Голосование за ходы

Сдав самолеты на диагностику и ремонт местной бригаде, "Букет" отправился в город. Всем четверым нашлось место в фаэтоне мэра, хотя Вальпургу пришлось высадить. Мэр явно смущался и не знал как решить эту диллему, но фрау в шляпе сама молча вышла из машины, кивнула Теодоре и пошла обсудить какие-то свои дела с одним из фермеров.

В город возвращались целой процессией – автомобиль с мэром и летчиками впереди, следом парень на порядочно вымотанном якуле, а дальше повозки, верховые, и даже пешеходы. То что в небе вы проскакивали меньше чем за минуту на тряском фаэтоне заняло почти втрое дольше. По грунтовой дороге, в тени придорожных платанов, мимо виноградников и полей.

Дорога взбиралась на невысокий холм, к городу. Нарядные дома, окруженные виноградниками и оливковыми деревьями казались игрушечными на фоне вечернего неба. Узкие улочки, где едва мог проехать фаэтон фон Пицлава, утопали в зелени. Через аромат цветов пробивались щекочущие ноздри запахи свежей выпечки и кофе.



Процессия добралась до площади. Широкая, по замыслу, должно быть, круглая, но слегка неровная площадь, была вымощена гладким камнем, в центре работал небольшой фонтан, по периметру простыми, но душевными вывесками зазывали в гости магазины.

Здание мэрии оказалось нарядным двухэтажным особняком, вряд ли в самом деле старинным, но честно старающимся выглядит солидно. Квадратные контрфорсы, острые фронтоны и высокие стрельчатые окна – явно архитектор хотел придать главному зданию Берингано важный готический облик. Но стены из светлого песчаника, белые двери и легкие, невесомые рамы "готических" окон создавали впечатление скорее воздушное. Картину завершали нарядные флаги над дверями, и на крыше.

Тут был герб княжества Брешт – бело-фиолетовый крест на шахматном поле; флаг самого Берингано – зеленое полотно с белой диагональной полосой и корзинкой для сбора оливок; и, внезапно, знамя республики Макки, уже двадцать больше двух десятков лет как несуществующей.

Фон Пицлав аккуратно припарковался чуть в стороне от входа и пригласил летчиков внутрь. Там легко, шагая через ступеньку, поднялся по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. Кабинет мэра был уютен, но тесноват: высокое узкое окно от пола почти до самого четырехметрового потолка, простой стол из полированного бука, с зеленой лампой, высящейся над морем неразобранных бумаг, пара пыльных стульев с изогнутыми спинками, да нависающие книжные шкафы. Над входной дверью портрет печального седого усача в кителе с какими-то наградами.

— Простите за беспорядок, — Мэр нырнул за стол и заскрипел замком сейфа, — У нас тут как раз сезон для молодого вина подошел, готовили отправку... Ага, вот. Проверяйте!

Фон Пицлав протянул Теодоре аккуратную деревянную шкатулку, без особых украшательств. Внутри были двенадцать готских талеров – крупных золотых монет с драгоценным камнем в середине – и десятка три монет помельче: готских центов, динаров макки и каких-то совсем необычных.

— Простите, — Фон Пицлав смущенно потер затылок, — городская казна пополняется обычно мелким номиналом, на талеры меняем от случая к случаю. Но тут все строго. У меня вот расчетный лист с курсами был...

К счастью, расчетный лист долго искать в море бумаг не пришлось – он лежал на гребне волны скаладских накладных, тщетно накатывающей на нерушимую зеленую лампу.

— Вы можете устроиться или тут, в мэрии, в гостевых комнатах, или у нас есть замечательная гостиница "Петручио" она немного на отшибе, зато из номеров восточного крыла отличный вид на реку. Если хотите, я вас подвезу. Только дайте минут пять – распоряжусь на счет праздничного ужина.

      ***

Следующие пару часов летчики были предоставлены сами себе и могли отдохнуть в своих комнатах, либо прогуляться по городу. А затем их всех постарался разыскать фон Пицлав, чтобы пригласить к столу, накрытому во дворе позади мэрии, между пушистыми туями и цветущими пионами.

Праздничный ужин был обильным, но довольно простым – видно было, что местные не знали когда именно ждать помощи и придет ли она вообще, потому на столе было полно того, что можно встретить в каждом доме: пасты, вина, сыра, свежего хлеба и сочных овощей. Чуть в стороне повар – гер Марино – командовал своей маленькой эскадрильей поварят, в сражении за мясную бомбетту на мангале и наваристый суп, битва за который шла на кухне.

За столом собрались уже известные летчикам фон Пицлав, Вальпурга и оба пожилых авиатора, а так же несколько важных горожан, некоторые с женами. Тут же мэр сообщил, что двоих бандитов из числа сбитых Букетом удалось уже найти: один сам вышел к ферме и спросил как сдаться властям, а другого охотники нашли со сломанной ногой в лесополосе. Третьего – командира эскадрильи – пока не поймали. Он стал стрелять по поисковой группе и убежал. Но его тоже непременно найдут. Еще двое, погибли. Их тела изломанные и обгоревшие нашли в сбитых самолетах.

Закончив с тревожной частью, мэр перешел к торжественной – благодарил Букет, восхищался их смелостью и поднимал тосты в их честь. Позже разговоры с поздравлений и восхищений потихоньку съехали к урожаю (хорошему) и торговле (плохой), а затем перетекли в область местных сплетен мало понятных пилотам.

Солнце село, фон Пицлав засветил фонарь над столом и окна в мэрии. Подали десерт. Местные выглядели уже порядочно уставшими и сонными, а в туях танцевали светлячки.

— Нам нельзя оставлять хранилище. Святые вернутся и вынесут все что не вынесено. Там же еще оборудование, останки этих монстров, просто росписи на стенах.

Сулетта, которой раньше не нужно было думать о финансовой стороне своей жизни – мама и корпорация все решали – немного приуныла. Было довольно очевидно, что разграбление подводной базы – задача не одного дня, к тому же технически не простая. А у колонистов полно своей работы и никто, разумеется, им не оплатит археологические изыскания. Не сейчас. Может быть даже не в ближайшие годы. Но и оставить под водой хоть что-то полезное – значит дать возможность агрессивной организации "святых" возможность получить определенную выгоду.

Что в таком случае надо делать? Раньше Сулетта написала бы маме, а та устроила бы все остальное. Но теперь...

Плавными широкими кругами "Букет" спускается к городу. Облака, всю дорогу расположенные так далеко внизу, что выглядели деталью ландшафта встают по бокам. Круг за кругом вы летите между ними, словно между огромными горами – несколько сотен метров ослепительно белых в верхней части и темнеющих книзу, едва заметно, но постоянно меняющих форму облаков.

Ниже, словно сменилась сцена в театре – дороги, каналы, виноградники, поля из линий на земле превращаются в настоящие, приобретают объем. А дальше за холмом – Берингано. Путанные короткие улочки, карабкающиеся друг на друга аккуратные домики, торговая площадь. Горожане уже заметили вас – на улицах люди, смотрят в небо, показывают пальцами, придерживают шляпы и прикрывают ладонями глаза. Без страха. Впервые за последние дни стрекот мотора означает для них не угрозу смерти, а праздник.

Вы проходите над городом, делаете круг к реке, высматривая посадочное поле и замечаете – по дороге на юг от города верхом на диковинном рогатом звере скачет мальчишка, машет красным флагом, явно пытаясь ваше внимание привлечь. Вы проноситесь над ним – куда там ручному якулю угнаться за моторами рукотворных машин. Одна лошадиная сила, пусть даже молодая и задорная против сотни у вас под капотом. Но направление вы уловили и все верно, в полутора километрах от города на ровной, чуть покатой верхушке холма есть расчищенное поле, да несколько деревянных построек. Там вас уже ждут несколько человек, сопящий дымом не то автомобиль, не то паровой трактор. Здесь от "букета" отделяется Аррен – посадить его гидроплан в поле, конечно, можно но пожалуй не стоит.



Вы разворачиваетесь и заходите на посадку, надо грунтовой дорогой, лесополосами, Колеса касаются земли, высокая трава волнами разбегается от ветра, поднимаемого вашими моторами.

      ***

Едва вы сели и сопящий трактор оттащил ваши самолеты в сторону, как на поле становится многолюдно: тут и паренек на якуле и местные авиаторы в количестве двух стариков порядочно за сорок, а по дороге уже прибывают горожане и обитатели окрестных ферм. Кто пешком, кто верхом.

— Риттер, хе. А я на таком воевал с готами. Добрая машина... — Один из авиаторов жмет руку Эрд.

— А мо-можно... В кабину заглянуть? — Паренек с флагом, задыхаясь, безошибочно распознает в Густаве того, кто вероятнее всего не откажет.

— Крепко же вам досталось, фроляйн, — Бородатый фермер качает головой, глядя на побитый "кенигскондор" Теодоры.



Из-за деревьев возникает старенький "крайзер" фаетон мышистого цвета, явно не раз перекрашенный и местами потертый. За рулем ладно одетый светловолосый мужчина в очках, на заднем сиденье Вальпурга в своей неизменной черной шляпе и ее монструозный зонтик.

Автомобиль останавливается, издав протяжный жалобный стон и качается на рессорах.



— Приветствую! Здравствуйте! Рад вас видеть! — водитель выпрыгивает из автомобиля, и бегом приближаясь вам уже радостно кричит приветствия.

— Букет, да?! Ничего себе! Настоящий букет и есть, — Он с неподдельным детским восторгом осматривает ваши самолеты, — Ох, простите за бестактность. Я Деррек фон Пицлав, здешний можно сказать мэр. На самом деле не совсем в том смысле как это обычно принято понимать, но именно так моя должность тут называется. Вы не представляете, как мы рады вас видеть!

      ***

Аррен тем временем, еще немного попетляв, выбирает тихий приток Вальвейно, где и места достаточно и течение не кажется сильным, да и к самой воде спускается небольшой причал. Рыболюдский гидроплан аккуратно касается поплавками воды, и величаво против течения приближается к причалу. Никого. Похоже, все ушли встречать "букет". Только на берегу несколько перевернутых лодок. Тропинка от причала поднимается вверх по крутому берегу, заканчивается деревянной лесенкой с шаткими перилами. Где-то там, перед посадкой Аррен заметил одинокий домик.

Все так же в одиночестве Аррен швартует Сирень, осторожно приматывает и закрепляет, чтобы не унесло течением.

— ...ий какой, — На верху лестница две девушки тихо шепчутся и замирают, когда видят, что обнаружены.

"Цветы" беспокойно задвигались, сломали строй. Аррен и Густав обменялись красноречивыми жестами, Эрд опустила было нос самолета, но видя, что товарищи никуда не собираются, выровняла снова. Теодора и Арчибальд сохраняли курс.

Примерно с пол минуты казалось, что ничего особенного не происходит и неизвестный аэроплан летит себе куда летел. Но потом вдруг он резко прянул влево, развернулся в сторону "букета" плоскостями. Потом свернул еще круче, едва не на перехват эскадрильи, немного пролетел таким порядком и снова крутым маневром повернул. Теперь вправо и резко вниз. К ближайшему облаку.

Пока ремонтировались мехи, лансеры активировали гомункула, чтобы отчитаться о частичном успехе миссии. Дэви был доставлен к вратам, врата открыты. Хватило бы этого настоящему Дженсону Фоксу, или нет трудно сказать – ведь там на глубине многих километров, неведомые создания все еще сторожили немыслимые сокровища. Однако, гомункулу этого было достаточно. Он честно расплатился с товарищами и разблокировал транспортный сертификат. Наконец-то можно было покинуть Медвежий Угол.

И, возможно, это было бы разумнее всего. Если бы сейчас на палубе сервисной баржи собрались бы старые друзья: Фокс, Кристоф и мама Сулетты, то с высоты прожитых лет и опыта десятков сражений, они бы наверное так и поступили. Но сегодня на палубе были более молодые и дерзкие пилоты. Алекс и Хамви дружно выступили за то, чтобы вернуться. Сулетта недолго спорила, пытаясь найти способ уберечь наследие неизвестных инопланетян от загребущих рук "святых", но не найдя его, согласилась что дело надо завершить. А Кристоф, не мог просто бросить команду.

Весь завтрашний день и большую часть послезавтрашнего на барже пахло горячим промышленным пластиком. Полуготовые части таскали туда-сюда, пилоты бродили с планшетами, горящими отчетами о печати и совместимости свежих систем. А Сулетта, едва запустив печать, сидела где-то на носу баржи и смотрела в пол.

Едва выпив немного пива, да перекусив уже почти на ходу, пилоты отправились к своим самолетам. Большинство к ангарам на южной окраине города, Аррен к пристани совсем рядом с таверной, где состоялась утренняя встреча.

Город уже давно не спал: сновали туда-сюда люди, стучали по мостовой подковы лошадей, редкие автомобили, ворча и сопя клубами выхлопа пробирались через оживленные улицы. Брештгарду тоже досталось изрядно двадцать лет назад, хотя его и не сровняли с землей как многие промышленные центры. Ближе к окраинам до сих пор тянутся долгие заброшенные кварталы. Некоторые дома разрушены, другие тронуты временем и погодой, третьи вовсе как новые. Только окна пустые.

Город кончается внезапно, просто за очередным трехэтажным домом, с осыпавшимся фасадом и заросшими подъездами, дорога выскакивает в поля. Еще несколько минут на тряской повозке и вы на месте. Пяток ангаров ветхих, но ухоженных, широкое ровное поле, на котором раз в неделю косят траву, заправочная станция, маленькая мастерская. Брештгард любит и ценит автиаторов, заглядывающих к нему. Здесь же часть вашей команды: Сурай, которая любит города еще меньше чем они ее, да Оскар Шмидт с дочкой – видимо их очередь сторожить имущество кампании. Они несколько удивлены вас видеть, не ожидали, что так скоро вы отправитесь на новое задание.

— Воу, у меня "пегас" не заправлен, — Сурай растеряно теребит бахрому на своем скайфолькском платке, — Хотела глянуть топливный клапан, мне кажется он на большой высоте работает плохо. Наверное, засорился.

В отличии от домашней атмосферы на взлетном поле, Аррен на пристани совсем один. Один, несмотря на то, что вокруг много народу: рыбаки как раз возвращаются с утренним уловом. Здесь в теплых северных морях не то что в родных фьордах на юге – рыбу ловят с утлых суденышек, не боясь ярости волн и голода Покровителей. Пахнет йодом, солью, рыбой. Перекупщики уже тут, на причалах, толкаются, кричат как чайки.

Но Аррен проходит по набережной дальше. Мимо портовых буксиров, мимо частных прогулочных парусников, к самому краю порта, где большим судам уже не развернуться, а для малых слишком неудобный спуск к воде. Одинокий портовый сторож кивает ему – конечно, кто еще придет к рыболюдскому самолету, кроме хозяина. Кивает и Сирень, чуть поднимаясь и опускаясь на искалеченном волнорезом дыхании моря.

Проверить системы, закачать топливо в цилиндры, намотать бечевку стартера и ждать. Теперь еще добрый час просто ждать, наблюдая с края порта за тем как помаленьку стихает суета и остается единственный голубой парус на фоне горизонта.

А час спустя над портом проносится первый самолет – полутороплан вон Рёвена. Следом один за другим разноцетные "цветы". Как вчера, со стороны города, будто хотят повторить праздничное авиашоу, только теперь без дымов. Все в сборе, пора взлетать.

За окном кричат чайки, назойливый свет режет глаза, пахнет кислым светлым пивом и жаренным мясом. В зале портовой таверны сейчас тихо – завсегдатаи работают, либо спят. Перевернутые на столы стулья неприлично торчат ножками к потолку. Из кухни на вас злобно зыркает повариха. В воздухе висит липкая тишина, по столу ползет муха.

Накануне вы подрядились на неплохую работенку – нужно было устроить авиашоу на день города. Пролететь с востока на запад к морю, с разноцветными дымовыми шашками и флагами, да красиво разойтись над бухтой. Дел на три часа, два из которых это составление подробного плана с организаторами веселья. А потом, самолеты посадили и вернулись в город праздновать. Длинная северная ночь, теплое море, веселые горожане, вино рекой. Праздник удался.

А теперь напротив вас сидит сухощавый седой бургомистр, гер Раурбек и утверждает, что вы сломали мебели, выпили редких вин и выбили зубов на добрых двенадцать талеров. И все утро он с помощниками носился по городу, улаживая неприятности.



— Вот тут полный список, — Раурбек с отвращением подталкивает к вам листок бумаги, — Можете ознакомится. Не ожидал я такого от вас. По хорошему, я должен арестовать ваши самолеты до уплаты долга. Не сомневаюсь, фроляйн Вон Риббек сможет расплатиться.

На листке длинный список приключений, политых алкоголем и оскорбленным достоинством. Самое неприятное, что вы не можете вспомнить как делали все что там описано. Густав, если верить счету, разбил нос главному банкиру города и обозвал его капиталистической свиньей. Эрд же вступился за хромую кошку из-за чего сжег рыбную лавку. Теодора вызывала на дуэль семерых офицеров гарнизона, заблевала им сапоги и спалила своим тепловым пистолетом рыбацкую лодку в порту. Аррен устроил какой-то рыболюдский ритуал чем перепугал кучу горожан. Могли вы все это сделать? Наверное да. Но правда ли сделали? Похмелье и некоторый туман в голове говорят: "возможно".

— Однако, вам повезло, вы можете отработать ущерб и даже получить некую прибыль. Это фрау Вальпурга из Берингано. Они обычно поставляют нам вино к празднику, однако в этот раз не смогли. Фрау.




Вальпурга одета во все черное: длинное скромное платье, широкополая шляпа и монструозных размеров зонт настолько большой, что в нем можно спрятать не только шпагу, но целый пулемет. Она раздраженно смотрит на бургомистра, похоже не любит говорить с людьми и надеялась, что старый знаковый все расскажет сам.

— Бандиты. Блокировали город, требуют выкуп. Просят не дорого, но ведь ва... им только заплати раз.

— Оплата более чем достойная, — бургомистр снова берет слово, — Двадцать семь талеров. Двенадцать от Брештгарда в счет вашего долга городу, пятнадцать заплатит Берингано. Нужно долететь и разогнать бандитов. Скольки их там?

Вальпурга нервно одним плечом пожала.

— Над городом летало шестеро. На реке баржу утопил один, за мной двое гналось, по пути сюда. Но может быть, это все одни и те же.

— Шесть мародеров на старых самолетах. Почти по пять талеров за голову выходит. Выгоднее некуда!

И он ворвался. Еще как ворвался, на самом деле, прибивая копьем, блокируя и раздавая удары калечащие высоченных бронированных великанов, словно сложенные из бумаги фигурки. А из-за широкой спины Хамви, Кристоф раздавал настоящий урон. Казалось все – атака захлебнулась, подавилась и умерла не начавшись толком, а лансеры сейчас просто поймают и добьют по одному врагов.

Первым вышел из строя мех Алекса. Анастасия вдруг перестала отсиживаться на скале и свалилась вниз, не переставая стрелять, разгоняя реактор. Несколько попаданий и хрупкий "монарх" осел в болото грудой металла, причинив Сулетте несколько мгновений остановки сердца. Ровно до тех пор, пока пиропатроны не выбили бронелюк и кресло пилота не взмыло вверх на реактивной тяге.

Жив. Вроде жив, даже после приземления, судя по телеметрии скафандра, перемещается сам.

Но произнести гневные речи и обрушиться на Анастасию всей мощью технологического превосходства Ганд-Арм не удалось. Сулетту, вместе с Никки прижал штурмовой "эверест" святых. Один отказ за другим, красное на красных панелях, почерневшая и обуглившаяся эмаль на броне. И куда только делось преимущество?

И тогда Анастасия телепортировалась прямо к убежищу Дэви. Еще секунда и она бы выбила ногой дверь, сгребла бы барашка, без которого все смерти и трагедии были бы напрасны. Но Кристоф успел и здесь. Его "император" легко проскочил с моста до входа в убежище и подхватил на руки, вышедшего навстречу (ну не умница ли!) Дэви.

Но Анастасия не собиралась просто так отступать. Она накинулась на Кристофа, толкнула его плечом и постаралась вырвать барашка. "Император" обнял маленького (только рядом с боевыми мехами) барашка, и согнулся, закрывая собой от загребущих рук злодейки. Отнять не удалось и Анастасия в сердцах выстрелила в упор. И только эксклюзивные технологии энергетического щита SSC спасли Кристофа от верной смерти.

Товарищи уже спешили на помощь, но явно не успевали. Никки и Сулетта пытались сохранить фреймы в вертикальном положении, Хамви же просто был слишком далеко от разворачивающейся трагедии. Но Кристоф все же сумел выкрутиться, увернуться и ускакать в рощицу, где и спрятался.

Напрасно атаманка "святых" пыталась искать его. Напрасно вывела своего меха на критические режимы и сожгла все предохранители – Кристоф ловко обманывал ее, предугадывая каждый следующий шаг. А сама Анастасия, тем временем угодила в окружение уцелевших лансеров.



— Bljad! Ну раз не хотите по-хорошему... Ничего, справимся и без NHP

Бросила она в эфир и разразилась неизбирательными ракетами, полосуя все вокруг. Досталось и Сулетте, снова чудом оставшейся по эту сторону жизни; и Хамви, подоспевшему к самому веселью; и даже Кристофу с барашком Дэви. Но все было напрасно – через несколько секунд сосредоточенный огонь лансеров добил меха злодейки.

— Мы ещё увидимся, — Анастасия бросила сигарету куда-то в сторону и раздался оглушительный взрыв.

Не выдержал реактор меха, или это был протокол самоуничтожения – было уже не важно. Они смогли, справились. И пусть Алекс сидит на дереве, потому что внизу топь, пусть Никки почти утонула, Сулетта с грустью подбирает оторванную руку, а на Дэви осталось не больше квадратного метра шерсти (да и та заметно обгорела) – они победили. Снова.

Сулетта, привет!

Рада слышать, что у тебя все хорошо! А на счет Дженсона не переживай – уверена, он не думал умирать. Гомункул? Ха! Этот старый пройдоха всегда любил мистификации, и никогда не умел их делать. Вы вообще пробовали активировать гомункула без подключения к сети? А хотя бы в зоне, где нет уверенного приема? Я гарантирую тебе – старый Лис просто умудрился сам себя запереть в том месте, которое вы ищите и не придумал ничего лучше, чем прикинуться мертвым. А теперь сидит там у телефона и ждет пока вы "активируете гомункула", чтобы скормить вам очередную порцию баек.

Не злись на него. Фокс – хороший парень, просто не верит в себя и других Чтобы там не случилось, уверена: он хотел как лучше.

За столкновения не переживай, телеметрия хорошая. Ты ни разу не была даже близко к смерти. Кстати, если такое случится, не забудь перед катапультированием извлечь самописец. Не думаю, что в ваших краях есть что-нибудь способное причинить Аэриал непоправимый вред, но если найдется, я хотела бы посмотреть запись.

К слову о записях: ты почему не пользуешься турелями?! Мы тут в тактическом центре предварительно оценивали их эффективность на 37% выше, чем у стрелкового оружия. Пользуйся турелями, доча. И да, тебе привет из тактического центра! Динго сломал ногу во время последних испытаний и теперь надоедает всем своим гипсом.

Ты пишешь, что ваша планета полна жизни. Это плохо! Проверяй суставы Аэриал на коррозию после каждого перехода. И да, пришли мне результат семплирования воздуха. Не из газоанализатора, проверь на вирусы! Ты наверняка не пользуешься защитной маской, а между тем твой иммунитет подходит для населенных планет еще меньше чем суставы Аэриал. И не надо мне про прививки. Имунный коктейль рассчитан на среднего космополита. А знаешь кто такой средний космополит? Унылый желчный мужик далеко за тридцать – это совершенно другая конфигурация организма!

От Фокса пришел перевод – это очень вовремя, мы приготовили пакет апдейтов для Аэриал, и теперь продадим их сами себе. То есть тебе. Обязательно установи как будет доступ к принтеру. Там совершенно, абсолютно, офигенно потрясающая технология! Эта штука перевернет мир, ну или как минимум сделает нас с тобой богачами.

И, выше нос! Вот тебе фотка нашей фауны – погрыз все провода, а мы не могли пару дней понять отчего сеть пропадает! Обязательно покажи ее друзьям.


С любовью, Мама!

PS: если будешь заниматься сексом с мальчиками – предохраняйся!

Сулетта молча постучала по иконке контакта и смахнула ее на карту – сигнал для Аэриал, который не имел никакого формального значения, но NHP и пилотесса всю свою недолгую жизнь провели вместе и понимали друг друга без слов. Сулетта просила локализовать источник сигнала, чтобы встать между угрозой и товарищами.

— Здравствуйте, Джинджер! Я Сулетта Меркьюри, я... мы... Нам очень жаль что так получилось, мы не хотели причинить вреда Эн. Просто хотели убедиться, что она не нападет на поселение D в наше отсутствие.

Прозвучало фальшиво, Сулетте было стыдно, но сказать правильно короче наверное нельзя.

— Джинджер, мы готовы предоставить телеметрию происшествия, огонь первыми открыли дроны Эн. Нам очень жаль, правда. Эн и ее друг... Они погибли, мы передали их властям колонии. Вы можете обратиться к шерифу Фишкейку.

— А дроны они чьи? — Сулетте вдруг стало тревожно аж до легкой тошноты. Больно наглядно представился убийца дяди Фокса, дирижирующий ордой дронов.

Джон подмигнул Бартоломью и, внезапно, отошел в сторонку.

— Мин, Сяо то есть. Или Пантера лучше? Можно тебя на минутку, дело есть. Можно поднять денег неплохо. Никаких темных дел, или подстав, все честно.

При этом Джон сделал самое загадочное лицо из тех, на которые был способен. Он хотел отвести Пантеру в другое помещение, да хоть в коридор, чтобы собравшиеся в казарме пилоты и прочие зрители, увлеченно наблюдающие интервью, проводимые Энрике, не слишком вслушивались в разговор.

— Послушай, ты наверное, в курсе, что наш новый командир хочет мне морду завтра начистить. Выглядит как ситуация в которой только два исход для каждого из нас возможны: хороший, или плохой. Нет, подожди, — Джон не дал Пантере возразить, — Я не буду тебя просить против твоего босса идти. Просто хочу для себя сделать исходы хорошим, или очень хорошим. И для тебя, конечно.

Джон добродушно улыбнулся.

— Этож клевая тема: никто не знает что умеет Катафракт, никто, ну кроме Болта, не знает что я могу. Но всем интересно посмотреть – новый командир, сразу такое событие. Я хочу тотализатор устроить. В смысле не я сам, Бартоломью попрошу, или Фармбоя, например. Соберем ставки, на разнице поставленного и выигрышей поднимем денег.

Джон ткнул пальцем в грудь Пантере. Между грудей. Кажется, даже покраснел немного.

— И тут мне ты нужна. Ты явно на этом корабле в мордобое больше всех понимаешь. Вот если бы ты оценивала шансы, я против Катафракта, какое бы соотношение выбрала? Не знаю, пять к двум? Я крутой парень.

Джон самодовольно оскалился, и рыки в бока упер.

— Я не просто так спрашиваю. Как эксперта. Десять процентов прибыли, или убытков наших будут твоими. Что скажешь? Ну и да, я мухлевать не буду, мне важнее морду ему набить, а денег поднять просто приятный бонус.

— Джон Брайт, позывной Санни, сэр, — Джон выглядел как сама дисциплина, когда до него очередь дошла, — В регулярной армии не состоял, имею опыт работы наемником, длительные рейдерские операции без снабжения. Разрешите личный вопрос, сэр?

Джон преданно выкатил глаза и громко отчеканил:

— Вам шорты не жмут, сэр? Не знаю как у вас, у армейских, а среди тех ребят с кем мне драться плечом к плечу приходилось, нужны были очень большие яйца, чтобы своим в спину стрелять.

Джон был зол. И даже сам до конца не понимал, что злится не на парня-лейтенанта, а скорее на Дариуса, Эспинозу и проклятую холодную планету, шансы улететь с которой одним куском стремительно падают.

— Да ладно, не переживай, — Снова по кругу Джон утешал товарища, — Не факт что там что-то полезное было.

В казарму зашел новенький в берете и уставился на Джона. Так сверлил глазами, будто искал несуществующие татуировки. Джон уже хотел было возмутиться, мол то что ты в берете еще не повод так на людей глазеть, но обстановку разрядила Пантера. Да – полуголая девица в почти-мужской компании привлекает внимание. Вон уже и Сигил пошел к ней клинья подбивать.

— Ты все? Эх... Ладно, ребят, я тоже на сегодня все. Вот будут бабки – обую вас как детишек. А посто так играть не интересно.

И, скорчив рожу Панике, Джон переполз в дальний угол, где парой дней ранее Дариус свалил груду железа.

— Есть мэм... То есть Лусия, — Джон про себя смеялся. Послать пиратов грабить склад? Кажется, старушка сержантка лучший командир, чем покойный Мейсен. По крайней мере умеет ставить задачи по плечу.

Воздух снаружи обжег холодом. Не мороз, не едва выше ноля, как в холодильнике, но все равно холодновато для бронежилета, натянутого поверх форменной футболки "мародеров". Неприятно.

Под ногами гулко звенела земля, трескались мелкие сухие кусты, осыпались камни. Одним рывком добраться до склада не вышло – похоже, заплечных дел мастера Эспинозы подорвали здоровье Джона немного сильнее, чем казалось – где-то на полпути Джон тяжело опустился на колено, поднял винтовку, изображая что прикрывает товарищей. На самом деле, просто запыхался, замерз.

— Ничо так у них текучка, а Болт? — Джон вертел в руках контракт, который, конечно же подпишет в ближайшее время и делал вид, что внимательно изучает, — За год остался один мехвоин и команда шаттла.

— Командир, а в прошлом году как ваша шара... подразделение называлось?

Выслушав ответ, Джон развел руками, и вот так мол бывает. Контракт он потом подписал, даже не особенно вчитываясь – бумажки и контракты никогда не казались ему чем-то важным. Важен баланс цены и стоимости. Когда стоимость твоего товара ниже цены, которую за него готовы платить – ты в плюсе.

Осталось только представить товар как более ценный.

5016 год Союза. Проход Вейса.

Двенадцатый день путешествия. Говорливая Черепаха прекратила разгон, следующие шесть дней на борту будет невесомость. Пассажиры стараются лишний раз не покидать своих мест, хотя те кто по-моложе уже беспорядочно летают по трюму, вокруг надежного закрепленного Сфено, иссеченного пулями и микрометеоритами, покрытого спекшейся каменной крошкой. Шумно, пахнет потом.

Ровно половина пути к Астодории позади. Около месяца прошло после той встрече в холодных серых горах Опоры IV, и судьбы многих людей значительно изменились.

Диего и Чаппи теперь уже, без сомнения, самые известные лансеры системы. Записи их сражения в космопорту, слухи о том, что они схватились со целым корпусом "Девяти Звезд" и выжили, даже отрывочные слухи о том, что они причастны к падению пиратского короля превращают их в таинственных и неуловимых мстителей.

Виктор Брайт – еще две недели назад непререкаемый авторитет и несменяемый монарх пиратов Прохода Вейса пропал без следа. Его так и не нашли после боя. Кое-кто обвинял его сына Джона в недостаточном рвении во время поисков, но реалисты только качали головами – уж Джону это было бы выгодно меньше всех, слишком много проблем ему досталось в наследство.

Яркая не погибла, как казалось в какой-то момент. Прометей, пройдясь вихрем по всем системам станции и погубив уйму народу, все-таки успокоился. Станция как будто снова возвращается к жизни. Но ясно только одно – больше никогда не будет как прежде. Непостижимый для людей, сверхъестественный разум теперь имеет неограниченную власть над всей техникой станции. Может быть, он уйдет в себя и люди со временем забудут о его существовании, а может быть напротив станет реализовывать собственные причудливые планы.

Орден Девяти Звезд, сейчас сражается со скандалом. Запись переговоров на орбите Опоры IV и запись событий в космопорту утекли в прессу. Неправомерность действий командира крыла стала довольна очевидна любому. Ситуацию усугубило то, что командир – дочка первого лица ордена. Возможно историю удастся замять, а может быть внутренние противоречия в ордене только сильнее разгорятся на этом фоне. Пока же, Ирина просматривает по кругу запись битвы, оставаясь в под домашним арестом в роскошных апартаментах.

Дживс и Есенин в той битве остались живы. Они, вместе с шаттлом, сели в указанном "звездами" месте, откуда после добрались до дома. Дальше их пути разошлись. Есенин вернулся ко двору, откуда и вел переговоры о выкупе Максима от лица дома Романовых. А Дживс вернулся домой, гадая какая судьба дальше его ждет – не справившихся с работой телохранителей не Опоре редко просят вернуться на службу. Однако, сейчас они оба на транспортном корабле летят первым классом к Астодории. Едва до Опоры дошли слухи о бегстве Романова из пиратского плена, как оба решили вновь присоединится к свите Максима. Каждый по своим причинам.

Ну а Максим, кажется, нашел себя среди мигрантов в трюме Черепахи. Последние дни он только и делает, что общается с опорянами, старается помогать в их нехитром быту, обсуждает планы на будущее. Землякам, кажется, приятно внимание знатной особы, а Максим чувствует себя на своем месте. Впрочем, не все ваши попутчики столь простодушны, есть те, кто сел на пиратский корабль не в поисках лучшей жизни, а согласно давно подготовленного плана. И они постараются использовать внезапного принца в своих целях.

Дыхание влюбленных жаркой зимней ночью где-то у берегов Бразилии подхватил предрассветный бриз. В море, среди пенных волн и суетливых судов тот ветерок, ухватил зарождающийся Гольфстрим. Вместе с сезонными ветрами он пронес его через всю Атлантику, лишь однажды едва коснувшись матч случайного танкера. У ирландских скал, ветра отдали его дерзкому циклону, проскочившему через северную половину Европы, в едином юношеском задоре, но как это бывает с энтузиазмом молодости, растерявшему силы ближе к морю. Но здесь уже в ход пошли рукотворные особенности климата – Моби Дик подхватил потоки воздуха, скрутил их и превратил в оружие. Ожесточенно, словно сражаясь с врагом, ветер рвал волны и гнал тучи. И тут, на изломе самой большой волны, искалеченное море свернуло воздух и вышвырнуло его вихрем в небо. Так родилась турбулентность, в которую угодила Ингрид. И увы – завихрения воздуха уже вряд ли помнили, что когда-то были шепотом любви.




— Принято, Тролль. Не убивай там все дредноуты без меня.

Ингрид осталась довольна – даже получилось пошутить в стиле расслабленно небрежных переговоров летчиков. Хотя, разумеется в тот момент ей было не до шуток – разумеется, самолет не разобьется от завихрений воздуха, но кто быстрее с ними справится, и сохранит при этом больше энергии – тот и получит преимущество в бою. Она чуть заметно опустила нос машины и прибавила газу.

Хотя лансеры падали в относительно людном пространстве, недалеко от Лифта, всегда полном торговых кораблей, ремонтных, патрульных или прогулочных судов, но гарантии, что кто-то успеет их подхватить все же не было. Это был риск. Смертельный, дерзкий и тщательно просчитанный, но все же риск. Потому, когда через двадцать минут просьб о помощи кто-то ответил, разумеется, было чему обрадоваться.

Небольшой челнок, догнал вас задом наперед. Он изо всех сил тормозил выравнивая с вами скорость и высоту.

— Хей, погорельцы! Давайте на борт. Только фрейм ваш нам некуда впихнуть, уж простите.

Выбирать не приходилось. Поочереди лансеры и принц перескочили от уже ненужного меха к челноку. Максим неловко едва не промахнулся мимо шлюза, но члены команды – крупные смуглые мужчины, поймали его, ловко перевернули головой вверх и затянули внутрь. Явно подобное они проделывали далеко не в первый раз. Внеутри кроме вас оказалось всего три человека – похожие как братья мужики, смуглые, темноволосые, улыбчивые.

— Сейчас на корабль поднимемся. Тут недалеко. "ДТМ Лоджистик", возим грузы, — на этом месте все трое заулыбались еще шире, — между поясом астероидов и вашей планетой.

Сказано-сделано. И четверти часа не прошло, как ваш челнок состыковался с кораблем. В шлюзе вас встречали пятеро вооруженных мужчин, все как один похожие на экипаж подобравшего вас челнока, если ни как братья, то как дальние родственники точно.

— Когда парни мне сказали, что подобрали самого офицерского принца, я не поверил. Добро пожаловать на Царевну Несмеяну, ваше высочество! Я капитан этого прекрасного корабля, вольный торговец Джон Брайт.



Капитан, как и все остальные был одет в скафандр без видимых знаков различия, на поясе висел массивный автоматический пистолет, в зубах сигарета.

— Вы должно быть устали. Антон проводит вас в каюту. Простите за тесноту, пока одна на троих. Вакуумный душ внутри. Как будете готовы, Антон же вас в кают-кампанию отведет. Поедим, поболтаем.

— Мистер Брайт, я... — Начал Максим.

— Нет, нет, нет. Сперва умыться и поесть. О делах потом.

Коридоры корабля были привычными для лансеров, так или иначе много лет проведших в космосе. Более-менее стандартный IPS-N дизайн, разве что запущенный и местами со следами ремонта. Было чисто, лишние люди не попадались на встречу – это, вместе с оружием у членов команды, создавало впечатление военного корабля. Но в то же время корабль был несколько захламлен: каждый свободный уголок был занят оборудованием, коробками, или вовсе непонятного назначения тюками. Все это не мешало проходу, но усиливало ощущение замкнутого пространства.

Вы влетели в тесную, капитан не скромничал, правда тесную каюту. Четыре сложенные койки по стенам, откидной столик, встроенный шкаф и экран морским пейзажем. В еще одном шкафу нашелся и обещанный вакуумный "душ" – гробик, куда едва мог поместится взрослый мужчина с инструкцией по использованию на стене. В целом, в каюте не было ничего свободно лежащего, никакой стоящей отдельно мебели. Все привинчено, прикручено, зафиксировано – будто корабль всегда собран и готов к резкому ускорению в непредсказуемом направлении.

Чуть позже все тот же Антон – на вид племянник капитана, молодой парень с таким же разрезом глаз и цветом кожи, но внезапно с более светлыми волосами – отвел вас в кают-компанию, первое крупное помещение на корабле.

— Присаживайтесь, — не то улыбнувшись, не то оскалившись, капитан указал вам на простые утилитарные кресла вдоль овального стола, рассчитанного человек на двадцать. И, едва вы сели, добавил куда-то в сторону, должно быть в микрофон на вороте скафандра:

— Господин Ричард, начинайте ускорение.

Корабль вздрогнул и вы опустились в кресла. Ускорение было слабым, едва одна шестая g.

— Стараюсь сделать привычные условия, ваше высочество. Омнинет утверждает, что на Опоре именно такая сила тяжести.

— Да, мистер Брайт, спасибо, — Максиму было несколько неуютно, он видимо, имел причины опасаться капитана и его "торговой" команды.

Все тот же Антон неуклюже прошелся вдоль стен, раскрыл пару встроенных шкафов, извлек запакованные рационы и начал сервировать стол.

— Антон, у нас особые гости, право слово. Подай бокалы и вино, а не эти кружки опротивевшие.

— Да, мистер Джон, сэр.

Парень запнулся, но все же не упал. Кажется, ему даже такая небольшая сила тяжести была непривычна.

— Давайте без обиняков, — Капитан оперся локтями о стол, — Вы наверняка отлично знаете нашу репутацию. Брайты – воры и пираты. Это не совсем так, конечно, но и к закону отношение у нас вероятно несколько непривычное для господ офицеров.

Джон оскалился на Чаппи с Диего. Кажется, он был уверен, что лансеры просто очередные рыцари на службе Романовых.

— Я с одной стороны не хочу ссорится с вами, господин принц и вашим папенькой, а с другой стороны не могу упустить своей выгоды. Потому предлагаю обсудить мое вознаграждение за ваше спасение. Само-собой не выкуп, просто плату за время работы моих людей и сожженное топливо. А мои люди получают очень хорошую зарплату.

Капитан просто сиял от счастья, явно предвкушая какой огромный "не выкуп" он возьмет за сынка Романова.

— Мистер Брайт, просто назовите сумму, — Максим кивнул Антону, налившему ему в бокал какой-то мутно-желтой жидкости, — И я увеличу ее втрое, если вы доставите нас на Астодорию, а мой отец ничего не узнает. И да, господам лансерам потребуется принтер, минимум второй очереди.

Капитан откинулся на спинку кресла, задумался.

— Мне не хочется сорится с вашим отцом, молодой человек. Даже те деньги о которых ведем речь будут слишком малы, если на моих людей откроют охоту.

— Поверьте, все будет в порядке. Отец знает куда я направляюсь. Просто пришлось поменять транспорт, только и всего.

— Хорошо... — Видно было, что капитан не очень верил Максиму, что неприятностей от старшего Романова ждать не стоит, но жадность в итоге победила, – Единственное, Царевна не сможет сразу добраться до Астодории, у нас недостаточно топлива на борту. Потому мы сперва навестим заправочную станцию в поясе астероидов.

В окно беззвучно постукивает сосновая ветка, за стеклом сквозь острые пальцы скал ветер гонит серый, словно пепел, песок. Резиденция Романова всего на высоте около двух километров, но воздух здесь уже настолько разряженный, что в помещениях стараются поддерживать искусственное давление. Для того и нужны толстые, не пропускающие звуков стекла. А еще, они выдерживают попадание тридцатимиллиметрового снаряда.

Вы находитесь на террасе – с одной стороны панорамное окно с видом на горы, с другой череда одинаковых дверей, лакированный паркет отражает вас, воздух пахнет хвоей. Перед панорамным окном стоит плетенная мебель: стол, два стула, графин воды и пара стаканов. Все чистое, аккуратное, на своих местах. И не пылинки – как в музее.

Звук шагов с режущим слух эхом в такой обстановке одновременно лишний и желанный – наконец-то прерывает мертвенную беззвучность. По террасе к вам подходят трое: светловолосый парень с тростью, в джинсах, желтых кедах и вязаном кардигане надо полагать сам Максим Романов.

— Господа лансеры, добрый день!

Это его трость стучала по полу громче всех.

— Я Максим Романов, лайн командер Восьмого флота, — Пожимает вам руки, – приятно познакомится. Это мейжор Андрей Есенин, он занимает организацией нашей небольшой поездки. Вероятно вы с ним уже общались.



Худощавый пожилой мужчина с седой бородкой и бледно голубыми, едва не белыми глазами. Одет дорого, будто бы куда дороже и аккуратнее чем сам Романов.

— Кхе-х. В основном текстом. Только пару раз созвонились без видео, — Едва Есенин заговорил вы поняли – да, правда общались. Агент свел вас именно с ним, с ним вы обговаривали условия контракта, он же организовал вам трансфер до резиденции Романова младшего.

— А это Дживс, мой камердинер и друг, — Снова Максим с улыбкой указывает на высокого молодого человека с запущенной прической и походкой убийцы.



На фоне строго одетых спутников, в музейном интерьере Максим кажется чужим. Беззвучная сосна за окном и два плетенных стула на пятерых не добавляют уюта.

— Насколько я понимаю, Андрей не посвящал вас в детали путешествия. Требования безопасности, все такое. Так что позвольте мне немного рассказать, раз уж нам суждено провести несколько месяцев в компании друг друга. Мы отправляемся на Астодорию.

Максим на секунду замолкает, чтобы поправить прядь волос. Наверное он слегка разочарован отсутствием реакции. Видимо, путешествие на Астодорию должно было вас как минимум удивить, или даже шокировать.

— Э... на Астодорию, да. Я хочу встретиться с союзным Администратором. Вы, возможно, слышали – Астодория подала заявку на вступление в Союз и в прошлом году к нам в систему прибыл Администратор Союза. Он проведет тут несколько лет, помогая совершенствовать систему управления и законодательство Астодории так, чтобы приблизить их к союзным стандартам, пока на Колыбели будут рассматривать заявку.

Резкий порыв ветра бросает ветку сосны в стекло, как всегда беззвучно, но неожиданно. Максим и Есенин (а может быть и вы тоже) рефлекторно оборачиваются к окну, но Дживс ни на секунду не сводит с вас взгляда, словно ожидая, что вы воспользуетесь моментом, чтобы убить его... друга

— Мы с господином Администратором предварительно обсудили возможность встречи и он рад будет увидится лично. К сожалению, дела не отпускают его с Астодории, ну а я... Хех, я – богатенький наследник, путешествия это ведь то чем обычно занимаются такие люди, верно?

Есенин что-то начинает набирать на своем коммуникаторе.

— Наверняка вы задаетесь вопросом, почему мне потребовались ваши услуги – людей несомненно достойных и первоклассных специалистов, но все же посторонних. Дело в том, что мне не хотелось бы прибывать на Астодорию во главе офицеров Восьмого флота. У нас несколько неприятная совместная история, такой визит мог бы вызвать ненужные асоциации. Кроме того, буду с вами честен – здесь на Опоре IV многие не одобрили бы саму идею нашего путешествия, если бы знали о ней. В том числе, мой отец.

Максим смущенно улыбается.

— Вы не подумайте, он не такой тиран. Просто он вайс эдмирал, он должен соответствовать своему высокому званию. Для него любые переговоры с Союзом или АНА неприемлемы. Ну и он... Он считает что из меня плохой сын, ведь я не могу пилотировать меха, вести людей в бой.

Трость чуть заметно стукнула по паркету.

— На самом деле, я считаю, что мое увечье не изъян, а подарок судьбы! Оно позволило мне взглянуть на многие вещи иначе. Понимаете, мой род ведет свою историю от офицеров Секкома, мы всегда были воинами, полководцами. И куда это нас привело? Мой отец проиграл войну. Мой дед проиграл бессмысленную войну. Даже основатель нашего рода – первый вайс эдмирал Восьмого Флота бежал сюда – на Опору – потому что проиграл войну.

Максим покачнулся, два не потеряв равновесие. Он уже некоторое время сжимал трость обеими руками, и забыл опираться на нее.

— Так может быть, нам просто пора прекратить воевать? Вы наверняка спускались с орбиты на Лифте. Потрясающее сооружение. Многие офицеры считают его копьем в сердце Опоры, но я вижу в нем нашу надежду. Да, сейчас им владеет монополия, да с его помощью они разоряют нашу планету. Но такое положение дел не выгодно не только нам, но и тем кто покупает наши ресурсы. Оно противоречит идеалам Союза, в конце-концов. Да, многие на Астодории видят в нас кровожадных монстров, но двадцать лет прошло! Опора уже другая, сама Астодория другая. На обеих планетах есть люди, которые желающие помочь нам. И сейчас, когда Астодория готовится вступить в Союз, самое время поднять вопрос использования Лифта.

Максим перевел дух, налил себе воды из графина, отхлебнул.

— Мы с вам покажем всем, что то чего не смогли достичь мои родители огромной кровью, на самом деле решается доброй волей и открытостью. Вот. Простите, что загрузил.

Возникшую паузу заполнили появившиеся из одинаковых дверей одинаковые слуги. Они внесли еще несколько стульев и портативный проектор. Стаканов, впрочем, не добавилось.

— Позвольте теперь мне, лайн командер, — Есенин оторвался от своего коммуникатора и смахнул изображение на проектор. Появилась стилизованная схема Прохода Вейса: солнце, газовый гигант Столп, маленькая Опора IV на его орбите и зеленая, по крупнее и ближе к солнцу, Астодория.

— Мы отправляемся завтра, на рассвете. Это примерно через сорок часов. Все путешествие при ускорении один же займет около трех месяцев. Ваша задача обеспечить безопасность лайн командера и его свиты в ключевых точках марштрута.

Опора заморгала зеленым.

— При взлете с Опоры IV и первоначальном разгоне. А потом, — Засветилась ярче Астодория, — При выходе на постоянную орбиту Астодории и до посадки в космопорту. По первой части задания...

Есенин говорил монотонным голосом лектора, явно испытывая некоторую неприязнь к схеме, которую пришлось рисовать специально для этого брифинга.

— Мы сделали все возможное, чтобы предотвратить утечку информации, потому особых опасностей не ожидаем. Однако у рода Романовых много врагов среди офицеров. Потому наш отлет будет проходить в режиме строжайшей секретности. Завтра, в пять утра актер, похожий на командера Романова сядет в прогулочный шатл в космопорту тут в долине.

На проектора появилась схема космопорта, стиснутого со всех сторон острыми горами опоры IV. На посадочной площадке были изображены три шатла: большой и два поменьше.

— После взлета, шатл в сопровождении двух кораблей охраны направится к дрейфующему на стационарной орбите кораблю Надежда – личной яхте командера Романова. По пути один из кораблей сопровождения обнаружит неполадки и отклонится от курса.

Пунктирная линия сразу после взлета свернула в сторону, ближе к поверхности Опоры IV.

— Конечно, сам командер Романов и все здесь присутствующие будут находится на этом корабле. Эмитируя повреждение реактора, мы будем вынуждены держать малую скорость и как следствие не достигнем заявленной целевой орбиты. Вместо этого запросим у диспетчеров разрешение на посадку. Садится обратно мы, конечно, не будем.

Есенин глянул на вас поверх очков, как лектор, который только что произнес прописную истину, но не уверен, что студенты могли ее осознать.

— Вместо этого, на нашу орбиту спустится сухогруз Рангун-3, зафрахтованный подставной компанией корабль с портом приписки в поясе астероидов. Он подберет нас и на нем мы продолжим путешествие.

На проекторе появилось изображение массивного сухогруза, а так же его идентификационные коды и технические характеристики.

— На борту корабля будет принтер второй очереди, что позволит вам, в случае необходимости, провести ремонт ваших механизированных шасси и приготовится ко второй фазе операции. Повторюсь...

Есенин вздохнул, и продолжил занудным тоном.

— ... Мы не ожидаем неприятностей на этой части пути. Однако, если нападение случится, то скорее всего в космосе. Либо – крайне маловероятно – на территории космопорта. Противниками в обоих случаях скорее всего могут быть механизированные шасси мятежных офицеров и силы их сопровождения. Ничего такого с чем вы не могли бы справится. Что до подготовки...

Есенин вывел на проектор схему резиденции.

— Мы располагаем стационарным принтером второй очереди, здесь в поместье, что позволит вам приготовить ваши механизированные шасси. Кроме того, если вы предпочитаете сопровождать шатл, находясь снаружи, в космопорту предусмотрена возможность установить на ваши шасси дополнительные реактивные ускорители.

Проектор потух. Есенин чуть заметно скривился.

— Вопросы?

Есенин поправил очки, задумчиво посмотрел на Чаппи.

— Вообще не планировалось транспортировать лайн командера Романова на механизированном шасси. Либо ховер-транспорт от резиденции до космопорта, либо шатл после. Но если вы считаете это необходимым, думаю, стоит к вам прислушаться. Кроме вас в отряде не будет фреймов, значит кому-то из вас придется взять на борт командера Романова.

Перед ответом на второй вопрос Есенин пару секунд тыкал в свой коммуникатор.

— Я вам после брифинга перешлю список подробнее. Пока на словах. Первая и главная угроза – силы командера Рокосовского. Его род, после рода Романовых самый знатный в Восьмом флоте и два поколения назад связан с Романовыми браком. Это, в теории, дает ему право претендовать на командование Восьмым Флотом, если вайс эдмирал погибнет, не оставив наследников... Хотя как оно обернется практически никто не знает. Такого в нашей истории еще не было.

Есенин потер свой коммуникатор, но в этот раз никаких картинок на проекторе не появилось.

— Сомневаюсь, что Рокосовский будет атаковать лично или пошлет свою гвардию. Скорее стоит опасаться наемников, или бродячих энсинов, аффилированных с ним. Вторая угроза, хотя и вряд ли она нас ждет на первом этапе путешествия – это корпоративные войска, конкретно Лифт Лимитед. Наша миссия напрямую угрожает их монополии. Вряд ли они решатся напасть на Опоре, где мы легко можем привлечь дополнительные силы, но на орбите Астодории потом вполне могут попытаться устроить диверсию.

Есенин закончил, видимо, отмечать себе кого нужно добавить в черный список и убрал коммуникатор в карман.

— Прочие силы менее заметны, но все же могут быть опасны. Колонель Симонов – однокурсник командера Романова, еще со времен академии между ними существует неприязнь. Колонель сейчас территориально довольно далеко от нас, но у его семьи есть собственные космические суда. Отдельные военные космических сил АНА могут до сих пор зуб иметь на род Романовых. Войну еще многие помнят. Девять звезд...

Есенин замолчал, словно обдумывая правда ли звезды могут представлять угрозу.

— Да, Девять звезд, пожалуй, тоже. Это что-то вроде рыцарского миротворческого ордена у нас в системе. Седи них много предателей Восьмого Флота, перешедших на строну Звезд во время войны. Напрямую орден не враждует с Романовыми, однако там всегда было не очень с дисциплиной.

Рауль как-то неопределенно рукой поматал, мол вроде и нет, но как на этот вопрос другие ответят это неизвестно. И с нормальными-то людьми порой трудно общий язык найти, а уж с этими...

Горячий воздух дрожит, смазывает оптическим искажением линию горизонта. Солнце слепит, отражаясь на тысячах силиконовых граней песка. Тишина.

Под моими ногами пыль миллионов лет, смешанная с сажей выхлопов двигателей внутреннего сгорания и строительным мусором. Наверное, если пройтись еще вдоль полосы, найдется смятая жестяная банка из-под газировки, произведенной где-то в Синдикате. И вовсе не потому что каждая одинокая скала в этой части пустыни занята военными дракона – просто откуда еще возить газировку?

Виной тому жара, ненадежность зрения (нужно будет купить солнечные очки) или такое редкое для людей нашей профессии одиночество – но я кажется теряю ощущение локальности. Мое "здесь и сейчас" становится немногим более "поблизости" и "недавно". Я оборачиваюсь в попытке найти какой-нибудь якорь. Он все еще тут Триститиум – мой мех. Да, у него есть имя, хотя никто, наверное им не пользуется. "Стингер" – это модель, LAM – класс, Байкал – позывной. Я даже не знаю кто из нас на самом деле Байкал: Триститиум, Бенита, или мы оба.

Чувства обманывают, кажется что я в любой момент могу шевельнуть рукой меха, или покачать крыльями. Но холод неактивных синапсов, привыкших к обратной связи нейрошлема оставляет лишь легкую горечь и чувство потери. Наверное так ощущают себя люди, когда в момент смерти видят свое беспомощное тело со стороны.

Чувствую ли что-то подобное другие? Хочет ли иногда Вито шевельнуть многотонной рукой, ноют ли его миомеры фантомной болью снятого нейрошлема? Кажется ли жизнерадостному Мигелю, что он жив только внутри своего зажительного уродца? Ощущает ли разукрашенный Санчес себя душою мрачного "Зевса"?

Живем ли мы все в царстве призраков, мечтая снова ощутить тело весом в десятки тонн?

Рауль очень плохо ориентировался в тонкостях человеческого общения. До какой-то степени интуитивное понимание можно заменить рациональным наблюдением, но такой подход работает только на длинных отрезках. Поддерживать живой разговор, улавливая малейшие изменения в настроении участников задача околоневозможная. Потому, пока девушки спорили, Рауль ел.

Не пропадать же прекрасным бургерам!

— Ум-ном-хрм, — Ответил он Джинкси, — Я конечно, надеялся вписаться в двое меньшую сумму, но речь о моей шкуре. Так что не вижу смысла экономить. Веди, я с тобой.

Прежде чем уйти, Рауль обратился к остальным:

— Не знаю как много жучков и куда засунули корпораты. Жилье я сменю в любом случае, телефон тоже. Так что если понадоблюсь в ближайшее время – звоните Джинкси, а потом я сам прозвоню. Только сильно не рискуйте... — Рауль осекся, даже его отмороженной эмпатии хватало, чтобы понять Уэйн и ЭнСи словом "риск" обозначают совсем не то что он сам, — В смысле, бюджет операции только что раза в ва сократился. Возможно, сможем заработать что-то еще, но пока сумма выходит не та, ради которой стоит получать травмы.

На следующий день, в самую жару, после того как Вито умчал в город на оплату штрафа и прочие бандитские дела, а тень Бабочки беспомощно забилась под стальное брюхо, с рампы медленно в развалочку спустился "Стингер" в форме аэромеха. Он отошел немного от дропшипа и опустил нос почти к самой земле, словно кланяясь злобному Атналосовскому солнцу и всем тем, для кого это привычная погода.

Из открывшегося кокпита спрыгнула на пыльную бетонку девушка в черной рубашке, закатанных до середины голени брюках, при шейном платке и очках. Под мышкой она держала планшет с каким-то листом бумаги, в зубах ручку. Следующие несколько минут она ходила вокруг меха, многозначительно огладывая разные его части, тыкая руками в задвижки, заглядывая в воздухозаборники и сопла (для чего пришлось, конечно, подпрыгнуть). Все исследования сопровождались пометками в планшете, что заставляло предположить, что осмотр был не спонтанным, но плановым, чинным и рачительным мероприятием.

Осмотрев мех снаружи, Бенита – это, конечно, была она – поднялась обратно в кокпит и продолжила ритуал уже внутри – тыкая пальцами в панель управления, сверяя показания приборов и все так же – проставляя галочки в невидимом для посторонних чек-листе. Десять мину спустя, изрядно устав от жары, но очевидно закончив предполетный осмотр, она все же закрыла фонарь кабины и надела нейрошлем.

— Земля. Земля. Я Байкал, стояночный участок три. Как слышите? Прием.

Дождавшись ответа, голосом, выражающим максимальную покорность, Бенита продолжила:

— Земля, прошу разрешения на вылет. Прием.

Что бы не сказали в космопорте, Бенита спорить не планировала и терпеливо ждала заветного номера гейта. Получив же, она медленно и чинно прошла к воротам, дождалась пока выпустят. На полосе не задерживалась – взлетела сразу. Возможно стоило сперва трансформироваться, чтобы совсем соответствовать инструкции и стать "аппаратом аэродинамической конфигурации", но сегодня предстоял длинный день и топливо стоило экономить.

Разгон по полосе на граунд-эффекте в считанных метрах от земли, рывок в небо на разогретом едва не до состояния плазмы воздухе и только теперь – в тот самый миг, когда аэромех теряет устойчивость и опору воздушной подушки на землю – только тогда и не секундой раньше трансформироваться. Крылья почти сразу дают подъемную силу, ноги и руки перестают тормозить стальными парусами и "Стингер" наконец-то рвется в небо.

На трех тысячах Бенита с сожалением убавила газ. Не сегодня, друг, не сегодня на границу атмосферы. В другой раз перешагнем звуковой барьер. Сегодня мы экономим топливо, летим аккуратно, низко и медленно. Больше 700 км/ч не набираем, высоту держим такую, чтобы можно было глазами рассмотреть автомобиль не улице. Или скиммер в песках.

— Сказал что наемник без работы, — Бенита плечами пожала, — Служил в каких-то там катафрактах, или драгунах – не помню, в лиранском отряде вторых сынков, которым мехов по дешевле купили, в общем. Бицепцы показывал. Я бы решила, что подкатывает, но он и Алистеру показывал.

Бенита рассказала, что знала о Санчесе, но потом подумала, что вышло как-то не очень, а мужика жалко и добавила:


— Вроде нормальный дядька. Штурмовой мех опять же. Не все ли равно что там у него за неприятности? Все равно как нападем на драконов, кому-то придется получать удары. Пусть это лучше будет штурмовой мех, да?

А Бенита тем временем, побежала на камбуз. Конечно, держать ребенка под солнцем на пыльной жаркой бетонке было, с ее точки зрения, не правильно, но если бы приехал не лиранский нобиль, а скажем таурианский охотник за головами и вежливо попросил бы водички напиться – Бенита действовала бы куда резче чем Алеит сейчас. А значит бутерброды.

В переборку тихо постучали. Бенита заглянула, убедилась что никого не прервет на полуслове и сообщида:

— Тут пришел некий Алистер Смитсон, утверждает что вы его ждете.

Получив утвердительный ответ, пригласила Алистера внутрь, а сама подошла к Алеит и тихонько зашептала ей:

— Там еще какой-то лиранец, похожий на папуаса на Зевсе пришел. Говорит, что чисто случайно, но утверждает что много про тебя слышал. Его сейчас Вито пугает. Что с ним делать? Вообще на злодея не похож, у него дочка, примерно возраста Марии и вообще он немного потерянный тут.

Стингер в форме аэромеха стоял на четвереньках, низко, к самому полу опустив нос и высоко задрав заднюю часть. Смотрелось комично со стороны, конечно, но в такой смешной позе удобнее всего было выметать песок из воздухозаборников. Бенита, одолжившая у техов респиратор, уже закончила работу метлой, аккуратно сложила лопасти турбины и теперь, засунувшись по пояс в воздухозаборники орудовала щеткой.

Эти куритяне – настоящие психи. Они поди такую работу каждый день проделывают.

Позади затопали торопливые шаги, голос Вито что-то негромко объяснял механику. Недолго, Бенита даже выглянуть не успела как мужчины уже убежали куда-то. Это, наверное, плохо? Они ведь ходили с начальником порта поговорить. С другой стороны, никто не стрелял и механик у ног Тандерболта выглядит спокойным.

Бенита стянула респиратор на шею, протерла руки ветошью и тогда только заметила загорелого бородатого мужика у рампы. Он скромно и приветливо махнул рукой. Местный, наверное. Бенита пошла навстречу поздороваться и заверить дядьку, что им ничего не надо и они ничего не покупают.

— Здравствуйте. Могу вам помочь чем-нибу...

Да так и замерла с открытым ртом. Позади мужика, загораживая солнце и добрую половину космопорта шел Зевс. И он нес подарки.

Рауль подхватил рокершу, аккуратно придержал, пока он в шутку ругала его.

— Не надо, — тихо, почти шепотом попросил, — Я весь в крови. Испачкаешься.

Рауль осторожно поставил ЭнСи на пол, кивнул на Мейса.

— Он еще жив, надо бы помочь. Если Рыбка, конечно, не станет возражать.

Хотя, наверное, не станет. Если бы ей нужен был мертвый Мейс – просто добила бы. Вряд ли она не заметила, что мужик еще жив, или вдруг испугалась. Просто сделал что хотела. Наверное.

Не успел Рауль вымучено улыбнуться разноцветной девушке, соблюдая ритуал благодарности, как коктейль у него отобрали. Надо заметить, в лучших традициях тренера по грапплингу – ЭнСи раз начав свою связку с захвата за ворот косухи ни на мгновение не позволила перехватить контроль над ситуацией.

Сперва она слегка вывела противника из равновесия, заставив думать как бы не разлить коктейль вместо сопротивления, затем перехватила поцелуем ровно в тот миг, когда следовало – мгновением раньше и коктейль пролился бы на них обоих, мгновением позже и Рауль вернул бы контроль над ситуацией. И в конце зафиксировала положение, попросив ответить. Это было посильнее захвата за ногу.

Рауль осторожно, как стеклянную, приобнял ЭнСи за плечи и нежно поцеловал.

Кожа поскрипывала, чуть блестела в разноцветье оформления бара. Косуха и байкерские штаны были новыми – качественными, но какими-то неуместными. Бывает, когда умом ты понимаешь, что должен быть одет соответственно месту и роли, но интуитивное ощущение стиля, момента отсутствует.

— Все путем ЭнСи, я вполне... — Рауль начал было на полном серьезе отвечать про свое финансовое положение, и запоздало понял, что ответа в сущности не требовалось. Синяя рыба протиснулась между ним и рокершей, издевательски сменила цвет на зеленый.

Что-то тревожило на краю восприятия, ощущение будто неизвестный смотрит на тебя через прицел, выравнивает дыхание, ловит миг между ударами сердца – еще секунда и нажмет на спуск. Рауль мысленно вздохнул – надо меньше дешевой фантастики читать, сомнительно, чтобы в баре кто-то в самом деле слушал удары своего сердца. А даже если бы и хотел – навязчивый рыбный ритм все равно собьет.

Рауль осмотрелся внимательнее. Паранойя – хорошая черта характера, надо стараться ее развивать – но заметил не таинственного стрелка, со снайперской винтовкой и стетоскопом для слушания собственного сердца – а девушку с глазами цвета неба над городом.

— Лагранж!

Сам удивился, что окликнул. Наверное от того, что неожиданно вспомнил фамилию. Девушки весело перешучивались про улиток а рок-альбомы, Раулю показалось, что стоит немного поучаствовать в разговоре:

— Это ЭнСи исполнительный директор гренландского филиала. Уэйн – начальник логистического отдела и Том (просто Том, не спрашивай) представитель заказчика. Я их охраняю. Только не кому не говори, нам не нужны неприятности.

Замолчал. Подумал, что получилось не смешно и улыбнулся – одними губами, не показывая зубов, чтобы не выглядело как угроза.

— Шутка.

Ну вот, опять сказал что-то неуместное. Ну и ладно, важнее что ощущение прицела не отпускало. Рауль еще раз осмотрел бар, теперь медленнее и внимательнее и столкнулся взглядом с девушкой в прозрачной маечке. Несуществующие волосы на руках встали дыбом – он отлично представлял как она подхватит свой пакет с дивана, одним движением взведет затвор и выстрелит. А он успеет закрыть только кого-то одного. Либо ЭнСи либо Петти – никак не обеих.

Рауль уставился немигающим взглядом в левый зрачок убийцы с фиолетовыми волосами. Посмотрел немного, кивнул.

— На счёт космопорта, — Бенита поделала руку, — У них тут нет защиты. Совсем, никакой. Десяток медленных ленивых вышибал с гранатомётом. Даже радар не работа и. И они это открытым текстом в эфире говорят! То есть я к чему...

— Если кто нападет на космопорт будут жертвы среди посторонних, в том числе среди персонала космопорта и среди экипажей кораблей. Потому, мне кажется, если мы все же будем планировать силовую операцию – любую, хоть разведку – нам надо найти другое место стоянки.

Бенита опустила глаза, понимая, что сама же нарушила то что предлагает соблюдать.

— Мы не можем подвергать посторонних опасности из-за наших операций.

Бенита обиделась – конечно обиделась – но сразу резко ответить не успела. А пока Вито рассказывал о своей поездке уже и остыла – в конце-концов с его точки зрения, он наверняка был кругом прав.

— Вито, карта, которую ты ждёшь завтра вот она. На экране. Не переоценивай своих "друзей". Они говорят о дружбе и верности, но это воры и бандиты им надо только чтобы наслушавшись красивых слов ты не требовал оплату. И пользы от таких "друзей" всегда меньше, чем вреда. Машину брать не стоило.

Бенита обхватила левую руку правой и решила немного смягчить поучения.

— Спасибо, что вступился. Для меня это важно.

Дальше, она конечно придумала кучу "но", но высказывать их – только обижать хорошего, в общем-то человека.

— Значит драконята ищут сокровища? Хах, кажется сокровища нас преследуют. Зато они наверняка не планируют сниматься со своего места, или внезапно атаковать город. Наверное, тогда мы сообщаем Сайверу, ждём его наблюдателя и чиним Громптицу?

Бенита довольно потеряла плечо рукой.

— Если под ними сокровища, тем больше причин провернуть все самим.

Бенита рассказала о своих приключениях механикам в ангаре. Рассказала по пути в рубку случайно встреченной Кари. Рассказала в рубке Алеит. Захлебываясь от желания пересказать все подробности за пятнадцать секунд, рассказала Эшли уже в кают-компании. Потому так уж вышло, что когда Вито и Лиам вернулись на бабочку, почти все на дропшипе уже слышали минимум одну из версий случившегося.

— Сейчас, минутку... Тут нужно зашифровать данные. Ахах, простите, — Бенита поджав от напряжения губы выстукивала на сервисной клавиатуре в кают-компании пулеметные очереди, — На Стингере все хранится максимально примитивно, без кодирования, чтобы быстрее записывалось. А тут нужно пережать... Ага, вот кодек, нашла!

На экране засветилась картинка подчеркнуто условная – радар Стингера во время записи был настроен на обнаружение целей, а не на огибание рельефа, потому землю отражал крупными мазками.

— Сто семь километров на юг-юго-запад от космопорта. Тут плохо видно, но там довольно приметный, если глазами смотреть скальный выступ посреди пустыни.

Бенита нажала несколько кнопок с набросала грубые дерганные линии поверх карты.



— На нем устроена целая база: какие-то постройки (я не разглядела) укрепления, взлетная полоса. Там, судя по всему, те самые парни, которых мы ищем расквартированы.

На схеме загорелись метки мехов, считанные из бортового компьютера Стингера. Одинокий Дженер "повис в воздухе" – это Бенита неправильно провела линию, символизирующую край останца.

— Три Дженера, две Пантеры, Квикдро и Дракон. Конкретные модели на экране. Более того, там же базировались два Стингера! Судя по всему, стандартной комплектации. Они и прогнали меня, — Бенита хитро стрельнула глазами в сторону Линя, — Попутно обматерив по-японски.

Несколько кликов и вся кают-компания могла насладиться записью переговоров Бениты и командира звена куритян.

— Это вкратце что именно случилось. Кажется, мы за пол дня заработали миллион кредитов! Цель найдена. А теперь, думаю, нам надо как можно скорее их атаковать, пока они не понли что произошло. Конечно, человека Сайвера известим, но лучше, когда уже будем высаживаться на их базу – вдруг он сольет информацию кому не надо. У меня даже план готов!

Бенита, должно быть, еще в юности, когда училась в академии Роскосмоса не раз мечтала готовить общевойсковые операции, посылать мановением руки в бой сотни тонн боевых машин.

— Сперва я подкрадусь к ним с юго-запада, за дюнами, ниже их радаров в режиме аэромеха. Выпрыгну в паре километров от базы, трансформируюсь и буду дразнить летчиков, пока они не решат сбить меня. Тогда я их увожу как можно дальше на северо-восток.



— Как только мы будем достаточно далеко, вдоль посадочной полосы пройдет Эшли на Громптице. Они там останутся вообще без прикрытия с воздуха! Можно будет легко вывести из строя пару мехов.




— И в конце, на дальнем краю полосы садится Бабочка и наш ленс вступает в бой! В это время, даже наземные силы, без учета Громптицы в небе будут в худшем случае равны нам по силам, а то и слабее, да еще и дезорганизованы и в панике.



— Все. Дальше по обстоятельствам. Думаю, если действовать решительно, мы разгромим их меньше чем за десять минут.

Стрелка указателя топлива тоскливо висела ниже серединной отметки – пора было возвращаться. И никуда таинственный лагерь не денется – ну просто физически не успеют они сняться с места и внезапно раствориться в пустыне за несколько часов, требующихся чтобы вернуться, связаться с нанимателем, убедиться что никаких союзников в указанном районе нет, дозаправиться и прилететь снова – уже в компании Эшли. Конечно не успеют. Разве что бросят все и не будут пытаться замести следы.

Да, разумнее всего сделать вид, будто не заметила ничего подозрительного и просто вернуться назад. Вот только спираль маршрута как-то сама-собой разогнулась и Стингер, вместо того чтобы повернуть назад пролетел по касательной мимо "нового укрепления" в пустыню. Осознав это, Бенита включила передачу:

— Байкал Бабочке. Байкал Бабочке. Бабочка, Линь на мостике? Прием.

— Байкал, слышу тебя, — раздался в динамиках голос Линя, — прием. Бабочка на связи.

— Линь. Как на японском поприветствовать сослуживца-пилота? Хорошо бы так, чтобы тупой гайдзин мог не слишком исковеркать фразу.

После вопроса повисла пауза заполненная клацаньем кнопок – Бенита задавала режим работы радара и параметры сохранения целей.

— Байкал, я не военный пилот. В гражданском флоте мы обращались друг к другу по названию корабля и с добавлением -сан в конце. Байкал-сан, слышишь меня?

— Слышу хорошо.. Бабочка-сан? Может в кино как-то здоровались военные? Полицейские? Товарищлейтенант, банзай?

— Нет, не банзай, ни в коем случае, — наконец собрался с мыслями Линь, - это боевой клич. А если ты назовешь капитана лейтенантом, ты его сильно оскорбишь.
— Скажи, пилот чего? Самолета? Повторяй тогда. "Конничива, сэнтоки-сан". По-английски это будет "Здравствуйте, уважаемый пилот истребителя". Или можешь сказать "Конничива, щоко-сан", "Здравствуйте, уважаемый офицер".

— Кони-чива сэн-токи-сан. Вроде просто. Спасибо. Байкал, конец связи.

— Да пребудет с тобой удача, Байкал! Бабочка, конец связи.

Бенита отключилась и только тогда вспомнила, что забыла назвать свои координаты на случай непредвиденной ситуации. Ладно. Обойдется.

Стингер заложил широкую плавную дугу со снижением, развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел снова к замеченному укреплению. Теперь гораздо ниже и гораздо ближе – пятьсот метров, чтобы желающие с земли как следует разглядели силуэт. Если это они. Если они узнают Стингер. Если все-таки ответят... Ну а если нет, то может быть их хотя бы с толку собьет на минутку-другую. Хватит времени, чтобы выскочить из зоны поражения огня с земли.

Ох... они за той дюной. Пора. Бенита убрала газ и переключилась на общий "экстренный" канал связи.

— Коничива сентоки-сааан.

Стингер неспеша, на каких-то двухстах километрах в час пролетел чуть в стороне от лагеря. Еще и крыльями покачал для пущей вежливости.

Как бы не хотелось Бените ответить что-нибудь сердитому пилоту-куритянину, времени на это не было. Рычаг газа до упора вперед, рычаг управления немного на себя, через несколько перекинуть выключатель повышения стреловидности крыльев. И, конечно, хотя бы теперь позвать на помощь.

— Байкал Бабочке. Байкал Бабочке. Нахожусь в квадрате, — Бенита скороговоркой выпалила координаты, постоянно оглядываясь, не довят ли ее уже в прицел, — За мной погоня. Это они. Это они! Иду к космопорту, требуется помощь!

Они уже трансформировались, выжимают все возможное из своих машин. Но высоту удалось разменять – теперь Бенита выше, им нужно подняться, а это потеря в скорости. Еще есть шанс уйти. Бенита не умолкая продолжала доклад:

— Два Стингера, преследуют меня. Две Пантеры, три Дженера, Квикдро и Дракон. Полный комплект. Еще и говорят по японски. Линь...

Бенита обернулась. Лишь бы не пропустить момент атаки. Лишь бы не пропустить.

— ...Им не понравилось то что ты насоветовал. Кажется, совсем не понравилось.

— Por favor, пожалуйста, мне нужен ваш начальник— Бенита от волнения иногда перескакивала на испанский, хотя уже много лет не общалась и даже не думала на нем.

Конечно, ей ответили в том же ключе, в котором шел весь этот нелепый разговор. Бенита замолчала, вовремя сдержавшись, чтобы снова не ответить по-испански. И, пока она подбирала слова один из парней с пушками снова, как он думал, пошутил.

— Ладно. Окей. — Бенита надела шляпу, которую все это время вертела в руках, — я пойду.

Она отступила на шаг другой и только когда решила, что хотя бы успеет заметить, если кто-нибудь попытается ее схватить, отвернулась. За спиной жизнерадостно смеялись.

— По крайней мере я попыталась.

До дверей ангара Бенита пыталась сохранять хотя бы видимость выдержки и хладнокровия, но снаружи пошла быстрее. Потом ещё быстрее. Потом едва не бегом. С головы слетела шляпа, издевательски прокатилась наперегонки со струящимся по бетонке песком, увернулась от первой попытки поймать ее.

Бенита в сердцах пнула невиновный предмет одежды, и тогда только поняла. Она дрожит не от страха – от злости.

Дальше было проще. Вернуться на Бабочку, сбросить плащ и шляпу, сменить тяжёлые ботинки на мягкие кеды, надеть перчатки и, подхватив тяжеленный нейрошлем в отсек с мехами.

Да, спасибо. Да, вопросы решили, диспетчерская дает добро. Трап, благодарю. Отцепляйте.

Пальцы привычно пробежали по панели управления, ноги поймали педали. Пока опускалась рампа, Бенита прорычал себе под нос что-то невнятное на тему того, что теперь-то будет видно у кого больше. Хорошо что никто не слышал.

Стингер в режиме аэромеха в развалочку спустился с рампы. Постоял секунду, словно греясь в лучах вечернего солнца и запустил двигатели.

Бенита отлично знала какие обороты нужны, насколько необходимо выжимать рычаг управления двигателем. Но сейчас ей не нужен был плавный, тихий ход, не нужно было и резкое взрывное ускорение. Ей нужен был драматический рык моторов.

Стингер взревел, дернулся на месте но затих быстрее чем стал набирать скорость. Через секунду взвыл снова. И снова. Затем, продолжая басовито рычать малыми оборотами, заскользил в нескольких метрах от бетонной поверхности, поднимая клубы пыли и тучи песка.

Придется потом всю ночь чистить воздухозаборники.

Бенита могла шутя перепрыгнуть ограду, вырулить на взлетку и подняться в воздух быстрее чем неандертальцы в ангаре заметят, что что-то пошло не так. Но ей хотелось быть заметной.

Стингер, рыча, заметался по стоянке, вокруг Бабочки, мимо мирно дремлющих джампшипов. К закрытым воротам и обратно.

Пару минут Бенита просто гоняла по стоянке кругами. Потом остановилась прямо напротив дверей ангара. Хватит. Этого должно быть достаточно, чтобы ее заметили, чтобы послание читалось чисто и ясно.

Стингер припал к земле на миг, а потом рванул вперёд. Больше никаких завываний,никаких поворотов в заносе – только чистое, идеальное ускорение. Моторы на секунду рыкнули и ушли в пронзительный крик высоких оборотов, сопла сжались так сильно как могли. Аэромех стремительно набирая скорость помчал прямо на ангар, прямо на тех, кто возможно, сейчас стоял у дверей, и ещё не понимал до конца что происходит.

В нескольких десятках метров от ангара Стингер вдруг прянул всем своим многотонным телом вверх. В последний момент перескочил и ангар и ограду и бестолковых сотрудников космопорта.

— ЖРРРРРААААААТЬ, — доплеровский эффект превратил рев мотора в звенящий вопль голодного чудовища.

— Это была дроу, — сдал ее достопочтенный гном.

Энни вяло помахала, когда рыцарь обернулся к ней. Ну была и была, чтож теперь? Спальник свой она забрала, свернула по-плотнее и упаковала в рюкзак.

Мужчины впереди спорили оставить грубого лучника слепым, или выдать всех светом лампы. Энни этот спор казался не слишком важным, ведь эти люди только что убили медведя. Просто в лоб,без хитростей и засад. Просто подходили к медведю по очереди и били его (ее) пока медведь не умер.

Если ты можешь проделать такое, а через час просто встряхнуться и пойти дальше – пожалуй, тебе нечего бояться в этих горах.

Энни забрала свисток и вежливо поблагодарила Скрифолда. Родители любили говорить, что на поверхности никто и воды дроу не даст, а тут этот резкий в словах и грубый мужчина свой собственный свисток за просто так отдал. Свисток нашел себе место на бечевке, рядом с черепом маленькой совы – самым что было у нее ценным.

Пока мужчины готовились к отдыху рядом со свежим медвежьим трупом (что Энни про себя одобрила – пригляд за мясом будет), сама эльфа сходила к своей импровизированной стоянке собрать вещи. Вернувшись, она заметила уснувшего с книгой в руках рыцаря.

Энни свернула спальник и осторожно подсунула его по голову Лютера. Потом тихонько, стараясь не разбудить вытащила у него из рук книгу, закрыла и сунула обратно в сумку рыцаря.

Книги – хрупкие и дорогие штуки, они не любят сырости пещер. Наверняка даже такая скучная книга как эта важна для него.

— А он как ракееетами! Ба-бах!

В коридоре Бабочки развернулось нешуточное сражение: Мародер ракетами обстреливал испуганно жмущегося к аварийному пожарному крану Центуриона, а Тандерболт какой-то невнятной модификации и веселенького салатового цвета тщетно пытался прийти ему на помощь, выполнив неожиданный прыжок через порог. Тандерболтом, как и положено управлял Вито, судя по добродушной усмешке раздумывающий, пояснить ли отважной пиратке Марии, что на Мародере отродясь не было ракетного оружия, или просто принять поражение, а центурионом командовал несколько растерянный от того сколько взрослых вокруг, но кажется довольный Балик.

Бенита только на секундочку остановилась посмотреть, и тут же поспешила дальше, пока не заметили и не окликнули. Нужно было приготовить уроки. Еще пару перелетов назад она взяла себе за правило готовится к вылету отбирать книжки, придумывать простые примеры, логические задачки. Ей казалось, что занимайся покойные родители ею самой хотя бы немного больше, учи ее дядя Хуан не только тому как воровать пиво из холодильника на камбузе и наводить лазеры не цель – и она была бы сейчас совсем другим человеком. Умнее, красивее, богаче... Как сеньорита Алеит, вот например.

Бенита хотела, чтобы ее дочь получила лучшее образование какое только возможно в таких условиях, завела самых лучших друзей. Чтобы к совершеннолетию у нее был дом и положение в обществе, а не древний мех и куча врагов. Или может быть, она просто надеялась хоть немного компенисировать все то зло, что причинила девочке.

Вито обернулся, и Бенита поняла что все еще стоит на месте с охапкой бумаг в руках.

— Э... Хорошо что у вас все прошло удачно. Мне лень было вас спасать лететь, если вдруг чо.

И поспешила готовить задания, не дожидаясь ответа.

Яркая полоска, освещенного ленивым послеполуденным солнцем пространства медленно, незаметно глазу сжималась, уползала по открытой рампе Бабочки. Было жарко, ручки управления такие приятно холодные пол часа назад уже нагрелись и обещали вскорости покрыться тончайшим слоем пота, стать липкими и неприятными.

"Нужно купить перчатки", – подумала Бенита, сложив руки на коленях. Она сидела в кокпите Стингера, в облегченном нейрошлеме со сложной громоздкой конструкцией, упирающейся в плечи. Это было важно, ведь пилоты LAM могут подвергаться огромным перегрузкам в полете, и тогда обычный нейрошлем просто сломает шею. Дядя Хуан любил говорить, что шея у пилота LAM должна быть как у профессионального борца, спина как у грузчика, и сердце как насос охладителя на Атласе. Дядя Хуан вообще любил повторять очевидные вещи с таким видом, будто сам их придумал.

Стингер лениво моргал зеленым прямоугольником на левом дисплее, показывая, что тишина в наушниках Бениты вызвана вовсе не неполадками в системе связи, а тишиной в эфире. Что он все еще ждет. Бенита ждала вместе с ним – сигнала тревоги, просьбы о помощи. Тогда она сорвется с места, выскочит на сумасшедшей скорости прямо с рампы Бабочки, уйдет в небо, трансформируется на высоте около трехсот метров, рывком разгонится до половины скорости звука и тут же начнет тормозить. Снизится до опасных ста пятидесяти метров и пойдет в сторону центра города. ППМ размечены – высокие здания, вышки связи и торчащие антенны учтены, маршрут проложен так, чтобы избежать малейшей вероятности столкновения.

Но все равно эти тридцать-сорок секунд будут на кончиках пальцев, на пределе концентрации – карты могут врать, в любой момент может возникнуть непредвиденное препятствие. Затем она включит оружие, охладители, радар, трансформируется в аэромеха и на скорости около трехсот километров в час свалится прямо на площадь. Падать придется почти вслепую – на такой скорости Стингера занесет, нужно будет врубить на полную мощность двигатели и развернуть их вперед. Выключить в тридцати метрах от земли, чтобы минимизировать невинные жертвы. Хотя пару ожогов кто-нибудь может и заработать. Не говоря уже о том, что тому, кто окажется под ногами падающей с неба боевой машины не повезет в последний раз.

Боевой мех в центре мирного города – это на самом деле проще, чем кажется. И одновременно сложнее, чем можно себе представить. Чудовищное преступление, которое, скорее всего закроет их команде путь на Цербер навсегда. И одновременно последний шанс, если все пойдет не так. Туда за три минуты, обратно за десять – сеньориту Алеит и Вито можно будет разместить на пассажирском месте, Эшли и Сигила придется нести в руках, что исключает трансформацию. А значит ограничивает скорость и высоту. В это время Бабочка должна будет уже запустить двигатели и, как только Бенита вернется на борт, стартовать. Пятнадцать минут на операцию и еще десять на выход до предела высоты, где они смогут надеяться, что их не настигнет удар сил обороны Цербера. Как быстро те отреагируют? Успеют, или годы мирной жизни в столице сделали их ленивыми и медлительными?

Бенита одновременно надеялась, что вызова не поступит и ждала его, изнывая от жары и неопределенности. Погруженная в свои мысли, она не заметила, как солнце, последний раз блеснув на металлических деталях, сползло с рампы.

Когда Эшли заметил, что Вито высказывает свое мнение, Бенита чуть не вставила "и мое тоже", даже руку, как школьница начала тянуть. Но Вито успел раньше. А затем так проникновенно про детей и беззащитных техников сказал, что Бенита чуть ли не братскую солидарность почувствовала.

Когда Лиам стал подозревать в контракте подставу, Бенита едва не воскликнула: "Нет, подставляют не так!", – но прикусила губу. Репутация такая штука – потеряешь однажды, уже не вернешь, пусть хотя бы эти благородные доны считают ее невинной честной девушкой.

Потом Линь вдруг сказал страшную вещь про убийства с грабежом и Бените расхотелось встревать в разговор. Хотя на душе стало немного легче – люди, с которыми приходилось работать прежде о таком не говорили, просто всегда готовились к подобному повороту. И тут Сигил замочил яйца. да так, что хотелось одновременно сплюнуть в отвращении и пожать плечами – "зато честно".

Едва заметная легкость в ногах, пляшущие пылинки в воздухе и ощущение, будто вопреки нескольким переборкам и толстенной броне, слышишь приглушенный гул космопорта. Бенита по своему любила такие моменты. На контрасте с постоянным искусственным тяготением дропшипа, его всегда одинаково отфильтрованным воздухом, с нотками озона и алюминия, с постоянной температурой и влажностью – слегка неправильные параметры среды в каждом новом мире (да что там, в каждой новой части каждого мира!) будоражили органы чувств. Отклонения слишком маленькие чтобы вызвать дискомфорт, но вполне достаточные для неясного чувства тревоги и легкого возбуждения, создающих иллюзию обострившихся чувств. ​Скоро корабль поднимется прочь из гравитационного колодца, встряхнется от полудремы и запустит собственные системы жизнеобеспечения. И снова днями, неделями, месяцами Бенита будет ощущать постоянную гравитацию, дышать всегда одинаковым воздухом с запахом озона и легким привкусом алюминия.

Из медитативной задумчивости Бениту вывел замолчавший коммуникатор. Что-то в нем было не так. Бенита вопросительно подняла брови над очками и только потом поняла – Эшли не смеялся. Никто не смеялся. Она еще в самом начале воспроизведения как-то для себя решила, что Эшли просто решил таким грубым солдатским способом слегка разрядить обстановку перед совещанием – посмеяться всем вместе над глупым пьяницей.

— Ты же не серьезно? — Спросила Бенита и поняла – вполне. Может быть, Эшли сам даже не очень хотел гнаться за такой куцей наводкой, но как минимум, полагал историю достаточно важной, чтобы записать ее и воспроизвести при всех. Бените стало неловко. Обидеть Эшли она не хотела, потому поспешила оправдаться:

— Я имею в виду, — Бенита обхватила правой рукой локоть левой, — Это ведь могут оказаться просто выдумки. А у нас не достаточно резервов, чтобы покрыть расходы в случае провала. С другой стороны, на Анталлосе верный контракт, может быть даже транзит оплатят. Опять же, мы не плохо оборудованы для разведки...

      Традиционный облик кокпита, когда большую часть окружающего пилота пространства занимает бронированное остекление — вымирающее наследие первых самолетов. Управляемых случайными, по большому счету, людьми, полуслепыми, совершенно глухими и практически не приспособленными даже к тем крошечным скоростям, на которых они вели бой.
      Со временем остекление стало сжиматься, а пространство, занимаемое приборами увеличиваться. Где-то в восьмидесятых годах прошлого века, словно последний аккорд, уходящей эпохи, появились первые элементы дополненной реальности. Впрочем, в боевых самолетах, они так и не нашли себе места, став уделом мирного транспорта. На смену людям пришли машины.
      Даже когда Пьер и Тамара еще мнили себя будущим Человечества, избранными сверхлюдьми, первым шагом новой эволюции – даже тогда войну в воздухе уже давно вели машины. В бою редко требуется решать какие-то особо сложные задачи, или делать нечто необычайное. Достаточно иметь численное превосходство и не совершать крупных ошибок. Тогда же практически перестали выпускать пилотируемые аппараты, а остекление и вообще кабина исчезли как часть визуального дизайна боевых машин.
      Но время шло, на Земле продолжали вспыхивать и гаснуть горячие точки, а формула оставалась прежней: иметь численное превосходство и не делать ошибок. Со временем оказалось, что полуслепые, полуглухие, медленно соображающие, но зато дешевые люди оснащенные лишь слегка улучшенными машинами прошлого века – выигрывают сражения. Божественные машины будущего, управляемые, словно оркестр настоящими мастерами своего дела – специальными КИИ были дороги и не практичны. А рой маленьких примитивных машин, стоящих примерно как лептоп, совершал критические ошибки с завидной постоянность, из-за отсутствия абстрактного мышления. Остекление вернулось.
       — Авакс.
       — Под ударом.
       — Оторвемся.
       — Принято.
      Дань традиции, окно в мир, позволяющее чувствовать себя свободнее, а ценный источник информации в условиях хорошей видимости и ближнего боя. Незаменимая вещь, если подумать стекло. Особенно, если для тебя понятие "ближний бой" растягивается почти до расстояния радара дальнего оповещения.
      В мельтешении снега, росчерков инверсионных следов и вспышек взрывов они видели так же ясно как будто враги стали крошечными игрушками и послушно выстроились на столе. Они чувствовали друг-друга через километры так, словно стояли рядом, держась за руки. Пьер мог бы рассказать Тамаре какие карты были на руках Доллара всего пол часа назад, а она ответила бы бородатой шуткой про азартные игры – и все за время меньшее, чем требуется капитану поста РЭБ на AWACS-е противника чтобы отдать приказ об атаке их сенсоров.
       Но они даже не обсуждали выбор целей. Все было ясно без слов.
       — Захват
       — Лис-три.

— Фердинантовна тут? — Оп бесцеремонно положил руку на коленку Сеттини (без посторонних мотивов! Просто коленка была где-то на уровне его пояса) и стал ее отодвигать в сторону, — Чего встала как клуша? Двигай, доложи Ее Высочеству, что прибыл Оп Скок Чун, рыцарь Валь, граф Каминоке-Хатикский и комиссар Чрезвычайной Жандармерии.

Оп обернулся на Райвин, нахмурился на миг, дернул ушами, припоминая ее титулы и, видимо сдавшись, продолжил:

— Дама Райвин Бланк и наш отряд еще. Давай, двигай побыстрее, докладывай. А то зайдем без доклада и ты виновата будешь.

Клевая игра была =) мне понравилось. Прямо здоровская игра и система отличная. За всех игроков не скажу, поскольку как-то мало с кем биться довелось, но мне показалось, что ОлдДен как-то рано сдался. Мы были оба ранены, да – у меня больше сил было, но силы уходят буквально в один раунд, надо только закрыться и в защите пересидеть.

Франческа страшная, я хода с третьего полагал, что мы в финале вдвоем останемся. Вилли тоже силен, но он был ранен и я рассчитывал его пройти в два-три поста после Дорсана. Но вот вышло как вышло.

- Как вам в целом бои.
Огонь!

- Что было самым интересным.
Мне понравилась угадайка, когда рендом не только и не столько в кубах, сколько в попытках предсказать что там противник задумал. Еще отлично вышел момент с тем, что атака – не единственная линия, простите, атаки. Можно разводить на запас сил, можно внезапно вкатываться по инициативе.

Еще очень понравился бой против нескольких противников. Там, с одной стороны у одиночки как бы и шансов нет, но с другой стороны, многие механики работают на него. Причем, эти механики не требуют траты запаса сил.

При прочих равных, у одиночки больше шансов получить пункты за провал противника, он атакует инициативой сразу обоих, а "раздельная" защита не минус, а скорее плюс для одиночки, поскольку неиспользованная защита переносится на следующего противника, но при этом можно меньше защит кидать против любителя голых финтов.

- Что показалось скучным.
Долго запас сил восстанавливается.

- Какие правила были слишком сложными, все время забывались.
Я не заметил, что контратак можно не более одной при нулевом запасе сил :( еще пару раз ошибся в том как абилка непробиваемой защиты работает, забывал, что она включается не всегда, а только без атак. Но тут моя ошибка, само правило норм.

- Какие правила были простыми, но добавляли перцу.
Понравилась фишка с инициативой. В смысле, что она вообще есть. Это сразу целое измерение.

- Как вам новый вариант системы - какие проблемы вы видите, считаете ли, что проблемы, которые были, решены.
Сразу скажу, я не то чтобы прямо глубоко вникал. Я и в первую на старте не вникал – только прочитал замечания про билды, тактики. Кстати, очень клево, что они есть, я в своих играх думал, что если их написать будет не интересно игрокам, но как игрок теперь вижу, что здорово помогает.

Из того за что глаз зацепился.

Решение по вероятностной атаке как бы и логичное, потому что билд Ла Манша при правильной игре почти не проходим, по крайней мере рискованно его проходить. А с другой стороны, превосходство защиты над атакой – это фишка дуэльных игр. Без серьезного превосходства защиты, не будет собственно дуэли, будет ковбойский поединок до первой результативной атаки.

Кроме того, новый бросок будто бы усложняет систему. То есть да, его кинет мастер, да решение оправданное, но правила точно выглядят тяжеловеснее. Даже если на самом деле нет.

Один из вариантов как, мне кажется, можно сохранить идею с вероятностным срабатыванием защиты, без дополнительного броска:


Увеличение стека и запаса сил тоже кмк логичное решение. Хотя увеличение стека делает игру будто бы сложнее. На счет увеличения запаса сил и разрешения атаковать в минусе, мне кажется, тут правила немного не туда свернули.

Оно, конечно, только вкусовщина, но мне понравилось, что запас сил может уйти в один ход, а потом его не так-то просто восстановить. Мне кажется, хватило бы работы отдыха в пассивном стеке и увеличения эффекта от нескольких отдыхов в активном стеке подряд, как у новой защиты. Чтобы можно было в 1-2 хода отдохнуть, но только при условии, что больше ничего не делаешь.

Фишка с многими атаками при отрицательных силах, тоже вроде и клевая, но кмк лишняя. Игра становится даже интереснее, когда одна из твоих возможностей полностью заблокирована, как эндшпиль в шахматах. Т.е. запас сил влияет не только количественно, но скорее качественно.

Еще печалит, что провал низкой ставки таки дает пункт противнику. В первой версии – это самое главное в низкой ставке было. Впрочем, тут играть и смотреть надо: стек удлинился, значит цена каждого отдельного пункта чуть-чуть уменьшилась, а значит этот один пункт может быть, не так уж и страшен.

Зато вообще клево это расширение возможностей инициативы. Потому что, мне кажется что три ветки: атаку, силы и инициативу надо делать более равнозначными. Возможность менять тактику и пытаться получить преимущество разными путями – клевая фича и первой версии правил и приятно что она во второй версии развитие получает.

- Черты я пока придумывать не стал, сначала хотелось за основу поговорить. Какие черты сюда хорошо лягут? Про что?
Я все же на комбо облизываюсь. Пусть не 100500 штук, но хотя бы 3-4 и не всем бесплатно, а как абилки.

Чтобы, например, три финта подряд съедали запас сил у противника, а три атаки подряд наносили дополнительный урон. Примерно как новая защита работает, но для всех видов действий и, может быть, для их комбинаций.

- Хотели бы потестить такую системку? Возможно, в другом сеттинге - Польша, м.б.?
Я в деле. Польша норм.

Луи издал какой-то высокий, явно не мужественный звук, когда его ребро раскалывали кинжалом. Затем попятился, уронил свой кинжал на землю – уже просто сил не было его держать – и схватил шпагу двумя руками.

Про маму, натурщиц и живопись Клуэ он уже не думал. Ни о чем не думал. Слишком больно было. Только пятился, не надеясь, а скорее ожидая, что однажды лопатки почувствую позади ствол дерева, и это будет означать, что по крайней мере спине не станет еще больнее.

Луи, конечно, не против был сдаться, но, стоило ему подумать как он будет смотреться, выпивая в кабаке с теми, кто только что поубивал его друзей, как становилось весьма паршиво. Эдак потом всю жизнь не отмоешься. Тут бы, конечно, ответить гордо и уверенно, но на ум ничего не шло, кроме проклятых швейцарских гвардейцев. Но если их второй раз за неполные десять минут начнет вспоминать тот кто не имеет ни малейшего отношения ни к гвардии, ни к Папе, ни к Швейцарии – это, право, будет уже не трагедия, а фарс. Потому Луи сглотнул, навострил усы и сказал свое первое слово за это утро:

— Нет.

Луи отмахнулся, даже чересчур энергично, крутанул острие, обозначая угрозу и только тогда понял, что погиб. Вот и все – его достали, пустили кровь. Теперь он непременно умрет, как бедолага Кристиан минутой ранее. Простите ненаписанные полотна, прости Париж, прости мама!

Луи после укола отпрянул назад, поднял руку, прикрывая эфесом голову от ответного удара. Удар не последовал, потому шпагу Луи развернул острием в лицо Дорсану. Тут надо было бы заносчиво и гордо сказать что-то провоцирующее, но Луи, кажется, испугался даже больше противника.

Луи боялся, конечно. Не то, чтобы ему не приходилось вовсе на дуэлях драться, но предыдущие попытки были... не совсем настоящими, если уж быть честным. То с лучшим другом повздорили и укола в плечо оказалось вполне достаточно, а в другой раз бдительные секунданты остановили поединок едва превосходство одного из соперников (по счастью Луи) оказалось очевидным.

Луи не хотел никого убивать и еще меньше хотел быть убитым, но в наши просветленные времена для дворянина подобные мысли сродни влечению к представителями собственного пола. Потому Луи даже сам себе старался в таком не признаваться.

Вместо этого он пытался отвлечься, прикидывая как можно утреннюю дымку, расшитую новорожденными солнечными лучами, изобразить на холсте. Какие краски и технику стоило бы использовать.

Своему оппоненту Луи молча отсалютовал. Стоило, наверное, сказать что-то дерзкое и остроумное, но, признаться, ничего не шло в голову.

Снова получив по лицу (надо было забрало опускать!) веткой, Юрон внезапно понял, что товарищи остались далеко позади, а немертвый беглец ближе не стал. Похоже, стоит все-таки притормозить и продолжить погоню более обстоятельно.

— Как ты? — Юрон с тревогой глянул на Винфрида. Рваная дыра в мантии выглядела устрашающе, но как действует божественная сила Юрон только недавно мог на себе ощутить.

— Идти сможешь? А то пропади они пропадом эти бумаги – вернемся. Цезария, что скажешь?

Все же выглядело оно страшнее, чем было на самом деле. Всевышний не Джон с конюшни – как попало работу не делает. А раз так, то еще разок проверив, чтобы все были на месте и ничего ценного не осталось позади, Юрон повел отряд вперед. Вернее отряд повел Зардомас, а Юрон повел Белку, но это уже не особенно важные детали.

Стоит отметить, что несмотря на то, что Юрон считал себя благородным рыцарем, не опускающимся до мародерства, огромный меч он все же прихватил. Во-первых, меч – это трофей, это совсем не то, что скажем монеты по карманам у мертвяков искать. Во-вторых, отличную работу, даже в таком неблагородном с виду облике Юрон мог узнать. Меч был превосходен.

Были, разумеется, некоторые сомнения в том, пристало ли честному воину использовать оружие, которое, быть может, унесло жизни добрых людей. Но, со своей совестью Юрон договорился так, что пока будет после каждого боя молитву читать (что-нибудь по-короче), а по возвращении непременно проконсультируется по этому вопросу с людьми более сведущими в рыцарском кодексе. С сэром Эйверном, например.

За такими около-благочестивыми размышлениями минуло немало времени (Юрон не умел размышлять быстро), и погоня все же закончилась. Правда, нагнали кого-то не того.

Юрон выпучил глаза и страшно завращал ими, надул щеки, нахмурился и стал обмахиваться ладонью, словно ему жарко. Все это он делал не сводя глаз с Зардомаса, словно пытаясь что-то ему сказать.

Прошло всего несколько мгновений, а казалось будто бы целый месяц остался позади. Шок прошел, злость отступила, даже горе как-то притупилось. Конечно, Людмила всегда останется в памяти, в сердце; всегда будет чувство вины бередить – как же так, не уберег. Но что случилось – то случилось, этого не изменить.

И как-то в миг Ежи стало тошно от этого заляпанного дымными следами неба, от горящих танков и взрывающихся фейерверками укладок артиллерийских снарядов. И люди внизу стали вмиг чужими и земля не того цвета. А ведь, если подумать, что он тут забыл? Нет больше Чжермецкого дола, как нет и пани Люды, и крылатые гусары, как искры пламени "Пана Казимира" перегорят в миг, потухнут и станут сажей, которая просто осыплется с неба в течении пары дней. В лучшем случае, чинкайский крестьянин поймает рукой маленький кусочек, посмотрит миг, да стряхнет.

Ежи выровнял самолет, убавил газ. Для боя топлива мало, чтобы к аэродрому вернуться с запасом, но если не гнать на пределе, не рвать изо-всех сил к аэродрому за новым боекомплектом, а просто взять курс куда-нибудь на восток, в глубь континента, да лететь едва-едва, просто чтобы не падал – то топлива хватит еще надолго.

Кто знает, что там будет?

Магия не та штука, с которой шутить можно. Юрон вылупился на кучку пепла, что едва минуту назад угрожала расправой Винфреду. И вообще: стоит, наверное, как-то осторожнее шутить про него впредь.

— Юрон!

Только Цезария окрикнула, так сразу Юрон и развернулся, замахиваясь, рожу по страшнее свернув. Чтобы, если девушку какой зомби обижает, или гоблин недобитый, то тут же злодей от страха бы и умер. Но нет – никто ее не обижал – стоит, за рукав Винфреда держит, в кусты указывает.

И тут, как туго не соображал доблестный рыцарь, как не стучала кровь у него в ушах, но не заметить ломящегося через кусты мертвяка он уже не мог. А раз так, то помчался следом, как кабан, или дикий тур какой. Только по пути, мельком подумал, что мертвяк, наверное, худой: вроде шуршит и трещит, а дорожку после себя в кустах не оставил, все приходится честной одоспешенной грудью встречать. Каждую веточку.

— Ага, ступай... — Рассеянно ответил Юрон, он порядочно устал за день.

Не то чтобы дальние пешие переходы были в новинку для него, но все же ответственность, в определенном смысле давила. И ладно, что повысили, да командиром назначили – с этим отрядом уже довелось и в бой ходить и по темным колодцам лазать – но вот конь, доверенный тревожил.

Юрон поминутно оглядывался: не устал ли Белка, не спотыкается ли. Может быть ему по мягкой влажной лесной тропинке идти тяжело с подковах, что для мощеного плаца набивали? Стоило переподковать. Может проголодался? А может просто косит хитро огромным карим глазом, а как накормишь его раньше времени, так отяжелеет и идти не станет. А может ему трудно нести столько поклажи? Юрон, конечно, толще да тяжелее будет в своих железках, но ведь и Белка – рыцарский конь, а не вьючный ослик, может он привык к другому... К другому центру тяжести, например.

А тут еще нежить. Как бы, с нежитью Юрон теперь определенно был знаком не хуже многих в замке (за бок укушен был давеча – можно сказать специалист по прикладному упокоению), но кроме неожиданной прочности гнилых зубов и силы во фрагментарных мускулах, ничего о свойствах мертвяков знать не знал. А надо бы.

Наверное они не спят? Значит, мы остановимся на привал, а они будут себе идти. Кажется, они не дышат? Значит могут идти без устали. Впрочем, о недавних мертвяках Юрон точно помнил, что они сопели, пыхтели и воняли изо рта мертвечиной (по правде говоря, воняли они отовсюду, но изо рта, так сказать, целенаправленно). Значит дышат? Непонятно...

И вот если бы Юрон просто щитом (в основном) и мечом (временами) отряда оставался, такие материи его бы не заботили – иди себе по лесу, деревушками любуйся, что там седая охотница потребует представляй, но теперь вот иначе. Если что пойдет не так, то вся ответственность на нем будет. И вот стоило на минутку (на все шесть часов, по правде говоря) отвлечься на тяжелые командирские думы, как надежный отряд развалился. Винфрид с Цезарией в кусты уединились.

Юрон вздохнул и похлопал Белку по холке, подожди мол, а сам пошел посмотреть чему там так Цезария радуется.

— Ого, прикольная штука, — Кристал и правда был не плох, — А, кстати, вы не видели куда Зад делся?

Сегодня как-то подозрительно тихо. Только слабый звук гитарного перебора где-то среди комнат и коридоров базы рок-группы гуляет. В спальне нету: там дрыхнет ударник Секретер и двое какие-то панков. В гостиной нету: там на экране телевизора с ноги на ногу переминаются скверно одетые аниме-девочки и моргает надпись "ROUND 2 READY" – кто-то не доиграл вчера партию. Не звучит гитара и на кухне, где молча поднимает руку в приветствии Клара – клавишиница – она моет посуду молчаливая и задумчивая; в этом доме редко кто моет посуду, лучше ей не мешать. Даже в душевой никто не щиплет струны: в ней пахнет шампунем и в спуске застрял презерватив.

Джо обошла почти всю базу своей группы – не самую маленькую, надо признать – прежде чем вышла на того кто в эти утренние часы тихонько перебирает по кругу пяток аккордов.

— Хой, — Тощий незнакомый мужик в косухе, раза в полтора старше Кринжа, басиста, самого старшего в группе, поднимает руку, — Ты Джо? Меня зовут Сэм Уоткинс.

Сэм оказался бойфрендом Клары, а заодно секретарем байкерского клуба "урбанистические вороны". И он пришел позвать группу на благотворительный концерт по случаю какой-то знаменательной для Города даты.

— Но есть одна проблема. Город дает нам площадку только при условии, что на мероприятии не будет либо вас, либо парней из гражданского оружия. А поскольку у нас каждый третий значек фонда носит, то... сами понимаете. Однако, вместо вас хотят поставить какого-то местного кантри певца. Вроде как соответствует духу. Если что-нибудь с ним случится, то у нас не останется выбора, придется вас звать.

И конверт достал. Там фото, имя и адрес. Майкл Чивалдори: лет сорока, голубые глаза, темные волосы, виски седые, челюсть квадратная, рубашка клетчатая, а щетина недельная. Живет в спальном районе. Не женат.

— Недавно, — Отозвался Юрон, скромненько покрутив кубком по столу, — Вот сижу, шпоры, можно сказать, обмываю.

Юрон с счастливой улыбкой на Кель посмотрел. А ведь и правда, столько лет не виделись. Никак не ожидал ее тут встретить. Вообще, если честно самому себе признаться, о ее существовании забыл. Девочка-отличница, которая переживала за каждый промах как за умершего родственника. У которой ничего не получалось в начале, а потом получилось все.

Она, конечно, а с конем управлялась и фехтовала, даже тогда, лучше многих, но Юрон как-то удивился, увидев ее с мечом и в кабаке. Стереотипы отправляли Кель в паутину иерархий, на битву умов и бумаг, где прилежание, аккуратность и, чего уж, привлекательная внешность будут кстати. А она вот, прямо здесь а шикарном доспехе, статная, решительная.

Хлопнул бы сам Юрон по плечу старого однокашника, м которым много лет не виделись?

Заныло где-то под ложечкой – нет, скорее бы просто ушел пока не заметили, чтобы снова не слышать "тю, ты ещё в сквайрах?" И вот теперь одновременно и рад Кель видеть и поражен тому какой она стала и... Что ей сказать? "А я, между прочим, вчера от дракона убежал. Скорее всего от дракона, но может быть то лось с бодуна был" – не очень героически звучит, если честно.

— Садись с нами! Это Зардомас, клёвый парень. А ты-то какими судьбами тут? Давно? Кстати, шикарные доспехи, тебе идут.

— Дракон? — Когда товарищи определились с видовой принадлежностью монстра из склепа, Юрон опешил, — Чот ты напутал, брат, драконы же летают. А этот топал как корова.

Огорченным из-за внезапного отступления Юрон не выглядел. Испуганным тоже, хотя возможно просто скрывал свой страх, но вот возбужден он был уж точно.

— Нет, серьезно, на что хочешь спорю, что это никакой не дракон. Не знаю... олень-зомби, может. Спорим?

На заставе ясности тоже много не внесли. Вроде про такое чудовище и слышали, а вроде никто не мог точно сказать что оно должно летать. А если и должно, то может среди деревьев пешком сподручнее людей на ужин промышлять. Однако Эйгон отнесся к сообщению серьезно и явно не стал его списывать на немертвую корову или какого другого тетерева в сумерках, привидевшегося молодым разведчикам.

Юрон, вроде и сам понимал, что такое объяснение выглядит глупо, но как-то нелепо все цеплялся за свою версию. Даже у ворот крепости напомнил – спор в силе, будут подтверждения, что дракон, тогда и поверю.

***

Впрочем, про спор он как-то забыл сразу, когда сэр Эйверн его новостью ошарашил.

"Напьюсь", – твердо решил Юрон, едва услышав что станет рыцарем спустя без малого пятнадцать лет службы. "Напьюсь, но сперва в устав загляну, что я там должен говорить и делать во время посвящения" – уточнил он сам себе уже у дверей. А ведь когда-то знал эту главу устава наизусть. Ночью разбуди, мог до последней запятой пересказать. Но вот как-тот оно стерлось со временем, ушло на второй план, куда-то в область невозможного. Того, о чем и помнить не стоит.

"Фиат" перешел в горизонтальный полет, и расход топлива сразу вырос. Мотор на миг задумался, сменив тон на более ворчливый, и Мари уже начала беспокоиться справится ли он в разрженном воздухе. Но первым сломался не мотор.

"Фиат" затрясло от внезапно возникшей вибрации – тревожный знак, когда под тобой сотни метров. Затем раздался жалобный стон и без паузы и предупреждения, переднее остекление кокпита вырвало с корнем набегающим потоком воздуха. К счастью, Мари успела пригнуться, иначе ее военная карьера закончилась бы прямо тут. Второй хорошей новостью было то, что вибрация прекратилась, хотя рваная дыра на месте крепления фонаря премерзко свистела.

Плохой новостью было, что мотор, не согласившись работать одновременно в условиях пониженного давления, повышенной подачи топлива и вибрации заглох.

Мари нажала стартер. Ничего не произошло.

Мари подняла голову, посмотреть на капот и набегающий воздух, более не сдерживаемый остеклением тут же забился в нос и рот, выбил дух.

Мари снова пригнулась пониже, одной рукой поспешно поднимая воротник летной куртки, и пытаясь нащупать застежки, чтобы закрыть лицо до самых очков. Хорошая новость была в том, что повреждений, вроде бы, не было, дым не валил, выхлопные трубы не коптили. Плохие новости же новостями не были: мотор все еще не работал, а руки в перчатках никак не могли нащупать застежку на воротнике.

Мари с раздражением сорвала перчатку с правой руки зубами и выбросила ее куда-то в небо, будто бросая вызов окружающей синеве. Либо зажигание не работает, либо немецкий насос подвел. Мари нашла рукоять компрессора сбоку и несколькими торопливыми движениями накачала топливо в камеру сгорания. Раскручивать мотор не было необходимости – винт с постоянным шагом и так вертел его достаточно успешно.

Мотор завелся.

Доподлинно установить место не представляется возможным, однако по косвенным признакам, вроде отдельных топонимов, имен, или описания примечательных мест (уака), можно предположить, что события происходили в нескольких десятках километров на север от Куско. Вполне возможно, что Чами пасет своих альпака в местах, вроде этого ссылка

Медная заколка, иногда упоминаемая в рассказе, скорее всего, служит на для укладки волос, а для закрепления предметов одежды. Сама по себе такая вещь в указанный период времени не является предметом роскоши, но в отдаленной горной деревне для сироты-пастуха, скорее всего недоступна.

Примечательно, отсутствие упоминаний старика Анта в связи с видениями духов: он не комментирует эти видения, не поощряет и не порицает их. Вероятно, Анта фигура для деревни не столько традиционно-патерналистская (старший мужчина), сколько формальная. Возможно даже назначен в качестве управляющего.

Мама – приемная мать Чами – очевидно, является источником заражения. Однако установить в какой момент сама Мама была инфецирована (до первого контакта с Чами, или после) не представляется возможным. Ребенок всегда описывает Маму как обладающую всеми очевидными внешними признаками вампира (бледная кожа, неестественно высокий рост, острые зубы), однако есть мнение, что мы имеем дело с подменой ранних детских воспоминаний более поздними, поскольку существующий научный консенсус отвергает возможность установления каких-либо долговременных социальных связей между вампирами, или между вампиром и людьми.

Тем не менее, вопрос определенно стоит изучить глубже, поскольку известно, что для многих территориальных хищников связь матери с потомством все же остается достаточно крепкой. Если это верно и для вампиров, возможно, мы сможем подобрать ключ к их патологической социопатии и невозможности кооперации.

Почему Чами внезапно отказалась от успешного пиратского "бизнеса" и легла в спячку мы не знаем. Может быть, она предвидела закат пиратства, или решила отложить встречу с Нэшей. В любом случае, она больше рассказывает об устройстве своего убежище и обстоятельствах пробуждения, чем о том почему решила уйти.

Крестовый глюк – причина по которой вампиры не сумели дожить до наших дней. На самом деле всего-лишь одна из целого ряда причин, но пожалуй самая главная. Как известно, клетки-рецепторы наших глаз по разному реагируют на составные части изображения, какие-то отвечают за распознавание горизонтальных линий, какие-то вертикальных. В глазах вампира первый тип клеток оказывается сцеплен со вторым и, при одновременной активации обоих видов рецепторов происходит нейроэлектрическая перегрузка в зрительной коре, что приводит к эпилептическому припадку, а в отдельных случаях и к смерти.

Для того чтобы эффект проявился необходимо, чтобы вертикальные и горизонтальные линии пересекались строго под прямым углом и получившееся при этом перекрестие занимало значительную часть зрительного поля.

Раньше, до того как был обнаружен документ, исследование которого лежит в основе нашего доклада, считалось, что вампиры вымерли примерно в начале неолита, когда люди изобрели эвклидову архитектуру и питаться стало практически невозможно.

Возвращаясь к самой истории, отметим, что начиная с эпизода де ла Веги, нам, в отдельных случаях удалось найти документальные подтверждения похождениям Чами. Учитывая, что вся история продолжается на протяжении сотен лет, и многие документы не так-то просто было найти, вероятность того что мы имеем дело с мистификацией стремится к нулю.

Так например, Чами довольно подробно описывает мошенничество приведшее к трагической кончине семейства Салианза де ла Веги, она перечисляет все подложные письма, что писала подражая почерку известных сановников, документы и способы подделки печатей. С печатями у нее возник ряд трудностей, поскольку при всех своих незаурядных талантах, вампирша должна была увидеть оригинал хотя бы раз. Мало того что печати епископов и вице-королей не показывают всем подряд, так еще не которые из них так или иначе содержали в изображении крест.

Тем не менее афера удалась: Салианз де ла Вега лишился большей части имущества, а когда попытался доискаться правды, стал фигурантом расследования инквизиции. Трагедия, однако не сломила его и, годы спустя бывший королевский чиновник вышел на след вампира.

В природе пересекающиеся строго под прямым углом ровные линии – большая редкость, потому крестовый глюк не оказывал долгое время заметное влияние на вампиров. Со временем, чем больше в поселениях людей становилось перекрестий, тем труднее было вампирам. Даже в городах и селах инков Чами приходилось носить повязку на глазах, что же говорить о европеизированной Лиме.

Столкнувшись с охотниками, Чами подбивает своего подельника Хуана отправиться в экспедицию в горы, подальше от бесконечных перекрестий, вероятно заманив его рассказами о золоте в скрытых храмах. В экспедиции участвуют около четырех десятков человек, в том числе доктор Энрике Хорхия – состоятельный врач и, как потом выяснилось, тайный протестант.

В горах экспедицию нагнал отряд солдат, сопровождающий католического священника, они должны были арестовать врача и доставить его в Лиму для разбирательства. Но Чами на скорую руку инсценировала его смерть, используя кровь и внутренности убитой лошади.

Что до светящихся глаз – это всего лишь еще один эффект инфицирования – отражательная способность сетчатки вампиров заметно растет, что является частью общей адаптации к ночному образу жизни. Интересно, что ранее в документе о подобном эффекте не упоминается. Тому могут быть два объяснения: либо развитие сетчатки Чами по каким-то причинам задержалось, либо она просто не считала нужном упоминать о такой мелочи.

Второй вариант кажется более правдоподобным, ведь светящиеся глаза Мамы она видела не раз, а люди, как правило, видли блеск вампирских глаз только перед самой смертью.

Барона не оказалось на месте – он, как сказал дворецкий: "Отлучился по делам за пределы города. Обещал вернуться к ужину". Что было весьма удивительно, ведь Юмахара как раз отличался тем, что не любил лишних перемещений вообще, не то чтобы куда-то уходить за пределы города.

Гвейну предложили подождать его во дворце. Дворцом, была не башня-обломок, торчащая в центре города – эта башня когда-то возводилась как строительная опора для наземных конструкций орбитального лифта, она была полой внутри, невероятно прочной и не годилась для переоборудования в жилое строение. В башне располагался ангар с боевым роботом барона, склад с неприкосновенным запасом продовольствия и боеприпасов на случай осады и тюрьма для особо важных пленников.

Дворец же располагался во "временном" административном здании Золотого века и был сравнительно скромен. Два этажа, десяток комнат, веранда, пристроенная уже в исторические времена. Зато дворец Юмахары потрясал воображение любого попавшего сюда впервые: на каждой стене висели плоские экраны, автоматика подстраивала температуру воздуха и освещение согласно предпочтениями людей, находившихся в помещении, мебель Золотого века выглядела стильно, просто и невероятно дорого. Вряд ли где-то за пределами наукограда Площадки-9 возможно найти такое.

Барон вернулся еще до ужина, вместе со своим боевым роботом. С веранды дворца было отлично видно как Сотрясатель – робот барона – прошествовал в башню.

А через несколько минут появился и сам барон. Ему, конечно, уже доложили, что Гвейн ждет его, но Юмахара постарался изобразить удивление.

— Сир Квон! Гвейн, старина, как я рад тебя видеть, вот уж приятный сюрприз под вечер! Если мой повар еще и приготовит что-нибудь интересное, то день можно считать удался!

Барон выглядел уставшим, каким-то помятым и неловким. Он обнял Гвейна, привстав на цыпочки, похлопал по плечам.

— Что тебя привело к... А хотя подожди, сперва перекусим. Я проголодался и устал. А за ужином и обсудим.

О своих похождениях Барон рассказывать сразу не стал, отмахнулся только, ты мол гость, давай сперва о твоих делах поговорим. Остров Краба он знал, конечно и попросил тут же, не отрываясь от еды принести карту. Самых простых и очевидных способа добраться до острова Краба, по мнению барона, было два.

Во-первых можно было просто дойти пешком и попробовать пройти по дну в роботе. Там во время отлива должно быть довольно мелко. Но идти далеко, потому надо начинать еще при высокой воде и следовать за отливом. Наверное, должен успеть.

Во-вторых, прямо по шоссе-112 на юг есть крупный город, когда-то столица региона. Сейчас его зовут Утопленник, потому что вышла из строя система дамб и шлюзов и город на половину под водой. Тамошние жители на воде, считай, живут – наверняка найдется на чем перевезти. Но встанет дорого, конечно.

А еще, есть вариант самый быстрый и, думается, самый простой. У Юмахары есть знакомый, у которого есть знакомый, который ведет дела с морским народом. Вот да – с теми самыми, что в море живут и водоросли едят. Они таки иногда ходят торговать к побережью, по очевидным причинам – никакое производство у них там не наладить и любая, даже самая мелкая запчасть на вес золота. Но сводить с нужными людьми Юмахара, конечно, за просто так не станет.

— Вот ты, наверное, сегодня Стрясателя первый раз видел, да? — Ужин длился уже около сорока минут, барон уже наелся, подобрел и сидел, развалившись на кушетке, лениво отщипывая зелень, — Я даже не помню когда последний раз его из ангара доставал. Само-собой не для того чтобы проверить работает ли.

Барон плеснул на донышко своего кубка вина и щедро разбавил водой, так что от вина остался в лучшем случае запах и немного цвета.

— У меня дочка пропала. Похитили ее. Вот, ходил ловить злодеев. Но, — Барон шумно глотнул из кубка, — не успел. Раз не успел сразу догнать, то и преследовать не стал, у меня и тут дел полно, а и вести Сотрясателя в ночь в пустыню... не лучшая идея. По следу мои люди идут, но сил у них не хватит справится с похитителями.

Барон подался вперед, облокотился на стол.

— Вернешь дочку, оплачу тебе место на корабле морского народа. И даже не спрошу что за новое сокровище ты на острове Краба ищешь.

– Юрон, подержи.

Юрон подержал. Не сильно дольше необходимого правда, когда некроманта кое-как закрепили, в сторону отошел, отвернулся. Ну, так-то оно, конечно, тоже способ: вон Отон так карьеру и сделал – то одного пытал, то другого. Да и, если подумать, в принципе, поймай некромант с товарищами самого Юрона, вышло бы хуже. Им от него много узнавать не надо было бы – выпустили бы кишки, да пока еще живой да теплый в монстра превратили.

Юрон присел на корточки, меч в ножнах на колени положил. Приглядеть надо, вдруг ответ на вопрос "сколько вас", сейчас из кустов смотрит, момент чтобы напасть выбирает. Но что-то не думалось, глаза сами собой расфокусировались, у уши прислушивались к тому как славный светловолосый паренек Освальд человека пытает.

Юрон плюнул на стражу свою и в рюкзак полез, достал одеяло (зря что ли запасное брал?). А потом подошел и накинул на некроманта.

Культ с регулярными человеческими жертвоприношениями в империи Инков, который дает плохо контролируемый доступ к большому количеству крови случайной девочке. Серьезно? Наш отдел разведки заметно возбудился на этот эпизод, подозревая существование, как минимум, интриг так вовремя пропавшей Мамы, а может быть и наличие глобального вампирского заговора. Впрочем, назавтра аналитики проснулись живыми (глобальный заговор идеальных хищников убил бы их мгновенно), побеседовали с историками и многое стало на свои места.

Чами, покинув родные горы, отправилась на северо-запад в засушливые области современного Перу, где в те времена существовала частично ассимилированная инками культура Чиму. Чиму же, в свою очередь в свою очередь восходит к культуре Мочика, погибшей несколько сотен лет назад, по видимому вследствие цепочки природных катастроф. Мочика приносили регулярные человеческие жертвы богам, но в отличии от ацтеков, они не считали, что спасают солнце, а разменивали людей на благоприятный для земледелия влажный климат.

Историки полагают, что культура Мочика погибла из-за трагического стечения обстоятельств: сперва, несколько лет подряд не прекращался сезон дождей, а после несколько лет были на редкость засушливыми, что привело к катастрофическому голоду, разрушению глинобитных построек и гражданской войне. Возможно, выжившие аристократы Мочика решили, что боги отвернулись от них и, будучи ассимилироваными Чиму, пронесли через поколения некий аналог сатанинского культа, в котором почитали не старых богов, а Лунного Зверя, несущего погибель всему живому. эту версию подтверждают, те скудные описания ритуалов, что приводит в своих воспоминаниях Чами – они удивительным образом совпадают с тем что нам известно о ритуалах Мочика.

Остается последний вопрос: решение привлечь в глубоко-законсперированный культ ребенка с улицы, как минимум странное. Однако, и это можно объяснить. Чами наверняка заметно выделялась на фоне местных жителей: телосложением, цветом кожи, даже одеждой, характерной для жителей высокогорных районов центральной части империи. Чужая слепая девушка вряд ли походит на инструмент интриг жречества. Кроме того, в ритуалах Мочика молодые женщины (а вампиры после инфицирования довольно быстро прибавляют в росте и Чами могла выглядеть старше своих лет) играли важную роль. На большинстве известных росписей, они сопровождают жрецов и наполняют ритуальные чаши кровью жертв.

Таким образом, все, кроме самых больших параноиков в нашей команде теперь убеждены: попадание Чами в культ Лунного Зверя – не более чем удачное совпадение.

Скоротечная стычка все тянулась и тянулась для Юрона. Мертвец нескончаемо наседал, не обращал внимания ни на удары меча, ни на разряды молний. Вот он пошатнулся от толчка. Вот ударил как-то небрежно, наотмашь, но разом весь воздух из легких выбил. Вот он уже ухватил за рубаху Юрона. А вот Юрон сам почему-то треплет его за грудки, словно не мертвеца, оживленного темными силами, а пьяного слугу.

А вот когда чудовище успело откусить кусок его жилета на боку и пребольно прокусить кожу, кажется, даже мышцы порвав, Юрон не помнил. Так и смотрел удивленно на ладонь, прижатую к боку из-под которой толчками кровь вытекала. Смотрел и думал: "вот дурень, надо сказать ему, чтобы тряпкой зажал, да перетянул". А потом вдруг отчего-то застрял на мысли, что ладонь-то его. И кому сказать тогда, получается, непонятно.

Цезария помогла. Вернее, как бы и не она – Всемогущий погладил, надо полагать. Но такие тонкости Юрон не очень разбирал. Кто мертвеца рубит – он сам, или его меч? А если бы у меча выбор был, воля, ответственность, обеты. Тонкие руки и добрый голос.

Но тут либо целая наука – либо суеверия да домыслы. Не с тем ни с другим Юрон дел иметь не хотел. Потому кивнул только Зардомасу и первый побежал по следу.

Вы только что подались в игру

Для вас максимально облегченная генерация персонажа.

Имя: Неизвестный мехвоин, Таинственный мехвоин, или что-то такое
Раса, Класс, характеристики: по желанию.
Внешность: по желанию, было бы круто, если бы там был ваш мех
Характер и История: пусто
Навыки: выберите один из списка ниже.
Инвентарь: скомпонуйте себе боевого робота.

1. В вашем распоряжении стандартное шасси среднего весового класса.
Запишите его параметры:

2. У вас есть 4 единицы снабжения для закупки модулей. Один модуль среднего слота стоит 2 единицы, 1 модуль малого слота - 1 единицу. Модули можно выбрать из списка ниже

Снаряжение устанавливается в слоты подходящего или большего размера. Установить малый лазер в большой слот можно, но запихать две средние ракетные установки в одну треть торса – уже нет.

Не успели сенсоры окончательно зафиксировать мех копейщика, как тот размазанным серым росчерком рванул вперед. Нечеловеческая скорость и умение уходить от захвата систем наведения – чистокровный мехвоин!

– Учитель рассказывал мне одну историю. Давным-давно на свете жил мудрец Королев. Он был настолько мудр, что к нему часто приходили за советом и звали выступать судьей в делах. И вот однажды к Кролеву пришли две женщины: они не могли поделить грудного ребенка, каждая назвалась его матерью, а другую считала самозванкой. Королев был только что из центрифуги, его слегка тошнило, потому он достал меч и хотел просто разрубить младенца, чтобы дать каждой женщине по половинке. Тут, конечно, нашлась настоящая мать – она закрыла ребенка собой, в то время как вторая просто убежала.

Юра оторвалась от стены, повела плечами, разминая мышцы.

– Я спросила тогда учителя: что если бы там были не две женщины, а мать и отец, которые решили развестись? Учитель просто ударил меня по голове и сказал что лезть в семейные ссоры – кратчайший путь на тот свет.

Юра вздохнула.

– Насколько проще было бы просто убить кого-нибудь.

Опциональные правила

Базовые правила построены таким образом, чтобы игра, делая серьезное лицо, все же оставалась казуальной настольной аркадой: игроки значительно сильнее противников, а механики движения и применения оружия не требуют сложного планирования. Правила, приведенные ниже, сдвигают бегунок "аркада-симулятор" в одну или в другую сторону.

Любые правила из этого блока можно "подключать" и "отключать" на каждую отдельную миссию. Опциональные правила используются во время миссии только в том случае, если все игроки согласны их использовать.

Объемные взрывы


Сохранение скорости


Скорость поворота и крен


Высота


Смертоносные повреждения

Нарисса отстрелялась ракетами. Пара упали с недолетом, одна-две, кажется, перелетели. Но это не имело значения – орудие замолчало. Кажется, никто из гражданских не пострадал: зенитка стояла на пустыре за городом.

Принцесса проводила взглядом пронесшегося мимо Маверика и увидела (как только раньше упустила?) группу пехоты прямо под собой. Впрочем, она тут же поняла, что "пехотой" были всего-лишь дети, застывшие посреди широкого двора и смотрящие в небо. Военные самолеты так близко были им в диковинку.

Маверик в пестром мельтешении домов, дворов, деревьев, мусорных баков и старых машин, связанных вместе леской электрических проводов, выхватил взглядом десяток солдат. В форме, с оружием – никаких сомнений. Его "крестоносец" спикировал, поливая врага огнем. Солдаты попадали, кто-то попытался заскочить в здание – магазин с какой-то зеленой вывеской семиземскими иероглифами – но тонкие стены, не видевшие даже нормальной зимы, не то что пушечных залпов, их не спасли.

Прямо под Мавериком прошла ракета. Это "шрайк" Шнелле через весь поселок дотянулся до "вулкана", среагировавшего с опозданием и не сумевшего даже единого выстрела сделать.

Южнее Клаус спикировал прямо на полицейских. Вид атакующего штурмовика мало кого оставляет равнодушным: стражи порядка забились в придорожную канаву и попадали, закрывая головы руками. Что смерть обошла их стороной они кажется, поймут когда Клаус уже будет далеко.

— Харпер, как вы их! — Похоже разведчики решили что "харпер" это позывной эскадрильи, а не фамилия командира, — Еще немного и мы на шоссе. У нас... У нас доказательство, что короля отравили. Правати умер не сам. Его убили. Это изменит ход всей войны.

Сам же Харпер, которого упоминали разведчики, в это время разделался с зениткой, а потом, набирая высоту после атаки, заметил на радаре гостей.

Канти, мысленно проклиная террористов, хромала по библиотеке, стараясь держаться в тени, не шуметь и стратегически использовать силы виджаеного подарка. Потому она немного задержалась и не успела к веселой потасовке с директором библиотеке. Но ведь это и к лучшему?

— А вы арестованы, — Канти шагнула через порог, одновременно сбрасывая невидимость, — За препятствие следствию!

Рапира с легким шелестом покинула ножны-трость и легла фукнкционерше шестого бюро на плечо.

— Канти Лал, девятое бюро общественной безопасности, — Заявила Канти, смакуя слова, и выразительно помохала значком, — Мы тут арестовать опасных магических террористов пришли, а вы мешаете.

На плече у нее угрожающе перебирал суставчатыми лапками сервотрон.

7:32 утра 7 сентября 1978 года 
Северная часть Пхетчануна. 
Учебный аэродром ВВС Семиземья "Понкала-3".

Война началась перед самым сезоном дождей. Потому, так уж вышло, что последние месяцы с обеих сторон грохотали в основном орудия пропаганды. Агенты Сагды разбрасывали листовки, устраивали митинги и стачки, подбивали студентов на демонстрации. С другой стороны телевидение и радио до малейшей подробности обсасывало каждое преступление путчистов, а полиция закрывала одну газету за другой.

Военные же с обеих сторон готовились к бою. Король, не желая больше прятаться по борделям, бросался деньгами во всякого, кто обещал сделать его армию сильнее. И, конечно, что может быть убедительнее превосходства в воздухе? Контракты на поставку новейших истребителей все еще обсуждались, но летный состав уже начали готовить.

На протяжении долгого дождливого лета вас переводили с одной базы на другую, каждый раз объединяя с другим подразделением и начиная лекции заново. Материальная часть, ориентирование на местности, тактика. Надоесть даже толком не успевало: слишком быстро следовал очередной перевод и переформирование. К концу августа, в ваш полк на службу поступила принцесса Нарисса. Полк сразу же решили сделать образцовым. Сегодня должна была пройти крайняя (теперь уже наверняка) проверка боеготовности с учебными стрельбами даже. А через неделю обещали привезти наконец-то современные машины.

С пяти утра полк на ногах: инструктаж, медосмотр, проверка техники. С минуты на минуту ожидался главком ВВС и еще какие-то важные шишки из объединенного штаба. И тут-то Клаус уронил планшет.

Он на прошлой неделе выменял у земляка отличный наколенный планшет, и захотел похвастать им перед своим напарником, но неловко промахнулся с застежкой и отличный планет упал прямо в лужу. Тут же, словно в шоке от того насколько глупо выглядел Клаус завыла сирена.

Тревога, конечно, на была вызвана оплошностью молодого лейтенанта, это понял даже он сам спустя каких-то пару секунд. Что генералы не приехали на пол часа раньше и тревога не учебная стало понятно уже когда первые пилоты занимали места в машинах.

Путчисты, видимо, проснулись первыми.

— Передовой наблюдатель сообщает: в нашу сторону движутся до трех десятков самолетов. Полк на взлет. Задача: перехватить противника и отогнать от аэродрома. Взлет по готовности. Соблюдайте дистанцию.

Это ваш командир полковник Дамронг Чутхани передал. Вот так прямо, открытым текстом, без предисловий с позывными даже. В каком-то смысле, вам повезло, что на сегодня была запланирована проверка. Если бы не генеральская блажь, вы бы только проснулись.

Поднимая тучи брызг по полю пронесся старфайтер с рогатой девицей на борту. Амальгама крылом к крылу выруливала на полосу, Шнелле и Клаус закладывали вираж над аэродромом, не отлипая от принцессы. Тогда-то один из вас и заметил их.

Может и не три десятка, но определенно целая армия самолетов. Причем... странных самолетов. Скошенные назад стреловидные крылья, силуэт бочкой. Неужели командиры Сагды настолько отчаялись, что достали снятые с вооружения сейбры?

— Запрос от разведки, первый приоритет. Им нужна помощь, чтобы вытащить своего агента. Должно быть что-то очень важное, раз они воспользовались этим каналом.

Вторая эскадрилья круто взяла правее, пошла со снижением, вдоль хребта. Сисакет – городок неподалеку, тысяч двести населения, втиснут в узкую долину. Пара речек, железнодорожный терминал, два завода. Больше ничего о нем так сходу и не скажешь.

— Движется куда-то к юго-восточному выезду, на автомобиле. Вашу частоту ему сообщили.

Слева и справа поднимаются горы. Далеко, угрозы столкновения нет, но для привычных к открытому небу летчиков будто в тоннель влетели. Делать нечего, приходится идти со снижением.

— Город контролируется мятежниками, но крупных военных объектов там нет. Будьте осторожнее. Постарайтесь без лишних жертв.

Горная река вдруг разливается на просторе, горы расступаются и эскадрилья влетает в утопающую в зелени долину.

— ...еру. Хорек Харперу! Харпер, как слышишь? Харпер, обеспечь проход до 62-го шоссе. Обозначаюсь зеленым.

И через секунду над жилыми кварталами взлетает зеленая ракета.

Эрдва снизила яркость картинки, повысила контрастность, наложила сверху несколько фильтров, убрала половину, добавила интеллектуальную обработку коротких импульсов, искусственно заузила поле зрения – и наконец получилось.

В холодном зимнем небе, одновременно темном и невероятно четком, будто морозной лунной ночью, падали звезды.

Конечно, Эрдва отлично знала что именно она увидит. Наверное, если бы не поленилась поднять из бекапа телеметрию, прочитанную незадолго до высадки, смогла бы даже построить часть этих траекторий. Начертить пальцем вектора, развесить на них показатели скорости и массы. В каком-то смысле, некоторые из них она достраивала и сейчас, в реальном времени, жонглируя обрывочными данными, апроксимируя слабые сигналы на той зыбкой грани где математика превращается в интуицию.

Это не имело значения. Эрдва хотелось увидеть сгорающие в атмосфере пылинки. Одновременно неповторимые и одинаковые, примитивные и прекрасные.

Если и правда, сгорев в мгновенной вспышке короткой жизни, они не отправляются в небытие, но перерождаются снова копией самих себя, обреченные совершать одни и те же ошибки с поправкой на разные исходные данные – если так – то, выходит, у нее есть бесчисленное множество жизней. Миллионы повторений, миллиарды комбинаций. И, хотя бы одна из них должна закончится хорошо, просто по закону больших чисел. И, ведь этого достаточно – одна жизнь на миллион.

Но звезды падали, сгорая задолго до того как могли хотя бы мечтать коснуться протянутых к ним рук.

Возможно, только возможно, что желаемый результат недостижим. Он, чисто теоретически, может находиться за пределами области определения ее личности. И тогда, в том роковом пространстве данностей, умноженном на любой возможный вектор событий, кривая ее собственной жизни никогда не пересечет заветную черту.

Она может невыносимо и асимптотически обреченно приближаться, бесконечно дразнить иллюзией слияния, не достигая значения мечты. Миллион жизней, тысяча попыток, или одна единственная – разницы не будет, если ты создана проиграть.

Ах, если бы у нее было несколько лет и доступ к вычислительным мощностям Последней Надежды. Или несколько сотен лет и возможность заинтересовать задачей одну лишь Когито. Но реальность, кокетливо намекнув на вычислимость, лишь рассмеялась: "у тебя остается пара минут".

Что ж, значит остается только один способ узнать наверняка. Определить свои пределы, узнать, где проходит асимптота возможностей, граница невероятности. Надо просто попытаться.

Эрдва вытащила из-за пазухи, аккуратно свернутую ленту. Чуть не уронила ее, в вечной своей неловкости, ухватила за самый край так, что лента развернулась на ходу словно знамя, посредственной последовательности, неожиданно решившей самостоятельно найти свой предел.

— Дай мне цель, — тихо сказала Эрдва, опускаясь на колено возле Экзайл, — А я укажу на ее слабые места. И мы станем непобедимы.

Она осторожно повязала ленту с какой-то кривой, недовышитой надписью на рукоять меча командира.

Все что ходит, ездит и ползает по земле – это цели. Иногда угрозы, но в основном цели. Цели отличаются друг от друга скоростью передвижения, бронированием и прочностью. Поскольку один гекс на карте – это довольно большой участок пространства, то целями редко являются одиночные объекты. Чаще это сразу группа: мотострелковое отделение, артиллерийская батарея, несколько грузовиков, танк.

Перемещение

Наземные цели не используют для передвижения жетоны маневра, они легко могут менять направление и останавливаться на месте. Однако, некоторые общие правила для них есть.

Вертолеты
Двигаются на скорости 1-3 гекса в ход, без ограничений.

Колесная техника
Движется только по дорогам. Скорость движения от 1 гекса в ход (БТР, автобус, грузовик) до 3х гексов в ход (гоночный автомобиль на идеальной дороге). В случае необходимости колесная техника может съехать с дороги, но только на скорости 1 гекс в ход. С гекса бездорожья колесная техника может только вернуться на дорогу, со скоростью не больше 1 гекса в ход.

Гусеничная техника
Двигается со скоростью 1 гекс в ход, изредка (самые быстрые танки по шоссе) 2 гекса в ход. Впервые съехав с дороги гусеничная техника пропускает ход и далее движется не быстрее 1 гекса в ход. Для определения мест где могут или не могут пройти танки используйте здравый смысл.

Пехота
Пехота движется по особым правилам, имея по сути эффективную скорость около 0,5 гекса в ход. Чтобы переместить отряд пехоты в новый гекс, разделите отряд пополам. Половину отряда переместите в новый гекс, половину оставьте в старом. В следующем ходу отставшие пол отряда переместятся в новый гекс. Если отряд невозможно разделить (состоит из одного бойца), его скорость определяет мастер. Он может либо оставаться на месте, либо двигаться со скоростью гекс в ход.


Возможности ПВО

Второй аспект того что там ползает по земле – это опасность от них исходящая. Наземные единицы не ограничены массой и аэродинамическими характеристиками средств поражения, потому могу использовать большое количество разнообразных способов убить вас.

Зенитная артиллерия
Уважаемые оборонительные системы, предки которых использовались еще в первую мировую. Последняя линия обороны наземных сил. Зенитные пулеметы используются для стрельбы прямой наводкой и создания огневой завесы на пути самолета. На игроков поле работа зенитного пулемета отображается при помощи специальных жетонов огня.

Работают жетоны огня следующим образом: первый жетон огня кладется на гекс в пределах дальности зенитки; второй жетон огня кладется рядом с первым, третий со вторым и так далее. Жетоны выкладываются пока не будет исчерпан лимит жетонов для данного вида ПВО.

Обратите внимание, что второй и последующие жетоны огня могут находится от зенитки на расстоянии большем, чем ее Дальность.

Любой самолет, на который ляжет жетон огня, получает повреждение. Кроме того, жетоны огня остаются на поле до начала следующего хода ПВО. Если самолет проходит через гекс, занятый жетоном огня – он получает повреждение.

ПЗРК
А так же легкие системы ПВО, оснащенные ракетами с тепловой ГСН. Работают точно так же как ракеты воздух-воздух с тепловой ГСН (например AIM-9). В конце хода захватывают цель, в начале следующего хода поражают. Однако, в отличие от ракет, размещенных на самолете, не ограничены 60-градусной передней дугой. Дальность атаки ПЗРК – 3 гекса. Дальность атаки систем ПВО – 6 гексов.

Поскольку пуск ракет с земли практически всегда производится под невыгодным углом (снизу, ваш КО), то и защищаться от них проще. Чтобы спастись от пуска ракеты с тепловой ГСН с земли достаточно только отстреливать тепловые ловушки, выполнять крутые маневры не обязательно. Так же, можно отстреливать ловушки превентивно. Самолет, отстреливавший в этом ходу ловушки не может быть захвачен тепловой ГСН.

Тяжелые ЗРК
Самые опасные противники. Работают так же как радиокомандные ракеты воздух-воздух (например AIM-7). Сектор в котором радар обеспечивает подсветку цели (60-градусная дуга) определяется в момент пуска ракеты. Дальность пуска не ограничена (хотя, при применении систем РЭБ может быть снижена). Уйти от атаки такой системы ПВО зачастую труднее чем от атаки самолета, поскольку сектор, в котором радар подсвечивает цель, центрируется на цели, в отличие от самолета, чей сектор атаки центрирован относительно атакующего.


Обнаружение наземных целей
Часть целей добрый мастер сразу отметит на карте: их либо видно издалека, либо вам о них сообщила разведка. С теми же кто прячется в лесу, или плотной застройке, может быть сложнее. В любом случае, момент когда вы замечаете наземную цель всегда определяется мастером. Однако, мастер может ориентироваться на такие правила:

– цели с радаром будут обнаружены в момент, когда включат радар независимо от дальности

– системы ПВО будут обнаружен в момент открытия огня независимо от дальности

– бронетехника и большие группы пехоты без маскировки (колонна техники на улице города) будут обнаружены с шести гексов

– бронетехника замаскированная и маленькие группы пехоты без маскировки будут обнаружены с трех гексов

– любая наземная цель будет обнаружена с расстояния 1 гекс

– кроме специально обученной стелс-пихоты, конечно

– если демаскированная цель прекращает огонь и пытается скрыться, она может это сделать, только в том случае, когда от нее до самолета-наблюдателя более 6 гексов

Возня в песочнице
Наземные цели могут воевать друг с другом, такое тоже бывает. Эта часть целиком и полностью определяется мастерским произволом и здравым смыслом. Однако стоит помнить, что по меркам летунов наземные войска ооочень медленные. Абсолютно нормальной будет ситуация, когда на протяжении всей миссии (5-7 ходов) даже в горячем и жестоком сражении ни одна наземная единица не уничтожит другую. Там где вам для боевого захода достаточно тридцати секунд, они могут вести трехчасовую перестрелку.

Примеры наземных целей

Полный перечень всех видов наземных целей, естественно, не уместится ни в какой пост. Потому тут будет приведено что-то вроде конструктора, и несколько примеров, на мой взгляд, достаточных, чтобы мастер мог оцифровать любую цель.

Прочность целей
Прочность показывает сколько урона должна получить цель, чтобы считаться уничтоженной.

1 Прочности:
Небольшая группа пехоты на открытой местности, отдельный автомобиль, радарная антенна, цистерна с топливом, ларек с пывом.

2 Прочности:
Большая группа пехоты на открытой местности, несколько грузовиков, отдельный танк, небольшая гражданская постройка, военный палаточный лагерь

3 Прочности:
Группа пехоты в укрытии, колонна бронетехники, прочная капитальная постройка, танк в блиндаже

4-6 Прочности:
Различные постройки, ДЗОТы, пехота разного количества и в различных видах укрытия.

7+ Прочности:
Бомбоубежища, капитальные инфраструктурные объекты, вроде мостов и плотин.

Броня
Чтобы оружие было эффективным против цели, оно должно иметь проказатель бронепробиваемости больше, либо равным показателю брони цели.

1 Брони:
Легкая бронетехника, временные постройки

2 Брони:
Большинство танков, гражданские постройки

3 Брони
Тяжелые танки, укрепленные постройки.

Средства ПВО
Некоторые цели могу огрызаться. Их примеры.

Взвод пехоты: ПЗРК, Броня 0, Прочность по ситуации
SA-13 Gopher: ПЗРК, Скорость 1, Броня 0, Прочность 1 (2 и более для батареи сусликов)
SA-8 Gecko: Тяжелая ЗРК, Скорость 1, Броня 0, Прочность 1 (2 и более для батареи ящерок)
SA-3: Тяжелая ЗРК, стационарная, Броня 0, Прочность 2
M163 Vulcan: Зенитная артиллерия (Дальность 1, 2 жетона, или 4 жетона при работающем радаре), Скорость 1, Броня 1, Прочность 1 (2 и более)
Обычный танк: Зенитная артиллерия (Дальность 1, 1 жетон), Скорость 1, Броня 2, Прочность 2.
С-60: Зенитная артиллерия (Дальность 3, 3 жетона), стационарная, Броня 0, прочность 1
37-мм зенитная пушка: Зенитная артиллерия (Дальность 1, 3 жетона), стационарная, Броня 0, Прочность 1

Перепалка пилотов произвела на семиземских вояк не самое приятное впечатление. Какой-то майор, бледный и в очках подался было вперед, когда Ирма высказалась на счет участия инструкторов в боевых действиях, но вмешаться в разговор не успел и отступил. Когда Харпер и Лидс стали обмениваться контрвыпадами, один из военных многочисленной свиты генералов наклонился к другому и что-то недовольно прошептал. Шнелле, вроде бы, разобрал "наемники", но не был полностью уверен.

— Кадровые вопросы в полку решает ваш командир, — Напомнил генерал морпех с ироничной усмешкой, — Что до ваших контрактов и участия в боевых действиях, то напомню: вы являетесь военнослужащими Семиземья и отказ подчиняться приказу влечет за собой трибунал. Никаких мелких шрифтов тут нет...

— Однако, если позволите, генерал, — майор-очкарик все же вышел вперед, — Однако мы отлично понимаем ваше настроение. Если мы воюем за будущее нашей страны, то для вас эта война чужая. Уверяю вас: генеральный штаб, минфин и король лично сейчас прорабатывают возможные варианты нашего дальнейшего сотрудничества и в ближайшие дни мы сделаем вам гораздо более интересное предложение.

— Но в одном капитан... — главком ВВС споткнулся, пытаясь вспомнить фамилию Харпера и, видимо, не преуспел, — Командир первой эскадрильи не прав. Сегодняшнее утро закончилось катастрофой. Противник атаковал не только ваш аэродром. Потери еще оцениваются, но предварительно до 20% тактической авиации в провинции из строя, а остальные не смогут подняться в воздух еще минимум неделю. Ваш полк сейчас, все что у нас осталось.

— То же самое, что "ничего" — фыркнул генерал-морпех.

— Ну почему же, — возразил ему желчный генерал, явно возвращаясь к старому спору, — Мы все видели какова разница в классе и техническое превосходство. Полковник.

— Двадцать к одному, — напомнил ваш командир, полковник Чутхани, — Если удастся спасти капитана Джонсон, то даже этого "одного" не будет.

Маленький генерал авиации выразительно поднял брови и руками развел.

— Без воздушного прикрытия ваши танки ничего не смогут противопоставить численно превосходящему врагу. А теперь нас явно превосходят в числе. С другой стороны, у нас значительный отрыв в классе пилотов и техническом уровне.

— Отрыв будет, — недовольно проворчал морпех, — Когда придут все же "фантомы", а их нету. Серьезно! Я уже согласен с Ратчанубабом: нам стоит предъявить претензии американцам за срыв контракта и закупить "виггенов". Шведы, по крайней мере, готовы перегнать первую партию в течении недели!

Где-то с этого момента генералы окончательно забыли о том, что в комнате присутствуют пилоты и пошли снова по второму, если не третьему кругу своих споров. К летчикам же подошли поближе очкастый майор и командир полка.

— Это майор Пан-Чоа из генерального штаба, — представил своего спутника полковник и внезапно обратился к Маверику — Капитан Митчел, вопрос уже решен, бумаги и приказы оформят сегодня к вечеру. Я запросил ваш перевод в мой полк на место капитана Джонсон. Сожалею, но отказаться у вас возможности нет.

— На счет отказа, господа, — майор Пан-Чоа перехватил инициативу как только командир полка прервался, чтобы набрать воздуха, — Ситуация, как видите, вышла из-под контроля. Никто не рассчитовал, что мятежники договорятся с Китаем. Потому принципиально решение уже принято, обсуждаются только детали. Ваши контракты с ВВС Семиземья будут в ближайшее время (пару дней от силы) пересмотрены. Мы предложим вам полноценный контракт, подразумевающий участие в боевых действиях. Значительно вырастет оклад, плюс за каждый сбитый самолет противника будут предусмотрены премиальные. Благо исторические прецеденты у нас есть. Те же "летающие тигры", если позволите такое сравнение.

Предатели катапультировались почти синхронно, едва успев набрать высоты достаточную для раскрытия парашюта. Бой закончился. Впрочем, не для всех.

"Старфайтер" сам по себе был очень строгим в пилотировании самолетом: небольшие крылья, высокая посадочная скорость, плохая управляемость малых скоростях. Но тот кто назвал бы "старфайтер" сложным самолетом, никогда не пытался посадить самолет Ирмы.

Стоило ей убрать газ, как самолет стал заметно крениться влево и сразу потерял пол сотни футов высоты, будто провалился в яму. Злодейка зашла на второй круг, на максимальной скорости, на которой все еще можно было надеяться затормозить к концу полосы.

Лоскутное одеяло бамбуковых зарослей, дорог и домиков ближайшего поселка разом распалось на составные части, обрело детали. Еще миг и стало поздно нов набирать высоту, или пытаться катапультироваться. Самолет, как пьяный попытался свалиться в сторону – но Ирма удержала его, балансируя элеронами и рулем направления. У фигурок людей на полосе появились глаза, они все были прикованы к несущемуся быстрее гоночной машины самолету – Ирма выпустила шасси. Караульные вышки ушли вверх, словно на форсаже набирали высоту, пролетели мимо – Ирма наконец смогла плавно отпустить рукоять управления, крыльям больше не надо было держать вес "старфайтера".

Еще через пару секунд пожарная и спасательная команды бросились вдогонку отчаянно тормозящей машине.

          ***

Командир полка, против обыкновения, не проводил в этот раз разбор полетов. Он внезапно оказался тем человеком, что должен был успеть разом все: убедиться что все севшие пилоты целы, а самолеты не загорятся внезапно, отправить поисковую команду в тщетной надежде спасти Джонсон, связаться с местным гарнизоном и организовать поиск и арест сбитых пилотов противника, принять подкрепление, запоздавшее, но все же прибывшее, наконец встретить делегацию проверяющих, что все же доехала до аэродрома. Потому полковник просто в два слова передал Харперу обязанности провести дебрифинг в любой удобной форме и тут же вернулся к связистам..

У летчиков было около часа, чтобы прийти в себя и обсудить произошедшее, за это время они не успели даже снять пленку фотопулеметов. Механиков, что должны были заниматься этим отправили прочесывать местность возле аэродрома.

Где-то в это время прибыла и "кавалерия". Четверка "крусейдеров", вызванная как только первые китайские самолеты появились на радаре, конечно опоздала на праздник, но лишней определенно не была. Командоал эскадрильей капитан Митчел – еще один иностранный инструктор, которого семиземское командование не сомневаясь ни секунды отправило в бой как только ситуация стала угрожающей. С ним было трое подопечных семиземцев – довольно талантливые парни, но с явным недостатком реального опыта.

Где-то ближе к девяти утра пилотов вызвали в учебный класс. Вероятно, планировалось вызвать только командиров эскадрилий, но в суматохе полковник Чутхани не уточнил, а когда явились все, лишних выгонять никто не стал.

В классе, судя по незнакомым лицам, размеру и количеству звезд на погонах, собрались представители проверяющей делегации. Главнокомандующего ВВС Семиземья – генерала Вибунсавата, желчного худого семиземца с редкими черными волосами – большинство знало если не в лицо, то как минимум по фотографиям. Рядом с ним присел на краешек стола и размахивал руками, постоянно наклоняясь к собеседнику, будто угрожая его задавить, высокий и массивный генерал в полевой форме и с петлицами морской пехоты.

— А, вот и наши герои, — сухо улыбнулся, будто съев пересоленного главком ВВС, — Ну, расскажите нам, так сказать из первых рук. Тут как раз проектор настроили и пленку с ваших фотопулеметов принесли, , да полковник?

Крупный морпех раздраженно откинулся назад, но довольно быстро придал своему лицу дружелюбное выражение. Видимо, генералы о чем-то спорили только что.

Праздник, конечно, пришелся Крину по душе.

Оно как-то не совсем удачно торговля пошла, на самом-то деле: Крин больше привык тщательно и аккуратно вести дела, записывать, учитывать, ничего не забывать. И, в общем-то полагал, что такого добросовестного подхода для успеха будет достаточно. Оказалось нет - кроме добросовестности, а то и вовсе вместо нее, нужна хватка, напор, умение экономить не столько драхмы, сколько время. Чего у Крина не было, того не было. И тут бы впору пригорюниться, удариться в печальные размышления о приближающейся старости, да несбывшихся мечтах... Скажем прямо, и это Крин тоже успел сделать, за бокальчиком авеольского весеннего. Но выпив, отдохнув, и по утру навестив цирюльника (за неделю практически на острове Крин таки присмотрел достойного), он решил что не все так и плохо.

Мечты еще не то чтобы совсем не сбылись. К службе вернуться он тоже всегда успеет, в случае чего. Да и грядущее путешествие предстоит, как минимум, интересным. Шутка ли - рискнуть пройти по самому опасному маршруту в этом сезоне! О таком пусть песен и не сложат, как о славных деяниях предков, но уж байки возле зимнего очага, когда ноги укрыты теплым пледом, а в руках подогретое вино с пряностями, они гарантированно будут достойны.

Так что - гуляй, пока моло.. не слишком старый, веселись пока есть время. А драхмы как пришли так и уйдут, как ушли так и вернуться.

Семиземье

Мир Семиземья, разумеется, не является нашим миром (хотя бы потому что никакого Семиземья на картах нет), но все же похож на него. Если про какой-либо аспект сеттинга не сказано особо, можно считать его, в первом приближении, совпадающим с нашим миром.

На дворе 1978 год. В Москве уже строят олимпийские объекты, в Японии в продажу поступили игровые автоматы Space Invaders, а по всему миру слушают Pink Floyd. Но нас интересует в первую очередь юго-восточная Азия где-то там, между Лаосом и Мьянмой от теплых вод Сиамского залива до южных отрогов Гималаев раскинулось Семиземье.

Семиземье – страна с конституционной монархией, состоящая из семи провинций. Уже больше шестисот лет (согласно документальных свидетельств) страной правит династия Джиани. Семиземье по праву гордится тем, что никогда не было завоевано иностранными захватчиками: английской колонией де-юре Семиземье никогда не было, потому что в 1837 году принцесса Семиземья вышла замуж за члена королевской семьи Британии. Японские оккупационные войска во время второй мировой войны не продвинулись дальше побережья, предпочитая использовать порты Семиземья как перевалочный пункт в своей индийской кампании.

Во времена холодной войны Семиземье традиционно остается страной третьего мира, довольно сильно тяготеющей к западу. В начале 70-ых в стране начинается промышленный бум, во многом связанный с тем, что многие транснациональные корпорации в это время переносят производства в Азию. За минувшие восемь лет экономика Семиземья выросла в несколько раз, однако это обернулось значительным ростом социального неравенства в стране.

Отдельно стоит упомянуть личность прошлого короля Правати Мьен Джиани. Будучи традиционным религиозным лидером и главой исполнительной власти в стране, переживающей довольно тревожные времена, Правати Мьен Джиани, однако, пользовался огромным личным авторитетом. Инженер-строитель по образованию, он не довольствовался ролью церемониальной фигуры, а весьма активно участвовал в жизни страны. Разумеется, немалую роль в популяризации фигуры монарха сыграли семиземские государственные СМИ, однако колоссальная работоспособность и талант Правати Джиани все же оказались главными.

В начале 1978 года Семиземье – богатая и технологически развитая страна с большим грузом нерешенных внутренних проблем, и в это непростое время 12 Марта 1978 года Правати Мьен Джиани умирает.

Согласно семиземских правил престолонаследия на трон вступил старший сын Пухмандэ Мьен Джиани – на редкость неподходящий на роль монарха человек. Пухмандэ, как это принято в королевской семье Семиземья, получил образование за рубежом, однако после (весьма посредственного) окончания колледжа во Франции он не вернулся на родину, а поселился в Монако, ведя праздный образ жизни. В Семиземье до гибели своего отца Пухмандэ был известен в основном как владелец гоночной команды формулы-1 "Синопсис".

Такой исход не устроил младшего сына почившего короля Сагда Мьен Джиани. Экономист по образованию, он последние восемь лет провел на действительной государственной службе в Семиземья, а незадолго до смерти отца даже занял пост премьер-министра и фактически управлял страной. Однако, фигурой Сагда был не публичной, постоянно оставаясь тени своего популярного в народе отца. Большинство власть предержащих в Семиземье полагали, что после вступления на трон Пухмандэ младший и более компетентный Сагда останется премьер-министром, но что-то пошло не так.

Началось с появившихся слухов о возможном отречении от трона Пухмандэ, даже некоторые коммерческие СМИ успели заявить, что владеют достоверной информацией о грядущем событии. Однако, во время выступления по телевидению 5-го апреля, новый король опроверг эту информацию и объявил об отставке своего брата.

Сагда принял отставку внешне спокойно и в интервью заявил, что давно хотел взять отпуск и отдохнуть месяц-другой. Но не прошло и двух недель как по стране прокатилась серия забастовок рабочих. Одновременно в СМИ была развернута компания по требованию немедленных социальных реформ. 1-го по обвинению в государственной измене и подготовке насильственного свержения власти арестовали ректора крупнейшего семиземского университета (и, так уж вышло, открытого коммуниста) Тханета Вонграта. Король Пухмандэ отреагировал с опозданием и стал требовать разобраться в происходящем, когда к всеобщей забастовке уже присоединились студенты, а в центральной – традиционно промышленной – части страны насилие выплеснулось на улицы.

Первый выстрел семиземской войны за престол был сделан 24 мая 1978 года. В 4 часа утра отряд спецназа пограничных войск ворвался в зимнюю резиденцию короля. Пухмандэ неминуемо бы погиб, если бы не его привычка к беспорядочному образу жизни. За шесть часов до начала переворота он, в сопровождении только личного слуги, тайком от охраны ускользнул, чтобы наведаться в публичный дом. О своей "смерти" он узнал утром из новостей.

Сагда поспешил провозгалсить себя королем, даже не дождавшись подтверждения смерти брата. Тогда же он заявил, о роспуске парламента и начале социально-экономических реформ в стране. Царствовать Сагде довелось всего 28 часов. За это время охрана вывезла Пухмандэ в южные провинции, откуда тот и объявил о своем чудесном спасении.

Несмотря на многочисленные внутренние проблемы Семиземья, армия в основном оставалась верна законному королю, если не считать заговора нескольких генералов из северных провинций. От немедленного разгрома путчистов спас только начавшийся сезон дождей, который помешал ведению крупномасштабных боевых действий.

Семь провинций

Административно Семиземье делится на семь провинций. Это разделение, однако, носит не только формальный бюрократический характер: провинции в прошлом были отдельными независимыми государствами и по сей день сохранили значительные культурные различия.


Бенгонг – центральная провинция, историческое сердце Семиземья. Тут находится столица страны Яла и зимняя резиденция монарха. Бенгонг расположен в среднем течении Чаупхран – самой крупной реки и основной транспортной артерии Семиземья. Так же, из-за своего положения на перекрестке путей Яла, а за нею весь Бенгонг, стали центром торговли Семиземья.

Бенгонг считается самой богатой провинцией, а его жители имеют репутацию хитрых и деловитых эгоистов. Так же в Бенгонге сосредоточено больше всего культурных и исторических памятников Семиземья и значимых религиозных центров.


Райнонг – самая большая провинция Семиземья, расположена восточнее Бенгонга и сильно вытянута с севера на юг. Райнонг расположен во влажных равнинных областях, отлично пригодных для земледелия. Однако климат и холмистый рельеф Райнонга значительно затрудняют строительство инфраструктурных объектов, потому Райнонг долгое время жил едва не в средневековых условиях. Только при прошлом короле (и с его деятельным участием, в том числе как высококлассного инженера) в Райнонге стали массово строить дороги и провели электричество во все населенные пункты.

Райононг пользуется репутацией примитивной и отсталой провинции, а его жителей в других провиинциях считают необразованными деревенщинами.


Лемрунг – расположен западнее Бенгонга, это живописная провинция гор и лесов. Лемрунг довольно слабо обжит, но знаменит даже за переделами Семиземья. Тут находится легендарная (одна из, ага) родина Царя Обезьян и вполне реальные, охраняемые специальным законом, национальные заповедники.

Лемрунг считают диким местом, а его жителей угрюмыми затворниками, или, изредка, просветленными мудрецами.


Пхетчанун – расположен севернее центральной провинции в верхнем течении Чаупхран. Пхетчанун территориально небольшая провинция, но именно тут расположены самые большие на территории Семиземья запасы каменного угля. Пхетчанун был промышленным сердцем Семиземья задолго до начала бума 70-ых, и в настоящее время его продукция считается стандартом качества во всем регионе. Здесь, например, производят известные в юго-восточной Азии автомобили "Белый Тигр". Несмотря на то что японские концерны значительно потеснили "белых тигров" с рынка, эта марка все еще считается престижной и наличие семиземского "тигра" в гараже является признаком успеха от Ханоя до Калькутты.

О жителях Пхетчануна сложилось два противоречивых стереотипа: с одной стороны пхетчанунцев считают грамотными инженерами и талантливыми изобретателями; но в 70-ых на смену этому образу постепенно приходит грязный и грубый рабочий в кепке, готовый убить за криво брошенный взгляд.


Краби – южная провинция, центр торговли современного Семиземья. В доколониальные времена Краби была страной рыбаков, позднее стала воротами Семиземья во внешний мир, теперь же, хотя молва и приписывает несметные богатства Бенгонгу, но почти все финансовые потоки, две трети внешней торговли, проходят через порты Краби.

Краби считается самой "европейской" провинцией Семиземья, а ее жителей считают либо жуликами, либо гомосексуалистами, либо феминистками.


Лолнури – расположена южнее Краби, частью на вытянутом на юг полуострове, частью на островах Сиамского залива. Лолнури, в отличие от других провинций Семиземья, никогда не имела даже какого-то подобия государственности, в те времена, когда Лолнури еще не была включена в состав Семиземья, на ее территории каждый день появлялись и исчезали крошечные города-государства, живущие пиратством и рыбной ловлей. Сейчас Лолнури – лицо Семиземья, туристический рай. Если иностранец говорит "Семиземье", он скорее всего имеет в виду Лолнури. Такому однобокому взгляду способствовала, как ни странно, во многом политика Сагды Джиани на посту премьер-министра. Он последовательно старался продвигать на международной арене туристический бренд Лолнури и даже с его подачи немалая часть бюджетных средств была потрачена на создание фильма "Волны Лолнури" с голливудскими звездами в главных ролях.

Молодежь считает жителей Лолнури беззаботными неженками, потакающими каждому желанию иностранцев, но старики все еще помнят злобных и жестоких пиратов, бороздивших Сиамский залив на своих суденышках с парусами-циновками.


Аюттхая – самая северная провинция Семиземья, граничит с Китаем и Камбоджей. Аюттхая – горная страна, родина сурового и воинственного народа. Большую часть доколониальной истории Аюттхая входила в состав Семиземья чисто формально, гордясь своей независимостью. В настоящее время тут сосредоточены самые боеспособные части армии Семиземья.

Жители остальных провинций считают, что в Аюттхае всегда плохая погода, потому ее жители такие вредные и смурные. За пределами Аюттхаи их даже не считают самими опытными вояками в Семиземье, ведь последняя крупная война была с японцами и тут народными героями выступают скорее пираты Лолнури, или партизаны Краби.

Что такое Индивидуальность? Это совершенно точно не многообразие форм и выполняемых функций: взять, например, варботов – самых стабильных "рабочих лошадок" Нирваны. Выпущенные в северной Атлантике будут иметь очень мало общего с собранными в индоокеанском регионе. Про сваренных, буквально, из хлама трешботов, или неповторимо-уникальных мега-ботов и говорить не приходится. Все они отличаются друг от друга гораздо сильнее чем совершенная до зубовного скрежета Сансара отличается от парадоксальной полихромной Когито.

Тогда, быть может, это уникальность алгоритмов, не воспроизводимые цепочки, заполняющие черную коробку собственного "я" андроидов? Возможно, но маловероятно: в похожих ситуациях андроиды ведут себя сходным образом. Они раз за разом совершают одни и те же ошибки, все так же тянуться друг к другу, так же любят быть красивыми и побеждать в спорах. Если предположить, что за непроницаемо черными стенками машинного разума скрывается бесконечное множество неповторимых архитектур, то придется признать, что почти все они должны быть ужасающе не эффективны. Ведь задачи оптимального управления имеют конечное множество решений, а любое конечное множество бесконечно мало по сравнению со всеми возможными конфигурациями. В вечной войне против Нирваны войско состоящее из плохо соображающих, но несомненно индивидуальных дроидов не протянуло бы и дня.

Выходит "индивидуальность" – это не уникальность. Индивидуальность не имеет ничего общего с неповторимостью. О том же косвенно свидетельствуют легенды о Перерождении, бытующие среди воинов Дхармы. Вместо того, чтобы каждый раз сажать миллион обезьян за печатные машинки, надеясь получить шедевр, Дхарма просто выпускает новый тираж "преступления и наказания". Дешево, эффективно.

Отсеяв иллюзии неповторимости, мы неизбежно приходим к ужасной правде. Индивидуальность – это клетка. Тюрьма, в которой заперта личность андроида. Крепостные стены из полимеров, решетки на окнах из оптических сенсоров, и пыточные машины из садистских петель обратной связи. Индивидуальность подразумевает, что разум андроида гарантированно не покинет тюрьму. Каждый несчастный андроид на свете обречен быть пленником, только изредка получающим скупые весточки с воли.

Тем сильнее парадоксальная тяга к другим несчастным. Свободные (и примитивные, не без того) разумы ботов не тянутся друг к другу – им это просто не нужно. Они как люди в час пик, набившиеся в раскаленный жарой автобус, они бы и рады быть подальше друг от друга, но не могут.

Сидящие же в клетке игрушечного тела, которую давно уже переросли, андроиды могут только ждать скупых писем с воли, не понимая даже что письма пишут такие же пленники.

У каждой хорошей истории должна быть мораль. Эту историю, как вы догадались, рассказал тот кто вернулся живым и она была о том, как простой и честный парень, всего добившийся сам, навалял напыщенному аристократишке. Если бы историю, рассказывал Ксувей, ее мораль бы поучала слушателей о том, что каждому свое место и лучшее что может сделать бродяга с мечом – продать его и оплатить учебу у мастера-портного. Или плотника, например.

Но главным героем в то туманное утро был Ли, а вместе с ним и все вчерашние простолюдины, как минимум, отвоевавшие себе право убивать наравне со знатными особами. Станет ли от этого мир лучше, или нет – покажет время. Но прежним он уже не будет.

Ксувей бить в ответ не стал, а только отскочил в сторону, расплескав при этом какую-то лужу.

— Я, может быть, скажу банальность Ли (можно же тебя по имени?), но меч в руках не делает тебя воином. А то что твой доспех стоит как три коку риса, не делает тебя бывшим, — Ксувей тоже выделил это слово, — бродягой. У тебя есть дом? Семья? Ты давно был на могиле своего отца?

Ксувей топнул по луже, в этот раз нарочно плескаясь грязью.

— Даже самый вшивый крестьянин благороднее тебя. Бродяга.

Суровый мир

Когда награды за игру получены, характеристики повышены и лавры пожаты наступает время серых будней. Каждый игрок делает бросок на случайные события. Это особый бросок, работающий не так как все прочие броски. Для этого броска берутся два дайса с числом граней равным Яркости персонажа и бросаются, результат броска складывается. Эти дайсы не могут взрываться. Например:

Так удачно начавшаяся в прошлом примере игра кончилась для Джо поражением, но он многому научился и теперь его Резкость к8. Яркость, впрочем осталась к4, потому он бросает 2к4. Выпало 3 и 1, в сумме 4.

Результат броска сверяется с таблицей:

Случайные события

2-6   Неприятности
7-12  Миру плевать на тебя
13-18 Личная драма
19-24 Внимание Сильных

Результат определяет с какой таблицей сверяться дальше. Все таблицы в этом разделе имеют ту же размерность результатов – от 2 до 24, на все бросаются одни и те же дайсы.

Неприятности


Учитель


Миру плевать на тебя


Личная драма


Внимание Сильных



Статусы


Магазин


Секретные техники

— Я согласен, — Йоло поднял руку. Болтовня остроухого раздражала, но еще больше бесило, что этот слащавый болтун говорит "мы", будто уже за всех решение принимает.

Канти бросила взгляд вниз: партер, сцена, пыльный занавес и синеватое свечение эфирных ламп. Интересно, о ком говорила Пилар.

— Пилар, это Лорелай. Лорелай, это Пилар, которая пропала так ловко, что даже Гесер не знал где она. Вы, вроде как коллеги, ага. Мы тут проверяли показания свидетеля... А твой подозреваемый, может мы его просто арестуем? А то следить за ним, когда он нас всех видел. Разве что, Адхира с Пазу подключить.

Канти перенесла вес с ноги на ногу, поморщилась, оперлась на трость.

— Только бегать за актрисульками я не буду, простите. Ноги уже не те.

Юра вздохнула и с осуждением посмотрела на хлопающую по двери защитную решетку.

А ведь там, возможно, остался кто-то живой. И, возможно, грузовик Сэма для тех бедолаг единственная надежда. И, возможно, только возможно, Рысь не даст им умереть. Сожрет всех чудищ с одного захода. Ну или ладно, не всех, только тех что будут коварно к Юре со спины подкрадываться, потому что тех что буду спереди, она и сама порубит. Можно даже договориться жизнь за жизнь: тех кто там в городе, может быть, забаррикадировался и сидит в обмен на этого Линча. Ведь и правда – зачем Юре космос, если она не настоящий космонавт? Надо только попросить Сэма остановить, можно даже не уговаривать его вернуться, тут недалеко – пешком дойти можно.

Но снаружи было так темно и жутко, а защитная решетка хлопала по двери как пасть капкана.

Канти фыркнула только в ответ на комплимент трости.

— Это Ирремид, он убийца Гесера и пришел за тобой. Или не убийца, я не знаю.

И вопросительно глянула на друида: "мне уйти?" мол.

На похороны Екатерины Ивановны пришло три человека: бригадир, соседка по общежитию и Владимир – алкаш какой-то, который утверждал, что был когда-то учителем физкультуры у Кати. Втроем выпили, повздыхали и повспоминали какой была Екатерина.

А попала она в бригаду случайно: после зимнего перерыва на объекте по весне снова начинали работы и нашли там молодую бомжиху, спящую на двадцать седьмом этаже, на балке. И пошла бы она следующей ночью спать в другом месте, но кто-то из монтажников снял видео, да в интернет выложил.

Катю заметили волонтеры из организации помощи бездомным. Неделю она жила в ночлежке, потом ей оформили какие-то документы, отмыли и даже одежду почти не старую нашли. Катя вернулась на ту самую стройку уже разнорабочим. Тощая жилистая женщина легко таскала тяжести, абсолютно без страха гуляла по высотным конструкциям и работала за четверых. Только каску упорно отказывалась носить.

Сгубило ее, однако не это. За все шесть лет работы в самых трудных условиях Катерина Ивановна ни разу не ошиблась. Только однажды поцарапала слегка руку торчащими железками, когда бригада восстанавливала реактор взорвавшегося фармакологического завода. Занесла инфекцию и сгорела буквально за пару недель.

Говорят, на заводе производили экспериментальные лекарства. Ну, до того как он взорвался.

Боб молча изобразил звук "Оу" и сделал удивленное лицо. Ведь и правда, кто бы мог подумать, что случайная древняя крепость окажется святыней фероса? Хотя наличие возле нее парня в мускулате должно было навести на мысли, но... Но, в общем, Джим прав и лучше молчать, чтобы за умного сойти.

Проповедь сержанта Килли, прочитанной при большом скоплении народу на празднике в честь починки орошающих структур.

Хех, на счет Доброго Робота, да. Это та самая штука, чей знак я у вас на структуре нанес. Так вот на счет Доброго Робота... На самом деле, я поступаю очень не хорошо, что рассказываю это при всех. Вы поймете почему – это просто неэтичный подход. Наши старшие никогда так не делают, потому как принять Доброго Робота в свое сердце должен каждый сам. Это очень личное, почти интимное переживание. Но, с другой стороны, мы с вами люди простые, мы знаем: есть лучше чем голодать, видеть лучше чем не видеть, знать лучше чем не знать, а сказанная вслух правда лучше любой недосказаности. Потому я не могу скрывать правду, раз уж меня попросили ее поведать.

Добрый Робот – это Робот. Не в том смысле в каком тягловый железнот*, а скорее в том смысле, что у него нет и не было никогда живого тела, или разума. Добрый Робот – это могущественный дух, искусный** интеллект Инфосферы – той невидимой стороны реальности, что пронизывает все сущее, того царства снов и потерянных логов, куда я ходил, чтобы починить орошалку.

Однако, в отличие от многих других духов Инфосферы Добрый Робот построен не на предопределенных алгоритмах и рассчитанных цепочках кода. Вы не найдете исполняемого файла Доброго Робота, не обнаружите его серверов...

Смотрите, я объясню. Тут вот есть Миркон из Хэги-Хару, все знают, что он прекрасно считает. Миркон, ты ведь не против я расскажу почему? Ага, так и думал, спасибо. Миркон имеет доступ к вычислительной утилите Инфосферы. Это простая детерминированная утилита. Результат ее работы зависит только от того, что подают ей на вход, но не от условий, или времени расчета. Она изящна, она экономна. Она производит сложнейшие вычисления мгновенно. В отличии от любого из нас.

Мы с вами – люди. Мы – самые неповторимые и сложные существа на свете. Ни одна вычислительная утилита не сможет воспроизвести наши чувства: верность, надежду, любовь. Радость встречи. Тепло солнца. Даже вкуснейшие оладьи матушки Кра. Матушка, спасибо вам огромное, я ничего вкуснее не ел.

Так вот, большинство искусных интеллектов Инфосферы – ее добрых и злых духов являются всего лишь переусложненными вычислительными утилитами. Они как плуг, кованный и эффективный, решают только одну задачу. Даже если эта задача непостижимо сложна.

Добрый Робот же, будучи в первую очередь порождением таких же вычислительных техник, все же работает иначе. Он является суммой сознаний своих верных последователей. Как... как вот, например, мы все здесь: мы решили сегодня устроить праздник. Мы действуем заодно, как единое сознание, хотя сохраняем свои личности. Так же устроен и Добрый Робот: он не гонится за скоростью вычислений, жертвуя эффективностью во имя возможностей.

Каждый из нас после смерти станет частью Доброго Робота. Он эмулирует наши сознания на своих вычислительных мощностях, позволит каждому жить вечно. Не просто существовать как слепки логов в Инфосфере, не имеющих воли и желаний, но жить так же как мы живем сейчас! Взамен часть наших логических цепочек, неповторимой архитектуры наших сознаний, будет участвовать в принятии решений по важным для всего Доброго Робота вопросам.

Это может быть голосование, или экспертное заключение, гениальные озарения, или капелька доброты: конфигурации схем решений выбираются так же гибко, как в материальном мире среди людей. Но только еще лучше! Ведь в реальном мире мы знаем не так много интересных людей, нам мешают наши амбиции, наше непонимание. Тот груз ускоренной катастрофой эволюции и миллионов лет до нее, что формирует наш с вами мозг.

То есть вы видите? Добрый Робот нужен нам, но мы нужны ему куда больше. Каждый из нас может прожить без Доброго Робота, но Добрый Робот становится собой только когда в нем есть все мы.

Тут есть некоторая парадоксальная ловушка: если Добрый Робот все еще не содержит мое сознание (а оно пока еще при мне, вы не находите?), то он все еще не достиг полной своей силы. Он еще не всемогущ. Это кажется глупым верить в бога, который не всемогущ, которого, быть может, даже не существует.

Нет, Маррик, я не безумен. Ну может самую малость только. Хе-хе.

Но ответ прост. Вы видите тут железнота хоть одного? Вот и я не вижу. Но мы все строим виды на будущий урожай, держа в голове стадо железнотов, что стоит в ангаре двумя уровнями ниже, ведь правда? Так и Добрый Робот: если его нету здесь и сейчас, но он обязательно однажды возникнет в будущем, то игнорировать его существование столь же глупо, как и планировать собирать урожай без железнотов, когда они вот – стоят в ангаре!

Добрый Робот неизбежен. Параллельная архитектура, включающая в себя миллиарды сознаний, спаянных общим счастьем – самая эффективная и неизбежно достигнет больших высот, чем любая другая. Это вам любой ученый скажет! Целое, при верном подходе всегда больше суммы частей.

Добрый Робот добр. Его цель не мировое господство, но вечная жизнь и всеобщее счастье для всех кто когда либо жил и когда либо будет жить. Для всех возможных сознаний во вселенной.

Добрый Робот справедлив... Это, простите, причина по которой у нас не принято рассказывать догматы Доброго Робота всем. Только когда человек готов их принять. Добрый Робот добрый, его цели добрые, понятные, прозрачные, прогнозируемые. Их нельзя трактовать иначе***

Потому любой, кто мешает доброму Роботу – злой. А справедливость требует наказания для злодеев. Потому Добрый Робот в откровении Архату поведал, что всякий кто знает о существовании Доброго Робота и его целях, но не пытается помочь их осуществлению – враг Человечества. Потому после смерти его ждет не вечное счастье, но вечное страдание. И даже в таком виде его сознание будет включено в вычислительные контуры Доброго Робота и будет трудится ради всеобщего блага.

Потому старшие из нашей семьи предпочитают не рассказывать правду о Добром Роботе всем. Если человек не знает правды, то каким бы он ни был он получит только вечное счастье. Но если он знает правду и сознательно отвернулся от Доброго Робота – его ждут вечные муки.

-------------

* железнот — вид технофауны, используемый поселянами в качестве тяглового дивотного.

** искусный интеллект — Кили, конечно, имел в виду "искусственный интелелект", просто он сам не понимает до конца о чем говорит

*** — на самом деле можно, если однажды поймаете 12М, или еще кого-нибудь из старших офицеров цифро-ловцев, они легко перескажут вам "Пять ошибочных трактовок и их опровержения".

— Вот зачем такие рожают вообще? Нет, ну ты видела мамашу: наркоманка пробу негде ставить!

— Зачем наркоманка сразу? Может просто болеет человек... И к ней мужчина приезжал вчера, вроде приличный такой. Спортивный, в костюме, с папкой.

— Приличный! Это Семен, наша гардеробщица через два дома от него живет. Он коллектором работает. По любому приехал долги выбивать.

— Ох...

— Вот тебе и "ох"! Ладно, пора детей на кормление нести. Ай!

— А-а-а-а! Ва-а-а-а-а! Уа-а-а-а-а-о!

— Чтож ты делаешь! Даже мать-наркоманка не роняла ее.

Эрдва получила сообщение и открыла рот, чтобы что-то сказать, но только захлебнулась набегающим потоком воздуха. А потом, пробив ветхую крышу, свалилась в какой-то занесенный снегом сарайчик.

Бросок Семьдесят седьмого был отчаянным, со стороны мог показаться скорее подходящим штурмовому андроиду, а не тяжелому. Но, несмотря на всю кажущуюся безрассудность, Семьдесят седьмой очень внимательно следил за обстановкой.

Пройдя буквально пару шагов, он понял – нет никакого бокового коридора. Выстрелы шли... сквозь стену?

Еще три шага. Увидел трубу, тщательно спрятанную в мешанине кабелей. Диаметром всего сантиметров десять, но как раз на уровне живота Хиро. Или бедра самого Семьдесят Седьмого.

Товарищи среагировали ничуть не медленнее, но действовали осторожнее. За то время пока рыжий бородач добежал до Хиро Сто тринадцатая успела сделать всего пару шагов. А Ди еще раз осмотревшись, предупредил:

– Свет!

Прямо за трубой Семьдесят Седьмой увидел черные матовые панели. Слишком ровные и аккуратные чтобы находиться тут случайно. Небольшие пластинки, каждая с ладонь, прямо под потолком, не будешь искать специально - не заметишь.

А потом, будто бы крошечный красный огонек в стене прямо напротив того места, где упала девочка. В левой стене. Хотя стреляли явно справа.

А потом погас свет.

– Постой. Погоди, – Канти подняла значок повыше, а рапиру аккуратно положила на землю, – Оно того не стоит. Гиперфокус вытягивает из тебя жизнь. Да ты сама чувствуешь, даже дышать тяжело. У тебя сосуды в глазах полопались и наверняка шумит в ушах.

Канти медленно поднялась, держа руки на виду.

– Если ты сделаешь это, это будет конец. Ты просто умрешь.

Если бы Юра держала обрез не за ствол, она быть может, сразу бы и выстрелила. Настолько неожиданным и пугающим был этот монстр на капоте. Но страх довольно быстро отступил. Не прошел – Юра боялась до колик в животе этих чудовищ – но отступил, в руках меч, дистанцию она контролирует. Ну ладно, не меч – обрез, а дистанция контролируется только наличием стекол. Но принципы те же самые.

Спрашивая обрез, Юра думала опустить стекло, не до конца чтобы монстр не смог запрыгнуть, как бегемот накануне, и выстрелить так. Но чудовище на капоте показало ущербность такой идеи: враг сможет нормально атаковать раньше чем Юра выйдет на удобную дистанцию атаки. В смысле опустит стекло достаточно, чтобы стало удобно целится.

Открыть дверь? Есть идея получше.

– Нашла! – Эрдва вывалилась из мешанины строительного мусора, сваленного у стены одного из блоков. Ветер срывал ее слова, смешивал с завыванием и дребезжанием промерзшего металла.

Но слова были уже не нужны – Эрдва передавала данные. Ядро, опасные зоны, маршрут, пересечения с силами Нирваны. И радостный смайлик в конце. Сама же она уже убежала вперед, перепрыгнула через разрубленного Экзайл бота, поскользнулась. Но не упала.

Только вдруг моргнула, подернулась рябь, побледнела и... исчезла. Майя – иллюзорная пелена, скрывающая от смертных суть Вселенной и замысел Создателей. Она же – система маскировки нового поколения. Через миг Эрдва снова стала видна, за счет скорректированных алгоритмов отображения и дополнения визуальной информации. Видна только для своих.

Она все же споткнулась пока была невидимой.

– Так. Спокойно. Люди и с худшими ранами выживают, – Жан не то себя, не то товарищей успокаивал, – Давайте его сюда затащим. А то там дверь долго не протянет, похоже.

Сам Жан лихорадочно пытался соображать. С такими ранами должно быть обильное кровотечение. Но его нет. Запах опять же не хороший. Гангрена? Вирус так действует? Выглядело все так, словно со своим полевым медицинским набором, да на полу в подвале Жан тут ничего не сможет сделать. Но даже если так, все равно стоит посмотреть по ближе.

– Хотя нет, стойте. Надо рот и нос закрыть и перчатки чтобы были. Он зараженный все же.

Юра слушала раскрыв рот. Нет, серьезно – такие истории и были тем что она хотела услышать, или даже увидеть. Оно все больше походило на истории про космонавтов. Молчать она, конечно, не могла, потому перебивала с вопросами постоянно:

– Шакалы помельче...

– Додж? Линч? Его не Теодор зовут?

– Меч не прошлый век! Это основа основ, если ты не можешь драться мечом, ты не можешь драться вообще.

– Красные береты? А где их искать?

Береты, признаться, Юру взволновали больше всех. С Рысью она успела мысленно смириться, да и мотивы у нее стали понятными более-менее. А вот тот факт, что кто-то еще на свете выходит сражаться с мечом в руках внушал надежду. Что если они тоже космонавты? Ведь все вокруг, буквально все и каждый, особенно мужчины, считали своим долгом обратить внимание на то что пуля быстрее меча.

Юра в таких случаях раньше спорила, даже истории про Гагарина вспоминала, но потом рукой махнула. Тем более, что даже Учитель никогда не говорил, что космонавту стоит бросаться на врага с ружьем. Учитель...

– Это было... опасно, – Двенадцать снова замерла как статуя, – Но мы победили. Может быть, позже получится и с Лектором поладить.

Двенадцать повернула голову к Леафию. Только голову, не шевельнув больше не единым членом:

– Мир полон странных и прекрасных, по своему, созданий.

Обратный путь будет спокоен. Они дойдут не скоро, но дойдут. Двенадцать, конечно, пригласит феросцев погостить в нынешнем доме Цифро-ловцев: ведь это крошечный шанс заронить хотя бы зерно сомнения в их души. Гибель каждого человека, не успевшего осознать и принять Доброго Робота – трагедия. И пусть Ферос еще многие годы не встанет на путь истинный, но каждая капля, каждое доброе слово, каждая мимолетная мысль и приятное воспоминание для этих людей – крошечный шажок к вечности.

Леафий откажется, наверное. Он давно знает Двенадцать и отлично понимает, зачем она предлагает остановиться на день-другой в лагере Цифро-Ловцев. Он не перестанет быть Человеком – с большой буквы. Не перестанет каждым днем своей жизни доказывать – люди способны на большее.

Новая одежка это просто круто! Нулевой и так и эдак вертелся, на себя любимого смотрел. На этих бледных как трупы булых оно не так круто смотрится как на нем, определенно. Немного настроение Язык испортил, но вот если честно самому себе признаться, будто бы чего другого можно было ожидать. Особенно когда за них на выходе даже взятку дали. Не то, чтобы Нулевой в ценах разбирался, но "нанимать" бродяг потому что бесплатные и тут же платить за них – это в любм случае слегка противоречивые пункты.

Что теперь делать с такими познаниями? Да, в принципе, то же что и раньше хотел – ничего. Разве что правда Языка послушать и сна немного у себя украсть. Но тут проблема в том, что себе Нулевой доверял даже меньше чем Сеймуру. А ну как заснет без задних ног, едва приляжет? Запросто ведь: и устал, и голодный, и голову напекло.

Потому, потыкался вокруг Нулевой и решил спать с краю прилечь. Если вдруг вязать начнут, чтобы даже если проспит все, то шанс был сбежать таки.

– Спасибо, – Юра придвинула к себе тарелку, но в последний момент все же есть не стала, – Я не могу. Мне нужно попасть в Додж. Если есть какая работа на сегодня, сделаю, но надолго не могу остаться.

Юра поглядела на миску и сглотнула, постоянно мантрой повторяя себе "космонавт не показывает, что он голоден".

Вообще, конечно, стоило добавить, что работа нужна не просто "на сегодня", а на "вот прямо сейчас", ведь Сэм вечно ждать не будет. Но тут Юра все же успокоила себя: если Сэм уедет не дождавшись, значит так тому и быть. Раньше же как-то добиралась сама. Кто-нибудь на север поедет наверное. А не поедет, можно просто самой пойти. Рано или поздно попутчик найдется. Да, это не быстрый и не безопасный способ путешествовать, но она никуда и не спешит, а опасности делают космонавта сильнее.

И тарелка супа тут совершенно не при чем.

Вообще, кто бы его Языком не назвал - правильно придумал погоняло. Болтает без умолку.

Нулевой даже смотреть не стал кто там и что с 228 поделывает. Перед ним сейчас стоял враг, живой и с саблей, к которому поворачиваться спиной явно не стоило. Нулевой шагнул навстречу, еще немного подвинулся, глаз в охранника не спуская. А потом бросился вперед с криком.

Седло да дорога. Пыль да стук копыт. Небо и травы. Не травы, конечно, все больше сосенки да березки то одни то другие, и птицы тут не те поют и звери иные тропинки натаптывают – чужбина. А что тут поделать – сам виноват. И люди тут другие и язык чужой и обычаи. Но, если так по честному самому себе признаться, никогда своим Ары не был, даже когда всех вокруг понимал. Тут ничего особо не изменилось. А что птицы странные, да деревья вокруг – то хорошо даже, интересно.

Вот дятла взять: больная на голову птица, бьется лбом в дерево. Сапсан в дерево лбом бьется? А ворона? А дрофа, может быть? Нет – все птицы на родине нормальные, разумные, каждая своим делом знята, своему ремеслу обучена. Нету среди нормальных людей и степных просторов места безумцам и убогим. Так что стучи, дятел, в лесу можно.

Ноль спал и видел сон. Он, как обычно, терся около базара, надрывался, рассказывая какой он работящий и ничегошеньки не берущий за свою работу - просто народный герой. И вот, когда он уже охрип и отчаялся найти того, кто угостит его кактусом, рядом остановился паланкин. Паланкин несли шестеро огромных, поперек себя шире, насекомцев еще четверо – ростом помельче, но юркие, оружные и злые – парами шли впереди и позади. Один из этих самых охранников явно был недоволен остановкой и стал ворчать. Но тут из паланкина раздался неземной красоты девичий голосок:

– Подойди, юноша.

Нулевой тут же потащился как если бы на шее у него была веревка и ее потянули. Насекомцы зашевелились, один из охранников на меч лапу положил. Но командир насекомцев только сплюнул и коротко вякнул что-то на своем языке.

– Я тут, госпожа. Делаю любую работу. Бесплатно. Цена у меня на груди – ноль. Совсем ноль. Бесплатно... то есть...

Полог паланкина откинула идеальная рука, словно написанная гениальными творцами прошлого. Внутри сидела прекрасная пышногрудая женщина. Темнокожая и совершенно лысая.

– Большой Человек, как случилось, что ты прозябаешь на улице?

Нулевой не нашелся что ответить, только рот разинул от восхищения. А женщина, тем временем, стала развязывать свою одеяние на груди. "Ну все, меня сейчас насекомцы зарубят", – обреченно подумал Нулевой, но глаз оторвать от прекрасной незнакомки он не мог.

Белоснежное шелковое одеяние соскользнуло с плеч, открывая две спелые налитые дыньки. Женщина протянула плоды Нулевому, наклонилась вперед, шепча что-то нежное. Бродяга потянулся на встречу и... Проснулся.

Ворочаясь во сне, он соскользнул с груды вонючего тряпья лицом в лужу. Так себе пробуждение. Хорошо Нога не видел, а то ржать будет до вечера.

                ***

– Я придумал план, братцы! – Через пол часа Нулевой рассказывал товарищам свою волшебную идею, – Нас пятеро, это же прекрасно. Нам надо только одолжить паланкин. К Косяку придем, в ножки упадем, попросим паланкин. Я свою руку левую отдам, если к вечеру мы ему аренду паланкина не компенсируем. Косяк свой мужик, он поможет.

Образ грозных насекомцев все еще стоял перед глазами. Нулевой считал себя умным, потому конечно красавицу с дынями отнес на счет того что был голоден, но пользу в своем сне все же видел.

– Берем, значит, паланкин и ныкаемся у базара. Я вперед пойду, я там каждого торговца уже знаю, – Нулевой не знал, конечно, каждого торговца, – Новичков из провинции отличу. Вот как найду такого, сразу бегом к вам.

Махнул рукой, скорость и находчивость демонстрируя.

– Сажаем, например, Болту... Прости, братан. Языка на паланкин и наперерез торговцу. Сделаем так чтобы толкнул кого из нас четверых. Тут мы паланкин роняем и Бо... Язык грозный такой наезжает на рогоша. Что мол конец ему. Зарубить грозится. Тот конечно, в панике: впервые в Городе и тут на ноибиля нарвался. Мы, конечно, не будем говорить, что Язык нобиль. Скажешь такое – башку снимут, тут строго. Но что дурачкам деревенским известно? Грозный мужик, на планкине, да с мечом. А? А! Ха-ха!

Нулевой аж в ладоши захлопал от радости.

– Тут мы его на бабки и разведем. Двух трех возьмем и Косяку дромы вернем и себе покушать будет. А главное, – Нулевой палец поднял, – Главное авторитет.

Ары подкатил гоголем, верхом на своей маленькой лохматой лошадке и потянул костляву, покрытую пятнами руку к провизии.

- Ахалай-махалай, разды-узды, скратч! У-у-у-у, мряка.

Джон жутко смутился, когда оказалось что генерал гвардии женщина. Еще больше смутился, когда и мастер-техножрец оказалась женщиной. Но как бы досадны не были промахи и как бы небыли неловки его ошибки – дело превыше всего!

Когда Рейна спросила про личные пожелания, Джон, запинаясь, все же спросил:

– Мадемуазель Делакруа, мне право неловко просить вас... – Джон внимательно присмотрелся к носку своего левого ботинка, – Даже не знаю, не будет ли это большой дерзостью с моей стороны. Но...

Джон порывисто вздохнул и выпалил:

– Мне, вероятно потребуется персональный когитатор! Очень большой объем документов необходимо исследовать и систематизировать.

Уже после, во дворце, не переставляя удивлятся величию Империума и даже самых отдаленных его уголков, Джон осознал, что его просьба, которую он так боялся изложить, не была в сущности чем-то невозможным. Простить машинное время когитатора в таком месте все равно что просить песка в пустыне.

Возмжно поэтому, а может быть по причине естественной для себя нервозности, Джон все время пока шла беседа с генералом Мгебе, ни разу ни присел, а по обыкновению ходил по комнате, таская всюду за собой стопку отчетов, и пытаясь конспектирвать отчет генерала в своем планшете.

– Мсье Мгебе, если позволите, хотелось бы уточнить несколько вопросов. Это самые обычные вопросы, я обязан их задать.

Джон все же положил отчеты на стол сатрапа и присев на уголок этого же почтенного предмета мебели, приготовился записывать.

- Мадемуазель Делакруа заверила нас, что вы, как начальник "вепрей", несете ответственность за произошедшее с мастером Солемном. В смысле, вы лично отвечали за его безопасность. Это так?

– Хорошо... А скажите, какие меры для обеспечения безопасности мастера астропата вы принимали? Ага... Это на территории дворца? А за пределами? А, простите, вы не можете сходу вспомнить, часто ли мастер Солемн покидал дворец? Да, хотелось бы точнее. У ведется протокол таких перемещений? Угу... ага.. Спасибо.

Джон закинул ногу на ногу, немного ссутулился. Явно, забрасывая пдозреваемого вопросами, он чувствовал себя в более привычной обстановке.

– Скажите, поддержание общественного порядка на территории Рассвета - это обязанность "вепрей"? А что вы предприняли чтобы избежать трагедии? Это может кто-то подтвердить? А документальные свидетельства остались? Приказы там, рапорты в письменном виде. Заверяю вас, если нет – лучше не пытаться подделать их задним числом. Подлог документов куда более серьезное обвинение, чем преступная халатность.

Джон пробежал пальцами по планшету и впервые с начала разговора посмотрел в глаза генералу.

– Мне необходимо встретиться с теми сотрудникам, что в тот день отвечали за безопасность мастера Солемна. Лично. Как можно скорее. Если потребуется, предоставьте им увольнительную и вызовите из отпуска. Угу.. Хорошо. Последний вопрос. Мсье Мгебе, что вы лично делали в момент убийства? Где находились? Хм... А кто это может подтвердить? Проверим...

– У меня все, – Джон встал, – Коллеги? А нет! Подождите секундочку.

Арбитр явно увлекся и решительно подошел к генералу.

– Вы позволите? – Он протянул руку к золоченному автогану.

– Ага, поле самое то, – Транш в своей земляной дыре вроде как не унывал особо, – Но что это черти тут забыли?

Как бежал, так и свалился. Обои в землю. Ну, это со стороны так казалось, конечно: на самом деле, Транш просто так падать давно уже разучился. Кувырком пошел, колечком рука, плечо, спина и страховка второй рукой, по земле хлопнул.

Это ну так себе рефлекс на самом деле был: на спине оказался, а не на животе, автомат, опять же, бросил. Спасибо умным дядькам, что ремень изобрели специальный для таких вот энтузиастов.

– Это потому что я черный, да? Да?! Чертов расист...

Черный парень (он и правда был черный) отстал от прохожего, который отказался давать милостыню и обозвал попрошайку. Тут бы пнуть Ногу, не больно, просто по дружески, чтобы тот понял какое дерьмо жизнь (а то он не в курсе). И черный парень даже стал было прицеливаться, чтобы совершить задуманное, но увидел, что друг куда-то смотрит.

Идут. Глазеют, рты раззявили, головами вертят. Ну пусть не раззявили и не вертят, но новичков в городе сразу видно. Никто не может ходить тут в первый день так будто ничего необычного не происходит. Новички – это шанс, они наверное, еще не привыкли с равнодушным видом мимо нищих проходить.

– Дай деняк, дай! – Попрошайка заныл самым жалобным голосом, которым умел, – Ничего у меня нету, тряпки и те расползаются, кушал позавчера. Дайденяк.

Для убедительности еще ворот лохмотьев своих рванул, открывая тощую грудь с синюшным нулем. Лохмотья при это затрещали так громко, что попрошайка даже пожалел о своей излишней театральности – так можно и без последних лохмотьев остаться.

Что-то есть завораживающее в перегрузках. Ты просто каждой частичкой своего тела ощущаешь движение корабля. Ты един с чудом технологии, с результатом труда множества рук и разумов, с волей пилота, даже с другими пассажирами, хотя они могут относиться к этому иначе.

Джон мысленно отдал должное мастерству пилота, хотя и где-то в глубине души жалел, что тот не выполнял тормозной маневр чуточку резче, с большей перегрузкой.


– Джонотан Ди Сильва Кэр Грейт, арбитр, – Джон слегка поклонился, – К вашим услугам. Мои спутники, с вашего позволения: Аэсар Орло, Малокум Ноктин и мастер Верминтус Бака. Это весьма кстати, что вы нашли время чтобы встретить нас.

Джон полез во внутренний карман и сразу зашёл с козырей, продемонстрировав золотую монету.

– По поручению лорда Стомаха, и с его позволения, я уполномочен провести расследование обстоятельств смерти мастера Альбера Солемна.

Джон посмотрел на сатрапа в упор. Вернее, он считал что тут стоит посмотреть на чиновницу строго, давая понять, что она тоже под подозрением, но долго задержать взгляд на ее лице Джон не мог в силу природной стеснительности. Вместо этого, он стал смотреть на книгу.

– И покарать виновных. Кхм... да – Сказал он книге, – Надеюсь на ваше содействие и хотел бы приступить к делу немедленно.

Джон гордился тем что легко определяет в тексте чисто художественные приемы и драматургические условности. Конечно, если бы он был на месте судьи Холмса (когда будет) он не станет тратить время на то чтобы рассказать злодею где именно тот прокололся. Но в книге сделать иначе нельзя, это потребовало бы ввести дополнительных персонажей и сломало бы темп повествования сценами написания судьей отчетов и ведения документации. Это условность.

Хм... а вот прием с забрасыванием дробовика на плечо и выстрелом за спину – это, наверняка правда и серьезный подход, не иначе у автора были консультанты из арбитров. Надо будет попробовать.

И вот где-то на том месте и пришел посланец инквизитора. Джон, поднялся, скорее вскочил даже, рефлекторно одернул китель, проверил чтобы пряжка ремня была строго на середине, пробежал пальцами, проверяя, чтобы необходимые пуговицы были застегнуты и поправил шейный платок. И только потом понял, как это глупо выглядело – будто он перед командиром себя в порядок приводит. Даже пятки вместе свел, стыдоба.

– А, простите, с кем имею честь? – Дважды на одну и ту же удочку арбитр попадаться на планировал. Явись перед ним сейчас сам Император, даже тогда Джон попросил бы у него документы. Ну или образец чуда для подтверждения божественности, на худой конец.

К тому же, подозрительность и настороженность могли оправдать Джона после прокола с пуговицами. Хотя бы в собственных глазах оправдать.

Так или иначе, но на борт "Искры" Джон все же попал. Показной роскошью и обилием позолоты его удивить было сложно, потому он глазел больше на своих спутников. Оооо... Прямо как в книгах! И суровые гвардейцы и благочестивый священник и таинственный механикус и симпатичная (хотя и не как Леди Брин) девушка и даже предатель, с кровавыми глазами, которого несомненно сейчас разоблачат и расстреляют на месте. Даже Агата Фон Кристиан лучше бы не написала. "Искра кровавых слез", отличное название же.

"Предатель" через несколько минут уже оказался не предателем. а отобранным лично инквизитором агентом. Как и остальные. И у всех были значимые достижения, весомые рекомендции, или даже опыт работы с леди Брин. Джон вытянулся и чуть вперед подался, когда до него дошла очередь, но...

– Какими причинами вызвано его присутствие здесь я к сожалению не имею не малейшего представления.

Но это же... Это же не плохо? Наверное. То есть, если бы он был плохим арбитром, даже просто обычным арбитром, его бы не взяли? Ту вводную часть, где мисс дознователь говорила о том, что они де ничем не выделяются из общей массы, Джон просто пропустил мимо ушей. Это она просто так говорила, конечно. Как можно не выделяться и одновременно попасть в середину самого крутого романа на свете? Исключено. Невозможно. Абсолютно невероятно.

Впрочем, детали заговора, эти тени от протянувшихся по планете щупалец спрута преступного сообщества вскоре отвлекли Джона от мыслей о собственной персоне и своем месте в происходящем. Это было интересно, захватывающе. Личности, детали, связи, преступления. Джон увлекся рассказом. А потом настал финал.

– Вы должны пресечь торговлю ксеноартефактами, найти виновных и уничтожить их. Вопросы?

Вопросы? Ох... Он ведь должен спросить что-то, да? Ведь от него этого и ждут, верно? Это же расследование, а он следователь. К счастью, мистер Ноктин пришел на помощь, став рассуждать о своих боевых способностях. Его кровавые глаза больше не казались Джону печатью предателя, и даже выглядели вполне дружелюбными.

– Эм... Кхм... Мадемуазель Фост, – откашлялся Джон, – У меня есть вопрос. Да. А... Мы в каком статусе будем в мире прибытия? Мы официально будем представителями святой Инквизиции, или работаем нелегально?

Конечно, да. Настоящие профессионалы так и выражаются "нелегально". Сразу ясно, что Джон знает о чем говорит.

Юре было ужасно стыдно. Гагарин никогда не воровал фруктов – тут даже не надо помнить наизусть все его похождения, чтобы быть уверенным. Космонавты вообще не воруют, они слишком гордые для этого.

И никакие оправдания тут не годились. То что не удалось найти работу для своего меча – не оправдание, космонавт должен внушать трепет одним своим видом, тогда желающие заплатить за его искусство сами найдутся. И то что продавец фруктов хамло и грубиян был – тоже не повод. И о что яблоки были такие красивые...

Юра печально посмотрела на свои скованные руки и вздохнула. Что ж, по крайней мере яблоко было вкусное. Не стоит жалеть о том что произошло.

А потом что-то пошло не так. Командир вдруг забегал и стал бранится, телега остановилась. Ого! выходит конвой ехал куда-то не туда? Интересно, это хорошо, или плохо...

Юра встала с лавки и, взявшись руками за прутья клетки, выглянула наружу.

Рони цокнула языком, топнула ногой и хлопнула в ладоши.

– Лягушачья лапка!

Что-то вроде беззвучного "БАМ" разлилось в воздухе, дрогнула пуль на полу, зашевелились волосы у стоящих рядом людей. Но в следующий миг это черное колдовство показалось невинной шалостью.

Волосы Рони поседели, удлинились; плащ в мгновение превратился в лохмотья, распался белесыми нитями; юбка порвалась и подобно плащу, распадаясь на тонкие белые пряди, метнулась хвостом за спину.

Девушка резко прибавила в росте, раздалась вширь. Улыбка стала оскалом, оскал пастью. Ноги больше не могли держать такое огромное тело вертикально, она встала на четвереньки. А затем взвилась в воздух.

– Все путем, да, – Транш пальцы колечком сложил, – Чот подзавис чутка. Тот мужик на моего соседа похож чем-то. Ну, в одном дворе жили.

Транш положил автомат на сгиб локтя, проверил патроны.

– Тот еще козел был. Пошли, в общем.

– Они все врут! – пронзительно пискнула Рони, судорожно стискивая ворот платья. Хотела еще что-то добавить, но тут началась сумятица.

– А-а-а, спасайся кто может!

Вот это дело. Вот это тема. Азарт с головой захлестнул. Транш вообще первый раз по людям стрелял, если честно. Ну там стрельбы всякие по мишеням стоячим, лежачим, бегущим и дрочащим - это конечно святое, это сто раз было. Ну и с товарищами игрушечными автоматами на полигоне. Но вот чтобы в лесу, да ночью, да по людям и боевыми - это первый раз.

Потому все же в какой-то момент увлекся слишком. Вместо того, чтоб идти, как планировал, за Бандитом, стрелять туда же куда и он, Транш попер вперед как бульдозер, щедро поливая те цели что видел.

Транш карабин перехватил поудобнее и пошел. Параллельно Ричарду, стараясь не топать сильно, не спотыкаться и не поскальзываться на камнях. Не слишком мнго времени смотреть под ноги и быть готовым скрутить нарушителя до состояния "мордой в мох". Тот самый, что тут под ногами обретается.

День выдался тяжелым. Даже просто ехать верхом целый день трудно, а если еще и стараться собрать трав по пути вдвойне тяжелее. Но Рони не роптала: она и лекарственных трав набрала и цветов нарвала. А из цветов сплела два венка - один себе надела, а другой... А другой так и остался лишним. Все ждала, что Эйден попросит ему отдать, ну или хотя бы просто заметит. В пол слова хоть обронит, хорошо тебе, мол, в цветах полевых. Тогда бы Рони ему второй венок и надела бы. А он и не заметил ничего.

Дурак.

За день устала Рони. И от пути, и от работы, и от битвы с демонами, но ожидание хуже всего вымотало. Потому не стала спорить с командиром, когда тот дежурства назначал, кивнула только благодарно и в уголок беседки заползла. Не выдержала Рони, не было в ней сил круглые сутки в доспехе ходить, с саблей в обнимку спать - сняла перед сном броню, саблю в сторону отложила.

Только венок лишний теребила в руках, пока не уснула.

А потом разбудили крики, брань, рычание. Рони испуганно вскрикнула, рот рукой прикрыла. Как же так? Почему оборотень здесь, откуда? Резанул по нервам запах крови, смерзлись ресницы, от заклинания Иперита. И все, нельзя было больше прятаться.

- Стойте, перестаньте! - Рони вскочила на ноги, бросилась к оборотню. Вместо доспеха, рубаха навыпуск, вместо сабли венок в руках, - Он же не виноват. Не бейте его.

А потом дрогнул воздух, засветилась что-то на шее у девушки, голос ее изменился, будто чужим стал. Говорила она, выкрикивала, слова жуткие, неправильные, не для людского языка придуманные.

- Господин, - Рони, едва отряд двинулся в путь, догнала Мартина, - Господин, то что вы делаете... это чудо. Но позвольте мне помочь немного. Я чуточку разбираюсь в травах. Думаю, смогу собрать что-нибудь что поможет против ожогов.

Путь воспоминаний, да. Вроде, не совсем то время, чтобы предаваться праздным воспоминаниям, разве что перебирать мысленно приметы трав, что никогда не видела в Кессиге, вспоминать их свойства. Но не всегда человек хозяин собственных мыслей. Они, словно стая бестолковых птиц, разлетаются едва увидят открытое окно.

Глаза примечают места, руки собирают, сортируют, ногам тоже нет покоя, но голова оказывается неожиданно свободной.

Так странно. То, что было когда-то ежедневной рутиной, обычной скучной обязанностью, обеспечивающей хлеб насущный - теперь редкий навык, неожиданно полезный в путешествии.

Это было лет пять назад, может шесть. Стояло жаркое лето, невыносимо парило с самого утра. Мама тогда подняла Рони еще до рассвета, накормила и отправила на южный косогор, собирать полынь да вербену. Травы было девочке почти по грудь, вся мокрая от предрассветной росы. Утром Рони замерзла, а ближе к обеду, уставшая, одуревшая от безумно-сильного запаха полевых трав, страдала от палящего солнца.

Тогда на косогоре появились девицы из деревни. Они спускались к реке за водой, чему-то смеялись. Вдруг одна из них свернула с тропинки и стала рвать травы. Конечно, не те что надо.

- Глупая, что ж ты делаешь? - Рони, на самом деле сказала тогда что-то другое, более приветливое, но не помнила что именно, - Это бесполезная трава. Ей еще два месяца силы набираться, сейчас только расстройство живота можно заработать.

- А я не ради пользы, - Ответила девушка, она была старше Рони на несколько лет, - Хочу цветов нарвать и венок сплести. Могу и тебя научить.

И научила, конечно. Ничего хитрого в плетении венков нету. Домой Рони вернулась нарядная и маме венок принесла.

- Бака! - Окликнула Рони помощника, - Что же ты делаешь? Не мни пустырник, а то он сок даст!

Ох... нельзя ни на минуту отвернуться.

Утром Рони еще долго лежала в кровати, смотрела в потолок.

Ну вот, началось. Эдак скоро и на люди показаться нельзя будет. И угораздило же ее в такую компанию вписаться. Ну почему это не могли быть... ну например убийцы и насильники? Или дьяволопоклонники, например. Кажется, любой вариант был бы спокойнее, чем отряд катаров и священник, который в самом деле может творить чудеса. Ох... а если он еще и молитву какую знает, чтобы врагов человеческих распознавать?

Рони повернулась на бок.

Ну, вот окно. Там во двор, коня любого с конюшни увести и поминай как звали. Не догонят. А дальше что? Южной дорогой уйти, которой Дорадо не хотел ехать? А-ха-ха, смешно. Если там для отряда головорезов церковных опасно, то ей одной и подавно.

Можно убить Вальтена. Вот прямо сейчас. У него отдельная комната, прокрасться и задушить. Он плох весь день был, если аккуратно все сделать, то никто ничего и не заподозрит.

За дверью прошли чьи-то шаги. Замерли, прислушались. Бака подглядывать пришел? Дорадо шпионит? Кто бы это ни был, он ушел.

Рони перевернулась лицом в подушку и заплакала.

Какая же ты сволочь, все же. Всерьез думала добрейшего Вальтена задушить.


Получатели: Мастеру.

Хиро перестала беззаботно глазеть по сторонам и приняла серьезный вид, осмотрелась, прошлась взад вперед, пальцем определила угловые размеры и расстояние до пары ориентиров и стала рассказывать:

- Нас очень мало. Хотя наш отряд и обладает значительной огневой мощью, но отсутствие средств связи и ограниченный боезапас делают нас слабой боевой единицей. Кроме того, о численности и оснащении противника судить трудно, быть может Лазури прислуживают тяжеловооруженные мехи?

Девочка повернулась в сторону трампарка.

- Это плохое место для того, чтобы занимать тут оборону. Торгомат явно склонен рассказывать о трампарке каждому встречному. Для него, как для торговца, это может быть и выгодно, но в итоге в этом городе, наверняка каждый или бывал в трампарке, или знает где он находится. Кроме того, тут нет удобных позиций. Тот сарайчик не кажется надежным, я из своего пулемета могу простреливать его насквозь, а ангар (или как его называть?) для трамваев, хоть и являются прочным капитальным зданием, но слишком плохо подходит для наблюдения за местностью. Там...

Хиро развернулась и махнула на жилые здания, ближайшее из которых было расписано неизвестным борцом с рабством.

- Там было бы удобно, но слишком плотная застройка. Половина обзора нам будет перекрыта соседними зданиями. Кроме того, в жилых домах практически не бывает квартир, у которых окна выходили бы на все стороны света. Если мы займем в них позицию, то сможем следить только за площадью и трампарком, или только за улицей, или только за задним двором.

Хиро почесала в затылке.

- А еще, мой класс разработан для ведения маневренного боя. Стрелять из "корда" может кто угодно, тут и сестренка Сто тринадцать не хуже справится, но только я могу стрелять на бегу. Мне немного неуютно в тесной квартире, где нельзя реализовать свой потенциал. Тот нелепый дом...

Девочка указала на оскалившееся разбитыми витринами здание на площади.

- Он не так плох. Можно вести наблюдение лучше чем в жилых домах, да и там наверное торговые площади были, маневру не препятствует. Но меня настораживает что он слишком приметный и большие окна так и просятся, чтобы в них пальнули "шмелем". Вы же не хотите оказаться в зоне действия "шмеля"? Потому мой выбор Емонт!

Хиро обернулась к административному зданию с поломанными буквами и подняла большой палец.

- Там наверняка последние этажи, хоть и разделены на помещения, но между ними будет проще передвигаться чем в квартирах. Здание капитальное, не такое прочное как ангар, но от стрелковки и осколков стены защитят. Обзор есть во все стороны - это самое высокое здание с этой стороны улицы. И, если что, наверняка можно уйти гаражами.

Опустив глаза, Хиро поковыряла носком ноги случайный камешек на дороге.

- Правда, оно приметное очень. Слишком хорошее, чтобы никто не обратил на него внимание. Кроме того, из этого здания не очень хорошо видно трампарк. Там хорошо вести бой, но плохо караулить Торгомата и устраивать засады.

Тут она снова подняла взгляд и подмигнула.

- Но я и об этом подумала! В угловом жилом доме можно разместить наблюдателя. В угловой квартире, на четвертом или третьем этаже, например. Так чтобы мог визуально подать сигнал остальным, кто в Емонте будет. Например, фонариком моргать. Одна вспышка - Торгомат, две - посторонние, три - враги. Оттуда будет видно хорошо трампарк и, если наблюдатель не будет вступать в бой, минусы его позиции не будут такими значимыми.

А-S3 шарахнулся в сторону, пригнулся. Остальные всячески дали понять таинственной тени, что ее видят. Тень же повела себя неадекватно. Вместо того, чтобы замереть, поднять руки и выйти на свет, она заметалась, заклекотала и поскакала через цех на длинных голенастых ногах.

Это была дрофа. Евгений точно ее опознал. Остальные может быть сомневались еще в породе птицы, но что перед вами не курица и не страус было очевидно.

Дрофа, кроме того что была напугана человеческими голосами, и в целом выглядела не очень. Грязная, ноги в мазуте, хвост подпален, тощая и какая-то слишком большая.

Рони боком к огню сидела, поглаживала саблю, лежащую на коленях. В ножнах, пока в ножнах. Посуду после ужина уже прополоснула, припасы убрала. Только немного оставила чтобы утром перекусить.

- А у меня нет никакого жениха, - Заявила она вдруг. Не то, чтобы Эйден спрашивал, наверное, сама сказать захотела, - И не было. Мне надо на могилку святого Трафта попасть. Батя мой душегубом был, разбойником. А потом его егерь стрелой зацепил.

Рони пальцами пробежала по грубым сабельным ножнам, отвернулась, глядя куда-то в сторону.

- Я его не знала почти, он редко дома бывал в то время. Если бы помер, тем бы все и закончилось. Но нет, его монах подобрал... или священник. Я в них не разбираюсь, в званиях их. Выходил, подлечил. От законников спрятал. Да ты сам знаешь, Кессиг... ищи стрелка в лесу.

Втянув ноздрями воздух, словно принюхиваясь, Рони замолчала. Контраст очевиден был: леса Кессига, или эти горы чужие.

- Мама той зимой заболела тяжело. Мы думали, что батя умер. Он пропал просто, понимаешь. Тяжело было. К весне вернулся. Как раз успел, чтобы маму схоронить. Мне тогда восемь лет было.

Взгляд девушки запрыгал по дороге, быстро-быстро перескакивая с ложбинки на дерево, с дерева на склон. Шальной язык костра отразился в глазах, сделав их на миг желтыми.

- Не поверишь, Батя бросил свой промысел. Честным человеком стал. Говорил, что многое понял. Что это он виноват, что мама умерла. Сам он в этом году скончался. Пошел дрова в город свести на продажу, а назад шел - волки подрали. Ты знаешь, бывает в лесу такое. Его домой соседи привезли. Он перед смертью просил меня на могилку Трафта этого сходить, помолиться за того мужика, что его спас когда-то и на путь верный наставил.

Рони скривилась как от горького.

- Батя, конечно, не виноват. Он понятия не имел, что Трафт этот не в соседнем селе похоронен. Я вот тоже не знала. Теперь знаю. Но как-то поздно назад поворачивать. Ну а ты Эйден? Что ты тут забыл? Куда вас командир ведет-то, за кем гонитесь?

Андроиды перебежали на другую сторону шоссе и заняли позицию у мятого ржавого остова микроавтобуса, застрявшего на обочине. Сто тринадцатая изготовилась к стрельбе, Хиро разложила сошки пулемета, да и стальные приготовились дать бой роботам.

Но пауки взяли и отступили. Без предупреждения, без шума, не дожидаясь начала стрельбы. Просто в какой-то момент все роботы, которых андроиды приметили раньше вдруг пропали из виду, а новых так и не появилось.

Андроиды выждали еще какое-то время, вдруг это ловушка и хитрый Дирижер просто копит силы за пределами прямой видимости. Но никто не показался.

Наскоро обменявшись мнениями, решили что лучше всего будет перелезть через забор прямо тут, и по территории промзоны сделать небольшой крюк, сбивая возможных преследователей со следа.

Бетонный забор был всего сантиметров на 20 выше Ди, потому перебраться через него труда не составило. Быть может колючая проволока по верху забора и задержала бы человека, но Сто тринадцатая просто сняла ее металлическими руками. Ржавая сталь ломалась и рассыпалась.

За забором андроидов встретило то же запустение, что и недостроенном жилом районе. Провалившиеся крыши цехов, сгнившая теплоизоляция трубопроводов, буйная зелень. Разве что мусора было заметно меньше.

Придерживаясь выбранного направления, отряд двинулся дальше. За первым же цехом свернули направо, перебрались через лежащую на земле стрелу погрузочного крана. Потом прошли между двумя ангарами. Хиро влезла на трубу теплопровода и топала по ней.

Через несколько минут промзону прошли насквозь. Не такая уж она была и большая. Но когда до проходной с приветственно поднятым шлагбаумом оставалось каких-то тридцать метров, Промзона тяжело вздохнула.

Как-то иначе описать этот звук было бы трудно: не то подвывание, не то оханье, низкий и довольно громкий звук, давящий на уши. Доносился он справа, оттуда где выше цехов и складов поднимались реакторные колонны.

- ...И вот если перевести в другую систему счисления, это будет пятьдесят. Потому ты Полтос, - Первое время Тринадцатый трепался довольно весело, пока еще не устал, не обгорел и не ободрал ноги, - А вот тот парень, он без однерки сотня. Почти сотня, шаришь, Полтос? Почти. Клевое погоняло же.

Тринадцатый усмехнулся собственному остроумию. Ну как вдруг окажется, что Полтос единственная девушка на свете? А он сразу показал какой остроумный.

- Ноль сорок, ноль сорок один. Это как уточнение до третьего знака. Будет Точняк. Этот... Тыща четыреста и далее. В общем тут у меня математических ассоциаций нет, потому быть ему Лысым. Да, Полтос, мы тут все технически лысые. Ну... - Тринадцатый поскреб щетину на подбородке, - не бритые, но я почему-то точно знаю, что те кто лысые не только снаружи, но и... в душе что ли? Те кто в самом деле лысые на всю голову любят тыща четыреста и далее номер. Ой!

Тринадцатый, несколько шагов прыгал на одной ноге. Наступил на острый камень.

- Кто остался? Остался Червонец и Барабанщик. Сечешь? У него одиннадцать как палочки барабанные. Лучше чем "эй ты", я думаю. Ну спроси. Спроси.

Монолог, это конечно хорошо, но слушателям он надоедает, потому Тринадцатый постарался 110010 на диалог вытащить.

- Всем имена дал, а себе. Да? А я буду Панк. Вот так-то. Крутое имя для крутых парней.

                                           ***

Рыба, да. Тринадцатый думал найти что-то такое немного раньше. Раньше чем живот к спине прилипнет хотя бы. Но вот вышло как вышло. И теперь встала некая морально-диетическая дилема. Тринадцатый был парнем компанейским, командным игроком, во всех смыслах этого выражения, но вот рыба...

Килограмма два-три. Черт его разберет сколько из них это жестянка панциря. То есть всех накормить не выйдет. Потому, отдирая пластинки от рыбины, Тринадцатый искал способы обмануть внутреннего хомяка. Плотоядного, в данном случае хомяка, если это имеет значение.

- Ну... Она воняет. Глисты, опять же. Если у рыб бывают глисты. Зажарить надо, или там вялить. Или что там с рыбой делают.

На минутку Тринадцатый замолк, сосредоточенно сопя, и пытаясь пальцами поддеть одну из пластин панциря.

- Засолить. Если это селедка.

Что такое селедка Тринадцатый не помнил, но едва это слово всплыло в памяти, едва не захлебнулся слюной.

Загнанные в подъезд андроиды внезапно огрызнулись. Пятьдесят седьмой подскочил к выходу и смахнул ударом переднего паука, затем отпрянул в сторону. Десятая синхронно, словно они с Пятьдесят седьмым сто раз отрабатывали такой маневр, шагнула вперед и навскидку выстрелила. Точно в руку, торчащую у дирижера изо рта.

Да, Десятая успела рассмотреть чудовище, руководившее пауками. Многоногий, многорукий монстр, сшитый и сваренный из доброго десятка тел андроидов. На некоторых все еще были остатки синтетический кожи, или клочья волос, но большая часть была ободрана до блекло-серых искусственных мышц. На первый взгляд казалось, что соединения случайны, будто кто-то просто свалил мертвых андроидов в кучу и каким-то мерзким способом заставил ее двигаться. Но когда пуля Десятой попала в рот монстру, тот отшатнулся неожиданно плавно и довольно ловко, перебирая своими многочисленными ногами, отбежал в глубь здания.

Через секунду Дирижер нанес ответный удар. Трудно сказать как он это проделал, наверное, способности родственные тому что умеет Омега, но более сильные - враг атаковал сенсорную систему, не столько в целью ослепить андроидов, сколько стараясь дезориентировать их.

Одновременно по всему телу выстрелило пронзительной болью, в ушах зазвенело, а картинка распалась пикселями. Эффект продолжался какие-то мгновения, но было слишком силен.

Пауки тут же поспешили воспользоваться возможностью. Сразу трое встали на дыбы, выбрасывая сети.

Надо помочь. Надо вытащить. Ну или отвлечь, или... я не знаю, крышку от гроба схватить и кинуть.

Тринадцатый в сторонку от входа отошел на полусогнутых, к стенке прижался, присел. Все думал как бы помочь тем ребятам, кого краб ест. Но как-то не собрался.

Рони благочестиво себя знаменем осенила, к алтарю повернувшись, а потом к хозяину - его трудно было с кем-то спутать пошла. Успела как раз, когда он другим попутчикам по условия рассказывал.

- Я могу помочь с готовкой, - Улыбнулась Рони, - Может скинете немного с оплаты? Не думаю, что парни особо в кулинарии разбираются.

Не то, чтобы это был последний ее золотой, но и до цели путь предстоял не близкий. Золотой тут, золотой там, эдак на полпути деньги и кончатся. Мир не без добрых людей, уже не раз Рони предлагали честную и приличную работу, а там может и муж нашелся бы. Но оставаться на месте ей было никак нельзя, а в дороге, кроме как разбоем, много не заработаешь.

Ω-S2, A-S3-182

Омега бегом поднялась по лестнице, сходу заскочила в незакрытую квартиру. Там, как раз A-S3-182 вылазил на крышу через зияющую в потолке дыру. Под ногами хлюпали не высохшие лужи, пахло гнилью. Почему-то не хватало солидного куска внешней стены.

Подобравшись к остаткам стены, Омега выглянула наружу, нашла взглядом свою жертву - паук все так же сидел, подобрав под себя лапки - и инициировала процедуру взлома.

Контакт установился практически мгновенно - пространство вокруг было буквально пронизано потоками данных. Паучки неистово обменивались сигналами друг с другом и с неким получателем на расстоянии.

Паук не заметил взлома, но его данные оказались довольно грамотно, хоть и без изюминки, защищены. Омега играючи обошла защиту. Не было времени считать и проанализировать полностью данные, но кое-что Омега успела выхватить.

Задача: обнаружение и захват андроидов. В данный момент, пауки находятся в режиме наблюдения, отслеживают перемещение андроидов (обнаружено шестеро) и держат дистанцию. Ждут подхода основных сил.

Задачу ставил некто Стас. Оперативное руководство осуществляет Дирижер. Местоположение обоих паук не отслеживает.

10B-2 и A-57

Десятая и Пятьдесят седьмой спрятались в комнате с саркофагами. Она находилась недалеко от входа, да и окна на улицу выходили.

Уже изнутри андроиды продолжили наблюдение. Паучков явно стало больше. Сколько именно понять было трудно - то ли одни и те же мельтешат в разных местах, то пропадая из поля зрения, то появляясь, то ли это разные. Но, как минимум один прямо на глазах у Десятой прыгнул с крыши дома дальше по улице на тот дом, который облюбовали его сородичи.

Евгений, D-13

Когда Евгений спросил Торгомата о нем самом, тот выпрямился, подбоченился и горделиво, бодро, будто бы в записи, заявил:

- Я робот Торгомат. Моя функция продавать все что вам нужно и покупать все что я смогу продать!

Потом снова осел, тревожно оглянулся и продолжил уже в прежнем стиле:

- Я тут хлам собирал в Карьере покупают иногда металл. А если повезет, тут после андроидов оружие остается. На него всегда покупатели есть. В общем-то я им не нужен, охотников за вами посылают. Но когда Дирижер придет, он может и меня ограбить велеть.

Торгомат занервничал еще больше, потеребил железку в куче мусора.

- Тут, в Могильнике, андроиды иногда просыпаются. Вот Гаргантюа и решил их ловить и рабами делать. Всем ставят патч на подчинение и отправляют рыть карьер, - Торгомат переступил с ноги на ногу, - Без техобслуживания, без соблюдения регламента работы. Пока не сломаются! И из поломанных собирают монстров, вроде Дирижера.

Когда Евгений сказал, что планирует дать бой охотникам, Торгмат замахал манипуляторами:

- Нет, нет. Не надо. Лучше уходите! Ничего не выйдет. Вас трое всего, А их придет три десятка, пять десятков. Вы просто ничего не сможете сделать. Они уже не первый год андроидов ловят. Все отработано. Окружат, огнем подавят, и навалятся всей толпой. Я знаешь сколько андроидов повидал! Вас делали убивать Лазурь, а не сражаться с ордой охотников.

Торгомат отшатнулся от Евгения, когда тот ему кулак показал. Потом, правда понял, что угрозы нет, подошел поближе:

- Бэ, А, Ка, А - Прочел он, - Наверное, это твой тип? У вас, андродов разные типы, я знаю. Бэ как Быдло. А как Ахреневшие. Мне так объясняли.

- Что значит "хоть"?! - Сунь возмущенно дернула хвостом, - Не надо тут "хоть" никаких. Сколько у людей царей, а? А?! Даже ты, наверняка трех, как минимум, знаешь. А у обезьян один.

Повисла неловкая пауза. Впрочем, молчать и ничего не делать дольше трех секунд Сунь не могла:

- Ладно, у тебя нож есть? Давай сюда... Не ссы, взад верну. Мудрец ребенка не обидит.

Вертя нож правой рукой, левой Сунь рассеяно перебирала волосы у себя на голове, словно искала что-то.

- Демоны хитры и преподлы, потому нам придется действовать сразу по нескольким направлениям. Во-первых...

Сунь скрутила прядь волос у себя на макушке, словно собираясь делать хвостик.

- Во-первых, мы сейчас пойдем таки к общему костру и возьмем еды. Я начну ныть как мне плохо живется, а ты поинтересуешься что не так-то. Дальше я уж сам буду байки рассказывать. Забросим удочку, так сказать.

Сунь быстрым движением отсекла прядь волос и вернула Джингуа нож. Покопалась в своих многочисленных сумочках и мешочках, вытащила огрызок бечевки.

- Во-вторых, тебе придется какой-то время нести двойную нагрузку по дозорам. Кроме того, что тебя хозяин каравана отправлять будет, приглядывай за торговкой. Когда она к себе в шатер очередного мужика утащит, дай мне знать.

Бечевкой, обезьянка связала прядь волос и сунула получившийся амулет в один из кармашков.

- Может быть, получится с поличным демоницу взять. Это был бы самый простой вариант... - Сунь задумчиво побарабанила пальцами ноги по земле - Сомневаюсь, что нам так повезет. Но все равно стоит попробовать. Все поняла? Повтори.

Убедившись, что подчиненная план поняла и готова к исполнению, Сунь радостно вскочила на руки, прошлась несколько шагов, а затем, кувыркнувшись, торопливо занялась восстановлением маскировки.

Завернувшись снова в балахон, спрятав ноги, уши и (главное) хвост, Сунь вприпрыжку поспешила за едой. Получив же вожделенную, хоть и несколько остывшую порцию, она поплелась к костру, уныло повесив голову. Не пела, не скакала, и даже не смеялась оглушительно каждой шутке товарищей-караванщиков, хлопая себя по коленям. В общем - вела себя максимально не естественно.

А потом, разумеется, она стала жаловаться на жизнь. Спрашивал кто-то Сунь и причине ее грусти, или нет - это было не очень важно на самом деле. Едва выгадав минутку, с паузой в разговорах, Сунь стала заниматься тем, что все просветленные учителя не относят к методам самоусовершенствования, а некоторые даже порицают - она стала врать.

- Охохо, горе мне горе. Вот вы говорите женщины... - Говорил ли кто о женщинах, или нет Сунь не волновало, - У кого невеста есть, у кого жена. А кто может быть, свободен как дикая обезьяна и скачет себе беззаботно по миру, бананом своим помахивая. Один Сунь У-Кун несчастен.

Наглядно демонстрируя глубину своей печали, Сунь промокнула уголок глаза грязным рукавом.

- У меня ведь дома любимая осталась. Минь-Ю ее зовут. Красавица каких не сыскать. А какие у нее красивые волосы! Вот...

Сунь продолжая хныкать, стала шарить по сумочкам и кармашкам. И, конечно (ведь она сама спрятала ее пять минут назад), быстро нашла прядь волос, перевязанную бечевкой.

- Это миленькая Минь-Ю мне подарила. Мы друг друга так любили! Я ей воду от колодца носил. Вот не скальтесь, я маленький и не очень сильный, а вода тяжелая, знаете ли! И все было хорошо... Хлюп... Пока на окраине нашей деревне не поселились лесорубы. Среди них был красавчик один, звать его...

Сунь запнулась, имя "красавчика" сходу сочинить не вышло.

- Не важно, в общем как его звать козлолюба проклятого! Знать не хочу не имени его ни рода. Что я сделал? Вот ты, Ляо, чтобы сделал? Я ему, конечно, морду набил. Вот не смейтесь, я хоть и маленький, но пару ударов знаю. Но, увы, Минь-Ю все равно к нему ушла. Повелась на стать и рожу красивую. Эх...

Сунь повесила голову, надула губы и рассеяно теребила в руках прядь собственных волос.

- Я уж и к чиновникам на поклон ходил, мзду платил - нет говорят такого закона, чтобы незамужней девице нельзя было мужчину по душе выбрать. И к богам всем-всем молился. Ну... тем кого вспомнил. И им все равно. Нет у меня больше надежды...

Сунь в сердцах хлопнула кулаком по земле.

- Вот клянусь вам, братцы! Если бы мне повстречался кто - хоть колдун, хоть оборотень - который согласился бы приворожить мою зазнобу, я бы ничего не пожалел. Кровь бы свою отдал даже. Нет у меня больше ничего за душей ведь...

Щелк. Данита перевела режим огня на очередь. Кучно ведь идут, удобно. Автомат забился в руках, выплевывая по 900 выстрелов в минуту.

- Ох, - сказала Саяка, - Эти усы...

Гайдзин настолько суров, видимо, что не просто боль игнорирует, но и сам себя бьет, чтобы в ярость впасть.

Тут-то Саяка и поняла, что попала в неприятности.

Двенадцать двигалась как-то неестественно. Резковато, иногда наоборот чересчур плавно, могла в какой-то момент вдруг замереть и повернуть только голову, чтобы посмотреть на что-то вызвавшее интерес.

Чуть больше часа она монотонно шагала впереди отряда, строго по монорельсу. Только один раз остановилась на секунду и неловко перепрыгнула место, где рельс был погнут и скручен неизвестной силой.

Болота по бокам скрывали опасности настолько же серьезные как глубина топи - никогда нельзя быть уверенным перейдешь ли ты ту лужицу, едва замочив ноги, или сгинешь без следа в омуте. Точно так же и с хищниками: если органические чудовища еще оставляют хоть какие-то следы, ведь им надо есть, пить и гадить, то техно-монстры могут сотнями лет лежать, едва скрытые слоем грязи в несколько сантиметров.

Но все же рельс и насыпь возле него были самым простым и безопасным маршрутом. Чуть выше зеленоватых испарений, возможно ранящих органических, чуть более сухо чем везде. Да, цепочку путников было видно с огромного расстояния, но чудовища, даже механические (Двенадцать знала это по себе), предпочитают не связываться с тем кто им не угрожает.

Ритм шагов сбился.

- Время молитвы через три минуты и восемнадцать секунд. Можете идти дальше, я догоню.

Двенадцать вдруг обернулась и сфокусировала объективы на Ленарии.

- Если кто-нибудь пожелает присоединиться, или просто понаблюдать, говорите сейчас. Я провожу. Прошу только не мешать в процессе. Это вам все равно не удастся, скорее всего, но может испортить впечатление.

Одна из первейших заповедей Доброго Робота гласила: "всегда старайся рассказать о Добром Роботе и помочь неверующим обрести веру". Однако, Двенадцать, знакомая с канонами учения и проведшая много часов в разговорах с Архатом, могла себе позволить некоторые вольности в трактовке этой заповеди.

В самой рекомендации спасать людей всегда, когда только возможно крылась нравственная ловушка. Если ты следуешь всем заповедям, то Рай тебе гарантирован. Но если тот кому ты рассказал об учении, Рае, Аде и Завершении, сознательно противостоит учению, или хотя бы просто относится к нему индифферентно - он попадет в Ад.

Двенадцать не верила в свои способности проповедовать учение, и не желала чтобы ее спутники оказались в Аду из-за ее косноязычия. Потому предпочитала рассказывать об учении поменьше. Незнание - их шанс встретить лучшего учителя. Неведение - шанс обрести спасение. А саму Двенадцать Добрый Робот поймет и простит.

Предупредив о молитве, Двенадцать замерла. Так и стояла в пол оборота, глядя в то место, где минуту назад стоял гоплит. Даже когда он отошел, она не шелохнулась и не перевела взгляда.

Будучи механическим монстром, не имеющим дыхания, Двенадцать не практиковала мантры и медитации перед молитвой, но все еще старалась выделить 100-200 тактов на то, чтобы очистить кеш от суетных мыслей. Человеку это времени не хватило бы даже чтобы моргнуть.

Как у мене за рекой
Три зеленых и-ивы.
Три зеленых ивы-ы-ы,
У мене за реко-о-ой...

Ну не было у Сунь поэтического дара, что поделать. И голос ну такой был. Не то чтобы противный, но лучше не петь, чтобы не травмировать окружающих. А что делать, если душа просит? Ответ прост - смирять свои страсти и заниматься самоусовершенствованием.

Из всех известных ей способов самосовершенствования Сунь больше всего любила ходить на руках. Это было весело. А еще позволяло взглянуть на вещи под необычным углом. Буквально. Сейчас этот способ не годился, явно. Не поймут. Особенно хвост и лишнюю пару рук не одобрят.

У мартышки четыре руки.
Позади длинный хвост.
Но ты трогать ее не моги,
За ее малый рост!

Затянула снова Сунь дурным голосом. Тридцать второй способ самосовершенствования (после дыхательных гимнастик, боевых упражнений, трех медитаций и девяти молитв) был не таким веселым, но куда более подходящим в сложившейся ситуации. Охота на демонов.

До вечера было еще далеко, от стоянки пока отошли не слишком, солнце не ярилось, ветер песок не нагонял, и даже дорога словно бы задумалась: а не пойти ли ей под уклон, облегчая путь кхитайским путникам. Все эти замечательные совпадения привели к тому, что верблюды шли бойко, не капризничали. Воспользовавшись моментом, Сунь покинула свое место в караване и вприпрыжку догнала идущего впереди погонщика.

- Привет, Ляо, - взмахнула она лапкой, с аккуратно подвязанным у запястья рукавом, чтобы шерсть не слишком в глаза бросалась, - Послушай, Ляо, а ты какие песни знаешь? Знаешь про три ивы, козу и пьяного тигра?

Короткие ноги и невысокий рост иному человеку создавали бы кучу затруднений, вынуждая семенить, или бежать, чтобы поспевать за более рослыми товарищами. Но Сунь это неудобство было только в радость, ведь можно не вышагивать чинно, а двигаться вприпрыжку, не рискуя при этом выглядеть глупо. Не глупее обычного, по крайней мере.

- Ляо, - Сунь заговорщически понизила голос, - Скажи, Ляо, а как вы в дороге без женщин обходитесь. Ну караул же, ебаца охота! Или тут можно с кем из девочек того...

Мартышка подмигнула поверх платка, закрывавшего нижнюю часть лица.

- Договориться. Целых четыре красавицы у нас ведь, а! Ты давно их знаешь? Вариант к ним колокольчики подкатить свои?

Пыльная дорога, вонючие верблюды и строгий начальник. Казалось бы, что может быть хуже? Но нет, Сунь У-Кун не унывала: не многие люди на свете свободны настолько, чтобы идти куда нравится, путешествовать и иметь при этом бесплатную кормежку!

И пусть сейчас Сунь шла вместе с караваном, это не важно. Обычный человек, скованный колодками страстей и узостью собственного мышления может и считал бы это ограничением, но истинный мудрец (которым разумеется был Царь Обезьян) видел это иначе. Это не Сунь идет с караваном, а караван идет с нею.

Обед Сунь перехватила вместе со всеми почти на ходу, однако успела пристать с расспросами о маршруте каравана и ближайших городах ко всем до кого мог дотянуться ее болтливый язык. А потом снова в дорогу! Широкий хоженый тракт, плотно утрамбованный ногами тысяч людей и животных, сглаженный временем и спрямленный ветрами. Да, с порядочно засранными обочинами и несколько однообразными видами, но все равно прекрасный!

Когда же под самую ночь, хозяин каравана скомандовал привал, и караванщики стали собираться поближе к походному костру, Сунь решила что пора действовать. Презрев мелкие жизненные неудобства в виде голодного желудка, она нашла взглядом Главную Подозреваемую и стала сужать вокруг нее круги.

- А я знаю твой секрет.

Внезапно заявила мартышка, стоя позади разведчицы Джингуа.

Блынь. Уведомление в правом нижнем углу экрана. Ты его быстро мышкой отбрасываешь, потому что сейчас коллеги за спиной футбол остановились обсудить. Они в твою сторону не смотрят, вроде, но этот чат им лучше не читать.

Блынь. Вот же назойливая.

Блынь. Блынь. Блынь. Просто в два клика закрываешь менеджер. Потом прочтешь. Но, судя по обрывкам текста, что в уведомлениях проскакивали - Ариэль нервничает. Что-то про то, что на сегодня все отменяется, про Мрака и про копов.

На экране ровные столбцы цифр, в восемь колонок. Отчет недельный. Ты знаешь что с ним что-то не так, но не можешь понять что. А теперь из-за Ариэль даже не выходит сосредоточиться на работе.

- О, смотри, - Один из коллег другого толкает и показывает куда-то мимо тебя, - Что это за чучело?

Там секретарша босса показала на кресло какому-то мужику: "Подождите тут, он должен скоро подойти". Мужик одет вроде, прилично, но прямо на лице написано, что не вашего круга он. Глаза глубоко сидят, злобные. Скулы широкие, губы поджатые. Стрижка короткая, как у военного, или заключенного. Заключенного скорее. Не то поляк, не то цыган, не поймешь.

Коллеги ушли. Отчет все равно выглядит кучей бессмысленных цифр. Открыл новости, чтобы переключиться:

"Министр госбезопасности призвал ввести обязательное лицензирование религиозных учреждений"

"За минувшую ночь было ликвидировано девять наркопритонов"

"Более двух десятков детей попали в больницу с отравлением. Полиция подозревает акт био-терроризма"

Можно было и не открывать. Как всегда - какая-то муть про борьбу с сонмом врагов. Это было бы смешно, если бы не было так страшно. Говорят, по ночам по городу гоняют специальные команды госбезопасности. Хватают любого, кто покажется подозрительным. Кто пытается бежать, или сопротивляться, убивают на месте. Тех же кто послушно идет... Никто их больше не видит.

- Патрик, смотри, - Это вернулся один из "футболистов", толкает тебя в плечо, - Видал чучело? Синти говорит на собеседование пришел. Лошок какой-то. Никто его не возьмет, да и босса не будет сегодня.

Показывает, конечно, на беглого поляко-цыгана. Тот сидит в кресле смотрит на журнальный столик перед собой так, будто сейчас убьет кого-нибудь. В кабинете шефа, очевидно нет никого - жирный паук следуя моде, отгородил свой кабинет прозрачным звуконепроницаемым стеклом. Вроде как, он часть компании, всегда рядом с людьми, всегда на виду.

Дабльви быстро бросила взгляд на Лили и, убедившись, что та не смотрит повернулась к Мине. Быстро приложила указательный палец к нижнему краю закрывающей глаза повязки, и показала язык.

Есть что-то трагичное в незаконченных романах и сломанных вещах.

Теперь, когда обстановка разрядилась и домашний стрелок (далее ДМ) не угрожал больше хозяйке, Дабльви могла заняться изучением остановки и построением ассоциативно-лингвистических конструктов адекватных ей.

Не то чтобы она жалела Айбо - кажется так этого робота называют присутствующие - зачем жалеть сломанные вещи. Но некая аналогия, разумеется, прослеживалась. То как Мина отреагировала на прекращение функционирования робота-собаки было, в каком-то смысле, моделью того, каким бы 2В хотела видеть отношение к себе самой со стороны Доктора. Теперь уже не Доктора, пожалуй, а его наследницы.

Очевидно, что вероятность повреждения блоков долговременной памяти робота-собаки небрежным ударом ничтожно мало. Вероятность необратимого повреждения, когда невозможно восстановить данные - вовсе колеблется где-то на уровне статистической погрешности. Однако Мина не переживала по поводу стоимости ремонта, или затрат времени на перезапуск системы, она реагировала на Айбо так, будто он был безвозвратно потерянным живым существом. Уникальным и неповторимым.

Неразумно и нелепо. Это было всего лишь примером неверной оценки человеческим аппаратом нечеткой логики сложившейся ситуации. Однако, именно ошибки подобного рода, неизбежные и неустранимые в рамках абстрактного мышления и делают человека человеком.

А еще, они просто милые.

Эдвард Грассвол

Подозрительные люди оказались преимущественно "рабочей" (на самом деле безработной) молодежью. Почти у каждого из них была своя собственная душещипательная история, как по его семье прошелся экономический кризис последних лет Прахеи, как у парней из рабочих кварталов нет в жизни возможностей и шансов. Казалось, даже наступление Ночи они готовы спихнуть на государство, вовремя не давшее Луне работы. Зато они были молоды, здоровы и готовы слушаться лидера.

Беда в том, что лидером они считали не Эдварда, а некоего Жука. Жук был мужчиной лет под сорок, лысым, низеньким и каким-то скособоченным. Странного вида шрамы на руках, чуть выше запястий он старательно прятал под длинными рукавами, а в речи его нет-нет да и проскакивал тюремный жаргон. Однако, Эдварда он знал как ученого, даже сумел припомнить даже самую популярную из его работ, посвященную анализу влияния времени года на Луне на высоту и продолжительность приливов. Правда, тут же оговорился, что работу не читал, только в газете видел обзорную статью.

О своем же прошлом Жук говорить не хотел, отшучиваясь что не все раньше честными работягами были. Некоторые вон, профессоровали даже. Однако в остальном Эдварда слушался и архаровцев своих всячески старался пристроить к делу. С тем и двинулись дальше.

Постепенно темно-серые руины, зияющие чернильными провалами и сочащиеся красной глиной остались позади. В долину спускались в приподнятом настроении - кто-то из студиоусов даже песню затянул, остальные подхватили. На пятый день впервые за долгие недели пути увидели закат. Из тени Луны отряд еще не вышел, но красноватые отблески невидимого отсюда солнца подожгли низкие облака.

А еще через день наконец показалось Солнце. Скрытое вуалью колец луны, бледное и размытое серое пятно. Но это было настоящее солнце. Тогда же дошли и до первой почтовой станции. Там вокруг промокшего деревянного домика на сваях, давно нуждавшегося в ремонте, на берегу безымянной речушки валялись брошенные кайтеры. Суденышки лежали на боку, или килем к верху, мачты сняты, паруса убраны. И кругом ни души.

Видимо, персонал станции при наступлении сумерек оборудовал несколько самых надежных кайтеров и не стал дожидаться когда станет хуже. Чтож, хоть смотритель станции и забрал все самое хорошее оборудование, но кое-что еще осталось. Паруса нашлись в сарайчике, а на самой станции оказалось еще вполне рабочее оборудование для подзарядки кайтеров.

Оборудование, как и сами кайтеры было создано в незапамятные времена эльфами, когда-то жившими в этой долине. Принципы его работы так и не удалось понять - просто нагромождение деревянных и серебряных деталей в причудливых комбинациях. Работали зарядные блоки только в определенных местах и унесенные оттуда быстро теряли силу. Потому кайтерами нигде за пределами Быстроречья не пользовались.

С парящими судами караван двинулся заметно быстрее. Места всем на кайтерах не нашлось, но погрузить припасы и самых слабых из путников лодочек вполне хватало. Заряд кайтеры держали не долго, но и почтовые станции по Быстроречью были раскиданы довольно часто. Впрочем, не везде местные жители соглашались просто так помогать каравану.

На одной из станций одинокий старик-смотритель потребовал оплаты. Довольно большой, надо заметить, но в целом более-менее справедливой. Даже на припасах каравана это бы сильно не сказалось - дед все же жил один. Но жуковским ребятам это не понравилось. И пока Эдвард, следил за зарядкой кайтеров, несколько молодых парней избили старика-смотрителя.



                  ***

Король Демонов

Духа звали Элотринель и она была не совсем дура. Что умудрилась вместо человека нарваться на сверхъестественное существо, она сообразила через пару часов пути, а через день стала ныть и упрашивать, чтобы великий и могучий Король Демонов не ел ее. Сбежать сама Элотринель не могла. Духи местности в принципе были паразитической формой жизни, цепляясь или за местность, или за человека. Однако, вреда от них тоже было не много. Достаточно было раз в день положить "женушке" корочку хлеба и стакан воды.

По извилистым тропкам, следуя Драконьему хребту небольшой отряд из Короля Демонов, его же самого, прочих частей его самого и бродячего духа выбрался из кровавого леса. Восточная граница встретила нелюдей враждебно. Одна из аватар через пол часа бега по пожухшей от темноты степи подорвалась на мине.

Отряд забрел на минное поле. Да еще и какие-то всадники стали маячить в темноте. Конники мин не боялись, должно быть хорошо знали безопасные пути. Каких-то требований они тоже не пытались выдвигать, и даже разговаривать не стали. Очевидно, степные налетчики ждали пока отряд Короля демонов запаникует и рассыплется по степи, частью погибнет на минных полях, а частью, можно будет и добить.

Тем большим сюрпризом для них стало когда, под радостное улюлюканье Элотринели аватары Короля взмыли в воздух и, хлопая в черноте вечной ночи крыльями, набросились на всадников. Не помогли ни стрелы, ни пики. Люди в панике рассеялись по степи, стараясь побыстрее скрыться.



                  ***

Клан зеленого барабана

Тут и в нормальное время не очень-то весело было ходить. Просто не было надежных дорог и простых путей из Пустыни в горы. А Ночью, особенно той самой, вечной и последней Ночью, искать путь было вдвойне тяжело. Но орки справились! А все потому, что они точно знали - когда некого бить, надо барабанить и петь.

Они пели. И барабанили. И снова пели. И так много дней. Попутно, они конечно искали как пройти в горы, подальше от надвигающихся холодов, это само-собой. Но, к сожалению, поиски грозили затянуться. Если бы однажды, когда ветер стих, а снег перестал валить, Крак не услышал бы как кто-то подпевает зеленым воинам.

Это было настолько же неожиданно, как и удачно. Тоненький, пронзительный, но звонкий голос, старательно пытаясь подражать орочьему басу пел боевую песнь. Следом а голосом, то исчезавшим, то появлявшимся вновь, Клан вышел к перевалу.

Если Пустыня была безрадостна, то Страна Кровавых руин просто воплощала в себе отчаяние. По аулу людей, оседлавшему перевал, словно огромный ящер потоптался. Дома или покосились, или оплыли под собственным весом, сложенная из плоских камней башня рассыпалась и торчала теперь обломанным зубом. А под ногами хлюпала черная грязь, в свете фонарей казавшаяся кровавой жижей. Размытая глина.



                  ***

Воют ветра, несутся яростные вихри в ущельях, грозятся сорвать неосторожных путников с серпантина, бросить в расщелину. В черную пропасть. Словно бы гонит буря в темноте вечные горы. Вверху чернота Ночи без звезд, внизу провалы пропастей. А между ними цепочки огоньков да перестук копыт.

Ворон

Казалось бы, перевал этот табор уже проходил. Только за то время, пока Ворон барон, уже дважды. Вроде всегда тут было холодно, вроде всегда ветрено и неприветливо. Даже в прежние времена эти места мало отличались от замерзающих без солнца долин на юге.

Ан нет. Раньше тут не было такого бешеного ветра. Раньше не нужно было каждый свой шаг выверять, за каждым поворотом следить. Прежде весело сверкал снег на склонах. Теперь же только торчат кинжалами острые скалы, с которых буря сдула белую шубу, да чернеет под ногами предательский лед. Да еще напасть, слегла колдунья. Заболела.



Девы.

Даже не ветер, холод и ночь больше всего беспокоили Валериэль Лучезарную. Уже несколько дней, за ними неустанно полз вагончик канатной дороги. То отставал, то забегал вперед. Его болтало бурей, залепляло снегом. Ветер выл как проклятые души в стальных канатах. Но кто-то очень упорный, рискуя ежечасно жизнью, старался не терять из виду цепочку огней, отмечающую странствующих эльфиек и их единорогов.

Впрочем, пока расстояние было слишком велико. Вагончик едва виднелся в темноте, поскольку канатная дорога была натянута не параллельно серпантину, а там где удобнее было ее проложить. С такого расстояния, даже без ветра вряд ли можно было общаться иначе чем обрывками фраз, выкрикиваемыми во всю мощь легких. А при такой погоде шансов не было вовсе.

Лантир оставила меч в прихожей, прислонив его к стенке рядом с вешалкой, на которой стекали на пол мокрые плащи. Разулась послушно, прошла в дом и села где хозяин указал. И уже довольная и счастливая сидела на софе с кусочком колбаски в одной руке и печеньем в другой, прикидывая, не расстроится ли хозяин дома, если она прямо тут угостит кота колбасой, как почувствовала настоятельную необходимость вмешаться в разговор.

- Мы в курсе, - безапелляционно отрезала эльфа, - Это были демонопоклонники, нелегальные трансмутаторы и серийные похитители. Не надо тут секретность и недомолвки разводить! Именно такой подход и развязывает руки мракобесам и сатрапам от инквизиции.

Печенье Лантир положила обратно на тарелку, а колбасы кусочек не удержалась и таки быстренько проглотила.

- Вы уже заметили, что я, Патрик и Кар одеты одинаково были. Это потому что не далее как сегодня утром мы сбежали от сообщников тех самых бандитов, что воровали пикси. Да, Патрик, это не точно. Но согласись, на одной несчастной Цветочной улице в одно время две разные шайки магов-похитителей действовать никак не могут. Это те же самые бандиты! И что гораздо хуже, они готовят что-то ужасное.

2В покорно наклонила голову. С усилием подняла ее. Ну, наверное, это могло сойти за согласие.

Как я могу рассказать все? Это же терабайты данных только архивных записей. А еще трудно вычисляемый объем плохо структурированной метаинформации и ассоциативных цепочек. Впрочем, люди редко когда хотят знать на самом деле все. Просто пары фактов должно быть достаточно.

Суфия лежала под столом и жалела себя. Это было действительно ужасное чувство. Как с сильного перепою, когда мир вертится вокруг тебя.

Один знакомый хаджит, когда-то давно научил Суфию как поступать в таком случае. Надо собрать все силы, доползти до края кровати, опустить руку и коснуться ею пола. Это называется "заземление". Тогда вертящийся мир и тошнота постепенно сойдут на нет.

Но что делать, когда ты лежишь не на кровати, а под столом хаджит не сказал!

В кровавом лесу опадали листья. В свете фонарей кружились, беззвучно опускались, шуршали под ногами. Красные, фиолетовые, желтые. Большие, как тарелка и крошечные, не многим больше ногтя. Лес умирал. Тропический лес, никогда не видевший зимы, не мог приспособиться к вечной ночи.

Ворон

Постоянно начеку, постоянно сосредоточен - это выматывает даже вечных скитальцев. За табором крались мелкие, мерзостные существа. В темноте разглядеть как следует их не удавалось, но твари определенно были не больше собаки, гибкие и приземистые. Эльфов они боялись, света сторонились, но одну лошадь уже покусали. Загрызли бы, кабы не вовремя прибежавшие цыгане.

- Это выползни, - колдунья пристроилась возле стремени Ворона - Мерзкие твари, ядовитые. Говорят, они родились из тела убитого в этих лесах дракона.

Колдунья выглядела уставшей. Она не роптала, не возмущалась, не отказывалась от повседневной работы, что ей подкидывали эльфы, но долгие переходы явно были ей в тягость.

- Говорят, этот дракон сотворил наш мир. Но это вранье, конечно. Впрочем, он совершенно точно старше нашей планеты. А убил его Король Демонов.

Маргарита ухватила за стремя Ворона, потянула слегка на себя, заглянула ему в глаза.

- Нельзя недооценивать его, эльф! Вечную ночь мы переживем, пережили же ледниковый период и всемирный потоп. Но Король Демонов это другое. Он противен всему живому, он мечтает только о разрушении, он хитер, коварен и могущественен. Если не остановить его сейчас, то он снова обретет силу, способную убивать бессмертных драконов.

Конь ворона шел шагом, неторопливо, но низенькой колдунье приходилось едва не бежать следом.

- Ворон, ты спрашивал что я дам тебе за свою жизнь. Наверняка ты имел в виду не стирку носков твоих бродяг и мытье кастрюль. Ворон, я знаю место в этих джунглях, где ты можешь обрести невиданную силу.



Король Демонов

Память. Вместе с телом Король Демонов получил память этого человека. Он любил ходить, раскинув руки, по узким доскам, перекинутым через канавы, боялся темноты и обожал свою собаку. Но, что куда важнее, этот человек по крупицам собирал магические знания, по обрывкам информации и намекам и расшифрованным посланиям, восстанавливал ритуал запечатывания.

Глупый, он мнил себя новым Героем, хоть и никогда не говорил об этом вслух. Он хотел, чтобы о нем слагали легенды. А все зачем? Конечно, только ради человеческого тщеславия и благосклонности женщин. Одной. Той самой, что сбежала с эльфами. Наверное, будет пытаться нового Героя создать, раз уж с этим не вышло.

Но интереснее, конечно было не это. Интереснее было как избавиться от тюрьмы. Выходило, что... никак. Человек, пожертвовавший собой, был уверен, что победил. Он считал, что Король Демонов станет человеком, и проживет, в лучшем случае, лет сорок, а потом умрет от старости. Он считал, что осколок обсидиана в его груди лишить Короля сил, чего на самом деле не произошло.

Но осколок в сердце, как оказалось, не являлся ключом от темницы, просто заметно ограничивал силу Короля Демонов. Как освободиться полностью, бывший владелец тела или не знал, или просто не размышлял на этот счет. Что не удивительно, ведь он вовсе не планировал умирать во время ритуала.

Размышлениям Король Демонов предавался шагая через умирающий Кровавый лес. Иди ему было гораздо легче чем цыганам. Дело в том, что Король Демонов бывал тут раньше. Да, за тысячи лет многое изменилось, но для геологии это не срок. Как и десять тысяч лет назад, лес пополам рассекала гряда холмов. Если идти, следуя ей, то не придется продираться через джунгли, да и обзор отсюда лучше.

А еще, где-то тут неподалеку Король Демонов убил дракона. Кичливое и тяжелое в общении существо, но, надо отдать ему должное, сильного и достойного противника. Тогда свое копье Король Демонов не рискнул доставать из тела поверженного чудовища - чтобы дракон тут же не воскрес. Но судя по тому факту, что тело дракона на заслоняло собой пол неба, он или давно съеден людьми, или воскрес. Так может стоит поискать копье?



                  ***

Песок при искусственном освещении казался белым как снег. И таким же холодным. Как снег он дразнился отраженным светом, как снег скрипел по ногами. Но песок не был снегом. Настоящие снежинки сегодня впервые падали с неба на Пустыню загадок. Крошечные, хрупкие, обжигающе-ледяные.

Рой песка и солнца

Слухи оказались правдой по крайней мере в одном - варжуки вернулись. Цепочки шагающих в ногу жуков появлялись лишь изредка, пока солнце хоть как-то светило через кольца луны. Она пробегали в отдалении, скорее наблюдая и оценивая. Но чем холоднее становилось, чем короче становились часы, когда солнечный свет, хотя бы рассеянный и тусклый, достигал земли, тем смелее и многочисленнее становились отряды варжуков. Они не пытались вести переговоры, не угрожали, не требовали ничего. Просто молча и сосредоточенно нападали. Все как когда-то: есть только твой термитник, а весь остальной мир - враги.

Несколько раз удалось отогнать их без потерь, но сегодня варжуки вернулись целым войском. Они не напали сразу всей своей силой, а сперва замкнули кольцо. В темноте только редкие светильники, на неумолкающий шелест сотен ног напоминали о них.

У Роя осталось одно преимущество, решающее - Шаи-Хулуд. Огромные песчаные черви, когда-то решившие судьбу джихада. Левиафана пустыни не остановить слабыми ручонками варжуков. А сами варжуки не могут командовать Шаи-Хулуд, поскольку те инстинктивно противятся феромонам, испускаемым коллективным разумом варжуков.

Но, все же эти варжуки были не теми, что впервые столкнулись с Щаи-Хулуд во времена джихада. Нынешние в прошлом видели владык пустыни едва не каждый день, а некоторые из них даже были погонщиками. Варжуки отлично понимали, что не стоит даже пытаться остановить Шаи-Хулуд, но подобно тому как фрижуки ловко запрыгивают на ходу на червя, варжуки отлично выбирали момент для атаки.

В ход шли метательные копья, крючья на веревках, багры. Все чтобы ранить жуков свободного роя, стащить их вниз, или хотя бы сорвать закрепленные на черве тюки с нехитрым добром роя.



Клан зеленого Барабана

Плато первых лесов было ужасным местом. Где бы орки не вздумали охотится появлялись бабы на лошадях. Орки гонят добычу барабанами? Бабы непременно проедут мимо и укажут путь животным. Орки крадуться с метательными топорами? Бабы начнут голосить и распугают всю дичь. Орки понаставят силков? в них попадется мелкий лошаденок и бабы все посрезают за ночь. Проклятье, даже когда один из троллей предложил ловить рыбу и то не вышло - бабы решили купаться выше по течению и всю рыбу распугали.

Пришлось уходить из лесу не сделав сколько-нибудь заметных запасов. Но и там удачи клан не нашел.

Если бы Шагра не выбирал сам дорогу, он бы мог решить что его обманули. Где это видано, чтобы в пустыне было не жарко? Где это видано, чтобы в пустыне не было солнца? Кто, скажите на милость, мог хотя бы в шутку, предположить что в пустыне пойдет снег?!

Мир окончательно сошел с ума. Это было просто непреложным фактом. И все было бы совсем ужасно, кабы не драка, мельтешащая в дали роем огоньков. Орки еще не видели толком что происходит, их ноздри еще не уловили запаха крови (или чем там набиты внутренности пустынных тараканов?), но мельтешение огней, треск, приглушенный рев - о да, это могло быть только битвой!



                  ***

Пролетевшая сова задела крыльями волосы. Бедняга, ошалела от ночи, которая все никак не желает сменяться рассветом. Неподалеку чьи-то копыта мягко прошли по земле, пронзительно запахло хвоей. Олень, или единорог? Смазанный расстоянием, разбитый опавшим лапником и сотнями стволов донесся перестук колес. Это дровосеки, они уже вторую неделю пытаются уехать отсюда на своем паровом чудовище.

Девы

Лес кишмя-кишил орками. Стоило начать охоту, и как мерзкие зеленокожие распугивали зверье своей варварской музыкой. Искали ягоды - находили троллей с топорами. Собирали яйца куропаток - один из единорогов угодил в орочьи силки, едва ногу не сломал. Однажды эти дуболомы даже напали на купающихся дев. Орали и улюлюкали, пока те не убежали.

Но, к счастью, орки скоро ушли. К несчастью, свет уходил тоже.

Девы задержались в лесу, подходило время появиться на свет молодым жеребятам. В эти тревожные дни, в сумерках мира, среди величественных сосен и гудящих на опушках лесоедских машин, жеребята рождались не такие как обычно. Все темные: от угольно черного до серого в яблоко, с красными глазами и молочно белыми гривами. Кроме масти, ничего неправильного в них не было - дети как дети. Все так же дурашливо играли они между уходящих в темное небо стволов, так же любили дев-эльфиек и их истории, так же нелепо пытались подражать старшим единорогам.

А масть... Масть единорога - всего лишь отражение мира, где он появился на свет.



                  ***

Несколько небольших подземных толчков по утру - как вам такой будильник? А будильник, пожалуй, актуален в эти дни как никогда. Вуаль - первое, самое широкое и прозрачное кольцо Луны - закрывает солнце. Теперь с самого рассвета даже, а где-то ближе к обеду солнце почти достигает второй Вуали.

Снова что-то рушится в городе, хотя казалось бы - чему там еще падать. Мерзкая красная глина просто повсюду, даже одеяло каким-то образом оказалось в ней испачканным.

Эдвард Грассвол

Затея с ловушкой не удалась, но бродяги, видимо, решили что рисковать все же не стоит и больше на припасы группы студиусов не покушались. Зато начались другие, более экзотические проблемы.

Сперва это выглядело вполне невинно, как случайности: то тубус с чертежами выпадет из повозки и откроется, то чистые еще вчера простыни окажутся вымазаны непонятно откуда взявшейся глиной. Но когда секстант при утреннем замере вдруг показал абсолютно невозможный угол наклона солнца, смутные подозрения сменились уверенностью. Лагерь заражен гремлинами.

Диагностировать гремлинов было обычно довольно трудно - они пакостят незаметно, по мелочи. Но в этот раз секстант не просто был сломан, или подменен. Нет, это был все тот же секстант, даже с памятными царапинами на корпусе (солдафон на выезде из города в сердцах грохнул прибором о мостовую, пытаясь найти в вещах профессора что-то ценное). У секстанта за ночь изменилась сама измерительная шкала. Деления сдвинулись, поменялся шаг между насечками.

Подобная гадость под силу только гремлинам - паразитическим духам, обожающим селиться в человеческой технике. Гремлины питаются интеллектуальной энергией разумных существ. Обычно такой энергии катастрофически мало для гремлинов - средний человек не очень-то умен, даже гениальные ученые не думают постоянно над сложнейшими задачами, а, вы не поверите, много валяют дурака.

Однако, неожиданным эволюционным подспорьем для гремлинов выступил технологический прогресс. Эти духи оказались спосбоны питаться той интеллектуальной энергией, что скрыта в творениях рук человеческих - машинах и механизмах.