Личный кабинет: adonis73

Жизнь подобна пули – у нее хороший запал в начале, оптимистичный полет, а в конце либо в дамки, либо в пустоту, если эта пуля была дурой. А бывает так, что полет зачастую оканчивается охеренным ударом мордой об какую – нибудь кирпичную стену. И тогда лишь сопли, да слюни в разные стороны, и как итог поковерканная жизнь, что тот куска свинца, с которым ты себя еще недавно ассоциировал.

Когда кошмар рассеялся, то Мортис не сразу понял , что вновь может ощущать себя как полноценная личность. Возможно причиной были ифриты, коих ученый поначалу принял за остаточные галлюцинации своего помешательства. Хотя нет , оглядевшись вокруг Скальери все же согласился, что был не прав в своих первоначальных умозаключениях. Вокруг, как и в прошлый раз, картина мира снова существенно отличалась от той, что Мортис запомнил, прежде чем совершил очередной прыжок в безумие. Вновь трупы и раненные. На душе у биолога заскребли кошки, причем одна из них явно нагадила в тапки. Глядя на убитых, Скальери невольно заплакал, и пусть это было не девичье рыдание, а всего лишь скупая мужская слеза, что и за границы глаза то не успела выкатиться, но факт душевного надрыва был на лицо.

Под ногами лежало тело доктора Сойера. Весь доспех эскулапа был изрешечен в клочья, и Мортис подозревал, что к сему шедевру скорее всего был отчасти причастен и он, наравне со стоявшим рядом Борисом. Но док был жив, и судя по движениям довольно таки цел, чего нельзя было сказать о Кимберли и Марте, от которых в отличии от того же Джеймса не осталось даже тел. Хотя может это даже и к лучшему.

Жуки так же пострадали, по крайней мере двое из них явно отправились к своим богам, и судя по всему по вине своего же командира, решившего проучить людей своими экзотическими способами. Славная смерть, достойная их тараканьих саг. Что же касается выводов о происхождении проторианцев , то Мортису хватило лишь мимолетного взгляда на кровь пришельцев, что бы придти к выводу , что он возможно не так далек был от истины.

Но «арахниды» сейчас мало интересовали молодого ученого. Не обращая больше внимания на творившуюся вокруг возню, Мортис подошел к небольшой кучке пепла, которой по его мнению когда то была Кимберли Пренстон, после чего аккуратно присел возле нее.

-Привет Ким. Как дела? Хотя можешь не отвечать. День и вправду сегодня не задался. Знаешь, с утра все валится из рук. Даже и не знаю, доживу ли до конца с таким фартом.. Видно понедельник сегодня , не иначе.

После этих слов Мортис протянул руку к лежащей напротив него лингвисту, и аккуратно вытащил из кучки пепла сверкающее в ней кольцо.

-Я считаю, что смерть — не очень приятная форма бытия Ким. Хотя некоторые сейчас со мной не согласились бы.

Спрятав кольцо в карман рубахи, что была одета под скафандр, Мортис все так же аккуратно поднялся, дабы не потревожить лишний раз останки девушки, и посмотрел на стоявших напротив него проторианцев. Из урывков разговора ученый понял, что люди тут ни что иное , как белые мыши в каком то жутком инопланетном эксперименте.

«Забавно. Ни когда бы не подумал, что когда либо окажусь по ту сторону предметного стекла.»

Но настроения дурачиться и шутить не было. Один лишь страх вперемешку со злобой и безысходностью. Так же наверное чувствовали себя кудрявые и не очень ребята, когда впервые проходили под надписью «Jedem das Seine» , что украшала ворота одного небезисвестного учреждения близ городка Веймара. Говорят, что во время сильного стресса человек либо ломается , либо перерождается. Мортис чувствовал, что он сломался, как тонкий ивовый прут -очередная волна кошмара и смерти отчасти близких, отчасти нет, но все же людей подкосили ученого. Но вместе с душевной болью пришло и перерождение. Прут, что когда то был Мортисом, упал в удобренную и окропленную кровью почву, где начал давать корни. В душе вспыхнул уголек злости , который с каждым взглядом на покалеченный и убитых соплеменников возгорался в костер ненависти и презрения к мерзким жукам, пленившим их ради своих целей.

-Обезьяны говоришь.

Слова слетевшие с губ были сухи как пустынный ветер , ибо в душе Скальери разгорелся пожар бунта, оставлявший после себя лишь пепел. Фрик, нигилист и революционер вновь ожил внутри Мортиса.

Ученый презрительно сплюнул на пол. Пользуясь тем, что внимание инопланетян отчасти было занято разборками между Сорелем и их самкой, Скальери подошел к одному из трупов захватчиков, благо тот лежал не так далеко, по пути быстро проводя какие то манипуляции с застежками на своем скафандре. К не малой радости Мортиса телом оказался урод , препарировавшим Лизу. Отсоединив последний защитный клапан в районе паха, астробиолог извлек наружу 12 сантиметров своего тела находившихся сейчас в состоянии покоя, после чего самодовольно улыбнулся.

-Ну обезьяны, так обезьяны.

После этих слов по невьебенной брони из летонита , в кою был одет покойный таракан , заструился теплый ручеек желтой и неприятно пахнущей жидкости.