. «Цинъюань — Выезд 1 через 1,5 километра. Гуанчжоу 79 км, Шэньчжэнь 239 км» — пронёсся над головой большой зелёный указатель. Сейчас по автостраде на юг ехали в основном большегрузные фуры, которых Ламборгини, разогнавшийся уже выше двухсот километров в час, лёгко оставлял за собой. Где-то за спиной остались и полицейские машины, которые не могли угнаться за гиперкаром. — Мы ведь ушли от них? — с надеждой спросила Сюй Юань. — Ты что, ебанулась? — раздражённо бросил Ким. — Нам перекроют путь на первом посту. — А что делать? — испуганно спросила Сюй Юань. — Просто помолчи! — рявкнул Ким. Сюй Юань замолкла, глядя в боковое окно на пролетающие мимо фонари и сливающиеся в одну шумозащитные гофрированные секции, установленные по бокам автострады. Поверх края шумозащиты виднелись тёмные контуры гор. Машина пролетела по виадуку, протянутому над долиной, и въехала в длинный тоннель. — Ты меня любишь? — тихо спросила Сюй Юань. — Ты что, ебанулась? — раздражённо повторил Ким. Некоторое время Ким и Сюй Юань молчали. Тоннель закончился, и вдалеке показались огни какого-то города, лепящегося на склонах гор. — Там моя сумочка… — вдруг всхлипнула девушка. — Что? — непонимающе спросил Ким. — Сумочка-а-а… — по щекам Сюй Юань снова полились слёзы, — моя сумочка там оста-а-алась… — Вот ты дура! — с чувством сказал Ким. — Моя сумочка та-а-ам… — плакала Сюй Юань. — Я её в Гонконге купи-и-ила… там телефо-о-он… какой же ты ванбадань! Ванбадань, шагуа, шагуа-а-а!!! — истерично завопила она, обернувшись к Киму и колотя того в бок кулаками. От ударов девушки Ким чуть не потерял управление машиной, и Ламборгини резко вильнула в сторону, едва не вписавшись в отбойник. — Мы разобьёмся сейчас из-за тебя!!! — заорал Ким. — Ничтожество! — капризно заявила Сюй Юань, ещё несколько раз чувствительно ткнула Кима в бок, а затем согнулась, уронив голову на колени, и начала шарить под сиденьем. — А я нашла ви-и-иски, — всё ещё хлюпая носом, протянула она, подняв с пола бутылку «Джека Дэниэлса», на дне которой ещё плескалось виски. Девушка отвинтила пробку и приложилась к бутылке. — Т-ты не будешь? — протянула она бутылку Киму. На этот раз Ким даже ругаться не стал, только помотав головой. — А, ну тогда я доп-пью, — сказала Сюй Юань и в пару глубоких глотков прикончила бутылку. Вдалеке показались огни полицейских машин, перекрывших дорогу. Ким плавно затормозил машину. — Всё, приехали, — объявил он. — М-меня сейчас в-вырвет, — нечётко ворочая языком, заявила Сюй Юань, выронив пустую бутылку под ноги. Ламборгини остановился перед полицейскими машинами, за кузовами и раскрытыми дверьми которых расположились полицейские с оружием в руках. Ким распахнул дверь и с поднятыми руками вышел наружу. — Мы сдаёмся, — громко объявил Ким. — Выйди из машины, не заблюй мне салон! — обернулся он к девушке. Несколько полицейских вышли из-за машин, осторожно приближаясь к нарушителям порядка. — Без глупостей! — крикнул один из полицейских. Один из полицейских подошёл к Сюй Юань, которая, с трудом сдерживая рвотные позывы, выбралась из машины и, покачнувшись и взмахнув в воздухе рукой, упала на колени. — Сяоцзе, вам плохо? — спросил сержант дорожной полиции, опускаясь на колени рядом с девушкой. Сюй Юань посмотрела на него мутным взглядом, а потом её вырвало прямо на брюки полицейского. Видя это, Ким Хюн Чин громко заржал, запрокинув голову, — а в следующий момент он уже лежал с заломленными руками на капоте. --- xx.xx.2041 1:34
Провинция Гуандун, город Цинъюань
Отделение полиции района Цинсинь  Район Цинсинь города Цинъюань — Я гражданин Корейской Народно-Демократической Республики, — повторил Ким Хюн Чин, сидя на стуле в коридоре отделения. Сюй Юань спала на диване в прихожей. Китайские полицейские с интересом разглядывали паспорт с северокорейским гербом на обложке: — А по-китайски неплохо говоришь, — заявил один из полицейских, судя по металлическому бейджику на груди — сержант Ю. — Я наполовину китаец, — хмуро ответил Ким. — Дайте мне сделать телефонный звонок. Вы обязаны позволить мне связаться с консульством. — Парень, — лейтенант Хуан, бывший здесь за главного, опустился на соседний стул и положил Киму руку на плечо. — Тебя поймали пьяным за рулём, ты угрожал людям пистолетом, ты гнал под триста километров в час… — Выше двухсот не разгонялся, — буркнул Ким. — …и ты ещё нам будешь объяснять, что мы обязаны? Ты понимаешь, как ты попал, мальчик? — Фамилию мою в паспорте посмотри, — Ким обернулся к сержанту Ю, который держал его паспорт. Сержант Ю вопросительно взглянул на лейтенанта. Лейтенант кивнул. — У тебя там по-корейски всё, — ответил сержант Ю, листая паспорт. — Вид на жительство открой, — сказал Ким. — Семнадцатая страница. — Ого, Аомэнь, — присвистнул сержант Ю, разглядывая вид на жительство Особого административного района Аомэнь (Макао). — Ну то-то вон он на какой тачке, — прокомментировал другой, заглядывающий в паспорт через плечо коллеги. — А народ в его стране траву жрёт, — покачал головой сержант Ю. — Так, ну и какая у него фамилия? — перебил их лейтенант, сидящий рядом с Кимом. — Цзинь, — ответил полицейский. — Ну и что? — спросил лейтенант. — У половины корейцев фамилия Цзинь. — Ну а ты про других Цзиней из Аомэня слышал? — с вызовом спросил Ким. — Может, про отца моего слышал, который Ким Чен Ыну племянником приходился? — Чего нам до твоего Ким Чен Ына? — агрессивно подался вперёд сержант Ю, демонстративно захлопнув паспорт Кима. — Там ты, может, и король, а раз живёшь здесь, то и отвечать будешь по нашим законам! Сядешь лет на пять, я тебе отвечаю! — Погоди, Сяою, — выставил ладонь лейтенант, останавливая подчинённого. — Отведи-ка парня в камеру пока, а я кой-кому позвоню. Через пятнадцать минут Ким Хюн Чину позволили выйти в коридор и сделать телефонный звонок. Гонконгский номер своего двоюрдного деда Ким Юн Чхуля, старшего брата лидера КНДР, Ким помнил наизусть. Вообще-то двуличного мерзавца Ким Юн Чхуля парень не любил, подозревая, что именно он подстроил аварию, в которой погибли его родители, — но если кто-то и мог сейчас выручить Кима, так это Ким Юн Чхуль. «Ох, слава Небу», — мысленно возблагодарил судьбу Ким, когда гудки в трубке сменил шамкающий старческий голос: — Вэй?*** — Глубокоуважаемый двоюрдный дед, — начал Ким Хюн Чин по-корейски. Вообще-то, как это обычно бывает с детьми и внуками эмигрантов, на языке, который должен был ему быть родным, Ким говорил куда менее свободно, чем по-китайски и английски, да и Ким Юн Чхуль, проживший две трети жизни в Гонконге, изъяснялся по-китайски не хуже его, но в данной ситуации для весомости требовалось говорить по-корейски — тем более, что и сержант Ю сидел рядом, — это сын вашего покойного племянника Ким Хюн Чин. Нижайше прошу простить за поздний звонок, но ситуация не терпит отлагательств. Дело в том, что я попал в неприятную ситуацию, и мне не к кому больше обратиться. Я возвращался на машине из Пекина, и меня остановили в провинции Гуандун, совсем близко от Гуанчжоу. Превышение скорости, понимаете… хотя не только скорости… мне не к кому больше обратиться. — Буээээ… — послышалось из прихожей. «Тазик, тазик принесите!» — донёсся до Кима голос какого-то из полицейских.
-
Мощь. И матерящиеся йуные азиаты это так няшно^^
-
стабильно не перестаешь удивлять. крутой.
-
Прекрасное знание тематики и культуры...
-
Впечатляет.
-
Отлично, я бы даже сказал, офигенно. Все есть и китайский колорит и северокорейский душок и мальчик-мажор. Браво.
П.С. Кстати, впервые в жизни увидел Порш именно так - заправка при трассе, стоянка возле фастфуд-забегаловки. Правда в Австрии.
А вот знакомство с Ламборгини было более веселым. Увидел в Сан-Марино, просто стоящим под каким-то домом, прямо на дороге. Хотел было сфотографировать, но мялся какое-то время - стеснялся. Тут смотрю - какие-то мужики идут, явно к машине. Думаю - "Хозяева". е стал смущать, отошел. А они подобрались и один другого на фоне ламбика стали щелкать. Тоже русские оказались :)
-
— Ты меня любишь? — тихо спросила Сюй Юань.
— Ты что, ебанулась? — раздражённо повторил Ким.
ромаааантика)
-
Ваистену
|
|
|
|
|
|
|
-
Стильно, черт возьми!
-
Хорошая ночь, сладких князя \o
-
Песик опечален =(
-
...
-
Игра пока жива, да.
-
)) интересно нарисовал
-
Красиво
-
:,-(
-
Аж мурашки по коже. Супер.
-
«requiescat in pac» = ((((
А вообще хорошо нарисовано )
-
Изысканный черный юмор ;)
-
Эко особенно удалась.
-
Ну это ж вещь. Это ж вещь!
-
:'( Красиво, да.
-
Ну что тут скажешь, хороший стиль...
-
+
|
-
Ништяк. Контрастно все.
-
Whistle, baby, whistle, baby,
here we go.
|
|
|
|
|
|
Всем.
Хорхой окинул тяжелым взглядом местность, цепляясь за каждую деталь. Хмуро посмотрел на арматуру и прочий железный лом, дернул плечом, букрнул что-то невразумительное, и принес Сайферу метлу.
Обычную дворницкую метлу, связанную из прутьев, из которых торчал черенок - гладко обтесанная, отполированная палка, прочная и ухватистая. Этот исключительно советский инструмент сталкер и вручил иностранцу, буркнув что-то насчет "Полетать" и "Прутья выкинь".
Что-что, а метла уж точно не была порождением Зоны, в отличие от деревьев, которые, говорят, сильно изменились - не столько внешне, хотя и монстры несуразно-дикие встречались, сколько по структуре и сути.
О структуре очень любили рассуждать ученые, что специальными буравчиками высверливали образцы древесины, изучали ее потом пол микроскопом, травили химикатами, подвергали биспектральному анализу и с умным видом ахали и охали, сыпя скороговорками теории и вероятности.
Хорхой повел через ворота, пробрасывая гайки по пути - и они ложились точно по намеченному курсу - по которому вы и двинулись - след в след, шаг-в шаг, каждый думая о чем-то своем. Или не думая.
Ворота открывались на пустырь, заросшие высоченнной лебедой и пышной амброзией. Пригнись - и скроет тебя бурьян, выпрямись - и по пояс окажется. Настоящие сорняковые джунгли, буйно и роскошно распустившиеся на когдатошнем самодельном футбольном поле - вон и ворота виднеются, верней, то, что от них осталось.
Сталкер в траву не повел, в обход, вдоль дороги по обочине, строго-настрого велев не соваться в заросли и уколов в каждого своим неласковым жестким взглядом.
Никакой спешки, никакой торопливости - могло показаться, что Хорхой лениво прогуливается по собственному саду, если бы не его скупые собранные движения да сверлящий взгляд, от которого и кошка взвоет и с мявом рванет на дерево, сдирая когтями кору, чтобы потом истошно орать с ветки, пока не скроется этот странный человек, не сделавший ей ровно ничего плохого.
Дорога в обход пустыря привела к кладбищу - ограда давно покосилась и местами легла. Пышные кусты и травы укрыли могилы, березы склонились к памятникам, заплетая их золотистой осенней листвой.
Тихо. Ветерок легкими вздохами тормошит кроны, подвывает в закоулках, метет под ноги желто-пунцовые листья. Треск ветки.
|
|
|
|
|
-
Чувак, ну ты сам просил. Понимаю, иметь такое в кабинете ололо.
-
-
удоление с глагне по просьбе автора )
-
Блять, это просто - жесть. Перк ему, перк!
-
Ну это вообще феерично.
-
Вообще пушка.
-
Ценная инфа, палюбас
|
|
|
|
— Спасибо.
Ужин прошёл молча. Мысли Инь всё время возращались то к проблемам завтрашнего дня, то к ужасам вчерашнего, то к смешанным, противоречивым вопросам о Ли Сю. Поэтому, когда Рейнольдс задал вопрос, она посмотрела на него с недоумением. О чём это он? Предлагает сбежать из страны?
А... беседа. Необременительный разговор. Япония — вчерашнее нападение Ли Сю на японцев. Вы учите язык? Да, я прочитала о той бойне как раз в японской газете. Эмиграция — без образования, которое теперь, без Ли Сю, не окончить, там не выживешь. Бегство — туда, где не найдут враги Ли Сю.
Ли Сю, скалясь в дикой усмешке, красив и страшен, как львиная маска, смотрел на них со всех сторон, смеялся над каждым их словом, вклинивался в любой разговор, казалось, за что не схватись, на твоё запястье лягут его холёные пальцы. Инь вдруг с ужасом спросила себя, а сколько в ней осталось от неё самой? Или она — только пустая оболочка, как кувшин, из которого выплеснули вино?
А как этот разговор выглядет со стороны инспектора? Злорадствует ли он, из раза раз загоняя Чжао в ловушку? Или чувствует неловкость?
Паршиво, наверное, выглядит.
— Об эмиграции? До сих пор не думала, — Инь улыбнулась, показывая, что, сколько бы ни было правды в её словах, это не более чем шутка, — Впрочем, с той политикой, что они проводят в последние годы, никуда не нужно ехать, чтобы через пару лет оказаться в Японии.
Или через пару месяцев. Девушка не знала, что происходило в Шанхае последние сутки, но вряд ли воцарились мир и благоденствие.
— Я также знаю английский и французский, — Инь сделала очередную попытку избежать ловушки, — Только, говорят, там холодно.
|
|
|
|
-
Круто)
-
Чарующая апатия меж бровей Флетчера.Мешок очень кавайный.
-
НОРМ
|
-
Мне нравится!
-
Черный Отряд читал?
|
|
|
|
Стенли Твиддл, стоя мостике и заложив руки за спину, как заправской флотский капитан, презрительно обозревал вверенную команду, нестройной шеренгой выстроившуюся перед ним. За его спиной Лексс демонстрировал сложные тактические графики и диаграммы — призванные отображать состояние корабля, жизненные показатели экипажа и важные навигационные данные, они внушительно и грозно обрамляли холодный черный квадрат космоса.
— Итак, — гаркнул он, — Подтянулись, отребье! Перед нами Вселенная Тьмы, а это значит, что все шуточки остались за бортом, жестяная башка — к тебе относится, в первую очередь. В наших руках находится вершина оружейной мощи, самое совершенное оружие, придуманное человечеством, поэтому забудьте слова «протокровь», «пророчество» и прочую ерунду — в этот раз мы не будем тратить наши ресурсы впустую и зазря подвергаться ненужному риску. Теперь вам нужно помнить только «сэр» и «есть, сэр!», а обращаться ко мне следует не иначе как «господин капитан, сэр». Субординация, дисциплина и ваш замечательный капитан, пребывающий в состоянии сексуального удовлетворения — вот три фактора, благодаря которым мы отыщем нам новый дом.
Стенли Твиддл, маленький человечек далеко не первой свежести со смешной шапочкой, которой он стыдливо прятал свои реденькие седые волосы, мысленно репетировал свою речь. Наконец, набрав в грудь побольше воздух, он пискнул:
— Итак...
На этом внутри него что-то оборвалось. Непохоже, чтобы до него хоть кому-либо из собравшихся было дело.
— Ребята, — жалобно пробормотал он, обращаясь, условно, в пустоту. — Ребята, послушайте... я ведь ваш капитан. И я хотел сказать, что, эээ, в этот раз... Ммм, ну, будет все немножко по-другому. Мы ведь хотим найти нам новую планету, дом, и... эээ... ну и...
Стенли смущенно умолк.
-
интересно кого, он назначил видел ответственным за поддержание его "сексуального удовлетворения" )) ?
-
о да. это точно он.
-
Твиддл такой няшка!
-
Капитан Твиддл, он такой.
-
Мне дико нравится. Благодаря такому отыгрышу совершенно не ощущаю, что «не в теме».
-
Aye!
-
Вот я просто не могу, до чего классный Твиддл. )
-
Твиддлота
-
кино!
-
Офигенно!)
-
Уняняня. Я укаваился со Стенли.
-
Браво, ты действительно осознал Твиддла =)
-
Годно )
-
Годно.
-
Концентрированный вин! Вин-чистяк!
-
Великолепно передан характер, персонаж продуман и очень качественен. Пост на высшем уровне! Однозначный плюс!
|
-
Знаете, на Амбассадор напали позавчера, а мне кажется, будто я уже неделю веду это дело.
а мне кажется, будто уже целый год.
|
Остин задумался. Кое-в-чем, пожалуй, девушка была права: вряд ли её показания окажутся действительно полезными. Тут другое.
Ду своим "широким" жестом намекал: если бы он был заодно с Ли, он бы никогда так не поступил. Вообще-то от двуличных гангстеров можно было ожидать и не такого. Можно было бы ожидать даже, что Ду подарил невесту Ли Сю с его собственного согласия. Но, скорее всего, это было не так. В текущем положении вещей подозрения вряд ли могли навредить Ду, он хотел отвести их от себя не чтобы обезопасить собственную контору, а чтобы полиция более плотно взялась за кого-то ещё. Если бы он таким образом сводил счёты, он обязательно намекнул бы, в кого стоит перво-наперво стрелять легавым. Но он этого не сделал.
Чжао Инь не была ценным свидетелем. Она была символом, означавшим: "Это не мы. Мы не знаем, кто это, но это не мы. Ищите в другом месте." Да, пожалуй, это имело смысл.
Надо бросить все силы на семью Ли. Воробушек уже дважды указывала на них. Схрон и "Амбассадор" связаны. Гу тоже связан. Надо понять, как. В этом суть.
В каких направлениях работать? Во-первых, раз мы разобрались, что плохие парни Ду за нас, пусть их бюро займётся Лю Шаохуа и его братцем. Позвонить майору. Завтра с утра. Они его живо возьмут на крючок, а нам там в китайской части работать несподручно. Ну, ты же сам видел, ну не мог Лю не торговать опиумом, рожа у него не та, чтобы не торговать опиумом. Денег зря ему дали, вот это точно. Хотя... может, он на них дури и купит, чтобы перепродать, под шумок с наваром оказаться. Может, и удачно как раз дали. Он же жадный дурак, этот Лю. Не девушка его в Шанхае интересовала и не брат. Он не может быть слишком осторожным. Слишком осторожные не лезут в такую кашу.
Дальше. Проверить связи Ляо Таокуана с семьей Ли. С Ли Нинли проверить связи. И все освободившиеся силы бросить на Мао Ю. Вот так-то вот. Если это район Чжана, то пусть он там работает, а не за братцем Лю бегает.
Рейнольдс почувствовал просыпающийся азарт.
Мы должны победить. Обязательно должны победить, каким бы сложным это ни казалось. Нам не в первой побеждать.
Тут Остин поймал себя на мысли, что они с Чжао Инь сидят молча, и девушка смотрит в окно.
- Вы, наверное, католичка, - усмехнулся он. - Колледж, университет. Я вообще-то протестант, хотя долгое время жил среди ревностных католиков. Хотя, если честно, я вообще не слишком усердный христианин. Скажите, вы выбрали этот Университет, как логичное продолжение колледжа, или были другие причины? Вы работаете где-нибудь параллельно с учёбой?
Всего лишь фигурка в огромной партии. Испуганная тем, что ею, наконец, сделали ход. Изщная точеная пешечка из слоновой кости, с черной головкой завитых волос, которой никогда не побить страшного зелёного, будто из позеленевшей китайской бронзы сделанного ферзя. Такие уж тут правила.
Интересно, а вообще у неё есть амбиции?
А у тебя? Какие у тебя амбиции? Кто ты на этой доске?
"А я - белый слон. И я должен поставить мат. Вопрос только в том, сколько у меня на это осталось ходов. И какому королю его ставить? Кажется, не зелёному. Может, красному?"
-
А у тебя? Какие у тебя амбиции? Кто ты на этой доске?
"А я - белый слон. И я должен поставить мат. Вопрос только в том, сколько у меня на это осталось ходов. И какому королю его ставить? Кажется, не зелёному. Может, красному?"
класс.
-
Аллегория с шахматами - моё почтение.
И ваще, Рейнольд скромняга. Слон он белый, как же... )
Ладья как минимум!
-
Отличный пост, кстати. Всегда очень интересно читать подобные аналитические рассуждения со своей колокольни.
|
-
Казалось бы, проходная сценка. Ну звонок. Ничего важного же, хоть и мило, по-домашнему так. Но ведь какой атмосферой окружено! Как отыграно! Просто здорово же. И если в проходных сценках такое внимание к развитию персонажа, то в значимых-то местах что будет)
-
Шанхай притягивает людей со сломанной жизнью, — сказал однажды Ли Сю, — А тем, кто случайно попал сюда с целой, он жизнь ломает.
а он был философ, этот ваш бандит.
|
-
– Хорош орать. Успокойтесь.
Щас, ага D:
-
Офигенно)
-
Ага
-
Хомяк
-
-
Зомби, Томми. Какие-то твари лезут через горло прямо в голову. И ты уже жрешь людей и плачешь молоком.
Адский Ад
|
-
- Зови меня Стэн, Стэн, просто Стэн.
- Хорошо, Стэн, Стэн, просто Стэн, куда полетим?
-
оно.
|
|
-
Всё самое вкусное.
-
Опасные времена. Суровые дела.
-
Шикарный список. Никто не забыт, ничто не забыто.
-
я протестую. Где преступления Харольда???
-
Круто.
-
Ужасы какие в федерации творятся...
-
Интриги. Скандалы.
-
Сор-из-Избы
-
+
-
Мур не прост, совсем не прост.
-
|
|
|
|
|
|
-
Бутылка, полная «Джека Дэниелса». Взвесил ее, тяжелую, квадратную, в руке Джей.
- Очень смешно, Аарон. Обхохочешься.
amen to that.
-
Самый добрый человек во всем модуле
|
|
|
|
-
женщина-змея!
-
круто:)
-
богатейший слог. и сопли долой.
бей, не думай.
ништяк.
-
Да! Да! Вот знал же, что и полотенце лишним было!
Да!
Самый ожидаемый пост за сегодня.
Азур счастлив.
-
Абиссус бездонный и дискач. Мимими.
-
MADRE DIOS!
-
Чума
|
|
|
|
-
Пидорасов в топку
|
|
|
-
Трогательная такая любовь у Чжао Инь. "Хорошие девочки влюбляются в плохих мальчиков" же, хм. Но Шанхаю жалость неведома.
-
Приплюсуюсь. Иногда это даже помогало. Вот обожаю эти женские штучки. А тут много их.
-
персонаж живой и интересный. очень нравится.
|
|
Вздремнуть, ещё немножечко поспать… сколько же я вчера выпил? Стакан? Стакан точно был, но, кажется, я его только пригубил, а что было потом?
ААА!!!! МЕНЯ ПОХИТИЛИ!!! МЕНЯ, ТОМАСА КЭТА, ПОХИТИЛИ!!!
Том пружиной подпрыгнул на лежанке, испуганно озираясь по сторонам. Похитили, похитили, похитили, но кто же, кто?! Неожиданная мысль молотом ударила в голову, серпом резанула по… нервам — коммунисты! Всё захолодело внутри, как подумал Томас Кэт, либертарианец и американский патриот, что похищен красными!
Поймали, заперли, схватили кинозвезду! Сейчас посадят на самолёт и отвезут в Москву! А там, в мрачных казематах Союзмультфильма, угрожая водяными пистолетами, заправленными страшным «сиропом» (рецепт которого комми тоже наверняка украли), большевики заставят его рассказывать на камеру, что он, Томас Кэт, добровольно бежал в СССР, предпочтя звериному оскалу капитализма беззаботную жизнь в рабоче-крестьянском раю! А потом дадут в лапы тачку и отправят в какой-нибудь заснеженный гулаг, вместе с репрессированными русскими мультяшками возить туда-сюда щебень! Ооо, Сталин на это способен!
Том в отчаянье бросился на подушку, закрыв лапами голову, будто в любой момент ожидая появления страшного красного комиссара.
Или нет? — лучиком надежды промелькнула мысль. Нет, нет, его наверняка похитила Тудлс Галор! Этой двуличной кошке наверняка недостаточно половины состояния, которую она намеревалась отсудить у Тома. Нет, она хочет всего и сразу, и потому задумала избавиться от мужа! Она наняла каких-нибудь недобитых хорьков, чтобы те окунули Тома в «сироп» и сделали Тудлс законной наследницей всех миллионов мистера Кэта!
Том с облегчением перевернулся на спину, раскинув лапы по подушкам. Фуф, ну слава Богу, что так, а он-то испугался коммунистов.
-
Не, ну ты ващще
-
Насмешил до слез ))
-
=D
-
мультяшненько )
-
прикольно:)
-
охлол
-
Потрясающе. Даже без знания контекста читается.
-
Волшебно(;
-
Страшный красный коммисар? Эт мысль (%
-
Персонаж нравится вообще, но этот пост - особенно ^^
-
"Мрачные казематы Союзмультфильма" просто убили)
|
|
Рок щелкнул вялой уже пружинкой ножа, сложил его и сунул в карман. И туда же отправил каменюку. На память. Просверлить дырку и повесить на руль байка. Чтобы, когда припрёт и сзади в загривок будет дышать смерть, а спереди сверлить взглядом неизвестность, глянуть на него, дотронуться рукой, вспомнить, как ему свезло однажды, и невозмутимо гнать мотоцикл дальше, чадя выхлопом в дышло костлявой старухе.
Ведь как свезло-то, а! Как свезло!!! Промедли этот чудо-стрелок хоть на десять минут - быть бы Року уже без ушей, а может ещё без глаз, без языка, без пальцев, без печёнки, без яиц... А в итоге чем отделался? Разбитым хлебалом, затекшими пальцами и двумя сотнями баксов? Не смешно, даже нос не сломали. Даже зубы все на месте!
Но предаваться блаженному бездействию по случаю избавления Турбо не стал. Там, где он рос, принято было, когда протягивали кусок мяса, вырывать его из рук, а потом уже благодарить. Благодарили нередко ударом кулака, а порой и ножа. И к подаркам судьбы там относились так же, как к подаркам людей.
Приладив кобуру с обрезом почившего Мо на бедро и распихав вернувшуюся к хозяину амуницию по карманам, Рок всыпал туда для порядку боеприпасы к пушке рейдера-неудачника и горсть перемешанных патронов к собственным стволам, а потом, петляя между скалами, двинул в ту сторону, где продолжалась неспешная перестрелка. Ему, конечно, были нужны деньги, но если бы даже в пикапе Зика обнаружился целый миллион, он бы не упустил случай ударить "псу" в спину в решающий момент. Рок предпочитал не откладывать месть на потом - при его образе жизни можно было подохнуть раньше, чем тебе поднесут кровавую плату все должники.
Особо изощренным планам возмездия, правда, мешал тот факт, что Зик с кем-то там базарил по рации, и, стало быть, поблизости были его дружки из "псов". Поэтому Турбо решил не усложнять с этим делом, а просто прострелить ублюдку живот и кинуть подыхать. На такой жаре это верная, хотя и медленная смерть: боль и лучи братьев-солнц сожрут его разум быстрее, чем смерть заберёт себе душу.
"А нож запасной надо будет при байке теперь возить," - скользнула мысль "на потом". И лучше не в кофре, а снизу где закрепить. Ситуации редко повторяются один-в-один, но судьба любит шутки шутить (над дураками особенно), а таким дешевым уроком грех не воспользоваться. Рок, правда, не знал, что означают слова "грех" или "праведность", но он хорошо знал разницу между живым и трупом.
|
|
-
Гул — мастер саспенса (%
-
ну милаха же)))
-
Такой покерфейс, ухахаха!!!! Эпично, вообще класс!
-
^_^
-
сквиии, Гул - милаха
Мой обожамчик
-
кэтчер.
-
)))))
-
Пафосный Гул - это здорово. Такой няшка. ^^
-
!!! >___<
Напууугаааааал!((
-
Отлично!
-
Да!
-
Покер фэйс кошерен)))
|
-
Бэтээр птица гордая, - процедила, вдавливая гашетку. - Пока не пнешь... С-суки
ня.
-
Тяжелый ракетный гранатомёт повис на правом плече.Кортес защищает свои инвестиции.
|
-
Пуля, стараясь не хлюпать громко враз осопливевшим носом, отвернулась к окну — всплакнуть потихоньку.
-
Прикольный пост. Прикольный персонаж. Но старая ава, ИМХО, прикольнее.
-
Нью-Грем бахнули. Цезарь трусы эксплуатирует. Ну, хоть конфетку
|
-
это пять!
-
- Очередной кирпич в стене-е-е-е, - задумчиво протянул старик.ссылка
-
Один, если твоего перса убьют, все много потеряют!
-
Шикарен))) Еще и Pink Floyd приплел)))))))))
|
-
Трупы молчаливы до ужаса, хотя поймать их проще.
-
Трупы молчаливы до ужаса, хотя поймать их проще
убило:))
|
|
За два часа до того:— «Доктор Джекил и мистер Маус», сцена пять, дубль девять. Мотор! Съёмка! — ассистент режиссёра пристукнул чёрно-белой «хлопушкой». Том с видимым удовольствием лакал молоко из блюдца. Вдруг откуда-то сверху в блюдце опустилась трубочка, через которую молоко начало быстро уходить. Том от удивления округлил глаза. Камера отъехала, открыв Джерри, стоявшего на макушке у Тома: Том потянулся за поленом из корзины, стоявшей у его задних лап, достал полено… …и трахнул изо всей силы себя по голове! На голове Тома вырастала огромная шишка, на вершине которой, грациозно балансируя на одной лапке и улыбаясь, стоял Джерри: Но уже через мгновение Джерри подпрыгнул и, закрутив лапами в воздухе, бросился прочь от Тома. — Стоп! Снято! — крикнул режиссёр Уильям Ханна. Том, потирая лапой ушибленное место, двинулся к режиссёру. Подбежавший ассистент накинул коту на плечи пушистый халат. — Билл! — с места в карьер обратился к режиссёру Том, хмуро глядя на него снизу вверх. — Почему она опять на площадке? — развернувшись, Том указал когтем на Тудлс Галор, которая, изящно прислонившись к стенке, стояла в затенённом уголке и наблюдала за съёмками, томно поднося к губам сигарету в длинном мундштуке. — Она хотела тебя видеть, — ответил Ханна, возвращаясь к креслу с надписью «РЕЖИССЁР» на спинке. — Меня хочет видеть вся Америка, и что? — ворчливо заявил Том. — Давайте теперь пускать на площадку всех проходимцев. Сигару мне! — закричал Том, замахав лапой в воздухе, и тут же к нему подскочил ассистент с мультяшной сигарой в руках. — Зажги мой огонь, детка, — тоненьким голоском пропела сигара. Попыхивая дымом и сложив лапы на груди, Том, насупившись, прошёл мимо софитов и решительно направился к Туддлс. Та с полным безразличием смотрела на мужа из-под полуопущенных ресниц. — Ну? — враждебно спросил Том. Туддлс выдержала паузу, а затем медленно извлекла кончиками накрашенных коготков из сумочки конверт и протянула его Тому. — Что там? — не меняя тона, спросил Том, не спеша принимать конверт. — Открой и увидишь, — нежно промурлыкала Туддлс. Том выдернул конверт из пальцев Туддлс, нервно разорвал и стал вчитываться в письмо, напечатанное на фирменном бланке адвокатской фирмы «Гольдфарб и партнёры». По мере того, как он читал дальше, усы, уши и шерсть на макушке Тома поднимались выше . Туддлс внимательно наблюдала, наслаждаясь эффектом. Вдруг Том в одно мгновение скомкал лист бумаги и, разъярённый, вытянулся в струнку, грозно наклонившись вперёд и направив указательный палец на Туддлс: — Чёрт бы побрал тебя и твоих еврейских адвокатов! Ты у меня попляшешь, Туддлс! Не видать тебе моих денег, как Оскара Марлен Дитрих! Туддлс смотрела на мужа с великолепным презрением. — Не заставляй меня терять остатки уважения к тебе, Том. Умей проигрывать достойно. — Пошла отсюда! — заорал Том, от злости подпрыгнув на месте. — Убирайся вон! Охрана! Охрана! Бегемот-охранник, во мгновение ока подоспевший к месту спора, потянулся к Туддлс. — Лапы! — Туддлс окинула охранника ледяным взглядом. — Я сама уйду. Пока, Томми, — манерно помахала она мужу лапкой, уже удаляясь. — Увидимся на заседании. Том, вне себя от бешенства, стоял с вздыбленной шерстью посреди площадки. — Что, Том, неудачный день? — раздался вдруг знакомый писклявый голос над ухом. Том оглянулся. Джерри стоял у него на плече и с интересом заглядывал Тому в морду. — А ну вали отсюда! — раздражённо крикнул Том партнёру и резко прихлопнул лапами, стараясь схватить Джерри. Не тут-то было! Джерри шустро перескочил Тому на макушку, откровенно потешаясь над котом. — Слезь с меня! — рявкнул Том и замотал головой, стряхивая Джерри. Но Джерри, вместо того, чтобы падать вниз, крепко уцепился за усы Тома и быстро завязал их в бантик, и только после этого отцепился и, упав прямо на сигару Тома, сев на неё верхом. Сигара, изогнувшись, как мустанг, выпрыгнула из зубов Тома и поскакала по полу. Джерри, как заправский ковбой, спрыгнул с сигары. Съёмочная группа, с интересом наблюдавшая, зааплодировала Джерри. — С бантиком вышло неплохо, Джеральд, — деловито заявил Ханна, показав на связанные усы Тома. — Можем вставить в какую-нибудь из сцен. — С меня хватит! — раздражённо махнул лапами Том. — Я не могу работать в таких условиях! — Наша примадонна обиделась? — пискляво поинтересовался Джерри. — Иди к чёрту, Маус! — крикнул Том, развернулся и пошёл к выходу из студии. — На сегодня с меня хватит! — Том, Том! — поднялся с кресла Ханна, поспешая за котом. — У нас сегодня ещё… — Билл, отстань, — устало буркнул Том. — Завтра, завтра… всё завтра. Что за чёртов день! --- Через час Том уже был в “Ink’n’Paint” и хмуро сидел за своим любимым столиком в углу. Сегодня его не веселили ни выступления на сцене, ни обычная тёплая атмосфера в зале. Ничего сегодня не веселило Томаса Кэта. — Двойной виски, — бросил он подошедшему пингвину. — И добавь валерьянки, капель пять. — Телефон, сэр, — подошёл к Тому другой пингвин с аппаратом на блестящем подносе. — К чёрту телефон, — сказал Том, откидываясь на спинку кресла. — К чёрту, к чёрту! — раздражённо крикнул он остановившемуся в нерешительности официанту. — К чёрту телефон, к чёрту адвокатов, к чёрту съёмки, к чёрту Эм-Джи-Эм, к чёрту всё. Неси скорей валерьянку. Хотя бы на вечер забыться ото всех этих проблем с бесконечно тянущимися и высасывающими всю краску судами. Как же тяжело быть звездой.
-
мимими.
особенно это:
— Зажги мой огонь, детка, — тоненьким голоском пропела сигара.
крутотища крутотенская.
-
Аа, шикарно! xD
-
Какой классный кот.
-
У верблюда два горба потому, что жизнь - борьба (с)
Нуар воплощенный. Браво!
-
Ну, тезку-то не отплюсовать - грех. Тем более - МОЩЬ такую
-
Согласен с последним тезисом (%
-
Это прекрасно.)
-
торможу чего-то. Классный же пост!
|
[Beltaine – Bring to the Boil]
- Тьфу! – Разочарованно посмотрел на ожившего и убежавшего в дождливую ночь мага Хроник. – Чуть таверну не спалыв и смылся!
И начал хозяин извечные свои хлопоты, наводя порядок, хотя по звуку скорее больше бардак.
Остатки этого мокрого и холодного вечера прошли относительно мирно. Наши герои играли в карты, лакомились помидорами и грелись у веселого костра. Маг то и дело прибегал – рассказать пару баек барду, и тут же убегал обратно в ночь. На старческий организм сырой воздух и стряпня гнома, видимо, подействовали не очень благоприятно. И вскоре старик совсем умаялся наворачивать круги за таверной. Но что поделать? Заклинание от поноса он начисто забыл и как бы ни старался вспомнить не мог. А от предложенной Хроником «крепящей помидорной настойки» он благоразумно отказался.
Кто проигрывал, а кто побеждал в карты – уследить было невозможно. Ибо те ходили по рукам, в рукавах, у кого-то в портках, и вновь выбирались на свет всеми законными и, в большей степени, незаконными путями.
Грог оказался на удивление крепким (хотя чему удивляться – варил-то его дворф) и вскоре головы охотников наполнились веселым шумом, глаза налились красками, а все тяготы жизни отошли на боковую.
То и дело по таверне летали чашки, закинутые кем-то в порыве праведного гнева на выявленного шулера. И тут же в рукав пряталась новая партия. Маг трескал дверью и под общий смех заваливался в таверну с криком:
- А вот двадцать зим назад у меня был случай!...
Никто, кроме, возможно, барда его и не слушал. Но хриплый голос лысого старикана действовал мелодично, вкупе с песнями Хроника и медовым звоном лютни.
Да так бы и гуляли до утра герои, но сон вкупе с хмелем возымел свое и подло сморил их.
Райх и Рианнон заснули за столом в обнимку с картами и полупустыми кружками. Бронник долго держался, делая вид, что грозно сторожит таверну от всякой напасти, но вскоре и сам громогласно захрапел, сполз по стеночке и пристроился в уголку неподалеку от костра. У барда хватило сил добежать до своей комнаты, относительно жилой и даже имеющей вполне состоятельную кровать нормальных размеров.
Старому же чародею пришлось хуже всех – он заснул около двери, то и дело вскакивая и отправляясь на очередной рейд по очищению желудка. Однако, когда при последнем забеге он увидел, что все слушатели неблагодарно уснули – Съеельсваардсен заскучал и так же отошел в мир грез, нашептывая во сне свои басни дверному косяку.
Хроник закончил уборку, глянул на своих неожиданных и весьма наглых гостей, покачал головой. Вздохнул тяжело. И решил, что будить их и вести в комнату – себе дороже. А посему хозяин закинул свою неизменную тряпку на плечи эльфийки и удалился в собственную комнату оп-опочивать.
Ночь для героев прошла не особенно спокойно. Громкий храп мага то и дело будил их, но сил встать и прирезать мумию ни у кого не оказалось. А когда луна перевалила на другую сторону неба, чародею вдруг начали подпевать русалки. Да так истерично и громко, что если кто и засыпал, то ровно на несколько десятков ударов сердца, после чего сон ворчливо уходил в сторону.
И только Бронник продолжал сопеть, обнимая свой фламберг, словно ему все нипочем. Пару раз Райх открывал слипшиеся от эля глаза и видел, как к их солдату кто-то крадется. Но он казался настолько маленьким, незначительным и неважным, что окликнуть Бронника Райх так и не решился. Спит – ну и пусть спит себе. Утром все виднее будет.
А стоило на мир опуститься тяжелой, кустистой мгле, самой темной из темных, какие бывают уже перед рассветом, как пение русалок смолкло, сменившись громким, невыносимым треском. Объяснить этот звук ни у кого фантазии не хватило. Разбираться откуда он и что происходит – тоже желания не было. В итоге так все и кончилось.
Ночь прошла, забрав с собой дождь и комаров. На землю опустились золотистые туманы. Озеро успокоило ртутные воды, утянув русалок на глубину, и отхлынуло, открывая путь назад.
Начался новый день.
Проснулись герои от громкого треска с каморки. Хроник только встал и сейчас готовил завтрак, роняя свои кастрюли-сковородки-миски и ругая весь белый свет.
С трудом разлепив глаза, охотники обнаружили сразу несколько неприятных деталей:
1. В таверне водились вши. Да не просто водились – ими все тут кишело. Оголодавшие, они накинулись на путников как гарпии на королевское золото. В итоге все, кроме барда (ему удивительно везло, в отличии от некоторых) и мага (как вовремя он спалил свою седую шевелюру) начали свой день с массажа черепа, который не помогал, а лишь больше раззадоривал вредных насекомых.
2. Маг один раз таки не добежал до туалета и набздел прямо на пороге. Аромат переварившихся помидоров и старческой желчи не вызывал особого аппетита, но и отмывать эту гадость никто не захотел.
3. Кто-то спер брэ Бронника. Кому оно понадобилось, а главное, как этот кто-то умудрился снять его с солдата – осталось загадкой.
4. На завтрак их ждали обгоревшие помидоры. Хроник так увлекся ругательствами, что не уследил за жаркой.
5. Тележку волшебника тоже кто-то спер. Но на этот счет героев просветил Суровый: русалки очень любили всякие деревянные конструкции, из которых они строили на дне свои жилища.
Смирившись со своими злоключениями, охотники поели горелые помидоры и быстро начали собираться в путь. Теперь им казалось, что хуже этой таверны уже ничего не может быть.
[Beltaine – The Sweetest Joy]
Хроник стоял под лестницей, прижимая к груди сверток из грязных тряпочек. На небольшом пятачке относительно сухой земли стояли наши герои. Гордые. Смелые. Сильные. Верхом на отдохнувших лошадях, храбро похрапывающих, в ожидании дальнейшей дороги.
Слегка портил внешний вид маг, который сидел на упрямом осле, телепая ногами по земле. Да то и дело вздымающиеся к волосам руки путников – вши забодали их в конец.
- Значится… - траурно начал прощание гном. – Выйдите по плавням к дороге и свернете с нее налево. За те вон скалы пойдете по тропке горной, да выйдите на зеленую равнину, по ней чуть вправо и лес голубой увидите. Там и водятся тролли энти. Принесите мне их зубы и фамильные ожерелья – и возвращайтесь за наградой. Вот… тут я…
Гном подошел к барду, который незаметно оказался вместе с нашими героями, и протянул ему сверток:
- Тут морс.. из свежих помидорок. В дорожку вам… И остерегайтесь горных козлов!
Попрощавшись, Суровый поднялся на лестницу и еще долго смотрел, как исчезают в золотистом, рассветном тумане фигуры неожиданных бандитов, ограбивших его таверну на последний урожай помидоров.
- Да хранит вас… кто-нибудь, - пробурчал он, хлопнув дверью. И тут же оттуда раздалось очередное ругательство:
- Да чтоб этого дрызтанутого мага валуном перекатило! Так и не убрал за собой, бздун трухлявый!
|
|
Нортон. Робштейн. Стокс. Каждому. Малкольм, яблоком чавкнув, утер сок его с губ рукавом. Нортону: - Кхм... Сварщик, говоришь? Ну, так ты по адресу, Сет, обратился, значит. В Бронненбурге для тех, кто умеет железку к железке присобачить так, чтоб она через час не отвалилась к хренам, работы - валом. Вот смотри, ты, скажем, теплицу сварить бы смог? Костяк, в смысле. Ай, ладно, не суть... (махнул рукой тяжелой) На месте разберемся... (помолчал, огрызок яблочный задумчиво жуя) Купил, вот, на рынке... (снова в рюкзак полез. Револьвер. Барабан на четыре патрона, короткий и толстый ствол с гравировкой "ZILON Industries 9.5", черный пластик щечек рукоятки, аккуратной мушки штырек, гашетка, скобой прикрытая. Слева - лапка предохранителя. Как у Котёнка был, точь-в-точь. Только этот - бывший в употреблении, судя по всему) Зилон, блин. У нас их, в Яоминске, делают, там целый комплекс у мехов... (отщелкнув барабан, осмотрел пустые гнезда под патроны) Подделка, конечно... Но - стреляет, факт. Задешево достался он мне, даром почти. На, короче, Сет. Держи подарок... (за кисть тебя прихватив, рукоять шершавую в ладонь вложил) И не спорь, у меня дома арсенал целый, а ты, вон, с ножиком-пырыком... (из кармана жилетки патронов горсть вытянул) И это тоже... (ссыпал на колени тебе) Заряди и никогда никуда без него не выходи, даже в гальюн. А это, Мартин, тебе... (перевернув сумку свою вверх дном, расстегнул молнию потайную на днище. Порылся в недрах застенков) О! Антиквариат, фактически... (пистолет-пулемет металлопластиковый. Изношенный, но, явно, рабочий. Куцего ствола трубка толстостенная, корпуса прямоугольник исцарапанного, расположенная в затыльнике затворной коробки пластинка прицела, мушки ступенька, чем-то явно подпиленная, планка магазина длинного, что прямо в рукоятку затертую вщелкнут. Регулятор огня еще, пластинкой рифленой. "А" и "1". Простейшая конструкция) Там, в нем, набито добра чуток. На первое время, думаю, хватит. А это - тебе, товарищ рядовой второго класса... (Стокс патронов пачку протянул нераспечатанную) Вот. Теперь - норма. А то что ж вы, блин, будто б и не в степи собрались, а в сад, яблоки собирать? Яблоки... Хм... (второе надкусил. Тряхнул в воздухе им) Вот теперь у вас правильный настрой будет, дядьки. Оружие, оно для мужика не только в качестве средства обороны иль, там, нападения важно. Это, как вам сказать-то... Спокойней с ним, всяко. Нужные вещи. Важные. Так вот... (чуть глаз прищурил левый) Опа, трек-то знакомый какой... (водителю) Леоныч, ты не с того сборника его скачал, где баба мидмирская в наушниках еще? (пробурчал что-то невнятное и бессмысленное мэр ему в ответ) От же ж хрень...
|
|
В левом окне кругом разворачивающегося на перекрёстке форда промелькнули огни приближающегося навстречу грузовика, водитель которого, ошалев от маневра Ричи, ударил по тормозам и вдавил клаксон. Машины преследователей вылетели на перекрёсток вслед за Ричи и, тоже развернувшись и заскрипев тормозами, остановились. Хлопнули двери машин, до Ричи донеслись какие-то крики по-китайски — он опять ничего не разобрал.
Ричи выпрыгнул из машины и приподнялся над капотом форда, но не успел поднять револьвера, как увидел, как поднимает на него дуло томми-гана бандит (серый пиджак, плоская кепка на голове), выглядывающий из-за покатой кормы ближней к Ричи машины. Ричи инстинктивно пригнулся, и короткая очередь прошла по верху, выбив цепочку щербин в красной кирпичной стене трёхэтажного особнячка. Одна пуля звонко срикошетила от железной таблички "Cowaco Rd — 路克和克" на углу здания.
А вслед за этим раздалась длинная автоматная очередь, а за ней ещё одна и ещё. Сместившись в сторону, чтобы не дать бандиту в кепке ещё одного шанса, и взглянув на пэдди-вэн через окна в салоне, Ричи увидел, как тёмный кузов фургона одна за другой прошивают цепочки пуль. Вдруг задняя дверца пэдди-вэна распахнулась, и кто-то кубарем выкатился из машины прямо на ступеньки полуподвальной едальни и на четвереньках бросился внутрь.
---
Майкл не успел ничего понять.
Ещё мгновение назад он сидел, переводя взгляд с китайца-констебля, с сигаретой в зубах поднявшегося к открытому окошку, на заключённых в наручниках, как откуда-то сзади прогремела автоматная очередь, и фургон резко повело куда-то в сторону. Куривший констебль схватился за край окна, но не удержался и повалился на бок, прямо в проход между сиденьями.
— Держитесь! — крикнул Майкл, и что-то заорал по-китайски другой констебль, и, не успели они все схватиться за что попало, как пэдди-вэн, опасно накренившись, с грохотом врезался во что-то, да так, что Майкла приложило головой о железную стенку фургона. Схватившись левой рукой за лоб, другой рукой Майкл полез было в одолженную у китайцев кобуру с револьвером, но тут же получил новый удар — кто-то из подследственных вскочил, размахнулся обеими закованными в наручники руками и ударил Майкла по голове. Майкл повалился обратно на сиденье и вцепился обеими руками в навалившегося на него китайца. За спиной хлопнул пистолет, но кто в кого стрелял, Майкл не видел, а видел перед собой только оскаленное смуглое лицо того самого парня, которого инспектор Ричи с сержантом Ю тащили из изолятора под руки. Китаец с нечленораздельным рыком навалился на Майкла, вцепившись обеими руками англичанину в шею, прямо в подаренный Элли клетчатый шарф. Майкл хрипел, в глазах у него потемнело. Он почувствовал, как кто-то лезет в кобуру на его поясе. Майкл отчаянно лягнул ногой, попал во что-то мягкое, но невидимый второй противник прижал к полу его ногу и снова полез в кобуру. Майкл, хрипя, задёргался всем телом, пытаясь вцепиться пальцами в глаза навалившемуся на него китайцу.
И в этот момент корпус фургона прошила автоматная очередь, и китаец, разжав хватку на горле, захрипел и повалился на Майкла. Разлетелась осколками и погасла лампочка под потолком, кто-то что-то кричал, а очередь всё не смолкала, прошивая корпус фургона.
«Жить, жить, жить, только жить, теперь только жить!» — единственная мысль пульсировала в голове Майкла, когда он, оттолкнув китайца от себя, повалился с сиденья на пол, трясущейся рукой потянулся к ручке двери и распахнул её. За дверью, совсем близко, была покрытая штукатуркой стена здания, полуподвальные окна, ступеньки вниз, дверной проём, закрытый красным наборным занавесом.
Майкл, ничего не соображая, бросился наружу, упал, больно ударившись о какие-то железки на тротуаре, и на четвереньках метнулся к двери в подвал, кубарем скатившись по ступенькам в ярко освещённый зал, заставленный простыми деревянными столами с блюдами и мисками. На полу, прячась под столами, сидели китайцы — мужчины в долгополых чаншанах и рабочих куртках, женщины в простых хлопчатобумажных платьях, дети с чубчиками на выбритых лбах. Все хватались за головы и друг за друга и испуганно кричали. Закричал и Майкл, не поднимаясь с пола и дрожащей рукой расстёгивая кобуру:
— Полиция! Полиция! — испуганно заорал он по-английски, сам не понимая, зачем.
-
чудесный пост! вид с двух ракурсов, экшон, настоящая, "живая", реалистичная реакция на происходящее. клёво.
|
|
-
Наверное, только здесь, в глуши, сохранилось странное сочетание готовности лечь под нож доктора и пренебрежение уважением к нему.
Не, тут везде так.
|
- Нет, милая, ничего, - я улыбнулся племяннице и, присев за стойку рядом с доктором, снял шляпу. - Я забежал ненадолго. Ты слышала радио? Желтый уровень, так что пока сбегай на кухню и проверь, все ли у тебя подготовлено, потом посмотри, чтобы не сгорел стейк уважаемого доктора, и уже после всего этого можешь возвращаться, - я хлопнул девчонку пониже спины своей шляпой, задавая нужное направление движения.
После этого повернулся к доктору и окинул его взглядом.
В принципе, доктор был неплохим малым. Такими людьми я бы хотел наполнить Лирвиль - молодыми обученными специалистами. Конечно, сам-то я имел за плечами всего семь классов местной школы, да и то паршивенько учился. Читать-писать выучился, с подсчетом патронов в карабине, трупов и выручки тоже проблем не возникало никогда, но я не был каким-нибудь костеголовым деревенщиной, какими нас часто выставляют в Большом. Хотя, признаться честно, ничем они там от нас и не отличались. Но, по сути, я понимал, что развитие городу дадут только новые люди. А я хотел развивать этот город. Черт побери, я его лично, своими руками удерживал от падения в то говно, в котором он плавал еще когда мой покойный брат был жив. И чего бы я не хотел, это того, чтобы город опять стал чем-то, похожим на старый Лирвиль. Нет, сэр, точно нет.
Эти мысли были у меня в голове, когда я смотрел на Таггерта. Я бы не дожил до своих лет, если бы был тупым и невнимательным, потому знал о приязни Бетти к этому парню, и я не был против! Однако, она не была мне дочерью, да и не маленькой девочкой, потому я не собирался бегать за ее ухажерами и угрожать отстрелить им яйца, как в старых потрепанных книжках. Все, чего я желал, чтобы она была осмотрительной. И об этом я заботился все свое свободное время.
- Между делом, доктор, - я заговорщически понизил голос. - Имейте ввиду, что Бетти отлично стреляет из карабина и попадает в "яблочки" с хорошей дистанции, - я похлопал парня по плечу и усмехнулся. - Знание - сила, ведь так, доктор? -
После этого, я, уже спокойно и без усмешки, опять спросил Таггерта:
- Ну что, доктор? Что-нибудь можете сказать по поводу тел, которые вам доставляет Симс? Что-нибудь определенное? Ситуация животрепещущая, сами должны понять, человек ученый. -
-
Нет, сэр, точно нет.
|
|
Какой забавный все же этот старик! Воины с эльфийкой ушли надолго, и пару раз Лин серьезно задумался о том, не выйти ли им помочь - все-таки бедняга Ветер тоже мок и мерз под проливным дождем, а плавать хоть и умел, но на привязи далеко не уплывешь, - но дед постоянно что-то бубнил, рассказывал, поучал, смешил. Забывал и начинал снова, переплетал истории одну с другой, смешно тряс бородой в попытках хриплого смеха, больше похожего на кашель. Хорошим рассказчиком оказался на удивление, если прислушаться и разобраться в его бормотании - ну, непоследовательный чуток, но то ерунда. Для Лина, жадно впитывающего в себя все интересное, что происходило и произносилось вокруг него, он оказался настоящей находкой, и ему не хотелось, чтобы старик заснул, пока они будут там возиться с лошадьми. Да и он обиделся бы, наверное, - ему так нравилось, когда обрывки его историй бард импровизированно рифмовал и исполнял под музыку. Хронику тоже нравилось, кстати, ухмылка то и дело угадывалась под его усами, пока он хозяйничал в таверне, а позже и сам заходился напевать похабные песенки и декламировать всякие стихи. Лину иногда казалось, что старый гном не брезгует магией и что странные стихи его - не что иное, как заклинания - иначе как объяснить, что промокшие насквозь бревна вдруг начинают пылать ярким огнем, а мелкие помидоры вперемешку с грязью, принесенные с болота, превращаются в довольно аппетитно пахнущие блюда? Нужно будет у деда расспросить на досуге про гномью магию и есть ли она вообще.
Еще одним соображением против похода на улицу было то, что в такую погоду вероятность того, что сам он утонет, пропадет в лапах русалок или увязнет в иле раньше, чем доберется до коня, была несколько (несоизмеримо то есть) выше, чем вероятность того, что он сможет затащить своего жеребца куда-то наверх по трухлявой лестнице. А когда приходится выбирать между своей собственной жизнью и жизнью пускай дорогого и верного, но все же животного... Все мы жалкие эгоисты, в общем.
Вернулись они, когда старик, согревшись и утолив свой голод куском помидора, любезно отданным Лином, уже начинал то и дело проваливаться в сон, презабавнешим образом то и дело просыпаясь и продолжая, как ни в чем не бывало, рассказывать свои истории, а сам бард уже начинал побаиваться, что его герои пали смертью храбрых в пучине топких вод, благородно спасая лошадей. Выглядели они, что уж и говорить, жалко. Но тепло, огонь и еда немного растопили лед в их глазах, и бард то и дело бросал заинтересованные взгляды то на хмурого мечника без сапога, то на полуобнаженную эльфийку, аппетитных прелестей которой промокшая нижняя рубаха почти не скрывала, то на отпускавшего колкости воина. Получив своеобразное приглашение, с готовностью вскочил и подбежал к их столу, вежливо поклонился и исполнил традиционное:
Я пел пою и буду петь
Вчера, сегодня, вечно
Ой моя лютня - девять струн
Дорога бесконечна
А я иду за горизонт -
Прославить королеву
Ой моя лютня, и пенек...
Едрить его налево!!!
А если добрый наш король
В дворец меня не пустит
Ему наставлю я рога
И дам кочан капусты...
А их шутишко - злой язык
Получит по лбу грифом...
Про это песню я сложу...
И песня станет мифом!!!
И вот шагаю я домой
Довольный, сытый,пьяный
А звон монеты золотой
Меня в таверну тянет
А я дружину рассмешил
И короля пометил... (рогами)
Я менестрель, я хулиган...
Один такой на свете!!!
Я пел, пою и буду пить-
Вчера, сегодня - вечно
О, моя лютня - девять струн
Дорога в бесконечность
А я иду за горизонт-
Прославить королеву...
Опять пенек?! о боже мой!!!
Едрить его налево!!!
- очень живо при этом показывая все, о чем пел, подмигивая, приплясывая, кланяясь эльфийке на словах про королеву и вообще всячески стараясь показаться веселым и приятным.
|
|
-
-
Чего-то напомнило: ...И тут ужасно в сундуке
Иван захохотал,
И приподнялся тут сундук,
И сам на ноги встал.
"Друзья, — сказал Иван, —
Друзья, задача не трудна.
У сундука есть только верх,
А вовсе нету дна.
А дырочка и щелочка
И странное отверстьице
Здесь просто ни при чем!"
|
-
"Tuchibo - давать самое лучшее..." ~(c) самый трогательный пост "Вандала" на мой взгляд
-
ссылкаОфишл саундтрек для этого поста.
-
На глагну. Оно того стоит
-
Точно.
-
-
Я ставлю плюс за этот пост не только потому что он очень хороший. Некоторые посты твои мне нравятся больше. Но этот пост значительно лучше тех которые имеют больше признания. Почему-то.
-
Впечатлило...
-
Zik'у стоило зарегистрироваться на форуме, податься в этот модуль и выносить всем мозг при создании персонажа для того, чтоб он, персонаж, смог сыграть эту роль здесь и сейчас. Этот эпизод стоил всего
-
Это плюс
-
Сильно.
-
Великолепно.
-
И комментировать нечего. Не знаю. Но внушает, как обычно.
-
Преступление и наказание - в одном посте. Федор Михайлович досТучибо.
-
+
-
Наверное, плюсовать этот пост уже мейнстрим, но я не могу удержаться.)
Старый добрый хардкорный тучибостайл.
-
бешено нравица, Тучик. Крутой.
-
-
Мощь
-
цепляет.
-
Отлично
-
Блиин, не знаю к чему этот пост, но цепляет, даже без привязки к ситуации.
-
отличная эмоциональная раскачка, просто блеск!
-
Пронзительный пост, ничего не скажешь
-
Да.
-
Больно - всегда больно.
-
Прусь.
-
+
-
Отлично. Надеюсь рано или поздно, и лучше рано, мы все увидим книгу от Тучибо.
-
О-ло-ло, чисто шоб Саммер не стал игроком с Самым Лучшим Постом)
-
Топчик
-
Я давно хотел тебе его прислать. И вот из-за этого поста нашел. ссылка
|
|
|
-
- Огнем этих богов жечь надо! Кто ж такую погоду придумал!
Погрозил небу кулаком. Сплюнул в сторону смачно. И ушел, хлопнув дверью так, что вывалилась какая-то доска.
А через минуту вернулся, проклиная и небеса, и землю, и воды черные. Подошел к стойке, выудил из ящичка лукошко плетеное и обратно ушел. На этот раз на долго.
лол.
|
|
-
Бронник раздал по шесть карт и взглянул на свои. "Дама сердца", "Однорукий гоблин", "Фокусник", "Хромая лошадь", "Бес" и "Изумрудный дракон". Последняя карта была одной из самых сильных в игре и любимой картой Бронника. Почти не раздумывая, он сбросил слабака-гоблина и начал атаку фокусником, заставляя соперника расстаться сразу с двумя картами, одну из которых, наугад, выбирал сам. Показал на крайнюю слева. После добрал карту "Пиромант".
лолвут? я-то думал, в обыкновенное "очко" сыграем 8[
|
|
Перед группой бравых героев раскинулся впечатляющий вид. Грозные скалы подпирали хмурое небо. Сквозь вязкие туманы и кучерявые облака, опускающиеся прямо на вершины, пробивались неуверенные, робкие солнечные лучи. Громады восходили по обе стороны от бездонного, черного как ртуть озера, теряясь в пелене мелкого, назойливого дождика. Посредине этого озера виднелся небольшой островок, поросший низким кустарником и болотными кочками. А вела к нему дорога плавней – полузатопленной бугристой почвы, над которой плескались радостные волны. Трактир зазывно мигал пучеглазыми окнами, обещая тепло, уют и ночлег. Все то, чем бедняг обделила судьба за последнюю неделю. Добраться до таверны по сумрачным рассказам посланника, они должны были за пять дней. А не тут-то было. Даром что следопытов у них целых два – заблудились в горах безвылазно. А в горах заблудиться – это не бульбо-чай с орками распивать. То конь Бронника ногу вывихнул, что тащили его всем отрядом. То телега Сильта колесо потеряла и старый скрипучий маг брюзжал пуще прежнего. То в живые заросли крючколовов угодили и если бы не Рианнон – там бы и остались на радость воронам. Спать вообще приходилось то на уступах, головой в пропасть, то на плесневелой траве, то под лихим дождем. Да и еда не вовремя закончилась. И ни одной живой твари не попадалось! Под конец путешествия герои нет, да поглядывают друг на друга голодными глазами. Уже и осла думали съесть, да маг так затрещал на все горы, что решили повременить. И вот наконец их горести кончились! Долгожданный трактир светился впереди теплым, рыжим светом. Осталось только перейти эти плавни и выдохнуть спокойно… Погнали охотники лошадей, а те сделали пару шагов, расплескивая волны… да встали. Мертво встали. Ни вперед, ни назад. Стоят и ржут. И крики их по всему озеру разносятся, теряясь разом с туманами в дали. Ну что делать? Выход один – встать да самим тянуть. Встали. И увязли в ледяной воде по самые бедра! Ух, ледяной! Аж пробрало. Забрались ее цепкие пальцы под одежду. Заползли в сапоги. И сковали холодом тела старые и молодые, мужские и женские. Сжали зубы покрепче герои, да повели лошадей через плавни. Осторожно. Друг за дружкой. Каждый шаг отмеряя. А то, не дайте духи, поскользнется тварь непарнокопытная. Что ж без лошади-то делать? А новую покупать нынче дорого. Коли и на захудалую лепешку эльфскую не хватает. Кони шли нехотя. С трудом переставляя продрогшие, дрожащие ноги. А охотники продрогли не меньше. Горное озеро не подразумевало долгих походов по его водам. Задержишься немного – считай помер. Да тут другая напасть случилась. Тучи скальных комаров! Налетели как облако, облепили двуногих (лошадей скальные комары не выносят), да давай жалить что есть мочи. Мочи у них может и немного, да коли сразу полчище – приятного мало. Отмахивались герои, отмахивались, кутались в одежду, надеясь на ее защиту, и топали дальше. Холодно, мокро, дождь противный накрапливает, да еще и комары жалятся. Да хоть бы дождя испугались – нет вам! Жалятся и жалятся, отродья демонические. И тут впору подумать – ну хуже не бывает. Так нет. Бывает, оказывается. Гул комаров перебил громкий стрекот. Этот стрекот в простонародье очень хорошо знают. И коли услышать его довелось, выход один – бежать что ног хватает. А с плавней куда бежать-то? Ускорили шаг путники, да не помогло. Налетели оводы огненные. Твари размером с два гномьих пальца. Налетели да начали прямо сквозь одежду грызть. А боль от них – ууух. Как кочергой раскаленной по телу хлещут. Да совсем бы сожрали наших героев твари крылатые, но таверна спасла. Дошли они до островка. Привязали коней быстро. Да взлетели по лестницам к дверям гнилым. И успели только заметить, что таверна из двух частей состоит, соединенных мостиком крытым. И на ножках. Длинных. А крыша из мха вся да водорослей. Скрипнула дверь приветливо, впустила героев. А они продрогшие, промокшие, покусанные и голодные настолько, что еще чуть-чуть да пойдут огненных оводов ловить и жарить. Внутри таверны, впрочем, оказалось не намного суше, чем снаружи. Гнилые доски с дырками, прикрытыми мхом. Подкошенные столики и разваливающиеся скамьи. Потолок провисший. Одна балка упала на пол, а на ней заботливо были подвешены пучки трав высохших. Четыре двери. Небольшой зал с тремя столиками всего. И посетителей нет. А нет. Есть. Вон в углу сидит парень… девушка… нет, парень.. тьфу! Сидит бард, да перебирает струны лютни своей тоскливо. А перед ним кружка с чем-то дымящимся, да тарелка с черствым хлебом и помидорами жареными. А вон и хозяин таверны. У стойки стоит. Рослый такой, круглый весь. Ручищи огроменные – что те гном. Ба! Так и есть же – гном. Просто на табуретке стоит, шатается, вот и непонятно чего росту величавого. Грозный гном. С взглядом мутным и сердитым. С пузом отвисшим. С русыми волосами и пятнами на лице. Возле него свеча пыхтит и трещит весело. Кружка стоит, мхом по ободу украшенная. Да бутылка настолько плесневелая, что не видно ее содержимого. И вазочка с кустиком чахлым. Таким чахлым, что дунешь – и посыпятся красные меленькие ягодки. А, не ягодки, а помидоры, если приглядеться. В руке тряпочка зеленая, которой он вяло чешет мох на столе. Блестит глазами темными, да начинает бурчать так, что доски над его головой шатаются: - Кем будете? К Хронику Суровому (стукнул себя в грудь трактирщик) такие компании не приходят большие.
|
|
|
Одно было несомненно – он вляпался в самую, самую-мать-ее-пресамую большую кучу дерьма, какую только можно найти в этой прекрасной, богоспасаемой, в жопу дрюченной стране.
Джеку было страшно.
Ему приходилось видеть опасных людей, людей вообще без башни, в него стреляли, его даже пыряли заточенной блядь зубной щёткой, но раньше опасность всегда исходила извне. Всё было просто и понятно – вот он, вот остальной мир, рефери дал отмашку, понеслась. Не сказать, чтоб по-честному, но хотя бы понятно. А сейчас? Какой-то пидор-латинос говорит Джеку сидеть и Джеки-бой послушно сидит. Не может не сидеть. Скажет разбить себе голову об стенку и… блядь, Хансен не поручился бы, что не попытается этого сделать. И ещё кое-что. Маленькое такое, совсем незначительное кое-что. Словно шевеление под кожей. Словно жаркий шепот в ухо. Словно вторая пара глаз.
Тот-кто-внутри.
Джек помнил вкус крови. Новый, улучшенный вкус крови. Теперь, блядь, банановый! Да, для всего этого давным-давно существовало название. Затасканное кино, книгами и комиксами слово на В. Но в сознании Хансена оно всё еще оставалось киношным, никак не вяжущимся с чудовищной ломкой, пряной сладостью чужой утекающей жизни и тем… тем-кто-внутри.
Джеки-бой с хрустом размял шею, цыкнул зубом, поковырял пальцем в ухе. Если ты не совсем тупой, то финансируемое государством элитное заведение для досуга изысканных джентльменов, типа того, в котором провел четыре года Хансен, кое-чему тебя научит. Например, никогда, ни при каких обстоятельствах не показывать своего страха. И, кстати, в ту самую мегакучу дерьма вляпался не он один. Шесть рыл. Одна тёлка – ничего так, но сейчас Джеку не до того.
Да. Всем им спасибо. От Камарильи, чтобы это, ебись оно, ни было. Здесь всем помогут, но, конечно, не за так. Конечно. Пидор гнойный. Виктор Валхаш, албанец хуев. Но он не похож на бандита – смазливый паренек, сидевший рядом, бандитов, наверное, только по телеку и видел. Они проще. Конкретней. Делают бизнес, а не устраивают собраний анонимных… кровоголиков? Вроде бы да. В смысле, хули у них у всех еще может быть общего?
«Здрасьте, меня звать Джек и какая-то когтистая сучка сделала из меня сраного Дракулу, а наш уважаемый председатель поймал меня и выебал в мозг. Здра-а-авствуй Дж-е-ек!»
Хансен молчал. Поглядывал гоповато на остальных, в особенности на вертлявого китаёзу, вскочившего с места. Всё это рюшечки. Рано или поздно латинос-албанец скажет, что ему нужно, там и будем решать что-куда.
-
Бодрый пост.
-
Неплохо. С юмором. Правда чернушным. В духе старых-добрых комедий от мастера Тарантино.
-
+ Замечательно!
-
Вот я и вижу причину, по которой мат на сайте сильно ограничен. Пользоваться им умеют единицы, у остальных получается безвкусное нечто, перепаханное обсценной лексикой. Хочется минусануть, но зачем?
|
|
|
|
|
— Хайцзюньбур! Хайцзюньбур даолэ! — хрипло закричал кондуктор и задёргал подвешенную к большому колокольчику у потолка верёвку. Погружённый в раздумья, Сабуро сначала не понял, что сказал кондуктор, и только через мгновение сообразил — «хайцзюньбу» по-китайски 海軍部, министерство военно-морского флота. Давно нет уж у китайцев никакого военно-морского флота, а министерство, глядь-ка, осталось. Только нет больше императора, и некому закупать в Европе броненосцы, поэтому и лежит на ступенях перед широкими воротами министерства толстый слой снега, и закрыты деревянные ворота на тяжёлую цепь. И только два непривычно огромных каменных льва стоят по сторонам, здоровые — вместе с пьедесталом в высоту таковы, что Сабуро, даже если бы подпрыгнул, не сумел бы сбить шапку снега на гриве льва. Здоровые животные. Империя, помпа. Но Сабуро прыгать и не собирался. Заложа руки в карманы пальто и хрустя ботинками по припорошившему замёрзшую грязь снежку, Сабуро двинулся по улице мимо министерства, поглядывая по сторонам на вывески и флаги, свешивающиеся со стен домов. Не прошло и пяти минут, как Сабуро приметил жёлтый флаг с иероглифом «чай» и поспешил к лавке. За тяжёлой одностворчатой дверью было темно. В нос Сабуро ударил тёплый спёртый воздух — похоже, что, экономя на отоплении, хозяева не спешили проветривать помещение. К двери был прикреплён толстый красный шнур с несколькими медными колокольчиками, зазвеневшими, когда японец открыл дверь. — Иду! Иду! — раздался голос из помещения. — О Небо! Отец, посетитель! Глаза Сабуро потихоньку привыкали к темноте, и тот различил тёмные стеллажи со связками чайных брикетов и завёрнутых в бумагу блинов, тускло блестевшие в темноте большие железные баки для зелёного и красного чая, ряд стеклянных банок на полке и низкий чайный столик со всеми принадлежностями для чая: чайником, чашкой гайвань, пиалками, доской и деревянным стаканчиком с инструментами: Рядом со столиком стояла железная жаровня на треноге. В такую клали раскалённые докрасна кирпичи, которые затем согревали помещение. Здесь кирпич, похоже, давно остыл. — Князь Яньло меня забери! Отец, ставь чайник! И принеси новый кирпич! — будто угадав мысли Сабуро, воскликнул тот же голос. Послышалось остервенелое чирканье спичкой, и в темноте загорелся огонёк керосиновой лампы. Лампу держал высокий бритый налысо парень в шубе нараспашку. Под шубой он был одет в ватные штаны, шерстяной свитер, а вокруг шеи был замотан шарф крупной вязки. Парень подкрутил фитиль, увеличив пламя, и, расплывшись в широкой гостеприимной улыбке, низко поклонился Сабуро. — Несу, несу! — раздался голос откуда-то сзади, — ах ты дьявол! Драная собака! За стеной раздался грохот кастрюль, возмущённый лай и поскуливание. — Кхм! — желая перевести внимание гостя на себя, прокашлялся молодой человек, услужливо заглядывая Сабуро в глаза. — Чего господин изволит? У нас есть зелёный чай, красный чай, жёлтый чай, белый чай, чай улун, чай пуэр, чай кудин… — Дьявол тебя побери, Чан Кайши! — донёсся голос отца юноши из-за стены. — Дай мне достать кирпич! Я кормил тебя сегодня! Парень осёкся на полуслове и комично оглянулся по сторонам. — Отец! — нервно взвизгнул парень. — Я просил не называть так собаку! — Но её так зовут! — возразил отец из-за стены. — Нет, её зовут Сяосяо! — умоляюще взглянув на японца, крикнул парень. — Нет, она откликается на Чан Кайши, — упрямо возразил отец. — Сидеть, Чан Кайши! Голос! Собака пару раз тявкнула. — Прошу… прошу меня простить… — запричитал молодой человек, согнувшись в низком поклоне, керосиновой лампой в полумраке показывая Сабуро на стул у столика и одновременно поближе пододвигая к стулу остывшую жаровню. — Отец не в своём уме. Он… он повредился. Он назвал собаку Чан Кайши. Главное, если бы это ещё был кобель, а это ведь сука! — В том всё и дело, — грозно заявил отец из-за стены. — Кобеля бы я не назвал Чан Кайши. Для пса это было бы оскорблением! — У нас есть чай, — заявил парень, поднимая чайник. — Какого вам угодно? — У кобеля, в отличие от Чан Кайши, есть яйца! — заорал отец из-за стены. Парень недовольно скрючился и взглянул на Сабуро совсем уж жалко, с видом «ну только, пожалуйста, не уходите сейчас».
-
Здорово, просто здорово.
-
Ох это вообще чудесно)))
-
— Дьявол тебя побери, Чан Кайши! — донёсся голос отца юноши из-за стены. — Дай мне достать кирпич! Я кормил тебя сегодня!
Парень осёкся на полуслове и комично оглянулся по сторонам.
— Отец! — нервно взвизгнул парень. — Я просил не называть так собаку!
— Но её так зовут! — возразил отец из-за стены.
— Нет, её зовут Сяосяо! — умоляюще взглянув на японца, крикнул парень.
— Нет, она откликается на Чан Кайши, — упрямо возразил отец. — Сидеть, Чан Кайши! Голос!
Собака пару раз тявкнула.
лол.
|
Сасаки Сабуро Мрачное опасное время. Нет порядка в землях Срединного Государства, а значит - и во всем мире. Нет надежды на скорое возвращение спокойствия. И безопасности даже банальной - и той нет. Только не вызывающая подозрений простая одежда, только хладнокровный взгляд, только пистолет в кармане. Не то чтобы Сабуро что-то во всем этом не устраивало, что был он чем-то недоволен, встревожен или напуган. Нет - среди всех этих людей в трамвае, жмущихся вокруг Сабуро по стенкам, сиденьям и телам других - он был самым удовлетворенным, целенаправленным и опасным человеком. Наверно, он вообще был здесь единственным человеком. Оглянулся, посмотрел по сторонам с презрением и холодом в глазах. Эти все уже почти как звери. Еще немного ругани, и спадёт последний лоск - холод суровой зимы возьмет своё. Это когда крепка власть порядка, когда действуют городские службы, когда приходишь домой в семью, и знаешь, что все накормлены и что никого не поднимет с постели в полночь удар прикладом в дверь - тогда борешься с холодом. Тогда можешь улыбаться, а не щериться, мечтать, а не считать, любить, а не утолять страсть в страхе близкой потери. Нет, сегодняшний Бэйпин не способен защитить своих жителей, они сами себя не могут защитить, никто из них не может. Только и остается им, что ругаться на беззащитных верблюдов и ёжиться от холода, да бросать полные неприязни взгляды на японскую физиономию Сасаки. Впрочем, скоро страха станет больше чем неприязни. Скоро новая сила установит мир на землях Срединного Государства, ибо кто владеет им - тот, добившись гармонии, владеет миром. Что-то неуловимое мелькнуло на лице Сабуро, и его нижняя половина лица вдруг исказилась сама по себе в грустной улыбке, кожа же на лбу наморщилась сильно, а из легких протолкнулся к гортани комок кашля. Всего пару секунд спустя вновь тот же молодой японец уже задумчиво смотрел в небо через окно холодного трамвая. Никакого презрения, высокомерия и пренебрежения во взгляде. Всё-таки этот сын Империи был моложе своих братьев, и наиболее дерзким, энергичным и спесивым из всех. Его жизнь нуждалась в большей степени контроля, но с этим заданием, требующим скорости и натиска (Куда денется этот евнух завтра? Не изменится ли обстановка в стране?), Сабуро должен был справиться лучше других. И всё же его деловой азарт, замешанный на едва сдерживаемой эйфории от чувства глобальных перемен - был понятен. Сабуро не удержался и еще раз блеснул чужим взглядом из-под ресниц, и взгляд этот словно говорил окружающим японца пассажирам: "кутайтесь в вашу одежонку, ругайтесь и зыркайте, пока можете. Скоро придёт новоё время, вот тогда забегаете, вот тогда согреетесь!" Сам Сасаки Сабуро холода почти не чувствовал. *** План, план. Никогда нельзя соваться в неизвестность не имея плана, не зная путей отхода, не будучи уверенным в своей гибкости. Не потомственный военный ехал сейчас в трамвае, чужды ему были понятия непреклонности и суровой твердости, чужды и неприемлемы. Гибкость Сабуро ценил куда больше. Пока что время на то, чтобы обдумать всё еще раз, оставалось - трамвай ехал в нужном направлении, в каком месте стоит спрыгнуть и продолжить путь пешком, Сабуро представлял. Значит, контакт. Потерявший статус, доход и уважение человек пожилого возраста, вынужденный вот уже 8 лет жить в неопределенности и нищете после бесконечно долгой благополучной службы. Наставник, а значит - интеллигент, хотя бы в какой-то степени... Книга или еда, еда или книга? У каждого замка свой ключ, но если над металлом успела поработать ржавчина, то изящную непринужденность одной функции сменит грубая прямолинейность другой. Может ли за 8 лет успеть отчаяться не знавший улицы старик, может ли он успеть опуститься до небритой шамкающей развалюхи, трапезничающей один-два раза в день? Что он умеет, что могло бы пригодиться этому мрачному опасному времени? Кому нужна его древнекитайская литература?! Сабуро славно накручивал себя перед заданием, любо-дорого смотреть было, прям как будто не давит на плечи груз прожитых лет - снова чувствуешь себя молодым, полным сил и стремления познать окружающий мир. Именно таким должен быть тот, кто не просто нуждается в руководстве - но и стремится изменить что-то к лучшему. Разумеется, на радость наставника. Ни еды, ни книг. Чай может подойти. Если будет неподалеку или по пути к хутуну Чаодоу рынок - лучше будет туда зайти. С пустыми руками никого в гости не посылают. Тем более от ученика к учителю. Сабуро лихо улыбнулся и глянул наружу. Не проехал ли нужное место?
-
Прекрасно.
Вообще, если сравнивать этот пост с первым постом Абэ Дзиро, то Сабуро как-то гораздо жёстче и непримиримей получается. Не знаю, может быть, это потому что время военное. Но вообще-то чувствуется, что персонаж, хоть и тот же самый, но во многом совсем другой.
-
Да. Здорово.
-
Впрочем, скоро страха станет больше чем неприязни.
Ещё бы!
|
|
-
Эльфы они такие!
-
Пацаны вообще эльфята.
-
За старания
-
Класс! Ну ты уапще, конечно, бахнул
-
Просто офигительно!
-
Не все равнозначно, но "дьявол скрывается в деталях", а их есть у тебя, да.
-
ну хорошо же!)
-
А забавно)
-
красаучик.
-
Красотищща!
|
|
-
нормик
-
Доставляет (%
-
Мне нравится.
Молодец)
Тутек в своем ритме)
-
Какой роговастый рога =)
-
:D
-
Убойное сочетание графики и юмора!
-
За потрясающий графический стиль и комедийное содержание.
-
Только какая же это сника, с таким-то количеством восклицательных знаков)
-
отличный пост
-
Классно!!
-
Сава, я твой фанат же!
-
=)
-
Это реально круто, чувак...
-
Я просто млею от ходов этого перса. )
-
Гууууд!
-
Да, кажется правила это не запрещают. *diceroll* Итак, вы нанесли 257 урона, теперь все стены перемазаны его внутренностями
-
Торпеда)))
-
жжошь опять.
-
!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
|
-
Российскую действительность на трезвую голову воспринимать строго противопоказано
Покосившись на мордобой, Мария еще более старательно отвернулась, всем видом выражая презрительно-опасливое отвращение.
Суть креативного класса в паре предложений
-
А если, например, сделать ее в стиле... Ну, в стиле Тарантино? помнишь этот трип Траволты, когда он заторченный едет? пусть каждый штрих как бы намекает - не табак тут курят, не табак...ссылка
|
|
-
АЛЬФА-ЗАП!
-
Эта, сука, пять.
-
Вернячок.
-
:D
|
|
-
Коротко и ясно
-
Круть
-
молодец.
|
-
-
Посмотрел еще разок на Хадара, на послушника, на пистолет предлагаемый. Головой качнул.
- Не хочу. Он мне ничего не сделал. Полечится пусть, и идет себе на все четыре стороны.
|
|
Все тело ломило, словно оно всё еще помнит тот прыжок с обрыва и хрусталь костей, вдребезги разбивающийся о хрусталь воды. Разбивающийся - и возникающий вновь, в диком, смешанном метаморфозисе воды и суши, света и тьмы, рождении Мертвого Хребта где-то в позвоночнике и плечах. Словно он и был тем самым мертворожденным, увечным, слепым богом, что просыпался, шаря вокруг незнакомой рукой и натыкаясь вокруг лишь на камень своей тюрьмы-колыбели, выросшей вокруг пока он спал, ставшей второй кожей, удушливым доспехом-скорлупой...
Момент изначального смятения быстро проходит. Ничто и никто не пытается его убить. Рядом и привычная тьма, и успокаивающий свет. Он может дышать. Он в безопасности.
Он в большой пещере, рядом горит факел, чьего света не хватает чтобы достигнуть стен. Этот факел - первое что он видит, открыв глаза, и, даже в девяти шагах, глаза тут же начинают слезиться от нестерпимой яркости. Моргая, он переводит взгляд на тьму, где пляшут призрачные чудовища, надевая и сбрасывая обличья титанов, механизмов и смертных, но ему интересен этот танец не меньше чем успокаивающий, необходимый огонь. Никто и ничто по-прежнему не пытается его убить, поэтому можно задаться вопросом что чудовища пытаются показать ему, бродя там, в темноте.
Прикрыв глаза, он привыкает к свету. Разминает плечи, растирает руки и ноги, прогоняет прочь закостенение, заново привыкает к телу. Как долго же он спал?
Он еще плохо видит в этом ярком свете, но вокруг холодный камень и едва слышимые пещерные звуки - эхо капающей воды, эхо небесного ветра, что сквозь каскад расселин в скалах проник в эти стылые глубины, - слабые звуки, среди которых его громкий голос был бы кощунственным. Не подземелье рук человеческих, в этом он уверен. В воздухе нет ни намека на людей, кроме запахов факела и его собственного тела. Никто не возводил этих тяжелых стен, зубило не касалось шершавого пола, а в воздухе был тот едва уловимый привкус известняка, словно некогда огромная река промыла эту пещеру в толще скалы.
Горы Побора, рожденные морем? Вероятно. И если да - это было правильным. Он должен был быть здесь, там, в этих горах. Но почему - не помнил.
Откуда он это все знал? Про горы, про битвы, про богов, - откуда? Чья рука разбрасывала обрывки видений, чьи голоса рассказывали древние легенды ему, ныне безымянному и незнакомому даже себе, где он переворачивал увиденные страницы? Эй, старик с шершавым голосом, что там написано в твоей книге на этот счет?
Пустота. Пустота вместо ответов. Ни имен, ни воспоминаний.
Это было правильным и неправильным одновременно. Он должен был забыть, это было правильным, необходимым в каком-то смысле, даже желанным.
Но он не должен был забыть всё. В полном забвении была тревога. Опасность. Неправильность. Недостаточность, потеря. Ущербность какого-то замысла, о котором он более не имел никакого представления.
Нахмурившись, человек вновь перевел взгляд на факел. Поднялся на ноги, пошатнувшись, но тут же обретя равновесие. Сделал пробный шаг, затем второй, привыкая к движению, вечному падению с одной ноги на другую. Подошел к факелу поближе, поколебавшись, попытался вытащить его из гнезда-держателя. Осмотрел, все еще щурясь от яркости, но теперь упрямо не отводя взгляда. Как долго горело это дерево с намотанной на нем промасленной тканью?
|
|
|
-
практично-ДнДшный подход к делу во всей красе )
-
дождалась.)
как... жизненно. по приключенски. на злобу дня))
-
Собака-мыслитель - атлична-атлична.
|
|
-
Потому что эпично
-
Отличный такой мрачняк. Прямо как я люблю.) Очень нрав.
Как человеку, страдающему от того что не умею рисовать окружение - даже завидно. По доброму так)
-
Тира-тян, это ты сама рисуешь? *____*
лаффки тибя ^__^
-
Шикарные иллюстрации
-
чому так красиво?
|
|
|
-
кто не мечтал стать супергероем))
-
Гудиев вспомнил свои фантазии о спасённых женщинах, отдающихся ему прямо на месте спасения.
Учитывая количество порножурналов у него под подушкой - труъ )
-
И случится парадокс. И что тогда?
-
Пока хорошо
|
|
|
|
-
Такое веселенькое добренькое утречко приключенцев ;)))
-
Это же здорово!
Только надписи бы сделать шрифтовые вместо рукописных.
-
графика гуд!
-
Хочу так же научиться...)))
-
Стиль прекрасен. Хотя с тем что это был бросок топора я не сразу допёр а только поле комментария. -_-
-
Такого стиля изображения в этом рисованном беспределе не хватало. Так держать. Молодца)
-
отличная рисовка
живая мимика понравилась особенно
-
^^
-
И тогда, и сейчас - маладэц
-
Ёж, ты пиздат.
-
Очень стильно, просто профи.
-
Эпично.)
|
|
Молотов. Костяшки ударом проломил скорлупы шершавой броню, сковырнул осколки ногтем. Откусил, пожевал. Яйцо как яйцо. Прям, вот, если глаза закрыть, то что это, что корабельный сублимат, со вкусом "Яичница", что приготовленный "Холодильником" омлет из трофейных куриных хреней этих, на Ицхамаре-2 – один к одному. "+1" к рейтингу химической промышленности Федерации, "-1" к оценке кулинарных способностей Нортона. Нортон. Который Сет. Не друг он тебе, знакомый. А Василевский – тот вообще. Ну, мутный какой-то. Был мутным. Поначалу, прям, душа компании, бывалый боец и крутой перец. Такой, знаешь, "Всякому брат и каждому сват". Шуточки мощные, попытки завести беседы "за жизнь" на пятнадцатой минуте знакомства, постоянное упоминание о том, как хорошо было "Там и Тогда" и о том, как херово "Здесь и Сейчас". Понты безмерные. Алкоголик еще. Нет, конечно, выпить и ты можешь. Даже любишь, вероятней всего. Но – не систематически, с оглядкой на будущее и со здравой, ну, почти здравой оценкой возможных последствий. А этот – нажирался как тварь, "Багровым Сердцем", которое ему за ранения какие-то адские выдали, прикрываясь. "Гниды, я - ветеран!". Даже погонялово было: "Гяв". В пьяном угаре пацаненку, из вашего отделения, челюсть сломал. Потом – еще одному руку вывернул так, что связки полопались. Крушил и ломал, ага. Не всех, правда. Выборочно. На офицеров, вот, никогда не быковал. Или - на тебя, допустим. На Ромбу, из КП. На тех, кто большой. Или засадить может. Короче, песок ему пухом. Не жаль. ФНД-шка, на ладони райдерской. Туфта полная и пережиток давних времен, которую только в армаде еще и используют, а нормальные люди давно на нейроимплантах информацию хранят. Или еще как-нибудь, ага. Ни паролей, ни узоры разблокировки, ни тайных шифров к этой фигне ты не знаешь и знать не можешь, однозначно. Зато помнишь код на дверь в кают-компанию офицеров, которым ремонтники даже без ключ-карты замок вскрывают. Резервный пароль на активацию и перевод в режим ручного управления правобортной магнитно-рельсовой турели еще. Логин запуска бортовых систем всесредного челнока "Искра-06". Информация из разряда "Знаю потому, что знаю". Корабль. Большой и Десантный. Много палуб. Ярусы, сектора. Даже монорельс свой. Гондолы, в хорошем смысле этого слова. Свежие ребята – тоже с него. Не помнишь девчонку, но лицо знакомое. А, вот, "Колбасных дел мастер" – летчик, офицер. "Гермес", вроде бы. Стоп. Тэндри. Все умерли. А он – нет. Ну, на раз меньше, чем ты, получается. И она. Все там были. Древо Жизни. Смерти. Служба. Пришлось повоевать. Убить пару-тройку других ребят. Послушников. Двоих на гранате в Триумвират их отправил, беспосадочным перелетом, пару застрелил, еще одного – порезал из окна девятого этажа выкинул. В один день всё было, операция "Медный рассвет". Почему именно медный, не пояснили. Кинули с орбиты, в торпедах десантных. А потом, что потом? Сначала – ПВО и ковровые бомбардировки зоны высадки. Потом – болота, БОВ и агрессивные представители местной фауны. Странно, но не получается воедино все картины прошлого связать. Набор образов. Как джет-пак кнехта мертвого с Тим-Йонг разбирали, трубки пытаясь найти, которые к системе охлаждения брошенного турбоцикла шерифского могли бы подойти. Как "Призрака" хуйня, на помесь удава и аллигатора похожая, почти загрызла. Как Жрице "Матадор" башню из винтаря трофейного прострелил. Как прятались в развалинах от дронов этих ебучих. Писк. Гул. Потом - раз. И нет больше "Кисы". "Вервольфа" помнишь. Другой прыг-скок-команды командир. Руку кнехт ему отпилил посохом циркулярным. И Мафусаилов, белый как мел. Кинули, блять, медика, в составе роты десантной. "Вы в ответе за этих обезьян, товарищ капитан". Пиздецы. Потом КоПы прилетели, "Мулами" гудя. Потом - еще миды. И еще. И еще. Потом - новая волна десанта. А потом ты карабин свой в канаве нашел, среди отвалов грязи красной. Война. Амнезия. Нет тоски. Забыл о потрохах товарищей, по бетону горелому рассыпанным. Забыл лицо мальчишки, которое под дыхательной маской послушника нашел. Забыл "Ноль-Пять". "Матадора". "Призрака". Всех. Других. Мафусаилова помнишь. Тоже - не друг. Офицер. Ему нельзя. Статус, наверно. Здоровяк тот, который дикарей ломал. Геверро, ВПК. Нет. Не друг. Знакомый. Знакомые. Всюду они. А друзей, считай, и нет. Девчонки. Красивые до неприличия. Хотя. Нет. "Матадор" - друг. После всего, что было. Вроде бы, обычный латинос. Мелкий, молчаливый, по-своему "мутный". Но, друг. И пили вместе, и чик бахали, и мидов стреляли, и тюбик сублимата в окопе жрали, один на двоих. Странный он, если так-то. Сам с собой разговаривает, молится какой-то "Madre de Dios", уши дохлым имперцам отрезает. А жизнь спасал, пару раз. Кнехта еще убил. Ест, спит, убивает. С тобой дружит. Рассказывал про жену свою, которую звали странным именем "Ауркена". Бросила его, когда он во второй раз сел, за тяжкие телесные. Про сына, Диего. Как тот Диего, который "Паладин", из КП, только мелкий. Когда миды с Новой Каледонии атмосферу сдернули, они там были. Беженцы или что-то такое. Не успели их эвакуировать ВТО-шники, начали отгрузку тяжелого вооружения. И делов. Все виноваты, если так рассуждать. Они, мы. Вообще, правота - понятие субъективное и прав тот, чаще всего, кто победил. Да. Наверно. Андрей, между тем, перемежающуюся шепотом новых гостей и чавканьем Гаруна тишину нарушил: - И не говори. То пусто, то, блять, получи-распишись... (помолчал чуть) Ладно, солдат, хрен с ним... (флешку в карман убрал) Отдохни пока, с мыслями соберись. Буря стихнет - двинем к людям
-
Вытираны, они такие. Да.
-
Тихо и спокойно. Гут.
-
тру стори, бро
-
За ёмкую характеристику характера. Живые люди. Даже не столько силами игроков, сколько силами мастера.
-
ты крутой.
-
А Василевский – тот вообще.
И ведь, все правда.
|
Ликбез в терминах и понятиях. 1. ИмперияЧеловеческая Империя, Четвертый Рейх, Рейх, Кайзеррейх - многочисленные названия одного и того же. Чаще всего используется просто "Империя". Единственная в своем роде, самое крупное государственное образование. Во главе И. стоит кайзер, или император. Вильгельм Третий. Немец. Технически И. представляет собой образование, которое в самом общем виде можно разделить на метрополию и многочисленные придатки. Зависимые государства - сателлиты. Отдельные планеты и миры - всё едино. Некоторые, в процессе Первой Войны (когда Империя вышла за пределы Солнечной Системы) и после неё стали частью метрополии, образовав Центральные Миры. Тамошние обитатели являются полноценными гражданами Рейха. С другими ситуация сложнее. Некоторые частично поражены в правах, некоторые и вовсе на жестком оккупационном положении. Обычно так обстоят дела с недавно захваченными мирами. Или с теми, что посмели поднять бунт. От общего числа миров, заселенных людьми, И. занимает чуть больше половины. 2. Стержневая НацияСуть немцы. В Империи обитает множество рас и наций, однако официально именно немцы считаются титульной нацией. И национальная политика касается немцев в первую очередь. Ибо на фасаде Рейхстага красуется надпись - "Немецкому народу". Словом, немцы пользуются преимуществами повсеместно. Солнечная Система населена, в основном, немцами, как и часть Центральных миров. Новые миры колонизируются немцами, опять же. 3. ЧужиеИнопланетяне. Речь идет о разумных, бороздящих космос. Простые люди ничего о них не знают. Кроме их существовании. Известно, что они нейтральны по отношению к людям. 4. Вермахт. Имперский десант Главная ударная сила Рейха. Отличается высокой мобильностью и постоянной боевой готовностью. Десант имеет самое лучшее вооружение, лучше всех снабжается и обеспечивается. Там же и самые высокие зарплаты. Десант выполняет как военные, так и полицейские функции, то есть функцию внутренних войск. Высокий коэффициент потерь. И самые лучшие кадры, вместе с тем. Численность - миллион. Имперский десант разделен на четыре Десантных корпуса, каждый корпус имеет условное галактическое направление - Запад, Восток, Север, Юг. Игроки служат в Четвертом Имперском Десантном Корпусе, ответственное направление - Восток. Дивизия "Нордланд", отдельный штурмовой батальон "Обербауэрн". Помимо десанта, существуют и иные войска - все в целом они носят название "Ландвер". Количество личсостава - выше, чем в десанте. Эти ребята прилетают уже после десанта для крупномасштабных войсковых операций. Все вооруженные силы Рейха носят общее название - Вермахт. 5. Политическая обстановкаВ первой части речь идет о первом крупном восстании, которое было успешно подавлено. В дальнейшем в учебниках истории оно приобрело название - "Утрехтский инцидент". В империи не говорят "мятеж". Никогда. Однако это был пример. Имперские войска дали слабину и понесли потери. В последствии, на окраинах Рейха и у его границ обстановка постепенно стала обострятся. В дальнейшем это переросло в полномасштабную Галактическую войну на тотальное уничтожение, события второй части об этом повествуют. В этом модуле речь пойдет о точке наивысшего накала, что в последующем привело к войне. 6. Пропаганда"Никогда ни Германский Рейх, ни германская нация не была врагами других наций. Германская армия воевала с бесчестными политиками, ввергшими свои народы в ужасную войну" - выписка из школьного учебника по истории. "Адольф Гитлер умер много лет тому назад. К нынешней императорской армии он не имеет никакого отношения" - выписка из устава Имперских ВС. "Одна людская раса, один рейх, один кайзер" - девиз Империи. История переписана давно. О событиях далекого прошлого мало кто знает. И если знает, то, скорее всего, коротает свои дни в урановых рудниках и каторгах. Наиболее известное из таких мест - Сваарг. Место для политзаключенных. Официально - там содержатся террористы.
|
|
-
A challenger appears!
-
эпик
-
1:1.. но собачка тебя запомнила))
-
xD
-
Кавай=)
-
о как здорово же!
-
Азур, шикарно! XD
-
Улыбнуло, да
-
обожаю эту игру)))
-
Эта игра подрывает мою репутацию на работе. Потому что все, проходящие мимо моей двери, слышат мой ненормальный хохот. Мне скоро психоперевозку вызовут.
=)
-
а, лол))
пес хорош))
-
Шикарно же!!!!
-
Огонь.
-
Вин!
-
Бой супер, хорошие рисунки. Пока смотрел лежал под столом
-
Ай малаца.
|
-
+
-
ааа)) какая влюбленность))
-
Это прекрасно.
-
^___^
Здорово!
-
живые эмоции))
-
=^-^=
-
Кайфово))
-
Обострение воровской натуры =)
-
Замечательно).
-
целая история)
-
а унесет ли? )
-
Жесток
-
Не могу не плюсануть, даже просто проходя мимо)
-
офигеть)
-
Сава, жжошь же.
-
Ох, лол)
-
:D
-
отменно
-
<3
-
Да...
-
обалденно!
-
Лол. Смеялся пару минут=)
-
Тру полурослик. Как бы это сказать... колоритный герой, да. =)
И рисуешь ты круто.
-
Эмоциональненько XD
-
+25
-
Забавный персонаж!) И прорисовка супер)
|
Увидеть Шанхай и… By Draag(подписи к фотографиям (почти ко всем) by ОХК)Ну что же, съездил я в страну Китайскую, в край простовато-нахальных азиатов, и она мне понравилась! Вот только написание отчета в связи с жизненными обстоятельствами затянулось, и четкое некогда повествование, хранившееся в моей голове, оказалось нарушено. Множество ярких образов, впечатлений, знаний… все это крайне сложно упорядочить, поэтому если где последовательность хромает или хронология – просьба войти в положение. В начале хочу признаться: путешественник из меня на самом деле не очень. По натуре-то я скорее являюсь домоседом. Однако, в этот раз просто невозможно было махнуть рукой на предложенную DaBigBoss’oм столь привлекательную авантюру как совместное путешествие заграницу. Ведь возможность встретиться со старым другом из Москвы и новым из Шанхая – перепадает нечасто. Я уж не говорю о том, что Шанхай – это для нас-троих не просто город, а город, сошедший со страниц форумной игры, так что возможность посетить его просто не должна была быть упущена! Сказано – сделано, договорились, обсудили, накопили денег и времени – и собрались. Проще чем казалось. Невольно я пытался представить себе город, образ которого искусно создал для нас всех мастер ОХК, и я хочу заметить, что это занятие было не лишено смысла. Конечно, современный Шанхай оказался совсем не таким, как «тот самый, где живут настоящими, яркими и полными приключений жизнями наши персонажи», но местами знакомые черты все же прослеживались, а иногда ОХК подходил к тому или иному фонарю/столбу/гидранту/дому/мосту/каналу – и наглядно показывал, как и где именно надо приподнимать завесу повседневности. С тех точек и тех ракурсов тот самый Шанхай всплывал неизбежно узнаваемым, и нам только дивиться оставалось, как это у ОХК так получается. Но ведь иначе бы он не был мастером, верно?  Старина и небоскрёбы по другую сторону рекиШанхай. Вообще, это большой очень город, его современные и не только красоты можно увидеть, например, в короткометражке того самого Дэвида Линча: http://www.youtube.com/watch?v=ZPAO4k_Wstk Её нам показал ОХК (хотя Босс и сам её уже успел посмотреть, и даже танго-мелодию оттуда скачать, но вышло так, что в Шанхае просмотр состоялся при подачи этой идеи ОХК), во время очередного нашего вечернего сочжо-пития. Как всегда у Линча – таинственно и атмосферненько, хотя сам город лично мне показался не совсем таким… запутанным. Разве что по ночам складывалось такое впечатление.  Свет небоскрёбов пробивается через пелену туманаБезусловно, отдельным пунктом в посещении Шанхая стоят «места боевой славы». Теперь и нашему славному проводнику не нужно было сильно напрягаться для того, чтобы мы почувствовали связь с этими местами, хотя его рассказы неизменно оживляли отыгранное на форуме и накладывали ту картинку на те образы, что мы видели перед собой в действительности. Да, мы видели дома инспекторов Рейнольдса и Ричи, Чен Гуйшеня, Евангелины Вонг и Эмили По, Абэ Дзиро, видели Главное Управление SMP и Хардун-билдинг, видели редакцию Шанхай Морнинг Пост и тот самый Кровавый Переулок, видели вокзалы, склады и набережные, где приключались все наши приключения.  Главная набережная города, знаменитый Бунд.Это… очень странное, но удивительное чувство – быть там, где происходили вымышленные погони, слежки, перестрелки и прочие страсти. Все равно ведь чувствуется какое-то родство с этими местами, и видишь их немного в другом свете. Сложно объяснить, на самом деле, но мне показалось, что я отчетливо понял позицию ОХК: «вести и играть по тем местам, где реально что-то было, от чего остались воспоминания, фотографии и карты». Это знание придает большую уверенность, хотя и, увы, знания не даются за просто так, и надо по-настоящему любить своё дело и жить им, чтобы суметь использовать окружающую повседневность в качестве прекрасной кисти для творчества. По этому поводу вспоминается фраза, процитированная Николаем во время одной из наших дискуссий: «писать надо о том, что знаешь хорошо, либо о том, чего не знает никто». Кажется, изрек Стивен Кинг, хотя могу и ошибаться. В общем, теперь для меня эти слова совсем в других красках заиграли. Кстати, вы, быть может, удивитесь, но ОХК любит не только историю и культуру нашего мира, но и вполне себе выдуманные вселенные, фантастические и разные. Главное чтобы было то, «чего не знает никто», ведь там все равны. И все же наверно самым незабываемым приключением у нас было посещение кино-деревни. Это такая площадка для съемок фильмов про нуарный и не только Шанхай 30-х годов. Что самое удивительное, ОХК там на момент нашего визита еще не был – и поэтому мы все втроем смогли получить удовольствие от первооткрытия.  Ух-тыыы!Удивительное место, где оживает эпоха – хоть и строители и всякие работники съемочных бригад и сильно портят своими перебежками его. И все же если улучить момент и немного отрешиться от внешнего мира – ощущаешь себя в том самом Шанхае.  Кажется, что вот-вот из-за угла выедет рикша... ...и тут — бац!Но самое ценное – это склад кинореквизита, на который мы залезли сперва искренне не понимая, что вход туда запрещен, а потом уже из любопытства, «пока не выгонят». Хитрые китайцы выгонять не стали (на самом деле просто не заметили нас), а банально заперли все двери и ушли. Что случилось в процессе и в итоге – лучше через фотографии просмотреть, но теперь я понимаю, что чувствовали археологи, погружаясь в глубины египетских пирамид!  Это невыразимое чувство!И вообще, я думаю, что сделанные нами фотографии все же расскажут о «том самом Шанхае» больше, чем слова, по крайней мере мои. Почему-то не удается связать в узел все нити тех ощущений, что я испытал, пытаясь наложить одни образы на другие стоя там, на улочках современного Шанхая…  Cокровища фараонов киношников Здесь могла бы быть ваша реклама японский флаг Не пиши, не пиши же на форум пьяным! Welcome to Silent Hill А вот в таких глухих переулках всякие неосторожные инспекторы обычно и оканчивают свой земной путь...Однако, я могу описать ощущения от Китая в целом: Вообще, даже смешно как-то это говорить, но не смотря на то, что Китай находится в такой близости от Японии (которую я много изучал и неплохо знаю), и я всегда думал, что сходства очевидны… в реальности это совершенно разные и непохожие друг на друга страны. Да, у них много общего, иероглифы, палочки для еды, архитектура, буддизм... но существуют как значительные нюансы во всем перечисленном, так и просто гигантские фундаментальные отличия. 1) Люди. Они совсем не такие как японцы или корейцы (как-то так сложилось, что именно китайцев я в своей жизни видел раз-два и обчелся, и их образ никак не укрепился в моей памяти). По фильмам же это совсем другое… А так - даже внешне есть отличия, но как это лучше объяснить - вопрос. Другие и всё! Японцы будто бы чуть более скуластые, загар чуть более характерный такой(смуглость что ли), да и одеваются китайцы в целом и общем не так броско и нелепо (хотя и отдельные индивиды встречались диковато-экспрессивные).  Молодой человек в очках, не надо смотреть с такой укоризной: я пялюсь исключительно на штаны этой барышни. Меня привлекла их экстравагантная расцветка.Но главное – манеры и отношение к жизни! Китайцы это такие азиатские русские... в хорошем и плохом смыслах. Они очень простые. Они открытые и веселые, могут просто заговорить на улице с незнакомым человеком, обсудить что-то общеизвестное, новость какую-нибудь.  Вы не носите красных трусов??? Лол, ну лаоваи, ну дикари! И при этом они не особо думают о других и не заморачиваются по пустякам. Например, в ресторане одном я спросил официанта, где тут у них туалет (через любезного нашего ОХК, конечно), так этот официант мне показал всю дорогу аж до второго этажа, там сдал второму официанту, а тот довел до самой двери, открыл саму дверь, и когда я уже было начал подозревать неладное... пристроился к соседнему писсуару! Вот так просто! А после грязного дела еще и остался в туалете закуривать.  — Это тебе, Сяожуй.
— Ой, а что там?
В другой раз уборщица в отеле, пришедшая всего лишь забрать мусор, очень долго обращалась ко мне с чем-то эдаким, видя, что я не понимаю ни слова. Может ей просто поговорить захотелось, уж не знаю, но вела она себя по-простому, чуть ли не на самом деле ожидая, что у меня прорежется знание китайского языка. Еще китайцы не утруждают себя понижать голос - по телефону просто-таки горланят! Очень любят сигналить на автотранспорте и ездить на мотоциклах по пешеходным тротуарам. Плеваться-сморкаться на улицах – без проблем. Сушить белье, высовывая его на палках прямо из окон домов (даже в центре города, даже из окна второго этажа банка!) - тоже по ним. В общем, жизнь в Шанхае быстра и люди стараются получить от нее все. И желательно за даром (как с той сушкой белья), деньги-то потратить найдется на что.  Не вижу ни одной причины, по которой я должен тратиться на какую-то там сушилку для белья.2) Еда. О-о-о, едят в Китае всякое и, в отличии от Японии, славящейся своими мини-порциями - едят много! Очень много! Порции везде большие, причем там как правило много масла. Повара просто целыми поварешками валят еду в миски, и в Китае вообще принято чтобы на столе было много посуды. Чашки, чашки, чашки, пара стаканов, блюдце, палочки… Выглядит как конструктор какой-то почти.  Китайский фастфуд. Стоимость всего набора (это на одного, но хватит и двоим) в районе 150 рублей.При этом вся еда генномодифицированная и вообще выращенная со всеми мыслимыми и немыслимыми химиями и фобиями. Короче, я не могу сказать, что остался в восторге от китайской еды. Что-то было вкусно(казалось бы простой омлет, но как готовят! Или там зелень всякая, или пампушки!), что-то не очень (баранина жирная, тофу острое сильно), все вместе - как-то так себе, затрудняюсь дать однозначную оценку. Помню, пару раз напарывался на дробленную костяную крошку в мясе, что резко отбивало интерес к блюду ввиду болезненного восприятия такой пищи языком и зубами... Еще китайцы очень любят есть... бурно. То есть крошки во все стороны, объедки... ужас. После того как китаец поел - на стол страшно смотреть, и это при том, что едят обычно с подносами (ну, в ресторанах подешевле если)! Короче говоря, пища - удовольствие специфическое, и раз на раз получить его не приходится. Впрочем, любую трапезу нам скрашивала наша собственная компания, разговоры и рассказы – чего еще надо!  И тут я им такой и говорю!..(плюс ко всему потом мы плавно перешли к корейской и японской кухне, хехе) Гораздо больше впечатлений мы получили от прогулок, пеших, речных и на поездах. 3) Архитектура. Она величественна. Не тем, что роскошна или монументальна, а просто Шанхай как город - очень многоплановый. Небоскребы, средние здания, мелкие одно-двухэтажки в китайском стиле - все это есть буквально на одном клочке земли, отчего у города некий трехступенчатый вид. Что очень разнообразит взор, прям даже смотреть приятно.  Эклектика!(с)ОХКМного парков, много зелени. Вообще, здания очень современные, пусть там и эскалатор какой не работает где, или лифт... Китайцы довольно посредственные технологи (хоть и любят новомодные штучки) - у них пока еще многое держится на людях (Китай-человеки много есть!). Например, светофоры у них не принято вообще уважать - много народы просто игнорирует их, поэтому на перекрестках стоят специальные люди с лужеными глотками и свистками и кричат на всех, кто пытается перебежать на красный свет. Что самое забавное, люди слушаются, хотя у этих регулировщиков нет никаких полномочий особых, ни штраф выписать, ни задержать. Просто они крикливые и требовательные, а азиаты это ценят в представителях власти. Забавно.  А если, Сяолинь, лаоваи будут переть на красный — сразу бей в морду: это им за всё былое.Еще меня завораживало всегда, как происходит переход дороги китайцами на красный свет в местах, где нет регулировщика. Это просто-таки война людей с машинами в миниатюре. Сперва авангард человеков намечает направление ударов и захватывает плацдармы на тех участках, которые намереваются переходить. Там накапливаются основные войска, в это время авто пытаются не ослабить свой поток, но когда у них это все же не получается – толпа народу высыпает на дорогу и всё, прорыв обеспечен – унылые машины могут только жалобно бибикать и ждать, пока наступательный порыв не иссякнет. Тогда можно будет выдавить отдельных человечков железной массой… В Шанхае очень много дорог и развязок, причем последние попадались даже 5ти этажные, насколько я помню. Высокие, в общем, запутанные.  Знаки меня почему-то очень радовали, во всем мне виделись забавные смыслыОчень много машин, причем водят все очень сурово, быстро и резко. Это при том, что так же много и велосипедов (причем многие возят какие-то невменяемые кол-ва грузов на себе), рикш много, мотоциклов и прочего. Куча разнообразнейшего транспорта на одной дороге - мне кажется настоящим чудом то, что за 9 дней, что я там был - я не увидел ни одной аварии, только последствия одной, но там две машины только чуток друг друга задели и стояли в сторонке в ожидании полиции. Я как-то думал, что при таких кол-вах машин и при такой манере вождения там просто каждый день будут под ноги осколки лететь. Но нет, как-то обошлось. Удивительно.  Агрессивность вождения компенсируется кавайностью интерьераКитайские районы очень узкие, там прям настоящий лабиринт! Большое кол-во забегаловок и едален, причем китайцы носят еду навынос, прям хозяйка или там дочурка её – берет кто-то из домашних сверток, и идет куда-то. Возвращается и снова уходит с новым свертком. Носят еду в компании и мастерские всякие. Причем повсеместно. Складывается ощущение, что все китайцы друг друга кормят)) Очень мило.  Рыбы ннннада?Дети в Китае балованные, как ОХК рассказывал - это потому, что у них законом же запрещено иметь больше одного ребенка (ну то есть можно больше одного, но за деньги и все равно это не поощеряется), так поэтому родители и родственники всячески этого ребенка балуют. И ведут они себя соответственно, их вообще называют Маленький Император(Императрица). Плачут много, теребят одежду родителей, и кстати закормленные многие, пухлые такие. В общем, проблема, говорят. Большая.  Мама, я боюсь этих лаоваев. Кроме многочисленных музеев (Музей Полиции, Музей Почты, Краеведческий-Шанхайский Музей, Музей железнодорожный, куда мы так и не успели попасть), исторических кварталов (вроде переоборудованного под туристический район Старого Китайского Города), Шанхайского метро (гигантские станции), Бунда и десяток-другой простых улочек и районов, мы еще посетили Сучжоу, город примерно в 90 км от Шанхая. Там мы долго искали знаменитых «красавиц из Сучжоу», даже заставляли ОХК останавливать прохожих (красавиц, конечно же) на улице и спрашивать их, «где все?» И еще «почему у вас так много девушек ходит в желтых куртках? (это правда бросалось в глаза)» Но ответов мы так и не нашли, хотя и получили предположение, что красавицы разъехались, а в Сучжоу приехали в свою очередь уже простые девушки, вот и разбавили они своей массой коренных. Все просто объясняется, на самом-то деле. А еще там я впервые в жизни попал на массаж ног. Скажу просто – я никогда бы не мог подумать, что после несколькодневной беспрерывной ходьбы в неудобных тяжелых сапогах (я думал, что в феврале в Шанхае будет гораздо холодней) – смогу вдруг не почувствовать совсем никакой боли, всего после одного сеанса. Если раньше я ковылял и постоянно отставал от своих более прытких друзей, то после массажа – вырвался вперед))) В общем, китайцы в массаже толк знают.  От щас мы вам кости-то поразомнём!*** Отдельно стоит сказать пару слов и про связанное с ДМом, то есть про нас самих. Нечасто мы встречаемся, скажем так, особенно если речь идет не о Москве. Поэтому я, конечно, был бесконечно счастлив увидеть вживую того самого ОХК, который, что самое интересное, оказался совершенно не таким, каким я себе его представлял. Нет, не в лучшую или худшую стороны, а просто совсем другим). Каждый вечер мы брали в отель сочжо (корейскую 20-тиградусную водку) и пепси, и проводили часы напролет в интеллектуальных беседах, смотрели всякие фильмы, строили планы на будущее и обсуждали рпг теорию и практику. С одной стороны – более интересных вечеров у меня наверно в жизни не было, с другой – от разговоров с Николаем голова потом начинала болеть так сильно, что просто жутко становилось. Мало кто из моих знакомых может в процессе беседы подкрепить свои аргументы не одним, а 4-5 конкретными примерами, провести несколько исторических параллелей и не тратить ни секунды лишнего времени на размышления. Названия литературных произведений, которые я никогда не читал, картин, которые никогда не видел, терминов и понятий, про которые никогда не слышал, – сыпались из ОХК беспрерывно, так что когда мы возвращались к беседам о ролевках, я испытывал едва ли не облегчение. Конечно же, слушать Николая было более чем интересно, но осознание того, что поддержать разговор порой просто не получается – немного угнетало. Надеюсь, парни не в обиде на моё порой затягивающееся молчание. Тот, кто внимательно слушает – умнеет. Так говорят, во всяком случае. И я надеюсь, что это правда. В знании – сила! В интересе – прогресс!
-
Шанхай форева!!!
Про переход улицы китайцами особенно улыбнуло )))
-
Даже ностальжи замучил. Шанхай таки прекрасен. Ну и отчет на совесть)
-
Шанхай - зашибись.
я отвечаю.
|
|
|
Мир Общее именование всех земель, вне зависимости от империи или мелкого государство кое на ней раскинулось – Нелия. Это слово почерпнуто из глубин и уже никто не помнит что оно значит. Даже седые мудрецы чьи храмы вытесаны в высоких каменных скалах не могут припомнить с каких пор мир обрел свое имя. Но все знают что куда ни глянь, куда ни ступи, везде будет она, Нелия. Нелия это земля под ногами, это небо над твоей головой. Все, вплоть до самого горизонта – Нелия. Сейчас на дворе 1873 год, Новая эпоха, «Время великих перемен». Политическая карта мира, меняющаяся на протяжении многих веков обрела свою форму, закостенела. Единственный континент, Квотия, окончательно поделен между тремя могущественными государствами – Эвестией, Лиром и Рил`Айдом, двое из которых полноправно считаются империями. Остальные страны оказались подмятыми под себя, участь их незавидна. На юго-западе, у самого края земли, раскинулся архипелаг Файлина Берса. На этих островах расположилась богатая страна Ири, положение которой в последнее время стремительно растет. Ири самая богата и самая дивная страна. Вечный Океан омывает ее берега со всех сторон, обеспечивая теплый тропический климат. Там всегда лето, никогда не бывает зим. _______________________ Эвестия Столица Эвестии – Крихтэнгард. Неприступный бастион в котором на своем золотом троне сидит император, управляя страной. Стены города высоки, армия его сильна и велика, никто в добром здравии и при хорошем уме не решится бросить мощи Эвестии вызов. Сейчас вся власть в руках императора Агноса Вилюна III. Его путь к трону выложен из черепов врагов, а костяк его власти в жестоком и строгом правлении. Эвестия – страна суровых правил и законов. Тех, кто преступил черту дозволенного чаще всего подвергают смертной казни. Цивилизованное общество смотрит на это с большим отвращением, ведь черт возьми, разве гуманны такие методы? Но никто откровенно недовольства не показывает, ведь во-первых, таким людям прямая дорога на эшафот, а во-вторых, это приносит свои плоды. Преступность в империи по сравнению с остальными господствующими странами очень мала, стражники его императорского величества бдят порядок и закон среди граждан. Казненные преступники служат наглядным примером того, чего не стоит делать. Граждане Эвестии видят это, вспоминают прошлое, сидят тихо и смирно. Император Агнос не раз показывал насколько он может быть жесток, особенно в первые годы своего правления. Он безжалостно душил восстания, вырезал поселения и города мятежников, откровенно говорил что тот, кто пойдет против его власти – умрет. Сейчас никто не возражает против сурового правления Вилюна III. В Эвестии наступил период затишья, но как долго он продлится никто пока не знает. Внешняя политика Эвестии достаточно агрессивна. Она долго вела войну с Лирской империей, так ничего и не добившись. Угрожала Рил`Айду и отняла большинство его земель. В данный момент Эвестия не ведет открытых конфликтов, но поговаривают что император Агнос якобы положил глаз на архипелаг Файлина Берса и островное государство Ири. Правда это или нет трудно сказать, но учитывая амбиции Эвестии конфликт может разыграться в любую минуту. Сейчас между этими странами сохраняется нейтралитет, ведется активная торговля, ничто не предвещает беды. Земли Эвестии условно разделены на шесть герцогств. Каждым из них управляет преданный императору человек. Большинство герцогов – родственники императора Агноса, но это не значит что их сердца полны любви друг к другу. Часто на Влюна III совершаются покушения и совсем не трудно догадаться кто и зачем их организовывает. Что касается религиозной жизни, то в Эвестии сформировалась своя церковь. Роль она играет небольшую. Она лишь инструмент в руках императора чтобы пропагандировать свою славу и величие, а так же вселять радость в сердца людей глупыми праздниками. По словам церкви Агнос – провозглашенный самим богом Орисом правитель Эвестии. Орис – двуликий бог Солнца и Луны. При свете дня он озаряет лик императора своими огненными лучами, а в ночном мраке освещает его силуэт серебристыми бликами луны и звезд. Он взывает к людям, чтобы те слушали своего покровителя и уважали его крепкую руку. Эвестия – страна равнин и холмов. Земли ее это вечные поля и лука. Лишь на востоке империю обступают холодные горы, которые длинной грядой скал тянутся от самого севера до самого юга. Горы эти именуют Змеиным хребтом. В народе ходят легенды будто горы эти не что иное как окаменелый хвост огромного змея, который давным-давно хотел осушить Великий океан, испив его до дна. Он так долго и жадно пил, что стал настолько огромным и тяжелым и не смог сдвинутся с места. Долго солнце сушило его, долго ревел гигантский змей, пока не превратился в большую груду угля… Такие легенды слагают о Змеином хребте. А на западе земли Эвестии омывает океан. Это дает людям большие ресурсы и возможности. Не зря Эвестийская империя имеет самый многочисленный и могущественный флот в Нелии. На севере великая империя граничит с Рил`Айдом. На юге - с Лиром. Лесов в империи мало, так что на зиму приходится закупать много древесины. Есть возможности для развития хорошего сельского хозяйства, есть где фермерским угодьям расти. Земли плодовиты, богаты на урожай, но из-за того что весь технический потенциал империи делает уклон на войну, богатые земли Эвестии пустуют. Научные институты и центры заняты разработками новейшего вооружения, все средства уходят в развитие машиностроения, в то время как в пищевую промышленность вкладываются гроши. В последнее время среди народа стала расти безработица. Общество Эвестии не разделено на касты, но неравноправие все равно очень ясно ощущается. Города Эвестии – наглядный пример цивилизации, высоко развитых технологий и мощного технического прогресса. Высоченные электростанции вздымают вверх, растопыривая свои солнечные батареи, мегаполисы пронизаны сетками монорельсовых путей. Высокие небоскребы, величественные здания и архитектура. Жизнь в таких городах кипит, люди там суетятся и торопятся, все в таких местах базируется на электроэнергии. Но стоит выйти за стены мегаполисов, стоит сунуть нос за защитные барьеры города, как вы увидите дикую, совершенно пустую местность. Тут раскиданы мелкие домишки фермеров, построенные из природного камня и дерева. Тут нет места дорогому металлу, нет места пучкам проводов на высоких столбах, нет места новейшим автомобилям на электрической подушке. Люди тут просты, неотесанны, только и знают что пахать на полях, в выходные дни заливать свободное время выпивкой, а темными вечерами сидеть в кресле уткнувшись в старый телевизор слушая новости. Вот такое вот общество в Эвестии. Цивилизованные города и «деградированный» люд за ними. Если поставить рядом среднестатистического жителя из Крихтэнгарда, и обычного сельского парня из прерий, то можно увидеть огромную пропасть между этими людьми, хоть они и живут на одной земле, в одной стране. Был случай, когда один канал транслировал передачу где эксперты социологи проводили сравнение между бедняком, живущим за стенами города и обычным преуспевающим офисным сотрудником из крупного мегаполиса. У них вышел достаточно интересный анализ, но, к сожалению, через неделю главный продюсер канала пропал, а заместителю очень деликатно намекнули свыше, что подобное лучше больше не затевать. Эвестия большая страна, ее считают самой грозной военной державой Нелии. Да вот только внутренняя политика императора не способствует укреплению народа. Наоборот, его жесткие, почти диктаторские методы вносят все больший раскол в общество. СМИ это хорошо скрывают за потоком ненужной второсортной информации, но как знать, что будет в Эвестии через десять лет да и вообще, останется ли к тому времени на мировой политической карте империя с таким названием. Большинство людей в Эвестии служат в войсках. Меньшая часть людей работает в городах (они-то и составляют всю сферу услуг империи). Еще около 35% процентов всего населения Эвестии околачивается за стенами мегаполисов. Самые опытные военные вскоре пополняют ряды «Bronze», элитного подразделения его величества Агноса Вилюна III. Бойцы Bronze выступают как личная охрана императора, выполняют тайные поручения и задания Агноса, устраняют проблемы в которых основная армия некомпетентна. Bronze следит за порядком среди населения, усмиряет недовольных. Смотрит за действиями террористических группировок. Это элитная организация сотрудники которой имеют большой авторитет и уважение. Говорят, каждому из бойцов Bronze император дарит земли. _______________________ Рил`Айд  Государство Рил`Айд – это страна которая покорила себе север. Она имеет самую длинную и продолжительную историю из всех ныне существующих стран. Столица ее – Эмбельг, скальный город, он поражает любого своей красотой и величием. Рил`Айдом правит король, власть которого строго регулируется парламентом. Его представителей выбирают раз в пять лет. Сейчас на троне восседает уже не молодой Оива Ши. Он старый, седой и среди его наследников активно ведется борьба за власть. Пока король жив и власть в руках определенного человека конфликт между наследниками еще мал, практически незаметен, но когда Оива сляжет в могилу трое его сыновей снова могут ввергнуть страну в долгую и кровопролитную межусобицу. Законодательство, которое регулирует права короля, парламента и любых жителей страны именуют Кодексом Вэ, названного так в честь короля во время правления которого и был издан этот документ. Земли Рил`Айда с двух боков окружены горами. На западе, у Вечного Океана, это Белые горы, названные так в честь огромных айсбергов которые якобы продолжают горную цепь по морю. На востоке – Змеиный хребет. Климат в этих землях очень суровый, особенно зимой. Выращивать что-то очень сложно, дорого и не выгодно, так что большинство товаров Рил`Айд скупает у других стран. Но будучи расположена в горной местности страна имеет и свои плюсы. Горы, обступающие государство со всех сторон богаты на полезные ископаемые, добыча которых приносит огромную прибыль. Большинство городов специализируются на обработке металла и его добыче, а также над его применением в промышленности. Рил`Айд получает огромный доход на продаже добытых ресурсов, она по праву считаться самой богатой страной в Анелии. На территории государства расположена пара больших нефтяных зарождений. Обилие древесины обеспечивают обширные хвойные леса на востоке. Техническое развитие Рил`Айда достаточно высоко. Это ведущая страна по части новейших технологий. Она активно сотрудничает с Эвестией по части военных разработок, обеспечивает свои предприятия по добыче полезных ископаемых нужным оборудованием. Рил`Айд – первая страна которая стала вкладывать крупные деньги в робототехнику. Такие технологии очень дорогостоящие, мало кто может позволить себе приобрести ее, но Оива Ши не жалеет на это средств, как и предыдущий король государства. Сейчас 70% армии Рил`Айда это высококлассные механизированные роботы, 20% – пилотируемые машины и лишь 10% сами люди. Такая грозная сила может дать отпор даже всем войскам Эвестии вместе взятым, но подобные действия не в интересах нынешнего короля. Внешняя политика Рил`Айда мирная, она не несет в себе агрессивных действий, только взаимовыгодное партнерство. В последнее время государство нашло выгодного скупщика товаров – островную страну Ири. Богатая культура Рил`Айд подразумевает под собой не только большую историю но и обширную религию. В стране существует множество верований, из которых лишь три признаны законными, а из этих трех лишь одна – государственной. Первая из них представляет собой веру в единого и великого бога Аоне Мур`Ю. Философия тех кто верит в Мур`Ю достаточно сложна. Ее по разному трактуют так как вера эта древняя, и документов которые составляют ее основные правила очень много. Бог Аоне пропагандирует добро, его считают отцом человечества, он взывает откинуть мирские заботы, такие как деньги, власть, признание общества. Аоне предлагает верующему узнать себя. Зачастую те, кто верит в Мур`Ю – монахи избравшие затворничество. Они живут в монастырях, глубоко в недрах гор, тропы куда знают немногие. Они мирные люди, им нет дела до мира людей. Они медитируют, слушая наставления Аоне, играют тихую музыку в садах на бамбуковых флейтах, смотрят, как растут молодые побеги растений. Кто-то говорил что у себя в монастырях они выращивают странный наркотик, который и помогает им подняться до небес к их Мур`Ю. Правда это или нет никто не знает – монахи к людям не спускаются и ничего не рассказывают. Вторая религия, которую признали государственной, не обходится одним богом. Пантеон высших существ в ней велик, но все их ветви рано или поздно уходят к одному – Отцу Змею. Он взывает к толерантности людей, к их моральным ценностям. Поклонники Отца Змея ценят милосердие, сострадание, их религия основывается на благодетели и помощи. Храмы, где возносятся молитвы пантеону Ящера, часто жертвуют деньги нищим, дают им крышу над головой и тепло очага. Вера в Отца Змея – одна из самых светлых религий, вера которой основывается на добрых качествах человеческого характера. Приверженцы пантеона Ящера зачастую очень фанатичны. Третья вера – вера в Кровавого Асури. Правительство долго не хотело признавать такую аморальную религию, которая до сих пор сохранила в своих традициях жертвоприношения, но, по слухам, кто-то шепнул королю на ушко что так будет лучше для всех. А именно – орден Сэнья (прим. Senya – в переводе с древнего означаем «хаос», «анархия», «свобода»). Сэнья – это радикальная группировка которая раскинула свои паучьи сети не только в Рил`Айде, но и в Эвестии, Лирской империи и даже Ири. Сэнья славится своими массовыми терактами, дерзкими убийствами высокопоставленных чиновников и известных лиц. Также история знавала массовые ритуальные убийства, которые приписывали участниками этой жуткой группировки. Никто не знает лидеров Сэнья, где располагаются их штаб-квартиры, как они между собой держат связь. Лишь пару раз они в открытую заявляли о своем существовании благодаря СМИ. Уголовное дело по этой группировке до сих пор открыто, правоохранительные органы всех стран ищут, вынюхивая следы фанатиков-радикалов, но пока безуспешно. Известно, что участники Сэнья поклоняются Кровавому Асури, древнему богу войны, во имя которого в древности велись жестокие войны. О религии этой известно мало – никто не хочет иметь что-то общее с маньяками Асури. Общество Рил`Айда цивилизованное, оно не разделено на классы, но так как страна эта более чем богатая слои населения все же просматриваются. Самые низы, бедняки и нищие без крыши над головой работают в шахтах, далеко в горах. Правительство предоставляет им скупое жилье в виде общежитий за то, что те трудятся и работают на благо государства. Таких людей мало, процентов пятнадцать - восемнадцать. Все остальные, около восьмидесяти процентов населения – обычные жители городов. Они работают на крупные корпорации по добычи полезных ископаемых, строят сложный аппарат социума в мегаполисах. Города Рил`Айда большие, в них можно наткнутся как на бедные кварталы, полные мусора и вони, так и на изящные, чистые улицы где живут богачи. За стенами городов мало кто живет, зимы в этих краях слишком холодны чтобы люди могли протянуть без искусственного отопления, которое поддерживают в мегаполисах огромные термогенераторы. Рил`Айд богатая страна, за ней многие видят будущее. Она полагается не на мощную армию, а на хитрую дипломатию и торговлю. Большую роль в ней играют научные центры и университеты, торговые кампании и международные корпорации. __________________ Лир Лирская империя – второе по величине (после Эвестии) государство. Столица империи – морской город Турон, где за троном сидит молодой, пылки император Уильям Вузелонни. За те немногие годы своего правления он успел показать себя как мудрого, рассудительного человека. Политика императора Вузелонни направлена на улучшение жизни в стране. Он активно вводит новые реформы, уменьшает налоги, облегчает жизнь простых людей. По словам императора, если в народе силен дух, сильно и государство. По крайней мере благодаря мягкой внутренней политике в Лир стало съезжаться больше людей из-за границ. Чаще всего это выходцы из Эвестии. Император много внимания уделяет пищевой промышленности, внутренней и внешней торговле. Земли Лира богаты, так что Уильям создает все условия для развития торгового потенциала страны. Лирская империя простирается от самого севера и отрогов Змеиного хребта, вплоть до степей и теплых берегов Вечного океана. Климат страны разнится. На севере он сухой и холодный, близкий к арктическому. На юге, у самой воды, близкий к средиземноморскому. На севере, где земля тонет в широколистных лесах и ввысь вздымают серые горы люди добывают древесину, уголь, железо и прочие ресурсы, которые дают лес и горы. Есть богатые залежи гранита, который используют для постройки домов и зданий заместь привычного сейчас металла. Чуть ниже севера начинают стелиться буйные степи и поля. Эти земли люди используют для выращивания злаков, пасут рогатый скот и, реже, ставят громадные ветровые и солнечные станции для добычи альтернативной энергии. К югу климат становится теплым, а почва богаче и добрей. На этих землях люди выращивают фруктовые деревья, а ближе к морю на горизонте вырастают огромные портовые города, пахнущие рыбой и соленой водой. Земли Лирской империи богаты и люди, живущие на них, умеют использовать их для своих нужд. Только вот благодаря особой внутренней политике в Лире в последнее время сильно возросла преступность. Кто-то даже говорит что Вузелонни неплохо так платят чтобы он оставался слеп к этому. Города Лира кишат воришками и игроками посерьезней обычных карманников. Зачастую это организации, так званые Гильдии, которые создаются с определенной целью. Преступления эти скорей денежные, никаких грязных дел связанных с убийствами, но и такое бывает. Ходят слухи что в прошлом году в Туроне, под самым носом у императора собирались лидеры Сэнья. Никто доказательств этому не нашел, но знаете как бывает, стоит сказать что-то случайно, как народ это тут же съест, не подавится даже… Так что города Лира на сегодняшний день место неспокойное. Даже правоохранительные органы не в состоянии справится с преступным миром империи. Говорят, в Лире прячутся все лидеры международных преступных группировок и именно из Лирской империи исходят все их приказы. Например Chameleons – таинственная организация которая, как говорят, переплыла на материк из экзотической Ири. По слухам она прячется именно в Лирской империи. Организация эта известна тем что хорошо подчистила банки Крихтэнгарда и славится своими безукоризненными ограблениями. Так же в ее резюме можно занести покушения на Агноса Вилюна III, императора Эвестии. Хамелеоны в открытую это заявили, оставив не двузначное графити на стенах императорского дворца. Лирская империя имеет немногочисленную, довольно слабую армию. Весь ее технический потенциал идет во благо общественности, на улучшения промышленных предприятий и систем жизнеобеспечения мегаполисов. Император Уильям Вузелонни в этом плане очень принципиален. Но даже несмотря на весь его идеализм в городах Лира растет и процветает мошенничество и воровство. _______________ Ири Архипелаг Файлина Берса – лакомый кусочек для любого. История государства Ири едва-едва насчитывает собою сотню лет, в то время как сами острова богаты на хроники и упоминания о них. Впервые эти земли были найдены герцогом Эвестийской империи – Файлином Грегори Берсом. Он, вскоре, помер от тифа, но дабы увековечить память о великом первооткрывателе острова ради которых герцог якобы поплатился своей шкурой и жизнью назвали в его честь. Естественно земли эти достались Эвестии, под простым предлогом «кто первый взял». На тот момент Эвестийская империя вела агрессивную политику по отношению к Лиру, так что обширные и богатые острова посреди вод Вечного океана могли послужить отличным полем для дальнейших, уже активных военных действий. Коренные племена архипелага представляли ценность лишь в виде живой рабочей силы. Началась экспансия. Эвестия активно застраивала острова, морские лайнеры привозили тысячи охочих до экзотики туристов, обычных людей, которые желали увидеть Новый мир. Колония развивалась, выкачивала из островов ресурсы которые давал теплый океан и тропический климат островов. Долгое время Эвестия хозяйничала и управляла архипелагом Файлина Берса, пока не столкнулась с проблемой, с которой в той или иной мере сталкивается любая страна. Массовые восстания. Чем это было вызвано? Эвестийский император как всегда не уделял должного внимания процветанию населения. Все вложения Эвестии шли на войну, а долгие конфликты изнуряют экономику и рынок страны, обычный народ. Курс обмена валют эвестийской монеты стал падать, стали появляться недовольства среди граждан из-за высокой безработицы, повышенных налогов. В Крихтэнгарде собираются толпы недовольных, устраиваться мятежи. И в это самое время гибнет император. Никто до сих пор не знает в чем точно была проблема, было ли это убийство, либо же правитель скончался от редкой болезни. Наследник, быстро занявший пустующий трон не сумел удержать в руках архипелаг Файлина Берса, который всколыхнули восстания среди граждан. Герцог архипелага бежал на материк, а через некоторое время на карте мира появилось молодое государство Ири, со столицей в Аль-Гире. В данный момент в Ири правит Совет, члены которого – местная знать, некогда приплывшие сюда, на острова, богачи из Эвестии. Они принимают все важные решения в стране, согласовывают указы, плетут между собой опасные интрижки. Они не хотят совершать прошлых ошибок эвестийского императора и ради блага своего правления признали племена туземцев законными гражданами Ири. На острове Кристелла-Бо даже существует независимая «страна» аборигенов архипелага, где они живут не подвергаясь влиянию правительства. Конечно же Ири внимательно следит за стадом беспечных овечек – совет не настолько глуп и полоумен. Архипелаг состоит из трех больших островов, вокруг которых кучками грудятся мелкие клочки земли. Первый и самый большой остров на котором в принципе и расположена Ири – остров Фашеска. Земли этого острова бедны, 80% его поверхности занимают пустыни и полупустыни. Лишь у самых берегов которые омывает океана, у дельт больших рек и подле озер земли плодовиты, богаты на урожай и покрыты лесами. Остров Фашеска богат на минеральные ресурсы, что делает его в глазах бизнесменов таким ценным. Имеются крупные месторождения полиметаллов. Из неметаллических полезных ископаемых встречаются различные по своему качеству глины, пески, известняки, асбест, а также слюда. На этом и строится промышленность и торговля на острове. Два других острова, Бри и Кристелла-Бо значительно уступают Фашеске в размерах. Они богаты своим животным и растительным миром, представляют собою отличные курортные зоны. Бри известен своими жаркими тропическими лесами, а Кристелла-Бо славится красотой внутренних вод. Чистые озера, полноводные реки и долины, вся эта первозданная красота манит людей со всех уголков мира. Любители редких животных любят устраивать сафари. Также архипелаг является золотой жилой в отношении экзотической пищи. Дорогие морепродукты, изысканная растительная еда, кулинария в этих краях богата приятными деликатесами и закусками. Государство Ири – основной поставщик специй и пряностей в Анелии. Жизнь на архипелаге сложна. Большинство людей работают на плантациях, из которых добрая половина – аборигены. Остальная часть тех кто смог выбить себе место под солнцем занимают важные должности в государственном аппарате страны или же промышляют торговлей. Многие люди занимаются ловлей рыбы, особенно большой спрос идет на креветок. Как правило, кампании по добыче морепродуктов самые успешные и дорогие. Все в Ири завязано на торговых отношениях. Стоит быть осторожным в общении с купцами с архипелага, они как правило хитрые люди, им палец в рот не клади. Вероисповеданий в Ири много. Основная религия многое почерпнула из обычаев аборигенов. Божеством тут приходится морская богиня Оа, Скульптор Вечного. По легендам это она создала из пучин морских архипелаг Файлина, это она слепила из кусков земли с морского дна материк Квотию. Храмы морской богине обычно строятся подле больший водоемов, будь-то гладь Вечного океана, река, протекающая неподалеку, озеро или искусственный ставок. Говорят, каждая капля воды содержит дух Оа. Она может исцелить тебя, проклясть, если ты осквернишь ее священные воды, помочь или выслушать. Обычно Оа изображают в облике аморфного существа. Очертания ее тела неясны, в них никогда не было постоянности и четкости, ведь лик бога переменчив как и океан. В основные принципы веры заложено уважение к миру вокруг, стремление быть в гармонии с природой, любить и почитать ее. Скульптор милосердный но жестокий бог, так о ней отзываются люди. Что касается верований аборигенов, то каждому отдельному племени покровительствует свое божество и великая сущность. У кого-то это бог дождя, любви или плодородия, у кого-то бог охоты, танцев и песен. Тут точным быть нельзя, культура каждого племени содержит свои нюансы и особенности, которые цивилизованные люди не понимают. Ири – страна роскоши. Сюда съезжаются богачи и люди ценящие как эстетическую красоту островов, так и красоту денег. _________________ Остров Сагакьяти  В древние времена среди народов Нелии ходил миф о необычной земле на краю Вечного океана. Многие моряки со всех стран мира устремляли туда свои судна, в надежде узнать какие сокровища скрывают неизведанные края, но лишь единицы возвращались домой. На севере Рил`Айда, в древности, люди слагали легенды о давнем божестве, сосланным с Небес за свою злобу и якобы заточенном на пустынном острове посреди океана. Существом этим был Сагакьяти, упоминание о котором время от времени проскакивают в хрониках древности. Фрески с его изображением находили при раскопках старинных храмов, не только на территории Рил`Айда, но и Эвестии. Позже стало известно что такой остров действительно существует. Укрытый туманом, скалящий зубы-рифы подобно морскому ежу. Это была пустая, выжженная земля. По словам ученых когда-то давно на острове Сагакьяти находился вулкан, чье извержение и уничтожило всю его экосистему. Сейчас на острове ничего, кроме угля и пепла. «Мертвый остров», так его еще называют. Говорят что научные экспедиции отправленные на Сагакьяти нашли там останки каких-то древних сооружений. Возможно храмы ненавистному богу. Никто не знает что за люди раньше могли тут жить. Может быть как раз те моряки, которые не вернулись на Квотию, если все это не старые байки. Сейчас остров Сагакьяти по-прежнему пустует. Возможно он служит пристанищем для преступных группировок которые пережидают там плохие для себя времена, но точных подтверждений тому нет. Воздух на острове очень едкий и пагубный. Эксперты выявили некоторые его особенности, такие как помутнение рассудка, тошнота, жар, иногда даже галлюцинации. В воздухе Сагакьяти большой процент ядовитых испарений, которые поднимаются на поверхность из трещин и разломов, ведущих, возможно, в самые недра земли. Для ученых остров по-прежнему остается большой загадкой.
-
Великолепно! Жду игру, с удовольствием бы принял участие, но... Моя грамотность говорить что. - сиди и читай, 3 по Русскому давным давнотебя ограничила на этом сайте. :) Желаю удачи в игре! Основательно взявшись за игру, ты заставишь многих задуматься.
-
Основательно)
-
Да ты просто СВЕРХЖЕСТОК, дядька
+10
-
красиво, с душой
-
Вот это конкретно подошел к вопросу...
-
очень здорово.
-
Супер, нет слов.
-
за огромную и хорошую работу по миру
-
внушает.
но самый сок - картинки, ога.
-
Ухтыжблин!
-
Монументально.
|
-
Супер, да.
-
=^-^=
-
Очень классно. Очень.
-
- Бросайте стелс.
- Я ВЫБРОСИЛ ЧЕТЫРЕ!!!
-
Понравилось
-
мелкие помехи скрытности )
-
СКРЫБДЖЫБЫРДЫ!!!
:D
-
Супер=)
-
ах, лол. очень незаметный ассасин :D
-
Все бы было хорошо, если бы не разные длинномерные мелочи =)
-
зачот xD
-
Спасибо за улучшение настроения))
-
А-а-а-а-а! Сава кэйм бэк!
-
Ну охрененно же!
-
супер!
-
СКРЫБДЖЫБЫРДЫ!!!!!!!!!!!!!!
-
шедеврально.
|
-
краткость - сестра талланта
-
ага.
-
а прикольно нарисованно
-
#5.
Тель.
=)
-
!
-
вообще здорово *_*
-
Всегда немного завидовала людям, умеющим рисовать...
-
Правда круто смотрится))
-
класс! я так не умею(
-
Я уже начинаю стесняться своих каракулей )
-
Да нет же. Это ОЧЕНЬ круто!
-
Трудоемко, молодец) Только вот наводит на мысль, что персонаж чем-то болен.. чем-то, что передается воздушно-капельным)))
|
|
- Блять, - хлёстко выругался Стылый.
Круглова он знал. Они не были друзьями, даже, пожалуй, не были приятелями. Не в этом дело. Круглов был ровесником Славы, и, хотя сталкером работал (лучше сказать "был сталкером") намного меньше, он имел в активе два важных, незаменимых даже качества. Он был очень хладнокровен. Ну, в общем, неудивительно, если за спиной войну иметь (хотя до звериной уверенности Хорхоя, пожалуй, Саше было далеко). Славик даже как-то замечал, что Круглов не курит перед маршрутом. И ещё Круглов слушал, что говорят старшие. И мотал на ус. А то ведь много было таких крутых пацанов со стальными яйцами, которые не слушали. А теперь лежат в Зоне, отсверкивая, специально для того, чтобы показывать умным людям дорогу.
Впрочем, Круглов теперь тоже лежит.
В Зоне можно засыпаться по-разному. Можно, как говорят сталкеры, "по дурочке", "по обманке". Это значит, либо голову потерял, либо Зона чем-то в ловушку завела. Но Круглов-то так вряд ли бы накрылся.
Можно "по технике", "по-тёмному". Это значит, неправильно себя повел. Поленился. Нарушил правило. Или встретил аномалию и не знал, что с ней делать. Но Круглов был парень знающий. И всю ту фигню, которую в институтах называют "техникой безопасности", соблюдал как по уставу.
А бывает еще "по безнадёге". Это когда не важен твой опыт, твоё хладнокровие, твоя бошковитость. Просто шёл и напоролся на новую свежую мясорубку, в которую ещё никто не попадал и которая неведомо откуда взялась. И всё, никакая интуиция не поможет, взлетишь в воздух с недоумением на лице, а вниз обратно - уже чернильной соплёй.
А те, кто идут за тобой, поставят на карте косой крестик, подпишут: "Иван-дурак". И пойдет в народ "мясорубка Ивана". А может так и напишут "мясорубка", и всё, сменится одно поколение, и будут сталкеры проходить мимо черной кляксочки, не вспоминая Ваню.
Но здесь поработала не мясорубка. Машинка смерти трупов не оставляет, да и не забирает больше одного никогда.
- Внимание! - чуть хрипло сказал Стылый. - Тут случилось ЧП. Погибли люди. Мне нужно будет подойти поближе и попробовать определить, как это вышло. И потом принять решение - идти дальше, или обходить. Идите за мной метрах в пятнадцати, не выпускайте друг друга из виду, не отклоняйтесь от моего следа. Как что странное заметите, почувствуете - сразу остановились и дали знать. Вот еще. Дана. Вот карта, - протянул девушке сложенную бумажную схему местности. Если вдруг что-то со мной, и вы останетесь одни, главное - не паникуйте и не возвращайтесь той же дорогой. По карте и солнцу сориентируйтесь, места, помеченные красным, обходите. Но, я надеюсь, вам это не понадобится. Вопросы? - а пальцы уже сдавили гаечку в кармане, а мозг уже сверлила мысль: "Что же с ними случилось?"
|
-
Впрочем, думаю, что отказываться от такого слова как «лаовай» нам в игре всё же не стоит.
Конечно оставить! Лаовай-ловкач же!)))
-
про "лаоваев" очень полезно знать, ага. да и вообще, в целом.
занятно.
|
Декабрь 1999 – Февраль 2000
Контртеррористическая операция, проведённая Х-СОМ в России, взорвалась настоящей бомбой в мировых СМИ. То ли руководство проекта посчитало нужным несколько приоткрыть завесу тайны над проблемой инопланетного вторжения, то ли просто не удалось утаить шило в мешке. Всё же «вспышек», стирающих память, как у агентов в американском фильме, у пришельцев отнять не удалось, поэтому убедить население шестидесятитысячного подмосковного городка, что зависшая над их головами хреновина на самом деле аэростат, было не так-то просто. Так что, возможно, было принято решение использовать ситуацию в своих целях, чтобы создать благоприятный пи-ар для икс-кома. Как бы то ни было, в Интернете и СМИ, особенно тех, что пожелтее, в течение следующего дня стали появляться кадры инопланетного звездолёта, странных, смутно различимых из-за плохой видимости, но явно нечеловеческих неподвижно лежащих тел за спинами милицейского оцепления, а так же людей, деловито снующих вокруг оцепленного кинотеатра, что-то собирающих, фотографирующих, делающих замеры. И, самое главное, интервью со спасёнными жителями города. Эти люди рассказывали невероятную, пугающую историю о нападении чудовищных террористов и чудесном спасении силами закованного в футуристические доспехи интернационального спецназа. Спустя пару дней интернет наводнила и куча поддельных материалов. Кроме прочего, со всех концов света потянулись сообщения об активности летающих тарелок – люди поняли, что они не сошли с ума или ошиблись, а видели то, что видели. Всемирная паутина бурлила.
Реакция у мировой общественности была весьма разнообразной. В России, где новость хоть и не попала на центральные каналы, но подавалась как реальный факт, поверили многие. С другой стороны, скептики говорили о глобальном обмане правительства, с целью закрутить гайки, запугав народ внешней угрозой. В Европе и Америке схлестнулись в дебатах сторонники позиций «мы друг друга не поняли, остановим насилие» и «все к оружию!», хотя и тех и других было мало по сравнению с большинством, считавшим всё это непонятно с какой целью затеянной мистификацией. Паникой и не пахло, большинство в угрозу не верило, а те кто верил – не оценили её масштабов. И всё же тема была на слуху.
Однако те, кому быстро ориентироваться в ситуации было положено по штату, нужные выводы сделали. Как выяснилось позже, чужаки уже довольно давно вошли в контакт с правительством РФ, с предложением сотрудничества на взаимовыгодных условиях. Руководство страны склонялось к заключению договора, а инопланетяне решили устроить теракт, видимо, чтобы подкрепить свои посулы демонстрацией силы, а так же припугнуть «партнёров» возможностью массовой паники. Однако, акция возымела обратный эффект. С одной стороны, многим очень не понравился такой подход к построению отношений, а с другой, X-COM наглядно доказал свою эффективность, уверенно нанеся агрессорам поражение. На совете министров было решено сказать «гостям» решительное «нет», но возникла проблема с президентом. Он и слушать ничего не хотел, и подписал указ о роспуске кабинета. В итоге ФСБ РФ совместно с X-COM произвели тихий и незаметный государственный переворот. Оказалось, что у немолодого и больного президента Е. Больцина мозги были псионически промыты так, что едва не текли из ушей. Псионики землян приняли контрмеры. В итоге Больцин, глядя стеклянными глазами и едва шевеля губами, прямо в новогоднем обращении к нации отрёкся от власти потому как «устал», и назначил своим преемником до выборов главу правительства П. Вутина. Народ пожал плечами, но, кажется, ничего подозрительного не заметил. Вутин подписал указ об увеличении финансирования международной программы X-COM.
Да и вообще в высших эшелонах власти по всему миру, похоже, угрозу оценили, и поток финансирования окреп. Проект открыл третью базу – «Азия», правда, там пока что занимались в основном радиолокацией, модули только начали возводить. Земная наука, получив кучу свежих идей и технических решений, устремилась вперёд семимильными шагами. Рабочий прототип пси-усилителя был изготовлен, успешно прошел стендовые испытания, и был направлен оперативникам для проведения полевых. Инженеры решили проблему миниатюризации силовых установок на инопланетном источнике энергии - «элементе-115», что позволило сконструировать давнюю мечту военных – боевой экзоскелет, прочный, увеличивающий мощь бойца, правда, делающий его несколько неуклюжим. Были раскрыты секреты практически всего инопланетного вооружения, встреченного землянами. Был построен и испытан земной аналог тарелок пришельцев, совмещающий функции перехватчика и транспорта. Корабль оказался неудачным, слишком медленным, с неудобно расположенными органами управления и силовой установкой, к тому же слабо вооружённым, однако благодаря своей универсальности пригодился для охоты на вражеские разведчики. Единственное, что не давалось земным учёным - портативный антиграв. С двигателями кораблей проблем не было, а вот в меньших масштабах никак не хотел стабилизироваться вектор тяги.
В то же время, о происхождении пришельцев узнали совсем немного. Из всех захваченных особей путём неимоверных усилий вытянули лишь то, что инопланетяне пришли из-за пределов галактики, и основали материнскую базу где-то внутри солнечной системы, откуда и совершают набеги. Цели врага оставались загадкой, да и расы, с которыми приходилось иметь дело, по всей видимости, были лишь марионетками, генетически выведенными инструментами чьего-то злого гения. Надо было искать кукловодов, чтобы понять врага. А поняв – уничтожить.
Ближе к середине января неприятель, словно проснувшись, снова зачастил в зону ответственности базы «Европа». Вскоре активность чужих достигла пиковых отметок, боевые вылеты случались едва ли не каждый день. Разведчики врагов и более крупные корабли так и шныряли над западной частью России и Европой. Аналитики подсчитали, что по всей вероятности такой ажиотаж обусловлен тем, что инопланетяне обустроили оперативную базу где-то на Земле, в заполярье. Однако, вычислить её местоположение не удавалось. Самые опытные оперативные группы получили задание захватить живого вражеского офицера для получения информации о местонахождении вражеского опорного пункта.
-
За Больцина и Вутина.))) Сочная интерпретация. Ждем М. Дедведева!
-
Сразу хотел плюсануть, да плюсовалка тогда еще не отросла.
-
вот в этой ветке хоть за каждый пост плюс ставь.
шикарно всё описал, дядька. особенно про Вутина и Больцина доставило.
класс.
|
|
-
Голос как голос, а вот интонации конкретно командные. Ладно, до выяснения обстоятельств пусть так.
Адекватность не может не радовать. И вообще, в целом, по-доброму.
|
|
|
|
|
"Ноль-Пять". Из-под тела грузного себя вытянув, в сторону скользнула. С колен – на ноги поднялась, рукой, вверх вытянутой, пространство над головой контролируя. Ничего. Либо потолки тут высокие, либо ты – нет. Удивительно легко движения даются. Болезненная слабость уходит, растворяется. С каждым новым вздохом – больше сил. Прохладный, почти свежий воздух. Пахнет металлом холодным и, чуть – каким-то растворителем высокооктановым. Комбинезон. Форма. Плотная ткань, шитые шевроны на рукавах, нагрудной планки полоса матерчатая. Тело собственное, под ладонями. Жилистая, да. Сала нет, фактически. Ни там где не надо, ни там где, возможно, оно эстетично смотрелось бы. Нигде. Активный образ жизни, возможно. Наследственность. Просто – аппетит плохой. Всякое может быть. Ладно. На плечах - пластмасса рифленая двойных пластинок. Знаки отличия. Капрал. Первая ассоциация. Опалило болью жгучей затылок. Потянулись цепочки логические, во мрак памяти жаркий. Глыбы колючие воспоминаний. Ворочаются под пеленой густой безвозвратных потерь. Капрал. Орбитальный Десант. «Обезьяны-с-Автоматами». «Торпеда-в-Голове». «Мясо-с-Крылышками». «Сто спрыгнуло – обратно двое лезут». «Красный Снег». «Смерть-с-Небес». «Кованый сапог Федерации». «Первая Волна и Последний Рубеж». Все дела. Ты – капрал ОД. Еще знаешь, что в Союзе Свободных Систем была бы младшим сержантом КосмоДесанта. ССС. «Union of Free Systems», наверно. Как-то ж расшифровывается строчка «UFS», в ЛИК-овских графах «Гражданство». ЛИК – Личностный ИдентифиКатор. Что-то вроде паспорта у них, аналог ИЛ - Идентификатора Личности федерального. Те же яйца, только в профиль. Федеральный. Федерат. И снова – ты. Федерат, да. Федерация. Их много, Федераций этих. Есть даже совсем крохотные, на одном материке одного Мира умещающиеся. Терранская – одна. Терранская Федерация. ТФ. Мир-Столица, как ни странно – Терра, в прошлом – давным-давно потерянная и снова найденная Земля. Даже летоисчисление идет от Обретения этой самой Терры. Самое крупное государственное формирование в Галактике Млечного Пути. Было таковым до Последней Войны, во всяком случае. ГМП. Клочки материи в очерченной ими пустоте, которая болтается в еще большей пустоте. Ага. Помнишь, что самоходный пулеметный станок – это скорее дроид, чем машина. Дроид? Робот, по-видимому. Да. Клацанье суставов стальных, гул сервоприводов, рев бешено вращающегося блока стволов, гашетки упругий колпачок - под пальцем. Раз. Пласт информационный вывернулся, резью в висках растекся. Ты – оператор СПС. Память. Пистолет, плюс. Разобрать-собрать, в сторону мишени пальнуть. Мысли. Фамилия, имя, позывной. «Пак Т.» – так написано тут, на груди, камуфляжем укрытой. Не видишь, знаешь. Забавно. Тим-Йонг Пак. «Тим» – если без лишних «Азиатских, блять, хуйнюшек», как говаривал товарищ старшина Ворвадов. И позывной: «Ноль-Пять», с учебки еще. То ли в шутку, то ли всерьез, но пару раз поднимался ротными офицерами вопрос о том, что «Этой блохе и половины пайка за глаза хватит». Искрами яркими образы в сознании вспыхивают. Бессвязные обрывки бесполезной информации. Ворох бессмысленных фраз. ССС. КП. СПС. ЛИК. ИЛ. ТФ. ГМП. Аббревиатуры странные. Что это вообще? Не суть. Шлем. Прохладная на ощупь шершавость полусферы бронированной. Пуговка кнопки-активатора, у подбородка. Придавила ее движением привычным. Щелчок чуть слышный. Встроенные наушники. Механически-правильный, идеально выверенный мужской голос. Эмулированная запись, сквозь похрустывание помех и статики завывания: -- …имание! Код – «Красный-Один». Всему персоналу - зафиксирована утечка высоковирулентных биоматериалов! Внимание! Код – «Красный-Один». Всему персоналу - немедленно получить табельное оружие и средства индивидуальной защиты. Внимание! Код – «Красный-Один». Всему персоналу - занять посты согласно штатному расписанию проведения карантинных мероприятий. Внимание! Код – «Красный-Один». Всему персоналу - принять меры к полной герметизации пораженных секций корабля. Внимание! Код – «Красный-Один». Всему персоналу - изолировать или устранить носителей инфекции. Внимание! Код – «Красный-Один». Всему персоналу - в случае угрозы заражения, изолировать или устранить себя любым доступным способом. Внимание! Код – «Красный-Один». Всему персоналу - зафиксирована утечка высоковирулентных…
-
как говаривал товарищ старшина Ворвадов
Вау. Такое внезапное всплытие во флэшбеке.
-
Yep ^__^
-
Вселенная [Степи] живет, дышит, расширяется. Здорово.
|
…Лисица побежала в обход по степи, решив, что выйдет к железной дороге в таком месте, где не ходят поезда…
Поезда в этих краях шли с востока на запад и с запада на восток…
А по сторонам от железной дороги в этих краях лежали великие пустынные пространства — Серединные земли желтых степей.
В этих краях любые расстояния измерялись применительно к железной дороге, как от Гринвичского меридиана…
А поезда шли с востока на запад и с запада на восток…
Ч. Айтматов. И дольше века длится день
---------------
…А когда сил уже не осталось совсем, крылатый человек упал на землю и разбился насмерть. Вот был он, вот нет его. Грустная судьба. Никто не плакал над бездыханным телом, не приносил цветы на могилку, не жалел, не скучал и не вспоминал даже, - разве что ветер поскулил немного обиженным псом да солнышко погладило золотистым лучом бездыханную тушку. Вообще. Этот необычным был, Этот боролся до конца. Рвался куда-то, сражался, бессмысленно напрягая измученные мышцы свои, стремился улететь. Потом сдался, конечно, потом не выдержал, обмяк, надежду потерял, веру, отчаялся видимо - понесся стремительно навстречу земле, как и полагалось ему, стае его и всем родным его. Навстречу смерти своей понесся, оглашая окрестности горестным криком. Не рассчитал, правда, немного. Треснулся о рекламный щит сначала с громким хрустом, ломая собственные кости, потом уже сверзился прямиком на автостоянку, оскалившуюся гнилыми остовами изломанных, невидимым великаном закрученных в штопор, бесхозных автомобилей.
Кости не выдержали, ржавое хищное железо проткнуло живое тело без сожаления, кровавой шрапнелью брызнули внутренности. Большие широкие крылья остались, однако, целыми – разноцветные перья блестели на солнце, фиолетовые, зеленые, синие да красные капли. Волшебные мазки, сюрреалистические узоры. Таинственно мерцали, привлекая взгляды к себе. Прекрасные перья! Чудесные крылья! Озорной ветер подхватил и понес желтый пух по шоссе, котенком шаловливым подкидывая импровизированный мяч. Ветер не умел грустить долго, поломал пернатого, убил нечаянно, вздохнул печально, выдохнул да и новой игрушкой тут же увлекся. Позабыв о прошлом. Умный ветер.
Чуть ближе детки подошли, озябнув порядком. Странный мир, серый мир. Труднее всего было привыкнуть к новому солнцу – звезде красивой такой, сияющей такой, ярко-ярко рыжей и большой очень, раздувшейся мандарином перезревшим. Словно. Звезде прекрасной, звезде холодной, бездушной нынче и пустой.
Мертвое тело Крылатого совсем не страшным было вблизи - на изуродованном лице даже подобие блаженства застыло. У Них всегда так – крови много, а умирают, едва коснувшись земли. Умирают с улыбками на морщинистых своих физиономиях, между прочим. Вот и этот помер, изломанная рука ощерилась белоснежной костью, деформированная кисть походила на уродливую птичью лапку, украшенную неправдоподобно длинным указательным пальцем с загнутым тонким когтем.
Попугай. И, наверное, из последних, слишком уж много тел валялось в округе. Сходили они с ума потихоньку, вымирали пугающе быстро, наверное, скоро совсем не останется. Есть ли у них разум, нет ли? Остается загадкой, Попугаев и раньше редко встречали, кометами в небе проносившихся счастливых созданий. Теперь видели только мертвыми. Говорили что они младшие братья ангелов, говорили, что они тупые совсем, безмозглые и глупые создания, сродни голубям площадным. Разное всякое болтали, в общем. Но все равно жалко их было, радиация, ветер моровой сводили уродцев с ума, так похожих на людей отчего-то. Мозги у них выгорали, теряли направление свое крылатые люди, и убивали в конце концов себя. Девушка на плакате, рекламирующая губную помаду, опечалилась даже, кровавая клякса на месте столкновения расцветила потускневшую прическу алой розой. Но девушка все равно была печальна, прохладна была и грустила. Да и чего веселиться ей, спрашивается, красавице сказочной с фиолетовыми глазами? Помада есть, и личико прекрасное такое, бледное очень, щедро припудренное - а город мертв уже, остается только улыбаться театрально, до конца играя свою роль. Предлагать дешевую косметику.
Ветер снова вздохнул, потеребил кончики драгоценных перьев. Холодный бездушный вихрь. А ведь перышки, по слухам, удачу приносят! Только торопиться нужно. Поезд отправляется ровно в 10, последний поезд. Автомат. Уедет с Синей платформы и никого ждать не будет, - автоматы, они такие, никого не ждут - ровно в десять ноль-ноль отправится поезд в свое последнее путешествие, прокладывая верный курс к безопасному убежищу, а для этого надо еще до вокзала добраться. Отсюда шпили видны. Вон они, серебряные купола, обманчиво близкие на расстоянии. Но это вранье, мираж и иллюзия, топать добрых полчаса. А Малой совсем скуксился. Малой хнычет и растирает сопли по лицу, громко сморкаясь, снова зовет маму. Злость берет и жалость одновременно. Малой ноет по привычке:
- Маму, маму хотю! Потему мамы нет, потему…
-
Нормик
-
Правда, хорошо.
-
птичку жалко))
а если серьёзно, то вводная впечатляет своим трагизмом. пробрало прямо
-
Класс. В духе Стивена Кинга прям.
-
Действительно здорово. Образно и проникновенно. И стиль интересный, односложные предложения именно для этой картинки - просто супер.
-
цепляет
-
годно.
-
В рамочку и на стену.
-
Хожу кругами. Просто нравится. Слова как музыка.
-
За Айтматова - во-первых.
За прекрасные, вдохновляющие описания - во-вторых.
И просто за сам модуль.
-
Сильно!
-
Жаль что такие сообщения в небольших модулях часто остаются незамеченными, будучи "перебиты" сообщениями из модулей в которых больше игроков и наблюдателей.
-
да, написано так, что остаться равнодушными просто нельзя
-
Проникновенно...
-
Попугай и рекламный щит.
-
пробирает
-
+1 Это очень здорово)
-
ох, как славно я сюда заглянула!
-
Пожалуй лучшее из того что видел на главной, за последнюю неделю. А то и две.
|
|
-
Плимут, негры, пулемет, четко все, красота)))
-
Вот это экшен!
-
все круче и круче:)
-
Динамично так.
-
уащпе красаучик.
|
|
|
|
|
|
|
|
Всё ещё держась за поручень, пожилая женщина приложила вторую руку к груди, с трудом оторвала взгляд от неаккуратных бурых разводов, что оставила на стекле... девушка. Кэтрин прикрыла глаза и осторожно перевела дыхание. Потом обернулась к пассажирам в вагоне.
Из их разговоров было понятно, что они сами не слишком в курсе, откуда что взялось. Кто были эти люди на станции? Благодаря чему они превратились в то, во что превратились? Что это — какие-то чудовищные эксперименты? Эпидемия? Кто и откуда выпустил их разгуливать по улице? В байки из кинофильмов (сама она не была поклонницей жанра ужасов, но слышала, конечно, про такое — о том, будто подобный вирус, или как его, может передаваться настолько быстро и просто) Кэтрин особо не верила. Но спрашивать о чём-то перепуганных женщин и мужчин, а тем более, спорить, сейчас было бы совсем ни к чему.
Кэтрин наклонилась и подхватила с сиденья оставленную сумочку, а затем, держась за поручни, добралась до темнокожей девушки. Опустилась на сиденье рядом, расстегнула сумку и поставила себе на колени.
— Не волнуйтесь, милочка... Покажите, что у вас там, — голос пожилой леди звучал мягко и успокаивающе, пока она перебирала содержимое сумки, в поисках чего-нибудь подходящего. Вскоре на свет появилась упаковка бумажных салфеток, тюбик дезинфицирующего геля, чистенький шёлковый платок с кружевными краями — явно не ожидавший, что ему придётся выступать в качестве перевязочного материала. После краткой паузы женщина достала и упаковку перчаток, вскрыла и натянула одну пару — тёмно-синего цвета, вовсе не медицинские, предназначенные для работ по хозяйству, будто она собиралась не рану обрабатывать, а отмывать кухонную мойку. Женщина подняла глаза на «пациентку» и слегка поджала губы, будто извиняясь, за то, что не желает пачкаться в чужой крови. Затем протянула затянутую в синюю резину ладонь за рукой девушки.
— Покажите, не бойтесь... Ничего страшного, — она уже выдавливала порцию геля, вооружившись салфеткой и оттирая натёкшее вокруг укуса, — Это средство, конечно — не совсем то, что нужно. Но ничего другого нет, а здесь, по крайней мере, содержится спирт... теперь потерпите...
Она полуобернулась через плечо, когда заговорили мужчины. Если можно из кабины управлять этим поездом, а если они ещё и умеют им управлять — это прекрасно. Это, может быть, даже станет их, пассажиров, спасением, в случае, если и на других станциях обнаружатся... эти жертвы чего-бы-там-ни-было. Только вот она не смотрела в окно ни на предыдущей станции, ни станцией раньше. Что, если кто-нибудь уже успел проникнуть в поезд? Что, если ей и тому мужчине с пистолетом просто повезло спокойно, в неведении, добраться до Брукпарка? И даже на этой самой станции — не все двери могли закрыться так... вовремя.
— Путь через вагоны может оказаться небезопасным, — всё так же полуобернувшись озвучила она свою мысль, — Молодой человек, может, не стоит ходить в одиночку?
|
Танк. Заметил твое внимание к своей скромной персоне мечник форсированный. Звякнул ногтем по тесака лезвию, тряхнул пистолетом, в недрах кобуры запрятанным. На пулемет соседа указал. Странный жест сделал, словно сигаретой невидимой затягиваясь крепко. После – указательным и средним пальцами правой руки по локтевому сгибу руки левой себя звонко клацнул. Мазнул ладонью по губам, будто проглотив что-то поспешно. Голову назад запрокинул чуть, тыльной стороной кисти по боковой поверхности шеи себя похлопав. Подмигнул тебе, костяшками кулака по лбу покатому постучал. И – улыбнулся напоследок, острые пики золоченых клыков обнажив. Гулко взвыли электромоторы в глубинах двери, между тем. Бряцнули цепи, в пазы с тихим хрустом задвинулись брусья блокираторов. Узкий коридор. Металлом проклепанным обшитые стены, прорезиненные коврики пола. Под потолком – колпаки полусфер армированных. Светильники. И – четыре толстых цилиндра. Темно-серый бронепластик, щели стыков. Пилоны-хранилища, в дальних углах расположившиеся. Два снизу, два – сверху. Расщелкнулись по швам, в стороны кассеты патронные выдвинув. Стволов трубки массивные. Тончайшие лазерные лучи систем наведения, фактически незаметные в обычных спектрах, но тобой - вполне различаемые. Скорострельные турели, скорей всего. Четыре метра простреливаемого пространства, что тебя от охраняемой ими диафрагмы стальной отделяют. Секунда. Зашипели орудия. Сложились, в разъемы вщелкнулись. Миг. Зашелестев чуть слышно, разошлись по периметру лепестки люка. Пара токи тугие. Мерцание ламп. Странное, достаточно небольших размеров существо. Вытянутое торпедой, полуметровое тело затянуто в шершавый, бледно-синего цвета скафандр. Щупалец-хлыстов, размеренно шевелящихся, мотки. Справа – десять, слева – десять. Вместо шлема – сфера, жидкостью вязкой заполненная. Что-то, что можно назвать головой – в ней. Осклизлая, полупрозрачная кожа, голубоватых сосудов пульсирующая сеть. Огромного, лишенного зрачка и похожего на шар от подшипника глаза овал, цвета серебра – точно в центре морды. Дыхательных сифонов воронки жесткие, слева и справа от того, что можно назвать шеей, с натяжкой. Вместо ног – тушку поддерживающий моторизованный каркас. На двух манипуляторах держится, чем-то птичьи лапы напоминающих. Цефалопод. Точно, он. Сраный кальмар, коих ты на Гаурде-4 и Шемкарре-Прайм отправил в их горячо любимый Некроверсум сотни. Скам галактический. Червей навозных нация, где каждая гнида - с замашками римских императоров Человечества доисходных времен, самомнением на уровне товарища бригадного генерала ВПК Звягинцева и отвращением, частично - врожденным, а, частично – культивируемым самой политикой агрессивного захвата, ко всем прочим расам, не поддающимся, просто, вот, измерению. Хотя, может, и не так это. Стандартные "Алгоритмы Ненависти" ВПК-шные, скорей всего. Хотя. Одно знаешь наверняка. Если бить или стрелять, то - только в центр груди. Боли цефы не чувствуют, один хрен, а там – нервные узлы, вкупе с гемолимфарными насосами. Уверен. Затараторил скороговоркой ксенос, булькая заметно. Хоть и динамиками костюмными ретранслируемая, но - его речь: - Овойскапервогоконтактакакаячесть! (раскинул в стороны три верхние пары щупалец) Иличнотоварищмайорисайятанкгеройшемкаррскогоблица! (поклонился, сервоприводами шагохода своего зашуршав) Честьчестьчестьвеликаячестьпозвольтемнепредставиться… (моргнул, глаз пленкой толстой прикрыв) Илцоктакр-сын-Чапманкецнка-выводка-луны-Тцукукт-Ауктцар-из-края-Уклуцт-Хцакт-океана-Кцмиилау-дома-Кллуц... (убрал веко складное) Еслипростоипонятно - Илцок. Докторчапман (одной из лапок призывно махнул, явно в недра клиники тебя пройти приглашая) Чайкофесвежаявыпечка?
|
|
Флорида, полдень, середина недели раскаленного лета посреди апельсиновой плантации Таллахасси. Билли негр. Билли и не Билли, Джеймс Даррелл Салливан, вроде так его звали. Хотя никто его так не называл, все звали "Кузнечик" - худой, длинный, и нескладный.
Так вот, брел Джеймс "Кузнечик" Салливан по плантации, с мешком, да под палящим солнцем. Время от времени бросая взгляд на порванные башмаки, в которые все время попадала земля, и из которых через дыры выглядывали пальцы, как детишки в окошко из соседнего сарая в ожидании мамы. Тут Билли понимает, что по спине его течет что-то. Липкое, вязкое, мешок пропитавшее......кровь. И что в мешке-труп. Надсмотрщик. Большой Хью. Ворвался к ним ночью, схватил сестру Джеймса, и потащил куда-то. Конечно, было страшно, но он пошел за ним, прихватив серп. Как увидел что Хью с сестрой делает, так взбесился. Когда очнулся, не было никого, лишь труп изуродованного Хью. Сложил в мешок, и ушел оттуда. Поди уже хватились его, да и то что Хью нигде нет, заметили. Обернулся, и точно, вдалеке - всадники. Бросил мешок, да бегом, к деревьям, даже не осознавая, куда бежит. Лай собак все ближе, и слышен уже топот копыт, и крики "Живым брать, на висилицу, гаденыша". Вдруг спереди, улюлюканье, красные тела в боевой раскраске, стрелы. Индейцы.
Джеймс Даррелл спасен, но все же страшно, и непонятно.
Его ведут к вождю, который ему говорит, что поскольку они спасли его, он обязан жениться на его дочери. И выводят дочь. А она старуха, да еще и толстая. И думает "Кузнечик", что может лучше на висилицу....И бьют там-тамы, песни поются, а ведут его на брачное ложе...
Тут Билли просыпается, и понимает, что не там-тамы это, а телефон, и звуки выстрелов. По ощущениям, во рту ночевала стая койотов, а в голове прошел чемпионат по футболу. Поморщившись, Билли нащупал телефон, и снял трубку.
-Доставка пиццы, готовы принять заказ.
-
"Приключения Бухаря-Билли в Стране Клофелиновых Индейцев"
-
От стаи койотов и до Талахасси - все здорово.
-
Очень кинематографичный сон, а значит, гут. И карма в виде толстой старухи в жены, Бергман с Хичкоком похвалили бы (%
-
Прикольные сны Билли снятся под веществами.
-
Красавчик
|
|
-
улыбка Изольды из вежливо-милой стала хитро-самодовольной —> 
|
|
|
|
Саргон запер дверь на засов. Проверил. На всякий случай загородил вход еще и столом. Он, конечно, был выносливее обычного человека, но сегодняшний день и ночь, забег сквозь бурелом, схватка со стражей, попойка с Корганом, плотный ужин, возбуждение предстоящей близостью с Широй и яростная, кровавая разрядка вымотали даже его, так что киммериец был уверен - спать будет, как убитый, а значит, сон не будет чутким.
Гамак, рассчитанный на хозяйку заведения, пожалуй, был слабоват для двоих, а для рослого киммерийца еще и короток, но Туноги привыкли ночевать не то что на каменном полу - на голых скалах, колыбельной им с детства служил вой волков, а сказки на ночь рассказывал ледяной ветер.
Он снял пояс и повесил его на спинку стула, но нож положил на пол, чтобы тот был под рукой в случае нападения. Крыс воин не боялся - в конце концов, ему приходилось их есть. Пусть городские крысы боятся его сами, если они не глупее своих "диких" товарок.
Молиться ему было некому, а значит, единственное, что оставалось сделать, прежде чем провалиться в царство снов - погасить свечу. Саргон повернулся к своей спутнице, кивнул в сторону светильника:
- Ты боишься темноты?
Только сейчас он заметил, что Махаон вымыли и облачили в новые одежды вместо изорванных, просоленных в морской воде жалких тряпок. Сам он пренебрег купанием - было не до того.
Он мягко притянул её за руку, наклонился и попробовал уловить, чем пахнут ее волосы, безжалостно обрезанные, но все еще красивые - он помнил, как они отливали красным золотом в отблесках костра. Всего лишь два дня назад.
От него самого сейчас пахло, наверное, выпитым пивом, разлитым вином, кровью и морской солью.
Он не удерживал её.
|
|
-
Нравится атмосфера.
-
Прекрасно! Аж самому сюда захотелось...
Долгого и успешного плавания новой игре!
-
нрайца.
-
злодей, я же теперь в отпуск хочу!
|
- А вы знаете, господин президент, я внезапно осознал, что я - хуйло ебаное. Поэтому лучше будет, если я тут сдохну под камешком и больше никого не потревожу своим существованием. -
И действительно, лег в уголке и ухмыльнулся только горько судьбе своей.
Что же дерьмо-то сплошное в жизни было?! Даже то, что счастьем даже можно назвать с натяжкой - в итоге в пустыне где-то, в кучке костей обглоданных валяется. С ворохом имплантов рядышком. И только синего комбинезона с планкой именной "Василевский Н." показывает, что да, действительно, тут сожрали труп хуйла ебаного одного.
- Знаете. Я вообще жизнь хотел заново начать. Памяти нет нихера ведь. А то, что вспоминаю - сплошная чернуха. Когда в капсуле себя осознал, с орбиты когда летел на скорости хуической, думал - механик простой. Палуба там, хуябула, челноки. Просто парнишка-техник, младший состав командный. Потом вспоминать начал, только лучше бы не вспоминал. Как на станции рудодобывающей родился и вырос, как отца с сестрой потерял на этой бурильне ебаной. Потом, смутно довольно, как в колледже учился, только тот момент, когда все, не закрыл академическую задолженность - блять, и откуда слова-то такие знаю! И как тебе, Том, в харю твою телевизионную чашкой пустой - без обид только. Как потом в армию попал, Два года, шесть месяцев, девять дней. Колониальная пехота, тут тебе не там, блять! Мы проводку не изолированную зубами рвем! Какой, нахуй, десант орбитальный, очконавты они драные. Рядовой Василевский, позывной "Апостол". Только вот не задалась служба. Все умерли, понимаете? - спросил у остальных. Только на них не смотрю ведь, куда-то еще смотрю, а слушают они, не слушают - какая, собственно, разница? - Мидмирцы-хуирцы. Операция, "Черная, ебать ее в очко, Звезда". Вторую семью свою оставил на той станции, сестру названую оставил, "Белку", с которой вырос вместе, неразлей вода были. Да и остальные все... Блять, да что я говорю! Сдохли они там, K.I.A. А хуйло одно откачали. Пол-тулова полимерным сделали, имплантанты-адаптанты. И на "Таурман" списали, техником. У меня как раз и корочки были на капрала. Пока командир жив был, сержант, должность занята была, звание не давали. А тут, стало быть, перевели. -
Дух перевел. Отдышался слегка. А злоба изнутри так и рвется, словами рвется, не удержать ничем.
- И начал я бухать. Гнить заживо. По черному. Знаете, я ведь кандидат в мастера по Хандирской Блиц-борьбе. Вот ведь, ни одной тренировки не вспомнил, зачем осваивал ее - пусто. А то, как по пьяной злобе в корабельном баре руки ломал летунам, зубы десантников жевать заставлял - это помню. Все танцуют, все смеются. А вместо пива - кровь. Капрал Василевский, вам присваивается почетное звание заслуженного наркота москитной эскадрилии "Таурманские Ягуары"! - бодро продекламировал я, опять усмехнулся. Закашлялся, тщетно пытаясь пыль из легких выбить.
- И была у меня любовь. Клеопатра, Клео. Которая меня выходила, в чувство привела, отбила привычку каждый вечер допиваться до синих ульевцев. Медицинский андроид она была. Самый настоящий. Робот, у которого программа засбоила, и в ИИ появилось чувство к одному хуиле. Можно рожу кривить, можно нос морщить. А мне в общем-то мне похуй было, потому что и сам я не человек был уже. Да, Том? Ты сам-то себя человеком чувствуешь? С таким обилием железа в теле? Вот-вот. Она живая для меня была, я ради нее из бутылки вынырнул. Ильхам Мафусаилов, братан. Отдал мне ее, на флеш-карте. И была она при мне, когда мне череп пробили в той пустыне. И лежит она, не зная, что меж костей лежит. В ворохе металлического мусора, который из себя импланты мои представляют. Я думаю, гвеллеры и прочие твари были разочарованы, когда мяса на мне почти не нашли. Клео, Клео, прости, что свела тебя судьба с полным хуйлом. Прости. -
Заплакал я тихо. Просто замолчал разом, потому что слова кончились, и спазмом сдавило глотку. А слезы по пыльному лицу покатились.
-
судьба 99% жителей тучемодулей in a nutshell
-
+
-
Эх.
-
О-о-о, дикая чума! Жжжесть! А вот матофильтр ДМ.ру с таким изобилием нецензурщины не справляется ни разу - наводка Ракоту. :)
-
+1 Душу рвёшь)))
Не зря национальный бестселлер недели)))
-
+
-
Жестокий мир жесток.
-
Сильно
-
Как-то... проняло прямо.
-
+
-
Не знаю насколько кого проняло, меня нисколько, по причине количества мата на текст.
На ДМе порицают безграмотность, и это правильно. Но отчего то возводят в ранг, мат, нецензурщину, и прочее непотребство, кое достойно порицания, даже в малых количествах, хоть и допустимо в них же.
Я верю, ты мог написать не хуже, без этой порнографии, передать смысл, и идею, словами и фразами куда достойнее.
Считаю литература это не общение - "че по чем", а потому даже самый выразительный пост, с матом, не должен получать плюсы, ни при каких обстоятельствах и мыслях.
Автор, позор тебе и порицание на твою голову, за этот образчик мата. Пусть тебя мучает совесть или гордость, каждый день за каждый полученный плюс в соответствии.
Стремись писать достойно, во всех смыслах.
-
Это да. Хорошо так, проникновенно.
|
|
Устроившись своём месте, чуть покачиваясь в такт движению вагона, мисс Тейлор буравила невидящим взглядом сиденье напротив. Она мысленно перебирала все дела, что нужно было завершить перед парой своих выходных. Кажется, ничего не забыла. Ещё раз... Нет, точно, ничего. Тогда она раздумывать о том, чем предстоит заняться в эти два свободных (как редко она позволяет себе подобное!) дня.
Размышлять приходилось медленно, сбивчиво, то и дело возвращаясь к одному и тому же. Пусть с тех пор, как она спустилась в метро с поверхности пышущих жаром улиц, дышать ей стало чуть легче, сердце не билось, как ненормальное, и шум в ушах заметно утих, некоторая сонная, мутная тяжесть, казалось, заполняла голову изнутри. Мысли перетекали с места на место лениво, цепляя друг друга, как фрагменты варёных овощей в густом бульоне.
Мисс Тейлор чуть покосилась в сторону, где находился ещё один пассажир. Среднего возраста мужчина, вполне прилично выглядит. Быстрого взгляда достаточно, чтобы прочесть тяжёлую печать разочарования на лице. Ничего удивительного, самая обычная статистика: больше половины мужчин среднего возраста больше, чем наполовину, состоят из разочарования. Без всякого любопытства женщина отвела глаза. Разочарований ей и самой хватает. С лихвой. Это точно...
Точно. Последняя купленная гардения так и не зацвела должным образом. Завтра её обязательно нужно будет пересадить. Сегодня нет сил — а ведь ещё предстоит путь от метро до дома. Мисс Тейлор снова, прищурившись, уставилась на сиденье перед собой, прикидывая, каким ещё из растений потребуется более пристальное внимание. Вот уже несколько лет, как она превратила небольшой балкончик в своей квартире в импровизированную оранжерею. Никогда прежде не уделявшая особенного интереса разведению цветов, Кэтрин с удивлением обнаружила, что занятие это способно заметно скрасить её одинокое существование. Звери ей никогда не нравились, а сейчас она тем более была слишком стара, чтобы ухаживать за шумным, глупым и требующим постоянного присмотра существом. Цветы не выглядели особенно глупо и никогда не шумели. При этом мисс Тейлор ощущала, что дома ей есть, о ком заботиться. Её нужность впервые проявилась где-то, помимо работы. Это было приятно и отчего-то до сих пор непривычно.
Погрузившись в себя, она не сразу сообразила, какую станцию объявляют. Брукпарк. Ей выходить на следующей.
Громкий шум окончательно вывел женщину из оцепенелого состояния. Ей не очень интересны все эти потасовки, пьяные горлопаны и прочее... Но почему же так шумят? Мисс Тейлор обернулась к раскрытым дверям, вытянула шею, стараясь разглядеть происходящее. Даже привстала с места, осторожно опираясь на поручень.
|
-
Какая-то плохая комедия(((
-
Еще хотелось бы видеть серьезный, неперегибовый и полный отыгрыш созданного персонажа.
|
|
|
Пустой вагон поезда. Жесткое сиденье, подпирающее зад. Электрический свет ламп режет глаза, и ты переводишь взгляд на темные стекла. За которыми, в свою очередь, проносится кромешный мрак туннелей, переходов, ответвлений, о которых знают только ремонтники и, может быть, агенты ЦРУ, расположившие там, во тьме, свою базу.
Ты сидишь, покачиваясь в такт движению поезда, и, вслушиваясь в оглушительный шум стучащих по рельсам колес думаешь. Мысли роятся в голове, заставляя вспоминать хорошее, но, чаще, плохое, что было в твоей жизни. Неудачи. А что делать тому, чья жизнь - это неудача? Что делать мне, Теодору Ричарду Комптону, если вся жизнь в какой-то момент дала трещину. Пошла наперекосяк.
Серость. Вот что я могу вспомнить. И мрак. А ведь когда-то, когда все мы были юными, было хорошо. Была любовь, были яркие чувства. Был смысл в жизни. Даже не так - была жизнь. А смысл в ней - она сама. Хотелось всего. Хотелось перевернуть мир, оставить свой след в его истории, стать великим, ну, или хотя бы нужным. Хоть кому-нибудь.
К чему я пришел? Мне сорок три. За плечами лишь войны, смерти, разрывы. Что я могу вспомнить? Товарищей, что ушли у меня на глазах? Они мертвы, а я, покалеченный, израненный, полу-жив. Полу-мертвец. И даже медаль, висящая на стене в рамке, не может ответить, для чего все это было? Кому нужны были наши жизни?
Полиция. Прогнившая насквозь структура. Там, где никому не нужна твоя честность, можешь засунуть ее себе в очко. За двадцать лет я потерял еще несколько друзей. Напарников. То, что оставалось внутри искалеченной оболочки ушло вместе с ними. И каждый раз - бессильная злоба. Потому что нельзя сделать ничего. Потому что война заканчивается, когда уничтожен последний противник. Именно поэтому война на улицах не заканчивается никогда. Она не видна обывателям, да и не каждый коп ее замечает. Но тот, кто осознает весь ужас и безысходность, ломается.
Я сломался? Нет. Эти осколки, что остались от души, можно было только попытаться растереть в пыль, но не порезавшись - это невозможно. Однако, кое-кто попытался.
Джессика. Я бредил тобой, любил. Ты была всем для меня, покалеченного этой жизнью солдата, полицейского. Ты была протезом для безнадежно больного инвалида, который цеплялся за жизнь. И что же ты сделала? Когда я вышел на пенсию, я узнал, что тебя не существовало. Ты была мифом. Когда я узнал об этом, подняв все свои связи в поисках тебя, я понял, что моей Джессики никогда не существовало. Ты исчезла, похитив осколки моей души. А то, что ты не смогла забрать - растоптала в пыль. И тогда я погрузился во тьму.
Кто знает, каково это, быть принципиальным трезвенником всю свою жизнь, не пить спиртное, держаться. И однажды - нарушить свой собственный запрет. Это действительно была тьма, твоя тьма, Джесси, в которую ты столкнула неосторожного меня.
Я не знаю, почему я в какой-то миг осознал себя, свое падение, и, сорвавшись с места, уехал в Коламбус. Было ли это чудом? Все возможно.
Но с тех пор, я - другой. С чистого листа. Как это пошло, уехать в чужой, незнакомый город, оставив за собой страдания и потери и пытаться начать жизнь с начала. Но, пускай. Плевать.
Ворошить чужое грязное белье, искать скелеты в шкафу - хорошо. Видя чужие беды и проблемы, мне становится чуть лучше. Жестокая правда жизни. Но и на это мне плевать. Сколько мне осталось? Кто знает. Но хоть когда-нибудь можно быть честным самим с собой.
- Станция "Брукпарк". Следующая станция - "Пуритас", - пропели динамики, выдернув меня из болота воспоминаний. Я огляделся вокруг, хлопая глазами, как после сна, и пытался сфокусироваться на каком-нибудь объекте. И лишь вздохнул тихо. Рано. Еще несколько станций.
|
|
|
-
Тонкие нотки можжевельника и сырой земли до сих пор играли на языке, оставляя легкое послевкусие земляники и ментола на небе. Это явно был шираз, но вот год затруднился бы определить даже самый опытный соммелье. А Джонни так вообще было похуй.
Контраст так контраст!
-
эта пять XDDD
-
А Джонни так вообще было похуй.
|
|
-
Люблю когда ты кончаешь.
-
*____*
|
|
|
|
|
|
|
-
отирая с лица соленые капли - может быть, морские брызгиТ___Т за сундуком Дейви Джонса
легенда о нем жила и двенадцать тыщ лет назад! :3
|
-
О_О
-
Почему бы не сообразить на троих, пока мы живы?
-
порно-зомби - жуть.
-
Возбудимся, шишка встанет, будем стены малафить!
-
Х-ха-ха! ))
-
Ласка жжет))))
-
THIS IS LASKA!!!!!!!! ^-^
-
|
|
|
|
|
|
- За тех, кто пал, - эхом отозвался Киммериец, осушая кружку. Которую там уже по счету...
Жизнь наемника (а если закрыть глаза на разборчивость Саргона в выборе штандарта, под которым сражаться, он, как ни крути, был именно наемным воином) такова, что часто вчерашний соратник, с которым стоял плечом к плечу, оказывается завтрашним врагом. После войны национальных армий воины, обычно, вспоминают лишь своих соотечественников, павших за то же дело, за которое боролись они, но наемники помнят всех, с кем довелось биться бок-о-бок.
- Помнишь Ментеуса из Аквилонии? Он подползал под лошадь и поднимал ее, играючи. И доспехи всегда у него были начищены до блеска. А близнецы-заморийцы? Всегда переругивались, а как доходило до схватки или драки - всегда друг за друга горой стояли... А чернокожий Замба? Вот, казалось бы, нет человека, что дрожал бы за свою жизнь сильнее него, все ещё смеялись, зачем он вообще в наемники пошел. А когда мы зажали их в ущелье - он остался отход прикрывать. И дрался, как одержимый, просто не давал подойти. Не слышал? Да, Замба давно уже мертв, его в тот раз стрелами истыкали, так что места живого не было. Я думал, тебе сказали. А помнишь Черного Волка? Никто так и не узнал, откуда он родом, говорили, то ли немедиец, то ли откуда-то южнее... А я так думаю, он полукровкой был, от пикта, не иначе. Дикий, нелюдимый, как росомаха. Помнишь, он дрался с королевским солдатом из-за игры в кости, с высоченным сотником, и все ставили на сотника, а мы с тобой поставили на Волка?
И много еще имен. Лиц. Жизней и смертей. Все они остались там. А ты здесь. Не сгинул по дороге, не потерялся в водовороте времени. Не спрашивай, почему. Просто иди вперед. Только так угодно Крому.
|
|
|
Юстас - Жженому, Звезде и Трактористу. Одноглазый и Громыхало - тоже в доле.
- Серега, слев, блядь, давай лом в гусянку кидай!! - Ога, щаз-з, бля!! - широкоплечий боевик, роняя вышеозначенное изделие ЛМ-150, еле выпрыгнул из под разгоняющегося танка, угнанного какими-то пидарасами. Чуть в сторонке, коновал Егорыч быстрыми движениями рассекал джинсовые штаны попавшего ногами под гусянку Кочегара. Покачав головой, быстро принялся перетягивать голени обрезками штанин.
- Блядь, шо делаеца-та-а!! Убили-и-и!! - палубным матюгальником завыла широкомордая тетка, выбежавшая на шум из дверей одной из хат. - Всех мужаков поубивале-е-е!! А-а-абля-а-а!! - Угомонись, пизда, - коротко бросил пробежавший мимо мужик с ментовским "укоротом" в руках. - Ща я тя, суку, лечить буду. - Семен Михалыч, в миру Писюн Михалыч, огромными шагами помчался вслед за бронированной машиной. - Главное, на броню заскочить, а потом глянем. Лючок снарядный вроде не закрывался, перехуярю всех к ебеням.
Мыслям его и планам сбыться не было суждено. Грязной пыльной тенью из разломанного сарая наперерез ему вылетели еще двое пленников. Мысль о том, какой гондон выпустил их из подпола, додуматься не успела - бежавший первым, заметив поворачивающийся в его сторону ствол АКСУ, рыбкой нырнул Михалычу в ноги, заставив Писюна прободать рогами слежавшийся песок. Второй, упав на колено рядом, подхватил автомат и широкой очередью прошелся по преследователям, наповал уложив голосистую бабку, лекаря Егорыча и сторожевого пса Чмыря. Еще двое-трое оставшихся безымянными героев покатилось по земле с ранениями различной силы тяжести, а новоявленные убеганцы рванули вслед за уходящей на восход броней. Пробежав в пыльной взвеси под полсотни метров и вдоволь надышавшись охуевшим солярным выхлопом, запрыгнули-таки на крышу моторного отсека, устеленную неаккуратно свернутым брезентом и усыпанную кирпичом и вздохнули с облегчением. Ненадолго. Сзади раздался звук мотора без глушителя.
Еще через десяток секунд танкистов, как стоячих, начал обгонять местный бандицкий патрульный жып, заделанный вроде как багги. Правда, вжавший приклад в плечо и потративший последние патроны из рожка безбилетник что-то там повредил в движке или в водителе, после чего преследователи отстали. Сзади убеганцев со скрипом чего-то провернулось. Оглянувшись, оба увидели медленно поворачивающуюся крышку командирского люка с головкой перископа.
Тем временем, уехав на хуй с Ранчо, главтанкист Вован думал, шо бы такого можно замутить на танке. Захватить, например, нефтекачку местную, с перегонной цистерной. Или скататься на Украину, напиздить фургон баб и открыть в Баде свой бордель. Хуй знает. В общем, мысли эти, идущие параллельно с созерцанием курсовой полусферы, прервались автоматной очередью. Причем где-то рядом.
В ахуе резко ухватившись за рукояти ТКН, Жженый повернул башенку на сто восемьдесят и увидел два пыльных и грязных ебальника, держащихся за ствол пушки, один из которых широко улыбался и показывал в перископ знак "пис". Где-то вдалеке на крыше лежал перевернутый багги.
Через некоторое время, отъехав километров на двадцать, танкисты остановились.
-
Мыслям его и планам сбыться не было суждено.
Обороты, достойные классиков, чё
-
- Серега, слев, блядь, давай лом в гусянку кидай!! - Ога, щаз-з, бля!! - широкоплечий боевик, роняя вышеозначенное изделие ЛМ-150, еле выпрыгнул из под разгоняющегося танка, угнанного какими-то пидарасами.
-
- Всех мужаков поубивале-е-е!! А-а-абля-а-а!! - Угомонись, пизда
-
Шикарно пишешь.
|
|
-
Пообещав себе больше так не делать, Миша негромко извинился и тут же развалил домик уже до конца, проехав его насквозь.
и вообще, заебись. чотко.
|
|
|
|
|
-
Пеплом земля обратится. И воспылают небеса. И море воскипит
-
Вы как, ребятки? Со мной?
Так точно капитан! Ой... Точнее майор. :р
Круть, брутальность так и прет=)))
-
брутальная маскулинность во все поля.
|
-
Не смог пройти мимо. Так красочно и привлекательно смерть еще не описывал никто, на сколько я помню.
-
Заботливо отточенная кромка вспорола мышцы, перерезав артерию, с хрустом хрящей пробила трубку трахеи, впуская поток крови в судорожно расширяющиеся легкие.
В лучших традициях же. Одобрям-с ^_^
|
|
-
А если ты, рядовой, меня еще раз заткнуть попытаешься, пожалеешь. Дошло?
градус эпичной крутизны в этой комнате достиг невиданных доселе масштабов.
|
|
-
Не отдаляйтесь от передатчика. Ожидайте эвакуации. Конец связи
-
Вин
|
Весло, покрытое разводами высохшей соли, раз за разом врезаясь в песок и глину, расширяло яму. Она получилась неглубокой, потому что Саргон торопился - хотелось побыстрее закончить с этим и заняться лодкой.
Он работал, скинув свой кожаный жилет, когда уловил запах дыма и услышал потрескивание дров из-за хижины. Ну, значит, спутница не безнадежна. Закончив с могилой, киммериец воткнул весло в кучу земли и вернулся в дом. Глянув по дороге на Махаон, поддерживающую огонь, он одобрительно кивнул.
- Хорошо.
А вот и труп. Варвар напоследок заглянул в его глаза. Пустые черные провалы. Нету там ничего такого особенного. Саргон протянул руки, чтобы подхватить "куклу", но едва он прикоснулся к рыбаку, как тот вдруг начал шелушиться, рассыпаясь в прах прямо на глазах; отпрянув, киммериец обнаружил, что перед ним вместо полноценного, пусть и сухощавого тела - всего лишь тряпье, да амулет-оберег, щедро присыпанные слоем серой пыли.
Вот незадача.
Саргон взял тунику мертвеца, кое-как смел на нее пепел, что остался от прогоревшего костра чьей-то жизни. Как же надо было его затушить, чтобы... ведь вода в баклаге была свежая, а рыбка еще не разворована чайками - значит, вряд ли он умер больше нескольких недель назад. Но до такого состояния труп бы не разложился...
Воин отнес жалкие останки к яме, положил их на сыроватое дно. Водрузил сверху амулет. Что бы не убило рыбака, если оберег его не спас - не спасет и Саргона. Да и к тому же... амулет ведь не наденешь на двоих. А если человек верил в спасительный символ, может безделушка ему пригодится в загробном мире.
Забросал землей и положил четыре камня один на другой, пирамидой. Недолго все это тут простоит. Да и ладно. Хватит заниматься мертвечиной, пора подумать о живых.
Он подошел к Махаон, следившей за огнем. Ее мокрые волосы уже начали высыхать и снова отливать медью.
- Жди здесь. Я пойду к морю.
Забрал с собой свою одежду, и, на всякий случай, нож, лук да пару стрел. Мало ли.
Говорят, южане считают киммерийцев грязными и неопрятными. Это было не так, или, вернее, не совсем так. Когда-то действительно у северян существовало старое поверье, что если ты смоешь родную грязь с тела на чужбине, то не найдешь дороги назад. Но никто уже не воспринимал примету всерьез, разве что беззубые старухи да неразумные дети.
К тому же... был ли у Саргона дом, в который стоило вернуться?
Раздевшись донага и оставив вещи на берегу, киммериец вошел в море, жадно ласкающее его ноги. Он забрел по пояс, глядя, как свитки пены закручиваются на на гребнях волн, и, оттолкнувшись ногами, ринулся головой прямо в прозрачно-зеленую толщу, разрезая ее мускулистым телом, скользя над песком и ракушками и распугивая последние солнечные зайчики.
И уже вынырнув, отфыркиваясь и часто моргая глазами, и нащупывая ногами дно и собираясь встретить широкой, покрытой шрамами грудью следующую волну, неожиданно для самого себя подумал: "А все-таки... жаль, что в Киммерии нет моря".
|
-
-
Клубы, танцы, вещества
|
-
Если хотите, по магазинной цене отдам
таки прибыль ^^
-
Шо за люди, шо не водила то барыга)))))
|
|
-
Сказал - игра старинная. "Пятеро - на одного", называется. и вообще - Добро.
-
Пятеро на одного, да? xD
|
|
-
- Кто сильнее, тот и прав, - резюмировал Шакал
сильно.
вообще, ожидал тонны крови и расчлененки, но так гораздо круче.
|
- Начал говорить? Хорошо. - Вардан усмехнулся.
- Не прощает обид? А мы их обидели? Это, мы, пришли к, вам, в Орден и устроили резню? Это, мы, напали на, вас? Нет. Тогда о какой обиде идет речь? Орден обиделся на нас, за то, что мы не дали себя убить? За то, что мы покорно не ждали, пока нам перережут глотки? Как овцам на бойне? Обдумай свои слова. Это, вы, начали кровопролитие. Это, вы, подло нанесли удар в спину. А теперь ты говоришь об обиде? Если так, то обижаться должен не Орден, а мы. Не находишь?
- Ты обыкновенный фанатик, которому скормили красивую сказку, пообещали многое, взамен за преданность и верность, взамен за чужую кровь и чужие жизни, взамен за чужую смерть. Ты убийца, такой же как и мы, у тебя есть красивые одежды и дорогое оружие, но у нас есть то, чего нет у тебя, у нас есть честь. Мы убиваем, что бы выжить и дожить до завтрашнего дня, а ты убиваешь, потому что тебе так приказали, потому что тебе так повелели. Повелели твои хозяева, которые преследуют свои собственные цели, весьма далекие от чистоты. Твои хозяева, как и все прочие, хотят власти, денег, могущества. А что бы это получить, им нужны такие как ты, фанатики, безмозглые и преданные фанатики, согласные убивать любого, на кого покажут хозяева. Они прикрываются высокими целями, но путь их полит кровью, кровью, которую они проливали твоими руками, капитан Валериан. И чем же, ты, лучше нас? Ничем. Но, мы, не прикрываемся высокими целями и не говори пафосных речей, мы живем и выживаем в этом мире, стремясь урвать у жизни кусочек надежды и пару золотых монет и надеясь только на себя. А ты, всего лишь пес, который с пеной у рта будет рвать того, на кого покажет его хозяин. После чего с радостью будет вилять хвостом и жрать объедки с хозяйского стола. Ты пес. А, мы - свободные люди. - Вардан пожал плечами.
- Твой, Орден приговорил, нас, к смерти. Но, мы, живы, а, ты, уже мертв. Так может просвятишь, нас, перед тем, как покинуть этот мир, о делах своего Ордена? О том, почему на нас напали, и почему твой Орден, так боится нас? Да, именно боится, раз рискнул действовать так нагло и не считаясь с потерями. Твой, Орден послал, тебя, на смерть, что бы скрыть свой страх, свой страх перед нами, простыми и свободными людьми. Чего боится, твой, Орден?
-
Это, вы, подло
И чем же, ты, лучше
Твой, Орден приговорил, нас, к смерти
Чего боится, твой, Орден
лишние запятые, тысячи их! Х___х
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
хороший словарик
|
Окончив потрошить карманы мертвеца, Линч прокашлялся и опередил очередную порцию истеричных криков торговца – Джон. Все живы. Товары целы. – Замолчал, смотря куда-то за телеги – Хм. И, похоже, мы получили груз лекарств и целого робота. Озолотишься, гладкомордый. В чем проблема? – Казалось, торговец взорвется от такой наглости. Он даже начал багроветь и набирать в легкие воздух. Но вовремя огляделся.
Робот модели «Мистер-помощник» некогда молочно-белого цвета, сгрузил у дверей несколько коробок и, со словами – Господи, что же здесь случилось? – Скрылся в аптеке. Чтобы через пару минут вернуться с очередной порцией коробок. И гнев торговца, как-то сам собой, испарился и исчез в нахлынувшем благодушии и мысленном подсчете прибыли. Караванщик вернулся к телеге, вытащил очередную сигарету и закурил.
Чуть погодя, к нему присоединились Грант и Рейман, успевший перекинуться парой слов с Картером.
Диалог с этим седым мужчиной был короток. Он просто ответил – Да. Я в порядке. Главное, дочь цела. – Но остался, при этом, хмурым.
Когда же, наконец, из аптеки показался Лео, гора коробок, вытащенных роботом, вызывала сомнения в своей транспортабельности. Впрочем, коробок более не оказалось, и Герман просто плавал вокруг горы собственного изготовления. Тут то, к нему и подскочила Сара, что-то объясняя и протягивая одну из капсул. Герман аккуратно подхватил небольшой, красно-синий, цилиндрик манипулятором, тщательно его оглядел с секунд 30. А потом протянул манипулятор к горе коробок, вынул оттуда одну и всучил ее девушке – Вам очень повезло! Последняя коробка. В связи с эвакуацией, этот дорогой и очень эффективный препарат достается вам совершенно бесплатно! Э-э-эм… Верно, доктор? – Уточнил робот, скосив один из сенсоров, почему-то, на Лео, от которого возражений и не последовало.
Прижавшая к себе коробку девушка широко улыбнулась и чуть ли не обнимать Германа начала, рассыпаясь в благодарностях. А потом, парой легких шагов оказалась у отца, который просиял и огорошил всех самой неожиданной эмоцией, которую можно было от него ждать – Картер радовался. Улыбался. А когда вскрыл картон коробки – вообще засмеялся.
Даже Линч удивленно присвистнул – А я думал, ты гранитный.
В благодарность Картер помог погрузить и закрепить коробки с лекарствами и оттащить трупы рейдеров с дороги. Никаких возражений он просто не принимал.
После погрузки и сборов, заговорил, как ни странно, Картер – Ну. Раз лекарство мы нашли, то в город нам не надо. Мы пойдем домой. Спасибо вам. – На прощанье он пожал каждому руки, да так крепко, что было удивительно, как он кисти рук вам не раздробил. А Сара просто чмокнула всех в щеки.
Даже Линча, чем выбила его из колеи и он не нашел чего сказать.
Когда путники ушли той же дорогой, что и пришли, начали выдвигаться и вы. Нагруженные коробки не позволяли сидеть на повозках, поэтому пришлось идти с ними рядом. Караванщик этому не сильно обрадовался, как и тому, что винтовку ему пришлось повесить на плечо.
Брамины, безразлично относившиеся ко всему в своей жизни, плелись не быстро. Сквер скрылся за поворот через 15 минут. Снова потянулись унылые каньоны древних зданий, любопытно осматривающие вас пустыми глазницами. Стали реже попадаться кучи мусора и остовы автомобилей. Верный признак того, что человеческий муравейник близко и люди, как и подобно муравьям, уже все здесь растащили.
Линч, снова занявший место во главе каравана, наконец подал голос – Какая… Милая девушка. – Произнес он задумчиво – Не ожидал. Кхм. – Выдержав паузу, гуль, наконец, таки пришел в себя – Это, Джон. В связи с новоприобретенным сокровищем – Линч не глядя ткнул пальцев в направлении коробок – Накинь нам деньжат то. Переход через Ван-Аллен тяжелым будет, предпочту, чтобы гладенькие себе сами снарягу подобрали. А то знаю вас, торгашей.
Джон-караванщик, со страдальческим лицом плевшийся прямо за гулем только плечами пожал. – Да-да. Накину. Делайте, что хотите. Мне все равно. – Караванщик, не бросившийся грудью на защиту собственной прибыли, был зрелищем странный. Необычным. Немного пугающим. Как травоядный Коготь Смерти. Или рейдер, обучающий фермерских детей счету, на примере отрубленных пальцев, что он носит на манер ожерелья.
Наконец, на закрепленном на перекинутой с крыши на крышу двух восьмиэтажных домов балке, полотнище показалась такая простая, но такая радостная надпись: Миннеаполис. Добро пожаловать.
-
Настоящие странники, настоящий Fallout.
-
Хорошо. Дух Пустошей, все дела.
|
|
|
Все
Сержант отдает приказ открыть ворота. Выходя из джунглей, отряд готовится войти внутрь. Активированные Карвером ворота, шумно пощёлкав механизмами затворов, открываются. Впускают морпехов в недра относительно короткого, но широкого и высокого коридора...
В идущем сквозь ворота свете видна жёлтая табличка: "Корпорация Вейланд-Ютани рада приветствовать гостей и сотрудников "Базы Хиллис!". И, чуть ниже: "Проходная.". Пройдя примерно десяток шагов по стальному полу, морпехи оказываются в широком помещении, с высоким стальным потолком. Горят тусклые рыжие лампочки. Полумрак. Прямо напротив морпехов - огороженный перилами вход на второй этаж проходной, лестницы в сторонах. И широкие, большие окна - за которыми только горы едва различимой во тьме аппаратуры. Слева - широкий, длинный и тёмный тоннель, ведущий вообще чёрт знает куда. Но далеко. Шириной примерно как шоссе - по нему спокойно проедется два грузовика, борт к борту, плюс ещё небольшие возвышения - "тротуары" - по краям.
Воздух спёртый. Едва слышим гул полумёртвой вентиляции в недрах станции. С улицы дует ветер. Ни души. Ни намёка на рабочих корпорации, и вообще на что-то что работало. Кроме рыжих ламп аварийного освещения, конечно же.
Каллаган поглядел на всё это. Поглядел на карту на экране своего крохотного наручного КПК. Обратился к Сиксте.
- Сержант. Чрезвычайное положение, походу. По инструкции, вообще, нужно проследовать на административный уровень, что двумя этажами выше. А туда логичнее добраться на грузовом лифте. Но, хм, раз здесь никого нет... мда... хуёвы наши дела. Нужно связаться с администрацией, для начала. Попробовать тупо. На посту охраны, я знаю, есть интерком. И в кабинете старшего по уровню.
Каллаган ненадолго остановился, включая тактический фонарик на своем М4А4 и снимая солнцезащитные очки.
- И мне всё зудели, чтобы работоспособность лифта была проверена заранее. Если что, я готов даже готов сам и пойти. Если мне дадут пару тел в помощь, конечно.
*********************************************
Юджин
Мрак. Лежишь на полу. Тяжёлый груз воспоминаний - тяжелее, чем набитый взрывчаткой и инструментами рюкзак. Поврежденный корабль, провалившийся "Восход Феникса", абы-как спланированная орбитальная высадка. Сбой навигационной системы челнока, и чернокожий пилот, молящаяся Иисусу со скоростью нескольких сотен слов в секунду. Челнок, промахнувшийся мимо положенного Лагеря Норрис на каких-то, пфф, восемь сотен километров. Пустяк. Если бы это ни были не восемь сотен километров южнее. Где Адъ и Хоссин. Трясущийся десантный отсек. Работающая со склона горы зенитка. Рыжие полосы снарядов, рассекающие ночное небо за стеклом кабины. И - вспышка перед глазами. Темно. Джунгли кругом, звёзды над головой. Стрельба. Бородачи лезут отовсюду, берут место падения челнока в кольцо. Треск "Традексов". Ответный грохот "Арматов". Хлоп, и первый лейтенант Брин упал в землю с дырой вместо головы. Шальная пуля повалила в траву сержанта Тэйлора. Гранатой осколочной пулемётчика вместе со вторым номером накрыло, радиста здоровенный урод саблей обезглавил. Выстрелы. Трупы. Всё больше и больше трупов. Повстанцы прут на пули, потеряв всякий страх. Граната чья-то рядом прилетела, светошумовая. Вспышка. Визг в ушах, и перед глазами всё плывет.
В голове застряло ощущение пришедшего пиздеца. Но - оказалось, что умирать еще рано. Сильный потерпит больше. Снова выстрелы, но уже - из глубины джунглей. Мрачные силуэты солдат, выходящих из чащи, и скашивающих остатки бородачей. Подмога. Товарищи. Только форма другая, и эмблемы "Вейланд-Ютани" на плечах и касках. Вместе с парой истекающих кровью морпехов, подхватили. Понесли куда-то через лес. Грузовик запомнился, огромные ворота в скале, и снова стрельба. Сзади. Крики. Несущий Юджина корпорат падает с дырой посреди бронежилета, роняя бойца наземь. Захлёбываясь кровью, шепчет что-то. Ворота закрыть, говорит. Любой ценой. Юджин помнит, как полз, и над головой гремели автоматические турели. Как дополз до металлического порога. Удавил кнопку в консоли. Шумно закрылись ворота. И - всё. Ноги подкосились. Упал.
Голова пухнет. А перед глазами - темнота, едва разгоняемая рыжей лампой под потолком. Столы, стулья, обесточенные компьютеры. Сперва слышно, как шумит створка ворот вдали. А затем - как шагают по металлическому полу чьи-то ноги. Голос мужской.
|
|
|
|
|
|
-
я никогда не запаривался заучиванием стран и столиц сеттинга. но теперь, когда ты всё разжевал, стало проще :3
плюсую за кратенькую историческую и географическую справку, которой как раз и не хватало для годной игры.
|
|
-
Няша.
-
Хуй его знает. Отрывисто, прерывисто и по-тучевски, вощем, как и должно быть.
Юморца малеха, серьезности, жизненности и прочего, как и обычно.
Каждый раз радуюсь.
-
ваистену.
|
-
В том и фишка, что в ответ на отказ мастера на использование матов, Шати "выкрутилась"
-
о как. и без мата, вроде. и очень так загогулисто. прям одобрям-с.
-
Эпично... Чтобы жрец так молился я еще не видел!
|
-
красиво, натурально, впечатляет!
-
классно. хорошо. здорово.
|
|
-
горячие мотоки скачать мп3 бесплатно за смс
-
По плечу Эриксен похлопал. По-отечески, так.
Капитан Мафусаилов прям-таки одобряет.
|
-
поднял большой палец - поставив таким образом "лайк" всему происходящему
|
|
|
|
-
а получилось как всегда :3
-
Я не Станиславский, конечно. Но в это, вот - верю
-
Событий поворот)
|
-
Просто - лучший
-
И правда.
|
|
|
|
Звезда: δ (Дельта) Треугольника Другие обозначения: Глизе 92, HD13974 Планета: LV635 «Хоссин» Дата открытия: 2032 Принадлежность: Японская ЭКА / ЭКА Корпорации Вейланд-Ютани Расстояние до земли: 35,3 св. лет (10,8 парсек) Орбитальные характеристикиБольшая полуось орбиты: 1,2 астрономических единицы Эксцентриситет орбиты: 0,015 Синдерический период: 576,94 земных дня (1,58 земных года) Спутники: 2 (Фарах и Хаким) Физические характеристикиРадиус: 7627 км (1,19 рад. Земли) Масса: 8,784х10^24 кг (1,48 м. Земли) Среднее ускорение свободного падения: 10,08 м\с (1,02 G) Период вращения: 26 часов 4 минуты 36 секунд. Первая космическая скорость: 8,76 км/сек Вторая космическая скорость: 12,4 км/сек КлиматАтмосфера: землеподобная (O2: 20,9%, N2: 78%, Аргон, CO2 и др.: ок. 1,1% , ср. давление: 101,3 кПа) Соотношение суши и воды: 62,2 % вода, 37,8 % суша. ТемпературыНижний и верхний рекорды (после терраформинга): -62,7°С и +54,4°С сответсвенно Средние годовые: Полярные области - от -53° С (зимой) до -21° (летом) Умеренные - от +1° С (зимой) до +17° С (летом) Тропические и экваториальные - от +12° (зимой) до +36° (летом) ЗВЁЗДА И СИСТЕМА Дельта Треугольника (δ Треугольника, лат. Delta Trianguli) — спектральная двойная звезда, которая находится в созвездии Треугольника на расстоянии около 35 световых лет (11 парсек) от Земли. Дельта Треугольника состоит из двух звёзд, вращающихся вокруг общего центра масс на расстоянии около 0,11 астрономических единиц (16,5 млн. км) друг от друга. Полный оборот по круговой орбите занимает у них 10,02 суток. Дельта Треугольника А принадлежит к классу жёлто-оранжевых карликов главной последовательности. Эта звезда имеет массу и диаметр 109% и 98% солнечных соответственно, светимость – 1,12 солнечных. Не смотря на размер - этот компонент является более лёгким и молодым в системе. Дельта Треугольника В представляет собой более мелкую и холодную звезду - это оранжевый карлик спектрального класса K4V со светимостью 0,148 Солнечной и радиусом в 70% Солнечного, возраст которого достигает почти 9 миллиардов лет. Планетарная система была открыта в 30ых годах ХХI века, при помощи космического телескопа ATLAST – сперва было подтверждено наличие в системе газового гиганта размером в 1,5 раза больше Юпитера, и трёх нептуноподобных планет - а затем и собственно LV635. ОТКРЫТИЕ С началом первых полётов т.н. «тахионных двигателей» в 2069 многие государства и частные компании быстрыми темпами сооружают беспилотные или пилотируемые звездолёты для исследования дальнего космоса. Не исключением была и Япония. В 2074 году японское правительство финансирует производство первой серии межзвёздных автоматических исследовательских станций проекта «Кабуя», однако, из-за финансового кризиса и сокращений бюджета, японское космического агентство смогло произвести всего три машины за два года. Не смотря жёсткие ограничения во времени и финансировании, серия АМС «Кабуя» была достаточно продвинутой и эффективной. Три зонда – «Хикари», «Юме» и «Тамая» были отправлены в направлении, соответственно, Бетельгейзе (альфа Ориона), Дельта Треугольника и Эты Стрельца. Первые образцы тахионных двигателей отличались низким КПД, и путь в 35 световых лет занял у «Юме» чуть больше двух лет. Прибыв в систему в 2078 году и проведя сканирование системы, ИИ «Юме» выбрал вторую планету системы наиболее перспективной для исследования. Тщательно исследовав её за несколько месяцев, посадив на ней спускаемый аппарат и выведя на орбиту несколько спутников, которые провели точное картографирование с орбиты и первичную разведку минеральных ресурсов, станция вернулась на Землю с данными в середине 2081ого. Планете было дано название Юме II. Японские исследователи были в восторге от полученных данных – на планете присутствовала богатая биосфера, большие океаны, кислородосодержащая атмосфера. И хотя, конечно, первенство в открытие внеземной жизни международным экипажем уже принадлежало системе Эпсилон Эридана, новость об обитаемой планете в системы Дельты Треугольника тоже стала сенсацией. Что касается экономической привлекательности, и потенциала колонизации – то даже первичные данные показывали огромное содержание самых разных минеральных ресурсов. К середине 80ых годов стало ясно, что LV635 - наиболее пригодная для колонизации планета из всех обследованных японскими зондами первой волны экспансии. КОЛОНИЗАЦИЯ Первые 250 колонистов корпорации Ютани Индастриз прибыли на планету в 2085 году, и основали колонию «Новая Тиба» в горах на востоке планеты. Это были в основном служащие этой компании – строители, геологоразведчики, ксенобиологи, и так далее. Первичная атмосфера Хоссина несколько отличалась от земной, и содержала значительно больше углекислого газа, чем допустимо для дыхания человека – поэтому дышать ею можно было только используя специальные защитные средства. Однако, специалисты Ютани Индастриз, совместно с партнёрами из корпорации Вейланд Индастриз и учёными разных стран начали вести исследования по возможному решению проблемы имеющимися технологиями. Занявшие почти 20 лет, тщательные исследования животного и растительного мира планеты, в совокупности с лабораторными испытаниями, показали, что откорректировать состав атмосферы без особого вреда для экосистемы – можно. Поэтому, уже в 2102, объединённая корпорация Вейланд-Ютани установила на планете атмосферный процессор, и в феврале 2104 года он начал свою работу по обогащению атмосферы кислородом. Конечно, многие были против человеческого вмешательства в девственную и не тронутую цивилизацией планетарную экосистему – однако на фоне общемирового Великого Корпоративного Кризиса возмущений защитников природы никто особо и не заметил. Через 15 лет работы состав воздуха стал практически таким же, как и на Земле. Дыхание стало возможным без всяких защитных средств. Конечно, часть экосистемы (в особенности некоторые растения) изменения состава СО2 не перенесли и начали вымирать, однако как раз для этого случая Вейланд-Ютани начала компенсировать вымирающие организмы специальными генно-модифицированными земными, или завезёнными с других планет. В целом, Ютани Индастриз (а в последствии и новообразованная Вейланд-Ютани) очень серьёзно подошла к процессу терраформинга, поскольку LV635 оказалась, по сути, единственной жизнепригодной планетой с богатыми ресурсами, открытой японцами. Несмотря на продолжающийся кризис, японское правительство вкладывало огромные деньги в этот проект, колоссальные средства были потрачены на создание генномодифицированных образцов растений и водорослей, отличающихся быстротой роста и плодовитостью для успешного замещения экологических ниш. Дальнейшее увеличение штата учёных и инженеров-терраформистов, а также начало разработки местных минеральных ресурсов и сооружения нескольких поселений, быстро население колонии. В 2095 году население колонии составляло уже 20 тысяч человек. В 2101 – уже 150. БЕЖЕНЦЫ В 2101 на фоне общемирового Великого Корпоративного Кризиса, из-за спорных территорий между Индией и Пакистаном разгорается война. После нескольких месяцев боевых действий, Пакистан применяет ядерное оружие, и Индия отвечает тем же. Индийская система ПРО помогла избежать значительного урона для страны, чего, правда, нельзя сказать о Пакистане – важнейшие города, крупнейшие электростанции и узлы коммуникации быстро уничтожаются, и страна обращается в хаос. Несколько миллионов человек гибнут сразу, и от последствий лучевой болезни. Лишённый управления и терзаемый изнутри и снаружи, Пакистан начинает буквально распадаться на части – чем незамедлительно пользуется Индия и Китай, начиная вооружённую интервенцию. Десятки миллионов беженцев устремляются прочь из страны. С окончанием Кризиса и образованием ICC, новообразованная организация первым делом принялась наводить порядок на Земле. Одним из первых вопросов для урегулирования была обозначена ситуация с пакистанскими беженцами. Японское правительство выразило готовность принять столько беженцев на своих внесолнечных колониях сколько потребуется, если ICC частично покроет расходы на транспортировку. На совещании кабинета министров и представителей совета директоров Вейланд-Ютани было принято решение, что колония LV635 отлично подходит для этой цели. Правительство и Корпорация видели в потоке беженцев целую орду дешёвой и не требовательной к условиям труда рабочей силы, так необходимой для освоения ресурсов планеты. Ведь колонии нужны были шахтёры, строители, заводские рабочие, иными словами – «руки», а не «мозги» в лице учёных или офисных служащих, в то время как в Японии было не так уж много рабочих, готовых отказаться от уютной родины и социальных программ в пользу дикой и необустроенной колонии. Китай и Индия были не слишком рады оттоку населения, поскольку аннексированная территория Пакистана становилась практически безлюдной – но открыто противиться решению ICC их правительства не стали. В итоге, десятки тысяч пакистанских беженцев на бортах огромных транспортников устремились к LV635, а на самой колонии началось скорейшее сооружение населённых пунктов на богатом ресурсами Юге планеты. Крупнейшим из них, впоследствии, стал город Ашхен, неофициальная столица Юга. Корпорация начала активную рекламную компанию, и впоследствии выделила огромные деньги на организацию переселения – в сумме с покрытием части расходов от ICC, перелёт обходился семьям беженцев в копеечку. Поток беженцев, в итоге, не только не прекращался – но и увеличивался год от года. Сами беженцы стали в шутку называть планету «Хойсин», или чуть позже - «Хоссин», в честь китайского соуса, и вскоре это название прочно укрепилось в их среде. К беженцам из Пакистана, вскоре, присоединились и беженцы из некоторых других стран средней Азии и Африки, также пострадавшие в ходе конфликтов во время Великого Корпоративного Кризиса. НЕРАВЕНСТВО Поначалу ничто, как говорится, не предвещало беды. Первые беженцы начала 2110-ых были несказанно рады открывшемуся им миру, полному неограниченных возможностей. Взамен поражённой радиацией, разрушенной войной и оккупированной Индией и Китаем родины они получали новую, цветущую планету с идеально девственно-чистой природой и буквально золотыми недрами. В скорейшее время возведённого жилья пока хватило на всех, а Корпорация Вейланд-Ютани, само собой, позаботилась и об инфраструктуре, и о рабочих местах - в кратчайшие сроки были проложены сотни километров дорог, открыто бесчисленное множество шахт, карьеров и рудников; заводов и фабрик; космопортов; а также самых разных фермерских хозяйств. Японское правительство не пожалело денег на разворачивание в городах беженцев медицинских учреждений, полицейских и пожарных участков, школ, отделений местных колониальных банков, развернуло телерадиовещание и различные системы коммуникаций. Активная рекламная политика на Земле тоже несла свои плоды. Буквально за десять лет беженцев-переселенцев становится уже почти 25% от всего населения планеты. Новые жители LV635 быстро начали работать на производственных объектах и в сфере обслуживания, и получать за это деньги – пускай и меньше, чем работники на аналогичных должностях на исконно-японском Севере планеты – но зачастую гораздо больше, чем им доводилось видеть дома. Спрос на продукцию с Хоссина резко растёт. Многие компании, раньше отказывающиеся от поставок своих товаров на Хоссин, пересматривают свои решения и начинают реализацию своих товаров на местном колониальном рынке, предвидя огромные прибыли. В течении двух десятилетий планета превращается из захудалой бесперспективной колонии в важнейший торговый узел, жемчужину всего рукава колонизации и одним из самых привлекательных миров Дальних Рубежей. Доходы Корпорации растут взрывообразно вместе с наслением планеты, достигающим почти 10 млн. человек к 2130 году. Однако, в погоне за прибылью, руководство Корпорации очевидно просчиталось с масштабом. Беженцы продолжали поступать на Юг планеты. Корпорации становилось всё труднее и труднее выплачивать пособия и заработные платы в несколько раз увеличившемуся количеству работников. В пору было бы остановится, но такой возможности уже не оставалось. Мало кто хотел и мог принимать этих беженцев, а правительство Японии, уже связанное обязательствами, не могло остановить процесс. Под влиянием нескольких экономических кризисов в середине XXII столетия, постепенно темп появления новых рабочих мест сократился, что в условиях увеличивающегося темпа прироста населения приводит к росту безработицы. Цены на потребительские товары растут. Север планеты, впрочем, этого не почувствовал – благодаря достаточно сдержанному, полномасштабному развитию он уже был практически полностью самодостаточен, обеспечивая себя и сырьём, и продукцией (и естественно отправляя много чего и на Юг планеты, и на экспорт), и даже квалифицированными специалистами. В то же время на Юге планеты все немногочисленные производства, которые только были, не выдерживают конкуренции с фирмами Севера, и постепенно разоряются. Практически отсутствуют колледжи и школы подготовки специалистов, а большая часть всех доходов – минеральные сырьё - идёт на экспорт в другие колонии. Экономика, построенная на экспорте и зависимости от внешнего спроса, изменчивых рыночных тенденций и постоянных кризисов - оказалась крайне нестабильна. В начале 60ых, на фоне уменьшения заработных плат, увеличения цен, сокращений и роста уровня безработицы, на Юге планеты стали с лёгкой завистью поглядывать на исконно-японский Север, где обо всех этих проблемах знать не знали. Многомилионное население обоих регионов планеты, тем временем, уже практически сравнялось и достигало по 20-22 млн человек, поэтому разница в уровне жизни стала провялятся очень заметно. Расслоение по территориальному, этническому и экономическому признаку начало медленно, но верно накалять обстановку на планете. Совершенно разные культуры, разные языки и религии, разные политические взгляды населения – ничто из этого тоже не способствовало взаимопониманиию. К середине 2160ых беженцев становится даже больше, чем «коренного» населения, и рабочих мест начинает просто катастрофически не хватать. Корпорация предпринимает все меры для обеспечения занятости, открывая сотни новых объектов - однако, начало варварской добычи полезных ископаемых существенно портит планетарную экосистему. Во многих регионах Юга начинается голод, эпидемии. Как на дрожжах растёт уровень преступности и коррумпированности местной колониальной администрации. Ситуация всё больше напоминает пороховую бочку. Несколько облегчило ситуацию, конечно, то, что народы Юга и Севера проживали далеко друг от друга, поэтому обошлось без погромов и этнических чисток. Однако ненависть народных масс южан выплёскивается на колониальные банки, офисы Вейланд-Ютани и других компаний, государственные учреждения. В середине 70ых по всей планете проходят манифестации разного толка, часто переходящие в массовые беспорядки - местная полиция с трудом сдерживает народный гнев. Кроме того, не смотря на удалённость двух регионов планеты друг от друга, между ними было транспортное сообщение – и терроризм в доселе спокойных японских городах на Севере стал уносить десятки, иногда даже сотни жизней. Вчерашние беженцы, «гости», в открытую стали просить лучшей жизни и справедливости в колониальной администрации, руководства Вейланд-Ютани и правительства Японии. Именно в это время, на некогда спокойную и мирную планету вводится контингент Сил Самообороны Японии, Вейланд-Ютани тоже не остаётся в стороне и прибегает к помощи многих ЧВК для защиты своих коммерческих и индустриальных объектов на Юге. Офисные здания в городах южан становятся похожи на крепости – огороженные стенами и колючей проволокой, мешками с песком и вышками по периметру. Естественно, всё это привлекает внимание мирового сообщества, совсем не к радости Японии и Вейланд-Ютани ситуация с беженцами широко освещается в СМИ. Чувствуя серьёзность обстановки, ICC берёт ситуацию под свой контроль и назначает комиссию по урегулированию обстановки. Вейланд-Ютани начинает переговоры с партнёрами по продаже части производств на планете, чтобы избавиться от ненужного балласта и уменьшить зависимость населения от совсем не резинового кошелька Корпорации. Кроме того, ряд компаний оказался заинтересован в разработке и других небесных тел в системе Дельты Треугольника – для этого предполагалось открыть на Хоссине несколько частных колледжей и школ подготовки специалистов космической промышленности, а также построить несколько орбитальных станций. В перспективе это смогло бы существенно поднять благосостояние Юга планеты и дать экономике «второй толчок» к развитию. Казалось, что вот-вот всё наладится, и все объединенные планетой народы заживут спокойно. Однако, совершенно неожиданно вмешался внешний фактор… ВОЙНА В феврале 2182 года войска Союза Прогрессивных Народов внезапно и без объявления войны вторгаются в космическое пространство ICC вдоль всего направления условной границы. Войска СПН оказываются в десятках совершенно не готовых к нападению европейских и американских колониях. Объединённые силы Объединенных Америк и Европейского Союза, чьи планеты в основном и попали под удар, оказываются не способны дать отпор вторжению и отступают по всему направлению образовавшегося фронта. Более тысячи погибших за первую неделю войны. Первый оперативный флот АКС Франции полностью уничтожен в битве на орбите Шато 709. Почти десяток колоний отдан Союзу за просто так. Официально СПН вступил в освободительный поход, дабы помочь угнетённым народам колоний избавиться от ига империалистов с прогнившей Земли. С точки зрения Союза, колонизация космоса зашла в тупик – все ресурсы варварски делятся между крупнейшими развитыми странами по принципу «кто сильнее – тот и хозяин», а интересы стран третьего мира и самих колонистов даже не рассматриваются как таковые. По слухам штаб СПН поставил перед войсками цель, в перспективе, выйти на орбиту Земли и подвергнуть её массированной ядерной бомбардировке. Якобы, раз и навсегда покончить с продажной ICC. Не смотря на предупреждения от разведки о готовящейся атаке на Хоссин, японский премьер-министр был категорически против вступления в войну, и отрицал возможность агрессии со стороны СПН, ссылаясь на Девятую Статью конституции – дескать Союз не будет распылять силы на войну с теми, кто даже в войну на стороне ICC вступить не может. Однако в середине марта 2182 года соединения ВКС СПН вошли в систему Хоссина, и уже 19го числа были на орбите планеты. Без потерь уничтожив крохотную орбитальную группировку Сил Самообороны, они приступают к высадке наземных сил, и на планете высаживаются передовые части КДВ СПН. Контроль над восточными и южными областями планеты исчезает практически сразу и полностью – тамошнее население встречает СПН как войнов-освободителей, с распростёртыми объятиями. Японский север планеты, впрочем, оборонялся какое-то время. Однако небольшой гарнизон Сил Самообороны был не в состоянии оказывать оборону превосходящему как численно, так и в оснащении и выучке противнику. Буквально к концу марта войска СПН с боями продвинулись до Гор Мацухито, бои гремели уже в сотне километров от Нью-Тибы, столицы колонии. Лишь благодаря таланту командующего планетарным гарнизоном, генерала Хидео Кавадзаки, и наличию у японцев новейших экзоскелетов Тип 44А «Араси», «блицкриг» КДВ был остановлен, пока первые подкрепления с Сил Самообороны не подоспели с соседних колоний. Население встретило войну достойно – местная промышленность быстро встала на военные рельсы, сотни людей записываются в народное ополчение, в тылу у противника организовываются многочисленные партизанские отряды. Прежний премьер-министр Японии, узнав о положении дел на колонии, подаёт в отставку. На досрочном голосовании парламент избирает премьером Фукумото Аяну, заместительницу председателя Либерально-Демократической Партии Японии. Однако, её приход к власти, в условиях когда позиции ЛДПЯ в парламенте несколько ослаблены, ознаменовался большими трудностями. К тому же, совсем не как рассчитывали многие парламентарии, Аяна оказалась на редкость волевым человеком, выступающим за скорейшую отправку войск на Хоссин и вступление Японии в войну на стороне союзников. Однако продвижение законопроекта, по которому Страна Восходящего Солнца смогла бы вступить в войну не нарушая своей Девятой Статьи замедляется и откладывается, по самым разным причинам. К тому же, существенная часть парламента ушла в жёсткую оппозицию правящей партии, и всячески препятствует принятию законопроекта, опираясь на неоднозначный юридический статус планеты и разночтения в Девятой Статье. Доходит вплоть до подачи исков в конституционный суд. Впрочем, ходят слухи, что оппозицию лоббируют многие крупные конкуренты Вейланд-Ютани, рассчитывающие таким образом лишить Вейланд-Ютани одной из крупнейших колоний и существенной части дохода. Но на данный момент эти слухи безосновательны. Иными словами, отправка собственных войск для защиты колонии от русских – откладывается. В то время как солдаты на Хоссине нужны как можно скорее. АМЕРИКАНЦЫ В соответствии с договорённостями о защите между ОА и Японией, в июле 2182 внушительный контингент Армии и USASF был отправлен на Хоссин для защиты колонии от агрессора и восстановления конституционного порядка. Уже в конце июля оперативный флот США прибывает в систему и в течении нескольких суток разгоняет флот Союза над орбитой планеты, вынудив остатки флота отступить в дальние уголки системы и затаиться там. Армия немедленно приступает к наземной операции, и совместно с остатками местного гарнизона начинает освобождение севера планеты от оккупации, вступая в столкновения не только СПН, но и с местными сопротивленцами-южанами, объединёнными ХНС - Хоссинским Национальным Собранием. Освободив Север, американцы двигаются на Юг, но вязнут в полных партизан, тропических джунглях центральных областей главного материка планеты. Война принимает затяжной характер. На данный момент, диспозиция сил примерно такова. С одной стороны, на планете находится примерно 90 тысяч военнослужащих ОА, около 15 тысяч военнослужащих Сил Самообороны Японии и местной колониальной милиции. При этом, орбита планеты контролируется флотом США, делая проведение противником полномасштабных десантных операций практически невозможным. С другой стороны - до 35 тысяч военнослужащих Космическо-Десантных Войск СПН, и 500-750 тысяч боевиков ХНС. Флот СПН изредка проводит разные операции в недоступных для флота ОА областях, успевая провести точечные бомбардировки или сбросить подкрепления и припасы до прихода боевых кораблей. Однако в последнее время это происходит всё реже и реже, что говорит о его истощении. ВОСТОК - ДЕЛО ТОНКОЕ Правительство Объединённых Америк, не смотря на долговые обязательства, не особо заинтересовано в помощи японцам с обороной Хоссина 635 – война с СПН идёт во многих других звёздных системах, и каждый боевой корабль на счету. Большая часть американского флота покинула систему после победы над флотом Союза, направившись в другие горячие точки и оставив относительно небольшой гарнизон на орбите. Американская группировка в системе изначально была рассчитана на то, что Япония всё-таки созреет в скором времени на отправку собственных сил. Наземных войск тоже оказалось недостаточно. ICC и правительство Объединенных Америк, памятуя о том что Япония практически не воевала последние лет двести, давят на её правительство, чтобы Страна Восходящего Солнца наконец полноценно вступила в войну и выделила собственные силы для обороны Хоссина 635, а также в ряд других миров для помощи Китаю, ЕС и ОА. Ресурсов Сил Самообороны, в принципе, вполне хватит для боевых действий на нескольких подобных мирах – однако не смотря на ожесточённые дебаты в парламенте и мнение большинства населения, выступающего за поддержку союзников и вступление в войну, соответствующий законопроект так и не был принят. Продвижение СПН вблизи японского «рукава колонизации» было остановлено у Георгии 525 и Луизианы 407, но существует определённый риск того, что положение может измениться с подходом вражеских подкреплений, и Хоссин вновь встанет под удар. И на этот раз всё будет очень плохо. Осознавая всё это, премьер-министр Фукумото Аяна прибыла в августе 2183 года в Вашингтон, чтобы попросить у Америки более серьёзной помощи, пока она не уладит ситуацию внутри страны. Она и президент Джеральд Комптон обсудили план сотрудничества двух стран на секретном совещании, на котором присутствовали только она, сам президент, и несколько лиц из министерства обороны и ЦРУ. Никто не знает, о чём именно говорили Аяна и Комптон, однако уже на следующий день президент даёт указ министру обороны о подготовке контингента USCMC для отправки на Хоссин. Дерзкая операция по высадке назначена на середину января 2184 года. Одиннадцать тысяч морпехов на более чем пятидесяти различных космических кораблях должны войти в систему, и под прикрытием луны, максимально приблизиться к планете и высадиться на поверхности, молниеносно атаковав по всему направлению фронтов. В теории, как рассчитывает Генштаб, силами Корпуса освободить планету и вернуть мятежный Юг его правообладателям реально за трое местных суток. Операция получила кодовое название «Phoenix Dawn», или «Восход Феникса»
-
вообще, за проработку качественную. но можно было хотя бы и за пикчи, да.
-
Вот это и называется - подробный инфораздел.
|
|
|
-
прям здорово, доо.
-
Ататат, и пост хорош, и саундтрек к нему и, хм, предоставляемые возможности.:3
|
|
|
|
|
Паша:Со вторыми силками пришлось повозиться, в основном из-за судорог сестры. Всякий раз, когда ты уже был готов порвать проклятый узел, на лице Маши появлялась маска мученицы. Было не понятно, бредит ли она или страдает от твоей попытки её освободить. И вот ты по ошибке начинаешь винить себя за неуклюжесть - бросаешь колючие верёвки и принимаешься приголубливать близняшку. Затем ещё один подход и снова неверно понятый жест. Опять думаешь, что нежные руки тросом сдавил. Вновь промедление. Только с третьей попытки затрещали канаты, разорвавшись в двух местах. Сдюжил. Мышцы теперь горят и чувство, будто в бугорках твоих, кожей обтянутых, натянулась рельефная струна. Новый участок рук окатило болью. На этот раз, на твоих ладошках заныли сорванные мозоли. По жёлтой корочке и засохшей крошащейся крови ты понимаешь, что заработал эти болячки намного раньше. Ещё до того как очнулся. Тлеет оголённая плоть на ветру, но без внимания к себе боль стихает. Наконец-то живым себя чувствуешь, согретым. Сестру на руки аккуратно поднял. Лёгонькая, миниатюрная и как дитя - такая же беззащитная. Рукой нарывающею шишку затушил, так оно лучше. Теперь осмотреться и в путь! Звериная тропа тянется от самого клёна, того, что весь в символах резных исписан, до утопающего в облаке дыма зелёного огонька. Редкие проблески чёрной земли видны на лиственном ковре - в них отпечатки звериных лап. Эти принадлежат когтистому хищнику, может собака, а может лисица. Чуть дальше следы парнокопытного, из-за размера можно принять за лосиные. Даже хоровод птичьих следов подметил. Со стороны зелёного пятна доносятся ароматы земляники, и воздух там плотный, влагой насыщенный (как бывает перед тёплым дождём). Помнишь. На западе серебриться овальный проём, откуда звучит едва уловимая музыка. Мелодия искаженна, а значит устройство с которого она воспроизводится имеет слабые динамики. Скорее всего это планшет. Очень важное устройство. Важнее, чем телефон и любой карманный компьютер. Знаешь это. Хорошо пружинят басы и слышно барабанную партию, а вот вокал как-то странно фонит. Песня никак не смолкает, и к горлу подкатывает горечь. В груди словно пузырь надулся. ( ссылка). Поперёк жёлтого прямоугольника нарисовалась какая-то красная нить, а больше ни звука, ни ветерка с его стороны. Маша; Общее: Откинула канат прочь, как только Паша его на два поделил. Остатки верёвки за предел видимости вылетели, ужалив напоследок уже истерзанное запястье. Свежий красный порез поверх уже заживающих бороздок. В точь-в-точь как у брата - увечья и те его. Также щиплет ранки на ветру. А вот пляска в теле наконец удалилась, забрав с собой большую часть тепла. Тут же мальчишка подхватил тебя на руки. Спокойно так стало. Тонешь в надёжных руках, согревая их оставшимся теплом. Сама покоя не находишь. Как маятник, между сном и борьбой мечешься. Состояние такое, что врагу не пожелаешь. Но всё же не засыпаешь, и в агонии не корчишься. Успокоилась кажется. Вдалеке что-то громко клацнуло. Голубой полумесяц, словно тучкой снизу подпёртый, блеснул на свету и сдвинулся в вашу сторону. Видимо кто-то спустился с возвышенности вдалеке, унося с собой кусок того, что раньше казалось луной (плохое предчувствие). Стал различим топот ног, спешащих к вам со всей округи. Свыше десятка тусклых отблесков устремились в вашу сторону, минуя чёрные силуэты деревьев. Скрежещущий оглушительный звон рядом с вами! Из-за дерева, с того самого места, где минутой раньше таился незнакомец, со свистом вылетает лезвие косы. Невидимый жнец замер под прикрытием тумана. Неподалёку от дерева, ближе к жёлтому огню. Серебро - прямо, золото - справа, изумруд - слева.
-
+
-
Свыше десятка тусклых отблесков устремились в вашу сторону, минуя чёрные силуэты деревьев. Скрежещущий оглушительный звон рядом с вами!
|
|
-
Хороший из меня фотограф, чо )
-
На редкость удачное фото, замечательно получились! xDDDD
-
Някавайня!
-
Отличный снимок!
-
Классно, Тор. Ващпе :)
-
Слоу-плюс.
Душа.
-
Фото!
-
\_O_/
-
Добро!
-
Посмотрел фото. Мое эстетическое естество в шоке, но я умилен до не могу)))
-
-
Не фото, произведение искусства)
|
|
|
Всем.Машина укрыта сетью и ветками и брошена на произвол судьбы - или на удачу. Если не упадет в ту сторону ленивый взгляд скучающего патрульного, если одному из вохровцев не приспичит отлить в тот самый куст, если, если... Всякое бывало - и наткнуться на засаду у самого выхода тоже можно. Но думать об этом положено сталкеру, а остальным... Остальным можно вытаращить глаза и впитывать ощущения. Хорхой выводит всех чиненому-перечиненому забору. Почему-то именно этот участок без конца выламывают, причем независимо от того, сколько тонн железобетона туда вкатали. Махнув рукой на прочность, власти стали клепать в этом месте жестяное ограждение, выкрашенное в ядовито-зелёный цвет с серыми заплатами. Искомая дыра обнаружилась на положенном месте, слегка замаскированная раскидистым деревом - видимо, свежая. Выломанная изнутри. По одному вы входите в Зону - кто пригибается, кто втягивает голову в плечи, кто с настороженностью. Вы почувствовали эту грань без всяких заборов. Обычная картина заброшенного района почему-то выглядит неправильной. Звенящая тишина вибрирует в воздухе, вы ныряете в неё, будто в омут. И вы понимаете. Она ждет вас. Она ждет каждого. ТЕБЯ. Снегов. Она ждёт тебя, хищно заглядывая прямо в душу. Она смотрит тысячью голодных глаз из окон домишек, ютящихся слева. Она - Зона. Залитый полуденным солнцем унылый осенний пейзаж вдруг вспыхивает буйством красок - бьющее в глаза золото листвы, ядовитая зелень забора, пронзительная серость земли под ногами. Ты идешь первым - и от того ещё более жутко. Ты - за что? почему ты? - первым берёшь на себя это. Мороз продирает по спине. А она смотрит. Выискивает, щупает. Сковывает мышцы страхом, опутывает сознание. И эта мертвенная тишина... Мироненко.Она ждёт тебя. Ждёт, ощетинившись дулами пистолетов. Усмехаясь и сплевывая сквозь зубы, прячет свою мощь под показной тишиной. Покой и пустота этого места ничего не значит. Нет, наоборот. Оно значит очень многое - ты кожей чуешь опасность. Ты знаешь, как это бывет - косой взгляд, вскользь брошенное слово, нечаянный жест. Ты знаешь, ты чувствуешь - тут беда. Тут пахнет кровью, потоками, реками, океанами пролитой крови. Ты можешь влить сюда и свой тоненький ручеек - напоить это ненасытную утробу. Ты насторожен, ты готов. Сайфер.Она ждёт тебя. Встречает своей неправильностью, неумело пытаясь скрыть свою чужеродную суть Но твой искушённый взгляд сразу видит чуждость этого места, цепляясь за мелкие детали. Вот дерево склоняет ветви не в такт дуновениям ветра. Вот облако, которого минуту назад не было, закрыло солнце. А тень от идущего впереди падает не под тем углом - чуть-чуть, самую малость, но твой глаз это подмечает. А ещё ты чувствуешь, что здесь тебя ждут. И не определишь сразу - с дурными или приятными вестями. А может и без вестей - просто так, отстраненно и равнодушно. Ты сдержан и холоден - лишь отснятые кадры мелькают в твоей памяти. Как их можно подать? Доступно, ярко, пронзительно. Как там было? Щёлк. Щёлк. Щёлк. Щёлк. А ещё ты смотришь - налево, по всем правилам движения в колонне по одному. Первый - прямо, второй - направо, третий - налево. Правда вовсе не факт, что те, первые двое, вообще куда-то смотрят. Хорхой.Она ждёт тебя. Снова, как каждый раз. Она всегда тебя ждёт - и ты ждёшь этого тоже. Острое чувство встречи привычно кольнуло. Робость и радость, и настороженность. Каждый раз одно и то же, и каждый раз по-разному. Иногда она встречает тебя, как старый друг, похлопывая приветственно по плечу. Иногда - как обиженная женщина. А то - как девчушка, радующаяся новой кукле. Сейчас она тебя просто ждёт - спокойно, уверенно, без угроз и восторгов. Она окутывает тебя собой, проникает, заглядывает. Не мешает тебе думать, смотреть, нет. Не мешает тебе следить за каждым шагом новичков, что напросились к тебе сегодня. Новички - это и хорошо, и плохо. Хорошо - потому что деньги, они никогда не бывают лишними. Потому ещё, что в Зоне с кем-то всегда легче, чем одному - чисто психологически. Хотя и труднее, с другой стороны, особенно с чужаками. Чего от них ждать - пойди догадайся. Какой фортель может выкинуть, например, вот этот Серый? А ещё плохо, что они непуганные. Вот этот Белый особенно, такой небитый жизнью, может удариться в панику и сорвать всё. Ведь оно как тут, в Зоне - всё зависит от всех, нельзя себя отделить от группы, что бы ты там себе не думал. Одна ложка дёгтя - и всем придется туго. Легкое нетерпение тебя подгоняет, но ты не спешишь, тормозишь себя. Сначала надо оглядеться. Вслушаться. Ты знаешь, что сейчас услышишь. Ты готов. И вот оно. Собака.Ты слышишь...
|
|
-
Хотел возмутиться, спросить "А чего это я" или что-то в этом роде. А потом взглянул на сталкера и передумал как-то.
Зря не возмутился =)
-
Послали - иди. А сталкер молодец, доо. Мясорубку штоле учуял по курсу? )
-
Хотел возмутиться, спросить "А чего это я" или что-то в этом роде. А потом взглянул на сталкера и передумал как-то.
^__^
|
|
Папай
Поднявшись, обшаривать помещение стал. Шкафчики, десятка два их. На каждом - табличка с, видимо, условным обозначением владельца - встретились "Hawk", "Sync", "Gringo", и многие другие. Не закрыты, а некоторые и вовсе распахнуты. Почти в каждом есть что-то по мелочи - например, у "Bailout" в шкапике оказалась голографическая блондинка полуодетая на заднюю стенку налеплена. А у "Moon" таким же манером - корейский, вроде, красно-синий кружок, и ниже подпись "아리랑". Но существенного ничего не находилось - будто вынесли. Пока шкафчик "Popeye" не осмотрел. Пачка сигарет с какими-то замороченными иероглифами вместо логотипа. Зажигалка металлическая, старомодного вида. Фонарик Г-образный тут же. И стоит, прислонившись к стенке ячейки, сиротливо темнеющая хреновина. Массивный и несколько толстый ствол, приклад из пластика "под дерево". Пояс-бандольер с радостно краснеющими пузатыми бочонками патронов рядышком спящей змеей лежит. И слово какое знакомое на дверце. Глянул на свой "наряд" повнимательнее - рядом со шкафчиками побольше от скудного освещения достается. А на нем и выведено, в правой части, строго чернеющими буквами - POPEYE.
POPEYE
Ну точно, вот же и "Шихуан" в мягкой пачке, и зажигалка кислородная, и верная двустволочка. Как долбанет - только держись. Жаль, перезаряжать надо после каждого в буквальном смысле сногсшибательного выстрела, но это все херня рядом с уймой достоинств. С такой ходил неподражаемый Стив Дженкинс в блокбастере "Один в адской заднице". И еще - в универсальных игровых автоматах часто встречается "Большая охота Саржа", где энергичного вида дядя сбивает летающих на воздушных шарах медведей именно из такой хреновины. Само же по себе это оружие много критиковалось за малую тактическую гибкость. Но так же и заслуживало похвалу - за обеспечение надежного поражения целей, использующих современные средства индивидуальной защиты, прогресс в области которых и не думал останавливаться, а только набирал обороты. Плюс, простота конструкции, использования, и высокая надежность. По сути, охотничья двустволка нового поколения. Предназначается для боя в помещении. Название твоей - "Maul-TX". Прототип ("Maul") был разработан и сконструирован целых 23 стандартных года назад специалистами компании "Big Bang Theorem", мысли которых принадлежит и сама концепция этого оружия, а ныне же этот крепкий привет из прошлого производится преимущественно небольшими предприятиями по лицензии, малыми партиями, в виде модификаций исходного дробовика. На лицензиях ранее малоизвестная компания-разработчик подняла очень неплохие деньги (больше, чем за все свои предыдущие, не заслужившие такого внимания разработки, вместе взятые), и продолжает радовать любителей нестандартных решений проблемы превосходства в огневой мощи своим новинками. Твой вариант обладает тактической рукояткой, позволяющей лучше справляться с мощной отдачей, и облегчающей наведение на цель в условиях тесного помещения, и укороченными, по сравнению с оригиналом, стволами. Сам, помнится, выбрал такую хреновину себе. Только откуда это все помнится - черт знает.
ZINGER
Присел, за бритоголовым понаблюдал. Тот, поначалу безрезультатно оглядывая шкафчики, в итоге нашел угрожающего вида явно огнестрельную хреновину, патроны. И сигареты с зажигалкой. Под ложечкой сразу привычно засосало, только их углядел.
-
По сути, охотничья двустволка нового поколения.
|
|
|
|
|
|
Клочок земли - не сухой даже, так, проливаемый дождем скорее - все, что у них было. Там, конечно, не так плохо, как на открытом месте, но все равно это мало что даст.
Сколько еще будет идти дождь? И можно ли будет после него пройти по болоту?
Мышцы скрутила судорога, а разум стал вязким, будто размок и сейчас застывал, как желе. Скоро можно будет есть.
Но кое-что в мозгах еще шевелилось, как вконец вымотанная лошадь, которую безжалостный наездник - воля - продолжает подстегивать и подгонять.
Запоздало, но тускло вспыхнула мысль - надо было собрать мха, трутня и щепок для растопки, пока дождь еще не начался, и запрятать на самое дно сумки. Теперь подобранный вчера пирит был, в общем-то, бесполезен. Хотя...
Плащ, в который киммериец закатал лишние сапоги и часть одежды, конечно, промок, но одежда, засунутая в сапоги, могла еще оставаться сухой. По крайней мере, сапоги наверняка сухие. А колчан - он ведь был рассчитан на три десятка стрел, а сейчас там больше четырех, стрелы сидят очень плотно. Может, их древки ближе к наконечнику остались сухими? Ради того, чтобы развести костер и обсушиться, киммериец был готов разломать хоть все стрелы.
Оставив вещи под стволом, он снова шагнул в дождь. Подошел к Махаон, опустился рядом, положил руку на плечо, пытаясь определить, насколько сильно она закоченела. Ее кожа была еще бледнее, чем обычно. Почти как мрамор. В застывающий мозг пришла догадка - а что если, когда она умрет, она снова превратится в статую?
Саргон легонько потряс ее за руку. Перебраться под дерево - а там видно будет. Может им еще удастся отогреться.
Боги не слышат того, кто молится. Боги видят того, кто борется.
-
Боги не слышат того, кто молится. Боги видят того, кто борется.
-
Есть недостаток у этой ветки - слишком быстро привыкаешь к хорошему. А надо плюсовать, плюсовать!
|
-
Скажем, если трактор какой-нибудь, как новенький, без пятнышка ржавчины. Обойти широким кругом.
Дооооо.
-
трактор какой-нибудь, как новенький, без пятнышка ржавчины
-
Страшная легенда бродит среди сталкеров. Про черный трактор. Дождь из креведок. И бабу голую в крови.
|
-
"ТЮРЬМА"
..and then i shit a brick. но всё обошлось. и это здорово.
|
Саргон не любил женских слез. Вернее, слез южанок. На севере плакали редко, и даже тогда, когда для этого действительно был повод - женщины там не рыдали в голос. Когда приходило горе, они, застыв, раскрыв глаза, смотрели в одну точку, а слезы сбегали по их щекам, как ручьи стекают по отшлифованным ветром скалам, и застывали на холодном ветру.
Южанки плакали так часто и так невпопад... когда сын уходил на войну, когда сын возвращался с войны, когда у них отнимали деньги, когда им давали деньги, когда их выдавали замуж и когда мужья бросали их... Один воин-киммериец сказал, что слёз у них больше, чем крови, и это было похоже на правду.
Но с Махаон все было... не совсем так. Или совсем не так. Слезы, что стояли у нее в глазах - были слезами человека, боровшегося, пока оставались силы. Не того, кто сдался, испугавшись трудностей.
Саргон не знал наверняка, но догадывался, что за эти пару дней ей пришлось испытать столько, что хватило бы на пару обычных лет её жизни.
В отличии от неё, киммериец понимал, что если девушка пройдет сейчас все трудности не сломавшись, это закалит её волю и сделает крепче многих мужчин. Он сам проходил через такое. Много лет назад. Правда, тогда он был один.
Весила она немного, может, как теленок или даже легче. Ему приходилось пробираться через болота, своровав овцу. Правда, дело было в других краях. Саргон посмотрел в сторону холма, облизнул губы. Не так уж близко. Но до начала ливня времени все меньше, а там уже про костер можно забыть.
Он снял скатанный плащ и перекинул его на шею. Заодно и комары не будут вонзать в нее свои крохотные копья.
- Забирайся, - повернулся спиной, сделал нетерпеливый жест рукой. - Нет времени.
Да, придется попотеть, поскрипеть зубами. С другой стороны... бегал же он когда-то по снегу в доспехах. Самое время проверить, насколько надсмотрщики преуспели, пытаясь превратить воина в раба.
|
|
-
Длинные языки надо укорачивать, желательно на целую голову. а вообще - радуешь.
|
Еще несколько минут тряской дороги, обновление вводной от лейтенанта, почти сразу после десятиминутного отсчета.
- Отделение! Приготовиться к высадке. Отсчет - шестьсот.
Сам тем временем пробежался взлядом по своему снаряжению. Вроде в порядке все. И подтянуто, и подчищено, и заряжено и смазано, как следует. Ну а если и бряцает чего где-нибудь - то и хуй с ним, цепным мечом все заглушить можно. Револьвер из кобуры вытянул, качнул барабан с мягким, но сильным щелчком, даже в недрах ревущей "Химеры" слышным. Улыбнулся.
К ботинкам наклонился, проверил застежки, на всякий случай. А то был один такой - сначала тапок проебал, а потом и всю ногу оторвало. Бегать быстро не смог потому что.
Оглядел братульцов. Пулеметчики, два трехстворчатых шкафа, страшных как Экстерминатус. Ужаснее только зеркало в комнате страха. Квинт, гренадер. Юркий малый, но дрищеват для такой штуки, как Bocc. Как только гранатомет доверили, хуй поймешь. С другой стороны - сам одобрил, мастерства парню было не занимать. Для салаги, конечно. Молчун вон тоже, нихера не силач, но сука, даже в карты его хуй въебешь, скотину. Умен. А самый умный - самый виноватый, поэтому таскает воксер. Уолт с Комнином сидят. Некрупные пацаны, но у них все впереди тоже. И пиздюлина, и мышц переплетения. Уверен в них, не подведут. Меркуцио. Это вообще пиздец. Детский исправительно-трудовой лагерь "дурачок", не иначе - первый взгляд такой именно. Но обманчиво впечатление - пацан к успеху идет. Злой, а значит, прорвется. Дальше. Горн. Обычный весь, насквозь никакой. Только холеность какая-то чувствуется, не в улье рос, точно. А значит, при башке. И не просто так в ИГ пошел - а вдумчиво. Так что либо шпион, либо не подведет. И последний. Эрдала Сакуциус. Крепыш мрачный, с половиной ебала только оставшейся. Зам, блядь. Как только Кассиус склеит ласты, Дог тут же должен отрастить сержантские лычки и потерять последний разум. Поверье такое.
Оп. Тряхнуло машинку. Оп. Тормозим. Оп.
- На выход, собаки!! Растоптать всех к хуям недоеденным!!! Рассредоточиться и сжечь дотла!!
Сам вывалился, лязгнув цепнем по косяку аппарели. Огляделся, не особо пригибаясь. Мечом махнул над башкой.
- Эй, пидарасы!!! Хана вам!!
Потом все же метнулся чуть ближе к укрытию какому-нибудь. Не упал в него, но и рядом шобы было.
-
Да ведь у меня плюсомет не разряжен!
-
Рон, как обычно, по-доброму отжигает. нрайца.
-
Феерический п**дец =)
|
Идем вперед, вроде. Или назад. Не очень понятно, где зад, а где перед, когда ты пребываешь в середине нигде. Йошимо смотрит по сторонам взглядом пристальным, Вито считает (и хорошо хоть, что про себя). А сам как задумался о былом, так и захватил поток мыслей. Закрутил, завертел. Швыряет от одного к другому, показывая яркие картины, на удивление яркие, будто только вчера место имевшие. Хотя все это вообще в другой жизни было. Вот школа, рожи одноклассников и одноклассниц, которых можно по совокупности правонарушений уже сейчас лет на пятнадцать в орбитальную колонию. И перед всеми, на месте учителя - не очень осмотрительно пришедший в "общеобразовательное учреждение" святой отец. Не до конца ясно было, чего он добиться хотел, в таком месте показавшись. Наверняка ведь и сам понимал, что в такой-то парашной дыре, какой является их школа, не внемлют словам о силе добра, том, другом Эдеме, и (что уже совсем не укладывалось в местные головы) неотвратимости кары за дурные поступки. Еще бы. Уже в институте, на социологии, довелось узнать, что главным движителем правонарушений является ощущение безнаказанности. Бей, кради, убивай, обманывай, а поймать - может и не поймают. А если и поймают - так и накажут несильно. А если сильно - значит не повезло просто, и в следующий раз лучше будет. Нехитрая такая логическая цепочка, а между тем на ней миллиарды граждан в одной только Федерации всю свою жизнь топчутся. Как откровенные дегенераты, так и просто заложники, скажем, своего места рождения. Первых, впрочем, однозначно больше. Так что священнослужителем двигало? Самонадеянность? Упрямство банальное? Долг? Не очень понятно было. Но как начали топить его всем стадом, не увидев привычного бритого "преподавательского" затылка - понятно стало, что это не какая-то лично-шкурного характера шняга была. С ней если обламываются, то так себя не ведут. Не выругался, получив из маркера. Только книгу выронил свою, Библию. Едва ли не древнейший из сохранившихся текстов вообще, пусть и переживший несчетное множество редакций. Не продохнуть стало разом - так густо зарядило. Вот нагнулся священник, поднял - а все ржут. Гогочут. Куда ни глянь вокруг - везде перекошенные, покрасневшие от натужного смеха рожи. Рыла. А самому - не смешно. И дышать нечем. Привычно было зарычал охранник быковатый. А что же святой отец? "Нет, не нужно. Давайте просто продолжим лекцию в другой аудитории". Уважать его начал после этого. Да и мысль сама по себе неплохая. Вот только сменить аудиторию тут можно лишь в плане помещения, а не присутствующих в нем лиц. Стадо уже совсем разошлось, распоясалось, почуяв уже привычно щекочущую булки безнаказанность. А святой отец все так же вещал о Боге, и ниспосланном им учении, хотя за шумом, производимым "аудиторией", его было почти не расслышать. Репликант-переросток по прозванью "ЗиТи" под восторженные возгласы этой "аудитории" оглоблей нумерованной помахивал еще. Хм. Всегда хотелось спросить после этого, не серийный ли это его номер там выбит. Фигура священника непреклонного темнеет, как молчаливый укор совести, который почему-то на одного только Арчи, ни разу за всю лекцию не пикнувшего, всей своей накопленной мощью обрушился. Шум кругом. Гогот. Душно. Не слышно. Не смешно.
Душно. Только это уже не маркер. Нос забивают пряные, тягучие ароматы, заполнившие все пространство под высоким потолком. Имбирь. Гвоздика. Амбра. Все натуральное. Полная противоположность современной аромасинтетике, объединяющей в маленьких флакончиках сотни разных ароматов в один неопределенный, но, по мнению экспертов, "неповторимый". Она такие любила. Концентрированные духи-селективы, масла, благовония всяческие. Целый стеллаж в ее непривычно просторной квартире был отведен под это дело. Повезло - унаследовала от родителей, которые, в свою очередь, унаследовали от своих родителей, и так далее. Не сравнить с собственной каморкой (где и то ухитрялись размещаться вчетвером), куда ее не водил ни разу, чтобы лицом в грязь не бить ни в буквальном, ни в переносном смысле. В тамошнюю срань и самому возвращаться не хотелось, потому часто оставался у нее на ночь, а с утра вместе шли на работу. За ручки держась, ага. Поход давался без особого труда, ведь целый скучный день можно было думать не про то, за чем его проводишь, а о том, чем он закончится. Вместе отмокнуть в невиданных доселе размеров ванне (с добавлением гвоздичного масла, разумеется), раскурить благовоний, надышаться ими, приходя в себя после отупляющего труда, и, наконец, до изнеможения тестировать на прочность потрясную двуспальную кровать. На такой ложишься поперек, и ноги не свисают - нечто небывалое для обитателя ячкейки. А потом до поздней ночи лежать, обнявшись, и разговаривать шепотом. И плевать, что выспаться не выйдет. И без этого хорошо. Что еще поделывали? Искусством интересовались. Авангардизм смотреть ходили. Ни хера с ним, правда, не понятно, кроме того, что каждая представляющая такое направление картина должна храниться под герметичным колпаком, поскольку представляет собой источник биологической опасности. А на презентации сами художники, одетые и размалеванные по последней нонконформистской моде, все, как один, заламывая руки, завывали о творческих муках и непроходящем кризисе жанра. И хер с ними. Вот на выходных в киношку частенько ходили. В основном, конечно, в Федерации как снимали хуйню, так ее и крутили, что уж поделать. На редкие сеансы хороших доисходных картин как-то стеснялся ее звать - они в то время были не очень модными, а ретроградом или интеллектуальным снобом перед ней показаться хотелось меньше всего. Ладно хоть и среди современного кинематографа попадались ничего так вещи. Неоднозначно принятая критиками "Fuck-Ugly-Duck", например - там в кои-то веки поднималась тема психологии, и она не подгонялась так, чтобы быть введением к очередному остопизденевшему боевику, а была вполне самостоятельна и самоценна. Или картина Арклитова, лаконично сократившего рабочее название своего фильма до многозначного "A.U.", и было это не то воплощением доисходного сценария, не то даже ремейком тогдашней ленты. В меру боевик, немного мистики, триллера - всего понемногу. В сюжете присутствовало много чего - и волшебные китайские собачки, и маленькие девочки со сверхспособностями, и безупречно одетый пожилой ученый муж, что тайком ото всех возглавлял тоталитарную секту. Характеры второстепенных персонажей в кои-то веки удостоились внимания. Понравилось и ему, и ей. Вот и весь досуг, по большому счету. Ну а после выходных - снова на работу. В подобном духе недели сменяли недели, и был момент - даже показалось, что так будет всегда. Только какой там. В один вполне заурядный понедельник, придя на работу из своей конуры, не обнаружил ее в столовой на обеденном перерыве, что на предприятии всегда начинался в полдень. Пришел в отдел кадров, спросил - и как из ведра окатили. Доработал топорно день. Пришел домой. Не ел и не спал двое суток, только пил чай, вкуса не чувствуя, и втыкал в пустоту. А потом неделю бухал по-черному, разом проебав всю завязку, почти год державшуюся. Поперся затем на нетвердых ногах больничный покупать. Купил. И еще неделю, этим нехитрым маневром выбитую, синячил. А потом средства свободные вышли все. Резервный фонд свой на подарки слил почти весь, держа про запас самый мизер. И - снова на работу. Отдал заверенную справочку - а отсутствия и не заметил считай никто. И с тех пор все на работе про нее напоминало. Каждый угол, который огибал, направляясь на перерыв. Ее излюбленные пункты в меню на каждый из пяти дней. И запахи амбры, гвоздики, имбиря, и всего такого еще долго вздрагивать заставляли, вызывая внутри очень неприятное чувство. Все равно, что кусок от самого оторвали. Вспоминаешь про то, что грело раньше - и будто без ножа режут. Столько было моментов, вместе пережитых. Столько слов теплых пущено на воды любви корабликами, что в одну сторону, что в другую. Сколько было чувств, и каких. Мысли были, и до сих пор остаются. Было в жизни светлое пятно, рыжее - а и то оказалось ржавчиной. Хорошо, что постепенно обесцвечивается все, стирается. Сейчас уже не то. Как картинки, слайд-шоу. А было долгое время виртуальной реальностью, в которой безнадежно залипал день за днем. Хорошо, что уже не то все это. Очень хорошо.
Еще что-то. Взять. Обед. Под ноги. Заморгал удивленно. Глазами стрельнул влево, вправо. Вот тебе и на. Может, виртуальная реальность никуда и не делась? Совсем потерял ощущение себя в этом мире. Как отчалил из Эдема на лодке воспоминаний, так и проплавал на ней хер знает сколько. Сколько мы идем уже? Час, или полдня? Черт знает, как по этим двум солнцам ориентироваться. Может, они и не заходят никогда. Шел незнамо сколько, и вообще ничего вокруг не замечал, так как воспоминания усилились до уровня зрительно-тактильно-обонятельно-слуховых галлюцинаций. И тебе зарядка, и тебе интерактивное кино. Крыша точно протекла, ставьте тазики. Кхм. Так что там за обед-то под ногами? Взглядом, хлестнувшим по земле, сразу зацепился за яркое пятно - овощ, или фрукт неопределенный, что и правда буквально под ногами был. Удивительно вообще, что не растоптал его, пока был, как бы помягче сказать, поглощен раздумьями. Присел, протянул руки, и взял. Плотный, грубоватый на ощупь. Спелый определенно - даже срывать не потребовалось, сам отсох уже. И тут Йошимо тревожную новость сообщил - впереди мины. Сразу как-то овощефрукт к груди прижал, неведомо от чего оберегая. Протопай еще десяток-другой шагов отрешенно - и наверняка бы напоролся. Боууум. И валяйся без ног по колено, медленно подыхая. Так мечтать в этих краях - непозволительная роскошь даже в то время, когда рядом есть другие, более внимательные люди. Ну, на них сейчас вся надежда - на внимательного азиата, и вечно бодрого Марцинкези. А чтобы самому не быть балластом - вот, плод эдемских кущ можно транспортировать. Посмотрел настороженно вокруг, больше собственный настрой выражая, чем что-то разглядеть пытаясь. Мины, блин. Зло кругом, да и только. Хорошо, что сейчас лишь нехитрая задача стоит - тыкводыню сохранить. С этим-то уж можно справиться. Наверное. Если не думать много, и от подсчетов воздержаться.
-
Сначала было легкое негодование, вызванное размером поста, но потом проникся.
-
Ребе, вы таки упоролись. На отличненько так! :)
-
Арчи. Бодрая фишка
-
старательно. вкусно. вообще всё, но особенно понравилось это: Сразу как-то овощефрукт к груди прижал, неведомо от чего оберегая.представил себе это. хыы 
-
Хитрая самореклама, это круто. Заслужил ^^
|
|
Жердев. Всем
Сталкер уверенно и поспешно сгоняет туристов в кучку - надо было побыстрее отсюда уходить. А поскольку назад уйти уже один раз не получилось - особого выбора, похоже нет. Хотя, конечно, выбор есть всегда, даже выбирать приходится между "Плохо" и "Очень плохо". Вилка Мортона, которая всегда стремится намотать тебя на зубцы.
С помощью немца, прижимающего к себе своё драгоценное имущество, Жердев ведёт Кирилла. Тот временами спотыкается, но все же ногами перебирает довольно бодро. Обгорел, конечно, но живой, во вполне ясном сознании, хоть и ошарашен. Но в панику не впадает, истерики не устраивает - это самое главное.
Девушка, Альбина, тоже держится неплохо - на удивление неплохо. И даже - кто бы мог подумать - предлагает руку помощи Михаилу. Тонкая девичья рука уверенно подхватывает Резникова под локоть, изящное плечико подставляется под его довольно крупную фигуру. Воистину, женщины - неистощимый источник неведомой силы, и откуда что берется в этих хрупких эфемерных созданиях.
Группа торопливо удаляется по тропинке, оставляя за спиной опасную достопримечательность.
Дождь мерно барабанит по спинам, по земле, расквашивая тропинку в грязную кашу. А в косых его струях полыхает огонь, окружая кольцом красный трактор - нет, уже не красный, буро-черный. И в неверном дымно-дождевом мареве видится, что трактор будто вздрагивает, судорожно пытаясь вырваться из пламенного плена. Дрожит, трепещет, расплывается.
Жердев спешит, подгоняет туристов - он чувствует, чувствует...
Мир моргнул.
Иначе и не скажешь. Будто огромное око на миг схлопнулось - и вновь открылось. И на этот неуловимо краткий миг вы словно исчезли из мира.
Кажется, ничего особенно не изменилось. Дождь всё так же поливает лес, вспузыриваясь бульбами в лужицах. Мокрые деревья поглощают звуки. Тишина, не нарушаемая ничем, кроме капель и ваших шагов.
Запах мокрой травы, свежести, палых листьев. Слабый оттенок давней-недавней-какой-то гари.
Кто-то оглянется первым. Кто-то увидит, что нет никакой пылающей поляны. Никакой борьбы стихий, сошедшихся в смертном поединке. Лишь только черные проплешины в местах пожара.
И трактор. Полупрозрачный, сотканный из черно-красного густого тумана, он висит в полуметре над землёй.
|
Болото. Ужасное, отвратительное болото. Родная Мессантея, прогнившая насквозь, от королевского дворца до портовых борделей, давила, сжимала, душила сознание, забивала тебя внутрь собственного страха. Ночью ты ощущаешь это сильней всего, в давящей темноте безысходности. Даже звезд на небе Мессантеи было меньше, чем за городом. Жизнь здесь была невыносимой.
Но у Сэльмио были свои счеты с этим проклятым городом. Он однажды поклялся очистить свой город от грязи, и на этом все. Эта клятва стала им самим, его сутью, его основной идеей и целью в жизни, и не было ему ни сна, ни отдыха, пока гнилой дух не будет изгнан из Мессантеи. Местная гниль боялась его, ненавидела, пыталась бороться, проникало в его голову и мучало его, когда он был беззащитен. Ночные кошмары стали явлением почти регулярным, и даже штатный фельдшер, почтенный господин Орнан Фарциани, не мог ничего толком сказать по этому поводу. Сэльмио был в прекрасной физической форме, признаков умственного помешательства не наблюдалось.
Вайматта нашел в себе силы закрыть рот и вытереть пот со лба. Он сидел на кровати, глядя в окно и размышляя.
Засыпать - последнее, что ему сейчас хотелось бы сделать. Больше всего ему хотелось бы пропустить стаканчик, всего один стаканчик... Ровно на один стаканчик больше, чем нужно.
Он осторожно спустил ноги с кровати и, нащупав пальцами пол, немного успокоился.
- Спи. Я вниз.
Натянув бриджи и рубашку, Сэльмио сунул ноги в башмаки и направился к двери на лестницу, но, уже рядомсо ступеньками, вернулся и поцеловал жену в щеку.
Сейчас он уйдет, а она опять будет плакать. Она слишком много плачет.
Стражник, осторожно нащупывая ногой ступени, спустился вниз и пересек узкую кухню. Он сам толком не понимал, зачем спускался ночью вниз. Смысла в этом, в общем-то, не было - покурить можно было и в спальне, но Сэльмио привык курить в гордом одиночестве.
Отточенным годами жестом зажженная трубка задымилась во тьме.
|
|
Саргона не столько привлекала одежда - для дневной жары его тряпки, в общем-то, подходили, а здешнего ночного холода он, выросший в краю снегов и колючего ветра, не боялся - сколько пояс. Обернув и затянув кожаный ремешок вокруг талии, киммериец сразу почувствовал себя увереннее. Обулся, натянул брака и да и жилетку тоже.
Вино он вылил нераздумывая - Саргон был не прочь повеселиться на пиру, но пьяница в походе в его глазах походил на рыбака, выбрасывающего в море весла и парус, надеясь на милость волн и ветра. Да и, судя по запаху, кислятина эта была не менее отвратительной на вкус. Сполоснув фляги, киммериец наполнил их студёной речной водой и приторочил к поясу.
Монеты, пожалуй, по праву принадлежали девушке, но ей пока было не до трофеев, поэтому варвар сунул все ценное в сумку, включая костяной и каменный ножи, вяленое мясо и украшения. Уложив остальную одежду и сапоги на плащи, воин скатал и связал их углы, как делали кочевники в Замойре. Так по крайней мере дружки бандита не сразу узнают его плащ, если доведется их повстречать.
Ах да, еще карта. Повертев её в руках, Саргон подошел к сидевшей на берегу девушке. Положил рядом с ней добытый в бою лук, колчан, скатанный плащ и одну из фляг.
Сел рядом.
И...
Будь на ее месте парень, он бы потрепал его по плечу, сказал что-нибудь ободряющее. Может, рявкнул, чтобы вернуть в чувства. Схватка - всегда тяжелое испытание, даже для закаленных воинов. А уж когда к горлу приставляют кинжал - тем более.
Но киммериец, пусть и не обладавший манерами царедворца, да и дамского угодника тоже, чувствовал, что с Махаон так нельзя.
Будь у них время, он просто подождал бы, пока девушка успокоится. Но и времени не было - мало ли кто ещё шел по их следу.
И он протянул ей кусок кожи, надеясь, по крайней мере, что это ее отвлечет.
- Карта.
Ткнул отмытым от крови пальцем в южную оконечность.
- Город. Люди.
-
а мне опять всё нравится. хорошие игроки благоприятно влияют на модуль вообще. а это вин. 
|
|
|
Мещерякова.
Ты бросаешь последний взгляд на муляж - как раз вовремя, чтобы увидеть, как фигура, резко дернувшись, поворачивается в вашу сторону, вскидывает руку и вновь застывает в неподвижности.
Ван Бурен. Мещерякова.
Вы идете по дорожке - обычная грязная улица на окраине. По обочинам растут мелкие астры, пестрят желтым, белым, бордовым, фиолетовым. Проглядывают вездесущие чернобрывцы. Идете не спеша, с оглядкой. Ван Бурен бросает гайки вемя от времени - тщательно исполняет инструкции сталкера. Гаечки ложатся в грязь ровненько, как по струночке, глухо шлепаясь в размокшую грязь.
Вот и домик - беленький, под коричневой черепичной крышей, ставни и наличники выкрашены в ярко-голубой цвет, обнесенный невысокой деревянной оградой такого же веселого цвета. Калитка заперта изнутри на засов, но изрядный кусок забора рядом с нею гостеприимно рухнул, через такую дыру не то что человек - лошадь пройдет с телегой прямо.
Скрип. Скрип. Это распахнутая входная дверь под редкими порывами ветра. Дзынь. Дзынь. Гайки звонко ударяются о бетонированную дорожку, ведущую к дому мимо колодца - тоже ярко-голубого. У колодца небольшая скамеечка, на ней лежит алюминиевый ковшик, ведро стоит, прикованное тяжелой цепью к вороту.
Небольшой предбанничек с каким-то комодом в углу, ведра-тазики, выстроенные в ряд. Всё вполне чистое - так и не скажешь, что добрый десяток лет стоят немытые.
Кухонька - просторная, светлая, занавески на окнах узорные, на столе скатерть постелена клеенчатая в красно-белую клетку. И запах. Вкусный, густой дух наваристого украинского борща. На столе стоит большая белая кастрюля с половником, из неё идет пар. Стол почти накрыт к обеду - расставлены глубокие суповые тарелки, ложки разложены, крупными ломтями нарезан черный хлеб, тут же миска с солеными огурцами, початая бутылка "Столичной" и граненые стопочки.
Табуретки расставлены вокруг стола, на одной из них валяется второпях брошенный фартук в малиновых розах. У одной стены вешалка, прикрытая занавеской - там толпятся какие-то пальто, кожухи, дождевики.
Из кухни еще три двери - видно, что в одной из комнат стоит диван, кресло. Две другие прикрыты неплотно
Виктория.
Голоса твоих спутников звучат глухо, теряясь за шорохом дождя. Они собрались смотреть какой-то дом. Пусть идут, ты подождешь. Замираешь на дороге, не обращая внимания ни на сталкера, ни на иностранца с девушкой, которые удаляются по дороге. Твой взгляд прикован туда - к дому твоей подружки. Тебе кажется... Нет, точно! У забора стоит женщина, так похожа на тётю Иру, Танькину маму. Она поворачивается, смотрит на тебя, машет рукой. Не помня себя, не видя больше ничего вокруг ты срываешься в бег, мчишься, роняя рюкзак, перепрыгиваешь через лужи. Быстрей! Еще быстрей! Как в тумане, в густом розовом тумане, не разбирая дороги, ничего вокруг себя не видя, лишь березку с алым галстуком и женскую фигуру у забора. Бежишь. Бежишь. Бе...
Егоров.
Пара любознательных туристов удаляется по дорожке, неукоснительно бросая гайки по пути. Гайки ложатся ровно, без каких-то там аномалий. Они подходят к дому, заглядывают, входят во двор через пролом в заборе. Всё, кажется, тихо-спокойно. Виктория стоит неподалёку, рассматривая муляж. И вдруг срывается с места, мчится туда, туда - к тому самому дому, где ты чувствовал дурное. Противное, скользко-холодное, до колик в животе. И кричит она что-то радостное, восторженное, отшвыривает рюкзак и врывается в невесть откуда выплывшее небольшое облачко густого розового тумана. Несколько мгновений туман висит над дорогой - за это время уже сто раз можно было из него выскочить. Потом муть рассеивается - как и не было её . Дорога пуста. Ни девушки, ни звуков каких-то посторонних. Только рюкзак брошенный сиротливо валяется.
l
-
Хороший домик какой.
Ну и... Розовый туман! Как мы его ждали уже! ^__^
-
мощно. круто. про борщ свеженький понравилось, про туман розовый. хорошо.
хочу так же, запили уже нас туда
|
|
|
Глаза её. Локоны. Скулы. Всё вспомнил. Сравнил. Задумался. И ничего кроме трещащей по швам пустоты не нашарил внутри.
Как это описать, это чувство потери, жалости и ненависти? Взять бумаги лист, сложить пополам его, вдоль, снова развернуть потом. Линия образовалась, сгиб, надвое лист делит. Взять фломастер и написать им на листе два слова, по одному на каждой половинке. "Горечь" и "Гнев".
И разорвать листок по линии, вдоль.
В этом шорохе. В этом треске.
В нем пустота эта самая.
В нем всё.
И словами этого не выразить, наверно.
Внешне я никак не изменился, наверно.
Вот почему.
Был бы этот урод, этот маньяк, этот псих - человеком, быть бы ему уже трупом, будь он хоть трижды Джетом Ли. Такая ненависть - она не исчезает. Это в ней все исчезает, под треск Горечи и Гнева. А она сама никуда не девается. И ей плевать, каков по крутости объект её. Ему хана. Просто.
Но он - Волк. Оборотень. Гару. Не человек ни разу. Вообще. Полностью. Доказательств уже достаточно покушал, спасибо, аж наружу лезут.
И это все переворачивает. Всё. Даже тот треск заглушает. Двойная пустота. Тройная. Бесконечная. Мир наизнанку.
Но с той стороны тоже гниль, получается. Теперь это ясно.
- Что ж так поздно, херсобачий?
Не я это говорю. Голос - не мой. Бесцветный, как запись из военной хроники.
- Ты наверно сильно занят был. Представляю. У вас же там целый, матьвашу, пласт. Иной. Волшебный. Ска-азочный. И вы там тусуетесь красиво. Ножками машите аки молнии, магию мож даже творите, еще какие трюки...
Взял бутылку в руку, думал - раздавлю. Нет. Целая. И пальцам не больно, хотя видно, что мясо из-под ногтей вот-вот полезет. Хлебнул из горла - и не почувствовал ничего. Эхо. Фон.
- И вот решил заглянуть. Преемника захотел. Ритуал свой провел, всё продумал, всё подстроил. Только бляа-ать... что ж так поздно-то? Ты на себя посмотри, а потом на мир этот.
Сдохло всё давно. Всем похуй на всё. Какой в жопу преемник, какой нахуй ритуал? Выйдешь на улицу и станешь бошки людям отгрызать, как сегодня уже делал... кто-то... и все равно все всё спишут на собак бездомных, придумают какое-нить сраное псевдонаучное объяснение, которое никто не запомнит и забудет через пять секунд после того как от экрана отлипнет.
Безразличие тотальное. Тут никто никому не нужен. И ты никому не нужен. Такие как вы - никому. Не. Нужны. Всем аватарчики нужны, на экранах, чтоб мышкой да клавой ими рулить можно было, чтоб они там пиксельную кровь пили-жрали, и ботам бошки отрывали, и чтоб это еще и красиво было. А такие как ты, реальные, настоящие... Вы лет эдак на тыщу опоздали. Сгоревшая страница, блять. Пепел одним куском. Кто серость, я серость? Блять. Да мы все тут серость, в серости родились, в серости живем и в серости сдохнем, и никого ты тут не удивишь уже ничему, хоть огнем из пасти жги, хоть человечиной людей корми. Кстати, сука, даже вкусно было, признаю. Мёд, говоришь? Надо будет записать.
Оборвалось что-то в голове, когда вдруг понял, что улыбаюсь. Безумно. Отрешенно.
- Что, теперь у меня шерсть вырастет? Клыки? И реакция как у тебя будет? А, ну да, и всё это в обмен на великую миссию какую-нибудь, баланс сил там поддерживать, или чего еще. Ага. Д-дерьмо этот баланс, по сравнению с афганским героином и третьей мировой. Или не так всё, нет никакой миссии? Типа ты просто так решил от суеты отойти, а миру при этом последователя оставить, "чтоб не расслаблялись"?
Выдохнул. Лицо осунулось наверно - такая вдруг усталость напала. От улыбки сумасшедшей и следа не осталось. В глазах льдинки - тают, капают. На стол. Глазам больно.
- Хуйня всё это. Миру насрать на тебя, на меня, на вас-из-того-мира, и на нас-из-этого. Потому что мы одно и то же уже давно. Опоздали вы в гости приходить. Мы ж в одной одежде уже ходим. Ха, только я-то голый. И одну водку хлебаем. Хех, только у меня она не паленая. Получается, зря ты старался. Зря убил её. Зря скормил мне. И жил зря, как и я. Уж не знаю, чем занимался. Но всё зря, не смотря на все твои уёбищные супер-способности волчьи. Потому что там(*на окно махнул) все одно коробки бетонные до горизонта, нищета, гниль и конец света не за горами. И все только тем живут, чтобы поскорей "сейчас" прожечь, да поярче, а такие как вы им только мешают. Ну стану я такой же. И что, лучше стану? Нет. Буду так же жизнь прожигать, как и ты. И через стопицот или сколько там тебе лет - буду в таком же рванье сидеть у следуюшего мудака-пиздобола и такую же водку с ним жрать и его подружкой закусывать. Что, съел? Можешь руку-то ломать, как обещал. Я даже поору от боли, да. Удовольствие тебе доставлю. Если только ты от такого его получить можешь. Бля, ну ты тогда еще большая серость, чем я...
Не выдержал и рассмеялся.
|
Круглов.
И чех, и немец лежат без движения, покорно позволяют вертеть себя, даже вроде как постанывают оба. На первый взгляд ничего сверхъестественного, кроме нокаута. Дышат, сердце бьётся уверенно.
С девчонкой, на удивление, тоже все в относительном порядке - даже волосы не обгорели. Впрочем, с чего б им гореть - пламени никакого не было. Да и не слышал ты, чтоб на чертовой жаровне горели. Высушивает она, что ли, или паникой давит - тех, кто в центр угодил. У них не спросишь уже. А если краем цепляет - то, считай, повезло, легким испугом отделались. Для кого-то, правда, это не такой уж и легкий испуг, но это дело сугубо личное.
Корка, стянувшая лицо Веры в маску, расплывается, смывается струями дождя. Размазывается потёками грязи, а под грязью... Ничего. То есть, ничего особенного. Обычное девичье лицо, перепачканное. Немного покраснело - на солнце иногда сильнее обгорают. Дыхание выровнялось, пульс бодрый, ритмичный. Губы вот только искусаны слегка, ну да от этого не умирают. Похлопал её по щекам легонечко - ресницы у девушки затрепетали. Она глубоко вздохнула, открыла глаза.
Иностранцы тем временем тоже зашевелились - не так уж сильно ты их и приложил. Вырубил ненадолго, так для их же пользы. Сорвись они тогда в бег - беды не миновать. А так - синяками отделаются.
Линник.
Тьма рассеивается, та благодатная прохладная тьма, что была блаженством после адовой топки. Свет, впрочем, тоже не несет в себе ничего страшного - кошмар позади. Над тобой встревоженное лицо сталкера. Немного кружится голова, и пить хочется. Слегка саднит лицо, будто на пляже перезагорала. И что-то твердое больно упирается под левую лопатку.
Дворак. Эберле.
Мир возвращается с лёгким звоном в ушах, тяжестью в голове, как после хорошего удара, и сушняком, как после хорошего же перепоя. Это для тех, кто знает, что это такое - хороший удар и хороший перепой. Не очень приятно, но не смертельно. Дождь припустил веселее, плещет прохладными струйками в лица.
Вспоминаете происшедшее, как дурной сон.
-
покорно позволяют вертеть себяи вообще, здорово. нравица мне стиль. всё нравица.
|
Торопливо, суматошно, с отчаянно бьющимся в груди сердцем. Время так изменчиво. Вот оно медленно идет, и каждая секунда кажется минутой, а минута – часом. А вот оно стремительно утекает между пальцами, как вода которую берут сложенными «лодочкой» руками. Каждый удар сердца отмеряет оставшийся срок. А он ничтожно мал.
Схватить вещи, которые успели подвернуться под руку. Запихнуть в сумку. И бегом по коридору, по лифтовой шахте вниз. Хэтгард Томпосона остался ждать. Глэдис только основные файлы копирует, но и они весят настолько много что некогда ждать. Навигатор встает из кресла и бежит к выходу, где Роджерс ждет. Удар. Меркнет все в глазах, чернота застилает глаза, ноги обмякли. Воздух выходит из БИЦа, трепля волосы и одежду. А Томпсон кожей ощущает пол, он твердый и холодный. Все болит настолько, что нельзя даже сказать где именно. Очень холодно, холод пронизывает тело насквозь. Выдыхаемый воздух оседает кристалликами льда. На полу – густые, багровые шарики его крови. Вдохнуть невозможно. Задыхается. Только голову повернул, к рваной дыре ощетинившейся «клыками» металла, за которой темнота космоса. Силуэт корабля инопланетян. И далекие, сияющие точечки звезд. Конец. Сейчас и он туда уйдет. Умрет и его душа отправится в далекий путь к звездам.
Кто-то на ноги поднял и прямо к лицу маску приложил. Вдох и воздух входит в так ждущие его легкие. Зачем? Все бессмысленно. Роджерс с такой же маской на лице, ремешок закрепил, чтобы маска на навигаторе держалась. Зачем он это? Все равно все погибнут. Тащит к выходу, и уже не видно звезд. Только алые отблески освещения на стенах коридора. Кто-то там еще есть. Вроде Ирена Ричардсон. А может Нэнси Мэдисон. А может обе вместе. Кто-то что-то говорит. Не слышно. Только звон в ушах, и багряные круги перед глазами скачут. Мрак.
Мимо Кеммлера стайка дроидов пролетела, к шлюзовому отсеку, дыры латать. А сам уже Ноя увидел, который мимо него в арсенал проскользнул. Потом пулей оттуда вылетел, с TOR`ом в руках. В Капсулу нырнул. Нэнси, Кинсли, одни за одним в первую капсулу за психологом вошли. Сержант туда троих своих людей отправил. Двери шлюза закрылись. А третья не работает совершенно. Последняя, вторая осталась. Капитан, потом Тэндри за ним. В оружейном отсеке грохнуло что-то. Трясет корабль, а вот оставшихся все нет и нет. Наконец появился Хэтгард, с Иреной и навигатором, которого он тащил. Томпсона к капитану, и пилоту занесли. Сержант, в последний раз отдав честь капитану, зашел в капсулу. Закрылись двери. Уивера встретили, пока бежали к «Жуку». Через дым и пламя. Гравитация опустилась почти до нуля, сделав тело невесомым. Подлететь к стене. И оттолкнуться, плывя в воздухе наполненным гарью. Склад, в котором через дыры пробоин видно Глизе 581 с. Летящие в воздухе капельки воды и обломков. Сердце неистово колотиться в груди, но страха нет, только желание чтобы все это скорее закончились. Мгновение и вся четверка в Жук сели, и Хэтгард быстро вывел челнок из рушащегося корабля.
-Все, Маквей. Последний член экипажа покинул Спрут. Уже не надо останавливать процесс. – Грустные интонации голоса Глэдис. Или просто таково восприятие ужасно уставшего Маквея, которому хотелось только сесть и отдохнуть немного?
-Вам наверное жалко что так вышло? Что первый контакт обернулся битвой? Я могу просчитывать тысячи процессов одновременно, высчитывать сложнейшие задачи за секунды. Но вот корабль спасти не смогла… - Бесплотный голос несуществующего человека, а компьютера. Который жалеет. И может ли он действительно жалеть? Просто имитация?
-Ваш подвиг очень достоин Маквей. Вы, наверное, хороший человек, что пожертвовали своей жизнью, ведь вам она очень дорога. Если бы она была у меня, и была бы возможность, я не знаю, как бы я поступила. Наверное, я бы ею очень дорожила, и не захотела расставаться. Но выбора, как и возможности у меня нет. – Вот что разделит с Чарльзом последнюю минуту его жизни. Морализирующая машина.
-Прощайте Чарльз. – Взрыв. Нет боли и страха. Только очищение. Темнота небытия.
Челнок и две капсулы с оставшимися в живых после крушения вошли в плотную атмосферу Глизе 581 с. Все так стремительно. Вот вручают послание, потом орбитальная станция, адмирал Хаагсен, полет, крио-капсулы, кусочек времени до следующего скачка и наконец сама планета с ее обитателями. Которые негостеприимно приняли гостей. Небольшие ошибки приводят к чудовищным последствиям. Но жизнь продолжается. Надо лишь помнить об этом. И помнить за что отдана жизнь Чарльза. За то чтобы остальные жили.
-
Хорошо написано.
Чувствуется заданная атмосфера. Своеобразные ощущения надежды и обреченности. Понравилось.
-
грустно
но очень красиво
Глэдис, она была милой
-
Хороший модуль. хороший пост. ^-^
-
заибца, Допп.
|
Насколько сильно вы ненавидите? Неважно что. Этого всё равно недостаточно.
Умножьте свою ненависть на два, лучше на пять, чтобы не ошибиться, тогда вы получите приблизительную величину той ненависти к себе, что испытывал Маквей когда панически покидал свой пост.
Три тяжёлых шага. Расхлябанный шажок за маму, чья фотография в деревянной рамке из красного дерева топорщилась в левом кармане брюк. Уверенный и громоздкий шаг за папу. Его потерянный образ. Тень, что является тебе во сне. Тут никакие антидепрессанты, и тем более депрессанты, в таком чистом виде, как алкоголь, не помогут. Чарли вынул прихваченную ранее флягу и опустошил её на четверть (маска была аккуратно оттянута и вскоре снова разместилась на своём положенном месте). Маквей замер. Последний шаг. За самого себя.
- Это один маленький шаг для человека, - инженер произнёс слова классика вслух, ничуть не смутившись такой нелепице, как разговор с самим собой, - и гигантский прыжок...
Заканчивать мысль было излишне. Он понял всё сам. Он понял ответ. Искупление.
Насколько сильно вы любите? Дышать, пить, есть, быть любимыми, просто быть, существовать, в конце концов; Жить?
Чарльз нашёл ответ. Он смог разгадать причину своего существования. Не в силах контактировать с людьми, Маквей предпочитал служить людям - поддерживать работоспособность корабля, чтобы такая важная вещь, как экспедиция (а это определённое количество народу в изоляции; можно сказать свой отдельный мир) смогла получить воплощение. Смогла состояться. Чарльз Маквей-младший, одна из многих важных деталей механизма, способствующая обеспечить успех этой экспедиции. И прямо сейчас лучшее, что может предложить эта деталь - спасти людей и помочь экспедиции состояться. Не словом, а делом. Тем, чем славился Чарльз Маквей, который понял своё предназначение. Пора искупить свои ошибки. Чарли глубоко вздохнул и сделал шаг. Шаг в сторону единственного способа отключить двигатель и уберечь его от детонации.
"Прости меня мама. Ты была бы счастлива узнать, что я наконец освободился."
Фотография выпала из дрожащих рук Чарли, и он почувствовал ту согревающею лёгкость, что тут же вспорхнула в его груди. Шаг за маму.
"Прости меня отец. Это глупая мечта о баре... Всё это пустое. Это не моя мечта."
Фляга с виски проследовала по траектории полёта рамки с фотографией. Шаг за папу.
"Когда не будет больше тюрьмы, не нужны будут и оковы."
Обмотанный вокруг запястья амулет Гневного Господа рассыпался, ударившись об пол. Шаг за себя.
~ Говорит Маквей! - всё тот же безэмоциональный голос, который зазвучал в гарнитурах Кеммлера и МакКейна. - Я не смогу составить вам компании в спасательных капсулах, друзья. Двери на моём пути заблокированы и похоже их не сдвинуть с места даже точным залпом из ракетной установки. Тем ни менее, я был рад нашему знакомству! Благодарю Бога, что мне выпала честь служить под командованием господина Кеммлера. Вы отличный солдат и лидер. Я верю, что Вы сможете защитить этих людей от любой опасности. Капитан МакКейн, сэр! Работать с Вами не только легко и просто, но ещё и чертовски приятно. Удачи вам, джентльмены! Чарльз Маквей-младший. Он умер человеком. Отбой. [с всесёлой интонацией] И приятной посадки! ~
Чарли раздавил каблуком гарнитуру. Он перестал быть собой. Он частично освободился.
-
хороший пост. атмофсферный. эмоция чувствуется. жаль нельзя поставить плюс.
-
Охтыж. Пробрало.
-
Душевно. Вот он - настоящий живой персонаж.
-
Самопожертвование, это плюс.
-
Красавец же.
-
Бывали времена, когда я думал что ты иногда слишком переигрываешь. Бывали. Но последние посты в игре, и особенно этот убедили меня в том что ты хорошо пишешь, иногда слишком эгоцентрично, но хорошо. Не знаю, что конкретно подтолкнуло тебя на этот шаг, но этот шаг был красивым и он мне понравился, хотя и обидно что для тебя игра закончиться столь рано. А может и не закончиться, как знать.
-
Героический техник. Серьезно. ^-^
-
действительно годно, да. мне нравится.
|
|
|
|
|
Всем.
Жар накатывает удушающими волнами. Струйки пота стекают вперемешку с дождевой водой, пропитавшей ваши вещи. Душно. Вы жадно хватаете потрескавшимися губами воздух, заглатываете его, он плавится где-то в глотке. Нестерпимо горячо. Безумно, беспощадно, невыносимо. Пекло, ад, чертова жаровня, где запекают вас живьем в собственном соку. Медленно, бесконечно долго. Кожа сплавляется с одеждой и сползает кровавыми ошметками. Вы вжимаетесь в землю, которая, кажется, несет малую толику прохлады. Еще немного, капельку, самую малость нужно потерпеть. И еще немного. Эти малости скапливаются в океан, закипающий на медленном огне.
Линник.
Глоток горячей воды, еще один - она испаряется прямо во рту. Секундное облегчение, не более. Накрывшись плащ-палаткой ты терпишь. Так, как умеют терпеть только женщины, хрупкий изнеженный слабый пол. Без стонов, жалоб, нытья скуления, молча, сжимая руками маленький камешек. Ты чувствуешь, как он пульсирует в твоей руки - все чаще, иногда сбиваясь и спотыкаясь. Пульсирует и светится прохладным голубоватым сиянием, завораживает, притягивает, уносит твои мысли вдаль. Обдувает легким ветерком изнутри. Немец рядом с тобой дышит хрипло, неровно. Ты ловишь его беспокойный плавающий взгляд - он делает странное движение, будто хочет выхватить твою флягу с водой. Ты протягиваешь ему воду и улыбаешься - откуда ты взяла силы на улыбку? Юная изнеженная студенточка. Ты улыбаешься, и тебя накрывает благословенная прохладная тьма.
Эберле.
Ты отказался от воды. Отдал коврик парню, сидящему рядом. свернувшись в комок, упаковался в одежду, сжал зубы. Недолго - сказал Александр. Разве это недолго? Вечность тянется, сочится пылающими каплями. Жара растекается по телу, вздыбливает пузырями одежду. Пот высыхает прямо в порах. Оранжево-алые сполохи перед глазами. Воздух густой, как расплавленное масло, ты проталкиваешь его в себя. Выжить. Ты должен. Все вокруг плывет, как в кровавом огненном тумане. Шайзе! Девушка рядом с тобой, Вера, выхватывает фляжку. Красные буквы поперек металла "Benzine". Нет, это не Вера. Снезэна, её зовут Снезэна. Женщина снега. От имени веет прохладой, но в глазах пылает фанатичная решимость. Подожжет! резким движением ты выдергиваешь у неё флягу, лихорадочно соображая, куда её выбросить - бензин, кажется, сейчас вспыхнет сам в твоей руке. Девушка смотрит на тебя непонимающе, выпускает флягу из пальцев. Улыбаясь, собирается что-то сказать. И безвольной куклой обмякает, сползает к твоим ногам без сознания. Мутным взглядом ты обводишь окружающих - чужие. Чужие оскаленные лица. Оттуда. Враги. Жесткий удар в висок - последнее что ты чувствуешь.
Олег.
Ты никогда не молился раньше. Не думал о Боге? Почему ты сейчас о нем вспомнил? Зачем ты Богу? Кто ты такой, чтобы он сейчас взял и помог тебе, даже если он существует? Даже если он слышит и видит тебя? Что ты сделал такого, чтобы оказаться нужным? Пусть не Богу, пусть кому-нибудь. Людям. За что ты уцепишься сейчас? ради чего, ради кого ты пытаешься выжить и преодолеть эту адскую муку? А ведь это ад, настоящий как описывают его в библейских книгах. И пусть нет чертей с котлами, карикатурных и не страшных. Есть вполне реальная жара, дьявольская печка, в которой вас поджаривают. Ты кутаешься в коврик, он плавится прямо на тебе. Едкая вонь кипящей пластмассы делает каждый вдох невыносимым. Ты задыхаешься, кашель душит тебя . За что? Зачем? Ты терпишь, сцепив зубы, когда хочется кататься и выть. Впиваясь ногтями в потрескавшиеся от жара ладони, молчишь и терпишь, и молишься.
Дворак
Ты пытаешься дышать, но воздух, раскаленный, расплавленный, застревает, не доходя до легких. Ожидание невыносимо. Вы тут сгорите заживо. Мозги расплавятся в черепной коробке и превратятся в суп. Кипящий горячий суп, готовый к употреблению. Испечетесь в собственном соку. Эта проклятая Зона сожрет вас и не подавится. Matka Boží! Дикий инстинкт животного толкает тебя в спину. Бежать! Спасаться! Все звери так делают при пожаре. Ни одна тварь божья не будет сидеть и заставлять себя умереть в муках. Сердце толчками нагнетает в кровь ужас. Гормон страха - адреналин - выплескивается, и гонит. гонит тебя прочь. Бей или беги! - в панике кричит каждая твоя клеточка. И ты срываешься с места, отбрасывая чертов коврик, рвешься куда-то. Резкая боль в подбородке - ты не успел среагировать. И темнота.
Круглов.
Здесь никогда не бывало чертовой жаровни. Адское невезение. Черные цветочки на полянке нахально подмигивают сквозь пелену жара. Краем, вас накрыло только краешком - ты уверен, или убеждаешь себя в этом. Потому, что если не краем - то вам конец. Тарелка горячей похлебки с кровяной колбасой в собственном поту - вот чем вы будете, если это не край. А оно печет, жжет невыносимо. Словно медленно поджариваешься на гриле. Ты скорчился у самой земли, закутался по самые глаза. Дышать пытаешься через раз, остужая воздух во рту - а губы уже, кажется, покрылись кровавой пеной. Волосы, облитый водой, высохли, противно потрескивают на голове. Запах чего-то паленого, плавящегося. Группа твоя, похоже держится. Еще, еще немного, оно закончится. Ты знаешь, что оно закончится, это не может длиться вечность. Немец завозился беспокойно - ты уловил его мутный плавающий дикий взгляд, которым он впился в Веру. Дерганое его движение к фляжке, какой-то невнятный хриплый звук. Резко, без замаха - твой кулак сам выстреливает ему в висок и укладывает его на землю, притихшего и хрипящего. И рядом сползает девушка, все еще улыбаясь и протягивая флягу с водой. Двое в отключке. Сколько еще? Скукожившись у земли, ты глотаешь пыль и ждешь. А жара все накатывает и накатывает, наваливается сверху удушливым пеклом. Р--раз! - и чех вскакивает с места, спотыкается, рвется куда-то опрометью, диким зверем взревев. Два! - и коротким апперкотом ты укладываешь его обратно, швыряя сверху отброшенный каремат. Падаешь сверху, придавливая его к земле, глотаешь пепел и материшься.
Всем.
Это длилось вечность или немного больше. Пару мгновений, или немного меньше. Вне времени. Горячая смерть наваливалась, накатывала. Кипящей водой, булькающим в котле маслом. Смолой, вязкой, тяжелой, обволакивала, заливала, забивала. Душила, щедрыми горстями швыряя уголь в адскую топку.
И вдруг все кончилось. Воздух вновь стал воздухом. Прохладный ветерок дохнул запахом леса, трав и опавших листьев. Капли дождя, прохладные и сладкие, упали на губы. Можно вздохнуть полной грудью, свободно, с наслаждением. Улыбнуться. Выругаться. Поблагодарить кого-то там. Или проклясть.
|
|
-
Magica!
-
Смотреть под:
http://www.youtube.com/watch?v=rGMfIuZi86w&feature=related
c 4:40
Или:
http://www.youtube.com/watch?v=Tifv7qh_hmY
-
Боевой посох калибра 7,62 ))
-
cool!
-
Да-а-а!!! На гусли его выставляй!!! ЗА ТАГИИИЛ!!!!!
-
чисто VATS.
-
Оч, много вкусных деталек, ага
-
Хорошая работа со светом.
-
Очень молодец!
-
Шнайпёр!
-
Шикарно)
-
Щикарно
|
|
-
постик-нормик.
-
Отлично, мир звуков, огромый оркестр и прочая байда;)
Ещё бы дедугана деданом заменила бы, было б ну ВАЩЕ)))
|
|
|
-
я обожаю, когда игра может идти и без меня, как мастера, и мне не нужно вести игроков за ручку, и они сами ведут беседы и оживляют свою ветку деталями интересными. вы - две милые няшки ^___^
|
-
Я прямо это вижу.
-
внезапно, но круто.
-
Красиво).
|
Классы кораблей Корабли создавались на протяжении всей истории полета человечества в космосе, но боевые корабли были созданы недавно, опыт получали лишь в столкновениях с пиратами и мятежниками, поэтому экспериментирование над созданиями кораблей привело к разным видам, иногда бесполезными, но все они поделены на семь классов и исправно служат, до полной изношенности. G – Обозначение сверхлегких кораблей. Используется для патрулирования, разведки сверхмалой дальности. Вооружение, защита чаще всего отсутствуют. Используются и в атмосфере планет. Длина от пяти до двадцати метров. Существует подкласс управляемых и неуправляемых зондов, спасательных шлюпок, и капсул. Также подклассом являются сверхлегкие фрегаты длиной в 20 метров и истребители базирующиеся на более крупных кораблях. F – Уже лишь корабли, ненамного больше предыдущего класса, главное отличие – наличие вооружения, зачастую залповых систем ракет класса «космос-космос», а также «воздух-земля» так как очень часто употребляться как самолеты в атмосфере планет. Защита зачастую может защитить лишь от вооружения направленного на поражения летательных целей в атмосфере. Длина в двадцать-сорок метров. Подклассом являются фрегаты. E - Легкие корабли, самые широко используемые разведчики небольшой или средней дальности в космическом пространстве, а также для зондирования и исследования в системах в которых уже существуют человеческие колонии. Так же обладают броней (но не СКЗ) достаточной чтобы защитить экипаж от даже несколько более мощных орудий, чем которые могут быть установлены на кораблях этого класса. Длина от сорока до пятидесяти пяти метров. Подклассом являются "основные боевые фрегаты" состоящие в строю КФ. D – Предпоследний перед, «боевой тройкой» ВСС корабль, отличающийся большими параметрами и следовательно немного лучшим вооружением. Почти не используется. Длина в семьдесят метров, или близкое к этому значение. C – Наибольшее число кораблей дальней и сверхдальней разведки принадлежит к этому классу, вследствие его размеров он может вместить достаточное количество топлива, для перехода из одной системы в другую и пребывание там в течении некоторого времени и возвращения. И достаточно велик чтобы выдержать двигатель, который разгоняет корабль для скорости достаточной, чтобы полет не длился годами. Так же имеет достаточно мощное вооружение на случай столкновения и первый корабль из линейки классов, который имеет СКЗ. Длина в девяносто- сто двадцать метров. Подклассами являются "легкие крейсеры". Последний класс кораблей, который при достаточной мощности может самостоятельно взлетать и садится на поверхности планет. B – Основной боевой корабль КФ ВСС. Разница между кораблями, включенными в этот класс порой может быть велика, так как строились они в разное время и с помощью разных технологий, но основное их отличие – это довольно мощное вооружение, защита и размеры корабля, который может вместить довольно большое количество людей. Но немногочисленны, а новые создаются весьма умеренно, так как дороги, а кораблей, которые могут им противостоять, у пиратов чаще всего нет. Сто – двести метров. Подклассами являются легкие и тяжелые крейсера. A - мощь и сила содружества в единственном экземпляре АА-1, «Молния». Огромный корабль в 320 метров с орудием длиной в двести сорок метров оснащенный самыми мощными защитными щитами. Флагман флота, построенный больше для демонстрации мощи, чем для реальных столкновений. Орудие несколькими выстрелами из космоса может стереть с лица земли средних размеров город или разнести на миллионы осколков любой корабль. Но его эксплуатация и перемещение требуют огромных затрат поэтому с самого момента своей постройки и небольшого путешествия для демонстрации, стоит у космического порта на орбите Земли. История человечества В принципе, история несколько альтернативна, и расходиться с истинной после конца вьетнамской войны в плане истории развития и выходов в космос. СССР точно так же распалась. С 2000-х годов больших конфликтов не было вовсе. В 2010 управляемые корабли вышли за пределы солнечной системы. С каждым разом они заходили все дальше и дальше, но снова и снова должны были возвращаться. Лишь в 2021, норвежским ученым Олафом Эриксоном были открыты разгонные кольца с эффектом, названным в его честь, которые позволяли развивать скорость достаточную для перемещения в другую систему. В 2023, корабли дошли до Альфа центавры. Там были обнаружены несколько очень маленьких планет. Многие государства сразу рванули туда, спеша первыми колонизировать их и объявить себя их обладателями. Тут то и разгорелся конфликт, насчет раздела земли, который назвали «Первым расколом» на маленькой планете обозначенной в каталоге как 0503467W3. (В дальнейшем, была брошена) В итоге он вылился в кровопролитный конфликт там далеко от земли и в обмен дипломатическими уколами на земле. Весть о том, что есть погибшие со всех сторон, как России, так и Китая и США дошла до земли лишь спустя несколько недель, ибо средства связи были по-прежнему весьма несовершенны. Ситуация накалилась, но вылилась в то что в 2024 было создано Содружество ведущих государств в плане политики в космическом пространстве. Тогда и началась создаваться большие блоки государств. В 2026 был обнаружен новый элемент – Гален. (Gl) Очень тяжелый металл в полторы массы урана, сразу стал объектом исследований и в итоге все тот же Олаф Эриксон с несколькими учеными из разных стран мира в 2032 создали совершенно новый двигатель, на Галене с все теми же разгонными кольцами. Мощные электро - передающие установки двигателя просто разрывали пространство, помещая корабль в окружающий шар нормального пространства-времени, и перемещая корабль очень быстро. В итоге скорость перемещений увеличилась во много-много раз. Колонизация все новых планет велась все активнее, многие из них были достаточно удалены от Земли, чтобы потерять с ней связь вообще и не иметь о ней полностью достоверных вестей и никогда в жизни не видеть ее. Это было в маленьких колониях, в больших же недавно построенных городах также все крепче были настроение отделиться от Содружества поступавшего довольно мягко в отношении колоний и их самоуправления, но жестко требуя от них выполнения всех указов. Где-то эти настроение были менее слабы, где-то более сильны, но за рамки приличия никто не выходил. Но одна колония, под властью компаний занимавшихся чрезвычайно выгодной выработкой Галена, попробовали освободиться от верховной власти, используя пропаганду среди населения и наемников. Это назвали «вторым расколом» 2035 на планете Деспе. Система была объявлена мятежной, но как ВСС содружества, так и корабли мятежников и их наемников, были равны в развитии, и это вылилось в одно годовое противостояние, которое было неизбежно проиграно мятежниками. Население колоний разочаровалось в зачинщиках, а блокада показала слабость зависимости от поставок пищи из соседней системы, вызвавшей голод и отсутствие денег на услуги наемников. «Справедливость» была восстановлена. Был дан сильный толчок к развитию военных сил Содружества, а контроль крупных компаний был ужесточен, но стала проводиться политика мягкости к простому населению. Последним конфликтом было восстание 2060, или «бойня номер один» когда сравнительно заселенная планета Игнэр взбунтовалась после мер карантина поразившей большую часть населения эпидемии, вызванной утечкой опасных химических веществ для уничтожения хищного окружения планеты. Почти мгновенно поражались кровеносные сосуды, но протекание болезни шло довольно долго. Окончание почти всех связей с внешним миром, а также проблемы с лечением и поставками пищи привели к тому, что взбунтовалась патрульная эскадрилья и при поддержке населения они направились к другой колонии. Эскадрилья была перехвачена и полностью уничтожена. Военные объекты на планеты были разбомблены, были потери среди гражданского населения. Планета снова была оцеплена и заключена в карантин. А тем временем колонизированы уже многие системы, на многие десятки световых лет продвинулось человечество в космос. Его могущество растет с каждым днем, планеты осваиваются все больше, и количество людей растет с каждым днем. Не сказать, чтобы человечество было сильно развито. Да существуют имплантаты, средний возраст смерти на Земле составляет 95 лет, развилась медицина но она чудес не делает. Огромные города с парящими в небесах шпилями небоскребов внушают уважение, но внизу по-прежнему грязно, шумно, царит нищета. Существуют летающие автомобили, но они – привилегия богатых. Многое компьютеризировано, созданы мощные ИИ (но тоже не совершенные) двигатели, космические корабли… Но человечество на стадии космического развития на стадии самых основ. Это примерно наш мир. Только технологии немного получше, и люди в космосе летают и новые планеты заселяют. 2076 год. Земля На Земле почти не осталось места, где бы не селились люди. Огромные мегаполисы образовывали гигантские города наподобие пчелиных ульев, все вокруг них загрязнялось, и лишь миграция людей в колонии спасла Землю от ужасного перенаселения. Энергетические ресурсы были едва ли не полностью истощены, и планета стала очень зависима от поставок сырья для переработки в производимую технику. Огромная верфь Префектин, своего рода орбитальная станция, самая большая в Содружестве, создает огромное количество кораблей - частью уже на орбите, частью на Земле , где они переправляются на верфь. Там же расположены порты, где находятся многие корабли, из-за размеров не могущие пилотироваться в атмосфере земли. Три населенных орбитальных станции Перикт-1, Перикт-2 и Перикт-3, вмещают по тысячи человек каждая. Нижняя часть орбиты захламлена космическим мусором. Непосредственно в "колыбели человечества" государства за редким исключением объединились в блоки. США - Соединенные Штаты Америк (южной и северной) и их союзники Япония и Южная Корея. Евросоюз с Прибалтикой, Израилем и Австралией. ОАГ – объединение Арабских государств, в котором состоят государства Ближнего и среднего востока, а также северной Африки. СНГ из Украины, Белоруссии, Казахстана и России. Азиатский союз – Индия (поглотившая Пакистан) Китай, северная Корея, а также страны юго-восточной Азии. И АНС – африканский независимый союз объединяет центральную и южную Африку. Вооружение космических кораблей Разгонные кольца с эффектом Эриксона нашли применение не только в двигателях, но и в орудиях. Они единственные позволяли обстреливать цели с дистанции в космосе и поражать цели достаточно эффективно. Принцип крайне прост. Подающий механизм заряжает пушку снарядом, потом толкает ее, снаряд проходит через первое кольцо, которое сразу разгоняет снаряд. Дальше в зависимости от того какая длина ствола и сколько там колец он разгоняется и выстреливается. Снаряды создаются из сплавов титана с вольфрамом или ванадием. Сердечник может быть как из обедненного урана, так и иметь ядерную боеголовку, или кассетную бомбу с поражающими элементами, созданными из обедненного урана. На очень близком расстоянии могут использоваться ракеты класса космос-космос. Дальность их небольшая, но массовый пуск ракет может при сближении приводит к разрушительным последствиям. Существуют и дезориентирующие космические ракеты-ловушки, позволяющие защититься от этой угрозы. Принцип перемещения. Конечный вариант двигателя представляет собой радиоактивный распад заизолированного сверхтяжелого элемента, в результате которого получаются антипротоны. Мишень в виде протонов - обычного водорода, но не в виде газа, а в виде жидкости. Антипротоны разгоняются до огромной скорости через кольца создающие эффект Эриксона. Получается густой постоянный поток, и этот поток направляют в водород, который загустили до состояния жидкости. В результате получаем процесс аннигиляции. Подающие энергию установки, внутрь самого двигателя, вызывают эффект разрывающий ткань пространства-времени и помещает корабль в пространственный пузырь, который буквально проталкивается через пространство наизнанку. То есть Пузырь и корабль в нем, как бы сгибают ткань нормального пространства, создают отверстие и через это отверстие проходит корабль, когда энергия подаваться перестает, корабль снова оказывается в нормальном пространстве, ткань которого снова разглаживается. Чем больше корабль, тем больше нужен и пузырь, тем больше должна быть подаваемая энергия. И энергия накапливается в двигателе и требует сброса, который нельзя осуществить за счет претворения ее в полезную. В случае же если дальность небольшая, то усилители, подающие энергию, не включаются и корабль летит только за счет двигателя. Торможение на небольших скоростях осуществляется за счет маневровых двигателей, на больших же скоростях – за счет разворота корабля на 180 градусов и продолжения работы основного двигателя. Вообще разгонные кольца созданы из сплава различных элементов, при подаче энергии на эти кольца внутри них создается поле, при прохождении через которое предмет приобретает большую скорость. Чем сильнее ток (но до определенного значения иначе возможны неприятности) тем сильнее поле, и тем сильнее оно разгоняет проходящий сквозь него предмет. Это если заряд положительный. Если же он отрицательный, то при прохождении через поле предмет наоборот замедляется. Защитные технологии Почти всюду на кораблях устанавливаются слои защитной брони, которая варьируется от размера корабля. Но она в силу слабой эффективности применяется в небольшом объеме. Существуют и проект СКЗ – системы кинетической защиты, которая использует эффект Эриксона в виде выступающих полукругом полей от излучателя. Они могут защищать от объектов идущих на высоких скоростях, таких как космические ракеты или снаряды орудий. При большей эффективности требует, много энергии на их поддержании, поэтому устанавливаются на корабли, начиная с класса D. Содружество земных объединений Содружество является единым законодательным и исполнительным органом земных объединений, вместе представляющей их интересы и регулирующее вопросы, касающиеся космического пространства под контролем содружества. Защиту целостности владений содружества и защиту его граждан осуществляет ВСС – военные силы содружества. Во главе содружества стоит выбираемый на пять лет председатель. Голосование проводиться малым советом – министрами Содружества и главами ведущих государственных объединений. Глава объединения не может быть одновременно председателем. Им же не может быть никто кто является членом правительства какого-либо государства. И тот, кто не служил в Содружестве менее десяти лет. Существует большой совет, состоящий из 337 сенаторов. Созывается редко. ВСС – военные силы содружества. Единая военная организация содружества. Любой человек гражданин Содружества или государств на земле, сдавший необходимые проверки и достигший возраста восемнадцати лет может служить в них на контрактной основе. Но чтобы служить, он должен иметь опыт службы в каких-либо военных формированиях будь то «гражданское колониальное ополчение», вооруженные силы земных государств или имеющий военное образование. Минимальная длительность контракта – пять лет. Численность - чуть больше 75 000 000 человек, не включая резерва. Немалая часть входит в ИП – инженерные подразделения, занимающиеся техническим обслуживанием ВСС. Основные силы – ЧКГ - части колониальных гарнизонов базирующиеся в гарнизонах в колониях, и предназначены для ведения обширных военных действий, и поддержания порядка в колониях. КФ ВСС – космофлот разделен на флоты, зачастую один флот может охранять сразу несколько систем, может даже до пяти, но в особо заселенных один флот на одну систему. КП – космическая пехота – элита всего ВСС главная сила для борьбы с пиратами, бунтарями и они же первопроходцы в создающихся колониях. За всю историю конфликтов ВСС они единственные имеют полноценный боевой опыт и участвовали в столкновениях на Деспе и Игнэр. Лучшее вооружение, лучшая подготовка, лучшая зарплата – это все для них. В итоге это привело к немного презрительному отношению космопехов к колониальным частям. Также в подчинении адмиралов флотов находится «корпус специальной разведки». Разведчики, шпионы, убийцы, следят за подозрительными не патриотичными элементами, при надобности устраняя их. И МС - медицинская служба. Больше о ВСС: Вообще разделение на роды войск происходит уже непосредственно во «флотах». Флот – это межсистемные объединения эскадр космического флота, гарнизонов ЧКГ на планетах, отрядов КП на кораблях, и ИП которые повсюду и на кораблях и на орбитальных станциях и в гарнизонах и медиков которые также повсюду. Флотом командует адмирал. Формально званию адмирала равен Генерал-капитан ЧКГ, но практически на деле их не так много лишь на самых заселенных планетах, и над ними стоят Адмирал – капитаны, которые руководят объедением нескольких флотов. А так адмирал в своем флоте, который может занимать несколько систем – почти царь и бог. Но наказания за превышения полномочий в военных сил суровые. Весьма суровые наказания. Особенно в КФ. Капитана провалившего задание могут разжаловать вообще в специалисты, а могут и вовсе вышвырнуть из ВСС. Командира патрульного отряда, который допустил разграбление орбитальной станции пиратами в лучшем случае лишат звания. В худшем если будут доказательства сотрудничества с пиратами – могут вовсе расстрелять. Поэтому уровень ответственности среди космического флота чрезвычайно высок. Были случаи, когда капитаны чтобы избежать позора разжалования кончали жизнь самоубийством. В таком случае даже если указ о разжаловании выдается посмертно, самоубийцу все равно хоронят при всех регалиях и с почтением необходимым погибшему при служебных обязанностях командиру. В ЧКГ с этим намного легче особенно там, где климат получше, разбойников, пиратов, хищных зверей мало – там царит безалаберность, и легкость жизни. Но все равно муштру и ежедневные тренировки никто не отменял. Могут разбойники заявиться, террористы. Но это все мелочи. Тем же, кто охраняет маленькие колонии, где и дня не проходит без происшествия расслабляться не приходится. Главное в их деле – это быстрота реагирования. И она на высоте. Основным общевойсковым тактическим соединением ЧКГ является дивизия, хотя чаще приходится применять соединения меньшего масштаба как-то батальон или еще меньше – рота, взвод, отделение. Существуют моторизованные дивизии и бронетанковые (в оба вида дивизий входит дивизионная авиация и если условия планеты и расположение колоний требуют морского или речного сообщения, то еще и военно-морские силы). Предназначение бронетанковых соединений – отражение крупных угроз: бунтов, крупного нападения пиратов, или очень уж опасных видов агрессивной жизни планет. Основным боевым танком Содружества является «Один» названный в честь древнего скандинавского бога. Имеет очень мощную защиту, последние модификации имеют даже подстроенную под танк СКЗ, а также 180-мм пушку с разгонными кольцами способную вести огонь по низколетящим целям и танковый пулемет. Основным же и самым широко используемым видом техники в ЧКГ является БМП «Гепард», который имеет очень хорошую скорость и проходимость, может перевозить в десантном отсеке отделение пехоты (6 человек) имеет стрелковые бойницы, два пулемета и небольшую скорострельную пушку. Свою славу заслужила и десантная капсула КП «Град». (Или «мясорубка») Свое название она оправдывает тем, что сразу после расцепления с кораблем, входит на полной скорости в атмосферу планеты, корректируя курс соответственно заданной точки падения и даже не приостанавливаясь, падает на землю. Ребят из космической пехоты не превращает в фарш благодаря чрезвычайно крепкому корпусу и специальной системы амортизации, тормозным двигателям, и системе кинетической защиты.. И пока капсулу не подорвали не дружественные войска космопехам нужно выбраться из капсулы и вступить в бой. Но это в случае если капсула упала правильно то есть носом или боковой частью. Если она упала неправильно (например, была немного подбита при падении и упала кувыркаясь или на заднюю часть) то ребят из космической пехоты превращает в фарш, а капсула превращается в металлический блин. Религия Ведущей религией всего Содружества является религия «Великого, Гневного господа». Зародившаяся буквально десять лет назад она получила за десятилетие такой размах, что сложно представить. Огромную роль в этом сыграла роль пророка «его», Марка Ван Дерендо. Дерендо, будучи европейцем, с арабскими корнями, был чрезвычайно харизматичным и умным человеком который смог уже в девятнадцатилетнем возрасте осознать, что прежние религии все больше и больше мельчали, растворялись, и теряли дух прежних времен. И так выходило что многие люди, видя отсутствие инопланетных рас, провозглашали человека «венцом творения господа во всем космосе» и повелителем космоса». И тогда он создал религиею, которая объединяла вместе принципы Ислама, Иудаизма, Христианства и отчасти Буддизма. Бог теперь становился «Великим, Гневным господом», а человечество, все вместе – величайшей расой во всей галактике. Она была мягка к человеку, не строго ограничивала его, в общем, была именно тем, что было нужно. Коктейлем из старого с добавкой нового. И это возымело эффект. К сожалению, в возрасте 28 лет, только начав строить свой религиозный мир, Марк Ван Дерендо погиб от рук христианского радикального террориста. Религия не развалилась вопреки ожиданию и продолжила жить стараниями его учеников. Почти все оставалось на своих местах, молитвы нужно было просто направлять в сторону алтаря, который был во всех церквях, а также на всех кораблях. Эту религию исповедают 56% процента всего Содружества. Оставшиеся в меньшинстве христиане, иудеи и мусульмане резко ударились в радикализм и фанатизм, на дальних колониях ограничившись от внешнего мира в своих поселениях. Посещение их опасно для жизни. Причем все они получили видно «от небес» новых пророков, которые призвали к «уничтожению неверных». Причем по силе фанатизма особо могут поспорить мусульмане и христиане. Второе место в религиях насления Содружества занимают атеизм и агностицизм крайне крепко укрепившийся. Дальше идут все новые, модные и старые и не очень религии не имеющих большого значения в Содружестве. Средства связи Средством передачи данных на коротких расстояниях, как между космическими кораблями которые находятся довольно близко,между колониями и спутниками и т.д являются системы узконаправленных антенн. На планетах понятное дело существуют свои локальные сети. Они соединены одним (если планета небольшая) или большим количеством инфо-центров которые генерируя на очень короткий промежуток времени кротовые норы передают информацию на главное ядро на земле, а оттуда -уже к месту отправки. Инфо-центрами оборудованы и корабли, но их приоритет и оборудование выше качеством,для соединения с командованием. Денежная система Общей денежной единицей Содружества является кредит который является усредненным форматом валют основных государственных объединений Земли. Их себестоимость четко контролируется Содружеством на всем его протяжении, чтобы избежать спекуляций и мошенничества. Их себестоимость обеспечивают запасы золота и других ценных металлов, а также других валютных резервов.
|
-
Зона любит тебя!
-
Это концептуально.
|
Ночь синим куполом опустилась на джунгли. Тусклый месяц, заглядывал сквозь листья причудливой формы, привлеченный пением птиц и жужжанием насекомых.
В неверном свете костра тело девушки, еле прикрытое короткой туникой, выглядело ещё красивее. Тени то ложились на плечи и бедра, то словно соскальзывали в стороны, обнажая кожу, как будто покрытую золотистой пылью. Волосы поблескивали красноватым отливом, а отсветы пламени, отражаясь в её больших глазах, казались мерцанием драгоценных камней в колдовской пещере.
Саргон почувствовал просыпающееся желание. Когда последний раз он был с женщиной? Перед самым пленом. Шейна... он вспомнил ее вкрадчивый, обволакивающий голос, порывистое дыхание, взгляд, разивший мужчин надежнее иного клинка... кулаки киммерийца непроизвольно сжались, и он чуть не заскрипел зубами от нахлынувшей ярости. Однажды он обязательно убьёт эту ведьму. Саргон представил, как его сильные пальцы смыкаются на божественно нежной шее, как длинные ногти твари бессильно царапают кожу варвара... Однажды. Нескоро, может быть даже через годы... но он никогда не забудет её предательства.
Он прогнал воспоминание и снова перевел взгляд с пламени костра на лицо Махаон. С лица - на плечи. Она сидела рядом. Можно прямо сейчас оттолкнуться от земли и одним прыжком накрыть её тело своим. Придавить к ковру из листьев, до боли сжать запястья, почувствовать дрожь, прошедшую по девичьему стану. Сопротивление?.. не очень долгое. Он выкрутит её тонкие руки, намотает длинные волосы на кулак и запрокинет ей голову, чтобы видеть, как сжимается горло, когда она будет глотать слезы боли и стыда. Молча слушать мольбу или проклятья на непонятном языке. Вдыхать ночной воздух, смешанный с чадом костра, с запахами разгоряченных короткой борьбой тел, запахами мужчины и женщины. И ощущать трепет её, снаружи и внутри...
Потом, когда схлынет застилающая разум волна, он будет лежать, глядя на чужие, непривычные звезды, наслаждаясь звенящей пустотой во всем теле. А она? Свернется клубочком, так что на спине грядой проступят позвонки, и будет вздрагивать, бесшумно всхлипывая... Или убежит. Куда? В темноту ночного леса? Даже если у нее хватит на это смелости, утром он сможет найти ее по следам и - если она не станет добычей хищников - снова поймает. Но...
Но тогда он так и не узнает, почему Махаон оказалась на островах, и почему, родившись в Мессантии, не говорит на аргосском, и кто на самом деле этот Малахай, её заклятый враг. Вряд ли она заговорит с киммерийцем. Как та женщина из племени пиктов, которую он изловил во время скитаний по пустошам, даже не назвавшая своего имени... Он не любил вспоминать о ней.
А так ли ему важно всё это узнать? Или важно что-то другое?
Что-то другое, из-за чего он все еще лежит на песке неподвижно, спокойно, прислушиваясь к своему телу и своему сердцу, пытаясь разделить жар пламени и жар в груди, следит за игрой теней, пляшущих по ее щекам. И она сидит, греясь у костра, подперев рукой голову, а не извивается под двумя сотнями фунтов мышц, костей и грубого животного желания.
Киммериец молча усмехнулся. Может, за месяцы, проведенные на галере, ему надоел мир, где все только и ждут, чтобы безнаказанно ударить соседа в спину? И того же ждут от соседа. Может, ему не хватает теперь доверия? Доверия первого встреченного им свободного человека.
Может быть и так. Он был воин, а не врачеватель душевных болезней, и в скрытых мотивах не очень-то разбирался. Он только знал, что сильнее хочет снова заговорить с ней завтра, чем взять ее прямо сейчас.
Когда ловишь птицу, не ломай ей крылья. Или сворачивай шею сразу, или держи осторожно, чтобы потом, когда отпустишь, она сама решила - улететь прочь или сесть тебе на плечо.
Интересно, что сейчас можно прочитать в его глазах? В её глазах, пожалуй, читалось только одно.
- Тебе холодно? Хладна? - вспомнил Саргон слышанное сегодня слово. Вопрос был, в общем-то, бесполезный: всё, что он мог предложить ей - две тонкие льняные тряпки да разве что тепло собственного тела, привыкшего к походам и лишениям. Если, конечно, Махаон страшится холода больше, чем жестоких варваров из далекой, дикой Киммерии, про которых на юге ходит так много небылиц.
Саргон отправил в огонь еще одну корягу.
-
Здорово. Прям здорово.
-
Ну годно же вообще.
-
Красавец.
-
:з
|
-
Так и не иначе.
-
Отлично читаешь, и песня очень точно подобрана)
-
нормик.
-
Отличный пост. И хорошая идея.
-
Ох. Хорош пост.
-
Хорошо.
-
да, хорошо написанно
-
Красиво
-
Планшет не загружает ссылку к сожалению, но и в текстовом варианте хорошо смотрится же.
-
Эбби
-
Пробирает.
-
мило ;)
-
Не без Мощи.
-
Молодец.
-
За тоны и обертоны.
Нет, правда — очень мило.
А, ну и за верность Федерации, конечно =)
-
Послушал еще раз. Нравится все же.
-
Какая прелесть. Просто здорово.
|
|
Круглов.
Цветы на поляне. Мелькают воспоминания, как кадры кинохроники, как страницы перелистываемых газет.
Чёрный бархат анютиных глазок. Тяжесть и тревога - даже сильнее, чем сейчас. Странно, что тогда всё обошлось малой кровью - полуутопшим в жалкой ржавой луже туристом. Откачали, отхлестали по щекам, отделался лёгким испугом. А через три дня он пришел в контору проситься на работу и умер прямо на рецепшене.
Искристо-бриллиантовые радужные лепестки. Это был поисковый поход - группа в полном составе пропала в Зоне. Вы тогда ждали почти двое суток, надеясь на чудо. Потом все-таки пошли разыскивать, уже ни на что не надеясь. Чудо, да - они вышли сами - к больнице из каких-то дебрей. Измотанные, изодранные, одичавшие. Волоком тащили на корявых носилках Джокера - ослепшего. Дошли, не бросили.
Алые капли крови на изумруде. Научная миссия - чахлый институт ещё жив, нищие одержимые энтузиасты не перевелись ещё в его стенах. Доцент Омельченко, он всё говорил о великой цели, а в середине пути вдруг бросился на тебя волком, рвать начал зубами и ногтями, выл что-то безумно-фанатичное. Ты убил его.
В Зоне никогда не бывает легко и радостно. Нет, бывает. Ты помнишь странную пару - невеста в белом, юная и свежая, её свежеиспеченный муж с цветком в петлице. Они настойчиво требовали провести их туда, в Зону, к старой почте - это в двух шагах от беседки. Плохое место. Цветы были тогда в тон подвенечному платью - мелкие жемчужины, щедро рассыпанные по полянке. Молодожены молча прошли весь маршрут, как по маслу. Не дивились на чудеса, не хлопали глазами. В скорбном печальном безмолвии склонились у ступенек, девушка сунула свой букет в почтовый ящик, и они ушли - улыбаясь, со светлой грустью в глазах.
Ты настороженно оглядываешься, впиваясь глазами в каждую мелочь. Прислушиваешься, пытаясь различить оттенки тишины, ты чувствуешь - напряжение. Будто струной натянута Зона, струной, готовой сорваться в беззвучный визг оборванных нервов. Недоброе предчувствие усиливается. Ты оглядываешь своих подопечных и видишь неуместную улыбку на лице девушки. Она идет, не разбирая дороги, автоматически переставляет ноги, зачарованно наслаждаясь окружающей её красотой. Еще шаг и она наступит на что-то блестящее в траве. И этот парень, Олег - тоже ног под собой не чует, погруженный в какие-то свои мысли. И тоже улыбается.
Что-то ещё витает в воздухе кроме этого. А вокруг солнце, а вокруг жара. Наваливается духота, несмотря на ветерок, на плечи ложится горячая тяжесть, пышет в лицо. Ты смахиваешь ладонью крупные капли пота. Словно "Чертова жаровня". Здесь?
-
необычная палитра жестокого фатума. дичайше нравится, например.
-
Вот круто! Никак не могу найти время взять все и прочитать в этом модуле, но обязательно найду.
-
+
|
-
мобильный ЭВМ :)
-
Могущественный Кохебальд
-
Считани ещё этих мягких французских булок, да выпей чаю...
-
Всячески одобрямс.
А том числе и дотошность при подготовке поста.
-
Необычно.
-
Здорово. Очень здорово.
-
Числааа...
-
Божественно. Хочу, чтобы лучшим сообщением недели стало.
-
Так победим
-
Параноидальное добро.
-
Нормик. Правда.
-
Брррррр...
-
^D
-
Самый необычный и впечатляющий пост, что я видел за свое недолгое пребывание здесь
-
Злые цифры
-
+
-
Наверное буду единственным. Но пост не понравился( Совсем. Дико искусственный какой-то. Пластмассовый. И циферьки даже не помогают.
-
Бахнул мощь, однозначно.
-
"Ой, теперь он и нас сосчитал!.." ссылка
-
ох, круть
и травинки. эта пять
|
-
годно 
|
|
|
-
Хитро)))
-
Спорим, там очень-очень-быстрое-течение-уносящее-все-к-черту, или злые-призлые-пираньи-жрущие-все-что-только-сунется-в-воду? :)
-
спорим, большинство ценителей (читателей) игры подумали также после поста короля?)
-
Когда я смотрел на карту, это было первое, что пришло мне в голову.
-
всё простое - гениально.
-
Мне почему-то эта картинка больше всего доставила :)
-
Правильно, решение напрашивается само собой)
-
Хорошо. Только золото я сперва принял за шишки хмеля.
-
Но нормальные герои все равно - всегда идут в обход! ;)
-
За навыки в чтении карты :)
З.Ы. Хотя золото все же лучше выглядело бы более желтым.
-
серьезный подход XD
-
охлол
Нормальные герои всегда идут напрямик :3
|
|
-
отлично :D
-
да это же КЕННИ.
-
Это... великолепно!
|
|
|
|
|
-
Великолепня рисовка)))
-
Ня.
-
Здорово же)
-
made of WIN and AWESOME, mah boy.
-
Точно не планшет?
-
талант )
-
Это красиво. Мне нравится.
-
имперски нарисовано.
Да и атмосферно. Класс в общем.
-
Вдрызг и брызг!
-
Ежик! Ты вообще! <^________^>
-
Красота.
-
Рыжие эльфки рулят))
В общем, так оно, вот)
-
Лучше всего рисуешь в этом модуле. Делать такое в пэйнте, - это круто.
-
И это все - паинт?)
Великолепно!
-
 Одобряю
-
плюсую как человек, которому никогда такое не сотворить - восхищаюсь!
-
+ умеющему рисовать.
-
Очаровательно
-
Плюсую и завидую.
-
Лапочка! Но не надо так злоупотреблять алкоголем.
-
Классно. Круто. Охрененно! ^_^
-
Да ну... Неканонично.
Планшетом рисовать - это некомильфо. Надо было как мастер - мышкой.
-
Вижу Хемуля и Ричарда. И мне это все же нравится
-
Как человек не чуждый миру изобразительных искусств со всей ответственностью заявляю: это должно висеть у человека в профиле. Долго, пожизненно, как медаль!
-
Шедевр. Проработка достойна похвалы. Такое трудолюбие нельзя не оценить. У него (или неё? кхм...) на ушках даже приклеены кусочки бекона! На закусь, надо полагать.
-
это шикарно ^__^ роскошный эльфик
-
Альфа.
-
Выразительно ^____^
-
Ох щи, это шикарно!
|
|
|
-
Красиво. Молодец мужик.
-
Философия достоинства.
-
Had I not known
that I was dead
already
I would have mourned
the loss of my life.
Ōta Dōkan
-
Холоднокровный убийцарожей.
-
+1
Воин действует. А глупец протестует. (c) Сократ
-
Степным - добро.
-
Якудза
-
Йошимо
-
Здорово. Просто вот - здорово.
-
Красиво.
-
Тернист путь самурая. Но почетен.
-
Самурай ёптыть!=)))
И лепестков сакуры нехватает вместо песка
-
Вчерашний ураган
Поломал столетние деревья
И лишь пустой бамбук легший на землю
Сегодня стоит как ни в чем не бывало...
- Сайгё
-
Такой весь.
*_*
|
- Разрешения для того, чтобы получить его спрашивают... – Буркнул Ним, глядя как Рейд обыскивает трупы. Пока ничего полезного капрал вроде как не нашел. Перевел взгляд на Рауля. Покачал головой. На кулак свой посмотрел. Левый. Сжал. Разжал. Воспоминания. – Невнимательно слушаешь, рядовой Гутиерра. Сказал же, сидеть, вспоминать, молчать... Да и противника раньше называл. С мидмиром война идет. Вообще. Серьезный противник. Технология, подготовка, дисциплина, вера. И на этой планете у них гарнизон. Местные недружелюбные, судя по радиоперехвату. Ну, и живность всякую сбрасывать со счетов не стоит.
Потянулся сержант, голову влево наклонил, вправо. Подошел к регенератору, на часы посмотрел. Вернулся к входу в прицеп. Еще раз Раулю врезал. На этот раз с левой. Поучительным сержантским.
- За невыполнение. Простой же приказ. Простейший. – Пояснил. Пожал плечами непонимающе. Как таких из учебки в армию выпускают? Всеобщая Мобилизация, мать ее. Во второй раз вроде как мысль проскальзывает. – Просто сидеть и пытаться вспомнить. Молча. Приказам подчиняться надо не потому, что старшим по званию покомандовать хочется, а потому, что они лучше знают, что делать.
Подумал немного, стоит ли объяснять смысл приказа… в этом случае, пожалуй, стоило.
- Так вот, рядовой. На данный момент ты – самый бесполезный боец отделения. Обуза. Ничего полезного не вспомнил, приказы не выполняешь, ситуацию воспринимаешь неадекватно. Доверять тебе что-то мало-мальски важное при таких обстоятельствах опасно. Именно поэтому твоя задача сейчас – сидеть в сторонке, под ногами не путаясь, и молчать, пытаясь вспомнить что-нибудь полезное для нашего выживания. Я. Понятно. Объясняю?
Вопрос был явно риторическим. К рядовому своего отделения сержант повернулся. Единственный, который пока что приказы исправно во всех смыслах выполнял. Даже гордость какая-то на фоне окружающего пиздеца дисциплинарного возникла.
- Рядовой Баррос, на крыше прицепа еще три трупа. Занести внутрь, в десантных торпедах закрепить, после чего торпеды закрыть. Не будем местную живность погибшими товарищами кормить, как до берега доберемся, похороним, как положено. На всякий случай, показываю…
Альфаров поднял прапорщика, подтащил его ближайшей от входа торпеде, поставил в нее, придерживая рукой, ремни застегнул. Убедившись, что надежно висит покойник, поднял лежащую рядом пластину, в пазы вставил… Готово.
- Во…
Откуда-то сбоку раздался сдавленный хрип. Что-то по металлу заскреблось. Посмотрел сержант в ту сторону. Заработали импланты капитанские. Еще один живой. На плиту, не глядя, надавил. Щелчок.
-…Вот так. Выполнять.
Еле слышное.
- Где я?
Подошел к капитану, на колено встал, склонился над воскресшим. Честь отдал. Улыбнулся успокаивающе.
- На борту тягача "Клещ 4-М", капитан Соколов. Среди солдат Федерации. Старший сержант Колониальной Пехоты Ним Альфаров. Представляюсь по случаю введения вас в текущее положение.
Смотрит на капитана внимательно.
- БДК "Таурман", на котором были дислоцированы наши части, был сбит оружием, побочным эффектом которого стала потеря памяти. Временная. Нам всем удалось добраться до десантной платформы с тягачом. Из шестнадцати человек восемь при десантировании выжило.
В обстоятельства смертей 22-ого и Сосновской Ним предпочел не вдаваться. Равно как и о судьбе Реддс. Не здесь. Не сейчас. Не стоит разводить паранойю. Не должны сейчас солдаты друг на друга волками глядеть.
- Название планеты нам пока что неизвестно, но она колонизирована. И местные вряд ли настроены к нам дружелюбно. Помимо этого, был радиоперехват переговоров мидмирцев. Скорее всего, гарнизон. Возможно, они нас и сбили. Товарищ капитан, разрешите сделать предложение? – Дождавшись утвердительного ответа, Ним продолжил. - Вам лучше всего будет отдохнуть и попытаться восстановить память. Остальным займусь я.
|
|
|
|
1933 год, 15 февраля.
Легкий снежок вьется над ночной Москвой. Тихо и спокойно в городе. Уже примерно месяц доблестные защитники Страны Советов выявляют внутренних врагов, предателей и шпионов в верхушке Партии с удвоенной, утроенной силой. Не ослабевает надзор за порядком и среди простых граждан, в особенности в столице нашей великой коммунистической Родины - Москве.
Ты видишь их в глазок. Видишь хорошие кожаные плащи, покрытые капельками растаявшего снега. Дверь в очередной раз содрогается от нетерпеливого стука.
"Может, ошибка?..." - закрадывается в голову смутная, трусливая надежда. Ошибки быть не может.
Они пришли за тобой.
Оправившись от первого шока и отложив осознание обреченности на потом, торопливо открываешь дверь. Где-то рядом слышится копошение - соседи проснулись и слушают, съежившись под одеялами. "Сегодня не нас, сегодня не нас".
Спрашивают имя, фамилию. Проверяют по бумажке. "Одевайся". На это отводится около десяти секунд.
В кое-как натянутом пальто выходишь, точнее, выпадаешь на улицу. Водитель докуривает сигарету, и тебя грубо пихают на заднее сиденье автомобиля. С двух сторон зажат между мрачными небритыми людьми. Не людьми, нет. Скорей, товарищами.
Едете по пустынным улицам. Пару раз, кажется, мимо мелькает еще один черный автомобиль, но вертеть головой почему-то не хочется - лишнее внимание тебе сейчас ни к чему.
Автомобиль тормозит возле здания. Тебя так же бессловесно толкают в бок - вылезай.
Вежливо ведут в здание. Возле входных дверей - табличка. "Главное Управление Статистики".
Статистики?!
Мужчины в черных пальто здороваются с охранником, отряхивают снег с сапог. Идете по коридору, оставляя мокрые следы за собой. Двое открывают одну из бесчисленных безымянных дверей и входят. Один на прощание буркнул: "Здесь стой".
Потом остальных приводят. Троих еще. Стоите около стеночек, изучаете паркет. Обрывки фраз из кабинета: "Доставили... Как приказано... Да бля... Нашли такси, бля..."
Выходят, злые, недовольные. "Пошли, бля. Экскурсия."
Выводят из здания всех четверых. Прежде чем подъезжает автомобиль, успевают замерзнуть носы и руки.
Вновь запихиваетесь в кабину. Этот побольше, на четверых, да еще и с маленькой кабинкой в конце. Опять снег за окном, долгая дорога. Вроде бы, уже из Москвы выехали.
За окном - темный зимний лес.
В голове - страх.
Едете долго - каждый успевает немного подремать. Резкая остановка.
Недружелюбный голос предлагает выйти из машины.
Вокруг снег и лес. Невдалеке виднеется ограда, красивая, пышная.
- Ну, че встали, давай, двигай.
Двинули к ограде. За нею - тропинка. Степень понимания ситуации движется к нулю. Но идешь покорно. Хуже уже не будет.
Липовая аллея ведет к главному зданию. Где-то сбоку виднеется что-то... Странное. Монументальное, но не очень большое. Странная крыша... Церковь?
Все страньше и страньше.
Подошли к главному зданию. Конвоиры вовсю пялятся на резные колонны и мраморную лестницу - видимо, тоже впервые здесь.
Пышная зала производила неизгладимое впечатление своей полутемностью и пышностью на привыкший к аскетизму и серости разум советского гражданина. Насладиться в полной мере не удалось - без малейших объяснений четверо были впихнуты в следующую комнату. Закрывшиеся за их сопровождающими двери с восхитительной резьбой громко хлопнули.
За длинным столом, занимавшим большую часть этой комнаты, сидели двое, и, по-видимому, ужинали. Большие часы в таинственной полутьме возле окон, которые, кажется, навсегда были скрыты за багровыми занавесками, тихо пробили дважды. Канделябр с тремя большими свечами величаво возвышался над тарелками с блюдами.
Мужчина в обычном сером костюме оторвался от тарелки (кажется, салат какой-то), и, сложив руки в замок, оглядел вас с ног до головы - как врач на медосмотре. То же самое сделала и женщина в немного потертом платье.
- А это, я так понимаю, новая партия? - Риторический вопрос, заданный куда-то в сторону конвоиров. Удовлетворившись невнятным бурчанием одной из фигур в черном, мужчина вновь вернулся к беззастенчивому осмотру.
- Ну, рассказывайте. Кто такие, что умеете.
Стоите рядочком, прямо вдоль дверок, как на расстрел. С двух сторон - сопровождающие, изредка шуршат плащами.
- Кто тут с лешими выпивает, кто по чертикам больше, кто нематериальным торговать пытался. Не стесняйтесь. Хуже уже не будет.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Мир окончательно перестал кружиться, и Наира, морщась от ломоты во всём теле, начала медленно и методично оглядывать их убежище.
- Джорам, твой оптимизм меня бесконечно восхищает. То, что я вижу вокруг, мне пока не напоминает возвращение. Это больше похоже на медленную смерть в консервной банке, если никто случайно не подберёт эту капсулу в надежде на поживу, - она усмехнулась. - Но насчет финансов ты прав. Я тебя не только чуть не убила, но и разорила. Прости. Я и представить себе не могла, что из этой небольшой встречи с саларианцем выльется вот такое.
Азари наконец отлепила руки от поручней и устало провела рукой по лицу.
- Я не успела тебе рассказать свои маленькие злоключения на станции. Я очнулась в какой-то большой колбе, обнажённая и утыканная какими-то трубками и иглами. И прямо в глаза мне смотрела отвратительная харя Иб'бы - ты уже успел оценить его внешность. А рядом с ним находилась та самая биотичка, которая пришибла саларианца. Я не буду повторять те гадости и угрозы, что болтала эта четырехглазая сволочь. Достаточно сказать, что они обкололи меня какими-то наркотиками, лишающими силы. - Наира протянула руку вперёд, и на её раскрытой ладони послушно заплясал маленький мерцающий сгусток. - Помнишь наш разговор? Я ощутила себя пустой оболочкой, мешком кожи с костями - настолько это было дико - потерять то, что сопровождает тебя с рождения. Запертая в стеклянной банке, я могла только плеваться в ответ на его издевательства. Кстати, если тебе интересно, он собирался пустить меня на клонирование. Отряд послушных Наирочек - вот что ему было надо. И, знаешь, Джорам, если бы не одна вещь, я бы, наверное, так и осталась в этой колбе. Но Иб'ба сделал глупость. Решив меня доконать и раздавить, он велел этой биотичке, что была с ним все время, снять маску. Я не могу тебе передать словами то потрясение. которое я ощутила, увидев её лицо. Это была Сиала, Джорам. Не похожая на неё азари, нет, это была она. И не она одновременно - равнодушный неузнающий взгляд. Но те же жесты, та же манера слегка морщить нос. Клон, как ты догадался. Это был шок, Джорам. И, я думаю, именно этот шок перевернул мой метаболизм и заставил организм выплюнуть наркотик, которым меня накачали по самые глаза.
Наира взглянула на свои руки, будто ожидая увидеть пятна от засохшего антибиотического яда.
- Я разнесла эту банку, как пустой бокал из под вина, вонзив осколки в Иб'бу. Помнишь повязку на глазу? Этот трус, конечно, удрал, оставив клона прикрывать своё бегство. Знаешь, это было так странно - убивать врага с лицом моей подруги. Она была узнаваемой и родной, и в то же время бесконечно чужой, - печаль затуманила фиолетовые глаза охотницы. - Мне пришлось убить Сиалу, Джорам. Самой. Своими руками. Я знаю, что ты скажешь - это был просто клон. Оболочка. Но, знаешь, где-то в глубине этой оболочки осталась частичка её. Та пара клеток, взятых с её тела. Перед смертью она на миг стала собой. Она узнала меня... и простила.
Наира умолкла, опустив голову на руки. Сейчас, в тиши спасательной капсулы, она снова прощалась с подругой - теперь уже точно навсегда. И теперь уже светло и свободно отпуская её в мир иной.
-
Вот она. Та самая мякотка 
|
-
о да. внезапный Ворга и двурукий Фрискот. мы молимся чертям в аду за ваши жалкие душонки. побалагурьте там за нас, дьявол вас побери.
-
Зе енд )) Жаль, что в основном мимо меня прошло, а так гут!
|
Майки поднялся с крыши, глубоко вздохнул и огляделся по сторонам. Снизу суетились люди — даже и не верится, что вот так вот в одну минуту их стало много, только что ведь были одни пустые улицы да трупы — на соседней крыше, из окна станции, внутри станции (Господи, какая там, должно быть, сейчас… скотобойня). А тут откуда-то появились пересидевшие всю стрельбу добропорядочные американцы, сбежались к раненому доку. Нет, правильно, правильно, доку нужно помочь. Молодцы.
Майки задумчиво осмотрел порванную одежду. Была разодрана рубашка на локте (зацепился о шляпку гвоздя), а на колене штанина была прорвана пулей Чёрного Дика, оцарапавшей коленку. Майки вспомнил, как он испугался ранения, как он грозился про себя главарю бандитов, что будет простреливать ему коленки, одну, вторую, и эта мысль показалась парню глупой и, более того, недостойной. Убить — убил, а издеваться бы не стал, да и шанса, слава Богу, не пришлось. Парень закинул горячий винчестер на плечо, подобрал шляпу с крыши: тоже прострелена, чёрт! Штаны ладно, Мэри зашьёт, в поле-то работать пойдёт, рубашку тоже, а в шляпе вот теперь перед девчонками не покрасуешься. Или наоборот, в пробитой пулей шляпе? Противно вдруг стало от мысли, что Майки будет красоваться в пробитой пулей шляпе, так пошло и неуместно это выглядело.
И всё-таки, ещё раз, скольких Майки сегодня прикончил? Старика на крыше, раз. Майки, шлёпая по крыше к лестнице, оглянулся налево. Старика не было видно за фронтоном соседнего здания. Хорошо. Бандита на станции, два. Его тоже не видно сейчас, когда Майки идёт к лестнице. Чёрного Дика на станции, три. Он упал внутрь станции, его тоже не видно. И последний бандит с револьвером. Что-то там сбежавшийся народ кричал про перевязку, значит, не убил. Слава Богу. Может, и из тех кто ещё жив. Старик, может? Нет, он вряд ли, две пули в грудь. Дерьмо. Гадко-то как.
Глядя на проулок за отелем, Майки увидел тела ещё двух бандитов, шустрого Джонсона и здоровяка Бивера, убитых его товарищами. Странно, а он слышал, что с кем-то из них мистер Ингрэм (кстати, где он там?) договаривался, чтобы тот уходил. Не упустили, значит. И, значит, всё-таки убили. Ну и правильно, наверное.
Спустившись по лестнице, Майки аккуратно обошёл тело Бивера и остановился в раздумье. Мистер Бриннер там что-то уже народ начал собирать, подряжать на поиски последнего бандита (да-да, за платформой, за платформой голова высовывалась!) Проснулся на мгновение боевой азарт, уже повернулся было парень, чтобы припустить на помощь фермеру, а потом подумал вдруг — их там человек двадцать, всяко уж с одним-то справятся. Да и мистер Бриннер в этот раз как-то не отличился особо. Не везёт сегодня старикам вообще. А потом ещё подумал — а там ведь станция, и мистер Джекстон убитый перед ней лежит, и мистер Эванс где-то внутри. Не был другом большим ни тому, ни другому Майки, а всё равно комок мерзкий поднялся в горле. Хорошо, что переулок был пустой — только Майки, убитые бандиты, да ещё Старик на крыше, тоже убитый. Первый труп у Майки в жизни, только ведь сейчас по-настоящему понимаешь. По-честному, по-хорошему надо было бы подняться к нему. Зачем, правда, Майки не знал, но чувствовал, что надо бы. Но всё же, сейчас идти туда лезть? Майки с сомнением посмотрел на крышу, за фронтоном которой лежал Старик. Увидят, что я на ту крышу залез, подумают, что мародёр! — стрельнула вдруг в голове мысль. Нет, ну его к чёрту.
Майки повернулся и пошёл домой. Шёл по пыльным улицам с винчестером на плече, простреленной шляпой и разорванной одеждой, собирал на себе взгляды — удивлённые, наверное, уважительные, может быть, сам смотрел по сторонам, здоровался, поднимал шляпу, отвечал на вопросы спешащих в центр горожан: «да всё закончилось уже, мистер Райли. Там на площади все, вы туда идите,» — говорил и указывал рукой себе за спину, а сам только и думал, чтобы домой поскорее прийти. Наконец, вышел из города, пошёл по знакомой просёлочной мимо деревянных изгородей, посмотрел на знакомое пугало миссис Хендерсон (она его всё время как-то по особенному наряжает, вот забава всегда по дороге глядеть), слушал как стрекочут в высокой траве кузнечики и всякие другие насекомые гады, твари Божьи, как шумит ветер в яблонях и сливах миссис Хендерсон, гремят на ветру железки, подвешенные к чучелу, и скрадывало всё это шум городка, оставшегося за спиной, и не видел Майки, как из двери дома мисс Хендерсон появилась дочь её, Сара, в белом ситцевом платье и, с опаской и интересом выглянув из-за косяка, смотрела парню с ружьём на плече вслед, в любой момент готовая юркнуть обратно в темноту прихожей, и тут-то бы Майки и обернуться, но не обернулся Майки, а шлёпал знай себе, дурень этакий, по сухой растрескавшейся земле, и дышал тёплым пряным воздухом от высокой травы и ветром, и выступили под шляпой, под ремнём винчестера, под жилетом и белой рубашкой на спине и под мышками от жары первые капли пота, а потом уж и вовсе рубашка к спине противно липнуть начала (а воды-то нет с собой), и чувствительно саднило оцарапанное колено, но шёл Майки всё быстрее, поудобнее закидывая винчестер на плечо, даже несмотря на то, что в горку шёл, на холмик со старым разлапистым дубом на вершине, а поднявшись, остановился в теньке его передохнуть и посмотрел вперёд, где вдалеке, в миле отсюда, уже белела оградка усадьбы мистера Бриннера.
ОБЯЗАТЕЛЬНЫЕ БРОСКИ:
1) Скорость
2) Реакция
3) Хладнокровие
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ БРОСКИ:
ДЕЙСТВИЯ:
- ожидание - 3 о.
ПЕРЕМЕЩЕНИЯ:
- шагом, к дому мистера Бриннера - 3 о.
-
Да уж, настрелял порядочно =)
-
Маленький негодяй, невероятно везучий сукин сын или "дедушка того самого, Шанхайского Хамфри". Он мне нравится, да.
-
+За всего персонажа целиком. Есть за что.
-
Таки да. Самый крутой оказался пацан).
|
|
-
За объективность. И адекватность. DM'у их так не хватает Т___Т
|
Фабио "Иешуа" Кортеш
14 мая 2035 г. 09:02
Morro da Formiga
- Хай, Иешуа, - раздается в трубке хриплый со сна голос Давида, - вассап?
Глупых вопросов, почему Иешуа звонит так рано, Иуда не задает. Знает, что если звонит – значит нужно. Не перебивая выслушивает короткую речь вожака.
- Ноу проблем, Иешуа, - тембр голоса в трубке меняется, видимо Лукас прижимает аппарат к уху плечом, судя по шороху параллельно натягивая штаны, - Буду. Отбой.
Встреча назначена в привычном месте – небольшая забегаловка под открытым небом, в самом сердце Муравьиного Холма. Держит, ее гордо носящий имя своей фавелы, индеец Формуга. Он уже стар, ему далеко за шестьдесят. Он бреет голову, оставляя только небольшую полосу волос на макушке, от лба до загривка, завязывая ее в хвост. Кожа у него медно-красного цвета, лицо все в морщинах, словно запеченное яблоко, а под длинным крбчковатым носом словно щетка торчат густые усы. Глаза его, слезящиеся от ветра и солнца, постоянно прищурены, что, вкупе с не сходящей с лиц улыбкой, придает его лицу хитрое выражение. Формуга хороший человек, Иешуа знает его с детства и кажется, что даже в детстве индеец был таким же, как и сейчас – морщинистым, загорелым и плутоватым на вид стариком.
Когда-то Чита пыталась выспросить у Формуги, как его зовут на самом деле, но он сказал, что по все, кто знал его по имени, давно умерли и к нему уже сто лет никто не обращался иначе чем Формуга.
- А сам я имя свое давно забыл, - улыбаясь говорит он.
- А документы? Неужели у тебя нет никаких документов?
- Никаких. А зачем они мне? Я ведь даже читать не умею.
Такой вот он, старый индеец Формуга.
Иешуа шел по узким, извилистым проходам фавелы, которые даже и улицами-то назвать ыло сложно. Лачуги вокруг карабкались вверх по склону холма, прижимаясь друг к другу, как любящие родственники. Но каждый житель знал, что никакой любви в этих местах нет и подавно. Все, что надо помнить, когда ты здесь: «Когда стреляют – ищи укрытие». Эту мудрость каждая мать объясняет своим детям сразу, как только они научатся ходить.
Когда стреляют – ищи укрытие.
- Bom manha, Иешуа, - здоровается с Фабио невысокий парнишка, Морано. Он подрабатывает здесь пушерством, исправно отстегивая банде за свой труд. Наркотики – такая же неотъемлемая часть быта фавелы, как еда и одежда. Если кто-то скажет, что он родился в трущобах и ни разу не пробовал наркоты – он врет, нагло и бессовестно. Все пробуют, вопрос только в том, что и как. Это грязь, которую уже нельзя отмыть – она впиталась кожу, став ее составной частью, пигментом, который делает жителей фавел такими узнаваемыми, даже в самой густой толпе.
Кроме Морано в районе Иешуа работают еще пять пушеров, каждый по своей теме: кокаин, натуральный из Колумбии и синтетический – из западных штатов; героин, в основном синтетический, опасный, как яд кураре и дорогой, как золотая пыль; спиды, массовый продукт подпольных цехов Рио, Айяуаска, лиана мертвых, экзотическое шаманское пойло, покруче мексиканского пейота.
Всех пушеров Иешуа знает по именам – и они знают его, знают хорошо, как хозяина этой местности. Телмо, Бруну, Марсено, Мильен, Сандро. У каждого свои крюки и зацепки.
А вот в этом доме живет Джордж – сутенер, который крышует пять или шесть девочек, работающих на пляжах Ипабены. Джордж – богатый человек, но ценит традиции и собственную безопасность – потому платит Иешуа за то, что живет здесь. Дом его, с виду неприметный, изнутри богато обставлен и в нем всегда вьется пара «ласточек» - кандидаток на престижную работу. Всех их Джордж «проверяет» лично.
Вот, наконец, и место встречи: пространство три на пять метров, навес из прохудившегося рекламного баннера, изображающего дорогой «Опель» со слоганом «Новый Opel Corsa – завидовать не запрещено». Этот слоган словно издевался над нищими посетителями забегаловки, показывая, что такой машины у них никогда не будет.
Иуда уже ждал за одним из трех столов. Не теряя времени даром он уже вовсю трудился над горшком с фейжоада. Черные бобы выглядели не слишком аппетитно для непривычного взгляда, но Иешуа знал, что Формуга отлично готовил это блюдо и никогда не скупился на мясо в нем. Уши Лукаса закрывали огромные наушники. Привычка везде носить их рано или поздно может подвести Иуду – в Рио каждый орган чувств должен работать, обеспечивая безопасность хозяина. Добровольно оглушить себя, к тому же в фавеле, может только кретин. Впрочем, Иуду в этих краях знали в лицо и просто так напась на него вряд ли кто рискнул бы.
Формуга готовил очередную порцию еды, напевая под нос какую-то песенку:
Там на горе есть камень счастья
Моя мать встречалась у этого камня с моим отцом ягуаром.
Когда я был маленький, моя мать часто ходила к этому камню
А я спрашивал: «Мама, почему ты ходишь к этому камню?»
Она отвечала: «Я хожу и прошу у камня счастья»
|
|
В кабаке "Старик Махмуд" было как всегда полно народу. Сброд, нищета, да уголовщина. Добрые люди тут появлялись редко, да и все знали с какой целью - нанять убийц, или воров, для работы, о которую не хотели пачкать свои беленькие ручки.
Бородатый басурманин, почти беззубый, и весьма уродливый на вид, точил лясы с какими-то заезжими гастролёрами, на весьма повышенных тонах. Ясное дело, это был тот самый Махмуд, единственная татарва в городе, который смог осесть тут, в Смоленске и открыть своё дело. Большинство заканчивало плохо, болтаясь в пеньковом галстуке, или с пером в брюхе, возле покосившейся хибары. Те, с кем он разговаривал, были компанией разношёрстных наёмников, видимо собравшихся вместе по воле судьбы.
- Значица, я сказяль! Дэньга сифотня, а то я воевода жяляваться будю! Фсё, ничиво не хасю слющать! - Притопнув ногой, он развернулся и расталкивая пьянчуг направился к стойке, оставив господ, за столом самим себе.
Сами же они, не придав значения словам басурманина, еле и пили в довль, хотя в кошелях многих из них уже давно гулял ветер. Последний наниматель оказался гнидой порядочной и сдох раньше, чем Гаспар успел добраться до него и потребовать расплатится за выполненное задание. А ведь они многих потеряли тогда. В частности Диего и Родриго, которые бежали из Испании, вместе с ним. Померли ещё 5 поляков, впрочем, жизнь наёмников и не предполагала чего-то иного. Постоянно гибнут компаньоны, так что учишься не привыкать к новоприбывшим.
Кстати о новоприбывших. Тут, в Смоленске, в городе, где наблюдалось самое большое смешение народов Восточной Европы, удалось подобрать несколько мужиков, готовых порезать глотки за звонкую монету. Одного басурманина, по всей видимости янычара, хотя это не важно, главное что тот умел хорошо управляться с луком. Двух славян - беглого царского стрельца, да сечегого казака по фамилии Черненко. Грамотные мужики, которые пригодились бы Сиснеросу для действий в землях русинов, да Войска Запорожского. Так же стал полезным приобретением для отряда бывший драгун, дезертир, али отставной - никто пока не вдавался в подробности, но божился, что шляхтич, хотя это сейчас все кому не попадя говорили, развелось той шляхты, как тараканов за печкой, пойди разбери кто врёт, а кто правду кажет.
А сидела сия честная (али не очень) компания тут неспроста. Велено было, ибо было дельце на примете, которое обстряпать можно было, ждали заказчика, который опаздывал уже шипко. Купец какой-то, дочку у него умыкнули, вот он и решил на уголовничков-разбойничков натравить шваль, до денег жадную. Ну, или кого получится, за монеты свои подыскать, да натравить.
|
|
-
Ты не Рипли. Ты Мурка в лучшем случае. Или Дуся.
-
Выше нос и не слушай шакалов.
-
Извини, 58, боюсь, на Рипли ты мало похожа.
Нет совести у вас, люди. Горе-печаль Т__Т
-
Это не просто ужасно. Это отвратительно. Ты тоже умри.
-
Для того минусы и созданы.
По-моему детский сад.
- А давайте им минусов наставим?
- Давайте. Пусть поплачут.
Не нравится пост или игрок - не читай. Все просто.
Автор: Элис [online] (58), 30.09.11 15:49
Не нравится - не читаю. Вызывает стойкий лицепальм и печаль - минусую. Меня минусовали, и я минусую. Такие дела. Да.
-
У меня даже слов не хватает, чтобы выразить, насколько это тупо и неотыгрышево. Это слово для персонажей - всех персонажей - пустой звук. Но в остальном. Это просто очень-очень-очень печально.
-
Was ist das?.. Meine Augen!
-
Цепляться к хорошему игроку ни за что – идиотизм, а сама аргументация могу ставить минуc – поставлю минус, достойна высшего уважения. Не смешно это даже. А человеку, между прочим, неприятно может.
-
-
Живи и здравствуй!
-
буллинг не одобряем
|
-
Срок годности порадовал.
-
хорош, да.
|
|
|
-
Добро.
-
Слов просто нет. Плюс.
-
Суровые глюки
|
Абисмал среагировал на шутку относительно недоверия кратко - показал редактору средний палец. Пока Тьяго вещал, Кеннард раздобыл на столе открытую и уже давно выдохшуюся бутылку пива, принюхался, пытаясь определить, не нассал ли он туда (от себя он ожидал любого гадства), так и не смог разобраться и отхлебнул, не вынимая сигареты изо рта.
- Знаешь, Тьяго, - внезапно сказал он, - когда я получу свои три сотни, - Кеннард еще раз напомнил про деньги, но в случае с жадным редактором это не было лишним, - я серьезно подумаю о том, чтобы снять шлюху подешевле и выебать её в жопу без смазки, называя её при этом твоим полным именем с указанием должности и места работы.
Кажется, в бутылке была все-таки не моча, так что Абисмал откопал на столе стакан и налил пива в него, после чего продолжил:
- И я буду думать эту мысль не потому, что я злобный урод, который хочет воплотить фантазии доминирования над тем, на кого он работает. Хотя, и поэтому тоже, но это не главное. Я буду думать эту мысль в основном потому, что ты сейчас думаешь о том, чтобы выебать таким образом меня, - Кеннард, вытащил сигарету изо рта, выдул небольшое облако дыма и укоризненно покачал сигаретой перед лицом редактора на мониторе, - грязный извращенец ты, но я тебя прощаю - криво ухмыльнувшись, Абисмал снова затянулся. - Знаешь, не всех читателей интересуют ебля в туалетах или невинные трупы. Хотя нет, забудь, что я это сказал, ебля невинных трупов интересует положительно всех. Но, кроме того, есть прослойка людей, которая, прости мне эти слова, хочет еще и почитать что-нибудь. Желательно, на ту же тему. Этим эстетствующим педерастам мало видеть, как полиция убивает каких-то неудачливых долбоебов. Они хотят знать, зачем их убивают, кто эти долбоебы и кто отдал приказ полиции. Понимаешь? Их, этих подонков, интересует суть, - Абисмал опять ухмыльнулся, - но самое интересное, что среди этих подонков самый большой процент важных людей, - теперь Кеннард стал вдруг серьезен. - Если в этой истории окажется настоящая, интересная суть, то рейтинг может подняться не на те сраные двести, которыми ты уже пытаешься меня поиметь в жопу, а на все пятьсот. Так что готовься заплатить соответственно.
Не то, чтобы Кеннард действительно ожидал, что он сможет вытянуть из полицейского рейда в фавеллы что-то действительно сенсационное. Нет, здраво оценивая предстоящую работу, он мог ожидать разве что какую-нибудь человеческую трагедию крупным планом, которую можно будет бросить в общий котел репортажа, чтобы дотянуть до четырехсот пунктов рейтинга. Но редактору тоже нельзя было давать спуску, пусть попотеет, высчитывая, сколько Кеннард захочет за репортаж, который мог бы поднять рейтинг издания на полтысячи пунктов.
- Короче, - сказал он редактору, - считай, что я в игре. Мне нужна вся информация, какая известна: где, что, когда, кто и как? И все источники информации тоже.
Докурив сигарету, он затушил её в уже полной пепельнице, отхлебнул пива и тут же принялся закуривать новую сигарету, нетерпеливо глядя на редактора, который был уже должен не только деньги, но и целый ворох информации.
-
бутылку пива, принюхался, пытаясь определить, не нассал ли он туда (от себя он ожидал любого гадства)
фтоп.
-
Няшечка же ж.
|
|
|
|
Саундтрек: ссылкаМеня не существует.С этой мыслью Бертран сегодня встретил утро. Он спал как обычно, просто проваливаясь в темноту и открывая глаза, когда приходило время вставать. Фош лениво и медленно встал, прошелся по своей «конуре брошенного пса», как он сам назвал свое жилье. И действительно, это убогое сооружение иначе как собачьей будкой назвать было нельзя. Бертран посмотрел на себя в узкое зеркало, затем потрогал пальцами его холодную поверхность. Лучше бы мне тогда Шайтан башку прострелил, чем так жить.С этой жизнеутверждающей мыслью он принялся за бритье. Сия утренняя рутина ознаменовала еще один вырванный из жизни день. Еще 24 часа, которые он проведет, бесцельно шатаясь по небольшому участку фавелы, обитателям которого «Арасака» сподобилась заплатить. В остальные районы соваться было опасно. Хотя, что ему терять-то? У него нет ни семьи, ни работы, да и сам он уже год как официально мертв. Фоша уже не раз посещала мысль в один прекрасный момент экипироваться по полной и выйти в фавелу поразвлечься. Просто так. С каменным лицом взять и расстрелять сотню-другую бразильцев. Интересно, сколько времени пройдет, перед тем как они найдут управу на того, кто полжизни занимался убийством? Бертран поймал себя на мысли о том, что ему совсем не жаль людей (или людишек?), которых он хоть и гипотетически, но собрался убить. Женщины? Старики? Дети? Без разницы – всех вас ничего в этой жизни не ждет, кроме этих замызганных тесных клеток. Вы здесь как звери, которым предоставили иллюзию свободы, выпустив несколько десятков из сотен тысяч на волю. Вы все говорите о свободе, хотя сами заперты здесь. А ты? – голос с уровня подсознания прервал мысленную беседу между соло и его будущими жертвами. Он обнаружил себя сидящим в старом плетеном кресле на заднем дворе своего домика. С верхнего яруса на него уставился мальчишка лет двенадцати. На секунду Бертрану показалось, что вместо чумазого уроженца фавел на него сверху смотрит в прицел снайпер. Показалось или захотелось? Мальчишка, сообразив, что мужчина обратил на него внимание, мигом скрылся. -Cagado gringo… - Фош услышал бормотание мальчишки. Или ему опять мерещится? Ему плевать было на обидные прозвища. «Сраный гринго» - один из самых мягких эпитетов, которыми его тут награждали. Бертран провел день бесцельно бродя по окрестностям. Время тянулось ужасно медленно, как оно идет всегда, в те моменты, когда нечего ждать. Люди вокруг него были словно мухи, упавшие в банку с медом – такие же медленные, такие же одинаковые. Было жарко и душно, рубашка липла к телу. Неудивительно, что к вечеру начал собираться дождь. Мужчина без всяческих эмоций вновь вошел в дом. Воздух здесь был спертый, несмотря на открытые окна. Бертран их не закрывал – все равно стены считай, что из картона. Начался дождь, который перешел в ливень. Он включил телевизор. Зачем? Чтобы не чувствовать давящего одиночества. Мерное бормотание ящика отгоняло мысли о том, что у него нет ни прошлого, ни будущего. Тебя не существует. Подлый голос из подсознания видимо решил окончательно погрузить своего хозяина в пучину безумия. Фош валялся на кровати, тупо смотря в потолок и не моргая. Он труп, юридически и физически. От прежнего Бертрана Фоша осталось не так уж и много – за все остальное заплатила корпорация и теперь он всего лишь ее инструмент. Надо будет – его используют. После использования сжечь. Он повернул голову налево. Сейф – в нем оружие. Бертран потянулся к нему рукой и, проделав несколько сложных операций, открыл его. Затем достал оттуда свой родной «H&K», присоединил его к нейроинтерфейсу и резко сел на кровати. -Пора заканчивать.Он приставил дуло SMG себе к подбородку. Его приятная прохлада заставила Бертрана вздрогнуть. Одно нажатие и все. Какая тебе-то разница? Тебя все равно нет, глупец!Соло положил палец на курок. Выжал рабочий ход. Еще чуть сильнее нажать и его мозги украсят стены этой будки. Фош всегда тщательно следил за тем, чтобы спусковой крючок ходил плавно и свободно. Интересно, как скоро его здесь найдут? А будут ли искать вообще?Голос откровенно ехидничал. Он поколебался еще миг. Затем опустил пушку. Он начал развлекаться таким образом еще месяц назад. Однако былого выброса адреналина это не приносило. Правду сказал один из мудрых: «Нет лучше способа испортить удовольствие, чем превратить его в привычку». В доме было ужасно душно. Он надел кобуру для пушки, взял запасную обойму, накинул сверху плащ и вышел в дождливый мир. Ходить по фавеле ночью с пустыми руками он себе позволить не мог. Проще было самому застрелиться несколько минут назад. Потоки воды, льющиеся с неба, мигом охладили его тело. Дышать стало намного легче. Бертран расправил плечи и вдохнул полной грудью, а затем вновь отправился бродить по узким улочкам. Казалось, отсутствие людей было их естественным. Шум дождя, мерный стук шагов… Внезапно появился новый звук. Много новых звуков, таких до боли знакомых. Стрельба! Совсем рядом! Сердце Бертрана забилось чаще. Он часто слышал стрельбу в фавеле, однако там, за стеной дождя происходило что-то серьезное. Никак, полиция решила устроить новую крупномасштабную облаву. Вот если бы добраться туда, вновь забыть все и окунуться в водоворот перестрелки. Там не имеет значения кто ты, кем был и кем станешь, важен лишь ответ на вопрос: «Ты или тебя?» Рука Бертрана потянулась к оружию. Он на автомате присоединил к смартгану проводки. Фош прислушался: очень важный момент – сейчас решается исход боя. Сейчас начнут разбегаться проигравшие, они будут взвинчены и не будут разбираться в том, кто перед ними. А тебе лишь того и нужно!Когда перед Бертраном появились две фигуры, он встретил их улыбкой. Он ждал их. Ну же, спровоцируйте меня! Заставьте меня стрелять! Палите в меня, идиоты! – мысли пульсировали в воспаленном мозгу Фоша. Резкий выброс адреналина, подкрепленный ускоряющими имплантами, замедлил время до скорости сонной улитки. Соло, шестым чувством ощущая то, что их пальцы на курках, решил действовать первым. Немного портил картину ребенок, но ему не впервой стрелять поверх заложников. Синхронизация смартгана и оптики длилась считанные миллисекунды. Первый пойман в прицел и тут же схлопочет короткую очередь в голову, аккуратно, чтобы не задеть ребенка. Второй сразу же оказался на мушке и тут же получит причитающиеся ему три пули. Сам же Бертран после выстрелов резко отшатнулся влево, надеясь на внезапность атаки и свое проворство. Я убиваю, значит, я существую!
-
Он поколебался еще миг. Затем опустил пушку. Он начал развлекаться таким образом еще месяц назад. Классно)
-
Мертвец.
|
Вместо тела — грязный сиреневый туман. Он не видит, он точно знает. Потому что не ощущает.
Кто это? Что это с ним? Чьи голоса? Влад? Это он Влад. Влад. Владик. Кто эти люди? Где мама? Сашка? Бабушка?
——————
Лежал на кровати и прижимал Сашку к себе. Хотелось забиться в угол и там дрожать — но было нельзя. Когда-нибудь он вырастет и сможет защитить маму, и Сашку, и бабушку. И себя самого. Но это только потом, еще нескоро. А сейчас... а сейчас он может только прижимать Сашку к себе и гладить ее по плечу, шепча в ее крошечное ушко какие-то глупые слова успокоения, в которые и сам-то уже не верит. Когда был совсем мелкий, верил — верил маме, которая вот так же обнимала его и шептала, что все будет хорошо, все пройдет. Что папа не такой уж плохой. Что он случайно и совсем не хочет их обижать. Мама была права: прошло. Прошла его вера. Скоро пройдет и Сашкина. Но пока, пока он шепчет ей на ухо и крепко прижимает к себе.
Он сжался, когда открылась дверь. А свет, прямоугольником нарисовавшийся на красно-зеленых полосках, показался предательским и опасным. Сильная рука на вороте футболке — и он щенком летит на пол. А в ушах испуганный плач Сашки. И в голове ненависть, недетская ненависть к отцу, к собственной беспомощности, к бессилию своему. Не успевает даже подойти к маме, помочь ей подняться. Он бы хотел ее обнять, прижать к себе, как Сашку, но лапища отца выволакивает на свет, к игрушкам, кубикам и машинкам, к мозаике, в которой не хватает частей...
Руки быстро хватают кубики, выкладывая их в коробку — один за другим, красный, желтый, желтый, красный, зеленый, синий — у этого сбита краска по ребру, — снова синий и еще один зеленый, ободранный весь — это Сашка его погрызла, когда совсем мелкая была, — и следующий кубик, и следующий... Губу закусил, чтобы не плакать. Ведь он мальчик, парень, мужчина. Мужчина. Защитник. Ведь он вырастет и не позволит отцу обижать маму, Сашку, бабушку. А руки дрожат. Он никогда не допустит, чтобы они плакали. Когда он вырастет, они никогда, никогда не будут плакать! Сгребает мозаику обеими ладонями, в коробку высыпает, канву туда же. Слышите! Вы никогда больше не будете плакать! Сколько времени прошло? Он успевает? Еще машинки: обычный грузовик и легковушка, у которой открываются двери и капот — гордость его. Он вырастет, точно. Ему нельзя плакать. Должен быть сильным. Он. Мужчина в их семье. Руки лихорадочно убирают в ящик коробки и машинки. А сердце колотится и страшно, до жути страшно.
|
Джеймс «Барракуда» Грим12 мая 2035 г. 23:52
Rocinha, Autoestrada Lagoa-BarraЯркий электрический свет пробивается сквозь тонированные стекла автобуса – желтые размытые линии, словно кто-то снаружи провел по стеклу полосу желтой краски. Фигуры в черном сидят вдоль бортов – кто-то не шевелясь смотрит в одну точку прямо перед собой, кто-то проверяет оружие, застежки на бронежилете, кто-то негромко переговаривается. - Вчера встретил школьного приятеля… Повезло ему – стал большим человеком. Закончил университет, стал архитектором, теперь работает в муниципалитете. - Хорошо ему. - Да, это точно. Рабочий день с восьми до пяти, обед в буфете муниципалитета. Ты был когда-нибудь в буфете муниципалитета? - Нет. - А я был. Там все очень дешево и очень вкусно. - Ты врешь. Как ты мог оказаться буфете муниципалитета? - Как я мог там оказаться? - Да, как? - Иди к черту. Если я говорю, что мог, значит мог. Тогда нас троих отправили охранять какую-то важную шишку, которая приехала с инспекцией в муниципалитет. Когда мы вошли в здание, он нас отпустил и ушел совещаться. А мы пошли в буфет. Знаешь как мы тогда наелись? Голос сержанта прерывает беседу. - Вы двое, ну-ка потише. На обратном пути поговорите про свои буфеты. Это правильно. Сейчас лучше не отвлекаться. Хотя, можно и с ума сойти, вот так, когда бронированные автобусы мчатся по автостраде, а мимо проносится невидимый за тонированными стеклами Рио. Ты сидишь, ожидая, когда машина остановится, и знаешь, что все уже отработано, все проверенно, все готово. Делать нечего – только ждать. Ты ждешь. Ждешь момента, когда начнется дело. Стрельба, кровь, убийства. И это ожидание пожирает тебя изнутри, словно какой-то грызун, забравшийся за пазуху. Когда все начнется, думать будет некогда. Но сейчас, когда все готово и все проверенно, остается только думать. Думать о том, сколько еще людей умрет сегодня. - Чтобы вам было чем заняться, - подает голос сержант, - я напомню вам боевую задачу. Тоже вариант – бессмысленно, но хоть как-то отвлекает. - Наша цель – центральная часть фавелы Росинья, особняк трафиканте по кличке Ману Негро. По данным отдела расследований, особняк охраняют около двадцати человек, все вооружены. Возможны штурмовые винтовки, гранаты, боевые импланты. Основная цель штурма – похищенные трафиканте двое детей, мальчик и девочка, 5 и 7 лет. Безопасность заложников является первичным приоритетом. Соблюдать предельную осторожность! Основной план – взять особняк в окружение, трем бойцам – тихо войти внутрь. После этого – полноценный штурм, для отвлечении внимания. Время операции с момента начала штурма – 3-5 минут. Быстрое продвижение, в затяжные перестрелки не вступать, нейтрализовывать цели максимально быстро. Использование газовых и флеш-грант – приоритетно на начальном этапе штурма. При действиях в закрытом помещении – использовать, учитывая возможную опасность для заложников. Внутрь идут Санроз, Хорзеа и Грим. Командует отрядом Барракуда. Машина начинает сбавлять скорость. Двадцать кариока против десяти бойцов ВОРЕ. Не самый плохой расклад. Мягко срабатывают тормоза, инерция подает потяжелевший от брони и оружия корпус вперед. Задние двери открываются, открывая взгляду пейзаж фавелы Росинья – Убогие строения, громоздящиеся одно на другое, груда мусора у обочины дороги, искореженная велосипедная рама, чуть дальше – детская площадка, качели и лестницы которой покрыты копотью и какими-то надписями. Самая большая фавела Рио. Самое опасное место в городе, особенно если ты – не местный. Привычно, без какого-либо участия включается нужный режим зрения. Ночь отступает, и вокруг словно наступает вечер. Приходится прикрыть один глаз, чтобы разные картинки не сбивали с толку. Отряд продвигается вперед, тихо, почти беззвучно. Фавела вокруг еще не совсем уснула, во многих окнах еще горит свет. Нужно не привлекать к себе лишнего внимания – кто знает, может вон в том окне сейчас может появится один из шестерок Ману Негро? Один телефонный звонок – и штурм может значительно усложнится. Бойцы ВОРЕ походили на ожившие тени – полностью в черном, даже в масках на лице, они жались к стенам и скользили в узких проулках, растворяясь в черноте майской ночи. Сегодня было пасмурно, в воздухе висела тяжелая, душная сырость, грозящая обернуться продолжительным дождем. Кромешный мрак ночи нарушали только редкие огоньки ламп в окнах окрестных лачуг. От места высадки до особняка Ману Негро – почти пять сотен метров пешего хода. Возможно – даже слишком близко. Бойцы рассредоточиваются окружая здание. Особняком его назвать не поворачивается язык – многоэтажная конструкция, каждый блок которой строился в разное время и разными людьми. Высокий, почти два метра сплошной забор, огораживает площадь, на которой кроме здания свободными остаются всего пять-шесть квадратных метров. Камеры слежения на углах водят стеклянными глазами из стороны в сторону. В окнах верхних этажей горит свет, слышится приглушенная музыка, женский смех. Штурма пока не ожидают – это хорошо. В правом глазу проступает небольшое изображение – план особняка. Детектор движения обновляет картинку, указывая, что во дворе перемещаются три объекта; еще мгновение и анализ указывает, что это два человека и собака. Один с собакой с фронтальной части дома, другой – с тыльной. - Барракуда, - раздается в ухе голос сержанта, - Бойцы на позициях. Начинайте проникновение. Первые тяжелые капли дождя с глухим стуком начинают барабанить пыльную землю. Бертран Фош13 мая 2035 г. 00:13
RocinhaДушная ночь, тяжелая. Усталость, не физическая, но моральная – от бездействия, от бессмысленности, словно паралич сковывает тело. Первую неделю ты еще пытаешься с ней бороться, ищешь себе место, применение. Очень скоро приходить понимание, что места и применения такому как ты здесь нет и быть не может. Следующую неделю ты пытаешься задавить в себе это чувство – мерзкое чувство ненужной вещи, выброшенной на помойку. Находятся сотни аргументов, оправданий, логичных и стройных причин, которые объясняют твое сегодняшнее положение – но все они, словно волны прибоя разбиваются об одну и ту же фразу, которая гвоздем сидит в голове. Ты – ненужный хлам, выброшенный на помойку. На третью неделю приходит примирение и ты начинаешь даже пытаться наслаждаться своим теперешним положением – свободой без обязательств. Но на поверку очень быстро оказывается, что эта свобода –всего лишь призрак, а положение твое немногим лучше, чем положение заключенного в тюрьме строго режима. Вокруг тебя такие же звери, только в отличие от тюрьмы, они еще и хорошо вооружены. Стоит поднять голову чуть выше положенного, вылезти из уютной, оплаченной спонсорами норки – и конфликт неизбежен. Даже там, где твое спокойствие куплено деньгами корпораии, на тебя смотрят исподлобья. Ты – гринго, символ все что может быть чуждым и враждебным для этих людей. Наконец проходит месяц, и всякие эмоции уходят, уступая место безграничной внутренней пустоте. Пустоте и усталости. Бертран проходится по комнате – всего пять шагов в каждую сторону, не больше. По местным меркам – это роскошно, просторная жилплощадь, на которой могла бы комфортно разместиться целая семья. А он занимает ее один. Телевизор на дальней стене что-то шепчет, приглушенно мерцая экраном – оптико-акустический шум, давно утративший всякий смысл иинтерес. «Президент Веркас намерен в ближайшее время посетить Рио де Жанейро. Основной целью визита пресс-служба президента называет личный контроль за исполнением новой политической программы, вводимой Эмили Веркасом. Эксперты не исключают возможности кадровых перестановок в исполнительной власти города и штата…» За окном мягко шелестит дождь. Дожди здесь идут гораздо чаще, чем дома. Дома… Есть ли у Бертрана место, которое он мог бы назвать домом, не покривив душой? Едва ли. Дождь – это хорошо. Глоток свежести после душного спертого воздуха. Он накидывает куртку и выходит из квартиры, оставляя за спиной непотушенный светильник и невнятно бормочущий телевизор. Влажная прохлада разом накрывает Бертрана, заставляя апатию отступить на пару шагов вглубь. Он идет по узкой улочке, зажатой между стенами домов так, что вытянув в стороны руки, можно коснуться стен ладонями. Крупные капли барабанят по жестяным крышам, вода с шумом стекает по карнизам, срываясь вниз тяжелыми струями, веером брызг разбиваясь об утрамбованную до состояния камня землю. Шаги Бертрана тонут в шуме ливня, одежда уже насквозь промокла, волосы под ударами тяжелых капель выбились из прически и тонкими прядями липнут к лицу. Его это мало смущает. Очередной поворот – где-то вдалеке слышны выстрелы. Дождь искажает направление и расстояние, но в общем, в этом нет ничего примечательного… хотя… Может что-то все-таки есть. Стреляют из автоматических винтовок – короткими, профессиональными очередями. В ответ раздаются более длинные очереди, стрекот пистолетов-пулеметов, одиночные хлопки пистолетов. Похоже, Policia Militar устроила в Росинью очередной рейд. Из-за поворота в проулок выбегают двое. Они явно очень спешат – глаза навыкате, они жадно хватают воздух ртом, у одного в руках Ингрем, другой левой рукой несет вяло сопротивляющегося ребенка, лет пяти, не старше, а в правой сжимает Стритмастера. Увидев Фоша они останавливаются, похоже, несколько обескураженные. Видимо, осознание того, что на человеке нет формы спецназа касается их сознания раньше, чем рефлексы успеваю скомандовать пальцам спустить курки. На долю мгновения картина замирает, и даже капли дождя кажется зависают в воздухе. Проулок – ширина метра полтора. Одноэтажные здания по обе стороны. Плоские крыши на высоте двух с половиной метров. Ветхие деревянные двери, закрытые фанерными ставнями окна. До неизвестных – пять метров, не больше.
|
-
Макнул пальцы в начавшую сворачиваться кровь. Подумал пару секунд. По забралу открытому мазнул. С переходом на шлем. Кровью. «Больше так не делай».
эпичный дядя, да.
-
как говорится, халявному танку в дуло не заглядывают
Атмосфернно)
|
|
|
|
-
Ээээ-эх, а говорил - все выживут(.
Плакъ.
Чертова война.
-
Консервы тоже люди. Лютые.
Добрый Рон могущественен.
|
|
|
Полился дождь из крови, мигом дав осознать, что рано расслабился Геверро. Говорил же себе, что смерть многолика, что нет предела ее коварству! Притворялись, все это время притворялись! Речи гнилые из уст выплевывая, крутили интриги поганый ком. Вокруг щиколоток обвиваясь, затягивали в ловушку чудовищную. Сразу вспомнилась капсула ужасная, пропитанная кровью до последнего болта. Кишок витки живые, по стенам копошащиеся. Глазницы пустые, в самую душу смотрящие. Все это всплыло. Из крови выросшее чувство поглотило Джамала. Захохотал он.
Девочка в крепости, она знала, она все видела! Светом своим снизошла к нему, дав ему мгновения для спасения, а он был слеп! Чувство ложное, хромое чувство спокойствия, ощущение безопасности, вырвали они у него секунды. Завертелись вокруг него нелепой чехардой обмана и лжи. Обманули, обманули, гниды! Оракул спасла его, чудовищ отогнав, но не понял он, не осознал, что не вечно будет его спасать она, лишь теперь эти мысли запоздалые приползли. Смех его перешел в рык, полный чудовищной злобы и желания выжить.
Выпустил света плеть из руки, гудением утробным отозвалась она. Товарищ верный, последняя надежда. Взглянул Двадцать Восьмой на тварь, что в теле Миренко жила, наблюдая, как сущность ее открывается.
- Прочь! Прочь исчадье!, - проревел "Морфей".
В кровь нырнул демон. Посмотрел Джамал на остальных бестий, выползающих из тел им не принадлежащих. С вызовом зыркнул на них. Гнева глаза полны. Убрались все твари, спрятались. Укрылись в крови все прибывающей, затаились, зажались, чтобы прыгнуть в момент неожиданный. Но настороже Джамал, не подпустит до тела своего, встретит плетью, отсечет им головы. Не будет им пощады. Боятся, суки, не вылезают. Помнят, что хлыст делает. Помнят, что не спасет их бессмертие лживое.
Но тут, рев раздался. Тварь покрупнее пришла. Небось миньонов своих подогнать хочет. Телом Геверро завладеть. Разум его сломить, плотью насытиться. Не тут то было.
Сейчас или никогда. Навстречу ей ломануться, вцепиться в ее наросты защитные, вспороть демонов, что породит она. Эта тварь, эта мерзость должна сдохнуть. Умрет - и не будет больше доставать Геверро никто. Слабо им будет его одолеть. Зассут мелкие прихвостни на него нападать. Смерть этой твари - лишнее время. Раны зализать, сил накопить. И в новый бой. Уничтожитель Тьмы. Не Геверро Джамал, а Ангел Света, Защитник его! Бежать, вперед, или тварь повергнуть или славой себя покрыть в посмертии своем! Нет страха, нет боли.
|
Реддс. Каждому. Радиостанции коробка. Хлыст антенны вытянула ступенчатой. В потолок уперлась она. Включила аппарат. Откинула клавиатуры пластину. Нашла пункт "ШИРОКОПОЛОСНОЕ СКАНИРОВАНИЕ". Щелкнула "ВВОД"-ом. Затрещал динамик. Символы на дисплее. Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-01". Голос мужской. Прокуренный, хриплый: - ...удет с вами благословение Небес, братва! Или чего там еще... Короче, кто во что верит - с тем пусть то и пребудет! Бля. Короче, новости дня. Я их уже читал сегодня... (шелест бумаг) Вроде... А и хуй с ним, послушаете опять. Та-ак... Температура за бортом - сорок один по Цельцеру. В тени?.. Охуеть, я чё, на Жемчужину Сидониса попал? Курорт, детка... Сладкая конфетка... Ту-ру-рум... Бум-бум... Ёбаный курорт. Хм... Короче, с неба чё-то падает там. Метеориты, может? Пиздоастероиды. Самое время собирать, братья. Чем жить потом будем? Что жрать? Кого ебать? Да. Точно. Собирайте. Охуевайте. Йо! Йо! Хуё! Эй, не нравится мат в эфире? Петицию в ФСКМК напиши! Жи-ши, на хер мой не дыши! Я вымочил его в кефире, очко твое утопил в свинячьем жире! Блять... Так. Повторяю. Все охуенные, сочные, горячие чики. Вам - прямая дорога в Нью-Грем, сучечки. Мистер Пенетратор. Жесток. Но справедлив, мать твою! Пиздос. Ты против? Жуй волчий понос! Йоу, бля... Короче... Или не короче? Вообще, мне никогда не нравилось это слово. Короче. Есть в нем что-то упадническое. Что-то - от проигравших. Пидористическое. Длинее, ёба! Эй, сладкая киска, соси мой хуй как ириску! О, сука... (звон стекла) Точно... От же ж... Так. Всем реальным пацанам. Всем моим братанам. Всем тем, кто с нами. Всем, кого мы доим. Всем, кого мы ебём. Всем, за чей счет живем. Шакалы. Братва. Сегодня, в этот самый день, охуенный день, правильный день, ровно тридцать семь стандлет назад родился наш бригадир второго отряда - Кроха. Кроха, брат, с праздником тебя. Шмали пожестче, чик помягче, тачилу побыстрей, стволов подлинней. Живи долго. Умри за рулем. Всё охуенно, пацаны. Пока мы вместе - нам всё до пизды. Аминь! Чё там еще...;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-02". Старик явно: - ...им образом, мы можем получить обычную поваренную соль, друзья мои. Да-да, такие опасные, токсичные элементы как натрий и хлор, взаимодействуя, образуют всем известную соль. Забавно, не правда ли? Кхм... Так... Продолжим наш урок. Таким образом, На-Хло - это молекула, состоящая из одного атома На, натрия, и Хло, хлора...;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-03". Звенящий, с металлическими нотками, мужской голос. Рычит почти: - ...атор ресс демар!.. Цедар иром ат тун, маарден!.. Девос!.. Таар унн вард?!?.. Даммерхард семхар!.. (щелчок. Другой голос. Мужчина тоже. Дышит тяжело. Заикается почти. Тараторит. Словно оправдывается) Хадар-инхат!.. Зиммермар ут зайн ино таарвард мегрес!.. Нерро таар дресс заммер!.. Ино таарвард, Хадар-иром!.. Ино таарвард!.. (щелчок. Первый голос. Спокойней уже) Раар, маддрос... Раар...;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-04". Девушка: - ...емар... Земар, слышишь?.. Кресты одних перехватили... Сейчас тут Твинкер потрещал... Типа... Еще видел... Короче... Собирай всех... Валите к Скале Зеленой... По Северному Тракту лучше... Там чисто сейчас... (щелчок. Мужской голос) Принято, сестра...;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-05". Мужчина. Похоже, сквозь ткань говорит: - ...ны... Пацаны... Короче... Это Плотник... Тут уебалась хуйня... С неба... Короче... Если что... К Маяку подтягивайтесь...;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-06". Сухой, явно эмулированный женский голос. Циклично: -...як... Борт "Искра-ноль-девять". ВКС Федерации... Аварийный маяк... Борт...;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-07". Хор детских голосов: -...ую погоду, и в стужу, и в зной! Лишь Бог тебе поможет! Ведь Бог - он всегда с тобой! Верь! Ибо в вере - спасение! Грехов искупление! К жизни вечной путь! Помолиться перед сном, друг, не забудь!..;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-08". Хриплый, со свистами странными голос. Женщина. Может, девушка. Или девочка: -...гатор, это Доска... Заебок всё... Ты как, брат?.. (мужчина. Явно афрофедерат) Доска!.. Чё-как, сучка?.. Жива пока, хэй?.. Я - ничотак, охуенно всё... Вечером подтянетесь, чо?.. (женщина та же) А чё мутить думаешь вообще?.. (афрофедерат) Я думал взять грибов... К Химику новых каких-то кинули... Раскумаримся... Поебемся, чо... (женщина) Сука, ты умеешь уговаривать... (афрофедерат) Хэй!..;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-09". Мужчина. В противогазе, судя по всему: -...ать, Робертс, сука, в горах опять буран!.. Опять этот долбанный буран!.. Какого хуя этому песку не лежится на земле?.. Это пиздос, блять!.. (свист. Мужчина второй) Заебал пиздеть... Чего там?.. (мужчина-в-противогазе) Чего тут?.. Песок, Робби!.. (второй) Конкретней... (противогаз) Конкретней - накачало почти семьсот двадцать литров... Тягач нужен...;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-10". Ритмичный писк кодированного сигнала;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-11". Девушка: -...у... Мне скучно!.. Всё!.. Еще!.. Сука!.. Скучно!.. (щелчок. Мужчина) Хорошо... Я медленно хуй вытаскиваю из штанов... Начинаю им по пизде твоей хлопать...;
-
В прямом эфире "Радио Эдем"
-
Вспоминаются старые добрые деньки Кота
-
Хочу себе домой такой радио.
-
радио-вирт, ня.
-
Изобретательно, елки-палки
-
Это ваще)
-
Песок, Робби!
-
Классно! Радио Армагеддон,
Слушай радио!
В эфире радио Армагеддон.
Это радио Армагеддон,
Слушай радио!
В эфире радио Армагеддон.
-
Гут наборчик.
-
Любовь и слава местному Диджею Тридогнайту!
|
-
Потеря памяти - это как смерть, только наоборот.^^
|
-
MMMMONSTER KILL!!!
-
заслуженно. с возвращением. теперь остальных найди. и браслетик верни мой свой :3
-
хороша!
|
-
Копается лапа в грудной клетке. Под ребра залезла. Фонтаны багровые. Выдернула легкого губку. Хрип собственный. Больно.
вах!
-
Здорово.
-
я опять ставлю плюс не за тот пост, за который всё хочу! только плюсуй-машина откатится - подворачивается какой-то новый пост раньше!
интересный ход
-
Да, это сильно.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
Человек ты. Не тварь трусливая.
Человек.
-
Пробрало.
-
Эмоции приводят к неправильным, нерациональным поступкам.
Но красивым.
Удачи.
-
Тяжелое решение, наверное.
-
эпичен.
-
+
-
Герой.
-
Очень хорошо.
|
|
-
Не верю, что такое бы прокатило.
Но решение оригинальное, неожиданное.
Плюсую.
-
ВНЕЗАПНО.
-
Неожиданно.
И, что характерно, сработало.
-
Хорош Вито. И по игре всей, и в этом посте.
-
ха-ха:)) мэн, я зову тебя вместе поиграть в какой-нибудь ещё модуль,чтобы мешать там карты! рокировку им=)! офицера хотели? щас-то там=)
-
+
-
+
-
+
-
Человек
-
Отличный пост, достоен украшать твой личный кабинет.
-
[Молчаливые аплодисменты]
-
воскресенье
-
Настоящий импровизатор. Удивил изрядно.
-
чуть не забыл же.
да.
|
Почему-то ассоциации вызвал треугольник. Простая такая фигура. Или не очень. И начал распутываться клубок, котятами перепутанный. Чем дальше распутывался, тем сильнее округлялись глаза. Тройственность. А может, триединство. Боги. Иштаар вверху. Еще два внизу. Все уравновешено. И в центре треугольника, средоточии этого равновесия - пиздец. Перерожденцы. Милитократы. Монархия. Матриархат. Мужчины - воины. Из Послушников в Кнехты, и дальше, по пути Войны. Фанатики. Жрицы. Заведуют чем-то, чего в мире материальном быть вроде бы и не должно. За гранью даже того, что было изведано, открыто, создано в наши продвинутые времена. Взрывают головы на расстоянии тем, кто много, громко и не по делу болтает. Наверняка, еще многое могут. Наверняка, способны исходы целых кампаний решать. Объединив силы, например. Бац - и нет больше армии на планете. Оп - и развалился на куски БДК "Таурман". Хотя может, и не при чем они. Да и не важно это. Важно другое - Федерация с ними воюет. С этими сдвинутыми на войне и своей религии постлюдьми, в руках которых находится сверхъестественная сила, заодно с хуевой тучей фанатичных воинов. Пиздец. Тому, кто придумал эту войну затеять, надо снести полголовы, и насрать в череп, чтобы в нем хоть что-то появилось. Может, конечно, агрессию начали мидмирцы. Но слабо верится. Такие поступки больше характерны государствам, где посылают полные корабли колонистов к планетам, а потом колонисты эти почему-то погибают. Недосмотрели, типа. Бессмысленные нагромождения официальных слов в повестке. О брошенных на произвол судьбы солдатах, на которых враги обратили больше внимания, чем "свои" и говорить нечего - расходный материал. Но тоже по недосмотру их проглядели, скажут потом. Вот и война эта - наверняка тоже по недосмотру началась. Блядь.
А главное - что у мидмирцев этих представления о человечности свои собственные. Воин - хорошо. Жрица - очень хорошо. А федерат - говно. Может, выпустят нас. Может, нет. Остается надеяться, что хоть пару слов дадут от себя вставить до вынесения вердикта. Да. Угораздило к таким в плен попасть. Ладно хоть садизмом вроде не отличаются. В конце концов, как с демографической, а затем боевой единицей с людьми в Федерации и так всю жизнь обращаются. Глядишь, переучиваться не придется.
Выдохнул. Дышать, кажется, забыл, пока все это обдумывал. Хотя, оно всего-то секунды заняло. Так, мелькнуло яркой вспышкой. Уже знал все это, только найти потребовалось. Теперь надо озаботиться тем, что говорить о себе, если все же спросят. Рядовой второго класса Кохельман, Орбительный Десант. А вот о том, что в десанте делал помимо кройки и шитья шевронов, да пришивания к покрывалам старших сержантов - нет в памяти ничего. А надо бы найти. Хотя бы для себя. Ведь если выяснится, что против "этих" уже оружие поднимал, то похоже, что лучше будет соврать. А то как бы на месть не нарваться. Или на прагматичное "ты убивал нас - а мы убьем тебя". Не надо такой справедливости. В жопу ее себе засуньте, и утрамбуйте чем-нибудь.
|
-
Курить - рак в легких разводить
а-а-а! вообще не за этот пост плюс поставить хотел, но он мне подвернулся и не удержался я! за персонажа.
а для того, блин, теперь опять трое суток ждать...
-
люблю крошки-флешбеки. в них вся соль.
хорошо.
|
|
-
Добро везде.
-
Люблю этот пост.
|
Смотрела Мария. Не отводила взгляда. Даже когда оракул у паренька молодого кадык вырвала. Даже когда, будто игрушку детскую, громилу лысого об стену швырнула. Не чувствовала ничего. Даже страх – и тот ушел. Схлынул мгновенно, как не было его. Пустота одна.
Видела, как пальцы тонкие вжались в голову чернокожего. Как мимо того оракул прошла, кто капитана реанимировал. Как Федора в стену вдавила, в глаза неотрывно глядя.
Как губы ее в улыбке разошлись, как ладони на плечи бронзовые легли, на ее, Марии, плечи.
- Пустоши не простят мне твоей смерти, Мария. Ты будешь жить...
Когда отпустила ее девочка, когда дальше пошла, капитану что-то шепнув, из Иленсол будто стержень вынули. Будто дамба не справилась с наводнением. Захлестнули чувства ее, нашли путь наружу, потекли по щекам струйками слез тонкими. Облегчение. Не увидела Оракул зла в душе ее. Жизнь подарила. Не отняла, вернее. Надежда. Жуткая, странная, невозможная, от которой мороз по коже жарким днем продирает. Которой, может, и нет вовсе в словах девчонки-Оракула. Стыд. Стыдно Марии радоваться, что жива осталась, когда в пыли мальчишка мертвый валяется. А она даже имени не помнит его. А ведь где-то, наверное, есть у него родители. Домой ждут. Мать ждет. Не узнает никогда, что стало с ним. И у Харольда лысого тоже, наверное, мать была. То же человек был, что бы там Мария себе не думала. Не самый хороший, но мог бы… или не мог. Может, виднее девчонке этой. Может быть. Но все равно перед мертвыми стыдно. Перед теми, кто из кузова темного так никогда и не выйдет. Перед теми, кто там, в капсуле остался. А больше всех – перед девчонкой той почему-то.
Провела по щеке ладони стороной тыльной. Потом по другой. Хлюпнула носом тихонько. Хватит. И так, пока плакала, пропустила все, Оракул в палатку свою ушла. На остальных Иленсол глянула. Стоят. Живые. Ошалевшие. Даже Мур стоит, как ни в чем не бывало. Тоже грязь со слезами пополам по щекам растирает.
Радоваться надо все-таки. Жизнь им дана. Считай, второй раз родились сегодня. Третий. А кто и четвертый уже. При мысли о судьбе капитана дальнейшей холодок по спине пробежал. Это для них все закончилось. Пока. А у него впереди еще. Мидмирцы какие-то. Надо бы вспомнить все-таки, кто такие, но о плохом думать не хочется. Лучше о том, что до войны было, о мирной жизни. Потому что жить хочется до одурения просто. Без зла и без крови. Мирно.
-
живет Маша. дышит.
-
Катарсис. Хорошо. =)
|
|
-
Гниль и Дерьмо вокруг. А ты человеком будь.
-
+
-
Силен.
-
Зачет. Конкретно так. Красиво
-
И то верно.
-
Хм.
-
Минутка человечности в Эдеме.
-
+
-
Человек человеку волк.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
А потому он зажёг фальшфайер, и попытался прочесть хотябы несколько строк книги
ни с чем не сравнимая жажда знаний, лол
А потом не раз применял в игре, когда дополнение добавляющее запах в подземелия, наконец вышло, а именно, он попытался поджечь фальшфайером книгу.
я твой игра абал #___#
|
|
|
-
Он флешку отмутил. Ну мясо всё сам жрать не осилит, конечно. А шмот - себе.
жидячья душонка в теле нигры. Крысильда красавчик :3
|
|
|
|
|
|
-
Такой отыгрыш в таком положении вызывает лишь глубокое уважение и восхищение.
-
Отлично 
-
Как это здесь часто говорится, «плюс за отыгрыш целиком». Пожалуй, из троих, которых Майки довелось пристрелить, этого по прочтению оказывается жальче всего. Но по-другому-то никак.
|
Остальные мусорщики, понукаемые Зельдой, ухватились за сеть и потащили. Самое трудное было сдвинуть его, но вчетвером им это удалось, а дальше дело пошло немного легче. Море забурлило, со дна поднялся ил и морская грязь, и разобрать что-либо в мутной воде было нельзя.
Верхушка камня показалась над водой — ненамного, буквально на несколько секунд, потому что в конце концов один из мусорщиков не выдержал и отпустил сеть, призвав со дна еще больше мусора и брань со стороны своих товарищей.
Огры с побережья уже недобро поглядывали на мусорщиков, почему-то бросивших свою работу. Надсмотрщики Рифовых Островов гадали, что за таинственная находка заставляет слабых людей рисковать заработать пару часов висения вниз головой над гнездом гадючьих ос.
За те мгновения, что камень был над водой, ни один из мусорщиков не увидел в нем ничего необычно. Похоже, что Кирну в тот день удача улыбнулась настолько широко, что он нашел самый обычный морской камень. Намеченный дележ добычи, похоже, отменялся.
Так думали мусорщики, но лишь до тех пор, пока грязь не осела и вода не очистилась настолько, что стало возможным увидеть дно. На том самом месте, где раньше покоился замшелый камень, была небольшая яма, в которой, сверкая и радостно переливаясь под преломляющимися лучами Извечной Звезды лежал, совершенно не тронутый ржавчиной и словно бы только что начищенный меч — прекрасный клинок древней работы с узким лезвием, золоченной рукоятью и фигурным противовесом , выполненном в форме увитой рогами бараньей головы.
Находка, безусловно, была удачной. Найдя такой прекрасно сохранившейся экземпляр работы кузнецов былых времен, можно было рассчитывать на целый месяц жизни в свое удовольствие и отдыха от тяжелых будней мусорщика. Но было здесь что-то еще, что-то большее, чем простая удача.
Все четверо это почувствовали, и почти осязаемо увидели это — серебристые волны Чарма, расходящиеся кругами по воде. Стоило такой волне коснуться кого-либо из мусорщиков, как на его лице тут же разглаживались морщины и из души уходила тревога. Более того, каждый из них ощущал в себе зарождающуюся тягу к великим свершениям — таким, которые могли бы потрясти весь мировой порядок и вывести их на самые вершины мира. Стать пэрами. Стать выше пэров.
С берега доносился шум, который четверо мусорщиков, очарованные песнью Чарма, поначалу не замечали. По волнам, шлепая огромными босыми ногами, к ним приближался, гневно бранясь и сыпя угрозами, один из огров-надсмотрщиков.
-
силен Таларашка.
-
Хоррррошо!
|
|
|
-
Головой тряхнул, чтобы отогнать мысли пошлые, Стокс касающиеся.
-Взять бы этот фальшфейер, да засунуть суке в жопу.
Подумал было, что мыслишки про Стокс озвучились ^__^
-
Вот тебе и разбавленный медицинский спирт после смены вместе с Мафусаиловым.
Одобрено.
|
Металл. Твердый, прочный, но мягкий и податливый в ее острых зубах. Ей чудился запах крови, но его не могло здесь быть - только металл.
Когда мы разучились думать, идя в атаку? Когда мы перестали контролировать себя, выпуская своего внутреннего зверя на свободу, убивать, упиваться болью других и победить, выстроив вокруг горы трупов? Когда мы не ощущали себя непобедимыми, не чуя под собой ног, не ощущая боли, не видя смерти за плечом?
Когда мы стали командой, понимая друг друга с полуслова?
Это бесконечная война... Даже когда ее нет, она все равно идет в наших собственных сердцах. И на миг мне кажется, что надо громко зарычав, снова сбежать по крутой насыпи, чтобы вонзить безжалостные когти во врага, смотря, как фонтан свежей крови обагряет лапы...
И сейчас, вне Фрейма, снова - бой, адреналин в механических шарнирах, стальные когти разносят в щепки все попадающие под их смертоносные удары, глухой рев сотрясает грудную пластину. Море крови перед глазами, моря огня, собственного, хлебнуть отчаянно горя, пронестись убивающей тенью над поселением, которое уже в огне, дивясь собственной мощи, наслаждаясь свободой...
"Хочу чувствовать боль и кровь на своих губах, вновь и вновь..."
А еще ведь когда-то мы были людьми. Такими странными существами, слабыми телом, но сильными духом. И великие армии сходились в мареве заката, и реки становились красными от крови, и поля были усеянными телами погибших... И кто-то уже никогда не увидит рассвета.
Она стала забывать, что была человеком. Что кровь струилась по жилам, по тонким венам, проступающим под бледной кожей, что сердце стучало, разгоняя кровь по сосудам, что она жила. И тогда, вроде мирно, вроде хорошо, но так не хватало запаха битвы, не хватало крови на губах, не хватало войны. На войне так легко быть честным, так просто не бояться, так спокойно идти на смерть и знать, что не вернешься...
Сефира громко зарычала, отбрасывая еще одну разгрызенную турель в сторону. И все-таки не хватает запаха крови...
Услышав крик Террана, она послушно побежала к Курильщику.
Еще повоюем.
-
Хуита :(
-
Турель! Грызь есть турель! )) Гут.
-
Все люди звери,да
это масонский заговор,тоже да
-
Это великолепно.
"Хочу чувствовать боль и кровь на своих губах, вновь и вновь..."
-
Многа букофф!)
-
Многабукаф=))))))=+)+)))
-
Няшно ^__^
-
Ну какой тут может быть Мафся? :(
-
Хочу чувствовать боль [...] на своих губах
Герпес?
-
симпатично и эмоционально, но требует внимательной вычитки и редактирования.
-
Обретя долгожданную возможность голосовать, исполняю свое обещание. Превосходный пост.
-
+
|
|
|
|
21:40
Чжан выполнил все указания Остина, и уже через десять минут его место на наблюдательном посту занял вислоусый австралиец.
— Хамфри сюда навязался, — сообщил с усмешкой Купер. — Мы его брать не хотели, испортит же ковбойством своим всё, а он чуть не силой в машину залез. Своего, что ли, дела нет, говорим, а он нам, дескать, он дело по Ли Сю тоже ведёт. Ну, формально прав, да. Пришлось брать.
Ничего не происходило. Шоу "The Western Brothers" закончилось, и неизвестный жилец соседней квартиры, послушав ещё немного музыку, выключил радио. Человек в квартире Ли Сю выглядывал из-за занавески раз минут в пятнадцать-двадцать (может, и на Нанкин-роад тоже выглядывал, кстати говоря). Из четвёртого подъезда народа выходило мало, и никто из выходящих не был хотя бы отдалённо похож на Ли Сю или вообще на гангстера. Заходили в подъезд многие, и были среди заходящих и молодые китайцы, но лиц их с такого расстояния, да ещё и закрытые полами шляп, было не разглядеть. Теоретически кто-нибудь из них мог оказаться и Ли Сю. Пресловутой машины всё так же не появлялось.
Около девяти вечера во дворе появились Ричи и Чжан — последний держал в руках большой бумажный пакет. Детективы быстро, но не торопливо пересекли двор (Остин вперился взглядом в занавески на тёмных окнах квартиры Ли Сю: не откроются ли в самый неподходящий момент? Нет, не открылись.), зашли во второй подъезд, поднялись к наблюдательному пункту. Чжан поставил свой пакет на подоконник и начал вытаскивать из него картонные коробки, от которых сразу потянуло горячим пряным запахом китайской еды.
— Вы проголодались, наверное, мистер Рейнольдс? — заботливо предложил Чжан Остину. — Мы-то там уже подкрепиться успели.
Остин и вправду уж и не помнил, когда в последний раз ел, а, раз соглядатаев на наблюдательном пункте теперь было достаточно, то и устроился детектив на двух стульях, принесённых из каморки консьержки, и с аппетитом принялся за лапшу с кусочками куриного мяса, варёный рис и жареное дофу.
— А Хамфри домой уехал, — сообщил Остину Ричи, присевший на край ковровой дорожки, которой была застелена лестница. — Надоело ему тут. Стрелять не в кого, — детектив усмехнулся.
— Так что, там Эдди один остался? — нахмурился Купер.
— Да нет, почему один? — пожал плечами Ричи. — Джагур парень вроде толковый.
— А, так там Джагур?
— Да, Остин с ним вместе схрон на Ист-Юйхан брал.
В этот момент подъездная дверь хлопнула, и Остин услышал уже знакомые ему голоса: скандинавско-китайская семья возвращалась домой.
— Нет, на лифте! — строго по-китайски сказала мама.
— Мы только посмотрим! Только глазком! — наперебой крикнули дети и побежали вверх по лестнице. Поднялись до наблюдательного пункта, остановились, с удивлением наблюдая картину, никогда не виданную тут: четверо взрослых дядек (трое — лаоваи!) расположились на лестничной клетке, двое на подоконнике сидят, один на ступеньке, а ещё один и вовсе на стуле сидит, а на другом — коробки стоят с едой и палочки из них торчат.
— Добрый вечер, офицеры, — на правильном английском поприветствовала детективов девочка в берете и сделала книксен, а затем хлопнула ладошкой по спине брата, чтобы тот поклонился. Мальчик, который, похоже, был годом-другим младше её, размашисто поклонился и снова принялся во все глаза оцепенело таращиться на незнакомцев.
— Добрый вечер, юная леди, — поздоровались с дамой офицеры.
Девочка взяла брата за руку и бесцеремонно потащила мимо Ричи наверх. Следуя за сестрой по ступенькам, мальчик оглянулся всё с тем же остолбенело-испуганным выражением на лице.
Родители, изо всех сил поспешавшие по лестнице вслед за убежавшими детьми, выглядели не менее озадаченными, чем мальчик. Господин-скандинав с видимым неудовольствием осмотрел сборище, которое полиция организовала в его уютном подъезде, но сказать ничего не решился и, обогнув к тому времени уже поднявшегося со ступеньки Ричи, прошёл наверх. Жена тихо проследовала за мужем и только напоследок обернулась и смущённо улыбнулась детективам, как бы извиняясь то ли за детей, а то ли за мужа.
— Чудо-то какое, а? — умилённо сказал Фрэнк Купер, когда за семьёй закрылась дверь, и глубоко вздохнул, отворачиваясь к окну и продолжая наблюдение. Как Остин знал, у Фрэнка тоже был сын-подросток и даже жил здесь, в Шанхае, вот только после развода не ладились как-то у него с ним и с женой дела. Обычная история, в общем. Чжану только вот в жизни в этом смысле пока везёт, ну так ведь он молодой ещё, да и живёт у себя на родине — тоже важно ведь.
Некоторое время ничего не происходило. А минут через десять чудо снова почтило своим присутствием наблюдательный пост SMP: дверь тихонько приоткрылась, и две уже знакомых детских головки выглянули из двери и принялись наблюдать за детективами, наблюдающими за неизвестным в квартире Ли Сю, который тоже время от времени наблюдал за внутренним двором. План маленьких соглядатаев был безупречен — Ричи сидел к ним спиной, Остин всё ещё доскребал остатки риса из коробки, а Купер и Чжан были прикованы взглядом к происходящему за окном, и ничто бы не выдало шпионов, если бы в какой-то момент они сами не начали ёрзать, хихикать и переговариваться по-китайски. Ричи обернулся, и дверь тут же захлопнулась. Ричи обернулся назад к коллегам. Дверь снова приоткрылась. На этот раз Ричи был к этому готов и резко обернулся с возгласом: «Бу!» Дети дружно вскрикнули и хлопнули дверью.
— Нельзя детей пугать, — пожурил коллегу Фрэнк Купер. — Могут стать заиками.
Дверь больше не открывалась; видимо, кто-то из родителей заметил игры детей и дал им хороший нагоняй.
Остин доел ужин, сложил коробки аккуратно одну в другую, положил их в бумажный пакет. Сменил Купера на посту на подоконнике, принялся наблюдать за освещённым ровным светом фонарей над подъездами пустым двором — там, за светящейся сотнями окон стеной дома была сверкающая огнями Нанкин-роад, ездили машины, рикши, кутили туристы — ну, сегодня, может, в связи с последними событиями, не так бурно, как обычно, но всё равно кипела жизнь. Хороший дом — с одной стороны на центральной улице, а с другой — тишь да гладь во дворике. Только вот зелени тут им не хватает, клумбу бы какую по центру двора. Въехала машина во двор, встрепенулся Остин: нет, «пежо» какое-то. Хм, у Ли Сю тоже ведь «пежо» был? Ну уж явно это не тот, тем более что и остановилась машина у третьего подъезда, выбежал шофёр быстро, открыл заднюю дверцу, вышел из неё пожилой господин с тросточкой. Остин подавил зевок. Спал мало, а ещё до часу сидеть, тем более что поел только что.
Снизу по лестнице раздались осторожные шаги. Остин обернулся. На лестнице стояла консьержка.
— Господа… — робко обратилась она к полицейским. — Вас требуют к телефону из вашей… организации.
Остин немедленно спустился вниз к столу консьержки, взял трубку.
— Остин? — раздался в трубке мрачный и тяжёлый голос Фэрбенкса. — Снимай засаду. Приказ сверху.
|
|
|
|
|
|
-
ОХК красавец, правда. глубоко, сильно. не каждый сможет. браво.
-
сильно и глубоко
-
Преисполнена уважения и за этот, конкретно, пост, и за весь глубоко психологичный отыгрыш.
|
Женщина быстро встала с кровати, сделав несколько резких шагов по своей комнате. На ее лице застыло упрямое выражение, а взгляд выглядел устрашающим. К чести ее, стоило заметить, что когда Моника поймала это выражение в зеркале, то отметила, что выглядит глупо с глазами, которые норовят вылезти из орбит.
Немного дыхательной гимнастики, пара остро отточенных ножом карандашей и вроде бы ей удалось вернуть себе благопристойный и спокойный вид. Замершая во внимательной позе школьница-отличница с умными глазками, а вовсе не даже не убийца и вандал. Кстати, что любопытно, за тот погром, который они с Джорамом устроили на Омеге после знакомства, соревнуясь в стрельбе по окружающей действительности, в том числе живой, они так и не заплатили ни копейки.
- Сесар старый...ну ладно, не старый. Просто гнусный мерзавец! - погрозила Моника пальцем зеркалу и крепко задумалась. Секунды на три. Вообще-то сейчас ей больше всего нужен был дружеский пинок под зад, который бы обозначил, что между прочим, кто-то не просто так сбежал с Омеги.
"Не позволяй себе обольщаться" - первое правило в жизни любого. Моника, конечно, именно сбежала. Подальше от Сесара с его тягучей любовью, нравоучениями, критикой, порочным образом жизни. Подальше от его антикварной мастерской, от этих блядей от искусства, собирающихся вечерами обсудить творение очередной бездарности из их числа. Сесар терпел их всех, Моника не могла.
Зачем он хотел ее видеть? Ведь вроде бы последним разговором она расставила все точки по местам, отправила его в задницу крогана и предупредила, что не собирается подрабатывать ворьем от искусства? Нет же, достал и на Илиуме.
- Джорам! - Моника выскочила в коридор, быстрым размашистым шагом, довольно нелепым для женщины ее роста, она подошла к комнате турианца. Тот как на зло провалился в черную Илиумную дыру, прихватив с собой до кучи красотку-азари.
- Бездельник, прохиндей и лоботряс! - пинок в дверь возвестил, как низко ценит снайпер Уайт всю турианскую расу и задницу Актуса в частности. - Ни одной нормальной рожи не осталось здесь что ли?
В зале было пусто и, кажется, их уютный отельчик почти вымер, это только она заспалась, задумалась и пропустила какое-то веселье.
- Ну, от меня не убудет, - тут же успокоила себя женщина, не дождавшись дружеского пинка, скатившаяся, как она с прискорбием отметила, в обыкновенное бабское "ну чего уж там, я одним глазочком, а если мне не понравится - сразу уйду".
На одном из форумов, которые должен был просматривать антиквар, она оставила сообщение:
- Отдыхаю на Илиуме. Назначай место, время и будь паинькой. Джоконда.
Монике оставалось только утешить себя тем, что Сесар мог не найти ее послание несколько дней, а за это время с них вполне сталось бы отправиться на очередную самоубийственную миссию, где она бы потеряла ногу и два зуба. С такими раскладами в приличных местах, которые так любил Сесар, не появишься.
|
|
"Джоконда" с удовольствием пронаблюдала оскал Мацуды, который призван был сейчас изобразить торжествующую улыбку, но даже не шелохнулась помахать в ответ. Азари оказалась менее сдержанной, а казалось бы, эта ледяная статуя не должна была опускаться до ребяческих выходок с диваном.
Однако, статуя была разъярена не на шутку, и будучи по натуре таким же флегматиком, Моника понимала, что это, как говорится, неспроста. Ей хотя бы было полегче: Уайт не страдала ни гордыней, ни заносчивостью признанной грации, изящества и опасности всея Галактики.
Так, некоторое вполне пристойное количество фунтов с не самым завидным волосяным покровом, имеющие ловкие пальцы и меткий глаз, так что когда какая-то скудоумная японка пытается показать себя альфа-самцом, Моника пожимает плечами и наливает себе выпить. Главное, чтобы количество это не приближалось к количеству алкоголя, поглощаемому Джорамом.
- Я надеюсь, маленькая мисс Мацуда осознала угрозу своему существованию, - улыбнулась Моника. - Опасных Наиры и Джорама для нее должно быть вполне достаточно, я даже не собираюсь присоединять свой голос к коллективной угрозе, куда уж мне. Но когда плохие девочки шалят и подставляют своими шалостями других, их надо наказывать. А уж свинцом в голову или проломленным черепом, дело десятое. Уверена, наш работодатель примет меры. Или не примет, но услышит нас.
За окном шумел Иллиум, а в их комнате как будто застыло время. Любопытно, она всю жизнь меняет один металлический ящик, из которого ее, будто демона из табакерки выпускают пошалить, на другой. Где та свобода, за которой она гналась, уйдя из "Корсаров"? Где ее волшебное творчество, из-за которого она бросила Сесара? Можно ли назвать нынешний заработок честным даже в ее извращенном понимании? Десантироваться с корабля или из роскошного номера в небоскребе - невелика разница.
Краем уха Моника улавливала как всегда звуки: вот Актус, как обычно наклоняя голову к плечу, то выясняет про особенности биотического массажа, то чертит изящным пальцем увлеченно узоры вслед за азари, как мальчишка. Они представляли собой очень красивое зрелище: стройная женщина, округлости, изгибы, волны, вода, лед, смерч, и мужчина, как металлический голем , шагающий колосс, углы, сочленения, сила.
И на фоне этого какой-то осунувшийся батарианец, поглощающий свое пойло. "Джоконда" потрясла головой, поймала пристальный взгляд Актуса и решив, что партнер как всегда ее проверяет, подняла вверх большой палец. У нее появилось не посещавшее ее столько времени жжение в руках. Может быть, это хмель, может быть, стоило продырявить столько голов, чтобы Омега отпустила ее. Их стоило зарисовать, а ей отдохнуть, так что допив очередную порцию весьма неплохого чего-то алкогольного, она, кивнув собранию, отправилась в свою комнату.
|
16:40Первым, кого увидели трое детективов, закончив совещание и выйдя из кабинета Ричи, был младший инспектор Эдди Диксон, пробежавший мимо них по коридору в общий зал отдела с самым взволнованным видом. — На Бунде стрельба, — упавшим голосом обратился детектив к немногим оставшимся в зале коллегам, встревожено поднимавшимся с рабочих мест. — Из таможни позвонили. Китайцы начали жечь машины и бить витрины. Сикхи применили оружие. Ничего больше не известно, — Эдди беспомощно развёл руками. —Тридцатое?* — обратился в пространство тридцатилетний шотландец Алан Кэмпбэлл. — Как бы ещё хуже не было, — откликнулся Фрэнк Купер. Так или иначе, какими бы невесёлыми новостями ни были, а работать нужно было продолжать, и все три детектива направились каждый в своём направлении. Остин:24.10.1935 16:40
Шанхай, Международный сеттльмент,
Фучжоу-роад, Центральное управление Муниципальной полиции,
кабинет Остина РейнольдсаОткрыв ключом дверь кабинета, Остин обнаружил, что Джулия Лян стоит у входа и дожидается его. Может быть, запирать любопытную журналистку в своём кабинете, где на столе лежали полученные только сегодня отчёты от экспертов, забранный вчера из «Амбассадора» список гостей злосчастного вечера и даже целый том по делу на Ист-Юйхан-роад, было не самой безопасной в плане сохранения конфиденциальности идеей, но, окинув помещение намётанным взглядом, Остин не заметил никаких следов того, что Джулия тут хозяйничала в его отсутствие: кажется, она даже к столу пройти не решалась без разрешения, а так и стояла у двери. Ричи: 24.10.1935 16:46
Шанхай, Международный сеттльмент,
Фучжоу-роад, Центральное управление Муниципальной полиции,
Минус первый этаж, следственный изоляторВ допросной всё было как полагается — стены, крашенные снизу рвотно-зелёным и побелённые сверху, лампа под потолком в белом алюминиевом абажуре, пустой обшарпанный стол с лампой, желтоватым графином с давно не менявшейся водой, горлышко которого было накрыто стаканом, и пепельницей. По обе стороны стола стояло два железных стула, к которым очень удобно можно было приковать человека наручниками. Хочешь — бандита прикуй, а хочешь — следователя, у него стул такой же. —Которого вести, инспектор Ли Цзи? — осведомился по-китайски у детектива охранник. Чжан: 24.10.1935 17:03
Шанхай, Международный сеттльмент,
Нанкин-роад, перед «Хардун билдинг»Чжан слез с рикши и оглянулся по-сторонам. Дело складывалось поганым образом. Во-первых, пришлось идти одному: похоже, что на Бунд (и, говорят, в Хункоу) стянули сейчас вообще всех полицейских, кого удалось найти, и Фэрбенкс только отмахнулся от Чжана, раздражённо сказав, что им всем следует ещё радоваться, что их самих не потащили лупить дубинками китайцев на Бунде, потому что, — заявил Фэрбенкс, — детективов из китайского и японского отделов Муниципальной полиции — потащили, и они сейчас все там! Чжан понял, что на своём лучше не настаивать (а то как бы самому не отправиться вслед за остальными на Бунд или, может быть, в китайский отдел, где вообще-то Чжану и полагалось работать) и направился на Нанкин-роад один. На Нанкин-роад с виду всё было по-прежнему: блестели витрины, свисали со стен домов разноцветные флаги, и лилась музыка из приоткрытых дверей ресторанов. Вот только можно было заметить, что трамвай, линия которого выходила на Бунд, не ходит, да и вообще машин и прохожих на улице меньше, чем обычно могло бы быть в это время, когда солнце только-только скрылось за крышами десятиэтажных домов, а люди по идее должны были заканчивать свой рабочий день и направляться в рестораны, кабаре, кинотеатры и иные увеселительные заведения. Где находится «Хардун билдинг» Чжан, конечно, знал, равно как кое-что знал и о самих Хардунах.  Здесь я позволил себе немного отойти от исторической правды: это здание было построено в 1936-м, но до этого на его месте стояло другое под тем же именем, фото которого я не нашёл Рынок строительства элитного жилья в Шанхае во многом контролировался двумя богатыми еврейскими фамилиями, выходцами с Ближнего Востока: Сассонами и Хардунами. Виктор Сассон, один из самых богатых людей Шанхая, бонвиван и плейбой, владел самым известным отелем в городе, отелем «Кэтей» на Бунде, также носившем имя «Сассон-хаус»: расположенным напротив «Палас-отелем»: и десятком-другим элитных жилых комплексов и гостиниц поменьше. Семейство Хардунов не отставало: уроженец Багдада Сайлэс Хардун предпочитал строиться на Нанкин-роад, где целых два здания носили имя «Хардун-билдинг», одно названное в честь его самого, а другое — в честь его жены, Лизы Хардун. Кстати, именно она, Лиза (более известная китайской публике под своим родным именем Ло Цзялин) сейчас и управляла строительной фирмой Хардунов после смерти мужа четыре года назад. И, надо было думать, справлялась неплохо — новое здание «Хардун-билдинг» в модном стиле ар-деко, построенное в этом году взамен старого, невзрачного, украшало Нанкин-роад, загоревшись весёлыми неоновыми огоньками как раз в тот момент, когда Чжан подходил к нему. Можно было призадуматься, сколько проживание в этом здании могло стоить, и хватило ли бы (после перевода в Центральное заметно выросшей) годовой зарплаты Чжан Дуна на то, чтобы снять себе с Ма здесь самую маленькую квартиру хотя бы на месяц. А ещё можно было призадуматься над тем, случайность ли это, что сын владельца строительной фирмы «Тяньфан», возможно, проживал в здании, принадлежащем другому строительному магнату. Впрочем, у детектива были и более неотложные вопросы, над которыми стоило поразмыслить, в частности — что делать дальше? Как быстро удалось выяснить Чжану, с улицы входы в здание вели в расположенные на первом и втором этажах магазины, а подъезды апартаментов располагались во внутреннем дворе-колодце, въезд в который из переулка был, однако, перекрыт проходной со шлагбаумом. Разумеется, Чжан мог показать своё удостоверение охраннику на входа, чтобы тот пропустил его во двор, но Чжан не имел ни ключа (ключ остался у китайской полиции), ни малейшего представления о том, какая именно из сотен располагавшихся в этом здании квартир ему нужна. Караулить у въезда во двор в такой ситуации могло показаться логичным решением, но и тут была загвоздка — переулок, куда выходили ворота «Хардун билдинг», был совершенно пуст, и не отсвечивать, стоя перед въездом, не получалось никак. Можно было, конечно, встать у кондитерской на Нанкин-роад или на Хэнань-роад, наблюдая за одним из въездов в переулок — но нельзя было гарантировать, что Ли Сю, если он, конечно, надумает появиться тут, выберет пойти именно через этот переулок, а не через другой — или вообще, прячась и таясь, подойдёт к зданию не по одной из больших улиц, а переулками, например, с Цзянси- или Цзюцзян-роад. На всякий случай схема местности:  Хардун билдинг — №20
|
|
-
вот. вот это здорово, это хорошо, интересно. это мне нравится.
-
М-да, безрадостная философия бродяги-наемника.
|
|
-
с "хитиновым", конечно, промашечка небольшая, но в целом - здорово, хорошо. как всегда, впрочем.
|
24.10.1935 16:29
Шанхай, Международный сеттльмент,
Фучжоу-роад, Центральное управление Муниципальной полицииРичи:Ничего нового от Беатрис Бельфлер Ричи не услышал и отпустил девушку, задав ей вопросы о произошедшем в «Амбассадоре», которые у него уже от зубов отскакивали. Отпустив девушку, которая сама, похоже, не могла отойти от пережитого и выглядела подавленно, восвояси, Ричи с отчаяньем обнаружил, что в коридоре стоят ещё три человека. Конечно, в соседнем кабинете в поте лица трудился Чжан, но, какой бы расистской сволочью инспектор Ричи ни был, а полностью перекладывать на коллегу тягостный груз неблагодарной и кропотливой работы со свидетелями не мог — и со вздохом пригласил следующего свидетеля. Следующим свидетелем был высоченный угольно-чёрный ниггер. С этим хотя бы было весело: хотя сразу было ясно, что этот уж ну вообще точно ничего не видел и не слышал (этот парень был из биг-бэнда Джона По и должен был выступать следом за Беатрис Бельфлер, и в момент нападения находился с коллегами в гримёрке, где и просидел всю заваруху), но отпускать Ричи его не спешил, хотя мог бы, конечно — но с ниггером было удобно: он и вопросов от Ричи никаких не дожидался, а сам пересказывал всё случившееся с южным американским акцентом, а своими постоянными глупыми похохатываниями, постукиваниями по колену, рожами и иными повадками примата был даже забавен. В этом плане беседа с ним, конечно, выглядела куда занимательней, чем с очередным уборщиком, который и по-китайски-то двух слов связать не мог, или очередной барышней в расстройствах чувств. Как раз в этот момент зазвонил телефон, и с проходной сообщили, что к инспектору Ричи просится для дачи показаний некая Джулия Лян. Ричи сказал, чтобы девушку пропустили и готовился уже было выгнать взашей отпустить восвояси ниггера, чтобы не задерживать бывшую заложницу стоянием в очереди, но девушка так и не появлялась, и Ричи, уперев подбородок в ладонь, продолжал внимать рассказам саксофониста, который от описания происшествия в «Амбассадоре» постепенно, с одного на другое перескакивая, перешёл к рассказам о своём нью-орлеанском детстве, не менее забавным. Наконец это стало выглядеть совсем глупо, и Ричи таки отправил негра донимать веселить своими историями кого-нибудь ещё, а сам со вздохом принялся расспрашивать последнего из имеющихся на настоящий момент (потом, может, ещё подойдут?) свидетелей, гардеробщика. О Джулии Лян, которая где-то пропала, Ричи уж как-то и позабылось. Ричи уже заканчивал опрашивать свидетеля, как в дверь раздался стук, а вслед за этим в дверном проёме показалась незнакомая ему фигура китайца средних лет с гладко зализанными волосами и в элегантном светлом костюме. — Вы инспектор Ричи? — на хорошем английском спросил китаец. Остин:Казалось бы — каких военных зрелищ шанхайцы сегодня ещё не видели? Крейсер, британский летающий цирк, всё лицезрели своими глазами. Не хватало на шанхайских улицах появиться ещё танкам. Ну, положим, танки в Шанхае были только у японцев (впрочем, дьявол их, японцев, знает, пригнали крейсер, ещё и танки подгонят), но вот броневики Остину довелось увидеть своими глазами. Возвращаясь в отделение, Остин вывернул на Бабблинг-велл-роад и увидел, как по той же улице в том же направлении, что и Остин (т.е. к центру) катит колонна из четырёх броневиков, а над башней первого из них развевается на встречном ветру бело-сине-красный флаг:   Кстати, вот ещё короткий клип – парад Добровольческого корпуса. Там как раз броневики едут, а за ними марширует Русский полк: ссылкаДвигающиеся вместе с броневиками и навстречу им автомобили то и дело оглашали улицу гудками. Русским в броневиках такие приветствия приходились по душе, и броневики сигналили в ответ, а над башней одного из них, как раз в то время, когда форд Остина обгонял колонну, появилась русая короткостриженная голова. Боец в британской форме высунулся из башни до пояса, обернулся назад и что-то весело заорал по-русски своим товарищам в следующей машине, а потом замахал рукой останавливающимся на тротуаре и показывающими на броневики пальцами пешехродам и рикшам, которые тоже что-то приветственно кричали, замедляя бег. Броневики на улицах города не были каким-то из ряда вон выходящим событием — они, например, использовались для инкассации, поэтому их часто можно было увидеть и на Бунде, и на Нанкин-роад, и на других оживлённых шанхайских улицах, но вот чтобы так — колонной и с флагом, и в такой-то день, когда там крейсер стоит! Разумеется, зрелище производило впечатление на шанхайцев, да и даже если бы знали шанхайцы о том, как мало эти машины стоят в современной войне, тоже бы приветствовали, конечно, и махали, и клаксоны жали — всё-таки какие бы ни были, а всё равно свои, шанхайские. Любоваться картиной народного единения Остину пришлось недолго: уже на следующем повороте колонна броневиков свернула на север, к Хункоу, а Остин продолжил свой путь к Центральному отделению. Добравшись до отделения без приключений и поставив форд в гараж, Остин поднялся на лифте в свой отдел и открывал ключом дверь кабинета, когда услышал шаги за спиной. Обернувшись, Остин увидел незнакомого китайца средних лет с гладко зализанными волосами и в элегантном светлом костюме, а за его спиной – вчерашнюю заложницу, Джулию Лян. Китаец, не обратив на Остина внимания, подошёл к двери Ричи, постучался и раскрыл её. — Вы инспектор Ричи? — спросил он по-английски.
|
-
Он просто играл.
Скорбим, помним.
-
Гений третьего рода. Он был слишком хорош для этого сайта. Злые завистники и косная администрация не поняли всего величия этого гения абсурда.
-
ты прав
-
хорошая ночь сладких князя, ёба.
-
Пишите уже петицию на разбан что-ли :)
-
Goodnight, sweet prince
-
Авэ!
-
Реквием по мечте
|
|
|
-
человек человеку - волк, а спецзназовец спецназовцу - спецзназовец.
-
Спецназ от спецназа огребет, это ясен пень
|
-
за использование парадокса контркультуры.
особенно позабавили комментарии в обсуждении плюсововавших в стиле +10 несмешно.
-
В золотые посты ДМа.
А модуль - в золотые модули ДМа.
Это прекрасно.
-
Yes!
-
+ 13й, во имя бессмысленности бытия.
Таких троллей надо в Красную Книгу заносить.
-
это отличный псто)) грех не отметить
сколько смысла. Камин и телек самые главные вещи в жизни. Нет, честно))) Понимаю.
-
отвоёваный у отца камин
^_____________________________________________________________________________^
-
Пацан, еба. Уважаю.
-
-
Эпично, эта игра определённо войдёт в историю!
-
Краткость систра таланту
-
Мне за такой сочный пост тоже плюсомёт не жалко расчехлить. Ура-а! В топ его!
-
зайбацу отвоёваный
инизанимацосексом ^^
-
Казнить нельзя помиловать...
-
отличная дискредитация рейтинга, да
а троллей - в бан
-
Я плакаль ХDDDDDDDDDDDDDDDDDDDDDDD
-
Докатились...
-
Особняк с двумя спальнями и теливизером.
-
За мои слезы...
-
Это...Божественно
-
!
-
!!!
-
!!
-
В то-оп! Это Спааарта!
-
КГ\АМ! Малаца!
|
- Ну, господин майор, во-первых, это была не операция, и уж никак не военная, как вы изволили выразиться: ни задержания, ни допроса мы там не проводили и не намеревались - просто осмотрели заведение, так как у меня к нему был интерес. Во-вторых, я специально сделал звонок в ваше управление и попросил себе сопровождающее лицо. В том, что ваши сотрудники не поставили вас в известность, меня винить точно не стоит. Напротив, я мог явиться туда, как частное лицо, не уведомляя ваше управление - вы бы вообще об этом не узнали. Но я этого не сделал именно из соображений сотрудничества и как жест доброй воли.
- А что касается упущенной крупной рыбы, господин майор, судя по тому, что я здесь увидел, это место служило базой для нападения на "Амбассадор", и, насколько я понял, китайская полиция до нашей наводки не имела об этом ни малейшего понятия. Профессионально, ничего не скажешь! И последствия этого... в общем, думаю, мы можем обойтись без взаимных упреков, - Остин, как будто готовившийся развить тему, закончил фразу улыбкой, давая понять, что ругать друг друга, особенно при подчиненных - не самый лучший вариант.
И сразу посерьезнел.
- Раз вы настаиваете на тесном взаимодействии, я снова сделаю первый шаг. Итак. Мы со своей стороны в данный момент проводим опрос свидетелей, допрос задержанных, экспертизу. Главное, что на мой взгляд, сейчас предстоит выяснить: истинный мотив нападения. Понятно, что "зеленые" будут выдавать это за антияпонскую акцию. Понятно, что гоминьдан попробует подставить коммунистов или кого-то еще. Более того, похоже, что это не провокация японцев. Зачем Ли Дуну понадобилось идти на обострение отношений с самураями? Действительно ли этого он хотел? Может быть, в ходе перестрелки террористы устранили кого-то еще, кто был неудобен "зеленым"? Я предоставлю вам полный список жертв нападения, и прошу высказать свое мнение - могут ли среди них быть лица, неудобные Ли Дуну и его хозяевам настолько, чтобы разделаться с ними, прикрываясь межнациональным конфликтом.
Второе. По вашей наводке установим наблюдение за "Хардун Билдинг". Если обнаружим Ли Сю - возьмем. Если нам крупно повезет.
Третье. Я могу ознакомить вашего человека (или вас лично) с протоколами допросов террористов. Но и вы окажете нам такую же услугу. И, кстати, прошу заметить, что у нас задержанных больше.
- Теперь, хотелось бы услышать, какие шаги вы с вашей стороны готовы предпринять для проведения совместного расследования.
Остин склонил голову на бок, ожидая ответа. Его слова звучали серьезно, не насмешливо, но, пожалуй, даже с некоторым напором. Собеседник должен был почувствовать, что он сюда приехал не шутки шутить и не загадки отгадывать. Этим пусть неторопливые китайцы между собой занимаются, а у деловых европейцев на такое времени нет.
|
|
Торопливыми шагами двигал к кабинету. Вызов. Пойдем. Выйдем. Оглянемся. И вернемся. Ну, наверное. Дадут паек усиленный. Сожрешь, попросишь добавки. Получишь хуй, как всегда. Потом на работы, как всегда. А потом прививочку, как всегда. И, наконец, снова вызов и поход. Как всегда. Горечь во рту появилась. Сплюнул куда-то на пол. И, будто дождавшись сигнала, погас свет. Ебаный свет, которого здесь и так, по сути, нет, и никто его не видел. На этом свете. Даже девчушка, где-то впереди по коридору захныкавшая, хотя ей бы хорошо было на воздухе резвиться, зарабатывать первый в жизни загар, траву с любопытством вырывать, а потом, услышав от мамы, что неправильно это, тщетно пытаться приладить обратно в землю. Не будет ничего этого. Пошел дальше, уже в темноте, чуть выставив руки. И на чью-то ногу наступил. Шипение и нечленораздельное, но недовольное бормотание. Ну хоть не покойник. А то умирают люди иногда. Сидит себе, или даже стоит, прислонившись к стене. А тронешь его - холодный уже, и грудь не поднимается. И падает, заваливается на бок, в последний уже раз. Побрел дальше, уже аккуратнее ноги переставляя, не поднимая почти. Медленно. И вот, свет вернули. Глядь - вот и девчушка. Мама ее успокаивает. Или она маму. Нечаянно встретились взглядами, и кольнуло что-то внутри. Опять горечь. Кивнул чуть, неторопливо. И снялся, рванул дальше. Кабинет. Вход в него невзрачный совершенно, как и все в Девятке - только дверь покрепче обычных, да караульный стоит. Удостоверился, что номер на робе тот разглядел. И внутрь вошел. Людей уже пара. Выпрямился, как смог.
- Номер Р-077 по вызову...
Скосил глаза, торопливо изучая пришедших ранее. Один такой же, как все, недокормыш. А вот другой...сперло даже дыхание. Как богатырь сказочный. Рыжеватый, кровь с молоком, и просто возмутительно упитанный. "Такого бы зажарить, да соли в самый аккурат..." - отозвалось в голове в то время, как рот непроизвольно наполнился слюной. Так, ну-ка тихо, уймись, воображение!
- ...прибыл!
Выдохнул.
|
Битва началась уже несколько часов назад, а отряд Ханаха держали в резерве. Держали, держали... они пытались рассмотреть, издалека, как маджаи перестреливаются с какими-то легконогими пращниками, как заманивают орков на открытое поле.
Чернокожие сделали свое дело - теперь зеленым великанам трудно будет удержаться против совместной атаки слонов и, пусть не такой уж тяжелой, но яростной и умелой, а главное, свежей наемной пехоты.
Ханах слушал рассказы стариков и чувствовал, что в борьбе северян и юга египет все чаще побеждает. Северяне были храбры и грубы, но южане, ведомые гордыми эльфами, все время придумывали что-то новое - новые союзы, новую тактику, новые технологии, новые законы.
Поэтому Ханах радовался, что его отряд нанимается именно к ним.
Солнце жгло немилосердно, но Шрам привык и не к такому, да и шлем был не тяжелый и хорошо прикрывал темечко.
Разглядывая гигантских слонов, прошедших мимо, наемник подивился их размерам, а главное размерам ушей. Должно быть, они слышат на многие лиги вокруг. Орки были опасными противниками, хотя пелешет никогда не встречался с ними в бою, но пару раз видел вблизи и составил впечатление. Главное, богатой добычи с них вряд ли стоило ожидать, а драться придется не на жизнь, а насмерть.
Но все же пелешеты были преисполнены уверенности в победе - слоны сломают вражеский строй и не дадут оркам атаковать (бывалые наемники говорили, что самое трудное - выдержать их первый натиск), а маджаи поддержат, если что-то пойдет не так.
В своей жизни Ханах молился только одному богу - Арею. Так уж вышло, что жизнь его была сплошной схваткой. И кроме войны, пиратства, походов, ну и немного рыболовства, пелешет ничем не занимался. Молился он редко, жертвовал тоже, считая, что истинная жертва кровавому богу - это убитые им воины врага. Но сейчас, видя, сколько бойцов и отрядов собралось какие гигантские задействованы силы, понимая, какую малую роль играет его жизнь во предстоящей мясорубке решил, все-таки заручиться поддержкой высших сил.
"Владыка, помоги в битве. Выйду невредимым - половину добычи отдам. Выйду живым - отдам треть." Больше ничего в голову простому парню не пришло, и Ханах покрепче сжал дротик.
|
-
добр.
-
С корабля на бал. Бодро.
|
24.10.1935 11:13
Шанхай, китайская часть города,
Дачи-лу, квартира капитана Хун ЯндунаСегодня капитану Фэю опять приснилась эта чёртова сычуаньская деревушка, но, по счастью, сон кончился как раз перед тем, как должна была начаться самая мерзкая его часть: та, с миномётами. Да, с миномётами. Они с лейтенантом Хуном тогда заняли позиции вокруг окопавшихся в доме старосты коммунистов и вызвали подкрепление, а сами приготовились к обороне. Не зря приготовились: ночью красные попытались прорваться, отчаянно лезли с дрекольем в руках под пули, опять прикрывались местными – всё бесполезно, были отбиты, забились назад в дом, устлав переулки трупами. Вторая часть отряда красных нападать не стала – скрылась в горах, их потом ещё долго гнали на север. И после этого ещё два дня сидели коммунисты в своей крепости, а гоминьдановцы – вокруг неё, а между ними на жарком сычуаньском солнышке лежали трупы убитых красных, и ни сами бойцы Фэй Чжана не убирали их, ни коммунистам не давали: так вам, гадам. А через два дня подошло подкрепление с миномётами, и дом старосты расстреляли вместе со всеми коммунистами и их заложниками. Можно было бы прекратить стрелять после того, как особо удачный выстрел попал, видимо, в кухню, и в здании занялся пожар – но стреляли, тупо и озлобленно колотили, не щадя снарядов, и расстреливали выбегающих из дверей, перелезающих через стены, бросающихся в последнюю отчаянную атаку коммунистов. А потом, когда от дома старосты остались одни головёшки да груды кирпича, собрались и пошли дальше на север, дальше гнали Мао. А лоло, кто выжил, остались. Лоло ненавидели ханьцев и не понимали, почему ханьцы воюют друг с другом. Лоло вообще не очень разбирались в политике. Сначала на земли лоло пришёл Жёлтый император вместе со своими ханьцами – это было давно, невообразимо давно, тысячелетия назад, но рассказы о необыкновенной мощи и бесчисленных армиях Жёлтого императора остались, и остались рассказы о почитаемом ханьцами героем и ненавидимым лоло многомудром генерале Чжугэ Ляне, умом и хитростью своими покорившем лоло, и остались древние записи на камнях, которые разбирали немногие умеющие читать на своём языке. Император заставил лоло платить дань, ввёл круглые монеты с квадратными отверстиями и непонятными иероглифами, которые, как объясняли приезжие чиновники-ханьцы с выбритыми лбами и косами на затылках, означали девиз правления императора. Лоло не очень-то рвались учить иероглифы, чтобы уметь читать девиз императора на монетах, – у них и монет-то этих много не водилось. Долго так было: императоры сменяли один другого, где-то там у них менялись столицы и династии, а у лоло повышались и понижались налоги (на памяти стариков повышались чаще), а потом вдруг императора не стало. Не в смысле «умер», а вообще. В один прекрасный день в деревню приехал знакомый лоло чиновник-ханец, почему-то в этот раз без косы на затылке, и объявил, что случился Судьбоносный Переворот, и теперь всё будет по-другому. Чиновник рассказал, что императора теперь нет, а в Срединном Государстве ханьцев установилось Народовластие, и власть этого самого Народа будет руководствоваться Тремя Народными Установлениями, которые назывались Народное Правление, Народные Интересы и Народное Благосостояние. Лоло не надо было объяснять, какой такой «народ» будет править и в интересах чьего благосостояния. Поэтому лоло совсем не удивились, когда после Судьбоносного Переворота, о котором чиновник говорил так восторженно, всё пошло не так: налоги (новыми деньгами) опять повысились, подорожали и товары в городе, расплодились бандиты, собирающие чуть ли не целые армии, а в деревню всё чаще стали приезжать похожие на бандитов военные с рекрутскими наборами (как правило, набранные солдаты-лоло всё равно сбегали через месяц-другой и возвращались в деревню), то и дело доносились слухи, что один генерал (или бандит) пошёл войной на другого генерала (или бандита), а затем – что какие-то «сторонники общей работы» что-то не поделили с какими-то «сторонниками государства и народа». «Общая работа», может быть, вызывала у лоло и больше симпатий, но то ведь тоже были ханьские штучки, а потому и им лоло не верили. А потом сторонники общей работы и сторонники государства и народа пришли в их деревню и начали драться друг с другом, как будто не нашли другого места во всём их чёртовом развалившемся Срединном Государстве, и убили женщин и детей, которых сторонники общей работы взяли в заложники, и сожгли дом старосты, и ушли. А лоло, беззащитные, слабые, бедные, тёмные, грязные, несчастные – остались и терпели дальше, как и всегда, и тихо ненавидели ханьцев – ещё больше, чем всегда. Да и не лоло их звали на самом деле. Лоло – так их ханьцы звали, а сами-то они звали себя «и». Но ханьцам разве объяснишь, как правильно. Хорошо, что Фэй Чжан сейчас был в Шанхае. Приснись ему этот сон ночь назад, не было бы никого, чтобы его разбудить, и досмотрел бы он его до миномётов и головёшек. Но в соседней комнате засмеялась чему-то Фэй Мэй, заспорила громко и радостно с Си Ши, «Нет, отдай!» - закричала требовательно, «Ну нет!» - со смехом воскликнула Си Ши, и Фэй Чжан проснулся. И понял, что не в Сычуани он никакой, а в Шанхае, в квартире бывшего сержанта и бывшего же лейтенанта, а теперь вот равного ему по чину – капитана Хуна, товарища его боевого. Одиннадцать часов утра было на часах: поздно, но после вчерашних возлияний с этим русским можно было ещё и дольше проспать. Да и куда торопиться теперь. И что делать теперь. Фэй Чжан встал с дивана в гостиной, на котором спал, прошёл к окну, выглянул. Капитан Хун жил в шикумэне – кирпичном доме типичной шанхайской постройки, с подъездами на одну-три квартиры, с переулками между домами, выходящими на главную улицу через фигурную арочку с воротами, и маленькими душными двориками, куда переулки сходились. Шикумэней в Шанхае было много: не меньше половины жителей города (не самых богатых, но и не самых нищих) жили в этих тесных, но по-своему уютных домиках: Вот и Хун Яндун купил себе квартиру в одном из шикумэней в китайской части города, но совсем близко от границы Концессии и Старого города, и в этой квартире уже с год как жила его жена Си Ши вместе с их первенцем, Хун Цзяном (ещё года парню не исполнилось) и с дочкой Фэй Чжана, пока сам Фэй Чжан с Хун Яндуном мотались по Сычуани. Вскоре после злополучной деревни лоло пути Фэя и Хуна разошлись: Хуна сначала перевели в Цзянси, а затем он, как Фэй узнал, перевёлся из армии поближе к семье, в шанхайскую полицию, где повышение и получил. Но в полицию непростую, а в Корпус поддержания мира. Корпус поддержания мира никакой полицией, в общем-то, не был, а был самой настоящей армейской частью, величиной эдак с жирную бригаду, и назывался так лишь потому, что по условиям мирного договора 1932-го года Китаю не разрешалось держать в Шанхае и окрестностях своих войск. Вот и выворачивались как могли. Сейчас капитан Хун уже был на службе, а жена, сын, Мэй и капитан Фэй – дома, и можно было чем-нибудь заняться, хотя дел особенных и не было.
-
ай малаца. действительно, искренняя любовь к историческим всяким мелочам, изыскам. дотошность эдакая. это хорошо, это здорово. мне нравицца.
-
Про "лоло-и" сильно, очень. И фотографии цепляют, именно здесь - особенно цепляют. Грусть.
|
|
|
|
-
Хорош, во имя Пророка (Да благословит его Аллах и приветствует)
-
Гурии ждут тебя, о мудрейший из достойнейших!
-
кошерно, да. вкусный старый мудрец, мне нравится.
-
Отлично)
-
Это же отлично. Плюс.
|
-
Разминка была приятной, хоть и сумбурной. Мастер и ассистент доставляют.
-
понравилось. вся ветка хороша.
-
Ничего себе - дырка в руке взамен на кассу рюмочной?!
|
24.10.1935 9:58
Шанхай, Международный сеттльмент,
Чжецзян-роад, Шанхайский Муниципальный советВыйдя из Центрального управления через главный вход:  Нашёл фотку Центрального тридцатых годов с очаровательно заваленным горизонтом. Кстати, в подписи к ней говорилось, что оно было построено в 1933-м году, а не в 1935-м, как я ранее говорил, так что неизвестно, кому верить Остин с Фэрбенксом двинулись к главному входу в здание Муниципального совета. Массивное здание Совета занимало чуть ли не целый квартал между Фучжоу-роад и Чжецзян-роад, и одним своим крылом выходило прямо на Фучжоу-роад напротив Центрального управления, так что идти Остину и Ричи было недалеко – только метров сто мимо стены Центрального до главного подъезда, выходящего на Чжецзян-роад  Вот левое на фото крыло выходит как раз на Цзянси-роад, а правое – на Чжецзян-роад. Стало быть, Центральное находится напротив торца левого крыла (на фото его не видно, потому что, похоже, оно ещё не построено). И ещё одно:  Люблю я эти фотки, вот хоть убей! Ещё одна оттуда же, стена здания Муниципального совета слева (и ещё сикх-регулировщик и дорожный знак SMP!)  Сворачивая на Цзянси-роад у перекрёстка рядом с громадой отеля «Метрополь» Фэрбенкс не удержался и обернулся, взглянув по Фучжоу-роад на восток, где метрах в четырёхстах отсюда улица утыкалась в Бунд, и в узкий просвет между зданиями можно было увидеть оживлённое движение по главной магистрали города, трубы и мачты суден, пришвартованных к причалам, но не было заметно очертаний крейсера «Юбари», который сейчас стоял где-то там, возможно, и вправду уже наведя главный калибр на здание, ну, например, Шанхайской таможни (чем-то сейчас там занимаются бравые речные пираты Джеффри и Фред? Может быть, готовят брандеры из конфискованных джонок, чтобы спалить врага, как Френсис Дрейк?). У главного входа в Муниципальный совет рядом со стоявшими в карауле у дверей русскими солдатами Шанхайского добровольческого корпуса полицейских поджидал молодой полноватый китаец в хорошем костюме и с гладким и лощёным лицом, озабоченно поглядывавший на часы, как будто полицейские уже опаздывали (хотя на часах было всего-то 9:50). Завидев Остина и Фэрбенкса, китаец шустро подбежал к ним и коротко поклонился. – Скорей, господа, скорей! – указал он на вход. – Японцы приехали раньше срока, заседание уже началось. Фэрбенкс коротко выругался. – Позвольте представиться, - быстрым шагом двигаясь к входу и пропуская Остина с Фэрбенксом внутрь, заговорил китаец на хорошем, но видно, что не родном английском. – Ларри Сыма, помощник советника Цзяна. Давайте я вам коротко обрисую ситуацию, - Ларри взглянул на Остина, который, как он полагал, мог быть не в курсе шанхайских политических перипетий. – В Комитет по безопасности входят четверо советников – мистер Рэйвен от британской стороны, председатель, судья Франклин от американской, мистер Цзян от китайской и мистер Окамото от японцев. Вместе с Окамото на заседание сейчас приехали атташе Ямагути и Инокума. Последний – атташе по военным вопросам. Приглашён также советник Дюваль, он из французского муниципального совета, но его тоже пока нет. Чиновник и полицейские пересекли большой богато украшенный холл и зашли в лифт. «На третий», - сказал Ларри лифтёру по-китайски, и кабина поползла вверх. – Вы, господа, – Ларри обвёл взглядом Фэрбенкса и Остина, – должны будете подтвердить, что безопасности подданных Японии на территории Сеттльмента ничего не угрожает. Потому что под предлогом роста шовинистических настроений японцы всерьёз рассчитывают выгнать нас из Хункоу, на который они уже и так лапу наложили, с перспективой чуть ли не основать там свою концессию. Итак, погромы, антияпонские настроения, теракты, опять же – нужно подтвердить, что всё это у вас под контролем. Фэрбенкс кивнул, выслушав Ларри. Дверь лифта открылась, и китаец быстрым шагом припустил по коридору. – Может быть, стоило из отделения Хункоу кого-нибудь пригласить? – поинтересовался Фэрбенкс на ходу. – Им там ситуация на местах виднее. – Может быть, и стоило, – с одышкой ответил Ларри, изо всех сил поспешая по коридору. – Сейчас уже поздно. Вот ещё что. По поводу дела с контрабандой оружия. У японцев наверняка возникнут вопросы, как теракт связан с контрабандой. Здесь сложно сказать, как лучше ответить, будет зависеть от ситуации. У японцев к любому варианту ответа могут возникнуть претензии. Ну вот, пришли. Удачи вам, господа, а я пойду готовить японцам сюрприз. Китаец остановился перед высокой двухстворчатой дверью и поправил пиджак и галстук, после чего деликатно постучался и открыл дверь, пропуская Фэрбенкса с Остином внутрь, а сам закрыл дверь снаружи. В небольшом зале для совещаний, двумя большими окнами выходящим на Цзянси-роад, по которой полицейские шли сюда, стоял большой овальный стол, за которым сидело шестеро человек: сухощавый пожилой европеец с горбатым носом и старческими веснушками на облысевшем сверху черепе, пожилой китаец с обвислыми щеками, в круглых железных очках и наглухо застёгнутом чёрном френче, неприметной внешности брюнет средних лет, более всего похожий на учителя младших классов, низкорослый японец интеллигентного вида, средних лет и с гладко зализанными волосами, особенно комично смотревшийся по соседству с «учителем», которому до плеча не доставал, другой японец, тоже средних лет, с импозантными чёрными усиками и бородкой, и уже знакомый Остину атташе Ямагути. Ещё четыре стула между горбоносым господином и Ямагути пустовали. В углу зала был столик, за которым сидела стенографистка-китаянка с блокнотом и карандашом в руках. – Суперинтендент Фэрбенкс и старший инспектор Рейнольдс, господа, - с английским акцентом произнёс горбоносый господин, который, стало быть, и был тем самым мистером Рэйвеном. – Присаживайтесь, джентльмены. – Рэйвен указал полицейским на стулья по правую руку от себя. Продолжайте, мистер Франклин. – Таким образом, я могу выразить официальную – выделил это слово нажимом «учитель», - позицию консульства Соединённых Штатов, которая заключается в том, что наличие японских военных кораблей напротив Бунда никак не способствует снятию напряжённости, а напротив, служит её источником. Пушки японского крейсера, - голос судьи Франклина грозно повысился, - никак не могут служить безопасности японских подданных в Шанхае, зато ставят под опасность граждан и подданных других стран. И это, я повторю, официальная позиция консульства, согласованная с посольством в Нанкине. Франклин замолчал и сделал знак, что закончил говорить. – А с Вашингтоном? – вежливо поинтересовался низенький японец. – С Вашингтоном вы согласовали вашу позицию? – В Вашингтоне сейчас вечер, – поморщившись, ответил Франклин. – Но официальную реакцию мы рассчитываем получить до сегодняшнего вечера. – Может быть, не стоит тогда торопиться с заявлениями? – вкрадчиво спросил японец. – Может быть, это вам с вашими действиями не стоило торопиться? – обернулся к японцу Франклин. – Простите, вы предлагаете нам сидеть и ждать, пока обезумевшая толпа китайцев начнёт рвать наших соотечественников на части? – встрял в диалог Ямагути. – Где это вы видите толпы китайцев? – прошамкал советник Цзян. – На Бунде, – находчиво ответил Ямагути. – Десять минут назад своими глазами видел. Стоят, смотрят на наш крейсер. Понимают, что нарушение общественного порядка будет чревато. – Наличие крейсера – уже нарушение общественного порядка, – не терпящим возражений тоном сказал судья Франклин. – Отнюдь, он способствует его поддержанию, – сказал Ямагути. – Ведь и в ваших же интересах не допустить погромов мирного японского населения. – Мы их и не допустим, – сказал Рэйвен. – У нас для этого есть свои средства. – Мы видели ваши средства, – жёстким тоном, резко контрастировавшим с мягкостью его прежних слов, заговорил Ямагути и выразительно обвёл взглядом Фэрбенкса и Рейнольдса. – Я лично видел тела генерала Ёсидзуми и других офицеров, лежащие в этом кабаре. – Всюду-то вы поспеваете… – покачал головой Цзян. Ямагути проигнорировал реплику китайского советника. – Господа, я прошу вас взглянуть правде в лицо. Муниципальная полиция не способна контролировать происходящее в Сеттльменте. Это не ваша вина, господа, – обернулся Ямагути к Фэрбенксу и Рейнольдсу, – я понимаю, вы делаете всё, что можете, и мне рассказывали, что вчера вы замечательно сработали при освобождении заложников. Но, разве вот вы, мистер… - Ямагути замешкался и взглянул в блокнот, лежащий перед ним на столе, – мистер Фэрбенкс, не согласитесь с тем, что финансирования, а также материального и кадрового обеспечения SMP сейчас совершенно недостаточно? – Знаете что, мистер… – Фэрбенкс тоже несколько наигранно замешкался, как бы вспоминая фамилию японца. Судья Франклин незаметно усмехнулся, – мистер Ямагути. Наше финансирование – это не наши заботы. Хотите их увеличить – вот господа, здесь сидящие, пусть принимают постановления, повышают налоги, как хотите. Я не против, но если нет – нет, наше дело работать, как работали, – повторил Фэрбенкс фразу, сказанную им час назад полицейским в отделе. Что же касается безопасности, назовите мне один случай нападения на японца по причине национальной ненависти за последний год. Можете такой назвать? – Конечно, могу, – удивлённо сказал Ямагути. – Инцидент в «Амбассадоре». – Кроме него, – поморщился Фэрбенкс. – А его одного вам недостаточно? – иронично усмехнулся Ямагути. – Вы же говорите о нашей системной неспособности. – А она не системна? – А вы на основании одного случая уже такие выводы строите? – Знаете, мистер Фэрбенкс, – тяжело покачал головой низенький японец, имени которого Остин пока не знал. – Такой случай, как вчерашний, конечно, как простительную случайность, маленькую такую оплошность, рассматривать нельзя. Генерал и десятки офицеров вместе с ним убиты. Из-за такого войны начинались, мистер Фэрбенкс. – Вы на что намекаете, мистер Окамото? – строго поинтересовался Рэйвен. – На самые непредсказуемые последствия, – сказал Окамото, открыл было рот, чтобы продолжить, но был прерван стуком в дверь. Дверь отворилась, и в зале появился высокий и худощавый брюнет средних лет в очках, видимо, тот самый мсье Дюваль. – Проходи, Жан-Мари, – Рэйвен указал французу на место рядом с Остином. Господа, советник Дюваль. Мистер Окамото, продолжайте, – холодно обратился он к японцу. – Я говорил о том, что Япония не может допустить повторения подобных вчерашнему инцидентов и ради обеспечения безопасности своих подданных готова предпринять все те шаги, которые для обеспечения этой безопасности потребуются. – Включая вооружённое вторжение в Сеттльмент? – спросил Рэйвен. – Я этого не говорил, – сказал Окамото. – Никто не собирается претендовать на суверенные права других привилегированных на территории Китая наций. Но защита суверенных прав японских подданных не предполагает ущемления прав других наций. А обеспечение безопасности японцев и весь город сделает безопаснее. – Особенно в связи с этой тёмной историей о контрабанде оружия, - подал голос молчавший до того японец с усами и бородкой, надо полагать, военный атташе Инокума, указав на лежащую на столе газету, «Шанхай Таймс», заметил Остин. – И ещё в связи с тем, что ведущий это дело старший инспектор Рейнольдс по какому-то стечению обстоятельств участвовал и в освобождении заложников в «Амбассадоре», – добавил Ямагути. – Скажите, инспектор, то, что вы вынуждены вести два таких важных дела одновременно – что это, последствия кадрового голода в Муниципальной полиции, или это указывает на связь этих двух дел?
-
Да, хорошо идет. Браво.
-
отличные образы, отличная напряженная атмосфера. Косоглазые кричат банзай и лезут в атаку, но мы встречаем их штыками и европейской выдержкой.
Боже, храни короля!
-
не последний. чёткий графоман, годный.
|
Где-то там, за серыми громадами небоскребов, красавец-корабль, который, говорили, на испытаниях легко давал больше тридцати узлов, со своими низкими настройками и широкой трубой, брезгливо резал форштевнем грязную канаву, которой Хуанпу являлась по сравнению с зеленой гладью моря.
Остин представил, как мелкие суденышки шарахаются от ощетинившегося пушками хищника. Наблюдателям, наверное, казалось, что акула заплыла в озеро, и мелкая рыбешка теперь удирает от нее поближе к спасительным заводям.
Этот крейсер сейчас был олицетворением своей страны - стремительной, агрессивной, бросавшей, как и он, дерзкий вызов старушке Европе.
И Остин надеялся, что Европа ответит.
Империя трещала по швам, и вслед за Ирландией подняли головы сепаратисты во всем мире, но еще бороздили океан под флагом королевского флота куда более ужасные чудовища из стали, чем этот молодой корабль.
И Рейнольдс знал, что их время еще не ушло.
- Задачу понял, сэр, - произнес детектив. - Прорвемся. Крейсер - это еще не война. А в случае чего... мы уже столько стволов изъяли, что ими одними отбиться можно. Пойду работать.
Выйдя в коридор и направившись к себе, Остин увидел Джимми Чена, с озадаченным видом стоявшего у запертой двери кабинета.
- Добрый день, - приветствовал его детектив.
- А, добрый день, инспектор, - обратился к Остину Чен. - Я принёс рисунок Ли Сю, как вы и просили, - Чен достал из кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги.
- Спасибо, мистер Чен. У вас сейчас есть время, чтобы дать показания?
- Да, конечно, - пожал плечами Джимми. - Но перед этим, пожалуйста, скажите - Ли Сю ведь поймать так и не удалось?
- Пока что нет. Сейчас поисками непосредственно занимается китайская полиция, так как его логово на их территории, да и бежал он туда. Но мы со своей стороны приложим все силы, чтобы если он сунется в Сеттельмент, ему тут был готов теплый прием.
- Инспектор, я бы очень просил, чтобы вы не разглашали информацию о том, кто именно вам сообщил о местонахождении его логова, хорошо? Мне, знаете... - Джимми успехнулся, - как-то ещё уши мои дороги и другие части тела тоже.
- Разумеется, - Остин посмотрел на него с непониманием. - Я касался вас вчера в разговоре с вашей коллегой, Джулией Лян, но только косвенно, и я просил ее чтобы ваше имя в статье не звучало. Больше никто об этом не знает. А вы не могли бы рассказать поподробнее, откуда вообще его так хорошо знаете? Может, пройдем в кабинет?
- Да, конечно, - Джимми последовал за Остином. - Знаю я его с позавчерашнего дня. Я был в гостях у моей девушки и мисс Бельфлер, и мы спустились к их соседу снизу, где и встретились с Ли Сю. Оказалось, что у Ли Сю к этому человеку были какие-то свои вопросы, а нам втроём не повезло оказаться в плохом месте в плохое время.
- Что за сосед? И где это было, адрес? - Остин потянулся за ручкой.
- Тибет-роад, дом 7, квартира... получается, десятая. Девушки живут в двенадцатой, а этот жил в десятой. Его звали Марио, фамилии я не знаю. Ли Сю его убил.
- Марио? - переспросил инспектор, наморщив лоб.
- Да, Марио, - кивнул Джимми. - Он был итальянец.
- Я полагаю, что этим делом у вас уже кто-то должен заниматься, наверное, - оглянулся зачем-то по сторонам Джимми. - Просто полиция туда уже приходила.
- Ага... а еще трупы в квартире были? Вроде, ваша же газета писала, что убиты двое итальянцев в своей квартире и один как раз Марио?
- Да, - кивнул Джимми. - Там был ещё один труп, по виду тоже итальянец. Он был убит ещё до прихода Ли Сю. Наверное, Марио и убил. А газеты я вчера не читал, извините. Не до того было.
- Так вы что же, были свидетелем этого убийства? - Остин подался вперед. - А Ли Сю там был один?
- Относительным свидетелем, - сказал Джимми. - Как только в квартиру зашёл Ли Сю, он был вот как раз с двумя своими подручными, которых я вчера видел в Амбассадоре, они сразу же отвели нас троих в гостиную, где держали всё время, пока Ли Сю на кухне разбирался с Марио. Я лично не видел, что они с ним сделали, но Ли Сю позднее сказал мне, что он отрезал ему ухо, - поморщился Джимми.
- Да, и там ещё двое были, но они караулили вход в здание у машин.
- То есть всего их было пятеро.
- Ага, ага, - покивал Остин. - Стало быть, по этому делу вы тоже можете дать показания? А эти вот его сообщники - это те, которых мы схватили, или среди них был и тот, который ушел вместе с Ли Сю?
- Откуда я знаю, кто ушёл вместе с Ли Сю? - пожал плечами Джимми. - Вот этих двоих точно помню.
- Понятно. А портреты их набросать сможете? Мы тогда сравним их с теми, которых задержали, и установим связь. Нам будет проще найти того, который ушел, ну а значит и Ли Сю.
А кстати. Сможете на суде дать показания против него?
- Портреты... портреты могу, конечно, но сейчас полно дел... это до завтра или хотя бы до вечера терпит? Насчёт показаний, - Джимми призадумался. - Я полагаю, что я буду обязан свидетельствовать, если меня вызовут в суд. Но поймите меня правильно, мне сложно предположить, что Ли Сю никак не связан с Зелёными, а ведь речь идёт не только о моей безопасности, но и о безопасности мисс По и мисс Бельфлер.
- Ладно. В любом случае, сначала его надо поймать. Портреты хотелось бы получить самое позднее к вечеру. А насчет суда я спрашиваю предварительно, разумеется, сначала еще надо его поймать. Подождите минутку, пожалуйста.
Без особых проблем Остину удалось выяснить, что дело ведут Марк Мундт и Эндрю Хамфри.
- Так. Я сейчас позвоню своему коллеге, который занимается тем убийством, и сообщу ему, что вы можете дать предварительные показания по этому делу. И предупрежу его, чтобы ваше имя нигде не мелькало. А потом продолжим с "Амбассадором". Хорошо?
- Да, хорошо, - Джимми глянул на часы на правой руке. - Но я бы не хотел, чтобы всё очень затянулось. Меня ждут в редакции.
- Алло? Эндрю? Ты занимаешься убийством бретьев-итальянцев на Тибет-роад? У мен тут есть свидетель, говорит, это дело рук нашего знаменитого Ли Сю. Только очень беспокоится, что ему могут отомстить, поэтому не свети нигде имя. Он тебе позвонит сам, и вы договоритесь о встрече, ладно? Что? Может быть не сегодня. Сегодня нам и с "Амбассадором" дел хватит. Хорошо, давай.
Эндрю, как понял Остин, в это раннее время ещё спал и к инициативе Остина поговорить со свидетелем попозже отнёсся с пониманием, а, услышав имя Джимми, буркнул что-то вроде "А, нашёлся, наконец".
- Ну вот, дам вам телефон, договоритесь на завтра или послезавтра.
Давайте теперь поговорим про вчерашнее нападение. Как все началось?
- Дело в том, что позавчера вечером Ли Сю забрал меня к себе в логово в качестве заложника, чтобы девушки не звонили в полицию.
- Ну, это была его первая цель. Кроме того, он, как я полагаю, рассчитывал свалить убийство Марио на меня. Для этого он заставил меня оставить свои отпечатки на ноже, которым Ли Сю зарезал Марио.
- Вот видите! - оживился Остин. - Обязательно надо будет поговорить с Хамфри и упомянуть об этом! Обязательно!
- После этого он привёз меня в своё логово и оставил там, а утром пришёл и начал расспрашивать обо мне. Я заявил ему о том, что журналист. Сами понимаете, журналиста убивать...
- Обязательно скажу, - кивнул Джимми. - После этого у Ли Сю, видимо, появились какие-то далеко идущие планы в отношении меня. Он сказал мне, что с сегодняшнего дня я теперь работаю на него, а нож с моими отпечатками заменяет контракт о трудоустройстве. Кроме того, он пригрозил мне, что в случае чего пострадают мисс По и Бельфлер.
- После этого он меня отпустил. Вот так вот, накормил обедом и выпустил, сказав, чтобы я ехал домой.
- Я и поехал, - пожал плечами Джимми. - Приехав домой, в полицию звонить не стал. Думаю, понятно, почему.
- Гм... ну, лучше бы все-таки позвонили. А впрочем, теперь уже не имеет значения. Что дальше?
- А дальше было то, что около трёх дня или в этом районе Ли Сю заявился ко мне домой. Он, разумеется, знал уже, где я живу, мне пришлось ему рассказать.
- Он начал расспрашивать меня про "Амбассадор баллрум". Видимо, он был в курсе, что мисс Бельфлер работает там.
Остин нахмурился и сжал губы. Мысль о том, что Ли Сю мог бы быть уже пойман не доставила ему особого удовольствия.
- Он расспрашивал меня о том, что там будет сегодня и будет ли выступать мисс Бельфлер, и я как-то тогда ещё не понял, что он собирается предпринять.
- После этого он уехал, но оставил у меня в квартире своего помощника, который следил за тем, что я никуда не позвоню и не выйду из квартиры.
- Ничего не поделаешь, пришлось сидеть до вечера.
- Продолжайте. Вы поехали в "Амбассадор" с ним?
- Вечером же Ли Сю позвонил мне на дом и приказал бандиту уходить, а мне сказал направляться в "Амбассадор".
- До сих пор не понимаю, зачем я ему был там нужен, - пожал плечами Джимми.
- Ну а дальше вы уже в курсе.
- Дальше расскажите хотя бы вкратце основные моменты, ну и детали которые в глаза бросились. Где вы сидели, когда стрельба началась?
- В баре, - сказал Джимми. - Сидел в баре, как началась стрельба, сразу же бросился в подсобные помещения и сидел там, пока всё не закончилось.
- Знаете что? Я вижу, что вы торопитесь, так что лучше всего, напишите свои показания и принесите нам. Свидетелей на сегодня хватит, но вас я все-таки попросил бы зафиксировать письмено все детали. Дело важное, так что... ничего не будет лишним. Ну а пока что, наверное, я пойду вам навстречу и не буду вас больше задерживать. Эскизы хотелось бы увидеть сегодня к вечеру, а показания можете сдать завтра. Ну и Хамфри позвоните обязательно. А то эти отпечатки пальцев на ноже могут создать вам кучу ненужных проблем.
- Обязательно позвоню, напишу и нарисую, - кивнул Джимми. - Рад был помочь. Ну, точнее, не то чтобы очень рад, что вообще какое-то отношение к этому Ли Сю пришлось иметь. И ещё, я бы хотел попросить вас как-то по мере возможности обеспечить безопасность мисс По и Бельфлер. Если Ли Сю не поймают, я боюсь, он может попытаться выполнить свои угрозы.
- Какие именно угрозы?
- Ну, он ведь собирался заставить меня на него работать. А я перед вами тут сижу и рассказываю всё, что о нём знаю.
- Ну, во-первых, до суда он об этом не узнает. Видели его вчера десятки человек, и того, что портрет нарисован имено вами, он тоже не узнает. А во-вторых, уверяю, ему в ближайший месяц будет не до мести - его сейчас ищут все, и очень хотят найти, чтобы не дай Бог не нарваться на междунродный скандал... а то тут еще этот крейсер...
Впрочем, я подумаю, как обеспечить безопасность мисс По и мисс Бельфлер.
- Спасибо, инспектор, - кивнул Джимми. - Доброго дня.
- Спасибо и Вам, мистер Чен, - ответил Остин. - Как бы там ни было, вы вели себя мужественно, и, надеюсь, ваши скетчи помогут нам поймать этого негодяя.
|
|
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++
ссылка
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++
"Не задерживай дыхание"Самые популярные советы, даваемые новичкам-первокурсникам военно-космических училищ в первые дни прохождения учебной практики. Первый выход за пределы атмосферы своего родного мира - это был не такой уж и большой, если подумать, шаг вперёд для человечества, но серьёзный шаг в жизни любого современного человека. Однако добровольно решаются на него отнюдь не все. Нынешние технологии обеспечивают абсолютную безопасность, минимизируют получаемые организмом перегрузки, а космический перелёт, по статистике, в 47,3 раза безопаснее, чем прогулка ночью в неблагополучном районе любого мегаполиса Догмы. Но иррациональный страх перед непостижимым, противоестественным, таинственным космосом у человека остался. А впрочем, иррациональный ли? Хм. Ни одна прогулка через тёмную подворотню ещё не оканчивалась гибелью многих миллионов человек. Сегодня, впрочем, практически никто и не думает о таких вещах. Экипаж космического патрульного судна "Белуга" - не исключение. Заняв положенные места на мостике, трое офицеров доблестных Военно-Космических Сил Догманской Федерации, каждый сосредоточенно занимался своим делом. Мостик. Не слишком широкое, практически квадратное помещение. Металлические плиты на полу, в потолке, на стенах. Дверь назад - в недра корабля, напротив - проходящий через всю стену полосой иллюминатор. Ещё горы столь ценной аппаратуры, поставленной в стены, по-навешанной на потолке. Ну и три места для экипажа. Кресло капитана в задней части мостика, аккурат посередине. В его месте - информационные мониторы, консоли управления ракетными системами и прочими функциями корабля, а в воздухе рядом парит несколько полупрозрачных голубоватых голографических панелей. Места двоих других членов экипажа расположены чуть впереди и по бокам так, что попадают в поле зрения капитана. Это и место пилота-навигатора слева, с забитой клавишами и переключателями приборной панелью, парой многофункциональных дисплеев и массивным таким штурвалом. И место бортового инженера, забитое мониторами состояния всех основных систем корабля, и ручкой, отвечающей за работу курсовой плазменной пушки. Гул вентиляции. Шум работы систем охлаждения компьютеров. Тщетно привлекая совсем не нужное внимание, пищит и мигает индикатор, уведомляющий о превышении затрачиваемой на кондиционирование мостика нормы энергии. Двадцать седьмые сутки патрулирования сектора. Двадцать седьмая запись в бортовом журнале. Никаких происшествий. Скучной жизнь на двухпалубном патрульном судне, конечно, не назовёшь: то сломается что-то, то приходится поспешно корректировать курс, чтобы избежать столкновения с роем астероидов, то ещё чего. Да и продвинутые системы связи позволяются кое-как отвечать на электронную почту и вяло просматривать страницы с интернета на Моррис 5421. Антенны даже позволяют немного слушать радио и смотреть телевидение, хоть и с задержкой, ну а гиперволновым передатчиком можно вообще половить пару радиостанций с самой Догмы. Но, как ни крути, жизнь на борту "Белуги" разительно отличается как от жизни на поверхности любой планеты, и лишена той ауры, которой окрашена жизнь на борту громадных звёздных линейных кораблей и крейсеров. Так и сейчас. Восемь часов назад гиперпространственная связь с колонией "Серая Гавань", на спутнике газового гиганта "Тиамат" - на том самом спутнике №5 - пропала. Через некоторое время по обычной связи пришло сообщение, наполовину состоящее из помех - но смысл был, вероятно, в том, что на "Осборне" произошёл теракт. Однако затем Осборн вошёл в фазу затмения газовым гигантом - между ним, и обитаемой планетой Моррис, встал Тиамат, ну совершенно непроницаемый для радиоволн. Поскольку правительство Содружества вместе с Орбитальной Гвардией, в своё время, пожалело денег на резервную сеть спутников-ретрансляторов, связь с колонией может отсутствовать ещё трое-четверо суток. А это плохо. Учебники истории говорят, что пару тысяч лет назад, Эскон хватило нескольких суток чтобы покончить с родиной человечества. Из штаб-квартиры корпорации MLU - владельца колонии - в штаб 14го оперативного флота был направлен запрос. Который и дошёл затем до "Белуги", которой как раз было "почти" по пути (то, что для этого "почти" пришлось несколько часов корректировать орбиту, начальство конечно не волновало), в форме ясного приказа. Прибыть на орбиту колонии, связаться на резервных частотах, выяснить детали произошедшего и при необходимости - посодействовать в ремонте. Ну или подработать спутником - ретранслятором. Открыв защитные створки на иллюминаторе, становится понятно, что бежевый комок грязи, вращающийся вокруг фиолетовой громады Тиамата, уже отлично виден визуально...
|
|
Ярруа хладнокровно выждал, пока нечисть не окажется на нужном расстоянии, и шагнул к бойнице, отстранив часто и тяжело дышащего арбалетчика.
Он потянулся, потянулся, потянулся к той части себя, где есть только буря и ветер, ныне и присно. Где только блеск молний, вой вихрей, раскаты грома, да клубящиеся брюха чудовищных грозовых туч.
"То, что ты видел - это псевдоэлементальный план. Ты не кувшин, Ярруа, запомни это. Ты дверь. Тебе не грозит опасность пересохнуть - если что случится, тебя сорвёт с петель."
- Я есмь дверь, - раскатисто крикнул Ярруа на языке магов и учёных. - Эго сум януа! Мать вашу вдребезги!
И дунул, направив посох на крылатую орду. Откуда-то, очень-очень издалека - наверное, из псевдоэлементального плана - завыло и загрохотало, жутко и глухо. Дверь распахнулась, и то, что было за ней, вырвалось наружу, набирая силу с каждым футом - как будто великан дунул на горку пуха. Крылатые всадники, пойманные в вихревых потоках, пытались маневрировать, и не всем это удалось - вот один, второй, третий сорвался в крутое пике. Вот двое столкнулись в воздухе, что-то разбилось, полыхнуло, и два ящера с наездниками полетели вниз, как живые факела. Грянули "дикобразы", прорежая ряды атакующих. Ярруа рывком захлопнул дверь и отошёл за зубец стены. Прикрылся щитом. В голове пульсировал псевдоэлементальный план бури, грозя разнести эту самую дурную голову, играющую с силами превыше разумения, к чертям собачьим. Нет, пронесло пока. Даже кровь носом не пошла. Привыкаешь, Ярруге? Нет, просто повезло. Снял с пояса метательную булаву и активировал заранее заклятую руну грома на ней - маленький портал в псевдоэлементальный план молний. На круглом оголовье снаряда заплясали синие проблески. Ярруге быстро оценил ситуацию и, выбрав подходящую цель - какого-нибудь особенно наглого из штурмующих, который умудрился оказаться поблизости - и метнул булаву.
|
|
|
|
Полумрак кабинета. Синева звезд в широких окнах, простирающихся во всю длину помещения. Массивный, дубовый стол, скромные канцелярские принадлежности, компьютер. За столом сидит человек, облаченный в тугой китель мышиного цвета, с редкой колодкой наград. Слева и справа, на стенах, висят портреты неизвестных людей - один с зализанными волосами и узкой скобой усов над верхней губой в простом костюме, другой с бородой и усами в древнем мундире, еще пара портретов схожей древности.
Короткий стук в массивную дверь напротив.
Крепкий, мускулистый человек средних лет, что сидел за столом, кивает и произносит короткое "Войдите".
Дверь незамедлительно открывается, и входят четверо с папками в руках - все в подобных серых мундирах, с золотыми погонами и петлицами, на груди которых в свете тусклых ламп мерцал имперский орел.
Далее следуют короткие кивки и поклоны.
- Император... - слышится тихое.
- Проходите! А, Рональд! И Александр! Проходите же!..
Люди поспешно зашли в комнату, и остановились напротив человека, что сидел за столом. Тот, что был назван Александром, подходит чуть ближе и уже было приоткрыл рот, чтобы сказать что-то, но сидящий человек, с уже седыми, несмотря на молодые годы, волосами, останавливает его легким взмахом руки, встает с места и подходит к небольшой тумбочке около стола: на ней покоился допотопный проигрыватель виниловых пластинок.
- Подождите немного...я как раз собирался послушать "Симфонию Ночи", а тут и вы. Не откажите мне в удовольствии. - с приказным тоном поясняет тот, что был назван Императором. Поставив пластинку и включив аппарат, он прислушался с красивой мелодии, в такт кивая головой, а затем немного убавил звук.
- Садитесь, садитесь. - он указал рукой на стулья, и четверо послушно сели.
Прошло еще некоторое время, прежде чем мелодия отыграло свое и, наконец, стихла.
- Ваше Величество, согласно вашему указанию... - начал было коренастый мужчина с красным лицом лет сорока, распахнув папку.
- Стоп. Конрад, запишите...
- Да, император?
- На агитку по всем войскам: "Един наш путь и цель, един мотив. Сплоченный волей и силой, един наш коллектив". Записал?
- Так точно! - бодро отрапортовал худощавый мужчина с темными волосами.
- Прекрасно. Рональд, продолжай.
- Итак. Согласно вашему приказанию, мы начали мобилизацию и на данный момент в войска призвано до сорока процентов потенциальных призывников в возрасте до двадцати одного года. Мы также увеличили пороговый уровень сложности общевойсковых финальных тестов и в данный момент развертываем новую пропагандистскую кампанию.
- А что насчет наших сверхсрочников? - проговорил Вильгельм, закуривая сигару.
- В их рядах уже работает система уведомления о важности предстоящей военной кампании, и в качестве наглядного средства мы повысили жалованье и увеличили пенсионные отчисления, ваше Величество.
- Насчет пропаганды среди срочников?..
- Молодые люди, герр. Ну, вы понимаете...мы заказали двадцать миллионов нарукавных лент с названием "материнских" планет дивизий и корпусов, таких, как например Земля и Марс...
- Хороший ход, Рональд. Наши бойцы должны нести с собой каплю родных земель. - перебил его кайзер.
- Ведь этим юнцам предстоит служить Миссии, которая, по моим подсчетам, должна продлится не менее тысячи лет. - продолжил он.
- Именно! В данный момент мы прилагаем все усилия для того, чтобы довести до перспективного фронтового состава основные идеологические ориентиры и их личную ответственность за успех в "возможной" войне за жизненное пространство.
- Здесь уже не до шуток. Господа, вы ведь прекрасно понимаете, что это наш последний шанс. Либо мы идем войной на американцев и европейцев, либо...я читал последние отсчеты. Крупп меня заверил, что у него больше нет качественной стали для производства бронетехники, то есть, мы вступим в войну без надежных тылов. Да и Меринг жаловался насчет топлива для его любимых птичек. Короче говоря...так, Александр. Проведите через пару недель парад в Берлине с участием "Великой". Общий срок - три месяца. Пришло время "бить бокалы". - все дружно кивнули.
- Подготовьте Первую Армию. Мы идем на Запад, - заключил кайзер.
-
АВАТАРКА ЖГЁТ!"рофл"
-
Хох! Хох! Хох!
-
ахуенен и крут.
|
|
|
-
негр нынче уже не торт.
-
Встать, негр идет!
|
|
|
Рванули. Дошли, добежали, доползли. Стоп.
Дыхание ровное, вроде бы, но сердце чуть чаще бьется. Уже скоро, скоро начнется каша. Противник все ближе.
Мотнул башкой. Всегда помогало "перезагрузить" мысли. Хватит мандражировать, кто волнуется много - живет мало, ну или как повезет. Выслушал Макса.
- Молот - всем. Залегли, оглядимся. Фланги не забываем. Макс, принял. Сначала осматриваемся, маршрут намечаем. Бруннер, отдельно признаки жизни на колокольне поищи. Блевотину там недавнюю на стене, бычки в пепельницах, блядей каких-нибудь.
Все вроде бы логично. Просто, как в игре, но что-то гнетет малек. Наверное, нервы. Всего лишь нервы. Сантиметр за сантиметром - вперед. Уже меж листьев проглядывают силуэты домов. Качнулся куст рядом, задетый случайно, хрустнула сухая веточка. Как букашка Молотов ползет. Старается быть маленьким и незаметным. Подполз. Вроде все на виду. Чуть к земле приник. В трубе - термобарический. Готов к стрельбе. Карабин, с ремнем, зажатым в руке, рядом лежит. Не мешает. Метр за метром, осмотреть окрестности, приметить рытвины, ямки, бугорки, за которыми можно будет укрыться. И еще тщательнее, миллиметр за миллиметром, щупая острым взглядом стены, искать возможные позиции врага. Дымок сигареты, случайно сдернутый ветром на видное место, невозможные после десятков боев занавески на выбитом окне, удачно прикрывающие нутро комнаты, кусты, заслоняющие пробоины в стенах. Все может указать на готовящуюся к позднему завтраку смерть. И похолодело между лопатками, капли пота неспешно впитываются в комбез. Страшно стоять в непроглядной тьме безлунной ночи и смотреть, смотреть, пытаясь увидеть движение впереди, успеть среагировать на чуть заметный свист рассекающего воздух ножа. И тут тоже страшно. Пытаться увидеть блик оптики, тень, скользнувшую по стене полуразваленного дома. Предугадать.
Сморгнул. Хватит мандражить. Наблюдай.
|
|
|
|
|
|
Подъем был хуже первого дня, или, точнее, вечера. Ровно в 5:30 завыл ужасный будильник, звук которого забирался в самую черепную коробку, свербил там и всячески надоедал. Первым делом хотелось найти кувалду и уничтожить ту адову машину, которая производит такой тошнотворный звук.
Впрочем, побудка вскоре стихла, а в помещение ворвался Гробовски вместе с еще двумя унтер-офицерами.
- Подъем, сучки! - многих стали чуть ли не сбрасывать с кроватей, и тут же пошел новый этап шмона. Многие рекруты не позаботились о том, чтобы надежно спрятать трубки, за что и поплатились. Телефоны полетели в пластиковые пакеты с бирками. И то "запрещенное", что удалось протащить.
Утренний туалет. Унтер-офицеры преследовали рекрутов даже во время чистки зубов. Орали, что надо быстрее. Приказали одеваться. Когда оделись, вам сообщили, что норматив вы не выполнили, а потому вам полагается штрафные санкции в виде дополнительных упражнений на сегодня. Заправили кровати и - на плац. Выстроились по отделениям, по росту. Перекличка. Первый-второй. И так далее.
- Робаус фон Буллоф!
- Луи Дюбуа!
- Клаус-Мария Пферцегентакль!
- Дмитрий Разин!
И многие другие. В том числе и вы. Угнали на спортивную площадку. Разминка, отжимания, подъемы туловища, тест Купера. Статические упражнения. И снова силовые. Прыжки. Спринты. Сдача нормативов началась в этот же день, и, разумеется, никто всех нормативов так и не смог сдать. Некоторые вообще ничего не сдали. Гробовски сокрушался на тему того, какое же бесполезное дерьмо ему досталось на этот раз.
Под конец физо кто-то уже задыхался и был измотан. Но впереди еще ждала двухчасовая строевая, где вас обучали шагистике. И вновь Гробовски сокрушался, что ему попались одни нервные паралитики с болезнью Паркинсона, а всех здоровых ребят отдали в подчинение другим, более удачливым унтер-офицерам.
Только после этого вам отправили на прием пищи. Завтрак был неплох, хотя и выглядел...странно. Вам налили кофе с сахаром, пусть это и был эрзац. После него вам позволили расслабится и отпустили на занятия по изучению устава и прочих сугубо ознакомительных вещей. Но рано было радоваться - после "наук военных" вам выдали рюкзаки и отправили на полигон, приказав треть рюкзака набить землёй. Естественно, копали вы не просто ямы, но персональные малопрофильные огневые ячейки. И отправили бежать пять километров. Туда, и обратно к ячейкам. С разгрузкой рюкзаков.
Так как погода было погожая, унтер-офицер решил, что нечего спать в душном помещении - лучше на природе! Соответственно, грузовик со всеми необходимыми для ночевки в поле вещами забыли в трёх километрах отсюда, поэтому пришлось бежать туда и снова обратно - уже под нагрузкой. Конечно, слово "бежать" тут не подходило. Скорее, это были затянувшиеся занятия по ползанию. Взвод валился с ног, многие отчаянно блевали, кашляли, задыхались, были мучимы тахиокардией. Установить порядочные палатки не удалось, поэтому многие просто завернулись в тенты.
Следующим утром вас разбудили путем поливания из шланга. И даже подвезли завтрак с посудой, но забыли столовые принадлежности. Умылись, занялись зарядкой, бегом в казармы за сменой формы и сдачи грязной. Потом - три километра бега, сотня отжиманий и бесполезная для многих попытка подтянутся 50 раз. Статистические упражнения. Задрочка строевой. Задрочка уставов. Задрочка, задрочка, задрочка.
***
Минули дни, недели. Многие рекруты стали замечать за собой странные изменения. Например, теперь уже тело не разрывалось болью от каждого шага, из-за сверх высоких нагрузок. Кормили, надо сказать, на убой. Плотно, но просто. Довольно приятно, но не аппетитно на вид. В основном, вареное. Но не только овощи, но и мясо. Три куриных яйца в неделю, обязательные супы, кофе и молоко. Учились всякому. Разбивали в мясо руки, обучаясь жестокому рукопашному бою в полном контакте. Рубили чучела саперными лопатами, кололи их ножами-штыками, тысячи раз собирали и разбирали оружие, десятки раз условно оказывали первую помощь пострадавшему. Несколько раз даже не условно. Жили в диких условиях, которые предоставлял огромный полигон. Кто-то пытался бежать таким образом ночью. Ему оторвало конечности, когда тот перешел через невидимую зону отчуждения, попав на минное поле. Еще пять рекрутов выбыло, так как не смогли привыкнуть и прорваться - таких отправляли в стройбат, где работали много, а платили копейки. Фактически, рабство. Когда об этом сообщили остальным, результаты физических тестов резко подскочили. Да и вы уже были не такими, как раньше. Тонус тела. Похудели, но и обросли мясом. Прошла мягкость, уплыл жирок. Вместе с этим пришла и некая легкость. Разум плавно, но верно уступал место новому типу мышления. Преимущественно вечно побитые, порезы и синяки, преимущественно усталые. В какой-то момент течение времени резко замедлилось, а потом ускорилось до невозможности.
Какие-то ползания по болотам. Какие-то невозможные перегрузки в сочетании с резкими побудками посреди ночи, отбоем, и вновь побудкой. Разумеется, у вас были и выходные - каждое воскресенье. Жили от и до. Тут уж вам давали оторваться, правда в барах наливали выпивку исключительно нормативно.
Тактика. Шагистика. Физо. Вспять и по-новой. Один раз сбросили в пропасть. Казалось, что вы летите вниз умирать. Многие обгадились. Еще двое умерли от разрыва сердца. Оказалось, что это иллюзия - вы парили в воздухе, только и всего. А потом вас сбрасывали в эту же пропасть, но уже с болотом на дне и какими-то мутантами-крокодилами. Правда, сбрасывали вас предварительно нацепив стропы с эластичным троссом, отчего вы "прыгали" вверх-вниз, словно своеобразные крючки на леске, выманивая добычу. Блёв. К этому же развлечению добавились пейнтбольные маркеры, и в ходе прыжков предлагалось настрелять как можно больше однополчан. Победитель получал дополнительный день увала. Достаточно много по местным меркам, чтобы побороться за это.
Разное было. И под водой, и в воздухе, и в помещениях без воздуха вообще. Учили привыкать к броне. Оружию. Каждого обучали стрелять из всего доступного арсенала. И к разрывам настоящих гранат, снарядов, свисту настоящих пуль. Хотя финальная проверка была впереди.
Через двенадцать недель от 54 человек вашего второго взвода, осталось только 42. Невероятные потери. Однако Гробовски обмолвился, что для вас не всё потеряно, и, возможно, один из вас сможет стать солдатом Вермахта. Это была наивысшая похвала с его стороны.
Потом вам прислали пополнение, и вас снова стало 54 человека. Это были такие же, как вы - подразделения расформировывали и собирали вновь.
Вы давно получили жетоны. Конец курса молодого бойца был не за горами. А там и парад. Вас даже специально плотно кормили, сочетая это с умеренными нагрузками. Парадные мундиры и прочие регалии. Фанфары, парад, очередные клятвы и поздравления. Приехали родственники к тем, у кого они были. Вас изрядно порубило во время этих трёх месяцев безумия, но, тем не менее, вы стали рядовыми. Разумеется, резкими как понос и крутыми, как овраг. И, без всякого пафоса, стали чуточку другими. По-крайней мере, Гробовски стал относится к вам довольно уважительно (с поправкой на то, что из себя представлял Гробовски, конечно).
Сразу после получения званий, вам дали понять сакраментальное - это только начало. Впереди вас ждала еще и дополнительная подготовка. А пока...
Очередное утро. Моментально проснулись, в один миг оделись, привели себя в человеческий вид и - на построение. Сразу стало заметно, что Гробовски хмур и задумчив самым странным образом. А потом вас повели в арсенал.
- Три дня назад в расположение части поступила рота штрафников из 999-го батальона. Сегодня у нас боевые учения...
|
-
блин. это жуть же.
жызнинна и очень, очень страшно.
-
Жуть! Прекрасно! Суперски!
-
Великолепный отыгрыш, честное слово.
|
|
Общее. Молотов.- Все свое, выслужено и выстрадано. До сих пор снится, как нас колбасники с подлодки торпедируют... Ростислав Никифорович с интересом и некоторым недоверием еще раз оглядел тебя, с головы до самых отмороженных ног. Поглядел также на извлеченную емкость маслянистой горючки для двигателя внутреннего переваривания. - Хм. У меня много чего есть. Чуть нагнулся, и достал из-под прилавка зеленую каску с красной звездой. Похоже, что она с дедом примерно одних времен, несмотря на свое хорошее состояние. А следом за ней дед извлек...чистенькую и опрятную трехлинейку. Любо-дорого смотреть. Похоже, что оба предмета прошли через чьи-то золотые руки, прежде чем попасть сюда. Выждав немножко, дед убрал артефакты обратно. - Вот так-то. Сейчас, конечно, всякие шлемы баллистические, кевлар-венлар, да и оружия какого только нет, да только привыкли руки к топорам, - вздохнул престарелый "завскладом", - Хотя каска, конечно, не совсем мое. Эх, хорошо, когда есть ребята знакомые, что этим всем промышляют. Так вот я о чем - если найдете какой пулемет, оптику, винтовки, или еще что интересное - подтаскивайте. А вообще я всему рад. Ну и, конечно, всякие именные образцы, если вдруг. Я решил их коллекционировать, на старости лет-то. А вот пьянствовать... Нахмурился дедок, смурной стал. Вполне возможно, что трезвенник и спортсмен - бывает же такое. Но неожиданно подал голос Эдик: - Так ведь познакомиться надо сперва! Извини, Ростислав Никифорыч, не представились, одичали совсем - это вот Филипп, а я Эдуард. Ну, теперь-то как, жахнем на троих-то? И просветлел орденоносец. В удивительно ясных для явно немалого возраста глазах будто заиграли озорные искорки. - А ты в приличиях-то понимаешь, Эдуард Батькович, уважаю! И тебя, Филипп, тоже - ты вояка, тебе даже материться разрешается. И для начала... Отойдя к одному из стеллажиков, Ростислав Никифорович откинул грязно-белую тряпицу, и взял один из соблазнительно поблескивающих металлом предметов с полочки. С другой полки взял кобуру напоясную. И выложил на прилавок. - Вот, Эдуард, держи. Ребята у полицая одного отобрали. Это тебе вспомогательное оружие, так сказать. Чтобы никакой злодей галстуку твоего не помял. Уж больно он у тебя ладный... А выложил дед новенький МР-448, коего за последний год у деятелей из МВД действительно стало прилично. Эдик не заставил себя долго ждать, и, сграбастав добро, стал возиться с кобурой. - Ну что же, сегодня можно и накатить, - дедушка высунулся из павильона, и крикнул в сторону соседней лавочки, - Эй, Летхильен, тут у нас гости ждут! И в тот же миг из лавочки с иероглифами буквально выпрыгнула девчонка азиатской наружности. Невысокая по отечественным меркам, но, несмотря на свой антропологический тип, очень даже сочно сложенная. Сделав несколько энергичных шажков к вам, она обратилась на довольно понятном русском (хотя и далеко не безупречном) с довольно занятным предложением: - Пиривет. Хати кусай или делай бум-бум саки-маки долга-долга? - Э-э... - только и протянул удивленный Эд. Ох. Ладно хоть бросок был некритичный, да и Эдик еще помог.
|
12:39
Лейтенант Хун увёл полсотни конных бойцов через реку, чтобы обойти деревню по другой стороне долины и ударить с тыла. Глупо было бы предполагать, что этот маневр, произведённый при свете дня, окажется незамеченным коммунистами, впрочем, как не остались незамеченными и действия самого Фэй Чжана с оставшейся полусотней.
На деревню удобнее всего было наступать по берегу речки: здесь были несколько рощиц, где можно было укрыться от пуль, да и берег сам всём на своём протяжении изобиловал невысокими, в человеческий рост-полтора песчаными обрывами, за которыми можно было укрыться, да на подступах к деревне здесь стояла пара каких-то сарайчиков: какое-никакое, а укрытие.
Выждав время, достаточное лейтенанту Хуну для того чтобы обогнуть Дахэ, Фэй Чжан повёл бойцов по берегу реки в атаку. Остановившись на минуту за песчаным откосом и достав верный цейссовский бинокль, Фэй Чжан ещё раз осмотрел позиции красных и выругался: пулемёта не было – видимо, заметив манёвры лейтенанта Хуна, чёртовы коммунисты предпочли перетащить «Льюис» на другую сторону деревни, откуда пойдёт конница.
И всё же шансы были: несмотря на то, что коммунистов было больше раза в два, несмотря на пулемёт и оборонительную позицию, Фэй Чжан прекрасно знал, что у коммунистов большие проблемы с боеприпасами, да и с оружием в целом, – коммунистов-то, может быть, там и двести человек, а винтовок – хорошо если сотня или полторы. Лучше бы сотня, конечно. Выучка у красных тоже была никакая, ни окапываться толком они не умели, ни маскировать позиции. В рукопашном же бою измученные тысячекилометровым переходом оборванцы, наверное, смогли бы одолеть капитана Фэя разве что навалившись кучей. И всё же одного у них было не отнять: боевой дух у красных был высок, дрались они пусть и неумело, но с ожесточением, а уж теперь, когда Фэй Чжан запер их в деревне, не оставив выхода… нет, простым дело не будет.
Фэй Чжан с бойцами подходил всё ближе, а красные всё не стреляли, хотя уж конечно видели передвижения капитана – верный признак, что с патронами у них беда, берегут, ближе подпускают. Так, без единого выстрела, Фэй Чжан добрался до примеченной им рощицы метрах в ста от деревенских домов и в пятидесяти – от сараев, мимо которых проходила пыльная грунтовая дорога к деревне. Не один капитан отметил стратегическую значимость сараев – коммунисты с винтовками засели и за ними.
Капитан лежал в траве под кустом с браунингом в руке. Солнце сегодня палило немилосердно, а то ли ещё в июне будет. Здесь же, в тени деревьев, было хорошо, и трава была мягкой, и ветерок приятно шелестел листвой над головой, и речка чистая, холодная, была в паре десятков метров – лежать бы так и лежать, а потом взять да искупаться в ледяной воде, чтоб зуб на зуб не попадал, – и на песок, под солнышко. А потом ещё и, скажем...
- Вперёд! – крикнул Фэй Чжан, поднимаясь в полный рост и взмахнув браунингом. Солдаты Народно-Революционной Армии повскакивали из травы и, паля на ходу, не жалея патронов, которых было вдосталь, бросились из рощи к сараям. Коммунисты ответили разрозненным одиночным огнём из деревни, пару раз стрельнули из своих винтовок и засевшие за сараями, попали даже в кого-то, кто-то упал, даже, кажется, двое – из пятидесяти-то! стрельнули пару раз, а потом сами дали дёру к своим товарищам в деревню – добежали двое из шестерых или семерых, остальных подстрелили бойцы Фэй Чжана на бегу, как зайцев, попадали коммунисты в выжженную траву, замерли.
Фэй Чжан добежал до сарая и встал к его дощатой стене, осторожно выглянув за угол. После короткой перестрелки коммунисты снова затихли, перестали стрелять. Солдаты Фэй Чжана тем временем заняли позиции за сараями и залегли под невысокой, в пол-человеческого роста, каменной стенкой вокруг чьего-то огорода с чучелом.
- Эй, гоминьдан! – раздался вдруг пронзительный голос со стороны деревни. – Гляди сюда!
Фэй Чжан снова выглянул из-за угла. На пыльной деревенской улочке появились с пару десятков человек: местные, ло-ло, в кучу согнанные стояли между домами, озирались по сторонам испуганно, а рядом с ними – красные оборванцы, кто с пистолетом, кто с винтовкой, подгоняют, тычут стволами. Женщины, дети в куче, кажется, бабу ту молодую с ребёнком Фэй Чжан и в бинокль видел. А вот гляди-ка, коммунист какой-то – ребёнка на руки взял, прямо хоть на картинку, а в руке пистолет – в висок малышке не наставляет, конечно, держит стволом вниз пока, но у этого-то рука не дрогнет, по роже видно. Вот вам и интернационализм, вот и права малых народов.
|
|
|
============ КОЛЁСА =========== "Луис-Зип"  Широко используемый в среде войск корпорации "Alcoua" боевой стимулятор, в последствии попавший огромными партиями к бойцам Сопротивления, а затем распространившийся среди внушительной части солдат Коалиции. Форма - белая пластиковая банка, наполненная двадцатью таблетками для приёма внутрь. Эффект начинает сказываться как минимум через 30 минут после применения - по-этому из-за высокого времени усваивания компонентов препарата применять его следует заранее. Но продлевается эффект около часа. Оказывает значительное болеутоляющее и общеукрепляющее воздействие, способствует повышению мышечного тонуса. Благодаря усилиям современной медицины, побочных эффектов, кроме вреда для желудка и высочайшего риска развития психологической зависимости, нет. Разумная доза - 2-3 таблетки за раз, в зависимости от особенностей организма. При передозировке наблюдается: эйфория и увеличение активности (99%), (зачастую "торчков" тянет в пляс, даже в отстутсвии видимой на то причины). Не употреблять вместе с алкоголем! Как отмечают, таблетки приятны на вкус, и зачастую их не требуется запивать чем-либо, что делает удобным их применение и на поле боя. Многие зависимые часто прикрикивают во время приёма: "Здесь таблетки!" или "Хватаю таблетки!" ЭФФЕКТЧерез 30 минут после употребления:Снятие большинства штрафов от ранений лёгкой и средней тяжести. Увеличение максимальной переносимой нагрузки на 5 кг. +25 к Силе и Выносливости. ПРИМЕНЕНИЕ: 1) д100 по выносливости, на побочные эффекты, степень устойчивости организма. "Фэи Лун"  Неизвестный препарат, наиболее вероятно, производства КНР и в обилии доступный сотрудникам "Красного Рассвета". Точное название - неизвестно. Форма - коробочки на 5 ампул, наполненные полупрозрачной чёрной жидкостью. Вещество необходимо вводить внутривенно. Предположительно - психотропное вещество, вносит некоторые изменения в биохимию мозга и ход мыслительного процесса. В течении пяти минут после употребления у испытуемых отмечается ускорение скорости реакции и принятия решений, значительно усиливается память, внимание. Тем не менее, вызывает некоторую податливость и внушаемость. Побочные эффекты наблюдаются в интервале от десяти минут после применения до, в среднем, 30и минут после применения. Среди них следует отметить: тошноту (89% испытуемых), рвоту (74%), нарушение аппетита (68%), головные боли (67%), состояние панического страха или апатии (55%), зрительные, слуховые и тактильные галлюцинации (50%), спутанность сознания (42%). Не редки случаи потери сознания (11%). Оптимальной дозировкой является употребление не более одной дозы в пять часов. Однако, шансы получения зависимости увеличиваются с каждым применением. В случае передозировки, наиболее часто встречаются: частичная или полную потеря памяти (от 70% до 99%), потеря опорно-двигательных функций (44%), летальный исход (21%). На данный момент не выявлено никаких методов прямого противодействия побочным эффектам. Толком не изучен характер воздействия на мозг. Наиболее распространена гипотеза что вещество в препарате имеет ксенобиологическое происхождение. Существуют вариации в красной и синей упаковке. Никаких различий в воздействии не установлено. ЭФФЕКТЧерез 5 минут после применения:+35 к Интеллекту и Мудрости, +15 на все проверки ловкости, связанные с реакцией на некоторое событие. -75 на все проверки, связанные с силой воли или психико-эмоциональной устойчивостью.
ПРИМЕНЕНИЕ: 1) д100 по выносливости, на побочные эффекты, степень устойчивости организма. 2) д100 по удаче, на дополнительный случайный секретный эффект
|
|
|
Еще через несколько минут, когда морпехи были готовы встречать противника и даже без лишней скромности рассчитывали на победу, началась пальба. Перестрелка низкой интенсивности не представляла особой опасности, пока выстрелы не раздались и сзади. И вот тогда противник и показался во всей красе. Поначалу лишь пяток бойцов вели беспокоящий огонь, чтобы не спугнуть американцев. Пятеро из трех десятков. Которые, когда кольцо замкнулось, пошли в атаку. Уже уверенно, используя всю огневую мощь. Первым был убит Бредли, винтовочная пуля попала ему прямо в лоб, брызнув кровью из-под каски. Через некоторое время, был ранен Билли, к счастью, легко - осколок гранаты располосовал руку. К тому времени на счету янки было уже шестеро партизан. Все же выучка их не шла ни в какое сравнение с выучкой морпехов. Правда статистика и тактическое преимущество сыграли свою роль - Грин, сменив позицию, получил две пули в спину и почти потерял сознание. Отстреливался еще почти минуту, уже не задумываясь о потере крови и не стараясь скрыться. Механически выколачивал патрон за патроном в направлении противника, боясь только одного. Не успеть. И несмотря на меркнувшее сознание, на не слушающуюся руку, перед смертью успел подстрелить еще двоих узкоглазых. Потом, расстреляв практически в небо боезапас "кольта", выдернул кольцо из гранаты и сунул ее в подсумок для фляги, прижав сверху парой магазинов и застегнув ремешок. И затих, в последней попытке удержать улыбку.
Билли с неразговорчивым Кикипино держались еще некоторое время, тщетно надеясь на подмогу, как никак бой шел уже около двадцати минут. Но подводили боеприпасы. Их просто не оставалось. А потом еще одним метким выстрелом вражеский снайпер застрелил Вудса. Билл дернулся, не отрываясь от винтовки, в магазине которой оставалось четыре патрона, и тихо опустил голову на приклад. Квентин, уже ослабев от потери крови, готовился к рукопашной - вьеты почти всегда пытались взять хоть кого-либо в плен. Этот случай не стал исключением. Сконцентрировав огонь на его позиции, вынудили не высовываться, но морпех и так не собирался. Собрав оставшиеся гранаты, разложил их рядом, отогнув усики, и ждал. Минута. Под обстрелом. Успел передумать обо всем. И уже первые гранаты пустил в дело, заслышав подбадривающих друг друга вьетнамцев, собираясь встретить последними выстрелами дробовика. Но бодрые крики нападающих сменились ошарашенными воплями, а еще дальше, в направлении города, послышалась бодрая пулеметная трель. И еще одна. Грохнула очередь "эм-второго". Декорации сменялись. И через несколько минут, когда за импровизированный бруствер с криком "Свои, мать его!" запрыгнул бравый парень в почти чистой форме, Квентин не замечал текущих по грязному лицу слез. Чертящих мокрые дорожки к окровавленному подбородку, пропадающих на пропотевшей тряпке кителя. И пытался удержать в слабеющих пальцах рычаг последней гранаты...
|
-
ай малаца, Уася.
-
Оно, да.
|
-
Экран такой попалам как в карты деньги два ствола
ня! Ричи. Гай Ричи ^_^
|
|
|
23.10.1935 21.05
Шанхай, Международный сеттльмент,
Цзянси-роад, квартира Остина РейнольдсаДень прошёл спокойно, так, наверное, дням бы и проходить – нетяжёлая работа, никакой тебе беготни по крышам и гонок на катерах, никаких нагромождений одновременно висящих дел: дело одно, и вот оно-то всю благость картины и портит – зависло дело, зависло, ни туда, ни сюда, штиль, не крутится мельница, как сам ни налегай на лопасти. Ну вот чего такого произошло такого за день, давайте-ка вспомним. Итак, сначала – встреча с капитаном Чжао, разговор, полный недомолвок. Затем обед, там же, в «Бьянки». Пришёл в управление, встретил Ричи, говорит – Мак пропал. Куда пропал, что с ним стряслось – неясно. Ладно. Позвонил в Нанкин, сразу не вспомнили, пришлось объяснять, кто с ними говорит. Да-да, говорят, проверка в отношении господина Чао Ао будет осуществлена в ближайшее время. Все они так говорят. Потом на рикшу, в больницу к раненому Фаньфаню: на этот раз пустили: парень всё ещё плох, всё-таки лёгкое прострелено, говорит тяжело и, самое главное, ничего нового. Ничего нового – точно такой же исполнитель, такой же шанхайский уличный парнишка, которого наняли за сто долларов охранять непонятные ящики. Слово в слово повторил всё, что говорили Ван Юй с Лю Шаохуа – бесполезно, всё бесполезно. Французы не звонят, у них тоже штиль. Китайцы не звонят, Нанкин вообще обнаглел. Лю Шаохуа не звонит. Никто не звонит, ничего не происходит. Значит, что было дальше. Вернулся в офис из больницы к четырём, посидел без дела, пришёл Чжан: хоть какие-то новости. Новости, правда, тоже так себе – Лю Гуан дома то ли не появлялся, а то ли появился, но как-то проскочил мимо Чжана, который его в лицо-то не знает, и соседей: их Чжан перед тем, как идти домой, тоже порасспрашивал ненавязчиво, нет, говорят, не видели Лю Гуана. Один, правда, старик сказал, что Лю Гуан деньги зарабатывает на собачьих бегах – не на легальных, что в Канидроме, а на нелегальных, где-то в Сеттльменте. Места самого сосед, конечно, не знал, но выяснить-то это дело можно – если там народ собирается, то шила в мешке не утаишь, кто-то из информаторов должен знать. Значит, можно налететь и Лю Гуана взять – теперь-то Шаохуа обманывать полицию не захочет. А подлец Лю не звонит: то ли нечего ему пока сообщить господину инспектору, то ли пропал он с концами, уехал на свой юг, в родной Гуанчжоу, и ищи его теперь – но нет, как же так, дурочку Линьлинь-то он бросит, здесь сомнений нет, а брата как же? Китаец же, у них семья – святое. Или и брата как-то с собой прихватил, поэтому его дома и нет? А может, вернулся в Шанхай, вышел-таки на Ли Дуна, а тот ему не поверил и приказал придушить да выкинуть в Хуанпу. Тоже ведь возможно. Ну и вот. Выслушал доклад Чжана – и домой, в кои-то веки в семь вечера. Тут уже Ши Сю и ужин приготовила, поужинал, дальше – свободное время, хоть что делай, хочешь газеты и книжки читай, хочешь радио слушай, хочешь в шахматы сам с собой играй, сходи с ума от скуки и понимания, что время-то - уходит, что вот сейчас, в этот самый момент Тао Чжуси где-то что-то проворачивает, может быть, ужинает с Ли Дуном и Ду Юэшеном в отдельном кабинете над казино «Фушэн» или отправляет лодку за новой партией оружия, или медленно проводит надрез за надрезом по туловищу закреплённого на столе Лю Шаохуа – чёрт его пойми, чем там Тао Чжуси и прочие мрази занимаются, а вот Остин мается вынужденным бездельем. Глубокое кресло, свет торшера, табачный дым, пиалка улуна на деревянном решётчатом подносе с поддоном, ещё маленький глиняный чайничек и большой стальной с горячей водой, не кипятком, кипятком нельзя. Ши Сю перед уходом заварила, принесла Остину. Надо налить из большого чайника горячей воды в маленький, настоять минуту (уже третья заварка, первую слить к чертям, вторую держать полминуты), затем в чашку и пить. Душистый сладковатый аромат, вкус как у зелёного чая, только менее резкий и сладкое послевкусие, так и остаётся на языке. Рядом с подносом на столе две газеты – «Шанхай Таймс» и «Синьминь ваньбао», на них пепельница. Напротив на стене часы, можно глядеть на минутную стрелку и видеть, как она ползёт, а если сидеть совсем долго, то и движение часовой можно заметить. Часы тикают, единственный звук в полутёмной и пустой квартире – ну, если прислушаться, то из-за закрытого окна можно ещё услышать, как проезжают автомобили. Ещё ребёнок соседей сверху веселился, прыгал, тоже было слышно, сейчас перестал, спать, наверное, уложили. Ещё шум дыхания, вдох-выход, затяжка, выдох, вдох, до чёрта звуков, на самом деле, только тихие все и мерные такие, как шум воды, так что можно сказать, что их почти и нет, что почти тишина. Тишину разрывает телефонный звонок. --- 23.10.1935 21.05
Шанхай, Международный сеттльмент,
Музеум-роад, здание «Кэпитол», квартира Артура Ричи Квартира Артура в доме слева Артур Ричи живёт в хорошем доме, не каждый полицейский снимает себе квартиру в таком доме, даже у Остина квартира поскромней, в частности, нет отопления. А у Артура есть отопление, есть лифты, широкие окна, высокие потолки и даже театр «Кэпитол» снизу, не надо никуда ходить, если хочется в театр. Но в театр как-то последнее время не хочется. И в кино как-то не ходится, а уж в музеи и подавно, даром что живёшь на Музеум-роад. Ходится зато в бары, рестораны и злачные места, вот как сегодня, например: закончили работать в семь, ушёл из управления, поужинал в ресторане, а дальше-то – что? Неужели домой идти – или в театр под домом, или, может быть, в музей какой? Нет, дальше – в бар, немного выпить, оттуда – в Кровавый переулок, в «Палэ», там кабаре, танцовщицы в перьях и разноцветных нарядах, машут ногами, сесть за столик, сунуть официанту пять мексов в ладонь, взять хитрую сигарету, закурить, смотреть на танцовщиц в перьях, смеяться. Отвратительно, да? Да конечно, отвратительно, конечно, тошнит, а кого через шесть лет в этом месте тошнить не начнёт? Остин вот ещё держится, но так у него только четыре года стажа, всё впереди ещё. Ричи недавно прочитал в газете: по последним статистическим данным, в Лондоне одна проститутка приходится на 900 человек, в Париже – на 500, а в Шанхае – на 50! Первое место в мире, блядь! Золотая медаль по блядству! Оскар, нахуй! Три с половиной миллиона человек населения и от шестидесяти до ста тысяч шлюх! Одна на двадцать женщин, и это считая грудных девочек и столетних старух – впрочем, и таких можно достать, если мсье знает толк. Да в этом сраном городе вообще всё можно! Нахуя вообще тут полиция нужна, кого мы обманываем, один хрен одну джонку поймали – десять приплыло, один схрон взяли – десять устроили, пиздец! Артур хохочет до упаду, хлопает ладонью по столику, согнувшись крючком, держится за бок. Соседи понимающе смотрят на Артура. Отпускает. Становится не смешно, а тошно. Ещё рано, но всё-таки уже хочется домой. Взять-не взять шлюху, одну из ста тысяч? Да ну его к чёрту, вчера брал, если каждый день – это и накладно выходит, с хорошей-то, да и просто как-то не по-людски – каждый день со шлюхой. Ричи выходит из кабаре, берёт рикшу, едет по залитым светом улицам домой. На набережной Сучжоу-крик рядом с домом разгружают баржу, стройматериалы какие-то, что-то будут строить. Шанхай растёт, Шанхай раздаётся ввысь и вширь год от года, в двадцать девятом вот и половины нынешних зданий в центре не было, к сорок пятому вообще Нью-Йорк будет, только с казино и шлюхами. Ричи поднимается на лифте на четвёртый этаж (на четвёртом меньше всего китайцев, они цифру 4 не любят, потому что произносится как "смерть"), открывает ключом дверь, снимает верхнюю одежду, включает радио, достаёт початую бутылку виски, наливает, пьёт. Ложится на кровать. Делать нечего, спать не хочется. Из радио завывает какой-то ниггер: See, see, rider,
See what you done done,
See, see, rider,
See what you done done,( ссылка) заунывно так завывает, и скрипочка так ещё протяжно пищит, и тут раздаётся телефонный звонок.
-
первое место, блядь.
мне нравится.
-
Так и есть, первое место.
-
Первое место в мире, блядь! Золотая медаль по блядству! Оскар, нахуй! Три с половиной миллиона человек населения и от шестидесяти до ста тысяч шлюх! Одна на двадцать женщин, и это считая грудных девочек и столетних старух – впрочем, и таких можно достать, если мсье знает толк. Да в этом сраном городе вообще всё можно! Нахуя вообще тут полиция нужна, кого мы обманываем, один хрен одну джонку поймали – десять приплыло, один схрон взяли – десять устроили, пиздец! Артур хохочет до упаду, хлопает ладонью по столику, согнувшись крючком, держится за бок. Я плюсую, потому что, читая этот пассаж я сам начал хохотать к середине!!!
|
Митчелл, не обращая внимания на шорох за углом, быстрым шагом двинулся к лестнице. Ну, глядел все же по сторонам, не тридэшутер, реальная война; поэтому и увидел замершую за углом полуголую девчонку. Почему-то сначала отметил, что обрывки одежды удивительно гармонично обнажили молодое тело. Подумал, что слишком сосредоточенное выражение лица никак ей не идет. И только потом отразил пистолет. Не успевая уже ничего поделать.
Четкая двойка выстрелов, как кувалдой вышибла дух, ударив куда-то в правый бок. Еще одна пуля ударила под лопатку. Митчелл повалился на пол, едва успев упереться на левую руку, правая обвисла, как чужая. Девчонка же, сохраняя бесстрастное выражение лица, продолжала опустошать магазин. Гильзы сыпались на металлическое покрытие пола, боец пытался закрыться от новых ударов, свернуться в комок, спасаясь от боли. Автодок истошно пищал, вгоняя новые дозы препаратов. После пары пуль, скользнувших по броне, очередная влетела чуть выше колена, прямо под керамитовую пластину. Промах, промах и снова удар. На этот раз комок металла, скользнув по правому наплечнику, звонко щелкнул о шлем, заставив сознание покинуть парня.
Шустер, увлеченно обстреливающий верхний этаж панельной халупы, не заметил бы происходящего, если бы не электроника, отразившая иконку противника на тактическом экране. Сзади. В каких-то двух десятках метров. И иконку Митчелла, наливающуюся желтым. Тем временем снайпер заткнулся. Спрятался, видимо.
Рядом, добивая остатки стекла, через подоконник Макович перевалил тело сержанта. Залетел вслед, вместе с Коннором и покачивающимся Бергманном, тут же присевшим около двери, прикрывать тылы. Разбежались вокруг. Стрельба разгоралась. На перекрестке рванула граната Вика, осколками прошив лежащее тело, залязгал автомат. Сплошная очередь на четыре десятка оперенных пуль не нашла цели, но заставила попрятаться тех, кто собирался в атаку. Малишь следил за производимыми разрушениями и поэтому первый увидел серый борт полицейского бронеавтомобиля. В комплекте с полагающимся ему двуствольным пулеметом и раструбами постановщиков дымовой завесы. Успел заметить, как начинают раскручиваться стволы... И изо всех сил оттолкнулся от бетона, швыряя свое тело в окно. Локтями разнес стекло, чувствуя жар крошащих все вокруг полудюймовых снарядов. Перекатился, врезавшись в стену, упал на пол, пропуская над собой очередную свинцовую плеть. Затих.
О'Коннор, наклонившись к сержанту, не отвлекаясь на стрельбу, принялся изучать показания диагноста. И тут же бросил это дело - кровавая лужа под простреленной в районе правой ключицы броней растекалась слишком быстро. Выходное отверстие на выгнутой и распоротой левой пластине кирасы, говорило о бессмысленности каких-либо действий. Доктор сказал - в морг.
Уоррингтон. Ствол вроде бы в порядке. Стрельба вокруг. Слева - движок фырчит громко так. Справа - толпа своих втекает в снесенную дверь администрации.
|
|
|
|
|
|
-
хорошо.
-
очень хорошо. Нет. очень очень хорошо.
-
простая, одинокая, русская женщина. наблюдательная. с хорьком.
|
|
-
нравится
-
С возвращением!
-
Кремниевая дубина, да. Из чистого, надо полагать, кремния.
-
Да. "Узнаю брата Колю!"(с)
-
малаца, например. жызнинна.
-
С возвращением. Ты явно стал лучше чем раньше. Приятно. Твоего Хаоса и впрямь долго вспоминали в мёльне.
|
|
-
С возвращением! ) И да - конечно только целовать! )
-
мне уже нравится эта ветка ^^
-
Ну что, развлекайтесь, ребята, развлекайтесь, пока молодые.
|
-
читается легко, непринужденно. люблю такую игру. малаца, в общем.
-
В добрый путь!
Поэтичное начало)
|
23.10.1935 - среда.
Рано утром, насвистывая "Правь, Британия, морями", Остин Рейнольдс поднялся по ступеням, задушенным ковровой дорожкой, в свой кабинет. Сев за тяжелый дубовый стол, детектив принялся писать отчет. Но с каждым абзацем, с каждой строкой писать становилось все труднее - душный кабинет не способствовал сочинительству, а тем более изложению точных фактов. Рейнольдс отложил ручку и подошел к окну, распахнул раму, но вместо струи чистого утреннего воздуха в кабинет ворвался шум и крик многоголосой толпы. Напротив управления собрались сотни узкоглазых, одетых в серые обноски, как у жителей рабочих кварталов. Над толпой, как мятежное знамя, реял транспарант, на котором Остин разобрал только "Требуем...".
"Почему они собрались здесь? Ведь в газетах про SMP ни слова!" - вздрогнул от зловещей догадки детектив.
В дверном проеме появилась голова Луизы Пастори. Она нервно хохотнула и бросила, нагло глядя в глаза Рейнольдсу: "Вас шеф вызывает, мистер Рейнольдс. Кстати, ваша трость вам очень идет".
Остин хотел было сухо ответить ей, но тут ему стало не до Луизы. На улице раздался треск. "Дверь ломают", - понял инспектор.
Через минуту он был уже у Фэрбенкса. Тот торопливо запихивал бумаги в растолстевший и ставший похожим на хозяина портфель.
"Ааа, вот и вы, Рейнольдс! Поздравляю, посмотри, что ты натворил!" - С лестницы уже слышались шаги. "Сам и расхлебывай. Остаешься за старшего," - заявил шеф. - "Я болею, если спросят." - и шмыгнул в коридор.
Рейнольдс хотел было броситься за ним, но тут в кабинет ворвались китайцы. Чумазые, оборванные, похоже, жители Янцзыпу. И впереди всех - кто бы вы думали?! - Шаохуа в том самом свитере с оленями в котором его задержали.
Китайцы заполонили комнату. Бежать было некуда. Ни револьвера, ни трости под рукой.
- Вот и встретились, господин инспектор, - усмехнулся здоровяк Лю. - А вы думали, я такой дурак - корешков своих вам сдавать.
И Лю ударил, неуловимо, быстро, как молния. Рейнольдс даже не успел отреагировать - но удар получился на удивление слабым.
- Ааа, Шаохуа. Тебе в тот раз мало было? - мрачно заметил инспектор. Он уже ни на что не надеялся, но сдаваться без боя не собирался. И ударил со всей силой, на которую был способен. Попал. В стену. Руку окутало болью.
Рейнольдс проснулся. Его ушибленный кулак упирался в кремовые обои спальни. На часах было без пятнадцати семь. Детектив помотал головой, прогоняя остатки кошмара. Приснится же такая мура!
Валяться по утрам в кровати было у него не в привычке. Он встал, потянулся и открыл форточку. В комнате и правда было душновато.
Город уже неотвратимо начинал просыпаться. На самом деле, город по-настоящему не спал никогда - он просто надевал маску сна, но под иссиня-черным покрывалом шанхайской ночи кровь (а еще алкоголь, никотин и кое-что похуже) только быстрее бежала по венам. "Золотая молодеж", как и во все времена, пыталась взять от жизни побольше, пока не кончились деньги, здоровье и удача. Люди постарше или победнее зарабатывали на этом свои барыши. Преступники, которым ночь подмигивала щербатым месяцем, проворачивали то, на что не решались при дневном солнца.
И только под самое утро, примерно, с половины пятого до шести, город запоздало забывался полудремой, чтобы к семи, разведав улицы дозорами дворников, снова выплеснуть на них полки упорных китайских служащих и рабочих, а к вечеру прислать им подкрепления в виде ударных батальонов проспавшихся после ночного кутежа шанхайлендеров.
Зарядка. Махи, отжимания, наклоны. Гиря. Душ. Чистая рубашка с хрустящим воротничком, чуть пахнущая жасмином. Брюки со стрелками, о которые можно порезаться. Жилет, сегодня без старомодно смотрящейся цепочки от часов. Галстук, строгий виндзор.
Кухарка уже возилась на кухне с завтраком. Ши Сю. По слухам, несколько лет назад она была кухаркой у английского советника, поэтому выучить ее готовить яичницу с беконом, пудинг и овсянку (так, как это принято в Ирландии - с фруктами) не составило труда. Сю было под тридцать, и кажется, у нее был ребенок лет восьми, но не было мужа. Она сочетала в себе четыре замечательных качества: хорошо готовила, была приветлива, немногословна и честна. Остин догадывался, что он очень нравился китаянке, но она чутко, до дюйма соблюдала дистанцию, и это вызывало своего рода уважение, столь редкое между хозяином и прислугой, особенно азиатской.
Расправившись с аппетитной глазуньей, украшенной по краю рыжей бахромой, и подкрепив ее свежими, еще теплыми французскими булочками с медом, Остин, как обычно похвалил стряпню Сю, встал из-за стола и, взяв принесенные кухаркой газеты, уселся в кресло. Его квартира была небольшой - спальня в кремовых тонах, в которой стояла большая, еще прошлого века кровать, и гостиная (она же столовая) - плюшевые кресла, кофейные оттенки.
Двумя пальцами держа крохотную чашечку, Рейнольдс погрузился в чтение - выходить на работу было еще рано.
Переговоры... Монетарная система... Давно пора навести порядок в этом бардаке.
Так, дальше.
Железная дорога... Больше перевозок, больше контрабанды, больше преступности.
Ладно, дальше.
О! Клопвиц. Так-так... Страница десять. наши имена??? И откуда он узнал? У шефа узнал? Хм... нет, Боб молодец, конечно, но теперь щелкоперы из "Синьминь ваньбао" будут в курсе, под кого копать дальше... чччерт... как бы эта услуга не оказалась медвежьей. А впрочем... когда сражаешься против всех любая помощь лишней не будет.
Рейнольдс просмотрел остальные заметки уже с меньшим интересом а затем, попрощавшись с кухаркой, исполненный непростых мыслей, хотя и в хорошем настроении, отправился в управление.
Сегодня он твердо решил связаться с отделом внутренних расследований китайской полиции. Ну а вообще день обещал быть не слишком напряженным.
|
|
- Куда ты спешишь так! - Джо кинул взгляд на часы над дверью. - Двадцать минут десятого! В пол-одиннадцатого давай я в отдел зайду, и поедем. А Джимми исчез. Испарился. Не знаю, может, загулял. На Джимми это было не похоже: чтобы вот так вот взять и загулять без предупреждения, не сдав карикатуры, которые обещал на сегодня. Может, в больницу угодил? Впрочем, сейчас у Джулии были другие заботы, нежели волноваться по поводу пропускающего работу коллеги: неожиданно образовался час свободного времени, и можно было, наконец, нормально, не в спешке позавтракать. Девушка вышла из редакции, перешла дорогу (на этот раз дождавшись сигнала регулировщика) и направилась по Сычуань-роад обратно в Китайский город. Зайдя в знакомую едальню «Тайху» (по имени озера близ Сучжоу) с жёлтыми флагами над входом, деревянными решётками на окнах и лакированными столами и скамейками, сейчас почти пустую (все уже отзавтракали), Джулия заказала простой и сытный китайский завтрак: миску горячей рисовой каши "чжоу" с кусочками тыквы: маленькую тарелочку жареных взбитых яиц с помидорами и сахаром: пару полосок "ютяо" - теста, сваренного в масле: с большой чашкой горячего сладкого соевого молока: в отличие от кофе, не вредит ни желудку, ни коже, ни волосам, зато очень сытно и питательно, протеина-то в нём сколько, одной чашкой можно на пол-дня голод заморить. Ну, то есть, если по демонстрациям всяким не бегать. А бегать придётся, работа такая. Оставив на столе несколько мао*, журналистка вышла из едальни и направилась назад в редакцию. Джо уже поджидал её в отделе, раскачиваясь на своём стуле, закинув ноги на стол и надвинув шляпу на глаза. - Не тор опитесь, мисс Лян, не тор опитесь, - изображая немецкий акцент, проворчал Джо, поднялся со стула, повесил на шею «кодак» в кожаном футляре и сунул в карман экспонометр. – Зиг хайль, Джул. Пошли. Журналисты вышли из здания, Джо поднял руку, останавливая велорикшу. Разумеется, лаоваю с фотоаппаратом на шее поймать рикшу труда не составляло – иностранец в сознании любого рикши уже по умолчанию дурак, а этот ещё наверняка и турист, что значит трижды дурак, и цену ему можно выставить втрое выше обычной. Единственное, что вот девушка-китаянка с ним, наверное, переводчица и гид – она слишком высокую цену, конечно, задрать не позволит, но и торговаться за каждую копеечку не станет – платит-то не она. Рикша обрадовано заулыбался, приветствуя пассажиров, и откинул полог коляски, приглашая садиться. Бедолага не знал, что имеет дело с человеком, живущим в Шанхае с шести лет, а к тому же ещё и евреем. Рикша мерно и привычно крутил педали, коляска вывернула на Сычуань-роад и двинулась по левой обочине дороги, обгоняя пешеходов с зонтиками от солнца (плохо, что журналисту неудобно ходить с зонтиком, можно ведь и загореть), обгоняемая автомобилями и звенящими трамваями, через центр Шанхая на север, мимо многоэтажных зданий с лепниной на фасаде и высокими блестящими на тёплом осеннем солнце окнами, за которыми были дорогие фирменные магазины, рестораны, гостиницы и банки. Рикша миновал фешенебельную Нанкин-роад, проехал по мосту через Сучжоу-крик  третьему от нас и двинулся дальше уже по Норт-Сычуань-роад, где здания были пониже, магазины и рестораны подешевле, а вывески куда пестрей: - Путешествует? – на ходу, не оборачиваясь, поинтересовался рикша у Джулии. - Ага, путешествую, - по-китайски откликнулся Джо. - Ооо, вы говорите по-китайски! – в голосе рикши сквозило искреннее изумление. - Не-а, ни слова по-китайски не знаю, - с ухмылкой сказал Джо. Рикша понял, что над ним издеваются, и замолчал, но через минуту снова заговорил, скучно же молча весь день педали крутить. - А вы из какой страны? - А угадай, - предложил Джо. - Америка? - Ну да, вроде того. - Ооо, Америка. Ди-сы-ни! Хм, странно, Диснея почему-то вспомнил. Мог бы помянуть Нью-Йорк или машины Форда, а вспомнил Диснея. Мультики, наверное, любит – или сын любит, а тот тратит те гроши, которые зарабатывает извозом, и водит его (или их) в китайский кинотеатр с заштопанным экраном, где показывают Микки Мауса и Пароходика Вилли. Что ж, тоже приобщаются к мировой культуре, не всем же сразу с Шопенгауэра начинать. Путь до Хункоу занял немногим менее получаса, и к зданию суда на Норт-Сычуань-роад Джо с Джулией приехали как раз к одиннадцати (хоть здесь не опоздала!). Впрочем, как выяснилось, можно было и не спешить: демонстранты собирались где-то дальше, и у здания суда их ещё не было, стояло только многочисленное полицейское оцепление, да располагающийся рядом японский ресторан охраняли три сотрудника японской консульской полиции. Вслед за рикшей у дверей суда остановилась машина, из которой вышли и, не задерживаясь, поднялись по ступенькам два представительно одетых китайца с портфелями: адвокаты, наверное. - О, гляди! – галантно помогая Джулии сойти из коляски, Джо указал на вывеску над аптекой, располагающейся напротив здания суда, из окна на втором этаже которой за происходящим наблюдал китаец в белом френче. – И здесь Леманн! Интересно, родственник?  кстати, фотка действительно из Хункоу, хоть никакого здания суда напротив, скорее всего, и не было. А Леманн на фотографии чисто случайно обнаружился, честное слово! Чуть в сторонке от входа в суд стояла легковая машина, рядом с которой демонстрантов поджидали коллеги Джулии с Джо – Билл Ляо и Стив Тан из «Норт Чайна». И здесь конкурент обскакал «Эс-Ти»: у них служебных машин на всех хватает, а в «Эс-Ти» поди-ка выпроси, да попробуй только ещё крыло поцарапать. Коллеги поприветствовали Джулию с Джо, не без некоторой снисходительности, надо думать, наблюдая, как Джо спорит с рикшей по поводу оплаты. Других журналистов видно пока не было, хотя надо было думать, что «Синьминь ваньбао», выступавшую последнюю неделю как главный агитатор за демонстрацию, происходящее тоже должно заинтересовать. В этот момент из-за угла метрах в двухстах от журналистов на Норт-Сычуань-роад показалась плотная колонна демонстрантов. Над головами протестующие поднимали продолговатые таблички с ещё неразличимыми отсюда иероглифами, перед строем был развёрнут длинный транспарант: «Требуем справедливого суда».
|
|
-
Печально, красиво, неожиданно, но положительно...
-
*прослезилась* за меня никогда не отдавали некромантов до вашего модуля! спасибо! аплодисменты!
-
Вах! Зеленцов - мужик что надо!
-
Могущественная мощь!
|
- Нас четверо на джонке! - ответил Остину контрабандист, коренастый лысый китаец средних лет, судя по выговору - уроженец южных провинций. - Один раненый! Весь груз в трюме!
На вопрос Остина Чжан только молча кивнул, конечно, мол, справлюсь, хотя в том, был ли у него хоть какой-то опыт судовождения, можно было сомневаться.
- Да нет, я сам её отведу, - сказал Джеффри и по-хозяйски полез на борт джонки. - Ну-ка, парень, кинь мне канат, - на хорошем китайском обратился он к Чжану, - сейчас нашу лодочку привяжем и вместе поедем.
Остин с Чжаном и констеблем последовали за Джеффри, забрались на палубу, где встретились с Ричи, двумя другими констеблями и таможенником Фредом (всё ещё с револьвером в руке), забравшимися с левого борта.
- Ты какого хрена здесь делаешь? - обратился Джеффри к Фреду, закончив привязывать свой катер к джонке. - Слезай назад в лодку, вон, сгоняй к буксиру, посмотри, что там у них.
Буксир пыхтел, медленно отходя к пудунскому берегу. Можно было надеяться, что до берега-то он точно дотянет, да и сигнала бедствия с "Шэнь Янмина" слышно не было. Фред горестно вздохнул и полез было назад в катер, но остановился на полпути.
- Я ж по-китайски не говорю! - обратился он к Джеффри, выглядывая по плечи из-за борта джонки. - Что я им скажу?
- Придумай что-нибудь, - ухмыльнулся в усы таможенник. - Иди-иди, как раз сейчас много новых слов выучишь.
Фред неразборчиво выругался, спустился в лодку, завёл мотор и поплыл на помощь китайцам.
На троих здоровых контрабандистов одели наручники, свели их на корму и оставили констебля, сменившего вящей грозности ради винтовку на автомат Чжана, караулить их. Раненого в плечо китайца, молодого парня, похоже, тоже южанина, уложили на палубу и перевязали найденными в судовой аптечке бинтами.
- Хорошая лодочка, - заметил Джеффри, становясь к штурвалу в рубке. - И не помялась почти. Жалко китайцам-то будет отдавать, потом всё равно продадут каким-нибудь таким же, опять будет дрянь всякую к нам возить.
Таможенник завёл дизель, и "Хун Цзю" с катером на буксире неторопливо двинулась к левому берегу.
Остин, Ричи, Чжан и два констебля спустились в трюм, в котором стояло с несколько дюжин больших холщовых тюков вроде того, что выбросили в воду контрабандисты, и деревянные ящики с бутылками. В ящиках оказалась корейская двадцатиградусная водка соджу, а, разрезав один из тюков, полицейские обнаружили утяжелённые кирпичами коробки с женьшенем - основным предметом экспорта из Кореи в Китай. Ни опиума, ни оружия, к сожалению, обнаружить не удалось, что в некотором смысле объясняло, почему контрабандисты так быстро сдались: за неуплату пошлины на подобные товары им светило несколько лет тюрьмы, но всё же не виселица, а если учитывать их дружбу с китайской полицией, они могли надеяться и на ещё более великодушное решение китайского суда.
-
вот так вот рискуешь жизнью, палишь в китайцев, волнуешься, а на борту - пшик.
обидно. но ведь всё всегда чуточку сложнее, чем хотелось бы, верно? :)
|
|
-
экшон, динамика, детективные страсти, хорошие посты.
ты вкусен, Мафсе нрайца ^___^
|
|
|
|
|
|
-
Отличная подборка. Великолепно передает дух места и времени.
-
Всевозможные детали и атмосферные вкусности однозначно заслуживают!!!
Мне больше всего понравилась first aid
-
люблю карикатуры. и вообще искусство.
нравицца ^_^
|
-
Незнание русского языка, смайлики в игровом посте, да и вообще.. ..ёбаный пиздец. ты наркоман штоле, сука? Т__Т
|
|
Шаг, другой. И ты уже в комнате. За закрытой дверью, спиной чувствуя ее монолитность, неприступность. Никто никогда не войдет в эту комнату. Кроме тебя. И ветра, приносящего капли дождя, треплющего мокрые занавески. Но.. пол вмиг становится сух, как будто и не бушевала стихия посреди дома. Яркое солнце врывается в комнату, освещая ее утренними лучами. Даже неуютно ступать мокрыми босыми ногами, оставляя за собой грязный след.
Но ты здесь. Пришел. В кровати спит Он. Юный, чистый душой парень, невиновен ни в одном из тех грехов, который ты взял на душу ради.. ради чего?
- Ты правда хочешь отдать его войне?
Шипящий голос. Окружает, вливаясь в тело через мельчайшие поры. Ты сам становишься вопросом. Жетоны, повисшие на руке, стремительно наливаются тяжестью, тяжестью миллионов и миллиардов пуль, снарядов и клинков. Раскаляются, обжигая пальцы горящим порохом. И боль просыпается, начиная рвать тебя изнутри.
- Оставь! Ты устал, оставь прошлое прошлому! Отдохни! Ты уже слишком много сделал!
Пошатнувшись, чувствуешь, как пол бьет в колени. И не можешь разжать кисть, продолжающую сжимать средоточие страданий и ужаса всех войн вселенной.
Мутный взгляд, сквозь слезы. Спящий парень. Ангел с судьбой убийцы. Рука на подушке возле лица, раскрытой ладонью вверх, как будто ждет, готовится поймать что-то. Вложить металл в руку, сжать пальцы. Пусть он почувствует.
Снова тихий шелест:
- Хотел бы ты этой участи, зная, что ждет впереди? Хочешь, чтобы он прожил то, что прожил ты? Чтобы отдал свою душу и жизнь на благо тех, кто правит? Был пешкой?
- Кто-то ведь должен, Джеймс.
Разнобой голосов сзади. За дверью. Ты знаешь. Там стоят парни. Там Скип, Перри, Лейт, Дэвис. Усталые. Спокойные, с тяжелой вечностью в глазах. Там же и Борода. Уже в парадном, с флагом на левой руке. Уходят.
Рамка на стене притягивает взгляд. Черная. С крючком внизу. Как раз, чтобы повесить цепочку и забыть обо всем. Навсегда. Уйти. Прервать череду унижений, испытаний и боли. Сесть в черный лимузин, ждущий внизу.
Тихо щелкает замок двери. Шуршание кителей, тонкий звон орденов. Двигатель заводится. Но машина ждет.
Выбор.
|
|
|
|
Остин хотел было крикнуть, одернуть коллегу, но... сделанного уже не воротишь - потенциальный свидетель, говорящая зацепочка, лежит теперь на крыше, холодный как судак.
И Рейнольдс сдержался. Не отчитывать подчиненного при преступниках - неписанное правило любой уважающей себя полиции. Шанхайская муниципальная была как раз из таких.
"Но вот когда закончим с ними, Мак, - держись. Надо нам будет поговорить."
Старший инспектор скрипнул зубами. Много крови все-таки сегодня.
- Нда, - бросил он. - "Как-мы-их".
Крикнул вниз, в темноту, по-английски:
- Тут в переулке еще один. Берите его.
И добавил после по-китайски:
- Эй, приятель, ты еще живой? Мы идем за тобой. Сдавайся, не будь дураком.
Прислушался. Перестрелка вроде стихла.
Теперь предстояла долгая работа.
Собрать задержанных, свидетелей, оказать раненым первую помощь, разогнать зевак, связаться с управлением.
- Мак, вы сколько там взяли? У сикхов есть потери?
Потом эксперты, понятые, обыск, изъятие, отпечатки пальцев.
Отчеты, рапорты, разговор с Маком, допросы.
Сегодняшняя ночь - это только начало. Начало большого дела, которое теперь закрутится, как мельница, и Остин будет ночи напролет следить за шестернями, подливать масла, чтобы эта мельница крутилась плавно и быстро. И намолола бы ему зацепки, улики, а потом и доказательства.
А потом из этой муки прокурор в один прекрасный день испечет большой пирог, которого хватит на целую плеяду выдающихся мерзавцев.
Рейнольдс вдруг почувствовал дикую усталость.
Он присел на крышу, приобняв закопченную трубу, как заботливую старуху. Сил не было даже чтобы засунуть револьвер в кобуру, он положил потяжелевший "Уэбли" на колено.
Ему враз стало зябко, и только тут он сообразил, что потерял шляпу. Трость бросил еще когда дрался с тем китайцем у входа.
"Ты молодец. Марсель молодец. Джагур и его парни молодцы. Здоровяк Лю молодец, что дверь нам открыл. Мак вот только не совсем молодец. Но не важно. Не важно, пока."
Прислонил ладонь ко лбу.
"Ванну. Горячую ванну. И трубочку одну выкурить. И хорошо бы массаж. Или просто чтобы женщина рядом. И спать."
"Хватит мечтать, Ости. Вставай. Ветер уже подул на твою мельницу."
-
Я уже говорил, что отыгрыш у тебя замечательный, но мне не лень и повторить, тем более, что прошлый раз я плюсанул пост по большей части из-за полезных и интересных ссылок, а этот - именно из-за красивой игры.
-
Прочитал, наконец. Отлично!
Пассаж про пирог особенно.
-
крут, и правда.
|
- Ну как знаешь, - хмыкнул Иванкевич.
С тех пор в простую солдатскую душу капитана запали зёрна подозрения: как же так, безработный эмигрант, бывший солдат, здоровый и крепкий на вид, отказывается от такого выгодного места - только для того, чтобы сидеть на одном месте и ничего не делать?
Своих подозрений Иванкевич старался не показывать, но, несмотря на свою любовь к театру (который он действительно посещал каждую неделю), с актёрскими данными у него было туговато, и его подозрительный вид был очевиден всем и каждому.
В остальном капитан старался вести себя с Сергеем как прежде и продолжал выуживать у того деньги с искусством, достойным цыгана: всякий раз, когда Иванкевич куда-то направлялся, у него в кармане чудесным образом не оказывалось мелочи на рикшу или трамвай - и капитан поднимался к Сергею спросить десять или двадцать центов. В такой мелочи отказывать было совсем неудобно, и к октябрю долг капитана перед Сергеем достиг уже тридцати долларов. Иванкевич, видимо, всерьёз рассчитывал, что Сергей не будет помнить о каждой выданной капитану копеечке, но в денежных вопросах Сергей был необыкновенно щепетилен и регулярно выставлял капитану счёт, который тот, скрепя сердце, частично погашал - только чтобы на следующий день приказным тоном потребовать у "сержанта Шпагина", как он его звал, ещё копеечку на трамвай.
Мадемуазель Волкова, которую никто уже и не чаял увидеть в доме мадам Поповицкой, неожиданно вернулась в августе после своей размолвки с женихом - дистрофичным длинноволосым евреем в очках, студентом университета Фудань Гришевским, который теперь постоянно прибегал к ней, умоляя вернуться, чем вызывал искреннее любопытство и даже жалость жильцов. Снова заняв первый нумер, мадемуазель Волкова немедленно принялась строить глазки скрипачу Олегу и самому Сергею, но, видимо, только для того, чтобы позлить своего ухажёра, который действительно злился, искренне и пламенно, и, пунктуально простаивая на коленях перед дверью первого нумера ровно час в день, умолял "Машеньку, рыбку" вернуться к нему в мансарду под крышей рядом с университетом. Женское сердце рыбки Машеньки не устояло, и в сентябре мадемуазель Волкова таки снова съехала к жениху с твёрдым намерением в скором будущем стать мадам Гришевской.
К этому времени частная жизнь мадемуазель Волковой уже стала излюбленной темой для обсуждения постояльцев Поповицкого дома, и Игнатий Петрович даже заключил пари с Иванкевичем, как долго протянется этот её отъезд: Иванкевич говорил, что к тому времени, как она снова порвёт с женихом, её комната уже будет занята новым постояльцем, Игнатий Петрович же утверждал, что нет. Выиграл Игнатий Петрович: в октябре мадемуазель Волкова вернулась в свою комнату со своими чемоданами и шляпными коробками, которые за ней понуро тащил студент Гришевский. Иванкевич попытался было записать проигранные десять долларов себе в долг, но Игнатий Петрович вцепился в капитана мёртвой хваткой и потребовал отдавать долг немедленно, что капитан нехотя сделал, выдав Игнатию Петровичу самую мятую и жёваную десятку из сложенных у него в жестяной коробке от конфет (Иванкевич на что-то копил деньги).
В сентябре Сергей стал жертвой квартирного взлома: в то время, когда он обедал в китайской едальне, взломщик открыл отмычкой дверь и основательно порылся в его вещах, забрав небрежно оставленные на столе двадцать долларов, но не тронув пистолета. Услышав о краже, Иванкевич поспешил обвинить в ней Митеньку и этим же вечером его избил, как тот ни божился, что это не он, и вообще ему воровать запрещает религия.
Музыкант Олег в общественной жизни дома участия принимал мало, днями и ночами пропадая где-то на стороне, где, как говорили, он собрал свой собственный оркестр (оркестр! - с уважением поднимал палец Игнатий Петрович, - такой молодой, а уже дирижёр!) и выступал по кабакам и кабаре.
Самого Игнатия Петровича в сентябре постигла тяжкая утрата: после долгой и мучительной болезни скончалась его старая кошка Муська, которую он называл "последним кусочком России": по его словам, он подобрал её в 22-м году, совсем котёнком, во Владивостокском морском порту, уплывая из России навсегда. Похоже, что кошка была единственным существом, которое этот сухой, желчный и очень одинокий старичок любил, и которое любило его в ответ. После этого Игнатий Петрович стал ещё желчней и язвительней, в открытую оскорбляя Митеньку (который, как выяснилось, был его двоюрдным племянником) и его религию, будто бы нарочно нарываясь на конфликт со всем мировым исламизмом.
Мировой исламизм в лице Митеньки-Магометушки на оскорбления реагировал тем, что грозил Троицкому страшными муками в аду, а также воздаянием ещё на земле. При этом Митенька был настолько жалок, беспомощен и в глубине души интеллигентен, что его не хватало даже на то, чтобы насрать Троицкому под дверью, и он только ругался на него, а потом бывал бит Иванкевичем.
Так наступил октябрь, жара спала, закончились и дожди, и установилась чудесная южнокитайская осень, похожая на среднерусский август, только с постоянной солнечной погодой.
-
хорошо. красиво. впечатляет. всё соответствует "классике". ну, конечно, кроме "насрать под дверью", да ^^
|
|
- Голем... - удивлённо протянул Ян, глядя на падающую с грацией векового дуба каменную тушу. От падения твари земля ощутимо дрогнула.- Каменный, сука, голем.
Щёлкнув кнопкой на рукояти пистолета, снайпер извлёк полупустую обойму. Сунул её в разгрузку, вогнал на её место новую, передёрнул затвор. Крутнул флажок предохранителя. Сунул пистолет в кобуру. Руки действовали сами, независимо от разума. Нельзя думать... нельзя... нельзя...
Правая рука нашарила за спиной цевьё винтовки, подкинула, левая перехватила. Затыльник приклада плотно прижался к плечу, щека коснулась резиновой накладки. Сочно клацнул затвор, отправляя толстый цилиндрик патрона в патронник. С такого расстояния не нужен никакой оптический прицел. Ствол чудовищной винтовки поднялся, образовав одну прямую с головой поверженной твари. Дрожащие руки закаменели, удерживая тяжеленное оружие. Палец плавно потянул курок...
Что стало с черепом каменного гиганта от попадания оперённого вольфрамового стержня, Ян не увидел. Грохнуло так, как будто на поляне разорвалась небольшая авиационная бомба. Две коротких струи пламени хлестнули в разные стороны из пламегасителя. От колоссальной отдачи Ян отлетел на шаг назад и шлёпнулся на задницу. Ствол винтовки нелепо задрался к небу, качнулся, как мачта тонущего корабля, и больно стукнул Яна по коленям.
Горячка боя прошла. Перед глазами мельтешили цветные пятна, водили свой задорный хоровод. И где-то внутри черепа бормотали, хохотали и вопили в агонии голоса. Странные, чужие, но всё равно такие знакомые голоса...
... Придурковатый Рудобелец. Простой как паровой каток Зубр. Неунывающий гитарист Хегг. Страшный как ядерная война Комарченко. Немногословный Клыков. Хитрый как китаец Чернов. Они не были его друзьями - у убийцы в принципе не может быть друзей. Но всё же смерть, смерть шести человек, случившаяся за какие-то несколько минут... Нет, Ян не боялся смерти, когда видел её в мощный оптический прицел. Но вот так, во всей её неприглядности, с белым крошевом кости и бурыми брызгами содержимого черепной коробки на расстоянии вытянутой руки от тебя... О да, костлявая явила себя во всей красе. Не в виде фигуры с тёмном балахоне, забирающей тех, чьё время пришло, а в виде алчного демона, терзающего плоть и выворачивающего душу наизнанку.
Когда одна за другой обрываются нити жизни твоих товарищей. Когда каждую секунду ты чувствуешь её леденящее дыхание, когда она стоит за твоей спиной и дышит тебе в прямо в спину, и потом уходит, насытившись. А ты сидишь посреди мрачного ночного леса рядом с остывающими трупами, смотришь на верещащую уставным матом белку, которая недавно была светящимся зелёным полковником, и губы твои невольно расползаются в широкой улыбке, больше похожей на волчий оскал. Потому что не сегодня. Не сейчас. Не тебя.
Ян хрипло рассмеялся, запрокинув голову, страшным лающим смехом. Рука его, сжавшись в кулак, с силой вмялась в лесную почву. В глазах его, с расширенными зрачками, плескалось истерическое веселье, больше всего похожее на веселье безумца.
|
-
Мне, например, тоже нравится. Хорошо, вкусно, годно.
-
щебечущая Аби такая щебечущая.
мне, например, нравицца.
|
-
"Сэр, я хотел спросить: когда первый раз стреляешь в человека, что чувствуешь?"
"Отдачу."
-
Читаю и радуюсь!
-
Один из ребят повернулся к старшему по команде: "Сэр, я хотел спросить: когда первый раз стреляешь в человека, что чувствуешь?"
Сержант, не глядя на спросившего, выпустил дым и не меняясь в лице проговорил: "Отдачу." А потом снова затянулся.
|
|
|
|
Анна не сразу поняла, что случилось - она была так жестоко разочарована тем, что пистолет звонко щелкнул впустую, что перестала следить за окружающим. Поначалу она даже подумала, что что-то неправильно нажала, но нигер забрал воронёный ствол без воплей и оскорблений.
Она ещё пыталась как-то смириться с тем, что игра продолжается, как вдруг в комнате что-то резко изменилось. Звук выстрела прогремел оглушительно громко, шарахнул по взвинченным нервам.
Анна ещё не верила свои глазам, когда голова Дяди с глухим стуком падала на стол, ещё не осознала, что произошло, когда амбал что-то ляпнул про труп. Ей всё ещё чудилось, что это очередная дурацкая шутка. С её губ чуть было не сорвалась резкая отповедь, но вдруг взгляд её наткнулся на стол. На окровавленный развороченный череп того, кто ещё миг назад сидел рядом и что-то болтал. На тёмно-рубиновую лужицу крови, обтекающую слипшиеся клочья волос, какие-то омерзительные кусочки и обломки.
Резкая волна тошноты накатила на неё, свела губы судорогой. Рот наполнился вязкой слюной, отвратительный кислый комок затрепыхался где-то в горле.
- Извините, мне надо.., - сквозь стиснутые зубы выдавила Анна, и не договорив, быстро рванулась в сторону туалета, зажимая рот ладонью.
Едва успев захлопнуть дверь, она бросилась к раковине, исторгая из себя какую-то едкую слизь, обжигающую горло. Дикие спазмы выворачивали её нутро наизнанку, слёзы дрожали на длинных ресницах, стекая по щекам.
Извергнув, наконец, всё, что было в её желудке, она, всхлипывая, прополоскала рот. Вода казалась почти сладкой после этой омерзительной кислоты вперемешку с остатками вечернего кофе и какой-то отвратительной желтоватой горечью.
Рвота, кажется, унялась. Анна осторожно умылась, пытаясь не размазать косметику окончательно, и глубоко дыша прислонилась к косяку двери, стараясь унять противную дрожь.
-
Просто круто. Мне нравится игра и пост тоже. Особено, пожалуй. Со рвотой вроде как напрашивалось, если думать о том, как персонаж должен себя вести, но все же это ну.. здорово сделано.
-
как надо.
-
вот это - нормальная реакция, ящитаю.
хорошо, годно. как всегда.
|
|
|
-
Я так и знала!
-
довыебывался 
|
-
годный пост злобные зомби и доставляющие эпитафии прилагаются 
|
-
Феерическая расстановка точек. XD
-
ну Фиона же 
-
Литературной ценности этот пост точно не несёт.
-
Женщина, ты сурова /_____\
-
Достойный образец словесного насилия. Или изнасилования ^_^
-
Хех, описание Мары забавно ^_^
-
И снова непонятно что. Ничего личного, Фиона, но это не пост для главной страницы... Хотя и написан симпатично
-
Ололо, сколько баттхертов-то!^__^
-
В суть не въехал, но побурлить готов!
-
Накатать целый абзац с единственной целью - закидать фекалиями чужого персонажа? Снимаю шляпу перед Вашей смелостью принять традиции своих родственников-обезьян, но, на мой взгляд, всё-таки, не comme il faut
-
Написала самка, которая постоянно за шлюх играет. Молодцом.
-
йопта, опять фуфло на главной
когда уже позволят эту чушь минусовать-то?
-
Это не пять, это шесть.
-
Надо тоже кого-нибудь обосрать и мне плюсегов наставят ололо
|
|
|
|
Дикий, злобный вопль заметался по зале.
Лазарус, чье лицо уродливо исказилось в совершенно отвратительной гримасе, оскалил длинные тонкие клыки, и завыл.
Поток черного огня обрушился на вас, отбрасывая вас к стене.
Доспехи текут ручейками расплавленного железа. Ваши тела прогорают до кости а плоть осыпается невесомым, серебристым пеплом.
Вы уже мертвы, и, поэтому не видите,
как Лазарус беснуется, пытаясь вернуть контроль над заклятием.
Черная кровь сочится из его лопнувших от невероятного напряжения вен и вспыхивает в воздухе.
Земля разверзается, множество демонических голосов хохочут и ликуют, огонь бездны охватывает первосвященника.
Рыча от бессильной ярости он пытается заклинать пламя, но огромная черная когтистая лапа, высунувшаяся из ада, хватает его и утаскивает под землю.
Безумно хохоча, Первосвященник Лазарус, вцепляется невероятно широко распахнувшимся ртом в палец утаскивающей его лапы и начинает терзать его.
А потом все вспыхивает. Горит камень башни, горит лес. И воздух над лесом горит тоже.
Советник Напыщь, хрипя и кашляя кровью, упорно ползет подальше от пылающего портала в ад, равномерно поджариваясь и, местами, обугливаясь.
Но вы этого уже не видите…
А что было дальше?
В иных землях…
В Антарию, королевство где Лазарус родился и набирал силу, были введены войска церкви. И, о чем давно мечтал Святой Игнатий, наконец учреждена Инквизиция.
За неимением в стране колдунов и ведьм, почти полностью были истреблены вначале ученые и знахари, а после поэты, писатели и актеры.
А потом рыжие и хромые.
Мракобесие и фанатизм правили в стране, пока король, так и не появившийся не разу трезвым после смерти своей жены, веселился.
В остальных странах Союза Независимых Королевств, дела обстояли не намного лучше. Ибо святой Игнатий, ставший самым сильным колдуном в Королевствах, после того, как прибрал к рукам наследство убитого мага Вильяма Блэйка, был настроен установить наконец нормальную Теократию, и соединить Королевства в Священную Империю.
Так, что агенты Инквизиции были повсюду, а кое-куда вводились и войска церкви. Разбивая армию неугодного короля и устанавливая порядки сродни тем, что были установлены в Антарии.
Ситуация в Королевствах была воистину ужасной, но всегда есть возможность сделать хуже.
Земли Орденов, переставшие чувствовать постоянную угрозу со стороны Мельнской Империи, Обратили свое внимание на Королевства, считая, что раздираемый фактически гражданской войной Союз, лишенный к тому же магов и ученых, легкая жертва.
Для начала, шпионы Орденских земель заполнили Союз. После были аннексированы несколько пограничных баронств…
В целом, у жителей Союза Независимых Королевств остался незавидный выбор между угрюмыми фанатиками церкви, во главе с Игнатием, бредящим построением новой Священной Империи и владычеством Безумных колдунов Орденских земель.
А в Мельне…
Постепенно все в Мельне пришло в норму. Примерно четверть населения погибла, на что, в общем, всем было плевать.
Еще четверть населения погибла вследствие наступившего голода.
А так же, во время подавления Советником Душечкой, крестьянских восстаний.
Сгоревшие города и деревни вновь отстроились, А убитые Советники были призваны обратно в мир волей Императора.
Портал в ад, так и не смогли полностью закрыть, Лишь запечатали тысячью и одним заклинанием и выставили магическую стражу.
Выживший Советник Напыщ, в отсутствии свидетелей последнего сражения, с удовольствием присвоил себе заслугу убийства Лазаруса и получил орден Героя Империи первой степени с бриллиантовыми листьями.
Большинство культистов покончили жизнь самоубийством, немногие выжившие или поспешили забыть обо всем или влились в другие секты.
Красный Император, воскрешенный Лазарусом лишь для принесения в жертву, вновь умер. И вновь смог избежать окончательного развоплощения, затаившись за гранью смертной тени и ожидая нового воскрешения.
Орден паладинов Святого Иеремии так полностью и не оправился и больше не был значительной силой в политических игрищах Империи. А через некоторое время Иеремия исчез.
Надо отметить, что Орден единственный помнил о подвиге Героев, предотвративших нечто ужасное. И в цитадели, в маленьком зале на втором этаже, была установлена мраморная плита с именами истинных победителей Лазаруса. Где после невнятного прославления их храбрости, с отсутствием упоминания конкретных подвигов, сообщалось, что они были верными долгу паладинами и служили Ордену до конца, после смерти попав в райские кущи…
А что произошло между Лазарусом и Сатаной, о том никто не знает...
На этом Страх и Ненависть в Мельне, грустная сказка о добре, зле и благих намерениях, закончена.
Осталось написать последнее слово. И слово это…
КОНЕЦ
-
Конец... Жалко что не выжили, но я ожидал этого. Всё закончилось. И я поздравляю всех с этим. Модуль был роскошен. Играть мне понравилось.
-
Эпичная концовка эпичной игры... истории. Так вернее.
-
:3
-
И я скажу своё спасибо
-
эпично.
-
Каждой истории приходит конец. Каким бы он ни был, грустным, веселым, хорошим или плохим...
Наверное, когда будет свободное время, я прочитаю Мельн, чтобы узнать как все получилось. А пока просто плюс...
-
Такой труд не может быть не отмечен! Шутка ли - одна из очень немногих реально доведенных до конца игр!
Салют в честь мастера, однозначно салют.
-
За модуль в целом. В течении целого года он постоянно радовал кучей неожиданных сюжетных поворотов. Очень жаль что он кончился.
-
Это просто шикарно.
-
Да. Добро всегда побеждает)
-
Мужыг. Самец. Альфа-Ваалец о_О +1, ага.
Интересно было иногда читануть какую-нибудь комнатку, может когда-нибудь целиком осилю, чо.
-
Спасибо за увлекательнейшую игру! Очень жаль, что она закончилась!
-
Этот модуль стоил времени и сил, затраченных на его прочтение.
|
|
-
Возможно когда-то в ней жили змеи, лягушки или пиздоглазые обезьяны... Это было раньше. Теперь здесь живет Борода.
лол.
вообще, пост здоровский. Мафсе нрайца, ня.
|
|
|
|
|
|
|
-
хм. лол, а как же.
-
агрессор!
|
Надо же. Собрание оказалось гораздо более веселым, чем ожидал Северн. Хотя, сказать по правде, он ничего особого еще не ожидал, он прибыл в город только вчера. На корабле он занимался тем, что зарисовывал морские виды - зрелище по-своему красивое, но только когда видишь его минут пятнадцать, а потом возвращаешься домой и занимаешься другими делами. Когда ты плывешь на корабле, а вокруг одно лишь море - это довольно однообразно и быстро надоедает, не говоря уже о том, что картины получались похожие одна на другую, как близнецы. Поэтому Северну пришлось подключать фантазию и добавлять разнообразные сюжеты - гигантские морские твари, опутывающие своими щупальцами крохотные корабли с перепуганными матросами, или сцены морских сражений между королевскими флотилиями и пиратскими эскадрами. За все время путешествия он сделал около дюжины зарисовок, и сойдя в Эшбери пытался продать их путешественникам и морякам, но за весь вчерашний день у него купили только одну картину. Выручки с нее едва хватило на бутылку вина, неказистый ужин и ночь в сырой портовой ночлежке для самых бедных.
Утром он решил пройтись по городу. Жуя купленный у лоточника каттанский пряник, он прогуливался по улицам Эшбери, с интересом подмечая разные интересные вещи, которые не встречались ему в Каладоне - экзотические растения и деревья, причудливые, прославленные на весь мир светлячки, называемые местными "огоньками любви".
Привлеченный некоей суматохой у большого здания в северной части города, он подошел поближе и тут же попал в руки городских стражников. Ничего не объясняя, его настойчиво тянули внутрь - художник здоровяком отнюдь не был, и его попытки сопротивления имели, в основном, устный характер. Боги, он счел за большую удачу то, что умудрился не выпустить из рук свой саквояж.
Внутри было людно, и шумно, и изрядно накурено. Северн подозревал, что его угораздило попасть на какое-то скучное городское собрание, но он заприметил у стен несколько торговцев.
"Неплохое должно быть место," - подумал он. - "Народу даже больше, чем в порту, черт, да что там больше, здесь наверняка собирается весь город! Похоже, вечером меня ждет нечто получше, чем пресный морской суп и дешевое вино."
А через несколько мгновений Удача широко улыбнулась Северну.
Громкое предложение, озвученное капитаном стражи, сулило за собой большие перспективы. Пробираясь сквозь горожан, едва успевая приносить извинения тем, кого он отталкивал, внезапно для самого себя он оказался возле самой трибуны, где капитан уставился прямо на него. Определенно надо было что-то сказать.
- Джозеф Северн, художник, эээ... - сообразив, что представляться художником было не очень разумно (особенно на фоне представлений остальных людей, предлагавших свои услуги городу), он на долю секунды замялся, но тут же нашел выход, - ... художник магических искусств и адепт тайных знаний, господин капитан. Из Арленда. Готов решить все ваши проблемы.
|
Однажды, солнечным днём 10 мая 1885 года, когда весело порхали бабочки, стрекозы, осы, а фонарики любви, потрудившись за ночь, отдыхали в сени ветвей, в этот самый день всё население Эшбери собралось в мэрии. Зал собраний был просто переполнен. Городская стража настойчиво приглашала туда всех жителей и гостей города. Так настойчиво, что некоторые граждане, скривившись, потирали ушибленные конечности и шишки. Впрочем, никто не высказывал своего недовольства.
Да, здесь были все. Торговцы, ремесленники, грузчики из порта, именитые граждане и простые обыватели, просоленные насквозь капитаны и суровые воины, завсегдатаи баров и трудяги-фермеры. И сумрачный эльф, торгующий магическими безделушками, стоял в самом тёмном углу, закутавшись в свой плащ до самых кончиков острых ушей. Да что там говорить, даже нелюдимая странноватая цыганка притащилась сюда со своей кибиткой. А самый внимательный глаз мог бы заметить несколько неясных теней, сливающихся с пышными бархатными занавесями.
Сам мэр, мистер Колдрекс, полный вальяжный мужчина в дорогом смокинге, стоял у трибуны. Причём стоял уже довольно давно. Он говорил речь. Мэр любил и умел говорить - он делал это со вкусом и удовольствием, с жаром приводя доказательства, сам с собой споря, выдавая остроты и разражаясь громким хохотом. Но сегодня мистеру Колдрексу было не до шуток. Внушительный мэрский кулак снова и снова грохал по трибуне, призывая к вниманию.
То и дело утирая носовым платком катящийся градом пот, мэр вещал:
- ... И сегодня, в такой трудный час, всё население города, все гости, проезжие и проходимцы - все как один должны встать на борьбу с неведомым злом! мы должны очистить наш прекрасный город от того ужаса, который проникает к нам из неизвестности! Доколе мы будем терпеть гнусных мертвецов, выползающих из разграбленных могил? Доколе мы будем находить тела наших дорогих сограждан на улицах? Вы слышите?! - мистер Колдрекс воздел пухлый палец. - Зло проникает к нам, заражает наш чистый воздух! даже фонарики любовного света чувствуют это! Это немыслимо терпеть долее! И я призываю вас.., - это продолжалось уже не один час, и могло бы тянуться ещё неопределённо
долго, но тут один бесцеремонный капитан, не выдержав, поднялся с места:
- Да, господин мэр, мы уже поняли, что необходимо снарядить отряд. Команду ловких сообразительных добровольцев, которые расчистят город от заразы, - и заткнут наконец тебе рот, проклятый болтун, - буркнул он вполголоса. - Все согласны, верно? - он обвел взглядом публику.
Слушатели, надо сказать, уже были настолько измотаны, что согласились бы даже на пеший поход в Мерцающий лес. Так что они дружно закивали головами и одобрительно загудели.
- Осталось самая малость, - продолжал капитан, откашлявшись. - Собрать и снарядить эту команду.
Он покопался в своих бездонных карманах и извлёк внушительного вида мешок.
- Предлагаю собрать пожертвования.
Народ начал как-то нервно озираться и пожимать плечами, но капитан был неумолим. Он первым вынул несколько монет и сыпанул их в мешок. Подумав, прибавил к ним компас и пачку табаку.
- Прошу вас, уважаемые, вносите ваши взносы.
Под требовательным взглядом мэра люди потянулись к трибуне. Сначала неуверенно, потом всё более оживлённо. Каждый бросал в мешок, сколько мог. Кто монету, кто - три, кто - старую пружину, кто - мешочек лекарственных трав. Каждый жертвователь удостаивался тёплой улыбки Колдрекса и начальственно-дружелюбного похлопывания по плечу. Пока народ так или иначе скидывался на общественные нужды, капитан настойчиво повторил:
- Господа! Кто желает оказать услугу городу и заработать звонкую монету?
|
|
|
|
|
|
|
|
Моника почти прослезилась: воспитанный кроган!
- Задница у него тоже прекрасная. Хотя непонятно, с чего ты вдруг поднял эту тему. Настоящая кроганская. Он такой джентльмен, только подумаешь про пол в ванной, так сразу и не заливают. Обычно с мужчинами договориться по этому поводу гораздо сложнее...
Я думаю что отдых, спиртное, медийные развлечения и сексуальные контакты вполне неплохой выбор.
- Конечно, Джорам. Ты перечислил единственные наши возможности. Редкостный ты фаталист, давай отдадимся течению, которое вынесет нас куда-нибудь. Будем спать и уничтожать организм алкоголем.
Кстати, было на Земле одно государство, в котором отдыхали так: собиралась компания в большой квартире или доме, закупала продукты, алкоголь. Запиралась, зашторивала окна, выключала часы и телефоны. В одну из ванн набиралась до краев вода, в качестве технической: ну там, сполоснуть чего, вскипятить. И пили алкоголь. Когда вода в ванной заканчивалась, так и пора выходить. А сколько реального времени прошло, они понятия не имели.
Выпили еще как следует, вдоль и поперек. Моника задумалась, как должно быть, забавно звучат их с Джорамом подколки интимного характера со стороны. Она же не азари, чтобы сексом силой мысли заниматься? Интересно, ведь наверняка народ пробует. Уайт не выдержала и расхохоталась, когда ей в голову пришла любопытная мысль. И не объяснишь ведь ее толком турианцу!
У очень многих земных народов была сказка в разной вариации про любовь красивой девушки к страшному чудовищу. Мораль была, как обычно, проста. Главное, чтобы человек был хороший, а как трахаться - всегда придумать можно. Голь на выдумки хитра, язык до Омеги доведет, ловкость рук и никакого мошенничества. Может быть, поэтому девицы человеческие заглядываются на турианцев и кроганов: они больше всего отвечают классическому образу чудовища, только что не мохнатые. Но зубастые зато, тоже неплохо. Другое дело, что в сказках должны были они превратиться в прекрасных человеческих юношей до самого полового акта, для упрощения взаимоотношений. Наивно предпологать, что Мортай, если его поцеловать, превратиться в пупсика-блондина. Оно и к лучшему, наверное.
- Тут просто. Ты отвалил, я еще поработала и мне там надоело, на Омеге. Старые отношения, закончившиеся не лучшим образом, дурно пахнущая работа, которая идет в разрез с этими...морррральными и аморрральными принципами моими. Короче, надоело мне, я и решила перебраться еще в какой-нибудь вертеп. Вот, Иллиум, вполне себе вертеп. И живем мы тут запертые, как дорогие проститутки, красота же. Будут нас выпускать погулять наши таинственные наниматели.
|
Прошел в ванную. Осмотрелся. Со счастливым видом похмыкал, сначала просто рассматривая помещение.
Однозначно лучше радиоактивных луж Тучанки или тех помоев, что струятся по трубам Омеги.
Содрал с себя штаны, а после и трусы. Широко развел руки, разминаясь. Свёл лопатки. Пошевелил когтистыми лапами. Осмотрел себя в зеркале и так, и так. Ну ты самец, мистер Ганар. Такой крутой.
Залез в ванную, и некоторое время с детским восторгом пробовал переключатели не только температуры воды, но и режимов её подачи, и массажные функции, и еще кучу прочих мыльных средств, которых здесь было не меньше, чем звёзд в галактике.
Итак, мы здесь заперты, как варрены на ристалище. Это означает, что нам придется как-то уживаться. Оставалось надеяться, что обойдется без мордобоя (стоит ли гадать, кто выйдет победителем, ха-ха?) и всяких там скандалов. Кто спёр чьи-то презервативы, какая самка украла у другой её...впрочем, да, и все прочие возможные причины боевиков. Особенно стоит опасаться ту опасную человеческую самку, да.
Да, дружок? Стоит опасаться эту агрессивную сучку, а? Может, стоит её проучить как следует, если она начнет нападать? Отшлепать её задницу. Как следует. Чтоб докрасна. Чтоб раскалилась!
Дружок повеселел, можно было приступать к замечательному занятию, для которого и была придумана ванная.
Моюсь я. А дверь не закрыл. Заходит эта наглая задница, а ты. А она. Ванна занята? Что ты, нет, здесь еще полно места. Развалится на удобном выступе ванной чаши. И так эту сучку. И так. Туда. Черт. Сюда. Одну её ногу на край ванны. И сзади врубится. Тебе конец, Такаги. Я плохой парень. Я чертова огромная кроганская секс-машина. Приготовься к самой жесткой задней порке во Вселенной.
И тут еще асари...и её...и эту, еще по одному кругу...чёрт...
Я, конечно, соблюдал чистоту и тщательно прибрал за собой, как следует вымыв ванну. Никто и не заметит, с учётом того, что я, конечно, никому не сообщу о своих развлечениях здесь.
Наконец, я оделся и вернулся в свою комнату. Прилёг, заложив лапы за голову и просто уставился в потолок. Спать не хотелось, так что я просто наслаждался удобной постелью.
Могли бы сделать и побольше её.
-
Ололо, чистота - залог здоровья!
-
это плюс
-
EPIC.
-
Уыыыыыыыыыыыыыыыы.
-
Совершенно невозбранно =)
-
Сеня дичайше одобряет!1111
|
|
|
|
|
|
|
-
в лучшие сообщения недели, доо
-
Гамма всех этих шести букв и трех точек сливается в единую гармонию слова! Ах, какой слог, какая возвышенная чистота!1 :3
-
С этого всё и началось=))
-
Эпичное начало.
-
+0 не попадает на глагне?
-
Безупречно, искусстно, великолепно.
"Мастир, пиши ищо!" (с)
-
Вводная, ломающая все стереотипы.
-
Сначала куча народу возмущается по поводу того, что всякие говяные стихи попадают на главную и говорят, что главный пост недели пугает новых посетителей сайта, а теперь каждый готов наставить плюсов по стебу... прекращайте эту херню...
-
Какая интерестная завязка
-
НА ГЛАВНУЮ!1!!
-
Сетиада: Origins. Эпика, ёптаблядь.
-
Очень нетривиальная завязка, скажу я вам. Спасибо, кэп!
|
|
|
|
|
-
Литл порадовал.
Да и в целом, зачетная игра! )
-
даешь ПВП, разброд и дикие шатания.
Добро же. ня.
-
пвп!
|
|
|
Обещай мне... Что отпустишь того, кого держишь у себя. Обещай! - вскричал Зак, и будто после оглушительного раската грома, весь мир вокруг поглотила гробовая тишина. Лопасти вертолета бесшумно вертелись где-то над будкой, все копы и зеваки за ограждением заткнулись... нет не заткнулись... это Бог, наконец взял таки пульт управления этим дрянным миром, отключил звук, нажав кнопку "mute"...
Даже ощущая дико бьющееся сердце, Зак его не слышал - чувствовал, но не слышал. Время замедлилось замедлилось, а ноги стали такими тяжелыми, будто полицейский находится в этой будке уже целую вечность, ожидая судьбоносных слов с того конца провода. На секунду Зак даже подумал что оглох, и что маньяк уже объявил ему свой приговор, но тут же в трубке наконец-то послышался голос, нереально четкий и в то же время какой-то растерянный и... виноватый?
- выбор сделан... (и снова продолжительная пауза, лишь накаляющая обстановку) ... не верю ...
Еденица на таймере издевательски медленно дорисовалась до четвертого нуля. Раздался оглушительный ...
... выстрел... выстрел, плавно перешедший в гудки, выстрел, отключивший кнопку "mute" - лопасти шумно застучали над головой, разрывающееся на части сердце выдавало 200 ударов в минуту, ноги стали ватными, и Зак сперва опустился на колени, а затем и вовсе сел, прислонившись лбом к холодному стеклу телефонной будки...
- Зак, мы высылаем к Вам робота! - раздался голос капитана Чешковица, снова взявшего рупор.
*******************************************
Не дожидаясь приезда робота, Зак поднялся на ноги и сделал долгожданный шаг вперед, не смотря на крики зевак. Несомненно из будки он вышел другим человеком... свободным, счастливым. Лишь один вопрос оставался неразрешенным.
Робот наконец подкатился к будке, просунул под плиту свои четыре тоненькие ручки и отъехал назад. Не смотря на уговоры Чешковица, орущего в рупор, Зак не вышел за ограждение и оставался рядом с будкой. Робот снял плиту и Фейр увидел бомбу на таймере которой горела надпись "отменено". но кроме этого, между проводами лежал крахмально-белый конверт на котором было напечатано "Зак Фейр". Полицейский аккуратно, не потревожив провода вытащил конверт и вскрыл его:
Первой на глаза Заку попалась фотография, где человек, похожий на Майлза, играет с ребенком. Судя по всему фотография старая. Зак переместил ее в конец и увидел еще одну, уже более новую. Там был Майлз... в форме полицейского... его обнимал счастливый отец. Перевернув это фото, Зак обнаружил записку -
Ты убил моего сына. Ты отнял у меня самое дорогое, что было на свете.... но если ты читаешь это, то я по каким-то причинам простил тебя... Даже не знаю, что может меня заставить пойти на такое!
Если ты станешь отцом, то ты поймешь меня
Подпись:Майлз Торнбери старший
*******************************************
- Зак, просыпайся, - как же приятно просыпаться от голоса своей любимой женщины, даже не смотря на не зажившую рану - к тебе пришел капитан Чеш-ко-ви-чич
- Чешковиц, мэм - вошедший поправил Настю. Он вошел в комнату, взял стул и поставил его перед кроватью Зака:
- Зак, я только что из дома Майлза Торнбери... короче этот маньяк превратил свой дом в пентагон. Там куча всякой аппаратуры и прочих хакерских штучек... ну в общем я в них не разбираюсь...Я не знаю, что ты такое ему сказал, но этот гад даже не удосужился убрать от уха левую руку с мобильником, когда выносил себе мозги. В телефоне вон тоже дырка - гость показал простреленный телефон, лежащий на дне прозрачного пакета для улик - А ты молодец, Зак... крепко держался...
-
Вот прямо... Не знаю... ДА, ТВОЮ МАТЬ! Шикарнааа! +++
-
я знал, что всё будет хорошо.
Подпись: Дэвид Чешковиц.
|
Взмах цепной пилы вгрызающейся в нежную плоть шеи и моя голова, медленно падающая в траву. Я сто раз успел прокрутить финал своей жизни в своей голове. Бледные когти смерти уже трогают меня за плечо, но я лишь ворчу на старуху, мне хочется досмотреть последнюю сцену. И вот и она. Но не моя. Холодные, синие пальцы и падающий Дюк. Ничто так вас не бодрит, как зрелище смерти человека, который секунду назад втоптал ваше достоинство в грязь.
Боль. Красная змея - это боль. Черная - страх. Клубок змей - вот лучшее описание для человеческих эмоций. Причем большинство из них - это питоны.
Боль. Она возвращается. Но в этот раз я встречаю эту тварь с распростертыми объятиями, ведь боль сука привередливая, не питается падалью. А значит...значит я все еще жив. Уже в третий раз за сегодняшний день.
Тело катается по траве, в агонии, в надежде утихомирить это удушье, каждая клеточка тела вопит и стенает, кричит "Хватит себя мучить, тупой засранец!" . Но прежде чем сознание растворяется в потоке боли, в него проникает одна мааааааленькая такая, мааааалюсенькая такая мыслишка. Что этот самый реднек встанет, ведь его только что укусили. И если вспомнить того пухленького инспектора, то обратится он максимум, через минуту. И что времени валяться на заднице и вопить у меня нет. Божественное провидение не зря даровало мне спасительную возможность выжить. И я, черт побери, собираюсь ей воспользоваться. Каждое движение дается, словно раскаленный металл глотаю. Но что поделать, жить то хочется. Рука сама взяла в руки молоток. Хрясь! Железный кругляш набалдашника впечатывается в голову реднека. Его мозги с кровью заливают мне все лицо, но я почему то облизываюсь, и хохочу как безумный. Хек! Еще один удар окончательно сминает черепную коробку. Остатки ее содержимого оказываются на моей одежде. И вопль. Мой вопль. Громкий, полный агонии вопль, сопровождающий каждый удар, ведь мне тоже больно. Я самозабвенно луплю по уже сломленной и раздавленной тысячу раз черепушке, позабыв обо всем на свете, и хохочу как долбаный псих. Вопю, и хохочу. Я счастлив. Казалось бы, мне больно, чувствуется, что еще чуть чуть и я кровью харкать начну, но мне очень, очень нравится молотить то, во что молоток превратил голову Дюка. Засранец.
Три минуты спустя я остановился, заметив, что бью асфальт. Встав, перевел дух и осмотрелся. Вроде никого. Присмотрелся к трупешнику. И хлопнул себя по лбу, у меня же кобура с пистолетом на поясе. В любую секунду мог пристрелить Дюка. Во я идиот. Это печально. Что ж, что сделано, то сделано. А теперь я снимал ботинки с ног его трупа, ибо мои яйца очень хорошо знали, каким хорошим оружием они являются. Натянув берцы странной марки на свои ноги, я приладил их поудобнее - размеры реднека удивительно сходились с моими. Своего рода боевой трофей, хе-хе.
А теперь, теперь...теперь я поднял его бензопилу, и вскинул вверх, проверяя, тяжело ли мне будет с ней управиться. Не сказать, чтобы особо легкая, но сгодится получше молотка. А его я пока закину в сумку. Кое-как вытерев его от останков мозгов Дюка, я положил свое драгоценное оружие в сумку. В руках - бензопила, на ногах берцы, на лице кровь и кишки. Фанат Эша из зловещих мертвецов, да и только.
Опасливо озираясь по сторонам, я направился на поиски подземного гаража находящегося рядом с домом. Кажется, мистера Стивенсона. Или Лайонеллов. Хрен их разберет. Посмотрим.
|
|
|
|
|
|
|
"Э, билядь". На отходняке от боя раны, благодаря засевшей в них шрапнели, начали саднить. Не слабо, не нестерпимо. А как раз так, чтобы "допечь". Радостно было, что мина не приземлилась прямиком на буйну голову. Но не очень. Приземлись она - не болело бы сейчас в ноге. Странно немного, но в ребрах ничего не отдавалось. Видимо, задней лапе досталось сильнее. М-да. Не охрометь бы тут. Надежда вся на эскулапа Сами. Постукивая палкой, заменяющей в здешних условиях трость и костыль, Златан доковылял до неаккуратного стола. Не операционного. А банальнейшего. Хули там, башлять местному костоправу не хотелось, а не хочешь - обходись чем есть. Крякнув, перевалился на него. Подволок поврежденную ногу. И стал ждать.
Вот. Пока подготавливал инструменты, чистил, мыл и обеззараживал, Златан пришёл сам – по виду бедняги было сразу ясно, без каких-либо слов, что он поскорее хочет избавиться от лишних деталей в своём теле и очень хочет, чтобы сам Ярви поскорее этим занялся. Собственно, сам Ярви не был против, и очень даже за, тем более, что всё уже было готово к тому моменту, когда здоровяк-серб улегся на стол. Принёс лампу настольную, на стол поставил. Всё помыл и подготовил. Руки ополоснул опять с мылом, потом спиртом прошёлся. Подошёл к пациенту, ножничками разрезал штанину. Рану внимательно осмотрел, чуть наклонившись. Ну, красиво, хотя и грязновато маленько. Марлю смочил раствором перекиси, промыл всё хорошенько. Взял шприц, новокаина вдул. Проверил на пузырьки воздуха, отложил в сторонку. Налил горькой в стакан, сигарету зажёг. Стакан Златану протянул. - Выпей. Хм, - затянулся, - я еще потом налью. Ты, это. Терпи, дружище. Будет немного больно, но рана хорошая, всё гладко пройдет. Я гарантирую.
Ох, итить-растудыть. Наверное, как-то так чувствуют себя коты, которых притащили на кастрацию. И дети в кресле стоматолога. Сейчас будет больно. Будто не хватило уже этого. Ай, Златан, что ты как девка. Выдохнув, хлопнул стакан залпом. Анестезия. Лекарство. Надо быстро глотать, чтобы подействовало.
- Бр-р-р...
А ведь все только начинается. Ладно хоть "рана хорошая". Можно надеяться, что познакомиться с "плохой" не придется. Потом.
Сами дождался момента осушения, взял пустой стакан из рук товарища, поставил на стол. Налил еще половинку. Отставил в сторону. Взял шприц. Протёр ваткой, спиртом смоченной, необходимое Попросил повернуться на бок. Поправил сигарету, сунутую в уголок рта, пальцами и пробубнил: - Потерпи чуть-чуть, - и вонзил иглу туда, где должен быть бедренный нерв. Прострел весьма болезненный последовал незамедлительно. Финн вогнал двадцать кубиков лидокаина, затем тоже самое проделал с седалищным нервом. По сути, операция, в чем-то схожая с обезболиванием при посещении стоматолога. Только сплевывать никуда ничего не надо, угу. Снижение чувствительности, легкое онемение и прочие симптомы налицо. - Ну, а теперь – самое важное, - взял пинцет, расширитель, который только можно было достать в этих краях. Сунул сербу водки, пожевал сигарету. Наклонился. И начал вынимать всё лишнее из бедра. Всё, что блестело металлическим отблеском и было совсем не к месту.
- Ай, лять...
Если игла ткнула так больно - что начнется, когда наружу полезут осколочки? Думать не хотелось. Хотелось водки. А Сами тут как тут, снова наливает.
- Хух!
Еще разик. Еще давай.
И вот он приступает к делу. В свое время в учебке довелось услышать от одного офицера, близко знакомого с Катангой, что в такие моменты надо себя чем-нибудь отвлечь, занять, расслабить - если этого не обеспечивают средства анестезии, которых всегда недостаточно. И вот, решился Златан попробовать. Заразительный мотивчик финский дружище иногда напевал. Наверное, к месту будет.
- Як цуп цоп парви каридола, тик паривила тиц тандуБЛЕЕЕЕЕЕАААААААААААААААА!!!
Ничего не вышло. Ногу, казалось, разрывало на части когтями какой-то адской твари. Хотя это был всего лишь пинцет.
Златан решил отвлечься. Решил чем-нибудь себя занять. И это правильно. Главное – чтобы не мешал, ведь такая ювелирная работа не терпит ошибок. - За стол держись, угу, - пробормотал отвлеченно Сами, доставая еще один осколок из ноги товарища по окопу, которому повезло гораздо меньше, нежели самому эскулапу. Сейчас бы сам лежал на столе и ждал, пока черногорский врачеватель достанет из него всякие ненужные металляшки. А то и в другом месте лежал бы. Кхм. Вытащил. Ушло на всё минут двадцать. Может, чуть больше. Ярви не считал, ибо без разницы. Пару раз успокаивал Застенича, пытался завести разговор, чтобы старый знакомец выговорился, отвлекся и успокоился, но всё время погружался в работу на столько, что внимания на что-либо другое просто не оставалось. Сквозь плотно сомкнутые зубы серба иногда проскакивало мужественное шипение. И больше ничего. Похвально.
Когда осколки были извлечены, а швы наложены, финн утер лоб тыльной стороной ладони, выбросил окурок в помойку и сунул новую сигарету между зубов, но не закурил. Вылил в стакан еще водки. Выдал порцию живительного наркоза пациенту, сложив руки на груди. Дождался. - А теперь осмотрим бок. И снова уколы. Снова онемение и боль, словно кто-то методично суёт раскаленные гвозди в плоть, а потом достает обратно, с той лишь разницей, что боль кажется немного притупленной. Если бы не было наркоза, работать из-за криков и спазмов было бы просто невозможно. - Еще чуть-чуть, хм, - пробубнил врач, доставая еще один осколок. Затем наложение швов. Затем окончательная обработка ран, перевязка.
На всё - что-то около часа или, может быть, чуть больше. Время летит незаметно, когда ты чем-то занят, когда работаешь по профессии. Но Сами был уверен, что Застенич запомнил этот эпизод своей жизни надолго. Осторожно помог подняться из лежачего положения в сидячее. Хлопнул несильно по плечу. Объяснил, что заживать всё будет недели две до того момента, когда раны можно будет невозбранно мочить и чесать. Мышцы будут болеть, но тревожить их нельзя. Заверил в том, что всё будет просто отлично и всё быстро заживёт. Долил горькую в стакан, выдал пациенту. Стукнул фляжкой об тару, глотнул, не поморщившись. Утёр усы. - В общем, иди-ка, дружище, отдыхай. А я тут поколдую пока еще. Жрать охота, право слово.
- Кх-кхм. Джентльмены. Я, как вы уже знаете, Златан Застенич. В прошлом - сержант миротворческих сил ООН. Теперь вот командир ваш, типа, - проговорил только-только выползший на "собрание" серб, опираясь на палку - И пулемет тоже у меня. Так что я...
Чуть не так хроманул, и в хмельном, но недостаточно пьяном теле тут же отдалось. "Ай, бля! Осторожней ступай, баранья башка".
- ...приоритетная цель. В любом случае, рад знакомству.
|
|
-
АССААА!!!
-
расово верный талибан уже в твоём городе.
-
На, Мортец, в качестве компенсации
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Господи, да что же это?... В голове стоял тонкий звон и дурманящее-пъяная легкость, о которую, как о прибой, разбивались голоса. Далекие, искаженные странно, словно отражение в кривом зеркале – звуки складываются в слова, но смысл их ускользает, теряется в этом оглушающем писке…
Черт бы побрал вас, Владислав Петрович. Я в подопытные не записывалась и эксперименты на себе ставить не разрешала. Равно как и поить всякой отравой…
Страшно не было. Только обидно и пусто. Несправедливо. И виделось уже, как стою я в его кабинете и, - лепеча что-то и сама себя кляня за нерешительность, - пытаюсь укорить, обвинить, заявление на стол в конце-концов, бросить… а он только смотрит со снисходительной иронией и заявляет что-нибудь вроде «милочка, ну ты же понимаешь, что так было нужно». И делается мне от этого «нужно» тошно и гордо одновременно…
Ладно, пусть. Сейчас бы встать. И Лена… Лена-то где?...
Укол тревоги за подопытную, содержащий и ответственность и чисто человеческое беспокойство, ускорил ток крови, что розовой болью отдалась где-то за глазными яблоками. Пьяная пустота истекала, уступая место такой естественной, живой и приземленной дурноте – не то от остатков привкуса цинка на губах, не то просто в качестве жалобы несчастного тела. Вдавливая пальцы в податливо-прохладную землю, я неловко перевернулась на спину и наконец открыла глаза. Солнце. Уже не такое выжигающее-белое, как несколько минут назад… или сколько на самом деле прошло времени? Сколько я могла так лежать?... и лица. Вначале еще нечеткие, застланные радужными пятнами из-за ослепших на мгновение глаз, но с каждым морганием все более настоящие. Любопытные. Но… не встревоженные. Глядящие совершенно не так, как положено, в моем понимании, смотреть на прилично одетую девушку, что валяется без сознания чуть ли не в лесу. От спокойного интереса этих взглядов где-то за грудиной похолодело нехорошо.
Ну чего ты, чего? Ну люди же, хорошо все, уймись… К горлу подкатил склизкий комок и ладонь инстинктивно дернулась ко рту.
Голос, незнакомый, взрослый, бросил что-то командным тоном и склоненные мордашки исчезли из поля зрения. Дети они просто, вот в чем дело, - подумалось с облегчением. Потому и любопытничают.
От движения в голове снова помутнело и следующие слова опять расплылись смутным пятном, но - помимо того чужого голоса, пробился к сознанию и знакомый - Ленкин. Чуть вызывающий, нагловатый и - после всего случившегося - какой-то особенно родной.
- Чт-то.. - я протолкнула слова через сухое как июльская земля, горло, - случилось?..
|
|
|
|
Юркнув за лодку, я трясся, как последняя дворняга, промокнув под дождем. Вжавшись в песок, согнувшись в три погибели, я молился, чтобы меня не задела пуля, не настигла сабля или грязные руки этих ужасных французов. Я молился, чтобы просто остаться в живых, чтобы меня не тронули, чтобы со мной все было хорошо... Но об одном я забыл тогда помолиться: о том, чтобы и Ей повезло в этой мясорубке. Трусливый щенок.
А Она, гордая и смелая, пошла, сжимая в руках свои пистолеты, натертые мною до блеска. А Она не побоялась, Она не согнула свою ровную, изящную спину, не опустила свой высокомерно вздернутый подбородок, не сбилась в своей изящной но твердой и даже мужественной походке. Она даже не испачкала своей одежды, все такая же прекрасная и... сильная. Даже в этой кровавой бойне, разыгравшейся на пляже.
Не то, что я, трусливый щенок.
Раздался выстрел. Нет, их было много, но этот я сумел вычленить из всех.
Мои глаза расширились от ужаса, а пальцы вцепились в борт шлюпки, вгрызаясь грязными ногтями в дерево. Она как-то удивленно посмотрела на кровь, засочившуюся из раны, даже не вскрикнула и не выпустила пистолетов. И все так же, будто полуденное видение, плывшее над землей, плавно упала в мокрый от крови песок.
Повсюду орали, стреляли, резали друг друга, насаживая на сабли потроха, но я лишь смотрел на то, как Она лежала там... Недвижно, не шелохнувшись... Они попали в нее, мерзавцы... Попали... Мерзавцы! Но что я? Я молчал и дрожал, словно трусливый щенок...
- Госпожа-а-а-а!!! - раздался откуда-то отчаянный крик мальчишки, который, казалось, потерял в эту секунду все-все на свете, что у него было.
А душа рвалась Ей на помощь. Душа рвалась и я рванул вслед за ней, выскакивая из-за шлюпки, не помня себя. Я проскользнул мимо сражающихся солдат, мимо всех этих здоровяков, раскрасневшихся от яростного боя и яростных воплей к Ней... Бледной и молчаливой, невозмутимой, словно не успевший растаять весенний снег.
Вокруг свистели пули, но я их не замечал. Я бросился перед ней на колени и... и не знал, что делать. Руки мои застыли, а кровь шла из открывшейся раны несконаемым потоком. Она взглянула на меня... как-то слишком грустно и как-то слишком обреченно. Только не Она, только не моя госпожа, только не герцогиня будет смотреть так на своего пажа.
Я не хотел в это верить, я смаргивал слезы, оглядывая ее и пытаясь понять, что нужно делать. Но я не знал, я не знал, черт подери, потому что мне никто ничего не приказал. Впервые в жизни я оказался свободен... И я возненавидел эту свободу. Трусливый и бесполезный щенок.
- Госпожа... - прошептал я, не взирая на болезненный ком в горле. - Госпожа... что мне?.. Пожалуйста, скажи... Скажи...
Но Она молчала, продолжая на меня глядеть. И ее взгляд начал мутнеть, слабеть и уноситься куда-то прочь...
- Госпожа, умоляю, - всхлипнул я, неожиданно схватив ее за край одежды. - Ваша Светлость, пожалуйста, не бросайте меня... Я же один не справлюсь... Я же...
Внезапно меня оттолкнул гигант Маркус, бросив меня на отчего-то влажный песок, и забрал госпожу с собой, к шлюпке. Песок был влажным от крови, от Ее крови. Я испуганно отстранился от нее, но не как от чего-то мерзкого, а как от чего-то святого, к чему нельзя прикасаться. Оглянулся: вокруг происходило что-то непонятное - люди убивали друг друга, стреляя, рубя, калеча... Столько злобы на лицах, столько ярости в этих резких движениях, почти каждое из которое заканчивалось вместе с чьей-то жизнью. И повсюду кровь... Но не эта, святая, а грязная и отвратительная. Я вдруг испугался, что их кровь смешается с Ее кровью и принялся судорожно закапывать небольшое пятно, оставшееся от герцогини, песком. Лишь бы только никто ее не коснулся, это все, что я мог для Нее сейчас сделать.
Неожиданно меня прервал чей-то приказ вернуться в шлюпки, и он меня, признаться, буквально спас - я перестал фанатично копаться в песке и бросился наутек. Нет, сначала я вернулся, забрав хозяйские пистолеты, а затем да, бросился наутек, к шлюпке...
-
классно пишешь!!
-
Вот! Не "Растянулась на песке" или "Рухнула камнем", а
будто полуденное видение, плывшее над землей, плавно упала в мокрый от крови песок.
Леди всё-таки! =)
-
Очень трогательно Вот они, чудеса дрессировки!
-
Это здорово... Очень...
-
Потрясающе!
-
Хорош
-
сочно.
-
Поплачь о ней (с)
|
Общее
Расстояние между противниками стремительно уменьшалось, размахивающие саблями французы волной накатились навстречу слитному, но, увы, не настолько точному как хотелось бы, залпу солдат Роунжа, сопровождаемому хлопками пистолетных выстрелов - и, потеряв с полдюжины человек, сцепились в рукопашной схватке с выступившими вперед моряками "Отважного", постепенно тесня их обратно к шлюпкам.
Уотсон
Курившийся сладковато-пьянящим запахом сгоревшего пороха разряженный пистолет летел куда-то в сторону, а тот, кому адресовался кусочек свинца английской выплавки, ещё бежал, явственно замедляясь. Вот он тяжело упал на колени, уставился угасающим взглядом, казалось, прямо на боцмана, как будто спрашивая - "за что?"... и рывком вскинул руку, разряжая пистолет в плечо своему убийце. После чего медленно завалился на теплый песок пляжа лицом вниз, и больше не шевелился. Впрочем, сам боцман этого не заметил - пуля, навылет пробившая левую руку выше локтя, закрутила Уотсона волчком и заставила потерять равновесие, успешно пропустив над головой залп морской пехоты. А к тому моменту как мир перестал кружиться и занял устойчивое положение, вокруг уже бурлила рукопашная...
Кавилл
Месяц, проведенный на постоянно раскачивающейся палубе брига сыграл злую шутку - в момент выстрела мир покачнулся, как на плавной океанской волне, и пуля ушла куда-то в заросли за спиной нападающих. Но это же непроизвольное и неожиданное движение спасло самого Кавилла от ответной пули, вжикнувшей совсем рядом с его головой. Прогремел залп морпехов - и началась кадриль. Правда, заместо паркета был песок, а партнеры явно были не согласны на роль дам.
Блэр
Выскользнула из шлюпки следом за Кавиллом. И следом за ним же рванулась навстречу своей судьбе... которая оказалась относительно благосклонна к девушке. Относительно - потому что увернувшись от пары впустую свистнувших за спиной выпадов, и даже успев ткнуть кого-то из французов ножичком, неожиданно почувствовала что повисла в воздухе, бесцеременно поднятая за ворот рубахи. На секунду встретилась взглядом с взглядом рослого, небрежно удерживавшего худенькую девушку на весу одной рукой молодого мужчину с неожиданно кого-то напомнившими чертами лица - и, не успев даже сказать "мяу", кувырком покатилась по песку, финишировав на опушке леса и заработав при этом пару десятков синяков. Но - жива. Хотя сама в этом не очень уверена...
Роунж
Время на мгновение замерло, пока сгорал порох запала - и вошло в нормальный ритм, когда один из бегущих кувыркнулся назад с кровавой кляксой на месте лица. Увы, стрельба отряда была не столь результативной, как хотелось бы - после залпа упали трое или четверо французов, остальные как пришпоренные рванули вперед, стремясь добраться до стрелков в момент перезарядки. Пока что - безуспешно, завязнув в моряках "Отважного". Но видно было, что это ненадолго...
Оливия Говард
Усмехнувшись реплике барона, и в один момент проскочив полосу пляжа, откинула до сих пор лежавший на скамье шлюпки плед - под ним тускло блеснули сталью стволы пистолетов, - обернулась, вскидывая оружие, и оказалась нос к носу с матросом, которого Линч послал проследить за твоей погрузкой в шлюпку. Бедолага не успел пожалеть о своей расторопности - грохот двух выстрелов и просвистевшие над плечами пули заставили его замереть, судорожно вскинув руки к неожиданно переставшим слышать ушам... но это оказалось далеко не худшее из того, что произошло с Томом Смайти, фор-марсовым матросом брига Его Величества "Отважный".
...Через мгновение свинцовый шарик навылет пробил его шею, обильно окропив грудь и лицо стоявшей вплотную герцогини хлестнувшей из артерии кровью, заставив поднятые было к ушам руки матроса судорожно сжаться вокруг смертельной раны...
...Оливия даже не успела увидеть как падают замертво двое получивших её пули французов - сначала мир взорвался красной радугой, а затем, практически сразу же, что-то горячее ударило под правую ключицу, породив мгновенно растекшуюся по всему телу волну боли. Пистолеты выпали из внезапно ослабевших рук, и угасающее сознание зафиксировало только прикосновение к щеке неожиданно колючих песчинок, часть из которых из желтых уже превращалась в красные.
Линч
Кажется, выстрел не пропал зря. Но на общем темпе нападающих это никак не отразилось, и хотя врач и постарался удержаться на границе схватки, по возможности прикрывая подход к шлюпке, ему пришлось туго. Двое французов, с разбегу проскочившие - с окровавленными саблями - сквозь редкую цепочку английских моряков, были весьма раздосадованы оказавшейся на пути новой помехой. Причем один - сразу же и насмерть, а второй - несколько выпадов спустя, оседая на песок с глубокой раной через весь торс. Именно в этот момент Линча угораздило обернуться, как раз чтобы увидеть безвольно растянувшуюся на песке Оливию, и - получить под колено с легкостью располосовавшее ногу лезвие сабли умирающего противника.
Николь, Маркус, Патрик, Ник Мак
Благополучно добежали до шлюпки, укрылись за бортом - как раз к моменту падения Оливии. Пара минут передышки - а потом французы могут уже и прорваться через редеющую цепочку английских моряков.
-
Молодец, что не жалеешь персов)
-
Каждый получил свою долю плюшек. Хорошая работа.
-
Патрик выжил!
что-то как-то печально мне Т_Т
-
Ну, приплыли... :)
-
Хорошо на самом-то деле.
Точней плохо :3.
|
- Да чтоб у тя хуй во лбу вырос, уебок, блядь!
- Ээ-э, Пинки, милая, ну я не хотел...
- Кобелина чернозадая! Орангутан обосранный! Козел отъебанный! Чтоб я еще раз тебе поверила!
- Ну послушай, крошка, это все не...
- Так, что здесь такое происходит? Что еще за переполох?
- Да этот мудень уже совсем нахуй ошалел, еб мать его в гроб, бога в душу, и ему хуй мамин в рот через уши!
- Э, я, да ничего не...
- Соблюдайте тишину и выясняйте свои отношения в приватной обстановке. Особенно это касается вас, солдат.
- Что?! Да ты и знать не знаешь, какую мне свинью этот ниггер подложил!
- Повторяю, успокойтесь, и добавляйте "сэр", когда обращаетесь к ста...
- Да что вы все, мужики чертовы, заладили! Я спокойна, просто уже не...
- Я сказал РОТ СВОЙ ЗАКРОЙ!!!
И тогда в и без того безрадостной казарме повисла звенящая тишина, а угрюмые солдаты ошалело уставились на проявившего характер еврея. Уши даже заложило - Мени не думал, что может так по-сержантски орать. И с этим, перекрывшим и поставившим на место даже склочную огнеметчицу, криком он будто выплюнул последние силы, что были отпущены ему на этот непростой вторник. Ушел к себе, и почти сразу уснул. Но даже во сне особого покоя не было. Хотелось черной пелены здорового сна, а приснилось совершенно безрадостное. Какое-то одиночество. Или даже больше того - крушение надежд. Хотя, кто знает. Сон - это вообще выражение пережитого, а в нем всего этого было более чем достаточно. Можно и нужно считать, что он как раз знаменует окончание этой черной полосы в жизни техника. Оптимизм - он как любовь, без палки в нужное время потухнет совсем. Хм. Вот и нежные чувства к японке, похоже, сдохли, и начали пованивать. Осталось какое-то отчуждение, и только. Это хорошо, что вчера помимо нее в жизни произошло много хорошего, плохого, опасного, интересного. Иначе так легко Менахему было бы не отделаться - грустил бы еще месяц, не меньше.
И вот мы уже готовы. Мельком глянув на сослуживцев, отметил новый маскировочный костюм - у Герта. Ему шло, кстати. В нем он не выглядел таким...такой жертвой войны, что ли. Мама Мени, Наама, точно воспылала бы желанием накормить несчастного наблюдателя как следует, случись ей увидать его. Пирожками, фаршированным судаком, цимесом, и чаю с лимоном вдоволь налить. Но они друг друга точно не увидят, никогда. Наама...такое теплое имя. А снаружи все уже занесло снегом, почти наверняка. Он еще вчера колол лицо десятками иголочек, когда техник несся назад в бункер на славном квадроцикле. Просто так он не приходит. И сейчас оставалось только подтвердить готовность к нему, стоя прямо здесь, со старым шлемом, к которому вчера присобачил новый для себя лицевой щиток. Перекличка, досмотр...Мени заторопился, занимая место во главе строя, поскольку, будучи вполне среднего роста, хоть чуть-чуть да возвышался над каждым из Отряда. Скинул ранец, примостил перед собой, и раскрыл - пусть все видят, что тут порядок. Попутно покосился на незнакомого...почти незнакомого, вроде виденного раньше чернокожего типа. Похоже, он тоже поедет. "С первым ниггером, блин. Б-же, во что превращается мой уютный "Ти"...".
|
Уровень 1. Проходная. 7:00. Ночь прошла. Кобус, всё таки доставший веник из каких-то напоминающих колючки цветов, встретил Эмму Уоллес, когда у той кончалась смена. Болтали о чём-то. Дошли до казармы Кобуса, вычищенной до блеска - благо, Опасный времени даром не терял. Выпили немного, послушали какой-то музыки. Последнее, что чётко помнил Кобус - это то, как с окончанием очередного трека, грудастая девушка буквально набросилась на него, стягивая с лейтенанта одежду. И безудержный секс. Скрип койки. Местами со стен даже обваливалась штукатурка. Проснулся Кобус уже один. Голова немного трещала. Эмма ушла ещё ночью, кажется. Рой и Асами просыпаются в зарезервированном за Роем номере, примерно в одно время, от жуткого рёва лопастей... вертолёта? Нет. Всего-лишь вентилятор под потолком. Оба обнаруживают себя в койке в комнате Роя, в окружении пустых бутылок, коробок из под пиццы и разорванных пачек сухарей, сложенного у стены "СмартГана" и катаны. Лёгкая тяжесть в голове. Стойкий запах... вчерашнего вечера. Смутные воспоминания. Открытая дверца в душ. Хаотично разбросанная по комнате одежда. Чуть влажное от пота постельное бельё. Мятый презерватив на краю урны для мусора. Саммерс просыпается чуть позже, от писка будильника. Звуки из соседнего номера не давали нормально спать, но в конце концов технический ум Алекса нашёл выход. Две затычки для ушей... и голову под подушку. И спокойный сон до утра. Какие-то размытые образы, наплывающие на сознание - тоска, холод космоса, родные палубы "Халдина". Вайт и Джейн. Но ничего чёткого. Долгий и спокойный сон, без хлопот. Менахем, совершивший набег на местные магазины и всё таки вернув Филу его часы, провёл остаток дня за отдыхом и разглядыванием полученных трофеев. Народ из 14ой роты, словно бы морально убитый, почти не говорили и ночью никто в карты не играл. Более того, рыжая огнемётчица по кличке Пинки устроила своему темнокожему парню какой-то скандал, смысла которого Мен не уловил. Называла негра то козлом, то выродком, и крича на всю казарму, всячески склоняла его мать. Тот в ответ тоже что-то растерянно тарахтел. Менахем, правда, будучи мастер-сержантом, быстро парочку успокоил. И спал как убитый всю ночь. И снилось ему... ...холодный металл, камни и песок. Росчерки снарядов в небе. Мусор. Утиль. Дымящиеся руины разбитых надежд. Рыжий свет закатного солнца. Одинокая фигура, замурованная в сталь. Кровь. Кровь. Кровь.Герт, также совершивший набег на Бутолинума и местные барахолки, остаток дня пролежал в койке. И сам не заметил как заснул, где-то в районе двенадцати часов. И приснилось ему... ...что-то, похожее на самое начало войны. Зенитная артиллерия Корпорации, лупящая по вечернему небу. Рёв ракет "земля-воздух", росчерки толстых лучей ускорителей частиц. Десятки десантных челноков, несущиеся к поверхности. И превращающиеся в утиль. Дождь из падающих наземь горящих обломков.Сандеру не снилось ничего. Спал, что называется, без задних ног. На утро снайпер обнаружил себя не в банке, а в койке, под одеялом. Миссис Новикова, появившаяся не свет не заря, разбудила своего сына и Сандера. По-быстрому объяснила Сандеру всё, что касалось его новых ног. О ходе операции почти ничего не сказала, но рассказала о том, что бойцу теперь лучше соблюдать диету, максимально минимизировать употребление алкоголя и "гадости из сухпайков", но употреблять больше растительных белков и молочных продуктов. Тогда синтетика прослужит дольше. Кроме того, миссис Новикова выдала снайперу на руки громадную связку из восемнадцати маленьких пластиковых баночек. Похожие на баночки с порциями сливок, которые подают в ресторанах. Отлепил крышечку, выпил сто грамм приторно-сладкой розовой гадости, выбросил. Коэн, Хаммонд и молчаливый Свонг провели вечер, отдохнув как могли. *** Так или иначе, все сейчас стояли на проходной. Просторное помещение, высокий потолок, закрытая дверца. Выкрашенный в зелёный цвет М577 ждал команду у ворот. У его дверцы стоял дежурный проходной, тот самый "привратник ада". Несколько уставших бойцов заносили внутрь БТРа какие-то коробки со снаряжением, сваленные неподалёку. Дешавеля не было, но Отряд "Т" встретил Майор Пилкинс. - Ну, все готовы?
-
Эд могуч и пишет доброту, очень часто, дооо.
надо тоже уже переходить на Липтон.
-
Имхо, лучший мастер-пост в игре.
Один из лучших точно.
-
Эдди, ты чёткий.
|
Уровень 3. Блок B."Топка"
Местное время: 19:00
Сердце отопительной системы всей "Столовой Горы". Изначально сам бункер "Столовая Гора" разрабатывался как многофункциональное автономное промышленное предприятие при корпорации Вейланд-Ютани. Тут предполагалось сразу совместить всю цепь производства - добыча и обработка руд, получение из них металлов, обработка металлов, и немедленное производство различных изделий. Причём, всё это должно было функционировать под землёй. Но проект закрыли, финансирование прекратилось и всё бросили недостроенным прямо под землёй. Это уже при приходе "Алкоа" к власти, строительство "Столовой Горы" было продолжено, но уже как опорной базы для колониальной милиции. Но на уровне 3, и особенно в Блоке B, не смотря на многочисленные переделки и капитальные ремонты, которые он пережил за почти семьдесят лет эксплуатации, старое индустриальное прошлое ещё чувствуется...
Стойкий запах стали. Пестрящие рыжими и жёлтыми тонами протёршейся краски стальные конструкции. Многочисленные трубы, висящие у стен провода. Массивные двери, напоминающие двери на древних кораблях или подводных лодках, только больше в несколько раз.
Просторное помещение, широкие стены. Мрак. Растущие из него, и теряющиеся же в нём четыре цилиндра отопительных процессора, или просто - "котлы". И своего рода помост между этими четырьмя котлами, со всех сторон, кроме одной, также окружённый бездной. По краям - только стены, клёпаные стальные листы, изредка встречающиеся в них вентиляционные решётки. Тёплый воздух. Впереди, в одной из стен, был кажущийся совсем небольшим квадратный проём в некий коридор, внутри которого яростно бился огонь. И, прямо по воздуху к проёму в этот коридор от платформы шли два магнитных рельса. На платформе, у их конца, стояла квадратная повозка.
Последняя дорога для солдата Коалиции. Путь, с которого уже нет возврата. И сейчас на небольшой и чёрной от пламени и пепла повозке - два гроба. Накрытые звёздно-полосатым флагом Объединённых Америк и красным полотном флага Союза Прогрессивных Народов соответственно.
На ровной стальной глади платформы собралась целая толпа народу. Отряду "Т" удостоилось место почти в самых первых рядах, перед трибуной с микрофонами, за которой устроился Дешавель. Сбоку от того стояли на Пилкинс и бородатый капеллан Койтер.
Явились все. И Кобус, устроивший бедному худощавому парню со странной кличкой "Опасный" миниатюрный холокост, немного избив его за испорченные койки и вообще полностью промокший интерьер. Фил спокойно поделился чистым комплектом постельного белья - благо, одна из коек всё равно пустовала, и остаток времени был проведён в относительном спокойствии у него в казарме. Пока Опасный, вооружённый обычным феном, тщетно пытался высушить простыни и наволочки в казарме ван Клеефа.
И Асами с Роем, устроившие небольшой сеанс шопинга в Столовой Горе. Явился и Саммерс, всё свободное время проведший за отдыхом в поскрипывающей койке. И Менахем, занимавшийся делами повышенной секретности, результатом которых стало возвращение одной фамильной драгоценности и одно спасённое от побоев лейтенанта тело. Явились и Коэн, Эрик, Герт, и даже Сандер, "регенерационную камеру" с которым пришлось катить троим бойцам по всему бункеру. Герт, пытавшийся не так давно дозвонится до занятого Дешавеля, только лишь рассказал ему о ситуации вкратце по интеркому, на что получил ответ в духе "мы всё знаем, всё под контролем". И пользовался "Ферзь" костылём. Сандеру же было неудобнее всех. Одна из линз в дыхательной маске, конечно, была со встроенным дисплеем. Монохромным. И качество обзора отвратительное. Но в сумме с возможностью кое-какого естественного наблюдения - уже лучше.
Было и новое лицо, стоящее почему-то с самого краю от Отряда Т, но тем не менее - рядом. Темнокожий парень. Непонятный какой-то.
Помимо Отряда Т, присутсвовало ещё около, наверное, сорока-пятидесяти человек. Среди них были и знакомые лица - пришли проводить Чехова в последний путь и просто разные офицеры, так и бойцы из 14 ой роты. Был и Капитан Уоллес, при берете и парадной форме. Рой и Асами, кажется, увидали где-то в толпе и Мифуне. Внутри "Топки", помимо рёва дьявольского пламени где-то далеко, стоял ропот от многих десятков голосов, что-то активно обсуждающих.
И Дешавель, стоявший за трибуной напротив почти пятидесяти человек, начал. Голос, усиленный динамиками, принялся разносится по округе.
- Джентельмены, и леди тоже. Сегодня мы собрались в этом месте, чтобы отправить в последний путь хорошего человека, талантливого командира и верного присяге бойца - Ивана "Медведя" Чехова. Я...
Дешавель, выждав паузу и, прокашлявшись в кулак, дождался пока голоса стихнут. Глянул на поверхность кафедры, вглядываясь в текст своей речи. Поглядев пару секунд, вновь поднял глаза к собравшимся.
- Обычно у солдата нет могилы или надгробия. В давние времена могилой была винтовка, воткнутая в песок, - Дешавель сделал жест кулаком, будто бы самолично воткнул в землю что-то острое, - или наспех сколоченный деревянный крест, с надетым на неё каской. Спустя века, человечество покорило звёзды, и успело построить и погубить цивилизацию на LV301. Но но ничего толком не поменялось.
Приостановился, глянув на Пилкинса сбоку. Тот, глянув на Полковника в ответ, виновато забегал глазами по округе.
- Но это не просто ещё одна смерть солдата на войне. Это... нечто большее. Знаете ведь. История сохранила имя первого убитого на Гражданской Войне LV301. Им стала семнадцатилетняя девочка, Анна Ковальски, вместе со своей младшей сестрой нёсшая транспарант на марше протеста рабочих в Мартин-Сити. Во время разгона демонстрации, она, спасая свою сестру, отказалась последовать в участок для задержания, и сотрудники службы безопасности корпорации "Алкоа", избив её дубинками, насильно погрузили в свой транспорт, вместе с другими арестованными. До участка она доехала уже мёртвой. Много воды... и крови утекло с тех пор.
Вновь чуть согнулся, вглядываясь в текст.
- Спустя все эти годы, сегодня в боях за Роадвилль мы потеряли около сорока человек из состава 14ой роты 328го пехотного полка 82ой Воздушно-Десантной дивизии Армии США, весь отряд капитана Уоллеса, и такого талантливого командира, как Чехов. Я не могу сказать, что это был тяжелейший бой. Не могу сказать, что потери, которые мы понесли, превышают все остальные. Но наш противник. Истощённая войной не меньше, а может и больше, корпорация "АЛКОА", поджав хвост, связалась с генералом Сакамото из штаба. Сразу после боя. И предложила начать мирные переговоры. Сам факт того, что люди буквально пожертвовали жизнями ради окончания войны - заслуживает уважения.
Стоявший сбоку Пилкинс внезапно обернулся, и буркнул что-то назад. Среди стоявших по стойке "смирно" солдат в парадной форме, построенных в две шеренги за их спинами, крайний аккуратно кивнул головой. Полковник продолжал.
- И я хочу пообещать вам одно. Я не могу общать невозможного, мира во всём мире или конца всем войнам. Наоборот. Пока человечество будет существовать, оно всегда будет воевать. Не знаю, может быть, когда-нибудь оно будет воевать с инопланетными цивилизациями, если они всё же существуют. И войны и смерть будут всегда. Но я могу пообещать вам всем. Людям Столовой Горы. Всем тем, кто слушает нас на волнах радиостанции "Голос ICC". Мастер-сержант Джеральд Диллон и капитан Иван Чехов, бывший командир отряда "Т" - последние погибшие солдаты в этой войне. На LV301.
Полковник, стоя у трибуны, повернулся к публике спиной. То же сделал и Пилкинс, мигом гаркнувший солдатам у повозки.
- СМИИИРРНО!
Те вытянулись буквально струнками с первыми звуками этого голоса. Вычищенная до блеска форма, идеально прямые стрелки на брюках, гладко выбритые лица.
- К отпррравке тел, пррриступай!
Крайний справа, что уже кивал Пилкинсу не так давно, отчеканивая каждый шаг, зашагал в сторону. К массивной кнопочной панели, стоящей сбоку, у одного из "Котлов". Встал у неё, положив руку на крупный рубильник. Каппелан Койтер, обойдя строй солдат, остался. Встал около гробов, пробубнив слова молитвы - микрофона у него не было, и никто почти ничего не слышал. Полторы минуты спустя, священник замолчал. Отошёл от них на несколько шагов.
- Головные убоооры - снять!!
В сию же секунду, стоявшие у гробов бойцы стянули с себя чуть тёмные, красноватые береты с какими-то нашивками. Дешавель медленным движением руки стянул с себя фуражку. То же сделал и давший команду Пилкинс спустя пару секунд.
Резкий стук. Гул мотора. И повозка с двумя деревянными гробами. Уже без флагов, предварительно стянутых. Два человека, отправившихся в полыхающую и ревущую бездну пламени. Минуты проходят. Медленно двигаясь, тележка скрывается в затянутом пламенем коридоре. Секунды, десятки секунд проходят, давая понять, что ничего уже не изменится.
Тишина. Рёв пламени. Тихо сопит кто-то в толпе.
-
Куоритч ожидает на том конце топки.
-
Минуту молчания для таща Чехова.
Хорошо. Добро. Эпик.
-
Цельно. Строго. Внушительно.
По-настоящему замечательно.
-
+
Я сначала прочитал коммент Мортеца про Куоритча на том конце. А потом ошибочно прочитал последнюю фразу: "Тихо сопит кто-то в топке" 0_о
-
Могущество.
-
Ничего не скажешь. Постарался. Написал. Мастер.
|
Когда из колонок "реген-банки" вдруг раздался чуть скрипящий голос напарника, Герт ощутимо вздрогнул. Нет, вовсе не оттого, что "оно еще и разговаривает!", и не оттого, что было больно слушать искалеченного воина, которому, быть может уже не выдать тех пределов мощи, что были доступны ему раньше. Дрожь хлесткой мочалкой пробежалась по спине Новикова потому, что Сандер так просто принял весть о смерти Чехова. Прямо как он сам, еще тогда, увидев бездыханное тело капитана на полу броневика. Как Коэн. Как остальные, кто сидел вокруг. Все они. Посмотрели и отвели взгляд в сторонку. Что ж это такое? Прирожденный лидер погиб, а грубые сердца его людей только покрылись еще одним шрамом. И тут же обратились к командованию: "каков твой приказ?".
Жаль. Правда, жаль. Ведь не чувствуется ничего - и видимо у всех так. Все когда-то теряли всех своих друзей, или скопом, как у Герта, или постепенно, но оттого не легче это перенося. Неужто им всем теперь и правда живые дороже мертвых? И каждый не задумываясь переступит через труп нового друга, едва убедившись в том, что тот и правда мертв?
"Ферзь" помрачнел. Впрочем, быстро очнулся. Похмурившись, вынырнул из пучин горя. Просто очередное купание. Освежает. Закаляет. Привыкли. Живые важней. Ведь это правда так - как бы тяжело это не звучало...
...Предоставив Эрику отвечать на вопрос(его, в конце концов, задание), Герт подождал пока медик закончит и обернулся на мать - она стояла неожиданно близко, почти у самой койки. Смотрела на сына... ах да, ожидала ответа, видимо.
- А, костыли, хм, да... Да, костыли подойдут. Надо же ноги разрабатывать уже...
Герт неловко улыбнулся, понимая, что шутка не удалась изначально, просто потому что и не шутка она была, а скорее правда жизни. Ноги надо разминать, а то не смотря ни на какие нано-протезы не встанешь. Да и вообще, в их с Сандером положении шутить было бы грустно. Сандеру так вообще сейчас хреново. Хм, кстати...
- Мм, мам, Сандер Джейкобс(*поворот лица, указание глазами)... мой наставник в снайперской паре сейчас. Всего несколько дней вместе, а он мне уже дважды жизнь спас...
Короткое смятение. "Ферзь", спонтанно задумавший хоть как-то облегчить жизнь Сандера, все-таки поднял чуть бегающий взгляд на мать и продолжил:
- А нас теперь снова отправляют наверх, а он видишь вон какой. И я подумал, может ты нам пропишешь стимуляторов каких боевых, все-таки на этот раз правда особое задание... если все так как планируется. А мы почти хромые оба. Ну и...
Нет, это уже ни в какие ворота не лезет. Так он когда-то еще в детстве клянчил денег на карманные расходы - все бродил вокруг да около, намекал, заходил с новых сторон, подводил базы разных объяснений, нужду какую-то выдумывал... Сейчас подумать - ну и чушь! Надо - сказал на что и получил. Или не получил, одно из двух же. Что он тут развел вдруг? Не в кино же собирается.
- Короче, дашь чего бодрящего?
Сказал как выпалил, и покраснел. Понял, как вдруг сменил вектор, и что сейчас последует. Впрочем, была надежда, что все просто... рассмеются.
Хорошо бы.
-
силен. будущий торчок-на-транках детектед :)
|
|
|
|
|
|
Общее.
Ранее утро, 05:30
Им оставалось до окопа даже меньше, чем подать рукой. Враг на пороге. Секунда или две. И они уже почти что возликовали, как на них со всех сторон обрушился огонь. Пули пробивали тела и спереди, и сзади, и сбоку. Резкие фонтанчики крови вперемешку с ошметками плоти. Дробленые кости и фрагменты кишок, в полете освобождающиеся от еще не до конца переваренной пищи. Жидкость черепной коробки и что-то еще. Все три тела попадали в окоп. Ярви заметил, что уже мертвый чеченец смотрел на небо свирепо, но в то же время с каким-то недоумением.
***
Через десять минут отряд сменили - даже раньше, чем обещали: до утра оставалось еще порядка пяти часов. Из грузовика повалила солдатня с оружием и снаряжением, заняв чистенькие окопы отряда. И даже напомнили про котелок, в котором была уже холодная похлебка. Её пришлось выбросить.
Некоторое время спустя отряд вернули обратно в Мойковац, где их уже поджидал Фрост со свитой. Его приятно удивила та куча оружия, гранат и боеприпасов, что вы притащили с собой. Естественно, вы добили тех чехов, что еще некоторое время корчились на холодной траве. Естественно, вы содрали с их трупов всё, что смогли унести на себе.
Как результат - гора "калашей" общим числом в 17 штук, да еще и боеприпасы к ним - тридцать магазинов, 4 рюкзака, 12 гранат РГД-5 и еще 6 - Ф1, 4 пистолета ТТ и к ним - 9 магазинов. И бонус - три подствольника и 9 гранат к ним. Конечно, такой вес мог запросто убить весь отряд, но вам только и пришлось, что доковылять с добром до грузовика, а оный грузовик подвез вас аккурат к тому дому, в котором вы поселились.
Все вещи вы просто свалили в кучу, в гараже, и уселись за столом подвести итоги. Но сначала Фрост затребовал рассказ, что было и как прошло. Он даже несколько раз останавливал рассказчиков, уточняя тот или иной момент, кивая и делая заметки вроде "Да, известные засранцы" или "Хорошо, что не гаубицы".
- Надо что-то делать с раненными, - Фрост кивнул на пострадавших. - Здесь есть хирург, и весьма неплохой. Но он требует деньги вперед, так что пока вы не продадите это барахло, никто вас штопать не будет. Херня. Должно хватить, - он махнул рукой в сторону груды пушек. - Я пока что останусь здесь, в Мойковаце. Двадцать процентов, - напомнил он и хлопнул в ладоши.
- Так! Отдыхайте, торгуйте и лечитесь. В час дня назначаю новую встречу - я раздобыл вкусный контракт. И жду своих денег. Чао.
|
-
Космические глисты отаке.
-
ну наконец-то блеадь
КСЕНОТА ДЕТЕКТИД!
-
конечно...мастеру нельзя верить!
|
|
-
Лучший способ преодолеть искушение - поддаться ему О_____О)
С карающим мечом на перевес
-
Тут не писать, тут читать надо.
-
о__0
-
^_^ //
-
Молоца!
-
Ня, я хочу в вашу секту. :3
|
Целый мир, окрашеный в зеленый цвет. Очки жителей изумрудного города, что раскрывали для них великолепие стекляшек повсюду - старая сказка. Старая книга. Но, как дети даже через много сотен лет продолжают читать древние сказки домежпланетной эпохи, взрослые продолжают жить в тех же сказках. Вновь и вновь смотрят на мир сквозь цветные очки. Очки "корпорация желает вам добра". Очки "злоупотреблений не допустят". Множество очков, что помогают построить вокруг себя красивый мир, где ты нормальный человек. Где ты не виноват. Где ты можешь просто делать свое дело, а об остальном позаботятся другие. В этих других самое главное - что они не ты. Они умные, сильные и ответственные. Они Знают Что Делают.
А потом очки не дают тебе увидеть что-то очень важное. Стену, на которую ты идешь с усталой улыбкой человека, который делает все правильно. Тебе говорят, тебе напоминают - но очки слишком привычны, чтобы их снимать.
Пока не разбиваются.
И мы кричим, мы машем руками, нам не нравится тот мир, что все это время прятался за цветными стеклами. Мы хотим туда, обратно, в красивый уютный мир, где все правильно - так ребенок не хочет идти в детсад, не хочет уходить из уютного дома в большой мир.
Мы принимаем решения, что делать. Как исправить наш покореженный мир. И мы идем вперед.
Вот только не сменили ли мы одни очки на другие?
Очки с поцарапанной стальной оправой, очки с вытравленным перекрестьем прицела. Очки под названием "война решит все", очки "корпорация виновата". А что же там, снаружи? Сколько очков нам нужно снять, чтобы увидеть тот, настоящий мир?
Сандер не знал. Потому что, как и многие другие жители "Столовой горы" и других бункеров - боялся на него взглянуть. Боялся сильнее, чем пуль корпоратов, сильнее, чем ракет, чем даже предательства своих.
И несмотря на то, что впереди маячила очередная стена, он видел лишь стеклянную колбу, мутное зеленое варево, еще одна остановка на бесконечном пути боевых столкновений. И тень за стеклом была частью этого пути. Коэн. Ну конечно. Мы же всегда были вместе, он и Коэн, и Мен, и.. Чехов.
Чехов. Как-то он там. Наверное тоже недалеко - перевязанный, если зацепило, а судя по звуку должно было. И все еще рвущийся в бой.
Сандер протянул руку к стеклу, словно "протирая" его, пытаясь разглядеть стоящего за спиной Коэна тяжеловесного Медведя.
|
Я опустошенно рухнул на колени, подняв эту самую, оторванную мной же руку и начал баюкать как ребенка. Твою ж мать. Твою гребаную, отпердоленную в переулке тремя ниггерами мамочку. Вот так легко, как карточный домик, может разрушиться твоя привычная картина, Грэмс. Как гребаный карточный домик. Что за херня...
Я подошел к окну, откуда открывался просто прелестный вид на конец света и вышвырнул конечность инспектора туда же. Мне она ни к чему. Мне сейчас вообще ничего ни к чему. Умыться и покурить. Курить. Эта потребность спасительным якорем держит на плаву рассудок, не позволяет ему с радостью уплыть в пучину такой манящей паники и заставляет крутиться. Холодная вода, черт, как же приятно то. Так и ощущается, что ты жив, по тому, как она морозит кожу. Смыв кровь я закурил, обдумывая, что требуется сделать. Для начала найти оружие, ибо судя по одной только картине за окном можно судить по масштабам этой...эпидемии? Вируса? Паразитов? Инопланетян? Роботов убийц вышедших из под контроля? Последнее, кстати, вряд ли, даже при всей бредовости ситуации. Для начала - переодеться. Сделано. Не мешало бы почистить зубы и побриться, хрен его знает, когда я в следующий раз смогу это сделать. Пока я в своей квартире, ко мне они не доберутся. Но тут я запросто сдохну от голода и обезвоживания, запасов еды и воды у меня дня на три-четыре, даже по самым оптимистичным прикидкам. Конечно, можно было совершать вылазки в другие квартиры и прочее, но это лишь временный выход. Если верить фильмам, укус этих парней сделает меня еще одним членом их гордой длинной шеренги. Это не мой выбор. Защита от укусов - что лучше, чем мотоциклетная экипировка, причем приспособленная специально против ударной нагрузки, способно от этого защитить? Шлем успешно избавит меня от проблем с головой. Шея...шея - намотаю три-четыре шарфа, пусть жуют, сволочи. Байкерских шмоток у меня нет, придется по пути к спасению туда заглянуть. Оружие...а вот тут лучше всего подойдут строительные инструменты. Я думаю, их можно найти у Рори в гараже, возле дома. А пока требуется довольствоваться тем, что есть. Жалко оставлять комп. Впрочем, жестак я смогу утащить. А остальное - хлам. Какое оружие можно найти у меня? Да почитай и никакого, трижды проклятия на мою голову. Хотя нет, я знаю...
Я зашел на кухню и достал швабру из шкафчика, после чего зашнуровал на ногах свои лучшие кроссовки и порылся в залежах старой обуви, развязывая и доставая шнурки. По моим расчетам, мне понадобилось бы около восьми-десяти шнурков. Что ж, пора было приступать. Я разложил свой набор кухонных ножей, подаренных мне мамой на день рождения. Она сейчас в Израиле, так что за нее можно не волноваться. Наверное. Спасибо, мама! Я привязал три ножа к середине наконечника швабры, потратив на это половину всех своих шнурков и изрядную порцию нервов, но умение завязывать узлы(вернее, умение вязать непонятные неразвязываемые нагромождения из шнурков) все же победило. Следом пошли концы наконечника, к ним тоже было привязано по одному ножу из набора. Ну и на конец тоже был привязан один. Однако вся эта ноже-шнурковая конструкция держалась весьма жиденько, и тут я вспомнил, что у меня есть молоток и гвозди в ванной, оставшиеся после экспериментов с книгой "Сделай сам". Дальше забития гвоздей без ойканья дело не пошло, однако большего и не требовалось. Я воткнул по два гвоздя в каждый нож и посмотрел на творение рук своих. Мдя. Безумный сумрачный гений германских ученых, вроде их мифических панцеркляйнов. Но на первое время сгодится.
Я переоделся в куртку, джинсы, кроссовки, майку и свитер. И свежие трусы. Взял блок сигарет с кухни и засунул в кожаный портфель. Не самая удобная сумка, но выбирать не приходится. Кое как подрегулировав ему лямки я сумел подогнать его так, чтобы он не летал из стороны в сторону при беге. Туда же отправился последний нож из набора и фотография мамы. Различные документы и прочая хрень. Двухлитровая бутылка воды, зажигалка Zippo и еще одна, простецкая, пластиковая. Пачка вчерашних чипсов, баночка кофе. Все.
Я еще раз посмотрел на творение рук своих.
|
|
|
-
-
Хорошо отыграли, прочувственно и лаконично. Молодцы.
-
Во, перезарядился.
Лови симпу :3
-
Эксперт с мировым именем Раввин-юриебок одобряет, как выяснилось, не только юри.
|
-
Молодец.
-
неуверенный, неповоротливый, робкий и стеснительный няшко-секс. kawai! ^___^
-
Центр тяжести и запах войны.
-
За всю сцену в целом - это супер!
|
|
-
ну, вы поняли.
|
Отряд, оказавшись один на один с песком и морем, издал звук, похожий на тот, что издаёт пёс, которого выперли из родного поместья в глухую чащу, полную хищных глаз, чутких ушей и острых когтей.
Капитан, вовремя приметив резкое понижение боевого духа, также вовремя осознал, что промедление смерти подобно. Сделав аккуратный шаг вперёд (движение тут же привлекло цепкие взгляды морпехов), Джим выдержал достойную упоминания в летописях паузу.
И начал:
- Джентльмены. Сыны Англии. Потомки короля Артура, круглого стола и рыцарства.- Мистер Роунж говорил чётко, размеренно, помогая себе левой рукой (коя властно вырисовывала в воздухе круги и спирали).- Многим из вас ещё не приходилось нюхать пороху. Некоторые до сих пор не могут запомнить позицию №5 при перезарядке мушкета. И это, рядовой Стю, оскорбительно!- Капитан на мгновение сорвался, разъярённо выпалив последнюю фразу, но тут же вернул лицу спокойное выражение.- Некоторые...- Перевёл дыхание, успокаиваясь окончательно.- даже, чего греха таить, хорошенькую миссис ещё не щупали.- Морпех остановился. Провёл отцовским взглядом по подчинённым. Вздохнул.- И это печально.- Солдаты понуро опустили головы.- Но!- Головы стремительно поднялись.- Мы, чёрт возьми, англичане! А англичане всегда надирали французам их напудренные задницы! Всегда! И сегодняшний день - не исключение! Сегодняшний день - подтверждение! Ну и что, что нас меньше в несколько раз! Мы сильней! Ловчей! Уверенней!- Из глаз лондонца словно бы выскочили две сверкающие религиозные искорки.- Сегодня мы, верные подданные короля Чарльза Второго, вновь покажем несчастным сынам Людовика какого-то там, который, мать его, Солнце, на их место! И их место, скажу я вам, джентльмены, возле...- Капитан вдруг замер с открытым ртом. Джек не смог подобрать подходящего слова. И его можно понять, ведь в те времена того выражения, которое только что почти полностью озвучил мистер Роунж, попросту не было (заходя дальше, такого выражения в английском языке нет до сих пор!). Но нужно было как-то заканчивать! И бравый морпех мотнул головой и ещё шире раскрыл ротовое отверстие.- Слава Англии! Смерть французам! С нами Бог, джентльмены!
Выдохнул.
Солдаты, блестя на солнце вдохновлённо расширившимся зрачками, восторженно заорали:
- Слава Англии! Смерть французам!
И, переглянувшись, запели подслушанную у моряков морскую песню. Запели уже на ходу, послушно направляясь следом за капитаном в лесную чащу:
Farewell and adieu to you, Spanish Ladies,
Farewell and adieu to you, ladies of Spain;
For we've received orders for to sail for old England,
But we hope in a short time to see you again.
Chorus:
We will rant and we'll roar like true British sailors,
We'll rant and we'll roar all on the salt sea.
Until we strike soundings in the channel of old England;
From Ushant to Scilly is thirty five leagues.
We hove our ship to with the wind from sou'west, boys
We hove our ship to, deep soundings to take;
'Twas forty-five fathoms , with a white sandy bottom,
So we squared our main yard and up channel did make.
Chorus
The first land we sighted was called the Dodman,
Next Rame Head off Plymouth, Start, Portland and Wight;
We sailed by Beachy, by Fairlight and Dover,
And then we bore up for the South Foreland light.
Chorus
Then the signal was made for the grand fleet to anchor,
And all in the Downs that night for to lie;
Let go your shank painter, let go your cat stopper!
Haul up your clewgarnets, let tacks and sheets fly!
Chorus
Now let ev'ry man drink off his full bumper,
And let ev'ry man drink off his full glass;
We'll drink and be jolly and drown melancholy,
And here's to the health of each true-hearted lass.
Chorus
|
|
|
Джеймс.
Пусто. Внутри. Снаружи. Оболочка мира. А внутри пустота. Хриплая, хлипкая, бездонная. Пахнущая кровью. Тяжелым уваром из забытых решений, непринятой ответственности и лживых поступков. Пустота, как она есть. Зеленая пустота с гнойной, желтой каймой.
Мне тут холодно, Джимми. Очень холодно. Я хочу домой, Джимми.
Когда-то тут что-то было. Живое. Разумное. Настоящее. Когда-то эта зелень бугрилась и пучилась, выворачивая наизнанку саму себя. А теперь пусто. Одиночество нахлынуло потоком, заглянуло внутрь, заползло за шиворот. Одиночество вдохнуло пьяными губами твой потерянный аромат. Высушило твое сердце. Каждый нелепый удар. Каждую смешную мысль. Ничего не оставило. Всего лишило. А как иначе? Ничего не может быть в этой пустоте.
Джимми-Джимми! Смотри! Мне холодно, Джимми. Где мой дом?
Зеленая пустота сморгнула тебя. Выплюнула, как мусор. Прямо в замерзшие лужи. В стужу серых улиц. В другую пустоту, такую же, как и внутри себя. Крик. Рвущий грудную клетку. Заползающий под кости, дробящий их. Крик вечный, как серое небо. Как трещины на земле. Он застыл в этой зеленой пустоте. Он завял в ней, вмурованный, зарешеченный. Чей-то крик, полный боли. Одиночества. Потери.
Я никому не нужен, Джимми. Знаешь это? Тут, в этом холоде, я никому не нужен. Ты знаешь это, Джимми? Ты знаешь? Знаешь? Ответь!
Котенок дрожал. От холода. Его шерсть оказалась жесткой. Багровые и коричневые подтеки на ней вонзались в пальцы острыми крючьями. Но взгляд был неожиданно веский. Внимательный, пронзительный. Совсем как у человека.
Дернув лапкой, котенок склонил голову набок и мяукнул. Словно не понимая, за что это так его держат на руках. Прямо за ребра. Больно так.
Мяу. Мне больно, Джимми.
Твой брат какой-то резкой, дерганой походкой направился к кафе. Прямо к розе. Котенок заметил это. Он брыкнулся, изворачиваясь в твоих руках. Зашипел. А потом выплюнул на стальной, засвинцованный лед сгусток крови. Еще раз хрипло мяукнул. Обернулся. Вглядываясь в твои глаза требовательно. С надеждой.
Ты найдешь мне новый дом, Джимми?
И затем вонзил свои когти в твою руку. Больно, до костей. Зеленый взгляд обжигал, лишал мыслей. Пустота в нем поглощала.
Найди мне мой дом.
Выплюнув еще один кровавый сгусток, рыжий комок сделал резкое, быстрое движение, отделяясь от твоих рук, и оказался на плече. Зло хихикнул в ухо, оборачивая хвост вокруг шеи, а затем затих. Свернулся, вцепившись когтями в плечи. Затархтел.
Не прогоняй меня, Джимми.
Лэнс.
Что-то изменилось вокруг. Ты мог почувствовать это. Мог унюхать. Ощутить в морозном воздухе. Словно враз кто-то выключил аппарат жизнеобеспечения. И мир, пребывающий до этого в долгом, летаргическом сне, умер. Замолк. Тихо опустился в серую пелену забвения. Что-то клацнуло в голове, щелкнуло. Какой-то сломанный предохранитель. Он тревожно пикнул один раз. Предупреждая, наставляя. Вереща – что-то не так. Но почти сразу же замолчал.
Ты перешел улицу, оказавшись на противоположной стороне. Это было легко сделать, учитывая то, что не было ни одной машины. Ни одного человека. Пусто. В Лондоне. В довольно оживленном квартале. В довольно оживленное время дня. Рабочего дня. Пусто. Бывает?
Дверь кафе была закрыта. Роза продолжала лежать на пороге, расщепляя пространство вокруг себя алым сиянием. Она была.. да, она была красива. Той ветхой, мимолетной красотой, что облетает через несколько суток. Той красотой, что увядает, оставляя щемящее чувство потери. Безнадеги. И усталости.
Но стоило тебе наклониться, чтобы подобрать ее, как дверь кафе отворилась. Оттуда дохнуло приятным запахом французских булочек и молотого кофе. А еще лимонами и теплом. Показалась маленькая, заляпанная чем-то белым, похожим на муку, мордашка. Большущие фиалковые глаза и конопатый нос. Темно-черные, кучерявые волосы, собранные в два забавных хвостика, подвязанных алыми ленточками. Темно-сапфировое платье, поверх которого был накинут шелковый, красный фартук, тоже весь в белой пудре. Девочка, лет 7-8. С очень серьезным и насупленным лицом.
Она посмотрела на тебя и сказала:
- Кыш! Это мой цветок.
Наклонилась, поднимая розу, прижимая ее к груди. Ойкнула, уколовшись об острые шипы. И, закусив губу, неловко поклонилась.
- Простите, мсье, просто этот цветочек очень важен для меня. Я не могу вам его отдать. Но если вы хотите, я за него угощу вас кофе. Хотите кофе? Очень вкусный, правда. Я делаю очень вкусный кофе. И булочки у меня тоже вкусные. Вы не пожалеете, мсье. Вам понравится.
Девочка посмотрела на тебя своими яркими глазами. Тебе показалось, что они слишком яркие. Неестественные для этого серого, выцветшего мира. Как и роза в ее руках.
|
|
|
Вот и все. Еще один день. Еще одна страница в летописи событий на злополучной LV301 исписана кровью их участников, а кто знает, сколько еще впереди этих страниц и в чьих венах текут и пульсируют будущие чернила...
Коэн сидел прямо на полу, привалившись к стене коридора, возле двери что вела в мастерскую, и курил. Обычные сигареты, а не тошнотворную антирадиационную дрянь. Множились окурки у косяка, язык уже щипало, надтреснутый кашель то и дело вырывался из пересохшего горла, но Коэн продолжал курить, методично опустошая измятую пачку. Его потухшие глаза, не мигая, изучали потолок, под которым собиралось облако сизого дыма, плывущего в тусклом свете, еле справляющихся с освещением здешних коридоров, продолговатых светильников, а мыслями он все еще был там, среди серо-коричневого песка и полуразрушенных зданий. Обычное задание, не сложнее других, что выпадали на их долю, но в этот раз все пошло наперекосяк.
Герт ранен, Сандер покалечен, капитан... Мать его, за каким чертом он в одиночку полез к этому броневику? Все-таки он всегда был психом. Придурок, псих, герой долбанный. Как хочешь его называй, лишь бы заглушить боль утраты... Сколько прошли вместе и вот его больше нет. Герой, блядь. Молодец. Расхуячил целый отряд спецназа корпов вместе с броневиком, вот только не рассчитал чуток, мудила грешная. Нет бы подождать ребят и вместе накрыть выживших. Хотя рассуждать-то легко. Дерьмо...
Джейкобс теперь без ног. Хорош. Снайпер на костылях. Охуительно. Коэн был не особенно в курсе современных технологий протезирования, а также в том, какие из них доступны сейчас в их подземном бункере, ведь здесь не Земля и не Марс. Снабжения нет, аппаратура постоянно выходит из строя, творится черт знает что. Неужели Сандер окажется прикованным к креслу? Не выдержит. Застрелится или вены вскроет ночью как-нибудь. На хрена тут торчать без дела? Жить здесь не возможно, только воевать. Взыскивать по счетам пока не настанет время платить самому, а тогда уж лучше всю сумму разом, без рассрочки...
Змей неспешно поднялся и сплюнул. Во рту саднило от беспрерывного курения. Впрочем теперь он знал, чем займется. Надо сходить в лазарет, проведать ребят, как они там. Ну и потереть с доком, какие вообще перспективы.
-
Золотой перс золотого человека.
Правда, отличная сцена.
-
Хорошо! Правда! Чётко!
-
Ах ты матершинник)
-
Очень живой персонаж, до-о.
-
Конечно же, это оно.
-
мне вообще частенько доставляет твой отыгрыш. но вот этот вот индеец - он доставляет пуще остальных.
твори дальше ^__^
|
-
Отлично
-
Рат такой Рат \_/
|
|
|
-
Хороший слог, например. Мафсе нрайца.
а комбинезончики, кстате, не одинаковые. и уж никак не славные ^___^
-
Найс.
-
Улыбнула логическая цепочка)))
|
|
|
|
|
Продолжая глупо улыбаться, я слушала прощальную речь Николай Петровича. Представляла себе, как он там, на родной, голубой планетке. Расстояние, размером в приличный кусок вселенной, стояло между нами. Между мной и ненавистным шариком, который я воспринимала как клетку для своей чертовой свободы.
Подняв руку, я дотронулась до кармашка, в котором скрутился Мафся. Это было странно – обычно любопытный крыс всегда высовывал свою усатую мордашку, дабы не упустить ни одного события. А теперь он свернулся калачиком и подрагивал. Прижав руку к этому теплому комочку, я почувствовала укол тревоги. Улыбка медленно увяла на моих губах, и я больше не обращала внимания на Васю, который с отсутствующим видом продолжал копаться в недрах компьютера. Я не обращала внимания на два ярких солнца, завораживающих своей смертельной красотой. В висках билась только одна мысль:
«Мафся, что с тобой? Что ты видишь, что чувствуешь? Почему дрожит твой лысый хвостик? Ты знаешь о чем-то, о чем не знаем мы?»
Додумать свою мысль, как и дослушать Ганзу, я не успела. Все случилось очень быстро. Секунду назад все системы были в норме, а из динамиков разносился приглушенный радиоскрипами голос нашего куратора. Секунду назад. Одну лишь секунду. Все было хорошо.
С ужасом подскочив на кресле, я уставилась на ошалевшие приборы. Их показатели говорили о чем-то очень нехорошем. Очень-очень нехорошем. Наверное, об этом и пытался предупредить меня взволнованный крыс, уткнувшись мордой во внутреннюю часть кармана.
- Вася, приборы! – Зачем-то крикнула я совсем неуместную фразу, словно в надежде, что наш механик сможет починить взбесившуюся аппаратуру и все станет как прежде. Все будет хорошо. Да. Обязательно.
Но скрюченный в кармане крыс утверждал обратное. И ждать от кого-то помощи в этой дыре уже не выйдет, не так ли? Мы сами выбрали эту свободу. Сами умчались за десятки световых лет от нашей уютной планеты. Чтобы насладиться покоем, мать вашу. Чтобы было тихо и хорошо.
Хотя, кому я вру? Я ведь на самом деле хотела этих приключений. Хотела, чтобы случилось нечто… нет, не так, НЕЧТО, которое перевернет все мои представления об этом мире. Чтобы ЭТО случилось. Чтобы ОНО захватило, захлестнуло, размазав по себе всю мою жалкую логику. Чтобы ОНО объяло и обдало ЧЕМ-ТО. Вот чего я хотела. Хотела, Вера? Получай. Вот оно, твое НЕЧТО. Да такое НЕЧТО, что всем нечтам нечто.
- Спокойно, – упрямо сказала я, давя в себе панику. Кто-то умный когда-то говорил, что «паника убивает быстрее пули», и я с этим умным была согласна на все двести процентов своего серого вещества. В данной ситуации именно паника приведет нас к тому, что где-то на земле вырастет еще две безликие таблички с тщедушными надписями:
«Вера Старовски и Василий Топпенберг. Потеряны на задворках вселенной. Мы скорбим по их душам»
Так что спокойно, Вера, не надо паниковать. Это просто аномалия. Это просто чертова черная дыра, которая выросла в этом куске космоса за гребанные две секунды. И не такое бывает. Не ходите детки в Африку гулять.
Нажав несколько кнопок, я решила, что вернуть приборы в нормальное состояние – это уже дело вторичной важности, а на данный момент меня волновало только лишь то, что мы в непосредственной близости от моего НЕЧТО.
- Перевести корабль в режим ручного управления.
Я не узнала свой голос. Он был мертв. Словно нас уже засосало в эту дыру. Словно мы уже давно померли, и теперь все что нам осталось – это говорить такими вот глухими, безликими голосами.
К черту.
Я жить хочу.
Еще хотя бы чуть-чуть.
Приняв управление, я попыталась увести корабль от этой чертовщины, которую заочно успела окрестить, как «Нечто».
Еще немного.
- Вась, приборы и защитное поле на тебя. А так же постарайся определить, что это за хрень такая. Я же в свою очередь постараюсь вывести нас отсюда.
Я все никак не могла узнать свой голос. Он был спокойным, слишком спокойным. Наружу не выскочило ни капли от бури, от того тайфуна, что разгорались внутри меня. На самом деле я хотела вскочить и кричать, биться головой о приборную панель и попутно выдрать своему напарнику несколько прядей волос. Но это все было внутри. Как и другая Вера, которая сейчас истерила и ныла. Я запихнула ее как можно дальше, какой-то долей разумности понимая, что не сейчас. Не именно в эти минуты.
Еще чуть-чуть. Мне нужно так мало времени.
|
-
Плюшек всем!
-
Фота как бы говорит нам - сто плюшек для простого обывателя многовато будет!
-
Обремененный тяжелой жизнью, автоматными рожками и бубликами, боевой хохол смотрит на тебя, как на говно.
-
Чесно стверджую вам, що спiткання справжного козака з рiзними китайцями та iншими жахними арапами - це взагалi чарiвна подiя!
|
|
Общее. Вахтанг.
Вдохнув поглубже, выглянул из-за угла ларька. Бритоголовые явно прихуели с такого расклада. Некоторые даже делали неуверенные шаги назад, затравленно озираясь. Однако, тип, заправлявший ими, оставался невозмутимым. Борщ не думал убегать от длинного ствола пятидесятого калибра, что смотрел на него. Напротив.
Лязгнул затвором автомата. Рычащим голосом рявкнул так, что по ушам долбануло как выстрелом.
- Ебаш черномазых!
- Е-е-еб-а-а-аш! - поначалу нестройный выкрик пополнялся все новыми голосами.
Не остались в долгу и братья-горцы. Грянул слаженный хор. Четыре глотки едва не перекрыли четырнадцать.
- Уалля-а-аху акбар!!!
Тут-то и началось. Камуфляжный главарь вскидывает автомат с угрожающе-рыжими накладками и таким же прикладом...
"ПУБУБУМ!"
Длинный ствол пулемета выплевывает мощную огненную вспышку. Оглушающие слушателей и глухие сами по себе звуки выстрелов рокотом раскатываются по запустению вокруг, заставляя легкие вибрировать, будто прилег отдохнуть на сабвуфер. В двух местах из тела главного выбиваются облачка лиловой, цвета заветренного мяса, пыли. Голова, обтянутая черной балаклавой, просто исчезает, лопнув, как выскользнувший из мокрых рук арбуз. Куски черепной коробки - корки арбуза. Блеснувшие на солнце леденцы зубов. Мозговое вещество, своим видом в полете напомнившее бурную рвоту после закрытой вечеринки у депутатов. Темные змейки, прыснувшие вдаль. Тело с огрызком на шее на фоне всего этого хлопается об асфальт просто беззвучно. С полдюжины бугаев ринулись вперед, остальные дернули кто куда. Молодой парень в кузове вскидывает автомат. Несолидные рядом с пулеметом выстрелы - развернувшись вокруг себя, падает один. Третий обитатель кузова тоже не промах - выстрелами из ружья в туловище опрокинул двоих самых резвых за секунду, не больше, и смешно сверкнули тормашки, обутые в неуклюжие берцы. Целых четыре тормашки.
Снова раскатистая дробь пулемета. Отлично слышные хрупающие звуки. Здоровый, как медведь, громила, валится на колени, выпустив биту, больше похожую на весло. Пытается закрыть руками мощную грудь, в которой образовалась дыра с кулак в просвете. Валится набок. Из кабины "Газели" выпрыгивает бородатый мужик и щедрой стрекочущей очередью короткого автомата успокаивает еще одного, наставив ему с десяток темнеющих дырок на белоснежной футболке. Последний смельчак успокаивается, поймав пулю шеей. Захлебывается, всхрипывает. Обладатель двустволки опускает серенький, невесть когда выхваченный пистолет назад в кобуру, и переламывает ружье об колено. Эжектор выплевывает два красненьких цилиндрика, еще дымящихся. Вдогонку полноватому типчику, неосмотрительно удирающему прямо по улице вдаль, мчится третья порция пулеметного добра. Станок немного подпрыгивает, громыхнув ножками о металл кузова. Пухлик потешно взмахивает руками и падает лицом вниз. Оторванная по колено нога обгоняет своего бывшего хозяина еще метра на два. Больше никого не видно. Молодой радостно вопит и расстреливает остаток магазина в воздух, дергая автоматом влево-вправо, как гонщик бутылью шампанского. Пулеметчик, поднявшись от станка, дает ему оплеуху, едва не сбросившую с кузова. Охотник неторопливо вгоняет в ружье два новых патрона, и защелкивает его обратно. Водила же просто плюет на землю.
Все.
Спрыгнув с кузова, и кивнув на тебя, пулеметчик неспешным шагом направляется к куче изуродованного мяса, только что бывшей "борцами за арийскую расу". Немолодой мужчина, как оказалось, с проседью, тут и там сверкавшей в густых черных волосах и бороде. Подойдя к телу главаря, легко узнаваемого даже теперь, бормочет что-то.
- Саверкхум садак тедеш...
Приспустил просторные штаны цвета хаки. Крякнув, начал мочиться на труп. Звук искрящейся на солнце струи оказался лучше слышен, когда попадал на раны, и совсем звонко зазвучал, когда она устремилась на асфальт, где была бы голова неонациста, не размотай ее к шайтану по всей улице. Довольно наблюдающий за этим водитель взял из кузова флаг, и пару раз взмахнул им. Да, в центре нарисована какая-то фигура, животного, похоже. О, точно, там волк лежащий. К тебе тем временем приближался молодой парень, на ходу лениво меняя магазин. Бледнокожий, темноглазый, с синюшного вида небритостью. Тоже горец. Приветливо улыбается тебе.
- Ты с Волками?
|
-
Аминь, брат сестра.
-
Все верно.
-
За это респекты ^__^
|
|
Изэль молча стояла и смотрела на разворачивающиеся вокруг нее склоки. Ее фигура, закутанная в плащ, не шелохнулась ни на одно из резких слов. Она ни разу не ответила на выпады хаоситов, которые презрительно окидывали ее своими взглядами. Цепи, свисавшие до самого пола, ни разу не дрогнули, оставаясь висеть неподвижными, металлическими змеями. Ее выражение скрывала маска, а холодный свет глаз толковать можно было как угодно.
Даже когда хрустящая, зловонная фигура последователя Нургла отделилась от теней и направилась прямо к ней – она осталась неподвижной. Колдунья слушала его, утопая в гнилых миазмах и отвечая своим неизменным, льдистым взглядом.
Она была очень горда, но не безрассудна. Она ожидала такого поведения от воинов хаоса, собравшихся под одной крышей. Вряд ли кому-то понравится командование чужака, да еще и под знаменем чужого Бога. А то, что она была женщиной – привносило только больше уязвления их гордости, которой так же было не мало. Про себя Изэль уже давно решила, что все это было довольно умелой насмешкой Теза, который с удовольствием наблюдал весь этот спектакль.
Когда нурглит закончил свою речь, колдунья сделала странное движение, оборачиваясь в другую от него сторону, но в этот же момент она замерла так, словно ее приморозили к месту. Рука, сжимающая цепи, впервые за все время дрогнула, а маленький Скам, оказавшийся неподалеку, испустил жалостливое мяуканье. В этой позе колдунья простояла время, равное недосчитанной минуте. После этого она обернулась к тому, кто так благородно предлагал ей свою помощь.
- Твое великодушие поражает меня, – в металлический голос просочились приторно-сладкие нотки. – Моя ненависть к тебе не может быть сильнее ненависти ко всему живому. Поэтому, мой благоухающий друг, прими мою просьбу о помощи и не откажи в этот час.
Оглянувшись на остальных, кто остался тут, тзинчитка несколько секунд помолчала, а затем осторожно сказала:
- Моя гордость не больше гордости тех, кто не видит вокруг себя, смотря внутрь, но не вдаль. Наши Боги, как и пути различны, но наши цели схожи. Я не получаю удовольствия от того, чтобы командовать теми, кто равен мне, а может и сильнее меня. Как и не хочу склеивать прорехи разногласий и трудности принятия общего решения. Те, кто не может смириться с моим командованием – могут остаться тут и задуматься о том, какую прогулку они пропускают. Те же, кто хочет доставить своим Богам удовольствие в виде нескольких сотен невинных душ – могут пойти со мной. Я не собираюсь ущемлять чью-либо гордыню и превозносить свою, но все мы здесь собрались для одной миссии и решить ее, поступившись ненавистью друг к другу, значит вознестись на несколько шагов ближе к нашим Богам. Глупо и не разумно было бы упускать такой шанс.
Отвернувшись, Изэль поплотнее закуталась в плащ и бросила тяжелую связку цепей назад в руки Скама.
- Пойдешь со мной. Будь рядом и не отставай ни на шаг.
Вновь посмотрев на зловонное нечто, которое продолжало стоять рядом с ней, хаоситка тихо прошелестела:
- За твою помощь я буду благодарна. Взамен, постараюсь выдержать аромат твоего существования рядом со мной.
Проскользнув мимо, колдунья легонько дотронулась до плеча нурглита (немое выражение благодарности?) и уже у самой двери обернулась:
- И если ты будешь помогать мне, то я хотела бы знать твое имя.
|
|
|
ОбщееЗавершился первый день плавания. Ложась спать, практически все на борту брига размышляли о случившемся за эти часы - кто-то с надеждой на новые порции адреналина, кто-то в ужасе подрагивая под одеялом и мыслью "...ну зачем я в это ввязался?!", ну а перед чьим-то мысленным взором стояла изящная девичья фигурка и благосклонный взгляд ставших неожиданно милыми глаз. Общее, 13 июня - 14 июляСледующее утро прошло без приключений - видимо, запас случайностей у судьбы на время исчерпался, и дальнейшее плавание проходило спокойно, даже однообразно. День-ночь, день-ночь, под ритмичный звон отбивающей склянки рынды. Погода благоприятствовала - почти все время дул ровный попутный ветер, "Отважный" оставлял за кормой милю за милей, неуклонно приближаясь к пункту назначения. Возможно, офицеры даже слегка расстраивались - небольшой шторм помог бы потренировать матросов, лишенных этого "удовольствия" из-за отсутствия времени на учения по спуску-подъему парусов и маневрированию, а встреча с противником подходящего размера позволила бы пушкарям наконец продемонстрировать замучавшему их наставлениями по перезарядке и прицеливанию Криспу что они вполне усвоили его уроки. Морские пехотинцы же, не обремененные необходимостью оттаскивать на пол-мили от брига бочонок-мишень, каждый день развлекали Роунжа стрельбой по вывешенным на реях мишеням. Зачастую к морпехам присоединялись свободные от вахты офицеры, и даже пассажиры - Роунж только поморщился, увидев мисс Деннис с пистолетами. Однообразие плавания не могло не сказаться на настроении команды. Только вахтенные Стюарта по-прежнему держались бодро и приветливо, с энтузиазмом и умением исполняя команды - чем уж на них так влиял молодой мичман, науке осталось неизвестно. Матросы Флеминга, изначально показавшие себя весьма неплохо, стали ещё проворнее управляться с парусами, но настроение у них заметно ухудшилось - порой можно было услышать в ответ на отданный приказ недовольное бурчание, границащее с неповиновением - благо, до этого пока ещё не доходило. А уж Салливану совсем неповезло. В первые дни плавания его набранные с-бора-по-сосенке матросы радовались как дети - кораблю, морю, были приветливы и вежливы. А потом до них начало постепенно доходить, что койки неудобные, сухари - жесткие, офицеры, строгие, а канаты натирают мозоли. Служба неслась из рук вон плохо - если на проступки вахты Флеминга ещё можно было закрыть глаза из-за быстой и слаженной работы, то парни Салливана неоднократно попадали под линек боцмана - и тем не менее упорно отказывались чему-то учиться. Френсис КавиллЧерез несколько дней боль в ногах прошла, как будто её и было, и теперь о случившемся первому лейтенанту "Отважного" напоминала только герцогиня, неустанно восторгающаяся его смелостью и самоотверженностью - эта тема была её излюбленной при быстро ставших традицией обедах в кормовой каюте. В остальном же плавание шло своим чередом - смена вахт, уточнение координат, выговоры боцману за пьянство, тренировки и учения - правда, на учениях Френсис выступал скорее в роли наставника, чем учился сам. Увы, тренировки ничего не дали. Видимо, твои умения и так превышают то, что можно достичь в условиях корабля и без инструкторов :) Николас УотсонВ перерывах между отвешиванием оплеух парням Салливана и потреблением рома, который, кстати, уже кончается, излазал с молотком и зубилом весь "Отважный", от киля до клотика, легко находя малейшие дефекты и изъяны древесины. А вот редкие несистематичные тренировки с саблей и пистолетом, увы, не дали никакого эффекта - боцман явно переоценил свои силы в потреблении алкоголя, за что пару раз даже получил выговор от старпома.
И да, ещё приходилось терпеть выходки мисс Деннис - ибо та каким-то чудом пронюхала про запрятанное спиртное.
Навык "Плотничество" увеличен на 5.
Навык "Дееспособность в пьяном виде" уменьшен на 5.
Ян СалливанНе-по-вез-ло. Весь опыт общения с матросами в этом плавании мичману совершенно не помог - любой его приказ воспринимался чуть ли не в штыки, и даже редкие случаи одобрения воспринимались моряками как издевки. Очевидно было, что при первой же возможности - то есть, скорее всего, уже на Ямайке, - эту вахту надо будет срочно "разбавить" пополнением. Джон Б.СтюартСтюарту повезло намного больше. Опыт, и исполнительность матросов давали мичману возможность не сильно озадачиваться учебой - что он с удовольствием и делал, проводя время в свое удовольствие, и в тоже время демонстративно (и часто весьма успешно) делая вид что это его авторитет поддерживает порядок на борту корабля во время его, Стюарта, вахт, в близком к идеальному состоянии. Кристиан ФлемингТо ли стараясь исправиться после полученного в первый же день выговора, то ли для того, чтобы пореже растворяться под пристальным взглядом графини (приглашения на обед в каюту герцогини отклонять было невежливо, и там уж волей-неволей приходилось смущенно краснеть под лукавыми взглядами Николь), практически весь месяц провел на мачтах, осваивая сложнейший механизм взаимодействия ветра и парусов - в чем достиг определенных успехов, начав каким-то внутренним чутьем понимать какой шкот надо выбрать, а какой - подтянуть, чтобы выжать из "Отважного" ещё четверть узла - казалось бы, мелочь, но эта мелочь могла в определенных условиях круто изменить судьбу корабля. Правда, в остальных ставших общекорабельными тренировках, как то фехтование и стрельба из пистолета, мичман особого таланта не проявил.
Перк "Ловец ветра": +15 к навыку управления двухмачтовыми судами; +5 при другом количестве мачт;
Повышение навыка "Лазание по канатам и цепкость" с +10 на +15.
Джек Джим РоунжКапитан морской пехоты, волею начальства исполняющий, по сути, обязанности сержанта, гонял своих подчиненных, как говорится, в хвост и в гриву. Под его чутким руководством и ненавязчивыми тумаками солдаты все лучше и лучше постигали нелегкое искусство стрельбы с качающейся палубы. А для особо "одаренных" у Джека был особый стимул - флейта. Особенно если поблизости оказывался первый лейтенант со своей скрипкой - под музыку тренировки проходили намного шустрее и эффективнее.
навык "фехтование" увеличен на 5;
Перк "Шарпшутер": +10 к стрельбе из длинноствола
+10 к стрельбе отряда
Джеймс Патрик ЛинчКорабельный эскулап провел прошедшие недели весьма и весьма интересно и разнообразно - под его присмотром сломанная рука матроса с "Элизабет" быстро и без осложнений срасталась, а почти ежевечерние партии в шахматы собирали зрителей, особенно когда напротив доктора усаживался чернокожий слуга графини, у которого, казалось, при виде точеных фигурок активизируется какой-то дополнительный мозг - играл Маркус на удивление хорошо, хотя по его обычному поведению это было сложно предсказать. Но сейчас речь не о нем. Доктор же, в дополнение к своим профессиональным талантам (кстати, как ни странно, в добровольные помощницы к нему подалась мисс Фландерс, неплохо зарекомендовав себя в этом качестве - обработку ссадин и ушибов, практически постоянных на корабле, она легко выполняла без руководства доктора), доказал на практике поговорку "кто лечит, тот и калечит" - тренировки в фехтовании частенько заканчивались поражением даже для по праву гордящегося своим умением владеть клинком Флеминга.
Навык "хирургия" увеличен на 5
Навык "фармакология" увеличен на 5
Перк "Холодный. Колющий. Режущий." +15 к фехтованию на саблях, +5 к фехтованию на другом холодном оружии;
Перк "Гроссмейстер": +10 на броски по интуиции и предугадывании действий противника, увороты от атак
Ник Мак ДжонсУвы, против амнезии даже всезнающий судовой врач оказался бессилен, и барон так и пребывал в блаженном неведении о своем прошлом - и о своем будущем, ведь зачем он плыл в Америку тоже оставалось для него тайной. Несколько раз он присоединялся к тренирующимся в фехтовании, и, хотя довольно неплохо владел шпагой, быстро забросил это занятие, предпочитая уединение где-нибудь в нелюдном уголке корабля. Зная о болезни, барона старались не беспокоить, рассудив что покой и отдых будут лучшим лекарством.
Разве что присутствие рядом мисс Деннис несколько раздражало - уж больно та была любопытна, стремясь узнать все обо всем.
Навык "Маскировка" увеличен на 5
Блэр ДеннисС первого же дня на "Отважном" мисс Деннис стала головной болью для офицеров, в основном для вахтенных мичманов, и боцмана. Любопытной и вездесущей девушке было интересно решительно все - она то оказывалась на грот-марсе, пугая своим неожиданным появлением задумавшегося там о... о жизни, скажем так, Флеминга. То приставала к тренирующимся в фехтовании и стрельбе, доводя до белого каления капитана морских пехотинцев. Впрочем, особых успехов в умении убивать девушка не достигла, и переключилась на другие времяпрепровождения, затерроризировав Уотсона расспросами про паруса и канаты - а на попытку боцмана отделаться от расспросов что-то шепнула ему на ушко, после чего тот смиренно терпел её общество. Паж герцогини, помня конфуз первой встречи, старательно (и весьма успешно) избегал Блэр, не желая снова попадать под град язвительно-насмешливых вопросов.
Ты знала. Знала, что он не тот, за кого себя выдает. "Барон Джонс" на палубе "Элизабет" был вовсе не бароном. И уж тем более не Джонсом. Почему ты никому ничего не сказала? Видимо, решила сама разобраться в причинах подобного перевоплощения, впрочем, барон старательно уклонялся от расспросов, мотивируя все отказы общаться амнезией. А была ли она, эта амнезия?...
На фоне этой интриги даже замеченные тобой постоянно бросаемые на твою подругу Феликсом Криспом - тем самым канониром, который принес её, бессознательную, в кубрик в первый вечер на "Отважном", - отошли на задний план, и ты даже не подкалывала Элизабет на эту тему. Впрочем, любопытство все равно играло и здесь, и когда оно все же пересилит малознакомое тебе чувство такта, ты спросишь у подруги - есть ли у неё какие-то чувства к Феликсу?...
Ну а боцман, замеченный за чрезмерным употреблением спиртного, сложенного в ящике в дальнем углу каптерки под баком, стал неистощимым источником знаний о парусах, канатах, конструкции корабля и тому подобным. Хотя и бурчал периодически "Шантажистка проклятая" - впрочем, беззлобно.
Получен навык: стрельба из пистолета, +5
Перк "Острый взгляд": +15 к проверкам на внимание и наблюдательность.
Элизабет ФландерсНаутро выяснилось, что Эдгара среди спасенных не было. Несколько дней Бэтти в печали сидела в кубрике, только изредка показываясь на палубе, но затем тоска постепенно рассеялась, особенно после того как девушка занялась более-менее рутинным делом - пусть помощь всезнающему мистеру Линчу на самом деле и не требовалась, но, убедившись в том что девушка действительно что-то понимает в медицине позволил ей справляться с многочисленными легкими травмами, неизбежными на раскачивающейся посреди океана скорлупке корабля. Также рассеиванию хандры способствовала укрепляющаяся со временем дружба с Блэр - тесный закуток кубрика и пережитое кораблекрушение сгладили разницу характеров обычно спокойной Бэтти и взбалмошной мисс Деннис.
Несколько раз, натыкаясь взглядом на барона Джонса, смутно припоминала что на "Элизабет" он выглядел как-то... не так. Может быть, это было вызвано его слабостью и подавленностью из-за удара по голове и амнезии?... Но, поскольку это были не более чем невнятные подозрения, до сих пор ничего никому не сказала - мало ли что тебе могло показаться.
А вот по поводу отношения к тебе Феликса Криспа тебе все было кристально ясно ещё с того момента, как ты ощутила осторожное прикосновение к твоей щеке, и, придя в себя после обморока, поймала на себе его взгляд... впрочем, эти чувства тоже пока что ни с кем не обсуждались.
Перк "Медсестра" +10 при оказании первой помощи (перевязки и т.п.)
ПатрикСправившись с шоком от перспективы месяц драить палубу и лазать по вантам, Патрик несколько дней вел себя "тише воды ниже травы", чем даже слегка удивил герцогиню, не привыкшую к такой исполнительности и послушанию. Но потом жизнь снова вошла в привычную колею, за исключением того что теперь Патрику приходилось избегать двух существ - кота и мисс Дэннис, которая так и не простила пажу нескромные взгляды в первый вечер её пребывания на "Отважном".
Навык "Скрытность" увеличен на 5;
Навык "Поиск-здесь-и-сейчас" увеличен на 5
Оливия Говард герцогиня Норфолкская, Николь Деверо графиня ЭссекскаяЖизнь на корабле оказалась весьма пресной, несмотря на просоленность всего и вся от порой долетавших до палубы брызг волн. Основными развлечениями были лишь наблюдения за тренировками стрелков, и обеды в компании старших офицеров брига. При этом Николь порой бросала загодочные взгляды на периодически приглашаемого на обеды Флеминга, заставляя его смущенно краснеть. За обедами сложилось своеобразное мнение о капитане - при всей вежливости и воспитанности, он показался искушенным в понимании мужчин девушкам... хм... чтобы не не оскорбить капитана словом "трусливый" скажем "малодушный". Чего нельзя было сказать об остальных офицерах, вполне соответствующих представлению дам о бравых моряках.
-
Никто не забыт, ничто не забыто =)
-
Завидую твоему терпению) отличная работа, отдельное спасибо за нее)
-
читается очень легко и приятно))) так что пожалуйста не говори больше что техник))
-
крута-крута-крута :)
двигаемся, блин! ^_^
|
-
физически не могу пройти мимо такой горы оружия и не плюсануть...
-
-
Ящитаю, такие посты надо вообще вывесить в руководстве для мастеров в качестве образца подготовки к модулю. Вот!
-
За проделанную кропотливую работу
-
За колоссальную работу в подготовке модуля
-
Поддерживаю. За то, что доделал таки.
-
На глагне!
-
Да.
-
Во имя священной аппендэктомии! мощь!
-
Миллионы буковок. Адово, ящитаю, например.
-
Даешь больше боевиков, добрых мясных и качественных! :)
|
|
|
- Леди Лорана, леди Лорана! -звонкий голос десятилетнего Дерека гулко отдавался от узких стен кельи. Вкупе с суматохой еще четверых ребят, укладывавшихся спать, он с легкостью превращался в гомон.
- Так. Ты угомонишься или нет?! - тончайшие брови, формой походившие на крылья чайки, свелись вместе, но за их напускной строгостью читалась материнская забота.
- Но леди Лорана! Вы же ведь даже не представляете, как я умею!
- Да сколько же это может продолжаться?! А ну ложись спать, - в гневе Лорана фон Ордвик уперла свои худые руки в туго стянутую корсетом талию. Нет, она не приходилась этим ребятишкам матерью, но аббат Ерениус лично попросил ее проследить за ними.
- Вам все равно, да?.. - Дерек сиюмитно состроил грустное личико, уставив пару круглых глаз на молодую и невероятно красивую аристократку.
Та какое-то время еще пыталась сдержать строгий вид, но это было бесполезно. Сдавшись, Лорана ласково улыбнулась:
- Ладно, давай показывай. Но потом - сразу спать, ясно?
- Леди Лорана, смотрите! - радостно воскликнул Дерек и затеребил пальцем по своим губам, издавая при этом забавный звук. Мальчики зашлись громким смехом, а Лорана без тени злобы выдала правду:
- Ну и дурачок же ты Дерек сын Феррека. Теперь доволен? Давайте спать.
И на этом Лорана уже хотела было, наконец, закрыть дверь, но упрямые дети ей не дали.
- Леди Лорана, леди Лорана! А как же колыбельная?..
- Какая еще колыбельная, негодяи?!
- Мы без колыбельной не уснем. Завтра ж такой день - как мы уснем без колыбельной?..
Лорана фон Ордвик слыла девушкой невероятной красоты: ее светлые вьющиеся локоны, пружинами спадавшие на узкие плечи, и голубые, будто лазоревые небеса, очи завораживали мужчин с первого же момента знакомства с ней. А точеная, идеальная в стройности корсета фигура и заметные груди добивали несчастных, разбивая сердца и ломая судьбы.
Но несмотря на дарованную Богами изумительную внешность и благородное происхождение, только самый грязный и лживый клеветник в Стирланде смог бы назвать ее стервой. Она отнюдь не была такой. Воспитанная в чтящей свои традиции семье Ордвиков, Лорана переняла от них все самое лучшее: добрый, открытый разум и искреннюю, чистую веру в Сигмара. Она не умела пользоваться людьми. Она и не хотела. Она была настоящей жемчужиной Империи - драгоценной, белоснежно чистой, редкой и одновременно скромной... Сложно было понять, как такая чудесная девушка вообще возможна в столь суровые времена, но именно это и пленяло самые крепкие мужские умы.
А посему, исходя из всего вышесказанного, Лорана просто не могла не спеть для ребят колыбельню, пусть они и просили чисто из нежелания спать. Аристократка шагнула внутрь кельи, прошуршав своим светло-зеленым платьем, и затворила за собой дверь. Медленно набрала в узкую грудь воздух, заставив детей молча замереть, и тихонько запела:
- Я незаметна на дереве в листьях,
Наполняю жизнь свою смыслом -
Пряду свою тонкую нить.
Нас - очень много на дереве рядом.
И каждый рожден шелкопрядом,
И прядет свою тонкую нить...
А моря - до краев наполнялись по каплям.
И сошлись по песчинкам камни.
Вечность - это, наверно, так долго...
Мне бы только - свой крошечный вклад внести:
За короткую жизнь сплести
Хотя бы ниточку шелка...
Голос Лоранны тонким нежным покрывалом заполнял собой разум внимательно слушавших детей, заставляя забыть об иных звуках этого мира, о голосах, криках и угрозах... Пение юной фон Ордвик ничуть не уступало ни ее внешней красоте - ни внутренней. Это невозможно было не слушать, ловя каждый слог.
- Кто-то открывает секрет мирозданья.
Кто-то борется с твердостью камня.
Я пряду свою тонкую нить...
Кто-то весь дрожит над своей чистой мастью.
Кто-то бредит престолом и властью.
Я пряду свою тонкую нить...
Я не умею чего-то еще, я - маленький червячок.
Мир безумный проносится мимо....
А мы создаем своими руками
Невесомые тонкие ткани -
Красота вполне ощутима...
Продолжая петь, Лорана нагибалась к каждому ребенку и, заботливо укутывая его в одеяло, целовала в маленький лоб.
- А моря - до краев наполнялись по каплям.
И срослись по песчинкам камни.
Вечность - это, наверно, так долго...
А мне бы только
Свой крошечный вклад внести:
За короткую жизнь сплести
Хотя бы ниточку шелка...
Келья погрузилась в абсолютную тишину. Лишь еле слышно прошуршало шелковое платье, за которым закрылась тяжелая монастырская дверь. Вместе с собой оно забрало и слабый свет, издаваемый березовой лучинкой...
|
|
|
-
Нечего слушать Диомида, он маньяк ^___^
-
Уыыыыыыыыыыыыы.
-
ага. слушай лучше снайпершу-лесбиянку, дооо ^_^
и вообще - где-то тут была Танака. которая одобряе.
|
|
Тихое перешептывание теней благоволило детям, рожденным для одной цели – убивать. Спокойствию не было цены, как и тишине, которая мрачно разложилась в почти пустом трактире. Гулкий свет не рассеивал унылую обстановку, а лишь еще более сгущал ее.
Вокруг существа, которое с трудом, но все же можно было принять за девушку, сгустилось почти физическое напряжение. Это была своего рода готовность. Тихая, крадущаяся, уже готовая размять свои лапы и вцепиться клыками в подставленную шею. К этой девушке, завернутой в черное одеяние по самые глаза, вряд ли осмелился бы подойти обычный человек.
Склонив голову так, что капюшон благополучно скрыл светящиеся глаза, оставляя вокруг хаоситки ореол пурпурного мрака, Изэль погрузилась в размышления, забыв про окружающий мир. Недавний вызов слегка подпортил ее планы, отчего она пребывала в скверном настроении. Впрочем, многие, кому довелось общаться с ней, утверждали, что это настроение было хроническим и неизлечимым.
Длинная глефа, отливающая вычурным узором ржавчины, покоилась рядом, прислоненная к стене. Кинув на нее мимолетный взгляд, можно было заметить, как на лезвии алеет тонкая струйка кровавой вязи, а ведь еще совсем недавно оно было девственно чистым.
Две хрупкие, худенькие фигурки стремительно удирали по сумрачным переулкам грязного города. Вечерняя полумгла сопутствовала их побегу, ласково нашептывая в какую сторону лучше прошмыгнуть. В руках одного из маленьких существ виднелась драгоценность, за которую оба из них готовы были отдать жизнь.
- А ну стоять, выродки!
Гучный топот огромных сапог донесся совсем рядом. Блеснул мясной тесак, а за его блеском появилось и жирное лицо, спрятанное за засаленной бородой. Продавец, который уже собирался закрывать свою лавочку и направляться в кабак залить душу, теперь вынужден был гнаться за двумя малолетними ублюдками, стащившими у него из-под носа хорошенький окорок. Немудрено, что настроение у него было отвратным.
Споткнувшись, девочка, которая с трудом поспевала за братом, жалостливо хныкнула и тихо прошептала:
- Подожди… подожди меня.
Обернувшись, пацан потянул сестру за руку, прижимая к себе завернутую в грязную тряпку драгоценность.
- Быстрее!
Именно в этот момент мясник уже сворачивал в переулок, неся с собой запах крови и словесную повозку ругательств. Он был готов самолично линчевать обоих детишек.
Девочка снова хныкнула и сжала руку брата, не в силах встать:
- Я не могу, нога болит, Маки...
Наверное, так бы и закончился их вечер, если бы не сладкая тьма, опустившаяся совсем рядом. Эта тьма обняла двоих детей, кутая их в оборванные полы плаща. Она приняла смутный облик закутанной в черную кожу фигуры, которая одним рывком подняла девочку на руки и железным, мертвым голосом сказала:
- Я вам помогу, идем со мной.
Когда мясник свернул в переулок – там уже никого не было, лишь с лестницы второго этажа раздался железный скрип и шорох закрывающейся двери.
Дети оказались внутри маленькой, грязной комнатушки, на удивление пустой. Невысокая девушка, которая каким-то чудом спасла их от расправы, посадила девочку на стул и отошла к стене.
- Бедняжки. Голод, одиночество, боль. Что дарит вам эта жизнь?
Холодный голос почему-то показался теплым, почти материнским. В лицо мальчика, который по-прежнему прижимал к себе драгоценное сокровище, уставились два ледяных, светящихся синевой глаза.
- Ты не смог ее уберечь, не так ли? Ты не смог принести ей хорошую, теплую жизнь. А ты ведь обещал своим родителям, что защитишь свою сестру. Так почему ты вынуждаешь ее страдать сейчас?
Этот голос заполнял комнату. Мальчик, задохнувшись от болезненных слов, отступил на несколько шагов назад.
- Э-это не так, – неуверенно прошептал он. – Все совсем не так! Я хочу защитить ее! Я очень стараюсь!
- Ты хочешь ее защитить? Но она лишь страдает. Посмотри на нее – ей страшно. Твои смешные попытки приводят к каждодневным мукам. Зачем ты издеваешься над ней? Неужели ты не хочешь ей помочь?
Карий взгляд мальчика опустел. Он больше не мог ни о чем думать, этот железный голос кромсал его изнутри и снаружи.
- Я хочу ей помочь.
- Тогда закончи эти муки. Облегчи ее страдания. Она больше не будет бояться. Она больше не будет одна. Этого хотели ваши родители. Об этом они просили тебя. Защити ее так, как всегда мечтал.
Девочка дрожала, молча слушая этот разговор. Она была слишком маленькой, чтобы понять значение чужих слов. Ее брат подошел к ней и почему-то заплакал. Это было странно, потому что он никогда не плакал, даже когда умерли их родители. Осторожно коснувшись рукой тоненькой шеи своей сестры, он крепко стиснул пальцы.
- Я защищу…
Через несколько минут все было кончено – девочка сползла со стула, откинувшись на пол. Ее посиневшее лицо выражало боль и ужас.
- Какой хороший мальчик. Я же обещала, что помогу вам. Ты благодарен мне?
Темная фигура отклонилась от стены и проскользнула к ребенку, крепко прижимая его к себе. Он обхватил ее свободной от драгоценности рукой, продолжая жалостливо всхлипывать.
- Во славу Тебе, пока смерть идет от искушения, пока прокляты души тех, кто предает жизнь своих близких. Во славу обмана и лжи. Прими мой подарок, по пути в Твои руки. Обними их и согрей своей отчаянной болью. Тзинч.
Размахнувшись, Изэль плавным движением вонзила оплетенную стальной перчаткой руку в грудь мальчика, дробя кости и выжимая сердце. Он так и задохнулся, судорожно прижимаясь к своей убийце. Вытянув руку, девушка отряхнула ее от крови, отчего несколько капель попали на лезвие вскинутой глефы.
Развернувшись к окну, хаоситка бросила последний взгляд на упавшую рядом с двумя телами детей драгоценность – кусок мяса, завернутый в грязную ткань.
- Пикничок окончен.
Даже несмотря на свою мимолетную задержку в городе, Изэль как всегда прибыла первой. Это было хорошей возможностью посидеть в покое и тишине, потому как она всем своим нутром чувствовала, что этот покой скоро разлетится вдребезги.
Когда же она только сосредоточилось на воспоминании о недавно убитых малышах – по помещению разнесся приторный, гнилостный аромат. Невозможно было не понять, кто именно был первым из прибывших. Скривившись под маской, Изэль из-под капюшона стала наблюдать за приближением адепта Нургла.
Когда же протянутая в приветствии конечность шлепнулась на стол, она испустила скорбный выдох и ткнула пальцем в ненужный обрубок. Запыхтев, тот весело загорелся лиловым огнем, языки которого чудом не перешли на стол. Минутное возгорание превратило щедрый подарок в почерневшие остатки костей, торжественно украшающие стол.
|
Ван Броттен, выглянув и снабдив южный проход парой очередей, практически израсходовал весь свой боезапас. Но не зря. Две пули из общей массы, всё же, цели достигли. Одна плюхается прямо в кожанку, проходя через неё, и поднимая за собой кровавый брызг. Вторая вскользь прошлась тому по плечу. Но, ствола тот не выпускал...
Четыре патрона. Гулкий звук стрельбы, неяркая вспышка, короткая очередь "Традекса". Пули щёлкают в земле далеко за спиной корейца. Достаточно далеко. Не так важно, впрочем, насколько - главное что не плюхаются в тело, или в голову. Но в любом случае - прикрытие было, до места Сим добрался. А раненному деду, что удумал стрелять в Корейца, срочно следует обзавестись очками. И, возможно, завещанием.
На другом конце, напротив другого проёма - Чуринов вскидывал на плечо свою малышку. Наставил трубу с ракетой внутри на цель. Выглянувший из-за стены противник с пистолетом успевает произнести только.
- Твою...
... и звучит хлопок. Негромкий. А затем, сразу, шипение. Дымное облако, разразившееся позади, за плечом Чуринова. Понёсшийся к забору подарочек, оставляющий за собой мутный дымный след. И вспышка. Но её Чуринов уже не видел, а слышал, спрятавшись кое-как за своим укрытием. Полетевшие в разные стороны обломки стального забора, буквально продырявленного насквозь и разбитого на части. Взрывная волна поднимает в воздух песок. Противника, спрятавшего за стенкой, скорее всего уже можно списать. Прежде чем место попадание обволакивает сероватый дым, видно было, как какое-то кровавое месиво разлетается по сторонам. Кровь, кишки, распидорасило. Второй, что возник сбоку, упал на землю. Неизвестно, в каком состоянии.
Билл мчится вперёд, к новому камню, изо всех сил. И тут Чуринов, находясь в своём укрытии и следя за ситуацией из-за угла, замечает что-то. В воздухе. Сверкающий на солнце цилиндрик, кнопочка. Это его граната летит обратно...
Звук становится громче. Явно транспорт. Или бронетранспортёр, или грузови какой. Двигается с юга, похоже.
-
Кровь, кишки, распидорасило.
Жанрово, например.
-
экшон, например.
фап-фап-фап.
|
|
-
 Рэйна Танака одобряе. ну и юри, разумеется.
|
|
|
|
-
Сильно...
-
Здесь должен быть плюс.
-
teh epic drama Т_Т
|
-
i have a dream:
мне прям видится, как играет регги, и полупьяные пгмнутые объебосы-фанатики выделываются и содомируют на фоне ковра. ребе, вы умеете создать картинку.
|
-
Извините за кривой почерк ^_^
|
 - Полковник Тай, я думаю, лучше всего будет, если вы это услышите. И все услышат, - человек, вышедший из толпы явно не был журналистом, но полковник понял это слишком поздно. Он уже включил радиопередатчик, и из него раздался знакомый многим бодрый голос Тома Зарека: - Полковник. И вы, господа журналисты. Я рад, что могу снова побеседовать с вами. Сейчас я нахожусь на судне "Трантия" - для тех из вас, кто не в курсе, сообщу - это один из двух оставшихся во флоте танкеров с тилиумом. Тем самым тилиумом, который так нужен всему флоту. Я нахожусь рядом с теми рабочими, которые не покладая рук трудятся на заправке ваших кораблей. И знаете, что они хотят вам сказать? Что им НА-ДО-Е-ЛО! Надоело месяцами без выходных, в двенадцатичасовые смены работать на заправке и погрузке вашего топлива! Надоело рисковать сгореть при каждой искре! Надоело подыхать над парами тилиума, ведь вы в курсе, что он ядовит? Впрочем нет, - я думаю, большинство из вас считает, что тилиум появляется из воздуха! И догадайтесь, согласился ли хоть кто-нибудь на то чтобы прислать им помощь? Хоть кто-нибудь из вас, холеных, белоруких каприканцев пришел сюда, на это старое корыто, и помог падающим от усталости рабочим? Нет. Никому и дела нет до того, что происходит с ними. Ведь они - люди низшего сорта. Сагиттарионцы, на которых можно пахать сколько угодно. И вы, военные. Солдафоны, думающие лишь о том, как уничтожить на одного рейдера больше. Я не забываю о ваших заслугах, но есть ли вам дело до кого-то еще? Что для вас люди, человечество, весь гражданский флот, который вы защищаете? Обуза. Помеха в планах. Стадо баранов. Черные цифры на белом фоне. Так вот послушайте меня, Томаса Зарека, - люди - не цифры! Эти люди, стоящие здесь, рядом со мной, имеют столько же прав на ваши победы, сколько и пилоты ваших вайперов, расправляющиеся с сайлонами! Но помнит ли кто-то о них? Вспомнит ли пилот, получающий двойной паек, медикаменты, стимуляторы - о тех, без кого его вайпер будет бесполезной жестянкой в воздухе? Вспомните ли вы, журналисты, о рабочих с замасленными руками, без которых ваши чудо-пилоты не смогли бы и чихнуть? Нет. Журналистам нужны красивые статьи, им нужны герои. Военным нужны победы и обломки центурионов, им наплевать, что происходит за пределами Галактики, а если гражданские намереваются возразить - вы расстреляете неугодных, или подставите под орудия сайлонов, ведь снаряды нынче недешевы! Я заставлю вас вспомнить. Я заставлю вас понять, что люди - это больше чем просто жующие животные в жестяных коробках. Если вы хотите, чтобы бой продолжался и дальше, чтобы ваши вайперы уничтожали корабли сайлонов, чтобы флот совершил наконец гиперпрыжок - услышьте нас. Дайте этим людям замену, выньте каприканских лентяев из их кресел и заставьте работать, удвойте пайки! И если вы не можете отвлечься от поля боя, отдайте власть тем, у кого есть силы и время навести порядок. Если же нет - поверьте, полковник, поверьте, адмирал Агатон, поверьте вы, слышащие меня по радио, мы взорвем этот корабль. Потому что свобода оплачивается в том числе и кровью, а без свободы то светлое будущее, о котором постоянно говорят нам власть имущие, будет лишь рабством. И пусть лучше этот флот умрет стоя, чем сгниет на коленях.
-
Да это же не просто хорошо! Это - именно оно. Это не пост, это настоящие живые слова живого человека!... Потрясающе.
-
Глагне-пост, оптимальный по размерам и читаемый вне контекста без проблем. Немного пафосный на мой вкус, но "киношный" в хорошем смысле. И там бы он смотрелся лучше. Что не отменяет его годность в текстовом формате.
-
да, пост сочен, пафосен и киношен. и очень хорош.
Мафсе нрайца ^.^
-
Вай-вай!! ))
-
Очень живой пост! :)
-
Читать много, но интересно
|
Последующая суматоха напоминала Блэр мельтешение рыб, пойманных в сети. Шум, гам, крики и перебранки, быстрые приказы и топот сапог. От этого болела голова и кружилась картинка перед глазами. Девушка сочувственно смотрела на остальных выживших, про себя решая, так ли уж хорошо им было выжить, оставшись без денег, вещей, а некоторым и без памяти.
Отужинав и оказавшись за самодельной перегородкой, Блэр поежилась и вцепилась в полотенце, как в самый драгоценный артефакт за всю свою жизнь. Девушка терпеть не могла холод, который навевал ей плохие воспоминания. Бросив косой взгляд на свою компаньонку по несчастью, она уже было открыла рот, чтобы заговорить, когда, наконец, пожаловало существо, смутно напоминающее парня.
Увидев в его руках одежду, Деннис чуть было не издала ликующий визг и не кинулась на него с энтузиазмом охотника при виде чернобурки, но вовремя сдержалась. К тому же ее особенно разозлил взгляд этого щеголя, который позволил себе слишком пристальное изучение истерзанного тела девушки. Конечно, она не была какой-нибудь благородной госпожой и не имела десятигранную родословную, но все-таки она была девушкой и стерпеть такое бесцеремонное изучение своего тела просто так не могла. Бросив на пажа взгляд полный первородной ненависти, Блэр выхватила из его рук одежду, и испустила звук, похожий на шипение.
- Спасибо за шмотки, очень «мило» с твоей стороны, – язвительно поблагодарила она пажа, и уже выпихивая его, скромно добавила:
- Ты парень или девушка? Прости, в такой темноте тяжело понять… Ну, наверное, мы еще встретимся и у меня будет возможность узнать наверняка.
Выставив это существо, Блэр с детской радостью натянула штаны и оглянулась по сторонам. Обратив внимание на девушку, с которой их свела нелегкая судьба, Деннис неуверенно подошла к ней и осторожно сказала:
- С тобой все в порядке? Тебе не нужен врач или что-нибудь… мм.. подобное… черт.
Засмущавшись, Блэр на секунду умолкла. Она была язвительна с парнями, но всегда плохо знала, как вести себя с девушками.
- Меня зовут Блэр Деннис. Раз уж мы оказались втянуты в это вместе, думаю, нам стоит познакомиться. И если тебе что-нибудь нужно, то проси, не стесняйся. В смысле… у меня, конечно, ничего сейчас нет, но.. может надо что-то принести.. арр…
Вконец запутавшись в собственных словах, Блэр резко отвернулась.
|
|
Дата: 26.05.12
Время: 23:57
Местоположение: ул. Островитянова, д. 9.
Общее
Свечи. Толстые и не очень, идеально белые, расставлены по всей обители, порой в самых неожиданных местах. Зажигаются по наступлении двенадцатого часа, заменяя собой электрический свет, и распространяя едва различимый пряный аромат. Они повсюду. И в святилище тоже. Стол, довольно длинный, поперек скупо обставленной комнаты. За ним сидят четверо - двое братьев и две сестры. Стулья жестки, неудобны, испытывают волю. Перед каждым из паствы стоит ждущий своего часа флакончик. Прозрачный, немножко фигурный флакончик. Содержимое его, предстоящее к употреблению братьями, имеет густо-синий цвет, а для сестер же Нектар карминно-алый. Святое таинство нощного причащения свершится как только окончится обращение Святителя. Все взгляды устремлены на стену. Перед столом располагается кафедра, несколько схожая по виду с каким-то алтарем. А за ним немного свободного места. Дальше стена. А на стене - изрядного размера плазменная панель, с которой на собравшихся взирает улыбчивый молодой человек в очках, и привычным, туманящим голову голосом произносит длинное обращение к пастве Белой Церкви. Сидит за круглым столиком, на котором лежит Библия. Держит ухоженные руки домиком. Это не кто иной, как Святитель Иннокентий, Глас Патриарха. Никому из вас еще не доводилось видеть его воочию, но сомнения в искренности речей его близко не подходили к умам праведных даже единожды - всем, кто уверовал, известно, что устами Святителя говорит Патриарх, а устами Патриарха сам Господь несет свое слово на землю, спасая души уповающих на него людей. Каждый вечер полагалось слушать обращения его на сон грядущий, и каждый раз слова его были новы, хотя выражали одни и те же истины. Священные, и прекрасные в своей простоте. Внимать. Усваивать их все крепче и крепче хотелось, затаив дыхание, и потому обитель затихала, когда приходил час отправления ритуала внемления.
- ...и потому спросят многие из вас: "Чем неверующие хуже нас, внимающих слову Господнему?". Отвечу вам, любимые братья и сестры, напомнив слова Спасителя, что страшнейшим грехом для всякого смертного определил грех неверия. Не вняв - не поймешь, и закрывающие уши свои от слов праведников, несущих истину, подобны бешеным собакам, что кусают кормящую их руку. Единожды Он уже сходил на грешную землю, и что он узрел? Грех, распутство, и тлен - вот все дары, что принесло ему обреченное человечество. Произнеся же слова свои светлые, был повержен он безропотными слугами языческой власти римской по навету Каиафы-первосвященника. Свершено это было лишь из корыстных побуждений, бо всяк, неверно захвативший власть, и презрев законы Божьи и человеческие, ежедневно и еженощно трепещет над ней, ибо знает, что час расплаты никогда не далек. Вы понимаете, что почувствовал Господь, и внявший ему народ, братья и сестры мои? Изгнав порочный гнев из разума, потрясенного таким святотатством, оставишь лишь осознание. Осознание того, что едино лишь намереньем верным не свершить дела праведнаго. Господь более не ступит на землю, попираемую негодными стяжателями, продавшими своих матерей, и глупцами, не желающими узреть истину в словах его. Сказую вам, что неверующий может быть достоен лишь коль жаждет он примкнуть к рядам людей светлых, ищущих спасения под сенью зеленого древа Господнего. Коль встретится вам такой человек - не гоните его прочь, а словами, что Спаситель вложит в ваши уста, убедите внять Благой Вести. Но если же видите вы неверующего, чей разум помутился, или же мешает он Замыслу по своей воле - поразите его, изгнав последний морок сомненья из умов ваших, ибо сказано, что Спасение обретет только праведный. Помните, братья и сестры, что Господь ступит на землю грешную только когда будет очищена она от последней пылинки порока. Искореняйте неверие, изгоните с порога сомневающегося в Заповедях, не пускайте в разум свой дух тлена и обуяния мирским, и уповайте на Господа в каждом деле своем, как и в молитвах. И помните, что уповает он на вас в молитвах спасительных.
За сим призываю вас испить Нектар божественный, что послал Спаситель на стол ваш как кровь свою животворящую, и да будет стол праведных полон во веки веков. Испив, покайтесь в каждой мысли порочной, что посетила ум ваш за этот трудный день, и перечтите свершенные вами дела праведные. Завершив таинство, отойдите в мир грез с душой облегченной, ибо вера освобождает думы от тягостности. И помните слова, что услышали сейчас, ибо в них - Воля Божья.
Аминь.
Запечатлев улыбку говорящего, панель гаснет. Остается только темнота, разгоняемая робким огнем свеч. Как и ритуал причащения, времени которого верующие ждут целый день, как неоконченная фраза ждет точки.
-
Аллилуйя, братья и сестры!
Свершилось!
-
"Теперь нужно молится, постится, и слушать Святителя Иннокентия".
Ну, если подумать таки, ради такого сочного поста можно было и подождать )
-
Да вам надо проповеди читать, ребе, а вы тут плюшками балуетесь!^___^
|
-
Сила русского говна - явление давно доказанное наукой и практикой. Способно вызывать аварии и потоплять авианосцы.
-
A.U. - просрись, блядь, с удовольствием.
|
|
|
|
-
мягко-томно, сладко-хтонично ^.^
-
Nice!
-
Замечательно))))
-
Няшек тебе в постельку. Много-много мягких уютных лоли-нек, что так сладко мурлычут, когда их гладят.
-
Буду честен и краток. День был непростой, много интересного и шокирующего. И тут. Первая моя реакция: А все потому, что от восторга очумел.
-
Лепота...
|
|
|
-
Грустно, что "соединиться" они могут лишь во время боя...
%)
Наши повреждения по борту наверняка обнаружены, уверен, сайлоны будут бить в уже поврежденные сектора, где защита уже повреждена.
oh
-
Повреждения такие повреждения.
|
Общее
Помещение медленно наполнялось терпким, прогоняющим сонливость запахом добротного напитка. Привычно. Это ведь всего лишь незаметное под землей утро, правда? Где-то там, наверху, сейчас чудный в своей свежести воздух, и выкатывающееся из-за горизонта солнце раскрашивает жидкой рыжиной белесые стены однообразных домов в близлежащих спальных районах. Унылая столица в столь ранний час преображается на глазах, и можно лицезреть это, выкроив время и силы для встречи рассвета. А здесь в любое время тебя встретит искусственный свет и атмосфера уюта. Безопасности. Но. С клаустрофобией сюда лучше не ходить. Везде есть свои плюсы и минусы. Каждый волен выбирать.
Хаят
Уже в который раз вспомнилось, что свежесваренный кофе очень любит не только подопытная, но и профессор. И поит им всякого, пришедшего к нему в кабинет, в добровольно-принудительном порядке. Никто, впрочем, не умер. Сегодня утром многое напоминало о седовласом покровителе науки этого места. Но не все.
Пик-пик-пик. Настырные электроды отлипали один за одним, оставляя призрачные отметинки на изящном, по-девичьи красивом стане подопытной. Чистое полотенце прошлось вдоль аккуратной груди, удаляя более ненужный гель. Таящие на глазах следы насыщенно-розового цвета, что естественно, остались. Только что бывшие круглыми, теперь они больше напоминали полумесяцы. Взгляд еще раз скользнул по доверительно открытому телу, уже без особой на то причины. Эти следы. Следы...так похожи на небольшие последствия поцелуев. Засосы, которыми они по существу и являются. Смазавшаяся с губ небольшими порциями помада. Отчетливо темнеют на светлой, нежной коже. Оттеняют правильные круги бледно-розовых сосков. Чувствуешь тепло в районе грудины. Приятное, расслабляющее. Неторопливо расходится по всему телу, будто расползаясь, как пушистый лесной мох по ковру старой, выцветшей хвои.
Северина
Чуешь кофе. Хороший. Бодрящий. Прогоняющий неприятные воспоминания о снах, и, кажется, вперед самого напитка выдворяющий слабость из тела. Наиля явно постаралась, и, за время, проведенное тут, не только узнала твои предпочтения о любимом напитке, но и научилась воплощать их в каждой утренней чашке. Вот уже и тело свободно от прилипал умного аппарата. Чувствуешь в затылке нечто вроде легкой щекотки. И будто бы внутри черепной коробки, а не снаружи, как оно обычно бывает после сна. Замечаешь умиротворенный, но в то же время пристальный взгляд Хаят, обращенный куда-то ниже твоего лица. Ловишь себя на мысли, что ее глаза по цвету очень похожи на кофе, приходящий вместе с ней. Создается даже ощущение, будто приятный кондитерский запах издает не чашка, а сама лаборант. А кофе по утрам очень хочется. Прильнуть губами, сделать первый глоток, оставляющий исключительно приятные ощущения. Для удовольствия. Оценить аромат. А потом - более быстрые глотки, утоляющие жажду. Остывший напиток и вполовину не столь вкусен, как только что прибывший, ждущий своего часа.
|
- Вер, не сходи с ума, - спокойно улыбнулся я, видя восторг своей спутницы. - Мы еще не взлетели. Сейчас еще откажет топливная система - и все. Жди потом пару месяцев, пока они ее там починят...
Усевшись в мягкое кресло, я не думал. Не думал о том, что мы покидаем и куда летим, что нас ждет, и стоит ли вообще лететь. Может, там и не было ничего интересного, не было там обещанного рая, а я буду скучать о родном доме, матери, Учителе и удобной ванне еще несколько ближайших лет - может быть.
А может, это будет незабываемое, невероятное путешествие, в котором будет... будет что-то. Что-то потрясающее из того, о чем рассказывал отец, или нечто новое, совсем необъяснимое... Хоть что-нибудь, а не эта обыденность, охватившая мой род.
Я не знал, что там будет, но я решил лететь уже давно. И поздно было что-то менять, а потому я и не думал - незачем было. Сейчас мои мысли сосредоточились только на системах корабля и взлете: это было серьезно, мы могли умереть, пытаясь выбраться из этих плотных атмосферных слоев. И да, я немного нервничал.
- Есть, капитан, - по уставу ответил я, ибо нас слышала "Луна-1". - Начинаю проверку бортовых систем.
Руки потянулись к пульту управления, быстро находя нужные тумблеры и кнопки. На послушном экране загорелась техническая информация, пошли столбцы каких-то цифр, а что-то внутри корабля заурчало. Я-то знал - это был обычный кулер, заработавший рядом с процессором, но понадеялся, что для Веры он только добавит интригующей атмосферы.
- Воздухо-комрессорная система в норме.
- Электросеть и энергоподача в норме.
- Двигатель и трассеры в норме...
На мгновение я задержался, вдруг резко осознав: я же сейчас полечу черт знает куда... Вдвоем с этой девушкой - молодой обычно девушкой, ничего не понимающей в системах корабля. В них понимал только я - только мои знания. А если что-нибудь случится?! Я что, - великий инженер-проектировщик космических кораблей?! Посреди космоса, огромной гигантской штуки, убивающей людей за секунды - мы будем лететь только своими силами! И больше никого рядом не будет - ни учителей, ни сервисных рабочих, ни госпиталя, ни космических верфей... Только одна голая и холодная пустота. И только мы вдвоем. Многие, многие недели - оторванные ото всех... От любой помощи.
Это было страшно. Меня чуть не охватила паника, но вместо нее я попросту глубоко вздохнул и взглянул на Веру. Она ждала от меня продолжения проверки - надо было взлетать, все уже было решено.
- Акустическая система в норме, - доложил я уже вне протокола и щелкнул тумблер активации музыкального сопровождения.
По всему кораблю неожиданно зазвучали тревожно-помпезные скрипки Вагнера. Это был "Полет Валькирии", который мне показался самым подходящим к такому моменту. По моему лицу расползлась довольная улыбка и страх моментально куда-то ушел.
- Помирать - так с песней! Да, Вер? - весело воскликнул я, улыбаясь во все уши.
- Главный компьютер - в норме!
- Системы охлаждения технических блоков - в норме!
- Система терморегуляции - в норме!
- Система поддержания газовых концентраций - в норме! - востороженно продолжал я перекрикивая неумолкающего Вагнера. Валькирии летели над полем кровавого боя на своих белокрылых конях, а мы - скоро должны были полететь на своем "Майском Жуке". Туда, к звездам, в чернеющую пустоту космоса, навстречу хоть чему-нибудь!
- Топливная система... - я резко осекся и с ужасом глянул на Веру, ожидая панической реакции. - Да, тоже в норме! Бортовые системы к взлету готовы! Трапы отстыкованы! Уровень кислорода отрегулирован! Отсеки загерметизированы, экипаж - пристегнут!
Продолжая издевательски улыбаться, я затянул на себе ремни и уже шепотом добавил:
- А чем тебе мое название-то не понравилось? Вполне себе серьезное...
|
Когда рвутся ниточки, называемые привязанностью. Это свобода. Когда разрушается цепь навязанная обществом, семьей, домом. Свобода. Откуда в этом слове столько значений? Простом, как налет ржавчины, слове.
Говорят, трудно прощаться с тем, что долгое время служило тебе опорой. Может и так. Может, кому-то было бы трудно на моем месте делать первые шаги отречения. Первые шаги, уводящие вдаль от милой, наивной и ставшей надоедливой планеты. Кто-то остановился бы несколько раз на воздушном трапе, оборачиваясь назад, взвешивая про себя все еще раз. Кто-то даже решил бы отказаться от этой глупой авантюры. Кто-то прижал бы руки к сердцу, которое предательски споткнулось в груди. Ведь это правильно – испытывать боль, бросая свой дом? Этим кем-то оказалась не я.
С трудом сдерживаясь от нетерпения и сохраняя спокойствие при четкой, информативной и предельно-отточенной речи Николай Петровича, я то и дело бросала косые взгляды на своего спутника, еще раз пытаясь понять по себя – того ли я выбрала. Его циничная холодность порой доводила меня до абсурдной ярости, заставляя видеть в нем не человека, но робота. Только даже эти сомнения не могли сейчас заглушить ворох чувств внутри меня. Чувств ликования.
Я смотрела в глаза Ганза и пыталась передать ему мысленно свою детскую, почти физическую радость. Свобода. Ты понимаешь? Это ведь правда ОН. Тот удивительный миг, который я с трепетом ожидала почти всю свою жизнь.
Бархатистость звездного полотна. Каждая звезда имеет свое имя и душу. Каждая звезда имеет свой неповторимый оттенок. Тот глупый мальчишка из архива говорит, что все звезды одинаковы. Это всегда приводит меня в неописуемую ярость. Как могут они быть одинаковыми? Каждая из них куда более особенна, чем те же люди. Каждая манит меня и притягивает. И только Учитель может поддержать эти непонятные чувства.
Он говорит, что за светом каждой звезды скрывается история времен. В их сиянии иссякают и вновь вырастают неведомые планеты, цивилизации, расы. Под их лукавым взглядом, полном безотчетной Бездны, вынашиваются целые колыбели Вселенной. Ясли, сотканные из далекого, неприкосновенного света.
Выше неба. Выше облаков. Выше этого проклятого, сковывающего купола. Там, в недосягаемости от длинных рук Совета, в недосягаемости от громких шагов Исследователей. Они свободны так, как никто и никогда не сможет.
Я поймаю их Свободу. Я найду ее в бесконечном полотне космоса. Я разорву эти узы раз и навсегда, оставляя прошлое там, где ему и положено быть – внизу. Когда-нибудь, я обязательно вырасту и найду этот свет. Когда-нибудь, я буду смотреть оттуда на тебя, Учитель.
Глупые детские мечты, которые оказались явью. Как же мне удержать эту радость, что так захватывает изнутри?
Только оказавшись на корабле я, наконец, решилась скинуть эту пластилиновую маску. Резко схватив своего спутника за обе руки, я забыла обо всех обидах на него и громко выпалила:
- Мы это сделали! Это не сон, Вася! Мы это сделали! Мы почти покинули эту дыру, мы почти вошли в контакт с мечтой. Я до сих пор не верю, что мы на корабле. Не верю, что мы действительно скоро покинем нашу солнечную систему!
Впрочем, восторженное настроение тут же сменилось разящей неприязнью, стоило мне вспомнить фразу, полированными буквами выведенную на боку корабля.
- Я, черт возьми, не верю, что ты умудрился так его назвать! Я тебе это не забуду, даже не мечтай. Стоило ж мне поручить такое тебе, ведь знала, что тут точно есть какая-то загвоздка. Ты вообще чем думал, когда называл его?!
Отпустив руки человека, которого мне до сих пор не суждено было понять и с которым мне придется провести бок о бок целую вечность, я зло пробурчала что-то и прошла на мостик. Усевшись в удобное, обнявшее тело сидение, я почувствовала, как ликование ко мне возвращается.
- Ну и ладно, даже ты не испортишь мое настроение, – тихо прошептала я себе под нос и крикнула погромче, обращаюсь к Топпенбергу:
- Запрос на проверку бортовых систем.
-
Тира и ее сок. Вкусно-вкусно, ня! ^___^
-
Со второй заслуженной сотней тебя)))
Как всегда отыгрыш вдохновляет))
|
|
-
Очередной радующий пост. С возвращением
-
с возвращением. рад, что посты твои не растеряли сочности за время отсутствия.
|
|
-
канонiчный глоток утреннего кофе перед архиэпичной бойней. меняй яже, блеадь, внеху на Куорича :)
|
|
|
Ой ты гой еси, красна девица! Коса длинная да красивая, лик прекрасный, да щечки румяны, а вот думы черны, словно тучи грозовы да над городом. Ибо возгордилась ты, да задумало дело дивное, дело черное – на кровинушку на братецкую, да со злым помыслом. И взгрустнул Перун, на земь взгляд обратив, ибо видел он, как в светлицу девичью да пробрался лих, ликом выбелен, телом сгорбелен, все в одежды свои кутается, да за посох держится, аки немощный. Молвил он тогда – предложение, да не абы как – не откажешься, ибо чувствует душой проданной жилку черную, недостойную. И сказал-то как – слово вывернул, что ни этак погляди, что не в кривокось, все одно – быть княжной, да не затемно. Болен брат, сердцем слабый он – то охота та будь да последняя, лишь скажи она, княжна, слово злобное, нелюдимое. И не надо, мол, ничего взамен – лишь согласие, да кровинушка, лишь мал капелька. Поддалась княжна, душой слабая, да дала ироду все, что требовал. Улыбнулся тот мордой зверскою, да и об земь стукнулся, стал голубкою – упорхнул в окно, да и видывали.
То не день прошел, да и ночь идет – не вернулся брат со дружиною. И в волненье двор, все встревожены – и княжна сама, напустила мрак – ходит грустная, да в печали, а внутри – ликует, да о пире думает, что в свою-то честь, запрестольскую. Только – чу – что за звуке те, что под окнами, да в сенях уже? Уж не князя сын ли, что с охоты той, да воротился? Вот идет в хором – Яросвет сын Владимиров, ликом черен весь, да в крови рубаха все, и в руке – словно крылья чьи. То не сокола, то не ястреба – то голубки той, сизокрыловой. Ни дружины нет, ни меча булатного – и в груди стучит сердце дикое, сердце воина. И ведь странно что - не одно оно, словно два теперь во груди его, сердца стало вдруг. И не страшно им теперь не болезнь его, ни стрела врага – коль одно умрет, все второе сдюжит, проработает. Ничего княжне не сказал князев сын, а мимо прошел, словно знал о том, что да ждет ее в скором времени. Лишь в дверях застыл, думу думая, и потом рывком да закрыл полог. Да успеть смогла наша девица, что задумала смерть позорную брату своему, что не тень легла да на стеночку, а как ястреба морда острая тенью была, что от брата падала. И не знал никто про то княжество время долгое, ночи длинные, да пока сея летопись не изгнила вся, червем едена.
-
Читать тяжеловато, но какая история!
-
Тебе бы былины писать!
-
Былинная притча льется из уст твоих; прельстиво речи плетешь, благий сын!
|
|
|
|
Брюнетка медлила. На показ отвлекалась на окружающих, хотя явно держала ситуацию под контролем. Неспешное сближение, четыре изящных шага - и аккуратные женские ладони ложатся на плечи. Как колодки из фильмов про древность.
Она готова оборвать муки ожидания. Он готов расплатиться болью. Но покорно ждать последнего удара - как лезть на заоблочно высокий эшафот, откуда все равно будешь скинут вниз на потеху видавшему виды палачу. Проще сорваться самому, на пол пути.
И Дрозц, уже закипая от невыносимо медленного течения затянувшейся "казни", попытался рвануться. Как с плитой на плечах - руки андроида и не подумали сдвинуться с места, лишь сдавили еще сильней. Холодный и словно укоризненный взгляд. Его ничем не пронять.
...У вас проблемы. С "Авалона" доставили груз. Корабль заражен неизвестными организмами, которые, судя по всему, паразитируют на человеческих телах. Существу удалось сбежать...
Голос-из-рации. Прозвучал треснувшим колокольчиком дурных предчувствий - и в миг подтвердил все самые страшные догадки. Авалон заражен. Тварей много.
Паулок не мог поверить - он не мог быть настолько прав в своих сиюминутных предположениях! Хоть и говорят, что в секунды особой опасности мозг начинает работать лучше... Но если всё так - это же вторая Тамая, матьиё!
А люди почти ничего не знают. Только только что услышанное. А этого мало!
Только никто не понимал насколько мало. Никто. Ни эти бравые ребята из охраны, ни проницательный капитан Грассли, ни даже Микуру со всеми её осторожными приказами! Если бы только она знала всё это, она бы его поняла! Ведь была же она там, внизу, хоть чуть-чуть, ведь видела же что-то, хоть что-то же!..
Нет. Дрозц вдруг со всей отчаянной ясностью и подступающей к горлу дикой тоской понял, что даже капрал Асахина не сможет донести до людей всей опасности ситуации. Она не видела пустых тёмных коридоров с выщербленными стенами, сироток-гильз и черноты от гранат на залитых кровью полах, этих перевернутых в тщетной попытке забаррикадироваться столов и торговых аппаратов, этих следов, следов-меток, говорящих одно: "поворачивайте, дальше смерть"... Метки, которым они не вняли.
Холодный укоризненный взгляд.
Пронзает душу, уже копаясь в грешках, образах и воспоминаниях. Госпожа Контроль. Младшая сестра Корпорации. Она всё знает. И про угрозу тварей, их силу, возможности. И про неподготовленность неведающих людей. Но Она будет молчать. Никто из её слуг и партнеров, облаченных в стандартно-благородные черно-белые костюмы - ничего не скажет. Почему?
Вспышка озарения рождает ответ. Жуткий и беспощадный, рвется откуда-то из глубин нутра, наверх, к разуму, рвется, боясь не успеть донести понимание происходящего.
А адресат с обезумевшими от горя глазами кричит, боясь не успеть выговорить последнее предупреждение.
- Они готовят вторую Тама....!!
Удар вбивает в тьму, и последнее видение мира - напряженные человеческие лица, сливающиеся в одно широкое, да радостно блестящий металлик пола, спешит подхватить и утешить...
...Правда жестока. И часто превосходит все предположения тех, кто наивно претендует хотя бы на часть её. Суровая судья бесстрастно опрокидывает претендента во мрак, кидая вслед длинную белую ленту счёта за приобретенное знание.
Почитать и подумать на досуге. Мрак стерпит.
|
-
Хорош, мерзавец черт возьми ))
-
омерзительно.
-
Потрясно!) Вот только Лакримоза не слишком трагична ли?)
-
One, Two, Countess coming for you,
Three, Four, better lock your door,
Five, Six, grab your crucifix,
Seven, Eight, gonna stay up late,
Nine, Ten, never sleep again….
|
Негр позволил заключенным смотреть на камеру еще несколько секунд, потом начал подгонять чувствительными тычками в спины. Мол, не в цирке, чтобы пялиться, пора и делом заняться. Камера была большая, поэтому места, чтобы взяться, хватило на всех. Тем более, что её пришлось положить на бок, чтобы вытащить из двери грузового отсека. Через пассажирское отделение, потом вниз по трапу, камеру вытащили из шаттла. Тяжелая, зараза. Отойдя от "Локмарта" на несколько шагов, заключенные решили поставить её на пол, чтобы передохнуть. Охранники сморщились, но подгонять не стали. Правда ведь здоровая. Однако, бдительный "офисный планктон", в дальнем углу ангана обсуждавший что-то с техником, заметил неладное. Камеру опускали слишком быстро, поэтому тело в ней изрядно тряхануло. Оно ударилось головой об стекло.
-Так, господин Шапилов, мы знаем, что камера неисправна и вы должны проверить банки памяти и установить, когда произошло механическое нарушение. Это очень в....ЭЙ! Полегче! Вы не дрова несете!
Он решительно направился к заключенным. Те нервно вздрогнули. Охрана напряглась. Одноглазый негр выглянул из трапа. Мексиканец ухмыльнулся ему.
-Вы, бестолочи косорукие! Знаете, сколько это все стоило, как это трудно было достать? Да за эти деньги вас всех живьем продать можно!
Напряжение нарастало. Петерсон негодовал. Заключенные нервничали. Охранники явно уже примеривались, с чего начинать побои - с ебала или с почек. Шапилов стоял в стороне, не вмешиваясь в общее безумие. Смотрел по сторонам.
Выговорившийся сотрудник Вейланд-Ютани наконец заткнулся. Поднял в воздух сжатый кулак. Один из "Котят" ласково хлопал дубинкой по ладони.
Время как будто остановилось. Камера лежала на полу, и Майкл Хейз смотрел своими мертвыми глазами на потолок. Никому не было до него дела. Кроме его сына, может быть, который был слишком подавлен. По стеклу криокамеры текла растаявшая вода. В ангаре было холодно, но не так холодно, как в грузовом отсеке со включенным климат-контролем.
Тепло. Тепло. Тепло.
Холод губит живые организмы, холод сковывает их, холод заставляет тратить слишком много энергии, заставляет съеживаться, погружаться в сон, чтобы выжить.
Тепло.
Тепло заставляет кровь бежать быстрее, тепло оживляет.
Майкл Хейз был мертв, но кто-то же разбил стекло его криокамеры?.
Он успел развиться, прежде, чем его носитель умер. Как и все его сородичи, он позаимствовал часть черт у того, кто даст ему рождение. Когда Он почувствовал, что скованный холодом мертвый корабль не даст ему выжить. Он. решил ждать. Теперь Он чувствовал. Чувствовал тепло. Это был шанс. Нельзя его упускать.
Один из охранников посмотрел на причину всех раздоров, на камеру. Увидел надпись на панели. Татуировки на замерзшей руке.
-Стоп. Это ж парень из USCM! Кто-то ему камеру испортил, черт возьми! Кто-то его прикончил! Эээ...Полковник захочет узнать об этом.
Мексиканец ухмыльнулся.
-Я так и сказал.
Петерсон яростно махнул рукой.
-Мы сообщим ему обо всем, для этого сейчас наш специалист должен осмотреть камеру и узнать, когда..
-...тут вон даже имя написано, Майкл Хе....БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯДЬ!!!!!
Тело Майкла Хейза свела резкая судорога. Он был мертв, это было очевидно. Но он содрогался, словно корчился в мухах. Матерящиеся зеки и охранники быстро отходили в стороны. Сотрудник Вейланд-Ютани продолжил бормотать что-то, не понимая, что происходит. Посмотрел на камеру.
Грызть! Кусать! Пробираться наружу! Прятаться! Искать пищу! Расти! Выживать! Размножаться! Непобедимая воля Улья не знает преград!
Внезапно, поток темной, почти почерневшей замороженной крови ударил по стеклу камеры. А затем, мощный удар проделал в этом стекле огромную дыру.
На стекле сидело существо. Оно было вымазано в крови и было очевидно, что оно проложило себе наружу путь из мертвого тела в камере. Оно было совсем маленьким. Похоже на змею. Казалось, будто оно улыбается. Оно зашипело.
Носители. Много носителей. Улей будет процветать!
Люди стояли, парализованные страхом. Существо шипя, сжалось. И прыгнуло!
-АЙ БЛЯЯЯ!!!! БОЖЕ!!! БОЖЕ!!!
Петерсон потерял сознание и упал прямо лицом в холодный пол. Негр бросился обратно в пассажирское отделение, задраивая люк. Мексиканец бросился к нему, но не успел. Он орал что-то по-испанки и молотил в запертую стенку люка. Несколько охранников, вопя, побежали куда-то как можно дальше от существа. Один бросился к задней части "Локмарта".
-ААА!!! В ЕБАНЫЙ РОТ МНЕ НОГИ!!! КОМАНДУ В АНГАР 2! КАРАНТИННУЮ, БЛЯДЬ!!! ТУТ КАКАЯ-ТО ХУЙНЯ!!!
Высунувшись, он дал очередь из "армата" в сторону, куда прыгнуло существо. Но было поздно. С неожиданной ловкостью, оно перемещалось в сторону выхода из ангара. Пара секунд - и трясущиеся от страха люди остались здесь одни. Может быть, одни. Наверное, одни. Кто знает?
-НЕ БУДУ НИ ХУЯ ЛОВИТЬ ЕГО, ОНО ЗАРАЗНОЕ, БЛЯЯЯДЬ!!!
Из коридора донесся полный ужаса вопль.
-
Здорово все-таки. Красноречиво. Страшно.
-
он проснулся. он решил пойти, погулять, подышать свежим воздухом, сбросить пару лишних шкур.
мы не будем ему мешать.
поздравляю с началом экшона, товарищи.
-
Да!
-
Акт первый. Сцена: явление чужого оказывает бодрящий эффект)
|
|
Холодный металл наручников и чувство скованности действовали на нервы. Почему их заковали? Чего опасаются вооруженные до зубов охранники? Как же достало все... И издевательства надзирателей, и отвратительная еда, что и свиньи не стали бы жрать, и все эти "подсобные работы", вроде той же разгрузки кислоты, после которых наверняка не доживешь до старости. И черт его дернул повестись на этот вопиющий обман корпорации и оказаться здесь, на Харальдсоне, в условиях, что были намного хуже тех, в которых он доселе был. Нет, все. Надо во что бы то не стало добиться перевода обратно, или еще куда-нибудь, иначе сгниешь тут через пару-тройку месяцев, исходя кровавым поносом и харкая гноем...
Придя к такому решению Хейз постарался абстрагироваться от внешних раздражителей, уйдя в спасительную круговерть воспоминаний.
Джесс, Ронни... До чего же не хватало ему их слов, улыбок, объятий. Как они там, на Земле? Маленький Рональд уже должен был пойти в первый класс. Интересно, хорошо ли он там справляется без чуткого отцовского присмотра? Находит ли общий язык с другими детьми? А каково матери, и работать, и воспитывать, требующего сейчас повышенного внимания, ребенка? Впрочем, может она уже давно вышла замуж и живут они сейчас счастливой полноценной жизнью. Наверное это было бы правильно...
Хейз вспомнил их, жену и сына, сидящих среди сборища не знакомых людей в здании суда. Он нашел их взглядом когда оглашались сухие, как щелчок затвора, рубленные фразы приговора, и больше не отпускал, пока приставы не повели его, вот также закованного, на выход, чтобы затем увезти, оторвать от семьи на долгие годы.
***
Тем временем пятерку заключенных вывели в большой ангар и освободили от наручников. Потирая запястья и вздрагивая от колючего морозного ветра. Хейз вместе со всеми наблюдал как в воротах ангара появился космический шаттл. Пока он садился, доктор мельком оглядывал собравшихся здесь людей. На их лицах, также как на лицах заключенных и даже охранников, повисло какое-то напряжение, словно в предверии чего-то важного и экстраординарного, что не входило в обычный распорядок. Шаттл сел. Из открывшегося люка по трапу спустился человек в скафандре и переговорил с одним встречающих незнакомцев, а затем заключенных погнали на борт. Внутри им встретился какой-то уродливый негрила с тяжелым пулеметом, от мерзкого голоса и хохота которого Крису стало не хорошо, настолько отвратителен он был. Он указал им на дверь грузового отсека. За ней посреди холодной темноты, освещаемый слабым светом, находился большой металлический ящик, похожий на камеру для криосна. Так и есть. В камере неподвижно лежал человек, обсыпанный осколками стекла разбитой крышки криокамеры, по всему видно мертвец. Хейз прошел немного вперед, автоматически приглядываясь к лицу покойника. И застыл на месте. Застыл и мир вокруг. Застыла кровь в жилах. Ноги и руки словно отнялись. Он прекрасно знал этого человека. Майкл Хейз, рядовой корпуса колониальной пехоты США.
Отец...
В наступившей тишине были отчетливо слышны гулкие удары сердца. Пошатываясь на не слушающихся ногах, он подошел к гробу. Прикоснулся к стеклу дрожащей рукой. Вгляделся в родное лицо.
Отец...
Вот мы и встретились снова. Ты пришел ко мне, когда я уже перестал звать. Почему сейчас? Почему так? Почему, черт меня побери, я не нашел тебя раньше? Ведь нам нужно было многое сказать друг-другу...
Кристофер медленно опустился на колени, все еще держа руку на крышке.
Спасибо тебе. Спасибо за то, что дал мне возможность вырасти и стать человеком, поддерживая меня всем, чем мог, будучи, как и я сейчас, на расстоянии десятков и сотен световых лет от своего ребенка. Спасибо что дал мне эту самую жизнь, которой я, впрочем, распорядился так бездарно. Может и хорошо что ты не видишь меня сейчас...
Отец...
Как же ты оказался здесь, вдали от своих товарищей-сослуживцев, о которых ты когда-то отзывался так тепло? Где их безмолвный почетный караул? Где флаг государства, во имя интересов которого ты погиб вдали от родной земли? Почему гребанная компания овладела тобой, зачем привезла в это Богом забытое место? Ведь не для того же, чтобы я встретил тебя в последний раз...
Отрешившись от всего, кроме мертвого тела отца, Кристофер сидел на коленях подле криокамеры, беззвучно шевеля губами. Его взгляд не двигался, а по лицу медленно, застывая в морозном холоде отсека, текли слезы.
-
Верю.
-
Жестокий мир жесток.
-
Да.
-
Оно.
-
Мужайся, сын. Отцы не должны хоронить своих детей. В далеком мрачном будущем "естественный" процесс выглядит так.
Трагедия своего времени, наверно...
-
суть мира чужих.
-
хнык-хнык. правда, неожиданная встреча, и поцт это красиво отражает.
-
"ДМ 20 лет спустя" - внуки будут вспомнить своих дедов, которым старые грузиноармяне рассказывали прытчи...
|
|
|
-
Тесла-прапор.)
-
вот это правда LOL ^_^
|
Из автобиографического очерка Монтгомери Александра Монком.
Тяжело быть толстым коротышкой в городе воинов.
Быть коротышкой из занатного рода - тяжело вдвойне.
с 6 лет я, как и все остальные мальчишки Бронзового Города, был послан на обучение военному ремеслу. Стоит ли говорить, какие нагрузки приходится выдерживать детям. Мне же было тяжело вдвойне: помимо обычной доли сына воина Бронзового Города я нес на себе печать рода, "лук-на-фоне-гор". Каждое утро, отправляясь на учебу, выйдя из дому, я оборачивался и с минуту смотрел на закрепленный над входом герб. Как и все мальчишки, я представлял себя храбрым воином, идущим в последний бой, защищающим свой дом. И это действительно помогало мне справляться с трудностями военного ремесла. Естественно, со временем, все переосмысливается, и сейчас с абсолютной уверенностью могу сказать, что все мое рвение и старание было обусловлено лишь тем, что я не хотел причинять боль своей матери. Она всегда тяжело реагировала на мои неудачи. Нет, она не наказывала меня, старалась не подавать виду, но даже по ее шагам дома вечером, я мог понять, что утром у нее был тяжелый разговор с моим мастером-учителем. И это только подстегивало меня.
[…]
Наибольшее прилежание я, согласно традиции рода уделял стрельбе из лука. И это единственное, по моему мнению, что мне удавалось. Я предпочитал не тратить стрел понапрасну. Бил только наверняка, учитывая удаленность цели, дерево лука и стрелы, натяжение тетивы.
К остальным дисциплинам я был равнодушен: рубил мечем на силу, подолгу не раздумывая, щитом немного научился пользоваться, внимательно следя за ошибками остальных, тренировка с копьями была для меня настоящим мучением. Несмотря на мою любовь к лошадям, они редко отвечали мне взаимностью.
[…]
Единственной моей отдушиной были книги. Я достаточно рано выучился читать, и к 10 годам перечитал всю скромную домашнюю библиотеку, невесть откуда взявшуюся у нас. Мама говорила, что заслуга эта принадлежала то ли прадеду, то ли прапрадеду: часть книг была захвачена в боях с пиратами, а часть – куплена или выменяна у немногочисленных торговцев-букинистов. Сама по себе библиотечка стоила довольно немалых денег, но особой потребности в них не было.
По большей части, это была военная литература, посвященная тактике. Тут всегда особняком стояли «Военное дело» Сузына и «Стратегмы» Фронтина. Были и весьма оригинальные книги, вроде «Кулинариума» или «Искусств любви». Последнюю я тайком прочел еще в 9 лет и, ничего не поняв, окрестил ее «дурацкой». Но больше всего меня захватывали книги, содержание которых посвещалась к описанию внутреннего мира человека, а именно, его анатомии. Половина профессоров Серебряного Города свихнулась бы, если бы узнали, о том, что я в 11 лет читал труд Клариссимуса Легана «О стороении тела человека и естественных функциях». Сейчас подобные книги – чрезвычайная редкость. Они либо осели у немногочисленных счастливцев-врачей, либо хранятся в библиотеках Серебряного. Кроме Легана в детстве я любил листать Авла Корнелия и «Канон лечения» древнего восточного врача Абу Хусейна. Последняя книга привлекала меня, прежде всего своими подробными рисунками, а так же емкими и точными остроумными изречениями, как ни странно, не имеющими никакого отношения к медицине:
Воистину чудесные дела: возносятся безмозглые тела,
Их наделила тупостью природа, а родовая знатность вознесла.
-
браво. отличный пост.
мафсе нрайца.
-
Это то самое, ради чего я начал этот модуль!))
Несмотря на мою любовь к лошадям, они редко отвечали мне взаимностью. ;))
Воистину чудесные дела: возносятся безмозглые тела,
Их наделила тупостью природа, а родовая знатность вознесла.
Большое Спасибо за отличный пост!
-
Нравится мне этот пост. Добротен.
Нравица :3
|
|
-
Отличный модуль, спасибо Самеру. Даже рояли и те к месту были.
-
Спасибо за отличный модуль.
-
пожалуй, лучший мастер ДМа
-
Джек как бы говорит малаца.
-
Вот и модулю конец, а кто выжил - молодец!
Поздравляю)
-
Респект. Модуль - всяко плюсовый..
-
Спасибо за модуль. Хоть практически и не участвовал, но наблюдал и флудил с удовольствием. ))
-
За всё
-
Отличный модуль)))
-
весело было!
-
грац. это - первый настоящий законченый, но не прерваный по прихоти мастера модуль, в котором мне довелось поучаствовать. мафсе нрайца :) твори дальше.
-
Хорошая, годная идея. Хороший, годный мастер. Хороший, годный модуль.
Жалко, что я был таким плохим и негодным игроком :C
|
|
|
|
|
|
Сказать, что я пересрал в тот момент, когда мы начали падать - это не сказать ничего, будто дунуть вместо удара кирпичом. Это было чертовски страшно, сердце колотилось, спотыкаясь каждые два удара, а ладони, скользкие от пота, отчаянно держались зачем-то за ремни. Хотя это бы не помогло, потому что ничего бы не помогло - все зависело от удачи, а ее руками не ухватишь...
Мне не было похер, я боялся, мне было страшно и, кажется, я даже кричал, чувствуя под конец, как где-то под нами все приближается твердая земля. Отвратительное ощущение. Казалось бы, чего тут поделаешь? Расслабься и забудься: повезет - выживешь, не повезет - расшибешься в лепешку и пошел он к черту этот мир. Но нет, почему-то в эти кошмарнейшие моменты моей жизни, я хотел сделать хоть что-то, найти хоть кого-то и прикончить его. Получить пару пуль и с разорванным пузом проползти полкилометра - пускай, хоть так. Исстрадаться и сдохнуть. Или выжить, вытерпев все это...
Но, черт подери, не трястись в беспомощном страхе, как морская свинка в микроволновке!
- Еманый млять на хер... - пробормотал я, открывая глаза и плывущим взглядом окидывая десантный отсек. Десант был размазан по нему, будто это действительно перестаралась микроволновка.
Товарищи стекали густой жижей по своим же уцелевшим конечностям. Полураздавленные тела, лишившись своих твердых характеров, развалились бесполезными куклами и буквально сочились этой чертовой кровью... Буквально литрами, вперемешку с пылью, грязью и содержимым вскрытых потрохов.
Даже после стольких месяцев войны, после всей моей медицинской практики этот кошмар не вызывал ничего иного, кроме приступов тошноты, которые я тут же постарался подавить остатками своего ошеломленного сознания.
За тошнотой пришел ужас, стоило лишь мне осознать, что все они совсем недавно были живыми. Еще двадцать трупов - в кашу, в ничто! В дерьмо, которое они с утра жрали!
Глаза раскрылись значительно шире и принялись суетливо и как-то бестолково бегать взглядом по отсеку в поисках выживших... Так, у этого ноги были не на месте... Этот вроде целый, но голову защемило - глаза удивленно выползли из-под треснувшего шлема... Этот точно труп... Этот тоже... Должен же хоть кто-то... Этот вроде живой! Да, ногой даже дрыгает!..
Нет, это остаточные нервные импульсы. Небольшой штырь торчит из груди - не спасти никак. Никого не осталось... И только сейчас я заметил двух соседей справа от меня, что, наконец, зашевелились. Старый знакомый кореец и немного двинутый русский. А еще кто-то кашлял около в кабине пилота. То есть живой, то есть можно спасти.
- Кашляет, - неуверенно просипел я, не глядя на своих соседей.
Дрожащими, все еще потными руками я нашел, наконец, кнопки на замке ремней и освободил себя, тут же вскакивая с сиденья. И сразу же полетел вниз, поскользнувшись в чьей-то крови - рухнул, скатился к правому борту и вмазался голыми ладонями прямо в еще теплую красно-серую жижицу...
- Кашляет... - снова повторил зачем-то я, усилием воли отворачиваясь от изуродованного тела, и пополз на четвереньках к кабине пилота, постоянно скользя руками по липкой мазне на полу. Я быстро забыл, что это были сослуживцы, а не мазня, и имена я их тоже быстро забыл - просто там был один живой и мне очень хотелось до него добраться. Потому что он мог выжить, а эти - уже нет. Необязательно их помнить...
|
|
Раннее утро на LV301.
Темнеющий десантный отсек. Боевой вылет. Все оставшиеся бойцы бункера старой, прорванной ещё в начале войны оборонительной Линии Миллера. Бункер M34. Двадцать один десантник внутри – примерно по десять на специальных сидениях у каждой из стен, плюс ещё два пилота в кабине. Когда из Передового Коммандного Пункта, взявшего функции замолчавшего две недели назад штаба, пришло радиосообщение, и Капитан Браунинг вышел из радиорубки с хмурым лицом и приказом срочно подняться в воздух и «помочь какому-то Майору Куортичу порвать задницы очередным Коалиционным проституткам, засевшим в Роадвилле» - все до одного поднялись на борт. Внутри не осталось ни души.
Пятнадцатая минута полёта. Полёт предстоял практически по прямой, от бункера прямиком к Роадвиллю - и сейчас старенький UD-4L "Шайенн", позывной "Лис 4", был где-то в предгорьях Амсанктского горного хребта. Окрестности Роадвилля, короче говоря. Переглядывания и редкие выкрики друг другу, сквозь дикий рёв турбин. Если абстрагироваться от света ламп в десантном отсеке, и присмотреться, можно было видеть солнечный света, проникающий со стороны кабины. Совсем немного. И, помимо света, ещё и усталые голоса пилотов...
- ПКП, это Лис 4. Приём? ПКП? У нас странный сигнал тут.
- Лис 4, это ПКП. Что нахрен за сигнал? Приём?
- Тепловое излучение. Что-то большое. К востоку от руин военной базы Спарк-Хилл. Приём?
- Хрен с ним. Продолжайте следование по текущему курсу. Конец связи.
Минуты тянутся неприлично быстро. Казалось бы, и двух-трёх не прошло, как что-то произошло. Стук. Грохот. И подбросило чуть вверх и в сторону. Будто бы "Шайенн" не летел на высоте около километра, а ехал по дороге и внезапно попал в крупную яму.
- Лис 4 подбит, повторяю, Лис 4 подбит!
- Правый двигатель молчит! Пожар в левом! Гидравлика молчит! Чёрт!
Капитан Браунинг, кажется, нисколько не смутился факту попадания. Щёлкнув застёжкой где-то у себя на поясе, всё тем же своим специфическим голосом прорычал на весь десантный отсек.
- Ну что, сосунки? Все готовы помереть? Пр-роверили свои ремни быстра н-на!
Бойцы принялись судорожно проверять надёжность фиксации собственных задниц в креслах. Кто-то особо умный застёгивал ремни только сейчас. В кабине всё мелькает. Оба пилота вцепились в свои штурвалы и ручки управления, одновременно щёлкая десятками тумблеров и нажимая дюжины кнопок в секунду. За стеклом всё крутиться. Похоже, что "Шайенн" не может лететь прямо, и его неплохо так закружило. Хотя, внутри почти не чувствуется. Только низкий рёв, плавно нарастает где-то внизу...
-Скорость 620, снижение 80.
-Вытягивай давай! Вытягивай, мать твою!
Секунды падения. Грохот. Мрак.
Сим Мэн Хо, Руд ван Броттен и Дмитрий Чуринов открывают глаза примерно синхронно. Нельзя было точно сказать, сколько времени прошло. Считанные секунды, или около минуты, быть может. Все трое сидели по левому борту, что сейчас был явно выше правого, на трёх последних у хвоста местах.
Тёмно-красный свет аварийной лампы. Чёрные клубы дыма со стороны кабины. Душно. Щёлкает и искрит обнажённая проводка. Что-то чёрное на стенах и полу повсюду. Кровь. Напротив - на другом конце наклонённого в бок десантного отсека - тела. Бойцы. Сотоварищи. Кого-то раздавило упавшим сверху, отслоившимся куском стены, или осыпавшимися с потолка металлическими конструкциями. Кого-то вместе с креслом и куском стены выдрало, и бросило на пол... придавив весом конструкции. Кто-то просто обмяк в своём месте, свесив голову в сторону, без видимых внешних повреждений. На месте соседа Чуринова справа - ничего нет. Только две руки, раскинутых в разные стороны, из-под хаотичного нагромождения металла, сплющившего бойца.
Помятый трап чуть просел вниз, упершись в землю, и если бы не крохотный участок возвышенности вдоль стен - троица выживших на краю непременно бы не чувствовала ногами земли. С самого краю десантного отсека веет прохладой. Виден песок, забравшийся внутрь вместе с ветром. И свет. С другой стороны, почти у самой кабины - кто-то усердно кашляет.
-
ну, поехали, чтоле.
-
С прилётом!
|
|
-
Очень так сочно. Реалистично.
-
Хоть что-то веселое на гланге!))))
-
Сок.
-
Очень вдохновляет видеть это на глагне. Олсо. Нигры+говно. Идеал почти.
-
Суровые будни КМП, мля. Эдди одобряэ.
|
|
|
|
|
- Так-с, - быстро сказал я, вставая, - вижу Боги ниспослали мне хорошую компанию, ничего себе. Ни-че-го се-бе, - медленно повторил я, - два, погрязших в бедах и несчастьях нелюдя, один - со своими моральными кодексами, несчастной судьбой, кознями Предназначения, прямо-таки глобальная отчуждённость, другой ничем не лучше, бежавше-ушедше-отступивший из Цинтры Белк.
Я быстрыми шагами мерил пространство взад-вперёд около костра, расхаживая перед собеседниками. Усталость сменилась любопытством и желанием разрядить обстановку, толкнув речь и показав Хмуро-Хмурым-Хмурецам их жалкое существование и путь наверх, к изменению.
- Вы влачите свою шкуру, ежесекундно осыпаемую новыми бедами. Мир ведёт себя жестоко по отношению к вам, а вы и рады отплачивать ему той же монетой. Вот ты, ведьмак, - я остановился, мельком взглянув на него. На моём лице не было и тени улыбки, - спокойно себе режешь монстров, недобитков, оставшихся от Сопряжения Сфер, соблюдаешь свой неписаный ведьмачий кодекс, и огрызаешься, глядя на кметов, испытывающих чувство боязни, перерастающей в ненависть по отношению к твоему образу действий в этом мире, вечно ропчешь на свою тяжкую жизнь, которую когда-то крепко обломали, забрав тебя в ученики к ведьмакам. А не доходило ли до твоей заезженной головушки, - я стал постепенно отходить от него, опасаясь ответной неадекватной реакции, - одно простое правило: "если не можешь изменить ситуацию, измени своё отношение к ней". А? Слабо перевести ту энергию, которую ты тратишь на противостояние миру, в более благое и полезное дело? А ты, эльф? Сидит, всемирно погружённый в свои мировые проблемы, центр мироздания нашёлся, чёрт тебя побери. Ни ответа, ни привета. Ау! Ты слышишь меня? Да-да, с тобой чародей беседу ведёт. Кончай свою клоунаду, и давай, убери свою кислую мину так далеко в то место, на котором ты сидишь, чтобы все сирены мира искали её там три недели. Что было то быльём поросло, забудь свои беды, тревоги, взгляни на мир по-новому. Он не так уж агрессивен к вам обоим, это вы сами, своими субъективными воззрениями творите его в воображении таковым. Только вы можете разглядеть в улыбчивой физиономии нищего ухмылку убийцы, презирающего вас, а что на поверку выходит? Что выходит на самом деле? Он вас уважает. Во-во! Потому что по сравнению с его жизнью, - вы - просто легендарные везунчики и счастливцы фортуны.
Постепенно ретируясь ко входу в шатёр, я отходил от них всё дальше и дальше, ожидая в ответ чего угодно...
|
|
Красота... Широкий, невероятно широкий берег, что, мерно качаясь, мутнел и удалялся прямо на глазах заворожил мой взгляд - я никогда не видел настолько далекого, потрясающего воображение пейзажа. Где-то вдалеке кричали нам вслед чайки, кружась под лучами солнца, а родная Англия молчаливо смотрела, как ее корабль полным ходом уплывает в открытое море.
А море тоже было невероятно красивым: бесконечное пространство под неизмеримо высоким, недостижимым куполом пустого неба. И постоянно ослепительно бликующие на солнце маленькие гребешки волн, превращающие порой водную поверхность в какой-то калейдоскоп или даже фейерверк...
Но, несмотря на их, казалось бы, привлекательность, я все равно смотрел вдаль, на скучный берег, где сидел на земле старый, недвижимый порт. И даже когда от этого берега оставалась только темная полоска на горизонте, я все равно продолжал туда смотреть с какой-то необъяснимой надеждой и тоской. Ведь там - там все было своим, родным, и не скрипело, и не качалось постоянно туда-сюда... Нет, мне, конечно, уже порядком осточертел этот Лондон, но там была земля, а здесь - черт знает чего.
И мое тело тоже поддержало мою внезапную тревогу: все как-то напряглось и зашевелилось, пытаясь будто бы вернуться обратно на землю, протестуя эдакому насилию - человеку плавать ведь не положено. Он на земле вырос... Вторя моим чувствам, спутались и собственные мысли - все как-то слишком завертелось, закачалось. В подмышках выступил пот и стало как-то слишком уж жарко, несмотря даже на вечно дующий соленый ветер.
Я устало облокотился о перила, дыша уже ртом, и уставился в синюю воду, исходившую белыми буранами за кормой. А там, под этой блескучей поверхностью на самом деле таилось нечто... темное и пугающее. Ведь там была вода - черти знает насколько глубоко! Ярды, сотни ярдов слошной воды, в которой не было ни капли воздуха, ни глотка: стоит тебе туда поплыть - и все, уже не вздохнешь. И конец.
А мы ведь плыли по этой штуке! По этой гигантской, невероятно гигантской воде, в которой могло прятаться что угодно - будь то колоссальных размеров осьминог или спрут. А оно же ведь могло уже прямо сейчас за нами следить...
Я наклонился еще ниже, не в силах оторвать взгляда от качающейся перед глазами водной стены, и уже плохо понимал, что происходит вокруг - голова кружилась, пальцы онемели, ноги подгинались, а руки вдруг начали дрожать. И кожа вся вспотела, а внутри все неожиданно сжалось, аж до боли, скрутилось.
Глубина, бесконечная темная, холодная и равнодушная к такому, как ты, вода, перед которой каждый, даже наш корабль казался беспомощной песчинкой, отчаянно пытающейся спастись от ее невероятной мощи...
Во рту вдруг стало слишком много слюней, но я даже не успел сплюнуть - живот скрутило, рот раскрылся сам собой и с неприятным звуком горячий завтрак рванул наружу: прямо в эту холодную и бездушную глубину.
-
очень хорошее описание, сам подобное испытывал почти в точности.
-
А так хорошо все начиналось...
-
Не видать тебе больше горячих завтраков... ;)
Но учти, леди нужен боеработоспособный паж ^___^
-
красиво рвет парнишку ^.^
|
|
|
|
|
|
|
|
-
разрыв шаблона, еманаврот.
"вот такой вот у нас супец с дерьмом, господа, получается. и щас мы его дружненько все будем есть"
|
|
Твердым энергичным шагом, молодой Кристиан шел по мощеной темным камнем широкой торговой улице по направлению к порту. Обычно полностью заполненная праздно-шатающимся народом, улица была почти пуста в столь ранний час. Торговцы только-только начинали открывать свои лавки и кроме них здесь можно было встретить лишь небольшие компании подгулявших матросов, возвращающихся на свои корабли, да некоторое количество вечно спешащего рабочего люда. На этом довольно-таки сером фоне высокий юный мичман в идеально скроенном нарядном мундире выглядел как морская чайка среди скворцов и галок. Неудивительно что две хорошенькие белошвейки, с неподдельным интересом обсмотрев его с головы до ног, тихонько защебетали между собой, то шаловливо закатывая глаза, то скромно опуская их долу. Заметив это, Кристиан элегантно отдал им честь и улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой - он был в прекрасном расположении духа. Да, сегодня у него и впрямь был замечательный день, ведь в этот раз он шел в порт не для того, чтобы, по обыкновению, вдохнуть свежего соленого воздуха и полюбоваться на стоящие на пристани военные и торговые корабли. Сегодня он собирался взойти на борт одного из них и отправиться наконец в долгожданное плавание к далеким берегам, а также, если на то будет Божья воля, сдать успешно экзамен и стать лейтенантом королевского флота...
Этим утром Кристиан поднялся очень рано, но, несмотря на это, вся семья Флемингов собралась в гостиной чтобы проводить его в дорогу. Отец был очень серьезен. Причем чувствовалось что за суровой сдержанностью престарелый барон прячет искреннюю заботу и разрывающую его сердце горечь разлуки. А от пронзительного взгляда матери у Кристиана к горлу подкатил комок и в груди возникло острое щемящее чувство. Ее глаза были полны бесконечной и абсолютно безусловной любви, в которой казалось можно было плавать, как в море и никогда не достигнуть берега...
Отец кивнул слуге, что стоял поодаль с массивным футляром в руках. Тот подошел к ним и открыл крышку, держа футляр перед собой. В нем, покоясь на черном бархате лежала позолоченная сабля около метра длиной с изысканной гравировкой на лезвии и их родовым гербом. Прекрасное оружие дворянина.
- Сын мой, - торжественно произнес барон Флеминг - я заказал ее для тебя у одного из лучших лондонских оружейников. Носи ее с честью, достойной нашей семьи.
С колотящимся от волнения сердцем, Кристиан поклонился отцу и принял благородный клинок. Сморгнул подступившие слезы и пытаясь преодолеть дрожь в голосе, проговорил:
- Мама, отец, я... Я всегда буду помнить о вас, о том чему вы меня учили и.. буду очень скучать...
Затем обнялся в последний раз с родителями и братом.
- Помни что мы все любим тебя и гордимся тобой. И каждый день будем молить Господа о твоем благополучии и возвращении - напутствовала его мать, крепко расцеловав на прощание.
А потом они вышли на улицу и еще долго смотрели ему вслед, пока он не скрылся за поворотом.
Увидятся ли они когда-нибудь снова? Вспоминая по дороге лица родных, Кристиан чувствовал внутри себя тепло их любви, и у него появилась уверенность что она, как высшее благословение, сможет охранить и спасти его от всех бед, какие только могут приключиться, и даже от смерти...
Тем временем впереди показался порт. Чайки кричали и кружились над высокими мачтами, а по пристани как муравьи сновали туда и сюда матросы с мешками и бочками. Ноздри затрепетали от дуновения свежего бриза и губы тронула счастливая улыбка - скоро он снова увидит бескрайние морские просторы.
Приосанившись Кристиан взошел по трапу на палубу "Отважного" и опознав среди наблюдающих за погрузкой людей капитана направился прямо к нему. Вытянулся по струнке, отдал честь и приподнятым голосом доложил:
- Капитан Горман, сэр, Кристиан Флеминг, мичман, прибыл для прохождения службы.
-
*утер сопли* красотища-то какая!) надеюсь, тебя подстрелят, и мне придется тебя лечить ^_^
-
Я вас с доктором в отдельную локацию выпинаю =)
|
|
|
|
Улыбнувшись, маг открыл глаза - теперь он знал, куда идти. Кивнув ведьмаку, Серпентес направился к зарослям камыша, находящимся в некотором отдалении от основной переправы.
Услышав шум ломающегося камыша, Эдвин резким движением обернулся на звук. Меч его мягко выскочил из ножен, но с нападением контрабандист повременил - любопытство в нем было очень сильно.
Гости выглядели весьма странно - первый, худой, темноволосый, больше походил на торговца, только вот бледный был ужасно - будто чем-то болел; второй доставлял Эдвину гораздо больше беспокойства - одет в кожу, причем кожу дорогую и добротно сшитую - торговцы такое не носят. Для солдата тоже слишком дорого, да и меч висит не сбоку, а за спиной - так что больше всего похоже на наемника, причем весьма профессионального.
-Петр! Скажи нашим, что гости идут. - тихо проговорил Эдвин товарищу.
К этому времени странная пара подобралась достаточно близко, чтобы увидеть Эдвина.
-Ты хозяин лодки? Нам нужно перебраться на ту сторону. - черноволосый говорил надменным тоном - ну точно торговец!
-Тогда ничем не могу помочь, эээ, милсдари. И лучше бы вам сейчас свалить отсюда, подобру-поздорову. Пока я добрый.
Раздался тихий звон стали - кто-то из контрабандистов неаккуратно вытащил меч. Похожий на наемника тип моментально насторожился - сменилась стойка, движения стали скупыми и продуманными.
-Ну нет, милсдарь. Думаю, это вам лучше валить, как ты выразился, "подобру-поздорову". Потому, как я - совсем не добрый. - "торговец" повел рукой, быстро нашептывая при этом что-то нечленораздельное - и в Эдвина ударило волной воздуха. Контрабандист спасся финтом, так что его лишь слегка толкнуло, заставив поменять опорную ногу. Оставив магика друзьям, он резко ударил из нижнего декстера, стараясь зацепить безоружного наемника под ребра - однако тот мягким, но молниеносно-быстрым движением отступил назад и тут же ударил невесть откуда взявшимся мечом на выходе из пируэта.
Магик же успел утопить двоих подельников Эдвина - остался Петр, отчаянно старавшийся зацепить противника кинжалом, не давая ему ни секунды на заклинание. Окончательно разозлившись, Серпентес сумел оттолкнуть преступника, скинув того в воду - и сейчас метал заклинаниями в скачущего словно лягушка врага.
Несколько секунд происходил обмен парированиями - наемник был нечеловечески быстр и Эдвин несколько раз едва успевал убрать шею, когда противник метил в сонную артерию.
-Ты скоро? Я уже троих успел прикончить.. - бросив взгляд на мага, Эдвин отвлекся, результатом чего стала раненая рука.
В следующую секунду наемник, вместо того, чтобы нанести удар мечом, выкинул вперед левую руку, сложив пальцы странным способом.
Прежде чем удариться головой о ствол дерева, Эдвин успел вспомнить, как ему рассказывали о удивительный воинах-мутантах, что в бою полагаются не только на великолепное владение оружием, но и на боевое колдовство - Знаки.
***
Голова последнего с хрустом сломалась, ударившись о твердую кору дуба, отчего тот окрасился в красновато-серый цвет.
-Надо же, не думал, что у него там что-то есть. - съязвил маг.
-Нам не стоит задерживаться. На звуки драки могут обратить внимание солдаты.
Обшарпанная, но добротно сделанная лодка мягко отошла от берега и, направляемая рукой мага, бесшумно поскользила по водной глади к южному берегу Яруги, навстречу войскам Нильфгаарда..
|
Свист рассекающей воздух гранаты. Пролетев высоко над головами Герта и Сандера, с характерным звуком М40 разорвалась за их позициями. В ушах звенит. На головы падает холодный песок. Однако, живы, и ни царапины. Единственным минусом можно считать то, что лысого горе-стрелка и след простыл - очевидно, выскочил обратно в ворота.
На другом фланге, тем временем, Менахем заряжал свой подствольник. Щёлканье помпы. Выстрел. Пролетев точно туда, куда солдат целился, граната, под протяжный крик из чьей-то глотки "Гра-а-н-а-та!" раскрывается с громким хлопком. Вместе с дымом и пылью, целыми комьями в воздух поднимается песок. Часть хлипкой и итак стоявшей на соплях стены, с громыханием, рушится. На землю летят куски кирпичей. И, следом, прямо на них - тело "ковбоя", в коричневой рубашке и характерной шляпе. Его базука (Менахем не успел разглядеть, какая именно), звонко стукнувшись о землю, падает рядом.
- Прикрой, твою мать!
- Тут всё простр...
Ворчание грызущих землю, что подпрыгнули, едва услышав предупреждение о гранате, быстро обрывается. Трель пулемёта. Очередь из "Акаса" как раз в этот миг передислоцировавшегося Чехова. Набрав с десяток попаданий, крайний справа, оказавшийся какой-то пародией на пулемётчика, тряпкой падает на землю. Второй, задетый длинной очередью Коэна, роняет винтовку и падает следом. Однако, яростное рычание скорее всего говорит, что попадание было не смертельно. Уклон холма, впрочем, таков, что с текущей позиции его никак не достать. Увы.
...могилы! Мои братья доберутся до тебя даже там! И до вас, да, до вас, и до тебя, и до тебя и тебя и тебя - тоже! Поднимайтесь, скоты! За Патриарха!
Несущий бред голос прерывается серией щелчков. Внезапно, в окне первого этажа возникает кто-то. Мужчина, сжимавший в руке рупор. Один его вид внушал не самые добрые ассоциации. Чёрные лохмотья, отдалённо напоминающие балахон, поверх которых был натянут помятый, явно трофейный, жилет от брони М3. Громадное, кажется, не иначе как двухметровое широкое тело едва помещалось в оконном проёме. Обветренное, красное лицо украшали длинная тёмно-жёлтая борода, чёрная шерстяная шапка и, кажется из последних сил помещающиеся на глазах противоосколочные очки. Держа одной рукой белый рупор с уходящим вниз проводком, второй лапищей тот держал пистолет. Вернее, пистолет-пулемёт. Только... какой-то странный пистолет-пулемёт. Вскинув своё диковинное оружие, направил его в сторону камня, за которым спрятались Коэн и Менахем...
-
ох ты, блджад. карта - шик и блеск. лучи добра и респекта.
-
Да, все цепляет. Ну а карта.. Не знаю возможно ли лучше! Если только стилизацию под цветной снимок со спутника...
-
Экшен - супер!
Но карта... за такие карты я готов продать душу. И еще доработать года три посудомойщиком. +++
-
Действительно классная карта)) Где ты ее делал?
|
|
Подруга-Ночь заботливо укутала город столь желанной и необходимой многим темнотой. Без тени смущения и, уж конечно, без зазрения совести она подгоняла ночных существ, ее посулы были полны золота, крови и насилия. Обычная картина, не вызывающая эмоций или переживаний, очередная чехарда жизни и смерти веселой гурьбой пронесется по улицам богом проклятого города. Странно... Но для некоторых жителей подобные истории казались отвратительно сочиненной сказкой, рассказанной загулявшим бардом, пропивающим последние портки.
Двое жителей улиц, пробираясь сквозь спящий дом, относились к категории разочаровавшихся. Их сказка оборвалась едва начавшись и теперь грозила серьезными неприятностями, малосравнивыми со всеми предыдущими. Божественное провидение, элементарное везение или просто стечение обстоятельств, кто его знает что именно, но они смогли уйти незамеченными. пару раз половицы предательски скрипнули, заставив затаить дыхание и вжаться в стену, но за этим ничего не последовало. Уже оказавшись у входа, Шуми приметила небольшую шкатулку, служившую пристанищем для ключей, потеряв было интерес, она вдруг заметила неяркое поблескивание на самом дне, спустя секунду на свет было извлечено изящное золотое кольцо, украшенное маленькими прозрачными искорками, вскоре кольцо уже принадлежало юной воровке.
Внезапно тишину прорезал сдавленный стон, казалось он принадлежал хозяйке. Переведя дух и медленно продвигаясь вперед, вы оказались прямо напротив садика. Еще один очень томный и глубокий вздох оповестил вас, что вы не одни. Быстро пригнувшись, вы избежали опасности...которой на самом деле и не было. прямо напротив кустов, рядом с беседкой странно подергивалось человеко подобное существо. Полностью обнаженное, с торчащими в разные стороны волосами, оно периодически несинхронно и, что удивительно, на разные голоса стонало. Формой существо напоминало четвертую букву в вывеске "кузнец". Привыкнув к темноте и, поняв, что существо явно смотрит в другую сторону, Шуми вдруг осенило. Ее взору открылось ни что иное как супружеская измена, причем сразу с двумя мужчинами. Живя на улице, девочка прекрасно знала, что могут сделать мальчики с неуспевшими скрыться девушками. волна отвращения подавила все остальные чувства, в том числе и страх, но зрелище странным образом притягивало к себе внимание. "Существо" сложилось на землю и теперь представляло собой бутерброд, в середине которого оказалась Вельма. Дернув головой и едва не опорожнив желудок, Шуми, таща за собой Мелкого, направилась к воротам. По дороге она встретила небрежно разбросанную одежду, принадлежавшую мужчинам и хозяйке. Калитка оказалось не запертой. Терпкий ночной воздух улиц вновь наполнил легкие, возвращая детей улиц с небес на землю. Этот день научил очень многому, пожалуй даже больше чем им того хотелось.
|
- Ты не прав, Таргитай! - рявкнула Сью. - Тут не что-то, тут ВСЁ пропало к чертовой растакой матери! Чтоб вас вывернуло наизнанку, трижды проклятые ублюдки грязной дохлой гарпии, чтоб вам, имперским жопам, жрать дерьмо тридцать три года кряду, драть вашу сучью мать через семь пар потных портянок оглоблей в дышло, едрить вашу триста сука бога душу в гробину мать, етить твою в бабушку-блятьвертушку по девятой усиленной, ети всех святых, праотцов и пророков в двенадцать апостолов, в жопочку через шляпочку, под коленку, в корень, через коромысло, в кочерыжку, всем сукиным имперским детям да сунуть хрен жеребячий в спину и потихоньку вынимать, срать-драть вашей мамы лысый череп в могилу, в подмышку налево, с предподвыпердом в правую ноздрю, за пазуху в педаль, драть не передрать в прабабушки ребро через семь гробов в сраку, да через семь мешков вороньего дерьма, да через семь поматеров под трипперную сиську, через кипящий самовар за ухо, да в тринадцатую кость конем до селезенок и так, и раз эдак, и куём, и дубьём до глотки, и сапогом, и под иконой, и в сральне, и в спальне, и чертями, и ангелами... - Сью отводила душу, громыхая своим боцманским басом на всю распроклятую триста тридцать три раза округу.
- Машина, самый малый вперед, - свои обязанности она при этом не забывала. - Заходим помалу, осматриваемся. Если все тихо - ищем своих, хороним по-царски дорогих товарищей наших и пробуем починиться в этом мудагавнопердиществе, - она яростно выколотила трубку о штурвал и кивнула Вэл и Узумэти, - Полундра, корсары!
-
Ужас!:)
-
Эт ты мощно задвинула, внушает!
-
помедленнее, пожалуйста! я записываю ^_^
|
Чистое, нижнее помещение отличалось удивительной простотой и, в тоже время, вычурностью. Теплые, ольховые стены украшали три картины с довольно интересными сюжетами, написанными, видимо кистью одного мастера.
Первое внушительное, горизонтальное полотно открывало панораму горной долины, уходящей в туманные, окутанные снежным молоком горы. Осенние, тепло-багровые и золотые краски радовали глаз. На переднем плане мелькало стального цвета озеро, зеркалом отражающее лес на противоположном берегу. В этом озере можно было разглядеть большую кляксу лилово-пурпурного цвета. Вот мелькает длинный, раздвоенный хвост. Вот сияет в холодном свете солнца чешуя на спине. А вон там уходит в темный омут длинная шея, скрывая свою голову.
Вторая картина была портретом молодой, улыбчивой девушки. Ее волосы напоминали золотой пушок, собранный в растрепанный, выбившийся пучок. Глаза блестели жизнью, следя за каждым, кто проходил мимо картины. Под шейку затянутые кружева и изумрудные серьги, которые прекрасно сочетались с голубовато-зелеными глазами.
Последняя картина, пожалуй, привлекала взгляд больше всего. И только спустя несколько секунд Джонатан понял почему. Мглистый, высокий лес. Деревья без границ и без вершин. Сплошные стволы, уходящие мхом в стальное, темное небо. Папоротник под ногами мнется, вязнет упругой кожурой, открывая сырую, влажную землю. Это был лес из его сегодняшнего сна. Только дождь в нем не шел, вместо него по листьям папоротника гуляла рябь. А вот из-за ствола дерева, находящегося почти у самой рамки, выглядывало существо. Тело, покрытое чешуей. Безликие глаза амебы, с той же ненавистью и насмешкой поглядывающие из-за своего укрытия. Ладонь, накрывшая ствол полупрозрачной мембранной. Ядовитая, зубастая улыбка.
Под ногами шелестел темно-бардовый ковер. Безупречно чистый, как и все вокруг. Небольшая, дубовая стойка, покрытая блестящим лаком, находилась у стены напротив входной двери. Сбоку стоял кожаный, черный диван с прозрачным столиком у подножья, на котором красовались утренние газеты и блюдо румяных булочек.
У другой стены прозрачным боком выпячивался огромный, литров на 300 аквариум. В его спокойных, чистых водах плавали всего три рыбы – все три большие и невзрачные, с огромными, внимательными глазами. Их взгляд нервировал и раздражал. Дно было устлано камнями, на которых шевелились ярко-лимонные и темно-зеленые водоросли.
Администратором являлся молодой, энергичный француз, свободно говорящий и на английском, и на немецком языках. Но сегодня его обычно улыбчивое лицо было осенено тревогой и, будто бы, ожиданием дурных новостей. Увидев спускающегося постояльца, он тут же взбодрился и громко сказал:
- О, мсье! Доброго утра, вы так рано. Вы можете позавтракать у нас, господин, и это будет совсем недорого. Кроме этого места есть лишь кабак «Гнедая лошадь» и таверна «Злобный Гарри». Но я вам не советую пока выходить.
Наклонившись чуть вперед, администратор тихо, испуганно бормотнул:
- У нас трагедия случилась ночью, знаете ли. Похитили красавицу дочь местной женщины Жаклин. Это вон та молодая леди на портрете. Такая веселая была, словно птичка полевая. Чирикала постоянно, радовала весь город. Это ужасное происшествие, мсье. – По лицу администратора проползла тень, которую он неумело попытался спрятать под извиняющейся улыбкой. – В любом случае, сейчас город пребывает в волнении, ну, вы понимаете. К чужеземцам у нас относятся осторожно, и вам лучше повременить сегодня с прогулками. Поэтому я вам искренне советую отобедать в нашей таверне, она вон там.
Протянув сухую руку, парень указал пальцем на полуприкрытую дверь, из которой тяжелой, сизой струйкой выплывал ароматный, табачный дым. Так же оттуда неплохо пахло жареным мясом, кофе и спиртным.
|
Гнутся травы, шепча свои проклятия людям. Людям, которые так бесцеремонно ворвались в их владения. Сколько сил им потребовалось, чтобы взрасти. Преодолеть холод и дождь, палящее, жгучее солнце и рвущий под корень ветер. Сколько невидимых усилий. Пробить маленькое зернышко, размером с муравья, и вознестись к небу, глотая лазурь и золото. Каждый день для них – борьба. Неутомимая, неукротимая. И так радуется травяное сердце, когда еще один дюйм пройден, когда новый день расцветает калейдоскопом жизни.
А потом приходит человек. Разбивает секай. Растворяет в себе акари. Выпивает до дна мизу. И тушит, тушит своими словами хоши. И гнутся травы, отдавая с таким трудом отвоеванные участки земли. Гнутся, как горбатые старухи, враз тускнея и теряя свою изумрудность. Плачут каплями росы. Им больно, но никому нет дела до их боли. Человеческие шаги сминают, давят, выжимают жизнь. Человеческие руки рвут, губят, терзают тело. За что?.. Зачем?.. Что сделал несчастный цветок этому существу? Чем обидел горделивого человека?
Посмотрев в спину Юримару, я осторожно опустилась на колени, теряясь в зарослях травинок. Дотронулась рукой до оборванного стебелька. Мне казалось, что я чувствую, как уходит, вытекает жизнь. Как стонет вырванный за просто так стебель. И обида, непонятная, доселе небывалая, сковала сердце, сжала его когтистой лапой.
- Сайонара. – Тихо-тихо шепчут обсохшие губы. И зачем? И кому? Так глупо сожалеть о простой травинке. Но сегодня у меня такой день, день глупостей. Мимолетных и нелепых.
Резко подпрыгнули ноги, подняли тело с земли. Шелк платья колыхнулся, приятной прохладой ложась на тело. Я крепко вдохнула аромат застоявшихся трав. Ветер стих и теперь запахи леса тучными омутами плавали над долинами.
- Я-а?! – Громко, весело и сильно крикнула я. – Глупый мальчишка! Это кому еще кого защищать надо будет!
И рвется воздух навстречу, когда я бегу за Юримару в тени леса. И забыло уже сердце, как оно болело за растоптанными стебельками. И уже мои ноги давят цветы и травы, не слыша, как стонет земля.
Из груди рвется веселый, заливистый смех, когда я ныряю в прохладную полутьму. Когда догоняю шаловливого мальчишку, так вовремя оказавшегося рядом.
Часто его общество угнетает меня. Порой в тело входит грусть. Селится, находя себе приют. Растекается тягучей жижей. Хаха говорит, что это демоны печали кричат и плачут. У них нет души и они ищут, ищут себе пристанище. Находят одинокого, разбитого жизнью человека и входят в него, чтобы забрать душу. Она говорит, что нужно выгонять их, пока хватает силы. Гнать прочь от себя, пока душа крепка и цела.
В такие минуты моим лекарством был Юримару. Его веселость, бойкость и желание защитить от всего и вся не может не веселить. Его глупости, которые любого заставили бы покачать головой и отойти в сторону, делают меня счастливой неподдельно.
Догоняя его, я пытаюсь ухватить крепкую, сухую руку, но он выскальзывает, дразня и насмешничая.
- Демоны тебя первым слопают, Юримару. – Дразню я его в ответ. – Ты их недооцениваешь, поэтому твой дух слаб. А я сильная. Я сильнее тебя, между прочим. И куда старше.
Гордо вздернув подбородок, я забегаю за ближайший ствол и тихо улыбаюсь про себя. Эту улыбку ему не нужно видеть.
А глаза уже гуляют по тенистым кронам. По взбитой земле, на которой танцуют солнечные зайчики. Они пробиваются сквозь густую листву, чтобы устроить на земле свои пляски.
|
Рыцари добрались до лечебницы вовремя, как раз чтобы успеть покончить со вторым отрядом захватчиков, с первым же расправились еще около рыбного рынка. Нильфы дрались хорошо, спору нет, но все же рыцари Пылающей Розы сражаются в десятки раз лучше. Стерев кровь с лезвия фламберга, Зигфрид пришел к выводу, что лечебница Мелителе должна стать занозой в заднице для противника, надо сделать так, чтобы наступающие обломали об нее зубы, и обломали их не раз и не два. Конечно вдевятером защищать здание будет непросто, но все же, лечебница была полностью отстроена из камня, а огромные двустворчатые двери из мореного дуба, если запереть их изнутри, можно открыть только тараном. Да и само здание лечебницы было не таким уж и большим, для сравнения, обитель Пылающей Розы, была больше.
Вспоминая уроки тактики, Зигфрид старался понять, как лучше распеределить немногочисленный состав защитников так, чтобы здание превратилось в неприступную крепость. Так как перед лечебницей было большое открытое пространство, то оставаться снаружи было глупо, ибо арбалетчики нильфов не даром едят свой хлеб, и нашпигуют болтами рыцарей даже не сходясь в ближнем бою, из всех защитников арбалеты были только у самого Зигфрида, да еще у Антона и Милоша. Значит пока придется запереться внутри лечебницы, а уж когда ублюдки подойдут ближе, вступить в бой.
- Всем внутрь, и запереть двери. Милош, Арчи, будьте с настоятельницей Авиценной, смотрите, чтобы с ней ничего не случилось. Генрих, насколько знаю, ты превосходно разбираешься в медицине, сходи посмотри, кто из больных, сможет в крайнем случае взять в руки оружие и вступить в бой, как закончишь осмотр доложи. Константин, зоркий ты наш, давай к окну, как только заметишь противника дай знать. Владилен, Юрген, вы со мной, останетесь у главных дверей. Монит и Антон, давайте к черному входу. И да помогут нам Боги.
|
|
|
|
|
Солнце, как заповедовал ему от века Творец, двигалось по небу, удлиняя тени, поворачивая их, даруя правоверным возможность определять время дня. Тени врастали в стволы деревьев, в основание скалы, в которой с дозволения Аллаха вскрылась подземная жила источника, в края одеяний сидевших рядом и говорящих людей.
Тень тянулась и из-под ног шедшего по песку человека в бледно-голубом, на этот раз, одеянии, загибалась по краю бархана, облачком колебалась у ног его, в такт шагам, раздвигающим песок, тянулась от следующего за ним верблюда. Странник уже давно был в пути - через Верхнее море, навстречу морскому ветру, соли в воздухе, волнам, диковинным зверям морским. К берегу великого Эмирата, к порту, что в Лиман-сарае - портовые грузчики, крики мальчишек, которых всегда привлекает шум волн, чайки, ароматы с самых дальних краев мира, куда еще не ступала нога правоверного - но обязательно ступит, ибо Творец создал мир прекрасным и удивительным, и нет в мире большей приманки для человека, чем прекрасное и удивительное.. и богатство, которое можно из него извлечь - для тех, кто не любит удивляться.
Человек, плывший на корабле, ступил на берег, увернулся, криво улыбнувшись, от пары ловкачей-карманников, и углубился в переплетенье улиц Лиман-сарая. Последовавшие за ним было молодцы Салаха-сухорукого в недоумении крутили головами - куда подевался из переулка этот несомненно богатый пришелец? Только что же сюда свернул.
Чуть позже, когда мрачные молодцы ушли из переулка, из теней вышел уже другой человек - невысокий, важный, бородатый, постаревший разом лет на двадцать. Такому ничего не стоило убедить купца, ведущего караван, что лишним в пути человек, не один раз бывавший в Алтын-сарае, не будет, а тому добираться до города, куда внезапно призвал его на семейный праздник молодой сын, будет куда как спокойнее. Несколько монет, убедительная речь, ни слова о коварных разбойниках, но мягкие намеки на ветры пустыни, могущие исказить путь даже самого умелого и защищенного - и, вновь, в пути. Меланхоличный верблюд, жаркие дни, прохладные ночи за чашей вина и обсуждением новостей из-за моря. Тщательно скрываемая тошнота, подкатившая на второй день, и сгинувшая только перед самым концом путешествия.
У ворот, видя, что караван не пускают внутрь, ему пришлось спешиться. Видимо, Создатель Судеб считал, что традиция встречаться у Перста - не та, которой стоит пренебрегать Ходже Таинств. Объяснив караванщику, что попробует пробраться внутрь у других ворот, и договориться, чтобы их пропустили тоже, Али пошел вокруг города, мимо высоких и прекрасных стен, к оазису. Возможно, его собратья, - мысленно усмехнулся он, - уже ждут с нетерпением. Али самоуверенно считал, что способен был бы и один справиться с грядущим заданием. Он слышал об остальных Хаджах, и даже, милостью учителя, видел их в последний день перед отбытием. Аллах сотворил мир огромным, но не встанет он на пути мудреца, честно служащего ему. Мощь, Мудрость, Искусность.. лишь последнего из них, во многом похожего на себя, Али был склонен уважать.. уважать как соперника, способного на многое из неизвестного ему самому.
Шаги по песку. Чуть поспешные, но не более - все еще играя купца, что ищет путь внутрь города. Тело с отвращением прислушивается к ощущениям, желая прибыть в тень, скорее, проклиная разум, мечтая вновь оказаться хотя бы на спине привычного к раскаленному песку верблюда..Ничего. Пора привыкать - не раз еще придется терпеть и большие неурядицы. Таинства требуют терпения.
Показавшийся за поворотом стены высокий силует скалы, с бьющей из нее струей воды - Перст. Неоспоримо могущество Всевышнего и его любовь к правоверным - лишь ей руководствуясь, мог он создать такое чудо. Велика любовь к людям в сердце Творца, лишь толику ее наследуют рожденные в этом мире. Кому великую, кому малую, а кому..но в каждом, даже в самом жестокосердном есть зерно человеколюбия. Зерно, что неярко алело даже в душе Али.
Вот и оазис. И трое, сидящие в нем. Двое из знакомых ему, один - еще совсем мальчишка.
Шаги неспешны - скрываться уже незачем. Если так суждено - придется открыться. Правда мальчишка уж точно не ходжа. Рашид вновь куда-то исчез.
Узнаем.
|
|
|
-
нрайца 
|
-
ахиренская эпичность тактического расположения, изображенного на картинке, не может не радовать глаз старика адназначна нрайца.
|
- Предыстория - ОБЩИЙ УРОВЕНЬ ДОПУСКА ЗАПИСЬ С//837053/icc.Hst/Nav/STF-HD190360 Звезда: HD 190360 Координаты (эпоха J2179): RA 20,03,33 Dec. 29,53,48; Расстояние до Земли: 51,8 св. лет (15,89 пк) Абсолютная звёздная величина: 5,71 Масса: 1,91х10^30 кг (0,96 массы Сол.) Радиус 16,36x10^8 м (2,35 радиуса Сол.) Планетарная система. Планетоид LV300. Большая полуось орбиты: 0,128 АЕ Эксцентриситет орбиты: 0,05 Масса: 1,09x10^26 кг (0,057 массы Юп.) Радиус: 16840 км (0,25 радиуса Юп.) Планетоид LV301 Большая полуось орбиты: 1,46 АЕ Эксцентриситет орбиты: 0,017 Масса: 6,81х10^24 кг (1.14 массы Зем.) Радиус: 7072 км (1.11 радиуса Зем.) Планетоид LV302 Большая полуось орбиты: 3,9 АЕ Эксцентриситет орбиты: 0,36 Масса: 2,961х10^27 кг (1,56 массы Юп.) Радиус: 71350 км (1,06 радиуса Юп.) ЗАПИСЬ С//837057/icc.Hst/Nav/STF-LV301 LV301 (HD 190360 d, Gliese 777A d). СПРАВКА Продолжительность суток: 25,2 часа Продолжительность года: 411 местный день, 432 стандартных. Средняя дневная температура: от 0° до 7° C Средняя ночная температура: от -10° до 0° С Океаны: отсутсвуют. Биосфера: Скудная. Кусты и деревья практически отсутствуют. Много падальщиков. Наиболее часто встречающиеся животные - крысы, одичавшие собаки и несколько разновидностей птиц, преимущественно ворон. Из-за действий крикунов, за пределами городов животных практически нет. HD 190360 на планете выглядит примерно на 5-7% больше Солнца на Земле.  Впервые на орбите планеты побывал французский автоматический разведывательный зонд, ещё в далёком 2083ем. Практически сразу после этого, в 2085, первый исследовательский корабль побывал на поверхности планеты... Результаты первичных обследований были вдохновляющи. С местными запасами дейтерия, а также объёмам разведанных залежей бокситов, урановых, титановых и железных руд, молибдена, меди и многих других минералов могли поспорить, разве что, запасы на Тедусе и Торин Прайм. Естественно, что экономическая привлекательность данного планетоида не могла не сказаться на активности его колонизации частными компаниями. Разработка ресурсов и формирование инфраструктуры начались практически сразу, а буквально в 2090ом году на планете уже стояло несколько атмосферных процессоров, а к концу столетия на планете уже действовал десяток рудников. К 2134ому году, когда процесс терраформинга наконец был завершён, на планете уже насчитывалось порядка двухсот тысяч человек населения. Менее чем за 80 лет LV301 превратилась из безжизненного шарика на дальних рубежах в один из основных поставщиков металлов и минералов на дальних рубежах. В 2128-ом хозяином колонии стала корпорация Aluminum company of United Americas» (сокращённо – «Alcoua»). Население постепенно возрастало до восьми миллионов человек – в основном за счёт эмиграции, хотя и естественный прирост был положительным. Колония процветала. Однако, в 2164ом году случилось нечто, что поставило крест на спокойствии отдалённой планеты. После инцидента на одной их шахт, совершенно внезапно учёные выяснили, что активная добыча минеральных ресурсов из недр планеты ведёт к выбросам сокрытых под корой радиоактивных веществ и ядовитых газов в атмосферу. В дальнейшем, ряд учёных также начал высказывать опасения и по поводу связи варварской разработки урановых месторождений с участившейся сейсмической активностью. Многие были недовольны. В первую очередь, подавляющее большинство колонистов. Их поддержало правительство, и ряд крупных корпораций. Например, Вейланд-Ютани, занимавшаяся терраформингом не имеющая коммерческого интереса в снижении терраиндекса планеты. И многие другие.  6го января 2177его года руководство «Alcoua» приняло решение о строительстве новой шахты Аламо Хор, в районе, чрезвычайно богатом урановыми рудами. Группе независимых учёных и экспертов было поручено установить, имеется ли какая-нибудь опасность разработки данных месторождений, и насколько она велика. После проведённых исследований, комиссия постановила что строить здесь шахту – нельзя. Многие миллионы тонн токсичных соединений и радиоактивных веществ могли быть выброшены в атмосферу, став причиной гибели внушительной части экосистемы и неминуемо приведя к жертвам среди гражданского населения. Однако, в проект и без того были вложены беспрецедентно громадные средства, и чувствуя свои обязательства перед инвесторами, руководство «Alcoua» не стало ничего слушать, а результаты обследования подменило и опубликовало. Строительство шахты уже начиналось, когда усилиями журналистов истинные данные обследования всё же стали достоянием общественности. Население было шокировано, но даже в таких обстоятельствах, Корпорация всё равно не изменила своих планов. В итоге, после отказа на требование о прекращении строительства, 12го марта профсоюзы рабочих и учёных приняли решение строительство прекратить, а шахту запечатать. Следом, в знак солидарности со своими коллегами, большая часть рабочих на рудниках по всей планете объявила забастовку. По-сути, именно это и раскололо окончательно население на противников и сторонников Корпорации, при этом порядка 2\3 населения выступили против «Alcoua». Начались уличные погромы, столкновения демонстраций, плавно перерастающие в полноценную конфронтацию. Местная служба безопасности не могла справиться с положением. Учитывая все эти факторы, в ответ на действия «мятежников», 17го марта 2177го года советом директоров корпорации «Alcoua» было решено отправить на LV301 солдат для поддержки лояльных корпорации колонистов и восстановлению разработки минеральных ресурсов. Однако когда солдаты прибыли, они встретили сопротивление в лице народного ополчения, набранного из бывших сотрудников планетарной милиции и добровольцев из числа мирного населения. Естественно, такие события не могли не быть незамеченными мировым сообществом. После трёх суток начавшейся войны, наспех созванный Совет Безопасности МТК объявил «Алкоуа» ультиматум: или солдаты Корпораци покидают поверхность и оставляют мирных жителей в покое, и корпорация выплачивает им компенсацию, или в войну вмешаются международные силы. Понимая, что планета в таком случае будет практически потеряна для разработок минералов, Корпорация отказалась. В итоге, коалиция из войск UA [United Americas (Обьединённые Америки), условный аналог НАТО, включающий в себя Северную, Центральню и часть Южной америк - прим. маст.], Японии и Европейской Федерации, а также сил ЧВК, имеющие контракты c корпорациями Weyland-Yutani и Bio-Nat International, высадились на планете 12го августа 2177 года. Начавшаяся война шла около года, с переменным успехом. Но всё преимущества были на стороне мятежников и сил Коалиции. Война получила достаточно широкую огласку в СМИ, конфликт и все причины быстр стали достоянием мировой общественности. Акции корпорации «Alcoua» стали стремительно падать, и они стали терять партнёров и клиентов. Хотя, ряд бывших инвесторов вполне лояльно отнёсся к происходящему, а имевшая с «Alcoua» партнёрство корпорация Grant Corp даже осуществляла материальную поддержку. Не смотря на наличие ядерного оружия у обеих сторон (хотя, о наличии его у Alcoua не было известно изначально), обходилось без его использования. До поры до времени…  Вечером 8го января 2179 войска Коалиции, воспользовавшись недостроенной сетью подземных ходов, совершенно неожиданно возникли в самом тылу сил противника, рядом с Нью-Харрисбергом, молниеносно ударили и быстро и почти бескровно заняли город. «Alcoua» была поставлена в критическое положение – путь на командный бункер, по сути, оказался открыт, а большая часть их собственных войск находилась в значительной дали. Между границей города и стенами штаба войск Корпорации были только двести двадцать километров дороги и относительно небольшой гарнизон. Понимая, что до подхода подкреплений Коалиции выбить противника из города не получится, командование «Alcoua» пошло на отчаянную меру – не ждать подхода резервных сил, а применить тактическое ядерное оружие и контратаковать. На закате 8го января, несколько крылатых ракет с ядерными боеголовками было выпущено по позициям войска Коалиции, занявших оборону и ожидавших подкрепления. Почти 600 солдат и офицеров Армии США, а также 200 бойцов из JCDF и около полусотни наёмников ЧВК «Красный Рассвет» были убиты на месте или скончались вскоре от ран или от последствий лучевой болезни. Немногочисленные остатки войск Коалиции, потрясённые таким объемом потерь, не смогли оказать никакого сопротивления подоспевшим корпоратам. К утру 9го числа населённый пункт вновь был под контролем «Alcoua», а подземный ход - завален. Руководство Коалиции было в шоке от случившегося. В ответ на это, на следующий день в боях на другом конце планеты, под Верпенвиллем, ядерное оружие применила уже Коалиция. Дождавшись пока разгромленный и отступавший к своей базе 3ий корпус сил самообороны Корпорации будет проходить через узкое горное ущелье, главнокомандующий сил Коалиции, генерал-майор Рон Уэллис приказал сбросить на головы отступающим с орбиты несколько ядерных зарядов. Последовавшая за этим резня, учинённая атмосферной авиацией сил ICC над выжившими после удара длилась всего 42 минуты. Ни один из 1237 солдат корпорации «Alcoua» не вернулся домой. Считая, что дальнейшее ведение проигрышной войны традиционными методами бессмысленно, руководство «Alcoua» на LV301 быстро перебралось в бункера и бомбоубежища. Аналогичные указы были отданы практически во все войсковые части. Когда солдаты заперлись, кто-то наконец нажал ту самую «красную кнопку».  Всего сутки обмена ядерным и бактериологическим оружием. И примерно восемь миллионов шестьсот сорок две тысячи колонистов погибли. Понимая всё произошедшее, и не выдержав такого груза ответственности, генерал-майор Рон Уэллис застрелился в своей каюте на борту флагманского корабля «USS Остин». Царивший в штабе переполох явно не способствовал тщательности эвакуации. Транспорты старательно собирали выживших, забирая всех кого можно на борты эвакуационных кораблей, однако, многие были забыты. Буквально к 16ому января, из восьми миллионов шестьсот сорок двух тысяч колонистов на планете осталось что-то около шестидесяти тысяч, укрывшихся в бункерах по всей планете. 19го явнаря. Последний корабль покинул орбиту. LV301. Спустя неделю, орбитальная группировка Коалиции покинула звёздную систему, унеся с собой немногих выживших (в основном – собственных солдат). Население планеты было признано уничтоженным, а планета – необитаемой, и малоперспективной для дальнейших попыток колонизации.
-
Отлично написанная история)) С таким стилем очень сложно обращаться так, чтобы не терялась интрига и не засорялось все лишними сухими фактами, но у тебя неплохо получилось)
-
Эдди-стайл, говоришь? Круто, круто... Уже знак качества, по сути дела - правда-правда))
Ибо объем проделанной работы при всех прочих отвлекающих факторах(учеба, прочие игры) - вызывает абсолютное уважение.
-
 за полноту и ценность инфы - "+++"!
|
Тоннель был весьма неуютен - в частности, потому, что был небольшим (уже знакомый Жану скрип рогов демона об потолок несколько напрягал), каменным, что было весьма странно в Железном Веке, а в конце его брезжил свет, что создавало какие-то не очень позитивные ассоциации.
Каждый шаг отдавался болезненным эхом в голове - что-то было нечисто в этом коридоре, однако до поры до времени это "что-то" просто прощупывало многострадальную голову Дюбуа, в которую сегодня попало так много неожиданных откровений.
Свет оказался неоновой лампой в конце коридора, делающего поворот. Жан облегченно вздохнул и вдруг обнаружил около виска такое знакомое ощущение чего-то смертоносного. Рядом кто-то приглушенно дышал.
- Сноу, кончать? - произнес спокойный голос со странным акцентом.
- Призрак, твою мать, ты всегда встречаешь новых агентов именно таким образом?
- Барабанщик, не трогай мою матушку и еще раз тебя прошу - называй меня Мангуст.
- Хорошо, мистер Рикки-Тикки-Тави, можно, ты уберешь пушку и скажешь, почему ты нас тут дожидаешься?
- Ульрика опять нашла фотоальбом. Стефан предлагает...
- Я знаю, что обычно предлагает Стефан, и я отвечу ему - НЕТ.
- Барабан, может, все-таки следовать советам психолога?..
- Заткнись, Джакита. До того, как я с ним поговорил, он предлагал усыпить Ульрику.
- Ладно, с нами Барабан, так что мы вне опасности. Мангуст, будь добр, все-таки убери пушку и поздоровайся. Это Жан Дюбуа, и псевдоним у него, кстати, тоже "Призрак".
- Еще один аргумент в пользу того, чтобы называть меня Мангуст, Барабан.
Дуло убралось, и Дюбуа смог наконец повернуться.
Очередное веселое знакомство, преисполненное добра и человеколюбия.
Противогаз, мило таращащий глаза на бедного Жана, просто-таки дышал ими.
Невысокая фигура в кожаной куртке летчика, противогазе, странном шлеме, похожем на авиаторский, и черных штанах из парашютной ткани, заправленных в высокие черные кожаные (Этот парень - наверняка фетишист типа Малиам) сапоги. На черных перчатках - когти как у этих ниндзя, на запястьях - модель для скалолазанья побольше, напоминающая обыкновенные "кошки". Кобура на поясе, и еще одна, и еще, и еще...
- Еще один наш оперативник, на этот раз - из северной Индии.
- Хватит распинаться, Сноу, он же читал досье.
- Нет, не читал, но... Ладно, придем, отправлю тебе всю папку. - загадочная папка вновь возникла из ниоткуда, мелькнула в руках Сноу и вновь исчезла в никуда. Давай, Барабан, ты первый. - начальник конторки кивнул головой в сторону коридора, вновь изгибающегося метров через двадцать.
|
|
|
-
отступать некуда, бля. позади свои.
-
Суровый дядька.
-
Вот это вот по нашенски! Так,его! Мать ево!
-
вот за тот пост, крайний, где нолик тебе влепил - плюсик влепляю, Дядька.
потому что Кацман - это вечное.
|
Туманным взглядом проводив малыша за хиленькую ширмочку, закрывающую две лохани, я резким, злым движением сдернула порванные сандалии.
Неуверенность и малодушие. Жалость погубит тебя, Шуми. Жалость выкорчует в тебе ростки твердости и воли к жизни. Ну какой прок от одного маленького мальчика? Почему ты вдруг стала так беспокоиться о нем? Ведь не было, не было раньше этой дрожи в груди. Не было прищура, скрывающего недоумение от собственной глупости.
Скользнули на пол шорты, а за ними отправилась майко-кофта. Я в нерешительности посмотрела на груду шмотья, которая долгое время была мне одеждой, защищала и служила. Я уже и не помню, где нашла эти тряпки, но расставаться с ними было равносильно погребению прошлого. Ярко, с карнавалами и тамтамами. Я присела на корточки, с жалостью дотрагиваясь до рассыпающихся вещей.
Рычание зверя в груди. Злобный, яростный блеск в глазах. Свобода за спиной и вечная длань в руках. Длань победителя, хищника. Такой ты была. Такой ты выживала. С презрением к тем людям, у которых ты сейчас находишься. С ненавистью к тому шику, который тебя сейчас окружает. С ленивым безразличием к тем бездомным детям, один из которых сейчас совсем рядом. И что теперь, Шуми? Один робкий взгляд несчастного мальчика и твое сердце оттаяло? Оскал сменился благодушной улыбкой, а душа начала зализывать раны?
Рука осторожно, неуверенно дотронулась до воды. Мои пальцы забыли, что это такое – теплое, нежное прикосновение мыльной влаги. Вздрогнув всем телом, я аккуратно, словно хрустальную, хрупкую драгоценность, положила ободранный и дырявый мешок неподалеку от ванны. Там было самое важное в моей жизни – кусок хлеба и разбитая, надтреснутая кружка.
Жалость – путь к верной и мучительной смерти. Друзья всегда становятся врагами и ждут своего часа для сребленного клинка под ребра. Они найдут то время, когда ты будешь слабее всего. Найдут тот момент, когда твой мир начнет рассыпаться. Жалость – это брешь в доспехах твоей души. Огромная, зияющая болью и кровоточащая дыра. Не позволяй ей захватить себя, не позволяй ей обуздать свою ненависть, свою ярость. Ибо ненависть всегда сильнее любви. Она дает силы, она питает тебя.
Одним ловким, быстрым движением я осторожно перескочила через бортик и погрузилась в воду. Опасно блеснули маленькие волны, готовые выбраться из заточения своей клетки. Но я не заметила этого. Мое тело взвыло от счастья, теплоты и свежести. Обняв себя руками, я глупо улыбнулась в потолок и погрузилась в воду с головой.
В этом мире есть два пути. Быть хищником, или добычей. У добычи более безропотная жизнь, Шуми, ты же знаешь. Знай себе – пасись на салатовом лугу, наслаждайся солнышком и тихо причитай на свою никудышную жизнь. Хищник лишен этого. Его жизнь – его ярость. Он не чувствует боли, не умеет лить слез, не умеет прощать. Его лицо – жестокая, ледяная маска. Его глаза – омуты одиночества, в которых гуляет ветер, и живут призраки. Только ночь способна понять его, только земля впитывает кровь, которую он проливает на своем пути. И тебе надо просто выбрать свой путь. Кем ты хочешь быть – добычей или смертью?
Слова Горбуна никак не покидали моего сознания. Его голос врывался в мой тихий, недавно обретенный мир покоя и разрушал его. Трещала по швам надежда, алчность и жестокость наполняли нутро. И я жмурила глаза, стараясь прогнать хриплый голос, стараясь забыть все то, чему меня учил покалеченный рождением уродец.
Намылившись и смыв пенистое молоко, я проделала эту процедуру еще несколько раз, после чего с сожалением покинула лохань. Найдя полотенце, о котором говорил мужчина, я крепко обмоталась им и мокрыми ногами прошлепала до мешка, с которым не намеренна была расставаться. Пожевав пару секунд губу, я все же решилась прислониться к ширме и тихо, полушепотом сказать, обращаясь к маленькому мальчику:
- Эй… малыш.. ты в порядке? Вытирайся и пойдем. Тебя накормят и напоят. Ты же хочешь кушать? Я могу подождать тебя здесь, только поторопись.
|
Не глядя выкручивая батарею из декарбонайзера, B глядит на перчатки со смесью раздражения и восхищения:
- Иногда мне кажется, что, если покопаться, у Дживза в подвале обнаружится аркиллианский боевой крейсер с полным боезапасом. На земле образцы технологий, работающих с гравитацией можно пересчитать по пальцам, а ты держишь в руках один из.., - он осекся, - ладно, к делу, времени почти нет.
Вкрутив батарею, и пронаблюдав, как G играючи поднимает контейнер, В повел его за угол, где за поднимающейся дверью нашелся проход на сцену
- Батареи хватит ненадолго, судя по тому, что я вижу, но тут и идти не так далеко. А насчет спешки - причин несколько. Как минимум, Зед врядли захотел бы объяснять кронианцам, что их еда задерживается, потому что здесь некому ее отнести. Ко всему прочему, у них здесь не так много времени, эти дипломаты вечно в бегах...
Пока G выносит контейнер с повизгивающими и прыгающими животными на сцену, вернемся к остальным героям, которых мы так некстати оставили посреди банкета. Будем надеяться, что их не съели.
Здание концертного зала, сказать по правде, было доработано под подобные мероприятия еще очень давно, вскоре после первых встреч новосформированного MiB с пришельцами, когда в агентстве поняли, что площадей(а также удобства и внешнего вида) Управления не хватает на организацию подобающего вида дипломатических встреч. Мало кто, например, подозревал, что удобные кресла в действительности могли трансформироваться в "посадочные места", пригодные для доброго десятка различных рас, что "сцена" скрывает под собой единственный на планете генератор силового поля, смонтированный здесь Эланами, устройство, принцип работы которого ученые MiB не могут разгадать уже более четырех десятков лет, что дома вокруг, также как и дома вокруг Управления MiB доработаны так, чтобы их жители не могли стать свидетелями тому, что происходит тут время от времени. Агентам-однодневкам врядли кто-то скажет об этом, уж по крайней мере точно не Зед.
Зед.
Он второй начальник Управления, сменивший Т на его посту двадцать два года назад. Он один из немногих агентов, работавших вне планеты Земля. Он..впрочем, об этом лучше спросите его сами.
Сейчас Зед занимался тем, что было его основной обязанностью последние два десятка лет - вел дипломатические переговоры. Казалось бы, основные слова уже были произнесены на сцене, но, как и в земной политике, "закулисные" и "застольные" разговоры в межзвездной политике зачастую играли куда большую роль. Зед не был удивлен опытной игрой кронианца - кого-то худшего врядли послали бы на первую встречу. Это был своеобразный намек, что, хотя союз и возможен, не нужно думать, что на той стороне вам позволят больше чем положено. Тем не менее, кое-какие намеки были вполне прозрачны. Все шло, как и должно было идти. Все было в порядке...но именно это и беспокоило Зеда. Все было словно бы слишком хорошо. А когда это чувство овладевало Зедом, он знал - ничем хорошим эта ситуация не кончится. Вопрос только, что именно пойдет наперекосяк, и успеет ли Управление в лице его и его агентов вовремя среагировать...
Агенты же, тем временем, занимались каждый своим делом.
Ди мило общалась со звездным отставником Урреем, который рассказывал ей об одном из дел своей обширной карьеры:
- И придумал этот самый Джисиика, как безнаказанно грабить торговые транспорты, проходным путем идущие через Атланский туннель. Суть в том, что Атлан сам по себе дыра та еще, и большинство торговцев с ней не связываются совсем, но некоторые, любители легкой добычи с хорошими родичами в нужных местах, забираются, и помимо честного груза добирают и грязного товара по мелочи, так что все почти никогда не обнаруживают. И большая голова Джисиика решиил, что если у них и так хвост в грязи, то и звать на свои головы наши стволы с когтями им будет явно не в радость. А если и кто честный забредет, то уж явно после встречи так напугается, что и жаловаться не станет.
Все было тишина-гладкость. Пока дипломатический конвой Ланнов с неисправным двигателем не появился. Джисиики на месте не было, а деятели его с ходу решиили выжечь весь орешек, дабы следов не оставить, и было все хорошо. Но, сама понимаешь, хорошо не было. Потому что затеяли меня копаться в этой луже грязной. Ну я что решил - что Джиис, как червяк умный, но хитрый, сейчас из норы вылезет только чтобы действительно большой куш ухватить, да себя вылизать дочиста при случае. Случай я ему и подбросил. Корабль давних врагов Ланновых из себя изобразил, а тот и придумал, что слить на них вину свою да и последний раз поохотиться хорошо будет. А дальше уже была настоящая потеха, с абордажем, разгерметизацией и погоней за этим гаденышем на дротах звездных. Команду его тогда прижали полную, а сам червяк дрот свой об астероиды разбил, со страху видимо...
О, между тем, расспрашивал о героическом госте своего соседа-любителя водорослей, и тот, подъедая их, рассказывал агенту вкратце примерно те же самые истории, из которых следовало то, что известен был Уррей своими выдающимися деяниями в том числе и за пределами системы Лебедя. В отличие от сотрудников MiB, кронианская Космическая Полиция разрешала ее сотрудникам становиться героями. Улиткообразный его сосед, услышав отповедь, долго выбивал из уха металлическую пластинку переводчика, после чего завис над человеческого вида коммуникатором, что-то в нем быстро тыкая, и потеряв всякий интерес как к D, так и к О.
F же наблюдал за залом. Все было относительно спокойно, инопланетяне общались, питались, наблюдали за переговорами. G вместе с В покинул помещение, затем В вернулся, и стал, судя по всему, также наблюдать за залом. Спойствие, порядок, привычный гул, из которого уже почти начинаешь выцарапывать настроение отдельных групп - пусть слова и непонятны, можно попытаться поймать хотя бы интонации. Через десяток минут к группе балтиан переместилось четверо пузатых насекомообразных существа, быстро вибрирующих крылышками в воздухе, который, судя по всему, все же не мог выдержать их, по каковой причине перемещались они на лапках. Завязалась дискуссия. Обычная, судя по всему, картина - две группы инопланетян что-то обсуждают. Однако, F чувствует, что что-то среди них не так. То ли среди балтиан, то ли среди их жужжащих собеседников - F вспоминает, что таковые известны MiB под именем Зао, жителей группы лун в системе Альфы Центавра. Небольшая гравитация их родины дает им возможность летать, здесь же они вынуждены довольствоваться более земными способами передвижения.
Внезапно, занавес закрывает сцену от взоров собравшихся, а через десяток секунд оттуда выходит G и В. Вслед за этим, Уррей просит у Ди разрешения ненадолго ее покинуть, и, вслед за остальными кронианцами продвигается к занавесу.
Заметив это, собеседник О также выходит из-за стола, извинившись перед агентом, и, развернувшись во весь свой едва ли не трехметровый рост, продвигается к интересующему F столу балтиан.
Побывав за занавесом, из-за которого донеслись приглушенные визги обитателей контейнера, кронианцы возвращаются. В больших мисках-тарелках - тонкие пласты розоватого мяса, ничем особенным с виду не отличающегося от привычного людям.
-
Долгожданный пост - захватывающее, а главное стабильное развитие приключений агентов МиБ))
-
у Дживза правда много чего есть :) за полноту и полновесность, так сказать, описаний. вот.
-
Отличный пост. Если он не эпичен, то я даже не знаю что считать эпичным постом.
-
Такими темпами у Зеда скоро появится зам по дипчасти )
|
-
от эт бабанька, эт, да, вот, ага. ты, главное, чаво - ехай малех правее, ага? :)
|
|
-
мда. ваш мозг, сэр, выюзан хентаем
-
Хентай такой хентай.
-
Хороший пост хорошего мастера)
-
псевдо-прон во все поля.
|
|
-
Отличный пост.
-
За отличного персонажа, за хороший отыгрыш. Да вообще, за всякое такое. "плюсплюсплюс". нрайца.
|
|
|
..Окровавленный рыцарь брел по дороге, не замечая суеты и вздохов прохожих. Доспех его был напрочь разбит, правой рукой он нес на плече странного вида меч, измазанный кровью и маслом, в левой же руке волочил по земле ужасного вида отрубленную голову, лицо которой застыло в выражении боли и ярости.
Раздался плач ребенка.
Казалось, по морде вампира пробежала дразнящая улыбка - давай, мол, человек, твои уловки тебе все равно не помогут.
Смазав меч, Зигфрид застыл напротив врага - так они и стояли, отдыхая и набираясь сил и ненависти.
Перемирие окончилось так же неожиданно, как и началось - вампир издал фирменный визг и прыгнул на рыцаря, сбивая его с ног..
Тело отзывалось ужасной болью на каждый шаг, уши ужасно ныли от окружающего шума, а глаза покраснели и слезились от назойливого солнца.
В удивлении расступились двое рыцарей, охранявших вход в обитель Ордена.
Мышцы, казалось, действовали самостоятельно - быстрый шаг в сторону, замах - и на спине монстра появилась новая рана, вырывая из легких вампира стон боли и ярости. Оборачиваясь, он вновь ударил лапой - молниеносно - сбивая рыцаря с ног, отбрасывая прочь.
Открылись двери обители, откуда вырвался приятный прохладный ветер-сквозняк, отбрасывая слипшиеся от крови, пота и грязи волосы со лба.
-Они справились, справились! - раздался радостный крик кого-то, ответом на который был всеобщий смех облегчения.
Фледер прыгнул на лежащего рыцаря, пытаясь дотянуться клыками до пульсирующей артерии на шее - несколько минут враги боролись, пока рыцарь не ударил вампира кулаком, скинув с себя. Наступила очередь кровопийцы защищаться, отбиваться костистыми лапами, парируя удары меча.
Сверху послышался топот - Август и Рудольф, увидев друга живым, не стали сдерживать эмоций и кинулись обнимать воина, не обращая внимания на кровь и трофей, что тот держал в руках.
Вампир сумел подняться на ноги. Он, наученный опытом, не пытался более укусить врага - новой тактикой монстра были попытки задеть рыцаря острыми, словно бритва, когтями, что ныне мелькали перед его лицом, грозясь выколоть глаза.
-Вы только посмотрите на него! Живой, справился! Да еще и трофей принес - будет висеть в гостиной, прямо над камином! - раздавались радостные возгласы Августа.
Защищаясь от очередной атаки, рыцарь пнул врага, откинув его прочь. Издав ужасающий визг, тот собрал силы для смертельного прыжка и взвился в воздух.., чтобы налететь на острый фламберг.
Лежа на земле, умирающий вампир, казалось, вновь улыбался - но улыбкой другой, не насмешливой - улыбкой облегчения.
Говорят, что после смерти изверги и безбожники обречены становиться призраками ночи - ужасными вампирами-фледерами, вынужденными искать кровь живых, чтобы хоть чуть-чуть облегчить свои муки. Так ли это? Никто в Ордене, да и во всем мире, сказать точно не может. А что говорит улыбка поверженного монстра?Нет никакой улыбки - лишь предсмертный оскал на катящейся прочь отрубленной голове.
-Еще бы! Пример для подражания всем вам, молодежь - настоящий герой! - Рудольф гордо приобнимает ученика.
|
|
-
Ёклмн))))
-
в шоке)
-
^____^
-
постэ наркоманске ^^
|
Испачкавшиеся в тёмноё грязи, основательно вымокшие и уставшие колониальные пехотинцы поднимаются на ноги, не без помощи двоих из второго отряда. Впрочем, ощущение от лиц бойцов чуть выше не самое хорошее - щетинистое, широковатое лицо Барлуи выглядит заметно уставшим, пусть и не потерявшим какой-то мальчишеской прыти. Аттелд, перепачканный в крови, плотно сжал зубы, явно терпя какую-то боль.
Прочь. Бойцы идут к челноку, вчетвером, Жан и Скотт помогают идти первое время. Все останавливаются у остова БТРа, несколько секунд раздумий на короткое, но весомое предложени Дрозца - и вот четвёрка сворачивает на север, в навечно открытый всем ветрам проход. Быстро перебирая ногами, проходит внутрь станции. Жан и Скотт, поняв что Хейз и Паулок не ранены и вполне способны идти сами, осторожно бегут позади.
Злосчастная склянка с инопланетянином, сумка сержанта с выглядывающим изнутри жёстком диском из уничтоженного БТРа - всё по-прежнему было на столе. Вещьдок номер один и записанная на носителе память о произошедшем теперь у рядового Паулока на хранении. Всё это будет достаточным доказательством Инциденту.
Холодный пол станции под ногами. Где-то внизу станции что-то горит, в коридоре совсем рядом, из шахты лифта, идёт едкий дым. Вроде бы, до взрыва осталось не так уж много.
Грязь улицы. Сверху, на-прощание, капают последние капли дождя, восстававшее из мёртвых тёмно-красное солнце провожало морпехов пристальным, тяжёлым взглядом.
Чуть более тёплый трап десантного челнока. Бронетранспортёра внутри нет, и Кацман, Хоффман и Джонсон уже устроились у небольших кресел по бокам салона. Их примеру следуют и оставшиеся четверо.
-Мы поднимаемся... держитесь...
Надорванный девчачий голос в динамиках. Трап, по-совместительству служивший челноку частью пола, поднялся ввысь. Намертво сомкнулся где-то с креплениями, в челноке начал нарастать гул. Семеро бойцов уселись в прилепленные к стенкам кресла, в ожидании взлёта.
Толчок, вжавший морпехов ещё крепче в их кресла. В воздухе. Наконец-то.
Шум разгоревшихся реактивной тягой двигателей, поднимающих "Чейни" прочь с проклятой планеты. Последний рывок. Прочь от тёмноты подземного научного комплекса, оборвавшей бесчисленное множество судеб. Сотни душ нашли свой покой в темноте коридоров, искусственном просторе залов и тестовых камер, в тесноте вентиляционных шахт, на поверхности, под леденящим дождём. Более ста сорока колонистов. Пятьдесят пять сотрудников службы безопасности Корпорации, вместе с Шоном-андроидом. Двадцать шесть бойцов "Красного Рассвета". Девять бойцов Колониального Десанта Соединённых Штатов.
Тамая IV. Могила IV. Склеп IV.
-Дрозц, Майкл, Айзек, вы это... не печальтесь. - внезапно произнёс Жан, - вы живы - и это самое главное. Дрозц...
Жан тяжело вздохнул, уставившись на связку из бряцающих жетонов в кулаке десантника.
-Дрозц. Вы всё сделали правильно, ребята. И... сержант ваш. Вы живы, на тебе не царапины даже - вон, у меня вот...
Морпех напротив отдёрнул край формы, продемонстрировав отсутствующий бронежилет и длинный кровавый след, теряющийся где-то под майкой, хаотично облепленный красным бинтом. Под каской, в свете внутри отсека, виднелся перемотанный бинтом лоб.
Спрятав рану обратно, Барлуи замолк. Вновь тишина. Шум двигателей исчез совершенно незаметно, плавно уступив место тишине космоса. Тишина стояла и внутри десантного отсека челнока. Говорить не хотелось. Авалон, невидимым, неслышимым и неосязаемым пристанищем постепенно приближался где-то впереди. Морпехи не могли слышать, как далеко-далеко снизу уже взорвался ядерный реактор станции, ни оставивший и следов от колонии, где они только что были. Только воронку в пару километров.
Тишина длилась минуту. Ещё парочку. Постепенно стала невыносимой. Откуда-то напротив Дрозца, прорываясь через гудение систем жизнеобеспечения, зазвучал бойкий мужской голос. Ясный, кристально чистый баритон.
-Non! Rien de rien...
Non! Je ne regrette rien
Ni le bien qu'on m'a fait
Ni le mal tout ca m'est bien egal!
Non! Rien de rien...
Non! Je ne regrette rien
C'est paye, balaye, oublie
Je me ff...
Жан прервался, поперхнувшись и виновато уставившись на своего сержанта, сидевшего совсем рядом.
-Барлуи, твою мать... - Хоффман говорил устало, даже не смотря в сторону "певца" - заткнись немедленно.
-Я всё равно не п...
-Заткнись!
Внешне неутомимый морпех вновь унялся. Тишина. Джонсон и Хоффман угрюмо смотрели то друг на друга, то в пол. Скотт, в своё приметив колбу с паукообразной тварью, всё дорогу не спускал с неё глаз. Рука морпеха так и лежала на винтовке, изредка вздрагивая, во время очередного манёвра челнока. Жан, сняв каску и положив её на колено, бодро и с наигранной жизнерадостностью выстукивал по ней какую-то мелодию, однако, перестал. Глаза бойца стали влажными. Откуда-то из кабины были слышны редкие щёлкания клавиш.
Толчок. Упор во что-то. Какой-то звук снаружи. Ясно слышен гул моторов.
Трап стал опускаться, уперевшись в сталь палубы "Авалона". Одновременно с этим дверь кабины челнока открылась. Внутри была только капрал Асахина, в зелёном комбинезоне с нашивками и крупном пилотажном шлеме. Молча кинула взгляд то на одного морпеха, то на другого. Покрасневшие, чуть узковатые глаза уставились куда-то в пол. Второго пилота не было.
Выкрашенные холодные тона палубы Авалона холодно приветствовали вернувшихся солдат. Тут и там были следы от пуль, где-то виднелись чёрный розочки разорвавшихся гранат. Где-то у дверного проёма распласталась парочка мёртвых китайцев.
Пилот спустилась на палубу, села у стойки с реактивными снарядами, прямо на пол. Закрыла лицо рукой. Холодные прозрачные капли потекли вниз по лицу, едва она увидела жетоны у Паулока. Сквозь всхлипы и тяжёлое, учащённое дыхание, она пыталась что-то говорить.
-Дрозц... Майки... Айзек. Ребята... ребята...
Опираясь на стойку, Микуру поднялась, расстегнула молнию комбинезона до уровня груди.
-...анаб-б-б... бизозные камеры ждут. Капитан Марло м-ммёртв... ых... и мы сами проложили курс домой.
Девушка поднесла руку к шее. Миновав самую нижнюю, аккуратно стянула оттуда две серых цепочки, с спрятанными под комбинезоном прямоугольниками. Выбитые на них буквы. Капитан "Авалона" Прэстон Марло. Второй пилот, Иосиф Ливерштайн. Протянула Дрозцу шатающуюся руку. Из узких глаз потекли новые слёзы, вниз, капая с подбородка прямо на грязную палубу.
Где-то далеко-далеко внизу с планетой столкнулся китайский крейсер, укрыв планету громадной вспышкой термоядерного взрыва, плавя кору и превращая атмосферу в огненную бурю, выжигая весь кислород, который только мог гореть. Но наверху, у морпехов - у всё закончилось. Предстоял долгий сон в анабиозной камере, прибытие домой, судебное разбирательство. Разбирательство и обязательное торжество справедливости. Связка армейских жетонов, лицехват в колбе, жесткий диск в сумке.
Вейланд-Ютани самая пора паниковать.
Мрак космоса, блистающие в нём капельки серебряных звёзд. Объятая пламенем и пылью тёмно-серая планета, смирно вращающаяся вокруг красного гиганта, осталась позади. "U.S.S. Авалон", сверкнув тахионными двигателями, двинулся прочь от Тамая IV, в пустоту.
-
Аааа!) Элдве, блеск) Красиво. Сильно.
-
Плюс за итог хорошей игры. :) Будем ждать следующий модуль :)
-
отличная работа, Eldve.
-
Потрясающе...
-
Эдди. Альфа. Просто нет слов
-
Эпический конец эпической игры.
-
Вот и добрались! Как же все-таки мощно это все было! Через что прошли! Вобщем - неувядающая слава мастеру!)
-
EPIC WIN.
|
|