Голосование пользователя

Вы не можете просматривать этот пост!

— !!!!!!!!!!!!!

Валентин Капустин некоторое время туго размышлял над этими глубокими словами. Вокруг него текла жизнь, а Валентин Капустин размышлял. Он, как уже известно, был не только практик террора, но и теоретик.

«Дамы и господа…» — проносился на границе слуха чей-то конфитюрный голос, но это обращение на свой счёт Валентин Капустин не принял. Второе обращение из этой диады к товарищу Капустину точно не относилось; что же до первого, то, хотя у Валентина Капустина и были некоторые неочевидные основания соотнести это обращение с собственной персоной, но это было бы, ах, слишком самонадеянно. К тому же, пытливый ум рэволюционэра был занят не тем. Валентин Капустин пытался вникнуть в то, что ему говорит медведь.

Валентин Капустин презирал и ненавидел искусство, особенно декадентское; однако, из опыта совместного, пускай и недолгого тюремного заключения с Леонидом Андреевым он вынес понимание приёмов современной литературы — в частности, замысловатости некоторых художественных образов. Вот и сейчас Валентину Капустину вдруг подумалось, что содомит вроде Андреева описал бы рык медведя как «череду восклицательных знаков, выстроившихся ровной шеренгой, словно расстрельная команда». О, это был сильный образ! Осмыслив его, Валентин Капустин будто бы нащупал твёрдую почву под ногами, и далее мысль покатилась стремительно.

Расстрельная команда. Череда смертей. Виселица, каторга, ссылка. Чахнущие в кандалах, сбивающие ноги в кровь на этапах товарищи. Замученные тюрьмами, забитые жандармами, повешенные, расстрелянные, запоротые, доведённые до самоубийства. Русская история: столетия угнетения — и столетия борьбы. Вереница декабристов, измождённых, но не побеждённых, мрачно бредущих по забайкальской степи к острогу. Взойдёт, взойдёт и ваша звезда, товарищи. Одинокий Чернышевский в Вилюйске, устремивший близорукий взгляд к бледному горизонту над безразличной тайгой. Теперь мы знаем, что делать, Николай Гаврилович. Пятеро народовольцев на Семёновском плацу перед эшафотом. Вы жертвою пали в борьбе роковой. Умирающий от чахотки в Алексеевском равелине Нечаев. Мы помним твой катехизис, товарищ. Александр Ульянов у щербатой кирпичной стены Шлиссельбургской крепости. Есть кому отомстить и за тебя, Саша.

Тебе отдых — одна лишь могила; весь свой век недоимку готовь. Царь-медведь из тебя тянет жилы, царь-медведь пьёт народную кровь. В один миг Валентину Капустину всё стало кристально ясно: медведь олицетворял собой не русский народ, — о, как мог он так жестоко ошибиться! — не русский народ, а самодержавие, стискивающее народ в когтистых лапах. Вместо ермолки на черепе медведя теперь виделась корона. Каждому рэволюционэру, если только он достоин называться так, известно с младых ногтей — короны следует снимать вместе с головой.

Был царь Николай Палкин. За ним был царь Александр Вешатель. За ним был царь Александр Душитель. За ним был царь Николай Кровавый. И вот пришёл новый, последний царь: Михаил Косолапый. Царём Михаилом преступная династия Романовых началась, им же и закончится. Время последнего и решительного боя настало.

— ЪуЪ! — взревел Валентин Капустин, для убедительности добавив к своему кличу по еру с каждой стороны, и бросился врукопашную на венценосную тварь.

- Да.

- Ах вот, значит, как, - нахмурившаяся Тис нажимает большим пальцем на дыхательное горло Иренки, вынуждая ту разжать зубы. - Хочешь спустить, но не хочешь быть хорошей девочкой? У тебя же есть достоинство, да? Или просто ничем не подкрепленная борзота тупой мокрощелки? А вот мы сейчас проверим...

Мозолистые ладони скользят по белой коже вниз, могучая воительница спускает штаны своей подчиненной с колен до самых пят. Связанная Иренка ожидает, что ее окончательно разденут, но не тут-то было - брюки на уровне щиколоток служат отличным предохранителем на случай бунта. Колено текрурийки тычется меж бедер сходящей с ума от возбуждения девушки, руки Тис ложатся на гудящие от недавних ударов ягодицы - она вынуждает рыжую пропустить между ног свою собственную ногу, которая сразу оказывается измазана в изобильно текущих из набухшего лона Ирен соках. Стопы дерзкой юницы окончательно отрываются от земли, и теперь текрурийка оказывается единственной твердой поддержкой и опорой связанного тела. Опора эта, впрочем, не слишком надежная: могучее бедро старшей любовницы едва-едва касается промежности молодой, рефлекторно сжавшей черную ногу, о которую ей уже приходилось тереться. Однако хорошо известный под Куполом способ удовлетворения (или все-таки самоудовлетворения?) в данном случае осложняло ее беспомощное положение. Оттрахать как следует ногу наглой бабищи можно было, лишь напрягая все мышцы изможденного тела: руки, спину, ноги (пятки Иренки сдавили наконец голень чернокожей - хоть какая-то опора). Ну, это если сама Тис не поможет, разумеется, а помогать она совершенно не была настроена - одна ладонь женщины обхватила шею рыжей, вторая же шарила в узком пространстве между их телами, цепляя периодически сиськи то свои, то любовницы и глумливо скалясь:

- Ну вот сейчас и поглядим, кто ты есть - воительница или мокрощелка, - подзадоривала чернокожая девушку, и Ирен показалось, что она в любом случае потеряет сознание - либо от самого яркого оргазма в своей жизни, либо от перенапряжения и сносящей крышу неудовлетворенной похоти...

Вы не можете просматривать этот пост!

Уточка. Извените

PS. Можно использовать для калибровки администрации, сравнивая ответы модераторов.

— Ограничивающая система более чем реальна, особенно на Заре. — сказал Кларк. — Здесь на каждом углу можно проверить биометрику. Привязать её к аккаунту пользователя с правами которого будут сверяться автоматические системы доступа. А при первом сомнении в легитимности действия — мгновенно запрашивать разрешения у компетентного коллектива с предоставлением всего контекста. Коллег, подчинённых, начальства, ещё кого-то. Без разрешения которого доступ просто невозможен.

— Нужно будет модернизировать часть систем для повышения безопасности и потратить много времени на прописывание проработанной системы пассивных прав и активных разрешений. Впрочем, начать можно и с меньшего. Лишь слегка развить идею того, что применили к последователям Лескова.

— И какие же проблемы мы решили? — спросил инженер с всё большим скепсисом.

— Вы себя вообще слышите? О каком героизме Деверо вы говорите? О какой репутации? — покачал Харрис головой в неверии. — Во-первых проясню моё отношение. Она герой ничуть не больше любого другого человека из экипажа Жибао, а может и меньше. Во-вторых... Параметры нашего выбора — не причины, а следствия. Причина в пользе. Насколько много её принесёт тройка заслуженных болтунов в криокапсулах?

Джон Митчелл ведет заседание Трибунала строго и серьезно. Не заметно, чтобы эта роль давалась ему с каким-либо трудом. Хотя люди, близко знакомые с капитаном, видят насколько тот, кто возглавляет процесс, отличается от “обычного” начальника экспедиции. Митчелл требует тишины и порядка. Он пресекает на корню любой шепот в зале, любые реплики с мест. Капитан дает понять: Чрезвычайный Трибунал — дело серьезное. Даже Роджер Янг, охочий обычно до комментариев в адрес выступающих, едва он решает раскрыть рот вне регламента, получает настолько выразительный взгляд капитана, что замолкает до конца заседания.

Владислав Лесков и члены его команды обвиняются в умышленном убийстве двадцати одного человека. Обвинение настаивает на том, что это действие было спланировано и совершено группой лиц. Сторона защиты не может предоставить убедительных доказательств того, что соучастники Лескова не были осведомлены о готовящейся расправе. Записи камер показывают, что охранявшие вход в помещение, где совершалось преступление, не могли не слышать происходящего за дверью. Они не только не попытались вмешаться, но и не проявили признаков смятения или растерянности.

Помимо того, что преступление подготовлено и совершено группой лиц, состоящих в сговоре, отягчающими обстоятельствами являются:
Лесков и его команда находились при исполнении служебных обязанностей;
Жертвы были безоружны, среди них было много раненых;
Жертвы являлись арестованными подозреваемыми в преступлениях, которые ожидали расследования и суда.

Расследование установило, что массовое убийство, совершенное Владиславом Лесковым, было спланированным актом и не носило импульсивный либо спонтанный характер. Психологическая экспертиза подтвердила: полковник был и остается вменяемым и полностью отдает отчет своим поступкам. Тоже касается и остальных обвиняемых.

Не удалось предоставить убедительных доказательств того, что Лесков получил прямой или косвенный приказ на совершение расправы с Земли. Однако Трибунал не может полностью исключить того, что данное деяние было совершено в интересах третьей стороны.

Основным мотивом преступления является ненависть на почве ксенофобии. Это прямо подтверждается показаниями Лескова. Косвенное подтверждение заключается прошлых инициативах Лескова, направленных на “придание монолитности” обществу Зари.

Расследование уделяет большое внимание тому, что Лесков изначально планировал геноцид нападающих пиратов и даже выдвигал план, предусматривающий использование летального и крайне негуманного химического оружия. Это свидетельствует о навязчивых идеях полковника, связанных с расправой над беззащитными людьми. Однако Трибунал отметает эту связь, как недоказанную и не убедительную.

Трибунал принимает во внимание показания свидетеля Деверо. Однако во время ее выступления капитан то и дело прерывает Джуд и требует снизить градус эмоциональности. Его интересуют факты: прежде всего, насколько реальной была угроза, исходящая от пленных пиратов.

В ходе расследования анализировалось то, что происходило во время сражения кораблей и далее на борту Жибао. Экспертиза восстановила весь ход событий. Однако это мало повлияло на данный процесс. Трибунал не счел, что намерения пиратов атаковать Зарю и их действия в бою могут служить смягчающими обстоятельствами для Лескова. С другой стороны, то, что пираты сложили оружие и оказывали помощь раненым подчиненным Джуд, не должно отягощать вину полковника. Кроме этого, было установлено, что в результате сильной психоэмоциональной травмы Джуд Деверо испытывает когнитивное искажение, которое проявляется в излишней привязанности к бывшим противникам. Поэтому, часть ее показаний не может быть приобщена к делу.

Трибунал уделяет внимание показаниям двух хранителей земных традиций. Расследование показывает, что они не были замешаны в этом деле. Янг и Харрис выступают с разными заявлениями. Роджер осуждает Лескова и требует для него самого сурового наказания из возможных. Кларк же указывает на то, вопрос жизни и смерти пленных должен решать никак не Лесков, и в этом главная вина последнего. И хотя Кларк настаивает на долговременной опасности интеграции пиратов в общество Зари, Трибунал отказывается счесть это смягчающим обстоятельством.

Так или иначе, значительной поддержки от своих товарищей по крио-капсулам хранитель-Лесков не получает.

Вердикт, который выносит капитан, он предваряет короткой речью.

— Сегодня наша экспедиция столкнулась с вызовом колоссальной важности. И от того, как мы ответим на него, зависит будущее не только нас, но и многих поколений наших потомков. Кто-то из присутствующих здесь может решить, что этот процесс проходит больше в рамках политики и идеологии, чем в рамках формального закона. И он будет прав на сто процентов. Именно за этим и существует Чрезвычайный Трибунал, чтобы в критические моменты преодолеть инертность судебной системы. Когда наши люди напуганы и смятены, мы не можем позволить себе многолетних прений и буквоедства.

Вызов, о котором я говорю, заключатеся в том, что нам нужно дать ответ на вопрос: являемся ли мы одним целым? Может ли кто-то на Заре вооружиться и пойти реализовывать свои устремления (какие бы они ни были) силой, игнорируя законы и субординацию? И если после окончания процесса хоть у кого-то на корабле останется впечатление, что наш ответ “да”, то нас будет ожидать катастрофа. Я этого не допущу!

Решением Чрезвычайного Трибунала Лесков и его люди признаны виновными в организации вооруженной и идеологически сплоченной группы, вышедшей из подчинения начальства экспедиции. Этот вооруженный мятеж вылился в спланированное и осуществленное убийство двадцати одного человека, находящихся в особом статусе военнопленных и ожидавших судебного расследования. С учетом возможных социальных последствий, действия обвиняемых признаются “несущими угрозу самому существованию экспедиции”.

Трибунал выносит решение приговорить Владислава Лескова к полной пожизненной физической и коммуникативной изоляции от общества в форме одиночного тюремного заключения.

Остальных соучастников массового убийства — к пожизненной физической и частичной коммуникативной одиночной изоляции с послаблением в виде права получать сведения о ходе экспедиции, но без права свиданий, частной переписки и публичных высказываний.

Ассоциированных с деятельностью Лескова членов чрезвычайной службы, не принимавших непосредственного участия в мятеже и массовом убийстве — к пожизненному поражению в правах на тайну личной жизни и переписки, а также в праве занимать ключевые и ответственные должности.

Решение Трибунала вступает в силу немедленно и обжалованию не подлежит.

========================================================

В дополнению к этому руководство экспедиции (уже вне рамок Чрезвычайного Трибунала) принимает следующие решения:

1. Провести комплексное расследование действий пиратов с целью полного прояснения и документирования всех обстоятельств.
2. Вне зависимости хода и результатов расследования воздать убитым почести наравне с погибшими членами экспедиции.
3. Ввиду тяжелого психоэмоционального расстройства освободить Д. Деверо от обязанностей начальника навигационной службы, и провести предусмотренную распорядком кадровую ротацию.
4. Ввиду фактической недееспособности Э. Лурье и мятежа В. Лескова поставить на публичное обсуждение и голосование вопрос о роспуске совещательного органа хранителей земных традиций.

========================================================

Камера, в которой решением Трибунала Владиславу суждено провести остаток жизни, представляет собой адаптированную стандартную каюту. Кровать, стол, санитарный блок, физический тренажер. Приняты серьезные меры, исключающие причинение заключенным вреда себе или окружающей обстановке: острые или твердые предметы отсутствуют, углы и поверхности обрезинены, видеонаблюдение ведется круглосуточно и автоматически анализируется компьютером. Функционал терминала урезан до абсолютного минимума, голосовой помощник не поддерживает разговор и не предоставляет никаких сведений. Контакт с людьми исключен, используются только роботизированные системы. Любое неповиновение или нежелательное поведение пресекается распылением седативных средств.

Джуд уверена, что пираты ее слышали. Навряд ли она могла напутать с частотой передачи. И все-таки, никто отвечать не спешит. Как, впрочем, и вламываться в двигательный отсек. Вероятно, враги медленно и осторожно продвигаются коридорами корабля. Окружают их со всех сторон. Или совещаются. Или добивают раненых, которых уже наверняка обнаружили в лазарете. Или.. Да черт их знает.

Девушка еще раз обвела глазами помещение, в котором находится: широкий Г-образный коридор, протянувшийся вдоль кормы и части левого борта. В борту здоровенная дыра, проделанная плазменными резаками, за дырой шаттл, на котором они вернулись с чужого корабля. (На Защитнике не было никого, кто мог бы открыть для них ангар, поэтому пришлось брать на абордаж собственный корабль.) В кормовой части раскуроченная двигательная установка: одна прицельная очередь по ее внутренностям, и привет. Из двигательного отсека ведут три прохода: в ангар по правому борту (там были два шаттла, но сейчас пусто), в орудийный отсек левого борта (там поврежденная ракетная установка без боеприпасов) и в реакторную (одним из последних попаданий там все разворотило, после чего на корабле погасли все приборы, кроме тусклого аварийного освещения).

Кроме Джуд здесь находятся еще трое. Два последних уцелевших члена ее команды (Джуд не видит их лиц в темных провалах шлемов и не знает имен) и третий без сознания (его кровотечение остановили, но выживет ли он, неизвестно).
— Месье Йоханссон, — снова прокричала, но уже более холодно и слегка приправлено сарказмом, можно сказать, переведя дыхание, — я командир корабля, мадемуазель Деверо. Как насчёт романтического ужина? Лишь Вы, я, полумрак и окутывающая тишина космоса.

Так, значит, с ней рядом ещё двое. Этого достаточно для переговоров. Путь дальше у них только на Зарю. Всех, кто хочет выжить.

— Ты, — Джуд указала на одного из соратников, — идёшь к двигателю. Если Йоханссон или кто-то другой что-то предпримут против нас во время переговоров, расхреначиваешь двигатель. Ты — указала на другого, — должен спрятаться. Они попытаются лишить нас козыря, ты должен будешь его подстраховать, и если потребуется, выполнить его задачу. А я попробую договориться о возвращении на Зарю. Если получится — задача все равно та же. Пираты не должны попасть на корабль как победители.
— И ещё, они не должны понять, что их там ждёт засада, потому что даже в случае успешных переговоров, причалить постараюсь ближе к той точке. Говорю сейчас, потому что потом утаить от них что-то вряд ли получится. Будьте осторожны, не лезьте рожон, когда причалим, но и не вызывайте подозрений. Мало ли как пойдёт.
— А ты умеешь доставить проблем. — голос, который раздается внутри шлема Джуд, громкий, душный, неприятный. Джуд начинает казаться, что в своем скафандре она больше не одна. Ей тесно, ей не хватает воздуха. — Сколько у тебя осталось людей? Один? Двое? Ты загнана в угол, девочка. Я предлагаю заканчивать с глупостями. Бросайте ваши стрелялки и выходите по одному.
— Благодарю за комплимент, месье. Быть проблемой — задача не из лёгких.
— И вы абсолютно правы, вы загнали меня в угол. Однако, вам же известно, как ведёт себя загнанный в угол зверь? Особенно, если в этом же самом углу в его лапах ключ к спасению.
— Я игрок, месье Йоханссон, и уж будьте уверены, что карты я разыграю. А Вы заставляете девушку ждать. Некрасиво, месье.
— Самое ценное качество игрока: уметь проигрывать. Вы в меньшинстве. Ваш корабль разгромлен. Ваши люди мертвы или умирают, пока ты морочишь мне голову. Твой выбор прост: умереть или выжить. Если испортишь двигатель, я даже не буду тратить на тебя пулю. Медленная смерть от голода, жажды или удушья в зависимости от того, что кончится раньше — вот что тебя ждет. Альтернатива: выживание.
— А самый ценный совет для себя — совет данный другому, — легко парировала Джуд, а затем в ее голосе появились жёсткие нотки. Пожалуй, хватит ему считать, что его противник "девочка", да и душить авторитетом в общем-то.
— Месье Йоханссон. Если Вы решили, что я позволю Вам тянуть время, чтоб подобраться ко мне и обезвредить, — Вы ошиблись. Если Вы решили, что я позволю Вам взять меня в плен и продать в рабство, — Вы ошиблись тоже. Бывала я уже там, и, смею Вас заверить, мне не понравилось.
— А вот времени для благоразумия у тебя действительно мало. Скоро сюда прибудет наша капитан. Ее челнок уже на подходе. И тогда твои шансы сдаться и сохранить жизнь сильно упадут. Она не из тех, кто любит долгие разговоры. Поэтому, если тебе есть что мне предложить, делай это сейчас.
— О, так это же прекрасно! Может мне стоит подождать ее, и тогда дело пойдет быстрее? А то, похоже, месье, Вы так и не поняли, что меня запугивать и предлагать сдаться бесполезно.
— Впрочем, раз уж речь зашла о благоразумии, то почему бы Вам не принять встречное предложение? Скажем, как вам идея стать членами экипажа Ковчега? Придётся, конечно, вести приличный образ жизни. Возможно, даже какое-то время провести в уединении, заслуживая доверие и уважение. Но это ведь мелочь в сравнении с голодной смертью здесь, не так ли?
Молчание в эфире длится несколько секунд, но этого времени хватает Джуд, чтобы понять, что первое предложение не то чтобы очень понравилось Курту. Иначе бы бы он попросту прервал ее простым “Вот и хорошо, так и поступим”. А второе, судя по всему, заставило помедлить с ответом еще немного.

— По сути, ты предлагаешь нас сдаться в плен, прилететь под конвоем на эту вашу Зарю и гнить там в клетках до конца жизни? Не слишком ли нагло для твоего незавидного положения?
— Отнюдь. Вы, похоже, не поняли, как устроено то, что собрались захватить. Разумеется, сначала вас отдадут под стражу. Глупо было бы говорить, что вас там примут с распростёртыми объятиями. Однако, оставлять вас, как Вы выразились, в клетках до конца жизни, слишком накладно. На Заре нужны люди, чтоб следить за работой механизмов. Вас проще обучить, при условии, повторюсь, что вы готовы вести подобающий образ жизни, чем ещё выделять людей на то, чтоб вас охранять.
— От своего лица я могу гарантировать вам жизнь, поскольку имею там авторитет. Который, между прочим, сильно возрастет после победного возвращения. К тому же, я могу гарантировать вам своё покровительство при условии...
— Месье Йоханссон, может свое предложение я озвучу лично Вам? Что-то мне подсказывает, что оно Вас заинтересует.
— Слишком гладко у тебя все это выходит. Авторитет авторитету рознь. Что кроме твоего слова помешает твоему начальству выкинуть нас в шлюз? После суда, по закону, как вы земляшки любите.

— И что такого еще ты можешь сказать, что должно меня заинтересовать?
— Гладко у меня выходит потому, что я обещаю только то, на что хватает моих полномочий. Понимаю, сложно поверить в то, что человек, занимающий высокое положение на Заре, оказался здесь, но это так. Я сама вызвалась. Маркиза — не только титул на бумаге. Или же прозвище среди пиратов. Это ещё и воспитание, защита того, что считаешь своим.
— Так что-то я отвлеклась. Так вы готовы выслушать? Поговорить со мной тет-а-тет.
Щелчок, который слышит Джуд в наушниках, означает смену радио-канала Йоханссона.

— Говори.
— Пожалуй, начну с того, что я, можно сказать, стояла у истоков создания Ковчега. Один из тех идеалистов, кто верит, что возможно, там, где-то далеко люди способны создать нормальное общество. Экипаж, состоящий из лучших умов, способных двигать и улучшать качество жизни во всех направлениях, систематизированных в шесть сфер. Однако, этого недостаточно. Чтобы пронести сквозь время и пространство наши устои, традиции, историю, культуру, морально-этические нормы... В общем, все самое прекрасное, все то, что позволяет нам оставаться людьми, несмотря на жестокость мира... Создали группу так называемых Хранителей традиций, которые задают курс развития. Я должна была стать одним из Хранителей.
— Связи и взятки сделали своё дело, и меня обошли. И кто?! Трусливые крысы! — в голосе девушки прозвучала стальная ярость и при этом ещё и брезгливость. — Да, я получила должность начальника навигационной службы. Но мне этого мало. Теперь стало мало. Я хочу стать не просто хранителем, я хочу стать главным хранителем, чтобы решающее слово было моим, при принятии решений на Заре. Потому что не хочу, чтоб эти крысы, трусы, тираны и бюрократы задавали курс. Не хочу отдавать им то светлое, что лежит в основе Экспедиции, на растерзание. И я решила идти ва-банк.
— Поначалу экипаж с сомнением отнёсся к тому, что я выдвинула свою кандидатуру на должность командира. Как и к самой затее перехвата. Однако, за эти два года подготовки я приобрела такую популярность, какая и не снилась Хранителям. И триумфальное возвращение на Зарю откроет мне дорогу как боевому и духовному лидеру.
— И вот я плавно подвела к предложению. У меня, как и у всех, есть слабые места. Я предлагаю вам стать щитом для моих слепых зон. Да и мечом тоже, если понадобится. Мне нужны верные только мне люди. МОИ люди, которых не смогут подкупить другие в своих закулисных интригах. Достаточно опытные в боевых столкновениях, чтоб защищать мои позиции. Я около восьми лет прожила среди пиратов, знаю, что большинство таковыми стало не от хорошей жизни, и, полагаю, вряд ли вы найдёте на Заре кого-то более близкого и лояльного вам лидера. Вы будете защищать меня, а я вас.
— Когда мы прибудем на корабль, мы будем единственными, кто воевал в космосе. Такими кадрами не разбрасываются. Ведь лететь ещё далеко и неизвестно, с чем придется столкнуться.
— Надеюсь, я достаточно поведала, чтоб Вы могли рассчитывать, что вас не вышвырнут в космос.
Йоханссон некоторое время медлит с ответом. Он о чем-то размышляет.

— Ну ты даешь! Ты не только предлагаешь нам сдаться на твою милость, но и хочешь, чтобы мои люди стали пешками в ваших подковерных играх? А ты далеко пойдешь, если, конечно, выберешься из этой передряги живой. Да только не очень-то убедительно это звучит. Ты сама говоришь: тебя оттерли от сладкого пирога, задвинули подальше от реальной власти, а теперь вот вообще отправили на убой. Тебя списали в расход, девочка. А значит, никаких реальных рычагов в твоих руках нет.
— Что же, значит, мне и возвращаться некуда. Да и не зачем. А также значит, что все, что мне остаётся, это выполнить свою задачу. Надеюсь, в свои последние часы вы найдете, чем насладиться.
После этих слов Джуд отключилась.
Легкая дрожь, пробежавшая по полу, сообщила всем на корабле, что произошла стыковка с шаттлом. В эфире раздался хриплый, сорванный голос с дребезжащими нотками:
— А вот и маленькая булочка с изюмом, черствая и с гвоздями, — Детта громко шмыгнула носом. Похоже, не у одной Джуд случилась встреча с приборной доской.- Подгорелая. Йоджи, что тут у нас?
— Ди, шифрованная частота, — в голосе Йоханссона звучали усталость и раздражение. — Ты опять на броадкасте.
- Душнишь, Йоджи, душнишь! Что нам скрывать? Пусть последние изюминки слушают и трепещут. Пусть слушают, как королева пиратов говорит со своим ульем! АРРРРГХ!!!...
— У нее движок под прицелом, Ди. Еще раз так рявкнешь, и мы плазма.
— Ой, да ладно, кишка тонка.,- в голосе звучало нездоровое веселье.- Кто у них там на руле? Какие-то сраные яйцеголовые, которые свою жизнь ставят выше всего, уж точно выше всех нас вместе взятых, всех на астероидах.
— Ди...
— О, привет, чего сидим? Ну и рохля ты, Йоджи. Где они? За углом?
— Да стой ты!
В эфире послышался шум и стук пластика. Следующая реплика прозвучала в два голоса.
— Связь выруби, поговорим.
Дальше последовали два щелчка микрофона, и на какое-то время воцарилась тишина. Потом снова раздался голос Детты, в нем было уже сильно меньше веселья и истеричных ноток.
— Нууу лааадно, окей, посижу тут с вами. Что там у этой маркииизы? Эй, маркиза! Палец не устал? Или от всех этих пострелушек он у тебя уже по другому назначению пошел? Вы же, аристократы, так любите это дело, кровь нам пускать, — раздался отчетливый щелчок титана по пластику. — Ай! Да, да, дипломатичность и спокойствие. Маркиза, что ты там предлагаешь?
— Вы забыли представиться и сделать реверанс, мадемуазель. Хотя, полагаю, в скафандре не слишком удобно, несмотря на Вашу сноровку и бодрость духа, судя по голосу.
— Предлагаю вам "работать" на меня. И, по крайней мере, мне есть, что вам предложить. А вот вам мне — нечего. Хотя бы, к пониманию этого мы пришли с Вашим помощником.
— Да ты же меня и так знаешь, как и все на вашем бублике. Знаешь и трясешься поджилками, стоит мне лязгнуть зубами. Хочешь, чтобы мы лязгали по твоему приказу? Хочешь, чтобы Я лязгала по твоему приказу? Может, мне еще стоит кольчужное бикини надеть? Ты, аристократишка, должна знать геральдику. Как на старых гербах собак от волков отличали. Там же такие каракули, не поймешь, то ли кот это, то ли дракон. И вот собаки это были те, кто в ошейниках. А если без ошейника, то волки. Никто не хочет носить ошейник, никто из свободных людей.
— Ди,- прорезался голос Йоханссона, — не отвлекайся.
— Пусть знает, что я не только агитки и буклеты корпов читала. Наверное, думает, что мы сами не знаем, откуда появились и что собой представляем. И что собой представляют эти. Кто добывал титан, из которого собрана их жестянка? А вода и кислород? Кто гнал их с колец Сатурна? И сколько мест получили наши люди?..
— Ди, успокойся, вернись к разговору.
- ...они летят на нашем корабле, который у нас отняли политиканы и корпы. Забрали силы, забрали ресурсы, жизни забрали - все забрали. А теперь хотят, чтобы мы унижались, чтобы получить там местечко и лететь вместе с ними, виляя хвостиком, подгавкивая, подлизывая...
— Да мы не про политику сейчас, Ди! Сколько можно! Она же сейчас движок жахнет, и мы вообще ничего не сделаем, и корабль их дальше полетит, и ничего ему не будет. Даже траекторию не изменят. Одну бабу и пару дебилов с пушками спишут как потерю пару центнеров органики. Ты хотела вести переговоры — так веди!
— Маркиза, — тон Детты внезапно стал совершенно ровным. — Я веду переговоры. Дипломатично и спокойно. Мы все не хотим взрываться, мы все хотим выбраться отсюда живыми и целыми, а потом повести корабль в том направлении, в котором хотим. Ради тех людей, ради которых мы забрались так далеко от дома. Мы будем работать на тебя, если ты развернешь Зарю. Вы хотите довезти культуру и цивилизацию до звезд, но даже не пытаетесь довезти их до нас. До астероидов и спутников, до лагранжевых колоний-муравейников. Маркиза, тебя встретят как героя, если ты привезешь нам Зарю. Ты хочешь стать королевой, и ты можешь.
— Э... — Йоханссон издал какой-то странный звук и продолжил очень растерянным тоном.- Условия, давайте обговорим условия. Гарантии.
— А какие гарантии? Я буду ее личной телохранительницей, следовать за каждым ее шагом, в кольчужном бикини и с красивой прической. И большой-пребольшой пушкой, которая все время будет при мне чтобы ее... защищать. В том числе от неправильных решений. А за титул королевы пусть уже борется сама, раз такая зубастая.
— Нет, в смысле как мы высадимся на корабль, и она там не решает...
— Да что тебе надо, Йоджи?! Я с ней ругаюсь — тебе не нравится, я предлагаю хороший план — тебе не нравится! Все, хватит уже!.. Мы загнали этих мокриц в угол. Сколько их там? Двое? Трое? Да я сама порешу их быстрее, чем они испугаться успеют. А эту дрянь возьму живой и сделаю своей сучкой! — в голосе Детты слышатся истеричные нотки человека, доведенного до крайнего нервного возбуждения. — Ты слышишь меня, Маркиза!? Будешь мой сучкой? Будешь, я иду за тобой!
— Так! Стой! Деверо! Деверо, как там тебя, черт бы тебя побрал! Что скажешь? А, черт...

Из-за угла коридора вылетает фигура в скафандре. Подсветка шлема испорчена, и один мерцающий светодиод едва подсвечивает искаженные окровавленные черты. Издалека Детта кажется монстром, жутким, неправдоподобным, непонятно как оказавшимся на человеческом корабле. Слишком длинные руки и ноги урожденной астероидянки напоминают паучьи лапы. Она берет пистолет наизготовку, но в этот момент ее голова в шлеме резко дергается вбок. В эфире слышны громкий треск, хруст и последний фью-ить вылетающего воздуха. По коридору разлетается облако кровавых брызг и мелких осколков прозрачного пластика. Наступает звенящая тишина, и из-за угла осторожно и медленно показывается вторая фигура. Человек осторожно пятится, подняв одну открытую ладонь в сторону пиратов, а вторую - в сторону Джуд и ее людей. Спиной он толкает труп в скафандре, и тот безвольно отлетает в угол.
- Успокоиться!.. Нам всем надо успокоиться... Давайте о-о-о-очень спокойно поговорим.
— Наконец-то Вы приняли мое приглашение, месье Йоханссон.
После этого Джуд также вышла. Спокойная, уставшая и, вроде как, облегчённо вздохнувшая. В тот момент, когда она смотрела мчащуюся к ней Детту, она уже словно увидела в замедленной съёмке разрывающиеся свое тело и последний работающий двигатель. А теперь она вышла в центр открытого пространства для того, чтобы "спокойно поговорить". Снова.
— Хм. Мне бы не хотелось вас обманывать и обещать больше, чем то, на что хватит моих полномочий. Как я уже сказала ранее, мне нужны те, кому я смогу доверять. И вряд ли такое можно начать с обмана.
Курт тоже выглядит уставшим. Его грузное тело, удерживаемое в контакте с палубой магнитными ботинками, покачивается из стороны в сторону, как глубоководная морская водоросль.

— Думаю, мы можем обсудить наши общие планы позже и в спокойной обстановке. А сейчас у нас много более насущных дел: борьба за живучесть этого корабля и за жизни наших раненых. — он переключает систему связи на общий открытый канал и будничным тоном начинает отдавать приказы своим людям. — Жак и Скунс, в реакторную, восстановить питание! Мидл, возьми Марию, челнок и дуйте на Букашку, заберешь раненых и все ценное из лазарета! Картавый, мне нужна ревизия пробоин обшивки…

Потом будут долгие дни ремонта и рейсы на челноках к потерявшему ход пиратскому кораблю за запчастями, инструментом, припасами и телами. Потом удастся восстановить целостность обшивки и подать атмосферу в отсеки. И тогда Джуд наконец снимет проклятый скафандр, но еще долго во сне к ней будут приходить кошмары о том, то что-то забило нос и рот, не дает дышать, а руки не могут пробиться сквозь стекло шлема. И будет долгий, длиной в несколько месяцев, путь к Заре.
На этом глава закончилась. Следующая начнется с вашим прибытием на ковчег. Напоследок нужно бросить кубики за раненых:
С твоей стороны было ранено 22 человека, у пиратов 20. Броски 22d3 и 20d3. 1 - умер, 2 - инвалид/калека, 3 - легко отделался.

Ормеро раздражённо отшвырнул кубок с вином, и тот с глухим стуком врезался в каменную стену, выплеснув своё содержимое тёмными потоками по серому камню. В последние дни всё начало разваливаться, как карточный домик, и он ничего не мог с этим поделать. А как все хорошо начиналось! Когда он вполне успешно сменил личность - несколько поправок во внешности, новое имя, манера разговаривать, и вуаля - перед вами уже совершенно другой человек, ему все же пришлось уехать из Имперского города, чтобы поменьше мелькать перед глазам стражников. Не дай даэдра какой-нибудь особо ретивый сержант мог распознать в новом лице слегка раскосые глаза, не так давно мелькавшие на плакатах, развешенных на каждой стене и столбе. И всего то, пара небольших махинаций, несколько удачных не совсем законных сделок, ну быть может пара грабежей - а шума то поднялось! Не стоило всё же заниматься тем делом с магом из окружения, близкого к правящей верхушке. Слишком много интересов это затронуло, и слишком важные шишки закопошились после этого. Ну да чего сожалеть о прошлом.

Вариантов куда перебираться было не так много, и больше всего ему приглянулся именно Кватч. Тихий, спокойный городок на задворках Империи, не меньше прочих пострадавший от войны, и оттого находящийся в постоянном состоянии некоторого хаоса. В такой обстановке было легко не только затеряться, но и обогатиться. Надо было только подгадать нужный момент, подготовить плацдарм, ну и разумеется иметь его предпринимательскую жилку. Как бы это ни было удивительно, ему удалось попасть в местную администрацию, а пара успешных решений проблем, с которыми менее смекалистые чиновники справиться не могли - и вот он уже правая рука одного из советников. Казалось, вот оно - ты почти у власти, при этом не публичная личность, запуская руку в казну сколько влезет. Но троевластие наложило свой отпечаток, и почти любые статьи расходов оказались под тщательным контролем конкурирующих противников. Да, иногда ему удавалось провернуть то одно, то другое дельце, чаще всего под подставными именами, или используя кого-нибудь из нищих бродяг, но это были не те объемы и масштабы, которых хотелось ему. Да и подчищать потом за собой, устраняя внезапно "разбогатевших" бездомных, тоже выходило в копеечку, тем самым уменьшая его прибыль от сделок до размеров, сопоставимых с доходом государственного служащего. Совсем, совсем не то, что нужно было ему.

Постепенно у Олциуса начал созревать план, и немалым подспорьем в этом служила его "тайная" деятельность по поручению советницы, которая заключалась в сборе компрометирующих материалов на Сарвани, одного из советников. Как самое доверенное лицо советницы, он довольно легко смог убедить Аделию, что лучшим местом для хранения этих материалов, чем его дом, найти сложно - в самом городском совете подобные документы могли вызвать немалый переполох, особенно если бы их нашли в её кабинете, а вот его дом... И тут карты начали складываться во что-то осмысленное. У него на руках оказался компромат на одного из советников. Более того, выполняя различные поручения советницы Тулон, он с лёгкостью собрал документы, обличающие и её. Пара копий с подозрительных договоров, несколько расписок и писем. Конечно, сама она не догадывалась о его "двойной" работе, благо что факт сбора он никак не освещал раньше времени. Конечно, можно было пойти на примитивный шантаж, но Ормеро отлично и не понаслышке знал, что руки у советницы в отношении городской казны связаны, а её собственное богатство, увы, было не больше, чем он мог получить с самого банального грабежа.

Итак, компромат на двоих советников был на руках. Но что с ним делать, кроме как шантажировать? Дальнейшая мысль развивалась довольно просто. Где тот куш, который он хочет сорвать? В городской казне. Значит, надо было получить туда доступ, но для этого надо было разобраться с городской стражей. Мало того, что хранилище находилось под постоянным наблюдением отряда отборных бойцов, так еще и по малейшему подозрению на атаку на казну все стражники были бы стянуты на главную площадь. И даже несмотря на не самую большую численность стражи, по сравнению с тем же Имперским городом, для того чтобы прорваться с боем, надо было собирать небольшую армию головорезов. Накладно по расходам, незаметно не сделаешь, да и где найти столько свободных рук? Вот если бы только городская стража отвлеклась на что-нибудь другое... Например, на восстание недовольных жителей. И тут собранный им компромат оказывался как нельзя кстати.

Отсутствие единой сильной руки, которая держала под контролем всю власть, сильно сказывалась и на настроении горожан. Убедительные доказательства того, что все три советника нечисты на руку, а так же несколько капель подстрекательства в нужном месте и в нужное время довольно легко могли разжечь огонь народного негодования. А дальше будет достаточно небольшой группы алчных наёмников, чтобы воспользовавшись суматохой, пробиться в казну и вынести оттуда все, что влезет на телеги. Тем временем стражникам пришлось бы заниматься горожанами, которые вполне обоснованно возмутились бы непорядочностью совета и устроили беспорядки.

Но для начала стоило подстраховаться. Наученный горьким опытом в Имперском городе, для начала Олциус решил исчезнуть. Подстроил пожар в собственном доме, в качестве тела подложил одного из бездомных, которого периодически использовал для своих теневых сделок. И вроде бы все прошло как по маслу, вот только эта сучка Аделия все никак не могла успокоиться, и даже наняла наёмников, чтобы те расследовали дело о пожаре. Пришлось резко ускоряться со своими планами, благо несколько наёмных авантюристов у него уже были на службе, и даже был оборудован лагерь в заброшенной шахте, в которой он сейчас и находился. Дом для дислокации его людей в черте города был приобретен еще даже до того, как у него окончательно созрел план. Оставалось только добыть компромат на третьего, последнего советника, Адебейла Артла. Чтобы тот не сыграл карту "хорошего служаки" на фоне скандала двух его коллег. С этим не возникло проблем, и вот наступил день расплаты за все его время службы на этой отвратительной работе...

И все провалилось. Кто-то накрыл нанятых им наёмников аккурат перед тем, как должно было начаться самое интересное. Соглядатай, оставленный им в городе, недавно вернулся и сообщил ему подробности... Ну вернее то, что он успел увидеть, перед тем как сбежать. Ормеро взглянул на остывающее тело на полу. Что ж, иногда гонцов всё же убивают за плохие вести. По крайней мере ему стало хоть чуточку легче. Треск забаррикадированных дверей на входе в шахту становился всё громче, а это означало, что пора сматывать удочки. Людей в шахте у него больше не осталось, все были в городе, так что обороняться некем - да и не имело смысла. Оставалось лишь замести следы и скрыться. Он не спеша поджег от свечи на столе фитиль бутылки с горючей жидкостью, и отойдя на несколько шагов назад, с силой бросил её об пол. Языки пламени разбежались по камню и уже начали лизать сапоги мертвого вестника. Удовлетворённо хмыкнув, Олциус отодвинул бутафорский валун, скрывавший узкий проход в стене, и уже не так неторопливо направился по нему наверх. Это был его запасной план, на случай если все пойдет не так - путь для отступления, старый горнопроходческий туннель, ведущий к небольшой скальной гряде с другой стороны от входа в шахту. Через пару сотен шагов он отодвинул колючие заросли кустов и вышел на поляну. Вздохнув полной грудью, Ормеро взглянул на темнеющее небо. Похоже, придется искать новое место жительства...

Шорох кустов за ним заставил его насторожиться, но было уже слишком поздно. И последнее, что он увидел, было несущееся к его лицу древко алебарды, за которым промелькнули усмехающиеся лица аргонианина и орка.

Раненый стражник с доставкой. Ну начинается. По хорошему, одного стражника надо кинуть в бой на подмогу Сержанту. Но поди их теперь останови. Лучше заняться своей работой. Что тут у нас... болт. Не повезло - не на вылет. Хорошо если просто в теле, а если в кости? Но это проверить просто - болт в кости качаться не будет, если его толкнуть в сторону - в ней он и останется. А если болт в плоти - он вернётся в исходное положение.

Так или иначе, одна рука держит болт, другая колдует исцеление. Если повезет - прямо сейчас в бой вернется. А если не повезёт, то болт зафиксировать.

- Крепись, будет немного больно. - Предупредил Орк, приступая к лечению.

Странно выходило. Нет, не так. Все, что тут происходило, уже было странною. Невообразимо, чудовищно, немыслимо. Но при этом , то, что происходило сейчас с ними, было странно. Вот уж действительно, им удалось выбиться из общей толпы, но при этом они как-то отдалились от празднества. И продолжали отдаляться, ведомые порывами их потенциального спасителя. Марк явно не сильно интересовался самим ходом праздника, и Джон с Агатой, следуя за ним, уходили от представления на сцене. Как будто они тут работали, что было не так далеко от правды. Найти кого-то, нарушившего правильный порядок праздника? Привести его к кому-то еще? Получить за это что-то? Да, звучит как работа. Разумеется, они приехали сюда отдыхать, но раз уж нужно было выживать, можно было и поработать. Был ли у них реальный шанс на спасение? Сложно сказать. Слову Марка Лианг верил, но понимал, что тот не будет помогать им во врем, и у других могут быть другое мнение на счет всей этой ситуации.
- Мисс, - Лианг, воспользовавшись паузой между объяснений Марка, пока они шли, негромко сказал Агате: - если мы выживем, у меня будут серьезные вопросы относительно вашей подвески. Услуга за услугу.
В конце концов, раз они тут уже давно, хотя и фигурально, сняли маски, он вполне мог объявить о своем интересе, каким бы мимолетным он ни был. Этот мимолетный интерес втянул его в эту ситуацию, и антиквар все еще пытался решить, выиграл он в итоге или нет.

А вот то, что Марк сказал позже, заставило Лианга серьезно задуматься. Они все здесь оказались не случайно? Монстр внутри каждого? О да, Джон мог бы с точностью сказать, каков его монстр и что он хочет. Больше власти, больше контроля над действиями других, больше знаний. Но можно ли это назвать монстром внутри? Неужели из-за того, что когда-то он оступился, и не вернулся на верный путь, он теперь здесь, посреди особняка монстров? И, если такое дело, за какие грехи была тут его спутница?

Ответы на эти вопросы не нашлись, так как их поиски прервал человек, которого они, собственно, искали. Удача. Или нет. Теперь он был перед ними, и с ним нужно было что-то делать. И он явно не хотел с ними сотрудничать, сразу же начав с грубостей и угроз. Джон мог только вздохнуть. Всегда плохо, когда переговоры начинались так. Но переговоры начинались. А значит, Лиангу снова нужно было работать:
- Я предлагаю повременить с использованием оружия, - предложил он, делая шаг вперед, но не двигаясь дальше, дабы спровоцировать человека с оружием. - Как насчет того, чтобы начать с представлений? Джон Лианг, к вашим услугам. Думаю, мы отложим рукопожатие на потом, да? Потому что сейчас у нас есть дела. Это был впечатляющий бой, но он был против правил, и теперь у вас могут возникнуть проблемы. Серьезные проблемы. Вдобавок к ране, - заметил Джон, - что тоже голос против использования оружия, после такой-то кровопотери, - Джон развел руками и продолжил, сменив тон с делового на более повседневный и искренний: - Послушай, я лично очень заинтересован в твоем выживании, - Джон помнил о своей ставке, и считал, что в его интересах продержать чумного доктора живым как можно дольше, - поэтому дай нам отвести тебя к человеку, который, может быть, как-то разберется с этой ситуацией. И мы все, может быть, останемся живы.
Джон вовсе не был уверен в том, что все здесь могут остаться в живых, как бы ситуация не сложилась, но он честно добавил 'может быть'. Учитывая, что человек перед ним уже испытал и уже совершил, Джон не ожидал, что тот решит пойти с ними, но он всегда готов был использовать сначала слова, а потом уже думать о других вариантах решения.

А вариантов было не так много. Чумной доктор угрожал Марку, и Лианг готов был защищать того, хотя это и было слегка против логики. Впрочем, подставляться под удар Джон не собирался. Если их 'цель' собиралась атаковать Марка - антиквар планировал кинуться вперед, отходя доктора сбоку, и сбить его с ног плечом. Главное тут было сбить его с ног и выбить меч из рук - без оружия он наверняка был бы сговорчивее. С другой стороны, если доктор собирался атаковать его - Лианг готов был отступать, и соответственно дать Марку возможность попытаться обезоружить гостя. Все зависело от того, атакует доктор или нет, и если да - то кого.

  Начальник экспедиции некоторое время обдумывает услышанное. Присутствующие в зале напряженно ожидают его слов. По всему видно, что некоторые из них готовы взорваться замечаниями и выступлениями. Видит это и капитан. Наконец он говорит:

  — Я рад, что уважаемые хранители земных традиций имеют более или менее скоординированную позицию. Это вселяет в меня надежду на то, что Вы способны действовать, как единый консультативный орган. Полагаю, что нам действительно не имеет смысла делать периоды Вашего сна слишком короткими, также как и периоды пробуждения. Я считаю, что каждый раз мы будем по ситуации выбирать время следующего пробуждения. И разумеется, возможны экстренные пробуждения, если того потребуют обстоятельства. Мне бы хотелось получить от Вас рекомендации в виде перечня условий, для такой внеочередной разморозки.
  Я уже наслышан про некоторые из Ваших предложений. — капитан делает куда-то в зал успокаивающий жест рукой. — Я полагаю, сейчас не самое подходящее время для их обсуждения. Так мы устроим балаган: пустой спор с хаотично выкрикиваемыми доводами. Вместо этого мы поступим иначе. Я назначаю следующее совещание через двое суток. Это совещание будет посвящено выделению ресурсов на разработку реформ и инноваций. Прежде всего, мы решим, насколько много людей мы можем выделить на подобные долгосрочные проекты. А далее рассмотрим и утвердим наиболее приоритетные из них. По любому предлагаемому кем-либо проекту я хочу видеть по меньшей мере одну экспертную оценку от компетентных специалистов. На основании мнений соответствующих экспертов и будут приниматься решения о принятии или отклонении проекта, а также о приоритете его реализации.
  На этом объявляю совещание законченным. Благодарю всех.

- Конфликт... это следствие, - Тлаз неопределённо повёл рукой, - Итог невозможности решить дело общением. Не каждая грань означенного кристалла Гармонии может полноценно договориться с другой. И не каждая готова договариваться. Иные знают. Мы помним свою историю до Пустоты. Встречали многих. Большинство из них не желали говорить. И потому мы стали тем кто Иные есть сейчас.

- Тем более.. - в голосе прорезалась усмешка, - Как не терпит пустоты природа, так не терпят её и в более концептуальных масштабах. Дай время - и появятся новые грани. Не давать и остаться плоскостью? Рано или поздно станешь точкой и послужишь основой для того что нарастёт кристаллом поверх.

  Марк Мюррей. 32 года. Программист. Марк упустил последнюю возможность слетать на Землю. Он очень хотел повидать отца и сестру перед отлетом. Но алгоритмы вновь барахлят. Грузовые роботы почему-то сотнями набиваются в узкие коридоры, застряют там, давят друг друга, ежеминутно отправляя миллионы сообщений об ошибках. Марк давно не спал. Сегодня он снова не позвонит домой. Нельзя, чтобы отец видел его красные глаза и свинцовые мешки под ними. Марк запускает тесты алгоритмов, ищет зацикливания в матрицах нейросетей.

  Елена Новикова. 25 лет. Эндокринолог. Елена бежит по коридору, ее каблуки звонко стучат. Она всегда была лучше других. Лучше лепила из пластилина в детском саду. Лучше училась в школе. Поступила в лучший вуз. Закончила с отличием. Ординатура, практика в ведущей клинике. Мать Елены — волевая сильная женщина, она дала своей дочери бесконечный запас перфекционизма. И вот теперь Елена — лучший специалист там, куда отбирали лучших из лучших. Елена теряет равновесие и падает. Каблук сломан, папки с отчетами разлетаются по полу. Совещание медицинской службы начинается без нее.

  Артур Митцовски. 48 лет. Пилот-навигатор. Артур смотрит на потолок своей каюты. Уже скоро начнется его смена, а он все никак не может уснуть. Артур не уверен в своем решении. Улететь и никогда-никогда не вернуться! Покинуть все, и ради чего? Он знает, что нельзя будет передумать, невозможно ничего исправить. Его страшит сама необратимость выбора. И еще Артур знает, что реши он иначе, ему не было бы легче. Он бы сейчас испытывал те же мучения, но на Земле. Звонит будильник, пора заступать на вахту.

  Йен Ли Пин, 29 лет. Инженер энергоустановок. Йен всегда хотела завести детей. У ее сестры их уже трое. Йен почти тридцать, может пора и ей? Но Йен все реже думает об этом. Сейчас ее материнский инстинкт полностью удовлетворен. У нее ведь есть миллионотонный малыш. Он болеет этими странными детскими болезнями, капризничает, делает первые попытки шагнуть, требует постоянного ухода и доставляет все больше хлопот. Йен просыпается посреди ночи чтобы послушать его дыхание: тихий гул и мерную вибрацию. Малыш спокойно спит. Засыпает и Йен.

  Вы покидаете Землю. Каждый из вас уже не раз проделывал такое. Космоплан впечатляет не многим сильнее, чем поезд или самолет. Но этот раз особенный. Он последний.

  Четырех-с-половиной-миллиард-летняя твердь не желает вас отпускать. Она вцепилась тысячами рук гравитации в корпус космоплана, в ваши кресла, в багаж, в каждую клеточку тела. Планета тянет вниз изо всех сил, пытается удержать в своих объятьях словно чересчур заботливая мать. Она не хочет делиться? Или искренне желает вам добра и старается уберечь от враждебной Вселенной? Скорее всего, она требует, чтобы ее дети никогда не вырастали. Она ревнует к другим мирам и отчаянно искривляет пространство в крутой гравитационный колодец.

  Но вот перегрузка спадает, цепкая хватка родной планеты ослабевает, в иллюминаторах безмятежная синева сменяется звездной бездной космоса. Там внизу простираются континенты, тянутся серебристые нити рек, видны заснеженные горные кряжи. Через двадцать минут солнце скрывается за горизонтом позади космоплана. В ночной темноте разгораются мириады огней мегаполисов — словно отражение звезд в водной глади. Чем эти огни не угодили Вам? К чему Вам те, что наверху? Миллиарды людей на планете Земля зажигают для Вас звезды в окнах своих домов. А Вы мчитесь над ними по раскручивающейся спирали прочь. О чем думают все те, кто в эту самую минуту провожают взглядом ползущий по небу огонек Вашего транспорта? Может они чувствуют себя покинутыми?

  В вашей памяти всплывет тот разговор. Это должно было быть торжественное прощание. Но вышло иначе. Он уже очень сильно сдал. Его забирала старость. О том, чтобы принять участие в официальной церемонии, и речи быть не могло. Вы встретились с ним в его кабинете. Когда-то это было поле битвы с непокорной Вселенной, сейчас же кабинет больше походил на больничную палату.

  Павел Сергеевич Царев — автор и бессменный лидер проекта кораблей поколений. Твердый, несгибаемый, бесконечно сильный и добрый. То, что Вы работали с ним, означало, что у Вас было на одного отца больше. И сейчас вид его, больного и слабеющего, вызывал жгучую боль в груди. Он долго смотрел на Вас из-под седых бровей. Быть может, думал о том, что скажет. Или вспоминал былое. Вспоминали и Вы.

  То, как тихо и тяжело зазвучал его голос, заставило Вас вздрогнуть:

  — Ребята. Я рад, что мне довелось застать этот момент. Не всем удается увидеть воплощение дела всей его жизни. А мне повезло. У нас с Вами была цель, и мы шли к ней несмотря ни на что. Можно считать, что дошли? Нет. Весь смысл как раз в том, чтобы всегда было к чему идти, чтобы не пришлось останавливаться. Я сделал для Вас все, что мог. Но дальше Вам самим прокладывать путь.
   Все эти люди, команда корабля и их потомки, они нуждаются в Вас. Но сами они, конечно, так не считают. Так что не позволяйте им от Вас отмахнуться. И будьте осторожны, присматривайте друг за другом.
   То, как мы поступаем с Вами, вся эта идея с заморозкой, — это очень жестоко. Но я боюсь, другого выхода у нас нет. Простите старика, ничего лучшего я так и не нашел. А теперь идите, вас там ждут.

  И вы пошли. К этому нечего было добавить. Любые торжественные слова звучали бы лицемерно и пошло. Коридоры вывели в конференц-зал, где торжественность и пафос захлестнули Вас с головой. И Вы, еще потрясенные прощанием с Царевым, слушали напыщенные речи, но не слышали их.

  Многие из тех, кто полетит к звездам, уже давно на корабле. Поэтому в этом зале Вы были чуть ли не единственными людьми из экипажа. Дипломаты и бизнесмены рассматривали Вас, будто доковенных жуков. А остальные, те члена Проекта, кому на корабле не нашлось места, — с плохо скрываемой завистью.

  Там же Вы осознали свою первую задачу. Сейчас, когда ваш корабль готов к отлету, больше нельзя называть его "Ковчег" или "Корабль". Ему нужно имя. Комиссия Проекта получила несколько тысяч предложений, разной степени пригодности. Голосование в сети определенного результата не дало: разрыв между топовыми названиями минимален, и лидер постоянно меняется. То название, за которое выскажется ваша группа, немедленно наберет популярность и будет выбрано. Это избавит от необходимости выносить трудное решение.

  После торжественного заседания в штабе Проекта Вы направились на космодром. Маршрут вашего кортежа собрал много людей. Вы видели цветы, девчонок с бантами на плечах отцов. Вас фотографировали. Кто-то прорвался через оцепление полиции и бросился наперерез вашему микроавтобусу. В руках у него был белый плакат с черными буквами: "ОСТАВЬТЕ КОС..." Вы не успели прочитать всё, человека скрутили. А Вы мчались дальше, вперед к звездам...









  Теперь Вам предстоят долгие часы подъема орбиты, стыковка к лунному буксиру и трехдневный полет к кораблю — достаточно времени, чтобы собраться с мыслями и обсудить предстоящее путешествие. Гаснет табло "Пристегните ремни", голубовато-зеленый шар внизу медленно и величественно вращается, будто ему никогда и не было до Вас никакого дела.

- Вашу мать, я что, должен читать умные книжки теперь еще? Черта с два разберешь что они там несут, философы хреновы... Это не та книжка, дебил! Мне нужен всеобщий справочник философских терминов!, - иногда в эфире были слышны пыхтения и маты, - Гармония, мать вашу, херония. Если оно жопа с глазом или хочет меня убить, я это убью. Если нет, не убью. Порождения мать вашу, понавыдумывали слов.... Снаряд в лицо вот и весь сказ, нет, надо развести тут диспут умников...

– Вы называете себя "богами"? Претендуете на этот титул и печетесь о каких-то смертных? – с легким весельем в голосе задавала риторические вопросы Кусу. – Я никогда еще не слышала столь глупой лжи. Хаос и Пустота и есть единое целое. Гляньте хоть на этих мерзких отпрысков, что когда-то были частью Пустоты, но теперь стали лишь безмозглыми тварями. Хаос и есть Пустота, Пустота и есть Хаос.
– Я? Безумна? Да я здравомысленней всех вас вместе взятых! – рассмеялась Госпожа смехом, не совсем соответствующем заявленному состоянию. – Ты предлагаешь мне отдать себя на растерзания каким-то извращенным осколкам Пустоты? И после этого называаешь меня безумной?
– Пустота умерла, – голос Богини резко похолодел. Прорезались шипящие нотки переполняющей ненависти, эхо ярости. – И я сделаю все, чтобы отомстить ублюдку, который посмел поднять руку на нашу Мать. И если мне придется ради этого схлопнуть эту Вселенную в Ничего – я не остановлюсь.

- Если вас интересует компромат на Сарвани - может быть, этот компромат находится на доверху набитом наемниками руднике. - Высказал Баргок, раз Хасцеш решил об этом не упоминать. - Только вот чтобы вскрыть эту скорлупу понадобится хорошая такая гвардия. Притом очень лояльная и тихая. И даже в этом случае нет гарантий, что вы наткнетесь на то что вы ищите. Это вполне могут просто оказаться нелегальные рудокопы или еще что-то вроде того.

Баргок еще немного подумал. В том, что Сарвани за всем этим стоит - гарантий ноль. Зачем ему весь этот цирк с подставами? Если бы он захотел убрать Ормеро - он бы убрал его гораздо тише и менее подозрительно. Ормеро жив - это факт. Тогда где он?

- Тогда у меня все еще эти два предположения. Пройдемся по первому сперва. В нем есть два варианта - Сарвани мог пленить Ормеро и сейчас у него что-то выпытывает, после чего избавится от него. Это очень нереальный вариант. Второй вариант - Ормеро скрылся с бумагами, так как почуял хвост за собой. Тогда почему он не вышел на связь с Вами - не ясно. А теперь рассмотрим тот случай, когда нашим противником является сам Ормеро. Может быть, Ормеро метит на место советника? Давайте предположим, что Сарвани не дурак, чтобы ликвидировать Ормеро так откровенно. Тогда ведь все логично - Сарвани Ормеро подставил поджогом. Теперь Сарвани - первый и главный подозреваемый у всех кто знает в чем дело, и теперь советник скован, чтобы не вызывать еще больше подозрений. Вы и Артл начинаете копать, отвлекая свое внимание на какие-то несуразицы, и у Артла пропадает, похоже, очень компрометирующая документация. За поджог Сарвани предъявить нечего, ведь если Ормеро сам все это организовал - он просто спихнет вину на того, кто в пожаре сгорел. Скажет, мол, это был вор, но я на всякий случай ушел в тень, ведь это мог оказаться совсем не вор. Раз документация осталась при нем - ему нужно просто изобличить Сарвани, и советник вне игры. Если документы, похищенные у Артла действительно компрометирующие - достаточно их обнародовать, и второй советник так же уходит. Остались только вы. И здесь снова два пути. Либо он собирается вас так же ликвидировать, либо он настолько вам лоялен, что готов разыграть эту партию лишь для того чтобы вывести вас наверх. Так как во втором случае все хорошо, возникает вопрос по первому. Какой козырь может быть у него, который позволит вывести Вас из игры?

  Разделяясь небольшими промежутками с абсолютным ничем, парят среди Ничего десятки больших островков, связанных друг с другом небольшими дорожками-путями или иными способами соединения между собой территорий-регионов. Невидимо-эфемерно дублируют эти дорожки пути Паутинки, накладываясь сверху неосязаемой сетью, по которой можно путешествовать туда, где уже когда-то побывал определённый путешественник. Скопление материальных земель, по которым раскинуты мелкие Осколки и оседающие частички Паутинки. В одном пространстве-плоскости, позволяющем наконец-то докричаться до своих соседей без божественных ухищрений. И в то же время – возможность экспансии во все стороны. Надо только трезво рассчитать риск.

Вы не можете просматривать этот пост!

Ну а пока Хасцеш занят тем, что дарит не менее милосердную смерть оставшимся - Баргок решил покопаться в карманах у Узганока. Если повезет - в карманах окажется какое-нибудь письмо или еще что-то полезное. Да и деньги тоже не помешают - мертвецу они ни к чему, и со стороны тех кто найдет это побоище будет больше похоже на правду, что это было якобы ограбление. Не могилы же Баргок раскапывает, значит, все в полном порядке.

- Нынче только Восемь нас хранят, мутсэра, - с лёгким смешком ответил данмер, а затем взял грамоту из рук Хасцеша, - я бы сказал у вас весьма однозначная цель. Особо здесь больше нечего делать, верно?
Пробежавшись глазами по тексту, он вернул грамоту и не спеша поднялся из-за своего стола.
- Вряд ли вам понравится увиденное, господа. Всё же жертвы пожара - не самое приятное зрелище. Но запах уже выветрился, и на том спасибо, - он с некоторым усилием распахнул дверь, разжёг от свечи на столе небольшую масляную лампу и направился в темноту подземелья, сделав приглашающий жест следовать за ним.
Внутри оказалось просторное прохладное помещение, в котором рядами стояли каменные ящики, которые могли сойти за простые саркофаги. У каждого из них в торце был прикреплен воском небольшой пергамент с указанием имени и фамилии погибшего. Остановившись у одного из ящиков, он подвесил лампу за крюк в стене и отошёл в сторону.
- Вот здесь покоится Ормеро Олциус. Можете осматривать сколько вам нужно, я подожду.
Под тяжелой крышкой находилось сильно обожжённое тело, в котором уже невозможно было признать кого-либо. На первый взгляд оно подходило под описание Аделии - роста покойный был и впрямь небольшого, это было видно невооружённым взглядом. Кости у трупа были крупными, и даже в сгоревшем виде оставшиеся лоскуты мяса показывали, что мертвец при жизни был довольно мускулистым. Из отличительных черт можно было заметить отсутствие мизинца на левой руке, но произошло ли это при жизни, или уже при транспортировке тела, сказать было сложно.

ЗОНА

      Криус.
      "Крепость Отдалённой Утопии".
      "Зона сверх-массивной городской агломерации класса Муравейник".
      Или коротко - "Зона".

      "Зона" - это самая необъятная область городской застройки, какую только можно себе вообразить. Она окружена высокой стеной, что аккуратным кольцом опоясывает город и закрывает его от внешнего мира. Брешами стены являются только автомагистральные въезды, точки входа монорельсовых путей и технические ходы. Стена дённо и нощно защищает Криус от внешних врагов мощными линиями обороны.
      Но внутренние враги давно уже сделали своё чёрное дело.
      Алкоголь, наркотики и сигареты за всё время существования человечества не уничтожили столько народу, сколько пропало из мегаполиса после самого первого хроносдвига. Исчезнув, жители оставили без присмотра свою технику. Как иронично. Ведь самые тяжёлые повреждения Криусу нанесли именно неуправляемые машины. Транспорт, самолёты, поезда... Оставшись без водителей, они неслись дальше в неизвестность, следуя ошибочной программе автопилота или по чистой инерции. Эстафету переняли "шпионы" - различное оборудование, как-то: включенные утюги, плиты с кипящим маслом, станки...
      Выжившие люди ушли. А за их спинами господство над умирающим "муравейником" взяли роботы.

      Современный Криус представляет собой печальное зрелище. Его новый "фасад" сформировали не архитекторы, а взрывы, пожары и валившийся с неба космический мусор. Город с историей в несколько тысяч лет совершенно не заслужил подобного конца.
      Точно неизвестно, когда в погибший мегаполис пришли первые сталкеры. Говорят про два десятка лет, да и это очень приблизительно. Но эти сталкеры первыми увидели, что город неплохо сохранился с тех пор, как пережившие хроносдвиг люди бросили его. А было это и вовсе чёрт знает когда, хотя по самым грубым расчётам набегает как минимум лет так сто.
      Первые сталкеры почти весь путь осилили на своих ногах. До Криуса от Мар-Ричмонда - несколько сотен километров. Ныне скитальцам предоставлен широкий выбор транспорта, от простейших гужевых повозок и лодок до сохранившихся автомобилей и даже монорельсовых машин. Вот только вот каждый вид транспорта имеет свои ограничения и предоставляется не развлечения ради, а чисто для работы.
      Потому что иначе никак.

Станция метро Стахановская. Левый "проспект". Край платформы у квартирки Петраковского.
22:02-17.02.62 по исчислению Стахановской.
На рельсах лежали маленькие капельки росы. Да и росой это можно назвать только от безнадеги- так, конденсат. А все равно романтика. Бетонные шпалы и стальные рельсы блестели от влаги в лучах редких электрических ламп, половину из которых отключили, а оставшиеся притушили- на станции ночь. В целом, на поверхности тоже, хотя где-то на час раньше, наверное. Тут, под землей, люди возвели свое издевательство над и без того относительным временем в абсолют. Сковав его в древние часы-табло и пристегнув на провода к станциям, они давно престали сверять показания на хронометрах и стараться поддерживать иллюзию единства. Даже ее давно нет. Каждый сам за себя.
Вон, какая крыса красивая по рельсам прошмыгнула. Холенная, толстая. Над ней летают редкие "огоньки" - похожие на жирных ос насекомые со светящимся брюшком. Прилетают по ночам из южного тоннеля. Несутся туда-сюда, покрутятся над палатками и улетят обратно или дальше, на север. Искать трупы, чтобы отложить яйца. В мире Петраковского даже цветы с зубами. Старики говорят, что раньше был покой, который люди нарушали сами же. Теперь природа попыталась отнять эту возможность, создавая внешних врагов. Не помогло. Войны продолжались. О них Никита и говорил, пока докуривал крайнюю сигарету.
-Слышал, не? Говорят на ТПК, дальше Каховской, какие-то фашисты завелись. Не знаю как и кто, но я такое слыхал. Когда на Авиамоторке был, там какой-то мужик в фуражке п**дел про это, говорил что надо разбить этих уродов. Хм, странно. Как он о них узнал, если даже на Каховскую саму не попасть? - он посмотрел на Федора, цикнул, затушил бычок о край платформы и кинул на рельсы.
Настроение было неразговорное. Конечно, предстояло перекурить и идти. Пробираться по застройкам на левом проспекте, к вестибюлю. Да как, проспект. Левая от вестибюля платформа - Стахановская была станцией с береговым типом платформ, нечастое явление. Вот и жители, понастроив своих хибар на обоих "берегах" стали величать их проспектами, при том гордо - конечно, где вы в метро еще найдете проспект? А у них есть. На проспекте стояли их палатки и боксы из фанеры, металла и редких балок, иногда- в два этажа. Проходы между ними специально были сделаны ощутимые, так что идти можно было более менее свободно.
-Пойдем, Тевтонец. На герму ссать не будешь, да?
Никита был моложе его на три года, но ходок на поверхность у него было больше. Сын майора из Бастиона, он оказался на Стахановской неожиданно - пришел с поверхности с бутылкой водки и дырой в ухе. Так тут и остался, уже года полтора как. Подтянутый, чуть выше среднего, с тонким, красивым лицом и совершенно несуразной щетиной, он мог побриться, но вот залатать ухо - нет. Последнего он стеснялся, от чего все время носил черную шапочку. Подтянув лямки рюкзака, он направился к вестибюлю - пройти несколько рядов боксов и палаток, миновать один из костров, обнесенный решеткой- и вот уже эскалаторы, дополнительно укрепленные кирпичами и досками. Оттуда уже к герме и посту. Поздороваться, поинтересоваться их делами, поговорить с третьим сталкером, попросить открыть герму и выйти к еще одному эскалатору- он уже вел наверх, к полуразрушенному павильону. Ах да, еще ждать, пока Никита поссыт на герму.
Он был мужиком проверенным, с ним Федор бывал на верху три раза. Но вот беда- был Никита суеверен. По-своему: верил в Обходчика, поющие тоннели и другую чепуху, например в сталкерскую примету, гласящую:
"Поссал на герму- значит вернешься к ней живым".
По идее они не вернуться на этот раз. Вернее, не тем путем. Спустятся на Нижегородской и оттуда уже под землей. Но Никиту это не волновало. Интересно, а волновал его Павел?
Это был третий член группы. "Старый кореш" Никиты, откуда-то с севера. Тоже, вроде как, сталкер с опытом, тертый мужик и все дела. Но какой-то он... лицо смуглое, скулы жесткие, щеки- как мраморные плиты на станции. А смотрит так, будто хочет в тебе дыру просверлить или взглядом откулупать грязь в куртки. Хотя, может ей он тебя и считает. Может Петраковский и не такой суеверный, но чутье есть чутье- и ему этот Павел явно не нравился. Еще и ждать его надо уже у гермы, как будто дышать одним дымом с Федором ему не пристало.
-Теть Надь, чего не спишь? - Уже подходя к лестнице, спросил вдруг Никитка, глядя вверх.
У лестниц располагался один из редких двухэтажных домов- и на верхнем, сидя на подобие балкона, покуривала самокрутку тетя Надя, которую в пору называть бабушкой. Бабушкой без детей и внуков.
-Да ничего, Ника, просто сижу. У меня скоро ночная на грибах.
-А, ясно. Ну, удачи.
-И вам. Вы вернитесь только. - Теть Надя почесала татуировку на лодыжке - иероглиф древних японцев.
Никитка сделал вид "обижаете, етить вашу" и поставил ногу на первую ступеньку. Скоро уже.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Аниильский сёгунат/Великий Шейлифат
(комментарий на дипломатическое воздействие)

Если бы вели лазутчики Шейлифата вели свои речи несколько веков тому назад, может и был-бы из них толк. А какой смысл сейчас толковать о том, чего нет? В Анииле была выстроена централизованная иерархия власти от аватара Шаграта через сёгунов и ронинов к власти на местах. Народ жил в счастье и достатке, от победы к победе. Так что лазутчиков ловили ронины и сокрытые-в-тени чтобы отправить в глубину темных вод.

Аниильский сёгунат/Фортран
(комментарий на дипломатическое воздействие)

Речи лазутчиков фортран не достигали альвов, ведь говорили они о том, чего нет. Крепка власть сёгунов, едина Империя дракона и близка Ррахтея, и ведь именно на западных пределах Империи живут самые матерые воины, прошедшие не одно сражение, захватившие множество земель. И конечно-же не были они одиноки – многие и многие джонки груженые войсками заходили в порт и готовились к наступлению. Так что лазутчиков ловили ронины и сокрытые-в-тени чтобы отправить в глубину темных вод.

Многие лета выпали из летописей моколе после отчаянного бегства с земли предков. Но народ окреп, выросло новое поколение, поколение никогда не видевших Ррахтею, но хранящее заветы предков в сердцах.
Многие моколе, смирили совою агрессивность и мирно уживались в новом доме. Поколение могучих воинов разбавилось поколением мудрых учёных.

Война на Ррахтее научила многострадальный народ многому, но прежде всего, тому что доблесть и грубая сила проигрывает технологиям и умению. Кланы мохнатых воинов, памятую заветы старшего клана погибшего при великом Исходе, старались догнать остальной мир в совершенстве методов убийств. Надежда рано или поздно вернуть Ррахтею — землю обетованную грела сердца. Все разработки были сделаны с дальними как оказалось родственниками - с импами. Научный бум назревал в Сенгорде, назревал даже не смотря на назревающие беспорядки.

Нет таких сроков, которые нельзя было бы не просрать.
(с) Ллойн из Сойле Харе, мыслитель, 13 век.

===----===
Из темноты мы поднялись, чтобы светом править! Мы пришли, чтобы править миром с музой в доспехах!
Мы облака в небе, мы шторм и приливы, мы ветер и дождь, солнце и луна и конец всех времен!
Мы херувимы нового мирового порядка, мы солдаты, легион Велирии! Мы центр, смерть Солнца, огонь и пламя, мы едины!
Из темноты мы поднялись, чтобы светом править! Чтобы сжечь все, что не угодно нам! Мы как сила, источник греха, мы звезды в небе! Мы смерть и перерождение, солнце и луна и конец всех времен!
Огонь и пламя, мы едины!
Из речи легио Эмиро к первому корпусу Дол-Сейдина.
===----===
Это наша страна! Наше вечное солнце! Это наша мать, наш отец! Наши достижения и наши падения! Это Сенгорд! Место где герои не умирают! Наше сокровенное солнце!
Это наша империя, наше состояние ума, страна, место, откуда легионы возвысятся в небо!
Сенгорд! Сенгорд! Сенгорд!
Из агитационных речей храмовников Тор-Веладин.
===----===
Тяжелые времена. Но что, как не тьма, угроза уничтожения сплачивает больше? Орфаниты действовали быстро. Жестко. Уверенно. И целью их был Сенгорд.
Чтобы когда один крикнул "Сенгорд", миллионы ответили "Во имя жатвы!".
Культ войны. Культ насилия. Культ страха. И пускай весь мир дрожит, когда сенгордские легионы перейдут горный хребет.
===----===
ссылка

Максимилиан потерял из виду девочку-душу. Ну и ладно. Странной она была. Дойдя до площади, перед взором Максимилиана открылась шумная огромная толпа. Стража явно не устраивало стоять сзади и смотреть на головы людей, поэтому он начал пробираться сквозь неё. Люди вслед ему выкрикивали грязные слова, но руку поднять у них не было смелости - Максимилиан выглядел очень сильным, особенно когда ходил с открытым торсом. Вдруг к нему подошел мужчина, который позже представился как Отец Лауренчи, сказал, что нужно объявить о своем приезде священнику. Но Максимилиан не стал его слушать, ведь он нашёл более лёгкий способ...

Протолкнувшись сквозь толпу, Страж неподалеку стоящего аристократа. Впрочем, он решил не обращать на него внимания и посмотрел на ведьму. Но выглядела она вовсе не как колдунья, а как обычная женщина лет сорока. Максимилиан пожалел её. Почему-то, он был уверен, что она не виновна.

Начались пытки. Максимилиана поразило упорство ведьмы. Ведь в таких пытках, мало кто будет уверенно твердить в своей невиновности. Терпение Максимилиана кончилось, когда так называемой "вилкой еретика" женщину начали пытать. Страж сплюнул и посмотрел на землю, стараясь не видеть пыток "ведьмы". Грамота, которую принёс стражник в свернутом виде, спасла положение. Пытки закончились. Но теперь надо объявить о своём прибытии. Стражник отдал грамоту и вернулся к Герцогу и градостроителю. Второй как раз нужен был Максимилиану. Страж подошёл к нему, поклонился и начал.

— Эмм... Я Максимилиан Гаррет и я член ордена Стражей. И... как бы... мне сказали объявить о своём прибытии в Кранц. В общем, я тут немного похожу и буду убива... нет... устранять ваш город от тёмных душ. Ну, вроде всё. А вы случайно не знаете, где можно остановиться на ночь? Просто мне негде...

Жизнь шла своим чередом. Реки текли, тучи сновали по небу, а ашни работали на своей земле. Уже вошли в быт практически везде возделывание земли, с разницей в том, что где-то выращивали пышные сады, а где-то скудные.
Богатый южный Етхирншасс и бедный северный Дорсил. Но там, где север проигрывал в земледелии, он брал от моря. Рыболовля и прочий водный промысел. Более того, вскоре ашни научились использовать дар морских пучин, морскую капусту вэй, как ее называл альшисай.
Так вот и получлось. Дорсил, центром которого стал Неваширас, жил больше за счет рыбного хозяйства и выращивания и обработки морской капусты, а Етхирншасс, все пути котрого стекались к Хишнаану, за счет земледелия и сбора богатых плодов из афорфакусов и огрев.
Особняком в этом деле стоял Асшидзай. Город, который был на стыке двух этих провинций. Жил он, в большей мере, с торговли. Сюда приходило больше всего судов с островов, сюда же тянулись торговые караваны с севера и юга. Тут было больше всего рынков и торжищ, отсюда отправлялись в дальние плавания мастера обмена, ученые и просвещенные ашни. Преимущественно это касалось одного направления - в Ясиро и иные города альшисай, но в общей сложности ашни понемногу осваивали ближайшую географию морей и заливов.
Казалось бы, что вроде как Ашнисарат государство небольшое. Но чтобы с крайнего севера достичь южных его границ нужно было примерно восемь недель дневных переходов! Не странно, что в этой ситуации, появились поколения для которых богатые и густые джунгли юга, или суровые и просторные равнины и холмы севера, это что-то навроде сказок о чем-то далеком и недосягаемом. А ведь были еще дикие и холодные Танкхаланские горы, где проживали импи - гордый и заносчивый народ, что недавно вошел в Ашнисарат.
Решением небольшой проблемы протяженности страны стало приручение ушантау. Эти звери позволили наладить быструю связь между городами и даже самыми большими племенами, благо могли переносить легкие грузы, хотя в большинстве случаев их использовали для перенесения писем и посланий. Говорят что правиштани долго мучились, пока научились понимать и приказывать этим грозным чудищам. Благо кормление было простым. Уж очень падки были ушанату на винные ягоды и фиги.

(пост в процессе написания/редактирования)

Отражение аниильских храмов на утесах играло на волнах. Во время утренней молитвы Зрячие рассказывали, как радуется Шаграт величию детей своих, как гордится их победами. Новые трофеи ждали храбрых альвов и бессмертная слава. Сейчас, когда объявлена была Большая война, весь сёгунат готовился.

Приобретения в Раш-Море дали Империи дракона медные рудники. Значение этого события нельзя недооценивать, ведь именно теперь можно было насытить все страну медью по сносной цене. Медные инструменты – вот чего действительно не хватало аниильским мастерам.

В кораблестроении случился чудовищный прорыв – открытие дощатого борта и палубы, затем косого паруса. Была разработана конструкция корабля нового типа – аниильской джонки. Именно джонки по-настоящему объединили сёгунат. Суда могли вести множество грузов и преодолевать самые большие расстояния.

Тогда Шиниа-Уми решились оплыть Тею целиком!!! В Асоке и Хигаши были построены порты, чтобы построить крепкие джонки, и с двух сторон отправится вдоль берегов Теи. Из Асоки на юго-запад, из Хигаши на юго-восток. Лучшие капитаны вели эти суда, и две экспедиции встретились на южной оконечности Теи. Воистину, альвы первыми оплыли всю Тею на своих судах.



Получатели:

.


Получатели:

Тея цвела. Ее поверхность - между гор и морей, то тут то там украшали величественные храмы и прекрасные дворцы. Народы, что были сотворены сомном молодых богов развивались, росли, стремились в ввысь и вглубь. Редко уже где можно было встретить человека в грубых шкурах с сучковатой палицей. Тонко обработанные кожи и мех, ожерелья и сотен зубов и когтей - искусные, красивые и удобные одежды украшали богатых граждан развитых государств. Государств стоявших на пороге новой эпохи - эпохи металлов... Уже сейчас эти красные и зеленые камни что были способны принимать любую форму не давали многим покоя. Они снились Дол-Бреорским импам. За них сражались темные эльфы, ради них распускали свои двойные языки парвсиане Ашнисарата.
А?
Что?
Не за них?
Нет. За них и ради них. И пусть до хрипоты спорят историки будущего, исследуя руины древних городов над ролью и значением меди в жизни народов Теи первой половины второго тысячелетия. Могло ли быть совпадением, что месторождения этого металла были центрами притяжения политической воли и военных сил самых могущественных держав того времени. Могли ли эти примитивные и не знающие ковки варвары знать, что именно медь являлась ключом к дальнейшему господству и развитию их народов. И к славе их богов...

****

Общее:
- Как всегда - ищем ляпы и ошибки, как всегда - кого-то мог не посчитать по продовольствию или счастью.
- Дедлайн - вечер воскресенья 10.07.16.

Аэмнгайский Шейлифат
- Перенята технология "одомашнивание буранов" - значительное увеличение населения приводит к дифференциации общества, а в купе с проводимыми Шейлами военными реформами - к формированию профессиональной армии.
- Развитие военной теории. Кхуамишай и Фонг-ах становятся частью военно-ритуальной практики половозрелых аэмнгай, а в усиленном варианте - частью подготовки аэмнгайских войнов.
- Благословление Шааргисхама +3 счастья.
- Импы не пытаются вторгнуться в земли аэмнгай. Защищающиеся армии в конце концов вяло помогают фортранам штурмовать горы.
- Стоимость технологии "обработка меди" уменьшается на 3.
- Фрачао получает + 2 БС от последователей, а аэмнгай + 3 науки.
- Соседи-номады просят покровительства Шейл и призывают их править над собой. В XIII веке Шейлы (как и Лонфа-Хиф) должны тратить на приказы номадам аватарские или божественные БС. Все локальные приказы, включая сбор армий стоят 1 БС. Внешнеполитические приказы - 3 БС.

Аниильский Сегунат
- Бумага
- Огрева
- Ррахтейская ками
- Свод законов, аниильское право, Сёгуны - управленцы, Ронины - правопорядок.
- Основание Сасебо, постройка храма и библиотеки
- В Химе строится обсерватория
- В Касадо строится порт
- Арлекины - боевая группа даану
- Шиниа-Уми - организация капитанов
- Великий порт приносит +3 еды в Химе.
- Лучшие умы альвов, хансар и парвсиан ведут научные диспуты в стенах Великой библиотеки и Великой обсерватории. Общая система письменности и богатые традиции наставничества помогают научно обогатить все три народа.
- Высадка деревьев Гём-Вэ на 13.03, 15.01, 17.02
- Темные эльфы вместе с арлекинами успешно разбивают защитников рашей вместе с добровольцами из фортрана и закрепляются на юго-западе Лукумских гор. Раш-Мор исчезает как государство.
- Шаграт получает +12 БС от верующих, а альвы +13 науки
- В торговой сети достаточно меди для освоения технологий ее обработки - "обработка меди" становится дешевле на 3 БС.

Хансар Йох Акатты
- Изучены составные луки
- Менкван Таксарлар - военная организация
- Тулхын-Отыр получает +6 БС от верующих, а ханасары +6 науки.
- Процветающая торговля с альвами и ящерами. Формирование общего культурного поля на основе единой письменности и общей истории. Технологии альвов получают скидку в 3 БС в ход.

Таламах
- Севооборот-трехполье - рост населения (условия: медь, скотоводство, с/х)
- Увеличение разделения населения на слои
- Изучение "боевого применения отропов".
- Технологии "Математика" и "луки" становятся дешевле на 3.
- Кампания "лжедаэдр" увеличивает раскол у соседей.
- Хэладур получает +8 БС от последователей, а доиморы +8 науки.

Шалисфай-Умган
- Изучены "горная кукуруза", "боевое применение отропов" и "ткачество"
- Строительство дорог 11.09 и 11.10
- Высадка горной кукурузы в 14.08
- Шааргисхам получает +2 БС от верующих, а кочевники 2 науки.
- Технологии "математика", "обработка меди" и "луки" становятся дешевле на 3.
- Посланные в Раш-Мор миссионеры убиты головорезами из сокрытых-в-тени.
- Род Лонфа-Хиф изгоняется из земель номадов в Миласурей. В Шалисфай-Умган начинается период, который потомки назовут смутным временем. Частичную власть над кочевниками имеют как Лонфа-Хиф так и соседи Шейлиты, к покровительству которых прибегают номады.

Фортран
- Сентеотль получает +4 БС от верующих, а фортране +4 науки.
- Стоимость технологии "одомашнивание отропов" уменьшена на 1 (всего скидка составляет 8)
- Стоимость технологий "математика" и "одомашнивание буранов" и "обработка меди" уменьшается на 4.
- Битвы на Фортрано-Сенгордской границы входят в легенды и предания Фортрана, как сражения проигранные, но внесшие вклад в будущие победы.
- Город Арлеако сожжен.
- Первый иностранный легион уничтожен.
- Импы в последующих боях изгнаны с Фортранских земель.
- Избиваемые раш теряют государственность и становятся либо жертвами альвийской агрессии, либо подданными Фортрана.

Ашнисарат
- Строительство библиотек во всех городах.
- Технологии "боевые яды", "дубление кож", "математика", "морская капуста вэй", "ламантины" становится дешевле на 3 БС.


Сенгорд
- Изучены "стекло", "медицина древних", и "дубление кожи"
- Армия сенгорда становится профессиональной.
- Технология "Боевое приручение отропов становится на 1 дешевле".
- Технологии "математика", "дубленые кожи" и "ядоварение" становятся дешевле на 2.
- Становление династии Орфанитов.
- Велирия получает + 3 БС от верующих и +2 науки.
- Велирия получает +1 БС от побед верующих в нее.
- Дол-Бреоре подчиняется объявившемуся наследнику власти Даэдра и отказывается выполнять волю Орфанитов. Подчинить его можно только силой.
- Импийские ополчения доходят до самых стен Арлеако, разрушают город, но после, сминаемые многочисленными войсками противника отступают, теряя контроль над новыми и старыми территориями.
- Потеря колонизированных в конце XII века земель к северу от Дол-Сейдина
- Дол-Вайтис, Дол-Кадаврес и Дол-Виктарус не принимают власть выскочек Орфанитов. Подчинить их можно силой или за 3 БС, в любом случае требуется бросок (действие армий или чистые 2д6 соответсвенно) для того чтобы подчинение было окончательным.

Никаких изменений в намеченных планах. Всё, что сейчас было необходимо Анн, это пристойная еда и комната с мягкой просторной кроватью, на которой она могла бы пролежать столько, сколько потребуется её пояснице, уставшей от длительного переезда.
Да, могло быть ещё хуже, ведь к примеру ей могли выделить лишь коня, однако недостатки длинных путешествий не отменялись подобными допущениями.
- Я намерена сперва отдохнуть. Возможно три часа, не менее. - Уведомила Анн свою свиту, коя в количестве двух клириков сидела вместе с ней в карете. От них разило ладаном и вяленым мясом, но обоняние Анн давно свыклось с этим запахом.
Она приоткрыла занавесь окошка, и стала рассматривать живые улицы города. Наблюдать за этим "муравейником" было в удовольствие, после двух недель преимущественно лесных пейзажей на горизонте и полей. Ощущение, что ты вновь находишься в окружении цивилизации вселяло некую душевную бодрость. Но особенно радостно было от осознания того, что кроме её надсмотрщиков всё ещё существуют другие люди.
Когда карета наконец остановилась, Анн тут же покинула её. Вдохнув сладкий, пусть и несвежий городской воздух полной грудью, она двинулась внутрь двора. Всяко не ей таскать поклажу.
Войдя внутрь она осмотрелась, уткнув свою декоративную трость в пол, после чего любезно улыбаясь встретила вышедшего к ней управляющего.
- Прекрасное заведение, стоит отметить. Не менее, чем нынешнее утро. Скажите, в вашем распоряжении находится прелестная комната с великолепной пышной постелью и удобной ванной?

Ррахтея

Танцующие с копьем были самой мощной, самой совершенной и дисциплинированной армией Теи десятого века. Обученные бою копьем, щитом и ядовитой стрелой, наступательным и оборонительным маневрам, закаленные в трехвековой войне, ведомые искушенными предводителями, ветераны альвов непрерывно наступали на слабоорганизованных варваров большого острова. Ррахтея содрогалась, принимая сотни и тысячи их катамаранов.
Ррахтея...
Ррахтея от сотворения мира была мрачным и неприветливым местом. По всему острову простирались унылые каменистые ущелья сменяемые бедными и темными лесами. Для альвов это была последняя западная границей, воплощение варварства этого мира. Трудно было представить территорию более удаленную от благ Аниильской цивилизации. Здесь не росло привычных взору альвов деревьев Гём-Вэ. На берегах здесь нельзя было встретить тучных ламантинов. Темное место, населенное мрачным народом. Воля Тиавеля вновь вела на запад флотилии, матери вновь расставались со своими детьми, восполняя ряды танцующих с копьем молодой кровью тех, кого вынашивали во чреве и кормили своим молоком.
В отличие же от подчиняемых сегунату и стоящему за ним Великому Дракону альвов, сообщество моколе было очень свободным и мало структурированным, каждый отдельный член племени моколе считал себя отдельным и независимым. И они боролись за свою землю.
Моколе не были идеальными воинами или совершенными охотниками. Моколе были просто моколе. Большие, сильные, покрытые мехом. Свирепые. Испокон веков они привыкли выживать в скудных условиях острова. Острова, который был их домом, родиной, местом захоронения их предков, местом с которым они связывали будущее своих детей. Вторжение многочисленных армий захватчиков поставило под угрозу не только настоящее правящей династии , но прошлое и будущее всей расы.
Эта новые угроза, этот вызов самой бытности, самому факту существования культуры моколе , породило новые ответы и новые решения со стороны обороняющихся аборигенов... и одним из этих ответов стал военный вождь и предводитель Харальд Синерогий.
Благодаря знанию местности и гениальному уму этого вожака из рода МакоСинге, объединенным силам моколе удалось заманить наступающую армию чужаков в узкое ущелье и атаковать одновременно со всех сторон. Оказавшиеся в невыгодном положении, вымотанные длительным переходом и застигнутые врасплох войска альвов дрогнули, началась сумятица и сражение превратилось в кровавую бойню. Моколе атаковали днем и ночью, не давая разрозненным войскам сегуна Миото-Кашими объединиться или перестроиться. Каждый куст, каждое ущелье, каждая складка земли таила для захватчиков опасность и смерть. "Бей и беги" было военной максимой совриголов Синерогого. Ночью. Утром. Вечером. Днем. Моколе были первыми воинами Теи, кто стал полностью покрывать свое тело краской не с целью нанесения знаков отличия, а с целью маскировки и слияния с местностью. Раскрашивая себя в рваный рисунок из черных и серых линий, приучая глаза к темноте, становясь неразличимыми в ночной мгле, моколе времен Харальда Синерогого были кошмаром танцующих в тени, более близким и более реальным чем сам Тиавель. Они были воинами-призраками западного острова.

После сражений всех пленных передали жрецам для ритуального жертвоприношения. Их уши и руки нанизывали на деревья. Их внутренностями рисовали на камнях ритуальные узоры. Жрецы зазубренными костяными ножами резали аниильских солдат пока ручьи не становились красными от крови. Это кровопролитие, эта жертва была необходима для очищение Ррахтейской земли от альвийского присутствия.
Битва в Тхаокабургском лесу было самым большим аниильским поражением за три века западной войны. Окрыленные успехом моколе вошли в лишенный защиты Митори и сбросили остатки захватчиков с острова в море. Альвы не остались в долгу и внезапной атакой с воды разрушили Маконгаах, но снова закрепиться на Ррахтейский берегах в Х веке уже не смогли.

Приветствую владыку тёмных вод, что правит морями, и владычествует над жизнью, обитающей в них. Лишь недавно пришёл я в мир, но уже вижу, что народы его разобщены, и озлоблены, в стремлении своём единолично править над сущим, и нет в мире силы, что восстала бы против того. Потому предлагаю я тебе, брат мой, объединить власть нашу и помыслы к тому, дабы создать таковую силу, и остановить безумие братоубийства, что готово будет разгореться вскоре сокрушающим пожаром. Пусть народы наши далеки друг от друга, и каждому из них роднее и ближе разные стихии, но разве не живут они под единым небом, и вечно пребудут они там, где не пересекутся дороги их?
Желаешь ли ты присоединиться ко мне в устремлении моём, объединив волю нашу и силу народов наших в единое целое?
Шаграт внимательно выслушал предложение Шааргисхама об 'Объединении пантеона', 'Истинных богах', 'Великого Храма Истинных Богов'. Тьма клубилась вокруг него, периодически скрывая его лицо. Он не торопился ответом. Спешка - удел смертных. Он ждал новостей об изменениях на Тее.

- Шааргисхам, я вижу, что ты обратился ко всем богам с одним и тем же предложением,- кривая улыбка появилась на мрачном лице,- Такое отношение расстраивает меня. Кроме этого, в твоем предложении нет выгоды, лишь слова и суета. Не тревож мой покой, коли у тебя нет предмета для интересного разговора.

Военно-экономическая карта мира.

Карта состояния на 1350 год. ссылка

Карта состояния на 1360 год.


Как читать карту:

0. Обновление.
В связи с полной переделкой карты, из-за того, что она меня не устраивала в полной мере, ее внешний вид был модифицирован. Новые и неизмененные обозначения теперь прописаны вместо старых, а последние, если имеются, занесены под спойлер и пригодны теперь для чтения только самой первой карты.

Также необходимо отметить, что информация, по которой составляется карта, считывается с постов ассистента, заявок игроков и профилей игроков, но может быть неполной! Стучите в личные сообщения мне сразу после обнаружения неточностей.

1. Соответствие.
Расположение провинций на в-э.карте сходно с их расположением на карте географической, но может им не соответствовать. Размер провинции на в-э.карте не соответствует нормальному размеру провинции и не показывает ровным счетом ничего про эту провинцию. Основными критериями размещения и изменения размеров провинций были:
- наличие общей границы между одной провинцией и другой.
- наличие выхода провинции к морю.

2. Провинции.
Сами провинции обозначены прямоугольными секторами с окном провинции и расходящимися (где имеются) от нее пустыми "полями"; сектора обведены цветом, соответствующим условному цвету государства. Пустые поля не показывают иной информации о провинции, кроме наличия границ с другими провинциями и выхода к морю.

3. Окно провинции.
Табличка примерно в центре сектора провинции. Она выводит основную информацию о провинции.
Что показывает окно провинции:
- номер провинции;
- герб владельца провинции (Картахен - простите уж, не умею рисовать единорогов);
- уровень развития строений в провинции (верхнее левое окошко с цветными полями), а именно:
* город - в центре окошка, белое; заполненная точка - деревеньки, обведенная точка - городок, дважды обведенная точка - средний город.
* укрепления - сверху-справа, пурпурное: одна полоска - частокол, две - стены, три - крепость.
* образование - снизу-справа, голубое: одна полоска - безграмотность, две - церк. школы, три - сеть школ.
* инфраструктура - снизу-слева, зеленое: одна полоска - тропы, две - тракты, три - дороги и канализация.
* охрана порядка - сверху-слева, красное: одна полоска - крестьянская милиция, две - посты на трактах, три - городская стража.
+ название провинции;
+ население провинции;
+ уровень благосостояния провинции;
+ армии в провинции.

4. Вложения в провинцию.
Справа от окошка идет таблица: номера от 1 до 9 и от 0 до 3 в цветовой гамме соответствующих государств и числа напротив. Соответственно - владельцы вложенных средств (при этом 0 - это 10, то есть Тиамия, далее 11, 12, 13) и их количество.

5. Армии в провинции.
Окно армии, если оно не пустое, что означает, что слот не занят, содержит следующую информацию:
- владелец армии - условный цвет королевства, или ханства, или.. whatever.
- тип армии.
- идентификатор армии: то, что позволит вам сказать, что это "та самая армия, которая". Не обязательно число, но является им по умолчанию.
Типы армий бывают следующие:
- вилы - крестьянская армия.
- меч - профессиональная армия.
- топор - армия наемников.
- шлем - особый род войск: рыцари. Доступен от особенности "Традиции рыцарства".
- якорь - флотилия.

6. Таблица товаров.
В верхнем-левом углу. Показывает наличие товара у фракции и степень владения им, что базируется на инвестициях, т.е., торговле между странами. Сверху - государства, которые представлены своими гербами (Картахен, Мерберг, снова прошу простить), слева - товары, с собственным наименованием и цветом. На пересечении образуются ячейки со следующей информацией:
- наличие товара: 3=создатель товара, 2=покупатель товара, 1=пере-покупатель товара, 0=нет такого товара в королевстве.
- принадлежность товара: справа от ячейки изображен цвет создателя товара, или два, если товар поступает из двух источников, или три...
Таблица размещена так, чтобы предусмотреть возможность появления новых видов товаров.

Есть ошибки - говорите сразу, все будет исправлено в срочном порядке.

Эй, какого черта?

"Война - это та же дуэль, но в глобальном масштабе"
Карл фон Клаузевиц

Интерлюдия первая. Иннерсрат.

...Нынешнее заседание Иннерсрата проходило на весьма повышенных тонах, чему способствовала и острота рассматриваемого вопроса, и отсутствие Божьей милостью Его королевского величества кайзера Иннерсбергского Франца III, чья болезнь не позволила присутствовать на судьбоносном для его владений совещании. Заседание открыл Его высочество Наследник фюрст* Карл II граф Альвен, но сейчас слово держал не он.
Дородный и крепкий мужчина, заросший клочковатой рыжей бородой, действительно соответствовал и своему гербу, и своей фамилии**, тяжело оперевшись на стол, вещал гулким басом:
- Да чего медлить! Мы одной левой раздавим этих лапотников! Вчерашние кметы и лавочники воевать не умеют, да и трусливы они, как зайцы! Клянусь кровью Спасителя, мы должны утопить Чеген в крови, заживо сжечь ерисархов и распять сотню-другую их клевретов! Карл, медлить нельзя, Карл, а то бунтовщики, почувствовав нашу слабость, вцепятся нам в глотку!
Эрцгерцога Нордбау поддержал и кардинал Конрад Иннерсбергский, досель невозмутимо перебиравший четки:
- Дети мои, Рупрехт абсолютно прав. Нельзя дать волкам долгое время кружить вкруг овчарни, иначе они оголодают и набросятся на овец. Наше же дело, как смиренных пастырей, помешать этому и перебить волкам хребет, ибо негоже дать им возможность хозяйничать где-то еще. Как завещал Спаситель, что умер за грехи наши, ....

Договорить клирику не дали. Сухожавый жилистый мужчина с легкой проседью в волосах, что сидел во главе стола, выразительно побарабанил пальцами по столу, привлекая к себе внимание:
- Рупрехт, отец Конрад, вы, конечно, правы. Но предложенное вами - не выход, а лишь способ затянуть вооруженное противостояние в Чегенланде на много лет. Вы уже знаете, что бунтовщиков из-за границы подпитывают денежным потоком, да и простецы, вкусившие крови и беззакония, не пожелают останавливаться. Плюс ко всему, затяжная война приветет к тому, что они будут считать нас оккупантами на их родной земле - а значит, все эрцгерцогство поднимется против нас.
Мы должны быть умнее. Выждем, пускай между радикальными и умеренными таситами начнутся противоречия. Мы в это время создадим на политической арене статус нашему противостоянию мятежникам как святому делу, и постараемся получить поддержку соседей и одобрение Святого Престола. Кроме того, за это время мы усилим нашу армию, чтобы разбить противника одной молниеносной кампанией за летний сезон - просто и прямо массированным ударом по всем направлениям выбьем повстанцев с занятых ими позиций, и постараемся взять в окружение тех, кто будет противостоять нам с оружием в руках: при численном превосходстве это должно быть более чем реально.
Впрочем, планирование кампании - дело не сегодняшнего совещания. Есть и еще одна проблема, требующая решения и также косвенно связаная с кубочниками...

Не выдержав, эрцгерцог фок Гроссе снова вскочил, возмущенно пробасив:
- Карл, это трусость! Мы...
Наследник, ранее говоривший спокойным и даже тихим тоном, перевел тяжелый взгляд на возмущающегося дворянина и резко прервал его:
- Эрцгерцог, заткнитесь и не перебивайте. Пока отец болен - я, фактически, регент, так что извольте слушать и слушаться. Понял, Руппи?
Пристыженный владетель Нордбау склонил рыжую голову:
- Простите, мой фюрст. Не удержался.

- Так вот, - продолжил Карл фок Лихтенфельс, - есть, как я сказал, еще одна проблема. Герцог цу Кассель?
Вернер цу Кассель, генеральный казначей Иннерсберга, неспешно допил вина и, отставив бокал, задумчиво и даже несколько отрешенно проговорил:
- Беженцы. Беженцы из Чегенланда, среди которых наверняка есть агенты кубочников и просто недовольные. Люди, утратившие если не все, то многое. Люди обнищавшие и озлобленные. Состояние нашей казны позволяет нам оказать им государственную поддержку.
Зачем, спросите вы? А чтоб они и не смотрели в сторону мучающихся и голодающих еретиков: если им будет хорошо и они будут чувствовать помощь со стороны короля, они и не подумают разжигать ересь за пределами Чегенланда - дестабилизация не нужна тем, кому есть, что терять. Еще мы сможем с их помощью выполнить и ряд государственных работ: централизация свободной рабочей силы позволит нам выполнить более глобальные проблемы при меньших тратах, при этом дав беженцам и работу, и деньги.

Снова отпив вина, казначей кивнул, давая понять, что закончил речь. Фюрст Карл, оглядев собравшихся и не увидев у сторонников немедленной войны прежнего пыла, решил нанести им coup de grâce, дав слово барону Ангильберту фок Байерну, главе коллегиума внешних сношений.
Розовощекий и пухлый, одетый с иголочки барон ни в коей мере не походил на изощренного дипломата, создавая обманчивое впечатление гурмана и бонвивана, не интересующегося ничем, кроме собственных удовольствий. Однако люди, хорошо знавшие фок Байерна, могли бы высказать о нем совршенно противоположное мнение: умный, спокойный и хитрый, он только играл роль светского повесы, на деле же будучи одним из лучших политиков и дипломатов кайзера.
Подарив присутствующим очаровательную улыбку, Ангильберт вальяжно откинулся в мягком кресле и усмехнулся:
- Сейчас мои птенчики работают как над поисками тех, кто помогает Тасу и его присным, так и над тем, чтобы найти поддержку и союзников за границей. И поверьте, господа, у меня уже есть некоторые успехи на данном поприще. Впрочем, пока не буду раскрывать карты - скоро вы сами все узнаете, а пока - поверьте на слово.

- Что же, - подвел итог наследник престола, - раз возражений нет, то будем следовать данному варианту. А теперь перейдем к предложению фрау фок Эдлер и заслушаем доклад тайного советника фок Потоцки...


Интерлюдия вторая. Великое королевство Мерберг.

- Наш спасителеугодный кайзер выражает безмернейшее уважение к своему царственному собрату, давнему другу и союзнику, государю великого королевства Мерберг, и шлет свои наилучшие пожелания ему самому, родичам и землям его. Прошу досточтимого господина принять мои вверительные грамоты, - барон Зигмунт фок Лей, посол Иннерсберга в землях северного соседа, учтиво поклонился своему визави, передавая свернутые ало-белой лентой и запечатанные тяжелым сургучом бумаги.

- В безмерной любви к своему державному брату кайзер Франц III послал меня принести вам слово предупреждения об опасной ереси кубочников, следующих за лже-пророком ерисархом Тасом, что ныне угрожают безопасности и стабильности в эрцгерцогстве Чегенланд. Радея всем сердцем за своего любезного друга и союзника, кайзер просил меня сообщить, сколь опасны эти богоотступники и бунтовщики, что клянутся на крови детей Спасителя, что распространят свое учение по всей Ойкумене, свергнув всех государей и уничтожив церковь. Мой государь заклинает своего брата короля Мержбергского запретить своим верным подданым всяко сношение с предателями и еретиками, дабы скверна сия не проникла в благословенный Мерберг, и не стала подтачивать его изнутри, как язва.
Кроме того, владетельный кайзер будет счастлив приветствовать на землях иннерсбергских любого мербержца, что будет готов с оружием в руках стать на защиту нашей общей веры, тех, кто выступит против сих злокозненных повстанцев, что угрожают и торговым связям наших королевств, пытаясь подорвать их изнутри и нарушить наше вековое душевное согласие.

Интерлюдия третья. Вольный город Меерштадт.

...Очередной прием шел своим чередом. Видные купцы и аристократы поднимали кубки за здравие Рамено и Клагонов, за процветание славного Вольного Города и его жителей. Не оставались в стороне и иностранные послы, чествовавшие достойнейших устроителей приема. Слово взял и посол Иннерсберга граф Бертольд цу Фрайберг - статный седовласый мужчина с изящными манерами и безупречным воспитанием. Завершив официальную часть поздравлений, он позволил себе некоторую вольность, испросив разрешения вспомнить одну притчу:
- Жыл во времена Создателевы некий богатый купец, именем Аврелий. Был он человеком добрым и честным, хотя и несколько слабовольным. И пришли однажды к Аврелию разбойники, предложив продать награбленное. Не в силах отказать им, купец стал скупщиком краденного и невольным помощником головорезов. Он надеялся, что все это останется незамеченным для городской стражи, и на то, что преступники, коим он помогал, его не тронут.
Увы, но Спасителю нашему подобное не угодно, и злокозненные разбойники, алчащие больших богатств, в одну из безлунных ночей пришли к Аврелию, ограбив его самого и убив сына и наследника купца. Безутешный торговец рыдал над телом покойного, когда к нему пришли градоохранители, задержавшие эту шайку. К прискорбию Аврелия, то, что он сам стал жертвой, его не спасло - за скупку краденных товаров он был брошен в темницу вместе с убийцами его сына.
Мораль сей притчи проста и понятна: добрые сыны Спасителевы ни при каких условиях не должны иметь даже косвенных сношений с теми, кто преступили законы божьи и человеческик, ибо жизнь покарает их за сие неразумие. Благодарю, что дали мне поведать владетелям Меерштадта эту притчу, я боле не смею отнимать ваше время. Я все сказал. Dixi.

Интерлюдия четвертая. Солитаний, замок Гратия.

Епископ Вацлав фок Нагель, полномочный легат кардинала Иннерсбергского при Святом Престоле, всегда был уверен, что должность его - еще та синекура, и что кайзеру и кардиналу от него в жизни ничего не потребуется. Теперь же, когда в родном Чегене подняла голову ересь злокозненных таситов, его донельзя формальный пост оказался архиважен настолько, что теперь епископа ожидал прием у самого Его Святейшества Верховного Иерарха Святой Церкви Спасителя Клемента XIII. Единственное, что во всем этом напрягало видного церковника, так это то, что из Иннерсберга к нему в помощь при ведении переговоров приставили некого советника Беттихера - молчаливого и поразительно спокойного мужчину с невыразительно блеклой внешностью, чья роль в грядущих переговорах оставалась загадкой и для его преосвященства Вацлава.

...Поцеловав перстень Его Святейшества и преклонив главу, иннерсбержец вознес мольбу к престолу Иерарха:
- Вашему Святейшеству Верховному Иерарху Святой матери нашей Церкви Спасителя ведомо о той скверне ереси, что охватили земли иннерсбергские. Мой кайзер и кардинал, как люди праведные и благочестивые, обеспокоены сим прискорбным проишествием, и заклинают Ваше Святейшество поддержать их блогородные стремления раздавить тех, кто поднялся против Церкви и Вас лично.
Мои доверители смиренно припадают к Вашим стопам и нижайше просят опубликовать иерархову буллу о запрете ереси Кубочников, а такожде отлучить от святой матери нашей спасителевой церкви тех, кто следует ей, а равно и тех, кто вступает с безбожниками в те або иные сношения.
Ибо, как написано в Писании, любой, кто помогает еретику словом или делом, есть сам еретик и вероотступник, и кара ему на земле и на небе будет равноцена каре спасителепротивных богоборцев.

К вящему шоку епископа, в его монолог бесцеремонно вклинился советник Беттихер:
- Ваше Святейшество, несомненно, ознакомилось с копиями тех документов, что были посланы Вам. Оригиналы их, поверьте, хранятся в надежном месте, и вы без моих слов поймете, к чему может привести их рассылка к тронам других королей.
Мы полагаем, что Ваше благословение на войну с таситами, равно как и созыв всех добрых верующих на священный поход и финансовая поддержка Престолом святого предприятия Кайзера - достойное Вашего сана дело. И, само собой, повод передать Вам оригиналы всех бумаг - после совершения всего вышеперечисленного и устранения тех обстоятельств, что в сих бумагах изложены.
Святой Престол согласен на мое предложение?

...Через три дня советник Беттихер, на сей раз уже без своего спутника, вновь стоял перед Его Святейшеством. Передав открытый деревянный ларец, украшенный резьбой, посвященной мучениям первых Отцов Церкви, он вежливо, хотя и несколько скупо, поклонился:
- Передаем Вам оригинальные документы в полном объеме, Ваше Святейшество, и надеемся, что впредь ничто подобное не сможет заинтересовать Иннерсберг, остающийся верноподанным Святому Престолу королевством, благодарным Вам за защиту сынов спасителевых от ереси, а Господом данных властей - от мятежников. Сим надеемся на дальнейшее плодотворное содрудничество в целях защиты обоюдных интересов.

Интерлюдия пятая. Альвен.

Иоганн Лейден из Альвена, не один год обивавший пороги дворов владетельных синьоров и самого кайзера, ликовал: наследник престола родписал разрешение на открытие в столице светского учебного заведнеия. Ученый муж был счастлив - сбылась его многолетняя мечта по просвещению родной страны!
Счасливы были и первые студиозусы, начавшие узнавать много нового, о чем прежде даже мыслить не могли. Кроме того, дарованный им широкий круг прав и свобод поддерживал горячее стремление молодых людей к учебе. Правда, помимо образованности, школярская братия прославилась и своими кутежами, и вскоре во многих кабаках Альвена посетители могли услышать такую песенку:
Сеньор надутый город держит в страхе,
На кайзера косой бросает взор.
Ему отрубят голову на плахе,
Тогда школяр запишет: «Умер вор».
Ну а школяр, он не велик, не знатен -
Всевышний пожелал ему добра.
Кто будет крив в веках, кто будет статен,
Лишь он решает росчерком пера.
За кайзера, за Иерарха и за Лейден***,
Что не подвластен светскому суду,
Мы сдвинем чаши пенные со звоном,
А кто не с нами – пусть горит в аду!

Интерлюдия шестая. Верхний Чеген.

Авангардом наступающей армии командовали два рыцаря из местных: Густав фок Кобылки, более известный как "Боров", и Хрочишко Куммерц, никак более по младости лет не известный. Уже вторые суткм бравые рыцари скучно тряслись в седле под шарким летним солнышком, так ни разу и не обнажив свои мечи для битвы - подлые мятежные простецы наверняка издевались над благородными господами, лишая их сладости битвы.
Молодой Хрочишко-Карл, изнывающий от вынужденного безделья, в очередной раз доставал старшего товарища:
- Дядьку Боров, а, дядьку Боров? А может, все-таки, заедем вона в ту дяревеньку, да поразвлечемси мальца? А то тоска такая зялена, хучь волком вой! Ну дядьку, ну давай, а?
- Нет, скокка раз те г'рить, - рявкнул знатный владетель Кобылок, - наш сиятельный генеральный подскарбий армии****, Ласло Мекчеи, язви его холера, прямо сказал: баб не хендожить, кметей не резать, красного петуха во дворы не пускать - коли супротивленнья не будет. А нарушим приказ, Малой, нас не к ордалии приговорят, шоб их всех несваренье жалудков хватило, а просто бошки отрубят, и поминай, как звали. Наш Наследник прямо ж г'рил - Чеген, шоб яго, наш дом, а срать в своем доме могут тока на голову того, скорбныя. От як ентих таситов, Антонов огонь на них, перережем, так будя Чеген отстраиватти - а честный грабеж в ентом деле будить преступлением против Короны. Так што клянуся двенадцатью перстами кишки Спасителя - первого же мародера або насильника зарублю собственноручно. Так што, Малой, не ерепенься - от побядим, да получим золотишка как с мятежных и непокорных городов и весей, такмо и от кайзера, так и заживем, як богатеи. А пока-день, лушше внямательней пяль своими буркалами по сторонам - не ровен час, кубошники ряшат подлянку сотворить, да засаду организуют, ага?


*fürst (иннерс.) - князь, лицо королевской крови до третьего колена
**Герб Нордбау - воставший на задние лапы черный медведь на червонном фоне, сжимающий секиру. Род фок Гроссе от Grosse (иннерс.) - большой, великий
***Первое и лучшее из подобных учебных учебных заведений было поименовано в честь его создателя
****Здесь - верховный казначей

Вы не можете просматривать этот пост!

Ночь вступила в свои права, простерла свои черные руки над Фексом. Мало-помалу, гоблины, вдоволь наевшись вкусной пищи, отправлялись на боковую. А Чучука и Рурз, скажем, заснули прямо за столом. Крубак же разлегся в грязевой ванне, закрыл глаза и погрузился в блаженные думы. И скоро сон взял и его. Дольше всех держался Кранк: "сокровища" не давали своему хозяину покоя. Но, когда на горизонте забрезжил рассвет, следопыт тоже прилег отдохнуть. И цепкие лапы местного Морфея схватили еще одну душу.

***

Чучука проснулся. Или не проснулся, а видел сон? В таком случае, это был очень реальный сон. Гоблин чувствовал страх. Не такой, который бывает в кошмарах, а настоящий. Чучука боялся. Боялся того рыцаря в черных доспехах, восседающего на троне и злобно взирающего на гоблина своими красными глазами. Что это за место? Воин не понимал. Похоже на тронный зал(ага, ну раз трон есть, значит, реально тронный зал)... Но прежде чем Чучука осмотрелся, рыцарь заговорил:

- Слушай сюда, недомерок! Ваш народ часто приносил мне жертвы. И именно поэтому я приложил все свои силы, чтобы Избранными были гоблины. Но я могу предложить большее. Хочешь стать моим экзархом? Экзархом самого Бейна? Получить огромную силу, возможность карать и миловать? Стать главой Империи, вести за собой легионы и завоевывать иные материки в мою честь? Я могу дать тебе это. Хоть мы, боги, теперь не можем сильно вмешиваться в судьбу мира, есть вещи, с помощью которых это влияние можно усилить. Добудь для меня такую вещь. Я не могу сказать о ней много. Но ведьма вас пошлет в ожно место, за одним артефактом. Так вот: нужная вещь находится недалеко от этого артефакта. Ищущий да найдет! И будь осторожен. Твои напарники по отряду тоже будут ее искать. И убивать их нельзя - они тоже Избранные... Прими мой дар. Он тебе поможет.

Замолчал рыцарь. Попробовал Чучука открыть рот, а он не открывается. И холод лютый сковал тело гоблина. Даже пальцем пошевелить не получится. И тут воин проснулся...



***

Рурз пришел в себя, стоя у каких-то руин. Когда-то это был дворец. Сейчас же это были развалины. Вдалеке виднелось зарево пожара: горели какие-то дома. А на фоне этой картины стоял, жутко ухмыляясь, одноглазый орк, сжимая в руках огромную секиру. И смотрел этот орк прямо на Рурза. Заметив, что паладин тоже видит его, одноглазый внезапно поднял секиру, сделал шаг к гоблину и резко опустил свое оружие. Секира воткнулась прямо перед Рурзом, даже слегка поцарапала ему нос. А орк, продолжая ухмыляться, начал говорить:

- Трепещи, паладин, ибо пред тобой сам Груумш! И Груумш хотеть, чтобы ты добыть для него ценный вещь. За это Груумш даровать тебе силу и сделать тебя своим экзархом. Только добудь ее! Ведьма послать вас за древний артефакт. То, что нужно, недалеко от него. Ты найдешь. И Груумш даровать тебе большой сила, сделать тебя повелитель мира! Ты будешь сжигать города людишек, убивать унтерменшей! Вперед! Вот тебе часть силы Груумша... Но помни: не убивать спутников! Они конкуренты, но они тоже Избранные...

И тут орк достал нож. Маленький такой. И воткнул его Рурзу в левый глаз. В тот глаз, в которую входила эльфийская стрела. В тот глаз, которого и не было у Груумша. Паладин закричал от внезапной боли и проснулся. Было холодно. И левый глаз не видел почему-то.



***

Сулик очнулся ото сна. Пробуждение было не из приятных. Во-первых, было холодно. Во-вторых, пробуждение в камере пыток хорошим быть не может. А это была именно камера пыток: плут в этом разбирался. Вон там стоит дыба, вон там - "железная дева", а вон там... Заплечных дел мастер. Палач. Хозяин сего уютного заведения. Полузмей-получеловек. Впрочем, на человека его верхняя половина тянула с трудом, скорее это было похоже на демона, хоть и человекообразного. В руках этого существа были щит и меч. Оно посмотрела на Сулика, нехорошо улыбнулось, облизало себе губы раздвоенным языком и заговорило:

- Сслушай меня, сссмертный. Перед тобой сам Торог, Король-Который-Ползёт. И у меня есть очень выгодное для тебя предложение. Сссила, много сссилы... Она будет твоей. Ты сссможещь мучить кого уодно, сссможешь построить сссвое царссство и править... Ты ссстанешь моим экзахом, воплощением меня в этом жалком мире! Ты будешь сссамым сссильным! Никто не сссравнитссся ссс тобой!Только добудь ее! Вещь магическую, что мне поможет сссилу тебе передать. Не знаю я, где хранитссся она. Но знаю я, что пошлет вассс ведьма за артефактом в ссстарую крепосссть человеков. И там, недалеко от этого артефакта, будет она! То, что сссможе изменить сссудьбу мира, сссделает меня главным богом, а тебя - сссильнейшим из сссмертных! Добудь ее! Я дам часть сссвоей силы уже сссейчас! Но бойссся оссстальных... Их нельзя убивать, но они тоже будут иссскать ее...

В экстазе Торог начал бить своим длинным хвостом по полу пыточной. И тут Сулик проснулся. Вроде окончательно. Но удары, как ни странно, не прекратились...



***

Кранк моргну. Он же вроде лег отдохнуть в доме посреди деревни? Тогда что он стоит напротив какой-то огромной пещеры? Увы, тело почему-то не слушало Кранка. Ноги не хотели идти, рот не хотел говорить. А тем временем, земля задрожала. Из пещеры явно выползало что-то большое... Такое большое, как... Как многоглавый дракон. При том с разноцветными головами. И злобными глазами. Очень злобными, и смотрящими прямо на Кранка. Кобольд попробовал сосчитать их. Пять голов. И два раза по пять глаз. И тут головы заговорили. Все разом.

- Боишься меня? Не надо бояться, я не желаю тебе зла. Я Тиамат, богиня богатства. Ты же любишь золото, драгоценные камни, различные блестяшки? Я могу завалить тебя ими! Кроме того, ты же кобольд. Я же могу сделать тебя своим экзархом. И ты будешь не мелкой ящерицей, а самым настоящим драконом, грозой всех живых существ! Твое дыхание будет сеять смерть! И ты будешь отбирать у других блестяшки, золото, самцветы, много золота и самоцветов! Сильнейшие драконы этого мира почтут за честь поделиться с тобой своими сокровищами. За все это я попрошу сущую безделицу: одну магическую вещь. Она будет совсем рядом с артефактом, за которым вас пошлет ведьма. И постарайся опередить своих спутников! Их нельзя убить, так как они Избранные. Но они тоже будут искать ее. Для других богов.

И на последних словах дракона Кранк проснулся. В голове гудело, раздавался какой-то стук. Было холодно.



***

Вокруг Крубака царил хаос. Вихри огня, потоки воды, дрожащяя земля... А перед ним было нечто. Оно не поддавалось описанию. Оно явно было нечеловеческого происхождения. И оно выходило за рамки того, что может увидеть живое существо. Внешне это выглядело, как какая-то рыжая груда, опутанная цепями... И вдруг оно заговорило. Слова падали на шамана, вдавливали его в землю. Тяжелы были слова эти. Сильно они давили на сознание.

- СМЕРТНЫЙ! Я ТАРИЗДУН, СКОВАННЫЙ БОГ, СОЗДАТЕЛЬ БЕЗДНЫ. СЛУШАЙ МЕНЯ. ПОВИНУЙСЯ МНЕ. Я ДОЛГО ИСКАЛ СПОСОБ ОСВОБОДИТЬСЯ, И, НАКОНЕЦ, НАШЕЛ. ОДНА ВЕЩЬ СПОСОБНА СЛОМАТЬ МОИ ОКОВЫ. НАЙДИ ЕЕ. И ТЫ СТАНЕШЬ МОИМ ПЕРВЫМ ЭКЗАРХОМ. Я ДАМ ТЕБЕ ТАКУЮ СИЛУ, ЧТО ТЫ СМОЖЕШЬ В ОДИНОЧКУ ЗАВОЕВАТЬ ВЕСЬ МИР! ВСЕ ЕГО ЖИТЕЛИ ПАДУТ ЦЕЛОВАТЬ НОГИ КРУБАКА ВЕЛИКОГО! ТОЛЬКО НАЙДИ ЕЕ. ОНА НЕДАЛЕКО. ВЕДЬМА ПОШЛЕТ ВАС ЗА АРТЕФАКТОМ КОРОЛЕЙ ДРЕВНОСТИ, ОНА БУДЕТ НЕПОДАЛЕКУ ОТ НЕГО. ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ БЛИЗКО. НО НЕДОВЕРЯЙ СПУТНИКАМ! ЛУЧШЕ БЫ ИХ УБИТЬ, НО НЕЛЬЗЯ. ОНИ ТОЖЕ ИЗБРАННЫЕ. ТАК ЧТО ТЕБЕ ПРИДЕТСЯ ПОТЕРПЕТЬ ИХ ОБЩЕСТВО. НО ПОМНИ, ПРОМЕДЛЕНИЕ СМЕРТИ ПОДОБНО!

Ослепляющая вспышка. И Крубак проснулся в грязевой ванне. Ему было холодно, очень холодно.



***

Тоскиль сиде за столом. Напротив него же сидел человек в темном плаще с капюшоном. Впрочем, человек ли? Из человеческого в этой фигуре была только фигура. Веяло же от нее чем-то совсем уж нечеловеческим. Смертью веяло. И вот, это существо медленно сняло капюшон. У него(существа, а не капюшона) лицо оказалось вполне человеческим. Только глаза одного не было. Взяв из ниоткуда бокал с подозрительной красной жидкостью, этот человек начал медленно говорить:

- Приветствую тебя в скромной обители Искалеченного бога, Тоскиль. Я предлагаю сразу перейти к делу. Так вот, я - Векна. И я предлагаю тебе очень выгодное дело. Ты находишь для меня одну вещь. Я же делаю тебя своим экзархом. Ты маг, Тоскиль, так что я могу не объяснять тебе, какие перспективы это открывает... Но сразу к сложностям. Я не знаю, что это за вещь. Я лишь знаю, что она находится в одной человеческой крепости, куда пошлет вас ведьма за артефактом. И эта вещь будет недалеко от артефакта. И магический фон у нее будет силен... И еще. Твои спутники станут конкурентами. И самое печальное, убивать их нельзя - может нарушиться равновесие, что на руку добрым богам... Иди, Тоскиль. Прими мой небольшой подарок как аванс.

И Тоскиль тоже проснулся.



***

Гоблины проснулись. И тому было две причины: во-первых, лютый холод. Во-вторых, кто-то стучал по столу, причитая "Проснитесь, Избранные! Беда, беда! Бату вам все рассказать, что случилось! Они убили Галтая, скоро будут здесь! Проснитесь!". А за окном все было белым-бело. Падал снег.

"Ох бля... был бы живой - помер бы" пронеслось в голове поднимающегося Джона. Судя по ощущениям 12й калибр оставил в нем такую дырку что через нее смотреть было можно.

Что же, если ковбой считает что подходить вплотную к раненому мужику с дробовиком - хорошая идея, храни его господь.

Джон направил свой ствол в сторону предполагаемого нападения и затаил дыхание. Вопрос только в том кто первым спустит курок когда он появится.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Одно было несомненно – он вляпался в самую, самую-мать-ее-пресамую большую кучу дерьма, какую только можно найти в этой прекрасной, богоспасаемой, в жопу дрюченной стране.
Джеку было страшно.
Ему приходилось видеть опасных людей, людей вообще без башни, в него стреляли, его даже пыряли заточенной блядь зубной щёткой, но раньше опасность всегда исходила извне. Всё было просто и понятно – вот он, вот остальной мир, рефери дал отмашку, понеслась. Не сказать, чтоб по-честному, но хотя бы понятно. А сейчас? Какой-то пидор-латинос говорит Джеку сидеть и Джеки-бой послушно сидит. Не может не сидеть. Скажет разбить себе голову об стенку и… блядь, Хансен не поручился бы, что не попытается этого сделать. И ещё кое-что. Маленькое такое, совсем незначительное кое-что. Словно шевеление под кожей. Словно жаркий шепот в ухо. Словно вторая пара глаз.
Тот-кто-внутри.
Джек помнил вкус крови. Новый, улучшенный вкус крови. Теперь, блядь, банановый! Да, для всего этого давным-давно существовало название. Затасканное кино, книгами и комиксами слово на В. Но в сознании Хансена оно всё еще оставалось киношным, никак не вяжущимся с чудовищной ломкой, пряной сладостью чужой утекающей жизни и тем… тем-кто-внутри.
Джеки-бой с хрустом размял шею, цыкнул зубом, поковырял пальцем в ухе. Если ты не совсем тупой, то финансируемое государством элитное заведение для досуга изысканных джентльменов, типа того, в котором провел четыре года Хансен, кое-чему тебя научит. Например, никогда, ни при каких обстоятельствах не показывать своего страха. И, кстати, в ту самую мегакучу дерьма вляпался не он один. Шесть рыл. Одна тёлка – ничего так, но сейчас Джеку не до того.
Да. Всем им спасибо. От Камарильи, чтобы это, ебись оно, ни было. Здесь всем помогут, но, конечно, не за так. Конечно. Пидор гнойный. Виктор Валхаш, албанец хуев. Но он не похож на бандита – смазливый паренек, сидевший рядом, бандитов, наверное, только по телеку и видел. Они проще. Конкретней. Делают бизнес, а не устраивают собраний анонимных… кровоголиков? Вроде бы да. В смысле, хули у них у всех еще может быть общего?
«Здрасьте, меня звать Джек и какая-то когтистая сучка сделала из меня сраного Дракулу, а наш уважаемый председатель поймал меня и выебал в мозг. Здра-а-авствуй Дж-е-ек!»
Хансен молчал. Поглядывал гоповато на остальных, в особенности на вертлявого китаёзу, вскочившего с места. Всё это рюшечки. Рано или поздно латинос-албанец скажет, что ему нужно, там и будем решать что-куда.

Продолжал творить Спектр.

Но не ощущал он всю силу свою. Не мог он использовать силу свою. Не мог он создавать иллюзии, ибо видел их один лишь он. В своем воображении, но никак не могло оно повлиять на других. Не было ни одного существа, а соответственно не было и слов, некому было заключать сделки, пари. Но все это предстояло, там в будущем. Когда каждый разумный и не очень будет искать пользу для себя, и вот тогда то и придет черед Спектра, сделать так, что бы каждый придавал СЛОВУ более серьезное значение, не выбрасывал на ветер. Внимательно вслушивался в каждое СЛОВО, не искал во фразе смысла в пользу себе, ну а пока.

Пока нужно было другое. Честные сделки иль споры вещь конечно полезная, но вот истинная мощь бога была в создании иллюзии. Какие только прекрасные и ужасные вещи Спектр не создавал пред взором своим в царстве грез. Его личный отдельный мир, давно уже заселенный всеми вообразимыми существами прошлого, будущего. Вся печаль заключалась в неведении этих творений другими братьями Демиургами. И это нужно было исправлять, очень быстро.

И взорвалось тогда подобие торнадо, и на несколько секунд весь космос перестал быть черным. Его пространства пронзили разноцветные лучи, количеством равное необходимости. И были они похожие и не очень, пересекали пространство и время по вертикали и горизонтали, изгибами или диагональю, где то толщиной достигавшие невиданной, а где то неимоверно тонкими. А потом космос вновь стал безликим, черным, таким холодным и неприятным с редкими пятнами еще не зародившейся жизни.

Нетронутой осталось лишь пространство внутри сферы Дайсона, ибо воздействовать на нее мог лишь сотворивший ее. Может оно и к лучшем, везде всегда должно быть исключение из правил.

В череде этой суматохе, забыл Спектр о планете что решил он жизнью одарить. Был камень тот бессмысленно парящий в пространстве уже не таким безликим, но безымянным
И раздался голос Спектр
- Dniwe! Dniwe! Вот название твое!

Явившись в мир я этим был доволен, случайность эта мне приятною была.

Асзар лишь наблюдал, не стоит торопиться, ведь в спешке можно случай упустить, пусть все торопятся, а я учтя ошибки и взвесив за и против разрешу в какую сторону случайности направить.

Решив немного подсобить я молвил слово брату, тому что в не терпенье находился метаясь от звезды к звезде.

- Метаясь не заметил ты решение, узнать ты хочешь меру скоростей, всё просто, выбери константу, ну например возьми за базис, омеги мёртвой свойство ты вращаться и так считай за сколько оборотов ты пролетишь туда куда ты хочешь, а посчитав запомни и старайся уменьшить цифру ту, себя чтоб превзойти.

Ярка вспышка света. Ослепительно ярко. Такого света раньше не видел! Так красиво, так величественно, так...так...
БОЛЬНО!
Вспышка света рассеялась, слепота, вызванная ей, тоже рассеивалась. Растерянное существо очутилось в странном месте. Рядом летали большие штуки, вокруг них вертелись штуки поменьше, а самые мелкие штуковины шныряли тут и там. Что-то внутри подсказывало. Эти большие штуки назывались «планеты», поменьше «астероиды» а вот самая здоровая штука, которая светится, зовется «звезда». А что это? Не отвлекайся! Ась? А ты кто такой?! А ты? Я должен быть один здесь! Где здесь?! В «теле»! А что это? Эта штука, в которой я живу!
…а Мы разве живы? Кто мы?! Здесь только я! А, нет, стой, вот еще одно «тело». Это не просто «тело» это «Бог». Такой же как и я. А я тогда кто? Не знаю и знать тебя не хочу, и я пошел отсюда…
Растерянный бог пошевелился своим «телом». Оно было длинным, без всяких отростков. Кроме двух, больших, «крылья» как подсказал грубиян в моем теле. Оно мое, болван! НЕТ МО…ой, конец тела пошевелился! Я назову это хвостом! «Хвост» пошевелился и…
НАДО ПОЙМАТЬ ЕГО!!!
…чего?
И погналось тело «Бога». Одна часть, крича от радости, другая – от удивления. Спустя некоторое время эта возня надоела им обоим. Тяжело дыша, они висели в пространстве.
Эй, ты, дурья башка, мне все это надоело. Тебе надо уйти. Почему мне, а не тебе? Потому что я первый занял это тело! Тебя не было здесь когда я появился! Следовательно, это ты занял МОЕ тело! Да как ты смеешь такое говорить! Да я. Да ты! Я уничтожу тебя за такие слова! Давай! Попробуй! ТАК! ВСЕ! ХВАТИТ МНЕ УКАЗЫВАТЬ! У МЕНЯ ПРЕДЛОЖЕНИЕ, АСТЕРОИДНАЯ ГОЛОВА!
Слушаю. Что, вот так просто? Да, давай быстрее, я почти отдохнул и вновь готов к погоне за хвостом. Слушай тогда внимательно. Мы покинем это тело вместе и войдем каждый в новое тело, когда найдем тела, подходящие и устраивающие нас обоих. А до тех пор, мы будем жить вместе, бок о бок, как братья. Согласен. Что, так просто? А почему бы и нет - мне все равно нечем занять. Да будет так – мы будем жить вместе, в одном теле пока не найдем этому замену подходящую. Да будет так. Тебя хоть как звать? Туул. А я Бермука.
Хорошо. И будем мы зваться Бермука Дуа Туул. А сейчас, ПОГОНЯ ЗА ХВОСТОМ! НЕТ, СТОЙ!!
Что? У меня есть более веселая идейка. Видишь сколько здесь всяких разных богов? Они все творят! Давай и мы что-нибудь сделаем! Но здесь так мало места. Нет простора! Нет свободы ! Так чего мы ждем? Давай сделаем больше места! Да, сделаем больше свободы! Но как?
Видишь, эти облака? Это спящие системы, которые еще не скоро проснутся. Вот если мы одной из них поможем…
Сейчас все сделаем!

И рванула сущность прямо в протооблака, творить...

Рагару плыл сквозь мутное безбрежное пространство новорожденной Вселенной наслаждаясь безумием её хаотического танца. Сначала её не было, и было никак. А теперь Вселенная ЕСТЬ и Рагару ЕСТЬ и это хорошо, потому что ему оно нравится. А значит сущее должно существовать, и всё, что создано — прекрасно, ибо созданное Нечто заполняет собой Ничто, которое Никак и которое не может нравиться нормальному богу. Сейчас Рагару тоже что-нибудь сотворит. Может сжать какую-нибудь галактику в один большой-большой яркий пульсар? Или, может, взять пример с изначального Небытие, ставшего Бытиём и сотворившего Рагару и его товарищей?

Сжаться в точку, или, хотя бы, обозреть и осознанно прочуствовать свою суть, потом самому себя ухватить, и оторвать кусочек. Поглотить его, конечно, (не просто же так отрывать от себя куски то). Поглотить, разуплотнить, и Воплотить в него половину доступной Силы, потом обратно уплотнить и наружу себя исторгнуть. Сформировать, слепить из этой мягкой и дышащей, копошащейся массы, разорвав её на равные доли подобия себя.

После первого этапа творения скрепить свои порождения в их границах, как он скреплён в своих. Позволить им осознать себя как "созданий Его", "любимых и любящих детей Его", всмысле Рагару. Вложить в них любовь к движению, к жизни, к красоте и многообразию мироздания и к себе самому, да, потом обязательно любопытство и любознательность, а ещё, конечно, желание творить, действовать совместно с Ним и вообще.

Выбрать более-менее стабильный кусок материи и сказать получившимся Созданиям:
— Тащите всякого сюда отовсюду сколько найдёте! Только звёзд не трогать.

Летел далеко плыл и улыбался, грустил и задумывался тоже. Бог.

Нестабильная субстанция. Оно.

Себя осознавая в этом мире, лишь одного желал, как можно дальше забраться. Как можно дальше улететь желала она. Звезд много. Холодных, жарких, красных, синих светил, горстями разбросанных в бесконечности космоса. Лампад во тьме. Манят они, зовут исследовать, в черном море искупаться.
- Иди к нам, будь наш. Может? - шепчут они как будто, зовут к себе. Нравится свобода юному богу, нравится лететь в никуда и не делать ничего, ровным счетом. Даже пальцем своим воображаемым не шелохнуть. Альфа. Омега. Созидание и творчество, не привлекают его. Лентяем начинает себя осознавать, адептом спокойствия Божество.
- Неужто? – Произносит. И смакует приятное это слово, первое слово свое осмысленное, которое родилось...

...Ну нет. Азарт в нем живет, стихия и коварства чуток, рок и предопределенность, интерес вызывают.
- Пусть. Начнется. Игра. - Отдельные слова.
Астероид разыскал подходящий себе бог, где-то в неназванных дебрях дикого космоса, умирающего и рождающегося, в муках сотрясающегося, ежеминутно. Черного пространства. Ая нашел кусок камня. Хорошая мертвая глыба, странствующая в нигде и стремящаяся в никуда, прямо для Ая вотчина. Элементы какие-то есть, железо и металлы, со временем пригодиться могут. Добрую службу сослужить.
- Это судьба – Пробует словосочетание на вкус, присваивая себе астероид. Свой Астероид, честно найденный на задворках пространства, бриллиант. Артефакт. Подарок.

Смотрит, впитывает, желает, странствует, существуют, наслаждается бытием.
- Камень Судьбы это. Нарекаю его. Судьбинушкой горькой. Судьбиношкой счастливой. Владения Ая. От начала и до конца времен. Ее владение. Его владение. Наше. Мы его себе берем.
Метеор летит сквозь космос, Ая странствует, открывая новые горизонты для себя, отстранился от собратьев своих, хочет исчезнуть до поры, не интересуется созиданием пока что. Праздность смакует. Любуется картинами сверхновых звезд нарождающихся, хаосом наслаждается и упорядоченностью, обличья меняя, формы и облик. Квазаром, атомом, метеором становится, поочередно, впрочем, не забывая Судьбинушку свою оберегать.

Вы не можете просматривать этот пост!

Гринфог неспешно следовал изгибам улицы, стараясь не отставать от взявшегося за просвещение новоприбывших толстяка. Когда нелепые постройки, выкрашенные по чьей-то причуде в раздражающе яркие цвета, сменились исполинскими «цехами» - так проводник назвал представшие перед путниками сооружения – юноша не без облегчения вздохнул, втайне надеясь, что «гоблин» проявит милосердие и не станет настаивать на повторном посещении столь нещадным к чужому чувству прекрасного предместьям ДМ. Проходя мимо городской управы, Гринфог невольно задумался о том, какую мзду взимает местная власть в обмен на предоставление своих услуг; проводник, самозабвенно ведущий широкое вещание вопреки явному отсутствию уважения к его усердию со стороны предполагаемых слушателей, то ли не считал данный вопрос значимым, то ли попросту не желал его затрагивать. Зароненные семена подозрений быстро взошли на благодатной почве присущей юноше склонности к выдвижению необоснованных суждений, и Гринфог незамедлительно почувствовал, как в нем просыпается легкая неприязнь к толстяку. Ускорив шаг, парень поравнялся с «гоблином» и, рискуя столкнуться с идущими навстречу пешеходами – ежели таковые имелись поблизости, принялся с неясной даже для себя причиной изучать его лицо. Сколько-нибудь значимых сведений это принести, впрочем, не могло: согласно установленному на заре времен в этом и многих других городах правилу, каждый житель был волен выбирать облик, в котором он представал пред другими, равно как и скрывать его ото всех, оставаясь для них лишенной четких очертаний полупрозрачной тенью. Эта повсеместно присутствующая особенность почти никогда не вызывала негодования со стороны Гринфога, - подобное обезличивание издавна считалось высшим благом для всякого, кто желал избежать неприятностей и казусов, неизменно проявляющимся на стыке миров в моменты их взаимопроникновения. Но сейчас все обстояло иначе, хотя почувствовавший раздражение парень и не мог определить, в чем именно заключалось отличие. Сосредоточившись на – несомненно! – покатом и морщинистом лбу «гоблина» и пройдясь вдоль его – однозначно! – широкой переносице по направлению к кончику приплюснутого носа, Гринфог остановил взгляд на его губах – размыкающихся и смыкающихся вновь по мере того, как изо рта вылетали все новые и новые слова. Эти слова.… В воображении юноши они имели странное сходство с чем-то осязаемым, но при этом легковесным, пустым, лишенным малейшей толики смысла. Они срывались с подвижных губ толстяка так, как спадает с дремлющих деревьев побуревшая листва, сдавшаяся на милость промозглому сентябрьскому ветру; они не достигали ничего и никого, впечатываясь в каменные мостовые, словно поздние, обессилившие насекомые, столкнувшиеся с безучастным взглядом вступившей в свои владения осени. Наверное, где-то в глубине округлого живота толстяка находилось сооруженное могущественным – и крайне безумным! – механиком-чародеем устройство, способное превращать поглощаемые этим странным привратником пирожные и окорока в летучие, скучные, вызывающие зевоту, уныние и отторжение – в равных долях – слова. А вот любопытно, - пронеслась в голове Гринфога шальная, недобрая мысль. – Какие изменения последуют в работе этой машины, если кто-либо – совершенно точно не являющийся мной – внесет в нее некоторые необходимые изменения. Что произойдет если, если затаившийся в темном переулке безумец, вооруженный набором превосходно наточенных ножей, решит опробовать свои доведенные до совершенства мясницкие навыки на этом пустобрехе? Прекратит ли действовать установленный в его брюхе механизм, если в него будет добавлена имеющая полное право там наличествовать пара клинков? А ведь может и так статься, что устройство изменит свою работу – в другую, лучшую сторону! Начнет, к примеру, вместо опостылевших слов-бабочек выпускать крики и вопли – острые изломанные спицы! Полные невыносимой боли и нестерпимых страданий, да! Глядишь, и настроение в гору пойдет. В любом случае, еще более удручающим зрелищем толстяк точно не станет. К тому же, я давно мечтал опробовать свои способности в прикладной механике, - закончив мысль, Гринфог небрежно взмахнул рукой и потянулся к спрятанному в кармане плаща блокноту. На лице его - впервые за сегодняшний день – заиграла широкая, искренняя улыбка, но радушной ее можно было назвать лишь при отсутствии всякой проницательности: опустившиеся брови и нездоровый блеск, заигравший в глазах юноши, не оставляли надежд на благостность его намерений.
Гринфог не был полностью уверен в успехе задуманного им вмешательства в размеренную – на тот момент – жизнь города, но, несмотря на это, ни на миг не сомневался в том, что попытки существуют как раз для того, чтобы их предпринимали люди, уставшие от однообразия окружавшей их обстановки. Замысел уже начал близиться к претворению в жизнь, когда случилось нечто, привлекшее внимание юноши и - на время - отвлекшее его от описания незавидной участи не подозревавшего о сгущающихся над его головой тучах толстяке. Вышеупомянутое нечто, явившее себя в виде взлетевшего в небеса дома, могло быть как волей провидения, решившего воспрепятствовать внезапной вспышке насилия, так и чистой случайностью – если предположить, что колебания волн в океане вероятностей, вносящие немаловажные изменения в ход историй этого изменчивого и непостоянного мира, в сути своей являются вереницей беспричинных совпадений, а не заранее определенной незримыми сущностями цепью последовательных событий. Так или иначе, произошедшее просто не могло оставить Гринфога невозмутимым. В прошлом юноше не раз приходилось становиться свидетелем сотворения могущественных заклинаний, известных заправляющими делами крупных городов чиновниками-колдунами, знаком он был и с последствиями наложения этих грозных чар. Люди, приступившие установившиеся правила, смутьяны, баламуты, задиры, искусственно созданные существа, нарушители действующих правил застройки и даже тролли, скрывающиеся под человеческой личиной, - в большинстве крупных поселений все они могли на собственном опыте убедиться в запредельной силе властвующих в сиих местах колдунов. При этом даже бедные и безродные жители могли полагаться на честный и непредвзятый суд, во всяком случае, так было принято считать.
Первое впечатление, создавшееся у Гринфога при личном наблюдении действующих в ДМ порядков, однако, заставило юношу усомниться в том, что город защищен эгидой справедливости. Вышвырнутые из дома горожане, исходя из сказанного колдуном, нарушили обязательные к исполнению всеми посетителями этой постройки правила, заключавшиеся в соблюдении определенных норм поведения, и потому, заслужили подобное обращение. Но почему пострадал большой, красивый трехэтажный дом, стоявший на облюбованном его зодчим месте еще в незапамятные времена и приносивший радость жильцам примерным и благопристойным, к дебоширству не склонным? Этого Гринфог понять был не в силах. Юноша тяжело вздохнул, в очередной раз найдя подтверждение повсеместной распространенности трех подтачивающих корневище древа власти червей: спеси, высокомерия и невежества. Когда-то, во времена не столь отдаленные, но уже успевшие подернуться пеленой забвения, Гринфог, воспользовавшись незапятнанной репутацией, из праздного любопытства примерил мантию чародея, наивно полагая, что у него найдется достаточно сил для противостояния развращающему влиянию соблазна, черной тенью нависающего над теми, кто, однажды погнавшись за славой и властью, неожиданно обнаружил себя в роли всеобщего слуги. Тяга к частой смене обстановки вкупе с нелюбовью к ответственности любого рода не позволила Гринфогу долгое время удерживать себя на должности, явно предназначенной для склонных к выпуску корней существ, но недолгие месяцы, проведенные парнем за поддержанием порядка в мире, где неуемная страсть к разжиганию вражды кипела в крови едва ли не каждого его обитателя, не прошли для него бесследно. Навсегда покидая выцветший и поблекший в его глазах город, Гринфог улыбался, зная, что уходивший вдаль человек был мудрее – и злее – чем тот, который по недалекости вызвался улаживать бушующие за спиной свары и неурядицы. А может, никакой связи здесь не было и в помине? В конце концов, мудрее и злее люди становятся по различным причинам. И возраст – самая главная из них.
Между тем, ненадолго умолкнувший «гоблин», вроде бы успел оправиться от удивления, вызванного безразличным и, откровенно говоря, невежливым отношением к нему со стороны закончившего раздачу наказаний колдуна. Пробормотав что-то, пролетевшее мимо ушей Гринфога, только-только вышедшего из очередного скитания по лабиринтам прошлого и вновь начавшего без помех воспринимать окружающий мир. Повернувшийся к троице путников толстяк уже успел засвидетельствовать себя как рассказчика, не задающегося вопросом об увлекательности ведомого им повествования, но на этот раз в его речи послушалось нечто, прежде в ней не присутствовавшее. Слово «модуль» было произнесено им с особым пиететом, разительно отличающимся от пресных и лишенных какой-либо чувственной окраски тирад, отправляемых им в бескрайние просторы космоса. Вдохновленный предвкушением невероятного и, возможно, увлекательного зрелища, Гринфог воспрял духом и с заметным сожалением возвратил в карман все еще удерживаемый в руке блокнот. Пытаясь рассмотреть что-либо необычное в указанном «гоблином» направлении, юноша зашагал к тому, что, как он подумал, должно было стать началом нового, захватывающего и пленительного приключения…

"Отсюда шел неделю, а обратно вернулся за пару часов. Что бы там не говорил Коготь, техника - чертовски полезная вещь."
Конрад отправился вслед за солдатами. Он в решил в очередной раз воспользоваться преимуществами оптики шлема и стал рассматривать позиции Братства. Цели следовало выбрать заранее, не дожидаясь возможного конфликта. Силовая броня прекрасно отражает и рассеивает лазерный луч, поэтому против паладинов его винтовка будет бесполезна. Так что предстояло выявить рыцарей, которые носили боевую броню, а также тех паладинов, которые не надели шлемы или несли особо опасное оружие, вроде гранатометов, гауссовых или импульсных винтовок. Конрад не сомневался, что при удачном пападании лазер перережет их, как тот пистолет-пулемет.

Вскоре из портала появился человек в белых одеяниях. Когда вышел рыцарь - эльф, Кредо внимательно его выслушал и, качнув головой, направился в сторону от всей толпы людей, эльфов, нежити и остальных живых и не очень существ.
Он стоял в сторонке и поглядывал на Демонессу. Спустя некоторое время он с каменным лицом стал медленно к ней подходить. Когда он к ней уже почти подошёл, он захотел уйти обратно, но не присуще рыцарям сходить с намеченного пути и он продолжил приближение к ней.
- - прошептал Кредо Демонессе.

Выйдя из портала, Джереми первым делом прикрыл лицо рукой, сетуя на действия Демоники. нельзя было брать с собой малолетку. Толку никакого, зато проблем - выше крыши. Нянчиться с ней ещё... Обойдётся, блин.
- Так... первым делом неплохо бы заручиться поддержкой местной власти, - тихо сказал Лонгбоу и обратился к охране. - Можно ли сейчас побеспокоить мэра? Или хотя бы представителя Республики?
После этого он обернулся к Ярославу:
- Пойдёшь со мной переговоры вести?

Мертвецы. Вокруг одни мертвецы. Говард стоит по колено в крови. Легкие забивает тяжелый медный запах.
Глаза устремлены в пол. Говард чуть раскачивается. Можно просто представить, что ничего этого не было.
Крови нет.
Представить, что ты просто стоишь по колено в траве. Все мокрое от росы. Ты чувствуешь ее кожей. Вдыхаешь воздух.
И наваждение разбивается о реальность. Трупы. Смердит смертью. Все в крови.
Кожи нет. Смерть. Везде смерть.

Шаг. Переступить через тело с размозженной головой. Ботинок чуть скользит в луже крове. Очередной луже.
Кровь бесконечна.
Обойти еще 2 тела. НКРовец и после смерти сжимает горло мертвого же горожанина. Сжимает, не смотря на то, что его лицо снесено дробью.
Чья-то отрубленная кисть... Еще кровь. Много.
Говард исступленно шел. Врезался в остатки стены. Тупо уставился на нее невидящими глазами. Перелез.
Это самое малое препятствие за сегодня.
В руке все еще зажат нож. От запаха крови не избавиться.

Говард что-то пытался вспомнить.
Не смог. Кроме одной вещи.

Hush-a-bye, baby, on the tree top,
When the wind blows the cradle will rock;
When the bough breaks the cradle will fall,
Down will come baby, cradle, and all.

Хриплым голосом гуль выводил колыбельную. У мамы это всегда лучше получалось.
Но она мертва. Все мертвы. Но они не могут успокоиться.
Запах крови мешает. Не дает покоя.
Что-то должно их успокоить.
Усыпить.
Hush-a-bye...

Им не терпелось в бой. Хотелось покончить с этим. С жизнью чужой или со своим собственным жалким существованием. Или им хотелось жить? Всем хочется. Хотелось всем тем людям, которые были убиты в этом городке, в котором после войны наверняка тоже погибло много людей. А до этого гибли за то чтобы построить это поселение. Гибли за то чтобы его не построили. Краснокожие, белокожие, чернокожие… Имена их забыты. Стерты временем. Гибли на этом месте за самое простое - пищу. Гибли на протяжении веков и тысячелетий, своими костями осыпая землю.
Погиб и тот, кто первым решился напасть на Дина. Быстрый взмах - и вот он уже лежит, орошая землю пол. Этот пол - остатки деревянного покрытия на бетоне, посыпанный песком.
-Божечки... - Шепчут губы того, кто умирает на этом полу. Медленно-медленно в его глазах затухает яркий огонь жизни. Бог не поможет ему. Как может быть бог, если твориться такое зло на земле? Как он мог допустить гибель того, кто в предсмертные мгновения призывал его? Но он забыт. Забыт как все бесполезное и не нужное. Забыт как то что не прошло через огонь великой войны.
Вот перепрыгнули еще двойка. За ними были еще. Дин и Говард дополняли друг-друга, там где не успевал один - успевал другой. Ополченец замахнулся, чтобы ударить Дина. Оскал, глаза навыкате. Но ярость в них сменилась удивлением, когда гуль перехватил его руку у локтя, а Дин полоснул мачете по горлу. Бросились гурьбой на эту пару - короткие взмахи мачете и ножа - и вот еще двое лежат, истекая кровью. Медленно пятились назад к своим. Но они все равно были впереди всех. Справа! - и Дин падает на пол, заляпанный кровью, чувствует ногу, быстро встает - Говард пронзив распластавшегося ножом, отмахивается от другого. Быстрый дар костяшками пальцев в горло и нож, взятый обратным хватом создает широкую рваную рану на горле. Еще один ополченец справа от Говарда и Дин бросает горсть песка тому в глаза. Спустя секунду он вообще лишается глаза - нож по рукоятку в глазной впадине. Еще один. Дин прыжком сближается и потрошит того. Вот и свои. Уильям, которые отчаянно фехтует против двоих громил и уже изнуривший их бесконечными уколами. Стюарт с кривой улыбкой, раскраивающий всем черепа. Бойня.

- Пасмурно тут как-то, - заметила Ежик, когда все затихло; по правде сказать, она ожидала большей активности если не от Митца, то хотя бы от будущих коллег, - Давайте знакомиться, что ли. А то я половину института знаю, но вот тебя, например, - она ткнула пальцем в Изю, - Впервые вижу. Ты кто такой вообще?

Затем, немного помедлив, добавила:

- Алсо, я Ежик. Нейромант. Кто назовет некромантом - буду бить. Вотъ.

Удачно отклонившись от струйки наэлектризованной плазмы и не обращая внимания на зерг-раш товарищей, Экс, дождавшись, пока поприветствовавший его доспех уйдёт с прохода, выстрелил в выбранный посох ещё раз, не забывая внимательно следить за ним и его молниями.

Воины говорили, что царство Чу воюет с варварами и опасаться нечего.

Эллин понял одну важную вещь - он заочно ненавидит и Альдоборг и Гаттендорф. За то что, гады, войну учинили. Все жители Ратхума как один ломанулись на восток. И сейчас наверно проходила если не весь, то половина города точно. Потому что было очень душно, тесно и повсюду навоз. Кое-какие кучки настолько большие, что даже одели серые доспехи и ходят неподалеку, сдирая пошлины и задирая девок.

Во время своей "одиссеи", полуэльф дважды вляпался сапогом в особенно большие кучи дерьма, после чего Эллин конечно морщился, но продолжал идти. Если остановиться в этой толпе, то будет...
-Эй, сукин сын! Смотри куда прешь! - крикнул извочик, под чьи колеса Эллин чуть не попал. За его спиной высилась гора из различного скарба: какая-то мебель, ящики всякие, глиняная посуда, малые дети...
- Иди на короткий хутор бабочек ловить! Слезай с корыта, старик. совсем слепой стал! - ответил ему Эллин, промахав неприличным жестом
-Давай проходи, а не то стражу позову, пиздорванец!
Эллин быстро ретировался, так как ему не хотелось иметь дело с Серыми...
(Ничего, я тебе это припомню.. чтоб тебя в пути ограбили и эльфы насиловали!) По пути ущипнув какую-то девку за попку и спустя еще минуту нашел то, что больше всего походило на их телегу.
(Вот это махина...как жеж она ездит, без лошадей то? Магия все эта ихняя. Не люблю магию, от нее одни неприятности...)
-Эй, - полуэльф легонько похлопал по боку этой жуткой кареты - сию карету нанял господин Агнар? Ну, гном который? Который еще в колпаке таком дурацком...

"Серые убивают и насилуют. Пожалуй, начинает становиться понятным, что стало с той девчонкой... А в храме? Может быть, не только Серые так поступают? Потому и так странно, что закрыт навсегда. Страшно. А вдруг опять придут? Не надобно нам счастья такого..."
Джонни ненадолго задумался, после чего зашептал:
-Иду я по чистому полю, навстречу бегут семь духов с полудухами, все чёрные, все злые, все нелюдимые. Идите вы, духи с полудухами, к лихим людям, держите их на привязи, чтоб я от них был цел и невредим во пути-дороге, во дому и лесу, в чужих и родных, во земле и в воде, во беде и на пиру, в свадьбе и на беде. Мой заговор долог, мои слова крепки. Кто моё слово испровержет, ино быть во всём наиново, по худу, по-недобру, как вопреди сказано.
"Вроде бы все правильно вспомнил. Хорошо. А теперь и со всякими доспехами и оружием разбираться можно..."

Продолжая напевать, Глорх направился за Хозяином. Большие ступеньки не были проблемой для него, он ловко скакал по ним, как горный баран по скале. Забравшись наверх, гоблин уставился на гнома в ожидании, и тот пошел дальше.

Когда они добрались до номера, Глорх уже сгорал от нетерпения, он уже не мог выносить тяготы ожидания, но ничего, ещё чуть-чуть, ещё немного, и он, наконец, насладится вкусом свого чудного сухаря. Пока Хозяин укладывался, Глорх аккуратно поставил сундук к стене возле двери, поближе к дверной ручке, и, напялив на себя одеяло, уселся на него. Вдруг всё как-то в раз успокоилось. Наступила полная зловещая тишина. Даже бормотания гнома не было слышно. Глорх, сидя в одеяле с головой, смотрел на сухарь. На своё сокровище. Сглотнув полстакана слюны, выделившейся за несколько последних мгновений предвскушения, он медленно, со смаком, прищурившись от наслаждения, затолкал огромный сухарь себе в рот. Полностью. Щеки сжали с боков заветную булку, челюстные мышцЫ напряглись, Глорх был готов сделать первый жевок, но остановился, задумавшись.

- Глорх проглотить булку, и забыть? Хммр..

Глорху стало очень грустно. Он был не в силах мириться с мыслями о расставании с булкой. Он ведь с ней даже не попрощался.. Во рту стало сухо как в пустыне, гоблин нахмурился и выплюнул сухарь себе в руки.

- Булка красивая. Хорошая. Вкусная.

Поглаживая сухарь своими лапами, он с любовью осмотрел его, вздохнул, и откусил от него маленькую, немного выступающую часть. Очень долго пережевывая первый кусочек, он продолжал смотреть на сухарь, как на дитя, анализируя нанесённые ему только что повреждения. Затем он сглотнул пережеванную массу, посмотрел ещё немного на свою булку, и сделал следующий маленький укус...

Нервно сглотнув, эллин тихонько встал. Там, за этой дверью происходило что-то...что-то...демоническое. Воистину темное дело. Полуэльфу не хотелось становиться частью этой истории. Хотелось просто сокровищ, славы, утереть всем носы...
(Кажется, я ушел не вовремя, так как никто я и не узнал ничьих имен.)

Эллин пошел к себе в комнату, крайне подавленный, довольно напуганный. Сначало долго искал ключ. Затем долго шарил по двери. Зайдя в комнату, Эллин закрыл дверь на ключ, приставил к двери стул, так чтобы она не открылась вовнутрь. Затем занавесил окно, по которому барабанил дождь. Зажег свечу,разделся, лег на кровать, подставил свечу поближе к кровати. Задумался на мгновение.

-Чего я испугался как баба жалкая?! Подумаешь, гортанная речь! Подумаешь жарко в комнате! Я что, буду бояться эльфа? Да черта-с два!-очень громко и зло сказал сам себе Эллин - Может это ихняя речь? Может просто там эта эльфийская магия такая? А ну живо спать!

Эллин перевернулся спиной к стене и закрыл глаза, попытавшись уснуть...

ночь, ливень. Я ползу куда-то прочь. Вокруг очень темно. Я помню, что-то преследует меня, нужно только найти огонь...огонь... У меня...у меня нету рук, оставляю жуткий кровавый след позади себя.

Огонь теперь тебе не поможет.

Меня кто-то переворачивает на спину. Я вижу этого Эльфа. Хотя я его лица не вижу, я знаю точно, это он. Его глаза ярко светятся. Из за его спины два выросли две жутки, безобразных змеи с огромными зубами. Из их гигантских ртов течет слюна, много слюны, она падает мне на плащ.

Никогда не подслушивай МОИХ разговоров
Он наставил на меня один из знаменитых Гаттендорфских пистолетов. Выстрел в голову, но я еще жив, могу чувствовать, всю боль.
Теперь ты мой.
Змеи начинают рвать мою плоть. Они обе стремяться сьесть мое сердце. Они жадно глотают куски плоти.
Больно.
Боль.
Ад.

Эллин проснулся в холодном поту. Судя по свече он проспал недолго. Полуэльф шумно сглотнул.
-Хоть бы пережить эту ночь...-куда-то в пустоту кинул он.
Полуэльф уставился на дверь. Затем на окно. Снова повалился на кровать и принялся судорожно думать о сегодняшнем дне. Затем попытался уснуть снова...

-Когда скажут, тогда и пойдем. - мрачно ответил Эллин

- Уж больно ты худосочен для гнома, друг мой. Значит и вопрос не к тебе, - Эктор открыто улыбнулся, пожимая плечами. Для него всё происходящее и всё то, что произойдёт было и есть захватывающим и интереснейшим. Эктор не был наивным глупцом который верит в высшую справедливость или просто на слово каждому встречному, однако вместе с этими людьми (и нелюдями) предстояло делить тяготы пути, сражаться бок о бок и есть походную кашу из одного котелка. Что-то, а чувства дружеского плеча в Академии ему привили прочно. И это можно было верить. В это Эктор верил.

- Как говорил сэр Айвен, раньше вскочишь, раньше будешь. Вот и я думаю, раз уж все мы собрались, то следует и отправляться пораньше, - охоче пояснил гному Эктор, не переставая улыбаться и несколько раз внимательно кивнул слушая его дальнейшие словоизлияния и мало что не в рот заглядывая длиннобородому.

Кто-то, а гномы его никогда не смущали. Да они ж прям как крестьяне в таверне - нажруться до клюквы и синих бесов и гудят своё тра-ла-ла всю ночь, часто пуская в ход кулаки и не закрывая глотки. А воины какие из них, воины! Эктор всегда восхищался их умение держать строй щитовиков, хотя никогда не видел этого своими глазами и жадно вчитывался в каждое слово, запоминая всё что можно о тактике гномов.

Гномы ему всегда нравились. В отличии от эльфов. Вот эти высокомерные гордецы, взвалившие на себя бремя судей и адвокатов никогда не вызывали симпатии у Эктора. А ещё его искренне возмущало то, как подмяли они под себя рыцарский совет. Ну да... альянсом с эльфами нужно дорожить. Ага... эльфы сильные союзники. Однако чем мы, люди, уже этих задавак? Да, наши стрелы не разят без промаха и глаз не так остёр в ночи, но у нас есть то, чего нет у них. Чувства, желания, одержимость идеей успеть всё за короткий век. Душа, в конце концов! И не суть какой эльф: лесной, высокий и как там они ещё себя называют, а суть в них самих. Эльфы - этим всё сказано!

Полукровок же Эктор жалел. Их зачастую не обделяли ни богатством, ни положением, но они всегда негласно считались изгоями. А те, кто не мог выбраться из нищеты - мало в чём уступали каким-рнибудь троллям или гоблинам. Которых... Эктор жалел тоже. И даже помогал по мере своих скромных возможностей.

Вот так и получилось, что симпатии молодого человека в этой компании оказались явно на стороне гнома и людей. Особенно притягивал его взгляд бородатый мужик в коричневом плаще и широкополой шляпе. От него так и веяло холодом, но также и богатым жизненным опытом и... нет, Эктор не мог объяснить это более подробно, но вот что-то в нём было, в этом грубом, самоуверенном мужчине...

Однако как бы там ни было, как уже говорилось, всем им предстояло стать командой, поэтому юноша твёрдо решил относиться ко всем одинаково спокойно и не замечать ни зелёной кожи гоблинами, ни зелёной (!) кожи явно эльфа (какой странный типчик!), ни внушавших опаску (по незнанию действия, но по знанию результата) внушительного вида механизмов Аластора, ни даже какую-то татуированную девушку (брррр, аж мороз по коже!).

- За которым... что? - Выдохнул Эктор, запуская в волосы пятерню и чуть приоткрывая рот в ожидании...

- Оп-па, - только и сказал будущий рыцарь, хватая за рукоять оружия, но не зная доставать его или вообще не волноваться. Решил молча пронаблюдать за реакцией остальных, кто более сведущ во всех делах. Твёрдо Эктор знал только одно - уж он-то сможет за себя постоять!

Эллину все это уже начинало не нравиться. Вот уже как несколько дней они сидят здесь, ни черта не делают! Ожидалось что будет как-то...по другому. Что сразу в путь, там быстро поубивать монстряков, собрать хабар и жить как король. Найти королеву чтоб красивая, дом большой где-нить в столицах, шелка, кофея, все дела...

А вместо того, чтобы месить всех мы сидим здесь! ЗДЕСЬ! И еще компания не самая лучшая. Эльф, пара крутых наемников, деревенщина и ОН. При полном параде, с мечом, арбалетом в кожанке. И все ведь такое новенькое, довольно мастерски сделанное. Явно мастерская работа! Блондинчик с веснушками. Голубая кровь. Это одновременно вызывало зависть и злобу.

Эллин мрачно уставился в кружку пива. Не сильно любил это пойло, но что поделать? Надо было привыкать. Зато эта ночка была хороша. Дело в том, что вчера гном сказал про то, что день завтра важный. Это обрадовало полуэльфа. Сначала принял ванну, затем заказал себе девочку на ночь. Правда, хватило не более двух часов, но было оплачено на ночь. В общем, хорошо проведено время, которое было испорчено погодой и тем, что все уже затянулось и пора уже начинать!
- Когда выступаем, гноме?
-Когда скажут, тогда и пойдем. - мрачно ответил Эллин, хлебнув пива и осматривая своих "собратьев по оружию". Задержав взгляд на эльфе (зеленокожий!) взгляд плавно перешел на полуэльфку. Настроение стало улучшаться...

- Хозяин добр, посадил у теплого камина. Самый лучший хозяин. Как хорошо..

Больше Глорх ни о чем не думал.. Как же здорово он себя чувствовал! Волны радости постоянно проносились по его телу. Иногда волны шли от груди к конечностям, отчего он довольно улыбался и потягивался, напрягая все мышци своего тела. А иногда от конечностей к груди, в эти моменты Глорх непроизвольно хихикал с закрытым ртом, после чего, вздрагивая, взволнованно осматривался, вдруг кто заметил?

- Глорх не глупый. Глорх надёжный. Глорх защищает сундук.

После этого гоблин выглядел очень сосредоточено и настороженно, но не надолго. Волны радости посещали его вновь и вновь. Он был счастлив.

- Как хорошо..

Осколки амулета разлетелись под молотом рыцаря и он довольно рыкнув, опустил его на землю. Пламени больше не было и паладин решил, что можно добавить еще одно доброе дело в свой список. Незамедлительно открыв прицепленную цепью к поясу книгу он сделал пару быстрых записей приложенным к ней пером и положил обратно. Помолившись Создателю за успешный подвиг, Грейнхард подошел к колдуну, посмотреть в порядке ли он.
- Ты не обгорел? - Рыцарь с металлическим лязгом опустился перед ним на корточки, облокотив молот об гроб.

Рыцарь с лязгом отпихнулся от колдуна, который теоретически должен был испытывать какие то неудобства, будучи придавленным 145 килограммовой металлической тушей, однако неожиданно ловко выбрался из под паладина и продолжил путь. А вот Уильяму встать было не так легко. Он катнулся в сторону и смог встать, больно ушибившись о выступ стены, искренне радуясь, что таки натянул на голову шлем, прежде чем спускаться в этот странный склеп. После чего пошел вслед за колдуном.

Аллумек. Боевой маг или тряпка? А может ты действительно не прав? Кто ты вообще?
Нет, не время для того чтобы слушать совесть.
Все время пока другие суетились маг смотрел в землю. Никто не мог увидеть его глаза. Страшные мысли витали в его голове. Джен. Её забота так мила. Маг поднял глаза и посмотрел на неё.


- Нет, я не излечу себя. - маг двинулся вперед оттолкнув девушку от себя. - Ты нанята. Так и быть я прощу твою невнимательность с моей рукой. Сделай так что бы ко мне не прикасались. И не так как ты проворонила угрозу от гнили.

Риорден остановился оценивая ситуацию. Старик вступился на сторону Жжёного. Паладин что-то там пытался вякнуть. Еще что-то ведьмак кричал. Но его интересовал один. Тёмный.

- Что я знаю о страдании? А что ты знаешь обо мне, червь могильный. Думаешь я хотел наградить тебя болью? Неееет, мой милый навозный жук. Страдание это не боль. Боль это часть жизни. Боль она пропитывает жизнь любого человека. Боль невозможно полностью убить, уничтожить, искоренить из своей убогой, скудной, выжженной, вытоптанные человеческими шагами души. Ее можно только заглушить. Потому под страданием я имел в виду то чего нельзя заглушить. Я хочу забрать твое сознание, твои воспоминания, твою душу. Я хочу что бы ты страдал не физически, я хочу что бы ты страдал как.... - маг перепнулся - Что бы ты пережил горечь утрат и чтобы это чередовалось с праздниками для твоего эго, и тогда страдание будет втройне ужаснее. - на последних словах уже был слышен смех. Но смех этот был как будто где то в глубине сознания каждого к кому доносились звуки его слов.

Риорден отпустил раненую руку. Кровь вновь хлыстнула из неё струей. И без того бледное лицо мага еще больше побледнело когда маг не нашёл медальон, который привычно был у него на шее. В ужасе он оглянулся на Джен, которая как раз его держала. Можно было увидеть как он начал светится и "отдавать" лиловым оттенком. Запах. Такой сладкий.

Яркое солнце светило магу в глаза. Какой-то навязчивый петух все время орал, как будильник... Еще скрип какой-то...Отличное начало дня...
Кер'Тэл лежал на одном из многочисленных столов бара, обняв кружку с пивом. Вставать было не ахота, однако настойчивый скрип, заставил таки открыть один глаз.

-Что такое Грабс...Зачем так будить, и так голова болит, а ты здесь свою кружку досихпор вытераеш, еще этот петух проклятый... у тебя случайно нет лука, а то жареного цепленка щас сделаем,-С этим словами Маг осмотрелся вокруг и не мог поверить своим глазам: В баре было совершенно чисто, не считая нескольких уважаемых, решивших поспать на полу.

-Грабс, ты хоть когда-нибудь спишь? А, ну ладно. У тебя тут душ есть? Скоро ехать надо, а я в таком неопрятном виде.- Понюхав себя еще добавил,- Ну точно надо ополостнуться. Я не против поговорки моется тот кому лень чесаться, но чесаться всю дорогу это слишком, да еще спутники что подумают...Выбросят за борт и все. Ну так что?
Чуть подумавши маг бросил несколько монет на стол и продолжил:

-Мне б винца немного...Примерно маленький бокал, а то совсем голова разболелась... Да и если есть душ, то где он? я у тебя впервый, но не последний раз.

С этими словами Кер'Тэл тупо уставился на свою кружку некогда наполненой пивом.

Уризэль тем временем добрался до ограждений. Дойти до них в толпе народа ему не составило абсолютно никакого труда. Окружающие просто не замечали его, а стражники принимали за очередного калеку-попрашайку, которых тут было множество.
Вот и славно...Уризэль не хотел лишний раз пробуждать свою жажду....Жажду убийства.
И вот, дойдя до ограждений он остановился, в ожидании зрелища.
Толко вот, одна проблема. У ограждений места уже были заняты, а Уризэль, будучи невысокого роста, не мог видеть тоже там происходит.
Сплюнув, он проклял всех окружающих тысячей проклятий, и скрылся в переулке.
Через минуту ,он уже находился под темным парапетом одного из домов, рядом с которым проходил парад. Тень надежно укрывала его, но даже если бы кто и отыскал бы Уризэля взглядом, то принял бы его за ужасную каменную горгулью.
-Так, определенно лучше, да - прошипел гуль, удобно устроившись под парапетом.

-"Учитель...", - Начал Коул, -"Я услышал твой зов и перед тобой стою, ожидая услышать то, зачем пришел."
Развевающаяся на ходу темная роба Коула продолжила путь и остановившись перед Темным Лордом, опустилась на пол. Дыхание Коула было натренированно спокойным. Он не испытывал уважения к Учителю, не испытывал и страха. Он чувствовал его силу и это придавало ему ярость, которую он старался скрывать как можно тщательней. Понимая то, что Лорд прекрасно видит о чем он думает и чего желает, старался скрыть эмоции, накапливая их, чтобы в нужный момент освободиться и раскрыть истинную мощь темной стороны...
«Мир — это ложь, есть только Страсть»
«Со Страстью я приобретаю Силу»
«С Силой я приобретаю Власть»
«С Властью я приобретаю Победу»
«С Победой я разорву свои цепи»
«И Великая Сила освободит меня», - Закончил Коул....

С благодарностью взяла платок и стала резко вытирать кровь,перевела взгляд на Зигфрида с мыслью "к черту!",вложила свою ладошку ему в руку.
-Жить буду и не в такие передряги попадала, - отряхнула одежку и задержав чуть дольше положенного свою руку, отстранилась, - а ты как? И да..Лу, надолго ты нас тут закрыл?, - повернувшись к магу, чуть разочаровано спросила.

Тело Лу было напряжено до предела. Казалось даже его зелёные глаза утратили свой по детски добрый оттенок, а та утомленность жизнью во взгляде сменилась яростью. Одна рука немного выдвинулась вперед, но тут же остановилась. Похоже что Лу не совсем мог двигаться. Ноги постепенно разошлись на ширину плеч. Из-под плаща показалась рукоять меча. Руки даже немного дрожали, лицо немного покраснело. Капля пота медленно двигалась от лоба к носу, и задержавшись на кончике носа, на секунду, упала на землю .
-С...с...с... Стоять! - сорвалось почти шипением из уст Аллумека. "Глупая девченка. Неужели с магами не имела дело никогда. Не лезь на рожон красавица, прошу, только не двигайся вперед...умоляю." Взгляд бегло прошёлся по остальным. Вроде они не сильно рванули вперед.

Я сам и не заметил, как дошел до таверны. Обычная таверна, как практически сотни на дорогах графства. И тут мои чувства внезапно заорали - там смерть. Я выхватил молот и пинком открыв дверь вошел внутрь. Голова темноволосого мужчины валялась на полу, неподалеку от обезглавленного и обугленного трупов. Сомнений больше не оставалось.
- Приспешники зла, именем Создателя, единого и вечного, повелеваю вам сдаться на милость правосудия! - Громогласно произнес я, заметив странное создание, укутанное в нечто, возможно называемое раньше робой. Весь мой благородный разум трепетал, требуя сокрушить его. Взор даже не обратил внимания на рыжего бородатого мужчину приходящего в себя рядом.
- Вы ли сотворили сие ужасное преступление против хозяина этого дома?! Вы ли убили молодую девушку лежащую на полу?! Отвечайте! - Я взмахнул молотом и с силой ударив его основанием об землю сложил руки на груди.
- Аль-мхарат Создатель, триединый. Защити меня от темных сил. Аль-гуруб Создатель, триединый, да не убоюсь я гнева богопротивных отродий. Аль-морог Создатель триединый, защити меня от греховной магии, да не буду я повержен злым колдовством! Дас-Валанир! Именем Валанира, священного агнца я прошу у тебя божественной защиты! - Я закончил читать молитву защиты от магии и подняв молот с праведной яростью в глазах посмотрел на собравшихся в зале.

МАГИЯ


Школы магии (боевой)

Стихии: Огонь ненавидит Воду, которая разрушает Землю, сковывающую Воздух, любящий контролировать Огонь.

Аспекты: Свет (добро) сражается с Тьмой (злом), в то время как Порядок (жизнь) желает обратить Хаос (шаманизм)

(образная ротация стихий и аспектов)

! На старте Вы можете выбрать лишь одну из предложенных разновидностей магии, но это не значит, что это нельзя будет сделать в последствии. Ко всему прочему, каждая из школ содержит в себе (не будем расписывать, просто знайте об этом) много подшкол, пример школа Огня: 1. разрушение; бафы на предметы, людей; призыв элементов и т.д..
! Не заморачивайтесь сильно, по ходу игры разберемся, обижать магов не буду.

Типы плетения чар

1.Имперский - самый простой и надежный вид плетения заклинаний - обнаруживается другими магами, подвержен контрзаклинаниям, вызывает откат (претерпевание различных негативных последствий после сотворения чар, пример: от головокружения и боли в членах до смерти)
2.Призрачный - не слишком распространенный вид, использующийся в определенных условиях - трудно обнаружим другими магами, слабо подвержен контрзаклинаниям, откат слабо выражен, время плетения х2
3. Языческий - один из самых опасных способов, берущи силу у Богов (имеется ввиду, что Вы лишь берете силу, не поклоняетеся им, даже не знаете у каких) - любое заклинание становится мгновенным - количество потраченых на заклинание сил х3, не обнаруживается, не может быть контратаковано, откат х2
4. Особый - неизвестный вид плетения.

Эфект от заклинаний

Тут все просто: обьясняете, что Вы хотите от данного заклинания (пример: вызвать огненного элементаля таких то размеров, что бы он умел то и делал это)

Для сотворения чар (сам процесс применения магии) необходимо указать школу заклинания (если 1 не обязательно, но желательно), тип плетения и эфект. Затем бросить, определенный выше, кубик.