Голосование пользователя

- Ну что за дерьмо, мужики, да чтоб вас черти в аду трахали, почему эти тупые белые не слушают, когда нигер говорит, что им делать! - Рэймонд грязно ругался, наблюдая за тем как разворачиваются события вокруг Джеймса, Гуся и выпрыгнувшего из окна психопата, - Я же сказал бросить его и валить нахрен, мне что надо было ноги за вас переставлять что ли, мать вашу!

К счастью, кроме Петровича эту тираду вряд ли кто то слышал, иначе они могли бы обидеться. Чёрный не спешил присоединяться к веселью, но и движение на север прекратил, наблюдая за назревающей дракой издалека. Такая модель поведения была не самым глупым решением, ведь туда, где собираются радостно размахивать топором и битой, лучше не совать нужные для жизни части тела.

Еще беспокоил вопрос: откуда столько сумасшедших появилось на улицах, и что от них можно ожидать? Раньше горожане тихо спешили по своим делам, а не бросались с подручными предметами на каждого встречного в тупой ярости. Метеоритом их контузило что ли? Если еще можно было подумать, что первая девка просто в детстве иногда неудачно прыгала с качелей головой вниз, то второй участник явно намекал на некую неприятную закономерность. Это что же получается: теперь любой незнакомый человек мог представлять смертельную опасность для окружающих? Хреново дело, если так.

- Ууфф... Выдохнул Редклиф, делая шаг назад. Масса тел была явно на стороне дальнобойщика, а посему дробина не сможет существенно сдвинуть пушечное ведро. В прочем, именно этот шаг назад и не позволил словить последовавший за толчком удар.

Тор инстинктивно встал в боксёрскую стойку, наглухо закрывшись, словно устрица в раковине. Локти прижаты к бокам, кулаки на уровне лица, голова втянута, левая нога чуть вперёд, правая назад. В купе с его массой боксёра-тяжеловеса, пробить такую оборону будет проблематично, да и смазывать удары Иван умел, так что скользящих ударов не боялся в принципе.

"Черт, я конечно слышал, что для того, чтобы утихомирить одну хрупкую сумасшедшую девушку нужны два дюжих санитара, но вот как-то лично не доводилось сталкиваться..." Размышлял Редклиф, смазывая очередной удар.
"Ну и что прикажете с ней делать? В челюсть ударить, так не просто в нокаут отправлю, могу эту самую челюсть сломать, в глудь, так грудину можно проломить с рёбрами..."

В душе Редклифа шла не шуточная борьба, с одной стороны Американский Гризли хотел разодрать противника, с другой стороны Русский Бурый мишка, спокойный и рассудительный, хозяин леса, олицетворение силы и мудрости Русского народа, всячески противился.

"С драчуном не дерись, с борцом не борись..." Вспомнилась народная мудрость. И Иван решил, что самым разумным будет сблизится с девушкой, а потом взяв в захват, лишить опоры. В том, что сил у него хватит он не сомневался, он сомневался в том, что хватит ли у него ловкости, чтобы поймать девушку в охапку. Наверняка прежде чем получится, он пару-тройку раз получит по щщам. В прочем, это было меньшее из зол, девушка ведь может себя или других покалечить.

Удар - и еще один эльф перекувыркивается в воздухе, зияя огромной рубленной раной. Батар, раскручивая свое оружие и ставя блоки оказывается между оставшимися тремя эльфами, уже осознавшими свою обреченность.
Спустя мгновение, Аль-Хемон рыча, насадил ближайшего к нему противника на меч, вогнав его по самую рукоятку и затем резко выдрал зубами кусок щеки из умирающего эльфа, булькающего кровью.

- Давай со мной, тварь!

Ветеран эльфов стоял поотдаль и крепко держал свой узкий филигранный меч направив его кончик на Батара.
- Да, ты отродие, иди сюда!

Ветерок слегка развевал окровавленные светлые волосы ветерана и его поза выдавала как тяжело он ранен. Обреченный эльф был олицетворением гибели старого мира, в то время когда могучий, пышущий силой орк - приход нового царства.

Царства Фаери.

Эльф застыл. С него можно было ваять аллегорическую скульптуру "Само ожидание". Быстро, очень быстро следопыт анализировал ситуацию. Враги стояли полукругом, целясь в него из арбалетов. Что говорит трактат одного мудреца "Высокое искусство боя" по этому поводу? Что в сражении с превосходящими силами противника лучшее средство - быстрый бег в противоположную сторону. Но не в данном случае: утыкают стрелами что твоего ежика. Оставалось только одно...

Резко сорвавшись с места, Аларон бросился на среднего врага

Винтер смотрела на входящих в храм демонов и чувствовала, как страх медленно, но верно пробирается по позвоночнику, пытаясь добраться до сердца. Пусть она с самого начала знала, что битва почти безнадежна, но не думала об этом, просто сражаясь, делая все,что можно, все, что должна. И сейчас, глядя на тех, от чьих мечей погибнет, воительница понимала, сколь напрасны были все попытки противостоять своей судьбе, изменить то, что уже предначертано...

Шепот Хуна за спиной Хелегора заставил Винтер встрепенуться и отогнал навязчивый дурман страха. Похоже, именно на такой эффект и рассчитывали демоны, медленно вливаясь в храм как единый живой символ отчаяния и неотвратимости. Тьфу... Зло покосившись на кожевенника, девушка легонько толкнула Хелегора плечом:
- А по-моему, сегодня отличный день для смерти.
Она собиралась сказать что-то еще, но не успела. Князю Аленстайну так не терпелось умереть, что он решил испортить всю торжественность момента - что-то громко завопил и полез в драку.
- Вот дурак. - процедила сквозь зубы девушка, оглядываясь на стоящие где-то рядом элитные войска - что же они своему господину спину-то прикрыть не спешат?

Возможно ли обогнать стрелу? Вряд ли. Но обогнать рождаемое мозгом намерение вполные реально. Оба темных эльфа, как по команде спустили стрелы, но Аларон, за ничтожно малые мгновения, предугадал их намерения, прочитав по движениям рук и пальцев.

Краткий свист. Противники обменялись смертельными подарками, и один из темных рухнул назад с пробитой головой. Обе же стрелы направленые в Аларона, впились в пустую землю, в то место где недавно стоял одиночка.

Снова бег по густым зарослям. Где то рядом слышны шорохи его противников. Сужают кольцо, захлопывают ловушку, хотя и осторожничают, опасаясь нарваться на стрелу.
Одиночка перепрыгнул через поваленное дерево и увидел свою цель - Илуминаэль сидел все там же, опустившись на одно колено. Его накидка промокла от крови и слегка влажно поблескивала в солнечных лучах.
Темный эльф поднял голову и улыбнулся Аларону, поигрывая мечом. Эта улыбка, почти искренняя, лучезарная, какую могут подарить только эльфы, но в глазах Илуминаэля горела злоба и ненависть.

Он поднялся с колена и встал с опущенным мечом в трех метрах от одиночки, словно не опасаясь острожальных стрел. Аларон чувствовал затылком, как позади его окружают оставшиеся эльфы. Времени оставалось немного.

Поединок начался. Под жаренным солнцем, в степи, где собрались сотни различных существ, с нескрываемым любопытством смотревшие на поединок двух могучих, но абсолютно разных воинов: огромный зеленокожий орк всем своим видом напоминавший взрослого буйвола, плечистый, с огромными буграми мышц и высокий, поджарый словно тигр, меднокожий демон, облаченный в ритуальный доспех.

Сам Владыка замер на золотом троне, и горячее марево, текущее вверх из щелей маски, говорило о том что он внимательно наблюдает за поединком.

Аль-Хемон резко и быстро, без толики торопливости или промедления, провернул катану в руке и шагнул присев, нанося горизонтальный удар по бедру Батара. Секира орка еще летела для удара, как лезвие меча погрузилось в его плоть на полпальца, разрезая чуть ли не до кости.
Демон удовлетворенно выкрикнул, но тут же удар неимоверной силы обрушился на него сверху вниз, проломив ключицу правой руки демона. Аль-Хемон опрокинулся набок, но тут же перекатился, перехватывая меч в левую руку. Правая же безвольно повисла вдоль тела, шипя и искрясь на месте ужасной рубящей раны.

Батар с силой дернул топор вверх, возвращая в исходное боевое положение и на его лезвии орнаментом разбрызгалась едкая кровь Аль-Хемона. Демон переоценил свои силы, но сейчас он будет осторожен и максимально быстр.

Трудно было не услышать кожевенника - орал он с перепугу он так, что уши закладывало. Впрочем, не собиралась Винтер спорить, ибо приказ есть приказ. Шрам с компанией обречены, они не сдержат в одиночку наступающие легионы, и она больше ничем не может им помочь. Оглянулась по сторонам воительница в надежде увидеть еще хоть одного живого человека, но всюду были лишь демоны да мертвые тела, разрубленные, загрызенные, разорванные по частям, будто тряпичные куклы.
- А Хелегор где? - крикнула девушка в ответ, освобождаясь от хватки Хуна. - Ты его видел?
Вроде бы десятник еще совсем недавно сражался где-то рядом, неужели и его тоже успели загрызть бесы?

Воздевший руки с оружием бес, спустя миг опрокинулся в сторону, с сухим треском. Острое копье пробило ему грудь, и он хрипя, еще живой, но уже абсолютно небоеспособный рухнул на камень дороги, рядом с десятником.
Хелегор сквозь прорези шлема, увидел ярко-голубое пустое небо, которое заслонял бес, но тут же быстро поднялся, благо гибкая чешуйчатая броня это позволяла.
Вокруг Хелегора кипел бой, кровь бесов черным потоком лилась по земле, они гибли десятками. То тут то там воин видел побросанные пики на которых насело по одному, а то и по два мертвых бесовских тела. Счищать их времени не было и защитники хватались за мечи.
Тесная улочка напоминала разъяренный улей. Снаружи гремели тараны, расшатывая бревна стены, по видимому демонам одних ворот оказалось мало. Надсадно громко ругался где то на башне знакомый голос Калероя, сквозь тысячи орущих и кричащих голосов. Неуклюжий, но могучий гекатохейнер калечил людей на правом фланге, но вокруг него искусно кружил в низкой стойке Шрам, молниеносными выпадами вырезая целые куски мяса из тела монстра.

Стайка бесов кружила вокруг сына кузнеца, выискивая момент чтобы напасть. Первые ряды защитников потеряли порядок и Хелегор рисковал попасть в гибельное окружение. Лишь сзади еще держались ряды, выставив лес копий, позволяя первым рядам отползти под их защиту. Бесы вокруг десятника корчили рожи и выкрикивали какие то поклятия, но могучая фигура широкоплечего воина устрашала их, образовав пустое пространство вокруг Хелегора.

Мальчишка понятливо закивал, сможет ли и станет ли он выполнять указания эльфа было неясно, но вроде парень отличается смелостью и сообразительностью.

Аннике замахал рунической стрелой указывая направление, куда ушли демоны, рискуя порезать себя острой как бритва гранью. Получается что враг отправился в сторону юго-востока, то есть в сторону... Эльфийского леса?

Простившись с мальчиком, Аларон покинул опустевшее село и отправился по следам бесов. Опытный следопыт легко читал куда они ушли: примятая листва, отпечатки трехпалых лап в мягком дерне и еще запах... Этот мерзкий гнилостный запах бесовского колдовства. Какие силы они призывали себе на помощь, какие сущности из иных сфер служили отродьям Демона.... Все же эльфу-одиночке надо было.быть настороже.

Следы привели Аларона к южной части Эльфийского леса. Было трудно поверить что бесы рискнули все же безбоязненно войти в чащу, но бинт, пропитанный темно-желтым гноем, висевший на ветке бузины, говорил что эти твари все же нашли какую то лазейку. Следы были свежие, бесы проходили здесь не более двух часов назад.

Из воспоминаний очевидца, прожившего семнадцать лет в орочьем плену.

"Он отодвинул полог и вошел ко мне. Я был привязан к толстому столбу посреди хижины, служившей мне казематом, но орки знали, что я не убегу. Бежать по степи, не зная направления и не имея запасов продовольствия - самоубийство.

Его ступни, облаченные в толстые кожанные сандалии приблизились к моему лицу, я поднял голову и постарался посмотреть на орка, но солнце изза его спины слепило мне глаза.

Он ткнул меня в висок длинным посохом с костянным набалдашником и пробасил:

- Ты достаточно прожил среди орков. Сегодня ты будешь смотреть на Пока-Жиру с нами.

Спустя несколько минут меня вытаскивают на свет. Я жмурюсь, но все же различаю снующих и взволнованных орков. Они облачены в церемониальные наряды, состоящие из кожанных полос на поясе. На их могучих, перевитых узлами и клубками мышц, телах нарисованы символы и руны кровью, запекшейся до бурого цвета.

Меня ведут и садят, не развязывая запястий. Племя окружает большой жертвенный чурбан-алтарь из саксаула, похожий очертаниями на гигантского осминога и начинает периодически издавать монотонные звуки.

- Ххаам! Хххам! Хххам!

Все племя произносит это едино, в один голос. Резко, как шум летящего топора.

- Хххам! Хххам! Хххам!

Я ошалело верчу голову, пытаясь понять, что же происходит. Откуда ни возьмись в такт звукам начинает играть тугой низкий барабан из воловьей кожи.

- Хххам!

В центр круга выходит один из орков, в ритуальных порезах и краске. Его одежда говорит о жреческом статусе. Он ведет за собой степного козла за рога и подводит его к алтарю.

Вокруг звуки нарастают все громче и громче. Мне уже кажется, что оглохну или сойду с ума от этого шума.

- Хххам! Хххам! Хххам!

Барабан бьет все громче. Жрец внезапно скидывает руки вверх и его тело пронзают мучительные судороги. Он всбрасывает руки и ноги неожиданно резко и хаотично.

- Хххам! Хххам! Хххам!

Воздух словно сгущается. Дышать трудно. Перед глазами мерцают какие то тени. А из глубины души поднимается нечто....
И вот я уже улавливаю движения стрельбы из лука в танце орка. А вот рубящие удары топором. А вот жреческий поклон богам.

- Хххам! Хххам! Хххам!

Я кричу вместе со всеми, вскочив на ноги. Я ощущаю как с каждым ударом барабана меня касается могучая сила - бьет в темя и растекается по телу.

- Хамм!!!

Все резко останавливается.

Жрец резким движением костянного топора отсекает козлу голову и подхватывает вверх за рога. Он обливает свое лицо струйками крови, стекающими с перерубленной шеи животного. Затем с влажным хлюпом бросает ее на алтарь, разбрызгивая алые капли вокруг.

И орки с воем бегут к алтарю, где жрец рисует на их лицах знаки Богов. Я словно зверь бегу вместе со всеми и жрец проводит по моей щеке тремя окровавленными пальцами. Жертвенная кровь жжет мне лицо как огонь, но я кричу как волк от наслаждения этой болью.

Дальше не помню, что было."

Ссылка на побольше ссылка

Ссылка на старый ссылка

Вздремнуть, ещё немножечко поспать… сколько же я вчера выпил? Стакан? Стакан точно был, но, кажется, я его только пригубил, а что было потом?

ААА!!!! МЕНЯ ПОХИТИЛИ!!! МЕНЯ, ТОМАСА КЭТА, ПОХИТИЛИ!!!

Том пружиной подпрыгнул на лежанке, испуганно озираясь по сторонам. Похитили, похитили, похитили, но кто же, кто?! Неожиданная мысль молотом ударила в голову, серпом резанула по… нервам — коммунисты! Всё захолодело внутри, как подумал Томас Кэт, либертарианец и американский патриот, что похищен красными!

Поймали, заперли, схватили кинозвезду! Сейчас посадят на самолёт и отвезут в Москву! А там, в мрачных казематах Союзмультфильма, угрожая водяными пистолетами, заправленными страшным «сиропом» (рецепт которого комми тоже наверняка украли), большевики заставят его рассказывать на камеру, что он, Томас Кэт, добровольно бежал в СССР, предпочтя звериному оскалу капитализма беззаботную жизнь в рабоче-крестьянском раю! А потом дадут в лапы тачку и отправят в какой-нибудь заснеженный гулаг, вместе с репрессированными русскими мультяшками возить туда-сюда щебень! Ооо, Сталин на это способен!

Том в отчаянье бросился на подушку, закрыв лапами голову, будто в любой момент ожидая появления страшного красного комиссара.

Или нет? — лучиком надежды промелькнула мысль. Нет, нет, его наверняка похитила Тудлс Галор! Этой двуличной кошке наверняка недостаточно половины состояния, которую она намеревалась отсудить у Тома. Нет, она хочет всего и сразу, и потому задумала избавиться от мужа! Она наняла каких-нибудь недобитых хорьков, чтобы те окунули Тома в «сироп» и сделали Тудлс законной наследницей всех миллионов мистера Кэта!

Том с облегчением перевернулся на спину, раскинув лапы по подушкам. Фуф, ну слава Богу, что так, а он-то испугался коммунистов.

Едва закрыв глаза Нотари едва не захлебнулась в нахлынувших на нее образах.

ссылка

...Ночная пустыня была словно горсть песка в ладонях у бога, тихая с легким ветерком-дыханием поднимающим песок в небольшие тучки тут же с тихим шелестом опускающиеся вниз. Полная, болезненно желтая луна зависла над горизонтом, проложив размытую серебристо-золотую дорожку начинавшуюся у ног девушки и ведущую за горизонт. Цвела пышным кустом бело-алая пустынная роза, в темноте грани ее лепестков казались очерченными тугой горячей кровью. Мелкой рябью по небу пробежало облако и растворилось среди звезд. Звезды, большие и разноцветные серебристыми гвоздиками держали глубокое темно-фиолетовое небо, огромное оно опасно нависло над ставшим таким крохотным мирком. Словно в подтверждение откололась и покатилась вниз маленькая, если бы не долгий шлейф за ней, незаметная звезда, одна, вторая. Завыла где-то вдалеке стая цийим, пустынные псы или как их прозвали бедуины - "демоны пустыни".
У костра сидело около дюжины человек. Ожидая пока испекутся оладьи мужчины передавали друг другу трубку с длинным стволом мундштука и маленькой чашей. Время от времени к ним присоединялись женщины сидящие тут же, пара из них баюкала младенцев, а девчонка не старше двенадцати лет пыталась усмирить мальчонку лет 5-6, видимо брата. Так продолжалось до тех пор пока на непоседу не прикрикнул один из мужчин,отец. И снова завладела пустыней тишина. Только треск веток в костре да тихий шелест песка.
Голоса цийим послышались ближе, впрочем это никого не взволновало, охотящиеся мелкими стаями, собаки не рисковали нападать на большие скопления двуногих. Опасались. А вот одиноким путником они иной раз и не брезговали, особенно когда прилипающий к хребту живот убивал чувство страха на корню.
Пасшихся поблизости одногорбых верблюдов это тоже не волновало, флегматично пожевывая сухую пустынную поросль они все ближе подбирались к кусту ни в чем неповинной розы. Ночь была тиха и не предвещала беды...

Образ натянулся тонкой простыней и вытолкнул Ноари из ее сна. В другой.

...Нотари стояла на том же месте что и мгновением ранее. Только теперь не было не видно не луны и пустынной розы, напуганные люди метались собирая вместе обезумевших животных, накидывая им на морды тряпки, спасая от поднявшегося на дыбы песка. От еще совсем недавно царившей в пустыни тишины не осталось ни следа. Закрыв небосвод в диком танце плясал пустыней песок, плотные тугие пальцы вздымались от земли и ударившись друг о друга рассыпались, что бы не долетев до земли взвиться вновь, тугой черной плетью. Дикий свист ветра перемежал долгий и тоскливый вой "демонов" и визг маленьких детей. Сбившись в кучу люди крепко держались друг за друга, больше боясь отпустить ближнего своего и верблюдов, чем потеряться самому. Засунутые в самую середину дети тихо плакали - пустыня не терпела слез. Крупной дрожью испуганно бились верблюды. Люди боялись. Прожившие всю свою жизнь в пустыне они могли заранее определять появлении бури и укрываться в безопасных местах. Ах, если бы только они не потеряли время днем ранее, из-за мучительных родов верблюдицы, которая решила рожать ранее положенного срока, они сегодняшнюю ночь бы провели в оазисе. Сейчас верблюженок с тоненькими ножками дрожал забившись под рубашку мальчишки. Тот прижав его изо всех сил старался не плакать...

С тихим звоном видение осыпалось уступая место другому.

ссылка

...Из песка вышли тени. Черные изогнуты лезвия они держали устремленными в небо, под черными масками не было видно не лица не глаз. Неспешно, широким кругом они окружили сбившихся в кучу людей и начали вытаскивать их одного за другим. Не собиравшиеся сдаваться люди пытались сопротивляться, но все потуги были бессмысленны, их просто убивали. Резали как скотобойне и оставив за собой очередной труб переходили к следующему.Они не щадили не детей не женщин, верблюдов и тех закалывали и оставляли истекать кровью на песке.
- Беги, Шер! Беги!
Едва выкрикнув это отец мальчика упал с пронзенным горлом, в ту же секунду в него вонзились еще два клинка. В грудь и спину. Жалобно всхлипнув, поскальзываясь парень кинулся во тьму. Что бы попасть в руки еще одной тени. Этот человек был без оружия и стоял в стороне наблюдая за боем. Подняв мальчишку за горло он выдавил из того воздух и словно поломанную куклу бросил на песок. Сопротивляясь, ребенок сбил с него ногой маску и Нотари смогла заметить бледное лицо и золотые глаза. Нацепив быстро маску обратно он наклонился и забрав что-то с тела мальчишки развернулся и ушел. Остальные нападающие растворились в песках следом за ним...

Тиль сразу отогнал от себя мысли отправиться в туристическую экспедицию к ушастым нелюдям. Что-что, а про расовые предрассудки пират наслышался в дешевых тавернах, пусть и под изрядное количество рома. Так что если свои мужики так обливают грязью их, то думается, они сами в своих эльфийских тавернах под вино, что голимый сок, также плюются и бьют ногой в грудь... И не ожидают старого пирата с распростертыми руками. Скорее, с навостренными ушами... Тиль немного ухмыльнулся своей глупой и расистской шутке, однако она оказалась решающей, в конце концов, мыслью, что идти через Темный лес опасно и глупо. Обыскав старый и полуразрушенный домик в поисках полезной добычи, Эстивайн прикинул, успевает ли до темна преодолеть приличное расстояние вдоль берега, в сторону имперских земель, стараясь точным маневром пройти по границе дворфийских гор и темного леса. Стало быть, раз ночь застанет его врасплох, то не плохо было бы воспользоваться подвернувшимся шансом воспользоваться крышей над головой.

"Словно и не хочет судьба меня пускать в Империю. Всячески мне, остолопу, на это намекает. Ведьмовские штуки все эти... Магия, темный волшебник, мессия... Уже и не знаю, повезло ли мне тогда встретить Хлою или это мой самый глупый и вообще последний долг в жизни, который я и отплатить то могу не успеть..."

- Пол-мира? Маловато, - сухо выдавил из себя комментарий Азур.
Говорить не хотелось вообще. Как впрочем и торчать здесь. Однако, своими фразочками эта женщина вот просто буквально силой заставляла отвечать ей. Ну вот не сдержаться, нет. Если бы она сказала что-то вроде "угу" или "как скажешь...", то все, конец болтовне. Но нееет, она поступала хитро, она выжимала слова, она била по больному, она хотела слово за собой оставить! Как можно промолчать? Как можно дать ей возможность думать, что она смогла поставить его на место? Недопустимо, неприемлемо!
Да кто она такая? Какого хрена она здесь? Будь воля Азура, он отправил бы ее на пенсию, по инвалидности. Три таланта в месяц - и то много, она же все равно ни черта не помнит, может и не магом вовсе была. Да. Шлюхой портовой.
От этой мысли по лицу расползлась злорадная ухмылка. Не замечая искажения своего лица, маг продолжал мысленно ругаться на приобретенную грыжу в лице этой дамочки. Почему то по-иному он ее воспринимать не желал. Иногда он вроде-как успокаивался, но потом вновь себя взвинчивал. Вывести из себя Азура - пожалуй, легче задания и придумать нельзя.
Действительно, что она ему сделала? Виновата она разве, что одна осталась посреди пепелища?.. Что память потеряла?..
Стоп.
Конечно, виновата! На кой черт она вообще тут образовалась?!
Спокойно...
Вдохни поглубже, брат, и так нервы не к черту.
А если она, мать-перемать, дочь шишки важной?.. Вот ты сейчас ее достаешь, Азур, а потом раз, память вернется - и иди гуляй на плаху, папочка твой, со своими связями из петли не вытащит. А если и вытащит, то придется из страны бежать - позора большего маг себе не представлял.
Ой, ну и бог с ней, если есть родственник с верхов. Это что, повод ноги ей целовать? Да даже если бы и стал, вероятность этого слишком мала, чтобы пачкаться. Обидно будет, если царский прием организовал какой-то деревенской девке.
"Еще раз стоп. Ты о чем вообще думаешь?.."
Азур ужаснулся ходу своих мыслей. Занесло, нечего сказать.
В голову пришла старая притча о "божьей записке".
Жил когда-то давно милый мальчик. Верил исправно, добром всех одаривал. И вот однажды помог он старухе, мешок с мукой донести до дома. В благодарность дала она ему кусок бумаги, сказав при этом: "когда настанет миг, и не будешь ты ведать, где выход - открой листок, и прочти, что там написано". Кусок был на вид бесполезным, и дивился мальчик, что там может быть такого, что спасет его из затруднительной ситуации?.. Убрал он бумажку в карман, и забыл о ней благополучно. Прошло какое-то время, мальчик стал мужчиной, и занесла его нелегкая в бордель горящий. Не знал он, куда бежать ему. Бился меж огнем и стеной, уже перед глазами видя свою кончину. Не было выхода, отчаялся малый. Но вовремя вспомнил о старухе с запиской той бесполезной. Быстро нашел он этот кусочек бумаги скомканной, развернул, чтоб прочесть... а там было всего одно слово: "молись". Раздосадованный бесполезностью этого совета, все же пал на колени герой, моля у бога прощенья за все, что сделал в жизни не так. И стоило только коснуться ему пола, как успел он заметить, что доски в полу не ровно лежат. То был выход потайной, и если бы не слово с записки, никогда б не подумал он, что здесь есть нечто такое...
Мораль этой притчи Азур помнил до сих пор. Скрипучий голос Отца Родрика до сих пор стоял в ушах: "Нет вещей бесполезных, ибо все в этом мире имеет какую-то роль".
С чего маг все это вспомнил? Глаза медленно скосились в сторону Эвы. Был смысл в этом бредовом рассказе. Будем считать, что магистр - старуха, а девка - записка. Пригодится. Если, конечно, в нужный момент она не скажет просто: "молись"...
Но, чтобы ни было, последний довод все же подействовал на Азура успокаивающе.

С отсутствующим видом прислушиваясь к разговору молодых магов и в десятый раз озвученным в нем подробностям, Эва пришла к неожиданной мысли. Что если ее беспамятство - это вполне себе даже отлично. Ведь помни она, что происходило в этом почерневшем от горя и огня месте, возможно, это свело бы ее с ума.
Великое пламя, да она просто счастливица!

Стоп, откуда это? Неужели не все из ее головы потерялось?!

Однако, при попытке восстановить что-то еще, помимо расхожей фразы, возможно, даже услышанной здесь, Эва заработала лишь головную боль, да такую острую, что рука невольно потянулась к виску.
Потому она вздрогнула, услышав, что обращаются к ней, и немного замешкалась при виде протянутой ей руки в черной перчатке. Что она может дать? У нее в карманах пусто, как и в голове. Эва не сразу сообразила, что этот грубиян может просто здороваться.

- Эва, - невольно улыбнулась она, услышав последнюю фразу. И тут же, слегка сжимая ладонь Азура, вполне серьезно спросила. - Вот так, да? А я-то думала, что с этими ветками делать, - поглядела Эва на свои руки, почти невидимые под широкими рукавами накидки и полный облегчения взгляд вернулся к лицу мужчины.
В карих, цвета бренди, глазах девушки плясал насмешливый огонь.

Легкий парусник с трудом преодолевал ,тяжело бьющиеся в борта, пенные волны. Небо заволокло тучами и морская вода казалась черной, словно смола, которой заваривают бочки в деревнях Империи.
Тиль уперся руками в борта шхуны и любовался беснующейся стихией. Старый знакомый капитан Борно согласился довести Эстивайна на материк. Пират конечно не рассказал о истинной цели своего плавания, дабы избежать лишних пересудов.
Вскоре на палубе показался и сам капитан. Он долгое время отдавал приказы матросам, стараясь перекричать ветер и шум и при этом сильно бранясь. Вскоре паруса подняли дабы избежать поломки мачт, изза сильного ветра.
Борно, пошатываясь, пытаясь сохранить равновесие приблизился к Тилю:
- Что то сегодня погода не ладится, черт возьми! - Громко крикнул он, сквозь шум ветра, - а ведь говорили эти островные старики шаманы, что будет шторм! Эти мешки костей все таки знают свое дело!
Их обдало тучей брызг холодной соленой воды. Капитан выругался и достал из кармана кафтана бутылку. Он резво ее откупорил и сделал несколько крупных глотков. Затем бросил ее пирату.
- Не в первый раз в шторм ходим, успокойся, кэп! - крикнул ему в ответ Эстивайн, ловя бутылку за горлышко.
- Да говорят у тебя сам морской черт на службе, с тех пор как ты вернулся после того кораблекрушения. - прохрипел Борно. - Я тебя высажу в порту Шигаанума. Если доберемся живыми. Платы не надо!
Тиль усмехнулся, зная нрав старого капитана. Сейчас платы не возьмет, но потом должок припомнит.
Шхуну вновь тряхнуло. Плывя в нескольких милях от скального берега, была вероятность налететь на камни, но это была единственная возможность не разбится в открытом море.

Система Гуринашактур была обьявлена карантинной зоной и подведена под экстерминатус. Но до исполнения сего приказа не дошло ибо силы Империума были брошены на борьбу с Черным крестовым походом и исполнение отсрочили на неопределенный срок.

Варп-прорыв закрылся через 67 терранских суток, не оставив на планете ни одного живого хумана.

Горос:
Несущие слово, следуя клятвам отмщения, организовали план-перехват космических судов Черного легиона, но после тяжелого боя в космосе, Черному легиону под предводительством чернокнижника Гелиоса удалось уйти.
Горос был избран Темным апостолом и по сей день бороздит просторы галактики, ввергая в ужас законопослушные миры Империума.

Гелиос:
Чернокнижник, своим трудом уничтожил планету Империума, но и ему самому пришлось бежать. Он, проиграв битву с Горосом в космосе, бежал в Око Ужаса и до сих пор скрывается там.

Капитан Натэ:
После тяжелых травм, что нанес ему капеллан Арморит, капитан все же продолжил бой, но и сам предательски погиб. Гелиос разнес ему голову из болт-пистолета.

Полковник Грант и майор Йасон:
После эвакуции с Гуринашактура были обьявлены героями Империума. Полковник Грант посмертно: он остался прикрывать улетающие гражданские суда и героически погиб. Его сменил майор Йасон.

Леонардо Андориус:
Чудом не погиб. Его нашли при экстренной эвакуации в странном химическом состоянии. Спустя месяцы лечения, Андориус все же встал в строй. Но это не спасло его от штрафного легиона. Вскоре он был направлен вновь на боевые действия в отдаленную систему в качестве штрафника
, где и погиб, искупив кровью свой грех перед Императором.

Капеллан Арморит Коэл:
Вернулся в орден Громовых воронов, где и продолжил свою борьбу с Хаосом. Приобретенный опыт на Гуринашактуре сыграл положительную роль в его самосовершенствовании. Ныне считается профессионалом по ведению боевых действий с демонами и еретиками.

Кэл Вэрд:
Судьба его неизвестна. Но многочисленные раззведанные уже много раз докладывали о темном корабле полном чумы, которым руководит темная, закутанная в черный балахон личность, с желтыми горящими глазами из под капюшона.

Иледрин:
Судьба его неизвестна. Экзарх абсолютно исчез из реального мира. На Гуринашактуре были найдены оружие и броня ксеноса.


Спустя несколько десятков стандартных лет, Гуринашактур был покинут силами Хаоса и был заполонен бандами орков, которые называли себя "Сынки Гримрукка".

Система и поныне считается орочьим миром.

Коэл приподнялся на одно колено и стиснул зубы, но не боль от ран резанула его, а подлое предательство и удар в спину.
-Как жаль что тут с ним так мало братьев космодесантников, так мало тех на кого всегда можно положиться в бою. - подумал Арморит медленно подпуская к себе Натэ.
Арморит стоял к капитану Натэ спиной и лишь бросил короткий взгляд на довольного капитана через плечо. Когда капитан оказался совсем рядом и в очередной раз приготовился выстрелить и поднял свой болт пистолет, Арморит резко пригнулся приподнимая и направляя сопла своего реактивного ранца прямо на своего нового врага, а потом резко схватившись ладонями за кусок изломанного рокрита под ногами до максимума увеличил тягу. Потоки раскалённых почти до состояния плазмы реактивных газов ударили в капитана Натэ, ничуть не хуже чем струя из тяжёлого огнемёта.
-ГОРИ ЕРЕТИК!!! - проговорил Арморит из последних сил удерживая себя на месте, что бы не устремиться вперёд. Рокрит уже начал крошиться под его ладонями оставляя на земле изломанные борозды.
-Отходим! Никого не оставлять! - скомандовал капеллан.
В тот же миг его боевые братья, что уцелели после вероломной атаки белых дэвов подхватив под руки тех кто был ранен или даже убит резким рывком устремились в небо, к крыше одного из близ лежащих зданий.
В тот же миг лендспидеры зашли на свою последнюю атаку выпуская заряды по всё ещё недобитому демону. Ответная стрельба застучала по броне листам обшивки машин космического десанта. Однако когда казалось, что все машины уже отстрелялись и готовы вновь уйти на широкий вираж, пилот одного из ленд спидеров вдруг вышел на связь. Он произнёс лишь одну фразу: -Победа или смерть!
А спустя мгновение, на всей скорости направил свой лендспидер на демона. Не прекращая стрелять ни на мгновение машина врезалась в рослую фигуру нурглита, топливные баки с прометием и заряды для кормового тяжёлого огнемёта с детонировали вместе с боекомплектом - прогремел взрыв, разметавший всё вокруг себя на несколько десятков метров.

Иледрин вскочил навыки в тот миг, когда только черная фигура космодесантника буквально снесла извращенного варпом врага. Посмотрев ему вслед, эльдар лишь кивнул в сторону космодесантника, хотя и был уверен, что тот не заметил.
Однако, в его голове даже не промелькнуло мысли помочь тому в бою - из того, что экзарх знал об этих существах, он был уверен лишь в одном: понятия чести и достоинства у них зачастую ставится превыше всего. И получить помощь от него, эльдара, будет невообразимым позором. В итоге самое уважительное, что смог сделать Иледрин - это оставить их битву и направиться вслед за Гильраэном - демон был очень опасен.

Кел Вэрд полностью преобразился. Милостью богов Хаоса он получил высшую награду - он стал демоном, величайшим существом, его тело преобразилось и стало куда более правильным чем слабое и бесполезное человеческое. Он более не чувствовал боли ибо для последователей дедушки Нургла боль ничто, он больше не боялся смерти ибо убить демона невозможно, лишь изгнать в варп, откуда он может возродиться вновь. Теперь он сможет служить делу Хаоса еще лучше чем ранее.

В числе прочих демонов Вэрд вошел в город. В числе прочих демонов он убивал и наслаждался боем. И неожиданно для себя самого оказался перед высокой фигурой в темно-зеленых доспехах. Эльдар. Раса уже уничтоженная мощью Хаоса, жалкие остатки которой продолжают трепыхаться, как будто они могут что-то сделать. Глупцы. Если бы они сбежали, спрятались у них был бы шанс, а так... Ксенос отправится в варп и Вэрд ему в этом поможет. Кел Вэрд атаковал эльдара своим мечем отводя его оружие, а из левой руки выпуская благословенную энергию Хаоса.

Он бы смеялся, если бы мог, или плакал, еслиб умел. Жизнь - рулетка, Смерть - клоун, самые яркие ощущения - боль. Чтож, не худший вариант. Смерть с чувством юмора всяко лучше чем без него. Отец, братья, взвод "котов", 15-ая рота, Руфь... Они уже там, они ждут. Не будем медлить.

Лео ползком, собирая остатки сил добрался до окна и уткнул лазган в подоконник. Руки дрожали и штрафник с трудом сделал несколько неточных выстрелов в гущу еретиков.
В глазах вновь потемнело и Андориус заливая пол вокруг себя кровью, неловко рухнул на пол....

Через секунду он приоткрыл глаза и безучастно посмотрел перед собой.
Как будто из ниоткуда возникла изящная атлетичная фигура в красных развевающихся одеждах.
"Цирк" - вспомнилось Лео. На Диане были цирки. Немного, но были. Они в детстве были там несколько раз со старшим братом, но это было так давно, что воспоминания затерлись, оставив лишь короткие фрагменты.

Фигура склонилась над умирающим человеком, явив взору нелепо ухмыляющуюся подмигивающую маску.
Лео тоже почему то усмехнулся.
- Смерть каждого монкея приближает нашу цель на шаг. Жизнь каждого монкея приближает нашу цель на два шага: - прозвенело существо и взяло Андориуса за запястье.

"Вот она, какая смерть" - пронеслось в голове последнего Андориуса.
Затем внезапно, по телу разлилось тепло и он безвольно откинул голову назад.

-Да ты подохнешь или нет.
Прохрипел Горос нанося страшные удары орчьему боссу. Каждый из таких ударов мог убить простого человека, но орка они похоже только раздражали. Размахнувшись хаосит попытался ударить противника в висок.

Эльдары прибыли в улей вместе с демонами. Ухитрившись остаться незамеченными, они с ужасом наблюдали за пришествием Хаоса.
Все трое стояли на крыше небоскреба. В сгустившейся темноте на их масках и броне слабо отсвечивали блика огня.
- Этот мир обречен, - неожиданно жестко сказал Гильраэн.
В эту секунду демоны с громким воем ворвались в толпу людей. Они пожирали и разрывали на части культистов. Тех самых кто когда то им поклонялся. Демон Дра Кобал целенаправленно устремился к космодесантникам, чувствуя исходящую от них ауру Императора.
На площади началась паника. Толпа обезумела от страха и крови. Повсюду мелькали искаженнык в ужасе лица.
- Так чего же мы ждем! - воскликнула нетерпеливая эльдарка Луна, Я хочу дать дать попробовать клинку демонских тел!
Она развернувшись вынула свой изящный клинок и спрыгнула с крыши. Несколько секунд она парила в воздухе, а затем ловко приземлившись обрубила мерзкую конечность уродливому четырехногому демону.
Экзарх пребывал в расстерянности. Он не видел уже смысла в этой бойне.
- Мир погибнет. От Хаоса или от себя же самого, - повторил Гильраэн.
-

Боже-Император...

Лео отшатнулся, нащупал болт-пистолет, вытащил его из кобуры - все не отрывая взгляда от девушки.

Убить. Убить ЭТО. Оно забрало Руфь, ее тело, ее разум, ее душу.

Еще секунда и Андориус и правда вскинул бы оружие, посылая снаряд за снарядом в одержимую, но случайный толчок вернул ощущение реальности. Вокруг катилась куда-то, ревела, неслась в едином порыве. Выстрели сейчас - разорвут на части раньше, чем успеешь сделать второй выстрел.

Думай, Лео, думай, голова есть не для того, чтобы ошейник штрафной носить.

Золотой позволил толпе увлечь себя, словно течению, но при этом осознанно двигался к конкретной цели.

Пока артиллеристы укрывались за прочной защитой фальшборта.... пока Талареш оглашал хорошо поставленным баритоном бак судна... покаа капитан восстанавливал дисциплину на шкафуте, не жалея собственных не слишком-то привычных к потасовкам рук, на радость столпившимся на мостике матросам и офицерам.... остальные члены экипажа (если не считать забившихся под банки гребцов) тоже не сидели сложа руки. Стрелки фок-марса осыпали пиратов градом стрел, добежавшие до лазарета гандлангеры водрузили еле живое тело товарища на стол, цирюльник потянулся к сверкающим серебром зажимам, чтобы извлечь из раны громадный болт, а Миркул, отложив меч, взял бомбардира за руку и воззвал к богам, дабы те помогли карлу пережить операцию... Санитары, так и не покинули лазарет, толпясь возле прохода с неким извращённым любопытством наблюдая за борьбой за жизнь их товарища...

Жрецы, маги и матросы на мостике затаили дыхание, боясь испортить момент редкого зрелища практически открытого мятежа новичка. Здесь капитану надлежало показать себя во всем своем величии!

Тем временем, экипаж шебеки, хотя бы и поредевший вполовину на залитой кровью и усыпанной телами палубе, хотя бы и поливаемый перекрёстным огнём, показал, что и у них ещё есть в запасе пара козырей....
Пока ближайшие к рампе пираты, задирали руки, повинуясь звучному голосу Талареша, из-за их спин по трапу выскочил заклинатель в пёстром тюрбане и драгоценном наперстнике поверх рясы, сжимая в руках тяжёлую таблицу.

Таблица раскололась без видимого усилия мага и рассыпалась кучей сухой глины.... Свистящие звуки его голоса на глазах тэйцев сплелись и материализовались над палубой Серпентира в виде бесчисленных липких нитей, оплетших борта, палубу и надстройки галеры. И хотя часть нитей беспомощно осыпалась на влажный песок, другие прочно перекрыли путь десантникам.

Следом за заклятьем с борта шебеки полетели гранаты - склянки, полные лампового масла с зажжёнными фитилями... Обычно, посыпанной влажным песком палубе, они не были страшны, но теперь по всему баку от борта до борта стелились тонкие белёсые нити паутины....


Получатели: Талареш.

Лицо красного волшебника исказилось гримасой гнева, он надвинул брови на лоб и схватил Эрвина за ворот его мантии. - Дерзить мне вздумал щенок! Знай своё место! - Капитан с силой отбросил своего горе ассистента в сторону. - Не смей говорить со мной, будто делаешь мне одолжение. Покамест, я твой мастер, именно я буду решать, на что ты будешь тратить свои заклинания. Жалкий выскочка! - Занар подлетел к Эрвину и замахнулся, чтобы ударить того ногой, но всё же остановился. - Не хочется замарать ручки, убивая врагов империи? Я тебе устрою весёлую жизнь... - Занар нагнулся к Патруму и хорошенько его тряхнул. - Два дня назад, пока все были на палубе, какая-то крыса бегала по кораблю и шарилась в чужих вещах, может это ты? А!? - Занар тряхнул его ещё раз и обрушил на него целый град вопросов. - А стрелок, который свалился за борт, после самого отплытия, твоя работа!? Где ты был, когда на нас напала черепаха? Что ты делал пять минут назад возле мачты? Ану отвечай!


Получатели: Граск, Дамиш Тзанн, Белфортион Килитиэль, Вирал Буревестник, Занар.

Кап...
Кап...
Кап...
Крупные капли воды отрываются от потолочной слеги и с мерным глухим стуком разбиваются о лезвие лопаты.
Кап...
Кап...
Каждые три секунды. Двадцать раз в минуту. Тысячу раз в час. То есть, конечно, тысячу двести. Но какая разница? Тысяча, две тысячи... Это мелочи по сравнению со струйкой сбегающей по стене с гвоздями, на которых раньше висели сетки с луком, морковью, свеклой... Хорошее было время. Теперь то люди уехали и забрали с собой все те хорошие вещи, ради которых мы и живём рядом с ними — те же сетки совощами, мусорное ведро, книги, крошки, тёмные шкафы с интересностями, мягкие тёплые тапочки, обогреватели... Прошлым летом ещё уехали, бездарно слившись в противостоянии с подселившимся к ним гостем из Запредельного. Ушли и даже кот с ними ушёл было. Но потом, конечно, вернулся. Кот, в отличие от глупых и трусливых людей, страшен, бесстрашен и смертельно опасен. А теперь ещё и голоден. Раньше то жили мирно и спокойно. А как люди с едой для кота и мебелью, за которую он пролезть не мог, ушли, будто подменили тихого и спокойного Вааську. Сколько наших поел пока мы в подвал не переселились вспомнить страшно.

А теперь приходится сидеть на старой автомобильной покрышке и считать просачивающиеся с щели у петель люка(кап, кап, кап) на кухню капли. Тысяча двести в час. И бодрая струйка по мокрому кирпичу. Вода во все норки и щёлки затекла, все старательно свитые из старых мешков да ваты с убитой телогрейки уютные гнёздышки промочила. Все тщательно запрятанные утащенные с дальней помойки припасы залила. Потом — накрыла пол. Хорошо ещё не все помёрзли да потонули. А теперь сидим по стенам да ящикам и считаем капли, считаем сколько у нас времени осталось. Ведь если ещё поднимется придётся из подвала уходить. А уходить некуда.

Наверху, опять же, Вааська. Лют злобен и силён невероятно. Ходит порой, крышку люка скребёт. Та чуть поддаётся даже, шевелится. Жутко становится. А снаружи холодно. И Клякса. Клякса ещё хуже чем Вааська. Пусть и не затаивается, пусть лап с когтищами нет, но как налетит, как налетит, как залает, а потом смотришь — уже проглотила кого-то. Клякса страшная. Но она не всегда. И снег и холод не всегда. Но пока и то и другое есть и деваться некуда.

Все умрём, наверно. Впрочем, ходят легенды, что наверху есть одно место. Такое место, что прямо-таки самое лучшее место. Там нет воды, не дует ветер, там железная толстая решётка, сквозь которую не проберётся даже Вааська, там рядом плинтуса с широкими щелями и ковёр, из которого можно будет надёргать новых уютных подстилок. Хорошее место, рассказывают. Самое лучшее. И ещё говорят, что именно там поселился злой дух, которого боятся даже способные превращать ночь в день, день в ночь, а вкусности в ещё большие вкусности люди. А вот кот не боится. Кот, понятное дело, сильней и умней чем люди. Но мыши ведь тоже и сильней, и умней, и ловчей, и добрей, и красивей, и вообще.

Мышам ли какого-то полтергейста боятся? Ха! Да мы его раз! Мы его два! А потом сами в камине заживём! Вот сейчас пойдём наверх и... И будем реалистами, нас съест Вааська. Печально. Наверх идти расхотелось. Совсем расхотелось. А ведь вообще-то и не надо никуда идти. Самим не надо. Пусть вот этот умник приблудный идёт. И вот эта вредина. С большой буквы — Вредина. Заодно и потише станет. Ещё вон того отправим, а то ему совсем на месте не сидится. И, чтобы не потерялись ненароком, с ними пойдёт единственный из разведчиков, кого пока ещё не сожрал Вааська. Что значит не хочу? Почему не пойду? Идите-идите. А ну пошли кому сказал. Вперёд. Давай-давай. Ну идите же уже. Ну пожалуйста. Найдите новый дом, найдите или все умрут, а вы будете виноватые плакать. Всё, хорош тупить. Пошли-пошли-пошли. Быстро. Вперёд. И гордитесь этой великой миссией по спасению колонии, да. Давайте, на ступеньку. Ещё на одну. С неё на полочку — прыг. С полочки по досточке, с досточки в щёлочку, в щёлочке, меж внутренней обшивкой и кирпичной стенке вверх, до отдушины и...

И без хороших новостей не возвращайтесь.

Локации:

Утром варбосс вышел проверить как идут работы. Меки сделали из грузовиков и остатков химер один вагон, две багги и трактор. Гриму дизайн понравился.
Байк тоже сделали. Все по заказу. Устойчивый, двухколесный, с огнеметом на руле и ракетницами. На панели управления было много рычажков и кнопок, но варбосс рассчитывал разбираться с управлением ударами кулака.
Взошло солнце и орк довольно сощурился, ловя еле теплые лучи. Он набросил на плечи меховую шубу, сшитую из шкуры местного животного и пошел вдаль от пещеры, обдумывая планы на будущее.

Пойти на север и славно порубится с демонами? Или вторгнутся в улей где много человеков у которых много нужных вещичек? Гримдукк даже высунул язык от мыслительного напряжения.

Ушли, скоты. Ну да ладно, успеется еще. Потом просто нажму пару рун и все. Оторвет голову чертовым предателям. Сейчас другое.

- Не остави меня Император, направь руку мою... Послужи, дух машины, направь снаряд.

Слова прозвучали как-то надуманно, будто фальшивые, но в этот момент из головы, почему-то вылетели все литании. Надо попасть. Первым снарядом. Времени пристреляться нет. Надо.

Огромный резервуар на сотни тысяч тонн воды. Резервное хранилище на случай поломки какого-нибудь из насосных комплексов. Надолго не хватит, всего пару часов для огромных ульев Гуринашактура, за это время как раз по плану должны устранить неисправность. Пара часов - мелочь, но вдруг какому-нибудь знатному чистоплюю взбредет в голову понежится в ванной. А воды нет.

Мелочь для промышленного мира, но хренова туча воды для небольшой долины.

Лео закрепил миномет и уронил туда первый снаряд. Когда отвернулся и закрыл уши защищаясь от звукового удара и возможного разрыва ствола, в голове билась только одна мысль.

Умеют ли космодесантники плавать?

Горос поднялся с кресла и ударил себя кулаком в грудь.
-Четвёрка Великая к нам благосклонна, а это значит что скоро мы соберём кровавую дань с поклонников трупа на кресле. Скоро барабаны возвестят о первой победе над врагом, а первые пленные примут слово богов или отправятся на алтари призываю демонов варпа.
-Гниль что называет себя гвардией скоро послужит смазкой нашему оружию. Сколько бы вы братьев и преданных нам служителей культа вы бы не дали я пойду вперёд. Я пойду вперёд начитывая мантры варпу.
Рука погладила болтер украшенный резьбой, нечистыми печатями и металлическими ликами.
-А бибенс будет вторить мне своим воем.

Ущелье дзерена.
Широкий, искусственно прорубленный в скале тракт. Наибольшая артерия связывающая улей с остальным, менее значимым миром.
Периодически здесь проходят колоны транспорта. Периодически военные патрули. Это единственная дорога ведущая из улья к насосным комплексам на севере.

Именно в ущелье дзерена окопались в природных пещерах орки, выжившие после развала вааагх босса Харадона. Выживших оказалось немного( по орочьим меркам). Уже несколько лет люди не замечали поселение орков, хоть и регулярно находили отходы их жизнедеятельности.

Гриммрук сидел на троне сваренного из кабины имперского летательного аппарата. Вокруг в мерцающей льдом тьме, собрались его собутыльники. Повсюду валялись канистры топлива, которое пили танкобои по своим старым традициям. О грибном роме в этих льдах мечтать не приходилось...

в отдалении пещеры зазвенели колокольчики предвещавшие о приближении чекабоя.

- О! Шизик прется, - пьяно пробулькал ноб Бхагак. Самый большой ноб после Гриммрука.

Чекабой приближался. Издали Гриммрук заметил опасный мерцающий свет исходящий из глаз и рта орка-псайкера...

Это было место, лишённое излишков света. Место, свободное от огня. Храм земли, спрятанный от посторонних глаз в священной долине. Каждый здесь - жертва, каждый кладёт голову на алтарь и погибает, не изведав жизни. Пол залит кровью, которую жадно пьёт голодный камень. И каждый придёт, и каждый будет мёртв.
Ибо кровь питает богов.

Лишённое времени воспоминание-легенда сменилось жаром. Стены пещеры разверзлись, являя глазам то, что те не способны были видеть. Мощная волна непонятной простому смертному силы прошла сквозь суставы, заставив кровь вскипеть, а кости обратиться в труху. Боль.

Боль и жара. Раскалённые прутья тесной клетки. В неприятной близости - чужое тело, измотанное дорогой и заточением, но, кажется, живое. Ноги свисают в трёх футах над землёй, спереди и сзади - караван плетущихся куда-то людей в халатах, необычных головных уборах и золоте. Несколько хорошо вооружённых людей.
Верблюды.

Сознание отчего-то не решилось сразу же задать само себе столь насущный вопрос. Но, хоть он и не прозвучал, сознание всё же не знало, кто есть его хозяин.

Пустыня.

- О... - все так же удивленно произнес Эликоли, обнаружив, что шаткая пристань шла у него из под ног, оставив его стоять на верхушке столбика. Это сразу напомнило ему старого Мэта Пориту, который точно так же любил стоять на столбиках вкопанных в дно небольшой лагуны, правда он не просто стоял на столбиках, а размахивал руками, ногами и выкрикивал непонятные фразы. Почему он взбирался на эти самые столбики и махал руками - осталось невыясненным, потому как в один из дней из воды выскочила большая рыба и откусила Мэту голову.

Элиокли осмотрелся по сторонам, что бы понять, как лучше выбираться из этой ситуации, а так же - нет ли нигде поблизости какой-нибудь большой рыбы, потому как ему очень не хотелось повторять судьбу Мэта Пориты. Заметил Пако, цеплявшегося за такой же столбик и Бьярни, который бросился в воду. Почесал в затылке и поинтересовался.
- А может поищем лодку? А?

Орк бежал, от души помогая себе копьем, аки шестом. По пути он пытался понять, на кой черт они бегут, если кобольды все равно убегают. В принципе, некие зачатки морали подсказывали орку, что они еще могут успеть кого-то спасти - вот как девицу, которую кобольды перестали тащить. Но оставался немаловажный вопрос о том, что было бы неплохо, если кто-то важный увидит их героический порыв. Добрые дела Кабам в принципе уважал, но награду за все эти мучения получить не помешало бы.

Гандлангеры навалились на рычаги кабестана, разворачивая платформу с бомбардой и её расчётом к новой цели...
И не успели пираты перевести дух после пережитого налёта и града флешетт, как на ют обрушился ещё один град, состоящий из разноразмерных камней, ломающих кости и пробивающих черепа...

Пока возле грот мачты пожарные молча и недоуменно взирали, как во время боя, не стесняясь присутствия нижних чинов, слуги капитана меряются... полномочиями, дварфы, словно лантанские заводные игрушки, не переставали кидать в жерло Аспида новые и новые картузы.

Галера содрогалась, едва не выпрыгивая из воды при каждом рывке вёсел. Может быть, именно поэтому Тэворину и его наводчикам не удалось повторить свой первоначальный успех. А может быть всё дело было в причудливом курсе, которым виляла шебека после первого попадания в мостик, не позволяя надёжно пристреляться по ней.

Шлюпка с пиратами удалялась от горящего нефа вместе с которым гибла надежда экипажа на добычу или хотя бы наградные за спасение собственности его владельцев... Рухнула за борт бизань-мачта, не удерживаемая более перегоревшими вантами, раздирая напополам горящий парус.. Попутный ветер продолжал раздувать пламя..
Меж тем, "Звезда" не желала сдаваться - кто-то, скрытый фальшбортом, отчаянно боролся за свою жизнь и жизнь судна, поливая мостик струями из брандспойта.

- Чтоб вас морской дракон сожрал! - крикнул Эстон.
Дженази был недоволен результатом - слишком мало людей он задел. Кроме того, в условиях морского боя, флешетты, попавшие мимо палубы, становились потерянными навсегда, и Эстона это слегка огорчало - на "Серпентире" ящиков с этими боеприпасами оставалось не так много.
Первым желанием Римора было спуститься пониже и самостоятельно расстрелять рулевого из лука, но сейчас это ему принесло бы мало пользы. Нет, можно было поступить немного иначе.
Придумав, что ему делать, Эстон развернул грифона и спешно полетел обратно к "Серпентиру" - загружать новую партию флешетт.

Ненадолго голову Чарга заняли размышления о том почему у Гыдыра оба глаза на месте, он же шаман, а шаманы как и сам Могучий одноглазые, потом решил что тот молодой и так и надо.
Услыхав приказ Талареша Чарг довольно ухмыльнулся - понятное дело его с десятком в атаку, орку вообще в резерве делать нечего. Слово то какое, как ругательство - резерв.

Рагару нравилось смотреть, как его Ангелы стаскивают материю на выбранную планетку. Они наполняли Бытие смыслами и придавали ему особенный привкус выполненного Предназначения. А теперь, без них... Без них совсем никак. Рагару решил повторить попытку. Твёрдо решил. Но не в лоб. Разрывание себя — это, конечно, безумно увлекательно, но Рагару стало после этого процесса настолько плохо, что больше не хочется.
И сделал Рагару много-много маленьких Рагалилиони, много-много Ангелов, из всего, что было под рукой: межзвёздного газа, солнечного ветра и магической волны. И, конечно, из подсмотренного у одного из Других связующего звена. Так сделал, чтобы не его плотью питались, не вместе с ним полученные от Великого Ничто силы делили, а на стремящейся к центру Вселенной магии жили. Сделал сначала много-много, а потом надоело. И переложил это сотворение на часть новых Рагалилиони. Пусть сами таких же как они дальше лепят. Или не лепят, если их будет достаточно для выполнения Его Воли. Или снова лепят, если делать нечего.

Остальным же повторил приказ:
— Сюда тащите, всё сюда. Со всех планет известных нам систем.
Потом посмотрел на них, на слабых и хлипких...
— Только по мелочи. Ни звёзд, ни планет, ни спутников не надо. Берите самое интересное из того, что на них валяется. То, чего здесь мало или нет.
Слетал ещё посмотреть на то, что в других системах делается, чем там Другие занимаются, чего хорошего понасотворяли. Показал Ангелам на них:
— Отсюда тоже таскайте.

А когда Рагару закончит с Ангелами он приступит к созданию своей Рагадырки. Он не будет повторять ошибки совершённые создателями канала между α и ω, его червоточина будет пропускать сквозь себя вообще всё без исключений. И работать только в одну сторону. При этом принудительно засасывая в себя материю. С возможностью выбора и смены направления, с возможностью изменения размера горизонта событий... настоящую пацанскую Рагадырку!

Затем вернётся к облюбованной планете, которая теперь самая первая. И воткнув один конец в неё, а другой прямо вот в эту звезду, вокруг которой планета летает, расплавит внутренности планеты потоком плазмы. И, той же Рагадыркой, переместив её второй конец, высосет жидкое ядро и отправит материю к Эре Энки Нанш Гал так, чтобы он оказался внутри получившегося шара быстро остывающей магмы. Теперь это Его планета. Да. Его.
Он скажет про неё:
— Это мои чертоги и назову я их как-нибудь потом, когда придумаю как.
Потом перенесёт второй конец Рагадырки внутрь вон той, самой большой планеты и заполнит её содержимым свою.

И, закончив с планетой, перенесёт выход червоточины к той, другой, которая тоже давно и сама появилась, звезде и, поменяв направление переноса, утянет звезду внутрь гиганта, чтобы поджечь и взорвать его. Всё равно он никому не нужен, а взрыв обещает быть красивым. Когда взорвётся, нужно будет быстренько вернуть звезду ω или хотя бы то, что от неё останется, на место, а то как-то неудобно получится.

И, может быть, позволит пользоваться своей Рагадыркой Другим. Если, конечно, их цели понравятся Рагару. И они поделятся силой.

Получатели: Эрвин Патрум.

По первому же приказу капитана все вокруг пришло в движение. К бою готовились даже трюмные гоблины, что не могло не радовать Вирала, порядком заскучавшего за какие-то жалкие три дня. Даже подвернувшееся ему расследование не приносило удовлетворения. Публика оказалась неразговорчивой, подозреваемые - подозрительными и хитрыми. В общем, одно разочарование. Буревестник всерьез задумывался о том, что хотел бы поменяться с виновником торжества - ведь тому удалось поставить на уши весь корабль, причем практически не прилагая к тому усилий.

Однако, сейчас ситуация требовала сосредоточиться на предстоящей драке. Кэп дал приказ идти на абордаж. Самым печальным было то, что рыжему придется остаться при начальнике и быть готовым в любой момент принять за него стрелу - такая уж его доля. Вздохнув, Вирал приготовил к бою лук - необязательно ловить стрелы, когда можно поснимать лучников заранее. Оставалось лишь ждать.

"Серпентир" готовился к бою....

Барабанщики немилосердно лупили натянутую кожу литавры, задавая ускоренный темп гребли. Стрелки не лазили, а просто бегали вверх-вниз по вантам, подавая в вороньи гнёзда дополнительные связки стрел. Молодые дварфы, ещё не заслужившие даже звания канонира, тащили на армбанду картузы с картечью. Солдаты облачались в доспехи и оселками оправляли последний раз перед боем лезвия клинков, обменивались короткими распоряжениями последней воли на тот случай, если кому-нибудь боги определили этот день последним в жизни.. В кубрике в это же время матросы перетаскивали топчаны и сундуки к бортам, освобождая место для построения десантной команды. За борт, своеобразной жертвой Царице Бурь, летели недоеденные галеты, недолатаные сапоги, протёртые мешки, прохудившиеся бочки и прочая дребедень, которую не поднималась рука выбросить раньше. Из люка вылез и пробежал на бак гоблин с горшком, полным нечистот. Около рампы гоблин едва не налетел на Доргара, отбиравшего снаряды для боя, словно повар - ингридиенты для банкета, и шарахнулся в сторону, чуть не расплескав по доскам малопривлекательное содержимое горшка....

Получатели: Тэворин Доргар.

Цирюльник с помощниками выволок на середину подофицерской стол и теперь разворачивал на нём под наблюдением жрецов лазарет: бинты, корпия, зажимы, нить для перевязывания сосудов, шины для переломов, бритва для волосатых частей тела, ланцеты, пила для особо тяжёлых случаев... Рядом на свечке грелось вино для ослабевших от потери крови.

Шторм с Римором поднимались всё выше и выше по идеальной спиралевидной кривой, каждый виток которой отодвигал горизонт всё дальше и дальше.

Получатели: Эстон Римор.

Рядом с облегчавшими животы воинами, по баку прошли юнги, посыпая доски палубы песком, чтобы тот в своё время был готов впитывать скользкую кровь. Мостик тоже не отставал от общего ритма работы колоссальной машины. Матросы убирали и скатывали пожароопасный громоздкий тент. Дамиш-спасённый, не дожидаясь приказа., привычно занял место у румпеля, рядом с рулевыми "Серпентира". Мелидон, усевшись на банку под бортом, строчил в блокнот собранные сведения о "Звезде" и заинтересованных ею лицах...

Получатели: Вирал Буревестник.

Получатели: Дамиш Тзанн.

Карта мира.

-На штирборт, загребным его! - скомандовал комит, по хозяйски довольный новым приобретением для чюрмы, осмотрев сильные руки и крепкую спину бывшего телохранителя, словно прицениваясь на ярмарке к битюгу для работ на шахте.
Железные браслеты сомкнулись на руках и ногах Дамиша. Цепь, словно робкая, но юркая змея, проползла сквозь кольца кандалов с тем, чтобы подставить кольцо, заменявшее ей голову, хищной хватке замка.
Комит провернул ключ в скважине замка и злорадно оскалился перед Тзанном:
-Что, доигрался? Здесь наберёшься ума...

И щёлкнул хлыстом над его головою. Впрочем, бить не стал - кто знает, какой будет милость капитана завтра....

Получатели: Дамиш Тзанн.
Дамиш облегчённо вздохнул.

Получатели: Азвин Фезуль.

Я пришел в себя и первое, что я почувствовал: боль. Эта боль, она сжигала каждый нерв в моем теле и каждую мышцу, и я чувствовал, что этому не будет конца, страдания убивали, на меня давили стенки моей тюрьмы. Кто то маленький и живой бился внизу и это пугало и успокаивало одновременно, почему то я знал, что это друг, да друг. Друзья, я помнил их, ведь мы через столько всего прошли вместе и где вы сейчас, когда мне так больно, когда я умираю, когда выхода нет, когда единственное, что остается человеку: страдать. Был шум, потом я услышал голоса. Ветеринар, друг ты пришел чтобы спасти меня, чтобы забрать и вытащить отсюда? Как же я сейчас хочу закричать и позвать на помощь, но мне не хватает сил чтобы сделать это и я просто беспомощно бьюсь о решетки своей клетки, я тону в боли и своем страхе, я чувствую, что смерть рядом. Дробовик, я чувствую в руке дробовик и мне от этого не спокойней, ведь оружие оно может убить, а не только убивать, но вот наверху: движение. Я чувствую холод и вижу темный зал, я вижу кресла и людей в комбинезонах цвета хаки, я не знаю ничего и я их не помню. Шесть человек и столько же, шесть патронов в магазине моего оружия. Я начинаю понимать, что это: судьба, это: твоя судьба Чак без прошлого, который не помнил ничего только двоих призраков и очнулся только для того чтобы жить в муках, а потом был освобожден для того, чтобы умереть в еще больших страданиях. Огромный негр который пришел, он вырвал кусок решетки и он был похож на вестника Смерти, и я начал понимать что эта гигантская фигура солдата не человек, а ангел Смерти. Я посмотрел выше и увидел красные фонари двух глаз мужчины который стоял на лестнице, он смотрел в пустоту и еще я понял, что одна из девушек которая была в этом странном месте, она уже погибла. И получилось: пять убийц и шесть патронов, а монстр стоял надо мной как палач. Он огромный как кошмары которые приходят самой жаркой ночью и его кожа похожа на уголь который добывают каторжники-рабы в самых глубоких шахтах где лежат кости мертвецов и он пришел чтобы убить меня, но я не дам ему сделать этого. Я разлепил губы и сказал: - Ты меня живым не возьмешь.

Набор судна затрещал, когда выросты толстого панциря черепахи заскребли по килю. Всякий невольно замолчал в этот миг, вслушиваясь в скрип шпангоутов и стрингеров. Кто-то в недрах судна испуганно заскулил. Наконец, почесав достаточно панцирь, дракон, очевидно, принял отрицательный дифферент, и принялся погружаться вслед за погружающимися в пучину продуктами, отвесив днищу галеры прощальный шлепок хвостом. Ласковый такой шлепок, словно мать воспитывающая ребёнка, впервые протянувшего свои шаловливые ручонки к ценным и хрупким предметам.

Удара по килю хватило, чтобы покачнуть судно, заставив всех стоящий на палубе искать равновесия.

Гребцы закачались на своих банках, сбив ритм гребли
Чарг, стоявший ближе к носу, пропустил волну под ногами, даже не покачнувшись, легко, словно переступил брошенную на землю тростинку...
Эрвин, еще не отошедший ото сна, успел ухватиться рукою за подвешенный к балке фонарь и упал на пол вместе с ним, разбивая его вдребезги...
Талареш вовремя ухватился за ограждение шканцев... Капитан же пошатнулся, и если бы не подхвативший его под руку Вирал, то Занар несомненно покатился бы по палубе.. Другие его телохранители, к сожалению, помочь ему ничем не могли: Дамиш катился по доскам палубы под ноги артиллеристам, Белфорион, смутно понимающий, что происходит вокруг него, лишь переваливался с боку на бок, Граск очевидно же спал сном младенца в каюте и видел сны об охоте в родных степях Дельгумида..

Дварфы, сбившиеся в кучи у своих орудий, перенесли тряску более-менее благополучно, чего нельзя сказать о стоявшей врассыпную пехоте. Хуже всего пришлось новоявленному десятнику без десятка. Висевший в этот момент с дротиком в зубах на вантах, Дрого сорвался с выбленки и, нечленораздельно ругаясь, полетел в воду и забарахтался между вёсел...

Получатели: Дрого Драксгор.

На палубе после дружного выдоха наступила на мгновение тишина. Наверное, Сепия при всём желании не могла бы выбрать лучшего момента для своего бенефиса. Выхватив из-за пояса мешок, она выбежала на середину мостика и возвестила экипажу поставленным голосом:

-Надо умиротворить Царицу Глубин! - естественно, другие титулы Умберли мало подходили для озвучивания их в данной обстановке, - бросайте ваш выкуп!

Первым опомнился Мурш, бросивший в мешок серебряное кольцо с мизинца за себя и горсть медяков за своих подручных....

Получатели: Азвин Фезуль.

Первая ночь в море далась Азвину нелегко: палубу качало, вечно кто-то толкал, или подсовывал прямо под нос свой грязный зад.
Утром он проснулся от тихого шепота рядом:
- Да говорю же я тебе, те парни, что во-о-он на той банке по бак-борту, точно видел, как один из тех... рукой повел, когда тот желторотый скувырнулся.
Эта фраза ошарашила Азвина. Неужели это была правда? Неужели кто-то может пытаться своих же топить? Невеселые мысли и предчувствия не были развеяны, даже когда дали долгожданную похлебку. Пища была простой и грубоватой, но сытной и Азвин поблагодарил Ильматера, что послали ему такого замечательного кока.
Затем забили барабаны и все, в том числе и полуорк взялись за работу. Брызги вспархивали из моря при каждом всплеске, разлетаясь радужной пылью в лучах утреннего солнца. Весла усердно молотили воду, но барабан требовал все быстрее и быстрее. Мимо зачем-то протащили бочку с солониной, и Фезуль сразу догадался, кому урежут в самое ближайшее время пайки.
Но делать было нечего: надо было грести, грести даже тогда, когда нечто подарило галере мощный толчёк. Фезуля встряхнуло, но добрые власти позаботились, чтобы гребцы при всем своем желании не могли вылететь за борт, пристегнув для таких случаев их цепями безопасности.


Получатели:

- Славная добыча! Отделите эрхаканову долю и ему отправьте, мою долю отделите. Остальное пусть Бабай смотрит, чтобы по-честному делили - свою долю берет да потом следит, чтобы досталось тем, кто отличился да тем, кто заслужил. А остальные пусть смотрят - вот так доблестью, храбростью да удачей можно богатым сдать!

Гурах встал, раскинул руки и громко зарычал.

- Орки! Ради такой добычи мы сюда пришли. Но пусть каждый знает, что мы пришли сюда чтобы брать. Все, что здесь людское принадлежит нам - оркам! Все, кто не согласен с этим - умрут и их добро станет нашим - орков! И самые достойные орки, самые сильные, самые храбрые, самые бесстрашные и самые удачливые вернутся домой с богатой добычей!

- Пусть правое крыло пока отдыхает да делит добычу, а остальные пусть до вечера забирают у людей то, что принадлежит нам, Оркам!

Маттеус взволнованно наклонился к экрану и откупорил первую бутылку пива.
-Начинается, черт-тя-дери!- он чувствовал прилив адреналина, свежим ручейком влившийся в застойный пруд скуки. А еще жажду деятельности и еще что то незнакомое... Или давно забытое?
-Зара, милая, бегом сюда, начинается!- крикнул жену Гоггенхайм. Из кухни грациозно выплыла госпожа Гоггенхайм и уныло посмотрела на экран визора.
-Тю, опять мозги моють!- протянула она: -Я лучше к себе пойду, там "Секс на большом астероиде" начинается, семнадцатый сезон, между прочим!
И столь же грациозно раскачивая кормой удалилась в сторону спальни.
-Было бы, что тебе мыть-то!- вполголоса сплюнул Маттеус и присосался к бутылке, не отрывая взгляд от экрана, где разворачивалось действие.

В предверии первого выпуска канал забит рекламой.
Наконец-то начало.
Панорама тропического острова в форме буквы s.
Райский уголок, песчиные пляжи, пальмы, спокойное море.
Вид портит только вулкан посреди острова, на котором взгромоздилась уродливая металлическая конструкция с антеннами.
Над горизонтом появляется точка, приближается, становится видно что это вертолет.
Уже когда он подлетает к острову в боку вулкана открывается люк, в вертолет летит ракета.
Она с грохотом влетает в хвост вертолету, тот закручивается, кренится и падает на пляж.
Из него резво выпрыгивают фигурки спецназовцев и разбегаются.
И вовремя, потому что вертолет красиво взрывается.

Бьярни, пошатнувшись, направился к столу "победителей". Глянув на стрелка, лишь покачал головой:
- Ты, человече, за коим палил? - спросил он, пододвигая стул и присаживаясь. - За пятак убивцем стать, - в голосе норда звучала укоризна. Он обвел мутным взглядом присутствующих. Сделал неопределенный жест, подбирая слова. - Негоже железяками за просто так махать. Дело немудреное: подурили, рожи поквасили - и разошлись, - еще раз икнув, потянулся к кувшину, отхлебнул, утер усы, передал дальше. - Меня Бьярни кличут. Из Морских Солей.

Огни города таяли за кормой. На востоке восходило созвездие Бехолдера, похожее на колесо с яркой звездой вместо оси. Вы же не верите в эти глупости, будто если долго смотреть на неё, то можно лишится своих магических сил? Кольяр, ярко сияющий в созвездии Гарпии, предрекал удачу в любовных делах общительным и непринуждённым. Где-то в зените проплывал, раскинув необъятные паруса, каратурский небесный корабль. Лунная дорожка убывающей Селюны протянулась едва ли не до горизонта...
Ветер наполнял паруса и галера скользила по воде с поднятыми вёслами в тишине, изредка нарушаемой то звуком пил плотников, трудившихся над первым приказом капитана, то отголосками производимых в кубрике возлияний за успешный поход.

Гребцы, сбившись в кучу под банками, пытались уснуть.

Лейтенант Талареш, стоял на мостике, вглядываясь в чёрный силуэт берега и периодически оттягивая воротник блузы, чтобы освежить прохладным воздухом спину, горевшую после сделанной вчера вечером татуировки. А случилось это так - не далее как вчера, лейтенант отправился в город, чтобы приобрести наконец достойные его текущего статуса сундук, одеяло, кубок и фонарь для каюты. Старый пень Доргар, даром что носивший на себе полпуда золота и серебра, наотрез отказался брать участие в приобретении фонаря. Несколько утомлённый перепалкой с упрямым как каменная стена карлом, Талареш зашёл в таверну промочить горло. Что вы, совсем не напиться! Просто выпить кружечку пива, и ещё одну, и ещё.. Он не совершил после этого ни одного предосудительного или противозаконного поступка, как можно было ожидать от бывалого пирата. Просто он счёл мысль завалить к татуировщику и заказать себе дракона на всю спину довольно неплохой идеей...
Так и случилось, что лейтенант вернулся на судно с зудящей спиной, пустым кошельком и перспективой спать в течение ещё одного плавания на провонявшемся тюфяке под старым мешком, пить из надколотой глиняной кружки и выклянчивать свечи у квартирмейстера.


Получатели: Талареш.

Судно шло на юг - к успеху или... К чему же ещё? Конечно, к успеху!

Эстон добрался до мостика и там, стараясь не попасть в общую суматоху, которую развела капитанская свита, отошел к фонарю. Там он уставился на море с видом человека, которого все достали, и задумался о жизни.
Определенно, на корабль именно сегодня приперлось слишком много новых людей. Или, в его случае, хорошо забытых старых. Надо сказать, что дженази совсем не был рад этой встрече, и у него на то было сразу несколько причин.
Дженази на секунду подумал о том, что грот-мачта слишком рано сломалась - если бы она обрушилась сейчас, в нужную сторону, ему было бы намного проще. Но теперь мачта была новой и, возможно, достаточно крепкой, чтобы не ломаться хотя бы год. Ну ладно...
Если бы Эстон дышал, сейчас он бы, наверняка, тяжело вздохнул. Но он не дышал, вздыхать не мог, а значит, нужно было собраться и делать вид, что все в порядке.
Эстон спустился с мостика и дальше - на орлопдек, через который он направился к клетке с грифоном, смотреть, не обижает ли кто из новоприбывших его Шторма*.

Пока капитан переваривал ворох свалившейся на него информации, старший артиллерист двинулся к баллистам на мостике - проверять работу суетящихся канониров. Он ласково тер полированное воском дерево, принюхиваясь к сладкому запаху раздувая ноздри с торчащими седыми волосами, звонко стучал крепким ногтем по промасленному железу и пробовал смазку на вкус, вдумчиво закатывая глаза к небесам и причмокивая, и тонко щуривался от солнечных зайчиков, играющих на натертой медяшке.

- Смотрите мне, бестолочи, чтоб всё идеально было! А то сгною на банке, будете как вон то позорище дварфийского племени, даже во сне наяривать веслом и гадить под себя!

293й год на Острове Шторма начался со счастливой вести о прибытии "Королевы Дорог", линкора и флагмана Большого Джима, одного из Двенадцати Наездников, которого многие старики помнили как весёлого пройдоху и пьяницу, и не одна дюжина молодцов претендовала на очень близкое родство. Со всех окрестностей собрались сотни желающих попасть на корабль легендарного назедника, но увы, фортуна улыбнулась всего пятнадцати счастливчикам, да и то ради них "выкинули за борт" троих членов команды - Старика Бима, который купил себе домик и занялся разведением тыкв вместе с парой весёлых вдовушек, Громилу Джо, причём натурально и с прощальным пендалем, и какого-то юнгу с каких-то совсем диких островов.
Остальные претенденты две недели топили своё горе в вине и продажной любви, но потихоньку разъезжались из наспех сколоченных портовых хибар в поисках лучшей доли. Поговаривают, что Большой Джим получил от Флота некую награду за то, что больше сотни парней, которым было стыдно возвращаться ни с чем в родные места, после пафосного их, мест, оставления, поступили на флотскую службу. Остались только самые стойки, которым больше некуда было идти, да самые местные, которым было немного стыдно глядеть в глаза родителям, после такого кутежа.
Таверна "Свиной Бок" только просыпалась, первые постояльцы спускались вниз, в общий зал, где местный музыкант наигрывал на флейте приятные мелодии, чтобы получить утреннюю похлёбку. У барной стойки медленно потягивал изрядно разбавленное пиво полуголый дикарь с "Королевы...", подрабатывающий здесь же полотёром и посудомойкой. В дальнем углу грязной кучей тряпья мирно посапывал навигатор, пропивший вчера пару монет, полученных за докторские услуги. Ему совершенно не мешали ни бубнёж орка, прикидывающего способы расплатиться с долгами и таки двинуться дальше, ни шуршание парня, надраивавшего простенькое ружьё, столь распространённое в этих местах. За столиком под лестницей неторопливо обсуждали правила профессиональной этики в рамках трудового договора две рослые длинноволосые блондинки, одна из которых, впрочем, отличалась довольно сильным ударом правой и была, к сожалению, мужиком, в чём за последние две недели убедилось немало горячих подвыпивших парней.
Оживляла эту портовую пастораль только шайка Громилы Джо, сдвинувшая несколько столиков в центр зала и радостно гогоча пожиравшая цельного поросёнка, купленного на деньги очередных бедолаг, выкинутых из таверны в одних подштанниках после воспитательного избиения. Впрочем кому интересны проблемы неудачников, у которых нет ни кораблей ни связей. Конечно Громила недобро посматривал и на остальных постояльцев, но связываться с вооружёнными людьми пока не хотел, а простые угрозы не имели должного эффекта - то ли эти парни были слишком тупыми, то ли слишком самоуверенными. Да и самые слабые на вид оказались к тому же местными, что привело к небольшому прореживанию шайки, когда парочка особенно крепких ребят совершенно случайно вечером поскользнулась на прибрежной гальке, более двадцати раз.

Вы не можете просматривать этот пост!

На следующее утро гостям замка предстояло отправиться в путь, на поиски дракона. Небо было затянуто тучами, из которых сыпался мелкий дождь: природа нерадостно провожала рыцарей в дорогу. Но была надежда на то, что рыцарям удастся найти дракона и победить его - а если не надеяться, то зачем отправляться в путь?

Алистер же, еще продолжал поглощать еду... Возможно это были особенности его телосложения, что человек такой фигуры и еды требует много... А возможно это было последствие того, что рыцарь нервничал, ибо у него была одна маленькая проблема... Последствия его фигуры, лени, и некоторого недостатка воспитания, а именно, он совершенно не умел танцевать! В детстве его куда более увлекали упражнения с оружием, и верховая езда, потому он почти каждый раз умудрялся убегать со столь надоедливых для него "девчачьих забав". А в более взрослом возрасте, он не имел времени на обучение этому искусству, занимаясь более прагматичными вещами, такими как истребление под корень разного рода чудишь и просто плохих личностей. И насколько хорош Алистер был в танце клинка, настолько же плох он был в танце обычном, что сейчас изрядно нервировало его, ибо принцессы, которые вполне могли заскучать, сейчас почти наверняка предложат танец... И здесь, Алистер явно ударит в грязь лицом. - Только не танцы, только не танцы, только не танцы - фон Шайн вторил мантру в голове, раза за разом. Ведь если сейчас он покажет себя плохо, то его вполне могут принять за неотесанную дубину, а не благородного рыцаря, чего Алистер весьма и весьма не желал... Потому... - Только не танцы!

Могу ли я у вас поинтересоваться, вы рыцарствуете ради того, чтобы избавить бедных и несчастных жителей нашей страны от ужасного дракона, который уничтожай посевы и грабит наши стада? -, последнюю часть фразы Аиша произнесла плаксивым тоном. - Или же -, ее тон посерьезнел, - ради лакомого кусочка? Простите, конечно, если мои слова задели вас благородные рыцари. Наверное я слишком прямолинейна.
- Хороший вопрос - ответил Алистер - И на него нету правильного ответа. Потому что я рыцарствую за то, чтобы наконец иметь возможность жить, а не выживать, но, при этом, я защищаю тех, кто не может защитить себя сам... Так что же важнее, мои помыслы, или мои деяния? Я не нашел ответ на этот вопрос. - спокойно добавил он, отряхнув серебряную челку с глаз.
- Благородные сиры, думаю, мы сможем продолжить наше знакомство во время обеда, - Марго даже улыбнулась рыцарям. Не слишком широко, но вежливо. - Нам с сестрами необходимо привести себя в порядок перед пиром. Прошу простить нас.
- Разумеется, леди. - Алистер вновь отпустил глубокий поклон, хотя, при его-то росте, это выглядело несколько забавно. После сего действия, рыцарь, проводив принцесс взглядом, улыбнулся. Принцессы действительно оказались прекрасны... И с характером. Так как он и любил...

Последней из кареты вышла Милена, как и её сёстры, не в лучшем настроении. Её беспокоило столько вещей: и строгий родительский надзор (о боже, за ними следили всё это время! значит отец им не доверяет?), и судьба доброй тётушки Деторы (хотя, вряд ли ей что-то грозит, она не виновата в том что потакала прихотям принцесс), и предстоящий званый обед, на котором они увидят рыцарей, прельстившихся обещанием женитьбы на одной из них в обмен на голову несчастного дракона.
А кстати, вот и один из рыцарей. Присутствующего во дворе человека Милена раньше не видела, а она знала в лицо почти всех стражников и рыцарей, обитавших в замке. Принцесса с любопытством взглянула на незнакомца и незаметно толкнула локтем в бок Марго, глазами показывая на чужого рыцаря. Мол, вот, один из претендентов.
- Братец, это один из наших гостей? – негромко спросила Милена у принца. – Представишь нас друг другу?
Девушка рассудила, что не обязательно ждать обеда, чтобы познакомиться. За столом все будут напряжены, скованны, а тут есть шанс узнать человека в свойственном ему в обычное время состоянии. Милена приосанилась, стараясь казаться чуточку выше, чем есть. Рядом с Аишей, которая была почти на голову выше сестёр, девушка казалась сама себе маленькой. Хотя Маргарет была даже ниже Милены.

– Боже-боже, – тихо проговорил Ленд. – Прежде чем ответить на все вопросы я хочу избавиться от тех, кто слишком много орет не по делу. Это раздражает.
Смолкин, в очередной раз, занося ногу для удара, рассыпался. На нем было не очень много одежды, поэтому песок при падении рассыпался на большее расстояние, чем у других жертв. Не очень далеко от него лежала похожая куча, оставшаяся от Степанова.
– Стало быть, все-таки трое, значит, я не ошибся, – проговорил Ленд. – Извини, Селин, но вопрос я проигнорировать не могу. И ответ на него – да.
Ольхов, я отвечу и на последний твой вопрос. Да, я могу нарушать правила. Но не факт что нарушаю.
Питер, я надеюсь на то, что кто-то все-таки выживет. Правда, – он тихо продолжил. – Я знаю, что людям свойственно умирать. Я знаю, что они могут испытывать чувства, такие как боль и любовь. Я знаю это лучше вас всех. Да, я не один из вас. Я не человек. Но я был им. Давно. Так давно что я и не помню. И я знаю то, что если все здесь проиграют то когда-нибудь, через много лет случится что-то очень страшное. Что-то гораздо страшнее смерти. Чего ее боятся, умер и все. Боль же намного страшнее. Физическая боль, боль потери, боль тоски – все это намного страшнее смерти. Ты должен это понимать. Поэтому я забираю тебя в другое место.
Питер пропал. Просто растворился. Ни песка, ни одежды, ничего. Пусто.
– Ярослав, ты тоже мой.
Вторая пропажа.
– Варвара, прошу на борт. Ольхов, Морозов, вы с нами.
Все они растворились.
– Ну и, наконец, Селин. Было бы странно тебя не взять, не думаешь?
Все остальные. Забудьте о правилах – теперь это все бред, нужный лишь для отбора. Я больше никого не убью, чтобы он не делал. Вы мне больше не нужны, как и другим, впрочем. Я могу вас отпустить отсюда, и вы вернетесь к обычной жизни и даже не вспомните обо всем этом, как о страшном сне. Но было бы странно отпустить вас просто так. Коллективно, подумайте, и ответьте на мой единственный вопрос. Тогда я вас отпущу. Если ответите не удовлетворительно, вы проиграете. Обсудите его внимательно, у вас у всех будет только одна попытка на всех. Как только решите ответить, просто позовите меня. В принципе, вы можете и не отвечать и навсегда остаться здесь. От голода вы не умрете – ваши физиологические потребности замерзли вместе со временем. Вопрос звучит так.
Повисла тишина. Все молчали и ждали вопроса, который стоит им жизни. И он прозвучал:
– Зачем вам жить?

Происходящий в аудитории хаос всё больше казался Александру каким-то странным сном. Он даже подумал, что перебрал в клубе с таблетками и теперь лежит где-нибудь в клинике в бессознательном состоянии, из него торчат капельницы, а в мозгу у него и происходит весь этот бардак.
И эта мысль показалась Стёпычу совершенно логичной, объясняющей и то, что происходило вокруг, и то, что именно один из самых нелюбимых его преподавателей погиб, причём так мягко и безболезненно. Степанов всегда считал себя человеком гуманным.
"Точно! Это всего лишь мой бред, моё воображение!",- Александр громко засмеялся, и смеялся всё громче и заливистей. И тут ему в голову пришла идея пошутить, громко и ярко.
- Ленд - пид***ас!,- крикнул на всю аудиторию Стёпыч, продолжая улыбаться. Ведь, по его логике, он не мог умереть или исчезнуть из своего подсознания, из своего сна, а потому его слова должны были остаться безнаказанными. А из этого должно было следовать, что этот таинственный Ленд и правда отличается тягой к крепкому мужскому... телу.

Лемисон проснулся в отличном настроении, которое держалось целых две секунды. Ему снился сон. Даже так. Это был СОН. И в этом сне он пел прекраснейшую из баллад благороднейшему из рыцарей и прекраснейшей из принцесс. Рыцарь, тронутый красотой музыки и слов, падал на колено и в слезах умолял Лемисона самому жениться на принцессе, а принцесса, обнимая его, рыдала от счастья. На этом сон прервался, и перед музыкантом предстал серый потолок.

Две секунды прошло, и настроение улетучилось. Мрачный, с мукой на лице Лемисон сел в кровати. В стотысячепервый раз он размышлял о том, как ему помешать тому неизвестному рыцарю. Он резко вскочил и стал мерить комнату широкими шагами.

"Баллада! Этот сон - это знак! Я сочиню балладу"

Лемисон кинулся к столу и стал лихорадочно писать и зачеркивать. Скоро весь лист был заполнен зачеркнутыми словами. В отчаянии он скомкал листок и бросил под кровать, к другим таким же смятым листам, схватил еще один лист, который постигла та же судьба. На пятом он нарисовал силуэт своей возлюбленной. На восьмом начертал себя, убивающим дракона.

Внезапно в желудке неприятно заныло. Лемисон опомнился - он пропустил завтрак! И теперь придется ждать обеда или, того хуже, ужина, чтобы увидеть ее. Найти! Обойти весь замок и найти. Непринужденно подойти и завести беседу (и не покраснеть!), спеть пару прелестных песен. Он заметался по комнате в поисках одежды. Кое-как одевшись, он выбежал из комнаты.

В зале было пусто. Завтрак давно был окончен. Лемисон обошел несколько коридоров - и там никого. В животе снова угрожающе заурчало. Подавленный, он поплелся на кухню. Увидев там признаки наспех съеденного завтрака, музыкант окончательно погрустнел. Наверное, принцессы не были на завтраке, а перекусив на кухне, наглухо заперлись в своих комнатах. В тяжелых раздумьях Лемисон не заметил, как смел все съедобное, что было не заперто и не спрятано. Догрызая последнее найденное яблоко, он направился в зал с твердым намерением дождаться рыцарей и найти того, с кем он отправится к дракону. Желательно, не очень юного и прекрасного, но достаточно благородного, чтобы понять, насколько чувства Лемисона важнее. В зале он уселся на скамью и, слишком сытый для дальнейших размышлений, через недолгое время сладко уснул.