Голосование пользователя

в итоге по результатам торгов и с учетом того, что 50% выручки отдать караванщику(продали то, что не зачёркнуто) к распределению: 14345 gp (это именно финальная цифра)

В сумме то, что можно продать с учетом того, что получим 50% от цены будет : 40394 gp на всех
Плюс еще какая-то мелочевка в виде потрохов дракошки, плюс еще какие-то мелочи

Оружие:
- +1 waraxe + слот под палочку — (2130 gp);
- +1 silver waraxe + слот под палочку — (2220 gp);
- +1 throwing axe + слот под палочку - (2108 gp);
- +1 throwing axe + слот под палочку - (2108 gp);
- Masterwork heavy mace (312 gp);
- Manticore greatsword +1; (5 350gp);
- Mute axe +1 (8015 gp)
- Brutal surge heavy flail +1; (8015gp);
- Копьё водяного кулака (4300 gp)
- Зеркальный полумесяц (5500 gp)

Броня:
- +2 Broken Bronze Splint mail; (2100 gp)
- Masterwork half-​plate (750 gp);
- Large steel shield (20 gp);
- Leather armor +1 (1010 gp);
- Bear helm (1500 gp);
- Hide Armor +1 (1015 gp);

Снаряжение:
- Золотой обруч с головы Серого Философа;
- Золотое кольцо;
- Подвеска на цепочке;
- Кольцо орка-скелета; (5000gp)
- Mantle; (3000 gp)
- Bracers of armor +1 [DMG, p. 250]; (1000gp);
- Robe of Bones [DMG, p. 265]; (2 400gp);
- Least Rod of Animated Dead (3500 gp);
- Wand of Animate Dead (с учётом 100 gp black onyx gem для каждого заклинания) (8/50) (2600 gp);
- Cape of the viper. (2000 gp);

Под вечер рубайлам настало время действовать. Велтен уговорил-таки командира на разрешение позвать ведьмака. Фоймир расспросил, что и как, и изрек, мол
- Раз уж однократно упокоить, а проклятие вы снимете - то дело не самое сложное. По меркам нашего ордена - триста оренов, сочтемся после боя.
Бракс прикинул тудой-сюдой, и всяко выходило, что его жизнь как-то подороже стоит. Ну, ударили по рукам. А пока четверка вояк уходила на кладбище в дозор, остатние подались к местному голове, для словесных баталий.

Священника Лебеды пришлось выманивать хитростью. Ясное дело, к голове он не пошел бы, заподозрил что неладное. Но решили напротив - отправиться к нему в церковь, дескать, благословите, отче, благое дело. А уже в соборе Лебеды все немного поменялось.
Якуб щелкнул четками, и эдак невинно начал, мол, ежели кольцо на пальце и вправду пророку принадлежало, того перста достанет, чтобы любую мерзость изгнать, потому как вот пан Пшемек, не даст соврать, любой праведник на то способен. И тут почалось.

Священник вроде и хотел юлить - а как чорт невидимый ему в зад занозу воткнет, и тот, сам не понимая отчего, ррраз - и правду-матку. Оказалось, наперво, что кольцо то поддельное, и силы в нем никакой нет. Ну тут Якуб дальше ниточки потянул - и правда, эльфы кольцо сработали. Но тут уж святоша смекнул, что колдовство какое-то работает, и порешил, что если уж пропадать - так с музыкой. И как начал во всем сознаваться, так хоть стой, хоть падай, хоть святых выноси.

И вправду выходит, что мощи святые кто-то выкрал, да только вора так и не нашли. Однако ж на следующий день объявился некий Потаня, Гвеорнов оруженосец, да предложил - мол, знаю я тут пару ювелиров, сделают все наилучшим образом, а руку я тебе достану. И ведь не обманул, достал! Ну а от священника дело короткое - послал людей к ушастым, благо рисунков того кольца было предостаточно, потому как реликвия. Уплочено из казны пожертвователей полторы тысячи оренов, и кольцо вышло прям как настоящее, разве что слишком новое. Ну, пообтерли его масляной тряпицей, в песке помыли - вроде постарело маленько. Да на высохшую длань и нацепили, а чья она - никто и не подумал. Не смердит, и хвала небесам. Однако ж священника боязнь взяла, что эльфы те, пусть и своей богине Мелителе поклоняются, могут нет-нет да зайти в храм, и тогда сраму не оберешься. А народ они честный, с такими договориться по-божески не выйдет, сразу всем правду расскажут. Потому надо бы как-то дельце-то замять. Тут как раз некромант объявился, трупы стали красть - ну, под шумок, собрали молодцев - да грех-то на душу и приняли. Кто собирал? Да вот, служка храмовый, он сейчас дома отсыпается, устал за сегодня в колокола звонить. По чьему наущению? По священничьему, ясное дело.

Голова как это все узнал, так за волосы взялся. По всему выходит, беда. И, сталбыть, надо священнику вину свою замаливать. А юлить-то хочется, но не выходит никак, словно кол в жопу засунули - вот говори прямо, что думаешь, и вправо-влево не моги. Может, оно и к лучшему. Погудели, повозмущались, словами обидными каждый друг друга назвал - а все ж решили, что делать надобно. Взяли высохшую ручку с кольцом, да священника под локоток - и всей гурьбою отправились на кладбище. А заодно народу кликнули, что вот так мол и так, через час будет крестный ход у кладбища, чтобы навегда значит, изгнать нечистого. Поначалу вестовой, что должен был это дело передать, возмутился - как так, врать! Но отошел от собора на пару десятков шагов, подумал - а складно выходит! Инда и приврать неплохо! И как-то это все в его голове умной уложилось, и спорить охота пропала.

А тем временем на кладбище мертвяк снова землю рыть начал. Но тут уж Рубайлы с ведьмаком начеку, даже встать тому не дали. А все же успел он зацепить Велтена за ногу, да так, что загноилась. Фоймир обещал краснолюду каких-то мазей целебных выдать, но пока что на Бракса смотреть страшно было, нога как будто мертвая, а остальной вроде как живой. Процессия с остальными ребятками из отряда, священником и головою, прибыла как раз вовремя. Мертвяк уже не шевелился, хотя дух его темным призраком еще летал рядом. Священник кольцо с рукою вынул, на постамент могильный возложил, и вполне себе искренне раскаялся - и в том, как греховно решил кольцо подменить, и в том, что по его наущенью эльфов убили. Наконец, пришла пора прощенья просить - и ох как тяжело оно ему давалось. Пришлось Якубу даже ножнами его ткнуть, чтоб вспомнил, чего ради приперся сюда. Ну, вроде смог. Не буркнул даже, а раскаялся. И руку с перстнем так на могиле и оставил.

А через час, уже за полночь, привалило народу - кого по кабакам собрали, кого и из постели вынули. Им голова уже совсем другую историю повел. Дескать, вот десница Лебеды, и теперь ею запечатаны ворота в ад, а покуда тут святой отец духовно сражался, ему помогали эти доблестные лыцари, пусть и не в латах, зато чистые сердцем. И за то город им должен быть благодарен, а в память о событии он сам из собственных денег оплатит работу скульптора, чтобы памятный знак изготовил. Но на постамент тех денег уже не хватит, потому завтра открывается сбор пожертвований, о чем будет еще возвещено герольдом при свете дня.

Вот так, торжественно, завершилась вся эта история, и только осталось две ложки говна в той бочке с медом.
Наперво, девицу ту, что тела крала - никто так и не допросил. А может, Якубу просто не донесли на счет того, что она там сказала.
И Потаня вдруг оказался сильно смышленым парнем. Настолько смышленым, что наутро пришли за ним - а только подстилка лежит, да в ней записка, так мол и так, сударь Гвеорн, не гневайтесь, а пришло мне время совершить подвиг, засим отправляюсь в странствия, чтобы спасти невинную девицу али прикончить дракона, но непременно во славу Вечного Огня.

Гвеорн оказался вроде бы и вне подозрений, но один на весь город. И как-то доверие к Вечному Огню поутихло, потому как ничего-то рыцарь против некроманта не смог, не то что пророк Лебеда. И, в общем, городская управа довольна осталась. Ну а что там на самом деле произошло... Может, и расскажет кто, да кто ж ему поверит? А чтоб соблазна не было, голова особый подарок приготовил. Уж неизвестно откуда, а оказался в его кладовой ларец, с виду крохотный - доверху забитый каким-то черным порошочком. Голова заявил, что то зерриканский огонь, и Гизберт, показав его Муате и Ири, добился от них, как его применять. Оказалось, весьма действенная штука.

Важное о внешности персонажа

Поскольку все ваши персонажи без исключения - женского пола, а это располагает к нездоровому и, главное, нереалистичному фансервису, мы вводим специально для склонных к излишней сексуализации героинь товарищей специальный хоумрул:

В полевых условиях неподходящая к ним одежда дает существенные игромеханические дебаффы.

Конкретный пример - решили вы, допустим, создать чародейку (в данном модуле неразрешенный класс, но очень уж наглядный пример). Чародейки на картинках из пинтереста почему-то всегда одеты довольно странно для профессиональных авантюристок, лазающих по всяким неприветливым местам. Вот так, к примеру:



Что это означает в нашей ситуации? При входе в лес вас, скорее всего, так жестоко покусают комары, что вы будете неспособны держать концентрацию на заклинании, автоматически проваливая ее на каждом ходу.

А вот, например, еще более наглядный пример - амазонка в бронелифчике:



Нет, вы можете, разумеется, записать в инвентарь чешуйчатый доспех, а также поставить похожую картинку на аватарку. Однако в бою на каждом ходу одно обычное попадание будет превращаться в критическое, а один промах по вам будет превращаться в попадание - по очевидным причинам.

Правило это вводится потому, что я не собираюсь формально запрещать фансервис, однако очевидные последствия, быть может, заставят кого-то задуматься - вы-то сами как идете в поход в лес, например? Так, может, не нужно издеваться над своими персонажами, заставляя их топать по чаще в бронесапожках на двенадцатисантиметровой шпильке и в chaimail bikini?

          Трофеи каравана

Оружие:
- +1 waraxe + слот под палочку — забрал Персиваль;
- +1 silver waraxe + слот под палочку — забрал Персиваль;
- +1 throwing axe + слот под палочку;
- +1 throwing axe + слот под палочку;
- Masterwork throwing axe — забрал Персиваль;
- Masterwork throwing axe — забрал Персиваль;
- Masterwork throwing axe — забрал Персиваль;
- Masterwork heavy mace (312 gp);
- Manticore greatsword +1;
- Mute axe +1;
- Brutal surge heavy flail +1;
- Копьё водяного кулака, 4300 gp

- Зеркальный полумесяц, 5500 gp


Броня:
- +2 Broken Bronze Splint mail;
- Masterwork half-​plate (750 gp);
- Large steel shield (20 gp);
- Leather armor +1;
- Bear helm;
- Hide Armor +1.

Снаряжение:
- Boots of the battle charger [MIC, p. 76] (2/day charge as standard action), 2lb — забрал Персиваль;
- Gloves of Dexterity +2 [DMG, p. 257] — забрал Персиваль;
- Золотой обруч с головы Серого Философа;

- Золотое кольцо;
- Подвеска на цепочке;
- Кольцо орка-скелета;

- Mantle;
- Нетлеющая верёвка (20 ft.), 1 lb;
- Damaged arcanist’s gloves [MIC, p. 72] (1/day +1 to caster level of next 1st-level arcane spell cast before end of turn) — забрал Кенсер;
- Bracers of armor +1 [DMG, p. 250];
- Robe of Bones [DMG, p. 265];

- Headband of Intellect +2 (4000 gp);
- Least Rod of Animated Dead (3500 gp);
- Wand of Animate Dead (с учётом 100 gp black onyx gem для каждого заклинания) (8/50) (2600 gp);
- Amulet of Natural Armor +1 — забрал Персиваль;
- Cape of the viper.

Расходуемое:
- Wand of:
  - Repair Light Damage (CL 1, 4/50) (ссылка);
  - Shadow Double (CL 5, 1/50) (ссылка);
  - Angry Ache (CL 2, 2/50) (ссылка);
  - Shock and Awe (CL 4, 3/50) (ссылка).
- Scroll of:
  - Summon swarm; Calm emotions;
  - Guidance; Fog cloud; Remove paralysis;
  - Invisibility purge; Magic weapon, greater; Meld into stone; Water breathing;
  - Dancing lights; Endure elements; Disguise self;
  - Doom;
  - Invisibility;
  - Combat Readiness (ссылка);
  - Combat Readiness (ссылка).
- Potion of:
  - Shield;
  - Cure Light Wounds;
- Eternal wand of Mage Armor;
- 5 onix gems (50 gp each);
- 450 gp.

- Сдается мне, что часть мечты своих братьев по религии, Василий уже как-то выполнил. Я даже одно время считал, что он нечистый, нежить. - *грустная улыбка* - В юности я бы уже попытался снести ему голову, но с годами я как-то стал терпимее. Или - *еще одна ухмылка* - праведнее что ли ... Говорят: милосердие и сочувствие - это высшая добродетель. Ну ладно, хватит об этом. Предлагаю облить его водой и сделать глыбу льда. А теперь, друзья, отвернитесь, прошу вас. Я сделаю то, что должен. А потом мы приступим к обряду вмораживания. -

Когда все захотел, отвернулись, сэр Персиваль одним быстрым, точным движением обезглавил тело. Да так ловко, что голова осталась на месте и если не вглядываться, то обычный человек и не заметил бы то, что шея разрублена.

- Ну вот и все. Теперь и обычай соблюден и опасности для добрых людей меньше будет. Друзья, почтим память нашего соратника. Пускай отправляется в морозные пустоши посмертия. -

Скелетный воин оказался не только разумным, но и быстро обучаемым. Дважды на один и тот же трюк он не купился - и Кенсеру пришлось выпустить верную цепь из рук, чтобы не растянуться на камнях самому. Притом отвлечься и пропустить еще один удар второго воина, которого в следующую секунду развеяла магия книжника. "Вот она - иллюзия, что он призывал" - промелькнуло в голове. И как он раньше не догадался - к примеру, пропустив первый удар его сдвоенной глефы и не испытал ничего, кроме легкой слабости?

Но думать об этом времени не было - нужно было добивать их врага. Ловким движением подбросив ногой цепь, он перехватил ее в полете и сделал подшаг в сторону скелета, зажимая его в угол. Но вместо того, чтобы атаковать его цепью, колдун ухватился рукой за пряжку своего богатого пояса, украшенную лунными камнями. Одними губами колдун проговорил активирующее слово, от которого пряжка ремня засветилась - и это свечение перетекло на ладонь наемника. Которую он немедленно выбросил вперед, словно желая влепить скелету пощечину тыльной стороной кисти.

Подземелья не любят чересчур смелых. Это непреложное правило было известно любому, кому по роду занятий доводилось "зачищать" старые подземелья. Причем чаще всего правило доводится наглядно - на примере самого смелого в данной конкретной группе. То ловушку активирует, то в засаду попадет - способов демонстрации великое множество.

Вот и Кенсеру в кои-то веки пришлось примерить на себя роль "самого смелого". Стоило ему выйти на центр комнаты, как немедленно сработавшая ловушка попыталась было разъяснить ему всю глубину его ошибки...

- ...ять!

Ругнулся он, едва услышав щелчок. На его памяти такие звуки никогда не сулили ничего хорошего. Вот и сейчас в стене с жутким грохотом отъехала панель, открывая угрожающего вида отверстия. Кенсер уже рванул в сторону, стараясь максимально разминуться с летящими снарядами... Но предосторожности оказались излишними. Запасов прочности, заложенных древними строителями при закладке механизма, явно оказалось недостаточно - для того периода времени, который эти подземелья стояли нетронутыми.

- Вот что значит на строителях экономить. Явно не дварфы строили.

Отозвался он, аккуратно подходя к лежащим дротикам - разумеется, уже после того, как призванный разведчик обошел комнату. Возникло острое желание запнуть их куда подальше - но Кенсер сдержался. Мало ли, придет кому в голову их осмотреть на предмет интересных зацепок? Тем паче что книжник явно проявил к ним интерес.

- По крайней мере, никакой явной опасности, - рассказал об увиденном разведчиком Аксель. - Пара комнат, в следующей три статуи разной степени разрушенности. Давайте для начала закончим с этой залой.

- Статуи?

Переспросил Кенсер больше для вида. Хоть и не обладал он острым слухом взломщика или разведчика, совсем глухим он тоже не был.

- Зачем же статуи ставить в подземелье? Поди, там местная часовня, где и надо искать этого самого философа. Ладно, кто как, а я пошел потихоньку в те комнаты погляжу.

Произнес он, после чего неспешно двинулся в ту сторону, откуда вернулся разведчик. Памятуя опыт пятиминутной давности, шел колдун вдоль стеночки, внимательно смотря под ноги и стараясь ставить ногу только на стык нескольких пластин.

Сбоку из-за загона с животными послышалось ржание Снежка. Зловещий смех Василия прервался, когда он от возмущения заохал.

– Ах ты мешок с костями. Тебе п****! – произнес он непонятное северное слово, являвшееся частью местного фольклора. Кровь продолжила заливать белый снег, а Василий припустил на выручку коню. Он перехватил копьё и когда оказался над ржущим Снежком, то произнес какое-то чудовое щелкающее слово перед ударом. Голубое сияние рядом с повозкой наёмников обозначило его приближение.

Вопросов у Василия не осталось, а на враждебные отношения кучки наёмников он серпал напитком из темноты, разве что не похрюкивая от удовольствия.

Вдоволь подкрепившись простой, но вкусной едой, мужчина поблагодарил хозяина за трапезу и отправился гулять среди участников каравана, нашептывая холодным ветрам таинства и заполняя уши странников ледяных пустошей словами, что пронзят их сердца. Троих наиболее уязвимых выбрал Василий этой ночью, как волк выбирает слабую или больную особь.

– Ночь - время, когда он приходит, чтобы пропитать снег вашей кровью. Застывшая, она не обрадует его взор, но усладит разум.

Василий начертал в воздухе таинственный сигил проклятого языка, коснувшись большим пальцем лба первого благословленного.

– Он пожинает плоды наших жизней, подобно собирающему злато дракону. Мы - его злато.

Второй раз повторил Василий безумный символ, даря благословение с маниакальностью вошедшего в транс провидца.

– Сегодня он выбрал теплую кровь, чтобы в будущем пожать её великий урожай.

В третий раз произнес слова Василий, вознося дары нуждающимся.

Обессиленный наёмник уполз в ночь подальше от взоров и света костров, чтобы своей покрытой инеем смуглой кожей зарыться в снег до морозных укусов, и зашептал на оскверняющем реальность языке.



После прогулки наёмник вернулся, чтобы поспать часть смены перед началом собственной вахты, а к моменту её наступления пришел на пост с человеческой кожей и ножом. Усевшись спиной к Рахагу, он разложил кожу сальной стороной и принялся осторожно водить по ней ножом, выделывая до качества свитка и поглядывая по сторонам.

– Рахаг, как думаешь, а тот толстенький - Айзек - он богам служит? – спросил Василий, а про себя прикинул, что из пышки вышло бы много зелий для полета. Лучше, конечно, детей, не отмеченных богами, но ослабленная версия тоже хорошая. Главное в человеке - это правильно растопленный жир.

Гоготнув, Василий пронзил темноту проклятым взором кошачьих глаз, что приносят беду.

Враг бил сильно, но неумело. Винс мог бы усмехнуться, если бы это имело значение и если бы у него было время. Но этого он даже не обдумывал, даже не отмахнулся от этого, как от глупости. В голове убийцы всё было просто: враг "держался" на нём, второго "держала" машина. Союзники стреляли по врагу. И время истекало. И нож не повредил врагу.
Всё было просто - врага требовалось измотать. Винс отвлёк его щитом и схватил свободной рукой, зацепил одной ногой, опираясь на вторую. Борьба была сильной стороной подопытных. Как и этого врага. Но другого оружия убийца не имел.

Мужик как-то помрачнел после вопросов. Отхлебнул ещё пива и с кислым выражением лица поставил кружку на землю.

- Опять, значит...

Вздохнул тяжело.

- Нет, Долгрим Сигурсон, никто вашего Захарию не заколдовывал. Это он сам так реагирует. Каждый божий раз.

Встал, весь свой богатырский рост показав, и к бьющему поклоны оракулу обратился:

- Хватит уже. Я не посланник Великих Древних Богов, да и любых иных богов. Для вас происходящее - это сон. Или транс, в который мне удалось частично проникнуть.

Последние слова он произнес, уже глядя на эльфа. Вздохнул тяжело.

- Это шестнадцатая наша беседа, и знали бы вы, как неприятно предсказуемы люди в повторяющихся ситуациях, если каждый раз теряют память. Я надеялся, что вы хоть что-нибудь запомнили, или часть памяти восстановится во сне… но, похоже, придется начинать все сначала.

Поклонился церемониально. Хотя одежда его несколько не соответствовала жесту, Захария узнал классическую усталавскую манеру поклона.

- Меня зовут Аарон. Некогда я был членом усталавского Эзотерического Сообщества Палатинова Глаза, но был предан коллегами и заточен тут, в Измерении Снов. Были предприняты меры, чтобы я не смог использовать большую часть известной мне магии, а также покинуть определенные этой тюрьмой пределы пешком.

Он стиснул губы, помолчал немного перед тем как продолжить.

- Но они упустили симпатический фактор. Я обладаю некоторой властью над созданными мной предметами, и когда Петрос использовал кольца, чтобы дать вам возможность узнать друг друга, я смог коснуться ваших снов. У меня не было выбора, и я не мог упустить этот шанс.

Посмотрел на Захарию, перевёл взгляд на Долгрима.

- За что меня заточили? Я узнал о готовящемся заговоре, который угрожал всему Усталаву. Наверняка он продолжает разворачиваться сейчас и уже гибнут невинные люди. Я начал действовать, но мои собратья посчитали, что я использую недозволенные источники силы. Что мои методы не соответствуют их моральным нормам.

В голосе бородача зазвучало раздражение, которое он даже не пытался скрыть.

- Я даже не уверен, что кто-то из агентов Шепчущего Пути внедрился в Сообщество. Возможно, они просто боялись за своё положение, цеплялись за власть, видели во мне угрозу. Не знаю. В итоге однажды я заснул у себя, а проснулся уже здесь.

Секретарь гадюкинской парт-ячейки принимать лично не любил. Но для Сергея Николаевича определенно стоило сделать исключение. Утречком выходного дня он с почтальоном Печкиным раскочегаривал самовар. Точнее, Печкин старался, а Артем Егорыч с упоением смотрел, как товарищ работает.

- Доброго дня, Сергей Николаич! С чем пожаловали? Мы вот, плюшками балуемся. Присоединяйтесь, прошу. Печкин вчера вместе с корреспонденцией конфеты из райцентра привез, птичье молоко называются. Очень они у него замечательные!

- Приветствуем дорогих телезрителей! С вами снова Амела Пандерсон и Тони Спарк! Сегодня мы расскажем вам о последних наиболее интересных событиях прошедшего месяца!



- По сообщениям наших бразильских корреспондентов, в стране начались волнения из-за атак пришельцев. Многие жители крупных городов обвиняют недавно созданную организацию Х-СОМ в недееспособности, и выходят на улицы с требованием к правительству перестать кормить "заокеанских выскочек", с тем, чтобы освоить средства в самой Бразилии. Лидер консервативно-демократической партии, Жуан Батиста, госпитализирован в тяжелом состоянии с диагнозом "инсульт". По информации источников в Бразилии, это событие может оказаться результатом неудачного покушения на убийство политика. По информации тех же источников, в стране начинается формирование новой партии "защиты Бразилии", основывающей свою политику на противопоставлении себя Х-СОМ и "миру большого капитала". Основными их лозунгами являются "Сделаем Бразилию вновь сильной", "Никто, кроме нас" (очевидно, имеется в виду "никто нас не защитит, кроме нас") и "За прогресс и выход в космос". Под влиянием оппозиции власти Бразилии вынуждены сократить ассигнования на проект Х-СОМ. Как сообщают официальные СМИ, вопрос о выходе из проекта пока не ставится, однако сохранить участие в нем удалось с большим трудом, отчасти благодаря помощи из США.

- К другим новостям. Продолжается совместная работа полярников США и СССР во время антарктического лета. По сообщениям ученых, они обнаружили и приступили к исследованиям огромного подледного озера, в котором могут сохраниться в первозданном виде ранние формы земной жизни. Кроме того, все действующие научные станции отмечают падение двух крупных метеоритов на территории шестого континента. Район падения до сих пор считается малоизученным, однако, по некоторым данным, в нем была потеряна часть экспедиции Скотта. По данным спутниковой съемки, на месте падения наблюдаются два темных пятна, предположительный диаметр кратеров составляет 10-20 метров. К сожалению, падение произошло в высоких широтах, поэтому изображение сильно искажено. После недолгих переговоров персонал баз Белинсгаузен, Восток и Амундсен-Скотт выработал план совместной экспедиции к месту падения, назначенной на март.



- По сообщениям индийских СМИ, в горных районах участились пропажи крупного рогатого скота. Местные фермеры утверждают, что ответственность за кражи лежит на пришельцах, якобы посетивших этот регион, однако официальный Дели заявляет, что силы ПВО страны уничтожили враждебный неопознанный летающий объект, а пропажи скота связаны с действиями пакистанских радикальных исламистов.

- И наконец к приятным новостям от наших советских коллег! Далее перевод оригинального текста из газеты "Правда":



"...Заслуженные летчики-испытатели СССР Михаил Сергеевич Дексбах и Юрий Иванович Митюков оказали достойный отпор недавней дерзкой атаке иноземных захватчиков. Внеземной летательный аппарат вторгся в воздушное пространство СССР со стороны Казахстана, проследовав курсом на северный Урал и, очевидно, имея целью предприятия Кузбасса, а возможно - города-героя Ленинграда. Два МИГ-29 были подняты по тревоге, и используя все преимущества новой советской техники, перехватили и сбили непрошеного гостя. За мужество и героизм, проявленные в результате выполнения боевой задачи, оба летчика награждены высшей государственной наградой - золотой звездой Героя Советского Союза.

В рядах летного состава ВВС СССР возникло предложение - поскольку определенный класс космических кораблей пришельцев изучен визуально и по данным радаров, прекратить применение наименования НЛО, то есть "неопознанный" объект к данному классу летательных аппаратов. Обозначать как "опознанный летающий объект: лёгкий обозреватель", сокращенно "ОЛОЛО". В данный момент предложение рассматривается специалистами всего мира.

В связи с возросшей активностью пришельцев, в СССР принят ряд поправок к Уголовному Кодексу, приравнивающий сотрудничество с представителями иноземных рас к измене Родине, а также устанавливающий государственную монополию на хранение, эксплуатацию и торговлю инопланетными артефактами. Как сообщает официальная Москва, для организации Х-СОМ сделано специальное исключение в рамках международного сотрудничества - все инопланетные артефакты на территории СССР, обнаруженные членами организации Х-СОМ при исполнении ими служебных обязанностей признаются собственностью организации Х-СОМ..."

Я сделала себе такую карту, можете посмотреть. Там в основном информация, которую Texxi написала сверху, просто разбитая по темам, но и мои какие то заметки, и там наверняка есть ошибки, предупреждаю) но может быть будет полезной

Если хотите, могу добавить вас, чтобы вы тоже ее изменяли, для этого нужна ваша почта.

ссылка

— Здесь стоит твое хозяйство, — перевел Салент. — Учитывая, что язык гигантов довольно беден морфологически, каждое слово может иметь много смыслов в зависимости от контекста. Пожалуй, это можно трактовать как "Здесь лежат твои вещи" и редуцировать далее до "Кладовка". Что изначально я и предполагал, — бард равнодушно констатировал факт, словно пресыщенный обжора, съедающий уже четвертый вишневый пирог подряд: отдавая себе отчет, что поглощает что-то очень вкусное, но неспособный отдать ему должное из-за набитой оскомы.

— Давайте переведем остальные надписи пока действует заклинание, его хватит минут на десять, — предложил бард, возвращаясь к перекрестку, который уже начала исследовать неутомимая Франческа. — Вы проводите меня обратно к саркофагам? Мне кажется, тут небезопасно ходить одному.

Разделывая булитту, Грызъ начал напевать:

- напевания гнолла напоминали скорее завывания волка на луну, да вдобавок ко всему они разносились по давным давно пустым шахтам, явно демаскируя их, но Грызъ никак не мог остановиться и скрыть своего воодушевления.

- Сейчас мы явно ничего не сделаем, - согласилась Аметист, - но по возвращению обязательно доложим, а то возможно назначат искать умелых сапожников.

На данный момент важное задание не позволяло отвлекаться. Бард это понимала. Новые обстоятельства заставляли желать отступиться, но у первой миссии приоритеты стояли выше, чем неожиданное обнаружение гробокопателя.

Впереди ждала тяжелая дорога, а менестрель упрямо плюхалась в седле, не в силах сладить с искусством верховой езды. Периодически всадники отдыхали и продолжали путь шагом, но девушка все равно отдала предпочтение путешествию пешком, нежели верхом. Полуэльфийка искренне любила и заботилась о Снежке, но сутки в седле оказались выше физических и душевных сил танцовщицы.

- Аха-ха-ха, - Аметист смеялась, но скорее плакала. Как-то она перекинула себя через седло и ехала лежа, вытянув руки до высокой травы, но вскоре заболел бок от постоянной тряски. Спать в подобном положении было неудобно и опасно. - Привяжи меня. Я больше не могу. Я сдаюсь! Как у тебя получается весь день... это какая-то ужасная пытка... аха-ха-ха. Лучше бы мы пошли пешком.

Брейн не понимал чаяний хозяйки. Он скулил и подвывал, стараясь не отставать, когда замечал страдания Аметист. Снежка происходящее на спине тоже не оставило равнодушным. Хорошо обученный боевой конь апатично оглядывался или раздраженно шевелил ушами, но шел смирно и не взбрыкивал. Иногда по спине полуэльфийки больно ударял конский хвост, когда Снежок отгонял от себя слепней. Полынь не всегда помогала против насекомых.

Небольшая истерика закончилась коротким отдыхом в стороне от тракта, после которой полуэльфийка забралась в седло.

- Ладно-ладно. Я никогда и никуда не спешу. Серьезно. Давай научу тебя одной песне. И мне не скучно и отвлечемся, а то не хочется впредь подорожной размахивать словно флагом.

Аметист тронула струны мандолины, исполняя песню до тех пор, пока Марк не выучит слова, а она не прекратила фальшивить хотя бы нотами.

Новый постоялый двор встретил странников привычной жизнью обывателей. За доплату по счету Аметист не особо переживала, предложив хозяину постоялого двора спеть для заезжих гостей.
- И вам хорошо и мне не в убыток, а? Это хорошая сделка.

Разыгрываясь на инструменте, девушка извлекла несколько тоскливых грустных нот, счищая с себя и одежды дорожную пыль, а заодно почистив Марка. Нравилось полуэльфийке, когда с ней вместе путешествовал надежный и симпатичный мужчина, а если от него вкусно пахло чистым телом, то вдвойне приятно. Легкий перелив высоких нот и густые каштановые волосы завились игривыми воздушными локонами.

- Horizon
Rising
Up to meet the purple dawn

Dust demon
Screaming
Bring an eagle to lead me on

For in my heart
I carry such
A heavy load
Here I am on Ma-a-a-n's road
Walking Ma-a-a-n's road
Walking Ma-a-a-n's road

Густой глубокий голос Аметист в песне не отличался изысканными переходами, которые хорошо улавливают профессионалы бардовского искусства. Испарился медовый бархат, зато песня лилась на одном дыхании. Пропитанная грустью и меланхолией, она рассказывала о трудном жизненном пути.

На середине полуэльфийка подмигнула Марку, чтобы подпевал. Она притопывала ботфортом, помогая напарнику легче уловить сложный ритм пирамидальных стихов песни.

Соколом ожила странная магия Аметист при упоминании ловчей птицы. Феерические огоньки нежных тонов синих и зеленных оттенков складывались в призрачные цветы, осыпающиеся блестками, меркли и вспыхивали вновь, перетекая одно из другого, складывались в туманную фигуру из сероватой дымки, что порхала танцуя между столами и нежно выводила руками взмахи шлейфом наряда.

- I'm hungry
Weary
But I cannot lay me down

The rain comes
Dreary
But there's no shelter I have found

It will be a long time till I find
My abode
Here I am on Ma-a-a-n's road
Walking Ma-a-a-n's road*

Под конец выступления огоньки встретились и рассыпались медленно угасающим фейерверком, напоминающим затухание ночных светлячков в волшебном лесу.

***
- Какой кошмар! Сгоревший постоялый двор это ужасно. И убийцу не нашли? Впрочем, мы заедем на мельницу. Спасибо за совет.

Аметист повернулась к Марку, огорченная вестью про смерть целой семьи.
- М-да. Дорога на Леклим пестрит горькими событиями и мне не кажется, что здесь нет связи.

Вы не можете просматривать этот пост!

Дядя Вова имел обыкновение во сне похрапывать. А значит - не просыпался даже от перфоратора, не то что какой-то стук костяшек по бетону. Дядю Вову могли поднять из койки две вещи
1. "Рррота подъеем!"
2. Стук ржавым болтом о подвешеный рельс
На будильнике у него стояла первая из этих мелодий. Ещё на вопросы о качестве сна дядя Вова отшучивался, что поднять его могут только пятеро некромантов-вудуистов. Возможно, сейчас был как раз такой случай. Но не будем забегать вперёд.

Проснувшись от неожиданно нового звука, Владимир Анатолич увидел скелета. Сердце у него было крепкое, а потому он пошарил по полу, схватил что попалось, и попятился к стенке, вместо того, чтобы брякнуться с инфарктом. Впрочем, инфаркт ему теперь совершенно не грозил, но не будем забегать вперёд.

- Ахтыжёб... Тут дядя Вова вспомнил, что вчера играл с детьми, и они могут слышать - Драновонючие портянки! Свят-свят-свят, изыди!

И сварщик пятого разряда, бывший комсомолец-ударник, размашисто расчертил распятиями всё помещение. И тут он заметил, что собственная рука его, творящая крестное знамение, напрочь лишена плоти. А совершенно не работающий крест животворящий убедил дядю Вову в правоте стройбатовского политрука - бога нет. И тут перед глазами выскочила табличка.

Дядя Вова в глубине души понимал, что спит. За этот факт было две вещи - он проснулся от слишком тихого звука, и вчера пытались "уйти от бурого медведя", а голова не болит. Против был всего один факт - дядя Вова не мог проснуться. Что странно, ведь давеча он неслабо придавил днём. Если бы дядя Вова мог поддаться панике, он бы ей сейчас с удовольствием поддался. Опустив своё дубьё (кость? Ну да, чему тут ещё взяться), дядя Вова робко поинтересовался у окружающих

- Э... Костяшки, есть кто неживой? Как звать-то? Студенты, падлы, вы чем меня вчера накурили, я сроду на наркоту не садился, уроды, как сделать чтоб отпустило!

Для убедительности дядя Вова постучал костью в руке о ладонь, на манер бейсбольной биты. Но конец его тирады говорил о тонкой душевной организации сварщика и его высокой общественной сознательности

- У меня ж кот Васька, его покормить надо... И на завод завтра в смену. Как я в таком виде?

День 1095-й, где-то среди Вьетнамских джунглей.

Ровно три года назад проклятые коммуняки подбили мою вертушку, перебили всех моих друзей и бросили недобитого меня в самом сердце тропического леса без оружия и провизии. Сперва я думал, что сдохну, так и не повидав родную Мэри-Джейн, просто от голода, позорно и печально. Но оказалось, что вьетнамские леса прямо-таки кишат различными источниками животного белка! Жуки. Красные и синие, большие и мелкие, летающие и плавающие — я различаю до сорока различных сортов жуков и умею готовить из них такие блюда, что на родине любого шеф-повара хватил бы удар. Эх, видел бы мой командир! Но его зарезали эти узкоглазые ублюдки...
Сегодня день выдался рыбный (жучиный?). Прямо с утра эти насекомые полезли просто из всех щелей, мой верный друг, раскаявшийся коммунист Савелий, только и успевал, что их ловить и подносить к столу. В основном, конечно, были разноцветные особи, только под вечер успел переключиться на обычных серых, но жирных.
Вьетконговцы весь день кружили рядом с нашим лагерем, пытались нас выманить на открытую местность, но ни черта у них не получилось. Пока держимся.

Стол, с нехитрыми явствами, неторопливый разговор родителей. О чем-то простом, о отелившейся корове, о том, куда везти на продажу урожай, стремительно тускнеющее за окном хаты небо, и исчезающее тепло из тусклого солнечного света.
Далекие, чуть ли не призрачные крики, протяжный и тревожный звук набата. Но Василь знает, что все вокруг - не реально, это какой-то жестокий, непрошеный сон... Но ничего не может с собою поделать и выскакивает на крыльцо, вооруженный.

Степная земля превращается в серую, истрескавшуюся корку, из которой высосали саму жизнь - ни травинки, ни птичьего щебета. Только Они - неясные образы чудовищ, в которых сплелись образы северных дикарей, потерявшие своих богов и теперь поклоняющиеся чему-то гораздо более ужасному, чудовища Лозы, терзающие Кислев и осмеливающиеся забредать все дальше и дальше и клыкастые пасти тех, кто внешне прекрасен, но скрывают за этим черные души. Тех, кто заперты во тьме. Гремят пищали, шелестят клинки, выпскаемые из ножен и Василь, вместе с родичами, смело кидаются в атаку.
Здесь, лежа на холодном каменном полу крипты, кислевит выдает свои черные кошмары, в плену которых оказался заперт его слабеющий от ран разум, лишь слабыми попытками двигаться и тем, что бессознательно шевелит губами, пытаясь что-то сказать своим невидимым собеседникам. Василь бредит, не приходя в сознание, пока в его кошмаре твориться бесконечная сеча - чудищам нет числа, горит хутор, сама земля под ногами сыпится в бесконечную землю, родичи и братья по оружию гибнут один за другим, пока Василь сражается, все больше чувствуя то, что монстры не прикончат его сразу только для того, чтобы видеть его страдание и бессилие перед тьмой, что пожирает Кислев, а за ним - и весь мир. Тьмой, что тихонько, никуда не торопясь, забирает и самого кислевита.

Бард ободряюще подмигнул покрасневшей Франческе и споро принялся стягивать с себя бронекафтан. Разоблачившись, он остался в нательной рубахе с широким воротом и кожаных штанах. Он не испытывал никаких неудобств и комплексов по поводу количества надетой одежды, своей или чей-то чужой. Он даже не стал отвешивать сальных комплементов, чтобы не смущать девушку, просто закинул свои вещи в щель дверного проема, протиснулся вслед и принялся надевать их обратно. Впрочем, отсутствие целлюлита у охотницы не ускользнуло от его внимательного взгляда и он одобрительно кивнул.

— Гиганты здесь не обитают. Разве что парочка. Если бы было больше, они бы выходили иногда на поверхность и гоблины бы знали он них. В любом случае, если даже здесь кто-то есть, Скребок их учует задолго до того как мы их встретим. Запахи под землей сохраняются долго. Скребок, скажи? - Салент уверовал в могущество фамильяра и все больше полагался на его острые чувства.

Когда Франческа предположила, что тут можно будет поотгадывать загадки, бард оживился. Загадки он любил. На всякий случай, он подошел к двери, положил на нее руку и сказал: "Сезам, откройся". Потом "Повернись к лесу задом а ко мне передом". Потом "друг" по-эльфийски. Потом "друг" по-дварфийски. Потом "кореш" по-орочьи. Когда дверь не отозвалась ни на один из паролей, пожал плечами, он и не рассчитывал на успех, просто попробовать стоило, ведь попытка, она, как известно, не пытка.

Выступление Кида посреди вопроса охотницы было неожиданным. Франческа вздрогнула, когда щит ударил о землю. В компании мужчин северянка ощущала себя обычной. Это ее не смущало, но вокруг каждую минуту творились невероятные чудеса. Она не поспевала осознавать земляных акул, только после двадцатого повторения признав, что буллита и акула это определение одного существа! Когда Салент в шуточной форме впервые рассказал о монстре из-под земли, то воительница подумала, что он над ней смеется. И разумеется не поверила. Затем началась череда событий, которые едва укладывались в светлой голове. Мир представлялся Франческе обыденным, где нет места акулам, безумным лозам, поднимающим нежить, перчаткам, которые явились как будто из кошмарного сна, внезапным доспехам. Казалось сказки и придания разом ожили, но для спутников это было нормой, а она не переставала удивляться и относиться с опаской к новому и незнакомому.

- К чему эта демонстрация?

А Салент надел очередную маску и был занят тем, что проницательно оглядывал участников дебатов, вдумчиво слушал прения и не спешил высказать свою позицию. Он действовал как искушенный спикер, манипулирующий палатой земских представителей уездного города Н, чтобы найти такой эквилибриум мнений, который устраивал именно его. Разница была только в том, что с этими ярыми индивидуалистами любая попытка компромисса была априори обречена на фиаско. После этого, как огромный размер этой разницы окончательно выкристаллизовался, бард просто расслабился и отпустил вожжи переговоров, позволив бешеной тройке переговоров мчаться как ей заблагорассудится.

- Провести несколько дней вдали от теплых женских объятий, без солнечного света, в сырой плесневелой пещере с группой эгоистов, сбившихся в банду для получения выгоды. С вероятностью столкнуться с агрессивными представителями местной фауны и даже флоры, а также с нежитью, демонами и парочкой зловредных гоблинских шаманов. С неопределенной наградой и неизвестной надеждой на успех. Разве я могу отказаться? - Салент сардонично улыбнулся, отодвинулся от Франчески и подошел к Джареду.

- Ты с Руппертом, наверное, пойдешь? Я смотрю, вы с ним сдружились. Давай встретимся, когда все это закончится? Я оставлю весточку в таверне "Дебют литературного негра". Помнишь такую? Там еще начинающие поэты читают стихи по вечерам. Заглядывай туда раз в неделю если будешь неподалеку, ладно?

Джером, как водится, никого не трогал, жевал акулий хрящик и наслаждался жизнью, попутно рассуждая, что если их и дальше так будут кормить, то есть серьезный риск отрастить себе бока и потерять всякую способность к передвижению, отчего, естественно, придется остаться на судне на всю оставшуюся жизнь. Тем более, что все присутствующие совсем не дураки поесть, кроме может быть Биреуса, да и то это скорее всего последствия качки. Но все прекрасное расположение духа рухнуло в один миг, когда мужчина увидел салфетку с расписанием вахт. Мало того, что спать ему выпало в самый разгар дня, так еще и половина отведенного на это времени уже прошла, и отдохнуть сегодня толком не удастся! Пробубнив что-то нелицеприятное, он утянул со стола горбушку хлеба и отправился в кубрик, осваивать новый гамак. Пока он засыпал, в голове вертелась мстительная мысль, что он мог бы перевести время в склянки, но не станет. Пусть остальные тоже помучаются.

Салент посмотрел на компаньонов, оценивая что они имеют сказать по данному вопросу, но, раз он начал переговоры, то решил продолжать их в надежде что сир Рупперт не будет сильно возражать если соглашение о обоюдной коллаборации будет достигнуто.

— От Фарама — эскорт, а от Ульгрима — георазведка, - предположил он. - Вообще, я предлагал несколько иное. Я уважаю в соглашениях не букву, но дух. Поэтому предлагаю не формальный договор, а некоторый пакт о сотрудничестве. Мутуализме, не побоюсь этого слова. Если уж я пойду с вами, то это означает не только, что мой меч будет за вас при необходимости. Но и мои заклинания, моя инспирация, моё моджо в конце концов! - и бард, демонстрируя свое моджо, взял баррэ на первом ладу на воображаемой гитаре.

Надо думать, своей цели Салент достиг: большую часть речи Фарам смотрел на менестреля девственно чистым взглядом простой души, не обезображенной прикосновением книжной цивилизации. Хорошо хоть первая часть льющегося ручейком монолога оказалась простой и понятной, так что боец решил что главное понял: прямых проблем от этих двух не будет. Наверное, даже от крысы.

- Наши дела тут очень просты: вытаскиваем всё ценное из заброшенной всеми шахты. То есть ничьей,- кратко обозначил боец направление деятельности геологов-любителей, а так же своё отношение к собственности найденных в шахте ценностей. Кто знает, чего ради менестрель упомянул короля в этой заброшенной местности. Ничего хорошего обычно из этого не следовало, а только требования и налоги.

Простое предложение заморить одного отдельно взятого зеленокожего тем не менее ввело Фарама в задумчивость:
- Может, ну его, этого гоблина? Тут неподалеку целое племя таких, и у нашей группы с ними как бы перемирие. Не хотелось бы ссориться из-за ерунды, - искоса под конец речи глянул воин на Салента, у которого в целом с гоблинами было то ли либе-либе, то ли что-то ещё в этом духе, прозвучавшее подозрительно.

Во время выстрела Киррек попытался спрятаться от арбалета вниз, под балкон. он планировал отойти от здания, но влекомый деловой деятельностью его новых знакомых поступил с точностью до наоборот. Правда в самих дверях он и остановился пропустив вперед более подготовленных. каждым шагом жреца по лестнице, становилось понятнее что промахнуться по такой цели Шен не сможет, потом его конечно повяжут, но кому-то будет очень неприятно. Хорошо бы Шен упустил свой выстрел.
"А ведь я могу ему помочь в этом", - подумал Киррек и приступил к выполнению своего плана.
Стоило отойти на несколько шагов, чтобы видеть арбалет и Шена, благо он был повернут совсем в другую сторону и почти ничего не угрожало. Киррек прошептал какие-то слова и Волшебная рука появилась прямо над Шеном, и тут же она попыталась снять болт с арбалета. Даже если не получится это должно отвлечь Шена, на те, несколько мгновений, что могут спасти жизнь тем, кто идет по лестнице.

С черепахой у Франчески не получилось. Она подержала на руках зверюгу, прикидывая на глаз вес. Существо спрятало морду и лапки в раковине, вынуждая охотницу общаться с лесом.
- Нет. Я так не могу. Ты вроде ничего... как в глаза смотреть потом, - охотница повернула панцирь, чтобы лицезреть мордашку, пытавшуюся укусить ее секундой раньше за палец. - О, черт. Ладно, живи. И беги отсюда. Может еще увидимся.

Черепаху Франческа отпустила, но о сложных душевных метаниях и самом инциденте Саленту постыдилась рассказывать. Ее мучило, что легко зарезала козла, а убить черепашку рука не поднялась. Впрочем, козла она бы тоже не убила, но он напрашивался!

- Эм... в этом лесу нечего есть. Ягоды да грибы. И то не особо вкусные.

Пару минут прошагав молча, косясь в сторону, где в последний раз были видны следы борьбы с чудищем, Салент все же не выдержал и заговорил.
— Слышал я про это чудовище. Серым разрывателем именуется. Очень опасное существо, зело сильное и выносливое. Часами может преследовать добычу. Так что мы, скорее всего, наш дружный кворум нескоро еще воссоединится в полном составе. Ах, услышим ли еще благочестивое нудение Руперта? Но на самом деле не все так трагично, я думаю, ребята справятся. Надо было тебя послать, конечно. Разрыватели эти — они вроде единорогов, неистовы и беспощадны, но как встретят целомудренную деву, чистую помыслами, так сразу другое дело. Начинают верно служить ей и все такое, — Салент взглянул испытывающе на Франческу. — Может, этот разрыватель как раз зачуял деву и шел проверить чистоту помыслов? Или как у тебя с целомудрием, вообще?

      Огонь очень красивый.

      Он рисует красивые купола раскалённого воздуха, наполненные продуктами атомарного расщепления. Пройдёт ещё несколько десятилетий, прежде чем неорганическая химия окончательно придёт к выводу, что огонь — это всего лишь процесс. Это излучение в видимом диапазоне. Это цветы, порождённые плазмохимической реакцией и прекрасные в своей мимолётной красоте. В повседневной жизни никто не смотрит, как зарождается огонь. Люди шаркают спичками о рябое лицо коробка. Люди бросают в огонь поленья, смятые откровения, заумные книги. Пламя — будь оно жёлтое, рыжее или почти красное — радушно бросается на добычу. Пламя радуется всему подряд. Но то, что человек принимает за бессердечную жестокость (так находя в огне родственное начало, так приписывая ему тёмные страсти своего вида), на самом деле далеко от жестокого.

      Огонь прекрасен. Он действительно дарит красоту.

      И пусть всего мгновение парят в воздухе нарисованные купола, пусть неделимую долю секунды продолжается цветение эфемерно-горячих роз, пусть лишь один единственный миг отделяет синеву зарождающейся искры от ровного теплового гало... эти мгновения действительно прекрасны.

      Закрывая глаза, Людвиг фон Вартенбург увидел то, чего никогда не видел прежде: то, как за курносым прицелом двуствольного хаудаха расцветают звенья пламени. Как вспухает воздух, порождая словно наполненные огненной дымкой пузыри — и вот, пока эта мысль ещё бежит вместе с утекающей кровью, пузыри лопаются, а клочья огня становятся тем, что привыкли видеть солдаты. Громом и смертью. Кислой гарью. Бьющим в нос горьким дымом. Отдачей, которая сломала бы руку человеку, не практиковавшему железную дисциплину в теле и духе. Становятся дуплетом из примитивного дробовика.

      Вождь отшатнулся, попятившись из только что проделанной дыры. Если бы Людвиг мог видеть его, то на серой плоти лица, перемешанной с осколками каменной шкуры, он прочитал бы гримасу глубокого и почти человеческого удивления. Словно это не бессмертный страж Похъялы, а секунд-майор Федеральной армии по-настоящему не мог умереть. Дробь ударила в грудь, хлестнула по горлу, срывая всё новые и новые куски толстой шкуры. Где-то ниже читалась отметина, сделанная пулей Вебера, а рядом те, что оставили мушкет Кройце и пистолет доктора Крамма. В темноте ноября первобытная легенда столкнулась с неповоротливой и, вместе с тем, предельно логичной военной машиной будущего. Умирая, солдаты и канониры продолжали делать то, чему их учили — пулю за пулей они всаживали во врага, который продолжал стоять на ногах. Но вместо трепетного поклонения, которое вызывали побасенки о далёких землях севера у финских дикарей, солдаты стержневой нации обращались к другому — к философии всё более крупных калибров.

      Жирный свист наполнил собой метель. Сквозь мельтешение бурана внезапно рухнуло нечто тёмное, подняв на месте падения фонтан разбитых булыжников и комьев смёрзшейся земли. Ослеплённый вождь медленно обернул лицо к небу, пытаясь понять, что случилось. И там, на вершине наблюдательной башни, Дитрих Хайнц заорал, срывая охрипший с полудня голос на неприятный визг:

      — Выше на градус или два, герр ефрейтор!

      Ботфорт Бахмана упёрся в чугунный клин, регулирующий положение мортиры. С учётом того, куда именно приходилось стрелять, пушка задрала нос почти вертикально в небо, послав прошлое ядро по очень высокой дуге. По периметру лафета, узкой деревянной тумбы, шли небольшие риски с вытравленными градусами огня. Если сейчас мортира била в небо под углом в 82 градуса, то...

      Ефрейтор в сомнениях смотрел на орудие. Сейчас мортира была ещё больше похожа на кастрюлю, только дымящую остатками пороха. Вебер опускал в неё новое ядро, стараясь не уронить его раньше времени. Обычно для этих целей использовали специальный зацеп или верёвочную чашку, но сейчас не оставалось времени даже на это — пачкая рукава белой рубахи и обжигая пальцы о горячий металл, Микаэль водворил на место чугунный шар.

      «Градус или два» означало, что совершить выстрел придётся под углом в 84 градуса к горизонту, почти что в небо. Но внизу ворочалась тёмная фигура вождя, а новые хлопки пистолета больше не звучали. И здоровая рука Бахмана резанула темноту в непривычной артиллерийской отмашке.

      — Заряжай.

      Поворотный механизм со скрипом изменил угол наклона орудия. Прижавшийся к парапету Дитрих, двумя руками хватаясь за рвущуюся с головы треуголку, отчаянно кивал, без слов призывая поторопиться. Вебер, сплёвывая снег, лёд и пороховые гранулы, насыпал в запальное отверстие достаточно порошка. Уже на глаз, уже неважно...

      — К бою готово, герр еф...
      — Огонь!

      Мортира глухо бухнула, хотя звук её выстрела был больше похож на очень-очень громкий всплеск, чем на привычный громовой удар длинноствольных позиционных пушек. Подпрыгнув вместе с лафетом от некоторого переизбытка пороха, сигнальное орудие окрасилось в сизые клубы дыма. И, под расцветающие в небе вспышки сигнальных ракет, чёрное ядро со свистом достигло небосвода. Оно на несколько секунд поравнялось с лиловой луной и зависло на фоне бессмысленного фиолетового блюдца, прежде чем рухнуть обратно, с каждой секундой набирая скорость.

      Вождь поднял голову, ещё не зная, что именно слышит. Пышная корона качнулась в привычно-повелительном жесте. Даже самые свирепые среди северных дикарей, даже покорные саамы и эсты превращались в кротких тюленят в его присутствии, благословенном Матерью всех Матерей. Не зная усталости и пощады, арктический тролль берёг покой вверенных ему полей и равнин, айсбергов и стылых холмов.

      — Как учёный и дворянин... — проскрипели его изуродованные превращением губы.

      Перед смертью царь-олень видел стада этих гордых животных, вольно бегущих среди полей мифической Похъялы. В переливах северного сияния звёзды пели ему о звенящей вечности, о красоте января, об открытом полярном море.

      Перед смертью горный инженер Фриц Дортмунд видел бульвар Святой Анны. Видел статуи и особняки в стиле барокко, мраморные дворцы и банкирские дома. Оркестр давал венский вальс, обнажённые предплечья дам манили своей недоступностью, а принц Николай с улыбкой говорил что-то венценосному отцу.

      — ... я благодарю ва...

      Ядро, набравшее в скорости десятки морских узлов, разорвало его уродливую фигуру на куски камня, плоти и по-неживому густой белёсой крови, похожей на материализованную эссенцию самой зимы. Гомункул — личина человека, нелепо натянутая на каркас из костей и злой магии — перестал существовать в ту самую секунду, когда пожелал переступить порог казармы.

      Воцарилась тишина, в которой оседали догорающие красные ракеты. Выше их, за ковром штормовых туч, лиловая луна Похъялы медленно теряла демонический отблеск, становясь самой обычной бело-жёлтой луной. В переливах среди звёзд таяли далёкие картины сказочного города, где Старая Лоухи протягивала к очагу навсегда замёрзшие пальцы.

"Портреты героев в начале пути"

По порядку: Вельмот Эстодар, Лантир Сольто Эбельгамо, Арастиния Дретчстикер, Тагил, Соггрин, Аластайр Лесной Орех и Диллед.







А все вместе по ссылке: ссылка