Статус:
я как Гуф, но живой, как Савачика, только ни разу
Дата регистрации:
19.06.2010
Рейтинг:
+76
Количество игровых сообщений:
857
Подано голосов:
168
Последний визит:
27.11.2014 14:31
Нарушения:
0/6
Ищем ботов по IP...
Контакты
ICQ:
Номер скрыт пользователем
Jabber:
Скрыт пользователем
Местоположение:
Не указано
Сайт:
-
О себе
Близ Рэдинга есть в Рэдингской
Тюрьме позорный ров.
Злосчастный человек одет в нем
В пылающий покров.
Лежит он в саване горящем -
И нет над гробом слов.
Пусть там до воскресенья мертвых
Он будет тихо тлеть,
И лить не нужно слез безумных,
И без толку жалеть:
Убил он ту, кого любил он, -
Был должен умереть.
Но убивают все любимых, -
Пусть слышат все о том.
Один убьет жестоким взглядом,
Другой - обманным сном,
Трусливый - лживым поцелуем,
И тот, кто смел, - мечом!
"Рано, мать вашу, рано... Пусть еще набегут."
Так, кажется, думал дроу совсем недавно. Но времена - они меняются, да, и теперь он мог только лихорадочно бормотать:
"Что ж так скоро, мать вашу, что ж так скоро..."
Я бы неплохо отыграл одинокого чувака в квартире, из которой невозможно выйти.
Автор: CHEEESE , 18.05.13 23:17
Личная почта
Лучший ход
Все это происходило снова, и снова, и снова, не могло не происходить, не могло закончиться - и, казалось, что так было и будет всегда. Мир Мари замкнулся вокруг нее и внутри нее, сузился до размеров замочной скважины, и улицы, наполненные шагающими в жизнь людьми остались где-то там, с другой стороны. В этой однообразной медицинской скуке было что-то уютное, что-то размеренно-успокаивающее, что-то казенно-теплое, теплое, как желтый свет лампочек в палатах и коридорах. Укутавшись в нее, как в смирительную рубашку из бархата и шелка, Мари в полусне плыла по течению, отвечая на вопросы и сердцем перекачивая по венам и артериям волшебные зелья успокоительных и тонизирующих. Словно вор-рецидивист она смирилась со своей тюрьмой и даже привыкла к ней - ведь мир вокруг, со всеми его возможностями и условностями, со всеми его бедами и невзгодами, с мужчинами и женщинами, униженными и оскорбленными не был местом, в которое хотелось бы вернуться.
Ее замочной скважиной был доктор Хэмилтон, эсквайр. Импозантный доктор Хэмилтон, при виде которого улыбались санитары и санитарки и замолкали безумные леди. Все это Мари замечала с высоты своей башни - башни своего одиночества и своего расстройства, куда ее заточил король по имени разум. Доктор Хэмилтон был челночным принцем на немолодом скакуне, побитым жизнью рыцарем, мечущимся между страной грез и реальным миром. Слова, запахи, движения и улыбки доктора Хэмилтона были весточками с другой стороны крепостной стены, и по ним безумные леди гадали на завтрашний день; только Мари была лишена необходимости гадать. Расчесывая свои золотые косы, Рапунцель просто глядела в даль.
Все это происходило снова, и снова, и снова, не могло не происходить, не могло закончиться - и, казалось, что так было и будет всегда. Каждое утро, в назначенный час Мари оказывалась в этом кабинете, кабинете, который она знала наизусть. Каждое утро доктор задавал ей один за другим одни и те же бесконечно-глупые вопросы. Каждое утро она глядела доктору в глаза - и видела там усталость, беспокойство, желание выспаться, тучи над Лондоном и улицы, полные спешащих на смерть людей. И, сама того не желая, Мари становилась вежливой и тихой - ведь только так она могла пожалеть сидящего перед ней больного на всю голову человека и облегчить его существование. Снова и снова повторяя одни и те же ответы каждый раз новыми словами, каждый раз добавляя какие-нибудь новые хорошо забытые подробности и детали, Мари с нетерпением ждала окончания рандеву - дабы удалиться назад в свою палату, окончательно замыкаясь в собственном отторжении всего и всех.
Вдруг - свет, разлившись вокруг, затопил страну грез. В его слепящем величии плавились камни крепостной стены, плавились ключи в замочных скважинах, плавились люди на улицах и безумные, безумные леди, запертые в драконьих пещерах. Ошеломленная Рапунцель с ужасом смотрела на то, как сгорают в белом мареве ее золотые косы. Усталый рыцарь не успел никому помочь и исчез за горизонтом. В королевстве начинался новый, по-настоящему новый день.
Открыв глаза, Мари увидела тишину. И затаенный страх в глазах доктора. Страх, который он сам еще не осознавал, страх, которым он заразился в темных коридорах и узких палатах Бедлама. Вокруг было тихо, и все было так как прежде - вот только замочная скважина была пуста, и безумные леди молчали, и Мари, словно кошка перед землетрясением, со всей уверенностью психически больного человека вдруг поняла, что пугавшего ее мира больше нет.
И ласково улыбнулась доктору Хэмилтону напротив.