Голосование пользователя

Скрипело тележное колесо, не хватило дегтя смазать.
Не хватило времени. Уходили в спешке. На рассвете. А небо хмурилось тучами и плакало дождем. И дом за спиной стоял с открытыми дверями. Будто ждал, что хозяева передумают и вернутся. Казалось невозможным уйти отсюда, где каждое дерево и каждая тропинка знакомы с детства. И чистые слезы неба мешались с солеными слезами Дарины. И мокрые русые пряди липли к коже лица. Ноги босые легко несли тело. Лапти она надела потом, когда вышли на большую дорогу, что вела «в греки».
Не путешествие это было. Шествовать по пути надо с гордостью, достоинством и не торопясь. Бегство, побег. Из привычного течения жизни в даль кромешную, неизвестность. И внутри было пугающе пусто. Даже мыслей толковых не было. Растерянность. Недоумение и тоска. Так в одночасье рухнул ее привычный мир. Под скрип тележного колеса.

Но человек без мира не может и Дарина начала собирать его заново, на новом месте. Странно все. Дома нет. Земли нет. Хозяйства нет. Жили в большом каменном доме, вместе с другими воинами. Отец получал злато за службу. Мать легко справлялась с хозяйством и без Дарины. Нечего ей было делать. Леса нет, чтобы силки ставить, мед собирать, да грибы с ягодами. Ни огород полоть - поливать не надо, ни скот кормить. Времени вдруг много. Даринка тогда языки учить стала. Тут основным был греческий, с него и начала. Еще арабских и хазарских слов нахватала, как ягоды в лукошко. И влюбилась. В коней. Тут стены каменные давят, а когда всадник скачет, то кажется таким свободным. Да и ретивое взыграло. Отец вон мечник знатный и то ездить не обучен. Вот и пропадала Даринка у конюшен. А лошади лучшие у сарацинов. Пускай они безумцы почище греков, зато коней тоже любят. Может и ездить научат?!

Бывают такие ночи, что не видно не зги. Темные, страшные. Когда низкие облака закрывают и луну и звездочки. Такое чаще зимой случалось, перед снегопадом. Хорошо еще, что ночью все дома. Не страшно, даже когда волки воют. А Даринка и летом как-то в лесу ночевала. Ушла за грибами, а там еще на лесную малину наткнулась. Сама не заметила, как далеко забрела. Кода спохватилась, солнце уже вниз покатилось как на санках с горы. Заспешила она тогда, заторопилась. Споткнулась, упала неудачно, ногу растянула. Родным потом сказала, лешак запутал. А что, может это он тот ствол сухой под стопу подложил? Дальше Дарина ковыляла с палкой, как старая бабка. В лесу ночевать пришлось. А тут как раз тучи низкие, грозовые ветром натянуло. И гроза, страшная. Тогда Дарика и промокла насквозь и страху натерпелась. Думала, что никогда ночи страшнее не будет. Ошиблась. Вот почему так, когда решишь, что лучше не бывает, он и не есть?! А плохое оно завсегда хуже прежнего бывает. Так девушка подумала, когда на Гераклею пал дождь огненный. Не помог греческим безумцам их бог. Зря они извинялись, каялись, морили себя голодом и безумствовали по всякому. А ей Мокшь не помогла. Может она осталась там, в родной реке за соленой водой?! Она тогда не побежала, стояла и смотрела на падающий огонь. Не от храбрости большой, от воли и разума Куда бежать, если неизвестно куда огнь падет? А греки, хазары, сирийцы, армяне и прочие бежали и кричали. Метались в панике. Будто не хотели попасть к своему убитому богу. Отец же с побратимами и сотоварищами боевыми все были на стенах. До матери же она добраться не успела.

В голове шумело, во рту была горечь, а тело было вялым и расслабленным. Дарина стиснула зубы, чтобы не застонать и медленно перевернулась на живот. Приподнялась, руками себя помогая, а потом села, спиной в прутья клетки уперлась. Жутко хотелось пить. А безумный грек с удовольствием говорил ей о рабстве. О том, что его уже продавали. Раб божий - уже раб. А этот Софрон раб трижды, телом, разумом и душой. Они не для того всем своим малым родом бежали от власти Бравлина, чтобы она здесь стала рабой сарацин. Даже если это будет принц или как-там сказал гречонок, калиф. Судя по вид арабки, она тоже не слишком радовалась. Дарина вытерла с лица соленый пот и сказала:
- Я не хочу.
Сейчас она была совсем одна, одна, против всего мира. Чужого мира. Его нельзя было принять и слиться с ним. Это значило потерять себя. Такой мир можно было только согнуть и сломать под себя, как делали росии. Но одиночество давило на плечи , будто небо опустилось вниз. И солнце светило как проклятое, выжимая из тела пот и силы.
В голове, больной от удара, мысли метались как зверек в силке:
- Я... одна. Не мы... Гой еси красна девица... Изгой... Давно... Как с Ирпени ушли... А теперь одна... Мама? Отец? Думать о том больно... А этот радуется... что в рабство попал... Грек, одним словом... А эта... лицо кажется знакомым... нет... может видела в городе, но не знаю... Ничего не знаю... Багдад?! Кажется это столица сарацинов... Плакать хочется... Нельзя... Я теперь за всех предков...
Девушка не собиралась сдаваться. Она решила, что не будет жить рабыней. Найдет способ освободится, рано или поздно. Сбежит, обманет, украдет, убьет, выкупит себя, но вернет свободу. А если не выйдет, то всегда можно поцеловаться с Мораной. Из всех своих сейчас невеликих сил Дарина выпрямилась как могла, у стенки клетки и вскинула голову. Сверкнула на грека и арабку своими зелеными глазами и повторила:
- Не хочу.
А потом спросила:
- Есть пить?

Послушная маленькая девочка. Делает, что говорят. Мотает на ус. Очень смышленая, рано говорить научилась, начала убираться и по мелочи готовить почти сразу, как научилась ходить. Сразу начала обозначать, что ей нравится, а что нет. Чечевичный суп люблю, а хумус мне давать не надо. Этот человек хороший, а этот плохой. Хочу спать на этой кровати, а не на той. Но, разумеется, ее заставляли есть, что дают, и спать, где надо. Она слушалась. Хвалили ее — хорошая жена будет. В девять лет отдадим! Отсчет времени в ее голове начался.

И думала себе — я не понимаю, почему надо действовать так, но доверюсь этим умным людям. Я всего лишь ребенок. Уже в нежном возрасте было такое понимание.

Читать очень хотела научиться. Вот прямо когда узнала, что это возможно — крикнула “я тоже хочу!”. И ее научили. Читала все, до чего дотянется. Книг было не то чтобы много. Она просила купить еще, но ей не купили. Тогда она сказала “научите меня еще и писать, тогда я свои сделаю!”. На смех подняли, больше об этом не спрашивала. Но чернила украла, пыталась сама разобраться.

Сразу, еще до того, как ее начали полноценно об этом учить, начала читать про веру. И про обычный ислам, и про хуррамитство, и про шариат. И потом такая подошла к маме (любимой из всех) с вопросом, почему здесь так, а не иначе.

И тут началось формальное обучение.

И тут закрались в ее голову сомнения.

Не сразу. Она послушно учила термины. Проникалась историей. Тренировалась этикету — с трудом, конечно, единственная область знаний, которая не липла к ней как мухи к меду. Вежливые обращения она произносила с таким усталым и ироничным выражением на лице, что ей сказали с ними не перебарщивать.

Ее хвалили за то, какая она растет хорошая и правоверная. Опять стали про мужа говорить.

И она поняла — не хочет она этого. И оттуда пошло все остальное.

Зачем ей следовать всем этим правилам? Откуда они взялись? Пророки сказали? А пророки откуда знают? Аллах сказал? Почему он не скажет мне напрямую? Ну, по идее он должен мочь? Зачем так сложно?

Но умные люди говорят так, а я всего лишь ребенок. Поумнею — разберусь.

Свои сомнения не выносила на люди. Чтобы опять на смех не подняли. Была послушной маленькой девочкой. Хотя уровень дерзости возрос — от нелюбимой ей еды начала отказываться прямо категорично.

Они шили ковры. Она тоже научилась. Ей это было очень приятно — потому что здесь надуманных правил не было. Все логично. Понятно, что, куда и почему. Результаты были налицо — тот ковер лучше, тот хуже, и это напрямую зависит от того, следует ли она правилам. Она могла видеть, откуда взялись правила и каковы их последствия.

А про правила веры она так и не поняла.

Тихо, когда никто не слышит, говорила вслух откровенную ересь. Открытую, очевидную. Просто посмотреть, станет ли метафорический ковер хуже. Не стал.

Точно ли взрослые знают, о чем говорят?

Смелее стала. Ходила, куда нельзя. Ела чужую еду. Одевалась в чужую одежду.

И однажды зашла совсем не туда.

Зря.

Очень зря.

И теперь на нее навесили очень жесткий набор правил, куда страшнее всех, с коими сталкивалась ранее.

Рабство.

—

Что делать в повозке? Оглядывается.

Это ее последний шанс не последовать правилам.

Она привыкла притворяться тихой, а за спиной давить ересь.

Сейчас тоже так получится?

Местный ромей прямо так в пику высказался. Довольно очевидно, что с тем же огнем в сердце, с которым Мариам говорила об Аллахе.

— Да, полностью согласна с твоим мнением о Багдаде! — крикнула, — Если не со словами, то с тем смыслом, что ты пытаешься вложить в эти слова!

Безжалостный зной лета...

Пыль тысячи копыт...

Причудливые фантазмы перегретого ветра...

Солнце, нависшее над головой лезвием палача...

Иль, всё же, лезвие было б милосердней?..

********************

Сколько времени уже прошло?.. Месяц? Год? Столетие?..

Софрон того не ведал. Бессмысленно вести счёт, когда рассудок большую часть дня помутнён палящими лучами. Забвение во снах ночью, забвение в делирии днём - вот и вся его отрада.

Орошённая потом щека юноши прижимается к прутьям, глаза равнодушным взглядом окидывают местность, не приковываясь вниманием ни к чему конкретному. Монотонные равнины. Унылые холмы. Время от времени, караван проезжал мимо обескровленных деревень и городов, где можно было полюбоваться на запустелые виллы, обрушенные акведуки, и сожжённые арабами церкви. Оголённые кости разлагающейся Империи - обелены они, и отшлифованы временем и ветром.

Случалось, полуденный жар достигал апогея - и тогда в этих руинах Софрону чудились не виллы - но величественные дворцы, блестящие позолотой. Не остов акведука - но окутанные во мрамор монументальные статуи и колонны. Не выгоревшие церкви - но константинопольские базилики, всем своим видом внушающие благоговение перед Богом. И не Софрон он был - но Василевс, неторопливо движущийся на золотой колеснице впереди триумфа... И ликовала ему толпа... И был он окружён трофеями и златом... И был одет он в пурпур и пальмовые ветви... И воздавали ему на голову венец лавровый...

Касались губы его чаши с водой - и рассудок возвращался вновь, гоня прочь сладостный мираж. Возвращались вновь руины и разруха. И хотелось в эти моменты Софрону - не кричать, возопить: "О Рома-Мать, царица наша! Слезами омовенная, кровью напоенная! Изнасиловали тебя твои же сыновья, распродали на рынке варварам, словно последнюю шлюху! Плачьте, о августейшие и багрянорождённые! Плачь, Велизарий, меч римский! Плачь, Нарсес Армянин! Ни мечи, ни легионы ваши не смогли вернуть былую Империю - лишь отсрочить смерть её, ибо высокомерие и апатия разят сильнее стали!"

Хотелось - но...

********************

Но усталость и апатия быстро брали верх - и Софрон вновь отдавал себя воспоминаниям о прошлом. Единственное, что удерживало его рассудок от распада. Он вспоминал былые времена - вспоминал своих учителей, их наставления...

Вспоминал то, с какой пылкостью он декламировал труды Цицерона и Квинтилиана. То, с каким трепетом и завистью на него смотрели лучшие ученики школы. Воистину, ораторское искусство - высшее из добродетелей, ведь разве не сказано в Завете: "В начале было Слово"? Сколько царств было покорено не златом, и даже не железом - но Словом, сказанным нужным людям в нужное время? Разве не Слово Божие, сказанное пророками нашими, ставило на колени и фараонов, и царей, и низших из рабов их? Ежели Вера - ключ к Царствию Небесному, то Слово - ключ к душе человеческой.

Вспоминал он и о днях, проведённых до прибытия в Гераклею. Вспоминал об остальных подростках, бывших ему когда-то товарищами - ныне пленённых, как и он сам. Кого-то из них он даже лично выторговал. Сколько бы Софрон старался об этом не думать - но мысль об их судьбе прочно засела в его голове, и от неё душе становилось мерзко.

Вспоминал юноша и о своей цели. Он не собирался разделять участь иного рабского сброда, отдавшись наложником для плотских утех чернейшему из варваров. И, посему, рассказывал он спутникам своим в прохладе ночи истории о городах, мимо которых они проезжали. Рассказывал об Адане, древнейшей лишь после Рима из городов ромейских. Рассказывал об Эдессе, колыбели христианской, приютившей Ефрема Сирина и Фому Неверующего. Рассказывал и о Платоне, и о Протагоре, и о Диогене Лаэртском - обо всех и обо всём, о чём знал Софрон. А о чём не знал - выдумывал сам: бестолковые варвары, у которых мир ограничивается родной деревней, всё равно поверят.

Главное - рассказывал всегда неподалёку от ушей работорговцев. Ибо одну максиму за всю свою жизнь Софрон выучил наизусть: Хорош тот слуга, который ублажает тело господина - но лучшим будет тот, кто усластит и разум его.

********************

И вот, наконец, одним прохладным утром, за росяной дымкой Софрон узрел стены города, по богатству за весь пройденный им путь доселе не виданного. Купола мечетей блестели в лучах восходящего солнца, преломляясь в росе радугой. Многочисленные пальмовые сады в своей сонной идиллии повиновались мановениям ветра. Хоть этому городу и далеко до славы Константинополя - но даже юноше пришлось мысленно согласиться, что это гораздо большее, чем то, чего он ожидал от потомков сасанидов.

—О Багдад, величайший из городов! - воскликнул кто-то из его пленителей.

И хлопнул ромей радостно в ладоши, ответив без раздумий:

— Воистину, настолько же легендарный, каким его описывал Геродот! Обитель Кей-Хосрова, внука Кей-Кавуса, из чаши Джамшида испившего! Многая лета тому царю, который правит этой столицей мира!

И хоть слова Софрона были притворными, и знал он о Кей-Кавусе лишь из небылиц, услышанных от раба-перса, и плюнул бы с большим удовольствием этому Джамшиду, да прямо в варварскую чашу его... Однако же, радость его была неподдельной. Евнух не имел ни малейшего сомнения в том, что именно он будет жемчужиной предстоящего аукциона. Он знал себе цену. И, раз уж Божьим промыслом суждено ему было уподобиться пророку Даниилу - то он обязан сделать всё, чтобы эту цену заплатил сам Навуходоносор.

Скрылись звёзды дарения, и онемела рука щедрости.
И обмелели моря доброты после Бармакидов.
Закатились звёзды сынов Бармакидов,
По которым вожак находил дорогу.

      Салих аль-Хасир

Цветок победы распускается точно маленькое солнце, и аромат его пьянит даже тех, кто в годы войны проявлял сомнение или равнодушие. Но пройдут торжества, и опадут лепестки цветка, и окажется, что война ничего не изменила, но лишь отворила врата десятку грядущих войн, и на смену спелому бутону придёт голый стебель, да затхлый дух приближающегося разложения.

Харун Ар-Рашид, могущественнейший из людей, низверг Бармакидов и присвоил себе их богатства, но победа та не принесла ему ни славы, ни почёта, не устрашила она врагов, но многих друзей побудила отвернуться.

Обрушила могучую пальму, вознесшуюся кроной выше всех, буря возмездия халифа, но в низинах тот смертоносный ветер отозвался лишь шуршанием листьев, единственным немым вопросом: "Зачем?"

Халид ибн Бармак был не только героем восстания Абу Муслима, приведшего к власти Аббасидов, и личным другом Ас-Саффаха, основателя династии — он также систематизировал систему сбора поземельного налога и комплектования армии в обновлённом Халифате. С его времен пошла традиция — Аббасиды и Бармакиды отдавали на выкармливание и воспитание детей друг другу.
При Аль-Мансуре Халид руководил строительством Багдада, за что был награждён при Аль-Махди пожалованием целого района города в управление — Шаммасии.
Яхья ибн Халид приходился лучшим другом Аль-Махди и воспитателем его сына Харуна. Когда Харун получал под командование армию, Яхья руководил ей ей. Когда Харун получал под надзор провинцию — Яхья был тем кто осуществлял управление. Яхья возвёл Харуна на трон, и шестнадцать лет верно служил ему на посту визиря, не случайно те времена мира, порядка и процветания именовали "веком Бармакидов".
Первенец Яхьи и молочный брат Харуна — аль-Фадл ибн Яхья — не только опекал наследника трона, будущего халифа аль-Амина, но годами выполнял роль пожарного, тушащего грозящие вспыхнуть очаги. Он сумел посредством переговоров подавить два мятежа Алидов, а также одно восстание в Хорасане, где ухитрился ещё и набрать регулярную армию — так появилась Аббасийя.
Джафар ибн Яхья успел побывать хранителем государственной печати, командующим гвардией, сахибом барида, начальником государственных ткацких мастерских и главой монетного двора, иногда совмещая несколько постов и на всех добываясь блестящих результатов.
Ещё два сына Яхьи — Муса и Мухаммед — побывали эмирами и хотя не достигли славы старших братьев, также не оставили по себе дурной памяти.
На предложение отправиться в ссылку, покинув темницу, все выжившие представители рода дружно ответили отказом: "Мы хотим лишь примириться с нашим халифом".

Бармакиды определенно не были теми, кто собирался свергать Харуна, в рассказанную народу историю об "изменнике Джафаре" не поверил никто.

"Зачем?" — звучал вопрос, и даже родные братья и сестры задавали его Повелителю Правоверных.
Тот сразу же мрачнел и отвечал туманно: "Если бы я узнал, что моей правой руке известна причина, я бы ее отрубил".

В отсутствии хоть какой-то внятной легенды, которую могли бы склевать дикие птицы народного любопытства, птицы эти пустились на поиски пропитания в сады халифа. Была сплетня относительно невинная, де, Бармакиды приняли ислам лишь внешне, а в душе оставались огнепоклонниками и даже предлагали халифу превратить Каабу, главное святилище мусульман, в храм огня. Даже эта история уже звучала для Харуна не очень хорошо, поскольку значила, что с его попустительства в течение шестнадцати лет страной управляли маги.
Но было кое-что, что народ обожал больше чем истории о вероотступниках — гаремные интриги.

Примерно в то же время, когда был казнен Джафар, скончалась сестра халифа — Аббаса — благочестивая старая дева возрастом глубоко за сорок. Народная молва незамедлительно приписала ей роковую влюблённость в красавца-перса, тайный брак, якобы заключённый по воле самого Харуна ар-Рашида со строгим запретом на плотскую близость, рождение запретного ребёнка, спрятанного в Мекке, и наконец, страшную месть Повелителя Правоверных за попранную честь рода Аббасидов убившего не только Бармакидов, но также сестру и племянника.

В этой истории, мигом подхваченной всеми, Харун ар-Рашид скорее напоминал рогатых мужей из базарных баек. Он был смешным.

Голова Джафара простояла на колу посреди моста через Тигр два года.

Потом халиф распорядился снять ее.

***

После шестнадцати лет мира и процветания, у Харуна ар-Рашида сложилась репутация миролюбивого и доброжелательного государя, обменивающегося посольствами со всеми державами вселенной, покровителя всех вер, почитателя наук и искусств, мудреца на троне...

Так об огромном слоне, пишущем на песке вязью, говорят — "До чего он умён!" — а когда слон сбрасывает дрессировщика и в бешенстве устремляется на толпу, недоумевают, приписывая внезапно открывшуюся кровожадность помешательству.

Харун вовсе не был миролюбив, смолоду душой его владело амбициозное желание сокрушить стены Рума, векового противника Халифата, войти в историю как величайший завоеватель со времён Умара ибн аль-Хаттаба! Не оттого ли так претил ему спокойный стиль управления Бармакидов, предпочитающих переговоры действию?

Едва закрылись двери камер Яхьи и Фадла Бармакидов, халиф обнажил меч Пророка против христиан. Поводом стало оскорбительное письмо, якобы полученное от царя Рума Никифора.

Тремя колоннами, войско Халифата вошло на христианские земли.
Тот поход закончился быстро — наскоро собранная армия оказалась не готова к большой войне. Мусульмане разрушили несколько пограничных крепостей, после чего подошли к Гераклее, хорошо укреплённому городу, и опустошили его окрестности, но прорваться за стены так и не смогли.
Харун вынужден был возобновить мирный договор, в Багдад сообщили о блистательной победе — но статус-кво уже был нарушен.

Император Никифор хорошо понимал, что Повелитель Правоверных вернётся, на сей раз снарядив масштабную экспедицию, — и оттого следующей же зимой нанёс ответный удар, поспешно отступив на Анатолийское нагорье с его резким климатом. Расчёт оказался верен, халиф тут же бросился в погоню с войском.
Началась долгая и кровопролитная война, осложняемая сперва морозами, а потом и весенней распутицей.
"Халиф вернулся после того, как был удовлетворён и зашёл так далеко как хотел", — написал о том походе придворный поэт Абу аль-Атахия.

Именно так всё представили народу — как очередную великую победу, после которой, однако, почему-то не был взят ни один город и не осталось свидетельств ни об одном большом сражении.

Харун отнюдь не собирался оставлять свои завоевательные планы, он готовился к броску на Константинополь. По приказу повелителя правоверных, по всему Халифату набирали войска и строили флот,

Однако, подлинная угроза Халифату исходила не с Запада, а с Востока.

Падение Бармакидов открыло дорогу во власть целой плеяде людей скорее покорных чем талантливых — таким был ставший визирем после случившегося хаджиб Аль-Фадл ибн ар-Раби, таким же был один из командующих Аббасийи, недолго занимавший должность эмира Ифрикии, Харсама ибн Айан, и, наконец, таким стал новый герой нашей истории — Али ибн Иса, главнокомандующий Абны, назначенный Харуном наместником Хорасана.

Из всех провинций Халифата, Хорасан заслуженно слыл наиболее двуликой и нестабильной. В руках опытного и мудрого управленца, каким был аль-Фадл ибн Яхья, Хорасан подарил Повелителю Правоверных пятидесятитысячное войско и огромные налоги, но в неумелых руках этот процветающий край сразу же вспыхивал.
За прошедшие полвека, Хорасан восставал пять раз — сперва под знамёнами "покровенного пророка" аль-Муканны во времена аль-Махди, затем под руководством последователей Муканны мухарримитов, потом следуя за красными флагами хуррамитов, далее под знамёнами хариджитов Хамзы ибн Адрака и наконец следуя за шиитским вождем, Алидом Яхьей ибн Абдаллахом.

Али ибн Иса обдумал всё это и занялся откровенным выколачиванием денег из местного населения и присвоением земли. Хорасан предсказуемо вспыхнул, вести о чем добрались до Харуна, но долго им игнорировались — ведь хитрый наместник всегда посылал в столицу обильнейшие дары.
Наконец, после "зимней войны", Харун все же выехал в Хорасан, чтобы лично ознакомиться с положением дел, но до Мерва — столицы провинции — так и не добрался. Али ибн Иса отправился навстречу, поднёс Повелителю Правоверных колоссальную сумму и убедил, что ситуация находится под полным контролем.

Посчитав вопрос решённым, Харун Ар-Рашид снова обратил взор на Запад — фатальная ошибка, которая стоила ему не только победы и единства страны, но и жизни.

***

Семнадцатого дня месяца Раджаба, в год сто девяностый Солнечной Хиджры, прекрасно подготовленная армия во главе с халифом вступила на земли Рума.

Практически без сопротивления, Харун ар-Рашид дошёл до Гераклеи, под стенами которой встал на месяц, безуспешными попытками штурма истощая собственные силы — повторялась история первого похода, но на сей раз, при войске было всё необходимое для длительной осады.

Катапульты обрушили на обороняющихся огненный дождь, и лишь когда повсюду в городе вспыхнул пожар, ромеи сдались.

Казалось, путь на Анкиру, Иконий и Дорилею — жемчужины Анатолии — открыт воинству правоверных, и мечта халифа о Константинополе перестаёт быть лишь мечтой...

Но победоносная армия джихада повернула назад.
Восстание в Хорасане, некогда проигнорированное халифом, разрослось и обрело предводителя — Рафи ибн Лейса, влиятельнейшего землевладельца и опытного военачальника.
Пока эмир слал в столицу красивые доклады, Самарканд и Бухара, крупнейшие центры северо-востока страны, поддержали мятеж.
Али ибн Иса лично выступил во главе войска — его разбили.

Когда к повстанцам примкнули жители Балха, стало очевидно — ситуация далеко не под контролем, увлёкшись Западом, Харун ар-Рашид рисковал потерять весь Восток своей огромной державы.

Итак, войско повернуло из под стен Гераклеи, ограничившись получением с ромеев контрибуции, едва ли превышающей месячный оклад халифских сахибов, и символическим обещанием "не восстанавливать крепости на границе", которое никто не собирался соблюдать.

В Константинополе падение Гераклеи даже не заметили, а едва арабы покинули христианские земли, император Никифор тут же перешёл в контратаку, совершая на земли Халифата беспрестанные набеги и приведя в порядок все потерянные крепости.

В Багдаде, как водится, были объявлены всенародные торжества по случаю величайшей победы.

Абу аль-Атахия отчитался подобающим случаю панегириком:
"Разве Гераклея не спела свою лебединую песню, когда на нее напал этот царь, чьим замыслам благоволило Небо?
Угрозы Харуна раздаются как раскаты грома. Его удары ужасны и стремительны, как молния.
Его знамена, неизменное обиталище победы, парят в воздухе, подобно облакам.
Эмир правоверных, ты победил! Живи и радуйся своей победе — вот добыча, а вот дорога домой"

Повелитель Правоверных, конечно, не отказался от своих амбициозных планов завоевания Рума — лишь отложил на пару лет.

Харун вёл себя как человек, у которого есть всё время мира.

Он ошибался.

Ну а мы, наконец, возвращаемся к нашим героям, среди которых, как увидит благородный читатель, появятся и новые, доселе слишком юные, чтобы вести о них повествование.

Итак, о вазир, прикрой веки свои и представь — пустынная дорога, войско, возвращающееся из под стен Гераклеи...

И одинокая обозная повозка с установленной на ней деревянной клеткой.

Она-то и привлечёт наше внимание...

***

— Эй, ты. Наконец-то ты очнулась.

Дарина с трудом разлепляет веки.
В голове шумит.

Напротив — безбородый юнец примерно того же возраста.
Рядом сидит девушка, по виду арабка.

— Это Мариам. Ее семья укрывалась на землях Империи, — поясняет паренёк, проследив направление твоего взгляда, — А я Софрон. И... нас везут чтобы продать в рабство в Багдаде!

Должно быть злые звёзды эмоций отразились в водоеме лица славянки, потому что Софрон развёл руками,

— Эй, всё не так страшно! Попадёшь к приличному человеку — и через несколько лет обретёшь свободу! Главное, веди себя хорошо — тогда в тебя вложатся и продадут на закрытом аукционе в богатом доме, может даже продадут принцу или халифу! Иначе попадёшь на рынок рабов где тебя вскладчину купят десять мужиков из низов и жизнь твоя станет... не такой веселой.

— Отькьюда ти знайш?

Нарушает повисшую тишину на ломаной эллинике Мариам.
Юноша усмехается.

— Всё просто. Меня уже продавали.

Он и в самом деле знал о чем говорил.

Теперь, о вазир, ты узрел новых героев нашей истории, пригубил, как пробуют молодое вино.
И хоть праведен твой дух, и ретив ты в молитве, может ли кто-то устоять и после одного глотка не выпить всё до конца?
Так пей же, благородный читатель, пей до конца, и знай, что не совершаешь греха ибо в отличие от вина, всякая история подвигает не к безумию, но к добродетели, а вместо яростного опьянения оставляет за собой светлую горечь.

Прими же три чаши, о вазир — и не будет в том ни греха ни вреда.

      ссылка

История VIII
Софрон


История IX
Дарина


История X
Мариам


Три героя вступают в нашу историю.
Три культуры.
Три веры.

Ромейский евнух верит, что сможет приспособиться к чему угодно, пройдя меж огней и даже не опалив волос — оправдается ли его вера?

Юная славянка открывает чуждый себе мир, который не вполне понимает, впервые выбирая между оставшимся позади своим и чужим настоящим.

Арабская девочка из секты повстанцев-дуалистов познаёт два лика свободы.

Ты видишь, о вазир? Узор всё шире, всё пестрее, всё ярче...

Ведь всем новым Троим предстоит быть купленными Четырьмя..

Руки в цепях, ноги в цепях.
Мысли свободны.

Аыым размышлял, не обращая внимания на боль во всём его естестве.
Размышлял о тех временах, когда он был Аыымом-Леопардом.
О тех временах, когда он был свободен, когда он был дик, когда он был прекрасен и могуч.

Его поймали.
Его осудили, незаслуженно, мерзко, низко.
Его сломали.

По крайней мере, попытались.
Лишили его члена, свободы, светлого будущего.
Но создали и новое - в котором обагрится кровью семья его пленителя.

Аыым не собирался сдаваться.
Он больше не может брать женщин - но есть одна, что по праву уже принадлежит ему. И он заберет ее обратно.
Вырвет из лап властителя Аксума, коему, и всем его сыновьям, отрубит член, и затолкает глубоко в мерзкий зев, из которого вышел приказ обратить Аыыма в рабство.

И прочие услышат, и убоятся, и не станут впредь делать такое зло среди тебя; Да не пощадит его глаз твой: душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу.
Каждый вечер бормотал себе эти слова Аыым, не помня уже, когда успел их выучить.

Эти мысли, это предвкушение сладкой расплаты, держали Аыыма.
Никакие кнуты, никакие истязания, никакие крики, никакие цепи не смогут его сломать, пока впереди Леопард его души видит добычу, как бы далеко она ни была.

Но Аыым не был глуп, хоть и не был умён.
Он мог бы в любом момент броситься на своих пленителей, ублюдочных работорговцев. Он бы смог убить одного, или даже двух - но умер бы, не сделав более шагов.

Леопард умеет ждать.
Потому пока надо было мириться, терпеть. Ждать возможности.
И запоминать всех тех, кто заслуживает его мести.

***

Аыым смотрел на копта.
На его лживую мягкость, лживое сострадание.
В его глазах отражался не Аыым-Леопард, а мешок со звонкой монетой.
А, значит, и он для Аыыма не был человеком. И зверем не был, ибо зверь благороден и прямолинеен.

Перед Аыымом была грязь. Выгребная яма, из которой почему-то сочились слова.
Его лживый язык отбросов предлагал учить арабский.
Аыым готовил слова, которыми бы опустить его, дать понять, кто он есть на самом деле.

Но гыб понимал: этот ублюдок любит быть выше окружающих. Любит свою власть нас слабыми. Любит её показывать.
Любит наглядно показать, что будет с теми, кто ему перечит, дабы это было примером всем остальным.

Потому Аыым будет сильным.
И кивнет.

«Сказал от жажды гибнущий в пустыне:
"Счастлив, кто гибнет в водяной пучине!"
Ему ответил спутник:
"О глупец, В воде иль без воды - один конец".
"Нет! - тот воскликнул. - Не к воде стремлюсь я,
Пусть в океане Духа растворюсь я!"
Кто жаждет истины, я знаю, тот
Без страха бросится в водоворот».
Саади

  Глупец или обманщик тот, кто скажет тебе, что колесо истории движет стремление к власти и богатству, славе и признанию. Тот, кто вслушается в шелест листвы пыльной чинары за окном, кто спросит речную гальку и лазуритовые бусы, кто поднимет глаза к теплым пушинкам далеких звезд, познает, что из века в век вперед влекут только три вопроса: что, как и почему? Кто умеет их задавать, никогда не станет слепым, а, значит, шаги по пескам времени не приведут его в трясину. Так знаю я, Ясмин Мекрани, за глаза называемая Духтар-аль-Мор, и то есть истина.
  Глупец или обманщик тот, кто скажет тебе, что мир исчерпывается отчим домом, а все прочее – земля врагов и добычи. Тот, кто внемлет бегущим с гор серебряным ручьям и черным ветрам пустыни, холоду ограждающих мир людей вершин и иссушающему солнцу, знает: границ не существует. Их нет ни за седым Кафом, ни за зеленым Синдом, землей Райев, ни за Столпами Джебель, на за солеными водами Варкаша, что еще называют Шизиром. Нет их и между мирами людей, духов и мертвых. Так знаю я, Ясмин, дева человеческой крови Севара из рода Мекрани по отцу, и дева змеиной крови Заххака рода Вадага по матери.
  Так было, так есть и так будет: сказка никогда не закончится: будет только перевернута страница. Быстра человеческая речь, но годы текут медленно.

  Чужие пальцы, дряхлые от книжной пыли, уже коснулись страниц моей жизни. А пока что я сижу в прекрасном саду, слыша, как прощается со мной листва старых смаргадов, рубин роз и невинность жасмина, гладь пруда и перезвон подвесок, защищающих дом от Дэвов-с-гор. И только древний Каф над головой по-прежнему безразличен: он, видевший взлет и падение Империй, множество смертей и рождений, подвигов и предательств, ни капли не жалеет дочь, что скоро навсегда покинет его вечную тень.
  Я знаю, что моя смерть для Мекрани – только начало нового рождения, но все равно плачу: сердце не всегда принадлежит разуму, а как иначе унять свою боль, кроме как жемчугом слез, я не ведаю. Звенит золотая брошь-тасни в виде головы змеи, вторят ей горным эхом мелодичные цепочки сережек-дарр: они прощаются со всем, что мне дорого.
  И я шепчу им в ответ, соединив ладони и всхлипывая:
  -Намас-сте, мер адиль…

  Прощайте, мои книги и таблички.
  Прощайте, мои цветы и кошки.
  Прощайте, мои горы и степи.
  Прощайте, моя кровь и люди.
  Прощай, Ширани, рабыня своей судьбы.
  Прощай, Мекрани, покойница своей земли.
  Здравствуй, Дева-из-Завтра.

  В далеком Багдаде или даже Руме я не забуду тебя, мама – я люблю тебя. Я не забуду вас, моя кровь.
  Жизнь моя досель была вкусной, как ширванский плов с сотней специй, как самаркандские сладкие лепешки, как крутобедрые дыни в меду. Сколько я помню себя, мне все легко давалось: сказывалась мудрая змеиная кровь. Быстрее всех я открыла свой разум буквам и цифрам, первой со всеми подробностями запомнила три тысячи лет Ширани, раньше прочих научилась писать и рисовать. Мне никогда не приходилось трудиться ради знаний: они сами наполняли меня, как вода – пустой сосуд. Вот только у некоторых он бывает чашей, у других – миской, у третих – кумганом, а мне достался настоящий хурджин. И, благодарение богам отца и матери, я могла не только запомнить все, что мне говорили, но и поделиться знанием с другими: ведь два самых бесполезных и отвратных Небу и Кафу человека на свете – это скупец, не тратящий свои богатства на людей, и мудрец, единолично владеющий своими знаниями.
  Я всегда старалась быть полезной и приятной другим: словом и делом, улыбкой и компанией. Если тяжело дяде Умару – сяду на колени, рассказывая о радостях своего дня. Коли птица печали коснулась крылом лица брата Малика – прикажу седлать коней и потащу его за собой купаться к ручью. Увижу тоску в глазах старого дяди Рихата – спою одну из долгих легенд и станцую, отбивая ритм на бубне-даффе с семьюдесятью медными кольцами. Узнаю, что плачет тетушка Зулейка – приду вместе с луной к ее ложу и буду долго-долго слушать, давая возможность излить беду моим ушам. Встречу сестру Улю – по обычаю спрошу «хаваал», и долго буду выслушивать все сплетни, ей известные.
  Вот только помощь делом рук мне не давалась - словно джинны заколдовали. Все то, что я знала, рассыпалось песком сквозь пальцы, стоило мне применить знание на практике. А, может быть, так боги намекали, что это – не мой путь? Не знаю. Поняла я только одно: лучше не пытаться порадовать отца попыткой приготовить халим или ниргиси хофтаи, а тетушек расшитым платом-саригом – только хуже будет. Я хорошо помню мученическое выражение лица папы, пробующего мою стряпню и старающегося доесть все до конца, и визг Джедие-ханум, когда оказалось, что я случайно зашила в и без того неказистый шальвар иголку – а я ведь не со зла!
  Воистину мне лучше было следовать советам благородной матушки и не искать себя там, где мне нет места. Раз уж моим даром рождения стали быстрый, как лурская стрела, разум и приятное глазу лицо, то и не стоит тратить время на то, что смогут сделать за меня рабыни и младшие жены. Все равно тот крови моей, кто станет мне мужем, будет любить меня и без умения в этих практических мелочах: главное, что беседы со мной будут украшать его вечер, а мой лик будет радовать его сердце. А уж что делать так, чтобы получилось лучше, чем у прочих, я сумею объяснить тем, кто преклонит свой слух к моим советам, тем паче, что я не стеснялась спрашивать лучших в своем ремесле, как они так умеют и в чем те их секреты, которые не запирают уста на три замка.

  Меня манило все вокруг: от древних легенд, вспоминающих еще времена, когда поныне живые и уже мертвые боги ходили среди нас, до тонкостей выпаса овец, от науки счисления до правил игры в човган и бузкаши: и плевать, что к последней женщин не допускают вовсе! Даже если они переоделись в мужской камиз-шальвар и нарисовали себе пушок над верхней губой и постарались огрубить голос – все равно не допускают! А потом от этого больно и обидно!
  Но превыше настоящего меня манили тайны былого. Слушая касыды акынов под переливы абрикосовой зурны или орехового дамбиро с тремя струнами, я словно сама оказывалась в тех стародавних летах, своими глазами видя славных батыров и прекрасных пэри, ужасных дэвов в клубах дыма и седобородых маджисов. Как я хотела оказаться среди них, став равной Меритерес или Саломее! Но истории странников были полны противоречий, и в поисках единственно правильных версий я обратилась к книгам. Но и там были различия, которые только побуждали меня искать еще, и еще, и еще…
  В поисках ответов на свои три вечных вопроса я не делала различий между языками, на которых выведены те или иные строки, равно учась читать арабскую вязь и символы санскрита, плавность изгибов фарси и строгость румийского письма. Меня манили слова и скрытая за ними история, завлекало то, как разные народы обозначают одно и то же явление, почему одни слова столь похожи, а иные различны, подобно небу и земле. Я искала забытую память и то, что осталось только в сказках, пытаясь найти в истории упоминание о прекрасных растениях гуль-хаидаан и анар-гриваан; о царе Нимрозе и его сорока наложницах из лазурита, о царе Ашшаре и его девяносто девяти походах; искала упоминания о вере моей матери о ее змеехвостом предке, о Городе Черепов и о том, как подчинять себе джиннов; о том, кто жил на нашей земле до нас и куда ушли царства из легенд.

  Но ошибется тот, кто скажет, что Ясмина была затворницей. Как и все девушки из Ширани, я по весне ходила в поле за дикорастущими цистами и травами, седлала своего коня, отдавая себя степной воле, обвязав пояс веревкой, шла к высокогорным источникам, в которых по ночам плескались прекрасные пэри со змеиными хвостами или птичьими крыльями. Я знала упоение танца в круге и прыжки через костер, относила вместе со всеми умерших на вершину башни и ходила с казаном мяса в становище, раздавая пиршество моего отца «младшим братьям его слуг». Жизнь моя за пределами дворца-мари была такой, как заведено исстари – а как давно это «исстари» началось, мне было не менее интересно, чем сама жизнь.
  В самом же мари, среди любящих родственников и книг, я могла делать все, что пожелаю, и так, как пожелаю, благо желания мои никогда не были предосудительны. Правда, один раз мне все же крепко досталось, когда я без спроса вломилась в покои Мухаммеда аль-Хорезми, да преумножит его Аллах знания этому достойному мужу. Я была возмущена и обижена на весь белый свет… до следующего утра, пока ученый муж не позвал к себе и, чуть пообщавшись, предложил вместе читать строки сокровищ. После этого я простила ему все, и даже будущие прегрешения заочно: такой шанс узнать что-то новое упускать было никак нельзя.
  И, кажется, я даже сумела произвести благоприятное впечатление на богатого знаниями перса, раз он предложил отправить меня в Обитель Мудрости в Гундешапуре. Отец мой – долгие лета ему! – конечно же, ответил отказом, но я и не расстроилась… сильно не расстроилась, потому что тогда еще верила, что судьба моя – быть в тени Кафа, а если и покидать ее, то лишь ради скорого возвращения. Ах, если бы к тому дню была жива мама, она бы наверняка сумела, заглянув в грядущее, повлиять на своего супруга и господина, но мне те таланты были не доступны, и возможность избежать предначертанного рассеялась, как утренний туман в зеленой чаше высокогорной долины.

  Немного времени, коль мерить рамками жизни взрослых, прошло с тех пор, прежде, чем я узнала, что Хазрат-Харун забирает меня из отчего дома, изъязвленного камнями громадных катапульт. Закончилась осада, закончилось мое сидение в темных комнатах у самых корней мари и страх за жизнь моей крови. Став искупительной жертвой, я попаду в Столицу Мира, где пропущу через себя новые ответы на три вечных вопроса, и уж точно никогда вновь не переживу тяготы вражьей армии у стен.
  Все еще впереди. Новая страница еще не написана, но палочку уже обмакнули в чернила…

Этот город - часть тебя, Салах ибн Мади ибн аш-​Шахид аль-​Лахми. Часть твоей кровной линии. Дворцы, мечети, шумные базарные ряды с народным гомоном и топкие набережные, куда сваливали отходы, покосившиеся лачуги и широкие проспекты. Город - это миллион жителей, с каждым не то что познакомится, увидеть всех не успеешь за всю жизнь. Во всем этом многообразии юный Салах ибн Мади рос и старался найти свое место в жизни.

Были у него победы и поражения. Была мечеть, где учили скучным вещам, но там было прохладно и спокойно. К сожалению, усидчивостью Салах не отличался, шалил, шумел и часто был порот. Была работа, но она утомляла, от нее ужасно болела голова и она приносила сущие гроши. Салах не хотел работать и всячески отлынивал. Был отец, владыка мира в детстве, превратившегося в жалкого неудачника, опозорившего великого деда, к юности Салаха. Опасаясь взбучек, юноша часто пропадал вне дома и конечно же нашел компанию таких же как он.

Воровал ли он финики с сада Хасид ибн Махмуда или подглядывал за купанием на женской половиной двора дворца аль-​Махди, везде находились фитьян, готовые поддержать его проделки. Он рано познакомился с вином и усладами женщин, и прочей красивой жизнью улиц, но также понял, что на всю эту жизнь требовались деньги, которые не добыть никакой работой и уж конечно не получить от отца или его прижимистых братьев.

Салах помнил того тучного мужчину, который в сумерках заходящего солнца показывал ему монеты тянулся к поясу своего халата. Помнил, как его нога опускалась мужчине на лицо, раз за разом. И монеты, блестящие в его руке, так много, как целый сезон под палящим солнцем гонять ворон. И удовольствие, которое дает победа, власть над другим человеком.

Нашлись и люди, которым требовалась помощь. Найти или проследить за человеком. Сказать, когда купец Ибрагим закрывает лавку, по каким дням принимает товар. Он даже пробовал просить милостыню, но был пойман местными нищими, которые объяснили, что это делать не стоит. От той науки у него остался шрам на ладони, которой он схватил за чужой нож. Так он учился, как быть полезным и в тоже время не влезть туда, откуда возврата не будет.

Салах рано понял, что несмотря на то, что ты сильный - всегда найдется посильнее тебя. Не одолев в честно бою запинают гуртом, натравят стражу или покажут железо. Поэтому он умел дружить. Давал взятку, чтобы стража отпустила попавшегося товарища. Приносил еду мелкому бездомному Абу ибн Бекиру, когда тот болел. Даже перед тем хилым еврейчиком извинился, когда понял что ошибочно принял его за шиита. С тех пор они не раз пересекались, гуляли вместе. С Эзрой было интересно, к тому же у него всегда были деньги, что особенно поднимало его в глазах Салаха. Салах как-то даже побил его обидчика за небольшую мзду. Но, к сожалению, близкой дружбы тогда не возникло, уж больно сильная разница в возрасте была у детей.

Идея отца отправиться в джихад не встретила у Салаха понимание. Нет, на словах он конечно отца поддержал, но идти в поход не рвался. Так что, когда патриарх семьи лично запретил Мади ибн Аш-​Шахиду ехать туда, только вздохнул свободно. Даже если отец и хочет отдать свою жизнь, убивая неверных где-то на краю мира, то это его судьба, а не судьба Салаха. Сестрам вон приходилось тайком денег подкидывать на сережки, когда отец грезил про победы над неверными. К тому же, Салаху нравился Багдад со всеми его достоинствами и недостатками, и он собирался прожить тут остаток своей жизни.

К своим восемнадцати лет Салах нарушил уже столько заповедей Ислама, что перестал считать. Почему же долг мусульманина — помогать попавшему в беду так сильно запал ему в голову. Ведь он всегда старался не рисковать понапрасну. Но к восемнадцати годам Салах уже научился просчитывать риски (хотя еще и был чертовски самоуверен) к тому же прекрасно знал все закоулки Багдада. В случайно встреченном беглеце Салех видел огромные возможности заработать. И сорочка это ерунда, зачем силой отбирать то, что сами будут просить отдать? Секундное замешательство и Салах махнул рукой.
- Следуй за мной и тихо.

Дворами, кругами и закоулками он провел беглеца через ночной Багдад в заколоченный лодочный амбар, где через отстающую доску стены можно было пролезть внутрь, и где в полусгнившей лодке он сам не раз ночевал, когда боялся приходить домой.
- Отдай мне свою одежду, я продам ее и принесу тебе что-то попроще. Никуда не ходи, завтра я принесу тебе еды. И скажи, кому подать весточку о тебе, достойнейший?

Одежду Салах конечно же не собирался продавать сейчас. Он спрятал ее в укромном месте, намереваясь продать позже, а беглецу принес лепешки, воды, рванину, чтобы прикрыться и новостей. Также он никуда не ходил, чтобы не рисковать понапрасну. И только потом, когда в городе стало потише, передал записку в один дом, а спустя еще неделю вывел беглеца на берег канала, где его уже ждала лодка.

ссылка

"Разве ты не видел, что солнце было больным,
А когда взошёл Харун, оно воссияло снова,
Везением Доверенного Аллаха Харуна, обладателя щедрости,
Харун — правитель, и Яхья визирь его"
    Аль-Мавсили

Эта история начинается в те дни, когда благословенный век Харуна ещё не близился к своему излёту, когда тело халифа ещё не подводило его, а вокруг не кружились, предвидя кровавое пиршество, стервятники.
Это история начинается девятнадцатого мухаррама, в год сто восемьдесят седьмой, когда прошло шестнадцать лет от правления Ар-Рашида, шестнадцать лет спокойствия, свободы от войн, чумы и всяких бед.
Эта история начинается тихой арабской ночью, в Багдаде, полном пышностью изысканной жизни.
Лунный свет серебром ложился на изумрудный купол дворца Аль-Мансура, и фонари стражей из шудры, словно светлячки, скользили по городским стенам , по узким улочкам, по чёрной воде каналов...

О Багдад, как описать тебя, светлое око мира? Ты пахнешь корицей, камфарой и гранатовым соком, в тебе твёрдость дамасских клинков, изящество синского нефрита, мягкость изысканнейшего румского шелка! Ты — сияние сарандибских самоцветов, ты — величайшая из жил асванского золота посреди пустыни, ты — поэма, вытканная ахмарским жемчугом на самаркандской бумаге, ты — синдский слон, пред которым склоняются львы!
Вообрази себе, вазир, бескрайние ряды резных ворот и украшенных зубцами башен, вообрази разноцветные купола, возвышающиеся над садами, полными пальм и кипарисов — такие дворцы возводили ещё жители древней Хиры, и как столетия назад, за высокими стенами, богачи прогуливаются по садам, усаженным лилиями, розами и белыми маками, силясь ночной прохладой отогнать дневной жар.
Кто знает, может прямо сейчас, в укромном закутке, образованном выступами неровной стены, айары прислонили нож к чьему-то животу, и напрасно случайный прохожий оборвёт горло — уши знати внимают лишь струнам ребаба, да голосам певиц, поющих стихи Абу Нуваса:

— О, как прекрасна эта ночь и как благословенна!
Я пил с любимою моей, любви пил кубок пенный.
Я поцелуя лишь просил - она была щедрее,
От счастья я в ее отказ поверил бы скорее!

Многозвучна арабская ночь, полна стрекотом цикад, звоном кубков и стонами влюблённых! Уже последний торговец закрыл лавку ставнями, и ученики ложатся спать на минарете, обмениваясь шутками о своём учителе, и странники разместились на ночлег в мечети, и обитатели квадратных одноэтажных домиков расстелили циновки на крышах, спасаясь от летнего зноя, и разнесся уже давно клич муэдзина:

— Аллаху Акбар! Нет бога кроме Аллаха и Мухаммед — посланник Аллаха! Спешите на молитву, спешите к спасению! Аллаху Акбар! Нет бога кроме Аллаха!

Но даже эту пестроту звуков не сравнить с дневным гомоном, со всепоглощающим шумом городской жизни.

Тиха арабская ночь!

Умолк Большой Базар в Кархе, голоса над которым днём разносятся будто воинства всех царей земли сошлись на последнюю битву, и Малый Базар в Баззе, где армяне, ромеи и евреи состязаются в алчности и сметливости.

Молчит Круглый Город, обитель катибов да мавали Высокой Службы, и квартал Басрийских ворот — дом шарифов, и лежащая за ним Шаркия — обитель ортодоксальных суннитов, и северные и западные кварталы, где обитают в основном солдаты из абны и аббасийи, и трущобы бедняков, и молитвенные хижины суфиев на окраине...

Лишь с рассветом Город Мира возродится вновь, лишь с рассветом...

Но что это?
Отчего по обе стороны стремительных вод Тигра горят огни?
Отчего освещены купола дворцов — и даже сам Дворец Блаженной Вечности Аль-Хулд сияет словно восходящее солнце?
Что встревожило восточный берег, кварталы Русафа и Мухаррим, где обитают принцы и высшая знать?

Ты проснулся той беспокойной ночью, о вазир, ибо что-то нарушило твой покой, и слышались тебе во мраке звон оружия, слабые мольбы умирающих, и виделись тени грядущей смуты...

Ты прислушался, и ничего не услышал, кроме ровного биения сердца Багдада.

В блаженный век ты живешь.
И это никогда не изменится.

Ты уснёшь, о вазир, уснёшь не ведая, что только что мир навсегда изменился.

***

Той ночью, Повелитель Правоверных Харун Ар-Рашид отдыхал со своим любимцем Джафаром ибн Яхьей в Аль-Анбаре, одном из предместий Города Мира.
Лилось алой рекой вино, среди армянских ковров восседали друзья детства на резных ложах из индийского тика, и вспоминали свою бурную юность.

Их связывала больше чем дружба — любовь. Не уподобляйся, о вазир, тем, чьи языки суть чёрные скорпионы, жалящие сами себя, не гадай, были ли то узы братства или противоестественная страсть, но довольствуйся тем, что эти двое прошли через многое и поверяли друг другу самые тайные мысли.

Бывали между двумя и ссоры.
Сколько раз защищал Джафар несправедливо осуждённых подозрительным и скорым на расправу Харуном? "Он больной старик, который скоро умрет!" — кричал на Повелителя Правоверных тот, кто был ему ближе родных братьев, когда тот решил бросить в темницу шиитского имама.
Халиф делал вид, что принимает этот довод, но после всё равно казнил того, в ком видел даже тень угрозы собственной власти.

И многое из того, что делал Джафар, сам Харун сделать не мог — Повелитель Правоверных побудил придворных присягнуть его малолетему сыну, лишь Джафар и лояльная ему хорасанская знать откликнулись на зов. В ту пору многие завистники и недруги названного брата халифа говорили, де, Высокая Служба велит, но лишь волю Джафара...

Ещё в дворцах Бармакидов собирались многие вольнодумцы — шииты, мутазилиты, суфии, хариджиты, христиане, иудеи, сабеи — и напрасно объяснял Джафар, что лишь призывает мудрых дабы те могли поделиться друг с другом идеями, ибо в споре двух мудрецов правы всегда оба...

Было и многое другое.
Было — и прошло.

Несколько недель назад, Харун помирился с Бармакидами — как с Джафаром, так и со своим молочным братом Фадлом и названным отцом Яхьей — и одарил их роскошными придворными одеждами.

Вспомнил мудрый властитель мира, что именно Бармакиды стояли подле него, когда он восходил на престол.
Именно их мудрые советы позволили ему умаслить армию, верную покойному брату Харуна, укротить восстание в Хорасане, примириться с Алидами, отладить сбор налогов по всему Халифату...

И пусть Бармакиды настаивали на передаче трона Абдаллаху — старшему сыну Ар-Рашида, в ущерб действующему наследнику Мухаммеду, разве не приняли они волю Высокой Службы?

Мир вернулся в семью, Харун и Джафар ели фисташки с ониксовых блюд, и вспоминали былое. Вспоминали прогулки вдвоем по ночному Багдаду, выезды на охоту, игру в поло на ипподроме в Ракке, голубиные бега...

Вспоминали они и объятия красавиц, которыми оба наслаждались вместе — вспоминали, как могут вспоминать лишь двое мужчин, приближающихся к четвёртому десятку, но не утративших при этом жар и дух юношества.

Вдохновлённый речами, Харун вдруг встаёт.

— Субхан Аллах, брат мой. Солоны воды памяти, приятные телу, но неспособные утолить жажду в зной. Пусть кругом зима и слякоть, слова твои как чернила поэта, отпечатались в душе моей и побудили припасть к источнику сладости. Знай же, что этой ночью я буду веселиться и желаю тебе того же.

Джафар тоже поднялся. Тень пробежала по красивому лицу его, но губы растянулись в улыбке.

— Да пошлёт Аллах тебе сыновей, старший брат, и да не омрачится радость твоя.

Халиф шутливо похлопал его по плечу

— Я не шучу, брат мой. Не будет мне ни радости ни покоя, если не буду я знать, что ты счастлив! Ступай же к себе, выпей вина и насладись женщиной! Таков мой приказ!

Бармакид поклонился, а после припал губами к пальцам друга.

— Как пожелает Повелитель Правоверных.

Стоило Джафару уйти, Харун сразу же помрачнел и уселся на своё место.

— Уберите всё.

Резко бросил он скрывающимся за занавесом подавальщицам.

— И пошлите голубя в Багдад. Пора.

Воистину, между сыном Махди и сыном Яхьи была любовь.

Но как мудро заметил поэт, три вида любви бывает:
"Любовь — связь, Любовь — лесть, Любовь — убийство".

***

На душе Джафара было неспокойно — слишком хорошо знал он нрав всего названного брата, и с лёгкостью распознавал притворную веселость. Вернувшись в свой шатер, мужчина какое-то время сидел в темноте без движения, и лишь после, словно смахнув с себя сонную негу, поднялся и начал готовиться ко сну.

— Посланец принёс слова Повелителя Правоверных!

Окликнул Бармакида снаружи слуга.

Харун послал подарки — вино, сладости, сушеные фрукты — и заодно приказал рабам ещё раз повторить, что приказывает своему названному брату радоваться этой ночью...

Пришлось в самом деле вызвать женщин с музыкальными инструментами и поэта Абу Заккара.

Вскоре, под ночным небом Двуречья разнеслась музыка и пение.

— Хотят люди чего-то от нас,
Не спят люди из-за нас,
Желают знать они,
Что мы скрыли.

Абу Заккар был стар и слеп, и всё же даже его голос прервался, столь тяжелым сделалось молчание сына Бармакидов, когда новый посланец от халифа принёс ещё больше сладостей и вина...

— Господин мой, Повелитель Правоверных оказывает тебе такой почёт! Отчего ты так печален?

— У меня дурное предчувствие. Он что-то задумал.

— Отгони свои страхи и предайся удовольствиям!

Вскоре шатер окружили вооруженные воины аль-Хассы, во главе с Ясиром аль-Рахла.

— Повелитель Правоверных зовёт тебя.

Коротко бросил тот евнух.

Названный брат халифа сразу же понял всё. Без особой надежды попросил он разрешения войти в шатер дабы оставить распоряжения, а получив отказ прямо спросил

— Какой приказ дал он тебе?

— Повелитель Правоверных хочет твою голову.

Джафар покачал головой.

— Он должно быть пьян. Берегись, возможно он вскоре пожалеет о своём приказе.

Это был хороший совет — Ясир явно задумался прежде чем ответить

— Мне не показалось, что он пьян...

В голосе евнуха явственно читалось сомнение.

— Не убивай меня до завтра, и я хорошо вознагражу тебя. Завтра же, если Повелитель Правоверных не изменит своего решения, делай что должен.

Не случайно, Джафар ибн Яхья по всему Халифату известен был своим красноречием.

Но после недолгого колебания, аль-Рахла покачал головой.

— Нет к тому пути.

— Тогда хотя бы отведи меня к Повелителю Правоверных и дай возможность оправдаться!

Продолжал давить Джафар, и на этот раз евнух кивнул.

— Это возможно.

Харун ждал в своём шатре, сидя на молитвенном коврике.

— Где голова Джафара?

Быстро спросил халиф вошедшего Ясира. Тот опешил.

— Я привёл Джафара...

Попытался произнести незадачливый слуга, но Повелитель Правоверных не дал ему закончить, мгновенно подскочив с места, словно потревоженный карканьем воронов леопард

— Мне не нужен Джафар! Мне нужна его голова!

И Харун Ар-Рашид получил желаемое.
Взяв отсечённую голову в руки, долго еще он осыпал ее оскорблениями, в кровожадном исступлении снова обвинял в обидах, о которых Джафар, будь он жив, и не вспомнил бы...

Ясир туповато переминался с ноги на ногу в ожидании награды, заметил евнух и то, что в шатер прибыли хаджиб Фадл ибн ар-Раби, военачальник Харсама и евнух Масрур, прозванный "Меченосцем его мщения".

Наконец, халиф обозрел всех собравшихся — в глазах его стояли слезы.

— Харсама. Доставь это, — он протянул голову какому-то рабу, — и тело в Багдад. Выставьте останки на трёх мостах, дабы каждый знал, что бывает с изменниками. Масрур, немедленно вели заковать в цепи Яхью и Фадла Бармакидов, а также всех, кто служит им.

— Всех, Повелитель?

Невольно переспросил Масрур — речь шла о тысячах человек.

— Всех!

Рявкнул Харун, и тут взгляд его застыл на Ясире, так и стоящем с окровавленными руками.

— И отрубите этому голову.

Махнул рукой халиф.

— Не могу смотреть на убийцу Джафара.

***

В ту ночь начинается наша история.

В ночь, когда Харун Ар-Рашид пролил кровь, что не смыть всей водой из четырёх рек.

В ночь, когда мы впервые встретим наших героев.

История I
Салах


История II
Камал


История III
Эзра


История IV
Ясмин


Четыре героя.
Четыре истории.

Простолюдин с душой воина в пучине городской жизни — до чего трудно решить, с кем именно следует сражаться!

Молодой и изнеженный принц, делающий первые шаги в жизни — уже чувствующий, что ему суждено властвовать, но пока не знающий, как именно следует управлять другими.

Юноша Избранного Народа, впервые познавший трудности выбора между личным процветанием и законами общины — сумеет ли он спасти своего отца?

Дева из сказочной страны, чья сказка началась и закончилась, уступив место суровой реальности — открывшая ноль обратится ли в ноль?

Всех четверых объединит отрубленная голова Джафара ибн Яхьи, выставленная на мосту через Тигр.

В ту самую пору, когда Салах ибн Мади выбирал между джихадом и кошельком, когда Камал ибн Вали озирался в поисках учителя под сводами мечети Аль-Мансура, когда Эзра ибн Муса впервые делал выбор между общиной и обществом, когда Ясмин бинт Амир переворачивала страницы книги, написанной на пальмовых листьях, в ту самую пору зачинались истории еще трёх героев, едва ли уступающих четырём, о которых сказано было выше.

История V
Зари


История VI
Аыым


История VII
Фарук


Пути Трех... скоро им предстояло столкнуться с путями Четырёх, сплестись в причудливый узор, превосходящий изяществом прекраснейших из армянских ковров.

Слушай же, о вазир, слушай и внимай!

Ты знаешь начало истории.
Ты захочешь узнать конец.

ФИСКАЛЬНАЯ ПОБЕДА



Йеань к йеаню копится финансовая сила Стартауна. Производства и торговли пока нет, но у людей остались ещё от жизни в метрополии какие-то деньги. Для экономики молодой колонии неправильно, чтобы эти средства залёживались бесхозно у колонистов. Каждая монета с дырочкой должна работать. Для этого был введён ряд новых налогов (на нетрудовое время, на деньги, на ирландский акцент, хорошо себя показал налог на проживание в грузовом контейнере) и усилен контроль за уплатой старых, ещё британских, например, за налогом на безработицу. Все эти меры позволили собрать изрядную сумму паназиатской валюты. Есть, конечно, и трудности: мешает отсутствие государственных виселиц, но это общая проблема колонии – голод по стройматериалам и проектной документации. Частным порядком некоторые колонисты уже начали вешаться, но эта инициатива снизу пока не получила со стороны администрации должной поддержки. Нет сомнений, что предстоит ещё большая работа.

Давид стоял перед богатым купеческим домом и переминался с ноги на ногу. Несмотря на свою прямолинейность, он чувствовал себя немного гадко – стоило его лучшему другу уехать на Святую Землю, как он тут же собрался к его отцу с такой же просьбой "проспонсировать" его проживание на время обучения в Варшавском университете. Это было похоже на какое-то предательство... Но, с другой стороны, что с него станется иногда отсылать несколько десятков рубликов? К тому же, Давид собирался когда-нибудь потом их отдать. В конечном счете, он отбросил сомнения и постучался в хоромы, попросив Цемаха-старшего о личной встречи.

– Здравствуй, панэ, – Давид решил говорить на иврите, чтобы показать, что он сумел овладеть священным языком. – Простите, что беспокою, но... Мне нужны деньги. Понимаете, я таки сдал экзамены в Варшавский университет на медицинский факультет, но денег на проживание там у меня нет. Я не хочу отвлекаться от постижения премудростей медицинской науки, поэтому... Не могли бы вы мне помочь? Потом я обязательно все отдам!

После трудного разговора с Цемахом, Грин вышел с глупой улыбкой на лице – пусть поначалу старый купец никак не хотел отдавать денег в "беспроцентный займ на неопределенный срок", но потом все-таки согласился! И уже к началу учебного года Грин был в Варшаве, полный стремлений обучиться на доктора, как и хотел его отец – тем более, после отвоевания Святой Земли у осман, еврейскому народу явно бы пригодились врачи и Давид с радостью бы им помог. В течении трех лет он усиленно налегал на медицину, изучая две смежные дисциплины: человеческое тело и то, как человек им управляет.

И довольно успешно изучает – несмотря на обилие терминов и информации, а также необходимость знания латыни, Грин быстро сдает экзамены досрочно, после чего продолжает обучение... Несмотря на то, что юная мятежная душа уже пылала от недовольства тем, насколько все не так с его отцом и Сионистским конгрессом. Отца интересует лишь процветание его семьи – а большинство фракций сионистского конгресса даже и не думали о "независимом" Израиле! Скупать землю и надеяться на милость турецкого султана! Недовольство подобным вылилось в обличительную речь во время одного из заседаний малого сионистского конгресса.

– Негоже нам пресмыкаться пред турецким султаном! Наши предки сражались за свободу Эрэц Израиля и царство! Наш народ долгие века гнали из городов и считали колдунами и отродьями Дьявола! Так с чего вы решили, что под властью магометанских правителей все будет иначе!? С чего вы решили, что наш народ сможет мирно и свободно жить на земле под властью чужаков!? Я говорю нет этим безумным идеями! Евреи должны вернуть Родину силой меча! – с этих слов он начал создание собственной партии из числа наиболее радикальных сионистов, Общества Восстановления и Репатриации Израиля. К сожалению, за все годы ему удалось собрать всего ничего людей – один товарищ из Плоньска, еще парочка из университета, несколько со съездов Конгресса... Но за это время они разработали свой план: ОВРИ хотело во время следующей русско-турецкой ходатайствовать о создании так называемого "еврейского корпуса" в составе русской армии и за это просить у Николая II возможности основать собственное государство на Святой Земле, даже готовясь принять в качестве монарха (при парламенте или его аналоге, конечно) кого-то из Романовых.

Впрочем, ввиду занятости каждого из членов ОВРИ, работы продвигались медленно... Да и после русско-японской войны даже Давид не верил в то, что в ближайшие десять лет начнется война с турками, поэтому вместо этого он стремился выучиться на доктора наук в области медицины: исключительно ради того, чтобы доказать отцу, что он зря тогда не воспринял слова Давида всерьез. Поэтому, когда он успешно защитил диссертацию на тему "Влияние неврологической патологии на опорно-двигательный аппарат человека", он тут же отбыл в Плоньск, чтобы ткнуть Авигдон в этот диплом и обвиняюще сказать что-то вроде:

– Я стал доктором медицины, татэ. Но чем это помогло Сиону? Продвинулись ли мы к его возвращению? Я достиг лучшего, что мог – но еврейский народ ни капли не приблизился к обретению Родины, – после чего развернулся и, будучи навзводе, прогулялся по Плоньску, стараясь немного успокоиться и отойти от ярости на отца и свою собственную наивность. После же он посетил Рутковского, поблагодарив за науку, и Цемаха, вновь пообещав, что он точно вернет долг, благодаря которому смог постигнуть столь премудрую науку, да встретился с парой знакомых, поболтав обо всем и ни о чем понемногу.

– Мат! – удивленно воскликнул Давид, поставив коня на клетку и создав угрозу королю-в-клетке и тут же зацепился за угол стола: от того, что он резко вскочил, в глазах потемнело. Сам Грин до сих пор не верил в то, что он сделал – он одолел мудрого раввина, поймав его в ловушку! На глазах у дворовой ребятни! С сияющими глазами спросил у учителя, дабы тот подтвердил свое поражение. – Это же мат, да?

Победа стала закономерным результатом его живого и изобретательного ума: однако однажды этот ум уже "подвел" Грина, став причиной скверной мотивации к обучению. Довольно легко осваивая иврит (пусть и не имея к нему никакого интереса) и запоминая каждую из заповедей Торы, Давид также старательно учил других, как проще запоминать задание и прикрывал их от наказаний, если проступок был не слишком серьезным – благодаря чему приобретал определенный авторитет. А после победы на раввином, воодушевленный успехами, научил и других ребят играть в шахматы – чтобы он мог играть не только с Шломо.

Любовь к шахматам подкрепил родной хедер – древние легенды о войнах за свободу живо разыгрывались в воображении Давида и в своих шахматных партиях он подсознательно начинал себя считать тем самым предводителем воинства из легенд. Как результат... Дебаты и рассуждения об Эрец-Исраэль упали на благодатную почву – в голове ребенка вспыхнула болезненно-яркая картина, где он, непременно на белом коне, ведет еврейское войско бить турков и освобождать Святую Землю. Эта мысль долго не отпускала Давида и в какой-то момент он даже подошел к своему отцу и серьезно заявил на идише.

–Татэ, я хочу помочь нашему народу. Как я могу помочь Сиону? – Давид верил, что его отец уважит его чувства и знал, что взрослые всегда мудрее и опытнее, поэтому собирался со всей серьезностью прислушаться к его совету.

А еще он затаил другую свою мечту. Лучше быть не просто "лучшим военачальником" еврейского народа – но быть его защитником. Не просто на белом коне – но в блестящих доспехах. С короной. Древний Израиль был королевством... Почему же не быть королю и у нового Израиля? Но, в отличии от стремления помочь сионизму, эта мечта была скорее фантазией вроде "хорошо бы было". И желание быть богатым королем, даже богаче Шломо, тут вовсе не причем!

(Конферансье, кок и камбуз)

Заявившийся конферансье заставил Мюррея задуматься над тем, чем можно накормить клоунов в антракте циркового представления (кроме свинца, разумеется). Впрочем, он на то и был поваром, чтобы решать подобные вопросы быстро и эффективно. Похоже, что праздничная трапеза, которую он планировал, меняла свой статус. Другое дело, что он не уверен был, насколько их скудные припасы будут соответствовать видению организатора шоу. Но это был вызов, на который Джон собирался ответить всем своим кулинарным мастерством.

- Прошу прощения, мистер, но я не помню вашего имени.

Кок тщательно вытер руки, после чего повесил использованное для этого полотенце на крючок. И только после этого протянул руку колонисту.

- Джон Мюррей, к вашим услугам.

Покончив с формальностями, он перешел к сути вопроса.

- Не рассчитывайте на слишком многое, мистер Хивел. Наши запасы пострадали во время боя. Хотя, справедливости ради, я и сам хотел сделать что-то поднимающее дух экипажу.

Он улыбнулся, после чего немного помрачнел.

- Столько людей погибло... Надеюсь, ваше шоу будет достаточно почтительным к их судьбе и ситуации.

(Последние мгновения хан-рыба, постэтюд)

Кок вышел из камбуза, наблюдая за тем, как хан-рыба испускает последний дух и последнюю воду.

Если рыба что-то говорит, это не означает, что ее нельзя есть. Рыба – она рыба и есть, даже если и хан. Рыба. Главное – как приготовить. То, что от ее мяса слепнут, означает лишь неспособность поваров прошлого найти правильное решение. Правильный подход к заготовке и разделке. Но рисковать, ставя эксперименты на не обязательно знакомых с этой особенностью глубоководного гиганта членах экипажа было неблагородно.

- Джентльмены, осторожно. Внутри этих рыб бывают сюрпризы, в том числе и неприятные. И, без правильной готовки, ее нельзя есть.

То, что поднято из морских глубин обычно раздувается, лопается и погибает, а если этого не происходит, то нужно молиться, полагаться на пушки или таранить это кораблем в надежде, что удастся остановить подобное хотя бы ценой собственных жизней. Ибо глубины океанские рождают чудовищ. Но и этим чудовищам нужно питаться.

В этот момент к чудовищу бросился пес.

- Спарки! Фу! Не ешь это!

Что будет, если глаза пса превратятся в слепую жемчужину? Станет ли он спектральным шаманопсом? Мюррей бросился оттаскивать пса, но потом понял, что умное животное не пытается нажраться на месте, а что-то ищет внутри.

- А, хороший пес…

Мюррей остановился, оглядевшись на остальных моряков.

- За топоры, господа. Приступим к вскрытию.

Конечно, пропадать совсем мясу хан-рыбы Мюррей не собирался. Достаточно большой шмат он хотел засолить (или завялить – как пойдет) и повесить в холодном месте с табличкой «не есть – ослепнешь». А из головы определенно можно было бы сделать трофей. Если бы кто-то на корабле был таксидермистом.

- И, кажется, у нас тут был натуралист. Нельзя такой голове пропадать без стены…

Исаму Ясида

Сшиблись льдины
Выгнула серую спину волна
Америки Юг

Отходишь от иллюминатора, прервав спонтанный транс. На море можно смотреть бесконечно. Бродишь по кораблю и за всем наблюдаешь приметливым сощуренным глазом. Расписание. Характеры. Расположение того, что статично. Маршруты того, что движется.

Трофейный танто обнаружился у шамана варваров. Его прошлого хозяина ждало страшное посмертие – вместо кремации, бритты скормили его останки вонючей рыбе. Какой позор! Едва не закрыл лицо руками от вины и стыда перед товарищем, но спохватился и просто зажал нос. Пришлось к месту: гигантская рыба воняет по-гигантски.

Последние годы Моряк ловил себя на том что теряет связь с своим прозвищем, раньше он был самым моряковытым из всех моряков за что его всегда и везде так и звали, он был сущностью, эссенцией этого слова. Полным, без упущений, собирательным образом. Теперь же, когда суеверия стали реальностью, он потерял вместе с ними и часть своей моряковатости, ведь смысл суеверий в том что они понарошку, не совсем правда, но правда. Всегда так было для Эрла. Конечно и того что осталось хватало для того чтобы его называли Моряком, среди всех моряков что его окружали, но теперь по ощущениям уже было не то, образ был неполный. Эрл думал об этом и уже не мог себя в мыслях постоянно называть Моряком, но потом ему в голову пришла мысль что до того как он станет более сухопутным в колонии ему еще немного хотелось бы побыть просто моряком. А просто моряки не сомневаются что они моряки, а поэтому, по крайней мере до высадки он позволил себе не сомневаться.

Подумал о обалке. Позвал Спарки. Он, как пес на 50% пригодиться в этом деле. Этого как раз достаточно, тютелька в тютельку. Еще он видел здесь интеллигентного человека, не того что со швами теперь, ему кажется уже хватит рыбалки, а того что с побитыми очками. Такие джентльмены почему-то здорово помогают при рыбалке, или охоте.
А еще он похож на того кто может помочь с новым морем, если больше о нем узнает, а такое событие точно даст много новых данных. И еще девушка с стеклянной банкой наполненной странной субстанцией, видел мельком когда выдыхал после последнего залпа. Тоже на знающую похожа, может ей тоже интересно будет. Но слова не хотели ложиться в стройные мысли:
- Я Эрл. Митчелл. Называйте "Моряк" просто. Я, это, рыбачить иду, мало ли что выловлю, может вам интересно будет посмотреть. - для каждого немного в вариации, но не сильно. Будто придумал до разговора фразу, а не импровизировал с каждым.

Со Спарки было как-то легче. Без слов, ну которые именно вибрации воздуха. Речи наверное тогда вернее. Невербально в общем. Наверное.

Когда один из колонистов с пышными бакенбардами предложил устроить шоу угощая напитком.
- Рыбалка на акул известное развлечение. Правда популярнее была когда еще под парусом ходили. Да-а-а. - замолчал ненадолго - Может стать отличным вступлением. Только затянуться конечно может. - Моряк потер шею. - Зато акулий деликатес к твоему выступлению может сделать больше, ну, резултат.

Обалка дело несложное. Ловим акулу на мясо. Та чёрная рука, которую ты нашел в одном из коридоров. Кажется безруких чёрных не было в команде, поэтому никто не должен обидеться, а, ну, еще можно японца. Моряк улыбнулся - под усами не видно оттенков улыбок. Решено. Берем гак побольше. Привязываем наживку и на лебедке спускаем в воду. Как раз воды должны быть теплыми, акулы здесь вроде-как любят водиться.

Патрик Роберт Фитцвиграм

Открываешь глаза. Веки – наждачная бумага. Мышцы – деревянные волокна, которые пульсируют болью, на которую странным образом наплевать. Морфий. Ты без одежды, зато весь покрыт сетью шрамов, как эксперимент доктора Франкенштейна. Забавно: фамилию выдуманного доктора ты помнишь – а собственное имя нет! И зачем ты здесь. И кто все эти люди. На тебя напряжённо смотрит леди с непростым блеском в глазах и пожилой врач – он ведь явно врач, кто ещё может глядеть на оживший труп с такой усталой гордостью?

Разлепляешь спёкшиеся от крови губы и говоришь собравшимся слабо, что вы все умрёте. Упала голова от такого усилия на бок и увидел принюхивающегося чёрного пса. Прошептал ему из последних сил, что это конец. И он исчез.

Кто-то надсадно кричит и мороз пробегает по коже у Джереми. Он слышал такие крики на войне. И так ли важно на какой из них? Хотя, конечно, тот взгляд, каким смотрят молодые бравые парни после первого артиллерийского обстрела или взгляд тех, кто вернулся из плена "гансов" был страшней всякого крика. Отрешение от мира, полный побег куда-то вглубь своей черепной коробки. Такое он видел у одного парня в перевязочном пункте близ Ипра. Он смотрел куда-то стену бруствера и только улыбался, растянув губы в стороны, словно резину противогаза.
"Покурить, надо покурить", - подумал и зашлепал руками по карманам. Потом опомнился, глядя на кубики антрацита перед собой. Поворошил аккуратно уголь лопатой, вспомнив его свойство самовозгораться. Что-то связано с окислением. "Не надо тут огня, пока что, подождем сигнала капитана".
Потом посмотрел еще раз туда, где был крик. Зачесались опять ожоги, нервничает строитель, думает опять про войну, про парней, которым не мог помочь и всё-таки побежал, взвалив лопату на плечо туда, где уже столпилось несколько магов и доктор пытался собрать развалившегося на два куска колониста.
- Вроде бы Патриком его звали?.. Зовут! - поправился быстро Джереми и присел на корточки рядом.
- Давай, док, я подержу его, а ты зашивай, зашивай скорее, - постарался не насыпать угольной пыли на свежие раны и принялся ассистировать врачу.
Надо было как-то успокоиться, хотя это была та еще задачка, учитывая новые обстоятельства.

Внезапно лицо мага посуровело и ожесточилось, а глаза сверкнули остротой и яростью. Да он был просто в бешенстве! Кто-​то смеет использовать магию против его корабля, кто-​то беспрерывно обстреливает его экспедицию фугасами, КТО-​ТО подсунул им вместо ценного груза чёртового диверсанта в ящике! Всему наступает конец и терпение одного из последних магов Министрества только что лопнуло. От его фигуры пышет жаром как от хорошо протопленного камина, миг и весь жар ушёл словно мираж — втянут внутрь ауры и скручен в ярко алый шар. Говорят магия это контроль и интеллект, но не только — это ещё и искра эмоций, падающая в антрацит вдохновения. Магия не жёсткая наука, тут нужен особый талант и баланс. Те кто с годами приобретают его, ощупью во мраке неизвестности... что о них можно сказать? Великие маги. Не более и не менее.

Раздувая яростно ноздри и печатая шаг мистер Блэкмурон отправился вверх на поиски чрезвычайного происшествия. Где-то что-то случилось прямо сейчас и его долг быть там среди первых. Прежде чем сжать свой гнев в ревущий огненный шар и отправить его на корабль проклятых имперцев, стоило оценить потери. И устранить воздействие, конечно же. Холодная ярость застыла в его чертах, а в глазах пляшут отблески внутреннего пламени. Ладони плотно сжаты в кулаки — он записал свой счет к крейсеру японцев. А по всем счетам, как известно, обязательно нужно выдать достойную британца плату! Кто-​то сегодня узнает почему Великобритания все ещё жива... да, сэр. Они должны узнать это!

Где-то залаял пёс переходя в спектральный диапазон. Говард быстро свернул в ту сторону.
Чутьё говорило что ЭТО там.
Встряхнул руки нетерпеливо и ускорил шаг.

РУКА



Патрик Роберт Фитцвиграм, 25 лет от роду, сотрудник Министерства, немного чиновник и просто хороший человек повернулся и услышал ужасный крик – кричит его собственный голос! Заболела челюсть от напряжения и заболело горло, но остановить крик решительно невозможно. Он, словно дикий зверь, вырвавшийся наружу, бьётся о стены коридора и закрытые двери кают. Перекосило лицо и болит сердце.

Всё дело в том, что длинная чёрная рука парит в воздухе напротив Патрика и проводит когтем ему по щеке, потом по горлу и по груди.

Тем временем на "Токиве" ритуалист в круге из белых иероглифов мотает разбрызгивающей кровь культёй, чтобы капли залили всё щедро. Он танцует и хохочет, закатив глаза. Бельма видят бледное небо.

А чёрная магическая рука – она видит Патрика Роберта Фитцвиграма.

Едят ли спектральные псы вяленое мясо?

Спарки, похоже, перележав под лестницей лишнего, так, сходу, вспомнить этого не смог, поэтому, в ответ на предложение шумного "своего", на всякий случай вильнул хвостом - вдруг оно окажется вкусным, лучше заранее не отказываться. И запомнил обещание. У него, в отличие от суетливых бесшерстных, забот было не в пример меньше, поэтому, при случае, если "свой" забудет о сказанном, пес найдет способ ему о нем напомнить. Или взять обещанного мяса свежим, на вес.
Ведь, даже будучи недопривязанной и полузапертой в двойственной не-тюрьме собачьего тела, существующего в плотности и статичности этого измерения, сущность его - дух - оставалась принадлежащей кипучести астрала, где все и вся было пропитано текучей магичностью. А раз так, Спарки, привыкшему к нестабильности, отчего-то чудилось, что от заключенных договоров и произнесенных обещаний веяло чем-то статичным, но по-другому, надежно и приятно, нежели от всего этого мира. Соблюдение их, договоров, следование им, обещаниям, когда дело касалось непосредственно него - все это виделось духу благостью. Нарушение же данного слова, по ощущениям, слегка расширяло окно возможностей того, что пес-непес мог сделать со "своим". Обещаешь духу кусок мяса, дашь духу кусок мяса. Так или иначе. Кусок вяленого, кусок собственной кровоточащей плоти - не суть, завялить недолго. Договор заключен.
Удовлетворенно вздохнув, пес шумно втянул носом воздух, а потом, глянув на то, как маг возится с трофеями, ушел обратно, за лестницу, где палуба еще хранила остатки его собственного тепла. Лежать, ждать. Статика, до поры.

— Не, доктор Браун, никаких чертей. Я вас в кости выиграю. Или в бридж. Эх, хорошо ведь играл когда-то, щас уже память не память.

Поняв, что док в себе, Винсент посвятил себя другим задачам. А именно припасам.

Всё начало межконтинентального плаванья Лливелин провёл в своей каюте не выходя из неё. Мысли о родном цирке тяжёлым грузом придавили его к постели. Он знал что это единственный шанс гарантировать своей труппе место в новой колонии. Легче от этого не становилось. Нужно отвлечься. Желательно чем-нибудь позитивным.

Чревовещание - вот отличный топик. Оно всегда забавляло Лливелина. Он даже подумывал добавить небольшой кукольный номер в репертуар своего шоу. Правда конечно в его труппе никогда не было по-настоящему талантливых вентрологов, да и он сам только недавно начал постигать азы этого искусства, но такая мелочь не могла так просто его остановить. Он прошёл долгий путь от клоуна до конферансье, и весьма нередко выступал в довольно непривычных для себя амплуа. Фокусы, акробатические трюки, мистические звери. Ему всё давалось со временем. Будучи ребёнком родившимся в семье цирковых артистов, он в буквальном смысле вырос и родился на манеже. Опилочный мальчик - так его называли. И для него это звучало гордо.

Тяжесть словно кобра манимая заклинателем змей уползла куда-то вглубь. В животе многозначительно закрутило. Это не к добру. И вообще, чревовещание не так работает.

Капитан объявил построение. Пора наконец выйти и встретить остальных членов экипажа. Надо с ними познакомиться. Оделся. Собрался. Потянулся к двери. А что с замком?

...

- Чёрт тебя дери! - Пыжится Шпрехшталмейстер. Всем весом на двери повис. Брыкается в воздухе. Без толку. - Ах так?! - Секунда. Две. Бежит со стулом на перевес. Три. Послышались взрывы. Трухнуло корабль. И не только.

Дверь открыта. Лицо уткнулось в пол. Больно пульсирует нос. Набух. Покраснел. Как клоунский шнобель. И без реквизита.

Отряхнул себя. Взрывами вроде не задело. Дураков судьба бережёт. Они потешные. Надо остальных найти.

Всегда найдется что-то, что будет мешать псу спокойно отдыхать.

"П Р И П А С Ы". С ними что-то не то. Что именно? Неизвестно. Что это вообще такое? Непонятно. Где они или, может, оно? Не совсем ясно. Приподняв голову, Спарки раз-другой нюхнул стылый, воняющий мокрым железом воздух. Слишком много всего понамешано в газовой смеси. Горелые люди, горячий металл, соль и кровь. Да, кровь - эта штука воняет особенно резко. Не понять, чего и почему. Сходить и посмотреть? Или остаться здесь, на тщательно належанном, прогретым теплом своего же тела месте? Нет, чувство неправильности не дает покоя.

Поднявшись и потянув задние лапы, пес решил пройтись до трюма. Ведь где им, "П Р И П А С А М", быть, если не там?

И он запел во всю мощь своих небольших легких. Старое средство против паники, страха и всего остального, старое, банальное но, кажется, все еще рабочее. Боже царя храни
По рваной палубе обходя жаркое пламя Моряк разносил за собой песню

God save our gracious King!
Long live our noble King!

Сел за окровавленное место убитого наводчика.

God save the King!
Send him victorious,

Ничего не было видно, но предыдущая наводка сохранилась, чуть откорректировать и: "Пли!" - сам себе крикнул Моряк.

Happy and glorious,
Long to reign over us:
God save the King.

Надеясь что другие артиллеристы услышат и подхватят залп.

O Lord, our God, arise,
Scatter his enemies,

После выстрела Моряк понял что нужен в другом месте.

And make them fall:
Confound their politics,

По пути в грузовой отсек он разносил за собой гимн.

Frustrate their knavish tricks,
On Thee our hopes we fix:
God save us all.

Туман скоро рассеется или они попросту выйдут из него.

Thy choicest gifts in store,
On him be pleased to pour;

Красивый корабль теперь исковеркан, и прикрывается вуалью огня.

Long may he reign:
May he defend our laws,

Но люди вокруг спасают друг-друга, борются не смотря на страх и неопределенность. Моряка это вдохновляло.

And ever give us cause
To sing with heart and voice
God save the King!

Топот. Свист. Боль. Шмяк!

Ощущение холодного металла, приложенного ко лбу. Неразборчивая мешанина стально-серого и тёмно-красного перед глазами: очки слетели с носа и теперь находятся под подбородком, еле-еле цепляясь дужками за уши. Солёный привкус крови во рту.

Больно. Больно. Господи, как же больно!

Упереться руками в палубу. Попробовать приподняться!

И рухнуть обратно в первую же секунду усилий. Слабость в руках. Тысяча железных иголок впивается в спину и плечи.

Движение — боль. Не двигаться. Дышать.

Вдох — и новый разряд агонии сковывает грудь внутри, вырываясь выдохом-стоном.

Не дышать. Не двигаться. Иначе — боль. Расслабиться… Расслабиться можно.

«ВОЛЯ, понимаете, доктор Пирсон?»

Слова странного человека со звучным смехом почему-то всплыли среди мешанины мыслей и ощущений.

«…все наши мужество, упорство и воля…»

«Ты слабак, Пирсон!»

Уже другое воспоминание. Чёрт бы вас подрал, незнакомец.

Слегка повернуть голову вбок, сделать наполненный болью вдох, чуть-чуть приподняться…

— На помощь! — выдохнуть-прохрипеть и снова упасть навстречу металлу.

Шмяк!

Ирландия... Свободолюбивая страна, веками сопротивлявшаяся Британии, всего за годы оккупации прогнулась под японцев. Быть может, именно потому бликующий металлическим зубом Патрик и не обернулся, отплывая. Не такой он хотел запомнить родину. Не покорённой.

"Боже, когда мы всё проебали?"

Крики. Взрывы. Отблески горящих людей. И туман. Что делать? Прислушался Ганни. Но приказов пока не услышал. Руки чесались пострелять, но смысла в том было ноль - косоглазые, конечно, самоубийствами не брезгуют, но под случайные пули вряд ли полезут. В худшем случае пулемётный огонь мог послужить вражеским наводчикам ориентиром. А вот помощь окружающим явно требовалась.

— Мюррей? — нахмурился О'Брайен. Но там, где совсем недавно стоял повар, его уже не было. Рядом был всплеск. Повинуясь инстинкту, сержант закричал:
— Человек за бортом!

Сбил кого-то охваченного пламенем с ног, потушил курткой. И за борт сиганул. За Джоном.

Одноглазый
До старта экспедиции.

Одноглазый сухо осмотрел с пирса на борт (и дальше вдаль) корабля.
Он только недавно получил назначение на этот геройский корабль. Назначение на корабль еще до сих пор лежала в планшете, лениво перекинутом через правое плечо.
Конечно, после десятков боев, ветеран вообще-то не ожидал, что его прикомандируют во флотские. А не в очередную спец. группу. Ну или диверсионную накрайняк.
Однако командующий майор сухо посмотрел в ответ на Чарльза, а затем смилостивился.
- Поступило указание - он поднял кверху палец - собрать выживших "Бульдогов" для этой миссии. Вы ведь бывший "Бульдог", верно?
- Так точно...
- Вот и выполняйте приказ! - гаркнул майор практически швырнув снайперу папку и назначение - Продовольственные пайки, вооружение и денежное довольствие получите у интенданта. Свободен!
Спустя час Коулмен получил 3-х месячное денежное довольствие, сумку с пайками и новую, еще в масле Ли Эндфилд, новенькую оптику, 4 магазина и 16 боекомплектов к ней. И Бинокль 8Х. К винтовке прилагался чехол, к оптике тубус. Бинокль был в кожухе, а боекомплект выдали упаковками в желтой промасленной бумаге. интендант подумав, выдал Чарльзу походный рюкзак, чтобы боец все что нужно сложил туда.
- Погоди! Табак же!
С этими словами, интендант полез в ящик и выдал Чарльзу 4 пачки табаку.
Снайпер спокойно принимал все, что выдавала служба.
Если не нужно самому - поменяет на что-то у товарищей. Принцип солдата всегда и наверное в любой армии.

****
И вот сейчас Чарльз поправив снаряжение, стоял на пирсе и рассматривал "Кент", его новый временный дом, куда его привела судьба военного.
На самом деле он пришел на борт "Кента" одним из самых первых. За несколько часов до официального прибытия команды.
Начал осмотр. И... наткнулся на одну из кают в которой под койкой обнаружил полупустой (или можно сказать полуполный) ящик рома.
"Ямайский?" с сомнением посмотрел а потом, открыв и понюхал содержимое бутылки.
"А неплохо начинается поездка" - подумал Чарльз, занес вещи и закрыл за собой дверь.
И наебенился вволю. До беспамятства.

Вот так и получилось, что снайпер проебал и отплытие. И инструктаж капитана. и вообще не знал свое боевое расписание на случай атаки.
А что собственно может случиться в море? И для чего тут снайпер? Чарльз подумал, что уж точно его навыки понадобятся когда они доплывут. А пока можно пить.

***
Звук боевой тревоги заставил его подпрыгнуть на койке.
Твою же мать!
Взглянув на свое небритую физиономию Чарльз хмыкнул. А затем ногой отпихнул пустые бутылки с пола.
"А неплохо продолжается поездка! Нескучно!"
И подхватив свою винтовку, оптику и бинокль ветеран поспешил на палубу.

* * *

— А послушайте еще вот это!..

И в то первое утро, и во все последующие Винсент так и не обернулся на землю. Выходил к борту, тяжело преодолевая морскую болезнь, и смотрел, смотрел, смотрел. На просторы вод. На мрак глубин. На небо, подернутое дымкой. Жизнь бросает новые вызовы. И кто Винсент — да кто на этом борту все такие, чтобы не поднять перчатку? Чтобы сбежать, сжав хвост промеж задних лап? Почти каждый вступает этот путь с лицом, от которого молоко киснет, и головой, полной дум. Вступает, упуская главную вещь. Они оставляют разрушающуюся родину, чтобы пересечь кишащий чудовищами океан в поисках новой земли. Они уже, вот прямо с этого же момента творят историю. Каждый вписал себя в летопись мира. В первую же строчку новой страницы, которую перевернуло время.

Себя я знаю: кровь моя
Не океан,
А только слабая струя,
Чей цвет багрян;
Но есть во мне потоки вод,
Что страшных сил полны,
Кипучих недр круговорот,
Слепая мощь волны.

Он проводил время на палубе, читая стихи — читая всякому, готовому остановиться и послушать. Валлийцы и британцы, ирландцы и шотландцы — Родина со всеми ними. Смотрит, полная надежд, и ее глаза полны влаги. Пусть свет черен и холоден, но Родину им таковой же не сделать. А значит, не сделать и их.

— Я собирался писать диссертацию в области некромантии по занятному феномену, — как-то раз Винсент изловил Пирсона. — По паранормальным свойствам искры воли человека. Моя научная работа должна была поставить вопрос, почему некромантия не в силах вернуть жизнь, а может только гальванизировать тело. И почему те же манипуляции, что работают на гальванизацию тел, никак не воздействуют на живущие организмы. Я намеревался постулировать, что воля — ВОЛЯ, понимаете, доктор Пирсон? — не подлежит манипулированию контроля на потустороннем уровне. Именно поэтому Департамент не комплектует в штат гальванизированных на постоянную основу. Потому что человек без ВОЛИ, даже возвращенный искусственно в пост-жизнь, все равно суть ресурс. Им можно оперировать. На который можно воздействовать и влиять.

Он широко улыбнулся.

— Именно поэтому в число колонистов отбирали тоже строго живых. Департаменту и Короне нужны все наши мужество, упорство и воля. Это и есть те гаранты, что сделают наш успех... Неизбежным. О, я знаю, что Вы сейчас скажете — звучит громко. Согласен, полностью согласен. Но даже если сбавить высокопарность тона, разве станет это утверждение дальше от истины?

Так Винсент и проводил время. Ходя от человека к человеку, шутя и смеясь — смеясь искренне. Высекая искру.

Порой достаточно лишь искры, чтобы пламя занялось.

"Волшебники — не опаздывают, они всегда приходят вовремя. Да, сэр. Вовремя. " – едва разборчиво бормочет себе под нос мистер Блэкмурон обратившись в сторону белого солнца-фонаря и слегка облокотившись на холодный изеденный ржавчиной поручень верхней палубы где застыла его тощая фигура. Рука закрывает от солнца брови и половину лица, от чего толком не понять что именно выражает мимика грозного министерского мага. Скуку? Сомнения? Может быть твердую уверенность в успехе экспедиции?

В любом случае, при взгляде на него кажется, что он был тут всегда. Словно огромный британский военный корабль когда-то самопроизвольно вырос вокруг его худосочной фигуры. И это абсолютно нормально для магов его силы и квалификации — "отбрасывать тень в прошлое", как у них говорят об этом забавном феномене. Пара ярких, прищуреных глаз из-под козырька пальцев пианиста внимательно следит за игрой чёрных волн, пристально словно на врагов министерства и Британии. Пронзительно даже.

Ветер доносит до него редкие брызги и запахи моря. Пустые берега, потушеные огни.
Шум волн.

Раньше он был другим человеком. Совсем другим. Время и магия изменили его. Так давление и температура земной коры создают из угля алмазы. Что нам до страданий угля в подземных безднах?

Алмазы — они вечны.
Но все же иногда хочется бросить взгляд назад, вспомнить былое. Тем более что повод...

Воздух остро пахнет йодом и солью. Уходил ли он в море раньше? Ветер воет в голове погружая чародея в осознанный, контролируемый сон — сон-бодроствование. Сон-пробуждение... от реальности. Говард стоит все так же твердо вглядываясь в горизонт, но мысли его тонут не в морских глубинах — в пучине собственной души. Там, за замками барьеров, скрыто то что не подвласно обычным людям. Для мистиков нового времени это родной дом. Практикующие маги дисциплинируют свое сознание настолько, что не только "смерть для них всего лишь новый интересный опыт", но и реальность лишь одна из многих граней необъятности вселенной.

Медитация — это тренировка. Путь, это движение.
Взгляд назад показывает прошлые жизни. Увидеть среди них то что было "вчера", все равно что разглядеть лопатки повернув голову сильно вбок. Напряженно, неудобно. Кем он был? Пора напомнить самому себе об этом. Пока есть время. Нужное время.

КЕНТ



Чёрные волны бьют в седой борт грозы морей. Корабль выходит из ирландской гавани. На берегу ни души. Не горят огни и на самом судне. Сверкает белое солнце в чёрном ореоле и мир кажется чёрно-белым. Как глаз мертвеца, оно блестит, но не согреет взглядом. Таковы теперь день и ночь.

«Голос империи». Первый имперский канал. Кейтейн.

В студии первого имперского канала помимо похожей на ожившую статую или древнего андроида ведущей, был неожиданный гость. На песьем кресле, почти расплющив его вольготно развалился огромным телом на-барон Глоссу Рабан-Харконенн, он небрежно и с порочной улыбкой не толстых губах оглядывал женщину бледневшую от подобных взглядов, а вот третий участник беседы смотрел на все это равнодушно, для вице-директора ОСПЧТ Натаниэля Хорнета Глоссу был лишь слабой копией своего дяди пытавшейся подражать барону.

- Лорд Раббан по своему обычаю извращает события, Картель желал упрочить контроль над свободными торговыми компаниями в секторе Маракор. Картель получил что хотел, так называемые свободные взяты в ежовые рукавицы, не важно усилиями ли Дома Калахира или кого иного, все равно это соответствует целям Картеля.

- Ага, именно поэтому вы свернули свою таможенную инициативу в сектора Аро и в десяти сестрах, а не потому что все ваши замыслы показали себя полной чушью.

- Лорд Раббан, я попрошу, я вообще не понимаю смысла вашего присутствия здесь, обычно вы занимаетесь более…ммм подходящими вам вещами, чем комментировать действия Картеля.

- Натаниэль завали хлебало, ты нудный как твой дед, которому дядя как то вспорол брюхо…кажется это было на Транке?

- На Громби вообще то, но это кажется к делу не относиться, впрочем кому я этого говорю, манеры Харконеннов всем известны…

- Верно, мы не любим расшаркиваться перед всякой…

- Господа я вас умоляю, просто умоляю…давайте перейдем к обсуждению наших новостей, пожалуйста - жалостливо пропищала ведущая оказавшаяся между двух могущественных вельмож - мы пригласили вас обоих не для того что бы….

- Ах да вы интересовались почему и как Дом Харконенн усиливает свои позиции в секторе Маркор – небрежно проговорил Раббан и хохотнул – нужно уметь работать с людьми. Мы вот умеем - Дом Рейвен, Дом Голгоф, Дом Теннери все это наши преданные слуги.

- Не так уж много, - хмыкнул Натаниэль – Картель покровительствует куда большему количеству домов. Дом Калахира, Дом Рейвен, Дом Ордо, Дом Ликиз, Дом Эшлеклер я могу продолжать этот список…

- Оказывать покровительства можете кому угодно, а Дом Харконеннов приказывает. Слуги и нахлебники. Чувствуешь разницу?

- Господа господа, я прошу вас прокомментировать кое что конкретное.

После оплеух, полученных в последние месяцы Альянс равных, принял решение разрубить гордиев узел Корелионских проблем, который оскорблял само существование этого многочисленного союза. Со всех концов Альянса на планету стекались войска - с Перфекто прибыли многочисленные дворянские дружины лучших родов планеты, около разрушенного секторального космодрома прикрывая побережье от возможных десантов врага заняли позиции триумфаторы Мба, элитный корпус «Жатва южного ветра», младший брат уничтоженной здесь дружины Северина Теннери, с Медиоланума прибыли элитные части Рода Мартелл и Дома Дайкис, полки блистательной гвардии высаживались рядом с закованными в тяжелую броню увенчанную стальными сардаукарскими косами пехотинцами мартелов. Да не все корпуса прибыли в полном составе, ибо несмотря на то что «Довод» и «Картбланш» поддержанные главными калибрами «Бронзового зверя» и «Стужи» обрушивали гигатонны энергии на «Пришествие» орудия замка упорно били по транспортным кораблям разряжая свои фазовые орудия в равных противников только когда иных целей не было.

К середине месяца около оккупированного замка скопилась огромная армия – пополненный и готовый к бою элитный баннерный корпус семьи Дюплеси «Тонкая белая линия», маневренный корпус семьи Альварес «Жатва южного ветра», штурмовой наемный корпус «Гремящие кулаки», наемный линейный корпус «Первая когорта», наемный линейный корпус «Вторая когорта» и даже сводная группировка «Меч Маракора» составленная из элитных отрядов дайкисов, мартелов, теннери и все это против единственного элитного корпуса «Последняя песнь» Дома Рифат пополненного уцелевшими бойцами корпуса «Шиллхау». Ради возвращения «Пришествия» и обеспечения безопасных коммуникаций с орбитой Альянс отказался от всех своих завоеваний отдав корпусу «Возрожденная стража» Дома Орлон контроль за Змеиным перешейком. Командующий штурмом Геспер Теннери решением генеральной ставки заместивший в роли планетарного командующего Андрея Рейвена, который в расстройстве удалился в свой обездвиженный крейсер «Месть Рейвенкло» и отказался при6нимать участие в идущем фарсе, дирижировал всей этой разнородной группировкой выстраивая эшелонированное наступление и остро ощущая недостаток тяжелой техники, вроде улетевших на Вейпоинт танков «Бегемот», которые могли бы выдержать огонь орудий непосредственной обороны замка.

Потери при штурмах замков всегда бывают немалыми, по счастью орбитальная бомбардировка «Пришествия» продолжающаяся уже второй месяц серьезно ослабила замок, выбив большую часть орудий и превратив гордое сооружение в подобие обгоревшего зуба великана. Но все равно идущие в первых волнах десантники «Гремящих кулаков» ворчали и еле двигались вперед, сбив тесные бронированные клинья, и огрызаясь на двигающихся по пятам перфо. Неудивительно им предстояло своими телами проложить путь к победе. Корпус «Тонкая Белая линия» россыпью двигался прямо за ними, по максимуму используя свое элитное стрелковое вооружение «охотники на чисбов» вели перестрелку с засевшими на руинах замковых стен обороняющимися. Разрозненные полки группировки «Меч Маракора» пользуясь немногочисленными уцелевшими транспортными орнитоптерами ликов десантировались на мелкие острова вокруг замка прикрывая фланги атакующих. Последний эшелон составляли когорты «Кватчен легиона», но они больше занимались беззастенчивым грабежом или как они это называли «фуражировкой» среди местного населения, чьи вопли и возмущения солдаты Альянса презрительно игнорировали.

Несмотря на то, что тактика выбранная Геспером Теннери была явно не лучшая, строить под обстрелом понтонные переправы или вовсе двигаться по пояс или горло в воде было очень не просто, и какие бы хорошие доспехи и поля не были у десантников, они не могли держать удары гиназских бронебоев и уцелевших замковых орудий, счастье что их было весьма немного, ведь большинство солдат обороняющихся специализировались на ближнем бое. Таким образом, хоть и с потерями, но атакующие постепенно приближались к замку, который снова начал подергаться бомбардировке с орбиты, даже фрегаты люциан спустились на низкую орбиту нанося удар за ударом больше отвлекая на себя огонь орудий чем нанося реальный ущерб.

В момент когда первые штурмовики достигли стен «Пришествия» и начали карабкаться на то что осталось от его стен, а находящиеся в резерве гравикары и кавалерийские полки «Жатвы южного ветра» пришли в движение выдвигаясь от побережья и видимо намереваясь по возведенному мосту перемахнуть пролив, когда от мрачной громады лежащей посреди руин секторального космодрома раздался скрежет и шипение. Это открывались, казалось бы, давно заржавевшие бронезаслонки, поворачивались орудийные башни, которые тут же разразились частыми залпами буквально раскидавшими по сторонами сердце колонны кавалерийского корпуса. Крейсер «Месть Рейвенкло» превратился в зло плюющийся вулкан буквально сдувающий поля и испаряющий тела всадников, что стремительно пытались покинуть простреливаемое пространство! Но худшее творилось у замка, когорты наемников и до этого ведущие себя не самым лучшим образом и вовсе вместо того, чтобы подпирать атакующих соратников обратили свое оружие против них и встретили «Жатву южного ветра» залпами ласганов. Ситуация стремительно ухудшалась, ведь прошелестевшие стремительными тенями конвертопланы обрушили град бомб на понтонную переправу разрывая мост к «Пришествию» и отправляя на дно атакующих солдат.

Ситуация стремительно превращалась в фантасмагорию, Геспер Теннери явно терял управление войсками и его оркестр вместо гармоничной мелодии начал выдавать одну за другой фальшивые ноты. В войсках и штабе вообще царило замешательство, всюду лезли теории о захвате диверсантами крейсера, о перекупленных наемниках , о черте о чем вообще….но реальность ударила куда сильнее полностью парализовав штабных офицеров. По всем каналам альянса, по секторальным новостям, по открытым частотам звучало обращение лорда-атамана Андрея Рейвена чей прерывающийся и яростный голос проникал казалось каждому в душу. Вороний король рычал, что правда открылась ему слишком поздно, но открылась во всей полноте, он поносил хельцев, что наносили удары в спину и обкрадывали его, клеймил люциан что интриговали против него фактически установив свою власть на Донне и втравив его в войну с Домом Рифат. Но самое страшное их предательство заключается в том, что Дом Теннери вероломно убил его драгоценную младшую сестру Касию Рейвен, надежду и радость всей Донны! У Дома Рейвен не осталось друзей, только враги и завистники, вороны не будут молча терпеть подобные оскорбления и становиться рабами Теннери! Плевать на законы и обычаи! Плевать на все! Лорд-атаман говорил, что отправляется на свой последний бой ради своей чести и если он падет от руки Северина Теннери то его сестра Владислава станет регентом и продолжит род принца Рейвена!

Сказать, что новость ошеломила всех не сказать ничего. Потерявшие почти половину товарищей воины «Жатвы южного ветра» не получая никаких указаний, под импровизированным предводительством быкоглавых рыцарей семьи тавор, отчаянно рубились с наемниками стремясь помешать им избивать оказавшихся между двух огней «Тонкую белую линию» и «Громовых кулаков». В генеральном штабе Альянса вскипело несколько схваток, когда арестовывали отбивающихся офицеров с Донны, что полностью парализовало работу мозгового центра соединенных вооруженных сил. А работы было много, с множества планет приходили дурные вести – на Тиамате корпус «Стальной вран» не обращая внимания на огонь с орбиты просто раздавил немногочисленные войска хельцев, что оставались на планете, на Дюресе десант воронов устроил настоящий погром в космопорту полностью выведя его из строя, на Донне после заявления лорда-атамана о поддержке «Общества Виктори» начались разборки в планетарном правительстве и если бы совершенное покушение на Константина Рейвенкло оказалось бы удачным не исключено, что планета опять бы рухнула в пучину беспорядков, появлюсь обескураживающие сообщения и с космических фронтов.

Пространство около Санторина было достаточно пустынно, эскадра Дома Эрлан разогнала всех кто пытался последние месяцы проникнуть на планету и теперь спокойно царила в системе почивая на лаврах, для такой сильной боевой единицы здесь не осталось целей, а потому им на смену прибывала замена. Навстречу уходящей колонне эскадры «Волков Борхо» прибывали корабли Дома Рейвен, четким ромбом шли четыре корвета, возглавляемые тяжелым корветом «Беспощадный» и замыкаемые изящным как клинок «АсанГаром». Проходя вплотную рядом друг с другом корабли расцветились огнями, приветствуя соратников и именно в этот момент вспыхнули накопители кораблей воронов и потоки лазерного огня обрушились на хельцев выбивая наиболее уязвимые корабли. Ответный залп последовал довольно быстро, все же опытные и сметливые пилоты Борхо были закаленными ветеранами в отличие от воронов, но на стороне последних играла сама конфигурация боя. Обе стороны двигались без полей и только начали выводить генераторы на пиковую нагрузку, но со стороны доннийцев основной удар принимал бронированный «Беспощадный» в то время как хельцы получали удары в наиболее поврежденные корабли. Первым не выдержал такого линейного боя корвет «Брокк» который с распиленным почти крест на крест бортом вывалился из общего строя, вторым рванули двигатели «Эйтри» и тот разваливаясь на части бомбардировал соседей градом обломков повреждая периферийное оборудование, и только после этого «Даин» пилотируемый лично Фредо Борхо смог залезть под брюхо «Беспощадному» который уже к этому моменту потерял все поля и всадил череду торпед в тяжелый корвет выведя его из строя, правда ценой расплавленной носовой части самого флагмана . Сразу после этого перевес качнулся в сторону хельцев, которые как не крути были куда лучшими пилотами, один за другим вываливались из боя обожжённые корветы воронов и только «АсанГар» раз за разом удавалось уворачивался от всех попыток его зажать пытаясь достать «Даин», который в свою очередь так же весьма умело сбрасывал его с хвоста. Но подобные танцы не смогли длиться долго и «Сварталафар» просто протаранил именной корвет погасив его скорость и остальные волки тут же растерзали потерявшего маневренность ворона.

Вокруг замка Дома Ликиз ситуация вертелась юлой, прибывший с большим опозданием Северин Теннери смог как то наладить взаимодействие войск, его солдаты-ветераны медиоланумского похода высадились почти на головы наемникам и смогли оттеснить «Первую когорту» обратно к секторальному космодрому, что позволило «Жатве южного ветра» и «Тонкой белой линии» и перестроив свои ряды рассеять «Вторую когорту», пока почти уничтоженные «Громовые кулаки» бежали прочь от «Пришествия», на который от отчаянья Северин Теннери швырнул элитных бойцов группировки «Меч Маракора», которые до этого удерживали множество мелких островков вокруг замка. Удивительно, но на этот раз все получилось без всяких проблем и когда блистательная гвардия взобралась на то что когда то было замком она не обнаружила там никого. Пользуясь полным преимуществом на море, завоеванным благодаря «Драконам моря» и ришезианским рейдерам, корпус Дома Рифат просто-напросто погрузился в просторные трюмы подводных крейсеров и покинул руины удерживать которые уже не было никакого смысла.

Но едва ли не самые ошарашивающие новости пришли из системы Грааф. Расквартированный на планете наемный корпус Дома Рейвен «Адский вопль» внезапно обратился против всего окружающего мира, начав в самоубийственном порыве атаковать все вокруг, даже стены куполов, что отделяли их от смертельной атмосферы планеты. Для кого иного это было бы невероятно, но носящие электронные ошейники воины-рабы, выращенные в бараках Гьеди Прайм не испытывали сомнений получая приказы. Вопящие как сумасшедшие воины в мундирах цвета свежей крови облепляли гигантов графцев пробивая своими короткими клинками сочленения доспехов и забрала шлемов, тяжелые танки «Бегемот» давили отставников сардаукаров ставших на защиту своего нового дома, а реактивные огнеметы «Инферно» превращали замкнутую атмосферу куполов и в бушующее пламя. Столица планеты пылала, башар Ниггро Черный верный приказам лорда-атамана мстил Дому Голгоф за все, за пренебрежение и несговорчивость, за отсутствие почтительности и самое главное за выбор сюзерена.

- Что вы можете сказать по этому поводу? Дом Рейвен пользуется покровительством барона, но и Дом Теннери и Дом Голгоф тоже…..а Мидас Ликиз как и лорд-атаман весьма преданный сторонник Картеля……не вредит ли происходящее вашим планам.

-Да, это весьма прискорбно, что нашло на Андрея Рейвена я не знаю. Не исключено что мы имеем дело с полномасштабной вражеской шпионской акцией, кроме того вызывают существенные вопросы слухи о его психическом нездоровье…и добавлю , что Картель всегда выступает против каких либо конфликтов...

-Когда это не приносит денег, да? Что за чушь! Пусть дерутся, пусть рвут друг друга зубами, самый сильный заслужит стать подле барона. Кто бы не победил мы останемся в выигрыше, плевать кто это будет рейвены или теннери, голгофы или катоны, каждый в Маракоре у нас вот тут! - Раббан продемонстрировал сжатый кулак.

- Раббан не старайся казаться большим животным чем есть, эти психи говорят сожгли заживо жену и наследника лорда Голгофа, ты же сам называл его другом! – взорвался Натаниэль Хорнет.

- А вот это кажется уже было оскорбление, - оскалился радостно Глосу - ну что выйдем хорнетик потанцуем? Меч и щит? Или у тебя кишка тоньше чем у воронов?

На элекционный сейм съехалось больше десяти тысяч депутатов. Давно не собирали выборы короля такого огромного количества благородных сынов Речи Посполитой. Раскинулись на специально отведенном поле под Варшавой шатры, шатерки и шатрища. На ветру трепетали знамена с десятками, а то и сотнями гербов. Повсюду расхаживали разодетые паны и панночки. И не только о выборах говорила шляхта. Тут же велись брачные переговоры, решались земельные и правовые вопросы. Доходило порой и до кровопролития, что не добавляло радости королевской канцелярии. Чиновники бегали с выпученными глазами, пытаясь всё записать, донести до судей, дабы уж те рассудили шляхту.

Хватало на сейме и развлечений. Фокусники, танцоры, певцы, карлики и, конечно курвы - всего хватало для вечно жаждущей веселья шляхетской братии. Но ходили слухи и еще об одной, невиданной доселе импрезе. Поговаривали, что коронный подскарбий, славящийся своей любовью к искусству, решил создать собственный театр! По правде сказать, не все сразу поняли, что это такое, но поговаривали, мол, отберет пан Морштын лучших комедиантов и будут они давать нравоучительные или развеселые представления.

Однако ж в этом году не судилось сарматам посмотреть на диковину: уехал театр вместе с самим паном Морштыном во Францию, ко двору Людовика. Говорили, что не просто так едет, а с некой важной миссией, не зря и канцлер, пан Лещинский, туда же отправился. О чем говорили Лещинский и Морштын с Людовиком пока неизвестно. Однако же к началу сейма оба возвратились в Варшаву.



Чем ближе была дата выборов, тем больше на сейме происходило странного и едва ли не мистического.

Первым делом неожиданно для всех честных шляхтичей, оказалось, что среди них притаился такой, что не гнушается подкупом. Разоблачил злодея пан Анджей Ольшовский, подканцлер великий коронный: его люди (говорили, что это чуть ли не специальные католические агенты, верные пану Ольшовскому) смогли поймать небогатого шляхтича из окружения пана Любомирского. Этот недостойный шляхтич сознался, что по поручению своего патрона собирался подкупать других депутатов, в массе своей из приближенных князей Заславского-Острожского, Михаила Вишнвецкого и самого Ольшовского, дабы они голосовали на королевской элекции за пана Яблоновского. Подканцлер выступил с уничижительной речью против таких подлых методов политической борьбы, а отобранные у шляхтича деньги обязался положить в казну.

Это был сильный удар по авторитету Любомирского и, казалось, выдвинувший свою кандидатуру в короли пан Яблоновский останется без влиятельного союзника... Но потом случилось еще кое-что.

Во время одной из совершенно обыкновенных уже речей кандидатов, пан Станислав Яблоновский был внезапно атакован! Выскочивший из толпы неприметный мужчина в два прыжка оказался подле героя войны и уже намеревался пырнуть благородного шляхтича кинжалом. Но не иначе Божья Матерь благоволила кандидату: рядом оказался тот самый Любомирский, только что уличенный в подкупе. Самоотверженно бросился пан Александр на убийцу и ценой нескольких неглубоких ран да испорченного жупана, скрутил злодея. А тут и охрана подоспела. Эту картину наблюдали несколько сотен шляхтичей. И уже через несколько часов Любомирский вдруг стал из изгоя народным героем, закрывшим собою друга. Слухи ширились быстро и уже на следующий день говорили, что Любомирский едва ли не грудью на кинжал бросился, что коварный убийца еще и пистолет имел, а к тому же черной магией владел, раз так незаметно смог к пану Яблоновскому подобраться. На допросах злодей сознался, что действовал по поручению князя Радзивилла! Вот уж ахнула шляхта, то-то было разговоров и пересудов. К сожалению, допросов этих несостоявшийся убийца не пережил, указав только, что получил от князя солидную сумму денег, а на преступление пошел из-за бедственного положения родичей и своей природной склонности ко всякому злодейству.

Сам же Любомирский в том же порезанном жупане и с только-только перевязанными ранами, выступил перед сеймом. Речь его была горяча и убедительна. Злодейское убийство, задуманное Радзивиллом, вызвало гнев у депутатов и Любомирский нашел самую горячую поддержку среди шляхты в этом вопросе. Подкупать депутатов еще куда ни шло, однако убивать кандидата в короли - это богопротивно и недостойно шляхтича, в этой мысли сходились почти все. Были, правда, и те, кто лишь радовался решительности Радзивилла, но таких нашлось немного.

Но не только убийствами и прочими темными делами занимались уважаемые магнаты и шляхтичи. Вышеупомянутый Анджей Ольшовский издал свой пока главный труд, озаглавленный "A. Olzszowski Censura Candidatorum Sceptri Polonici" и представляющий собою детальный разбор политической ситуации в Речи Посполитой. В частности, в этом широко разошедшемся и весьма популярном у образованной шляхты трактате были следующие отрывки:



Труд пана Ольшовского читали запоем и передавали из рук в руки, делали копии и заучивали наизусть, дабы потом на бесчисленых переговорах, гулянках, диспутах и пьянках цитировать ко всеобщему удовольствию.

А тем временем в поддержку Радзивилла высказался и сам примас. Да к тому же раздал огромные деньги в помощь пострадавшим от множественных бедствий последних лет шляхтичам Польши и Литвы. Речь архиепископа вызвала бурное одобрение. Да и сама фигура Пражмовского была солидной, вызывала всеобщее уважение, а потому многие шляхтичи задумались...

Помогал шляхте на сей раз украинской, и Михаил Корибут Вишнвецкий. Помощь его встретила горячее одобрение. "Настоящий наследник Иеремии". - говорили про него довольные шляхтичи.

Но вдруг начали появляться и шириться слухи, будто князь Радзивилл не просто так про землю для всех шляхтичей говорит. Будто отобрать он ее хочет у тех, кто побогаче и раздать бедолагам, что за душой ничерта не имеют. И что списки, мол, тех, у кого эту землю заберут - уже составлены. Слухи эти были упорны и многочисленны. Но говорили еще и о том, что Радзивилл вступил в переговоры со своим родичем - Богуславом Радзивиллом, предателем, что присягнул шведам и хотел от Речи Посполитой Литву отторгнуть. И так же, как литовская шляхта в этом сомневалась, так же польская смотрела теперь на князя с опаской и недоверием.

В 1669 году в Речи Посполитой неспокойно.

Шведский Потоп закончился и страна все еще лежит в руинах. К тому же шляхта, сражавшаяся порой за разные стороны конфликта, всё помнит и не собирается прощать.

Закончилась и война с Москвой. Теперь Левобережье Украины осталось во власти царя, даже Киев пришлось отдать ему в пользование на какое-то время. Именно в этом году московские войска должны покинуть «мать городов русских», но есть все основание полагать, что этого не произойдет. Дипломаты московские всячески намекают, что было бы неплохо оставить Киев навсегда за царем и даже согласны заплатить компенсацию за такое ценное для них приобретение.

В целом же – на Украйне хаос. После ребелии Хмельницкого казакам дали множество прав, в частности, освободили от уплаты налогов, а гетману обеспечили фактическое самоуправление (король теперь даже назначить гетмана не может, а обязан выбирать из предложенных казацкими полковниками кандидатов), но они все еще недовольны и требуют большего.

На Левобережье казаки своим лидером избрали Демьяна Многогрешного, явно промосковского. Царь уже пообещал левобережным казакам автономию и защиту их исконных прав.

Правобережье же, находящееся под властью гетмана Петра Дорошенко, теперь под турецким султаном – коварный Дорошенко, ранее обещавший быть верным королю Обоих народов, заключил с Мехмедом IV союз, явно направленный против Речи Посполитой. Вряд ли турки и казаки готовы воевать прямо сейчас, однако угроза турецкого вторжения сохраняется.

Однако же не все казаки поддержали Дорошенко. Многие считают его теперь предателем и посматривают кто в сторону Москвы, а кто – в сторону Варшавы, где как раз собирается элекционный сейм.

Выборы нового короля обещают быть главным событием года. Пока что кандидаты неизвестны, но шляхта уже договорилась избирать только лишь среди своих, не звать на престол ни Габсбургов, ни Бурбонов, ни Стюартов.

Остается нерешенным вопрос жесткого противостояния с протестантами и православными. После войны со Швецией участились случаи захвата земель у протестантских священников и шляхты. Католическая церковь горячо поддерживает такие действия, однако среди благородного сословия они вызывают напряженность.

Что уж говорить про православных. Мятежные казаки добились, чтобы в Сенате заседали пять православных митрополитов. Сейм также обещал не допускать расширения униатских владений и бороться с отъемом православных храмов католиками и униатами. Более того, эти обещания реально выполняются. Однако сейчас, когда Дорошенко стал союзником султана, многие польские шляхтичи спрашивают себя: а почему мы должны выполнять условия договора, заключенного с предателем?

Чернь Литвы и Украины истощена поборами, панщиной и непрекращающимися войнами. Многие шляхтичи лишились своих владений: что-то отняли мятежники, что-то пожгли шведы или московиты. Казна, конечно, пытается компенсировать потери, но в государстве внезапно увеличилось число беднейшей шляхты, не имеющей за душой ни полшеляга.

Возможно, новый король найдет выход из той сложнейшей ситуации, в которой оказалось государство Обоих народов.

Ход I

Когда в тебя стреляют впервые – это очень, очень страшно.

И ты, не сдержавшись, сгибаешься на лошади, прячась за холку, но несешься вперед. Над головой визжат пули, а ты судорожно сжимаешь в руке саблю. И твой полк скачет вместе с тобой, позади и впереди тебя, сломав строй в этих чертовых холмах.

- Руби их, парни! – орет полковник где-то впереди, - Да здравствует смерть!

- Да здравствует смерть! – орешь ты и вместе с тобой еще несколько сотен глоток. Это ваш боевой клич. Вся кавалерия империи знает его и кричит в атаке. Пехота довольствуется банальным «За императора!». А артиллеристам боевой клич не положен.

*****

Отец выхлопотал тебе назначение теньентом в 12-й кирасирский полк армии Его Императорского Величества Филиппа III. Это было соединение относительно новое, сформированное десять лет назад и не имевшее ни славных побед за спиной, ни позорных поражений. Однако ты знал, что денег за твое звание родитель отвалил огромное количество.

В полку тебя приняли… по-разному. Полковник, граф Себастьян де ла Роха-и-Мессина, был мужчиной лет сорока, сухощавым и придирчивым. По молодости он служил в гусарах и очень тяготился тем, что дожил до своих лет. У него не было левого уха – отрубили в конной стычке. А еще он был колченог и неуклюж - но только на земле. В седле же полковник превращался в ураган, мог управлять своим огромным белоснежным жеребцом будто бы силой мысли, а еще с тридцати шагов на полном скаку без промаха бил в ростовую мишень из пистолета.

Графом в полку восхищались. Ему прощали и придирчивость, и страсть к юным девицам, и даже полнейшее отсутствие манер.

Полковник сквернословил так, что ты краснел и бледнел. Таких слов ты даже не слышал дома, а о значении некоторых мог лишь догадываться. К тому же вдруг оказалось, что нескольких выражений ты действительно не знаешь, в колониях так не говорили. Подтягивая язык, ты сошелся с двумя другими теньентами и отношениям вашим суждено было пережить эту войну.

Первым был Карлос де ла Паса-и-Сеговия, виконт, бретёр и твой лучший собутыльник. Карлосу было семнадцать, происходил он с самого юга метрополии, а потому говорил с ужасным акцентом. Зато был невероятно красив, а уж в бою на саблях лучшего было не сыскать. Патент офицера ему, как и тебе, купил отец. Однако Карлос на войну не просился – его на нее отправили.
- Да трахнул там одну, - туманно объяснял он.

Сквернословие вообще быстро стало привычкой для молодых офицеров. Вы сами порой придумывали новые слова для обозначения любовного акта или жуткого похмелья.

Вторым твоим товарищем стал Педро Палентино, идальго. Ему было девятнадцать, в армию он сбежал от жены, которую ему нашел отец. Он носил ее миниатюрный портрет во внутреннем кармане и, увидев его однажды, ты прекрасно понял, что война была куда прекраснее. Педро был задумчив, умен, обходителен и совершенно не умел пить. Но очень хотел.

Ваша троица теньентов быстро заслужила ненависть полковника и всеобщую любовь прочих офицеров. Многие видели в ваших выходках себя молодых и покрывали вас, как могли.

Говорили вы, конечно, и о политике. И так же, как Карлос защищал самоуправление колоний, так Педро считал, что в столице лучше знают, как управлять далекими землями. К вашим диспутам часто присоединялись и прочие офицеры, но они все как один полагали дела колониальные чем-то малозначительным и далеким, а уж в том, что Его Величество лучше знает, как надо жить колонистам не сомневался никто.

*****

Первый год твоей службы прошел будто миг. Вы больше учились, чем воевали. Сказать по правде, боевое задание у тебя за тот год было одно – патрулирование около безвестной деревушки, которую занял ваш 12-й кирасирский. Противника тогда ты так и не встретил.

А вот на следующий год ваш полк включили в состав действующей армии. Планировалось большое наступление, и ты видел, как тщательно к нему готовятся все вокруг. Пехота начищала сапоги и чинила мундиры, кавалеристы всеми правдами и неправдами выбивали себе дополнительные пайки для лошадей, а ваши кирасы теперь сияли так, что сам полковник не счел бы за позор в них поглядеться.

Потом был длительный марш на север. Пока передовые отряды армии сражались, вы шли с основными силами, но рвались в бой. Армия Бинории, как говорили, истощена и не готова к войне. К тому же ваша кавалерия считалась лучшей в Старом Свете.

А потом было сражение при Сен-Мишель.

То был небольшой бинорский городок, где летом шестого года войны встретились две великие армии. Но великая битва для тебя ограничилась маленьким пятачком. С рассвета и до полудня твой полк стоял в резерве на правом фланге. Ты ничерта не знал, что происходит справа или слева. Где-то вперед грохотали пушки, несколько раз мимо вашего взволнованного конного строя скакали посыльные. Один из них, раненый в плечо гусар, успел крикнуть:
- Опрокинули их! Взяли знамя! Щас мы им!.. – и унесся прочь.

Тут же появился полковник и коротко скомандовал:
- Вперед.

И вы пошли шагом, как на параде. Граф Себастьян де ла Роха-и-Мессина не счел нужным сообщить тебе, юному теньенту, о диспозиции или даже о боевой задаче. И ты ехал вместе со своим десятком вперед, слушая канонаду и пытаясь увидеть между холмами хоть что-то.

Десяток твой был хорош. Простые парни из глубинки, крепкие, с обветренными лицами, грубыми руками и скабрезными шутками, они служили в армии не первый год. Кто-то пошел добровольцем, не желая кормить десятерых детей да забавлять постылую жену. Кого-то мобилизовали или призвали. Все они были куда опытнее тебя, совсем еще юноши. Найти с этими парнями общий язык было непросто.

*****

И вот вы несетесь вперед. Пули свистят вокруг, совсем рядом вдруг валится чья-то лошадь, издавая дикий крик. Впереди – реденькая цепь вражеских стрелков. В пыли сложно разобрать, но, кажется, обычная линейная пехота. И вы несетесь на них уже не строем (ух, как потом вам всыплет полковник!), но орущей, массивной, закованной в кирасы толпой.

Пехота пытается построиться в каре, но не успевает и оказывается буквально сметена вами. Ты успеваешь зарубить двоих – на втором твоя сабля застревает в его теле. Успеваешь выхватить пистолет и выстрелить в сбившуюся кучу пехотинцев, соскакиваешь с лошади и долгих несколько секунд пытаешься вырвать саблю из тела уже мертвого бинорца. Наконец получается! Вот ты снова на лошади и видишь впереди ваше знамя.

А потом враги вдруг исчезли, и вы остались на вершине холма одни.

*****

Ту битву войско императора выиграло. Ваша атака опрокинула фланг бинорцев, к тому же, как ты позже узнал (с огромным для себя удивлением), вы захватили целую батарею пушек. Честно сказать, в пылу боя никаких пушек ты и не заметил.
- Да, друг, - сказал тогда Карлос, - Война - это хаос.

Всю последующую кампанию вы провели в резерве, восполняя потери и оттачивая мастерство конной атаки в сомкнутом строю. Полковник не забыл, как вы сломали боевой порядок.

Спустя три года, ты все еще был в армии, а война и не думала заканчиваться. На море Сойра одерживала победу за победой, а вот на суше после битвы при Сен-Мишель терпела поражения. Сначала была неудача у Сен-Клю: авангард армии наткнулся на отряд бинорцев, завязалась стычка, а потом оказалось, что то был не отряд противника, но вся его Южная армия.

Затем имперское войско разбили при Клюсси: ваш полк стоял в арьергарде, но ты знал, что это было двухдневное кровавое месиво, в котором вас задавили числом. Твои друзья-теньенты радовались, что вам не довелось участвовать в том побоище.

В последующем хаотичном отступлении кирасиры оказались предоставлены сами себе. У вас не осталось пороха, лошади хромали, а кирасы потускнели. К тому же вы недоедали: двухдневную пайку теперь растягивали на три, а то и на четыре дня. Твой конь похудел, да и ты сам был не в лучшей форме.

И вот, остановившись на отдых в безвестном селении, ты повел коня напиться из ближайшей речки. И пока животное, удовлетворенно похрапывая, пило, вдруг увидел в отражении свое лицо.

Ты изменился за это время. Лицо будто осунулось, отросла борода, щеки впали. Вовсе не таким ты уходил из дома два года назад.

Вы не можете просматривать этот пост!

Пролог

Де Льяно-и-д’Эво – баронский род.

Древний, уважаемый и богатый. Воистину, империя могла гордиться такими людьми, как твои предки.

Твой прадед основал первую успешную колонию империи Сойра в Новом Свете. Твой дед воевал с соседней Бинорией и даже взял в плен самого герцога д’Эво, пусть тогда еще совсем юношу. Зато – вашего дальнего родича. Этим родством с высшим дворянством соседней и зачастую враждебной страны не принято было гордиться, но и скрывать его никто не собирался.

Дед погиб на очередной войне и твоему отцу, Фернандо Гарсиа де Льяно-и-д’Эво, совсем еще юношей пришлось заняться делами семейства. А дел тех было – не разгрести.

Во-первых, крепостные, издревле принадлежавшие вашей семье, вздумали вдруг бунтовать. Да так рьяно, что восстание это охватило почти всю Сойру и целых три года верные Его Величеству императору войска давили бунтовщиков, вешали их на деревьях и кололи штыками.

Во-вторых, как назло, именно ваши имения бунтовщики уничтожили в первую очередь. Замок де Льяно они, конечно, взять не смогли, но мастерские, богатые поля и даже де-факто принадлежавший твоей семье порт – пожгли, сукины дети, а верных вам слуг частью поубивали, частью страшно запугали.

Хуже всего было то, что Его Величество император Сойры Филипп II, еще при жизни прозванный Честным, весь свой гнев, вызванный восстанием, обрушил на твою семью. Дескать, вы допустили, вы прошляпили, вы виноваты.

Так твоя семья потеряла все владения в метрополии.

Но твой родитель, уж на что был неумелым военным, с лихвой компенсировал это вечным оптимизмом и деловой жилкой. Так вы отправились в Новый Свет.

Вернее, ты плыл туда вместе со своей матушкой, Марией Луизой. А если еще точнее – буквально внутри нее, ибо был тогда лишь несмышленым плодом греха и родился уже в колониях, в первую неделю пребывания твоей семьи в этом новом мире.

Был ты первым ребенком в вашей семье.

Дела в колониях у вас шли неплохо. Отец вложился в торговлю снастями, инструментами и древесиной, прибыли его шли в гору. К твоему десятилетию барон Фернандо Гарсиа де Льяно-и-д’Эво стал генеральным контролером финансов императорской колонии Нуэво-Альмерия. Должность эта приносила солидный доход, а потому ты всегда был обеспечен лучшими игрушками, дорогими костюмами и не знал отказа в развлечениях.

Жили вы в столице колонии, городе Виктория. Крупнейшее поселение белого человека на континенте – так про него говорили. Целых сорок тысяч жителей, большая и удобная гавань с портом и крепостью, что стерегла подходы к городу. К тому же планировкой города занимались люди совсем не бесталанные, и прямые мощеные улицы, аккуратные парки, строго квадратные площади вызывали у многих жителей ностальгию по городам метрополии.

Ваш дом, впрочем, располагался за чертой города. Это было небольшое поместье, включавшее в себя трехэтажный особняк с высокими стрельчатыми окнами, пару акров земли (там по настоянию твоей матушки разбили фруктовые сады), рукотворный пруд, столярную мастерскую, в которой твой отец любил проводить свободное время, и несколько построек для слуг и рабов.

Когда ты подрос, родители отдали тебя в колледж. Теперь каждое утро ты ехал на карете вместе с отцом в Викторию. Родитель сходил раньше, трепал тебя по густым волосам, говорил:

- Будь молодцом, - и уходил, поправляя шпагу и прихватив с собой толстую книгу или папку с документами. Отцу кланялись, перед ним заискивали. Все знали его строгий нрав и вспыльчивость. Для семьи, впрочем, родитель был вовсе не строгим, но понимающим. Не вспыльчивым, но эмоциональным.

- В нашем семействе женщины всегда спокойны, будто скалы, а мужчины - пылают страстью, как пламя, - шутил отец. За сравнение с какими-то бездушными скалами матушка потом долго сердилась.

В колледже, куда ходили все дети родителей с достатком выше среднего, вас обучали всему понемногу. Так ты выучился неплохо считать, писать, слегка изучил историю. В общем-то многому тебя учили и дома. Отец старался привить любовь к счету, лошадям и фехтованию, а матушка – учила петь, заставляла учить стихи и много читать.

Дом ваш был всегда наполнен гостями: то губернатор приедет уточнить какой-то важный финансовый вопрос с отцом и останется на ночь, то важный земледелец, мессир Ортега-и-Кавальес, живущий по соседству, захочет проконсультироваться, что сейчас лучше покупать: сукно или рабов.

Всех гостей принимали радушно. И тебя гостеприимству учили с детства. Нельзя отказывать гостю в ночлеге и еде, пускай это будет даже бродяга или индеец-язычник. А уж если на ночь глядя пожаловал дворянин или богатый буржуа – будь добр достать лучшее вино, накрыть стол по всем правилам и развлекать дорогого гостя весь вечер и еще следующий день. Обычаи требовали заботиться о гостях три дня, но развлекать их дворянин обязан был лишь сутки.

Едва тебе исполнилось пятнадцать, Сойра в очередной раз сцепилась с Бинорией. Причины войны прошли мимо тебя, зато ты знал, что на сей раз война затронула и Новый Свет: на севере, где располагались бинорские колонии, стычки шли постоянно. Ваш противник привлек на свою сторону индейцев, но имперская армия постепенно теснила их, сооружая форты в стратегически важных местах и делая постоянные вылазки. В Старом же Свете рубились насмерть в правильных линейных порядках под гром пушечной канонады. На стороне Сойры выступила конфедерация восточных княжеств, за Бинорию воевало маленькое, но донельзя милитаристское королевство Парфа. Говорили, что такой войны еще не бывало, что она охватила весь известный мир. Понятно, преувеличивали.

К твоему совершеннолетию, то есть к семнадцати годам, война все еще шла. Колония Нуэво-Альмерия по приказу метрополии сформировала два пехотных добровольческих полка и в один из дней настоящей трагедией стало известие о том, что 2-й полкв в битве был почти полностью уничтожен напавшим из засады врагом. Полковника разжаловали, а твой отец добился введения новых налогов, чтобы помочь деньгами вдовам и сиротам.

Детей, кроме тебя, у родителей так и не появилось.

Этот год был очень важен для королевы Франции.


Получатели:


Получатели:


Получатели:


Получатели:

Одним дождливым январским утром — вероятно, где-то на проселочной дороге или даже посреди чистого поля — графа Сен-Жермена, занятого его бесконечными разъездами и инспекциями, настиг королевский посланник. Молодой дворянин вручил престарелому генералу письмо.


Получатели: Клод-Луи-Робер.


Получатели: Жозеф Терре.


Получатели: Людовик XVI.

***

Состав Королевского совета:

— Аббат Жозеф Террэ, государственный секретарь флота и первый министр;

— Этьен-​Франсуа де Шаузель, герцог д'Амбуаз, хранитель печатей;

— Эммануэль Арман де Виньеро дю Плесси-​Ришельё, герцог д’Эгийон, государственный секретарь военных дел;

— Карл-Филипп, граф д'Артуа, государственный секретарь иностранных дел;

Получатели: Шарль-​Филипп граф д`Артуа.

— Месье Луи-​Станислав-Ксавье, граф де Прованс, государственный секретарь королевского двора.

— Жан-Батист де Машо, граф д'Арнувиль, государственный контролёр финансов.

Кроме того, Антуан де Сартин, граф д'Алби, сохраняет за собой пост генерал-​лейтенанта парижской полиции, хоть и не вводится в состав Королевского Совета.


Получатели: Людовик XVI.

Попивая Бордо из бокала горного хрусталя, герцог думал. Ему очень не нравились королевские министры, сгрудившиеся вокруг монарха и явно пытающиеся вернуть абсолютизм во всей красе. "Государство - это не вы", хотелось сказать, но Луи-Филипп-Жозеф знал - не поймут.

Успех с парламентами же был для герцога омрачен тем, что король не согласился на проект их реформы. Ну зачем, зачем было возвращать всё в точности как было? Да, знать в восторге. Но теперь правительство толком не сможет реформировать страну. Хотя он-то, герцог де Шартр, не в правительстве...

Переговоры с Терре, так неожиданно вознесшимся на пост первого министра, были для герцога весьма кстати. Просьба дотошного аббата написать проект экономической реформы позволяла дворянину занять себя, а потому немедлено он пригласил юристов и специалистов по экономике, дабы вместе выработать план спасения французского бюджета. После долгих переговоров, исправлений и споров, проект был в целом готов, о чем Луи-Филипп-Жозеф и сообщил аббату и Его Величеству, презентовав ему свои выкладки в приватной обстановке.


Получатели: Людовик XVI, Жозеф Терре.

Но еще больше, чем проект реформы, герцога занимали странные дела, творившиеся во дворце под покровом ночи.


Получатели: Людовик XVI.

К нему, герцогу де Шартру, подослали шпиона. И кто! Один из министров Его Величества, мсье де Верженн! Этот неслыханный скандал, который герцог и не думал скрывать, вызвал бурление в залах дворца и салонах по всей столице. Говорили, де Шартр в ярости - обычно спокойного аристократа впервые видели таким рассерженным.


Получатели: Луи-​Филипп-Жозеф герцог де Шартр.

В апреле прошлого года, все еще пребывая на карантине, Мадам Аделаида все-таки нашла время выбраться ко двору и выполнить миссию, возложенную на нее братом - передать его сыну имена претендентов на пост премьер-министра. Это были имена Мопу, Ришелье и д'Арнувилля.
И хотя только один из них закреплся в королевском совете, тот факт, что король в какой-то мере прислушался к воле отца и к принесшей эту волю тетушки, показал всем, что Мадам А. далеко не последний человек при дворе.

Что подтверждал и сам король, время от времени удостаивая Мадам А. беседой в приватной обстановке. Не имея своих детей, Аделаида по-матерински относилась к детям брата. И сейчас, глядя на короля и кивая в такт его пафосным разглагольствованиям, Мадам с гордостью думала, как повзрослел Луи-Огюст. И, само собой, на предложение короля принять участие в его делах, Аделаида ответила согласием, настолько горячим, насколько это позволял этикет и принялась за дело со всем присущими ей рвением и проницательностью.
Основные ее усилия были направлены на организацию поставок зерна в страдающие регионы, но еще она задумывалась о том, каким образом можно было бы избежать голода в будущем. Услышав от кого-то об аптекаре, пропагандирующем растения с Нового света, Мадам позволила представить его себе.

Однако борьба с голодом было не единственное, что заботило Аделаиду. Ее задевали разговоры, ходящие в обществе относительно благородного начинания последней супруги ее деда - Института Святого Людовика. Тем паче, что сие заведение названо в честь ее великого предка. В следующем году исполнится 90 лет со дня создания школы - чем не повод для торжеств, а после них и для нововведений. А точнее - для начала, хорошо бы было вернуть школе светский характер, дать ей попечительский совет из дам высшей аристократии, которые займутся пересмотром программы, дабы выпускниц сего заведения перестали называть "ханжами" и "гордячками".

Назначение не сильно изменило привычкам Клода-Луи – все также в Версале он присутствовал чисто формально, напоминая всем и каждому о собственном существованию, а доклады королю предпочитал делать приватно, обосновывая это секретностью и государственной важностью информации. От любых попыток обсудить петицию и решение короля принять её Сен-Жермен воздерживался, переводя тему на что-то более нейтральное. Например, на покупку некой мадам Н. нового колье или новую реплику легендарного меча Жанны Д'Арк от орлеанских мастеров.
Получатели: Людовик XVI.
Получатели:

— Его Величество, покойный Людовик XV, однажды сказал Нам, что если человек или группа людей украли что-то, а затем слабость правосудия и их счастливая судьба позволили им наслаждаться украденным хоть сколько-нибудь долго, то со временем они начнут полагать эту вещь своей по праву.

Ясное утро за окном королевского кабинета, как кажется, не доставляло его владельцу никакой радости. Когда он отвернулся от этой лучезарной благости, опрокинувшей себя на сады Версаля, лицо венценосного правителя Франции было хмурым.

— В этом вся суть этой истории с парламентами, Прованс, чтобы вам там не говорили торговцы слухами и мнениями в салонах! Все эти великие древние вольности, в честь которых они сочиняют панегирики. Все эти исконные привилегии, кои якобы есть их собственность, их древняя собственность, их неотчуждаемая иначе как произволом и рукою тирана собственность. Все это — лишь красивые слова, за которыми кроется очень нелицеприятная правда. Привилегии парламентов всегда были лишь добычей воров, похищенной у слабых и ветряных королей прошлого. Те руки, что держали их, держали их долгое время, это так. Но долгие года прибавленные к преступлению всё еще не делают его чем-то, кроме как преступлением, — и тем более эта несправедливость, которой позволили продолжаться столь долго, не делает преступление чем-то почетным и благородным! Когда добрый канцлер, наконец, смог призвать парламенты к порядку, то он не отнимал ни у кого ничего — он лишь вернул Короне то, что она потеряла, но что всегда оставалось её собственностью! Он лишь только вернул хозяину украденное у него! Он поступил так, как верному слуге Юстиции должно!

Луи-Огюст — с недавних пор Людовик XVI — отошел от окна и лег обратно на кровать, с которой он обычно давал частные аудиенции узкому кругу лиц, преимущественно ограничивающемуся принцами крови и пэрами Франции.

— И что добрый канцлер получил в оплату своих непрекращающихся и кропотливых усилий во благо Трона, Месье? Лишь всеобщее презрение, лишь прозвание деспота, лишь колючую неблагодарность! Наше сердце, право, сжимается от мысли о том, сколь несоизмеримо достигнутое и сделанное маркизом де Морангле с тем, что он в итоге получил! Что он получит! Он и мадам Дюбарри! Если где-то и стоит искать несправедливость, то, как раз, в этом — вот, что Мы скажем!

Король прикрыл глаза на несколько секунд. Он продолжал говорить, впрочем:

— К сожалению, Мы не можем не признать, что несправедливость и неблагодарность — это тема балов в Версале на несколько сезонов вперед. Нам хотелось бы, чтобы Мы могли бы что-то с этим сделать, но Мы не можем. Короли, к сожалению, не всесильны. Это великое бремя для Нашей души, эта неизбежность, но мы должны будем лишить верного канцлера его печатей. Наше единственное утешение во всей этой истории, что если и не самого маркиза, то сделанное им, мы все же сумели защитить. Пусть и не навсегда, пусть лишь на пять лет. Наша единственная надежда заключается в том, что требуемой Артуа — та итоговая форма, которую Мы по истечению этих пяти лет позволим принять парламентам, — будет хоть в чем-то лучше того произвола, что творился там раньше. Мы надеемся, что этот компромисс, удовлетворивший всех, кроме нашего столь склочного, но все ещё любимого кузена Шартра, породит что-то благое. Да, Мы надеемся, и Мы уповаем на Господа Нашего.

Король открыл глаза и позволил слугам поднять себя на ноги:

— Но довольно, Месье! Нам не должно позволять Меланхолии стать Нашей госпожой! У нас с вами впереди целый день работы! Идёмте! Сегодня мы представим Совету его нового главу и нашего нового первого слугу — графа де Верженна!

***


Получатели: Луи-​Филипп-Жозеф герцог де Шартр.


Получатели: Эммануэль Арман де ​Ришельё.

Состав Королевского совета:

— Шарль Гравье, граф де Верженн, первый министр и государственный секретарь королевского двора;

Получатели: Шарль Гравье граф де Верженн.

— Этьен-Франсуа де Шаузель, герцог д'Амбуаз, хранитель печатей;

— Аббат Жозеф Террэ, генеральный контроллер финансов;

Получатели: Жозеф Терре.

— Эммануэль Арман де Виньеро дю Плесси-Ришельё, герцог д’Эгийон, государственный секретарь иностранных дел;

Получатели: Эммануэль Арман де ​Ришельё.

— Клод-Луи, граф де Сен-Жермен, государственный секретарь военных дел;

Получатели: Клод-Луи-Робер.

— Карл-Филипп, граф д'Артуа, государственный секретарь флота;

— Месье Луи-Станислав-Ксавье, граф де Прованс.

Кроме того, Антуан де Сартин, граф д'Алби, сохраняет за собой пост генерал-лейтенанта парижской полиции, хоть и не вводится в состав Королевского Совета.

На коронацию и связанные с ней торжества выделяется 1 бюджета. Возвращаем ссыльных, Амбуаза — прямо в Королевский Совет. От чрезвычайных налогов в связи с коронацией откаываемся.

Получатели: Людовик XVI.

Перед тем, как направиться в зал заседаний, Дэн, как обычно, зашёл в курилку. Курил он очень много — в день улетало по две, а то и две с половиной пачки «Панды»: начинал утром с лёгкой, бирюзовой, к вечеру переходил на жёлтую, крепкую. Давно он так жил, с юности ещё, с грязной китайской студенческой общаги в Париже. Ничего не поделаешь, такое было время, такое было поколение — Мао дымил как паровоз, Лю Шаоци с ним, даже Чжоу Эньлай, не куривший с юности, и тот, уже пожилой, начал, да и как в те годы было не начать. Работали по двадцать часов в день, заматывались… жили в постоянном страхе. Новое поколение этого не знает, не испытало этого всего — и не должно испытать.

Дэн смял окурок в алюминиевой пепельнице. Достаточно. Пора идти заниматься делом. Всё-таки хорошо вернуться в Чжуннаньхай*, — поймал он себя на мысли, направляясь в зал заседаний по коридору.

— Добрый день, товарищи, — начал Дэн, заняв место за столом. — Как вы можете знать, из отпуска я вернулся только вчера и не с пустыми руками. Сегодня я предлагаю включить в повестку дня два важных вопроса и один второстепенный — о нём я упомяну в конце. Два важных же вопроса будут касаться двух важнейших сфер нашей политическо-экономической жизни, а именно политики и экономики.

— Во-первых, речь о реформе государственного и партийного аппарата. Думаю, что в этой области давно назрели значительные перемены. Говоря об организационно-кадровой системе Партии и государства, основными её проблемами являются следующие: 一） бюрократизм; 二）избыточная концентрация полномочий; 三） патриархальный подход к руководству; 四） несменяемость; 五） разного рода привилегии.

Бюрократизм был и остаётся одной из главных проблем Партии и государства, приводя к отрыву руководства от масс и реальности, злоупотреблениям, показухе, пустословию, закостенелости мышления — продолжать этот ряд можно долго. Во многом бюрократизм обусловлен историческими и культурными особенностями нашей страны, но есть и ещё одна причина, значительно его усугубившая в последние десятилетия. Я говорю о принципе «железной миски риса»: неважно, работает ли чиновник хорошо или плохо, он получает свою «железную миску». Человека можно принять на работу, но нельзя с неё выгнать; его можно повысить по службе, но нельзя понизить. Всё это неизбежно приводит к разрастанию штатов, появлению новых уровней подчинения, обрастанию начальника заместителями, появлению должностей, существующих лишь на бумаге.

Избыточная концентрация полномочий означает, что во имя усиления партийного руководства мы отдаём чрезмерно много власти партийным комитетам, тем самым превращая централизованное партийное руководство в руководство отдельных личностей. Эта проблема в той или иной степени существует на всех уровнях нашей партийной иерархии. Она приводит к тому, что большинство партработников не имеет вовсе никаких полномочий, зато меньшинство оказывается чрезмерно перегружено ими, что ведёт и к злоупотреблениям, и к неэффективности работы. Наша неспособность осознать эту проблему стала одной из главных причин Культурной революции, и мы все заплатили за это высокую цену. Эту проблему следует решить безотлагательно.

Патриархальность означает в первую очередь отход от принципов, практиковавшихся нами в период антияпонской борьбы и социалистических преобразований, отход от принципов демократического централизма и коллективного руководства. Сплошь и рядом мы видим, как решения принимаются одним или несколькими партработниками, без дискуссии и голосования: начальник не хочет слышать мнения подчинённых, подчинённые боятся мнение высказывать. Своё предельное выражение патриархальный подход получил в «принципе двух абсолютов» Линь Бяо. Этот подход мы должны искоренять в нашем руководстве.

Несменяемость власти происходит как и из упомянутых мной выше проблем, так и из нашей недавней истории: в годы нашей молодости, в годы борьбы, войны и преобразований мы могли позволить себе не задумываться над тем, сколько руководитель будет занимать свою должность — неизвестно было, будет ли существовать сама должность завтра или нет. Сейчас пришло время над этим задуматься. Необходимо усовершенствовать систему выборов, привлечения, назначения, увольнения, оценки и ротации кадров, а также установить ясные правила по сроку пребывания на разных руководящих должностях, как выборных, так и назначаемых.

И, наконец, речь о привилегиях. В годы Культурной революции Линь Бяо и Банда Четырёх не стеснялись вести роскошную жизнь, не глядя на то, с какими трудностями сталкивается народ. До сих пор есть руководящие работники, видящие себя не слугами народа, а его господами и использующие положение для личного обогащения. Это вызывает справедливый гнев трудящихся и чернит образ Партии. Необходимо внедрить систему, которая позволила бы как рядовым патработникам, так и трудящимся массам контролировать руководителей. У людей должно быть право выявлять коррупционеров и добиваться дисциплинарных или уголовных мер в их отношении. Для этого в первую очередь потребуются независимые контролирующие организации.

Теперь, высказав свои предложения, я перехожу к методам их осуществления. Я предлагаю представить эти тезисы на обсуждение грядущего Пятого съезда Всекитайского собрания народных представителей с тем, чтобы соответствующие комиссии разработали поправки в Конституцию КНР. Эти поправки должны отражать право масс на управление различными государственными органами и контроль над ними, ограничение концентрации власти, реформу системы управления, включающую отказ от принципа «железной миски риса», привлечение трудящихся к обсуждению касающихся их вопросов, а также разграничение вопросов, решаемых руководителями единолично или коллективно. Во всяком случае, важные вопросы должны решаться коллективно.

Почти бессознательно Дэн потянулся к лакированной сигаретнице на столе, достал «Панду» с золотым ободком и закурил.

— Второй же вопрос, который я хотел поднять сегодня, касается экономики. Во время Банды Четырёх бытовало выражение, что лучше быть бедным при социализме, чем богатым при капитализме. Это абсурд. Разумеется, нам не нужен капитализм, так как социализм даёт лучшую почву для развития производственных сил и отношений, но именно поэтому мы и не должны оставаться бедными. А разрыв между нами и развитыми капиталистическими странами, и без того огромный, за последние 10—15 лет вырос ещё больше. Этот разрыв невозможно преодолеть, оставаясь в изоляции. Поэтому я предлагаю учредить особые экономические зоны, в которых иностранный капитал мог бы создавать предприятия, пользоваться дешевизной и обилием наших природных ресурсов, сравнительно развитой инфраструктурой, а также дешевизной и образованностью нашей рабочей силы. Всё это позволит зарубежным капиталистам получать прибыль. Взамен же мы будем получать технологии, обучаться передовым методам управления и организации труда, укреплять экономические связи с развитыми капиталистическими государствами. Подчёркиваю, товарищи, речь не идёт о бесконтрольном допуске иностранного капитала в КНР — этот эксперимент я предлагаю проводить лишь в нескольких зонах на южном и восточном побережье нашей страны. Полагаю, что удачными местами для таких зон станут провинция Гуандун, город Сямэнь в провинции Фуцзянь, а также Шанхай. Также добавлю, что первыми заинтересовавшимися инвесторами наверняка станут хуацяо, представители многочисленных китайских диаспор как в Азии, так и по всему миру. Наши зарубежные соплеменники — люди состоятельные и хваткие, и глупо было бы не привлечь их опыт и средства к строительству современного Китая. За хуацяо, я уверен, потянутся и белые. Если решение будет нами утверждено, я планирую заняться этим вопросом лично, но буду рад, если кто-то из коллег-экономистов пожелает тоже принять участие в этом начинании.

— Ну и, наконец, третий вопрос, сравнительно маловажный по отношению к первым двум. Его я выношу на обсуждение лишь потому, что моё предложение является примером древней поговорки «Извлечь нечто из ничего» — его решение не будет стоить нам почти ничего, а результаты даст мгновенно. Я говорю об отмене второй схемы упрощения иероглифов. Вы все, товарищи, знаете, с какой неприязнью люди встретили новую реформу правописания, введённую в 1977 году. Речь не только и не столько об интеллигенции; трудящиеся, многие из которых лишь учатся писать, вынуждены переучиваться, усваивая, скажем, что иероглиф «алкоголь», 酒, теперь пишется как 氿, — Дэн начертил этот иероглиф в воздухе кончиком сигареты. — Едва-едва мы успели переучиться на первую схему упрощения, едва успели выучить в школах новое поколение, — теперь снова половина иероглифов пишется иначе. Более того, новые правила попросту усложняют чтение — многие иероглифы теперь сведены воедино: так, «помощь» теперь пишется так же, как «держава», а «цвет» — как «яркий». Недовольство этой реформой значительно, товарищи. Нет ничего проще признать вторую схему упрощения неудачным экспериментом, подготовленным во времена господства Банды Четырёх, и вернуться к первой схеме — нам потребуется лишь опубликовать соответствующее заявление в «Жэньминь жибао» и разослать указания по типографиям, а люди несомненно почувствуют, что их недовольство услышано. Этот вопрос я предлагаю передать на рассмотрение Госсовета.

— Буду рад услышать ваши замечания или возражения на этот счёт, товарищи, — завершил Дэн и с удовольствием затянулся.

«Хронограф». Новости Терона.Терон.

- Этот месяц показал, что ведущаяся в Маракоре секторальная война — это не просто благородное состязание в воинском мастерстве и численности армий, а изматывающая тяжелая ноша для каждого подданного домов участников, которая больно бьет даже по их серидар-ленам превращая процветающие и спокойные планеты в надорвавшихся от напряжения калек. Секторальная война Маракора постепенно становиться войной на истощение, где проигрыш может прийти не от оружия врагов с иных миров, а от социального взрыва дома. Итак, посмотрим на хронику происходящего за последний месяц на важнейших мирах сектора.

- Первый день, первой недели месяца Десем. Получив извещение о принятии Викторией Рейвен от имени своего Дома статуса вассала из рук Дома Катон значительная часть населения Донны особенно та, что тесно связана торговыми интересами с Акросом устроила настоящее празднество вылившиеся в столкновения с радикальными противниками Лиги Матиаса Паломника, лидерами которых были аристократы Рейвенкло и Микло. Находящиеся в смятении силы гарнизона планеты бездействуют, люциане так же ничего не предпринимают, хотя явно насторожились от возможности вдруг оказаться на враждебной планете. Башар Наваро предпринимает целый ряд встреч с видными гражданами планеты, для уточнения ситуации.

- Второй день, первой недели месяца Десем. Обращение лорда-атамана, обвинившего Дом Катон и Дом Рифат в подлости и бесчестье, недостойном звания аристократа выразившимся в выбивании клятвы из его жены, усугубило смятение на планете. Лорд Андрей Рейвен заявил, что никакие клятвы никому не давал и обратился в Ландсраат с требованием сурово наказать насильников и скоро Сэтан Рифат и Козимо Катон понесут заслуженное наказание и предстанут перед судом Федеративного Совета. А Дом Рейвен по-прежнему самостоятельный Благородный Дом и член Альянса Равных. Из за произошедшего Андрей Рейвен даже объявил торговое эмбарго Акросу пожелав тронному миру загнуться в нищете.

- Четвертый день, первой недели месяца Десем. Имперский аудитор Караристис Сноко инспектирующий Донну и только что своим решением остановивший генерацию мощностей энергетических секторов половины планеты, что вызывало настоящий коллапс для жителей нижних уровней мегаполиса, в открытом разговоре жестко оскорбил Этьена Эстаэбана Наваро. Результатом перепалки стал вызов на дуэль в которой защищенный тремя различными независимыми силовыми полями и вооруженный легендарными саблями «Крылья альбатроса» аудитор выглядел фаворитом и даже дважды чуть не лишил башара его головы, однако против него сражался не просто дворянин хоть и полностью овладевший духовными практиками своего родного Дома Дайкис и прошедший обучение в семье Альварес, но и посвященный рыцарь Ордена последнего часа, а потому он не мог проиграть значительно менее опытному, хоть и превосходно оснащенному противнику и в конце-концов проткнул обидчика насквозь. Впрочем, благодаря многочисленным защитным приборам Караристис Сноко выжил и сейчас со всем уважением, приличествующим его должности помещен на лечение в медицинских покоях «Вороньей скалы».

- Шестой день, первой недели месяца Десем. Все происходящее не прошло даром для и так раздираемой противоречиями, преступностью и даже открытыми бунтами лишенных наркотического пайка бедняками Донне. Предводительствуемые коммерсантами и торговыми воротилами про-катонски настроенные сообщества начали формировать боевые отряды и обратилась с призывом к населению планеты признать волю Виктории Рейвен и объявили, что Андрей Рейвен не дееспособен и находится под контролем так называемых «союзников» из «Альянса равных». Восставшие объявили о создании Общества Виктории, которое от имени леди Виктории Рейвен вводит свое управление на планете и сразу взяли под контроль отдельные сектора планеты.

- Первый день, второй недели месяца Десем. Зараза волнений перекидывается на серидар-лен Дома Теннери. На Люции и Перфекто, где огромное число оторванных от дома и поставленных под копье призывников просто бесцельно бродит по городам. Начинаются конфликты, как среди не желающих отправляться на инопланетные войны крепостных крестьян отказывающихся повиноваться офицерам, так и между самими офицерами что происходили порой из враждующих родов. И если на Перфекто ситуация не вышла за допустимые пределы, ведь все воинские подразделения были под жестким контролем семьи Дюплесси получивших титул Хранителей Перфекто, то на Люции полыхнуло изрядно. Постоянный дрейф в сторону от давнего союза с Домом Корино не мог не ослабить про-имперскую партию и когда выяснилось что почти семьдесят процентов полков ополчения возглавляют офицеры лояльные Летиции Неверо главе «федеральной партии», то не стало сюрпризом произошедшее далее. Про-имперская партия и лично Ганий Литий Коско были обвинены в преднамеренном потери контроля над Монастырем Матиаса Паломника на Тарнии, многолетней работе в интересах Дома Катон стоившей жизни многих воинов погибших в интересах патрона сектора от Мба до Медиолана и была предпринята попытка его ареста которая вылилась в самый настоящий бой между полками ополчения.

- Третий день, второй недели месяца Десем. Неудачная попытка захвата, предпринятая группой дворян, Гания Лития Коско вылилась в настоящее сражение между частями лояльными противоположным партиям, которое некому было остановить ввиду тотального отсутствия на планете кадровых войск Дома Теннери. Настоящие бои велись у Пирамиды Илияса и торговых кварталов семьи Паро, где помимо политических противоречий обоим сторонами начинала двигать жажда наживы и грабежа.

- Пятый день, второй недели месяца Десем. Боестолкновение на Люции все разрасталось и разрасталось, и безусловным апофеозом этих боев стал поджег посольства Великого Дома Корино. Посольский сектор получил серьезные повреждения и был принудительно эвакуирован. Многочисленные жертвы дворянских разборок так же сорвали часть запланированных перемещений войск и вынудили Викторию Теннери которая не имела достаточно авторитета среди местных дворян скрыться в анклаве Ордена Бене Гессерит обратившись за помощью к преподобным матерям.

- Седьмой день, второй недели месяца Десем. Гражданские волнения прокатываются по владениям Дома Катон, пустые полки магазинов, ставшие таковыми в результате эмбарго со стороны Дома Рейвен, накаляют и так нездоровую атмосферу. Огромные, просто чудовищные налоги, тотальное похолодание вследствие угасания солнца воспринятое многими как кара Создателя, постоянные террористические акты, разочарование от поражений Лиги Матиаса Паломника на различных театрах боевых действий от Дюреса до Неста, от Санторина до Тарнии и наконец бегство из Лиги Матиаса Благородного Дома Кносс вылились в массовые манифестации жителей для разгона которых даже пришлось привлекать отставных сардаукаров проживающих в городах Акроса.

- Первый день, третьей недели месяца Десем. По владениям Дома Катон начинают распространяться материалы, свидетельствующие о чудовищной жестокости герцога Козимо как вовремя подавления Экранского мятежа, так и многочисленные случаи его зверств против своих подданных прямо на Акрсое. Репортажи о замученных в казематах невинных гражданах летят от города к городу, стража арестовывает журналистов и закрывает издания, публикующие такую информацию, но слухи о тайных тюрьмах-скотобойнях, похищениях детей и бесчеловечных пытках уже не удержать никакими способами! Плохое время выбрал герцог Козимо что бы явить свой лик зла этому миру.

- Четвертый день, третьей недели месяца Десем. Ситуация во владениях Дома Катон ухудшается, если Акрос остается более-менее стабильным, то Кессарион находится в состоянии хаоса. Пустые полки и чудовищные налоги тут дополняются действиями рейдовой группы легких корабелй Альянса Равных, которые появились в системе и начали перехватывать транспортные корабли, везущие пищу на планету, пусть пока еще только и на дальних подступах. Планета погрузилась в панику, еще больше усугубленную тем, что в северном полушарии планеты начался безумный ураган, накрывший почти треть планеты и вызвавший серьезные разрушения. Жители грабят склады и магазины, правительственные здания и поместья - большое счастье что это просто хаотичные толпы без всякого руководства, страшно представить, что они могли бы натворить ведомые чьей то злой волей. Только постоянное присутствие многочисленных гвардейских полков поддерживает какой-никакой порядок.

- Пятый день, третьей недели месяца Десем. Общество Виктории контролирует уже до четверти секторов Донны, периодически вступая в бой с выползшими из под-улья остатками интербригад что похоже устраивают террор уже просто ради террора и солдатами Дома Теннери охраняющими заводские сектора, когда наконец наступает реакция и лоялистских сил. Лояльными Андрею Рейвену аристократами и прежде всего командирами воинских частей создаётся Чрезвычайный и Полномочный Штаб Обороны Донны (ЧПШОД), который принимает на себя управление планетой из рук отстраненного за некомпетентность и соглашательство планетарного правительства. Его главой избран Константин Рейвенкло, который заявляет о войне до победного конца с Лигой Матиаса Паломника и объявляет мятежниками и бунтовщиками всех приверженцев Общества Виктории. Первым же приказом резиденцией нового правительства вместо столицы становиться Замок «Воронья скала», а титул чрезвычайного военного губернатора Донны даруется башару корпуса «Эхо вороньего плача» Этьену Эстаэбану Наваро, который оставляет ранее занятые его солдатами объекты противокосмической обороны и немедленно обрушивается на мегаполис удерживаемый ополченцами Общества Виктории.

- Седьмой день, третьей недели месяца Десем. Закаленный армейский корпус люциан вместе с частями регулярных планетарных войск в трех последовательных боях разбивает силы противников и оттесняет их в глубины мегаполиса, вместе с тем на голодающую планету прибывают целые караваны пищи с Перфекто и начинается бесплатная раздача продовольствия, что привлекает большую часть низших классов под знамена ЧПШОБ. Приказом военного губернатора система Донны объявляется на осадном положении и любые перемещения по ней запрещены, в связи с чем орбитальная оборона получает приказ атаковать любые корабли в системе Донны, а на планете объявляется мобилизация добровольцев в войска Альянса Равных.

- Первый день, четвертой недели месяца Десем. Общество Виктории привлекло наемников из числа свободных от контрактов солдат удачи проживающих на Донне и упорно сопротивляется в северных районах планеты, но подтачивается постоянными атаками интербригад которые почему то сосредоточили именно на них свою ненависть к донийцам, атакуя силы ЧПШОБ на порядок меньше. Между тем ЧПШОБ заявляет, что контролирует все критические объекты Донны и попытка мятежа однозначно провалилась, хоть недобитые гадины еще сопротивляться стремясь разрушить промышленную инфраструктуру планеты. Идет серьезная накачка общественного мнения. По всем гол-каналам идут трансляции со сценами резни на Гратвуде совершенной Домом Калахира, зверств на Тарнии и Квайге Дома Нихон, геноцида и экоцида Дома Катон на Кватче. Константин Рейвенкло делает заявление - Донна скорее сгорит до тла, чем покориться чудовищам с Акроса и Джампура, что он скорее взорвет каждый завод и каждый космопорт планеты, чем допустит что на них ступит нога завоевателя!

- Второй день, четвертой недели месяца Десем. На Люции произошло настоящие сражение, где с обоих сторон сражалось почти полсотни полков! Несмотря на невиданную отвагу про-имперская партия потерпела поражение, трупами завалены целые поля, убит Ганий Литий Коско, разграблено поместье семьи Альварес. Начинаются чистки планетарного масштаба в которых федеральная партия стремиться окончательно сломить волю противников.

- Третий день, четвертой недели месяца Десем. Военные отряды во главе с Летицией Неверо подходят к столице Люции, но не входят в нее, так как вход им преграждает большое количество сестер и послушниц Общины во главе с Викторией Теннери. Почти трехчасовое стояние заканчивается беседой правящей леди с Летицией Неверо в результате которой воины федеральной партии отходят от столицы, но леди Летиция получат титул планетарного премьера и начинает еще более масштабную чистку «имперцев» за пределами столицы и прежде всего охоту за все еще многочисленными отрядами про-имперской партии партизанящими чуть ли не на половине планеты.

- Четвертый день, четвертой недели месяца Десем. Шоком и полной неожиданностью для жителей Акроса стал стремительный арест сенатора Артура Конноли, главы самой крупной и влиятельной фракции в Сенате Акроса. Вместе с ним были задержаны еще пятеро сенаторов из фракции Великий Маракор. Одновременно с ним обыски и аресты произошли в офисе верховного финансового контролёра Акроса в результате которых был арестован сенатор Ромбул Громхо и еще пять сенаторов из различных фракций включая Зеленое знамя и Единый путь. Арест сенаторов без резолюции Великого Сената вызвал эффект разорвавшейся бомбы, особо ретивые дворяне даже атаковали дворец правосудия в попытке освободить арестованных, но были рассеяны залпами артиллерии свезенной на центральную площадь комендантом столицы. Отряды собранные родственниками убитых дворян устроили охоту на артиллеристов в результате которой почти полностью уничтожили немногочисленный столичный гарнизон и даже несколько часов удерживали дворец планетарного правительства пока не были оттуда изгнаны отрядами ополчения из отставных сардаукаров. Но тщетно арестованных уже переправили в Титанию. После этого часть сенаторов собрала заседание Сената в попытке признать герцога Козимо сумасшедшим, а следовательно недееспособным, но необходимого кворума не набрала в основном из за того что большинство участников просто не смогло просто попасть в центр столицы. Так что и оставшиеся сенаторы торопливо разъехались по своим имениям собирая дружины и опасаясь своего собственного ареста.

- Седьмой день, четвертой недели месяца Десем. В отсутствие членов правящей семьи и всеобщем безвластии Акрос бьется в конвульсиях - дворяне массово собирают войска или же отбывают в имения, расположенные вне территорий воюющих в секторальной войне сторон, совершая прямо-таки массовый исход. Покидает планету семья Вильбао, ходят слухи об отъезде семьи Скалри. Преступники и бандиты чуть ли не в открытую вершат свои дела на улицах, в то время как мирные граждане бояться покидать свои дома. Слишком много всего сразу обрушилось на Дом Катон – налоговый гнет, активное противостояние с влиятельной на Акросе Общиной, тотальный дефицит в магазинах, обнародование преступлений герцога, тускнеющее солнце и как венец арест видных сенаторов. Герцогу Катону припомнили все – непоследовательность в политике, где он сначала сражался с Домом Чамон а потом породнился с ним; долгое противостояние с Домом Кносс для которого он после открыл объятия, из которых тот тут же убежал к Рифатам; сомнительная атака Куура то ли из мести, а то ли из за взятки поставками пищи от лорда Птолемея; вспомнили то что руководившие Катонами как марионеткой сотню лет Рифаты снова похоже в фаворе и видимо снова будут править Акросом; ну и все прочее. Не было никаких сомнений, что Дом Катон погружался в пучину гражданских беспорядков со скоростью упавшего в море молота.

28 февраля 1082 года от Р.Х.
1). ...Благоверный князь Ростовский Глеб Святославич погиб злою смертью от нечистых рук и вся ростовская земля без различия веры и языка скорбит по нему до сих пор. Убийц его по горячим следам найти не сумели, однако же поиски продолжаются. Боярская дума объявила награду в 20 Гривен серебра тому, кто приведет убийц на праведный суд и представит доказательства. Известно также, что бывший подручный князя Глеба боярин Станимир Василевич дал зарок найти князевых убийц и сотворить над ними месть за своего господина, теперь же он разъезжает денно и нощно по Ростовской волости в розысках и расспрашивает многих об этом деле. Также известно, что старший сын Глеба Святославича - удельный князь Ярославский Ростислав Глебович объявил награду в 30 Гривен серебра тому, кто найдет убийц его отца и приведет их для сотворения мести в Рубленый город Ярославля на Княжий Двор.
Квест: Найти убийц князя Глеба Святославича и привести их на Ростовский судный двор, в Ярославль, либо выдать боярину Станимиру Василевичу. 5 ЕХР

2). ...Война пришла на северо-западную границу ростовской земли, а с нею и немалые беды. По воле Великого князя Киевского Святослава Ярославича рязанские полки Романа Святославича Красного и муромские полки Владимира Всеволодовича выступили в поход на Новгородского князя Ростислава Владимировича. Соединенные рати прошли через ростовскую землю, по замерзшему руслу рек Клязьмы и Яхромы они добрались до Волги, а потом через Твердинскую волость дошли до Новгородской земли и 20 февраля осадили Торжок. Оттого множество новгородских людей бежало от войны ко Тверди, а вся новгородская торговля ныне встала намертво и пути до Великого Новгорода перекрыты. Ростовчане премного недовольны, опять далекий и надменный Киевский владыка портим им жизнь и мешает работу работать. Хорошо еще, что ростовские полки так и не собрались на эту ненужную войну, хотя деньги на неё собрали изрядные.

3). ...Бойтесь люди добрые, половцы снова грозят ростовской земле! Недобитые разбойники из орды Болуш-хана в начале зимы сожгли три деревни в Суждальской земле, а потом бежали от погони к нам в Клещинскую волость. Бродят они там где-то в лесах, хватают кого ни попадя, обдирают до нитки, а иных и съедают от великой голодухи вместе с лошадями. Говорят их там не меньше сотни, так что могут пойти они и на Клещин-город. Волостель тамошний, слышали, уже заперся в стенах, а Дума наша до сих пор толчет воду в ступе, да разговоры говорит...

4). ...Ростовский торговый гость Володен Лютославич по прозванию Чужеяд через городских глашатаев объявляет всем и каждому, что на своем Гостином дворе покупает рожь, овес и ячмень в любом количестве сколько не привези, все берет по честной цене и платит серебром на месте.

5). ...Варяги до сих пор стоят в Тверицкой слободе на противном берегу Волги от города Ярославля. То есть дружина ярла Сигурда Долговязого, который пришел в ростовскую землю по зову князя Глеба Святославича и бился с половцами на Колокшинском поле. Затем решил он расторговаться и добыть мехов, ходил за добычей на север, но там в Моложской волости попал в злую засаду, потерял одну лодью и немало людей. Теперь, говорят, распродал он всю половецкую добычу, накупил изрядно товару и после вскрытия рек собирается в обратный путь. Только вот ему снова незадача, лежит ему дорога через Великий Новгород, а там теперь война...

6). ...Городские глашатаи кличут, что Боярская Дума соберется на последней неделе марта и меж собой обсудит следующие важные вопросы:
- вопрос о податях, давать ли послабление в податях до избрания нового князя, либо собирать все по-прежнему дабы не встретить нового господина пустой казной;
- вопрос о разбойниках, где озоруют хуже всего и куда отправить городовой полк для наведения порядка;
- вопрос о княжьих землях и хозяйстве, как управлять ими до появления нового князя и кого поставить на управление.
Всем боярам живущим в Ростове Великом надлежит быть обязательно, а волостели могут приезжать по возможности.

«В гуще событий». Самые Независимые новости. Равник.

- Привет самые уважаемые и самые дотошные зрители в империи! Зрители самых честных, потому что самых независимых новостей! Это я Лина Воробей и вы не поверите, где я нахожусь сейчас! Я на Тарнии! Да, да именно на центральной планете сектора где происходит дофига самых странных и волнующих событий, событий важных и самое главное интересных – создание республики уршилу, бои секторальной войны, триумфы динкурийцев и еще много чего другого и которые никто не освещает, так честно как мы! Потому я освещу…осветю, вообщем покажу все как есть на самом деле! Сейчас я нахожусь в Великом Монастыре «Матиаса Паломника», где планируется весьма торжественная церемония, правительство планеты Ауридон прибыло для получения благословения от самой преподобной матери Алиссы Таннед, говорят этому миру готовятся предоставить какой-то особый статус! Интересно даже жуть, ведь бы помним что только недавно избавление от ига Дома Эшлеклер туда принесла Керстин Эрлан, правда она милашка? И сейчас все эти труды завершаться каким то интересным и волнующим образом!

-Ой, но все эти долгие и скучные церемонии это не так важно, как то что происходит сейчас на орбите Тарнии, прямо над нашими головами! Пользуясь эффектом полной неожиданности и вооружившись завесой тайны и полной, тотальной дезинформации врагов Дом Нихон нанес стремительный, неожиданный, коварный, умопомрачительный удар туда где его совершенно не ожидали спеша на помощь терпящим поражение войскам Калахиры и Кносса! Сейчас прямо над нашими головами происходит невероятная битва, битва решимости и коварства, предусмотрительности и отваги, страха и стремительности, нет молниеносности! Ой многовато эпитетов, я хочу сказать что военный конвой Лиги Паломника рвется к планете, в нем целых три штурмовых транспорта «Воин» и еще какие то более мелкие транспортные суда. Боже он наверное везет целую армию! Во главе конвоя фрегат «Холодный взгляд Пустоты», кажется соотношение сил на планете сейчас кардинальным образом измениться! Ох представляю как сейчас мечутся по своим штабам командиры Альянса равных! Если все трюмы кораблей полны, это почти сорок полков подкрепления! Три больших корпуса! Тарния падает в руки Лиги Паломника! Хотя…..кажется они прибыли совсем не для помощи своим союзникам! Их курс идет строго сюда…о Создатель, карты показывают что они двигаются прямо на меня……курс ведет на Монастырь! Что они тут забыли?!!

- О вот и объяснение, хахахахахаха..........че то не смешно мне......попытка корабля антипиратской эскадры остановить конвой пресечена записанным обращением самого лорда-сегуна! Я зачитаю….так…что тут…- Милостью своей патрон сектора Маракор герцог Козимо II Катон и сенат Акроса объявили о ликвидации инициативы Священный Маракор. Мы, дом Нихон, являясь ближайшим союзником Акроса, немедленно приступили к реализации этого безусловно мудрого и своевременного решения. Мы также призываем все дома сектора поступить также с теми недоразумениями, что расплодились в нашем секторе благодаря слишком поспешному исполнению непродуманной инициативы. Познание, Свобода, Изобилие! Нихрена себе....Так тут еще что-то уже узконаправленно на землю - Предписываем всему гражданскому населению, сестрам, матерям и персоналу покинуть монастырь немедленно! Мы не желаем лишних жертв, не один безоружный покидающий территорию не пострадает!

-Ничего себе…черт это же я? Я безоружный персонал! Кругом паника…но стойте есть же оборона орбиты! Может быть....

- О две ракетные платформы «Колчан» Дома Дайкис дают ракетный залп! Тщетно, все торпеды легко перехвачены истребителями с фрегата, нихонские пилоты не зря спорят за титул лучших пилотов в секторе! Сейчас фрегат покажет кто главный на орбите! Но что это такое? Что за туша? Ого!!! Вы видите то же что и я???!! Кто это показывается нам с теневой стороны планеты? Это же большой универсальный носитель «Донум Магнум», который только в прошлом месяце герцог Козимо продал Северину Теннери! Посмотрите, насколько он огромен, размером с линкор! Хорошо что огневой мощи у него не столько, все таки это носитель, а не полноценный боевой корабль, бортовой залп у него будет не сильнее фрегата…но вот то что у него внутри! Он прет прямо на конвой словно планирует таранить транспортники, а ришезианские системы принудительного запуска одну за другой выплевывают эскадрильи в пространство! Одна, две, три, четыре! Взлетают новейшие «Фурии» и «Запретители»!

- Бедняги нихонцы, пилотам приходится сражаться против трех эскадрилий легких истребителей и еще пытаться перехватывать торпеды с «колчанов». А «Донум Магнум» всеми орудиями бьет по головному «Воину», который….кажется уже и так не слишком новый, какие то броневые пластины отсутствуют….обнажая кажется плохо затертую раскраску катонийцев. «Холодный взгляд Пустоты» отважно бросается наперерез гиганту прикрывая собой транспорты. Какая свалка!

- Взрыв!!! Головной штурмовой транспорт не выдержал сконцентрированного огня орбитальной обороны и теннерийского корабля и взорвался, один за другим сгорают истребители нихонцев, кровавые звери на устаревших машинах не способны противостоять люцианским асам на новейших истребителях! Гепард! Гепард!! Гепард!!! Эскадрилья ударных «Запретителей» атакует противника даже в верхних слоях атмосферы пульсирующие лазеры выходят на режим со-фокусировки…смотрите «Волну» буквально разрезало пополам! Но остальные, шайтан! Урона с орудий явно не хватает, два штурмовых транспорта падают метеорами вниз! Фрегат нихонцев ведет артиллерийскую дуэль с большим носителем и уходит к космодрому территорий Дома Кносс, видимо считает что сделал свое дело! Нужна хоть какая то надежда! Дымные следы!!!! Ракеты с земли!!! Мобильное ПВО Дома Дайкис работает, не зря не зря столько денег вбухивали в них. Попадание, снова и снова! ОТ транспортов отлетают какие то части! Ракеты слишком слабы, что бы уничтожить бронированного «Воина», пусть от него осталось меньше половины но он падает нам на головы! Шайтан! Он не падает он садиться, а следом и второй!

- Мои уважаемые зрители, сейчас я смогла бы снять удивительные кадры, но нет… мне не стыдно, но я бегу….будь там войска иного дома, я бы поступила по другому, но не с нихонскими зверями рассуждать о свободной журналистики. Сейчас все силы гвардейцев Дома Теннери и Дайкис брошены на взлетное поле в попытках остановить волну солдат корпуса «Нукегара» пожелаем им удачи. Выстрелы, я слышу выстрелы! Надеюсь это катонийские стрелки, только они умеют стрелять так часто….оххх…не хватает дыхания….что это? О нет, я слышу «Хэээко Яко Банзай», «Ниягама!» это Безликие!!! Здесь преторианцы Дома Нихон, бездна и десять предателей! Звон мечей…..крики, кажется с блистательной гвардией покончено, демоны в белых масках неостановимы, надо только выбраться….

…

- Уважаемые зрители …сейчас я ползу по дренажной трубе сада волоча за собой камеру с отрубленной рукой моего оператора и могу только догадываться что происходит вокруг, внутри монастыря бой почти затих, я слышу только стрельбу с окраин, где похоже нихонцы так и не могут поймать стрелков Дома Като которые играют с ними в пятнашки, далекое буханье артиллерии и скрежет буровых инструментов, кажется Лига Матиаса Паломника вопреки своему названию решила просто уничтожить одноименный монастырь. Уже после атаки Святого Куура стало понятна безбожная сущность этого якобы религиозного союза, но после такого…..нет никакого сомнения что все ее участники станут смертельными врагами Общины. Оставайтесь со мной…это была Лина Воробей…..и надеюсь еще останется….

Леди Владислава Рейвен. Заметки на полях чужих книг:


Полностью отдавая себя отчет, в том что даже чтение как чужих дневников, так и чужих любовных писем (а уж тем паче ответ на них) может показаться широкой общественности бестактным, я тем не менее все же возьму на себя смелость прокомментировать письмо леди Керстин Эрлан. В конце концов, раз уж хельская принцесса сочла нужным продемонстрировать свое трогательное воззвание "граду и миру", значит она хочет чтобы его прочитали. Да и к тому же долгом старых и сломленных жизнью всегда было учить молодых и глупых – в конце концов учиться на чужих ошибках это куда лучше и полезнее для здоровья, чем учится на своих. И видит Создатель, если дом Рейвен и лично я и можем чем-то поделиться с нашими драгоценными союзниками, так это горьким опытом просчетов и неудач...

В письме Керстин, я вижу типичные ошибки и заблуждения наивной молодости. Юношеский максимализм, примитивная черно-белая картина мира, эгоцентричная уверенность в том, что вся Вселенная в конечном счете крутится вокруг них, к сожалению свойственная слишком многим молодым девушкам и главное полное и абсолютное нежелание признавать не то что свои промахи, но даже ответственность за свои действия. Леди Керстин Эрлан и её дом очевидно не обладают политической (да и какой бы то ни было вообще) волей, они не совершают действий – действия производятся над ними и несчастным Эрланам ничего не остается, кроме как покорно идти на поводу, ведь немыслимо даже представить, чтобы у них был какой-то иной выбор – в таком случае Керстин пришлось бы принять на себя часть ответственности за происходящее в секторе, к чему она судя по всему не готова. Леди Керстин не подвергает себя опасности взяв в руки оружие и выступая во главе войск, убивая вражеских солдат и превращая себя тем самым в легитимную цель – нет, это злые враги направили своих рыцарей на нашу несчастную принцессу! Это не дом Эрлан, в своей гордыне даже не попытавшийся решить спор вокруг Тиамата миром, и первым обрушивший (руками кровавых убийц и наемников из дома Нихон) огонь с орбиты на женщин и детей на поверхности планеты, виновен в своих унизительных поражениях и утрате приданного леди Керстин – нет, конечно вина за это целиком лежит на рыцарях Лабиринта. И уж конечно, это именно дом Кносс втянул сектор в кровавую секторальную войну! Дом Эрлан и лично леди Керстин, призвавшая Альянс Равных на помощь (при этом довольно прозрачно угрожая раскрытием тайн домов Альянса в случае отказа), разумеется тут совершенно не причем. Это не хельцы виновны в поражении дома Като во вражде за Тиамат (к которому дом Като не имел вообще никакого отношения), в унизительном вассалитете дома Нихон, в текущем плачевном положении Куура, в блокаде Дюреса, в гибели несчетных миллионов жителей Маракора и в грядущих смертях сотен миллионов, которых заберет секторальная война. Кто угодно, только не хельцы! Они не принимали никаких решений, которые привели к текущей ситуации! А если и принимали, то просто потому что не имели иного выхода! О, как жестока судьба твоя, хельская принцесса! Леди Керстин так хочет просто жить, просто путешествовать по Маракору, заботиться об убогих, обиженных и угнетенных, исследовать загадки космоса, воспевать мир и порядок, и флиртовать с прекрасными принцами! Почему же, о почему, куда бы она не пошла за ней следуют смерть и разрушение, где бы она не ступила, начинают течь реки крови, а все, к чему бы она не прикоснулась, обращается в пепел? Неужели действительно все дело в том, что леди Керстин столь прекрасна, что одним своим видом сводит мужчин с ума и они в приступах то ли любви, то ли ненависти начинают совершать кровавые безумства? Какая злая насмешка рока, над нашей бедной, несчастной и ни в чем, ни в чем невиноватой ледяной принцессой!

Я прошу простить мой грубый сарказм, но порой ирония, пускай и едкая, нужна для того, чтобы восстановить то, что разрушил пафос, и в данном случае, я полагаю леди Керстин и её дом остро нуждаются в том, чтобы кто-то помог бы им восстановить связь с реальностью, почти начисто разрушенную грандиозным пафосом пропаганды, полной самооправдания и поиска врагов. Никто, кроме дома Эрлан не виноват в том что случилось с домом Эрлан. Ни дом Кносс, ни дом Рейвен, ни Благородный род Ксефос, ни кто бы то ни было ещё. Упорное "стремление к нейтралитету", в сочетании с постоянным антагонизмом и кажется абсолютной неспособностью уступать партнерам, поставили ваш дом на грань краха и вынудили вас к той жалкой мольбе о помощи, которую юная леди Керстин обратила к домам Альянса и на которую дома Альянса (включая и мой), в своем бесконечном благородстве и милости отозвались (очень надеюсь что не зря). Не надо искать причины своих неудач и крушения своих планов, в мнимом "помешательстве" ваших противников. Печальная судьба дома Эрлан (а также и дома Лярош, доверившегося своим союзникам), целиком и полностью лежит на его лидерах. Да, конфликта можно было избежать, но для этого это дому Эрлан следовало вести себя иначе. На деле, если какое решение и было продиктовано эмоциями, так это благородный (хотя и увы, ужасно несвоевременный) порыв лорда Северина броситься на помощь "Деве в беде", стоивший жизней многим воинам Альянса и оставивший наши войска на Корелионе без поддержки. Если кого и можно заподозрить во влюбленности в леди Керстин, так это кого-то из лордов дома Нихон, бросивших к ногам лорда Птолемея свой собственный дом, но наотрез отказавшихся сражаться против Эрланов, с которыми их очевидно связывали отношения куда глубже договора о найме (и я смею лишь надеяться, что на текущий конфликт эта взаимная любовь влияния не окажет). Все остальные, сталкиваясь с домом Эрлан, поступали с ним ровно так, как он этого и заслуживал. И если владыки Эр-Хель желали иного, принцесса, им следовало бы измениться самим.

В конце концов, ещё не поздно. Ещё не поздно, принять реальность, оторваться от наивных мечтаний и самооправданий юности и вдохнуть полной грудью запах гари, от пожара охватившего Маракор. Пожара, искру которого зажгла именно ты, Керстин. Ты и твой дом. Ты на войне, твой дом на войне, весь сектор на войне и ответственность за это лежит на тебе. Так перестань, шайтан тебя побери, убегать от нее! Вы приняли решение. Вы сделали выбор. Действуйте в соответствии с ним. Не взывайте к вашим с Кноссом общим хозяевам из дома Атрейдес, надеясь что они дернут за его поводок, а примите правильное решение и найдите себе более достойного покровителя, из числа тех кто пользуется большим уважением среди домов в Альянсе. Не пытайтесь договориться с вашими деловыми партнерами из дома Калахира и старыми друзьями с Джампура – вы теперь по разную сторону баррикад. Оставьте в стороне утопические аболиционистские фантазии о всеобщей свободе, революциях и мессиях – вы теперь среди домов, что с большим уважением относятся к бремени цивилизатора и видят разницу между свободой одного народа и уничтожением института рабства, являющегося ключевым звеном экономики Маракора. И главное, прекратите искать виноватых и бежать от реальности в пустые фантазии о том, как все могло быть иначе. Все случилось так, как случилось. Отныне дом Кносс и дом Нихон ваши враги, а дома Рейвен и Голгоф – союзники. История не знает сослагательного наклонения. Нет иного мира, кроме того, в котором мы существуем сейчас и этот мир создан нашими действиями. Да, ты могла бы строить Pax Coriolanis, ледяная принцесса. Но ты построила иное будущее. Живи в нем.

Запутанная история - легкомысленный дневник Керстин Эрлан
Справедливый Маракор — Pax Coriolanis


Вы думали, что это мускулистый Брокк готовит выпуск про очередную флотскую битву? Спешу разочаровать, это всего лишь ваша Керстин Эрлан и мой “Легкомысленный Дневник”!

Сегодня пишу про Протоэкзарха Кориолана Кносса - самое большое противоречие в моей жизни. Это мое легкомысленное письмо тебе, виконт Санторинский и протоэкзарх Лабиринта, наследник дома Кносс и образец рыцарской добродетели, покрывший себя славой в боях, могучий победитель турнира Оверторна. Не смотри на политический флёр (фу!), на самом деле оно про тебя.

За последние несколько месяцев ты стал моим главным кошмаром. Сначала сбил меня с небес при Каммалле, затем отправил рыцарей втоптать меня в землю. Бомбардировал планету-мое приданое в “Войне без Войны”, затем отдал ее бухгатерам и банкирам, теперь я бесприданница. Проиграв суд за деньги, объявил канли на смерть, такой вот “глаз за глаз”. Не поймав меня с помощью слуг, ты напал на меня лично в столице Человечества и тем самым помешал выполнить волю нашего общего покровителя Атреидес. Наконец, втянув патрона сектора и оба альянса в канли (за несколько контейнеров еды!) ты непреднамеренно спровоцировал секторальную войну, в которой найдут свою смерть миллионы, а Маракор будет отброшен назад в развитии на века.

Надо отдать должное твоему дому, он много добра сделал для сектора. Кноссы поставили уршил на путь из угнетенного народа в свободный и влиятельный, объединили Меридо под предводительством женщины-легенды, возродили древний дом Драконис, обеспечили безопасность многих звездных путей эскадрой Талигари. Эти деяния заслуживают уважаения, и тем больнее, что Кноссы обратились ко злу и разрушению!

Война вышла Дому Кносс боком - ты потерял отца и двоюродного брата, силу флота и армии, вассалов Мортари и Нихон, лояльность семьи Таворов, проиграл вражду с Ордо и миссию спасителя уршил. Главное, Кносс утратил перспективу на лидирующее положение в секторе, и ни один из восьми домов голосовавших за триархию и полипатронат не отдал за вас свой голос, даже Рейвен. Кориолан, тебе в наследство достался Дом - конь на чужой шахматной доске, а коней постоянно приносят в жертву ради высшей цели.

Трудно представить геополитические причины Кноссу преследовать Эрланов в таких галактических масштабах. За последние несколько столетий мы не враждовали с Лабиринтом и ничего не отнимали у вас. В некоторых инициативах, например, в окончании рабства в Маракоре и в помощи Консулам Атреидес мы поддержали вашу линию. Мы кормили первых кноссцев на Каммале продукцией с наших ферм. Добрососедство было нашей целью, а мелкие неурядицы вроде нашей поддержки Нихон в космическом сражении в наших владениях и перетягивание каната за право быть любимчиком одного народа можно было решить договоренностью или через суд. Так почему мужи Лабиринта предпочли сжечь Маракор?

Ломаю голову, не понимаю! Не остается иного вывода, это — эмоции, а не логика, одержимость, внутренний пожар. Мои соученицы в Общине говорят мне, что так страстно гореть может только огонь желания и страсти, невыраженной любви. Что его топливо - это я, Ледяная принцесса ЭрХель. Фрейлины говорят мне, что Кориолан просто давным-давно положил на меня глаз, но не нашел слов, чтобы выразить свои чувства. И тогда он захотел обрести меня силой, а не словом и подарком. Как и герой древней трагедии, имя которого ты носишь, тот не смог завоевать город красноречием и пошел на него с мечом!

Кориолан любил Керстин,
но не знал как ей сказать.
Он боялся открыть ей сердце,
Ведь она могла отказать

Принц думал о ней каждый день,
видел ее во сне, но боялся спросить:
"Керстин, ты будешь моей навечно?"
Решив в уме иначе, он решил ей отомстить!

Ах, все могло бы быть по-другому, мой бедный Кориолан, если бы ты отыскал правильный ключик к моему сердцу, и если бы твои рыцари просили моей руки не отрубленной двуручным мечом, а поданной добровольно! Ты был в моем рейтинге завидных кавалеров под счастливым номером три, сразу после Артура Катона и Йохана Ордо!

Я живо могу себе представить совсем другой Маракор, где наш союз был бы не вздорной выдумкой, а реальностью. Ведь в какой-то момент такой выбор был вполне осязаем, и Эрланы могли оказаться в блоке Кносс. Все что тебе надо было сделать - отнестись с уважением и предложить мне свободу, а не кандалы.

Каким бы подарком для меня на самом деле было бы вести Маракор к процветанию. Сектор, где девушке можно было бы безопасно и без страха путешествовать от планеты к планете, хоть на Асе-Цепех. Сектор, где возрождались бы древние народы, а лорды и легенды неизменно вставали бы на защиту слабых и обездоленных. Сектор-эталон, где благодаря Общине, Серебрянным герцогам и Ландсрааду правители жили бы в гармонии с подданными согласно имперскому праву и нерушимым человеческим законам. Где не только уршилу с Героем, но и кеберу с Фосом Двуединым обрели бы свободу. Сектор, где Керстин могла бы исследовать народы, артефакты и космос, находить древние истины в руинах Федерации, отыскивать ключи к ковчегам и рассказывать о загадках вселенной из собственной голо-студии, Кориолан Кносс стал бы Освободителем, легендой передаваемой народами из уст в уста, из поколения в поколение.

Век справедливости, Pax Coriolanis.

Ради такого я бы научилась выговаривать Протоэкзарх без запинки сто раз подряд. Да Метаэкзарх и даже Полиэкзарх! Но увы, я замечталась. Вернемся к реальности, что у нас дальше? Ах да, время свежей сенсации от Брока Самсона.

Новости одной строкой

Начинается новый прилив пыли, одним скачком темная пелена поднялась почти до Уршилаку причем судя по данным астрономов она куда гуще и больше насыщенна песчинками пыли чем предыдущая волна.

Текущий месяц запомниться невероятными астрофизическими событиями, сразу в двух системах зафиксированы неизвестные аномалии. Во первых что то невероятное происходит с солнцем Акроса, оно изменило свой спектр и уменьшилось почти вдвое, вызвав панику населения. А во вторых в системе Калахиры зажглось солнце! Впрочем, ученые объясняют это тем что звезда там была всегда, просто ранее она была скрыта плотной пеленой пыли или какой то оптической флуктуацией…ведь не могут же солнца зажигаться сами по себе? Так или иначе, темный мир впервые изведал ласковые лучи светила.

Очередная серия гражданской войны на Калахире завершилась страшным, но предсказуемым финалом. В результате орбитальных ударов и использования тяжелого вооружения потеряли герметичность и были разрушены поселения на Темных отмелях планеты Калахира похоронив больше десяти миллионов лояльных Космической Гильдии местных жителей, а семья Штауфрин наконец то получила поддержку лордов Дома Калахира и при поддержке правительственных войск устроила настоящую резню среди членов семьи Грауф. Несмотря на то, что большинство офицеров флота происходило из этой семьи и выступило против правительства с оружием в руках, они были уничтожены и рассеяны. Жалкие остатки семьи бежали во владения Дома Нихон, где приняли присягу лорду-сегуну Ямамото Нихону.

Кажется Дом Теннери решил раздать значительную часть своего имущества различным аристократическим семьям, количество орбитальных феодов растет как на дрожжах, а власть серидара все меньше, но нет худа без добра такая щедрость всегда в почете у аристократии!

Дом Като ведет масштабное строительство во всех своих владениях, новые заводы растут на Тенитопи и Уршилаку, а многие катонийцы измученные теснотой Близнецов переселяются во внешние владения своих лордов.

Имперские эксперты предполагают использование войсками Дома Эрлан на Ауридоне химического оружия, в результате которого были уничтожены не только солдаты Дома Нихон, но и союзные хельцам войска Дома Эшлеклер. Сейчас вся планета находиться под полным контролем нового планетарного правительства Ауридона.

Большое оживление фиксируют все гости планеты навигаторов, Дженнах напоминает растревоженный улей, в небо поднимаются даже те навигаторы, которые считались давно ушедшими в свои грезы, ходят слухи что в разных концах империи видели даже обычные транспортники под стягами полноправных навигаторов, словно им не хватало хайлайнеров!

Древодар, великолепный образчик ксенофлоры на Сионе, зацвел по настоящему после тысяч лет пустоцветья. По легендам последний раз он цвел чуть ли не во времена Донума Катона!

На Джампуре, вотчине Дома Нихон, целый месяц правоохранительные силы ловили знаменитого преступника Луногрыза. Поймали они его или нет неизвестно, но сам факт как его возможного нахождения на пустынной планете, так и массовой охоты на него говорит о многом.

Дом Като объявил о введении режима открытых дверей для Бене Тлейлаксу, мастера плоти с Телима отныне и впредь будут желанными гостями во владениях катонианцев! Кажется, весь Альянс равных скоро запишется в друзья коротышек!

Всеобщее осуждение вызывает политика лорда-тирана Йохана Ордо, который вместо того, чтобы приглашать древние семьи аристократии для правления своими подданными как поступают Дома Катон, Кносс и Теннери возвышает простолюдинов до вершин власти. Рожденные в рабочих районах Калийского Дна на Динкурии беспринципные торговцы семьи Фаербер смогли пролезть на самый верх иерархии Дома Ордо и втиснуться в ряды имперской аристократии при попустительстве лорда Йохана.

Конвойная эскадра Дома Нихон вновь доказала свое непревзойденное боевое мастерство сойдясь в тяжелом бою с силами пиратского клана «Мрачные свежеватели» и несмотря на неожиданность атаки сумела защитить все свои транспортные корабли.

Леди-регент Кассандра Орпал приступила к массовой расконсервации флота и сделала официальное заявление, что проинформирована о попытках надавить на Малый Дом Ордо для того, чтобы разорвать текущий контракт и предупреждает всех, кто осмелиться планировать или осуществлять подобное зло в отношении ее народа - Совершив подобное, вы станете смертельным врагом Дома Орпал, которому отступать и терять больше нечего. Так, что задумайтесь о том, что можете потерять вы…

Комиссия по канли своим решением завершила вражду между Благородным Родом Ксефос и Малым Домом Эрлан признав поражение последнего. Ходят слухи что это случилось под сильным давлением лордов Симиона Кайра и Селициана Хагала.

Экономические связи внутри Альянса равных крепнут день ото дня, спаивая военно-политический союз еще и в единое экономическое пространство! Только в этом месяце открылось больше пяти регулярных торговых маршрутов, а объем торговли между членами альянса составил больше тридцати миллионов соляри! Вот пример настоящей интеграции на деле, а не на словах!

На МДжине произошло заседание Торгового Трибунала по поводу неисполнения контракта на поставки пищи, в результате которого Дом Калахира был признан виновными и обязанным удовлетворить претензии Дома Ордо.

На Тарнии начато возведение секторального офиса уже третьей Вертикали ОСПЧТ, на этот раз начато строительство небоскреба Стальной Вертикали, отвечающей за торговлю оружием.

На Кессарионе специализированные корабли Дома Ордо приступили к весьма сложной инженерной операции по поднятию рухнувшего на планету в начале года тяжелого крейсера «Реквием», однако мастерство динкурийцев позволяет надеяться, что они смогут достать огромный корабль со дна океана.

Доставленный в цепях на Чамон лорд Карнак Квентило унижено молил лорда Эвелина Чамона принять его в вассалы, на что был получено милостивое согласие. Тем же вечером, Благородный Род Квентило признал поражение во вражде с Домом Ордо передав под его власть сердце Алмазного Пояса. Это станет уроком для всех - не стойте на пути Великих Домов, всегда найдутся те, кто поспешит выслужиться перед властителями империи.

Сообщают о боестолкновениях на границе территории Республики уршилу и владений Дома Ордо, впрочем ничего удивительного, с самого начало было понятно, что уршилу не потерпят рядом с собой своего смертельного врага.

Несмотря на усилия медицинской службы Дома Ордо, эпидемии продолжают гулять по Тарнии приобретая все более и более смертоносные особенности, в этом месяце болезни поразили святая святых - добывающею отрасль сразу двумя профессиональными заболеваниями шахтеров..

Под давлением независимой прессы и общественного мнения Равника, войска Дома Ордо ранее лишившиеся имперского мандата были вынуждены покинуть планету, где не желали видеть приспешников кровавого тирана.

Ликуй Динкурия! Дом Кносс и Дом Мортари признали свое поражение во вражде от могучих войск Дома Ордо, долгое противостояние лорда-тирана Йохана Ордо и короля-всех-уршилу Кориолана Кносса завершилось победой владыки Динкурии!

Секторальный координатор ОСПЧТ сектора Маракор Мэтт Неверо неожиданно занял первое место в неофициальном рейтинге самых богатых людей Маракора, что весьма удивительно для человека, который еще пару лет назад с трудом погашал огромные долги, наделанные его отцом. Но самым интересным является, разумеется, не размер его состояния, а то что эти сведения утекли из Банка Гильдии.

Деятельность Бене Тлейлаксу отныне запрещена во всех владениях Дома Катон, их нахождение на территории принадлежащий патрону Маракора будет расценено как преступление. Это не добавит герцогу Козимо любви коротышек.

Медленно, но верно Калахира превращается в крупного поставщика пищи, многочисленные рыбные стада и подводные фермы обещают в скором времени превратить планету в новый Каладан.

Вокруг Перфекто идет грандиозная стройка, Дом Теннери перестраивает и ремонтирует Древнего стража планеты, удивительно не то что богачи с Люции наши десятки миллионов на такую затею, а то откуда у них подобные компетенции, а если это не они сами, то кто это делает для них?

Большое оживление происходит на территории Свободной республики уршилу, религиозное сообщество взволновано тем, что многие предсказанные события наконец произошли и давно предсказанный герой уже явился на Тарнии! Он сейчас двигается к столице Республики во главе сотен и тысяч своих последователей, в то время как Совет старейшин погряз в спорах признавать ли власть самозванного мессии или же нет.

Без вести пропал «Велунд» корабль-улей Великого Дома Фитзер, последнее место его нахождения было где то в Тайпийской Туманности.

Кажется система Акроса стала просто-напросто опасной для Великих Домов, только отгремели баталии по поводу произошедшего со станцией «Бегемот», как произошла новая трагедия. Торговая станция «Сполох» принадлежащая Ришезу которая только в прошлом месяце была перевезена из системы Мистраль подверглась разрушительной диверсии, которая значительно повредила грузовые причалы. По данным расследования опасный груз, прибыл с тронного мира, что вызывает большие вопросы к Дому Катон чьи отношения со старым союзником как известно постепенно охладевают.

Начинает раскручиваться скандал вокруг попытки Дома Катон принудить находящуюся в тюремном заточении Виктории Рейвен к вассалитету герцогу Козимо. Поговаривают о пытках и надругательствах и прочих совсем не рыцарских средствах давления, говорят по этому поводу даже будет проведено расследование Ландсраата.

Отважные воины Дом Ордо пресекли совершающееся имперское преступление и изгнали блеском своих клинков кровожадных нихонцев с планеты Комхейм защитив независимость древнего мира. В благодарность за подобный подвиг Совет древних родов Комхейма предложил лорду Йохану Ордо принять патронат над их миром, дабы оборонять его и хранить. Владыка Динкурии милостиво согласился принять это бремя и заявил, что отныне у Комхейма не будет проблем не только с безопасностью, но и с пищей и субсидиями, которые позволят восстановить древнюю славу последних истинных орлонов.

Таинственный инцидент, предположительно связанный с человеческими жертвами, произошел в космопорту Кейтейна, предположительно что-то произошло с ручными гепардами, которых часто люциане таскают за собой по всем планетам. Однако, официальный посол Дома Теннери на Кейтейне заявил, что распространенная информация ложна и среди служащих Дома Теннери никаких жертв нет.

Дом Рейвен лишен своего владения на планете Акавир в связи с тем, что уже много месяцев как все подданные этого дома покинули планету, а поврежденные войной строения потихоньку разрушаются.

История с атакой Титании иксианской станции на Акросе начинает вызывать все больше вопросов, ну или как минимум поспешное объявление Дома Лярош виновником этого события. Были обнародованы копии договора между Домами Катон и Кносс, где вступление в войну против Дома Лярош показано результатом коммерческой сделки , а никак не праведной местью. Полагаем у Великого Дома Верниус возникнет множество вопросов к герцогу Козимо.

Очередной этап войны с преступностью и среди преступников на Равнике, в этот раз основной жертвой стала этническая группировка «Казар Тонг». По сведениям полиции планеты между преступными кланами планеты разразилась настоящая война, в которой применялась даже тяжелая техника. В результате длившихся больше недели боев на разных уровнях мира-улья «Казар Тонг» была практически уничтожена остальными бандами.

По сведениям с МДжина Дом Калахира отказался от финансовых претензий к Дому Катон и отозвал свое исковое заявление, заявив, что отправка оного была ошибкой отдельных исполнителей.

Закончена длительная вражда между Великими Домами! Дом Кайр признал свое поражение в противостоянии Великому Дому Нгонго! Судя по слухам к этому его привёл настоящий террор развязанный на его коммуникациях пиратами и наемниками всех мастей, поверите ли вы во владениях королей воздуха видели пиратов даже из Маракора!

Огромный скандал, перешедший в акции гражданского беспорядка разразился на Акросе после ареста сразу двух видных сенаторов – Артура Конноли, главы фракции Единый Маракор и правой руки нынешнего финансового контролера, Ромбула Громхо. Эта необдуманная акция спровоцировала масштабный кризис в результате которого многие аристократы Тронного мира впервые за века созвали свои дружины.

Сразу две древние церемонии произошли на Акросе и Сионе, напомним последний раз она состоялась на Перфекто в последние дни правления Агаты Грасиа, так что церемонии «Фиолетовой розы» и «Алой розы» были проведены со всем тщаньем и дивные цветки сплели свои корни с местной растительностью.

Огромный столб синего света поднялся над зеленолесной лабораторией Акроса достигнув орбиты. Это вызвало всеобщую панику, так как люби предположили что это результат еще одного теракта, но местные власти успокоили граждан заявив, что это просто побочные эффекты при работе с редкими объектами.

Герцог Пауль Атрейдес заявил, что Каладан предоставит субсидии Дому Кносс на восстановление флота после предательского нападения на него Дома Теннери.

Значительные территории на отмелях недавно еще населенных, а ныне пребывающих в запустении Дом Калахира предоставил в бессрочную аренду ордена Бене Гессерит, сестры все больше и больше пускают корни на океаническом мире.

Громкий скандал внутри Лиги Матиаса Паломника! На Санторине был с поличным пойман агент Дома Калахира предположительно ответственный за недавние социальные потрясения на планете. Но самое пикантное в этом слухе, что он был, судя по всему, задержан тлейлаксанскими агентами, хотя эдиктом патрона сектора их присутствие признано нежелательным. Вообщем, нет никаких сомнений, что подобные разборки не идут на пользу репутации Лиги.

Война грохочет на Вейпоинте, планета подвергается мощнейшему орбитальному поражению, танковые армии поднимают облака пыли, а от залпов орудий осыпаются горы. И при этом всем планетарное правительство упорно твердит, что все хорошо и это просто санкционированная ими операция против бандитов и тлейлаксу. Но самое удивительное, что на раздираемый боевыми столкновениями мир продолжают прибывать корабли под стягами Космической Гильдии, занимающиеся какой то странной деятельностью на корабельном кладбище планеты.

Рука Дома Харконенн в секторе Маракор Перал Товал заявил, что не пройдет и года, как хвост последнего атрейдеса уберётся из его сектора. Это амбициозное утверждение прозвучало тем серьезнее, что было сделано с борта тяжелого крейсера класса «Чудовище», который был подарен удачливому слуге самим бароном Владимиром.

Кажется намечается разлад между Домом Эрлан и Домом Калахира по вопросу уршилу, что впрочем и не удивительно ведь два дома стали членами воюющих между собой союзов. Так, Дом Калахира старается максимально укоренить уршилу на Тарнии, а Дом Эрлан всячески подбивает уршилу к эмиграции на другие планеты, ведь крохотные владения на Тарнии не смогут заменить собственную планету.

В сложившихся реалиях секторальной войны, где вопрос стоит о выживании Дома Теннери и союзных ему Благородных Домов, Северин Теннери огласил чрезвычайный указ обращенный ко всем своим подданным. «Пришло время рожденные под стягом гепарда! Встаньте за правду, за забытую в Маракарое честь, за благородство и за все то что мы зовем светлым, ибо тьма уже тут! Сражайтесь все как один пусть не будет тех, кто прячется в юбках жены или под колыбелью сына! Берите мечи, собирайте дружины, открывайте фамильные арсеналы, и идите на войну вслед за мной! Все, кто не забыл каково быть рыцарем и воином, все в копье! Помните о мертвых, но бейтесь за живых!».

Динкурия с орбиты производит чудовищное впечатление, обгрызенный с двух сторон геоид, покрытый снегом с явным зеленоватым отливом радиации и токсичности, чёрными осадками от магматической активности. Огромные шторма пыли, подробно кориолисовой буре Аракиса сметали любую органическую жизнь на своём пути, постепенно обгладывая и разрушая даже сверхпрочные конструкции из пластали! Вся флора планеты погибла и последние месяцы доживала фауна. Умирающий несчастный мир, хоть и густо покрытый жизнью. Крайне агрессивной жизнью, которая даже во время апокалипсиса с методичностью автомата не прекращала вгрызаться в многострадальную плоть планеты карьерными пилами, планетарными бурами, разрывать её сверхпрочную кору тоннами взрывчатки, как и делала вот уже многие сотни лет. Кошмар для любого эколога, но родной дом и место выковывающее непростой характер динкурийцев все эти века и тысячелетия. В последние месяцы непрерывный ручеек из космических челноков начал стремительно расти, превращаясь в полноводную реку, в стальной столп, соединяющий поверхность с космосом. Сотни челноков, и транспортов садились и в клубах огня стартовали обратно в небо. Дикурийцы улетали к новому месту жительства, и с орбиты было прекрасно видно как цепь харвестеров, словно стая жадных термитов, пожирают города, где раньше жили все эти люди отрезая им путь обратно.

– Товарищи, товарищи. – обеспокоенным тоном обратил на себя внимание маршал Е. Время бить кулаком по столу пока прошло. Пока. – Предлагаю сбавить обороты. Вопрос, действительно, сложный. Острый. Действительно, нужно использовать текущую благоприятную ситуацию на рынке энергоресурсов, обратить ее в свою пользу максимально. Однако предложение товарища Юй несколько преждевременно. Интенсивное развитие промышленности – это хорошо. Однако не следует ставить "перевооружение" самоцелью. Можно купить новые станки, при этом обязательно найдется дуболом, которые и старые хорошие машины отдаст на лом. Можно обновить хозяйство там, где оно станет убыточно уже через пару лет. Исходя из прошедших событий, рано... даже не рано или поздно, а именно рано перед нами встанет вопрос дальнейшего пути китайской экономики. И этот вопрос предстоит решить комплексно. Разумеется, вопрос технической модернизаций в данном вопросе – один из ключевых. На мой взгляд, это дело следует поручить Госсовету, разумеется, при участии членов уважаемого Комитета. Возможно, даже создать рабочую группу под руководством одного из членов. Вопрос действительно всеобъемлющий.

Руку он выбросил "за" на предложение Ни Чжифу. Если они партократы надеются так отвоевать обратно народное доверие к партии – пусть. Но все-таки реплику он дал:
– Товарищ Ни. Тщательно посмотрите вопрос борьбы, во-первых, с намеренными антипартийными выступлениями и с, так скажем, имитацией бурной деятельности. Нельзя допустить, чтобы все это превращалось в говорильню. В говорильне зреет диссидентство и национализм.

За предложение Дэна он проголосовал просто молча. Какой смысл голосовать против, если именно Е его сюда и привел? Какой смысл голосовать за кого-то другого? Главное – самому не пропустить удар. Гофэн на удар способен слабо.

Наконец, дали и ему слово. Вопрос был... в общем, был.
– Товарищи. Повестка дня предполагала лишь краткий обзор поставленного вопроса, но я вынужден развернуть его подробно.
Итак. Как известно, обстановка с Республикой Вьетнам сейчас довольно напряженная. Продолжаются нападения кампучийцев на вьетнамцев, вьетнамцы отвечают военными операциями. Согласно данным нашей военной разведки, руководство вьетнамской армией в целом не довольно итогами своих действий и явно намерено осуществить полноценную войсковую операцию, целью которой будет либо ликвидация текущего кампучийского режима, либо, что менее вероятно, уничтожение кампучийских вооруженных формирований. Для этого они явно пытаются заручиться поддержкой Советского Союза, в последние годы развернувшего агрессивную экспансионистскую политику, напрямую вмешавшись в дела Афганистана, активно поддерживающего просоветские компартии Индии и Пакистана. Как только они заручатся поддержкой Москвы, мы полагаем, вьетнамцы начнут прямые действия, влекущие к разрыву отношений и последующему развязыванию рук.
В настоящий момент , если брать ситуацию "прямо сейчас", мы можем ответить только прямыми военными действиями. Текущее состояние вооруженных сил Китайской Народной Республики, вместе с тем, не может в полной мере обеспечить надлежащее исполнение операции по принуждению Вьетнама к миру. Исходя из текущей оценки военной доктрины Вьетнама, они будут до последнего стараться сохранить регулярные части, разгром которых необходимым для выполнения политических задач потенциального конфликта. Также, части НОАК в настоящий момент едва готовы для проведения глубоких операций. Мы не обладаем в должной мере частями мгновенного реагирования, специального назначения. Наши военные доктрины, по сути, по-прежнему застыли со времен войны в Корее, вопросы логистики и связи, например, однозначно подлежат пересмотру, да и многие вопросы. Наиболее вероятным итогом в краткосрочном варианте представляется занятие приграничных областей с потерями, незначительно меньшими, чем у ВНА, при этом не гарантирован разгром регулярной армии. Политические результаты таких действий вряд ли представляются положительными, учитывая возможное давление со стороны СССР. Мы считаем достаточно низкой вероятность прямой агрессии со стороны Москвы, но они однозначно сосредоточат войска на границе, и нам придется держать на северных границах адекватный контингент. Стояние войск в полной готовности тоже не дешево.
В данном случае я не выношу вопрос о военной реформе. Этот вопрос будет поднят своевременно, при разрешении вопроса военного бюджета. Сейчас же я вынужден поставить вопрос о пересмотре отношений с Вьетнамом и Кампучией. Мы не можем себе позволить полностью перейти вьетнамцам к Москве. Тогда мы будем со всех сторон окружены оппонентами. Вместе с тем, у нас можно сформировать положительные рычаги влияния на Ханой. Кампучия же, безотносительно их методов построения коммунизма, для нас выглядит только как бездонная бочка, в которую мы сбрасываем деньги. Я позволил себе вынести тезисы возможного разрешения данной проблемы:
– Привязывание к себе Вьетнама экономически – нефть, порты, совместные концессии, логистика единой границы, что, несомненно, даст конкуренцию СЭВ.
– Признание правомерными любых действий Вьетнама в отношении Кампучии.
– Разрешение вопроса китайских народностей Вьетнама – свободное пересечение границы.
– Активная работа по межпартийным каналам. Здесь я не влезаю в данный вопрос, но можно обратить внимание вьетнамцев на то, что в Афганистане у москвичей по-прежнему бардак.
Прошу Постоянный Комитет, ввиду того, что данный вопрос затрагивает основные интересы партии и государства, рассмотреть вероятность таких решений. В случае какого-либо удовлетворения готов приступить к реализации. Разумеется, после полной проработки в той мере, в которой ее удовлетворит Постоянный Комитет.

  Юй Цюли, несмотря на смену должности, в зале заседаний занимал своё старое кресло. Но собравшихся, как старых знакомых, так и новые лица, рассматривал уже с иной точки зрения.
"Какие однако сюрпризы преподносит нам жизнь" - размышлял Юй - "Я получил власть которая и не снилась моему отцу! И когда? Китайское проклятие: "Чтоб ты жил в эпоху перемен" сейчас как никогда актуально. Сколько уже сделано, а сделать предстоит ещё больше и не видно этому конца и края. Я уже не молод, а к власти рвутся молодые, считающие что многое из того что мы строили десятилетиями мы строили неправильно! И теперь надо всё поменять так, как считают нужным они. И это во время, когда и страна и партия напоминают корабль, в бурю оставшийся без кормчего. Иронично, но так и есть - "Великий кормчий" Мао умер и "дерево упало-мартышки разбежались". Кругом разброд и шатание, кое кто поглядывает в сторону чуждых нам ценностей и готов за яркие тряпки предать идеалы отцов. Чэнь, когда предложил мне пост в комиссии по дисциплине предупреждал что будет сложно, но чтоб настолько! Впрочем, некоторые вполне проявляют здравый смысл в речах и сужденьях"

- Вы верно говорите - кивнул Юй на речь Ни Чжифу - Партия должна прислушиваться к мнению народа, не допускать потрясений, демагогии и чрезмерных отклонений от линии партии. И способствовать неуклонному росту жизни простых людей. И вот что я могу добавить: у нас очень трудолюбивый и терпеливый народ. Десятки миллионов рабочих рук. Этими самыми руками, неуклонно и планомерно поднималась промышленность. Нефтепромыслы Дацина и промышленные районы юго-запада - всё это построено именно ими. Но! Но, как три десятилетия назад, эти рабочие руки были вооружены лишь лопатой и носилками, а также пролетарским героизмом и верой в светлое будущее, так и теперь ситуация ненамного улучшилась! Думаю, Председатель Всекитайской федерации труда (кивок в сторону Ни Чжифу) отлично осведомлён о положении дел. Конечно, появилось множество изобретений - наш народ талантлив (вновь кивок в сторону Ни Чжифу), но отставание от других стран с каждым годом всё более заметно. И я уже неоднократно предлагал пустить сверхдоходы от добычи нефти и иных полезных ископаемых на закупку современных техник и технологий. И сделать это не разово, а спланировать наперёд на несколько лет! И нет, я не предлагаю по примеру СССР и стран ОПЕК садиться на "нефтяную иглу", а лишь пустить большую часть средств на техническое и технологическое перевооружение наших предприятий!

"А всех тех, кто предлагает оставить в производстве большую долю ручного труда или и вовсе предлагает ориентироваться на "всенаправляющую незримую руку рынка" - будем считать пятыми вредителями* и поступим с ними соответственно" - уже не вслух, а лишь про себя добавил Юй закончив свою небольшую речь.

Наташа влюбилась, она поняла это, как только увидела его. С майором Гилмором была страть. Горячая, как пламя взрыва, но которая могла погаснуть так же быстро, как вспыхнула. А здесь, о, она надеялась, что отношения будут долгими. Пошла ему навстречу быстрым шагом, а потом, не выдержав, последнюю пару саженей преодолела почти бегом. Протянула руку и коснулась рукой винта «асифайфа». Да. Это не какой-то «верблюд» от Сопвича. Больше, тяжелей, быстрей. Может малость не такой поворотливый, зато вместо ротативного двигателя Клерже стоит двухсотсильный Волселей Випер. Так что скорость даже выше чем у седьмого «Фоккера». Теперь у нее снова есть крылья. Восемь метров в размахе. И небо ждет. Она погладила фюзеляж рукой.
- Вот же сука судьба. В Великую войну полетать не удалось, а тут, а гражданскую, получи и распишись. Только вместо огненного меча два пулемета, синхронизированный «викерс» и «левис» над центропланом верхнего крыла. Нужно будет распорядиться перекрасить его фюзеляж в черный цвет и сделать белым надпись «ласточка». Чтобы все знали, кто летит, и свои и чужие. Я, конечно, не Манфред фон Рихтгофен, но выделываться тоже люблю. Да. И надо будет сейчас первым делом зайти «на представиться» к Александру Алексанровичу.
Она еще раз провела по самолету рукой и резко развернулась.
- И лучше будет, господа - товарищи, Чаплин, Филоненко и ежи с ними, что мне не придется отрываться от дел небесных, для дел земных. Иначе она для кого-то станет пухом...

9 сентября 1918 года. Где-то на участке Вологодско-Архангельской ж/д линии.

  – Подъем. Баранов, стройте колонну в две шеренги. А-тставить ба-зар!!! Кульда! На правый фланг!
  Это появились командиры, начальники, и личный состав уже несчетного количества красноармейских частей, меньше часа назад "перешедший в расположение частей СВУОЗ РККА", не успевший даже нормально согреться, был поднят неуемным, настырным, наглым, хамовитым, скандальным, упертым командиром диких латышских стрелков-держиморд для торжественной встречи.
  Все было уже позади. Неуверенная попытка лично прорваться в деревню для помощи комиссару, фактически посланным Фрайденфельдсом на заклание. Отчаянный бросок под толпу отступающего стада красноармейцев с винтовкой на перевес, как шлагбаумом, точная очередь прямо за спиной прямо между одиноким латышом и ордой одичавших криевсов, пришедших в себя не то из-за страха наловить в спины свинца, не то от горящего безумного взгляда усатого комвзвода, орущего благим матом. Смачный удар стволом Кольта прямо в зубы пьяному начколонны, просравшему все свое воинство. Ожесточенные очереди трофейного Виккерса, научившие интервентов, что в данном случае преследование выйдет себе дороже. Две бессонные ночи и постоянное ожидание выстрела в спину. Трое павших красноармейцев, чьи раны не позволили вынести длинный лесной переход. Последний сухарь, разделенный со стоявшими в охранении псковичом, упрямо тащившим винтовку с гранатометом и питерцем, чье имя Вацлавс так и не запомнил.
  Теперь все это воинство опять было среди своих. Латыши, стоявшие первыми, держали марку, и два пулемета, один свой и один трофейный, лежащие перед строем, говорили об их делах безо всяких слов. Рядом стояли рязанцы и петроградцы, спаявшиеся в одно целое. Колонна из скобарей и партизан стояла, как быки в поле, а глаза их битых командиров горели местью, но команды сейчас отдавал комвзвода:
  – Становись! Ра-няйсь! Атс-та-вить! Ра-няйсь! Смир-на! Равнение на-право!
  Несмотря на еле гнущиеся ноги, с трудом смотрящие перед собой красные глаза, Фрайденфельдс уверенно держал спину и старался тянуть ногу, и руку держать у козырька. Ничьи злые взгляды не мешали ему ярко обозначать тот стержень, который всегда есть в военных, действуют ли старые или новые уставы. И уж точно никто не мешал ему доложить так, как он считал нужным:
  – Товарищ командир отряда! Командир пулеметного взвода Латышской пулеметной команды Фрайденфельдс! В пулеметном взводе на лицо шесть человек, два пулемета! Всего в частях, принятых мной под свое командование, на лицо...
  Договорить он не успел – все слова были выжаты из взводного мощным объятием от старшего командира, говорившим обо всем безо всяких докладов. Фрайденфельдс же, несмотря на всю лиричность момента, и бровью не повел. Только отошел, как и положено, в сторону, и смотрел в лица своих солдат, пока перед ними начали стихийно выступать командиры и комиссары.
  Бровью, может, Вацлавс и не повел, но все его лицо светилось от торжественности. А в глазах отчетливо читалось чувство непобедимости.

Фундамент

"Это, так скажем, база"

Логично разделить игромеханическую систему на три крупных блока: Государство, Система должностей и Личности.

Государство

"Убей в себе государство!"

Состояние государства в модуле выражается в рамках нескольких важных характеристиках, модификаторах и государственных доктринах. Характеристики (они же показатели) численно выражают тот или иной параметр состояния государства. Их всего 8 (по крайней мере, важных для игромеханики). Модификаторы позволяют более точно выразить специфику управления такой страной, как Китайская Народная Республика после Мао и представляют собой ограничители или бонусы-штрафы к определенным показателем; некоторые же дают доступ к новым возможностям или их ограничивают. Государственные доктрины показывают, как и какими методами управляется ваше государство. Ключевое отличии от модификаторов – доктрины находятся под полным контролем игроков.

Характеристики бывают следующие:

Поддержка народа – число от 0 до 100, показывающее, насколько лоялен народ партии (не персонажу!). Под лояльностью подразумевается не только готовность в любой момент выйти на улицы и повторить Культурную революцию, но и просто молчаливое одобрение власти, а также полное равнодушие к тому, кто правит и отсутствие интереса к оппозиции.

Желание перемен – число от 0 до 100, показывающее, какая часть народа требует реформ и изменений. При этом стоит учитывать, что даже если вы живете в самом свободном обществе, то даже тогда этот параметр не потеряет актуальности: просто вместо "вестернизации" ширнармассы будут требовать железной руки и наведения порядка. В общем говоря, этот параметр показывает стремления народа изменить Китай в общественно-политическом плане.

Уровень жизни – интегральный показатель от 0 до 100, показывающий, каковы социально-экономические условия жизни в стране. В первую очередь берется уровень жизни в крупных городах – в селах уровень жизни до самого конца игры будет гораздо ниже среднего, если, конечно, вы не будете идти путем хорошего друга Мао Цзэдуна со скромным именем "Брат №1". Просто старайтесь не опускать его ниже 20, хорошо?

Сила армии – некоторое число (не имеет верхнего предела), выражающее силу (численность, моральный дух, уровень технологий, боеприпасы, etc) ваших вооруженных сил, за исключением стратегической компоненты. То есть в основном армия, флот и авиация. Падение армии до 0, надо заметить, ни к чему особенно не приведет, если, конечно, ваши действия не приведут к возвышению в Индии или СССР какого-нибудь поехавшего радикала (что маловероятно) – как правило, даже на значении "ноль" все равно остается достаточно сил для пассивной демонстрации силы и защиты страны.

Сила спецслужб – некоторое число (не имеет верхнего предела), выражающее силу (численность, разведывательные сети, агенты влияния, технологическое оснащение, etc) ваших спецслужб (для справки: в Китае есть военная разведка, есть министерство общественной безопасности, суть полиция, есть министерство государственной безопасности, суть внешняя политическая разведка, и есть две партийные спецслужбы примерно одного назначения; сила спецслужб свободно конвертируется между ними). Падение силы спецслужб ниже 10 может привести к тому, что игроки потеряют контроль над партией и не смогут даже приблизительно отслеживать, кто там вообще в их партию вербуется и чем занимается.

Отношения с США – число от 0 до 100, показывающее ваше отношение с США и их сателлитами. При падении ниже 35 сотрудничество практически невозможно, при падении ниже 20 на вас начинают накладывать санкции. Если по достижению 0 в отношениях вы не исправляете это мгновенно (путем дорогой разрядки, тратя финансы, силу армии и силу спецслужб ЛИБО делая серьезную уступку во внешней политике), на КНР накладывается эмбарго и чтобы снять его придется ощутимо постараться.

Отношения С СССР – число от 0 до 100, показывающее ваше отношение с СССР и его сателлитами. При падении ниже 35 сотрудничество практически невозможно, при падении ниже 20 на вас начинают накладывать санкции. Если по достижению 0 в отношениях вы не исправляете это мгновенно (путем дорогой разрядки, тратя финансы, силу армии и силу спецслужб ЛИБО делая серьезную уступку во внешней политике), на КНР накладывается эмбарго и чтобы снять его придется ощутимо постараться.

Свободные финансы – некоторая серьезная (однако одинаковое число финансов может быть потрачено как фестиваль в столице, так и на создание авианосной ударной группы – в результате казалось бы малая сумма для глобальных проектов конвертируется в "свердорогие" малые мероприятия и наоборот) сумма (или долг, если число отрицательное), которое КНР может потратить на свои проекты и дополнительные инвестиции. Если свободных финансов больше 20 – в стране начинается рост инфляции, что ведет к падению уровня жизни (-1 в ход + -1 за каждые 5 финансов выше 20). Если в стране меньше -10 финансов – Китай погружается в пучину долговой зависимости, что негативно сказывается на всех аспектах жизни в Китае (-1 в ход к уровню жизни, финансам и поддержке население + -1 за каждые 5 финансов меньше -10, а также -5 в ход к силе армии и силе спецслужб + -5 за каждые 10 финансов меньше -10).

Доктрины логично делятся на четыре крупных секции: политическая доктрина (кто и как правит), общественная доктрина (уровень контроля над обществом), экономическая доктрина (уровень контроля в экономике) и этноконфессиональная доктрина (уровень притеснения не-ханьских народов и религии). Соединения четырех доктрин порождают определенные модификаторы государственного строя – и попытка построить тоталитарную западную демократию с анкапом и конкордатом будет иметь определенные последствия.

Политическая доктрина



Общественная доктрина



Экономическая доктрина



Этноконфессиональная доктрина



Система должностей

"Бюрократия разрастается для удовлетворения нужд разрастающейся бюрократии"

Система управления в Китае имеет очень сложную двойную структуру, состоящую как из партийных органов управления, так и из государственных – но пока правит КПК, государственные органы власти могут отойти на второй план. Коммунистическая партия Китая имеет свои отделения в каждом уезде и городе каждой провинции – это самый низовой уровень партийной организации. Уровнем выше идут партийные организации провинции и города центрального подчинения. Третьим этапом идут региональные Бюро, коих шесть штук, однако они являются исключительно консультативным органам и нужны только для налаживания связей, реальной властью не обладают. Четвертый этап – Всекитайский съезд, который собирается раз в 5 лет. Функции ВС КПК – внесение поправок в устав партии и избрание членов Центрального комитета.

Члены ЦК осуществляют партийную работу и представляют партию во внешних сношениях. Кроме того, именно члены ЦК формируют Политбюро, которое собирается раз в месяц, а уже внутри Политбюро выбирают членов Постоянного Комитета. Члены Посткома Политбюро ЦК КПК – и есть настоящее руководство страны. Исходя из этой мысли, можно сказать, что игроки, которые не состоят в Посткоме и не являются кандидатами, проиграли... Но это не так. Членство в Посткоме – мера признания влияния, а не инструмент. Поэтому, чтобы не проиграть окончательно, игрок должен сохранять за собой одну из 9 (10) должностей, благодаря которым он сможет вести политическую борьбу. Каждая должность отнимает 1 меру личного времени.

Генеральный секретарь ЦК КПК – руководитель партии и в большинстве соцстран фактический лидер страны. Это открывает ему возможность как влиять на состав партии (в основном, на тех, кто будет избран в ЦК/Политбюро) и, при высоком влиянии, влезать в любые дела государственного значения. Но стоит быть осторожным – большинство в Посткоме, Политбюро или ЦК может отменить его решения и вовсе отрешить от подобной должностей. Народная популярность генсека = 100%+(0.1*Поддержка народа).

Премьер-министр Государственного совета КНР – глава правительства Китая. Госсовет – высший орган исполнительной власти, исполняющий поручения Всекитайского собрания народных представителей. Он не может напрямую влиять на карьеру тех или иных партийцев, но способен влезать в деятельность любого министерства или дело государственного значения. Стоит быть осторожным – низкая народная популярность может привести к смещению, если за него не заступиться генсек или председатель Посткома ВСНП. Народная популярность Премьер-министра = 100% + (0.1*Уровень жизни) (если уровень жизни ниже 20 = 100% - (0.5*Уровень жизни).

Председатель Военного Совета ЦК КПК – Военный Совет это высший партийный и, следовательно, государственный орган власти над Вооруженными Силами, а его председатель, де-факто, главнокомандующий армией. Следовательно, Председатель Военсовета способен без особых препон продвигать командиров, формировать особые подразделения и заниматься прочей деятельностью, которая вызывает подозрения в военном перевороте. Популярность в армии Председателя Военного Совета = 100%+(0.1*Сила армии).

Председатель Посткома Политбюро ЦК КПК – негласный лидер страны. Формально говоря, он может определять лишь повестку заседания... На деле же – он может вмешиваться в любые государственные дела и совмещает в себе функции генсека, премьер-министра и председателя военного совета. Ничего не получает – кроме власти, что не снилась и его отцу. Во всех спорных ситуациях, он будет считаться лидером Китая. Может быть сменен простым большинством в Посткоме.

Председатель Всекитайской федерации профсоюзов – глава этого профсоюзного органа обладает возможностью реализовать крупные общественные проекты и всяческого рода движения... От мотивации рабочих вкалывать по 2 смены до организации антипартийных протестов или формирования нужного идеологического фона. Для партийной борьбы эта должность слабо подходит, но для изменения политической системы страны – вполне. Народная популярность Председателя ВФП = 100%+(0.05*Уровень жизни + 0.05*Поддержка народа). Может быть снят Премьер-министром или ВСНП.

Председатель Постоянного комитета ВСНП – ВСНП высший законодательный орган в КНР, однако именно Постком принимает большинство законодательных актов, кроме тех, что отнесены к исключительной компетенции ВСНП (изменение Конституции, смещение Премьер-министра КНР, объявление войны и мира). А Председатель – тот, кто утверждает эти самые законы. Как правило, с большинством законодательных актов члены Посткома соглашаются... Народная популярность, популярность в армии и спецслужбах, а также влияние в партии председателя ощутимо меняется после принятия каждого игромеханически важного принятия законов.

Председатель Народного политического консультативного совета КНР – НПКС это совещательный орган при руководстве КНР, который включает представителей от "союзных" партий по Патриотическому единому фронту китайского народа, представителей общественных и деловых организаций, представителей китайской диаспоры за рубежом и прочих важных деятелей. Председатель НПКС, сам по себе, политической силы не имеет, однако способен оказать бесценную помощь товарищу по внутрипартийному альянсу, получив поддержку союзных партий или внешних сил. В зависимости от репутации, Председатель может получить разного рода интересные взаимодействия. Может быть смещен Премьер-министром или ВСНП.

Политический комиссар Центрального бюро безопасности ЦК КПК – изначально было создано как личное подразделение охраны Мао Цзедуна из трех полков, лично лояльных Мао, образованных и убежденных коммунистов. Позднее разрослось в спецслужбу, в то время как полки перешли в "Отряд 8341" (который прямо подчинен Политкомиссару ЦББ). Само ЦББ формально подчиняется Генштабу НОАК, министерству общественной безопасности (полиция) и ЦК. Кому оно подчиняется на деле – зависит от комиссара. Политкомиссар ЦББ ЦК КПК получает влияние в партии в виде 1% от силы спецслужб каждый ход. Может быть снят при согласии Центрального комитета, Премьер-министра и Председателя Военного Совета.

Глава Центральной комиссии ЦК КПК по проверке дисциплины – отвечает на соблюдение коммунистических устоев внутри партии. Кроме того, проверяет кандидатов в ЦК на соответствие всем правилам – и, разумеется, политические неугодные просто вымарываются из списков на голосование, а их карьера идет под откос, если никто вовремя не остановит. Глава дисциплинарной комиссии отвечает за будущее партии и кто знает, что будет, если там будет трудится один человек на протяжении десятилетия?.. Может снят Центральным комитетом.

Глава партийной организации города центрального подчинения Пекин / Командующий столичным военным округом – первый отвечает за гражданское управление, столичные кадры и полицию. Второй отвечает за вооруженные силы вблизи от столицы и способен, в случае чего, защитить партийцев. Оба достаточно важны – но в Посткоме Политбюро может быть только один. Может быть снят Центральным комитетом или генеральным секретарем.

Личности

"Как же я ЛЮБЛЮ БТС)♡♡, вот они слева направо: Намджун, Чонгук, Чингачгук, Гойко Митич, Джин, Юнги. Люблю вас♡♡♡."

А теперь перейдем к самому главному – Личностями. Под Личностями, в первую очередь, понимаются персонажи игроков – в рамках игровых условностей и принятия игроков в качестве основных деятельных субъектов, все НПС внутри страны будут вести себя относительно пассивно – кроме НПС, действия которых идут из радикальных реформ и действий персонажей игроков. Мир "снаружи" Китая будет развиваться по максимально историчному сценарию и при вмешательстве игроков в историчные события, их эффект во время действия модуля может быть нуллифицирован.

Личности будут нам интересны в трех аспектах: черты, показатели популярности и личное время.

Черты – это особенности каждой личности, которые влияют на выполняемую им работу и дают как постоянные бонус/штрафы исходя из занимаемой должности, так и по особому влияют на любые активные действия персонажей. Черты отражают наиболее важные, по мнению Мастера, личностные характеристики. На каждой должности они несут свой особый эффект, чаще всего логично выводимый их их описания. Черт не может быть более трех и одна из них всегда характеризует политические убеждения. Список черт, присутствующих на старте, под катом – и он будет пополняться.



Показатели популярности – несколько характеристик персонажа, показывающие, насколько он политически влиятельным. Их всего 5.

Народная популярность – число от 0 до 100, показывающее, насколько вы популярны и любимы в народе. В не-демократических режимах нужен исключительно для провокации народных протестов в случае ВНЕЗАПНОГО ареста или переворота... Или попытки утихомирить народное недовольство от какого-то действия правительства.

Репутация – цифра от 0 до 9, показывающая вашу репутацию в партии. Чем выше – тем более персонаж "честен", "революционен" и "соответствует линии партии". Чем ниже – тем более "подл", "властолюбив" и "коварен" ваш персонаж. По мнению партии, разумеется. Оптимально поддерживать в районе 4-5. Высокая репутация может принести особенность "уважаемый", однако в случае смены курса партии резкая смена ваших убеждений приведет к тяжелым последствиям для репутации. Низкая репутация может принести особенности "вертихвост" и вряд ли с вами захотят иметь дело, но в случае смены курса партии вы легко адаптируетесь.

Популярность в армии – в первую очередь, в частях, что расквартированы в столичном округе. Число от 0 до 100. Помогает в случае внезапного военного переворота, попыток вывезти вас из зала заседания и в других необычных ситуаций, типа несанкционированных протестов рядом с вашим домом. Или на площади Тяньаньмэнь.

Популярность в спецслужбах – число от 0 до 100. Крайне важный показатель, от которого зависит, сможете ли вы убедить военную разведку, МГБ или партийный сыск пойти на разного рода действия и помощь вам. Не действует на полки и агентуру ЦББ.

Влияние в партии – самый сложный показатель, который показывает, какая часть партии подвержена вашему влиянию. Считается в процентах относительно всей партии, то есть иметь даже 20% влияния в партии – это значит быть важной шишкой и знать, что в случае чего лично тебя поддержит каждый пятый в КПК. Мао, например, имел около 50% влияния в партии.

Личное время – свободное от фоновой работы время, которое партиец может потратить на всякого рода интриги и курирование проектов. "Личное" время называется таковым сугубо формально – если вы не будете тратить свое личное время на превращение Китая в новый центр силы, скорее всего, вас сочтут лентяем и попячут ногами с должности. Каждый персонаж имеет 6 мер личного времени, где 1 меры личного времени хватит лишь на имитацию деятельности или поверхностное изучение вопроса, в то время как для "серьезной" работы с проектом нужно не меньше 3 мер времени. Каждая должности и черта "лидер" лишают вас 1 меры личного времени (к примеру, Хуа Гофэн имеет со старта всего 2 меры личного времени), поэтому замыкание всех контуров управления на себя может быть чревато невозможностью адекватно сопротивляться подготовке переворота (или чему-то подобному).

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Ход II. 1400 - 1407 гг.

К семнадцати годам Милан окреп, вытянулся, стал похож на отца. Бывал он не раз бит селянами, да и сам не единожды давал им знатно по холопским мордам. А потому к юношеству у Милана пару раз был ломан нос, один раз - левая рука и не счесть, сколько синяков и ссадин.

Казалось, бы, не шляхетское то дело, с чернью на кулаках сходиться. Но отец Милана, как и дети бургманов такое поведение одобряли. Знамо дело, не до смерти лупцевать зарвавшихся селюков нужно, да и самому, если уж толпой набросились, лучше на землю падать и голову прикрывать, пардону прося. По причинным местам бить тоже не следует - за такое и в спину плюнут. А в остальном - нормальное такое мужское развлечение.

Так что Милан вскоре прослыл добрым бойцом. Стали его побаиваться да стороной обходить, разве что сыновья кузнеца совсем паныча не боялись, ибо были крепкие, сильные и в себе уверенные. Но и ты с ними держался почти как с равными - знал, что может и сдюжишь против одного из них, но проверять не хотел. Младшенький сын кузнеца, Болько, один раз с размаху кулаком корову убил. Просто так, по дурости юношеской. Очень уж не хотелось на себе такой удар испытывать.

Матушка, конечно, развлечения такие не одобряла, ибо именно ей приходилось штаны да рубашки разорванные штопать или от крови отстирывать.

*****

В шестнадцать тебя уже вовсю на службу к пану Яну определили. Сторожил ты ворота замковые, а порой в самом конце его свиты ехал на охоту. Выдал тебе господарь по милости своей куртку стеганую, меч да шлем-шапель. Не смотри, что без забрала – зато от ударов сверху защищает очень хорошо, к тому же не слишком тяжел для юноши.
За это всё твой отец, конечно, был должен пану Яну, но молчал, с гордостью на сыночка глядя.

А уж как девки местные на тебя смотрели – ух! Аж в штанах шевелилось что-то от тех взглядов.

С девками опыта у тебя как-то и не было. Вот у селян – всё попроще, выбрал на Купала девку, через огонь прыгнул и в темном лесу на мягком настиле из мха зажимаешься. Или просто на сеновал затащил. А вот тебя, паныча, селянские девчонки сторонились чего-то. А у бургманов –дочери как на подбор страшные. У одной ноги колесом, у второй ни жопы, ни сисек, а нос дерет к небу, будто княгиня какая, третья всё молится да вздыхает тяжко.

Было, в общем-то, в окружении твоем всего две девушки, которые эдакие всякие мысли вызывали.

Одна – дочка местного мельника. Жила она в паре миль от Смижиц, была статная, веселая, но если что – могла и по морде слишком навязчивому кавалеру дать. К тому же на тебя смотрела вроде как-то иначе, не как на всех. И не давала вроде бы повода в своей девичьей неприступности усомниться, а всё ж нутром чувствовал ты – крепость сию хитростью да напором взять можно, пусть и не сразу. Звали ее Анной, а поскольку фамилий у селян не бывало отроду и так и должно, то звали ее попросту Мельниковой. Родилась она на год позже тебя.

Вторая – Прибыслава, родичка господаря Яна. Невысокая, с широкими бедрами и внимательным взглядом ярко-голубых глаз, она доводилась вашему сюзерену троюродной племянницей и жила в его доме, поскольку своих родителей потеряла после вспышки некой болезни. Сама Прибыслава о том не говорила, да и в целом была скорее молчаливой, любила больше слушать, чем говорить. Зато слушать умела как никто другой: вовремя задавала нужные вопросы, могла к месту сослаться на Библию или сказать что-то по-латыни. Сказать честно, ты ничерта не понимал, но звучало красиво.

Вот эти-то две девчонки как раз на тебя внимание обращали. Правда, по-разному. Мельникова дочка то ущипнуть могла, а то побиться об заклад, что ты никак не сможешь вон через тот ручей ее на руках перенести! А вот Прибыслава норовила затащить тебя в маленький сад у замка и рассуждать о библейских историях или про деяния древних королей. Честно говоря, ты в этом мало понимал, но понемногу нахватался, а девушке не так нужен был собеседник, как слушатель, поскольку в вашем захолустье ученым считался всякий, кто свое имя написать мог.

*****

В семнадцать лет ты впервые ехал на войну.

То есть, конечно, не на настоящую войну, но всё же в бой – гонять раубриттеров, рыцарей-разбойников, что заполонили чешские земли и житья не давали местным.
Про троих таких злодеев донесли как раз пану Яну. Мол, сидят они в придорожном шинке, пиво пьют и девок лапают уж третий день, а платить не хотят и грозятся шинок спалить, ежели им немедля выпивку не подадут.

Одного из грабителей пан Ян узнал по гербу: был раубриттер из Доброй Воды, а стало быть, тоже чех. Его строго наказали живым взять, чтобы потом урок был лихому люду.
Тогда-то тебя отец впервые взял с собой.

- Господу помолись, пояс подтяни, - напутствовал он тебя, - А вдруг бой – не лезь поперед батьки, но и далеко не скачи.

Ехало вас двенадцать человек: вы с отцом, да еще пять бургманов, да оружные слуги с копьями.

Батька твой был весел и затеял добрый спор с еще одним бургманом, дядькой Индржеком: остались ли в лесах чешских единороги али уже всех поперебили? Спор тот был весел, поскольку не столько про лошадей, сколько про девственниц мужчины говорили. Ведь всем известно, только к нетронутым девушкам лошадь дивная выходит. И вот остались ли в королевстве девы – это дядьку Индржека сильно занимало.

- В наше время не так всё было, - говорил он, поправляя встопорщенные усы, - У нас молодежь была боголюбива и благонамеренна, не зажималась по кустам с кем попало, а лишь после свадьбы…

- Да хорош! – перебивал его твой отец, - Или я не знаю, что у тебя трое байстрюков по Смижицам да еще пятеро по всей Чехии?

- То по воле Божьей да моему неумению, - ворчал Индржек.

Так вы и ехали по дорогам, слушали пение птиц да на зеленые густые леса смотрели, коими Чехия славна. На такой отряд как ваш вряд ли кто напасть отважился, но ты тогда этого не понимал, а потому меч сжимал крепко и вокруг оглядывался под слегка насмешливыми взглядами бургманов.

*****

- Ну, малой, бросай меч. Не хочу грех на душу брать.

Крепкий чернобородый мужчина переступил через тело оружного слуги и двигался теперь к тебе.

Всё должно было быть не так!

Шинок, в котором засели раубриттеры, представлял собою обычную сельскую хату и сарай рядом. На подворье бегала собака, при виде конного отряда немедля сбежавшая в свою конуру.

- А ну, чертовы дети, выходите, - гаркнул твой батька, слезая с коня и меч поправляя, - Именем пана Смижицкого вам приказываю!

Вы спешились, а тебе отец приказал:

- К заднему входу иди. Вряд ли тудой кто полезет, но мало ли. И Гинека с собой захвати, на всякий.

А теперь Гинек лежал в двух шагах от тебя с раскроенной головой. На подворье, судя по звукам, кипел бой, а ты стоял лицом к лицу с воином, только что в одно движение зарубившем человека.

Что сказать, привыкнуть-то ко всему можно. Даже и к такому вот, что не любят тебя в доме родном. Особенно если ничего другого и не видал в жизни. Чего уж, других шляхетских семей Миежко в глаза не видывал. Могёт у них и ещё похуже. Могёт? А то как же!
А что у кметов иначе, получше вродь как, так у них жизнь-то другая совсем, чего с них.

Да и не так уж всё плохо, честно сказать. Ну поругают, ну пнут, ну ещё чего. Ладно, если на чеку быть, то не так уж и страшно. От батькиной науки увернуться проще простого, орёт он больно громко, а пока замахнётся ты уж в сени сбежал. Пусть кого другого лупцует. Кто там под руку?

Да и с матушкой ничего. Рука-то у неё крепкая, да и не удерёшь просто так, всё одно найдёт хоть где, да и накажет. Но она что, ну наподдаст разок, подумаешь. Всё одно, матушка ведь. Она добрая. А коли бьёт, так за дело, значит.
А братцы уж, тьфу на них трижды, с ними туго. Все-то ладно, а вот Генрусик хуже всех. Гад паскудный, чтоб ему. Вот от кого натерпелся, от кого спасу нет. С этим одними синяками не обойдёшься, на выдумки силён курва. Издевается, смеётся ещё, унижает, значит. А ещё и матушка его больше всех любит. А порой кажется, что и вовсе только его одного. А за что? Вот его-то за что? Одному Богу то ведомо, за что этакого упырёныша любить можно..

Ну да ладно, Миежко и сам тоже в батьку пошёл, сопротивляться всему этому непотребству прям сразу начал. Брыкался, царапался и кусался. Браниться по-всякому выучился ещё раньше, чем нормально заговорил. Не терпеть же, ей-богу. Чай не кмет какой спину под батоги подставлять. Бит бывал часто, не то слово. Всегда был. Всё же братцы-то сильно старше, у кого кулаки пудовые, у кого ум подлый. А, чтоб их, Бог простит.

Владислав из всех и есть, может, брат хороший. Родной даже. Пусть и странный он с историями этим своими, заумный. Ну и что? Оно интересно даже. Всё ж сближает оно, когда спиной к спине спишь, теплом друг от друга греешься.
Сестрёнки тоже хорошие. А что скучно с ними, так может и ладно, хоть не бьют и гадостей всяких не выдумывают против Миежко.

Не так уж и плохо, в общем, грех жаловаться. Времени свободного зато у Миежко всегда полно было. Обязанностями не напрягали, учёбами всякими тоже, знай гуляй, бей баклуши. Родные Баковцы и окрестности излазил он вдоль и вширь. А поскольку от большинства родичей стоило держаться подальше, Миежко всё больше времени проводил со сверстниками из крестьян, да и не только со сверстниками, если честно. У тех что позажиточней тоже было кой-какое свободное время. Можно было и поиграть, и угоститься чем, и истории послушать, такие каких и Владек не знал.

Кметы добрые и уважение имеют даже пусть и юному, но паничу, подвоха можно от них не ждать. И язык у них больно забавный, одно удовольствие слушать. Да потом ещё можно с Владиславом на нём же поговорить попробовать, тоже потеха.

Хорошие времена настали, когда Генрусика в Хелм увезли. В оруженосцы пристроили, тьфу на него три раза. Вот и повезло же какому-то пану такую змеюку пригреть, видать грешил много. Конрад тоже уехал, пусть с ним.
Кажется, все в доме с облегчением вздохнули, даже Кшиш-младший, та ещё шкура, и тот рад был. Только Владиславу всё тесно было, всё он рвался во Львов. Миежко же не понимал этого, книги не цепляли его никак, а ссоры, которые брат затевал с матушкой, казалась лишними теперь в доме.

Однако же, когда батька вдруг позвал во Львов его самого, загорелся сразу. Красоты города его привлекали мало, соборы там всякие, а вот львовское пиво попробовать очень даже хотелось. Много слышал он про то пиво от кметов. Да и вообще любопытно было узнать, где же это всё время пропадает отец. Матушка, конечно, против была, но..

– Хочу! Хочу, тятя!.. – мальчишка даже запрыгал от предвкушения и переизбытка эмоций – Тятя! Давай только и Владека с собою возьмём.

23 мая 1522 года. Пятница. Поздний вечер.

Поле рядом с Кюзье на Луаре во владениях Графа Форе, он же Шарль III де Бурбон, герцог Бурбона и Оверни, палаточный городок Королевского Двора на привале.

Пять дней степенной конной прогулки для знатных господ или пять дней муторного, тяжёлого переезда для их слуг закончились тем, что на берегу реки Луары где-то в регионе графства Форе, король скомандовал разворачивать настоящий лагерь с целью передохнуть пару дней от гарцевания и пыли, вместо того "спартанского" варианта, который использовался при обычных ночёвках. Сеньоры сразу же приказали ставить палатки, одна краше другой, все облепленные гербами и расшитые парчовыми орнаментами. Тут же устроили импровизированные конюшни, куда сгрудили лошадиный провиант, а затем собрались на небольшой пир, по-походному "скромный".

Всю дорогу принц пребывал среди почётной знати, хотя немногие пытались к нему приблизиться, вызвать на разговоры или обсудить политику Двора. Пару раз за пять дней подъезжал уже известный Роберу шевалье де Монришар, однажды оставшись даже отужинать на вечерней трапезе. Несколько случайных встреч с королём, косой взгляд королевы-матери, ехидные хихиканья и, иногда, даже, томные вздохи, скрытые за на секунду слетающими с губ улыбками придворных дам. Шум и гам передвигающейся по холмистой местности веретеницы телег и карет сопровождали всё путешествие. Куда-то мчались посыльные, рыцари и пикинёры шествовали из стороны в сторону, кто-то умудрялся играть в шахматы, постоянно ловя на себе раздражённые взгляды пажей, которым приходилось постоянно ловить взлетающие вверх от каждой кочки фигуры. Всё это переросло в ещё большую суматоху, когда слуги начали сооружать большой лагерь, скучкованный на поле перед рекой кругом вокруг королевского шатра. А после наступления темноты всё затихло, оставив горящие костры, поддерживаемые караулящими солдатами стражи, и говор рядом с палатками знати.

Волнующие сны и кошмары не отпускали молодого принца, посещая его примерно через ночь. Некоторые он запоминал, другие оставляли лишь разболевшуюся голову и жуткую усталость. Первый яркий сон пришёл к нему в день перед отъездом, когда Робер прилёг отдохнуть после разговора со слугами дяди Шарля. Принц стоял в чистом поле, полном неведомых цветов и стай бабочек, в руке он держал бутыль с добротным нормандским сидром и наслаждался солнцем, висящим в зените на небе без единого облака. Жары не было, а дующий ветерок и полная тишина, несмотря на множество порхающих вокруг насекомых, дарили умиротворение. Напиток не горячил, а только освежал, будто наполняя его чем-то, что ему было полностью неведомо. Наутро, Робер почувствовал себя настолько свежим и выспавшимся, как никогда ранее. В его теле будто появилась новая сила, сила, которая была как-то связана с его новыми ощущениями.

Другой сон пришёл на третью ночь перехода. Снова поле, но на этот раз без бабочек, хотя и с цветами, все как один окрашенными в белый, и деревом на вершине невысокого холма. Взойдя на верх и встав рядом, в шуршании листвы, Робер почувствовал единый ритм, будто всё окружающее дышало, а затем он увидел неуловимое течение чего-то, что не мог понять, ни сразу, ни потом, когда проснулся. Весь мир пребывал в течении, объятый некой силой. Затем... принц проснулся, лежа на кровати в Шато де Пьер-Сиз. Пройдя по комнате, он увидел пустоту за окном, после открыл дверь, где не было ничего. Один шаг туда и он проснулся, на этот раз по-настоящему.

Несмотря на пару подробных и запоминающихся, другие сны не давали сил, оставляя молодого аристократа просыпаться с сильной усталостью. Кошмары и пугающие видения не оставляли о себе сильных воспоминаний, только ощущения. Такой же мятежный сон преследовал принца и в предыдущую ночь, а потому, после дневного перехода, состояние Робера было не самым лучшим. Кроме того, вокруг постоянно крутился Боррелли, явственно мешая оруженосцу и остальным слугам оградить принца от себя. Лесть и заискивания интригана выглядели сносно только тогда, когда рядом был посторонний, вроде того же де Монришара.

– Мой Принц, я к Вашим услугам. Вы же знаете, Вы можете использовать меня как Вашего шпиона. Я хорошо теряюсь среди разных слуг. Я могу быть полезен, – подобострастно смотрел Реми в подбородок или в глаза принца, повторяя одно и тоже уже в пятый раз за пять дней. Они стояли рядом со своей палаткой, готовясь к скорому сну. Если быть точнее, то это слуги подготавливали палатку к скорому сну их господина, в то время как он сам готовился к завтрашней королевской охоте, о которой король сообщил перед тем как отправиться почивать. Второй слуга, Эрик Белье, выглядел бледновато, похоже чувствуя себя не очень хорошо. Он неподвижно сидел на первом подвернувшемся ящике и как-то учащённо дышал.

Вы не можете просматривать этот пост!

  Ну что же, коли у нас зашла такая беседа, то и я поведаю о годах своих, и не буду говорить, как это заповедовано, nil nisi vere, и, как добавлял пшаснышский канонник, sine ira et studiо. Он, правда, бают, дрянь человечишко был, но вещи подчас дельные говорил. Ну да полно говорить о нем: приступим, помолясь.

  Родиться мне выпала честь сыном вельможного пана Славомира Красиньского, человека vir rarae dexteritatis, что владел самым прекрасным местом в Мазовье, а то и во всей Польше – Красным. Хоть и был я байстрюком, или, как нынче принято говаривать, бастардом, мой добрый отец относился ко мне, как к родной крови: не хуже и не лучше, чем к законному сыну. А вот матушка моя приемная, стоило подрасти мне, не забывала напомнить мне о моем месте. Так, наверное, и дóлжно: коль не сподобил Господь меня родиться в законном браке, то суждено мне, грехи отцовы да материнские искупая, верно помогать брату сводному моему. Ну, это я сейчас так все понимаю, а по малолетству подобных мыслей в голове и рядом не бродило. Однако, клянусь распятием, понимание схожее было у меня уже в те чудесные годы: в детских играх наших я охотно признавал главенство Рослека, мня его шановным князем, ну а себя – княжьим воеводой, не меньше. Хоть я и старше летами был, и братец следовал за мной, решения, однако ж, мы принимали сообща, и к предложениям его я всегда прислушивался. Summa summarum, каждому было хорошо на его месте.

  Батюшка мой был зело охоч до забав рыболовских и охотных, и как только мы Рослеком стали постарше, то он нас приобщил к своему достойному увлечению. И пускай какой глупец ропщет, что охота суть vanitas vanitatum, я тому в бороду плюну – занятие это есть самое что ни на есть шляхтерское и почетное, упражняющее руку и причиняющее верность глазу. А уж рыбарьство – тем паче: в конце концов, сам апостол Петр был рыбаком, так что и паничу чураться этого дела негоже. К тому же рыбная ловля учит терпению и выдержке, что тоже есть христианские добродетели.
  Ergo, к благородному занятию этому я приобщился со всей охотой, с радостью помогая отцу и поддерживая во всех начинаниях брата. Ну и сам не без греха, немало азарта испытывал, гоняясь за зайцем або куницей и мечтая о том, что однажды выйду с одной рогатиной на кабана, а то и на медведя. Особливо, конечно, на тех здоровенных черных тварей, что в Карпатах обитают, потому что они не просто медведи, а самые что ни на есть лютые сатанаиловы отродья, звери рыкающие, одной лапой могущие разодрать и корову, и козу, сожрать их, а на последок закусить и пастухом. Ну да о чем мы только не мечтаем, пока еще за мамкину юбку держимся, даже если на охоту бегаем и возвращаемся с расцарапанными коленками и улыбкой в неполные двадцать зубов?
  В забавах охотничьих, само собой, дела не до чего не было, да и мыслей сторонних тоже: зверя бы загнать да поймать, вот и все желания. А вот сидючи с удочкой на бережку Вислока, можно было вдосталь поразмышлять да порассуждать, тянучи пескарей да плотвичку – ну или получая от отца подзатыльник за мечтания, когда рыба давно червяка объела.

  А помечтать мне было о чем. Предметом размышлений моих в те годы обыкновенно становились dictum отца Анджея, красненского священника: о Страстях Христовых, о блужданиях Моисеевых, о Ное с его Ковчегом, о Пречистой Деве да о святых подвижниках. Вот это, понимал я тогда, жизнь настоящая и правильная, и мотал на отсутствующий ус, что должно делать да как жить, чтобы плебан потом о тебе рассказывал. Ну и любопытно было к тому же: как там люди живут за Вислоком, чем шлензняк отличается от немца, почему мазовяки и куявяки похожи, но мы, мазовяки, всяко лучше, как ходят антиподы и псиглавцы, почему жыды есть в Библии, а их все одно хают, да как выглядят Ерусалем да Рим. Я, сказать по чести, представлял их тогда чем-то вроде Красного, токмо поболе да побохаче.
  Слушать ксендза и его истории было зело интересно, так что в свободное от дел домашних да семейных время я нередко заходил к нему, прося рассказать что-нибудь новенькое. И запоминал, конечно же: и самому хотелось помнить все, и перед другими щегольнуть, чего уж. К тому времени я, как человек любопытный, нахватал по верхам жменю латинских фраз и гордо почитал себя ребенком эдукативным, зная, что латынь очерчивает невежество и является мерилом пана от холопа. Это ныне понятно, как смешно выглядел мой тогдашний гонор, но, известное дело, люди разных возрастов смотрят на мир по-разному. Да и разных народов тож, не так ли?

  Ну и, само собой, любил я гулять по Красному гоголем: еще бы, я же молодой панич, благородная кровь да слава грядущая! Гонору того, в котором нашу шляхту любят обвинять огульно, у меня, однако, не было: я хоть и знал о том, что suum cuique, но с кметскими детьми играл, почитай, на равных, да и самих кметов за черную кость не держал. Но и не панибратствовал, само собой – я все же шляхтич, и имею право требовать, а они имеют обязанность слушаться и исполнять. Так Богом заведено, и менять сие – суть дьявольшина и haeresis maxima.
  Но детство рано или поздно проходит, как проходит gloria mundi. Мое закончилось на одиннадцатом году, когда отец уехал воевать прусов и поддержавших их моравов и ракусов. Уж так ли то было, не так ли – про то я не ведал, довольствуясь фантазиями о том, как батюшка igni et ferro разгоняет полщичиа врагов. Несметные полчища, стало быть – иного и быть не могло. А в том, что папа вернется с победой, я и не сомневался, жалея только об одном – что по малолетству я сам не могу быть христианейшим и славнейшим Роландом на поле брани: верилось мне, что я, будь чутка старше, показал бы надменной и чванливой немчуре, как дерется настоящий шляхтич!
  Само собой, тогда бы я взял в полон самого тевтонского магистра, одолев в славной битве трех его лучших рыцарей, а заодно освободил бы из лап какого-нибудь злокозненного колдуна прекрасную мазельку, которая стала бы мне коханкой. Зачем это нужно и что с ней потом делать, я не интересовался, довольствуясь знанием о том, что это – непременная часть подвига. Такая же, собственно, как спасение жизни нашего славного круля: токмо при спасении еще можно героически погибнуть так, чтобы об этом все знали и прославляли меня в веках. Одним словом, были у меня обыкновенные мечты молодого панича.

  Реальность, знамо дело, от мечтаний шибко отличалась. При папеньке в семье у нас царил полный consensus omnium, а когда старшей в доме осталась матушка, тут мне ощутимо поплохело. И то я должен был сделать, и се, и даже это. Мало того, что дела эти были непросты, они и длились не пару пажечей: не раз мне приходилось работать до комплеты, а то и после нее. Но что делать: коли сказано маменькой что делать, то я, как добрый сын, обязан все исполнять – ведь vir prudens non contra ventum mingit.
  А если кто скажет, что забор чинить да коров пасти – не панское дело, тому я куську оторву да сожрать заставлю, чтобы неповадно было. Посуди сам: коли шляхтерское хозяйство в запустении, так с чего бы простецам тужиться да за своей землей следить, если хозяин относится к наделу с небрежением? К тому же пан – всем пример, и во всем должен быть первым, собой показывая кметам, как должно делать. Дескать, раз сам пан старается, трудится да от дела не лытает, то его людям сам Бог велел стараться трижды и четырежды усерднее.

  Нельзя сказать, что все указания маменькины я исполнял от и до: где-то трудился, спустя рукава, где-то заместо дела в лес убегал птицу бить, где-то просто не сдюживал – силенки-то детские не беспредельны. Но по большей части, однако же, стремился все исполнять в точности: в том были мой долг и добродетель. Правда, говоря откровенно, не все я делал сам-один: в чем-то мне вспомоществлял Рослек, а на другие дела я панским именем своим да уверенностью, что право имею, скликал кметских детей, а то хлопаков постарше: нехай помогают, раз их господин трудится! А я ужо и сам руку приложу, и прослежу за тем, чтобы все было исполнено на достойном уровне.
  А наказания… Чего уж, Господь терпел и нам велел: ведь не от кого-то постороннего получаю, а от матери, пускай и неродной, да все же любимой. Вот если бы кмет какой, або пан чужой вздумал меня уму-разуму учить, тут бы я взъерепенился – нам, Красиньским, самого Вавжинца потомкам, не престало оскорбления терпеть. Но маменька, равно как и папенька – дело иное. Коль секут меня – пущай, надобно доказать, что я достойный сын и опора.

  Одним словом, детский мир мой был прост, как вот эта кружка, и понятен, как сливовица. Вот за это и выпьем, верно?

Трансляция большой сессии Ландсраата. Первый имперский канал.

Очередная большая сессия Федеративного совета Великих и Малых домов Вселенной человечества проходила на Кейтейне - спикер Совета Эрнст Хагал зачитывал повестку дня, по его тону было понятно, что среди многих не слишком важных вопросов его раздражал только закон об орбитальных поселения который уже четвертый раз выносился на обсуждение.

1 - Законопроект по оптимальному использованию научного потенциала Центральных миров и недопущению ересей особого списка.
Поддерживают - Дом Невербрус, Дом Алман.
Против - Дом Катон, Дом Талигари, Дом Диветц.
2 - Законопроект о малых семьях древней крови.
Поддерживают - Дом Боро, Дом Хагал, Дом Атрейдес.
Против - Дом Харконенн.
3 – Законопроект о коллективном патронате.
Поддерживают - Дом Хагал, Дом Боро.
Против - Дом Верниус, Дом Ришез, Дом Виккайзер, Дом Кайр, Дом Торсен.
4- Законопроект об экологической составляющей в разработке планет зеленого списка.
Поддерживают - Дом Атрейдес.
Против - Дом Харконенн, Дом Верниус, Дом Хорнет, Дом Боро
5 – Законопроект об орбитальных поселениях и правах из владениями оными проистекающих.
Поддерживают – Дом Верниус, Дом Виккайзер, Дом Кото, Дом Орпал, Дом Муттели, Дом Фордж.
Против - Дом Атрейдес, Дом Харконен, Дом Хагал.
6- Ходатайство о возрождении Малого Дома Драконис
Поддерживают – Дом Атрейдес, Дом Катон.
Против – не заявлено.
7– Ходатайство о признании Дома Теннери наследником Дома Гарсиа.
Поддерживают – Дом Катон
Против – не заявлено.
8 - Ходатайство о признании Великого Дома Орпал не соовтетствующим своему статусу
Поддерживают – Дом Ришез.
Против –Дом Орпал.
9 – Ходатайство о дополнительном обеспечении деятельности ОСПЧТ в Маракоре
Поддерживают- Дом Хорнет
Против – Дом Моритори, Дом
10 – Инициатива о смягчении ограничений на использование москитного флота.
Поддерживают- Дом Талигари, Дом Боро, Дом Фордж, Дом Чамон.
Против – Дом Верниус.
…
22 – Определение Домов Верниус и Алман Домами-наблюдателями сектора Радужное соцветие миров с правом первого приговора.
Поддерживают – Дом Корино
Против – Дом Канидар

- Сегодня у нас весьма важный вопрос, во всяком случае Имперская Школа ментатов считает именно так и даже представила подробный меморандум по этому вопросу, с которым вы все ознакомлены, но думаю надо дать слово лорду Невербрусу. Он умеет все донести четко и понятно – медленно произнес Эрнст Хагал, близоруко вглядываясь в зал – Родердрик прошу тебя.

- Великие и малые дома Ландсраата – степенно начал виконт – все мы ценим необходимость научного прогресса, его значение в развитии человечества…но при этом мы все несем тяжесть воспоминаний к чему приводит бесконтрольное развитие технологий. Тирания машин страшное событие, но это не единый путь ведущий во тьму. Именно поэтому в дополнение к запретам намертво выжженных в Заветах Джихада, есть еще 666 видов безусловных угроз которые несет наука и которые зафиксированы комиссией по Заветам Джихада в своих декретах. Увы ввиду того, что за них не предусмотрено Безусловной Кары многие Дома играют в эти запретные игры….и мы все знаем не один такой Дом. – посол Дома Двиетц поерзал в кресле видя как на нем скрестилось множество взглядов.

-Но сейчас я не об ответственности отдельных Домов, сейчас ситуация начинает ухудшаться лавинообразно. Пусть простят меня те кого я упомяну, вы вольны принимать это как обиду, но я забочусь исключительно о благе человечества. Итак, только за последний год Дом Ришез был уличен в создании сверхфазовых генераторов поля, могущих по некоторым расчетам привести к спонтанному образованию черных сверх-дыр в рамках целого квадранта, Дом Талигари уличен в создании так называемой философии хоми-низми, ставящей под сомнение все достижения человеческого социума и отрицающего избранность людей благородной крови, Дом Диветц….создание универсального яда «адского ямурлака», Дом Кото… эксперименты с кротовыми нормами пространства, Дом Орпал…..проект по теневым зонам и искусственным аномалиям, Дом Катон ….манипуляции со святым генетическим кодом, Дом Моритори…. активизация защитных систем Ока Титана вызывавшее уничтожение десяти миров…Дом Нгонго….выводя виды живущие в святой оболочке человеческого тела….

- Каждый раз, творя ужасные вещи рискуя всем будущим человечества все вы уходили от ответственности, в силу ли древних привилегий, политических связей или просто обвиняя во всем отдельных ученых. Я говорю, надо что-то делать пока мы не разрушили наш мир! – перекрикивая гвалт говорил виконт.

-Неожиданно слышать от вас такие речи виконт, нда….но может быть вы в чем то и правы. -пожевал губами спикер – слово предоставляется незримым, то есть главе комиссии по охране человечества Николаю Та.

- Благородные лорды – при виде вечно мрачного Николай зал утих – только за последние несколько месяцев нам стало известно о трех случаях классифицированных Неделимым Трибуналом Имперской Школы ментатов как ересь. Сектор Радужное соцветие миров – ересь первого порядка номер 3, Сектор Десяти слившихся систем – многомерная ересь номер 120, Сектор Маракор- изоборическая ересь номер 343. И что характерно не в одному случае Неделимый Трибунал не получил никакой помощи от местных Благородных Домов, к которым он обращался.

- Так давайте обсудим их вину! Зачем всех скопом то! – воскликнул молодой Диветц – да бывают опасные эксперименты, но их последствия устраняются, а если кто то это не сделал, то его и вина!

- Ага конечно! Просто потому что вы не заявили о том , что обнаружили а кто то да, давайте накажем тех кто ничего не утаивал от Империи? Это бред! – воскликнул Вензель Фордж.

-Договориться тут невозможно. Именно поэтому я и предлагаю наложить ограничения на развитие технологий высокого уровня, считаю необходимым что бы любое исследование технологий выше уровня «основной» и «специальный» было дополнительно проверено и согласовано. Конечно, порой являются чудеса вроде «А-рада», но обычно последствия куда хуже. – проговорил лорд Невербрус.

- А я предлагаю предоставить дополнительные полномочия Неделимому Трибуналу, сейчас по факту только они осуществляют надзор и контроль за подобными вещами. Готов передать Школе в этих целях часть бюджета своей комиссии. -тут же вставил Та.

-То есть дополнительных расходов не требуется? - отдуваясь уточнил Томазо Муттели – Славно. Давайте голосовать, подавляющее большинство нас это не затронет, а в высокие материи действительно лучше не лезть!

- Консервативная лига, 25 за, 17 против. – Дом Ришез и Верниус разделили фракцию пополам.

- Межзвездный союз, 26 за, 30 против. –эта фракция хотя и колебалась, но проголосовала преимущественно против.

- Воины Джихада – 50 за, 7 против. – традиционалисты остались верными себе.

- Торговый Альянс – 12 за, 20 против. – фракции вцелом было безразлично, лишь агитация Дома Катон склонила часть против.

- Глашатаи. Дом Талигари - 12 голосов против. Дом Новебрунс - 12 голосов за. Дом Вордю – 12 голосов против. Совокупный дом Гиганты-12 голосов против.

- Неприсоединившиеся - 8 голосов за, 14 против.

- Итого 133 за, 124 против. Минимальный перевес.

- Представитель дома Коррино? Космическая Гильдия? Нет возражений? Отлично.

-Поздравляю закон принят. Чтож, решение тяжелое, но уверен необходимое.

«Контроль над исследованиями» - высокие технологии стоят на 200% очков исследования больше.
...................

- Законопроект о малых семьях древней крови, давно назревший вопрос я считаю - спикер взмахом руки пригласил на трибуну Канима Боро.

- Ддда, этто важный вопрос – лорд немного заикался и выглядел не слишком уверенно, но видя благосклонное внимание зала начал говорить все более бегло – все мы знаем какими последствиями наградил нас «Экранский мятеж» и «Война против всех», целые сектора лишились хозяев и защитников и даже сейчас этот кризис не преодолен, совсем не преодолен. Ища пути решения зачастую возвышаются те кто явно не достоин этого, кто просто оказался в нужном месте в то время как истинная древняя кровь в своем благородстве не лезет вперед. Я ссссчитаю что длля восстановления погибших Домов и Родов, нужно в первую очередь надеяться на наследников Лиги Благородных, тех кто и создавал Империю!

-И что вы предлагаете Каним -благосклонно кивнул ему Хавьер Террано из первого ряда лож.

- Упппростить процедуру возвышения малых семей до Благородных Роддов, никаких долгих прений в Совете, где оценивается не семья, а его покровители, где все становиться заложником политических интриг! Согласование Геральдической комиссии и все!

-Ага и Империя наполниться, нищими, но жутко знатными пустышками – насмешливо протянул Хундо Моритори.

- Неприятно соглашаться, но несомненно – кивнул головой Пауль Атрейдес – без флота, армии, денег…

-Идея хорошая и верная- встал с места Селициан Хагал – но нужно доработать. Предлагаю, что возвысивший малую семью Благородный Дом обязан не только подтвердить в Геральдической Комиссии чистоту их крови, но и наделить их территорией под лен, минимальным флотом, армией и счетом в Банке Гильдии. Если все это будет, почему бы и нет.

- Я согласен, правильная мысль – кивнул двум герцогам третий – Дом Террано поддерживает!

-Еще бы вы не поддерживали! Я уже вижу сонм мелочи, которая выпархивает с ваших планет – прорычал Рабанн Харконенн – вы в своем уме? Плодить благородных росчерком пера? Может Сак позвать, проверить мозги?

- Лорд Раббан - к порядку сухо произнес Эрнст Хагал – я уже вижу что законопроект поддерживают Дома Хагал, Террано, Атерйдес…кто еще? Принц Каймар? Да вижу…Дом Ришез, Дом Катон. Вообщем более чем достаточно, голосуем!

- Консервативная лига, 34 за, 8 против. – Дом Ришез на сей раз победил Верниус и увлек за собой подавляющее большинство.

- Межзвездный союз, 56 за, 0 против. – одновременный нажим всех древних и могучих домов дал результат в виде единства фракции

- Воины Джихада – 40 за, 17 против. – почти подавляющее большинство последовало примеру Дома Атрейдес и Хагал.

- Торговый Альянс – 10 за, 22 против. – тут за проголосовал фактически один Дом Катон.

- Глашатаи. Дом Талигари - 12 голосов против. Дом Новебрунс - 12 голосов за. Дом Вордю – 12 голосов против. Совокупный дом Гиганты-12 голосов против.

- Неприсоединившиеся - 12 голосов за, 10 против.

- Итого 176 за, 81 против.

- Представитель дома Коррино? Космическая Гильдия? Нет возражений?

-Поздравляю закон принят. Давно пополнить эти залы по-настоящему благородной кровью.

«Семьи древней крови» - возможно возвышение малой семьи до Благородного Рода.
………..

– Законопроект о коллективном патронате, уже много раз обсуждался и много раз с ним возникали проблемы, кажется это уже седьмой раз на моей памяти. Леди Канидар прошу.

- Комиссией по соблюдению законности, совместно с другими службами было проведено много обсуждений, мы выслушали мнения как сторонников так и противников, но самыми главными мнениями считаю мнения текущих патронов секторов, которых множество в этом зале. Ситуация двоякая, и кажется надо подступать с отдельным подходом к каждому конкретному сектору. В итоге мы сформировали список из тридцати секторов совместно с милордом Хагалом и лордом Боро…

-Куда не попадут, конечно, сектора друзей и родичей этих уважаемых господ? – сухо прошелестел Эвелин Чамон.

-Я вспомнил, почему такие проблемы у нас с этим законопроектом…..вспомнил – произнес лорд Виккайзер.

-Тут действительно трудно подойти с единой меркой по всей империи -пожаловалась глава Стеклянного дворца. Более-менее согласованную позицию нам удалось получить только с условием списка…

-Прошу прощения, за то что вмешиваюсь – улыбнулся Эбигаль Кимо все заседание то ли спавший, то ли медитировавший в императорской ложе – но позиция Дома Коррино однозначна. Либо всем, либо никому. Любые списки, критерии и прочее неприемлемы. Это личное мнение падишаха-императора. Таким образом при голосовании можете сразу призывать к единству Федеративного Совета, так как будет наложено вето.

- Это похоже на шантаж, Эбигаль – нахмурился Селициан – эти залы не любят подобных высказываний.

- Это сокращает время на прения лорд Хагал – еще шире расплылся в улыбке министр -я уверен тебе и Анаит удастся протащить проект, но сможешь ли ты сделать это так что бы никто не возвысил голос против.

- Это действительно переходит все границы. – Эрнст Хагал поправил очки и обежал взглядом множество лиц лордов, даже при совокупных усилиях Хагалов, Боро, Атрейдесов и Террано были определенные сомнения в том что удастся набрать два трети голосов, а про реальное единство и говорит не приходиться.

-Прошу прощения – пока спикер раздумывал призывать ли к единству и начинать ли голосование, Артур Катон легко вбежал на трибуну – могу ли я высказать свои мысли на примере сектора Маракор и моего Дома, который наверное является патроном одного конкретного сектора больше чем кто либо другой в Империи?

-Ну давайте…

- Я хочу сказать, что, как бы то ни было, принцип один патрон один сектор, это отражение всей иерархии человечества. Одна империя – один императора. Один дом – один лорд. Одно тело – один святой мозг. Задумайтесь над этими аналогиями. Сейчас пытаясь пусть и для какой то нужной вам сейчас вещи изменить весь порядок вещей, вы закладываете бомбу под все здание человечества. Если может быть несколько патронов, то почему не может быть несколько лордов…или почему мы не можем выбирать лордов….или почему это не могут делать все….или почему мы не можем встроить в одно тело несколько разумов как у когиторов…. вы понимаете куда ведут эти аналогии? Падишах-император Эльруд с высоты своих лет понимает это, а вы вместо того что бы прислужиться к нему….вы ради сиюминутной выгоды жертвуете даже не империей, а своим будущим, будущим ваших наследников и домов…..Империя существует больше пяти тысячелетий. Она устойчиво расширяется и процветает, а что принесло человечеству господство сомнительных идей в федерации? Пара веков так называемого прогресса, а потом бездну ужаса и падения? Сравните эти сроки милорды. Сравните и задумайтесь. Дом Катон будет голосовать против и призывает поступить так же как все Дома, которые озабочены не будущим империи….а хотя бы своим собственным.

-Гхммм – в полной тишине спикер в явной растерянности прямо уставился на своего брата, чего обычно никогда не допускал подчеркивая свое дистанцирование от родичей. Наконец Селициан Хагал все это время холодным взглядом сверливший Артура пошевелил рукой как будто отбрасывал что то и откинулся на спинку похожего на трон кресла.

- Чтож, впечатляющая речь. Думаю, нам всем нужно ее обдумать. Думаю не у кого не будет возражений если мы перенесем вопрос и перейдем к следующему пункту.

........

- Рассмотрим перенесенный законопроект об экологической составляющей в разработке планет зеленого списка. – прокашлялся спикер – насколько я знаю все эти месяцы комиссии работали и проведено множество консультаций, стороны выработали согласованную позицию?

-Увы нет, к сожалению, собственная выгода затмевает головы даже самым достойным лордам – горячо, но явно разочаровано сказал юный Лето Атрейдес который сидел в ложе в окружении большого числа союзников и клиентов, среди которых красотой выделялась Керстин Эрлан.

-А по делу? – недовольно сказал Эрнст – лорд Алехандро?

- Бархатная комиссия по-прежнему против – Алехандро Хагал поднялся с места и поклонился своему дяде – считаем излишним.

- Дом Ришез поддерживает мнение Бархатной комиссии – проговорил премьер Кальмеер олицетворяющий Ришез вместо вечно отсутствующего принца Каймара.

- Вот как? Поменяли мнение. Хорошо. Есть еще особые мнения?

- Дом Талигари предоставляет слово почтенному Птолемею из Малого Дома Кносс, причем как по этому, так и по 10 вопросу повестки сразу. У него есть интересное предложение.

- Ну что же, Рис, хорошо. Приглашаем лорда Птолемея выступить.

- Достойные члены Федеративного совета! На прошлой большой сессии обсуждался законопроект об экологической составляющей в разработке планет зеленого списка. Проект весьма своевременный, консенсус по которому, увы, не был достигнут. Я не буду стремиться привести Империю к единству сегодня, а только лишь попробую предоставить аргумент ораторам будущим, которые, несомненно, вернуться к обсуждению этого проекта на грядущих сессиях. Я предлагаю провести эксперимент.

- Сектор Маракор суть есть прекрасная раковина, скрывающая некоторые из великолепнейших миров человечества. Акрос, Перфекто, Луция важны для нашей расы не только как среда обитания, но и как важное наследие нашей древней истории. Потому экологию этих миров так важно сохранить. Так давайте же попробуем применить меры, которые обсуждались на прошлой большой сессии, к сектору Маракор! Так мы в любом случае поможем сохранить эти великолепные миры, а вместе с тем, сможем понять, стоит ли распросранить применямые меры на всю сферу обитания человечества, или же нужно обратиться к чему-то иному. Самое простое, пожалуй, решение, из тех, что были предложены на прошлой сессии - это введение дополнительных налогов, которые затем могут быть потрачены на благие цели. Я предлагаю ввести налог в размере одного миллиона соляри в месяц за каждый имеющийся на планете промышленный сектор. Налог будет собираться только в пределах сектора Маракор, только на планетах зеленого списка.

- Потратить же эти деньги я предлагаю для сохранения иного элемента наследия сектора Маракор. Славной традиции боевого применения истребителей стандартной конструкции, обложенных ныне в Центральных мирах весьма высоким налогом, который грозит погубить этот элемент маракорской культуры. Совсем недавно стандартные истребители даже использовались как оружие в поединке, который разрешил вражду между двумя благородными домами! Сверх того, именно этот налог именно в Маракоре является излишним и даже вредным, как указывает сам командующий эскадрой Комиссии по борьбе с пиратством в секторе Маракор лорд Отавий Талигари. Но дабы не лишать Комиссию по борьбе с пиратсвом доходов и не ограничивать обновление ее арсеналов, я предлагаю использовать для ее финансирование именно в секторе Маракор предлагаемый мною экологический налог - Птолемей Кносс выдержал краткую паузу и взглянул на лорда Катона, патрона Маракора.

- Решительно против, по крайней мере против первой части предложения – порывисто вскочил с места Артур Катон – к сожалению сейчас в связи с некоторыми особенностями физики Маракора, прежде всего периодическими наплывами пыли, которые становятся все более длительными и обширными промышленность и торговля нашего сектора переживают некоторую стагнацию, с которой мы всеми силами боремся. Такой финансовый удар, по тем, кто снабжает население планет это просто проявление бесчеловечности. Я понимаю, что высоким лордам чаще милее военные игрушки, но Дом Катон заботиться о людях, а не о том, что кому-то слишком дорого содержать флот.

- Маракор это ресурсы, не плодите сущности - прогудел Доминик Верниус и ему в такт кивал Кальмеер – империум, полисталь, энергетическое сырье. Три зеленые планеты, хаа, смешно в масштабах квадранта.

- Подумайте о людях, а не о себе, как и говорит лорд Катон – вставил Алонсо Алман.

- Спокойнее милорды, я неоднократно беседовал на эту тему с герцогом Атрейдесом и несмотря на то, что нам не удалось договориться, он я думаю понял нашу общую позицию. Законопроект ни в каком виде мы не пропустим – вальяжно с места сказал Селициан Хагал – но соглашусь с лордом Птолемеем с налогом на истребители в Маракоре мы немного перегнули. Налог введен и что мы видим? Разгул пиратства только увеличен, потому как истребители не только основное оружие пиратов, но и средство против них.

- С последней частью Дом Катон не возражает – пожал плечами Артур.

- Дом Чамон поддерживает инициативу о смягчении ограничений на использование москитного флота для сектора Мракор – прошелестел лорд Эвелин.

- Дом Фордж так же поддерживает!

- Еще бы, теперь его и вам самим платить продеться – протянул лорд Муттели.

- Да вы издеваетесь! Из одиннадцати секторов первоначального списка осталось восемь, теперь семь будет? – взорвался Доминик Верниус.

- Ага, платить будут только слабые и убогие – хихикнул Томазо Муттели – а что вы хотите блааагородные традиции Федеративного Совета.

- Неуместное замечание лорд Томазо, крайне неуместное – недовольно покачал головой спикер -переходим к голосованию. Сначала законопроект.

- Консервативная лига, единогласно против. – согласие Ришеза и Икса всегда приводило к одинаковому результату.

- Межзвездный союз, единогласно против. – эта фракция так же проголосовала единогласно.

- Воины Джихада – 50 за, 7 против. – даже тут Атрейдесам не удалось добиться единства, видимо с членами фракциями хорошо поработали противники законопроекта.

- Торговый Альянс – единогласно против. – фракция почти синхронно проголосовала против любых ограничений, как и всегда.

- Глашатаи. Дом Талигари - 12 голосов за. Дом Новебрунс - 12 голосов против. Дом Вордю – 12 голосов против. Совокупный дом Гиганты-12 голосов против.

- Неприсоединившиеся - 12 голосов за, 10 против.

- Все понятно, закон отклонен. Спасибо милорды, рад что вы наконец то определились с этим вопросом. Далее сразу голосуем инициативу.

- Консервативная лига, 7 за, 35 против. – Дом Верниус не желал отмены налога даже на части территорий и увлек за собой большинство.

- Межзвездный союз, 14 за, 42 против.

- Воины Джихада, 50 за 7 против – тут очень сильно колебались почти все Дома, Даже Атрейдесы и Хагалы кажется так и не смогли решить что им будет лучше и в результате каждый голосовал как хотел.

- Торговый Альянс – 30 за, 2 против. – почти единогласное голосование за отмену ограничений.

- Глашатаи. Дом Талигари - 12 голосов за. Дом Новебрунс - 12 голосов против. Дом Вордю – 12 голосов за. Совокупный дом Гиганты-12 голосов за.

- Неприсоединившиеся – 11 за, и 11 голосов против.

-Итак - 148 за и 97 против, похоже все решили голоса не фракционных домов, инициатива принята! Сектор Маракор выведен из под действия ограничений.

.........

- Что у нас далее, орбитальные поселения…отложен в соответствии с просьбой…Космической Гильдии…неожиданно, но для меня радостно. Надеюсь, никто не против удовлетворить просьбу навигаторов? Нет? Я так и думал. Отложено, слава Создателю.

- А можно пояснить причину? - встал Вензель Фордж.

- Нет - прогудел голос гильдии и умолк.
.......

- Ходатайство о восстановлении Малого Дома Драконис, кто поддерживает? Атрейдес? Катон? Кто будет…понятно – улыбнулся спикер видя что Артур Катон уже не трибуне – патрон сектора заботится о его аристократии, это хорошо. Это соответствует традициям – несколько язвительно произнес он.

-Да, хотелось бы мне сказать. Дом Драконис всегда был щитом и мечом Дома Катон, до сих пор самая крупная община драко проживает на Акросе и даже мастер-над-оружием Дома Катон выходец из этой старинной аристократии. Падение Дома Драконис было трагедией для всего сектора. Увы численность и чистота крови выживших не позволяла тогда создать даже Благородный Род. Многие годы, да что там годы века основной целью Дома Катон было возрождение Дома своих верных воинов и вот наконец, приложив все усилия мы добились своего. Наследники древней крови драконов наконец то снова могут обрести законный статус, лорд Северус Стилснейк прошу поднимитесь ко мне. – пока смущенный глава еще недавно малой семьи поднимался Артур продолжал говорить – как вы знаете община драко Акроса поддержала именно лорда Северуса в качеств приемника владетелей дома Драконис, наши дипломатические усилия позволили консолидировать мнение и иных общин с планет связанных с нами торговыми союзами и договорами или даже родственными связями – Донны, Сиона, Перфекто. И наконец, как патроны сектора мы считаем, что для его блага…как и в духе только что принятого закона о древней крови лорд Северус по праву должен принять титул лорда Дома Драконис! Прошу уважаемый Федеративный Совет поддержать мое прошение и прошение герцога Атрейдеса, конечно – Артур стрельнул глазами в герцога и тот с хмурым и недовольным видом кивнул. -и восстановить Дом Драконис! Пусть как во времена наших предков около Титанинии возгорится алый дракон и приняв из наших рук символы власти снова продолжит свой полет!

-Какая речь, какая речь. Может и оплатишь все это великолепие? – хмыкнул Бертран Тагни.

-Дом Катон предоставит свой замок на Акросе для церемонии, двери наших дворцов всегда отрыты для наших клиентов, Домов Маракора! Лорд Птолемей не даст соврать, свадьба его сына будет проходить у меня во «дворце золотого льва»!

- Весьма мило – еще более кисло сказал Эрнст Хагал с прищуром глядя на Птолемея Кносса – лорд Стилснейк я полагаю у вас возражений нет?

-Нет конечно, - запинаясь и неуверено ответил смущенный Северус, благодарю милорда Артура, милорда Пауля, милорда Птолемея….мы очень ценим...

-Все ясно, ясно. – прервал его спикер – Патрон сектора за, Геральдическая комиссия согласует. Против...не заявлено. Поздравляем лорд Северус Драконис!

-А теперь к следующему ходатайству -Эрнст тут же отвернулся от новоиспеченного лорда, одного из тысяч лордов империи.

......

- Ходатайство о признании Дома Теннери наследником Дома Гарсиа. Заявитель снова Артур Катон. – проговорил спикер и добавил тихо, но все кто надо услышали - Молодой человек вас как то сегодня слишком много на трибуне.

-Благодарю спикер -поклонился Артур – вопрос простой. Дом наших родственников прекратил свое существование, леди Агата Гарсиа покончила с собой не вынеся жизни без своих детей и крушения своих замыслов. Дом Грасиа не имел иных близких родственников кроме Дома Катон и являлся нашей младшей ветвью, по всем законам мы должны были бы вступить в наследство и соединить ветви, но учитывая проблемы сектора и наше расположение к Малому Дому Теннери мы передаем ему наши права на наследие Дома Грасиа. Просим Федеративный Совет Согласовать.

- Насколько мне известно подобное не требует согласования Совета, только Геральдической комиссии. К чему тогда….

- В состав наследства входит титул мейдара, а присвоение статуса Сильного Малого Дома…

- Не продолжайте, понятно что Совет должен оценить соответствие статусу. Впрочем, я вижу что заключение Бархатной и Геральдической комиссии положительные. А почему мы не видим представителя Дома Теннери? Для него это не так важно? -поинтересовался Рис Талигари.

-Война виконт – развел руками Артур Катон -Дом Теннери ведет канли, что уж поделать. Правда они направили письмо…я могу его зачитать ….если у вас будет час другой лишнего времени. Там, что то о проклятых королях ,отважных принцах, звоне мечей и великой ответственности. Захотите посмеяться ну или поплакать , я его разошлю.

-Нет увольте, мне хватило унылого Птолемея, еще этих клоунов слушать – хохотнул лорд Муттели -давайте уже дальше. Есть у них средства хоть?

- Две планеты-лена, две эскадры, шесть корпусов, стабильное положительное сальдо бюджета. – отчитался Алехандро Хагал – по критериям подходит.

- Да, что тут говорить Теннери не самый безвестный Дом, вон у меня в комиссии один есть – ткнул пальцем уважаемый всеми Фрициан Виккайзер – давайте уже дальше.

-Хорошо, лорд Фрициан – почтительно клонил голову перед Главой Геральдической комиссии Эрнст - Против не заявлено? Отлично. Федеративный Совет согласует передачу наследия Дома Гарссия Дому Теннери. Поздравляю.

……........

- Ходатайство о признании Великого Дома Орпал не соответствующим своему статусу, прошу виконт Рис.

- Прошу прощения но я хотел бы отказаться может быть Каним?

-Нет, нет предоставлю эту честь…

-Что вы мнетесь как дети – на трибуну решительно взошел Вензель Фордж, он рубанул открытой ладонью по воздуху – дело неприятное, но необходимое. Кассандара, я безмерно тебя уважаю, кому как не мне знать бремя древней крови и ответственности перед сотнями поколений предков, но иногда приходится шагнуть назад. Признаем честно Великий Дом Орпал уже десятилетия в кризисе, после событий на Катаристисе вы пережили все и гражданскую войну и затяжные войны со всеми соседями и хронический кризис престолонаследия. Я безмерно тебя уважаю за твои труды по спасению Дома, но ты даже не Орпал по крови! Не надо тянуть мертвеца из могилы!

-Во мне кровь не чета тебе бастард! – высокая женщина облаченная вместо платья в странного вида комбинезон вскочила с места - Я Кассандра Орпал, жена последнего серидар-лорда Дома Орпал и я веду Дом!

-Дом? Что от него осталось? Вы больной человек Империи, да Дом Орпал древен и славен, видит Единый мы пытались помочь.

-На Орпал за последние десятилетия выделено четыре миллиарда субсидий. Четыре Кассандра, ты смотришь на нас с Вензелем как на врагов, но мы сочувствуем тебе больше чем остальные. Мы идем тем же путем. Нам нечего делить. Но уже невозможно тянуть.

- Падший Дом Орпал дешевле чем живой. – буркнул Муттели.

- Мы столб империи! Наши технологии, наши верфи, заводы….

-Да, это большие потери, да это будет тяжело для всех, но уже некуда дальше Кассандара! Некуда! Пойми!

- Твои вассалы уже не выдерживают, вы высасываете их насухо. Скккоро у нас буддет еще вдобавок восемь падших малых Домов – присоединился Каним Боро - -Мммы не предлагаем снять статус Великого Дома, хотя тттты же понимаешь что с многомиллионными долгами у вас можно забрать вообще все. Прекращение Большой партнерской программы, снятие статуса патрона, распродажа части имущества это совсем небольшая цена…

-Забрать у нас то что мы создавали веками? Наши технологии не достанутся никому! – с развивающимися волосами Кассандра была прекрасна и страшна как баньши.

-Ты хочешь подкосить и всю кораблестроительную отрасль империи, да отдай ты хотя бы базу, сбрось лишнее и живи дальше дура фанатичная! – не выдержал Раббан – мы же сами тебе сколько раз предлагали…

-Если бы не они, вы бросили бы нас на смерть в Стис Ла и забыли бы дорогу в нашу систему! Только то что мы нужны вам, дает жизнь моему Дому! Дом Орпал, был есть и будет патроном и Хранителем Черного пятна и никак иначе!

-Жадная сука – пробормотал Давид Хорнет прекрасно понимающий что будет твориться с экономикой Империи если доступ к технологиям орпалов прекратиться – ты лучше заберешь с собой в могилу их?

- Пускай попробует - Хундо Моритори потер руки – зря вы тогда не позволили нам….

- Кассандра, умоляю тебя. Передай хотя бы шаблоны. Ты сохранишь статус, мы что-нибудь решим хотя бы с частью долгов. Мы твои друзья, пойми. Половина присутствующих уже бы разрывали на части Стис Ла, если бы не мои эскадры, если бы не корабли Чамона, Кото, Найтвингов. Если бы не субсидии , бесконечные субсидии -Вензель предпринял последнюю попытку достучаться.

- Я категорически настаиваю на лишения Дома Орпал контроля над Черным пятном -проговорил Доминик Верниус и ему вторил Эйн Кальмеер – Ришез подчеркивает, что вы в очередной раз драматизируете. Совместно с Иксом мы восстановим потерянное за полвека. Да будут проблемы, но они решаемы даже в случае утери базовых шаблонов конструкций.

-Лучше ужасный конец, чем ужас без конца -наконец промолвил Селициан Хагал – не думаю, что Ландсраат еще раз предоставит субсидии, все эти миллиарды идут из наших карманов и как бы то ни было думаю что надо уже что то решать.

- Голосуем. На повестке лишение Великого Дома Орпал статуса патрона сектора Стис Ла, инициирования действий Торгового Трибунала в отношении имущества Великого Дома Орпал, инициирование процесса передачи ключей от Черного пятна…..Дому Кото я полагаю? Да…Великому Дому Кото….согласование применения военных сил для указанной передачи.
- Прости Кассандра - поднял на нее грустные глаза Эрнст – но ты сама не оставляешь никаких иных вариантов.

Голосование началось в полном молчании.

- Консервативная лига, 30 за, 12 против.

- Межзвездный союз, 51 за, 5 против.

- Воины Джихада, 30 за 27 против

- Торговый Альянс – 32 за, 0 против.

- Глашатаи. Дом Талигари - 12 голосов против . Дом Новебрунс - 12 голосов за. Дом Вордю – 12 голосов за. Совокупный дом Гиганты-12 голосов за.

- Неприсоединившиеся – 20 за, и 2 голосов против.

-Итог понятен…Кассандра мне очень жаль….

-Вето! Вето ! – как безумная женщина бросилась к ложе Космической Гильдии – Вето прошу, нам нужно еще немного времени, еще пару лет и мы выкарабкаемся!

-Прости. Я говорил уже тебе. Я не вижу пути для тебя. Никакого. – прогудел навигатор, пока кричащую леди вытаскивали из зала.

……........

– Так, давайте переключаться - потер лицо руками спикер и снова надел очки - Ходатайство о дополнительном обеспечении деятельности ОСПЧТ в Маракоре, лорд Давид поясните необходимость мер, прошу – спикер кивнул на трибуну.

- Что говорить, Артур Катон все сказал ранее, разве что не упомянул что кроме пыли, там и разгул пиратства, разрушение путей и отвратительное поведение отдельных Домов вроде Нихона и Като. Поставки ресурсов в Картель упали…кстати стараниями Домов Верниус и Чамон тоже. Я понимаю манеру все тащить в свою норку, но все же… Доменик, Эвелин, какого шайтана? Мало нам Валйиской круговерти и Радужного соцветия? Вы вообще Центральные миры без ресурсов оставить хотите.

-На чем основаны твои претензии -проскрипел Эвелин.

- Вообщем смотрите, статистика Картеля - недопоставка Империума Х около ста партий в месяц, недопоставка Империума III партий в месяц….

-Хватит, хватит…мы понимаем вашу озабоченность. Действительно на фоне событий в иных секторах…нда…ресурсы с Маракора жизненно важны. Ваши предложения? -подался вперед лорд Виккайзер.

-Да, очень интересно – неожиданно поддержал его Эбигаль Кимо и пожал плечами на взгляды окружающих – у нас те же проблемы, а на складах Картеля пусто, империума днем с огнем не сыщишь.

- Меры следующие. Согласовать субсидию на покупку Картелем металлов в размере хотя бы 20% в Маракоре, это побудит поставщиков выбирать Картель, а не отдельные Дома. Согласовать найм охранной эскадры в распоряжение секторального координатора для защиты основных торговых путей…а то Антипиратская эскадра…при всем уважении действует слишком выборочно. Третье целевые вливания в инфраструктуру ОСПЧТ в секторе.

-Деньги откуда? – печально спросил Доминик Верниус.

-Никаких новых налогов, и так уже перебор – отозвался Муттели -мы еще не отошли от «Фронтирного сбора», скажи Эвелин!

- Не переживайте, средства предполагаются изыскать путем внутренних резервов. В частности сокращения некоторых активов , ну и что поделать снижение нормы прибыли для пайщиков Картеля на 0.0000002% на текущий год.

-Не многовато? -покачал головой Вензель Фордж – я на эти деньги еще один Кегар отстрою и предам Картелю.

- 0.0000001%? -глянул на него хитро Хорнет – и я даю слово мы найдем нужные ресурсы и восстановим подачу меньше чем за полгода.

- 0.00000005% и я снимаю возражения? – кивнул Фордж.

- Хорошо – Хорнет посмотрел на довольного Чамона было понятно кому уйдет львиная часть субсидий.

- Это опять решения в пользу отдельных Домов! А платить всем! Набились в один сектор и содомируют там! Катоны, Харконенны, Верниусы, Ришезы, теперь еще Фордж и Чамон. Бардак! Я против, давайте голосовать! -не выдержал междусобойчика лорд Вагор.

-Голосуем - подытожил спикер.

- Консервативная лига, 42 за, 0 против. – если что то выгодно сразу Иксу и Ришезу, то с фракцией все ясно.

- Межзвездный союз, 31 за, 25 против. – разделился почти пополам.

- Воины Джихада, 10 за 47 против – тут в целом преобладали негативные настроения ведь для многих домов пай ОСПЧТ был единственным источником финансов.

- Торговый Альянс – 32 за, 0 против. – Катоны и Харконенны не позволили уплыть своей выгоде.

- Глашатаи. Дом Талигари - 12 голосов против . Дом Новебрунс - 12 голосов за. Дом Вордю – 12 голосов против. Совокупный дом Гиганты-12 голосов против.

- Неприсоединившиеся – 12 за, и 10 голосов против.

-Итак - 139 за и 118 против, с минимальным перевесом принято!

- Выделение денежных средств согласовано.

……..

- Итак мы прошлись по всей повестке. Осталось у нас сами знаете что….. Радужное соцветие…поэтому я прошу остаться лишь лидеров фракций, а так же представителей Домов Верниус, Алман, Дайкис….да очень смешно Доминик…нет тебе нельзя взять второго, ты един в двух лицах. Закрытое заседание начнется через полчаса. Пригласите пожалуйста генерала Зум Гарона тоже пройти. Всем остальным спасибо милорды, было очень продуктивно.

В памяти Робера сразу всплыло насколько много имеется у барона де Семблансе отелей по всей стране и, даже, несколько шато, часть из которых он не выкупил у кого-то, а построил. Жак де Бон большую часть своей жизни провёл при должностях, связанных с финансами, начиная ещё со времён Людовика XI, будучи предприимчивым дельцом и одним из крупнейших кредиторов короны, вслед за своим отцом, происходившим из купцов, торговцев сукном. Более того, немудрено будет сказать, что король находится в прямой финансовой зависимости от казначея, имея задолженность не менее, чем на 800000 ливров, а скорее даже и более.

– И всё-таки, – многозначительно сказал Гийом. Он оглянулся на окружающую знать и продолжил, даже немного доверительно согнувшись в пояснице для ответа: – Хоть эта проблема и разрешится, но дело уже проиграно, и много кто сыграл в нём свою роль. Было бы трусостью скинуть всё на одного человека, даже если его роль и больше, чем у остальных. Кстати, скорее всего мне и самому придётся вскорости побывать на полях Италии, но пока я тут, можете быть спокойны, считая меня тем, кто с радостью принесёт новостей моему Принцу.

Тем временем, дворяне потихоньку начали разбредаться, по одному-два, покидая залу. Многие шли в свои покои, чтобы проверить ход приготовлений к переезду двора, другие оставались снаружи, продолжив обсуждения на свежем воздухе, третьи уже сейчас собирались уезжать, это особенно касалось тех, кто стремился не вслед королю, а в свои, особенно, отдалённые, поместья.

– Всенепременно, я не забуду Вашу милость, – склонил голову сын де Байе, но когда его взгляд вернулся, стало понятно, что не забудет он немного другое. Его спутники также всё это время смотрели исподлобья, зыркая глазами в сторону Принца. Чувствовали ли они себя ущемлёнными, оскорблёнными? Если насчёт второго Робер не мог быть так уж уверен, то шевалье де Монришар смотрел волком, видимо приняв вопрос об империи за обвинение в перебежничестве, но на конфликт нарываться не стал, угрюмо буркнув в ответ на вопрос:
– В империи всё неспокойно...

– Теперь меня уж здесь и видеть перестали? – вдруг заголосил шут и важно, вперевалку, заковылял к Принцу, подойдя вплотную же, очень тихо прошептал покровительственным тоном, будто рассказывая хохму заправскому другу, вытягивая шею и протягивая свой подбородок к уху молодого аристократа, так, чтобы кроме Робера и, может быть, его кутилье, никто этого не расслышал: – Знаешь? За каждым маленьким наглым жучком нередко стоит какой-нибудь важный, большой и жирный жук. Хе-хе, за его спиной, хех, шельмец, хитрец, – а после, отодвинувшись и раскинув руки в деланном удивлении, захохотал, вызывая смех в зале, хотя на этот раз, было видно, что люди вокруг и сами не поняли над чем им смеяться, просто поддавшись чувству толпы: – А-ха-ха-ха-ха-ха! Предать врага земле – всегда не тяжело!

На фоне смеха, Эмери, одёрнув рукав и скорчив лицо так, будто кто-то довольно сильно наступил на его любимый палец, попытался ретироваться, и ему бы это удалось сделать незаметно, если бы не стоявший как вкопанный бургундец. Тот самый де Монришар, вместо того, чтобы последовать за своим "патроном", он сделал вид, что ждёт продолжения разговора. Молодой сын маркиза с яростным взором попытался привлечь внимание своего соратника, на что тот лишь ухмыльнулся и дёрнул головой, вызвав смешок и одобрительное шевеление у части знати, кто-то из толпы даже, достаточно громко, чтобы окружающие поняли намёк, зашептали что-то про шахматные фигуры и интересный ход: "Курьер был съеден молодой Ладьёй, ещё и Пешку прихватил" или "Как ловко Шут управился с Конём". Что оставалось Эмери, как только не убраться восвояси? Тот это достаточно быстро понял, сообразив, что ничего лучше, чем уйти с поднятой головой сейчас не может, что он в буквальном смысле и сделал, фыркнув, прошипев: "Я это запомню", и покинув помещение с задранным подбородком, едва сдерживаясь, чтоб не перейти на быстрый шаг или даже полубег. За ним потянулись и некоторые "месье" его клики, хотя многие остались, уже сейчас вальсируя друг с другом в поисках новой конфигурации только что развалившихся "союзов".

– Стучал ли кто ещё вот так, из спальни в кабинет? – как будто задумчиво промолвил вслед убегающим Требуле, оставшись стоять подле Принца, всё ещё привлекая внимание своей фигурой. Выждав, пока всё успокоится, после шута неожиданным, каким-то льстивым тоном, заговорил шевалье де Монришар.
– Так Вы, мой Принц, шли в бой в числе четырёхсот, которые столкнулись с де Лейвой? И сражались рядом со сьором де Пондорми?

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Музыка для Сцены: ссылка

Something is rotten in the state of Denmark.
       – Гамлет. Уильям Шекспир

18 Мая 1522 года. Воскресенье. Полдень.

Шато де Пьер-Сиз, временное месторасположение королевского двора

Множество знатных господ собрались в главном замковом зале, увешанном множеством великолепных гобеленов, изображающих сцены охоты и зверей, вскоре после того как прозвучали колокола к Сексту. Несмотря на то, что Малые Часы редко посещались высокородными прихожанами, в этот день многие пришли к полудню по случаю скорого отъезда не только чтобы послушать пение монахов и урок, но и для встречи и бесед с другими важными представителями дворянских родов. Все стремились, пока ещё не пустились в путь, в спокойной обстановке, обсудить то, что творилось на полях сражений в Северной Италии, а также обвинения, в гневе брошенные маршалом Оде де Фуа в лицо королевского управляющего финансами Жака де Бона, будто бы тот задержал жалование швейцарским наёмникам по своему разумению да по предательскому сговору. Конечно, это не должно было оставаться без ответа, а потому вслед за обвинениями отправился приказ об объяснении, куда делись 400000 экю, предназначенных для армии, на что прозвучали сбивчивые слова объяснений и ссылка на то, что, дескать, казначей отдал деньги матери короля, чтобы покрыть некий долг короне. Конечно, такие события всенепременно вызвали переполох, ведь победа или поражение, но внутри двора всегда идёт своя собственная война тычков и доносов, а репутация сеньора Франции не должна быть пустым звоном.

Многие тогда ожидали кровавой развязки, но маршал довольно быстро покинул двор. Лишившись расположения короля, он поспешно удалился в одну из своих усадеб, в Гиень. И хотя все понимали, что мать короля, герцогиня Ангулем Луиза Савойская не была склонна, чтобы предоставить прощение предавшему её огласке казначею, но дело шло на спад, переминаясь новостями с востока, которые давно уже не вызывали никакой радости. Тем более, под шум бойни в Италии, король Англии начал подавать пресквернейшие знаки. Одни ожидали уже на днях вступление Генриха в войну, другие предполагали тайный сговор с Кайзером, третьи с грустью вспоминали поле Золотой Парчи, но все понимали, что готовящийся сняться с места двор отправится на север.

Во всеобщей суматохе, получивший свою долю негативного внимания и слухов, молодой принц де Ла-Рош-сюр-Йон остался при дворе, постепенно оставленный недоброжелателями в покое, наконец, в состоянии ступать по замку без пересудов за спиной и ехидных ухмылок из-за угла. Хуже было то, что на него медленно наползала тень его дяди, который потерял благосклонность короля, вступив с ним в юридический конфликт. Как бы то ни было, но всё это меркло на фоне той крупицы подноготной мира, что открылась ему в ходе недавней битвы. С тех пор как начались ночи, когда молодого Бурбона стали терзать смутные видения, изо дня в день его сны рассказывали о величии, и в то же время петляли, будто замученный заяц во время охоты с собаками. Нового прозрения не произошло, а намеки и уловки только уводили в с неведомые дебри, вызывая не более, чем сплошные головные боли в попытках понять значение неясных проблесков сознания.

Вот и в этот день, проведший беспокойную ночь на ногах, после того, как проснулся в холодном поту и не смог заново заснуть, а потом ещё вынужденный присутствовать при пробуждении короля, стоя позади всех остальных принцев крови, которые были там, молодой принц Робер де Бурбон вместе со своим кутилье Жоффруа Бланше расположился немного в стороне от остальных. Они уже успели поучаствовать в нескольких диалогах, где обсудили дела в Милане и в Наварре, мимоходом подслушали ворчание одного старого графа о том, что при Людовике было лучше, хотя он так и не смог сказать чем, кроме того, что все короли сейчас сплошная молодёжь и они ещё устроят большие проблемы, поприветствовали Клода д’Орлеан-​Лонгвиля, великого камергера Франции, прошедшего мимо, разговаривая с адмиралом Гийомом де Бонниве, и, наконец, смогли отойти, чтобы расположиться на отдых. Немного погодя, им, как и многим другим, следовало вернуться в свои покои, чтобы убедиться, что все вещи упакованы как следует, а слуги готовы к путешествию, но сейчас, пока что, уходить было рано. Дворяне – люди привередливые и уйти раньше могло быть расценено как угодно, от пренебрежения до открытого оскорбления. Хотя кого это волновало? Все эти ужимки были частью громадной пьесы под названием "придворная жизнь". А потому, никто не удивился, когда к отдыхающим для приветствия приблизилась группа молодых дворянских отпрысков, двое из которых были похожи на спесивых бургундов, а старший, украшенный козлиной бородкой, вел за собой пажа в цветах дома Ларошфуко, бледно-серебристом, красном и лазурном. Подойдя вплотную, они в порядке очереди, видимо следуя принципу высоты ранга, поклонились.

– Принц, – склонив голову и сделав все приличествующие движения, поприветствовал Робера отпрыск Ларошфуко. Но когда он заговорил дальше, стало понятно, что это очередные притязатели на поддёвку оплошавшего высокородного дворянина: – Я слышал, что Вы только недавно вернулись со славных полей ла Бикокка.

Вы не можете просматривать этот пост!

Борей. Вербализатор: активно. Набор фраз озвучен.
Гость-​​​​​Пять:
- Хорошо. Тихо и спокойно, тихо и спокойно.
Визуал: свет. Источник: пространство перед объектом: автоматическая дверь роллетного типа Помещения-​Один, силуэт - мужчина. Свет: холодный спектр. Предположение: ручной фонарь. Визуал: свет. Источник: пространство перед объектом: автоматическая дверь роллетного типа Помещения-​Один, силуэт - мужчина. Свет: холодный спектр. Предположение: еще один ручной фонарь.
Голова. Бросок. Цель - Гость-Пять. Расчет траектории произведен. Бросок осуществлен.
Гость-Пять:
- Огонь!
Визуал: вспышка. Звук: выстрел. Источник - пространство перед объектом: автоматическая дверь роллетного типа Помещения-​​Один. Предположение. Среднегабаритное огнестрельное оружие: вероятно - штурмовая винтовка. Стреляют. Снова тебя. Сильный дискомфорт. Гость-Пять лжет. Всегда лжет.
Гость-Пять:
- Огонь!!!

Борей. Движение: вперед. Темп: шаг. Тип: скрытно. Остановка: проем, значительная неровность, крупное препятствие, новые данные от визуал, новые данные от акустика. Выбрано направление: Помещение-​​Один, вход, дополнительно - периметр Коридора-Один. Незначительный дискомфорт - прохладно.
Правая рука: обнаружена значительная неровность. Значительная неровность: твердо, холодно. Предположение: наличник дверного проема. Остановка. Количество пройденных шагов: один. Значительная неровность. Предположение: периметральный наличник дверного проема. Предположение: дверь. Дверь: не автоматическая дверь роллетного типа. Дверь: автоматическая дверь вертикального подъема. Активатор: тактильно-​​сенсорная зона, верхняя часть средней трети двери.
Визуал: свет. Источник: пространство перед объектом: автоматическая дверь роллетного типа Помещения-Один, силуэт - мужчина. Свет: холодный спектр. Предположение: ручной фонарь.
Акустика: звук. Источник - пространство перед объектом: автоматическая дверь роллетного типа Помещения-Один. Тип: речь. Интенсивность: высокая. Язык: общефедеральный. Голос: распознан. Голос: Мужчина-Один.
- Ебать. Ты чего там делаешь? Голову спиздил что ли? Ты чего, ебанутый?

За достоверность байки не поручусь, но она мне так понравилась, что не поделиться не могу.

Итак, древняя греция. Один из театров.
В театре выделен ряд, на котором сидят воины, потерявшие в сражении руку. Ну, типа льготные места для инвалидов, все такое.
Но!
На ряду перед ними сидят лысые рабы.
Почему перед ними? Почему лысые? В чем смысл?

Ответ под спойлером.

Ферро названное детективом имя явно ничего не сказало, но женщина почему-то покосилась на татуированную лысину Скорпио, как будто ожидая его реакции. Если у тебя стабильно оказывается по парочке знакомых - или должников твоих знакомых - почти в каждом пиратском притоне, это создаёт определённое впечатление. Впрочем, обойтись можно было и без криминальных познаний репортёра - Одой сам всё объяснил. И тут же поплатился за демонстрацию готовности выдавать информацию бесплатно, оказавшись погребён под горой вопросов от... Внезапно, шрамированной дамочки.

- Слыш, это ваше... репортёрство что-ли заразно?, - негромко поинтересовалась пиратка у Терры, наклонив к нему голову.

«Десять минут с Броком». Новости Дол Ворда. Дол Ворд.

Ведущий, одетый в белоснежный костюм с серебристыми вставками который делал его больше похожим на денди с Телуса или Калимара, чем на уроженца миров Вордю возник как всегда рывком заполонив все пространство проекции.

-Ну что мои ребятишки, кажется у нас сегодня опять нашлось чем вас порадовать, не слишком уж конечно большое веселье, но закономерный итог всего того что мы с вами так увлеченно смотрели всего месяц назад. Как говориться урок войны простой – если ты решил приди с мечем к соседу, то и он может заглянуть к тебе на огонек. Вот и войска Альянса Равных решили, что любые чувства должны быть взаимными и не стали слишком долго ждать с ответным визитом, даже не смотря на то что главнокомандующий Альянса Северин Теннери решил лично не участвовать в этом визите отдав бразды правления главе Альянса Квентину Ардо Дайкису, всем вам памятному по событиям «Жатвы Янтаря» и своему мастеру-над-оружием Сандро Веласез Танатосу который во главе двадцатьтретьего легиона, как все мы помним, во время Экранского мятежа, взял штурмом замок Дома Натль считавшийся неприступным. После сокрушительного поражения Домов Орлон и Грасиа на Корелионе, говорят флота у самого изысканного Дома сектора Маракор практически не осталось, посмотрим так ли это!

Жемчужина Маракора, планета лишь на шаг уступающая сияющему брильянту Акроса, зелено-голубое чудо, покрытое тонкой пеленой облаков, обхваченное навеки обручальным кольцом орбитального стража от которого разбегаются мягкие сапфировые волны сверхмощного силового поля. Поля, которое может надежно хранить планету от огня целой тяжелой эскадры многие месяцы…но хватит ли его против того флота, что собрали враги изнеженных аристократов? С разных сторон в систему стягивались все новые и новые силы, которые уже начали превышать все разумные приделы. Со стороны Меридо вошли - два крейсера Дома Дайкис, легкое «Пламя» и тяжелый «Слава победителям», потрепанные, но не сломленные остатки эскадры «Умика́дзэ» Дома Като, четыре тяжелых корветов Рода Мартел, два тяжелых фрегата под красным кулаком Дома Голгофов, наскоро починенный малый носитель «Неверомор» под куполом и звездами ликов и наконец рой межзвездных истребителей «тэнгу» сопровождающих легкий крейсер «Кабальеро» и корвет Дома Теннери. Все силы что остались на Корелионе после исполинской битвы были брошены в бой, за исключением кораблей воронов которые видимо не пожелали участвовать в эпохальном событии. Струсили, наверное. Внушительная сила.

Но с секторального юга в систему входили уже новые корабли, в полном составе ловко маневрируя на самом краю Рифа Перфекто проскользнула в систему эскадра «Удильщики глубин» во главе с Карлито Гравино любимым адмиралом Северина Теннери, следом за ней вошла еще одна легкая эскадра «Белое пламя Аджантиса» под командованием шестого лорда расколотых миров Дома Дайкис, но все это меркло по сравнении с тем как застонало пространство выпуская со звездной трассы гордость Люции – тяжелый крейсер «Идальго» и средний крейсер «Пегас» за которыми пряталась еще пара корветов и штурмовой транспорт. Альянс Равных разом метнул на игровой стол космической битвы все свои карты.

Вся эта мощь обтекая естественные преграды сердца системы двинулась к Перфекто, и никто не мог остановить ее. Даже вынырнувший из глубин Рифа мерцающий и проявившийся чуть ли не из неоткуда, неожиданно для атакующих, тяжелый крейсер «Сиятельный Грасиа» смог сделать всего пару выстрелов разнеся какой то из корветов и повредив носитель, когда на него обрушился залп десятка главных калибров снесших несмотря на усиленное поле большую часть корабля, а налетевшие «тэнгу» и прячущиеся среди них «шакалы» довершили дело за считанные минуты. Не было в системе Перфекто того кто мог противостоять флоту вторжения, даже выстрелы с Древнего стража лишь разбивались о силовые щиты тяжелых крейсеров идущих на острие параллельных построений. Между планетой и нападавшими было только одно препятствие, препятствие которое спасало прекрасную Перфекто уже множество раз – планетарный силовой щит, наследство великих проектов Дома Катон.

Все было тщетно. Словно мошкара вокруг планетарного щита и выступающего из него орбитального кольца вились сотни истребителей не оставляющих своим огнем на силовом экране даже легкого колебания, десятки корветов, которые торпедными залпами немного истощали силовое поле, но не более, фрегаты которые напрягали всю мощь бортовых орудий были чуть более результативны, но именно чуть. В дело пошли более тяжелые корабли, собранные в единый строй на планетарное поле, обрушили свою чудовищную мощь крейсера «Слава победителям», «Идальго», «Пегас», «Кабальеро», «Пламя», тяжелые фрегаты Дома Голгоф. Силовое поле выгибалось, пульсировало, но держало всю чудовищную высвобождаемую мощь, особенно плохо реагируя на ришезианские плазменные орудия. Было очевидно что, если такая бомбардировка продлиться еще месяц оно не устоит, но по крайней мере эти недели он даст своим жителям.

- Чудо древних технологий – прокомментировал раздавшийся отовсюду голос Брока -пожалуй даже планетарные щиты Икса будут послабее, раза так в два-три.

Но обороняющиеся успокоились рано, от края системы в сторону планеты двигалась словно могучий бронированный каток тяжелая ударная эскадра «Тагма Никанои» Дома Кносс….а их гордые знамена с лабиринтом пятнали словно кляксы алые знаки предательства…точнее значки дома Ликиз. Дом Кносс присоединился к канли торгового Дома! Распихав бортами окружающие корабли они добавили могучий вес своего залпа к усилиям новых союзников, огромные орудия «Минотавра» грохотали так что вибрировали переборки крейсера, вторили ему многочисленные орудийные башни «Орфа» и «Сфинкса», а фрегаты и поднятые с них истребители просто аккомпанировали этой симфонии, но что самое главное среди лавины снарядов нет-нет да и проскакивали светящиеся синим пламенем болванки которые играючи пронзали щит и били прямо в зонтики силовых решеток орбитального кольца выводя их из строя!

Пусть количество выбитых эффекторов поля и было ничтожно на общем фоне, но как известно соломинка ломит спину сергамене. Все меньше оставалось эффекторов, все больше была нагрузка на оставшиеся, ведь атакующие не сбавляли усилий -корветы собрались в огромную стаю и под руководством адмирала Теннери и обрушивали волны торпед на участки силового поля, уже поколебленные действиями «Тагма Никанои», а фрегаты просто поддерживали напряженность на остальной части щита не давая операторам перебросить мощности на другой участок. Давление на щит было чудовищным, но творение древних технологий не поддавалась бомбардировке почти восемь дней и только когда на «Древнем страже» внезапно отказало целых два сектора эффекторов, то ли перегорев то ли по иной причине планетарный щит лопнул, отшвырнув крутящиеся вокруг него истребители в разные стороны.

-Неужели Птолемей Кносс решил, что дела Грасиа настолько плохи, что куда как выгоднее поучаствовать в распиле старого союзника, чем помогать ему? Интересно что скажет ему на это милорд Хагал? Что то мне подсказывает что тот будет не слишком доволен! И к тому же будет не просто, вырвать кусок мяса у жадного гепарда! Уверен лорд Северин уже положил глаз на все владения перфо! Да и вообще, Орлонов и Грасиа еще рано сбрасывать со счетов, они еще поборются…хотя нет, приходят сведения об атаке территорий Дома Грасиа на Янусе! А на Корелионе….кажется договоренности между Альянсом Равных и Домом Кносс куда как шире чем мы думали!

Ветер Корелиона словно коршун незримыми когтями терзал последние мужественно держащиеся на ветках листья - засохшие и скрюченные, но с отчаянной решимостью продолжающие висеть на деревьях. Закованная в пестро-окрашенную броню перчатку рука резким хищным движением вырвала из когтей ветра лист и сжала его в пальцах не обращая на потоки воздуха в бессильной злобе трепавшие черные густые волосы мужчины и старающиеся забраться под его короткую и густую точно щетка бороду и распадающиеся на отдельные потоки на его антрацитово-черном мече. Мужчина поднял глаза и камера охватила стоящие вокруг полки, словно людской океан воины разных Домов стояли и слушали его, тут на Корелионе и в других мирах, везде куда доносился его голос, ревущий голос новой эпохи.

- Воины, мой далекий предок приказал сделать меч, что черней ночи, черный меч - для черных сердец говорил Барадиил Теннери! Он верил, что все зло что он сразил этим клинком уйдет в небытие. Он заблуждался, ибо зло возвращается…всегда возвращается. Оно многолико, будь то чужие лапы внешних домов, или те кто сами губят свой родной сектор или даже те, кто не стесняется не перед какими средствами, что бы нахапать больше всего без чести и спросу.
- Но где есть зло, там есть, и мы воины! Покуда на землю будет возвращаться зло, так и мы будем восставать против него! Слышите меня братья с далеких звезд! Слышите меня мои родичи со всей вселенной! Слышь меня народ Маракора! Мы воины и мы Теннери! Мы идем в поход против зла!
- Я рыцарь Северин Теннери отправляюсь в поход против зла, и я клянусь своей рыцарской честью, что выправлю любую кривду! А клянётесь ли вы?
-Клянемся! – грохнул строй перед ним.

-Пафосно, патетично, но без огонька. Как то вяленько. Помниться Птолемей что-то подобное толкал и там было поживее. Лично по мне все эти целования меча и пафосные речи, это что то такое….приманка для девочек -поморщился Брок Самсон – нет бы выпить вина из черепа врага или что то подобное, но солдат вроде завело…а может их завело не это, а то что кажется сегодня из них умрет гораздо меньше чем планировалось? Потому что с утра еще Орлоны показали свой характер и перспективы у них были не очень.

Этот день начался не лучшим образом для сил Альянса равных, во первых отступившие на самую узкую часть Змеиного перешейка и отлично окопанные силы Дома Орлон легко отбили несколько наскоков противника продемонстрировав, что могут стоять тут вечно, во вторых крейсер «Месть Рейвенкло» раздираемый противоречивыми приказаниями об отбытии и о нанесении удара по поверхности больше рухнул чем сел на космодром, в третьих легендарные конвертопланы в отличие от Северина Теннери не забыли о «Грохочущих кулаках» и ударом планетарной бомбы почти ополовинили десантный корпус запертый на крохотных островках дельты, доказывая что арсеналы еще не исчерпаны и одновременно хороня надежды на марш на столицу планеты, ну и наконец в четвертых тайно выгруженные с подводных крейсеров в тылу войск Орлонов остатки «Сотрясателей Тверди» были почти сразу обнаружены и им пришлось не пытаться отрезать «Корпус охраны побережья» от снабжения, сколько биться за каждую пядь берега с многочисленными ополченцами орлонов. Вообщем, все явно шло не по плану, по крайней мере так бы хотелось верить Брендовину Орлону. Однако, судьба жестока. Сразу после рыцарской клятвы войск Теннери все изменилось и не потому, что они напитались воинственным духом древних героев и стали подобны богам сражения, нет все было прозаичнее.

Сначала ввиду войск Дома Орлон возникли ровные шеренги полевого корпуса «Рейджии», на голографических знаменах которого сидели расправив крылья черные вороны рейвенов символизирующие их наемный статус. Появление нихонцев серьезно меняло расклад сил несмотря на все укрепления, что орлоны возвели, но главное было не это. Главное было то, что притащенная многочисленными буксирами като, на орбите уже занимала свое положение знаменитая станция планетарного подавления «Картбланш», только вот свадебный подарок Анне Кносс теперь был покрыт угрожающими цветами Дома Голгоф!

-Ого, вот это кажется совсем другое дело. Неужели эта станция вроде тех, что Доменик Верниус раздавал своим преданным сторонникам, и она в руках у клиентов Харконеннов, забавно! -не успел ведущий договорить как его голограмма исчезла, что бы не закрывать великолепное зрелище.

Прямо с небес упал огромный световой луч, который словно светящаяся колонна соединил небо и землю на несколько секунд и оставил после себя выжженный почти трехсотметровый круг на месте командного центра и пары гвардейских полков «Корпуса охраны побережья», титанический лазер с постоянной накачкой луча предназначался для ударов по планетарным крепостям и тут у него не было достойных противников. Несколько секунд царила абсолютная тишина и только после этого сотни и тысячи тяжелых бомб обрушились на сжавшуюся на перешейке армию Дома Орлон убивая тысячи людей каждую секунду, и в эту круговерть земли и воздуха уже неслись конные полки теннери, Северный ветер спешил за своей жатвой и вслед за ними маршировали стройные ряды нихонцев.

-Нда, кажется на полевой армии Дома Орлон можно поставить крест, вот это я называю планетарное подавление во всей красе! Интересно сколько Альянс заплатил а такую малышку? Или она стала ценой возможности присоединения к пожиранию грасиа? -Брок наконец то был улыбчив и весел – но ладно, мы что-то отвлеклись, давайте вернемся на Перфекто!

Едва исчез планетарный щит, как корабли Альянса ринулись к планете покрыв ее почти живым шевелящимся ковром обрушивающим вниз огонь и смерть, а сразу после этого вниз посыпались десантные корабли и челноки. И пока «Тагма Никанои» вместе с крейсерами Теннери продолжала лениво выжигать орудийные бойницы на Древнем страже понимая, что если расколоть древний реликт нет никакой возможности, то можно хотя бы просто его обезопасить, на планету уже падал лучший десантный корпус сектора. «Тьма всех ночей» сошла на Перфекто.

-Неплохо и хорошо подготовлено…но кажется Северин Теннери переоценил своего противника, бывает и такое. – между тем комментировал Брок -смотрите ка интересно, как это целых пять гвардейских полков появились в центре Идеала? Похоже они выбрались из тех грузовиков прибывших за пищей.

Молодой Эмиль Рикардо Мартел вел своих гвардейцев по столице планеты почти не встречая сопротивления, его солдаты играючи расправлялись с ополченцами противника лишь иногда притормаживая когда особо храбрые дворяне пытались противостоять стальному катку гвардии, но их было немного, ведь все основные родовые их гнезда лежали на другом континенте планеты. Единственный регулярный полк, встретившийся ему, охранял космопорт и был смят за считанные минуты, так что когда на космодром стали опускаться корабли из которых потекли узкоглазые солдаты с Близнецов для них работы уже не было, но вот только это не останавливало их – они громили и обдирали государственные учреждения, уделяя особое внимание научным секторам, а главное хватали и зачастую расстреливали каждого ришезианца встреченного ими. Деришезиация Перфекто началась.

Но, конечно, основной целью атакующих стал Замок «Золотая роза», хоть он и напоминал больше роскошный дворец, но какие то базовые укрепления там были, хотя что пара легких фазовых пушек может сделать армаде в небе, а десятки орудий непосредственной обороны грозному десантному корпусу укомплектованному наполовину блистательной гвардией наполовину воспитанниками сардаукаров и прикрытому полями «Пегаса» Ведомые легендарным Виленто Дайкисом, который вместе со своей свитой стоил целого корпуса и мастером-над-оружием Дома Теннери элита элит сектора прошла сквозь небольшой гарнизон замка как нож сквозь масло и только личный полк королевы перфо около двух часов отбрасывался гранатами защищая внутренние покои дворца, но то что это было тщетно понимали и они сами, отдавая свои жизни лишь для того, что бы не отдать свою честь. Шансов у Дома Грасиа не было.

Так что когда, окровавленный и больше похожий на мясника Танатос и по прежнему безукоризненный, но от того не менее страшный Виленто Дайкис ворвались в тронный зал «Золотой розы» их встретило лишь бездыханное тело Агаты Грасио сидящей в лучшем своем наряде на троне и лишь валяющийся рядом кубок вина свидетельствовал, что даже в таких обстоятельствах место и время своей смерти королева выбрала сама…

Дарен на какое-то время вновь почувствовал себя на службе. Миккель, как генерал, расставлял свои боевые единицы на места, остальные следовали тактике как отлично вымуштрованные солдаты, да и осознание некоторого риска было совсем как в тех миссиях, что ему приходилось выполнять за годы, проведенные на флоте. Если бы ему было лет на пятнадцать-двадцать меньше, то, пожалуй, он мог бы даже сказать, что это такой особый вид романтики. Вот только с годами весь этот флёр романтики изрядно разбавляется скепсисом и необходимой практичностью. Так что Кхан, заняв выбранный столик, с некоторым сожалением отметив при этом, что самое удачное место было зарезервировано, изъял из кобуры револьвер и положил его рядом с собой, под правую руку. Пить можно было без проблем и левой, а возможность стрелять сразу же, если начнется заварушка, было полезнее. Отличительные знаки на одежде он погасил ещё по пути, а потому для посетителей бара выглядел просто как случайно забредший сюда прохожий, который вынужденно оказался в этом районе.
Чтобы не вызывать особых подозрений, Дарен заказал себе бокал светлого легкого пива, которое по внешнему виду не отличить от куда более крепких сортов, яблочный сок в стакане для виски и тарелочку соленых орешков. Два часа тянулись немного долго, бокал пришлось заменить на ещё один, который Кхан растягивал как мог.
Когда же в баре появились Миккель с Иви и Скорпио, Кхан немного напрягся внутренне. Развязка близилась, а значит произойти могло что угодно. Вот в бар вошел чернокожий докер, вот он подошел к троице прибывших на погребение Беккета, вот завязал с ними разговор. Дарен непроизвольно положил руку на револьвер, потянувшись пальцем к спусковому крючку. Но пока ничего не происходило. Докер продемонстрировал Миккелю какой-то документ, затем планшет, а после явно сделал заказ бармену. Пока, следуя плану, Дарену оставалось просто сидеть дальше на месте и ждать.

Коллапс

В тот роковой день заседание кончилось глубоко ночью. Ехавший в карете домой Владислав-Целестин обдумывал план фон Винклера и все больше понимал, что это единственный выход, который позволит правительству и дальше править страной. Когда они подъезжали к особняку, премьер-министр правительства все же принял решение: план будет поддержан, правительство перетасовано, работать следует с реформистами. С чистой душой и светлыми надеждами на будущее монархической Аллемании и планами на трон, Владислав-Целестин фон Ольденбург-Гданау ушел в эмпиреи...

...и когда вернулся – оказался в аду, словно и не было этого подъема к Богу. Страну лихорадило десятками новостей. Кто-то неизвестный подставил Временно правительство, передав известия о том, что правительство хочет принять ультиматум реформаторов, восстановить монархию и подавить кровью все мятежи. Семена упали на благодатную почву: и народ в столице восстал. А спустя несколько дней восстала вся страна. Горела Богемия – дворяне объявили о независимости собственной страны, в чем им невольно помогли народники, до этого ведущие активную пропаганду о том, что Аллемания, тюрьма народов, угнетает богемцев. Горела столица – где Штнирер, пытавшийся подмять под себя власть в Белой партии, привел к перестрелке между консерваторами и реформистами, а толпы, разгоряченные громом стрельбы, бросались на солдат. Горел запад, где народники организовали Всеаллемнский Совет Народных Депутатов и объявили о начале подлинно-народной революции против хунты трех фонов. Горели юга, где польские диаспоры и дезертиры Восточного фронта воспользовались анархией в стране и стали заниматься грабежами.

Вскоре погиб Фальтенберг – ненавидимый собственным министерством, в условиях разгорающейся гражданской войны, он не пытался сбежать, а лишь старался личным влиянием углубить раскол в стране. Попытки Драмм организовать курсы просвещения провалились – а саму её выгнали из правительства, не сочтя за важную цель. Вскоре она сбежала на запад и присоединилась к АНП. Бездействующий ранее Отто Теодор Карл Леопольд Вильгельм фон Гутьер унд фон Винклер все же изменил своим принципам – и восстание в столице было подавлено кровью. Белая партия, ввиду полного неподчинения и сеяния смуты – разгромлена. Фон Штнирер погиб на дуэли с одним из своих бывших соратников. Рихтер в хаосе бежал с огромными суммами. Оболенц был казнен, когда стало известно о том, что это он способствовал кризису и падении хунты трех фонов.

В условиях неразберихи и угрозы революции, Владислав-Целестин сделал самое верное решение – воспользовался связями с Николаем II и попросил ввести войска в Аллеманию и вовлек свою страну в Великую войну. И пусть немцы разгромили восстание народников и богемцев, а русские на штыках привели нового монарха к власти... Действительно ли его мечта должна была осуществиться именно так? Независимо от исхода войны, Аллемания окончательно стала аутсайдером Европы. Разоренная, обескровленная, преданная своими же сынами, со сломленным народом и ярой ненавистью к монархии – когда кто-то захочет пересмотреть итоги Первой мировой, аллеманцы будут готовы отказаться от всего и назвать себя кем угодно, лишь бы осуществить свою месть этому жестокому миру, чтобы потом вовсе потерять право на существование. История аллеманской революции – величайшая из трагедий Европы.

Малый Дом Нихон
Глава дома – лорд-сегун Ямамото Нихон
Наследник дома – Кавамура Нихон
Родная планета – Джампур
Цвета дома – белый, синий, красный
Герб дома – на белом фоне круг на 3/5 состоящий из красных и белых полос символизирующих лучи восходящего солнца, а 2/5 из синих и белых полос символизирующих синий песок Джапура.
Девиз – Под одним солнцем!

Синее море Джампура, море, состоящее из синего словно сапфиры песка, бесконечное насколько хватает глаз, изменчивое и неизменное. Вся поверхность планеты покрыта бесконечными пустынями, местами встречаются горные хребты, и даже на полюсах планеты нет ни льда, ни влаги. Палящее солнце сверху и раскаленные пески под ногами, немногочисленные города и заводы напоминающие отблескивающие металлами барханы вот что такое Джампур. Пустынная планета, где фактически не может зародиться и выжить жизнь, а единственным развитым биологическим видом являются сами нихонцы умеющие выживать в самых сложных условиях. Кто же они? Невысокие и худощавые, с узкими глазами и желтоватой плотной кожей, защищающей их от радиации, они подобны песку в движении и камню во время покоя. Обладая скелетом в несколько раз превосходящим по крепости окрестные народы и некоторыми другими полезными мутациями, они тем не менее считаются относительно чистой генетической линией балансируя на грани зеленого и желтого спектра и долгое время являлись объектом пристального изучения Ордена Бене Гессерит, которые даже возвели крупное аббатство «Белый скит» на дальней орбите Джампура, так как традиционно лояльная к Космической Гильдии аристократия системы не желала видеть ведьм на своей планете. Сплав крайне традиционной и косной воинской культуры и глобалистских подходов торговых и логистических магнатов, как конечно и крайняя жестокость нихонцев и их пренебрежение к собственным и чужим жизням удивляет многих, кто не знает что уже тысячелетия этот народ связан с космосом, но не с тем космосом что несет товары и процветание, а тем что несет смерть и боль. Они равно жестоки на войне и в бизнесе, к себе и чужакам, они закономерный продукт тысячелетий направленной селекции и если о чем-нибудь нихонцы жалеют, что их планета не столь опасна что бы испытать их как они того заслуживают.

Кто то давно сказал что нихонцы настолько коламцы, что не считают других коламцев коламцами…и в этом есть великая мудрость и великое понимание этого народа, который мнит себя эталоном всего, но при этом так же жесток и нетерпим к себе как и к другим. Как известно в сектор Маракор прибыло и успешно основало колонии четыре исполинских ковчега проекта «Одиссей», а трем остальным не повезло. Несмотря на то, что на кораблях были представлены почти все народы населявшие тогда внешние планеты Солнечной системы, на уцелевших ковчегах в основном находились представители наиболее распространенной тогда пан-азиатской расы преимущественно выходцев с изобильных и технологичных спутников Юпитера из которых сильно выделялись уроженцы могущественного Ганимеда, самой прекрасной, но одновременно самой суровой луны долгое время служивший основной базой военно-космических сил той группы стран, что после получила название Земной Федерации. Как говорили тогда – «У каждого цивилизованного человека две родины своя и Ганимед», а потом прибавляли – «но у офицеров федерации только вторая». Даже когда войны закончились, и начался период Золотого Века люди Ганимеда занимали особое положение в Солнечной системе служа одновременно источником постоянных проблем и некоторой рудиментарной гордости за их славное прошлое из которого те никак не могут выбраться и присоединиться к миролюбивой и либеральной общей массе человечества. Так что не удивительно, что жители Ганимеда, далекие потомки тихоокеанской ветви паназиатской расы, встречались чуть ли не во всех колонизационных проектах Земной Федерации стремясь найти себе применение, которое было бы альтернативой роскошному сибаритству большей части человечества. Именно представители этой диаспоры после прибытия и заняли лидирующее положение в охранных и военных частях новых колоний Маракора, отважно осваивая новые планеты и поддерживая порядок среди колонистов, среди которых с течением времени и неизбежно растворились. Но были и те, кто настолько ревностно оберегал свое наследие допуская только браки внутри своей общины, кто на каждодневных церемониях почтительно протирал лезвия родовых мечей, помнящих еще Землю и которым, как и на прародине тоже уже не было места в жизни нового сектора. После долгих обсуждений лидеры Коламской Каолиции все же нашли применение столь своевольным гражданам отдав им невероятно почетную, но уже не столь критичную как в начале колонизации роль хранителей и обслужащего персонала Торсионного маяка, построенного на первой остановке ковчегов на планете Вейпоинт, которую ганимедцы и заселили. До самого конца Земной Федерации, да и после него, они поддерживали связь с остальными очагами расселения человеческой расы, не унывая даже тогда когда на каналах связи веками звучали лишь машинные коды Синхронизированного Мира, не давая колониям сектора забыть что они лишь часть человеческой расы, хотя похоже это никого уже не интересовало. Миссия хранителей постепенно стала не нужна и снова народ потерял свою цель, общины смешивались с эмигрантами с Равники и Фонгиля, постепенно вливаясь в общую реку коламской расы. Пожалуй единственное что удерживало еще их обособленными, это те голоса что звучали на каналах межгалактической связи последующие годы, не давая забыть о Земле и о их великом прошлом. Для многих из них эти голоса со звёзд стали большими друзьями чем, казалось бы, близкие соседи, именно их интересами и историями они и жили. Именно от них они узнали о кардинальном сломе в истории человечества и были первыми кто принес коламцам весть о крушении Омниуса и Джихаде слуг, о войне Венпорта и Чистых, о Новой Империи и Новых Заветах. Они были теми, кто настоял на создании объединённого флота Каолиции понимая, что обладающие новыми чудесными технологиями люди иных миров рано или поздно посетят сектор. Вся логика истории вела к тому, что они должны были первыми встать на пути Конкисты и сгореть в ее пламени. Но почему то так не стало, ходят слухи что те с кем беседовали они целые века, «друзья со звезд» убедили их не стоять на пути истории, после длительных советов родовых кланов хранителей было принято решение оставить Вейпоинт и переселиться на не слишком далеко лежащую планету Джампур, знаменитую суровым климатом и там что там нет никаких ценных ресурсов, оставив на Вейпоинте только тех кто не имеет права его покинуть. Так они и поступили. Видимо поэтому все ужасы связанные с падением Коламской Каолиции совершенно их миновали, а последовавшее меньше чем через век явление «друзей со звезд» воплоти на невероятно огромных кораблях прибывших за пополнением своих команд и сделало Джампур почти неприкасаемым, как один из миров снабжения Космической Гильдии. Шли века, жители Джампура адаптировались к своей планете, привыкая выживать в ее скудных условиях, существуя в том варианте «достойной нищеты» в которую зачастую попадают только очень гордые, но простодушные люди, но не решаясь окончательно отбросить традиции и полностью принять образ жизни своих друзей и переселиться в Пустоту. Так длилось до того момента, когда пустынным миром не заинтересовались знаменитые воины из Оружейной Школы Гиназа устроившие на ней свой полигон. По легенде один из мастеров был поражен тем, что во время стандартной дуэли на Акросе какой-то оборванец чуть не убил его старым и выщербленным мечем помнящим казалось еще Паломника, после этого уроженцы Джампура полноводной рекой влились во многие наемные отряды Центральных Миров и не монополизировали рынок наемников в секторе полностью лишь в силу своей малочисленности. Но до самых Войн наследия и Восстания Багровых Небес почти в каждом Доме сектора были телохранители и офицеры с Джампура. Не стоит и говорить сколько жизней солдат с Джампура служащих в самых горячих рубежах они унесли. Война трех принцев губительно прошлась по Маракору и по Джампуру в частности, Содружество Гиназа поддержало притязания Корнелия Корино, что закономерно привело сардукаров его брата которым полнился сектор Маракор на Джампур. После нескольких дней бомбардировки пять полков сардаукар высадились на планету и уничтожили всех учителей и учеников Содружества, а так же всех кто попадался у них на пути показав жителям что их Путь ничуть не слабее Пути Гиназа, а мощная боевая техника и продвинутые боевые доктрины и восе делают их намного сильнее. Этот урок был запомнен надолго. Джампур и так не слишком населенный и технологичный превратился почти в руины, а лишившиеся работы, из-за запрета местным Домам иметь крупные вооруженные силы, солдаты вернулись в нищенское существование пустынной планеты. Так, что ничего удивительного, что как только развернулись багровые флаги восставших, под ними оказалось огромное количество пустынных воинов. Никто не знает как и где Якиро Нихон познакомился в Рендарилом Катоном, но то что их связывала настолько крепкая дружба какая только возможна между представителем высшей аристократии и простым воином не было сомнений. Вечный борт-стрелок и оруженосец признанного аса Рендарила, через всю жизнь пронес несгибаемую верность своему сюзерену, который в ответ не скупился на награды. Аристократический титул, звание бурсега Акроса, титул «мастера-над оружием» Дома Катон и наконец возвышение в качестве лорда Малого Дома Нихон. С тех пор тысячу лет нихонцы служили мечем Дома Катон, заменив для того во многом Дом Драконис после его падения. Даже длительный союз с Иксом, старым нанимателем войск с Джампура, который стал тихо но методично превращать тех из традиционных воинов в современную армию по своим лекалам, не поколебал этой связи. Нихонцы охотно откладывали родовые мечи в пользу рычагов танков, но в случае нужды они всегда выбирали сторону своего сюзерена…до того момента, когда того еще можно было за что то уважать. После печальных событий второй войны ассасинов и особенно огромной несправедливости в отношении родственной им семьи Шифт, было принято решение что Дом Катон больше не достоин держать рукоять меча Нихон и только собственная ладонь может отныне сжимать меч их духа. С тех пор жизнью народа управляет стихотворение-провиденье озвученное лордом-сегуном Такведо Нихоном после его поездки на Икс и возвращении на легендарном «Ямато».

Очень красиво.
Над горизонтом встает
Солнце из стали.

— Постойте, генерал! — воззвал к Винклеру профессор. — Я понимаю, что ваш первый инстинкт — это отринуть их, но в словах Рудольфа Оболенца есть смысл! Ультиматум реакционного крыла "Белой партии" действительно требует немедленного ответа: и этим ответом не может быть жалкая, сервильная покорность, как того просит герцог!

Фальтенберг отложил в сторону газету, поднялся и в драматическом ораторском жесте протянул правую руку, открытую распахнутой ладонью вверх, к Отто.

— Прислушайтесь к своим чувствам, генерал, и вы поймёте, что это правда! Вы знаете это и так. Иначе вы не предложили то, что сейчас предложили. Страх герцога правит им и ведёт его к погибели. Он уже умер в малом, ему остаётся умереть в великом. Вы между тем понимаете, как реальная политика работает. Это искусство нахождения возможного. Умение выбрать второе или даже третье наилучшее для себя. Если бы вы не понимали этого, то не предложили бы сейчас кандидатуру Оболенца на пост министра-председателя. Тем не менее политика ведь не только это, не так ли? Политика — это также умение не упасть в пропасть, когда голодная бездна уже взывает к себе!

— Не далее как неделю назад, да и прежде того, вы говорили о богемских дворянах как о людях, что в великой совокупности всех за и против является практически полностью или даже полностью бесполезными. Вы говорили правду — причём не стеснялись озвучить её, даже несмотря на ваше идеологическое, статусное и даже кровное сродство со столь многими из этих людей. Вы говорили правду, потому что ваши ноги плотно базируются на земле Аллемании и не дают вашей голове улететь куда-то в облака. Потому что вы, в отличие от многих других здесь, способны видеть простые и самоочевидные истины. Богемское крыло расколовшейся "Белой партии" — это сборище бесполезных глупцов, которые очень скоро (в историческом измерении) будут мертвы. Если мы протянем им руку, чтобы принять их ультиматум, то они заразят нас проказой своей никчёмности и увлекут в могилу вслед за собой. Если мы пойдём на уступки им, как хотят герцог и Штрирер, то мы обратим это правительство — и так нефункционирующее, потому что ребёнок стоит во главе его! — в вассала умирающей политической и социальной силы. Мы станем объектом всеобщего презрения, так как затрепещем и покоримся перед бумажным мечом клики, лишь настолько способной осуществить свои угрозы в отношении нас, насколько мы будем медлить с подзатыльником и окриком острастки. Потому мы и должны действовать сейчас! Потому мы и должны наказать богемцев сейчас, когда они мнят себя конфедерацией высоких нобилей, первых вассалов короны, пришедших навязать бессильному королю свою Великую хартию и не способны даже предположить, что им ответят мечом, а не трусливым блеянием покорности! Мы должны эскалировать ситуацию, пока наша оппозиция этого не ждёт и не готова к этому!

— Кто, как не вы, генерал, должны встать в острие этой кампании? Не только потому, что этого требует ваше звание министра внутренних дел. Не только потому, что вы единожды уже призывали забывших своё место богемцев к покорности силой пушек и винтовок. Нет. Не только поэтому. Ещё и потому, что ваша рука — рука родственного человека, рука более просветлённого представителя класса. Это та рука, которая скорее готова протянуть всем этим дворянам-мятежникам оливковую ветвь, нежели обратить против них карающий меч. Вы будите карать, но будите карать как отец, ради конечного блага и воспитания наказываемого. Если на вашем месте будет кто-то другой, то можете ли вы быть уверены, что он будет знать, когда меч должен быть извлечён из ножен, а когда не должен покидать их? Нет, не можете. Поэтому это должны быть вы, генерал. Вы должны встать во главе полицейских, репрессивных и карательных мер этого правительства против так называемого консервативного крыла "белых".

Профессор указал Винклеру на Оболонца.

— Вы боитесь, возможно, что, если вы примите свою миссию, то, когда дело дойдёт до реального столкновения с богемцами, вы останетесь одни? Что ж, я сам готов признать, что господин Оболенц остаётся черной лошадкой, и от него можно ждать чего угодно. Кто знает, последуют ли его действия вслед за его словами? Сегодня он удивил меня, завтра удивит вас. Сейчас — час битвы, а во время битвы удивление не есть нечто, чему следует радоваться. С подобными опасениями я могу согласиться. Но я могу и развеять их!

— Как я уже сказал, герцог — ребёнок, не способный работать со взрослыми людьми. На прошлой неделе перед ним на стол легли сразу две программы, поддерживаемые необходимым кворумом министров. В своей детской непосредственности он, будто буриданов осел, не смог выбрать между ними, обрекая тем всю Аллеманию на голод. Герцог не способен держать в своих руках даже самого себя, не то, что управлять правительством. Это так. С этим я согласен. Смотрите, даже сейчас он ведёт себя как испуганный малыш, оказавшийся один на один с ремнём собственного отца. Он просит открыть окошко, чтобы люди на улице прохожие и соседи слышали, как его порют. Он надеется смутить слухом и взглядом посторонних родителя, перед которым он провинился. Всё лишь для того, чтобы его пороли не так сильно. Как иначе трактовать его смешную просьбу сделать голосование на сегодняшней сессии достоянием общественности?

— Я говорю, что никто из нас не может опереться на герцога. Я вижу, что вы не уверены в Оболенце. Пусть так. Он не единственная ваша альтернатива. Я думаю, что вы понимаете, куда я клоню. Не лучше ли дьявол, которого знаешь, эх? Ранее мы двое показали, что как люди, живущие в реальном мире, а не в мире фантазий и страхов, мы способны найти общий язык между собой, даже несмотря на все наши идеологические расхождение. Вы сами подтвердили это своим предложением сегодня. Что-то вам, разумным кругам консерваторов, что-то нам — социалистам. Никто не доволен. Все получили лишь второе или даже третье наилучшее для себя. Но все получили что-то. Владислав-Целестин показал, что при нём никто не получит ничего. В Оболенце вы сомневаетесь, потому что он все молчит и не особо понятно, чего он хочет. Но меня вы видели, меня вы знаете. Я знаю вас.

— Если вы, генерал, поддержите мою кандидатуру на пост министра-председателя, то, очевидно, я поддержу ваши действия по приведению богемского дворянства к покорности из этого высокого кресла. Повторю, как и господин Оболенц, я считаю, что на этой наглый ультиматум стоит ответить пощёчиной, а не склонением колен. Я так же готов искать примирения с не потерявшими голову и сохранившими рассудок членами "Белой партии". Понятно, что это должно быть примирение сильных, а не покорность слабого сильному. Потому наряду с полицейскими действиями против забывшихся представителей богемского дворянства, я готов поддержать предложенный вами, генерал, компромисс между людьми социалистических воззрений и рациональными консерваторами. Это действительно терпимое и простое решение, которое затем может лечь в основу полной аграрной программы, когда это правительство, наконец, будет способным её принять. Вместе, объединив правый и левый фланг, мы сможем предложить Аллемании хоть сколько-нибудь рабочее правительство, генерал. Разве это не нечто, несравнимо лучшее, чем то, что мы имеем сейчас?

– Оболенц, да вы с ума сошли?! – Если бы стул на котором сидел министр юстиции неожиданно ожил и заговорил женским голосом и то вряд ли Отто был бы больше ошарашен, чем он был сейчас услышав слова Рудольфа – Вешать?! За подачу прошения?! Господа, я решительно отзываю кандидатуру Оболенца. Эти люди ещё ничего не сделали, они лишь выразили свое недовольство! Вы были против жестоких мер по отношению к вооруженной толпе, но сейчас вы требуете начать охоту на ведьм, против тех кто просто выражает несогласие? Что, черт возьми за якобинство?!

- Я, конечно, понимаю что повесить консервативную фракцию белой партии на площади - не понравится некоторым из нас. Но они, белые, как по мне, переступили черту. Это был ультиматум, господа. И если мы их не повесим как мятежников с конфискацией имущества, то место им там же, где и народникам. Самое время продемонстрировать единство, волю, власть и силу нашего правительства. - Оболенц говорил спокойно, словно все так и должно быть. - Что до реформистов. По большей части с ними еще можно переговорить, но ответом на почти все их требования должно быть твердое "нет".

- Что до отставок... в произошедшем ваша вина, господин Регент, не столь значительна. Однако, если вы останетесь на своем посту - граждане нашей Страны могут не так это воспринять. Я считаю, что нам стоит провести перестановки в парламенте. Что же до вас, профессор - вы играете с огнем. Я предлагаю вместо отставки заключить его под стражу до конца разбирательств. И провести расследование - вежливое напоминание, что АНП все еще запрещена.

- По остальным вопросам я согласен с господином фон Винклером, с небольшой поправкой на решение проблемы с мятежниками из консерваторов-белых.