Голосование пользователя

Нагнать бежавших Луизе не составило труда, и уже скоро она вернулась к остальным, расправившись с последним хобгоблином, сейчас уже лежавшим в кустах. Лаверри подоспела как раз вовремя, чтобы вместе со всеми остальными ощутить приток целительной энергии Йоктора. Тела наёмников пронзило лёгкое чувство, снимая боль, усталость, заживляя порезы и синяки. Ульвен почувствовал ударивший в нос запах душистых целительных трав, а Мизуко ощутил на языке отвратительный вкус отвара, точно узнав в нём то пойло, которым поил всю Жёлтую Роту их лекарь на восточной границе. Луиза же, пропустив через себя волну целебных сил и щекотку внизу живота, вернулась к источающим смрад трупам, принимаясь обыскивать их одного за другим. Перебирая тела, Эйрона, уже имевшая некоторый опыт в обыске мёртвых, всё же не могла удержаться от наморщенной мины на лице. Дворянская часть её личности была крайне недовольна тем, что приходится возиться с такой грязью. Но, к её чести, тела она обыскивала очень тщательно, не упуская ни единого кармашка. Но чем больше тел она обыскивала, тем большее непонимание на неё находило. Ни у кого из трупов не было при себе и ломаного пальца, как и у встреченных ранее в лесу хобгоблинов-разведчиков. У каждого было оружие, одним своим видом способное вызвать неприятные ощущения дворфийский кузнецов. Было так же по одному-два небольших куска вяленого мяса, походные топорики или ножи, но абсолютно никаких драгоценностей. Даже в складках брони, где часто припрятывали монетку-другую было пусто. Так было со всеми зеленокожими, пока, обыскивая одного из багбиров, Луиза не перевернула его на спину и не услышала краем уха стук. Дворянка потрясла мохнатого, и убедилась, что звук исходит из его колчана для метательных копий. Сняв оный, она потрясла его в руках, выкинула все копья, но заглянув внутрь, ничего не нашла. Пнув в сердцах лежавшее у ног копьё, она вновь услышала этот глухой стук. Взяла копьё, повертела его в руках, и заметила, что тупой конец закупорен тщательно замаскированной пробкой. Внутри оказалась полость, из которой в подставленную ладонь выкатился маленький тёмно-зелёный камушек.

- О, Хозяйка Горы малахит послала. - прокомментировал жрец, когда Луиза попросила идентифицировать камень.

Все тела были осмотрены, кроме самого главного. Эйрона хотела максимально оттянуть момент обыска орога с расквашенной головой. Магия Йоктора вызывала уважение, при виде того месива, что находилось в районе черепа. В пожитках этого здорового зеленокожего тоже не было ничего интересного. До того момента, когда во внутреннем кармане поддоспешника был найден размером с ладонь плоский камушек с рунами, высеченными на нём. Дворянка сразу узнала в них дварфийскую письменность Детек, и обратилась к Маланхайну.

Пока остальные устраивались на отдых, Мир, как и сказал, отправился искать путь к верхушке кургана. Обойдя холмик слева, он довольно быстро нашёл достаточно пологий подъём, по которому можно было без проблем забраться наверх. Стоило сказать, что вдали от этой вони перед входом в пещеру стало дышать стало гораздо свободнее. Но, сделав последнюю подтяжку и оказавшись наверху, Ли даже сквозь маску почувствовал свежесть. Совершенно лысая макушка кургана никак не закрывала разведчика от солнца, светившего в зените прямо над землёй. Но, весна только начинала вступать в свои права, и лучи палили не столь жестоко, как в разгар лета, позволяя бодрящему своей прохладой ветру обвивать фигуру Мизуко. На секунду ему даже захотелось снять отцовскую маску и почувствовать прохладные порывы ветра лицом. Или, по крайней мере, тем, что от него осталось.

Как и предполагал отставной капитан, сверху открывался хороший вид. Сквозь плотный слой крон деревьев на западе просматривалась и башня Наблюдателя, и прилегающий к нему город, над которыми, казалось, совсем близко, нависали безмятежные и внушающие почтение склоны и пики Штормовых Рогов, чья гряда массивная гряда тянулась на юг, переходя в Восточные Штормовые Рога, и, пересекая север, на восток. На юге же и чуть ближе в восточном направлении долина была сплошь покрыта густым лесом. Кроны были столь плотными, что разглядеть сквозь них что либо вдалеке не представлялось возможным. Но, ближайшая местность просматривалась достаточно хорошо. Снизу доносились звуки копошения остальных Масок, которых Мизуко видел как на ладони. Вон Луиза и Йоктор стоят рядом и о чём-то деловито разговаривают, рассматривая что-то в руках. А из леса на своём коне выходит Михаэль, везя с собой пленного хоба. Лицо у него не слишком жизнерадостное, это было видно даже с такого расстояния. В остальном же, вглядываясь в окружение, Миру не удалось заметить чего либо.

Внизу в это время Ланге, прискакав к остальным, спешился, и вздохом прогоняя усталость, похлопал по свисающему с коня пленнику, привлекая внимание остальных к его дальнейшей судьбе.

- Деревушка на холме зовётся Маунт Пайтон. Маунт - потому, что каждая кочка выше двадцати футов в этой плоской, как грудь принцессы, стране, считается горой. Пайтон - потому, что местная легенда гласит, будто в этих краях какой-то варяг, собиравшийся разграбить соседний монастырь, случайно наступил на череп коня, оттуда вылез питон и сожрал его вместе со всей дружиной.

- Сир, вы хотите сказать, что из глазницы черепа коня вылез питон?

- Ну да! Питон - это змея, разве змея не может вылезти из глазницы черепа коня, если, конечно, конь мертв?

- Питон - довольно крупная змея, сир.

- Разумеется, если бы он был мелкой змеей, как бы он сожрал всю дружину? О, ну мы приехали...

В деревне Маунт Пайтон долгое время жили богобоязненные жители. А еще королебоязненнные. В наше время это называют фобией. Итак, у жителей Манут Пайтон была теофобия. А ещё регнафобия. А еще феодофобия, которая затем превратилась в квадро-феодо-фобию, плавно перетекшую в квадро-феодо-экклезиа-фобию, в дальнейшем усугубившуюся до состояния квадро-некро-феодо-экклезиа-фобии.

В конце концов им это надоело. В деревушке объявился пророк, и слова его были просты.

- Хватит терпеть засилье шерифа и его хозяев-феодалов! Хватит платить им налоги! Мы - свободная коммуна, и мы докажем это! Мы установим в центре нашего поселения Святую Гранату из Антиохии, которой по историческим источникам владели наши предки, и наречем себя свободным городом!

Непродолжительные крики Ура, и прилетевший откуда-то из толпы арбалетный болт прервали оратора, однако же слова упали на благодатную почву. Каждому в округе известно, что монашеский орден хранителей Гранаты каждый год перевозит ее из города в город, и в этом году она должна прибыть из Корнуолла в столицу. А путь оттуда сюда пролегает не так-то далеко от Маунт Пайтон.

Спустя десять минут допроса отчаявшегося синеносого, наёмники продолжили путь. Пленник неудобно расположился на коне жреца. Его, подобно туше убитого на охоте оленёнка, перекинули через лошадь, положив животом вниз. На протяжении последующего пути хобгоблин покачивал связанными ногами и руками, время от времени тихо постанывая от резких движений ездового животного.

Где-то через двадцать минут неспешного пути, Мир, шедший впереди, воздел кверху сжатый кулак, подавая знак остановиться.

- Пещера уже близко. - сказал он негромко, но чтобы все слышали - Проверьте снаряжение в последний раз.

Последовал небольшой шум шуршания кожи, лязга металла, свиста вытаскиваемых из ножен мечей, открываемых заклёпок и хлопанья сумок. В самом конце Добряк привлёк всеобщее внимание, прося подойти ближе, и начал читать заклинание.

Звучание глубокого голоса сосредоточенного друида увлекло всех слушавших за собой в глубины сознания. На пару секунд пение старика вытеснило все остальные мысли из голов окружающих, столь завораживающим было утробное звучание его слов, непонятных никому кроме него самого. Самые внимательные заметили, что пространство вокруг них словно потемнело, а помимо друида ничто другое не издавало звуков. Как будто шум стал обходить их стороной. Когда же, открыв глаза, Волк произнёс последние слоги и закончил чтение заклинания, воздух вокруг них словно сгустился. На уши давило, как когда поднимаешься высоко в гору. Не было слышно таких привычных звуков как собственное дыхание или биение сердца, хотя, звуки леса вокруг никак не изменились. Как будто только их небольшой круг был подвержен эффекту тишины. Эта тишина, как бы странно это ни было, оглушала.

- Всё. - сказал друид, но голос его раздавался словно издалека - Можем идти дальше.

В этой непривычной тишине группа продолжила путь. И, как и предсказывал Мир, совсем скоро среди деревьев стала проглядываться поляна. Капитан был уверен - это то самое место. Подав остальным знак остаться, Ли спешился и пошёл вперёд.

Подойдя к границе леса, он прильнул к стволу дерева, осторожно выглянул из-за него и кивнул своим мыслям. Как и говорил Герет, это была небольшая поляна, у восточной окраины которой земля поднималась вверх, ведя ко входу в пещеру. Подтвердилась и информация о гоблинах дозорных. На двух скромных деревянных вышках, расположенных ближе к центру свободного пространства, стояло два гоблина, по одному на вышку. Именно стояли, а не сидели или лежали, соответствуя своей халтурной природе. У каждого в руках было метательное копьё, которое, учитывая невысокий гоблинский рост, было как обычное копьё для человека. Мизуко, однако, так же привлекли сами вышки. Это не была обычная гоблинская кустарная работа, скрепленная соплями и слюнями, кои обычно стояли в лагерях зеленокожих. Все доски были прямые, крепкие, даже свежие, как будто недавно выструганные. Сама же конструкция была крепкая и надёжная, как у людей. Крайне нетипично для зеленокожих.

Помимо этого, было так же то, чего не упоминал капитан разведывательного отряда Высокого Рога: посреди поляны стоял небольшой костёр, возле которого на паре сваленных брёвен расположилось двое орков и багбир. Они, судя по запаху, что-то готовили в котелке, источающим пар.

Оставив орков, Мир обратил взор к возвышению, в котором зияло углубление. Вместо природной дыры, там была дверь, деревянная, качественная, и хорошо подогнанная под проход. Вместо двух гоблинов-стражей, как предупреждал Герет, там их было три. Но он точно не ошибся в том, что путь через верх будет быстрым и неожиданным. Дверь была всего в десяти футах от макушки холма. При должной сноровке можно было быстро спуститься. В видимой зоне не было пологих подъёмов наверх, но если обойти холм, то вполне можно было найти путь.

– Видишь сколько из-за тебя проблем "Синий нос". – пожурил хоба дварф завязывая кляп и в очередной раз проверяя путы. – Не переживай, после пещеры Ульвен, скорее всего, будет подобрей. Если твои сородичи не выкинут какую-нибудь гадость. Ты только бежать не вздумай или он точно тебя выследит и тогда тебе будет плохо. Подумай пока о том, чтобы поменять свою жизнь. На юг двинь. У Красных Скал, как я слышал, ваше племя даже за людей считают. Хорошее место для того, чтобы начать всё сначала для такого как ты, как я считаю. –

Стук. Скрежет и покачивание в захламлённом, пыльном поезде.
Поезд в реальном мире и поезда тут отличаются. Хоть и оба ездят под землёй. Поезд заставляют ехать и держат его на себе электро-плиты, что заряжают энергией раз в 2 часа по всей дороге. Они заставляют поезд левитировать, скрежетать и трястись от любого ветра, именно поэтому их и строят под землёй.
На поезде уехать до Авалона напрямую не получится, туда не ведут магнитные дороги, а это значит, что будет пересадка.

У Тритона и Живого Металла своя отдельная комната, две лежанки, точнее деревянные лавочки с постеленным пледом и двумя подушками, чтобы было помягче. Ходить сейчас по вагонам нельзя, какая-то магнитная активность. Гулдан был в отдельной комнате... Этот сумасшедший старик... Сейчас бы тут лазал везде и возглашал, что-то, а потом курить начал, так что не вздохнуть.

Сама комната была 20 на 20 футов коробкой, крыша сверху была из электрума, переливаясь от свечения единственного фонаря в комнате, что освещал ярко только в 10 футах от себя, а остальное тусклым светом. Сплав золота и серебра красиво переливался на тусклом свету, на полу растелен ковёр, а под ковром несколько слоёв электрума. Лавочки не внушали доверия, а как только на них садишься они сильно скрепят и так хотят упасть, что сразу хочется встать от греха по дальше. Ковёр и писан в резких узорах, красно-чёрных цветов. Мечи, топоры и символ по середине. Чёрный потрескавшийся шлем без прорези для глаз, только по середине, из шлема растут рога, за пределы круга и позади молнии. Священный символ.

Фонарь качается от тряски, мурашки проходятся по телу с плотью из-за магнитного поля, а Клац чувствует сильное недомогание, его трубы не жужжат, активное движение приводит к появлению молний на теле. Они безвредны, но очень странное и не приятное ощущение.

Вдруг, дверь в вашу комнату открывается, освещённый синим свечение перезаряжённых фонарей в коридоре, мужчина человек, с сильно выраженными скулами и худощавым телосложением. Он был одет в чёрные тряпки, держащиеся на золотой заколке, что казалась бронзовой от синего света. Весь измятый, сверкая фиолетовым глазами, он поправил свои масляные чёрные, как мрак волосы. — В.. — Хотел он что-то сказать, как по его босым ногам дёрнуло розовой вспышкой, мужчина споткнулся и упал, дверь за ним захлопнулась. Он медленно встал, опираясь на длинные когтистые руки. — Помогите... Прошу... Он нашёл... Гулдан спит... Пассажиры гибнут. — Мужчина поднялся и протёр заспанные глаза. Громко зевнув, он подошёл и отключил фонарь. — Тссс... — Мужчина залез под стол.

Протяжные и звонки звуки стука по полу пошли со стороны коридора. В голубом свету в окне на двери, появилась тень. Как будто рыцарь с пышным пером на шлеме, прошёл мимо... Медленно. Медленно. Тук. Тук. Тук. И шаги затихли. — Н-нам... Н-надо бежать... Н-нет... Это не правда - это не наяву. — шептал мужчина держась за голову. И синий свет отключился... Мгла сменила тусклое свечение из окошка. Тишина. Были слышны бз-зыки магнитных путей и тихий стук. Шаги.

– Как оп мне, так просто очередной человеческих торгаш. Купцы все жулики, просто хорошие купцы действительно мастерски это скрывают. – высказался дварф. – Надо будет заказать броню у какого-нибудь честного работяги, желательно дварфа, но такого мы, скорее всего, не найдём тут. Но пусть лучше нас попробует обжулить человеческий бронник, нежели человеческий торговец. –

* * *

• Ваша родина называется Протекторат Норитмил.

• Протекторат — это значит, что вас нагнули на прошлой войне, и теперь вы у соседа в пожизненной обязаловке. У книгочеев и шибко вумных это еще зовется "вассальное государство" и "репарации".

• Собственно, сосед — это Тумундзан, Королевство-На-Копытах. В его холодных степях живут злые коневоды, способные из лука за триста ярдов попасть рыцарю в забральную щель. Слухи, вестимо...

• Ваша родина расположена на нескольких островах и имеет небольшие владения на Большой Земле к западу. Вот по границе этих владений вы с Тумундзаном и соседи.

• Раньше Протекторат был тремя странами. Собственно, самим Норитмилом и еще двумя другими, чье названия вместе с историей канули в лету. Ныне их называют проще — Погорьем и Низинами.

• Погорцы крупные и крепкие, низинные же хлипковатые и в большинстве своем почему-то покрытые веснушками. Несмотря на то, что все вы давно уже одна земля, чужаков как не любили, так и не любят. Неискоренимо это, похоже.

• Верят у вас в Свет, хотя и не обожествляют его. Вера эта носит пантеистическую суть. Вы знаете, что Свет есть тепло, рождение и жизнь. А тьма — отсутствие Света — напротив, хлад и погибель. И вера эта не на пустом месте, она знанием подкреплена. Вумные книжники из числа святых как-то раз заморили цветок темнотой. Поливали бережно, почву рыхлили, от паразитов защищали, а света не давали, и вот гляди ж ты — умер! Потому в Свет и веруют, что каждый это хоть на своей грядке узреть может. Где Света нет, там смерть.

• Последняя война прокатилась по всей стране. Протектор накопил сил и пошел войной на бейлербея Норитмилского Улуса, чтобы сбросить свой позорный статус. Хан послал людей на подавление мятежа. Воспользовавшись хаосом, попыталась вернуть власть законная королевская династия Норитмила. Ну и под шумок начали поднимать головы низинное и погорское дворянство, уже давно ищущие полной независимости от Протектората.

• В общем, все гасили всех, кровь лилась рекой и кое-где даже не впитывалась в земную твердь. Кто ныне у власти? Да поди разбери теперь.

• На этой войне пропали ваши сюзерены. Барон, его наследники и большая часть рыцарства. Погибли или бросили свои обязательства.

- О не-е-е-е-е-ет, опять этот старикашка извращенец!
И вот который раз за день Минарина оказывается в цепких путах зелёных вездесущих лиан, так и норовящих опутать их везде где нельзя можно, лишь бы их жертва не вырвалась и не убежала прочь. Прекрасно осознавая, что всё на этом и закончится, наша блондинка принимается вырываться из этих пут, ибо раз не будет никакого продолжения, то и висеть не зачем, верно?
- Отпусти меня, старая развалюха! Почему ты опять меня ловишь, а не её?
Взгляд в сторону той, за кем она гналась и увиденное показало ей, что её товарищ по несчастью так же участвует в конкурсе БДСМ попытках выбраться из цепких объятий растительности.

Наклонив голову Генрих потупился и дал ответ на твой ответ. - Голод - это потребность, Защита так же потребность, а Сострадание. - Он нахмурился и улыбка сменилась серьёзным, недовольным лицом. - Сострадание - это чувство. Чувства часто дают сбой. Ты очень часто не будешь понимать, чего ты хочешь. Сострадать - это хорошо, но подумай над тем, кому ты будешь сострадать. Друиды защитники леса, а я магистр, защитник каменных джунглей. Городов. Для нас, есть правила, но все они ничто по сравнению с твоей философией. Придерживайся того что ты сказал, если это и правда твоё движение, только веря себе и в себя даёт продвижение Хашши. Помни каждый выбор в жизни делается тобой и то что ты сделал сейчас, является доказательством, что ты личность.

Магистр развернулся и поспешно направился в сторону цитадели. - Нам пора в порт Хашш. Сегодня ночью мы прибудем в Авалон. Гавриус ждёт нас.

По прибытию обратно в Цитадель, Хашши с Магистром Генрихом направились на посадочную полосу. Там они отчалили на самом медленном воздушном корабле во всей Арендессе.
Генрих оправдывает это не убытками, а возможностью насладиться видами.

Аристократическое воспитание не позволило Луизе поморщиться, когда её товарищи забросали потенциального нанимателя вопросами. Комендант крепости - это не напуганный купчина, готовый отдать предпоследнее ради дюжины мечей. У сэра Линвайла наверняка и своих мечей в достатке, равно как и обоснованной гордости. Некоторые вопросы стоило бы сформулировать помягче, некоторые, возможно, вообще не стоило задавать. Вот при дворе её отца... - впрочем, сейчас не время предаваться воспоминаниям.

Девушка дождалась паузы и вступила в разговор.
- Защита королевства от зеленокожих варваров - благородное дело и долг каждого, способного взять в руки оружие. Уверена, стоит только кинуть клич - и за пару дней наберётся сотня смельчаков. Но некоторые проблемы нужно решать быстро и деликатно, без лишней огласки. А это - как раз наша сильная сторона - и то, за что нам обычно доплачивают.

Луиза мягко улыбнулась, показывая, что это просто развитие мысли тортла, а ни в коем случае не завуалированная угроза растрепать о неприятном для Сверхмеча инциденте, если доплаты не будет.

- Если гоблины именно засели в пещере, значит это не обычный разбойничий набег. Разумно предположить, что у них есть какая-то более мерзкая цель, и цель эту им поставил кто-то более опасный: амбициозный вождь, коварный шаман или кто-то похуже. У такого лидера гоблины будут ходить по струнке и нести дозор изо всех своих гоблинских сил. Так что даже тщательная разведка становится занятием достаточно рискованным, не говоря уже про зачистку. А риск, как известно, должен оплачиваться, иначе это просто глупость...

Луиза немного виновато улыбнулась и развела руками - мол, не мы устанавливаем правила этого мира...

Первые лучи солнца мягко выглянули из-за гор, осветив долину и неспешно просыпающийся Высокий Рог, расположенный в ней. В прошлом хмурая крепость, сейчас это был небольшой город, более приветливый и доброжелательный. Одна за другой открывались двери, из которых выходили мужчины. Одни шли работать на поле, другие разбредались по немногим лавкам и тавернам. С первыми петухами начинался рабочий день. Но среди всех этих заспанных людей сильно выделялись военные патрули, которые продолжали мерить город шагами, неустанно наблюдая за порядком. На стенах так же стояли воины, подобно застывшим статуям, неотрывно неся свой дозор. Это был очень приятный день. Впервые в этом сезоне погода была тёплая, почти летняя. Ей будто бы не мешали возвышающиеся над долиной горные склоны Штормовых Рогов, навевающие холод и ограждающие от тёплых ветров. В воздухе чувствовался приход весны, и это поднимало настроение всем жителям. Но особо чуткие люди чувствовали едва уловимую тревогу, словно серую тучку посреди ясного неба.

То тут, то там слышались изумлённые шепотки. Свидетели видели, как вооружённый отряд Пурпурных Драконов один за другим уводил за собой особых гостей Высокого Рога. Некоторые из них приехали только недавно, а некоторые уже какое то время провели здесь. Но все они – за небольшим исключением – были по большей части наёмниками. Главнокомандующий гарнизоном Высокого Рога, уважаемый в этих краях Телен Линвайл приглашал этих наёмников к себе, что было весьма необычно. Зевакам оставалось только гадать, что же было в его целях.

Тем временем, уже в главном зале крепости Высокого Рога, сопровождённые под стражей гости стояли лицом к лицу с Сверхмечом Сэром Линвайлом. Это был человек, уже плавно подходивший к закату своей жизни. В волосах виднелась благородная проседь. Но это не убавило его внушающей силы и харизмы. Он всё так же твёрдо стоял на двух ногах, держал военную выправку. А в его умении держать меч сомневаться не приходилось. Помимо него в комнате было так же несколько стражников и хилый, непримечательный юноша в просторных одеждах, стоящий чуть позади поставленного у противоположной входу стены кресла.

- Не буду томить вас всех ожиданием. – начал он, и голос его эхом отразился от каменных стен просторного зала – Я наслышан о вас. "Экстравагантная группа наёмников" так охарактеризовали первое впечатление от вас. И должен сказать, - он посмотрел на высокого представителя расы тортлов, и стоящего рядом с ним низкого и коренастого дворфа - это весьма точно. В данный момент у меня есть задание для вас. Пару часов назад разведчики сообщили о гоблинах, засевших в пещере к востоку отсюда, на окраинах Королевского Леса. - мужчина щёлкнул пальцами, и стоявший позади него юноша подошёл, протянув пергамент. В тот же момент, когда Линвайл взял его в руки и развернул, в двери позади прибывших наёмников вошли двое мужчин, тащивших сундук. Они расторопно поставили его на каменный пол между наёмниками и главнокомандующим, и безмолвно ушли - Наёмническая группа "Синие маски", я предлагаю вам контракт. Разведайте пещеру, разузнайте, в чём дело, и доложите мне. По возможности, проведите зачистку. - взглянув на человека, чьё лицо было сокрыто под синей маской, он подошёл к сундуку, и открыл его - В награду за выполнение заказа вы получите по 300 львов на каждого. - в сундуке оказались шесть здоровых мешков, набитых, по всей видимости, монетами. Откуда-то послышались изумлённые перешёптывания. Подождав, пока наёмники оторвут свои глаза от содержимого деревянного ящика, он развернул пергамент у себя в руках и продемонстрировал остальным. - Контракт.

Телен подошёл к стоявшему у стены столу, и положил пергамент рядом с чернильницей и пером, после чего сложил руки за спиной, ожидая действий его гостей.

Кобольд в синем жилете и покачивающейся рапирой с боку зашел в таверну. Зеленая чешуя и белый живот из-за необычного окраса кобольд сильно походил на рыбу. Легкой походкой кобольд следовал за молодым парнем. На правом роге у него было одето золотое кольцо безвкусное безделушка, местами золотое покрытие слезло. Сама же походка напоминала маленького ребенка, который только что напакостил и пытается тихонько улизнуть от отцовского ремня. Сейчас же кобольд напоминал послушного пса разве, что хвостом не вилял.

Нигни по привычке направился к барной стойке, чтобы заказать что-нибудь. Высокие стулья и прочая мебель меньшая из невзгод, с которой встречался Нигни. Людская мебель была большая для Нигни, а на мебель гномов кобольд не стал бы даже справлять нужду. Любые лишения только бы не иметь дел с гномами. Вскарабкавшись на стул, кобольд обратился к Гавриусу.

— Чего желаешь партнер? — произнес кобольд в деловой манере или ее подобии.

Минарина лишь улыбалась, принимая сдачу от сильного и явно опытного трактирщика... Кхм.
"Не увлекайся, ну и что с того, что это огромный пушистый кот с шикарной гривой, ничего больше... У тебя уже есть один!"
Смущённо кашлянув в кулачок, она в ожидании блюда стала постукивать пальцем по стону, выбивая какую-то только ей понятную музыку - так так так так так, так-так, так так, так так так так так-так так так! И конечно же к ними тут же пришла эта расфуфыренная фифа.
"Бесит!"
Она ещё и денег должна, ахахахаха, какая неудачница, не то что она! Хотя стоит задуматься о том, где достать монеток, ибо ничто не вечно. Наверное, стоит возобновить свою деятельность по поиску приключений на пятую точку или просто полечить кого-нибудь своими святыми силами на пару золотых...
- Что? Платить за тебя, с чего бы мне вдруг хотелось за тебя?..
Она мало того что подошла, так ещё требует заплатить за неё, да как она смеет...

МЫ ГИБНЕМ! ГИБНЕМ! СПАСАЙСЯ КТО МОЖЕТ!
СГОРАЕМ! СТРАДАЕМ! УМИРАЕМ!
НАДО БЫЛО СОЖРАТЬ ЭТУ ЮРКУЮ ДВУНОГУЮ, КОГДА БЫЛ ШАНС! ОНА ОТРУБИЛА ГОЛОВУ ГАММЕ!
БЕТУ УНИЧТОЖИЛ МЕРЗКИЙ СВЕТ! ЕГО ГЛАЗА ПУСТЫ, А ТЕЛО НЕ ШЕВЕЛИТСЯ!
ЭПСИЛОН СГОРЕЛ В ОГНЕ! ПОВСЮДУ ВОНЬ ГОРЕЛОЙ ШЕРСТИ! УУУУУУ!
*РАЗМАШИСТЫЙ УДАР ЛАПОЙ* *УГРОЖАЮЩИЙ РЫК*
ЗАКРОЙ ПАСТЬ! НЕТ ТЕПЕРЬ НИКАКИХ НАС! ЕСТЬ ТОЛЬКО ТЫ И Я! АЛЬФА И ОМЕГА! НАЧАЛО И КОНЕЦ!
МЫ ЗАКОНЧИМ ЭТУ ОХОТУ, ТАК ИЛИ ИНАЧЕ! А ТЕПЕРЬ РВИ ЭТОГО МЕРЗКОГО ДВУНОГОГО, ПОКА Я САМ ТЕБЯ НЕ СОЖРАЛ!
УФ, УФ. СЛУШАЮСЬ, ВОЖАК...

- О, не волнуйся за свою подружку, Келли! -
Покровительственным тоном промурчал маркиз, в который раз замахиваясь сияющим чернотой клинком.
- Сейчас приведем тебя в порядок и та профурсетка её отпустит! -
Порядок в представлении сэра Кирсума был явно не совместим с жизнью, ибо приведение в него заключалось в полудюжине молниесных выпадов, нацеленных в район сердца.
- Знаешь, я приятно удивлён! Я уже было посчитал, что тебе интереснее симпатичные мальчики! Батюшка то твой тот ещё был шалун! Как вспомню чем мы с ним порочили королевскую спальню так весь краснею~
Это, разумеется, была метафора - краснеть падший эльф разучился ещё при жизни. Будь он в силах, он уже был бы красен как помидор - эта ночь была слаще и страстней любых "шалостей" старого лорда.

Эмбер Бейтс



Наелась лука так, что прослезилась: оказался заборист. Ты вспомнила! Вдыхаешь воздух шумно, чтобы прогнать из носа давящую луковую щипоту и едкость, и она уходит. Ты вспомнила. Ты можешь сделать это. Наверное. Знаешь, как сделать. Но это страшно. Если ошибёшься, что будет с танкистами? Если всё сделаешь точно — что будет с тобой?

Министерство не погладит по головке — уверена. Но если бы ты была настоящей независимой исследовательницей. Настоящей анархисткой магического искусства, возможно. Ты могла бы. Вдруг ты выпрямилась и посмотрела сосредоточенно сквозь товарищей и сквозь бронеавтомобиль. Прямо в свою память.

Странно, но ты помнишь заклинание, будто видишь его издалека. Словно, говоря метафорически, этот танк едет через очень белую и очень быструю метель. И белые пятна мелькают, то закрывая его, то обнажая далёкий силуэт. Он едет по краю этой метели. Но что в её сердце? И почему этот снегопад вообще бушует у тебя в памяти, оставляя белые пятна? Это открытие заставило тебя ощутить холод. Ты знаешь, что это. В теории. Ты читала о таком, но не думала, что познакомишься с явлением на собственной шкуре. Ближе, чем на собственной шкуре — на собственной психике.

Это мемо-завеса. Почти боевое заклинание. Как военные взрывают дымовые шашки на танках и бронемашинах, чтобы скрыть их от прицельного огня внимательного человека с противотанковым ружьём на сошках, глядящего на них в оптический круг с крестом и делениями, так и маги ставят друг другу в головах маскирующие стены белого дыма. Чтобы не вспоминалось почему-то на дуэли заклинание. Чтобы забылся и не мешал дружбе плохой разговор. Чтобы не свидетельствовать на суде. Это скользкая вещь — её трудно обнаружить самому, если не знаешь, где искать. Ловушка в том, что с ней ты думаешь, что ничего и не терял. Можно прожить всю жизнь и не знать. Раньше люди часто ставили себе такие завесы сами. Но ни один Хилер сегодня не сделает такое легально: Коллегия строго следит за этим. Заклинание значится в их каталоге запрещённых процедур под военным сокращением: WB1886. White Blizzard образца 1886 года. Это самый первый вариант, в 90-м и 91-м были запатентованы ещё два — все в Британии — вскоре после этого обнаружился побочный эффект и в 97-м все они попали под запрет. Выяснилось, что "Белая Вьюга" имеет неприятное свойство очень медленно, но очень верно заслонять своим холодным фронтом всю память человека.

В 1896 году, в июньском выпуске журнала Supernatural — аналога Nature и Lancet для магов, древнего и авторитетного издания, где публикуются открытия, завоёванные на самом горячем участке битвы с Неизведанным — была опубликована статья доктора Джима Боллинджера под названием "Случай мистера С." Её подзаголовок гласил: "О вариантах неритуальной зомбификации". В ней умудрённый опытом хилер и маг Боллинджер с удивлением рассказывал учёному сообществу о своём пациенте, некоем Сэме (имя его было изменено), у которого он сначала диагностировал состояние зомби, уверенно и энергично взялся за лечение и был уверен, что действует правильно. Сэма доставили из США, там регулярно возникают такие расстройства из-за свирепствующей на юге вуду-культуры, но лечить зомби там никому не приходит в голову. Кроме родных и друзей тех, кто стал зомби.

Таких пассажиров привозят одного-двух с каждым кораблём. С ними едет бледный от бессонницы (попробуйте поспать, когда напротив сидит настоящий зомби и кроме вас об этом не знает никто), а иногда красный от слёз провожатый — чаще всего член семьи. Этот золотой ручеёк создал в Британии целую экономическую нишу для частнопрактикующих хилеров и к началу XX века появились врачи, занимающиеся только этим, не зависящие от Коллегии и другой работы. Расстройство хорошо обратимо и поддаётся своевременной коррекции. Нередко возможна полная ремиссия.

Доктор Боллинджер — в те годы уже великолепный врач и набирающий известность учёный — был полон надежд на ещё один хороший исход. Однако, он быстро столкнулся с тотальной и безжалостной неудачей: ни начертательная магия с элементами физического жертвоприношения, ни вовлечение в астральный театр, ни стимулирующая диета, ни шоковая терапия змеехлыстом с больным не работали! За месяц не удалось достичь ни малейшего продвижения к вочеловечеванию. Напротив, больной регрессировал — появились неизбежные у затяжных зомби нейродегенеративные признаки: выраженный тремор, тяжёлая походка, сильная потеря координации, полная потеря членораздельной речи. К ужасу жены Сэма, Наоми, и самого доктора, они теряли его по частям, будто от скульптуры из мокрого песка начали отваливаться куски: память, интеллект, речь, моторная способность.

Впервые за много лет спокойной практики Боллинджер поймал себя на том, что суетится. Как будто он снова на экзамене — студент медицинского факультета, опрашивает перед аудиторией пациента, а со скамей него смотрят седые профессора и каждый из них спас больше жизней, чем он видел живых людей за свои двадцать лет. Он написал письмо коллеге из Ольстера — ужасному фрику О'Лири, грубияну и джокеру, который не должен быть хилером, но стал, потому что Бог раздаёт таланты не по земным заслугам, но в аванс: О'Лири от него при рождении досталась коробка с надписью "ОСТОРОЖНО: ДАР ВРАЧА!" Злодей и опиумный маньяк однажды вылечил зомби за пятнадцатиминутную беседу. Письмо Боллинджера было паническим — его пальцы дрожали, когда он заклеивал конверт: никогда раньше он не видел такой быстрой деградации.

Казалось, Сэм, как древняя мумия, начал разлагаться, вытащенный из чёрной гробницы на Миссисипи под прямой и безжалостный свет медицинской науки. Джим начал думать, что усугубляет состояние пациента процедурами. На самом деле Сэма убивало время, а не лечение. Тогда Боллинджер об этом не знал. Он решил действовать осторожней: никаких эликсиров, никакого электрошока — ещё один раунд диагностики. Этот неправильный ход мысли привёл к удачному результату — Джим Боллинджер с Бэком О'Лири начали перебирать все аналитические инструменты, которые могли и не могли иметь отношение к делу, чтобы понять, что происходит внутри Сэма.

Медиум-опосредованный скрининг сознания обычно не используют при лечении зомбификации, так как это считается опасным для медиума и не дающим значимой информации. Метод отбросили как не отвечающий требованиям практики после затяжной журнальной полемики ещё в 70-е. Ответ тогдашних профессионалов теоретикам-новаторам был такой: "Найдите медиумов, которые после процедуры сами не становились бы нашими пациентами и при этом выясняли что-нибудь стоящее". Двое исследователей, один в страхе, другой в азарте, решили попробовать заглянуть в сознание Сэма. Медиумом вызвался быть О'Лири.

Ещё на первом приёме Боллинджера насторожило, что он не нашёл на теле следов ритуала при осмотре. Жена пациента подтвердила, что ничего "такого" с ним не было — они всегда держались подальше от колдовства, друзья и семья Сэма не верят, что с ним могло такое произойти, сам он никогда не решился бы стать зомби — он боялся вуду — а похищения в их городе были редкостью. И его не похищали! Однажды утром Наоми проснулась, а он сидел на кровати спиной к ней. Мгновенно она почувствовала страх. "Это было, как электричество, сэр. Я поняла, что это не он. Я лежала и боялась позвать его. И одновременно боялась, что он сам начнёт медленно поворачиваться ко мне. Я была парализована — это был не он".

На вопрос о том, замечала ли она раньше какие-то изменения, она долго думала и затем призналась, что теперь понимает, о чём спрашивает доктор. Она замечала. Три года назад он вернулся с войны. Не таким, как она его помнила, но она говорила себе, что война всегда меняет людей. Ей ещё повезло, что он просто стал молчаливей, иногда долго думал, прежде чем ответить на простой вопрос. Муж её подруги крушил мебель и разговаривал с невидимыми мексиканцами на языке, которого не знал, так что она считала, что с её Сэмом всё не хуже, чем могло бы стать. Но постепенно его задумчивость росла. Он иногда останавливался посреди какого-то дела и смотрел перед собой, чуть щурясь, будто пытался подолгу изо всех сил вспомнить что-то — но не мог и возвращался к делам.

Когда зомбификация случилась — она случилась быстро. Вечером в постели они говорили о том, как он уже наконец починит крышу — но не прямо сейчас, девочка, не прямо сейчас. Утром он сидел к ней спиной и не двигался. Она поняла, что вчера, когда она смеялась и называла его ленивцем, она говорила со своим Сэмом в последний раз. Перед ней, лицом к стене, сидело что-то.

Джим Боллинджер передал тень этого ужаса в своей статье. "Родственники более всего подвержены риску психической травмы в первые часы попыток общения с зомби. Трудно сказать, хуже ли, когда пострадавший уже совсем не говорит или когда он что-то им отвечает". Сэм отвечал. На шёпот о том, что происходит с ним, он проронил одно слово: "Снег".

В составе 183-й пехотной бригады Сэм принимал участие в боях 2-й Алеутской Кампании 1889-1892 гг. Алеуты — естественные маги — применяли, конечно, против солдат США что-то боевое, но открытых исследований о том, что именно происходило тогда на Аляске нет до сих пор и, возможно, не появится никогда. Можно представить удивление Боллинджера, когда О'Лири, открыв глаза после телепатического сеанса, сначала долго смеялся, а потом, утерев слёзы, сказал, что пациент здоров: в его сознании ни следа зомбификации. "И не следа сознания!" — добавил старый шутник, подняв палец, и блестя чёрными глазами, —"Этот малый не носит внутри ни одной иноволевой инклюзии, ни одного субститута собственной воли — твой обычный зомби, это уж поверь мне, нашпигован иноволевыми включениями, как фазан дробью. Этот — как стёклышко! Я скажу тебе, что с ним не так, Джим. Наш Сэм перебрал Пурги". Видя непонимание на лице коллеги, он пояснил: "Пурга. Белая Буря. Белый Снег. Снег. Снежок. Снежный Шок. Популярное заклинание, которым заслоняют часть памяти. Оно не стирает, а как бы..." — он показал ладонями сходящиеся театральные шторы, — "Понял теперь? Мы лечили бедолагу от зомбификации, хах! Мамкины хилеры! Поклянись, что не будешь это печатать! Этот белый понос — не переживай за парня: заклинание абсолютно обратимо. Его можно снять по щелчку пальцев".

Это оказалось правдой. Они произнесли чант отмены немедленно. Сэм пришёл в себя прямо за столом телепатического сеанса, где сидел, облепленный магическими печатями на случай, если из него вырвется что-то опасное.

С тех пор много воды утекло. Отношение магического сообщества к небоевому использованию White Blizzard изменилось. Военные продолжают сохранять на вооружении его современную модификацию. Чёрные и серые хилеры всех мастей готовы предложить тяготящимся собственной памятью такую услугу за хорошие фунты стерлингов. "Вы помните, на что идёте, верно?" — не без чёрного юмора спрашивают они перед процедурой.

Нита кивнула, встав на ноги и довольно шустро покинув пещеру, уже снаружи задумавшись, зачем, собственно, ее прогнали? Кто она такая, чтобы от нее имелись секреты? Есть ли у викинга секреты от его табуретки? Или от верного пса? Или её последние действия заставили друида считать, что она способна на самостоятельные решения?
Эльфийка оперлась о стену пещеры у самого входа. А может друид был прав? Такова цена ее проступка. Она подняла руку на свободного, пусть даже защищая хозяина. Потому что... Потому что надо было? Или потому что она ХОТЕЛА его защитить?
Волна мурашек прокатилась по телу коротковолосой рабыни от осознания настоящей причины ее поступка. Ох, как это не правильно. Она не должна испытывать страх и иметь такие сильные желания. Она стала плохой рабыней. Ее выставили поэтому.
Опустив взгляд, она увидела темный лес. Торриль озабоченно крутилась неподалеку, пытаясь развести костер. Всем было не до нее.
"Это новая земля. Ты можешь начать новую жизнь. Раствориться среди местных, уйти далеко, так далеко, что тебя не найдут" - прозвучал голос в ее голове, почему то напомнивший ей голос Хозяйки Чудищ.
Нита не ответила. Лишь закрыла глаза, продолжая подпирать вход в пещеру спиной.

Торриль встала, убрала меч в ножны и погладила Ниту по щеке:
- Ты конечно рабыня ярла, но ты рабыня. Слишком глупо и дерзко угрожать свободному норманну, - легкий шлепок по щеке, для того что бы унизить и пристыдить эльфийку, после чего Торриль отправилась на выход из пещеры, сильно толкнув Ниту плечом.

Конечно слово жрицы тут было главным, но она не может знать наверняка, иначе она бы знала об архитекторе что плыл с нами на новую землю.
Остановившись, разведчица обернулась и бросила через плечо:
- Да помогут тебе боги, жрица. Надеюсь ты права и не станешь причиной гибели этого мира.

Выйдя прочь из пещеры, эльфийка закрыла глаза и подняла голову вверх. Раскрыла очи и громко выдохнула. Ей было страшно. Страшно что зараза вернется. Люди глупые и слабые, слишком привязываются, что глупо, учитывая их короткий век. Они точно станут причиной гибели этого мира...

- А зач-чем ты пробрался в пещ-щеру с пауками? - не моргая парировал коротышка. И улыбнулся, эльфу так показалось. - Больш-шой паук. Недосч-читались. Это был ты, так ведь?
Ненадолго человечек возвысился до немного превосходства и обошел ложе Кернунна полумесяцем, после чего вновь заговорил с пленником:
- Ответь, зач-чем ты приш-шел сюда, и мы узнаем, поч-чему ты связан. Эльф... Ты ж-же эльф, правда? Из тех, что ж-живут на поверхности. За все время сущ-ществования города ты первый из своего народа, кто сумел сюда попасть. Поздравляю...
А теперь улыбка пурпурного врачевателя стала зловещей, как дурное предзнаменование, которое видел и не забыл во сне.
- Я возьму твоей крови, эльф... Ты ж-же не станешь мне переч-чить после того, как я спас твою ж-жизнь?

На рынке Мерсер продал добытый по пути в город клеймор и приобрёл на всякий случай ещё парочку тростей, таран, ломик и кое-какой хлам, полезный для письма. Поклажа оказалась, по итогу, достаточно тяжелой, по этому по пути обратно в бани он устал и уже откровенно не против был поломать кому-нибудь жизни, хребты и планы на вечер. И дамы подоспели как раз вовремя.
-Тихо! Время позднее, хорош кричать!-Сказал он, обступая Мараса так, чтобы одной из противниц было сложнее в него попасть. Человек в возрасте, в конце концов.-Хотя... Нет, кричать разрешаю. Вряд-ли это вам поможет.
В вызывающем жесте он встал между магом и "Ночной клинк"... "Клинокши"? "Кликнэссы"? Короче между магом и "Ночной заточкой", защищаясь щитом и перехватывая свою трость на манер булавы, готовясь употребить оную по назначению, стоит даме только подойти ближе.
А что? Мерсер не получил толкового церковного образования, уж тем более - аристократической выучки, зато столько раз отбивал карман и дом своего наставника от воров и воровок, что гендерными предрассудками относительно тех, кого намеревается бить, не страдал.

Все произошло очень быстро, и в итоге Тарина оказалась мертва, а отряд лишился информатора.
Антор осмотрелся, оценивая убийц женщины, а затем заговорил:
- Хорь будь добр постой на шухере в дверях, что бы нам никто не мешал. А вы Моросско Сессприн, присаживайтесь за столик. Вам сейчас господин Мерсер, - охотник указал рукой на паладина, - пояснит, что и куда вам, засунут, если вы будите, не благоразумны. – Локмен не угрожал, а тон его был спокойным и уверенным.
– Закончив говорить, охотник подошел к трупу женщины и стал его обыскивать, попутно пытаясь вспомнить, с кем имеет дело.

"Врата Бальдура, - продолжил капитан Зодж. - давно наводнены служителями Мёртвой Троицы - божеств Бейна, Баала и Миркула. Я думал, мы уничтожили их, но похоже, что не всех. Эти последователи страха и смерти пользуются преимуществом текущего кризиса, чтобы совершать убийства по всему городу. Как мои доверенные заместители в данном деле, я дарую вам лицензию на убийство этих отродий без суда и следствия. Найдите их логово и уничтожьте. Уничтожьте каждого, кто встанет у вас на пути, и не волнуйтесь о сопутствующем ущербе.

Если вы сделаете, как я говорю, я прослежу, чтобы каждый из вас получил 40 золотых монет в добавление к моей благодарности, которая стоит куда дороже.

В нескольких кварталах от Врат Василиска находится таверна Эльфийской Песни. Шпион по имени Тарина отдыхает там, собирая слухи для Гильдии. Она должна мне услугу, так что скажите, что вы работаете на меня. Спросите её, что она знает о Мёртвой Троице. И, во славу Бальдура, будьте вежливы. У Тарины опасные друзья. Вопросы есть?"

Роба с вышитыми костями
Чудесный предмет, необычный
Этот удобный предмет очень похож на робу полезных предметов — но для серьезных некромантов. Кажется, что это ничем не примечательная одежда, но, надевая ее, вы замечаете, что она украшена маленькими вышитыми фигурами, изображающими нежить.
Во время ношения одежды вы можете увидеть вышивку и узнать их по существам, которыми они стали, и отделить их. Вы можете отсоединить одну фигуру как действие. Отделение фигуры заставляет ее стать настоящим нежитью (см. Список ниже). Скелет или зомби не находятся под вашим контролем, но впоследствии могут поступить под вашу команду, обращены или уничтожены. В недавно созданном одеянии из костей всегда есть две вышитые фигуры каждой из следующих видов нежити: скелет гоблина, скелет, скелет волка, зомби гоблина, зомби, зомби волка.

— Лучше один раз увидеть. — коротко ответил воин на вопрос Ярла, и дождавшись пока тот оперативно соберет команду, повел через поселение в сторону ближайшего к воротам большого дома. Уже возле него, викинги ощутили неладное, словно сами боги нашептывали каждому из них предостережение. Когда они подошли ближе, воин который привел их, отворил дверь сидевшую на соплях после видимо удара одного из налетчиков, и в нос стоявших рядом ударил резкий и сильный запах крови, а так же знакомый запах разлагающегося тела. Но прежде чем свет факела успел осветить внутреннее помещение, перед глазами викингов что-то мелькнуло и в следующий момент стоявший в дверях воин громко вскрикнул, а те кто был позади него могли увидеть как из его спины наружу торчит чья-то когтистая лапа. Мгновение, и тело нормана скрылось в темноте дома, а так и не зажженный факел рухнул на пол перед ногами Харальда, который в отличии от всех остальных сумел разглядеть нечто утащившее тело его воина. Небольшое сгорбленное существо, отдаленно похожее на человека, но с почерневшей словно от болезни кожей, частично облысевшей головой, двумя огромными непропорциональными лапами и огромной дырой на месте живота, из которой наружу торчали почерневшие внутренности. Ярлу раньше уже доводилось видеть подобное, скверна порою меняла зараженных очень быстро, иногда делая с ними казалось бы просто невозможные вещи, однако откуда в этом поселении скверна, если раньше о ней никто здесь не слышал? Ответ на этот вопрос можно было узнать только зайдя в дом, из которого ещё доносились крики заживо раздираемого на кусочки человека.

Эльфийка, накинув сверху рыжей колдуньи плащ, отошла в сторону, оглядывая пленных. Тихий вздох вырвался из ее груди. Им ждем теперь жить. Родичи местных наверняка встанут против захватчиков, коими ее хозяева являются. Вот только...
Она бросила взгляд на эльфийку. Умная, не сопротивляется, сотрудничает. Ее жизнь слишком дорога, чтобы бросать ее на волю случая. Состарятся уж внуки этих воинов, а она будет в цвете лет. Пока что она не рабыня. А значит она может смотреть вдаль. Нита же дальше завтрашнего дня не загадывала. Сегодня она могла погибнуть. Завтра она может погибнуть. А с другой стороны - каждый воин может погибнуть. Даже ярл.
При мысли о том, что могучий хозяин может пасть эльфийка передернуло. В сравнении с предыдущими владельцами, ярл был наименее жесть с ней. Пусть несколько шрамов от укусов и напоминали ей о том, что в страсти мужчины склонны причинять боль, помимо этого боли не было. И попасть к другому хозяину, который мог оказаться как самый первый...
Нита дернула головой, привычно отбрасывая философские рассуждения, которые так и лезли в голову после долгого утомительного плавания. Как зараза, подхваченная от свободных людей. Вместо рассуждений, она подошла к своему господину, махнув взглядом по носящейся кругами целительницы. Ее рану обрабатывать не станут - сама заживет. Если подумать - уже зажила. Моргнув пару раз, прислушиваясь к ощущениям, девушка раздвинула пальцами прорезь на доспехе и посмотрела на место ранения. Чисто. Даже корки не осталось. Пару раз проведя пальцами по месту, где был порез, рабыня неверяще хмыкнула. Неужели... Одна из жриц? Или Человек-медведь? Он мог. Почему? Зачем?
Какая разница? Нита подошла наконец к Ярлу, встав к нему вплотную. А ну как спрятался где стрелок и целит в хозяина стрелой?

Хаос, круговерть людей, словно рокот волн, громкие голоса и звуки боя. Молодая жрица словно оглохла, когда все это смешалось, и через разбитое окно послышались отголоски чар. Кого-то это привело бы в раж, врагов - в страх.. Элесгерд были известны тайные чары, страшнее чем ей. На Сольвейг же навалилась бесконечная усталость, словно этот городок не был им преподнесен на блюде, словно не было звонких слов благословения. Тоска.
Слишком долго она жила на корабле, слишком непривычна ей матерая суша - тем более, чужая еще земля. Это пройдет, просто не сразу.

***
Остаток боя пролетел для нее совсем незамеченным, вокруг было полно тех, кто умел и хотел сражаться. Торриль что-то хотела от нее - девушка показала жестом, что ей ничего не надо, лишь бы та быстрее ушла. Сольвейг никогда не гналась за добычей - цену своей помощи могла ставить, соразмерно тяжести дела, а жить захочешь - засыплешь сейдкону дарами, лишь бы поставила на ноги. Зато для Умменур она не жалела ничего - право, даже эльфийка, греющая ярловые простыни, жила беднее тетушки Нур. Вырастить два поколения жриц - дорогого стоит.
Вот и сейчас, по мановению ока, орчиха появилась перед своей хозяйкой, вытягивая ту из раздумий о раненных прыгунах.
- Помоги мне, думаю, раны не так плохи, чтобы отправлять их к праотцам.
- Стоит ли тратиться на них? Два взмаха.. - орчиха махнула топором для наглядности.
- Нет! - жрица свела брови вместе. - Моя прихоть, Нур. Вы поговорили с ними на языке стали, а теперь мне стоит говорить травами. Люди запомнят нордскую силу и нордскую доброту.
Умменур склонила голову, подчиняясь велению хозяйки. Оружие их уже было отброшено в сторону, а на свет были извлечены снадобья и полосы ткани для перевязки. Помощь тир заключалась в том, что она держала исцеляемых, показывая им, что сидели смирно и не пытались угрожать лекарке. А после оказания помощи - еще и в конвое их к остальной толпе сдавшихся защитников.

Но, похоже, доброта Сольвейг покуда была лишь каплей в море. Ярл в священной ярости грозил местным растерзанным телом.. вероятно, предводителя или кого-то из дружины? Это сломило сопротивление воинов, а жрица покачала головой: если он заслужил такое обращение, то норсманы должны стать для этих людей примером лучшего. Ярл в битве всегда откровенно пугал Сольвейг; чем скорее он остынет, тем лучше. Вслед за ним остынут и воины, чей гогот наперекор женским визгам разжигал ярость уже у самой жрицы, в это время шнырявшей по всем закоулкам в поисках раненных. Одного из тех, у кого зачесалось, она поймала еще вовремя, узнав в нем, к стыду, Нильса - своего троюродного племянника. Обидно засмеялась, мол, тыкалка не выросла, а тоже туда же! Это, конечно, был не аргумент, а вот маячившая за спиной девушки Умменур - весьма.

Динлуаг примерился было отоварить полудевку-полупаука посохом, но тут...

— А-а-а! Еще один оборотень!!

...Керн, к чьему эльфийскому виду варвар вроде успел привыкнуть, тоже превратился. Причем, тоже в паука. Через секунду по продолжающейся драке между двумя членистоногими Дин понял, что Керн на их стороне, а не решил переметнуться к пещерным демонам. Но удар вышел все равно из рук вон плохо.

- Keahhyy eraho... - девочка оставила попытки освободиться, обернулась и, глядя в глаза Дину произнесла какую-то фразу на неведомом варвару языке. Повернула голову вглубьтоннеля, и закричала.

-AHEEESH!

Спустя мгновение ее раскосые глазки залила черная густая пелена. Девочка покрылась багряной дымкой, на ее коже везде, где видно, появились черные жилки вен, а затем весь человеческий облик словно бы сполз в одночасье на землю. Девочка сбросила человеческую шкуру, как змея. А под ней оказалось то, что никому не понравилось. Наполовину девушка, наполовину паук, чуть больше 1,5 метров росту. Малышка инну была лишь маской, под которой скрывалось лицо монстра: кожа желтая, волосы длинные и черные, обнаженная грудь, покрытая шрамами, но внизу - только паук, его лапы и пухлое брюхо. Лицо девушки почти человеческое, только глаза, как будто из обсидиана, а вместо рук хитиновые сабли.

Существо зловеще изогнулось назад и выплюнуло изо рта ком липкой, тягучей субстанции, обжигающей открытую кожу, который обрушился на эльфа. Но кто знает, насколько было бы хуже, если бы отряд все-таки последовал в тоннель за девочкой?

Ветер тихо завывал в ночи словно в аккомпанемент бьющимся об борт огромного корабля волнам, и в темени то и дело мерцали огни горящих на судне фонарей, лучи света которых пытались пробиться сквозь тьму и стелющийся по воде туман. В это время большая часть викингов предпочитала спать, уже давно привыкнув к мерному покачиванию корабля, и шуму идущему с гребельной палубы, где почти без остановок трудились рабы, толкая их судно вперед. В эту ночь Ярлу что-то не спалось, он словно чувствовал приближение чего-то, как-будто сами боги посылали ему предупреждение, и в голове шумел гул далекой бури. Харальд Белогривый стоял у самого носа корабля, положив руку на борт и вглядываясь в темный горизонт, пытаясь разглядеть хоть какое-то доброе знамение, и так уж усердно пытался, что даже не почуял как к нему подошел один из волхвов, одетый в медвежью шкуру и обычную кольчугу.
— Что не весел, друже, боги не обманут и скоро уж увидим мы берег.. А там и о всех проблемах забудем, главное только верить и тогда Всеотец точно укажет дорогу. — словно подтверждая слова крепкого старого воина, где-то в стороне громко крикнул ворон, а в облаках на отдалении сверкнула очередная молния, предупреждая о приближающейся с правого борта буре. И все было бы хорошо, но команда кажется была совсем не готова к этой буре, слишком многих забрало море совсем недавно, и Ярла пугала мысль о том что и он может вот так просто отправится в объятия Хель, умерев от какой-нибудь болезни, с которой не могли совладать даже Девы Света. Внезапно ночную тишь разорвал громкий крик, который слышал каждый на корабле, и который мог разбудить даже самых тугоухих.
— Огни! Огни на горизонте! — один из разведчиков как обычно сидящих в люлюке на самом верху единственной мачты, кричал так что можно было подумать что он увидел бога, однако это было даже лучше. Вскоре и с палубы можно было разглядеть сквозь туман и тьму россыпь мелких точек на горизонте, в которых мореплаватели без труда могли узнать прибрежные огни, верный признак того что им повезло наконец наткнуться на сушу. Их было много, и уже отсюда Харальд мог сказать что они движутся к большой суше, не похожей на те острова что встречались им раньше. Нет, это было что-то явно большее, и не сложно было понять что викинги видят не одно поселение, а сразу же несколько раскинутых по берегу на приличном расстоянии друг от друга. Чем дальше продвигался их корабль, тем лучше становилось видно маячащую вдали сушу, очертания которой различались все лучше и лучше. И теперь было самое время решить, что викинги будут делать дальше, когда перед ними снова замаячил желанный берег. Окруженные плотными лесами, холмами и полями с рассыпанным на них снегом, четыре различимых в ночи поселения манили своим светом, и викинги плыли на него словно мотыльки на свет, точно зная что там будет вдоволь еды и нормальной воды.

Кто ты, всадник?


Блоха первая

  Ваш путь начался в Хуаресе.
  Вы – воин Меча Каина. Ваша стая способна на куда большие вещи, чем сожжение камарильских pendejo.
  От ваших клыков и серебряных пуль сдох не один перевёртыш.
  И… puta madre, как же вас пьянит кровь этих зверей!
  С каждой удачной охотой на шавок в пустыне кровь, будь она скота на двух ногах или на четырёх, блекла для вас, становилась тухлой водой, в которую наплевали и помочились. Даже диаблери тех chungo, кто смел бросать вам вызов, возбуждало не так сильно, как выпитый досуха волк-оборотень у ваших ног.
  У вашей не-жизни существовало два исхода. Подохнуть в очередной схватке с этими монстрами и быть забытым среди бесчисленных солдат Шабаша. Или же выйти победителем в охоте на столь опасного зверя, что офицеры и священники секты будут приводить вас в пример птенцам, как воплощение храбрости и силы.
  Однажды у вас появился шанс выбрать самый правильный из них.
  Обычно перевёртыши бьются до последнего вздоха. Но не тот дряхлый волк, стаю которого вы расстреляли и распяли на скалах той ночью. Сошедший с ума от горя и растерявший всю честь от пыток, старик решил обменять свою жизнь взамен на секрет.
  В пустыне Сонора, среди песков и скал, есть могила. Зверь, что похоронен там ещё до рождения Христа, был существом невероятной мощи и свирепости. Свора щенков, которым старик указывал путь, пыталась добраться до него и взять хотя бы песчинку его силы. Но даже песчинки хватит, чтобы раскалывать горы. Пока ваши братья хохотали и седлали лошадей, чтобы четвертовать старика, вы молчали и слушали. Ведь, судя по словам пленника, тот древний зверь был настолько силён, что кровь из его ран льётся водопадами до сих пор.
  С той ночи вы, единственный смельчак из всей стаи, скачете к пустыне Сонора. Ваш конь быстр. Ваша винтовка заряжена серебром. Ваши капканы смазаны ядом.
  А старый baboso, которого вы пощадили, шаркает впереди с крепкой верёвкой на шее. Как собака на поводке, он ведёт вас к могиле древнего чудища. Возможно, к вашей собственной могиле, возможно, в песках Соноры вы не найдете ничего кроме засады других перевёртышей.
  В любом случае, вы собираетесь выпить столько волшебной звериной крови, сколько влезет в ваше не-мёртвое тело.

Что при вас:
- "Танцор", вороной жеребец-гуль.
- Winchester Model 1873
  а) Магазин на 12 патронов
  б) 8 кубиков на урон
  в) Скорострельность - 1
  г) Расстояние - 300
- Серебряные пули для винтовки (13 шт.)
- Цельнометаллические пули для винтовки (12 шт.)
- Colt Dragoon Model 1848
  а) Барабан на 6 патронов
  б) 5 кубиков на урон
  в) Скорострельность - 2
  г) Расстояние - 30
- Пули для револьвера (12 шт.)
- Капканы на крупную дичь (3 шт.)
- Банка с ядом для капканов
- Верёвка (10 м.)
- Нож
- Коробок спичек
- Фляга с водой (0.5 л.)


Блоха вторая

  Ваш путь начался в Рино.
  Вы были грешны, как человек, и продолжили очернять свою душу, как Проклятый.
  Однажды вы совершили настолько мерзкий и жестокий поступок, что не смогли себе его простить.
  Все связи с прочими Сородичами были оборваны. Неважно, встретится вам невинный скотовод или же пыльный бандит с револьвером наперевес, вы взяли с себя клятву не трогать смертных и не вкушать их крови. Вы осели в пустошах, вдали от самого развратного и алчного города Невады, где и случился ваш непростительный грех. Многие ночи размышляли о своей жизни и не-жизни, молились Господу и читали Библию. Искали ответ, достойны ли вы остаться холодным и вечно голодным мертвецом, или же стоит осмелиться выйти навстречу солнечным лучам.
  И когда ваши мысли об Окончательной Смерти почти вытеснили инстинкты греховного хищника, когда вы, заливаясь кровавыми слезами, остались снаружи убежища незадолго до рассвета…
  К вам явился ангел.
  Вы плакали не от стыда, а от восторга. Лик слуги Божьего, его укрытое белым одеянием бесполое тело, его величественные белые крылья – вы не видели ничего более чистого и прекрасного. Но звук его голоса, подобный звону хрусталя, будто заставлял ваше мёртвое сердце биться заново.
  Ангел сказал, что Господь простил ваши грехи. И собирается сделать вас человеком.
  Источник с живой водой, говорил ангел, находился в глубинах пустыни Сонора. Долгий путь туда усеян препятствиями и созданиями Дьявола, которые попытаются помешать вам, как только почуют стремящуюся к искуплению душу. Что ещё хуже, другие потомки Каина тоже скачут к источнику, желая его осквернить.
  Но вам не нужно было страшиться опасного путешествия. Ангел поведал, что молитва Господу и распятие, купленное вами в Рино незадолго до ухода в изгнание, поможет изгнать угрожающее вам зло и прочие преграды. Самое трудное, ваше раскаяние, уже позади, улыбался вам ангел. Осталось сделать несколько шагов навстречу прощению Божьему.
  С той ночи вы, окрыленный радостью и благоговением, скачете к пустыне Сонора. Ваша лошадь послушна. Распятие греет вашу мёртвую душу. Стигматы на ваших щеках и ладонях кровоточат.
  Ангел приходит к вам во снах и звонко смеётся. Шепчет вам, что его зовут Кемуэль. Подбадривает вас, что такое чудо Господь дарует лишь одному Проклятому в столетие.
  Скоро вы будете прощены. Несмотря на козни Дьявола.

Что при вас:
- "Милашка", серая кобыла
- Деревянное распятие
- Библия
- Коробок спичек
- Верёвка (10 м.)

И ещё кое-что о вас:
- Вы получаете четырёхочковый недостаток "Стигматы". Через божьи метки крестов на ладонях и щеках постоянно идёт кровь, а значит перед каждым рассветом вы теряете дополнительный БП. Кроме того, это делает практически невозможными открытые передвижения среди людей и вызывает серьезное беспокойство у других Сородичей (сложность бросков на Социальные действия увеличивается на 2).


Блоха третья

  Ваш путь начался в Сан-Диего.
  Вы – служитель в иерархии калифорнийской Камарильи. Кажется, ещё немного, и вы станете заметной фигурой в глазах старейшин.
  Войска Шабаша, не-мёртвыми реками текущие из Тихуаны, были хорошим подспорьем обрести солидный статус.
  Сражениями на подступах к городу, диверсиями в тылу или же умелым руководством неонатами вы срывали многочисленные штурмы этих фанатиков. Неорганизованные стаи, потерявшие человеческий облик, только свирепели от поражений и боролись за право выпить вашу душу. Когда вы обломали им клыки, отродья, что умнее и хитрее, пытались настроить против вас близких соратников и охотились за кровью вашего стада. В конце концов, они вовсе стали мешкать с атаками. Чем вы и воспользовались, предложив Принцу план молниеносного штурма Тихуаны.
  Успех затуманил вам голову. Воинских подвигов было недостаточно для прочного статуса в обществе сородичей. Одна ваша ошибка, и старейшины смахнут вас с шахматной доски своих интриг, как очередную пешку. Поэтому вы осмелились смахнуть Принца Сан-Диего первым. Будь это заговор или «случайная» пуля в поднятой перестрелкой пыли, вам удалось и это. Город, полный человеческого стада, оказался в ваших руках.
  Однако когда один хищник разгрызает второму глотку, третий, что терпеливо ждал, грызёт первого.
  Этим третьим хищником оказалось «Общество Пяти Солнц». Смертные. Факелы, ружья, деревянные колья и знание обо всех убежищах сородичей в Сан-Диего – вот что было у тех, кто воспользовался затяжной войной Камарильи и Шабаша. Ваш во многие разы увеличившийся домен стремительно пустел при дневном свете. Практически все, кого вы знали, погибли.
  А вы… Вы были спасены лошадью.
  Спасаясь от тайного общества охотников вместе со слугой-гулем на окраинах пустыни Сонора, вы встретили странное животное, которое будто ждало вас. На шее и боках лошади вы увидели белые шрамы, выстраивающиеся в сложный узор. Карта. Карта Соноры. Тонкая линия на ней петляла между изображениями гор и каньонов, оканчиваясь жирной точкой в глубине пустыни. А вокруг этой точки старые шрамы выстраивались в слова.
  «Los muertos caminan aquí bajo el sol sin arder».
  Паршивая шутка охотников, подумали вы, ведь «Общество Пятого Солнца», скорее всего, прибыло из Мексики. Но так экстравагантно запугать единственного сородича и завести его в ловушку – слишком для смертного ума. Тогда что же это?
  Не важно. Вам необходимо бежать. А эта лошадь приучена к седлу.
  С той ночи вы, спасаясь от охоты, скачете к пустыне Сонора. Шрамы вашей лошади служат картой. Ваш гуль готов отдать за вас жизнь. В вашей сумке хранятся динамитные шашки.
  Очень плотный, не пропускающий солнечные лучи, саван позволяет вам двигаться даже днём. Не стоит давать преследователям фору даже среди безлюдных песков. Когда-нибудь они выдохнутся и плюнут на эту гонку. А вы спокойно найдёте путь в Финикс. Разумеется, у вас там есть хорошие знакомые.
  Или же стоит проверить место, где мёртвые ходят под солнцем, не сгорая?

Что при вас:
- "Чудак", рыжий жеребец
- Colt Peacemaker (2 шт.)
  а) Барабан на 6 патронов
  б) 6 кубиков на урон
  в) Скорострельность - 2
  г) Расстояние - 35
- Пули для револьвера (36 шт.)
- Шашки динамита (5 шт.)
  а) 5 кубиков на урон от одной шашки, снижается на 1 за каждый ярд от эпицентра взрыва.
- Чёрный противосолнечный саван
- Нож
- Коробок спичек
- Верёвка (10 м.)
- Фляга с водой (1 л.)
- Запас еды на сутки

И ещё кое-что о вас:
Вас сопровождает слуга-гуль. Будьте честными, воздержитесь от создания машин для убийств с пятью точками в стрельбе и фехтовании.
Атрибуты: 6/4/3
Способности: 11/7/4
Так же гуль располагает следующим снаряжением:
- Colt Dragoon Model 1848
  а) Барабан на 6 патронов
  б) 5 кубиков на урон
  в) Скорострельность - 2
  г) Расстояние - 30
- Нож
- Шашка динамита (2 шт.)
  а) 5 кубиков на урон от одной шашки, снижается на 1 за каждый ярд от эпицентра взрыва.
- Коробок спичек


Блоха четвёртая

  Ваш путь начался в Ют-Маунтин.
  Вы – тот, кого народ ютов называют Холодными Судьями.
  Когда ваши клыки стали острыми и голодными, а кожа перестала выносить солнце, вы ни разу не опозорили своё имя.
  Блудницы, пьяницы, предатели, воры и убийцы были обречены ждать часа, когда вы придёте за ними и поглотите их кровь, отправляя чёрные души к Великому Духу. Чтящие традиции и закон юты лишь покорно склонялись перед вами невредимыми, однако тех европейцев, что были честны и невинны, вы также не смели лишить жизни. Такова была ваша задача. Обескровить зло и пощадить добро.
  Эту задачу объяснил ваш учитель, такой же Холодный Судья. Вырвав вам глаз и пожертвовав его сонму подземных духов, он навсегда запретил вашему сердцу биться и даровал вам магическую силу крови, приводящую в движение мёртвую плоть. Вы ясно видели в ночном мраке, могли поднять тучную корову над головой, оборачиваться в волка и срастаться с землёй.
  Но задача становилась трудной, когда в побеждённых и загнанных в резервации ютов появлялись «Хуаны». Так ваш учитель называл пьющих кровь мертвецов, которые прибыли вместе с европейцами, ничего не знающих о предназначении Холодных Судей. Всё, что было нужно Хуанам – есть и развращать, чтобы есть ещё больше. А значит, Хуаны должны быть сами съедены в наказание.
  Вы ощущали необычайный трепет, когда до остатка пожирали их кровь и души. Азарт и желание испытать это чувство ещё раз заставляло вас выслеживать Хуанов даже за пределами резервации. Вы позволяли себе мечтать, что когда-нибудь вы пожрёте душу Каина, который, по словам ваших порочных жертв, был самым могущественным из них.
  Однако уход от родной земли и от вашего учителя был ошибкой. Воспользовавшись вашим отсутствием, смертные слуги Хуанов вогнали в сердце учителя деревянный кол и сожгли на костре.
  Вы разделались с каждым, кто участвовал в убийстве. Но ваше холодное тело было полно горечи от утраты.
  Пока вы не нашли утерянный глаз.
  Вывалянный в песке, но блестящий при свете, как драгоценный камень, вы нашли его среди вещей вашего учителя. Странный импульс побудил вас вставить его обратно в глазницу. И тогда звёзды в ночном небе указали путь. На юг.
  Смертные старики из племени возрадовались этой новости. Ведь на юге находилась пустыня Сонора – место, откуда прибыл в земли ютов ваш учитель. Именно там он познал законы Холодных Судей и научился управлять силами крови.
  С той ночи вы, полные горя и отчаянной решимости, бежите к пустыне Сонора. Ноги волка несут вас быстрее любой лошади. За вашей спиной лук и топор. Ваш заколдованный глаз мерцает зелёным, когда общается со звёздами.
  Глаз помогает видеть вам не только путь в загадочную родину учителя. Звёзды рассказывают об истинных натурах людей и опасностей, что прячутся среди песков. Желания и планы духов, танцующих между мирами, непредсказуемо вспыхивают в небе. Но вы понимаете, что стоит быть осторожным с этим зрением.
  Вглядываясь слишком долго в звёзды, можно ослепнуть.

Что при вас:
- Короткий лук
  а) 3 кубика на урон
  б) Расстояние - 90
- Топор
  а) Сила+2 кубиков на урон

Ещё кое-что о вас:
Вы можете выбрать любой клан, однако четыре точки дисциплин вы должны потратить на Превращение. Эта дисциплина заменит вам любую из клановых дисциплин.
Ваша аура чернильно-чёрная от множества актов Диаблери.


Блоха пятая

  Ваш путь начался в Финиксе.
  Вы – дитя Примогена, когда-то стоявшего в начале колонизации сородичами Нового Света. От Мексики до Канады, каждый старейшина хотя бы краем уха слышал о нём.
  Гораздо меньше не-мёртвых слышали о вас. Если в Элизиуме произносят ваше имя, то поминают вашего сира.
  Вас тяготила эта слава. Вам казалось, что рычаг давления на солидного Примогена в политических интригах, да жертва сплетен завистливых Гарпий – единственный ваш удел. Хоть сир озаботился о обучении Дисциплинам, хорошим манерам среди мертвецов и правилам поведения при встрече с люпином, вы не могли осуществить свои амбиции в тени колосса.
  Парадокс в том, что когда блистательный Примоген пропал без вести, вы не посмели вздохнуть спокойно.
  Пока на свободное место в совете города пытались усесться сразу несколько претендентов, вы публично объявили о расследовании. И ощутили, как подавляемая долгие десятилетия злоба и воля клокочут в вас. Не заинтересованные в возвращении Примогена сородичи, которые пытались остановить вас, не пережили столкновения. Старейшины, уважавшие вашего сира, наконец всерьёз обратили на вас внимание и не стали путать вам карты. А Капелла Тремеров предоставила вам три рябиновых кола, покрытых магическими силами. Вам пришлось очень дорого заплатить за них, однако это оружие стоило всех расходов, особенно заряженное в ваш колометатель.
  Цепочка улик привела вас вглубь пустыни Сонора. Смертные рассказывали о некоем странном господине, что ночью проходил в этих местах. Но дальше, среди кактусов и колючих кустарников, идти было бессмысленно. Надеяться на удачу и случайно наткнуться на сира в безлюдных пустошах вы не желали. Но удача всё таки улыбнулась вам.
  В пересохшем русле реки вы нашли флягу с запиской на боку.
  «Пей осторожнее».
  Вы сразу узнали почерк сира.
  Сделав небольшой глоток, вы тут же начали плеваться. Внутри была чёрная вязкая жидкость, которая пролилась на карту окрестностей в ваших руках. Мистические чернила сами собой выстроились в линии, точки и фигуры. Вы наблюдали, как пунктир, проходящий через обозначения гор и каньонов, оканчивается жирным крестом.
  Но секрет фляги, оставленной сиром, был куда хитрее. Ровно час спустя жидкость в ней обновлялась и постоянно меняла свои свойства. Чистая вода, которой можно напоить свою лошадь, горючее масло, медленно сохнущий прозрачный клей и даже кровь, похожая на звериную. Вы не смогли разгадать принцип, по которому происходят превращения, но убедились, что ваше путешествие стало куда легче.
  С той ночи вы, уверенный в успехе своих поисков, скачете к пустыне Сонора. Ваша лошадь не боится жажды. Ваш колометатель заряжен снарядами, которые сами прокладывают путь к сердцу врага. Ваша магическая фляга от случая к случаю кормит вас не хуже подвернувшегося по пути смертного.
  Если ваш сир жив, вы больше не будете прозябать в тени колосса.
  Если же он мёртв… Вы найдёте, кто виновен в этом. И место Примогена останется за вами.

Что при вас:
- "Задира", гнедая кобыла
- Колометатель, схожий с арбалетом по действию
  а) Сложность стрельбы - 8
  б) 5 кубиков на урон
  в) Скорострельность - 1
  г) Расстояние - 25
- Магические рябиновые колья (3 шт.)
- Colt Peacemaker (2 шт.)
  а) Барабан на 6 патронов
  б) 6 кубиков на урон
  в) Скорострельность - 2
  г) Расстояние - 35
- Пули для револьвера (30 шт.)
- Офицерская сабля
  а) Сила+2 кубиков на урон
- Магическая фляга
- Нож
- Коробок спичек
- Верёвка (10 м.)
- Бинокль
- Зеркало
- Компас

Гоблин трижды бросил кости. И трижды получил комбинацию старше, чем у своих противников. Оставалось смириться и изумленно моргать. Словно играли не с торговцем, а с бесом.
- Гаааррхахарр, - заходился гоблин нечеловеческим хохотом, от чего изо рта его полетела слюна, а сам он едва не упал назад, оступившись.
- Късмет целува Крааг во лба! - воскликнул торговец следом, чем еще больше напугал паука, который спустиллся, наконец, с постамента, но теперь отшатнулся от костра в угол.
- Тихо Кыррик, - он махнул пауку, успокаивая, но затем снова обратился к путникам.
- Сбирам свое, та? Печалба... Печалба... Ахгрха!
Первой жертвой азарта стал Дин. Покопавшись в вещах могучего варвара, гоблин извлек на свет одеяло, которое крепко зацепил когтями. Пожалуй, если бы Дин передумал играть честно и решил оставить одеяло себе, то уже ни за что не выдрал бы его назад в целости...
Следующим был друид. У него Крааг присмотрел скимитар, хотя долго приценивался к капкану. Но, видимо, оружие он счел более ценным. Затем гоблин подошел к Никки. Пришла ее очередь рассчитываться.

Крааг медленно протянул к ней руку(чтобы полурослица не испугалась, а мужчины не бросились ее защищать), и поддел ее кожаную куртку пальцем, запустив коготь глубоко под нее.
- Добър дрех! Крааг продава за много леф ко свирфблин! Съблича, красен девче...
Он присел обратно на место, довольно тряхнул головой и жестом указал, что ждет, пока Никки свое выполнит. Но молчать при этом не стал, как водится закряхтев на своем:
- Крааг има благост от Късмет, но това е проходеще. Крааг дава обмен което... Кое...- гоблин забрался в одну из сумок, откуда вынул набор стаканов, сложенных 1 в 1, еще одну посудину из меди и последней - щепотку трав из вымазанного в сажу мешочка.
- Това пыт... Крааг дава. И знам, като излиза навръх. Спечалиш, Крааг отповяда... - он снова посмотрел на Никки, и полурослица в тот момент могла поклясться, что гоблин ей подмигнул. А после принялся ставить... Чай. Судя по запаху, это был он.

  …Нията шла. Шла вперед, упрямо заставляя непослушные ноги двигаться. Ее не поразило действием яда дважды умершей паучихи, ее не подкосили раны, полученные в схватке с этим чудовищем, ей удавалось отгонять даже мысли о голоде и тех жалких крохах пайка, что оставался в рюкзаке, несомом Динлуагом. Паладин была способна справиться с каждой из этих проблем… по-отдельности. Но все вместе, они медленно и необратимо истощали ее волю и дух. Возможно, переломный момент, когда она поддастся искушению и слабости, еще был далеко, но пугающая тень его уже маячила на горизонте, притягивая к себе внутренний взор и мысли полуэльфийки. Плотно, до хруста сжав зубы, она продолжала идти… продолжала переставлять ноги, медленно считая шаги. Вот еще один… и еще…
  Признаться, она и не заметила, когда путь привел их к этому ущелью, через которое была переброшена лишь узкая арка естественного моста, куда как уступавшего красотой и сложностью конструкции творениям дварфийских строителей. С другой стороны, этот перешеек, наверняка, простоял здесь не одну сотню, а то и тысячу лет, а значит хотя бы в плане прочности и стойкости перед лицом Времени заметно обошел своего рукотворного «собрата». И все же, одного взгляда вниз, в темную бездну, казалось не имевшую ни конца, ни края, было достаточно, чтобы почувствовать дрожь в ногах. Нервно сглотнув, Нията устремила взгляд вперед, в спину шедшей перед ней Тибории и с улыбкой отметила, что коленки той тоже едва заметно подрагивают. Ничего удивительного – головокружительная высота и обещание неизбежной гибели, стоит лишь оступиться, напугают даже истинных храбрецов! Бардесса же, как бы не храбрилась и не старалась превозмочь травмы и ужасы прошлого, все же оставалась простой девушкой, а не бесстрашным героем какого-нибудь эпоса. Да и сама Орланди таковой не являлась, хоть и хотела когда с гордостью представиться спасенным ею людям «героиней»! Может быть, у нее еще будет такой шанс? А пока, стоило протянуть руку помощи и подбодрить того, кто был рядом с ней.

  Паладин уже хотела было поравняться с подругой, перекинуться с ней парой слов, отвлечь Кэллу от тягот путешествия мирной беседой, когда внезапно осознала, что дрожь в ногах не ослабевает. Напротив, лишь усиливается! Становится гуще, напряжённее, точно вода, в любое мгновение готовая прорвать хлипкую плотину. Вновь бездумно опустив взгляд вниз, служительница Майлики наконец-то осознала, что дрожали вовсе не ее ноги – содрогалась вся подземная каверна! Маленькие камушки и пылинки у нее под ногами вибрировали и подпрыгивали – то один, то другой из них подкатывался к краю, устремляясь в долгий полет вниз, во тьму. Орланди не слышала звука падения... Зато вместо этого ее слуха достиг женский крик! Такой знакомый, мелодичный голос и одновременно с этим он вызывал в сердце ужас и воспоминания, которые обе девушки, наверняка, хотели бы оставить за спиной и никогда больше на них не оглядываться. Кэлла Тибория, рыжеволосая бардесса, кричала, раскинув руки в стороны и изо всех сил стараясь сохранить равновесие, пока скальная порода под ее ногами покрывалась паутиной трещин, в любой миг готовая обвалиться и низринуться в бездну, уволакивая за собой и красавицу-музыкантку, чей внешний вид не смогли испортить ни полученные ею раны, ни те жалкие лохмотья, что служили ей одеждой.
  Рванувшись на выручку подруге, Ния и сама поняла, что с трудом может сделать хоть шаг, чтобы не повалиться на все четвереньки. Но времени на то, чтобы худо-бедно, но все-таки ползти вперед, у них просто не было!
  - Дин! Помоги… - крикнула было паладин шедшему впереди всех северянину, но ее звонкий голос потонул в шуме осыпающихся горных пород и треске бушевавшей вокруг стихии. Нечто непреодолимое, могучее и древнее, точно сами Боги, вырывалось снизу, с легкостью сокрушая камни, бесчисленные годы упорно сопротивлявшиеся ветрам времени.

  Окрыленная какой-то бесшабашной удалью, Орланди прыгнула вперед, обхватив Кэллу за талию и увлекая ее дальше по мосту, но камни под ногами у девушек уже предательски осыпались. Лишь чудом сумев сделать еще один шаг, Ния оказалась на пока что стабильном участке, амн еще сопротивлявшемся силам Земли, обрушившим своей гнев на эту пещеру. Но надолго ли? Впрочем, для радости не было и мгновенья! Пока одна нога паладина уверенно упиралась о гладкий камень, другую ступню уже влекло вниз. И что самое главное, туда же – в темноту, проваливалась и сама Тибория, лишь на краткий миг отставшая от полуэльфийки в этом паническом бегстве. Время замедлилось и Нията, точно в страшном сне, наблюдала как рука, все еще придерживавшая подругу за талию, медленно скользит вверх, в то время как испуганное лицо бардессы удаляется от нее, устремляясь в пропасть.
  - НЕТ! Кэлла… - припав на колено, служительница Майлики и сама перегнулась через край, нащупав пальцами руки ничтожный кусочек ткани, коим ее подруга вынужденно прикрывала собственную грудь, и вцепившись в него, точно в мире не оставалось ничего более ценного. – Держись, я сейчас!.. Сейчас… ух!.. Сейчас подтяну тебя, и…
  Свободной рукой Орланди ухватилась за край узкого моста, привалившись к скале и теперь уже всем телом ощущая, как приближается очередной толчок. Нужно было собраться с силами и поскорее вытащить беглянку, пока еще у них есть время!.. Пока еще ноги Нияты, медленно скользившие к краю обрыва, окончательно не лишились опоры… Пока еще острый камень не разрезал сухожилия ее кровоточащих пальцев, заставив те бессильно разомкнуться… Пока…
  - Еще немножко… - задыхаясь, произнесла Нията Орланди, не обращая внимания на грязь, слезы и пот, заливавшие ее лицо и превратившие миловидные черты девушки в уродливую погребальную маску. Паладин уже чувствовала, как вновь начинает содрогаться и осыпаться крошевом скала под ней, видела как ее собственные пятки зависают над пропастью, ощущала жгучие уколы боли в открывшейся от перенапряжения ране на руке, и капли крови, медленно стекавшие по предплечью… Осознавала, что сил на «последний рывок» уже нет и взяться им неоткуда, и все же:
  - Еще чуть-чуть!.. – невольно царапая кожу на спине Тибории и уже не скрывая слез, простонала юная полуэльфийка, чьи пальцы не могли более выдерживать веса двух тел… и двух жизней, коим суждено было вскоре оборваться…

- И много сидячих деревьев ты видел, джин? - расхохоталась дриада.
- Кто ж его посадит? Оно же дерево! - звонко заливалась девушка.
Даже прослезившись, дриада наконец успокоилась и с серьезным прищуром спросила джина заговорщицким тоном:
- А гоблинов-шаманов всемогущие джины умеют истреблять? Так чтобы прям под корень? Понял? Да? Под корень!!! - пхахаха - опять захохотала дриада одной ей смешной шутке...
- В общем мы были бы рады Всемогущему парню в нашем отряде! - потирая подбородок хмыкнула она - Ты же парень? Или не очень? А как вы джины размножаетесь? Почкованием?!? - дриада снова начала ржать самым невоспитанным образом. Да и кто бы ее в лесу воспитывал? Лесная жительница, что с нее взять? Для нее и утренний дождик был смешным.
- Не бери в голову - пхх... кха... - ты хоть и туманная личность - мха... хаха... - но будем рады, если ты пойдешь с нами! - вытирая слезы резюмировала девушка.

Когда в таверну зашла очередная кочка, дриада даже протерла глаза. Нет, ну точно кочка. Даже целый валун!
- Зачем ты есть камень? Он же не вкусный! - искренне удивилась она.
- Ааа!!! Тебя так зовут? ЯестьКамень? - улыбаясь догадалась дриада - А я есть Иньниэльнитильшэласс. Но можешь называть меня: Янеестьдерево! Хотя деревом работать гораздо веселее, чем стеной... я думаю... ну во всяком случае пока дятел не прилетит...
- В любом случае, ты удачно зашел! Надо бить! Наглую зеле... гоблинско-шаманску морду! ЯестьКамень, идти с нами? Не работать стеной! Бить много! Весело! Не скучно!? - подмигивала дриада ЯестьКамню.
- А еще у нас в отряде есть "ЯестьСкала"! И похоже, она девочка! Во всяком случае я сильно удивлюсь если она женщина...
- Я уверена, вы подружитесь! А зовут ее - Ы&] !
- Мило да? А главное почти так же легко запомнить как и Иньниэльнитильшэласс! Айда с нами, ЯестьКамень!?

Леопольд обернулся лишь один раз. Больше он не возвращался ни в Унгарию, ни к жизни наемника.

Его раны так и не зажили бесследно. Кости срослись, вспоротая когтями плоть затянулась, но ловкость и быстрота реакции не вернулись. Навсегда покинула его и лихая отвага. Но он продолжал жить. И жизнь его была долгой.

Даже много лет спустя на ярмарке можно было увидеть скособоченного немолодого потасканного мужчину с лицом когда-то явно красивым и благородным. Он ударял по струнам и чистым сильным голосом затягивал песню о ландскнехтах. Песен было много и повествовали они о разных персонажах. Об отважном гауптманне Боммеле и об удалом богатыре Ульрихе. О Германе-простаке и о Йогане полу-тролле. О Хансе и Людвиге - метких стрелках. И о прочих мертвецах.

"И грохочет, грохочет, тревогу барабан!" - со смехом подпевал на ярмарках простой люд и бросал в старую роскошную шляпу медяки.

  Эрнесто сидел в своём подвале под дозорным пунктом площади и устало переписывал книгу. Всё что было в этом подвале напоминало самого мага: запылённые дряхлые тома, поржавевшие скрипучие клетки для птиц, картина с грустным вельможей и даже свечой фитиль гнулся к земле, будто нёс на себе ношу поколений лампад, лучин и других фитилей, что решили в один день перевалить весь груз на него одного.
  Эрнесто был полковым магом, но работу свою он не любил. Не от большого ума попал он на такую почетную должность, а скорее за прилежность. Еще в детстве он был обычным крестьянским пацаном, которого гоняли и в хвост и в гриву, чтобы слушался батю. А когда он со злости метнул в бежавшего за ним с хворостиной отца огненный шар и чуть не попал, решили что не пастушество его призвание а магия, скопили денег, да отправили на учебу в Город.
  Умом Эрнесто не блистал, учил науки прилежно, но так в принципах магии и не разобрался толком. Таланта у него не было никакого – так мелкий дар на огненные шары, да и только. Но упорство и долг перед семьёй заставили его доучиться до конца, пусть и не выучил он новых заклинаний, зато распознавать чужие ему удавалось неплохо... Но всё это было пару веков назад, а сейчас он лишь дряхлел да переписывал манускрипты, чтобы хоть что-то помнить из своей науки. Ну и умное лицо делал, конечно.
  Работа была легкая. Мало кто решался пробраться в крупный торговый город да разгуляться магией на площади, так что он просиживал без клиентов уже добрый десяток лет. Лишь наставлял новобранцев как вычислять магические деяния, да речи умные раз в неделю перед всем гарнизоном толкал.
  И вот, вдруг, посредь дня, слышен топот тяжелых шагов местной стражи. Робкий стук, грубо распахнутая дверь. Не сходятся манеры, но что с этих дуболомов возьмешь?.. Эрнесто привстал и, направив на кольчужных молодцов с корзинкой взгляд из-под своих густых бровей, уточнил пошамкивая:
– Што это вы мне принешли?
– Так это... Кот, говорят, говорящий. Маги балуются... говорят, – ответил стражник, державший корзину в руках.
– Ну оштавляйте, пошмотрю я, што он там. А штош вы его луком-то закинули, оштолопы? Коты луковый жапах не любят... Убирайте, да шами валите вошвояши. Отшюда он шам не жбежит. Ежели вы его не выпуштите, конешно.
  Стражники сдернули мешок с луком с корзинки и быстро, ничком-ничком выбежали из подвала, старательно не пропуская котяру между ног, а в конце плотно прикрыли тяжелую дубовую дверь выхода.

- Ну я попал... - шепотом сказал Тики. Зачем он им? Участие в в дворцовых интригах? Участие в экспериментах? Они ему отрежут яйца??! Удача, за что?
От отчаяния кот стал осматривать свою "темницу" и пробовать на прочность её "стены"...

А Карл, в отличие от прочих, наоборот, воспрял духом! Наконец-то достойный противник, победив которого их полк совершенно точно воспоют в веках! Опять же - когда еще представится легитимный шанс вломить представителю не просто аристократии - королевской фамилии!

То-то же, голубчики!

Хоп - и зажили поломанные ребра. Кажется, даже и зубов во рту прибавилось! Вот это дело. Славно подрались, и даже отлеживаться не пришлось. Ну, разве что после пьянки.
А пьянка пошла - тоже на загляденье! Весело живется при дворе Морвана, сыто и пьяно. Празднуем!
А ночью ему снилась отрядная мартышка, о которой поговаривают, будто она черт. Лютеру она сказала, что час его близок и скоро контракт будет завершен. «Шейб драуф!» - Ответил ей Счастливчик, «отвали!» да неприличный жест рукой показал.
Но уже чот не спалось - пошел водички попить, переступая через валяющиеся тут и там пьяные тела. А по пути решил эту самую мартышку разыскать, и разыскал. Бестия не спала и будто ждала его, молча пялясь черными глазищщами прямо в его глаза.
- И чего? - Рыгнул все еще полупьяный Лютер.
А та - гляди ж! - пальцем в Счастливчика тыкает да рукой по горлу ведет. Жест, стало быть, «конец тебе». Хохотнул Лютер, и, клетку хорошенько пнув, пошел отлить. А наутро позабыл все. Будет еще чушью всякой голову забивать.

Томас

Почесав восковой нос на твою просьбу, библиотекарь Морвана принёс толстый украшенный золотом и светящимися камнями том на латыни под названием "Книга О Зверях с Неизвестных Полей, Столь же Популярная, Сколь и Полезная". Ты принялся за работу с источником.

Перед тобой просторная, как поле, книга. Пушистый свет свечи дрожит на желтоватых листах. Гравюра изображает пенное море и грозу, и луну, и подводную голову со страшными глазами и бесчисленными гибкими руками - она насилует трёхмачтовый корабль, одна мачта уже отломилась. Надпись на латыни гласит: Kraken Octopus. Ниже приводится руководство:

Под громоподобными волнами
Бездонного моря, на дне морском
Спит Кракен, не потревоженный снами,
Древним, как море, сном.
Тысячелетнего века и веса
Огромного водоросли глубин
Переплелись с лучами белёсыми,
Солнечными над ним.
На нем многослойную тень рассеял
Коралловых древ неземной раскид.
Спит Кракен, день ото дня жирея,
На жирных червях морских,
Покуда последний огонь небесный
Не опалит Глубин, не всколыхнёт вод, —
Тогда восстанет он с рёвом из бездны
На зрелище ангелам… и умрёт*.

Переворачиваешь страницу. Молодая женщина с пламенными волосами и гигантскими крыльями летучей мыши улыбается читателю, обнажая волчьи клыки. В одной руке она держит отрубленную голову воина с печально поднятыми вверх глазами, в другой - серп. Strix - гласит латинская надпись. Статья под картинкой предписыват бороться со стригами так: днём нужно отыскать их на кладбище с помощью коня, переводя его через могилы, когда конь упрётся и не захочет переступать - там лежит стрига. Нужно вбить два кола - в оба сердца, стригу следует крепко держать - она начнёт бить руками и рычать, затем надлежит раскрыть её рот и набить чесноком, чтобы она не могла стиснуть зубы или прокричать проклятие. Потом голову стриге отрубают, а тело нужно сжечь, читая молитву. Какую молитву следует читать, в тексте не сказано. Наверно, молитвы в ходе работы приходят интуитивно.

На следующем развороте стоящий на двух ногах волк с человеческим телом и руками. Его окружили пейзане с вилами и факелами, а сам он занят тем, что перекусывает пополам женщину. Руки волка подняты над головой в жесте праздничного дурачества, а лезущие из орбит глаза передают выражение слабоумия и любопытства. По-латыни это будет: versipelles. Бороться с ними предлагается отсечением головы.

Далее трактат изображает Epibouleus Oxisor - льва размером со слона, с двумя человеческими головами и хвостом скорпиона. Спасения от этого существа нет. Jaculique volantes - двуглавый змей с лапами орла и пернатыми головами свил себе на гравюре гнездо в ветвях дуба и готовится ринуться на голову проходящих мимо беспечных селян. Рекомендуется для защиты от него носить с собой кошку. Cathoblepos - напоминает покрытого латами вола с непропорционально большой головой, направленной в землю. Сказано, что эта тварь из засушливых южных земель питается ядовитыми травами, потому так раздута от яда, что не может поднять головы от земли. По данными других исследователей Cathoblepos видит под землёй клады, а сам он никакой не бык, а демон, который настолько жаден, что не может оторвать от тусклого блеска золота своего взгляда и потому принужден ходит с вечно опущенным рылом. Сказано так же, что его смрадное дыхание убивает всё вокруг. Единственный способ одолеть Cathoblepos'а - блеском богатств заманить его на дно моря или озера, или реки. В естественной среде обитания это невозможно - тварь живёт в Африканской пустыне...

...И ловко приземлился назад на берег. Вот так это делают ландскнехты!
Осталось малое - вурм успел съесть Германа и теперь его активно переваривает. Это проблема, но небольшая, обычная - ландскнехтов частенько начинают перевариваться всякие твари. Перехватил цвайхандер за лезвие, да гардой подцепил под чешую ускользающее гигантское тело. Напрягся вместе с теми, кто взялся помогать, да вытащил на берег. Вот и Боммель, медицинскую операцию проводит - удаление Кляйна из кишок. Вшух, вшух - и скользкие прозрачные потроха валятся на песок. С ними вместе и поистине дерьмово выглядящий Кляйн, харкающий вурмьей желчью. Ну прямо рождение младенца.
- С днем рождения! - Ляпнул первое, что в голову пришло. И заржал заливисто. Драка хоть короткая была, а все ж нервная.

Взметнулся змий моментально и бесшумно, как старый партизан из засады. Здоровенная тварь, отожралась на местном крестьянстве. Хамы грустно в воду улетели, так сети свои и не развернув толком. А каков подлец - будто чуял, что по его душеньку пришли!
Торчит посреди реки, словно хер в камышах, на берег не спешит. Умный. Или осторожный. Пожалуй, зря гауптман от коровы отказался, на нее бы гад охотней позарился, чем на ощетинившихся железом ландскнехтов.
Шмяк! - и нет Лютера. Ан нет, вон он - выкатился из клубов пыли, на колено встал, из пистолей с двух рук садит, оскалом щербатым сверкает.

Да и вообще народ оживился, кто стреляет, кто бомбы метает - Герман так и вовсе губы поджал, алебарду перехватил да в воду полез с решительным видом.
- Куда, дурак? - орет ему Красавчик. - На дно утащит, погибнешь почем зря!

А сам огляделся - чем бы угостить его змейское величество? Ульрих красивый, но не очень умный. А то догадался бы для охоты на Вурма хоть самострелом каким озаботиться, аркебузы толковой тут все равно хрен сыщешь.

Сунулся к Хансу, арбалетами увешанному что твоя рождественская ель - кренделями. Сдернул один. А зачем ему? Не на самом же деле он трехрукий.
- Спасибо, братишка, сочтемся!

Пару бельтов заодно цапнул, пока Ханс возмущаться не начал, в зубах зажал. Прицелился куда то в длинное гибкое тулово - хлестнул щелчок выстрела, полетел подарок.
Хрен его знает, где там у этой гадины сердце. Только на случай приходится уповать.

Общее

ссылка

На мосту теперь стоят крестьянин в соломенной шляпе и его сын. Смотрят на вас, как два печальных и злых вола. Держат в руках сеть. Вы нарубили кольев, подкапываете ножами и мечами землю, и втыкаете их, поглядывая на воду. Лютер Счастливчик не отрываясь смотрит на плавное течение реки. Но на реке не возникает никаких странных речных явлений. Не всплывает невзначай "кочка" вурмьего рыла, чтобы вас учуять, не возникают подозрительные водовороты, не проходит под самой поверхностью Большая Тень. Тысьва спокойна.

На пиру Ульрих был, вне обыкновения, хмур и угрюм. Вроде бы и радоваться надо - дело сделали, все живы-здоровы, вон аж цельный король сам-друг угощает, разве что винища лично в кружки не разливает. А вот не радостно Ульриху. Водка так и вовсе только усугубляет.
И жратва щедрая, королевская, все эти налимы заливные, орехи в меду, и даже порося молочная в яблоках, что вдруг прямо из под ножа по столу от молодого Фридриха сиганула под хихиканье короля и гогот ландскнехтов - не радует. И служаночки аппетитные, круглозадые, что улыбаются ласково, призывно, да глазом нет-нет на туго набитый гульденами гульфик покосятся - не радуют. И даже сам он, Ульрих - отмытый, нарядный, с усами напомаженными и бородой в завиток, весь в буфах да перьях, павлин бы от зависти сдох - даже все это не радует.
Не выдержал в конце концов солдат, кулаком хватил по столу, графин пойла какого то взял да и ушел. Даже цирк с говорящей головой досматривать не стал.

Служка какой то под руку попался, так и скрючился у стены, сопли кровавые утирая. А Ульрих во двор уже не вышел даже - выбежал, до того тошно стало. Все тут у них ненастоящее, неправильное какое то. Зыбкое как мираж пустынный, кажется, вот вот разойдется морок, и выглянет наружу мир нормальный, привычный. Заместо церковки приземистой с куполами-луковками собор встанет, основательный, солидный, брюхо небу шпилем щекочущий. Вместо терема королевского, деревянного, резного, летняя резиденция Императора воздвигнется серебряным исполином. Даже вот этот чурбак раскрашенный ррраз - и превратится в бравого, румяного, усатого фельдфебеля, щелкнет каблуками лихо, аж искра полетит из мостовой.
Но нет, сколько не тряси башкой хмельной, не рассыпается дурная сказка.

Затосковал Красавчик по родине, а еще шибче - по делу нормальному. По войне, по драке крепкой, когда кровь в жилах кипятком бурлит. И с чего бы вдруг? Сказал бы кто ему раньше, что по войне соскучится - юнцу безусому, пику в потных ладошках сжимающему, а еще крепче сжимающему ягодицы, чтоб не обосраться со страху. Не поверил бы молодой Ульрих. А оно вон как обернулось.
Так и простоял захандривший ветеран в обнимку с графином, глядя на ползущую по небу луну, круглую и блестящую, как имперская серебряная крона. Так, привалившись к стене, и уснул.

– Я достаю из широких штанин, – проговорил Фридрих, вытаскивая гросс-мессер. Прекрасное оружие. Одинаково хорошо рубит дерево и плоть. Многофункциональное. Душевное. Простое, что не подобает дворянину, но такое честное, что не всякий рыцарь сможет сравнить себя с ним. Ему нужна кровь настоящих врагов. Хотя, конечно, вряд ли он ее получит. Увы, мало что осталось от легендарного войска наемников. Только эта банда. Но банда может вырасти в войско вновь. Фридрих рванул вперед. Его клинок жаждал крови. Его душа жаждала схватки. Кровавое золото – лучшее.

Глянул на Йогана, хмыкнул. Ему-то, Карлу, и трогать раны не нужно было. Хлопнул в ладоши, вырвал волосинку из бороды, порвал на двое, сдул по ветру, языком щелкнул - вот вам и исцеление.

- Не вешай нос, Ханс!

Общее

Причудливое дерево предстало вам: замерший в позе осины солдат. Руки-ветви тянутся к солнцу в комичном жесте "А что с меня взять?". Человеческое лицо-кора обращено к небу со взглядом, выражающем пиетет и доверчивую надежду на что-то высшее. Молодые зелёные листики просвечены насквозь. По глазу-дырке проползла божья коровка, а на нос-сучок скакнул зимородок, чтобы её клюнуть. Яркая, сине-рыжая птица. Пернатый ландскнехт птичьего царства.

Видны корни дерева-человека, торчащие из совсем свежей чёрной земли. На стволе, блестящем нежной молодой корой, можно различить лохмотья осыпающейся красной краски. Когда-то на этом теле был нарисован мундир.

Поход на Север оказался концом череды славных побед и завоеваний компании, в которой Томас был гауптманом весьма продолжительное время. Это не первая компания и не первое поражение на его веку, однако настолько бесславный итог был впервые. Шутка ли - всего девять человек! С ним - полный десяток, но трудно назвать отряд не только слаженным подразделением, но и какой-то чёткой боевой единицей. Три стрелка, четыре доппельзольднера, целитель и рядовой пехотинец, даже без пики. С таким набором квадрат не построишь. Да ничего не построишь, только ходить, действительно, как шайка воров по сёлам, искать дорогу обратно в родные края.

Тем не менее, своё удивление на предложение короля Морвана Томас не только искусно скрыл на лице, но и не допустил даже мысли об этом. Мало ли, вдруг король-колдун мысли читает?
Королю потребовалась гвардия, которую он решил сделать из них, маленькой кондоты выживших. Это устраивало. Король, как видно, был очень хорошо наслышан о талантах ландскнехтов, о выучке и мастерстве, раз решил договариваться по правилам, лицом к лицу, с должным почётом и уважением.
И правильно, потому что даже побитые, даже десяток - они всё равно оставались профессионалами, которые, к тому же, будут очень рады заработать.

Жизнь в замке была приятной. После многих лет странствий и походов, когда ты живешь только в палатках, когда всё развлечение - это карты, иногда шахматы, а может быть новая шлюха (которых было, обычно, всего три-четыре на весь полк), статус королевского гвардейца серьёзно разнообразил привычный быт. Тут тебе и почти неиссякаемый поток девок: замковая прислуга, дворовая прислуга, девки из призамкового города, деревенские девки... И это только одна грань, потому что были ещё и книги из личной библиотеки короля, и возможность совершенствоваться в фехтовании. Короче, да, королевским гвардейцем быть было очень даже хорошо.

Потому-то, когда практически первым толковым заданием оказалась разборка с "мануфактурой браконьеров" (ну, мелкие рейды на строптивых крестьян были не в счёт, так, удовольствие сплошное) Томас как-то приуныл. Ну что это такое, вроде только отъелись, только думать об Отчизне перестали, как отправляют по лесам клещей собирать. Настроение приподняли дары. К реальности вернул строевой смотр, который он устроил перед выходом. Нового ничего не увидел, всё те же, всё там же. Оставалось идти и убивать.

Первой жертвой похода стал Кляйн.
Подошёл к нему Томас, посмотрел молча, как ногу достают из капкана, как над ней колдуют в прямом и переносном смысле.
- Герман, палку возьми какую-нибудь и тыкай перед собой. Сам не придумал, так спроси совета у кого-нибудь.
На Карла покосился подозрительно. Про его греческие нравы гауптманн знал, но так как ни разу ещё проблем не возникало с целителем, относился спокойно. Шутки бывают разные, а если старый плут вдруг решит от слов к делу перейти, тогда уже и разбираться будем.

- Сраные леса с их сраными браконьерами. Хорошо хоть не печёт.

- Я тебе щас лицо откушу! Будешь с Мартином на пару в таверне бухать! - жрецу не особо нравилось обниматься с мужчинами, особенно с теми, кто претендовал на жреческое тело наличием оружия, - И ведьму свою успокой! Барона в койку затащить не смогла, сразу в... да отстань ты, репейника сын! - но видимо ранение, нанесенное подлым гусляром было сильнее, чем изначально показалось жрецу. Поэтому он сделал единственный верный шаг: расслабился и облокотился на дварфа, чтоб том пусто было и тяжело и не видно куда идти, бороде предательской.
Хотя тот неприятный факт, что со спины подступал один из самых неизвестных и серьезных врагов Саравара, беспокоил его намного больше, чем грубые мужские объятия бывшего (ли?) друга (ли?!).
"Молитву глушит алтарь"... пронеслась мысль в голове, и следом другая, - "..... нам!"

К сожалению, трюк с иллюзорным письмом колдунье удался не до конца. Стена действительно покрылась надписями, однако, как в дальнейшем пояснила Кэлла, заклинание требовало прикосновения к поверхности, на которой слова были записаны. Иллюзия же, по всей видимости, не обладала этим свойством. К тому же рассеивалась от прикосновения... Повозиться с факелами немного пришлось, но только для проформы, чтобы творившая волшбу музыкантка знала, где ей "читать".

- Здесь написано что-то вроде послания. Оно на дварфийском... - с озадаченным видом ученого, натолкнувшегося на какой-нибудь феномен, проговоригла в ответ Кэлла, дотягиваясь на носочках к деревяному брусу. - Я не знаю, что это значит... Сейчас... Слушайте.

Тибория вновь прикоснулась к балкам, точно так же, как сделала это до того, и начала читать вслух:

"НЕ ВСЯКОЕ, ЧТО СКРЫТО - СОКРОВИЩЕ. НЕ ВСЯКОЕ ДА БУДЕТ НАЙДЕНО. А КОЛИ НАЙДЕНО - ВОЗВРАЩЕНО. А КОЛИ НЕ ВОЗВРАЩЕНО - ПРОКЛЯТО. ПОД ВЗОРОМ БЕЗМОЛВНОГО СТРАЖА ДА ПРИБУДЕТ С ТОБОЙ ЗАБВЕНИЕ ИБО ВЛАСТВУЕТ НАД НЕМЕРТВИЕМ И НАД ТЕМ, ЧТО ДОЛЖНО БЫТЬ СКРЫТО"

Бардесса умолкла и, словно в сомнении, непонимающе качнула головой, а затем продолжила уже не так уверенно:
- Остальное как будто набор рисунков или символов... Не могу разобрать. Заклинание не берет. Должно быть, это не речь вовсе, а что-то вроде магических знаков... Рун...

Нията там временем не на шутку ударилась в детство и увлеклась пробой мыла на вкус. Оное, по всей видимости, окаменело в ящике от старости, потому что кололось весьма неохотно и на язык было, как булыжник. То есть почти никакое. Пузырей Орланди так и не запустила, но, возможно, ей просто нужно было больше воды?

Колдунья же отошла от благословенной Бешабой троицы, чтобы проникнуть в пока единственный обделенный вниманием тоннель. Этот показался ей сравнительно чистым: под ноги не стремились ежесекундно булыжники, стены относительно ровные были выполнены из того же темного камня, который попадался ей на поверхности, лёжа в тюремных стенах, а пыль не взлетала в воздух при малейшем соприкосновении рыженькой гостьи с поверхностями. Она лежала здесь тонким слоем, едва покрывшим холодный камень. В целом, было заметна работа каменщиков, которые ровно устлали стены общим, повторяющимся орнаментом и несколькими впечатляющими фресками.

По середине всей этой композиции, или лучше сказать обозримого участка тоннеля в самом его завершении, Энни не без удивления обнаружила статую. Это был рослый, широкоплечий мужчина в доспехе из широких пластин. Его фигура не уместилась бы в самом тоннеле из-за роста, превышающего потолок, но сам зал для скульптуры расширили, и она стояла, не касаясь земли сверху. Казалось, его густая, почти обезьянья борода грозно пялилась на колдунью, в то время как взор был обращён вниз, к рукам. Воин держал под руками молот, приставленный наболдашником к полу, а меж ладоней, что были сложены в форму чаши, величественно возвышался изумруд. Драгоценный камень нельзя было назвать маленьким, и он определенно, подвергался огранке, имея выраженный ювелирный вид. Продолговатый, как стрючок гороха, он искушал к похищению втихомолку, пока остальные на Энн не смотрят...

Ублажая деревенскую девочку, виконтесса сама испытывала удовольствие, не физическое, а, скорей, ментальное, от того, что проделывала сейчас с ней. С этой милой, прилежной девочкой... Мария считалась таковой вчера, а сегодня уже была другой. Она спешила сбежать от устоев по извилистой, узкой тропинке. Нагишом и с румяным личиком - прямо в лапы к ночной хищнице.
Ее милые, припухшие губки таяли на устах Иориз,что проникалась к ним интересом все больше. В какой-то мере, на удивление, неожиданно. Она попросила Марию быть тише, но про себя приходила в восторг каждый раз, когда та не справлялась. Ее розовое от вожделения личико представляло собою не меньший эстетический интерес, и... Все это выглядело так аппетитно! Ну разве такая служанка не чудо? Иориз не сумела сдержать улыбку, исполненную истинного удовлетворения любовью, стоило Марии прикусить пальчики... И в то же время она привлекла свои.

Неутомимо ее целуя, лаская кончиком языка жемчужинку, что возносила Марию в небо, дворянка вошла в ее лоно пальчиком. Вкушая теплую нежность и влагу, сосредоточенную в женском начале, она взглянула в лицо Марии, а затем плавно продвинулась глубже, как делают это мужчины. Вынула и запустила следующий, повторяя проникновение снова, нажимая и ускоряя темп. Иориз готова была подождать, лаская девочку сколько потребуется, но все ж с нетерпением ожидала развязки - возможно, не меньше, чем ее визави. Она хотела его почувствовать: на ощупь, на вкус, на слух, ублажая нежную плоть малышки сразу со всех сторон. Поцелуи, кружочки, петелички... Казалось ласкам не будет конца.

На предложение Иориз девушка легонько, немного робко кивнула головой. Она послушно закрыла глаза, откинула голову, открывая чародейке больше светлой гладкой кожи для поцелуев. Девичье тело извивалось под искусными руками. От неожиданных ласк груди Мария ахнула, её губы больше не смыкались, жадно хватая воздух. Сквозь тихие стоны Иориз слышала, как ноготки продолжали терзать камень подоконника. Но так не могло продолжаться долго. Забыв о своём подчинении, служанка сначала неуверенно, но нежно провела рукой по спине Иориз. Следующее прикосновение было уже напористым, рука с силой скользила по спине. Подхватывая темп демоницы, Мария гладила её в такт движениям тифлинга.

Немного приоткрыв глаза, служанка украдкой посмотрела на ту, кто овладевала ею. Ей было любопытно, какое сейчас выражение лица у Иориз, приятно ли ей также как и Марии, а может это всё дьявольская уловка и сейчас в шею вонзятся острые клыки? Девушка не могла сосредоточиться на лишних мыслях, желание становилось всё сильнее, бедра заныли, призывно напирая на чародейку.

– Я не могу... пожалуйста, - это была не просьба остановиться, это была мольба прекратить страдания. Неожиданно для самой себя Мария оторвала свою руку от спины чародейки, чтобы ухватиться за её подбородок, направив к своим губам. Она хотела всё сразу и сейчас.

ПРОЛОГ МЕДНИКА: ЖЕНЯ И СЕМЕЙНАЯ ТАЙНА

      Женя курил, смотрел на записку и думал. Снова курил, снова думал. Вдыхал мандариновый пар. Планы сходить в магазин сами собой отпали, а им на смену вернулась изматывающая тревога, которая преследовала девятнадцатилетнего студента биофака МГУ последние три недели. Шаркая по проспекту Вернадского и не глядя обходя встречных прохожих, подросток не мог решить, что видит — свой смертный приговор или очередное звено цепи событий, которую запустил собственными руками. Со странным удовольствием он обнаружил, что у страха есть запах и вкус. Он кисло проступает на зубах, мешая дышать. Но, вопреки всему, желудок щекотал азарт.

      Сверхъестественное в жизни Евгения Юрьевича Медника появилось в июне этого года. Под конец недели он уселся на электричку и укатил в Южное Бутово, домой. Смеркалось, мать и сын пили на кухне чай с коньяком и обсуждали всё на свете. Женя рассказывал о последних экзаменах, о Москве, о новых знакомых, а мама в основном слушала. Светлана Николаевна уже вышла из того возраста, когда с человеком случаются приключения, и была довольна неторопливой судьбой старшего продавца в районном «Ашане». Однако на этот раз она пустилась в воспоминания.

      — Москва богата на события, — сказала она, смущённо улыбаясь. — Даже на мою бабушку однажды напали в подъезде. Представляешь, каннибалы. Жуть сплошная.
      — К-кто напал?! — Женя подавился чаем и едва не выронил телефон. Ожидая услышать про неудачную свадьбу какой-нибудь тёти, он слушал не особо внимательно.
      — Ну или как они называются? — смущённо порозовела мама. — Знаешь, которые людей едят.
      — Каннибалы... — растерянно выдавил Медник.
      — Ну вот.
      — Чего?! Бля, мам, ты поехала?
      — Не ругайся, — мама нахмурилась. — Козлёночком станешь.
      — Каннибалом я стану. Что за бред ты рассказываешь?

      Но мама рассказывала не бред. Вернее, Женя долго думал иначе. Даже смеялся и, конечно, ни капли не поверил. Оказалось, что в бородатом семьдесят третьем (или пятом — мама путалась в показаниях) на пожилую даму, москвичку в третьем поколении Марию Александровну Иванову напали в подъезде. От обычных бандитов ситуацию отличало то, что парень, которого сегодняшний Женя окрестил бы наркоманом, пробовал покусать её и утащить в квартиру. Спустя несколько часов в квартире номер шесть, куда безуспешно вызывали милицию, раздались выстрелы и произошёл взрыв бытового газа. Уже к утру весь дом гудел. В квартире погибли трое жильцов. Милиция строго-настрого велела молчать. Приезжали из главка МВД, из КГБ, по делам организованных банд. Только слухи не заткнёшь, и бабушка точно знала, что погибли двое, а трупов нашли четыре. И два из них... Тут мама сделала драматическую паузу:
      — ... обглоданные, представляешь? Как собаки ели.

      Изнывая от безделья на летних каникулах, в один день Женя вспомнил несуразную историю и начал разыскивать факты. К своему огромному удивлению он находил одно подтверждение за другим. В семидесятых многоквартирник на Садовой-Триумфальной, где жила прабабушка, реставрировали после пожара. В исторической редакции «Известий», что стояла в паре кварталов от места событий, хорошо помнили перестрелку, о которой газетам запретили писать. Совпадения до того изумили Женьку, что он, не будь дураком, запросил архив МВД, так и написав в заявлении, что интересуется судьбой родственника. В середине июля пришёл ответ — внезапно, довольно смутный. Производились следственные мероприятия, выявлены факты причинения насильственной смерти, подозреваемых не обнаружено, машина не установлена.

      «Какая машина?» — спросил себя Женя.

      Ему пришлось лично поехать в архив, причём не лаконичный полицейский, а газетный, и получить от хмурого архивиста распечатанные PDF-сканы в отвратительном качестве. В них Женя нашёл краткое изложение свидетельских показаний, среди которых ему попались слова ночной уборщицы, работавшей в парикмахерской в том же дворе. Она была единственной, кто видел некий автомобиль чёрного или тёмно-синего цвета, заехавший во двор накануне событий. И даже запомнила его номер. «Чисто бандитский фильм!» — Медник азартно потирал руки. Биолог в нём ненадолго умер, а голову поднял несостоявшийся журналист. С помощью его головы, звонков нескольким друзьям и очередного запроса, который гулял в ГИБДД полтора месяца, выяснилось, что номер автомобиля числился за клубом политархивистики в Измайлово. В те годы — на самой окраине Москвы.

      Спустя ещё месяц Женя знал продолжение удивительной истории. Сам клуб прекратил существование в 91-ом, но не распался, а был реорганизован сперва в товарищество «Комета», потом в кооператив «Ракета». В девяносто восьмом году, как подсказал ЕГРЮЛ, звёздный кооператив превратился в ЗАО «Космос» и уехал по другому адресу. Один из его бывших учредителей теперь числился директором ООО «Астероид». Сервисы «Контур» и «Интерфакс» показали, что «Астероид» выглядел как типичная однодневка с адресом в частной квартире, номинальным директором и минимальными оборотами. В начале сентября Женя поехал на место бывшего размещения клуба, где теперь обитал муниципальный архив. Медник не увидел ничего подозрительного, но поговорил с пожилым охранником и выяснил, что некая мутная лавка действительно существовала в этих краях. Окончилось всё просто и прозаически. За неделю до злополучного письма с карточкой метрополитена Жене поступил звонок с угрозой. Обычный такой звонок. Типа здравствуйте, беспокоит охранное агентство «Кавказ-Вымпел». Если не прекратишь спрашивать, тебе пизда. Женя пытался что-то сказать, но разговаривал уже с гудками.

      Что ж. Каннибалы из прошлого просто не знали, с кем связались. Охуевшая молодёжь с каналами в «Телеграм» не боялась ни полиции, ни системы, ни чёрта. По крайней мере, пока сама не получала по зубам. Так случилось и с Медником: страх спровоцировал злость, а злость толкнула на довольно тупой поступок.


      * * *

      До «Измайловской» Женя добрался за сорок минут. Несмотря на красивые фразы, в этот раз парень нервничал намного сильнее, постоянно сжимая и разжимая руки в карманах. На месте не сиделось. Он как заведённый ходил по полупустому вагону, вызывая тревожные взгляды редких пенсионеров. То прислоняясь к дверям, то занимая краешек пластиковой скамьи и тут же снова вскакивая, он едва не пропустил станцию. Только ударивший в окна свет подсказал, что близится конец синей линии.

      Параллельно платформе шёл густой лес — зрелище ночью мрачное, а днём приятное уставшим от города глазам. Измайловский парк занимал площадь более чем в полторы тысячи гектаров. Больше, чем иной микрорайон. Но сегодня Жене, обычно любителю природы, было откровенно плевать. Он торопился, сам не зная, куда и зачем идёт. Сперва тот звонок, теперь карточка... «Типа метафора, мол, под землю уедешь? Изобретательно. Ну, они же не всерьёз. Алё, они не могут быть всерьёз» — мысли скакали в голове, не очень попадая в такт музыке.

      Женя почти бежал, когда добрался до сетки Парковых улиц. Зелёные аллеи, шумевшие ещё пышными кронами, совсем не казались местом, где может случиться что-то плохое, но Медник поминутно оглядывался. Другой бы на его месте, пожалуй, дал бы заднюю, и Женя сам не знал, зачем шагает навстречу опасности. Его беда заключалась в том, что жажда открытий будоражила кровь не хуже страха. Заставляла действовать неправильно. Женя чувствовал себя Ларой Крофт, прикоснувшейся к загадкам древних фараонов, и за это чувство он готов был отдать месячную стипендии. Разве мог он подозревать в начале лета, что события вообще вот так повернутся? Это с другими бывает! В Сирии какой-нибудь. Но чтобы ему звонили, угрожали, писали...

      «Твою мать».
      Женя сам не понял, когда начал улыбаться ошалевше-дикой улыбкой.
      «Спокойно. Надо успокоиться. Надо... так, бля, тут налево...»

      Подтянув лямки полупустого рюкзака, он замедлил шаг и начал считать номера домов. Нервная дрожь передалась из ног в пальцы. Некстати вспомнилось, что пьяный чёрт с Болота продавал ножи, переплавленные из каких-то рессор. Вроде бы, он работал кузнецом-сварщиком в большом автосервисе. Может, стоило бы прикупить? Слава Богу, хотя бы от этой идеи Медник здраво отказался — кому он нужен, с ножами-то. Тут или ствол покупай, или вообще ничего. Да и в метро со стволом хрен пройдёшь.

      Обуреваемый противоречивыми намерениями, сам не зная, зачем вернулся к стрёмному заведению и не уверенный, что вообще стоило возвращаться, подросток вскоре стоял у подъезда самого обычной пятиэтажки. Не уродливой панельной конструкции, а нормального «старого фонда» из серого кирпича, протянувшегося вдоль узкой аллеи, где дремали редкие автомобили. На углу светилась вывеска «Дикси», ниже по улице начинались территории городской больницы. Совершенно ничего не намекало на то, что кто-то из этого места будет звонить и угрожать жизни и здоровью студента МГУ. Если бы не его общественная, так сказать, деятельность, то у Жени вообще не уложилось бы в голове, как это возможно.

Москва две тысячи семнадцатого года запомнилась миру народными гуляниями на 870-летие города, июньскими ураганами, бессмысленными митингами Навального, программой реновации, а также погодой. Аномально жаркий сентябрь походил к концу, готовясь передать эстафету аномально холодному октябрю, вестнику скорой зимы. Мрак повис над крышами высоток, серые тучи скреблись о ржавые зубья антенн и станций связи. Под низким небом сиял шпиль Останкинской телебашни, а деревья в сумрачных лесопарках шелестели в унисон, предвещая недобрые дни. Утром и вечером взгляд цеплялся за людей в лёгких пальто или накинутых на плечи кофтах, торопливо шагающих по своим делам. Прохладный ветерок лениво волочил опавшие листья по краям парков и скверов, а многочисленные автомобили мчались по автострадам зло и быстро, ненавидя каждый пройденный метр. И даже солнце, всё лето изводившее пыльный мегаполис, теперь, похоже, начало уставать, всё чаще отходя за облака на перекур и всё больше напоминая медаль за первое место — которая, как известно, почти никому не светит.

Для кого-то кипел учебный год. Уже второй курс, уже серьёзно. Почти улеглась суматоха в деканате, преподаватели прочли собственное расписание и вовсю требовали готовиться к курсовым, хотя первая сессия и на горизонте не маячила. Медник целыми днями торчал в лабораториях биофака, ведь для него началась программа профессиональной специализации. Ни скучного матана, ни тупорылой информатики — зато прикладная биология на практике оказалась куда сложнее, чем фильмы с «Дискавери». После пар они с Иринкой прогуливались в большом зелёном парке МГУ или шли куда-нибудь обедать, болтая о музыке, парнях и девушках. Или об Ирином психфаке, который, по мнению Женьки, был сам по себе набит психами.

Другие стояли одной ногой за порогом института. Уже не вчерашние школьники, а состоявшиеся молодые люди, хоть и не растерявшие пока лихой наглости. Для выпускников-бакалавров октябрь станет месяцем рефератов, месяцем самоопределения или взрослой работы, когда уже плевать на кафедру и научрука, а поездки в универ вызывают раздражение и усталость. Хотите пример? Пожалуйста — вот Павел Семёнович Шишов. Практически с самого начала сентября молодой юрист разрывался между тремя вещами. Институт донимал лекциями по частному латинскому праву, рабочий стол ноутбука светил папкой с материалами для ВКР в области административки. На работе почта трещала от написанных с массой орфографических ошибок договоров поставки, которые ему, как интерну, старший юрист Ларина посылала на предварительную ревизию. А участившиеся к концу сентября дожди не добавляли к этому настроения. Скорее бы конец.

Впрочем, для Влада Коткина сентябрь стал месяцем самых серьёзных испытаний. Щекотливая перспектива остаться без денег и будущего в безразличном ко всему городе отступила. Но, наравне с нежеланием возвращаться в родное болото, в его жизни возникла неясная пустота. Ложь родителям, скрываемый перед друзьями стыд, смесь уважения и ненависти к доценту Светлане Анатольевне, которая убеждала взять академический, но, услышав отказ, недрогнувшей рукой поставила роспись на приказе об отчислении. Впереди маячили проблемы с военкоматом, под который наверняка придётся брать потребительский кредит через брокера — кто ещё даст денег бармену с неоконченным высшим. Даже hh.ru смеялся Владу в лицо, стоило набрать пару вакансий. Приходилось перебиваться тем, что есть, хотя сменщик подбивал уйти в переводы или йогу — а что, и китайский пригодится, и работа не такая грязная. С другой стороны, не так уж много ребят могут похвастаться полной самостоятельностью в девятнадцать лет. Отражение в зеркале Владу льстило.

Только вот у каждого из четверых имелся секрет. Настолько странный, что казалось немыслимым поделиться им со знакомыми, родителями и друзьями. Прагматичный разум советовал забыть, любопытство требовало разобраться, а сердце… сердце сжималось в тревожном предчувствии.

И плыли в бесконечном небе тёмные облака. Надвигался дождь.

В остальном, Москва осталась такой же, какой была всегда. Огромной и шумной, незнакомой и обыденной, деловой днём и неформальной по ночам — самой разной. Бухали у ларьков гопники, ругались в гастрономах пенсионеры, тысячи клерков спешили в деловые центры, а бизнесмены и политики вовсю делили власть. И пафосный энергетический гигант, и крохотная букмекерская контора возле «Партизанской» И всюду чувствовалось биение её огромного атомного сердца в центре гигантской паутины улиц и магистралей.


Часы, календарь или панель управления убеждали, что сегодня двадцать пятое сентября 2017 года. Чёртов понедельник. Гнусавый прогноз по телевизору за стеной предупреждал, что максимальная температура не превысит 15 градусов выше нуля, а вечером ожидается плотная облачность и, возможно, кратковременные дожди. Конечно. Ну да, конечно.

Но этот понедельник с самого утра отличался от всех остальных.

Шишов
Во-первых, понедельник — это, как знают в каждом третьем офисе, день, на глубоком дне которого затаился вечер пятницы. Во-вторых, сегодня утром, стоило налить кофе и взять дежурный шоколадный батончик, курьер принёс заказное письмо и отдал лично в руки. Дожидаясь, пока прогрузятся Windows, почтовый клиент и «Консультант», Паша лениво скроллил «ленту». Настроение было неплохим. Он тайно наслаждался тем, что под голубую офисную рубашку — требование строгого дресс-кода — напялил майку с психоделическим силуэтом Мэтью Беллами. Шишов не считал своих коллег плохими. Нормальный коллектив, что уж. Но в музыкальном плане они безнадёжно лажали, а на их языках крутились то выборы, то ипотека — скучноватые для него темы. Вскоре «лента» кончилась, Паша со вздохом вскрыл конверт, ожидая найти внутри чьи-нибудь документы. Однако на стол выпали короткая записка и одноразовая карточка метро образца 2008 года, только синяя. «Действительна до 22:00. Если передумал, уничтожь её». Подпись: «Е.»

Коткин
Стоило Владу притопать с ночной смены, Гулин кинул ему помятый конверт с отпечатками жирных пальцев и вернулся к ноутбуку на шаткой тумбочке. Слышались мясистые шлепки и вскрики. Или порнуха, или очередная МОБА.
— Чё не на парах? — спросил Влад, устало швыряя рюкзак на кровать.
— В «дотчанский» сосу, — флегматично ответил Гулин. — Сука, ну дай же стан…
Коткин пропустил реплику мимо ушей. Игры его интересовали только с позиции технических требований. Как ни странно, стоило ему убедиться, что «железо потянет», Владу мигом становилось плевать, чего новенького показали на Е3. А сейчас, честно говоря, Коткину хотелось только спать, и торчащий в комнате одногруппник совсем не радовал. Он потянул через голову поло от Хильфиджера, до сих пор пахшее сигаретами. В «Бар-Делле», где он работал, с высокой башни плевали на запрет на курение. Приходилось улыбаться и терпеть.
— А это чё за херня?
— Тебе принесли. Блядь, Венга, блядь… — Гулин схватился за голову свободной рукой.
Влад мрачно рассматривал письмо. Внутри были короткая записка и одноразовая карточка метро старого образца. «Действительна до 22:00. Если передумал, уничтожь её». Подпись: «Е.»

Соколова
Папа оставил бутерброды в холодильнике, а мама оставила на столе письмо. Зная родителей, Ира не сомневалась, что никто его не читал, поэтому и сама не торопилась. Завернувшись в мягкий халат, она старательно почистила зубы, ритуально покормила толстого рыжего кота и только потом прошлёпала к холодильнику. В светлой кухне царил рассвет. С двадцатого этажа открывался потрясающий вид на Битцевский лесопарк, который издалека казался тенью, тающей в утренней дымке — а над ней поднимались далёкие московские шпили. Рябь дождя дрожала на стеклопакетах. Повертев письмо в руках, Соколова с удивлением не обнаружила обратного адреса. Только марки, наклеенные с запасом, и распечатанные на принтере адрес с именем. Внутри оказалось короткая записка и одноразовая карточка метро. Странная, будто юбилейная. «Действительна до 22:00. Если передумала, уничтожь её». Ниже значилась подпись: «Е.»

Медник
— Медник ты?!
— А?.. — сонный паренёк в мятой шапке оглянулся, едва не застряв в турникете. — А-а, это вы. Доброе утро, Людмила Витальевна.
— Тебе заказное. Спасибо, что ещё по комнатам их не разношу. Совсем оборзели. Я им комендант или почтальон? Нет, представляете? Приходит такой весь из себя курьер и глазами стоит…
Женя вздохнул.
— … стоит и хлопает! Как баран на новые ворота! — гремела титанических габаритов женщина в кардигане домашней вязки. — Как будто я тут всех знаю! Да вы тут толпой шастаете, а я…
— Вы — наше всё, Людмила Витальевна, — скорбно вздохнул Женя, успев за эти полтора года понять, как нужно эксплуатировать консьержку. — Спасибо большое. Письмо-то отдадите?
Уже на улице Женя спросил себя, засасывая первую дозу вейпа:
— Что за чушь?

В бумажном конверте лежали записка и тёмно-синий проездной, не похожий ни на «Тройку», ни на современные одноразовые красные карточки. Женька не сразу вспомнил, но карты с подобным рисунком действительно были в ходу, кажется, лет пять или шесть назад. Да кто вообще обращает внимание на эти рисунки? Тем более, что половина карт печаталась с рекламой на титуле.
«Действительна до 22:00. Если передумал, уничтожь её», — гласила записка. В подписи значилось: «Е.»

Один раз я сдуру шагнул в тёмную воду. Лет восемь было. Выпендривался. Помнится, все могут переплыть эту лужу, а я чем хуже? Засосало. Затянуло. Я тонул. Медленно умирал. Полоска света над головой темнела и накатали такая безнадёга...

И сейчас. Сейчас я тоже тонул. Медленно и беспощадно. Жизнь уходила из меня маленькими капельками. Они повисали в воздухе, делали прощальный круг и таяли в воздухе. И как бы не старался я поймать их руками, всё никак не мог ухватить. Дотянуться.

"Эва" хотел сказать я. Но мои губы не пропустили ни одного звука.

А потом словно лопнул какой-то незримый барьер. Я резко встал, судорожно вздохнул и схватился рукой за грудь. Неистово замотал головой и приказал себе встать. Встал. И поднял щит. Всё ещё ошарашенный, но уже готовый к отражению атаки.

Как в бреду. Упал, встал, опять упал. Стрельнул в кого-то. Об чью-то окровавленную голову ампулу живицы раздавил.
- Бу-у-у-бн-о-о-о-в... Стреля-я-я-я-й.... Е-ба-на-ма-а-ат... Прикро-о-о-о-ем!
Голос собственный - будто эхо по трубам. И непонятно уже, выдуманные морды мелькают перед глазами, или настоящие. Хотя оно и раньше непонятно.
Застилает кровь глаза. Упал - встал. Упал. Встал.
Вальгалла прям. Ага-ага, Самир-то в той жизни начитанный был, про Вальгаллу, вон знает. Бит за то бывало, был, в родном ауле. За начитанность. Зато они все охранниками в "Пятерочке" стали или сторчались, а он в консерваторию поступил. А потом они сдохли все, а он выжил.
А теперь и он сдохнет.
- Бубн-о-о-о-в!

Ну вот он, это момент. Когда одна нога тут, а другая уже там. И где же вся жизнь, что перед глазами обязана пронестись? Ни одного трейлера не промелькнуло, странно. Словно и не жила вовсе.
Со стороны Эва даже чересчур флегматично выглядела. А чего волноваться - сама же пошла, сама русскую рулетку крутанула. Теперь делай, что должна и будь, что будет - принцип на века.

В груди всё еще разливалось тепло после вчерашней ночи и Коган последовала за Сердюком, на ходу доставая всё необходимое - Кабана на ноги поставить, раз плюнуть. Пока он один такой... Но Эва решительно делает своё, времени мало, она должна успеть и успеет сделать всё возможное.

Была у Коган привычка такая - взять и успеть за единицу времени больше, чем человеческому организму по силам. Такая вечная игра - получится или нет. На адреналине, на бесконечно-дедлайновом адреналине жила и работала Эва Коган. Хотя, отчего же жила? Вот она, и сейчас вертится-крутится, маленькая, сосредоточенная, равнодушная с виду и злющая внутри.

Поблизости оказался Надоев. Эва не могла припомнить, сколько слов сказала ему за всё недолгое знакомство. В голове была цифра "0". Но сейчас не словами тут всё измерялось и даже не сердцем. Мельком взгляд на Сердюка, возможно последний, возможно каждый взгляд последний... и Эва бросается на помощь, в очередной раз убрав подальше все хотелки и эмоционально-мозговые приманки.
В конце концов, ничего этого нет, всё есть иллюзия. Так её учил сокурсник-буддист. Но это уже совсем другая история...

- Давай останемся. - Не знаю сколько прошло времени. Час? День? Год? Было хорошо. Очень хорошо - вот что знаю точно. И вопрос вырвался сам с собой. Я обрёл нечто очень важное. И мысль о том, что я хотел стать сталкером просто чтоб порисоваться теперь уже казалась смешной. Я больше не хочу туда. Я хочу остаться с ней. Вот именно так. Точка.

Защитные сооружения сталкеры из «Рассвета» обустроили, на взгляд медика вышли они не столь плохими какие можно вообще построить без дополнительного инструментария и из одного окружающего мусора. В ладони похлопал Корягин, стряхивая пыль, деревянные опилки и прочую грязь, что успела налипнуть за время работы с перчаток. Плащ-палатку как только дождь прекратился, скинул со своих плеч скомкал с намеком на аккуратность и забросил в вещьмешок, что за спиной висел. Конечно накидка позволяла не промокнуть окончательно, но вот выполнять активные действия в нем это та еще морока, вспоминаются марщ броски в них под проливным дождем, еще и маршрут такой выбирали специально, что кирзачи скользили или вязли в мокрой грязи чуть ли не на каждом шаге. И вот после того как мешающий фактор был убран работа пошла споро. Улыбнулся слегка глядя на отступающие тучи и проглядывающиеся сквозь них лучи солнца «любая буря имеет свойство заканчиваться, а вслед за ним вновь пробивается теплое солнце» Подставил свою не очень бритую рожу под теплые солнечные лучи, правда долго наслаждаться ему не дали приближающиеся звуки орды мутантов. Выдохнул недовольно, что его отвлекли от такого приятного дела, из кобуры верный Тульский Токарев вытащил, двумя ладонями обхватил ребристую рукоятку и прицелился в прущих на баррикады тварей. Как вдруг в висках кольнуло ощутимо, в глазах потемнело, а ноги перестали держать своего владельца, опустился на колени тяжело дыша, руками об потрескавщийся асфальт обперся, в бицепсах почувствовал тремор, какой бывает при излишней нагрузке, морок все никак не хотел отгоняться, поэтому Корягин головой мотнул, чтобы хоть не много придти в себя.
— Командир, на мозги давит, аномалия или Мозгоклювы. — Крикнул тот сквозь шум в ушах, предупреждая отряд о новой угрозе. Поднял от асфальта руки и вновь схватился крепко за рукоять пистолета обеими ладонями и даже не смотря на дергающиеся руки все-таки нацелился в приближающихся упырей и вжал указательным пальцем спусковой крючек, кого-нибудь наверное убьет или ранит.

Усталость навалилась неимоверная. Разом. Захотелось прилечь. Потом страх догнал. Не от увиденного, нет, а что на базу возвращаться придется. Всё ждала, прислушивалась Эва, что из рации приказ прозвучит - оставаться на месте или дальше топать, но нет... До самых ворот вера поддерживала надежду и наоборот, но чуда не произошло. Боялась Коган, что закончилось всё. Теперь снова четыре белых стеночки, стираный хрустящий халат, беременное бабьё, жесткая односпальная кровать и тишина на горизонте будущего. От мыслей о стерильной тюрьме её замутило, а в груди воздух застрял. Как в детстве...

Была у Эвы подружка. Одна-единственная. Верочка. У Верочки родителей не было. Точнее это у родителей не было Верочки. Потому что они были живее всех живых, но дружили только с напитками от сорока градусов и выше. Вот Верочка им и не нужна оказалась. Зато бабушке своей Верочка была нужна, просто необходима. Потому что за нее пособие давали, да и старушка была тоже вроде как сирота - одна-одинёшенька. Они с Верочкой друг друга стоили.
Внучку бабуля опекала. Только и слышно было во дворе "Верочка, домой, а то простудишься! Верочка, не смей! Верочка, хватит, в гостях хорошо, а дома лучше! (это когда Верочка у Эвы в гостях ненароком оказывалась)". А потом и вовсе принялась её дома запирать, в комнатушечке полутемной, мол, чтоб не случилось чего. Как бабуля Верочку запрёт, так у Эвы удушье начиналось - задыхалась, Верочку в тюрьме старушичьей представляя. А Верочка что? Верочка вышивала. Верочка вязала. Верочка шила. Пеленала кукол. И было ей счастье.
Постепенно Эву отпустило, но воспоминания остались. А Верочка в восемнадцать уже мамой стала, замуж от бабули сбежала. Потом в девятнадцать мамой стала. Потом в двадцать. А то как же! Навык ведь не зря наработала - одежды нашила, борщей наварила, аистов навышивала за детство своё голозадое...
А для Коган на всю жизнь теперь фобия и комар всяческий...

Вернулась Эва бледнее, чем ушла, испарина на лбу выступила, от осмотра отказалась настойчиво, сухо кивнула, прощаясь, пошла-пошла вдоль стеночки, в норку юркнула и была такова.
Да только в норе лучше не сделалось. Принялась Коган свои десять квадратов шагами измерять да страхи всякие придумывать. Мол, соберут другой отряд, а ее не позовут. А почему не позовут? Что она сделала? Или не сделала? Удушливо жарко в комнатушке сделалось и помянула Эва Верочку, добровольно-безвольную затворницу, нехорошим словом. Нет, она, Коган, так не сможет. Ни сейчас, никогда. Ей туда надо, наружу, где дышать можно.
Тут бы и вспомнить ей, как удивилась она, Надоева одного увидев (прозвучало в шипящем эфире, что Сокол вернулся, но что один только... сокол, а не отряд, не обмолвились даже), но нет - адреналиновый наркоман она теперь, ширнулась на полную и скоро снова дозы попросит.

Был у них профессор в институте - хирург-героинщик...
Хотя, это уже другая история.

Коган выскользнула из своего жилища, деловито плечи расправила, мол, не время тут отдыхать, дела всякие ждут. Сходила будто бы до кабинета своего, инструменты проверила, склянки всякие. Главным образом поглядела, что никого никуда не отправляют без неё. И успокоилась.
А там и выпить собрались, помянуть. Эва не пила, а потому колебалась чуть дольше остальных. Любопытства тоже не испытывала, даже отчаянно не желала, чтоб Надоев вдруг с пьяну в подробности вдался.
Но не прийти не могла. Скажут потом - не нашего поля ягода, не пьет, не поминает, знать нас не знает, ну вот и справимся без неё.

Сентиментальные истории из боевой отцовской юности о медсестрах, дающих клятву выйти замуж за солдата, уже пребывающего на смертном одре, не вызывали в циничном худеньком сердечке Коган никакого отклика. Она закатывала глаза или отключала слух, думая о бабьей глупости и солдатской наивности в одном флаконе.
Однако в момент концентрации на выживании, снятии мерзких башок и предвкушении встречи с топтуном и стукачом в одной морде, Эва потеряла контроль над главным - собственной личной жизнью - и брякнула, не подумав:
- Ага
Да и покраснела тут же, разозлилась, едва не выронила приготовленный по чью-то тварью душу арбалетный болт, опомнилась, пусть и поздно:
- Иди нахуй, Сердюк, - но голос потонул в очередном оглушительном грохоте , возвещавшем о появлении серьезного соперника, отчего Коган безусловно разозлилась ещё сильнее.

- Только бы выжить. Хуй я ещё здесь останусь.

Я произнёс это совсем негромко. Удерживая клятую дверь. Тихо так буркнул себе под нос. Святая правда - ещё пары встреч с такими уродами я не переживу. Сердечко остановится и поминай как звали человечка. Фьить! Был Кирюшка и нет Кирюшки.

Дверь тяжёлая. Ох, тяжёлая. Но умирать тяжелее. Особенно если тяжело умирать. А как тут умирают я знаю. Насмотрелся. Поэтому буду держать эту клятую дверь, а вы уж постарайтесь, братишки-сестришки.

- Эва, пойдёшь со мной на свиданку? - Ору во всю глотку. Улыбаюсь, хотя этого никто не видит. Дверью, как будто бы, не только от монстров защищаюсь, но и неуверенность свою с нетерпением заодно прикрываю. Вот бы сказала "да"...

Еда! Тело уплотняется, выделяет слой слизи за слоем, слои застывают, твердеют...
Еда! Пусть стая подхватит на руки и несёт, затем забьётся в угол, сложится один на другого - их он тоже съест по одному. Будет грызть одного и падать сквозь него в другого.

Они. Челюсти. Пыхтят, брызжут слюной. Идут неуклюже, но расторопно. Можно услышать, как их голые тела шлепают по битому кирпичу. Страшно. Душа ушла куда-то в задние лапы, прижавшись к земле, подальше от острых зубов и когтей. Они близко.

Показались. До этого можно было различить их невнятный запах – отталкивающий, помойный, запах грязных тел, от которого за километр бетонки разит, разит смертью. Теперь, когда гадостные создания вошли в поле зрения, он смог полностью составить их отталкивающий образ. Обычно, любой предмет или существо возникало в его сознании как средоточие разных ароматов, по которому можно судить – жив ли предмет, опасен ли, из чего сделан. Так возникал неясный по очертаниям, но довольно информативный образ. Картина дополнялась звуками, издаваемыми целью. Если же происходил визуальный контакт, то средоточие разных запахов превращалось в полноценный силуэт – правда, не такой, как на двуногих картинках, от которых еще краской пахнет. Нет, это было нечто изменчивое, большее по размерам, чем габариты своего тела. Границы каждого существа – его текущие, как невидимые ручьи, запахи. Сейчас монстры буквально светились аурой наивысшей опасности, от которой любое существо бежит без оглядки.

Хотят сожрать. Сожрать стаю. Ууу, гады!
Зарычал, давая волю новому, поглощающему прежний страх чувству. Злоба. Замахал хвостом. Напряг конечности – они сейчас как четыре нагруженные пружины. Еще злее. Сорвался на лай, в едином мощном прыжке бросаясь на скалящиеся челюсти. Ярость. Освободить душу. Выпустить зверя из клетки.

Завалили тварь. Но уже другие в округе стекаются. Второй группе тоже несладко. Накрылся план. Все блять накрылось. Потому что стрелять кто-то не умеет. И прятаться. Да нихуя никто не умеет. Но это потом. Сейчас сваливать надо.
Пистолет наготове, из-за любого угла тварь выскочить может.

Отошел слегка. На пистолет в руке - несломанной, целой руке - удивленно посмотрел. Вокруг все на взводе. Порохом воняет. Истекает слизью мертвый ходун. Вдалеке - автоматные очереди.
Живой. Живой! Ребра целы, руки целы. Ощупывает себя Надоев, улыбается неуместно. Вот оно, значит, как. Живица. Пара ампул и у себя в кармане лежат. Вот так нога сломанная зажила за пару дней, вот так люди и выжили до сих пор. Ну ничего себе.
Рассусоливать некогда - командир командует: «Бежим!»
Правильно командует - только эта мысль и крутится в голове, после первой, которая «Жив!»
А больше никаких мыслей и нет. Зачем они вообще? Надо бежать.

- Не родившийся, не крещенный, не по-божески это все.... - бормотала Мирослава, глядя, как Павел сына своего хоронит. Да, что там хоронит.... закапывает.
Жалко ей стало его, а цыганку еще пуще, но ненадолго. Давней болью отозвалось все внутри и несмотря на смертельную усталость, проковыляла матушка к могилке свежей и молитву начала читать.
А люди все не унимались , все спорили, все виноватых искали. А Полоцк горел, и время шло. Ничему не успела монахиня удивиться - ни событиям битвы за город, ни отсутствию руки у Чернавки, ни тому, что Осьмуша сын Кощея.
Игуменья устало смотрела на то, как скрутили Злату, как Василий вступился за нее, как Павел его остановил, как Маринка в спор ввязалась. И слова, слова, все слова... а потом вдруг страх пронизывающий, ни с того, ни с сего. Как оправилась Мирослава, руку к груди приложила и в сторону сада посмотрела, где дитя похоронено было, на Забаву бледную взглянула, и с огромным осуждением на остальных участников всей этой истории - на Павла, Прошина, его людей и Злату.
- Нелюди вы... - сказала она ни громко, ни тихо, и из глаз ее потекли крупные слёзы. Объясняться она не собиралась, да и не смогла бы она поделиться своими чувствами и мыслями с этими людьми, которым ребенка в могилу отправить, все равно, что страницу перелистнуть да на прежний путь вернуться. Впервые задумалась монахиня о схиме. Выбрать бы обет молчания, ибо никаких слов ей все равно не хватит, чтобы убедить собравшихся опомниться, смириться, пока не поздно. Оставалось лишь на Бога уповать.
- Господь воздаст вам по деяниям вашим. А я, жива буду, за тем прослежу.
С ужасом подумала матушка и о том, что ее кара господня тоже не минует за слабость ее и злобу на людей.
Слезы утерла рукавом, Даньке кивнул.
- Сейчас, попробую , - и отошла в сторонку, чтобы не слышать разговоры.

C мягким, противным чавком вошли в тело монстра две арбалетные стрелы. С жутким, оглушающим хрустом, расшвырял он Надоева с Русаковым. На кой черт они вообще сюда поперлись? Или их хотели "положить", чтобы меньше стало едоков, бездарно занимающих койкоместа?

Такой удар - что машина на полном ходу. Там такие ушибы, что в кашу все внутри превращается, печень от сердца не отличишь, повсюду липкая жижа одна, вперемешку с едким желудочным соком и говном.

Один из товарищей отлетает прямо под ноги. Ростислава колотит, словно он за электрический провод схватился.

Рванул рубашку на груди пациента. Трясущейся рукой скальпель достал. Сорвался на истерический крик - один хрен за выстрелами не слышно.

- Какого хуя, Андрей?! Ты вообще понимаешь, что происходит, Андрей?! Ты думаешь, я врач, Андрей?! У меня фамилия - Коновалов, нахуй! Это полный пиздец, Андрей! У тебя вся начинка в говно, Андрей! Ты вообще представляешь, в какой мы жопе?! Я нихуя не понимаю, что делаю, Андрей, и сейчас нас всех замочат! Ёб твою мать, Андрей, вставай, сука, не то поляжем нахуй, Андрей!!!

Достал из рюкзака пробирку, расхуячил об асфальт. Хорошо, что перчатки есть - брать швеечервей руками западло и противно. Зато залатают Русакова прям изнутри: посмотреть любо-дорого. Были глисты поганые, стали паразиты высшего порядка - и адреналин синтезируют, и ткани восстанавливают в момент, и даже внешние раны шелковыми нитями перетягивают, чтобы температуру сохранять.

Уж лучше червивый, чем мертвый.

Обо всем этом военврач думал еще на базе. Сейчас же он почти не думал, а колотил Русакова в пузень, чтобы паразиты быстрее распространились.

А потом поднял глаза и встретился взглядом с монстром...

Даже помолиться мысленно успел.

Говорят, в минуту смертельной опасности у человека перед глазами пролетает вся жизнь. Всё это, конечно, тупой пиздёж. Так говорят те, кто не переживает обычно эту самую "минуту". Или пережил, но было так давно или так страшно, что забыл. Или сразу первое и второе. Так я считал раньше. Но вот я увидел ходуна - и впервые в жизни за очень короткое время я подумал об очень многом.

Не в словах вот как люди говорят или как пишут это потом. А как бы... Без слов я почти подумал. Я подумал о том - глядя на эти хилые хищные конечности - я подумал, что вот эта неведомая, вот эта нездешняя, вот эта ёбаная хуйня, может своими "ножницами" разрезать автобус, как бумажный лист. Я подумал о том, как же я ненавижу и всегда ненавидел испражнённых. Они реально как будто вылезли из жопы. И от этой ненависти я так устал, что просто - закатись солнце и не взойди. Расскажи кому, никто не поверит, что можно так сильно устать, когда ненавидишь.

Но всё это я не понял вот так в словах. То есть понял, конечно. Всё я понял. Кожей и спинным мозгом. А умом я просто: "!" А ртом я (отдал приказ, я же лидер): "СУКАБЛЯТЬ!" А руками я - руками я вот так и в самое, в самую - в общем в самую испражнённую жизнь его расстрелял.

Полной грудью, Коган, давай.
Наконец-то...
Отпустила душная комната, отпустила рутина обрыдлая.
Полной грудью втянула Коган воздух и, сухо кивнув на прощание, легко тронулась вслед за своей группой.
Казалось, нечего ей терять, но на мгновение всё же взгрустнулось. Глупость.

Пёс скользил рядом и Эва нет-нет, да прикасалась машинально к теплому собачьему боку, когда тот оказывался слишком близко. Зачем? Так в инструкции прописано потому что. Животных - гладить, людей - лечить.

Покойный папа, военврач, по набившей оскомину случайности, хотел сына, такого же жесткого как подметка его собственного солдатского сапога , но настоял лишь на профессии да с лихвой поделился дерьмовой натурой. Получилась Эва. Имя было единственным, на чем настояла ее прозрачная болезненная, теперь уже тоже покойная мать.
С твердой рукой и точностью у Коган всё было в порядке, но оружие в отличие от скальпеля ассоциировалось лишь с вынужденной необходимостью.

Тем не менее ладонь привычным жестом легла на приклад арбалета, спустя секунду раздался щелчок, возвещающий о серьезности намерений Коган. Дрогнувший в усмешке уголок рта сказал о том же гораздо убедительнее.

Боря идет впереди. Вся амуниция пригнана, по телу вес распределен. Мелькнула тень, замерла собака. Знает Бубнов, скоро начнется самое веселое. Автомат поудобнее перехватил, с предохранителя снял. Готов ко всему. Оглядел лица и морду группы.

- Нас заметили. Смотрим в оба. Вперед потихоньку.

О ТОРГОВЛЕ



RERUM NECESSARIUM



CORIUM SECUNDUM



PUGNUS FICTILIS



ARIS



CASUS FELIX



BELUAE INCREDULA

Что было? Что будет? Картины того и другого стоят перед темными, как космос, глазами, словно происходят здесь и сейчас.
...
- Я боевой офицер! - Грохочет Учпочмак, саданув по пластальному столу офицера по кадрам. Вмятина остается внушительная. - Брал Ультиму-Зикс! Посмотри в свои бумажки!
- Все верно. - Спокойно отвечает штабная крыса. - Да, все верно. Вы уволены из армии.
- Какого хера!?
- Сокращение вооружений. - Пожимает хилыми плечами собеседник. Злорадство мелькает в белесых глазенках.
...
Стакан. Еще стакан. Третий - полупустой. В четвертый не падает ни капли. Бутылки кончаются так быстро, а эта проклятая жизнь все тянется! У кого бы занять? Лецик, Бейчмо, Вздрыжь, Поддых... Где же вы все.
...
- Я боевой офицер! Я Ультиму-Зикс брал! На Арахисе червя-Императора уложил с ребятами!
- У нас таких офицеров даже зэки в СИЗО брезгуют ебать. Бомжара вонючий. - Сплевывает сержант-патрульный. Шоковой дубинкой добавляет по хребту грязному бездомному, пьяным найденному в проулке. Грязь, мусор. Что это за мерзкие отростки у него на морде? Явно болеет чем-то, шваль. Хорошо, что недавно выдали новую герметичную униформу - а то развелось таких офицеров, еще подцепишь что-нибудь во время воспитательной беседы.
...
Все ломит. Сломанная ментами спина зажила кое-как, и теперь трудно ходить. Банда молодых бомжей прогнала с тепловой линии, еще и нычку с бутылками прибрала. Суки. Никакого уважения к ветеранам.
Как зиму-то пережить?
...
Молодая терранка дрожит от ужаса, пока четверо анималов вырывают сумку из ее рук и лапают где попало. Ей так страшно, что сил не хватает даже на крик.
- Э, чиго, сучка, упираешься, да?
- Давай-давай, эээ, нагибай ее уже, да?
- Отэц мне шлюху на дэнюху подарил - точь в точь как ты была. Нэ ты, случам, э?
Мерзкий хохот разносится над проулком. Увлекшийся молодняк не замечает, как из груды мусора встает скособоченная тень. Не слышат шарканья, с которым она заходит за их спины.
...
Щелкнуло что-то, пока безучастно смотрел на веселящихся ублюдков и их беспомощную жертву. Вспомнилось мутное прошлое, которое так старательно топил в паленой водке все это время. Нашел в себе силы подняться. Сделать пару шагов вперед.
Остальное руки помнят, как оказалось.
Провернуть до щелчка. Как тогда, на Ультиме.
...
Покалеченные трупы анималов устлали заплеванный асфальт. Свернутые шеи, оторванные руки, застывшие в ужасе лица. Удаляется дробный стук каблуков, затихает вдали визг спасенной, но не понявшей это терранки.
- Даже сумочку забыла, эх. - Качает головой Фтагн. Воровато оглянувшись, наклоняется над ней, открывает модную магнитную молнию. Немного денег, всякие женские штучки...
Листовка. Черная. Три красные точки посередине. Вокруг - смутные волнистые контуры. Щупальца?..
Учпочмак резко выпрямляется, не обращая внимания на стрельнувшую по всему телу боль.
ОН.
...
Решение окончательно оформилось, когда Фтагн увидел в телевизоре за витриной свое лицо. Его трудно было узнать, но он, к сожалению, смог.
- Разыскивается... Четыре убийства... Рецидивист... Убийца молодого Гогишота Бурканяна, сына почетного члена планеты Цикивала Бурканяна...
Пора.
...
Висит мешком потрепанная старая форма, с трудом выкупленная обратно из ломбарда. Приятно оттягивает карман украденный там же древний пистолет. Дребезжат вокруг ржавые стены космического дальнобойщика - водитель тоже был на Ультиме и помнит Фтагна. Правда, другим. Но помнит. Он согласился подбросить героя - хоть место назначения и находится на самых задворках Галактики. Хоть оно и окутано жуткой славой.
Говорят, культисты Хаоса захватили один из миров бывшего СМСР и живут там согласно своим обычаям. Говорят, они призвали Древнего.
Учпочмаку нечего дать в ответ, но водитель и не просил ничего. Сохрани Рхан-Тегот его добрую душу.
...
Обсидиановые стены храма вокруг. Запах допотопного пороха. Трупы культистов с продырявленными головами. Да, руки помнят, как стрелять. Хоть что-то. Скоро все станет по-другому.
Громадное изваяние во тьме. Три глаза-рубина. Цветок щупалец вокруг.
- Мы знакомы. - С трудом поднимает голову вверх Учпочмак. Скрипучий голос тонет в окружающем мраке.
- Однажды ты звал меня. Я пришел.

Мариэль все-таки удалось разделать бедного дракона - правда, возникли сложности с транспортировкой эдакой массы чешуи, костей и ценных для алхимии вырезок плоти. В это же время остальные провели примитивные похоронные обряды, предав бедных гномов Вэймута земле. После краткого совещания, было принято решение возвратиться в Оакхурст и взять там повозку, чтобы нормально похоронить мертвых и транспортировать ценные останки Найтскела.

Возвращение в Оакхурст прошло без проишествий - разве что Питер обратил внимание на то, что останки, ранее лежащие в сгоревшем главном доме Вэймута, были убраны, а вдоль дороги появилось несколько свежих могил. На разграбленную ферму заходить не стали - но по аккуратно заколоченным воротам было видно, что и тут побывали люди.

В деревне героев с воодушевлением встретили. Известие о гибели всех пленников вызвало скорбь, в то время как то, что все ответственные за это мертвы, изрядно обрадовало местных. В последнее время у них было не так много поводов для радости. Тут же была снаряжена экспедиция для перезахоронения бедных гномов, а так же - для транспортировки того, что представляло интерес для продажи. Была заключена договоренность со старостой Оакхурста - такой товар сложно было транспортировать, поэтому герои договорились отдать определенный процент от прибыли, а доставку и поиск покупателя взяли бы на себя люди Оакхурста, которым все равно отправляться на ярмарку.

***

Прошло много лет. Дороги героев со временем начали расходиться. Первым покинул группу Хелик - используя приобретенные способности, он легко стал вождем одного из племени гоблинов и быстро начал усиливать его влияние. Под конец под началом чародея оказалась целая орда, претендующая уже не на жалкое название "племя", а, пожалуй, на "государство". Новообразованное государство гоблинов активно начало присоединять близлежащие территории.

Следом ушла Мариэль - голос в ее голове настойчиво звал ее в путь. Одну. Девушке пришлось побывать в давно заброшенном храме Асмодея на краю света и встрять в заварушку с демонами и дьяволами - воительница не сильно горела желанием быть пешкой в чужой игре. После того, как Мариэль удалось ненадолго превозмочь демоническую волю и разрубить проклятый алтарь этого храма - голоса пропали. Но, как подозревала девушка, не окончательно, а лишь на время. Непонятными лишь оставались планы Асмодея - ему зачем-то требовался драколич. Хорошо, что ему пришлось довольствоваться ничем.

Остальные разошлись вскоре после того, как их осталось трое. Винцент отправился в северные горы Неверварм - там, по слухам, жил старый волшебник, который в свое время тоже имел неосторожность связаться с Тьмой. Но не пропал, а научился подчинять ее себе и лучше контролировать направление темной магии. После долгих странствий и многочисленных сражений, колдун нашел его убежище - и убедился, что старик был уже несколько месяцев мертв. Но его многочисленные записи остались - и Винцент засел за них, надеясь обрести мудрость. Рецепты, заклинания, таинственные пророчества...

Нэйл вступил в один из древнейших орденов паладинов Империи - в орден Истинного света. Рвение юноши не осталось незамеченным - вскоре он уже командовал целым отрядом, постоянно делающим вылазки против наседающих на границы врагов Империи. Судьба снова занесла его в Оакхурст - на этот раз встревоженные крестьяне отписали в столицу, что в округе стали мелькать гоблины, хотя до сих пор обходилось без стычек. Откомандированный туда Нэйл с удивлением встретился с Хеликом - его новоявленная орда пробовала на прочность границу Империи. По старой памяти, дело было улажено мирно, и орда откатилась назад, углубляясь в Дикие земли и ставя их под свою руку. Паладин же возглавил отстроенную старую заставу - Император с опаской поглядывал на нового соседа.

Питер же был единственным, кто не оставил ремесло работника по найму. Заход в пару таверн - и вот бард возглавляет новую группу искателей приключений. В конце концов, в мире много не обшаренных подземелий и не вскрытых сундуков с добром. Именно группа Питера влезла в катакомбы под проклятой дварфийской крепостью Каратурак и даже все смогли уйти оттуда живыми и одним куском. Профессиональным интересом для барда стали драконы - благо, опыт уже был. На Каменном Зубе было найдено основное логово убитого Найтскела, что послужило неплохим стартовым капиталом для кампании по очистке Империи от крылатой угрозы - видные люди из столицы щедро платили Питеру за каждого убитого дракона. Именно поэтому новая группа вскоре стала известна как Драконья погибель.

Проблемы решались, но меньше их не становилось. Не просто так хобгоблины заручились поддержкой Найтскела. То была лишь первая пташка, гром грянул позднее...

Дракон наконец был мертв, и колдун почувствовал невероятную эйфорию, впитывая части души великого создания в свои руки, в бесконечный ненасытный вихрь Бездны. Он расправил плечи и засмеялся, казалось, вот-вот и он оторвется от земли. Но тут Винцент резко осел на колени, разбив их о камень: энергия бездны покидала его, высушивая без остатка. Она забрала то что ей причиталось по праву, не беспокоясь о своем слуге. Придя в себя, он даже не почувствовал триумфа при виде мертвого дракона. Это был один из представителей редчайшего вида - величественный, красивый и непобедимый. О котором барды слагали легенды, а ученые корпели над трактатами, силясь достоверно описать и изучить. Фантазеры и теоретики... Герой статей и песен теперь беспомощно лежал у ног, в луже едкой дымящейся крови. Винцент лишь недоуменно отряхнулся, всё еще с трудом веря в произошедшее.

История этого места потрясала - подумать только, столь старые и сохранившиеся следы древних людей и эладринов, живших за поколениями от него. Но похоже что никого, кроме Винцента да паладина, почувствовавшего принадлежность к этому месту, история этой пещеры не интересовала. Да и сам колдун слишком устал чтобы внимательно всё изучить.

На практичные слова Мариэль Винцент лишь пожал плечами - он не представлял как она собирается что-то из этого собирать, нести и сбывать. Хотя колдун был бы не против взять некоторые образцы столь редкого существа, ему было неприятно даже дотрагиваться до него. Он ощущал странное отвращение, смешанное со страхом и любопытством, словно рука обычного человека не должна касаться дракона. Тем не менее колдун подобрал с пола небольшой поврежденный зуб дракона, выбитый одним из заклинаний, и, завернув его в ткань, жестом коллекционера сунул в сумку вместе с магическим камнем, который еще предстояло как следует изучить.

Обойдя пещеру, Винцент тяжко вздохнул. Пока остальные разговаривали, доставали со дна драгоценности и залечивали раны, колдун лишь медленно ходил вокруг озера и неспешными движениями собирал кости, привычным жестом протирал их, складывал в старый мешок. Нужно было вынести их нести отсюда и захоронить, чтобы души бедных крестьян обрели покой. Не то чтобы он Винцент во что-то такое верил - он знал что может некромантия, и знал что захоронения от нее не помогут, но тем не менее он был уроженцем Алондо, где мертвых всегда трепетно чтили. Мертвых... Слишком много смертей на сегодня. Пусть жизнь странствующего фокусника и приносит меньшие доходы, не даёт практики в боевой магии, от нее не вскипает в эйфории кровь. Но это всё - Винцент в унисон мыслям обвел рукой пещеру с мертвым драконом, залитую кровью и забитую человеческими костями - уже чересчур.

Бейчмо

Ухватил псиата. Перевернуло через голову обоих на лету. Его - разбило о камень с мерзким хряском. Тебя - ударило головой до гудения и ряби экрана. Подавил "УРА!"-рефлекс: очень было на десантирование похоже.

Хобгоблинша кидалась из надежды в молчаливое ожидание смерти. Наконец, услышав вопросы полурослика, ведьма выдохнула, села на пол поудобнее и протянула руки, чтобы дворф мог снять браслет.
- Стойбище... Всех хобгоблинов там вы уже перебили. А гоблины... Мелкие разбегутся, стоит людям с огнем заявиться. Там не осталось бойцов. Я взяла всех, кто мог сражаться. Если спуститься с гор, нужно пройти по левую руку. Пещера совсем рядом со стойбищем. Если я не вернусь - они просто разбегутся по сторонам. Гоблины быстро растут.
Дворф вернулся и снял браслет. Ведьма посмотрела на след на руке, оставленный браслетом и вздохнула.
- И что? Вы убьете меня как только я нарисую карту, да?

Но ведьму не убили. Вставший на ее защиту отец Джескар добился того, чтобы огненноволосую оставили в живых. Бабур, стребовав с защитников выданное им снаряжение несколько подпортил свой хороший образ, но ему все равно досталась доля восхищения и похвал. Довольный, он тем не менее отбыл в город как только вернул все вещи на свои места. Вместе с ним уехали письма, в которых говорилось о событиях в Двух Гусях.
Колдун, прибывший по приглашению для разбирательств с девочкой, смог применить свиток и изгнать из нее демона. Присутствовавший при этом Мозаил с ужасом заметил застывшую кровь на полу и жуткие рваные раны на запястьях девчонки. Судя по ним, она пыталась убить себя, но выжила каким-то чудом. Девочка долго не могла привыкнуть к солнцу и свету, шарахалась любых шумов и постоянно хвостом ходила за Мозаилом, продолжая общаться своим странным способом. Однако уже через пару дней на ее щеки начал возвращаться румянец. Колдун сказал, что девочка скорее всего находилась под постоянным влиянием магии демона, а оттого и не постарела. Кольцо же, что было у нее на пальце, поддерживала ее жизнь и не давало умереть от голода, после чего стать одержимым трупом. Маг в уплату услуг попросил направить девочку к нему на обучение, как только она подрастет.
Отряд для похода к лагерю сформировали быстро. Как и говорила огненноволосая, гоблины просто разбежались, оставив палатки и нехитрый скраб вперемешку с хорошим воинским оружием в лагере. Обнаружив вход в пещеру, отряд направился вниз и нашел длинный коридор, соединяющийся с подземными шахтами и ведущий к алтарю красного бога. Перед алтарем находился бассейн, наполовину заполненный свежей кровью. У стен пещеры лежали иссушенные трупы овец с посеревшей шерстью и впалыми глазами, словно из них выпили всю кровь до капли. Довершало жуткое зрелище сочащаяся из стены красная жидкость, которая медленно стекалась к бассейну. Напуганные, крестьяне бежали из жуткого места, и лишь выбравшись наружу смогли перевести дух.
Позднее деловитый Долгрин собрал все снаряжение, найденное у хоббов и гоблинов, провел ревизию и отправился по местным поселениям, с целью выменять новое стадо. И вернулся не только со стадом овец, но так же с парой мешков зерна и полным кошелем монет. Переплюнуть дворфа в торговле мог разве что дьявол. Это добавило ему еще больше уважения местных, а уж в благодарности селянок мастер Долгрин убедился в первую же ночь по возвращению.
Письмо в город не осталось без внимания. В деревню прибыла группа каких-то странных людей, хотя, сказать по правде, человек там был только один. Две полуэльфийки - угрюмая девушка с разноцветными взъерошенными волосами и прекрасная жрица Шелин в легком шелковом одеянии при ближайшем рассмотрении оказались близняшками. Человек с волшебной рапирой и летающим скунсом рассказывал много интересных историй, попутно расспрашивая местных о произошедших событиях. Довершали зрелище девушка с лисьими ушами и хвостом в белоснежной робе иноземного покроя и ее охранник - двухметровый белый гуманоидный лис с восточным мечом и доспехами. Расспросив селян о событиях страшной ночи, они отправились к стойбищу гоблинов, вернувшись через пару дней и сказав, что Того Кто в Красном можно уже не бояться.
Джок не раз пытался подловить "перевоспитываемую" за работой в саду за храмом, но Джескар и Уил были начеку и не давали несчастному взять на свою душу еще один грех. Фамра, так звали бывшую ведьму, потеряла свои силы, стоило ей лишиться браслета, и была уверена, что ее взяли в рабство до тех пор, пока однажды священник не решил отправить ее в пекарню за хлебом одну. Ужасно испугавшись, она тем не менее выполнила просьбу, не став убегать. Она встала на долгий путь исправления, но принятой в деревне ей все равно быть не светило никогда.

Все закончилось, так или иначе. Для кого-то эти события стали судьбоносными и навсегда изменили жизнь. Для кого-то вроде Бабура - стали лишь еще одним воспоминанием. Но однажды в таверне Авесаллома бард с волшебной рапирой и пушистым зверьком на плече споет песню о доблестных защитниках своего дома, чья отвага победила противника в десятки раз превосходящего их по силе.

Лецик шел не совсем уверенно, во всяком случае поначалу. Тело ощущалось как-то по-особому. Словно ты всю жизнь воспринимаешь что-то как данность, не ощущая, не задумываясь, а потом вдруг осознаешь - а ведь у тебя есть ноги! А еще у тебя есть руки! И они двигаются, чувствуют, при желании даже можно попытаться ощутить каждую часть своего тела. Он шел, прикрыв глаза, и водил подушечками пальцев, ощущая гладкость кожи. Выпускал когти по-очереди на той руке, которую оторвали щупальца. Это было такое чудесное ощущение, почти нереальное.
Затем он стал слегка подпрыгивать на месте, по-новому ощущая свои ноги. Тогда генерал действительно перекусил его пополам. Был один лев, стало два. Как в том фокусе с распиливанием террана, только по-настоящему, без карликов в ящиках.
Все ощущалось по-новому и заставляло задуматься о старом.
В этом бою Лецик ощутил себя на краю. Он не испытывал иллюзий относительно своей неуязвимости, но саму Смерть (такую, весомую, окончательную) он видел лишь в кино, в книгах, затем в жизни. Когда работал Железным Наставником, сам приносил эту смерть, зачастую даже не легкую, а мучительную. Видел много смертей своих товарищей и теперь лев думал - она рядом.
Но стоит ли ее бояться? Две фразы все еще вертелись в голове, он вспомнил их в ту минуту, когда ощущал необратимость Конца. И они наполняли его душу уверенностью в том, что все было сделано правильно. Все ошибки молодости, все проступки зрелости, всё это смыто тем героизмом, личным героизмом, который бился в его сердце. Ему не нужны медали, нет больше яркого желания завоевать "неувядающую славу". Он добился чего хотел. Теперь оставалось лишь закончить на этой планете то, за чем явились сюда моргонские войска. И уже после этого станет ясно - будет ли продолжение у истории Лецика Левондишвили или же Ультима-Зикс станет его эндшпилем.
Базилевс хлопнул по плечу Бейчмо:
- Спасибо тебе, что выручил. Я уж думал крышка мне, с этим жучилой. А так еще повоюем! - достал из-за пазухи флягу с крепким моргонским перваком. Пару таких удалось выменять на кусок хитина генерала Шарахса у какого-то старшины-анимала. Приложился к ней, выдохнул сивушными парами. Протянул Бейчмо.
- Эй, Вздрыжъ! Давай-ка тоже выпьем с тобой, если наш брутанк что-нибудь оставит.
Вторую флягу передал Жруну и КоГорну. Пусть и новобранцы, пусть с ними не были на Арахисе, но все равно доказали делом, что могут быть частью их отряда.
Бой был впереди, но с такими товарищами никакая Королева Инсектов не страшна.

К командирую подошел отдельно.
- Товарищ Фтагн... Учпочмак. Спасибо, что не бросили меня вдвоем с Бейчмо. Наплевать, был ли это запланировано или нет, но я благодарен тебе. Ты настоящий командир и без тебя мы не вылезли бы с Арахиса живыми, не то что здесь. Спасибо, - крепко пожал руку славному ктулх-майору. Обнял по-братски.
Потом добавил негромко:
- Правда, Рхан-Тегот со своими щупальцами мне точно теперь задолжал. Но с него и спрос какой.
- Как бы то ни было, я рад, что оказался в вашем отряде. Прими на память, - базилевс достал нож и аккуратно отрезал самый чистый локон своей гривы. Скрутил узлом, чтобы не рассыпался на волоски, протянул Фтагну.
- Редкая вещь. Может быть вспомнишь меня потом добрым словом.

Жрун

Однажды вошёл в кабинет мага. Синие лица с высунутыми языками смотрели со стен свирепо. Календарь с вычеркнутыми красным датами выглядел зловеще. Голова улюка взирала со стены непроницаемо и безжалостно. Помнишь её до деталей: мелкие зубы, матовые глаза. Как рыба. Он посмотрел на твою гражданскую одежду и ты понял, что всё закончится плохо до того, как он произнёс это вслух. Он был тучный анимал-бегемот. Он покачал головой и сказал:
- Это кончится плохо.
Ты прочистил горло и сказал, что у тебя неизлечимая болезнь. У тебя, - ты бросил взгляд на верхнюю часть улюка на стене, - у тебя улюкская волчанка - и в поздней стадии! Кашлянул пару раз булькающе. Он наклонился вперёд за столом и это было похоже на входящий в гавань авианосец. Он поставил голову на толстый кулак, посмотрел на тебя остро и продолжил слушать. После неловкой паузы ты продолжил: ты слышал, что он практикующий маг…
- Хочешь совет?
Да! Тебе нужен совет. Традиционная медицина оказалась бессильна и по рекомендации друзей... Астрал должен помочь. Ты слышал, он в высшей степени, в высшей мере, он настоящий...
- В твоей ситуации, моргон, я бы посоветовал БЕГ.
Он посмотрел на тебя и в комнате не осталось ничего, кроме пары серых глаз. Ты помнишь, как колени сами подняли тебя. Помнишь, как за спиной прогрохотал стул. Помнишь, как зашагал быстро на свинцовых ногах и раскрыл лбом дверь. Помнишь, как проталкиваясь мимо тебя, двое оперативников-псиатов ворвались в помещение с пистолетами наготове. Помнишь, как обернулся, чтобы увидеть их – превращающихся в камень.
Ты побежал. Не все маги шарлатаны – этот дал честный и полезный совет.

- Неплохо размялись, товарищи. - Спокойно произнес Ктулх-Майор, поднимаясь. Невозмутимо белую соплю стряхнул с плеча. И со второго. И с лица. Осталась еще пара десятков таких же.
Покачал головой. Не по уставу. Взялся за приведение себя в порядок.
- Мы отлично сработались, товарищ Лецик. - В процессе сказал в общий канал. - Только настоящим коммунистам под силу рационализировать то, что рационализировать нельзя. А мы с вами смогли. Обернули Хаос в свое послушное орудие труда. Я горд сражаться вместе с вами. Так держать - и эта планета будет нашей.
Поэтическое какое-то настроение накатило - что за чертовщина? Тряхнул головой. Сказал, уже жестко, фразу, ставшую девизом этой миссии:
- Пять минут на отдых и двигаемся дальше.

- Ну много, - Чарка помотал головой и оперся на лук, - Вот как пальцев на руках. Несколько раз. А с ними шаман. Злой! Куда злей, чем раньше. Кожа красная, кричит громко, я на скалах слышал. И колдует! Его все слушают, и маленькие, и большие. Больших мало, - Чарка показал всем растопыренную пятерню, - Так где-то. С оружием железным, как достали из казарм.
Кобольд постоянно озирался на обступивших его незнакомых людей, которые с ужасом вслушивались в его рассказ.
- Эй, а ему можно доверять? - спросил кто-то из селян. Кузнец хмуро кивнул.
- Да. Али не помнишь, рассказывали про него на собрании? У него егойную семью тожа гоблины порезали. Сталбыть не враг он нам, и врать не будет.
Гул пронесся по толпе. Люди начали расходиться по домам, собирать скраб, который успеют. Остались только мужчины, способные постоять за себя: лесоруб, кузнец, охотник, отец Фрола, староста, мельник, кожевник, скотопас, фермер со старшим сыном и пекарь с приемным сыном. Вместе с четверкой, ходившей в поход и Чаркой их было аж семнадцать. Вот только оружие в руках худо бедно держали охотник да Чарка. Да и староста, но сможет ли он удержать меч сейчас?

Бейчмо

Вытащил из зелёного кипящего дерьма КоГорна. Помог выбраться из него Вздрыжъу. Прикрыл щитом себя и товарищей от новой волны. Смахнул липкий слой со шлема. Дым. Шкворчание. Плавится пластик щитка. Проявляется на глазах абразивное свойство этой жижи на металле. Кричишь на подземных инсектов. Как ты ими подтираешься, и как у тебя куча страшная, и как их всех ждёт лишь Тёмное Забвение. А в конце такой неприличный жест сделал, что несмотря на бой всем стало за тебя неудобно и кое-кто сконфуженно переглянулся.

Утро в день сражения
Битвы день. Скрипит песок под тысячами ног. Стрекот ездовых жуков, трещотки, отрывистые команды и ритмичные песни разрушают тишину утра. Ревут трубы и звенит оружие. Блестит на солнце золото, медь и бронза.
Ни дуновения ветра, ни облачка на пронзительно синем небе. Лишь солнце безразлично несет жару с востока. Где-то там, у его ног-лучей - то, чего желаешь ты и одновременно то, что желает тебя. Нетерпение скребет душу.
"Быстрее, быстрее!" - Шепот со стороны рассвета сопровождает тебя всю ночь.

Утром, когда ты совершил ритуал омовения и явился к войску, Кашит тихо донес до тебя весть о ночном нападении. Голос его был, как всегда, бесцветен, но ты научился улавливать его нотки. Командир ферри был недоволен. Когда выслушал, ты понял, почему.
"Прыгуны взбаламутили их, и стало труднее." - Сказал он. - "Был небольшой пожар в основном лагере. Мы выбрали целью отдельные от него группы палаток - там всадники на быстрых хищных ящерах, около трех сотен. У них отличный нюх. Добрались лишь до одной, боюсь, что больше двух десятков тварей вряд ли отведает яд. Ловушки... Пятерых было слишком мало и здесь. За прыгунами погнались, это помешало. Мы сделали, что смогли. Обошлось без потерь. Да воссияет твое величие."
Плохие новости, но разве важно то, что было ночью? Важно то, что есть сейчас.

Твоя армия у ног, а сам ты восседаешь на черепашьей башне в облике обычного воина.
Глубокие ряды пехоты прямо перед тобой. Золото и белизна в по центру, бурый хитин и зеленые штандарты на широких крыльях. Пять рядов почти по три сотни воинов, мощный кулак, способный проломить тонкий строй не хуже самых огромных ящеров.
Сливающиеся с песком Ферри и подобные золотым статуям на неподвижных скорпионах Арри стоят чуть позади по обе руки от тебя.
Последних рабов, скованных цепями, кнутами загоняют на середину песчаного поля. Говорят, что кто-то из них уже сбежал в заросли, а кого-то поймали и быстро казнили. Никто из башаров не сообщил об этом. Боятся, конечно. К счастью, ты слушаешь не только башаров. Но вряд ли сейчас хорошее время для их примерного наказания. Главное - сделать выводы. И первые выводы такие:знатные десары и вожди тарри, обладатели большинства рабов в войске после Высокого Дома, вряд ли будут довольны твоим решением. Хотя кого заботит их мнение, когда после битвы ты встанешь над богами?
Между рабами и пешими воинами мельтешат застрельщики. Дрянное вооружение, никакой брони и плотный строй щитов позади, сквозь который не отступить - вряд ли их участь завидней отправленных на заклание рабов. Но любой враг, убитый камнем или дротиком, будет стоить десятка этих ничтожных душ.
Ушли на рассвете небольшие группы ферри и прыгунов-десаров за барханы и в заросли. Их глаза будут остры, о любой опасности ты будешь предупрежден заранее. Всегда нужно держать все под контролем, а сейчас - особенно.
Наконец, главное блюдо для хромого Эмира. Барханы просто кишат тысячами насекомых, песка не видно за бурыми и серыми телами. Любой прихвостень твоего ничтожного соперника, что сунется туда, попадет прямиком в Ад, а возвышенность позволит покрывать ливнем стрел тех, кто пойдет по равнине напрямик.

Из такой дали ты видишь, кто пойдет, а разведчики-десары уже приносят подтверждения остроте твоего взора.
Когда строй врага войдет на равнину, длина его займет все ее пространство, от первых кустарников до начала барханов. У Хромого явно перевес - в количестве. Металл, впрочем, блестит только в центре и по самым краям, а остальные - явно не более, чем смазка для копий.
Фигуры крупных, где-то в полтора человеческих роста ящеров маячат по обоим концам его, за спинами пехотинцев. Сложно рассмотреть отсюда, но их довольно мало, не более полусотни. Еще дальше роятся совсем уж крошечные фигуры, беспокойно мельтешащие. Сотня? Три? Пока неясно. Догадываешься, что это те самые всадники на быстрых злых ящерах, которых встретили ночью твои ферри. Рапторы. Ты читал о них. Ничего выдающегося, не чета выпестованным боевым скорпионам Арри.
Ты не видишь, но десары говорят, что за барханами и зарослями твоему взору скрыты еще несколько пеших отрядов, но пока неясно, каких.

Что ж, вот и оно. Преддверие самого важного момента в твоей жизни. Пора войти.
ссылка

- Мана. Ару. Йол. Ракха. Мено.
Высокий Дом держит небесный свод, в этом его главная цель и смысл. Он - тень богов, он сам подобен богу, силен как бог и верит в то, что делает, что, пожалуй, важнее всего. Его настоящее лицо - золотая маска, никогда не выражающая эмоций, ибо сомнения - удел смертных. Богу же не пристало сомневаться, и в тот вечер, никто не верил в победу больше Высокого Дома. За спиной его - много сражений, одни были удачны, другие - не очень. Это - ничем не отличается, конечно они победят, и эмир Миран лишится всех четырех конечностей и мужских членов, дабы занять своё место в качестве куклы, под половой решеткой тронного зала, любимый питомец, которому бросают отходы, периодически забавы ради наполняя его узкую камеру водой, все это - на глазах его бывших подданных, ибо ничто так не способствует падению богов как их... Разоблачение.
Высокий дом - Великий змей, повелитель вод, Мировая черепаха, поддерживающая небеса, бог-скорпион, разящий своих врагов. Значит он должен быть силен как змей, мудр как черепаха и хитер как скорпион. Что выбрать сегодня? На что сделать упор? Можно бросить все силы в бой, ограничив свое участие направлением главного удара, таков путь могущества, путь веры, так бог метает молнию, не сомневаясь, что она попадет. Но кто знает, не окажется ли враг хитер? Что противопоставить ему, быть может мудрость? Талантливые построения, гениальные планы? Это должно, но этого мало. Мудрым может быть и человек, но бог должен обладать коварством, прозорливостью, которая сделает его больше чем простым смертным. И сегодня Высокий Дом будет скорпионом, разящим клешнями и хвостом, тихо заползающим и столь же тихо уходящим. Верная свита ждет его слова. Славные мужи, вожди своих народцев, люди, способные управлять, но не править ибо правят лишь боги. И хотя в книгах говорится, что Высокий Дом лишь тень богов, подобный богам... Все знают правду. Особенно хорошо она известна Арру аль-Десару, правой руке Златоликого, тому-что-возвысился, мальчик-кочевник поднесенный храму, сейчас он был командиром гвардии, потому что верил и умел четко исполнять приказы - самая ценная черта для слуги. На его белом, расшитом золотом плаще, облегающем огромное для смертного тело - пять длинных полос, больше ни у кого нет. Рядом с ним - Кашит, склоненный, низкорослый, в темном одеянии... Его можно было бы подсчитать слугой, если бы не клинок на поясе. Командир ферри знал много, даже слишком много, порой богу казалось, что он может смотреть сквозь маску, что этот человек, обладающий феноменальной проницательностью, на самом деле пустынный шайтан и опасен, опасен как никто... Но Кашит был либо невероятно верен, либо невероятно терпелив, вероятнее же всего - и то и другое. А главное, он не подводил. К нему и были обращены первые слова бога, знак того, что порученное ему обладает особой важностью.
- Ты показал мне много, тень и много рассказал. Но не тем силен скорпион как он ползет, а тем куда ползет и как ужалит. Выбери десяток своих людей. Ты говоришь у врага есть ящеры - что же, пусть их не будет, пусть их кормушки наполнятся смертоносной отравой, а стойбища запылают. И пусть пятеро покажутся сотней. Остальным - особое задание. Борьба развернется за барханы, что же - пусть барханы станут врагу могилой. Пусть скорпионы оставят несколько сюрпризов нашему ложному богу, шайтану в облике смертного, да настигнет его кровавый понос в момент соития. Аль-Стеша?
Вперед вышел рослый, загорелый воин, уже перешагнувший через четвертый десяток, но еще не приблизившийся к пятому. Лучший наездник на скорпионе в войске, получивший прозвище "Жалящего солнца", он обладал бешеным нравом, насколько это вообще возможно для кочевника, привыкшего скорее стрелять и давить, сразу же уносясь в пустыню.
- Лазутчиков нужно прикрыть. Отбери для этого три сотни прыгунов. Пусть обернут стрелы паклей, как можно тише приблизятся к вражескому лагерю и угостят врагов пламенем и кровью, после исчезнув в ночи. Пусть знают, что их враги - не простые смертные. Выбери еще нескольких бойцов, десятка три. Пусть завтра они поедут туда, где кончается карта, за кусты и барханы, пусть если враг задумает обходной маневр - я узнаю об этом раньше, чем заслышу стук ящериных ног. Остерегайтесь ночного нападения.
Новый взгляд на карту. Высокий дом коварен, но кто сказал, что Мирану чуждо коварство?
- Завтра мы примем бой. Я знаю, что наш враг использует боевых ящеров, с клыками и рогами, и людей, облаченных в сталь. Кашит, пусть твои ферри следят за кустами и если враг войдет в них - запалят кустарник. Аль-Стеша - рано утром, даже до традиционного поединка, десары поднимутся на барханы, опередив врага. Если враг попытается опередить вас - ферри Кашита предупредят. Важно, чтобы вы оказались на высоте, с которой сможете поливать врага стрелами, от ответного огня укрываясь в низинах. Они полезут туда, прямо на ловушки, или будут терпеть непрерывный ураганный обстрел. Пусть твои наездники на скорпионах, Аль-Стеша, не вступают в бой с врагом без крайней необходимости, но прикроют стрелков... И колдуна. Шабаннах со свитой будет там. Если враг заберется на барханы - его будет ждать рой насекомых. Если выберет наступление по равнине - с барханов направить колдовство на равнину куда проще чем идти по простреливаемой местности. Пусть колдуна охраняют пять десятков моих наездников-Арри, а в случае угрозы - отведут ко мне. Если же враг захочет обороняться - тем лучше, мы подведем черепах на расстояние выстрела баллисты, и перебьем столько, сколько будет стрел. Аль-Нефери, пусть твои тарри выстроятся для обороны, не доходя до барханов, на равнине. Оставь арьергард для того, чтобы прикрывать прорехи в строю. Правый фланг составят мои гвардейцы, Арри и ферри, что осыплют врага стрелами. Застрельщиков поставь перед строем.
Евнух кивает, потирая масляные руки. Такова традиция тарри, быть полководцем - удел того, кому нет дела до женщин.
- Завтра нас ждет великий храм, новые рабы и горы золота. Потому я решил проявить великодушие и освободить половину всех рабов войска. Разумеется после победы их владельцы получат по три раба-пленника за каждого освобожденного, золото, а между вами, мой любимый народ, я разделю гарем лжебога Мирана. Пусть завтра новые свободные люди будут скованы цепью по десять человек и составят первую линию меж барханами и кустарниками, прикрывая застрельщиков, раздайте им колья частокола рано утром, прикажите перед пехотой поднимать, а перед ящерами - втыкать в землю. Ибо я хотя и милостив, но не глуп. Руководить будут. Аль Стеша - правый фланг. Аль Десар - правый фланг пехоты. Аль Нефери - левый фланг. Центром я буду руководить сам, с помощью Аль-Нефери и Аль Десара. Пусть мой паланкин стоит на главной, центральной черепахе. Разумеется, я сам вместе с несколькими десятками пеших арри, буду на той, что справа от нее. Раздайте моим рабам, что несут паланкин, золотые маски - пусть они исполнят для войска роль личной охраны. Завтра мы победим. Ибо такова моя воля.

Вечер перед битвой
ссылка
Кто есть Высокий Дом? Каждый скажет, и скажет много. Но никто не скажет того, что знаешь ты.
Ты знаешь - Высокий Дом есть бог.
Уходишь от лагеря, оставляя звон металла, стрекот насекомых и крики своих шахмат из плоти и крови позади. Уходишь в барханы, в поднятый горячим воздухом песок. На восток, где за знойный маревом и морем дюн таится ОН.



Живой храм, воздвигнутый забытыми богами - тебе. Он зовет, он манит, он просит. Он расплавил саму пустыню вокруг себя, чего не удалось даже Солнцу - но он готов принять твою власть. Он обещает такое величие, которое не снилось всем Эмирам всех оазисов, вместе взятым. Богатство, сила, бессмертие - пыль рядом с тем, что тебя ждет.
Пыль.
С усилием сгибаешься. Хрустит пурпур тяжелых одежд. Снимаешь шелковую перчатку, обнажая бледную, покрытую синими венами морщинистую кисть. С презрением смотришь на нее.
Скоро все изменится.
Зачерпываешь горсть песка. Пускаешь по шепчущему ветру.
- Что скажешь? - Произносят сухие губы.
Тихо смеешься. Ты позволяешь себе такое только наедине с самим собой - если не считать зыбкие фигуры телохранителей-ферри, маячащие на почтительном расстоянии. Арри есть стражи утра и дня, а ферри - заката и ночи. Ты позволяешь себе смеяться только в закат и ночью, когда никто не увидит и не услышит. Ты знаешь, что ты всего лишь человек, но они этого знать не должны. К тому же... Скоро все изменится.
Нужно только растоптать стоящее на твоем пути насекомое, возомнившее себя достойным Храма.
Распрямляешься резко, словно та диковинная спираль из блестящего металла богов, занявшая достойное место в твоей коллекции. Легкий гнев трогает сердце, но ты без труда подавляешь его. Много чести для этого... Хромого.
Разворачиваешься, хлопнув мантией. Широкими шагами двигаешься обратно в лагерь, по пути вновь натягивая перчатку.
"Ты победишь" - Легкие слова принесенного с востока ветра касаются ушей.
Останавливаешься на мгновение, а потом уверенно продолжаешь путь.
...
В благоговейном удивлении спрыгивают со скакунов и падают ниц встретившиеся на пути дозорные Десар. Их жалкие обмотки вместо одежды вызывают у тебя брезгливость. Хорошо, что вложенные в маску благовония отбивают запах. Величественно проходишь мимо, подняв золотое лицо.
У входа в лагерь преклоняют колени при твоем виде стражники-тарри, скрипя хитином нагрудников. Им приказано охранять - они охраняют. Им будет приказано умереть - они умрут. Хороший народ.
У ворот тебя ждет паланкин, но взмахом руки ты отсылаешь его - хочется посмотреть на тех, кто будет сражаться в финальной для тебя битве.
Внутренний круг стражи, конечно же, Арри. Воины-храмовники расстелили белые с золотом ковры и воздают молитвы своему божеству - Высокому Дому. Завтра они облачатся в золоченую бронзу, взойдут на спины смертоносных скакунов и понесут скорую смерть твоим врагам. Сейчас же... Они выглядят довольно мирно. Представить сложно, что эта смиренная белая отара - прирожденные убийцы.
Перед тобой бережно открывают полы роскошного зеленого с золотом шатра, откуда слышится пение твоих жен и курится сладкий дым жаровен. Вплываешь внутрь - явление бога. Все замолкают и стелятся по земле вместе с дымом. Выждав положенное, легко поводишь головой, и жены возвращаются к своим делам. К ублажению тебя.
Когда вы заканчиваете, они уходят, закутавшись в расшитые драгоценными камнями шали. Слуги выносят жаровни с дурманом - сейчас понадобится ясная голова. Грядет воинский совет, башары уже ждут твоего повеления, чтоб войти и начать.

Внезапно Мозаил посмотрел на девочку совсем другими глазами. Перед его взором возникла огневолосая женщина с мечом из сна и пастуху почудилось, как этот огонь вдруг обжигает его глаза, очищая их от тумана наважденией и мороков.
- "Гларбезу известен тем, что лестью, ложью и иллюзиями выпытывает сокровенные желания жертв.. " - внезапно слово в слово воспроизвел Мозаил то, что читал им намедни отец Уилберт, казалось бы на несколько мгновений лишившись своего косноязычия, - мое сокровенное желание сейчас, утешить тебя дитя.. Но ты просишь книгу, в которой писано какими путями вызывать и уговариваться с демонами страшными. Я знаю, что говорят обо мне в деревне.. да, Мозаил - простофиля, только и умеети, что по бабам бегати да мозги им дурить.. Но даже мне, тупому, ясно, что детЯм такие книжицы не игрушки. С нее тебя заколдовали, и ейный язык ты верно знаешь, да и дядя Долгрин верно говорит, неведомо нам сколько годков тебе и как-то вы с вашим бесом, того.. уживаетесь, может то не ты говоришь, а бес тот..
- В общем, да ни осудишь ни ты миня, ни мои друзия, но я скажу так и будет по-моему.. Ничего мы тебе не дадим, и сейчас же уйдем, но как и обещал, вернуся я, с волшебником вернуся, буде мне помогут мои соплеменники или нет, то мой обет.. Хочешь жди, хочешь не жди, а место это мы должны очистить.. Не добро около деревни, где сотни невинных душ, такому злу гнездитися.. Пойдемте, святой отец, пойдемте все.. Неча боле соблазнам мое грешно естество подвергати..

Винценту трудно было приходить в себя после очередного "буйства" - с каждым разом это давалось все сложнее, сознание мутнело, после боя он долго ещё ходил как лунатик - словно наблюдал за собой со стороны, в силах только смотреть и слегка направлять. Даже отдых не смог до конца привести колдуна в чувство. Ясно ощущал Винцент только постоянную тянущую боль в плече - колдовство барда хоть и помогло наскоро затянуть страшную рану, нанесенную вождём хобгоблинов, но полностью она заживёт ещё нескоро.

Винцент все время в основном молча ходил за остальными, краем уха слушая разговоры, потирая больное плечо и заглядываясь на обсидиановые стены и падающие воды. Живописное место.

Из полудремы его вывело место обитания гоблинского колдуна, где можно было найти что-нибудь волшебное.
Когда остальные занялись перебиранием и дележкой найденного золота, Винцент начал с жадностью разбирать и разглядывать свитки. По картинкам и некоторым знакомым словам можно было отгадать то ли какие-то отчёты, то ли рецепты заклинаний и зелий. В конце концов, копаться в магических рукописях было чуть ли не любимым делом Винцента. Соперничать с ним могли только фокусы, которые Винцент считал искусством, вроде как у художников. Задумавшись над одним из свитков, смотря на завитки драконьего, но не видя их, Винцент во всех подробностях вспомнил вдруг своё самое яркое представление...

Ночью в дождь и грозу он пришел в небольшую деревушку, которую когда то уже посещал до этого. Остановившись в кабаке, на утро он вышел во двор к колодцу, у которого женщина в летах уже набирала воду. Вокруг нее бегала резвая девчушка лет десяти, с растрепавшимися золотыми косами, она что-то быстро рассказала тётке, только мешая той в работе.
Винцент присел на опрокинутое, дырявое и уже ни на что не годное ведро в стороне от колодца. Он подумал о том что было бы здорово сейчас закурить трубку и наслаждаться прохладной свежестью солнечного утра после грозы. Но трубки у него конечно не было, да и табак в этих краях дороговат. И курил то он пару раз в жизни... Просто эти старые крестьяне с трубками, отдыхающие после тяжёлого рабочего дня, выглядили очень умиротворенными. Умиротворение, именно это сейчас испытывал молодой колдун. Он поставил дорожный посох рядом и даже поднял лицо к солнцу, довольно жмурясь от тепла, словно потрёпанный деревенский кот.
Из полудремы его выбила та золотистая девчушка, которая, внезапно умолкнув и остановившись, огромными глазами смотрела на Винцента. Его редко узнавали - он не часто бывал в одном месте дважды.
- Ба-а-аб, смотри-и-и! - закричала она, растягивая слоги и показывая пальцем на Винцента. - Это же он! Это дядя веду-у-ун! Тот са-а-амый! Дядя волше-е-ебник!
Винцент улыбнулся и приоткрыл один глаз, смотря на девочку. Бабка остановилась и с недоверием и недовольством, смешанным с толикой испуга посмотрела в сторону Винцента.
- Дядя колдун, дядя колдун! - девочка радостно и беззастенчиво подбежала к Винценту, дергая его за дорожный плащ и верещя на всю улицу. - Дядя, покажите огонькиии! Волшебные цветы-ы! Покажите, покажите, ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!
Винцент уже искренне улыбался, щёлкнув пальцами, выпуская небольшие искорки в воздух.
Бабка выронила ведро из рук и сделала руками рефлекторный жест Пелора, защищающий от нечистой силы.
Девочка засмеялась и запрыгала вокруг, пытаясь ладошками поймать необжигающие искорки.
-Ещё! Ещё!
Вскоре Винцент, подхватив посох с земли, устраивал настоящее представление, самозабвенно вызывая фигурные всполохи вокруг. Словно в танце он плавно двигал руками, вызывая вокруг расплывающиеся цветы и корабли, вихрем проносящиеся в воздухе. Расплывчатые фигурки людей цветным буйством рассказывали истории о благородных рыцарях и величественных драконах, о прекрасных принцессах и злобных гоблинах. Вот уже вся деревня завороженно наблюдала за действом, забыв даже бросить бродячему фокуснику пару монет, а дети бегали и смеялись вокруг...

Тот счастливый и искренний смех словно эхом в пещере раздался в голове Винцента, который, забывшись, чуть не выронил пергамент из рук. Колдун улыбнулся воспоминаниям и вздохнул о том, что путешествуя с группой все реже и реже стал давать представления. И времени нет, и настроение у волшебного барда не то. Всё-таки не хватает ему того тяжёлого, но спокойного и созерцательного одиночества. Винцент аккуратно сложил все найденные рукописи, от которых пахло какими то специями вперемешку с вонью гоблинов в туго набитую сумку, в надежде когда-нибудь перевести их.

Колдун продолжил путешествие вместе со всеми и вскоре они вышли к прекрасному горному озеру. И все было бы хорошо и красиво, если бы не та полумифическая тварь, о которой Винцент не раз показывал истории, усевшаяся посреди озерного островка.
Настоящий дракон и вправду производил впечатление, прочнейшая чешуя сверкает на солнце, огромная хищная морда смотрит ящерскими глазами прямо на них.
Винцент только сглотнул и сделал шаг назад, не в силах что-то предпринять. Он уже жалел что забрел так далеко, стоило давно остановиться и повернуть обратно в деревню. Но они искали пленников, и похоже нашли их, следы вели сюда. Вывод сделать несложно - скорее всего им тут уже больше нечего делать.

Пока Винцент созерцал дракона, его соратники начали переговоры. Колдуну явно не нравилось то к чему все идет. Но он смог только нахмурился и отойти вместе со всеми в сторону. Встревать в разговор было уже поздно, и драться с драконом Винцент явно не собирался, хотя все ухищрения Хоря похоже, а конце концов к этому и вели. Ну и правда, не станут же они продавать своего рыцаря? Или станут? Винцент в замешательстве огляделся на соратников, до побелевших костяшек пальцев сжимая посох. Он лихорадочно перебирал в уме стихи заклинаний. Ох, будь что будет...

Фролу жутко не хотелось вставать. - Ээх ... такой сон оборвали ... Я столько баб трахать собрался. Сами просили ... вот бы выстроил их в ряд и вдул бы всем по очереди. Хоть во сне, а все равно приятно! - пробурчал он, но все-таки поднялся. Потянулся. - Пожрать, братцы, а ? -

Мозаил вскочил, словно ужаленный, наделав много шума и наверняка что-то перевернув. Перекошенный со сна тулуп, шляпа набекрень, копье, волочащееся по земле, словно грабли, заспанные ничего не соображающие глаза... Несколько мгновений ушло, чтобы осознать, что произошло и как сильно он опростоволосился. От стыда и сожаления полуэльф готов был провалиться сквозь землю, а в голове уже вертелось с дюжину отговорок и выдумок, для того, чтобы выгородить себя и свою оплошность перед друзьями..
Но в следующий миг Мозаила стало стыдно за своё малодушие. Они вместе дрались с огромным жуком и мерзкими личинками, не побоялись жуткую немертвую девочку, он лично гнался за гоблином бесстрашно шел переговорщиком к вооруженному и искусному стрелку Чарке.. а теперь он трусит сознаться в том, что подвёл товарищей.. пусть и без последствий, но подвёл же.. А ещё этот сон. Пламенеющая госпожа.. путь.. Мозаил поднял копьё как положено, и с видом гордого преступника, идущего на эшафот, отправился с повинной к своим односельчанам.
- Дядь Долгрин, святой отец, ребятки, простите дурака, коль сможете, - Мозаил потеребил древком копья храпящие тушки, - сталбыть такое дело, меня одного боле на часы ставить нельзя. Я чесслово стоял, но как стоял так и захрапел, прям с копьём в руках... такие дела, пришел бы волосатый человек, нас всех бы... Эххх...
Полуэльф снял шляпу и крутил ее в руках, не зная, что ещё сказать...

Крестьяне как могли забаррикадировались в доме и уснули, расставив дозоры. Перед сном потренировавшись друг с другом и понаблюдав за коротким уроком стрельбы из лука от кобольда, большая часть отряда легла спать. С непривычки стоять ночью и пялиться в темноту было очень сложно. Пастух, отважившийся стоять первую стражу, браво встал на стреме и долго вглядывался в темноту, пообещав разбудить остальных. Такая ответственность и оказалась ошибкой. Сегодняшние события вкупе с вечерней тренировкой сильно измотали пастуха, и в конце концов он уснул как сидел, прямо на лавочке перед окном. Разбудить остальных было некому.
Проснулись все ранним утром от бьющего в глаза рассветного солнца. Проснулся первым пастух, скорее по привычке, так как в это время можно было уже пускать овец по свежей росе. Разумеется, Мозаил тут же понял, что уснул в свое дежурство и остальных не разбудил.
Дождь прекратился и снаружи пахло свежестью и хвоей. Из окна открывался вид на долину, окутанную утренним туманом. Утро было тихим и спокойным.

Улюк смотрел на то, что делает товарищ дагон с кораблем. Фтагн нажал какую-то кнопку - и глаза Вуглускра расширились. Он почуял беду.

Некоторые картинки из воспоминаний Скра явно намекали на то, что в прошлом он был пилотом. Правда сложить из этих картинок цельное представление о пилотировании не получалось. Зато Скр помнил, чего при пилотировании делать НЕЛЬЗЯ. И прямо сейчас он увидел настоящий "флэш-рояль" из этих самых НЕЛЬЗЯ. Но, кажется, вмешательство других моргонов разрешило ситуацию.

- МЯСНЫЕ ВАГОНЫ ГОТОВИТЬ ДОСРОЧНО, С ВЫСОКИМ КАЧЕСТВОМ! - тревожно сообщил улюк командиру. Трудно сказать, что он имел в виду.

ТИПЫ ПЕРСОНАЖЕЙ

БРУТАЛ. Бруталы стреляют и мотают ушами. Они бросают 2 кубика d6 в бою, но не могут использовать их для защиты: не по ним так жить, вот и всё.

АНИМАЛ. Сюрприз! Анималы – это неморгонская раса! Будь осторожен, выбирая её. Во-первых, возможны вспышки ксенофобии, а во-вторых, ты выглядишь, как обезьяна, прости. Анималы бросают в бою 2 кубика d6 и могут использовать их, как угодно. Анималы не могут быть вылечены средствами моргонской медицины. Анимал может разговаривать с другими анималами. Анимал имеет 2 жизни.

ПСИАТ [Ограничение: не более 1 на команду]. При результате броска 6 может обратить врага в своего слугу (это просто +1d6 в пул бросков на будущее), но если он останется один среди бруталов (например, остальные типы персонажей не выбраны или погибли), они его автоматически убьют в тот же ход: псиатов здесь не любят. Если псиат контролирует более 2 слуг, все его и их броски снижаются на -1.

ВОРРОНСКИЙ ПСИАТ [ПРЕСТИЖ-КЛАСС; ТРЕБОВАНИЕ: рейтинг 50+; Ограничение: не более 1 на команду]. Всё, как у обычных псиатов, но может летать и страшно шипит в астральном плане (+1 к броскам в бою с живыми противниками).

БРУТАЛ-НА-КИБОРГЕ [ПРЕСТИЖ-КЛАСС; ТРЕБОВАНИЕ: рейтинг 100+]. Это обычный брутал с двумя жизнями. Сначала гибнет его стальной конь.

КИБОРГ [ПРЕСТИЖ-КЛАСС; ТРЕБОВАНИЕ: рейтинг 10+]. Что-то пошло не так и твоего хоязина убили раньше тебя, а ты так и остался служить в Багровой Армии. Вот так поворот! Тебе даже дают медали. Вульж-вульж (3 кубика d6 в бою, иммунитет к пэу, псионике и магии, но не можешь быть вылечен и не можешь получать опыт)!

БРУТАНК [ПРЕСТИЖ-КЛАСС; ТРЕБОВАНИЕ: рейтинг 20+; Ограничение: не более 1 на команду]. Казалось бы – брутал бруталом, но может использовать свои d6 для защиты и не только: если он защищается, любой защищающийся в тот же ход получает +1 к своему результату броска.

ИНСЕКТ-В-ТЕЛE [ПРЕСТИЖ-КЛАСС; ТРЕБОВАНИЕ: рейтинг 1+; Ограничение: не более 2 на команду]. Они думают, твои жвалы – это обычные моргонские клыки. Ахахахц-хц-хц-хц-хц-хц-хц:))) (Однажды ты вырастешь, а до тех пор лучше сидеть тихо – этот персонаж выбирается тайно сообщением мне в ЛС, для остальных проходит каким-либо другим классом кроме киборга).

МЕДПЕХ [Ограничение: не более 1 на команду]. Медик в теле пехоты. Может всё то же, что обычный брутал, но умеет лечить: 4 х d6, хотя бы один успех – погибший снова в строю. ВАЖНО: лечить можно только одного убитого за ход. ВАЖНО: если помощь не оказана сразу, на следующий ход погибший окончательно выбывает из игры. Лечение тратит сразу все действия.

МИЛИТУРИСТ. Турист из человеческой расы. Хочет поучаствовать в настоящем бою с реальным моргонами, имеет разнарядку из ВКДМТ. Бог его хранит (бросает в бою 1d6, может использовать как угодно, 1 – не является критическим провалом и не ведёт к автоматической гибели; турист накапливает опыт, если выживает в боях, а также он может принести команде бонус или неприятности).

МОРГОН-ДАГОН [ПРЕСТИЖ-КЛАСС; ТРЕБОВАНИЕ: рейтинг 500+]. Ты офицер. Это отражают щупальцы престижа на твоём лице, много страшных острых зубов и золотые нашивки (3 кубика d6 в бою, распределяются, как угодно).

МОРГОН-СНАЙПЕР [ПРЕСТИЖ-КЛАСС; ТРЕБОВАНИЕ: рейтинг 500+]. Бьёшь без промаха (2 кубика d6 в бою, распределяются, как угодно, попадание на 4-6).

============================

ДОПОЛНЕНИЕ IRON TUTORS

============================

МОРГОН-ГОРГОН [ПРЕСТИЖ-КЛАСС; ТРЕБОВАНИЕ: рейтинг 50+]. Ты редкий вид. Даже псиаты опускают взгляд (1 жизнь; 2d6 для любого использования; дубль шестёрок без учёта модификаторов, брошенных на атаку, превращает всех противников на поле боя в камень).

ЦАРЬ АНИМАЛОВ. [ПРЕСТИЖ-КЛАСС; ТРЕБОВАНИЕ: рейтинг 700+]. Белая кость. Голубая кровь. Не можешь взять в толк, почему моргоны смеются и морщатся, когда ты совершаешь обычные для твоего вида гигиенические ритуалы (9 жизней; облик огромного антропоморфного льва; лечение невозможно; сражение в дальнем бою невозможно; 2d6 для свободного использования; +5 к любому получаемому опыту; каждый провал (1) на d6 автоматически отнимает одну жизнь независимо от действий противников; ты можешь убивать каждый ход по одному анималу – союзному или вражескому – просто по заявке не делая бросков; из-за своей безумно дорогой гривы ты приоритетная цель для многих недобрых существ)

ОБЪЕКТ-[СОВЕРЕШЕННО СЕКРЕТНО]. Ты [-----------------------------------], потом [-----------------------], после чего тебя [------------------------------------------------------------------------------], чтобы с тобой [---------------------], когда твоё местоположение было раскрыто, они [----------------------------------------] и [---------------------------------] c целью дальнейшей [----------------------------------], но тебе удалось сбежать. На призывном пункте в тебе (не без некоторой фантазии) признали моргона и взяли в армию (1 жизнь; 2d6 для любого использования; невыразимый средствами моргонского языка внешний вид; скрытый потенциал).

УЛЮК-ЗОМБИ. Ты хорошо учился в школе. Потом с отличием закончил лётную академию. Потом сражался за своё королевство без страха и упрёка. Потом вдруг твой истребитель крутится в штопоре, ты десантируешься, тебя спасают моргоны, а дальше что-то пошло не так. Перед возвращением на родину псиаты оказали тебе психологическую помощь. С тех пор ты забыл улюкский, стал знать моргонский, но говоришь на нём только лозунгами и патриотическими стихами. В улюкском посольстве отказались признать в тебе подданого королевства и пришлось записаться добровольцем в моргонскую армию по совету новых товарищей. Ты очень сдружился с ребятами (1 жизнь и 1d6 в бою – улюки слабы телами; на старте авто-лвл-ап с выбором из трёх навыков линейки [ИНТЕЛЛЕКТ] – улюки умны; +1 к любому получаемому опыту).

ШАМАН-ДИАЛЕКТИК. Кто ты без своего бубна? Маг, прорицатель, мудрец, коммунист. (2 жизни – все шаманы двужильны; 1d6 для свободного использования; стартовое заклинание «Серп и Молот, и Звезда» позволяет добавить +1 к броскам всей команды в ближнем бою на один раунд; стартовое заклинание «Пламенный Мотор» позволяет починить моргонскую технику; стартовое заклинание «Честь и Совесть» позволяет снять негативные ментальные эффекты со всей команды; все заклинания изначально требуют результата 6 для успеха).

==============================

ДОПОЛНЕНИЕ BETTER TIMES

==============================

АДСКАЯ ГОНЧАЯ. Вращаешь красными глазами, брызжешь слюной, от твоего лая у всей части кошмары, нарушения биологических циклов и головная боль. Втягиваешь воздух с шумным сопением, просунув рыло меж прутьев клетки: ТЫ ХОЧЕШЬ ЖРАТЬ!!! И не помешало бы обоссать здесь всё. (1 жизнь, 3d6 регулярных кубов – могут быть использованы только для атаки. Не может быть оживлена, но может быть снова призвана магом Хаоса, имеющим соответствующее заклинание. Является призванным существом и может быть развоплощена. Не может атаковать технику. Не обязана воплощаться в самом начале миссии – может выбрать момент для материализации. Если материализуется в бою – это неожиданность для врага и в этот раунд Гончая имеет +1 к броскам. Материализоваться можно только один раз. Прогрессирует в более злую и защищённую форму, если переживает первые бои).

АДСКАЯ СВОРА [ПРЕСТИЖ-КЛАСС; ТРЕБОВАНИЕ: рейтинг 666+]. Чума? Извержение вулкана? Планетарная бомбардировка? Не смешите примархов Ада: когда они действительно хотят повеселиться – они выпускают тебя (666 жизней, каждый ход с начала игры убывает rd100 жизней + отнятые врагом жизни, если были успешные атаки. Является призываемой армией. Не может быть вновь призвана, может быть развоплощена магом-противником, имеет 12d6 на атаку, успехом считается только 6, может воплотиться в обычную адскую гончую с несколькими LVL UPами, если успеет набрать 1000 EXP до гибели, имеет +1 к броску атаки против живых противников, не может атаковать технику, пугает врага самим своим присутствием – каждый ход есть шанс, что противник придёт в ужас, получает утроенный опыт за убийство союзников и других тварей хаоса, двойной урон от магии Порядка).

ПЕРЕДОВИК-НА-МЕДВЕДЕ. Орудуешь световой пикой, лазером с лазерным прицелом, гранатой с коммунизмом и пулемётом системы тов. Гатлинга. Мировая революция неизбежна (Как всякий брутал, изначально не умеешь защищаться, 2d6 для регулярных бросков, 1 жизнь у тебя и 1 жизнь у медведя. В случае провала на защиту можно выбрать, кому погибнуть, кому продолжать быть героем. Твой медведь разумен и может помочь мудрым советом. Можно спросить его раз за миссию о чём-нибудь и получить ответ и немного опыта. Ещё он хорош для разрывания противника в ближнем бою – даёт +1d6 для атаки в таких стычках).

JÄGD-ZYKLOP [ПРЕСТИЖ-КЛАСС; ТРЕБОВАНИЕ: рейтинг 70+]. Ты из этих. (Из трофейных. Выглядишь, как киборгизированный хайв-циклоп: красный глаз, чёрная кожа, зверская рожа. Стильный вражеский камуфляж. Когда (всегда) ты зловеще молчишь (сломался рот, когда тебя экспроприировали) – можно подумать, что ты что-то замышляешь. Авто-LVL UP на старте с возможностью выбора из трёх навыков класса [ТАКТИКА], 2 жизни, 2d6 для любого использования, если в команде есть технический специалист, он может провести плановое ТО, но в случае потери последней жизни ты станешь ещё одной халатно утерянной технологией перманентно. Индекс неблагонадёжности [0,9/1]).

МАТЬ СЫРА ЗЕМЛЯ. Чудовище из родных недр. Ты выглядишь, как вставший на дыбы пень или огромный ком земли с огромной пастью. ОЧЕНЬ страшный вставший на дыбы пень. И ОЧЕНЬ страшный ком земли. Такой страшный, что и врагу в кошмарах увидеть не приведи Вождь! (Ты возникаешь в лихую годину, когда моргонам приходится вести Отечественные войны – войны на своей территории. А поскольку почти вся территория Галактики моргонам, как своя, кроме разве что самых поганых инсектоидных гадюшников, – возникать тебе приходится часто. 2 жизни, 2d6, невозможность лечения, но возможность поедать противников при броске «6» – через ход съеденный противник превращается в перегной и восстанавливает тебе 1 жизнь, если к тому времени тебя не убьют. Атаковать можешь только в ближнем бою, накатываясь на противников страшным комом, глотая их или просто разрывая руками на удобные для еды куски. В тебе могучий скрытый потенциал.)

ИНСЕКТ ГЛУБОКОЙ ПЕНЕТРАЦИИ [ПРЕСТИЖ-КЛАСС; ТРЕБОВАНИЕ: рейтинг 5+]. После инцидента на Моргонисе в СМСР удвоили бдительность. Теперь вам нужно проникать глубже. (Ты обычный инсект-в-теле с необычной способностью: теперь анти-инсектоидные отряды не могут больше определять тебя автоматически просто по заявке – для этого им придётся проверять каждого бойца и для каждой проверки тратить регулярный бросок с успехом 5-6: АХАХАХЦХЦХЦХЦХЦХЦ!).

ДЕИНСЕКТИЗАТОР ПОДДЕРЖКИ. Инсект спалил родную хату. Ты решил отомстить и, хотя родился, как все моргоны, глупым, усердно грыз гранит науки. Чуть зубы не сточил. (Обычный брутал, автоматически получающий на старте образование [КУРСЫ ПОВЫШЕНИ КВАЛИФИКАЦИИ ПРИ НИИ ИНСЕКТОВЕДЕНИЯ] без броска, что позволяет сразу попытаться получить ещё одно доп.образование).

ВОЛОНТЁР-ИЗ-ТИБЕРИИ. Бесстрашный воин-интернационалист, преданный идеалам революции. Этот чернявый амиго, хотя и щуплый на вид, - проворный и опытный универсальный солдат, который пережил Первую и Вторую Тибериумные, когда вы ещё под стол ходили. No pasaran! (Приятный южный акцент, иммунитет к страху, 2 жизни, 2d6, 2 попытки для любых спас-бросков – две галактические войны кое-чему научили про выживание).

- Ушить? - раздался голос кобольда из-за двери, успевшего набить рот, - Ушить мо-у! Штре-ы и е-а! - он наконец проглотил то, что жевал, - Но потом. Скоро дождь. Сильный, с молниями. Я спрячусь. Людям надо тоже торопиться. Ты иди к своим. Потом учиться.
Похоже, Чарка был доволен возможности заключить еще одну выгодную сделку. Пирожки убрали из его голоса настороженность и сделали его более расположенным к беседе.

Селяне, оставшиеся у каменного моста услышали гром совсем близко. Еще минут двадцать - и их накроет стена ливня, которая уже была заметна при взгляде с возвышения в сторону деревни.

- А НУ-КА! - Из последних сил, истекая вонючей слизью страха, вскричал дагон.
- УСПОКОЙТЕ ЖЕ МЕНЯ! НАВОДЧИК! ДОЛОЖИТЬ ОБСТАНОВКУ!

Во время этого чада и кутежа, во время которого начался штурм, у Бейчмо вновь прояснилась голова. Перестал он хохотать как идиот, заткнулся ненадолго и поток мыслей заполонил его, казалось бы, пустой мозг. Люди бы назвали это состояние Катарсис. Моргоны - совсем тронулся крышой.
Он осознал ровно три вещи:
1. Он просрал свое снаряжение.
2. Он не убил ни одного живого противника.
3. Он поддался безумию.
Естественно, ни за один из этих пробегу его не погладят по голове. Еще, он запоздало понял, что абсолютно не умеет наводить - не тому его учили.

Зато его учили Планетарному Бою.
И за время обучения, он твердо усвоил два урока:
Планетарный бой - это весело.
Нельзя поддаваться панике (Паника по определению Моргонского Словаря НовоЯза - то, чего не испытывает Моргон. Это состояние у группы Анималов, когда они испытывают очень большой страх.)

Не умеем? Да чего тут уметь! Благо, он уже наловчился, просто, как будто из плазмомета стрелять!
Отстегнув экстренную фляжку с Моргонским Светлым (Потому что нас ждет только Светлое Будущее!) и выхлебав за один глоток все ее содержимое - экстренный случай, как никак - и принялся с тройным усилием и ясной головой наводить на ублюдка-снайпера.

Ему не уйти от Бейчмо!

Награда...
ТАК! ОТСТАВИТЬ ТАКИЕ МЫСЛИ! НАСТОЯЩИЙ МОРГОН СЛУЖИТ НЕ РАДИ НАГРАД!
- ЕСТЬ ЗАРЯЖАЙ! - откликнулся Бейчмо
Подавай-заряжай-задраивай. Подавай-заряжай-задраивай. Подавай-заряжай-задраивай. Подавайзаряжайзадраивай.
Стоп... а кто наводит то?
Увидев, что никто не наводит, Бейчмо понял - ВОТ ОН! Его шанс! Стать Героем и Послужить Родине!!!
- ЕСТЬ НАВОДИТЬ! - Радостно отозвался Бейчмо, и начал наводить...

ВЗГРЫХУРГЫР!

"ВЗГРЫХУРГЫР!", - грохнул бронебойный о лобовую броню. "ВЗГРЫХУРГЫЫЫЫЫЫЫР", - шипит кумулятив. "ГЫР-ГЫР-ГЫР", - гыргычет пулемёт.

Планета оказалась прекрасной!
Атмосфера насыщена водяными парами, что напрочь снимало вопрос о том где брать окись водорода, просто необходимую для большинства биохимических реакций. Температура и давление были вполне комфортны для протекания этих самых реакций. Да и отсутствие необходимости отколупывать куски породы тоже имело некоторые достоинства. В общем - рай а не планета. И судя по наличию активной органики - очень любопытный кое для кого рай. Единственное что портило впечатление - сильный, норовивший сдуть с облюбованного места ветер. Пришлось принять каплевидную форму, широко рассунув псевдоподии по поверхности.

Оффо припомнил, как еще пару часов назад перетек через наружное отверстие шлюза и сразу же глубоко, всей оболочкой впитал воздух этой соблазнительной планеты-незнакомки. Так, что даже увеличился немного в размерах и подернулся мелкой рябью пузырьков растворяющихся в протоплазме газов.

- Микроорганизмы есть - произнес он в плавающий в отдельной вакуоли внутри оболчки передатчик; к голосу оффо примешивалось потрескивание лопающихся пузырьков. - Хомо Арсений, всякий в экипаже вакцинирован?

Пока дроны поминутно увязая пытались разворачивать лагерь, Иболла радостно перетекал псевдоподиями по периметру лагеря, пробуя на вкус все, что казалось ему странным, необычным, новым... ну и конечно все что могло быть опасным для экипажа.
Отвлек его от этого увлекательного занятия короткий вскрик и пальба. Поспешив туда, откуда доносились эти акустические колебания, Иболла имел возможность наблюдать окончание разворачивавшейся драмы. Он припомнил, что отделение головы фатально для хомо, а так же что хомо очень социальны и плохо переносят смерть других хомо.
- Арсений, не смогу отстроить ему нейроны. - произнес Иболла склонившемуся над останками Оливера врачу. - Не с чего матрицу снять, да и не успею перехватить лавину реакций, чтобы остановить некроз.. Сочувствую твоему горю. Но думаю не стоит брать его тестикулы, это не пойдет на пользу всем-любым хомо.

О тестикулах оффо упомянул специально - он как-то узнал у одного подвыпившего космолетчика-хомо, что сами хомо помешаны на эволюции и наследовании. Они даже придумали специальную премию для тех, кто спас их род от эволюционных тупиков и ошибок.

- Медик! Оказать немедленную помощь рядовому Рывачу и отправляться за нами. Рядовой Рывач приступит к обязанностям управления танком. - раздался приказ Дагона, а они, как известно каждому, кто дожил до строевой подготовки (в моргонской армии дело непростое из-за штатного оружия, которое выдают сразу при рождении, а все потому, что сбоку есть маленькая красная кнопочка с надписью "без приказа не нажимать"), не обсуждаются. Приказы. Не обсуждаются. Подумав эту мысль пару секунд, Поддых бодро, лихо и придурковато рявкнул "Сэр, есть, сэр!". Как и положено подчиненному перед лицом начальствующим.

И тут же обнаружилась некая проблема: а как, собственно, лечить поциента? Ответ нашелся тут же - из приказа: "немедленно!". Однако был один концептуальный вопрос. Вернее, два. Ноги. Правая и левая штука соответственно.

Поразмыслив еще секунду, Поддых вспомнил древнюю моргонскую мудрость. Звучала она так: "Нафига козе баян бруталу ноги?". Особенно, если он будет танком управлять. Не мотолет же, педалек нету. А если танк подобьют, Рывача всегда можно привязать веревкой и дать какую-нибудь дуру в лапы. Будет спину прикрывать! Короче, кругом сплошная польза.

Решив дело таким образом, Поддых, не тратя времени на возню с совершенно ненужными и даже вредными конечностями, приступил к традиционному лечению. Изрыгая проклятия и мат на всех известных ему языках, медпех стал со всей дури пинать неподвижное тело тем, чего уже не будет у Рывача - ногами. А именно медботами, которые были на них надеты. Встроенный в ботинки реанимационный набор, включающий в себя универсальный дефибриллятор, микроинжектор всякой химической лабуды типа кровоостанавливающего и адриналина (чтобы очнулся побыстрей), должен был вскоре сделать свое дело. Хотя пинать приходилось усердно, Поддых аж употел.

- Отставить, товарищ Угрюх. - Подает голос дагон, с чмоканьем отлепляя лицо от приборной панели.
Встает, стряхивает пену с золотых шевронов, попутно ею перекусив. Поворачивается к Брюсу Сэллеку, все еще сидящему в десантном кресле. Непонятно, жив он или нет - Учпочмак не очень разбирается в инопланетянах. Тем не менее, престиж СМСР в глазах иномирцев, даже мертвых, должен соблюдаться, на что было особое указание сверху.
- Вот так, товарищ милитурист, закаляется сталь.
Выпятил грудь гордо. Такие мы! Принялся раздавать указания:
- Медик! Оказать немедленную помощь рядовому Рывачу и отправляться за нами. Рядовой Рывач приступит к обязанностям управления танком. Остальные - десантируемся. За мной!
Потому что командир должен быть всегда первым. Грудь дагона - стальная броня!

-Мама я звезда! Вселенную вижу! Всю! Полет нормальный! - Пыжится в небытии недолго Гыр. В себя, болью острой взрывающейся в голове приходит. Руки вяло отстегивают от кресла гиганта брутала. Шатается, чувствует крови сладковатый вкус на губах. Руки тянутся к креплениям пулемета. Все. Детка на свободе. Идет брутал по направлению к выходу из подбитой коробочки. Отвлекается на шум из кабины пилота и налетает на метал чоткий тела киборга. Головой больной мотает.
-Эй железяка, чего застыла? Че спишь? - Со злобой в голосе пинает ботинком кованым застывшее существо. Отклика нет. Еще раз пинает. И еще и еще. Пока во время одного из пинков, ботинок по креплению не попадает в коем киборга тело перед высадкой было надежно зафиксировано. Замирает брутал. Ушами напряженно шевелит.
-Заклинило? - Рожает после мучительных размышлений мозг моргона единственную адекватную мысль. Опускается, старается киборга отодрать от пола. Выходит. Силы гиганту хватает. Но киборг даже не думает шевелится. Лампочка красивая не горит в его лице. Печально Гыру становится. А ведь он так и не подраил этого киборга. Скупую слезу смахивает пока ни кто не видит. За бронещит пальцами хватается. Пытается оторвать его, а там он будет соединять разные проводки друг с другом. А если на его взгляд не будет чего то хватать в теле киборга, он возьмет этого из запчастей танка, оборудования и вооружения павших товарищей.

Говорят неизвестность пугает больше, чем реальная опасность. Но когда Мозаил увидел существо, на которое они по скудоумию решили поохотиться, он подумал, что неизвестность пугала его куда меньше. Копье в руках задрожжало, а ноги начали подкашиваться. Дальше все происходило за считанные удары сердца. Тварь заметила добавку и начала стремительно приближаться.. В нее со всех сторон полетели разнообразные снаряды товарищей Мозаила. Как смешно это смотрится, отстраненно подумал пастух. Как на свадьбе, когда молодых закидывают зерном и монетами. Только невеста оказалась слишком пылкой и слишком прыткой.
Мозаил так до конца и не понял, что произошло, когда инстинктивно выставил острие копья против бешеным галопом надвигающейся твари. Он уже не хотел ни победы, ни геройства, он просто хотел жить. Когда же наконечник копья вошел в пасть твари, а та не останавливаясь с размаху напоролась на оружие, полуэльф лишь инстинктивно вжался в стену, уперев копье под углом в пол.. и злобная пасть остановилась. Остановилась за пол локтя от его руки, все еще шевеля жвалами и нервно подрагивая...
Ноги пастуха наконец не выдержали.. он сполз по стене, немигающими глазами все еще глядя на нависшую над ним страхолюдину. Тварь, наколотую на копье словно стрекоза на булавку.. сполз, и слезы страха и радости градом покатились по грязным от пыли щекам..
Дрожащей рукой Мозаил потянулся к своим порткам:
- Не у.. не ужжж-то даже не обделался... - сдавленным голосом пробормотал ушастый и истерично заржал..

- Эпилепсия? – это предположение было единственным, что посетило голову Картер. Врач из нее, говоря по правде, был абсолютно никакой: рану разве что перевязать, да и то не факт, что получится хорошо. Но кое-что схожее она видела однажды на улице. Еще на Аллгеме. Проходящий мимо нее незнакомец, будто бы, хотел тронуть Габриэллу за плечо, но тут же упал, как подкошенный. Задрыгался, аки рыба на сковородке, когда ее жарят живьем. И только спустя минут десять-пятнадцать начал подавать признаки какой-либо вразумительной активности. А до этого было так же… Только слюну изо рта пускал и все. Мозг, как выразился “синяк”(ласковое наименование веганцев и любых других синекожих инопланетян), в таком состоянии переклинивает из-за повышенной нервной нагрузки. Или что-то в таком роде… У Артема, правда, закончился приступ гораздо быстрее, так что предположение, наверняка, на поверку оказалось бы ошибочным, но болячка, вполне возможно, чем-то похожа на эту. Бедолаге оставалось только посочувствовать.
Что касается свидания с веганцем у него в каюте при весьма сомнительных перспективах, то здесь, похоже, Артем и его ступор выиграли Габриэлле слишком мало времени для выработки достойного ответа. Пришлось импровизировать на ходу.
- Выпить чего-нибудь я не прочь, но слава корабельной девочки, доступной после пары бокалов какой-нить инопланетной дряни, – это не по мне, Нирлан. Для таких приключений больше подойдет молодая, легкомысленная веганка, которых хватает в каждом порту, и…

Так и не закончив очередную словесную загогулину, Габриэлла выдохнула чуть глубже обычного, отвела взгляд от красавчика-веганца, будто сбрасывая сапфировые оковы, а затем выпалила, как на духу:
- В общем, если тебе стручок пристроить, то я пас. А поболтать – можно. Что-нибудь подешевле из твоей коллекции для этой цели подойдет. Лишь бы не отравиться и при сознании, - в этот момент взор Гэбби снова оказался на лице собеседника, и теперь уже безо всякой надежды на успех она, все же, решила уточнить. – Приглашение в силе?

Вург тоже взмахнул копьем, поддержав слова старосты, особенно о том, что времени терять не стоит. Все эти сборы и проводы уже так измотали полуорка, что пешее путешествие под весенним солнышком грезилось настоящим отдыхом. А гоблины - кто их знает, может уже передохли все от обжорства. Сказать было нечего, и остаток времени Вург, оперевшись на оружие, смотрел на родную деревню, с удивлением подмечая то тут, то там разные интересные детали, которых не видел раньше, в ворохе каждодневных забот. Стало отчего-то очень тоскливо на душе, и он понял, что надо уходить сейчас, поом может и не хватить решимости.

Бабур особо не стал распространяться про то, что прихватили "спасители". Скривившись, глядя на их выбор, он махнул им рукой на дверь.
- Взяли? Довольны, что обобрали старика? Идите, и чтоб без моих прелестных вещичек не возвращались. И попробуйте только не вернуться! - безаппеляционно заявил он, грозя тощим пальцем героям деревни.
Фрол обнаружил, что булава, которую он выбрал, была замечательно сбалансирована, а при ближайшем рассмотрении обнаружилось даже клеймо мастера. Небольшая надпись на дворфском обрамляла кольцо внизу рукояти.

Вурга встретил приемный отец. Старик смерил полуорка обеспокоенным взглядом и тяжело вздохнул.
- Сына... Выглядишь таким радостным. Это от того, что Михас тебе эту штуку подарил? Уф... - мужчина подошел к Вургу и положил руку ему на плечо.
- Слушай. Ты там не лезь сильно вперед. Что бы эти герои недоделанные тебе не говорили. Воротись живой, понятно? - взгляд его был суров, но в голосе звучал неподдельный страх за приемыша.

- Что приуныл? - спросил Михас у Долгрина, стоило Вургу удалиться, - Оставь ты эту ржавую железяку. У тебя молот в десять раз его лучше.

Староста деревни, кряхтя, опустился на тяжелый, сделанный еще во времена его молодости дубовый стул. Собравшиеся перед домом старосты жители Двух Гусей замерли, ожидая, что же решит глава после долгого обсуждения, длившегося с самого утра до полудня. Все таки проблема не абы какая! Нападение гоблинов это не волк, случайно забредший из чащобы и не долгоносик, на которого постоянно жалуется пивовар. Вот только ни стражи, ни тем более искателей приключений в таком захолустье днем с огнем не сыщешь. Так что...

- Будем отбиваться своими силами! - вдруг рявкнул старик, да так, что некоторые селяне вздрогнули. Несколько лет назад селяне дружно избрали Амура, бывшего солдата и поединщика в старосты и защитники деревни. Вернувшийся в родную деревню после сорока тяжелых лет службы, мужчина с практически седой головой с гордостью принял такую ношу. Прошло двадцать лет. Старый солдат растерял силу мышц и грозность вида, но командирский поставленный голос никуда не делся.

По толпе пронесся шепоток, мол как мы защитимся? Ведь воинов среди селян не было. Однако в открытую никто говорить не стал. Старосте виднее.

- Пока стражу или еще кого ждать, нас тут снесут к чертям. Без скота останемся. Так что нам придется отправить самых умелых да сильных, шоб выяснили где эти мелкие ходят да погнали их подальше. Но тут такое дело. Гоблы-то твари трусливые. Завидят толпу - попрячутся и черта с два их найдешь, - староста прошелся взглядом из под нахмуренных седых бровей по нестройной толпе селян и продолжил, - Посему пошлем пятерых. От них будет зависеть судьба Двух Гусей, так что остальным поручаю помочь им чем попросят.

Староста оглянулся на старика-священника, стоявшего у него за спиной, и, дождавшись его кивка, продолжил.

- Первое! Понадобится сила и умение с оружием! Посему лучшей кандидатуры чем Долгрин в деревне не сыскать. Думаю, тут со мной все согласятся, - по толпе прошел одобрительный гул, десятки взглядов обратились на дворфа.

- В помощь тебе, Долгрин, будет Вург. Уж чего-чего, а силенки ему не занимать, - староста даже хмыкнул. Все местные забияки и любители кулачных боев знали вес Вурговых кулаков, - И еще одного бойца с вами отправим. Фрол! Помню сказывали мне, как твой дед с пращой тебя учил обращаться. Надеюсь, не позабыл науку - то? - староста привстал, чтобы разглядеть в толпе крепкого полурослика, - Вы лучшие бойцы деревни. На вас наша надежда. С вами пойдет еще ученик нашего священника. Уж с ним да с божьей помощью управитесь. Ну и еще кое-что... - староста сделал паузу, будто размышляя, - Мозаил! Ты знал Сарма, да и следы овец отличишь от следов лесных зверей. Тебя мы назвали пятым, вроде следопыта.

В толпе уже начиналось обсуждение кандидатов. Особо бурно рассуждали насчет полуэльфа. Женщины охали, мужчины бросали на пастуха суровые взгляды. Амур же сделал жест пятерым подойти.

- Эти пятеро - наша надежда. Чтоб ни в чем отказа не знали! На сборы вам времени до завтрашнего утра.

На жестокую атаку кобольдов приключенцы ответили не менее жестокой контратакой. Мариэль набросилась на прорвавшихся врагов, тяжело ранив паука и кобольда. Тем временем, Питер снова поднял на ноги Хелика, и гоблин с яростью обрушил на врагов волны психической энергии. Паук был убит на месте, еще пара кобольдов - тяжело ранены. Одному из них паладин добавил своим клинком. Но всех превзошел Винцент: снова взяв кровь у уже опытного Питера, он бросил в жреца мощное проклятие. Ящерица булькнула, попробовала шагнуть... И растеклась лужицей зловонной жижи. Толпа женщин и детей в углу горестно взвыла.

Драконий щит, противостоящий паладину, сделал неудачный выпад и обменялся местами с другим, тоже промахнувшимся. Новый остался стоять сдерживать паладина, а подранок отправился ко второму входу противостоять Мариэль. Пращники снова выпустили по заряду: Нэйл уверенно подставил щит, а вот воительнице досталось, она снова оказалась в лужице клейкой жижи. Миипо же, шагнув, сместился в сторону и разрядил арбалет, найдя брешь в броне. Тут же он попробовал закрепить успех вторым выстрелом, но безуспешно.

Раненый кобольд, тем временем, встал, отшагнул к жаровне и метко бросил копье в Хелика. Мариэль тотчас покончила с наглецом, воспользовавшись тем, что враг открылся.

Карта -

Бой был окончен, Винцент устало упал на колени, приложил руку к голове, пытаясь утихомирить бушующие в нём силы. На этот раз колдун перенёс всё получше, без потери сознания, он даже помнил бой в общих чертах.
Наверное здесь даже было бы тепло, просторно и уютно, если бы не куча трупов змееподобных, обильно наполняющих большую пещеру. Первым делом Винцент в неверном свете костра подобрался к ручью и зачерпнул холодную воду руками, жадно глотая и умываясь ей. Не обращая внимания на соратников, ощупал доспех и рану под ним. Всего лишь царапина, но стоило обработать, чтобы не подхватить чего от кобольдского копья. Поискав в походном мешке, колдун вскоре нашёл что искал. Толком не снимая рубашки, лишь приподняв её вместе с кожанкой, Винцент наскоро и обильно намазал место с раной зеленоватой, сильно пахнущей травами смесью и так и накрыл рубахой. Они явно торопились, поэтому юноша не стал церемониться со своей раной. Осмотрел товарищей - Нэйл и Мариэль слегка ранили, но похоже что все были в порядке и уже снова взялись за своё - мучали и пытали всех пойманных живьём врагов. Винцент скривил губы и отвернулся, задумчиво тыкая в воду посохом всё оставшееся время привала. Лишь слегка дрогнул, когда услышал тихий звон клинка и короткий вскрик.

Винцент не проронил не слова, лишь с вопросом посмотрел на товарищей, и, видя их полные решимости глаза, последовал за ними. Его не сильно волновало куда приведут их тёмные туннели.

Кобольд некоторое время промолчал, озадаченно смотря на Хелика. С недоумением произнес пару слов на незнакомом языке, а затем внезапно просиял, и выдал целую тираду сложных гоблинских ругательств, не имеющих аналогов в других языках. Другие слова, очевидно, были ему неизвестны

Гоблин любил насилие, в особенности, когда его не применяли к нему. Вот и сейчас, когда все обменялись ударами, взорвались криками и стонами боли, были опалены огнём и обагрили пол пещеры своей кровью, Хелик внутренне ликовал. Ощущение было бы сильнее, если бы и сам гоблин принял какое-то заметное участие в вакханалии кровавой вакханалии, но ему в силу катастрофического невезения приходилось довольствоваться ролью стороннего наблюдателя на этом празднике боли.

- Давай-давай, так их, сделай их жён вдовами, - похвалил гоблин полубезумную огненную деву, которая с недавнего времени пугала его до чёртиков, сильнее чем целый отряд вооружённых и злых кобольдов.

Всё-таки Хелик хотел оставить свой след в этой героической истории как тот, кто внёс весомый вклад в славную победу, а не как тот, кто стоял рядом и подначивал остальных. А потому, преодолев нечеловеческую лень и сильнейшее желание вздремнуть прямо тут, на грязном полу пещеры, гоблин соизволил выпустить в Ичи-Ичи ещё один разряд магической энергии. Очень хотелось попасть, а потому Хелик даже прикусил свой длинный язык от напряжения.

Мордхейм - город отчаяния. Некогда гордо реявшие флаги его истлели и теперь безвольно свисают с немногих уцелевших башен как грязные половые тряпки. Добротные бюргерские домики, прежде радовавшие глаз прохожего и сулившие усталому путнику сытный ужин и мягкую постель опустели и разорены, а из обитателей в них остались только разжиревшие крысы. Улицы Мордхейма, еще совсем недавно оживленные и светлые теперь больше напоминают внезапно обмелевшие сточные каналы: всюду грязь, какая-то тина, тут и там разбросаны кучи разномастного барахла, наполовину сгнившие и на четверть выеденные трупы и одни боги знают что еще. И потому шестерке едва волочащих ноги местных жителей приходится подолгу останавливаться перед каждым препятствием и долго возиться перед ним, простукивая наиболее подозрительные камни и доски черенком метлы.

Шестерка давно мертва. Кому-то из них повезло погибнуть в пожарах, вспыхнувших когда на город упала комета, кого-то разорвала беснующаяся толпа незадолго до этого, а кто-то не выдержал отчаянной борьбы за выживание в разрушенном городе. Нынешним хозяевам шестерки нет до их прошлого никакого дела, а у самих местных осталось слишком мало "я", чтоб помнить. Они просто выполняют приказ, с абсолютным равнодушием наблюдая, как черенок метлы внезапно растекается лужицей слизи. Тут не пройти.

Совершенно иначе ведут себя нынешние хозяева шестерки: они притаились по краям улицы, попрятались в самых темных углах и настороженно озираются. Их движения выдают тщательно скрываемую нервозность: когда всю свою жизнь ты был охотником, а остальные добычей, перестроиться не очень то легко. Вот косматый волк с серыми пропалинами на шерсти беспокойно нюхает воздух, вот какое-то омерзительное создание ковыряет ближайшую стену обломком кости, а вот и предводитель отряда недовольно щурится на очередную вынужденную задержку. Мордхейм - давно уже город отчаяния и вторгшемуся вампиру нет никакого дела до его обитателей и дурных предзнаменований. Он пришел сюда за несметными сокровищами и ни человек ни демон не остановят его.

      — Хайнц! Да что с вами такое, гренадёр! — доктор Крамм опустился перед Дитрихом на колени, прекратив посекундно оглядываться на шеренгу своих.

      Дитрих не понимал, почему доктор так встревожен. Ведь ничего не сломалось, а наоборот, встало на свои места. Детали небесной сферы соединились как части мозаики, которые раньше не получалось сложить друг с другом. Всё стало понятно! Пульсирующий лиловый свет лился с неба, а снежные кристаллы ласково оседали на горячечных щеках юноши. Небо севера предстало перед ним в ранее непонимаемой, но волнующей душу красоте, предлагая изумительные, яркие переливы небесных лент. Над угловатыми очертаниями стен пробегали зарницы, похожие на алмазные узоры в калейдоскопе — только теперь Дитрих видел их невооружёнными глазами! Ему были не нужны оптические приборы и разноцветные линзы, чтобы осознать, насколько же глубоким и многослойным было с виду неказистое, но на самом деле — безмерно прекрасное Оно.

      Небо севера.

      Небо Похъялы.

      Крамм обернулся в попытках понять, куда показывает Дитрих, и отчаянно затряс головой, снова наклонившись над полуоглушённым гренадёром. Хайнц понял, что славный доктор Крамм не видит оленью тень, бегущую в приволье небесных лугов. Не видит, как драный плащ из туч и лунных бликов медленно оседает над вершиной орудийной башни. С минуты на минуту свет на ней должен был погаснуть. Коварная дикарская смекалка позволила разгадать систему сигналов, которой пользовались между собой морские батареи, но теперь в хитростях пропала нужда. Эта мысль согревала Дитриха, лежащего в холодном каменном мешке, что построили грубые, чужие руки. Эта мысль рождала улыбку на его обветренных губах. Зверь Лоухи шёл из глубин атмосферы, и ему не нужен был свет, не нужны были планы и военные хитрости. Безыскусный, прекрасный и гордый, он опускался с небес как тень исполинской птицы, видимой одному только Дитриху, и лиловая луна играла с ним среди туч.

      — О чёрт... — тихое восклицание доктора хорошо услышали все.

      Крамм потянулся к саквояжу.

Винцент наблюдал за допросом, отдыхая у стены одного из домов. Тут колдун заметил что Питер уже заканчивает и достаёт оружие. Винцент резко вскочил и подбежал к барду:
-А-э-э, постой, Питер - Винцент говорил как-то взволнованно и быстро, с раскрытыми к Хорю ладонями и переминаясь с ноги на ногу - Послушай, Хорь, друг, может не стоит так просто вот убивать этого кобольда? Он вроде как всего лишь безобидный музыкант, - тут колдун бросил взгляд на мямлящего кобольда - я вообще не представляю что занесло его на поле битвы... - Тут Винцент замолк, видимо сразу же загнав самого себя в угол. Он и вправду не помнил что здесь произошло, может быть этот малый лично перерезал глотки фермерам, а затем с кровожадной яростью втыкая кинжалы в сопартийцев колдуна, причмокивая выпивал их кровь? Вот черт.


Хорь с нескрываемым удивлением и любопытством посмотрел на Винцента. Этот парень был прекрасен в своей наивной добросердечности.
- Всего лишь безобидный музыкант? - повторил он подавляя улыбку. - Ах, да! Ну конечно! Я совсем забыл! Мы же товарищи по цеху. Я - всего лишь музыкант. Он - всего лишь музыкант. И мы не должны причинять друг другу вреда. Осталось только освободить того что был с луком, а также скинуться всем миром и нанять жреца чтобы он воскресил остальных. Они ведь всего лишь "безобидные" копейщики и еще один "безобидный"-вожак-головорез с человеческими ушами на щите.
Питер вздохнул.
- Винцент. Крысы, что напали на нас - это оружие, ничуть не менее безобидное чем копья и стрелы. Лично мне все равно чем меня убьют... Хотя нет. Не все равно. Лучше меня заколют копьем, чем разорвут на мелкие кусочки сворой голодных крыс. Ну так вот... Это оружие, и он, - Хорь сделал неопределенный жест в сторону связанного флейтиста. - Он своими руками направлял оружие на тебя и меня.
- Да и куда его теперь девать? Сдать в город? Но его там казнят, может быть более изощренно чем здесь. Отпустить? Но кто поручится что он не предупредит остальных и те нас с тобой встретят совсем иначе, а после не будут столь милосердны. Тащить с собой? В бою он будет только мешать, да и получит много шансов улизнуть и опять-таки - предупредить остальных и снова встать в их ряды. Так что я не вижу ничего другого как поступить с ним как с военнопленным, участвовавшем в жестоких преступлениях против мирных жителей. И самое милосердное что я могу для него сделать - это даровать скорую и малоболезненную смерть.


-Но... Но... Крысы... Ну да... Но можно же его взять с собой в качестве переводчика?.. Не так уж много кобольдов говорят на общем, к тому же он помог бы расшифровывать надписи, карты... - Нда уж, мямлянье Винцента вряд ли могло помочь изменить Хорю своё мнение. Да, кобольд скорее всего просто сбежит или ещё что похуже. Винцент вздохнул и искривился в лице. Он оглянул остальных, но не заметил и капли поддержки в их глазах - ладно, делай что хочешь... - Винцент в последний раз взглянул в желтые глаза кобольда, так похожие на очи старика Ай'Гона, затем отвернулся и побыстрее ушёл в дом, чтобы ничего не слышать и не видеть.

Винцент обыскал фермерский дом, нашёл какую-то неприглядную комнату. Кажется здесь спал кто-то важный из семейства. Колдун огляделся, поднял с пола оленьи рога, повесил их обратно на стену. Провёл рукой по грубому, но гладкому - обтёртому тысячей локтей, столу. Немного прибрал разрушения, учинённые кобольдами. Какой был в этом смысл? Винценту просто нужно было что-то сделать. Хоть на что-то повлиять в этом мире. И он просто любил порядок. Колдун прибравшись присел на кровать и посмотрел в маленькое вырезанное окошко. Бархатные облака на голубом-голубом небе. Красивые, как и всегда. А под ними в грязи и крови снова обрывается чья то жизнь. Вновь и вновь...

Хелик разлепил глаза, поглядел на синее небо над головой, решил, что ещё слишком рано просыпаться, перевернулся на бок и прикрыл глаза. Какие-то странные ему в последнее время сны снились: что он как дурак к группе людей прибился, ходил с ними по всюду, строил из себя какого-то искателя приключений, потом дрался с кобольдами, его там чуть было не убили. Эх, чего только не приснится. Гоблин сладко улыбнулся, радуясь тому, что он сейчас далеко от людей, всяческих битв и прочих неприятностей.

- Живой там, Хелик? Смотри мне, - раздался голос злобной сучки из его сна.

Гоблин удивлённо раскрыл глаза, перевернулся, огляделся кругом. Дрянь! Это был не сон. А он вовсе не спит у входа в родную пещеру, а валяется в грязи, весть нашпигованный стрелами как ёж иголками. Лицо Хелика приобрело самый несчастный вид, вечно задранный вверх нос грустно повис, улыбка растворилась. Гоблин оглядел свою курточку, которая была теперь уже совершенно безнадёжно испорчена - всю её придётся латать от дыр, а уж сколько придётся выложить за чистку от кровавых пятен.

- Да, уж, спасибо, - ответил Хелик, а стоило Мариэль повернуться к нему спиной, как гоблин скривил в её сторону злобную гримасу, высунул язык и показал ей неприличный жест.

Кажется, бой был окончен. Враги разбиты или бежали. Все кроме гоблина пережили сражение своими силами. Вот не мог кто-нибудь из них свалиться из товарищеской солидарности, неужели это так трудно? Расстроенный гоблин стал слоняться по месту, где разыгралось жестокое побоище, в качестве трофея, пока никто на него не смотрел, сунул за пазуху дохлую крысу, потом подумал, и прихватил ещё одну.

- Чего тут у тебя? - спросил Хелик, которого ковыляние по ферме довело до места, где Питер Хейн собирался пытать . - О, это дело. Я сейчас помогу.

И Хелик решил применить к кобольдам старинную гоблинскую пытку, которая по меркам людей могла показаться совершенно бесчеловечной. Для начала он стал лицом к лицу с кобольдом, зафиксировал ему голову так, чтобы пленный не мог отвести от него взгляд, а после оттянул пальцем одной руки своё нижнее веко, а пальцем правой стал ритмично надавливать на глазное яблоко.

- Я могу продолжать так долго! - угрожающе произнёс гоблин. - Отвечай моему другу, если хочешь, чтобы это прекратилось.

Произошло то, чего больше всего боялся Винцент, хотя это и было ожидаемо... Похоже что это конец... Драконоподобные твари с криками и копьями бросилось на них, союзники колдуна яростно атаковали в ответ.

Только Винцент стал пятиться назад, прикрыв дрожащие глаза ладонью и продолжая сжимать посох в другой руке. Колдун думал, он изо всех сил пытался вспомнить заклинания, но мысли путались в его голове, превращая обычно геометричный разум в разноцветную кашу, где только одно оставалось неизменным. Оно всё росло, постепенно заполняя разум целиком, надвигаясь своей неизбежностью.
"Буря... Зима... Словно смерть холодна... - в панике шептал на эльфийском Винцент, пытаясь вспомнить слова того морозного заклинания, обычного, безобидного, тому что учили в монастыре. Но этому не суждено было случиться - слова обычных заклинаний вытеснило Оно. Непроглядная тьма, манящая молодого колдуна всё сильнее с каждой секундой.
"Ну же, посмотри, Винцент, тебе стоит только дотронуться до неё и тех тварей поглотит пламя агонии. Бездна, Винцент, коснись её, ты ведь этого хочешь... Нужно только протянуть руку..." - Проносилось в голове колдуна, отчаянно пятящегося назад.

Винцент упал на одно колено, бросил посох и схватился за голову. Он продолжал шептать сейчас уже что-то на языке бездны.

"...Ert... Du... ekkert vald yfir mer!" - последние слова он уже прокричал, с закрытыми глазами выбрасывая руку вперёд.

Что-то невидимое будто схватило Винцента за протянутую ладонь, поднимая с земли. Казалось что солнце на небе покрыли тучи, поднялся ветер, послышался звук похожий на шторм. Из-под одежды колдуна начинали просачиваться языки тёмного пламени. Словно непрозрачные тени, они поглощали свет вокруг и обвивали колдуна с ног до головы. Очень быстро они приняли агрессивные формы, поднялись над Винцентом, формируя широкую воронку, словно шторм вокруг колдуна.
Винцент из Алондо встал, открывая глаза, в которых теперь клубился лишь мрак, тянущий за собой, где можно было только утонуть. В следующее мгновение Винцент бросился к Питеру, сбоку хватая того за руку с мечом, останавливая очередной удар. Кажется, его не волновала толпа кобольдов уже окружившая их и норовящая вонзить свои копья в мягкую плоть.
- Tabhair dom do lamh! Дай мне свою руку! - сквозь собственную бурю бездны прокричал Винцент изменившемся голосом.
Не давая Питеру ничего сделать, колдун нащупал место на руке без доспеха, молниеносно вытащил кинжал и полоснул барда по руке.

Отскочив назад, Винцент дотронулся пальцами до окровавленного клинка. Он поднес руку к носу, и глубоко вдохнул, будто вбирая в себя силу свежей крови. В этот момент аура темного шторма вокруг Винцента полыхнула белым светом. Колдун поднял окровавленную руку над головой и отвел её чуть назад, вторую он сжал в кулаке у сердца. Винцент начал произносить заклинание, и с каждым словом бездонный водоворот вокруг него становился всё более тёмным и быстрым.
"Beidh an dorchadas swallow an fola... - Полузакрытые веки колдуна дрожжали, он начал произносить нечестивые слова монотонно, всё больше распаляясь к концу заклинания. С каждым словом шторм вокруг Винцента словно собирался в окровавленную руку, заставляя ту дрожжать от удерживаемой энергии - Bionn dorchadais cad a bhaineann do ceart! (бездн. Тьма поглотит эту кровь... Тьма заберёт то, что принадлежит ей по праву!)"
Тут он оторвал вторую руку от сердца и направил открытую ладонь в сторону кобольда со щитом, мимо своих союзников. На мгновение шторм вокруг колдуна исчез вовсе, весь собравшись между окровавленных пальцев. В следующую секунду бездна вырвалась из крови, черно-белой молнией соскочив в правую руку, направленную на кобольда. Мощь тысячи тёмных, жаждущих смерти душ устремились в цель. На мгновение полёта сущность бездны отклонились в сторону, стремясь поглотить союзников Винцента, но тот твёрдой рукой указал бездне истинного врага, для которого теперь лучшей участью была бы мгновенная смерть.

Шейла стояла на бархане, побуревшем от крови за последние сотни лет кровопролитных войн.
Ее хитин был украшен причудливыми украшениями из меди и кости, а на поясе висел клинок. Настоящий клинок, повидавший уже не одну битву.

Ее взор был направлен на пылающий Миласуреи. Последний оплот Великого Союза, преданного друзьями и уничтоженного врагами. Единственной силы на всей Тее, которой, возможно, было по силам сдержать Ненасытного Дракона. Но - не в этот раз.

Шейла оглянулась на свой народ, стоявший позади. Они стояли, раскинув в сторону лапы и смотрели на солнце.
Жуки возносили последнюю молитву Фрачао, которую увидит небо. Наслаждались последним ветром, что дует на поверхности.

Выждав еще несколько минут, Шейла, наконец, произнесла:
- Нам пора. Аэмнгай настало время покинуть поверхность. Может, на сто лет, может, на тысячу. Может, до конца этого мира. Но я верю в то, что мы вернемся. Вернемся, и вновь вознесутся в небо шпили Канпокхонга! Вновь наш народ будет стоять на вершине Мира, открытой всем ветрам! Вновь имя Фрачао разнесется по поверхности! А сейчас. Сейчас мы уходим в глубины, туда, где мы родились.

В легенды этот день вошел, как Дорога Матери. А уж было ли, кому о нем рассказать... Покажет лишь время.

- И-и-интересно, я-я-я... - слегка запинаясь, начал бормотать Пикард, глядя в глаза Мариэль, но все же ему с трудом удалось отвести взгляд, который после это упал на Хелика. Тут эладрин слегка встряхнул головой и на мгновение на его невозмутимом лице проступило удивление, впрочем, быстро исчезнувшее, - Увы, но у меня есть некоторые долги, которые нужно отдать. Потому я и отправляюсь сегодня на запад, к трем фермам, что находятся там. Разрешите откланяться...

День незаметно подошел к концу. Официантки раздобыли где-то мандолину и всучили ее Питеру, так что в гостинице допоздна звучала музыка. С одной из них, черноволосой Лаурель, бард и уединился к ночи. Чуть раньше отбоя пришел запыхавшийся Терен - он тащил в мешке огромную кучу снаряжения - все для лазанья по подземельям и несколько светожезлов вместо заказанных факелов.

***

Утро выдалось пасмурным, некоторое время капал легкий дождик. Наскоро перекусив бесплатной едой, отряд собрался и выступил на север, в сторону Веймута. Их провожали Олвар, Терен и Мэтвин. Первый даже прошептал какое-то из благословений Пелора.

Дождь закончился почти сразу же и выглянуло солнце, которое начало изрядно намекать. И примерно после трех часов пути по солнцепеку, партия вышла к первой из двух северных ферм - к ферме Марвина. Этот скромный сельский дом, очевидно, понес некоторые разрушения, прошлой ночью. Окна на одной стене выбиты, под ними видны следы огня, а двор усыпан белыми перьями. Как объяснил хозяин фермы, высокий человек с отчетливо выступающими скулами, налетчики этой ночью пытались поджечь ферму, но испугались ими же разведенного огня и убежали, перебив весь птичник. Сейчас он и его семья - жена и трое детей, две дочери и сын - пытаются восстановить нанесенный ущерб, но боятся, что ночью эти твари вернутся, поэтому собираются ночевать в Оакхурсте. Распрощавшись с Марвином, отряд пошел дальше.

Еще два часа пути - и вот последняя из северных ферм, ферма Ублера. Эта группа зданий фермы выглядит слишком тихой. Вокруг нет никаких животных, сломанные ворота лежат на земле, а двери в главный дом, и сарай широко раскрыты. Единственный звук исходит от ручки колодца, которая слабо вращается без какой-либо явной причины. Двор фермы выглядит так, словно по нему пронесся маленький ураган. Стоящий неподалеку от основного здания фермы скотный двор превратился в могильный - около десяти тушек овец лежат там без движения. Над ними уже кружат мухи.

- Мяу! - прорезал тишину вопль. Со стороны сарая в сторону партии шустро ковыляла трехногая трехцветная кошка с обрезанным хвостом и выколотыми глазами, - Мяяяаааау!

«Схватки у Вайль начались где-то недели на две раньше, чем она себе ожидала. Как-то в один миг ей стало совсем нечем дышать, потому девушка поднялась с кровати и вышла на улицу, чтобы хоть на миг подышать свежим воздухом. Светлое, безоблачное небо улыбалось ей своими яркими и маленькими звездами. Но легче от этого Вайль не стало. Ей не хватало ее мужа, Кириласа, который сейчас был в далеком рейде. Как жаль, что он не сможет присутствовать при рождении сына. Вайль была уверена, что родит крепкого и здорового мальчика.
Ночь была бессонной. Беременная импи то и дело переминалась с боку на бок, вся в холодном поту, а дитя в ее лоне словно колотилось о стенки желая освободиться. Уже к утру оно попросилось на белый свет. В тот момент Вайль не столько от боли, сколько от страха перед самим рождением, ухватилась за живот, потому что ей казалось будто это какая-то иная сила тянет из нее все внутренности, отрывает живот, пытается выпотрошить заживо.
Ашийвас, старая парвсианка, у которой проживало молодое семейство импи, прибежала на крики Вайль. Нужна была повитуха, но времени на это небыло. Потому сама ящерица принялась за тяжелое дело, потому как на постели из шкур и тканей уже было темно и мокро от крови. Дитя уже вышло, даже выпрыгнуло на мягкие ткани. На какой-то миг мир замер в молчании. А потом раздался крик. Истошный, детский плач.
Ашийвас времени не теряла. Она быстро достала нож, которым перерезала пуповину, после чего быстро перетянула последнюю специально наготовленной нитью, все это укутала в кусок ткани (словно не пуповина это была, а живое существо) и отложила в сторону. Потом взяла воды, которую предусмотрительно прогрела на огне, пока Вайль кричала от боли и принялась омывать дитя. Крепкое, смуглое, импское дитя. Настоящий воин, охотник. Закончив с мытьем, она бережно укутала дитя в чистые шкуры и положила рядом с обессиленной матерью.
Нож, которым была перезана пуповина, парвсианка тоже укутала в кусок ткани и быстро запихнула под роженицу. На немой вопрос о том, зачем это, Ашийвас прошипела, что так надо. От заговоров. Вайль особо не вникала в эти все ее действия. Разве что поймешь и выспросишь у ящеров? С ними очень тяжело говорить и понять. Перворожденные, казалось, всегда знали что и зачем делали. Даже если их действия казались бессмысленными. И редко у кого хватало терпения и желания вникать в традиции парвсиан, ведь импи не жили так долго как ящеры или альвы.
- Вот ты и из девушки в настоящую женщину превратилась, - гордо сказала Ашийвас, и взяв клунок с пуповиной вышла из дома.
Было душно. Но Вайль понимала, что парвсианка специально так "натопила", чтобы было тепло для дитя. И пока сама роженица лежала со своим дитям, Парвсианка, тем временем, отошла подальше от дорог и домов и закопала "скарб", чтобы никто и никогда не нашел и не переступил через детскую пуповину. От плохих примет и плохих обывателей, как говорилось в Ашнисарате.»
-----
В небольшом лагере контрабандистов точились споры. Опять чья-то жена родила от другого. Опять пойло течет рекой, заливая раны и грусть. А потом, к костру у которого все происходило пришел один из парвсиан. Который торговал с контрабандистами этими. И начал свой рассказ-байку:
«Залупа ты кнуусова - сказал Фирассей Эйнелопе, возвратившись с дальнего похода и понеслась. Обидел тетку. Но за дело. Правда и сам Фирассей шарился по миру, одному темному знает где, много лет. Такое у многих случалось. И у меня тоже. И всякое было. А тут Эйнелопа, нехорошая женщина. Оказалось.
Знаете, я тут рискну обгадить архетип и объяснить истинный смысл ситуации ребята. Если будешь шарится долго - рога вырастут не то, что бы обязательно, а естественно. Женщины ведь, они существа хорошие, но не вечные. Пропуск в вечность - половая ебля с противоположным полом. Ты сдохнешь, а планетой будет управлять маленькая отвратительная копия тебя, заботливо откормленная твоей скво. Так что парни, смысл жизни - это люби и уважай свою скво, дружи с ней. А то сдохнешь от цирроза, а она такое чмо воспитает, что хоть плачь. Куда там Лифан-лифам.»
Многие смеялись. А некоторые задумались. Ведь пока они тут шарятся, умирают и удирают от патрулей, скво ихние, ведь и вправду. Нехорошими совсем делаются.
А пропуск в вечность то хочется.
-----
У костра, рядом с мирно сопящими ушантау, сидело несколько парвсиан и альшисай. Представители Врийшасса. Все они сейчас смотрели на пляшущие огоньки, ожидая сигнала. На спинах у каждого были луки и стрелы припитанные ядом. За поясом у каждого по хорошему кинжалу. Так же отравленному. Ну и ножи есть, простые. на случай чего.
И тут, в тишине этой, отозвался один из воинов:
«Считайте меня смешным, но знаете. Я завидую другим подразделениям. Вот так втихаря. Ведь нету у нас ни слащавого принятия клятвы, ни провожаний с улиц с гордо поднятыми флагами и копьями в руках. Все наши победы и достижения, они останутся в веках... но что толку, если все подробности и утешение не выйдет дальше чем за семейный стол? Даже прощания, с теми же родными, все в индивидуальном порядке, без пафоса и шума. Когда придет кто-то из Шас-Катаналь. И возвращаемся мы домой так, словно с охоты рядовой. Обычное утро, день, вечер никаких тебе встреч и ликований, как у регулярки. Только взгляды удивленные. А в большинстве просто угрюмые. И пытаешься смириться с этим фактом потом, три-четыре следующих дня. И так - до следующего распоряжения. До следующей охоты на контрабанду.»
Все сидели и молчали. Каждый понимал свою долю правды в этих словах. Врийшасы были спец.войсками, особыми специалистами, которые редко пересекались с общевойсковыми задачами. И большинство из них вели скрытный образ жизни. Чтобы легко и быстро выслеживать и выкорчовывать из Ашнисарата контрабандистов.
«А я знаю слова присяги на изусть. У меня даже есть свиток с ней. Попросил у жрецов. Ибо для меня присяга не пустые слова. Они помогают принимать верные решения. И все равно на все эти торжественные моменты, как у простых вояк. Да, хочется иногда, но дело мое другое. Дело верное. И важное.»
Закивали все, на эти слова, соглашаясь. А говоривший погладил своего ушантау, который подняв голову посмотрел куда-то в темноту. Оттуда донесся легкий шелест. Это знак. Воины сразу же взбодрились, собрались. Охота начиналась.

Сенгорд угасает, это видно даже самым аполитичным среди народа моколе. Войны и интриги, раздирающие страну на части, уже оставили от некогда великой страны – жалкий огрызок. Единственный город остался у правящей династии Орфанитов, остальные города впали в эпоху варварства, превратившись в полисы – города государства без единого правителя. Над островным городом сраз уже нависла тень дракона, эта некогда жемчужина Сенгорда превратились в лакомый кусок для Сёгуната.
С болью в сердцах моколе смотрели на разрушение и обветшание своего нового дома. Совет старейшин, чьё влияние в стране, в том числе и в независимых городах, укрепилось, решили не ждать пока страна развалится сама собой. По долам и весям понеслись вести и приказы совета, тысячи и тысячи моколе откликались на призыв. И вот час пробил. Час единения.

«Ночь мохнатых демонов»
Многие и многие моколе прибыли в Дол-Кадаврэс и Дол-Вайтрис. Они казалось были везде, в тавернах, храмах, портах и рынках. В час, когда месяц робко осветил улицы полисов, мохнатая волна выплеснулась на улицы городов, обезоруживая стражу, связывая чинуш и в итоге захватив ратуши обоих городов. Честные и справедливые моколе в своём захвате действовали необычайно аккуратно для своей силы и своих габаритов, ни один стражник или чиновник не был убит или покалечен, все обошлось без лишней крови.
С рассветным солнцем, во время пробуждения на улицы городов начали выходить жители, с удивлением замечающие вместо привычных стражников – могучих воинов моколе. Когда города окончательно проснулись, было объявлено о переходе городов под руководство совета старейшин моколе и о объединении городов в провинцию. Так закончилась ночь и начался новый день, который нёс надежду жителям Сенгорда.

Милсурейский Союз. Храм Диатриуса.
Многие дни добирались вестники союза, дабы сообщить культистам Диатриуса о внесении их божества в пантеон великого города. Посланники, принёсшие добру весь торжественно встречены, были и так же торжественно отправлены в обратный путь, между тем Культ Диатриуса зашевелился. На деньги культа нанимались мастера из моколе и караванами вместе с служителями отправлялись в Милсуреи, на большую стройку.
Месяца и годы строился храм и лишь когда были сняты строительные леса, явил он непривычную для храмов форму. Храм-крепость строение созданное лучшими каменщиками и скульптурами моколе.
Крайне непривычно смотрелся храм Диатриуса среди окружающих его строений, настороженный
И крайне защищённый. Путник зашедший через центральные врата, сделанные целиком из камня и украшенные резьбой, попадал в внутренний двор, где тренировались служители Культа и простые моколе. Пройдя внутренний двор, он попадал в центральный донжон, в чреве которого находился молельный зал и алтарь.
Пред алтарём стояла статуя Харальда Синерогого, что символизировал народ моколе. Лишь позади Хральда ютился малый алтарь с изображение Диатриус, божества вторичности, чья природа пребывать в тени других.

      Смутное время. Страшное время. Богов развелось столько, что и не упомнишь, и каждый что-то требует, каждому служке подай, каждому повинуйся...
      За каждым шорохом мерещится шпион или чего хуже разведчик врага, туда-сюда шныряют проповедники, культисты, а то и вообще отропы войсковые всю дорогу попортят... Степняки ненавидят рыбаков, горцы не любят "речных вирунков", как они зовут жителей альма-матр всего Фортрана - реки Вира. Все завидуют рашам с их великой шмармонией, да никто не знает что это такое, а уж о подземных дворцах и богатствах уже и сказки детям рассказывают... Брат брату уже не рад, на соседей смотрях хмуро.
      С Юга война, с Севера война, обычный фортранец чувствует себя не лучше, чем медь меж молотом да наковальней, вот только б доспех вышел, а то чего уж там, могут и на переплавку на судно богачам отправить... Страшное время. Смутное время.

      Но нет, как бы ни было тяжело, а Фортран един, не подвел еще ни разу своим мудрым советом Арвельт, кукуруза родится в достатке, кроу дружит с моколе, фортранец выручает из беды доимора, раши вырыли себе целый туннель на форуме и устраивают там музейоны для всех желающих. Нет, сколько веков прожили они вместе, столько дорог прошли бок обок эти народы, нужно что-то покрепче, чем импские копья и альвийские угрозы, чтобы разрушить единую империю, стоящую от начала веков.

##############################################
5-О БС создание инквизиции - Оборге. (Священное воинство)
      Есть на Тее воистину неповторимые места. Древний бог, имя которого нынче уже позабыто, сам того не ведая создал одновременно прекраснейший и ужасающий пейзаж. Под лазурными волнами чистого светлого моря переливаются всеми оттенками коралловые леса, среди них прячутся стайки разнообразных рыб и других обитателей моря. А на фоне всего этого словно безумные тени ходят рапсодиевые монстры, вот арк, который уже не может летать доживает свой век, на берегу виднеется чудом забредший в эти края сумасшедший гиготроп... Нигде лучше не понимаешь что жизнь и смерть всего лишь две стороны одной медали... А на закате заходящее светило окрашивает каждый дюйм пейзажа в багровые тона, и райские гущи поглощаются воистину адским пламенем.
      Как раз в один из таких закатов усталый ракшас забылся чутким сном в своей неприметной хижине, устроенной у отвесного морского берега. Легкий бриз навевал сон, а переговоры арков на редких деревьях атолла навевали безмятежность. Светило уже практически опустилось за горизонт, как его чуткий слух уловил еле слышный плеск весла о морскую волну. Ракшас вскочил и встал как вкопанный. Он уже не раз вскакивал во сне, как любой чья совесть не чиста, но в этот раз ему не показалось - звук весел был все отчетливее, хоть он и пытался скрыться за шепотом волн и говором птиц.
      Каэр-раш, как его звали, оцепенел на секунду, но для него это мгновение длилось вечность, он заметался по хижине, пытаясь избавиться от улик, но в одно мгновение бросился вон, прыгнул в воду и поплыл. Но... их было больше, они были сильнее, они ЗНАЛИ. Оборге, это слово смешно звучало на наречии раш, но никто никогда бы не подумал смеяться над ними. Розыск, упорность, неподкупность, вера, ... боль и смерть. Их было, как всегда, четверо. Возглавлял отряд огромный детина-моколе, судя по знакам различия выслужился он из детей кукурузы, троица остальных представляла Шаагрсхама, Фрачао и Хэлладура, а раз так, то пощады не видать. Полный трибунал. А доказательств полная хижина, да и признание эти ребята выбивать умеют... Эх, не стоил этот морской червячок моей жизни, он в глубинах вод черте где, я а здесь, в хижине, с проломленной веслом головой и в моей власти лишь выбрать быструю смерть и предательство или страшные муки.

##############################################
3-А БС - приказ по нации - усиление централизованной власти.
      Ливы как представители светской власти, Дети кукурузы, как представители церковной власти и инквизиция совместно выстраивают вертикаль власти и бюрократический аппарат для управления империей. Общие законы, общая религия, общие победы, общие корни, общие союзники, общие враги - все это объединяет такие разные народы и территории.
      - Ливы являются гарантами исполнения законов на подконтрольных территориях, являются ключевым связующим звеном между городами и всей империей. Они осуществляют всю полноту светской власти - исполнительной и судебной (по крайней мере ее зачатков - решение споров). Их преданность не поддается сомнению, ведь их отбирает лично Арвельт, да и кому же не хочется выслужиться и стать главой всей империи?
      - Налаживается просвещение, культ проповедует о победах Фортранского оружия в северных и южных горах, что принесло Фортрану множество рабов, богатые территории и ресурсы. Рассказывает о богатстве ресурсов, протяженности земель, о священном городе Миласуреи и истинных богах.
      - Инквизиция выполняет поиск и устранение иноверцев и предателей, попутно частично исполняя обязанности контрразведкии охраны порядка.

##############################################
      Культ и инквизиция проповедуют еретичность следующих верований и богов, преследуют последователей:
Шаграта, Тулхын-Отыра, Велирии, Импиуса, Карьирыра. Все богослужения или иные религиозные обряды объявлены вне закона. У проповедников этих лже-богов выведывают данные о подпольных группировках и прилюдно казнят.
Отношение к вере в Диатриуса нейтральное.
Отношенеи к вере в Великого Ящера отрешенно-негативное. Преследований не ведется, вера не запрещена, но никто не любит адептов культа, чьи основатели собираются уничтожить все, что тебе дорого.

##############################################
      Напряженность, витавшая на Тее не оставила безучастными даже богов. каждый стремился помочь своим творениям завоевать свое тепленькое местечко в мире. Не смог остаться равнодушным и Сентеотль ... уже не впервые докладывал ему Арвельт, что с северных земель приходят смутьяны и будоражат рыбаков россказнями о великом морском драконе. Негоже в столь тяжелое время отвлекаться фортранам на лживые сказки. И спустился лично Сентеотль сопровождаемый мудрым Арвельтом на берег моря в Ирпалато и провозгласил: "Я тот кто создал вас, объединил, дал знания, дал вам пищу для желудка, развлечения для тела и курения для ума. Ответьте мне в этот страшный час, не поддайтесь на россказни врага, который одной рукой протянет вам хлеб, а другой ударит в спину." С этой речью облетел на своей сверкающей колеснице бог все прибрежные города и села, явил люду, что они под надежной защитой и бог помнит о них.
3-О БС - приказ по народу. Не допускать на территорию лазутчиков, миссионеров, пророков и иных верующих в Шаграта личностей. Не пропускать и не подпускать никакие суда приближающиеся с внешних вод, всех замеченных за пропагандой предавать в руки Оборге. Каждый, у кого будут обнаружены листовки или альвийские книги, ритуальные предметы - еретик.


Получатели: Фрачао, Хэладаур, Шааргисхам.

##############################################
3-О БС строительство медных шахт;
4 дрейф + 8-О БС - ковка оружия
10-Н + 2-О БС - ковка медных доспехов.
Учим всех союзников ковать латы, как только они научатся работе с кожей.
Вооружаем армию. Излишки руды переправляем в Таламах на ковку оружия для союза, излишки доспехов переправляем в армии Шейлифата.

##############################################
Закрытые указания культу:

Получатели: Фрачао, Хэладаур, Шааргисхам.

##############################################
Военные приказы:

Просьба барда рассказать о кобольдах застала Хелика врасплох. Он как раз собирался полакомиться сочным мясцом, уже истекая слюнкой, собирался вонзить нож в ароматный кусок говядины, когда его оторвали от важнейшего для каждого гоблина занятия - поглощения пищи. В иных обстоятельствах Хелик бы и не подумал прерывать столь важный процесс, но сейчас он играл роль и вынужден был подчиниться.

О кобольдах он имел лишь самые общие знания - как они выглядят, где обитают и что представляют собой в бою. Пришлось сочинять, с чем проблем обычно у Хелика не было, но мысли о стынущей еде его сильно отвлекали. Промочив горло из ближайшего к нему кубка, не обратив внимания на то, кому этот кубок принадлежит, гоблин встал во весь рост на скамье, покорно поклонился Хорю, продолжая изображать преданного слугу, шумно прочистил горло и начал свой рассказ. Голос его звучал негромко и зловеще, то и дело гоблин использовал неожиданные пугающие интонации, от которых даже у него самого холодок по спине пробегал.

- Они придут под покровом ночи, когда весь город будет спать. Маленькие, скрытные и совершенно незаметные. В ночной тишине они подберутся вплотную к вашим домам. Их маленькие ловкие пальчики безо всяких проблем справятся с любыми замками. И вот они уже в ваших спальнях, смотрят своими злобными жёлтыми глазёнками на вас спящих и совершенно беспомощных. И когда их вожак подаст сигнал, протрубив в свой рог, десятки острых копий вонзятся в ваши тела. Тех, кому не повезёт остаться в живых в первое мгновение после нападения, обречены на медленную мучительную смерть от страшного яда, которым кобольды смачивают наконечники своих копий. Вот такая вас ждёт судьба.

Закончив свой рассказ, гоблин поклонился слушателям, затем Хорю и, как ни в чём не бывало, плюхнулся на своё место и принялся разделывать ножом кусок мяса, который так и просился к нему в рот.

Винцент заметил как гоблин неловко раскладывался и забирался к столу. Он сел совсем рядом с ним. Колдун немного отодвинулся. Тут гоблин шепнул ему про руины и пещеры. Винцент обернулся от мэра и посмотрел на гоблина. На лице молодого колдуна отобразились смешанные чуства - но в основном неприязнь.
Тут молодой колдун вспомнил старого Ай'Гоны - кобольда-раба, которого его отец как-то выиграл в карты. Старик кобольд, неважно говоривший на общем, был чем-то вроде гувернера для маленького Винцента. Много чему он конечно не научил будущего колдуна, но рассказывал достаточно интересных историй и сказок, с ним у Винцента связано множество приятных воспоминаний. Они вместе с соседскими пацанами часто дразнили старого кобольда: "Старый хрыч Айгоны вновь наделал в штаны!", "Айгоны, Айгоны, твои носки опять грязны!", (носки он не носил и в штаны конечно же не делал). И всё в таком духе. Смирившийся со своей судьбой добродушный старик с шуткой относился к детям.
Старый кобольд никогда не ел вместе с семьёй, Винцент однажды понял что вообще никогда не видел как тот питается. Но как-то раз был какой-то праздник у селян и вместе с тем день рождения у старика Ай'Гоны. Сурового к кобольду отца не было дома, и мягкая душой эльфийка-мать разрешила сесть Ай'Гоны вместе со всеми обедать за стол. Кажется был даже какой-то праздничный пирог. И Винцент вспомнил, что Ай'Гоны тогда точно так же как этот гоблин сейчас, рядом с ним, Винцентом, клал какую-то соломенную подушку и устраивался на ней за столом.
Это навело колдуна на мысль о том, что далеко не все гоблины и кобольды плохие, и среди людей встречаются злодеи.
Винцент гораздо дольше чем полагалось смотрел на гоблина, когда у него перед глазами проносились все эти воспоминания и мысли. "Так... Руины и пещеры... Зачем?.. А, точно, кажется я как-то читал в одной из монастырских книг про то что кобольды могут селится в этих самых руинах и пещерах..." - на какое-то мгновение промелькнуло в голове колдуна и он передал вопрос мэру.
***
Новые друзья колдуна тем временем уже брали в оборот бедного мэра. Это показалось чересчур Винценту, но он подумал что лучше не встревать в разговор, чтобы не огорчать своих союзников.
"Раз уж они это делают, значит так надо..." - подумал Винцент и состроив немного недовольное и даже чуть виноватое лицо, принялся за еду.
"Когда я уходил в академию, кажется Ай'Гоны ещё был жив..." - тут немного некстати колдуна поглотили воспоминания, о себе напомнил давнишний голод, и Винцент уткнулся в принесенную еду, позволив вести разговор напарникам.

Четырнадцатый век. Внутренняя политика Хансар Йох Акатты.

Предполагавшееся вступление Хансар в войну было сорвано действиями фортранских дипломатов, которые получив отказ при дворе Верховного Шамана, занялись подкупом и увещеваниями отдельных племенных вождей, в результате чего наделенные широкими полномочиями лидеры пограничных Племен фактически саботировали созыв ополчения в своих регионах. Подобное неповиновение привело к целому ряду последствий, изменивших облик Хансарского государства.

Верховный Шаман, при поддержке лояльных вождей и вооруженных отрядов Халтан Йох, ввел систему рекрутских наборов и приступил к созданию, профессиональной армии, подчиняющейся непосредственно назначаемым из Хансар Курт военачальникам, что выбирались Верховным Шаманом из числа доказавших свою преданность лидеров Племен. При помощи новой военной силы были поочередно свергнуты вожди Племен, оказавшихся под фортранским влиянием, а их место избраны новые лидеры, чему серьезно помогло отсутствие среди Хансар системы наследования власти.

Однако, недостаточно было силой восстановить порядок, требовалось так же исключить повторение подобных ситуаций в будущем, в связи с чем был произведен ряд реформ, направленных на усиление централизации и фактически означавших переход к феодальной системе отношений вместо родоплеменной. Опираясь на профессиональную армию и систему наблюдения и контроля, осуществляемую при помощи Халтан Каншатлар, свиты племенных шаманов, Верховный Шаман получил возможность постоянно следить за лояльностью Племенных вождей и на основании полученной информации принимать решение о том, кого стоило заменить, кого можно было наградить дополнительными землями, кому можно было доверить руководство армиями. Учитывая, что призванные из Племен рекруты поступали в распоряжение Хансар Курт, реальная военная сила оказывалась только в руках тех Вождей, которые доказали свою лояльность хансарскому государству.

Развитие экономики и науки Хансар в период тринадцатого-четырнадцатого века Эры Королей.

XIII и XIV век ознаменовался изменениями не только во внутренней политике государства, но так же и рядом хозяйственных преобразований. Перенятые у альвов технологии разведения ламантинов и выращивания морской капусты, а также ассимиляция некоторых племен народа Даану, привели к значительному прогрессу в морском промысле. Лэнпоан Йох, Малаан Йох и Данаан Йох проживавшие в приморских регионах фактически стали обеспечивать едой большую часть хансарского государства. Куран, частично потерявшие свое значение в продовольственном снабжении, но тем не менее остающиеся одним из основных пищевых ресурсов, все чаще стали применяться в качестве гужевого транспорта, чему способствовало открытие колеса в XIII веке, последовавшее распространение телег в хозяйственно-торговой деятельности и появление такого рода войск, как боевые колесницы.

Другим важным технологическим новшеством стало развитие механики, ученые шаманы Хансар разработали ряд машин и устройств независимо от соседей. В частности стоит отметить механические ворота в фортификациях, рычаги и примитивные подъемники в строительстве, тяжелые баллисты в военном деле. Баллисты начинают применяться, как в обороне городов, где для них подготавливают специальные позиции, так и в дальних походах хансарской армии. Войска Хансар ранее представлявшие собой толпы воинов-охотников, каждый со своим оружием, приведенных на сбор местными Вождями, преобразуются в профессиональную армию, формируемую из рекрутов, которых обучают современными методам ведения войны, а также, в зависимости от рода войск, управлению колесницами и работе с осадными орудиями. Руководство вооруженными формированиями нового типа поручается наиболее способным в военном плане и лояльным Вождям.

Шаграт взирал из глубины темных вод на отражение происходящих на Тее событий с интересом. Как отовсюду в океан стекается вода, так вместе с ней к тёмному стекались слухи и даже тайны. Долгое время только альвы были благословлены Его вниманием, но пришло время действовать в полную силу. Дети его достаточно возмужали, пускай враги познают Шаграта и его мощь. Тьма вокруг бога сгустилась и заклубилась быстрее.

х х х

Весь сёгунат был как туго натянутый перед выстрелом лук. И мощь напряжения все наростала, готовя неописуемо мощный сокрушительный удар по врагу. По настоящему большая война, последний шаг к безоговорочному доминированию северного союза над Теей. Лучшие умы альвов научились делать новое смертоносное медное оружие. Кроме того, переняв у хансар идею колеса, островитяне нашли ей активное применение в глиноделии (гончарный круг), в строительстве и, главное, в механике. Практически одновременно с хансарскими баллистами Тея увидела аниильские осадные орудия, которые метали каменные ядра или снаряды с живым огнем. Военные механизма поставлялись в отделения к военным инженерам, которые сформировали эффективные осадные группы. Когда настал заветный час начала войны, вся Империя дракона пришла в движение.

х х х

Военный совет сёгунов затянулся до поздней ночи. Богато расшитый шатер окружал кольцом дозор из суровых молчаливых ронинов. Даже взор других богов почти не проникал сюда - Шаграт густой тьмой окутал место, где решалась судьба мира. Сёгун Джэн'Го задумчиво взирал на карту, цедя амброзию из медного кубка. Где будут ждать аниильские отряды враги? Сам бы он не догадался о целях Сёгуната. Недавно джонки оплыли целиком Тею, а это значит что альвы могут ударить отовсюду - хоть с моря, хоть пройдя по землям союзников через горы. Да, не хотел бы он оказаться на месте фортран и номандов.

Тем более в Фортране, раздираемым противоречиями, как потоп набирает силу культ Шаграту. И, конечно, сёгунат поддерживает их - только на той неделе дюжина джонок выгрузила им тонны религиозных текстов и манускриптов, призывающих принять расположение сёгуната в обмен на гарантию мира. Всем фортранам, верующим в Шаграта, было обещано милосердие и помощь Сёгунта, чтобы ужасы Большой войны обошли их стороной. И альвы выполнят волю своего Бога! Конечно, многим фортранским селянам милее жить мирно на своей земле под другой властью, чем быть перемолотым в жерновами Большой войны.

х х х

Поклонение Шаграту в Фортране зародилось на побережье. Первые рыбаки открыли свое сердце новой вере и с того времени им в море сопутствовала удача. Владыка темных вод щедро награждал новых верующих, и карал тех, кто отказывался от него. Божественная сила Шаграта гейзером накачивала его проповедников, их речи находили короткую дорогу к сердцам фортран, привлекая все новых сторонников.

Зачем нужна эта война? Каким-то далеким правителям? Великому Шейлифату, купающимся в роскоши и сладкой жизни? Нам здесь нужна спокойная и мирная жизнь на земле своих предков и вера в Шаграта дает каждому фортранцу простой ответ на вопрос «что делать в этой сложное время»? Старая вера Миласурейских богов ведет к войне и разорению, а новая вера в Шаграта позволит защититься и жить спокойно дальше своей жизнью. Что еще нужно простым людям?


Получатели:

- Тц, - Почувствовав толчок, мечница дёрнула плечом, возвращая удар - не так сильно, чтобы остановить старуху - но чтобы она почувствовала то, что этот ответный толчок был не случайным - а вполне-себе целенаправленным. А то совсем обнаглели на старости лет - никак на небо уже просятся.
"Ну наконец-то... Нормальная постель, тёплая еда и выпивка... ох-хо-хо..." - Оставив мысли о вздорной бабке в прошлом, Мари, слегка прищурившись, посмотрела в сторону... Таверны? Постоялого двора? Гостиницы? В любом случае, названий много - а суть одна. В сторону нормальной еды и отдыха.
- Только не хватало, что группы странников? - По-своему восприняла слова бородача мечница, уже мысленно подходя к дверям постоялого двора.

(по заявкам пользователей)

Дао хитрой жопы или "как нистачить сибе бальшое ваншотило?"

Армянское радио рекомендует его не брать. Тогда с ним ничего не случится.

А теперь о том же, но немного серьезнее: нерон не без немалой доли осознанности рассаживает паранойю относительно скатывания больших и страшных абилок до уровня... в общем-то, средних абилок, что, наверно, очень страшно, от того, что ими будут слишком часто махать. И хотя другая крайность конечно тоже не сахар, делать этого прекращать не собирается, ибо видеть игру, целиком состоящую из одной стрельбы друг по другу из самой большой даки, он не хочет.

Особенно, наверно, так же стоит отметить, что болезнь это практически исключительно первой категории, ибо скатить абилку ниже среднего уровня не так уж просто. И уж во всяком случае, не сложнее, отточить ее до среднего обратно.

Но хватит об этом, давайте попробуем разобраться, как и почему у нас "худеют" большие и страшные абилки, а точнее влияющие на это факторы:

1) Назначение - нерон воздержится от алегорий в духе всепробивающей дубины ломающей непробиваемый щит, в виду того, что у нас все немного сложнее и одно об другое может и заточиться (если есть куда), но в целом, чем ближе абилка к прямому столкновению лбами - тем легче она просаживается. Впереди планеты всей тут разумеется умения сосредоточеные исключительно на "сделать многа домага", следом с небольшим отставанием идут абсолютные защиты (включая те, которые "в миня ни попасть", да), затем превозмогабельные противником дебафы и контроли, за ними значительно лучше себя чувствующие бафы (иже с ними пассивки, но у тех другая болезнь) и отхилы, завершить список, наверно можно навыками, которые вообще, стачиваются весьма и весьма плохо.

2) Частота использования - тут врожде бы все понятно, пока бронепоезд стоит на запасном пути в нем и ломаться нечему. Для неотключаемых от слова совсем штук, вроде пассивок, за их неотключаемость, действует некоторые льготы, и вес, при равной продолжительности использования, они теряют несколько медленнее, чем бафы активируемые. Что не отменяет того, что это правило для них бич божий.

3) Специализированность - чем более узко специализованна и однородна абилка, тем легче она "худеет", что немало обусловлено тем, что неоднородная абилка за раз проседает в большей мере в одном параметре и в меньшей в остальных, частично компенсирующих это падение. Здесь с неожиданно приятной стороны показывает себя наш старый друг напильник. Бить пятью дубинами на выбор не так больно чем одной, но и об крепкую голову Конана, случись что, затупится в основном только одна, не особо просадив остальные. (подробности рулек для каждого типа и расчет взаимосвязанности нерон приводить тут не будет, ибо это надолго, а мы сейчас говорим немного о ином).

Куда менее значимыми, но все еще достойными упоминания являются такие стабилизирующие факторы, как наличие материального воплощения, подобающее классу количество спецэффектов и фундаментальность исполнения, а так же степень автономности от пользователя.

Минутку, а что там нерон упоминал про заточку слабых абилкок?

Тут все очень просто. Смотрим те же правила, что и выше, и применяем их точностью да наоборот. Ирония ситуации в том, что перечисленные факторы влияют на "инертность" абилок, и одни и те же свойства ускоряют/замедляют и прокачку и проседание. Такие дела.

Так что же, нестачиваемых абилок не бывает?

Отчего же, бывают. Это абилки используемые не напрямую, а работающие со списком абилок или игровыми ограничениями.

Можно вспомнить возможность разменять абилку 1й категории на дополнительные 2й и 3й с помощью "напарника", "второй формы" или просто напрямую по тому же курсу, что у вышеприведенных.

Такую вещь, например, как снятие ограничения "два игрока на одного хоста акции" (фактически позволяющее создавать нападения 1 на 1 с тактическим для себя преимуществом) нерон тоже вполне отдаст взамен великого ваншотила.

Или (если вдруг найдется желающий) отключение механики изменения уровня эффективности абилок, фиксирующее их в стартовом положении, без всяких страшных проседаний (и роста соответственно). Запросто. Тоже по цене абилки первой категории, разумеется.

Все в ваших руках.

Для тех же, кого все это так и не успокоило..

..нерон даст еще один совет, подсказав достаточно очевидный трюк:

Берите династию. Когда персонаж таки, наконец, сломает себе шею или сделает харакири от невыносимого стыда - будет у его преемника новенькая блестящая абилка первой категории..

..не хотите терять прогресс в виде отжатого лута и результатов тренировок? Ну, тут наверно, как говорится уже или крестик или плавки.

Общее

Земля изрыта взрывами и горит. Бегущие падают, как скошенные травы. Лежащие умирают. Страшный крик раненного ритмично врывается в перетрескивание очередей и рявканье одиночных выстрелов. Небо тяжелее и ниже.

Воины Муц

Ваш вождь обожжён пламенем и похож более на мертвеца, чем на человека: бредёт поперёк волны бегущих слепо. Ваших друзей разрывает грохот. Разбрасывает по полю. Вас режут пули. И всё же - вы добежали до последних демонов, чтобы забрать их головы в бою на расстоянии руки: не только о победе заботится достойно живущий, но и о красоте истории, что сложат после.

Бойцы ESMC OU

Тела накатывают, как волна. Вскинутые руки. Перекошенные лица. Тебя тащат на землю. Тебя режут, стремясь попасть в сочленение доспеха. Тебя сбивают копьём. Расстреливают в упор. Не думаешь ни о чём, как не думает крокодил, хватающий газель. Или как не думает газель, прыгая в сторону. Ты погружён в бой и двигаешься бешено, чтобы не оказаться на его дне.

Ник

Грохнул подствол. Сложило пополам. Загрёб землю рукой. Мигает красным дисплей. Боль в животе. Ноги - непослушная вата.

Обожгло болью, ссука, зацепили.
Олла стиснула зубы, откатилась. Неподходящее время чтобы умирать.
Перед глазами пульсируют огоньки - команда.
Гаснут один за одним.
Гаснут.
Коро. Ах ты ж... Фигово.
Гаснут.
Раш.
Нет! Да.
Раш.
Ухнуло сердце, не веря.
Нет, нет, он не мог, они не могли.
Подавилась всхлипом, глаза застило алым мороком.

Раш. Его обугленная развороченная броня валялась рядом. Не верю, не верю - она ползла к нему. Не может быть, чтобы вот так. Она должна его коснуться, он наверняка еще жив.

Раш. Насмешливый взгляд и острый, как бритва, язык. Эльф до кончиков ушей. Самоуверенный и обаятельный до горячей волны, разливающейся в паху. Не думать.

Не думать. Не плакать, не раскисать. Она ненавидящим взглядом обвела поле битвы. Вот теперь это - её бой. Не работа, не гонорар, не задание. Её. Бой.

Раш.

Где-то в ушах тарахтит и теряется Воффенхаут. Кто-то ему отвечает незнакомым пронзительным голосом. Докладывает - "Коро убит. Раш убит. Фраэль ранена. Паж сгорел. Атака по всем направлениям, убитые дикари встают и двигаются с разваленными черепами, - голос методично перечислял диспозицию. - Что у вас?"

Её губы шевелятся. Это она говорила? Да, точно. Эхо слов ещё на языке. Какая-то её часть, трезвомыслящая и рациональная, отвечала Лиду. Ползла и перекатывалась. Наводила прицел.

Раш.

Встать во весь рост и напоить кровью эту жадную землю. Сжечь тут все. Всех. Всех этих омерзительных обезьян. Принести их в жертву. Ему понравится. Она слышит его хохот в раскатах взрывов и стаккато очередей.

Вот ведь проклятье.
Вся операция стремительно катилась к чертям. Ник рывком поднялся с земли, вылавливая голову дикаря в перекрестье прицела.
Ты хорошо послужил нам, старина «Паж». Подумалось, сколько операций уже успела пройти с группой эта консервная банка. И ради чего? Чтобы разлететься на куски от выстрела обдолбанного лукрумом аддикта. По долгу службы Столлман научился ценить оружие и средства, так или иначе помогавшие уничтожить противника. Мог даже переброситься под настроение в мыслях парочкой фраз с какой-нибудь «железякой». Глупая гибель «пажа» Ника задела. Наёмник закусил губу и, задержав дыхание, выстрелил.
Хмыкнул удовлетворённо – Столлман вообще промахивался достаточно редко. Без промедления переключился на новую цель. Замер, теряя драгоценные доли секунды. Мёртвый дикарь и не думал сдаваться. Словно даже смерть не была достаточным основанием для того, чтобы прервать выполнение отданного Драконом приказа. Ник молча наблюдал за обезглавленным воином у которого здесь, кажется, ещё осталось незавершённое дело.
Вот теперь у корпоратов появился действительно весомый повод для паники.
- Они не дохнут, - хрипло бросил он в общий канал. – Эти суки даже не думают дохнуть.
Сглотнул, смачивая моментально пересохшее горло. Сверился запоздало с показаниями инфодисплея.
Чёрт возьми, Коро. Отряд оказался обезглавлен в первые же секунды. Выглядело всё это совсем уж нехорошо. Особенно на фоне новой потери – хоть высокомерный Раш Столлману никогда и не нравился, отрицать его полезность как члена отряда было бы попросту неразумно.
Без лишних слов Ник принялся готовить к стрельбе подствольный гранатомёт. Коллеги вокруг умирали быстрее, чем даже просто успевали пустить в дело основной арсенал. Столлман не собирался повторять их ошибки. Пришло время вводить в бой тяжёлую артиллерию.

- Коатль! Смотри на меня!
Небесный лукрум играет в крови. Драхмо ничего не боится. Расстояние не спасет демонов. Железные духи не помогут демонам. Злые чары не укроют демонов. Муц доберется до врагов. Он выбьет им глаза, он вырвет им челюсти, он сломает им пальцы и срежет их длинные уши! Он заберет их оружие и спляшет танец войны на их мертвых телах. Макх!
Много препятствий впереди, не добраться до демонов сходу, не прыгнуть, не повалить на землю, заставляя драться телом, а не проклятыми чарами. Но ничего, у Драхмо длинные ноги и руки, он быстро бегает по лесу, а здесь даже не лес.
- Братья! Убьем их! Убьем их всех!
Ловко скачет Драхмо по кочкам, по камням, между ям и пеньков. Это живое воплощение гнева несется навстречу демонам с боевым кличем. Уже накрученный сам собой, уже испивший теплой крови. Молодой муц стремительно несется убивать.

За день платят ночью, за жизнь смертью, за трусость своим стыдом и презрением всех.
Презри свой страх, Яшмаа, устыди его в том, что посмел прокрасться к тебе, почувствуй своих братьев близ себя, каждый из них укрывает тебя, каждый защищает тебя, отец защищает всех, даруя благословение Коятля.

Расправляются плечи, выравнивается дыхание, Яшмаа сжимает в руках Огненное горло. Они говорят: А-17. Иногда Яшмаа шепчет это имя Огненного горла, чтобы боги услышали и не гневались на Яшмаа, не лишили горло огня.
Внимательно смотрит Яшмаа, сосредоточенно выбирает цель, чуть щурит глаза. Рука тверда, все тело — твердыня, а рука только продолжение тела. Одно неспешное движение пальца способно выпустить на свободу Огонь и Гром.

Пост окончен фактически. Художка дописывается.

1. Дар бога кукурузы фортранцам - обучение обработки кукурузы. (5 БС)
Растет населения в городах без рапсодии.

Курительный табак уже не дефицит, а широко распространенный товар.
Кукурузы становится много, жители начинают выжимать из нее питательное масло, пригодное в пищу. Оно также поступает в торговую сеть.
Пока еще грубые примитивные и неумелые веревки и различные плетеные изделия начинают появляться уже в б`ольших количествах, чем раньше. Многое фортранцы подглядывают у своих соседей - доимор.

2. Постройка храмов во всех городах, пока что кроме Ирпалато (03.09) - 3 БС аватара .
На волне экономического подъема и благодарности богу, фортранцы возводят храмы во всех крупных поселениях, тем более каменную кладку у доимор они переняли почти в совершенстве.

В столице население > 10, храм начинает приносить БС.

3. Постройка форума в 03.09 Ирпалато (1 БС)
В недавно поставленном городке складываются те же отношения и уклад жизни как на материке. Фортранцы не любят перемен в жизненном устройстве.

4.
Тарт только успел проснуться и разминал застывшее за время ночного сна тело. Он был еще молод, но все в деревне уважали его за его талант обращаться с кукурузой, многие поговаривали за спиной, что мамаша нагуляла его от самого бога. Тарт потянулся, окончательно стряхнул с себя остатки сна и беспокойно выглянул из хижины. Стоял на удивление жаркий Инг (месяц сбора урожая), золотое кукурузное поле виднелось вдалеке, тихо журчал ручей за пригорком, на небе не было ни облачка и вся природа словно предвещала отличную осень и отличный урожай. Но весельчак Тарт в этот день был мрачен как никогда, ведь это был тот самый день! Вот-вот к нему завалится этот идиот Хэлд... но ничего не поделаешь, он ему нужен, как бы ни было тяжело это признавать.
Никто в округе не любил Хэлда, хотя он и был неплохим парнем, никому никогда не делал и не желал зла. Просто он был другим, да не просто другим - а успешнее, умнее, изворотливее и предприимчивее. Разве есть повод сильнее настроить всех против себя? Он был из кроу, он не походил на местных фортран ни внешностью ни характером. В эти места его забросила торговая компания и он очень дорожил своей должностью. Он всегда везде успевал, со всеми договаривался, проворачивал одно за другим успешные дела и ожидал уже скорого вызова в столицу. Он подкупил парочку вождей и его ждало тепленькое местечко переговорщика. Провинциальная жизнь тяготила его, он чувствовал недоверие и враждебность в каждом взгляде, иногда ему даже просыпался в холодном поту посреди ночи и прислушивался к каждому шороху за окном.
Хэлд пришел точно как и обещал, пунктуальность вообще была его коньком. Без особых приветствий и жеманства они сухо поздоровались и ушли в хижину. Переговоры шли долгие два часа, иногда из хижины слышались крики, разговор переходил на повышенные тона. Оба были вымотаны но довольны. но особенно Хэлд, муку из кукурузы он сам лично сопроводит в город, она будет очень вовремя, ее удастся хорошо выменять, табак поедет на восток, к кочевникам и дальше в дальние страны, а за масло давно уже обещают хорошую партию плетеных корзин на юге знакомые кроу и доиморы. Тарт тоже не останется в обиде, из города приедут мастера и построят ему настоящий дом вместо хижины-развалюхи, и в его коллекции появится настоящая блестящая ракушка из легендарных пустынных земель.

Фортранцы очень недоверчиво и свысока относятся к кроу, любят рассказывать о них смешные истории, анекдоты, часто завидуют их успехам. Сами же кроу частенько становятся медиками, торговцами, толмачами, переговорщиками, советниками вождей, переселяются от границ в крупные города, на пересечение торговых путей и в другие места, где кипит жизнь. Они часто выбиваются в государстве на высокие посты, богатеют, нередко занимаются инвестициями, меценатством и благотворительностью. Покровительствуют торговле.
Как раз одному из кроу, сильно разбогатевшему на торговле пришло в голову нанять других мозговитых ребят к себе в лавку. С того времени прошло уже несколько десятилетий и гильдия купцов и дипломатов теперь самое влиятельное учреждение в Фортране, у них лучшие и самые красивые здания на всех городских форумах, они заведуют всеми переговорами и торговлей с другими народами и немало делают и в своей стране. Если тебя взяли в гильдию - ты лучший из лучших, даже кроу завидуют твоим навыкам торговли и переговоров. Однако будет неверно сказать, что в гильдии состоят только кроу, встречаются и предприимчивые фортранцы и даже южные и северные доиморы.

5 БС - гильдия купцов и дипломатов.

Сбор и приказ всем ополчениям - засевать кукурузу.

Орден буранов продолжает осваивать территории, но уже постепенно в сотрудничестве с гильдией купцов занимается не только исследованиями новых территорий, но и сопровождением караванов, налаживанием торговых связей с соседями, оказывает услуги толмачей и всем, что связано с путешествиями в дальние страны.

Пост дополняется.
04.05.16. Добавлено два новых племени. Обновлен словарь.
11.05.16. Добавлен раздел "Исторические личности". Обновлен словарь.
26.05.16. Обновлен словарь. Обновлен раздел "Исторические личности". Добавлено три новых племени.
09.06.16. Обновлен словарь. Обновлен раздел "Исторические личности".

Словарь языка Хансар

Эра Богов. Общественная организация Хансар.

Эра Богов. Верования и ритуалы народа Хансар.

Названия экосистем

Названия географических объектов

Эра Королей. Племена Хансар.

Эра Королей. Исторические личности

Пятый век Эры Королей. Целебные средства Хансар

Шаманы северных Племен, переняв искусство знахарства у Альвов в Пятом веке, адаптировали его под местные условия. Из устных преданий стали известны следующие распространенные целебные средства, секрет изготовления которых ревностно охранялся шаманской кастой.

Ранозаживляющая мазь - изготавливалась из термически обработанной смолы Тувар-Нанк.
Отвар из шишкоягод Сухмат - содержал противовоспалительные и антибактериальные свойства.
Антисептическая мазь - изготавливалась из термически обработанной смолы Сухмат.
Отвар из хвои Сухмат - обладал обезболивающими свойствами.
Настой из хвои Сухмат - применялся как средство борьбы с цингой.

Пятый век Эры Королей. Хозяйственно-экономическое значение одомашивания Куран.

Хотя первые попытки приручения Куран предпринимались отдельными Родами еще в четвертом веке Эры Королей, но только в пятом веке стада этих одомашенных животных распространяются по всей территории лесов, занимаемых Племенами Хансар. Все континентальные Рода обзаводятся своим собственными стадами и начинают вести полукочевой образ жизни, регулярно перегоняя животных на новые пастбища в границах своих территории и только у приморского Племени Лэнпоан Йох основой хозяйства остаются традиционные промысел морских животных и торговля.

Стоит выделить следующие важные последствия приручения Куран:

Во-первых, оно решило многие продовольственные проблемы - теперь Хансары стали менее зависимыми от примитивной охоты и собирательства, хотя не отказались от них полностью.
Во-вторых, появился четкий эквивалент для обмена между Родами и Племенами, если раньше приходилось договариваться по соотношению ценности товаров по каждому бартеру, то теперь любая крупная сделка могла измеряться в Куранах.
В-третьих, одомашенный вид стал повсеместно применяться для транспортировки грузов, которые либо навьючивались на спину животных, либо перевозились в нартах, куда запрягали Куран.

Пятый век Эры Королей. Храмы Тулхын-Отыр.

Считается, что первые языческие храмы были построены Хансарами по приказу Верховного Шамана Потарлы-Сымсара в двух крупнейших поселениях - Хансар Курт и Юмпар Курт. Как правило, при упоминании культового религиозного сооружения на ум приходят величественные каменные соборы, колонны и уходящие ввысь шпили, но в Пятом веке, конечно, постройки имели куда более примитивный вид. Посреди поселения расчищалась ровная площадка, способная вместить сотни верующих, где размещался алтарь божества и его изображения, выполненные на вкопанных стволах деревьев. Капище обносилось деревянным частоколом, возводившимся на земляной насыпи, и по его периметру во время ритуалов возжигались костры. Стоит отметить, что храмы Хансар являлись не только местом проведения религиозных мероприятий, но и в какой то мере центром общественной жизни поселения - в них проходили регулярные советы шаманов, там волю Тулхын-Отыра Верховный Шаман объявлял делегатам от Племен и проводились некие аналоги судебных заседаний, связанных как правило с крупными спорами между Родами.

«Пять веков стагнации, лени и апатии. Пять веков безбожия и бесплотных молитв. Пять веков забытия. Все закончилось! На все более тихие и тихие молитвы явился Диатриус, взял под свою опеку несчастных моколе. Прошёлся Диатриус в образе путника по землям пустым и не приветливым, собрал самых сильных и крупных моколе, и наделил их божественной мудростью, и общаться с ними мог беспрестанно. Благословлённых моколе разделил Диатриус на двое, как диктовала ему природа его и нарёк он первую группу МакоСинге и опредилил им судьбу правителей народа. Вторую же группу, нарёк ЛеСинге определив им судьбу служителей бога, под знаменем двойки.» - эпос моколе. Хранитель памяти Старшего клана.

Краткие хроники пятого века.

Начало пятого века ознаменовало приход нового бога на Тею и создание первого города народа Моколе. Группа из самых сильных и крупных маколе сформировала Старший клан, который начал объединение народа. На Равана Хара вспыхивали тут и там стычки, в которых старший клан утверждал свою силу. В итоге к середине века на побережье организовалось первое постоянное поселение названное столицей кланов Маколаир. Правителями в городе являлся старший клан МакоСинге, который следуя указаниям бога покровителя стремился расширить влияние на другие кланы и племена моколе. С течением времени в городе была организована арена кланов, где любой клан мог бросить вызов старшему и оспорить место у власти. Позднее на арене стали проводится переговоры, споры, суды.

Одновременно с Старшим кланом, в город пришёл культ ЛеСинге, культ вторичности, культ Диатриуса, который тут же принялся проповедовать веру, в бога взявшего народ моколе под опеку, среди приезжих членов младших кланов и племён.

Клановая система была крайне эффективным строем для моколе, за проступок одного из клана — нёс ответственность весь клан. Слава одного моколе в клане, становилась славой всего клана.
Так, прославился клан МакоРа за подаренную народу технологию плетения, они первыми догадались, что если высушить лозу Ррахатейской кимии и водоросли, из них можно сплетать в жёсткие конструкции. Развивая дальше своё искусство, МакоРа изобрели ловушку для рыб, что позволило разнообразить рацион маколе. За свои открытия МакоРа были приняты в совет кланов.

В середине века слабый клан МакоСё, необычные своим пристрастием к воде, даже научившиеся смазывать свою шерсть маслом, что бы лучше скользит по волнам, сумели приручить стаю гигантских мант. Это было невероятное достижение для слабого клана, достижение которое прямиком вознесло их в Совет.

Маколе невероятно прожорливы, поэтому любая прибавка к рациону оценивается столь высоко, сколь можно. В памяти народа еще были свежи воспоминания о великом голоде. Моколе на материковой части так же страдали от голода, так что изобретения ловушек для рыбы и приручение гигантских мант было спасением для голодающего народ.

Таким образом в пятом веке народ моколе вышел из гибельной спирали застоя и апатии и с надеждой в глазах смотрел в будущее.

Воистину, четвертый век Эры Королей оказался полон открытий, неожиданностей и возможностей для народа аэмнгаев.

И событием, породившим более всего изменений, оказалась такая маленькая вещь, как вечер у костра.
В народе он получил название "Тонаэлнг Сахапхааб Фаи". Одноименная табличка заняла достойное место в Хонгсамуде:

Ветер дул над просторами степей, раздувая огонь новых друзей.
Разговор заскрежетал в вечерней тишине, находя отзыв и в хитина, и кожи душе.
И тот день я назвал: Тонаэлнг Сахапхааб Фаи.
Кхангто, аэмнгай, участник событий.

Сам факт того, что аэмнгаи были не одни в этом мире, был поворотным.
Они учились меняться и изучать других, стали готовиться к новым встречам.

Шейлы приказали идти исследовать земли - те, где еще не ступала нога аэмнгая, но, может быть, ступили чужие ноги.
Но не забыли шейлы и про знания, что были собраны за последние сотни лет - они выделили самых умных, самых любознательных аэмнгаев, и основали Витханиасад.
Подарен ученым был Хонгсамуд, а также построен Онхгхиан - школа для молодых аэмнгаев. Ведь пока неспособен ребенок трудиться - может получать знания.

==============================================

В Городе Единого Пантеона был возведен каменный храм Фрачао - причудливая, треугольная башня с большой, плоской крышей, на которой всегда дуют ветра.
Город сам по себе был чудом - но для аэмнгаев он был чудом вдвойне. Где еще можно было увидеть столько чудного, странного и интересного, как не тут?
Многие молодые аэмнгаи совершали своеобразное паломничество туда, в центр разного. И не только молодые - каждый уважающий себя представитель Витханиасада (Витхани) считал своим долгом добраться туда.


Полным чудес оказался этот век. Но что будет дальше?
О чем еще будут гласить таблички Хонгсамуда?
Это покажет ветер.

===----===
Кольхирм был хорошим охотником. Не в пример другим. Завидев след, он присел на корточки и словно собака, понюхал его, осмотрел.
- Он рядом, - чуть загадочно, таким таинственным, приглушенным голосом сказал охотник и хищно улыбнулся. Другой имп, шедший сразу за ним лишь с удивлением, хлопал глазами глядя на своего изогнувшегося товарища.
- Я чувствую твой взгля-я-я-д, - протянул Кольхирм и принялся всматриваться в заросли между татуни.
- Он здесь, - хищно улыбаясь, сказал Кольхирм и вынул нож, - Он смотрит на нас. Он бои-и-и-тся.
Глухая тишина давила на уши охотникам, зверь никак не давал себя обнаружить. Прошло с минуту, охотники двинулись немного в сторону, под ногами хрустнул отсохший мох. Но вот, один неловкий вздох, и Кольхирм одним сильным броском повалил на землю то, что раньше казалось кустом; «Обросший» местами мхом сингруд лежал на земле. Нож охотника ударил точно. Еще несколько мгновений древесній корчился от боли, а потом околел в одном положении. Последний вздох и смерть. Кольхирм улыбнулся и спрятал свой кинжал, тогда как идущий за ним имп достал свой нож и подошел к поверженему. Пришло время собирать трофей. Предстояло много работы. Голова от тела так просто не отделялась.
- Что эти ублюдки забыли в наших джунглях? - прежде чем приступить спросил сам у себя имп и сплюнул.
Кольхирм же втянул ноздрями воздух и хищно улыбнулся. Одной рукой он снова потянулся к своему оружию.
===----===
Дол-Сейдин и Дол-Вайтрис. Два города, великие твердыни и достояния импов. Даэдры знали, что делали, ясно видели будущее. В полях под городами тренировались воины, в хижинах и домах города молодые импетки рожали и воспитывали молодое поколение, а в главном здании заседали мудрейшие и властнейшие в Сейгорде, после Даэдров конечно, импы. На повестке дня стояли переходы границ со стороны древесных. Согласно сведениям Тор-Дьявро, то у реки, где стоит их город расположены целые табора, в которых мужчины готовились к походу. Еще не одну ночь предстояло высшему слою импов провести без сна, обсуждая планы и дальнейшие действия. Как видел все молодой Фатих, сын Дако, пока инициатива в их руках, не смотря на неудачи отца с Дол Аваришем. Ведь на западе уже возводился новый город. Дол-Дакас. В честь отца. Но долго ли будет сохранятся такая ситуация? На капищах, да уже и на площадях городов все чаще слышны призывы к кровавой жатве. Никто не хотел начинать кровавые игрища, называемые войной, ведь подготовка только началась, но каждый понимал, что сейчас самое время нанести удар, ведь потом может быть и поздно. Но стоит ли рушить хрупкий мир из-за предчувствия неизбежной войны? Фатих не знал. Но гложил его не страх войны. Беспокоил страх ее отсутствия. Не пожрет ли Сейгорд сам себя, если не дать народу выплеснуть свою агрессию?
===----===
Поздним вечером в покои к Фатиху пришел его мейстер. Не сам. С ним было трое импов, грязных и уставших. Но в глазах их блеск. Это были представители из Тор-Дьявро. Верные импы еще со времен отца, отправленные на все концы Сейгорда для наблюдения. Они много видели и много знали. Правитель предложил отдых и пищу, хотя и знал, что те откажутся. Сев рядом со своим царем, прежде поблагодарив за гостеприимство и отказавшись от отдыха, принялись рассказывать ему. Один рассказывал о доиморах. Соседях на западе. Ленивых, но при этом смышленых. И очень любящих торговаться. Второй рассказывал о востоке. О том, как вылавливают переходящих границы сингрудов. Как выставляют пики с головами нарушителей на границе. О чем говорят на границе Инкх-Себрона подданные Даэдров. Но чуднее всего принес весть третий. Что надзирал за промыслом в Дол-Вайтрисе. Рассказал он чудесных устройствах, позволяющих ходить по воде. Фатих очень заинтересовался этими устройствами. И говорили они до очень позднего часа.
===----===

Получатели: Велирия.

Оформление

Не очень удобно, когда все составляют чарники кто во что горазд. Потом трудно быстро найти информацию. Поэтому - да здравствует стандартизация! Было бы очень неплохо, если чарники будут оформлены следующим образом:Как видно - все силы указаны кратко и лаконично, без длиннющих формул расчета атаки и урона. Одного беглого взгляда достаточно, что бы понять их суть. Если же хочется иметь и подробные расчеты (дабы ничего не напутать и не потерять) - их можно упрятать и под спойлер в конце.
Не обязательно на русском, хотя это и удобнее.

Приветствую владыку тёмных вод, что правит морями, и владычествует над жизнью, обитающей в них. Лишь недавно пришёл я в мир, но уже вижу, что народы его разобщены, и озлоблены, в стремлении своём единолично править над сущим, и нет в мире силы, что восстала бы против того. Потому предлагаю я тебе, брат мой, объединить власть нашу и помыслы к тому, дабы создать таковую силу, и остановить безумие братоубийства, что готово будет разгореться вскоре сокрушающим пожаром. Пусть народы наши далеки друг от друга, и каждому из них роднее и ближе разные стихии, но разве не живут они под единым небом, и вечно пребудут они там, где не пересекутся дороги их?
Желаешь ли ты присоединиться ко мне в устремлении моём, объединив волю нашу и силу народов наших в единое целое?
Шаграт внимательно выслушал предложение Шааргисхама об 'Объединении пантеона', 'Истинных богах', 'Великого Храма Истинных Богов'. Тьма клубилась вокруг него, периодически скрывая его лицо. Он не торопился ответом. Спешка - удел смертных. Он ждал новостей об изменениях на Тее.

- Шааргисхам, я вижу, что ты обратился ко всем богам с одним и тем же предложением,- кривая улыбка появилась на мрачном лице,- Такое отношение расстраивает меня. Кроме этого, в твоем предложении нет выгоды, лишь слова и суета. Не тревож мой покой, коли у тебя нет предмета для интересного разговора.

===----===
Импы, сидевшие в одной из долин, что затеряна среди гор ждали. Один из них, которого избрала богиня, сейчас поднялся на вершину. На самый пик горы Архабат. Священного место, куда Велерия привела их народ. Дако из Вирвана, так звали воина, который отчаянно сражался за своих детей. За своих людей. За свой дом. Дако, которого не смогли покорить. Дако, который истекал кровью, но не встал на колени. Дако, окруженный, но не сломленный.
Говорят что его убили. Предательски. Один из его односельчан, которого прислали для переговоров. Ему обещали мир. Ему обещали свободу. Если он клякнет. Но Дако отказался. И тогда, воспользовавшись доверием Дако, предатель вогнал ему нож в спину.
Говорят, что Велерия приняла Дако в свои объятья. Но увидев его учесть, была так разгневана, что сотрясалась земля. Тогда богиня вернула Дако в мир живых, собрала верных и отважных и унесла прочь. От предателей. От нечисти. От крови и насилия. Но лишь для того, чтобы собрать силы. Чтобы окрепнув, развязать такой пожар мести, в котором сгорит все. И лишь имя богини будет доноситься до ушей тех, кто выживет. С каждым дуновением ветра...
===----===

Сейгорд. Для кого то дом. А для многих могила. Тысячи лет можно осаждать высокие пики этого царства, но так и остаться у разбитого корыта. Кто бы не пытался вторгнуться в царство высоких шпилей, морозной свежести и темных пещер, все потерпят поражение. Наш долг говорить о сплоченности здесь, среди пиков Сейгорда, унесенные от руин прошлого. Наш народ разрывает ненависть. Братья и сестры. Голод. Бедность. Отчаяние - это памятники ушедшей эпохи. Мы восстановим то, что было утрачено. Мы возьмем то, что нам положено. Едва заслышав барабаны они будут выть о спасении. О пощаде. Но нам нету дела до желаний жертвы.  Мы не сеем. Мы не пашем. В нас нет жалости к другим. Ибо сила - вот что настоящая ценность в Сейгорде! Мы боевой клич на ветру. Мы сила гор. Мы Велирийские поверенные. И когда небо затянет грозовыми тучами войны, настанет наш час. Час кровавой жатвы. А когда все битвы будут окончены, останется лишь один народ, сильный достаточно, чтобы править миром. И я, Дако, первый из Даэдр, глашатай бога и вершитель обещая вам. МЫ БУДЕМ СТОЯТЬ НАД ТЕЛАМИ НАШИХ ВРАГОВ. ИБО ЗЕМЛЯ, СОТВОРЕННАЯ БОГИНЕЙ, ПРИНАДЛЕЖИТ НАМ.

Из слов Дако к своему народу. Книга истин, том первый.
===----===
В большом лагере, затерянном среди гор, кипела работа. Импы отчаянно трудились над тем, чтобы перенести весь провиант, который запасли охотники и собиратели, в пещеры верхних уровней. Другие занимались подготовкой пещер нижних уровней для комфортного обитания. Словно в муравейники всюду была беготня и труд. Кто-то немного отлынивал, кто-то трудился в поте лица, но все как один работали. Где-то в глубине пещер, еле слышно один из импов, перетягивая камни ближе к горячим источникам, напевал себе песенку:
В море крови надежд я хотел бы бродить,
По высоким горам прах надежд бередить.
Не сгину я в горах в лагере большом,
Настанет момент - я сожгу врага дом…
Неожиданно в темноте появилась высокая темная фигура и певец сразу замолк. Это был Фарук, один из "поверенных". Фарук не спеша подошел, к Ультуру, а именно так звали импа-певца, и протянул ему бурдюк с водой.
- Каждому только по одному глотку? Понял?
- Конечно, - ответил Ультур, после чего бегом бросился к другим, чтобы поделиться питьём.
Холодная родниковая вода. Что может быть лучше, когда ты работаешь в адской жаре рядом с кипятком? Сегодня Велирия была благосклонная к горному народу. Никто не погиб под завалом. Или от переутомления. А еще, совсем скоро, под самое утро рабочие выйдут на свежий воздух. Мороз и открытое небо, вот о чем мечтали рабочие, пока продолжали трудится. Но их труд будет вознагражден. Ибо все импы скованные одной цепью и связаны одной целью. Кровавая жатва впереди. А перед ней еще много дней пути и истязаний. Но импы будут готовы. Как никто. И никогда.
===----===

С утра в деревне стоял ужасный переполох, в воздухе ощущалось с каждой минутой растущее напряжение. Сегодня был очень важный и радостный день. Еще несколько десятилетий назад только самый глупый или отчаянный фортранец мог подумать, что кто-то сможет выжить без деревьев, под палящим солнцем, где не видны священные горы и нет шума великой реки. А в нынешние дни с каждой луной приходят все новые и новые вести из этой удивительной страны, рассказывают небылицы будто от искры загорается пожар, который мигом уходит за горизонт, что там таятся странные звери и ноги проваливаются в удивительные туннели. Поговаривали даже, что там иногда мертвые поднимаются из могил, но никто всерьез в это не верил.
Но вот, пожитки были собраны, слова прощания сказаны и лучшая половина молодежи племени отправилась покорять новые земли, самые смелые, самые ловкие, самые умные. И так было по всему Фортранко, новые места манили, звали, обещали новые богатства, новые открытия, новый век в истории фортранцев.
С совета и благословения мудрого ворона, воодушевленные люди снимались целыми деревнями, целыми племенами и шли в новый для себя мир. Основывается город Арлеако (3 БС Аватара) на 08.14.

Однажды утром неподалеку от деревни молодой фортранец наткнулся на безжизненное тело незнакомого ему соплеменника. Он выглядел совсем как его сородичи из деревни, но одет был иначе, и его экипировка была невиданной и слишком дорогой и сложной... Обычный парень из деревни никогда ты не смог себе позволить и крохи такого, у него даже был кукурузный табак!
Парнишка со всех ног бросился в деревню и позвал на помощь. Со всей возможной осторожностью путника перенесли в шалаш к вождю. Он оказался очень слаб, но жив, его лихорадило и он кричал в бреду: "Красная земля! Красные горы!" Лишь через неделю он ненадолго пришел в себя и смог рассказать невиданную историю. Он был исследователем из ордена Буранов, их группа в 10 фортранцев забрела далеко в глубь неизведанных земель вдоль священных гор. Они нашли странные земли, где повсюду на поверхность выходили странные камни с красными прожилками, все в этих местах казалось ненастоящим, пугающим, но манящим и сулящим выгоду. Но тут случилось несчастье, с гор сошел оползень и накрыл их лагерь с запасами провизии, воды и вещами... Лишь 4 из 10 выжили и остались без травм... До сородичей добрался лишь он один.
Увы, вскоре он снова впал в забытье и скончался через несколько дней. В столицу срочно был послан гонец с донесением главе ордена и главному шаману. После совещания было принято несколько судьбоносных решений для всего народа. Орден отправился вместе с ополчением местных племен на поиски красной земли, а по всему миру шаманы стали обучать вождей и всех желающих таинствам знахарства и новыми веяниями в врачевании, которые подсказывал им бог.

Ополчение собирается в 05.12 Инкуаталан и 08.14 Арлеако в помощь ордену Буранов и они совместными усилиями пытаются заселить 10.12 и 09.12 по пути.
По всей стране изучается знахарство (3 БС) и медицина древних (6 БС).

"Все-то не сидится жрецам на месте" - сплюнул былой вояка, обращаясь к молодым, сидящим у костра. "Еще мой отец ходил на север по их приказам, и ничего хорошего они там не нашли, а тут вишь даже через реку плыть заставляют... Мол им бог нашептал, там за рекой чудные народы живут, хотят туда проповедников отправить, кукурузы насеять... Чтоб их всех ворон побрал!"

Ополчение из 07.10. Неноко собирается и отправляется за реку на 07.07 и по возможности дальше с целью поиска новых разумных народов. К встреченным задача относиться по возможности дружелюбно, но настороженно.

В крупных городах потихоньку появляются места, где собираются все торговцы, организуется рыночная площадь. Частенько эти места навещают главные шаманы и вожди, ее используют для сходов и совещаний, все торговые сделки заключаются там. По сути это деловые центры всего Фортранко.

Форум строится в городах Инкуаталан, Неноко и Арлеако. (3БС)

Государство называется Фортранко.
Река на севере, встреченная в прошлом столетии - Лира (новая). Если ей, конечно, никто еще не дал названия.

Дети кукурузы продолжают прославлять Сентеотля и распространять кукурузу по Фортранко.

В связи с бурным развитием знахарства и медицины в государстве в свободном доступе оказываются ранее доступные только шаманам лечебные средства:
- отвар из кукурузы для лечения расстройств желудка.
- сильное обезболивающее из особо приготовленного кукурузного табака.
- медовая настойка, как общеукрепляющее средство.
- сильное жаропонижающее и общеукрепляющее средство из бабочек Эйхо.
- антибактериальное и противовоспалительное средство из прополиса
и многое другое.
Малая технология - 0 БС - медикаменты древности.

Руки дошли написать эпилог. Надо поставить если не точку, то хотя бы многоточие. Игра все же несказанно радовала меня три месяца и будет несправедливо бросать ее так, без окончания, просто потому, что надоело. Почему надоело, кстати, не особо понятно. Вроде все идет хорошо, гладко, но оп… и писать посты уже надо себя заставлять, не интересно уже, что там люди пишут, только со вздохом смотришь цифровые заявки, стараясь представить себе все это — жизнь людей, их веру, надежды, ход огромных армий и горе побежденных. Но картинка потускнела, и сквозь нее все чаще проступают швы цифровых ниток. И тогда ты заставляешь себя поставить если не точку, так многоточие.

Obscure (Ахтониум). На старте очень хорошо начал, расселился, и отстроился. Из-за грамотно сделанной расы стал самым развитым союзом племен. Но потом как-то надорвался. Уперся в одно направление, города больше не строил, и как-то постепенно остальные его обогнали. И в итоге война с с Пирой была полна уже какой-то безнадеги. Ушел сразу после крушения Фангодора.

CHEEESE (Себ). Создал веселого бога, и слабую гедонистическую расу. После того, как понял, что боббиты будут всегда на вторых ролях и будут постепенно сожраны другими расами, как-то начал подсливаться. Потом ушел по личным мотивам. Единственное напрягает, что когда личные мотивы кончились, так и не вернулся. Ну се ля ви.

Денис ДавыдOFF (Парафет) Новичок на форумах, некромант. От него было куча вопросов, желание разобраться, а потом внезапный слив без предупреждения и всего такого. Насколько я понял — вообще слился с сайта.

Льдан (Дейгон) В начале — активный игрок, хорошо себя заявивший и активно помогающий строить мир. Потом, не разобравшись в механнике, и проиграв из-за этого несколько стычек ушел, хлопнув дверью. Кстати, Сеххи тихой сапой дожили до конца игры.

Doc_Jey (Риван`арах) Попытался подхватить Сеххов, после слива Льдана, не осилил разобраться с системой, честно отписал, что не осиливает. Не судьба.

Drt Bee (Нъяхатма) Активно играла на этапе сотврения мира, а потом слилась, когда проиграла войну Ахтониуму. Созданные ей Азгарцы дожили до конца игры в качестве поданной расы у судемоагов.

Гаресста (Глаблали) Начинала очень хорошо, много спрашивала, делала красивые ходы. А потом в один прекрасный момент просто взяла и вышла из игры, не сказав не слова. В отличии от остальных дезертиров слилась на взлете своего государства. Главное разочарование игры.

Crash Bandicoot (Лепрекон) Один из богов эры создания мира. Тоже очень хорошо начинал, но потом как-то остыл, стал постить все хуже и слился в итоге. Зато создал самые интересные артефакты мира.

Tonor (Йоган) Вообще не помню, чем занимался этот товарищ и почему свалил. Самый яркий след, что он оставил в мире — ядские гончии.

Dreamkast (Санарис) Играл хорошо, сильно, но не очень разобрался в механнике игры, к тому же допустил провал в дипломатии. В итоге его гипербореев сожрали три соседа. После падения гипербореев подхватил Себию, точнее все, что от нее осталось. Досидел до конца игры, но как то без энтузиазма. Дримкаст получает «Медаль за Стойкость» и грамоту за неумелые переговоры.

Fenlin (Большой) Получился малым богом Юны. Всю игру проводил не самостоятельную политику, а скорее помогал всем вокруг. Арадуну, строить артефакты, Алейне воевать с противниками. Управлял Банком Киристалла, не заработав на нем ни БС. Фенлин получает «Кубок Бессребреника».

Вилли (Грумбель) - пришел в момент, когда самые вкусные места уже были заняты, подхватил Гоблинов от Лепрекона. Красиво и умно играл, но был сокрушен железной пятой Белиев. В отличии от многих до него не слился, а продолжил играть богом-странником, в конце пути осевшим в Донге. За свои похождения Вилли получает «Посох неутомимого Странника».

Хамстерлинхамбердинг (Ронин). Бог войны создавший самую боеспособную расу в мире и при этом практически не воевал. Мне показалось, что практически потерял интерес к игре, продолжал число по инерции. И только в конце что-то распробовал, стал активнее и получил ряд военных побед. Хамстерлинхамбердинг получает медальку «Скрытая угроза» за то, что так и не стал грозой всего Медиокриса. А мог бы.

Morfea (Арадун). Морфий играл в своем фирменном стиле создал свой домик и по-немногу обустраивал его. Я его сразу предупредил, что создаваемая раса не сможет претендовать на лидерство. К тому же его очень сильно подкосил удар Дайгона в первый ход. Однако он сумел найти свою нишу между двух крупных держав и до конца игры играл в их русле. Было одно удовольствие следить за развитием даэров. Морфий получает медальку «Почетный строитель подземного царства», за успехи в домоводстве и домоседстве.

NiK_Olai (Анталант). Пришел в игру поздно, получил очень тяжелый старт и очень сильных врагов. Играл красиво, сильно, умно, но ничего не смог противопоставить грубой силе и таланту переговорщика оппонента. К концу игры оказался практически повержен. Ник получает «золотую посмертную маску Сигрюн» за хитрость изворотливость и за то, что ему немного не повезло.

Кaramelko (Гвен). Отлично разобралась в механике, делала грамотные, продуманные ходы, с приличной художкой. Единственный недостаток — малое взаимодействие с другими игроками. Даже когда против нее объединилось 3 игрока я не заметил каких-то попыток сколотить противостоящий альянс. Карамелька получает грамоту «Самоделкин» за попытку все сделать самой.

alien (Нар). Я давно играю с Алейной и могу сказать, что ее игра становиться лучше от игре к игре. Она подхватила Судемоагов, быстро разобралась в системе, писала хорошую художку и самое главное — играла очень активно, постоянно становясь источником приключений для себя и всех вокруг. Ну и нельзя не отметить великолепную дипломатию, когда три и или четыре бога работали на ее интересы. За успехи и активность Алейна получает модельку «вечный движетель» в масштабе 1:100.

лисса (Агнья). Лисса была с нами с самого начала, была автором огромного количества зверей и растений Юны. С Лиссой связан самый печальный момент в игре. Глядя на ее посты, я постоянно проникался своим неумением выразить красоту словом. Ибо по сравнению с тем, что выдавала Лисса мои собственные сочинения казались мне нескладными, топорными и лишенными изящества. Великолепная художка, а вот с системой все гораздо хуже, из-за чего у нас периодически возникали непонимания. Я рад, что они благополучно разрешались, хотя мне и казалось, что Лисса обижается на каждый второй мой резолв. Тем не менее ее гьянче сумели победить всех врагов и имели все шансы в начинающейся мировой резне. Лисса без сомнения получает статуэтку «Золотое перо Юны» за самые красивые посты.

la jonquille janvier (Лекс). Самый стабильный игрок нашей игры. Он настолько хорошо изучил систему, что знал ее порой лучше меня, и находил ошибки в резолве. Его стратегия была тах тщательно продумана, что он умудрядся выигрывать даже там, где ему катастрофически не везло на кубах. Плюсом ко всему он умудрялся писать хорошую художку и придумывать названия для почти всех мест мира. Лекс получает золотую табакерку с поющей птичкой "мастер скрытых шестеренок", а также статуэтку Грифона как символ неуклонного достижения своих целей.


Я хочу пофантазировать немного, чтобы было дальше, если бы игра продолжилась. На севере война тройственного союза неизбежно бы вытеснила примаверов с северного континента. Очень многое бы решило, когда Единая Пира решила бы вступить в конфликт. На момент «Слома» Нар уже расправилась со всеми врагами на юге и должна была быть обеспокойенной ростом Белийской республике. Если бы она дала Лексу 2-3 хода на передышку, то Лекса бы уже ничто не остановила. На 19-20 ходу он загнал бы Примаверов в пустыню и взялся бы за анклавы Судемоагов. С учетом своих северных союзников, а также того, что анклавы невозможно восстановить он бы быстро выкинул Нар с северного полушария, а дальше медленно бы продавил. К 25-26 ходу Белийская республика была бы доминантом над Юной. Если бы Нар вступила в войну с севером на 18 ходу, то шансы Судемогов+Примаверов одолеть Северный союз были, хотя и не 100%. В общем мне даже жаль, что я не смог досмотреть эндшпиль этой истории.

В заключении хочу сказать всем огромное спасибо за то, что создавали со мной эту игру, этот мир и эти события. Мне очень лестно, что мы смогли оживить этот мир, вдохнуть в него такую разнообразную жизнь, увидеть столько забавных и героических событий. Мир жил, и это самое главное.

Спасибо вам.

Эра Богов. Общественная организация Хансар.

Для описания общественной организации народа Хансар, что обитали в лесах Ялап Унт в Эру Богов, нам необходимо обозначить три понятия: Семья, Род и Племя.

Семья состояла из мужчины, женщины, а также детей мужского пола, не прошедших по возрасту обряд инициации и детей, подростков женского пола, не выданных замуж. В случае если один из супругов погибал, то по решению совета Рода, ему назначался новый спутник жизни - для женщин им становился один из мужчин Рода, а для мужчин приобреталась новая жена из числа других Родов и Племен. Могла возникнуть ситуация, когда дети оставались сиротами, либо их родитель, оставшись один, не мог обеспечить им достаточное содержание - в этом случае его детей распределяли опять же решением совета Рода между другими Семьями. Пожилых родителей в Семьях не было по причинам, о которых мы расскажем позднее.

Род представлял собой компактно проживающую группу Семей, где мужчины состояли в близком родстве, а женщины происходили из иных родов или даже племен. Жениться имели право только подростки и взрослые, прошедшие обряд инициации, семейные отношения строились по принципу моногамии. Исключения из правила составлял только сам период инициации мужчин, в определенный моменты которого они вступали в связь с молодыми незамужними девушками или вдовами. Женщин выменивали среди прочих ценных вещей в весенне-осенний период, когда Роды и Племена собирались на некое подобие ярмарок в условленных местах. Кроме того, агрессивные и сильные Роды могли совершать набеги на стоянки чужих Племен и среди прочего воровать женщин там. Совет Рода, использовался для решения внутренних вопросов, выдвигал представителей на совет Племени, определял текущий порядок ритуалов. В Совет Рода формально входили все взрослые воины-охотники, но реально право голоса имели только наиболее знатные и успешные воины и шаман, при его наличии.

Племя являлось более крупной формой организации и собиралось из Родов, связанных родственно-историческими связями, а так же общими легендарными предками. Племя поддерживало внутри себя условно дружественные отношения, межродовые проблемы решались через собрания совета Племени, составленного из представителей Родов. Каждый Род имел закрепленную за ним территорию для охоты и хозяйственной деятельности и в случае конфликтов с чужими Племенами мог обратиться за помощью к Родам, состоящим в его Племени. Если конфликт переходил в стадию военного противостояния, то созывалось племенное ополчение, куда входили большинство взрослых воинов Племени и подростков периода инициации.

Эра Богов. Верования и ритуалы народа Хансар.

Центральной фигурой религии Хансар являлся бог Холода и Смерти Тулхын-Отыр, обитавший, согласно представлениям первобытных племен, в чаще хвойных лесов. Этому божеству посвящались ритуальные служения, приносились жертвы, о его деятельности было сложено большое количество легенд и сказаний. Считалось, что Тулхын-Отыр организовал весь миропорядок, создал растения, животных и самих Хансар, а так же боролся с Хаосом и некоторыми зловредными демонами, чьи образы по всей видимости являлись отголосками божеств из пантеона соседних народов.

Детские жертвоприношения. Один из важных ритуалов поклонения Тулхын-Отыру являлся обряд приношения жертв в начале зимы. Как правило каждый Род отбирал наиболее слабых детей, надежно связывал их и подвешивал в лесу на ветвях деревьев Тувар Нанк, обрекая на смерть от холода. Убивать жертв было запрещено, успешное завершение ритуала было возможно, если ребенок погибнет без вмешательства Хансар или животных. Считалось, что Тулхын-Отыр, получивший жертву, лояльно относился к Роду, реже убивал охотников и путешественников в лесу.

Добровольная смерть. Другим жестоким ритуалом, применявшимся в первобытном обществе, была добровольная смерть старых и больных членов Хансарских Племен. Как правило, по возрасту они не подходили в качестве священных жертв, а потому, чувствуя себя обузой, просили своих близких убить их, либо сами совершали самоубийство. Благодаря двум упомянутым ритуалам, живущие в условиях дефицита пищи и ресурсов Хансары избавлялись от тех, кто потреблял еду, но не мог приносить пользы в обозримой перспективе.

Ритуальный каннибализм. Периодически между Хансар вспыхивали кровавые столкновения, в которых гибли воины Племен. В связи с этими событиями получил распространение ритуальный каннибализм - считалось, что чем более сильный и знатный был вражеский воин, тем больше преимуществ получали те, кто поедали его плоть. Подобная традиция относилась только к чужим племенам и только к телам погибших во время столкновения воинов. Учитывая, что в отношении соплеменников, а также чужих детей и женщин подобный ритуал не применялся, то существует предположение, что он был направлен на то, чтобы употребить по назначению лишние трупы, возникавшие в период войн, уничтожить вражеских мужчин, но при этом не устраивать резни в отношении наиболее уязвимых групп, которые теоретически могли влиться в победившее Племя.

Инициация подростков. До возраста 10-13 лет дети мужского пола воспитывались и содержались их родителями, однако в дальнейшем наступал период инициации, когда подростки становились оторваны от родительской опеки и приобретали навыки и знания необходимые для взрослой жизни. Начиналась инициация в зависимости от физических параметров юношей - родившиеся в голодные годы могли начать ее позднее, а более крупные и крепкие соответственно приступали к ритуалу раньше. Инициация могла длиться от года до нескольких лет, во время которых подросток уходил из семьи и вместе с другими юношами вступал в ряды воинов-охотников племени. В период инициации подросток учился охотиться, убивать, выполнять семейную роль взрослого мужчины, а так же изучал законы, легенды и ритуалы его Рода и Племени. Дети и подростки женского пола проживали вместе с родителями до тех пор, пока они не достигали подходящего возраста, после чего их выдавали в замуж в чужой Род. Всем необходимым знаниям и навыкам девушек обучала родная мать или женщина ее заменявшая, какого то отдельного обряда инициации для женщин не проводилось.

Инициация шаманов. В отличие от многих других примитивных народов, шаманы Хансар не выделялись в отдельную касту и не пользовались особыми привилегиями, за исключения регулярного права голоса на собраниях Рода. Шаман по сути был одним из воинов-охотников, который, в дополнение к своим обычным функциям, обеспечивал связь непосредственно с богом Тулхын-Отыром и получал от него различные советы. Не во всех Родах были шаманы, среди Хансар они являлись относительно редкой профессией. Для того, чтобы стать шаманом, соискателю необходимо было соответствовать двум требованиям - во-первых, он должен начать слышать голос бога во время зимних метелей, а во вторых, ему требовалось пройти ритуал инициации. Инициация шамана заключалась в том, что слышащий голос Тулхын-Отыра охотник ранней весной уходил в лес и не появлялся на родовой стоянке в течение года, возвращаясь туда в конце следующей зимы. Учитывая суровый климат северных лесов, одиночка фактически был обречен на гибель в зимний период при обычных обстоятельствах, однако те, кто, как считалось, пользовался благосклонностью бога и был готов стать проводником его воли среди Хансар, умудрялись выжить и вернуться здоровыми в свой Род.

Ночь на мгновение стала темнее, сгустив тени на столько, что они стали похожи на жидкие потоки. С тихим шипением клубились они, постепенно все быстрее закручиваясь в водоворот. Мгновение. И в центре вихря теней появился он, Шаграт, владыка темных вод.

Бог вдохнул полной грудью воздух нового мира и прислушался... с разных стороны тени и мистические существа нашептывали ему слухи и сплетни про этот мир, каждый на свой лад. Шаграт медленно кивал, направив взор в пространство перед собой.

- Ну здравствуй, Тея,- медленно прошептал он.

Местные моря и океаны понравились владыке темных вод тем... что они были ничейными. Совсем! Вот, что за пустота звала его. Шаграт парил над северным океаном, он снял с пояса ритуальный нож, покрытый вязью рун, и, тихо шепча слова силы, вырезал себе левый глаз...

Черная кровь божества пролилась дождем в морские воды и опустилась в морскую пучину смешавшись со тьмой... Затем Шаграт метнул свой глаз в океан, и он кометой с черным хвостом пронесся через небосвод и нырнул в глубину вод... Теперь Шаграт был частью Теи, сила крови скрепила их родство. И взор божества простирался на столько далеко, на сколько омывали прибрежные скалы воды океана.

х х х

Шаграту приглянулись острова на сервере Теи, но они были пусты. Чтож, это будет хорошим испытанием его будущим детям. Однако, все-же что-то добавить следовало. Перед тем, как тратить семена жизни, Бог присмотрелся к существующим творениям.

- А я здесь не один,- отметил Шаграт сам себе безразлично.

Ну да ладно, это как раз можно оставить на потом. Божественной волей немного сдвинулись плиты земной коры, поднимая к поверхности на одном из островов северного архипелага пласт с богатыми месторождениями отменного мрамора.

Затем Шаграт создал из семени жизни дерево Гём-Вэ, что должно было со временем покрыть весь архипелаг. Собственно, Шаграт ускорил процесс, разнеся по островам семена своего творения. Теперь, серебряные ветви плетьми качались на морском бризу.

Второе семя жизни владыка темных вод потратил на ламантинов Лэн-По. Во истину эти создания можно было называть скотом океанов, они обитали стадами, жрали водоросли, растения на берегу и вырастали для внушительных размеров. Неглупый смог бы устроить целые пастбища ламантинов на мелководье.

Еще Шаграт перенес кальпотанов и морскую ками на северный архипелаг, чтобы они смогли распространиться здесь. Кроме этого он изменил морскую ками в морскую капусту Мэй. Эту водоросль паразит можно было бы назвать идеальным кормовой культурой для океанов - пшеницей морей. Бог расположил все эти морские творения так, чтобы течения разносили новые виды по архипелагу. Уж кто-кто а покровитель океанов знал в этом толк.

х х х

Силы еще не оставили темного бога, что он не собирался откладывать на потом, так это создание разумного народа. Метнул он последнее семя жизни в пену морскую, где под светом луны тени соткали плоть первых альвов.

х х х

В эти древние времена Шаграт жил среди смертных наставлял их морскому ремеслу и прочим премудростям. Среди прочего владыка темных вод открыл альвам истинные имена всех островов северного архипелага.

х х х

Месторождение мрамора на (13.01).
Семя жизни - создание дерева Гём-Вэ на (13.01).
4БС - переносим дерево Гём-Вэ на (10.02), (15.03), (17.00), (18.04).
1БС - переносим кальпотанов на (14.02)
1БС - переносим морскую ками на (14.02)
3БС - изменяем морскую ками в Морскую капусту Мэй на (14.02)
Семя жизни - создаем расу Альвы на (15.03).
Остаток: 2БС.

Земля продолжала пустовать. Где-то там, за проливом, кипела и бурлила жизнь, сотворённая божествами, бушевали в степи пожары и выпивали всё, до чего могли дотянуться рощи огрев, расселялись первые разумные и росли жуткие кораллы... но не здесь.
Эта земля была такой же, как и была: усеянным черепками былой жизни остовом, где не было достойных материалов (не считая, вестимо, железа) и не было достойной жизни. Кариыр вытащил из воды маленькую рыбёшку с острыми, очень острыми зубами. Недоразумение.
Впрочем, это всегда было идеей. Почему бы не посмотреть, выкрутятся ли смертные, если оставить их в тех же условиях? Тем более, что сейчас, когда в мире уже сделаны первые копья и сам Кариыр может не беспокоиться о пище?
Он вырезал кости и рога из грубых, серых камней и высверливал в них полости так, чтобы они могли плыть по воде, рога к тому же покрыл прочным коричневым лаком. Он выпрядал каждое мышечное волоконце и натирал его полезным, питательным жиром перед тем, как соединить воедино: будущим моколе понадобится любое преимущество, которое он в состоянии дать. Лю-бо-е. В конце концов, они сами себе скот в месте, где остались только черепки.
Моколе были сделаны. И Кариыр вдохнул в них жизнь. Пусть попробуют выжить. Пусть попробуют не перебить друг друга.
Можно было вернуться на пепелище. Вот мышь спешно тащит в норку семя травы: она копала достаточно глубоко, чтоб не пропечься совершенно. Вот пародия на антилопу траву жуёт - она привыкла уходить на зиму на север, где жалкая жизнь была куда сочнее. Вот...
Словом, первый пожар был не настолько ужасен, как казалось снизу. Разве только разнообразие пострадало... но мир привыкнет. Миры ко всему привыкают. А пока траву нужно было придержать. Благо, травоядных коллеги создали уже более чем достаточно. Кураны, например, отлично подойдут. Всего лишь чуть перепрясть шерсть и поднять количество запасаемого жира... и добавить типично овечью привычку выедать растения с корнем. Со старой горючей травой такой фокус не пройдёт, но точно задержит от роста любую. А значит, что в степи начнут возникать круги относительной безопасности.
И нужно было тогда ещё и их удерживать от того, чтобы они не сожрали всю горючую траву и те немногие прочие уцелевшие травы. Для этого нужен хищник, вохсары вполне сгодятся. Их нужно лишь перекрасить и структуру костей поменять. В случае пожаров это важно.
Итак, основная цепочка простроена - существа, полученные из куранов совершенно точно не безобидны, и существа, полученные из вохсаров не станут особо увлекаться выеданием аборигенов. Можно заняться развлечениями.
Например, фейерверками. Для этого Кариыр взял одно из деревьев кровяницы и ободрал с неё кору. Для того, чтобы уцелеть в чаду пожара, нужно кое-что попрочнее. Например, натёртая асбестом пробка - любой знает, что в космосе не холодно. Там просто нечему иметь тепло. И воздух в этом вопросе - не такая уж разница. Жаль, что теперь плоды будут расти на ветвях, но это точно совершенно необходимо. Потому что у будущих деревьев будет двухлетний цикл размножения. И в каждом году будут фейерверки - ракеты с пыльцой осенью первого года и смешные разноцветные петарды, рассыпающие семена, другого.
А к семенам, разлетевшимся от взрывов, нужны были те, кто понесёт их дальше. Потому что если посадить в степи много деревьев, даже и низеньких, то рано или поздно это будет лес. И если с птицами всё всегда будет хорошо, то вот с обитателями подземелий, к которым свартальв питал некоторую слабость, всегда будет плохо.
Он вырезал их кости из веток афорфагуса, прял их мышцы из мышц моколе и шерсть их, короткая, желтоватая шерсть, была шерстью местной полёвки. Лишь их лапы, мощные лапы, предназначенные для копания и запасов, выдавали, что они шедевриальны в своём роде - маленькие большеухие мышки, привыкшие делать запасы. Этакие земляные белки... или, может, хомячки.
- Ты милое, - сказал Кариыр поделке и вдохнул в неё жизнь. И она сбежала с его руки и убежала в горючие степи. Нужно было сделать многое. А у божества было ещё штуки три припасено....
=====
Рубило-на-палке развалилось. Снова. В этот раз треснула ветка, в прошлый - кора, которой он привязывал... что Харрыр делал не так?
- Да всё так, просто из этих черепков горшка особо не сложишь. - Раздался спокойный и странно тонкий голос. Харрыр обернулся. На скале сидел, развалясь, мелкий и уродливый моколе, закутанный в плащ из чего-то знакомого и поигрывающий рубилом-на-палке престранного вида - Харрыр не видел дерева с таким серовато-кремовым оттенком.
- Кто ты? - Осведомился ремесленник, как бы невзначай поднимая камень, предназначавшийся для рубила. Не нравился ему этот моколе и в особенности его плащ.
- Я живу там, - отозвался владелец рубила, указывая в сторону... в сторону Опоры Мира, или, для ясности, Раваны. Места, куда не сунется ни один моколе в здравом уме. Харрыр взглянул, чтобы проверить. Точно, там.
А мелкого и след простыл. Только остался маленький кусочек кожи. Кусочек кожи с очень характерной кисточкой. Харрыр обмер от ужаса. Неужели...
Но руки сами собой подхватили отрезанный хвост и попробовали на разрыв.

В очередной раз нога Синтъяла запнулась, в очередной раз рука с посохом прошаркала по камню. Взгляд, что пытался найти хоть что-либо на этой земле, что будет похоже на растение, Растение, что действительно может жить, развиваться, стремиться, перевоплощаться... Этот взгляд потерял свою надежду. Новый мир дарил только новые разочарования.

- Бездарные горы - прошептал Синтъял

Еще раз колено преклонилось, еще раз нога споткнулась, еще, и еще, и еще... Но вот появилось что-то новое, проблеск существования. Река, сырость, влага, все, что нужно для жизни! И? И разочарование. Руки все также были слабы, ноги все также не слушались. Пора было заканчивать с этими мертвецами в округе. Кто бы тут ни был до, он явно не знал как обращаться с растениями.

Ноздри Синтъяла жадно втянули воздух. Бледная, ссохшаяся рука сжала посох и, что есть сил, воткнула его с легким чавканьем в землю. Небольшое движение послышалось из под земли. Новая жизнь показалась на свет, и начала быстро расползаться. Такой жизни ничто в округе еще не видело. Небольшая пульсация пробежала по руке бога.

- Начало положено, река... Трёх путей даст этому месту новое дитя. -

Жизнь продолжала развиваться, можно было просто наблюдать.

*********************************
Новое начало привлекло к себе внимание. Нога бога с легким хрустом смяла зеленый Колосс, спугнув с него нечто, что напоминало пчелу, да и по сути ей было.
- Сентеотль хорошо постарался - с легким удивлением произнес Синтъял, голос и руки его были тверды. Творение поистине заслуживало почестей, но не растение столь удивило бога, а эти самые пчелы. Они были хорошим подспорьем растениям, а это редко когда случалось. Сплетя из кукурузы что-то, что напоминало маленькую клетку, с одной дыркой для небольшого проникновения воздуха, Синтъял наполнил ее своей энергией и заманил пчел. После - отправился в сторону своих земель, по дороге подкладывая пчелам разные цветы, слегка брызгая на них водой. Пчелы рассерженно жужжали, но ничего поделать не могли, любимая кукуруза была далеко, а выживать как-то нужно было.

*********************************

Исследуя прилегающие области, в целях найти хоть что-нибудь, что стоило внимания, бог наткнулся на небольшую расщелину с белыми вкраплениями в породе. Ощущалась необычная, странная сила, что одновременно давала и принимала магию. Шаг, еще один, пятый, расщелина все не кончалась, но казалось, что что-то большее скрывалось за этой стеной, нежели то, что было уже видно. Синтъял остановился, резким движением воткнул свой посох между камней и вылез из расщелины, находится там было уже небезопасно.

Спустя два часа послышался оглушительный треск. Огромные лозы, обвалили стену расщелины, открыв взору огромную, блестящую пещеру, полную белого металла. Звездная ночь предстала взору бога в глубине пещеры. Присев на оставшийся край расщелины, бог наблюдал за этим явлением еще долгое время.

- эх, если бы только существовал народ, что мог бы использовать магию... Это место было бы бесценно - с грустью подумал Синтъял, снова отправляясь в путь.

*********************************

Около реки величественно вздымались Огрева. Их корни, волнами вбирали в себя воду из реки, позволяя развиваться деревьям гигантскими темпами. Казалось, что джунгли ожили, настолько быстро теперь проходила тут жизнь, но глаз все еще мозолили остальные растения. У них не было права жить! Эти жухлые,болезненного вида создания должны были заслужить свое право на жизнь или погибнуть в борьбе. Огрево же, хоть и было великолепным творением, но совершенно не мешало тем, кто был ниже него. Стоило это исправить.

- Изменись так, как подскажет тебе природа, но помешай тем, кто ниже тебя. - Прошептал Синтъял, притрагиваясь к молодому Огреву, что только недавно начало подниматься, своей ладонью. Пульсация в руке бога подсказала ему, дерево приняло его зов.

- Слышь, коммерция! Чей-та у нас беседа не ладится, давай с начала, а? Значится так: я есть рядовой Риггз, но для тебя - просто Макс. А вот этот угрюмец будет сержант Смитсон. Для тебя - сержант Смитсон. И мы здесь..отдыхаем в настоящий момент от стойкого перенесения тягот и лишений воинской службы. Однако, ежели закуску и выпивку нам, похоже, сослуживцы из этой неприветливой деревни выкупят, то вот откормленными женщинами эти красношеие, забодай их брамин, делиться отказались. Не могли бы мы с вами, уважаемые, разрешить эту проблему к обоюдному удовольствию? - подстёгиваемый тяжёлым молчанием командира и дурманящим запахом женщины, Глушак ломанулся в переговоры с грацией карьерного самосвала, не вписавшегося в поворот.

Снял Билли-Боб каску. Лоб протёр. И обратно головной убор напялил. Обошёл грузовик. Взглянул на салаг растерянных. И в дверь заглянул:
- Чего сидим, кого ждём? Не слышали меня? Вылазим, располагаемся, - остальным приказал. Вздохнул. К борту привалился. Глаза прикрыл. Когда журчание раздалось, обернулся. На Риггза уставился. Дождался, когда закончит. Подошёл. И рявкнул ему на ухо:
- Риггз, гулья твоя душонка! На базу вернёмся, наряд тебе, за осквернение укреплений потенциального союзника! А ну застегнись! Хочешь ссать - пиздуй в кукурузу.
Замолчал. Обвёл взглядом вылезших подчинённых. Уточнил:
- Всех касается. Ведём себя прилично, мужики. Мудачество, долбоебизм свой местным не демонстрируем.

- Ебать-колотить! Так вот чего так жарит-то: цельный стержень-земедлитель по пизде мандавошками пошёл! - от удевления дёрнувшийся Глушак даже впилился освобождённым от каски затылком в поднятый капот. Больно.

- От мать моя женщина с гулями не гуляла! - зашипел он едва ли не громче, чем выдернутый штырь, брошенный в ведро, где он с лязгом принялся мотыляться от стенки к стенке в клубах ядовитого пара.

- Тля ржавая поешь наш кузов, а в ЗиПе-то всего ничего осталось... - заканчивая ремонт жалостливо подвёл итог Глушак и, далеко отставив руку, потащил выкидывать заразу туда же, куда сливал токсичные отходы.

- Под ним струя желтей мочули, над ним луч солнца золотой, а он, ушлёпок, ищет дури, как-будто в дудке есть покой, - декламировал он, добавляя к технологическим отходам броневика ещё и сливы уже своего организма.

Западные Пустыни.

- Умный оэш-баю, прекра-а-а-асный оэш-баю. Ах-ма! Возьми, дорогой, такого трудолюбивого работника оэш-баю! Себе в убыток почти отдаю, такого сла-а-а-авного оэша. Ая-яй, дорогой, говоришь, он уже умер? Ну…такое случается иногда (притворно цокает). Жесток и беспощаден наш проклятый Самум. Вечная ему слава! Хочешь я приведу другого оэш-баюна, брат? О-о-о брат (облизывает губы)! Здесь ты не прогадаешь, клянусь своими тремя женами, этот славный оэш-баю не умрет никогда. Кушает всего лишь раз в день, а работать может за троих! О-о-оо (тон истинного завиральщика), а может даже за четверых. Нет? Что-ты, дорогой?! Ой-вай, бесстыдник (шелестит раздвоенным языком). Покарай меня Самум, если я вру (самым бессовестным образом, торговец врет). Зачем ты говоришь с оэш-баюном, брат? У его нет языка. Зачем оэш-баю язык? (удивленно) Маленький трудолюбивый оэш-баюн любит работать, другого ему не нужно! Поверь мне, Ты осчастливишь его самым тя-а-а-жким трудом (самодовольно кряхтит)!

…Хорошо родиться истинным хамари, трудиться каждый день от рассвета до заката, зарабатывать уважение и престиж, кочевать среди песков, ковыляя в раскаленных пустынях вместе с гаремом собственных многоедливых жен. Стонать от укусов вездесущих скорпионов да лютых змей, задыхаться в песчаных бурях сплевывая собственные легкие на землю. Покрываться гнойными, липкими коростами от невыносимый жары. Прожить лет тридцать или сорок, состариться, умереть и отправиться на личную встречу с Самумом Беспощадным, чтобы там, на великом торжище, дать ответ Самому главному Вору Пустынь: насколько трудолюбиво и правильно, сумел прожить ты эту жизнь? Хорошо существовать подобным образом, да не очень…
Так примерно думали несколько хамарийский вождей обмазанных жиром с ног до головы, толстых торговцев, привыкших к успеху и почету, к ежедневному куску мяса и плошке теплой воды поднесенной верным слугой. Упаси Самум, перечить великому Червю и нарушать его священный договор! С другой стороны, лишившись потрохов проклятых жукоголовых, прекрасная торговля очень скоро разладилась. Над жирными, умасленными торговцами, нависла мрачная перспектива похудеть и растерять былой блеск…

Как известно далеко не каждому, - хамари живут мало, а думают много. Поэтому торговцы назвали себя скромно – вечные трудящиеся. «Вечные трудящиеся» отправились в горы, туда, где земля твердая и каменистая, туда, где к подножиям великих Костей многоуважаемый, прекрасный Червь никак не сможет добраться. Конечно, они будут присылать ему богатые дары, шкуры убитых животных и своих самих некрасивых сыновей в вечное услужение – но карлики очень долго простукивали землю, убеждаясь что земля под ногами чистая скала, а вовсе не мягкий песочек пустынь…
«Вечные трудолюбивые» быстренько заняли небольшую и весьма зеленую территорию, принявшись заниматься браконьерством. Разумеется, приказ Червя (что б его!) выполнялся строго – никто не должен убивать жукоголовых как животных. Жукоголовых вообще нужно не убивать, их нужно делать рабами! Это не нарушение приказа. Это его исполнение. Жукам нравиться трудиться, жукам нужно хорошо поработать на благо хамари, чтобы в следующей жизни родиться истинным человеком…

Второй век стал для хамари весьма прогрессивным временем. Рабовладение прижилось в обществе чудесно. Прижилось среди «вечных истинных», и среди людей чтущих Великого червя тоже. Только в зеленой местности предгорий захватывали жукоглавцев, а в окрестностях чудного и свободного Джи-рага-хада, да будет стоять он вечно! в рабство стали обращать самих хамари. В отсутствие иной подходящей работы, в отсутствии жучиных потрохов и талисманов, новый институт рабовладения привлек многие изысканные умы. Теперь любой мелкий торговец, недостаточно успешный и неспособный защитить себя и свою семью, мгновенно попадал в вечный плен к более успешному сородичу.
Рабовладение, как оказалось, очень хорошее изобретение. Да и совесть спокойна! Оэш-баюн приговорен к такой позорной судьбе вследствие своей ленивости, а значит, каждый истинный хамари должен помочь оэш-баюну искупить свой порок. Оэш-баю можно бить, можно отнимать у него воду, можно отнять у него еду. Если ты стал рабом – значит, ты слишком виновен перед Самумом, значит, вся твоя жизнь должна стать покаянием. Значит, никто не должен уважать тебя и долг каждого истинного хамарийца, сделать твою жизнь трудной и страшной. Если оэш-баюн умирает от непосильной, тяжелой работы – значит он искупил свой долг и в новой жизни сумеет родиться жирным, тучным и успешным человеком.

Торговцы с удовольствием приняли новую религию. А главное, - это не нарушало приказа великого и умного Червя. Ведь никто больше не убивает жукоглавцев…


…Он долго и мучительно пил солоноватую воду, стараясь растянуть каждый глоток. Оазис этот недолговечен и уже засыхает - вода уже солена и горька, но каждый глоток - жизнь.
Покрытое синяками тело вздрагивало, деревянный ошейник болезненно натирал шею. Ему не прожить долго. Он голый, избитый, он повидал в стране проклятых карликов много страшного. Поскрипывая жвалами, одинокий хеш двигался сквозь пески к своему хиву, двигался медленно. Спотыкаясь и надеясь услышать голос царицы в своей голове. Шаг за шагом, мечтая вернуться в родные пески.
Давным-давно, когда он был еще крепким и сильным солдатом, лысоголовые предатели напали на мирный хив. Они пришли под видом мирных учеников, - сказали что хотят учиться языку и традициям - а потом, когда их стало слишком много, начали захватывать простых работников в плен. Деревня была чахлой, солдатов оказалось слишком мало…

Варварская страна хамарийцев стала домом для хеша на целых десять лет. На плече у него багровел гноящийся шрам, - вырезанный по живому мясу знак одного из успешных хамарийских торговцев. Один глаз выколот. Второй почти ничего не видит – солнце пустынь съело зрение. Впрочем, хеш помнил. Бесконечные цепочки рабов: умученных работой хешей и цепочки самих богомерзких карликов. Однако, трудно было ненавидеть этих карликов, обращенных по воле соплеменников в вечных пленников: Рыдающие дети, цепляющиеся за ноги толстые жены. Рабы. Вонь. Цепочки умирающих от жажды и невыносимого голода людей, обреченные таскать камни и разгребать руками жгучий песок, чтобы основать в пустыне памятную стоянку, во имя какого-то там Самума…

Проклятые лысые карлики говорили, будто это угодно самому Червю. Они говорили, что это наказание за праздность. Они заявляли: «Мы вас больше не убиваем, мудрые хеши. Мы видим – что вы не звери. Мы вас учим! Червь знает, как лучше вам жить. Червь желает, чтобы вы искупили свою ленивую жизнь хорошей работой! Но мы вас не убиваем! Мы помогаем вам искупить грех праздности!»
…Если бы умирающий хеш мог рассмеяться, он бы наверное сейчас расхохотался. Их действительно не убивали. Не-убивали! За годы службы хешу сломали три пальца, отбили внутренние органы и выкололи острой щепкой глаз в наказание за неповиновение. От непосильной работы высохло тело, кожа превратилась в одну большую гнойную рану. Но хеша не убили. В неком извращенном смысле, лысые карлики действительно обучили жукоглавца своим традициям и своему языку.
Постанывая, одинокий жукоглавец тяжело поднялся на ноги и поковылял дальше – прежде чем жизнь его закончится, царицы должны услышать рассказ о нравах и обычаях новых южных друзей...


Так складывались дела южных хешти. На севере же, люди Ньярланпотеп широко расселились вдоль гор, и однажды, столкнулись с маленькими черными варварами. Черные варвары оказались необычайной силы магами - пронзенные силой мысли карликов, тела простых хешей были нашпигованы десятком острых деревянных прутиков. Смерть была мгновенной. Карлики не подходили близко – карлики послали острые деревяшки издалека, поразив солдатов и всех людей одной из меньших цариц с расстояния!


Маленькие прыткие уссуулы в этом веке совершили ряд великих открытий.
Прежде всего, во славу великого удава были основаны три города. Разумеется, люди приходили сюда лишь на время, чтобы посетить святые места. В более жаркие же и голодные дни, Уссуулы уходили дальше. Но в городах стали жить священники великого Удава. Созданный из больших валунов и желтоватых черепов соплеменников, в прекрасной Нганассулле был выстроен первый храм: Освященный кровью десяти юношей и кровью пятидесяти девственниц, храм этот сделался местом паломничества тысячи людей. Уссуулы несли сюда пищу и кости своих родственников, несли красивые камни и удивительные головы зверолюдей, объявившихся на востоке великих пустынь.
Здесь, в священном круге камней именуемым храмом, мальчики становятся воинами, а женщины принимают обрезание, чтобы верно служить своим мужчинам.

Вторым открытием стало изобретение лука. Имя Бомги будет прославлено в столетьях!

Согнутая палка скрепленная жилой животного, способна была посылать стрелу на далекое расстояние. Луки эти правда вышли не очень совершенными, - по-первости не выдерживали долгих усилий и даже у самых умелых охотников, ломались уже через несколько дней. Стрелы хрупкие, ненадежные птицы. И все-таки, это было прекрасное новшество! Добычу можно убивать с расстояния!
Каждый истинный охотник и воин дорожил своей тетивой – священной деталью лука, не выдерживающей сильного зноя или слишком обильной влажности. Бомга придумал сгибать лишь палку. Кто-то, предположил, что если использовать два вида дерева и укрепить лук костяными пластинами, оружие станет более прочным и совершенным...

Третье открытие подарило усуулам новых врагов. В первое же десятилетие после основания Баяссулы, в одно из кочевий, на стойбище обрушились орды варваров и нечестивцев. Тупые, прожорливые варвары не способны были внимать разумной речи. Даже нашпигованные ядовитыми стрелами – варвары продолжали бежать и убивать. Разрывая мужчин на части, варвары тут же пожирали их сочное мясо. Уссуулы и сами могли напиться крови врага, в один из священных дней в великом круге черепов, но даже бывалых воинов выворачивало наизнанку, глядя на урлоков пожирающих своих и чужих мертвецов прямо на поле боя…

Это страшно, это жутко, это не то, чего можно было ожидать. Это - смерть, но не от меча или топора - от огня. Это больно, это бесчестно и бесславно!
Но вдруг показалось - что правильно. Что так было уже когда-то и где-то, что так будет сейчас и будет потом.
Шкворча телом под раскаленным доспехом, Грак Брак хохотал и словно сам превращался в огонь - всепожирающий и злой. Такой огонь гаснет быстро, но после себя оставляет лишь пепел и кости - всего, чего коснется.

От предельно оскорбительного для орка ругательства Грок просто осатанел, и горящий внутри него огонь ярости превратился во всепоглащающий пожар.
Из груди Крысоеда вырвался рев, от которого задрожали немногие уцелевшие листья на деревьях.
Никогда он не переступал грани в бою, за которой ярость становилась самой его сущиностью.
Это был удел берсерков - их жажда крови становилась настолько сильна, что они атаковали любого - в том числе своих братьев.
Шагнув в красное марево боевого безумия, Грок отбросил сомнения - братьев больше не осталось.
Его окружали враги.
Только враги.
Убить!
- ЗА РА-ДАТРУМ!!!

Мезираль. Эйлареф. Лайнурель. Элу Тингол

Речная гладь спокойна и тиха. Звёзды блестят в слабой волне, когда видны в разрывах туч. Поднялся крепкий ветер. Огни домов блуждают в водах, растовряясь и играя. Им явно нравятся объятия иной стихии.

Рыса маленькая слабая нуш. Рыса не воин. Мерзкие скрипучие гаши пугают Рысу, пускай для крепких и сильных самцов, искусных в обращении с костяным жалом, они не угроза, а так - повод показать силу. Сильные и крепкие самцы кстати тоже пугают Рысу - она для них просто грязная нуш, через жизнь которой можно легко перешагнуть, если она будет путаться под ногами. Голод пугает Рысу. Болезни пугают Рысу. Одиночество пугает Рысу. Когда ты маленькая слабая нуш (пускай и считаешь себя большой и сильной) приходится бояться тысячи вещей, о которых сильные воины г'ьыну могут даже и не думать - и это не считая той тысячи вещей, бояться которых боится каждая крыса, не важно самка или самец.
Когда у тебя столько страхов, на то чтобы бояться еще и мертвецов просто не остается сил.

Ну и что что они шепчутся у нее в голове, что обычно мертвецам несвойственно? Живее то они от этого не стали, верно? Она слышит скрип гаши у себя за спиной и сейчас она одна и с тяжелым котлом на спине, из-за чего толком не может защититься - вот чего нужно бояться!
- Крхкхкхкхкхкхк! - Сперва ей приходится заставлять себя смеяться, но смех словно разрывает покрывшую её пелену страха и через некоторое время нуш смеется уже искренне и свободно
- Живая стая внизу прогнала Рысу! Мертвая стая наверху - прогоняет Рысу! Даже Верхняя Нора прогнал Рысу сюда, одну. Одни гаши не бросили Рысу и пойдут туда же куда и она. Верные маленькие гаши. Может Рыса на самом деле из их стаи? Крхкхкхкхкхкх!!
Нуш с торжествующим видом осматривается по сторонам и замечает ЭТО. ОНО зовет её. ОНО опасно. Рыса понимает это. Такхъем зовет её к НЕМУ, но такхъем стал гнилым и вредным. И Рыса обещала Ратору что дождется его и поможет с лапой. Умная нуш решает что она не пойдет туда, но вот её глупые лапы уже сами несут хозяйку к НЕМУ. Посмотреть! Хоть издалека! Хоть совсем чуть-чуть!

Взгрустнул. Неуверенный шаг вперед сделал. А потом - рванулся!
- Йиииииии! - Завизжал.
- Аыыыы! - Гадкий свалкер заорал.
- Шшшшшш! - Красный луч из его коробки зашипел. Тебя и не коснулся даже - а жаром ого-го каким обдал.
А потом смешалось все - и крики, и коробка, и зуб, с чавком шкуру гада протыкающий. Халявы захотел? Получай, получай, получай! Ништяк забрать последний решил? А как тебе вот это!? Забирай, падальщик бродячий!
Катаетесь в пыли. Ты зубом его рвешь; он, выронив коробку, орет, хваталку тянет к тяжелой железяке, что висит на нем. Внезапно замирает, замолкает, вверх смотря с испугом. Не обращает даже внимания на то, что ты его колоть не прекратил.
- Аааааааоооооо неееееет!!! - Вопль издает и, отпихнув тебя, куда-то в сторону рванул на всех четверых своих отростках.
Ты в предчувствиях диких замер на мгновение, вскинул взгляд. Жужжание оглушает.
Рой спустился, кружит низко, вот-вот тебя коснется. Издалека, ввыси, казался небольшим - сейчас огромен. Куча шумных черных тварей с палец твой размером. Летают и гудят.
"Инсекты!" - Слово в голове всплыло. И дрожью пробрало, как будто уже видел, что творят они.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Колыхается толпа живым морем. Сдавливая грудные клетки, похрустывая костями, повизгивая - топча друг друга и ломая хребты насмерть. Разносятся слова Ратора над этим тысячеглазым монстром, прерывая возмущеный клик - Докху. Докху. Докху!!!
Живут слова в горячем воздухе общей норы, но Ратора нет и Рысы тоже. Нет панциря многоглаза и волшебного котла тоже нет. Только хитрый Тлуокка Ками поет свою длинную песню. Что для него эти два г'ьирни? Сколько стоят их простые жизни? Тлуокка Ками улыбается гнилой улыбкой:
- Приведите недостойных пленников. Так устроим же Кровавые танцы! Да расцветет Кхъём!

Тлуокка тянет время. Точит ножи и крюки, раздувает зеленые угли. Неторопливо разогревает железо. Сколько жизней будет стоить жизнь Ратора и Рысы. Кто знает? Плевать старому жрецу на двух крысят. Но Надежда...Надежда это великая вещь. Кто-то же должен позвать на помощь.

Н.а.д.е.ж.д.а.

Дрожат от страха и молят о пощаде напуганные пленники, им глупым невдомек, что у всего есть своя цена. Что жизнь их взвешена, что души признаны годными. Только кровь может открыть дорогу двум посланникам, только кровь может выкупить милосердие Раха. Кровь может задержать стражу. В конце-концов.
...Грустно Тлуокка Ками, убийства давным давно приелись старому больному жрецу. Забраться в тесную нору, лечь и умереть скрутившись клубком, дать своим гнилым костям роздых. Чтобы не страдать. Не быть. Не мучиться дальше. Но такхьём определяет иначе.

- Рах, пощади гонцов ибо мы вымираем!!! Выложи их дорогу своей шелковой шкурой. Дай им воды и мяса щедро. А когда придут они в тоннели мертвых, когда почуют красное безумие и ослепленные падут ниц, сокрушенные страшным величием древних. О Великий Рах, в этот миг сомнения, убереги двух г'ьырни от призраков мор'аа. Ибо выступят из темноты мор'аа и придут пилить горячие души двух напуганных крыс, ржавой пилой...

Дорога была скучной. День за днем проходили в поисках родников и какого-нибудь подножного корма, пристальных взглядов по сторонам. Несколько патрулей, немало караванов и даже группа подозрительных бойцов, все проходило штатно. Обе стороны вскидывали оружие, кричали издалека, опознавали друг друга, затем подходили ближе, кто-то даже встречал знакомых, шутили, спрашивали как дорога, ничего нового.
Раз даже ночью наткнулись на стоянку крупного каравана. Чуть не перестреляли друг друга, но обошлось. Кто-то из их каравана увидел знакомое лицо или еще что-то. Опять долгие разговоры, обещания навестить и прочее. Скукота.

Тлуокка Ками пахнет смертью, горькой и противной. Он выжег себе глаза зеленым углем, выщипал шерсть, а потом нарисовал белой глиной на груди узоры. Чтобы было красиво. Глазницы гноятся и болят, сводят с ума, пытают жреца долгими ночами и днями. Коричневые клыки в зловонной пасти крошатся и гниют. Таков закон жизни. Говорящий с Рахом должен заплатить своей плотью, чтобы лакать чистую кровь мира. Таков закон стаи. Тлуокка Ками отдал зрение и обрел такхъём – истинное знание.

Теперь Тлуокка знает обо всем, слепые глаза его смотрят в будущее – сухой нос ощущает запахи дальних миров. Уши полнятся шепотом мертвецов. Такхъём наполнил тщедушное тело жреца, выдавив боль и жалость. Теперь. Железный коготь жреца вспарывает животы нечистых, проворно вытаскивает живые сердца. Без жалости, без сожалений. Так всегда случается на большой праздник кхъём, когда верещащих пленников призывают к алтарю, а потом пытают и убивают. Это хорошо. Потому что Рах любит горячую кровь, а содранные шкуры пленников украшают его стену.
Находиться рядом с Тлуокка страшно. Но сегодня, ты, маленький г'ьырни стоишь рядом с ним – железный коготь упирается тебе в грудь, чуя твою кровь и слабость. Ощущая. И приникая.
Железный коготь испытывает жажду всегда – ты это знаешь - он любит боль. Он желает тебя выпить…

- Успокойся г'ьырни. Гони призраков из своей души. Сегодня не умрешь. – Хрип грязного голоса в твоей голове. Слепые провалы глаз, уродливая опухоль обезобразившая морду. Бордовым мешком пульсирует.
Такова цена такхъём. Ты не можешь на это смотреть, но ты должен. Тлуокка Ками почует твой страх если испугаешься. Железный коготь убьет тебя без всякого сожаления, если окажешься недостойным.
- Сечас говори, кто ты, г'ьырни? Что ты возьмешь в трудную дорогу? Черный, наполняющий вены р'ьих или жадный белый такхъём, которым нельзя напиться? Ты возьмешь с собой силу или разум?

Подняв голову, Алигьери почувствовал, как на его лицо что-то капнуло, стекая со шлема. Чуть вязкая, липкая, холодная капля попала на губу.
Соленое - автоматически отметил он для себя, прежде чем на щеку упала вторая капля.
Винченцо приподнялся на локтях, посмотрев вверх - медленно, стараясь не выдать себя. Шлем чуть звякнул, но и только - вряд ли звук можно было услышать более, чем с пары метров. Тем более, среди фоновых звуков леса - пения птиц, которое сигнализировало о том, что вокруг, на данный момент, все спокойно.
Свирк! - раздалось сверху... Алигьери увидел картинку, которую мозг отказывался составлять целиком.
Ржаво-красный ствол дерева. Обглоданные зверями берцовые кости. Светло-синий лоскуток, зацепившийся за расщеп ветки.
Колючие лианы, обхватывающие грудную клетку. Красные от крови, прорастающие изнутри, от ствола дерева. Вне сомнения - магия жизни, отметил Винс - на обычной сосне не растут лианы...
Паззл сошелся, и осознание чуть не выключило Алигьери. Помогла выучка - он, конечно, далеко не первый раз видел мертвеца. Но... но...
- Свирк! - снова пропела небольшая птичка, сидящая на колючке, и резким движением клюва выхватила небольшого червяка из пустой глазницы трупа.
Кровь была свежей. Час... может полтора, как несчастного (или несчастную?) скрутили колючие лианы, приматывая к дереву и врастая в тело.
Кто бы это ни совершил - вряд ли он находиться сильно далеко.

Вокруг был густой кустарник, сокративший видимость буквально до 5-7 метров.

- Тааак вооот! - Приободрился пацан. - О чеем этооо я.. А!

Молодой человек перестал ковырять носком сандали пол и совершил последнюю попытку принять официальную позу.
- Дорогой мой святой отец имени которого я к сожалению не знаю. Небеса ценят ваш влад в.. кхм.. и героическую смерть.. Вобщем произошла ошибка и потерялись некоторые документы - Парень стал пунцово красным, что как бы намекало по чьей вине эти документы потерялись - Но мы подняли земные архивы о обстоятельствах вашей смерти, опять же было зарегестрировано несколько исцелений на могиле.

Парень окончательно смутился и заткнулся.
- В общем - Выдавил он наконец. - Хотя и с опозданием вы признаетесь святым мучеником. В рай правда вы пока не попадете, законы о посмертии и незаконченном деле очень строгие. Но..

Небесное создание подняло руки, направив их открытыми ладонями в Симонини и радостно улыбнулся.

А затем из рук ударил обжигающий столб яркого света. Симонии заорал через кляп и впервые за все посмертие потерял сознание от боли.

Когда он пришел в себя парня уже нигде не было. Во всем призрачном теле ощущалась страшная усталость, но вместе с тем и какая то странная легкость.
А еще где то на переферии зрения мешал отблеск какого то источника света.
Покрутив головой так и эдак Симонини наконец закатил глаза и оторопело уставился на торчащий край нимба неоновым кольцом сияющий над головой.

Ну дела..

Война. Трескучие очереди пулемета, глухие гранатные взрывы, громкие резкие одиночные выстрелы из винтовки, чавканье беззащитной плоти при столкновении с бессмысленным металлом. Музыка войны. Она никогда не меняется.  В ней никогда нет мелодии. Зато всегда -  боль, кровь и смерть. Эта музыка всегда удавалась мутанту гораздо лучше, чем аккорды дульциметра. Сотни и сотни шагов по пустошам – каменистым и безжизненным, через заросли каменных скелетов былых жилищ человека и выжженные пространства. Один. Из собеседников лишь  рация – голоса чужие через шипение и щелчки.  Она  не работала на передачу, зато прием был в порядке. Так Бумбас узнал, что должен успеть  на  «концерт». Не опоздать  к началу своей партии.Пятерка  хорошо вооруженных гулей впереди.  Их инструменты уже звучат в полный голос.  Вся Пустошь слышит. Это хорошо.  Нужно  начинать «пиано» . С четким последующим «крещендо».  Бумбас  резко ускорился, бежал не скрываясь от увлеченных боем гулей, Вытащил на бегу гранату из подсумка и сжал ее в кулаке. Вклинить свой голос в песнь сражения нужно было вовремя.  Мертвяк с винтовкой,  выцеливающий кого-то впереди. Он попался на пути мутанта первым. Слишком поздно услышал топот  сапог за спиной.  Ручища  потянулась к горлу.  Хруст ломающихся позвонков и сипение воздуха, не проходящего через горло. Это была  первая нота . 

Вы не можете просматривать этот пост!

Череп и кости, закрытая зона, — марсианин принялся выстраивать в разуме логические цепочки, даже на секунду забыв о побеге, — череп и кости... Комната казни? Но почему тогда череп человеческий?... Неужто, там они убивают собственных граждан!?... Антена встает дыбом от одной только мысли от подобном варварстве... Но почему тогда вход запрещен!?... А, понял! Это не комната казни, это место, за вход в которое без разрешение можно лишиться жизни! А значит, там неприметно есть что-то чрезвычайно важное, надо проверить! — с этими мыслями, собрав всю свою волю в кулак, агент приближался к двери, теперь уже медленным и легким, на сколько это возможно, шагом, намереваясь воспользоваться секретной техникой марсианских солдат, которую, видимо, разработали и прислали мыслепакетом по психоканалу, уже после того как Ыуэыу прибыл на Землю: проникновением сквозь твердые объекты. Для начала, просунуть внутрь голову, чтобы оценить обстановку, если же там не окажется охранников и автоматических систем защиты, то даже зайти целиком, чтобы изучить помещение.

Вы не можете просматривать этот пост!

Аксос

Сидит молодая гитка у хижины, одна сисечка из под одёжки выглядывает, ручка бёдрышко ласкает. Мимо отряд храбрых воинов идёт, щитами погрюкивает.
Один храбрый воин подотстал, ботинок ему было поправить надо.
- Привет, красавчик! Слухай, а у тебя бабушка есть?
- Неа.
- Сиротка, значит... Поди сюда.
Хочешь большой но чистой любви?
- Да кто ж её не хочет.
- Тогда приходи как стемнеет на развалины штирского храма.
- Ой, а можно я не один приду, с оружейником своим?
- С каким таким оружейником?
- Да.. кхм.. с другом моим, Флорисом.. Он мне как бы сожитель, оружейник наш.
- Ну, приводи дружка. Третий не лишний.