Голосование пользователя

Микош запел, а Гоба заплакал, чего раньше с ним не было. То ли дым, который для понимания дали им вдохнуть не выветрился, то ли Скорбь Черного Дьявола, кувшин которой предложил Хозяин, оправдывая название дала в голову...

– Из похода не все мы вернулись.
Потеряли троих на пути.
И глаза их навеки сомкнулись,
Проводили их честь по чести.

Первой стала Высокая Хеди,
Что пугливой звалась зря почём.
Ведь была безрассудней медведя
В любопытстве извечном своем.

Шустрый Гнаш отправился следом
Прихватив на то свет и того,
Кто грозился занять его тело,
Опалаяя мир гневом его.

Под конец не сдержалась Маришка,
Что Вдовою здесь Черной звалась.
Про нее не злоссловьте вы слишком,
До конца она не здалась.

Чаша темная приняла многих,
Приютила в холодной земле.
Так поднимем мы чарки за всех них.
Это правильно кажется мне...

Микош, подбоченившись и зыркая из-под густых бровей, вышел из за плеча Харди, щеголяя поясом с двумя лëгкими молотами-клевцами - серо-стальным и покрытым узорчатой эмалью.

-Так налей же нам, братец, хмельного,
Да такого, ну, знаешь... Такого...
Чтобы речь повести без прикрас,
Кто что видел и кто кого спас.
Об ушедших чтоб горечь омыть,
Чтоб икнулось им там, растудыть!

О лежащих во мраке руинах, где хозяин, с бутоном в паху,
Колдовал над цветочком невинным,
И не видели мы наверху
Ни его, ни могилы ни знака,
Только птицу,плененную в клеть,
Ах, ещё бесновалась собака,
Чтобы в раз во второй помереть.

Про бесовку-болотную ведьму,
Что на пару со скользким угрëм
Извела нам товарищей верных,
За которых мы нынче и пьëм!

Про спасëнных болотных младенцев,
Коих мы от плутовки спасли,
Про бессмысленный бой по дороге
Что с придурошной тенью вели...

Про дорогу в кромешном угаре
И ночëвку у идола ног
И про то, как тепло нас встречали,
Подводя приключенью итог.

Племя живо, отныне вовеки,
Будут жить на Молочных Прудах,
Вспоминая как мы, человеки, помогали им в тяжких трудах.

Микош вытащил руку из темных недр корзины - а на ней паук сидит, размером с ладонь, чудной такой, молочно-белый, покрытый как камуфляжем зеленоватыми полосками и пятнами - и только глазки красные. Проворно вскарабкался гобольду на плечо, замер (совсем рядом с яремной веной). Харди, повторив действия товарища, извлек багрово-красного паучка, брюшко все в радужных переливах. Паучок сразу под рукав полез, щекоча.
А вот Гоба ничего не достал, и фрогмэны лишь плечами пожали:
- Никому из них ты по душе не пришелся, - как будто извиняясь сказал тот, что держал корзину.
Большие важные жабы тем временем закивали одобрительно.
- Двоих пауки выбрали - хороший знак, - сказал первый.
- Будут связывать вас с племенем, - проговорил второй.
- Укус твоего тебе даст силу раненного медведя, - проговорил третий, обращаясь к Микошу.
- А твой магию чует, - серьезно кивнул четвертый Харди.
- А коротышу копье подарим хорошее, - решил утешить Гобу пятый.

Дварф только глаза закатил: "паромщик!". Наземники непуганые. И это ещё он не понял знака Бадди, в его понимании он только что показал что-то вроде:"Я, этого, лично сожру!" Ульфгард даже подивился про себя кровожадности полуросликов. Кто бы мог подумать?

Ага, ага милейшее существо. А дварфа Зенита просто в гости пригласили, так чисто чайку из древокорня попить.

-Если в беду.- Хмыкнул Рон. - То ори уж как все - матом, а не вороном. Быстрее услышим. Думается мне - отшельник отлучился, так что смотри аккуратнее - ловушки всякие, да грабли перед дверью. Если мужик тёртый - обязательно что то есть. Кстати, если там пусто - предлагаю деду по хозяйству помочь - дров нарубить, воды наносить. Один то как управляется?

Хотен посмотрел на крикуна добро-добро. Ласково даже. Усмехнулся, и смешок этот прозвучал нарочито громко и резко, как удар кнутом. Будто отсекая то, что изливал Фёдор Скол от того, что будет сказано далее. И насмешливо проговорил:

- А передо мной, надо полагать, главный голодающий? Это заметно. Изголодался. Лицо на два моих потянет, да и прочее тоже. Ни у кого в моей "пирующей шайке" такого едалища нет. Видать, с голоду опух... Позволь угадаю - ты ещё и представитель трудового народа. Не угодно ли продемонстрировать народу мозоли, натёртые непосильным трудом? Только мозоли на языке, кончиках пальцев, от счёта монетного, да пролежни от сладких снов чур не в счёт!

Хотен развел руками, будто невзначай демонстрируя собственные длани, одубевшие от меча, поводьев и трудов походной жизни, что твоя подошва. Барон продолжил, всё с той же насмешкой, веющей, впрочем, уже и холодком:

- Не стану спрашивать, по какой такой причине ты, милостивый государь, ко мне по имени и без титулования обращаешься. "Человек из народа", как никак, манерам не обучен. Не буду спрашивать даже, кто ты есть таков, чтобы ближников моих хулой поливать, а меня к ответу звать. О том после потолкуем. Даже отвечу тебе. Отчего не ответить? Таить мне нечего.

Блудович продолжил, на этот раз ровно и с неизменным, присущим ему достоинством:

- Стен с крепостями у нас нет, друг мой, потому что защищаемся мы мечами, а не стенами. Куда мечи наши дотянутся, там и опасность пропадает. Сразу. Дотягиваемся мы, надо сказать, далече. Можешь, кстати, хозяевам своим так и передать... - боярин выдержал многозначительную паузу, и заговорил снова - Вместо стен мы дороги строим. Мосты. Мельницы. Чтобы людям жить лучше было. Встанет нужда в стенах - будут и стены, не переживай. А пока и мечей хватает. Да-да, вот этих самых...

Юноша небрежно коснулся торчащей над плечом рукояти "Улыбки".

- Взятых, между нами говоря, с боя. Не наторгованными, не дареными, не в наследство полученными. Говоришь, с меча этого год кормиться можно? Ошибаешься. С него Семиречье наше столько лет кормиться будет, сколько я смогу его держать, и пускать в ход на славу нашей земли. Я, и дети мои, и внуки... А охота - это да. Это мы сотоварищи любим. Только дичь попадается всё больше малоаппетитная. То бандиты, то племена дикие, то чудовища. Всех перебили, никого другим охотникам не оставили. Ай-ай-яй, как нехорошо. Хотя, иной раз и съедобное что заполевать удаётся. Чудо-юдо, что рыбака пожрать пыталась, для примера. Или вот секача забили, что охотника в лесу с пару месяцев назад помял. И скушали, не выкинули мясо, представь себе. Кстати говоря, если кому в лесу дичи добыть охота, так вольному-воля. Налога на промысел нет, запретов я тоже не ставил. Бери лук, да бей - хоть барон, хоть фермер. Что же касается голодных, о которых ты, мой измождённый друг, так патетично голосишь...

Вот тут Хотен Блудович сделал несколько шагов вперед, и повернулся к толпе. К Фёдору Соколу молодой барон, казалось бы, совсем утратил интерес - он обращался к своим людям. Говорил теперь горячо, искренне:

- Ну, кому совести хватит выйти, и перед честным народом сказать: "Я голодаю, мне нечего есть"? Или что барон у него последний грош забрал? Или хоть лишка с кого взял? Найдётся такой человек? Есть у нас трудности - как не быть? Мы с вами смело шагнули в эти дикие земли, и такова доля первопроходца. И может покамест столы у нас не ломятся от яств, да только и без куска хлеба никто не сидит. Время придёт - богатая наша земля отдарится за труды!

Хотен повысил голос, и звонкие его слова понеслись над площадью:

- Скажите, люди - разве я не тружусь с вами плечо к плечу, чтобы этот день скорее настал? Я ли не переношу с вами все эти невзгоды? Я ли со своей дружиной не ступаю первым туда, куда никто не шагал, не расчищаю землю для людей? Нежусь ли я на печи? Все, кто в Блудове живёт, видят, что хором я себе не отгрохал - все силы на устройство земли и города брошены. А праздных дней за прошедшие месяцы я имел не более, чем любой из вас - то тоже все видят. Не я ли встаю против любой грозящей городу опасности? Не я ли готов выслушать любого горожанина, какого он звания ни будь? Я готов взглянуть каждому блудовчанину в глаза без стыда, потому как не делал никому из вас ничего, кроме добра. А если кому не люб ваш барон, так я на цепи никого не держу - каждый волен уйти туда, где лучше. Только вы не хуже моего знаете, что для тех, кто трудом кормится, места справедливее города Блудова не найти. А где правда есть, и честный труд, там и богатство будет вскорости.

Оратор перевёл дух, и повёл разговор задушевно:

- Я одного не пойму. Почему этот шут гороховый, - Хотен невежливо ткнул большим пальцем себе за плечо, в ту сторону, где стоял пришлый агитатор, - вас жизни взялся учить? Много он понимает в нашем укладе? Что сам он для города сделал с тех пор, как сюда заявился, кроме как жрал, спал, да хаял добрых людей, которые Блудов заложили, на ноги поднимают и оберегают? Хоть один гвоздик забил, хоть одно зёрнышко посадил? Да держал ли он вообще в руках что-нибудь тяжелее ложки и срама своего? Ох, не уверен. С чего вам его слушать? Что этот столичный каплун может знать о жизни в приграничье?

Постепенно тон барона менялся, в голосе проклюнулись нотки подозрения:

- Стоит вот этот голубчик тут день-деньской, и баламутит. Время ваше отнимает. День стоит, другой стоит. Будто ему на хлеб зарабатывать не надо. А какой его в том интерес? Сдаётся мне, как раз в том его работа и состоит. Баламутить. Тем наш гость на хлеб с маслицем себе и зарабатывает.

Хотен повернулся к Соколу, и спросил резко:

- Не хочешь, Федя, рассказать народу честному, кто тебе золота отсыпал, чтобы ты тут яд свой разливал?

Музей.

Большая зала с очагом в сторожевой башне города Блудова, что отстроена на основании старого Иобарийского бастиона, в котором некогда свил гнездо разбойник Рогач, пока что служит барону Семиреченскому и его дружине и приёмной, и трапезной, и рабочим кабинетом, и одни боги ведают, чем ещё. Именно здесь услаждают землепроходцам глаз и пробуждают воспоминания памятные вещи и трофеи, собранные за время приключений в бывших Ничьих Землях....


Дуэльный меч Хотена Блудовича

Широкий, слегка искривленный меч с односторонней заточкой длиной три с половиной фута, с простыми ножнами и вытертой от долгой работы рукоятью. Именно с этим мечом молодой рестовский боярин обучался воинскому умению, с ним пришёл в Ничьи Земли, и, сжимая его в руке, завоевал своё баронство плечом к плечу со своими соратниками.

"Он вышел на простор двора, и повелительным тоном звонко отчеканил:

- Негодяи! Именем князя Рестовского - сложите оружие, или будете убиты на месте!

Кончик изящно изогнутого клинка, удерживаемого в вытянутой параллельно земле руке, смотрел точно в лицо мускулистому предводителю душегубов. И клинок этот, ведомый тренированными, каменно-твердыми кистью и запястьем, не колыхался, не подрагивал..."


Шкура совомедведя

В нескольких местах подпорченная прорубами, но всё же внушающая уважение своими размерами шкура страшного совомедведя, которого злой разбойник Рогач натравил на отважных землепроходцев. Закрывает едва ли не половину стены.

"Тут из клетки выползло громадное существо, какое встречалось в бревойских лесах редко, но каждая такая встреча очевидцам на всю жизнь в память заседала. Жуткая и очень опасная тварь была порождением тёмной магии, объединившей двух, казалось бы, несовместимых друг с другом особей – сову и медведя. И результатом стал почти совершенный хищник, которого равно боятся люди и звери..."


Доспех из панциря гигачерепахи

Комплект тяжёлых лат красивого тёмно-янтарного цвета, надетый на манекен. При ближайшем рассмотрении оказывается, что пластины изготовлены из необычайно прочной кости, тщательно отполированной и покрытой затейливой резьбой. Сырьё для этого необычного экспоната было добыто в ходе операции по спасению рыбного промысла города Блудова от полнейшего разорения реликтовыми пресмыкающимися, а работа выполнена умелыми руками Мартина.

"Наутро из котелка были извлечены несколько кусков мяса, от одного из которых следопыт откусил первым, прожевал с тщательностью, проглотил и разочарованно вздохнул.
- И чего, спрашивается, такой шум из-за этого поднял, мясо и мясо, - Проворчал следопыт, поминая того иноземца, а потом сказал всем, - Ну, берите, судари, кому охота. Ничего в этой черепахе особенного нет..."


Коралловая корона

Сей дивный аксессуар некогда украшал немаленькое чело так называемого "короля-ящера" - огромного чешуйчатого предводителя коммуны подобных ему любителей набедренных повязок и сырого мяса. Король совершил фатальный политический просчёт, похитив несовершеннолетнего гражданина сопредельного государства, в результате которого лишился высокого поста и жизни. Впрочем, для Хотена и его товарищей тот бой стал самым тяжёлым на текущий момент их карьеры, и у многих при воспоминании о нём начинали фантомно побаливать места уколов, укусов и электрических разрядов. Корона, обширная и ветвистая, как оленьи рога, заняла вместо оных почётное место над камином.

"...из центрального жилища появился наконец вожак племени – огромный для представителя своего вида, с золотой чешуёй и длинными зубами. Вооружён он был великолепным трезубцем, сделанным явно не его подданными-дикарями, а настоящим мастером. Тело его защищал украшенный ритуальными рисунками доспех из кожи."


Водяные часы

Массивная, но не теряющая от этого изящества клепсидра древней эльфийской работы, рассчитанная на целые сутки. Была отважно отбита баронской дружиной наряду с другим антиквариатом в логове фей-клептоманов, облюбовавших руины давно заброшенной башни дивного народа. Какой-то шутник втихаря подкрасил жидкость в колбе, отчего она приобрела ярко-алый оттенок артериальной крови. Ниспадающие из верхнего сосуда в нижний тяжёлые красные капли создают жутковатое впечатление, и пробуждают у многих нехорошие воспоминания.

...в шею ему вдруг впилось что-то острое. Тут наваждение с рыжего богатыря и спало вдруг, уже не так хороша и очаровательна оказалась красавица, когда её зубы вгрызались в его плоть, а губы её жадно всасывали его кровь. Силы крепкого молодого парня прямо сразу таять начали, а кровопийца не останавливалась и, казалось, его досуха испить хотела.

Вопрос Тагила эльф воспринял совершенно спокойно, внимательно посмотрел на гномов, причем так, что тем, могло показаться, что эльф оценивает их с гастрономической точки зрения.

- Могу сказать наверняка, что человек, поедающий гнома, людоедом быть не может. Он будет гномоедом. Если же вопрос был про каннибализм, то гном съевший гнома, без сомнения, будет считаться каннибалом, но если вот вы, хм... мэтр Тагил, съедите гнома, то каннибалом вы считаться не будете. К слову, не могу не вспомнить древний трактат, хранящийся в дальних архивах университетской библиотеки, который озаглавлен так: "О вкусной и здоровой гномятине". Но он принадлежал перу одного малоизвестного огра, и, честно говоря, я более склонен считать этот трактат в большей мере шуткой, чем изложением гастрономических рецептов, так как данные рецепты во многом противоречат традиционной огровской кухне, вот скажем, рецепт "гном тушеный с яблоками в собственном соку" - явно не огровский рецепт, так как всем известно, что огры предпочитают любым яблокам репчатый лук, а пищу либо варят в котлах, либо жарят на вертеле, но никак не тушат. Есть и другие нестыковки, но это тема для отдельной беседы, мой друг.

Эльф снова задумчиво, как будто оценивающе посмотрел на обалдевших от такой лекции гномов и резко поднял палец вверх.

- Кстати, если я правильно понимаю, вы, уважаемые, может быть нам крайне полезны, впрочем, как и мы вам. Дело в том, что наши интересы в исследовании совпадают и было бы нелепой и бессмысленной ошибкой не устроить гастрономичес... Прошу прощения, географическую сессию в самое ближайшее время, да может быть, вот прямо здесь и сейчас. Ведь определенные сведения по географии есть и у вас и у нас и все мы только выиграем, если, как минимум, обменяемся этими данными! Как вы на это смотрите?

После короткой паузы, эльф снова взял слово:

- Ах, простите мои манеры, представлюсь: я Эландор Илларион Ворон, ранее сотрудник Тролланпортского университета, магистр арканы, подземельных знаний, инженерии, истории, природоведения, геральдики, вероисповеданий, планов бытия и прочая и прочая и прочая, ну и, конечно же, географии.

Легкий поклон в сторону Джубилоста.

- А это, - эльф указал на лидера отряда, - боярин Хотен Блудович, властитель местных земель.

Волкогон в дележе почетной, без сомнения, роли грибника в зловонном болоте не участвовал, он осматривал тело побитой ими твари.
Что это вообще было? Древолюд такой вот болотный? Образина какая-то, что деревом просто прикидывалась? Или вовсе дух-хранитель этих мест, на которого они по незнанию напали?
Да, говорят, у самых плохих даже мест, где есть жизнь, есть духи. Нет духов - нет ни леса, ни травы, ни живого ничего. Если хозяева исчезают, земля умирает, больше ничего не родит, а животные уходят, будто гонит их оттуда что-то. А иногда и хуже бывает, на место духов природных приходят другие.
О таких вот других местах слышал охотник мало, потому как редко следопыты возвращаются из них. Говорят, животные там искажаются и озлобляются, а природа становится враждебна ко всем, даже к тем, кто духов почитает.
Надо было понять, чего они вдруг натворили, а потом по-разному поступать. Ежели это не дух был, а просто тварь - сжечь в угли, ежели мэтру Эландору с тела не нужно ничего. А ежели дух... Тут сложнее. Слыхал следопыт, что есть обряд приглашения духа. И вроде он не сложный - еды оставить побольше на пир духу, да в жертву тварь какую, свежеубитую или лучше живую ещё. И пригласить. Да, именно пригласить нового хозяина. Вот так в его местах люди верили. Даже ведун деревенский, когда дом построен бывал, сначала его обходил, а потом уже к накрытому столу хозяина с семьей приглашал - и духов домовых, что слабы и человеку вроде как послушны.
Но вот просто приглашать нельзя - если не духа они прогнали, то крепко могут на них обидеться старые хозяева, и не будет им ни в лесу, ни на болоте, ни в поле ни удачи, ни добычи, ни приюта, ни ночлега. Людям вообще опасно было с духами общаться, своевольны они. И сильны.
А потом, ежели это дух, надо будет разузнать, из-за кого он так озлобился и оскотинился. И была у следопыта думка на этот счёт...

Полдюжины дней пути.
Одним – на вольной палубе и в кубриках. Другим – в вонючем трюме с рукой, прикованной к релингу. Третьим – в рефрижераторе, среди мороженных свиных туш. Четвертым не досталось и такого билета. С них рыбка вес нагуляет.
Одни домой едут, другие – на чужбину. Одни – с добычей, другие – добычей. Одни веселы и громогласны, другие подавлены и угрюмы.
Так распорядилась судьба. А могло ли быть иначе? Мог ли Дордвик Богартсон со своими молодчиками сейчас лежать на дне морском, в виде ушедших в ил, обглоданных дочиста костей? А то и цедить подтухшую воду в трюме «Ласточки», ожидая позорного возвращения на родные острова за солидный выкуп? Да, мог, пожалуй. В конце концов, северяне порядком пообломали клыки об свою колючую добычу. Но удача, Боги, или кто там ещё, были на стороне налётчиков. А удача улыбается сильнейшим, так ведь?

На утро седьмого дня конвой с триумфом вышел на рейд порта Старбю, что на славном острове Хогаланд.
Одним – слава и почёт. Песни скальдов, реки пива, горы мяса, объятия родичей. Доля в жирной добыче.
Другим – невольничий рынок. Ошейник, грубая пища, тяжелая работа. Чужбина.
Третьим – скорбный путь к родному дому, слёзы, погребальный костёр и курган.

Каждому своё.

Вильям Олсопп
Он так и не доплыл до Хогаланда. Когда вывели из трюма выносить парашу за товарищами по несчастью, он увидел в налетающей тьме очертания какой-то суши милях в пяти. Долго не думал. Плеснул парашей в лицо конвоиру, прыгнул за борт. Фары-искатели так и не выхватили средь пенящихся бурунчиков поплавок человеческой головы. Стопорить конвой и спускать лодку ради старого пердуна поленились.

Хайнц из Дизельхайма
Люди Островов – ребята прагматичные. Резать дойную корову не станут. Уяснив, что у Хайнца кое-что за душой имеется, назначили выкуп. Отправили весточку родне, указали время и место обмена. Месяц пришлось вламывать на лесоповале бок о бок с трэлями, ведь кормить тут просто так никто не собирался. Наконец, состоялся обмен. До последнего опасался кидалова, но обошлось. Вернулся к жене, детям и разбитому корыту – проклятые северяне ободрали как липку. Ничего, на ноги встал кое-как. На море потом лет пять смотреть не мог. А дела стал на берегу вести.

Эйдин
За неё дали хорошую цену. Три марки. Как за умелого ремесленника. Или за добрый меч. Покупатель – зажиточный бонд с Окраины. Пожила жизнью тир. Самой тяжелой работой её, молодую и свежую, не ломали. Помоями не кормили, не лупили почём зря, если вела себя хорошо, одевали-обували. Рачительно к своему добру относились. Пользовал хозяин, понятное дело, так в своём праве. Потом и вовсе баловать стал – полюбилась.
А потом прирезала она хозяина, прямо во время любовных утех. И в бега.
С собаками по её следу прошли до самых земель цвергов. Туда ушла. Сгинула, надо полагать. Наверняка.

Дордвик Богартсон
Его доля в добыче была хороша, а сама добыча – велика. Посовещался с друзьями, тряхнул мошной, да и забрал у Хельги-ярла в счет своей доли с доплатой ту самую «Ласточку». Подрядил Железноруких форсировать дизеля. Всё лишнее повыбрасовал. Где надо – укрепил. Где надо – подлатал. Сокровище своё, пулемёт, на турель поставил. Набрал бойцов. Шли к нему, и молодые, и опытные. Хорошая репутация у Богартсона, верили люди в его удачу. И старшего сына Янссена взял. И старшего сына Ярре. Пришло время молодым вместо своих стариков на дельфиньи тропы выходить.
Из хольда сделался хёвдингом, вождём. Давно пора, не мальчишка уже.

Снурре Сергссон
Много ли надо викингу дома? Мясо, выпивка, бабы. Развлечения. От похода до похода. Хотя, добычу хорошую взял. Можно и остепениться. Усадьбу купить, трэлей. Жениться. Чтобы было к чему из моря возвращаться. Заманчиво. Так и сделать надо. После следующего похода…

Матти Хайкиннен
Жил. Пил, трахался. Стрелял, резал, жёг. Добычу брал, просирал до копья. Морской бриз вдыхал. Гарь пожаров, трупный смрад – тоже. Видел ледяные горы, видел пески до горизонта. Людей видел, цвергов. На чудеса Ушедших рот разевал. Трахался и пил. Жёг, стрелял и резал.
Жил. Назад не оборачивался, ни о чем не жалел.

Качание лодки под сапогами. Плеск воды о борт. Прыжок!

- Р-р-р-а-а-а! - С четверенек, словно спринтер, Грин рванулся вперед. Вскинул наган. Выстрелил. Два, три раза. Прямо в череп нарисованный. Навстречу побежал.

Получатели: Фергюс Доэрти, Эйдин, Большой Ксан, Хельга Хильдегарда, Деметрий Пселлус, Олаф `Седой` Гор, Фобос, Эрида, Алекс Грин, Ахмед ибн Шариф, Эдвард Эден, Вильям Олсопп, Хайнц из Дизельхейма.

Хайнц хмуро глядел на приближающуюся посудину с налётчиками, впрочем, он всегда так смотрел, когда был на море. Это был кажется третий или четвёртый бой за его долгую карьеру торговца, можно сказать повезло, многие не переживали и первого. Посмотрим, будет ли Фортуна и сегодня на его стороне. А подыхать не хотелось — дома семья, а на корабле несколько бочек горючки с почти стёрщимися рунами(богословы уверяют, что это символика связана со святым Лукой Ойлем — покровителем топлива), продажа которых сулила хороших денег. Ухватив старенький обрез поудобнее и поправив сползающий бандольер, Хайнц сплюнул на палубу и обратился к горластому пирату.

- А ты подойди поближе, я тебе эту пушку в зад засуну по самую рукоять!

Гельмут одобрительно ухмыльнулся, в ответ на тираду Снурре и нежно погладил промасленный кожух. "Ишь, петушится! Неймется ему!" Молодой племяш напомнил Ярре о давно прошедшей молодости, с ее ошибками и желаниями, а, вместе с тем, и о долге старшего.
-На вот!- На колени родича шлепнулась легкая коробочка. -А то на стручок намотаешь, отвалится - кому такой муж надобен? Правда с размером не знаю, ну да ничего - подскатаешь малость...- На яркой, глянцевой поверхности, ее, уже порядком выцвевшей, еще можно было различить неправдоподобно ровные буквы, служившие, по уверению жреца, оберегом от дурных болезней - "CONTEX".

- Господи! - причитал, вцепившись в фальшборт короткими толстыми пальцами грузный торговец лет пятидесяти на вид, обряженный в обычную - не работы Ушедших - одежду, какую носили купцы средней руки, пошитую в основном из бархата и отороченную мехом. Второй его подбородок трясся в такт пытающейся разрезать волны килем посудине, - Я понимаю, что был не самым лучшим из детей Твоих: не всегда был добр к ближним своим, частенько пропускал службы в церкви, преисполнялся зависти и не всегда подвал нуждающимся! Да, сознаюсь, я грешен! Порой я был не вполне честен, предавался сверх меры чревоугодию... Но! Господи, ты ведь до этого закрывал на это глаза, и не для того дал мне столько лет на то, чтобы скопить скромные сбережения на близящуюся старость, чтобы в одно мгновение они достались мерзким грабителям и к тому же язычникам?! Ты ведь не допустишь этого, Господи, и сохранишь заблудшее дитя своё от смерти и разорения?! Господи, я не выучил в жизни до конца ни одной молитвы, но сейчас взываю к тебе с искренностью истинного праведника! Обещаю тебе, Господи, если вернусь домой в целости то пожертвую десять...

Тут лодку ощутимо подбросило на волне, отчего купец, звавшийся Фергюсом Доэрти, шлёпнулся на задницу, но фальшборт так из рук и не выпустил.
- Двадцать! Двадцать марок церкви и ещё пять раздам беднякам! Прошу тебя, Господи, услышь раба своего, взывающего к милости твоей!

Впрочем, Господь, похоже, оставался глух к молитвам Фергюса: лодка с северянами неумолимо приближалась, и схватка с ними оставалась вопросом времени. Фергюс затравленно огляделся: бежать было некуда, спрятаться на такой утлой посудине, когда её начнут обшаривать морские ястребы - тоже. Надеяться выкупить свою жизнь также было глупо: все его деньги и товары и так станут добычей грабителей. Со сдавленным стоном отчаяния Фергюс всё же поднялся на ноги и стал ожидать своей участи, теребя гильдейский медальон, покоившийся на его объемистом животе.

Ярви, Макран, Брук

Резвый хобгоблин, яростно ворочаясь, всё же сумел выскользнуть из захвата Макрана и уже было замахнулся кулаком на Ярви, однако воин ловким приёмом одновременно перехватил руку врага и провёл подсечку, отправив того на пол.

Тому на помощь уже спешили двое собратьев, выскочивших из соседних комнат. Один устремился к Макрану, а второй в это время наскочил на Ярви, размахивая мечом. Хромой не без труда отвёл удар в сторону, ежесекундно бросая быстрые взгляды по сторонам, чтобы не пропустить приближение возможной новой опасности.

К его удивлению, в окно, через которое они с Макраном влезли в этот дом, просунулась ещё одна зелёная рожа, но на этот раз это был не кто иной, как Брук, с трудом протиснувшийся в довольно узкое для него отверстие.
Быстро оценив взглядом обстановку, сержант смекнул, что своим появлением свёл на нет численное преимущество противника, а с учётом того, что один из хобгоблинов уже валялся на полу, то, пожалуй, и создал перевес.

Лавка Стодара
В отсутствие персон, способных своим авторитетом навести порядок в разношёрстном отряде защитников, каковыми, похоже, являлись Ярви и Брук, среди фаендарцев и примкнувших к ним быстро вспыхнули споры о том, что же делать дальше.
Часть стояла за то, чтобы побыстрее покинуть город, выведя уже спасённых людей, часть - за то, чтобы попытаться поискать ещё выживших и припасы.

Согласия добиться не удалось, а потому отряд вновь разбился на отдельные группы, каждая из которых занялась своим делом. Кто-то прдолжил спорить, кто-то отправился на разведку к мосту, а кто-то, как Дулин Стоунболт, даже во хмелю не забывал о делах насущных.

- Где ж я тебе их найду?! - искренне возмутился Стодар на вопрос дварфа о деньгах - Погляди, что эти с моей лавкой сделали! Вот у них в карманах и поищи своё золотишко. А я теперь этот, как бишь по-вашему, по-гномски, банка-крот, вот.

Ольбард, Дольф
Решив, что спорами всё равно ничего путного не добиться, два дварфа - Ольбард и Дольф - направились разведать обстановку около моста через реку Маридет, по которому уцелевшие жители деревни планировали перебраться на другой берег, чтобы затем укрыться в Клыколесье. И посмотреть там, по фаендарским меркам, было на что.

Трёсотлетний каменный мост, построенный из базальта, с обеих сторон был покрыт пятнами мха и лишайника. Посередине находились два небольших полукруглых выступа, когда-то служивших рабочим местом для сборщиков платы за проход по мосту, но в последние лет тридцать они не использовались по прямому назначению, став лучшим и излюбленным местом для местных рыбаков, желавших расположиться с удочкой поудобнее.
Стремнина реки Маридет находилась в двадцати футах под мостом, бурля белой пеной вокруг выступающих из воды камней. Чуть поотдаль на фаендарском берегу находился довольно ветхий сарай и старый, но всё ещё прочный деревянный кран. Рядом с ним росло несколько чахлых деревьев, способных, однако предоставить некоторое укрытие тем, кто хотел бы подобраться к сараю незамеченными.

Около двадцати неподвижных окровавленных тел лежали вокруг. Среди них, чуть покосившись, стояло воткнутое в землю потрёпанное знамя со зловещим ощетинившимся клыками красным щитом. На севере, в трехстах футах от моста, высилась стена деревьев и раскинулись заросли папоротников, обозначавшие границу спасительного Клыколесья.

Из всех возможных опасностей хорошо была видна только одинокая фигура хобгоблина в металлическом нагруднике и со шлемом на голове. Тот явно скучал на своём посту, и двух дварфов не замечал.

Проклятое полчище насекомых всё одолевало Хотена с Шуко. Боярин в сторону отпрыгнул и стал жезлом магическим по-всякому вертеть, слова странные выговаривая, но никакого огненного потока, который так сейчас был нужен, не последовало. Шуко же просто в сторонку отбежал, чтобы от кусучей мелюзги отделаться, да и остальным не мешаться. И тут же Эландор в дело вмешался, свои способности к пиромантии продемонстрировав. Из рук его выплеснулся во все стороны огонь, чудом своих не задевший. Но видно от того, что старался эльф товарищей не сжечь, не удалось ему и весь рой насекомых спалить, едва ли треть зажарил.

Тем землепроходцам, что позади были, оставалось только стоять и не глазеть, как их друзей пожирает тысяча крошечных жучков-паучков. Мартин, правда, отправился на поиски приключений и заглянул неосмотрительно в боковой тоннель. Увидел он там все сокровища разбойников – шкуры, меха, табак, железные и бронзовые заготовки для инструментов, простенькое оружие и доспехи в избытке, и, конечно, сундуки, столь плотно набитые монетами, что и закрыть их не вышло. Но приметил Мартин и кое-что другое. Из тьмы на него огромный муравей бросился, на ходу острые свои клешни разевая. Но опыт прошлого сражения парня чему-то да научил, так что вовремя Мартин от укуса переростка увернулся.

И тут вдруг из стены дед какой-то выпрыгнул прямо перед Хотеном и Шукою. Вот всяких типов за свой поход землепроходцы повидали. Были странные отшельники вроде Боккена, были безумцы вроде Рогача, а тут будто всё разом смешалось. Вид дикий как у зверя – борода грязная, нечёсаная, аж до пояса свисает, из одежды лишь медвежий тулуп, худые руки и ноги грязью да седой шерстью покрыты. А глаза у этого старика совершенно бешеные, кажется, этот дикарь вот-вот бросится и в горло вгрызётся. Ну, и самое странное, что он тут же по стене побежал, как паук какой-то, а со стены на потолок перескочил и с низу вверх свисал, хищно скалясь. Тут-то ему в брюхо и прилетела.

– УЙЮУ, УЮДКИ, – заорал дед, криком своим людей в погребе чуть не оглушив.

И тут он в один миг оборотился в огромного хряка с клыками размером с тагилову ладонь и красными глазками, высматривающими жертву. Размерами сей кабан мало уступал недавно убиенному совомедведю и при этом продолжал нарушать законы природы, свисая вниз головой с потолка. Благо потолки тут были низкими и достать до зверя мог любой.

Карта: ссылка

Много позже, на допросах дисциплинарной комиссии, гвардейцы как могли восстанавливали события этих жутких минут. Бег по бесконечным, содрогающимся в жутких спазмах, коридорам. Они в кого-то стреляли и в них стреляли в ответ. Странные, человекообразные фигуры с изумрудными глазами и дьявольски острыми клинками, шатаясь бросались на них из боковых коридоров, исполинские скарабеи, вплавленные в гранитный пол в залах и мириады крошечных жучков - близнецов дьявольских машин, вызволяющих старших братьев из плена... Когда они потеряли Гонтарски - не скажет никто . Просто в один миг Джованни, бросив беглый взгляд через плечо, понял, что стал замыкающим - катачанец исчез как все джунглевые бойцы - молча. И был мозг дьявольской станции, её когитаторный центр, оскверненный чужаками, где они потеряли Зету. Технопровидец рухнул в открывшуюся щель и только эхо отразило последний приказ "Рвите всё!!!".

И они справились, о да - заряды легли вдоль когитаторных блоков, щекоча нервы начавшимся обратным отсчетом, связка гранат улетела в реакторный отсек на нижнем уровне, повредив контуры охлаждения и фактически гарантировав начало неуправляемой реакции деления атомов. И они снова бежали - мимо медленно срастающихся воедино поверженных врагов, перепрыгивая через коварные трещины и провалы и безжалостно подавляя огнём любое сопротивление - хохотал Ржавый, не чувствуя ожогов от раскалённого мельта-гана, хрипло ругался Корбин, чей драгоценный лонг-лаз разбило шальным попаданием - винтовка буквально оплыла в руках ледяного воина. Стойко, как и все криговцы, сносящий тяготы Тринадцатый последние сто метров тащил Дона, чья левая нога навечно осталась в адском бункере, на себе и уже подумывал даровать бедняге Последнее Утешение, но человеколюбие, товарищеское участие и разряженная батарея не давали это сделать. К счастью "Валькирия" уже дожидалась героев под парами - возле десантной аппарели заплаканная Четырнадцатая бинтовала Ухо, чуть поодаль лежал труп орка с торчащим из глазницы катачанским клинком и тела Фриза и Брона - последний даже после смерти не выпустил нож сержанта, который ему вручил Джереми. Но времени оплакивать павших не осталось - тела и раненых вповалку покидали на ребристый пол транспортника, чудом оставшегося в сознании Джованни перетащили на место пилота и тяжелая машина с воем понеслась к такому далёкому небу, на пару мгновений опережая ударную волну...

Приземлившийся на окраине Парвуса транспорт был оперативно блокирован силами арбитрес, обессиленным гвардейцам приказали сложить оружие и проводили в БТР "Носорог", который и отвез их к нынешнему месту заключения. Потянулись недели допросов. Группой и поодиночке, раз за разом их приводили в просторный зал правосудия, где дознаватель день за днем вытягивал мельчайшие подробности их злоключений. Их раны были залечены, копоть и кровь смыта с их рук, но будущее было туманно. Наконец, на девятнадцатый день привычная рутина была прервана сигналом к общему построению - в зал правосудия медленно вошел крупный, представительный мужчина средних лет.
-Вольно.- Кивнул он выстроившимся возле скамьи рядовым и нарочито грузно уселся на кресло секретаря. -Давайте знакомится, братцы. Я - инквизитор ордо ксенос Сципион.- В дверь бочком протиснулась согбенная фигурка, укутанная в алый плащ Механикум, над плечом вошедшего виднелась изящная серво-рука. -Это - мой помошник. Технопровидец Зета-5-3-14, единственный и неповторимый. А теперь скажите мне, ребятушки - кого вы протащили на один из самых потаенных комплексов моего Ордоса?

Хотен шумно сглотнул. Не от страха, нет. Просто запихал поглубже в себя рвущуюся из груди дерзость.
Пока шел к крепости, пока со стражей перекликался, что греха таить, трепетал. Не всякий день один-одинешенек в логово заядлым душегубцам буйну голову суёшь. Как Рогача увидал - и вовсе оробел, аж колени дрогнули. Но стоило разбойнику его за чуб ухватить, как у парня в жилах взыграла старая, выдержанная кровь Рестовских лордов-мечников, вытесняя всякое малодушие. На кого же ты, быдло, хайло раззявил?! Куда ты, паскудник, грязные свои лапы тянешь, как лаяться смеешь?!
Однако ж, глоток этот кстати вышел. Натуралистично.
Конечно, Блудович не вспылил - не был он спесивым дураком, каких немало в Рестове. Таким, что будет "Как вы смеете?" верещать, когда его на выходе из бляжьего дома лихие люди под микитки взяли, да тестикулы острой сталью щекотнули. Ярость ему мозги прочистила, кисель из членов выдула. То была та самая, холодная ярость. И чувствовал себя Хотен, как в клинковой дуэли - собранным, и звеняще-сердитым. Он был готов переиграть наглого врага. Показать мнимую слабость. Выждать. Заманить в ловушку. А потом прикончить.
Неестественно выворачивая шею в Рогачевском захвате, Хотен старательно косился снизу вверх испуганным глазом на предводителя разбойников, и лепетал, поспешно протягивая тому мешок с бутылками:
- Так ить этавон, вашмилость... В самлучшом виде! Оно ить эта... Милсдарь Акирос велели вашмилости снести... того... поправиться. Трошечки... А тама на шляху щще много - цельна подвода! Тама ить первачок, и снедь и иньше добро! - Хотен старательно копировал говор конюха-селянина с дальних хуторов, что подвизался в родовом имении Блудовичей, заодно изображая прорезавшийся у молодого татя с перепугу словесный понос, и вяло трепыхался в руках Рогача, как снулая рыбина - Токмо тялега, она ить того... в хляби повязла. Мы ужо и тудыть, и сюдыть, а оно вишь как... ни тудыть, ни судыть. Раздождило-то как! Не изволивайте гневаться, вашмилость, ить оно того... не я ж правил - Вукатрах. Он ить, того-этого, кривой... изволяйте судить, бабе в мохнатку не всякий раз попадет, куда ему лука, нито телегой ворочать? От и ввязли... А мене милсдарь Акирос, грит: "На тебя, Дупа, токмо одна надёжа! Бежи в укрепу, да эта... веди хлопцев голов пять чи шесть." Ты, грит, паря хоробрый да сметливый, быть тебе, паря...
И дальше, и дальше изливал всякоразное Хотен.
А сам думал: "Ничего, куражься. Можешь даже пинка мне отвесить - отчего бы нет? Только вот завтра на рассвете твоей тушей будут вороны завтракать. А башку твою я засолю, или в мёд укатаю, да пошлю князю Рестовскому порадоваться. Вот так она, жизнь-то, иной раз разворачивается."
О том, что всё может повернуться ровно противоположным образом, Хотен старался не думать.

Рональд, стоящий к разворачивающейся пантомиме спиной, ухватился за веревку, оставленную Бадди и упорно, как черепашка в гнездо приемных родителей-зябликов, пополз наверх. Оставалось надеяться, что веревка выдержит груз и путь до земли не окажется немилосердно коротким.

Хорошо быть собранным из мяса, в общем-то. Почикали тебя, а ты сразу в курсе, что именно, потому что кровь течет, потому что больно. Потому что чувствуешь, что умираешь.
А вот Молот человеком уже давненько не был и теперь очень смуто представлял, что именно успели повредить местные зверюги. Он то в своем предыдущем костюме еле разобрался, чего уж теперь говорить, когда это уже совсем не костюм. Железо не кровоточит, металл не болит. И то, что Молот выглядел так, будто бы впал в какую-то прострацию, было лишь видимостью - киборг решил покопаться в собственной, немало кибернетизированной голове и теперь, на свое горе, отбивался от целого сонма сообщений об ошибках и повреждениях. Такое бы сбило с толку любого, а уж Молота, бывшего всего-навсего простым механиком-железячником, вообще растоптало.
Повреждения обшивки, неотрегулированные системы охлаждения, нерациональное распределение энергии, повреждения систем энергопередачи, напоминания о необходимости дополнительной отладки гироскопов и систем защиты от электрокаких-то-там импульсов... Молот судорожно дергал глазами, закрывая окна с пестрым текстом, выводимые прямо перед глазами, проклиная свое любопытство.

-...лот, шмальни вверх... - Доносилось откуда-то снаружи, из реального... Да какого, нахер, реального, мира, пока киборг приканчивал последние из услужливых напоминаний, тихо бормоча ругательства. Теперь ему казалось, всерьез казалось, что такая глубокая модификация - проклятие, и лучше бы он остался в своем старом железном гробу.- ...тали ничего.
- А, что? - Жмурясь и мотая головой, переспросил киборг, но тут же встрепенулся, догнав, в чем же запрос босса заключается. Уже поднял, было, руку с запрятанной пушкой вверх, целясь в небо, но тут что-то пошло не так... Утомленный ордой ошибок, Молот, кажется, сковырнул у себя в набитой электроникой голове что-то не то и теперь его обезображенная ожогами и хирургией Гремлина башка наполнялась чем-то новым и поразительным.
Непонятные простому рейдеру звездные карты, схемы сложнейших технических устройств, чертежи многотонных, гусеничных боевых машин и целых летающих металлических посудин... Нет, не тех, что гоняют из Города, других, что могут летать выше неба и нести тысячи и тысячи пассажиров. Все это сопровождалось филигранно точными расчетами того, сколько ресурсов на это уйдет, сколько работы потребуется, вплоть до сколько рабочих и времени нужно на постройку отдельных секций. Единовременный поток информации был готов разорвать голову киборга на части, простой человеческий мозг полуграмотного аборигена безымянного мира в квадрате 17-647N-3 был не способен вместить столько и сразу. Проще говоря, мозг Молота сейчас был единственной шлюхой на пьянке у целой кучи рейдерских банд, что решили попользовать ее одновременно и не утруждать себя какой-то там глупой очередностью.
Киборг обоими своими лапищами схватился за голову, будто бы пытаясь удержать ее от того, чтобы она просто не лопнула на части под натиском тысяч и тысяч файлов. Заскрежетал зубами, повалился набок, простонал страдальчески - Хватит, хватит, блл... - И дальнейшие слова просто перестали быть разборчивыми. Молот перестал слышать даже собственные, загнанные в угол и затопляемые инородной информацией, мысли. В черепной коробке, в которой уже становилось тесно, громко распевались гимны какому-то Омниссии, четко перечислялись ритуалы и последовательность, с которой их надо исполнять, шипел белый щум, в котором Молот теперь слышал двоичный код, трансформирующийся в четкие послания.
- Загрузка баз данных выполнена на 25 процентов. Объем органического носителя данных... Модель неизвестна заполнен на 88 процентов. - Шипел двоичный шум - Начинаю очистку носителя от мусорного кода.
И если бы Молот мог потеть от ужаса, то сейчас соленые воды бы затопили весь Лимб к чертовой матери, ведь агонизирующий мозг, наполненный новыми знаниями, теперь ясно понимал, что все это значит. Мощный носитель данных, встроенный шкодливым Гремлином будет освобождать место в голове киборга одним единственным известным ему способом - стирая Молота из его собственного мозга. Все воспоминания, мысли, идеи, сама его личность будет уничтожена.
Молот хотел кричать и звать на помощь, но из под противогазной маски вырывался лишь жалкий скулеж побитого щенка.

Но, наверное, снова случилось какое-то чудо.
- Отмена очистки. Распаковка будет продолжена на подключенные внешние носители. - Снова прошумел код в голове. И беспомощный Молот был рад и счстлив, готовый теперь обнять и носить на могучих руках весь этот сраный мир, понимая теперь, что где-то в его теле скрыты дополнительные и, что самое главное, пустые банки данных, куда и уйдет вся эта информационная лавина.
Киборг обессиленно разжал хватку на собственной черепушке и окончательно повалился в кузове тачки, сокрушенный и разбитый собственной неосторожностью и любопытством. Молот лишь невнятно бормотал какие-то длинные ряды чисел и сложные технические термины, перемежая их словечками на непонятном языке. Словно бредни окончательно поехавшего головой, но пугающе осмысленные для осведомленного человека.

Разумеется таким тоннельным крысам, как савларцы, всегда приятнее ощущать твердый рокрит под ногами. И своды потолка над головой, конечно же, и желательно пониже.
Но здесь потолок был слишком высок, и посему радость от спуска на твердую землю была не совсем полной.
- Ну сука-блять, наконец-то! - Восторженно произнес Ржавый, как только под подошвами его, конечно же ворованных форменных кадианских ботинок, зашуршало рокритовое крошево - На мостики эти ебучие больше не ногой!
Казалось, обрадованный огнеметчик был слишком рад твердой земле, чтобы обращать внимание на какие-то выстрелы неподалеку и пытаться маскировать себя молчанием. Один хрен они уже себя выдали, верно?
- Эй, эй, Противогаз, тыж медик, да? - Дружелюбно, по свойски так обратился савларец к одному из, кажись, криговцев , при этом хищно зыркая на аптечку, прямо и выдававшую в этом криговце костоправа. Шила то в шинели не утаишь, ага - Нас тут раненых половина, залатаешь?..
- Наконец-то, блять, догадался! - Вырвалось недовольно у напарника огнеметчика, припадавшего все это время на раненую ногу и зло посматривавшего на товарища - А то о мостиках он причитает!
Но Ржавый на своего второго номера даже и не взглянул, уже привычный к таким перепадам капризного Уха.
- ...Меня звать Ржавый, а этот нытик - Ухо. - Представился савларец, оценивающим взглядом скользя по снаряге встреченных гвардейцев, все также жизнерадостно, будто и нет на нем прорезанного ксенохлыстом бронежилета. В комплекте с раной на туловище, конечно. Тут, почему-то, цепкий на ценности взор Ржавого остановился на втором Противогазе. Прищурился огнеметчик, хмыкнул в маску свою респираторную пару раз, да и выдал - Слышь, ты чего такой дрищ?

Редирит, 5. Полдень. Герои Котла

Больше двух недель минуло с тех пор как группа искателей приключений возвратилась с победой из Малахитовой крепости. За это время многое успело произойти: новоявленные герои успели побывать с визитами вежливости у самых высокопоставленных лиц города - мэра Северена Наваланта и лорда Орибиуса Валантру, которые восхищались их мужеством, воздавали должное их отваге (лорд Орбиус даже провёл экскурсию по своему парку, где были установлены статуи всех предыдущих героев в натуральную величину и обещал изготовить такие же для новоявленных спасителей города), но финансово помочь отряду не спешили.

А траты, между тем, предстояли нешуточные: на общем совете решено было обзавестись собственной штаб-квартирой, чтобы более не стеснять жрецов святого Катберта, а стоило это немало. К тому же надо было ещё оборудовать кузницу, закупить койки и сундуки для снаряжения... В общем, забот хватало. К тому же, больше всех ратовавший за собственное жильё Ульфгард куда-то запропастился аж на целых две недели, и по возвращении был недоволен тем, как его друзья справились с этой задачей, заставив всё переделать в считанные дни.
Дварф вообще сильно изменился за время своего отсутствия: в его взгляде появилась печать тайной мудрости, раньше следопыту несвойственная, и вообще он стал какой-то странный. Ко всему прочему он теперь таскал с собой локон чьих-то волос и ни за что не хотел признаваться, зачем это было ему нужно.
Но были и приятные сюрпризы: разбирая завалы мусора и бесполезного барахла за прежним владельцем, наши герои обнаружили среди них и кое-что полезное: вещи, несущие в себе отпечаток волшебства, хоть и сильно поношенные. Бадди досталось ржавое медное кольцо, которое в лучшие годы было кольцом невидимости, но сейчас могло лишь размыть очертания своего обладателя, да и то ненадолго. Рональд стал обладателем ржавого эфеса от меча, который в первую же лунную ночь обрёл клинок, словно сотканный из света, отчего даже вышел небольшой переполох. Киран же стал обладателем старого амулета, который должен был освещать путь своего владельца и худо-бедно справлялся с этой задачей, но быстро разряжался и требовал для перезарядки целый день.
Помимо этого, за продажу трофеев из логова Казмоджена удалось выручить приличную сумму, что покрыло расходы на приобретение дома, да ещё и осталось немного на обновки всем членам отряда, а купленная в городе недвижимость автоматически переводила в разряд горожан тех, кто до этой поры таковым не являлся.
Оставался ещё гномий автомат, который по резульататм общего голосования раздельным решением было решено попытаться продать. Однорукий хобгоблин Закрад, который оказался неплохим кузнецом, его на дух не переносил, а автомат, похоже, отвечал ему в этом взаимностью.

Также неожиданно в разгар работ объявился Грахам, который всё прошедшее время проторчал в библиотеке собора Вии Джас и, кажется, откопал там что-то весьма интересное. Харан же, напротив, после пережитого решил некоторое время передохнуть от приключений и занялся постижением магических тайн в часовне Боккоба. Айра тоже куда-то запропастилась и пока не давала о себе знать.

Таким образом, ненастным осенним днём месяца Редирита у Приозёрного павильона собрались пятеро из семи друзей (кто-то сказал бы - собутыльников). Шестым был диковинный гномий агрегат, который непреклонный Ульфгард выставил на торги.

По небу плотной серо-свинцовой пеленой скользили низкие кучевые облака, обещая в скором времени очередной дождь. Приближалась зима, и погода портилась с каждым днём. То и дело налетал короткий шквалистый ветер, трепля полы длинной одежды и норовя сорвать головные уборы, однако это не помешало собраться внушительной толпе зевак, которые хотели поглазеть на невиданное чудо. Реальные покупатели среди них вряд ли могли отыскаться, однако попытка - не пытка. Вот, например, в толпе эльфийка с телохранителем важного вида, наверняка при деньгах. Хотя эльфы не большие любители технических штук, тут, скорее гномы бы подошли или дварфы.

Наши герои уже начали скучать, отвечая на одни и те же вопросы, в десятый раз пересказывая историю освобождения пленников, обрастающую по ходу всё новыми героическими подробностями, как вдруг редкая нестройная толпа пришла в движение и начала раздаваться в стороны, уступая дорогу группе из четырёх хорошо одетых людей - двух мужчин и двух женщин. Все они были при оружии и на окружающих смотрели со смесью презрения и отвращения. Давешняя эльфийка, что подвернулась им на пути, была довольно бесцеремонно отодвинута в сторону, несмотря на наличие рядом внушительного вида воина - телохранителя должно быть.

- О, что это тут у нас? - заговорила одна из женщин: высокая и даже поразительно красивая на чей-то вкус, с гладкой смуглой кожей и длинными чёрными волосами, заплетёнными в многочисленные тугие косички, чуть заострёнными чертами лица, одетая по последней моде, - Какая забавная вещица, не находите?

Эти слова она обратила к своим спутникам.
- С чего это вы вдруг решили продать любимую игрушку своих малышей? - наиграно участливым голосом поинтересовалась она у Рональда, Кирана и Грахама. Бадди и Ульфгарда женщина удостоила лишь поверхностно брошенного взгляда.
Вторая женщина - рыжеволосая, с короткой стрижкой и не слишком привлекательная из-за нескольких шрамов на лице и хвастливо-развязной походки довольно хмыкнула, ухмыльнувшись столь немудрёной остроте.

Зато тощий мужчина с тонкой шеей и вытянутым лицом, делающими его похожим на верблюда, с радостью ответил:
- Потому что им пелёнки не на что купить, а такая цацка поможет выручить столько денег, что этим нищебродам до конца своих дней хватит гадить под себя.
Его водянистые глаза смотрели на собравшихся с особенной неприязнью, хотя сам он со своими растрёпанными коричневыми волосами и изысканной, но неопрятно сидящей одеждой делали его самого не слишком-то похожим на знатного лорда.

- Да ладно вам, ребята, пойдёмте, что вы к ним прицепились, - попытался вразумить своих товарищей второй мужчина - высокий и обладающий неким суровым обаянием, с ровно подстриженной бородой и вьющимися тёмно-коричневыми волосами.

- Нет, подожди, я хочу послушать, что они скажут! - не унимался верблюдоподобный, - ведь настоящим мужчинам всегда есть, что сказать, если, конечно, они настоящие мужчины.

То же время и место. Марлин и Максимус.
Город Котёл оставлял у Марлин двоякое впечатление: с одной стороны, он был слишком душным и грязным - один камень да мёртвое дерево вокруг и так мало настоящего, живого. С другой, после небольших эльфийских поселений это было что-то новое, необычное, пробуждающее любопытство, как ни крути. Было здесь на что посмотреть, да и возможность блеснуть талантами также могла представиться.
Вот взять к примеру странную компанию, расположившуюся у павильона, что рядом с озером в центре города: трое людей, дварф и хафлинг - чуднó! Ещё необычнее было то, что они продавали какой-то странный механизм, при виде которого даже скучающий Максимус оживился. Машина эта была противоестественным прождением абсолютно чуждой эльфийке цивилизации, но при этом по-своему любопытной. Созданная почти без применения волшебства, она, тем не менее, могла заменить начинающего мага-элементалиста в том, что касалось работы с камнем. Да...
Неизвестно, куда бы зашли размышления чародейки дальше, потому как они были самым наглым и бесцеремонным образом прерваны появлением компании четырёх людей, которые довольно грубо отпихнули Марлин в сторону со своего пути, не успел Максимус и слова сказать.

Наглецы направились прямиком к странной компании и сходу принялись их оскорблять. С воспитанием у этого квартета явно было не очень, так что урок хороших манер для них был бы сейчас весьма к месту. Но стоило ли начинать драку в незнакомом городе неизвестно с кем, полагаясь на поддержку всего лишь одного телохранителя, хоть и такого идейного, как Максимус?

Когда бой окончился, престарелый жрец призвал всех к себе и простер над кучкой землепроходцев руки. И если рубленые и резаные раны божественный свет исцелял в мгновении ока, просто затягивая поврежденное мясо новым, то с глубоко засевшей в груди Волкогона стрелой вышло иначе.
Стрела ушла в плоть весьма глубоко, и мудрым решением было бы в таких условиях лечь на землю и ждать помощи, а не бегать по полю и отстреливаться. Но следопыт поступил не мудро, и поплатился тем, стрела сместилась в ране, слегка повернувшись наконечником. И нарастающая под действием божьего слова ткань выталкивала стрелу - так, как она лежала, через ещё пока неповрежденные ткани, тупым концом. И это было не менее, а пожалуй, и более мучительно, чем само ранение, и уж точно дольше. Волкогон приложил все усилия, чтобы не завопить, лишь припал на колено и заворчал, как раздраженный пёс. В эти долгие мгновения он понял две вещи.
Первая - что помощь богов имела свою цену, такую же, а подчас и большую, чем помощь лесных духов. Вторая - почему его учитель Ждан говорил о том, что долг охотника подстреленного зверя выследить и добить скорее. Там не о доблести и мастерстве охотника и не о воле духов была речь, а о том, чтобы зверь поменьше страдал, об уважении к жертве своей, без которого охотнику никуда.
Именно выразить уважение, лишь только стрела полуэльфа упала из затянутой уже раны на траву, Волкогон отправился к лежащему у коряги телу своей жертвы.
Глаза ублюдка, мутновато-зеленые и уже подернувшиеся слегка пеленой, были широко открыты, а на лице застыла какая-то смесь досады и удивления, словно в последний свой вздох думал он о несправедливости богов, людей и той стрелы, что засела у него между лопаток, пробив хребет и дыхательные пути. Волкогон выдрал стрелы свои, а заодно и Мартиновскую, из ран, что уже почти не кровили, посадил тело, прислонив его к коряге, и закрыл его глаза, а затем прошептал в острое ухо.
- Ты был достойной добычей. Реши духи иначе, добычей был бы я. Стрела тебя убила, духи вели ту стрелу. Не человек ту стрелу выпустил, духи натянули тетиву. Нет в тебе той стрелы. Не ищи мести. Спи.
Если ты не собираешься съесть мясо своей жертвы (чего Волкогон, естественно, не помышлял), её душу нужно умилостивить и успокоить, чтобы не вернулась мстить. Так было заведено от века. Так и он будет делать.
То же, но без "достойной добычи", повторилось и над безвестным разбойником с его стрелой в груди.
Проходя мимо костра, следопыт отправил извлеченные стрелы, пахнущие кровью, в огонь.
- Духи, благодарю и возвращаю вам ваши стрелы, - произнес он, глядя в пламя.
Когда Волкогон увидел среди пленных ведьму, он подошёл к Хотену и проговорил:
- Сударь Хотен, ты ведьму тоже повесить хочешь? Не по человечьим её законам судить, она у леса жизнь и кровь воровала. Надо её к дереву привязать да сосуды ей взрезать, чтобы кровь её в землю вернулась, но прежде язык её чёрный вырвать.

Кипевший в самом сердце бывшей дварфийской цитадели бой становился с каждой секундой всё более кровавым. Отошедшие от неразберихи первых минут враги теперь действовали более слаженно, хотя и продолжали нести потери.

Двое хобгоблинов продолжали наседать на Ульфгарда, отчего дварфу пришлось отступить к самой стене. Он отчаянно отбивался своей секирой, но тем самым лишь сумел сбить атакующий порыв противников - не более. И даже столь малый успех стоил дварфу очередного, на сей раз не слишком глубокого, пореза.
У Рональда, схлестнувшегося с главарём работорговцев, дела обстояли ничуть не лучше. Злобный коротышка отвёл в сторону выпад воина рукоятью своего ургроша, а затем на обратном ходу обрушил его лезвие на грудь юноши, отчего он едва устоял на ногах, когда воздух со свистом покинул его легкие.
Спасать положение, а также честь и жизни отряда выпало Кирану и Бадди. Следопыт на зашаге в сторону распорол колючей твари правый бок. Но та, гонимая вперёд болью и яростью не осталась в долгу: извернувшись, она клацнула челюстями, и зубы чудовища впились в руку Кирана, которую он не успел отдёрнуть после удара, оторвав от неё приличный кусок кожи и плоти вперемешку с лоскутами разорванной одежды.
Теперь невредимыми из всего отряда оставались только Харан и Бадди. Жрец попытался огреть хобгоблина своей шипастой булавой, чтобы прорваться на помощь к Ульфгарду, но тот отвёл удар. И тут же сам жрец, услыхавший клич Бадди, попал под град ударов хобгоблинов, которые отразил с очень большим трудом и не без доли везения. Однако хитрый манёвр, задуманный полуросликом от этого только выиграл: увлечённые жрецом, гоблиноиды не заметили приближение маленького, но от этого не менее смертоносного врага. Ложный выпад кинжалом, обманное движение - и печень хобгоблина была нанизана на рапиру, словно на вертел.

Кровопролитие обещало продолжиться и дальше, однако в следующий миг случилось нечто, заставившее всех сражающихся замереть помимо воли.
В середине комнаты во вспышке ярко-оранжевого цвета появилось чудовищное сферическое существо. Шкура его была словно вытесана из камня, а большой центральный глаз с любопытством скользил по окружающей обстановке. Зубастая пасть кривилась в некоем подобии дружелюбной улыбки, а корона из извивающихся стебельчатых глазков на голове беспрестанно шевелилась, пока каждый из глаз не остановился на одном из присутствующих. В этот момент существо заговорило на Общем:
- Я пришел за Терремом Харатисом. Этот мальчик должен оставаться в Котле. Я намереваюсь проследить, чтобы он был благополучно возвращен в свой приют. Вы можете оставить себе остальных. Они не имеют для меня значения. Полагаю, пятьдесят монет платиной будет достаточной ценой за жизнь этого человека?
Хотя последнюю фразу чудовищный шар произнёс ни к кому конкретно не обращаясь, Казмоджен нашёл в себе смелость ответить, хотя голос его потерял былую грозность, став более похожим на взволнованный хрип:
- Дфа, ф пофне...
- Славно, славно, - ответил шар.
Откуда-то из воздуха рядом с ним вылетел кожаный мешочек и плюхнулся в паре шагов от ног Казмоджена. Полудварф снял с пояса связку ключей и кинул шарообразному чудищу. Также звякнув, связка зависла в воздухе в ярде от него.
Летающий шар повернулся в воздухе (хотя мелкие его глаза при этом продолжали неотрывно следить за находящимися в комнате) и обратился к Террему Харратису:
- Идем, Террем – ты будешь со мной в безопасности, - сказал он.
В воздухе рядом с ним соткалась женская фигура в элегантном чёрном платье, которая держала в руках связку ключей. Лицо её было прикрыто плотной вуалью, так что сложно было сказать, кто она такая.Террем неуверенно сделал несколько шагов ей навстречу и нервным движением потеребил ошейник. Женщина заскользила по воздуху с ключами, намереваясь, видимо, освободить мальчика...

Пикник среди трупов, похоже, никого не прельщал, хотя савларцам приходилось обедать в условиях и похуже. Кратко обсудив перспективы отряд с удобством расположился в пятидесяти метрах от побоища и вскрыл Эн-Зе Корбина. "Гроксовая" тушенка в грибной подливе" - прочитал Ухо красочную этикетку на своей банке и расплылся в довольной улыбке - давненько хемопсу не попадалась нормальная жратва, а гадость, распределяемая интендантом больше напоминала корм для этих самых гроксов, чем приличное хрючево. Разогретая на полевой печурке пайка распространяла дивные ароматы и ложками гвардейцы работали весьма активно. Утолив первый голод Фриз решил поддержать беседу и, сыто рыгнув, заметил:
-Я тут давеча, на "Вознесенном" зацепился языками с местным "шестерёнкой", так он после пинты отработки такую байку траванул - закачаешься! Мол орки - не просто мерзкие ксеносы, а грибы! Представляете?!
Ухо сбледнул с лица и посмотрел на банку "Произведено из натурального мяса... Пищевая ценность... Возможны включения в виде костных отломков..." -Какого варпа?!- ложка, скребущая дно банки, обо что-то звякнула и савларец дрожащими руками выудил из банки орочий клык.

Духи снова говорили с ним. Даже не духи, тени духов, воспоминания о ячейках памяти. Те кто навсегда остался по ту сторону гор слали сообщения, те кто преследовал, запускали протоколы поиска, небо истекало мегабайтами логов.

Быть может это были только сны. Даже скорее всего, ведь магия этого мира умерла, месте с искусством Второго. Но даже этих снов было достаточно, чтобы напомнить.

Как ты мог оставить свой путь? Как ты мог остановиться? Ты не заслужил отдыха, не искупил свою вину. Говорила совесть.

Быть может еще не поздно. Может быть система перешла в спящий режим. Шептала надежда.

- А? Прости, дружище.

Второй вдруг встрепенулся. Посмотрел на Пятого и расплылся в улыбке.

- Мне тут подумалось, что скучно у вас парни. Не обижайся только. Девушек не хватает, музыки там.

Второй встал, отряхнулся, потянулся.

- Мне надо идти. - Сказал он уже серьезнее. - Пока еще есть шанс успеть.

Отодвинув с дороги полурослика, который похоже пытался притвориться его бородой(до чего же ушлый народ!), Ульфгард громко топая сапогами выступил под свет жучиной лампы. На ходу он отбросил разряэенный арбалет в угол - некогда перезаряжать! Вместе с ним полетел и мешок, громко звякнувший лопатой ударившейся об монолит каменного пола.

Следопыт неторопливо вытащил огромную, сверкающую от сдерживаемой магии, секиру из ножен на спине, хотя конечно сложно назвать ножнами пару веревок наскоро увязанных дварфийским узлом и перекинутых через плечо.
Дварф оскалился в усмешке и указывая секирой на гоблинов произнес только одно слово, на примитивном и ломаном наречии, похожем на смесь ругательств и собачьего гавканья:
- Г`ард`ава-шуй!

Хотен Блудович выслушал обильные излияния так и не ставшего авторитетом разбойника Савы с неподдельным интересом, неослабным вниманием и искренним участием. А говорил бывший конюх охотно и много. Только успевай слушать, и на ус мотать.
Когда пленник иссяк, лидер землепроходцев потрепал его по плечу, и сказал одобряюще:

- Да, бедолага, побросала тебя судьба. Вижу, не плохой ты человек. Не вор, не душегуб. Погляжу, что можно для тебя сделать. Посиди покамест...

И Хотен отошел в сторонку - дожидаться Тагила, проявляющего неожиданную артистичность. Тут аккурат и рыжий бузотер свою познавательную беседу закончил.
Землепроходцы собрались кружком (не выпуская, правда, пленников из вида), и стали держать совет. Кажется, истории, рассказанные взятыми в оборот ватажниками, в целом расхождений не имели. Хотен Блудович посовещался с соратниками, обмозговал все услышанное, и подвел некоторые итоги:

-Ну-с, милостивые государи, что мы, как говаривают смерды, имеем с гуся? А имеем мы разбойную ватагу числом дюжина без одного - десяток душегубцев и атаманша. Да при том, это еще не все лиходеи - два с половиной десятка татей вместе с пресловутым Рогачом ушли на юг. Кого уж они там грабят, мне неведомо, токмо по княжьему уложению они - наша забота. А посему надо нам и их в уме держать. По всему судя, местоположение главного логовища знает только разбойница Крессла, а значит, придется нам с этой особой потолковать, хотя, насколько могу судить с рассказов наших полонян, особым вежеством обхождения и мягкостью манер она не блещет. Словом, друзья мои, повязать живой нам эту бабёнку необходимо. Остальных - как получится. И вот что я по этому поводу думаю. Выходить следует сейчас, не мешкая - чтобы накрыть голубчиков, пока они этих не хватились. Хорошо бы до рассвета успеть, дабы их спящими обратать. Проводником возьмем Саву - я его знаю, за лошадьми у нас ходил, когда я был дитя. Да и больше он у меняя доверия вызывает, чем этот пожиратель ворон. Ух, ну и рожа, доложу я вам... Что да как делать будем - по дороге утрясём. Всё, седлаемся. Я ещё с Олегом переговорю.

Но первым делом боярин пошел говорить не с Олегом, а вернулся к Саве. Кинжал достал - на полированной стали мелькнуло отражение перепуганных глаз горе-бандита, - и перерезал путы. Сказал, очень серьёзно и доходчиво:

-Слушай меня внимательно, мил-человек. Повезло тебе сегодня несказанно. Счастливый день у тебя, может, лучший за последних несколько лет. Потому как ты остаешься жив. Проведешь нас к лагерю разбойному, всё покажешь. О землях окрестных расскажешь, что знаешь. Будешь молодцом, так избежишь наказания за разбой - сам знаешь какого. А то и к делу тебя пристрою, чтобы не слонялся по чащобе неприкаянный. Ну! Гляди бодрей! Сейчас дам тебе бумаги лист, и писало - начертаешь приблизительно, как в лагере вашем всё обустроено, и расскажешь подробнее. И в дорогу готовься. А, погоди...

Хотен достал из поясного кошеля снятый с атамана амулетик:

-Что это такое, знаешь? Может, знак какой, что свои? Или в этом роде? И вот ещё... Хозяйка тут жаловалась, что ваши с нее колечко сняли. Что знаешь про это?

Когда Хотен Блудович узнал, что хотел, пришло время и с Олегом потолковать. О трофеях, в частности. Про лук главаря душегубов вопрос не встал - на него Волкогон уже битый час облизывался, как голодный пес на суповую кость. Провизия разбойничья тоже в дело пошла. Тагил прихватил десяток стрел - Волкогон ему, на радостях, свой старый проверенный лук отдал, да еще стрелять обещался подучить. Ну а все остальное добро и не глянулось никому, так что молодой боярин, после недолгого спора о ценах, ударил с торговым человеком Леветоном по рукам.

Наконец, пришло время и самым неприятным заняться. Викулом, что так и сидел утянутый по рукам-ногам у бревенчатой стенки. Как ни крути, а дорога ему одна была - на шибеницу. О чем юноша, потерзавшись, и сообщил в пол голоса своему отряду. Тут состоялся долгий и тяжелый разговор с Тихомиром. И про человеколюбие, и про поход на демонов, и про обещание, князем Рестовским данное, было сказано...
Однако, князю обещать легко - брехать не пахать. Только ни стражи, ни конвойных команд его обещание не сотворило, вот беда. А лишних людей, чтобы пленниками заниматься, у землепроходцев в активе не было. Отпускать же одноглазого под честное слово, что он больше не будет, не решился бы даже самый распоследний простак. Да и с собственных слов Викула выходило, что лиходей он матерый, закоренелый. По таким плаха горючими слезами плачет.
В общем, Хотен свое решение принял, и разговор на этом закончил.

Велик был соблазн переложить неприятную ответственность, но Хотен знал: хочешь, люди тебя, как вождя, уважали - будь первым не только щщи хлебать, но и крапиву полоть. Сам пошел, только Волкогона с собой позвал на всякий случай. Думал и Тагила прихватить, но пожалел простоватого хулигана. Все же одно дело в бою супостата положить, другое - казнить. А третье - смерти человека придать после того, как он тебе подноготную свою пропел, как превратился из безликого неприятеля с гадким лицом в личность с именем, жизнью непростой, чаяниями.
А было так - перекинули Хотен с Волкогоном по прежнему связанного Викула через лошадиный круп. Веревочки пеньковой прихватили футов тридцать, да мыла. Случайно юноша заглянул в единственное око обреченного, и аж передернулся - настолько рельефно в зрачке все чувства его проступили. Понимание, крушение надежды, паника, ужас...
Викул задрыгался, мычал что-то из под кляпа. Стенал.
Хотен с Волкогоном, ведя лошадь под уздцы, вышли за ворота острога. Нашли дерево - хороший, ветвистый дуб у дороги. Снарядили петлю, перекинули через толстую корягу, закрепили. Бледного, как смерть, татя в седло усадили. На грудь - дощечку, с единственной процарапанной ножом надписью.
"Разбойник".
На шею - пеньковый галстук.
Хотен встал рядом, и громко, четко проговорил:

-Человек безродный по прозванию Викул! По закону княжества Рестовского, за душегубство и разбой ты приговорен к лишению живота через повешенье. Пусть Боги смилостивятся над тобой!

Викул ёрзал в седле, таращил глаза, ревел, силясь выплюнуть кляп. Волкогон ударил лошадь по крупу.
Рывок, хруст.
Лошадь, пробежав метров двадцать, остановилась - пощипывает травку. Обмякшее тело покачивается в петле.
Где-то поодаль хрипло гаркнул ворон - пришло его время полакомиться Викулом. Кончено.

То, что разбойник не упал с простреленной шеей, обидело Волкогона. Ну в самом деле, будто не человеку в шею попал, а в жопу медвежью. Так мало того, он ещё и на лошадь взобраться сумел, будто не было у него в горле стрелы. Пространства между ними уже было порядком, и лошадь несла с хорошей скоростью, и тут уже следопыт вполне мог промазать. Но, кроме него, на стене был ещё и эльф. Любопытно было, чего умеет этот "теоретик", когда дело до битвы доходит, и Волкогон захотел прямо ему сказать, чтобы он того гада чем-нибудь достал, ежели может.
- Эй, чаровник!... - его слова были встречены коротким заклинанием и колдовской искрой, с головокружительной скоростью понесшейся в спину ко всаднику, - ...Ага. Верно.
А сам он спрыгнул вниз и побежал за ушедшим за дома главарем. Он достойная цель. А на спине его достойный трофей. Волкогон не даст ему уйти. И не таких загоняли, не впервой...
- Вожак мой! - в запале, в коем спутники ещё не видели его, прокричал следопыт, пересекая двор и вспрыгивая на телегу прямо на бегу одним слитным движением.
Но, когда он взобрался на телегу, вместо спины разбойника имел счастье лицезреть барчонка, с проклятиями бегущего прямо на линии огня! Тут уже ругаться вышел черед следопыту.
- Дурень, ты куда лезешь!? - вскричал Волкогон Хотену. Ну вот и ушла к дьяволу возможность хорошего выстрела... Чего делать оставалось лучнику, ежели на линии всякие вельможные задницы торчат? Сменить позицию, вот чего.

Грязные, измученные, продрогшие до костей – такими кое-как выбрались на сушу, обломав тонкий прибрежный ледок, воины Хельги-ярла и спасенные ими пленники. Кто выбрел сам, а кого и вынесли на руках – Рагнар и раб Чирий всплыли спинами вверх. Саймон тут же, на снегу, сам синий и закоченевший, все же перебросил Хьёрвардсона через колено, выдавил из него воду. А потом вдувал в лёгкие стрелка звенящий, вольный воздух Хогаланда, пока тот не закашлялся и не сделал первый, судорожный вздох. Рагнар был спасен, но пока Сайман занимался им, для Чирия стало уже слишком поздно…
Кто-то сказал бы, что удача покинула этих людей. Кто-то бы возразил – едва ли. Ведь они почти все выбрались живыми оттуда, где далеко не каждый смог бы сохранить голову.
Впрочем, радоваться было рано. Мокрые насквозь, без возможности просушиться и обогреться, пусть на не сильно крепком, но ощутимом морозце, чудом уцелевшие герои имели все шансы после всех подвигов принять бесславную и нелепую погибель. Сгореть в одночасье от жара, или изойти кровавым кашлем. А то и просто-напросто замерзнуть насмерть.
А ведь еще ночь стояла - хоть глаза коли, непроглядная. Йольская ночь, самая долгая в году. Непростая, богатая на чудеса…

Нет, все же удача была с ними. Торвальд узнал место. Небольшое незамерзающее озерцо, питаемое бьющим из круглой дырки в скале потоком, входило в одаль Греттира Ормульфсона – одного из нынешних гостей все того же папаши-Бьярни. Усадьба самого Греттира находилась тут же, неподалеку, на берегу. К ней Торвальд и повел своих спутников практически ощупью.
Пробежка по свежему снежку, гулкие удары в усадебные ворота. Недолгие препирательства с заспанными и хмельными по случаю праздника домочадцами Ормульфсона – к счастью, Торвальд был узнан, - и вот уже вытертые насухо, переодетые в старые, но теплые вещи гости отогреваются свартваном у раскочегаренной по такому случаю печки, и потчуют местных историями, достойными стать сагами. Но время дорого, надо поспешить. Краткий отдых, и на арендованных под честное слово лыжах – в Ильстедхем.

***

Родовое поместье Кнутсенов встретило благополучно вернувшихся ночных скитальцев картиной, в общем-то, ожидаемой. Веселье давно перевалило за середину, и хоть капельку трезвого мужа в длинном доме было найти непросто.
Во дворе шатающиеся гости пускали пенные струи вторичного пива и энергично поблевывали. За столами остались единицы: кто уткнулся бородой в столешницу и молодецки храпел, кто и вовсе сполз под лавку, кто деловито пользовал в сторонке от места гульбища подвернувшуюся под руку девку-тир. Музыкальная машина оказалась забыта, и уже не горела огнями – вместо нее косо бил по струнам и драл глотку патлатый некто, пытаясь нафальшивить песнь о деяниях конунга. Выходило невнятно. Нашлось место и молодецким забавам, вроде борьбы на руках, плавно переходящей в просто борьбу, а то и битьё морд...
Словом, островитяне перепились и развлекались, как могли.
Один только Четырехтактный Бьорн держался довольно бодро, моча усы в пиве, и с благосклонной усмешкой взирая на идущий своим чередом пир. Брат его тоже старался держать марку, сидел прямо, но его блуждающий по залу взгляд был мутным и не вполне осмысленным.

Появление вернувшихся сопалубников первым заметил все тот же Бьорн, и немедленно велел подать им рога и кубки, а так же освободил место подле себя и Бьярни, спихнув с лавок пару перебравших соседей.
Рассказ получился долгим и захватывающим. По ходу повествования к столам подтянулись все, кто был еще в состоянии двигаться и соображать. В какой-то момент появилась и хозяйка-Астрид, глядевшая на сына с явным облегчением, но не дерзающая прерывать важный мужской разговор.
Эрик заливался соловьём, Рагнар с Рагнвальдом поддерживали. Десятки андъярнов и цвергов превращались в сотни; курганы добычи – в горы. Под конец повествования, когда хирдманам пришлось отступить перед вражьими полчищами, бросив добро, счет неприятеля шел уже едва не на тысячи. Торвальд поддерживал похвальбу согласными кивками.
Закончилась же сага сухим подведением итогов: недобитых косматых осталось едва ли с полусотню, а добра, которое они стерегут, хватит на безбедную жизнь целого поколения. Недурно бы этим добром завладеть. Да и оставлять без отмщения нападение на достойного карла, коим, без сомнения, является Торвальд Бярнисон –нехорошо. Боги не поймут.
По окончании повествования поднялся страшный гам. Особо горячие головы предлагали собираться немедленно, и врезать зверькам, пока те не опомнились от страшных деяний Эрика сотоварищи. Другие были более осторожны и сдержаны в своих суждениях. Кто-то и вовсе намекнул, что не дело совать руку в осиное гнездо, особенно если осы уже знают, что ты где-то рядом. Впрочем, таких тут же зашикали и осмеяли, упрекая в малодушии – едва до хольмганга за обиду не дошло.
Конец препираниям положил Бьерн – как, без сомнения, самый опытный в ратном деле человек. Четырехтактный постановил: горячки не пороть, дать всем проспаться и охолонуть. Наутро как следует снарядиться, исполчить дренгов-арендаторов по грендам присутствующих. Кинуть клич соседям из тех, кто на пиршестве не присутствует. И тогда уже, в силе, выступать. Кормчий закинул удочку насчет призвать на подмогу людей посерьёзнее – какого-нибудь ярла, хоть того же Хельги, к примеру…
Но тут заартачился Бьярни – мол, ярл и долю ярлову потребует. Ему да его хирду вся лучшая добыча уйдет, а прочим – крохи. Нет уж, мы тут сами с усами, справимся.
Соседи такое суждение поддержали. Бьорн спорить не стал.
Порешили.

На другое утро, ясное и морозное, сделали, как сказано. Гости разъехались по домам – собираться. Гонцы, пользуясь выпавшим хрустким снежком, понесли «стрелу войны» по окрестным одалям и грендам. Собраться уговорились к вечеру на гравгаммале. Оно, конечно, ночью драться не очень хорошо – вдруг валькирии в темноте героев не разглядят? Но, раз все равно под землю лезть, то и разницы никакой.
Пришли не все. Кое-кто решил, что какая там добыча еще неизвестно, а вот цверги там точно есть. Недаром три опытных хирдмана унесли в логовище едва не больше, чем принесли обратно. Да и сами полуживые вернулись.
Но многие пришли. Даже Арнвир с сыновьями и дренгами. Может, хотел взглянуть сам, что лежит под гравгаммалем, и стоит ли спорная земля тяжбы на тинге и ссоры с Четырехтактным. А может просто прельстился возможностью взять добра привычным способом – на меч.
Словом, рать собралась изрядная. С полсотни оружных карлов, да к ним без малого десяток настоящих воинов. Сразу порешили, как делить медвежью шкуру – будущую добычу. Договорились так: пять долей Бьорну, как хёвдингу сборного хирда; столько же Бьярни – ведь вход в тоннели на его земле; по три доли на каждого опытного воина и по одной – прочим. Настырный Эрик выторговал, чтобы по одной дополнительной доле накинули и троице дружинников Хельги, ведь именно они все разведали, и знают, куда идти и чего ждать.
Да только косолапый остался так и не убит, а его шкура – при нём. Когда сводная рать подошла к спуску в подземелье, вместо лестницы их встретил голый колодец шахты, курящийся частицами не до конца осевшей бетонной пыли и горьким динамитным духом. Треклятые цверги обрушили спуск взрывом, и запечатали шахту обломками лестничных пролетов. Разгребать – работа не на день, и даже не на месяц. Искать другой спуск в подземелье – тоже.
Пришлось ополченцам расходиться по домам, угостившись привезенным из Ильстедхема пивом, чтобы залить обиду и погасить ратный пыл.

***

Так и закончилась эта история.
Бьорн со своими молодыми друзьями погостил еще несколько дней у брата. Отдохнули, попарились в бане, поваляли девок, сходили на охоту. А затем направились в обратный путь.
Эрик, Рагнар и Рагнвальд в накладе не остались. Хоть и оставили у цвергов немало, но Бьярни с Бьорном отдарились за спасенного родича как следует – суммарно монеты, украшения и безделушки, полученные воинами, тянули никак не меньше, чем на полсотни марок. К тому же, братья как следует наполнили карманы скальда, что был приглашен на празднование Йоля, дабы он сложил добрую драпу о славных деяниях этой троицы.
А Саймон получил свободу. Бьорн, услышав о доблестях своего человека, не колеблясь, решил, что он не рожден для ошейника. Обряд освобождения провели честь по чести – Саймон торжественно передал символическую марку серебром за свой выкуп (полученную, правда, от своих товарищей по приключению) Четырехтактному, заколол ритуального барана, повесив на него свой ошейник, и испил на пиру свободы «эль вольной шеи». Так для людей умер раб Саймон и родился свободный человек. Имя «новорожденному» подобрали созвучное имени покойного, но совсем другое. Славное.
Так что с Старбю дружинники Хельги Двенадцать Пуль возвращались уже не вчетвером, а впятером – с ними ехал свободный человек Сигмунд, кандидат на вступление в хирд. И за него было кому замолвить слово перед ярлом.
Впереди ждали еще два зимних месяца, а весной…
Впрочем, как вы, наверное, уже догадались, о том повествует совсем другая сага.

Оставив мастеровитого трэля заниматься побитым Рагнаром, Эрик и Рагнвальд смело шагнули в недра логова цвергов, навстречу неведомым опасностям и, как они надеялись, несметной добыче.
Первым делом Копьё направил стопы к двери, за которой скрылся от его гнева проныра-цверг. Оставлять в живых кого-то из врагов, пусть даже и не воинских статей, было бы неаккуратно и неразумно. Каждый викинг знает, что успех налета на чужой берег определяется его скрытностью. Когда вепрь моря входит в залив под красным щитом, первым делом надо перерезать связь, и не дать никому уйти. Иначе в следующей гавани тебя будут ждать уже не застигнутые врасплох пахари, а сердитые, ощетинившиеся ружьями солдаты.
Эрик дернул ручку двери. Не поддалась. Похоже, закрыта изнутри. Ну да, не зря же он слышал лязг задвигаемого засова.
Зашли в помещение напротив - мастерскую, где Весёлый ловко расправился с парочкой косматых негодяев. Теперь Эрик огляделся спокойнее, по хозяйски. Определенно, здесь было чем поживиться, даже помимо станков, которые в карманах и заплечных мешках не унесёшь. Хорошие, качественные инструменты древней работы, редкие материалы. Хоть полные сумки набивай. Главное, брать нужное железо, и не брать ненужного. Тут наметанный глаз потребен, чтобы ценное выбрать. Ладно, это подождет.
Двинули дальше. Дверь слева по коридору. Поддалась. За ней - довольно длинный, шагов в двадцать, неширокий коридор. Две металлические, покрытые облупившейся оранжевой краской двери по стенам, одна - в конце. Хирдманы подкрались к ближайшей.

Дверь оказалась не заперта, и отворилась легко, без скрипа. Воины тут же заскочили внутрь, готовые схватиться с противником, если возникнет такая необходимость. Не возникла.
Когда-то это помещение было молельней Ушедших. Во всяком случае, на Островах такие камеры считались капищами древних богов, и люди старались без нужды их не тревожить. Пусть время старых божеств и ушло, но кому охота навлечь на себя гнев Тех, кому кланялись даже такие исполины духа, как Ушедшие? А чтили своих кумиров, судя по всему, представители Старшего Народа крепко. Их молельни встречаются в каждом из брошенных жилищ, да и в местах общественного пользования - тоже. Небольшие комнатки, или большие, но разделенные перегородками на отсеки-кельи. В каждой комнатке или келье места совсем не много - всего-то и хватает для вмурованной в пол и стену цветной керамической чаши изрядных размеров, да еще чуть-чуть пространства остается. Чтобы перед ней на колени опуститься, например.
К таким чашам подводились трубы - видимо, в них подавалась вода. Надо полагать, водными были боги Ушедших. Не потому ли цверги моря так боятся?
Впрочем, сами зверолюди никакого почтения к старинному капищу не питали. Перегородки в помещении были снесены, керамические чаши большей частью выломаны - лишь посверкивали тут и там в неярком свете одинокой электрической лампочки торчащие из пола зазубренные пеньки, похожие на обломки гнилых зубов.
Комната была разделена поперек на две примерно равные части металлической решеткой с запертой на массивный висячий замок дверцей. В ту часть помещения, где оказались Эрик с Рагнвальдом, помимо двери, через которую воины вошли, вёл еще один проем, кажется, пробитый кустарным способом в противоположной стене. Через него можно было увидеть нечто, похожее на кухню: столы, котлы, полки...
Вторая же часть бывшего священного места, отсеченная от входа железной преградой, выходов не имела. Это была камера для содержания пленников. И она была не пуста.
Два человека силились разглядеть Эрика и Рагнвальда, щуря глаза и заслоняясь ладонями от бьющего в лицо слепящего фонарного луча.
Первый из них, - рослый темноволосый крепыш лет двадцати пяти в хорошей, хоть и изрядно потрепанной одежде, - выглядел неслабо побитым. Чуть ли не пол лица закрывал фиолетовый, налившийся соком бланш, а длинные, заплетенные в косицу волосы слиплись от крови, как и средней длины ухоженная борода. Второго, прячущегося за спиной черноволосого, разглядеть было труднее. Впрочем, этого и не требовалось - остриженные волосы сразу же выдавали в нем трэля.
Убедившись, что опасности нет, Эрик отвел фонарь в сторону, позволяя узникам цвергов разглядеть себя и Рагнвальда во всей красе.

-Клянушь жатвором Гугнир! - прошамкал черноволосый, улыбаясь "роялем". Полученные им удары зубов тоже не пощадили, - Я думал, што волошожадые передралишь между шобой, но вше окажалош еще лучше! Привет вам, храбрые воины. Я - Торвальд, шын Бьярни, хожяина этой жемли! Выручите меня и, боги швидетели, вы не оштанетешь беж награды!

Карта, чтобы примерно понимать расположение:

Тарк внимательно выслушал катачанца, слегка наклонив голову (этот жест в совокупности с вытаращенными окулярами противогаза придавал бойцу забавное сходство с совой-переростком), а потом выдвинул несколько контраргументов. Лаконично и тезисно, но внятно.
Сводились они к следующему: во-первых, говорил Тарк, шестеренка - целый магос, а значит хоть к гвардейской структуре и не относится, но вполне способен приспособить гвардейцев к своим нуждам (и обеспечить серьёзные проблемы в случае неподчинения). Во-вторых, такой припах легко может не приблизить, а отдалить соединение со своими частями на неопределенный срок. В третьих, шестеренки народ хоть и, безусловно, полезный, но себе на уме. На грани ереси ребята, со своим Омниссией. Очень даже может быть, что этот самый магос здесь не на благо победы трудится, а выполняет какие-то задачи своего ордена, никак не соприкасающиеся с ходом боевых действий.
Итого, подытожил Тринадцатый, если идти на подмогу магосу - легче-лёгкого вписаться в смертельно опасный блудняк, затеянный шестеренками ради достижения непонятных и сомнительных целей. Лично он, Тарк, умереть в бою за хорошее, Императороугодное дело совсем не против, даже наоборот. А вот гибнуть напрасно, добывая Механикус новую игрушку, ему не улыбается.
В общем, было бы неплохо вызнать у болтливого сервочерепа направление на выход, а от контактов с Магосом уклониться...

- 994й Савларский, ушанка. Я Ржавый, а это Ухо. - Раздался приглушенный респиратором ответ изумленного савларца. Уж попасть в какую-то часовню, набитую вальхалльцами прямиком из канализации Ржавый ожидал в самую последнюю очередь - Наш босс там остался, мертвый. - Кивнул огнеметчик обритой головой в сторону двери, из которой вышел, после чего продолжил, приметив где-то наверху местного священника - Отец, ты вообще в курсе в какую задницу у тебя двери ведут? Нам в тоннелях всю банду зеленожопые положили, мы еле свалили... - Но тут Ржавого перебил Ухо, вышедший чуть вперед в помещение, приметив какие-то местные приготовления - Парни, чего у вас тут за херня творится?

Пэчволл, 16. Ранний вечер. Где-то возле казарм городской стражи.
После передачи информации столь глубоко законспирированным агентом сержанту Кревису было непросто сохранить спокойствие и невозмутимость, при этом делая вид, что он сосредоточенно жуёт упавшее на него сверху яблоко. Однако для дылды-человека справился он неплохо.
- Это всё на первый взгляд лишено смысла, - задумчиво сказал он, чтобы только Бадди мог его расслышать, - воры, которые хотят вернуть похищенного ребёнка, но при этом не хотят, чтобы он достался храму. Плюс непонятные "следователи", которые хотят примерно того же, но при этом остаются в рамках закона. При всём при этом за похищениям стоят подземные чудовища, которые отдают честных граждан в руки работорговца и, кажется, никак не связаны ни с одной из сторон. Какой из этого можно сделать вывод?
Чтобы понять, какой же вывод следует из всего перечисленного, сержант несколько секунд задумчиво хрустел яблоком, обглодав несчастный фрукт до косточек.
- А вывод напрашивается невесёлый. Если информация про бастарда Лорда Мэра верна, - а это ещё нужно самым тщательным образом проверить, - то получается, что Последний Смех хочет шантажировать господина Наваланта, надеясь получить для себя какую-то выгоду. Господин мэр наверняка в курсе этого, и нанял для решения этой проблемы сторонних лиц. То, что храм будет пытаться вернуть своего воспитанника также играет ему на руку. Тогда картина начинает сходится, и похищения жителей - лишь случайное совпадение, спутавшее обеим сторонам карты. В таком случае, ваша миссия по спасению жителей предстаёт в новом свете. Но об этом после. Пока что я проверю добытые вами данные, чтобы убедиться, что они истолкованы верно, а пока я поделюсь с вами информацией в обмен на ответную услугу с вашей стороны, когда придёт время. Во-первых, сегодня состоится суд над Кейганом Гхелвом, и его шансы избежать петли меньше песчинки - он во всём сознался на допросах, а за содействие столь возмутительному преступлению против всего города только одно - смерть. Конечно, ему припишут ещё и недоносительство и прочие грешки помельче, но это уже так - мелочь. Во-вторых, спешу вас огорчить, но на поддержку стражи в вашем предприятии рассчитывать не стоит. Вопреки призывам организовать экспедицию под землю и вычистить эту нору от тварей, капитан Скеллеранг строго-настрого запретил подобное. По его словам, достаточно только перекрыть тварям вход, что уже было успешно сделано, а лезть вниз, подвергая опасности ещё больше людей - безумие. Ну и в-третьих, у Гхелва для вас был подарок.
Сержант Кревис достал из-за пазухи свиток пергамента, сделал вид, что сладко потягивается, после чего встал и направился обратно в казармы. Свиток же по случайному стечению обстоятельств застрял между веткой и стволом яблони, но сержант по рассеянности не обратил на это никакого внимания.

Бой привычно вымотал жрицу до лёгкого головокружения и коленной дрожи. Она уже хотела вознести молитву богине, чтобы попросить об исцелении их героического отряда, как случилось то, что случилось.

— Твою ж... вашу ж... Что? Куда?! — Ошалевшая Тина выпучила глаза на разбегающихся крыс, которые ещё недавно были их несметными сокровищами, и не могла вымолвить хоть что-то связное. Этого просто не может быть, она уснула и очутилась в худшем кошмаре! Тина машинально вскинула руки к голове, чтобы проверить корону, но наткнулась на меховую шкуру наглой крысы. Сплюнув в сердцах на пол, она стащила крысу с головы и, брезгливо выставив вперед руку, рассматривала находку.

— И вот этот вот всё, что осталось? Богиня, за что?! Что я сделала тебе плохого?! — Жрица закатила глаза. — Может она хоть разговаривать умеет, тогда бы можно было бы попробовать толкнуть подороже на каком-нибудь базаре. Тьфу. Пакость. Посмотрите какая уродливая гадина. Я должна её оставить.

— Я сказала: пол-то-ры ты-ся-чи зо-ло-тых. — Громко и по слогам повторила Тина. Вот же тугоухий капитан. — Ну посудите сами, кто как не я сможет вам помочь в этом деле? Я же жрица, а это значит, что вся удача сейчас моя. И помолюсь, чтобы и вам отвалили немножко. Плюс, за такую сумму я буду усердно молиться каждый день, чтобы город поскорее избавился от нападения этих мелких засранцев. Разве не выгодная сделка? Ну и на храм, опять же, благое дело... Вы ведь делаете пожертвования?... Так о чём я? Вот вы говорите, что дельце плёвое, а сами посудите, гоблины - это ж не крысы, поопаснее будут. Тут и цена соответствующая нужна. Просто уши им в подворотнях отворачивать (тут Тина брезгливо поморщилась) — это одно, а выяснить места, из которых они в город лезут — совсем другое, тут деликатнее действовать надо. Понимаете, капитан?

Тина же напротив, на протяжении всего разговора улыбалась во весь рот (кроме упоминания ушей), показывая всю свою готовность подсобить властям. Дельце выглядело тухленьким и малоперспективным, но жрице были нужны деньги. Может, её великие свершения начнутся именно с этого? Арастиния Дречстикер — освободительница Котла от гоблинской напасти. Звучит неплохо. Может, и медальку какую потом выдадут.

— Ну так что, по рукам?

Пэчволл, 15. Вечер. Айра, Бадди и Рональд.
Сегодняшний день выдался на редкость богатым на прогулки по городу. Вот и в очередной раз для того, чтобы продвинуться в расследовании пришлось не сидеть сиднем где-нибудь в засаде, а топать через полгорода в храм святого Катберта.
После рассказа о текущем положении дел и ситуации с бывшим стражником Джения была весьма удивлена, однако всё же согласилась выделить для Хилума провожатого и обеспечить его безопасность. "Все должны иметь возможность искупить свои прегрешения", - прокомментировала она. Также первосвященница сообщила героям, что никто другой из их отряда пока не возвращался в храм, что, конечно, вызывает беспокойство. Когда же речь зашла о разговоре с членом Последнего смеха Ревасом слово взял уже сэр Терсиваль, горячо поддержав это начинание, и тут же предложил свою помощь в этом деле. Так или иначе, покончив с организационными моментами, отряд в составе Бадди, Рональда и Айры выдвинулся в направлении "Вёрткого угря".

По пути в вышеозначенную таверну наших героев как-то незаметно настигли хмурые осенние сумерки - хорошо хоть дождя сегодня не было. Когда отряд достиг цели очередного своего путешествия уже почти совсем стемнело, и в окнах многих окружающих домов уже можно было разглядеть горящий свет - где-то поярче (в домах побогаче, где могли позволить себе масляные, а то и магические светильники), а где-то совсем скупой (в домах победнее, жильцы которых, видимо, обходились лучинами).
Трёхэтажное длинное и узкое здание таврены было серым под стать погоде. Оно было выстроено на манер косой пирамиды - каждый этаж был значительно меньше предыдущего, так что на третьем вряд ли могло поместиться больше двух комнат, больше похожих на собачьи будки и узкого коридора. На сильно выцветшей вывеске и впрямь красовался свернувшийся хитрой восьмёркой угорь. Но, несмотря на внешнюю серость и непритязательность, изнутри доносились звуки оживлённых бесед не самой крайней степени уныния, какая-то неразборчивая музыка, а также запахи, обещавшие вполне сносный ужин.

Внутри "Угря" было ненамного светлее, чем на улице, и ожидаемо тесно. У входа наших героев встретили тесно поставленные столы, больше половины из которых уже были заняты. Справа располагалась сцена, занимавшая значительную часть и без того не слишком просторного помещения, на которой стоял худой человек среднего роста, одетый в потасканный выцветший наряд неопределённого цвета, который много лет назад можно было даже назвать изысканным. Артист с выражением грусти и безысходности на лице драматично проводил по струнам потрёпанной лютни и заунывно выводил слова незамысловатой песни тоскливым баритоном:
Плантации Котла - ветер северный!
Этапом в Сассерин - зла немеряно!
Народу - судя по виду, рабочим плантаций и шахтёрам, среди которых преобладали дварфы и люди - похоже, нравилось.
В дальнем конце помещения находилась прикрытая сейчас дверь, да недлинная барная стойка, за которой скучал мрачный суховатый пронырливого вида тип в грязно-серой одежде и засаленном коричневом переднике. Никого похожего на полурослика Реваса среди этой публики не наблюдалось.

Уходить сразу всё же не хотелось, а потому наши герои заказали себе еды и выпивки - тем более, что наполненный пешими прогулками день располагал к плотному ужину - и как бы между делом поинтересовались у трактирщика присутствием Реваса (не уходить же, не убедившись в том, что хафлинга нет?). Хозяин, вытерев руки о передник, подозрительно воззрился на странную компанию и задал вполне ожидаемый вопрос:
- А кто его спрашивает?

Рычит двигателем карета скорой помощи, оперативники Х-СОМ нарезают круги по одному из самых тревожных районов своей зоны ответственности. А вот и вызов. Джимми - диспетчер, которого никто из оперативников в глаза не видел, зато слышали уже не раз - выходит на связь:

- Так, ребята, срочный вызов. Даже два. Три, считая истеричку у которой стекло от взрыва лопнуло. Все в одном месте - угол восьмой и Свободы, прямо под эстокадой. Да, да, там где склад-магазин синтетической жратвы.

Короче суть: две бандитские группировки устроили перестрелку возле магазина. Гражданские, кто в это время внутри был попали между двух огней, есть раненые, вероятно убитые. Вы уже в пути, парни? Прости, Гайка. В общем, это еще не все, если думали на склад заскочить, стволов взять - не советую. Мало времени. Одна из группировок где-то достала плазму. Инопланетные пушки, парни! Прости-гайка.

В общем, наши научники встали в стойку, такого шанса может больше не представится. В стойку, судя по радиоперехвату, встали и чужие. Они уже предупредили местную полицию (будто той дело есть), что собираются вмешаться. Так что минут через десять там весь квартал в стекло сплавят просто. Торопитесь, парни-прости-гайка!

Со всех сторон что-то говорили, но выходило, как этот Стасик ничего не знает про Создателя. А еще и терминал.

- Стасик-пидорасик, - просуммировал итог Кодо и отошел от светящегося экрана. Не то, чтобы он понимал, что означает второе слово, но помнил, что оно является ругательством.

В какой-то момент в ходе сражения наметился внезапный перелом. Вокруг самого большого и сильного из трёх эттинов образовалась кучка людей. Сразу трое - Диллед, Тагил и Лантир - напирали на него с разных сторон, Тина помогала своему раненному товарищу, вновь заставляя затягиваться его раны. Этот враг был силён, а удары его несли смерть, но его судьба решилась очень быстро (и главное, внезапно). Сначала Диллед, вдохновлённым коллегой-бардом и воспользовавшийся возможностью зажать противника между молотом и наковальней в связке с эльфом, нанёс удар и не сумел продырявить твёрдую как камень кожу великана. У Тагила проблемы с пробиванием возникали нечасто, вот и в этот раз секира вошла по самую рукоять в бок эттина, который, издав крик боли, стал готовить новую атаку. Решил же всё Лантир, воспользовавшийся замешательством противника. Он ловко вонзил свою саблю в спину врага, вложив в неё силу молнии. Эффект был поразительный - сквозь хребет великана пробежал мощнейший электрический разряд, заставивший тело двухголового воина нелепо дёргаться. В следующий момент хорошо прожаренный эттин завалился на землю, едва не придавив Дилледа всем своим весом.

Далеко не все важные события боя касались этой короткой, но весьма эпичной стычки. Появление нового участника боя, который творил магию, переключило на него всё внимание Вельмота и Габриэля. Первый вновь окутал всё толстым слоем паутины, которая смешавшись частично с первой, создала поистине непролазные дебри. Второй же метко выпустил пару стрел, ранив новенького в грудь. Вот уже эттин скрылся за паутиной, но всё-таки договорил свои отвратительные на слух слова, и в следующий момент перед Габриэлем всё стало черным-черно. Не сразу он сообразил, что случилось. А случилось появление роя из тысяч летающих тварей, летучих мышей самого злобного и отвратительного вида, которые смерчем налетели на лучника и стали царапать. Множество небольших ранок образовалось на теле Габриэля в считанные секунды, некоторые из них кровоточили. Лучник ощутил, как желудок его сводит спазм от обилия мельтешащих перед ним тварей, издающих неприятные звуки и ещё более неприятный запах

Карта: ссылка

Старик сгруппировался, напрягшись всем телом - собрался подниматься на ноги. Он слышал достаточно. Дело было почти сделано, сопротивление противника - сломлено. Но работу на сегодня нельзя было назвать законченной. Теперь предстояло заниматься, как он любил говаривать, "по хозяйству". Распоряжаться и контролировать. Следить, чтобы три десятка мужиков, пребывающих на адреналиновых отходняках после перестрелки, держали себя в руках и не творили херни. Повседневная работа командира, в общем...

Дирк уперся костяшками кулаков в мягкую, еще теплую после дневного зноя почву, но подскочить, как бывало, одним рывком в положение "стоя" не сумел.
Запнулся. Что-то ёкнуло в груди. Мир свернулся в один напряженный, аритмично пульсирующий нерв. Дрожащую, натянутую до упора струну, соединяющую изношенное сердце пожилого человека с отлаженной, все еще работающей как часы машиной - его разумом.
Система продержалась в хрупком равновесии одно мгновение - самое длинное мгновение в жизни Джаггера. А потом струна с тягостно-щемящим звоном лопнула.

Где-то рядом одни уходили на север, а другие догоняли. Где-то рядом зачищали и клали мордой в пол, добивали врагов и помогали раненым. Перезаряжали оружие, нервничали, потели. Ругались и смеялись.
Бой в высшем своем проявлении максимального напряжения нервов и сил уже прогорел, и теперь лишь дотлевал последними искрами и протуберанцами. Кипела бурная военная движуха, повязавшая воедино жизнь и смерть столь же дуалистично и символично, как копошащиеся в разорванной брюшной полости мухи.

А Дирк Джаггер лежал в зарослях кустарника лицом вниз, и не шевелился. Напрасно надрывался на разные голоса наушник гарнитуры рации. Напрасно тряс Старика за плечо паренек из ополчения.
Легендарный наемник был мертв. Сердечный приступ - такое заключение дал после Шагал.
Кто-то отметил, что Джаггер умер довольно символично. На боевых, где "отравление свинцом" считается смертью от естественных причин, Дирк поднял вторую сотню, фактически, от старости. Всю жизнь он прожил войной, и закончился в окопах, как в собственной постели.
"Война кончается, когда похоронен последний солдат." - так говорят. Галочка напротив фамилии Джаггер закрыла историю многих конфликтов двадцатого века. Целой эпохи.

И, наверное, так справедливо.

Ни боль, ни страх не гложут нас
И нету нам числа.
Со всех полков и всех веков
Судьба нас призвала.
Солдаты будущих времен
Идут за нами вслед.
Ни лиц, ни формы, ни имен,
Числа им тоже нет.

Маршем походным строем поротным
В вечность уходят Славы сыны.
С песней дурацкой на эсперанто
Мимо галактик топаем мы!

Харану оставалось лишь в очередной раз проклинать судьбу-злодейку, что свела его со столь неугомонной компанией. Всё куда-то спешат, когда можно было бы спокойно посидеть за чашечкой чая у жаркого камина и порадоваться тому, как здорово, что не стали ввязываться в сомнительную затею. Но нет же, обязательно нужно было им нос свой сунуть туда, в переулок, не суливший ничего хорошего. Айра в своей неподражаемой манере предложила жрецу в одиночку плестись под дождём в трактир, когда на улицах Котла промышляют похитители. Нет, уж, дудки, уж лучше оставаться со всеми.

Быть щупальцеватым озёрником Харану совершенно не хотелось, поэтому он старался не отставать от энергичного Бадди. Делать это было непросто, поскольку под промокшей одеждой жреца скрывался чешуйчатый доспех – часть его выходного одеяния в последнее время, когда товарищи так и норовили влезть в какие-нибудь неприятности и втянуть туда Харана. Ещё боккобит пытался извлечь из-под прилипшего к куртке плаща арбалет, которым до сих пор пользовался лишь на учебных стрельбах, а после зарядить его. Со стороны его движения наверняка выглядели нелепо, но не об этом сейчас думал Харан, а о том, как бы не запутаться в своём одеянии и не плюхнуться носом в какую-нибудь лужу.

Сейчас уже нельзя доподлинно установить, да и вряд ли когда-либо было известно, что заставило большую компанию начинающих искателей приключений оказаться на улицах Котла в тот непогожий осенний вечер. Возможно, они искали подвига, привлечённые слухами о серии похищений мирных жителей, а возможно просто перебирались из одной таверны в другую. Однако, так или иначе, волею судьбы именно этот момент стал поворотным во всей нашей истории, и именно отсюда берёт она своё начало.

Пэчволл, 14. Поздний вечер.
С пепельного неба сыпал мелкий дождь. Сжатые со всех сторон, блестящие от дождя дома выглядели особенно унылыми и уродливыми в тот вечер. Складывалось впечатление, что они даже сжались от неустанного дождя. Несколько огоньков мерцали в их окнах-глазницах, но в основном ставни уже были закрыты на ночь. Дым из труб стелился вниз, наполняя воздух своим ароматом. Вода с шумом стекала с крыш, выплескиваясь в темные переулки и превращая уличные желоба в ручьи, стекавшие в озеро у подножия города. Необычная компания, состоящая из семерых начинающих искателей приключений уже успела изрядно вымокнуть, хотя лишь недавно оказалась на улице. Зачем они отправились в путешествие по городским улицом в столь поздний час и ненастную погоду оставалось только догадываться.

Их путь прервал внезапный, жалобный крик о помощи, пронзивший ночь. Складывалось впечатление, что кричали откуда-то из только что оставшегося позади переулка. Это сразу заставило наших героев насторожиться: в последнее время в городе было как-то неспокойно.

За последние несколько недель пропало полдюжины человек, некоторые прямо из своих домов - и это только подтверждённые случаи. В городских забегаловках уже вовсю множились слухи, один другого невероятнее: какой-то пьянчуга заявлял, что столкнулся на улице с закутанной в плащ фигурой, которая сбила его с ног и произнесла вдогонку какое-то проклятие (разказчик божился, что лицо у этой фигуры было как у призрака и она была похожа на женщину); тут же другие вспоминали, что двое из пропавших частенько гостили в той же таверне и пили до самого утра, и исчезли также синхронно; говорили также, что некая Кори Пайк - бывшая искательница приключений - даже опасалась за свою жизнь незадолго до своего исчезновения. Были, конечно, и другие слухи, вроде того, что в центральном озере и впрямь обитает гигантский монстр со щупальцами, однако про них сейчас как-то не вспоминалось. Город жил предчувствием беды, поэтому не было ничего удивительного в том, что неожиданный крик о помощи сыграл роль спускового механизма во всей этой истории...

Из рассказа фавна Вельмот уловил хорошо если каждое второе-третье слово, поскольку был занят своими обязанностями распознавателя найденных магических вещей (которых оказалось не так чтобы много, но каждая из которых требовала немало времени). Если честно за время приключений аасимар выработал для себя некоторую теорию, которая заключалась в том, что каждой найденной магической вещи или совокупности вещей предшествовал бой. Приятно было иногда начать, так сказать, с противоположного конца процесса.

Работа привычно отвлекла от грустных мыслей, и над судьбой несчастного эльфийского духа (которому, даже при всём горячем желании, он уже ничем не мог помочь) чародей решил подумать потом – когда вокруг будет поменьше ёлок, энтов, эттинов, охотников, фавнов и прочей лесной живости.

Особенно эттинов.

Стряхнув пыль с ладоней Вельмот задрал голову и прикинул можно ли как-то подняться вверх к окнам чтобы иметь лучший обзор на поле сражения. После чего защитил себя магическим доспехом, и Тагила, на всякий случай, знакомой зелёной руной от разных возможных неприятностей.

- Какие ещё семена? – удивлённо спросил Весельчак. Вопрос явно застал его врасплох. – Да и какие тут мельницы? Один лес кругом. Слопать меня собирались эти двухголовые, вот что. Я шёл себе мирно через лес, никого не трогал, цветочки там нюхал, с птичками посвистывал, как раз собирался в логово дракона наведаться, сокровищами его поживиться. Тут солнышко припекло, а я как раз плотно позавтракавший был, ну и покемарить решил на часок-другой. Да так хорошо разоспался, что ухитрился не услышать, как четыре великана меня окружили. Приволокли меня сюда, в клетку запихнули и стали обсуждать, что за я за диковинное существо такое, и как меня лучше приготовить. А я возьми да и выболтай рецепт своей бабули про грибное рагу, только вместо грибов предложил себя использовать. Вот как знал, что надо время тянуть – эти увальни в лес за ингредиентами для рагу отправились, и тут вы на голову моего сторожа свалились. Так что день выходит очень даже ничего, если так разобраться. И если вытащите меня, хоть на дудке, хоть на барабане, хоть волынке играть научу. Захотите, музыкальный коллектив организуем и будем по всему Северу выступать.

Тут Тагил взялся за искорёженную дверь клетки, Диллед ему помогал, а Весельчак с готовностью приложил усилия с другой стороны. На раз-два-взяли дверь оказалась выдрана с корнем, благо крепление петель серьёзно пострадало от удара. Весельчак вышел из своей клетки, размял плечи, затем торжественно пожал руки своим спасителям. Тут он заметил Тину, достал из внутреннего кармана курточки гребешок и расчесал им бороду.

- Так-так-так, кто это у нас здесь? Ну, приветики, - Весельчак улыбнулся во все зубы и игриво подмигнул жрице. – Должен отметить, что рога у тебя – блеск. Полируешь их или это от природы такие?

Вельмот же, очистившись с помощью магии от пыли, перешёл к магическому осмотру помещения. Без этого дела в его профессии никак нельзя было обойтись. В фавне он не увидел ничего магического, в эттине, клетке и большей части комнаты тоже ничего особенного. Но под грудой мусора оказался погребён большой сундук, сквозь крышку которого пробивались многочисленные ауры лежащих в нём предметов. Расчистив проход и открыв контейнер, чародей обнаружил целый склад того, что мерзкие людоеды позаимствовали у своих предыдущих жертв. Здесь лежало три кольчуги разных размеров – одна очень крупная, на широкоплечего человека даже больше Тагила, другая длинная, но утянутая в боках – на какого-нибудь эльфа, а третья на коренастого крепыша вроде дворфа. К сожалению, только последняя и обладала магическими свойствами. Дальше лежало оружие – немагический длинный меч весьма неплохого качества с рукоятью из серебра, зачарованная булава и могучий двуручный молот дворфов с весьма сильной аурой. Рядом с ними покоились два лука с порванными тетивами и два десятка стрел, два кинжала, две дворфские секиры, железный щит с гербом цитадели Адбар, священный символ Тайморы и два мешочка с монетами, всё без следов магии. И наконец на самом дне были найден безделушки, которым эттины, видимо, никакого значения не придали – это было волшебное колечко и книга, на первой же странице которой Вельмот обнаружил знакомые магические формулы.

Тут наверху послышались грубые голоса. Это была речь великанов, но наши герои могли об этом догадываться лишь по интонациям, ведь для всех кроме Габриэля чары сигилов всё переводили.

- Вот я нашёл пару желудей, смотри, Виг, - произнёс один грубый голос.

- Что-то они на заячье дерьмо похожи и воняют так же, не спелые что ли? - вопрошал второй.

- Или немытые, - послышался третий голос. - Эй, откуда столько пыли у башни? Дуг, там у тебя всё в порядке? Дуг?

У Дуга была уважительная причина, чтобы не отвечать - он был расплющен обрушившимися на него несколькими этажами и кучкой героев в придачу. Не дождавшись ответа, остальные эттины поспешили к башне. От их тяжёлого топота содрогалась земля.

Замок на острове Эл’лана Райкель был во всех отношениях неприятным местом. Несмотря на найденные сокровище, путешествие по его тёмным катакомбам с ожившими мертвецами, спасение из резервуара с грязной водой и разговор с некромантом многих расстроили. Хотелось убраться из этого места подальше. Увы, единственным выходом из него был портал, ведущий неведомо куда, относительно которого даже хозяин замка оставил предостережение. Но выбирать не приходилось, нужно было выбираться. Вернувшись на поверхность за Эриком, весь отряд друг за дружкой прошёл сквозь магические врата и навсегда покинул негостеприимный остров с полуразрушенным замком и его странными обитателями…

...А через три часа после исчезновения группы с острова глубоко под землёй, в комнате с ваннами, в одной из них пробудилось мёртвое тело. Оно медленно подтянулось, хватаясь мокрыми руками за скользкие края резервуара. Затем неловко перевалилось через край, с трудом поднялось на ноги, осмотрело себя. Тело принадлежало высокопоставленному жрецу Кореллона, церемониальные одеяния даже спустя столетия сохранили былую роскошь. Новый хозяин этого тела остался доволен увиденным. Он нетвёрдой походкой подошёл к разрубленным варварским топором останкам и усмехнулся, глядя на изуродованный труп. Затем опустился на колени и запустил руку за ворот мантии погибшего. Он не нашёл того, что искал, и от этого на лице его появилась гримаса гнева. Он в злобе пнул труп и закричал со всей мощью, на какую были способны его мёртвые лёгкие. Но его крика, пробившегося даже на поверхность, уже никто не услышал.

* * *

Очередное путешествие через магический портал привело группу в заброшенную башню. В некотором смысле это было неплохо, ведь с таким же успехом выход из портала мог находиться в паре миль над землёй, в жерле действующего вулкана или на морском дне. В цеху могущественных волшебников хватает любителей избавляться подобным образом от докучающих им гостей. Место, где находился тут же закрывшийся выход из портала, представляло собой один из пустующих этажей круглой башни. Сквозь узкие окна-бойницы можно было рассмотреть хвойный лес во все стороны, поднимавшуюся на севере огромную горную гряду (Хребет Мира, не иначе) и шпили белокаменных башен далеко на юге (а это Сильверимун). Стало быть, выход находился всё в том же Лунном лесу и от цели своего странного путешествия герои отклонились не слишком сильно.

Башня была довольно высокой. Путешественники оказались на пятом или шестом этаже. Вверх и вниз вела винтовая лестница. В комнате не было никакой мебели, никаких предметов, одни лишь голые стены. В целом башня казалась очень старой и обветшалой, хотя до того убожества, в которое превратились башни в замке Лет’Алуна ей было ещё далеко. И едва наши герои сделали пару шагов, как пол под их весом затрещал и стал проваливаться. Далее началось поистине эпическое падение сквозь все пять или шесть (тут было не арифметики) этажей, которые рассыпались друг за дружкой. К счастью, скорость падения они замедлили, поэтому, когда шестеро героев и примкнувший к ним охотник оказались на уровне подвала, тяжёлых травм никто не получил – лишь ссадины и ушибы.

Конечно, поднялось облако пыли, в котором не сразу было понятно, где же оказались герои. Когда же пыль опустилась, стал виден подвал, который был по площади немного больше основания башни. В его центре находилась груда камней, проломившихся под весом героев, а под камнями огромная туша с двумя головами – эттин*. Обрушившиеся на него потолки пяти или шести этажей погребли его заживо, не оставив ни единого шанса. Другим обитателем подвала было странное существо, избежавшее участи двухголового великана, потому как находилось он в клетке, которая и приняла на себя весь удар. Существо это оказалось весьма похоже на Тину наличием у него рогов. Вот только это был скорее не тифлинг, отпрыск человека с примесью демонической крови, а фавн, выглядевший как плод греховной любви человека и козы, но на деле являвшийся лесным существом и числа фей. Впрочем, этот конкретный фавн казался вполне цивилизованным существом, одет был в кожаную курточку с кучей карманов и даже штаны носил.

- Эффектное появление, ничего не скажешь, - прокомментировал фавн увиденное. – Здорово вы приложили того парня, хотя я как раз сам собирался ему бока намять. Ладно, помогите мне выбраться и убираемся отсюда, пока его приятели не вернулись.

- Дь... дь... дьявол, - завопил вдруг Эрик, увидев перед собой диковинное создание. Почему-то вид Тины его до сих оставлял равнодушным.

- Не дьявол, а сатир, не путать с сортиром, - отозвался обиженно фавн. - Звать меня Весельчаком, если по-вашему. Так и будете глазеть или поможете мне выбраться?

А выбраться из его темницы было теперь непросто. Основание клетки было засыпано горой камней, сами прутья погнулись, замок и вовсе был смят в лепёшку, так что тут надо было приложить силу, как минимум сравнимую с силой расплющенного великана, чтобы разогнуть прутья и освободить странное существо.

Возражений ни у кого не было.

Перво наперво необходимо было решить проблему с трещиной. Точнее закончить с решением - динамит был уже размещен, и оставалось лишь запалить фитиль. Собрав трофеи, Кодо, Эш, Брамин и Джон отступили обратно к входу, а Ричард, подождав, пока все отойдут подальше, чиркнул зажигалкой и ринулся бегом за всеми, поднимая веер брызг. Фитиль у динамита был не очень длинный, но его вполне хватило, что бы Айронс успел нырнуть за покореженный остов одного из генераторов. Гулко жахнул взрыв, сопровождаемый всплесками камней, ударившими по водной поверхности, и с треском стены щели раскололись и сложились плотной баррикадой крупных валунов. Проход был закрыт.

Проверив надежность завала и признав ее вполне удовлетворительной, все принялись за дело
Брамин со Смитом двинулись к выходу. Другого хода, кроме как через трубу водостока пока обнаружено не было, поэтому снова пришлось обтирать ржавчину со стен трубы своей одеждой. Веревка по-прежнему была на месте, поэтому спуск прошел без эксцессов, если не считать душа из холодной воды, так и продолжающей весело журчать.
День уже близился к вечеру, но все же после полутьмы помещений свет казался ярче полуденного, заставляя жмуриться.
Отряхнувшись от воды, Смит Браминам двинулись к своим животным.
Тихо журчала вода, лениво гнал пыли и мелкий песок небольшой ветерок. Ни одного гекко на глаза не попадалось, видимо все-таки шороха, что навел отряд в долине недавно, им хватило, что бы забиться в самые глубокие щели. Хотя нет, не все... Брамин заметил крупного гекко с отливающей золотом шкурой, стоящего на крупном валуне наверху, на скалах. Ящер стоял взирая на людей без страха. Смотрел прямо в глаза Брамину. Пришли люди в долину, что он считал своим домом. Пришли с оружием. Это дало им силу, и теперь братья и сестры мертвы. Они давно жили в этой долине, защищали ее. Долина - это драгоценность. И нельзя позволить пустыне и ее обитателям забрать ее. Мы уходим, и теперь вы должны ее защищать...
Смит заметил, что Брамин остановился, уставившись в одну точку. Проследив за линией взгляда дикаря он не увидел ничего. кроме желтых камней.
- Что там? - голос Смита отвлек Брамина. Он повернулся к Джону, а когда бросил взгляд обратно, никого на камне уже не было...
С браминами, которые с удовольствием обгрызали сочную зелень, все было в порядке. Они хорошо потрудились, таская тяжелую телегу, и теперь наслаждались заслуженным отдыхом. По границе зеленой долины располагались норы гекко, но ни один из них даже не попытался вылезти и полакомиться браминским мясом... Норы! Внимательно осмотрев еще раз вся долину, Смит с Брамином отметили большое количество нор и небольших трещин. Тут же внизу целая сеть карстовых пещер, соединенных с поверхностью этими ходами, и, если поток воды хлынет сюда, далеко он не доберется, уйдя в пещеры через эти сливы. Часть долины была выше, и потому вряд ли будет затоплена. Ну, разве что только труб будет десяток и диаметром раза в три поболее.

Пока шаман проверял, как были дела у браминов, Смит двинулся наверх. Сейчас, когда они знали, что именно стоит искать, возможно более пристальный осмотр сверху даст новый результат - разрушенные стены, сливающиеся с окружающими скалами, куски арматуры, или еще что-то. Осмотреться было нужно.
Подъем занял всего пару минут, и вскоре Смит внимательно всматривался в выходящий из долины каньон. Сверху вид был очень красив, но ничего подозрительного, кроме старой ограды внизу, видно не было. Придется идти поверху. Смит повернулся, окидывая взглядом горизонт и замер...
С запада примерно в миле или полутора в сторону долины двигался небольшой отряд. Пять... Нет, шесть фигур. Идут уверенно, словно знают куда и зачем... Да они по их следам идут! Тут же нырнув за один из камней, Смит всмотрелся в приближающийся отряд. Воздух дрожал над нагретой за день землей, но Смит был почти уверен, что он узнал одного из них. Раст...

- Даа, сильнейшая магия! - Подтвердила Тина слова Вельмота, подбрасывая монеты вверх над собой как конфетти. - Магия денег!!!

Жрица счастливо рассмеялась. Чародей говорил о какой-то опасности, но о какой опасности может идти речь, когда вокруг такие золотые горы? Они блестят, светятся, они стоят целое состояние! Тина уже успела набить карманы самоцветами, но очень скоро место кончилось. Недолго подумав, Тина пришла к выводу, что тут нужны великанские карманы! Вот оно!

- Хэй, кто-то может намагичить мне волшебные карманы? Как у великана? Ну такие, чтобы туда это всё уместилось? - Жрица любовно очертила руками комнату, показывая, что всё - это значит ВСЁ. - А?

-Голоса? Голоса обычно уговаривают налить еще чуток. Завтра, мол, рано не вставать и с лишнего кувшина вина только лучше будет...-Отозвался Габриэль, борясь с грехом стяжательства. -А о золоте ни гу-гу. Молчат, заразы - только слышно, как костяшками счетов щелкают.

Джон поднялся на берег последним. Все-таки Туман был отличным конем, но если бы природа желал видеть его бегающем по снегу, то наградила бы его лыжами, а не копытами. А наверху творилось черт знает что. Все и каждый, кроме, похоже Винсента и Анны поспешили предстать перед пленными, представиться и попробовать применить свои таланты убеждения. С переменным успехом, насколько Джон мог судить.

- Вы разумеете, что он им втирает, сэр? - голос Винсента отвлек Джона, который уже собирался начать раздавать приказы, - В любом случае, я полагаю, вы имеете представление о том, что такое долг. Так помогите мне дать этим двоим возможность его не нарушать. Пока наши спутники не заболтали их до смерти.

- Святой отец читает проповедь и излагает все наши планы, - шепнул он в ответ, - мастер Аларик угрожает, тот что по младше давит на жалость, ну а старший.. Да ты сам видишь.

Джон накинул поводья Тумана на какой-то сук, осмотрелся и громко, так чтобы все слышали сказал:

- Лиса, Бульдог, - поймал взглядом глаза Анны, кивнул Винсенту, - проверьте, чтобы вокруг никого больше не было. Если что, в драку не вступать, сразу назад. Святой отец, пригляди за молодым. Белый, заканчивай с вещами. Вместе с Черным берете старого и пошли со мной. Некогда нам тут дипломатию разводить, сделаем все быстро.

Жаль, конечно, что раньше не договорились о кличках. Но тут уж пардоньте, как говорил один шибко умный брат Джона, хорошие мысли всегда приходят слишком поздно. Остается надеяться, что прозвища будут понятны всем сразу. Лиса - единственная девушка в отряде, Бульдогу вроде даже кивнул, Святой отец сделал все, чтобы его опознали однозначно. Белый понятно беловолосый полукровка, а Черный - колдун книжник. Ничего лучше Джон на ходу не придумал. Никаких имен, никаких указаний на происхождение, или профессию. По возможности, конечно.

После исключения из Университета Ил-Алука Аларик более никогда не возвращался в окрестности столицы, решив для себя, что его слава величайшего ученого и чародея - когда он ее обретет - должна докатиться туда, прийти с людской молвой, со слухами и повествованиями об Аларике Великом, Познавшем Таинства Туманов. Тогда те бездари и профаны, которые мнят себя профессорами и учеными мужами, будут кусать локти от отчаяния - не углядели, упустили, не признали, когда был шанс, сей диамант и сокровище гения людского. Пусть, будет и на то время, обязательно будет. Пока же, как считал Аларик, все силы и всего себя нужно посвящать опытам и изысканиям; для этого он странствовал по всему Даркону, останавливаясь то здесь, то там, большую часть времени проводя на побережье Моря Печали, путешествуя от селения к селению, от города к городу, изучая природу сверхъестественного и пытаясь заглянуть в самую суть Туманов. В конце концов молодой ученый осел в Неблусе, где год назад - или около того - судьба и свела его с Джонатаном.

Джонатан был путешественником и естествоиспытателем - эти занятия мэтра Брюса импонировали Аларику, поскольку тот и сам мнил себя таковым. Они повстречались однажды вечером в городском порту, где Джонатан делал зарисовки массивных кораблей, пришвартованных к освещенному масляными фонарями причалу, а Аларик изучал степень преломления звездного света в вечно изменяющейся и клубящейся стене Туманов на далеком горизонте, используя для этого подзорную трубу и секстант. Двое разговорились, заинтересованные занятиями друг друга, да сами не заметили, как наступило утро - Джонатан и Аларик просидели всю ночь за кувшином вина и мудреными разговорами в доме молодого ученого. Тепло поблагодарив друг друга за невероятно увлекательную беседу и тонны познавательных сведений, которыми оба интеллектуала обменялись за время своего общения, мэтр Брюс и Аларик из Даркона договорились поддерживать связь и спонтанную дружбу и впредь. Молодой человек всегда был рад получать редкие, но содержательные весточки от Джонатана с описанием новых мест и необычных событий, мест или людей, которых тот встречал на своем пути... Но вот уже несколько месяцев от мэтра Брюса не было ни слуху, ни духу. Тем тревожнее показалось Аларику содержание письма, доставленного в его дом в Неблусе одним седым холодным утром; всего несколько фраз, сообщение о таинственных преследователях и просьба о помощи. Решив, что свои исследования он сможет продолжать где бы то ни было, Аларик наспех собрался в путь и уже спустя час по получению письма от Джонатана покинул свой город.

Дорога до Леса Теней заняла несколько дней, проведенных в тревожных раздумьях. Аларик беспокоился и о том, о чем написал Джонатан, и о том, почему в качестве места встречи он избрал именно Криану, учитывая все то, что знал и Аларик, и, как он был уверен, сам Джонатан об этом прóклятом месте. Да и сама перспектива вновь вернуться в Сильва Умброза, пусть и в другую ее часть, бередила неспокойные и темные воспоминания.

Шесть свечей из сала мертвецов, смешанных с сажей - черных свечей. Между ними - линии, высыпанные железной пылью. Шесть сигилей - Печатей, скрепляющих Врата Ада, - начертанных меж линиями собственной кровью. Шесть предметов: череп для Мудрости, серп для Однозначности Исхода, горячее еще сердце, осыпанное пеплом, для Власти и Тщетности Желаний, золотое кольцо для Незыблемых Уз, зеркало для Истины и чаша, полная зубов и клыков, для Единства Природ. Шесть, шесть и шесть, пришло время для инкантации.

Concupitio mala, tu nequamquam dilige Ezram;
Daemona secteris, nec pete salvifcum;
Despicias, rogo te, Ezram: nec tempore toto
Conspice praesentem te fore judicio;
Veridicos preme, nec laudes, sed carpere gesta
Quaerito cujusvis, non tua respicias.
Dispereas male, ne quaeras tu coelica, verum
Crimine frangaris, ne fuge delicias.

К вам обращаюсь, Силы, что Вне - даруйте знания, ведущие к власти, даруйте власть, ведущую к свободе, даруйте свободу, ведущую к знаниям!

Провести кинжалом по раскрытой ладони, оросить сердце гексагона, ждать.

Бьется сердце, так громко - слышно, верно, и на другом конце Леса Теней. Огнем жжет рана на ладони. Сухо во рту, хочется пить. Нельзя, ждать, Они придут, Они всегда приходят, Они не игнорируют таких предложений и сделок. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Сердце, замолчи! Или это Они стучат в дверь?

Пытаясь избавиться от воспоминаний, Аларик встряхнул головой, от чего капюшон упал на плечи, а резкий порыв ледяного ветра влепил обжигающую пощечину. Вот и Криана, о которой он не раз читал, будучи студиозусом. Та местность, история которой стала решающим фактором, когда Аларик выбирал место для того, чтобы Заключить Сделку - раз уж такое стало возможным здесь, в Лесу Теней, то он как нельзя более подходит целям молодого амбициозного ученого, готового продать душу ради знаний и ответов, нахождение которых, как Аларик чувствовал, и является целью и смыслом его жизни.

В Криане Джонатана не оказалось, во всяком случае, местные жители не имели понятия, кто это и отчего он "стал внезапно нужен всем". О том, кто эти "все", Аларик понял, когда в домике на окраине деревни повстречал еще пятерых. Что ж, мэтр Брюс был выдающейся личностью, одним из немногих, кто мог уравняться по эрудированности и образованности с самим Алариком, поэтому не удивительно, что за время своих странствий он обзавелся преданными друзьями, готовыми на все, чтобы помочь Джонатану. Представившись "Алариком, ученым из Неблуса, что в Дарконе", молодой человек решил обождать здесь мэтра Брюса, как и "все" - утро вечера, как известно, мудренее.

Утром же "все" и Аларик получили записку от Джонатана. Прочистив горло, молодой человек прокомментировал содержание послания:

- Да... Вот ведь редкий пример того, как неординарная личность способна сплотить таких непохожих людей... кхм... и прочих представителей сообщества гуманоидных рас, - поправился Аларик, бросив быстрый взгляд на полуэльфа. - Я знаю мэтра Брюса чуть более года; однажды, во время своих странствий по землям Даркона, он гостил у меня, и после мы поддерживали общение посредством писем. Он - замечательный и уникальный человек, и я готов отправиться куда угодно, чтобы помочь ему, если он в беде.

Говоря это, Аларик судорожно пытался вспомнить, не встречал ли в том мириаде книг, которые прочел за свою недолгую - пока - жизнь, упоминание о "кинжалах будто из стекла" и людях, которые могут их применять.

Одним из самых непопулярных занятий в Землях Туманов являются путешествия. Опасности, подстерегающие путников в дороге, хорошенько отбивают у энтузиастов охоту знакомиться с чужими странами и обычаями их населения. Вот и сидит народ по большей части на насиженных местах и дальше окраины своего поселения носу обычно не суёт. Есть, конечно, всякие купцы, которые привозят из далеких Борки или Ламордии вино и диковинные инструменты, и благодаря которым простой люд хоть что-то узнаёт о том, как там у соседей живётся. Но для них есть известные и относительно безопасные маршруты, а таких смельчаков, или вернее дураков, чтобы в какую-нибудь глушь вроде Аркендейла сунуться, и нет на всём свете.

Хотя нет, один всё-таки нашёлся. Двадцать лет назад Джонатан Брюс, мало кому известный литератор из Мордентшира, задумал составить точнейший атлас, описывающий все Земли Туманов. Для этого ему, разумеется, требовалось самолично объездить все страны, дабы описанное в атласе не было отражением чужих представлений, но лишь его собственных. И Джонатан, несмотря на уговоры своих друзей, считавших его миссию самоубийственной, в один из дней взял, да и отправился в путешествие в гордом одиночестве. Много где он побывал, много чего повидал и немало хороших дел сделал. Отменный, в общем, мужик был этот Джонатан Брюс.

Двадцать лет Джонатану удавалось выживать в самых опасных местах Земель Туманов. Он находил общий язык и с кровожадными наёмниками Фалковнии, и с одержимыми фанатиками Тепеста, и с безжалостными аристократами Борки. Но недавно он столкнулся с противником, с которым не смог справиться сам, и вынужден был впервые в жизни просить о помощи тех, кому сам помогал когда-то. В разосланных в самые дальние края письмах Джонатан сообщал, что за ним по пятам следуют убийцы, от которых он никак не может отделаться, и просил встретиться с ним в крошечной дарконской деревушке Криана, расположенной в Лесу Теней, недалеко от границы с Фалковнией.

Со всех концов света, даже из затерянного в туманах Паридона, прибыли откликнувшиеся на зов друзья Джонатана Брюса. Деревушку было непросто найти в огромном и почти нетронутом Сильва Умброза, как называли местные Лес Теней. Старинная дорога, тянувшаяся из Нортока через Криану дальше на юг, в Фалковнию, теперь использовалась редко и почти заросла. Когда-то Криана была довольно большим селением, но сейчас многие дома лежали в руинах, и лишь в немногих всё ещё жили люди. Это были в большинстве своём лесорубы и охотники, служившие местным рыцарям, чьи поместья находились южнее. Нужно ли говорить, что к нежданно нагрянувшей толпе незнакомцев, деревенские отнеслись с подозрением.


Джонатана Брюса в Криане не оказалось. Один за другим его друзья прибывали в деревню и оставались ждать товарища в заброшенном доме на окраине, где можно было укрыться от зимнего холода. И вот уже шестеро не знавших друг друга людей, явившихся в такую даль ради одного дела, ютились в крошечной хижине, уже потеряв надежду дождаться Джонатана. Туманным и морозным утром следующего дня в хижину зашёл один из местных, мужик простой, крепко сбитый, лесоруб, наверное. Он молча положил на пол (за отсутствием какой-либо иной подходящей поверхности) и вышел. Листок оказался запиской, написанной уже хорошо знакомым всем почерком:
«Друзья мои! С величайшим сожалением я должен объявить, что не смог прибыть на встречу. Моё теперешнее положение столь плачевно, что я опасаюсь покинуть своё убежище. Куда бы я ни шёл, я замечаю следующих за мной людей в балахонах и со странными кинжалами, сделанными будто из стекла. Много раз я залегал на дно, терялся в толпе, даже менял внешность, но мои преследователи безошибочно находят меня спустя от силы несколько часов. Сейчас я пребываю в полном отчаянии. На вас, друзья мои, моя последняя надежда. Прошу найти меня в Лекаре, в городе, что на фалковнийской стороне. Моя дорогая Анна, если она с вами, сможет найти безопасную дорогу. – Искренне ваш, Джонатан Брюс.»

Мельтешение внизу закончилось парой хрустких ударов, хищным ворчанием пилоножа и короткой вспышкой энергетического выстрела. Сцепившаяся в рукопашную пара оказалась в воде - один замер в неподвижности, второй бултыхался, с плеском баламутя и без того не слишком чистую жижу. Судя по реакции Кодо и Брамина, не спешивших добить выжившего, повезло Айронсу.

-Что там у вас? Целы? - окликнул Джон, продолжая обозревать панораму. Мало ли, вдруг самый хитрый гуль притаился, и ждет момента для дерзкой атаки? Не то, чтобы Смит верил в подобную возможность - такого, чтобы эти иссохшие полутрупы видели живое мясо, и не пытались тут же им полакомится, в его практике не случалось. Просто странник привык всегда оставаться на чеку - пустошь не любит ротозеев. Хотя почему не любит? Еще как любит. В хорошо прожаренном солнцем и радиацией виде, под соусом из яда и химических отходов и со свинцовой начинкой в брюхе.

Зацепившись взглядом за одно из распростертых на настиле балкончика тел, Джон вдруг вспомнил забавную историйку, слышанную им в свое время на Стрипе. Один тип уверял, что, де, у каждого дикого гуля на теле есть некая потайная полость, где тот непременно таскает какую-нибудь полезную мелочевку. Дюжину крышек, горсть патронов, стимулятор. И трупы эти следует непременно обыскивать, потому как на круг может получиться неплохая добыча. Местные остряки, естественно, тут же сделали вполне резонное предположение, где именно эта полость находится, и приступили к обсуждению подробностей того, каким образом рассказчик обнаружил сей естественный тайник, и за какой надобностью он мертвому гулю в такое место полез... Короче, гогот стоял до небес, и где именно находится потайное место по мнению автора байки, Смит так и не узнал.
Джон едва заметно улыбнулся своим воспоминаниям. Все же полнится пустошь забавными дурачками - такого напридумывают, только диву даешься...

В Омерте поздний вечер, почти ночь – по-южному темная, дышащая обволакивающей, влажной жарой. Медленно вращающий лопастями старенький потолочный вентилятор гоняет по комнате туда-сюда горячий воздух, почти не принося облегчения. В помещении – «кают-компании» в здании департамента полиции, снова ставшего мэрией и по совместительству штабом Ж.О.П.А. – людно. Наемники откисают после насыщенного дня и плотного ужина. Ром, текила, джин с тоником; клубы сигарного и сигаретного дыма; вялая и неспешная, как этот томный час, беседа.
Разговор зашел о Гвозде – аккурат схоронили мужика. Без сантиментов и прочувствованных речей - порода у собеседников не та. Помянули коротко, и вся недолга. Теперь же всех больше занимало, как он влетел. Никто ж ничего и не видел толком. Принял дядька свои положенные граммы неблагородного металла в бестолковку, а как да что, теперь знают только стрелок да Господь Бог. А то и один Всевышний, потому, как и срубивший буйну космату голову стрелок легко мог быть среди тех, кто прикупил «К» к «I.A.».
Кто говорил – сглупил, а кто – не свезло. Так базар на удачу свернул. Есть она, эта эфемерная субстанция, обманывающая подброшенную вверх монетку, или нет? Как приманить, как не упустить? Стволы на продажу-то, надо сказать, как и все представители связанных с риском для жизни профессий, в массе своей суеверны, что твои бабки старые…

-Херня это всё. – веско проронил доселе молчавший Старик, смоля толстенную, как батон сырокопченой колбасы, «гавану» - Башку на плечах надо иметь. Если мозгой ворочаешь – выкарабкаешься, если нет – сам себя под цугундер загонишь, никакая удача не спасет.

Помолчал. Думали – всё, высказал старпер с умным видом банальность. Кто-то уж и съехидничать собрался в форме контраргумента. Но Джаггер еще не закончил.

-В семьдесят седьмом дело было. Восточная Африка. Огаден, слыхали? Там черножопые сцепились, не поделили территории – обычное дело, короче. В самом начале, когда эфиопы еще с коммуняками в десны целоваться не начали, я у них военным спецом колымил. Учил. Ну, и как сомалийцы поперли, уже стрелком контракт подписал. У нас там крепкая группа собралась, путевые все парни. Десять голов нас было. У эфиопов этих, ясен палец, опытных людей ноль-ноль, да хер вдоль, это потом уже туда Союз барбудас дивизию пригнал…
Ну из нас и сколотили РДГ. Старшим у нас был тип, которого звали Тор. Не то имя, не то позывной – хер его разберешь. Тогда А.И.М. не было еще в помине, в паспорт никто не смотрел. Скандинав он был. Норг, датчанин, типа того. Здоровый, белобрысый. Наглый, как черт. Вояка первостатейный, в крови у него это было, надо отдать должное. Бог войны. Но с припиздью. Забил себе башку всякой мифологией, считал себя потомком какого-то там героя, конунга-херонунга, вроде того. Ну и лил в уши. «Тактики-стратегии, говорил, это все мура. В бою, де, по наитию надо, на кураже. Один хер победа тому идет, у кого удачи больше, а не у кого план хитрей. А я, типа, семь пиписек на хую – удачи на всех хватит, потому как, типа, меня боги любят». Надо сказать, черт и вправду везучий был. Из всякого говна невредимым вылезал, хотя пер на рожон всегда. Я его знал, работали уже несколько раз. Правда, как его удача на группу ляжет, было не угадать – первый раз он старшим встал. Я – так не особо энтузиазмом пылал: очень уж резвый молодчик был этот Тор. Чересчур. Но некоторым он мозги засрал, кто помоложе особенно.
Ну, в общем, дошло до дела. Сомалийцы тогда хорошо нажали, но уперлись в один городок, увязли. Надо было успех развивать, роги им пообломать. У эфиопов тогда на штабе ЦРУ-шник сидел один, толковый мужик. Разработал операцию – инфильтрация за линию фронта, ликвидация какого-то чернозадого генерала. Там разведданные были, где у них вся верхушка стан держит. Задача была засаду на дороге поставить, и пришкварить золотопогонного, когда он на смотр позиций поедет. Добротный план, риск умеренный.
Перешли фронт легко, ну, я говорил – тертые парни собрались. Вышли на исходную под ночь. Высотка, под ней деревня с ихним штабом как на ладони. Только смотри, как колонна двинется, жди, пока обойдет высотку, и бомби со склона. Два пальца.
Смотрим – а там движуха. Уазов целый автопарк, оборванцы, которые у них завместо солдат, бегают, суетятся. И генеральских мундиров не один, а штук пять углядели. Понимаем – совещание штаба у них, все командование съехалось. Тут Тор и завелся. «Мы, грит, их сейчас всех разом уделаем. Премиальных поднимем, славу возьмем. Сразу ценники на свои контракты вдвое вверх.» Я ему – какой возьмем? Там народу до роты, пулеметы, ДШК счетверенный зенитный, БТР окопанный стоит. Давай, говорю, по плану работать. Разъезжаться будет – свое хапнем, и рвем. Он: «Не ссы, Африка (такой тогда мой позывной был), они нас не ждут. Херли эти чахлики против нас, волков.» Типа на лесть брал. Я в отказ, но остальные загорелись, повелись. Делать нечего – в группе старший есть, бойцы тоже рвутся рубиться. Пошли.

Джаггер помолчал, отхлебнул из стакана. Продолжил:

-В общем, херово кончилось. Не такими они лопухами оказались. Отминироваться с опасного направления догадались. Сорвал один из наших сигнальную. Я говорю – пиздец, уходим. Тор – «Не слушайте это ссыкло». Поле нас восемь человек перешло – один без ног лежать остался, одного срезали. Пулеметное гнездо сходу взять удалось, но еще одного потеряли. Пока БТР-а разобрали – двоих. Одного нашего Тор прихуярил, когда тот деру дать намылился…
К штабу пробились вдвоем только – я и Тор. У меня два легких пулевых на тушке, «эм-фотин» с полумагазином, пистолет и нож. На Торе – ни царапины, эмгача наперевес тащит, лента на руку намотана. Черномазики, конечно, пересрали изрядно. Паника. Непонятно сколько нас, и откуда напали. Но в штабной хибаре укрепились, как в последний раз. Два пятидесятых из окон торчат, и стволов десятка полтора точно. Тор, сука, скалится, и орет: «Давай, Африка, на рывок, и в ножи этих гандонов!»…

Тут Дирк снова затих, задумчиво разглядывая стакан с ромом на просвет, и выпуская из ноздрей клубы сизого сигарного дыма. Пауза затянулась.

-Так чего дальше-то было? – не выдержал кто-то.

-Дальше? А ничего. Я кивнул, а когда он отвернулся – вышиб долбоебу мозги. И деру. Гоняли меня по холмам – дай Бог. Чуть от жажды не подох. К точке выброски опоздал. Как линию фронта переходил – отдельная песня. Выбрался дней через десять только, да еще чуть «свои» в расход не вывели сгоряча. Приполз – а у эфиопов уже амеров поперли, и во всю коммунизм строят. «Вы, Джаггер, капиталистический наймит, в ваших услугах не нуждаемся.» Выперли из страны в двадцать четыре, ни копейки, твари, не заплатили . Хорошо хоть не кончили.

Старик вздохнул, и закончил:
-Такая вот херовина. Из-за одного мудака, который себя круче яиц считал, четкую операцию просрали, и парни хорошие ни за хуй полегли. Не будьте такими. Силы соизмеряйте. Головой работайте. Тогда живые, и с деньгами домой уедем.

Как так оказалось, что Жук оказался в местном баре вдвоем лишь с бутылкой чего-то, что называлось здесь "ромом"? Началось всё, пожалуй, с того, что у наёмника был свободный вечер, желание развеяться и абсолютно никаких идей, как это сделать в городке с трехтысячным населением в банановой республике. Решил прогуляться, шёл куда глаза глядят, зацепился взглядом за вывеску, решил посмотреть, что тут как... Ну и остался на неопределенный срок. Музыку слушал, на местных девчонок поглядывал, прикидывая, кто из них более доступной окажется, да изредка просил парня за стойкой "добавить чутка". Цивильно начиналось всё, в общем.
А потом бац! - и обнаружил Стэн, что сидит он уже за каким-то столиком в углу, перед ним наполовину приговорённая бутылка, а сам он ведет оживлённую беседу с каким-то латиносом. Вернее, слушает оживлённую речь этого самого латиноса, который втирает ему какую-то чушь насчёт того, что он, Стэнли Хадсон, самый что ни на есть зауряднейший дядечка, серость, посредственность и чмо с ушами. И ведь, зараза такая, так убедительно втирает, что того гляди согласиться с ним можно.

- Вот скажи! Вот приехал ты сюда, крутой дядька типа, народный освободитель и всё такое, да. А оно тебе надо? На хрен не надо ведь, вот признай, слышал раньше про Алармо наше что-нибудь? Не слышал ведь! Потому что что? Всем на нас наплевать. Не знает никто, что где-то какой-то тип власть захватил. На-пле-вать! Вот прямо скажи, зачем ты тут. За деньгами небось? Есть тебе дело до угнетенных нас?
- Ну... Деньги, конечно... - Жук под таким напором ощутил себя даже чуток подавленным и ответ его звучал неуверенно. Текущая ситуация как-то переставала ему нравиться.
- Вот! Деньги! Деньги это все о чем вы, американцы, мечтаете! Ведь так, ведь правда?! О чем мечтаешь? Вернее не так! О какой сумме? Две тысячи долларов, три, пять?! - очевидно, суммы большие пяти тысяч долларов, плохо укладывались в голове местного и это позабавило наёмника. Позабавило - но и одновременно разозлило окончательно, потому что этот Педро попал в точку. Единственным желанием Стэна, единственной причиной, по которой он направился сюда, были деньги. Большие на порядок, конечно, но деньги. А сейчас задумался Жук, о чем же он всё-таки мечтает и результат размышлений ему совсем не понравился.

- О чём мечтаю?! Рожу твою мерзкую желаю больше не видеть, вот о чём мечтаю! - не выдержал Жук. Со стула подскочил. Закричал. Замахнулся как следует, чтобы нос собеседнику в череп вбить - и промахнулся. Увернулся местный, а Стэн чуть на столик не повалился. А тот ржёт только, тварь такая. И за соседними столиками ржут - всем морды не набьешь. Разозлился еще сильнее наёмник, подхватил бутылку с остатками рома и вышел, бросив на стойку смятую купюру. Куда ноги понесут, туда и пошел.

Принесли его в итоге ноги в тот самый микроавтобус, что он угнал накануне из Сан-Моны. Плюхнулся он на заднее сиденье, присосался к бутылке, выдохнул. Вроде успокоился чуток. Зайца какого-то плюшевого, с аккуратно заштопанным боком, с пола подобрал, в руках повертел. Смотрит Стэн на зайца, а заяц - на Стэна, смотрит маленькими черными глазками. И понимает Стэн, что никуда он, в сущности, не убежал, что заяц тоже знает, что в этой жизни наёмнику надо. Знает - и осуждает. Осуждает за то, что нет у него цели нормальной в жизни, за то, что он машину школьную украл вместе с игрушками немудрёными.
- Что ты смотришь, а? - а игрушка молчит. Только смотрит с укоризной.
- Не специально я тебя украл! Надо же было из города валить, там того, этого, в общем плохо было! - и ведь не скажешь, что плохо было исключительно из-за того, что Жук сам себе это плохо нашел, отправившись в соседний город немного денег поднять. Деньги-деньги. Опять в них всё упирается.
- Да не виноват я в том, что плохо было! - ложь. Врать он никогда не умел. Если не считать, конечно, угрозы в стиле "я тебе, падла такая, ноги сейчас вырву, если всё не расскажешь!" Ну а зайцу врать было еще труднее, чем человеку. Так и читается у него во взгляде "и чего же ты, всё-таки, добиться-то хочешь?"

Думал Жук. Долго думал, наверное, за временем не следил. А придумал только всякую банальщину. Денег вагон, вина красного, да бабу рыжую хочется Жуку. Ну и еще там умереть в девяносто лет в своей постели в окружении фотомоделей. Разве ж это желание? Это так, тьфу, а не желание.
А нормальной мечты у него и нету, оказывается.
Надо придумать будет. С этой мыслью наёмник прямо в машине и заснул.

Увидев кровяную дорожку и понимая что даже с помощью Тины и Дилледа эта стоеросовая дубина с слишком большим самомнением долго не протянет, Вельмот чертыхнулся и вполне неожиданно даже для себя сорвался с места, безрассудно подставляясь под удар великана только чтобы в последний момент, прямо в движении, растаять облаком искр и тут же сконденсироваться подле варвара.

– Невздумайчёрттебяподериумирать! – Процедил побледневший аасимар сквозь зубы и что было силы хлопнул Тагила по плечу, выкрикнув что-то, что даже дар языкознания отказался переводить. Немедленно кожа Тагила посерела и пошла трещинами, словно рыжий задира превратился в статую, хотя абсолютно ничто не мешало ему двигаться.

Силой убеждения Амиго удалось заставить двоих стоящих полицейских залечь, а через несколько секунд - заставить всю шоблу побросать оружие и закинув руки за голову, двигать в направлении блок-поста.

Наемники почти окружили департамент, по крайней мере, взяли под визуальный контроль оба выхода и так или иначе, контролировали все пространство вокруг - незамеченным проникнуть в здание или из него никак не получится. И стали думать, что же делать дальше, как вдруг двери полицейского департамента открылись и в проход, выставив пустые руки перед и над собой, медленно вышел один полицейский.

- Я сдаюсь, пожалуйста, не стреляйте!

Под прицелами полдюжины стволом сделал несколько шагов вперед, поднимая руки. А затем раздался выстрел, пуля попала в спину и расцвела крупным красным пятном на груди. Полицейский, похоже, успел лишь удивиться, а в следующую секунду завалился на бок, упал и перевернувшись на спину, замер.

- Вы кто блять такие!? - Хорошо поставленный, громкий голос раздался из глубины департамента.- Какого вам тут надо!?

А Лантир внезапно остался с Вельмонтом. Ну не то чтобы вот прям совсем остался, конечно. Ночевать в палатке да есть солонинку ему не улыбалось. Но просто так бросить товарища (и даже коллегу, почти однокашника) было как-то не хорошо. Правда и что-то умное делать он тут как-то не особо мог. Ну то есть, конечно, заклинание обнаружения магии, с переменными под данную местность и фазу луны он заранее запомнил, но судя по сосредоточенному виду Вельмонта, тот уже все проверил. Вот и маялся Лантир, не зная куда себя деть. Целых полторы минуты.

- Вельмонт, дружище, - дернул ушами эльф, - давай подойдем к вопросу рационально. Вот например старик злой колдун и всех хочет в кучу согнать да улучшенным Сном заколдовать. А тут ты такой в волшебном плаще один не заснешь и всех спасешь. Или он, например, хочет всех своим вкусным супом заколдовать, или там жаркое какое наложить, да с солью, да с перчиком и травками (алхимическими конечно). Чтобы все ему "спасибо" говорили. А мы тут голодные стоим. Со всех сторон получается наше присутствие за столом просто незаменимо будет.

Заложив руки за спину, Лантир поковырял носком наколдованную землю.

- А, кстати, что там за чары интересные?

Жиденький огонь из кустов по пятящейся рачьим манером машине продолжался. Промахнуться мимо борта здоровущего грузовика очередью из лазгана было примерно так же сложно, как и пробить шкуру этакого механического мастодонта сим простым пехотным оружием. Лазерные лучи попадали в силуэт, но разве что пучили и пузырили грязно-красную краску на кузове и дверях, а прожигать дыры в суровых бронелистах были не в силах. В общем, машина целой и невредимой выкатилась таки за черту лесополосы, и планетарщикам оставалось только слушать быстро удаляющийся рев движка.
О да, они взяли хутор. Хоть верилось в это с трудом, но хитроумие и отвага пересилили ярость и мощь. Живых, или, во всяком случае, стоящих на ногах зеленокожих здесь не осталось, а люди были вот они, живые и здоровые. Почти все.

Приказы Корбо были просты и очевидны. Подтянуть людей с той стороны поля. Организовать наблюдение за подходами к хутору. Грехову - бороться за жизнь неудачливого Моди, единственной, но необходимой жертвы тактических планов Нэда. Остальным - искать сержанта Гарка. Или хоть его останки, если Император не сохранил жизни гусару.
В домике - ни души. Кавардак, все вверх дном. Что искали орки - сказать трудно, но будто бы каждый предмет, что показался им негож, оказался растоптан, сломан, или разбит. Как ураган прошел...

-Милорд! Взгляните! - это Зисон с улицы позвал.

Задний дворик. Зеленая пластиковая кабинка сортира, обильно перфорированная с западной стороны рваными осколочными отверстиями. Чуть поодаль - пара изрядно порубанных трупов зеленокожих подле замершего в своей "яйцекладной" позе "Стража". Все ясно - удачно легшая граната сделала свое дело. Здесь работал Грехов. Молодец. А чего тогда хотел Крылан?

Связист указывает на кабинку. Из под двери густой багровой кляксой выползает багровое пятно; каплями срывается с порога на землю густая, вязкая жидкость. Кровь.
Дверь заперта изнутри. Сломали - дело нехитрое. Оттуда безвольным мешком выпал человек в яркой, кричащей, в позументах и аксельбантах, нестандартной военной форме. Пилоты эскадронов "Стражей" - тарнианские гусары - они такие щеголи и франты... Наследники кавалерийских традиций. Издавна наособицу.
Пшеничный чуб и пышные усы - в крови. Шальные голубые глаза навыкате вперились в никуда. На теле нет живого места - кровь и фарш. В костенеющих ладонях зажаты лазпистолет и палаш. Видать, прятался в сортире, а как увидел, что подмога подошла, изготовился атаковать. Только ловкое гранатометание Грехова на корню эти планы разрушило. Медик первого отделения собственноручно прикончил гусарского сержанта, или, как они сами себя называли, поручика.
И за это, как ни крути, придется отвечать. Не говоря уже о том, что боевую машину Покойного Гарка на соединение со своими силами вести теперь стало просто-напросто некому...

Вы не можете просматривать этот пост!

Вон Федель в очередной раз обманул варвара своей копией-фальшивкой. Обе увернулись от укуса, но смертельный удар секиры пришёлся в иллюзию. А настоящий жрец стоял целёхонький и ухмылялся своему противнику.

- Давай, Тагил, выплескивай всю свою ярость в пустоту, уставай, а я так целый день могу, - подначивал невервинтерца проклятый жент. - Когда я с тобой покончу, сделаю из твоих костей кресло-качалку, а голову повешу над камином.

Но долго смеяться жрецу не пришлось, подкравшийся сзади Диллед в очередной раз вонзил клинок в бок Вон Феделя. Негодяй взвыл от боли, сжал зубы и что-то крикнул своим людям по-жентски. Посыл его был понятен - добивать Тагила, на котором уже и так живого места не была, а держался он за счёт переполнявшей его ярости. Лучник всадил ещё одну стрелу в спину варвара, а дальше по ней полоснул долгое время остававшийся не у дел воин. Но Тагил продолжал стоять и заносил секиру для нового удара.

- Проклятье, твоя матушка с троллем согрешила что-ли? - взревел Вон Федель. - Познай же ледяную хватку смерти.

И вновь потоки энергии потекли во все стороны от читавшего молитву жреца Сирика. И вновь эта энергия забирала жизнь и тепло из тел смертных. Измождённому от множественных ран Тагилу начали слышаться голоса мертвецов. Перед собой он увидел на миг лицо Ореха, который не пережил этого путешествия. Смерть ещё никогда не была так близко к городскому варвару. Вновь не ушёл от ярости жреца Диллед, который был в лучшем состоянии чем его товарищ, но силы терял так же исправно. Воин на службе жентов поздно понял, что сейчас произойдёт, попытался было бежать, но потоки негативной энергии достали его и сковали тело, которое бессознательно рухнуло в траву.

На другой стороне дела обстояли куда лучше. Габриэль ещё одну стрелу всадил в воина, но броня у того была крепка, да и сам он был мужиком здоровым, спосбным устоять на ногах после очередного ранения. Вот только от прожигающей всё и вся магии он далеко не ушёл. Соприкосновение заряженного энергией молнии клинка Лантира с металлическим нагрудником заставило наёмника прожариться до хрустящей корочки. Ещё один союзник Вон Феделя покинул этот мир.

И тут же Вельмот прикончил вражеского чародея огненной сферой, которая заставила вспыхнуть одежду врага. Мечась от ужасных мук, от растянулся на земле, на которую тут же легла очередная паутина, накрывшая и догорающее тело, разгоревшееся ещё больше, и одного из стрелков, который крепко увяз в паутине и не мог выбраться.

Ещё одного чародея достала своим клинком Тина. Как нож в масло вошёл в его хрупкое тело волшебный меч и нанёс опаснейшую рану. С такой долго не живут и уж, конечно, продолжать бой не смогут. Враг это понимал, и потому, едва соскользнув с клинка, попятился к зарослям, оставляя кровавый след на траве. Оставались ещё вражеские боец и лучник, застрявшие в самой первой паутине, но они явно не горели желанием продолжать сражаться за своего лидера, который одну за другой забирал жизни их товарищей во имя своего мстительного безумия.

Карта: ссылка

Краткое содержание предыдущих серий (о чём могли успеть за два месяца простоя):


Одну за другой выпустил Габриэль свои стрелы точно в тёмного жреца, который стоял в гордом одиночистве, ничем не заслоняемый и, похоже, совершенно не готовый к бою. Но у самой груди Вон Феделя стрелы вонзились во что-то невидимое, сломались и рухнули на землю, а вокруг жреца на миг заколебалось что-то вроде магического поля и вновь стало неосязаемым.

Тагил, подождав, пока Тина наложит на него заклинание поддержки, с секирой наперевес бросился на жреца. Казалось бы, и ему ничего не мешало пробежать пару десятков футов и обрушить всю свою ярость на голову этого сумасшедшего злодея. Но оказалось, что не всё так просто. В нескольких шагах от жреца варвар на кого-то натолкнулся, и хотя препятствие не остановило его - он просто оттолкнул его с дороге, в спину он получил удар мечом, оставивший глубокую рану на теле. Краем глаза Тагил увидел появляющееся из ниоткуда ухмыляющееся лицо незнакомца, а затем и всего его - воина в тяжёлых доспехах с окровавленным мечом в руке. Но с этим новым противником можно было разбираться потом - куда важнее был жрец, вернее два жреца. Тагил и не заметил, как Вон Феделей стало двое - совершенно одинаковые жрецы в совершенно одинаковой позе стояли и хищно улыбались ему в лицо. Не было времени выбирать - какой из двух раздражает его больше, поэтому варвар обрушил секиру на ближайшего... и прогадал - иллюзорный двойник, не издав ни звука, растворился в воздухе после могучего взмаха.

Не долго радовался жрец своему трюку. С губ его начало слетать новое заклинание, когда к нему подкрался совершенно невидимый для окружающих Диллед. И в тот самый момент, когда Вон Федель меньше всего этого ожидал, нанёс ему резкий удар в бок. Изумлению жреца не было предела, когда материализовался меч в его боку, а следом за мечом держащий его хитрый бард. Соскочив с клинка и зажимая рану рукой, жрец попятился прочь.

Вельмот не стал испытывать судьбу - понимая, что окружён невидимками, он применил чары, которые не раз уже показали свою тактическую эффективность против скопления противников. Даже если после заклинания паутины, он сотоварищи и не увидит врагов, то этим самым врагам прийдётся очень несладко в попытке подобраться к ним ближе. Один попался сразу. Почти в центре паутины Вельмот заметил колебания из-за пытающегося выбраться врага. Точно места он определить не смог, но понял, что кто-то в его ловушку всё-таки попался.

Однако вскоре стало не до тех, кто прятался в месте, куда легка паутина. Враги были повсюду и принялись атаковать отряд на разный лад, развеивая скрывающие их чары. В Тину, Вельмота и Габриэля с разных сторон полетели стрелы. И если чародею и жрице удалось среагировать, то самого нового члена группы стрела всё-таки нашла, вонзившись точно в бок. Это какой-то бородатый тип с холма выбрал его своей жертвой. Впрочем увернувшемуся от стрелы Вельмоту вскоре тоже нельзя было позавидовать - стрелы иного характера, созданные не из дерева и металла, а сотканные из магической субстанции вонзились в его тело. На стороне Вон Феделя были и чародеи. Двоих аазимар увидел возле себя, ещё один ошивался возле Дилледа.

И только все стали думать, как побыстрее добраться до стрелков и чародеев, как враги возникли под самым носом. Из пустоты появилось два воина - один с восточной стороны рядом с Габриэлем, другой - возле Лантира. И вновь господин Вюрц оказался тем, кого вражеский клинок нашёл - уже вторая рана за последние секунды боя образовалась на теле лучника. Лантир же умудрился от материализующегося прямо в атаке клинка увернуться и тут же нанёс ответный удар, но тоже не попал по врагу.

А на передней линии, где Тагил и Диллед столкнулись с несколько большим количеством врагов, чем рассчитывали, обстановка тоже менялась. Вражеский мечник воспользовался замешательством и ещё раз приложил варвара по спине. Вон Федель решил уйти из сражения, сделав шаг назад. Тот час же возле него возникла некая женщина, которая дотронулась до раненного бока тёмного жреца, и от её прикосновения рана почти затянулась. А Вон Федель, злобно глядя на Тагила, вновь раздвоился, а после, скрепя зубами, стал изрыгать магическое проклятье. Против Дилледа выступил чародей в тёмной мантии. Высоко подняв над головой некую палочку, он направил её на отважного барда, который вдруг почувствовал, как веки его потяжелели - так захотелось вдруг спать, что Диллед едва не растворился в этом желании.

Карта: ссылка

      В век, когда печатные издания захлестнули новости о каминах разной степени каминовости; когда мастера удаляют неудобные вопросы от игроков и мнения от бывалых; когда игроки записываются в модуль, ничего практически не спрашивая, и только после того, как их приняли в игру, вдруг ставят перед мастером ультиматум, насчитывающий с десяток различной степени сложности пунктов… В общем, в такой век остро не хватает обыкновенного добра: хорошего модуля, хорошего мастера и хороших игроков. А ведь так хочется иногда знать, на кого стоит равняться. И в этом вам поможет рубрика «Пока все в модуле»! Вставайте господа, вставайте дамы — сегодня мы отправимся в гости!
      Путь нам предстоит неблизкий: мало того, что цель нашей поездки находится на другой планете, так она еще располагается в не столь близком будущем! Не забудьте взять с собой бутерброды, термос с чаем, костюм радиационной защиты и огнестрельное оружие, потому что Пустоши не славятся своим дружелюбием. Конечно, раньше, до Войны, там было гораздо веселее: зеленела трава, многочисленные деревья росли до небес, а живность вела себя в целом мирно и дружелюбно. Однако учтите, что нас ждут не на этом празднике жизни, а несколько позже, когда моря обмелеют и станут пустынями, когда дневная жара и ночной мороз сделают за сотню лет равнины бесплодными, уничтожив большую часть растений, когда мутировавшие потомки милых зверушек забудут обо всех песнях, кроме песни смерти, и когда люди, сбившись в маленькие группки, будут заново учиться жить и выживать в новом для них мире — мире, который сотворили они сами. В общем, на относительно свежем воздухе в относительно безопасном месте накрыт стол, жарятся шашлыки и ждут гостеприимные хозяева.
      Многие из вас наверняка уже угадали, какой модуль мы собираемся посетить: «'BB'| Wasteland. The Searchers» от небезызвестного мастера Da_Big_Boss, победителя Пятого Литературного Конкурса. Уже больше года этот модуль радует как игроков, так и весь ДМ, и при этом жизнь в нем со временем не затухает, а наоборот — вовсю кипит и становится только ярче. Занятно было узнать, что идейным вдохновителем для этой игры выступает модуль «'Wasteland'» от Mafusail’а, но при этом — дьявол кроется в мелочах — «'BB'| Wasteland. The Searchers» является полностью независимым и самодостаточным, а Пустоши в нем благодаря стараниям мастера имеют особое очарование.
      В модуле используется сильно модифицированная под нужды сеттинга игровая система Blackbird pie (BBP). Не зря мастер назвал ее Da Blackbird Pie. Это не просто свод хоумрулов к системе, которую легко подстроить под себя: качественно изменены или дополнены многие элементы BBP, и к тому же добавлены правила боя и применения навыков. Для игроков, которым такая модификация показалась сложной, Da_Big_Boss создал презентацию, в которой правила излагаются в более доступной форме. Примечательна данная система тем, что, сохранив некоторую простоту оригинала, она призывает игроков принимать взвешенные решения, исходя из способностей персонажей, а не пользоваться обобщенными и однотипными шаблонами в каждом случае для получения почти гарантированного успеха.
      Персонажи игроков не идут одной большой компанией по сюжету в одной комнате. Они разделены на маленькие партии по одному-два-три человека, перед каждой из которых стоят свои цели и задачи. Эти партии могут пересечься друг с другом в том или ином уголке выжженного апокалипсисом мира, но результат их встречи предсказать невозможно: мотивы действий персонажей различны и даже могут стать причиной открытой конфронтации.
      На этом я завершаю рассказ о модуле от себя и даю слово мастеру и игрокам (под спойлером). Наше общение было построено в форме интервью. Моя и их авторская пунктуация, грамматика и орфография были сохранены.

Мастер: Da_Big_Boss

Игроки:
Mafusail

InanKy

Seth

Draag

CHEEESE

Morfea

Вилли

Althea

Gunzilla

Winder

zzappad

Black Dragon

Fiona El Tor


      Мясо съедено, охладительные и горячительные напитки выпиты, в карты поиграли и от души пообщались — пора нам, дорогие читатели, поблагодарить столь гостеприимных и дружелюбных хозяев и вернуться домой к столь уютным каминам, пока их не отвоевали обратно отцы. Надеюсь, вам понравился сегодняшний поход в гости.
      Неджим Рекки, журналист на полставки, в рубрике «Пока все в модуле».
PS: Все имеющиеся вопросы, замечания и предложения вы можете прислать игроку Romay в ЛС. Я обещаюсь отобрать у него почту и рассмотреть все до единого ваши сообщения. До встречи!
PPS: Огромное спасибо мастеру и игрокам за столь дружелюбный отклик!

Огграб склонился над движком своего байка. В одной руке он держал большой камень, а другой задумчиво чесал в затылке. У Огграба была большая проблема. Мекк, который чинил его катало крайний раз, что-то напортачил. Конечно, после ремонта машина бежала заметно быстрее (ну, это понятно - краску подновили), но зато дыма и шума от нее стало намного, намного меньше. Куда подевался тот раскатистый рык с приятными переливами и пикантным захлебывающимся бульканьем на малых оборотах - гордость Огграба и предмет зависти бойз? Теперь его мотор был самым тихим в племени, что, разумеется, тут же стало причиной насмешек и пренебрежения со стороны прочих спидфрикс.
И вот теперь Огграб страстно желал вернуть всё как было. Он натужно размышлял над стратегией экспресс ремонта - по какой части движка приложиться камнем, чтобы появился позитивный эффект по части уровня шума, но при этом байк не перестал ехать.
Рядом в вальяжной позе стоял Горгрот, и давал советы - один тупее другого. Огграба это сильно бесило, но он вынужден был смириться. Некоторое время назад, когда Горгрот только подошел, у них с Огграбом уже произошла стычка на этой почве, в которой Горгрот отстоял свое право умничать, и стал богаче на пару выбитых Огграбовых зубов. Вот сейчас, например, Горгрот предлагал прикрутить к раме гретчина или снотлинга так, чтобы его ногу при движении зажевывало шестернями - малявка будет орать, шуму прибавится.
Горгрот разглагольствовал, а Огграб потихоньку отложил камень в сторону и взялся за рукоятку слагги...

Однако, финалу бытовой драмы не суждено было состояться. В последний момент рядом с байком Огграба что-то шлепнулось. А потом, прямо между парнями, еще что-то. Бойз обратили свое внимание на появление постороннего раздражителя - и, хлопая глазами, уставились на ребристое яйцо фраг-гранаты. Слитный недоумевающий рёв двух орочьих глоток утонул в грохоте сдвоенного взрыва...

План: ссылка

Вы не можете просматривать этот пост!

Все было готово. Солдаты собраны, раненые - погружены, даже пленники нашлись. Лейтенант обходил позиции, изредка внося корректировки в действия своих подчиненных. Нет, это не брать. Отставить попытку мародерства. Да, неси его аккуратно, подожди, сейчас медик прибежит, поможет...

Заглянул в мастерскую. Как бы с важным делом. Шине жестом приказал у двери стоять. И как только дверь прикрылась, спиной привалился, лицо ладонями закрыл. Выдохнул тяжело. Как-то ссутулился сразу.

Его готовили к этому несколько лет, вот только к такому трудно быть готовым. Трудно осознавать, что несколько его солдат, ещё полчаса с верой и уверенностью смотрящие на него, теперь мертвы. Ещё с десяток раненых, среди них - тяжелые. Каждый из них может умереть вот прямо сейчас, вот прямо в этот миг. Трудно осознавать, что в бою от любого его решения зависят жизни, возможно десятки, а может и сотни жизней мирного населения.

И он отвечает за каждого из них. Его вина в том, что погиб сержант. Его вина в том, что погиб рядовой. Даже если будет расследование и установят, что во всём виноват Бонен, лейтенант всё равно виновен. Потому что это он, Марк Прадо, поставил капрала Бонена на место сержанта. Это он не вдолбил сержанту в голову как правильно действовать в такой ситуации. Это он недоглядел, не проконтролировал и позволил сержанту совершить ошибку. А в том, что Бонен совершил серьезную ошибку, Прадо после беглого осмотра позиций уже не сомневался.

Снова вздохнул, руки от лица убрал. Никто с него ответственности и обязанности не снимает. И сейчас его задача - спасти тех, кто выжил. Выполнить поставленную командиром задачу. Выжить и защитить гражданских.

Постоял молча ещё немного с закрытыми глазами. Только легче не становилось. Напротив, груз ответственности лишь тяжелей казался.

Да хватит ныть. Взялся за дело, делай до конца. Клинок свой достал. "Долг до конца" - короткая надпись выгравирована возле гарды. Старый девиз его предков. Кажется, только сейчас он начал по настоящему понимать, осознавать, что это значит.

Значит идти до конца. И выполнить свой долг. Долг перед Императором, перед его командирами, перед его подчиненными, перед жителями его родного мира. Легко не будет. Впрочем, никто "легкости" и не обещал.

Оторвал спину от двери, клинок в ножны убрал. Фуражку поправил, подтянулся, снова суровое выражение на лице появилось. Таким его знают его солдаты. Таким они ожидают его увидеть.

Одним движением дверь распахнул, жестом приказал связисту идти следом.

Сержанты доложили потери. Лейтенант доложил о потерях капитану. Получил приказ. Всё как планировалось...

- Лорд лейтенант! Лорд лейтенант! Разрешите обратиться!

Подбежавший Ок-Док был в крови, но Прадо сразу понял, что кровь не медика. Коротко кивнул.

- Лорд лейтенант! Перевязывать раненых в машинах будет затруднено, у нас всего одна нормальная аптечка, погубим раненых! Лорд лейтенант, там и тряска и места нет! А здесь и воду горячую найти можно и бинты наверняка есть, может у нас все парни того, выживут. А если сейчас поедем - как пить дать, двоих-троих не спасем.

Медик замялся под жестким взглядом лейтенанта.

- Это всё, рядовой?

- Так точно. То есть, я хотел сказать, и другие медики так думают, что остаться тут надо. И сержант Гекко тоже так думает.

- Это всё или ещё что?

- Это всё, лорд лейтенант.

Снова от него ждут немедленное решение, от которого зависят жизни. Остаться и поставить под удар каждого солдата здесь? Будь он на месте атакующих, тут же затребовал бы артналет на позиции противника, которые сумели отбить атаку, но не успели толком окопаться. Или отправил бы к ним вторую волну атакующих. А с другой стороны - жизни девяти его солдат. Каждого четвертого. И жизни Гаспара с его семейством, которые уже выдвинулись. Плюс приказ командира не задерживаться и предупреждение о мобильных группах противника.

- Хорошо. У вас 20 минут. Разрешаю пользоваться имуществом Гаспара для лечения раненых. Через 20 минут поедем очень быстро. Выполнять.

Ок-Док козырнул и бегом бросился в сторону "полевого" госпиталя.

- Шина, связь с сержантами. Судари, это Прадо. Мы задерживаемся на 20 минут для оказания экстренной помощи раненым. Разрешаю использовать имущество Гаспара для лечения раненых. Кроме того. Сержант Гекко - бойцы второго отделения помогают медикам. Сержант Корбо. За это время попробуйте допросить орков, может получится добыть у них хоть какую-нибудь информацию, если они вообще хоть слово понимают. И... Добейте подранков - нам не с руки их оставлять. Всех, в районе этой фермы. Далее - одного водителя срочно отправьте за Гаспаром - предложите ему тихоходные машины отправить дальше, а самим большей частью вернуться, чтобы двигаться затем с нами. Прадо, отбой.

- Шина, беги к Голубею - им с Саидом патрулировать и контролировать подходы. Один с северо-запада, другой - с северо-востока. Передашь приказ - найдешь меня. В районе, где стояло 2е отделение. Выполнять.

Даже не глянув в сторону бегущего с поручением связиста, лейтенант широким шагом пошел туда, где погиб сержант. Чтобы лично осмотреть поле боя. Чтобы потом опросить каждого выжившего и составить картину того, что же произошло и что же именно и когда пошло не так.

Утро разгоралось все ярче, купая отходящие от боевой горячки тела бойцов в мягких потоках доброго тепла – авангарде грядущей дневной жары. Ферма выглядела мирно и пасторально, а воронки от взрывов, каверны от пулевых попаданий на стенах строений, и многочисленные окровавленные тела заленокожих, устлавшие вытоптанную площадку на задах, казались элементами чуждыми и инородными. Так оно, в общем, и было. Никто не звал орков на тихую планету, не знавшую войн вот уже столько столетий.
Воздух пах травой и смертью. Кровью и кукурузой. То был запах внезапного вторжения – неожиданного и жестокого. То был запах рушащегося уклада жизни тарниан.

Голос капитана Брано, искаженный помехами, звучал твердо и спокойно, несмотря на характер сообщаемой им информации:

-Вас понял, лорд Прада, благодарю за службу. Будьте предельно внимательны. Скорость развертывания сил противника превзошла все ожидания. Бронемобильная группа доложила об активном передвижении пехоты, а так же столкновении с их летучими отрядами на легкой колесной технике, проникающими вглубь нашей территории.
Вам предписывается отходить с эвакуантами к городу Джексонвиллу на соединение с ротой. Не задерживайтесь. Император в помощь.
Брано, конец связи.

На приусадебной площадке взревели моторы – длинный караван эвакуируемой техники, поднимая столбы пыли, пришел в движение. Семейство Гаспар с болью в сердцах покидало родное гнездо. Что ж, скоро у них появится возможность поквитаться с агрессорами – мужчины, оторванные от земли, вне всякого сомнения, попадут под мобилизацию.

***

Гекко со своими крещеными огнем новобранцами вышел к месту бойни, что учинили орки легшему почти в полном составе второму отделению. Тела, тела, тела…
Сержант Боннен, изрубленный и простреленный чуть не в дюжине мест, но так и не выпустивший из рук лазган. Капрал Карпентер, валяющейся кровавой, неестественно исковерканной кучей плоти, из которой торчит погнутый ствол тяжелого стаббера. Их уже не вернуть, они теперь стоят у подножия Золотого Трона…
Джейкобс, Лэмб, Хопкинс, Марш – все свои, простые ребята, жизнерадостные и серьёзные, молодые и постарше, на лица которых витающая рядом смерть отбросила свою бледную тень…
Хоть и без радостных вестей не обошлось. Рядового Каннингема подняли на ноги, он таращит красные от лопнувших капилляров глаза, держится двумя руками за голову – контужен, но жив.
А в кузове грузовика обнаружился не менее красноглазый, но по совсем другой причине рядовой Грин, с гранатами, зажатыми в окостеневших, сведенных судорогой кулаках. Он старается не смотреть сослуживцам в лица, и они отвечают парню тем же. Все всё понимают, но все же, все же…

***

Корбо приближался к телам зеленокожих без особой опаски. После той соли с перцем, что задали ксеносам тарниане, живчиков там не должно было быть. Однако, к своему удивлению, он обнаружил, что многие не только дышат, но еще даже и шевелятся. Вот кривой на один глаз орк со сломанным клыком и огромной прожженной дырой в грудине заметил приближение человека, и заскреб могучей лапой по земле, силясь дотянуться до своего отлетевшего в сторону оружия…
Вот мелкий орчонок с оторванной по колено ногой, зажав под мышкой свою потерю, ползет куда-то в сторону кукурузных зарослей – медленно, но упорно…
Поразительно крепкие твари! Здесь определенно можно будет найти языка. Только будет ли он разговорчив?

***

Десять минут спустя поредевшее отделение стояло навытяжку перед своим лейтенантом. Кто-то усталый, кто-то помятый, но абсолютно все – молодцеватые. Они прошли свой первый бой. Ветераны по местным меркам. Настоящие матерые зубари!
Раненые и погибшие были уложены в кузова, снаряжение собрано и сосчитано, машины - на ходу.
Все ждали лишь одного – приказа.
И он прозвучал…

Святой мастер или тяжело быть королем.



Как вы наверняка заметили, модуль "Мир Дроу" получил широкую известность и даже двойную огласку в нашем блоге. Огласку довольно интересную, так как она представляет собой два противоположных мнения на происходящее. Казалось бы, что еще можно выжать из этой темы? Но нет, история еще не окончена, и теперь пришла моя очередь.
Надо сказать, модуль я не читал. Мне дороже мое эмоциональное здоровье. Сегодня я узнал, что там в одной из веток fil211 сексуально овладел играющим кросспольной лолей Ратидаром. Этой информации мне более чем достаточно на ближайшее время. Однако, обсужд модуля является более чем достойным чтивом сам по себе.
Говоря по простому, из модуля начинается бегство игроков. Но нам, разумеется, интересны причины. В центре внимания - Francesco Donna, игравшая матрону дома. Ключевой персонаж. Как оказалось, вместо того, чтобы сразу рьяно искать, с кем бы совокупиться, ударилась в дровийские интриги и политику. Чем разгневала мастера, который добродушно пообещал, что если она не проявит должную активность, её изнасилуют мастерские нпц. Обещание, сделанное вне игры, повергло игрока в определенный шок, и она отказалась играть дальше. Видимо, мастер не мог даже помыслить о такой возможности, так как мгновенно впал в истерику, активно приправленную заявлениями о том, какой он хороший и как ему тяжело, и какие игроки у него сволочи. Желающие могут пройтись по обсужду игры, я же не буду приводить тут все оскорбления от лица мастера, но их на данный момент уже достаточно. Все это с обещаниями перепилить модуль, закрыть модуль, передать модуль кому-нибудь другому...
В течение всего дня, под слышимый аж из чата ДМа хруст попкорна, драма перетекала то в одну, то в другую стадию. За это время успел уйти еще один игрок, почти вернулась матрона и снова ушла, поняв, что ей тут ничего не светит, бывший помощник по модулю метафорически плюнул в мастера, мастер убрал требования обязательного секса... Собственно, поведение мастера и вызывает такое волнообразное движение, так как он впадает в истерику, как будто бы отходит, громогласно объявляет, что он идет на какие-то уступки, после чего почти сразу закатывает следующую истерику по этому самому поводу. Иными словами это, к сожалению, просто не назвать. И все это происходит даже сейчас, пока я пишу эту статью, в реальном времени.

Попробуем тем не менее подвести какой-то итог дня.
Ушедшие игроки уже вряд ли вернутся. Я полагаю, им хватило того, что они увидели сегодня, даже если у них были какие-то мысли о возможном возвращении ранее. При этом существует все еще достаточный контингент игроков, которым, видимо, нравится то, что там внутри происходит. Эти требуют продолжения банкета. На данный момент я не могу найти требования безудержного секса в описании игры. Но, хотя мастер и сокрушался о том, что все потеряно, и выкинутые слова не вернуть, он вполне может вернуть все те же требования. На данном этапе модуль, вероятно, все же не закроется, но перейдет в некую следующую стадию. Какой она будет, я лично предугадывать не возьмусь.

- Да брось, Дилл, с кем не бывает, не стоит же так убиваться-то! - Тина пыталась привести барда в чувство, но все попытки оказались тщетны. Как тот умудрился так быстро набраться до бессознательного состояния - одним богам ведомо.
- Проклятье, что ж с ним делать-то теперь? - Тина нахмурилась, погрузившись в раздумья, но долго думать не пришлось, потому что кое-что беспокоило её гораздо больше.
- Я сейчас. - Сообщила она Габлиэлю и Лантиру.

- Эй, уважаемый? - Тина подошла к хозяину гостиницы, и в оранжевых глазах жрицы горел настоящий яростный огонь. - По какому праву ты так обращаешься с почетным гостем этого города? - Тина указала пальцем в сторону угла, где храпел Диллед. - Посмотри, до чего ты его довёл - бедняга свой зад от лица отличить не сможет, а всё потому, что кое-кто не в курсе, что если кто-то делает свою работу, то должен получать оплату, а не пинок под зад от какого-то недальновидного... - она мысленно перебрала в голове все ругательства, которые по её мнению подходили этому престарелому засранцу, но остатки здравого смысла взяли верх. - ... недальновидного субъекта! Что эта расфуфыренная публика вообще знает и понимает в настоящих талантах, которым является наш Диллед! Да он весь вечер из кожи вон лез, чтобы понравиться вам, и что в итоге? Сдаётся мне, что ты просто решил кинуть нас на деньги, честно заработанные между прочим! И кто после этого здесь опозорен? Разве это достойно благородного хозяина этого заведения?! Я была лучшего мнения об этом месте! Даже в ущербных трактирах и то честнее хозяева!

От бессонной ночи веки были тяжелыми, словно из свинца, голову сдавил стальной обруч. Но сон не шел, не смотря на монотонность дороги и относительно мягкое кресло пассажирского сидения в кабине грузовика. Покоя не давало почти осязаемое приближение чего-то неизвестного, неотвратимого и очень опасного. Мысли лениво ворочались в голове, новые тут же выпихивали своих предшественниц.
"Кто бы мог подумать, что нам придется воевать по-настоящему. Папаша наверняка себе локти сейчас кусает. Но как бы нам всем не начать рвать волосы на всех местах." - Мрачно заметил про себя Тай.
Он понимал, что раз война, значит надо идти и воевать. Понимал, что они ближе всех к врагу, значит и первый удар должны принять. Но решительно не понимал, почему на передовую послали тех необстрелянных юнцов, из которых состояло его отделение. Они и успели научиться только как строем ходить, да приветствие отдавать. Не то, что бы юный лорд жалел своих подопечных. Скорее он жалел себя, жалел, что не сможет выиграть эту войну, опираясь на деревенщин, которые вчера узнали за какую сторону держать лазган. Еще недавно Тай, как и многие другие не верил, что орков и боевой славы хватит на всех. До падения каменюки по взводу ходили смешки, что зеленокожие просто угробятся, а выживших быстро добьют местные фермеры. Но предупреждение ротного и приказ поберечься, больше похожий на просьбу, несколько охладил горячие головы, а более впечатлительных даже напугал.
Вот и Гекко задумался, что таится за этим "поберечься": просто нежелание терять людей понапрасну, или директива сверху, опирающаяся на более полные разведданные. Так или иначе, нарушать приказ Тай не собирался, тем более, что личный состав отделения не предрасполагал к подвигам. Скорее всего его отделение будет заниматься буквально тем, что приказано. А именно: колесить по пыльным кукурузным полям, проверяя крестьянские лачуги и подгоняя зазевавшихся пейзан.
Было бы неплохо уже доехать и хотя бы часок вздремнуть. Тай прикрыл глаза, но рассвет уже проникал сквозь веки, не отпуская в объятия Морфея.

Тем временем бойцы третьего отделения второго взвода первой стрелковой роты первого полка СПО Тарнии «Черные Зубари» тряслись в пыльном кузове на жестких скамьях, сжимая оружие и ожидая жаркого дня. Слева и справа проносились кукурузные поля, сзади клубилась пыль, за которой маячили фары следующего грузовика. Думы каждого солдата во многом пересекались с настроением сержанта, разве что на передовую почти никто не рвался.

Дата: 21 августа 2114 года. Вторник. (День 3)
Время: 15:10

Марк с Сухаревым шли рядом, разговаривали, потому какой-то особой возможности потолковать с Марком не было. А потолковать хотелось. С километра бьют? Из винтовки Глеба, не иначе. Да и первую атаку на город, наверное видеть довелось своими глазами. Злиться на Романова, который тогда как-то невнятно приказал стрелять во всех кого видно, было бесполезно и бессмысленно. Потому злость нашла себе другую цель. Тех самых говнях, будь они не ладны.

Идущий замыкающим, как обычно, Сергей первым преследование и заметил. Стараясь не подавать вида, догнал Марка с Сухаревым, в двух словах обрисовал ситуацию. За гостями теперь исподволь всей группой наблюдали. Пересчитали, оценили, пришла пора решать что делать.

- Марк, давай может мы со Свистом закруточку сделаем? Порешим их, да может возьмем одного.

В половине двенадцатого с юго-востока, шлепая натруженными ногами по железнодорожным шпалам, в Олдтаун вошел потрепанный человек лет пятидесяти. От самой станции за ним тащился спившийся индеец.

-Мистер! – жалобно канючил тот. – Дай десять центов!

Старик вынул из кармана пару ломтиков вяленого мяса, и сунул в руки страждущего, но тот не отставал. Тогда пешеход остановился, иронически посмотрел на индейца единственным глазом, и воскликнул:

-Может быть, тебе дать еще мою ферму, и старушку Молли в придачу?

Зарвавшийся краснокожий понял всю беспочвенность своих претензий, и отстал.

Старик солгал: у него не было ни фермы, ни старушки Молли. У него не было даже шляпы. В город он вошел в драных, изгвазданных угольной пылью брюках, и не менее грязной, окровавленной рубашке. На ногах путника красовались запыленные, стоптанные сапоги.
Зато за плечами незнакомца висел туго набитый мешок, а в руках он нес внушительного вида продолговатый металлический контейнер.

Человек имел вид усталый и битый, но при этом гордый и довольный. Именно так обыкновенно выглядят удачливые старатели, внезапно обнаружившие на своей заимке богатую жилу, когда возвращаются в обжитые места.

«Я в Дублине старом служил кочегаром…» - хрипло запел одноглазый, подходя к заведению с соблазнительной вывеской «Салун».

Он быстро пересек пустой по дневному времени зал, бухнул на пол возле стойки свои пожитки, и каркающим вороньим голосом лаконично затребовал:

-Виски! Лучший! Бутылку!

Скучающий хозяин окинул непрезентабельного клиента внимательным взглядом, и лениво спросил:

-Деньги-то есть, мистер?

Вместо ответа незнакомец запустил грязную пятерню в карман брюк, и небрежно бросил на стойку охапку скомканных купюр…


***


Мурха перевернулся на спину, с трудом продрал словно бы специально кем-то заклеенные, как конверт, глаза, и увидел перед собой ровную дощатую поверхность. Слишком низко для потолка, слишком высоко для крышки гроба. Опытный пропойца, он сразу сообразил, что прикорнул под столом.
Кряхтя и постанывая, ирландец выкарабкался из-под своего постельного чертога, и огляделся.
Его взору представилась инсталляция «Утро Геттисберга», поставленная в отдельно взятом салуне. Зал был усеян бездыханными телами людскими, валяющимися вповалку средь обломков мебели и подозрительных луж. Этих недвижимых людей, застывших в самых невероятных позах, можно было принять за мертвецов, если бы не молодецкий храп, сопение и звучное хоровое испускание ветров. Амбре соответствовало картине – воздух был наполнен ароматами поля битвы, не прибранного похоронными командами.

Мурха с трудом сфокусировал глаза на барной стойке. За ней стоял смутно знакомый человек, с видом усталым и изможденным, будто после пары-тройки бессонных ночей.

-Добрый вечер, мистер Мерфи! – сказал тот бесцветным голосом.

О’Лоркейн проковылял к стойке, тяжело навалился на нее, и жестом показал, что страдает от жажды, которую водой не утолить. Получив стакан чего-то крепкого, страдалец осушил его в два глотка, блаженно рыгнул, и попытался обратиться к воспоминаниям.
Прошлое, увы, тонуло в густом тумане, из которого, словно неприкаянные души, выплывали отдельные эпизоды.

…допивает первую бутылку… жестикулируя, в красках повествует народу о своих похождениях. Народ внемлет. Он угощает всех… пляшет джигу под аккомпанемент банджо, скрипки и гитары… залихватский беззлобный мордобой… с пламенем и грохотом рвутся динамитные шашки. Водонапорная башня, как подрубленная сосна, валится поперек Мэйн-стрит. Бочка бьётся вдребезги, расплескивая десятки галлонов воды, и превращая улицу в грязное болото. Он с хохотом заявляет, что купит все водонапорные башни в Техасе, Нью-Мексико и Аризоне… нары каталажки… пьет виски с помощником шерифа по имени Коллин МакФаррел. Дурными голосами поют «Кэррикфергюс», заливаясь горькими слезами… пляшет джигу под аккомпанемент губной гармошки… мацает за жопу то ли Сару, то ли Стейси. Он зовет ее старушкой Молли… зацепился с какими-то залетными. Один хочет непременный шоудаун. С присущей ирландцам смекалкой разряжает в него обрез дуплетом, разойдясь шагов на десять… снова каталажка, МакФаррел, виски, «Кэррикфергюс»… пляшет джигу без всякого аккомпанемента…

В целом, Мурхе всё было понятно. Оставалось уточнить у хозяина салуна важные детали.

Гулял трое суток.
Разнес пол-города.
Споил все половозрелое мужское население.
Завтра поутру возвращается из недельного отъезда в столицу графства шериф.
Вечерний поезд на запад – через пол часа.

Мурха засобирался. К счастью, он успел снять комнату, пока не началось – его мешок и торба валялись там. Сграбастав пожитки, ирландец поспешил к железной дороге, раскачиваясь, словно боцман в штормливую погоду.
Страдая и скрипя, присел на рассохшуюся скамейку. В неверном свете керосинового фонаря, произвел ревизию.
Все тело саднило, ломило и крутило. Костяшки пальцев были совершенно разбиты и покрылись коростой. Не хватало зуба. Одежда окончательно обратилась в лохмотья, а от Мурхиной запашины поморщился бы и портовый нищий. Денег осталось долларов двадцать. Ружье Гаттлига куда-то запропостилось – смутно помнилось, что не то проиграл его в покер, не то заложил в «Дженерал Стор» за сотню…

Мерно постукивая колесами и отфыркиваясь паром, к платформе подошел поезд. Проводник смерил подковылявшего к двери старого оборванца брезгливым взглядом, и, поджав губы, процедил:

-Желаете ехать? Десятка за билет… с-э-э-р!

Осталось поставить жирную точку в финале этой истории. И решился на это небритый иностранец. А ведь, кажется, даже имени своего не сказал попутчикам. Как и откуда он родом. Наверняка беглый преступник какой. Такой сгинет в пустошах, никто и не хватится его.

Статуэтка в руках оказалась не слишком тяжелой - видимо, внутри или пустота или чем-то намного менее ценным заполнена, не золотом. Но всё равно штука увесистая и золота в ней прилично весьма. Хотя продавать или пилить статуэтку Константин (а именно так зовут русского путешественника) не собирался.

Константин неспешно добрался до локомотива, снова залез в кабину. Осмотрелся - не собираются ли покойнички по его душу? Нет, лежат и даже не дергаются. Видать после того, как потухла печь паровоза, дьявол потерял власть над этими телами. Но надолго ли?

Некогда гадать. Лишь бы профессор не наврал... Лишь бы всё получилось. Осмотрел статуэтку - вроде, камень должен удобно войти сверху. Вот в этом месте кто-то до него "руку" идола чуть отогнул, чтобы камень достать. А стало быть, должен войти.

Ну... С Богом! Резким движением выхватил из зольника камень и принялся его вставлять. Не лезет! Черт! Черт! Черт! Не надо богохульствовать, надо спокойно, повернуть чуть... Оглянулся, а ну как мертвяки уже к нему ползут? Не, лежат, бедняги, лежат. Ну как же... Чуть ли не с дрожью заставил себя ещё раз камень осмотреть и руки идола. Ага, другой стороной попробовать? Есть! Почти! С силой вдавил, пальцами до боли камень вжимая. Лишь бы успеть, пока чего плохого не случилось... Успеть бы... Не идет!

Уже почти же! Рука упирается. А если её попытаться отогнуть? Нож достал, в упор поставил, надавил. А теперь... Есть! Есть, каналья! Встал на место, как влитой!

Рукой пот со лба вытер. Ну надо же, взмок как. Камень в руках идола. Осмотрелся вокруг, что изменилось то?

Да как будто бы ничего не поменялось вокруг. Только вот как-то легче на душе стало. Так бывает. Редко. Как будто груз с души спал.

Остальные примерно то же чувствуют. Хотя, конечно, Элизабет гибель Роберта гнетет так, что она почти не заметила изменений. Хотя... Чуть легче стало. Воздух ночной как будто "живее" стал, как из затхлого чулана или подвала на улицу после дождя вышла.

Дело сделано. И дьвольские силы проклятого поезда вам более не угрожают. Ни вам, ни другим случайным путникам, которые могли бы оказаться в этом поезде из Преисподней.

Впереди ещё путь до ближайшего города или деревни, но в сравнении с тем, что вам пришлось преодолеть, это лишь легкая прогулка.

Второй взвод первой стрелковой роты первого полка СПО Тарнии «Черные Зубари».

Второй взвод первой (Вейнкарской) стрелковой роты «северного» батальона традиционно комплектуется офицерами-выходцами из пяти родственных фамилий: Прада, Верда, Гекко, Арана и Корбо; и солдатами – уроженцами их вотчинных земель, расположенных в северной части прибрежной зоны кантона Вейнкар.

Все эти семьи имеют богатую доимперскую военную традицию, поскольку на протяжении столетий были вынуждены сдерживать постоянные набеги морелов с Карнских и Оренских островов, выделявшихся среди прочих морельских племен пассионарностью и агрессивностью. Во времена Ссыльного мятежа эти родственные фамилии объединились, и выступили единым фронтом на стороне лояльных Империуму сил – одни из немногих в гордых и свободолюбивых северо-восточных землях материка.
Первоначально пять семей выставили полк «Черные Зубари», который по мере угасания конфликта был свернут в батальон, затем в роту и, наконец, во взвод.
Северяне-лоялисты в ходе кампании в очередной раз проявили себя мужественными и стойкими воинами, продержавшись против превосходящих в несколько раз сил до подхода подмоги Имперской Гвардии, и в подтверждение их доблести и заслуг, кантон Вейнкар ныне, помимо других соединений, целиком формирует почетную первую стрелковую роту, в которую входят «Черные Зубари».

Эмблемой роты служит треугольный щит, с золотым черепом, изображенным в сине-зеленом поле. Череп символизирует власть Императора, поле – сушу и воду Тарнии.
Эмблема носится на форме в виде нашивки на левом рукаве, а так же в виде инсигнии (золотой череп) на берете.
Эмблемой взвода служит круглый темно-зеленый щит с черной, обращенной вправо головой зубаря. Темно-зеленое поле символизирует хвойные леса, густо произраставшие на вотчинных землях родов, формирующих взвод (ныне не сохранились). Зубарь (млекопитающее, тарнианский крупный хищник, популяция уничтожена) символизирует отвагу, гордость и независимый нрав.
Эмблема носится в виде нашивки на левом рукаве.


Награды взвода:

Большие полудекадные войсковые учения:
-Лучшая дисциплина: -
-Лучшая строевая подготовка: 1 раз
-Лучшая огневая подготовка: 2 раза
-Лучшая подготовка в ближнем бою: 5 раз (рекордсмены СПО)
-Лучшая тактическая подготовка: 3 раза
-Самое боеспособное соединение: 2 раза

Декадные морело-даридские учения по взаимодействию «Вода-суша»:
-Лучшее соединение: 1 раз


Боевая история взвода:

++171 810. М41 (20.5.449 IR)++
Взвод, действуя автономно от роты, приступил к выполнению задачи - обеспечению безопасности эвакуации обитателей одной из ферм в районе соприкосновения с противником, а так же их имущества.
Прибыв в указанную точку, лейтенант Прада обнаружил неполную готовность эвакуируемых к отправке. Лейтенант отдал взводу приказ занять оборону по фронту, обращенному к северу. Первое отделение заняло позицию на правом фланге, второе - на левом. Третье отделение было оставлено в резерве.
Вскоре наблюдатель обнаружил приближение с северной стороны четырех отрядов пехоты противника и одной единицы техники. Взводный миномет открыл огонь по приближащемуся под прикрытием зарослей кукурузы неприятелю, однако ущерб, нанесенный им до непосредственного огневого контакта орков со стрелковыми отделениями, оказался незначительным. Третье отделение было выдвинуто из резерва для укрепления центральной части фронта.
Стрелковые отделения при активной минометной поддержке без труда отбили атаку двух ватаг гретчинов по центру. На правом фланге первое отделение столкнулось с отрядом шута-бойз, и, пользуясь преимуществом оборонительной позиции, разбило его.
На левом фланге второе отделение было атаковано в лоб отрядом бойз. Орки не сумели преодолеть открытое пространство, и были большей частью уничтожены массированным огнем лазганов. Однако, под прикрытием этой атаки в бок отделению вышел тракк, несущий десант. Орки совершили высадку, навязали отделению ближний бой и, в результате, смяли его, продавив фланг.
Фланговый прорыв был остановлен совместными усилиями командного и третьего отделений.

Выведенные из строя силы неприятеля:
Гретчины Х 36
Сквиги Х 3
Бойз Х 17
Шута-Бойз Х 7
Слейверы Х 3
Ноб Х 1

Тракк Х 1


Потери взвода:
Ранеными: 5 человек
Убитыми: 5 человек


====================

Тот же день.
Колонна гражданского автотранспорта, конвоируемая силами взвода, подверглась атаке мобильной группы противника в составе 10 мотоциклов и трех багги. Неприятель нанес удар по колонне, растянувшейся на дороге, через поле в бок тремя группами (группа багги атаковала по центру, две группы мотоциклов - флангами). Третье отделение заняло позиции в лесополосе, разделявшей поле боя на две части, сводное отделение из бойцов командного и второго отделений оборонялось по фронту, среди машин колонны. Большая часть первого отделения в это время выполняла отдельное задание, и в бою участия не принимала.
Благодаря концентрации огня и несогласованности действий противника, прорыв удалось остановить, и неприятель не сумел сблизиться с бойцами СПО и навязать им рукопашную или перестрелку накоротке. Массированным, но неточным огнем с дальней дистанции орки вывели из строя несколько единиц гражданской техники, а так же двое бойцов СПО получили ранения в результате детонации машины ксеносов, но в целом потери колонны в живой силе и материальной части оказались несущественными.
Отряд неприятеля был частью разбит, частью обращен в бегство.

В то же время разведгруппа из бойцов первого отделения с прикомандированным снайпером командного отделения, выполняла задание по обнаружению местоположения пилота шагохода "Страж" сержанта Гарка , с которым была потеряна связь, и его боевой машины. В ходе миссии было обнаружено, что машина захвачена небольшим отрядом противника, и командир отделения принял решение атаковать и отбить у врага шагоход. Бойцы отделения скрытно окружили неприятельский отряд и по команде атаковали его гранатами и огнем. Неожиданность нападения и доблесть бойцов СПО позволили солдатам после непродолжительной схватки, перешедшей в рукопашную, оставить поле боя за собой. Большая часть врагов была уничтожена, единицам удалось уйти. Разведгруппа потеряла одного человека убитым, и, кроме того, в ходе боя сержант Гарка погиб при невыясненных обстоятельствах. Эвакуация "Стража" в тыл не состоялась по причине отсутствия квалифицированного технического персонажа. Машина была спрятана и замаскирована на занятой противником территории.

Выведенные из строя силы неприятеля:
Бойз Х 7
Ноб Х 1

Варбайк Х 9
Варбагги Х 3


Потери взвода:
Ранеными: 2 человека
Убитыми: 1 человек


====================


Нанесенные и понесенные потери взвода за все время кампании:

Выведенные из строя силы неприятеля:
Гретчины Х 36
Сквиги Х 3
Бойз Х 24
Шута-Бойз Х 7
Слейверы Х 3
Ноб Х 2

Варбайк Х 9
Варбагги Х 3
Тракк Х 1


Потери взвода:
Ранеными: 7 человек
Убитыми: 6 человек

У Тины потемнело в глазах. Услышав новость, жрица даже вскочила со своего места, но потом села обратно, схватившись за рога, уткнувшись невидящим взглядом в пол. Какой позор! Они входили в город, почитаемые как герои, а оказалось, что их обвели вокруг пальца, и ничего, кроме никому не нужных булыжников они не принесли. Нет, им не раз в этом путешествии говорили, что камни не обладают никакой ценностью, но Тина неоднократно видела, как некоторые отдавали кучу денег за какие-то безделицы.

Лишившись дара речи, жрица мысленно перебирала в голове всё произошедшее за последний день, и всё воспоминания о прекрасном городе Сильверимуне становились тусклыми и бесцветными. В ушах стоял невнятный шум: это рушились мечты и грёзы. Тине было решительно непонятно, как её спутники могли вообще о чём-то говорить. А ведь, чтобы попасть на приём к Леди Аластриэль жрица даже помылась! Хотя мочалка была жесткой, как спина ежа, а мыло щипало глаза! И зачем всё это? Чтобы сидеть, как кучка дурачков напротив важных шишек? Позор!

Совсем не это она себе представляла, когда входила во дворец. Она уже мысленно считала все те деньги и драгоценности, которыми одарит их Леди Аластриэль, какими почестями их наградят жители города, какие песни о них сложат менестрели. Теперь же, песня про их приключения будет назваться «Кучка идиотов, которых обвели вокруг пальца при помощи дурацких камней» - и это в лучшем случае.

Всё, что ей теперь хотелось, это пойти в игорный дом и просадить с горя все деньги. Убийство архимага Гаарда, которого теперь Тина собиралась винить во всех бедах – её совсем не занимало.

- Это получается… - выдавила она из себя, – … что денег за доставку камней мы не получим?

-Габриэль.- Автоматически кивнул Вюрц, не сводя глаз с булыжника. -Ну да, аккурат такой!- Отчетливо скрипнув зубами, полуэльф извлек абсолютно идентичный булдыган из своего рюкзака. -Если выяснится, что они в Го так играют... Одним архимагом на свете станет меньше, вот...- Лукавый взгляд на Тину. -...Тайморой клянусь.

Бой начался с магической атаки. Вельмот вновь обратился к уже проверенному в нескольких предыдущих сражениях заклинанию паутины, которое показывало себя весьма эффективным против большого и плотного скопления врагов. Сейчас для чародея имелась идеальная мишень в виде обломка стены, на которой нити будут держаться особенно хорошо. В один миг орки вдруг обнаружили себя внутри плотнейшей паутины, какую им доводилось когда-либо видеть. И тут же Диллед свалил магическим сном одного из лучников.

Тагил вдруг стал великаном, когда Лантир обратился к своим недавно обретённым силам, чтобы сделать варвара одного размера с огром. И вот огромный рыжий парень с такой же огромной секирой стоял в чистом поле перед изумлёнными врагами, не верившими своим глазам. Первым нашёлся огр. Он вприпрыжку бросился на Тагила, занося для удара дубину. Хотя невервинтерец чувствовал себя немного неуклюжим, ему хватило сноровки, чтобы увернуться от этой атаки.

Двум оркам всё-таки удалось вырваться из липких нитей, окутавших их товарищей. Они вышли на открытое пространство и хотели поначалу ринуться в бой, но численное неравенство с учётом выведенных из боя союзников заставило их передумать. Один даже развернулся в сторону болота, скорее всего, задумав бежать.

А Габриэль, которому так удачно представился момент покинуть своё не слишком надёжное убежище, выкатился из-за колонны, как раз в тот момент, когда ему навстречу выходил орочий лучник. Дуэль двух стрелков была короткой - полуэльф действовал на опережение и произвёл удивительный по точности выстрел. Наконечник стрелы прошёл точно через зрачок орка и вошёл глубоко в его мозг, мгновенно убив зеленокожего врага.

Карта: ссылка

Ох... Ах... Бац.. Хррр-Хрю... Богиня, помоги... Молодец. Тина. Последнее могла бы сказать богиня, конечно, если бы обладала низким мужским голосом. Мог, наверное, и Тагил сказать, если бы судя по чьим-то воплям в стороннке, он сейчас не нарезал врагов ломтиками. Оставались гномы, Дилед и Лантир. Гномы мертвы, голос точно не принадлежал Диледу.

- Хм... - сказал Лантир, - странный эффект у этого зелья.

После чего горестно вздохнул и сел там где стоял. Затем снял с пояса фляжку и начал промывать глаза.

Когда, казалось бы, победа была на их стороне - дроу решил всё-таки смотаться в город за подмогой. Тине этот манёвр был прекрасно виден - и жрица не смогла сдержать эмоций:

- Куда побежал, трусливая подземельная задница?! - Тина со злости откинула меч в сторону и сама отошла на шаг. - А ну стоять!

Она подняла руку в сторону убегающего дроу и быстро зашептала заклинание, изо всех сил стараясь не прерываться на ругательства - всё-таки в этом деле концентрация прежде всего. Закончив, добавила:

- Богиня, помоги!

Когда были выкурены первые сигареты, до капли осушена фляжка с чаем, щедро сдобренным спиртом, а очко по диаметру перестало схлопываться в сингулярность - Николая прорвало. -Товагищи, мля! Нас пегеиг'али г'ебаные тараканы!!! Они гаскочерыжили нас подлостью и веголомством, мля, и думают, шо мы утеглись?!- Меерштольц пьяно погрозил кулаком пространству и икнул. -Мы их газмажем! Каждую г'ебаную букашку!- Лейтенант прислонился к плечу упромедоленного Марко и вырубился.
Лейтенант спал и снилась ему не пасьораль Нового Сиона и даже не пышные формы Софочки. Снился ему Шилз, висящий на крюках неведомого жукера, снился Крауге, безмолвный и выпотрошенный, словно снулая рыба... Снились сотни парней и девушек, оставшиеся навеки на мертвом дредноуте, стоящие безликими тенями на страшном параде памяти - безмолвно отдающие честь. Им. Выжившим. И Николай Исаакович плакал во сне...

-Далеко унесло, на… - раздался в динамиках встроенных в шлемы переговорных устройств голос таинственного незнакомца, - Километров полсотни. Ничего, маяк мощный, авось вытянет. Ну, на «три»!

Они прыгнули на «три», взявшись за руки и мощно толкнувшись от модуля, дружно отключив магниты в ботинках. Словно подружки на выпускном, голографирующиеся «как бы в воздухе»…
И повисли в тишине и пустоте.
Практически недвижимо по космическим меркам. Только стремительно падающий под ноги злополучный изолятор напоминал о том, что движение – существует. Впрочем, и он скоро исчез из виду, а картинка стала совсем статичной, если не считать легкого вращения по нескольким осям скованного одной цепью трио.
Говорить никто не пытался – все знали, что на болтовню уходит слишком много кислорода. Молчали, смотрели на величественную панораму, развернутую перед ними рукой Творца. Лучше всех, пожалуй, было Марко, чье восприятие пребывало в расширенном состоянии, а возможность рефлексировать – в урезанном. Николаю, например, было просто-напросто страшно.
И, самое главное, никто из троих не знал, где они конкретно находятся, и что же, собственно, происходит. Их будущее было туманным, хотя из тумана отчетливо проглядывало что-то мрачное и нехорошее.

А происходило вот что:
Дредноут «Су Чий» получил несколько крупных пробоин, лишился большей части орудий и был взят на абордаж.
Крейсер первого ранга «Запорожец» оказался полностью уничтожен массированным огнем с близкой дистанции.
Крейсер первого ранга «Новый Биробиджан» был лишен хода и дрейфовал в сторону поверхности планеты.
Легкие силы жукерской флотилии, превосходящие по вооружению и скорости аналогичные суда имперцев, загоняли их в «мешок», отрезая пути к отступлению.
Что касается перспектив на спасение для болтающихся в пространстве звездных волков - они были кислыми, как недельные носки. Изолятор, который столь вероломно отстрелили от дредноута предатели, унесло прямо за линию вражеских судов, и отступающие с боем имперские корветы уходили от него всё дальше и дальше в совершенно противоположном направлении…
В общем, может быть даже и к лучшему, что Марко и Николай оставались в полном неведении относительно подкрадывающегося к ним мелкого пушистого хищника. А то недолго было бы потерять присутствие духа, что для настоящего косморяка, конечно, последнее дело.

В общем, когда зависшее в причудливых позах трио заметило приближающееся к ним неопознанное небесное тело, никто ни на секунду не засомневался в том, что это людской корабль. После всего пережитого попасть в лапы к врагу было бы просто немыслимо! Такой конфуз невозможно было даже допустить!
И небесное тело не обмануло ожиданий терпящих бедствие чинов флота. Это была не шлюпка, и не спасательный катер, а целый десантно-штурмовой бот «Скатофага». Пилот юркой машины ловко осадил ее перед эвакуируемыми, подработал маневровыми двигателями, чтобы они оказались перед десантной аппарелью, и отдраил шлюз.
На пороге выросла фигура в сильно побитом и пожженном боевом десантном скафандре, и ухватила бронированной рукой первого попавшегося косморяка. В мгновение ока он оказался внутри судна, увлекая за собой и остальное «ожерелье».
Спустя десять минут, «Скатофага» уже пристыковалась к «разводящему пары» гипердвигателя корвету «Осторожный». А еще через четверть часа «Осторожный» уже во всю драпал через гипер к имперским мирам, еще не охваченным пламенем войны, унося во чреве жалкую горстку уцелевших в этой позорнейшей бойне.
Среди которых, к немалому своему облегчению, были Марко Ван Бастен и Николай Меерштольц.

Надо было поторапливаться. Ведь выплюнутый в пустоту модуль удалялся от предательского матреинского корабля со скоростью по звездным меркам невеликой, но по человеческим - ого-го! И хорошо, если в сторону остатков своей эскадры. А если в открытый космос? Или к врагу? Или на планету?
Путь до Отсека Прощания был близок, но малоаппетитен. Видимо, именно в эту часть медблока переместилась большая часть пациентов и персонала лазарета, когда жукеры начали бойню. Тут и там в невесомости плыли мертвые человеческие тела, отдельные их фрагменты, целые созвездия капелек крови и прочие атрибуты исторических голофильмов о зверствах чужих в эпоху Великих Войн. Короче, вдоль коридора мертвые гроздьями висят - и тишина-а-а-....

Дверь в отсек по случаю отсутствия питания автоматически не разъехалась. Но на подобные случаи, конечно, был предусмотрен механизм аварийного открывания. Меерштольц, глянув на витающего в эфирах соратника, покачал головой и самолично взялся его использовать - шагнул в бок, откинул крышечку, скрывающую специально обученный вороток, и принялся его крутить, отчего створы гермодвери плавно поползли в стороны.
Одно плохо - в потьмах и запаре лейтенант не заметил на полу отпечатка испачканной в чем-то тёмном (ну, ладно, чего уж вилять - в КРОВИЩЕ) подошвы прямо у порога. А Ван Бастену было и подавно не до того...

В общем, когда двери расползлись где-то на пол метра, торчащий перед входом в траурный зал Марко как-то внезапно узрел в образовавшемся проёме направленный ему прямо в лоб ствол неимоверно крупнокалиберного - хоть большой палец в дуло вставляй - бластера. Его держал в руке облаченный в скафандр... кто-то. Лицо "кого-то" скрывало тонированное забрало шлема, но наличие двух ног и двух рук позволяло предположить как минимум гуманоидный облик обладателя внушительного лучемёта.

-Так, быстро, сказал что-нибудь! - раздался искаженный помехами голос из внешнего динамика скафандра каптенармусовского визави - благо, наличие воздуха позволяло использовать связь голосом.

Дата: 21 августа 2114 года. Вторник. (День 3)
Время: 9:35
Погодные условия: Сплошная облачность. Моросящий дождь. Температура воздуха +10 градусов Цельсия.

Слово за слово, разговор завязался. Понятно было не всё, что-то приходилось разжевывать друг-другу на пальцах, но за счет общности языка дело шло куда проще, чем у Соколова с Объектом №1.
Дед Сивый, в целом, не запирался, и отвечал достаточно охотно, хоть, возможно, не в том объёме, в каком бы хотелось. Если "раскрутка" не шла с ходу, Марков на этой стадии контакта особо не давил.
Держался старик с опаской, но не скованно.
Уяснив, что отряд, с предводителем которого он беседует, прибыл по торговой части, дед задал несколько уточняющих вопросов.

В общем, контакт наладился. Правда, подстроится под местный говор, интонации, построение фраз и лексику пока не удавалось и близко. Даже как следует "опростить" речь не вполне выходило. Как начал Марк с термина "термин", на который собеседник округлил глаза, так и проскакивали то и дело непростые словечки, о значении которых "потомку" было трудновато хотя бы догадаться.
Выглядело всё не как беседа жителей двух населенных пунктов, пусть отдаленных, но принадлежащих к обществу с единой социально-лексической парадигмой, а, скорее, как разговор на родственных языках одного корня. Впрочем, легенде такое положение дел не противоречило. Если, конечно, местный люд не имеет-таки контактов с зауральем...



***

По цветовой дифференциации определились сразу. Код "фиолет" "по рынку" означал, что на территории города не разрешается торговать человеческим мясом, о чем старик сообщил спокойно и непринужденно.
По "вписке", то есть возможности останавливаться внутри города не-горожанам, было получено объяснение, что никто торговым гостям, если у них есть, чем в мошне потресть, в крыше над головой не отказывает. Просто в обычной ситуации безопасность устраивалась по "синему" сценарию: лёгкое стрелковое оружие разрешалось носить заряженным, ограничиваясь только так называемым "узлом мира" - в зависимости от конструкции оружия, шнурком особым образом перевязывался курок, спусковой крючок или затвор, чтобы обладатель не имел возможности быстро открыть огонь, не развязав или не разрезав узел. У крупного холодного оружия "узлом мира" рукоять привязывалась к ножнам, или, скажем, поясу. Сейчас же, в связи с неблагоприятной обстановкой, городские головы ужесточили режим - помимо "узла мира" для гостей предъявлялось требование носить огнестрел разряженным и, если он с отъемным магазином, сдавать на хранение все магазины, кроме одного.



Когда разговор дошел до торговли, дед уклончиво признал, что дела с ней у Города в данный момент обстоят неважно (он использовал выражение "мальца хуёвственно"). Причиной тому - говняхи, саботирующие промыслы. Вдаваться в подробности конфликта Сивый не стал. Впрочем, сказал он, вам все равно очень желательно потолковать со старшИми - может, на что и сторгуетесь. Особливо, если стволы на продажу есть. Или если вас интересует работа наемных стрелков - "подмолотить красными волками", как он выразился, поглядывая на вооружение отряда.
Патрон ваш он вполне одобрил, сказал только, что тут больше в ходу "семушка" и "под верт", но и "пятка" вполне конвертируема. Да и "на сменку", сиреч по бартеру, торговлю никто не отменял.

Про говнях старикан подтвердил, что да - у речки. И еще много где. Вокруг Города ползают, жить всем мешают. Отзывался о них в самых грязных выражениях, но небрежно - де, скоро они познают кары сексуального характера. Лучше, сказал, дела с ними не иметь.



Насчёт других опасностей - сразу остерёг от похода к озеру (судя по жестикуляции подразумевалось расположенное на западе Тёмное), где обитали некие "синие рыбари". Сказал, что заявившись незваными, да без надёжного "селкинца" за "руля", там очень даже можно погибнуть насильственной смертью. И вообще, сказал, если вы пришли с прицелом добыть рака, то зря. Не продадут вам, а попробуете ловить - порешат. Всё, де, схвачено уже.
Еще не советовал, если дела нет особого, соваться "Пупку на ранчу", которая находилась где-то к северу от Города. Потому что понятие с законом там только Пупковские, и если чего ему "не в струю", то могут и "побеспредельничать", особенно с пришлыми.
А вообще, говорил Сивый, как везде. Не лезь, куда не зовут, и одним куском будешь.

***

Такая вот беседа вышла. С одной стороны - содержательная, с другой - не вполне понятная. Наконец, старик предложил, что раз они по делам торговым, то лучше перенести дискуссию в Город, к старшИм. А то его дело - маленькое. Тем более, и дождик снова принялся - мелкий, противный.

Сделать выстрел Стэпан не успел. Красная, покрытая волдырями ожогов рука еще тянулась к рукояти заряжания; полопавшиеся, сухие как у мумии, губы еще шевелились, выталкивая из опаленной глотки хриплые слова марша, похожие в Поросенковском исполнении на заунывный поминальный молебн, когда ненавистный вражий звездолет плюнул в геройскую орудийную башню потоком пламени...

Стэпан не почувствовал ни боли, ни страха, ни сожалений. Он сгорел почти мгновенно в чистом плазменном сполохе - погребальном костре настоящих героев. Демобилизованный, наконец. Из жизни. Навсегда.

После, многочисленные военные специалисты инопланетных рас будут осторожно обвинять Империю Людей в использовании на второй носовой башне запрещенного всеми конвенциями искусственного интеллекта вместо расчета из живых канониров - продемонстрированная в этой короткой стычке эффективность ведения огня вышла за все рамки статистических показателей. Версию с одним-единственным матросом, нанесшим из единственной же поврежденной пушки столь колоссальный ущерб вражескому фрегату, что жукерское Адмиралтейство сочло нерентабельным его восстановление, и пустило судно на слом, они просто откажутся рассматривать.
После, во всех Имперских военных академиях, на всех базах космофлота, во всех учебниках истории Стэпан Поросенков будет приводится в пример как образец несгибаемого мужества и высочайшего воинского духа, на который надлежит равняться каждому воину Великого Человечества.

Потом.

А сейчас, пока ошеломленный и перепуганный жукер остервенело бомбил со всех орудий воронку, оставшуюся от дерзкой башни, хотя сама она уже пару минут как обратилась в молекулярную пыль, из десантного ангара "Адмирала" тихим сапом выскользнул десантно-штурмовой бот "Скатофага", и нырнул под брюхо своего гибнущего несущего корабля. Отгородившись от фрегата исполинской тушей дредноута, юркое суденышко поспешило к вышедшему из боя и готовящемуся отступать через гипер корвету "Осторожный". Внутри сидели те, кого храбрый Стэпан буквально тащил на себе всю дорогу. И, выходит, все же вытащил.

От дыма и гари трудно дышать. Кашель набросился, годовая сажа из легких выходит.

- Кххх... Кххх.. Все вымпелы вьются, шестеренки гремят...

С трудом наводит орудие. Какие-то капли на глаза попали. Пот? Кровь? Кровь с потом?

- Наверх знамена подымают... Кххх...

Голова закружилась. Вполз навозник в прицел? Да, кажись, вполз, насекомое...

- Готовые к бою орудия в ряд...

Уполз... Уполз паскуда... Ну ничего, сейчас ещё поправим, сейчас ещё чуточку...

- На солнце зловеще сверкают.

Ага, попался. Со всей мочи рукоять дернул. Давай, родная. Давай, жги их!

Тина, хоть и предлагала сама же, чтобы проверили на магические ауры, не была довольна, когда Вельмот забрал у неё монеты. Поглядывая на мага недоверчивым взором (чтобы не сделал с ними ничего дурного!) она уже прикидывала в голове, за сколько можно продать кости "как у дракона". Но по виду Тагила было ясно, что лезть обратно он не собирается. До чего досадно!

- Пфф, да забирай. - Тина от души швырнула в рыжего варвара его штанами. - Мне-то они на что?

С яростью, не свойственной ему по рангу, паладин бросился на чудовище. Кривое лезвие меча Иксоминей ударяет точно в морду ящера - дракон ревет так, что уши закладывает - его кровь фонтанирует, заливая округу и Клинка. И паладин снова заносит меч для удара. Выждал пару секунд, когда чудовищная морда вновь оказалась рядом с ним и рубанул - со всех сил, что у него были. Вложил в удар всю ярость битвы, всю горечь о павших друзьях, всю надежду на победу.

Тяжелое лезвие изогнутого двуручного клинка встретилось с толстой шкурой, но чешуя дракона не смогла остановить этот удар. Снова брызнула кровь - лезвие почти перерубило шею. Тварь в агонии дернулась, увлекая за собой застрявший меч и держащегося за рукоять паладина. Уже почувствовав, как ноги потеряли опору, Клинок отпустил рукоять и рухнул на окровавленный снег без оружия. Рука непроизвольно ищет что-то, чем можно защититься и находит обычный длинный меч. Но нужды в оружии уже нет.

Дракон теперь не ревел, а хрипел, заливая снег кровью. Окровавленная голова на миг оказалась возле забрала Клинка и паладин даже успел заметить жестокое разочарование в глазах чудовища. А затем тяжелая голова дракона рухнула на землю. Земля содрогнулась, когда упало огромное тело.

Несколько секунд неестественной тишины - смолк звон стали сражающихся, затихли крики. Лишь стоны и хрип раненых. А потом армия дракона бросилась бежать. Бросая оружие, щиты, желая лишь спасти свои жизни, сопровождаемые криками ополчения.

- Победа! Победа! Мы победили!

Тяжесть сражения сменилась ликованием. Пьянящей радостью победы. Счастьем от того, что ты выжил. Сражался и победил. Выстоял в этом бою, который ещё несколько минут назад казался безнадежно проигранном.



А потом пришло осознание цены этой победы. Сотен раненых и убитых. Отбросив оружие, жрец с паладином почти одновременно бросились к телу маленького тифлинга. Подняли на руках, заглянули в глаза. Сетте была... мертва. Маленькая бесшабашная воровка. Она погибла в этой битве, нанеся врагу с полнюжины ран, но...

- НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!!

Кто это кричал? Клинок? Тайвин? Ополченец по соседству, заметивший своего убитого отца, брата или сына? Разве это важно? Сейчас хотелось присоединиться к этому крику, вкладывая в него все свои силы. Как будто это сможет что-то изменить.

Сетте погибла. Погибла, спасая их всех - и рыцарей и наёмников и простых людей. Подарив им жизни ценой своего существования. Ценой жизни полукровки, на одну половинку - демона.

Радость этой победы не может стереть горечь утраты. Подняв на руки тело маленькой героини, Клинок двинулся к Серой Гавани, Тайвин направился следом за ним, скорбно похлопав паладина по плечу.

=======================================================

Шли дни, годы, десятилетия. Мир менялся. Становился лучше или хуже - о том трудно судить. Но многое изменилось благодаря нашим героям. Кулдар и Серая Гавань существуют до сих пор и в них до сих пор помнят наших героев.

А что с самими героями? Победители дракона Серой Гавани - Тайвин полуорк и паладин по имени Клинок ещё несколько лет странствовали по землям Фаэруна, защищая то светлое, что нуждалось в защите. Позже, отойдя от приключений, Тайвин Данстар стал жрецом в одном из крупных городов Берега Мечей, а через несколько лет - верховным жрецом храма. Однако, разросшаяся ксенофобия не позволила полуорку длительное время руководить духовной жизнью города. Начались интриги, склоки и тогда жрец счел, что ему лучше уйти. Умер он в старости, будучи отшельником.

Паладин с именем Клинок был официально посвящен в рыцари. Во время осады один из королей города-государства на Побережье Мечей лично даровал ему титул за заслуги и верность. В тот же день сэр Джозеф Сандроклейн Младший, более известный как Клинок, героически пал в битве, сокрушив не менее полусотни врагов.

Что же касается Сетте... Её имени нет в Книге Мертвых. Нет - это не ошибка. Богам было угодно, чтобы малышка Сетте не умерла. Хотя Первичный материальный план она всё же покинула. Хотя говорят, маленькую хвостатую девчонку по имени Сетте Фраммагем, искусную в воровстве и драках, видели в Сигиле. Может, конечно, видели кого-то другого, а может и нет. В любом случае, как уже было сказано, в Книге Мертвых нет её имени.

А что же другие участники этого эпоса, судьбу которых мы так и не узнали?

Рикард выжил. Он и его снежный барс вышли в другом краю Долины Ледяного Ветра. Злую шутку со следопытом в этом походе сыграл ледник - подскользнувшись на застывшей подземной реке, Рикард унесся так далеко, что найти своих спутников уже не смог. Но всё же он выбрался из тьмы Андердарка и поселился недалеко от Кулдара. Там он несколько десятков лет защищал поселение от нападений мелких ватаг орков и гоблинов, но однажды погиб. Искусный воин-дроу ранил его арбалетным болтом, лезвие которого содержало смертоносный яд.

Кое-что известно и о Алексе - Дэде. Поговаривают, в Андердарке заявился странный человек, склонный к разговорам сам с собой. Этот человек пришел в поселение Свирфнеблинов и когда его там приняли, организовал школу боевых монахов. Там он и жил, тренируя своих последователей школы "ярости и согласия". Учитель Адед (говорят, именно так звали странного учителя у Свирфнеблинов) умер в очень преклонном возрасте и говорят, до последнего спорил сам с собой.

Следы Корхала Даркская Белерена потерялись в Андердарке. Один вернувшийся из Андердарка путешественник принес книгу, ранее принадлежавшую магу. По словам странника, он нашел эту книгу рядом с телом человека, убитого иллитидом. Пожиратель разума высосал весь мозг убитого до последнего кусочка, а затем бросил тело. Если это правда, то Корхала постигла печальная судьба.

Ори Стилгорн вернулся в свой клан и завел семью. Ещё несколько лет рассказывал своим маленьким сыновьям, как рубил головы оркам и гоблинам, но, судя по тому, с какой грустью он заканчивал свои рассказы, дворф сожалеет о тех давно ушедших днях. Но с другой стороны - он уважаем в клане, женат, отец - чего ещё может желать достойный дварф?

Судьба Айтора счастливой не сложилась. Вернувшись с похода, из которого он ушел на полпути, Айтор возглавил стражу в небольшом городке. Через некоторое время возникли серьезные проблемы с ворами, но Айтор взял расчет и уехал из города. А казарму со стражниками через день сожгли, а тех, что выжили - запугали или убили в темных закоулках. Позже Айтор возглавил небольшой отряд наёмников, который потеряв несколько бойцов из-за ошибки командира призвал его к ответу, но Айтор снова сбежал. А ещё через несколько месяцев воина нашли утонувшим в реке. Что стало тому причиной - месть из прошлого, роковая случайность или попытка сбежать от своих проблем - сейчас уже никто не знает.

И последний, чья судьба до настоящего момента неизвестна - друид по имени Келас Рем. Говорят, этот человек "с рогами" несколько раз появлялся в городах Берега Мечей, проповедуя отказ от насилия и единения с природой, но так и не нашел серьезной поддержки ни среди обываетелей, ни среди друидов. Со временем его появления случались всё реже, а затем он и вовсе исчез. Что с ним стало - не известно никому, впрочем, никому и не интересно.

=======================================================

Герои рождаются и умирают. Умирает и память о них. Но даже после смерти последнего из героев этой саги, в крупном порту Долины Ледяного Ветра, Серой Гавани, стоят три статуи героев битвы с драконом. Статуя воина с пылающей булавой и огромным символом Латандера за спиной. Статуя второго воина, отсекающего голову дракону кривым двуручным мечем и статуя маленькой девочки с двумя острыми саблями.

Статуи героев города, героев решающей битвы и героев этой саги.

=======================================================

КОНЕЦ.

Исчезновение вихря как будто дало команду к атаке, только лишь рог не протрубил. На оставшихся конфедератов буквально обрушился поток сильнодействующего успокоительного. Безмолвно рухнул от пули в лоб солдат, которого избрал своей целью Константин. С хрипом повалился на пол и замер солдат, вставший на пути у Мурху - к его страшной ране от пули в грудине добавилось рассеченное лицо и дырка в боку.

Больше всего досталось сержанту - сначала он получил сразу три заряда от странного оружия Роберта, а потом и вовсе оказался в центре бледно-зеленой вспышки, насланной, как уже все могли догадаться, рыжеволосой девицей.

Последний враг рухнул, наступила тишина. Стук колес - "тук-тук, тук-тук". И стук сердец, взбудораженных схваткой.

Неспешно осмотрели тела - конфедераты по всем признакам были мертвы. И недавно убиты, судя по смертельным ранам, не вами. Кто их убил и как - не ясно, но определенно здесь был бой до вас. А затем, по непонятной вам причине, мертвые встали и напали на пассажиров поезда - на вас.

Заглянули и в пару помещений - слева и справа от прохода по ходу поезда. Одна дверь вела в уборную, вторая, та, куда убежал призрак проводника - в хозяйственное помещение. Старые метлы, ведра, какие-то железнодорожные железки. И лесенка вверх - туда, где из открытого люка задувал холодный ветер.

ПАСКОЛЬКА Я НИХРИНА ДРУГОВА НИ УМЕЮ ГЛАВНАЯ ДВИЖУЩЕЙ СИЛАЙ ТУТ БУДИТ ПАКАЛЕЧИННЫЙ !ФУЗАЦИЕН!
ЕСЛЕ КТОТА НИЗНАКОМ С ЭТАЙ ПРИКРАСНАЙ СИСТЕМАЙ ТО Я ПРЕДУПРИЖДАЮ ШТА ОНА РАБОТАИТ НА КОСТИ "ТРИДЫШЕСТЬ"!
КАТОРАЯ ДАЕТ ГАУСОВА РАСПЫЛЕНИЯ ИЛИ ТИПА ТАГО!!
ВПРОЧИМ ПА ПРИЧИНЕ ПАКАЛЕЧИНОСТЕ ЭТАЙ СЕСТЕМЫ АСНАВНЫЕ ЕЕ ПРЫНЦИПЫ ЕЕ Я ПАСТИПЕНА ИЗЛАЖУ В ЭТАЙ КОМНАТЕ!!
ЧИТАТЬ ЕЕ И АСОБИНА В НЕЙ РАЗБЕРАТЬСЯ НИНАДА!!!!!
ПАТАМУЧТА ТАГДА МИНЕ БУДИТ СЛАЖНЕЕ ПАРЕТЬ ВАМ МАЗГИ!

Не тому человеку доверились заблудшие крестоносцы, ох не тому. Слишком поздно они осознали, какой подлой и безжалостной личностью был Шрам Табор. Он молча вёл своих нанимателей в смертельную ловушку. В тайном клубе в глубинах фалковнийского квартала собирались худшие из людей, чтобы получить садистское наслаждение от кровавого зрелища. Все иные, не разделяющие их омерзительных нравов, являлись для них лишь жертвами. Осознание этого пришло слишком поздно. Шрам провёл крестоносцев в полутёмное подвальное помещение, где пахло кислым пивом и потом, а омерзительной наружности сброд занимал все свободные места. Основным аттракционом заведения были так называемые "собачьи бои", но сражались в них вовсе не собаки друг с другом, а люди против ужасающих существ, один в один похожих на чудовищного монстра, коим оказался дружелюбный капитан Натан Тимоти.

Люди на арене были невольниками, измождённые, босые, полуголые, со следами побоев и кандалов. Кто-то был без оружия, иным удавалось ухватить за рукоять какого-нибудь ножа, который зрители в насмешку протягивали несчастным. Конечно, обычный столовый нож не мог причинить чудовищу никакого вреда, но загнанные в угол люди хватались за эту соломинку, напрасно считая её спасительной. Огромные звери, похожие на смесь человека с волком, наслаждались этим сражением. Они показательно давали людям время попытаться что-то предпринять, что вызывало лишь смех кровожадной толпы. Оборотни специально пропускали несколько ударов тупыми ножами, раны после которых мгновенно затягивались на их покрытых густым мехом телах, что вызывало у бедолаг ещё большую панику.

Такое вот было заведение. Шрам Табор растворился в толпе, едва путешественники оказались внутри. Они ощущали на себе насмешливые взгляды посетителей и замечали, как их лица медленно обретают нечеловеческие черты. Поначалу это казалось лишь плодом разыгравшейся фантазии, но вскоре стало ясно, что каждый второй обитатель тайного клуба является таким же чудовищем, каким был Тимоти. Ловушка захлопнулась и оказавшимся в ней людям пришлось драться за свою жизнь. И хотя на их стороне был сам Господь, тёмным силам удалось взять верх. Отец Имре пал в сражении с монстрами, но его трагическая гибель позволила остальным бежать. Но оборотней это только позабавило. В них проснулся азарт охотников и всю ночь они преследовали людей по тёмным пустынным улочкам Маленькой Фалковнии.

Вынужденные разделиться боевые товарищи больше никогда не видели француза Рика Малезье. Они так и не узнали, что он чудом выжил, но с укусом оборотня ему передалось страшное проклятье. В следующее полнолуние окончательно запутавший в незнакомых краях Рик почувствовал как зверь рвётся изнутри, раздирая и прогрызая человеческую плоть. В ту ночь он стал тем, кого страшился больше всего будучи ребёнком - жутким люп-гару, пожирающим человеческую плоть. Своего внутреннего зверя храбрый охотник не мог контролировать и не мог помешать ему десятками убивать невинных людей. Превратившись, он терял самого себя. Через полгода Рик поселился в чаще глухого леса, вдали от людей. Это место ещё несколько десятилетий обладало дурной славой, из-за того что там пропадали редкие заплутавшие путники.

Английский рыцарь и немецкий преступник встретились через несколько дней за стенами Карины. Оба многое пережили, скрываясь от преследовавших их чудовищ, но чудом выжили. Более они никому не доверяли и отправились в долгое странствие в поисках дороги домой. История с Дуккаром прошла мимо них, ведь они не знали, существует ли на самом деле этот демонический отпрыск, или же проклятые цыгане использовали их в своей жестокой игре. На этом пути пара заблудших душ встретилась со множеством опасностей и пережила тяжелейшие испытания. Через три года Роберт и Сверчок вернулись всё-таки в родные края, но они никогда более не были собой прежними, а о том, что произошло с ними в чужом мире, никогда и ни с кем они не говорили.

Видя, что атаки снаружи не приносят линнорму видимого вреда (разве что могучий Тагил мог пронять зверюгу своим топором), Диллед решился на отчаянный шаг.
Быстро сотворив заклинание, которое должно было хоть немного защитить его, бард ударил змея ещё раз, чтобы привлечь внимание к себе (после ударов Тагила и Лантира у линнорма могли быть более лакомые во всех смыслах цели.
- Эй ты, тупой жаброхвост! - заорал бард, - Да у тебя сноровки не хватит даже чтоб меня проглотить! А проглотишь - несварение будет! Плыви отсюда, пока не поздно!

На перроне Мурху особо по сторонам не пялился. А чего тут высматривать? Голая прерия, нитка железки в две стороны, народец кой-какой. По началу, правда, подумывал, не облегчить ли на кошелёк селезня, уже отиравшегося на платформе, - а что, денег-то оставалось в обрез...
Но очень скоро "приличной публики" изрядно поприбавилось, и от затеи пришлось отказаться.

Ждать долго пришлось, ирландец даже придремал. Проснулся от паравозного гудка. Крякнул досадливо, когда вагонный холуй озвучил цену в десять "олешков", но заплатил - куда деваться, ехать-то надо.
Сильно взгрело то, что хоть монеты слупили со всех одинаково, на том равенство и закончилось. Внутрях вагона пассажиров мигом поделили на светло-коричневых и темно-коричневых. Так ладно еще косого отсадили, но его-то, белого... Вот она, свобода вместе с равенством, за которые ихнего брата-ирландца подряжали воевать что янки, что дикси...
В общем, плюхнулся на скамью Мурху в запале, и был бы не прочь на ком-нибудь выпустить пар. Огляделся сердито.

К китайцу О'Лоркейн цепляться не стал. В отличие от большинства белых, он довольно сносно относился к желтокожему народу. Жалел он этих странных раскосых ребят.
Навидался он их немало по разным странам - на полях, шахтах и стройках, рвущих жилы как каторжане практически за одни харчи. А что делать, если твоя родина нищая и голодная, потравленная дурманным зельем и обложенная неподъемной кабалой, не дает и такого заработка? Вот и расползались узкоглазые по всему свету в поисках лучшей доли. А виной тому кто? Правильно - они. Чертовы англичане, да затолкает Сатана им в задницы раскаленную кочергу!
Короче, очень все это напоминало судьбинушку его собственной многострадальной Эйры.
Нет, конечно же как честный белый католик, Мурху ни в коем случае не ставил китаез в один ряд с ирландцами. Но жалел. Как, угодив в наводнение, пожалел бы разделяющую свою участь собаку, например.
Они, ирландцы, выгребут. Ветераны десятилетней американской бойни вернутся домой, соберутся с силами, и выпинают сасанахов на их проклятый Господом остров. А китайцы - нет. Если ты позволяешь об себя ноги вытирать, куришь опиум, и больше тебе нихера не надо, то рабское ярмо тебе не скинуть...

Короче, не стал Мурху задирать желтого человека. А вот здоровый тип, борзо зыркающий на новых пасажиров, выглядел перспективным. Поймав в очередной раз на себе его взгляд, ирландец повернулся к "клиенту" всем корпусом, уставился, не мигая, на дебильную рожу своим единственным глазом, и рыкнул:

-Чаво?

А рука в это время уже сжимала в кармане кастет. Вот сейчас этот буйвол залупнется, и тут же получит с правой в висок...
Но тот чего-то поскучнел, сделал вид, что не при делах. В окно уставился. То-то же, trusdar...

Несколько разочарованный, но успокоившийся, Мурху откинулся на жесткую спинку вагонной лавки. Выудил из своего баула пузырь картофельной самогонки, и принялся неспеша полуживать, погрузившись в размышления. Под стук колес думалось хорошо.

- Умные преследует врага и умеет отыскать мельчайшие детали, позволяющие взять след. Но мудрый ждет, - так говорил мастер Ли.

Сунг не мог позволить себе сомневаться в словах своего сифу. Поэтому он ждал. Но, видимо, он был недостаточно мудрым и ждал не там. Поэтому он стал просто мудрым и отправился на поиски, волоча за собой что-то в большом холщовом мешке. Хотя даже не так. У него стала кончаться еда. А на голодный желудок очень сложно ждать врага.

Он следовал за знаками. В этом мире всегда были знаки - то веточка в виде стрелы, то птицы пролетят в нужном направлении, то солнце вздумает садиться. Все это можно истолковать, правда Сунг начинал уже сомневаться, может ли правильно истолковать все это он сам.

- Сюда бы мастера Ли, - подумал он и осекся, - нет, это его приключение, он должен сам найти и победить демона.

И все-таки знаки вели его правильно. Сначала он набрел на рельсы, по которым явно не так давно ездили. Прислушавшись к своему внутреннему голосу он выбрал сторону, в которую идти по рельсам. Темнело. Уже во мраке ночи он стал приближаться к станции, на которой стояла группа людей. Если бы не давние тренировки, то вообще сложно было бы дойти и не споткнуться, но он помассировал себе точки над глазами, и зрение обострилось - он видел как днем.

Женщина. Как давно он не видел женщин. Последние дни только во снах... Сунга передернуло - лучше не вспоминать про эти сны, они все хорошо начинались и плохо заканчивались. В последнем сне, например, оказалось, что под кроватью, где они предавались ласкам, оказалось содержимое мешка Сунга, и вот-вот должно было случиться непоправимое. Его обманул демон, и он сам оказался в ловушке. Он пытался убежать, но женщина нежно гладила его, и у него не было сил сопротивляться. Тогда он закричал и проснулся.

Сунг закричал и понял, что кричит в реальности. В его сторону обернулись все, стоявшие на станции, и даже та женщина, от чего по всему телу пробежали мурашки. Но агрессии никто не проявил. Это были обычные люди. Обычные белые люди, которые так не любили Сунга. Воин прикинул свои шансы на завоевание красавицы, и шансы оказались крайне низки. Вот если бы эти четверо попытались ее сейчас грязно изнасиловать, у Сунг бы спас ее, и потом она бы его наградила... у него прямо сразу напряглись мышцы и не только мышцы. Но это было маловероятное событие. То есть раскидать четырех придурков Сунг был готов, но маловероятным было то, чтобы они вдруг принялись грязно насиловать женщину.

Размышления бойца прервал свисток приближающегося локомотива, да и остальных от него отвлек. Так что когда грузились в поезд, Сунг подошел последним и даже шанса заговорить с дамой не имел.

С интересом он отметил, что как раз-таки десять баксов у него в кармане и имелось. Это точно знак. Видимо, этот поезд приведет его к демонам. На этой мысли ему и удалось отключиться от мысли о той даме. Поэтому он тихо сел в купе и стал посматривать на своих странных попутчиков.

Константин Оледеч:
Загадочное приглашение. Письмо передала служанка из отеля. Всего несколько строк: "Уважаемый мистер Оледеч. Как нам стало известно, вы в поисках некого вполне конкретного и исключительно редкого коллекционного издания и в этой связи мы можем помочь Вам приблизиться к объекту Ваших поисков. Для этого Вам необходимо 10 сентября сего года прибыть на железнодорожную станцию к югу от Дэнвера (Колорадо), на 10 миль западнее форта Дэрри. Время Вашего прибытия - 10 часов после полудня. Следуй за золотым койотом."

И неразборчивая подпись.

В любом случае, других зацепок поближе на тот момент не было, поэтому почему бы не проверить. Тем более, время позволяло добраться до места без спешки, собирая по пути крохи информации об искомом объекте. Но пока ничего...

И вот та самая станция. Пустующая - лишь платформа, несколько скамеек и частично обрушившееся и пустующее строение станционного смотрителя. Но смотрителя нет. Вообще никого нет, кроме Константина.

Но вот к станции один за другим начали подходить люди. Выглядели они как обычные путники и не похоже, чтобы у кого-то из них было дело к Константину. Остается только ждать.


Мурху О`Лоркен:
Может и зря он не послушал фермера, когда решил дальше добираться поездом. Тот всё трепался про "гиблое место", "дурную славу". Мол, городок у этой станции сгинул, а сама станция ещё существует. И, мол, у брата моего двоюродного племянника есть дочь, жених которой, по слухам, где-то в этих местах пропал - сел на поезд и исчез с концами. И ещё говорят у Джеда, который брат Тонни "Хвостогрива" невеста тоже в этих местах исчезла. Мол, сбежала от жениха, села на поезд и была такова.

Да Мурху и сам готов с радостью исчезнуть из этого гиблого места. Хотя почему "гиблого"? Точнее сказать: тоскливого и скучного. И уж точно не вернется сюда, так что исчезнувших он прекрасно понимал. А поэтому спокойно спрыгнул с телеги и толком не попрощавшись с фермером-Джерредом потопал к перрону.

На скамье у перрона уже одиноко сидит странный тип. На Мурху посмотрел, как будто с головы до ног оглядел. Отвел взгляд. Обычное дело. Мурху не красавчик, доверия своим видом не внушает. Ирландец возле другой лавочки остановился, осматриваться начал.


Элизабет Мосс:
Кто-то её сдал. Кто-то знал, кто она, что она. Знал её повадки, привычки. Знал даже её страхи. Как иначе объяснить возвращение в номер, а посреди комнаты к потолку прикреплена петля. И заботливо поставлен табурет. У девушки перехватило дыхание. Оглянулась - никого. Бежать. Бежать срочно! Быстро вещи схватила - то, что под рукой - быстрым шагом, пытаясь не выдать панику вышла из салуна. Ни на кого не глядя, в рукаве карты пряча. Глаза ищут опасность, но кажется, всё спокойно и тихо.

Нет ничего хуже, чем затаившийся враг поблизости. Враг, который тебя ведет в свой капкан. Враг, который знает тебя и кажется, хочет поиграть в кошки-мышки. И сейчас Элизабет не в том положении, чтобы стать кошкой, а мышкой быть ох как не хочется.

Быстро вышла. Стук слева - обернулась. Никого. Плакат на стене висит. "Штат Канзас. Разыскивается живой или мертвой. Элизабет Мосс". Цифра с двумя нулями. И портрет. Нет, она, безусловно намного красивее, чем то, что нарисовал неизвестный художник. Вот только от этого ей легче не станет. Как и то, что здесь Колорадо, а не Канзас проблемы не решает. Охотникам за наградой всё равно, где проживает дичь, за которую положена награда. Цифра с двумя нулями вполне окупит путешествие в соседний штат.

Слева офис шерифа. Твою ж... Что он там с помощником разглядывает? Плакат с уведомлением о её розыске? Так, спокойно, спокойно... Без спешки подошла к коновязи. Этот подойдет. С видимым спокойствием отвязала коня. Конокрадство? А какая ей разница, за что именно висеть в петле? Значит конокрадство. Не впервой.

Пока всё тихо. В седло вскочила, ноги в стремена. Дьявол, ну почему конь её не слушает? В любом случае сейчас у неё нет другого выбора - прятаться здесь и ждать петли - глупо. Уходить пешком - ещё глупее. Ударила пару раз в бок, как её учил Кен. Конь пошел. Не совсем туда, куда надо. Потянула поводья - встал. Ну что ж это за глупое животное! Ослабила, снова по бокам пнула. Ага, вот пошел. Так, медленно, спокойно, туда, куда надо...

И как её находит недоброжелатель? Уже в третий раз. Играет с ней, издевается, а сам сидит где-то неподалеку и наблюдает. Ухмыляется, наверное. Что ему надо? Чем Элизабет заслужила такое отношение? Нет, ну может и заслужила, но почему бы этой гадине не выйти прямо к ней и не сказать, что он о ней думает? Почему бы им не разобраться? Может из них даже неплохая пара получилась бы...

Уже почти выехала из города, когда услышала выстрел. Нет, одной ей глупо будет сражаться, так что скакать, скакать. Ударила по бокам коня, пригнулась. Да чтож это за седло то такое - и трет и бьет!

Несколько десятков минут скачки по пустоши. И выстрелы иногда. Кажется то слева, то справа. А потом внезапно конь падает. Элизабет слетает, падает в пыль, прокатывается несколько метров. Конское ржание. Элизабет ударилась сильно, но ничего серьезного. Кажется, даже платье не порвала. Вскочила, в вечернюю темноту всматриваясь. Никого. Конь об камень запнулся - встать не может. Может быть ногу сломал. Ну что же за...?

Неспешно, прихрамывая дальше пошла. Огонек впереди. И силуэт. Ну если это и есть её враг - сейчас она ему строит...

Старая станция, на перроне два человека. Пара бродяг. Оба страшные. Один просто ужас ходячий - с кривыми зубами и бельмом в глазу. Второй может и красавчик, если его отмыть да приодеть, а пока больше похож на беглого убийцу. Вроде друг-друга эти двое не знают и быть может, её враг - один из них. А вот быть, её враг - вон тот, третий, который только "нарисовался"?

Джед Мортон:
Охота шла неудачно. Неудачно с самого начала. Руфуса Белла не удалось перехватить в городе, охотник опоздал всего на пару часов. Более того, у Белла появилась пара дружков, а вот шериф и его помощники не изъявили никакого желания помочь коллеге. То есть, рассказали что знали, напоили водой (от Виски Джед отказался). Но с шайкой Руфуса иметь дел не хотели. Не то, чтобы боялись - своих дел по горло.

А потом погоня. Засада. Угораздило же его, опытного солдата и законника попасть в засаду! На его счастье, новые дружки Руфуса имели опыт стрельбы лишь по бутылкам и банкам, а о засадах знали только то, что надо где-то засесть и потом стрелять. Поэтому обошлось тяжелой раной и потерей коня. Руфус ушел, а Джед остался с двумя трупами мелких преступников (за которых и награды то нет) и тяжелым ранением в руку.

Уже ближе к закату вышел на железную дорогу. А по ней дошел до перрона. Двое мужчин и дама. Все - точно не фермеры и не праздные аристократы, хотя дама пыталась всем своим видом показать принадлежность к аристократии. Ага, а где же тогда дюжина её чемоданов и трое слуг?

Плохое место, ну да куда ж деваться. Придется и дальше ждать поезда.


Роберт Марсельер:
Агент Экс появился как обычно в последнее время - без приглашения и в неподходящий момент.

- Добрый вечер, Роберт. Мне нужно, чтобы ты пошел кое куда и вернувшись, рассказал мне всё, что произойдет. До мельчайших деталей. И да, я не гарантирую, что ты вернешься, Роберт. Нет, я не шучу, но у нас нет другого выбора. Мы давно охотимся за... Хм... Этим феноменом, но ни один агент не смог и близко подобраться к нему, как будто оно нас чувствует и избегает. А у тебя, дружище, есть все шансы - ты же не один из нас.

Экс выглядел спокойно и дружелюбно, но Роберту Морсельеру от этого спокойнее не было. Последовали вялые попытки отказаться, торговаться, на что был получен жесткий отказ: "слово чести, мистер Марсельер. Ваше слово чести. Помните, что вы должны нам свою жизнь. Как минимум".

Хорошо, что не добавил про то, что Марсельер у них "на крючке" и по другой теме. Всегда приятнее отдавать долг, чем делать что бы то ни было из-за угроз. А кроме того, долг есть долг и любой джентльмен скорее пустит себе пулю в люб, чем откажется исполнить свои обязательства.

А нужно то было всего добраться до старой железнодорожной станции неподалеку от форта Дэрри (с доставкой Экс обещал помочь), сесть на поезд и затем всё запоминать, быть настороже и по возвращении рассказать агенту каждую деталь. Всё просто. Кажется.

- И да, ещё маленькая деталь, Роберт. - Экс как-то задумался, как будто замялся, - На самом деле это опасное дело. Если будет возможность покинуть поезд раньше, чем он дойдет до последней станции и тебе будет угрожать опасность - покидай поезд. Ты нам должен жизнь, но наша цель не в том, чтобы твою жизнь бездарно потратить, понимаешь? Будь осторожен!

...

И вот за плечами дорога к форту, а затем солдат провожает молодого ученого к станции и уезжает, уводя его коня.

На перроне уже стоят или сидят на скамьях несколько человек. Ничей вид не внушает доверия, кроме, возможно, вот этой молодой и симпатичной особы. Остальные судя по виду - преступные элементы. Да уж - компания подобралась не из лучших...


Сунг Хер Чан:
Враг его так и не появился. Несколько дней ожидания и всё зря. Много еды съедено, ни одной женщины не наполнено. Ни одного часа тренировок. Плохо.

С досадой Чан собрался и пошел обратно. Идти очень долго, еды не хватит. Но по пути переходил через рельсы. Где рельсы - там поезд, а на поезде - быстро дорога проходит. Надо лишь найти место, где на дороге станция.

К рельсам вышел уже в темноте, осмотрелся. Огонек вдали. Ярче - тускнее. И перемещается. И силуэты. Силуэты не демонов - людей. Пошел в ту сторону.

Да, это и есть то самое место, где поезда останавливаются. Значит ему повезло и он пришел точно туда, куда надо. Кроме него ещё пятеро ждут. Одна женщина. Белые женщины не любят Чана. Вообще белые не любят Чана. Говорят "желтокожий". Чан не обижается - белые люди считаю себя лучше краснокожих, чернокожих и желтокожих. Но Чан то знает, что кости у белых людей ломаются точно так же, как у всех остальных.

Остальные мужчины - видно бывалые, многое повидали. Кроме одного - который одевается как пижон.


Все:
Часы ожидания на пустующей платформе. И вот в опустившейся темноте раздался гудок паровоза. Мощный, громкий, даже немного пугающе-громкий. Впрочем, никто из вас не испугался. Вдали появился свет - мощный фонарь локомотива. Ветер донес шум колес. Равномерный тук-тук... тук-тук... Вскоре появился весь состав - крупный локомотив с большим вагоном угля, за ним - пара грузовых вагонов и три пассажирских.

"Тук-тук" звучит всё реже - поезд замедляет ход. Останавливается. Дверь предпоследнего пассажирского вагона открывается, на перрон спрыгивает человек в униформе какой-то железнодорожной компании - видимо мелкой, так как вы не узнаете форму. Человек спускает лесенку, затем приглашает внутрь:

- Леди и джентльмены. Ночной экспресс компании "Золотой койот". Будьте любезны, занимайте свои места, стоимость билета - 10 долларов. Позвольте ваш багаж.

Молча помог подняться, разместить багаж. Леди Элизабет, мистеру Роберту, мистеру Мортону и мистеру Оледеч по настоянию проводника пришлось пройти почти в конец вагона, но здесь оказались свободные скамьи и место достойное джентельменов и леди - рядом не было ни грязных оборванцев, ни красно или желтокожих и не, прости Господи, ниггеров. Леди и джентельмены в соседних кабинках выглядели вполне достойно.

А вот Чану и Мурху отдельной кабинки не досталось - проводник подсадил их к угрюмо выглядящей паре - здоровенному жлобу с лицом совершенно лишенным интеллекта и старухе, которой на вид было никак не меньше сотни лет - грязные волосы, гнилые зубы (все два). Старуха постоянно лазила в свою корзинку, что-то там поправляла, вот только не видно, что именно. А здоровяк просто хмуро смотрел то на ирландца, то на китайца. Впрочем, после прямого недоброго взгляда отвернулся и начал смотреть в окно.

Поезд дрогнул и тронулся, оставляя перрон во тьме.

Юность. Юнкерское училище. Летние вакации, проведенные в отцовском имении.
Черноволосая красавица-украинка Оксана Пересыпко. Ночи полные страстной любви.
"-Ты такая... чудесная и необыкновенная! Как может быть в мире такое счастие?
-Потому, что я ведьма, коханый! Приворожила тебя!"
Смех, лобызания.
Старик-отец, человек-скала, жёсткий и властный.
"-Думать не смей, Алексашка! Жениться! И на ком? Чтобы духу..."
"-Оксана... Отец не велит, грозит без наследства оставить. Плевать, черт побери! Убежим!
-Не кручинься, коханый. Все образуется, вот увидишь. Я излажу, как надо, и наследство твое при тебе будет..."
Недуг отца, не хворавшего обычно даже простудой. Скоропостижная смерть.
"-Я. Да, не шутила никогда. Да, наколдовала. Ради тебя и меня. Теперь мы можем быть вместе. Всегда."
Гнев. Удары.
"-За что? За любовь мою?"
Веревка.
"-Проклинаю тебя! Слышишь? Проклинаю тебя, и весь род твой во веке!"
День, холодный и промозглый. Серый. Такой же, как давеча случился. Скрип березы. Стройное тело на веревке болтается – изящные ступни до земли четыре пяди не достают. Молодой священник бормочет "Господипомилуй, господипомилуй, господипом-и-и-и-и-луй!"
Слезы по щекам катятся.
Одинокая могилка за кладбищенской оградой.
А жизнь жить надо...

Александр Андреевич расплатился сполна за всё, что услужливо сохранила память. А уж как именно - то осталось между ним, вернувшейся из мертвых Оксаной, и неторопливым временем. Проклятье свершилось, пожрав весь род Сизовых, а вместе с ним и тех, кто имел несчастье оказаться в эти злополучные дни поблизости.


***


В ту ночь жители Сосновки спали плохо. Была страшная буря, с ливнем, какого люди не видали со времен Потопа, и ветром, вырывающим с корнем деревья и норовящим содрать крыши со стропил. Те, кто осмеливался выйти на двор, видели яркое бледно-зеленое зарево над лесом в той стороне, где находилась барская усадьба, разглядеть которое не мешала даже сплошная стена дождя. Многие, крестясь, божились, что в завываниях ветра им чудился торжествующий женский смех. Наутро идти к усадьбе никто не осмелился.

Спустя неделю деревню посетил отряд продразверстки при пехотной полуроте и пулемете, а с ним еще и кавалерийский взвод, посланный на поиски контры, подло атаковавшей отряд товарища Балодиса. Красных радушно встретил товарищ Переплюев, и о чем-то долго беседовал с командиром сводной группы. Результатом беседы стала активная продразверстка и поиски контры, сопровождаемые рукоприкладством и насилием. Крестьяне похватались за подаренное оружие, и пошла потеха.
После первых потерь красные просто осатанели, и взялись за дело всерьез. Кровь хлынула рекой, спалили несколько дворов. Сопротивлявшихся перебили всех. Тех, кто сдавался. рубили шашками и забивали прикладами. Да и совсем не оказывавшим сопротивления перепало немало, а уж что творили с бабами – вслух говорить не хочется.
Умаявшись от трудов праведных, красные решили встать на ночлег, однако, оставаться в пропахшей смертью деревне охотников не нашлось. Решили встать на квартиры в барском доме. Ушли, оставив выживших селян оплакивать свое горе. Обещались вернуться наутро.
Но почему-то ни один не вернулся.
Никто из сосновцев остаться на родном пепелище не осмелился – кто подался до родных, кто в уезд, а кто и вовсе куда глаза глядят. Главное – подальше.
Новый отряд красных, посланный на поиски первого, обнаружил на месте процветающего и богатого поселения полусожженный огрызок, город-призрак без единой живой души, недобро щурящийся подслеповатыми окнами. Брать здесь было уже решительно нечего, и красные ушли восвояси.
Постепенно, год за годом, лес все плотнее смыкался вокруг брошенной деревни и забытой усадьбы – расползшиеся по округе жители Сосновки разнесли об этих местах такую молву, что соваться туда ни у кого желания не было. А потом люди и вовсе забыли, что был такой барин, такая Сосновка и такая история.
Шли годы, страна менялась, а покой этих мест так никто и не тревожил. До поры. А вот однажды…
Впрочем, как говорится в таких случаях, это совсем другая история.

Стэпан как-то поник, но не то, чтобы совсем в расстройстве или в панике - как будто две смены в моторке подряд отпахал. К Кислоте повернулся.

- Не, ты это, давай с ними. Он, - кивок на бойца, - всё верно говорит. Задержим мы вас, отвлечем когда не надо, а тебе того, тебя точно увести надобно. А мы уж сами.

На Джереми глянул. Потом снова на морпеха, который вроде как за главного.

- Мы уж сами как нибудь. А вы главное запомните, что Стэпан Поросенков, старший матрос третьего моторного и эта... Мелкая, как тебя звать то - вот мы ей до вас добраться помогли. У меня ж потом просьбочка одна будет - вы как если спасете её, пусть меня пораньше дембельнут, а то тут история такая была, нехорошая, ошибочка, стал быть, вышла. Опечатка в контракте, как говорят. Ну в общем мне до древней старости служить, стал быть, по ошибке, а положенный срок то я уже того, отслужил весь.

Здоровенной рукой (едва ли не лапой) тихо Кислоту по плечу потеребил.

- Ты давай там, слушайся их в общем. Они дело то знают. А мы справимся, не переживай, да, Тян?

Особой важности.


Результирующая (краткая) сводка разведданных по итогам операции «Старый дом».


=====================================================


Экологическая обстановка.

В ходе операции были взяты пробы воды, грунта, воздуха, произведены замеры радиационного фона в точках N и O (см. прил. 1). Кроме того, техническим персоналом отряда (специалист Тян, л.д № 4872) производились заборы проб воздуха, почвы, и замеры радиационного фона в произвольных точках (привалы разведгруппы).
Анализ образцов и данных показал, что состояние химического и биологического состава почвы, а так же воды в р. Северная Рогожка и р. Южная Рогожка полностью соответствуют требованиям к состоянию воды и почв выдвинутых в «Положениях о декапсуляции баз типа «Ковчег»» от 12.04.2011. Химический состав воздуха из забранных на поверхности образцов превосходит по чистоте образцы докапсуляционного периода. Радиационный фон во всех точках измерения – в норме.
Установленная на поверхности автоматическая метеостанция в период наблюдений фиксировала суточное колебание температур от +10 до +24 градусов Цельсия. Норма выпадения осадков составила в среднем 38 мм. Эти показатели не расходятся со средними предкатастрофными нормами. Зафиксировано некоторое уменьшение приливной силы, что, вероятно, связано с уменьшением массы Луны.
Отклонений в развитии и генетическом коде образцов местной флоры не выявлено. Образцы генетического материала фауны получены не были, но судя по внешним признакам, животные в разведанной области так же не подверглись серьезным изменениям на генном уровне.
Наблюдение за потомками пережившего катастрофу населения региона не дает оснований подозревать в них необратимые мутации и генетические изменения. Проба крови, взятая у пленного представителя посткатастрофного человечества специалистом-медиком отряда (ст. сержант Шварцман, л.д. № 4792) не обнаружила генных патологий у индивида. Изучение вирусов и болезнетворных бактерий в образце показало, что темпы их адаптационных мутаций за столетний период оказались в разы ниже, чем в предкатастрофные десятилетия, и медикаменты, применяемые на базе «Единство» вполне эффективны.


=====================================================


Население и социальные группы окрестных регионов.

Данная информация целиком и полностью почерпнута из результатов допроса пленного, захваченного в ходе первой операции (Обьект № 1, допрос провел мл. серж. Соколов, л.д. 5056). Вероятная общая достоверность данных оценивается в 52 процента.

Регионы к северу от базы «Единство», а так же пространство к северо-востоку, востоку и юго-востоку (за Уральским хребтом), по словам допрошенного считаются незаселенными или же имеющими исчезающее малую плотность заселения на неопределенном протяжении.
К югу от местоположения базы на протяжении 100-120 километров численность постоянного населения так же стремиться к нулю.

Только за пределами этой стокилометровой полосы проходит условная граница более-менее плотно заселенного региона (рабочее наименование – «Половцы»; так же на нативном слэнге – «говнЯхи»). Население этого региона не однородно, не имеет единого подчинения и общей структуры управления, и представляет собой, по всей видимости, разрозненные группы численностью от единиц до десятков человек, ведущих частью оседлый, частью полукочевой или даже кочевой образ жизни. Этнический состав групп представлен, вероятно, потомками башкирского и русского населения Южного Урала. Язык – смесь башкирского, татарского и русского языков с преобладанием башкирского. Общественный строй в этих группах – частью родоплеменной, частью – военная демократия. Основу промысла составляет охота и собирательство, возможно, с элементами земледелия, а так же разбойные нападения с целью захвата добычи и пленных. Судя по всему, широко распространено рабовладение.
Собственное машинное производство, вероятно, отсутствует или находится в зачаточном состоянии, однако, исходя из реакций пленного и снаряжения его соратников, продукты машинного производства не являются незнакомыми для «половцев» и время от времени попадают к ним в руки.
Ареал обитания «половцев» простирается приблизительно до границы Среднего и Южного Урала, площадь расселения составляет примерно 20-40 тыс. кВ. км. Численность населения предварительно оценивается в 1-5 тыс. человек.

К югу и юго-западу от «половцев» располагается более плотно заселенный регион (рабочее наименование – «Улусы»). Исходя из слов пленного, можно сделать вывод, что эти земли разделены между родовыми или клановыми объединениями, имеющими полную власть на подконтрольной территории. Общественный строй, вероятно, можно описать как децентрализованную патриархальную деспотию восточного типа. Так как по словам допрашиваемого он сам, как и большой процент «половцев» в целом, являлся изначально изгоем из «улусов», и «половцы» опасались совершать набеги на «улусы», логично предположить что, численность населения, оснащения и организации в «улусах» значительно превосходят «половецкие».
Ареал обитания не установлен даже в первом приближении. Численность населения, видимо, составляет от нескольких тысяч до нескольких десятков тысяч человек. Информации о техническом уровне не имеется.

В западном – юго-западном направлении от базы «Единство» (и в западном от ареала обитания «половцев») располагается группа поселений городского типа (рабочее наименование «Гардарика»). Обрабатывая результаты допроса, аналитическая группа пришла к выводу, что «Гардарика» представляет собой достаточно протяженное по занимаемой площади скопление автономных укрепленных поселений, являющихся центрами местной сельской инфраструктуры, узлами торговли и обороны. Исходя из слов пленного о том, что «половцы» как совершают набеги на «Гардарику», так и ведут с ней торговлю, вероятно, эти поселения не скреплены единым управлением или устойчивыми союзными обязательствами, и ведут деятельность разрозненно.
Информации об общественно-политическом устройстве, численности населения, занимаемой площади и техническом уровне не имеется.

В западном – северо-западном направлении от «Ковчега» (вероятно, за «Гардарикой») по словам Обьекта №1 располагаются территории т.н. «бик кеслэ аугир» (приб. пер. «очень могучие воины). Так же упоминалось слово «няшство» (вер. «княжество»). К огромному сожалению, ровным счетом никакой полезной информации об этом обьединении (рабочее наименование – «Княжество»), получено не было. Однако, следует отметить что упоминание о «княжестве» вызывало у допрашиваемого реакцию испуга.

Кроме прочего, пленный упоминал «Тэтен Кэшлер» (приб. пер. «Дымные Люди», «Люди Дыма», рабочее наименование – «Т.К.»).
Информация, выданная пленным об этом объединении так же оказалась весьма скудной, однако, такие факторы как:
-Предположение пленного о принадлежности разведгруппы к «Тэтен Кэшлер»;
-Меновая торговля с целью приобретения древесины в серьезных масштабах.
приводят к выводам о наличии у «Т.К» современного автоматического оружия и\или машинно изготовленных предметов одежды, а так же потребностей в ресурсах в промышленном масштабе, что в свою очередь, является явными признаками индустриальной цивилизации.
Кроме того, тот факт, что Обьект №1 не сумел даже приблизительно указать ареал обитания «Т.К.», указывает на вероятную его удаленность от данного региона, что, в совокупности с закупками древесины, позволяет предположить наличие транспортной инфраструктуры.

Приложение:
Карта-схема прилегающих регионов:
ссылка


=====================================================


Обстановка в окрестностях базы «Единство».

Время проведения операции «Старый Дом» совпало с началом вооруженного конфликта между двумя группами обитателей поверхности – рейдовым отрядом «половцев» (рабочее наименование – «Ватага»), и обитателями поселения, по всей видимости, расположенного на месте докатастрофного г. Новоэнгельса (рабочее наименование – «Город»).

1) «Ватага»
Боевой отряд «половцев» изначальной численностью в 30-50 человек (в результате столкновений с разведгруппой «ковчега» потеряли убитыми и ранеными 4-6 человек). Обладают навыками рейдовой деятельности в лесной местности, скрытого перемещения. Действуют слаженно. Среди вооружения преобладает холодное и метательное оружие, в наличии так же некоторое количество лёгкого стрелкового (винтовки с продольно-скользящим затвором). Предводитель отряда – Ак Буре-бек ( приб. пер.: князь Белый Волк, господин Белый Волк). Исходя из материалов допроса, «Ватага» была собрана им из представителей нескольких разных групп «половцев», что не характерно для них.
«Ватага» выступила инициатором вооруженного конфликта, атаковав рабочую артель «Города» с целью захвата добычи и пленных.

2) «Город»
По всей видимости, поселение, относящееся к группе «Гардарика». Язык общения, судя по аудио и видеозаписям, преобладающе русский. Наблюдение установило наличие у членов сообщества одежды и инструментов машинной выработки, а так же огнестрельного, в том числе и короткоствольного, оружия. Однако, местного ли производства данная продукция, или является привозной, не установлено. Исходя из материалов допроса, основной статьей дохода «Города» является продажа древесины «Т. К.», что свидетельствует о развитых торговых связях.
Численность населения «Города» так же не установлена, однако, исходя из численности рабочей артели и атаковавшей их группы, можно предположить, что эта цифра колеблется от 200 до 500 человек.
Разведгруппа Романова стала свидетелем атаки «Ватаги» на рабочих «Города», но окончания стычки не застала, поэтому победившая сторона не была установлена.

Текущий статус конфликта неизвестен. Однако, автоматические камеры, установленные разведгруппой «Ковчега» на разрушенной переправе через р. Северная Рогожка, в течение периода наблюдения с периодичностью в 3 дня фиксировали группы по 3-4 человека, пересекающие реку в одном, а потом и в другом направлении, по внешнему виду соответствующие облику бойцов «Ватаги». Это позволяет предположить, что «половцы» до сих пор не свернули операцию в регионе.


Отчет подготовлен сводной аналитической группой «Знамение».

Квартет жукоубийц забился в техническую нишу и замер, затаив дыхание, обращаясь в зрение и слух, и, что уж греха таить, изрядно поссыкивая ожидающей их неизвестности.
А между тем звуки выстрелов стали интенсивней, как будто не слишком далеко в бой вступил как минимум взвод. Грохнула пара взрывов, отчего в коридоре мигнул свет. После примерно полутора минут ожесточенной пальбы снова стало тише - огонь продолжался, но где-то на периферии, подальше. Зато звуки торопливых шагов сделались совсем явственными, и они приближались. Вскоре появился и сам источник этих шумов.

В отрезок коридора, где произошла эпическая битва с многоножкой, вошла четверка людей, облаченных в боевые скафандры космопехоты. Они двигались от носа судна в сторону кормы, внимательно и цепко озираясь и держа оружие на готове. Броня на всей четверке оказалась помятой, обожженной и заляпанной разноцветными липкими пятнами жучиной внутрянки, но забрала шлемов были гордо откинуты.
Группу вел здоровенный молодой парень с не отмеченным печатью глубокого интеллекта лицом, которое бы желательно было носить в штанах. На наплечнике его скафандра красовались три сержантские полоски.
За ним следовал щуплый азиат. Вместо стандартного плазменного карабина он волок большущий, чуть не в собственный рост, снайперский импульсный излучатель, да еще и с оптикой. Как он ворочал эту дуру в узких коридорах корабля оставалось загадкой.
Третьим в группе оказался длинный, как палка, сухощавый мужик лед под сорок с испещренным конопушками бледным лицом. Лобовую часть его шлема украшал красный крест, обозначающий его принадлежность к братству боевых медиков.
Замыкающим шел еще один отнюдь не зеленый боец - скорее всего, у него была уже не за горами заслуженная пенсия. А может быть так казалось из-за пышной, веникообразной, совершенно неуставной бороды с проседью, выбивающейся из под шлема.
Четверка перла уверенно, и выглядели эти парни очень серьезно.

В пол-третьего ночи в казарменных помещениях базы раздался сигнал тревоги, мгновенно вырвавший отдыхающих бойцов из царства Морфея. Еще не сообразив толком, что происходит вокруг, бойцы принялись экипироваться, действуя бездумно, лишь на отточенных многочисленными тренировками рефлексах. То, что сегодняшняя тревога - не учебная, дошло до Сергея примерно в тот момент, когда он выгребал личное оружие из своей ячейки в арсенале. Впрочем, особого волнения этот факт в нем не вызвал. Просто еще одна боевая операция, ничего больше. Будучи профессионалом, Поляков давно приучил себя подавлять волнение перед вылетом.

Когда вертолет Х-СОМ, несущий на борту тринадцать бойцов, покинул базу, Сергей принялся неспешно экипироваться. Тяжелую штурмовую броню он натянул на себя еще на базе, но сейчас был без шлема - лишний раз потеть не улыбалось даже ему. Обоймы к табельному "Desert Eagle", удобно разместившиеся в одном из карманов "разгрузки", он хранил уже снаряженными, наплевав на все требования безопасности. Поэтому сейчас оставалось только зарядить барабанный магазин "Бульдога" отобранными заранее гранатами. Прошедший Вторую Чеченскую Поляков питал определенную слабость к термобарическим боеприпасам, идеально подходящим для выкуривания врага из укрытий любой сложности. Поэтому, оказавшись в Х-СОМ и получив к ним практически неограниченный доступ, выбрал их в качестве основных для себя. В угоду тактической необходимости были взяты светошумовые и газовые гранаты.

Когда работа уже была практически закончена, внутренний дисплей на двери кабины высветил лицо местного генерала, немедленно приступившего к доведению до личного состава боевой задачи и обстановки на местности. Слушая его, Сергей хранил молчание, не меняя задумчивого выражения лица. Но про себя все же отметил, что "по уму" подобные "брифинги" стоит проводить перед вылетом, а не во время. Лишние пятнадцать-двадцать минут уж точно "не спасут гиганта мысли", зато позволят подготовиться к вылету, исходя из местных условий. И ладно бы ему - мужику в штурмовой броне с ручным гранатометом - хотя разбрасываться термобарическими гранатами в августовском лесу - это примерно как курить на бензоколонке. Но каково, к примеру, снайперу, чья эффективность в бою строится не только и не столько на личной меткости, сколько на умении грамотно замаскироваться? А с маскировкой у них был полный швах - подобрать камуфляж-то им возможности не дали. Хорошо еще, что операция не в ночь - вот смеху было бы, сунься они в ночной лес без фонарей и ПНВ.

Впрочем, для служившего в российской армии в 98-ом году, организация армии "по уму" была скорее мечтой, чем целью, а подобные "косяки" воспринимались, в основном, как повод лишний раз поржать с мужиками, а не причина жаловаться и ныть. Тем более что поржать здесь было с кем - двое из дюжины сопровождавших его бойцов были русскими. И хоть один был слабоват и несколько малахолен для солдата, а второй - угрюм и молчалив, все равно они были соотечественники. Во всяком случае, получше негритосов с пулеметами или смазливых блондинчиков. Между тем в команде еще нашлось место старику с "Сайгой", успевшему взопреть и сбить дыхание еще до прилета на местность, и "военнослужащему-женщине", как именовали их российские общевоинские уставы. Но эта хотя бы походила на солдата - при общей внешней хрупкости двигалась плавно, да и два пистолета - вполне себе аргумент в ее пользу. По крайней мере, Сергей надеялся, что "понторезов", которые берутся стрелять "по-македонски", только чтобы разбазарить боезапас, в Х-СОМ не берут.

Десмонд был умелым стрелком, но далеко не лучшим. В стрельбе по движущимся целям в облике разъярённой инфернальной собаки в потустороннем антураже ему не доводилось практиковаться. Но выстрел у него вышел идеальный, будто какое-то высшее существо, решившее поддержать несчастных пленников этого проклятого места, направило его руку. Время, за которое пуля долетела до цели, тянулось мучительно долго. Доктор и его спутница, не зная удастся ли остановить пса-призрака, ощущали приближение смерти, в оставшиеся им мгновения они видели проносящиеся перед глазами эпизоды своей жизни.

И вот пуля вошла в морду пса точно между глаз. Тварь дёрнулась всем телом, издав предсмертный крик, совсем так, как сделало бы это настоящее животное. Заваливаясь на бок и по инерции двигаясь вперёд, тело пса вспыхнула ослепительно ярким светом, от которого окружающие Десмонда и Эбигейл тени стали таять. Место всё менее походило на какое-то иное измерение и всё более приобретало очертания пустынной лондонской улицы. В расступавшейся темноте можно было видеть размытые фигуры разных людей, включая Андерсона, которые таяли вместе с тенями.

Всё кончилось. Какие бы силы не стояли убийствами призрачного пса, они были повержены одним выстрелом. Демон Лобалас и призраки мёртвых более не властны были над доктором Тельманом и его окружением.

Для самого доктора эта история кончилась весьма плачевно. Его дух окончательно сломился после тех истязаний, что устроили ему Лобалас и духи его жертв. Тельман так и не решился убить себя, но и прежним не стал. До конца своих дней он был мрачной тенью себя былого. Сразу после освобождения из плена в другом измерении он сдался полиции и подробно рассказал о своём преступлении. Скандал вышел очень громкий и, к несчастью, плохо отразился на тех, кому раскаивающийся доктор пытался помочь. Его спонсоры отозвали свои средства, направленные на поддержание бесплатной клиники для бедняков. Многие нуждающиеся лишились единственной медицинской помощи, какую ещё могли получить. Суд признал Тельмана невменяемым и поместил его в клинику для душевнобольных. Через пять лет прежние друзья доктора добились его перевода в частный пансионат на севере Шотландии, где он тихо дожил свою жизнь.

Другие выжившие участники злополучной вечеринке по случаю дня рождения Тельмана также скандально прославились. Пылкие революционеры Питер и Стефани Тиллингаст с годами стали более радикальными борцами с режимом и через пять лет после случая с призрачным псом организовали покушении на принца Генри, который ехал поездом в Манчестер. Взрыв на путях унёс пятьдесят невинных жизней, а принц выжил. Тиллингасты стали самыми разыскиваемыми преступниками в стране, пока не погибли при столкновении с полицией через неделю после теракта. Себастьян Коул, бывший первой жертвой призрачного пса и единственной, которой удалось выжить, неожиданно для многих сделал успешную политическую карьеру, дослужившись до звания министра промышленности. Впрочем, он вскоре был уличён в коррупционных сделках и, опасаясь ареста, бежал в Юго-Восточную Азию.

В истории Десмонда Мортимера и Эбигейл Хейз эти драматические события сыграли заметную роль, принеся на недолгий период неожиданную известность. Но их приключения на этом только начались. В непростые времена Британия отчаянно нуждалась в необычных людях с необычными талантами и нашла их в лице Десмонда и Эбигейл. Но это уже совсем другая история...

А между тем, Диллед, быстро пробежавшись по торговым рядам и закупив продовольствия впрок, оставил своих друзей на некоторое время, решив обойти все постоялые дворы Несме, чтобы выбрать то место, где их честная компания проведёт те несколько дней, что оставались до отплытия чуда инженерной мысли гномов. Условившись о месте последующей встречи, бард поспешил исполнить свой план - гостиниц в Несме было немало.
Через пару часов, когда, наконец, дела с постоем были улажены, Диллед поспешил на встречу с друзьями, чтобы сообщить им, куда держать путь, чтобы отдохнуть и получше рассмотреть обновки, после чего и сам устремился в гостиницу - он намеревался не только оставить деньги в этом месте, но и подзаработать.
Перекинувшись по приходу несколькими фразами с владельцем заведения и получив несколько неуверенное согласие, Диллед довольно потёр руки и стал готовиться к выступлению...
- ... опаснейший номер, жонглирование знаменитыми огненными шарами магов! - вернувшиеся друзья застали Дилледа жонглирующим небольшими - с яблоко - огненными шарами, которые слегка шипели, будучи подбрасываемыми в воздух.
По лицам публики нельзя было сказать наверняка, нравится им это или нет, а вот хозяин выглядел нервно - с одной стороны он подозревал, что заезжий гость вряд ли владеет разрушительной магией, а с другой и небольшой искры было достаточно, чтобы случился пожар.
- Ведь стоит им только упасть, как - БУМ! - всепожирающее пламя тут же заполнит всё вокруг! - подливал тем временем масла в огонь Диллед.
И, словно в доказательство, безумный бард подбросил пламенеющие шары один за другим почти под самый потолок и не стал ловить, давая им удариться о пол. Падая, шары с лёгкими хлопками взрывались облачками цветных брызг, а безумный бард в это время раскланивался во все стороны. Тут он завидел вновь пришедших, и радостно воскликнул:
- О, новые гости! - и незаметно подмигнул друзьям - Проходите, проходите! Не желаете ли принять участие в представлении?
Диллед хлопнул в ладоши, и в его руках из воздуха возникли скрипка и смычок, и бард, не теряя времени начал выводить озорную мелодию, знакомую, наверное всем обитателям трактиров в Королевствах:

С последними словами фривольной песни скрипка растаяла, а Диллед вновь раскланялся.
Он спел ещё много песен в этот вечер - весёлых, грустных, лиричных и героических. Выступление своё бард закончил далеко за полночь, когда последние посетители уже не совсем твёрдой походкой разошлись из гостевого зала. Но настоящая работа для барда началась только с их уходом - они с хозяином принялись делить выручку за вечер...

Попрощались с градоначальницей... или скорее с градоправительницей... или наверное даже не только градо-, а скорее всеокресноземельно. Начальницей. Или правительницей. Ну в общем не важно, с леди Тессарин. Попрощались и пошли наконец тратить честно заработанные.

Лантир, естественно, отправился в оружейные ряды. Мечи, топоры, алебарды, гизармы, пики, шипастые цепи и даже двойные мечи. Все острое, сияющее и наверняка смертоносное. Через несколько минут даже голова начала кружиться, и в боку покалывать, будто Лантира одной из этих железяк тыкали постоянно, подгоняя. А еще уши вяли от зазывных криков торговцев. Тагил, который любезно согласился помочь с выбором оружия, все время тащил куда-то к тяжеленным и страшным убивалкам, которые Лантир и поднять-то наверное не смог бы. Дилед куда-то делся, Тина наверняка посоветовала бы выбрать самый дешевый меч, а остальное на храм отдать. Тина она такая... скромная. Все на храм, на храм. Про Ореха с Вельмонтом и говорить нечего - ребятам длинные колюще-режущие штуки совсем не к лицу.

Так и бродил эльф, постепенно чувствуя себя все более несчастным в этом маленьком, но очень остро заточенном мире. И уже совсем было отчаялся он и решил идти куда-нибудь напиться с горя (сегодня пива надо будет таки выпить, а не только понюхать как обычно), как совершенно случайно набрел на палатку, в которой угрюмый дварф паковал свой товар.

- А... что у вас на продажу? - поинтересовался Лантир, чтобы как-то завязать разговор.

- Клинки - буркнул дварф и сгреб в охапку клинки с прилавка. Затем отвернулся и пошел вразвалочку к сундуку.

- Э.. ну.. А какие?

Дварф с грохотом высыпал свою ношу в ящик и обернулся. Надобро посмотрел на Лантира и сказал:

- Шел бы ты отсюда, парень. Магазин с платьями за углом.

Лантир, который и правда собирался уже уходить, замер. Его тут оскорбить пытаются. Его, без пяти минут мастера клинка!

- Хм, - фыркнул маг и сорвал с крюка первый попавшийся скиммитар. Прау раз взмахнул им, крутанулся вокруг своей оси и ответил в тон мастеру:

- С таким балансом и правда лучше время не тратить. Ха, да у него лезвие сведенное будто не клинок, а топор дровосека. Получше нет ничего, что ли?

Дварф внимательно проследил за замысловатой замкнутой кривой, которую выписал меч в руках эльфа и обиженно произнес:

- Отчего же нету? Есть. Просто нечего хватать то что с краю висит.

- А чего же вы товар лицом-то не выставляете?

- Выставишь тут, - дварф снова отвернулся и принялся копаться с своих запасах, - Я как-то положил лучший свой меч на прилавок, так ту завелся какой-то идиот, что им на потеху толпе окольчуженное бревно рубил.

- Да вы что...

- Ага, и разрубил. Хватило дури. Только меч мне загубил. И платить отказался. Skalletkalkun! Вот, попробуй этот.

Лантир бережно взял из рук мастера легкий, как пушинка и острый как язык базарной бабки скиммитар. Взмахнул несколько раз.

- Хорош... - прошептал восхищенный эльф, а сам уже подыскивал глазами на чем бы испробовать остроту лезвия. Взгляд остановился на одной из опор платки.

- Даже не ду... - грозно начал дварф, но Лантир уже размахнулся клинком. Однако вместо порчи палатки он вдруг сорвал дин из своих пушистых шнурков с пояса и бросил перед собой. Клинок прошел через шнурок так, будто того и не было. Шнурок упал на землю.

- Так, клоун, отдавай оружие, - грозно сказал дварф, - Даже попасть не можешь, только время тратишь мое зря.

А Лантир, хитро улыбнувшись, ногой сдвинул шнурок. Не весь. Только половину.

Матрос как-то потерялся. Вот чего порядочному мотористу делать в такой ситуации? Бежать вперед и стрелять из карабина? Он же не идиот - он жить хочет, хоть, волей случая оказался на вечной службе Космофлота. Но то, что творилось было явно не правильным. Вот совсем недавно его "старый знакомый" в глаза не узнал, а потом ещё и расстрелять хотел - не за что вообще! Стэпан же даже его на окраины Галактики или, там, в дыру черную послать не успел, а тот с подручными - сразу стрелять. А теперь вон родственницу Самого прикладами херачат - вообще отупели в конец - дойдет до папаши, он им глаза на жопу натянет. Если узнает.

Хм... А если он, Стэпан Тарасович Поросенков спасет Наследницу? А что тогда будет? Может ему тогда увольнительную дадут? Лет на 50 - с учетом длительности его контракта. И даже если в ходе освобождения Наследницы злодеи очень сильно пострадают, Стэпан точно оправдан будет. А ведь можно ж будет ещё и пару челюстей полицаям свернуть. Сплошные плюсы! От ради такого Стэпан мог бы и рискнуть, только вот как... Огляделся. Ага, ящик для скафандров здесь же прикрепили, наверно, чтобы сжиженный вакуум щи матросские не разбавлял, стекая со скафандра (Стэпану про это какой-то мичман - сука рассказывал). Ну да не в щах дело, а в том, что на эти шкафчики Стэпан легко и непринужденно забраться сможет (уж больно удобно по ним забираться), да оказаться почти под потолком, далеко от взглядов полицаев. Стэпан так делал уже пару раз, вот и снова трюк пригодился.

Аккуратно и тихо, как любимый кот старшего помощника по кличке Онегин, матрос забрался на шкаф, прижался к углу двери. Ну вот, сейчас выйдут, он на сзади идущего прыгнет и всей массой раздавит, а второму ну как нидь с небольшой задержкой по времени шею свернет. Или из карабина стрельнет. Ну или как-то ещё отчленовредительствует до потери сознания.

Тина набросилась на гоблина со своим мечом, едва не отрубив мелкому засранцу голову, но у того хватило силёнок пережить нападение рогатой жрицы. Зато когда рядом оказался Тагил со своей секирой, зеленокожая мелюзга разделилась от одного удара на две части. Видевший это товарищ убитого гоблина тут же прыгнул в реку и погрёб вниз по течению ко второму плоту. В действительности река в этом месте была неглубокой, человек мог бы даже стоять по пояс в воде, но для маленького гоблина заплыв в холодной воде был настоящим испытанием.

Нашпигованный стрелами и болтами хобгоблин даже и не заметил полученных ран, которые казались на нём комариными укусами. Вместо того, чтобы обращать внимание на стрелков, или на чародея, которым никто из его подчинённых почему-то так и не занялся, он выпрыгнул из свой липкой темницы на открытое место и набросился на Тагила. Варвару и стоявшей рядом Тине аж дурно стало от вони, сопровождавшей это существо. От него несло немытыми годами подмышками. Не желая сближаться с вонючкой, Тагил выставил вперёд секиру и ловко оттолкнул руку хобгоблина с занесённым для удара мечом.

А на другом плоту всё становилось куда более жёстко. Чародей Вельмот вмешался в ход сражения, призвав на головы гоблинов пылающую сферу. Она материализовалась буквально под носом у одного из стрелков, хорошенько прожарив его до хрустящей корочки. Второй стрелок помчался вперёд, одновременно спасаясь от магического огня и занимая позицию получше. Ему даже удалось подстрелить из своего маленького лука Ганду. А вождь гоблинов методично истреблял не готовых к такой схватке наёмников. Вслед за Мердом досталось раненному Яндару, на которого мерзавец не пожалел две стрелы с явным намерением добить. Радатту тоже доставалось от второго хобгоблина и он начал отступать к своему командиру, который сражался с очередным гоблином.

На страже искусства

Начало лета выдалось на удивление жарким и насыщенным. Вопреки ожидаемому в эту пору пляжей и отпусков затишью, активность большинства игроков на ДМе не только не упала, но и, скорее, даже выросла по сравнению с последними месяцами весны. Достойные внимания события настолько быстро сменяют друг друга, что я едва успеваю за ними уследить.

На этот раз статья посвящена McHorn’у и его снискавшему феноменальный успех посту. По последним данным, сообщение, занимающее в данный момент почётное место на главной странице, набрало уже 38 плюсов. Результат действительно впечатляющий. Согласно информации, любезно предоставленной нашему издательству свободным аналитиком Alpha-00, это абсолютный рекорд для нашего сайта за всё время его существования. Подробнее ознакомиться с предоставленной этим игроком статистикой можно по ссылке в конце статьи.

Что же такого особенного в этом посте, что заставило игроков так яростно плюсовать именно его? Думаю, большинство читателей уже всё видели своими глазами и прекрасно знают ответ на этот вопрос. Всё дело в том, что рассматриваемое сообщение — и не сообщение вовсе, а едва ли не произведение искусства и своеобразная картинная галерея. McHorn, применив один из своих талантов на практике, изобразил персонажей всех игроков партии на момент начала их путешествия в игре "[Pathfinder] Северный поход" мастера Bane. Многословные комментарии в данном случае определённо излишни — как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Если вдруг почему-то сложилось так, что вы всё ещё не ознакомились с содержанием этого поста, а также отзывами к нему, то сделать это всегда можно по ссылке, которая будет приведена ниже.

Сам McHorn в эксклюзивном интервью нашему специальному корреспонденту передал благодарности всем, кто оценил его творчество, а также прокомментировал сложившуюся ситуацию следующим образом:
У нас интересная игра, и игроки с мастером большие молодцы. Достаточно почитать любую ветку, с любого места. Поэтому и рисовать персонажей было в удовольствие.

Подводя итог, хотелось бы акцентировать внимание на самом факте успеха подобного поста, наглядно подтверждающем, что игрокам бывает приятно развеяться, отвлечься от бесконечных абзацев букв и занять своё внимание созерцанием подобных художеств. А McHorn’у остаётся только пожелать дальнейших успехов в творчестве и всяческих начинаниях на такой нелёгкой стезе, как визуализация образов, изначально существующих лишь в воображении своих создателей.

Алекс Уэйн, спортивный комментатор - всегда в курсе событий.

Заработал во всю Тагил лопатой, готовя братскую могилу для неизвестных коллег, чей путь завершился столь скоро и столь печально. Не каждому дано пережить все испытания Севера. Тина дочитала погребальную молитву, которая должна была упростить духом мертвых попадание в царства их божеств-покровителей. Обычно жрецы Тайморы не занимались подобными вещами, но за неимением лучшего, и рогатая жрица Леди Удачи сошла. В конце концов, всем искателям приключений Таймора оказывает своё покровительство. Увы, в этот раз на всех её внимания не хватило. Диллед осмотрел окрестности, но мало что смог выяснить. Нападавшие пришли с запада и туда же ушли. Дозорного же застрелили с большого расстояния. Бедняге, наверное, не повезло показаться в свете костра, что позволило неизвестным лучником нашпиговать его стрелами.

Закончив печальную процедуру, герои в компании Ростара, Киела и Тулли двинулись назад в лагерь. Дворф выдвинулся вперёд, поскольку за какие-то пока не проявленные качества был назначен разведчиком, остальные ехали позади. Погода испортилась. Со стороны Хребта Мира вновь налетел холодный ветер, навевающий мысли о тёплой постели или хотя бы спальном мешке у костра. Пошёл впервые за несколько дней снег. Ветер задувал его за шиворот и в складки одежды, где снежные хлопья таяли и больно кусались за оголённую кожу.

- Гоблины! - закричал неожиданно Тулли, успевший отъехать шагов на сорок вперёд. - Гоблины движутся по реке к лагерю.

Не дожидаясь остальных, дворф пустил своего пони во весь опор. Киел помчался следом, приказав старшему торговцу срочно искать своих людей и уводить их подальше от реки. Ростар поскакал вместе с компанией искателей приключений. В темноте и застилающем глаза снегопаде было плохо видно, что происходит на реке, но всё-таки герои (и в особенности зоркие Тина и Вельмот, чьё зрение заметно превосходило человеческое и даже эльфийское) разглядели очертания двух плотов, двигавшихся с севера по течению реки. На каждом было не менее пяти небольших существ, которые управляли плотами при помощи длинных шестов.

Решающим фактором в этой погоне оказался изгиб реки, позволивший искателям приключений срезать дистанцию и выйти к своему лагерю раньше гоблинов. Ростар быстро увёл своих товарищей от берега и расположился с ними за повозками. Киел добрался до своих людей и приготовил их к сражению. Тулли бегал вдоль берега с полной ярости физиономией, бубня себе под нос проклятья в адрес гоблинов. Герои выступили наравне с остальными, готовясь принять на себя удар собирающихся высаживаться на берег гоблинов.

Теперь, когда снегопад стал не таким сильным, а из-за туч даже показалась луна, можно было наконец сосчитать силы противников. На каждом из плотов было по шесть гоблинов, вооружённых примитивными топорами и ножами. Каждым из двух отрядов командовало существо по-крупнее. Хобгоблины, как могли заметить образованные наблюдатели, изучавшие обитателей Севера по иллюстрированным книгам. На первом плоту находился ещё один гоблин с большим луком и в необычно качественной для зеленокожей мелюзги одежде. Он громче всех орал на своих соплеменников, отдавая им непонятные приказы.

Жрица, снова улеглась у костра, закинув руки за голову, а ногу на ногу. Благодать Тайморы, исцелившая её тело, все еще плескалась внутри, наполняя уютным теплом и покоем.

- Потенциально мирные? - Повторила слова чародея Тина. - Ты, Вельмот, тоже, что ли головного паразита подхватил? Или, как там называются эти твари, ну, как у Джейнарда было? - Последняя фраза была адресована Аластайру, Дилледу и Тагилу. - Белые такие, брр...

Она содрогнулась от отвращения, вспомнив, от чего случился недуг у их оставленного в Трибоаре друга.

- Короче, о чем я? А. Мирные переговоры. Твоей сударыне Тарр надо поучиться как себя вести с незнакомцами. И не разговаривать с ними, как с орочьим дерьмом. Вот я, к примеру, когда первый раз увидела эту группу - она конечно была несколько другая, но суть та же... Сидели они, грели свои отмороженные задницы у костра, чуть ли не прямиком на ферме старины Барнса, хе-хе. Так вот я пришла с действительно мирными намерениями, были мила и очаровательна, отдавала должное уставшим путникам и предложила им свою помощь и содействие. Вот это была действительно мирная встреча - которая миром и закончилось. Они меня, конечно, за демона приняли, из-за моих выдающихся... качеств, - Тина помахала кисточкой на хвосте, - думали, что я их съесть хочу. Но к боевым действиям не приступали. Угадай, наш героический защитник некроманток, почему?

Поспешила Тина за отступающими драконидами и их таинственным предводителем, да только укрытие их коварным оказалось. Вроде с виду небольшие кустики с парой деревцев, а на поверку целые заросли, почти лесочек. Даже способность видеть во тьме жрице не особенно помогла - ветки, ветки, ветки, чья-то чешуйчатая спина, снова ветки, ветки, ветки... Пробегав так пять минут и налетев в конце на собственных же товарищей, жрица никого больше в зарослях не нашла, видела ускользающий силуэт или полутень какую-то, но на том и всё. Разве что молния там, в дебрях сверкнула, а после этого и всякие следы драконидов исчезли. В умении незаметно приходить и уходить они многим могли фору дать. Вот так и без кольца, и без ответов Тина, Тагил и Орех вернулись к остальным.

Карана удивлённо уставилась на Вельмота, очевидно не понимая его мотивов. Ей и раньше казалось, что он ей бессовестно лжёт в той истории с драконом Маншуна, а теперь она окончательно запуталась. Несколько раз некромантка открывала рот для ответа, но останавливалась, не найдя нужных слов. Видимо, хорошенько её Диллед по голове приложил.

- Если убивать меня не собираетесь и в плену держать, то я пойду, пожалуй, - ответила Карана, наконец собравшись с мыслями. - Тела своих людей я заберу с собой, если вы не возражаете.

Последнее предложение тёмная волшебница сопроводила раздражённой миной, поскольку в этот момент наблюдала, как бард занимается осмотром на предмет ценностей карманов её мёртвых спутников.

А нашёл Диллед немало того, что скрасит ему и товарищам испорченный из-за бессмысленного смертоубийства вечер. Прежде всего, стоило отметить невзрачный посох жреца Рилита, которым тот в один миг иссушил маленького драконида. Вид у этой палки был так себе, не таким ожидаешь увидеть магический посох с могущественными чарами. На пальце у него был богатый перстень с красными узорами, изображающими языки пламени. В сумке полуэльфа помимо разных неинтересных личных вещей находился мешочек с серебряными, медными, золотыми и даже платиновыми монетами самых разных государств, от невервинтерского плата до кормирского золотого льва. После быстрого пересчёта вышла сумма в 66 золотых, не считая медной мелочи. Там же лежал ещё один мешочек с монетами - 50 уотердипскими тоалами, латунными монетами, каждая из которых равна двум золотым. Вот только нигде кроме Уотердипа эти тоалы не ходили. Ещё в сумке обнаружился пузырёк, похожий на зелье лечения, полбутылки дешевого вина и три твёрдые как подошва ботинка лепешки.

У дуболомов тоже нашлось чем поживиться. При каждом был мешочек с 50 золотыми монетами Кормира, колчан со стрелами, необычный длинный лук, причудливый восточный меч-сабля, истерзанная во множестве сражений кольчуга и недельный запас походной еды.

Вот ить чего твориться - шум, гам и безобразия. Такой свистопляски никогда даже во время учебных тревог не устраивали - говорили, никто не посмеет даже вбзднуть в присутствии Звездного Флота. А тут на тебе - вражеский десант, взорвавшийся движок, текущий топливопровод и куча трупов и сильно пораненных солдат.

Поросенков хотел было отправиться устранять течь, но вспомнил, какое же всё офицерье - шакалье. Вот нехай этот капитан сам своей тощей задницей дыру в топривопроводе затыкает. Да, вот так вот. А он сам... Хм, не, драться с вторженцами - это не его. Он все же механик. А потому осталась, кажется, только одна альтернатива. Тащить других механиков в лазарет.

Огляделся на предмет какого нидь ключа, эдак на 75 или хотя бы на 70 - чтоб надежнее бошку отвинтить какому-нибудь нежелающему проход уступить. Ну так, на всякий случай, а ну как действительно вторжение началось? Потом пару носилок взял, внутрь потащил. Огляделся, так, кто тут у нас? Эх, Володымыр Володымырович, ну как же ж! Снова горе по погибшему товарищу заставило на несколько секунд остановиться и взгрустнуть.

Из грусти вывели последние слова мелкой. Посмотрел на неё, на матроса. Ага, Саша Тян. Сашка, Саня, Санек. Александр, да. Странный он, этот Тян. Вроде бы и с пониманием, но какой-то он... Хм... Какой-то он странный. Вот, скажем, давечась решил он старшему мичману Потапу Ивашкину "темную устроить" за то, что тот Стэпана гнобил, пока Володымир Володымирович в увольнительной с похмелию побел. Ну и вот идет тихо Стэпан к гальюну, где Потап в своей кабинке засел, хочет тому гадость сделать. А тут из соседней открытой кабинки этот самый Тян как выдаст "Тра-та-та-та-та-та-та-та-та!" Всю малину обгадил, злодей. Поэтому Стэпан его и не взлюбил - пришлось новый коварный план по коварству Потапу замышлять, ибо этот то сорвался...

- Эта, как тебя там, товарищ мичман. Давай, кидай этого на носилки, если других живых нету - понесли хоть этого.

Сам Тяна на носилки перекладывает, а затем за передние ручки носилок хватается.

- Ты это, если тяжко - бросай носилки, я дотащу. Токма ты мене сразу скажи, если Тян с носилок сползет, а то нахрен мне в медчасть с носилками и без пациента?

Кислота бегло осмотрела потолок камбуза в поисках вентиляционных решеток. Таковые нашлись, но увы, на вид они были слишком узкими, чтобы в них протиснулась даже не особо-то упитанная, несмотря на должность, девушка. Видимо, уборку вентиляционных каналов осуществляли сервисные роботы.
Кислота уже было впала в уныние, но внезапно вспомнила забавную историю о некоем придурковатом косморяке, который умудрялся прятаться на дредноуте чуть ли не несколько лет, невероятным образом сочетая в своем бытие самовольную отлучку с пребыванием по месту службы. Этот чудак ховался в сервисных тоннелях, пронизывающих межпалубное пространство, виртуозно избегая встреч с ремонтными бригадами, пока его, наконец, не поймали во время очередного полного смотра технического состояния судна. Вроде бы он до сих пор служит на "Адмирале" где-то в машине...
Самым главным для Санта Марии в этой истории был тот факт, что этот мудрый дезертир не подох с голоду, а значит, доступ к кухне у него был. А это, в свою очередь означало, что один из сервисных лазов имел выход на кухню!
Девушка осмотрела потолок снова, на этот раз дотошнее, и одна из панелей привлекла ее пристальное внимание. Она немного отличалась цветом от своих соседок, и кажется, чуть-чуть выступала ниже общего уровня.
Кислота придвинула к подозрительному месту стул и, взобравшись на него, ознакомилась с подозрительной панелью поближе. Определенно, это мог быть вход в сервисную кишку! Оставалось только понять, как его открыть...

А Позвеф, тем временем, разглагольствовал, кажется, больше для себя, чем для своей невнимательной слушательницы. От размышлений о судьбах Родины и Флота его отвлек громкий щелчок службы оповещения, и полившийся в след за ним из репродуктора голос командира корабля, капитана первого ранга МакКейна:
"Внимание всему экипажу! На борт проникли абордажные команды противника. Личному составу, не участвующему в обслуживании орудий и машин, приготовиться к отражению атаки! Дежурным офицерам - организовать раздачу оружия! Ожидать дальнейших указаний! Повторяю..."
Но и от прослушивания важного сообщения Монюшко отвлекли. Подле заблокированной двери в столовой загорелась оранжевая лампочка, и прозвучал резкий "бип". Потом еще раз. И снова.
Позвеф не сразу сообразил, что резкие отрывистые "звонки" в дверь складываются в сообщение Имперским кодом. "Откройте, свои!" - перевел Позвеф.

По просьбе трудящихся, Альтернативная концовка:

Командир приказал – и пошли. Повздыхали мрачно, но никто не сказал ничего. Все правильно, после драки кулаками не машут.
В пути на этот раз не забывали «сечь хвосты», выполнять закрутки и противоходы, чтобы накрыть возможных преследователей. Особенно усердствовал сам командир – постоянно двигался замыкающим, устраивал небольшие засады, то отставая от группы, то нагоняя ее.
И вот в какой-то момент отставший Романов группу не нагнал, и на вызовы по рации не отозвался. Разведчики, само собой, напряглись. Было очевидно, что Снега прихватили-таки вездесущие немирные наземники. Прозвучали разумные предложения закрепиться и принять бой, но Ежов, как заместитель командира группы, сердито, а где-то даже и яростно приказал немедленно возвращаться за старшим соратником, благо пеленг по ИТС-у брался без проблем.
Вернувшись назад по собственным следам километра на полтора, разведчики обнаружили прислоненный к дереву рейдовый рюкзак Романова, на клапане которого аккуратно лежал его ИТС вместе с экшн-камерой, датчиками и гарнитурой. Сам командир разведгруппы исчез, прихватив с собой только личное оружие. Растворился в лесу без следа.
Кивать на «говнях» при таком раскладе было бы по меньшей мере странно – было очевидно, что Романов сам скинул казенное снаряжение. И ушел.
Гнаться за ним было бессмысленно – командир был налегке, а остальные – груженые, да к тому же Транш страдал от ран.
Надеясь на то, что у Снега произошло временное помутнение или что в его голове созрел очередной дерзкий план, группа выждала ночь. Потом день. Потом еще ночь. И еще день.
Только через трое суток, окончательно убедившись, что Романов исчез бесследно, разведчики снялись с места и понуро поплелись на «Ковчег».
Они вернулись на уже стоящую на ушах от потери связи с разведгруппой базу бесславно – усталые и раненые, без большей части оборудования, с двухсотым товарищем, брошенным где-то на поверхности… И без командира.

История Снега, когда она позднее всплывала в разговорах военных базы «Единство», вызывала совершенно однозначную реакцию. Солдаты и офицеры презрительно кривились, и выражались в том духе, что, мол «Накосячил, а отвечать зассал». Нарушение присяги и дезертирство не укладывалось в головах у воспитанного в духе общей ответственности «ковчеговского» воинства.
Что характерно, несмотря на всю секретность история эта, как нередко бывает в военных кругах, расползлась далеко за пределы штаба проекта. Имя Снега в войсках стало в некотором смысле нарицательным, применяемым к залетчикам, всеми правдами и неправдами стремящимся закосить от расплаты. Таким людям с укоризной говорили «Ебт, ну ты еще в лес уйди!». Появились и производные, например: «играть в снежки» - перекладывать ответственность на другого. В общем, армейский сленг Романов обогатил.


****


По решению военного трибунала базы «Единство» («Ковчег-01»), за дезертирство во время боевого задания Снег Анатольевич Романов был заочно приговорен к полному разжалованию, исключению из рядов Вооруженных Сил и переводу в низший ранг магистрата Обслуживания с присвоением соответствующей рангу должности без права реабилитации.

Группа встретила приказ командира подавленным молчанием. Да и о чем тут говорить было? И так все понятно: концепция поменялась – мы обделались…
Дальше - короткий привал, и на марш к дому. Шли осторожно, то и дело закладывая петли, зигзаги и «закрутки», чтобы полностью убедиться в отсутствии преследования и обрезать возможные «хвосты». Нет, наземники отстали совсем. Может, удовлетворились добычей, может, решили, что связываться с такой кусачей дичью слишком дорого выходит, может – все вместе. В любом случае, хитрые маневры разведчиков к обнаружению неприятеля не привели.
Всю дистанцию группа взяла единым, почти что шестичасовым маршем, прерываемым лишь короткими привалами, но все равно к Рогожке ковчеговцы вышли уже в сумерках. Здесь можно было установить связь с базой без усилителя сигнала. Установили. На «Ковчеге» явно обрадовались, услышав позывные группы – ведь штатный-то сеанс связи разведчики по техническим причинам пропустили - но запрос на возвращение, который мрачно сделал Снег, вызвал недоуменное молчание дежурного офицера, а затем и просьбу повторить…

И вот первопроходцы поверхности как и два дня назад стоят перед гермоворотами базы, только с другой, внешней стороны. И не пятеро их уже, а только четыре. И комплекты камуфляжного ХБ пропитаны потом и кровью, своей и чужой, а винтовки и карабины пахнут прогоревшим порохом. И в глазах уже не радостное предвкушение, а горестное разочарование и… стыд, наверное?
Карантин и дезинфекция. Разбор полетов и долгие рапорты в устном и письменном виде. Сочувственные, а нет-нет и злорадные взгляды сослуживцев. Полные слез глаза Глебовских стариков. Сожаления и свербящее чувство незаконченного дела. Все это будет, и скоро. А сейчас…

Так, наверное, мог чувствовать себя Гагарин, если бы не дотянул до орбиты и был вынужден прервать полет. Или Колумб, коли истратив половину провизии и питьевой воды не дерзнул плыть дальше, а вернулся к берегам Андалусии. Или Фродо, оставь он кольцо в Ривенделле и вернись в родной Шир…
Орбита, Карибский архипелаг и Ородруин никуда бы не делись, нет. И поверхность со своими загадками тоже никуда не денется. Но пойдут туда и раскроют эти тайны другие. Другие! И с этим придется смириться и жить.


****


Действия лейтенанта Романова были признаны неадекватными полученным от командования приказам. Более того, по мнению руководства проекта, они привели к демаскировке группы, потерям в ее составе и провалу задания. Романов был разжалован в сержанты и выведен проекта и из состава ГСН, как минимум до следующей аттестации.

Специалист Тян был признан недостаточно психически устойчивым для работы в составе разведгруппы на поверхности. Он был выведен из проекта и вернулся на прежнее место работы, подписавшись о неразглашении.

Шварцман и Ежов, по мнению руководства, достойно проявили себя в ходе задания. Они остались в резерве проекта.

Глеб Соколов был награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» посмертно.

«Адмирал Су-Чий»

Класс и тип судна: дредноут типа «Вдовствующая императрица Алина»
Спущен в вакуум: 13 ноября 2272
Длина: 437 м наибольшая
Ширина: 98 м наибольшая
Силовая установка: термоядерный реактор «Горошек A1B»
Двигатели: гипердвигатель «Пуломон 12Г», два маршевых двигателя «Карт М1Д»
Скорость хода: 4,2 пк\час в гипере, 24 космоузла в нормальном пространстве
Запас хода: 800 пк
Вооружение:
4Х2 600 мм электромагнитные пушки.
8Х2 200 мм плазменные пушки
Легкое лазерное зенитное вооружение
Экипаж: 4080 матросов, 460 офицеров



1)Нижняя орудийная палуба.



2,6: Крюйт-камеры и системы управления орудий главного калибра.
Из этих отсеков ведется управление огнем электромагнитными пушками главного калибра, а так же хранится их боекомплект.
Могучие стволы, разгоняющие тяжеленные болванки до страшных скоростей и без промаха обрушивающие их на вражеские корабли на предельных дистанциях, без сомнения, являются фрейдистским символом превосходства Звездного Флота над всеми прочими родами войск.

1,7: Крюйт-камеры и системы управления орудий среднего калибра.
Из этих отсеков ведется управление огнем плазменными пушками среднего калибра, а так же хранится их боекомплект.
Спаренные плазменки получили у флотских прозвание «говнобойки», потому как применялись преимущественно для того, чтобы отгонять от дредноута вражеские легкие суда или добивать основательно раскуроченных главным калибром «толстяков».

3,4,8,9,10,11: Крюйт-камеры и системы управления орудиями малого калибра.
Из этих отсеков ведется управление огнем лазерными пушками малого калибра, а так же хранится их боекомплект.
Легкое вооружение дредноута представлено в большинстве своем скорострельными роторными лазерами, предназначенными для противоракетной борьбы и расправы с москитным флотом неприятеля. Артиллеристы ласково зовут их «писюнами» за характерные «струйные», чуть прерывистые трассы от стрельбы.

5: Системы охлаждения.
В этих отсеках расположены системы охлаждения, отводящие и рассеивающие тепло, производимое орудиями, двигателями и другими агрегатами судна.
Потеря одного из хладогенераторов в бою немедленно превращает боевое судно в нечто среднее между баней и преисподней – жар, пар, голые тела, смерть, веселье!


2)Моторная палуба.



1: Моторный отсек гипердвигателя.
Здесь расположен гипердвигатель, позволяющий кораблю прыгать меж звезд быстрее скорости света. По современным меркам, «Адмирал» уже не столько прыгает, сколько осторожно прешагивает.

2,3: Моторные отсеки маршевых двигателей.
В этих отсеках расположены два движка, толкающих корабль в обычном пространстве, на которых он перемещается внутри звездной системы, в том числе и в бою.
Как нетрудно догадаться, в обычном пространстве прожитые годы прыти дредноуту тоже не прибавили.

4: Мастерские.
Зона мастерских, где производится текущий ремонт узлов и механизмов, а то и изготавливается в срочном порядке деталь на замену.
А еще именно сюда тянутся со всего корабля страждущие матросы в поисках токсичных веществ, на чьих парах можно улететь в страну грез, и жесткой флотской бормотухи, хитроумно выгнанной из всяческих мало приспособленных для этого жидкостей.

5: Реакторный отсек.
Здесь, в самом сердце судна, находится термоядерный реактор, питающий энергией весь дредноут. Здесь же расположены запасы рабочего тела для двигателей и самого реактора. Лучше, чтобы этот отсек оставался неповрежденным. Серьезно.

6: Генераторный отсек.
В этом отсеке располагаются корабельные генераторы щита и гравитации. Надо сказать, что в силу объективных исторических причин, конструкторы судов Звездного Флота больше полагаются на энергетические щиты, нежели на листовое бронирование, так что, без всяких сомнений, в бою от этого отсека напрямую зависит прочность крепления грешных косморяцких душ к их бренным телам.

7: Моторный отсек маневровых двигателей.
Здесь находятся носовые двигательные установки, предназначенные для малых боковых маневров и заднего хода.
Как правило, эти движки используются в основном при швартовке к космическим станциям и ползанья около них, а потому на них, с одной стороны, нужны опытные кадры, а с другой – работать ими доводится довольно редко. Потому вахта на носовых откровенно халявная, «дембельская».


3)Жилая палуба.



1-4: Вахтенные жилые отсеки.
В этих помещениях расквартированы матросы и низшие чины вахт с первой по четвертую. В каждом блоке есть жилые кубрики, свой камбуз, прачечные, санблоки и все прочие удобства, необходимые в матросской жизни. Хотя, если говорить откровенно, комплект «необходимых для жизни удобств» определялся в свое время флотской комиссией, и по ее мнению, видимо, матросу для жизни надо значительно меньше удобств, чем среднестатистическому, пусть даже не самому зажиточному, гражданину Империи.

5: Офицерские жилые отсеки.
В носовой части судна, надежно отделенные от матросских, расположены жилые помещения офицеров корабля. Здесь всё, от гальюна до столовки, свое, и, разумеется, вода в душе горячее, матрасы мягче, а жратва натуральнее, чем у матросни. Что, опять же разумеется, из призыва в призыв вливает в последнюю мощные потоки оптимизма, благодарности и служебного рвения.


4)Верхняя орудийная палуба.



1,8: Крюйт-камеры и системы управления орудий среднего калибра.
Смотри «Нижняя орудийная палуба».

2: Крюйт-камера и системы управления орудий главного калибра.
Смотри «Нижняя орудийная палуба».

3,4,6,7: Крюйт-камеры и системы управления орудиями малого калибра.
Смотри «Нижняя орудийная палуба».

5: Системы охлаждения.
Смотри «Нижняя орудийная палуба».

9: Десантный док.
Здесь дожидаются своего часа десантно-штурмовые челноки «Скатофага», набив которые до отказа бравые, вооруженные до зубов космопехи могут с рычанием и улюлюканьем броситься на абордаж вражеского судна или космической станции.


5)Служебная палуба.



1: Изолятор.
Тут располагаются три важных службы – медсанчасть, камеры для содержания пленных «чужих» и гауптвахта. Эти службы сведены в единый блок неспроста – он особенно надежно изолирован от остального судна, и в случае нештатных ситуаций, таких, например, как эпидемия или бунт заключенных, может быть отстрелен от корабля и отправлен в вольный космический дрейф. В честь этой особенности конструкции дредноута офицеры флотской медслужбы на гулянках произносят традиционный тост: «Чтобы нам не уйти в свободное плаванье!»

2: Службы.
Этот блок объединяет целый ряд корабельных постов (дальней связи, радарный, энергетический и т.д.) и всякие вспомогательные службы вроде контрразведки. Здесь, вдали от моторной копоти, несет свою тяжелую вахту львиная доля судового офицерства.

3: Крюйт-камера и система управления орудия среднего калибра.
Просто еще одна носовая плазменная пушка.


6)Шлюпочная палуба.



1:Эвакуационный отсек.
Здесь-то, собственно, и находятся спасательные шлюпки – последний шанс вырваться с гибнущего корабля. Большую часть времени эти отсеки запечатаны, и открыть их может либо кто-то из старших офицеров, либо они автоматически распечатываются при команде по судну «Покинуть корабль!». Чтобы, значит, у личного состава не возникало несвоевременных позывов дезертировать с борта.

2: Штабной отсек.
В этом мозговом центре во время боя всесторонне анализируют происходящее и принимают судьбоносные решения командующий эскадрой и его штаб. По невероятному стечению обстоятельств, этот командный центр расположен максимально близко к спасательным шлюпкам.


7) Рубка.

В рубке расположены важнейшие точки на дредноуте – мостик и центр управления огнем. На судах трусливых чужих эти посты обычно убирают глубже под броню, но в Звездном Флоте, делающем ставку на щиты, а не бронирование, такие предосторожности ни к чему.

Драконы и аркана были связаны прелюбопытным образом. Бытовала ничем не подтвержденная, но упорная легенда, что драконы были воплощенной арканой, сгустком магии, отяжеленным массивным телом, и все колдуны навроде коллеги Лантира происходили от каких-то древних экспериментов очень древних магов с целью овладеть этой арканой (другой школой мысли насчет колдунов были брачные союзы полиморфированных драконов с людьми, но Вельмот серьезно сомневался что драконы находили людей сколько-нибудь привлекательными кроме как гастрономически).

Так или иначе драконы постоянно всплывали в запыленных томах, и о них Вельмот знал неожиданно много. В другое время он бы неприменно прокомментировал характерную форму позвоночных и надушных выростов, и воздействия латентного арканного поля на нервную не-драконью систему, так называемой "ауры ужаса", и форму хвоста, и...

Хм, аура ужаса. Любопытно как его кожа внезапно побелела, и во рту пересохло, и руки немного трясуться, и по хребту такая себе дрожь идет. Надо будет это где-то записать.... вот как только дракон уйдет. А то всё время хочется оказаться где-то подальше.

О Маншуне Вельмот особо не беспокоился. Владыка Жентарима уже показал что является преданным поклонником образа Темного Властелина, превалирующего равно в легендах и более современной литературе (черный дракон, завуалированные угрозы, похищение не желающих такового похищения девиц, не-слишком-способные-минионы, чёрный балахон (во имя Плетения, серьезно черный балахон?!), зловещая цитадель...) Фактически Маншун прицепил к себе огромный знак на спину "Kill me, oh noble heroes, for I am TRU EVUUuuuuuL!" и так с ним и ходил. У каждого свое хобби, видимо. Что ж, ничто не мешает Вельмоту Эстодару, будущему Великому Чародею Всея Фаэруна взять себе хобби прибить этого Маншуна, раз тот так настойчиво этого добивается.

Не будь "аура ужаса" настолько всепроникающей, Вельмот бы даже похлопал такой преданности критериям жанра - не давать же Маншуну удовольствия видеть себя подавленным непреодолимыми обстоятельствами, как Тагил и Аластайр вон демонстрируют, в самом деле? Но увы, с трясущимися руками аплодисменты выйдут плохо. Взамен чародей лишь резко дал в бока лошади, заставляя ту спокойно стоять на месте, и так дослушал конец представления. Видит Плетение, лошади было легче устоять чем ему. Себе то пятками в бока не дашь, разве что ментально, а ментально Вельмот был подавлен присутствием дракона и поэтому с гибкостью мышления было туговато на данный момент.

- Скажи мне, Соггрин, вот что. - Спросил у неё негромко чародей, когда воительница подошла прощаться. Вельмот говорил несколько медленней чем обычно, чтобы не было слышно как клацают зубы. - Маншун ведь не только ради твоей красоты и неукротимого духа за тобой ухаживает, да ещё так глуп... эээ... настойчиво. Если слухи правдивы, он одержим контролем над миром. Почему ему важна именно ты? Что ты не сказала нам о своих кошмарах? В твоих жилах кровь бога? Или какое-нибудь пророчество предвещает что твои дети завоюют весь Фаэрун? Вы очевидно видите друг друга не в первый раз, и не первый раз разговариваете. - От чародея не укрылось оброненное "ты прав, как всегда". - Пусть я не защищал тебя всю дорогу от плена орков до нынешнего дня, я считаю что ты обязана правдой хотя бы остальным.

Тина тоже спрыгнула с лошади, потому что сидеть на Колючке стало решительно невозможно. Неожиданный поворот событий несколько подвинул ощущение страха.

- Эй, ты это серьезно? Ты не можешь просто так уйти, только потому что у него большой дракон! - Тина сжала кулаки, в отчаянии глядя на Соггрин. Это было несправедливо, что они не могут противостоять Маншуну и его тварюге. - Неужели нет какого-то другого выхода? Мы столько пережили, чтобы избавить тебя от подобной участи, а теперь ты просто так соглашаешься уйти к нему?!

Хвост жрицы сердито метался из стороны в сторону. Она попеременно смотрела то на дракона, то на Маншуна, то на Соггрин, то на своих остальных друзей... И снова на дракона.

- Смотри-ка, Дерброш, эта рогатая тоже будет биться, - со смешком сказал один из варваров, седовласый ветеран со множеством шрамов на лице, своему вождю. – Неужели их мужчины так трусливы, что готовы прятаться в бою за спинами своих женщин?

- Такова суть большей части чужеземцев, - отвечал Дерброш, глядя на Тину с выражением брезгливости на лице. – Трусость и слабость течёт у них в крови с тех самых пор, когда их пращуры отказались от почитания Темпоса. А чья кровь течёт в жилах этого дьявольского отродья, я даже представить себе не могу. Вот что. Надо её взять живой и продать на невольничьем рынке в Лускане. Тамошние колдуны любят подобную мерзость.

- Тогда надо поставить против неё юнца, ведь любой из наших воинов перешибёт её одним ударом. Эй, Кармат, пойди сюда, будешь драться с рогатой и постарайся не зашибить её насмерть.

Юноша лет пятнадцати подошёл к старшим воинам и кивнул. Он, как и все варвары, был крепок, широкоплеч и почти не уступал остальным в росте, вот только лицо его было совершенно юное, не успевшее покрыться буйной растительностью и боевыми шрамами. Кармат скинул с себя тёплую одежду из чёрных шкур, обнажив мускулистый торс, и схватился двумя руками за боевой топор. Он стал прямо перед Тиной и смотрел на неё грозно, хотя и была в его взгляде некоторая неуверенность.

- Тогда я возьму это рыжего здоровяка, - хищно посмотрел седовласый на Тагила и сплюнул на землю.

- Нет уж, он мой, - возразил Дерброш. – Его череп станет хорошим трофеем. Ты, Ульрик, будешь драться вот с тем тощим парнем. Знаю-знаю, он кажется хлюпиком, но смотри, как он похож на того южанина, который наградил тебя десятком шрамов.

- ОН ДРАЛСЯ НЕЧЕСТНО, - взревел Ульрик, вспоминания неприятный инцидент из прошлого, а затем крикнул Аластайру. – Раздавлю как букашку.

- Ну, а для меня кого приготовил, Дерброш? - вперёд вышла Соггрин, заняв место в одном ряду с тремя своими товарищами.

- Что? Ты в своём уме, женщина? – закричал вождь варваров. – Ты будешь проливать кровь сородичей ради кучки жалких южан?

- Ты не оставляешь мне другого выхода, - усмехнулась северянка, разминаясь с секирой. – Да и лить родную кровь – это одна из любимейших забав нашего народа. Или я не права?

- Ладно, как хочешь, Соггрин, - сквозь зубы произнёс Дерброш. – Против тебя я поставлю Курдарра. Только дерись так, дочь вождя, чтобы парню не пришлось сдерживать удары.

Северянка кивнула сначала вождю, а затем молодому безбородому варвару, который встал перед ней. Он был немного старше Кармата и явно не был новичком в сражениях, но остальным варварам явно уступал как в габаритах. Как можно было заметить, с луком он смотрелся более уверенно, чем с громоздким двуручным мечом. К тому же парень сильно хромал. Соггрин сморщилась и гневно посмотрела на Дерброша, поняв, что против неё поставили едва ли не самого слабого бойца.

Торговцы и их охранники, успевшие уже вооружиться, столпились позади Тагила, Тины, Аластайра и Соггрин. Варвары столпились за спинами четырёх своих бойцов. Первые заметно нервничали и явно не возлагали больших надежд на четырёх незнакомцев, от которых теперь зависела их судьба. Варвары тоже считали итог схватки очевидным и насмехались над жителями цивилизованных земель, у которых не хватило мужества встретиться с ними в бою.

- Уговор таков, - объявил Дерброш. – Если чужаки победят нас в схватке, они могут ехать, куда пожелают, и ни один представитель народа Чёрного Ворона не станет им мешать. Но если они проиграют или опозорят себя перед ликом Небесного Отца, мы сделаем с ними и их добром всё, что захотим. А теперь покажите, как умеете драться, чтобы позабавить Темпоса.

- И про туман и про Таймору, и непременно под аккомпанемент! - горячо поддержал Тагила бард, - Только я это, если по струнам вдарю, то насчет драки - пас: за меч держаться неудобно. Но, думаю, польза от этого в бою всё же будет: мораль там, боевой дух, всё такое...
Подмигнув своим товарищам, Диллед вооружился лютней и вышел навстречу певшим варварам, встав, однако чуть в стороне, чтобы не мешать своим товарищам сходиться с ними, но и так, чтобы друзья могли его расслышать. В тайне даже немного радуясь тому, что представился неплохой шанс испытать новый инструмент в деле, бард провел пальцем по струнам, подобно тому как воины проверяют остроту клинка перед боем. Удовлетворившись услышанным переливом Диллед откашлялся и запел как можно более раскатисто, стараясь заглушить хор варваров:

Первые известия о так называемом «Заидском инциденте» были встречены на Велесе - третьей планете системы Победоносного Орла, столице субсектора и субсекторальной базе Звездного Флота – со смешанным чувством негодования и предвкушения.
Граждане страстно возмущались наглостью и вероломством жукоидов (или жукеров, как их называли в пограничных системах), и предвкушали решительные и жесткие ответные шаги Императора.
По барам и кабакам воинственная тематика вытеснила вечные пересуды о видах на урожай, налогах и перспективах местного рокетбольного клуба на первенстве сектора. Шумные компании пили пиво, и громогласно спорили - дойдет до прямой конфронтации, или нет? Молодежь рвала на груди рубахи и требовала «давить таракашек» прямо с ходу. Старики посмеивались в усы, и резонно возражали, что жукеры, поди, тоже не дураки, чтобы с голой пяткой на вибропалаш скакать. Да и порку при Сигме Кашалота, кою им учинил в памятном семьдесят седьмом великий Александровский со своим флотом, панцирники должны были запомнить накрепко…

Имперская нота протеста вызвала в народе самое горячее одобрение, а приказ о выдвижении эскадры с Велеса в зону инцидента для демонстрации силы дал толчок волне безудержного ликования. Даже самые миролюбивые граждане планеты не без злорадства констатировали, что теперь уж кое-кому, в хитине, придется утереть жвала и умерить аппетиты. Шумные компании перешли с пива на патриотическую «Имперскую белую», и хором распевали залихватские марши и песни типа «За Императора стоят, как молодые!» и «Всех жуков одним гуртом…».
Престиж флотских, и без того не жаловавшихся на недостаток уважения, взлетел до небес. Даже самый невзрачный матросик теперь мог рассчитывать на дозу ласки и любви от местных барышень всех возрастов. Что уж говорить о бравых космопехах? Они –то в ходе трехдневной увольнительной, что косморяки получили перед боевым походом, кочевали из койки в койку…

Наконец, боевая эскадра была изготовлена к походу. Личный состав под рев труб и бой барабанов прошел парадом по Велесграду. Гражданские размахивали знаменами и ревели не хуже труб. Под крики «Ура!» в воздух взлетали далеко не одни только чепчики. Воодушевленные и полные сил, космофлотцы погрузились на челноки и отбыли к своим судам. Гиперпрыжок эскадры в систему Заида тоже не заставил себя долго ждать.


****


Что такое система Заида? Тусклая, угасающая звезда К-класса, и болтающиеся вокруг нее три каменистые планеты, безжизненные, но зато богатые полезными ископаемыми.
Нужна ли система Империи? Да не слишком – таких планет в ее границах пруд пруди. Зато для жукоидов, плодящихся как - да-да, они самые – тараканы, и потерявших по мирному договору едва не половину жизненного пространства, такая сырьевая база была бы очень кстати. Тем более, что за последние пол века жукоиды сменили доктрину своего цивилизационного развития, провели серию общероевых функциональных мутаций, и пошли по пути ускоренной модернизации с тотальной индустриализацией своих планет.
А еще они увеличили силы своего флота по сравнению с состоянием на начало прошлого хомо-жукоидского конфликта в три с половиной раза по одному только тоннажу. И не известно во сколько раз – по весу залпа. Впрочем, об этом в имперском пространстве мало кто знал. Вот еще, каких-то навозников опасаться!


****


Имперская эскадра вышла в нормальное пространство в плоскости эклиптики системы Заида, у ее третьей планеты.
Присутствие жукоидов становилось очевидным без всякого привлечения аналитиков – сканнеры фиксировали массовое присутствие техники и живых существ на поверхности планеты. Даже удивительно, как они успели столько всего сюда притаранить за такое ограниченное время!
Боевые корабли таракашек тоже обнаружились сразу. Впрочем, их соединение оказалось смехотворным по сравнению с имперскими силами – два корабля, которые можно было отнести по классу к легким крейсерам, и четыре не то эсминца, не то фрегата. Было очевидно, на чьей стороне сила.
Вышли на связь. На вопрос о причинах работ в демаркационной зоне и, тем паче, наличия здесь боевых кораблей, жукеры с потрясающей наглостью отвечали все тем же бредом о следящих станциях. Боевые же корабли, по их версии, обеспечивали безопасность проведения работ от пиратских нападений. Более того, они, в свою очередь, возмутились присутствием в зоне имперской эскадры «в силах, не адекватных задачам патрулирования демаркационной зоны, и представляющих угрозу безопасности пространства «Хшш..сшш.*щелк!*клац!*щелк!*»».
Сатанея от ярости, адмирал Атанка выдвинул жукерам ультиматум – в двадцать четыре часа вывести из системы боевые корабли, и в девяносто шесть часов свернуть все работы на планетах и эвакуировать персонал. Тараканы же, будто совсем обезумев, отвечали контрультиматумом – людям вежливо, но настойчиво предписывалось покинуть пространство Заида в тот же срок.

Двадцать четыре часа спустя две эскадры, словно по общей команде, двинулись на сближение друг с другом. Сражение у Заида-3 началось.

Война. Война никогда не меняется.

Лишь только утихла буря войны, практически уничтожившей Человечество, лишь только выжившие подняли головы, лишь только окрепли и уверенно встали на ноги, началась следующая война.

Мы расскажем кратко о тех, кто жил и до сих пор живет среди Пустошей. Мы не будем описывать их историю, лишь кратко расскажем об их участии в событиях.

Небольшое поселение "Красный Рассвет" должно было стать новой родиной Китайского народа, тех, кто выжил. Место было выбрано исключительно удачное, лучше и не придумаешь. Вокруг поселения - просто горы полезных ресурсов. Все возможные соперники - слишком далеко, чтобы угрожать. Но поселение погибло. Сначала его покинул Председатель, затем начались другие проблемы и в итоге сегодня некогда процветающая коммуна занесена песком и пылью, а среди песков то там, то здесь видны обглоданные шакалами кости. Людские кости.

Другое поселение так же контролировалось азиатами, но не коммунистами, а теми, кого в другое время назвали бы преступниками. Триада. Поселение не было так обильно "удобрено" ресурсами, как "Красный рассвет", однако, под властью Триад оно бурно разрасталось. Кризис наступил в момент, когда все три лидера были внезапно убиты. Началась борьба за власть и вскоре процветающее поселение стало всего лишь небольшой рейдерской базой. Да и эта база навряд ли просуществует долго, ибо "кормиться" её сейчас не с кого.

Теперь посмотрим на поселение Красная Долина. Нет, это не китайцы и не коммунисты. Это - гули. Поселение росло, временами - очень успешно, но, к сожалению, внезапно было разгромлено. Говорят, когда гули отправили свои войска на супермутантов, в тыл им внезапно ударили рейдеры. После этого удара болезненные гули уже не смогли оправиться, а супермутанты продолжали их целенаправленно добивать в ответ на агрессию. Вскоре поселение гулей сократилось до небольшого лагеря в глубине зараженной радиацией территории, где, возможно, живут до сих пор.

История базы "Атомное возрождение" похожа на историю Красной Долины. Начав активно развиваться, Возрожденцы наткнулись на лагерь рейдеров Бруты. Не придав этой встречи значения, ученые совершили роковую ошибку - внезапный рейд Брутов практически смел базу с лица земли. В итоге базе пришлось вновь уйти в бункер и на длительное время законсервироваться, чтобы восстановить свои силы. Но мы уверены, что они вернуться и снова скажут свое веское слово.

Теперь обратимся на запад - туда, где в пустыне завывает ветер, воют койоты и горланят песни. Племя Детей Койота росло и разрасталось до тех пор, пока не столкнулось с враждебными супермутантами, которые атаковали без объяснения причины. С этого началась долгая и кровопролитная война, но итогов её мы сейчас не знаем. Однако, это примитивное племя сумело выжить, перенести тяжести рейдерских атак, взрастить сильных воинов и стать серьезной силой в Пустошах.

Недалеко от примитивных племен, в разрушенном университете, живут другие дети. Дети Грибов. Если кому-то и досталось больше всех, так это им - мирных и почти не поднимающих оружие Детей били все рейдеры в округе. А Дети почти всегда лишь оборонялись. Несли тяжелые потери и оборонялись. Были изранены, истощены морально и физически, но сопротивлялись. И не смотря ни на что, они выжили и продолжают бороться за свое место под солнцем. Сегодня размер их поселения не уступает разросшейся 4й армии супермутантов.

Кстати, вот и наш последний игрок. Последний не по значению, нет. Армия супер-мутантов оказалась практически в середине между пустошами, но не просто выжила, а сумела отбить практически все атаки и закрепиться. Супер-мутанты били всех - били Триаду. Били гулей. Били местное население (ну больше так, для профилактики - чтоб боялись). Били даже Детей Койота (если ловили). А вот их так пока никто и не побил. Поэтому оверлорд Шагал - первый претендент на титул победителя. Хотя это спорный вопрос - ведь война ещё не закончена.

Война никогда не кончается...

... Горячая вода, о которой так мечтал Аластайр, была подана в его номер вместе с девушкой, уже сидевшей обнаженной в полной пены деревянной ванне. Последний момент ошарашил парня и лишил дара речи, особенно после того, как красотка, у которой все было на месте - где нужно выпирало, где надо изгибалось - с невинным выражением лица предложила Ореху помыть его орешки.

Тем не менее в общий зал поужинать Аластайр спустился далеко не сразу; прошло добрых два часа, прежде чем глубоко задумавшийся Орех, который улыбался то ли своим мыслям, то ли окружающему миру, подошел к хозяйке заведения и попросил отнести его заказ, расширенный до "сытно и изысканно поужинать... на двоих" вверх, в его комнату. После этого Аластайр снова пропал, забыв и об игорном доме, да и вообще обо всем мире за пределом его номера. Правда, обитатели соседних номеров всю ночь не могли забыть и не слышать непрекращающегося шума, скрипа кровати, потом стола, потом грохот стульев, девичьих вскриков, томных стонов и прочих звуков, дающих однозначное представление о том, что происходило внутри комнаты Аластайра и не оставлявших сомнений в том, что название "фестхолл" не совсем точно соответствует тому, что действительно собой представляло это заведение.

— Мертв? — переспросил Саша, тупо уставившись на труп. Вроде бы собралась помиловать его Большая Четверка. А оно вон как вышло.
— Да-а, похоронить, пожалуй, надо.
«Эта женщина — врач или коновал? Что значит «передоз»? А если мне аспирин понадобится? Не откажет ли внезапно у меня сердце?»
Слова Шварцман казались издевательством. Вот, понимаете ли, лежал себе человечек, ему вкололи препаратик, а человечек взял и умер. Ну, умер, и собака с ним. Прикопать только надо: мы же не изверги какие. Разумеется, Саша забыл: лежал не человечек, а дикарь, нелюдь желтозадая. Все равно, однако, суть дела не менялась: желтозадые, по чудесному стечению обстоятельств, были невероятно похожи по строению организма на белых людей, а вот их-то как раз травить нельзя категорически. Весело будет, когда на месте Ансара окажется Ежов. «Оп, сердечко надорвалось». Саша даже засомневался, действительно ли пленного решили отпустить, а не таким извращенным способом казнить. Проблема была не в каких-то высоких вещах типа гуманизма (понятно уже, что к идее отстреливать на поверхности все живое присутствовавшие относились энтузиастически), а в предмете самом что ни на есть прозаическом — в компетентности отрядного медика.
— Так это случайно вышло? Я не понимаю. Вы... ошиблись? Чего передозировка, что случилось? Объясните, пожалуйста.
«Интересно, потребует ли Романов отобрать у этой женщины эксулапский инструмент — так, на всякий случай?»
Волей-неволей на ум приходило собственное недавнее поведение. Возможно, смерть Ансара была неслучайна.

- Извинения в карман не положишь. - Буркнула Тина себе под нос, но так, чтобы никто не слышал. В отличие от Вельмота, геройской смерти она не искала. Вместо этого она повесила на лицо выражение "как здорово, что вы нас ни в чем не обвиняете" и, оголив зубы в улыбке, обратилась прямиком к Харклу Харпеллу.

- Это ваше письмо, конечно, чудесно и будет очень полезно для нас в дороге, ведь мы теперь подозреваемые в смерти архимага... Не все ведь будут разбираться, что к чему, как это сделали вы... - Она очень старалась, чтобы это звучало не как сарказм. - С грязным пятном на репутации жить тяжело, и ваше письмо станет лучом света в нашем тяжелом путешествии. Не могли бы вы, в таком случае, сделать нашу жизнь чуть-чуть лучше? Например, черкните в письме приписку, что жрецу Тайморы, то есть мне, позволено посещать заведение "Игривый голем". Как вы вообще терпите подобное самоуправство в ваших владениях? Харпеллам ведь тоже вход запрещен! Это прямое ущемление прав и интересов. Надеюсь, вы не считаете, что я - какой-то там жулик? Я - жрица Тайморы, богини Удачи, что правит возможностями и шансами. Нелепо считать божественное дарование всего лишь каким-нибудь жульничеством. Улыбающаяся Леди хранит наш отряд в дороге, исцеляет раны, ведёт лучшими тропами... Однажды, оказавшись в нужное время в нужном месте, мы спасли отряд рыцарей из Невервинтера. Кто знает, скольких еще благородных людей и не людей мы можем спасти? И, может, вы будете так любезны пожертвовать некоторую сумму денег на Храм? На благое дело во имя Богини.

Взгляд Тины, полный надежды, скакал от Харкла Харпелла к капитану Нартингу и обратно.

Хобс, для которого всё происходящее тоже было сопряжено с нервными переживаниями, ухватился за возможность поскорее покинуть это недоброе место. Заходя в дом, Десмонд заметил, как кэб уезжал. Но теперь всё его и его спутников внимание было приковано к внутренней обстановке здания, в котором их ожидал финал этого затянувшегося ночного кошмара. Тельман дрожал всем телом, то ли от страха, распространению которого теперь не препятствовало алкогольное забытье, то ли от нахлынувших воспоминаний. Эбигейл то и дело замечала, как старый доктор проводил рукой по остаткам мебели или стенам, словно пробуждая былые ощущения, и морщился при этом, будто ощущения эти сопровождались горьким осадком.

Внутри старой клиники Тельмана царило запустение. Здание давно было заброшено и, вероятно, на какое-то время его облюбовали бездомные. По углам были разбросаны мусорные кучи из явно нанесённых с улицы вещей. После пожара, уничтожившего почти весь интерьер, никто ничего не вывозил - разрушенная мебель позволяла догадываться о назначении тех или иных помещений. Наконец, троица добралась до той самой комнаты, где закончилось видение Эбигейл - в медицинском кабинете. Это единственное помещение, где не было следов запустения. Конечно, оно тоже выглядело отчасти заброшенным, не очень чистым из-за толстого слоя пыли, но мебель здесь была ещё в приличном состоянии, а следов пожара не виднелось вовсе.

На одном из двух рабочих столов стояла газовая лампа, проливавшая свет только на центр комнаты и оставляя пугающе тёмными её углы. На Тельмана вновь нахлынули воспоминания, о чём свидетельствовала побежавшая по его щеке слеза, которую он поспешно смахнул рукавом. В комнате никого не было, окна и две другие двери были заколочены досками, однако каждый ощутил чьё-то присутствие, для чего не надо было обладать способностями Эбигейл. Концентрированное зло находилось в этом кабинете, столь сильное, что пронзало незримую ткань между мирами и проливалось во всей своей отвратительной мерзости из Царства мёртвых, Лабиринта, Бледного Эфира или ещё откуда в мир смертных.

- Ты пришёл, мой старый враг, - зазвучал гневный женский голос из пустоты. - Там, где всё началось, сегодня всё и закончится.

- Кто ты? Покажись, исчадие, - прокричал Тельман, теряя самообладание.

- Я Майлз Смит, опустившийся на самое дно композитор, умерший в осознании, что ещё не создал своё величайшее творение, - произнёс уже другой, мужской, голос из другой точки комнаты.

- Я Барнабас Корда, борец за свободу Венгрии, так и не увидевший воплощения в жизнь своей мечты, - голос принадлежал пожилому человеку и вновь исходил из нового места.

- Я Лоретта Пикетт, которая неделю не дожила до своей свадьбы, - раздался звонкий голос молодой девушки, едва не сбивавшийся на плач.

- Ты отобрал множество невинных жизней, разрушил надежды множества людей, - раздался низкий мужской голос. - Ты предал одну из величайших клятв, что может дать человек. Ты забирал жизни, когда должен был их спасать. И в этом обвиняю тебя я, Джеймс Андерсон.

Из темноты, где ещё мгновение назад ничего не было, вышел человек, тот самый джентльмен, которого Эбигейл видела в своём мистическом видении. Лицо его скривилось в гневной гримасе. Десмонд смутно припоминал этого человека - он иногда появлялся в их общей с Тельманом клинике, когда молодой доктор только начинал свою работу. Рассмотрев Андерсона внимательнее, Эбигейл и Десмонд увидели свежее пулевое отверстие на его виске. С такой раной совершенно точно нельзя было ходить, а тем более говорить.

- Там, где всё началось, всё и закончится, - мрачно проговорил Андерсон. - Лишь одна жертва удовлетворит Лобаласа, повелителя гнева, и эту жертву должен принести ты, Эдвард.

Матвеев. Каждому

- Да уж, сударь, вы полегче с обвинениями! - присоединил свой голос к возмущенному хору Диллед, - Ибо, да будет вам известно, что ими вы оскорбляете не кого-нибудь, а победителей злобного колдуна-огра Ксреда, спасителей рыцарей гвардии лорда Нашера и героев Трибоара! Наш доблестный отряд уже успел снискать себе репутацию поборников добра и справедливости, и мы не потерпим такого обращения! В особенности от человека, который запросто может оказаться жентаримским агентом - да-да, не стройте такую физиономию, будто проглотили рашеменский лимон! Мы были предупреждены о вашем присутсвии заранее! Поэтому, предлагаю вам отказаться от вашей гнусной затеи и поворачивать по добру по здорову! Мы уже одолели одного из ваших высших жрецов, и сможем повторить то же самое с вами!
Поняв, что возможно наговорил лишнего, бард поспешил добавить:
- Впрочем, если вы не работаете на Жентарим, то давайте попробуем спокойно обсудить ситуацию, возможно имело место банальное недоразумение. Надеюсь, что по здравому размышлению вы возьмете назад свои слова и все эти нелепые обвинения.