Голосование пользователя

Пёс плавно поднялся с шелковистой травы, бесшумно выдохнул - и понёсся вперёд, держа меч позади себя, готовым для удара. Так тих и плавен был его разбег, что, казалось, если он оступится и поставит ногу на воду вместо камня - обопрётся нога на воду, как на твердь.

Но эльф всё же почувствовал его приближение - не иначе как нижней частью спины, возвещающей бойцу, что смерть тут, и ей нет дела до цветов и красок. Руки быстрым жестом схватились за рукояти - одна правая только чуть замешкалась, рванув из ножен кинжал, которого так не хватало в прошлом бою, и метнув его навстречу Псу. Пёс не собирался защищаться, но кинжал плыл через воздух так медленно, что он взмахнул мечом и отбил его в сторону - и успел снова занести меч - на сей раз для укола.

Он атаковал, как и положено, со слепой стороны, но нацелился в сердце - быстрый укол, максимально вытянув руку в последнем шаге. Эльф успел повернуться и обнажить сабли. Многие потом говорили, что они ударили одновременно. Но Пес видел, что он уже проколол противника. Сердцем своим чуял - сталь вошла в чужое. Эльф смотрел в глаза противника - глаза, которые парнишка так часто опускал. На этот раз не опустил. Не было там ничего - ни смущения, ни отражения красоты долины, ни тоски о Хозяине - всё было выжжено, спрямлено, нацелено только на одно - чтобы меч в руке нашёл цель. На белом плаще, на груди, неизвестно откуда успел угнездиться лепесток feainnewedd - цветка, растущего там, где пролилась Старшая Кровь. Эльф увидел его и вспомнил, зачем он здесь.

- Feainnewedd - прохрипел Ворон, и правая его рука, словно зомби, вызванный к жизни заклинанием, плавным ударом острейшей сабли отсекла правую кисть Пса.

- Elaine blath, - закончил эльф, и левая рука сделала выпад, вонзив саблю Псу в грудь - сабля вошла плавно, только раз дёрнулась, звякнув о какую-то металлическую деталь.

Эльф свалился в шёлковую траву, и более не появился на Арене - там же, в Дол Блатанна, осталась и его правая сабля, и меч без гарды. Пёс же, не обращая внимания на отсутствие руки (из обрубленной кисти хлестала кровь, хоть и не Старшая, но очень яркая), ни на саблю в груди, развернулся и на глазах шокированной публики пошёл к выходу, оставляя красный след. Бой был окончен, и полагалось идти на выход - а Пёс всегда старался делать так, как полагалось. Даже без сознания. Перехватили его эскулапы только у самых ворот.

Плащ зашипел, спуская воздух, превращаясь в обтягивающий комбинезон. Клинок покинул ножны.

- Чтобы попасть сюда, на арену, я преодолел расстояния большие чем все остальные участники смогут за все свои жизни, - Пёс говорил негромко, монотонно, смотря не на трезубец, не на Ворона, или публику, а куда-то сквозь них, в бесконечность.

- Но я жил на свете меньше любого из них, и не так много видел.

Пёс присел на корточки, все так же глядя куда-то вдаль, держа спину ровно, и положил ножны сбоку от себя, меч же держал чуть в строну, острием к земле, в подчеркнуто не угрожающей позиции.

- Я хочу, чтобы местом боя было самое красивое место, - Сказал он вставая, - которое когда-либо видел Ворон.

Получатели: Саммеру.

Покосился Никодим на подсевшего коротышку. И, взгляда не отводя, начал рыцарю отвечать:
- Грехи, брат! Грехи - вот единственная напасть, меня страшащая! Живут люди! Манер не знают, - тут, наконец, отвёл и на сэра перевёл. Вздохнул: - Развратничают. Ложным богам молятся, да за монету звонкую матерей продают. Я давно путешествую, всякого навидался. Страдает человечество, спасения, искупления, всепрощения просит. Да только Спаситель всё не возвращается. Ну, значит, на моих, смиренного Его слуге, плечах крест. Стоит того, думаю, - кивнул. Да пивка хлебнул, залпом кружку опорожнив. Вытер рукавом губы.
- А меня выбрали, потому, наверное, что я лучший воин священных побоищ. Где поход какой - крестовый там или просто неверных "огнём и мечом" обращать, туда меня зовут. Я щитом и булавой верной, - ухмыльнулся, да рукоять "утренней звезды" погладил, - врагам веры мозги вправлять обучен. Кстати! - прищурился вдруг. - Я ведь ни о тебе, ни о кайле этом в ризе тоже не слыхал. Иерусалим брал?

Негр незаметно для публики проматерился в капюшон, прешептываясь с кем-то на повышенных тонах, но герои слышали, как негр поминал "жопу Вагнера" и "мать Кроули", перемежая ругательства непонятными техномагическими терминами.

Засим служитель натужно растянул лыбу и торжественно огласил:

- Благородные зрители и слушатели! Просим подготовить свой слух к голосам демонов уровнем по пятый круг включительно! Убедительно просим лиц с чувствительным слухом обратиться с краткой молитвой к службе Изиды и убавить индивидуальный уровень шума!..


После этой, редкой на арене, технической паузы, негр взмыл к небесам, а пространство вокруг героев загустело и задрожало. Тьма объяла их, а затем внезапно из тьмы проявились нездоровые мелькающие цвета, материализовались стены, стулья, сдвинутые столы, этот самый бар - но затем ударила звуковая волна.

Тысяча демонов ада, вооруженные многочисленными усилителями голосов, бесновались на мелькающих экранах и заливали замкнутое пространство бара шумом, сравнить который принцу Аспиду было попросту не с чем - ему показалось, что его голову запихали в огромный медный горн, вокруг поставили все военные барабаны в королевстве, собрали всех королевских музыкантов с тысячью мускулистых доброхотов-кузнецов и мастеров заплечных дел, и вся эта армия начала непрерывно рычать, дуть в горны, бить в барабаны, стучать по меди молотами и зловеще хохотать прямо ему на ухо. К тому же всё тело принца, словно превратившись в одно огромное ухо, стало вибрировать в такт ужасным звукам, а мелькание нездоровых отблесков вокруг резало глаза...

В этих отблесках было видно, что пространство для боя - неровный прямоугольник, каждая сторона которого примерно шагов десять. Вдоль стен стоят сдвинутые столы, некоторые прямоугольные, некоторые шестигранные. Стулья и табуреты - металлические, минималистского дизайна, большинство упрятано под столы, но кое-где их можно без особого труда оттуда извлечь. Вдоль одной из сторон импровизированной арены идёт барная стойка, больше всего похожая на клёпаный бок субмарины. Посуда и прочие мелкие причандалы на барной стойке и за ней отсутствуют.

Пит, конечно, почти не пострадал - вернее, он за свою жизнь тут пострадал достаточно, став тупым и агрессивным уродом, впрочем, не без остатков человечности, перед которыми даже музыка была бессильна.

Он ясно различал за ритмом тяжёлого рока гул зрителей. Гул Арены. Несмотря на полутьму бара, его бой увидят тысячи! Почему-то от этого губы Пита сами растянулись в резиновой ухмылке.

Общее

— Не считал я сколько их тут, но мы с ними, в целом, частенько пересекаемся. Почти в каждом крупном бункере они живут, а по ночам вылезают на поверхность грабить. Считают себя избранной расой и что у них на уме совершенно не ясно. — Ответил Тьяр на вопрос Эриды, — Мы на разведку пришли, можно так сказать. Надо было проверить цел ли комплекс, кем занят и какие габариты. Но повезло вот что вас нашли, даже не знаю почему эшены до вас не добрались первыми. Либо не нашли способа пробудить, либо просто ждали пока сами проснетесь.

Деймосу ответил дедуля.
— Есть, в принципе, такие места. Может повезет спилитанца встретить, хотя их тут не густо. Что до вас, то своей смертью не умрете, не переживай. Потроха… да не, ну разве что на каннибалов нарветесь. Единственно что слышал, так это то что за такими как ты охотятся, мол, убивают и кровь сливают. Типа божественный нектар у вас в венах, который и от болезней всяких защищает, и жизнь продлевает и суперспособностями наделяет. Видел разок, что подозрительно на вас похожие люди, под себя кочевое племя подмяли, общину там обустроили и все такое. Но я особо не интересовался вопросом, своих делов хватает.

Деймос

      Рану промыл и заново туго перевязал. В принципе — все шансы выжить и оправиться были, пуля слабая была, никакого фарша. Просто дырка аккуратная и все. Вот та винтовка что у тебя в руках, любое попадание фатальным делает. Скорость такая, что тело при столкновении как стекло становится. В брызги просто. Дионис молчит. По щекам его похлопал — ноль реакции. Оттянул вверх веко — остановившиеся зрачки искусственных глаз и кровь вокруг глазных яблок выступила. Пульса тоже нет.

Эрида

      Карточка представляла собой основательно потертый прямоугольник из желтого бронепластика, настолько старый, что надписи уже стерлись. Единственно что выбитый логотип «RG» легко прощупывался даже без краски. Карточка должна была работать дистанционно, её не надо было никуда запихивать — просто приложить к панели доступа и та должна будет среагировать и открыть дверь. Если нет — значит либо нет питания, либо уровень доступа недостаточный. По поводу бункера воспоминания были довольно смутными, такими, словно тебе показали интерактивную обзорную экскурсию и на этом остановились, даже не дав самостоятельно ознакомится с достопримечательностями. Помнишь что комплекс находился где-то на границе Италии, и все, тебя заморозили почти сразу после перевода сюда.

Фобос

      Наверняка система аварийного вскрытия была, наверняка даже довольно простая. Только вот находилась она скорее всего изнутри помещения, а не снаружи, дабы запертые внутри могли выбраться наружу, а внутрь проникнуть, не имея соответствующих прав, было нельзя. Плюс тут же система была с запасом, с дублированием всех важных систем. Откажет центральный реактор — еще сутки можно будет жить на аварийном запасе, причем шансов что откажет аварийный практически не было, это ж просто гигантский блок аккумуляторов. Были бы у тебя инструменты, смог бы оценить возможность вскрытия дверей. Достаточно питание подать и все должно будет заработать. Капсулы ваши работали, панель тоже искрила — значит электричество тут еще есть. Почему не везде, это уже другой вопрос.

Пятнадцатый Век Эпохи Королей

Аниильский Сёгунат. Империя Дракона.
Пятнадцатый век открыл новый, кровавый период в истории Теи, период, который справедливо было бы назвать Мировой Войной. Возглавив военный союз, включавший в себя Объединенные Хансарские племена, Ашнисарат и остатки Сенгорда, Аниильский Сёгунат, ставший в последствии центром Империей Дракона, вторгся на территорию Фортрана в районе Раш-Мор. Бесчисленные орды захватчиков на плавающих крепостях* высадились в окрестностях Ирпалато и, после продолжительной осады, взяли город.
Восточная армия альвов, высадившись в районе Монкавус, на территории союзного Ашнисарата, легко преодолела и неорганизованное сопротивление разрозненных импов и сами горы, и перешла границу с Великим Шейлифатом. Морской десант расчистил дорогу сухопутным войскам и континентальные силы альвов осадили столицу аэмнгай. Канпокхонг пал, а в охватившем город пожаре, под обрушившимися сводами Хонгсамуда, вместе с разрушенными метательными машинами альвов стенами Фифи-Тофан, все последующие поколения всех народов Теи, потеряли многочисленные шедевры мудрости и красоты, что веками копили терпеливые, умные и миролюбивые аэмнгай.
Но дракон был ненасытен.
За пятнадцатым веком последовал шестнадцатый и семнадцатый. Смертельно раненый, но не сломленный Миласурейский союз оборонялся, теряя рубеж за рубежом, город за городом. Последним пал сам священный Город, обзаведшийся к тому времени гигантским и хитроумным комплексом оборонительных сооружений, включавших в себя как взмывавшие к небесам стены с осадными орудиями, так и сложную систему туннелей, позволявших защитникам города совершать безнаказанные вылазки в лагерь осаждающих.
Что было после? Никто не знает. Стала ли Империя Дракона разваливаться, раздираемая внутренними противоречиями и проклятиями своих небесных врагов? Сохранили ли союзники Сёгуната верность своему земному покровителю? Или может быть, Тея наконец получила себе действительно мудрых правителей из числа смертных, ведь какой из народов может быть более достоин для правления миром, чем созерцательные, смелые и бесконечно любопытные альвы? Кто еще даровал миру так много технических чудес и совершил открытий? Кто, так по детски искренне и беззастенчиво исследовал мир, помогал соседям и делился всем что у них было? Кто еще из народов так изменился, так повзрослел за прошедшие века?

Миласурейский Союз
Черные времена настали для многих народов Теи. Дымом и гарью наполнился воздух от Морвленда до Вакх-Калана. От крови покраснели Вирна и Сикгарна. Ядом жужж сочатся думы тех, кто верил в Пятерых. Великий Ящер предал Миласуреи, что еще было ожидать от покровителя хаоса? Мохнатый бог вторичности, занял место Йешу среди Пяти, но и это не обещало исполнения молитв окруженных народов. Пылает запад. Пылает восток. Что будет с нами? Что будет после нас? Разве все случившееся раньше, было напрасно?
А Таламах? Что задумала Великая Тень. Почему осталась в стороне, лишив своих соседей и древних союзников своей помощи, а с тем и последней надежды? Чем закончится нейтралитет доимор? Станут ли они в будущем добрыми друзьями нарождающийся Империи? Или вассалами? А может - рабами? Или исчезнут совсем, поглощенные или стертые с лица Теи неумеренными амбициями Тиавеля? Кто - те, что избежали всех войн? Трусы или мудрецы, предатели старых друзей или спасители их наследия? Для кого же на самом деле ковали бронзовые клинки Таламахские мастера?
В любом случае - в пятнадцатом веке, на фоне упадка и угасания Фортрана и Шейлифата, Таламах процветал, осваивая новые источники прибыли и процветания.

Сенгорд
После достижения своего расцвета в виде, огромного по территории, единого государства, Сенгрод еще не раз преображался. Начавшийся еще в XI веке, распад завершился в XIV образованием рада, сложно связанных между собой политически, городов-государств, из которых в XV веке сформировалось два более или менее крупных объединения - Нового Сенгорда, управлявшегося династией Орфанитов, и Сенгордского Тинга, управляемого кланами моколе и принявшими новую власть импами. Сохранившие верность Орфанитам, моколе Тинга объявили в XV веке войну Миласурейскому союзу, и вместе с сенгодскими импами приняли участие в разделе земель издыхающего врага. Тем самым эти новые участники на политической арене обеспечили себе на некоторое время безопасное расширение и, возможно, некоторые права в будущем.
Однако, несомненно, поддержав в Великой Войне Сёгунат, Инк-Сербонские государства обрекли себя в будущем на жизнь в однополюсном мире, под тотальной политической, культурной и военной доминацией Империи Дракона.

Хансар Йох Акатты - Объединенные Хансарские Племена
Подобно снежным лавинам, что скатываются порой с верхушек Лукум, хансарские воины однажды обрушились на Фортран и Шейлифат. Уже не было среди наступающих простых охотников, привыкших брать монква с луками и рогатинами. Ряды настоящих войнов, подпоясанных мечами, и одетых в добротные доспехи вторглись в израненные страны. И не знали дети бога смерти ни пощады, ни сострадания. И ни кто не мог устоять на их пути. Огромные клыкастые вохсары своим лаем и рычанием вселяли в сердца врагов страх. Отряды шагающих мертвецов в костяных доспехах повергали непокорных в ужас. Опрокинуты были враги. Сломлены шеи надменных. Вывернуты суставы ловких. Вырваны языки лживых.
Хансар Йох Акатты за два века войн выросли вдвое, усложнились, отяжелели. Поделив земли Миласурейского союза с теми, с кем стояли плечом к плечу у стен святого города они, как и все остальные победители, остались наедине с Империей Дракона, взирая на ее мощь и трепеща перед ней.

Ашнисарат
О, Ашнисарат!
Ребенок рожденный от Аниил и Етхирншасса. Дитя двух двух богов-родителей и одного врага. Надломленный еще до рождения, ты не стал владыкой мира, как было предначертано. Но, подобно найденному заботливой семьей и выхоженному в любви ребенку, ты вырос крепким и отомстил своему обидчику. Теперь его земли - твои земли. Его народы - в руках твоих союзников. А названные им леса и горы, переименованы тобой.
Когда ящеры ударили, всем было уже ясно, что исход предрешен и нужно было лишь успеть урвать кусок побольше. Расширив свои границы на запад и юг, парвсианское государство застыло, осваиваясь в новом, истекающем свежей кровью мире. Возможно, однажды, оно, вместе с другими бывшими союзниками Империи вступит в борьбу уже с новым порядком под тенью Тиавеля. А может быть и нет. В любом случае - это будет уже другая история.

*Вся остальная Тея еще пользовалась вязаными плотами и долблеными лодками из одного ствола. На фоне этих плавсредств аниильские джонки казались настоящими громадинами.


******************Немного общих слов*********************
*******************В игре участвовали************************

Общее

      При более тщательном рассмотрении, выяснилось, что собравшиеся в зале отдаленно напоминали тусовку бомжующих по заброшенным заводам и свалкам готов-сатанистов. По крайней мере в выборе цветов они определенно предпочитали черный цвет любому другому, не говоря уже о наличии у каждого подобающих сектантам плащей и хоровому пению на непонятном языке. В целом, язык напоминал какой-то из очень сильно искаженных диалектов английского, с примесью брутально-рваного немецкого звучания. Слова «восстаньте» и «спящие» получилось разобрать, благо повторяли их в каждой фразе. Если у поющих и держащих факелы личностей ничего помимо черных плащей с глубокими капюшонами видно не было, то у ребят с автоматами набор дизайнерской одежды был поинтереснее. Униформа включала в себя стянутые ремнями кирасы из кусков разномастного склепанного железа, мощные наплечники по форме напоминающие тормозные колодки и некоторое подобие разгрузочных систем из множества ремней и тряпок. Их лица, освещенные факелами, наполовину утопленные под капюшоны плащей, были бледно-серыми, безволосыми и бугристыми, но очень похожими на человеческие. Хм. Человеческие, но такие, что ни в один клуб фейс-контроль не прошли бы, даже в сельский.

Оружие в руках «охраны» было не менее суровым и тоже дизайнерским. Похоже, пушки были выточенными на каком-нибудь фрезеровочном станке за пару уроков труда. Массивные ствольные коробки, угловатые ресиверы, рамочные приклады из толстой проволоки. Тускло блестит начищенный метал пристегнутых под стволами разномастных ножей. Впрочем, в голых людей они не целились. Расслаблено стояли.

Едва Высота и Олень сказали осмысленные фразы, как молящиеся синхронно умолкли и дружно упали на колени коснувшись лбом пола… после чего вновь протянули руки к потолку и завыли еще громче, хотя и не так заунывно. Удивительно вариативные голоса, от гудяще низких, до пискляво высоких. К счастью — это был финальный штрих, потому что в следующее мгновенье они наконец-то заткнулись окончательно и выстроились в два ряда, освободив проход к дверям, из которых вышло еще два человека.

Первый — похож лицом на прочих, бледен как носферату и невысок. Но, на сей раз без модных предметов гардероба из резины, пластика и железа. Обычная однотонная одежда, черная разумеется. Никакой модной символики и надписей «Сделано в Китае», похоже что домотканная. Второй — явно из мира победившего киберпанка. На лице — сплошная металлическая маска с двумя светящимися окулярами, на теле — целая куча светящих лампочками приборов, висящих поверх пластин легкого полимерного бронекостюма, из тех что полиция носит. Ниже - увешанный всевозможными инструментами, как у монтажника, пояс. На одном бедре пистолет, на втором шоковая дубинка. Похоже он тоже не ожидал подобного представления, поэтому приостановился и, покачав головой, положил на лицевую маску ладонь.

Первый подошел чуть ближе и торжественно произнес, старательно проговаривая слова:
— Мы приветствуем вас, избранные! Добро пожаловать в наш мир, и пусть он содрогнется перед вашей мощью! С пробуждением! — На этом его словарный запас, похоже, иссяк, потому что он вопросительно обернулся к второму. Тот в свою очередь тоже подошел ближе и кивнув пророку, начал тихо и быстро говорить на вашем родном языке. Голос искажался маской и акцентом, был глуховатым и чуть шипящим.

— Прошу прощения за ваше столь неприятное пробуждение. Если бы эти обезьяны не начали работать с техникой самостоятельно, все было-бы гораздо лучше. Впрочем, они вас нашли, за что им спасибо. Я так долго добивался подобной встречи, что рад не меньше чем они. Но, я тут на птичьих правах. Просто возможности повлиять нет сейчас. Найду чем надавить — постараюсь что-нибудь сделать. Вы держитесь здесь, вам всего доброго, хорошего настроения и здоровья, и терпения конечно. — Коротко поклонился вам, развернулся и пошел к выходу.

Без

      Капсулы это стазисные контейнеры. Системы погружения человека в длительный беспробудный сон с полным отключением функций организма. По факту — ты умираешь. Сердце не бьется, мозг не работает. Потом — пробуждение, которое в этот раз определенно пошло не так. Неприятные ощущение и пустота в памяти это все результаты сбоя при пробуждении. Может нет, но вероятнее всего именно так. Организм, в целом, в порядке. Ты дышишь, можешь двигаться, можешь видеть, слышать, чуять. Скоро тошнота и боль в области затылка пройдут, есть на это надежда.

Пи-Джей

      Вас определенно пытались пробудить после долгого сна. Причем каким-то странным ритуалом, а не нормальным поливанием холодной водой, звуками будильника, голосами «Вставай, на работу опоздаешь» или даже ором «Рота па-а-дъе-е-м!». Излишне усложненная процедура получилась, явно ребята умом на всяких книжках да игровой виртуальной реальности тронулись. Помещение вот было незнакомым. Слишком пустое и развалившееся. Голый отсыревший бетон, как подвал недостроенного дома или хуже того, яма под септик. Еще и такое впечатление, что капсулы сюда тащили. Борозды на бетонном полу, да и провода от контейнеров куда-то за широкую дверь уходят, в темноту коридора неразличимого за светом факелов.

Док

      Выбрался, нормально. Руки-ноги чуток подрагивают если напрягаться, в голове каша мутная и сверло где-то со стороны затылка сверлит. Но стоишь ровно, и тошнота постепенно отступает. Чертовщина какая-то вокруг. Должен быть нормальный криостазисный отсек с ровными рядами капсул, блестящими от лакированной краски стенами и идеальной чистотой, а никак не сырой бетонный подвал с двинутыми бомжами.

Лед

      Иголки что были маловаты, да и взять неудобно. Пошарил по капсуле, укрывшись за высокими бортами, нащупал сверху, над головой, кран массивный, с которого подозрительно легко гайка вместе со стопорной шайбой скрутились. Пошевелил, вытащил. Нормальный такой кусок металла грамм на сто-пятьдесят, с полуметровым, эластичным шлангом с одной стороны. Подергал, крепко сидит, не соскочит. Раскрутить да по затылку таким дать — глаза повылетают. Вспомнил почему-то, что отдыхающему в такой капсуле, кислород в окружающей среде совершенно необязателен. Что-то было вчера с кислородом и лампы аварийные мигали. Ускользают подробности из сознания.

Дан-Кретис

Бородатый доиморец с некоторой опаской посматривал на покрытое шрамами серое лицо.
- Мой повелитель прислал меня сюда проверить, как выполняются наши договоренности, - недовольно проворчал имп.
Широкоплечий, выбритый налысо, одетый согласно послевоенным обычаям имп был состоянии плохо скрываемой, клокочущей в глубине ярости. Он негодовал. Украшавшие его уши и шею ожерелья и серьги из огромных клыков шайтанов мелко подрагивали при каждом резком движении.
Эти земли должны были принадлежать им, импам, думал он. Боги отметили их влажными огревищами и отделили от остального мира священными горами. Это был знак. Так выглядели и земли в которых он сам и его семья. Исконные земли доимор были другими. Другими во всем, и он это знал точно. Там, у них, иным было все - травы, леса, животные, воздух и небеса. А эти леса были его домом и должны были принадлежать его народу...
...а не этим, розовокожим безрогим слизнякам.
Доиморец заискивающе улыбнулся и сделал примиряющий жест.
- Мы проследим, все будет исполнено, как и наши предки и договаривались. Сейчас сам знаешь, неурожай в Ганн-Лод... слышал? Им самим то хлеба не хватает, а тут мы еще со своими пожитками да тюками приплетемся. А вот после дождей, после второго огрима* мы вот этих и того... а? Они там устроятся, а потом мы вон тех отправим вслед. Вот вам и земля освободиться.
- Слушай, Мурген, - процедил имп, - ты мне перестань уже сказки рассказывать. Я все вижу. Я знаю что это ты тянешь с обетами своих предков. Это из-за тебя Орвелла вызвали в Сейгорд а меня прислали сюда. Это все твоих рук дело и ты во всем виноват. И я сделаю все-чтобы ты понес наказание. Ты, и твои люди. Вы еще пожалеете что ослушались указов Великой Тени. Я! - имп стукнул себя по груди, - я пойду к Даэдра! Я пойду к Сках Мор! Я заставлю тебя проглотить твой брехливый язык!
Доиморец Мурген, выражая крайнюю степень страха даже присел, а затем и упал на колени.
- Что-ты! Друг! Не губи! Нет вины моей в задержке. Неурожай! Неурожай дара там. Никто. Слышишь? Никто не может обеспечить нам переход. А здесь? Разве здесь можно сделать припасы даже на завтрашний день? Погоди! Погоди, друг, не сердись! Давай лучше успокоимся? Подумаем? Выпьем вдвоем? Смотри, друг. Смотри какая бутыль у меня есть... с самого Бан-Боя привезена. Понюхай! Понюхай какой аромат. А цвет? Цвет, что солнце в зените. Успокойся. Сейчас мы все хорошенько обдумаем и сделаем как надо... А после огрима нас здесь уже не будет.
Но и после огрима ничего не изменилось. Случались то неурожаи дара, то бедные огримы, то пожары, уничтожавшие все припасы, то страшные вспышки необъяснимых заболеваний с неясными симптомами. Указы с обеих сторон застревали где-то на половине пути до спорных земель, растворялись в коллективной безответственности. А потом сменялись поколения, обеты забывались и все оставалось как оно есть.

*огрим - сезон зрелости огревных орехов.

Жизнь в Таламахе и Сенгорде продолжала течь привычным руслом и в привычных, почти неизменяемых границах. Сенгорд заселял освобожденный кровавой ценой восток, Таламах - осваивал, заслуженные торговлей и изобретательностью доиморцев горы.
И лишь только черная зависть прекрасной жизни северных соседей омрачала жизнь серокожих горцев. Чем они прогневали своего бога, чем они заслужили жизнь жалких, ковыряющихся во тьме червей, в то время как у этих жукоголовых и жукотелых аэмнгай жизнь была похожа на праздник**.

**по факту это не так, но слухи имеют свойство преувеличивать многое, очень многое.

******************

Аэмнгайский шейлифат
- Открыты "выбраковка", "обжиг глины"
- Изучены "стекло", "щиты", "медицина древних".
- Успехи во внутренней и внешней торговле +2 счастья
- Великий университет повышает довольство жителей своим государством (+1 счастья) и приносит каждый ход +1 науки.

Шалисфай-Умган
- Технологии "обжиг глины", "аэмнгэйская письменность" становятся дешевле на 3.
- В связи с отсутствием сельского хозяйства долговое рабство, как и рабство вообще, не получает распространения, хотя как концепция в народном сознании имеется. Также имеются единичные случаи, и носят полуритуальный религиозный характер.
- Разрыв отношений с северными соседями негативно сказался на настроении кочевников.
- Если разница в счастье с аэмнгай не уменьшится в достаточной мере - города начнут проходить проверку на лояльность.
- Импы заселяют горы. Импы голодны и несчастливы но подчиняются воле жрецов-шааргисхамитов. Есть в горах нечего. Совсем. И если проблема поставок еды не будет решена к концу века, то поселения исчезнуть и эти горы снова станут ничьи. Для организации поставок еды нужны ее излишки внутри страны. Чтобы были излишки, нужна пищевая технология - окультуривание любого пригодного в пищу вида.
- Шааргисхаму возвращается 1 БС от переселения.

Аниилы
- Открыты "горючая смесь" и "математика"
- строительство города Митори (05.01 на берегу с 05.02)
- Строительство храмов и библиотек в Митори и Асоке
- Строительство великой библиотеки в Ясиро
- Строительство великого порта в Химе: (+1 счастья за уникальность и первенство) и получение "гражданского флота" который может раз в век выполнять простые мирные задания.
- Бойня на Касадо
- Ррахтейские воды слишком холодные для морской капусты
- Культ Синтьяла продолжает подпольную деятельность.
- Альвы получают +9 науки, а Шаграт получает +8 БС от верующих.
- Технология "Каменная кладка" становится дешевле на 3.
- Технология "Приручение мант" становится дешевле на 2.
- Разрушение Митори и потеря Ррахтейских земель
- Уничтожение последнего города моколе
- Война с сингрудами для Аниил закончена.

Моколе
- Континентальные моколе бегут от хансарского геноцида, поселяясь в Раш-Море и Фортране
- Великий полководец совершает настоящее чудо и изгоняет альвов с острова. На Ррахтее в Х веке не остается ни одного захватчика.
- Альвы обходным маневром оплывают остров и разрушают оставленный без защиты Маконгаах.
- Моколе получают скидку на "луки" 1 БС.

Хансары
- Опрокидывают континентальных моколе с берегов Теи
- Изучение технологии Медицина Древних
- строительство каменных стен в Санхам Курт
- строительство храма в Санхам Курт
- Разрыв отношений с кочевниками, без посредников прерываются отношения и с аэмнгай.
- Альвы учат Хансаров технологиям: Письменность, Обжиг Глины, Парус, Рыболовные Сети. Скидка 2 БС.
- Парвсиане учат Хансаров технологии Обжиг Глины - скидка еще на 2.
- Тулхын-Отыр получает 3 БС от верующих
- Из-за деятельности проповедников-южан в среде хансар появилась доля верующих в Шааргисхама.

Таламах
- Дороги и их хранители
- Заселение медных гор
- Хэладур получает +4 БС от почитателей
- Обработка металла "медь"
- Доимор - лучшие рудоведы Теи
- Стоимость технологии "подсечно-огневое земледелие", "возделывание кукурузы" и "медицина древних", "высадка сухмата" и "аэмнгэйская письменность" уменьшается на 3.

Фортран
- Соседи номады не знают что такое дисциплина и не слушаются в мирских делах своего лидера, обмен землями не происходит
- Письменность аэмнгэй
- Выбраковка освобождает "дальние" города от гнета рапсодии
- Великий человек находит отропам военное применение - это живые тараны врезающиеся в войска противника.
- Серьезные конфликты происходят между раш и доиморами пересекающимися на территории Фортрана.
- Технологии "гончарные изделия" и "математика" становится дешевле на 4 БС.
- Сентетль получает +3 БС от почитателей.
- Фортран получает +3 науки.
- Стоимость технологии "луки" уменьшена на 1 БС.
- Из-за небывалого расцвета культуры аэмнгай, если разрыв в счастье не изменится к концу века то города начнут проходить проверку на лояльность.
- Если Фортран хочет поддерживать свои дороги то ему нужна своя организация. Площадь велика.

Ашнисарат
- Освоены афорфакусы. Их многообразные плоды попадают в торговую сеть (3 ресурса роскоши за раз - чит, баг и неспроведливость!).
- Тщетные попытки взять сингрудский оплот
- Перенимается технология "Каменная кладка"
- Альвы учат Парвсиан технологиям: Письменность, Выбраковка, Луки, стоимость этих технологий меньше на 2.

Сенгорд
- Альвы учат Сейгордских Импов технологиям: Знахарство, Плетение, Письменность, Обжиг глины, Луки - стоимость этих технологий меньше на 2 БС.
- Открыта каменная кладка
- Доиморы не покинули западные огревища, и вся энергия импов была направлена на освоение богатых восточных земель.
- Велирия получает +3 БС от верующих (2 от восточного города + излишки перевезенные на рагурах в приморский).
- Послы отправленные в земли аэмнгэй хоть и бравировали гордостью за свой народ, но все-равно принесли многочисленные слухи о величии своих соседей. Если разрыв по счастью между импами и аэмнгай, а также импами и доиморами не уменьшится к концу века, города начнут проходить проверку на лояльность.

Раш-Мор
- Значительное увеличение доли верующих в Сентеотля. Многие раши знают кукурузу только по наркотическим грезам от курений, и никогда не видели ни одного початка, но то что примкнувшие к Фортрану их собратья живут хорошо - знают наверняка.
- Появление культа доброго бога.

Силгранд
- Тщетные мольбы о помощи.
- Стагнация.
- Повальный алкоголизм
- Отчаянное сопротивление парвсианским войскам. Сингруды держатся из последних сил. Отступать некуда.

Третий уже заход "вертушки" (если считать первый разведовательный) наёмники встретили дружным огнем. Стреляли из всего - из пулемета, из штурмовых винтовок, Амиго даже из РПГ шмальнул (мимо, к сожалению). Хотя... Возможно причина промаха Амиго не в том, что он плохо прицелился, а в том, что вертушка резко начала менять направление...

Айришмен успел занять неплохую позицию. Одинокая брошенная машина стала неплохой подставкой для его винтовки. Глаз прильнул к прицелу туда, откуда вот-вот должен был появится вертолет. И точно, целился он именно в нужном направлении. Быстро поймал в прицел миниган, да только что толку стрелять по этим вращающимся стволам? После секундного колебания перевел прицел в район двигателя. Вражеский пилот так удачно дал крен, что моторный отсек оказался в нужном месте в нужное время. Тихий хлопок поглощенного глушителем выстрела - кажется, попал.

Попал! Из движка вырвался сноп искр и звук мотора резко изменился - основной винт потерял тягу. Уйдет? Да хрен там! Машина пошла вниз так резко, что снайпер на миг потерял её в прицеле. Хотя зачет тут прицел, её и так прекрасно видно. Хьюик на огромной скорости вошел в землю, как гигантский снаряд. Ещё пара секунд и вертолет вспыхнул - полыхнуло топливо. Готов!

Ликовали все, выстрел оказался не просто удачным, а необычайно удачным. Правда вскоре снова началась пальба - рвался боеприпас минигана. Печально, что такой трофей пропал, но урон, нанесенный лоялистам просто не сопоставим - потеря боевого вертолета - это очень серьезно.

Радовать не слишком долго - остались ещё недоделанные дела. До Читзены с десяток километров, а там запланирована вечеринка. Реализацией этих планов и занялись.

Тихо подъехали к городу, несколько местных с парой бывших заключенных отправилась готовить почву, через пару часов всё было готово, а ещё через 6 минут всё было кончено - небольшая часть гарнизона города перешла на сторону восставших (включая сержанта, который пропустил вас на блок-посту, который совершенно внезапно оказался одним из лидеров сопротивления и зачинщиком несостоявшегося по плану бунта), а остальные либо погибли, либо сдались, осознав безысходность своего положения.

Были, правда, и потери. Сразу четверо повстанцев пострадали от взрыва гранаты при штурме казармы. Ещё двое попали под раздачу во время перестрелок в городе. Ну и пострадал ещё один гражданский, которому просто не повезло оказаться в не то время не в том месте. И даже если учитывать эти потери, ваша победа в Читзене стала разгромной. Вы не только не потеряли ни одного "штатного" бойца, но и получили целый город, который исключительно хорошо оценил ваши последние действия.

Абсолютная победа в маленьком сражении, маленький шажок на пути к победе в большой войне.

Здесь нет ничего.
Кроме белого солнца. Протянувшего с небес обжигающие лучи. Выжигающего сухую землю равнины.
Нет человеческих хижин. Уюта, что создаёт привычный вид обиталищ. И ничто не напоминает о простом быте. Здесь ему нет места.
Здесь нет ничего. Кроме чёрного монолита, устремившегося к бледно-лазурному небу, словно желая достигнуть Солнца. Именно там, на вершине, пригрелся в солнечных лучах Змей.
Коатль.
Он ждёт.
Ждёт, когда вождь выскажет его волю…

Всё будет иначе. Всё будет по-другому.
Об этом напевали духи. Об этом говорило твоё племя, перешёптываясь при ярким свете ночных костров. Они повторяли имя. Все повторяли одно и то же имя.
Турар.
Белый воин, пришедший с чужих земель. Познавший Нижнее море. И благосклонность Коатля.
Именно он указал путь. Путь всему племени Муц. Он говорил о демоне, что наслал на твой народ Тлалок. Он говорил – и умы сородичей послушно внимали его речам.
Но не ты.
Змей любит Турара. Змей выбрал его. Но кому нужна новая война? Змею? Или бледнолицему чужеземцу?..
Змей любит Турара. И потому Турара не любишь ты.

Ты оглядываешься. На лица соплеменников. Воодушевлённые. Истинная вера сияет искрой в глазах, устремлённых на одинокую фигуру, что медленно взбиралась по обсидианово-чёрным ступеням. И каждый её шаг приближает долгожданный момент. Извечный ритуал. Змей вновь хочет крови, и руки именно этого человека принесут ему новую жертву.
Жертву.
Всё будет иначе…
Ощущаешь небывалый душевный подъём. Возможно, впервые за долгое время ты чувствуешь истинное единение со своим племенем. В благоговейной тишине ты ждёшь, пока вождь не достигнет вершины, и с трепетом вслушиваешься в отзвуки его шагов.
Всё будет по-другому…
Он начинает говорить, и громкий голос разносится в пустоте пространства. Проникает в разумы Муц, жадно впитывающих каждое его слово. Он доносит до народа истинную мудрость, и так было всегда. Мудрый Напаяшни. Глас и воля Коатля…
Новая война. Возможно… это твой шанс. Проявить себя перед племенем. Стать по-настоящему его частью…

Тэмэя.

…Осознание происходящего приходит болезненно-медленно. Секунды молчания утекают в реку безвременья. Ты всё ещё стоишь. Всё ещё смотришь вверх. Но уже чувствуешь, как повернулись к тебе многочисленные лица соплеменников, впились взгляды в застывшую фигуру. Завистливые. Равнодушные. Радостные…
Пошевелиться, выйти из сковавшего тело оцепенения – крайне трудно. Сделать шаг – невыносимо.
Сердце пропустило удар. Лишь затем, чтобы забиться с удвоенной силой. Словно пойманная птица оно билось о стенки грудной клетки, и остановить волну возрастающего волнения ты была не в силах.
Ты обернулась вновь, глядя в глаза своего народа. В твоём взгляде отпечатался страх. Пожирающий душу, остро-впивающийся в сердце страх. Но – лишь на мгновение. Ты не уйдёшь так. Не уйдёшь с затравленным выражением на лице.
Тебя выбрал вождь. Тебя выбрал Коатль.
И ты поворачиваешься к пирамиде Змея. И смело делаешь шаг.
Первый – самый трудный. Но после него идти становится легче. С гордо поднятой головой. Грациозно и изящно поднимаясь по нагретым солнцем каменным ступеням, повторяя путь вождя…
Шаг - ты вспоминаешь прошлое. Одинокое детство.
Шаг - думаешь о настоящем. О бесконечной охоте, череде однообразных дней. Столь же одиноких.
Шаг - переносишься в будущее. К моментам, которые никогда не произойдут. В этом сражении проявить себя тебе не суждено...

Муц ждёт новая война. Всё будет иначе.
Но уже – не для тебя.
Для народа.

Южный Морвлэнд

- Хей-хо! Шатрис! Я вас таки умоляю, только не делайте такого выражения ваших жвал. Моя Руфь не будет довольна если вы откусите мне руку или ногу. Вы голодны, я голоден, может быть придумаем что-нибудь вместе, вместо того чтобы калечить друг-другу телеса?
- Чшутичшь уопят-чь, муохнатая муорда. Чтуо ты муочжишь предлуожить круоме свуоих суоччных жирных ллапуок?
Голосовые органы раш не слишком подходили для воспроизведения фортранской речи и многие звуки отдавали фальшивой металлической рябью, что не мешало двум старым приятелям находить общий язык.
- Я могу предложить тебе сочного краба, или жирную рыбу, или осминога. Я еще не решил. И надо сказать - не поймал.
- Ты бриехуун, чиелуовек.
- Я брехун, ты плавун, я на лодке, а ты на брюхе, я с гарпуном, а ты... Да чего ты стоишь то? Помоги уже, толкай лодку и поплыли. А то и сегодня без ужина спать ложиться. Ох-хохо... помоги нам Сентеотль.

Усул-Мамут

- Послушай, эй.
Уставшие, покрытые пылью и песком, оборванные переселенцы не хотели никуда уходить. Много дней пути отделяли их от родных мест и именно здесь, они надеялись обрести новый дом.
Но шерстемордые были непреклонны.
- Нам некуда идти. Дайте нам остановиться здесь на одну ночь.
Фортранец снова повторил жест "проваливайте" и погрозил копьем.
Номад растеряно огляделся. Каждый из его людей был больше и вероятно сильнее любого фортранца из тех что стояли напротив, но противников было много больше и они, все, или почти все были вооружены копьями с острыми кремниевыми наконечниками или короткими, но не менее опасными топорами, на костяной ручке. Их одежда была столь-же сера и пропылена как и простые одеяния странников.
Они не приняли его подарков. Не приняли ароматного масла в изящном бурдюке. Не приняли драгоценной воды. Не приняли прекрасных ракушек гхашнурас. Они не стали вступать в разговоры и требовали только одного - убираться прочь. Привыкший к скитаниям кочевник, жрец великого Шааргисхама, знал что-такое трудности не по-наслышке, знало он и что такое боль глубоких ран, и что такое бой за место под солнцем. Он снова поглядел в серую, невыразительную морду фортранца, перевел взгляд на копья его спутников.
А у него семья, дети... его дети шли чуть позади, в самой середине длинной вереницы поселенцев и не видели этой сцены. Не видели они и этих чужаков. Слишком растянулся его, бредущий по пустоши, народ. Если прямо сейчас начнется драка, он точно не увидит их больше. А если еще тянуть время, то драка непременно начнется.
- Да будьте вы прокляты! - прорычал он. - Пусть ваши дороги приведут вас на съедение урсарам.
Номад всплеснул руками, достаточно выразительно, чтобы выразить, свою невыходящую со словами внутреннюю тоску и бессильную злобу, но при этом достаточно осторожно, чтобы его жест не приняли за агрессию.
- Будьте прокляты! Корм червей! Говно урсар! Корм червей! Гнилые кишки... - эти слова были безопасны, за время разговора кочевник убедился что ни один из шерстемордых еще пока не выучил их языка. - Животные! - в гневе рычал он.
- Разворачиваемся! Разворачиваемся! Этот бураний помет не пустит нас дальше без боя. Разворачиваемся!

В конце-концов, дороги священны, эта дорога видимо будет немного длиннее чем он предполагал, но без дома они не останутся. Шааргисхам милостив к своим детям, он позаботится обо всем, он даст им приют, он насытит их плоть и успокоит их дух. А когда они отдохнут и наберутся сил, они вернутся. Кочевник махал руками, подавая знаки подтягивающимся соплеменником, а сам клялся и молился, молился богу о ниспошлении сил еще хотя бы на день пути, и клялся никогда не забыть нанесенной ему обиды.

Дримура

Тихо плещет волна о борт айнами*.
Плачет вдалеке вохсар.
Прекрасна ночь в бледном сиянии луны.

Даже голодающий в бедных водах ёми** альв, питался лучше самых успешных охотников-импов с северных границ владений так называемой Имп-Ерии. Дримура была поистине страшным местом. Пустая. Холодная. Обдуваемая жестокими ветрами. По каменистым берегам этого края вечно голодных мертвецов бродило больше чем живых людей, с трепетным сердцем и горячей кровью, хотя те живые что бродили здесь тоже были вечно голодны. После первой волны поселенцев, коих вела воля подгорного предводителя, в Дримуру прибывали только те, кто был изгнан из общества импов за что-то, что не заслуживало казни, но не позволяло оставить провинившегося среди живых. Их дух не был сломлен, но ощущение несправедливости и незаслуженности кары, голодным червем пожирало серокожих обитателей этих мест изнутри. Да, для кого-то Дримура стала настоящим домом, но для некоторых, не многих, но некоторых - она была проклятием. И это ощущение проклятости и отчужденности*** от родного народа таилось в глубине сердец и передавалось из поколения в поколение.
А потом появились эти альвы. Их дивные плавающие деревья могли нести их куда бы те сами не пожелали. Их удивительные, упругие и тонкие, темные и раскидистые приспособления, что они сами называли сетями, могли прокормить их даже в самом далеком пути. Их бурдюки были наполнены живой водой, что наполняла силами и пробуждала дух.
О! Эти чужеземцы были воплощением всего того, чего так не хватало истосковавшимся в этой просторной и тесной одновременно Дремуре. И некоторые импы, да, не многие, но некоторые... рискнули. Они преодолели свою гордость и высокомерие, они попросились сами. Они встали рядом с альвами в их странствиях и покинули земли великого, славного и могучего Имп-Ериума.

Етхирншасс

Сшдевере пришли на рассвете. Как тучи. Как рой ос, жалящих и стара и млада. Они разоряли очаги и ломали плетеные хижины. Они убивали беременных женщин, распарывая им животы. И маленьких детей, сминая своими дубинами их хрупкие тела. Древесные каратели не щадили ни кого. В желании насытить своего вечножаждущего крови зеленого бога, они не имели к побежденным ни жалости ни сострадания. Плач, стоны и мольбы доносились до слуха Иктуаталя со всех зеленых уголков Етхирншаасса. Дым пожарищ и запах крови, поднимался до самих небес.
Ящеры уходили. Сами жгли свои дома. Сами добивали тех, кто уже не мог бежать.
И уходили.
Куда? Куда угодно, лишь бы подальше от границ этих проклятых сшдевере, подальши от их дубин и копий, подальше от их ненавистого бога.
Ящеры уходили на север. Тонули в бурлящих водах широких рек. Замерзали на заснеженных перевалах западных гор. Падали от голода и истощения во время многодневных переходов по безрадостным и бедным землям. Но не только безжалостность природы губило гонимых войной парвсиан.
Ящеров убивали новые, доселе не виданные ими народы.
Хансары не привыкли делить пищу с чужими ртами.
И лишь не многие из покинувших Етхирншасс обрели новый дом. Для кого-то им стал зеленых и холодный Хансар-Унт, а для кого-то - суровые, но щедрые Алиилы.

Дан-Кретис

Тор-Доим, морщась от безнадежной духоты и мучаясь животом, от плохой воды снова выскочил из хижины. Жуткий, ноющий спазм скрутил внутренности жестокой болью. И доимор, больше не раздумывая, рванул в зеленую гущу джунглей.
Будь оно всё проклято! - думал про себя Тор-Доим перепрыгивая колючую лиану и покрепче сжимая ягодицы, в надежде не расплескать содержимое прямо на бегу. - Зачем он согласился пойти сюда? Что он здесь забыл?
Только вот это "согласился" не совсем верно подходило к сложившейся ситуации. Его мнения никто не спрашивал. Пришел жрец. Ткнул пальцем в него и еще нескольких и сказал что делать. Жрецы Хэладура, знаете ли, долго не церемонились. И не спрашивали твоего мнения. Тирания Великой Тени была абсолютной. И Тор-Доим пошел. Послушно воле бога, собрал свои немногочисленные пожитки, попрощался с родителями и пошел.
А теперь он здесь. У него есть жена, ее тоже выбрал жрец. У него есть дом, жрец указал где им жить. У него есть племя, все - такие же переселенцы как и он. И еще у него имелся понос.
Доиморец сидел под жесткими и широкими листьями дерева, названия которого он не знал. Держался одной рукой за покрытый ворсом, чуть влажный ствол другого дерева, названия которого он тоже не знал, и капля за каплей выдавливал из себя остатки плохо усвоенной еды, название которой по большей части придумали он и его соплеменники. Такова воля Хэладура, покорно повторил он себе и снова попытался расслабить мышцы, давая ход содержимому кишечника.
Вот в таком виде его и увидели, бредущие в поисках добычи, импы-охотники. Они еще никогда не забирались так далеко на запад, и это был первый контакт двух могущественных цивилизаций.

Вакх-Калан

"Головная боль пройдет или станет значительно слабее, если прижаться лобным швом к западной стороне времекамня и приклеить слюной к подглоточникам свежий лист пламенеющей травы, предварительно скомкав его, чтобы он пустил сок. Этим же соком нужно смазать щуплик, дыхальца и верхний край переднегруди"
- Надпись на Канпокхонгской глиняной табличке, личное собрание мудрости аэмнгай, III век.

"Ночные кошмары перестанут вас мучить, когда над своим ложем вы повесите веточку взрывдерева с зелеными листьями, но без плодов. Еще несколько листьев скатайте в шарик и, сильно надавливая, очертите ими вокруг ложа замкнутый контур."
- Надпись на Канпокхонгской глиняной табличке, личное собрание мудрости аэмнгай, III век.

"Воспитывай потомство свое в строгости и труде, в любви к природе и красоте. Пусть роют тоннели дочери твои не покладая лап, вместе с дочерьми остальных аэмнгай. Пусть охотятся они без поблажки и послабления, встречая закаты и рассветы в темных охотничьих тоннелях. А после трудов своих, приучай к их музицированию на фонг. Расти в них вкус к прекрасному, понимание мудрости природы и исполнительности в воле господа бога нашего Фрачао, всепроникающего и всесметающего. "
- Надпись на Канпокхонгской глиняной табличке, "Назидание дочери верховной королевы Шейл-Саомхай IX", Хонгсамуд, IV век.

"Осторожен буран
Только закончились дни его.
Зорко смотрит в даль
Но не видит что под ногами он.
Крепко упирается копытами в землю.
Только давно прорыты туннели под ними
Прости, славный зверь
Мы убиваем тебя без ненависти.
Твоя шкура мягка
И она согреет наших детей
Оглянись вокруг в последний раз
Ловкий охотник уже расширил лаз."
- Надпись на Канпокхонгской глиняной табличке, "Песня охотников", Хонгсамуд, IV век.

Хансары осваивают южные луга ками

*айнами - выдолбленная из цельного ствола многоместная лодка альвов
**ёми - бедные воды за пределами алиил, в противоположность бэндзай - богатые воды алиильского архипелага
***Покинувших горы обратно уже не пускали, потомки первых переселенцев внезапно оказались импами второго сорта.

- Да, спасибо, - Клаус откупорил склянку и залпом влил в себя содержимое, поморщившись. - Ну и дерьмо. Почему их не делают, например, со вкусом клубники?.. - маг размял шею, и неуверенно поднялся на ноги. Тем не менее, ему явно полегчало. - Прикроем, - коротко кивнул, и отвернулся, принявшись собирать людей.

Бойцы роты встретили приказ Земмлера одобрительным гулом. Бывший экспедитор толком не успел познакомиться с отрядом, но знал: среди них местных нет. А это значительно облегчало задачу в моральном плане, да и в практическом тоже. Ведь любая солдатня суть выходцы из тех самых широких слоев населения, что сейчас почивали на площади. Пусть и враги, да, но убивать и добивать собственных соседей не всегда просто, особенно для порядочных людей. Но разве порядочные люди становятся наемниками?

- Н-не...н-не надо!.. - провопил кто-то в ночи из последних сил.
- Тихо, - экс-экспедитор услышал характерный звук чавкающей плоти. - Не шуми, - добавил кто-то из наемников после coup de grace. Здесь и сейчас было место милосердию. Ведь никто не собирался вытаскивать раненных. Ни сейчас, ни завтра. Ранним утром придут голодные собаки, которым всё равно, кого жрать - мертвецов или полумертвых. Земмлер вместе с бойцами мерно продвигался вперед, от одного к другому, поймав странный ритм в этой тихой бойне. Примерно через полчаса работа была выполнена, и отряд потянулся обратно в участок.

Нет, всё-таки убитым стоило сказать "спасибо": утром действительно явились псы.

***

- Этот Ардклиф не был моим, как вы выразились, "ёбырем", - фыркнула Ангелина. - А всего лишь посредником и осведомителем. Но в ту ночь наш разговор был прерван той страхолюдиной, что вылезла из канализации. Чертов выползень схарчил беднягу Ардклифа, и утащил меня вниз. Спасибо, ребята, что поджарили эту гадину, и этого ублюдка Профессора. Без вас я точно не смогла бы. Что же до Жирного...да, тут я постаралась, - Гроссхау пожала плечами. - Буквально, я убила его пиздой, - заключила девушка. У Тальгорна перекосилась рожа от такого заявления, а более простой Клаус заржал, не стесняясь.
- И давно ты работаешь на Сыскное Войско? - отсмеявшись, поинтересовался Клаус.
- Нет, не слишком. Скажем так - у ТСВ много глаз. И устраивать многоходовочки те еще мастера. К слову, пока я работаю на них, у меня есть полный иммунитет от Надзора. Это-то и стало поводом. К Воннингу было не просто подобраться, и поэтому они выбрали такой, я бы сказала, необычный ход, - Ангелина закатила глаза.
- И тем не менее, это сработала. Я надеюсь, ты уже, кхм, очистилась? - подал голос Фредерик.
- Да. А что, у тебя есть какие-то планы?
- Ну...

Этот разговор состоялся несколько дней спустя. Для Земмлера работа в Портовом не закончилась обороной участка. Стояли в оцеплении, подчищали территорию за Эскадронами и выполняли другую работу. Не самую чистую, но за неё платили. Занд ван Тойфель оказался хорошим работодателем. Хоть и жестким - из-за него погибла сомна человек. Но, похоже, для него такие потери были вполне допустимыми. Да и для города, в целом, тоже. В конце ван Тойфель посулил Земмлеру, что на этом их сотрудничеством не закончиться. Сложно сказать, хорошо это или плохо. Но всё-таки Курт сменил профессию именно по инициативе этого конторщика. Век свободы не видать...

Наконец, все подошли к внешней крепостной стене и воротам. Там, за ними, уже построилась рота. Это была прощальная прогулка - Тальгорн и Ангелина оставались в городе, а вот Земмлеру и Клаусу предстояло отправиться на восток. Где-то там их ждала работа. Ждала война.
- Слушайте, а ведь отряд надо как-то назвать, - спохватился Фредерик. - Надо придумать что-нибудь такое...крутое. Что за отряд наемников без хорошего названия?
- Вот и отличный повод для переписки. Ты обязательно пиши нам, мы ведь скучать будем, - Клаус театрально пошмыгал носом. - И мы будем слать тебе весточки тоже. Эх...всё-таки я буду скучать по этому гадюшнику. Вы уж держите его в целости и сохранности, пока нас не будет, - вздохнул Девант.
- Конечно. Вот прям каждый день будем поддерживать духовные и физические скрепы нашей благодатной столицы. А наш новый друг, ван Тойфель, этому точно поможет.
- Хотелось бы верить. Давайте прощаться, что ли?
- Ага. Вы там только не помрите на чужбине! Бордель будет вас ждать.
- А это уже хороший повод не сдохнуть. Ну, герр Земмлер, по коням?..

***

Интерлюдия.

- Я надеюсь, ты явился с хорошими новостями? - немолодой мужчина лениво почесал грудь, сплошь покрытую мистическими татуировками.
- Так точно, Ваша Светлость. Ван Тойфель сделал свою работу, как вы приказали...как он умеет. Теперь у нас достаточно средств для военной кампании. Штаб обещает осадить столицу Остмонта уже к этой зиме.
- Я это запомню. А что насчет того мужика? Бывшего экспедитора?
- Агент Бальдр сообщает, что он действительно может быть одним из тех, кого мы ищем. Но ему требуется больше времени для точных выводов. Он составил отчет для вас.
- Хорошо, занеси посмотреть. Пусть старина работает дальше, - немолодой позволил себе легкую улыбку.
- Так точно. И для вас послание. От Моргана. Лично в руки, - адъютант протянул тщательно запечатанное письмо.
- Хм... - нахмурившись, мужчина вскрыл письмо. Внутри оказалась крохотная записка, скупая по своему содержанию. "Сандал прибыл" - значилось там. Нахмурился еще сильнее.
- Похоже, теперь нашему мальчишке придется много учится.
- Вы хотите сказать, что...
- Да, да. И запомни - император ничего не должен узнать. Пристрой нового учителя должным образом, и как можно быстрее. Время на исходе.

Встретились пришельцы с дикой природой умирающего мира и дивными цветами расцвели их труды на Тее. Бурно, ярко. Все, что годами приспосабливалось к увядающей эволюции, оно было разом сметено, вытеснено и сжато. Концентрированная серость, обречена, словно, плесень в углах дома - жить будет там, где хозяйские руки с половой тряпкой не достают. Много ещё было нетронутой влиянием земли, а энергетика мира сильно изменилась более не напоминая прежнюю себя. Даже если боги завтра уйдут, прежней Тее никогда не стать. Сдвинулось колесо судьбы, вышло из колдобины и стало медленно набирать ход. Медленно, но неукротимо.

Эра Богов - Век второй

Использую семя, создаю Огрево на (17.13)
Распространяю на (12.18 , 16.09) за 2 БС
Быстро-быстро взмывают молодые побеги к тонкому, пробивающемуся сквозь крону золотому лучу. Зелено-зелено новое племя. Крепко-крепко вцепляется оно в жизнь, в почву, в чужие корни и стебли. Вцепляется, впивается, проламывает и выкорчевывает. Вверх! Никто на Тее так не может расти, как это делает огрево. Сильное, неостановимое. Оно вспарывает джунгли своими молодыми побегами, оно вытесняет и опрокидывает старый уклад.
Так, огромные пространства покрываются зарослями нового типа - огревищами. Эти влажные и душные вечнозеленые леса привлекают способных усвоить их листья животных, а также хищников, охотящихся на этих животных.
Отпугиваемые запахом, жившие здесь от создания мира насекомые покидают занимаемые огревищами пространства или погибают, вместе с ними покидают или погибают и птицы, питавшиеся насекомыми. А также все виды хищников питавшиеся этими птицами.

Высаживаем горючую траву на 11.08
Горючая трава с огромной скорости распространяется по территории степи, изменяя ее ландшафт, животный и растительный миры. Все виды насекомых и животных, включая мелких птиц, вивших до этого в траве гнезда погибают в пламени, охватывающем колоссальные пространства в один короткий момент. Как вспышка расползается пламя по наполненным горючими маслами иссохшимся зарослям. Как огненный смерч опаляет оно нерасторопного зверя, обескрыливает и убивает запоздавшего шмеля, спугивает и поднимает стаю птиц.
Выживают и остаются не все, но многие. Всякий, кто успел к сухому сезону зарыться, укрыться до сезона дождей... Всякий, кто привык засушливое время пережидать в других краях... они остались. Они победили этот тур гонки, где призом является право жить и страдать дальше.

Расселение Кукурузы и жужей на 05.15 - 2 БС Веселее стали выглядеть леса Теи с новым, полным молодой силы растением. Веселее зажужжала, зашелестела в них жизнь. Понравились сочные листья осторожным козам, по сердцу оказались сладкие зерна птицам, полюбились дурманящие ароматные цветы бабочкам и шмелям. Но больше всех над залитыми солнцем и заполненными ровной стройной кукурузой пролесками и полянками трудились и суетились жужи.
Кукуруза прижилась, но дальше изначально обжитых территорий не распространяется. В лесах слишком мало солнечных полянок на которых бы могла расти кукуруза. Не имеющие твердой защитной оболочки, сочные зерна животными перевариваются и не могут распространять новый вид на дальние территории.
Жужи тоже прижились и вполне даже расползаются по лесам, но тоже не слишком быстро и не слишком плотно. Не так много пыльцы дают аборигенные виды, а вот всяких проблем в виде шершней, ос и гнили в деревьях, на которых жужи делают - гнезда полно.

Создание Горной кукурузы на 08.11 - 3 БС
Прочно вцепились корни в каменистую почву. Широко расправила свои жесткие листья горная кукуруза под голубым небом, над распростертой внизу Теей. Низко, но прямо и гордо подняла она свой гибкий прочный стебель ввысь, на встречу солнцу. Вопреки диким ветрам. Вопреки холодным туманам и снежным бурям, скатывающимся с верхушек гор снежным лавинам и грохочущим камнепадам. Будет она здесь королевой. А шмели и муравьи - ее верными подданными.

Распространение сияющего коралла на гексы (03.07;03.08)
Новая, чудная жизнь, зародилась в пене, бьющихся о рифы, волн. Прекрасный как ничто на Тее, переливающийся удивительными оттенками, коих не знал этот мир, сияющий, как далекая звезда, коралл стал расти, ширится, цепляться за окружавшие его жизнь и смерть. Вздулся из глубины, подобно огромной волне и выбрался на поверхность.
Рифы, до этого покрытые лишь зелеными водорослями и бурой тиной оплетаются и покрываются сияющими кораллами образуя новые острова. Отдельные острова превращаются в группы островов, в архипелаг, затем полностью заполняют собой надводную часть с северу от безымянного архаичного острова, превращая его в полуостров. Сияющие рифы образуют длинную и широкую косу, в прилив почти полностью затопляемую водой, но обнажающуюся в отлив. Коралловая гряда приобретает своих постоянных жителей, складывает свою уникальную флору и фауну из морских обитателей старой Теи.
Распространение Рапсодии на гексы (03.07;03.08)
Жизнь и смерть подвластны воле богов. А иногда и жизнь - не-жизнь, а смерть - не-смерть...
Вирус. То что не живет само по себе. Мельчайшие частицы - свернутые, скрученные молекулы генетического кода, паразитирующие в клетках тех, кто живет по-настоящему. Рапсодия. Инфекция проникающая внутрь и изменяющая суть организма. Зараза, превращающая и без того чахлых и болезненных жителей Теи в уродливых, покрытых броней, кровожадных монстров.
Рапсодия вторично меняет эти места. Пораженная вирусом стая рыб или птиц погибает, будучи съеденной зараженными особями. Те же, не оставляют потомства, одержимые лишь жаждой убийства. Встречаясь, две инфицированные особи дерутся друг с другом на смерть и рано или поздно сами погибают от бесконечно накапливающихся ран. Хищники, бывшие и до заражения одиночками, живут дольше, но также рано или поздно умирают, не оставив потомства.
Мир коралловых островов превращается в мертвую зону, которую обходят все у кого хватает на это ума. И где погибают все, кому обойти ума не хватает. Вызываемые вирусом, сворачивающиеся в новые органы, метастазы и ускоренный метаболизм сжигают своих носителей. Те же, пока живы, убивают все, что может утолить их новую жажду.
Мертвая зона. Здесь не селятся птицы. Не плавают рыбы. Не ползают крабы. Лишь слишком простые организмы, не подверженные рапсодии обитают тут. Кораллы, полипы, медузы, водоросли.
Запретная зона. Рапсодия наполняет здесь воду и воздух. Она спит здесь в забредших и подверженных бедолагах, пока те рыщут в поисках добычи. Она распространяется за ними невидимым шлейфом. Распространяется недалеко, вирус все-таки не может жить действительно долго без носителей**.
Рапсодия дремлет. Она ждет.
Изменяю Огрево в ТатуниОгрево, татуни и жужжи созидают новый вид джунглей. Зеленый, ароматный, жужжащий, наполненный пением научившихся ловить жужжей птиц.
Хэдадуров дар (используется зерно) (на 03.13)
Кнуусы - КРС (используется зерно) (на 03.13)Жесткий стебель, жесткие зерна. Дар - хорошая еда для кнуусов. А кнуусы - хороший разносчик для дара. Тучнеют пасущиеся стада. Ширятся пастбища. Ширятся и расселение хэладурова дара. Никто из хищников не смеет стоять на пути кнууса. Ничто не может насытит кнууса лучше дара. Лишь робко взирать смеют на этот сильный союз старые жители Теи.

Кровяница (Изменение Татуни) 3 БС (на 05.14)Прижилась кровяница на новой земле. Цветет и растет кровяница, разносят птицы ее прочные по округе, но не далеко. Тяжелы косточки и слабы птицы. Разносят дикие козы ее зерна по округе, но не далеко. Хилы козы и малы их выпасы.

1 семя: 16.09 Ушантау Всеядность - прекрасное качество, для вида победителя...
...Если он не летает.
Гигантские летучие мыши менее чем за пять веков разбиваются на два подвида. Первая ветвь - которая сохраняет свое название ушатану, поедатели фруктов и молодых побегов. И вторая ветвь - шайтаны, наиболее хищные и агрессивные особи, нападающие на все живое, страх и ужас джунглей. Обе ветви быстро оформляются как самостоятельные виды и лишаются возможности давать общее потомство.

2 семя: 16.09 Афорфакус. Изменение Кнуусы в Рагура. Новые виды прочно обосновываются в теплых огревищах восточной Теи, создавая кормовую базу для иных творений Иктуаталя.

***********

Перворожденные.
Парвсиане отныне смогут гордо именовать себя так.
Сильный, быстрый, мудрый народ создал Великий Ящер.
Обильные леса приготовил для них Иктуаталь.
Слава! Слава Йешу! - поют зубастые пасти.
Хаос! Хаос Тее! - кричат они, простирая к небу свои руки.

- Да не, мы где-то под центральными районами Готтсбурга, - помотал головой Клаус. - Тут вишь, старинная кладка у этих труб, такие делали еще когда Готтсбург был столичным городом местечкового королевства. А ход только в одну сторону, - дозорный подсветил одну сторону прохода, которая оказалась зарешеченным сливом, резко уходившим куда-то вниз. Курт никогда не забирался так далеко под город, но Клаусу видимо приходилось. По службе, разумеется: какой идиот полезет сюда просто так?

- Толщи над нами метров тридцать, а может, и все сорок. Ниже уже начинается Старый Город...но туда даже Инквизиция во времена расцвета побаивалась лезть, так что... - Девант пустил шар-светильник вперед, так что он плыл метрах в десяти перед отрядом. Было исключительно тихо, не считая журчания воды, дыхания, и тихого шипения шарика.
- Короче, мне непонятно, что тут могла забыть эта ляля, - словно в подтверждение его слов, послышалось далекое, подозрительное эхо, которые могло быть как звуком течения воздушных масс, так и чем-то куда менее безобидным. Клаус тут же потянул мессер из ножен, и взял темноту на прицел пистолета. Так они шли еще минут десять, напряженно вслушиваясь в беспокойные звуки, издаваемые глубинами. На фоне однообразного вида, их дорога стала казаться просто бесконечной. Тут и до клаустрофобии недалеко...

Но путь в какой-то момент закончился - они увидели отмостку, заляпанную кровью и кусочками мяса. Похоже, тут кого-то терзали, причем очень серьезно. Остальные следы давно исчезли, смытые водой, должно быть. Зато там начинался сухой отнорок-тоннель.
- Нам сюда, - прошептал Клаус, приглушая свечение шара. - Мы почти на самой границе локализации, так что дальше по водоводу идти смысла нет, - он стал неспешно подниматься, стараясь лишний раз не плескать водой. Метров через двадцать по коридору, они увидели какое-то свечение, и дозорный развеял шар насовсем. Впереди послышалось какое-то копошение, кто-то мычал, словно в рот сунули кляп. Звук точившегося железа, потом резкий "хак", будто мясник работал над тушей.

Наконец, вышли на весьма большую комнату, почти целый зал - с небольшим бассейном в центре. Зал был искусственно разбит на несколько комнат и связующий их коридор, при помощи грубо сляпанных стен-перегородок, метра два в высоту. Там определенно кто-то был, и не один. Пришлось идти почти гуськом, дабы, не приведи Бог, не оказаться замеченным.
Клаус прильнул к щели, осматривая содержимое одной из комнат. Внутри шел приглушенный разговор - все присутствующие были прикрыты свечением некоего магического барьера.

- Господин Дроммок, неужели нельзя использовать иные методы? С учетом ваших извращенных запросов, мне совсем непросто находить новых девушек, - спросил высокий и очень худой человек в темном плаще. Темные волосы. Ладони в тонких кожаных перчатках, тоже темных. На длинном акульем носе покоились круглые, черные очки. Похоже, это был не кто-нибудь, а сам Профессор.
- Мне нушшны тшшолько тшакие...рошшеницами для моих малышшей долшшны быть лучшшшие, - его собеседник отчаянно шипел. И он был не человеком. У твари была шишковидная голова, покрытая каким-то пушком жиденьких волос. Бледная кожа с какими-то кровавыми струпьями. Огромный зоб и широченная пасть, наполненная, наверное, сотнями зубов, больше похожих на какие-то спицы. Черные, злобные глазенки с вертикальными зрачками. Длинный, слюнявый язык. Длинные и тонкие руки с перепонками, жирные перья по всей длине, как у гарпий с гравюр. Мешкообразный живот, плавно переходящий в большую "ногу", как у улитки. Длинный хвост с костяным жалом-наконечником. Невообразимая тварь неестественного вида.

Оба собеседника стояли около стола на длинных ножках, более похожего на пыточный. К нему была прикована, полусидя, обнаженная девушка с кляпом во рту. Красавица. Точеные формы, грудь...рядом с ней возились два зомби, настолько сгнившие, что кое-где уже вовсю проступали кости. Но черная магия не давала им распадаться. Мертвяки были одеты в мясницкие передними, на широких поясах - чехлы для хирургических инструментах.
- Мшшне нравишша, как они вишшшат, когда я опппшлотворяю их, - монстр изобразил улыбку, и прильнул острым ухом к животу девушки. Она была беременна. - Идшшитте ко мне, дшеттишшшки...

Профессор наблюдал за всем этим с каменным лицом. Дозорный и экспедитор заметили, как живот и грудь девушки заходили ходуном. Монстр вырвал кляп из её рта, и она завизжала. Курт, наверное, и не подозревал, что человек умеет издавать такие звуки. Кожа девушки начала трещать, разрываясь. Из живота вырвалась осклизлая тварь, маленькая копия "папаши", запищала, путаясь в перевитиях кишечника. Вторая вылезла из влагалища, и тут же начала питаться собственной матерью, чавкая плотью промежности. Третья - изо рта, оторвав челюсть роженицы, и начав высасывать глаза.
- Помогшшитте мшшшне пришшшнять родшы, Профешшор...вы будшшете сшободны мишшнут черешш пшшять... - пробормотало чудище, и потянулась руками к "детям". Зомби достали инструменты и начали разделывать девушку на части, высвобождая "детей".

Клаус отвернулся, зажав рот рукой, и отполз в сторону, не разбирая дороги. Запил увиденное водкой, хлестая алкоголь, словно родниковую воду.
- Нам надо срочно обыскать комнаты, пока эти...это занято, - Клаус говорил едва слышно. - Я уверен, Ангелина где-то здесь.

Шаг за шагом, метр за метром, отряд углублялся в подземный тоннель. Теперь шли по другому - впереди рядом с Эриком встал глазастый Рагнар. Он же взял свет, а Копьё перекинул со спины на руку щит. Шагали медленно и осторожно - взрыв отбил у воинов легкомысленное настроение, равно как и желание красоваться друг перед другом удалью и пренебрежением к смерти. Бахвальство хорошо на пиру, а не в деле. Кто этого не понимает, тот раньше прочих отправляется в путешествие к иным мирам, причем, как правило, не в чертоги Вальхаллы, а в царство Хель...

За маячившим впереди поворотом тоннель сливался с параллельно идущим - вне всякого сомнения, тем, что выводил на другую сторону платформы подземной станции. Дальше две нитки Стального Пути шли в одной жиле, и ширина прохода здесь достигала едва ли не полутора дюжин шагов. Пошли дальше, удивленно и восхищенно озираясь. Все же созидательная мощь Ушедших поистине потрясала - трудно было даже представить, каким образом они прогрызали в толще земли подобные тоннели. Истинную правду говорят саги - раньше землей владели исполины духа, а ныне остались лишь карлики. Но, раз так сплели свои нити норны, значит это - правильно.
Отшагав с милю или около того, Рагнар сделал спутникам знак остановиться - что-то привлекло его внимание. Воин присел на корточки, и опустил руку между шпал. Спустя секунду он уже разглядывал свою добычу - бензиновую зажигалку.
Она была изготовлена очень качественно и искусно. Кажется, из серебра. На гладком, полированном боку была изящно выгравирована руна "тиваз" - между прочим, первая руна для записи имени Торвальда. Чтобы сделать соответствующий вывод, мудрости Одина, кажется, не требовалось. Рагнар осмотрел пол, рельсы и шпалы, и обнаружил несколько крайне подозрительных пятен. Кровь? Очень даже возможно. Оставалось только в очередной раз посетовать на отсутствие хорошего следопыта. Скольди Маленький или Стенульв Трюгвиссон уже бы в лицах рассказали, что здесь приключилось, и как...
Как бы то ни было, находки укрепили хирдманов во мнении, что они на верном пути.

Двинулись дальше. Вдоль стен время от времени попадались небольшие ниши непонятного назначения. Раз встретилась и запертая металлическая дверь, надежная и крепкая на вид, с такой же точно кнопочной панелью, что исследователи видели у двери, которая привела их в это подземелье. Однако, это препятствие оказалось надежно запертым - попытки штурмовать его с наскока не увенчались успехом. Бывалые воины решили покамест не шуметь, пытаясь вынести эту преграду, а сперва разведать путь дальше. Шум мог привлечь нежелательное внимание, а вернуться сюда было никогда не поздно.
Пошли вперед...

Внезапно прямо под высоким потолком неприятным, тревожным, моргающим красным светом вспыхнула лампа!
Вообще, вереница безжизненных, тусклых, затянутых паутиной и засиженных насекомыми плафонов тянулась с равными интервалами по всей длине тоннеля, и то, что один из них ожил, оказалось полной неожиданностью для хирдманов.
Люди остановились, напряглись. В это же мгновение под высокими сводами бетонной трубы прокатилось оглушительное хрипящее шипение, заставляющее дрогнуть даже самые бесстрашные сердца. В след за ним на напрягшихся островитян снежной лавиной обрушился безумный, жуткий звук замогильного голоса:

-ОСОБЫ! ВЫ НЫ ДЫЛЖНЫ СДЭС БЫТ! НЫМЭДЛЫННЫ ВЫРНЫТЫС В МЫСТА СЫДЫРЖАННЯ, ЫЛЫ БУДЫТЫ НАКАЗЫНЫ!

Карлик жил в одном из доходных домов в Портовом районе. Комнаты там были дешевыми и небольшими - эдакая конура уровня самых дешевых таверн. С тем лишь отличием, что площадью всё же больше. В таких условиях, собственно, проживала большая часть населения. Отдельные дома могли позволить себе немногие, и если могли, то предпочитали приобретать жилье в более благополучных районах.

Ночью улицы превращались в полноводные реки - золотари вскрывали канализационные люки и пускали воду из баков, дабы смыть нечистоты, накопившиеся за день. Поэтому Земмлеру и Деванту приходилось держаться самого края, дабы не попасть в смрадную сель, катившуюся по брусчатке.
Оказавшись внутри дома, узнать, в какой именно квартире живет Арно, было совсем несложно. Прошли на второй этаж, остановились возле нужный двери. Дозорный сложил пальцы особым образом, что-то прошептал, и замок щелкнул, дверь отворилась.

Карлика обнаружили сразу же, в центре комнаты, в дыме благовоний. Мягкий ковер и куча подушек создавали нечто вроде гнезда гедониста, в центре которого и восседал Арно, верхом на здоровенном стержне розового цвета. Задница карлика ритмично ерзала вверх-вниз по обильно смазанной игрушке, тряслась короткая дудулька. Он приговаривал: "Да! Еби папочку! Еби в попочку!"

Дозорный от такой картины охуел, и потянулся за пистолетом. Карлик почувствовал что-то неладное, оглянулся, увидел гостей - от страха очко сжалось, всосав в себя дилду практически полностью.

Tu autem Domine ne elongaveris auxilium tuum ad defensionem meam conspice
erue a framea animam meam et de manu canis unicam meam
salva me ex ore leonis et a cornibus unicornium humilitatem meam
narrabo nomen tuum fratribus meis in media ecclesia laudabo te
qui timetis Dominum laudate eum universum semen Iacob magnificate eum.

23 Псалом

Интерлюдия нулевая. Боггемен, с. Вальдшмидт

...Когда в трактир "Три собаки" вошел неуверенной походкой Колченогий Руди, опиравшийся, как всегда, на плохо оструганную сосновую палку, папаша Фриц, занимавшийся в это время тем, что драил пивные кружки, раздраженно вздохнул: опять инвалид будет просить пива, а расплачиваться за это будет историями из собственной службы. Молодые подмастерья и приказчики, особенно из тех, кто попал под вероятную мобилизацию, и теперь ежевечерне ходили на тренировки пустырь у ратуши к десятнику кайзерской армии Генриху Коцеку, не скупились налить ветерану за его байки в надежде услышать что-нибудь, что поможет им в дальнейшей службе. Сам же Папаша этих историй и от Руди, и от Генриха, и от Адольфа с выселков наслушался уже столько, что мог сам их повторять наизусть: но молодежь за пиво и бигос рассказчикам платила исправно, так что трактирщику оставалось только вздохнуть и приготовиться в очередной раз слушать.

Припомнив несколько баек повеселее и выпив пару кружек, Колченогий в который раз сел на своего любимого конька и затянул рассказ о том, как он получил свое прозвище - как раз в приснопамятной битве у Блошек:
- Оть я вам-то скажу - тама, у Блошек, такая валка была, что хучь святых выноси. Отступники эти сатанаиловы, спасителепродавцы, оседлали холмик, как баба пьяного мужа, и вцепилися в него всеми руками и ногами. Стоят тама, значицца, да ругаются, веру поносят да лыцарей наших. Ну, лыцарята пари-то нервные, трепетные, гонористые, мать их так, ну и злятся. Как мне потом Карл-десятник рассказывал - а сам он енто от самого сотника слыхал: гутарил старшой над лыцарями старшому над пехтурой, что разгонит он ентих свинопасов за раз. Ну а Меченый - главарь мербержских ландскнехтов, значицца, ему и талдычит: мол, не время соваться, сча дождемся основных сил, да выбьем дух из чегенского отребья.
Но лыцари-то, они мозгами обделенные, а гордостью - нет, вот и не сдюжили подумать над словами Меченого. Ну и того - пошли они в атаку. Хоругви вьются на ветру, пики блестят, доспехи сияют - заглядение. Стало быть, словно и не на войну пришли, а перед девками форсить. Эх, что-то у меня в глотке пересохло...
Ага, спасибо. Ну, значицца, поперли эти лыцари на горку, как пьяный вахлак на углежога. А тама, тама! Матерь Божья, понатыкали енти дерьмоеды в землицу кольев - какой конь проберется? Ну и завязли господа тама, как в болоте. А таситы, улей им в задницу, с холмика-то залп дали, да, похватав цепы и алебарды, ринулися вниз, на кавалерию. А тама такая куча из конев да людев образовалася, что сразу ясно: поминай как звали рабов грешных.
И как пошли они лыцарей резать, наш сотник заорал как оглашенный: "Впере-ед!". Ну мы что, наше дело свинячье - ринулися. Глядишь - и уже в самой сече. И ну выручать обосравшихся господ. Они отходят, значицца, а мы шкуры свои подставляем. Им, енто самое, ре-ти-сра-да, а нам юшку проливать. Да нешто нам этт дело не привычное? Сдюжили. Я фальшионом одному брюхо вскрыл - он кишки уполз собирать; другому лапу отмахнул; третьему, что мой дружок Зиги копьем пырнул, бошку снес. Ну, думаю, такими темпами я героем стану, десятника дадут. И тута вырастают передо мной два ублюдка с цепами. Ну я от одного отмахиваюсь, от второго щитом прикрываюсь. Мыслю, значицца, как их в ад отправить. Рубанул только одного по груди - тот отошел, как второй, чтоб его понос на бабе прихватил, как своей дурой мне по ногам раз! От чувствовал я - стою, стою, и вдруг - лежу, лежу. А колено ноет так, что повеситься хоцца. Ну я, не будь дурак, помянул святого Георга-Заступника да святого Августина-Праведника, да рубанул этого курвиного сына фальшионом своим по ноге. Рухнул он рядом, и тута робяты мои его зарубили, а меня, значицца, вместя со всеми оттащили.
Вылечили, выходили подлатали, не дали сдохнуть. От токма и служить не оставили - кому я там хромой нужен? От и выперли до дому. Так что слухайте меня, молодежь. Попадете в войска кайзера, чтоб ему не икалось, вспомните советы старого Руди, да момяните меня добрым словом. Ну, что рты раззявили, пиво мне само в руку не прибежит!

Интерлюдия первая. Альвен

Фюрст Карл был на ристалище, когда к нему примчался взволнованный Людвиг. Заорав во весь голос: - Прекратить поединки!, - подлетел он к брату и взволнованно выдохнул:
- Отец...
Резко обернувшийся наследник откинул забрало шлема, с тревогой глядя на графа Зауэра, прочие поединщики сгрудились вокруг. Отдышавшись, Людвиг сипло произнес, преклонив колено:
- Отец умер... Мой кайзер.
Секундная пауза - и окружающие взорвались славословиями:
- Да здравствует кайзер! Да здравствует кайзер Карл! Слава новому кайзеру!
Как бы не переживал новый правитель Иннерсберга смерть своего пожилого отца, не след было показывать свои чувства. Лицо Карла было каменно-спокойным, а голос - предельно ровным и невозмутимым:
- Мы устроим ему достойные похороны. Он много сделал для Фатерлянда, и с ним ушла целая эпоха. Нам очень жаль, что благородный отец наш не дожил до победы над мятежниками, но мы не опорочим его память, и уничтожим предателей и завершим то дело, что он начал. Gott mit uns!
Все ристалище взорвалось криком, от которого, казалось, затряслись и стены:
- Gott mit uns!

Интерлюдия вторая. Иннерсрат

Последние годы состав Иннерсрата не менялся. Его бессмено возглавлял Карл фок Лихтенфельс, сначала - как наследник, теперь - как кайзер. После его воцарения только лишь добавилась новая персона - новый наследник фюрст Карл-младший. На расклад сил и фракций это, впрочем, не повлияло: имевшие расхождения во взглядах на малые проблемы советники по серьезным вопросам всегда привыкли находить консенсус.

Первым с позволения кайзера слово взял эрцгерцог Вальтер фок Деннентау, назнченный после гибели графа Фюрсте главнокомандующим Чегенской армии. Прокашлявшись, он поднялся со своего места и разложил на столе карты с разнообразнейшими отметками и кратко пояснил:
- Итак, ваше величество, господа. Хотя противник выиграл битву, он не выиграл войну. Мы предполагаем основными силами сквовать передвижение армии таситов, тогда как легкая кавалерия и отдельные отряды ландскнехтов и добровольцев будут заниматься опустошением и уничтожением территорий, находящихся окрест вражеских сил. Вид горящих хат и повешенных жителей должен воздействовать удручающе на психологию мятежных крестьян, составляющих основную часть войска повстанцев, и подрывать их боевой дух. Те неприятельские отряды, что будут пытаться перехватить наших "поджигателей", должны сами перехватываться и уничтожаться. В случае превосходства вражеских сил наши легкие силы будут отступать. Обращу Ваше внимание на то, что реальные убытки от такой деятельности будут минимальны: это наши земли, и мы не планируем их подчистую разорять.
Дождавшись обещанных подкреплений, мы планируем открыть новую генеральную баталию, но уже с учетом предыдущих ошибок. При возможности мы собираемся устроить ее под стенами Павии, но это зависит уже не столько от нас, сколько от общего хода боевых действий. У меня все.

После обсуждения военных вопросов слово взял кардинал Конрад Иннерсбергский, пророкотав:
- Дети мои, борясь с ересью в Чегенланде, мы сами создали оплот еретиков под боком! Бесчинные безбожники из диаволого Университета должны быть покараны и разогнаны, ибо, клянусь Спасителем, там зарождается новая скверна, и все, кто там учится - как один еретики и мерзавцы!
Кайзер всю эту тираду с любопытством следил за прелатом, ожидая, когда тот окончит речь. По завершении же ее он, откинувшись на спинку кресла, задумчиво произнес, вертя в руках кубок:
- Надо же, мой же кардинал обвиняет мою же супругу в том, что она - еретичка..., - перехватив недоумевающий взгляд священника, он повелительным взмахом руки приказал тому молчать и продолжил, - Да-да, отец мой, ее величество Паула также проходит курс обучения в Лейденском унивеситете, и утверждает, что там никакой ереси нет. Вы продолжаете настаивать?
Клирик стушевался:
- Нет-нет, мой кайзер, меня, наверное, ложно информировали!, - желая уйти от темы разговора, он торопливо продолжил, - А еще нам следует поддержать наших единоверцев в безбожном Гвенте. Они живут под гнетом иноверцев и стонут о помощи под тиранией Иеремеха-Робба! Ужели мы оставим без внимания мольбы добрых спасителеанцев? Мы просто обязаны помочь братьям нашим!
Эрцгерцог Кроатии Карл фок Дараньи де Пушташентдьердь на эти слова только усмехнулся:
- Святой отец, они и так бегут через границу в Иннерсберг на мои земли, и я им помогаю. Ужели вы думали, что я оставлю их без заботы? Кроме того, - он понизил голос, - я добавлю еще пару слов.


Обсудив некоторые иные ньюансы, Иннерсрат вынес краткое заключение по внешнеполитическим событиям. И если в униато-эрафийской войне Иннерсберг решил продолжать хранить нейтралитет, то события в Транскронии и Гвенте требовали реакции кайзера. Политический кризис в Транскроатии мог ударить как по политической стабильности на юге, так и в Кроатии, имеющей многочисленные родственные связи с заграничной аристократией. Резолюция о поддержке малолетнего фюрста Карла в его правах наследования была принята единогласно.
Не менее единогласным было и решение направить Гвенту ноту протеста против ущемления подданных спасителева вероисповедания: как богоугодная монархия, Иннерсберг просто не имел права оставить единоверцев в подобном печальном и удручающем положении.
Слухи о войне Солитания с иноверцами было решено принять к сведению и учесть при дальнейших внешнеполитических прогнозах, но вооруженной поддержки престолу не оказывать - Иннерсберг сам ведет крестовый поход на еретиков, и поддержать Святой Перстол людно и оружно не имеет возможности. По непроверенным слухам, Хашур мог выставить на поле боя от ста до двухста тысяч человек: маловероятно, но все же. Господин тайный советник Потоцки предложил один вариант действий - если Солитаний все же проиграет, и его идея с большим или меньшим энтузиазмом была поддержана всеми. Затем же Иннерсрат перешел к вопросам внутренней торговли и политики...

Интерлюдия третья. Гвент

Перед королем стоял сухопарый строгий господин с аккуратно уложенными седыми волосами и острой бородкой. Благородное лицо, чем-то напоминающее хищную птицу, было подобающе строго и торжественно - как и черный камзол с тонкой серебрянной вышивкой. Этим мужчиной был Андраш Каллаи, новый посол Иннерсберга, ранее занимавший должность консула в Эрафии и отозванный в связи с войной. Изящно и чинно поклонившись королю в полном соответствии с ритуалом, он замер в полупоклоне.
Дождавшись разрешения выпрямиться, дипломат обратился к правителю на чистом гвентском, в котором проскальзывали еле заметные лязгающие нотки иннерсбергской речи:
- От имени владетельного кайзера Карла Иннерсбергского я приветствую благородного Робба Джеймза, правителя славного Гвента. Мой высокородный государь выражает свое искреннее восхищение достигнутыми Гвентом успехами на почве заботы о подданных своих, и желает, чтобы земли его миновали войны и угрозы, что сотрясают ныне Ойкумену.
Уважая своего венценосного соседа, кайзер, однако, опечален его отношением к детям спасителевым, имеющим подданство Гвента. Прослышав о репрессиях и беззакониях, что чинят воины короля Джеймза по отношению к верующим в Спасителя, мой государь шлет Вам ноту протеста на подобные деяния. Негоже просвещенному правителю быть тираном по отношению к нарду своему, ибо поступки сии есть лишь свидетельство слабости властителя.
Владетельный кайзер просит короля Робба Гвентского прекратить преследования по религиозным убеждениям, и уведомляет его, что если эта нота будет проигнорирована, Иннерсберг будет вынужден оказать поддержку угнетаемым единоверцам. Не желая при этом портить отношения с Вашим Величеством, конечно же, но исполняя свой долг перед Господом.
Надеемся на понимание и разумность Вашего Величества.

Вновь отвесив куртуазный поклон, достойный эмиссар Каллаи вручил письменную копию своего послания, и, пожелав здоровья королю и родне его, а такожде процветания землям Гвента, отбыл восвоясьи.

Интерлюдия четвертая. Солитаний, замок Гратия

Епископ Вацлав фок Нагель, полномочный легат кардинала Иннерсбергского при Святом Престоле, решил, что уж этот-то грех он точно замолит. Ну пост, ну и что? Как можно отказаться от хорошо прожаренной свиной отбивной с твердой корочкой, сдобренной картахенскими специям, и горячего аппетитного бигоса? Ну положительно никак. Господь Вседержитель, он добр и милосерден, и простит верному слуге своему этот грешок.
Когда дверь в его покои резко распахнулась, достойнейший священнослужитель, резко пряча недоеденные явства под стол, уже хотел в голос возмутиться на нарушителя своего спокойствия, как внезапно осознал, кто же явился по его душу. По прошествии десятка лет советник Беттихер почти не изменился: чуть постарел, чуть осунулся, волос каснулось серебро - но оставался прежним: простым и обыденным.
Смерив клирика насмешливым взглядом, Беттихер усмехнулся:
- Приятного аппетита, ваше священство. Благослави Господь сию трапезу, - и сразу же, беря быка за рога, посерьезнел, - Мне требуется увидеть Его Святейшество.
- Да что вы себе позволяете, советник!? Я лицо духовное, и...
Чем хотел угрожать разошедшийся и испуганный священник, осталось неизвестным: гость выложил на стол серебрянную бляху, на которой иннерсбергский орел попирал извивающуюся змею, и епископ мигом замолчал, перепуганно глядя на строгого мужчину:
- Я сделаю все, что в моих силах. Indivisibiliter ac Inseparabiliter!

...И вновь Беттихер остался наедине с главой церкви Спасителя. Отбросив всю ненужную куртуазию, тайный эмиссар Иннерсберга говорил спокойно и по-деловому:
- Вашему Святейшеству известно, что Хашур собирает войска, чтобы отвоевать те земли, которые они считают своими исконными - это общеизвестный факт. Не буду ставить под сомнение способности армии Солитания и мастерство гвардии Иерарха, но обращу внимание на тоё что большинство верных спасителю государств не сможет своевременно прийти на помощь этим землям. Эрафия и Уния в войне, Мерберг не столь крепок в вере, Иннерсберг сам ведет Крестовый поход, Транскроатия переживает династический кризис, Арконская теократия почитает себя немногим менее значимей Иерарха, и будет рада увидеть падение Святого Престола, Меерштадт, Арентер и Картахена, увы, более всего озабочены собственной мошной, чем войной за чужие интересы, а Тиамия сама непрочь присоединиться к войне и приростить свои земли.
Не буду дурным пророком, но мало ли что может произойти? Посему Иннерсберг, в случае неудачного для Вас развития событий, предлагает прибыть в его земли, дабы поддержать воюющих с кубочниками крестоносцев: не бегство от неверных, упаси Боже, но поддержка верных сынов церкви в борьбе с еретиками: ведь еретики намного страшнее иноверцев, ведь они не отвергают, и извращают нашу истинную веру.
Чтобы Ваше Святейшиство могло всецело посвятить себя молитвам и делам матери нашей спасителевой церкви, кайзер дарует Вам один из замков короны с прилегающими территориями и обеспечит Вас всем необходимым. Мы, конечно, надеемся, что этого не потребуется, но, если что, арендованная быстроходная галера ждет Вашего прибытия.



Интерлюдия пятая. Чегенланд, замок Бяла Гура

Замок Бяла Гура, долгие годы пребывавший в осаде мятежного быдла, всего неделю как был освобожден доблестными войсками кайзера. Владетель крепостицы и прилегающих земель, благородный барон Зиберт фок Бяла-Гура, донельзя счастливый обстоятельству сему, незамедлительно вместе с верными комитами и кнехтами присоединился к войскам лоялистов, представив свой замок в качестве ставки армии "Чегенланд".
...В каминной зале сегодня был Большой Коронный совет, собранный его милостью командующим эрцгерцогом Вальтером фок Деннентау. Помимо помянутого командующего, вокруг заваленного картами и планами тяжелого дубового обеденного стола скопились командующие отдельными отрядами и иные высшие чины армии: заместитель командующего герцог Вернер цу Кассель, командующие двумя крылами барон Хассо фок Рауш унд Трауберг и Генрих фок Лихтенфельс граф Блаувальд, командующие авангардными силами Густав риттер фок Кобылки, Теофил фок Лихтенфельс барон Яенш и Фридрих фок Лихтенфельс барон Данн, генеральный подскарбий армии Ласло Мекчеи, командующие наемными силами Йорг фок Фрундсберг, Олаф Стевартсон и Тибальд Беес, капеллан армии отец Бенедикт, командующий стрелками граф Лиутпранд фок Лиутпрандинг, генеральный осадник Эберхард Шульце-Фрайвальд и начальник армейской разведки граф Альфред фок Мариенфельд.

Демонстрируя с помощью указки направления ударов, эрцгерцог фок Деннентау вещал:
- С высокой долей вероятности мы можем предположить, что неприятель, страшась ударной мощи нашей тяжелой кавалерии, будет в генеральной баталии действовать от обороны, построив вагенбурги и укрепив позицию кольями и шипами, препятствующими кавалерийскому натиску. Поэтому основная тяжесть боев ляжет на плечи пехоты и ваших клинков, господин фок Фрундсберг. В начале мы завяжем стрелковую дуэль с неприятелем, в том числе и силами легкой кавалерии, наносящей беспокоящие дистанционные атаки с флангов и тыла, буде они будут прикрыты тем же вагенбургом. Следом в бой под прикрытием людей фок Лиутпрандинга вступит панцирная пехота, чьей задачей будет прорыв неприятельской обороны и уничтожение стены возов. Если господин Шульце-Фрайвальд сможет создать полевые осадные машины, то это будет великолепно.
Следом за ними двинется легкая пехота и израсходовавшие боезапас стрелки, чьей целью будет расчищение плацдарма для кавалерийского натиска. Кроме того командирам следует предупредить своих подчиненных, что у нас может оказаться неожиданный союзник: его не атаковать, а выручать и поддерживать: но не особенно рьяно.
После расчистки плацдарма кавалерия нанесет фланговый удар по позициям мятежников - их основной задачей является преотдоление обороны и глубокий прорыв с обращением масс вражеской пехоты в бегство туда, где их встретят отряды конных кнехтов. Такова наша предполагаемая диспозиция. Идеи, предложения есть, господа?

Хотя угрозы относятся к эмоциональной части, а убеждение апеллирует к разуму собеседника, и всё вместе сочетается, казалось бы, не слишком хорошо, у Земмлера получалось делать и то, и другое. Сработал даже простейший трюк с оружием напоказ. Шлюшки, припомнив сцену в кабинете Дорселя, решили, что они не хотят такой участи, и даже приоткрыли рты. То ли от страха, то ли тем самым предлагая взять у Курта за щеку.
- Мы как-то брезгуем использовать игрушки, бывшие в употреблении, - ответила за двоих Темненькая, и даже надулась. Но - надулась игриво.
- Уж не знаю, что там собирался делать с ними карлик, но он был почти счастлив, когда мы продали их ему, и отвалил немало денег. Мы решили, что раз уж Ангелина оставила их здесь, то они ей не особенно-то и нужны. Этот козел, - она махнула в сторону, подразумевая Марка. - Оставляет нам какие-то копейки, ты не думай, что мы тут жируем. Даже платья, и те не на свои деньги куплены. Поэтому тут все боятся Дорселя, ему только стоит махнуть, и его подручные сразу вышвырнут на улицу, с голой задницей. Вы ведь понимаете, что такие как мы, окажись на улице с голой попкой, сразу же попадут в грязные лапы какой-нибудь скотине, - Светленькая посмотрела на Земмлера так, что ему сразу захотелось оказаться той самой скотиной с грязными лапами.
- Так что эти деньги, с которыми карлик так быстро расстался, были совсем не лишними. Другое дело - Ангелина. Она неплохо зарабатывала, и в последнее время частенько говорила, что скоро завяжет со всем этим. Может быть, это как-то связано с тем мужиком, с которым она виделась в последнее время, я не знаю. Он здесь никогда не показывался, но у Ангелины так со всеми клиентами, к ней никогда не приходил дядя, тыкал пальцем и говорил: "хочу эту". Только по каталогу, - экспедитор остановился, обнаружив что-то. Бинго. Старый, как мир, трюк с секретной половицей. Легко сняв её, Земмлер обнаружил в секретке пару небольших металлических цилиндров, весьма похожих на тот артефакт с заклинанием, что подогнал Клаус. Корпус каждого был покрыт какой-то мистической вязью - наверняка магическое дерьмо.
- На анальные пробки не слишком похожи, - прокомментировала находку Светленькая.

-И вот, значит, мы обдираем деревню. Гуси, бараны, девки – сами знаете. Волоку я, так скажем, за космы эдакую пышку-селянку. Ноги в навозе, зато на полной оснастке - от парусов до кормы! - Бьорн отпустил поводья, и характерными жестами наглядно продемонстрировал, в каких именно местах и насколько богато природа одарила запомнившуюся ему девушку с материка, - Одной рукой, в общем, держу ее за волосню, а другой отбиваюсь от родни. Настырные попались, клянусь бородой Одина! Так и лезли. Ну, зарубил я какую-то старую каргу – вроде отвязались…
И тут на двор залетает дозорный – борода клоками, глаза размером с твой умбон. Говорит – идут!

Рассказчик сделал паузу, чтобы промочить горло, и продолжил:

-Там город неподалеку был. Видать, упустили кого-то мы, когда налетели – утёк, и туда. Или дымы увидели со стен. В общем, гарнизон они подняли. Ну, я за ярлом, дозорный – хирд по дворам собирать. Вышли им навстречу. А там… Этих чуть не впятеро против нас, и КАЖДЫЙ с ружьём, Тюр мне свидетель! Тут другой вождь бы уже бросил всё – и к кораблям. Но не таков наш Хельги. Хельги люб богам, и удача его велика! Он сказал – поглядим.
Сошлись мы, в общем, шагов на сто. Мы – в руинах старых, они – в перелеске. Хирдманы, кто с винтовками, постреливать давай. А те по нам рваным залпом. Тут, конечно, полежать пришлось – густо причесали, как баба волосы частым гребнем. Кого-то и валькирии прибрали. Я голову поднимаю – а их лесок весь дымом затянут, будто йотун инеем пёрнул! Видно там – как ночью без глаз. Целей нет, мы не стреляем – патрон бережем. Так и они не стреляют. Секунд через десять только растащило немного, - Четырехтактный как бы невзначай тряхнул рукой. На левом запястье между браслетов красовался массивный золотой хронометр, - А все равно - мутно. Но наших асы когда лепили - глазами не обделили. А иные, вроде меня, и вовсе зоркие, как Хеймдаль, клянусь волосатой задницей турса! Дали по ним огня. А они – по нам. Еще секунд через десять только. И снова все в дыму…

Бьорн замолк, и, хитро улыбаясь, обвел взглядом своих молодых спутников:

-Поняли? – воскликнул он, - Эти недотепы с большой земли притащили с собой однозарядники на чернушке! Без патрона, такие, как у цвергов. Вот умора! Шли бы уж с луками – все толку больше! Словом, винтовки мы убрали - и за топоры. Дали им еще залп сделать, и пока всё под дымом – на них. Ха-ха! Побережники мамку позвать не успели, а мы их уже резали. Хельги сразу с обеих рук от бедра – пах-пах-пах! А я…


***


За приятной беседой - и путь короче. Солнце еще не перевалило за полдень, а путники уже свернули с прибрежного тракта на боковой съезд, и поскакали по более узкой и скромной дороге, подле которой и располагался Ильстедхем.
Некоторое время спустя показалось и само имение, уютно расположившееся в приятной глазу долине между высоких холмов, увенчанных мерно вращающими лопастями ветряками. Широкий двор, вмещавший, по всему видно, немало построек, опоясывали внушительные стены из тёсанных бревен; обломков тех самых придорожных столбов, некогда служивших Ушедшим подставками под электрические фонари; поржавевших остовов каких-то древних машин и другого подручного материала. Над крышами поднимались дымки, вьющиеся вокруг стройной мачты радиовышки.
Подле усадьбы оказалось довольно места для пашни и выпаса. Понятно, полевые работы уже давным-давно завершились, но трэли в мешковатой некрашеной одежке еще пасли на склонах холмов баранов и коз, легко выкапывающих из под неглубокого снега пожухлую и мерзлую, но все еще питательную траву.
Гостей заметили – маленькая, будто игрушечная фигурка на сторожевой вышке приветственно замахала руками. Так что когда всадники приблизились к массивным, обваренным листовым железом воротам, те гостеприимно распахнулись, и Бьорна с его храбрыми товарищами встречали улыбками и пивом.
На дворе перед большим длинным домом было многолюдно и пёстро от ярких праздничных нарядов.

Бьорн соскочил с лошади, которая, избавившись от эдакой ноши, явно вздохнула с облегчением, и сгреб в охапку своего родича, громогласно гогоча и восклицая. Ну а затем дело дошло и до знакомств.
Хардманы были представлены Бьярни, который под стать своему имени, явился несколько более молодой и скромной в габаритах копией Бьорна; его жене Астрид; трем сыновьям и двум дочерям (Ингрид оказалась и верно чудо как хороша, а пиво, что она, лукаво улыбаясь, подала воинам, было превосходным); семейству старшего сына; пятерым соседями-бондами, так же приглашенным в гости; их семействам…
В общем, представление несколько затянулось, но никто и глазом не моргнул – столь важный и почтенный ритуал следовало исполнять не торопясь.

Зато потом пришло время для веселья и забав.

Гостям показали, где можно сложить вещи и снять доспехи, подали умыться и перекусить с дороги. А дальше – что душе угодно. Отменная баня. Молодецкие потехи и игрища – борьба, перетягивание каната, метание копий и камней на дальность и точность, стрельба из лука, катание с гор. Игры, требующие концентрации, ясности ума, удачи, и серебряного звона в карманах – кости, шакк*, камушки и, конечно, всеми любимые загадки. Само собой, пиво, мёд, свартван и вино в достатке. Ну, а кому требовалось сбросить напряжение – всегда можно было присмотреть какую-нибудь тир помоложе, да и утащить в укромный уголок…
Словом, развлекались гости в доме Бьярни Кнутсена кто во что горазд.
Разве что трэлю Саймону было далеко не так весело. Ведь ему пришлось сперва расседлать и обиходить господских лошадей, а потом по поручению Четырехтактного перейти под управление некоего Дрыги – старшего раба в имении Ильстедхем, человека грубого и ограниченного. Который тут же припахал беднягу к черному неквалифицированному труду вопреки всем намекам на то, что таскать Саймоном воду и дрова – суть то же самое, что забивать Мьольниром гвозди. Словом, до вечера с лекаря семь потов сошло.

Ну а к сумеркам гости богатой усадьбы сели пировать.


***


В широком, но низком зале дома Бьярни было и светло, и чрезвычайно тепло. Электрические лампы давали более чем достаточно яркого, мягкого света. Тепло же обеспечивал охлаждающий контур парового электрогенератора, который проходил аккурат под настилом пола.
Такое небрежное, выставленное напоказ бравирование технологиями нетрудно было объяснить – ведь за столом на почетном месте сидел человек в характерном коричневом одеянии Железноруких. Этот молодой послушник ордена служил у Бьярни техником на постоянном контракте, что, вне всякого сомнения, в очередной раз подчеркивало богатство радушного хозяина. Бесспорно, это был один из самых состоятельных и уважаемых бондов в округе.
Столы ломились от обилия мяса и сыра, овощей и хлеба, напитков, и всего, что только может душа пожелать. Гул голосов пирующих не заглушал звуков музыки, доносившихся из чуть охрипших динамиков музыкальной машины, что стояла на почетном месте в углу – гости еще не набрали тот градус, когда каждый слышит преимущественно себя самого, и очень этим доволен. Лишь произносимые то и дело здравицы разрешались единодушными одобрительными возгласами. Действительно, даже самый взыскательный и непочтительный гость не нашел бы, в чем можно было бы упрекнуть сегодня гостеприимцев.

Ну а сам Бьярни сидел во главе стола, и негромко беседовал о чем-то со старшим братом. Их лица, казалось бы, были безмятежны. Но внимательный наблюдатель, хорошо знавший Четырехтактного Бьорна, мог заметить складки в углах его губ, заставлявшие усы воина топорщиться, и морщину, перечеркнувшую высокий лоб – явные признаки недовольства кормчего. Наконец, он оглядел трапезный зал, нашел глазами своих молодых товарищей из Хельгиного хирда, и сделал ясеням битвы знак приблизиться. Что хирдманы, разумеется, послушно и исполнили.

-Расскажи им то, что сказал мне, брат. – велел Бьорн родичу, когда мужи расселись по лавкам, а их рога оказались наполнены пивом.

И Бьярни поведал им, что он (а в особенности его жена Астрид), волнуется за своего среднего сына Торвальда. Дело в том, что он задержался на гравгаммале**, недавно заложенном семейством Бьярни.
Пару месяцев назад Торвальд, охотясь в окрестностях, наткнулся на подозрительные холмы, которые при ближайшем рассмотрении оказались одичавшими и заросшими руинами группы построек Ушедших. Юноша взял трэлей, инструменты и взрывчатку, и начал разрабатывать эти руины, которые по заверению послушника Джерарда (того самого контрактника-Железнорукого) были ничем иным, как останками древнего факториума. Что, разумеется, сулило очень и очень приятные финансовые перспективы. Никому не надо было объяснять, как высоко ценятся подобные находки. Ведь там, под битым кирпичом и бетоном, вполне могут сохраниться если не машины, то их детали, которые всегда найдут своего покупателя. И, надо сказать, раскопки уже начали давать довольно сочные плоды…
В общем, Торвальд стал сутками пропадать на гравгаммале, работая не покладая рук. В общем-то, его отсутствием родителей было не удивить. Но сегодня он знал, что Ильстедхем принимает гостей. Торвальд должен был объявиться ещё в полуденное время, но его до сих пор нет.
Казалось бы – эка невидаль? Послать за увлекшимся парнем трэля, чтобы поторопил, и вся недолга. Но, как оказалось, есть одна загвоздка.
Арнвир и Арнвирсоны.
Арнвир был соседом Бьярни. И соседом не самым приятным. Бывший викинг, не наживший большого богатства и славы – с не слишком удачливыми хёвдингами ходил дельфиньими тропами, - но все же скопивший на старость кое-какое состояние, он прикупил себе земли, и поселился в этих краях лет двадцать назад. Женился, состряпал целый хирд сыновей, здоровенных, наглых и глупых, и стал настоящей занозой в филейных частях соседей-бондов. Грубияны, наглецы, задиры – никто в округе не любил это семейство.
Так вот – стоило Арнвиру пронюхать про удачу Бьярни, как он принялся наезжать и к гравгаммалю, и сюда, в Ильстедхем, предъявляя претензии на землю, где случилась приятная находка. Справедливости ради стоит сказать, что эти претензии были не то, чтобы совсем пустыми. Земля была пограничной, и тут еще стоял вопрос, кто прав, а кто нет. Разумеется, обе стороны считали правыми именно себя. Ну а решить такой вопрос можно было только на тинге.
Но Арнвирсоны не хотели ждать тинга. Им надо было всё, и немедленно. Тем более кто даст гарантию, что до тинга Бьярнисоны не утащат с гравгаммаля все самое ценное до того, как произойдет высокое собрание? В общем, сыновья Арнвира зачастили в гости к Торвальду, досаждая ему плохо завуалированными угрозами.
Побаивался Бьярни. Парни молодые, кровь горячая – как бы до драки не дошло. Или еще хуже – крови…

-Значит так, воины. Прогулялись бы вы до гравгаммаля, мало-ли… - сказал Бьорн, когда его брат закончил рассказ, - Ну и пусть даже Торвальд жив-здоров - все равно к Арнвиру сходите. Поговорите. Объясните, что не тем он людям грозится. Ясно? И моего трэля с собой прихватите – может вам пригодиться.

Выходить в промозглый вечер из теплого дома, когда желудок отягощен съеденным и выпитым – кому такое пожелаешь? А никуда не денешься. Старший сказал – делай. Да и как гостеприимному хозяину в просьбе откажешь?
Надо было собираться…

Итоги первого века эпохи Государств (итоги хода 15)

ГОБЛИНЫ
Они снова пришли на базар как хозяева. Кривые усмешки породистых, откормленных лиц. Они снова брали то, что хотели. Все как всегда. У гоблина Шлика был плохой год, неурожай и куча голодных детишек. И он умом понимал, что надо делать как все - кланяться и улыбаться. Но что-то толкнуло его в спину, что-то большее чем он сжало его рукой булыжник, и кинуло его в белия. Кажется, Шлик даже не попал - это было уже не важно. Его бросок стал спичкой в пороховом погребе. В белиев полетели десятки, сотни камней, торговцы бежали, умывшись кровью и страх выплеснулся ликованием на всех землях.

Освободившись от торгового гнета соседей Базар рос, ломились от добра его амбары, торговля (благодаря перениманию лодок и отказу от услуг марити) взлетела вдвое. Чизиз переживал небывалый подъем авторитета. Его славили, ему несли дары и клялись в верности все самые захудалые роды гоблинов. Было торжественно провозглашено государство Суэло Базар с Чизизом во главе, празднование длилось несколько месяцев. В разгар празднования прибыло посольство от белиев и привезло подарок правителю Чизизу.

В изукрашенном ларце на дорогих и тонких тканях лежал простой булыжник, когда-то поднятый Шликом.

БЕЛИЙСКАЯ РЕСПУБЛИКА
В этом веке с белиев сходил философский налет прошлых веков, постепенно государство белиев закрывалось от мира, идеи других народов находили все меньшее понимание у гордых белийцев, марити и биреев. Культура становилась грубее, а голоса звучащие за то, чтобы перекроить мир по своим лекалам звучали все чаще.

Эмбарго гоблинов был отличным поводом для Республики проявить себя. Многочисленные аватары Лекса не нуждались в каком-то центре. Их дворец был в небесных чертогах и действовал не менее эффективно, чем земные дворцы иных народов.

В коротко время Республика собрала огромную армию, которой не знали еще народы этого мира и обрушила мощь на гоблинов. Гоблины не были готовы, не были защищены ни договорами ни даже армией. Единственное, что они сумели сделать - собрали ополчение большого Базара. Однако, пока собирали армия белиев уже переправилась через Вокс южнее города и ударила прямо в южные ворота города.

Стены города не продержались и пару дней, конница Лация влетела в город, но завязла в сутолоке кривыз улочек и лачуг, и была истреблена. Но уже наездники на грифонах легко переломили ситуацию и к концу дня никто не осталось. Чизиз и прочие аватары бежали на север.

Наслышанные о милости белиев оставшиеся гоблины бросили к их ногами все свои богатства, но завоеватели были равнодушны к дарам. Взяв из рук растянувшегося в пыли Гурбена волшебный артефакт, Аурел равнодушно раздавил в лепешку знатного гоблина. Жалкие торговцы так и не поняли, что не все в этом мире можно купить. Купить свои жизнигоблины не смогли. Белии объявили их животными, гадкими монстрами, подлежащими немедленному убийству, а потом на протяжении всего века методично уничтожали.

Были выловлены все члены маленькой орды, которые мужественно партизанили в холмах еще несколько лет после падения. В северных горах Говорящие, как схизги еще несколько лет держали отдаленные селения гоблинов под своим руководством, но белийские каратели добрались и туда.

И только Чизизу удалось спастись. Он бежал на северо-восток, к трону Лансельлана, поведав тому о несчастье, что случилось с его народом. Последний из гоблинов жаждал мести.

ДАЭРЫ
Женские обиды выглядят по-разному, но чаще всего проявляются через слезы и гнев. Гнев богини конечно страшен, но гораздо страшнее ее слезы. Когда богиня плачет жить становиться совсем невмоготу.

Затопление всегда было бичем шахты даэров. Совсем близко огромное озеро, его многочисленные оттоки и эрозии, вкупе с вечно тающим ледником несет постоянную опасность. Но потоп стотринадцатого года от ОР стал настоящим бедствием для всего народа. По весне затопило некоторые шахты, погибло много народу, но это происходило и раньше и обых тревог не вызвало. Но весна ушла, а злое чудо продолжалось. Вода прибывала, затопляя все новые туннели. Как буд-то злая воля гнала ее. Кристальный столб скрылся под водой. Обмелело озеро у подножья Ликов. Жить в тех краях стало совсем невозможно.

Прошло десяток лет, а шахты так и не начали работать. Не стало новой меди, оскудела торговля с белиями и примаверами. И сказали жрецы Арадун - злые зеленокожие наложили проклятие на нас. И бросили даэры в переплавку украшения, вазы и Арадунар бросил свою медную диадему в общий котел. И пусть мы будем жрать с земли, но топоры, мечи и копья у нас будут медными.

Кто сказал, что маленькое государство беззащитно? Только не даэры, которые через тысячелетия пронесли миф о первом городе и армии тьмы. Только не даэры, которые чьтут оружие, выше собственных жен. Только не даэры, чья плоть защищена кожей и медью, чьи пожитки несет специально выращенный баран и чьи предки одобрительно хлопают по плечу сквозь века эпох. Покажи им сынок, покажи им силу тех, кто под горой.

ГЬЯНЧЕ
Гьянче верят, что рыбу Сэмгхэ им подарила Агнья за то, что они были верны ей. Впрочем, примаверы говорят о том же про Гвен. Вот только сердца мореходов вспыхивает истинная благодарность каждый раз, когда они ловят сэмха, а примаверы воспринимают добычу, как должное. Так или иначе, но в этом веке сэмхе активно распространилась в холодных водах Нортейма, попадая на стол рыбакам северных вод, как изысканное лакомство.

Легенды гласят, что в начале Кагньячактая был Сбор. И на сборе том были лучшие из гьянче. И решили они что жить им надлежит по заветам Ушсхизгаха, Живого Бога Аганьяры. Пять могучих кланов севера преклонили колени перед ним, признавая его власть над жизнью и тем что выше жизни любого гьянче.

И решил сбор, что не будет жизни под одним небом гьянче и примаверам. Призвали они союзников с южных гор, солнценосных даэров, и те ответили как братья. И хоть не везли они больше меди, но дали одежд тяжелых, заговоренных, что от стрелы спасти может. И хоть некоторые старики понимали, что заплатить за дары придется вдвое, но все равно брали. Ибо завтра будет завтра, а стрела примаверов ждет сегодня.


ПРИМАВЕРЫ
Разумеется, приказ о выселении из гор пришелся по нраву далеко не всем. Большинство горцев презрительно плевались приказы Улраха, и никуда бы не ушли, если бы не армии, что стояли у него за спиной. Примаверов сгоняли силой с нажитых мест и пинками отправляли в пригороды Муатье, где их тоже никто не ждал.

Муатье взбунтовался и отказался принимать беженцев, беженцы начали просачиваться назад. Встретив крупный обоз одного из таких возвращенцев Ульрах приказал своему отряду разогнать их. Он не учел только одного - его солдаты родом из этих же мест. Вместо этого солдаты обратили свое оружие на Ульраха и закололи его копьями.

Когда же ротгары пришли и потребовали свои новые земли, воины Муатье кинули им голову Ульраха со словами "спросите с этого лживого языка". Ротгары ничего не поняли, но за примаверами стояла армия, а их армии были заняты в войне с Фангодором, так что третье заселение опрного хребта ротгарами прошло неудачно.

Лансельлану же было не до них. Союзные армии гьянчей и даэров вторглись в пределы примаверии. Поначалу армии гьянче стали грабить западные земли, а даэры ударили восточнее, в направлении Деоро.

Конан, ведущий армии примаверов посчитал даэров опаснее и выступил против них. На равнинах архария долна была иметь огромное преимущество. С одной стороны - боевые бараны, медное оружие. С другой стороны барны достаточно медленные, а доспех хоть и держит стрелу из примаверского лука, но все равно не закрывает все тело. А примаверы чертовски меткие. И тут сказалось то, что опыта боев у даэров нет совсем. И строй боевых боровов дрогнул прямо перед линией лучников, после чего архарии развернулись и проделали путь обратно под ливнем стрел. Големы хоть и не боялись стрел, но не заставили примаверов бежать. Медленные и неповоротливые, они смогли убить немногих, но потом зеленокожие приноровились ронять их, набросив рыболовные сети и разбивать на осколки. Потери были настолько большими, что даэры отступили, даже не собрав убитых, а примаверы получили просто царские трофеи.

После победы над даэрами Конан выступил на гьянче, которую вел сам Пернатый Змей. Уже имея опыт войны с наездниками на схизгах Конан выставил против них потрепанную армию Версалио, которую демоны из леса разорвали, но наступательный порыв потеряли. Бой был долгий и равный, но мастерство Схизгани победило. Множество примаверских тел осталось лежать там.

Против армии Очаконтаи выступили две армии Рошеля. После долгих изнуряющих маневров, уничтожив половину врагов наездники на схизгах вынуждены были отступить, чтобы не быть разгромленными.

Пернатый Змей бросил сильно измотанную кавалерию Агньячактай против копейщиков Рошеля и те не выдержав бежали. Но у Конана были свежие резервы - армии Ляона. Подвигу наездников на схизгов поют песни, но против семеро превосходящих по численности противника даже они не справились.

Пернатый Змей, опасаясь за свою жизнь улетел с поля боя. Он мог бы убить множество врагов, но понимал что его жизнь гораздо важнее для молодого государства, чем даже пять уничтоженных армии (ну и приказ умирать Агния ему тоже не давала).

Примаверы отстояли свои земли, но в этот раз Конан имел четкий приказ нанести удар в ответ. Через несколько лет после битвы армии Ляона и Деоро вторглись в границы Агньяры. Агньячактай выставил ополчение, но долго оно не продержалось. На запад потянулись колонны беженцев, а вслед за ними - примаверские переселенцы. Уже к концу столетия Примаверия контролировала почти все земли долины Нис, кроме территорий Себии.

СЕБИЯ
Себия оставалась захолустьем, которое войны и несчастья обходили стороной. Но конечно там были свои драмы. Проповедники Гвен уже собирали вещи, когда в их храм ворвался Радуг с подручными.
- Врете, не уйдете! - ухмыльнулся монстр, но в душе уже закрадывалось подозрение. Примавер был на удивление спокоен.
- Зря ты не дал нам просто уйти, сказал он и сделал какой-то знак.
Внезапно подручные Радуга напали на него, сломали ему руки и ноги и хотели уже убить, когда примавер остановил их.
- Не нужно, Гвен учит доброте и всепрощению. Пусть живет. И мучается осознанием своего ничтожества.
Первосвященник вздохнул и покинул Морик, а позже и страну в целом.

РОТГАРЫ
С примаверами опять вышло не слава Ронину. Что-то они внутри себя не поделили и обещанные земли так и не отдали. Правда их вожди заверили, что это временно и что потом обязательно отдадут. Так что Железная маска скрипя сердцем объявил о "вечном мире". Мир с крупной державой ему был тоже нужен, он воевал солнцепоклонников. Но, не желая прослыть совсем уж простаком, ценности примаверам приказал не отдавать. Вот передадут земли, там и расплатимся, а то в долг веры больше нет.

А вот годы, что занимают фанараи можно и нужно отнять прямо сейчас. И неважно, какова цена.

ФАНГОДОР
Когда все проводники воли Ахтониума не имеют сил ни на что более, чем лежать и лечиться Солнечные стрелы, последняя надежда бога. Им поручена миссия найти и обезвредить самых страшных врагов Фангодора. Увы, вместо спасения всех, Солнечные стрелы изгоняют антлантов из страны.

- Мы справимся сами! Вы не нужны нам! Убирайтесь в свои города грязные колдуны.

И валиться в обморок посол из антов, осмелившаяся заглянуть в разум жрецов ибо в разуме их нечто выше понимания простого смертного. Ибо в их разумах горит злая усмешка коварного бога.

И посылает на бой с Ротгарами почти все силы, что есть у Фанараев. Ибо было им знамение, а знамению невозможно не верить. И бой идет не шуточный. Без генералов без системы, но бой насмерть. Вечные воины легко рассеивают кроваворуких. Но варгова кавалерия сметает их души обратно в их полуживое состояние. Долгие месяцы продолжается кошки-мышки между грифонами Фангодора и варговой кавалерией ротгаров. Но все же воинский опыт и ненависть берет свое - Фанараи повержены и хребет отныне за Ротгарами. Тысячи жизней за небольшой клочок неплодородной земли. Но такова реальность войны.

А ньянычары напрасно ищут солнечного зайчика. Неуловим он.

АНТЫ
После того, как все ключевые решения в землях Антов стал принимать Конклав магов, оставалось совсем немного до того, как маги объявили себя единственными законными правителями всей Антлантиды. Единое государство Антов оказалось связанное железной волей ментальных чародеев. Многие не столь талантливые люди пытались роптать, но что может простой ант против того, кто видит тебя насквозь? Маги Конклава стали вытаптывать любое инакомыслие, любые ростки неподчинение новой единой воле.

Вот только с союзниками не повезло. Фанараи закрыли границы и не пустили ни одну из мамонтовых армий через свои джунгли. Даже не потрудились объяснить. Это очень обижало Конклав, несмотря на то, что они понимали, что скорее всего бедные фанараи находятся под властью какого-то заклятия.

ЕДИНАЯ ПИРА
Раннее утро Амантины началось совсем не так, как она планировала. С рассветом луч солнца ударил в правое крыло дворца, взорвав и разметав чиновников из Сонеарла, и почти одновременно с этим из ближайших туч ударили ветвистые молнии, испепелив прекрасный сад, где нежились важные шишки с Краларана. Амантина была просто в бешенстве. Мало того, что эти варвары повредили произведение искусства самого Саоло, так еще и на поиск новых чиновников уйдет ума времени и сил! Нет, определенно надо будет поставить какую-то защиту от этих негодяев! Например, волшебный капкан!

Из-за этих досадных помех пришлось отказаться от части планов, но остальные планы были с успехом осуществлены. Как и предсказала богиня, Фанараи были заняты чем угодно, но только не борьбой с Пирой, а Анты с их мощными армиями на помощь не придут. Судемоаги легко и без особого сопротивления захватили перевалы через Черный хребет, а Азгаралская кавалерия даже сумела разрушить знаменитые золотые шахты Фандевола. Жаль, что пока невозможно было добывать золото самим.

Направить армии лодочников по глубокому морю да еще и на такое расстояние было бы чистым безумием даже для судемоагов, если бы не божественная помощь. Зато с ней тортальские армии прибыли туда, куда планировали совершенно неожиданно для врагов.

Они атаковали ночью, когда Арк спал глубоким сном. Ополчение собиралось впопыхах, тогда как касатки сходу взяли порт и вламывались в дома. На всем острове творилась ужасная резня. В это же время Кракен полностью блокировал любое судоходство вокруг Фелиса, так что никакого способа придти на помощь у Антов не было.

ДИРЫ
Тэнге отлично понимал опасность ереси, поэтому безжалостно с ними расправился. Где добрым словом, но чаще всего веревкой и костром привел драконопоклонников в полное ничтожество.

Красным Солнцам был дан приказ на разграбление Тира. Каково же было их удивление, когда оказалось, что их ждут две армии, да еще и верхом на мастадонтах. После неудачного штурма остатки армии бежали прочь и около острова Фелис их заметил Кракен. Т.к. морской монстр был уже стар и плохо соображал, то на всякий случай их всех сожрал. Так закончилась яркая, но короткая карьера этого наемничьего войска.


ТАЛЛАСЦЫ
В этом веке погода вокруг Румена становилась все хуже и хуже. Проклятие Антланта топило торговые суда, нанося непоправимый урон торговли на острове. Торговцы, ранее с удовольствием посещавшие этот гостеприимный край стали обходить его стороной, торговля на острове хирела. Конечно, молнии доставали далеко не всех, но дурная слава за этими местами закрепилась прочно.

Был еще один неприятный момент - т.к. и грифонов и еды для них завезти в достаточном количестве не удалось, то и армий грифоницы Талласцы собрать не сумели. Вместо них выдвинули на борьбу с южными злодеями обычные гребцы. Фалангиты отговаривали соотечественников от самоубийственного шага, но те их не послушали. Так что глава ордена просто дал им всем благословение Ронина, но ордену приказал оставаться на месте.

К ним должны были присоединиться армии судемоагов, но с ними что-то не срослось. Зато присоединилась армия диров. После тяжелых горных переходов армии оказались перед драконей пещерой. Тяжелое дыхание раздавалось впереди. Люди и Диры с опаской подходили вперед. Неужели дракон спит? Однако, печальный опыт Сигрюн научил их не верить в хорошее.

Наконец храп сменился на смех. В проход пещеры стали выходить странные люди, которые обратились к воинам.
- Вы думаете, вы пришли убить драконов? Это не совсем так. Вы пришли покормить драконов. КУСКИ МЯСА.

Всем стало так жутко, что они даже не сообразили всадить в сердце колдуна стрелу. И в тот же миг со всех сторон на таласцев и диров налетели древние ящеры, разрывая их на куски. Но гораздо больше народу просто затоптали в панике, которая возникла в тот момент. Так бесславно окончилась вторая попытка убить драконов. А все потому, что некоторые силы прислали им подмогу.

Политическая карта на начало хода 16

Пузач не поддался на угрозы, а лишь хакнул перед замахом, собираясь размазать Курта прямо здесь. Его удар и выстрел Земмлера произошел одновременно, и если Альфред поймал дубину на грудь, почти не пострадав, то вот выстрел ушел в сторону. Пистолет бахнул, и снес гульфик вражины вместе с яйцами и, вероятно, членом тоже. Кровь брызнула в стороны, и по ушам экспедитора ударил такой вой, каковой он не слышал уже очень давно. Здоровяк мгновенно вышел из игры, падая на пол вопящей от нестерпимой боли массой. Перемахнув через тушу, Курт ворвался в кабинет Дорселя. Сутенер испугался, беззвучно крикнув, и забился в угол, закрываясь руками. Он почти плакал от негодования:
- Ну что за нахуй, ну что за пиздец-то такой!..Ну тебе-то чего надо от меня, а?

- Аа, чертовы сложности перевода, - махнул рукой Мьёлберн. - У нас это синонимы, потому как развестись можно, ежели один из супругов мёртв. А из морских походов, как понимаешь, не все мужья возвращаются. Тут-то старина Мьёлберн и вступает в дело... - паскудно оскалился, выдохнув очередную струю дыма. Шутки же насчет задницы не понял, потому как северяне, всё равно что орки - вспыльчивые, чуть что - сразу за оружие да матерится. Плохая шутковосприимчивость, словом.
- Вот я и говорю, следов разбоя нет. А дверь, я уже говорил, оказалась изнутри заперта. Версия с ёбырем-убийцей - рабочая, как думаешь? А, впрочем, - опять махнул, увидев, что Йенс приступил к осмотру тела.

Подле трупа ничего лишнего не обнаружилось. Ковер самхафский, дорогущий и ныне безнадежно заляпанный кровью...деньги у дамы водились. А может, еще мужем приобретенный, так и не скажешь. Зато вот с остальными приметами оказалось куда интереснее. Клара была связана, еще будучи живой. Хм...и явно не сопротивлялась, потому как характерных синяков видно не было. Заметил бы. Ситуация с промежностью была куда менее радужной. Много крови, многочисленные повреждения мягких тканей и слизистых. Для более точного установления характера ран требовалось труп помыть, а это уже зона ответственности Тишайего приюта. Её ноги привязали к мебели так, чтобы она не имела возможности свести их. Складывалось впечатление, что разведенку имели здоровенным предметом, причем шипастым, но уж точно не гладким. Причем имели в оба отверстия...в неизвестной последовательности. Подсохшие телесные выделения, в том числе и фекальные вокруг и на анусе вперемешку с кровью имелись. Далее - кляп во рту, обычная тряпка, но вставленная грубо. Следы удушья на шее, но душили явно руками. Вероятно, сопротивлялась, когда поняла, что происходит. В общем-то, всё довольно характерно для изнасилования в грубой форме, подобное Киршнер видел и ранее. Может быть, она решила сыграть с кем-то в жестокие игры понарошку, и слишком поздно поняла, что всё будет вполне реально. Вот только не вяжется всё увиденное со степенью разложения. Даже с учетом температуры внутри дома, так быстро процессы не идут. А ведь еще вчера, со слов очевидцев, её видели живой.

В растерянных чувствах Гвэн ходила по своему саду. Самые прекрасные цветы на этот раз не радовали её. В душе её пылала буря. Так бывает, когда вчерашние друзья внезапно становятся врагами.
Она задумалась.
- Арадун... Помнишь, как когда-то мы вместе творили твой подземный дом...
Весна помрачнела.
- А теперь ты принял сторону предателей. Все свои ресурсы отдаешь им, мне на погибель. Ты хочешь вести против меня свои армии.
Всего миг и Богиня оказалась около шахты, где трудолюбивые даэры добывали медь... для её врагов.
Взгляд Гвэн все мрачнел и мрачнел, но вот ей пришло озарение - теперь Весна знала, что она должна сделать. Она прислушалась к недрам гор.
-Где-то здесь протекает подземная река.
И вот Весна была уже совсем близко. Она говорила с рекой:
- Вода это жизнь! Почувствуй то что я чувствую! Мой гнев, мою ненависть! Разбей оковы, что держат тебя! Вырвись на свободу! Вырвись на свободы!

Призывной клич Богини утонул в нарастающем шуме и скрежете.



Капля за каплей стали просачиваться сквозь горные породы. Поначалу даэры не поняли что происходит. А когда поток воды хлынул прямо в медную шахту, было уже слишком поздно.

И пришел мир в сердце Гвэн.



Тем временем на Опорном хребте

С востока Примаверию омывал бесконечный океан, а с запада протянулась цепочка Опорного хребта, скрывая страну от остального мира. Неизведанные горы манили примаверов - интересно, что же там, в вышине? Однажды примаверы уже отправлялись покорять суровые вершины, но безжалостный холод покосил их ряды, а те, кто выжил, стремглав бросились обратно в родные леса. И вот, шел век за веком, государство росло и развивалось. Опять стали засматриваться на горы примаверы, а особенно жители города Муатье. С востока на него наступала пустыня, и они решили испытать удачу. Но были жестоко разочарованы. Они не нашли ничего, кроме голых скал и пронзительного ветра.

Лишь в одной области примаверы смогли закрепиться - в горах у истока Лунгума. Но этому было объяснение. Река была богата рыбой, кроме того, по ней пролегал торговый маршрут с сэххами, так что поселенцы могли выторговать все необходимое у купцов. У подножия произрастал хороший густой лес с множеством дичи. Словом, в этом месте дети Гвэн чувствовали себя вполне хорошо. Но те примаверы, кто пришел на южные области были лишены этих преимуществ и жизнь их была очень непроста. Многие откровенно жалели о своем участии в этой авантюре и по вечерам рассказывали детям, как же хорошо было внизу, среди садов.

Поэтому, когда к ним пришли ротгары, с предложением купить у них эту землю, они согласились, особенно и не раздумывая. Они были твердо уверены, что их рабочие руки и вырученные товары пригодятся на их родине, в Муатье. Вереницы примаверов потянулись вниз, в Муатье. Они освобождали эту землю для ротгаров, как и было предписано их соглашением. Дружба примаверов-поселенцев с опорного хребта крепла и в итоге вышла на государственный уровень. Между народами был заключен договор о мире.

Тем временем в Примаверии

Рошель, крупнейший рыболовный центр в Примаверии, стремительно возвращался к былому величию. Промысел стремительно развивался и с каждым утром все больше лодок устремлялись за уловом.

А мудрец Гвендальф между тем выдумал доспехи - специальную уплотненную одежду, для защиты от ударов. Доспех изготавливался из грубой кожи животных и украшался вставками из костей.

И изобретение ученого было как раз кстати, ведь нелегкие времена ожидали детей Гвэн. Коварные гьянче, несмотря на все дружелюбие, проявленное примаверами напали на них, потерпели позорное поражение и убежали в свои леса, копить силы для нового удара. Более того, они подговорили другие народы выступить против зеленокожих. И примаверы были вынуждены защищаться. Большой совет был проведен в дворце Лансельлана, где он объяснил всем военачальникам всю тяжесть ситуации.
- Мы должны собрать все силы, - сказал он, - для защиты нашей родной земли от иноземных захватчиков. У нас большая страна, богатая и плодородная. Они давно засматриваются на нее. Они хотят ее отобрать. Они не остановятся, пока не истребят нас. Мы должны принять бой. И выиграть.
И начался сбор армий. Настало время отстоять свое право на жизнь.


3)Приказ Аватара Нирайа стр-во в Рошель
16.05, 15.04, 15.03 - рыбаки 3 ОР, порт 3 ОР
4)Приказ Аватара Гвендальф изучение доспехов 13 ОР
5)Приказ Аватара Лансельлан сбор армий 11 ОР

Получатели: Гвэн.
6)Чудо 19 БС, затопить медную шахту даэров (07.05)
7)Тирос отправляется в Донг
8) Сокол отправляется в земли гьянче
9) орден проповедников отправляется в царство сэхх
10) приручаем волков
11) окультуриваем креатиновый цветок

Ход 15

ОР
Приход: Остаток на начало хода 1 ОР, возвращение 3 ОР (защитники мира), бросок 28 ОР. итого: 32 ОР.
Расход: стр-во Рошель 6 ОР, изучение доспехи 13 ОР, сбор армий 11 ОР. Итого 30 ОР
Остаток на конец хода: 2 ОР.

БС
Приход: Остаток на начало хода 10 БС, , бросок примаверы 5 БС, бросок Себия 3 БС, бросок Донг 1 БС. итого: 19 БС.
Расход: чудо затопления шахты 19 БС. Итого 19 БС
Остаток на конец хода: 0 БС.

Итоги века 8 эпохи Поселений (итоги хода 14)

СУДЕМОАГИ
По всем джунглям, из уст в уста, как вибрация по паутине ходит речь - Азгарцы снова имеют свой город. После веков дикости, после прозябания и ничтожества, новое возрождение рассы! Азгарал имя ему, на берегах прекрасных рек он, и даже масса врагов вокруг не преграда - славься Нар, великая Тучегонительница, Мать, Надежда.

По приказу своих новых сюзеренов судемоагов азгарцы поймали и приручили грифонов. Твари прожорливые и мощные, дикие и свирепые. Слишком тяжелы асгарцы, чтобы летать на них, только юношей азгарцев может поднять грифон. Да и кто доверит такое сокровище отроку? Зато судемоаги худо-бедно научились на них летать. Несколько этих мощных птиц - гордость самого богатого и знатного судемоага. На привозном корму (грифоны отказываются от рыбы и аламантика), не размножающиеся в неволе, золотые птички не дают никакой стратегической пользы, только лишь затраты.

Ньянычары превзошли все ожидания Нар. Они не только смогли отбиться от двух аватаров Ахтониума, но и почти достать цель. Еще век работы и ньянычары могут полностью очистить Фангадор от аватаров Ахтониума.

Война же против Фангодора была проиграна, потерян западный берег реки, но самое главное - город Азгарцев устроял, а значит поражение сможем мы обернуть в победу. Дайте только срок.

ДИРЫ
Дирам понравились лодки, конечно они получались у них гораздо тяжелее и менее маневренные, но зато на ней можно было плыть довольно далеко, не опасаясь перевернуться. По крайней мере через Умбру переправляться стало намного проще.

Красные Солнца по указанию властей Хеортхус собрали из лучших своих воинов армию и отправились грабить Арк. Все начиналось просто чудесно, пока они не достигли западного побережья Тантума. И тогда они увидели одинокого буревестника, который по преданиям торчал над тем местом уже двести лет. И ровно в тот момент он неожиданно ожил и бросился в воду. От этого удара в море поднялась такая волна, что всю флотилию Красных Солнц мгновенно смыло и разбило о камни. Немногие выжившие вернулись в Хеортхус, чтобы воссоздать школу.

Замаскированы под кусты лодки диров, передвигаются армии в основном по ночам, костры не жгут. Знали бы диры, как жалки их потуги выглядят с той высоты, где латают рептилии. И ночь взрывается огнем десятка глоток, ночь ужаса и боли и те, кто бегут еще что-то могут рассказать, те, кто пытается сражаться умирают в мучениях. И есть ли на свете сила, способная победить детей Лекса и Агньи?

И вновь пустеют золотоносные холмы. Вновь плач и вой в Хеортхусе по погибшим и убитым. И в отчаянии приходят жители к тому, кто отмечен знаком Тингэ - если нельзя победить врага, если он сильнее богов, то может быть можно его умаслить? Быть может можно их подкупить?

И видит Тингэ - некоторые слабые считают драконов богами, причем гораздо могущественнее, чем Большой. Они даже молят их о своих мелких делах, просят отвести несчастья. С этой ересью надо было срочно что-то делать.

ФАНГОДОР
Грифоны в этом веке вообще имели оглушительный успех. Фанараи, несмотря на все затраты тоже стали выращивать этих животных. Фанараи надеялись, что с их помощью они смогут победить жестоких судемоагов, временно оставив своих непобедимых врагов в Динге.

Ньянычары начали действовать, их сеть подбиралась все ближе и ближе к дворцу. Но прежде, чем они добрались до Увельфарна им предстояло пройти через других аватаров Ахтониума, которые охотились на них. От солнечных стрел они просто ускользали, растворяясь в джунглях. Прибывший из Донга Выдох легко нашел их, и стал сжигать по одному, но оказался слишком самонадеян. Пока он убивал одного из человека-паука, остальные набросили на него гранитную шкатулку и захлопнули крышку. Позже запечатанную шкатулку бросили в море. Выдоху едва хватило сил, чтобы расплавить сургуч и выбраться на волю. Почти полвека без света Ахтониума подорвало силы Выдоха и он мог только восстанавливаться. Тогда настал и черед Увельфарна. Охрана медлит лишь мгновение и оправленный шип уже торчит в шее. И пусть ньянычар мертв, но в следующем веке править Фангадором придется регенскому совету, а последнему младенцу династии расти чуть ли не в бронированном ларце. Если только пауки не добьют его и там.

Пира с севера продолжала вторжение. Хотя грифонницу нигде, кроме Азгарала судемоагам собрать не удалось, но и четыре армий лучников - внушительная сила. Против них выступала армия грифонов Фангадора, армия мертвецов и прибывшие из Тира армия Антов на мамонтах.

Как таран шли вперед армия мертвых, уже больше призраки, чем поднятые трупы. Но грифона Азгарала не дали им далеко уйти. Гиганские птицы кидали на них камни и стволы деревьев, относили их далеко в море и сбрасывали там. Вечные воины снова оправдали свое прозвище "вечные неудачники" и были уничтожены. Фангодор бросил своих грифонов против грифонов Азгарала и над джунглями разгорелся первый в истории Юны воздушный бой. Потрепанные войска Азгарала были выброшены с неба. Грифоны сумели еще рассеять часть стрелков судемоагов, прежде чем потери среди крылатых рыцарей стало больше чем они могли позволить. Дальше в дело вступили войска антов. Наездники на гигантских мамонтах были неторопливы хорошими мишенями, но кожа их была очень плотной, а корзины с наездниками хорошо бронированным. Как нож, сквозь масло армия Тира прошла через три армии судемоагов, разогнав их всех и покрыв себя славой. Поле боя осталось за коалицией Фангодора.

Уже через год армии Антов вышли к Азгаралу и осадили их. Собранное ополчение Азгарала с большим трудом отбило чудовищно потрепанную армию антов. Если бы Анты прислали не одну армию, а хотя бы две, то Азгарал бы пал. Но случилось как случилось - после всех битв и компаний тех дней Фангодору удалось лишь вернуть себе развалины Греграсса, а на западном берегу Сагни остался стоять город азгарцев.

ГОБЛИНЫ
Дань. Гоблины тащили к западной границе свои немудреные ценности, а надменные белии лениво щипали травинки и кивали. Несите, скоты, несите еще. И гоблины несли, косясь на сникшего Чизиза. Иногда, чтобы выжить, приходится совершать и не такие вещи. Все это, конечно, не могло не сказаться на пораженческих настроениях на Большом базаре. Гоблины видели, что их лидеры бояться. И страх быстро въелся им под кожу.

Теперь стоило белию поднять бровь, как зеленокожий пластался ниц. Белиям это нравилось, и они гоблинов не трогали. А вот торговля с белиями стала совсем неприбыльна. Западные соседи просто брали что хотели, нагло ухмыляясь в рожу. Не нравиться? Получай сапогом под дых, мразь, жри землю и молись благодарно, что я разрешаю тебе просто дышать.

АНТЫ
Анты в этом веке приручили мамонтов, гигантов джунглей. Легко поддаваясь ментальным командам громадные звери стали отличными помошниками. Они вскоре нашли свое применение в мирной жизни, а особенно в строительстве крупных зданий и сооружений. Анты могли с их помощью выкорчевывать огромное дерево или собрать сруб. Пока еще мамонты не очень четко понимали команды и могли в гневе даже убить дресиировщика, но ведущие маги были уверены - пройдет немного времени и они смогут вывести чувствительную породу, послушность которых будет выше всяких похвал. Вот только на островах они не прижились.

Пробовали анты использовать их и в войне. Впервые анты не оборонялись, а наступали. Союз с фанараями бурно обсуждался в обществе колдунов, но как полигон эта война подходила идеально. Результаты были неоднозначны. Победу мастадонтов над втрое превосходящим их лучниками многие считали чудом, в то же время провал осады Азгарала - как досадную случайность.

В то же время вокруг Фоса в этом века образовалась отвратительная штормовая погода, так что никакой флот не мог выти в море (к счастью к концу века почти сошло на нет), к тому же рыбаки заметили огромное морское чудовище, которое обосновалось между островами Антов. Все это явно намекало на то, что легкого судоходства в следующем веке ждать не придется.

ТАЛЛАСЦЫ
Таласцам тоже стала известна технология полетов на грифонах. К сожалению своих грифонов на острове не было, как и пищи для них. Привозные животные на привозном корме... такое могли себе позволить только очень богатые люди, которых были единицы.

На острове активизировались сторонники Нар, активно отбивали паству от бездействующего Булыжника.

РОТГАРЫ
Среди ротгаров варги получили весьма широкое распространение. Варги оказались весьма умными и полезными животными, они оказались даже больше этого. Варг это напарник загоняющий на тебя дичь, мохнатый друг, с которым и идешь на битву, это и гора мускулов, на которую можно навьючить припасы. В бою ротгары садились на них верхом, становясь с ними практически единым целым. А вот для торговли варги почти не годились. Они отказывались признавать не-ротгаров вожаками, хитрили и скорее рано, чем поздно рвали наездника на части.

Власть над Железной маской захватил один из Кроваворуких (хотя маска им и повелевала, но его личность внесла ужасные коррективы в ее поведени), он же нашел выход накопленной энергии ротгаров - на юг! В те времена фанараи были главным врагом. И пусть основная часть общества не подержала эти призывы, культ направил армию на юг. К несчастью Фангодор держал на готове армию грифоньиз наездников, которые довольно легко истребили всех кто вторгся в пределы их державы.

Мирное заселение опорного хребта также не вышло. Вместе с поселенцами ротгарами туда пришли поселенцы примаверы. Вскоре конфликты перешли в вооруженную стадию и примаверы, не долго думая, прислали войска, которые согнали ротгаров обратно на западную сторону гор. Ротгры же не выделили армий на защиту переселенцев, и не достигли успеха.

ГЬЯНЧЕ
Гьянче не стерпели обид прошлых веков и твердо решили поквитаться с обидчиками - примаверами. Но быстрой месть их не была. Кто назовет их непродуманными, кто назовет их поспешными, тот совсем не знает гьянче. Рогоголовые могут ненавидеть десятилетиями, они могут передать свои обиды по наследству детям и внуками. Они искали противодействие колдовству примаверов своей магией. Приручены схизги, самой волей богини Агнии созданные для шоковой кавалерии. Животные быстро устают под всадником, но доставят воина к врагу быстрее, чем тот успеет понять что его настигло. Да и в гуще схватки схизги не теряются и знают где свои, а где чужаки.

А еще они получили медное оружие от даэров. Пусть его хватило лишь на две армии, но зато лучше и краше него не было в мире. Медь сияла ярче солнца. Помощь южного соседа вообще была неоценима. Даэры поставили не только само оружие, они привезли в дар почти вековую добычу своих золотых шахт в украшениях и дорогой посуды.

Привлеченные этим богатством вожди собрали две могучие армии, которые обрушились на Примаверию. Вот только не ярость схизгов, блеск меди, ни колдовство шаманов не смогло победить вдвое большую армию врагов. Армии гьянчей вернулись в родные места с поражением, низко опущены были их головы. А еще стали замечать гьянчи, цены на медь постоянно растут. И то, что вначале давали даэры как подарок с годами приходит в негодность, а починить могут только они, а ведь и сыновья подрастают и им нужно достойное оружие. Богатеют даэрские торговцы, беднеет Агньяра. Справедливо ли то?

ДАЭРЫ
Даэры переняли у белиев разведение домашних животных, правда выращивали в основном для транспортных нужд. Благодаря ним у них получилось резко усилить товарооборот со всеми соседними странами. Купцы не успевали считать барыши. Спрос на медь была колоссальной, даэры это знали и умели пользоваться. И вскоре их торговцы сказочно обогатились. Ну а что это обогащение высасывало ресурсы из соседних стран... ну такова жизнь и принципы честной конкуренции. А вот до Пиры торговцы маршрутов проложить не смогли - слишком далеко, как по суше, так и по морю.

Чертоги Творцов открыли даэрам доступ к новым территориям под своим городом, там были образованны первые на Юне кузни, которые на несколько веков опередили свое время, позволив даэрам выпускать огромное количество стандартизированного оружия отменного качества.

Когда же торговцы узнали про дар Формедлар для гьянче, они только крутили у виска. Разбазарить прибыль многих поколений ради того, чтобы гьянчи могли победить каких-то далеких врагов. Эргунад охватили волнения и брожжения, Арадунар сумел успокоить только когда сказал что гораздо дороже кормить свою армию. А големы нам на что, возражали торговцы. А почему вас пускают на северные рынки? Почему гьянче не берут поборы с вас? Торговля это не только хапнуть тут, торговля это навык занять рынок, и взять свое не с них, так с их детей. Окрыленные этой мудростью торговцы покорились.

Еще даэры научились в это век пользоваться рунами. Однако отсутствие какой-то организации, которая бы обобщила и применила эти достижения, не позволило оказать влияние этого открытия на жизнь.

БЕЛИИ
Актеон Мудрый всегда говорил - не знаешь что делать, улучшай позицию. Белии, как казалось, не знали. Но временно голос Лекса убавил им гордость и спесь и позволил учиться. От соседей были переняты множество полезных технологий, начиная от примитивных луков и заканчивая единовластием примаверов. Год основания Белийской Республики почти все историки Юны считают точкой отсчета современного летосчисления.

Белии показывали всему миру пример упорства в достижении целей. Когда-то давно холода выбили их из долины Ликов - но они вернулись и отстроили свои молельни у его подножия. Когда-то боббиты выжили их и распадка между двумя хребтами, и где теперь боббиты и их великий лик бога? А белии строят на их костях свой новый город, по-хозяйски оценивающе глядят на восток. Ведь если Республика отозвала клятвы вечного мира, то скоро и мира не будет, так ведь?

ПРИМАВЕРЫ
Тирос сделал все так, как велела ему Гвен - доставил Сокола на родину, где тот смог залечить свои раны, окрепнуть и подготовиться к грядущим сражениям.

Ланселан приложил весь свой дипломатический талант, чтобы успокоить Ляон, но не приуспел. Тогда власти Примаверии просто утопили бунт в крови. Город сопротивлялся, но противостоять силам трех армий не смог. Захватчики ворвались в него, повесили зачинщиков мятежа и еще несколко сот сочувствующих, поставили наместника. Уже через несколько десятков лет мысль о независимом Ляоне в головах жителей даже не возникала.

Заселение гор тоже прошло успешно. Ротгары тоже в этот век претендовали на них, но что могут сделать даже очень свирепые племена против хорошей организации. Они вынуждены принять правила игры сильного и уйти.

А вот с запада пришли гьянчи. Примаверия выставила четыре армии во главе с аватаром Конаном, гьянчей было в два раза меньше, но зато их воины были само воплощение смерти.

Битва произошла в окрестностях Морика. Риягмеши наложили на Примаверов страшные проклятия, нанесли рисунки на лица детей Агнии. К сожалению, примаверы не боялись магии и старания Риягмешей прошли впустую. Но основная ставка гьянчей была не на магию, а на волшебный металл и свирепых схизгов. Первым ударом армия схизговой кавалерии рывком прошла к строю лучников Деоро и обратила их в бегство и рассеяла. Однако, остальные примаверы не дрогнули, и отбросив луки, с ножами и дубинами бросились на гьянче. Окруженные со всех сторон наездники были отброшены, забрав множество жизней.

Тем временем лучники Очакантаи перестреливались с лучниками Деоро. Обе стороны не сумели добиться каких либо преимуществ перед друг другом, и когда стало очевидно, то наездники на схизгах не сумели прорвать фронт зеленокожих, то лучники Очакантаи предпочли отступить, забрав своих раненых и убитых. Поле боя осталось за примаверами. Врагам повезло, что цель зеленокожих была лишь в том, чтобы отстоять свои земли. Захоти они, и множество земель гьянчей пало к их ногам. Но Конан повернул свои войска обратно - его приказ был охранять родную землю.

ДОНГ
Наш ум остается остр, пока ему есть применение. Наш мед остается остр, пока унас есть враг. Век мира действовал на Донга разрушающе. Боббиты стали забывать опасности, которые им грозили и жили в довольстве. Говорили уже о том, чтобы упразднить донконг, все равно ведь мир. Вот только все чаще слышали боббиты голоса, и говорили им голоса странное, с ума сводили голоса...

СЕБИЯ
В Морике все шло своим чередом. Радуг собрал войска для последнего боя, но его не последовало. Два исконных врага Себии - гььянчи и примаверы сцепились между собой и не обращали внимание на маленькую страну. Беды тоже обходили ее стороной. Убийцы Гвен безали на восток. Вот только проповедники Гвен методично вытесняли Санариса из последнего пристанища. Бог удачи чувствовал, как удавка забвения затягивается на его горле. Приток божественных сил упал ниже всякого разумного предела.

Карта на конец хода 14

Пира. Далекое будущее.
- Йоу! Я *** тебя *** твою маму и *** твою собаку, ты меня понял, сучий ты ***?!
Келео поморщился и поставил видео на паузу, в очередной раз придя к выводу, что слушать чернобоббитский рэп можно только в версии без цензуры - а то так и оглохнуть недолго от постоянного писка. Впрочем бобберской музыки с него на сегодня в любом случае хватит. "Большой Донг" совершенно не оправдал ожиданий, прошлый альбом был намного лучше.
Выключив "Юна-туб", Келео лениво скользнул глазами по статье википедии, пытаясь вспомнить зачем он вообще её открыл. А да, реферат. По истории архитектуры. Дворец Защитницы в Краларане... бла-бла-бла... архитектурный шедевр ранней Пиры... многоярусное здание было выполнено почти целиком из каменного дерева... характерная форма крыши... также в дворцовый комплекс входит Храм Фонтана Жизни... по легенде здание было построено мифическим Саоло Строителем... тьфу, нудятина какая-то
Келео зевнул и поскреб подбородок, после чего решил что реферат можно скачать и попозже, а пока стоит заняться чем-то по-приятнее. Воровато оглянувшись по сторонам, парень вытащил из ящика стола увлажнитель для рук, а затем свежий номер "Hotline Mediocris". Оценив аппетитные формы ротгарской красотки на обложке (Вы только посмотрите на эти мускулы! Ммм!), юноша уже собирался познакомится с ними поближе, когда услышал негромкий шорох открываемой двери. Попытавшись одновременно забросить журнал обратно в ящик и натянуть штаны, Келео едва не потерпел позорное фиаско, но каким-то чудом справился и с тем и другим, и забросив ногу на ногу, повернулся к двери, чувствуя как кровь приливает к щекам
- Что такое, Ай... Айолана? - От страха парень едва не забыл имя сестры - Я сейчас занят... готовлюсь... И вообще, ты почему еще не ушла?
- Пфы. Знаю я как ты готовишься - Фыркнула девушка, поджав накрашенные фиолетовым губы - Мама решила еще раз спросить точно ли ты не вытащишь свою толстую задницу из кресла, ради сегодняшнего ночного рейфу? Дижай Кракен как никак не каждый день в город приезжает, м?
- Ну и отлично, значит вам и без меня там будет весело - Мрачно буркнул юноша - Все, давай, чеши отсюда, у меня дела. Реферат сам себя не напишет знаешь ли.
- Ну и зря - Айолана наморщила носик и поправила мини-юбку - Может наконец найдешь там себе девушку и выбросишь эти журналы - Тут Келео почувствовал что цветом лица стремительно приближается к цвету губной помады сестры - В прошлый раз Уни о тебе спрашивала
- Уни - азгарка!
- А ты расист. - Девушка смерила брата насмешливым взглядом и взялась за ручку двери - Ну да ладно, похоже я здесь сделала все что могла, но очевидно что вытащить тебя из этой обители уныния мне не по силам. Занимайся своим "рефератом"!
Айолана изобразила пальцами кавычки и скрылась за закрытой дверью прежде, чем брат нашел чем бы бросить в её нагло ухмыляющуюся физиономию. Прорычав что-то неразборчивое, но явно не более цензурное чем бобберский рэп, Келео яростно рванул ящик стола, но посмотрев на обложку журнала понял что настроение уже ушло. Уронив подбородок на переплетенные кисти рук, юноша бессмысленным взглядом уставился в монитор.
- Да кому вообще нужны ваши идиотские рейфу?! - Келео откинулся на спинку кресла - А уж тем более ваш идиотский ...


Пира. Современность
- ДИ-ЖАЙ! КРА-КЕН! ДИ! ЖАЙ! КРА! КЕН!
- Возрадуйтесь сыновья и дочери Глубоководной Матери, ибо сегодня с вами я, посланник её и Безбрежного Океана, Дижаааай Кракен! Вы слышите меня!
- ДА! ДА! ДА! ДА!
- Это хорошо, потому что сегодня мы изменяем историю, на ВЕЛИЧАЙШЕМ РЕЙФУ с тех времен когда мы все вышли из волн Океана!!!!
- РЕЙ-ФУ! РЕЙ-ФУ! РЕЙ-ФУ! РЕЙ-ФУ! РЕЙ-ФУ!

Гром барабанов, рокот микшо, гудение дудок и бренчание арфолин* вторили крикам толпы, собравшейся у Дворца Защитницы. Серокожие фигуры судемоагов и многоногие азгар-моа, простые одежды рядовых "моагов моря" и богато украшенные "наземные лодки" виапо, казалось весь Краларан и окрестные деревеньки собрались сейчас здесь, чтобы услышать экзальтированные выкрики Дижая Кракена и посмотреть на многочисленных танцоров, разыгрывающих на площади перед дворцом "Осаду Греграла", утопить свой разум в вине и эстааси, наестся до отвала и конечно слиться с Безбрежным Океаном в сладком безумии рейфу!
- РЕЙ-ФУ! РЕЙ-ФУ! РЕЙ-ФУ! РЕЙ-ФУ!
- Восславим богинь, братья и сестры!
Дижай тряхнул головой, в пернатом шлеме**, а затем простер руку в сторону танцоров. Там, на площади, облаченные в одежды украшенные иглами шипоспинов "фанараи", яростно "сражались" с судемоагами. Шипастое воинство уже казалось одержало победу, повергнув серокожих... но по мановению руки дижая, "павшие" вновь стали подниматься... а затем стремительно ринулись в "бой", повергая солнцепоклонников.
- Солнце утонет в волнах Океана, братья и сестры! Я говорю вам это! Волны захлестнут горы и Солнце утонет!
- ДА! ДА! ДА!
- А теперь - кричите громче, потому что я представляю вам саму Богоподобную Защитницу Единой Пиры! Поднимите Шум!
- АМ-АН-ТИ-НА! АМ-АН-ТИ-НА!
- Громче, я вас не слышу!
- АМ! АН! ТИ! НА!

Под крики толпы из дворца показалась роскошная наземная лодка, которую несли целых восемь дюжих моагов. В лодке, облаченная в одежды из шкур дроунира, украшенные грифоньими перьями, сидела сама Амантина, со своим неизменным трезубцем в руках. Поднявшись во весь рост, посланница богини воздела вверх руку и шум толпы и грохот музыки медленно начали затихать, повинуясь этому властному жесту.
- Дети Безбрежного Океана! - Амантина говорила спокойно и в отличие от дижая почти не повышала голос, но тем не менее её голос был слышен каждому в толпе - Судемоаги и азгар-моа! Народ Единой Пиры! Сегодня устами Фонтана со мной говорила моя старшая сестра! И сегодня... сегодня каждый из вас также услышать её! Каждый из вас, тех кто собрался здесь, получит каплю божественной эстааси и ощутит присутствие богини! Ты получишь эстааси! Ты получишь эстааси! И ты получишь эстааси! - Каждую фразу Защитница сопровождала тем, что указывала пальцем в толпу, вызывая новые приступы экзальтированных воплей
- А теперь... кричите так, чтобы и боги вас услышали! Рей-фу! Рей-фу! Рей-фу!
- РЕЙ-ФУ! РЕЙ-ФУ! РЕЙ-ФУ! - Вторила ей толпа, сливаясь в танце и рокот микшо вновь обрушился на площадь.


Можно убить одного правителя, но как убить целую династию? Разве под силу смертным мыслящим в рамках своих ограниченных жизней, не обрезать побег, но выкорчевать с корнем династию тех, кто верно служит богу?
Простым смертным - возможно и нет. Но у детей Мертвой Богини может и есть шанс. Им неведом страх. Они не отступаются от своего, если им не прикажут. Они не боятся смерти - убей одного и на его место станет другой. И они не остановятся не перед какими методами. Подкуп, запугивание, шантаж, пытки... в самой совершенной охране, есть слабое звено. Не обязательно встречаться с правителем лично, яд в еде столь же смертелен как стрела в сердце, а у того кто готовит правителю наверняка есть семья которой он дорожит. И потом... ни один правитель не может вечно сидеть в своем замке. Особенно если этого замка у него нет.
В конце концов можно остановить одного убийцу - но не так-то легко остановить целую организацию.

Есть 12БС 51ОР.
Приказы:
Дворец в Краларане - Саоло. 24ОР.
Животноводство (грифоны) - 3ОР. Приказ Фонтана
Верховая езда (они же) - 9ОР 3БС
3БС - право прохода талассцам
3БС 3ОР - Город "Азгарал" на 08.16
Кракен - плывет внедрятся к антам.
Приказ Амантины - сбор армий (везде)
Краларанские - одна армия грифонницы (3ОР) идет на 07.15.
Еще одна армия грифонницы (3ОР) в обороне (государства, а не города. Включая и новые территории понятно.)
Сонеарл - 1 армия в обороне государства (грифонница 3ОР).
1 армия идет на 07.16 (лучники 1ОР)
Инитинол - обе армии в обороне государства Лучники. 2ОР. Обе армии снова экспериментально азгарские. Напоминаю что азгарцы уже несколько ходов как полноправные члены общества Пиры, со всеми правами и обязанностями.
3БС чудо "Штормовые ветра". Из города на 04.17 на этом ходу нельзя отправить флот, потому что погода там ну совсем плохая. ОР потраченные на флот возвращаются владельцу. Профильное чудо
Диссея - проповедует про Нар на Коре.
Кракен плывет к антам
Дижаи проповедуют вхолостую
Нянычары устранят Увефальна.
Итого 0БС 0ОР

В эту годину несчастий, когда правитель фанарай Хомольд Мягкосердный уже начал терять надежду, ко двору его пришли горцы. Обещали они решение всех проблем весьма интересным способом. Хомольд недовольный своими воеводами, выслушав этих дикарей с периферии был воодушевлен на столько, что поставил их во главу армий. И решил узнать что будет.
Солнечный зайчик Ахтоникума вернулся на родину, чтобы жечь в своих джунглях, боббиты могли немного отдохнуть.
Для мертвой армии прибавилось работы. Не побеждавшие врага уже 400 лет они уже стали легендой и профессионалами в своем деле. Сборная неудачников Юны. В один прекрасный момент их истлевший генерал обратился к солдатам, мораль которых находилась на таком низком уровне, что даже если бы на мертвые тела действовал алкоголь, даже если бы этот алкоголь был изобретен в Фангороде - это бы не помогло.
- Мои богоизбранные воины. Плоть облезла с моих костей еще в те времена, когда фанарай не знали как правильно в девку засовывать. И сколько я себя помню мы воюем против мерзких боббитов.
*вялый одобрительный гул*
- Карлики уже совсем потеряли уважение к нашей армии! Вы помните, что они сделали последний раз когда мы пришли уничтожить их город?
*Они посыпали нас молотым кучи и большинство войска съели пальмовые крысы*
- С какой армией на Юне еще поступали таким неуважительным и унизительным образом?
*Только с нами*
- Но у вашего командира есть план! Мы дадим боббитам передышку, пусть пройдет время. Поколения карликов сменятся и о нас останутся только сказки, когда мы возвратимся вновь они будут не готовы, а те кто знал, как противостоять нашей благославенной силе, уже умрут от старости!
*вялые крики одобрения*
- Мы пойдем защищать нашу землю!
*Мы проиграем и наши потомки будут нас ненавидеть*
- А потом вернемся и уничтожим боббитов полностью!
*аплодисменты без энтузиазма*
Таким образом Бездарная мертвая армия, просрав все земли за рекой, отправилась просерать земли по эту сторону реки.

Получатели: Мироздание.

- Как сала килограмм! - ответил сержант, дежурно ухмыляясь, и выверенным движением сгреб медяки, прикрываясь полешком суточной сводки.


Большинство происшествий были однотипными и, в общем-то, ожидаемыми. Но было и кое-что новенькое.

Мамаша отправила двух малюток накормить голодных свиней. Но салоносцы оказались столь прожорливы, что съели не только корм, но и детей тоже. Стражники арестовали свиней, и по просьбе к Мастеру Палачу, все они были приговорены к смертной казни. Стало быть, сегодня в столовке подают хлеб с салом и отличное жаркое.

Два пьяных норда изнасиловали орчиху. В отместку их изнасиловала местная орочья община, причем с летальным исходом. С учетом того, что дело вел наверняка Мьёлберн, стоило ожидать массовое снижение поголовья серокожих.

Мужик на спор выпил бутылку водки и умер. Водка оказалась поддельной. Подозревается второй спорщик, поскольку бутылка принадлежала ему.

Дети решили "поиграть в гномов" и залезли в канализацию. В живых остался только один пацан. Правда, он потерял обе руки и одну ногу. Медикусы приложили все усилия, чтобы спасти его. Лишнее подтверждение того, что бесплатная медицина - самое настоящее зло.

Стражники накрыли крупную поставку дури из Самхафа. Преступники оказали сопротивление и были перебиты на месте. Вместе с тем, на месте разразился пожар, который полностью уничтожил все улики, включая и сами наркотики. Странно, но почему-то почти каждое такое задержание неизменно сопровождалось пожаром.

Найдет труп какой-то безымянной лярвы. По всем признакам - дело Профессора. Сорок пятая жизнь в его копилке. Судя по описанию, это точно не Гроссхау.

Более десятка убийств, сверх этого. Косвенные признаки указывают на то, что имела место быть очередная разборка между мелкими бандами.

Сразу два случая нападения Нежити. Очередные канализационные выползни. Сожрали какую-то толстую тетку и старика-бродягу. Силами двух Патрулей Магического Надзора и одного отделения Городской Стражи вся нечисть была ликвидирована. К счастью, обошлось без потерь.

Но вот конкретно про Ангелину или нечто напоминающее, не обнаружилось.

Профессор хмыкнул, и нажал на кнопку. Вспышка, и у Йозефа так ногу свело, что тот аж проснулся, с трудом сдержав стон.

-...да вроде бы Гвенвант. Или Гервант...не помню. А что ты у меня спрашиваешь? Иди да и спроси у него, - развел руками подмастерье.
- Он после ночной смены, не пойду же я к нему домой? Да и как-то лень ходить по участку, спрашивать. Но вот тех пончиков очень уж хочется. Горячие такие всегда, сочные, прямо ух! - пояснил второй.
- Да ты гурман, я смотрю. Может, тогда ошметки с Мрачного Густава уберешь?.. О, господин Мастер, проснулись? Ну вы и соня, простите премного, но вас даже вопли этого урода не разбудили, - заметив пробуждение Рыбули, оба подмастерья повернулись к нему.
- Будить не стали, с этой гнидой сами справились, - подмастерье кивнул на покрытое останками "подозреваемого" кресло. Йозеф понял, что отключился прямо за столом для ведения протокола допросов. Но, судя по заполненным бумагам, подмастерья и в самом деле потрудились на славу. Даром что совсем зеленые еще. Двух других зарезали два месяца тому назад. Надрались в стельку, стали выступать и хвастаться своей профессией. За что и получили по три фунта стали подкожно каждый.
- Минут через пятнадцать приведут еще одного. Важная шишка, вроде. Сам капитан спустил указ, мол, им должен заняться Мастер Палач лично. Может чайку-кофейку, господин Клее?

Слуги Мастера проводили Чародея тупым взглядом. Не чинили препятствий, хоть и наблюдали. Так, совершенно ничем не стесняемый, Канеллон добрался до огороженного ширмой участка и заглянул внутрь.

Там обнаружилось много интересного, но первым делом - ну конечно! - обратил внимание на девушку, прикованную к операционному столу. Совершенно нагая, она билась в путах, но без видимого результата. В рот вставлен кляп, так что она могла только мычать. На глазах - повязка из плотной, темной ткани.
Хорошее у не было тело. Развитое, красивое. Такое жаль пускать на эксперименты, но Магистру, видимо, было наплевать. И, судя по аккуратно разложенным инструментам и многочисленным колбам с непонятными препаратами, приступить к опытам он собирался в самое ближайшее время. Вивисекция, как пить дать.

- Да с кем там сцепляться, - махнул рукой Жирный. - Те времена давно прошли...если б ты спросил меня об этом лет эдак десять-пятнадцать назад, то мне бы пришлось пару часов перечислять говно, с которым мне пришлось иметь дело. Теперь все состоятельные господа этого района решают свои проблемы и вопросы за столом, как и полагается разумным людям. А от войны одни убытки, как говорит Линг, "неоправданные потери финансовых и человеческих ресурсов", твою же ж мать. Еще и проблемы с властями ко всему прочему. Всё-таки раньше, при власти Церкви, было лучше. Всегда знаешь, к кому идти и как договариваться. Этот мелкий шкет, Император, совсем затяг устроил. Помяни моё слово, не долго ему сидеть на троне осталось, - Вонинг замолчал, и начал шумно дышать: получилась слишком длинная тирада для него.
- И действительно, в последнее время у нас не возникало проблем и прочих проявлений, кхм, "беспредела". Кроме вполне стандартных рабочих моментов, - с важным видом подтвердил управляющий, отложив трубку в сторону.

Перед Земмлером сидели двое, представлявших классическую поговорку "начали за здравие, закончили за упокой". У Курта были все основания согласится с этим, поскольку про Вонинга и Линга он был неплохо осведомлен. Жирный был членом так называемой "Троицы" - конгломерата самых влиятельных "предпринимателей" портового района. Именно они закончили ту самую Войну Трех Банд, путем ликвидации собственного начальства. И успешно заняли их места, в последствии окончательно разделив зоны влияния. Так, Вонинг держал за собой промышленность, склады и производство, Андреас Вальдетофт, по прозвищу Докер, контролировал все портовые операции, а значит - контрабанду и наркотики из Самхафа, нелегалов и беженцев, да и всё иное добро, заходившее в Готтсбург водным путем. И совершенно случайно несчастные черномазые из далекой пустыни вкалывали на мануфактурах Вонинга, товары и вещи - на его же складах. Бен Биммер заведовал игорной и кабацкой темой, и по совместительству имел очень хорошие завязки с главарями Черного Рынка, как и с крупными имперскими промышленниками. Рыгаловки Бена исправно снабжали местных и не очень дурью, выпивкой и жратвой. Через него нелегальные артефакты и вещички шли на Черный рынок, а продукция Жирного - дальше наверх, по торговой цепочке вплоть до конечного покупателя. Короче говоря, бизнес у Троицы получался совместным, и все они были завязаны друг на друге. Разумеется, под ними ходили банды и группировки помельче, иногда враждовавшие между собой - но только по молчаливому согласию Троицы. Шел процесс естественного отбора. Как поведут себя оставшиеся двое, если один из Троицы уедет в Тишайший, оставалось только догадываться. Но практически наверняка прольется кровь - очень много её.

Вонинг некогда начинал, как простой член банды, за что и был очень уважаем "простыми мужиками". Еще совсем пацаном попал в Имперскую армию в качестве маршевого барабанщика, и потому очень быстро привык к насилию и жестокости, "повидал виды". Через десять лет он вернулся в Готтсбург, но дома его никто не ждал - все умерли. Выбор криминала в качестве рода деятельности для таких, как он, был вполне очевиден. Вонинг упорно карабкался вверх по негласной лестнице преступной иерархии. Для этого у него были все задатки - он вышел ростом и силой, умел стрелять и драться, достаточно самоорганизован и жесток. В итоге он добился своего, пришел к успеху - но красивая по местным меркам жизнь превратила его в ту развалюху, которую сейчас наблюдал Земмлер.

Будучи старым и опытным бандитом, Вонинг знал, как следует вести дела с себе подобными. Однако полностью пасовал в экономических нюансах. Именно этот вопрос перешел на первый план. Как известно, любой крупный криминальный бизнес имеет те же проблемы и потребности, что и официальный. Тут-то ему и пригодился Линг. Но если Жирного, с определенной натяжкой, можно было назвать трагичной фигурой, то Христофер Линг был просто мразью и червяком. В отличии от своего босса, Линг получил прекрасное образование в Готтсбургском Императорском Университете. Тот редкий случай, когда человек из низов получает шанс стать действительно человеком. Ему еще и крупно повезло со временем - к тому моменту в университете обучали не только изящным искусствам и философии, но и серьезным, практическим наукам, вроде экономики. Именно ею и занялся Линг, и в последствии даже остался в университете, но уже в качестве преподавателя и ученого мужа. Но гниль готтсбургских трущоб не отмыли мраморные стены ГИУ. И если факт употребления наркотиков он еще смог скрыть, то вот на другом своем грешке был пойман с поличным. Отец одного знатного семейства обнаружил свою малолетнюю дочь в позе "раком" в кабинете Линга, именно в тот момент, когда уважаемый кандидат наук принимал экзамен при помощи своего полового отростка. Сам Линг утверждал, что выпрыгнул в окно и был таков. Но, по слухам, прежде чем Линг это сделал, барин всё-таки успел достать меч и существенно укоротить мужское достоинство ученого.

Само собой, после этого случая Лингу пришлось забыть про любую нормальную работу, во всяком случае, в благополучных городских районах. Так он осел в качестве складского счетовода, пока его не заприметил Вонинг. У Линга был нулевой авторитет в криминальной среде, но в финансах он разбирался отлично: свою пользу он доказывал возрастающими доходами Жирного. Кроме того, в отличии от своего босса, Линг умел говорить красиво и манерно, а главное - с умным видом. Но Земмлер видел его насквозь.

Устав от наблюдения уродов, экспедитор вернулся к более приятным видам. И чем дольше он пялился на длинные ножки Гроссхау, тем всё более убеждался, что уже где-то видел эти ноги. Мысленно ухватившись за них, как за ориентир, Земмлер начал думать, где же они сверкали наяву...бинго! Да, то был торжественный вечер в честь назначения нового Капитана Тринадцатого Участка Городской Стражи по Портовому району. На вечеринке присутствовали все тузы, включая и Земмлера. Но кроме непосредственно Стражников, приглашены были и иные причастные - Мастер Мертвых в том числе. Конечно, тогда Ангелина выглядела несколько иначе, но Земмлер был уверен: именно в её компании прибыл Фредерик Тальгорн. Дама в черном... Возможно, именно таким путем необщительный "король последнего приюта" решил развеять все тихие шуточки насчет личного гарема в морге. И ведь это было совсем недавно, меньше месяца тому назад.
Вообще, Тальгорна многие побаивались, потому что Фредерик был не просто колдуном, но некромантом. И поэтому он общался, в основном, с трупами. Как-то раз Земмлеру даже довелось присутствовать при допросе умершего. Зрелище было, скажем так, очень на любителя. Ведь поднятый зомби хочет, прежде всего, разорвать на части живых, а не отвечать на вопросы. Вся безопасность допроса висит на Мастере Мертвых, тут любая ошибка, и пиши пропало. Мертвяки не чувствуют боли, отличаются сверхъестественной силой и бесконечной выносливостью. И поднимались на допрос только свежие трупы, те, у которых еще не сгнили голосовые связки. То есть, самые опасные и сообразительные из когорты Нежити. По совету брата, Земмлер тогда прихватил массивный тесак. А родич Курта в вопросах нежити был эксперт, потому что оттоптал свое в Адском Пределе, вернувшись домой лишь чудом.

Итоги века 7 эпохи Поселений (итоги хода 13)

Ротлим уже не верил, что выберется живым. Оба его товарища по охоте были мертвы, а чертовы твари не высказывали ни малейшего признака усталости. И это не смотря на рану, которую Ротлим нанес их вожаку. Впрочем, если бы не рана, Ротлим был бы уже мертв. Зря он поддался на уговоры охотиться в этом ущелье, про него давно ходили нехорошие слухи.

Камень вылетел из-под ноги Ротлима и улетел далеко вниз, пару раз стукнувшись о неровный склон. Ротлим стремительно обернулся, выставив копье. Пара животных выскочила на проплешину, один сразу прыгнул. Ротлим почти упал на спину, когти прочертили борозды на плече, но самый крупный из врагов, жалобно взвизгнув, отправился в полет вниз. Второй из преследователей бросился на упавшего ротгара. Зубы клацнули прямо над лицом Ротлима, но рука охотника крепко схватили зверя за горло, а вторая полезла за костяным кинжалом.

Ротгар и зверь некое время боролись, а потом Ротлим спихнул обмякшее тело варга с себя и поискал взглядом третьего. Сил уже не оставалось, кровь капала из многочисленных ран, но Ротлим был готов убивать и дальше. Но третий зверь не нападал, но и не убегал. Ротгар поднялся во весь свой рост, и злобно оскалился. Зверь затрясся, лег на пузо и стал ползти к охотнику, жалобно скуля. Совсем щенок.

Тогда Ротлим помиловал преследователя. Потом он долго возвращался в родное селение, а зверь шел за ним. Тогда охотник взял его себе охотничьим псом, много лет спустя он вымахал огромных и сильным и даже позволял Ротлиму носить его на себе. Так ротгары приручили варгов.

Культ Кроваворуких набирал обороты. Как ни странно, но его создание убрало волнения в городах ротгаров. Все неспокойные элементы теперь знали, куда им идти. И культ рос, его члены собирали оружие, готовились и, по знаку пророка шли воевать. Пусть война не имеет смысл - зато она имеет вкус, божественный вкус. И сбывается пророчество - бегут фанараи из предместьев Карзулбур, новые земли богу войны!

Трусливы власти Нарказмор, трусливы или осторожны, как посмотреть. Не посылают они армии, только мелкие банды гонят сеххов с южного берега. Но этого хватает - ротгары сильны и удачливы.

Золотой век Луксии ожидаемо привел к технологическому рывку белиев. В короткие сроки гордые белии освоили обжиг глины, научилсь разводить коров и приручили грифонов. Как и аватар Ниокл, белии теперь умели не только разводить этих грозных и капризных животных, но и летать на них. А значит - стены, реки и даже моря больше не преграда для гнева белиев, для воли их бога.

Однако, им не суждено было сыграть решающей роли. Валушк пал еще до того, как они прибыли к его стенам. Взору Аурела предстал окровавленный Феликс Невий, поигрывающий головой толстого боббита в короне. А еще на стене висел прибитый копьями гипербореец, с отрезанными руками. Аурел почуял силу Санариса в умирающем аватаре, грязном и жалком. Простой смертный только что убил двух из нас, думал дракон, и даже не понимает величия момента. Воистину, странные петли выписывает судьба.

Самым значимым событием в среде Антов была постепенная совершенствование магии для войны. Но проблема была в том, что никакой войны у Антов не было. Фанараи были заняты с боббитами, судемоаги не приплыли, никаких врагов на горизонте. Колледжиники что-то пели про самосовершенствование, но куда быть совершеннее тех, кто может убить противника силой своего разума? Дисциплина? Что за чушь! Я возьму все, что хочу. Что твой копье против моего разума? Кто может указывать мне, кроме такого же как я? Такого же, или еще сильнее. Его воле, его силе покорюсь я.

Молодые маги, познавшие силу и не имеющие выходы своей агрессии использовали ее для своих нужд. Кто-то пошел по пути Дисциплины, но большинство искало счастья для себя. Кто-то рвался во власть и вскоре, как в старые времена, городами Антов правил совет архимагов, которые к тому же постоянно грызлись между собой. Значительное число магов нашло решение в бойцовских сообществах, в которых маги сражались между собой. Такие соревнования нередко заканчивались смертью или увечьем, но все равно манили. Только в борьбе можно познать предел своих сил, только борясь ты живешь. После победы любое кушанье кажется тебе райским плодом, любая женщина - богиней любви. Практически все аватары Анталанта прошли через это увлечение в свое время. В городах антов было веселое и сытое время. Анты чувствовали свою силу и хотели применить ее.

Спокойствие наступило в лесах Агньи. Общество гьянчей сильно и сплочено как никогда. Силен мир, слушают Кровавые корья Смертоносных когтей, учит Ушсхизгаха гьянчей быть одним народом, быть сильным и мудрым. Плывут лодки к истокам рек, в кристальные пещеры, предлагают богатым соседями перья и рога, шкуры и когти, мед и волшебных птиц, чье пение снимает любую хандру.

Шагают боевые отряды гьянчей, в первых рядах бегут Схизгани, подбадривают себя криками, тела и души свои вручая Агнье. Рычат голосами схизгов Риягмеши - дрожь берет даже у бывалых воинов - смертельный вызов звучит в их голосах. Так кричит зверь, идущий убивать, не думая уже о том, что может умереть сам. Гьянче знают - врагу не устоять.

Бегут боббиты от рыка звериного, в панике бегут, без сопротивления. Но есть и другие. Выстроились через поле шеренги в шкурах и рогах против шеренги в листьях и лианах. Миг равновесия мира, до первый стрелы миг. Срывается крик "Это наша земля" и неважно уже, кто крикнул его - все скрывается в кровавом тумане. Дождем из стрел засыпают зеленокожие гьянчей - нет спасения от него, некуда спрятаться среди трав. Каждый из охотников нашел свою стрелу на грудь и почти никто на спину.

В нашем мире все взаимосвязано. Солнце, вода, звери и разумные - все звенья одной божественной цепи. Ударь по одному звену и звон пойдет до самого солнца. Гвен всегда действовала мягко и осторожно в своих чудесах, и ее политика медленной экспансии давала плоды. Государство примаверов простиралось от южных джунглей до серевеного моря. Одна раса, но уже немного разные люди. Жителям столичного Версалио сложно находить понимание с фронтиром Ореола.

Когда Весенние Кувшинки стали распространяться по Лугнуму, и река перестала оказывать свое седативное действие на живых, но живые еще не поняли, на несколько лет река превратилась в кровавый пиршественный стол. Животные быстро обучились, а вот на примоверов действие было гораздо сильнее. Ляонцы, слывшими самыми разумными среди примаверов испытали на себе всю силу абстинентного синдрома.

Бунты в Ляоне стали происходить регулярно, сборы на нужны Примаверии совсем престали поступать. Лансельлан понимал, что еще немного и Ляон станет большой проблемой для всех примаверов. А проблема черных боббитов в Коларе нарастала. Их племена постепенно вытесняли примаверов из пустынь, с молчаливого согласия правителей соседних городов.

Сокол крался к спящему лагерю. Он выслеживал каменного человека давно, но тот никак не давался ему. Тайная сила Беора защищала своего аватара весьма умело, но они в конце концов просто люди. Но даже люди могут доставить неприятности. Ветка хрустнула под ногой совсем некстати и Сокол мгновенно ощутил давящее внимание десятка глаз. Теперь он спасался бегством, а его преследователи перекрикивались вдали. И пусть их десятки, но им не сравниться с тенью Гвен. Утром он понял, что окружен и бежать ему некуда. Длинный каменный берег обрывался в холодные воды фьерда, далеко внизу волны терзали камень.
- Вот мы и встретились, Сокол. Хотел видеть меня?
Каменный человек в окружении своих приспешников перекрывал единственный выход. Сокол медленно развернулся.
- Хотел. Хотел видеть тебя мертвым!
Убийца выхватил нож и бросился на аватара. Слуги беора хотели заслонить Радуга, но гигант отодвинул их и, хрустнув шеей, бодро потопал на встречу врагу. Схватка длилась всего несколько секунд. Нож сломался о каменную кожу, Радуг, изловчившись, схватил Сокола за шею и стал наносить удары по всему телу. Вскоре убийца безжизненным мешком повис в его руках. Радуг поднял тело над головой и с победным кличем бросил в море.

Он не знал, что Сокол живуче, чем кажется. Он не знал, что его тело прибьет к берегу и что боббиты вытащат его на берег, и, видя на теле священные символы Гвен, спрячут и выходят, отрывая от себя последнее. И что через много дней он очнется почти беспомощным, но полным решительной злобы. Тирос же, не знав, что Сокол жив, еще долгое время мстил Силе Беора, но так и не сумел нанести ей существенный вред.

Скрипят кожаные меха, шумит в поддувале выдуваемый ветер, бумкают ученики, разбивая породу на мелкую крошку, просеивают сквозь сито. Пусть другие мастера хвастаются кинжалом, что они создали из самородка, вскоре это не будет никого интересовать. Печь накалена докрасна и где-то там внутри раздается первый едва слышный бульк. Мастер смотрит на печь, с нежностью, какой не удостаивались обе его жены. "Давай, моя маленькая" - шепчет он, "я знаю,ты сможешь". И украдкой смахивает слезу в углу глаза.

Даэры научились выплавлять медь и делать оружие из меди. Конечно, даэры давно не воевали, да и практически перестали охотиться. Гораздо почетнее сделать медный нож и обменять его на тушу гряка. Хорошо идет торговля у даэров. Даже до талласцев добрались. Вот только всю прибыль от торговли съедают накладные расходы - легко нести медные сокровища, тяжело возвращаться с окладми тканей или рыбой. Белии и мориты под видом платы за проход по землям берут много и жадно. Разоряются купцы. Нам нужен порт, говорять они. Пусть не наш, пусть вассалом будет, но там где мы - главные и важные, а не коровы дойные. Хмуриться обитатель Каменного престола. Откуда взять порт в самом сердце огромного материка?

Молятся маленькие гоблины Грумелю, молятся усердно и правильно. Даже специальный дом мудрости построили. Ума и мудрости, он правда, никому не прибавил, зато любая, даже не самая искренняя молитва отличный повод собраться, почесать языками, похвастаться и себя показать. Вот сэххи - торговать вроде с ними можно, а мир заключать отказались, негодяи. Да и вообще - странные они стали и недобрым светятся их глаза.

А потом решил Чизиз, что настало время посоха. И нажал на секретный камень и высвободил силу его. И из посоха повалила мелкая мошкара, злая и кусачая. И много так, целый полчища. И пришлось Чизизу три дня держать его на самой высокой стене Большого Базара, да под ветер бегать. И унес ветер тучи мошкары в горы, и вроде на этом и успокоилось. И это все, думал гоблин? И ради этого два века копил мощь?

Вот только все, кого мухи покусали - умерли. Гоблинам повезло - из почти не задело. А вот племена белиев в горах на севере - все подчистую вымерли. Вскоре уже племена гоблинов жили там и славили мощь Чизиза. А тот принимал лесть, но как то без энтузиазма, почему-то...

Диры собрали армию против драконов. Собрались силы немалые, лучники, копейщики. Прислали своих людей и Красные солнца, Сигрюн лично повела войска. С самого начала кампании ее преследовали неудачи. Горы и так не самое приветливое место, но погода просто как с цепи соравалась, супершторм с проливным дождем, страшным ветром и молниями бьющими. Лишенные теплых одежд армии просто повернули назад. Только Сигрюн с немногочисленными спутникам продолжила поход. Из-за шторов и ветров не могла летать она, Смело вошла она в пещеру и узрела спящего дракона. Боевой клич взметнулся к сводам пещеры, а красная молния с ее руки пронзил дракона. Раздался скрежет и звон, морок рассеялся, а Ансгар лишь вошел на треть в камень. Засмеялась тьма вокруг, смыкая круг из полыхающих глаз и бронированных тел.
- Вас, смертных так легко обмануть. Ваша злоба всегда сильнее вашего разума.
Пали на колени спутники, моля о пощаде. К чести Сигрюн можно было сказать, что она единственная встретила смерть с гордо поднятой головой.

И все боги услышали воззвание драконов.
- Боги Юны! Мы, древняя раса, живущая с незапамятных времен в Черных горах, молим вас о помощи. Диры и их бог хотят нашей смерти, но они слабы. Придите и возьмите их земли, убейте их и сожгите их город. Мы не тронем ни одну армию, идущую к ним. Тому, кто сотрет мерзкий город Хеортхус с лица Юны мы подарим наше расположение и копье Ансгар, что захватили трофеем в честном бою.
Тоже самое было сказано и Мироязыким, когда пришли к древним рептилиям с посольством.

Двор Уверфальна был взволнован. В предместьях Греграсс были снова замечены асгарцы. Потомки тех, кто многие века бежал за горы на север теперь возвращались обратно. И шли они не одни. С ними шли хорошо вооруженные и снаряженные существа, назвавшиеся судемоаги. Они выгнали поселенцев Греграсса с новых земель и сказали - тут будут жить наши даники. Уверфальн немедленно собрал в Грегорасе ополчение и вооружил его. И это оказалось очень вовремя. Не прошло и нескольких лет, как пришельцы с севера попробовали нафалемовскую твердыню на зуб. Легко преодолев реку судемоаги атаковали город, трижды ополчение отбрасывало их, но врагов было слишком много. В какой-то момент, судемоаги наполнили ров города своими телами и порвались внутрь. В тот черный день в Грегорасе не пощадили никого. Впервые умные и высокомерные фанараи столкнулись с атакой их собственного города. И содрогнулись.

А вот столичный Фандервол рос. В горах, оставленных драконами стали добывать золото, интерес к которому у фанараев не ослабевал. Еще они создали артели охотников, которые, которые уже добывали дичь в промышленных масштабах, чтобы хватало и им и знати и гонякам. Население Фандервола стремительно росло, знать и жречество в один голос требовали от Уверфальна построить дворец.

Мудрые говорили - если биться головой в скалу, то она рано или поздно сломается. Такое бывало. Но чаще, все же ломается голова. Поход на восток окончился также как и в прошлом веке, вплоть до деталей. Не помогло даже то, что река больше не убивала волю к войне. Фанараи не знали лодок, и обойти реку через горные перевалы было все равно проще, чем пытаться через нее переплыть. Воины вопрошали правителя. Скажи, о великий, почему мы посылаем против Донга только одну армию? Давайте соберем две, три армии и размажем коротышек! Дай нам больше воинов и мы кинем твердыню Донга к твоим ногам.

А еще, ходят слухи, в джунглях появились асгарцы, но не простые, а очень ловкие и умелые. Ползают по ветвям, скрываются искусно, наблюдают. Лазутчики, не иначе.

А в Донге радовались просто нереальным уловам. Даже ленивый и глупый рыбак привозил домой полные лодки рыбы. И им было невдомек что это подарок сделал им их самый заклятый враг.

И только в сердцах сеххов после ухода Риван`арах поселилась тоска, а в их молитвах странное возмущение, которое очень беспокоило Мироздание.

Политическая карта на конец хода 13

У Альдебрахта не было времени, чтобы насладится своим триумфом. Вокруг кипел бой и "Geas" нес потери. Серьезные потери. Последний раз отряд терял человека, когда имперские войска форсировали реку Ярру*. Тогда одного из бойцов скосила шальная стрела. Но сейчас все было иначе - непонятные твари уже убили минимум двоих, а ведь кровавая схватка шла меньше минуты...

Чародей осмотрелся и оценил обстановку на поле боя: одного монстра он только что убил лично, другого повалили на землю. Последний схватился с капитаном Ыханом - здесь ситуация казалась хуже всего. Эдрыд валялся на земле и не подавал признаков жизни. Маг надеялся, что со здоровяком все будет в порядке. Эдрыд был его собратом по отряду да и просто неплохим парнем. Кроме того, он только что спас вар Маархису жизнь.

Телекинетическая длань Альдебрахта потянулась к лежащему на земле цвайхендеру Эдрыда. Маг поднял его, намереваясь рубануть тварь, схватившую Ыхана, по коленям. Меч описал в воздухе большую дугу, словно невидимый великан замахнулся для удара, и понесся навстречу плоти чудовища.

Крэгшоу.
Остервенелые зерги ценою множества жизней прорываются и сквозь потоки раскалённой добела плазмы – ты жжёшь их, а они продолжают бежать. Цапают, рвут на куски и скафандр, и спрятанную за бронёй ногу. Ещё немого – и ты бы не выдержал, тебя бы просто смели. Повалили на асфальт и загрызли в считанные секунды.
Помогли. Поток урановых стержней смёл наступление, отбросил чуть дальше неугомонных ублюдков. Подлатала Эми Моралес, впрыснула в кровь столь необходимую организму дозу адреналина.
Теперь ты полон сил, готов к новым свершениям.
Бежит, отстреливаясь, сержант к ближайшему зданию. Даже умудряется тащить за собой громоздкую станцию связи. Эми за ним, а ты следом.
Слегка отстаёшь. Фатально не успеваешь. Разлетаются в разные стороны легковые автомобили – те самые, что ещё недавно представляли собой драгоценную баррикаду. С рёвом появляется почти не потерявший в скорости ультралиск – быстрее, чем ты успеваешь сообразить, впивается в тело со свистом огромное лезвие.

Общее.
Крэгшоу не успевал – исполинское лезвие ультралиска насквозь пронзило скафандр огнемётчика, буквально насадив на себя излишне медлительного беднягу. Рванулось вверх, увлекая за собой тело Хари. Алая кровь из чудовищной раны устремлась вниз багровым дождём. На долю секунды канал общей связи заполнило нечленораздельное мычание, переходящее в полный ужаса хрип, а мгновением позже – Уильям соскользнул с острия и, грузно пролетев несколько метров, с грохотом упал на асфальт. Несколько зерглингов в считанные секунды разорвали беззащитное тело.

Когда ведьмак заговорил про деньги, глаза у бандита-наемника полезли на лоб. Или еще куда. И все остальные слова выслушивал с разинутым ртом, опешив. Не сразу собравшись с мыслями, он выдал:
- Т-ты че, сука, ты че?! Деньги тебе?! Да ты охуел! Да за то что мы твою эту не кончили, это ты нам еще доплатить должен! Своих грибов чтоль обожрался, вообще все понятия ты попутал, э! - возмущению "главаря" не было предела.
- Бля, а может это другой ведьмак? - негромко выдал его товарищ слева.
- Как это, блядь, другой?.. Другой, сука. Высокий, короткие волосы, два меча за спиной. Искать его в окрестностях Оксенфурта! Кошачьи зенки, стало быть он - Кот!
- Так у того светлые волосы должны быть, а у этого, вишь, темные!
- Ох, сука!..

Стало ясно, что, похоже, случилось досадное недоразумение в плане идентификации личности ведьмака. Однако дела вскоре приняли совершенно иной оборот, поскольку на порог хаты вышел травник. Осмотрев прибывших, Канеллон почуял неладное. Лица некоторых были ему знакомы; он уже почти припомнил их, но "главарь" опередил:
- Ба! Вот так встреча! Наш старый заказчик! - несомненно, перед Канеллоном стояли те самые типы, которые в свое время "помогли" ему с Риссбергом. Даже удивительно, что они до сих пор живы. Особенно с учетом их "принципов".

Ведьмак заметил, как один из арбалетчиков повел оружием чуть в сторону, явно сместив прицел на травника.

- Самогонку пей сам, магик. И не дергайся, а то мы тебе чарку в жопу затолкаем. Кстати, ведьмак! Ежели ты нам поможешь этого скрутить, - он ткнул пальцем в сторону травника. - То мы тебе за это даже заплатим. Ты извини, что мы тут так к тебе, обознались, сам понимаешь, с кем не бывает.

Поняв, что корчма отныне перестала быть обителью гостеприимства, вся шайка, споро похватав свой скарб, покинула помещение через окна. Благо те оказались достаточно большими, чтобы в них можно было с легкостью пролезть. И очень хорошо, потому что Авегир, покинувший корчму последним, буквально почувствовал взгляд твари на своей спине. Корчмарь перестал вопить и затих, превратившись из человека в гору рубленного мяса. Сон прошел столь быстро, словно окатили ключевой водой. Двумя ушатами разом, наверное.

На улице царил хаос и смятение. Одуревшие от страха кметы не знали, то ли им прятаться по хатам и запираться на все возможные замки, то ли бежать прочь из деревни. Пожар будто бы возник сам собой - некоторые крыши уже вовсю пылали, и очень скоро огонь мог перекинуться на соседние дома. Дорога оказалась перекрытой с одной стороны - разбитая и развернутая телега, вместе с мертвой упряжью и кучером, намертво заблокировали узкую улочку. Поблизости Райли обнаружил и свою убиенную - с разорванной глоткой жить невозможно. Тут и сям в грязи лежали трупы кметов, и двух нильфов. Где-то кто-то орал и кричал, ржали лошади, но были слышны и отрывистые, резкие команды - Черные, очевидно, пытались как-то совладать с напастью.

Поняв, что та тварь в корчме долго ждать себя не заставит, троице не оставалось ничего иного, как просто броситься наутёк. Выбежав на площадь посёлка, они стали свидетелями сражения.

Горстка нильфгаардцев, выстроившись ощетинившимся копьями, алебардами и гизармами ежом, прикрываясь щитами, дала явно неравный бой чудищам. Теперь их удалось разглядеть получше. Мощный, богатырский торс каждой, прикрытой серой, лоснящийся чешуей, покоился на коротких, но крепких ногах, с вывернутыми, как у кузнечика, суставами. Мускулистые ручища были увенчаны когтями-косами, а шишковатые головы покрывал пояс глаз - спереди, сзади, по бокам, словом всюду. Вполне человеческих глаз. Вместо пасти - узкая щель, нашпигованная рядами зубами-пилами. На лбу каждой была какая-то выпуклая бляха, блестевшая полированной сталью. О подобных тварях Вольные никогда не слышали, и уж тем более не видели.

А разглядеть получилось лишь благодаря тому, что одна из них картинно замерла, раскинув лапы в стороны и издав долгий, утробный вой.

На площадь выбежала некая дама, с посохом наперевес и медальоном в виде нильфгаардского солнца на груди. Её сопровождала пара вооруженных типов, но не солдат. Она что-то крикнула на непонятном языке, и ударила посохом по земле, от чего прокатилась дрожь; потом вспышка, и в грудь твари ударили молния. Громыхнуло так, что в ушах заложило, да еще и ослепило на миг. Но монстр никуда не исчез, и был вполне жив, хоть от груди и валил дым, и мерзко потянуло смесью паленых волос и плоти. Чудище понеслось на строй солдат, а вместе с ним и пара приятелей. Нильфгаардская ведьма крутанула посохом и отправила огненный шар навстречу, но свалила лишь одну, ту, которой досталось первым. И всё-таки не убила. Она медленно, но верно вставала на ноги опять. Монстры казались почти неуязвимыми. И коли их с трудом останавливает магия, то чего говорить о простом железе?..

По предательскому стечению обстоятельств, из горящего дома поблизости послышался детский крик и плачь, причем детей было больше одного. Совсем малышня. Кажется, взрослые намертво закрыли двери и ставни, но не рассчитывали на пожар. И толи они уже задохнулись, то ли еще что, но детям отворить двери они не смогли. Топор Авегира, впрочем, мог бы быстро разобраться с препятствием...

С другой стороны, где-то рядом должно было быть то, другое чудище, что наведалось в корчму. И, возможно, некоторое количество других, лазающих по деревне и охотящихся на кметов. Не говоря уже о разгоревшемся прямо перед Вольными бое - колдунья, как могла, отшвыривала чудовищ, но те вскакивали и вновь кидались вперед, приближаясь к солдатам всё ближе и ближе. Ведьма, меж тем, с каждым заклинанием всё слабела и слабела. Неизвестно, насколько её хватит. И когда монстры разберутся с Черными, они наверняка примутся за других живых. Вольных, например.

Итоги века 3 эпохи Поселений (хода 9)


Маленькая дир, ведомая страхом за свою семью и жаждой свершить великое. Маленькая дир стояла посреди пещеры, чей небосвод терялся вдали, а на массивном камне впереди на нее с интересом наблюдал самый крупный из драконов. За ее стертыми в кровь ногами остались тысячи миль умбрийской равныны, сотни миль непроходимых гор. Ее лицо посинело от холода, пальцы давно не слушались. Но зачем ей пальцы? Ее квест свершился. Рухнула маленькая дир на колени, схватилась за голову, сработали чары великого чуда. Подняло тело маленькой дир сила трех богов, развернула, выгнула. Из глаз, ушей, груди потоки света ударили во все стороны, опутали драконов повелением. Разнеслись, усиленные многократным эхом слова приказов.

- НЕ ДАДУТ БОЛЕЕ ВСТРЕТИТЬСЯ НАРОДАМ ФАНАРАЙ И ДИР, СТАВ ПРЕГРАДОЙ МЕЖ НИМИ. ТАК СКАЗАЛ СВЕТЛЫЙ, ТАК ВЕЛЕЛ ЗВЕРЬ И ТАК СДЕЛАЕТ БОЛЬШОЙ.

Оскалился дракон, задергался, в лучах света, зашипел в лучах.
- Смотрите, кто пожаловал! Отец - создатель, Матерь разума и бог нашего Превосходства. И не просить пришли, приказывать! Сразу с цепями пришли, что уж тут. Хороши. Мы сделаем как вы требуете. Сделаем. Но мы требуем плату! Мы веками охраняем наши владения, и наши владения полны золота! Пусть в новых владениях тоже будет золото. Пусть ваши мелкие принесут его нам. Принесут или мы заберем его сами! Заберем, как ваши цепи ослабнут. Нас нельзя удержать на поводу вечно!!

С его словами свет угас, а взбешенные драконы растерзали тело маленькой Сигрюн. И сотрясались от гнева их стены пещеры. Но уже на следующий день западные окрестности Фангодора познали ярость драконов.

Живя на побережье ты каждый день слышишь море, так часто, что не замечаешь его силы, пока не приходит шторм. И тогда ты приносишь морю жертву. Но в этот момент морю уже не нужна жертва. Оно жаждет крови.

Также боги Юны веками слышали приливы и отливы сил других миров. При желании и затратах сил они могли бы пронзить своим взглядом барьер миров и посмотреть, что твориться там, за "горизонтом". Но они не делали это, пока не пришел "шторм".

Многие из вас были внимательны и видели признаки появления шторма, и делились своим беспокойством с хранителем, но Мироздание было уверено, что Юне не о чем беспокоиться. Она оказалась права: астральный шторм, переплетение сотни странных сил, и умеющий разрывать миры на части, прошел "далеко", если это понятие было бы применимо. Лишь незначительные осколки чудовищной силы достигли вас. Но эта чужая, терпкая сила была даже приятна изголодавшимся богам. Как губка вы впитали ее, ослабив удар на ваш мир.

Конечно, что-то попало и по Юне. Пробудилось несколько спящих вулканов. На побережье Медиокриса обрушились штормы и бури. Над северными стоянками гьянче стояли удивительные сияния и шаманы сходили с ума, разгадывая небесные ребусы. А у бобитов Коллара внезапно стали рождаться совершенно черные дети. Сошел с ума и стал нападать на все лодки без разбора Кракен, бывший аватар Глабалали. С неба падали звездные дожди. Но у смертных были дела и поважней. Они жили, воевали и любили.

Когда шторм прошел на землю Юны были выброшены и потерпевшие крушение. Сотни хрустальных сфер возникали на юге Тантума. Смертные, что видели их могли слышать сильные хлопки и звон бьющегося хрусталя. На землю и в воды Юны выпадали целые куски другого мира вместе с бывшими обитателями этого мира. Большинство из выпавшего упало в океан и было погребено в море Калида, но кому-то из прибывших удалось добраться до побережья и расставить лагеря. А с переселенцами пришел и новый бог на Юну и звали его Антлант, покровитель Антов.

Тяжело пришлось Антам на новом месте. Когда-то высоко развитые, они в течении столетий странствий по межмирию растеряли многое, а в катастрофе прибытия - последние остатки цивилизованности. Они бы стали дикими зверьми, если бы не их бог, который вел и направлял их. На самом крупном из южных островов основали они свой первый город. Но домом большинства стали джунгли Небула, где они довольно быстро встретили чужаков. Опасных чужаков.

Ротгары переняли у своих врагов сеххов луки и вооружили свое ополчение новым смертоносным оружием. Поход черных стрел на север закончился разгромом. Против них сэхи выпустили армию тьмы - оружие своего темного бога. На северном берегу Маана армия черных псов прорвала порядки лучников ротгаров и только мужество клыков Нарказмора сумело остановить монстров. Обескровленные отряды ротгаров до конца века защищали свои территории и победили.

Сеххи потерпели поражение, но сэххи извлекли урок. Теперь для войны они собирали армии. Пока не очень многочисленные и сильные, но уже умеющие противостоять армиям соседей.

Армия сеххов осадила новый город судомоагов. Но судемоаги были очень умными и опасными противниками. Пока их ополчение отсиживалось за стенами, союзные города выслали на помощь свои армии. В итоге защитников было в три раза больше атакующих. Но даже в этой ситуации сеххи не сдались. Они выманили одну из армий и разбили ее. Но остальные не поддавались на провокации. Море было близко, море давало судемоагам все, что нужно. Осада продолжалась больше пяти лет, пока голод и потери не заставили четырехруких уйти.

Лекс проявил себя искусным дипломатом, создав для завоеванного народа судемоагов собственного аватара. Марина успокоила Нилимар, установила в городе власть Лекса. В первый год ее правления на нее неоднократно покушались бунтовщики из числа детей защитников Нилимара в прошлой эпохе. Однако аватар действовала решительно и жестоко, порой отправляя на корм рыбам целые деревни. Ну а заключенный Пирой пакт о ненападении поставил бунтовщиков в отчаянное положение. После него не было у Марины более верных помощников. "Наши отцы отдали свои жизни, чтобы Нилимар был с Пирой, а теперь города Пиры бросили нас, как жертвенную рыбу. Так пусть они познают наш гнев, пусть их города смоет буря нашего гнева!"

С тех пор судемоаги Пиры старались не приводить свои лодки в Нилимар, бывшие братья ненавидели их до самых жабр своей души. Они даже речь свою изуродовали, стали говорить на смеси судемоажьего и белийского, чтобы больше различаться от собратьев с юга.

Против гипербореев белии собрали настоящую военную компанию. Три армии были высланы тремя городами под командованием дракона-аватара. Где те белии, которые раньше бегали от воинственных соседей? Стройные ряды копий, живая река факелов идет на штурм вражеского логова. Отчаянно бьются гипербореи под бешеный звук сердца Беора. Покровитель всех гиперборейцев болеет за своих детей, его сердце обливается кровью, его руки хотят сжать молот, чтобы снова победить всех. Но нет больше рук у него. И хоть каждый из гипербореев убьет одного врага, но враги выставили втрое больше воинов.

Шаг за шагом, удар за ударом пал новоприобретенный Бир, первый город гипербореев. Грабеж и насилие длился почти день, прежде чем воины света смогли остановить его. Белии не могли понять, зачем надо щадить врага? Ведь гипербореи враг или нет? Но против воинов света не выступали.

В нижнем чертоге крепости медленно бьется сердце великого воина, как у раненого. Последние защитники лежат мертвые у входа. Женщины, дети и старики пали ниц перед завоевателями. Аурел, положив когтистые лапы под голову смотрит на сердце врага перед ним. Так представлял он отмщение? Сладка ли месть?

Перед Аурелом возник вопрос, что делать с артефактом гипербореев. Оставить как есть? И каждый житель будет слышать его стук каждый день незримым напоминанием. Уничтожить? Но тогда неминуем бунт и кровавая резня. Аватар стал ждать повеления бога.

По Гипербореи расползаются беженце из кристальных туннелей. Они рассказывают про каменных людей, что выгнали из из восточных чертогов и воинах Луксии, что захватили Бир и подчинили его власти Лекса. По гиперборее ходят разговоры, что Лекс гораздо сильнее Санариса, ему приносят символические дары. Пока не много, но с каждым поражением гиперборейцев - все больше. Однако основная масса жаждет вернуть сердце Беора, пока враги не уничтожили его. Подрастает молодое поколение Бира. Только дай приказ - пойдет жар по молодой крови, пойдет резня по светлым туннелям города.

Даэры в те времена освоили гончарное ремесло, научившись из глины делать великолепные и редкие предметы. Но особенно им удавались кирпичи. Многие скажут, ну что такого в обычном кирпиче и будут неправы. Даэры уже на заре эры умели делать и легкий кирпич и кирпич тугоплавкий. Строительного материала в Кристальном лабиринте всегда не хватало, но после появления кирпича Эргунад стал одним из красивейших городов своей эпохи. Его население выросло в полтора раза и в случае необходимости город мог выставить в два раза больше войско, чем раньше.

То, что произошло у Примаверов, иначе как промысловой революцией сложно назвать. Их города из небольших поселений превратились в крупные центры жизни, религиозной и политической. Рыбаки везли в них рыбу на обмен, охотники дичь. Стали появляться ремесленники, которые занимались только тем, что мастерили снасти и снаряжение. Численность примаверов резко увеличилась, храмы Гвен выросли по всей стране, их голос в общем хоре молитв стал еще слышнее.

Аватары Гвен стали замечать, что в обществе примаверов растет пацифизм и соглашательство. Века сытости и отсутствие врагов лишили примаверов боевого духа. С одной стороны это было хорошо - меньше внутренних конфликтов. С другой - что делать, если когда-то наступят тяжелые времена? Ведь они то знали - кроме милых боббитов есть еще и другие. Такие, которые не будут церемониться со слабыми.

Грумбель создал Бродяжника и этот веселый гоблин за неполные сто лет сумел обойти все окрестные земли. Сами гоблины его интересовали мало, а вот другие расы - очень даже. Он плавал на лодках с судемоагами, он наблюдал за ритуалом кормления Черной Мантикоры, в лесах примаверов он катался на энтах. Сотни раз его хотели убить и сотни раз он выкарабкивался из переделок. Предприимчивое существо в любом месте найдет себе развлечение и приключение. А в конце века он был стал частым гостем в Нарказморе, особенно в горах рядом с ним.


Получатели: Грумбль.

Сами гоблины все больше проникались верой в Грумбеля, о Лепреконе вспоминали все реже. Но с моря пришла новая беда - талласцы. Дети морей, основали поселения на побережье, занимали старые стоянки судемоагов, а самое главное - убивали и грабили гоблинов.

Срочно армия Базара была остановлена и отправлена против захватчиков. Армии талласцев и гоблинов столкнулись в бою поздней весной. На лесистых холмах медиокриса юркие зеленокожие оказались сильнее, и осыпаемые стрелами захватчики погрузились в лодки и сбежали обратно на свой остров. Мир был восстановлен - нового не приобрели, но и своего не потеряли.

Аганьяра - суровая страна, там жестокость не прихоть и развлечение, там жестокость - необходимость. Тот, кто ошибается - подводит не только себя, тот кто ошибается, тот подводит все племя. Затух костер у нерадивого дежурного - замерз под теплым снегом весь отряд, сожрали схизги отвлекшегося на красоту неба посмотреть. Нет места слабым в отрядах гьянче. Плюс один слабак это минус один силач. Стылым смотрят глаза ветеранов. Ледяные сердца их. Ледяные охотники.

Совсем другие - воины гребцы. Лихие и веселые. Как суровый северный ветер, обдирающий лица. Коротко живем, ярко. Берем то, что принадлежит нам. Если прижимают - на лодки и в море, ищи нам там, среди тесных фьердов Нортема или изгибов Вентуса.

У истоков реки вольные гребцы отбили земли у гипербореев. Это было совсем не сложно - наиболее боеспособные воины ушли защищать свой город в пещерах и там сложили головы. Теперь граница поселений гьянчей и белиев сомкнулась, жители юга и севера стали присматриваться друг к другу.

Прибытие новой расы заметили только фанараи. Паника охватила джунгли. По всем городам пошли вести - ужасные уродливые демоны вышли из нижней тьмы и пришли за душами фанараев. Все главы общин собрались в Греграссе и Солнечным стрелам пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить их. Династия сынов Ахтониума использовала страх старейшин перед нашествием демонов, чтобы сплотить их под единой властью. Солнечным стрелам оставалось решить: занять трон самим или посадить какую-то марионетку. Ну и решить массу организационных тонкостей. Но отныне фанараи знали - они одно, они - Фангодор.

Через некоторое время выяснилось, что демоны заняли только бросовые земли, но осваиваются, и их становиться больше. Более того - пришельцы владеют ужасными силами, и никто из фанараев не сомневался против кого эти силы будут направленны. На востоке боббиты наложили на реку Флаво страшное проклятие и любой фанарай, перейдя ее становиться безвольной жертвой боббитским убийцам. А на востоке страшные летающие монстры - драконы, изрыгающие пламя. разорили недавно захваченные земли, прекрасное место для города. Их все чаще видели в окрестностях Тардуса. В джунглях им будет сложно видеть кого-то сверху, но вдруг их магия сможет? Со всех сторон фанараев окружали враги, но фанараи в ответ только сильнее сплачивались.

Какой недостаток богини ветров Нар? Конечно же это ее ветреность. Так устаешь заниматься одним и тем же. Вдалбливать в головы смертным, что богиня она, а не давно пропавшая с небосклона мать. Но какое главное достоинство богини ветров Нар (кроме неземной красоты, разумеется)? Это ее умение спихнуть скучную работу на смертных. Вот и сейчас она создала у судемоагов проповедников, чтобы славили Ее, чтобы учили других судемоагов как надо ее славить. И сразу процесс пошел - и вроде ничего сама не делаешь, а дело сделано. Большое искусство!

Себ решил провести границу по реке. Выбрал уже проверенное на севере чудо. Миг и реку Флаво опутало золотистое свечение, которое видно было даже невооруженным взглядом. Аура мира опустилась на те края. Вот только мертвецам было все равно. Они переплывали золотистые воды и черными кляксами разрывы тянулись вниз по течению. А армии живых фанараев были заняты другими делами.

Боббиты из разоренных фанараями земель стали мстить и даже достигли в этом некоторых успехов. Фанараям стало довольно неуютно в тех джунглях, которые они завоевали. Ловушки, нападения на часовых и охотников, стрелы из тьмы. Конечно, остановить продвижения армии этим действиями боббитам не удалось. Там более, армии вечных воинов. На довольно крупном куске джунглей населения практически не осталось, только трупоеды расплодились в больших количествах.

Талласцы были первые, кто научился торговать с соседями. Их лодки, груженые товарами во множестве появлялись в портах судемоагов, белиев, на территории воинственных сеххов и ротгаров.

А хитрый Дессей нашел монетку Лепрекона и окзалась та монетка полезнейшей вешью. С тех пор Дессею всегда везло, особенно в кости и при бегстве от ревнивых мужей.

Карта на начало хода 10

Легенда карты

Увидев, что Лиам зашагал в сторону "желтых", зеваки как-то сами собой рассосались, опасаясь, что сейчас либо "желтые", либо копы вспылят и начнется пальба. За считанные секунды возле дома остались лишь полицейские да желтые. Последние, к слову, даже не шелохнулись, хотя краем глаза Лиам заметил, как некоторые из них угрожающе держались за рукоятки своих пистолетов. Освободившиеся из оцепления патрульные встали позади Лиама на изготовку. Если не в лицо пристрелят, так в спину свои нахерачат длинной очередью. Но Лиам шел вперед уверенно, не сбавляя темпа и не отводя взгляд.

Желтых было восемь человек, пять мужчин и три женщины. Все серьезно аугументированы: у кого полностью заменены ноги по ягодицы, у кого - руки, у кого импланты закрывали большую часть лица. У одного мужчины весь торс блестел металлом и из одежды были лишь штаны: обуви тоже не было, стальным ногам она ни к чему. Импланты были старых модификаций, наверное, даже "бэушные", были и кустарнго производства. У двоих места сочленения блестели свежим гноем и сукровицей. И у всех желтый, как апельсин, цвет кожи, и всё из-за "паленого" адаптита. Легально достать это вещество кране трудно, и в основном оно идет на нужды армии, полиции и спасательных служб, либо по дорогой страховке в случаи производственных травм или несчастных случаев. Всем остальным, а это подмалывающие большинство, приходится использовать некачественными адаптитами, часто имеющие побочные эффекты, такие как изменение пигментации. Со временем именно желтый цвет кожи стал "визитной карточкой" "Нового Солнца".

В банде выделялась одна девушка, статная, молодая, с огненно-рыжими волосами и под стать волосам оранжевым цветом кожи. У нее были аугумнетированы ноги, верхняя часть груди, полностью правая рука, аугументы были старых моделей, но в хорошем состоянии и все официальными. На голове тоже были импланты, но их частично скрывали волосы. Девушка была одета так, чтоб выставить свои киберимпланты напоказ, а все механизмы были тщательно отполированы и смазаны. На защитных пластинах протезов были выгравированы сложные узоры на восточные мотивы. На поясе висел крупнокалиберный пистолет, но Лиам не сомневался, что в любой момент он мог оказаться в кибер-руке девушке и смотреть в лицо детективу.
Когда Лиам остановился напротив, главарь, а это был именно он, осмотрела его с ног до головы, задержав свое внимание на видневшихся имплантах детектива. Уголок ее рта дернулся в презрительной ухмылке, хотя взгляд оставался все таким же опасно-холодным.

-Какие-то проблемы, офицер? - четко выговаривая каждое слово спросила девушка. На слове "проблемы" ее спутники, кто еще не держался за оружие, взялись за него. Позади себя Лиам услышал шевеление среди полицейских.

Примаверы, под предводительством Лансельлана, построили в Версалио чудесный храм Весны. Самый старший из примаверов выбрал несколько учеников и рассказал им все, что знал, об учении Весны. Они в свою очередь обучили своих учеников. Таким образом со временем образовался Орден Проповедников Весны. Лансельлан стоял во главе всех жрецов, поправлял их, если нужно.
Символом Весны стал вечный цветок и каждый член ордена имел один такой на себе. Вообще, цветы занимали очень существенное место в культе Гвэн. Города утопали в цветах. Каждый примавер выращивал дома цветы. Уход за растением был чем-то вроде медитации - особенным ритуалом. Считалось, что обращение к цветку слышит сама Гвэн и чем лучше смертный заботится о цветке, тем лучше будет его жизнь. И в этом был смысл - как ни тяжела была бы ситуация, возня с цветами умиротворяла и целебный эффект наступал.
Весной праздники шли один за другим: праздник Первого Цветка, Первого Листа. Затем летом праздник Первого Плода. С приходом зимы уже начинали снова готовиться к весенним праздникам. На каждый праздник в Храме сооружали новые очаровательные композиции из цветов - в этом примаверы преуспели.
Орден проповедовал позитивное отношение к жизни, заботу о растениях и животных и любовь к своим соплеменникам.
Суть учения излагалась в "Весеннем Слове" и передавалась из уст в уста.
_____________

Был уже поздний вечер. Лансельлан остался в своем доме и издали наблюдал за Храмом в Версалио, в котором отмечали Праздник Весны. Хотя его там очень ждали, что-то подсказало ему не идти туда. И его ожидания оправдались. Внезапно раздался прекрасный аромат цветов. Лансельлан улыбнулся и обернулся. Это действительно была Гвэн. Но на этот раз он была не одна. Рядом с ней стоял мужчина. Пожилой, но с гордой осанкой. Одет он был в длинное зеленое одеяние, распущенные длинные волосы практически доставали до пола. Его кожа не была похожа на примаверскую, она была цвета, как у Гвэн. В руке был очень необычный посох.
Видя недоумение примавера, Дева Весна заговорила:
- Я наблюдаю за вами, дети мои. И сердце мое радуется, глядя на вас. Чудесный Храм вы построили в мою честь и я слышу все молитвы, обращенные ко мне. Земли, где живете вы, дети мои, простираются далеко отсюда. Два города уже построили вы, но есть еще земли, где на сотни миль вокруг нет таких центров цивилизации. У меня есть задание для тебя и других моих аватаров: обойдите ваши земли и постройте еще города.
Она помедлила:
- Ах да! Многое вам предстоит узнать, дети мои. Многому научиться. Гвендальф...
Она указала на старца:
- У него очень пытливый ум. Он займется исследованиями и научит вас, дети мои, новому.
И вот старец заговорил:
- Моя Богиня, позволь мне продолжить. Мальчик мой, этот город окружен водой. Не задумывался ли ты, что можно сделать такие штуки, в которых можно будет перемещаться на воде, сколь угодно, сразу нескольким людям, даже не умеющим плавать, и даже перевозить в них что-то.
Лансельлан издал возглас удивления:
- Я уже несколько лет работаю над этим вопросом, но...
Гвендальф опередил его:
- Да знаю я, просто ты не учел один фактор. Я объясню...
Громко обсуждая технологию изготовления лодок, Лансельлан и Гвендальф отправились в сторону побережья. Весна улыбнулась и растворилась в тишине ночи.


_____________

И отправились аватары в разные концы света.
Лансельлан отправился на северо-запад, в лес. В конце-концов вышел он из леса к морю и выбрал это место для строительства нового города - Рошель.
Нирайа же отправилась на запад, в сторону боббитских земель. И там, в лесу рядом с устьем реки Лугнум, Дриада основала город Ляон.
Конан же скакал к пустыне Калор, вдоль Опорного хребта, и там, у самой границы с землями боббитов, заложил он город Муатье.

Широко и привольно в Аганьяре, в королевстве Агнья созданном для народа своего возлюбленного гьянче!
Власть гигантских гьянаров, власть корней да трав! Снега и лед, морозы лютые и короткое лето, стремительное словно схизгова охота, наполненное звоном кровососов да гулом смертоносных ос.
Всё несется, все горит, всё убивает и охотится друг на друга. Райское место! Чудеснее только загробные леса Акуганче, куда в своё время уходят достойные мертвецы чтобы охотиться вечно.

Но есть место где всё меняется. Там земля превращается в камень и тени высоких гор закрывают самые высокие из гьянаров. Там нет трав, булыжники лежат в беспорядке, словно бы раскиданные неизвестном гигантом. Всё там иное. Даже запахи, даже растения! И гьняче странно и страшно в этом непонятном месте.

Это Шакадам. Конец мира. Говорят, за ним ничего нет.

И случилось так, что в третьем веке Говорящей Сосны пришли посланцы леса к горам, чтобы расспросить горы о том, что есть в этом мире, а чего в нём нет. Поговаривали, будто встречали здесь подземных боббитов – бойббишеени, хозяев мёртвой страны. Или пленников мертвой страны, кто ж знает?
…И рассудили гьянче, что следует говорить с бойббишеени. Что следует вызвать из подземищ к звездам, чтобы узнать правы ли старые сказки или все лгут они. Правда ли что под горами нет дна и спит там гигантский змей Ману? Правда ли что ярко сияет свет в мертвой тьме и души покойников дергаются в странных танцах? И наконец, взаправду ли приходил сюда волкосхизг Агнья в древние времена, чтобы посеять семена дружбы между мертвым краем Шакадам и лесом Аганьяры?
Раскрасили себя кровью и цветными глинами гьнче. Принесли с собой мяса и жирных орехов гьянары, немного дикого мёда да яблок, а самым богатым даром казалась им горка черепов, покрытых примитивным узором и украшенных перьями.
Что может быть лучше и достойнее этих трофеев? – думали гьянче. Что может лучше сказать о наших добрых намерениях чем яблоки и черепа достойных охотников?

Развели яркие костры зверолюди, запели песни храбрости и стали ждать.

Вы не можете просматривать этот пост!

Капля вина из кубка Себа пролилась на благодатную почву у берегов благословенной реки Лугнум, и из капли этой вырос целый народ.
Так, по крайней мере, рассказывали толстые себариты. Жрут, сволочи, и не работают совсем. Наши бабы им ягоды собирай, мы им гряков режь, а они только треплются да жрут и пьют. И баб это самое.
Мэс исподлобья смотрел на жирного бородатого боббита в приметном виноградном венце, что сейчас с аппетитом обгладывал жареное мясо с грячьей кости и рассказывал какую-то очередную притчу. Прислушавшись, Мэс услышал, что притча та гласила о землях далеко за рекой. Говорит, там еды еще больше, а места еще красивей. Говорит, туда надо идти всем, кто не дурак и не совсем уж ленивая задница. Ха, да сам он дурак! Или всех за именно что за дураков и держит.
Мэсу и здесь неплохо. Хоть и не такой толстый, как себарит, и детей у него наверняка меньше - а чем хвастнуть есть. Вон, на него аж три бабы западают, к нему в шалаш ходят! Вела, Ми, и та, третья, которая без зубов. Жрать носят и вообще. Неет, Мэсу и тут хорошо, он никуда не пойдет. Он молод, здесь у него целая жизнь, полная развлечений и неги.
...
Три тещи! Три! Сумасшедшие старые боббихи совершенно не дают покоя! "Ухаживай за детьми!", "Принеси дров!", "Дети хотят есть!", "Зачем ты бьешь Ми!?". О Себ, за что ты дал бедному Мэсу такое наказание? Чем он так провинился пред тобой? Сжалься, сжалься! Пусть хотя бы одну из этих чудовищ сожрут пики!
А дети что? Думал Мэс, что как только подрастут, так тут же станут ему виноград собирать? Выкуси! Это Мэс теперь им должен, оказывается, собирать. А их уже вон сколько! Раз, два, три... Семь... Двенадцать... Восемь детей!
И на подходе еще два! Жены опять беременные! Вообще все время беременные! Едят за десятерых! Работать не хотят!
Как же это все остановить!? Как!?
- ..По секрету, мужики. Бабы там, на день вдоль Горы - просто м-ма! - Причмокнул губами заезжий себарит, заговорщицки при этом подмигнув. - Груди - что виноград! И не смейтесь - виноград там с мою умную башку размером!
В голове Мэса словно что-то щелкнуло. Вот ведь он, выход!
Ночью Мэс собрал пожитки и, обмирая от страха разбудить спящую в его шалаше орду женщин, отправился в путь.
Навстречу новой жизни, полной развлечений и неги!


На 10.05, 09.04 при невозможности мирного урегулирования бьемся.

Итог эры 3 эпохи Создания мира
В конце эпохи создания мира боги определились, как назвать их новый мир. Они назвали его Юна, в честь одной талантливой, но ныне мертвой богини, память о которой все еще жила в их сердцах. Пока мы помним о них — они живут.

***

Ламмеляр вышел очень опасным монстром: быстрым, сильным, бронированным. Единственный его недостаток был — прожорливость. Чтобы такая туша могла себя прокормить, ламмелярам приходилось забыть про растительную диету и полностью перейти на свежее мясо. Очень быстро ламмеляры отказались от стайной охоты — никто из монстров не хотел делиться едой. Они не убивали друг друга только в периоды гона, когда инстинкт гнал самцов за самками. Никакого красивого ухаживания — только жестокая драка, в которой победитель насилует побежденного. А уж если побеждала самка, то она жрала неудачливого ухажера не меньше недели. Большого распространения ламмеляры не получили, однако в саванне, куда их забросил Роним, вполне себе прижились. С их приходом связано почти полное истребление слонов и носорогов, которые были слишком легкой добычей для монстров.

Стебельник прижился на берегах Медиокриса, став естественным обрамлением его рек и холмов.

Добрый бог Себ решил сэкономить будущим жителям равнин Нис немного веков на селекцию и сразу божественной волей вывел им чудесную рженицу. К сожалению, разумных еще не было, чтобы оценить его усилия. Зато оценили жирокрысы. В течении десятка лет их расплодилось столько, что ньямары не справлялись. Несколько раз у них наступал великий мор, прежде чем экосистема не устаканилась. Рженица даже выжила, зато менее прихотливая весенняя пшеница — нет.

Чудо добрых рек вполне удалось. Конечно, сил хватило только на одну, да и вода после уноса от реки быстро теряла свои свойства, а в остальном все вышло, как задуманно. Все дело было в небольших водорослях, выделявших в реку седативные и психоактивные вещества. Благодаря ауре Себа они действовали одинаково хорошо и на маленькую крысу и на огромного медведя. Лишь у ее истоков, в царстве Дейгона, аура Себа не работала. Даже белые гончие на берегу этих рек теряли свой злобный нрав, из-за чего очень эту реку не любили.

Глаблали предвидела, что ее детям потребуются металлы, но не желала, чтобы ее создания якшались с огнем. Она создала клармин, уникальное вещество, которое сможет заменить им металл. И пусть он встречался только в одном месте мира, и добывать его будет весьма непросто, но цель была выполнена.

Афалины расселились по всем морям и океанам, веселыми стаями путешествуя от места к месту. Их же примеру последовали и ядовитые медузы — физалис. Кмин же, хоть и был экстремально полезен будущим разумным, встречался только в медиокрисе, да и то достаточно редко, т. к. требовал для роста много редких веществ, которых в морях не найдешь. Выпущенные на остров Кор акулокрысы пока распространились только на него. Они не очень уверенно держались в открытой воде, предпочитали реки и болотистые заводи.

Внутри джунглей Небула Парафет, как истинный зодчий вырастил свой собственный лес. Не полагаясь на какую-то конкуренцию видов, он все сделал сам. Не дрогнувшей рукой выкосил джунгли и заселил своими растениями. Мощные и приземистые нефалемы, с широкой и плотной кроной образовывали парковый ланшафт, на котором не могли расти другие деревья, кроме редких сорняков. Их корневая система сплеталась друг с другом, забирая все соки из земли.

Их край очень быстро заполонили саранча и пауки, различные лианы. Травоядным тут было мало травы, хищникам не на кого охотиться. Край стал раем для стричей.

Рогоз или растение мертвецов, оказалось весьма распространенным. Колючки его переносились на животных, а особенно на юрлрах на огромные расстояния, разнося растение почти на все зоны континента.
Жмоны прекрасно себя чувствовали в джунглях и саваннах, но равнины умбара пришлись им не по вкусу, а пустыня была для них слишком сухой.

Также Парафет создал увеличенную копию громодавов. Животные себя довольно неуютно чувствовало что в парках нефалемов, что в джунглях. Для них просто не было достаточно еды и они в основном перебивались на подножном корму, роя землю своими клыками. Постепенно их размер уменьшился и они совершенно стали неотличим от своих северных собратьев.

Стричи, напротив, чувствовали себя отлично. Плодов и насекомых было в избытке, врагов, способных поймать юркое животное — мало. Везде на юге, где есть деревья, есть и эти живые блики.

Рост стричей почти ничем не сдерживался, пока Парафет не создал йиланов. Имея хорошую реакцию и способные прятаться в ветвях, они могли поймать стрича. Им весьма мешали их рога и перья, но они справлялись. Магические потоки они не чувствовали, это удел редких монстров, а никак не животных. Зато они сумели распространиться в джунгли и горы, но без деревьев им было сложно конкурировать с другими хищниками. Зато аргресивные йиланы истребили всех обезьян.
Работа Парафета по Танквилиэль продвигалась, но до завершения было еще очень далеко. Хотя бы потому, что бог так и не выбрал, куда поместить свою королеву.

Лекс в этой эпохе обустраивал равнины Люксии, где, видимо, планировал расселить своих разумных. На побережье стало множество мест, богатых рыбой, а холмы на юге Тернийского хребта появились месторождение меди и золота.

Яблоня Гьёмве не только хорошо прижилась в лесах Агньи, но и нашли сове место на равнинах Никс и в Люксии. Хотя уже сейчас было видно, что со временем она распадется на два вида. У яблонь люксии плоды крупнее, а ветви хрупче, ломче, а в никсе наоборот — плоды мелкие да костлявые, а ветви хлесткие и крепкие.

Осы и осоеды стали хорошим дополнением в северных лесах, но за из пределы Аганьяра не вышли. Для осоедов — грифоны страшный враг. Но тут помогает стайность — насесть на летающего льва со всех сторон, драть его крылья, клевать его глаза, сбросить на землю. Иногда битвы летающих питомцев выходят просто оглушительны.

Подземному барсу нелегко в пещерах, мало еды, нет неба над головой. Но живут. Толи дело в горах. Там раздолье, там простор, там вечная охота. Разорение для гнезд юрлров и грифонов.

Золотой век для Арадуна, мастера творений. Создан «оливовый венец», создана «роза вечности» и пусть он не единственный отец этих артефактов, но без него они не увидели бы свет. Гордиться Арадун своими творениями. В них живет частичка его души.

Большой тоже творил артефакты. Он легко закончил мяч, что получил от Парафета. Просто влить силу в идею, ничего сложного. Теперь, как и задумал его создатель, тот прыгал не останавливаясь, мерно вскакивая на одну и ту же высоту. Еще он уворачивался от рук того, кто пытался его схватить. Зачем такая штука была нужна черепу и что с ней делать ему, Большому было непонятно.

Еще он начал создавать наблюдателя и летописца Юны. Гигант вышел на удивление ладный и даже вертел головой. Еще немного усилий и он будет завершен. А вот попытка приделать к нему мяч полностью провалилась. Не желали творения разных богов работать друг с другом.
Гвен привела в кристальные пещеры пекари. Забавный зверек оказался очень полезен местной биосфере, которая с его и пещерного барса появления уже приобретала черты самостоятельности и законченности. Потомки пекари расселились по миру, принеся свое забавное хрюканье даже на южный берег медиокриса.

Ягода клюква хорошо прижилась на болотистых равнинах Нис, но больше нигде не росла, уж больно специфические условия ей были нужны. Красника же отлично освоилась в лесах и тоже переползла на равнину Нис, и даже в леса Агньи.

Совместно с Арадуном Гвэн закончила розу долголетия. Сделан артефакт был с душой. Осталось дождаться кого-то, кому можно было вручить его.
Где-то прибыло, а где-то убыло. Яростно ревел Дейгон в своем подземелье, когда понял, что бог света украл у него золотую и медную жилы. И даже то, что он сам украл и извратил частичку его света не давало ему успокоения.

Зато Огневик-камень и радужный мох отлично прижились в его подземелье, залив пещеры зловещим красным светом. Теперь и светящаяся нить набиралась света возвращала его в виде красноватых отблесков из под толщи вод. Теспература вод поднялась и жизнь в пещерах рванула. По крайней мере рыбы было множество — шуга и ашуга приходили в них тысячами, чтобы выметать икру и дать старт новому циклу.

Лепрекон долго работал, чтобы создать бездонную сумку. Другие боги смеялись над ним, говорили что ничего не получиться, что все он испортит, что железо будет стоить меньше пшика. Но упрямо продолжал торговец свое дело и все же закончил, вызвав вздохи восхищения. Но ничто не дается бесплатно. И вскоре поняли боги разгадку трюка, но было уже поздно. Сумка была закончена. Арадун недосчитался олова в своем подземелье, Дейгон — железа, а горы на востоке Медиокриса — меди. И восхищение сменилось гневом.

Карта мира

Ящер ворочался в Подземье, сотрясая горы и вызывая обвалы. (пост будет дописан позже)

И вот вновь отправилась Гвэн в пещеры Арадуна. Разительно отличались они от того, что она увидела здесь в первый раз. Сейчас же, озаренные мягким светом кристаллом, утопающие в разноцветном мху, они блистали непривычной для Весны красотой. Теперь это был и дом для ее подопечных, поэтому богине была небезразлична судьба этого места. Она обещала Арадуну создать для его подземелий животное и воистину она вложила в это создание все свое мастерство.
Пещерный пекари внешне похож на свинью, только щетина густая и размером поменьше – высотой где-то в полметра. Приспособлены видеть в темноте. Живут стаями. Всеядны: питаются растениями и грибами, в том числе произрастающими в пещерах мхом и хуршрумами, но и не гнушаются падали и мелких животных (различных грызунов и т.п.) Забавно хрюкают.

Полюбовалась Гвэн на созданных ею зверят, бегающих по пещерам, и отправилась в Равнины Никс. В этой болотистой местности и посадила она клюкву, тем более что она на болоте лучше всего и растет. Клюква ягода пусть и кислая, но очень полезная. Борется против вирусов и микробов, понижает жар. Можно и сами ягоды есть, морс из них делать, так и засушивать листья и делать из них отвар.

Пошла Гвэн дальше, в лес Кауда и не обнаружила там своей красники. Не прижилась она там с первого раза, но Весна решила посадить ее туда еще раз.
И услышала Гвэн зов Арадуна, Владыки Камня. Дева Весна решила приготовить маленький подарок для смертных, а Покровитель Ремесел согласился ей помочь. Вместе творили они. Арадун создал из металла удивительной красоты стебель и листья, а Гвэн – бутон розы. На миг Весна затаила дыхание, любуясь, какое прекрасное творение вышло у них. От всего сердца поблагодарила она Арадуна за помощь. Розу эту Гвэн будет дарить избранным смертным, чтобы подольше они задержались в этом мире.

Улыбнулась Весна. Много она потратила сил, но теперь все было готово к приходу детей.

Убывали силы. Завершался божественный век творения, отступая обессилевшей морской волной. Печальная Агнья бродила между гьянар-древ, размышляя о том, что еще следует добавить. Покуда размышляла волчица, наслаждалась она картинами безлюдной Аганьяры – где только зверье да растительность сражались друг с другом в бесконечной схватке.
Северный лес могуч и первобытен! Живет, наслаждаясь своей дремучей примитивной жизнью. Простираясь от великих гор до самого студеного моря, где только холод колючий да ледяные шторма. Лес царит.
Агнья грустила, ощущая близкий час неотвратимых изменений.

Когда придут смертные всё изменится – мир уже не будет прежним и царство гьянар-древ станет царством людей. Царством тысячи страстей, пороков и надежд!



Грустил волк по уходящей первой эре, где правили инстинкты и звериная мощь – где не было настоящего разума, но жила и правила душа леса. Падали на землю горькие волчьи слезы, прорастая крепкими яблонями-гьёмве.

Живучее растение это яблоня! Никогда не достичь ей высоты могучих гьянар-древ, но яблоня и не стремится к этому. Среди зарослей мха и деловитого поскрипывания нусков, упрямые плети гьёмве ползут по земле. Невероятно живучее, невероятно жизнеспособное, надо сказать, растение! Там где гьнар-древо образует гигантскую поляну своей мерцающей кроной – на той поляне станет расти гьёмве.
Вытопчет громодав беззащитные корни, пожрет ветви и листву, а гьёмве хоть бы что! Даст свежий прирост, разрастется еще сильнее вопреки своей горькой доле. Чем больше яблоню гьёмве топчут и ломают, тем упрямее растет она, стелясь по земле. Карабкаясь цепкими побегами на гьянары и на прочие растения, чтобы выбраться к солнцу.
Узкие зеленые листья в сильные холода становятся интенсивно серебряными. Плети покрыты шипами. Гьемве цветет россыпью мелких медоносных цветков, а на месте цветов образуются небольшие плоды пригодные в пищу. Мелкие яблочки гьёмве! Плоды вкусны, но слегка горчат – сказалось горе Агнья. Однако горечь уходит, как только ударят сильные морозы – тогда побелевшие на холоде яблочки становятся сладчайшей и вкуснейшей едой.

Гьёмве прекрасный медонос. Вдобавок растение это ветвистое, сочное и очень крепкое. Гибкое и замечательным образом пригодное для рукоделья: из волокон гьёмве можно плести циновки, веревки и нужные в быту корзины. Сгодится это гибкое растениe для создания лука, для того чтобы связывать вместе брёвна и для прочих важных нужд


И создал агнья жгучих ос, чтобы жили они на вершинах гьянар-древ истребляя живность которая попробует заселиться в ветвистой кроне гигансткой сосны. Осы жестоки и ядовиты - на нижних созданий не нападают, но бдительно охраняют кроны гьянаров где разбивают собственные ульи. Множественные укусы ос вызывают сильнейшие аллергичекие реакции - отек гортани, анафалактический шок, остановку дыхания.

Жгучие осы общественные насекомые. Если враг превышает их по размеру, нападают всем роем сразу. Достаточно агрессивно охраняют верхний ярус гьянар.
Всеядны. Питаются насекомыми, грибами, яблоками гьёмве и конечно же, нектаром цветков этого растения. Вырабатывают вкуснейший мед, тягучий да целебный. Опылители цветков гьёмве.
Жгучих ос можно было бы назвать пчелами – но в отличие от пчел способны кусать и жалить множество раз, вдобавок крупнее и зловредней.


Хороши были осы, но не было в Аганьяре птиц – не хватало шелеста перьев и хлопков могучих крыл. И вдохнул волк жизнь в Осоеда. В хищную птицу севера, питающуюся живым мясом и жгучими осами.

Осоед быстр и проворен! Клюв полон мелких и острых зубов – осоеды строят гнезда в верхних кронах гьянар, чтобы нападать на тех, кто живёт снизу.
Цепкие когти способные рассекать кожу и жилы, зубастый могучий клюв, чтобы дробить кости! Пытливый ум. Повелители верхнего яруса Аганьяры – и если внизу властвуют беспощадные схизги, то на вершинах крон царят Осоеды. Любой мелкий и легкий зверь – прекрасная добыча для этого крылатого хищника.
Но не только меньшую добычу пожирают осоеды - сбиваясь в клин, эти умные птицы нападают группой и на крупную дичь. Пробивают череп острыми тяжелыми клювами, могучими когтями вырывают глаза. Беспощадно защищают собственные гнездовья в кронах гьянар.

Перья и жесткая кожа делают их устойчивыми к натиску ос. Защищены иммунитетом к осиному яду. Большие любители разорить гнездо ос и полакомиться данными насекомыми.
В гнездах откладывают множество яиц, ведь птенцы осоедов каннибалы. Через некоторое время в гнезде остается только две-три сильнейших особи, более слабые собратья пожираются более сильными.
Яйца осоеда пригодны в пищу, а вот мясо жесткое и невкусное.


И вновь, как в прошлый раз, посетила Агнья пещеры Арадуна и привела с собой подземного барса, чтобы подарить это животное Владыке Гор.
Подземный барс - относительно небольшой представитель семейства кошачьих. Гибкий и упругий. Красивая пятнистая шкура, острые уши с кисточками. Мощные когти и длинный хвост. Уши чуткие, слух великолепно развит для жизни в подземельях.
Любит охоту из засады, подкрадывание и прочие кошачьи штучки. Будет охотиться на подземных свиней пекари, которых создаст Гвен, крабов и ков. Венец пищевой цепи в пещерах Арадуна.
Обладает хорошо развитым ночным зрением - способен передвигаться в густых тенях.
Живет преимущественно в пещерах, но может и на повехность выходить.

Итог эры 2 эпохи Создания мира.

Страшную угрозу биосфере создал Лепрекон, он же и сумел нейтрализовать ее. Черви, размножившись в грибницах лепрогрибов быстро убрали у того ядовитость (да и животные немного стали адаптироваться к его яду), а сразу после этого распространение гриба пошло на убыль, а вскоре гриб лепь занял небольшую устойчивую нишу в экосистеме побережья.

Глядя, как ловко мелкий бог малыми силами умеет манипулировать большими и сложными процессами, Мироздание только качала головой. Но хрустальный рог подарила, как и обещала.

Дейгон и Арадун принялись создавать подземные миры. Они отстояли друг от друга за тысячи километров, так что об отъединении в единую экосистему, как хотел Дейгон, речи не шло. К тому же веселый бог Себ проложил между ними цепь холмов и долин, словно гигантским ножом отсек Тернийский хребет от Опорного.

В кристальных подземельях Арадуна объединенными усилиями трех богов удалось создать настоящее чудо: люмо кристаллы. Их свет был по яркости равен закатному солнцу, они стали гораздо крупнее, а главное — они медленно, но верно разрастались, переходя вместе со спорами хуршума с одних мест на другие. Единственные, кому не понравилось их распространение были летучие мыши, которые предпочли найти более темные пещеры. Зато подаренные Агньей животные отлично прижились в них, не дав мху зарасти всему вокруг. Оксилист Гвэн принес свежий воздух даже в самые глубокие пещеры, популяции зверей увеличились.

Совсем не такие подземелья Дейгон. Темные, пронизанные тысячами хитрых каналов, отводящих воду, в них все время что-то журчало и капало. В этой среде отлично себя чувствовали многочисленные мхи, водоросли, в каналах водились рыбки, как созданные Дейгоном троглодиты, так и поднявшиеся по рекам шуго. Дополняли картину липкий крабы и клееножки.

Ронин задумал создать довольно мерзких грибов, но другие боги его отговорили. Тогда бог войны создал стайную саранчу, которая стала любимым лакомством ящерок халменгов и панцырных пауков. Стаи саранчи активно мигрировали в разные регионы, и ящерки мигрировали за ними. Только в северных лесах им было неуютно из-за эйгеля, да и еды там было мало.
Серые клыкари быстро мигрировали на север, заселяясь в лесах Аганьяры, холмах равнины Нис, лесах Кауда.

Гриб сакрама стала еще одним сдерживающим фактором саранчи. Однако, она оказалась влаголюбивой и активно распространилась только по равнинам Нис, и лесах Кауда. В лес Агньи ее не пустил мох эгель. Гриб-споровик и вовсе не прижился, потому что делал тоже самое, что гриб-саркама, но последний оказался эффективней.

Часотник был неприхотлив, но распространяться почти не мог: плоды его животные не любили, а ветви были его колючи. Так что единственное место, где он встречался пока остается пустыня Калор.

Паук-панцирник — оказался отлично приспособлен для джунглей, лесов и саванны, а вот в открытой местности побережья моря ему было неуютно и он не прижился.

Напрасно Йоган бился над умом белых гончих. Не пришло еще время разума. Все, что удалось ему сделать — увеличить скорость реакции гончих так, что они не просто сохранили свое доминантное положение в пустыне Калор, но и активно вторглись в лес Кауда, где их убивали энты, и джунгли Небула, где сильно проредили популяции тигров и пантер

Виноград и жмель весьма хорошо прижился в холмах теплого моря, жмель же распространился дальше на север, в леса Агньи и Калора.

Гряки и пики, появившись на востоке Медиокриса, стали постепенно расселяться на юг и немного на север. Благодаря их распространению, а также активной деятельности грифонов и слепых псов, на востоке полностью были истреблены волы и лошади, а гряки, которых летающие хищники не могли поднять, заняли их нишу

Травка инье, помимо гор также сильно расспространилась по равнинам Никс.
Мох эйгель и жучки нуски оказались отличной защитой простив разного рода паразитов. По крайней мере ни гриб саркама, ни гриб споровик в лесах Агньи не прижился. Даже пришедшая саранча через некоторое время полностью была истреблена. Мох даже проник в соседние горы и пещеры. Олень Ио оказались еще одним удачным дополнением к экосистеме севера. Сдержака мху, еда хищникам. Обычных оленей вскоре и не осталось.

Архитектурные творения Большого были видны за огромные расстояния, особенно для тех, кто плыл по большому пресному озеру. Когда нибудь, молитвы паломников в этом месте, будут слышны вам особенно четко, ибо будут они в мысленном взоре видеть истинные образы вас. Быть может даже глубже, чем то, что боги хотят показать парадно. Быть может даже еритически глубоко.

Мастадонты размножились в саваннах, там у них почти не было хищников, которые могли бы их победить. А вот дальше, в умбрийской равнине им встретились юрлрами, и стали их самой легкой добычей. Некоторые из них стали постоянными жителями джунглей.

Солнечник стал встречаться по всему северному и восточному Медиокрису, в землях умбара, саванне и даже в джунглях. Олива и лигнум заняли свое место в Луксии.

Сил, выделенных Лексом на создание драконов хватило только на одну семью из восьми особей. С течением времени они могли бы размножиться, но для этого были нужны тысячелетия. Лекс поселил их над пещерами Арадуна, но присутсвие чужого бога нервировало их. Да и приличествующей им еды в тех местах было мало. Через некоторое время Лекс обнаружил, что его детища переселились на юг, к Черным горам. Там, они имели вдоволь пищи в виде мастадонтов и гряков. Что касается лидерства над грифонами, то монстры просто ели их, не видя смысла для себя над кем-то шествовать.

Что же касается артефакта, то Лекс чувствовал, что работа над ним только начата. И это уж точно не то, что дается ему легче остального.

Солнечное дерево и красника отлично прижились в Луксии и даже распространились на восток. А вот энты, по здравому размышлению, Гвен создала в лесу Кауда. Они расселись по всему полуострову и незримыми часовыми встали на его стражу. Большинство животных не замечали их, а белые гиены быстро научились держаться от них подальше, ибо вызывали их гнев.

Море наполнялось разнообразной живностью. Трескоселедки размножились по всему морю Медиокрису, ушли в северные моря, но более теплые не любили. В отличии от касаток и шезенов, которые предпочти более теплые воды. Аладоны же жили в море Нортем, ближе к синим китам, которые были их главной пищей. Шуго и ашуго проникли и расселились по Медиакрису.

Карта

Гвэн вертела в руках красивый цветок. Боги то спорили, то заключали сделки, но это мало волновало Весну. Все мысли ее были об устройстве нового мира.

Тем не менее, обращение Арадуна дошло до нее.
- Арадун! Не могу понять, как можно заточить себя в подземную темницу! Как можно добровольно лишить себя теплого света солнца, мягкого ветерка, утреннего пения птиц и аромата распустившихся цветов? Вместо этого ты выбираешь холод и мрак. Нет, я не одобряю тебя, но раз ты взываешь к моей помощи, как я могу оставить тебя без надежды на лучшее? Я подумаю, как могу помочь тебе.

Потом она обратилась к Гиганту.
- Большой! Я получила твой подарок и благодарю тебя – эту силу я потрачу на благоустройства мира для наших детей. И я долго любовалась твоей Долиной Великих Богов – воистину прекрасное творение. Выражаю тебе свое почтение.


Получатели: LEX.

В своем паломничестве обошел Светлый весь бескрайний Тантум. Более всего ему приглянулся район на запад от реки Кант до самой границы с северным лесом и Солисским морем. Эти земли будут зваться Луксия или Луксийское побережье. Они станут домом детям его. И горе тому, кто станет на пути Света!

Рыцарь Света желал наступления эпохи разумных народов. Ему не доставляло удовольствия наблюдать, как все новые животные грызутся за место под солнцем. Лекс не был фермером или животноводом, он был рыцарем, предводителем. Но другие Боги желали еще наполнить мир полезными созданиями, отвести от мира угрозу тварей созданных темными богами. Многие из них были по нраву Светлому. Ради них он поменял свои планы.

Чтож нужно было подождать. Он вздохнул, не любил Рыцарь Света возиться с растениями и животными. Начал он с обещанной помощи Арадуну с его Биолюминесцентными кристаллами. Лекс добавил в их состав свой дар 'люцеферин', вещество являющимся своеобразным катализатором для реакции переработки энергии в свет с ультрафиолетом, за счет окисления солей и продуктов жизнедеятельности мхов и грибов при наличии влаги. Получался сембиоз - светящийся кристалл привлекал мхи и грибы, которые давали ему продукты для роста. Подземелья наполнились светом. Ну а размножение кристаллов... было мягко говоря не по его профилю.

Лекс с печалью смотрел на то, как боги один за другим создавали всякую ядовитую лютодрянь или паразитов. Даже нейтральные боги не брезговали проверить жизнь Тантума на прочность. Рыцарь Света понимал, что это только начало. Получив в свои руки смертные народы с сильной магией или другими фокусами разрушения, боги переведут свои игры на новый уровень. Светлый же будет защищать Жизнь, Свет и Порядок.


Cветлянка была создана первой для защиты жизни, она разрастаясь как сорняк и давала животным возможность лечить отравления и увеличивать стойкость к токсинам. В этом веке Светлый создал растение-близнец - Солнечник. Листьями, стеблями и внешне он был похож на Светлянку, но цвел ярко желтыми цветами. Два растения жили рядом, как брат и сестра, занимая один ореол, и вместе эффективнее вытесняли другие растения. Солнечник также обладал значительными лечебными свойствами - он значительно усилял иммунные и защитные реакции организмов делая их устойчивыми против паразитов. При употреблении Светлянки и Солнечника вместе, лечебный эффект каждого растения усиливался.

Грифоны вызывали восхищение светлого, он подолгу любовался их могучей грацией. Еще было интересно наблюдать, как конкурируют светлое и темное воплощение одной и той же идеи. Равновесие нарушилось, когда Нъяхатма решила заместить своих лютокрылов их монструозной копией. Лексу не нужна была гонка клыков и когтей, но север должен быть оплотом Света. Он пришел на вершину горы, чьи недра были полны золотых руд (05.05) на распев он читал молитву, сплетая вязь святой речи, незыблемой веры в великое творение Света, и белокрылые ангелы вторили ему небесным хором. Яркая вспышка солнечного света осветила весь север Тантума, когда ритуал был окончен, и в мир пришел первый сияющий золотом чешуи Дракон.


Рыцарь Света не был так хорош в создании жизни, как прекрасная Гвэн или лесная Агнья, но он старался. Золотые Драконы были мистическими тварями Света, обычные законы природы на них в полной мере не работали, их природой была Магия Света. Они накапливали энергию в течение тысячелетий из животной пищи, от золота, от лучей солнца, от астральных потоков. За счет этой энергии они росли, сжигали врагов драконьим пламенем и творили волшбу. За века и тысячелетия драконы могли вырастать до колоссальных размеров. Их чешуя крепче крепкого, они устойчивы к магии, болезням и ядам, их ум веками оттачивается мудростью, они чувствуют за версты созданий тьмы и создателем дарованы особые силы против оных.

Рыцарь Света поместил Золотых Драконов во главу прайдов грифонов, логова первых, соседствовали с гнездами вторых. Симбиоз созданий света должен был занять главенствующую сферу на севере великого хребта. В тоже время грифоны должны были защищать драконьих вожаков своего прайда от всякого рода назойливостей. На южной части великого хребта грифонам оставалось полагаться на себя. В то время, как на северном прайды грифон ведомые грифонами же скорее всего должны были спуститься в холмы.

Bолей Светлого и стараниям ангелов скоро на снежных вершинах Тернийского хребта можно было все чаще увидеть, как солнце играет на золотой чешуе драконов. Оторвавшись от созерцания взглянул Лекс на северное медиакрисское побережье, чего не хватает ему и понял, что из деревьев тут только каменное дерево. Сотворил тогда он два лиственных дерева – Оливу и Лигнум. Олива была похожа на то самое любимое ему дерево с его давней родины, с маслянистыми плодами. А вот лиственный Лигнум Бог задумал как дерево с идеальной древесиной - она было прочная и легкая, хорошо поддавалась обработке. Лекс заложил в него особенную устойчивость к паразитам и насекомым вредителям.


Рыцарь Света сплел венок из ветвей первой созданной им оливы. Долго гулял он с ним, погруженный в ностальгию и воспоминания, перебирая его в руках. В его краях это был символ харизматичного лидера, признанного народом. Он сам носил такой с гордостью и был достойным правителем. Между тем венок в руках его начал светиться. Бог понял, что погруженный в воспоминания он начал творить Чудо Света, чтож надо закончить начатое. Он вознес молитву, и венок обрел золотую форму, вокруг него ярко засиял солнечный ореол. Будет этот первый артефакт света Символом непревзойдённого правителя.


Получатели: Арадун.

- О-о-о-оу, Большой, я уже сказала какой ты милый? - Глаблали с умилением провожала взглядом созданных Большим алодонов. - Ты, черт побери, лучший бог из тех, кого я здесь знаю! - закончив с восхищением морским зверьем, они принялась восхищаться статуей имени себя. Закончив через минуту, она вновь обратилась к Большому.
- А потом, а потом, а потом я выпущу кра-а-акена, того, который мой любимчик, - пребывая в волнительном настроении, Глаблали быстро перебирала воздух щупальцами. - И он будет питаться этими алодонами. Разве это не... Великолепно?

- Хэээй! - Вломился в обитель богов Себ. - Я опоздал, но теперь все в порядке.
Щелкнул пальцами. Ничего не произошло.
Нахмурился. Пробормотал что-то под нос. Щелкнул еще раз.
Еле успел подхватить возникший из воздуха кувшин вина, по размерам сравнимый с самим богом. Присел на твердь небесную. Отхлебнул недетский глоток.
- У меня тут силы полно. Ну, потому что я могучий до усеру. А что с ней делать - пока не пойму, башка не варит. Может, надо кому?
Прищурился хитро.
- Отдадите с процентом потом. Мне, того, завтра еще творить. А с больной головой это дело идет плохо.

Водка, куда ж без неё. Как известно, именно при участии водки решаются важные политические и деловые вопросы. Точно не скажешь, хорошо это, плохо ли. Но язык она, вне всякого сомнения, развязывает. Поэтому бутылка холодной была как нельзя кстати. Во всех отношениях.
- Тут всякое случается, война идет, люди режут людей, ты понимаешь...руки с ногами рубят, бошки с плеч сносят, жгут и вешают. Но раз ты ведьмак, то, стало быть, тебя не последствия схваток меж людьми интересуют. За трупы не скажу, но знаю, что солдаты пропадают. Мы вынужденно сотрудничаем с реданцами, от них разная информация проходит, и языков берем, эти тоже болтают всякое, - темерец опрокинул стопку, не чекаясь. Что-то подсказывало ведьмаку, что его ждет интересный рассказ.
- Народ пропадает к югу от Оксенфурта. А там как получилось: нильфы сначала планировали по этому направлению прорыв устроить. И если не подойти к самым стенам, то притащить осадные машины. Так и вышло - их обломки там и гниют. Реданцы вовремя контратаковали, застав Черных врасплох. Не обошлось без нашей помощи, а если точнее, Роше. Бухает много в последнее время, но хватку наш командир не потерял. Ну так вот. А еще там форпост есть. Старый, говорят, построили его в те времена, когда на месте Оксенфурта село было. С форпостом такое дело, что гарнизон там стоял, но после той битвы опустел - реданцы будто исчезли. Никаких вестей оттуда. Конечно, когда Черным жопы надрали, в окрестностях форта всякие твари завелись, поскольку реданцы из злости не стали их даже сжигать, прямо так гнить оставили. Но я как-то сомневаюсь, что трупоеды могут преодолеть каменные стены и взять крепость штурмом. Бред. Так что не знаю, что там с мужиками приключилось. Ничего хорошего точно. А соль истории в том, что примерно после, хм, падения форпоста и стали солдаты в том районе пропадать. Чтоб там не говорили, никто по тем местам старается не шляться. Исчезали потому не одиночки, а вполне отряды, которые, думается мне, трупожоров отогнать могут. Вот так-то. Форпост же, стало быть, ничейный. Так и стоит. Если реданцы его опять займут, у Черных будут большие проблемы, ну и наоборот. Я так-то реданцев не люблю, но лучше они, чем нильфы. Видимо, какая-то злобная хуетень там гнездо свила. Если так, это для ведьмака работа. Может, даже выйдет с реданцами контракт заключить.

Борко отвлекся только один раз - когда их настойчиво решили спросить насчет заказа. Чародейка могла привередничать, но ведьмаку хотел основательно поесть. Так что, в заказе он не стеснялся, заказав мяса, овощей и прочей закуски вместе с двумя штофами пива. Заодно он распорядился относительно ухода для Обоза и отдельной комнаты. Яблочный сок чародейки он тоже взял на свой счет. Однако, разобравшись с этим, Борко вновь обратил все внимание на Сабрину.

Слушал он внимательно, не отвлекаясь даже, когда принесли заказ. Точнее, пригубил чуть пива, и отставил кружку в сторону, ловя каждое слово. Как он и ожидал, чародейка могла сказать очень много и гораздо умнее его, при том, что сначала повела себя так, будто ей вообще ничего не известно.

- Это действительно интересно, - вернул он ей её слова, сказанные ранее. - Если кто-то уже маркировал так монстров, то вполне возможно, что кто-то еще решил развить идею. И заодно улучшить маркировку, - прокомментировал он тот факт, что железные вставки Риссберга не были точно похожи на его находку. - В любом случае, - он сделал жест, предлагающий Сабрине забрать узелок с полусферой себе, - такие знания выходят за пределы моей специализации. Так что, если у тебя получится узнать что-нибудь к тому времени, как я закончу с хирургом-маньяком, я буду благодарен, - подумав, он добавил: - Может статься так, что нам обоим повезло найти решение наших дел.

Борко подумал было, не предложить ли скидку к названной чародейкой цене за работу, но потом решил не говорить на эту тему. Плата все равно выдавалась по завершению работы, и тогда же можно было узнать, насколько в свою очередь пришлось поработать Сабрине, чтобы добыть информацию об экспериментах. Короче говоря, за работу Борко взялся, на беспокоящую ему тему справки навел, так что, по его мнению, деловые разговоры подошли к концу.

По лагерю прокатилась команда на подъем, и солдаты поспешно вскакивали, звеня оружием и доспехами, стряхивали остатки зыбкого сна. Сейчас, ранним утром, было прохладней всего; земля и воздух, остыв, еще не прогрелись на солнце. И хотя маленький отряд оказался в полном окружении, отдых получился славный, потому что легли не на пустой желудок, и не было повода для тревог по поводу зверья или еще кого. Нильфы, определенно, не собирались их убивать. По крайней мере, пока что.
- Вас это тоже касается, - приставленный унтер-офицер безжалостно открыл вход в палатку, нагоняя стылый и влажный воздух. - Будете на построении. В конце строя. Живее!

Всё как тогда, в армии. Только людей почти не было. "Врихедд" был полноценным воинским подразделением, но позволял себе устанавливать собственный распорядок внутренней жизни. Редкие люди, вроде Януша, казались изгоями, и занимали свой отдельный угол в лагере. Теперь отдельное место занимало то, что осталось от "Врихедд".

Командиры подразделений пересчитывали подчиненных, проверяли, не нажрался ли кто, на месте ли оружие. Уже почти привычный сержант осмотрел и вас. По какой-то причине он делал вид, будто вы тоже солдаты. Настоящие.
- Лес не пошел вам на пользу, а? Форма истрепалась, и сами-то...эээх, повезло, что гости. За такую херню сгноил бы на нужниках. Ладно. У меня особый приказ командующего на ваш счет. Пока вы с нами, будете на равных с остальными. Значит, вам полагается довольствие и всё прочее. Воду и жратву возьмете на полевой кухне, - сержант махнул в сторону, туда, откуда поднимался столб дыма. - Потом к интенданту. Заберете свои вещи. Ты, - унтер-офицер вперил взгляд на Горлицу. - Составишь запрос по всей форме. Бумагу и писчие я выдам, если нет. Людей распредели по работам. Кого жратву варганить, кого воды натаскать. А ты, как тебя там, - сержант обратился к Вирель. - Со мной пойдешь. Получишь свою сумку и пополнишь запасы. У нас раненные имеются, да только вот приданному лекарю стрелу в колено засадили.* Темерские уебки стрелы говном обмазывают. Ну ничего, выловим всю сволоту, заставим собственное дерьмо жрать! - сетовал унтер-офицер.
- Всё, разойдись. И никаких глупостей, понятно? Мне за вас отвечать. Если что не так - головы вон.

Унтер-офицер отвел Вирель в сторону, так, чтобы остальные из "Врихедд" их не видели, подозвал какого-то солдата-толмача, и заговорил:


Пару часов спустя.

- Ну, за дело, - Декехт пригласил вас к карте. Помимо него, в палатке присутствовал еще один офицер.
- Ваша цель, вот эта деревня, Яворник, - ротмистр поставил две деревянных фигурки у края поселения. - В северо-восточной части есть удобная возвышенность, достаточно густые леса для укрытия. Оттуда мы будем наблюдать за вашими действиями. А вам я предлагаю начать с южной оконечности поселения, - Декехт передвинул одну из фигурок. - Там находится заросший овраг, вы можете подняться и зайти в деревню. Там же, на краю, у них яблоневый сад, поэтому, если действовать в сумерках или ночью, ваше появление будет полной неожиданностью. Дом старосты находится в центре деревни, это ваша первичная цель. Ворвитесь туда и вырежете всех, кого только найдете. Потом пройдитесь по остальным домам. Мужичье, скорее всего, будет сидеть в корчме на окраине. А это значит, что женщины и дети будут беззащитны. Разрешаю спалить пару домов. О! Вот как будет хорошо, - ротмистр улыбнулся. - Подоприте дверь одной из хат, и киньте факел-два на крышу. Пусть вопли горящих варваров потревожат округу. Это будет условным сигналом - как начнется пожар, мы выступим и "прогоним" вас. Часть отряда пустится за вами в "погоню", и, как только отойдете на достаточное расстояние, сможете перевести дух. Я проведу разъяснительные работы с населением и вернусь к вам, и затем отправимся в лагерь. Что скажете? Я выслушаю ваши предложения, если таковые имеются.

      Гейдж не спеша поднялся за Джинном, вошел в номер и осмотрелся. "Грива", похоже, был тут впервые, и хозяин таверны сразу понял, что номер ему понравился, хотя виду тот и не подавал и в похвалах не рассыпался.
      Сталкеры — народ прижимистый, и мало кто из них снимал сьют или люкс. И в этом была обидная ирония, потому что по-настоящему оценить старые вещи, заботливо собранные Джинном, могли, пожалуй, только они.
      Оглядевшись, Гейдж снял рюкзак и присел на край кровати, предоставляя хозяину табурет. Тут и Керри вошла, поставила стакан с выпивкой на тумбочку, а рядом ― лепешку, чтобы было, чем закусить. Умница! Может, самому тоже накатить или пожрать?
      Гость снял шляпу и разгладил непослушные волосы (ну да, грива она и есть грива), собираясь с мыслями. И заговорил.
      — А дело такое, Джинн. Заказ хочу сделать, большой. Топливо нужно, тростник иль ещё что - без разницы, у меня двигатель всеядный. Литров сто, лучше в канистрах. И еда, дней на восемнадцать-двадцать, на дво... — тут он запнулся. — На троих. Всё это с доставкой в Лагерь, — Джинн без труда сообразил, что речь идет о палаточном лагере Сталкеров. — Без палева. Конкретней по еде: бобы, сухари, консервы и можно вяленого мяса на первые дни, на готовку короче. Походный вариант, умеренно-экономный.
      В голове у Джинна сами собой закрутились цифры. Сто литров биотоплива по пять пластиковых двадцатилитровок — около восьмидесяти винтовочных патронов. Хер знает, что там имел в виду сталкер под умеренно-экономным вариантом, но вот какая картинка сразу нарисовалась. Дня на три вяленого мяса — в районе сорока, учитывая его скидки. Банок двадцать пять консервов — около четырехсот двадцати патронов будет ему стоить. Бобы — около тридцати. По паре сухарей на брата в день — патронов двадцать пять еще. Без малого шесть сотен патронов. Нефиговая такая закупочка, дааа. И сколько сверху попросить? Патронов пятьдесят смело можно было нагреть за риск (ни Соленые, ни Кактусы не были бы от такого в восторге, если бы узнали), еще двадцать ― просто за хлопоты. Или поменьше. Или побольше.
      А сталкер между тем продолжил:
      — Долгую ходку планирую. Смотри.
      Достал и развернул старую карту, потертую на сгибах. Все, что Джинн понял — это что там изображен один из разрушенных городов, и что карта находится в процессе создания. Какой именно город начерчен, он определить не смог, поскольку в постапокалиптической географии он был не силен, в отличии от подсчетов. Карта была самодельная.
      Сталкер вынул из рюкзака еще кое-что: довоенную пластмассовую аптечку. Открыл защелки, достал два предмета — "замазку" и какой-то медицинский инструмент, сверкающий полированным металлом, с окошками датчиков и хищными металлическими наконечниками. Джинн в медицине тоже рубил не сильно, но знал, что такая вот "замазка" в виде спрея-пистолета — сильная штука, получше промывания раны бузом помогает. Никакая зараза не пристанет, если сразу ее на рану выдавить, и лихорадки почти никогда не бывает, а потом она кожу и плоть восстанавливает под своим слоем и сама отваливается. Прямо-таки подарок от предков! Что касается инструмента (или прибора?), зачем он нужен точно, Джинн сказать не мог, но зато мог оценить, что тот выглядит как новенький.
      Продемонстрировав и убрав эти достижения довоенной медицины, Гейдж достал из той же коробочки полиэтиленовый пакетик с каким-то таблетками-шариками беловато-желтоватого цвета. Перебросил пакетик Джинну. Туда была вложена бумажка с накорябанной от руки надписью — "антибиотик", ну, значит, от жара помогает, от заразы всякой.
      — Довоенное. Есть шанс такого ещё целую партию найти, и инструменты ещё, на клинику хватит.
      Сделал жест, символизирующий, что пакетик надо вернуть.
      — Знаю, шанс, это не гарантия, поэтому и речь не о кредите идёт, а о вложении и соучастии. Поможешь сегодня с топливом и едой — я расплачусь сразу, найду чем. Часть авансом прямо тут, конечно. Я тебе доверяю, хоть ты и с Солёными тоже дела имеешь. Но они это они, а я это я. Думаю, умеешь различать и людей, и выгоду. Выгорит дело — завезу тебе потом хабар, найдёшь доктора, услуги начнёшь оказывать. Дополнительные. Другой хабар если попадётся — рисковать не будем, патронами рассчитаемся, а вот за вклад в медицину тебя сами бандиты похвалят, как твой мастер им дырки штопать начнёт, и откуда взялось всё спрашивать не будут.
      Ну что ж, докторишка на примете у него был. Пинцет который. Живет тут, кое-как платит, то шлюх посмотрит, то бандита какого подлатает. Звезд с неба не хватает, но если ему все это, о чем сталкер тут талдычит, притаранить, да еще одного или двух докторов выцепить с улиц... Бандиты, конечно, захотят бесплатно лечиться, да еще и барыш с этого иметь. Но Джинн чуял, что дело-то могло бы получиться. При его-то талантах. Доктора в Рэде были, но все они занимались сами и лекарствами, и привлечением клиентов. А что если доктора будут своим делом заниматься, а он своим? Странно, что никто раньше до этого не додумался. Не факт, что это стопроцентно беспроигрышная идея, но подумать стоит.
      А сталкер все никак не унимался.
      — Опасность малая, мы и так раза три-четыре всего в год встречаемся, и дальше так же будет, ну, может, в начале только почаще. Комар носа не подточит. Мне на рынке не место, а человек свой для закупок топлива и еды нужен, с тебя же взятки-гладки, для своей кухни берёшь, мешком бобов больше, мешком меньше, никому дела нет.
      Тут сталкер был не совсем прав. Могли не заметить, что больше стал покупать. А могли и заметить. Кактусы, сука, самые бошковитые бандосы. Рынком рулить — это не телок на счетчик ставить!
      — Свой интерес прибавь, конечно, а не нравится идея долгих отношений, так можно и на разовой сделке по рукам ударить. Я и пришёл-то за разовой, потому готов платить, но ты вот о чём подумай, Джинн. Я уж лет десять в могильники хожу, и всё живой. Если с кем и можно дела планировать, то с такими как я только. Тем более если аккуратно и неспеша. Что скажешь?
      Вот последнее звучало разумно. Гейдж и правда хрен знает сколько уже таскал хабар из руин, всегда был в не самых лучших отношениях с бандами — но! — всегда живой. А это получше любой рекламы. На одном везении столько не протянешь.
      Вошла Керри принесла тарелку с похлебкой, давая Гейджу возможность утолить голод, а Джинну — обдумать ответ.

Стэнли Ипкис был молодым человеком с кучей комплексов, самым чувствительным из которых являлась его фамилия. Так он считал. Да, по странному стечению обстоятельств родители дали ему такое же имя, что и у главного героя фильма "Маска". В последствии это стало поводом для многочисленных шуток в его адрес, особенно в школе. В колледже стало проще по той причине, что Стэнли избегал общения с кем-либо, ограничиваясь кругом старых, еще школьных друзей. Говоря на чистоту, причиной замкнутости парня стали, конечно, не только шутки по поводу его имени. Просто его затравили до такой степени, что он и сам начал верить в свою ущербность. Это не слишком мешало ему существовать, но вот жить получалось не очень.

Еще он работал ночным продавцом на бензозаправочной станции. При ней же располагался и небольшой магазинчик с товарами "в дорогу", мелкой закуской и всем прочим. Оттуда Стэнли отпускал и бензин, и товары. Не пыльная работа, пять долларов в час почти даром. В основном, Стэнли либо сидел в интернете и что-то читал, либо занимался учебой. Чаще всё-таки интернет: в колледже Ипкис учился как-то по инерции и просто ради того, чтобы закончить.

Стэнли оторвал взгляд от экрана планшета и поднял голову, услышав какой-то шум на дороге. Но парень не увидел ничего подозрительного в окружающей темноте. Заправка напоминала эдакий остров света посреди мрачного океана. Что и говорить, муниципальные службы не слишком заботились об уличном освещении. Видимо они решили, что раз район считается бедным, то и обстановка должна быть соответствующей. Украдкой закурив - до сих пор начальство ни разу не ловило его на курении - Стэнли вернулся к чтению.

Владислав, 862 года: Что я думаю про фильмы о вампирах? Пф-ф-ф! Нет, я, конечно, несколько веков назад жил в замке, но теперь это всё в прошлом. Пафосные речи и [изображает Гэри Олдмена] "Мина, я люблю тебя!" - полная ерунда. Или лощёные педики из "Интервью с вампиром"… Всё очень надуманно, искусственно. Мы же совсем как нормальные люди, поверьте. Ну, с поправкой на эпоху разве что. Старомодные одежды, привычки… Кстати, рабство уже отменили, да? Жаль.

Ипкис читал статейку на сайте "Кино и Дерьмо". Несмотря на вызывающее название, ресурс пользовался большой популярностью. Местные писаки решили выложить интервью, якобы взятое у настоящих вампиров. Собственно, "интервью" было приурочено к выходу нового фильма о кровососах. Стареющий Питт отчаянно пытался изобразить вечно молодого вампира. Получалось не очень.
- Здрасьте, - услышал Ипкис. От неожиданности Стэнли дернулся, но тут же напялил важную физиономию. Он спрятал сигарету с такой скоростью, что даже обжегся. Посетителем оказалась очень симпатичная девушка, которая вечно одевалась, словно только что из клуба. Или наоборот, в клуб. За время работы здесь парень запомнил её - она частенько заправлялась в это время. И всегда заходила вот так, совершенно неожиданно, словно раз - и появилась из воздуха. Но она, как и её машина, была абсолютно материальна.
- Мне пять галлонов, - она протянула деньги в окно и улыбнулась.
"Вот шлюха", - думал Стэнли.
"Пять галлонов. Ну да, шалава. Щас тебе закачают пять галлонов там, куда ты едешь" - Стэнли представил себя в образе СуперСтэнли, с мускулатурой, чистой кожей и без очков. Как эта девка заходит оплатить бензин и говорит про пять галлонов, а он говорит, что сам заправит. Вот он выходит, и действительно начинает заправлять, но не машину, а саму девушку. Ипкис любил предаваться фантазиям, уносясь в далекие, несбыточные мечты. На этот раз Стэнли погрузился так сильно, что совсем забыл про работу.
- А, ээ, вот, - он протянул чек. - У нас тут компьютер просто...ну... - парень попробовал оправдаться.
- Разумеется, - лукаво улыбнулась девушка, и отправилась на выход. Стэнли стало не по себе. Ему показалось, что она прочитала его мысли. Он вспомнил, как в более молодые годы его беспокоила странная паранойя на тему того, что окружающие могут читать его мысли. Беспокойство по этому поводу находило новую пищу, стоило лишь Стэнли поймать косой взгляд в свою сторону. Поежившись, он еще раз облюбовал ноги ночной пришелицы (та как раз возилась с замком заправочного клапана), и вернулся к планшету. Он решил, что самое время зайти на 4chan, и подразнить нервишки криппи-тредами. Пропустив темы про городские легенды и страшные фотки, он наткнулся на нечто, как ему показалось, интересное. Тред назывался просто - "Девушка в баке". Открыв тред, он пропустил ОП-пост и сразу решил почитать комментарии.

"yo, is dat even reel??"
"i see some creepy shit in here"
"OP is fag LOL"
"Ur mom said that last night, bro"

Он решил всё-таки прочитать всё с самого начала. К первому посту была прикреплена фотография девушки азиатской внешности. Не то чтобы Стэнли нравились азиатки, но почему-то эта понравилась очень. Он даже подумал, что мог бы познакомиться с ней. Но он сразу догадался, что она и есть та самая "девушка в баке". Много времени на прочтение не ушло. Ипкис умел читать очень быстро, по-диагонали, однако схватывал все мелочи. Одно из немногочисленных достоинств Стэнли.

"Приехала в Мидуэй на неделю, сняла номер в гостинице...была одна...найдена в водонапорном баке через две недели - 15 декабря. Черт, а это было не так давно...единственная запись от первого февраля, хотя в СМИ было сказано, что дата записи - 31 ноября...предположительно, с ней было еще один человек, но ни персонал, ни видеокамеры его не зафиксировали. Хмм...камера в лифте сняла девушку, судя по всему, она с кем-то общалась...отсутствует фрагмент в две секунды. В официальной записи стерта дата и тайминги...при этом оригинал записи отсутствует...в официальном заключении сказано, что девушка покончила жизнь самоубийством, но к этому нет никаких предпосылок...странным образом, в день смерти камера на 14-ом этаже была неисправна...следы насильственной смерти отсутствуют...причина смерти не может быть установлена"

Дверь громко распахнулась, и Стэнли вновь поднял глаза. К нему размашистым шагом направлялся какой-то афроамериканец с огромным пистолетом в руках.
- Сука, заткнись! - сходу выпалил он, предвосхищая реакцию продавца. Стэнли лишь успел что-то пробормотать, прежде чем сердце ушло в пятки. Бандит тыкал в него стволом, и Стэнли понял, что от страха не может даже пошевелится.
- Всё из кассы, быстро! И только попробуй нажать на кнопку, я тебя пристрелю сука, я тебя прикончу! Давай живее! - Ипкис отчаянно хотел спасти свою жизнь, и потянулся негнущимися пальцами к лотку.
- Тварь, не беси меня, я тебя точно кончу! Быстрее! - требовал бандит. Стэнли кое-как сгреб скудную выручку, сунул, и тут же подался назад, к стенке, жмурясь и закрываясь руками.
- Что?.. Это что за дерьмо? - грабитель не мог поверить, что пожива столь маленькая. - Ты мне наебать вздумал, сука? Ты, бля!..
- Эт сё... - промямлил Стэнли. - Всё!

При всем желании Ипкис не мог отдать больше денег. Их просто не было.
- Вот дерьмо! - афроамериканец сгреб наличку в карман и спешно выбежал на улицу. Стэнли всё-таки дотянулся до сигналки и вдавил её. На всякий случай он набрал полицию, а язык, как назло, еле ворочался...

"Просите Аллаха, чтобы он принял наши дела, и помог очистить священную землю Монтегро от кафиров"
- Избранные цитаты войны в Монтегро. Из обращения командира Исламской Бригады Особого Назначения (ИГЧМ) шейха Игорина ибн Гиркини аль-Русини к бойцам подразделения, накануне штурма Мойковаца.


- Жак, давай карту, - велел Гроссман уже знакомому вам негру. Тот послушно принес сверток, раскатал, и все уставились на бумагу. Еще перед заключением контракта вы вызнали, что сам-то хозяин редко занимается такими вещами. Он был именно что "бизнесмен", владелец непростого предприятия. Верно, что-то вынудило его самолично заняться заданием.
- Вот, короче, это село ебаное, как его там, нахуй, - Лес прищурился, силясь рассмотреть задание. - Во, Сосновка. Короче, вам надо туда сгонять. Сейчас объясню, зачем, - Гроссман достал из небольшой папочки цветной снимок низкого качества. На нем был изображен какой-то бородач с огромным то ли мечом, то ли ножом, которому поставили укол стероидов.


- Абу Аскар, саудит достаточно известный. Успел засветиться в Чечне - все эти пошлые видеоролики с отрезанием яиц и сеном в пятках. Наши русские друзья, как вы понимаете, его не очень любят. А история тут такая, он принимал участие в штурме Мойковаца. Обезъяны сходу вынесли и королевские части, и усташей, которые там вместе с какими-то румынами, блядь, пытались удержать город. Теперь король шлет письма счастья полковнику Джексону, чтобы он и его морпехи забрали город обратно. Но я уж скорее поверю в ответный удар тех же усташей, у которых очень сильно горит жопа по поводу недавнего разъеба. Так вот, соль в том, что Абу Аскара ранили. В госпиталь хочет, падла. Но проход по земле в Черно русские закрыли еще две недели тому назад, поэтому люди Аскара не могут его туда отправить обычным путем. Ждут, пока акбары из Черноруссии что-нибудь придумают. Они решили его припрятать покамест. И спрятали они его здесь, - босс ткнул своим изрядно волосатым пальцем в точку на карте.
- Там есть гражданские, сами русские спецы туда идти не хотят - они и так засветились больше, чем следовало. Хотя, дело не только в этом. Короче, меня попросили об услуге. Надо этого "Оскара" спиздить оттудова, и доставить его сюда. А там русские его переправят куда следует. Может быть, даже в Мавзолей, не знаю. В крайнем случае, русских устроит ликвидация. Но тогда вознаграждение меньше. Естественно, если вы захуярите Аскара, то хотя бы доказательство смерти привезите, и нечто существенней, чем скальп с его волосатой жопы, - Гроссман отошел в сторону, присел на корточки. Хлопком выбил сигарету и закурил.
- С ним двое или трое бородачей. Типа гвардейцы. Серьезные парни. И еще несколько овцеебов куда проще, с этими разберетесь без проблем. Всего около дюжины голов, может меньше, точной инфы нет. Не хотели лишнего палева, поэтому немного. К тому же это формально не "их" земля. У них формально договор ненападения с НРМ, но тут стратегический ход, долго рассказывать. Так-то парни из Народной не особо хотят к Ёбну. Свои планы. В общем, эти пидорасы засели в этом селе. Скорее всего переедут, поэтому надо брать Аскара прямо сейчас, пока мы знаем, где он. Я вам выделяю два УАЗа в качестве транспорта, только, блядь, чтоб не катались бухими! Тут вот тоже, какие-то хохлы поехали, мне рассказывал коллега. Ну че, водяры нахуячились, поехали за телками. Уебались в столб и всё, це три трупа. Но люди-то хуй с ними, еще выпишут, их там много всяких, эти упа-усо, хер проссышь, короче. А целый "Крузак" теперь только в утиль. В этом задании я вам полную тактическую свободу предоставляю. Только чтоб быстро всё сделали, как вы умеете. Приехали, пизданули, съебали. Всё, - тут зазвонил мобильник Гроссмана. Тот с хмурым взглядом достал "кирпич", ответил. Слушал секунды две.
- Ты че, ты че нахуй падла, я тебя сука, ты мне охуел давление повышать!.. Ща, - повернулся к вам. - Короче, если будут вопросы, спрашивайте у Мумбы. Он в курсе. Бывайте, - Лес спешно вышел из комнаты, и продолжил орать в трубку. Вскоре матершина стихла. Жак, названный Мумбой, как-то даже виновато посмотрел на вас.
- Вы слышали, - как всегда сухо и коротко пояснил негр.

Вы не можете просматривать этот пост!

Ночь приняла обитель в свои объятия. Падающие звезды вспышками разрезали небо - что-то происходило там, за горизонтом... Особенно запомнилась эта ночь па и их соседям. "Падающие звезды", на деле являющиеся маленькими светящимися сгустками божественной силы, обрушились прямо на земли просвещенной республики. Встревоженные люди выбегали из домов и в страхе смотрели в небо: что несет этот дождь, горе или радость? Когда же под утро раздалось громкое рычание, тысячекратно усиленное эхом, па совсем струхнули. Видно было, что назревали великие перемены...

***

Впервые за долгое время оба глаза Бармаглота были широко открыты. Пять долгих лет он готовил панийцев к войне, пять долгих лет с того самого момента, как бхараты не пропустили торговцев в анклав. Пять долгих лет с момента ночи падающих звезд, случившейся в тот же день(ночь, если точнее). Теперь армия Республики была готова схлестнуться в схватке с любым врагом, будь то гнусный рен или жадный бхарат. Сам аватар покинул свое логово в Анне, чтобы вести ее в бой.

Мимо Бармаглота проходили войска. Впереди шли, чеканя шаг, плотные ряды панийских копейщиков - грозы любой кавалерии, хоть свинячьей, хоть конной. Это был костяк армии, то, обо что по замыслу должны были разбиться ряды конников. За ними, то исчезая, а то появляясь в абсолютно другом месте, двигалась чешутерия - высокомобильные силы па. Отряды дрессированных свирепых хищников были серьезной угрозой для любого врага, как показала практика. Позади всех шло новшество последней пятилетки - Безмолвный Хор. Это был нехороший сюрприз, подготовленный для бхаратов самим Смеющимся Богом. Бармаглот блаженно прищурился. Звезды говорили, что враг будет повержен, а в точности их предсказания у аватара не было причин сомневаться.

***

Покоя не было и в Хисгиле. Моугрим Штормовой Ветер, Великий Маэстро ордена Арлекинов, стоял на большом камне и с высоты покрикивал на подчиненных ему Маэстро Труппы. Здесь так же готовились к войне - было созвано ополчение, которое должны были усилить жрецы Смеющегося Бога. В очередной раз гневно сплюнув, негодуя из-за тупости ополченцев, Моугрим обратился к Райанну, местному Маэстро Карнавала:

- И с этим нам предстоит идти на бхаратов? Воистину, победа с такими силами будет чудом Гаудима!

- Не отчаивайся, Моугрим, - Райанн был уже в возрасте и приобрел соответствующий его годам опыт, - Те, против кого мы идем, не владеют и этим. Да, у них есть луки - странное оружие, позволяющее убивать с расстояния, но и только! Что могут сделать они ночью, когда мы подкрадемся к их стойбищам и перережем их как овец?

- Эти ополченцы поднимают столько шума, что все бхараты проснутся и придут на представление, - проворчал в ответ Великий Маэстро, хоть уже и менее недовольным тоном.

- После того, как наши бойцы убьют их часовых, даже ополчение сможет незаметно подкрасться к стенам их города, ну а затем взять его штурмом, - возразил арлекин, - Расслабься, Моугрим. Все пройдет идеально.

- Хотелось бы верить. Да поможет нам Гаудиум!


Получатели: Кукловод, Гаудиум.

Трехречье. Восток.

…С хряском, макуаитль вошел в живую плоть. Проломленная голова повисла на ослабевшей шее, - рыхлым, похожим на большую безвольную куклу телом занялись свиньи.
Новый хранитель Священного Меча был в ярости – собственноручно он убил сотню самых неудачливых воинов, сломав два искуснейших макуаитля.
- Аррррр!
Новости с фронта не могли порадовать. Поражение. Горький позор. Лесные пожары и большое отступление впервые за двести лет.

Что еще не могло порадовать молодого правителя, так это то, что священный Тань Чень он нашел чудом! Нашел брошенным в грязи во время большого отступления, когда перепуганные насмерть телохранители клана Ран Каган, оставили своего господина в беде. Неслыханный, отвратительный позор – несмываемый, бесчестный и…

Босая нога нового Хранителя со злостью принялась колотить дохлое тело безвольного куна. Разумеется, все опозорившиеся бойцы были обращены в рабов и лишены звания мужчин. За одним досталось и одной прожорливой, неповоротливой свинье – с визгом, несчастная хрюшка убежала под прикрытие корней.

Позже, уже придя в себя и напитавшись мудростью небесного Тан Ченя, - чудо-меча, который так приятно холодил руку, новый Хан понял, что он поторопился со смертями. Рены – существа простые и непритязательные. Честная и быстрая смерть от удара деревянными макуаитлем – слишком легкая для тех презренных трусов, которые посмели бросить Тань Чень в беде.
Царственной тяжестью давил на голову невиданный убор, созданный из тысяч люгерских перьев, - что ж, бить свиней и колотить трупы дело достойное презренного куна. Тань Чень же знает – всё и всегда служит на пользу делу. Проигрыш – это тоже победа…


Выгорали леса. Воздух пах золой и смертью, - множество свиней и их всадников приняли смерть в пламени, не успев спастись от невиданных, ползучих пожаров. Последние года выдались сухими и жестокими, ренский лес вспыхнул словно осиное гнездо брошенное в огонь. Дни и ночи воздух пах соленой гарью, паленой шерстью и жареным мясом. А когда, наконец, пожары отступили – рены сумели объедениться в подобие великой страны.
Разумеется – власть нового Тань Ченя как никогда крепка возле столицы. Людей пригнала друг к другу беда. В года огорчений – держаться друг возле друга легко
Однако. Если сунуть нос дальше, в более дикие края – младшие кланы вынашивают в сердцах мятежные мечты.
Не явился на праздник Большого Объединения престарелый Пан Чи, хитрый и сквернохарактерный старик, владелец приморских рощ. На редкость бошковитый и мерзопакостный рен. Не явились пред Ханом его дети, его солдаты и его рабы. Земля Пан Чи отказалась платить налог.

Второй мятежник, безмозглый, но крайне сильный вожак речного клана «Яростные убивцы кралобабых», развращенный жирдяй Ба Ву, передал через своего обреченного куна, довольно недружелюбное послание. Суть его сводилась к тому, что новому хану было предложено укусить себя за вуй. Воткнуть Тань Чень в собственную задницу и сдохнуть как последнему кастрированному куну от укуса собственной свиньи.
«Даже самая моя вонючая сопля не признает твою власть поганый выпердыш, не менее поганого Рен Кагана, клана кастрированных слабаков и вонючезадых трусов!»
…Говорят, несчастный кун, передавший слова своего господина слово в слово, умер от разрыва сердца как раз на фразе «вонючезадые трусы»

Вообще. Тяжелые неудачи преследовали нового хана и его ренов. Вспыхивали и подавлялись бесконечные восстания. Долгая жара опустившаяся на север Трехречья опустошила плодородные леса. Впервые над ренами навис призрак голода.
Дохли свиньи. Сражались между собой кланы.
Небольшим подспорьем стал лишь грабеж дракканисов и бхаратов – воровали свинячьи наездники всё до чего могли добраться их хваткие лапы: Воровали еду, рабов, женщин, коней.
Деревни от злости предавали огню, бхаратским кобылам ломали ноги, проклятым люггерам отрезали крылья, пойманным случайно панийцам острым камнем прорезали улыбку на лице.
К концу века, словно бы сжалившись над своим несчастным народом, великий Укунь даровал ренским женщинам искусство смешить грязь и получать из нее посуду.

Ренская посуда – насмешка над любой другой посудой, но самих орков устраивала. Кривые кружки, пузатые кувшины и дырявые чайники активно начали использовать на чайных церемониях.
Казалось бы, что это такое – церемония чая? Безделица да и только! Но именно за такими неспешными беседами улаживались споры враждующих кланов, а лояльные правители, приносили клятвы верности своему Хану.


В седьмом веке, невиданная жара обрушилась на Трехречье!
Вместо многослойной одежды панийцы в этом веке переоделись в легкие туники, впервые помянув могучий Ледник как своего друга. Впрочем, другом ледник не был. Вместо пронзительных ветров и долгих зим, проклятый ледник в седьмом веке наслал на людей потоп: Великое озеро Гондирай вышло из берегов, подтопив тлуга и деревни.

Чтобы укротить стихию, панийцы очень быстро освоили лодки, поразившись тому – как долго они могли обходиться без этого чудесного изобретения? Озеро Гондирай богато рыбой и разнообразными водными животными, полезными в быту растениями и красивыми камнями. А уж далекое море, так и вовсе неслыханные сокровища таит! Неслыханные перспективы и возможности…

Впрочем, над панийским морем в седьмом веке навис грозный рок.

Отношения с бхаратами совсем разладились, все обособленней становился панийский анклав. В иные годы, когда прибывали бхараты в дикости, панийцы спокойно ходили через их землю поддерживая связь столицы с отрезанной окраиной. В седьмом же веке, бхаратты стали для панийцев скорее врагами, нежели союзниками.

Анклав обособился. Упадок надежно обосновался в приморских землях. Прервался доходный торговый путь хлопком.
В годы ренских нападений когда орки и их свиньи выходили из лесов чтобы грабить бхаратов, панийцы могли приходить к морю, и даже пытались вести торг с иными чудными расами. Но стоило только ренским набегам ослабеть – как бхараты четко и злобно давали панийцам понять – они лишние на бхаратской земле.
Там где ненависть – стычки и пожары, насилие да липкая, льющаяся без меры красная кровь. Все более жестокими становились бхаратские нападения. Все более изощренней становилась панийская месть. Замерла торговля. На смену купцам пришли арлекины – пришли чтобы грабить, жечь, пытать и уводить грабителей в игровые ямы.

В седьмом веке, просвещенная панийская республика как-то очень быстро оказалась в кольце дикарей, желающих отхапать наиболее лакомые ее части. Бхараты желали для себя хороших тканей. Рены желали и тканей и бхаратских лошадей. Сами же панийцы желали восстановить связь со своим отрезанным анклавом. Бармоглот понимал – море это жизнь, море это процветающая торговля, море это связь с иными странами. Ни за что нельзя его терять!


Бхараты же в седьмом веке о морях ничего не ведали и в соленую воду заходили лишь по пояс, чтобы окунувшись с головой, очиститься перед молитвой Дарунешу.
Вообше, бхараты в седьмом веке ощущали сгущавшиеся над головой тучи. Предчувствие грозы. Когда пахнет в воздухе солью, когда с гомоном порхают над черными волнами чайки, белыми искрами падая в океан. Когда пронзительный ветер норовит содрать кожу с костей, а долгожданного облегчения так и не наступает. Только блеснет над отрогами Вечных Гор сизая молния да на душе станет еще тяжелее.

В этом веке неунывающие бхараты строили Монумент Великого Объединения, исследовали лук и страдали от набегов вездесущих свинячьих наездников. Казалось бы, что могли взять рены у отсталых дикарей бхаратов? Но докучливые рены находили что воровать: угоняли коней, убивали пастухов, ради смеха перерезали маткам сухожилия, разоряли ничтожные бхаратские домишки и уводили рыдающих женщин и детей в вечное рабство.
Панийцы также добра не приносили. Все чаще в приграничье стали наведываться Арлекины. Твари эти, с размалеванными хамарями и жесткими улыбками на пресыщенных лицах, никогда не делали различий между настоящими ворами и невинными людьми. В плен забирали всех. Кого не забирали – того убивали. Вообще – панийцы оказались не такими кровожадными монстрами как рен с их свиньями, зато панийцы оказались методичными.
Рен появлялись эпизодически – словно прожорливая, трещащая саранча. Арлекины же приходили каждый год – приходили чтобы мстить за погромы своих ткачей и убивать невинных. Хуже арлекинов для бхаратов оказались только чеширы – свирепые эти котики подчинялись только панейцами, острыми коготками соскребая с белых бхаратских костей, вкусное алое мясо.

Все более отчаянные, все более жестокие сражения разыгрывались на востоке Трехречья. Все против всех. Каждый против каждого. К исходу века прекратилась всякая торговля между бхаратами, ренами и па. Все свелось к набегам, грабежам, карающим походам и яростным стычкам, в которых гибли и люди, и свиньи, и орки, и чеширы и бхараткие кони.

Презрительно осмотрел своего соперника, и громко рассмеялся, пусть и не понимал, что говорит соперник его.
-Ты самый сильный?! Да я видел хромого панийца, который выглядел и то более воинственно, чем ты!
Тем временем вокруг Джамбула и Йодха сподручные рен быстро и ловко расчистили площадку и разместились на своей стороне, стороне Джамбул Хана

А затем с ревом Джамбул Хан попытался с наскока схватить своего противника, но тот ловко увернулся и даже почти сумел нанести удар в челюсть, который Рен сумел отвести в сторону. Джамбул Хан широко заулыбался - грядет славная драка.
И дрались они весь день и всю ночь. Поначалу приспешники Хана пытались подбадривать его, но затем им это наскучило и они, видимо решили разместиться. Спустя день пришел отряд воинов, мстить за павшего Хана, но дело обошлось малой кровью. Отряд мести, как и слуги Хана завороженно смотрели за этой битвой, время от времени отгоняя назойливых и слишком умных воинов бхратов, что решали напасть пока Рен отвлечены.

Так они продолжали боролись еще два дня, практически не прерываясь на сон и еду. Наконец, на восход дня что Джамбул Хан, что тот великий Йодха, свалились без сил крепким сном. Очнувшись через день, Джамбул Хан вышел к своему клану и бхаратам, что слушали его
- Я сильный. - на ломанном бхаратском сказал Джамбул Хан. Затем указал на своего соперника - Ты сильный. Мы прийти сюда через зима! Я быть сильней!

Встретились они еще раз через год и попытались вновь забороть друг друга. Затем еще раз, но увы, Джамбул Хан погиб, как и погиб его соперник. Тогда, на следующий год, из всех четырех кланов выбрали самого сильного Рен и отправили бороться против бхаратов, который бился уже насмерть со своим противников. На следующий год уже собирался таков отряд безоружных, чтобы точно убедиться, что это не один только у них сильный боец, а все они воины. Даже начали зарождаться определенные правила, которые не стоит нарушать - например, бой строго безоружный и без лошадей и гон-чжу. Но даже не смотря на наличие таких правил, смерть была частым гостем на таких стычках, но Рен не держали зла на своих соседей - в конце концов, это была славная традиция, которая воспитывала сильных воинов!

Так зародилась славная традиция "Чан-Чан", или проще говоря, "Стенка на Стенку", когда раз в год собирались отряды Рен и Бхаратов помериться силами в несерьезном, но бою.

- Это откровенный шантаж, - в голосе Аликорна уже явно чувствовался холод. - А на этих землях вы чужие. Мой народ обитал здесь уже несколько сотен лет. Гекс (26.07) по праву принадлежит люгерам. Мы не претендуем на чужие земли, но свои будем защищать. С вашими замашками относительно дани вы выглядите не многим лучше обычных варваров.

Из жизни урлоков:

Об их праздниках:

Самым популярным праздников у урлоков без сомнения является ДРЕВОЛОМ и ДУБОДАВ. Начинается он довольно просто, с утра желающие урлоки отправляются в лес, ломать себе новые дубины. Те у кого еще сохранились старые никуда не идут и просто спят дольше.
Чтобы сделать из дерева дубину, урлок сначала должен её повалить. Лбом, когтями или подручными предметами. В самом крайнем случае тупо отломить ветку побольше, но так, чтобы братва не увидела.
После чего, когда солнце уже в зените и все отдохнули после работы с деревом, урлоки делятся на две большие команды и сходятся стенка на стенку. Дабы выявить обладателей самых лучших и крепких дубин.

- Бать, а ежили тот урлок который по соседству тусуется с махушей придет?
- Сына, тех кто с махушей на махач приходит, - урлок-батя отвесил чаду подзатыльник.- Тех месят, это, как его, кол... калле... больше трех однаврименно. Заветы предков уважать надо. Нагадят тебе под подстилку еще, предки гхыровы*

Ну а заканчивается ДРЕВОЛОМ общим пиром. Победители получают тех, кто не пережил махача. ОСтальные соревнуются в умении выворачивать деревья мощным ударом лба, талантом пугать соседей ревом. Ну и все прочее, на ловкость и выносливость, что шаманы придумают в этот раз.

ДРЕВОЛОМ обычно устраивается в пору брачного периода и таким способом урлочихам достаются исключительно лучшие урлоки. В крайнем случае удовлетворительные.

***

ВОДОБЕЙ

Ввиду голодных дней, у урлоков относительно недавно появился новый праздник, устраивающийся в особо голодные дни. Постаравшись можно и водой насытится.

Названия ему они еще не придумали кто-как, кто-как, но суть проста. Урлоки идут к ближайшей реке или озеру и начинают их убивать. По всем правилам, урлоки выслеживают, преследуют и убивают добычу сильным ударом дубины. Но потом они пытаются её обмануть ибо в воде быстренько топится наиболее неудачливый урлок, чьё утопление означает окончательное убийство реки. Или озера.

Если урлоки наедятся, им будет очень весело.

Празник не очень одобряется Большой Ма.

***

ТЫДАГ?

В редких случаях после особенно сильных видений у шамана под грибами случается видение. Что среди урлоков деревни живет дагонит. Очень сомнительное утверждение После чего все урлоки деревни пытаютя найти означенного рыбоморда среди своих. Если урлок слышит вопрос "ТЫДАГ?" ему необходимо быстро доказать, что понтовый урлок и на разводки не ведется Правильный ответ - дать по морде тому, кто задал вопрос. Без вариантов.
Если чужородец все же раскрыт, то он отправляется на костер. Ибо все не-урлоки отличная еда.

В лагере усингов, который располагался неподалеку от скал нависающих на черными водами моря, сейчас полным ходом шли приготовления. Накануне было поймано и взято в плен нескольких магнейцев и по приказу Зеленой Лани, местной легенды среди поселенцев штормового острова, их готовили к столбу. Пока усинги носились вокруг расчищая площадку и таща к ней большой столб диаметром в несколько обхватов руками, внутри типи вождя точился спор. Первый охотник за головами, Быстрый Сокол, пытался доказать вождю свою точку зрения.
- Я думаю, что мы не должны убивать их. Не сейчас, вождь, - сказал Сокол обращаясь к Лани, которая полулежала на медвежьих шкурах.
По тому, как он выглядела и не скажешь, что перед тобой кровожадный и беспощадный, без жалости воин истребляющий магнейцских пиратов. Обычная рыжая кошка. И хотя ее шерсть была на вид шерховатой, ее синие глаза просто искушали. В них можно было утонить, если хотя бы на миг подольше задержать свой взгляд. Сама же кошка сейчас лениво ковырялась в свежесваренных раках.
- Почему я должна щадить их? Скальпы этих ничтожеств как раз пойдут на это их мерзопакостное полотно. Ты же знаешь что я готовлю. Настоящий подарок для тех, кто осмеливается посягнуть на наши жизни, - говорила Зеленая Лань спокойно, не поднимая глаз и даже на миг не отвлекаясь от еды. Плохой знак. Сокол хорошо знал эту женщину и когда она так говорила, значит уже постановила дело и изменить ее решение практически нереально.
- Я знаю. Да, их скальпы хорошо подходят для твоего замысла. Да я сам снял бы их лично, если то нужно для правого дела. Но я недаром доставил тебе этих людишек живыми. Лишь Раконру ведомо как обернутся наши дела. Ты знаешь, я кот осторожный и предпочитаю иметь лазейку на случай неудачи. Да, эти мерзавцы заслуживают смерти, но тем не менее - они великие шишки среди своих пиратов. Если нам не повезет, ты всегда сможешь взять за него большой выкуп!
Сокол говорил уверенно и взывал к логическим доводам. Можно было подумать, что он защищает этих работорговцев ради каких-то личных выгод, если бы Лань не знала его досконально. Нет, этот парень был хоть и молод, но всегда ставил цели клана выше личных. В сути для него не существовало ничего иного, кроме интересов клана. Именно потому у него не было и не будет ни жены, ни детей. Его женой стал долг, а его детьми скальпы магнейских пиратов. Он был одним из лучших в рядах Зеленой Лани, потому она подняла свой взгляд и лишь презрительно улыбнулась. Сокол вздохнул. Не подействовало.
- Я знаю о чем ты подумала. Но представь, сколько в руках гладкокожих наших братьев? Мы не успеваем освободить всех прежде, чем их проклятые суда отбывают на юг. А за свободу одного из этих ублюдков пираты охотно отпустят на свободу десятки простых котов! Подумай об этом! По моему мнению, живой изберь всяко дороже, чем ргрутто, с которого содрали шкуру, - упорствовал Сокол.
- Я знаю только одно: магнейцы враги усингов. Для меня они хуже любой ядовитой змеи. Они враги! - прошипела Лань. Тон не терпел возражений.
Покачав головой Быстрый Сокол поблагодарил вождя за то, что выслушала и вышел. Он был зол. Он считал что Зеленая Лань сильно ошибается, что не слушает его совета. Но противиться ее воле не мог. Может быть стоит обдумать все по новой? Через миг он услышал как всколыхнул воздух резкий свист иккискота, инструмента, сделанного из берцовой кости человека. Это был сигнал, данный вождем. В следующую минуту лагерь наполнился криками, к столбу потянули первого магнейца, раздетого до гола. Там его тлумаками поставили на ноги и привязали к уже установленному и наготовленному столбу. Из своего типи вышла Зеленая Лань. Она была прикрыта лишь небольшой шкурой крылобелки. Заметив это Сокол смущенно отвел взгляд. Сейчас он сконцентрировался на белом усинге, который подошел к пленному с красками. Их усинги делали из помеси соков местных плодов. В руках у него была импровизированная и птичьих перьев кисть, которой он принялся старательно рисовать на белой груди, осыпающего его ругательствами магнейца, три концентрических круга. Закончив работу она начал любоваться творением и восклицать:
- Лопни мои глаза, я лихо умею рисовать! Мне кажется, что во мне погибает истинный талант! Кем я стал, куда меня завела судьба...
Усинги вокруг столба бодро и весело рассмеялись. Даже Сокол улыбнулся этой шутке. Не смешно лишь было привзанному к столбу магнейцу и его товарищам, которые молчаливо и с ужасом наблюдали за процессией со стороны. Они были привязаны друг к другу, а крайние были по пояс закопаны в землю. Их ждала незавидная учесть, повторяющая ту, которой сейчас подвергнется тот у столба...
***
Несколько усингов музыкантов с барабанами расположились немного позади столба. Они присели на корточки и принялись терзать свои инструменты, время от времени прерывая монотонный гул барабанов заунывными свистками иккискотов. Шесть мегер, как называли местных женщин-воительниц, ринулись к столбу пыток, словно хотели растерзать пленника, но ограничились размахиванием над его головой факелами, осыпая магнейца дождем из искр. Потом, образовав круг, они понеслись в неистовой пляске, состоящей из диких прыжков, сопровождаемых непередаваемым словами визгом. Топот ног, гул барабанов, свистки, крики, хлопанье в ладоши - повсюду царила самая настоящая какофония. Вслед за мегерами в пляс пустились несколько охотников. Они выплясывали с таким усердием, что почва дрожала и гудела под их ногами. Странный и нелепый танец продолжался около получаса. Затем последовала смена декораций: появился совершенно нагой усинг, который принялся выделывать прямо-таки фантастические пируэты, кружиться волчком и, наконец, испустив пронзительный крик, растянулся во весь рост на земле.
Едва комедиант упал, как кружившиеся у столба пыток воины с гиканьем рассыпались, а мегеры вновь схватили свои факелы и замахали ими над головой злополучного пленника. Искры, падая дождем на обнаженный торс пирата, причиняли ему мелкие, но болезненные ожоги, заставлявшие несчастного извиваться всем телом и орать благим матом. Маленькая девочка, прорвавшись сквозь взрослых, подбежала к привязанному человеку и сильно дернула того за член. Воины и мегеры буквально катались по земле, задыхаясь от смеха. Смех причинял магнейцу еще большую боль, нежели издевательство этой маленькой заразы. Казалось что даже если ему сейчас отрежут все что торчит и прижгут сверху факелом, то будет не так больно как от этого унизительного смеха. Когда пляски закончились, мегеры по очереди подходили к пленному и тушили о его тело свои факелы.
Едва последняя развернулась к нему спиной, как из толпы вышли четверо котов с какими-то палками в руках. Отдаленно они напоминали копья, но вместо наконечника там было просто заостренный конец. Они расположились шеренгой в двадцати или тридцати метрах от столба пыток и опустились на левое колено. Эти копья, в руках у усингов, были меньше и без наконечников. Хорошо брошенные они могли нанести более или менее глубокие уколы, но отнюдь не смертельные раны.
Наблюдать за представлением, казалось, собрался весь клан. Усинги сидели на корточках и оживленно разговаривали. Даже Зеленая Лань присутствовала. Она сидела на шкурах и пила кактусовый сок лишь изредка поглядывала на привязанного к столбу пыток магнейца злыми глазами. Последний, видя приготовления копьеметателей, бесновался и кричал диким голосом. Это только доставляло удовольствие находящимся вокруг котам. Характерный свист и последовавший за этим крик магнейца, означал что первое копье полетело. Угодило оно точно в центр нарисованных колец и впилось в мускулы, нанеся совершенно неопасную, но болезненную рану. Потом было второе и третье. С дюжину раз бросали копья разные усинги, практикуясь в этом деле. Даже некоторые дети пробовались в этом. Человек кричал и извивался, но ничего поделать не мог. Боль вливалась волнами и более не уходила, тяжело стуча по телу в местах, куда попадали копья.
Закончив с копьями, усинги принялись за его конечности. По очереди они срезали пленнику кончики пальцев до костей, после чего макали емкость с морской водой. Били клубами по коленям и плечам, ломая кости и суставы. Чтобы пленник не терял сознания от боли, его время от времени поили легком отваром слунки. А чтобы он не присасывался к спасительной жидкости орошали вскипяченной водой. Ближе к вечеру, когда солнце начало медленно клонится на запад, на теле магнейца не оставалось живого места. У него не было ни сил, ни возможностей выдержать больше пыток. Усинги, удовлетворивись на этот вечер сняли с работорговца скальп, после чего перерезали жертве горло. Зубы магнейца ушли в качестве колье для одной из мегер, тогда как бедренные кости из отрубленных ног пошли на новые иккискоты для молодняка, занявшегося утилизацией остатков несчастного пирата. Все, что нельзя было использовать как трофей просто сожгли.
***
Каждый вечер повторяли усинги свои кровавые гуляния у столпа пыток, одаривая внимания всех пленных магнейцев поочередно. Пять дней продолжалось это, пока в живых не остался один. Ему выбили зубы, и сломали правую руку, в которой тот держал копье когда его пленили. Скальпы, которые сняли у его предшественников, работорговцу пришпилили обсилиановыми иглами к спине и в таком состоянии выбросили неподалеку от земель на которых жили его сородичи. Штормовой остров был мал, но и тут было где ужиться дикости и двум разным расам. Избитый, раненый и на половину ополоумевший от пережитого в лагере Зеленой Лани работорговец понесся к своим со всех ног. Он не помнил как оказался у своих. Не помнил как его привели к пиратам. Он помнил лишь те ужасы, которым подвергали его товарищей и которым поддали его. Он помнил угрозы Зеленой Лани о том, что то что случилось в том лагере это еще сладкая судьба для тех, кто занимается работорговлей. Он помнил ее синие глаза, полные ненависти и вплетенные тут и там перья.

Трехречье. Восток.

Дзянь Ву лучший из свинячьих наездников, охотников и смертоносных грабителей гонь-чжу, похвалялся своей добычей:

- Вот оно, хря-хря. Толи баба, толи человека! Косички на глупой бошке…раскрашено кое-как. Морда лица бабская, а самоё как мужика выглядит. Зовет себя, то есть звало значит…ар-ле-и-нь-ё. И еще как-то. Хря-хря...ну да я не помню. Глупое имя…Дзянь Ву умное! Ну, ткань хороша и ладно. Какой обмен будет за этот чудный ткань? чего хотеть удачливый, умный Дзянь Ву спросите вы? – Зеленокожий, темнеющий малец задумчиво поковырял объемную нижнюю челюсть.
Поцокал. Покхекал. Языком по острым своим клычищам поводил. Шумно высморкался в бесценный кусок полотнища. Застыдился. Залился коричнивизной румянца и продолжил:
- Дзянь Ву хотеть женщину! Хря-хря. Чья дочка красивее, тому будеть отдавать этот чудный отрез чудной ткани противного арлеиньё. Бошку бабской арлеиньё может отдавать забесплатно. Хря-хря, детишкам игрушка. Девочкам как кукла пригодиться, значится!
Могучий Дзянь Ву потряс отрезанной головой панийца, посмеиваясь над смешно подергивающимися косичками на голове.
Толпа лесных орков радостно захохотала – и в правду смешно же!

А жизнь и в самом деле текла юмористически, радостно да весело! В дремучих лесах расселились рены совершая дерзкие набеги на поселения панийцев - в основном чтобы воровать бесценную ткань, жечь деревни в уголь и убивать. Не со зла, конечно, убивать-то. Упаси Тань Чень!
Рены убивали и резали панийцев исключительно за ради идеи – просто, нужно было как-то служить Великому мечу. Вдобавок, все панийцы бабы – так считали рен. Вот и служили своему божеству как умели: грабили ткачих, воровали еду, убивали арлекинов, разрисовывали похабщиной уцелевшие дома, бросали в источники раздувшиеся синие трупы и исчезали в густых, нехоженых лесах.

Правда, шутники панийцы зачем-то приручили чеширов. Котики эти юмора не понимали - со злорадным громовым мурлыканьем убивали ренов, выпускали коготки и впивались в толстые орочьи шеи. Хряск - и еще одна душа к магическому мечу отлетела!
А еще однажды, в мир явилось арлеиньё Роланд.

Карающим походом Ролан-Смертоносный, душегуб и проклятый–детоубийца-крадущийся-в-тени, прошелся по ренским деревням, сокрушил уйму свинячьих воинов и в качестве акции устрашения сжег несколько пригораничных стойбищ со всеми обитающими там людьми. Говорят, этот Ролан вообще был парень (али девица?) необыкновенной судьбы – все орки его зауважали! Особливо после того как Роланд спустил пару орочьих шкур, удалил без обезболивания пару сотен лишних конечностей и развесил множество коченеющих трупов на деревьях чтобы обозначить границу. К несчастью, что-то у него не заладилось и чем Бармаглот не шутит!...убил могучего карателя зеленокожий молокос Дзянь Ву. Убил на панийской территории во время очередного грабительского набега. За грубо отрезанную бошку Роланда, зеленокожий Дзянь Ву приобрел для себя довольно прыщавую уродину-жену, немного свинячьего сала и чей-то сломанный макуаитль. Неплохой обмен! Учитывая в обществе ренов женщин всегда меньше, и родители продают девиц в брак очень даже неохотно.

Отрубленная голова маэстро закончила свое существования в корыте для свиней забытая там маленькой щекастой девочкой, но панийцы еще долго пели героические баллады на Смерть Роланда.
Рассказывали, что сам Бармаглот унес великого маэстро Пыточных дел к Гаудиуму на небо, пели, будто чеширы заговорили на человечьем языке в день смерти Величайшего из Карателей. И даже зима отступила пред великим Горем, разрыдавшись дождем от бесконечной тоски и обратившись теплой сладостной весной – в это правда, верилось с трудом, дрожащие от холода под шерстяными накидками слушатели, воочию видели тонкие снежинки и собственными ушами слышали выбиваемую зубами дробь. Зима как назло не торопилась отступать!
Для согревания крови изобрели Игрища – большие ямы для честных поединков. В начале века в ямы сажали принципиально ренов, а потом, знать как-то само собой порешила что кидать туда панийцев тоже довольно неплохо. Воров, убийц,…проклятых бунтарей добивающихся аудиенции с Бармаглотом,...выродков, недовольных властью зажравшихся арлекинов,...того случайного ткача у которого арлекины украли трех дочерей и жену, и который поклялся самим Гаудимом отомстить мерзопакостным насильникам…Вообще, как оказалась, Игровая Яма с радостью принимают любую жалобу, а добродушные, исполнительные чеширы готовы к аудиенции каждый день и каждую ночь.

В пятом веке панийцы бхаратов не мучили. Великий запрет Бояна запретил осуществлять набеги на суверенные территории бхаратов. Правда, па не особо знали что делать с набегающими на собственные территории бхаратами. Но в конце концов убивать решили нежно, а то вдруг Баян разозлиться изволит.
В глотки случайно потерявшихся иностранных гостей заливали сладкий яд, а чтобы смерть была приятнее, укладывали умирать среди мурлыкающих чещирских котят. Благодарные бхараты оттого совсем разомлели - и мучили панийцев нечастно, случалось даже, вместо вооруженных грабительских банд приходили торговцы.
С каменными лицами мрачные бхараты швыряли на землю свое добро, большей частью слонопотамьи кизяки чтобы пережидать суровую зиму, невкусное слонопотамье мясо и белую слонопотамью же кость. Луками не торговали. Слишком хорошо помнили панийский нрав.
Зато предложили отведать кислого кумыса и жесткого конского мяса. Недружелюбно, надо сказать предложили-то. Без огонька. Поглядывая на своих торговых партнеров с холодной ненавистью.

Вообще, бхараты в этом веке только привыкали к власти Триумвирата. Небольшие восстания, небольшие бунты – обошлось без большой крови, но некоторые мятежные деревни были преданы разорению.
Говорят, касты собирали детей с младенчества чтобы вырастить из них истинных детей Дарунеша. Говорят, не всем это нравилось. Но земли потихоньку собирались под единое управление.

Тропы, связанные с расами
Структурировано по богам-покровителям.

В скобках указаны примечания.

Раконр

Нештек

Нэфес

Гаудиум

Селестия

Алькувир

Самум`хаф

Динь

Торн

Кутока

Левиагидра

Мортис

Большой Па

Фовеат

Дарунеш

Мев Сарет

Усуу

Оверсир

Чжу Укунь

- Лоси да тушканчики. Где-то я это все уже видел. Мы имеем возможность творить безгранично красивые вещи и сочетания, сделать эту землю раем, колыбелью красок, хотя я лучше сделаю что-то что проверенно в других землях и гарантированно выживет... Плохо, товарищи. Первым моим созданием будет гриб. Назначение его скрасить пустоту и разогнать тьму пещер. Приглядитесь, как подсвечиваются споры выпускаемые им в люминесцентном свете окисления, разве не чудо жизни! Настоящее чудо, которым можно гордиться.

Новости 0 хода.

Новости из Аргентины. Ограблен иностранный банк.

Как нам сегодня сообщили, некая бандитская группировка провела дерзкую ночную операцию в банке Сосьете Женераль. Было украдено более 5000К. Сначала было непонятно, откуда у обычных бандитов такие возможности в плане оснащения, но как сообщают полицейские, они нашли на месте преступления брошенный видеорегистратор, который заснял всех участников данной операции. Вот смотрите /Показывается несколько отрывков из видеоролика, где около 15 человек таскают деньги, а по периметру стоят до зубов вооруженные наемники, похожие на спецназ/, мы видим, как бандитов охраняют высококвалифицированные наемники. Сомнений быть не может, это наемники одной из корпораций. По отпечаткам пальцев и изображению с регистратора было выяснено, что наемники прибыли из корпорации Zeus.Аргентина уже объявила этих людей в розыск, также она вплотную занялась членами теневой группировки.


Новости из Японии.

Компания Cube грозится многомиллионными исками по поводу своей технологии, которую она недавно анонсировала. Ее акции молниеносно пошли вниз после заявления конкурирующей организации о том, что на ее прилавках скоро появится точно такая же аппаратура, но с более емкими батареями и улучшенным интерфейсом.

Социологическая обстановка накаляется.

И снова новости из Африканского блока. Как нам сообщили, две независимые корпорации провели собственные социологические опросы. Но почему-то результаты оказались диаметрально противоположными. Корпорация Zeus предоставила сведения о том, что народ АР относится негативно к вмешательству САСа. А компания Auspex предоставила диаметрально противоположную информацию. По их сведениям большинство не против такого вмешательства, т.к. социальная сфера итак страдает, здравохранение на нуле, поэтому народ считает данное вмешательство приемлемым. Такие результаты породили много слухов и обсуждений. РОС, САС и АР очень настороженно отнеслись к таким результатам.


Сведения из лабораторий в Африке.

Как сообщили свидетели, в лагерь САС прошла колонна с учеными какой-то корпорации. Возможно опасения по поводу того, что это не миротворческая операция, а реальные разработки нового вида вооружения с тестами на людях - не совсем слухи. В любом случае туда в скором времени будут направлены независимые наблюдатели, чтобы поставить уже точку в разногласии трех блоков.

Монголия. Неделимая и честная

Народ пытался спустить всех собак на коррупционного чиновника, но блестящая работа адвокатов из независимой Аравийской корпорациии АхантРаш заставили усомнится не только в обоснованности данных нападок, но и признать полную несостоятельность таких обвинений. Процесс прошел блестяще и стал прецедентом в судебной практики...Монголии )

В степи не всё спокойно

Срочное сообщение. На колонну Империи Ц напала неизвестная группировка с использованием техники. Груз был похищен, охрана понесла тяжелые потери. Как сообщает наш информатор, в охранении также находился отряд независимой корпорации. Больших сведений к нам пока не поступало, мы следим за событиями.

Операция антитеррор

Вчера закончилась совместная антитеррористическая операция двух корпораций. Она прошла на удивление гладко. Мы получили официальные уникальные кадры от представителей РОСа. /Показывается двух этажное здание, подъезд к которому заблокирован двумя автомобилями, а во дворе расхаживают трое терорристов. Потом раздается три хлопка и молниеносно с двух сторон к зданию приближаются две группы бойцов. Одна скрывается за стеной здания, уходя к заднему входу, вторая в темпе вкидывает светошумовые гранаты, одновременно вынося дверь взрывчаткой. Еще минуту слышны приглушенные выстрелы глушителей и всё замолкает/. Вот именно так работают профессионалы - подытоживает диктор.


======================================
КОНЕЦ НУЛЕВОГО ХОДА

Заканчивались последние приготовления к операции. Готовность кораблей колебалась в районе 95-97 процентов - ждали последних членов экипажа, в очередной раз проверяли сенсорный массив "Хорсана" (операторы систем наблюдения и связи Станции Перри уже наотрез отказывались от пари насчет того, на какой дистанции и с какой точностью авианосец может опознавать всяческие объекты - от постоянно крутящихся в системе кораблей приватиров до шальных метеоритов), грузили торпеды на "Акулу" (с учетом нестандартной системы подвески торпед - то еще удовольствие).

По Станции Перри гуляли слухи. Их распространяли связисты, их приносили командиры кораблей снабжения, их передавали в барах приватиры. Станцию Перри ждал визит больших шишек.
Секретом Полишинеля было то, что этот визит будет связан с эскортным авианосцем "Хорсан". Во-первых, в квадранте Кларк не было ни одного другого конфедеративного авианосца, во-вторых, "Хорсан" был приписан к ударному 3му флоту, и в-третьих, он явно собирался в рейд против котов.

Вообще-то рейды на пограничные миры были в секторе обычным делом с обеих сторон. Но раньше этим как-то больше занимались частные контракторы - шкиперы небольших, но хорошо вооруженных кораблей, возродивших старинный морской термин "приватиры". Сейчас в игру должны были вступить "большие дяди" - даже один корвет из эскорта "Хорсана" превосходил по огневой мощи и защищенности средний приватир раза в два.

Точного маршрута рейда не знал никто, даже командир "Хорсана" Уильям Тэндри. Но кошачьей разведке достаточно было в принципе самого факта подготовки рейда для того, чтобы привести в полную готовность все силы соседствующего с Близнецами сектора Трк'пан - какими бы малочисленными они не были. Подобные опасения были прекрасным топливом для паранойи и пессимизма со стороны начальника разведки эскадры. Малишь, и прежде бывший невыносимым пессимистом, превратился в ходячий генератор плохого настроения. Остальные старшие офицеры ударной группы пребывали не в лучшем настроении - кроме, пожалуй, Александры Браун. Кап-три была оптимисткой по жизни, и к тому же на верфях базы ее любимый корабль обзавелся такими замечательными нейтронными орудиями! Экипаж "Огненной акулы" привычно хихикал за спиной своего командира, наблюдая как та влюбленно глядит со смотровой палубы Станции Перри на приткнувшийся к одному из внешних причалов корвет и готовился к очередным ее проделкам. Некоторые выходки кап-три в бою могли дать фору по безумству даже легендарному на флоте капитану Тодду Маршаллу, гордо носящему позывной "Маньяк".

Когда вместе с очередным транспортным караваном пришел дестройер класса "Эксетер" - приписанный к 3му флоту "Эдвард Лир" - на Станции Перри началась форменная паника. Хотя сосредоточенные в секторе Близнецов силы и не подчинялись командованию 3го флота, но адмиралу Террелу явно не хотелось ударить в грязь лицом перед коллегами, несущими на своих плечах основную тяжесть войны с котами. По сравнению с секторами Вега или Энигма, сектор Близнецов был почти курортом.

На "Хорсане", "Файр Шарк" и "Зеро" тоже был аврал. Ясно, что командование захочет проинспектировать готовящиеся к походу корабли, и все должно быть идеально. Пока дестройер пристыковывался к дальнему от кораблей рейдовой группы причалу, пока адмирал Террел встречал высоких гостей, на кораблях наводили блеск на все, что может блестеть и доделывали все то, что можно доделать.

Часа через полтора с "Эдварда Лира" взлетел шаттл под эскортом звена легких истребителей "Эпи" (Эшвуд подумывал было о том, чтобы подать рапорт о замене "Супер Ферретов" на эти очень мощные, хотя и непрочные машины). Очевидно, что высокое командование не желало воспользоваться транспортной системой огромной флотской базы, а предпочло комфортное путешествие на челноке. Заодно и проверят выучку специалистов полетной палубы.

Тем временем Браун и Литтл получили приказ прибыть на борт своего флагмана. Их корветы пристыковались почти вплотную к авианосцу, поэтому много времени это не заняло. Все старшие офицеры отряда собрались на летной палубе "Хорсана", готовясь к встрече командования.

Шаттл и машины эскорта запросили разрешения на посадку. Безукоризенно зашли на тесную (но такую пустую без полного авиакрыла, которое пока что ждало в резервном ангаре базы) полетную палубу. После того, как шаттл остановился, и опустился его трап, первым дело на палубу вышли два космопехотинца в парадной форме, замерев по обеим сторонам трапа, а затем по нему спустился рано поседевший мужчина в адмиральском мундире. Резкие черты лица, пронзительный взгляд и выправка профессионального военного, чьи предки тысячу лет служили во флоте. Адмирал Джеффри Толвин, командир ударного авианосца "Конкордия", ближайший помощник и самый вероятный преемник командующего 3м флотом адмирала Уэйна Бэйнбриджа. Пожалуй, такая инспекция пострашнее самого командующего флотом.

Обменявшись положенными воинскими приветствиями с дежурным офицером, получив ритуальное разрешение взойти на борт корабля и отдав честь вывешенному на переборке знамени Конфедерации, Толвин обратился к Тэндри в своей обычной резкой манере:

- Капитан третьего ранга, не будем терять зря время. Соберите всех старших офицеров отряда для получения боевого задания на предстоящую операцию. Заодно вы и ваши люди сможете задать все допустимые вопросы.

Толвин замолчал в ожидании исполнения своих приказов. Также молчал маячивший за его спиной адьютант в звании 1го лейтенанта. Тем временем из своих истребителей вылезли пилоты, сопровождавшие адмиральский шаттл. Один из них - коренастый темноволосый парень, который даже Александре пришелся бы младшим братом - присоединился к адмиралу. Интересно, за какие заслуги этот мальчишка носит погоны капитана второго ранга вместе с Медалью почета? Впрочем, понимание пришло быстро, вместе с тем как присутствовавшие на палубе могли разглядеть планку с именем пилота и вспомнить последние конфедеративные новости. Джейсон Бондаревский, бывший командир крыла, а ныне командир эскортного авианосца "Тарава" класса "Уэйк". Первый у Килры. Пожалуй, вопросов будет очень много...

Немногое изменилось в жизни Бенедикта. Все также был он одинок, однако все также был он готов постоять за себя и все также увлеченно поглощал знания. Но пускай его жизнь ничуть и не изменилась с новым прожитым годом, но душа его жаждала этих перемен, стремилась ввысь, не желая мириться с серостью будней. И стремилась тем сильнее, чем хуже становился мир вокруг, когда отец с матерью начинали новый скандал, а денег в семье с каждым днем казалось становилось все меньше и меньше. И разумеется его близкие не могли не замечать этого стремления мальчика. Двенадцатый год в жизни Бенедикта стал для него годом серьезного выбора

- Парнишка, я видел как ты смотришь вслед позолоченной жопе этого старого засранца Гаспаро и вздыхаешь так горько, как будто тебя только что бросила возлюбленная - Мускулистый гигант Гуидо смачно сплюнул в сторону и расхохотался собственной шутке - Но поскольку ты вряд ли соблазнился его костлявыми прелестями, полагаю дело в обыкновенной зависти, верно? Ты небось думаешь что всякий хотел бы быть на месте нашего синдика, несмотря на то, что в его возрасте он грозит развалится на куски даже если слишком громко пернет. Так вот сынок, я скажу тебе что ты дурень и даже сам не знаешь как тебе повезло. Ты смышленый и талантливый малец и у тебя есть все шансы забраться повыше, вот только смотришь ты не в ту сторону. Подумай сам, ну на что ты можешь рассчитывать? Голубая кровь уже не потечет по твоим жилам, верно? Хочешь подняться повыше благодаря торговле? Ха! Опасное ремесло сынок! Видал бы ты сколько жирнопузых прогорело и потеряло все что у них было, когда началась война с еретиками из "торговой столицы Республики". Что еще остается? Церковь? Да что толку в деньгах, раз их нельзя пропить и промотать на девок?! Или быть может ты как твой дед надеешься заработать на жизнь войной? Ставить жизнь на кон ради шанса прорваться наверх - смело, но глупо. Послушай что я тебе скажу сынок, ты уже на верном пути. Думаешь благородные дворяне правят этим городом? Или может что богатым купцам живется слаще всего? Или что миром правит Церковь? Нет сынок, мир стоит на труде простых рабочих, таких как ты и я. Городом правят ремесленные цеха. Из кого стоит городской совет? Из самых влиятельных мастеров. Кто выбирает синдика, чья глубокоуважаемая задница привлекла твое внимание? Городской совет! Думаешь если Чезаре атакуют, его будут защищать городская стража? Ха! Да эти трусы побросают свои алебарды едва только завидев врага! - Гуидо вновь расхохотался, но неожиданно осекся - Прости парнишка, забыл что твой старик тоже из стражников. Но я вел речь о том, что если что будет угрожать Чезаре, то сдерживать врага будет ополчение из цеховых. Видел наши процессии в день святого Кальвино, покровителя каменщиков? А теперь представь эту же толпу только в доспехах и с оружием. А оно тут есть у каждого, спасибо прошлым войнам. У нас есть власть, сила, деньги, оружие и влияние! А у тебя есть возможность стать одним из нас! В ювелиры или кузнецы тебе уже не пролезть - у тамошних мастеров есть и свои дети. А нам нужны новые люди и после войны мы стали крепче и теперь слово "каменщик" в этом городишке что-то до значит, клянусь Темным Отцом и всеми его отродьями! Станешь моим учеником (я так и быть даже немного уступлю твоему отцу - ему ж еще отдавать приданное за дочек), годам к пятнадцати поднимешься до подмастерья (ты парень сметливый), там успеешь и постранствовать и мир посмотреть - а потом годам к двадцати выбьешься и в мастера! Оно конечно будет сложно, без родни среди каменщиков, но ты парень собой видный, даром что невысокий, а у старого Лусио две дочки, у Масо трое, да и у меня подрастает. Поженишься и породнимся, а тогда можно и пропустить. Понятно дело, что для того чтобы совсем ремеслом овладеть надо быть сапфирным... - Гуидо с хеканьем обтесал ребром ладони очередную массивную каменюку и пару раз встряхнул рукой, отбрасывая каменную крошку - ...но ты вроде не дурак, все на лету схватываешь - думаю у тебя получится. А потом - может прорвешься и в магистры, а может и станешь синдиком и правителем Чезаре. И уже какой-нибудь другой парнишка будет с завистью смотреть тебе в спину.


- Прийти к власти и богатству можно только с оружием в руках малыш - Дедушка Альберто усмехнулся в вислые усы и огладил бороду - Это не только самый верный способ, но и самый интересный. Чего ты добьешься просиживая зад в Чезаре, таская камни и ожидая пока цеховые главы соизволят обратить на тебя внимание и проверить насколько ты талантлив в целовании их задниц? Стать слугой при каком-нибудь торгаше или попытаться получить рясу священника немногим лучше - смертельная скука, лизоблюдство перед теми кто стоит выше и мелкие интриги. Мужчина должен быть воином! Война даст тебе почувствовать вкус к жизни! Побываешь во всех странах известного мира, станешь настоящим мужчиной, а не тем позором своего отца каким стал Эццио и заработаешь себе богатство славу и быть может даже титул, не чужой милостью, а своей удалью и отвагой! Да, это риск, но риск благородный! Твой отец научит тебя обращаться с оружием, затем через год-два отслужишь немного в городской страже, а потом - я тряхну кое-кого из своих старых друзей и годам к шестнадцати вступишь в отряд какого-нибудь кондотьера - а там и сам им станешь, прям как твой дед! - Альберто хрипло расхохотался - Богатство, слава, власть, женщины - все это можно заработать мечом и копьем, если у тебя есть сила в руках и смелость в сердце. И главное - война никогда не даст тебе голодать, до тех пор пока ты можешь держать оружие, малыш. Даже если в мире останется всего два человека, один непременно захочет убить второго. Уж тут ты можешь мне поверить.

- Сын, не слушай этого сумасшедшего старика - Эццио не спорил с отцом в его присутствии, но наедине с Бенедиктом гнул свою линию
- Богатство? Слава? Власть?! Женщины?! Что-то я не видел, чтобы мой папаша притащил из своих походов хоть что-то, кроме кучи бредовых баек и старых ран, которые ноют на погоду. Сын, я видел войну и война, не то к чему стоит стремится. Быстрая смерть - это лучшее что может с тобой случится на поле боя. У тебя есть все: ум, смекалка и деловая хватка, так незачем рисковать своей жизнью чтобы чего-то добиться в ней. Хочешь моего совета сынок? Деньги идут к деньгам! Торговцы, вот кто сейчас процветает! Ты небось думаешь, что твой отец совсем бесполезен и ничем не может тебе помочь? Так подумай еще сынок. Я может и не самая известная персона в городе, но и мое слово имеет кое-какой вес! Есть у меня один знакомый купец в этой новой торговой компании, которому я пару раз оказывал... кое-какие услуги... закрывая глаза на некоторые его поступки, так что он мне остался должен. Ты парень грамотный, образованный, толковый - уж как нибудь ему пригодишься. Отдам тебя ему, обучишься иностранным языкам и торговле - ну и пойдешь наверх. Риск поменьше чем на войне, а барыш куда как больше! Весь мир как на ладони, деньги и уважение, а что до власти... посмотри-ка на этих южан-еретиков из Люччо сынок. Ты действительно думаешь что там правит этот их "Император"? Ха! На чьи деньги идут войны? Для чьей выгоды работают ремесленники? Прошло время когда торговцы хотели стать дворянами, мальчик мой - близко то время когда дворяне захотят стать торговцами!

- Бенедикт, сынок я знаю что ты молод и полон сил и как и любой в твоем возрасте думаешь что так будет всегда, но послушай свою мать - Клаудия погладила сына по голове - Рано или поздно мирское проходит и бессмертна лишь твоя душа. Сну подобны житейские блага, и богатство имеет только призрачный блеск, неверный и маловременный Не бери пример со своих отца и деда, отдающих жизнь пустым и мелочным заботам, в погоне за богатством и славой и оставшихся ни с чем, кроме бремени своих грехов. Ты такой умный и талантливый мальчик... ты можешь добиться немалых успехов если посвятишь себя служению Троице! Твои знания помогут тебе в духовной семинарии и церковь поможет тебе подняться над всеми нами. Тебе не будут грозить опасности жизни солдата или торговца, а если ты будешь искреннен в вере и усерден в учебе, то твои молитвы обретут такую же силу как и колдвоство сильнейших магов. Ты будешь уважаем и влиятелен при жизни, а после смерти вступишь в сад Троицы как праведник. Власти земные ничто по сравнению с властью небесной

Дон Карбон
Гейзер. Гостиница "Семь тараканов".

Карбон повидал немало гостиниц этого мира, и все они были похожи на эту. Два этажа. Комнаты по обе стороны коридора на втором. Барная стойка на первом. Усталые женщины. Толстый владелец. Все одно и тоже.
Ночевать под звездами было дешевле, а с учетом компании Энтони, то возможно, и безопасней. Но Карбон устал. Устал так что хотелось завалиться спать даже не раздеваясь.
Не работающий душ. Это норма. Умыться то можно. Протер кое-где. Вещи аккуратно сложил. Время есть, не надо спешить. Расстелил. Лег.
Прочувствовал. Хорошо то как. Наслаждение вытянутся всем телом и расслабиться.
За окном еще светло, но свет не помеха.
Нормальный день. Нормальное место. Может и Энтони это, нормальный парень. Может и работу дадут. Может и еще чем поживиться удастся...

***

Там же. Рассвет следующего дня.
Проснулся от луча направленного в лицо фонаря. Шарканье многих ног. Тяжелые шаги.
- Просыпайтесь. Вы обвиняетесь в убийстве.
Люди вокруг. Темно еще. В окне только-только брезжит рассвет. А тут люди, плотно так набиваются в комнату. Трогают его вещи. Все рассматривают. Переговариваются чуть слышно. Спросонок и не разобрать. Что там говорят? Убийство? Обвинение?

- Мооом, Мом! Водыыы! Винааа! - Стенал Вендрик из темного проема офицерского шатра.
Верный знаменосец был тут как тут. Подал бурдюк. Капитан отпил и брезгливо сплюнул.
- Это что, вода? Мом.
- Вода, каптайн.
- Где вино, Мом?
- Его нет, каптайн. Все выпили. А на новое нет денег.
- Как нет денег?
- Каптайн, не время. Идите к войскам, битва близко. Надо бы заняться расстановкой.
- Как нет денег, Мом?
- Каптайн...
- МОМ МАТЬ ТВОЮ! Сраные медведи что, не заплатили, да?
- Т-так точно, каптайн.
- Ну и какая, нахер, битва, Мом?
- Так что же, трубить отход, каптайн?
- Конечно труби, жопа ты тупорылая!

Солнце жарит, и ветер сухой. Но все-равно на душе хорошо. Почему так редко на охоту выбираешься? Ах да... опасно же. Ну да... Ну да...
На корачки на следами присел, смотришь. Собаки есть, козы есть дикие. Вон, кругляши сухого как порох помета. Интересно, загорится, если пламя поднести?
На зубах песок скрипит. Спевываешь, авторитетного так. Эти помощники твои новые в рот прямо смотрят, каждоеслово ловят. Не все, правда, не все. Саймон не смотрит. Этот всегда куда-то в даль, этот всегда сам по себе, даже если и в толпе стоит.
Снова на следы смотришь. Внимательно смотришь. И понимаешь. Вот прямо тут понимаешь, что не следопыт ты, Энтони, не охотник. Ну ни разику... Но ведь виду подать нельзя. Нельзя повода для сомнений подавать. Придумать что-то надо, Энтони. И придумал...
Спустя двадцать минут Энтони уже созерцал округу с высоты если и не птичьего полёта, то полёта летучей мыши, а именно - с разрушенной звонницы, некогда возвышавшейся над округой церкви.

Грок

Разрубил эти стебли. Отсёк эти листья. Выпутался. Выскользнул. Вновь на свободе! В атаку!!! УУУОоооррр-ОГААААР!!!

Гейзер

Бетонная опухоль. Вот первая ассоциация смотрящего на Гейзер чужака. Подобно мутировавшим грибам или лишайникам, матово белые выпуклые купола нависли над некогда образовавшемся разломом, полностью скрывая его, как белые бинты скрывают язвы и метастазы. Таков был центр Гейзера или Ядро, как говорили местные. Но тебя, путник, туда не пустят.
Остальную часть города, составляют низко стелющиеся вокруг Трущобы, состоящие из уродливых конструкции из железа и серого от грязи и времени потерскавшегося бетона. Здесь, под низкими закопченными потолками, ютятся все те, кому посчастливилось обслуживать подлинных хозяев жизни, тех, в чьих жилах течет кровь выходцев из Убежища.
Перед центральным входом в Ядро городом, разрывая серое кольцо Трущоб, распласталась Площадь Семь. Чего собственно "семь" никто внятно не объяснит, но для местных выражения "встретимся на семи" или "встретимся на площади" абсолютно идентичны.
На Семи торговля идет с утра и до темноты, но самый пик происходит до полудня, когда из раздвижных сетчатых ворот выходит очередная группа закупщиков и официальных представителей "К.С.Я." (коммунальных служб Ядра). Сюда люд со всей округи сносит все что похоже на цветные металлы, те кто менее удачлив тащит и обычное железо на переплавку. Да! Там, в глубине, под толщей земли, горят дьявольским огнем настоящие плазменные печи, услужливо выплевывающие своим хозяевам прекраснейший металл, в угодной хозяевам форме.
Много чудес можно увидеть на этой площади, много диковинок довоенных и послевоенных технологий можно встретить здесь. Но есть ли у тебя на них крышки, путник?

Посол, а он был не последним человеком в Кампании, нахмурился. Он видел разное дерьмо, но такого еще не доводилось.
Вздохнув, переговорщик выдавил:
- Я поговорю с Вендриком.
И осторожно отправился назад, с каждым шагом увеличивая скорость. Второй посланец понимающе кивнул и последовал примеру первого. Выходя из города, они чуть ли не бежали.
- ...Вендрик, это полный пиздец. Да, они наглухо ебнутые. Нет, нахер, во мне не проснулись "прынцыпы". Нет, мужик, они намного более отбитые, чем эти, что тут живут. Нет, вообще без вариантов.
Вендрик задумчиво слушал и изредка вставлял уточнения. Зрением Господь его не обделил, и зрение говорило, что вернувшийся с дипломатической миссии соратник более чем прав. Налетчики творили страшное, такое, чего люди, даже самые хуевые, делать не станут. Они и сами, конечно, те еще ублюдки, но такое... Нет.
Со стыдом и восхищением (примерно пополам) чувствуя себя великим паладином света Вендрик встал, мужественно оперся на меч, нахмурил брови, выпятил подбородок и проговорил:
- В пизду их золото. Этих ребят надо поубивать.
В шатре повисло уважительное молчание. Наконец, кто-то из приближенных рыгнул и сказал:
- Ага, дело гришь. Пора, того, железом помахать.
Вендрик понял, что сегодня он поступит правильно.


Получатели:

Бухая Кампания Вендрика ищет казначея. Нам похрен, кто ты будешь - гордый красавец-человек или страхолюдная нелюдь; старик, ребенок, да хоть баба - возьмем. Желательно, правда, чтобы ты был из какой-нибудь соседней с нами местности. Ну, понимаешь, чтоб если ты нас обманул, мы всех твоих под корень вырезали. Уж не обессудь, не надо потому что такой жопой быть.
Короче, нам нужен кто-то, кто будет считать наши доходы-расходы. Уже, бля, в этом году. А то наш интендант с кровавого поносу помер, а считать больше никто не умеет.
За услуги платим, ну, хер с ним, 10 золотых.
Вендрик Трезвый.

Вы не можете просматривать этот пост!

Старое.

- Все пришли, царь. - Длинным изукрашенным когтем эцлоп указал в сторону дверного проема. - Мы ждем.
- Хорошо. - Рокочущий голос из тьмы, окружающий яровый трон в конце зала. Наклоняется вперед громадная шипастая голова, блестя глазом. С жутким звуком ощеривается в ухмылке пасть. - Очень хор-р-рошо.
Медленно Вождь Вождей встает. Звеня сотнями украшений из кости и тумбаша, направляется к завешенному шкурой выходу. Остановившись на мгновение, вздохнул так, что огонь костра посреди зала затрепетал. А потом - сорвал шкуру и резко шагнул наружу.
Свет Яры, многократно отраженный от блестящих доспехов и оружия, встретил его. Свет и напряженное молчание тысяч воинов, собравшихся у дворца и лагерями окруживших весь Ронгаш.
Медленным взглядом провел Вождь по рядам своего войска, своего народа. Задышал тяжело. Когти судорожно сжал, на кровь, из ладоней брызнувшую, внимания не обращая. А потом - резко вскинул руки, и крик его громом разорвал тишину на куски:
- РААААААААААААААААААААААААААВВВВВВВВВВВВРРРРР!!! ОТОМСТИИИИИИИИМ!!!
Подобным этот клич стал одному упавшему валуну, что начинает громадный горный камнепад. Взревели в ответ собравшиеся, а вместе с ними взревели и все ньярглотища:
- ВОЙНАААААА!!!

Ярость, злоба к чужакам и радостное ликование заполонили Ньяронгу. Ни дня не медлил народ Хелшша, засидевшийся без войны. Р'нукх собрал ополчение гор, как только пришел гонец с вестью о вероломном нападении эльфиек. Жители Нижних ньярглотищ в первую же неделю взяли оружие и отправились на восток, не теряя ни мгновения и не советуясь ни с кем. Блестя тумбашем, тысячи жаждущих мести воинов шли из городов на юг по новопроложенным дорогам, в зарослях скользили тени глоштов и визжали боевые злобусы.
Век мира сделал вкус пришедшей войны слаще, чем прежде. В первые дни нередко можно было увидеть, как, узнав весть о войне, суровые охотники словно теряли себя, хохотали, дрались друг с другом и катались по земле от счастья. Лихорадочная радость, граничащая с безумием, обуревала воинов. На юг шли с песнями и под бой барабанов, восхищенные возможностью наконец жить так, как жили предки; так, как начертало ньяронгам само мироздание. Жить смертью и войной.



Новое.

Нагретый солнцем серый камень приятно грел ступни. Тяжесть большой палицы на плече придавала уверенность. Комчок, Шуухтский эцлоп, шел на войну вместе со своими сыновьями. В душе его ворочалось древнее и кровавое, весь он был погружен в грядущие битвы. Они обещали быть прекрасными.
Внезапно один из сыновей предупреждающе зашипел, поднимая щит и выставляя копье в сторону зарослей. Мгновение, и оттуда, не издав ни шороха, выходит с десяток фигур. Кожаные листовидные щиты, изрисованные кровью, копья без оковки древка, скудные доспехи из неполированного тумбаша - глошты. "Не местные" - сразу отличает наметанный глаз Комчка. А потом замечает среди внезапных гостей знакомого:
- Гбнехр Тощий из глоштов, мой старый враг. - Цедит сквозь зубы после паузы. Обстановка заметно накаляется - поднимаются дубинки и щиты, перехватываются поудобнее ньягинаты и копья. Палица соскальзывает с наплечника и падает в тут же сжавшуюся ладонь левой руки.
- Комчок Эцлоп, шуухтский сын. - Произносит, словно сплевывает, вождь глоштов. Признал. Еще бы.
Долгая напряженная пауза. В воздухе витает дух кровопролития. Тишину нарушает вопрос одного из собеседников:
- На войну?
Напряжение достигает пика. Ответ решит, что произойдет дальше.
- Да.
Опускается оружие. Теплеет в глазах. Появляются зубастые улыбки.
- Мы тоже. Моя кровь - твоя кровь.
- Так победим вместе. Срубим немало двуглазок, хе-хе. А когда вернемся, я тебя убью.
- Конечно. Только тебя убьет гнилой палкой первая же безрукая баба на хромом сетусе. Ты не вернешься.
Мирно переговариваясь, идут бок о бок на войну с чужаками старые враги не только здесь, но и по всей Ньяронге. Мелка личная месть рядом с громадой мести целого народа, не время для внутренней кровной вражды, и это понимают все, не сговариваясь.

Расплодились ньяронги больше, чем когда бы то ни было. Каждый из них - воин и охотник. Мужчинам нужен доспех, женщинам - украшения, всем нужно оружие, качественное и красивое. Все больше ярого и кровяного камня доставали из гор, все меньше его становилось на поверхности. Углублялись добывательные ямы, рылась нехитрым инструментом земля и дробился камень, образуя причудливые темные пещеры, наполняемые звоном кирок. Где-то работали пленники и слабаки, где-то считалось необходимым воину самому добыть камень для своего снаряжения. За век изрыли пики Ньяронга сотни ходов на месте выработанной породы. Путем проб, ошибок и множества жертв научились одноглазые брать дары гор в полной мере, и дары эти оказались щедры.
Доказало богоизбранность Ронгаша открывшееся под землей невиданное обилие ярого камня. Сколы горных пород блестели золотом, и столица Ньяронги просто тонула в нем. Густой ярый узор блестел на каждом нагруднике, браслете и маске, вышедшей из мастерских Первого Города, любое лезвие сверкало красновато-желтой вязью ронгашского золота. Даже камни, что составляли дворец Р'нукха, были покрыты толстым слоем позолоты. И все равно ярый камень не кончался.
Через несколько лет после начавшегося изобилия в горах при обмене стали мелькать небольшие золотые пластинки - кцэ, служащие довеском при неравноценном бартере. Кцэ имели невысокую цену, зато на них можно было выменять все, что угодно. Как ни странно, но подобное новшество прежде всего распространилось в Верхних городах, а только потом - в Нижних. Появление своеобразного универсального товара здорово помогло обмену, что оказалось особенно важным во время войны, когда спрос на вооружение был высок и мастерицы были переполнены заказами.

"Честь для любого ньяронга - победить в неравном бою. Но честь для шуухта - победить, когда неравенство в его пользу." - Шутят о воинском духе жителей нижних городов жители городов верхних. И действительно, в эти годы были среди нижних даже те, кто не горел желанием идти на войну. В основном такие встречались среди прибрежных семей рыбаков, тех, кто вырос не на жестком мясе опасных злобусов, а на мягкой плоти безобидных амонитов.
Вместо того, чтобы швырнуть трусов на алтари, некоторые нижние эцлопы поступили гибко и необычно. Рыбаков обложили данью в еде, утвари и (позже) кцэ, обязав содержать себя и своих детей за то, что они будут воевать вместо тех, кто этого делать не захочет. Снабжаемые эцлопы не нуждались в охоте, а освободившееся время уделяли боевым тренировкам, стараясь уподобиться ронгаштским Первым. Некоторые такие дружины даже, подобно Детям Р'Нукха, обзаводились однообразным снаряжением, украшениями и татуировками, стремясь приблизиться к своему прообразу.
Довольны оказывались все - и прибрежные жители, которым не приходилось идти вглубь незнакомой суши ради того, чтобы полечь в нежеланной битве; и молодые эцлопы, которым отречение от быта и полная специализация на войне дали возможность тренироваться и превзойти в боевых навыках простых охотников и этим потешить гордыню, а также, впоследствии, жажду славы. С презрением смотрели на такое разграничение и насилие над природой ньяронга жители Верхних - но сказал Р'нукх, что не время сейчас разбираться в этом и война покажет, кто прав.
О да, война всегда покажет, кто прав. Хи-хи-хи!




Получатели:

Тэрим

- Братья, разве не видите вы что страна наша сошла с пути Пироса? Что Стиллы погрязли в гордыне, а лорды в скупости, а эрлы в алчности? Что керры стонут под гнётом налогов, но и сами опускаются до грабежей и бунтов. Что гизиты воруют, анты же готовы продать детей своих в рабство за мешок зерна. Что говорить о том что каждый из вас видел! Зачем мне повторять то что каждый из вас многажды слышал?

- Некогда была Забрия благословенной странной, прежде были забраки народом избранным. Но те времена прошли. Грязь грехой разьела всё вокруг. Продали наши сородичи первородство за мешок зерна и кусок меди. Даже нас, древнейший орден что служил стране с самого момента создания прогнали со двора. Не нужны больше Стиллам древние добродетели, не нужны наши доблесть и служба. Что ж, не они создали Искр, а Пирры. И я скажу вам братья, что пора вернуться на службу к Пиррам.

- Да, я говорю о Кзабракшахре. О стране что испорченой гнилью роскоши, о народе сохранившем древнюю суровую простоту нравов, о правителях из рода Пиррова.


***

Энэрегали не собирались сходится с пришельцами в рукопашную. Нет, они слава Воспитателю не безумцы. Пускай юнцы распаляются выкрикивая угрозы и храбрясь собираясь в поход, опытные же воины лишь промолчат не пытаясь одёрнуть глупцов. Те кто не видел врагов не поймут, тем кто видел ничего говорить и не надо.

Войско ши выглядело страшно, страшно и необычайно красиво. Сверкали на красной медью доспехи, яркими красками рассыпались плюмажи из перьев неведомых южных птиц, невиданные узоры украшали плащи офицеров и вымпелы отрядов, мерно поблёскивали каменные ожерелья и подвески. Ши одевались на войну как на праздник. Как молодая гаргутовая поросль на пожарище возвышались над их строем копья. Блестели гранённые медные острия, скользили лучи Яры по красновато-чёрным обсидиановым лезвиям зажатым в металлических пазах. Издали это всё выглядело восхитительно. А когда строй приходил в движение. когда опускались копья и под мерный рокот барабанов и бубнов отряды начинали двигаться вперёд, тогда в душе сам собой зарождался страх, трепет, ужас.

Не раз и не два энэрегали бежали даже не выпустив ни одной стрелы. Позже они приспособились. Главно было в том что бы не встречать врага на открытом месте и в строю, главное не подпускать на расстояние удара. Засады и внезапные удары, стрелы и дротики не ближе чем с полусотни шагов. Конечно с такого расстояния надо ещё попасть, причём не в центр медной пластины на груди, но рано или поздно это случалось. И тогда из под плащей и перьев текла кровь. Тогда спотыкались раненные и ломался строй. Тогда пальцехвостые радостными криками выгоняли из себя страх. Можно ведь, можно воевать с ши. Главное не вступать в рукопашную, главное не стоять на месте, отступать и метать, бить и бежать. Так они и делали. И лилась на землю кровь ши и спотыкались раненные и падали мёртвые. Но всё дальше и дальше двигались окумийские шикипилли. На место убитых становились уцелевшие, раненные шли дальше, а сломавшись строй сразу же восстанавливался. Ши воевали будто работали. Не обращая внимания на стрелы и дротики. Мерной поступью шли копьеносцы, заставляя энэрегалей и токов пятится всё дальше и дальше. А ведь отступая оставляли энэрегали врагу всё новые и новые деревни. Малой кровью давалась война корахотцам, но зато дорогой ценой. И тогда решено было дать врагу сражение, но разбили окумийцы врага в поле, а на побережье одно за одним падали укреплённые селения.

Тогда корахотцы решили поднять восстание в тылу врага. Не большим войском, а множеством мелких отрядов ударить по южанам. И вначале это принесло некоторый упех, но тогда отлижили ши копья и доспехи и лишь со щитами, макуавитлями и охотничьими дротиками вышли на тропы лесной охоты, на путь древней войны. Откуда же было энэрегалям знать о памяти кровавых дней зари Юны? О древних стычках в бумидорниках с даэрами и йонгами. О тех сражениях тени которых жили в шийских снах. Гаргутовая пуща не сэльва, но есть в них что-то общее и в лесной войне мелких отрядов ши оказались лучше и энэрегалей и токов.

***

- Благословенна ты, Забрия, среди земель поднебесных, славна ты среди стран людских. От Селемы на западе, до Зубастых гор на востоке раскинулась ты. Растянулась нефритом вдоль лазури Талласы. Нету земель плодороднее твоего приморья, нету пастбищ лучше твоих степей. Чист воздух и сладки воды твои Забрия. Подобна ты прекраснейшей из корхакорн – стройны ноги твои и крепка спина, молоком же твоим кормятся первейшие из людей. Нету равных тебе красотой и силой, совершеннейшее из творений Пироса. И пришло время твоё. Время жертвоприношения…

***

Мужчины рассмеялись удачной шутке. Великий кзабракшах редко мог позволить себе расслабится и общество Даджаша приносило ему истинное удовольствие. Старый воин, весь покрытый шрамами, герой эллинских походов трижды мывшийся в солёной воде северного моря, удачливый полководец и остроумный собеседник, заядлый охотник и хороший поэт. Мало было людей чьей верностью шах так дорожил, а ещё меньше тех чью дружбу ценил. Лишь один недостаток был у великого витязя – страсть к вину. Всю добычу, все дары шахов спускал он на покупку заморского напитка и пиры что славились на весь Ушур своим весельем и буйствами. Правитель закрывал глаза на жалобы жрецов и ревнителей порядка, но всё это беспокоило Пирха. Его друг отсупал от законов богов и подрывал своё здоровье.

- Даджаш. Ты же знаешь, я могу приказать тебе, но я попрошу тебя. Ради нашей дружбы, ради всех даров что я делал тебе, ради меня – общей не пить более вина.

Помрачнел воитель от неожиданной просьбы. Видно было что не ожидал такого от носителя хавара.

- О великий, я не отказался от вина ради Ушура и Пируша. Бич покарает меня и огонь сожжёт, но так тому и быть. Не проси же меня о том чего я не сделал ради богов.

***

Старый Александрос всегда ходил с копьём. Конечно опираться хромой мог и на простую палку, но разве есть для воина что-то лучше копья? Тем более что длинное, сверкающее остриё привлекало внимание. Дети просили показать его, юноши попробовать в руке, мужчины постарше вежливо вспоминали что это за оружие, такие же старики как он сам пускались в воспоминания о походах. Повод для разговора, для того что бы рассказть ещё одну из множества историй. Что бы не надоедать собственными подвигами и не прослыть хвастуном Александрос пересказывал услышанные от других байки, вспоминал древние истории, пересыпал свою речь шутками и удачными словечками. Речь его была гладкой и красивой, а истори интересными. Сам Александрос уже и не помнил что правда, а что он добавил для красоты. Когда-то он чуть привирал что бы показать себя героем, теперь подправлял истории что бы они звучали ярче и красивее.

Сам сказитель, из чьих рассказов через век вырастет целый жанр саг, удивился бы узнав историю своего копья. Сто семнадцать лет назад гальеги отлили из бронзы меч. Через четырнадцать лет как трофей он попал к судемоагам переделавшим «длинный нож» в наконечник копья. Сменив семь владельцев это оружие уплыло с беженцами на Тэрим. Там было поднесено в дар одному из нойонов, а тот подарил его своему дружиннику. Воин проиграл копьё в азар одному сомнешцу. Сын удачливого купца пошёл войной на помощь инферанцам. После кровавой битвы он в знак побратимства обменялся оружием со спасшим его жизнь местным. Через два года тот воин попал в засаду, но смог вырваться хотя и оставил оружие схваченное каким-то эллином. Молодой и болтливый фалангит очень переживал, что в первой схватке не убил ни одного кзабрака. Хоть трофей взял. Он переставил роскошный наконечник на своё древко, а во время маршей придумал семь историй о том как оно к нему попала. Конечно же ни в одной из них дело не сводилось к тому что он случайно выпустил копьё, а затем с перепугу схватился за чужое оружие.

*** * ***

В шестнадцатом веке не было на Юне места кровавее Тэрима, на самом же северном континенте без сомнения ни одна земля не страдала более Забрии. На востоке и западе полыхали войны, а внутри страну раздирали голод и восстания.

Начало новой войны с гитами ознаменовано было победами, но первая осада Ногода затянулась и окончилась неудачей. Год за годом ходили забраки опустошать вражеские земли и осаждать ненавистый город. Время побед и добычи сменилось потерями и лишениями войны в разорённой стране. А ведь дома тоже беда – небывалый неурожай из года в год преследовал страну, особенно её центральные районы. Керры стонали под бременем налогов и повинностей. Первые годы монарх мог отменить сборы и приказывал выдавать голодающим зерно из амбаров, но время шло. Ненасытная война требовала всё новых средств, а неурожаи не позволяли пополнять житницы. И когда ямах для зерна стало пусто пришлось отбирать последнее и отказывать просящим. А беды не унимали, на каждый урожайный год приходилось по два, по три плохих. Война с гитами шла не только на востоке, но и на Селеме где аксосцы и их мохнатые союзники перешли в наступления разоряя земли до самого Ричмонда. Так и получалось что центральная Забрия не могла прокормиться, в восточной все уходило на войско, а западная была разорена войной. Такой ноши держава не выдержала и если в полном воинов приграничье хотя бы сохранился старый порядок, то внутренние, центральные земли поглотили мятежи, бунты, а затем и восстания.

Не раз и не два выбирал Майрон Стилл, а затем и его внук* между войной и миром, между победой над врагами внешними или же внутренними. Больно было смотреть на то что творится в государстве, но отступить когда за победу над гитами уже заплачено столькими жизнями? Уже целые поколения эрлов выросли на этой войне. Поредевшие воинские семейства пополнялись приёмышами и выходцами из других сословий, но что новые, что старые эрлы не знали другой жизни и не видели другой цели кроме войны с гитами. И монархи не знали поймёт ли войско приказ уйти из под стен Ногода. Забраки остались и вражеская твердыня пала. Удалось отстоять и земли на Селеме, но самая серцевина Забрии была потеряна. Ашбор и все земли к востоку от Стиллтона и к Западу от Пирстенда оказались в руках восставших. И зря надеялись многие, что бунтовщики перегрызуться между собой и станет село против села, а кочевье против кочевья. Не случилось. Много было междоусобиц и крови пролилось много, но посреди древней страны родилась новая Забрия. И это новое считало себя старым. Как в древние времена не было там ни эрлов ни лордов ни ронов. Как в древности владели забраки всем имуществом сообща**. Как в древности каждый мужчина был воином. И пускай не сравниться мятежникам с эрлами, но их сила в числе и ярости. Хорошо хоть, большую часть своих сил тратят бунтовщики на отражение набегов кзабраков. В разорённой стране нечем платить наёмникам, зато ослабевшая Забрия приманивала налётчиков. К концу века кзабраки из союзников вновь ревратились в большую беду, и пускай от их вторжения страдала прежде всего центральная Забрия, но случалось всадников на корхакорнах видеть прямо со стен Стиллтона и Пиррстенда.

* Вообще-то после действительно длинных царствований трон переходит уже не детям, а внукам, а то и правнукам. Да и века у нас куда длиннее правления одного монарха.
** Это представление о древности у них такое.

***

В шестнадцатом веке шахам удалось вновь объединить под своей властью все южные племена кзабраков. Правда ни в Езде ни тем более в Гирштане их слово не было законом, приходилось тщательно выбирать что и как приказывать что бы не вызвать открытого недовольства и неподчинения. Как и прежде езды и гиршты больше думали о том как бы пограбить забраков чем про войну с эллинами. Но всё же отряды воинов шли на далёкий для них север, да и шахские стада пополнялись южной данью. С плохой каукорны хоть молока каплю.

Великое войско из ушурийцев, пилошцев, усиленное отрядами ездов и гирштов обрушилось на пределы Эллики. Под их неистовым натиском пал Таврос и опустели южные предгорья. До самого Колпоса доходили ватаги всадников всюду неся смерть и разрушения. Тысячи пленников угнали в Кор-Хак, множество добычи увезли, скота угнали без числа поскольку даже юдьяры и те не знали счёта таким количествам.

Добившись успехов на юге и востоке, Кзабракшахр был неудачлив на севере и западе. Возрождённый Тэримбек стал пограничным хаджем, поскольку земли за ним уже не признавали власти шахов даже номинально.

Изменялись не только границы странны, понемногу менялся и сам Кзабракшахр. Усилилась власть шахов. Не потому что сами Пирхи стали другими, вовсем нет, просто теперь слово их несли не только гонцы, но и бичи и серые святые. Больше стало ртов что говорят волю шахов, больше стало глаз что следят за её исполнением, больше ушей слушающих разговоры среди людей, больше рук способных сражаться и наказывать.

А еще больше стало в Кзабракшахре чужаков. И это не только писцы юдьяры, незаменимые, но немногочисленные, но и лунные люди. Множество их приплывало из-за горизонта прося у места для поселения. Что ж, ни шахи, ни нойоны не были против – селитесь, платите оброк и признавайте наши законы. Синекожие скрипели зубами, но соглашались. Не по нраву было им подчинятся, но видно было что возврата назад им нет. То что прогнало их с далёких островов было страшнее пустынного берег Кор-Хака и дани сушёной трескоселёдкой. К концу века почти что всё побережье было усеяно селениями синекожих. Рыба и прочие морские твари стали привычной едой для кзабраков живущих вдоль моря, да что там – размоченная в кислом молоке тарань теперь одно из традиционных блюд по всей стране. Судемоагов же мало интересовало молоко, мясо или кожа, но зато им полюбился кофей, а за лодкам они плавали на Селему.

Тамошние кзабраки раньше других сами научились их строить. Целые селения теперь жили там морским промыслом и продажей пирог судемоагам. И не только. Гальеги привозили с запада чудесный напиток – вино. Кзабраки очень быстр пристрастились к нему, но стоил он дорого и быстр окончался. К счастью мелкие торгаши проговорились что вино делается из аливсов и вскоре после этого местные кзабраки сами научились его делать. Конечно с настоящим осколочным не сравнить, но краснокожим и селемское пришлось по вкусу*. Так теперь гончары из Ричмонда половину своих амфор продают варварам соседям.

Надо сказать, что вино сего расслабляющим действием, столь не похожим на кумыш, хаш или кофей многие традиционалисты восприняли весьма враждемно. Более того серые святые проповедовали что напиток этот противен великому Ушуру и что недостойно кзабрака пить эту заморскую отраву. Многие жрецы поддержали эти проповеди и к концу века уже официально считалось что пить вино грешно. Что ж, кзабраки знали толк в грехах и покаяниях.

В шестнадцатом веке расцвела торговля. Вожди и нойоны прибрежных племён получали в виде дани столько рыбы что оставалось на продажу. В северных походах была захвачена огромная добыча. Селемские вина пили на пирах и свадьбах по всей стране. А главное наконец-то в Кзабракшахре появился товар для торговли с гальегами. Теперь купцы с запада в обмен на бронзу и керамику брали кожаные мешки с кофеем.

* Аливсовое вино по вкусу что-то среднее между сидром и красным вином. Градус там 10-12. Осколочное сухое и богатое, селемское попроще и полусухое, даже порой почти что полусладкое.

***

В шестнадцатом веке сельты освоили лодки. Великими мореплавателями они за один век не стали, но зато научились извлекать из воды куда как больше пользы. К концу века на южном побережье амонитов и креветок ели не меньше чем мяса, а на северном сломос вообще стал основной пищей. Купцы же начали осваивать воды Внутреннего и Узкого морей. Плавали они правда в основном на судах штэйвитов, шийцев или энэрегалей, но зато теперь сельтов можно было встретить на рынках Рила'н'эры, Унамакалли, Удаганьё и Моранэры. Сама Сельтуссия мало что могла предложить богатым странам, но зато ловкие сельты легко включались в торговлю чужими товарами. Тут купишь, там продашь, а там гляди и есть с чем домой возвращаться.

Сама страна жила в мире, но в помощи лучшим своим соседям и союзникам гитам не отказала. Отряды свирепых воинов переправились на Селему и отправились на восток. Правда воевали коты неудачно. Селемский поход обернулся большими потерями, а до восточных границ Аксоса большинство воинов просто не доходило. На западе тоже было много охочих вернуться с чужой войны, только вот между аливсаром и родной пущей плескались волны Талласы. Но как бы там ни было, а сказания о Джахре ибн Фаруде пополнились новыми историями.

Благодаря торговле в жизнь страны всё больше входит металл. Правда гальежская бронза редкость. А вот меди довольно много. Каждый год прибывали с юга шийские корабли с даэрскими купцами что меняли медь на кожи.

***

Шестнадцатый век стал для Аксоса временем тяжёлых испытаний. С севера и востока обрушились на страну захватчики. Вдоль берега накатывались волна за волной огненосные отряд ярлов, с Зубастых волн скатывали орды штиров. И не сказать даже кто был опаснее. Искусны забраки в битвах и страшен их огонь, но пожалуй ещё страшнее неистовые штирские колесничие. Кто не стоял на их пути тот не ведал настоящего ужаса, кто не выстоял, то не знает что такое истинное мужество.

В войнах с тяжёлой вражеской пехотой и колесницами гиты менялись. Пельты и дротики оказались не лучшим оружием. Им на смену пришли огромные, от подбородка до колена щиты и ударные копья. Вместо прежнего рассыпного строя пришла привычка сражаться плечом к плечу. Теперь колдовское пламя било в кожаную стену, а колесницы носились вдоль окованного медью частокола. Новой силой страны стали аксоские щитоносцы. Но за эту силу пришлось заплатить дорогую цену, новой войне научились гиты после тяжёлых поражения. Полегли старые костяки защищая стены Ногода, колесницы втоптали в землю воинов из Телефа и Вомоса под валами Корифи. Аксос потерял не только земли завоёванные уже века назад, но и священные истоки Потами, край искони бывший родиной гитов.

***

В шестнадцатом веке в Шатире досталось два больш8их блага. Первое – военная победа, а второе юдьяры. Хотя это ещё вопрос что из них важнее. Гиперсикер давно уже нуждался в помощниках. Нет, не в тех кто будет править на месте как ему вздумается прикрываясь золотыми рогами, а внастоящих проводниках своей воли. Или уж прямо скажем воли Фия, поскольку в делах государственных бог аватаре самовольничать не давал. И тут юдьяры! Умные, послушные, дисциплинированные, грамотные, кумыш не пьют, хаш не курят, воруют в меру и по чину. Воистину чудо! Впервые в Шатире появилось чиновничество и при том подчинённое центральной власти. Да что там, скажем прямо – именно юдьяры и стали центральной властью. Конечно во главе всего этого стоял Гиперсикер, конечно же на местах было полным-полно полунезависимых крутяков, но всё равно приказы и распоряжения, списки налогов и учёт стад, прошения и постановления о присвоении титулов, всё это вращалось, текло, создавалось внутри замкнутой корпорации четырёхруких чиновников. Корпорации которая была вне шатирского общества и над ним, в которую не было доступа и которая подчинялась напрямую только самому Златорогу.

Конечно же сами штиры видели главным событием того времени вовсе не в появлении четырёхруких чинуш, а в громких победах над гитами. О как наши коелсницы их раскатали! О скольких мы убили! Среди тех кто присоединялся к этим восторгам мало было владельцев колесниц или сражавшихся на лугах у Потами. Оно и понятно – крутяков колесничих едва ли по одному несколько сот простых штиров, а среди тех кто ушёл воевать на с гитами большинство не вернулось назад. За победы надо платить. Впрочем сколько бы ни погибло черных и копытных, а им на смену из Кор-Хака приходили новые. Особенно после падения Корифи когда стало ясно чья взяла. Охочим пасти корхакорн на зелёной траве и чесать брюхо в тени гаргут конца и краю не было. Правда делать это приходилось на земле того или иного крутяка. Это в Кор-Хаке только скот чей-то, а тут и земля вся поделена до последнего холмика. И не между простыми штирами поделена. Там живёт Гикар Трехколесничий, а там Гурапаг Сломаное колесо, а вот этот луг принадлежит Бубару Пальцелому, а ты чьих будешь козёл?

***

Цвергардум разжирел. Разжирел и загнил. Когда с юга приплыло посольство хторров с просьбой взять под свою руку ещё и Корахот Дариды конечно же не отказались. Да разве от такого отказываются? Случись такое в правящем клане быстро бы позаботились о смене главы. Новые земли, новые рынки, новые подданные, новые дани и подарки, новая власть. Правда Корахот воевал с какими-то совсем уж южными варварами, но самой славы Цвергардума хватит что бы прогнать их прочь.

Цвергардум прирос Корахотом и надорвался. На новые земли хлынули спесивые вельможи и жидные купцы, началось грызня за чины и налоги в которую втянулись не только пришельцы, но и местные хторры. Борьба гильдий вскоре перешла к открытому противостоянию, корахотские интриги достигли двора. Произошёл переворот, затем ещё один. На море один купцы топили и грабили других. Лесные цверги восстали. Племена как в древние времена в спорах за угодья стали доходить до кровопролития. Власть быстро сменяющихся царей становилась всё призрачней, а вражда фракций всё кровавее. Неудачники в борьбе за престол бежали из столицы в дальние города где объявляли себя единственными истинными правителями.

К началу семнадцатого века единый Цвергардум не существовал более. Когда чехарда двух- и трёхлетних царствований наконец прекратилась держава сократилась до трёх городов у Амдарского залива. Только там по прежнему крепка была власть правителей. На севере же и на юге каждый город, да что там часто каждое племя жило само по себе. Тут и там между ними вспыхивали стычки, а порой и целые сражения, хотя общая рассудительность цвергов уберегала их от всеобщей большой войны.

***

Тяжёлые беды обрушились на Эллику. Кор-Хак был будто море, а орды кзабраков будто волны. И как мере без устали швыряет волны о берег так и яростные краснокожие дикари раз за разом накатывались на страну. После того как пал Таврос варвары как потом разлились по равнинам степи грабя и убивая. Не раз и не два доходили они до самого Колпоса и омывали в его водах своё оружие.

Эллины из тех народов что получив удар по правой щеке в ответ бьют в левую. Покуда один эхекатль вцепился каукорне в подбрюшье, сама она подняла на роги второго. Войска эллинов во главе с самим царём пошло отвоёвывать священные руины Акриноса. Зубами, ногтями дерржались кзабраки за эти земли. Ведь тут жили уже те кто и не помнил Кор-Хака, кто привык к яблочному вину и мягкому мясу выросших на асими корхакорн. Эти забраки были выше ростом, мускулистее и шире в кости чем их пустынные родичи. Может не такие выносливые и отчаянные, но зато сильнее. Но сила ломает силу. Эллины победили. Большинство кзабраков погибло под копьями ,немногие уцелевшие бежали в Кор-Хак, на родину предков.

Окуми

- Доколе можно терпеть измывательство этих поземельников? Доколе страна наша покрыта будет как язвами гнездилищами грязных даэр? Рождённые в земле как мокрицы, они с рождения всей душой завидуют нам, бандерлогам, что подобно хелесикам снуют в кронах. Веками бесились бородатые в бессильной злобе, но теперь исхитрились они и придумали сети что опутали перепончатых. В трудное время приходят они с ложной помощью и речь их сладка как варинэловый сок и липка как жорэхэровый клей. Простой бандерлог верит в доброту тех кого пустили жить в нашу страну. И что же? Сколько не работай, какой урожай не собири, а всё приходится отдавать в уплату процентов. Мы из сил выбиваемся, а они жируют нашим потом и кровью. И ведь ни от кого помощи нету! Богатые и знатные продались за даэрское золото и в сговоре с бородатыми, вместе с ними пьют они кровь простых бандерлогов. Более того, самому Хилихалати влили гадкие бандерлоги отраву лжи в уши так что одурманенный не видит он страданий народа. Плохие советчики стали между Шестируким и Раматой так что ни стона не слышит Великий, ни слезинки не видит. До того задурили они ему голову что осмеливаются на всех перекрёстках вещать о власти над самой Раматой! О своём мироедском Окумийском Альянсе. Что бы значит была совсем уже ихняя власть.

- Что же делать, спросите вы. И я скажу что делать. Пора рассеять мерзкое колдовство. Пора сбросить узы наложенные даэрами. Хватит нам их логовищ в наших селениях! Хватит терпеть ростовщиков и менял! Хватит слушать старейшин что продались за подгорное золото! Слушай меня бандеолог! Бери лук и кусалку! Если нет, то бери нож и палку! Пришло время вспомнить как воевали наши предки! пришло время вновь отстоять страну! Кровью смоем нечисть с Высоты! Прогоним злых советчиков и освободим Хилихалати! Заберём у бородачей и предателей народное добро! Бей даэр, спасай Рамату!

***

С вершины пирамиды бил барабан и то был не мерный рокот молитв и жертвоприношений, а частые раскаты призывавшие всех кто слышит браться за оружие. Столь велик был тот барабан что двенадцать ши било в него одновременно и потому не было в Угаданьё живых кто не слышал его зова. К оружию! К оружию! Хторры прорвались на севере!

Карз бежал как и вся его сотня. Подбитые медью сандалии грохотали по брущатке, доспехи звенели в такт каждого шага. Долгие годы мирной службы за морем драос нганудит тратили начищая броню и ходя строем, а потом даже сейчас бежали нога в ногу. Длинную, сверкающую медью, гусеницу обгоняли ши. Ловкие, проворны, легко вооружённые они играючи оставляли за спиной союзников. Кзад с завистью смотрел как быстро удаляются мохнатые хвосты. Сам он едва выдерживал даже тот темп что сейчас. Что ж кто-то должен задержать врага. Кто должен встретить хторров первым. Жаль, только что почти что все воины из джамашей уплыли на север, так что теперь сражаться приходится молодым, старым и просто слабакам.

Может быть оставшиеся в угаданье ши и не были вонами, но зато точно не были трусами. Покуда даэры переводили дыхание Кзад смотрел на битву впереди. Спины и сутолка что ещё рассмотреть сзади в обычном бою, но сейчас над морем гокских и шийских голов башнями возвышались хторры, они размахивали каменными топорами на длинных рукоятях и там где это оружие опускалось летело кровавое крошево. Запрудившие улицу ши не могли совладать с таки противником и медленно оступали. сотня даэр выстроилась по центру широкой улицы оставив с обеих сторон проходы что бы союзники могли отойти.

Битва была всё ближе. Ши держались куда лучше чем ожидал Кзад и к тому времени когда пришлось поднимать щит дыхание у него уже выровнялось. Что ж, теперь очередь даэр.
- Покажем силу драос нганудит! Вперёд!

Ши это порыв, а даэры натиск. Даже в атаку закованные в медь воины не бросились, а двинулись не ломая строя и плотно сомкнув щиты. Кзад почувстввал как упёрся в что-то. Налег плечом, надавил в такт командам сотника. Вражеский строй поддался, медленно, тяжело, но пошёл чуточку назад. Слышны были крики и сопение. Но даэры не собирались играть в переталкивание. Битва не игра и не претягивание каната.

- Бей!

Больше всего даэры не любили воевать против стрелков и метателей, а вот сражения в рукопашную это их стихия. Тут им трудно найти равных. Добра половина воинов чуть отодвинула щиты и в образовавшиеся щели ударили тяжёлая медь. Брызнула кровь и закричали раненные токи, мёртвые и оглушённые тела упали под ноги сражающихся. Даэры сражались как работали – мерно, уверенно, без устали.

- Бей!

Огромные, длиннорукие хторы стояли во втром третьем ряду. Покуда драос нганудит вязли в стоящих впереди токах эти выжидали что бы потом взорваться вихрем страшных ударов.

Кзад отвёл чуточку щит и рубанул наискось. Вражеского удара он даже не заметил, просто вдруг вспухнуло перед глазами, а на голову будто скала опустилась. Зубы клацнули так что рот заполнился кровавым крошевом. Шлем выдержал, но промялся прорвав подкладку и раскроив лоб. Кровь текла по лицу. Кзад выстоял. Пришёл в себя, выплакал кровь и подловив момент ударил… В этот раз он успел увидеть удар и даже закрылся от него. Почти. В глазах не темнело, но голову пронзила острая боль. После этого сражение для Кзада превратилось в пытку. Он уже почти не бил сам, а лишь держал щит. Крепкая медь под ударами каменного топора сминалась всё сильнее. Рука дрожала от постоянного напряжения, мышцы пронзала тупая боль, но Кзад занл что будет если он опустит щит. Ещё пары ударов его голова не выдержит. Строй вело то вперёд то назад. Раненный даэр шёл вместе со всеми. Вперёд-назад, ему было всё равно. Сил давить или отбиваться у него не было, только стоять, идти по трупам, не споткнуться, держать щит обеими руками. Куда делся топор Кзад не помнил, но это и не важно. Главно не опускать щит, ни в коем случае не опускать. Он знал что случается с теми кто не выдерживал. Его соседи были такими. И те кто встал на их место тоже…

В конце-концов даэрское упорство победило. Хторры выдохлись, токи погибли под топорами. К вечеру стало ясно что ни прорваться дальше ни даже удержать захваченное корахотцы не смогут они отступили. Ши бросились в преследовать и много плоскоголовых и даже мохнатых погибло так у стен Угаданьё.

*** * ***

Шестнадцатый век стал для Вэй временем завоеваний. Конечно же многие другие народы назвали бы покорение Ба И воссоединением, возвращение в лоно родины, собиранием земель вэйский или ещё как. Но йонги в своей недалёкости не видели пользы в таком словоблудстве и называли вещи прямо и незамысловато – если мы против них, то это война, если мы их побили и заставили принять наши правила – завоевание. В начале казалось что варвары всё же отобьются поскольку половину сражения шли на равных, но затем в битве на Чёрной реке Чи-Доу устроили врагам такую бойню что большинство из мятежных йонгов просто не вернулось домой. Покуда в родных стойбищах подрастала молодёжь вэйцы смогли сломить сопротивление чёрных, а после этого додавить варваров не составляло особого труда. На 52 году шестнадцатого века войска Вэй вошли в Чи-Доу и поразились его убожеству. Предания упоминали великий город, а в реальности это оказалось ещё одно варварское стойбище лишь немногим больше остальных.

Покорив сушу четырёхрукие взялись осваивать море. Тем более что лодки уже два поколения как стали привычной, даже необходимой частью жизни на побережье. Добру треть всех йонгов кормила теперь не сельва, а солёная бездна. Лишённые излишнего ума, воображения и страха йонги не рвались за горизонт, но с другой стороны и не боялись отплывать от берега. И каково же было их удивление когда оказалось что там, далеко есть ещё земля причём полная чернокожих! Это открытие стало как нельзя кстати, ведь в конце века северо-запад был покорён, а значит молодым и честолюбивым йонгам нужен был ещё один источник славы и подвигов. И вскоре набеги на Леттэранд, Васети и юго-восточную оконечность Хеи вошли в обычай. Впрочем нашлись дела и у тех кто не любил лодок ведь рядом была страна пальцехвостых и набеги за головами и шкурками энэрегалей случались всё чаще.

***

В старые времена металл тёк из Кзардом Даэрит в другие страны, теперь же он дивигался в обе стороны. Конечно не каждый металл, а в основном тот из которого лили хары, ликли и диримы. Сперва они шли на чужбину в оплату за варинэл и бумодавов, шийские ткани и раматское масло, а затем возвращались домой в оплату за искусные изделия литейщиков и гончаров. После того как в жизнь даэр пришли руны одним из главных товаров стала кожа для пергамента. Натура подгорного народа требовала учёта и контроля, а значит просто таки огромного количества документов. Стасть к бюрократии породила новые торговые пути, а значит и новые потоки товаров и денег. А потом даэры научились сперва перевозить деньги по воздуху с помощью укарнов, а затем и добывать их из воздуха. Ссуды и проценты были известны и раньше, но расписки, вексели и счета ввели второстепенное прежде явление в основу хозяйствования. Выгоды были столь очевидны даже консервативным даэрам, что буквально за два десятка лет банки и их отделения были всюду не только в Кзардоме, но и у шийцев и у бандерлогов. Особенно в Рамате. Если консервативные и замшелые мохнохвостые не спешили брать в долг и вообще до сих пор торговали больше на обмен чем за деньги, то ловкие и смекалисты перепончастые слетелись к банкам как шестикрылки на цветок. Поток денег в Рамату и обратно усилился почти что в два раза. И чем дальше тем больше караванов с маслом шло в горы что бы сохранить баланс движения монет. Не могли даэры нарадоваться своей прибыли, своему уму и находчивости. Как оказалось зря.

***

Рамата процве… Трудные времена настали в Рамате. За столетия мира бандерлоги заселили всю територию страны, да так плотно, что куда ни глянь – всюду селения, посёлки, а то и вообще городки. Тиграны лишь кое-где на болотах уцелели, а так всюду на земле бумидорники, в кронах же подвесные тропки да канаты. Каждый плод подсчитан и завязан*, каждый клочок земли учтён и обработан. А если нет, так значит там постбище или ещё какое дело. Свободных земель не осталось. Совсем. В оборот пустили даже те угодья где работа едве-едва позволяла прокормиться. А что поделать? Рамата была основательн оперенаселена. Никогда прежде не было в ней столько богатств, да только никогда раньше не приходилось на них столько ртов. Только вот делилось всё это вовсе не поровну – кто жил припеваючи, а кто от голодовки к недоеданию. Неурожаи или природные бедствия ставили и так перенапряжённую экономику на грань краха. Тут даэры со своими банками оказались незаменимы. Только вот время шло, а ситуацяи не улучшалась и большинство должников не только не возвращали взятого, но и просили ещё. Множество бедных, да и не только бедных бандерлогов становилось безнадёжными должниками. Конечно, проблема была не в подгорном народе, а в общей ситуации, но как часто бывает гнев народа обратился на новое, непривычное и чужое.

К середине шестнадцатого века недовольство существующими порядками достигло предела и вылилось сперва в массовые погромы даэр, а затем и востания. К концу века Хилихалати контролировал лишь изначальную, восточную Рамату, западная же была охвачена где брожением, а где и прямыми восстаниями**.

* Письмо то узелковое.
** Вообще-то проблему аграрного перенаселения надо было бы сделать раньше, а проблему даэрами позже, но вышло как вышло.

***

С каждым веком всё больше и больше осваивали ши море. Пускай они не были прирождёнными мореплавателями как штэйвиты, но упорства им не занимать. Мохнохвостые поняли, что пока спор будет пирога на пирогу им не сравниться с другими народами, а потому взялись они улучшать свои суда. И теперь нету равных имперским кораблям размерами и высотой бортов, никто не сравниться с ними в умении плавать под парусами. Пускай хторры лучше чувствуют ветер, но даже они не могут плыть против него, а корабли ши способны и на такое. Раньше лодки с Окуми едва добирались до Джамапути, а оттуда до Тэрима, теперь же ши на Востоке Узкого моря чувствуют себя как дома. Более того они фактически вытеснили штэйвитов с рынка перевозок и теперь даэрские купцы плавают на север на кораблях ши. Если в сельтуских портах половина судов имперские, то в аксоских* семь из восьми.

Говорят боги карают за гордыню и самоуверенность. Ни то ни другое не характерно для ши, но видать успехи на море породили зависть вседержителей. Не было равного флоту что построили ши для штурма Мыса Ветров ни числом, ни размером кораблей, ни количеством воинов. Лучшие мастера вырезали украшения, лучшие мастера расшили алые паруса. Стяги Шикулькана реяли на мачтах, блестела медь, гремели барабаны. Всё Угаданьё высыпало на пристань провожать Великий флот. Как оказалось на смерть. В шхерах у побережья Корахота случилась великая битва в которой длинные боевые лодки хторров разгромили шийцев. Да так, что едва ли один из двадцати кораблей вернулся обратно. Опережая вести о поражении корахотцы атаковали Угаданьё и лишь благодаря даэрскому гарнизону удалось отстоять город.

* Имеются в виду маленькие порты на побережье Узкого моря, а не Талассы.

P.S. А события на Тэриме как всегда в отчёте о нём.

Когда бог перестал отвечать на молитвы избранных шаманов, когда души умерших перестали подчиняться естественному круговороту и всё больше появлялось мстительных духов не привязанных к материи. Многие возроптали и отчаивались. Но только истинно мудрые и верные сохраняли спокойствие духа. Это было испытание, проверка веры. Если продолжать крутить водоворот смерти, если молить Гротедарума о помощи - присутствие божества вновь проявится на Юне.

Многие верховные шаманы направлялись на путь поисков последнего следа бога, каждый из них выбрал особый способ.
Через несколько лет стали появляться слухи, они словно витали в воздухе появляясь то в одной *мануфактурии то в другой.
Разные приукрашенные версии стали ходить среди прихожан храмов, но в одном они сходились - Гротедарум не покинул Юну. Говорят он добывал совершенные материалы, в далёких и недоступных смертным планах или сидел на вершине багровых гор(скоро туда началось паломничество) окаменев и не заметив того в своих великих раздумьях. Иные говорили - там в заоблачных далях на берегу прародителя всех морей** бог строит себе новою лодку. Свой новый дом.

***

Долго страна цвергов жила в мире и теперь она словно разжиревший кроль едва могла двигать своими лапами. Те кто раньше тянули Цвергардум вперёд стали предавать заветы Предидущего. Торговые кампании не желали искать новые товары, они были больше озабочены пресыщением и уничтожением возможных новых конкурентов, которые бы могли потеснить их в будущем.

Не всё было хорошо и у династии даридов, по их авторитету больно ударила потеря связи с Гротедарумом. Только благодаря Страже Предков они удержали подобие прежней власти, теперь всё большую роль в принятии решений играл пресловутый Совет Важных Почти сведя царскую власть к номинальной и представительской.

***

Корахот.
Новые земли, врата в южные рынки и повод для кровопролития.
Дариды желали маленькой победоносной войны, вот почему личная гвардия династии была одной из первых введена в знаменитый город-перекрёсток. Совет Важных выслал войска едва послы хторов успели вернутся на родину. Поток торговых флотов и жаждущих быстрой наживы торговцы, наравне с армиями наводнили "крайний юг" как называли эту область цверги.

Получатели: Гротедарум.
***

"Птичье письмо" или чвардург, развился предположительно из рисунков по керамике, правила письменности сложилась во времена создания законов народов. Цверги уже с 16 века начали повсеместное протоколирование решений судов и ведение налоговых отчётов, о чём можно судить по найденным фрагментам глиняных табличек.



*Мануфактория - приближенные верховного шамана образующие лучших как считается мастеров.
**имеется ввиду звёздное небо

Волны облизывают каменистый берег ласково и неторопливо. Оглушительно пахнет солью, рыбой и вечерней грозой. Вольным ветром, опасностями, что скрываются в стылых глубинах. Горький запах крови и горечи, - горький аромат вечного моря царит над миром.
Тревожный запах этот въедается в алые корабли с резными носами, въедается в плоть, в кости, в душу. Медленно и необоримо. Для того кто живет в пасти Хааша, земля становится чужой и странной, море же рано или поздно подчиняет себе плывущего на корабле волка. Душа у него становится ветреной словно у Джамаша из Удаганьё. Для такого человека на земле уже не будет покоя, ступая на твердый камень, будет ощущать моряк покачивающуюся под собой почву. Будет он жить на земле словно в полудреме ощущая себя остро чужим. Будет выполнять положенные обряды и наслаждаться общением со своей семьей. Поползут гусеницами неторопливые дни на Окуми, но корабль с мрачной физиономией демона на носу, всё равно станет манить за собой.
…Тогда, морской человек станет вспоминать своих мертвых товарищей, станет вспоминать губительные шторма и кровь щедро проливаемую для Хааша, чтобы он пощадил плывущих по воде. Морской человек увидит на своих руках болезненные мозоли, вспомнит бесконечную усталость – когда приходится сидеть за веслами в мокрой тьме. День за днем. Ночь за ночью. Запах блевоты и плесневелая пища, один вид которой выворачивает нутро наизнанку
Морской человек припомнит разорванные паруса, припомнит пиратское нападение в одну из ночей Ц’Йоль. Припомнит истошные крики молодого энерегаля, которого добивали долго и мучительно а он всё никак не умирал; припомнит императорского солдата, захлебнувшегося своей кровью когда случайная стрела пробила ему глотку. Припомнит посиневшую ступню молодого Ойцхэйя и меч корабельного жреца, занесенный над зловонной конечностью. Припомнит раскаленную медь в своих руках, чтобы прижечь рану, и одуряющее отвратительный запах жареного человеческого мяса, смешанный с ароматом гнилой воды.
Морской ши припомнит свою клятву, - когда прокляв волны он отправился на Окуми. Когда возненавидев море и исстрадавшись по земле, спрыгнул на родную почву. Дав себе зарок никогда более не возвращаться в воды Хааши и не мочить свой хвост в соленых волнах.

…Дождь будет шуметь за стенами родовой хижины-мазанки, будет выбивать барабанную дробь и деревья будут тихонечко перешептываться между собой.
Рано или поздно, волк подчиненный морем не сможет противиться грозному зову Стихии. Пасть Хааша станет взывать к нему ночью и днем. Засыпая, будет слышать морской человек грозный рокот серых волн, будет чувствовать пену на своем лице, будет слышать мягкий скрип усталого корабля. Раз за разом будут сниться ему созвездия Шагашши ведущие ладьи небесной тропой. Когда море успокаивается, и в целом мире остается только бездна. Пылающие в небе огоньки. «Красный глаз», «Четыре варинэлы», «Большой паук». Божественные вехи для одиноких странников.
Тоскуя о море, такой ши не сумеет найти утешение в объятиях озера Ховодэру, - священный водоем покажется ему всего лишь мелкой лужей, и даже великие пирамиды предков не смогут облегчить тоски. Морской человек рано или поздно, простившись с семьей и оставив старшему из орашей свой деревянный амулет для молитвы, отправится в Айэньо. И еще дальше, в скалистое местечко Т’Кхцхъём, откуда уходят большие корабли на север. Ступит на борт, и первым делом отдаст почести вырезанному на носу демону. Щедро натрет оскаленную пасть Сарагалтана своей кровью здороваясь с деревянной ладьёй словно с родным приорашем.

Ветра наполнят паруса и понесут судно в сторону грозного Удаганьё. А затем отнесут еще дальше, в те заколдованные места где воды неизведанны и опасны, где чуждые вихри сражаются с моряками насмерть, и самый светлый день по воле Шагашши, в одно мгновение, превращается в жестокую бурю.
Нос корабля врезается в волны, дерево кричит человеческим голосом, а моряки привязывают себя веревками, чтобы не унесло в ночь. Демон охраняющий корабль радостно скалится со своего носа, и ши скалятся в месте с ним. Смеются и поют боевые песни. Горячат кровь чтобы прогнать страх:
- Шикулькаааан! – Разносится над волнами. – Шикулькааан! Сарагалтан! Ятцмукан!!!
И чем страшнее буря, тем более яростной становится песня. Ради таких мгновений стоит жить! Токи-гребцы бросают весла и падают на пол цепенея от ужаса; ши гребут сами стирая кожу в кровь. А там наверху, демоны сражаются друг с другом, убивают друг друга и разрывают на части. Сизые молнии вспарывают мир, накатывает гром и холодные волны окатывают всех кто находится на корабле. Ради этого живёт каждый волк порабощенный морем, такие бури украшают его жизнь.
...
А когда море успокоится и Хааши выдохнется, корабль достигнет берегов Северной земли. Белых колоний Императора, новых охотничьих угодий для Союза.
...
Столетия назад здесь содержали несколько временных гарнизонов и воины сменяя друг друга несли постоянное дежурство. Земля эта была чуждой, и волки не слишком доверяли новым просторам. Только Окуми был их родиной, только отчий материк владел сердцем. Прошли годы. Теперь здесь живут поселенцы, и появились дети, видевшие Окуми только в памяти глазами своего родителя. Дикие места облагораживаются, прокладываются шийские дороги, - армии теперь двигаются не поразбитой земле, но по императорским трактам. Все больше становится «рончу» - семейных деревень, ощерившихся частоколами и заборами. В диких местах не зевай! Рончу круглосуточно охраняют сами поселенцы. Места здесь все ж неспокойные. Война бродит рядом.
Местные ши в большинстве своем пошли от Огненных червей и называют себя Белыми Червями, под волчьим знаменем Императора, развиваются флаги Северного Дома. Большая часть поселенцев состоит из Огненных червей, вторую же половину составляют выходцы с острова Джамаш и различные мелкие рода, мечтающие о славе в новом мире. Там на Окуми – всё уже давным-давно разделено между семьями; охотничьи угодья поделены и внимательнейшим образом посчитаны. Здесь, на новой земле – даже малый дом может стать Великим. Империя войдет войну - тот, кто первым займет новые просторы, возвысится.
От первых годов поселения, шийцы на Тэриме живут морем – торговля, промыслы, само существование зависит от кораблей. Это на Окуми большинство волков относятся к соленым водам пренебрежительно отдавая всю свою любовь озеру Ховодэру. Море для них красивая сказка, но не более, - леса и рощи, горы, храмы и варинэлы занимают волков на Отчей земле много больше.
Клан Джамаш из Удуганьё называет себя по настоящему морским, но с детства окружены. Джамаши роскошью: веселое щегольство в их одеждах и повадках. Любимцы императора, пираты и верные друзья штейшинов-высоколюдов; жители двух миров вольготно проживающие на острове в лучших условиях! Нет, даже Джамашам не понять Тэримцев.

Для Белых Червей море не роскошь, и не залог веселого удальства, - море это залог выживания. Кормитель, даритель. Опасный противник и единственная защита. По волнам может придти друг, а может подкрасться враг. Места близкие к морю щерятся заградительными крепостями. Народ здесь обитает суровый, недоверчивый, словно в первые годы первых волков, ши, проживающие на Тэриме не ожидают от жизни каких-либо приятностей. Готовятся к войне ежедневно. Простейшая лодка – лучший друг, меч у пояса да лук на спине – лучшие защитники.
Одеты местные люди неброско и даже тускло – ибо ткут сами. Разноцветные ткани с Окуми пройдя пастью Хааши стоят слишком дорого, - редкой роскошью становятся драгоценные камни, медные украшения и яркие перья. К рабам токам здесь относятся более сурово, - бесполезный тлакотли это линий рот, слишком глупый ток лишняя обуза для семьи. От такого избавляются без всякой нежности. Это на Окуми своих тлакотли балуют и лелеют, Белые Семьи не могут позволить себе такой расточительности.

Выходца с Тэрима приехавшего для молитв на Окуми, узнать очень легко. Наряд у него неяркий и даже грубый, пирсинг и украшения из простых костей и деревяшек. Желая же показать свою значимость – тэримский шиец собирает свои волосы в высокий роскошный хвост, щедро используя накладные пряди и самодельные украшения. Волки на Окуми расплетают свои хвосты в мирной жизни, волки на Тэриме вкладывают в прическу всю душу. Не имея возможности украсить как следует тело, носят сами удивительные головные уборы.
Оружие почитается особо – это для каждого ши свято, и на Окуми и на Тэриме. Ты – это твой меч; твоя честь - умение убивать. Количество черепов у семейного алтаря – престиж семьи. На Окуми оружие более дорогое и замысловатое, - здесь во всю ходит медь, здесь народ развращен роскошью - искусство порой ценится больше чем функциональность. На Тэриме оружие простое и надежное. Семьи живут войной и охотой. Охота на Тэриме это настоящее сокровище! Каждый ши мечтает поучаствовать в такой. Родовая память обесцвечивает это древнее искусство. Накопленный столетиями опыт делает леса Окуми слишком известными, слишком предсказуемы стали повадки местной дичи. Даже тиграновые охоты, теперь лишь дань традициям, нежели настоящий риск. Другое дело Тэрим! Здесь нет родительских знаний, - предки никогда не ходили этими тропами. Здесь сражаешься с дичью как в древние времена, инстинктами, умением. Здесь кроется настоящая опасность ибо животные не изучены, а любая ошибка может стать роковой!

…Страшна шийская родовая память – дарит и отбирает одновременно. С каждым веком становясь все более крепкой, вбирая в себя все больше опыта – память эта отнимает у шийца самое главное – возможность удивляться. Блаженны токские дети с улыбкой сующие пальцы в огонь. Каждый ши узнает об огне задолго до своего рождения. Сейчас, в шестнадцатом веке, впервые, перед нацией встал странный вопрос – что такое родовая память? Благословление Шикхкурлакхана или жуткое проклятие Хааша? Радость народа или беспощадная пустота Шагашши выедающая нутро?

Идут года. Новая земля манит людей своей неизвестностью. Аристократы с Окуми готовы дорого платить за возможность удивляться на чужой земле. Охотиться и покорять чуждые леса, ведь для ши это Святое. Даже война вторична, ибо Охота зародилась первой! Для тех кто ведет происхождение от Великого Охотника, возможность убивать новую, непонятную для себя дичь является ценнейшей. В Айэньо и Шио-Кадаме ходит поговорка: «Ты не видел настоящей охоты, если не бывал на Северном материке! Чего стоит твой тусклый алтарь, если на нем нет черепов сарколаншей и прочих диковинных тварей?»

Получатели: Шагашши.

Шестой век от Пробуждения. Сельтуссия медленно, но верно двигается на встречу свету цивилизации. Все меньше сельтов остаются верными диким обычаям, а все больше кланов признают верность политики Преподобной Матери. Последователи ночи постепенно проникают в самые отдаленные или скрытые логова сельтских жилищ. Вера в Кинаахи'син все чаще поселяется и укрепляется в душах и сердцах котов. Все больше приспешниц выбирают для себя путь последовательниц Северной Звезды. В учении они находили в себе силы воспитывать новые поколения, приспосабливаться к новым условиям, а так же переносить тяжесть нового времени. А тягот в этом веке хватало.
------

Иноград встречал возвращающихся на гитских лодках воинов. Многие сельты вернулись не со щитом, а на щите. Многие остались калеками, с выжженными глазами или отрубленными конечностями. Но все они, все как один, возвращались как герои. Им не было чего стыдится. Воины возвращались с войны, в которой они были слабее и менее численны. Возвращались они с духом победы, ведь Пилтипалас устоял несмотря на все атаки забраков! Ох, по Инограду очень быстро стали распространяться слухи о тех кровопролитных битвах, что состоялись на Селеме. Ветераны с упоением и в деталях описывали как их копья и дубины размазывали наглых забраков. Как тучи стрел перекрывали небо, несясь на смертельную встречу с мягким телом забраков. Рассказывали в жутких деталях, как жгли подлые забрийские маги обороняющихся. Как быстро и легко можно было погибнуть по одной лишь невнимательности. Особенно быстро разлетелась весть о Джахре ибн Фаруде. Рядовом воине сельтськой армии, который одним из первых прибыл в Пилтипалас. Этот хитроумный сельт то и дело, если верить рассказам ветеранов, оказывался в самой гуще сражения и вырезал врагов десятками! Нет! Сотнями! Именно так. И чем больше наливали искалеченному ветерану, тем больше в его историях раскидывал врагов Джахр. Иногда доходило до сказок о том, что Фаруд мог просто посмотреть на вражеский отряд, а тот в страхе убегал. Все ужасы и сказни, о селемской войне и хитром проходимце Джахре, какой-то умник умудрился назвать "Огнями Пилтипаласа". Название было нехитрое и быстро прижилось среди рядовых сельтов. И теперь вместо колыбельной наночь, котята просили отца или мать рассказать очередную историю о пилтипаласском удальце, Джахре ибн Фаруде. И хоть матерям это было несподручно, но разве можно отказать детям в сказке на ночь? Так, персонаж постепенно, в пересказнях матерей, обрел красивую внешность, мускулистое тело, несколько шрамов, которые только подчеркивают мужественность а так же обходительность и остроумие. Он уже не просто воевал, а отстаивал честь и справделивость. Защищал слабых и бил злых. Каждый раз образ становился все светлей и героичней. И мало кого интересовало был ли этот Джахр на самом деле или нет...
------
Селемская война побудила сельтов присмотреться к лодкам, на которых их перевозили по водам внутреннего моря. Мастера рыболовли быстро оценили сие изделие и начали понемногу копировать у гитов мореплавные посудины. Методом проб и ошибок коты все же научились делать лодки. Быть может это были не лучшие лодки в мире. Быть может и не самые красивые. Но зато они были практичные и вместительные. Рыбалки то и дело выходили в море, ведь там улов был несравниму больше и лучше, нежели в Потами и притоках. Да и мест гораздо больше. Вскоре кланы и роды, которые занимались земледелием и выпасанием скота в степях, начали делать еще одну остановку в своих сезонных кочеваниях - у берега моря. У этих побережий начали обосновываться целые рыбацкие деревни. Не остались без внимания лодки и в городах, где тоже начал появляться рыбацкий промысел. Нявк, Иноград и Акитос быстро взяли на вооружение изделие степных умельцев. А ведь, как оказалось, посудины эти годятся не только для промысла, но и для путешествий! Ведь те же забраки уже веками путешествовали морями, да и прибыли в свое время они в Сельтуссию именно на лодках! Коты, которые когда-то не уделяли внимания морям и океанам, которые омывали их страну, теперь с упоением смотрели в даль, на водную гладь. Гости и иностранные торговцы уже давно говорили что за множество волн отсюда есть еще земли, на которых можно торговать и промышлять. А теперь у сельтов было средство, чтобы добраться до этих далеких земель. Уже через несколько лет после изобретения лодок, первые морские караваны отплыли от берегов Сельтуссии в поисках земель, готовых принять их товары и предложить им свои богатства. Кроме того, лодки использовали и как метод передвижения. Сплав по Потами делал скорость прибытия в Телеф и другие восточные города гитов достаточно быстрой. Не сравнить с тем как долго шли караваны раньше. Да и удобней было добраться до юго-восточных границ Аксоса. Там, как рассказывали гиты обосновались поселенцы из далеких земель. И коты с искренним любопытством пошли караванами на встречу этим поселенцам. Гиты говорят что те поселенцы на столько похожи на сельтов, что они и не сразу поняли что это не их мохнатые друзья. Это все конечно были шутки, ведь вся схожесть между ши, как себя называли эти поселенцы, и сельтами это были разве что клыки, уши и хвосты. И то, они были на столько разными, что понять что общего между двумя расами невозможно. Кроме как того, что те сильно отличаются от гитов. Но сельты не обижались. Потому что гиты никого не хотели обижать, а просто шутили. Поселенцы, со слов гитов, голодали и нуждались в помощь. Юго-восточные берега Тэрима были местом весьма опасным и не очень богатым на ресурсы. А потому караваны сельтов везли с собой в первую очередь мясо, молоко, да моркварность. Ведь новые соседи, пускай и столь дальние, значили новые обмены, новые сделки и новые товары! Осторожные торговцы делали свои стоянки неподалеку от поселенцев и приглашали тех к своему костру, частуя их едой и напитками. Во всем коты проявляли доброту и гостеприимность, пытаясь заслужить то де в ответ. Целью была дружба и торговля. Эх... если бы еще не война на севере...

------

В Имире, в обширном зале, как и век назад в Инограде, сейчас находилось много делегатов от разных кланов и и городов. Были тут и делегаты от гитов. Отличие было в том, что теперь все были одеты в доспехи и при оружии. Одета в простые рясы была только Преподобная Мать. Она молчала. Ведь теперь, как и раньше, пришли гиты за помощью. Союз с Аксосом давал сельтам торговлю и право прохода по гитским землям. Дружба народов дала народам столько веков покоя. И уже не первый век сельты и гиты стояли бок о бок в разных передрягах. А теперь представители рода Аксос просили о чем то большем, нежели помощь в защите. Они просили полноценной войны с Забрией. С теми пиромансерами, которые жгли сельтов как хотели. Преподобная Мать часто вспомниала про то, как повел себя правитель Забрии с ее делегацией. Память о Малике вспыхивала каждый раз, когда кто-то вспоминал при Преподобной о забраках. О его ужасных ранах, о том, как долго и мучительно Последователи Ночи приводили его в порядок. Но эмоции это не то, чем должна руководствоваться посланница богини. Обдумав все и приняв решение, преподобная мать встала и обратилась к гитам, ожидающим ее ответа.
- Как и в прошлые века, Сельтуссия и Аксос являются союзниками. Наши народы шагают бок о бок не первый век. И мы не станем молча смотреть на то, как наших друзей пытаются стереть с их земель. Сельтуссия готовая ответить на запросы рода Аксос и помочь в освободительной войне против северных налетчиков! Наши воины будут вместе бить врага. И вместе мы прогоним эту чуму, которая грозным пламенем рвется в наши дома!
Как и век назад, в зале начали звучать ликующие восклики вождей, мужей из знатных семей, молдых сельтов и ветеранов. Выкрикивались древние кличи войны, да лозунги загнать узурпаторов в землю из которой вышли. И лишь матери и жены, как и раньше, тихо отходили в сторону, молча приняв факт того, что их мужья и сыновья вновь одевая броню и беря в руки копья и луки отправятся в путь, с которого могут и не вернуться...


Получатели: Виэль.

Тэрим

- …тем же кто говорит что гиршты стоят слишком дорого я отвечу следующее. Да, цена которую запросили в Грестане за одного воина велика. Но разве одного воина мы обретём? Нет, не одного а троих! Ведь каждый дикарь что пойдёт воевать вместе с нами не придёт воевать против нас, а значит у нас станет на одного врага меньше. Что бы отразить набеги нам пришлось бы держать эрлов на границе и отрывать гизитов от стад, а значит мы не смогли бы отправить этих бойцов на Селему. И наконец заплатив кзабракам мы пополним ими своё войско. Каждый умный витан поразмыслив над моими доводами согласится с ними, не одного, а трёх воинов покупаем мы в Грестане! Не только война на Селеме, но и спокойствие наших границ зависит от этого! Потому призываю я вас, отцы народа, проголосовать за введение сбора с полей и стад на оплату наёмников…

***

Корхакорна хрипела, глаза её были налиты кровью, а из раскрытой пасти текла вязкая слюна. Гугур с нетерпением смотрел как один из его слуг доит связанную скотину. Крепкие ремни глубоко врезались в ноги животного. Четыре дня корхакорну кормили только корнями огневика, а поили отваром из них же. Жадные кзабраки, обходились двумя днями, но крутым штирам было плевать на скот. Когда у тебя сотни, а то и тысячи корхакорн одной можно и пожертвовать ради того что бы напиток был настоящим. Краснокожие делали кумыш, но чёрные предпочитали огненное молоко сырым.

Гугур смотрел как в кожанное ведро перестало лится молоко. Раз за разом дергали пальцы соски, но из них не лилось более ни капли. Пора. Острый обсидиан вскрыл яремную вену и кровь ярко-алой струй полилась в кожаную посудину. Сома готова. Слуги наполнили священным напитком изукрашенный кожаными апликациями толстостенный бурдюк. Нельзя что бы шальная стрела пробила вместилище святой влаги. Покуда возница возился с кожаной посудиной сам Гугур жадно припал к на треть полному ещё ведру. Пил он жадно, большими глотками. когда на донышке осталось чуть-чуть вылил остатки на землю.

- Это твоё Фий!

Отбросив ведро Гугур пошёл туда где ждала его колесница. Хрупкая и лёгкая конструкция жалобно заскрипела когда огромный штир взошёл на неё. Небольшой и худощавый возница был на две головы ниже и вполовину легче.

- Езжай.

Послушные поводьям и бичу скакуны сошли с места выезжая из лагеря. Вокруг кишели штиры, блеяли корхакорны, скрипели колёса. Вот и товарищи. Не слуги, а такие же крутяки как он сам, на колесницах. Не друзья, нет. Сотрапезники. Соратники. Соперники. Те кого надо превзойти и чьё уважение, а ещё лучше зависть надо заслужить. Позади же шумела неспокойна толпа пехоты. Гугур презирал их. Он приветствовал и колесничих и смотрел как на другом конце долины строятся к бою гиты.

Хороший сегодня день. Яра палила как всегда, но ветерок с гор приносил прохладу. Хорошо. Гугур чувствовал как огненная сома расползается из живота по телу. Ждать становилось всё труднее. Небо поменяло цвет став куда глубже и темнее, свет Яры теперь ярче, а тени резче. Тело то бросало в жар, то охватывала дрожь. а главное Гугура переполняла сила. И ярость. Хотелось сжать зубы так что бы они треснули, впиться кому-то в горло, что-то сломать, орать и смеяться. По соседству раздался хохот. Не он один причастился сомы. Когда же? Когда? Гугура охватила дикая похоть. Он хотел трахаться, драться и жрать, двигаться и сражаться. Член стоял так что поднял повязку, а мышцы буквально болели от неподвижности. Штир покачнулся на ногах. Как можно упасть? Ха, колёса теперь его копыта, а ноги корхакорн он чувствовал почти как свои. Вся колесницы теперь лишь продолжение его тела.

Кто начал первым? Кто-то справа? Или слева? Или это был сам Гугур? Какая разница. Стоило первой колеснице сдвинуться с места, как все они сорвались будто эхекатли почуявшие кровь. Вперёд! Вперёд! Гугур ревел и кричал, он пел и плевался. Глаза его были налиты кровью, а из пасти струйками текла вязкая слюна. Земля не стала ровнее и колесница подскакивала на каждом камне, но Гугура казалось что он несётся над равниной. Ряды врагов становились всё ближе, он видел их всё чётче, гиты сбились друг к другу закрываясь щитами и выстаив копья. Он видел из напуганные глаза, их открытые в криках рты. Они двигались медленно, будто застыли от страха. Гугур расхохотался. И вскинул огромный лук из ветвей гаргуты и корхакорньих рогов. Обычно даже ему было тяжело натянуть его. Обычно но не сейчас. Под покрытой липким потом чёрной кожей плавно перекатывались могучие мышцы. Колесница подпругнув на очередной кочке кажется застыла в воздухе. Гугур словил глазами цель и отпустил тетиву. Огромная стрела, побольше иного дротика, рванулась вперёд, скользнула между щитами и остановилась глубоко встряв во что-то.

Крики, стук копыт, свист стрел и бичей. В тот момент когда колесница чуть не перевернулась разворачиваясь перед вражеским строем Гугур пустил вторую стрелу прошив навылет гитский щит. Он занл что попал. Не мог не попасть! Перед глазами у него промелькнула картинка как падает на колени и харкает кровью раненный гит. Восторг!

Покуда возница отводил колесницу на второй заход воин орал похвалы сам себе. Тело его содрогалось от сладкой дрожи. Похоть битвы слаще той что вызывают женщины. Гугур открыл бурдюк и сжав его с двух сторон выдавил себе в глотку струю сомы. Хорошее начало! Хорошая битва!

*** * ***

Постоянные войны вместе с изменением социальной структуры существенно повлияли на воинов Забрии. Теперь эрлы составляли не просто главную силу, а основу войска. Хотя рядом с беспокойными соседями из Кор-Хака ополчение пастухов просто не могло отмереть, но она потеряло былую славу и заметно уступало тому что было во времена Пирров. Оно было полезно, даже незаменимо против подвижных налётчиков из Кор-Хака, но не более. Эрлы вот кто воевал теперь на суше и на море. Тяжеловооружённые воины готовые к прямой рукопашной – слава страны, страх соседей. Не раз и не два монархи пытались организовать специализированные отряды, как то лучников или легких пехотинцев, но те неизменно получались менее престижными да и менее эффективными обычных эрлов, а потому такие инициативы не переживали своего создателя. Так что в пятнадцатом веке Забрия воевала войском состоявшим из эрлов и огненных магов. Хотя последних было немного, едва ли в одну двадцатую от прочих воинов, но их влияние было весьма велико, а вклад подчас решал исход битв. Именно наличие огненных магов позволяла эрлам не обзаводится дротиками и прочим оружием метательного боя.

Имея хорошее войско состоящее из потомственных воинов Забрия просто не могла не найти ему применения, тем более что Аксос из мимолётного союзника вновь стал старым врагом. Были собраны дружины лордов и наняты дикари из Кор-Хака. Гиты не посмели даже выйти в поле против такого войска отдав центральную Селему на разграбление краснокожим. Но удачи начала войны сменились трудностями – осада Пилтипаласа была тяжёлой. Еды в разорённой стране не хватало, в лесах вокруг лагерей кишели отряды гитов, а на помощь осаждённому городу приплывали корабли привозя припасы, а главное отряды сельтов. Подлые кошки лицемерно заявляли что не вооют с Забрией, а лишь помогают союзнику, но как бы там ни было, а сражались они хорошо. Несмотря та тяжёлые потери с обеих сторон Пилтипалас устоял.

Очередная* Селемская война дала занятие буйной и честолюбивой молодёжи и обеспечила кроме дополнительных налогов и смертей большой кусок благодатной земли, приток рабов и добычи. Среди прочей были и карликовые безрогие корхакорны или как говорили гиты, авусы. Гизиты откровенно презирали эти жалкие подобия нормального скота, но вот керры, особенно самые бедные из них быстро оценили животное едящее в десять раз меньше корхакорны. Так что к концу века авусов разводили даже рядом с Пирстенндом. Правда лишь земледельцы. Скотоводы как и прежде пасли исключительно корхакорн**.

Кроме авусов среди черни распространялся также куль Фата Флоре. Пускай пироманы клеймили его как вредное и бесплодное суеверие, но это мало помогало. Как и авусов разводили те кому не хватало пастбищ завести корхакорн, так и в Богиню верили те чью мысли были об урожае и поном желудке, а не о долге, власти или законе.

* Юя честно признаётся, что лень поднимать какая по счёту.
** Кроме всего прочего корхакорна куда менее требовательна к водопою, более подвижна и не так уязвима для эхекатлей. А надо учитывать что самые влажные области в Забрии уже давным-давно распаханы и стада гизитов пасутся вдоль границы Кор-Хака.

***

Кзабракшахр воевал. Впрочем разве был хотя бы век когда он не вовевал? Воины шахин-шаха покорили мятежный Ездберек и прогнали эллинов из Кор-Хака. Год за годом ходили они походами на север разоряя Полемеи и пригоняя с севера стада гигантских корхакорн и пленников. Вещи оседали в стойбищах, вражеский непривычный к огнёвищам скот резался на пирах, а эллинов приносили в жертву или продавали файрбрингерам. Война шла удачно, если в предыдущем веке всё чаще кзабракам приходилось оборонятся, то сейчас они сами перешли в наступление. Но шахин-шахам было о чём задуматься. Века северяне признавали их власть, но века же жили без прямого управления. И сейчас они внимали приказам с юга, но лишь в делах войны, а в делах мира не обращали на них никакого внимания. Более того посланцы говорили, что ещё немного и дойдёт до прямого неповиновения. Иноферан и Холивар смотрят на Сомнеш и замышляют последовать за ним.

Кзабракшахр развивался, усложнялся, всё более превращался из союза племён во главе с полубожественными шахами в настоящее государство. А что за государство без письменности? Надо ведь вести списки дани и воинов. Без учёта и записи вся стройная система туменов, минганов и джагунов превращалась в фикцию. И выход был найден. Юдьяры, вот кто вел всю необходимую Кзабракшахру документацию. Писали они правда югзорулостом и по юдьярски. Со временем что бы не зависить полностью от хитрых четырёхруких, их письмо и язык стала учить кзабракская знать. К концу века ставке каждого из нойонов было парочку жёлтых юрт – жилище писцов юдьяр. Сооружённая же при Саошьянт-Хане громада Юдьяр-Сарая стала чем-то вроде школы для знати где старые опытные секретари не только учили молодых кзабраков премудрости письма, но и делились своим опытом. А тем кто десятилетиями слушал всё что говорили правителям и записывал все приказы было о чём поведать.

Кроме юдьяр, появились в Кзабракшахре и другие чужаки. Толи прослышав о приказе шахов, толи прост гонимые бедой прогнавшей их с родины приплыли к пустынным берегам синекожие люди. Немногого просили они – места для поселения у источников. Не нужен им был Кор-Хак и даже воду они могли пить настолько солёную какой не всяких краснокожий не побрезгует. Не собирали они молюсков и водоросли на побережье, а добывали себе пропитание в море ныряя на дно или забрасывая сети. Обильную добычу развешивали они на берегу и было её столько что хватало затем сушеной рыбы и щупалец и заплатить оброк и торговать. Те из старйшин кто прогнал чужаков позже с завистью смотрели на то как богатеют соседи на синекожих. Кзабраки прозвали их лунным народом поскольку те не переносили света Яры и днём отлёживались в своих тёмных хижинах, а делами занимались лишь после захода светила при свете лун*.

Среди первых пришельцев были не только синекожие, но случались и белые недоростки**, но предостережённые пророчеством кзабраки перебили их. Белых по завету, жёлтых ради предосторожности. Многие из лунного народа плакали и горевали над трупами. Некоторые даже умерли с горя, другие бросили побережье, но большинство осталось и смирилось. Так и жили судемоаги отсыпаясь в сырых постелях в день и выходя в море ночью.

* В Кор-Хаке жарко. Очень жарко. Тени нет, а вода в дефиците. Так что ночной способ жизни для судемоагов предпочтительнее.
** Среди рабов были не только фарфали, но и гальеги и токи, однако кзабраки на всякий случай убили / прогнали всех.

***

В пятнадцатом веке в жизнь Шатиры буквально ворвались колесницы. На первый взгляд это были нелепые двуколки, ненадёжные и подскакивающие на каждой неровности из коих буквально состоит Кор-Хак. Но такой могли бы увидеть колесницу лишь рациональные циники коими штиры не были. В глазах рогатого и копытного народа колесницы стали воплощением идеи понтов. Нестись на колеснице запряженой корхакорнами, изукрашенной ленточками и обвешанной бубенцами, под рёв рогов, под гиканье и завистливые взгляды, когда позади бегут обливаясь потом твои шестёрки. может ли быть что-то круче? Нет. А ведь колесница дорого стоит, поскольку сделать такое мало какой штир сможет – приходится заказывать колёса и оси у цвергов. А ведь гончую корхакорну еще вырастить надо и натренировать. И пускай впряжено их только две, но над оведть иметь заводных что-бы менять одуревшую от перегрева скотину, а значит надо шестёрки.

В общем колесница это не просто понты, а дорогие понты. Причём самого богатства мало – надо ведь ещё меть ездить что бы не упасть, не откусить язык от тряски, а даже умудрятся получать удовольствие от процесса. А дальше больше. Надо уметь стрелять на скаку, причём не просто пускать стрелы, а даже в кого-то попадать. А потом надо показать всем соперникам, тоже колесничим разумеется, у кого повозка круче, стрелы острее и вообще кто тут второй после Гиперсикера.

Вообще-то без поддержки старой доброй пехоты, отрядов тех же самых быстроногих грабителей колесницы малоэффективны*, но впервые за всё время существования Шатира обрела настоящую ударную силу. И не замедлила её воспользоваться. Зубастые горы не лучшее место для колесниц, а всё же их натиска хватило что бы разбить гитские войска из Телефа, Корифи и Вомоса. Отвовевав свои древние угодья штиры спустили на равнину, но повернули не к Телефу, а к Потами опустошив и разорив тот край.

Кроме колесниц колесо мало что поменяло в жизни штиров. Разве что появились массивные арбы. Строить дороги ведь коукорнорогим лень, менять же сломанные колёса дорого, потому делают они их сплошными. Грубо конечно, но зато надёжно.

* На будущее – чисто колесничие армии делать нельзя, обязательно должна быть ещё одна специализация, проще и массовее.

***

В пятнадцатом веке Сельтуссия вела две войны. Во-первых, коты решили положить край постоянным набегам цыков, что и было сделано. Зеленокожих варваров перебили всех до одного – ни в степи, ни в рощах, ни в плавнях мелких рек не было им спасения. К концу века последние из ыцыуугов погибли под копьями и стрелами сельтов. Второй же войной стала Селемская. Коты согласились помочь защитить Пилтипилас. Мало кто думал тогда что означают подобные клятвы. Когда приплыли гитские лодки что бы перевезти воинов через море те готовились к путешествию, пирам и охоте. Они ждали схваток на границе и мелких стычек, а попали на войну подобной какой никогда не вели сельты. Рассказы вернувшихся были полны ужаса, крови и огня. Огня пожаров и разящего пламени забракских магов. Вообще-то гиты просили помощи и на востоке, но это было слишком далеко для ополчение сельтов, а в западный Аксос враг не вторгался. Лишь отдельные смельчаки соблазнившись богатыми дарами ушли к предгорьям Зубастых гор и поучаствовали в сражениях со штирами.

В том же веке сельты окончательно освоили степь. Вдоль рек были разбросаны постоянные деревни с огородами морквы. Тут коты жили в сухой сезон, а во время дождей большинство жителей вместе со стадами бросало луга и окочёвывало в глубь степи. Когда же трава там начинала выгорять сельты возвращались к лучам и рощам у водоёмов. И теперь уже не древние леса, а именно степь считалась лучшим угодьем. Тем более что мегалокатлей там почти что не было. На очищенные от грязных цыков земли хлынули поселенцы.

***

В пятнадцатом веке как и в древности гиты вовевали на западе и на востоке, воевали с забраками и штирами, воевали в Аксосе и на Селеме. Обе войны были тяжёлыми и обе войны закончились поражениями. Не большими, нет. Пилтипалас устоял и не один из городов Аксоса не захвачен, но и краснокожие и чёрные отхватили по жирному куску. Страна была как раненная каукорна – может убежать разметав эхекатлей, а может эти раны начало конца.

***

У юго-восточных берегов Тэрима неспокойно. Дуют там злые ветры, пенятся воды под веслами, летят брызги от разбивающихся о борта волн. Длинные узкие корахотские пироги стаями плавают вдоль берегов перехватывая высокие южные корабли. Не раз и не два случались морские битвы, в одних побеждал искусный манёвр и меткие стрелы, в других же размер кораблей и свирепая ярость. Была великая битва у Гульих островов когда джамаши разгромили флот корахота, но было и побоище у Черного мыса когда уцелела лишь малая часть из посланных к берегам Корахота алых зубов. Но хотя в целом море оставалось за северянамИ, остановить южан они не смогли. Армия из копейщиков ши и закованных в медь даэр высадилась на побережье и довольно быстро покорила энэрегалей что в прошлом веке пошли под руку хторров. враг дошёл до древних пределов страны и остановить его можно теперь лишь на суше. Проливы между Окуми и Дапомопотом и между последним и Тэримом слишком далеки от баз корахотцев что бы они могли мешать имперцам переправлять свои войска с одного континента на другой. Берега мыса Ветров флот защитить может, а вот берега Тэрима – нет. Многочисленные команды нуждаются в воде и пище, а где их взять если всё побережье контролируют враги?

***

Цвергардум как и прежде существует себе на окраине мира, пребывая как будто во сне.

Окуми

Под свист дудок и бой бубнов армии медленно сходились для битвы. Йонги шли через бумидорник сминая растения и втаптывая их в мягкую, вечномокрую землю сэльвы. В обычной жизни только дураки прут напрямик не разбирая дороги, но перед битвой глупо обходить какие-то жалкие растения. А тем временем по веткам паламнэр скакали бандерлоги и перебежками двигались токи. На земле своя война, а в поднебесье своя. Стрелы и дротики начали летать задолго до того как начался бой внизу. Впрочем йонги слыша визг токов и вереск бандерлогов не забывали прикрывать головы верхними щитами или же поднимать огромные двуручные*. принято смеятся над жалкими вражьими прутиками и палочками, только вот такой прутик упав с высоты в двадцать, а то и двадцать пять ростов порой пробивает тело на вылет. А такое не каждый четырёхрукий переживёт. Так что насмехаться над бандерлогами это хорошо, а бережённых и Геф бережёт.

Бой в кроне был долгим, полным крика и стрел, но потери были малы и едва ли один из полусотни снарядов попадал в противника. Совсем другое дело бой на земле. За огромными листьями бумидоров враги практически не видели друг-друга и лишь издали слышали грохот оружия по щитам и боевые кличи. Вэйцы выстроились как всегда – несколькими густыми. но неплотными шеренгами, прикрывшись щитами и приготовив атлатли. Враг был рядом. Нет, не визжашие где-то над головами бандерлоги, а настоящий враг. Предатели йонги, гнусные бунтовщики отрёкшиеся от Вэй, грязные дикари не знающие бумодавов и не признающие Йика! И не только они. Варваров слишком мало что бы противостоять истинным детям Ву Ши, а потому они призвали старых врагов. Неполнорукие, низкорослые, отвратительного мерзкого цвета они были жалкой попыткой злых духов сделать токов подобными йонгам. Но чернокожих было много и они были куда крупнее тех же плоскоголовых и надо признать гораздо свирепее.

Началось! Под мерный бой бубнов враги пошли через бумидорник. Боевые кличи становились всё громче, хаотичные прежде удары по щитам были теперь в ритм. Ещё невидимые, но уже хорошо слышимые враги сходились. Шум на ветвях отступил, воины не смотрели больше вверх, всё их внимание было впереди. Вот уже можно увидеть как дергаются впереди листья, вон мелькнули головы и кромки щитов. От боевого клича кажется сейчас листья с деревьев посыплются. Со стороны вэйцев летят длинные гибкие дротики, но им не остановить накатывающуся волну щитов и копий. Пришло время рукопашной.

* Йонги как правило носят или два относительно небольших щита или же один огромный.

*** * ***

В пятнадцатом веке в жизнь Вэй пришли торговля, война и море.

Впрочем надо признать, что война Вэй никогда и не покидала. Просто теперь это была большая и трудная война. Особенно раздражало то что сами четырёхрукие долгое время оставались не у дел. Нет, конечно кричать и бить дубиной об щит тоже хорошо, но собственно воевать приходилось почти исключительно токам. Ещё случалось что кто-то из детей или особо худосочных подростков наслушавшись песен о подвигах лез на деревья. Некоторые даже вполне успешно воевали. Правда взрослые йонги к такому относились крайне неодобрительно и сустившееся на землю чадо ждала отменная трёпка. Во-первых, обидно терять ребёнка, во-вторых, ещё обиднее стоять под деревом и бесится в бессильной ярости знаю что какие-то недомерки и молокососы завоёвывают славу. Это что же получается, дети значит воюют, а мы нет? Не бывать такому!

Как бы там ни было, а к концу века Вэй завершила покорение земель диких бандерлогов и вышла наконец к угодьям своих диких сородичей. Отряды измечтавшихся о славе и наземном противнике йонгов хлынули на северо-запад. Наконец-то достойный враг! Пожалуй даже слишком достойный. Что бы отразить нашествие вэйцев объединились все местные племена и народы – йонги, рохо и даже бандерлоги. В этом войске чернокожие были основой, четырёхрукие ударной силой, а бандерлоги держали кроны. Битвы последних двух десятилетий шли с переменным успехом однако в целом дикарям удавалось отбиться от Вэй.

Покуда на северо-западе шла война, на севере и востоке царил мир. Мир и торговля. Тем более что бандерлогам было что предложить – у вэйцев просто таки глаза разгорались от множества красивых, понтовых и просто полезных вещей. Беда была лишь в том что сами четырёхрукие мало что могли предложить. В обмен на раматские вина, даэрскую медь и шийские ткани хорошо шли разве что бумодавы. Вот их то и продавали. К сожалению это была основа питания для самих йонгов, а в борьбе между желанием покрасоваться и голодом у народа созданного Ву Ши неизменно побеждал последний.

В пятнадцатом веке, кроме извечной сэльвы у йонгов появилось ещё одно кормилище – море. Точнее побережье. Огромная масса солёной воды уже не пугала, а привлекала. Не сама вода конечно, а то множество тварей что в ней водилось. Теперь все пляжи до последнего кусочка были распределены между владельцами, а за передвижение границ шла лютая грызня между соседями регулярно приводящая к схваткам. Ведь нескольких сотен шагов побережья вполне хватало что бы прокормить йонга. Множество лун Юны порождало сложнейшую систему приливов, от совсем крохотных до огромных когда вода далеко отступала от привычных берегов обнажая дно. В такие дни токи збивались с ног собирать кищащих в иле тварей, сами же йонги ходили по колено, а то и по пояс в воде с копьями выискивая добычу достойную настоящего охотника – гигантских крабов и радскорпионов.

***

Кзардом Даэрит процветал и даэры вместе с ним, и даже даэры вне его! Примеру Угаданьё последовали многие. В конце-концов в каждом роду найдутся свои смутьяны. неудачники и наглецы которые или сами захотят поискать счастья где-то на стороне или которых туда отправят. А сторон то много. Куда только не ходят караваны гильдейцев, где только нету своего интереса даже и родов средней руки. Но надо признать, что в целом даэры домоседы и дальняя дорога не греет им душу. Большинству. А вот авантюристы или же те кому иначе не пробится с радостью отправлялись в далёкие страны, привыкали к дорогам, чужакам и самостоятельности. А там и оседали на чужбине. В конце-концов если не светит стать старейшиной дома, то почему бы не остаться самому себе головой на чужбине? Тем более что со своими то такие даэры не рвали. Что среди шийцев, что среди бандерлогов подгорному народу легче вести дела со своими, а не с чужаками. Оно как-то надёжнее. Да и постоянная торговля приносила больше чем распродажи на ярмарках. Так мало по малу во всех больших городах стали возникать даэрские колонии – маленькие, выгодные и покорные местной власти. И никто не был против, тем более что в столицах говорили о некоем всеокумийском ковентате и не пускать к себе даэр при этом как-то не выходило.

***

Рамата процветала. Ткань освоила, не роскошь как шийская, а самый что ни на есть деловой материал, особенно после пропитки жорэхэровым клеем. Лонгосы те же – едят бумидорий жмых и старые листья, а несут вкусные яйца. Тем более что теперь есть кому всё это делать, а заодно присматривать за бумидавами, рыть ямы и делать множество другой грязной и недостойной перепончастых работы. Ведь теперь в Рамате есть токи! Что за полезные твари. И как без них раньше обходились?*

Большие выгоды приносила Рамате новая торговля с Вэй. Осколок древней империи ужаса оказался очень даже выгодным партнёром. В конце-концов у йонгов четыре руки, но все кривые, а потому они с радостью покупают плоды настоящей цивилизации. Платить им правда кроме бумидавов нечем, но и это немало. Спрос на мясо в Рамате велик. Тем более что это местные бумодавы рабочий скот годный лишь на суп, а вэйские чисто мясные и отроду ничего на себе не таскали. Такой шашлык получается – пальчики оближешь! Правда торговля опасна. Особенно вначале была. Потому что йонги отличаются скверным нравом, свирепостью, скоростью на расправу, а также изрядной глуповатостью. Не раз и не два пытались они обмануть ушлых бандерлогов, а когда им указывали на это сразу же начинали бесится. Продолжать спор тут уже нельзя было – как показывал опыт, лучше лишится барыша чем оказаться в брюхе такого варвара. Но ничего, к концу века выработались правила торговли сводящие риск к допустимому уровню как то ведение переговоров с ветки, полная предоплата, увод купленных бумидавов токами. Впрочем даже так торговля с Вэй была делом для обладателей крепких нервов, глотки и ненсытной жадности. Эти купцы образовали именовались йонагапумати и держались отдельно от остальных. Постепенно они подмяли под себя не только все связи с четырёхрукими, а всю торговлю бумидавами в западной Рамате**.

* Вообще-то токи известны в Рамате уже несколько веков, но именно в 15 веке рабство распространилось по настоящему широко.
** В той части страны что к западу от Кукимакуки и Говодэры.

***

Империя ши процветала. Впрчоем не будем о бескрайних лесах в которых ветви палдамнэр и жорэхэр гнуться под весом плодов, о стадах вкусных варинэл и бумидорниках, о дорогах и городах. В конце-концов тут мало что изменилось. Совсем другое дело море. Синие волны всё так же искрились под Ярой и лучи всех шести лун так же отражались от в ясную ночь, но зато корабли что рассекали эти воды у восточного берега Окуми стали другими. Совсем другими. Медные топоры и трудолюбие ши сотворило невиданное – на основу из стволов паламнэр набивались теперь доски. Благодаря огромным деревьям и раньше большие челны не были редкостью, но теперь корабли стали по настоящему большими, широкими и вместительными. Пускай новые суда нередко проигрывали в скорости старым зато могли вести куда больше грузов, лучше переносили шторм, легче ремонтировались, а кроме всего прочего в морском бою возвышались над вражескими. А раз так то заморские северные владения стали для империи куда как доступнее.

- Господа, у меня для вас лишь хорошие новости. Во-первых, произведенного мной вещества хватит, чтобы покрыть синтез и дневной расход энергии. Не особо много, но тоже плюс. Во-вторых, плазма, выброс которой мы видели на радаре, если ее собрать даст нам 250-300 тыс ЕЭ! Я предлагаю оборудовать нескольких дронов коллекторами Бассарда, и собрать эту плазму для наших реакторов.

Шел пятый век от Пробуждения. Жизнь сельтов била ручьем и без перебоев. Как вода в Потами. Караваны без устали следовали на восток, к землям гитов. Оттуда они возвращались уже груженные тамошними прелестями и товарами. Но не одним материальным были богаты пришлые купцы. Рассказывали они о том, как устроена жизнь в Аксосе, каковы обычаи у гитов. Рассказывали о том, как много у гитов мужей и как мало жен. Как они трудолюбивы и с какой опаской и даже недоверием встречали первые караваны сельтов. Пугали страшными номикистес, которые чтили закон и порядок. Две вещи, на которые у сельтов был совсем другой взгляд. Ширили они рассказы о гитских городах. Теперь сельты имели представление не только о Элкосе и Фройро, расположенных у самых границ сельтских лесов, но и далеком Корифе, огражденном от мира Великой Стеной. Говорят, что никому не под силу забраться на вершину этих стен, даже сельту. В подтверждение этих слов купцы говорили что и сами пробовали, но это им не удалось. Одним не хватало прыти и гибкости, другим не позволяли это делать номикистес. Среди детей теперь не редко можно было услышать рвение попасть в ближайший караван идущий в Кориф, чтобы забраться на вершину его Великих Стен. Хотя немало торговцев заявляло что стены того-же Элкоса или Пилтипаласа не уступают по величине корифским, это мало что давало. Слово не воробей. И оно успело уже облететь детские умы, оселившись там дурацкой, но такой интересной мечтой. Рассказывали купцы о смешных авусах, которых приручили гиты. Эти животные были совсем не чета огромным каукорнам, с которыми управлялись сельты. Да и молоке отдавало немного иным вкусом. Молока из Аксоса довезти не удалось, а вот шерсть из авуса пришлась многим под руку. Она была нежной, мягкой и сохраняла тепло. Ее с легкостью можно было использовать для подстила походных шатров. Все чаще среди сельтов слова гит и друг встречались вместе. Их торговцев принимали в лучших традициях гостеприимства.

-------


В середине века сельты, которые раньше пытались концентрироваться у городов, начали расселяться по северным равнинам. Обосновывались небольшими поселениями, душ на двесте максимум. В основном такие поселения были местом обитания больших родов или маленьких кланов, которые не нашли славы или признания в городах. Жили в небольших юртах из кожи каукорн, которые, в более богатых, стелили шерстью авусов, а у более бедных устилали кожами убитых местными охотниками животных. В одной юрте жила одна семья. Это было в основном до семи особей. Отец, мать, и их выводок. Как и раньше юрту условно делили на две части западную и восточную. Западная часть предназначалась для мужской половины живущих в ней, тогда как восточная для женской. Многие как и раньше занимались охотой, многие рыболовным промыслом. Благо море и река были не так и далеко. Все чаще в таких поселениях можно было увидеть южных каукорн, которых сельты пытались приспособить к степям. Но в основом таких скотоводов можно было встретить неподалеку от Потами. Не смотря на обилие злачной травы, которой вдоволь было в степях, каукорна все же была влаголюбивым животным, а потому в глубь их не вели, оставаясь неподалеку от Потами или ее притоков. Именно в этих поселениях впервые начали практиковать земледелие. Женщины принялись делать небольшие огороды, в которых высаживали моркварность. Эта богатая витаминами пища была очень полезна детям, хотя те ее страшно не любили. Оно и понятно, кому хочется есть какую-то моркву, когда есть рыба и мясо? Впрочем выращивание моркварности прижилось еще и потому, что она привлекала к себе зайцев, а потому в огородах часто ставили так же и силки в которые и ловили еще один вид пищи. Вот уж кошачья удача и остроумие сыграли! Практически ничего не препятствовало жизни таких поселений. Кроме постоянных набегов ыцыуугов. От этих доставучих дикарей приходилось постоянно отбиваться. Хоть это и не представляло особой трудности, ведь сельтськие мужчины часто проходили военную подготовку, а их стеганную броню ыцыуугское оружие пробивало редко, налеты дикарей все же доставляли неудобства. Ведь эти разбойники зная что они не представляют угрозы самим сельтам, часто просто занимались грабежом, или вредительством выбирая целью либо животных, либо запасы еды.

-------

Вот как выглядит рядовой сельт после налета ыцыуугов:


-------


В обширной зале находилось много сельтов. Разных окрасов и одежды. С разными татуировками и помазаниями. С разными судьбами и состояниями. Богатые и бедные. Оседлые и все еще кочевавшие. Поселенцы из степей и жители лесов. Все они собрались тут и сегодня, в Инограде, в зале приемов Шрамованного (именно так назвали замученного забраками посла, в честь которого еще и возвели памятник в центре города) чтобы просить совет Преподобной Матери о помощи. Все как один волали о произволе ыцыуугов, их нападениях и отказах жить в мире и покое. Эти дикие создания всегда появлялись из ниоткуда, вредили, убивали скот, и убегали. И чем дольше сельты игнорировали проблему, тем хуже и чаще становились налеты. С угрозой со стороны дикарей нужно было покончить раз и навсегда. Преподобная Мать окруженная верными последователями ночи, много слушала и взвешивала. Решив, что народ прав и его требование решить проблему с остатками от Хорытыса справедливыми, говорящая от имени богини приказала собрать войско из Нявка и послать в степи ыцыуугов, дабы устранить источник всех напастей.
Кроме сельтов были на совете и просители из Аксоса. В незавидном положении оказались соседи, так как им объявила войну Забрия. Символично, что прошение о помощи состоялось тут, в месте зарождения цивилизации сельтов, в городе, который дважды сравнивали с землей. И который в последний раз был освобожден как раз от забрийских оккупантов. Преподобная мать много думала. Размышляла. Все и сельты, и гитская делегация в молчании покорно ждали. Решение было принято. Преподобная мать встала со своего трона и огласила решение:
- Гиты добрый народ, который никогда и ни в чем нам не отказывал или претил. Они хорошие соседи и прекрасные партнеры. Их города открыты для сельтов, их армии не вступали на нашу землю, а их правительница проявила крайнее дружелюбие. Гиты наши друзья. А сельты друзей в беде не бросают. Аксос не останется один на один с опасной угрозой! Мы не дадим вас в обиду коварному врагу!
В зале начали звучать ликующие восклики. Это вожди кланов и племен приветствовали решение Преподобной Матери. Это мужья из знатных семей выкрикивали древние кличи войны. Это молодые сельты приветствовали возможность сослужить Сельтуссии и получить свой кусок признания и славы. И лишь матери тихо отходили в сторону, молча приняв факт того, что их мужья вновь одевая броню и беря в руки копья и луки отправятся в путь, с которого могут и не вернуться...

Получатели: Виэль, Кинаахи`син.

Ход 6 (год 16 от Новой Эры)

Кантор, Мидас, Альваро, Сиравок

Четыре правителя договорились разобраться со странными похищениями тел. Главная заслуга по добыче хоть какой-то информации по таинственным гробокопателям принадлежала Кантору. Владимир, будучи мертвецом и не испытывая никаких неудобств, приказал похоронить себя, погрузившись в медитативный сон. Он проснулся примерно через месяц от тряски и шума. Что-то тащило его гроб в неизвестном направлении. Наконец, примерно через десять дней, лич услыхал скрежет циркулярной пилы и здоровенная металлическая клешня сорвала распиленную крышку его гроба. Взору Кантора предстал огромный зал, полный странных гудящих и шипящих механизмов, окутанных клубами пара и неровным светом неярких ламп. В зале было множество гробов, костей и частей тел, которые пилились и складировались с помощью трехметровых големов-механизмов, во внутренностях которых виднелись тела грейви.

Поднялась тревога и жуткий гам. Хлестнув "Плетью Тьмы", лич расколол ближайшего голема так, что во все стороны брызнули шестеренки и какая то темная маслянистая жидкость. Сформировав в руке призрачный меч, Кантор отрезал голову выпавшего из голема грейви и, создав портал убрался из их владений, увидев что в зал вбегают множество грейви-стражей.

Исследовав в своей лаборатории трофейную голову, лич установил, что ее владелец был мертв задолго до того, как Влад сразил его своим заклинанием. Более того, душа грейви была привязана в этом мире к какому-то предмету и допросить призрака не было никакой возможности. Официальные послы грейви отрицали какую-либо связь с этими событиями, и назвали собратьев-гробокопателей не иначе как преступниками и изгоями, к которым правительство гномов не имеет никакого отношения.

Мидас предпринял все усилия, чтобы образовать союз против Чумного Замка и стереть этот нарыв с лица земли. В итоге, в конце второго месяца объединенное войско четырех правителей выдвинулось на битву к бывшему замку Азариана. Около 7 сотен пехотинцев, лучников, включая почти сотню тяжелой гвардейской пехоты Сиравока, небольшой отряд кавалерии и 6 здоровенных осадных орудий - требушетов расположились под стенами Чумного Замка. Негостеприимно встретила их вражеская твердыня. Полчища крыс накинулись на окапывающиеся войска союзников, не принося вреда, но разнося моровое поветрие. Дипломатия с вражеским некромантом также не дала результата и вот Сиравок отдал приказ к штурму.

Азариан находился на самом горячем участке стены. Опираясь на длиннющий двуручник-фламберг, закованный в тяжелые черненые полные латы, этот почти трехметровый гигант с усмешкой смотрел на войска врагов. Они еще не знали куда пришли. Каждая башня была набита сотнями трупов обычных селян и горожан. И пускай они были вооружены лишь дубинами, ржавыми тесаками, косами и дрекольем, но мертвецы не боялись смерти и были гораздо более живучими бойцами чем при жизни. Да и два десятка огромных трехметровых кадавров, стальную шкуру которых с трудом брали даже алебарды только и ждали, чтобы отведать людской плоти. Взметнулись ядра требушетов, обрушившись чугунными болванками на одну из крепостых башен. Полетели куски камня и разорванные тела зомби. Стрелки противоборствующих сторон обменивались залпами. Тяжелые срезни, пущенные из длинных луков союзников, отсекали головы, руки и ноги зазевавшимся мертвецам. Арбалетные болты зомби пробивали легкие доспехи союзнических стрелков насквозь, выкашивая их десятками. Наконец в дело вступили лестницы, таран, две осадные башни и пехота. Встав на пути моста одной из осадных башен, Азариан с поддержкой из зомби-солдат встретил надвигающуся тяжелую пехоту. Описав свистящую дугу, фламберг развалил щит рыжеусого здорового пехотинца, срубив тому руку. Не останавливаясь, Азариан шагнул вперед спихивая еще двух пехотинцев с настила башни и те с воплями рухнули с 15 метров на землю. Времени возвращать меч в боевую позицию не было, поэтому гигант-латник просто припечатал стальным бронированным локтем еще одного пехотинца, превращая его лицо в кровавую кашу из обломков костей и рваной плоти, а затем с хэканьем прокрутился на корпусом, срезая широким круговым поперечным размашистым ударом меча еще троих врагов, мечи и топоры которых бессильно отскочили от брони латника. Началась кровавая потеха...

Около двух часов продолжалась битва, но зомби было слишком много. Кадавры были почти не остановимы и, хотя требушеты наносили огромный урон, а Сиравок умудрялся командовать настолько четко, слаженно и неординарно, что атакуя замковые укрепления умудрялся менять 1 своего бойца к 4 вражеским, но силы были слишком не равны. Лич выкашивал зомби десятками, поджигая их огненными шарами, но и Азариан нес опустошения в ряды воинов союзников. Через полчаса боя гигант-латник уже был покрыт кровавыми потеками с ног до головы, а фламберг по всей длине стал красным от крови. Искусно сражаясь, горстка воинов союзников отступала, умудряясь дорого продавать свои жизни даже будучи полностью окруженными. И вот, наконец, когда последний боец пал, портал Кантора позволил союзникам и их помощникам отступить в свои крепости.

Крыса была очень голодна и больна. В раздутом брюшке что-то булькало и копошилось, неведомая воля гнала тварь вперед на позиции, готовящихся к осаде людей. Рядом неслись тысячи товарок, погибая во вспышках колдовского пламени десятками. Увернувшись от сапога человека, крыса проскочила рядом с павезой, нырнула в траншею, пробежав по ней несколько десятков метров, и вынырнула недалеко у большого походного шатра. Внезапно воля, гнетущая разум крысы, ослабла и та почуяла запах съестного. Шатер был пуст, а в одном из его углов лежал красивый богато украшенный шлем и походный мешок, откуда тянуло запахом сыра. Предвкушая пиршество, крыса прогрызла мешок и забралась глубоко в пожитки. Внезапно, что то укололо разум крысы и она издохла.

Герцог Филипе был в паршивом настроении. Он с самого начала не одобрял авантюры короля Альваро, но правитель его не слушал. И вот армия каталонцев погибла в полном составе. Множество отличных бойцов и верных товарищей. Герцог снял шлем и бросил походный мешок в караульной башне, вместе с частью доспехов. Внезапно он почувствовал трупный запах и вскоре выудил из мешка за хвост облезлую дохлую крысу с зажатым куском сыра в пасти. С отвращением герцог швырнул ее во двор и двинулся в покои дворцового кастеляна, пару раз забористо чихнув...

Несмотря на сокрушительно поражение, враг также потерял почти 2/3 армии. Мидас сумел склонить некроманта (который оказался морщинистым двухметровым лысым амбалом орком с жидкой седой бороденкой) к переговорам и договориться о магической клятве на пятилетнее перемирие за откуп в виде нововозведенного замка.

Кантор

После провального похода личу пришлось обучать и вербовать новых солдат. Однако, народ начал роптать. За эти несколько лет погибло множество крепких мужчин и молодых парней. Советники докладывали о недозволительных речах. О народном выступлении речь пока не шла, но крамольные мысли бродили в некоторых горячих городах.

Также Владимир принял меры к укреплению кладбищ. Провел централизованную организацию захоронений (единое кладбище на провинцию, вооруженная охрана, способная уничтожить бур-гробокопатель, подложка под гробы из гравия, захоронения ближе к поверхности, 3-х метровые рвы вокруг кладбищ для усложнения прокопов. Все это встало в кругленькую сумму, но в этот год зато ни одного случая разорения могил не произошло.


Игромеханика:
Маг.исследования 1 из 2.
OP 7 - лошади
Налажена торговля с Сиравоком. +0,5% к росту экономки
+1 к коррупции за низкую мораль в связи с гибелью армии.
-100 к населению за боевые потери
Плохой урожай -1% к приросту населения в этот год.
-150к за обустройство кладбищ
Ученица еще учится


Сиравок

Весь оставшийся год в землях Сиравока был траур по усопшим. К тому же, генерал решил ввести новые традиции по упокоению усопших. Новая вера, новые традиции, новые храмы... Народ принял не так уж радужно. Никто не бунтовал в открытую, но люди роптали.

Отряд разведчиков посланный к Альваро не вернулся.

Игромеханика:
-400к за новые храмы.
Ресурсы не найдены
+1 к коррупции за слом традиций и поражение
+0,5% к росту экономики за торговлю с Кантором
Лошади рядом с Севатаром доступны для освоения
-1 юнит легк.пехоты дополнительно к слитой армии
-130 к населению за потери

Оракул

В отличии от других правителей, постоянно бросающих свои армии в горнила сражений, люди Оракула жили мирно. Их мерную и мирную жизнь в этом году омрачил только жуткий пожар из-за которого выгорела половина города. Многие предприятия и хозяйства были разорены, но к концу года все было отстроено вновь.

Может благодаря этому печальному событию ритуал Великого гадания не принес внятных ответов. Фея реки тоже не появлялась.

Разведчики, искавшие ресурсы, докладывали об огромных норах в земле. Лезть в эти норы они не рискнули.

Алия вовсю росла и развивалась. В годовалом возрасте случайно испепелила стул небрежным жестом.

Игромеханика.
Маг исследования 1 из 4.
QR 11 (там нор нет) - очень богатый чернозем (+3% / число провинций к приросту населения).
Большой пожар -10% к росту экономики в этот ход.

Инге

Теплое майское солнце только показалось из-за горизонта, как из подлеска по одному начали выходить суровые обветренные воины под предводительством здоровяка в меховой шапке, богатом отороченным мехом кафтане, под котором как влитая сидела легкая, но очень прочная и искусно сделанная кольчуга двойного плетения с рукавами и подолом до середины бедра. Ледяной король не чувствовал жары если сам того не хотел. Небрежно придерживая тяжелую двуручную боевую секиру с лезвием из голубоватого металла одной рукой на плече он наблюдал как его бойцы и несколько сотен конных стрелков султана строятся в походные ряды.

Еще через два часа показалась цель. Обнесенное крепким частоколом поселение болотников не подозревало об угрозе пока с гиканьем не взметнулись в небо сотни горящих стрел, обрушиваясь на несколько сотен ничего не подозревающих людей. Инге небрежным жестом воздвиг перед собой ледяной щит, о который ломались стрелы пришедших в себя защитников. Добежав под градом стрел до ворот, Инге взметнул вверх кулак и ворота, затрещав, побелели от инея. Мощный удар ноги Ледяного короля и они раскалываются крупными глыбами льда, а двое преградивших королю путь высоких крепких воина в кожаных боевых куртках через пару ударов сердца рухнули с расколотыми головами и Инге врубился в ряды защитников, расчищая путь, а за ним шли остальные воины...

Сотник Фейрах расслабленно откинулся в седле, с ухмылкой наблюдая как трое его воинов насильничают двенадцатилетнюю девочку, только что покончив в прямом и переносном смысле с ее матерью. Поселение вовсю грабили, кое-где уже начались пожары. Немногочисленных пленных из числа стариков и маленьких детей сожгли в сарае, а девок от 10 до 50 насиловали и убивали прямо на улицах и в домах. Спеленатый с ног до головы Уфлей лежал без сознания, но был жив, Фейрах не мог подвести султана. Сотник сплюнул и подъехал к Инге, невозмутимо оттирающему устрашающий боевой топор от крови и мозгов.

- Хан, я выполнил волю султана. Бери этого ублюдка, - сотник кивнул на Уфлея, - и возвращайся. Мы повеселимся в этих землях еще немножко.

С гиканьем Фейрах пришпорил коня и проехался копытами по телу еще живого, но смертельно раненого парня-болотника, размозжив ему голову копытами своего коня.

Инге с легкостью выполнил просьбу султана и приобрел репутацию смелого грозного и умелого бойца. Вассальная клятва была значительно смягчена. Султан же содрал с Уфлея кожу живьем, не позволяя тому умирать долгое время.

Игромеханика:
Вассалитет с Султанатом на твоих первоначальных условиях (учитывай новую статитику)
Еще +164 населения от крестьян других ханов (но теперь уже о выдачи речи не идет)

Мидас

После неудачного похода, Мидасу не пришлось просить некроманта помочь разобраться с болотниками. В мае внезапный и скоротечный налет султанской конницы, огнем и мечом пронесся по их землям грабя, убивая и сжигая. Немногие беженцы нашли укрытие у Мидаса. Они рассказывали об огромном человеке-медведе с топором размером с сосну, который вышибал ворота ударом кулака и поэтому воины не смогли отбить султанскую конницу и укрепления пали с невероятной легкостью.

Уфлей пропал, гвардеец был убит, поэтому точно узнать об обстоятельствах прелюбодеяния было невозможно. Впрочем, опытный дипломат Мидас легко читал в людских душах и быстро понял, задав жене несколько вопросов, что старик говорил правду. На следующий день девушке палач снес голову, совершив прилюдную казнь на городской площади. При этом популярности это Мидасу отнюдь не добавило. Уже многочисленная община болотников осуждала этот поступок, а коренные жители посмеивались над правителем, которому наставили рога. Да и неудачный поход принес много тихих проклятий Мидасу от жен и матерей воинов.

Остаток года ушел на хозяйственные дела и завершение сделки с некромантом. Замок Азариана был разобран и доставлен в новое место. И место это было пустынным и неприступным. Замок стоял на огромной крутой скале, выдающейся в море и защищать его было намного проще. То, что округа представляла из себя горные отроги на которых мало что росло некроманта не смущало. Имя, кстати, у некроманта было благозвучное. Его звали Топор.

Игромеханика:
Болотники уничтожены
+329 населения за беженцев
-321 населения за потери и казненную жену
Замок некроманта на H 28 имеет теперь +12 бонус укреплений. -250к за затраты на перенос.
+1 к коррупции за казнь и потери войска

Альваро

Герцог Фелипе и Герцог Серджио, находясь на борту "Лазурного", с тоской смотрели, как огромные галеры "Щука" и "Каталония" с немногими выжившими отчаливают в неведомую даль, оставив сожженный и разрушенный город...

Окуми

Ван Ман заревел во всю мощь своих лёгких и ударил кулаком в грудь, а атлатлем об верхний щит.
- Выходите на честный бой трусливые бандерлоги! Выходите мерзкие мокрицы! Я жду вас поугерий помёт! Спуститесь сюда и я увижу какого цвета у вас кишки! Идите ко мне и я переломаю вам кости, я насажу ваши тушки на своё копьё, я сожру вас с потрохами!
Чем дальше тем больше йонг распалялся, ругательства и угрозы становились всё ярче и замысловатее, а голос все громче. Чужак подумал бы что четырёхрукий сейчас сорвёт голос, но Ван Ман был опытный воин и не делал ничего зря. Он не собирался надрываться и готов был воевать до самого вечера. Что поделать бандерлоги, эти мокрицы, эти трусы и поугерий помёт напрочь отказывались принять вызов йонгов и спустится не то что на землю, а хотя бы на высоту доступную атлатлям. Дротик четрёхрукого мог пробить трёх перепончатых насквозь, но подлые дети подлого Хелеса не собирались давать наземникам такой возможности. Не мог отступить и Ван Ман и другие йонги. Ведь тот кто уйдёт раньше других покроет себя позором и его перестанут уважать. Кроме того война с бандерлогами отличный повод показать мощь своего горла, а также искусность в складывании оскорблений.

Уже вечерело когда уставшие, но довольные собой йонги вернулись в лагерь. Каждый пошёл к своему костру где уже деловито хлопотали токи. Ван Ман одобрительно погладил своих по головам увидев две нанизанные на вертела тушки бандерлогов над огнём. Хорошие у него древолазы! Ловкие! Не зря учил! Не зря науку вбивал в тупые плоские их головешки. Пожалуй надо их наградить! Йонг махнул рукой в сторону тушки поменьше.
- Этого я дарю вам. Только череп не портьте.
Поев, сытые и довольные йонги ходили от костра к костру хвастаясь добытыми токами головами.

***

Арба шла тяжело, чуть притормаживая на каждом стыке дорожных плит. Иньимё налёг на рукоять.
- Нажмём! Нажмём!
Сказал он токам, больше по привычке, а не по необходимости. Слева шёл Тука, а справа старый Михё. Бедняга, он тяжело дышал уже сейчас, а ведь впереди ещё Имачен-Тукай.

Проклятый Имачен-Тукай. Говорят Киёскэ из младшей ветви Мокрых Хвостов, начальник над работами поклялся императору что дорога от Аэньо до Талаара будет прямой как луч Яры. Ради этого рубили тысячелетние паламнэры, строили мосты на реках где придётся хотя в тысяче шагов ниже или выше по течению русло было вдвое уже, насыпали дамбы через болота. Пот со спин тёк как дождь, кровь с разбитых рук как град, множество ши умерло надорвалось тогда, а сколько токов умерло и не счесть. Но стала на пути гряда Имачен-Тукай. Говорили тогда мудрые что надо вести путь к северу, к распадку через который шёл старый путь, но Киёскэ в гордыне своей велел идти прямо, и рубить дорого прямо через плоть гор и кости Ушкушкхаля. Взмолились к нему люди, возрыдали токи прося не совершать безумства. Но сам не свой он был и воины императора стояли по обе стороны от него. Заплакали ши, но покорились. Раз за разом дрожала земля но Киёскэ велел рыть дальше. Паламнэры падали поперёк тропы, но презрел он знаки богов. А потом рассказывают случилась буря да такая что посреди дня стало темно как ночью и явился Киёскэ сам Ушкушхаль. Никто не знает как это было, но когда разошлись тучи все видели что молодой и красивый вельможа поседел, а руки его тряслись как у старика. Отказался он от мысли прорубить ущелье в гряде и с тех пор дорога взбегает на Имаче-Тукай и спускается с него повинуясь всем изгибам. Вправо и влево пряма она, вверх и вниз как волна на море.

А другие говорят, что просто в те времена не было у ши повозок и не знали они что удобный пешеходный путь станет для их потомков проклятием. Иньимё зналд оба рассказа, но предпочитал первый. Легче проклинать гордыню Киёскэ чем сожалеть о непредусмотрительности предков. А не проклинать никого на Имечен-Тукай трудно. Многие из возильщиков не брались за заказы на этом пути, но Иньимё не таков. Он хорошо зарабатывает, его знают купцы из столицы и подгорного города, ши и даэры из тех что одеваются в богатые ткани и едят на золоте, из тех чьи дети учатся в кальмекаке*. Они говорят с ним о делах. Он уважаемый человек. Его младшенький тоже ходит в кальмекак, а не в тельпочкалли** как родители. Дитя приораша, сам Иньимё уже в летах, а рожать дело молодых. И ему нужны деньги. Потому что в кальмекаке принято делать подарки наставникам. Пускай ученики спят на голом камне, половину года постятся, а каждую третью ночь проводят в неснопениях от заката до рассвета, пускай еда самая простая, а одежды лишь кусок ткани без вышивки, но дети вельмож находят как подчеркнуть свой статус и эти выдумки дорого стоят.

- Нажмём, нажмём!
Иньимё, не говорит, шипит сквозь стиснутые зубы. Лицо его темно от прилива кров,мокрое от пота тело блестит по лучами Ярры. Имачен-Тукай всегда тяжёл, особенно если слушать свою жадность, а не опыт, но ему нужны были деньги. Он знал что перегрузился в этот раз, но не думал что настолько. А ещё Михё… ленивая скотина этот ток, что же он делает? Иньимё знал что, видел, чувствовал – Михё налегал на рукоять справа от него из-зо всех сил. Только вот почему-то именно направо заваливалась телега. Как будто ток не толкал её, а лишь делал вид что тянет. Убью скотину. Вот поднимемся и будет ему. Изобью до полусмерти… Арба шла медленно, тяжело, застревая на каждом стыке, грозя покатится назад утягивая за собой возильщиков. Особенно тяжело стало перед самой вершиной. Михё совсем сдурел и почти что бросил рукоять, так что всю тяжесть приходилось тянуть вдвоём вместо трёх. Иньомё даже ругаться в голос не мог, только молча проклинал себя за жадность, Киоскэ за гордыню, Михё за лень, сынков богачей из-за которых вынужден покупать ребёнку дорогие вещи что бы они приняли его как своего. Последние сто шагов у возильщика аж в глазах темнело от напряжения и вместо проклятий он лишь повторял про себя старое присловье возильщиков.
- Ушкушкхаль дай мне пройти до конца, а там можно и умереть. Ушкушкхаль дай мне пройти до конца, а там можно и умереть. Ушкушкхаль, дай мне…

На перевале Иньимё упал и лежал добрых два часа. Прохожие останавливались предалагали помощь, но он лишь мычал в ответ. Сперва к нему вернулось зрение, потом дыхание, после того как Тука в пятый раз принёс воды старый ши пришёл таки в себя. Он прошёл до конца. Михё умер. Иньимё простой массеулаь и у него не может быть больше двух тлакотли, а значит деньги за эту ходку уйдут на покупку второго токи. А значит ему надо будет сразу же брать новый груз и опять перегрузить арбу. Лишь бы она не сломалась. Ши прикинул время. Если всё будет хорошо, если поднажать то он успеет домой до праздника К’цой.
- Ушкушкхаль дай мне пройти до конца, а там можно и умереть.


* Кальмекак – школа для жрецов и детей знати, где обучают наукам. Полуинтернат с очень строгим режимом, реглярные посты, бдения, самоистязания и жертвоприношения своей кровью.
** Тельпочкалли – школа для простолюдинов, по факту учат там законам, обычаям, простейшим песнопениям и танцам для массовых царемоний, а главное – воинскому делу. Нравы в тельпочкалли весьма свободные, даже буйные.

*** * ***

Вэй процветала. Йонги множились, токов вообще без счёта стало, бумодавы пасутся, последние тиграны прячутся в болотах. Но именно это и стало проблемой. Йогов всё больше, а бумодавов с какого-то времени уже нет. Окрепшая Вэй легко ассимилировала и подмяла под себя соседних мятежников, а покуда йонги занимались соплеменниками токи очистили кроны сэльвы от бандерлогов. Потом довольно долго шли войны с обсевшими побережье чернокожими, но к концу века их всех съели. Ну тех кто не убежал бросив деревни.

И вот тут пришлось Йику задуматься. потому что как оказалось совсем без войны йонгам трудно. Где брать славу, почёт, красивые шрамы и пастбища для третьего сына? Ответ напрашивается сам собой – у соседа. Четырёхруким не привыкать и только жрецов Гефа такая перспектива не радовала.

***

Рамата процветала. Палмнэры были сладки, бумидоры жирны, жорэхэры нажористы, а бумадавы мясисты. Штэйвиты ловили креветок, а даэрские и шийские торговцы привозили металл и ткани. На юге храбрые раматские войска несли свет культуры и цивилизации презренным раскольникам. Мирное население радовалось воссоединению с великой страной и встречало освободителей от тирании мелких царьков цветами и вином. Одним словом жизнь удалась и под мудрым правлением очередного Хилихалати Высокая страна сделала ещё один шаг на пути мира и процветания.

Идиллию чуточку портили лишь беженцы с запада утверждавшие что йонги прогнали их с родных земель. Подумать только! Йонги! Могли бы придумать байку и получше. Но эти западники даже солгать ладно не могут. Эти бездельники, эти грязные чужаки считающие себя такими же бандерлогами как и мы. Вы представляете из милости хотела взять одного на работу, так он мне сказал что на таких харчах даже ток не протянет. Ещё и плату какую-то требовал! Ему видите ли мало места в гнезде и полной миски! А ведь я могла вместо умершего раба купить нового, а не нанимать этого лодыря. Решила помочь сородичу на свою беду.

***

Веком колеса стало четырнадцатое восьмидесятилетие для ши. Временем когда по каменным плитам имперских дорог, по массивным брусьям паламнэровым мостов, по утоптаной земле тропок застучали колеса. Переняв эту хитрость у бандерлогов ши не заимствовали бумодавов, а потому вместо тяжёлых телег катились по дорогам лёгкие арбы. Пускай ленивые перепончатые впрягают мохнатых зверюг – ши сами катили свои повозки. Ну ещё токов впрягали. Эти и арбы тянут и разгрузят если надо. Полезные.

Если раньше дороги стали костями, то с появлением колеса эти кости обросли плотью. В разы больше товаров стало двигаться из одного конца империи в другой, а вместе с товарами как-то потянулись и люди. И огромная держава ши стала не то что бы меньше, но как-то ближе к каждому. И ближе ко всем стала столица, император и его чиновники.

P.S. А война это уже Тэрим. ^-^

***

Давно уже ходят даэры по дорогам Окуми, давно уже плавают вдоль его берегов. Возят свои товары в чужие земли, возвращаются с иностранными диковинками домой. Так было всегда так будет и впредь. Но кое-что изменилось. Впервые от создания мира появились даэры для которых Кзардом не дом уже. Родина, да, но не дом. Ведь одно дело жить год, два, да пускай и десять в Аэньо или Унамакалли, а совсем другое первозить туда семью и растить детей. Непостижимо, но именно это разрешила Гальдиа своим членам на Джамапути. Вернее было бы сказать – приказала. И вот уже бегают под покрытыми рунами стенами маленькие даэры что никогда не видели над собой толщи гор. Да что там они даже самих гор не видели. Выросли среди домов Угаданьо, дыша солёным воздухом моря. Вскормлённые эйрой и амонитами они росли вместе с детьми ши и бандерлогов. Многие из старейшин тяжело вздыхали глядя на них. Это ли даэры? Это ли наши наследники наших дел и славы? Увидим.

После нескольких недель тотальных медицинских и психологических проверок, воспоминания про которые ваш мозг услужливо сбросил в самые темные уголки памяти, вас все же посадили на разные транспортные корабли и отправили в "точку назначения" - то немногое, что удосужились вам сказать. По большей части летели вы с комфортом - каждому была предоставлена отдельная каюта, к которой были приставлены охранники. "Пассажир или пленник", могло промелькнуть в вашей голове, но слава богу кормили вас лучше заключенных. Для кого то несколько дней томительного ожидания показались болезненными, а для кого то желанным отдыхом. В итоге каждый из 9 вылетевших кораблей прибыл в конечную точку - каждый почувствовал это по своему - кто то смог различить изменения в амплитуде колебания сдерживающего поля, кому то подсказала интуиция, ну а кто то просто посмотрел в иллюминатор и увидел в нем не смазанные блики проносящихся мимо звезд, а колоссальную конструкцию.



Для некоторых людей попытка сморгнуть увиденное с глаз - вполне нормально. Поначалу мозг отказывается воспринимать искусственный объект таких размеров, стараясь оправдать это иллюзией, проблемой со зрением или каким то обманом. Возникает ощущение, что если вытянуть руку вперед - то можно ухватится за эту конструкцию и оставить ее себе на память. Но по мере приближения кораблей к стыковочным докам неприятное ощущение обмана уступило место иррациональному страху перед теми существами, кто это построил. Даже высококвалифицированным инженерам, принятым в исследовательскую команду, было невдомек - как и из чего, и что самое главное зачем строить такую громадину.
После мягкой и благополучной стыковки в обьемный ангар, заполненный сотнями едениц техники различного назначения, каждый из членов команды был сопровожден по длинным коридорам в телепортационный зал, где все вы впервые увидели друг-друга. Было несложно понять кто есть кто - члены исследовательского экипажа были одеты в привычную для себя одежду, когда как сопровождение, рабочие и охранники носили унифицированные комбинезоны с эмблемой корпорации ORIONCORP на спине. Каждый из вас проходил через это: покалывание по всему телу переходящее в неприятный зуд, резкая вспышка света, дезориентация и легкая тошнота - неприятные побочные эффекты "Нулевого Смещения", или же в простонародье - телепортационное перемещение. Будь это в первый раз, кто то непременно расстался бы с обедом, но благо - каждый из вас хотя бы раз, но пробовал этот экзотический вид транспорта. Несколько минут блужданий по аналогичным коридорам, плюс легкое ощущение дежавю, и вы оказываетесь в относительно небольшом конференц зале, посреди которого стоит длинный столиз пластика, по текстуре напоминающего гранит, и полный комплект матово-черных стульев, так любимых корпоративным планктоном. Неловкая тишина и изучающие взгляды мелькали над столом, словно трассирующие выстрелы из окопов, пока в комнату не вошел представительного вида мужчина средних лет и не привлек всеобщее внимание тем, что нарушил тишину:
-Доброго всем дня, господа. Пропущу нудные приветствия и представления друг-другу, так как времени у нас не очень много. - приятный баритон располагал к себе, словно феромоны. Мужчина был одет в классический костюм включающий: брюки, рубашку белого цвета, лакированные туфли, жилетку и пиджак. Малость старомодно, хотя в то же время просто и элегантно - признак хорошего вкуса и чувства такта, что так редко за пределами Федерации.
-Вас всех здесь собрали для чрезвычайно важной миссии. Вы были отобраны среди тысяч других кандидатов, не менее достойных, но все же выбор пал на вас - высококвалифицированных специалистов, знающих свое дело и имеющих несколько важных качеств, суть которых вы поймете чуть позже. А теперь к сути...
С этими словами свет в комнате потускнел, а над столом замерцала голограмма.

-Думаю вам знакома эта планета - столица федерации и прародина всего человечества в этой галактике. По крайне мере вас этому учили в школах, университетах и академиях. Но это не так.
Наступила драматическая пауза, цель которой было дать время присутствующим переварить услышанное. Не дожидаясь вопросов, гневных выкриков или прочих замечаний, представитель корпорации продолжил свой доклад, активирую следующий голографический слайд



-Теперь вашему взгляду предстоит археологический образец "Х15-2341-ЕС", а точнее его реконструкция - колонизационный корабль класса "Галактика" с экспериментальным двигателем и численностью экипажа 100 000 человек.
Несмотря на срок больше чем 1000 лет - это шедевр инженерной и и конструкторской мыли. Он сопособен преодолевать огромные расстояния. Единственный минус данной модели - нельзя контролировать точку прибытия, а также присутствует эффект временной кавитации. Наши ученые смогли восстановить журнал полета, исходные настройки двигателя и интерпретируя все это - рассчитать маршрут полета, а точнее приблизительный отправной пункт. Погрешность удалось свести до размеров галактики, но и это уже достижение - поверьте мне на слово.
Величественный корабль сменился еще одной голограммой звездной системы, а потом ракурс начал отдалятся все больше и больше.


- Звездная система, в которую входит столица Федерации...


- Ближайшие звездные системы.


- Наша галактика


- Ближайшие к нам галактики


- Суперкластер, в котором находится скопление галактик, среди которых находимся и мы.


- Локальное скопление суперкластеров, в один из которых входим мы, со своей группой галактик.


- А это обозримая для нас вселенная, со всеми ее прелестями и тайнами. И именно на самый ее край указали расчеты наших ученых.

И снова драматическая пауза, дабы перевести дух.
-Ошибки быть не может. Вам, леди и джентльмены, выпала честь первыми попытаться найти нашу прародину - колыбель всего человечества, так сказать.
Услышанная информация будоражила мозг и не давала мыслям четко обрести форму. Все ваши устои были в миг смяты а убеждение опрокинуты в пропасть небытия.
-Вопросы есть, господа ? Только учтите - у нас не так уж и много времени. Пожалуй по вопросу на каждого и приступим к подготовке.

Если верить сводкам - которым верить нельзя - то в Москве каждую пару минут умирает один несчастный. От болезни ли, вдруг Бичом Божьим его поразившей, или же от столкновения темечка с лобовым стеклом грузового автомобиля - неважно.
А вот что убило этого бедолагу, нашедший его утром на пути в больницу пенсионер-ветеран, прошедший всю Великую Отечественную Петр Васильевич Кабаев не смог. Не смог и оперуполномоченный Алексей Жмурин, повидавший на своём веку много мертвецов. После обращения к вышестоящему начальству Жмурин получил приказ: передать материалы дела вскоре прибывшим на место преступления в черной "Волге" без номеров товарищам. Товарищи, вопреки надеждам младшего лейтенанта Жмурина, никаких пояснений по поводу произошедшего не дали, а лишь намекнули, что дело серьезное, а потом один из них руку на плечо Жмурину положил, и Алексей Генадьевич, человек сильный не только духом, но и телом, вдруг поплыл, а когда пришёл домой вечером, то не смог жене рассказать толком, где был весь день и что делал, да только смутные обрывки памяти вместо цельного полотна в голове перебирал.
И спать не мог две ночи. А на третью смог.

Выхино-Жулебино. Улица Привольная. Убийство в классификации "дикое и/или магическое существо".
Вызов в самую рань. Прибыть, оцепить, следователя и свидетелей - "почистить", провести магическое сканирование места преступления, оценить характер повреждений. Рутина рутинная.
8:46 утра на часах.
24 сентября 2013 года.

Вы не можете просматривать этот пост!

Тэрим

Фаланга дергалась под его пламенем, Каяраш слышал крики, ругань конечно, но сквозь ярость проступала боль. Только вот всё равно вражеский строй держался. Изогнутый, неровный, а всё равно неразрывный. Щит к щиту, плечо к плечу. Копья торчат наружу скалясь кремнем или обсидианом вкладышей. То что враги стоят так плотно было пожалуй хорошо. В бою с нормальным противником удача попасть в самую гущу, как правило пламя пропадало зря, тут же промахнуться было почти невозможно. Чернели щиты, пахло палёной кожей и волосом, но боевой огонь, этот дар Пируша находил самые малые щели и куски голой кожи. И тогда эллины ревели как раненные быки. Но фаланга держалась. Случалось что кто-то из воинов подавался назад, иногда даже бросая щит, но его место сразу же занимал другой.

Каярашу казалось он сражается не с людьми, а с огромным тысяченогим многоголовым чудищем покрытым броней из щитов и наставившим на кзабраков бесчисленные рога-копья. Он знал что ему не убить его. Что ж, не один эхекатля валик корхакорну, а стая. Покоритель собрал остатки пирушевого огня и сам удивился мощи что покинув его вырвалась в мир.

- У-у-ш-ш-ш-у-у-у-р-р-р!

Саошьянитам не надо приказывать. Как эхекатли на охоте, без знака, ведомые лишь чутьём и жаждой крови бросились они в атаку. Туда где пламя пробилось сквозь броню фаланги. Туда где билось в судоргах чёрный, но всё ещё живой кусок плоти.

- Хо! Хо! Хо!

Фаланга дрогнула и двинулась навстречу выставляя бесчисленные копья. Удар. Крики. Треск ломающихся древков и скрип сухой кожи. Вопли и кличи. Ноги вминающие асими в землю, пыль и кровь перемешанные в грязь и густо-голубое горное небо над тысячами сражающихся.

***

Тактика старых костяков была опробована веками – сперва на врага обрушивался град стрел, а затем, если противник каким-то чудом устоял воины отложив луки бросались в яростную атаку размахивая палицами. Так было раньше, так случилось и сейчас.

Гиты не ожидали нападения высадившись на берегу уже под вечер, но всё же выставили охрану. Не зря. Утром, еще до восхода Яры по тревоге подняли часовы спящих прямо на песчаном пляже бойцов. Первые лучи заискрились на морской ряби, осветили берег, уткнувшиеся в него лодки, неровную линию стрелков, а дальше приближающий строй щитоносцев.

Как и многие века до того били боевые бубны и стрелы стаями срывались с тетив. Густым дождём сыпались они на врагов. Но эрлов это не остановило. Как мегалокатль сквозь молодые деревья шли они вперёд. В этом бою всё решила рукопашная. Бой был недолгим, но кровавым. Едва ли половине старых костяков удалось спустить на воду лодки. Они сражались храбро, но сила ломает силу. Огнём и щитами столкнули забраки врагов в море.

***

Гимн оберег против игральных костей

Дрожащие ветви гаргуты опьяняют меня,
Рожденные на ветру, перекатывающиеся в углублении.
Как глоток воды в степи,
Показалась мне бодрствующая игральная кость.

Не бранила меня, не сердилась она.
Благосклонна к друзьям и ко мне была.
Из-за одной лишней игральной кости
Оттолкнул я преданную жену.

Ненавидит свекровь, отталкивает жена.
Несчастный не находит сочувствующего.
Как в старой каукорне на продажу,
Не вижу я пользы в игроке.

Другие ласкают жену того,
На чей разум накинулась игральная кость.
Отец, мать, братья говорят о нем:
Не наш он! Уведите его с глаз долой!

Когда я решаю: Я не буду играть с ними,
Отстану от уходящих товарищей, -
То стоит брошенным коричневым подать голос,
Как я спешу к ним истосковавшейся любовницей

В собрание идет игрок, спрашивая себя:
Я выиграю? (и) подбадривая себя.
Игральные кости рушат надежды, пресекают желания,
Отдают они счастливые броски сопернику.

Ведь игральные кости - цепляющие крючьями, колющие,
Порабощающие, мучающие, испепеляющие,
Дающие мимолетние дары, вновь поражающие победителя.
Пропитанные жиром, они мощно держат игрока.

Резвится их стая числом трижды пятьдесят -
Каждая кость голодный эхекатль,
Стая же подобна мегалокатлю
Даже вожди им кланяются и еле сдерживают дрожь.

Они катятся вниз, прыгают вверх.
Без рук они одолевают того, у кого есть руки.
Небесные уголья, брошенные в углубление,
Они сжигают сердце, хотя и холодные.

Страдает брошенная жена игрока
Мать сына, бродящего неизвестно где.
Обремененный долгами, испуганно ищущий у кого бы занять,
Идет он ночью в дом других.

Игрок стал мучиться, увидев женщину -
Жену других и уютный домашний очаг.
Но ведь он с раннего утра навьючил гаргутовых каукорн,
Вечером лег он перед огнем, как приёмыш.

Кто есть полководец вашей великой армии,
Вождб, первый в содружестве,
Ему я протягиваю десять (пальцев)
При нём произношу эту клятву: Я не удерживаю богатства!

Не играй с костями, охоться в пуще!
Наслаждайся имуществом, ценя его высоко!
Вот каукорны, о игрок, вот жена, -
На это указывает мне Кинаахи’сини.

Помириться с нами! Помилуйте нас!
Не привораживайте нас дерзко ужасным колдовством!
Да уляжется ваша ярость и гнев!
Пусть другой будет теперь на вашем крючке!

*** * ***

На севере Тэрима сцепились два мегалокатля. Но если в прошлом веке наступал молодой и голодный пустынный хищник, то в этом Эллика показала противнику всю свою мощь. Яростные атаки кзабраков разбились о стену щитов. Даже огонь и тот не сломил стойкость эллинов. Множество воинов полегло с обеих сторон, но земля вокруг руин Иллидора осталась за прежними обитателями. Эллины не только смогли удержать её, но вновь заселили. Как в прежние времена прошла граница по предгорьям Полемей.

Если на юге горцы только защищалит свои земли, то на севере сами перешли в наступление. В жестоких схватках разбили они кзабраков и спустились на равнины. Вновь, как и век назад пришли эллины под стены Теримбека. Долгой и кровавой была осада, но в конце концов пал Тэримбек и от гор до самого моря не осталось в той земле ни одного краснокожего. Не посрамил Неокл Кор-Хакский своего имени и омыл оружие своё в соленых волнах как некогда Неокл Древний в свежих водах Каулерпоса.

Но все воины знают, что судьба переменчива и кто сегодня радуется победе завтра будет горевать от поражения. Горькой вестью встретила царя-победителя Эллика по возвращении – пока воевал он Кор-Хак, дикари из Сомнеша захватили и сожгли древнюю столицу – Акринос. Где стояли дворцы и храмы ныне среди руин стоят шатры варваров, пасут кзабраки корхакорн на горных склонах и собирают пумилы в долинах.

***

Кроме войны важнейшим событием тринадцатого века стало для Эллики распространение гончарства. За одно поколение керамика из привозной роскоши стала обыкновением. Впрочем это касается лишь горшков эллинской работы, а вот изделия цвергов и дальше ценились высоко. Кувшины и кубки работы местных карлов были признаком достатка, керамика же привезённая из-за моря означала богатство и знатность владельца.

Вместе с керамикой обычными стали запасы оливкового масла, а главное мелитиса. Напиток этот настолько пришёлся по душе эллинам что скоро не представляли они уже жизни без него. Особенно любили его воины. Скоро уже по всей стране не только делали пумиловое вино, но и знали разные его виды. В одних краях мелитиса была крепче, в других вкуснее, в третьих слаще или кислее обычной. Торговля её процветала – по всей стране из конца в конец двигались караваны гружённые мехами с вином. Впрочем маслом, сыром, мясом и оливами тоже торговали весьма бойко.

Осевшие в больших прибрежных городах цверги сперва занимались лишь торговлей. Они брали товар у приезжавших с родины купцов, а затем продавали его. Позже среди них стали оседать ремесленники. К концу же тринадцатого века многие из местных цвергов взялись за вёсла. Ведь одна большая лодка повезёт товара не меньше чем целая вереница каукорн.

***

Тяжёла была война с Элликой, подалась она под напором Кзабракшаха в прошлом веке, а в этом же сама навалилась на него всей тяжестью своих фаланг и опыта бесконечных войн. Храбро сражались саошьяниты, не ослабли чары покорителей, но не осталось у сынов Алея былого страха перед огнём. Изгнали кабраков с гор, пал Теримбек. Удар этот рассёк страну на двое и весь север был потерян для шахов. Их там и дальше признавали верховными правителями, но о реальной власти говорить не приходилось. И как будто что бы посеять сомнения и проверить веру даровали боги глупым мятежникам из Сомнеша великую победу над эллинами. Когда весть о том достигла Ушура и Пилоша, где оплакивали как раз падение Теримбека лишь саошьяниты не усомнились в богоизбранности шахов. Пускай краток был час сомнений, но почувствовали Пирхи дрожание хавара. Ведь без побед и подвигов затухает святое его сияние.

Были трудности и на юге. В мятежной Гирштане те кто вырос в Кзабракшахре не прислушалась к послам, а уж дети их и подавно не покорятся власти шахов иначе как под принуждением. Непокорный Езд крепко держали Пирхи своей рукой, но война требовал их присутствия на севере. Сложно воевать у предгорьях Полемей живя на границе приталасских степей. И так шахи больше времени проводят в Ушуре и Пилеше чем в Езде. Оставаться на юге нельзя, но если покинуть Езд, не присоединится ли он к Гирштане?

Несмотря на войну, южный Кзабракшахр зстал куда многолюднее. Охота окончательно стала уделом самых бесплотных участков Кор-Хака, в остальных же местах паслись стада корхакорн. Кроме больхих жаджевых городов в оазисах возникло множество мелких постоянных поселений в которых регулярно останавливались племена при перекочёвках. Если бы война не забирала большую часть буйной молодёжи не миновать больших междуусобиц, а так жизнь текла относительно мирно. Впрочем схватки за пастбища и колодцы случались всё равно. Прежде пыстынное морское побережье стало заселятся. Появились так называемые водяные кочевники – кзабраки что жили кочуя вдоль моря, собирая выброшенное на берег волнами и то до чего можно было дотянуться не умея плавать. Корхакорн у солёных кзабраков было немного – не так для пропитания как для перевозки вещей, да и те кормились наполовину огневиком, а наполовину выброшенными на пляжи водорослями. И только на плодородном побережье северной Селемы возникали первые постоянные деревни.

***

Долгие века воевали забраки с гитами, случалось им сражаться с штирами или родичами кзабраками. Разве что с сельтами никогда не доходило до большой крови. Теперь же биться приходилось против всех. С востока надвигались бесконечные орды черных*, с юго-востока шли охристые гиты, с севера красные кзабраки, с юга же мохнатые сельты. Забрия сразилась со всеми ими.

Проще всего оказалось с сородичами. Сложнее всего было выдержать их набеги не отражая со всей мощью. Безнаказанными уходили разбойники с богатой добычей, а вслед их монархи слали ещё большую в подарок. И не прогадали. Богатсвами и грубой лестью купили они щиты и дротики варваров из Гирштаны и повернули те оружие своё на восток.

Со штирами договориться не удалось. Да и что с этими скотами разговаривать. Без боя отдали забраки крайние земли на востоке. Пылали покинутые ими селения и поля, гнали огромные стада корхакорн, спины людей и животных гнулись под тяжёстью вещей и припасов, но нельзя было унести и трети. Монарх приказал отдать мягкое что бы защитить твёрдое. Пирстед должен был стать камнем о который враги сломают зубы. Так и случилось. За тринадцатый век случилось семь осад города, сперва пять штирских, затем две гитские и все они окончились одинаково – залитыми кровью стенами и трупами во рвах. Древняя столица устояла.

С гитами воевали забраки не только на суше, но и на море перехватывая их суда что плыли к далёкой Селеме. Тех же кого не удавалось словить в море встречали уже на твёрдой земле. Лодки, щиты эрлов и огонь Пироса уберегли берега Талассы от вторжения.

Из всех врагов меньше всего боялись забраки сельтов и лишь им они проиграли. Неудачной была первая осада Элсвейра, позорным поражением для котов окончилась вторая. Нельзя было уморить его голодом, а брать стены сельты как следует не умели. Они учились, но каждый такой урок стоил большой крови. Удача или опыт тому причина, но на третий раз после кровавого штурма пал Элсвейр. Озверевшие от потерь и ненависти котолюды перебили всех его жителей не разбирая ни пола ни возраста ни народа. Своих сородичей убивали едва ли не быстрее чем нанависных забраков.

* Я надеюсь все помнят, что штиры чернокожие?

***

Как бы не расписывал Гиперсикер благостное сосуществование гитов и штиров назвать его безоблачным можно было только с большой натяжкой. Штиры всегда были и остались для гитов грязными скотоподобными чужаками обделёнными Мировой Справедливостью. С ними можно было иметь дело, порой это было выгодно, порой необходимо, но частенько опасно и всегда неприятно. Омовение после разговора со штиром считалось крайне желательным, а есть со штиром из одной посуды или отрывая мясо с одного куска прямо запрещалось ввиду их нечистоты. Те же из младших сыновй кто в погоне за мирским богатством брался работать на штиров по возвращении должны были пройти месячное покаяние постом и молитвой дабы вернутся в лоно Мировой Справедливости.

Впрочем нельзя сказать что гиты в тринадцатом веке относились к штирам хуже чем в двенадцатом. Нет. И уж без сомнения лучше чем в те века когда воевали с ними от самой Талласы до Зубатых гор.

P.S. Жить свободным штирам у себя гиты никогда не давали. О продаже земли и речи быть не может хотя бы потому что гитам она вообще в принципе неизвестна. А воспитанники из рогатых были такой редкостью что умирали так и не найдя себе пары.

***

Рынок в Акитосе был и остаётся крупнейшим местом торговли между разными народами Талассы. По хорошему внутренняя торговля Забрии ещё больше, но в тринадцатом веке, когда война разорвала веоквые связи рынки Стилтона или Ашбора для Сельтов и гитов доступны не более чем торжища в Гизе или Унамакалли. Акитос стал основным местом торговли сельтов с гитами, а также перевалочным пунктом в торговле Селемы и коренного Аксоса.

***

Война, торговля и дипломатия вот то чем занимался в посление века Гиперсикер. И надо сказать довольно удачно. Точнее хотя бы что-то из этой троицы у него получалось. В двенадцатом веке успех был полный. В тринадцатом… хм, пожалуй получилось с торговлей и дипломатией. Всё таки мир с эллинами дорогого стоит. И торговля что с цвергами что с гитами шла явно хорошо.

Подвела война. Всё таки не зря Фий бог удовольствий, а не этого опасного занятия. Среди извращений были и такие где удовольствие получалось через боль, но война… нет, пожалуй это уже слишком. Хотя Фий любил повещать через Гиперсикера про опьянение в бою, но ни он сам ни его аватара лично к такому не стремились. Наверное это чувствовалось. Или может дело в том что враги попались законченные извращенцы отдающиеся кровпролитию без малейшей задней мысли и при том искренне считающие убийства и причинение боли другим достойным делом. Как бы там ни было, а с войной не сложилось. Покуда штиры заполняли своими телами рвы Пирстеда или гибли от голода в его разорённой округе забраки из Гирштаны сожгли и разграбили Кол-Дур, да так основательно что не только сам город, но и его округа совсем запустели.

***

Цвергардум процветает и нечего к этому добавить. Нету в нём войн, не случилось землетрясений, великих извержений вулканов и огромных вол с моря. Не о чем складывать эпос. Время это затеряется среди других веков. Но пожалуй большинство цвергов живших в те времена были ими вполне довольны.

***

В тринадцатом веке Корахот защищался и нападал. Стали стеной лодки между Дамопотом и Корахотом и не пустили врага на берег. Не помогли ши ни доспехи из сверкающей и звонкой красной кожи, ни многочисленность, ни свирепость. Энэрегали и цверги покрыли себя славой в морских сражениях. Совсем по другомус сложилась судьба токи что отправились к берегам Сельтусии грабить кошек. Флот их попал в шторм и был выброшен на незнакомый берег. Большинство плоскоголовых утонуло, из хторров же вообще никто не уцелел. Остатки войска легко добили свирепые сельты.

Кто не знает Шикхкурлакхана, грозного демона с волчьей головой и острыми зубами в оскаленной алой пасти? Кто из волков не ведает его жестокости? Каждая стена в Айэньо хранит его изображение, каждый храм отдает первую молитву Повелителю Власти. Нет таких людей среди Ши. Ведь целая империя живет и строит свои законы согласно заветам Великого. Шио-хасд-да-Кчель, Знание знаний дарованное волчьему народу мертворожденным Демоном.
С давних времен зеленой тьмы известно любому: Есть у Шикхкурлакхана две руки и каждая отдает равную порцию добра и боли. Варинэлы, доспехи, ткани и деньги Ушкушкхаль – в правой; острый, смертельно отточенный крюк, покрытый спекшейся кровью и волосами своих врагов – в левой. И не бывало в этом мире от века, чтобы дал что-то Шикхкурлакхан, не отняв чего-то очень важного взамен. Не ведома первейшему среди демонов жалость. И только тот, кто может выдержать болезненное прикосновение его крюка, тот, кто может отдать своё мясо и пережить самую лютую пытку – только тот, может быть достоин награды Высокого Властелина.

Назвали отгремевший век, Веком Потерянных кож в честь Царя всех демонов. Болезненным было прикосновение божественного крюка, очень болезненным для империи. Тем большей отвагой проникались сердца воинов. Разжигали волки яркие костры танцуя и напевая боевые песни. Веселили свою душу темными сказками, раззадоривали себя историями древних войн припоминая по памяти мрачные деяния собственных предков.
Разве испугаешь ши войной? Разве не сражаются волки с самого своего зарождения на Окуми, заливая материк кровью во славу Шагашши? Не просто так даны клыки шийцу, не просто так мерцают желтые глаза во тьме угольями – узкое тело, хищные движения. Небесный волк создал волчат. Небесный зверь породил Зверей земных.
А потому били волки в тугие барабаны с радостью отправляясь в край смерти. Ведь давно уже не было у Истинных врага достойного Раматы, давно уже не лилась кровь пенными реками. Давно уже семьи не собирали себе алых трофеев. Начинали бояться воины грядущих мук Царства Кошмаров, где демоны могли помиловать только настоящих убийц и охотников украсивших себя черепами врагов. Где каждая слабость обернется троекратной мукой, и только честь, уважение своих соотечественников, достойная и страшная смерть с оружием в руках, - только это может помочь спастись.
Ведь отвратителен шийский загробный мир, наполнен кошмарами до краев, и чудовищным пыткам подвергают душу беспощадные демоны, - только ушедший с честью воин и его приораши могут избежать вечного плена в пасти Хааша. Сразиться с отродьями – победить. И уйти дальше, в бесконечную пустоту волчьей утробы – где ступени блестят инеем вознося душу к вершинам Небесной пирамиды.
Так молились про себя ши. Боялись нежданного мира опасаясь благоденствия плоти, когда лень и пресыщенность, восторжествует над трудом духа. Когда разучатся они сражаться и отвыкнут отнимать жизни врагов. Тогда услышал Шикхкурлакхан страхи своих детей, и Лис-Эшкхейкгаль, повелитель войны, принес на кожистых крыльях нового Врага. Будет много крови для Истинных. Будет много трофеев для прославленных семей. Наполнится родовая память новыми умениями, а сияющая броня Ушкушкхаль будет омыта кровью! Ибо идет война, и кровавые боги сражаются вместе со своим народом. Кровью, кровью, Великой Кровью пенится море!

Муки собственной плоти отдают ши для Хааша. И срезают скальпы у энерегалей чтобы почтить Сарагалтана-Многорукого. Цмакалю отдают кишки, и чтобы усладить глаза Эльке, вешают вонючие трупы на городских стенах Удаганьё, привязав тела за ноги и вспоров животы. Покрывают уродливые носы красных лодок своей кровью, и вешают гниющие головы убитых врагов по бортам на счастье.

Но самый лучший дар еще впереди – реки крови что потекут по улицам хторрских городов, выбитые зубы и кости презренных трусов что отправляют на войну рабов и боятся сразиться сами; рано или поздно придут Истинные на Тэрим, и великий Шикхкурлакхан получит свои достойнейшие трофеи. Горячие сердца вырезанные из груди своих врагов! И Прожорливый Хааши будет услаждать свою душу воплями. И Тлаашкани пожрет гниющие трупы. Горько проклянет Корахот тот чёрный день, когда его владыки в своей гордыне проигнорировали требования Истинных.
Вобьют волки остров Джамаш прямо в глотку трусливому королевству, и вспорят кишки по живому, чтобы поглядеть – понравилось ли врагу жирное угощение?


Покуда пели воины возле своих жарких костров, покуда танцевали и горячили свою кровь барабанным ритмом раскрашивая себя цветными глинами. Покуда, ковыряли и резали собственную плоть раскаленными ножами, точили себе зубы и делили меж собой добытые трофеи. Император и его советники, под крышей дворца в столичном городе Айэньо создавали Новую шийскую армию.
Отныне традиционо воинские семьи освобождаются от налогов, - война и смерть станет их призванием. Мокрые Хвосты, Джамаши, Огненные черви и Кровавые стрелы будут заниматься только делами войны и станут платить беднейшим из солдат, нанимая их в армию, одевая и давая им еду.
За победы своих воинов, получат великие рода богатейшие земли, и новый мир – станет платой для этих родов.
По традиции встанут над десятниками сотники, но над сотниками станет властвовать Тысячник, что добудет себе славу в кровавых боях. Любого рода – бедного или богатого, - если он показал лидерские качества, будет знаком его отличия желтая броня Ушкушкхаль и украшенный перьями череп тигра на голове. Будет сражаться стая как положено стае, а не вразброд. И покуда не отгремят бои, смертной клятвой поклянутся сотники и тысячники не допускать простых солдат до зверств. Пусть волки тешат свою душу после сражений, пусть добывают трофеи и молятся Хаашу подвергая своих пленников мучениям. Но во время сражений, должны сражаться они слаженно, используя силу коллектива и чувство ритма заложенного в каждом из ши. Единым зверем должна стать хаотичная толпа, единой стаей тысячи бойцов собранных вместе.
И будет использоваться барабан для порядка и для гребли, чтобы задавать единый ритм.
Отличившимся воинам дарует император новые земли и столько золота, сколько сможет унести его тлакотли. Великим же семьям – новые угодья, и новые города. Награбленные сокровища и чудеса новых земель. Торговые пути. И возможность зарабатывать себе прибыль.
И провозгласил Говорящий от Войны указ о «молчаливых духах сражения» Деревянные таблички с особыми рисунками что будут распространяться среди командиров дабы координировать действия армий. И будут схематичные изображения демонов отображать главные приказы, и каждая табличка будет своей особой формы и своего особого размера. Станут говорить молчаливые духи со своими бойцами, станут передавать важные знания:
«Шикхукрлакхан – великая победа», «Эшкейгаль – наступление на земли противника», «Хааши –срочное отступление», а «Ушкушкхаль – стоять до последнего»


Так кто же не знает Шикхкурлакхана двурукого? Шикхкурлакхана жестокого? Шикхкурлакхана-Рсчленителя плоти?
Кто не ведает о его двойной душе? Когда сдирает он мясо с костей и дарит самые лучшие подарки одновременно?
Великая весть распространилась среди голосов мира – для укрепления торговли, для того чтобы связать свои города велит император строить дороги. Трудами тлакотли и соломенных людей, надлежит рубить деревья и выкладывать тропинки камнем по всей стране, чтобы живое сердце Айэньо наполнилось кипучей энергией мирной жизни. Чтобы удвоился прибыток торговцев, чтобы живыми корнями переплелись между собой далекие города.

Окуми

– Мда...
Короткое и емкое слово, последовавшее за междометием, очень точно отражало мнение новоявленного бога о народе, который своими молитвами его вызвал. Здоровенные, четырехрукие, тупые, злобные, прожорливые. Добавив еще пару крепких выражений к пяти словам описания расы, он вздохнул.
– Ладно. Пойдем знакомиться, что ли... Эй, ты! Отшельник! Привет. Я твой новый бог. Звать Геф. Ты у нас кто?
Абориген, весьма тучный даже для своего вида, пребывавший в мечтаниях о еде на вершине холма, вздрогнул и принялся озираться.
– А, ну да, забыл материализоваться, – обозвавший себя Гефом бог явился позади аборигена в своей рабочей одежде кузнеца и с неизменным молотом в руках. – Хватит вертеться, я тут.
Абориген превосходил ростом божественный образ раза в два, поэтому, обернувшись, не заорал в ужасе, а только вытаращился на это двурукое низкорослое чудо природы и удивленно икнул.
– Очень приятно, Йик. Нарекаю тебя своим пророком. Значит, с формальностями разобрались... Давай, излагай ситуацию. Какие беды у моего народа? – Геф лениво махнул молотом.
Абориген почесал репу, затем тщательно ею потряс. Народная мудрость йонгов гласила: "Если чего-то не понимаешь, попробуй это съесть." Нареченный Йик, которого вообще-то звали И Бань, решил воспользоваться мудростью предков и протянул вперед огромную лапищу, но несильно получил молотом по пальцам и отдернул руку.
– Грабли убери, родной, и соображай быстрее. Нам с тобой еще цивилизацию с колен поднимать.
Однако удар по пальцам соображалки И Баню не прибавил. Взревев от злости, он растопырил все четыре ручищи и кинулся на обидчика. Но человек растворился прямо в смертельных объятиях, и материализовался вновь на некотором отдалении.
– Да что ж ты тупой-то такой... – образ бога вздохнул и в мгновение ока прибавил в размерах, раз эдак в десять превзойдя самого высокого йонга. Над головой у него образовалась небольшая туча, пускавшая маленькие молнии, а громоподобный голос впечатался прямо в мозг И Баня.
– Узри же божественный образ мой! Узнай, что имя мне – Геф, я бог прогресса и технологий, и я откликнулся на молитвы твоего народа! Нарекаю тебя пророком моим, и новое имя твое – Йик!
Закончив речь, бог уменьшился до обычных размеров, почесал бороду и вздохнул.
– Вот никто на слово не верит. Обязательно демонстрировать надо... – он взглянул на аборигена, павшего ниц и закрывшего голову руками.
– Ну, хорошо хоть не обделался. Нервы крепкие, значит. Все, хватит валяться, вставай давай. У нас работы невпроворот.
– Чо?.. – выдавил из себя абориген, подняв голову. Он неотрывно смотрел на молот в руках бога и не торопился подниматься.
– Чо-чо, вставай, говорю!
– Чой! – благоговейно выкрикнул Йик и снова уткнулся лицом в землю.

Так Геф получил себе народное прозвище Чой* среди йонгов.

* Chuí - китайск. молоток, молот
** Этот отрывок написан Азом Китой.

******

Трудно жить народу божество которого лениво, злобно, подло, жадно и брехливо. Но ещё труднее тем чей покровитель молчит. Причём молчит настолько безнадёжно, что сами собой закрадываются мысли, о том есть ли оно вообще. Подобная беда поразила йонгов. Ву Ши молчала. А ведь четырёхрукие истово молились ей. Сложно было не поминать богиню когда бескрайняя прежде империя распалась осколками. Когда леса заполонили бутовщики и богохульники, а слабые бандерлоги повсюду теснили могучих йонгов. воистину последние времена настали. Как пережить такие без божества? Даже достойно помереть трудно когда не знаешь что смотрит за тобой извечная мать и что ждёт она тебя по ту сторону тьмы.

Йонги молились истово, а в мире малых богов такое не проходит зря. Не найдя той кому предназначались порыв веры приманил на Юну новичка. Не сразу нашёл Геф кто именно на Юне звал его. Прошёлся сперва по северным островам и Тэриму прежде чем нашёл свой народ. Присмотрелся. Почесал затылок. Народ то ему попался твердолобый и крепкоголовый. Впрочем пожалуй было что-то вселенски правильное в том, что бы развивать технологии именно у тех кто обделён способность изучить их самостоятельно. Да и не привык он отступать перед трудностями. Вспомнил Геф города забраков и лодки судемоагов, вспомнил стада на Селеме и плавильни на Лекатане. Да, нагонять надо и побыстрее.

С каждым днём труднее становилось являться смертным, а потому сделал новый бог йонгов самое большее что смог покуда тело его ещё не подчинялось полностью законам Юны. Слетал он на Южный Зубец и обойдя пару токских стойбищ набрал пару десятков яиц. Явившись же на Окуми велел ученикам и первым делом Йик смотреть за ними и кормить тех кто вылупится. потому что это младшие братья йонгов, что даны им в услужение. И если кто убьёт или съест или покалечит их, то Йик должен покарать наглеца. Например убить и съесть, ну или просто сломать что-то.

Так в жизнь йонгов пришли токи. Число их быстро росло и к началу тринадцатого века вокруг Чи Фана их было уже больше чем йонгов, а уж в соседних с городо племенах так на каждого йонга их приходилось добрых пол десятка на брата, сестру или малое дитя. Надо сказать, что относились четырёхрукие к плоскоголовым не хуже чем к родичам слабакам собственной крови. Только вот таких слабаков среди них не было, а потому некоторая покровительственность мешалась у них с лютым угнетением. Слабый должен слушаться сильного который мог тебя съесть, а поди же терпит дурака и ничтожество.

Надо сказать, что токи оказались просто таки подарком для йонгов. Во-первых, их не надо было кормить. Потому что бумидоров в сэльве полно и токам их хватает. Ну вместе с грибами, мокрицами и хелесиками. А после хорошей охоты йонги не жалеют своим младшим родичам кишок, очисток от шкур, или даже сухожилий с кусочками настоящего мяса! Во-вторых, токи могут работать. И что удивительно им это даже нравится! В-третьих, когда у тебя есть кто-то маленький, слабый и покорный становишься как-то сильнее, большее и смелее.

***

Вэй распалась и со смертью великих аватар правивших страной одинадцать веков не осталось ничего что связывало бы страну даже символически. Новый бог – Геф пришёл в центральную, самую большую часть возле Чи Фана, однако судьба двух других осколков страны сложилась по своему.

Провинция Ба И распалась на отдельные племена, объединявшиеся лишь во время ежегодного фестиваля в общем святилище. Да и то добрая половина йонгов их избегала считая ненастоящими. Племена местных четырёхруких были невелики, но крайне свирепы и воинственны. Вот уже два века как нанимают их для своих войн чернокожие с побережья расплачиваясь едой и разным и хитрыми вещами. Потому что нельзя ни завоевать вождество ни удержать власть не имея среди воинов своих йонгов. Давно рошли те времена когда четырёхрукие с подозрением смотрели на трилобитов и амониов. Ненасытные утробы йонгов давно уже привыкли к морской пище и требовали ещё и ещё. Обтеревшись среди более развитых рохо наёмники научились языку и некоторым обычаям чернокожих, переняли щит и даже понемногу начали поклонятся Атуму.

Вокруг Шенг Хуо, первограда йонгов, народ этот восстал на себя сам и переродился в свою противоположность. Стеснённые с двух сторон бандерлогами не имели четырёхрукие ни места для расселения ни достойного врага, а потому молодёжь их тратила себя в нескончаемых межусобицах. И столь свирепое братоубийство царило в сэльве, что оказавшиеся в тех грешных местах бандерлоги без чувств падали с паламнэр. И даже некоторых из йонгов охватило отвращение к крови. И появились чётырёхрукие отдавшие сержца свои миру и вещавшие что грех проливать кровь. И что нельзя поддаваться злу и что надо жисть в кротости и смирении и придерживаться великого принципа бухай* – ненанесения вреда ни одному живому существу. Ведь всё зло мира идёт от нарушения бухая. Если бы живые существа лишь бухали, что тигран пасся бы рядом с варинэлой, а бумидавы обрели бы чудесный нежноалый цвет и летали бы подобно поугерам. Тут правда были расхождения. Некоторые учили что в царстве бухая бумидавы будут уже жаренные и что можно будет отрывать от них куски без малейшего вреда.

Как бы там ни было, а таки нашлись, и не немало, йонгов принявшие бухай в своё сердце. И стали они питаться одними бумидорами. И дело это было трудное даже для четырёхруких. Но ничего – приспособились. Изо дня в день бродили бухайцы по бумидорникам собирая и поедая плоды без устали. Со временем пришли они к выводу, что бухай не распространяется на мокриц и червей – потому что эти безмозглые твари всё равно что растения. Позже снят был запрет на мертвечину – поскольку не мясо греховно, а убийство. Ещё позже признали, что самооборона есть священно право каждого, а трупы убитых в таком случае приравниваются к мертвечине. Так и жили бухайцы. Жили и множились в числе потому что бумидорники сами по себе могли прокормить куда как больше йонгов чем охота. Стали бухайцы пухаты, грузны и медлительны, но сила их не покинула, а уж числом они скоро далеко превзошли своих плотоядных родичей.

* Это не Юя придумала! Это всё китайцы!

***

Множество странных вещей видят бумипалати хранители пределов Раматы. Каждый день поднимаются в воздух десятки лис хе унося намотанные на ноги кехалаты с донесениями. И не покидая стольного Камалаплути знает хилихалати, что пальцехвостые совсем затихли поскольку вторглись в их земли чернокожие великаны. Знает что появились среди западный йонгов мелкие и двурукие. И уж конечно давно известно ему что стали южные дикари подобно ужасным варинжлам питаться бумидорами. Но все знаю, что главная весть прилетит не на крыльях. Главная весть прибудет вместе с лодками к пристаням Унамакалли*.

* О войне см. отчёт по островам.

***

Как другие правители волнуются о войсках и купцах так волновались Кардары о судьбе порожённых даэрским гением вещей. Особенно много думали они о рукотворном свете и деньгах. Надо признать, что первое за пределами Кзардолма не прижилось – необходимость регулярно перезаряжать светильники делала их бесполезными вдали от светоносных жил. Лишь шийские императоры могли позволить себе не только лучшие образцы, но и оплачивать их регулярную перезардку. Вернее будет признать что лишь для дворца и храмов Айэньо даэры брались за малую плату возить светильники в родные подземелья и обратно.

Совсем другая судьба была у денег. Маленькие металлические кружочки проникли если не во все дыры на Окуми, то уже во всяком случае их знал весь восток континента. У ши даже в законах упоминались ликли и дирими и не найти на торжищах и площадях мохнохвостого не державшего бы на поясе или за щекой хотя бы пол десятка харов.

***

Привычно для ши снить наяву бытием родителей. видят потомки глазами пращуров. А если бы достойные предки увидели родной край глазами потомков? Без сомнения они удивились бы. Поразили бы их пирамиды Айэньо, общение с бандерлогами, бесчисленные плоскоголовые тлакотли, которых в сэльве даже больше чем ши, огромные эдэски, что напоминают уже скорее маленьких бумодавов чем больших варинэл, они даже листья порой елдят, а не только плоды. Удивились бы предки одежде из тканей и немыслимо было для них сияние доспехов. Окрыли бы рот древние волки узрев лодки и вёсла.

Но было и то что они бы поняли – стук камней и танцы, жертвоприношения и приорашей. А ещё войну. Потому что война… война не меняется. За плеском волн и сиянием доспехов всё равно видно оскал клыков и вздыбленные на загривке волосы. Убей или умри – в этом суть. Так было и так будет.

Тяжело шла для империи война с Корахотом. Мечтали многие о покорении земель на Тэриме, а едва удалось удержать Джамапути. Не устояли джамаши перед ордами боевых тлкаотлей Корахота понукаемых к бою бичами хторров*. Едва удержали они Дагхасшд**. Флот корахотских энэрегалей атаковали все корабли что пытались доплыть к Джамапути. В схватке с ним погиб отряд из столицы и лишь жалкие остатки его спаслись. Клыков же уцелело так мало что велись разговоры о роспуске их отряда. Узнали тогда ши, что хороши тяжёлые доспехи в ближнем бою, но неудобны на море. Но в конце-концов судьба смилостивилась над ши – отступили энэрегали пред тяжёлыми потерями, удалось выгнать врагов и с Джамапути. Но о наступлении на север и речи тогда быть не могло.

* Прошу прощения за подобное самоуправство.
** А может переименовать город? А то название совсем выбивается из ряда прочих и очень неудобное.

Расправит радужные перья свои птица-поугэра, взмахнет крыльями лаковыми и бросится ввысь, окунаясь в синий колодец поднебесья словно воду. Под её крыльями леса густые проносятся, нехоженые тропы и мрачные колья глухих частоколов возвышаются. Здесь тени сгустились, здесь клыкастые тиграны сторожат свою добычу медленно терзая живое мясо. Здесь провинция Древних лежит от начала времен. Мрачные охотники со смуглыми лицами натягивают луки свои, сдабривая ядом жалющие стрелы. Уходят в темные леса, и не возвращаются порой. Погибают в колдовских пущах если не повезет на охоте.
Веками властвовали здесь эреши. Веками йонги разоряли границы. Веками удобрялась эта земля кровью щедро, и человеческая кость в землю ложилась. Словно дождь. Бесчисленными каплями орошали эту несчастную почву человеческие жизни.

Серпентисовые леса произрастали на гниющих трупах, оплетали густые корни желтые черепа. Падали листья. Кренились дни за горизонт. Обращались золой древние города, скрывали мертвые камни пышные мхи. И по нынешний день живут здесь люди скрытные да мрачные, умеющие тихо ходить и быстро убивать. Возле костров вытанцовывают жаркие танцы свои, рассказывают самые удивительные волчьи сказки. Стерегут запретные чащобы. И душа у Древних зеленая, словно сам лес, - беспощадная, - как сама природа. И настолько же преданы они земле, как преданы корни древесные свой почве.
Самые щедрые из ши и самые яростные живут здесь. Край воинов. Край суровых жрецов.
Пенится серое море со злостью накатываясь на берег грозными валами. И смотрит вдаль алый ШиоКадам, брат близнец проклятого ШиоДао. Город варинэлл. Город прошлого, открывший для империи новое будущее. Южный страж, всматривающийся внимательно в пустые серые воды - ибо не верят волки в капризную удачу, каменный воин сторожит морские границы.

Чу! Натянул охотник тетиву, задерживая дыхание на миг, острая стрела с тихим шелестом пронзила воздух. Вскрикнула обиженно птица уворачиваясь от мгновенной смерти своей. Встряхнула яркими блестками крыльев роняя синие пушинки на землю. Огласила руганью окрестности еще раз, да и полетела себе дальше.

Синяя гладь озера протянулась от горизонта до горизонта, скорлупками плавают лодки по ней. Изумрудными холмами к солнцу вздымается повеселевшая земля. Вольготно да свободно. Здесь поют песни у жарких костров на закате. Вереницей выставляют глиняные кувшины уставшие приораши, чтобы набрать воды. Полоскают тряпки в прохладных волнах сплетничая о семейных делах. Здесь передают ткачи свои заповедные знания, от поколения к поколению делясь родовой памятью. А стайки детей пускают кораблики по волнам, прокапывая каналы непослушными чумазыми ручонками. Даруют воде журчащую жизнь.
…В годы темного отчаяния на заре времен вырос город Тысячи Слез. Вырос. Налился звонкой силой как наливается жорехера, превращаясь из хрупкого о ореха в неукротимого лесного гиганта.
Заматерел город Слез. Протянулся к небу божественной рукой пирамиды. Дал приют сотням ткачей, дал приют песням и тайным знаниям, дал приют соломенным волкам желающих мира и обычным семьям, что веселятся при свете лун.
Здесь проводят ритуалы Первой воды, здесь окунают младенецев в священное озеро Ховодэру, вымаливая у грозных духов благословления для своей семьи. Края здесь топкие, илистые. Живые! Звенят жизнерадостно мухи. Зелень растет вольготно, - вдоволь ей воды и солнца. Дома богатых семей вытянулись вальяжно и гордо, приукрасили себя резными тотемами. Яркими красками и грозными языками трепещущих на ветру флагов Больших Семей.

Но пусть. Заскучала пестрая птица, раскрыла веер прекрасных крыльев и полетела еще дальше.

И встают уже серой громадой столичные стены украшенные рельефами Высоких богов. И лес трусливо убегает назад, освобождая пространство для людей. Навевают неожиданные просторы страх на простых сельчан. Подавляет деревенских волков бесконечная синева неба, сбросившая с себя зеленую паутину сучьев и ветвей.
Множество домов, сотни жителей. Непрекращающийся гул голосов. Плотная корка земли, что утрамбована тысячей босых ног. Слезы, смех, рождение и смерть. Молитвы паломников и заправская ругань торговцев на рынке. Кровь. И запах ароматного мяса притомленного в горшочке. Ритуальные костры. И звонкоголосый молодняк играющийся с щенками варинэлл.
Жизнь Столицы бьёт ключом. Наигрывают на разных чудных инструментах торговцы. Выпрашивают еду нищие. Маршируют в сторону дворца суровые воины покрытые шрамами побед что украсили себя черепами врагов в битвах за остров Джамаш.

Царапают жалостливо тростниковые прутья первосортные эдески, привезенные сюда животноводами юга для продажи; Расхваливают дары Ушкушкхаль языкатые торговцы. Ткачи растянули свои ткани. Скучающие аристократы веерами прогоняют от себя мух. Дары заморских земель и сокровища Великих Гор, странные вещи из запретной Раматы и удивительные дары подземных пещер. Полнятся рынки Айэньо невиданными диковинками, и даже самые притязательные могут найти здесь для себя развлечение на целый день.
Неслыханное дело!
Толстый торговец с длинными медными серьгами в ушах, с затейливой татуировкой благоденствия на своем лице, продает яйца токохоше и обученных тлакотли для ведения хозяйства. Дорого стоит такой покорный токохош, выученный обычаям ши. Умеющий говорить и делать простые вещи плоскоголовый чужестранец. Привезли их Джамаши со своего дальнего острова. Казалось бы, кому нужны эти покорные сонные полуптицы? Но прошли года, ярким костром разгорелась идея.
«…Сам Шикхкурлакхан не придумает лучшего слуги для работы, сердечный! – Торговец припивает к’чхе и щурится самодовольно, протягивая вторую чашку задумавшемуся покупателю. Отрубленными руками воров украшена его палатка и каждый на рынке знает, что почтенный Ц’Эгэ платит местным охотникам дань чтобы они охраняли его товар. Горе тому вору, кто мимодумно решит одолжить у Т’Цэгей пару вещиц не оплатив…
– Своей кровью клянусь! Дай тлакотли одежду. Корми его на радость императору и обращайся с ним хорошо. Будет любую черную работу делать, твои любимые ораши еще в ноги поклонятся. Такой хороший тлакотли-токохош у тебя в доме будет. Не бей понапрасну его, сердечный. Не велит бог обижать слабых. Обижать своего тлакотли – значит Хааши кормить. Какая в том честь? Он как ребенок. Боится боли, маленький человек. Нельзя его божьей молитвой укреплять. Что делать будет? Любую черную работу будет делать, и повиноваться станет. Будет воду носить, за твоими варинэлами станет присматривать, а пожелаешь, так обучи его высокой церемонии к'хче. Всегда будет у тебя и сыновей твоих горячая вода для чаепития. Умный тлакотли, хороший тлакотли. Сам император о таком мечтает, а я его тебе отдаю. Сердечный!»
…Не знает Айэньо ночи. И не отвергает света дня. Яростно бьется живое сердце империи, рассылает остров Джамаши свои торговые лодки по волнам. Налаживают посланцы императора торговые пути, с помощью багровых парусов приручают ветра. И улетает за горизонт ошалевшая птица-поугэра оглушенная криком толпы, путь ее лежит к солнцу. В далекие земли йонгов, где быть может отыщет уставшая душа для себя покоя.

----

…Странным было это столетие, принесло много нового в империю. Обрушились диковинки на волков, словно штормовой вал на ошалевшего рыбака. Плохо – если не умеет плавать рыбак. Хорошо – если знает как обуздать волну, поднырнуть под нее, и вырваться к свету укротив стихию себе на радость.
На правах данников вошли бандерлоги к Истинным. Много было споров – виданное ли дело, обезьяны на волчьих землях? Спорили достойные советники в Айэньо, молотили камнями разбивая себе пальцы в кровь во время Круга Решений. Трое из достойнейших даже подрались волкам на смех, и были биты палками за осквернение великого дворца. Драчунов приговорили к очистительному посту длинной в полугодие – когда разрешается пить только воду под покровом ночи, да принимать немного фруктов для того чтобы продлить жизнь тела. Пусть остынут горячие головы, пусть припомнят драчуны о своей Чести.
Вынесли приговор жрецы, продолжили жаркие споры достойные Голоса Мира. Но общего решения так и не породили. Много было криков, много слюней и громких слов, а в конце случилось так – до императора дело не дошло, а бандерлоги Джамапути были названы ши. Дали подрастающему, неуклонно множащемуся обезьяньему молодняку гражданские права. Закон волка отныне им защита и палач. Пусть живут в империи, пусть добывают славу трудом. Останутся вторые и последующие дети бандерлогов в данниках у семьи Джамаш, а первенцы могут прийти в империю и попытать счастья в мирной жизни. Ведь воевали храбро обезьяны на стороне волков и заслужили для своих домов уважение.
Самые же головастые получат земли от императора, и богатство в обмен на собственные умения – пусть ходят в Рамату и торгуют с тамошним людом. Ибо все знают. Всё хорошо ладится у Истинных когда торгуют они с Ушкушкхаль; и разоряются голоса мира в пух и прах, если приходят в Рамату…Магией ли грозных демонов или чудесным умением вести торговые дела, да только обыгрывали в торговых сделках волков бандерлоги, и не многие ши, пусть даже и самые достойные, могли похвалиться умением хорошо торговаться с Раматой.

Второе решение было о токах. Смущенно улыбающийся престарелый советник Эргэшэ как-то неловко предложил ограничить продажу яиц и отправить всех токов в далекий Корахот. Он промолчал о десяти своих тлакотни, а другие смущенно промолчавшие сделали вид, что не поняли какую глупость сморозил выживший из ума старик Эргэшэ. В конце концов, методичные волки выделили отдельную касту ТокотлакХоши. Обязанность ТокотлакХош следить за размножением токов, следить как обращаются с ними в семьях. Принимать жалобы и учитывать яйца, чтобы не размножились излишне покорные работники, и не заполонили собою леса, способные прокормить лишь ограниченное число ртов. Все дела токов – на совести ТокотлакХош, ибо глупы плоскоголовые, и головостые ТокотлакХош должны отвечать за их дела.

Унялись ссоры среди Голосов мира. Отправился в путешествие по своим землям Сын Шикхкурлакхана, чтобы поохотиться с великими семьями в их угодьях. Наградить отличившихся воинов. Припугнуть дерзких. А в целом чтобы укрепить связи в своей стране и развить торговые пути, ибо все знают – начинают стараться в глухих деревнях старейшины только когда видят императорские стяги на горизонте. Отбыл Великий в большой мирный поход. Остались в столице сыновья императора.
Остались и некоторые из советников от Войны, что готовили для своего властителя поистине царский подарок. Ни варинэлы. Ни ткани. Ни даже камни Ушкушкхаль не сравнятся с ним.
Подарят волкам Говорящие от войны уникальное умение – делать доспехи, носить их и побеждать в них! Уже тренировались молодые воины в новой одежде, уже ритуальные бои велись среди подростков чтобы притерпеться к новому снаряжению. Горит новый металл словно огонь, наполняет душу первобытной радостью. Видно сам Шикхкурлакхан вложил свою магию в подобные одёжи, ибо каждый воин чувствует себя в таком облачении непобедимым богом!

Век двенадцатый эпохи второй.
XI.I. 'Время пришло'

XI.II. 'Эллика и Ирассия'


XI.III. 'Сыны бога войны'


XI.IV. 'Ремесла и торговля'



Получатели: Пирос, Гротедарум.