Голосование пользователя

Волна концентрированного огня обрушилась на последнего из серьёзных защитников Закари - единственный активный и движущийся танк класса "Сипах" на холме к югу от города. Последовательные попадания виварийцев не оставляют ему никаких шансов. Залп танка командира роты Арчибальда, сопровождаемый криком "Выстрел!" уже чуть охрипшей Тейлор, отзывается скромным, но весьма метким взрывом на цели: когда вокруг ствола рассеялся дым, стало видно, как некогда торчащий из-под маски главного калибра "Сипаха" ствол спаренного рельсотрона разошёлся на части. Блэкбурн был чуть менее удачен - Ли прицелился и попал чётко туда, куда учили - разглядывая силуэт "Сипаха" он увидел справа от маски орудия пятно с прицельными приспособлениями, и не долго думая выстрелил туда, надеясь поразить экипаж машины через ослабленную за оптикой броню - но только вот то ли из-за угла поражения, то ли из-за дистанции, "Сипах" не пробило даже там. Хотя оптическое приспособление, в которое Ли стрелял, безусловно уничтожено.

Залпы по Сипаху дают и две "Тайры" взвода огневой поддержки: Аль-Халиль, отдав команду и переключившись на подсветку южного танка, видит, как вырвавшийся из ствола самоходки луч света, громыхнув на округу, пролетает в полуметре над башней цели. Эстер, наблюдая за тем как уже второй снаряд рельсотрона подряд уходит мимо цели в небо, наверно, покидая атмосферу планеты - прошипела в сторону заряжающего, удалившегося для подачи нового снаряда.
- Ты меня сглазил!
- Кто, я?! - Растерянно отвечал Джамиль.

Но решающий выстрел в жизни северного "Сипаха" сделал экипаж Форсайта. Капрал Холланд, прильнув к прицелу, бегло измерив расстояние до цели и сделав поправку на движение - открывает огонь по команде Даффера. Вырвавшийся из ствола ярко-белый луч света, с грохотом которого не видали, кажется, буквально рассекает танк противника на две части - снаряд вонзается точно в узкое пространство между башней и корпусом, вырываясь с другой стороны танка многометровым снопом искр и разлетающимися в разные стороны осколками металлоконструкций. Что бы не произошло внутри - обычно, экипажи после такого уже не живут. "Сипах" ещё продолжил движение на северо-запад по-инерции какое-то время, пока спустя примерно тридцать метров плавно не остановился, большая не подавая признаков жизни.

На юге "Харматан" штаб-сержант Кея на полной скорости гнал на запад, огибая склон и чуть поднимаясь по холму. Пока сам Дуглас занимается подсветкой целей, стрелок-наводчик Эдвардс без труда находит обозначенный целью БМП, и продублировав командой "Выстрел!", открывает огонь. Однако... ни вспышки выстрела, ни отдачи не последовало. Ни сразу, ни через секунду. Вместо этого на контрольной панели что-то замигало, и Эдвардс доложил:
- Сэр, осечка!
Спустя несколько попыток выстрелить, включая одну контрольную - вручную замкнув цепи спускового механизма специальным поворотным тумблером, выстрела так и не следует - он рапортует.
- Осечка! - Рапортует Эдвардс, разглядывая строчки показаний со своего монитора. - И похоже на брак снаряда.
Впрочем, как видел Кей - к тому моменту Блэкбурн уже поджарил башню этому БМП сверхъестественно меткой очередью плазменной пушки. Один из всплесков плазмы буквально срезает блок ПТРК сбоку от башни - выпущенная по Рэмси чуть ранее ракета, потеряв наводку, улетает в небо. Комплекс КАЗ у последнего даже не стал тратить на неё заряд.

В свою очередь, сам Рэмси наблюдает за тем как башня БМОП наводится на расчёт ПТРК, занявший помещение с балконом на втором этаже жилого дома, ближе к центру города. Незадолго до этого по тому же расчёту огонь из автоматического гранатомёта открывает Дагурссон - Томас видит как гранаты, выпущенные последним, разбрасывают в разные стороны кусочки черепицы на крыше, элементы штукатурки, разбивают окна в соседних домах и заставляют экипаж прилипнуть к стенам. Следом открывает огонь уже и Шаррат-Аи, продолжая угнетать противника, причём с чудовищной эффективностью - сбоку снова шипят и журчат срывающиеся в сторону врага всплески иссиня-белого, с фиолетовым, звёздного пламени. Дом на том конце мигом покрывается огнём - облака плазмы врезаются в внешнюю кирпичную стену, прожигая её насквозь и разбрасывая внутри помещения десятки, сотни брызги плазмы и горящих каменных осколков. После очереди - половина второго этажа дома объята огнём, а расчёта ПТРК - как и стоящей на треноге трубы пусковой установки - уже и не видно.
- Цель поражена, сэр. - Шаррат-Аи отвернулась в сторону, разглядывая соседний дисплей. - Радиаторы сильно нагрелись, больш-ше 150 градусов.

Впрочем, совсем неподалёку от Томаса, неожиданно, напомнил о себе последний боеспособный противник...

Оставшийся в строю "Войнук" неожиданно выскочил из-за угла амбара, оттолкнувшись от стены рукой. Стрелой рванул вдоль неё - прямо на обращённый чуть боком к нему танк Симондса, явно намереваясь предельно сократить дистанцию. Эрик моментально заметил его появление, переводя на него перекрестье виртуального прицела командирского пулемёта. Бегло прицелившись в область его головы-кабины - открывает огонь. То же проделала и сидящая позади него Сара - за слоем брони, вверху над головами, в унисон грохочут очереди командирской "пятидесятки" и подконтрольной Саре автопушки, звенят сыплющиеся на броню гильзы. От оставшегося внутри Мэддокса - что-то промямлившего в ответ на речь Эрика - толку уже не было, впал в какой-то ступор. Да и снаряд в основной калибр подать было уже некому: Питтс, шлёпнув люком напоследок, вынырнул наружу.
Эрик чётко видел как в металлического исполина одна за другой врезаются, отскакивая в разные стороны, трассирующие пули - несколько попадают ему в голову, разбивая закреплённый сбоку от монолитного "лица" прожектор - но не более того. Не менее чётко Эрик со своего места видел, как очередь снарядов автопушки Сары, как стая огненно-красных мотыльков, проносится в стороне от цели - раскрываясь облаками дыма и пыли значительно правее, чем нужно. С меткостью стрельбы у оператора РЭБ было явно хуже чем с боевым духом.

И не менее чётко Симондс видит как "Войнук" - к тому моменту уже значительно увеличившийся на дисплее - прямо на бегу взмывает вверх, исчезая с дисплея вместе со вспышкой реактивного пламени, вырвавшегося у него из четырёх сопел расположенных за спиной и на ногах.

В "Йомене" Бертони, делающем разворот в сторону от мин, как раз ждали этого момента - Кауко среагировала молниеносно. Или даже быстрее, чем молниеносно. Прыгая руками от одной клавиши в своём оборудовании до другой, она с сверхсветовой скоростью осуществляет захват цели и пуск ракеты. В воздух взмывает ЗУР "Парагон", мгновенно проанализировав траекторию прыгнувшего металлического гиганта, и взяв курс с упреждением, перехватывая цель на излёте прыжка. Считанные секунды: и падающий с прыжка "Войнук" уже скрывается в яркой огненной вспышке.

Однако он не разваливается на части. И не падает наземь плашмя. Окружающие хорошо могли видеть, как бронекостюм приземляется на танк Симондса - прямо на крышу башни. Внутри "Кровопийцы" раздаётся мощный удар, как будто на танк только что рухнул вагон товарного состава, сопровождаемый металлическим скрежетом и хрустом поломанной оптики. Экипаж внутри бросило в стороны, основание башни затрещало. "Пурпурный Ангел" - так было написано, по-конийски, тёмно-фиолетовыми буквами на бронированных плечах, приземляется чуть сбоку, полусидя на коленях и уцепившись дополнительно за башню рукой что бы не соскользнуть. Предыдущий обстрел, а также попадание из "Парагона" с машины Бертони наградило его обширной сетью царапин и дыр. Массивный прямоугольный блок брони с краю нагрудной брони просто разодрало на части - оттуда свисали оборванные провода и шланги, внутри вовсю шипела пенящаяся серая масса. Но "Войнук" был жив. И вполне боеспособен.

Внезапно раздаётся резкий металлический хруст - ударив по люку заряжающего своим металлическим кулаком, "Пурпурный Ангел" хватает его, и приложив усилие, вырывает - с потрохами, вместе с креплением, выбрасывая его назад за собой. Симондс словно в замедленной съёмке мог видеть, как из люка заряжающего сверху, внутрь башни, просовывается громадная металлическая рука - собранная в кулак ладонь, с гравировкой и фиолетовым орнаментом на пальцах, а также что-то похожее на лазерный прицел растущее из запястья. И массивный, будто бы собранный из блоков реактивной брони, браслет. А в следующее мгновение...

В следующее мгновение сознание капитана Эрика Гренвила Симондса растворилось в вспышке света.

Окружающие видят, как "Пурпурный Ангел" через оторванный люк просовывает руку внутрь "Кровопийцы" - и в ответ внутри танка раздаётся мощный взрыв. Эхо гуляет над окрестностями Закари. Отметки капитана Симондса и стрелка из его экипажа, младшего капрала Мэддокса, гаснут на командирской вкладке у Арчибальда, а отметка оператора РЭБ Сары Софии Эспинар - перекрашивается в красный цвет, с припиской "критическое состояние". Вскоре гаснет, мигнув пару раз, и отметка самого танка на тактической карте у всех остальных - бортовая аппаратура вышла из строя.

Вынув всё ещё дымящийся, покрытый копотью и кровью кулак из люка "Маршалла", металлический исполин вскинул свою правую руку, с закреплённой под ней скорострельной автоматической пушкой, прямо на снижающий скорость неподалёку от него "Йомен" сержанта Рэмси. МакКена в панике уже было ухватился за рычаги, собираясь изобразить какой-то хитрый манёвр уклонения, а Шаррат-Аи, разворачивая башню в его сторону, что-то прошипела на своём родном языке - похоже, непечатное. Однако... ничего не происходит. Пушка "Войнука" просто отказалась стрелять. Тот уставился на неё, повертев пару мгновений в руке, будто бы в шоке - хотя эмоций, за слоем изрядно помятой брони и разодранных в труху блоков электроники, было не разглядеть.

Похоже, что в этот момент пилот "Войнука", наконец, понял: он стоял один, на хорошо просматриваемой крыше танка, теперь уже и подбитого, на виду практически у всей оставшейся Виварийской танковой роты, а также толпы вооружённых до зубов пехотинцев в силовой броне.

Всё так же стоя на башне подбитого "Кровопийцы", почти четырёхметровый металлический воин взмахнул правой рукой, отсоединяя из-под руки автоматическое орудие - оно бесшумно упало в грунт в метре от танка. Взмахнул левой, отсоединяя закреплённый под ней пулемёт - он рухнул в метре от танка с другой стороны. Привстал, расправляя плечи. И застыл на месте, чуть приподняв угольно-чёрный фонарь "кабины-лица" - не то гордо приподняв подбородок, не то уставившись в ночное небо.

За спиной "Пурпурного Ангела" гремели, разрываясь, бомбы - над городом прошлись догманские штурмовики, сбрасывая фугасные и кассетные бомбы по наводке танкистов, стирая с лица Ар-Рахмана оба "Сипаха" и последнее из оставшихся отделений пехоты. А за одно и большую часть восточной части города, выпустив суммарно не меньше двенадцати бомб.

- Доберман-10 на связи. - Ожила спутниковая радиостанция у Гарольда, - Санрей-2, по городу отработали, вижу поражение обозначенных целей. Идём на разворот, при необходимости можно сделать второй заход. Как поняли?

фон Гросенхоф всегда любил море. А Изя всегда любил хороший гешефт. Поэтому неведомо как очутившись в пиратской Гавани выбор у не совсем истинного арийца был предельно очевиден: записаться на пиратский корабль, заниматься этническими зачистками, бороться за чистоту крови и правильную хгасовую пхгинадлежность золотых дукатов, дублонов и прочих пиастров.А принадлежать они, как известно, должны достойнейшим. То есть, нам.
С выбором корабля тоже особых проблем не возникло: всё население Пиратской Гавани гудело, как пчелиный улей "Перехватчик"!.. Капитан Фаэтон снова привёл своих молодцов!.. Да-да, тот, который раньше был "Морской Аспид"... Трактирщики, заказывайте ром бочонками и новые столы с лавками!.. Шлюхи, покупайте кремушек от потёртостей, пригодится, вот увидите!". Явно лихие ребята пожаловали, нам с таким по пути. Поискав по кабакам и борделям боцмана и не обнаружив его нигде (видать, хорошо гуляет, ещё один плюс), фон Громенхоф явился лично к капитану.
- Герр корветтен... эээмм, кригсбригенкапитан! Их мельде гехорсам: желаю записаться к Вам в команду. Йа, парусное дело знаю: марсель от брамселя отличаю. Натюрлих, шкот от гитова тоже! Знаю картографию, навигацию и торпедное дело. Откуда? А хрен его знает! Есть, занять койку в кубрике!
Пока команда гуляла на берегу, фон Гросенхоф, бывший офицер кригсмарине, а ныне рядовой матрос пиратского брига, осваивал свой лебенсраум в кубрике и с оптимизмом смотрел в будущее. Но когда команда пожаловала на борт... Химмельсхерготт, и это - самая грозная команда Семи морей? Унтерменш на унтерменше! Ну, тролль - ещё ладно, но полурослики? Зелёные недомерки? И только Бетти радовала белыми волосами и голубыми глазами - истинная арийка даже после смерти сохранит чистоту крови!
Палуба всё время качалась под ногами: память подсказывала фон Гросенхофу, что так быть не должно: во время боевого похода же судно идёт гладко... Его походка никак не могла приспособиться под качку, не то, что остальные члены экипажа, которые ходили по палубам и коридорам вразвалочку. И вот, когда прозвучала команда "Обееед!", и весь экипаж, ругаясь и толкаясь локтями, устремился на камбуз, новоиспечённый матрос не справился с качкой и давкой, отлетел в сторону под напором очередного голодного пирата и шмякнулся о переборку...
-

Так, и шо у нас тут? Обед? Шоб я так жил! Товахгищ кок, а это кошехгно

?
Кошерно ли, нет ли, а другого всё равно ничего нет, плюс оказалось весьма вкусно.
-

Таки на халяву и хлохгка твохгог... Бхгаток, а шо тут пхгоисходит, - толкнул Изя локтем в бок соседа по столу.

-

Шо? Скохго абохгдаж? Да шо ви такое говохгите? У меня аллехгия на свинец и сталь! Я таки пхгедпочитаю золото! А нельзя ли алтехгнативную службу? Скажем, все на абохгдаж, а я на камбузе кахгтошку буду чистить. Да що б ви понимали: абохгджи пхгиходят и уходят, а кахгтошка таки всегда нужна!!! 

Услышав явный, недвусмысленный и крайне неуважительный отказ, Изя опечалился и начал готовиться к неизбежному: точить подобранный в Пиратской гавани кинжал (хочется думать, что его таки потеряли, а не выкинули за ненадобностью) и смазывать тетиву и механизмы у не менее, чем кинжал, битого жизнью арбалета, который выдали уже здесь, на борту. Потом старательно калил болты на огне, чтобы при попадании не гнулись, а могли пригвоздить цель к палубе или к мачте. Потом перевешивал то так то этак ордена и медали на своём форменном мундире, чтобы пуля попала не в тело, а расплющилась о медальку. Но наград так мало, а сердце такое большое... Ухх, до чего на абордаж-то неохота...

Лихая гулянка на деньги мертвячки в "Дохлой Рыбе" после успешного возвращения "Аспида" становилась доброй традицией - и на этот раз пираты уже встречали ухмыляющуюся Бетти дружным ревом и стуком кружек по столам. И восставшая не разочаровала своих приятелей, выставив еще более мощную батарею бутылок и бочонков, так что ром тек рекой.

В последний вечер перед отплытием Бетти сидела за столом напротив порядочно набравшегося Йорка (эльф щедро разбавлял свои уже не слишком связные речи комплиментами, где эльфийская изящность гармонично шла под ручку с развеселой пиратской похабщиной - "надо же, успел понабраться от нашего брата!" - с неожиданным для самой себя умилением подумала мертвячка), подпирая щеку рукой и тоскливо глядя на пирата бледно мерцающими белесыми глазами. Она задумчиво поковыряла грязную поверхность стола кинжалом и вздохнула. Эльфу на мгновение показалось, что в этом вздохе была не обыденная для восставших злость на все живое или скука от собственной бесчувственности, но и еще нечто. В неживом взгляде теплился какой-то странный огонек, с каждой минутой разгоравшийся все больше и больше.

- Ты хороший парень, Йорк. - вдруг тихо сказала Бетти. - Пока еще хороший. Лучше многих из нас. Оставайся таким подольше.

Внезапно Бетти с силой воткнула кинжал в стол, а затем решительно вышла прочь, растолкав пьяных пиратов. И не сразу Йорк заметил, что лезвие кинжала прибило к столу обрывок бумаги: "Дурнушка Дженни", 4 комната, сегодня ночью. P.s: если решишься, лучше бы тебе быть пьяным в стельку".

... - Ну долго еще идти? - заныла разукрашенная блондинка в драном платье, пробираясь сквозь полузаросшую тропинку по склону холма вслед за мертвячкой. - Темно и ни черта не видно! Я туфли испачкаю, в этот лес же наверняка кто-нибудь срать ходит!
- Уже скоро. - заверила ее, осклабившись, Бледная Бетти и огляделась по сторонам: никого. - Не волнуйся за туфли, моих дукатов тебе хватит до конца жизни, верь мне!
- Ух, аж мурашки по коже! - нервно хихикнула шлюха. - У меня такое впервые, если что. Ну не в смысле с девкой, а...
- С мертвой девкой?
- Ну... да.
- Все когда-нибудь бывает впервые. - успокоила ее Бетти. - Пошли, тут правда совсем рядышком уже.

...Через пять минут маленькие холодные руки Бетти выдавливали из шеи лежащей в траве шлюхи остатки жизни, а белесые глаза восставшей с грустью смотрели в расширенные от ужаса и стекленеющие зрачки девушки. Когда блондинка перестала дергаться, Бетти убрала руки с ее горла.

- Ну вот и всё, сестричка. - тихо сказала Бетти. В её руках блеснуло лезвие ножа: - Твое тело за мои дукаты - я не обманула, это была честная сделка. Мне жаль... Мне правда очень жаль... Но мне нужно тело, которое пока еще не утратило способность что-то ощущать.

Нож в руках Бетти одним движением разрезал тугой корсаж задушенной девушки. Холодные пальцы нащупали угасающее сердцебиение под пышной грудью - и в следующую секунду нож уже сделал глубокий разрез в остывающей плоти под ребрами, а проникшие глубоко в разрез пальцы сомкнулись вокруг медленно умирающего сердца. Один резкий, жуткий рывок - и окровавленная рука извлекает сердце из раны. Еще минута - и вместо него, бережно извлеченное из собственной бледной и раскрытой нараспашку зияющей раной груди, внутрь чужого тела вложено черное и твердое, словно камень, сердце восставшей.

В этот же миг Бледная Бетти, словно подкошенная, мягко и безвольно повалилась в траву, выронив нож. Задушенная же, напротив, через минуту задергалась - и с трудом, опираясь руками, поднялась с земли. Она осторожно прикоснулась дрожащими пальцами к своему лицу, а затем и к другим местам, словно пытаясь наощупь почувствовать свое тело. Потрогала шею - и, поморщившись, неуверенной шаркающей походкой направилась прочь из леса, к огням и шуму от многочисленных таверн и кабаков на берегу Гавани. В ночной тьме звучал тихий, хрипловатый голосок:

- Её руки подготовлены не были к драке
И она не желала победы.
Я теперь буду вместо неё...

...Йорк уже с трудом соображал, во сне он или наяву - настолько крепким было прихваченное из трактира пойло и настолько его было много для хрупкого эльфийского организма. Он уже не помнил, зачем конкретно пришел в "Дурнушку Дженни", а припоминал только то, что это каким-то образом было связано с Бледной Бетти - странной девчонкой-умертвием из команды "Аспида", с которой они флиртовали во время гулянки. Клевавший носом и почти проваливающийся в сон эльф, растянувшийся на кровати прямо в сапогах и камзоле, потягивающий ром прямо из горла бутылки, услышал скрип двери и едва различимые шаги. Рука инстинктивно потянулась к шпаге - но на пороге стояла... Бетти? Или не Бетти? В глазах двоилось и Йорк никак не мог определиться, кого же он видит. Девчонка была почти такой же бледной, как Бэт, но ее щеки были тронуты каким-то нездоровым румянцем. Вроде сиськи и задница чуть побольше. Цвет волос немного не тот - а вот бледно-голубое сияние глаз такое же, ни с кем не спутать...

- Помолчи. - только и сказала гостья, а ее голос был таким же хрипловатым, как и у Бетти.

А то, что было потом, Йорк, проснувшийся в холодном поту и в одиночестве на смятой постели, припомнил уже под утро и то какими-то рассыпающимися фрагментами. Соскользнувшее на пол с плеч потрепанное платье. Белоснежная, залитая лунным светом кожа. Немного неуклюжие, угловатые, словно у марионетки, движения. Странные темные отпечатки на её шее. Нездоровый румянец на щеках и прикосновения холодных губ. И холод внутри её тела - словно он окунулся в глубину моря и никак не может вынырнуть на поверхность, а лишь продолжает погружаться во мрак...

Кое-как собрав себя в единое целое (хотя голова продолжала раскалываться на части) и вернувшись на корабль, он бросил осторожный взгляд в сторону Бетти - но та вела себя как ни в чем ни бывало (то есть действовала на нервы всем подряд и чуть более аккуратно - Астре, - и жизнерадостно ухмылялась при каждом удобном случае), ничем не напоминания о событиях предыдущего вечера... и ночи. Может все это был лишь сон?

"Брр, приснится же... Нужно поменьше пить!".

...Незадолго до отплытия, на самой заре, Бетти в гордом одиночестве закапывала неприметную яму на склоне холма.

- Вот и всё, сестричка, вот и всё.

Восставшая воткнула лопату в землю и легла рядом в траву. Еще пару минут она лежала с травинкой в зубах, разглядывая облака и думая о чем-то своем. А затем решительно поднялась и, прихватив лопату, направилась к морю и издалека видневшимся на фоне рассветного неба мачтам "Морского Аспида".

Грим прижимал к борту одного из подвернувшихся коротышек и заносил над ним свой увесистый волосатый кулак. В глазах хоббита отчаяние стремительно сменялось пониманием, а затем принятием своей скорбной участи.

Кулак притормозил в миллиметре от физиономии коротышки, и тот еще некоторое время лицезрел бугристые зеленые костяшки и даже прочитал вытатуированное на них корявое "ТЫДЫЩ".
Вообще то защитники судна капитулировали минуту назад, но этой новости потребовалось время, чтобы пробраться орку под череп и поблуждать там по нейронам в поисках мозга.

Грим аккуратно поставил хоббита на палубу и стряхнул с его плеча брызги своих слюней.
- Ну чо, эта, мир, типа? - буднично сообщил он бедолаге.
- А...ага, - выдавил тот.
- Косяк свой осознал, ять? - уточнил орк.
- Д-да.
- Отрабатывать будешь, ять?
- Б-буду.
- Молодца! А теперь, ять, карманы выворачивай.

Когда все мало мальски ценное переместилось из хоббичьих карманов в орочьи, Грим продолжил общение:

- Звать тебя как?
- Ф-фро...
- Неважно. Теперь тебя зовут Эй Ты, Как Тебя Там. Уяснил?
- Д-да...
- А теперь, ять, слушай первую команду. Тащи меня на корабль.

После этих слов глаз орка закатился и он плашмя рухнул под ноги пленному, смачно впечатавшись рылом в палубу и забрызгав хоббичьи сапожки своими кровавыми соплями.
Пока полурослик соображал, повезло ему сейчас или наоборот, и как ему тащить этакую тушу, орк приоткрыл глаз и добавил:
- И топор, ять, не забудь.

  Грим продолжал отчаянно возиться под живым ковром галдящих хоббитов. Жизнь мало помалу покидала его, вытекая через десятки ран и порезов. Орк чувствовал неотвратимую поступь своего тезки, Мрачного Жнеца.
Пират обратил страдающий взор к небесам.
Облака вдруг разошлись в стороны, и в лазури проявился зыбкий образ Грома д'Арка (да, у орков туговато с фантазией).

  - СЫН, - раздался громоподобный голос покойного д'Арка-старшего, и эхо разнесло его над волнами, - ХУЛИ ТЫ ТАКОЕ ЖОПОРУКОЕ МУДЛО? ТЫ ЧТО, СОБРАЛСЯ ПРОДУТЬ В ДРАКЕ ХОББИТАМ? ПАЦАНЫ НЕ ПОЙМУТ.

  Стоящие за могучим плечом папаши смутные силуэты пацанов угрюмо закивали.

  - А НУ КА СОБРАЛ ЖОПУ В ГОРСТЬ, ВСТАЛ И ПОКАЗАЛ ЭТИМ НЕДОМЕРКАМ, ИЗ ЧЕГО СДЕЛАНЫ Д'АРКИ! И УЧТИ, ЕСЛИ ПОМРЕШЬ, ЛУЧШЕ ТЕБЕ ПОИСКАТЬ ДРУГУЮ ПРЕИСПОДНЮЮ, ПОТОМУ ЧТО В ЭТОЙ ТЕБЯ БУДУ ЖДАТЬ Я!

  Мираж заколыхался и растворился, но некоторое время в отдалении еще раздавался призрачный шепот. «Нет, вы видели? Блядские хоббиты! Ну охуеть теперь вообще.»

  Воодушевленный (и напуганный до усрачки) видением Грим взревел и поднялся на ноги, расшвыряв гроздьями висящих на нем коротышек. Отмахнулся топором, и один из полуросликов свалился в кучу собственных потрохов. Еще один мохноногий прыснул было в сторону, но повстречался с могучим орочьим сапогом и, протяжно визжа, улетел за борт.
Грим был сплошь покрыт кровью, хрипло и тяжело дышал, вытаращенный глаз пылал алой ненавистью, словом, орк являл собой воплощенного демона отмщения.
Окружившие его коротышки попятились, ощетинившись остренькими железками.

Астра проводила завистливым взглядом остальных членов экипажа, с веселыми воплями и задорным матерком скатывающихся с корабля, для того чтобы поближе познакомится с кабаками и борделями Пиратской гавани. Сама минотавриха тоже с огромным удовольствием устроила бы загул, тратя честно награбленное баблишко, но будучи боцвумен, она прекрасно осозновала что на её широких плечах лежит обязанность восполнить потраченный об кобольдов личный состав. А значит никаких развлечений, пока она не найдет в этом гадюшнике достаточно уебков, которые могут хотя бы издалека и в темноте сойти за компетентных матросов. Тяжело вздохнув, Однорогая отправилась на поиски

**********************************************************************************************

Сбросив чью-то голую ногу (судя по всему женскую), со своей головы минотавриха с трудом поднялась на кровати, потирая раскалывающуюся на части башку. Где её одежда? Где она находится? Что вчера было? Кто все эти обнаженные тела вокруг? Почему у нее на роге висят чьи-то портки? Что это упирается ей в задницу? Чья здоровенная лапа шупает её за грудь? Это что тролль? Эй, а ну аккуратнее, ты придурок!
Хорошим ударом отправив не ожидавшего спросонья такой подлянки тролля, обратно в отруб и недовольно пробурчав что-то на тему того, что даже если ты переспал с женщиной, это не повод с утра распускать руки (особенно с такими-то когтищами) – Астра обхватила ноющую черепушку уже обеими ладонями и постаралась вспомнить чем же она занималась и как оказалась в этой ситуации.
Так. Значит сначала, она, как боцвумен приняла ответственное решение о том, что вместо того чтобы как все остальные пираты шляться по кабакам и борделями, ей стоит заняться пополнением команды. Затем, для выполнения это цели пошла искать подходящих кандидатов на роль членов экипажа. Искала она их по кабакам и борделям естественно, где же ещё! И все даже вроде бы шло неплохо, но потом как-то так получилось, что вначале она отвлеклась на дегустацию всех сортов пива, эля и рома в "Дохлой Рыбе" (а чего бы не погулять, за счет Бледной Бетти), затем ввязалась в соревнования по армреслингу (которое разумеется выиграла), затем ввязалась в драку (которую выиграла), затем в оргию (которую тоже конечно же выиграла... каким-то образом), затем забилась с Мамашей Сузи, из борделя в котором раньше работала что переспит с троллем (кстати надо будет забрать свой выигрыш...), а затем...
Сукабля, она что всю неделю пропустила? И так никого не нашла в команду?!

Астра задумчиво подергала ушами нервно прикусив губу. Так. Без паники. У нее тут, раз, два, три... двенадцать тел. Вроде бы все незнакомые, не считая тролля. Вполне хватит для того чтобы отчитаться перед капитаном! Правда половина портовые шлюхи, но минотавриха знала что в Пиратской гавани эта публика порой разбиралась в морском деле лучше любого матроса. Каких только познаний не наберешься во время минета... ладно, неважно. Главное – что целых одиннадцать матросов она для корабля собрала, значит свой долг может считать выполненным. А, нет, стоп – десять матросов! Этого парнишку она знает! Это тот самый юнга, который вчера приносил ей арбалет! Как же он здесь оказался? Астра поскребла в затылке, наморщив лоб, но тут её осенило. Точно! Во время очередной попойки, когда она в порыве самобичевания жаловалась каким-то незнакомцам что такую бешенную дьяволицу как Астра Однорогая никто никогда не полюбит, этот маленький полуорк-полугном, очевидно уже будучи в жопу бухим и не разобравшись кто говорит, полез на нее с кулаками требуя извиниться за то, что она оскорбляет такую замечательную женщину. Что настолько растрогало минотавриху, что она немедленно потащила его в свою каюту. Ну то есть сначала разбила ему табурет об голову конечно, но затем сразу потащила в свою каюту.

Тяжело вздохнув и откинувшись назад, опираясь обеими руками на койку, Однорогая подумала что во всей этой ситуации есть только один плюс – по-крайней мере капитан не узнает о том, что она натворила.
И разумеется в этот момент с кровати на которой она сидела раздалось хриплое сипение и обернувшись минотавриха обнаружила вдавленное в оную кровать её массивной тушей, обнаженное тело капитана. А в жопу ей значит упирается...
Приподнявшись с койки чтобы проверить свою гипотезу (и обнаружив что Фаэтон так-то неплохо экипирован для постельного абордажа, особенно для эльфа), Астра густо покраснела и произнесла обращаясь то ли к самой себе, то ли просто в пространство
– Вот же ж блядь...

Ход 9 (22 год от Новой Эры)

Великая Империя

22 год от Новый Эры знаменовался поистине историческим событием. Словно светило, удерживающее на своих орбитах планеты, так и разросшееся государство тирана Сиравока политически подчинило себе сначала провинции Кантора и Мидаса, а затем и провинцию Оракула. Был заключен союз в котором Сиравок был провозглашен Императором, а Владимир, Мидас и Оракул заняли высшие должности в государственном совете. К сожалению, Империи не досталось много времени для улаживания внутренних многочисленных проблем, как и с остатками старой элиты в виде жрецов Истишии, решением национального вопроса, так и с экономическими проблемами.

Проведя магические изыскания, Кантор указал, что почти в центре континента возник большой портал в Баатор. Более того, на месте этого портала обнаружена пирамида из обсидиана высотой сто метров и со сторонами в полкилометра. Этот могучий манакамень мог использовать как для защиты, так и для накопления энергии, необходимой для расширения портала. Переговоры лича с хозяином этой пирамиды – Извергом Ямы не принесли никаких плодов. Он высокомерно отказался от предложенных сделок, либо просил такую цену, которую Империя не могла себе позволить.
Приняв мудрое решение о том, что бааторцев необходимо подавить в зародыше пока их не стало слишком много, Сиравок, Мидас и Кантор собрали войска и осадили Черную Пирамиду, выставив свои боевые порядки примерно в километре от ее стен. Мрачная твердыня, заряженная магией, иссушала землю на сотни метров вокруг, убивая все живое и оставляя лишь растрескавшуюся пустошь. Долго ждать Сиравоку не пришлось. Как только был отдан приказ к штурму пирамиды и в воздух взметнулись первые глыбы камня, пущенные из осадных онагров, взору открылось спрятанное иллюзией войско баатезу, оседлавших незначительные импровизированные полевые укрепления вокруг пирамиды.

Тысячи жирных живучих и медлительных лемуров, рой из сотен крылатых спинагонов, рыскающих над полем битвы в поисках жертв, уродливые здоровенные барбазу с непропорционально для человека корявыми конечностями вооруженные длинными глефами и экипированные тяжелой пластинчатой броней столкнулись с воинами Сиравока. Особо на этом фоне выделялась десятиметровая фигура крылатого Изверга в черненой угловатой пластинчатой броне и с огромной булавой в мощных когтистых руках.

Лемуры приняли на себя основной удар конницы и тяжелой пехоты Сиравока. Врубившись в ряды низших демонов, обученные тяжелые пехотинцы вскоре завязли в утомительной рубке. Изверг-генерал плотоядно ухмылялся. Он уже праздновал победу и действительно, люди начали потихоньку отступать сохраняя боевой порядок. Баатезу-военачальник решил добить врага организованным ударом, ему надоело швырять огненные шары в гущу этих жалких людишек и хотелось обагрить кровью булаву, устроив славную кровавую бойню. Потерявшие осторожность крылатые спинагоны и сам военачальник выдвинулись вперед и поздно поняли в какую ловушку они угодили. Сотни спрятанных до поры до времени магией и складками местности стрелков с длинными тяжелыми луками, а также мертвяки-арбалетчики некроманта Топора, который присоединился к битве на стороне Сиравока после переговоров и ряда уступок, только и ждали пока летуны окажутся на удобном расстоянии для стрел и болтов. Стрелы заслонили небо, обрушивая крылатых демонов на землю, доселе придерживаемый резерв тяжелобронированных полулюдей-полульвов вемиков ударил в растянувшийся строй лемуров, разрезав войска баатезу напополам, а скрытый магией Кантора наемник-титан с ревом обрушился на Изверга, могучим ударом меча снеся тому крыло, завязав с ним схватку на земле. Теперь уже баатезу оказались в ужасной позиции. Через полтора часа боя могучий меч титана развалил изверга на две аккуратные половины, а войска Сиравока действуя с отличной выучкой и взаимодействием расчленили вражескую армию и уничтожили ее до последнего баатезу. Дальнейшее оказалось делом техники. Осадные орудия и титан разрушили пирамиду, обвалив ее стены. Внутри же обнаружилось двустороннее багровое огромное око портала на Дис. Победу, однако, праздновать было рано. Кантор почувствовал мощный магический всплеск в сети магического плетения и возмущения, эхом прокатившиеся в Астральном море. Через несколько минут мощный магический импульс еще сильнее всколыхнул Астрал, грубой стяжкой связав через него этот материальный план и Внешний план - Лимбо. Огромный односторонний портал с минуту на минуту должен был открыться неподалеку от разрушенной пирамиды.

Сиравок быстро перегруппировал свои на четверть поредевшие войска и встал боевым порядком. Некромант со своими мертвяками, не став искушать судьбу ушел, оставив Императора на произвол судьбы.

Каково же было удивление героев, когда из портала на Лимбо по созданной силой воли мощеной дороге на них двинулась колонна из десятков тысяч модронов различных конфигураций. Практически одновременно с этим случилось то, что сотни лет назад чуть не погубило этот мир. Грубые эксперименты с порталами как Мидаса с Сиравоком, так и неведомого глупца, что прервал Великий марш Модронов воздвигнув на их пути из Лимбо врата в этот мир, освободили могучего баатезу =- советника Железного героцога Диса - Диспатора. Данный бааторец был известен в этом мире как Король Зимы. Ослабленный на сотни лет заточения, но все еще невероятно опасный стометровый каменный гигант, скованный ледяной броней в немом изумлении взирал горящими багровым светом очами как на реку из марширующих модронов у его ног, так и находившееся за ней войско императора Сиравока. В руках гигантского баатезу материализовался тонкий клинок без гарды, сотканный словно бы из голубого света, длинной в полсотни метров, а модроны продолжали невозмутимо шагать вперед, прямо на строй бойцов Сиравока. Старшие модроны проводили лихорадочные счисления, пытаясь вернуть Марш на правильный путь. Проблема была для них в том, что многие модроны еще не отошли от действия чистого Хаоса Лимбо, то и дело в их расчетах происходили сбои, значительно ослабляя существ Порядка.

Так бы все и прошло мирно. Баатезу, будучи вполне разумным и коварным существом не спешил нападать на модронов, которые точно так же не собирались никого атаковать, а лишь искали пути, чтобы убраться отсюда. Воины императора также пропускали Марш, намереваясь после уже спокойно разобраться с Королем Зимы без лишних свидетелей. Однако, планы смешал странный случай. Кантор засек странного квадрона с мощным арбалетом в руках, который явно был не из тех модронов, что двигались в Марше. Квадрон-провокатор, вынырнул откуда-то из другого края поля и, смешавшись с колонной модронов, выпустил в дьявола-гиганта арбалетный болт, который в полете принял форму огненного светящегося всполоха и угодил с жутким грохотом прямо в грудь Королю Зимы. Взревев, обсидиановый гигант ринулся на модронов, которые также вступили в бой с могущественным дьяволом.

Модроны гибли сотнями и тыячами, но также наносили Королю Зимы некоторый урон. Во многих местах ледяные доспехи были оплавлены, а в каменном теле зияли вмятины. Баатезу медленно но верно, пробивался к группе старших модронов, намереваясь обезглавить руководство Марша и уже затем рассеять мелочь. Исход битвы решила воля императора Сиравока. Оседлав своего бессметрного спутника боевого жеребца, который мог скакать как по земле так и по воздуху, в компании лича-архимага Кантора, бойца-чемпиона Азариана и планарного торговца Мидаса, не стеснявшихся использовать свою магию и артефакты, они ударили по обсидиановому гиганту. Жестокими ударами своего магического двуручника Азариан вышибал целые каменные блоки из тела гиганта. Сиравок таранным ударом своего магического копья дезинтеграции умудрился превратить в пыль левую кисть демона, а лич хладнокровно и мастерски отражал все заклинания баатезу и отвлекал его магическими иллюзиями. Не обошлось и без потерь. Выдохнув на подставившегося Азариана клуб морозного воздуха, обитатель ада заморозил воина и тот, обрушившись с высоты 70 метров, разбился о землю на тысячи ледяных кусочков, а сам бессмертный император Сиравок был низвергнут в Баатор прикосновением голубого клинка врага. Как ни странно, но свалил врага самый на вид мирный из четверки героев – Мидас. Подловив момент, он активировал два из своих самых сильных перстней и яркий рубиновый луч буквально отрезал голему, на несколько мгновений потерявшему магическую защиту, благодаря личу Кантору, руку с мечом. Еще один взмах длани Мидаса и такой же луч отсекает баатезу ногу по колено и колосс валится, давя под собой еще несколько десятков модронов. Вскоре все было кончено и о гордом Короле Зимы напоминала только груда обсидиана, среди кусков льда.

Еще через час руководители Марша закончили свои расчеты и ушил из этого мира к точке своего назначения. Империя осиротела, но Оракул успокоил Кантора и Мидаса. Бессмертного героя Сиравока не так то легко убить и было предсказано, что вернется он через 3 года овеянный еще большей славой, пробившись из Баатора в Сигил, а затем уже и в этот мир.

Оставшиеся в живых герои, решили мудро хранить престол до пришествия императора. Не польстившись на возможность узурпировать власть, они правили мудро, а когда пришло время Сиравок снова занял свое место на императорском троне. В течение следующей полусотни лет наступил золотой век Империи. Под мудрым руководством, благодаря очень успешным финансовым, административным и налоговым реформам, предпринятым Мидасом, благосостояние народа намного улучшилось и люди расселились по всему континенту. Дикие леса гоблинов оказались в окружении людских провинций, бывшая темная чаща Мрака была очищена подчинена магией Владимира Кантора, который повелевал по настоящему мощными магическими силами, заполучив в свои костлявые руки множество магических источников. Оракул стал новым архижрецом Империи, с успехом заменив упадочный культ Истишии, культом Богини Реки. Вскоре влияние и силы архижреца стали настолько внушительными, что даже Кантор не решился бы без нужды ссорится с ним. Дочь Оракула некоторое время обучалась под руководством отца, а затем и ученицы Кантора. Даже Владимир признавал, что ее магический талант был невероятно сильным, хотя девушке не доставало знаний и прилежания. Каким-то образом самостоятельно заполучив ключ в Сигил, девушка сбежала в город-колесо, оставив отцу прощальную записку полную романтического бреда, сожалений и тяги к приключениям.

Наконец, были замирены грейви. После разрушительного землетрясения, которое устроил им Кантор, они тут же сдались на милость победителя и поведали, что всему виной был квадрон-ренегат по имени Дронк, пришедший к ним около 100 лет назад их неведомых земель. Довольно мощный маг и некромант он быстро приобрел влияние среди грейви, подкупив их оживленными призраками механизмами и грандиозными планами по захвату мира. На самом же деле ренегат преследовал лишь планы мести. Он решил погубить Марш модронов (да и этот жалкий мирок) стравив его с могучим баатезу, запертым сотни лет назад в этом мире тремя печатями богини Истишии. Провокатор создал мощный механизм для работы которого требовались сотни людских душ (причем население Султаната для этого не годилось из за остаточного влияния жрецов Истишии), которые для грейви так вовремя предоставил Сиравок, когда продавал пленников Мрака. Дальше дело было за малым. Зарядив душами механизм, который мог быстро пробивать односторонние порталы на Внешние планы он подгадал момент, когда Марш будет пересекать план Лимбо, где жители Механуса слабее всего и открыл его сразу же после разрушения последней оставшейся печати из трех. Две печати, удерживающие Короля Зимы, были до этого разрушены бездумными действиями Мидаса и Сиравока, что сильнооблегчило план квадрона. Провокатор сумел стравить баатезу и модронов, но он не учел силы и стальной воли императора и его товарищей, в результате чего план провалился и злобный набитый шестеренками куб-ренегат с крыльями сбежал, чтобы строить свои злобные планы в новом тайном убежище.

Но это уже совсем другая история…

Основное население - халхасы (монголы)
Столица Дзюбэй (640 чел). Население провинции 6423 чел. Крепость 6ДБ, орошение, дорога к Угвей.
Провинция Угвей 3460 чел. Охотничьи угодья, орошение, крепость 6ДБ, дорога к Дзюбэй и Тайджи.
Провинция Тайтжи 3325 чел. Хлопок, орошение, крепость 6ДБ, дорога к Угвей, портал в Сигил.
Разработка Железо, Лошади*2, Камни.

Специалисты:
Финансисты - 3 чел,
Геологоразведчик,
Мастера разведки - 2 чел,
Полководец - 1 чел,
Бойцы - 2 чел,
Оружейник - 1 чел,
Артиллерист - 1 чел,
Маг - 1 чел.

Армия:
Все ветераны:
Лучники - 60 чел.
Лучники с отличным снаряжением - 100 чел.
Конные лучники - 50 чел.
Тяжелая кавалерия - 20 чел.
Легкая пехота - 110 чел.
Легкая пехота в отличном снаряжении - 70 чел.
Тяжелая пехота - 60 чел.
Тяжелая пехота в отличном снаряжении - 80 чел.
Пикейщики с отличным снаряжением 100 чел.
Тяжелые онагры 5 юнитов.

Общий ТС 382
Стрелковый 83
Разведка 83
Контр кавалерия 100
Кавалерия 30
Артиллерия 37,5

Расход на содержание армии 1102000 в месяц 13233К в год.

Рост экономики в провинциях 10%
Прирост населения 3,5%
Но у меня нет полных данных по султанату (только, что население 100к. и 18 провинций).
Поэтому не могу сказать какие у них ресурсы и бонусы.
Доход с перерасчетом и учетом султаната 38М в год.

Карта моих исследований:


Население: 7123(Столичная провинция)+3830(Лесная провинция)+3366(Хлопковая провинция)=14319
Казна: 774 688

Войска:
Ветераны-лучники - 80 бойцов
Ветераны-тяжелая пехота - 40 бойцов
Легкая пехота - 50 бойцов
Лорд Кантор - единственный и неповторимый

Итого: 68ТС (34 фаер, 10 рекон)

Расходы на армию: 155200 в месяц

Порт в одной провинции.
Замки +6 в двух провинциях.
Ирригация в одной провинции.

Бонусы на прирост: +1% за рыбу, +0,5% за угодья, +0,67% за 1 ирригацию = 2,17%.

Бонус на экономику: +1% за ресурсы соли, +0,5% за ресурсы хлопка.

Бонус нации: если у кого-то есть доступ к ресурсу роскоши вино - мы получим дополнительно +0,5% роста экономики.

Ресурсы: избыток железа (2 реса) и коней (2 реса), тяжелая пехота и конница на 20% дешевле найм.

Мои специалисты:
Военачальник - 2шт.
Боец - 1шт.
Финансист - 2шт.
Разведчик - 1шт.

Кстати, есть корабельный лес и порт в той же провинции - могу строить нормальные корабли 3-го ТУ (коги там, с 4ТС и вместимостью полсотни бойцов, могут дать +в бою возле рек и увеличат маневренность). Уровни благосостояния и прироста на начало года я так понимаю значения не имеют, мастер на их основание нам новые данные дал.

Ход 3 (год 13 от Новой Эры)

Кантор

Положение лича было довольно печальным. Провал военной кампании заставил бросить все силы на вербовку и мобилизацию новых войск. И, хотя Владимир не решился переводить полностью страну на военные рельсы, но за обучение и снаряжение новых воинов пришлось заплатить значительным снижением экономики. Тем не менее, теперь Кантор был предводителем практически полутысячного войска, преимущественно вооруженным длинными 6-футовыми луками.

Морем в замок Кантора в начале года пришло еще полторы сотни людей Мидаса и Кантор был готов встречать Севатара, который явно готовился перейти от обороны к нападению.
Получив данные разведки, Кантор решил перехватить войска союзника Севатара Вотана в четрех днях пути к югу от города валлийцев. Однако, Вотан сумел распознать маневр лича и не стал переправляться через реку, понимая, что силы неравны и тем более переправляющийся будет в невыгодном положении. Маневры обоих войск заняли около суток. Ни один не хотел переправляться через реку, понимая, что может положить все войско, карабкаясь из воды на берег под стрелами и дротиками врага. Кроме того Мидас не решался отдать приказ на атаку войск Вотана, так как в армии старого бога был Севатар, с которым его связывала клятва о ненападении, выторгованная под угрозой гибели его людей в прошлом бою. Вотан же ждал помощи от Сиравока, который нанялся для управления войсками псионика и должен был ударить по личу с тыла.

В итоге, Вотан был обманут в своих надеждах. Войско Кантора и Мидаса разделилось. Мидас переправился ниже по реке, а Кантор решился на штурм и переправу. Под свист стрел и звон стали падали воины, окрашивая реку своей кровью. Кровь стыла в жилах от боевых кличей и предсмертных криков. Севатар разил своей рапирой, а лич раскрашивал поле битвы пламенем, разя воинов Вотана. Те сражались отчаянно, но ничего не смогли противопоставить смертельному ливню стрел, магии лича и численному перевесу нападавших. Через полчаса кровопролитной битвы, ряды Вотана смешались и побежали, устлав берег своими телами. Сам же Севатар был сражен теневым ударом Владимира и используя пси-телепортацию ушел с поля боя, страдая от полученной раны.

Задержавшись, чтобы обобрать убитых, вылечить раненых и похоронить павших на пару дней, лич и Мидас объединились и, решили добить Вотана в его же логове. Подойдя к замку старого бога, маг и торговец осадили его и после суточной подготовки бросились на штурм. На стенах их встречало только редкое ополчение, да несколько десятков гарнизона, однако твердыня Вотана даже несмотря на ее малочисленных защитников стала настоящим испытанием для Мидаса и Кантора. Первый штурм закончился не очень удачно, вотанские жрецы отражали магией большинство стрел, а крепкие стены доставляли нападавшим множество неудобств. Выбив часть защитников, войска Кантора и Мидаса откатились изрядно потрепанные, планируя новый штурм. Еще через несколько часов он состоялся и на этот раз более удачно. Союзники могли себе позволить менять нескольких своих бойцов на одного вотанского. Бой перешел на стену, затем во внутренний двор, одна за другой пали башни и баррикады во внутренних помещениях. Испуганный замок, набитый спасавшимися от нашествия людьми, затих, ожидая своей участи...

В это время Севатар добрался до своих довольно немногочисленных войск, которые вел Сиравок. Сжигая на своем пути все деревни и уничтожая поля, Сиравок бросил на произвол судьбы разгромленного Вотана и ударил по незащищенному замку Кантора. Несмотря на небольшое войско примерно в пару сотен человек, Сиравок легко смял сопротивление ополченцев Кантора, защищавших твердыню и занял замок, также наполненный спасающимися людьми. Поняв, что казна Кантора пуста, Сиравок предложил Севатару спалить замок и город, расправиться с населением и убраться восвояси, оставив личу лишь пепелище, но псионик настоял на своем. Он жаждал мести и разумные доводы Сиравока (разведка Севатара отлично поработала и оперативно докладывала о всех передвижениях Кантора) о том, что такое малое войско имеет мало шансов в штурме почти в четверо превосходящих сил да еще и в укреплении, не нашли понимания. Псионик приказал Сиравоку выдвигаться к замку Вотана, где засели союзники. После тщетных переговоров, Севатару не удалось уговорить Мидаса не вмешиваться в конфликт. Осадив замок Вотана, Сиравок построил импровизированные укрепления, обоснованно считая, что пересчитав осаждающих лич лишь рассмеется и вылазкой предпримет попытку снять осаду и развеять войска Севатара. Так и произошло. Мидас ценой потери сознания почти, что на год решил помочь Кантору и его военначальник удачной вылазкой разбил осаждающих. Многие погибли на укреплениях, Сиравок, несмотря на абсолютно невыгодную ситуацию, с помощью тактических хитростей сумел умыть кровью войска союзников, но силы были слишком неравны, да и множество лучников Кантора склоняли перевес в сторону союзников. Севатар был снова ранен Кантором и поспешил убраться в свой замок, положив все свое войско. Сиравок, призвал своего боевого коня, и спокойно покинул поле битвы. Он ничего не потерял, так как сам не привел Севатару ни единого человека.

В течении недели Кантор проводил ритуал изгнания бога и Вотан был изгнан из этого мира и возродился совсем в другом из миров мультивселенной. Казна Вотана была поделена, замок и город разрушены, люди уведены в плен победителями, а помощники Вотана, решив, что вполне могут предложить свои услуги более удачливым правителям, остались служить Кантору и Мидасу. Люди Вотана присягнули торговцу на верность личу без особых проблем, хотя до полной ассимиляции еще нужно время и периодически культурные различия приводят к конфликтам

Дома Кантора ждало пепелище. Выгорела половина города, замок был сильно разрушен. Многие села были разорены. В течение года люди восстанавливали свои жилища, деньги награбленные у Вотана помогли пережить зиму, но часть этих средств была таинственным образом похищена. Кроме того, многие погибли за время войны, а также беспорядков и пожара в городе.

Игромеханика:
Кантору, с учетом захваченных ценностей Вотана и диверсии Севатара, а также необходимостью восстановления хозяйства, усмирение беспорядков и мобилизации, подорвавшей экономику -25% к экономическому росту в первый год, -15% к экономическому росту во второй год, -5% к экономическому росту в третий год.
-1% (итого 0%) к росту населения на этот год.
Потерян свой финансист
Лаборатория магов очередной раз сожжена, исследования обнулены
За убитых в ходе пожаров, войны и усмирения недовольных -1126 чел.
За ассимилированных людей Вотана +3021 чел.
Пленные севатарцы 11 чел.
+2 спеца: Финансист (Лойм), Маг (Фрейя, женщина)
+2 рейтинг коррупции (итого 4)

Потеряно 54 TS:
20 отрядов лучников
4 отряда средн. пехоты
1 отряд легк. пехоты

Сиравок

Бессмертный генерал знатно повеселился, проведя чужими солдатами интересную кампанию. Без труда Сиравок отступил и вернулся в свой замок, где принял трудное решение о том, что надо переводить страну на более суровые законы и делегировать себе больше полномочий как тирану. Весь год ушел на то, чтобы выбить гордость из некоторых лордов и торговых бонзов. Пришлось наполнить виселицы трупами, а корзины головами, но вскоре народец притих и принял новые правила игры.

На северо-востоке мерзкие демонические горилло-кроты, чуть не изничтожили отряд разведчиков и те еле-еле успели сбежать обратно. Диалоги с ними наладить не получилось. Что-либо разведать то же, так как в их огромные норы Сиравок соваться пока не рискнул.

Разведчики порадовали своего новоиспеченного тирана и нашли новые ресурсы. Также соглядатаи докладывают о странных случаях пропажи трупов с кладбищ. Многие могилы крестьяне находят разрытыми и пустыми. Виновника установить не удалось, случаев за год набралось 35.

Игромеханика:
S16 железо, QR15 охотничьи угодья (заливные луга, и черноземы), PQ15 хлопок.
Население за усмирение недовольных -46 (из них продано в рабство грейви 20 (+100к)
Рост экономики 0%
Перевербован финансист (вместе с работниками фин.отдела) Кантора

Вотан

Лишь ветер теперь завывает в разрушенном замке старого бога. Деревни брошены, жители и домашняя скотина уведена новыми хозяевами. Весь скарб, который можно было забрать - забран.

А в старой прохудившейся хижине, в трущобах холодного города, в ином мире и ином времени молодая портниха родила крепкого мальчика с необычно холодными и мудрыми глазами...

Игромеханика:
Народ Вотана уничтожен

Севатар

Вернувшись с неудачной войны Севатар занялся восстановлением военного потенциала, а также сбором информации. Впрочем, пока что никаких угроз псионику не было. Кантор и Сиравок занимались внутренними проблемами. Мидаса откачивали лекари. Зато из дремучих лесов южнее псионика явилась злая полусотня крепких мужиков в ламеллярах и кольчугах (как раз когда Севатар отсутствовал), которая сожгла пару деревушек и сразу же отступила к себе в леса, как только ополчение собралось по ним ударить.

Игромеханика:
сторонние доходы +200к
потеряно:
10 отрядов лучников и 7 отрядов легких пехотинцев (-170 населения)
2 маленьких деревни (-84 населения)
Хороший урожай: +1% к росту населения (итого 2%)
Штраф -1% к росту экономики на этот ход за рейд Мрака
GH 11 лошади, KL 11 охотничьи угодья (жирный чернозем)

Мрак

Решив пощупать северного соседа, боевики мрака успешно провели рейд, ударив в спину Севатару. Разграбив пару деревень, поубивав баб и детей, распяв тех, кто оказывал сопротивление на стенах и дверях их собственных домов, лесники отступили как только ополчение вышло защитить свою землю.

В остальном ведун как всегда снимал отличные урожаи и жил припеваючи.

Игромеханика:
+2% к росту населения (итого +4%) за этот год
+50к награблено у Севатара

Оракул

Оракул проводил время в магических изысканиях. В тиши и спокойствии он разгадывал замысловатую вязь плетений, поражаясь красоте сложности и уникальности этих узоров, видимых только посвященным. Остаток времени занимали государственные дела, которые шли вполне себе неплохо, разве что часть урожая была сгублена неожиданно засушливым летом. На севере кроме гоблинских поселений никого не было. И они дали понять, что хоть и дружат с Оракулом, но не желают чтобы его люди сновали по их территории.

Ритуал великого гадания удался. На этот раз Оракул гадал через сны и получил видение. Среди песка жаркой пустыни он увидел фигуру в рваной хламиде с посохом. Лицо его скрывал капюшон так надежно словно там плескалась изначальная тьма. Простой посох в его сухой старческой руке. Внезапно он остановился, ударил посохом в песок и Оракул увидел как сотни мертвых птиц низверзлись с небес. Странник уставился своим провалом вместо лица на Оракула и сон померк. Проснулся многодуший почему то с плохим ощущением...

Игромеханика:
Ресурсы не найдены
На севере все "флажки" племена гоблинов
Засуха -1% к приросту населения (итого 0)
Исследования заклинаний 2 ход.

Инге

Никакой особой активности ледяной король за этот год не проявил.

Игромеханика:
игрок не сделал заявок

Мидас

После последствий псионической комы, Мидас еще отлеживался до конца года. Благо советники взяли бразды правления на себя. Все награбленное у Вотана ушло на обустройство его же людей, которые присягнули торговцу на верность без особых проблем, хотя до полной ассимиляции еще нужно время и периодически культурные различия приводят к конфликтам.

Первое, чем обрадовали Мидаса, когда тот очнулся это, что от малолетних жен у него 2 сына и 2 дочки. А надо 4 сына, канючил старик Уфлей и заставлял своим нытьем Мидаса трудиться над девочками еще и еще, пока количество сыновей не дойдет до 4-х.

Игромеханика:
AG 10 ресурсы роскоши (залежи серебра, можно не колонизировать а построить рудник отправив 40 низкоквал.рабоих и 1 квалифицированного, не забываем прибавить бонус лидера)
+2 рейтинг коррупции (итого 2)
Потеряли 20 копейщиков, 10 Луков, 10 Средней пехоты (-40 населения)
Привели людей Вотана (+3078 чел.)
Бесплатно переобучены 2 юнита легкой кавалерии (СИЛА 2, СПЕЦ: разведка, кавалерия), поддержка 20к в месяц
За 50% стоимости найма лучников переучены 4 отряда легк.пех в 4 отряда лучников
За счет развалин замка Вотана -95% стоимости и времени расширения замка. Итого -350к за перестройку. Руины освоены.
Бонусы лидера в этот год не были доступны (бюджет х10% вместо х12%)
+ спецы: Военначальник (Капитан), Разведчик (Рем, женщина)
В провинции больше 10к населения. Рост населения упал до 0%

Азариан

Моровое поветрие уничтожило 90% населения, остальное довершила зима и голод.

Игромеханика:
За не активность игрок выбывает из игры.

Ход 2 (12 год Новой Эры)

Лорд Кантор

Не смирившись с досадной гибелью развед. отряда, Владимир замыслил месть. Лич предпринял значительные усилия, чтобы склонить на свою сторону Мидаса, с которым они наладили довольно неплохое общение. Кроме того союз мага и торговца привлек в свои ряды выдающегося полководца Сиравока (Мидас он нем кстати немало слышал как в Сигиле, так и на многих планах).

Кантор и Мидас со своими войсками пришли в условленное место, но оказалось, что Сиравока, выступившего с незначительными силами на точку сбора перехватила армия Севатара-псионика. Решив не искушать судьбу тяжелым боем наемник скрепил с псиоником могучим ритуалом крови пакт о пятилетнем перемирии и удалился обратно в свои владения, лишив Кантора и Мидоса, как своих знаний так и своих отрядов и наплевав на все подписанные ранее договора.

Кантор был в бешенстве. Но это его радовало. Он чувствовал себя живым как никогда. Негативные эмоции ведь тоже эмоции, а последнее время повод у мага для злости был. По пути до провинции Севатара, союзники столкнулись с его войском. Однако осторожный псионик, заблаговременно узнав о врагах предпочел форсированно отойти к своей провинции и, собрав ополчение, дождаться врага на знакомой территории и в импровизированных укреплениях, которые последний 3 месяца подготавливали жители провинции, зная о приближении войны.

В конце-концов все произошло по плану Севатара. Утром ясного и жаркого июльского дня войска Мидаса и Кантора набросились на обороняющиеся силы Севатара, подкрепленные крепкими мужиками из ополчения. Численность была практически равной. Воздух заполнило пение стрел, вспышки магического огня и звон клинков, треск щитов и ломающихся костей. Крики умирающих и раненых взметались в небеса, догоняя ворон, которые уже предвкушали знатный пир. В итоге бог войны был снова на стороне псионика. Выдержав два штурма импровизированных земляных укреплений, он сильно проредил войска союзников, потеряв примерно в 2 раза меньше. Псионик телепатически обратился к Мидасу и предложил ему безопасный выход из боя, а также возможность забрать своих раненых и убитых. Торговец не стал искушать судьбу, уплатив за это клятвой 2-х годов перемирия и вышел из уже безнадежного боя.
Яростно войска Севатара погнали отступающих людей лича. Падали северяне пробитые стрелами, пронзенные дротиками. Падали хорошо обученные валийцы-ветераны, спасая свою жизнь бегством, но никто не ушел. Сам же лич в ярости хлестнул Севатара "Плетью Тьмы", которую сам псионик с трудом отразил и ушел порталом в свой замок.
Там лича ждал еще один неприятный сюрприз. Лаборатория в которой маг проводил свои сложные исследования местных магических линий была сожжена неизвестным диверсантом. Приходилось все начинать заново...


Игромеханика:
Полное поражение от войск Севатара. Потеряно (-110 населения):
4 отряда ветеранов-лучников (12 F)
6 отрядов ветеранов-средней пехоты (27)
1 отряд ветеранов-разведчиков (3 Рекон) .
Ресурсов не найдено
Исследования обнулены
Хороший урожай +1% к росту населения за этот год.

Сиравок Бессмертный

Полководец вернулся при своих и лишь только усмехнулся, когда до него дошли вести о разгроме союзников - лича и торговца. Люди Сиравока продолжали разведку окрестных земель, возделывание земли, несение караульной службы и вкушали прочие радости мирной жизни. В конце-концов Сиравок собрал отряд для контакта с разумными, что жили в полусотне миль южнее, вдоль южной оконечности горной цепи у которой стоял город Сиравока.

Разумными оказались маленький народец. Они называли себя "грейви" и походили на гномов (gnomes, а не dwarves) ростом и телосложением с серой кожей и ярко-зеленым глазами и волосами. Жили они преимущественно под землей, куда самого Сиравока не пустили. Все что мог узнать у этих скрытных созданий Сиравок, так это то что они с удовольствием купят рабов, королем у них является некий Аллабах и им все равно кто ходит по их земле, если не суются при этом под землю. Сиравок даже толком не смог понять их уровень развития, ибо носили они какие-то несуразные цветастые тоги, замысловатые прически и татуировки и оружия при них он вообще не увидел, как и украшений. Ни полей ни мельниц он также не заметил и, конечно, секретом осталась их численность и военная сила.

Игромеханика:
Найдены ресурсы - охотничьи угодья (лесок на P16).
Установлены дип.отношения с народом грейви.

Вотан

Дела Вотана и его народа шли довольно спокойно, если не сказать размеренно. Сам Вотан проводил половину времени в спячке, просыпаясь только за тем, чтобы всевидящим оком и направляющим перстом помочь своему народу не сбиться с пути. Большая радость была в том, что были найдены богатые залежи железа. Больше ничего примечательного и не произошло.

Игромеханика:
Хороший урожай +1 % к росту населения за этот год
Железо на TU 12 (степь в 2-х гексах к западу от провинции Вотана).

Севатар

Псионик праздновал победу. Удар лича был силен, но Севатар выбирался и не из таких передряг. Через пару часов он полностью исцелил страшный ожог, проходящий через все плечо и половину груди толстой уродливой линией паленой плоти. У людей был праздник. Все пили и славили своего господина, а поддатый Диегеран от избытка чувств и адреналина, еще бушевавшего в крови, вечером подложил Серому Королю очень красивую, едва ли разменявшую 17 лет девицу, которая у военначальника была новой чашницей. Надо ли сказать, что Севатар взял ее несколько раз за ночь, сделав одной девственницей в мире меньше?

Раненых выходили и лишь матери, сестры и жены двух десятков храбрецов плакали, потеряв мужчин.

Игромеханика:
Потеряно 2 юнита легкой пехоты (-20 к населению)
Пленные Кантора согласились работать на хозяйстве (+10 к населению)
Ресурсы не найдены.
Из-за войны, мобилизации и выплат солдатам -4% к росту экономики за этот год
Плохой урожай -1% к росту населения за этот ход (итого 0% рост).

Мрак

Затаившись в своих мрачных папоротниковых дебрях, окруженный горами, Мрак наращивал свою силу, которую щедро дарила природа, снимая прекраснейшие урожаи и врачуя успешно почти все тяжелые болезни своих поданных. Ведун пользовался непререкаемым уважением и любовью народа.

Игромеханика:
Отличный урожай! +3% к росту населения за этот год (итого +6% с бонусом)
Ресурсы не найдены.
Тренировка завершена.

Оракул

Многодуший посвятил почти все свое время магическим исследованиям. И лишний раз поразился насколько сложный и необыкновенный узор сплетали в этом мире магические потоки. У него даже закралась мысль, что сделано это было кем-то очень могучим специально.

Гадание также принесло результаты. "Спящая" угроза с севера, почему-то было связана с солью. Оракул раздал своим разведчикам мешочки с этим продуктом и не прогадал. Дикие зеленые гоблины, жившие на севере под сенью гигантских папоротников, на ветвях могучих деревьев и даже в обычных землянках, почему то не съели разведчиков, которых поймали так легко, словно неразумных младенцев. Невысокие сухощавые жилистые и желтоглазые гуманоиды, покрывали свое тело обильными татуировками, использовали обсидиан, а также отлично сделанные составные луки и короткие копья пригодные как для ближнего боя так и для метания. Папортниковая чаща была для них что дом родной, в ней они были неуловимы словно призраки. В итоге Оракул узнал имя одного из мелких вождей, через которого мог держать связь с советом кланов и получил клятву не трогать людей многодушего покуда тот будет поставлять им соль.

Игромеханика:
Ресурсов не найдено.
1 год исследований магии из 4-х.
Мирный договор с гоблинами (Хашшанами, ТУ 1 , численность неизвестна). Дань солью в незначительных количествах (этого добра у Оракула полно).

Инге

Ледяной Король продолжал наращивать свою экономическую мощь. Возводились новые дома, исследователи активно рыскали по окрестностям. Лишь одно было плохо. Десяток разведчиков посланный на северо-запад не вернулся. Пропал словно и не было его. Зато на юге обнаружилась полупустыня, переходящая еще дальше на юг в пустыню. Там жили люди - смуглые и черноволосые они имели при этом необычно-синие глаза. Несмотря на наличие у них аккуратных городов-крепостей из серого пустынного песчаника, развитого сельского хозяйства с ирригацией, сильной школой магов воды, а также хорошо экипированные армии состоящие из стрелков и пехотинцев щеголявших в хороших стальных кольчугах, они высказали себя довольно не воинственным народом и даже предложили торговлю. Особенно их интересовал импорт еды. Сами же они могли предложить железную руду. Себя они называли люди Песка (Песчанники), поклонялись богу воды Огрому и подчинялись жрецам.

Игромеханика:
-1 юнит легкой пехоты (-10 к населению)
Налажены с торговые и дипломатические отношения с огромным (120 тыс. населения) городом государством Зейбран. 1 ед. железа меняют на 1% прироста населения.
На AF 24 - железо, на ABAC 22 (2 гекса к западу от провинции) - охотничьи угодья.

Мидас

Самый влиятельный вождь болотников - старик по имени Уфлей оказался очень хитрым и скользким человеком. Сидя в доме Уфлея, окутанным дымом сладкого курева, от которого голова становилась легкой, а мысли беззаботными, Мидас вел торг. Оказалось, что лошади, это дар богов. Да, Уфлей очень уважает Мидаса. Да, болотники мечатют о таком союзнике. Нет, Великий Жеребец благословит только плодовитого мужчину, разглядев добрые намерения в чертах детей двух народов. Да, Уфлей знает как это сделать и дарит почтенному Мидасу своих правнучек в жены. Приданным идет 20 отличных лошадей, а когда родятся 4 мальчика и минет три зимы, то можно говорить и о союзе.

По хлопку Уфлея в шатер приводят четырех изящных красивых девочек 14-15 лет. По знаку вождя они скидывают хламиды, обнажаясь перед Мидасом. Крепкие маленькие грудки, приятная нежная кожа и абсолютно покорный взгляд без тени смущения перед мужчиной даже на вид минимум в 4 раза их старше. Мидас понимает, что если откажется от них, то быть войне. Ему оказали великую честь. Ссылаясь на какой-то идиотский обычай старик остался в шатре и зорко наблюдал, покуда Мидас по очереди трудился над каждой из своих новых девственных жен, в перерывах отпаивающих его молоком кобылиц с какими-то травами. Девки были конечно в постели бревна бревнами, но старались очень усердно, хотя даже до самого завалящего борделя Сигила им было как до Баатора пешком. В итоге растрогавшийся мужской мощью торговца, Уфлей (пробормотавший, глядя на полубессознательных, от новых ощущений и большого размера, внучек, что-то вроде "видит Небо даже Великий Жеребец не покрыл бы их лучше") подарил Мидасу дом, обещал в концу года пригнать лошадей и с направил в обучение нескольких мастеровых-учеников к кузнецу людей Мидаса.

Оставшаяся часть года прошла не так радужно. Провал военной кампании против Севатара (однако Мидас сумел обойтись относительно малой кровью выторговав раненых и убитых) был довольно неприятен. На западе Мидас наткнула на дикие племена Рокримов - мерзких тварей порожденных Вээрдраздом - одной из демонов-маток 142 уровня Бездны. Бурошерстные, клыкастые почти двухметровые покрытые роговыми пластинами в уязвимых местах гориллы с огромными когтями, полуслепыми глазками, роющие подземные ходы что кроты-переростки. Только знание их примитивного языка, позволило Мидасу избежать их агрессии и убраться обратно без боя. У этих тварей есть примитивное муравьиноподобное общество, но торговать с ними особо нечем.

Игромеханика:

+20 лошадей
+4 жены (+4 населения)
Буду кидать пока не родятся 4 мальчика, чтобы Болотники согласились на союз
Болотники учатся обрабатывать железо
Болотники будут делится информацией своих полученной от своей разведки
Потери (45%-5/2) -20% от выступившей армии. -2 юнита копейщиков -2 юнита средней пехоты (-40 населения).

Азариан

Год прошел у великого воителя абсолютно мирно без всяких, достойных упоминания происшествий.

Игромеханика:
Заявок нет.

Бот "Ля Худр"
-----
Состояние:
Разошедшиеся доски обшивки, многочисленные течи, лопнувшая мачта, неопасные обрывы такелажа.
-----
Материалы для ремонта:
Парусина (около 40м2)
Доски (нет)
Пеньковый трос (70м)
Манильский трос, покруче (35м)
-----
Команда: 13/14 человек
Абордажники: 0 человек
Вооружение команды:
Сабли-тесаки (11)
Ножи-кинжалы (13)
Пистоли (5)
Мушкеты (3)
Порох/пули в достатке
-----
Пушки: 3х восемнадцатифунтовых лафетных пушки, 2х трехфунтовых пушки на вилочных упорах
-----
Боеприпас:
Пять ведер картечи железной. Это раз шысят стрельнуть с пушки, которая побольше.
Ядер для восемнадцатифунтовок - сорок штук.
Ядер для трехфунтовок - тридцать штук.
Пороху - мешок (килограмм двадцать) отличного, гранулированного и сухого. И пара бочат (килограмм семьдесят) хероватого.
Бомбы неснаряженные 18 фунтов - пять штук.
Книппели самопальные 18 фунтов - десяток.
-----
Груз:
Пять бочек (полсталитровых) несвежей воды.
Два мешка (семидесятикилограммовых) сухой и чистой муки без тараканов
Мешок (девяносто кило) плесневелой муки с тараканами
Полтора десятка непойманных крыс.
Бочонок (полста кило) заебавшей уже невываренной солонины.
Бочонок (полста кило) вкусной самопальной тушеной телятины.
Две связки бананов, общей массой килограмм в тридцать
Рыбьи потроха (полбочки)
Рыбий жир (литров семь)
Слегка потроганная бочка (200 литров) херового рома
Два почти сдохших с голоду негра
Полтора десятка жирных крыс
Бочонок (20 литров)рома
Мешок листьев коки (15 кило)

- Ну, а хотя бы временно ты мог бы стать моложе, сильнее и красивее? Просто… Ну просто я тут готовлюсь к созданию своего народа и у меня возникла одна маленькая проблема которую ты мог бы решить. Я уже все примерила и знаю что всё получится. Не хватает сущей мелочи – Y-хромосомы. Ты ведь мог бы мне помочь, правда?

Если бы не плотный загар богиня бы покраснела.

Стражи Морей.
(Они же Морские Драконы. Первые)

«Народ океанов» - рождены в океане и живут в океане, могут строить города и поселения только в океанах.
«Рыбьи жабры» - Не могут дышать воздухом

«Патриархальные семьи» - У них патриархальные семьи, каждый новый член общества становится частью касты его родителей, скорость прироста населения и расселения стандартная

«Порядок прежде всего» - Их общество имеет четкую кастовую иерархию, их философия – следование порядку, что делает их более организованными.

«Путь стража порядка» - Стражи порядка проходят углубленное воинское обучения, их традиции, ремесло, ремесло их отцов и дедов – защита порядка – выучка дает им преимущества в бою (+1 к броскам на сражение).

«Защита важнее ритуалов» - Их философия ставит поддержание порядка и воинские дисциплины выше соблюдения множества религиозных ритуалов и догм, на верхней ступени кастовой лестницы находятся воины, их религиозное рвение равно 0.7

«Морская душа» - Их путь - поддержание порядка под водой. Им нет дела до сухопутных народов. Они настороженно относятся ко всем сухопутным народам и созданиям.

«Склонность к магии воды» - Стражи морей едины с морем и тонко чувствуют его суть, у них есть склонность к магии воды. У них альтернативное развитие, основанное на магии воды.

«Мудрость первых» - к детям своей расы и представителям более молодых морских рас Стражи морей относятся снисходительно и с любовью, и всячески стремятся передать им свои знания и догмы, но без принудительного «живи так или умри».


Система правления
Кастовая система, высшую ступень занимают воины, ниже жрецы и в самом низу "обеспечители".

Характеристики
Столица - гекс 16.19 Атаир ан Фараг
ХП - 6
Доли культа Селен - 0.5. Влад - 0.5.
Рвение - 0.8.
ТУ - 1

Организации
Галдур Ват, искатели морских тайн (нерелигиозная организация)
Описание: Это подкаста в духовной касте стражей морей. Состоит из исследователей и магов воды.
Миссия: Исследования и арканные таинства для раскрытия магического потенциала магии воды стражей, для изучения новых заклинаний.
Девиз: Раскрыть загадки магии воды для службы народу стражей морей.
Бонус: Более быстрое наступление ТУ альтернативного развития.

Лейбе Дур, повелители морских тварей (нерелигиозная организация)
Описание: Это подкаста в касте обеспечителей стражей морей. Состоит из укротителей, дрессировщиков и селекционеров.
Миссия: Приручают морских животных для использования в хозяйстве и на войне. Вывод новых видов, налаживание разведения и пастбищ рыб и ламантинов.
Девиз: Приручить морских созданий на службу народу стражей морей.
Бонус: Больше населения может прокормиться на одном гексе (благодаря пастбищам рыб и ламантинов). Приручены неразумные ленны, помогают в хозяйстве.

Гибель Торонара.

Долго бились в поднебесье Галнерей, Кальгея и Горун, и никто не мог взять верха над другим. Могуч лучший из буранов, упряма мать гроз, стремителен и неутомим самый быстрый ветер. Так бы им и биться до скончания веков, разя друг друга почем зря, но раздался над горным краем звук рога хозяина, Торонара, что вернулся из своих странствий. Трубил Среблогорм, сзывал свое стадо, хмурился, глядя на обленившиеся тучи да одичавшие ветра, грозил кулаком:
- Уж я вам! - гремело слово тучегонителя над снегами да скалами. Прятались в пещеры медведи да звери йети, сердито вторили из вышины орлы.
Испугались Галнерей с Кальгеей и Горуном, прекратили свою битву. Грозен был Торонар в своем гневе, суров и строг, не давал спуска никому.
- Ох биты будем, - поник Горун.
- Узлом скрутит, силу отберет, - опустил свой меч Галнерей.
Одна Кальгея, набухшая и темная, молча глядела вниз, где трубил в свой рог громовержец. Кипела в ней злоба испокон веков, горда и коварна была мать гроз. Обратилась она к своим соперникам:
- Коль не было его так долго, то и не хозяин он нам более! - так начала свою речь Кальгея. - Ходил Торонар по миру, ноги стирал, силу свою растрачивал. Не володарь то больше гордый, но путник пыльный. Нам ли его бояться? - и роняла тем семена предательства в души бурана Галнерея и ветра Горуна. - Спустимся вместе, нападем на него! Убьем и с гор скинем, дабы видели все: нет над нами хозяина, сами мы себе на уме.
Захохотал Горун, молча кивнул Галнерей, сжимая свой ледяной меч: по душе им пришлись слова Кальгеи. Мысли черные владели ими, забыли хозяина за века вражды, единоличной силы хотели.
Так и спустились они к Торонару, скрытые до поры туманами Кальгеи, с замыслом подлым. Среблогорм же, не ведая того, стоял и пытался прозреть сквозь мглу: кто из его паствы то прибыл? Так и налетел на тучегонителя Галнерей, с мечом своим, что холодней и острей самых стылых льдов. Ударил, ранил Торонара, захохотал.
- Ты ль это, сильнейший и благороднейший из моего воинства? - удивился владыка, зажимая рану.
- Я! Сильнейший! Сильней тебя! Сильней всех! - рокотал-смеялся Галнерей, замахиваясь.
Налетел Горун сзади, тугими жгутами скрутил плечи Среблогорма, зашипел на ухо:
- По что вернулся, бродяга безродный? Зачем в край чужой зашел? - изливал быстрейший из ветров свой яд в уши Торонара.
- Не ты ль то, мой самый верный гонец? Неужто хозяина не признал? - не мог поверить громовержец, пытаясь вырваться.
Тут и Кальгея ударила Торонара его же молниями, краденым оружием, разя владыку былого в грудь, удар за ударом.
- Грознейшая из гроз, неужто и ты в сговоре злодейском? - все не мог уверить Торонар, снося удар за ударом и стеная ужасно.
- То тебе за понукания да нагоняи! - гоготала Кальгея. И сыпала градом острым в иссеченное лицо тучегонителя.
Раз за разом разили былого хозяина Галнерей, Горун и Кальгея. Могуч был Торонар, но и слуги его силы поднабрались за века вражды друг с другом, ярились от злобы своей черной, друг друга подзадоривали. Пал наконец Среблогорм истерзанный на камни, лицом побледнел, глазами в небо воззрился. Склонилась над ним спесивая Кальгея, тенью накрыла. Засвистал Горун, радостно и злобно. Занес свой меч Галнерей, темный от предательства своего.
- Коль суждено мне от вероломства пасть, так внемлите напоследок! - проговорил Торонар, силу свою последнюю собирая. - Обратиться вашей победе в пыль, пожинать вам коварство ваше вирой многократной!
- Ты, Горун, забывший верность хозяину, словно пес бешеный, цепным псом в ущельях прибрежных и станешь, голодным и ненасытным, шелудивым и неприкаянным. Будешь выть ночами, бояться из норы при солнце показаться, кусать всякого без разбора, боязливо и исподтишка, глодать кости льдов во тьме и клясть судьбу свою! - и взвыл Горун, рванув прочь, глаза его острые стали бельмами стылыми, оскалил пасть, умчался от света, скуля, во тьму, что прячется днем в самых глубоких складках меж камнями.
- Ты, Кальгея, обуянная алчным коварством, разум свой злодейский утратишь, набухнешь гнилью да пакостью, будто вечно на сносях, станешь из чрева своего изрыгать лишь мертвые туманы да мглу ядовитую, - и потемнела мать бурь, расползаясь по горам маревом поганым, разум ее дымкой навеки подернулся, в дымке той и заблудился.
- Ты же, лучший из былых друзей, Галнерей, черный от злобы, вороном черным и обернешься, что питается только мертвечиной да падалью, чующий смерть, смертью дышащий, смертью одной и питаемый, - и сверкнул злобно очами Галнерей, взмахнул крылами черными, каркнул-проскрипел, и клекот его над горым царством разнесся.
На том и испустил дух Торонар Среблогорм, ушел из мира, предательски сраженный. Не стало владыки над краем снегов и гор. Никто больше не окинет хозяйским взором охотничьи угодья, не протрубит в рог, не рассмеется весело и громогласно. Будут ветра и тучи без смысла над миром скитаться, томиться неприкаянностью да беспамятством своим, взывать володаря, володаря своего не помня.

В тот день Смех расхаживал по побережью Двойного моря как раз после встречи с белками. КакШут сумел устроить так, что переход шел пятьсот лет и что он делал все это время - явно является вопросами для отдельной истории, впрочем, ничем не мешающей данной. Однако кнесчастью божественного архитекторадвери дворца должны были открыться лишь после того, как Зелань трижды совершит свой обход вокруг Аэрета, а потому приходилось проводить это время подобно выдворенной на улицу шкодливой собаке.

Но скучать Шуту пришлось недолго. Началось все с того, что кто-то выключил солнце. Точнее, Смех так подумал. Но потом почуялвонь гнилого мяса, что несколько изменило его мироощущения. Хищники? Шут не помнил, чтобы заказывал ров с крокодилами (конечно, конкретно сейчас Шут не знал, что его съел крокодил, зато прекрасно понимал, что в любом уважающем себя сооружении водятся именно крокодилы). Ну что же, почему не скоротать время тут в приятной компании (надо было заметить, что крокодилтот питался регулярно, а некоторые свои жертвы заглатывал живьем, что прибавляло богу собеседников)?

- Хочешь, расскажу, какя стал богом? – Змея, которую держал Смех, естественно, ничего не ответила, но бога похоже это совершенно не волновало. – Я выиграл эту силу в карты. Дело было, в каком-то придорожном трактире, уже не помню названия. Мира того ты естественно тоже не знаешь, поэтому называть города и страны будет бесполезно. Ну, таквот тогдашла война и в том трактире селились всякие беженцы. Хозяин тоже хотел вот-вот свалить, собирал пожитки, но я сотоварищи успел какраз вовремя. Времечко было поганенькое. Люди не верили в будущее, а потому напоследокхотели попробовать то, чего раньше себе позволить не могли. Оторваться напоследок, так сказать. Вот группа пареньком насилует какую-то девочку, справедливо ожидая, что задавленные тяжестью войны беженцы предпочтут собственную безопасность ценой чужой. Вот другая парочка вот-вот устроит поножовщину за кучку медяков, которая завтра не будет ничего стоить. Подобное нам приходилось видеть часто в то время. Виделэто и Он. Как наяву вижу его лицо. Он смотрел на все это, но не вмешивался. Он любил свои творения. Он хватался за голову и не знал, что делать. Чтобы Онне предпринял – все катилось к чертям. Он хотел проиграть. Спасовалс выигрышной комбинацией.

В это время Шут из арочного окна своего дворца, находясь в другом временном потоке, наблюдал за тихим бурчанием, чтораздавалось из чрева разжиревшего крокодила. В последнее время зверю очень везло с охотой. Потому что Смеху нужна была компания. Полюбовавшись на это зрелище и отпив из золотого кубка напиток, которому не суждено было увидеть свет (так уж произойдет, что «составитель» сего рецептаумрет при родах, так и не воплотив в жизнь свою миссию), Шут захлопнул ставни окна и, повернувшись обратно повернувшись к фигуре, что стояла посреди залы.

- Все произошлов точности так, как ты и говорил, Гадатель. Нашапоследняя авантюра. А смерть тебя не изменила. – Шут прошел вглубь залы, не той, в которой проходил совет, и уселся на свой трон. – Знаешь, этот отчаявшийся и полузабытый божок успел мне рассказать некоторые вещи напоследок. Например, он поделился своим мнением насчет того, чем бог отличается от человека. Смертные говорят «мое», в то время как боги говорят «я». Все больше смотрю на то, что происходит и убеждаюсь в правоте этих слов. Я смотрю на мир и вижу, что каждый рожает себя. Высекает из камня собственное отражение. Мне кажется это крайне забавным. Мы можем все. Но не может выйти зарамки самих себя, лишь повторяясь сноваи снова. Интересно, кто-нибудь сойдет с ума, пялясь в собственное отражение, не в состоянии вынести сие уродство, какОн?

Закончив свою речь, Шут сделалеще один глоток, замолк на минуту, а после расхохотался на весь мир, сотрясая горы и волнуя моря.

***

- Зачем мы здесь? – Спросила фигура в белом саване невидящим взглядом, сверля бога, пока те стояли в воздухе посреди бескрайних вод.
- Затем, что это нашаработа, Безумный Гадатель. Если я не буду ничего творить, то другие боги подумают, что я задумал что-то ужасное. – Лицо Шута искривилось в усмешке. – Даже если это не так. Кроме того это просто весело.
- В таком случае, что здесь будет?
- Остров. Что может быть еще посреди океана? – Заявив это шут вытянул из кармана причудливое переливающееся зёрнышко. Продемонстрировав сию вещь, Смех поспешил объясниться. – Островное семя.
С этими словами зернышкослетело с рук бога и упало вниз прямов море, где и скрылось из виду.
- Все, идем. Глядишь чего и выростет.

Наконец, пришло время встретиться с остальными собратьями, и направился Владыка во дворец Шута, по дороге удивившись внутреннему морю. Многие уже были на месте, в том числе и Аши Старейший, споривший в это время с Селеном и Сарлааном. И тогда обратился Бог Порядка к Воплощению Огня:

- Скажи мне, брат, с какой целью ты создал Великую Лозу? Желаешь ли ты распространить ее повсюду, или же есть предел твоим намерениям? Я осознаю, что ты Старейший из нас, но ты один, а замысел твой непонятен многим.

Высокий, закутанный в обгоревший саван старик, Аши выглядел как потухший уголь - трещины на обугленной коже подёрнулись белым пеплом, глаза своим цветом напоминали едва-оранжевый остывающий металл.

- Вы, Фаэллай, похожи на яркие метеоры. Молоды и очень скоры. Ваше зрение и разум - острые стальные иглы, мои же глаза уже очень давно едва ли видят так остро остро... или так быстро.

Скажи, Влад-Фаэ, неужели ты творишь в своём видении каждую живую тварь и каждый побег растения, запретив им раз и навсегда сотворять себе подобных, разжигая жизнь искрой от искры? Нет. Ты развёл костёр, огонь же жизни кормит себя сам, находя пропитание там, где может его найти.

Такова и лоза.

Часть савана, до того скрывавшая руку старца, истлела и дымящимися лохмотьями упала под ноги Аши. Под тканью вместо угольной плоти, обычной для титана, был серый камень - одной сути с тем, что заполнял собой почти весь Аверс. Каменная рука бога поднялась вверх, показывая открытую пустую ладонь

- Ты видишь мёртвую плоть Геосс-Соа, моего младшего собрата, что погиб, надорвав свои силы, когда одной своей волей из несущейся в пустоте пыли капля за каплей собирал Аэрет - место, что вы зовёте миром.

Подобно червям, мы копошимся в его останках, создавая жизнь на месте каменной смерти. Плоть от моей плоти, лоза призвана сделать то же самое, -

серый камень у плеча Аши пошёл мелкими трещинами. Робкие, слабые побеги чёрной лозы вышли наружу, медленно оплетая антрацитом своих стеблей кожу титана. Камень нехотя поддавался, перемалываясь в белый песок, идущий волнами от движения лозы в своей толще. Чёрные змеистые лозы выходили наружу, разнося белую волну песка. Постепенно длань Аши перерождалась - вот уже кисти и пальцы скрылись под чёрными стеблями, стали переплетением тонких чёрных стеблей.

- Этот камень суть его непогребённое тело, и я не успокоюсь, пока в Аэрет остаётся это напоминание о его поражении. Геос-Соа заслуживает стать началом жизни, лоза лишь в этом его поможет, пощадив мои силы.

Ты спрашивал о детищах чужих и в глазах твоих я видел страх, Влад-Саэ. Нет, лоза есть воля от воли моей и пока ваши творения делают из склепа храм жизни, страх перед лозой - фантом в ваших быстрых умах.

Не ввязывался в политику и жаркие споры Брогнард, потому что у него были более важные дела – на кону была судьба всего мира. Потому что когда один из богов Тьмы, явно испугавшийся величия Света и Солнца, сбежал, он оставил после себя дыру Тьмы, той самой и первоначальной, той, что ненавидит Брогнард всей душой. Собравшись как можно быстрее в путь, думал Бог Света как же защитить этот мир от вечной Тьмы, первородной и ужасной. Оградить ее стенами высокими? Это только замедлить ее! А ему нужно было пермаментное решение! Остается только одно – сразиться с ней в ее же домене! И вот он, Брогнард, Свет Карающий, прибыл к этой дыре. Есть только один способ сделать все верно – зарастить ее обратно!
-Да будет здесь вновь земля! – вскрикнул Брогнард

И на месте где раньше находилась тьма, появилась вновь земля. Но была она пустынна и безжизненна, как и все вокруг. И тогда вознес руки к небу Бог Солнца, черпая силу из светила мира. Пробились первые ростки, сначала робкие, которые становились все более уверенными. Вскоре, здесь выросло поле, за полем – возникли леса, в которых не было места тени посреди бескрайних полей. В лесах начали пастись кабаны с косулями и рыси с медведями, а в полях – гигантские бизоны, на которых охотились ближайшие родственники рысей – пумы. Все это было по душе Брогнарду. Жизнь кипела и радовалась дню и свету!

-Да не будет в этих лесах и полях зимы! Пусть будет лишь только осень, лето и весна!
И было так, и было это по душе Брогнарду. Ибо не было более Тьмы в этих лесах. Но Брогнард был всегда наготове – впереди еще много работы и битв…

И проснулся Бог Света, и увидел, что мир уже начали изменять. И это было хорошо! Брогнард любил новые лица! Всегда есть с кем побрататься.
И прошелся по миру, смотря на творящееся вокруг миротворение. Каждый извращался, как мог, что не могло не обрадовать Бога Света. Лишь только негде было жажду утолить...
-Да будет здесь бить источники воды пресной, озера, реки и ключи с водой ледяной, ибо того требует душа путника усталого!
И где была голая земля, забили источники воды. И ликовал Брогнард, вдоволь напившись воды, а после - пивом из воды ключевой, да раками речными. На день седьмой Бог Света понял, что чего-то не хватает. Не хватало символа, не хватало того, что будет напоминать всему живому, что есть у него защитник и хранитель. Не было Солнца! Отошел неверной походкой от благословленных пивных берегов и поднял часть тверди в небеса, где стало она Солнцем, ярким и сверкающим. Это был символ достойный Бога Света. Но что делать с дырой, что образовалось? И тут своим нетвердым взглядом Брогнард заметил, что Солнца то четыре! А нет, два. Нахмурившись, бог Света вернул обратно землю. Но вопрос, что здесь сделать, оставался...

Но Бога света не так легко было смутить! И вырастил на этом самом месте могучее дерево, что кроной своей задевало небеса, и служило напоминанием всем разумным, что как ни был гнил, сер, убог и мерзок мир, и из него может вырасти новый, еще более могучий и прекрасный.
И с этими благими мыслями Брогнард пошел праздновать день седьмой...

Пока метались тучи да ветра по миру, выполняя приказы Торонара, громовержец скакал за юркой охотницей по горам своим, охоте учился. Но чем больше глядел он на такую охоту, тем более озадачивался: ну в чем разница-то с войной? Беги да режь, э?
- Надо твою охоту думать, - решил Среблогорм. Обернулся малой ипостасью: воином рослым, но не без меры, могучим, да не запредельно, ловким, да не ловчее дичи. Рог на поясе, копье в руке, силки и веревки. Взгляд зорок да хмур, ликом неподвижен и суров, повадками - сам аки зверь. Стал по-своему охотиться, с азартом и осторожностью. Как на медведя - так с рогатиной и ножом, обмазавшись жиром, дабы ловчее вертеться в лапах его. Коль кабана - так в снега его глубокие гнать, чтобы увязнул там по брюхо, а потом в холку копьем добивать. Коль белку за пушнину добываешь, то лук надобен да стрелы с наконечниками тупыми, дабы шкуру не попортить. На птицу - силки, на волка - свора собак, да позлее, на лося - сладкие да соленые приманки, да дубец, чтобы ровнехонько в лоб бить, коли прет рогач на тебя. Лису дымом из норы выгоняй, приметив сначала ее второй ход, барсука свистом глуши, бобров гарпуном да сетью...
...Пока суть да дело, слетелись ветра, прикатились тучи из-за горизонта. Быстрый Зефир уж крутится на плечах Торонара: принимай работу, хозяин!
Утер тучегонитель с чела пот, улыбнулся, взошел вместе с Нероэ на вершину. Тут уже тебе и короб самой легкой шерсти, белой как молоко ячье, и кости земли, обглоданные и черные. А Зефир-торопыга вовсю уже свистит на ухо, мол силы добыл, украл у чуда морского, что с края земли скатилось да барахтается в темной воде. Взял все это Торонар в ручищи свои, начал мять, лепить царь-зверя. Ладно выходит у громовержца, красиво. Способен он ко всякой работе, хоть ратной, хоть ремесленной.
Так и ступил зверь-йеть на землю, ровно с мозолистых ладоней Торонара Среблогорма. Отошел на шаг лучший из воинов, оглядел. Ухмыльнулся в бороду, довольно по бокам себя хлопнул.
- Ну, люб тебе такой зверь? - спросил Торонар у Нероэ.

В самом начале не было ничего, только наверное Извечное Ничто, которое много позже исторгнет из себя бога смерти, да и его строго говоря тоже не было, потому что это же Извечное Ничто. Но так далеко в начало мы заходить все равно не будем.
В начале же мира о котором пойдет речь в дальнейшем, тоже в общем-то почти ничего не было. Только черная пустота и космическая пыль. Но однажды в этой пустоте зародилась жизнь и из космической пыли был соткан мир и явилась его первая богиня. И над водами новорожденного мира яростно бушевала бесконечная буря и из спокойствия океана и ярости шторма родились Селен и Торонар. А со стороны за рождением мира наблюдал повелитель огня, единственный кто помнил, что начало всего родилось из конца всего.

Но вскоре к сияющей искре молодого мира слетелись иные существа. Боги бывшие людьми, люди ставшие богами, твари пришедшие из-за Грани и одинаково далекие от обоих понятий, яростные носители Света и властелины Тьмы, те что странствовали сквозь пространство и те что странствовали сквозь время все они стремились к новорожденному миру словно мотыльки на огонь свечи и было их столько, что хватило бы на сотню миров. Но вот собрались и истинные боги этого мира и те что пришли извне и те, явление которых было загадкой для них самих и даже Моргот, повелитель металла создавший себя сам, Извечным Космическим Силам или людской вере в этом деликатном деле справедливо не доверяя. И мир лежит перед ними готовый изменится по их воле.

И началось творение.

Ссылка на побольше ссылка

Ссылка на старый ссылка

ссылка на крупнее ссылка

Старик Хэ очнулся. Сначала он невольно удивился - он заснул у себя дома вместе со своей кошкой Маргарет на груди, а очнулся здесь. Удивило его скорее не то где он очутился, а то что кошки нет. Мысль о том что с ней случилось его расстроила, но потом он подумал, что скорее всего о ней позаботится Джулия - девочка, которая обычно приходила к нему домой после школы, что бы принести ему еды и лекарства. У нее должен быть ключ.
Мысль о девочке, и о том, что с Маргарет все будет хорошо, заставили старика улыбнуться. Потом он вспомнил, как его жена однажды уехала, заперев дом на ключ и оставила кошку одну. Кстати ее тоже звали Маргарет. Нет, не кошку... Кошку звали Салли. А Маргарет в тот день не вернулась. Он вспомнил, как ему позвонили во время службы. В тот вечер, он держал ее за руку в больнице всю ночь. А потом, он вернулся к Салли. Она не ела уже несколько дней и исцарапала все двери. Но Хэ было не до нее. Он достал из шкафа старое платье, в котором они с Маргарет праздновали свадьбу и уехал...
... В тот день Чета Винстеров, с маленькой Джулией на руках были там. Маргарет была прекрасна, как и в день свадьбы, только бледное лицо говорило о том что...
Мистер Хэ встал и попытался нащупать рукой трость. К сожалению ее там не было. Его мысли снова были о маленькой Джулии, которая должна была прийти к нему после школы... Ей было где то 32... Он все еще улыбался.
Наконец встав на землю, он попытался найти свою трость.

Кентавры.

На востоке Степи восходило солнце. Но Кентаврида еще спала. Ее не будили тревожные крики птиц или зверей. Вся Степь знала – сегодня особенный день для всех Кентавров – сегодня первый день Великих Состязаний, где отбираются только самые лучшие воины Кентавриды для служения их Вечному правителю – Пелакру. Последние несколько лет были странные. Ползли пугающе глупые слухи по Кентавриде – их повелитель умирал. Но это были всего лишь глупые слухи, которые распускали враги Кентавриды! Хотя, они были не без основания – голова Пелакра стала полностью седой, и все чаще некоторые замечали, что он… кашлял. И как бы ревностно ищейки Жрецов Ипоферонтаса не выбивали глупости о будущей кончине великого Правителя, лишь немногие знали, что это так – Пелакр умирал. Медленно, но уверенно. Он сам это чувствовал, он умирал, чтобы пойти вслед за отцом. И в этом мире его держало лишь только огромная сила воли и желание жить. Он не хотел отдавать кому попало Кентавриду. Он хотел отдать ее в руки такому же, как и он…
Его враги не спали. Сотни лет они вынашивали свои планы, Ждали повода. И вот этот день настал – сегодня как прошло пять десятилетий с того самого дня, когда были основаны Великие Игры. И если верить слухам, победителю будет дарован особый дар на свете. Игры как всегда начинались с речи Пелакра. Жрецы Ипоферонтаса предостерегали, ограждали сына Бога от постоянных встреч с народом, чтоб не видели слабости его. Но от этих речей только становился он злее – пусть он и кашлял и был седой, но силы не покидали его. Часто жрецы Ипоферонтаса, служащие при Пелакре. Его удар и хватка были все так же сильны. Он вышел навстречу своему народу, как выходил все прошлые пятьдесят раз – в роскошной накидке, парадном доспехе и тиарой, украшенной самым крупным рубином. Толпа встретила его радушным ревом
- Жители Кентавриды! Я рад видеть вас на очередных Играх! Как видите, все слухи о моем здоровье преувеличены! Я полон сил и намерен сам принять участие в состязании! И пусть победит сильнейший!!!

Начались состязания. Каждый мог принять участие, но лишь только сотня проходила отборочный тур. Из этой сотни отбирались самые лучшие бойцы – они проходили состязания по стрельбе из лука, владению копьем, мечом и щитом, метательному оружию. Под конец оставались лишь только десять самых лучших во всем. И из этих десятерых отбирали двух самых лучших, тех, кто сумеет победить своих соперников в смертельной схватке. Эти двое в финале должны были сразиться выстоять против Охраны Пелакра, пока течет в часах вода. И если они пройдут – они станут одними из них.

И вот, настал тот день. Были отобраны десять лучших бойцов. Но в этом году должен был остаться лишь только один. Это был Нугай, сын из самого далекого кочевого племени, о котором не слышали даже старожилы. Его осыпали лепестками цветов и радушными возгласами – он единственный кто сумел выстоять против Гвардии без единой царапины. И по традиции, сам Пелакр вышел ему навстречу.
- Скажи, Нугай, как ты себя чувствуешь? Поделись с нами своими мыслями!
- Мыслями, говорите… Да я вот думаю, – резкий рывок рукой вперед, выпуская спрятанный до поры метательный кинжал - что вам пора помирать, Сын Мертвого Бога!

Нож попал прямо в сердце. Пелакр упал,истекая кровью. Толпа вмиг замолчала, смотря на то, как их бессмертный лидер смертельно ранен. На Арену ворвались бойцы в странных доспехах. Гвардейцы быстро остановили бы их, если бы не предатели среди своих. На глазах сотен Кентавров случался военный переворот
-Теперь нет никакого Пелакра! Арес умер! Его сын умер! Теперь мы будем жить не по указке мертвых Богов, а сами вершить свою Судьбу!
-Глупец…
Раздался тихий голос Пелакра, медленно встающего с земли.
-Ты думал, что меня можно остановить жалким ножичком? МЕНЯ, СЫНА БОГА?!? – Пелакр резко вырвал нож из своей груди. Еле заметная волна пробежала по телу полубога. Откинув нож в глаз одного из стражей Нугая, Пелакр подобрал цеп и разъяренный побежал на предателя. На помощь Пелакру побежали с трибун его люди, уничтожая мятежников. Пелакр не успокоился пока, от них не осталось лишь только голов. После чего, он упал, и понесли на руках его в шатер его. Шесть дней и семь ночей спал Пелакр. На седьмой день его дыхание прекратилось, а лицо расплылось в улыбке. Там, за гранью, он встретил всех, кто был вместе с ним на том пути. Вместе с Отцом…
Похороны величайшего во всем мире Правителя длились месяц. Месяц скорби и погребальных костров. Многие из его детей отправлялись вслед за ним. По окончании скорби встал резкий вопрос – кто же встанет во главе его Империи? Он оставил после себя сотни детей, которые имели равные шансы на его трон. Кентаврида по сути дела держалась на Пелакре и «ручных» жрецах Ипоферонтаса. Теперь, когда не было Вечного Правителя, начался разлад в умах и в Кентавриде. Жрецы Ареса отказывались от своей веры, а жрецы Ипоферонтаса, за то, что слишком сильно лезли в жизнь Кентавров, навязывая чрезмерно жестокие законы – в лучшем случае изгонялись, в худшем – вырезались. Кентаврида распалась на множество отдельных государств, воюющих между собой. Бывшая Кентаврида, с ее законами и обученной армией неохотно отдавала свои позиции, но рано или поздно без жесткой руки популярного у всех слоев Правителя она бы распалась. С Севера начали поступать тревожные вести – в горах было замечено чудовище. Летающее и огнедышащее, они истребляли одно малое племя за другим. Кентавриде нужен был Герой. Множество смельчаков отправилось на Север, ведь убийство этой заразы сразу возведет их в ранг Полубога. Одни пытались сразить их в одиночку, другие – группой. Один даже пришел с армией. Лишь только одному удалось сразиться с этой тварью. Силхид, простой пастух вызвал ее на четсный бой. Один на один. И ему удалось победить это летающее существо, которое звало себя «Дракон». Силхид встал во главе того, что осталось от Кентавриды Пелакра. Он был наречен Пелакром Вторым, а из шкуры этой твари были сделаны новые церемониальные доспехи. Мясо ее ели три дня, а кости стали главным украшением тронного зала. Многие заметили, что они уже давно не поклоняются Аресу. На всех изображениях он выглядел в точности как Пелакр. В молитвах они ставят имя Пелакра ближе, чем имя их Бога-Создателя. Из таких мелочей и начал формироваться новый культ. Культ Пелакра, как самого величайшего на свете Бога, который был смертным и вознесся, чтобы с небес наблюдать за своим народом. Новый Культ уже начал замещать Ареса, но еще очень много людей поклонялось Богу Войны, а не сыну Его.

Постепенно, Кентаврида вернула часть своих территорий. Но распад не прошел даром – были еще два государства, которые соперничали меж собой – Каханат Дол, который занял весь Нижний Дол во главе с Житомиром и Хунтайджи во главе с Аванпостом. Для Пелакра Второго настали трудные времена – и если с Каханатом еще можно было договориться, то Хунтайджи проповедовали старые пути, когда не существовало Законов других, кроме законов силы. Да и Кахант тоже был хорош – там правителями были представители культа Ипоферонтаса.



Скавены.

Кланг
Раздалось в пустоте

Кланг-кланг

Раздалось еще раз, уже слышней. Постепенно, к этому стуку прибавлялись другие, становясь ритмичным звоном.

Клан-кланг-кланг

Удары киркой по каням все громче и громче.

Тележка въехала в гигантскую пещеру, где на кривых, на скоро сколоченных подмостях трудились десятки крыс. Их основной задачей были металлы, которые Скавены не выкидывали, но и не делали ничего полезного. Лишь только благодаря десятерым пленникам, которых они сумели захватить в Талааре, они узнали, что можно делать с этими блестящими кусками камней. Поначалу было трудно всем – пленники не понимали их, и не делали блестящие металлические предметы. Лишь только когда пленники выучили более-менее язык, выяснилось, что они не могут просто так делать металлические вещи. Им нужны другие инструменты – печи, которые настолько горячие, что плавят блестящие камни. Формы для инструментов. Наковальни, на которых придается форма. Молоты, молотки, щипцы – все. Аркх-маххтрес хотели избавиться от этих бесполезных существ, но жажда обладать и делать металл все же стали превыше их ненависти. Несколько месяцев потребовалось, чтобы создать наковальни и печи. Еще месяца три - чтобы найти один набор инструментов. И первыми вещами, что сделали выжившие даэры - инструменты для себя, чтобы начать работать в полную силу. Потому что им ничего другого не оставалось. Только ждать и работать. А за их работой наблюдали десятки любопытных глаз, которые учились, смотря за их работой. Когда Даэры шли спать, к их инструментам тянулись крысиные лапки, пытаясь повторить то, что делали они. Многие травмировали себя на этом пути, лишались глаз или рук, оставляли на себе ужасающие ожоги от жара печей и раскаленного металла. Но те, что выживали, научились плавить металл и обрабатывать его. Так появились первые кузнецы у скавенов. Их работы были не сравниться с более изящными инструментами Даэр. Но крысам это было неважно. Это не ломается от первого удара? Значит прочное. Этим можно резать? Значит острое. Это можно держать в руках? Значит это инструмент. Который прочный и острый. А что еще надо?

Скоро здесь не будет металлов, но жизнь комнаты на этом не закончится. Здесь построят жилища из камня и будут жить рабы, которые будут делать оружие. А Даэрам будет дарована самая высшая награда, на которую может претендовать мужчины в Рхесе - жизнь.

Тележка остановилась. В ней полулежала Иртрехсс Арэнха, которая смотрела за работой рабов. Она беззвучно возносила мольбы Митере. Молила о сладкой мести ее матерям, о жутких смертях врагов крыс. О всем том, что радует душу озлобенной на весь мир, бесплодной крысы...

Навий
Долгие месяцы плавания. Месяцы проверки на прочность для многих Скалле. Для многих бывших Тэви было странно видеть женщин, которые руководили всем. Они, так называемые «Старые» Навий были высокомерны по отношению к тем, кто стал таковым недавно. Не это злило их. А то, что им пришлось покинуть родные земли в то время, когда они были особенно нужны. И все ради чего? Ради мечты какой-то старой, выжившей из ума женщины?! Но дух Тэви был силен в них – они оставались верны Скалле, не покидая его. Шли месяцы, а терпение «молодняка» кончалось. Когда они были уже на грани, Нойон переговорила с представителем недовольных. Они пришли к соглашению – когда флотилия приплывет, они будут вольны плыть во все стороны. В целом, плавание шло нормально, благодаря их друзьям мореплавателям фриллам, без которых они бы не проделали столь долгий путь с минимальными потерями. Вскоре увидели пики гор, а затем деревья, настолько огромные, что могли сравниться с высотой холмов на их родине. Основная часть высадилась в Заливе, но те, что были недовольны, высадились раньше, основав свое поселение, назвавшись Марусэйл – так их еще прозвали во время плавания за паруса красного цвета. Красные паруса означали, что они не следовали за флотилией Нойон. Единицы, пополнив запасы, отправились обратно. Но о них уже больше никто не слышал. Погибли их корабли в штормах, или умерли от голода или от отравления – неизвестно.
Те же, что остались, назвали свое поселение Сантоко, Храм. Первое время было крайне трудно – запасы за время плавания крайне оскудели, они прибыли на совершенно новое место, абсолютно незнакомое им. Жилищем им послужили корабли, которые перевернули вверх дном. Те, что оставили на плаву использовались как рыбацкие. Никто не хотел вернуться обратно к Тэви, понимая, что их не примут обратно после такого предательства. Изучение окружающей местности шло медленно, но уверенно. Ведь впереди у них еще сотни лет.

Даэры.
Изменения не всегда заметны глазу. Изменения не всегда кричат о себе. Они не всегда происходят внезапно. Нужно время, много времени.
Отказаться от Жрецов в правящих органах – благое дело. Но не были готовы те, кто заменят их. Кто встанет на их место? Столяры, повара? В срочном порядке были организованны школы-интернаты, где обучались те, на кого будет возложена судьба Кзардома. Скоро, жрецы не будут полностью контролировать все в Кзардоме. Но это все будет нескоро. Уйдет минимум лет пятьдесят, прежде чем вырастет первое поколение чиновников.

Но пока что по сути дела правили Жрецы. Ромлам, нынешний правитель, был с детства забитым и запуганным существом. Неуверенно во всем, оно искало ответы не в самом себе, а в своих советниках-жрецах. Те, видя слабость Ромлама, ничего не могли поделать – бывает даже в самой сильной цепи слабые звенья. Они могли лишь только облегчить душу Ромлама, почти полностью взяв власть в свои руки. Оставались надежды лишь только на будущих наследников. Но, увы, старший сын Ромлама, Устир, был слабым и болезненным. Он почти никогда не выходил из своих комнат, где проводил свое время среди докторов, Жрецов и многочисленных нянек. Младший же, Нокор, рос волне здоровый – физически. К несчастью, он был слабоумным и просто отставал от развития.
Проблемы были не только в семье правителя. Талаар подвергся самой наглой выходке крысолюдов – они снова прорыли туннель, но на этот раз они не воровали все подряд – а именно даэр, они успели утащить десятерых, прежде чем обвалили свой туннель. К несчастью, место обвала было как раз под крепостной стеной. Почти полностью была обрушена восточная стена, погребая под своими обломками множество Даэр, которые отбивали очередную неудачную попытку крыс уничтожить стену. Лишь только благодаря случайности крысам удалось прорваться внутрь Талаара…чтобы там встретить свою смерть от подоспевших солдат. Когда, наконец, удалось спасти хоть кого нибудь, выяснилось, что эти крысы каким-то образом сумели украсть главного кузнеца Талаара и его учеников!

Эти события словно подстегнули Даэр. Многие отправились в Талаар, чтобы помочь в восстановлении стены и помощи нахождения пропавших кузнецов. Но, увы, отряды снова не находили и следов жизни крысолюдов в пустыне, откуда они приходят. Это почти все не касалось Даэрдума – в нем были свои проблемы, своя война. Жрецов, пытающихся истребить Томтон Толун и таинственного Винодела. Этот Винодел почти полностью владел всеми плантациями Томтон Толуна, на которых трудились в рабском труде жаждущие еще чарки Вина Бога. Но причин для ввода войск в Даэрдум пока еще не было – Жрецы справлялись своими силами, отвоевывая и леча несчастных Даэр

И был день, и была ночь, Ход 14

Тэвиан и Ильдесель

Небо…
Все чаще и чаще тэви смотрели на него. Все чаще они с опаской поднимали свой взор, щуря лисьи глаза, силясь отыскать на необъятных небесных просторах черные точки…

За последние сто лет атаки драконов заметно усилились. Словно лавина сорвалась с горного пика – драконы десятками налетали на деревни, выжигая их дотла, пожирая крестьян, словно коров, и забирая чудом выжившие остатки на будущее.
Одной атакой, так же, как и Аэрос, крылатые монстры сожгли Иенсу. Священный сосновый бор, в котором не было места для чревных гадов, куда уходили лечиться зараженные, - бор горел, словно факел. В удушающем смоге не выжил никто, от города осталось пепелище, горы дымящихся развалин и обгорелые, негодные для драконов тела…

Но Ильма Эмата не сдавались – они заметно усилили Стражу Света. Все больше и больше детей дракэвит рождалось в Тэвиане, их уже нельзя было сосчитать десятками. И, быть может, это помогло бы Свободным Городам в борьбе с драконами, если б не предательство Скалле. Иначе назвать это было нельзя.
Странные изменения в этом клане, в состав которого входила треть всех тэви, стали заметны многие десятилетия назад. Скалле зашевелились, поползли странные слухи об «обращении» - сотни последователей каждый год обращались в Навий, сверхсуществ, как поговаривал люд. Но не это было самым страшным… Новообращенные стали строить корабли. Много кораблей. Столько, сколько было необходимо, чтобы переправить тысячи и тысячи тэви через море – именно это и собирались сделать Скалле.
Серповая Гавань, в устье которой расположился Мажа Хилль, была забита только что слаженными ладьями. Их было такое количество, что торговые суда эльфов лишь с благословения Фриллии могли протиснуться к самому городу. Фриллы, к слову, тоже оказались задействованы во всем этом – два десятка капитанов их «живых» кораблей согласились помочь скалле в их путешествии.
Никто не знал, что было там – на западе. Оттуда приходил лишь черный смог и горячий ветер, а древние легенды поговаривали о Вратах Энкавматы, огненной обители самых темных и безумных Богов.

Но несмотря на все жуткие истории о западе, несмотря на попытки их остановить и даже угрозы, новообращенные навии одной звездной ночью сели на свои корабли и отчалили из Серповой Гавани. Отчалили навсегда и никто более их не видел. Только эльфы, вернувшись, рассказывали о жуткой дымящейся горе, вокруг которой вода столь горяча, что готова закипеть, а также о зеленых землях с огромными деревьями, точно такими же, как и на родине самих фриллов.
Оставшиеся из числа скалле, а их оказалось немало, отреклись от имени своего клана, разочаровавшись в их идеях и принципах. Ведь остались те, кто не мог покинуть свои леса и свой народ – именно они громче всех и называли уплывших предателями… Но никто не стал их останавливать, ведь тэви превыше всего ценили свою и чужую свободу.


Свобода… Да, о ней сейчас и думал старый Кос Нарьял, стоя на самой высокой башне крепости Мелньир в Аэросе. Она была построена из камня специально для борьбы с драконами – на стенах под навесами молча сторожили свой горизонт баллисты, а в башнях и днем, и ночью вглядывались в небо дозорные.
Кос тоже вглядывался. Он принюхивался к холодному, свободному ветру, гулявшему на этой высоте. Вожак Аэроса, а именно так теперь звучал его титул, поднялся сюда из своего тронного зала, чтобы спросить совета. Его старый Совет уже давно упразднился под волей Нарьяла – никто не смел перечить этому старому, невероятно старому седому волку и со временем он перестал нуждаться в их мнении.
Теперь Кос решал все сам. А совета он спрашивал у Богов…

- Свобода… или жизнь? – тихо вопрошал он у восточных ветров, дувших ему в морду. Там, на востоке, в озаренной солнцем дали виднелись Драконьи Горы, откуда каждый год, а то и чаще, прилетала огненная смерть.
Но сегодня оттуда прилетело послание. Впервые. Какие-то слова, какое-то предложение – такого не было еще никогда. Хотя, думалось Косу, уж лучше бы они так и продолжали молчать.
Драконы предлагали тэви сдаться. Преклонить колени пред Великой Мощью и Несравнимой Красотой Драконьего Рода и пред Кровавой Властью их Богини Варранти. Крылатые твари не хотели более воевать и сжигать поселения тэви. Теперь они хотели взбирать свою дань взамен на «мир»… И если бы это были деньги или иные богатства – Нарьял не думал бы и часа. Если б это был скот и дичь, которыми драконы могли питаться – он сегодня же устроил бы пир на весь Аэрос.
Но драконы хотели дань кровью. Кровью самих тэви. Они хотели получать из Аэроса по дюжине пленников каждый месяц. Молодых, крепких, здоровых.
Свобода или жизнь?
Жестокая, бескомпромиссная война за само существование Тэвиана - быстрая смерть от клинка - или же годы мучительного постепенного угасания его народа под гнетом кровожадных драконов? Будто смерть от болезни в собственной постели. Но уже к старости… В таком случае у тэви еще будет время, дабы что-нибудь предпринять.
Или же предпринимать надо было именно сейчас?..
Свобода или жизнь.
Этот выбор был не из легких и Кос прекрасно понимал, что он целиком и полностью ложился на его старые плечи…
Свобода или жизнь? – вопрошал он у Богов, вглядываясь в небо.

Ведь не только плохое сулило оно для тэви. В воздухе помимо драконов парили лиерна, которых становилось с каждым годом все больше, а также сильфы, небесные эльфы. Последние взялись как будто бы из ниоткуда, однажды прилетев на своих странных кораблях. Те выглядели, как огромные зеленые растения-шары, состоящие из множества маленьких пузырьков с воздухом. К шарам сильфы подвешивали грузы и тянули их за собой по небу…
Но удивительным в них было не это, а нрав невиданного ранее народца – эльфы неба казались самими посланниками Аэроса, доброго, сострадающего Бога. Они несли истинный Свет в своих душах, мыслями они все были непорочны, их сердца всегда были открыты навстречу хорошему… Аэрос благославил их – в этом не было сомнений.
Сильфы не умели воевать и им чужда была кровь, но в войне с драконами они могли сыграть существенную роль. Искренние, они плакали, увидев страдания народа тэви. Бескорыстные, они улетали к себе домой, чтобы вернуться с помощью – сильфы регулярно привозили мешки с фруктами, отдавая их за просто так.
Кроме еды они доставляли и чудотворную воду, добытую из их источника, благословленного, по словам эльфов, самой Фриллией. Вода излечивала все болезни, даже чревных гадов, и сильфы раздавали ее всем, кто просил у них, за что тэви их прозвали «лиерна тали» («малые святые»).

Но получится ли использовать небесных эльфов? И что с ними случится, когда они повстречают драконов? А помогут ли морские эльфы в возможной войне?.. И даже если все три народа объединятся – хватит ли их, чтобы одолеть драконов?
Хитрый, старый, мудрейший из всех лисов Кос Нарьял не мог ответить на эти вопросы. А потому он тихо молился, стоя на самой высокой башне в Аэросе и надеясь, что Боги ответят ему и укажут верный путь…


Тсарь'Криони

Кэйнелона, Верховная Жрица, была богата на стать и величие, словно помпезные статуи самой Эльквиаратор. Тонкие, ниспадающие одежды, ниспадали на пол. Еле слышно бряцающие украшения, браслеты, подвески, одиноко, еле слышно бряцали в прохладной полутьме храма.
Лампады коптили средь колонн, лампады чадили ароматы трав, чадимых здесь уже не века, а тысячелетия. Каменный пол отполирован был за это время до невозможного блеска, стопы статуй сглажены и любимы, почитаемы тысячами верящих лапок. Верящих до последнего, до самого конца, не смотря ни на что.

Но вечность это не могло продолжаться.
Статная и величественная Верховная Жрица Кэйнелона статно и величественно преклонила колени пред высокой мертвенно холодной статуей, изображавшей ее крылатую Богиню. К ней она и пришла, как обычно, молить мертвенно холодный камень.

- Здравствуй, моя Богиня, - нарушила Кэйнелона, казалось, незыблемую тишину святыни.
Она тяжело вздохнула, оглядывая снизу вверх нечто еще более величественное, чем она сама. Нечто, чему каждая эвит отдавала частичку своей души. Нечто каменное и холодное.
Собравшись с мыслями, она еле заметно покивала, будто бы соглашаясь с самой собой:
- Ты знаешь, ты знала и будешь знать – я верила в тебя, Богиня. Я служила тебе. Я пела молебны, я полировала этот пол до невозможно блеска своими коленями, я гладила твои стопы, я отдала тебе всю себя. Ты помнишь, Богиня, ты знаешь.
Верховная Жрица Кэйнелона чуть прищурилась, глядя Богине в глаза. Ничуть не страшась, но и не пренебрегая искренним уважением к холодной и каменной статуе.
- Но это не может продолжаться вечность. Мы застряли здесь. Сестры наши лунною порой смотрят на звезды и говорят нам о том, что мы здесь не одни. И ты, Эльквиаратор, не единственная Богиня. Но сейчас мы одиноки. Сейчас наши души скребутся в пустоту, в этот мертвый и холодный камень, в который облачили мы тебя. Облачили, чтобы было куда смотреть и перед чем падать ниц, - Кэйнелона грустно улыбнулась.
- Но это не может продолжаться вечно. Я уйду от тебя, моя Богиня. Мы уйдем от тебя. Прости нас… В стране голод. Единороги вырождаются… Их почти нет. Половина из нас погрязла в нежных страстях и мы, жрицы, не можем их остановить. Мир меняется, жизнь меняется, мы меняемся. Лишь холодный камень этих стен остается незыблем. И нет мне в том отрады, прости…
Если бы не были отжиты эти годы, если бы не закаленная воля Кэйнелоны, она бы не смогла сдержать своих слез. Но все было иначе. Ей казался этот храм могилой. Могилой всех их надежд, стараний и веры. Здесь, словно на кладбище, царила незыблемая тишина, и что тихая молитва, что громкий крик отчаянной лисицы не могли ее нарушить. Все уносилось в пустоту и оттуда ничем не возвращалось…
- Многие уже ненавидят тебя. Но я – люблю. Потому что я верю, что всему есть свои причины… Я не хочу думать о своей Богине плохое. Но и не могу больше думать о ней хорошо… Я забуду тебя, Эльквиаратор. Словно милую сердцу пору я запомню тебя, но не расскажу о ней никому… Потому что…
Нет, не горький ком слез помешал ей продолжить. И не тяжесть собственных слов. Верховная Жрица прервалась лишь для того, чтобы поверить в свои слова в последний раз – убедиться в своей сотни раз обдуманной правоте.
- Потому что тебя нет, Богиня.
Опустив свой взгляд, отвернувшись, она скромно встала и, тихонько шурша своими украшениями, ушла из храма. Навсегда.



Фриллорини

Во тьме глубин морских, во мраке вечной ночи
Бродил один он средь других, мрачнее прочих.
Витал в просторах водных, вглядывался во мглу…

И ждал, он ждал тот день и то мгновенье, когда сердце запоет его в унисон с миром этим...

А до тех пор он мучался, страдал. Он плакал и рыдал, моля Богов услышать крик его, услышать вопль истошный, глотку его разрывающий.
Он рисовал каждый день, рисовал смерть. Черные, мрачные картины, сотворенные в мгновения отчаяния, даже в этом жутком и темном мире Арс'Морра казались пугающими и жестокими. Эльфики гибли на них сотнями, тысячи мертвых трупов громоздились горами, а небо рыдало кровью. Черное море черной жижей обволакивало, будто живое, блистающие на солнце шпили Бийо и рушили прекрасный город. Иглы пронзали глаза, сердца стучали на голых грязных камнях и истекали кровью… Он умирал в каждой своей картине, он видел апокалипсис, видел конец собственным мучениям, конец всему и молил Богов приблизить этот день.

Его картины никто не понимал. Многие презирали его, считая ничтожным, бездарным художником, но ему было наплевать – он рисовал их день за днем, украшая стены своей комнатенки. Его черный цвет был чернее шпилей Арс'Морра, его красный цвет пылал ярче пламени и твердил жестокость гуще крови…
Он был безумцем.
Он предрекал апокалипсис. Он обещал всем жуткую смерть. Он тыкал пальцем в грудь своего брата, с улыбкой рассказывая тому, как он умрет, застыв в горячем камне.

И однажды он понял, что настал день его мечты. Собрав все краски, все эльфийские холсты, он вышел на сушу, встречая утреннее солнце тревожным взглядом. Он торопился, боялся не успеть. Его ноша была тяжела, а шаги столь спешны и опрометчивы, что морр то и дело оступался на скользких от морской влаги камнях.
Взобравшись на высокую скалу, он оказался по другую сторону Вскрученного Залива от блиставших на солнце шпилей Бийо. Раннее, только проснувшееся солнце неуверенно окрасило прекрасный город багровыми тонами, раскинув длинные, изящные тени на водной глади залива. Полупрозрачные, стеклянные замки, будто струились ручьями с небес в тончайшую сеть из сотен каналов. Вода из фонтанов, бивших прямо из стен безукоризненно красивых храмов, мириадами брызг своих распылялась над городом… Разглядывая Бийо, художник мог увидеть одновременно не менее дюжин радуг, но он не видел в них ничего прекрасного. Он ненавидел их, он ждал, когда эта красота обрушится руинами битого стекла, изрубающего в фарш тысячи горожан.

Он ждал и надеялся. Ждал и верил. Он трепетным взором вглядывался в морскую гладь, в безоблачную лазурь небес. Он так хотел увидеть то, что не увидит никто и никогда. Именно с этого ракурса…
Солнце поднималось все выше, багряные краски рассвета сменялись золотыми. Художник нервничал, понимая, что скоро солнце взойдет слишком высоко и Бийо потеряет этот цвет, так хорошо сочетавшийся с алой кровью эльфиков… Он молил Богов.

Вода отошла от берегов, залив в считанные минуты обмелел. А затем из ниоткуда, из спокойного и мирного океана неожиданно пришла волна. Небольшая поначалу, войдя в залив, она поднялась на десятки метров, став исполинской. С огромной скоростью она неслась прямо на Бийо. Глаза художника раскрылись от немого ужаса, от невыразимого восторга, от благоговения пред невероятной, неумолимой силой Апокалипсиса.
Белая пена венчала гребень, высотой своей достававший почти до шпилей города. Водная масса, переливаясь бирюзовым, синим, блестя на солнце тысячами бликов, неслась к городу, подминая под себя ярко-зеленые берега. Прошли лишь мгновения перед тем, как она врезалась в стены Бийо. Проносясь сквозь город, она сметала все на своем пути – она рушила эти замки, она давила под собой храмы и смешивала обломки, руины, осколки с телами не успевших спастись эльфиков. Стекло кромсало их тела, вода приобретала алые оттенки, и к исходу из города, гигантская волна, вобрав в себя половину Бийо, блистала на рассветном солнце кровавыми тонами.
А затем, пройдясь по заливу, она ударила о противоположный его берег, вбив в скалы обломки, стекло и распотрошенные останки горожан. Ударив, она разлетелась тысячами алых брызг, взыграла радугой на неуверенном утреннем солнце, и упала на дно залива, затерявшись в его глубине…

Город был сметен. Какие-то остатки зданий, остатки фриллов были разбросаны среди нарушенной и обезображенной тончайшей сети каналов.
А у художника тряслись руки от восторга. От счастья его лицо исказилось безумной, радостной улыбкой, и он принялся творить. Он рисовал на той скале четыре дня и четыре ночи, изображая каждое мгновение того, как погибал на его глазах Бийо. Он взрезал вены и рисовал кровь эльфов своей кровью. Он страдал вместе с каждым из погибших, рисуя их, он взмывал ввысь вместе с волной, он смотрел на все это вместе с ранним солнцем, он жил увиденным… Он стал Художником Апокалипсиса.

Но затем он, излив все свое вдохновение на холст, решил вернуться в Арс'Морр. И горю его не было предела. Ведь и подводный город катастрофа не обошла стороной – морское дно в тот день разошлось трещиной, открыв путь к недрам Ойкумены. Туда рухнул практически весь Арс'Морр, а оттуда вырвалось пламя самой Энкавматы. Горящая магма испарила воду и залила остатки города, навеки затвердев на нем холодным черным базальтом…

Узнав обо всем этом, увидев уже потухшую лаву и уничтоженный город, Художник Апокалипсиса осознал свою ошибку. Ведь настоящая красота разыгралась именно здесь, а не в Бийо. Раскаленная яркая магма средь темных глубин – это он себе представлял, но этого он не видел, а потому и не мог изобразить столь живо и столь ошеломительно, как это смотрелось бы в действительности.
Он не смог это пережить…


Во тьме глубин морских, во мраке вечной ночи
Один любил он этот мир, счастливей прочих.
И пело сердце в унисон его со смертью красоты…

И замерло оно, а взгляд застыл. Погибнув над Арс'Морром, он медленно упал в ту бездну, что посередь него раскрылась.


Острова Конверов

Их звали Дикими. Необученные, неорганизованные, незнающие. Они жили в бамбуковых лесах острова конверов, презирая и ненавидя Гильдию. Им был неприятен сам факт существования каких-то правил, ограничивавших их в чем-либо. Они жили свободно, они творили и изучали фривольно, ни о чем не переживая и не думая.
Каждый эксперимент – риск. Каждый опыт – полет фантазии, прыжок в неизвестность, попытка шагнуть за грань осуществимого. Гильдия не понимала их и тоже презирала. Для них это казалось варварством, безумием… дикостью.
Но как бы они ни называли этих свободных конверов, те имели неоспоримое преимущество перед любым рыжеволосым, что следовал Принципам Эвента. Они умели гораздо более опасные и страшные вещи. Либо умирали, пытаясь им научиться.

И все же, Дикие были хоть и необузданным, но миролюбивым народом. До тех пор, пока первые из них не перебрались на соседний остров – Бушприт, где Эвент в незапамятные времена создал магический источник немыслимой силы.
Живность на том острове не отличалась миролюбием, свойственным конверам, и те, повстречавшись с ней, в первую очередь были съедены. Это могло бы научить Диких осторожности или даже отбить у них желание туда соваться, если бы они не были конверами. Но опасность только подстегнула этот безумный народ – быстро сообразив, что к чему, они научились новым заклинаниям и устроили охоту на монстров. И Диким хватило б десятка лет, чтобы очистить Бушприт от чудовищ, если бы не магический источник, что их рождал. С каждым разом твари становились все более и более прочными, все сложнее их было сразить магией и все быстрее настигали они неудачливых конверов.

Но, конечно же, последних это не останавливало – мастерство росло, заклинания принимали все более жуткие и разрушительные свойства, все страшнее были выражения лиц магов-охотников, посвятивших убийству монстров всю свою жизнь.
Борьба продолжалась десятилетями. Поколения сменялись поколениями. Война не останавливалась ни на минуту: по всему острову носились огромные чудовища, достигавшие высотой уже макушек деревьев, а за ними – все такие же маленькие, но уже гораздо более опасные конверы.
И если гигантские твари оставляли за собой лишь узкую просеку из поваленных деревьев, то смертоносная магия выжигала целые леса, меняла русла рек и оборачивала время вспять, заставляя монстров возвращаться на то место, откуда они убежали.

И был среди Диких один, кому не было равных. Клорнье звали его, и удаче этого конвера мог позавидовать любой последователь Эвента. Он выиграл сотни боев, он собрал трофеи с самых огромных и жутких чудовищ, о которых уже ходили легенды.
Могуществу его никто не знал предела, равно как и его жестокости – улыбку нельзя было встретить на лице Клорнье, в душе его не было тепла. Он привык убивать с самого дества, еще мальчишкой испепелив огромного шестиногого пса, что всю ночь тряс бамбук, на котором он жил.
И однажды Клорнье рассказал Диким о том, что на Бушприте есть магический источник, способный даровать невиданную силу. Он говорил о том, что хозяин этого источника овладеет всем миром и разрушит его, если пожелает. Он твердил, что запомнит всех, кто ему поможет в его походе, и подарит им по частице этой энергии…
И многие ему поверили.

Собрав последователей, Клорнье избрал нужный день – тот, с которого начинался следующий век, и тихо, про себя, помолился Эвенту, попросив у него удачи. Он это делал первый раз в своей жизни, поскольку раньше у него всегда был шанс на успех. Сейчас же шанса не было, ведь никто не возвращался из самого сердца Бушприта, и потому Клорнье уже не верил в свою удачу… Он молил Бога о божественной фортуне.

Некстати так получилось. Только воздух в ебальничек ударил, раздувая привыкшие к выхлопам легкие, как сзади хекнул Молчун. Влетел роговым отсеком в землю, взрыхлив ее малек и начиная заливать кровушкой из простреленного костыля. Кассиус притормозил. С одной стороны - нехай бы и дальше боец лежал, авось "Химера" не задавит, застрелить лежачего тож сложновато. Но. Вокс. Кто им ишо пользоваться умеет. Короче, Молчун нужен. А то, что ногу проебашыло - ну дык для кастера нога не нужна, можно и совсем ее отпилить, по самый хуй. Тем легче будет тащить.
Уже развернувшись, Херцмарионеллис щелкнул кнопкой пиломеча. - Ж-ж-ж! - сказал меч. - Хуле ж-ж-ж? Свои все. - ответил ему сержант, подходя поближе к страдальцу и наклоняясь над ним. - Не ссы, вытащу. - Подцепил того за ремень, повесив меч на пояс, и вскинул на спину. - Эт хорошо, что ты умный, а не сильный. Иначе бы хуй донес. - После этого легкой трусцой побежал к братве, чуть уходя в сторону. Уже около домов, когда часть отделения достигла позиций противника, заорал:
- Гранатами их, пидоров, гранатами!! Штыки примкнуть, блядь!!!
Дальше потащил раненого.

Внимание-внимание, дедлайн откладывается до субботы (26.11).

Мы в пятницу точно отписать не сможем, а кое-кто раньше нее не сумеет.

Волею Богов и с благоволения судьбы, Ойкумена перешагнула через порог и вступила во Вторую Эпоху. Но это событие, само по себе грандиозное, не было замечено народами, населявшими ее: их жизнь продолжалась в том же русле, что и прежде – мирном иль военном, тяжелом иль беспечном, и порой столь же непредсказуемом и неожиданном, что и витиеватый росчерк молнии, прорезающий пасмурное небо.
Лишь один народ сумел отметить вступление во Вторую Эпоху с достойным этому событию размахом и помпезностью, но о нем я поведаю чуть позже…

Эвит

Мирное столетие, пусть и порой нелегкого, но все равно благополучного бытия на летающем острове сменилось иным столь же мирным столетием.
Дым оставил Западный Край, вернув эвитам украденные земли, что были снова ухожены, засеяны и пожаты. Беженцы вновь обрели свой родной дом, а сердца эвит успокоились и изгнали из себя тревогу – опасность миновала…
В Орь Мунлау, тем временем, продолжалось кропотливое наблюдение за передвижением острова эвит. Неугомонные мунэвиты, пытаясь отследить малейшие изменения, испробовали сотни различных способов – они ставили столбцы на одной линии с вулканом, чтобы потом, прищурившись, узнать, куда он сдвинулся; они строили целые здания, где окна располагались в строгом порядке, позволявшим сквозь них выяснить все те же отклонения, - и, признаться честно, добились в этом немалых успехов.
Ими были изобретены специальные аппараты и инструменты, с помощью которых они фиксировали смещение их острова относительно земель под ним. Также они в точности просчитали движение солнца по небу, научились считать годы, месяцы и даже часы.
Мунэвиты изучили звездное небо, дав названия большинству созвездий по образам, что возникали в непорочных умах при взгляде на них. Они научились определять перемещение острова по этим звездам, что позволяло им, сводя все сведения воедино, выяснять его точное местонахождение и даже возможный поворот вокруг собственной оси.

Но, возможно, самым сложным, а точнее, тяжелым, было последнее достижение в этом веке – наконец, была достроена лестница, спустившаяся с Западного Края до самого дна острова. Ступени, прорубленные в каменной породе, выходили на небольшую деревянную площадку, подвешенную над пропастью, которая позволяла оглядеть происходящее ровно под землями эвит.
Как оказалось, Врата Энкавматы теперь находились практически ровно под центром острова, продолжая коптить его дымом. Но теперь весь этот смог стелился по каменному потолку, нависшему над вулканом, и уходил затем в сторону от зависшей в воздухе земли – а потому на поверхности дыма практически не наблюдалось.
Этим же и объяснилось неожиданное потепление, особенно в Тсарь'Криони, где снег таял на протяжении всей зимы, стоило ему только коснуться земли, - ведь вулкан теперь старательно прогревал огромный остров.

Посчитав количество пережитых снежных зим, эвиты определили год поднятия их в воздух – это произошло ровно 700 лет назад. Назвав эту дату Моментом Вознесения, они приняли решение начать летоисчисление именно с этого года. Все эти прошедшие 700 лет были названы Временем Неведения, после которого уже наступило Время Знания.

Итак, заканчивался 8ой век с Момента Вознесения Эвит.

Фриллорини

Поначалу, конечно, все были возмущены. Особенно маги-архитекторы – в их творческих умах, созидающих прекрасные, тонкие, пронзаемые лучами солнца дворцы, никак не укладывалась сама мысль: творить нечто темное, мрачное и совсем нежизнерадостное. Это шло вразрез с какими-либо понятиями об архитектуре и вообще мироустройстве.
Споры шли не на жизнь, а на смерть – до истерик, до пены изо рта, до безумных воплей и до отчаянных обмороков. Правда, в основном, с этим переборщала сторона более классического стиля…
Со стороны же морров чаще случалась мрачная замкнутость, тяжелые, печальные и молчаливые взгляды, пытающиеся объяснить всю скорбь, таившуюся в сердце гениального архитектора, а иногда и настоящие срывы – не говоря ничего, бледный и чопорный творец поворачивался спиной к голубокожим и уходил от них прочь. После чего запирался в своей мастерской и выкладывал на водорослиевые папирусы все свои мысли и чувства, касательно заблуждений этих «беспечных глупцов», что никак не могли понять своими скудными умами всю глубину трагедии, охватывавшей каждого подводного архитектора, да и что говорить, каждого морра вообще.

Но так было поначалу. Со временем же, эмоции улеглись, а точнее, потекли в других направлениях, и споры прекратились. Фриллы все вместе пожали плечами и пробормотали нечто в стиле «У каждого свое восприятие этого мира и того, как он должен это восприятие притворять в жизнь… В этом и вся суть творчества».
Морры же по одиночке в своих темных и жутких лабораториях приходили к выводу, что этих бестолковых переубедить не было возможности, и что каждый настоящий морр обречен на одиночество в своих взглядах.
И вцелом все закончилось мирно, хотя и не без горького послевкусия – еще долгие годы после случившегося «Великого Раскола Фундаментальных Направлений в Искусстве» архитекторы, да и все остальные творческие души, коих среди морских эльфов было не сосчитать, в каждом своем произведении пытались будто бы плюнуть в лицо вражеской стороне.
Дворцы фриллов строились из невесомого стекла, из множества мелких трубочек облачками брызг били маленькие фонтанчики, и все это изящество играло на солнце всеми цветами радуги, переливаясь и умиротворяющее журча. Они словно бы говорили: «Да поглядите, насколько прекрасен этот мир! Сколь много в нем чудесного, невероятного и радостного! Жизнь полная счастья!».
Но мрачные стрельчатые окна замков морров, тая в темных глубинах вод еще большую тьму и холод, монументальным своим видом, жуткими скульптурами, да не менее жуткими витражами, отвечали им, монотонно и тяжко, сбирая всю печаль мира в одних и тех словах: «Вы ошибаетесь. Мир – это боль и мрак».

Но вскоре эльфы овладели новым искусством – кораблестроением, и все внимание передовых творцов переключилось на этих монстров.
Поскольку художественный ум мыслит не так, как обычно, а… художественно, в качестве кораблей фриллорини решили использовать гигантских кальмаров. С раннего возраста особые маги, гордо именовавшие себя «капитанами», приручали маленьких кальмариков, крадя их волю и заключая ее в амулеты.
Пользуясь амулетом, они дрессировали этих жутких тварей, нисколько при этом не считая их таковыми, и выращивали в результате небольшие корабли. Когда кальмар же достигал необходимых размеров, в дело включался маг-архитектор, «строивший» из корралов обтекаемую палубу. Палуба пристегивалась к кальмару, словно седло, и на нее грузилось все необходимое – товары, еда для корабля и сами эльфы.
Такие судна оказались на редкость полезными: на них доставлялось все необходимое в любые необходимые места и даже в подводные поселения, включая Арс'Морр…
Но самое главное – это то, как они повлияли на культуру эльфиков. На стеклянных стенах дворцов фриллов нередко встречалась гравировка с изображением таких кораблей, а в искусство морров они вошли как огромные и страшные монстры, пожиравшие своими щупальцами кого-нибудь перепуганного и беспомощного.

Сильфы

Благородные душой, честные и свободолюбивые с рождения, сильфы пришли в этот мир, не зная о всех ужасах, что творились в нем. И первым их домом стал остров, зависший над океаном, который не ведал ни засухи, ни снега.
Сильфы поселились на краю этих земель – прямо в скальной стене, куда был доступ лишь летающим существам. Здесь они нашли немало пещер и хорошо в них ужились. Отдыхая ночью, они вылетали на свободу по утру и поднимались на поверхность, где в густых лесах таилось немало фруктов и орехов.
Природа была щедра, сильфы ни в чем не нуждались. А около одного из поселений неожиданно начал бить источник, оказавшийся идеально чистым и даже целебным. Назвав его Алльинель, они взяли за традицию купать в его водах новорожденных, еще неоперившихся младенцев – благодаря источнику дети вырастали здоровыми и сильными. Сильфов обходили болезни и невзгоды, и в этом ежедневном благополучии они жили годами, радуясь жизни и не ведая бед…
И если бы кто-то чужой мог пожить среди них в ту пору, то он, не сомневаясь в своих словах, назвал бы крылатых эльфов самым счастливым народом на Ойкумене.

Конверы

Любопытный – не значит здравомыслящий. Любопытный – не значит осторожный, и уж никак любопытство не значит благополучие…
Для конверов же их собственное любопытство стало проклятьем. Они интересовались всем – и хорошим, и плохим. Они совали свой нос в самые уютные и в самые опасные места одновременно. Они не искали пользы… они просто искали.
Алхимия и колдовство волею Богов с самых первых их шагов следовали вместе с конверами. Маленький народ смешивал все, что можно смешать, а порой и то, что соединить было невозможно.
Они колдовали, еще не умея говорить. И в колдовстве своем они достигли немалых высот в… самоубийстве. Конверы взрывались, конверы сгорали, словно фитильки, и конверы навечно обращались в каменные глыбы. А затем другие конверы, пытаясь спасти несчастных, искали алхимическое зелье, способное вернуть все на свои места.
И зелье, конечно же, мало чем помогало, а обычно несло с собой еще больше неприятностей. И ежели каменные статуи просто растекались обжигающими лужицами раскаленной магмы и кто-то обжигал свои босые ноги, то это можно было бы посчитать успехом. Хотя сами конверы, научившись все-таки говорить, называли это «скукотищей». Гораздо больше им нравился результат, при котором каменная статуя оживала и, издавая жуткий скрежет, принималась крушить все подряд, включая самих конверов.
В таких случаях они говорили «Сработанное дельце!» и принимались за следующий опыт… если, конечно, им удавалось выжить в этом.

Все это играло против миропорядка и стабильного процветания рыжеволосого народца. Их общество представляло из себя хаос, где каждый пытался использовать другого в очередном радикальном эксперименте. А тот в отместку использовал его уже в своем новом опыте… если, конечно, выживал.
И конверы, рождаясь десятками, гибли сотнями, и одним лишь Богам известно, как они вообще не закончились, но их спасали, судя по всему, «удачные» эксперименты, благодаря которым конверов становилось резко много…
Среди всего этого бардака все же присутствовали те, кто пытался что-то изменить. Первыми из них были Протс и его подруга Навка. Проявив своеобразную симпатию друг к другу, они даже не пытались искать иных целей для своих экспериментов – это была настоящая любовь. Их тела менялись каждый день, их жизнь была столь непредсказуема, сколь и переменчивость судьбы, их разумы кипели, силясь придумать еще более интересный и изощренный способ насолить любимому, и эта борьба длилась годами... Пока однажды Протс не убил Навку. Случайно.

Горю и несчастью конвера не было предела – его руки опустились, а разум остановился, больше не пытаясь ничего выдумать. Больше ни на ком он не хотел ставить опыты, больше никого он не хотел доводить до белого каления.
Так и бродил он средь других веселящихся сородичей, тяжелый думами и печальный сердцем, но, как бы ни сильна была потеря, конверская натура жила внутри молодого Протса, а потому вскоре он пришел в себя. Но кое-что в нем изменилось, кое-что появилось в нем новое, некое чувство, которое чужеземец назвал бы запоздалой осторожностью…
Теперь Протс все так же ставил эксперименты, но в первую очередь старался не навредить испытуемому. Или хотя бы не убить его. К Протсу вскоре начали присоединяться и другие конверы, их число росло, а потому со временем они образовали Гильдию, в которой учились магии и алхимии так, чтобы все оставались живы.
Стремление к созиданию и сохранению имеющегося дошло до того, что они даже построили свой дом, первый конверский дом – Здание Гильдии. И, невзирая на то, что этот дом сотни раз сгорал, разносился на куски или же попросту преобразовывался в нечто… более сложное и живое, члены гильдии каждый раз его отстраивали его заново. Правда, каждый раз он отличался от предыдущей версии, а его местоположение – от прежнего, но так конверам было даже интереснее…

Тэви

Каждый день он вспоминал об этом. Невольно, случайно – натыкался на эту боль внутри. Рана вновь начинала кровоточить, прямо под многослойным струпом, и снова его сердце сжималось, будто бы пытаясь собрать воедино все свои осколки… Но ему уже было не суждено зажить.

Он даже не мог просто нормально поздороваться – сначала пытался протянуть правую руку и лишь потом одергивал себя. Боль. Протягивал левую, грустно улыбался.
А очередной рослый тэви из племени Скалле как-то неловко смотрел на него, тоже улыбался и протягивал левую для пожатия… И так каждый раз – воспоминания возвращались, они никуда не уходили.

И каждый раз Кос Нарьял вспоминал, как это случилось, переживая все заново…

---

- О Боги, прошу, ответьте мне… - шептал Кос в тот день. Это было светлое, ясное утро. Лазурное, теплое небо украшали перистые простыни облаков, невесомыми мазками разрисовывавшие этот монотонный необъятный купол. Внизу, под храмом Триединой Любви кипел своей жизнью город Аэрос – по узким улочкам меж домов сновали торговцы, разносчики, всякие ремесленники. Соломенные крыши причудливыми углами поднимались к небу, а из-под них витиеватыми узорами вдоль стен спускалась искусная резьба, порой покрытая роскошной позолотой. Хотя, конечно, самым красивым и светлым зданием здесь был храм Трех Богов, на самую высокую башню которого и поднялся Кос.
Тончайшая резьба, прекрасная роспись – храм будто бы светился сам по себе золотым и теплым светом… На него нельзя было не заглядеться. Обитель Богов – здесь всегда можно было найти уют и покой. И ответы – Нарьял любил приходить сюда за ответами.

На крыше самой высокой башни храма (да и всего города) вместо привычной солнечно-желтой соломы была обустроена небольшая площадка, куда мог забраться каждый. Отсюда заглядывали в небо, здесь нельзя было спрятаться от света Аэроса, и потому именно сюда и приходил Кос.
Здесь было хорошо – прохладный весенний ветер трепал его старую облезлую шерсть. Его тонкий нюх чуял запах древнего дерева, запахи города, запах ветра и запах света… Здесь было невроятно тихо, несмотря на шум, что творился где-то внизу.
Но, несмотря на все умиротворение и спокойствие, навеваемые этим местом, думы Коса были столь же тревожны, сколь и весенние грозы, чье пришествие ждали все Тэви.

Вчера в Аэрос пришли новые гости – «люди», как они называли себя. Люди были абсолютно лысыми, не считая головы, и потому носили множество шкур. У них были другие лапы, другие лица, другой язык, но все-таки тэви удалось с ними хоть как-то объясниться.
В Аэросе не очень любили чужаков, но коли они приходили – тэви все равно встречали их, стараясь накормить и дать кров. Они не ждали ни от кого зла, и не против были познакомиться с новыми обитателями местных лесов… Но что-то в ни было не так – Кос чувствовал что-то странное в их улыбках… Что это? Хитрость? Обман?.. Он не мог понять, и это тревожило его старое сердце.
Хотя, конечно, события последних лет тревожили его гораздо сильнее. Два десятка людей были ничем по сравнению с этим племенем Скалле. Наглые, самоуверенные – они пытались проникнуть как можно глубже в сферы власти, добраться до совета. Может, кто-то этого не замечал, но мудрый Кос Нарьял видел их насквозь.
Скалле набирали новых рекрутов, крутили умы молодежи и активно пополняли свои ряды. Они вроде бы дружили, но и не были до конца на стороне Совета и Ильма Эмата. Своевольные, сами по себе… Поговаривали, что в их обществе таился Культ Ночи, что они поклонялись другим Богам – но разве мог Совет, коим вожаком был Кос, запретить им это? Разве они делали что-то действительно плохое для тэви? Или хотя бы лично для советника?..
Но в их действиях Кос Нарьял чуял опасность. Она пахли этой опасностью – нельзя было доверять им, никто не знал, на что эти скалле способны.

А Лобо? Если скалле пахли опасностью, то Лобо и его шайка попросту смердили ею. Они вершили самосуд над Ильма Эмата, да и попросту убивали ни в чем не повинных жителей, заявляя, будто бы они заражены Темной Гнилью!
Да, о Гнили уже все знали, но разве можно так без решения Совета врываться в дом и закалывать какого-нибудь купца копьями на глазах у его собственной семьи? А потом предавать огню и его детей, и жену, и дом!
И даже доказательства самого Лобо, что вынимал из трупов эту черную, зараженную плоть, не могли снять с него вины – нельзя было творить такое, не спрашивая чужого мнения…
К счастью для Нарьяла, если Скалле жили неподалеку от Аэроса и больше всего действовали на нервы ему, то Лобо разбойничал (а никак по-другому Кос назвать это не мог) близ Мажа Хилль и им занимался уже их Совет. Оба города хорошо дружили меж собой, но они были независимы – у каждого был свой загон, свои овцы. Не Косу было с этим разбираться… Но старый и умудренный опытом тэви чуял своим талантливым нюхом, что добром это все не кончится – ни происки Скалле, ни карательные рейды Лобо. Ильма Эмата все еще не торопились вступать в открытый конфликт с последним, но до него было не так уж далеко. Светлые маги, рожденные и воспитанные в храмах Триединой Любви отличались своей доброжелательностью – они решили для начала обратиться в Совет. А тот призвал Лобо в Мажа Хилль, чтобы разобраться во всем, ведь так было заведено у тэви…
Но Лобо отвечать на приглашение не торопился. И Кос чувствовал, как сгущались тучи на этом, казалось бы спокойном и умиротворяющем небе.

- О, Боги! Прошу, ответьте мне… - шептал в тот день Кос, стоя на коленях на самой высокой башне Аэроса. Он внимательно разглядывал небеса, погруженный при этом в свои тяжелые мысли. Он чуял беду – этот неуловимый, но столь тревожный и пугающий аромат. Он чуял, что слишком уж много всего свалилось на его старческие плечи – и Скалле, и Лобо и Гниль… Он был уверен, что один или два советника уж точно были заражены ею. Не все доверяли Ильма Эмата – а зря, светлые маги всегда чуяли Тьму, поселившуюся в сердца… Не случайно ведь они уже давно били тревогу в Совете, пытаясь обличить всех этих чужаков…
А люди? Что они несли стране тэви?
- Что будет с моим народом?.. – шептал старик, подергивая черным носом на прохладном ветру, будто бы пытаясь унюхать ответ.
Но чуял он только зло…
- Я же ведь хочу только добра для тэви… Я хочу жить в мире бок о бок с этими Скалле, с Лобо и даже с Гнилью… Ведь каждый имеет право на жизнь – так ты нас учишь, Эльквиаратор. Каждый имеет право на свободу – это твои слова Аэрос… И каждый имеет право на любовь и тепло – говоришь ты нам, Фриллия… Так что мне делать, Боги? Дать им это все?.. Я же ведь просто хочу мира для своего народа…

На голубом, далеком небе старые глаза неожиданно заметили черные точки. Одну, две, десятки… Сотни маленьких точек, что с каждым мгновением приближались.
Посланники Аэроса?..
Они махали крыльями, направляясь прямо к городу. Они парили высоко в небесах, оглядывая раскинувшиеся под ними леса. Что они несли с собой?
Завороженный зрелищем Кос наблюдал, как сотни летящих существ стремительно неслись к нему. Красные, черные, серебристые – они были наделены каждый четырьмя лапами и одним хвостом. Покрытые чешуей, грациозные, изящные, прекрасные…
Старик не мог поверить своим глазам: ему казалось, будто бы он объелся дурманящих трав – настолько великолепное и невероятное зрелище предстало перед ним.

Город тоже их заметил – кто-то кричал, кто-то бежал, но большинство, окаменев, смотрели, как тысяча огромных, многометровых драконов подлетала к Аэросу. Редкие взмахи крыльев, стремительный полет, разверстые жуткие пасти с множеством зубов…
Первый из них, самый большой, черный, в немыслимом пике рванул к земле и, неожиданно раскрыв пасть, дунул пламенем по соломенным крышам…
Рев огня прорвал это оцепенение – на глазах у тысяч жителей два дома истлели в пепел за мгновение, а остальные охватило огнем. Дракон вышел из пике, а внизу, под ним, словно в вечногорящей Энкавмате слышались вопли сгорающих заживо тэви.
Остальные повторили за своим вожаком – стая налетела на город. Повсюду ревело пламя, кричали и погибали. Прямо на глазах у Коса его город, его родной Аэрос, коим он правил столько лет, превращался в огромный, невиданный доселе погребальный костер.
Кого-то сжигали, кого-то рвали на куски, кого-то сжирали прямо на улице, а кого-то небрежно давили гигантской когтитой лапой. Кровь лилась по деревянным мостовым, дома горели, народ погибал десятками в мгновение ока… А в следующее мгновение – погибали сотни.

К храму подлетел кроваво-красный монстр, зажигая магическое пламя меж своих лап, резкое движение - и сгусток трещащего огня пронзает здание насквозь. Жадные рыжие языки начинают пожирать стены, роспись чернеет, резьба обугливается уродливыми головешками, а позолота раскаленными каплями стекает вниз – в горнило смерти.
Затем красный дракон, сделав изящный разворот, спикировал прямо на Коса. Тот, беспомощный и ошеломленный, успел лишь подставить свою правую руку, прежде чем на ней безжалостно сомкнулись челюсти – хруст кости и боль. Больше вожак Совета ничего не чувствовал, падая с крыши вниз, в горящие руины…

---

Кос Нарьял вздрогнул и прикрыл глаза, увидев все это вновь. Боль. Она не проходит, и никуда не пройдет.
Молодой скалле понимающе кивнул – в его глазах так же таилась скорбь. Здесь, на руинах Аэроса не было тех, кто никого не потерял в тот день. За одно утро погибли четыре тысячи тэви – практически все жители города. Одних пожрало пламя, других – драконы. Третьих эти ублюдки забрали с собой, но никто уже не надеялся увидеть их вновь.
Город оказался не готов к такой атаке. Никто не мог предположить даже о существовании этих тварей…
И никто не знал – вернутся ли драконы вновь. Но даже этот страх не останавливал выживших тэви: было решено отстроить город заново. Кос, после того как его выходили жрицы, взялся за руководство строительством, но сам он строить не мог – от правой его руки осталась лишь облысевшая, покрытая рубцами культя.
И теперь он жал всем левые руки – как и этому скалле. И каждый день он чуял эту боль в несуществующей правой, и каждый день его сердце замирало, вспоминая свою семью, детей, внуков и трех правнуков. И весь Совет, и всех жриц, и всех жителей, что верили ему и надеялись на лучшее…

Теперь здесь были совершенно другие тэви, не считая кучки выживших, - различные добровольцы, отряды, посланные из Мажа Хилль, и Скалле. Да, больше всех здесь было именно этих парней – они с готовностью принялись за дело. Организованные, молодые, преданные своим идеям… Именно такие сейчас и были нужны Аэросу, Нарьял это прекрасно понимал. Но даже если захотел бы, ничего с этим поделать не мог.
Совета больше не было – он не оправдал себя. Теперь будущее было за другими…


Драконы

Исполненный скорби Джебрелиен печально слушал речи жрецов Райвена, поведавших ему об этом «Культе крови». Они поклонялись неизвестной никому Богине Варранти, то ли от страха, то ли из необъяснимой кровожадности.
Эти драконы редко обретали людскую внешность – все больше они существовали в виде огромных ящериц, способных изорвать в клочья какого-нибудь совиного медведя. Им это нравилось, они упивались своей мощью, считая себя, драконов, высшей расой на земле. Они были убеждены в своем превосходстве над всеми другими, они гордились своей чешуей и ничто не могло заставить их сомневаться в этом.

Но Джебрелиен не мог так просто остановиться. Спросив у жрецов об обители Культа Крови, он узнал об огромной пещере близ Райвироса, где собирались эти высокомерные драконы, и направился прямиком туда…
То, что он увидел, навсегда останется в памяти драконов, какими бы они не стали в будущих веках. То, что он увидел, навечно останется черным пятном позора на гордости драконьей расы. То, что он узрел, ошеломило даже его самого:

Реки крови. Струи красной теплой жидкости, вытекавшие из входа в пещеру. Плотный слой кровавой массы, устилавший каменный пол. Запах – мускусно-приторная вонь изорванных тел, запах крови, настолько сильный, что Джебрелиену стало дурно.
Трупы лисиц тэви, живших в лесах южнее драконьего плоскогорья, – ими были увешаны, будто гобеленами, стены пещеры. Сотни трупов, тысячи. Их вены были вспороты, их шеи были обезглавлены, а сами тела – подвешены кверх ногами, чтобы кровь стекала потоками, ручьями вниз, на этот скользкий пол.
С большинства трупов была содрана кожа, а та, что была оставлена – изрезана жуткими рунами. Лисьи головы были разбросаны по углам, застыв в жутких гримасах. Глаза – выколоты, уши – отрезаны…
Все было в крови, и стены, и пол, и даже потолок, и сами драконы, резвившиеся в этой «ванне». Опьяненные экстазом, они слизывали ее с трупов и друг с друга. Измазывали себя, чертили руны и воспевали хриплыми голосами оды во имя Варранти. Безумные звери праздновали начало новой эпохи...

И лишь невероятная, дарованная Райвеном сила воли Джебрелиена остановила его, чтобы не применить все свою мощь. Он решил дождаться ответа своего Бога и реакции народа, но сам Джебрелиен понимал, что мир в Райвиросе, так и не успевший укорениться, еще нескоро вернется к драконам.
Они не потерпят такого. Начнется жестокая религиозная война, и никто не сможет предсказать ее исход… Ни Боги, ни сам Морогфар, Отец Вселенной.

Смертные - всего лишь игрушки в руках Богов. Они вольны играться с ними как они того хотят и мечтают. Жизни смертных мимолетны, а их заботы так глупы и мелочны для большинства Богов. Смертный не способен изменить Бога, факт. Смертный не способен влиять на Бога, факт. Смертный ничто. И даже если бы он смог, его влияние на Бога ничтожно.

Но что если будет не один жалкий Смертный, а девять тысяч? Ведь даже девять тысяч муравьев способны убить птицу. Сами того не понимая, множество Смертных изменяет материю вокруг себя. Божествам, населяющим этот мир, теперь гораздо труднее изменять сам мир. Но где натягиваются нити мироздания, где-то в другом конце полотна эти нити спадают. Конечно, теперь труднее изменить сам мир, но теперь гораздо легче создать новую Жизнь, порождать множество видов разумных...
Но не все Боги изменяли мир или строили судьбы детей своих. Райвен, пытаясь разобраться, что к чему, отправился вопрошать в божественных чертогах, кто сотворил уничтожение детей его. Но не было ответа там. Отправившись во владения своих детей, пытаясь разобраться, что случилось. Расспрашивая выживших, он постепенно нашел странную связь - в живых остались лишь только те, кто не верил в избранность. И шаг за шагом, раз за разом он видел что-то свое, какую-то знакомую связь. Но очень скоро, он осознал - что строившие башню особо верили в избранность драконов как расу. Много драконов строили башню, когда та рухнула. Выживших из-за крушения добила чума и голод, давая пищу неверящим. Яйца были уничтожены потому, что них было уже заложено превосходство в семени самом. Раса была полностью очищена от верящих в избранность драконов. Причем, это сделал он сам, Райвен. Злость и отчаяние, двигающие им, разбудили шторм, уничтоживший башню. Чума и голод - последствие недостатка рабочих рук. И это уже никак не исправить - умерших не вернуть к жизни, Башню не отстроить заново.

А остальные Боги наносили заключительные мазки на картину мира, Ойкумена, как назвали его Боги. Керберос изменил климат на землях своих, субтропиками сделав их, населив жизнью своей, на металле основанной. Эвент населил разными магическими и не магическими существами свои владения. Сапфир даровал на землях Навий грешных зверей различных. А другие, рисовали новые узоры на песке...

Даэры

Долгие месяцы прошли с тех пор как ушел в поход единственный сын Рода. Долгие месяцы без ответа. В один не самый прекрасный день вернулись из той экспедиции немногие, Священники и инженеры, в одеждах окровавленных. Изменились в путешествии том - не было этого заметно, но словно свет шел из глаз их, а лица всегда обрамляла странная полуулыбка. Говорили они немного, но каждый, кто слышал их глас, поклясться мог, что через них Саэтон говорит. Рассказ их потрясал до души - долгое время бродили они по туннелям темным, встречаясь с небольшими отрядами каннибалов, пока не пришли в пещеру, где оказались в окружении сотен тысяч тварей этих. Пытаясь спасти своих товарищей, сын Рода, с немногочисленными бойцами пробился сквозь кольцо их и не вернулся. Но жертва его не была напрасной - ослаб напор каннибалов, дал малую передышку перед новыми волнами их. Так было до тех пор, пока не пришло Порождение Тьмы. Гигантский демон с мечом костяным, которого не сокрушили они, но ранили. И воздал по стойкости их Саэтон даэрам - даровал силу особую, которую не описать словами, но порождения Огненного Бога страдали от нее гораздо сильней, чем от самой ярой молитвы. И как бы ни был, невероятен сей рассказ, доказательства были на лицо - тело командира за время их похода назад стало Кристаллом, который тихо звенел. Собрали добровольцев они превеликое множество и привели на то самое место. И среди трупов смердящих, как оплоты чистоты, лежали нетронутые гнилью и грязью тела их товарищей. Но одними из самых удивительных вещей было то, что в крови Даэр проросли кристаллы. Перевезли их в Даэрдум тела погибших Даэр и пророщенные на крови святой кристаллы. Эти особые кристаллы. А тела похоронили в мавзолее, посвященный той бойне. И каждый, кто касался одного из них, получал благословение Саэтона - и каждого Хранителя было свое. А тех же, кто в живых остался, не иначе как Легендарными звали.
И собралось войско, дабы отомстить горхам за погибших братьев и особенно за сына Рода, Ликирда. Пройдя по изведанным тропам, изничтожая лагеря каннибалов, вскоре наткнулось войско славное на Сердце Зла. Даже самому глупому из даэр было ясно - это их главный лагерь: десятки хижин, построенных из мусора и кожи, статуи из костей и черепов и десятки стойл, в который ютились замордованные женщины. В центре Сердца Даэры увидели то, о чем говорили Легендарные - демон, восседавший на огромной груде черепов, в окружении из статуй... нет, не статуй - это были фигуры даэр и горхов, стоящих в самых невероятных позах. По краям груды черепов вовсю пылали гигантские костры. И даже отсюда было заметно, что раны, нанесенные демону, все еще кровоточили
-Вперед, братья! За Саэтона! За Ликирда!
И был бой, самый большой из всех что были когда либо в подземном мире. На одного Даэра приходилось до десятку горхов. Но шаг за шагом, удар за ударом, все ближе и ближе шли они к центру их города. Как падал один ополченец, но его тут же утаскивали назад, и на место его вставал новый боец, как иссякали силы у одного жреца, его сменял другой. Но не жалели сыны Каменного Бога никого - каждый здесь был заражен семенем зла, каждый был проклят Огненным Братом. Сплотились остатки войск проклятых дворфов вокруг повелителя своего, раненного и разъяренного, запылали заклинания их колдунов, не давая подойти ближе чем сотню шагов никому. Вышли навстречу темным колдунам Легендарные. Не действовали на них колдунские уловки, а их движения были быстры и точны. Заворожено смотрели на них войска остальные, укрытые щитом Жрецов. Как пал последний колдун, а вместе с ним и щит, накинулось войско добивать демона. Демон убивал по десятку даэр за взмах меча, за один удар ногой, но сокрушили его. Пред смертью издал он рев громогласный, сотрясая все подмирье. Узкие, никак не укрепленные стены пещер не выдерживали этих толчков, провоцируя обвалы. Рушилось и Сердце Зла. Еле успели скрыться из той пещеры армия. Но не все успели уйти - часть войск осталась погребена внутри него, и судьба была их неизвестна. По возвращению в родные места, воздвигли в городе каждом и на заставе статуи, посвященной той битве и плиты, на которых были высечены имена погибших. По всем пещерам стояла тишина - не били молоты, не звенели кружки - траур был по погибшим, у каждого кто-то да погиб в той войне. Многие полагали, что это конец войны - без Сердца Тьмы горхи остались без головы. И в один из дней тишины пошел Жрец, хромая одиноко, в Конгломерат - откуда не было вестей с самого прибытия Легендарных.


Этот случай вызвал мощный резонанс в обществе. Доверие к Мастеровым было подорвано окончательно. Чтобы избежать массовых беспорядков, многие из Конгломерата ушли туда, куда не ступала еще нога Даэр - по туннелю Барельефов, в "Наружу". Тех, кто остался, поставили перед фактом - теперь за ними будут следить. Многие из отделений Конгломерата закрылись, лишь только в Даэрдуме осталось главное здание. Теперь каждому за каждым Мастеровым закреплялся свой Жрец, чтобы следил он за техником. Но не закрепилось гонение Мастеровых на их изобретения, бывшие до этого инцидента. Многие сочувствовали попавшим в опалу, потерявшим в одночасье свой Дом.
«Грех Альтека был не в создании новой технологии и продвижении ее. Гордыня и безумие – вот грехи Альтека» - говорил не раз тот Жрец, пересказывая вновь и вновь эту притчу.
Механические слуги, Урнут назвавшие себя, остались внутри Конгломерата Даэрдума, навсегда оставшись следить за порядком внутри и помогая восстанавливать то, что было разрушено. Показали себя они идеальными слугами - им не нужен был сон или пища, они не старели и покорно делали приказания Мастеровых, кроме превращения создания новых Урнут. Лишь только по обоюдному согласию, из старых или больных и калек появлялись новые Урнут. И не могли Урнут обратно стать Даэрами - технология Альтека заменяла множество жизненно важных органов.
Ушедшие "Наружу" Мастеровые и те, кто сочувствовал ими, основали поселение близ входа. Первое время было им очень тяжело, многие погибли от холода, многие слепли от слишком яркого света. Но постепенно выросло их небольшое поселение. Хотя поселением это было трудно назвать - по сути дела, это было одно здание, просто очень большое: так было удобней отапливать. Из меха наг, делали шубы они, и охотились за странными существами, которые жили здесь - горными баранами и молодняком драконов диких, познавая новый для себя материал: драконьи шкуры долго хранили тепло и были столь же гибкими как обычная кожа и довольно крепким, поставляя его в Столицу, выменивая взамен пищу и инструменты.
И казалось бы, установился мир и покой в подгорном мире, но возникла новая напасть - горхи вновь начали свои нападения, с удвоенной силой. И более того, они стали гораздо опаснее - они каким-то образом находили слабые места в защите застав, в караванах, разоряя малые городки. Апофеозом стало нападение на Криштельбэлл, которые смели размешавшийся там гарнизон армии, уведя множество Даэр. Выжившие рассказывали о том, что их нападение возглавлял огромный по меркам Даэр горх, на которого не действовали молитвы Жрецов. Но попытавшись найти их, остались вновь ни с чем ополченцы - как будто сквозь землю провалились они...
Спустя пару часов после рейда был найден гниющий труп. В нем опознали одного из тех, кто был погребен в Сердце Зла. На его спине было написано ножом "ЭТО ЕЩЕ НЕ КОНЕЦ"...

Драконы

Темные времена настали среди Драконов. Многих повергло уныние - покараны были они, но за что? Почему божество не ответило им и не помогло? Забросили дела они, разбираясь в себе. Многие начали приходить к выводу, что покинул их Райвен, бросил на произвол судьбы. И в эти дни появился культ богини Крови, Варранти. Варранти наказала Драконов за то, что они не поклонялись ей, говорили пророки ее. Лишь только дав кровь идолу Варранти, можно было преодолеть препятствия, "проклятие крови», которое можно было преодолеть подношениями. Культ Варранти рос не по дням, а по часам, пополняясь разочарованными поклонниками Райвена. Но и оставшиеся поклонники Дракона-отца не сдавали свои позиции легко...

Кентавры

Пелакр правил жесткой рукой, устанавливая порядок по всей Степи. Но плохо удавалось ему это - не привыкшие к жесткой дисциплине кентавры роптали, не понимая, зачем это – раньше жили и без этих пордяк. Немногие понимали приказа о Житомире, о том, что должны они охранять фермеров, которые сами себя защитить не могут от набегов. Несмотря на недовольства, Житомир на удивление рос и развивался, хотя и отношения всех Кентавров к их оседлым собратьям было известно. И в это самое невеселое время активизировались вновь культисты Спектра. Они действовали как никогда осторожно и скрытно - когда его раскрыли, было обнаружено, что из пятерки брошенных и потерянных они выросли в гигантскую сеть, раскинувшись на всю Степь, отравляя жизнь не только правлению Пелакра, но и простым жителям - убийство высокопоставленных кентавров, отравления запасов еды и пресной воды, сжигание посевов. Черные сердцем, они решились на самый смелый шаг, на который способны их трусливые души - убийство Правителя, которому самой Судьбой уготовано править миром. Они готовились к этому покушение три года, тщательно подбирая три десятка способов убийств, пути отхода и дальнейшие действия. В назначенный день они начали совершать свой план. Удалось им напасть на него, как тот ко сну отходил, и принялись резать его мечами и колоть копиями. Успели убийцы руки отрезать ему и жилы на ногах подрезать, множество ран нанести Правителю, прежде чем добрались до них воины Ордена. К несчастью, они думали что его "Избранность" и то, что Пелакр правит уже второе поколение, не старясь всего лишь слухи, максимум - колдовство. Но те раны, которые были бы смертельны для любого из Кентавров, не убили Пелакра. Конечно, он, несомненно, пострадал, раны были серьезны даже для сына Божьего. Из последних сил наказав беречь его царство, он крепко уснул, дабы сон восстановил его силы. Этим воспользовались последователи Лжеца, распространяя слухи о смерти Пелакра, по болезни долгой. Не только Лжецы действовали - и властолюбивые вожди воспользовались этим, чтобы захватить трон Степей, чтобы править "как в старину, без этих тупых правил и порядков". И воцарилось то, что было раньше - анархия, и особенно сильно досталось оседлым поселениям. Степи вновь распались на отдельные племена. Орден старался поддерживать порядок, заведенный Пелакром, но не удавалось им это. Дабы защитить Сына Божьего от повторный нападений, забрали правителя Избранного подальше от этих земель, укрыться там, куда не ступало копыто кентавра и охранять покой Пелакра, до тех пор, пока не проснется тот.
С тех пор прошло пять десятилетий. Очнулся, наконец, Пелакр ото сна долгого, но не в покоях своих, а в грязной пещере. Ему же и тогда рассказали о том, что случилось. Многое изменилось. Все то, чего достиг Пелакр за годы своего правления или было разграблено бандитами или попало в руки Хенты - трех правителей "Старой" Степи, которые упивались своей властью. Все трое были последователями Спектра. Житомир и другие мирные города стояли в руинах, Рогатые оказались в опале, из-за чего по Степи вновь рыскала Оррекс. Маокрапал, из оплота мудрецов и шаманов, стал притонов для шлюх и бандитов, в центре, которого стояло Капище, где каждый день проходили оргии в Спектрову честь.
Выслушав этот доклад, долго ходил мрачный Пелакр по пещере, пока не подошел к главе Ордена и не ударил лбом в нос. Собрал он всех своих последователей, и речь пророкотал он:
-Как вы допустили это?! Неужели и вы поддались этим идиотским слухам, о том, что я смертен? Со мной бы ничего не случилось, ведь Я - сын Божий! Растяпы, козлиные дети, кретины! Ну ничего... если мои подданные не хотят порядка, они получат такую анархию, которая им и не снилась...
И начали собирать войска Орден, дабы вернуть то что было уничтожено. Простые кентавры, не верящие в смерть Сына Божьего, встали на сторону Пелакра. Быстро собрав войска, разбил он войска Хенты и вернул себе часть владений, отстроил Житомир и другие мирные поселения. Но это было лишь только начало - многие не хотели жить по порядкам "Новой" Кентавриды, еще бушевал как болезнь культ Лжеца, еще столько много надо сделать...

Навий
День за днем, час за часом укреплялись в землях своих. Новые животные позволили меньше зависеть от поставок крови от приграничных кругов. У многих Навий появилась надежда на новую, более лучшую жизнь. Матерь Нойон отправилась к Тэви, дабы нести слово их Бога. Но не прошло и недели без Матери, как случилось много событий. И все они шли с Юга, где обитают конелюды, где, по странным слухам среди Украшений Ночи, обитает Зло...
Малый круг Кассия, один из многих кругов которые разбойничали на Юге, давно не заходил в основную деревню. Никто этому особо не удивился - круг Кассия мог бродить неделями по Степям, прежде чем вернутся. Но затем начали пропадать один за другим Южные круги. Гонцы, посылаемые к ним, бесследно исчезали. Спустя некоторое время пришли Они. Почти сгнившие полутрупы шестилапых начали бродить по пустоши Навий. Не знали они усталости и боли. Их единственной целью было убивать. Шестилапые трупы, или как их потом начали звать Уни, Трупы, могли спокойно справиться с тремя бойцами Навий. Чтобы узнать, кто породил Уни, отправили страрейшины отряд бойцов. Без труда они избегали Уни - хоть и сильны были Трупы, но глупы и не столь были быстры как Украшения Ночи. Дойдя до мест, где обитал круг Кассия, увидели они жуткую картину - гонцы, которых посылали на Юг, висели на деревьях или возвышались на кольях, изуродованные и обескровленные. И там же увидели они шестилапых, которые сидели в клетках. Сжалившись над ними, выпустили они их. Но не выходили кентавры из клеток.
-Почему вы не бежите? Бегите, спасайтесь!
-...Такова наша Судьба - проговорил один из них, слепой и без рук. Ответил нехотя, как будто не веря. - Судьба умереть от рук Огненного Отца.
-Огненного Отца? - переспросила одна из воительниц.
- Вы воистину Демоницы его, - словно не слыша вопрос, продолжил слепой кентавр,- То, что я видел, прежде чем ослепили меня, то же я видел и у Рогатых...
- Мы вытащим вас, если вы расскажете нам, кто...
- Они не уйдут никуда, Сестра - донеслось со стороны. Обернувшись, увидели посланцы Сестер по крови. Но отличались они: шерсть их приобрела кроваво-красный оттенок, а глаза как будто светились. Самая старшая их них, ткнув копьем в лицо самого наглого, который решил высунуться, они остановилась в пяти шагах от отряда - Это жалкое мясо ни на что не способно. Пройдемте с нами, если вы не хотите присоединиться к ним - хвост шевельнулся в сторону деревьев, на которых висели трупы гонцов.
Посланницы недолго думая бросились наутек, чтоб поскорее сообщить в Больший Круг о том, что видели. Издали вой Навии с кровавой шерстью, и разверзлась земля под ногами воительниц, из ущелий вырывались существа, представляющие собой клубок щупалец с одним гигантским глазом, смотрящим прямо в душу. Накинулись на замешкавшихся воительниц эти твари, непотребство совершая над ними, разрывая их нутро щупальцами. Остальные бежали, потому что те, кто пытался помочь несчастным, сама попадала в капкан. Тех, что сумели скрыться преследовали по пятам и эти твари, и Уни, и даже как будто сама земля против них ополчилась. Но когда вошли они на заседание кругов, посреди пещеры стояла Аатесс, предводительница круга Кассия. Та очень сильно изменилась: ее грива и хвост приобрели кроваво-алый оттенок, а из ее стройной спины выросли костяные крылья, лишенные каких-либо перепонок.
-...тому, я хочу, чтобы их передали для должного наказа... А, вот они, сестры - указала на новоприбывших Аатесс - Это они призвали существ, которые совершают непотребство. Я требую, чтобы вы передали их в наши руки. Взамен, мы уведем Уни и не будем беспокоить ваши поселения.
Возразили на то воительницы, но как бы сильно не изменилась Аатесс, она была гораздо мудрее их, и успела сплести прочную паутину клеветы. Передали их в руки Кровавых Сестер, которые поклонялись Огненному Отцу, Ипоферонтасу. И пусть Темный Отец сжалится над ними...
Кровавые Сестры и Украшения ночи решили пока держать перемирие до прибытия Матери Нойон, несмотря на всю агрессивность Кровавых сестер. Шаткий мир установился между последовательницами Темного и Огненного Богов. И спустя месяцы, пришла мать Нойон, да не одна - вместе с ней шли новообращенные мужчины и женщины Тэви. Ритуал изменил мужчин - они стали чуть выше, а их черная шерсть была с чуть серебряным отливом. Кроме этого, если у женщин Тэви возникала привязанность ко всем своим Сестрам, то у мужчин возникала привязанность, преданность к той, чья капля крови была выпита. Но мужчины обязаны пить только кровь животных - от крови разумных сходили с ума, зверели, становясь невероятно быстрыми, а их когти и зубы наполнялись особым ядом, который не убивал, но парализовал жертву. И стремились обезумевшие мужчины пить все больше и больше кровь разумных. Невозможно было контролировать Зверя пробудившегося.
Услышав рассказ о том, что творилось в отсутствие, ничего не сказала Матерь Нойон. И это молчание можно было понимать однозначно - не быть миру меж Украшениями ночи и Кровавыми сестрами. И вспыхнула война двух религий, в которой ни одна из сторон пока не одерживала победу...

Тэви
Темные времена порождают темные дела. Но даже в царстве Тьмы есть место лучику света. Ибо без Света тьма ничто.
Кэсси, молодая провидица Навий, во время поиска будущего, была окружена тьмой. Мерзкая и густая она медленно ползла в сторону провидицы. И куда бы ни отправлялась, какое будущее не видела она, везде ее преследовала темная слизь, пожирая все будущее. Когда больше не осталось путей будущего, эта тварь сожрала Кэсси. Проснулась ото сна провидческого Украшение Ночи в холодном поту. Поведала она о "Тьме, съедающей будущее Тэви" Жрицам она, но не поверили они Кэсси, которая отличалась всегда тем, что врала и очень часто, особенно насчет провидений. Сказала это она своему знакомому Ильма Эмата, Ирмику, о своих подозрениях. Не поверил и он ей. Не успокаиваясь, отправилась к Вождю Мажа Хилль она, но не принял ее правитель - не было дела ему слушать пришлую сучку. И чтобы хоть как-то успокоить народ, который откровенно волновали слухи «о будущем конце света», изгнали ее обратно в Пустоши другие Навии. Вскоре, о ее видении забыли, и зажили своим чередом.
Одной ночной порой, в день когда шла буря, охотились некоторые из Тэви. Потерялись они в лесах, не они не знали, что не они Охотники - добычей были существа темного, странного. Разделились они, дабы найти убежище. И каждого из них, поодиночке встретила смерть. Уцелел лишь только один из них, который укрылся на дереве от дождя. Когда пришел он в деревню Аэрос, то смутило его то, что не пришли друзья его, хотя все были опытные охотники. Пропажа опытных охотников была как будто сигнальным маяком - начали пропадать один за другим Тэви: сначала те, о которых не хватятся сразу или не хватятся вообще. Изгои, бандиты, чужаки, больные и инвалиды – вот краткий список тех, кто пропадал. Но похищения стали становится все чаще и чаще, а пропавшие - все выше и выше по касте. Во всем этом обвиняли пришлых, Навий. Ополчились против черношкурых даже Жрицы. Лишь только Ильма Эмата, такие же изгои, помогали им по мере своих сил, но таких оказывалось мало - за голову Навий Вожди обещали переход сразу в касту Воинов. И вскоре, Навий в поселениях смертных Тэви не осталось. Но похищения не прекратились, даже наоборот - стали намного смелее. Эти твари сумели похитить даже детей вождя Аэрос. Но не сумели их похитителей найти, и даже те, кто искал, пропали. Поселения пустели, Тэви не знали уже кому доверять, установилась анархия. В эти не самые светлые дни и вспомнил пророчество Кэсси Ирмик - о том, что грядет Тьма. Отправился в Храм Ирмик, дабы найти утешение в молитве. И услышал он, как и многие другие, глас Аэроса. Но не каждый сумел понять, что это значит, как пользоваться светом сим. Но были среди всех них те, кто в сердце нес Свет. Многие из них были такие же, как и Ирмик – брошенные на произвол судьбы, Ильма Эмата. Рожденные от Жриц, они Свет Аэроса в самом своем начале. Но разрозненны были они по поселениям.
В этом знамении Ирмик узрел свое предназначение. Забросил охоту и войны Изгой, и всю оставшуюся жизнь он занимался тем, что собирал Расположенных к Свету, для защиты от порождений тьмы. Сам не обладая их способностями, он организовывал и был их лидером, духовным наставником. После смерти его Племя Ирмика встало под защиту Жриц, хотя это было лишь формальностью – шаманов Света тепло принимали все, от простого ремесленника до самого гордого из вождей. Борьба с невидимым противником шла вовсю, пропажи Тэви прекратились. И в это мирное время появилось множество новых, малых племен: одно из них было под предводительством Скалле, черношкурого вождя. Не было многочисленно племя Скалле, не было сильно, как многие другие, но завоевывало оно не грубой силой – слова и поступки благие были их орудием. Объединяя вокруг себя много таких же малых племен дипломатией, племя Скалле стало той силой, с которой старым, большим племенам пришлось считаться. Отказ от каст и свобода веры и мысли, которые проповедовали они, казались старикам кощунством и ересью. Но молодняк, особенно из низов и изгоев поддерживали Скалле, сбегая из родных домов, чтобы присоединиться к мятежному племени. Даже ходили слухи, что особо отличившиеся адеж становились бессмертными, но это отрицали даже самые уважаемые в Скалле. Вожди многих старых племен бездействовали, не смотря ни на что, в этом племени они не видели угрозы. И пока не видели угрозы, Скалле набирала силу…

И был день, и была ночь, Ход 11!

Áατεςς

Молодая навии бесшумно проникла во тьму пещеры, служившей пристанищем для малого круга Кассии. Сюда ночные охотницы возвращались со своей добычей и свежими новостями, чтобы выменять себе новый лук, крепкого раба, или чтобы побудоражить свои чувства тесным общением со своими сестрами…
Сама Тис - так звали вернувшееся под утро Украшение Ночи – истосковалась именно по последнему и с приятной, волнующей истомой в груди ожидала встречи с нежными подругами. Но несмотря на все ее желание, несмотря на туманящие разум потаенные мечты, красочными, сладкими картинами всплывавшие перед ее мысленным взором, ее чутье вовремя предупредило Тис о… чем-то необычном.

Миновав два холла, она оказалась у последнего поворота, предшествовавшего общей зале, в которой всегда горел огонь – будь то ночь иль день. Отсветы пламени привычно плясали на стене напротив, а из залы доносились типичные для утреннего времени хихиканья и чувственные, легкие стоны… Но было в них и то, что насторожило юную Тис. То, чего она никак не ожидала услышать – стоны мучения. Кто-то из навии страдал от боли прямо в главной зале, и от этого у Тис забегали мурашки под темной шерстью.
Прижавшись к стене, она аккуратно, очень осторожно заглянула за угол, стараясь остаться в тени, но всю ее скрытность испортил нечаянный крик, вырвавшийся из ее груди, стоило Тис увидеть страдалицу…

Она лежала на каменном столе, расположенном посреди залы и используемом для трапез – к нему привязывали пойманных жертв и пускали тем кровь, что по выдолбленным желобкам стекала в чаши оголодавших охотниц.
Но теперь там была навии, Тессин, привязанная, подобно какому-то рабу. Из ее израненных лапок текла кровь. Кровь текла из ее вспоротого живота и из выколотых глаз. Голодные, жадные сестры Тессин собирали эту кровь в черепа кентавров, а кто-то лакомился ею прямо с несчастной навии, изящно слизывая алые струи с черной шерстки. И вот, прямо на глазах у Тис, Льонет запустила свой язычок в пустую глазницу Тессин, откровенно наслаждаясь своей трапезой, и, казалось, еще больше наслаждаясь стонами мученицы, бессильно натянувшей свои путы…

Но от испуганного крика Тис, впервые увидевшей подобное, оргия резко прервалась – сестры недоуменно перевели на нее взгляды, облизывая кровь на своих (а кто-то и на чужих) губах.
В зале повисло молчание, нарушать которое могла только стонавшая Тессин.
Голова у Тис закружилась, к горлу подступил тошнотворный ком, а выпитая еще ночью кровь раба, очнулась в животе и потребовала свободы…
- Г-где Аатесс?!.. – только и сумела выговорить она, не веря тому, что видела.
На тот момент мудрая Аатесс, возглавлявшая круг Кассии, единственная могла прекратить все это, но дело оказалось гораздо хуже, чем Тис казалось. Сестры в ответ перевели взгляды в сторону стены, где на своем стуле восседала Аатесс. Та очень сильно изменилась: ее грива и хвост приобрели кроваво-алый оттенок, а из ее стройной спины выросли костяные крылья, лишенные каких-либо перепонок. Аатесс встала, с неприятным хрустом развернула эти крылья, чтобы снова сложить их обратно, и молвила с хитрой улыбкой:
- Тис, сестра, заходи.
И Тис, чувствуя пристальные взгляды ее подруг, зашла.



- Все нормально, Тис, - продолжала Аатесс успокаивающим, мурлыкающим голосом. – Тессин сама вызвалась стать нашей… сестрой во крови. Да, луна моя ласковая?
В ответ Тессин слабо покивала, для чего ей пришлось отлепить голову от застывшей на столе крови.
- Не переживай. Пока тебя не было, многое изменилось, но в этом нет ничего плохого. Скорее… есть даже хорошее.
Тис ничего не ответила Аатесс. Ее трясло, и она изо всех сил боролась с тошнотой и желанием унести отсюда свои лапы. Но внимательные, сверлящие взгляды сестер намекали ей о том, кто станет следующей «сестрой по крови», ежели та решится бежать.
- Я понимаю, это все выглядит… чуждым тебе, да? Мы раньше никогда не пили кровь своих сестер, но мы кое-что узнали во время твоего отсутствия. Все началось с того, что к нам в лапы попался один очень интересный шестилапый. На его голове росли рога. Две пары. А плечи были покрыты костяными шипами, - Льонет, стараясь не перебивать главную, просто молча показала пальчиками рога на своей голове. Тем временем Аатесс продолжала, медленными шагами обходя стол: - Но более странным было другое. Я, конечно, решила поиграть с ним. Подвесила на пару дней, загнала клинышки ему в копыта. Но когда я вернулась, ожидая услышать мольбы о милосердии, я услышала лишь его смех. Нет, ему было больно – он морщился и кричал, но каждый раз находил в себе силы смеяться или хотя бы улыбаться. Он улыбался даже после того, как я раздавила его принадлежности. Он тогда гулко хохотал, прерываясь на то, чтобы покричать от невыносимой боли, но он все равно смеялся. Смеялся надо мной.
Тис увидела искорки гнева и уязвленной гордости, загоревшиеся в алых глазах Аатесс.
«- Почему ты смеешься? Ты уже больше не мужчина. Чему тут радоваться? Разве тебе не больно? – спросила я его тогда исключительно из любопытства.
- Я смеюсь, потому что мне очень больно! - отвечал он мне, а в глазах его светилось безумие.
- И? Разве этого ты хочешь?
- Этого хочет мой Бог! И я рад ему угодить.
Изумлению моему не было предела. Что это за Бог такой, что желал ему мучений? Что это за служба такая, платой за которую была подобная судьба?
И тогда я опустила его на землю, чтобы расспросить поподробнее. И он мне все рассказал, Тис. Его Бога шестилапые называют Огненным Отцом. И Бог этот никогда и никому не помогает. У него бессмысленно просить что-то для себя: единственное, что тот приносит с собой – это мучительная смерть.
- Но ведь тогда он враг тебе! Как ты можешь поклоняться своему врагу? – возмутилась я.
В ответ он громко рассмеялся:
- Враг – это тот, кого можно победить! Но Огненного Отца нельзя победить. С ним невозможно сразиться и от него нельзя сбежать. Когда-нибудь он придет, чтобы сжечь нас всех, и мы все умрем в огне! И ты, демоница, сгоришь вместе с нами, потому что любой жизни придет конец!
- Я уже мертва, глупец, - возразила я тогда.
- Ты в этом уверена? – усмехнулся он. – В тебе есть то, что может умереть – и оно погубит тебя, когда придет Он. В тебе есть любовь. Любовь к твоим демоницам, и Вечногорящий убьет ее в тебе!
И в тот момент ярость вскипела во мне бурлящей кровью», - голос Аатесс стал твердым и жестким. – «Я принялась его бить дубиной до тех пор, пока все тело этого ублюдка не превратилось в огромный синяк. Я била его и после. Но он продолжал смеяться, и тогда я закричала на него:
- Как ты можешь смеяться, тварь!? Ты должен корчиться от страданий и рыдать! Потому что скоро ты умрешь!
- Я и так уже мертв! – прохрипел он мне. – Я убил в себе все то, что можно убить – ты истязаешь гнилой труп, демоница! Я убил свою семью и всех своих друзей. Я убил их наиболее мучительным способом, а потом сжег каждого на костре. Я пережил то, что ты никогда не сможешь пережить, и это убило во мне все то, что ты могла бы убить! Мне плевать на эту боль! И потому мне весело – Отец будет рад меня встретить в Горящем Шатре!
Сказанное им я запомню навсегда, Тис. Оно дало мне понять, насколько мы с тобой смертны. Насколько сильна твоя любовь к Тессин, что тебе больно смотреть на ее мучения… Ведь ради чего мы покинули Тсарь'Криони? Ради любви? Она была у нас. Ради благополучия и процветания? Этого всего было в достатке, Тис. Это все лежало прямо перед нами, но мы ушли оттуда навсегда, ради кое-чего другого».
Аатесс мягкой походкой подошла к юной навии и по-матерински заботливо потрепала ее по холке, погладила шерсть на ушах:
- Мы покинули свой дом ради свободы, Тис. Мы променяли счастье на нее, и должны променять любовь. Этой ночью мы убили свою любовь к Тессин, а она убила любовь к себе - чтобы стать свободными. Чтобы Огненный Отец, придя, миновал нас своей испепелящей ненавистью. Чтобы нам не было больно, Тис – ради этого мы покинули Тсарь'Криони и ради этого мы изменились. Ипоферонтас дарует нам истинную свободу. Испей же эту свободу, Тис!

Необъяснимым образом в руке крылатой Аатесс появился череп шестилапого, наполненный густой, еще теплой кровью Тессин. Аромат вспоротых вен дурманил Тис, теребя ноздри, маня своими обещаниями о незабываемом наслаждении. О наслаждении обещала и вторая рука Аатесс, нежно касавшаяся шерстки Тис.
Она испила кровь сестры. До дна. И стала свободной.

Изменения...Изменения похожи кручение волчка, запущенного чьей-то шаловливой ручкой. Он крутится, вращается, и никогда не знаешь, как он дальше поведет себя. Но рано или поздно, волчок должен будет остановиться, чтобы закрутиться. Так и изменения - они не вечны. И скоро застынет этот мир, чтоб вновь закрутиться...

Но тот момент, когда остановится полет волчка перемен, нескоро наступит. И Боги продолжают играть с миром и смертными как они сами этого хотят.

Аэрос, дитя Эльквиаратор, защищая творения Матери своей, поднял остров ее в воздух, ограждая все сильнее и сильнее Эвит от пагубного влияния внешнего мира. И можно сказать, получилось у него это - остров медленно, но уверенно взлетел в воздух. Но землетрясения, которые вызвал этот подъем, пробудили всех спящих Эвит. Выбежали они из храмов, пытаясь узнать что произошло, а как увидели - взмолились Эльквиаратор, моля предотвратить этот исход. Но было уже поздно - Жрицы Жизни оказались отрезаны от мира если не навсегда, то на долгое время...

Арес, Кентавров покровитель, из ребра своего создал Аватара, воистину рожденного от ребра его. И назвал его Пелакром и отправил в Ойкумен с целью великой - покорить мир, чтоб во главе его стали Кентавры...
Мало этого показалось Богу Войны, и под покровительством его зародился Орден Меча и Магии - дюжина бравых Кентавров, которые поставили пред собой цели мира покорить. И явилось видения Вождю верховному, что миром правит должны Кентавры.
Три силы, равные меж собой -Рожденный от ребра, орден сильнейших и тот, пред которым лежала вся степь, начали покорение и объединения Кентавров...

Райвен, Гнев Планеты, решил искоренить все мысли о превосходстве Драконов, Избранности их. И ниспослал им цепочку событий, которые разуверили бы их в этом:
БАШНЯ...
ПРАВОСУДИЕ...
СВЯТОЙ...


Сапфир, Пришедший из Тьмы, шутки ради ли, замысла дурного ли, бродил средь Эвит тенью, выбирая жертву себе. И была избрана самая фанатично верующая, самая непорочная из всех дев Хранительниц. Соблазнил он ее речами сладкими, посадил в ней сомнения семена. Бродил за ней неотступно, скрываясь в тени ее, усмехаясь и наслаждаясь ее сомнениями, сломлением веры сильной в Эльквиаратор. Но та Эвит пошла намного дальше, чем задумывал заранее Совратитель - собрала она верных себе сестер и сбежали они с вечно цветущего Острова - и когда они плыли на плотах своих, смотрели на то, как отвергает их Родина - Тсарь Крионы поднималась ввысь, становясь недоступной никому более. По щеке Нойон протекла скупая слеза, которую острожно слизал Сапфир - поздно плакать, поздно. Назад нет пути, Нойон. Ты ведь сама знала, на что шла.
-Держать весла крепче! - это все что сказала тогда Нойон, когда волна накрыла их плоты. Очнулись Эвит...Навии на странной земле, которая и стала их домом. Мал он, и не родит земля посевов много, но это все же лучше чем охранять зажиревших, вечно дрыхнущих Жриц, да Нойон?
И не знала тогда Нойон, что лучше, не была уверена. Но знала она точно - с их прошлым покончено навсегда, и пусть не теребит оно их. Теперь они не Эвит, рожденные жизнью, а Навии, украшения ночи. Изменил их Сапфир - окрасилась их шерсть обсидианом, а глаза стали цвета крови. Был доволен своим успехом Сын Пустоты, все удалось даже лучше чем он думал.

Саэтон А Кхаэри, Воплощение каменной стойкости, даровал Глубинным Дворфам через Мастеровых познания о плавке металлов и использовании их. Но были это познания, на мирные цели направленные - не ковали пока еще Даэры клинков больше ножа кухонного, щитов больше блюд столовых, доспехов более ожерелий и браслетов...

Спектр, Эфемерный лжец, нашел своих последователей на трупных ямах, куда конелюды скидывали всех, кто не достоин похорон достойных - преступников, дезертиров, уродов и трусов. Прятались они средь куч тел, питаясь падалью сырой и опасаясь за жизни свои. Робко, словно не зная на что надеяться, предложил один из них сдаться на милость других, поклясться Аресу. Явился им Бог, разорвав грудь одного из них. Вырос ворон до размеров огромных. Трепетали несчастные кентавры, не знали, преклониться им или бежать. Проорав на них, схлопнулся ворон, обдав их всех кровью. Но не было больше ран на них. Но не знали что делать дальше. Как увидели они странное видение - двуногую прямо ходящую лису с черной шкурой и красными глазами, которая не заметила их еще. Конечно, при других обстоятельствах первая встреча двух рас была бы намного лучше - не на капище, полном мух и не на трупе обглоданном. Хищно улыбнулись кентавры, помчались на ничего не подозревающую лису, затоптав своего собрата. Быстро схватили ее конелюди, привязали ее гнилыми веревками к камню. Вожачок их, улыбнулся "глупому демону Рогатых*", которого поймали озлобленные на весь мир культисты Бога обмана. Когда эта пятерка утолила свою похоть и злобу, ее, полуживую от побоев и шока, они "продали" небольшой группе работорговцев взамен на их верность. Постепенно, культ Спектра из сборища Чернокнижников и интриганов начал напоминать сборище бандитов и извращенцев - Пятерка брала всех подряд, несмотря ни на что. А гарем "демониц Рогатых" пополнился еще несколькими неосторожными Навиями, над которыми издевались и насиловали когда хотели этого культисты. Но было мало веры в отбросах, найденных ими - клятвы бандитов и молитвы работорговцев были пустым местом, предлогом для того чтобы трахнуть необычную тварь или свою злобу излить на ней же. А слухи о столь необычном "товаре" и этой новой банде распространились по степи как пожар в сухой сезон...

Керберос, Трехголовый, населил земли свои новыми видами живых существ и растений. Но Разрушение Кербероса - это обновление. Огонь сжигает старые деревья, чтобы на их пепле выросли новые, более сильные растения. Разрушить чтобы возродить. В те ночи горели земли проклятые, плавилась земля, вмиг пеплом разлетался кустарник. Сейчас те поля земли Проклятой, куда ступили лапы Кербероса, были полями пепла и золы, где разливались озера магмы. Но здесь могла появиться жизнь - она осторожно, робко пробила себе путь сквозь пепел и жар. Обновление через разрушение. Жизнь всегда росла а костях предков. Такова Жизнь. Таков и Керберос.

Фриллия, Дева Морская, даровала своему народцу искусство менять пол свой, как по желанию своему,так и по согласию обоюдному партнеров. Способность эта понравилась Фриллорини, многие из них сменили себе пол, дабы посмотреть на мир по другому. Но старались делать они это на продолжительное время - на тех, кто делал такие скачки довольно косо смотрели. Шаро же нашел себе пару - это оказался довольно красивым собой эльфом. Хотя впрочем и Шаро оказался довольно миловидной девушкой...

Эвент, Покровитель Удачи, сделал из трех кусков камня, безжизненных и забытых небольшой архипелаг, близкий к тому, что можно назвать Раем - цветущие леса, полные магией. Здесь рядом могла цвести сакура и подсолнухи, ромашки и вереск. Среди растений выделялось особенно несколько - кустарник переливающий всеми цветами радуги или странные кусты с металлическим отливом и несколько других примечательных. Но обилие магических источников
привели к появлению яблони, у которой созревали плоды лишь только раз в столетие. Росла эта яблоня очень медленно, неохотно. Но каждый, кто вкусил яблочка с яблони этой, навсегда становился молодым и здоровым, а срок смерти его отдалялся на много десятилетий вперед. Но яблоня молодильная могла произрастать только здесь - в других местах без постоянной подпитки магией она чахла и умирала...


Смертные становились все более и более самостоятельными, их действия становились все более хаотичными...

Даэры, подгорный народ, готовился к решающим битвам Войны Теней. Обстановка предстоящей войны давила на каждого из Хранителей. Делались новые молоты, ковались доспехи, но в воздухе витала некая недосказанность. Плакали в подушки матери, которые уже заранее прощались с сыновьями и дочерьми. Угрюмо пили вместе пришедшие с службы солдаты. То тут, то там мелькали беглые взгляды священников на службах. Патрули заходили все глубже и глубже в темные туннели, разведывая дороги. Орден Креста иногда сопровождали их, а с ними один из детей Правителей, горячий сын холодного как сталь отца.
А тем временем, в мастерских Конгломерата творилось что-то странное. Пожары, пропажи чертежей и Мастеровых, несчастные случаи при испытаниях новых приборов - вот малая часть событий удивительных. Ломали голову Жрецы так как не могли они влиять на Конгломерат напрямую, а косвенно у них не хватало сил - все готовились к войне. Но было ясно - среди Мастеровых завелось что-то нечистое...

Драконов, небесных властителей, преследовали неудачи, одна за другой. Всякий раз, как пытались строить выше они Башню свою, что-то мешало строиться. То материалы пропадут, то кладка непрочно будет и часть секции упадет, а то и вовсе обвалится внутрь еще этаж. Но не отчаивались Драконы, они все строили и строили... до тех пор, пока не пронесся ураган по их плато. Ураган невиданной силы, он уничтожил полностью их Башню, обрушив их на свое поселение. Обвал всей башни спровоцировал землетрясение, завалив пещеры, погребая внутри них самое ценное - яйца и самок. Выжили лишь только несколько самок, почти полностью истребив все потомство драконов, в том числе и подрастающее. Не понимали Драконы - как это могло столько бед произойти с ними? Но это было лишь только началом падения Драконов. Землетрясение уничтожило не только яйца и детенышей - были погребены и скудные запасы их продовольствия. Голод охватил Драконов, пришлось им есть подобных себе, лишь бы только спастись самим. Посильный вклад внесла чума, унося еще больше жизней. Когда наконец проблемы ушли, из Драконов остались лишь только сломленные, не верящие ни во что, ни в собственные силы, ни в силы их божества. Укрылись они в уцелевших пещерах, выйти страшась на свет божий...

Кентавры, гордые степные жители, молча смотрели за происходящим спектаклем - три избранных самим Аресом вели обьединение вокруг себя кентавров. И ведь каждый из них имел равные права. Аватар и Вождь конечно собрали вокруг себя много поклонников и воинов, но не могли превзойти они войско Оредна - оно было не так многочисленно, как войска вождя, и не всегда верные абсолютно как последователи Пелакра но их профессионализм не вызывал сомнений - один предствиель Ордена мог спокойно справится с тремя, а то и с четырьмя простыми солдатами. Ни для кого не было секретом, что будет битва за трон Степей. Хаос в который раз охватил территории кентавров, но этот раз не просто стычки за еду или воду, нет! Это была война за будущее, за выбор пути! Это была война за трон всего Мира! В этом хаосе особенно вспыхнула остро болячка - всякое отребье, прикрываясь чужими знамёнами убивали, грабили и уводили в рабство невиданное количество кентавров. Схваченные бандиты говорили что они это делают во имя Большой Шишки.
-Какой шишки? - спросил как-то один из офицеров на допросе
-А та самая Шишка, которая на силикате вертит твою мать! - под гогот своих товарищей заносчиво ответил самый наглый бандитов. В тот же час их сдали Рогатым жрецам. Да простят боги их души...
Но не было времени у великих Степей заниматься такой проблемой как бандиты. Шел бой за боем, горели посевы и поселения. Великая Троица билась не на жизнь,а на смерть. И столкнулись три армии близ Маокрапала, схлестнулись основные силы трех армий. Все шансы на победу были у Ордена, который успешно перебил армию Вождя. Накинулись они на недавно подошедшую армию Рожденного Аресом, надеясь на легкую добычу. Но предала часть воинов Ордена его, накинулись на братьев своих, смуту внеся в ряды их. Пелакр яростно бился, и вскоре была захвачена все офицеры Ордена. Это была победа. Миром будет править Пелакр, Сын Ареса, величайший воин и маг всех Степей. Но пожалел он Орден как противников достойных, присягнули ему на верность они. За этим внимательно смотрели Рогатые, хищно улыбаясь. Первым указом Избранного стал указ о устранении последствий войны. Одной из них оказались стада дезертиров и бандитов, во главе которых стояла Большая Шишка. Быстрые и решительные действия армии сумели перебить многие шайки, а те, которые захотели жить, рассказали им, что Большая Шишка - это некий Спектр, которого никто и никогда не видел, но многое про него говорили. По крайной мере его приближенные трендели много. Так же, чтобы спастись из лап Рогатых, они рассказали о местонахождении их лагеря. В тот же вечер было произведено нападение, с целью добить последователей Лжеца. Но успели сбежать его верные подданные, пятерка та, бросив на произвол судьбы паству свою. Сбежали во всеобщей суматохе и странные "демоницы Рогатых" про которых сами жрецы Ипоферонтаса не слыхивали. Исчезли с концами последователи Спектра, но по крайной мере, культ не сумел возродиться его в полную силу. Пока не сумел...
Но последствия войны в полной мере сумели устранить лишь только когда была восстановлено полностью скотоводство. Овцы и быки полностью снабжали население всем необходимым. Оседлых поселений была сравнительно немного, как правило у рек.

Навии, Новообращенные ко Тьме, старались выжить в своих землях, посылая на разведку лишь только небольшое количество своих Сестер. Те, которые отправились на юг, в Степи, вернулись нескоро. Обозленные и поруганные, они рассказали о страшном народе Конелюдов, который обращается с женщинами как со скотом, жестокие и с черными сердцами. Сестры решили пока не посылать туда отряды, пока не соберутся с силами. Хотя некоторые из Навий, горячие головой и сердцем, предпринимали набеги на земли конелюдов, убивая их или уводя одного двух в свои земли, дабы совершенствовать искусство истязаний..

Тэви, Лесов жители, развивались. Постепенно, их становилось все больше и больше. Ничто не могло нарушить спокойного существования их. Но когда сотрясло землетрясение их, перепугались не на шутку они. Но никто не пострадал. Во время одного из видений Жрица по имена Тала видела, как некие странные волны, которые сотрясли их, шли с запада. Отправилась Тала вместе с сестрой своей Рашой на запад, узнать что же такое случилось. Отправились за ними вслед бедняки, которым места не хватило, в поисках доли лучшей. Шли долго они, пока не взобравшись на холм высокий не предстала им то, что вызвало землетрясение. Тсарь Криони, родина всех Тэви, висела высоко в воздухе. Тала и Раша не могли понять сей странный знак и остановились на холме том, дабы обеспечить жизнь достойную тем, кто шел за ними. Так появилось поселение, которое звали домом многие беженцы из основного поселения. Но вскоре, во время очередной охоты повстречали они Эвит, но с черной шерстью и сверкающими красными глазами. Звали себя они Навии, дети Нойон. Привели их к Тале и Раше и попросили Навии убежища в их поселении. Не могли отказать им Жрицы в помощи и разрешили поселиться немного отдельно от остальных. С подозрением относились к этим странным лисам Тэви, но они старались помогать как могли - охотились вместе с мужчинами на равных и помогали некоторым обездоленным, которые помощь их принимали, хоть таковых и немного было. Вскоре столь подозрительность и скрытая ненависть осталась, но все равно держались особняком они. Некоторые из Навий стали Жрицами. Не были они воинами хорошими, но прорицательницами и любовницами искусными оказались рубиноглазые, не влияли на них дурманы, не становились страждущими их, но помогали сознание расширять и видеть и дальше и четче Жриц Тэви. Но все так же они были отщепенцами, наравне с Ильма Эмата, которые приняли их в свое общество как равных.

Фриллорини, Дети океанов, впервые за долгое время отдыхали от боев и войн. Воздав почести на погребении в водах Шаро, которая от старости умерла, возвели они мавзолей ей на дне океанском, где никто и ничто не могло потревожить сон Певца. Вокруг того мавзолея начал расти Камиро - место погребения всех Океанид, которое окружили они щитом, дабы никакая рыба или полип не потревожили сны присоединившихся к Песне.

Эвит, Перворожденные, продолжили служение как будто ничего не случилось - ни побега сестры их Нойон, ни этого жуткого подъема острова. Но зародились в душах их сомнения - все ли верно они делают? Не покинула ли их Богиня? Но решили ждать они, ждать и жить как в ни чем не бывало...

Уайт, Единственный из рода человеческого, все дальше и дальше уходил от лесов Грайда, направился в пустыни жаркие, уходя на манящий восток. Дошел до гор, путь преграждавших, прежде чем лагерем встал...

И был день, и была ночь, Ход 10.

Менялся мир, и менялись Боги. Когда-то это был лишь только очередным куском камня, который витал вокруг красного солнца. Но Боги вложили в него огонь душ своих, разогревали холодную оболочку. Мир становился Миром.

Конечно, изменения затронули не всех Богов. Но и они не делали изменений. Застывшие, они спали, ждали своего часа пробуждения. Эльквиаратор, Грайд, Комеркио, Фриллия... Эти имена ничего не говорят новоприбывшим, которые смотрели, ждали часа своего, чтобы вплести новые Слова в песнь Творения...



Ветра перемен дули не только в парус Богов, смертные тоже ощущали их...


И был день, и была ночь, ход 9

Мир не стоял на месте. Мир развивался. Мир оживал. Мир становился тем, чего хотели Боги. Волны мира и спокойствия исходили от мира. Несмотря на все, что происходило - ни вечные войны кентавров, ни гибель дворфов, ни гонения драконидов не могли нарушить общую картину мира и спокойствия. Успокоились Боги, видя безмятежность мира, и пали жертвой этого спокойствия. Многие из них впали в спячку, предоставив свои творения самим себе. Уснула тихим сном Эльквиаратор, рядом мирно захрапел Комеркио, ушел под сени лесов своих Грайд, дабы вкусить сладость сна, убаюкал прибой беспокойную Фриллию, даже Спектр, от скуки ли, от лени ли уснул. Но остальные Боги продолжали бодрствовать. И творить, добавляя в картину мира все новые и новые мазки.

Сапфир, дитя Тьмы, под покровом ночи пришел на большой материк, неся в руках горсть пепла. Распылил по ветру он пепел, и там, где когда-то была земля, начали расти серые пустоши, проклятые и проклинающие Жизнь саму. То был пепел с Мертвой земли, и она жадно пожирала вокруг себя все. Не могли остановить ее ни Богиня Жизни, ни Бог Лесов - они мирно спали, и не видели, как на темной земле прорастали цветы, черные и смертельные, как сердца негодяев. Они заняли большие просторы, превращая эти земли в отражение зеркальное равнин Эльквиаратор - равнины из цветов и озера, полные не водой, но густой жижей, испив которой умирало живое в долгих муках.

Саэтон А Кхаэри, Лик смерти благой, возрадовался творениям своим, и продолжал вести их дланью своей. Даровал он сынам Хранителей одаренных, но отрешенных от жизни механиков, Мастеровыми которых звали. Их взгляд как будто блуждал, не зная за что ухватиться. Рассены они были, порой забывая куда шли и что делали. Но сияние чистого разума даровала новые инструменты, как бур например, который позволил добывать металлы лучше и бурить туннели. И много другого, удивительного творили Мастеровые, но многие из творений не могло работать как они задумали. Но не отчаивались от этого Хранители-Мастеровые, не угасло пламя их умений. Но недолюбливали Жрецы механиков, ибо не пристало Даэру искать пути легкие, полагаться на механизмы не надежные. Изгнать али по другому заглушить не могли Жрецы глас Мастеровых - умения их были слишком ценны для Даэр.

Райвен, Защитник планеты, вразумить хотел своих детей, на совесть надавить их. Но не вняли гласу его, гонения на Драконидов не прекратились, благо не усилились. Но не отчаивался Бог, даровал им познания в науке, биологией названной, дабы поняли что не так они делают, как лечить болезни, да развиваться самим.

Арэс, Войны покровитель, явившись в образе молодого кентавра, даровал одному из шаманских кругов знания о магии, мощной и неконтролируемой. Знание - сила, а сила - власть, а власть развращает, но не могли знать сего шаманы простые. Возжелав знаний, они начали драться за книгу, ненароком порвав ее, и листы заклинаний разлетелись по степи всей. Поползли по степи слухи о странном Манускрипте, который даровал абсолютную силу своему обладателю. Началась Охота за каждым листом этой книги. Каждый хотел такие силы, чтобы подчинить себе все кланы и все земли, на которых хватает взгляда. Не каждый из кентавров мог понять, что написано на сих листах, но было еще меньше тех, кто мог понять, и лишь единицы - контролировать Силы. Таких звали Чернокнижниками, но не потому, что каждый обладал грубой сделанной копией Манускрипта, но потому что Книга извратила их сердца, сделав их черными. Их презирали воины, потому что не пристало Воину стоять позади войск и полулежать, колдуя заклинания. Простой люд боялся их, ведь силы Чернокнижников казались им безграничны. Но массовых гонений Чернокнижников не было, как впрочем и тех Чернокнижников, которые пытались покорить себе Саванны. Стояло шаткое перемирие - Воины старались не убивать Чернокнижников и даже не уничтожать Страницы, а Чернокнижники - не истребляли воинов в своих мрачных экспериментах, познавая силы найденных Страниц магии. Но их знания были поверхностны, случайны, Чернокнижники не стремились изучать свои заклинания, считая это бесполезной тратой сил - и правда, зачем, если уже все записано в Книге?

Аэрос, Света и Ветров Дитя, пришел во снах к некоторым Тэви и даровал он им знания о Трех Богах - Эльквиаратор, Фриллия и себе. Вместе они образовали Аэофриэль, Три Ипостаси Любви. Целью сих молодых девушек было стать Жрицами. Жрицы Аэофриэль,которые даровали приют и убежище каждому нуждающемуся. Явление культа, который исповедал Свободную Любовь охотно восприняли мужчины племени. Услугами жриц охотно пользовались, как и в острую нужду, так и по прихоти. Но Жрицы, следуя заветам своим, строго следили за тем, чтобы это было по согласию обоюдному. Буйных слишком им приходилось успокаивать своими посохами. Но они были ради видеть всех у себя, чему особенно были не рады жены. Слухами черными изводили они их, камнями гнали, вредили они им. Но ничего не могли поделать с этим Жрицы - не могли они разом обвинить всех женщин в племени в том, что припасы их храма куда-то пропали, или вдруг начало не хватать перевязок для раненых. В конце концов, случилось невероятное - здание их Храма "случайно" загорелось, когда Жрицы спали в нем. Огонь уничтожил их убежище до основания, но не пострадали ничего другого. Жрицы знали, кто это сделал, но не могли пойти против них - это бы означало изгнание. Они пошли на отчаянный шаг - они начал ходить по домам, предлагая свои услуги, нигде не задерживаясь дольше чем на одну ночь. Мужчины были рады помочь им, но женские сердца были все так же полны черной зависти к ним. Но ничто не могло осквернить чистоты и непорочности Жриц - они были умелыми воительницами и последователями аскезы, бескорыстно следуя своим заветам нести Добро и Любовь. Вскоре, они нашли себе убежище, Храм, скрытый от завистливых взглядов, где Жрицы могли отдохнуть и воспитывать подрастающее поколение. Мальчики, рожденные от Жриц, становились изгоями,Ильма Эмата или "Без матери", презираемые всеми. Лишь только своей силой они могли доказать место в племени, их путь был полон крови и боли, но даже по признанию племенем, презрение никуда не исчезало, а только скрывалось. Ильма Эмата должен был всегда идти в бой первый. Девочек ждала более лучшая судьба - стать новыми Жрицами. Конечно, были и пришлые, те которые хотели стать ими. Но таких было очень мало. Но благое дело Жриц было сделано - помимо Аэроса, начала почитаться Троица, хоть и в гораздо меньшей степени чем сам Аэрос.

Без присмотра Богов, расы развивались как могли и хотели.

Даэры, направляемые зовом Жрецов пришли на место, где раньше было поселение дворфов. Долгое время заняло отмывка от крови, еще дольше - на разрушение следов Еретичного Культа. В конечном итоге, от Барельефа не осталось и следа, и коридор "наружу" стал лишь только гладкой стеной. Они бродили по этим полуразрушенным постройкам, ощущая странное чувство спокойствия и умиротворения. У них было ощущение, что они вернулись обратно, в родной дом, который они никогда не видели. Они с любовью восстановили старые постройки, бережно восстанавливая частокол и стойла для муравьев. Вскоре сюда пришла группа Жрецов. Они пришли проверить как шла работа по возведению нового поселения. Сначала не поверив в то, что в этом проклятом месте можно жить, они задержались на неделю, проверить. За это время они ощутили это. Чувство возвращение на родину. Обитель, откуда пришел Род. Строители сумели найти остов здание, где раньше жили они и сделали на его месте святое место, Храм, который конечно не мог тягаться по красоте (по меркам Даэдров) с Дворцом Даэрдуме, но его расположение на святом месте, освящение лучшими Жрецами и исходящим от него чувством спокойствия и благополучия, приманил многих паломников, которые пришли воздать почести Предкам. На месте старого поселения Дворфов вырос Этусив, "Дом" город где начали обучать Жрецов. Выросшие на этом святом месте, они были сильнее своих собратьев. Но угроза, погубившая дворфов все еще рыскала и многие отряды, ведомые жрецами искали их. Поиски были тщетны - пещеры где они жили представляли собой лабиринт, в котором было легко затеряться. Но даже потерявшийся отряд Даэр представлял собой страшную силы - они легко крушили каннибалов, которые очень страдали от одного присутствия Жрецов. Но атаки каннибвлов с каждым разом становились все осмысленнее и более тактичными. Закрадывалось даже подозрение, а не ведет ли их кто. И их опасение оправдались - в бой каннибалов вели колдуны,которые могли усыплять внимание и прятать свои отряды в тенях, стрелять огнем и вызывать головные боли у незащищенных Даэр. Из за появления этих колдунов, Даэры усилили свои поиски, вскоре найдя крупный лагерь этих тварей. Сначала они послали в бой своих женщин - мерзких уродин, которые были безоружны, но и без этого не менее опасны. Затем, пошли сами воины. Уничтожив их и колдунов, даэры открыли страшное открытие - стойла. В стойлах полулежали измученные, со сломленным разумом дворфийки с опухшими лицами от побоев. Многие, если не все, из них были беременны. Среди них были и те, которым было не больше четырнадцати. Они не могли толком пошевелиться из-за веревок, которые при каждом движении наносили им боль. Лежа в своих же нечистотах, по их щекам почти безостановочно текли слезы, а из нутра глотки раздавались лишь только всхлипы и тихие, обреченные стоны. Они молили не о спасении, а о смерти. Быстрой и безболезненной. Которая прервет их мучения. Даэры, которые там были, долго колебались, как поступить. Вскоре они вернулись в Даэрдум, мрачные и злые. Каждый из них осушил по бочонку алкоголя. Лишь только после этого они сообщили о том, что видели. Жрецы одобрили их действия.
-Милосердия ради мы сами бы покончили с их страданиями.
Даэры, зачистившие то поселение поклялись, что они не успокоятся, пока не истребят до последнего из каннибалов. Так родился Орден Креста, общество воинов, посвятивших себя войне с каннибалами-дворфами, или как они начали звать себя, Горхами. Ими двигал праведный гнев, их удары были точны и быстры. Но самое главное то, что в бой их вел Предводитель из Рода, намереваясь отомстить за своих предков и восстановить доброе имя Рода, которое пошатнулось во время его предшественника.
Горхи не отставали. Они стали все чаще нападать на караваны и отдельные поселения, нанося быстрые удары, скрываясь затем в своих лабиринтах. Эта было началом долгой Войны, которую современники окрестили "Война Теней"...

Драконы, в свою очередь помимо охоты на драконидов, осматривали свои окрестности, поддерживался хрупкий баланс между теми, кто жил в форме человека и живших в форме дракона. К власти тогда пришел Серафим, черный дракон, который был убежден в превосходстве Драконов и приказал возвеличить их еще больше, построив огромную Башню, которая коснулась бы вершиной самих небес, тем самым доказав превосходство Драконов. Подхватили с энтузиазмом эту идею все и вскоре выросла очень высокая башня, которая была в высотой в два взрослых драконов. Но непрочен был фундамент ее, не было подпор и башня рухнула прямо на поселение тех, кто жив в форме Людей. Многие из них пострадали или погибли под завалами, но это еще сильнее подтвердило теорию Серафима в превосходстве Драконов. Он начал насаждать эту идею, показав, насколько хрупок Человек. В его слова многие поверили и вскоре не осталось больше тех, кто использовал форму Человека, почти начисто устранив угрозу Драконидов. Ознаменовать свою победу над Плохим Семенем они решили создав сады, где будут жить лишь только лучшие из драконов. Но, увы, у них это плохо получалось - огромные лапы драконов не были приспособлены для такого нежного дела как садоводство. Вместо этого, они построили сад камней, где каждый настоящий Дракон мог отдыхать.
Серафим решил построить вновь Башню, но на этот раз были учтены их ошибки. В результате этого, башня вышла невысокой, но зато вполне прочной. Но ее строительство было еще далеко от завершения. Но и Драконы не торопились...

Кентавры, избранные дети Арэса, несмотря на свои постоянные стычки, можно сказать остановились, не двигались вперед. Их постоянные конфликты, хоть и уже регулируемые Верховным Кланом, ничего не могли поделать - лишь только перестав показывать свою силу сразу обявлялись конкуренты, которые хотели стать Верховным Кланом, чтобы править всеми степями. В этих условиях постоянного недоверия и паранойи росли и усиливались позиции Бога Интриг. Распространившись чуть ли не по всем степям, нигде пускали они глубокие корни, не старались свергнуть культы. Их цель была другой - контроль степей. Истинный контроль,а не тот который был у Верховного Клана. Конечно, они не могли напрямую контролировать вождей,но зато они влияли на события. Случайно не придет один караван, случайно зардеет где-то пожар, случайное нападение бандитов. Из таких случайностей складывались цепочки событий которые нужны были Шаманам Спектра - группе сильных Чернокнижков, которые контролировали все события в степи, сохраняя фальшивый "нейтралитет". Но вскоре у них появились противники. Шаманы Ипоферонтаса неожиданно активизировались, успешно распространяясь по степи. Их позиции и взгляды очень нравились Вождям, которые начали охотно слушать шаманов, а сами шаманы умели столь же умело контролировать события, разрушая удачно выстроенную Сеть у Шаманов Спектра. Это было актом войны, которая шла с переменным успехом. То, что казалось просто стычками отдельных племен было на самом деле боями Шаманов за контроль. И эта война еще далека от завершения...

У Тэви настали тяжелые времена. Совиные медведи, которые как казалось покинули их стоянку, атаковали их. От этой атаки мало кто пострадал, охотники племени вовремя отреагировали, но это послужило причиной, по которой охотники контр-атаковали их гнезда,успешно истребив почти всех совиных медведей, которые в панике бежали. По этому поводу был проведен праздник в племени. Вождь племени, решил на радостях построить новый Храм, Храм Аэроса и Троицы, где Жрицы могут жить не боясь пожара или гонений. Почти все были рады этому. Ну, кроме женщин, которые в открытую запротестовали против этого. Но вождь был непреклонен. Строительство храмана из камня Жрицам начался. Но строительство не задалось с самого начала - то пропадет куда-то камень, то рабочие все спят, сморенные напитками хмельными. Но несмотря на все препятствия, храм был достроен, и сердца жен еще сильнее почернели от злости и зависти. Каким-то девкам, которые ложатся под каждого возносят больше почестей чем законным женам! Это было нельзя стерпеть! И на открытие Храма пришли все женщины, разъяренные и потребовали того, чтобы Жрицы ушли от их племени навсегда. Но не могли пойти на это Жрицы - без их помощи, кто будет ухаживать за больными и убогими, кто еще будет помогать мужчинам полюбить своих жен и наиболее хорошо выразить ее? Не поверили своим ушам жены но их подтвердили возгласы мужчин. Многие самые романтичные поступки, самые правильные вещи они совершали по советам Жриц. Женщинам ничего не оставалось, кроме как унять свой гнев и оставить в покое Жриц. И хотя они продолжали относится к ним с презрением, но и козни против них строить перестали.
Наконец-то наступил мир в поселении Тэви...

Фриллорини, окончив строительство храма, начали строить на месте своих убогих хижин новые здания из магического коралла, не теряя своего по детски большого куража и веселья. Но им все чаще и чаще начали досаждать глубинные рыбы. Они, будучи довольно по натуре добрыми существами, просто оглушали их, но если на плавниках тварей была кровь, то она должна была молиться, ибо это был ее последний день. И так бы и шли неспешно их деньки, проводя их в пении и танцах, если бы не цунами, который погубил многих из них, разрушив почти все, что они построили. Долго бродили они по берегам и дну морском - почему Богиня покарала их? В чем провинились перед нем? Разве они сделали что-то нет так? Не понимающие, напуганные они решили скрыться в морских пещерах, оставив поселение наверху. Переселившись в пещеры они вновь пели. Но эти песни были полны грусти и слез. Они оплакивали всех тех, кто покинул их в этом мире, присоединился к Вечной Песне. Спустя десять лет пений они вернулись обратно, увидев что их поселение заняли дикие подводные рыбы. Те самые, что так досаждали им. А из прекрасный храм они использовали как родильную. Злости Фриллорини не было предела. Спустя некоторое время от их поселения ничего не осталось, а Храм был погребен под землей. Еще долго сидели они мрачные, на том самом месте, где когда-то было их счастливое поселение, где пели их девы, играли их дети.
Один буркнул что-то грубое. Второй ответил громче. Слово за слово и словесная перебранка переросла в потасовку, в который был ранен один из них. Так произошел раскол племени. Одна часть переселилась на северную часть острова, а вторая - на южную. Забросили пение, забросили искусство. Они познали скоро то, как горько убить одного из своих. Как горек плод поражения. И как сладок плод победы. Война продлилась недолго, и она не была кровавой - за все время погибло не так уж и много. Но это навсегда рассорило два племени, и надежды на скоро воссоединение нет...

Жрицы Эвит, узнали что богиня впала в спячку и призвали последовать ее примерную. Половина племени впала в спячку, присоединившись ко сну Богини, остальные же должны были следить чтобы с их телами ничего не случилось. Смены стражи происходили каждый пять лет. Тсарь Криони впал в спячку, ожидая пробуждения Богини...

Уайт не терял времени даром. Пока не было Бога рядом, он отправился на поиски приключений на Юг. Пройдя сквозь леса он остановился прямо у подножия гор, где разбил свой новый лагерь, надеясь скоро подняться на них и узнать если там еще такие же как он...

И был день, и была ночь, ход 8

Пресытившись творением своим, недобрым, черным и противным жизни, сел осмотреться Созидатель Темный на край пустыни мертвой. Округ нее подвижной кромкой жила убитая трава, росли погибшие деревья и, прячась в тьме ущелий, плодились твари неживые. Но в центре, там, где обреталась сила Смерти, даже эти упыри не выживали, подвластные общему концу. И солнце там светить не смело, и ветер залетать туда боялся, а тучи, пухлые от влаги, робко обходили это место стороной…
Ведь эти Черные Равнины служить должны услугой были - для того, кто в жизни видел лишь ничтожность, лишь слабость, обедненность разумов Богов. Он ненавидел их, вопя от боли, он презирал их, оскорбления крича, и видел смерть сородичей своих – единым лишь приятственным исходом.

Ни дня, ни ночи не прошло, как покой и тишину Дракона вороного, нарушил некто перьями вспушенный. Безмолвно подлетев и на ветку усадившись, на мрачного Сапфира глядела мертвая птица, чей треснувший череп свободен был от кожи, а глазницы – от очей.
Посмотрев на Отца Ночного левой тьмой взаместо глаза, она уставилась затем и правой, с хрустом шею повернув. И, убедившись в том, что это он и есть, сия птица неживая развернула крылья черные свои, убрала обратно их, усевшись поудобнее на веточке своей, и молвила пискляво:

- О, наимудрейший Лорд Пустот,
Хозяин Ничего и Тьмы Властитель,
Твой зов сумел услышать тот,
Кто ныне заточен в свою обитель.

И, проклиная брата своего,
Уничтожая мир сей в грезах черных,
Он вопрошает в гневе: для чего
Его сын ищет отче так упорно?

особняк мишима зайбацу отвоёваный у отца камин, 2 спальни ,теливизор

Описание Сил Божественных

Изменение земли, (1 клетка)
Эта сила помогает для создания, модификации, или эрозии гор, холмов, озер, ручьев, рек, лесов, джунглей, пустыней, и так далее. В игре карте, эта сила позволяет изменить в одной клетке тип местности Использование этой власти неоднократно можно создать цепи гор, внутренних морей, или огромных радиоактивных пустошей. Для радикального изменения ландшафта (например, создание летающих островов, или полное затопление региона, превращая его в море, или изменение региона которые уже были терраформированны) требуется в 2 раза больше БС чем при обычном терраформинге.
EDIT - Если вы создаете какое либо сооружение при помощи "создание земли" то нужно учитывать, что это будут всего лишь такие милые, немного неестественные ландшафтные явления. Увы, но это так. Так что ни о каких созданных вами работающих механических ловушках, гигантских открывающихся каменных вратах и прочих веселых и в чем-то милых вещах к несчастью и не может быть и речи.

Изменение климата (1 клетка)
Эта Сила изменяет погодные условия, которые часто встречаются в этой клетке, такие как туманы, дожди, снега, солнечность, жара, холод, дождь со снегом и так далее.

Создать Расу
Эта Сила позволяет создать одну из традиционных рас для данного мира. Расы и цивилизации
часто взаимозаменяемы. Может быть более чем одна раса дворфов, каждая со своей собственной уникальной цивилизацией, правительством и традициями. Расы могут быть не только люди, эльфы,
дворфы, орков, тролли, но и драконы, полурослики, или даже лешие. Не-традиционные расы (в плане, есть ли они в традиционном фэнтези или нет) стоят в два раза дороже.
Внимание! Игроки могут объединять свои очки БС для создания рас (при договоренности)
Каждая раса должна иметь точку, где она начинает строить свою цивилизацию. Все расы начинают или нейтральными или -1 или +1 к Мировоззрению (на выбор игрока)

Создать Подрасу
Из уже имеющейся расы откалывается группа существ. Начинают они поблизости от своих предков и могут ладить или враждовать между собой. Примера являются темные эльфы, глубинные дворфы или люди-пираты.

Отдать команду Расе
При помощи этой Силы священники Божества влияние на расу к действию. Города создаются этой силой, но она может быть использована и для чего угодно. Божество должно сначала заявить о себе при помощи культа или церкви прежде чем давать указы. Создатель расы получает культ автоматически. Эта сила может быть использована для начала войны, основания города,
создания альянсов, заселения территории и т. д. Чтобы начать войны, вы конечно, должны иметь армию...

Отдать команду Городу
Аналогично с Расой, но в менее эпичных масштабов. Городу поручается создать что либо. Это может быть стена, школа, башня, артефакт, армия итд... За один ход Город может создать лишь только одну армию

Развить Цивилизацию\Город
Эта Сила дает Расе\Городу наделяет какими-то значимыми чертами (при этом пока такое Город или цивилизация существует, оно сохраняет первенство в мире в выбранной области — например, металлургии, обучении магов или кораблестроении)

Очистить\Развращение
Тут в принципе все понятно. Изменение мировоззрения в отдельно взятом случае, будь то Регион, Раса или Город

Событие
Это позволяет насылать неудачи\удачи на Аватара, Организации, Города или Цивилизации. Может быть найден золотой рудник, или шторм сильно повредит флот, Аватар может избежать смерти, чума, голод, засуха, или какая-нибудь технология может быть потеряна. Это незапланированные ветра удачи которые текут сквозь историю

Создать Организацию
Божество создает Организацию в Цивилизации. Это может быть гильдия воров, орден рыцарей, секта или монашеский орден, банды разбойников, пираты и так далее. Эти Организации может существовать неопределенное время или быть созданы для конкретных целей, таких как уничтожение вражеских сект или противоположной расы. Очень важно, чтобы отслеживать за тем, кто создал данный Орден, так как от этого зависит стоимость отдачи приказов ему.

Отдать команду Организации
Все просто - отдать приказ Организации сделать что либо. Внимание: отдача приказаний не-своему созданному РЕЛИГИОЗНОЙ Организации стоит +10. Для всех остальных штраф к БС +5, если не ты создал сию Организацию.

Создать Аватар
Эта Сила дает божеству создать какую-либо важную фигуру в истории Мира. Это может быть высший жрец, дракон, группа воинов или династия и так далее. Если Аватар уничтожен или очень сильно пострадал, то игрок может воскресить его или восстановить его силы за 5 БС

Отдать команду Аватару
Аватар может выполнить ОДНО божественное действие или множество смертных действий (например, вести армию в бой) в ход когда отдан был приказ.
Список Божественный Действий:
Отдать приказ Городу\Расе
Создать Организацию
Отдать приказ Организации
Создать Город
Развратить\Очистить Город
Собрать Армию (не считается за аналогичный приказ в том же самом Городе)
Создать Расу (ТОЛЬКО ОДИН РАЗ)

Катастрофа(1 клетка)
Эта Сила позволяет выразить свой Гнев. Под этим понимается что угодно - пробуждение вулканов, землетрясения. В любом случае, это приносит огромные разрушения. Целью может так же являться Аватар.

Создание мира разбито на три эпохи; первая эпоха делает акцент на ландшафте и физических условиях мира, вторая — на заселении мира разумными расами, а третья — на истории мира, отношении населяющих его видов и народов. Каждая эпоха длится не менее пяти раундов — полных кругов, за время которого каждый игрок успевает внести свой вклад в описание мира.

Игроки совершают ходы поочерёдно, добавляя к имеющейся карте мира детали в меру своего набора очков Божественной Силы (далее БС) и с учётом их «стоимости», меняющейся от эпохи к эпохе.

Количество получаемых божеством очков БС каждый раунд определяется броском 2d6 (бросок происходит в начале раунда, перед тем как все начнут ходить), плюс бонус, если его способности оказались близки к истощению (если у игрока БС на конец меньше пяти, на следующем ходе он получает +1 к БС до максимального +3). Очки могут быть сохранены для использования в дальнейшем.

Эпоха может быть завершена, когда все игроки проголосовали за это в конце раунда (после пятого). После десятого раунда достаточно желания одного из игроков, чтобы мир перешёл в следующую эпоху.

Так же, будет выдана карта 10х15 клеток, этакая болванка мира (кол-во материков и островов решится кубом д6, их форма - моим произволом :))

Таблица стоимости божественного влияния (1 эпоха - 2 эпоха - 3 эпоха)


Мировоззрение варьируется от -5 (гнездо разврата, зла и декандества) до +5 (обитель святых). Развращать и очищать можно и природные регионы, цена равна 5 БС за одну клетку (за ход изменить Мировоззрение можно только у одной клетки)

Конфликты между игроками могут быть решены или напрямую — голосованием, решением судьи, либо с помощью действий в мире (так, например, происходит столкновение армий), включающих броски 2д6 (правила боя будут описаны ниже).

При этом, однако, полное уничтожение чего-либо в мире хотя и возможно (ценой Божественной Силы + эквивалентное кол-во БС созданию того же,скажем уничтожение целой расы на первом этапе при помощи Катастрофы будет стоить 32 БС), однако требует отдельного действия игрока. Катастрофа (принимающая любую форму — от огненного дождя до вторжения злобных демонов) может уничтожить игровой город, но при этом в мире остаются как выжившие обитатели, так и руины или меньшее, не столь значимое поселение, на месте или в окрестностях уничтоженного.

Внимание - систематический геноцид и уничтожение мира будет караться штрафами к БС, вплоть до полного развоплощения Божества!
Под тотальным и систематическим геноцидом подразумевается ПОЛНОЕ и ПОСТОЯННОЕ уничтожение разумных цивилизаций.

Божества при договоренности могут складывать вместе свои БС для создания "совместных" проектов.

Будьте добры, когда делаете приказ "собрать армию" не забывайте указывать армию КАКОГО ТИПА вы собираете. А то вдруг это окажется армия крестьян, вооруженных вилами и факелами. И, пожалуйста, постарайтесь без излишеств. Просто если вы захотите создать армию космодесанта или бравых морпехов с м16 идите в другой модуль.

Кап-кап. Небольшой соленый дождь. Грифон плачет.
-Пааааапооочкааа пеел эту песню!!!
Мелкая дрожь- его трясет. Полуденник, держись крепче. Вполне можешь выпасть.
А можешь и специально спрыгнуть, вот внизу озеро, до земли метров 10- как раз чтобы не цеплять все деревья.

Всем: экзекутор смотрит на вас как на полоумных:
- Вы реально только что все сознались в ереси, или мне показалось? Братья готовьте костры!!! И пыточный инструмент! Мы поможем заблудшим душам вернуться на путь истинный, которому учит святая наша Мать-Церковь, через телесные муки! Да сжалятся Дарр и Астен над их душами.
Андрэ удалился, в палатку вишли еще несколько воинов, вас без слов грубо выталкивают на улицу где уже раскладывали пыточные инструменты. А еще несколько воинов неподалеку сооружали костры.
К вам подошел монах с отвратительным лицом и произнес:
- Этому - указыват на Тезия - сто плетей.
- Этому - указывает на Макла - сначала отсеките пальцы, потом руку по локоть, затем по плечо! Процедуру провести с обеими руками!
- А эту - указывает на Анну - Заверните в колючую проволоку!
Сказав он уходит, а держащие вас инквизиторы принимаются за свое дело...

Тезий: двое здоровых монахов держат тебя так что невозможно вырваться, третий с плетью стоит за спиной и злорадно говорит:
- Что мразь еретическая, сейчас получишь у меня...
Свист плети рассекающей воздух. Удар. Боль. Крик... Чей крик? Твой? Да, какжется твой... по спине будто кто-то провел раскаленной добела проволокой...
Снова свист. Удар. Боль... кровь стекает по спине... мир в глазах начинает терять очертания
Свит. Удар. Боль. Снова удар. Боль. Еще удар. Боль.
Ты кричишь, инквизиторы хохочут...
Свист. Удар. Боль... мир гаснет... теряешь сознание....

Майкл: тебя отвели в сторону, откуда-то принесли полено, вся его поверхность бурая от впитавшейся крови. Твою левую кисть ложат на него. Трое инквизиторов держат тебя. Четрвертый замахивается топором... До тебя доносится крик Тезия. Монах с топором говорит:
- Ничего, ты перекричишь его, поверь я знаю.
Взмах. Противный звук разрубаемой кости. Нечеловеческая боль. Кричишь... ты даже не подозравел что можно так кричать.
Еще один взмах. Снова звуки разрубаемых костей. Взгляд скользит по руке... плечо цело, локоть цел, но ззапястье... из неровно обрубленного запястья торчат обломки костей, рекой течет кровь.
Кричишь.
Снова взмах. Удар по локтю... Снова твой крик... проваливаешься в темноту забытья...

Анна: без слов тебя грубо заталкивают в странное небольшое цилиндрическое сооружение, из колючей проволоки. Как только ты заходишь, стены начинают сжиматься, с жутким скрежетом, слышишь крики Тезия, и Майкла где-то в отдалении, неосторожно повернулась проволака оставила длинную рану на запястье. Стены все ближе, хочется закричать, но крик застрял в горле... Чувство безысходности пробирается в душу... Проволока уже касается твоего тела, пытаешься что-то колдовать, но от боли не можешь сосредоточиться... Кровь струится из сотен маленьких ранок, инстинктивно дергаешься, причиняя себе еще большие страдания... Твои крики заглушают даже крики Майкла. Боль невыносима, мучение кажется вечным. Боль не осталось ничего кроме нее. Боль.Боль. Жуткая боль во всем теле... Монахи стоящие рядом с цилиндром из колючей проволоки затягивают какую-то молитву, что-то об очищении души, с удивлением различаешь среди мужских голосов несколько женских... Но тебе становится все равно, когда от потери крови и невыносимой боли ты теряешь сознание...

Однажды на кладбище, ночью ненастной
Во тьме изначальной, накрывшей полмира
Случилась троицы встреча несчастной
Девочки-зомби, лича и вампира

(Гриша)я жил спокойной жизнью, копал свою картошку
но вдруг пришла беда, и магией запретной заражён
сначала думал я - всё это понарошку
но ныне злоя колдун я, мертвяками окружён

(Марк)Не помню я откуда родом, ведь я живу всегда в бегах
Спасаюсь от своей природы, мертвец, стоящий на ногах.
Непивший кровь уж сколько лет, я вижу то, чего здесь нет,
И инквизизция идёт за мной след в след.

(инквизитор)Привет!

(Марк)О нет!

(Гриша)Друзья мои, отродья смерть презревшие
Есть мысль у меня как снова счастье обрести
Ведь почему любого так страшат умершие?
Из страха перед косоносцем на пути!

Избавив их от этих суеверных страхов
Занять мы снова место сможем средь людей
Пусть злой колдун я, повелитель тьмы и праха
Порой добро творит и записной злодей

Предстану в образе я Мрачного Жнеца
Уверен, у меня получиться похоже
Ведь я скелет с огнём в глазах.
И есть коса
И ГЛАС ЕГО ИЗОБРАЗИТЬ СМОГУ Я ТОЖЕ

Легко открою им изнанку жизни я
Её я видел — и им там нечего бояться
И побывав лишь миг за гранью бытия
Они Ухода перестанут опасаться

У Гриши непроизвольно вырывается зловещий смех, подхватываемый хором инквизиторов. Грохочет молния и сбитое ей дерево давит хор
(Хор, умирая)И нам действительно тут нечего бояться!
(Марк, вылезая из кустов, радусясь смерти инквизиторов)
И я ухода перестал вдруг опасаться!
(Гриша)Скажи спасибо, но не лезь ты обниматься!

(Марк)Они ещё вернутся. Я к этому привычен
Им несть числа, их больше капель в море.
Они ещё вмешаются, и принесут нам горя
И ты, скорей всего, не будешь возвеличен.

Но может быть и ошибаюсь я
Однако! Хоть мы с тобой и старые друзья
Скажу, не надо мне подобного вранья
Косы ведь нет? Где нам её достать?
А без косы тебя и Смертью не назвать!

Боль. Том и не представлял, что у него есть такие места, которые сейчас болели. Губы не слушались, а палачи лишь смеялись, требовали песен и причиняли новую боль. Самым страшным же, как ни странно, оказалась не боль. Да, бардов не очень-то любят, особенно крестьяне с красивыми дочками, ведь все барды- плуты и пройдохи, конечно же... Надо следить за ними, чтоб не сперли чего... А еще лучше- гнать их метлой поганой! И это в лучшем случае. В худшем- вилами или дубиной какой... Но не настолько же их не любят, чтобы похищать и вот так вот... Без всякой цели... Мучить, не говоря ни слова. За что? За что же, черт возьми?!

Надежды нет. Не ввалится, бряцая оружием, рыцарь, сошедший со строк старинной баллады, не спасет несчастных пленников от злой судьбы... И злодеи, истязающие их, не одумаются, не раскаются и не отпустят их по доброй воле... А в голове, вмещавшей когда-то многие и многие песни, осталась лишь одна. Давно заученная, старая песня про героя, захваченного в плен. Мысли плыли и путались, а песня нет. Как будто кто-то другой решил спеть ее в голове Тома Джонса. А за персональное выступление, кстати, стоит заплатить чуть больше...

Шел герой один по лесу,
А навстречь толпа мерзавцев.
Куча мерзостных уродов,
Но герой не растерялся.

Одному с ноги в ебало,
А второму- ножик в брюхо,
Только третий зашел сзади
И дубиной дал по уху

Тут герой наш отрубился.
Ну... Со всеми же бывает...
Через некотрое время
Вновь глаза он открывает.

Боль. Снова она, беспощадная мучительница, поселившаяся во всем теле сразу. Ни за что. Просто потому что так захотелось кому-то... Том не хотел быть героем. Все, что ему было нужно- кусок хлеба, да крыша над головой. А случись что получше- он был бы только рад. Главное- чтобы была свобода. Идти куда желаешь... Делать что хочешь... По крайней мере, из камеры пыток все выглядело именно так.

Что он видит, знать хотите?
Что ж, конечно расскажу я.
Видит лес он и поляну,
А еще головку хуя

Вижу я, средь вас есть дамы...
Черт, похоже выход ясен-
Пропустить кусок из песни,
Что не очень-то прекрасен.

Тут пропустим, здесь опустим...
Вот! Они его пытали.
Отрубили 8 пальцев,
В левый глаз стрелу вогнали,
Со спины содрали кожу,
Палку в руку толщиною...
Это тоже мы пропустим...
И связали с головою

А этот кусок, насколько бард помнил, всегда исполнялся именно так. Были ли в числе слушателей дамы, не было ли их- безразлично. Да и самим слушателям было в общем-то безразлично... Ведь им давали свободу домыслить все самим... Свободу... Да, свободу... А они наверняка этого не понимали... Проклятые крестьяне...

Раскаленной железякой
Долго кожу прижигали
Дым, шипенье, запах мяса,
Крики, крики, крики... Крики?
Их они не услыхали

Разозлились те мерзавцы,
Что герой им не сдается
И добить его решили
Словно гадкого уродца.

Да, не зря я не верил в эти строки... Не кричать тут... Ага, конечно... Да и добить не очень-то стремятся... Сволочи... Как их ни умоляй...

Но герой же героичен,
Он силен, умен, вынослив,
Ловок, храбр, красив и молод
Он так просто не сдается!

Разорвал герой веревки,
От ударов увернулся,
Разогнал он всех уродов,
И живым домой вернулся.

Я тоже так хочу. Вырваться, перебить их всех и свалить подальше отсюда... Героические песни, мать их так... И как в них люди верят... Явный же бред! Но такой приятный... Хочу верить в него. Но не могу. Проклятье...

Вот такой я видел случай,
Вот такое было диво,
Это истинная правда,
Кто-нибудь, налейте пива!

Аплодисменты, монеты, пиво... Где они все? Они всегда бывают после этих строк! Поправка, бывали. Это не трактир у дороги, вовсе нет... Тут их не будет... Лишь боль. А единственное, что может здесь быть приятного- смерть...