Голосование пользователя

  На слова сестренки я только фыркнула:
  - Я быстро бегаю, не успеют! К тому же вдруг музыка тронет заиндевелые струны ее души, и она растает?
  Вид строгой рамонитки, расчувствовавшейся и заплакавшей от какой-нибудь лиричной песни, заставил меня еще шире улыбнуться: ради одного этого стоило попытаться надыбать инструмент. А тем временем свежеиспеченная командирша сама подошла, начав с цука: не самое лучшее знакомство с личным составом, как по мне. Ох, чую, мы с ней еще наплачемся: кажись, эта сестра любит и ценит уставщину, считая подчиненных автоматонами, к оружию приставленными. Эх, ну почему Командора ее поставила, а не кого-нибудь с моей заставы, а?
  Нацепив на лицо маску невозмутимости – не светить же печально опущенными уголками губ? – отчеканила:
  - Так точно, сестра командир. Вопросов не задаем, безобразий не нарушаем, расположение отряда не покидаем. Докладываю: рядовая Росита, гарнизон «вересковая Лощина». Специализация – боец ближнего боя, рапира. Ввиду происхождения обладаю магическими способностями, пригодными для передовой. В Старой Крепости окончила курсы санинструктора и могу оказать медицинскую помощь как заклинанием, так и травами, перевязками и иными методами.
  Дождавшись реакции начальства, ответила по вопросу требуемого:
  - По материальному обеспечению прошу выдать кинжал взамен утерянного в бою, а также дополнительный паек для употребления на месте, и, в качестве предмета первой необходимости, мой походный рюкзак из лагеря заставы. При наличии возможности настоятельно прошу обеспечить меня музыкальным инструментом – лютней, при отсутствии ее – флейту.

  Кромольгарт не смог найти даже намёка на клеймо мастера или цеха. Возможно сделанные на заказ, на них не проставлялись клейма. А заказы бывают разные..

– Приятно увидеть дружественные лица.. Меня Урсиной звать, Райан. Видать духи услышали мои молитвы, - она бросила беглый взгляд на один из самых больших каменных стелл и что-то прошептала, - спасибо что помогли. Без вас шансов выжить не было.
Она приподнялась на локтях и приняла более удобное, сидячее положение:
– Это случилось внезапно. Они налетели словно из ниоткуда, просто у кромки леса, ни один мой сигнальный цветок или дерево не увидел их. Начали валить на землю сельчан мощными ударами и делали с такой скоростью это, что их движения смазывались... Я знахарка деревенская и друид, как раз лечила больную животинку в этот момент - только услышала крики, так сразу вступилась на защиту.. мне за ними просто не было возможности угнаться! Они опытные убийцы, сразу втроём навалились, размахивая оружием. Не знаю что за фехтовальная техника у этих уродов, но это точно не для людей движения делались... Главарь их, большой аки бурый медведь, меня нашпиговал стрелами, когда я поняла что нужно рвать когти оттуда. Наверное понадеялись что я сдохну под кустом!

  Удивительно насколько самобытна жизнь в столице может быть. Жители курсируют по узким и не очень удочкам и скверам денно и нощно, словно кровь в огромном сердце. Эта "кровь" позже растекается по стране - ресурсы, товары, золото и серебро.. Этот гигантский орган может не заметить пропажи пары деревень, может не заметить как пропадают люди, ведь есть сотни причин почему человек может исчезнуть. Но!..
Когда в стране начинается массовая пропажа людей в городах, деревеньки с таким важным продовольствием опустевают одна за другой при очень загадочных обстоятельствах, столица обращает свой тяжкий взор.

Слух о королевском указе и не менее королевской награде разошлись в миг - на пороге дворца выстроились работники меча и магии, жажда прославиться и разбогатеть. Одной из таких компашек были вы. Когда наступила ваша очередь получить брифинг, вас встретил глава королевской разведки в своём кабинете. Это был статный мужчина средних лет, темноволосый и с правильными чертами лица, ухоженный, одет с иголочки.

Лорд Курт Дюбуа:


– Итак приступим. Представлюсь - меня зовут Курт Дюбуа. Я здесь чтобы рассказать вам суть столь важного, хоть и простого поручения. - его цепкий взгляд тщательно осматривал стоявших перед ним, - Заключается оно в расследовании - нужно выяснить что является причиной исчезновений людей. Вас отправят к одному из предположительных очагов проблемы - поселение Собачьи башни. Сопоставив факты, мы пришли к выводу что это будет следующая цель неизвестных похитителей... Если же нет, то вы всё равно должны прочесать район Собачьих башен. Там находится старая башня. Раньше она выполняла роль пограничной, но когда границы расширились, а дороги изменились, то её забросили.
А теперь к деталям - задавайте вопросы.
Всё время, пока он вёл рассказ, его цепкий взгляд оценивающе скользил по присутствующим.

  Пока длился осмотр, я старательно держала на физии маску невозмутимости, как в счастливые годы в Крепости, когда мы после отбоя играли при неверном свете свечей в «каменное лицо»: замечательная игра, но не та, о которой следует распространяться за пределами казармы, и точно не та, на которую сестры-инструкторы закроют глаза. Потрепанная колода карт, перенесенный ночью тихой сапой через стену алкоголь, и, собственно, сама игра вместе являют собой гремучую смесь, за которую можно запросто загреметь на губу, особенно если играть с младшекурсницами.
  Но, хотя лицо было каменным, внутри все трепетало – я не рисковала даже предположить, как отреагируют сестренка и рамонитское руководство на то, что мой небольшой обман вскроется. Решат сейчас, что я – поднятый косматыми кадавр с искусственно вложенными воспоминаниями, и снесут мою бедовую головушку, как я сносила горшки палкой с плетней, пока жопку не надрали. В общем, затаив дыхание, я ждала вердикта, делая вид, что ничего такого в этой ране нет: ну не тяжелая, а смертельная – эка невидаль! Мы, девочки из Крепости, и не такое переживали, и не с тем справлялись!
  Ну и молчала в тряпочку, конечно, ежась под тяжелым непонятным взглядом «десятницы», уже вволю меня покрутившей, как куклу какую-то. Создавалось такое ощущение, что эта сестра – Кира, кажется? – с удовольствием провела бы прямо здесь вскрытие, чтобы удостовериться, что это одна рана, а не две, и в принципе удостовериться, что слова подтверждаются фактами. Знавала я таких старших: им хоть трава не расти, но нужны доказательства и только, а «на словах в любви изъясняются». Вон, еще и Бьё забрать хочет, как будто не понимает, что старшей без меня сейчас только пропасть! Наверняка никогда никого не любила всем сердцем, не понимает, что это такое, и любое проявление тепла, нежности и заботы воспринимает как сугубую голимую неуставщину, за которую надо бить по рукам.

  Слава Богиням, Командора на мелочах вроде того, что Бьянка снова потянулась ко мне, акцентировать внимание не стала, утащив свою подручную на разговор – наверняка сейчас прикажет организовать мне отряд по спасению мамы из лап бородатых. Интересно, кто его возглавит? Не я, это точно. Сама Командора? Вряд ли… Наверное, или поручит этой строгой Кире, или найдет еще какую-то непрошибаемую рамонитку. Ну и плевать: пускай хоть кожу со спины снимут, пускай что угодно сделают, но Аэлис спасут. И меня с собой возьмут, естественно: как можено оставить меня в стороне, когда именно я стала вестницей слов Богини?
  Убедившись, что высокое начальство отошло, я расслабилась, снова приняв вольную позу. Завязав ворот рубахи, кинула быстрый извиняющийся взгляд на ученую сестру-лекарку – мол, надо, понимаете же – после чело взяла ручки Бьянки в ладони своих рук и прижалась своим горячим лбом к ее холодному.
  - Спасибо, любимая… - прошептала негромко, млея от ощущения ее кожи в своих пальцах, - что бы я без тебя делала, что бы стало со мной без тебя… Ты – мое спасение и опора, смысл и надежда… Только молю тебя – не показывай этим, из храма, как мы близки: они насквозь уставные, ласки и тепла проявления не любят, и сами черствые, как пень столетнего дуба, и колючие, как репей – встанут меж нами осокой-разлучницей, и что потом делать, пока не изыщем возможность снова свидеться?
  Ты как, свет мой, в порядке? Нужно что? Вина? Сукна? Меня?

  Форсировать ситуацию и говорить Бьянке, что я отправляюсь в погоню, причем ее не собираюсь брать с собой, я не стала: сестричку надо подвести к этой новости, которой она явно будет недовольна – я бы вообще взорвалась возмущениями! – постепенно и осторожно, чтобы она, бедная, не переволновалась. Это я солдатка – «извилина одна, и ту оставил шлем», справлюсь со всем, а она у меня – девочка творческая, возвышенная, с хрупкой душевной организацией. Ей и так досталось по самую макушку, хватит и на этом.
  К тому же, и тут старшие правы, в погоне и убить могут-то. Готова я подставлять сестру под тупые арбалетные болты и клинки космачей? Вот то-то же!

Бархазар всё-таки отвлёкся от нервных рассуждений о том, надолго ли ещё ему придётся ходить со стеклянной ладонью (к слову, звучит как интересная метафора, надо будет потом попробовать её в действии!), и решил посмотреть, чем занята его команда по адаптации. Квирам с Шисой... завоевали сцену, притом вполне удачно? Несмотря на видовые различия, их танец не был лишён некоторой элегантности. Вполне удовлетворённый выступлением товарищей, младший Задаган даже наградил танцоров аплодисментами - правда, пришлось хлопать не ладонью о ладонь, а ладонью о запястье - иначе, как он боялся, можно разбить себе руку. А этого он не хотел.
- Браво! Браво! Вы с такими танцевальными движениями хотите поступить на Призмари, да? - впрочем, продолжить мысль ему не дали. Не то, чтобы сильно. В частности, это сделала Фейра - она его пугала. Сначала нож, потом странный приказ... А, это из пергамента! Из перагмента же, да? Если честно, он понял это только по примеру Квирама, когда увидел, что он тоже коснулся ножа и, видимо, что-то сколдовал.
Драконорожденный нервно и задумчиво приоткрыл пасть: он не знал чар, которые могли бы помочь в такой ситуации! Если только... Решив продолжать цепочку дальше, он бормочет что-то под самый нос. Он не уверен, что это сработает, но лучше так, чем не внести вклад вовсе? Проект-то по адаптации подразумевает группу из четырёх существ, а не из дввух! Так что, закончив бормотать сво. инкантацию, дракон всё ещё сверлит несчасчтный кинжал взглядом. Ну же, работай, работай!
Заработало! Шёпот послышался уже от клинка. Не такого тембра, как у Бархазара, и совсем неразборчивый словами, он смолк спустя пару мгновений, а чешуйчатый после этого лишь неловко повёл плечами.
- Простите. Магия - это... не самая лёгкая для меня стезя, - устыженный и искренне завидующий чужой возможности свободно накладывать заклятья, драконорожденный поджимает шею и немного опускает голову. Какой же позор!

  Стоило мне договорить, как верная сестренка, выражаясь как всегда коротко и емко – не то, что я, помело коровье! – поддержала сказанное и, поддерживая не только словом, но и делом, приобняла меня. Накрыв ее ладонь своей, я почувствовала, как в сердце разливается тепло: такое, как бывает, когда с зимнего, снежного дозора заходишь в хорошо натопленный дом и с благодарностью принимаешь из рук сослуживицы кружку с ароматным глинтвейном. И тогда тебе кажется, что все сложности временны, невзгоды – мимолетны, а проблемы не заслуживают ничего, кроме насмешливой улыбки.
  Правда, конкретно сейчас ситуация была посложнее, и расслабляться было не время: судя по закаменевшему выражению лица и последующему вопросу, главная храмовница мне не больно-то поверила. Ожидаемо, конечно, но все равно донельзя обидно. Я почувствовала, как уголки губ сами кривятся горько от такой недоверчивости, и плотно сжала зубы, чтобы не застонать недовольно. Сейчас слово взяла матушка Иоланда, и мешать ей посторонними звуками не следовало.

  Как показала практика – лучше бы она не начинала: ну, по крайней мере, с моей точки зрения. Женщина она была явно мудрая, многознающая, но вот выражаться по-простому, ясно и понятно, как я, все-таки не могла. Ну или это я такая дура, что не улавливала нить разговора. И вроде каждое слово в отдельности было понятно, но вот все вместе они в единую картину никак не складывались, из-за чего ум за разум заходил в попытках пробиться через те или иные фразочки.
  Ну вот какой, к дэвовой бабушке, «Властелин тела и души»? Что это за дрянь такая, причем здесь Хаос – причем, судя по всему, как имя нарицательное, а не обозначение бардака, и как это связано с мамой? Ни-че-го не понимаю! Ясно одно: видящая всю картину немного со своей башни лекарка связывала этого «Властелина» с ларем и считала, что Аэлис могут попытаться использовать, как плату за то, чтобы этот самый Хаос покорить – хотя, как по мне, покорить то, что постоянно находится в беспорядке и неорганизованности, никак нельзя. Это все-таки не два десятка в дребадан пьяных курсанток, которых еще при желании можно застроить, это что-то совершенно неупорчдоченное!

  В общем, спасибо матушке за поддержку, конечно, но лучше уж самой вмешаться и еще раз попытаться донести свою мысль до сестры Самины. Я – девочка настойчивая, мне хоть кол на голове теши, хоть на губу сажай, хоть увал отбирай, все равно буду стоять на своем. Не прислушается к моим словам храмовница – придется «отлучиться» в самоволочку самой-одной, и попытаться вернуть маму обратно домой. Ну или не одной: своих сослуживиц позвать на помощь. Дай Богини, они-то свою незадачливую Ситу в беде не оставят.
  - Сестра Командора, - подала я голос, - если я ошибаюсь, то готова принять всю ответственность и любое наказание. Но если нет, наш долг – выручить Аэлис. Косматые после всего случившегося не будут даже помышлять о сопротивлении и контрударе, а, значит, временное отсутствие небольшого отряда на безопасность Купола не повлияет. Позвольте мне со своим десятком отправиться в погоню за теми, о ком рассказала, в лишнее противостояние с другими беглецами не вступая и стараясь не подвергать сестер опасности. Сестра Командора, я верю в сказанное: клянусь здоровьем сестры и мамы, что не придумываю, набивая себе цену, ведь я – не экзальтированная девица, а солдатка. Позвольте мне отправиться в погоню и выполнить то, что дóлжно!

Битва закінчилась, і напіворк видихнув із полегшенням. Як і минулого разу, вижили всі, що не могло не радувати гладіатора. Бо це підвищувало шанси їх усіх на успіхи в майбутніх битвах, перш за все. А от психологічний стан жіночої частини їхньої групи починав небезпечно похитуватись, і це питання не слід було ігнорувати. Досвід показував, що відсутність стабільності в сприйнятті подій могло зіграти злий жарт з ними усіма, й наступна битва могла виявитися фатальною. Остаточна втрата хоча б одного бійця сильно ускладнила б задачу для всіх інших, а двох бійців - майже неминуче привела б до загибелі усієї групи.

Варгуз знав, що зараз, коли емоції гномки зашкалювати, не варто було починати розмову. Спочатку треба було відпочити, попоїсти та полікувати рани, і потім, коли емоції трохи стихнуть - поговорити з нею по душам. Тож, поки що, чемпіон просто проігнорував її випади, зайнявши позицію, що то наразі не на часі. Але час цей мав наступити зовсім скоро. Замісць цього, він відповів Барілку.

- Меч? Не відмовився б: сподіваюсь, що він не приросте до другої руки, як оцей во - і напіворк помахав мечем у повітрі, який став частиною його кінцівки. - Що ж до сувою, то я не впевнений, що взагалі зможу прочитати його. І не тому, що я не вмію читать - це я, якраз таки, умію, а от щодо заклять і всякої магії, то здібностей у мене небагато. Що ж до їжі... - Напіворк замислився. - Минулого разу нормально вечеряли Ю, Тарас та Сет, якщо пам'ять мені не зраджує. Їжі залишилося якраз на двох, і, чесно кажучи, в моєму шлунку вже давно свербить та лоскоче від голоду. Але пропоную цього разу трохи поголодувати усім нам, наступного ж - дати можливість попоїсти першочергово нам з тобою. Їжу треба економити й розподіляти грамотно, бо невідомо, скільки подібних зустрічей нас іще чекають попереду.

      Что же, по крайней мере, Росита приняла к сведению слова, сказанные лекаркой, только легче от этого не стало. С другой стороны, речь была совсем не о том, каким образом Искра подавала информацию. По взгляду Самины... можно было предположить, что любое сказанное юной солдаткой, если и будет принято к сведению, то в очень смутном варианте.
      Внезапно для себя Иоланда и вовсе задалась вопросом, правильно ли она поступила? Не спросив разрешения, не посоветовавшись заранее, наверное, к Командоре и в другое любое время нельзя было подойти и начать рассказывать теории, — вполне правдоподобные, но! — что уж говорить во время войны. В конце концов, она повидала многое, она смыслила в том, в чём большинство не видели никакого смысла, но оступилась здесь? Поверила на слово, хотя прежде руководствовалась тысячными проверками, пересчётами и анализами?
      Женщина даже оступается, делая небольшой шаг назад, чувствуя, как под прямым взглядом Самины атмосфера вокруг, — а может быть только для неё — становится более напряжённой да тяжелой настолько, что Иоланде приходится едва заметно глубоко выдохнуть. Она коротко смотрит на Киру, возвращает себе потерянное из под ног равновесие, а затем вслушивается в слова молодой солдатки ещё раз.
      Нет.
      Не может быть?
      Если прежде Иоланда могла только предполагать, что именно видела Росита и о чём хотела поговорить с Командорой, то сейчас она слышала историю прямо из уст, предварительно удивившись, что никто не попросил её отойти в сторону: дело ведь пусть и не требовало отлагательств, едва ли было для всеобщих ушей. Если на Бьянку она могла закрыть глаза, — сёстры, особенно близкие настолько, насколько могла заметить Ио, делились между собой практически всем — то на себя или Киру... совсем нет. Однако сказать, что Иоланда была разочарована? Расстроена? Она смотрела не на Самину, пилящую её взглядом, а словно сквозь неё; служительница была совсем не здесь. Неужто всё сходится? Письма так и оставшиеся в её руках нашлись глазами Иолы ещё раз, и под аккомпанемент Искры, она вчитывалась в слова Клемента по новой, взяв оригинальное писание.
      «...для служителя Митриоса твоего уровня...» — каков шанс, что именно Лучано смог заполучить некий артефакт, который должен был стать наградой или, возможно, преподношением? В конце концов, может быть и от обратного: приняв к сведению слова своего учителя, он хотел спасти Культ...
      «...по слогам деревенщинам из числа "отцов-надзирателей".» — а что на счёт них? Культ, который одновременно и боится и, при этом, недолюбливает Отцов как таковых. Росита говорит о наёмниках и, разумеется, первое, о чём думает Иоланда — что если именно по делу оппозиции фанатиков Митриоса, узнавших об их планах или, чего хуже, о силах дэвах и их возможностей, они решили воспользоваться артефактом? Или уничтожить его, учитывая их нелюбовь к поклонникам Хаоса.
      «Властелин тела и души».
      — Властелин тела и души, — шепчет она себе под нос, едва шевеля губами, ведя пальцами по написанному тексту. Если то, что говорит Росита — это правда... И если то, что думает Иоланда — это то, что произошло на самом деле, то речь уже идёт не только о косматых с силой, которая может побороть и уничтожить Купол, причиняя боль всему, что будет встречаться на их пути. Речь идёт о том, чтобы лишиться одной из половинок их собственного сердца, каждой сестры здесь — Аэлис, что останется сначала запертой, а после — уничтоженной во благо разрушения.
      Она поднимает взгляд на Самину вновь, но не сразу, а когда между вопросом к Иоланде проходит несколько бесконечных секунд. Уже и Бьянка успевает озвучить свою мысль, — жрица смотрит на неё краем глазом с удивлением, ведь не у каждого, даже у самой Иолы, не находится сил ответить главнокомандующей так просто — а она молчит.
      — Потому что они — наша прямая связь с Аэлис, — начинает она, и если раньше в её голосе была неуверенность, сейчас Иоланда отдаётся на сто процентов своей теории, — послушайте. Клемент писал о неком Повелителе, «Властелине тела и души». Что будет, если поработить Хаос и, главное, что нужно для того, чтобы это сделать? Нужна смелая плата для этого, — она щурит взгляд, задавая пусть риторический, но вопрос, — как на счёт души и сердца богини? Купол боролся с дэвами десятилетиями, артефакт, на секунду, имеющий внутри себя одну из самых важных частей нашей с вами жизни — это то, за что будут бороться любые неугодные, которым требуются дополнительные силы, чтобы побороть нас.
      Она делает паузу, но только чтобы продолжить вновь:
      — Или уничтожить его, учитывая, на что способны Отцы-Надзиратели только по фактам, о которых я знаю. Так или иначе, какой бы мотив, я считаю, — она делает здесь небольшое ударение; по Иоланде видно, что если Самина, или стоящие здесь, не примут её сторону, она готова взять за свои слова полную ответственность, но едва ли её можно переубедить в сказанном:
      — Если есть малейший процент того, что сказанное Искрой — правда, мы должны проверить это.
      Иоланда была уверена в одном: никому и никогда под Куполом не захочется знать, что случится, если одна из богинь погибнет. Тем более... не своей смертью.

  Несмотря на то, что Кира даже в мыслях не собиралась забирать назад слова клятвы, от тона Командора по спине пробежали мурашки. Пришлось сделать над собой усилие, дабы не потонуть в пучине предположений, на что действительно способна Самина. Некоторые сёстры за спиной называют её бессердечной и безжалостной, но они и никогда не оказывались лицом к лицу с проблемами, от которых Старшие защищают остальных. На самом деле, Кира тоже до сегодняшнего дня не хотела об этом думать. Не то, что она не могла бы понять, просто не было необходимости: у каждой своя жизнь и свои проблемы, которые ближе и важнее, и это естественно. Но задай любой сестре вопрос, что важнее – жизни сотни наших или существование Купола, и все до единой ответят, что Купол важнее. Все это знают, все это понимают. И Кира верила, что каждая готова пожертвовать собой ради общего блага, от воительницы храма Рамоны до швеи или травницы, в жизни не бравшей оружие в руки. Только стоит отойти от теории к практике, что жертвой станешь не ты, а твоя мать, жена, дочь – как вопрос сразу же становится не таким однозначным. И так легко ещё сильнее обострить ситуацию, когда твоя родная должна отдать свою жизнь, а кто-то – нет. Жестокая мысль омрачила сердце храмовницы. И она, и Самина уже потеряли самых близких, а теперь, возможно, им предстоит сделать так, чтобы через это прошли другие. Рамона, дай сил старым женщинам не перегнуть палку!

  Кира молчала вместе с Саминой. Не было смысла и дальше обсуждать ужасное будущее, которого могло и не наступить. К такому не будешь готовой, сколько слов не потрать. Всё также молча слегка кивнула Командоре в ответ на её благодарность. Сама – ещё в тяжёлых думах, но что-то заставляет вернуться к последним словам Самины. Её "спасибо" вызывает грустную ухмылку, мол, невелика заслуга! Но отмахиваться от этого нет ни сил, ни желания. Да и нет, каждая выжившая в кровавой бойне сестра – героиня, каждая заслуживает похвалы! Но ведь не это смутило храмовницу.
  — Выбрала? Я просто оказалась рядом, – Кира закачала головой. Перед глазами предстал образ печальной и обессилевшей Богини, разделяющей общую боль сестёр и свою собственную. Рамона ушла под Купол, почти ничего не сказав, уж точно не отдавала приказов. Скорее, сама Самина выбрала её. И если быть честной, то выбора то у неё особо и не было.

      Девчушке не сиделось, а оно и понятно: не сами косматые в предложениях Роситы беспокоили Иола, а вот когда та начала произносить такие вещи, как дэвы и Митриос, жрица напряглась. Вот уж совпадение так совпадение. Письмо, зажатое в руке негромко хрустнуло под костяшками пальцев, напоминая о том, зачем женщина сюда пришла.
      — Иоланда, — не в первый раз воительница обращалась к священнослужительницы не по имени из уважения да и, возможно, незнания. Седоволосая кивает головой, по очереди останавливая взгляд на обеих девушках, после задерживая его на служившей, — зовите меня Иоландой. Я услышала тебя, Росита. Ты права: мои рассуждения и размышления здесь ни к чему. Однако...
      Наконец, она подходит к столу, выуживая всё необходимое для переписи: склянку с тёмной жидкостью, длинное перо и несколько пергаментов. Она подтягивает к себе поближе свечу, освещая себе текст, прочитать который могла только она сама. Последнее, что она говорит прежде, чем начать выводить, немного размашистые в силу отсутствия времени, буквы, это:
      — Доедайте и допивайте, Бьянка, будь добра, помоги сестре одеться, — командовать Иоле явно не к лицу, поэтому говорит женщина с доброй половиной мягкости в голосе, больше прося, чем требуя. Она замолкает на мгновение, нахмурив брови. Иоланда намеренно не показывала удивления от произнесенного Роситой, что не означает, что она не думает об этом каждую секунду. Сама Рамона будет видно свела Иолу с девочками, которые так сильно были повязаны с происходящим и с найденным им письмом, — и дайте мне пять минут. Боюсь это, — жрица кивает головой, в сторону исписанного вдоль и поперек пергамента, — крайне плотно связано с тем, что ты успела поведать и нам, Росита. Я отведу вас к Командоре. Дело, действительно, более не требует отлагательств.
      И больше не желая тратить ни секунды, Иола опускает голову к листам, начиная торопливо, строка за строкой, переносить собственный перевод письма от Климента на, пока ещё, пустой пергамент, полностью сосредотачиваясь на своих действиях.

  Смотрю на то, как пожилая лекарка протягивает нам с сестренкой еду и воду, и понимаю, что вот он – подход опытной, заслуженной женщины. Слова мои – это только слова, пф-ф-ф, ими сыт не будешь. А эта понимает, что надо, осознает, что сытое брюхо и голову бережет. Ругаюсь мысленно на себя – какая же я дура, что сама не подумала попросить пожрать! И Бьянке это впрок пойдет, и мне самой тоже не помешает. Особенно сейчас, когда по телу распространяется живительное тепло, бодрящее и настраивающее на позитивный и лихой лад.
  - Спасибо, матушка! – с благодарностью улыбаюсь старушке. – И за меня, и за эту усталую и несчастную. А красненькое, - смеюсь глазами, понимая, что в голос веселиться сейчас как-то не очень. Да и веселье мое накатившее, оно от нервов и алкоголя только, - красненькое – оно при потере крови помогает, вот я и лечусь потихонечку! Но и от водички не откажусь!

  Приняла паек, бурдюк сразу сестре протянула, втискивая в руки настойчиво:
  - Пей, сестрен. Надо.
  Сама устроила кулек на коленях, откуда начала тянуть вкусняшки, честно деля их пополам с Бьянкой. Еда оказалась именно тем, что мне было нужно: только начав есть, я поняла, что голодна, как волчица, и съела бы сейчас в один присест полбарана, не меньше. И потом бы животом маялась, ага-ага, прямо в присутствии командоры. Нет уж, лучше сейчас чутка откушать, желудок бездонный обмануть, а там уже, как будет время, потрапезничать полноценно. Хоть с Бьё, хоть с сослуживицами, главное – не на больничной койке.
  От представшей перед глазами сочной, шкворчащей вырезки с лучком и овощами рот наполнился густой и вязкой слюной, а живот, получивший всего лишь очередную дольку, протестующе заурчал, требуя нормальной солдатской еды, а не этого безобразия. Я почувствовала, что снова пунцовею – важные дела обсуждаются, безопасность Купола под угрозой, а мой организм думает о жрачке. Стыдобственно!

  Вот только вопросы медички ко мне не закончились: оно и правильно, я бы сама, услышь такое, вопросами рассказчицу забросала бы. Проглотив сладко-кислый кусочек, высказываюсь утвердительно, не тени сомнений в своих словах не имея, и стараясь заразить своей уверенностью остальных:
  - Так вот и я о том же! Кто еще, кроме Аэлис, мог исцелить такое тяжелое ранение? Кто еще не дал бы мне окочуриться? Только исцеляющая, и только! А с учетом того, - я скривилась, - что сделали с ней эти дэвовы отродья, бородатая отрыжка Митриоса, иначе, чем вне Купола, это произойти не могло. Спасибо, что мне верите: дай Богини, поверят и все остальные… И не будут медлить!

  Целительница, перейдя от практики к теории, ударилась в рассуждения, очень… философские и не соответствующие моменту, я бы сказала. Но на то старость и мудрость и есть, чтобы размышлять, и молодость да рьяность, чтобы действовать. За спиной бабушки стояли годы опыта и бессчетные тома знаний, за моей – толькео то, что я видела и чувствовала сама. Но это же не повод молчать и слепо слушаться старших, верно? Пока я была на этом после-смертном кураже, пока снова не скатилась в осознание того, что я чуть не оставила любимую одну, пока тоска болотная не затопила меня – едва ли кому под силу было заткнуть мой фонтан слов.
  Прижавшись к Бьянке, я ответила домыслам врачевательницы:
  - Матушка, я скажу вам так. Силы мам… Богини из-за ран были ограничены, и она восстановила меня ровно настолько, насколько смогла, и настолько, чтобы я была в состоянии передать весточку Старшим. И если мы исполним ее просьбу – Аэлис к нам вернется из клетки, куда ее загнали косматые подлецы, чтобы им размножаться только между собой!
  Я была с ней, как бывает можжевельник у корней сосны, и слушала ее также, как слушаю вас. И мне не важно, заплатила ли я годами жизни за то, что вернулась – это больно, конечно, но есть вещи важнее моего благополучия и желаний.
  Зарывшись пальцами в волосы Бьянки, я быстро наклонилась к ней, словно невзначай разминая шею, и шепнула негромко:
  - Прости за такое, душа моя…

  Выпрямившись, я закинула в рот новую дольку и, практически проглотив ее, продолжила:
  - Равноценный обмен или нет, мама пока жива, но удерживается в плену, и мы обязаны ее спасти, а не, простите, сопли жевать. Я пришла в себя, за что спасибо вашему мастерству, сестры, и бдительности Бьянки, и обязана добиться того, чтобы меня услышали. Матушка целительница, чем дольше я сижу тут, тем дольше Аэлис страдает там, и тем меньше времени у нас остается – я знаю, что говорю.
  Заклинаю вас, - я всплеснула руками, - или отпустите меня, или приведите ко мне хоть ту же Командору, или еще кого из начальниц, кто может решать. Время – жизнь, а я сейчас – как кувшинка на пруду, красивая и бесполезная для всего, кроме украшений. Мне правда надо немедленно донести весть. И, коли уж вы мне верите, помогите, прошу вас, матушка!

Как- то год назад, после очередного острого разговора за закрытыми дверями, Фиби покинула кабинет Командоры, и, оказавшись на улице, высказала Кире мысль, которую, видимо, уже довольно долго гоняла в голове:

- Знаешь, такие, как Самина, наверное, нужны Куполу... вот только до времени ее лучше бы хранить где-нибудь в сухом и темном месте, под замком. Может даже, в гробу, как упыря какого-нибудь, - жутковатое сравнение ее развеселило. - Да, до времени хранить где-то в строгой изоляции, чтобы она никому не могла испортить ни жизнь, ни настроение. Но если вдруг, не дай Богини, случится что-то страшное - треснет земля, разверзнутся небеса, загорятся леса вокруг Купола, а на нас полезут миллионные орды косматых, если никто не будет знать, что делать и куда бежать - вот тогда мы ее достанем из гроба, обдуем от пыли, встряхнем - и она сразу примется за дело, и все исправит. Не пожалеет ни себя, ни нас, но сделает все на совесть и как надо.

Этот застарелый конфликт двух невероятно сильных женщин, прирожденных начальниц, начался задолго до знакомства Киры и Фиби. Старшая "сумеречных сук" была нежно любима своим подразделением, она словно источала круглые сутки неистощимую позитивную энергию, от которой питался весь отряд - шутливые подначки, поднимавшие настроение воительницам, забота и готовность драться за любые нужды и интересы своих хоть с самой Верховной Жрицей, слова, для каждой подчиненной разные, но всех заставляющие чувствовать себя нужными и полезными группе... Не стоит удивляться, что женщины, разменявшие пятый десяток, совершенно искренне звали ее Мамой. Командора, со своими мелочными на первый взгляд придирками, с отсутствием малейшей душевной теплоты даже к собственной дочери, казалось, проигрывала супруге Киры во всех отношениях. Однако Фиби, лучше всех в храме знавшая свою старую однокашницу, все-таки пусть нехотя, пусть иносказательно, но признавала, что хоть в чем-то Самина была лучше нее...

И вот небеса разверзлись, а земля треснула. Фиби ушла, оставив Киру вдовой, Аэлис может уйти, оставив Сестер сиротами. Момент истины настал, и вряд ли стоит сомневаться в провидении, позволившем из всех больших начальниц на поле боя уцелеть именно Командоре. Однако остается вопрос, право ли было это провидение в отношении Киры?

Время покажет.

***

Самина явно не удивлена возражениями Киры, однако последовавшая за ними клятва заставляет ее посмотреть на подчиненную по-новому.

- Эти слова очень тяжело весят, - качает она головой. - Будь уверена, я их запомню. Что же касается остального... Ты знаешь принципы сестринства. Даже соотношение потерь в тысячу к одной для нас неприемлемо. Однако мы всегда несли эти потери, и шли на них сознательно - именно ради будущего, которое строим. Война - это всегда цепь плохих решений, выборов между ужасным и чудовищным. Рамона сегодня оставила нас наедине с баронским войском, потому что не могла допустить второй серой волны. Ей пришлось выбирать между жизнями сотен Сестер и самим существованием Купола. И как знать, не придется ли тебе, глядя в глаза пятнадцатилетней девчонке, говорить "умри сейчас ради меня, потому я ради тебя умереть не имею права"? Это реальность жизни Старшей в тяжелые времена. Я не желаю тебе прочувствовать и пережить это самой, но... и мне, возможно, придется сделать выбор, который поставит тебя перед подобными вопросами.

Поджав губы, Командора на несколько мгновений замолчала.

- Я уже давно так ни с кем не говорила. Разве что с Рамоной. Так что - спасибо, что осталась на ногах. Теперь я понимаю, почему она выбрала именно тебя.

В ответ на просьбу Ио Элисса ощутимо хмурится, косится в сторону Роситы и озабоченно поджимает губы. До Иоланды доходит, что с тем уровнем потерь, который она увидела собственными глазами, велика вероятность гибели что Старших юной Искорки, что ее подружек-сослуживиц, а этот момент поднимать в присутствии ослабшей и едва держащейся в сознании, судя по виду, воительницы - так себе идея.

- Добро, - с неохотой кивает она. - Насчет найти начальство в этом бардаке - ничего не обещаю, но можно поспрашивать по палаткам. Гарнизон Вересковой Лощины? Мил, займись.

Тон Элиссы в обращении к младшей сестре оказывается каким-то привычно-командным, и та без вопросов покидает палатку. А Иоланда тем временем приступает к осмотру раны Роситы. И сразу же понимает, почему именно к ней свелся разговор.

Жрице вспоминается избитый анекдот. Приходит на осмотр к аэлиситке престарелая воительница, раздевается до пояса - и та видит у нее на груди шрам от колотого ранения. Аккурат напротив сердца. И шрам от выходного отверстия - сзади, на спине. Арбалетным болтом насквозь. На резонный вопрос, как такое может быть, воительница отвечает: "Ох, сестра, сердце у меня в ту минуту просто в пятки ушло..."

Проблема, впрочем, даже не в самом характере ранения, хотя копье или острие меча, так вошедшее между ключиц, не оставляет шансов выжить (если, конечно, не применить моментально целебную магию). Проблема была в том, что эта самая смертельная рана зарубцевалась, и сейчас на горле Роситы зиял багрово-фиолетовый узловатый рубец, напоминающий чем-то жуткий второй рот. Шрамы такого рода образуются на теле в обычных условиях за несколько недель, если пренебречь наложением швов. Иоланда пыталась как-то рационализировать для себя происходящее и объяснить без привлечения излишних сущностей - ну, например, можно разрезать аккуратно кожу на горле, не задев артерий, и в итоге через месяц-другой добиться подобного эффекта, верно? Однако, еще раз вспомнив анекдот про сердце в пятках, она поднимает измазанные в засохшей крови волосы солдатки вверх... и нащупывает сзади, аккурат между четвертым и пятым позвонками шейного отдела, небольшой шрам от выходного отверстия.

Иоланда даже отвлекается на то, чтобы изучить кожанку и найти на ней следы удара. Итак, копье косматого этим утром прошило насквозь легкий доспех воительницы, вошло ей в горло, распороло все встретившиеся на пути артерии и трахею, и вышло самым острием сзади, разорвав позвоночник. Девушка после такого совершенно гарантированно и достоверно должна была умереть. И объяснение о небывалых жизненных силах, коими как будто обладали Искры, тут явно не подходило: Ио слышала массу историй о чудесах живучести некоторых Сестер, вроде той лежавшей два дня болоте с арбалетным болтом в голове следопытки, что в итоге самостоятельно вернулась к своим и прожила еще пару десятков лет, однако никакие чудесные способности к регенерации в этом случае помочь не могли. На воскрешение с помощью божественной магии это было столь же непохоже - шрамы месячной давности были для такого процесса совершенно нехарактерны.

- Видишь? - негромко спросила Элисса, и Иоланде стал понятен тот тон, с которым отставница произнесла слово "тяжелораненая". Лукавила ли девочка, или же просто не понимала до конца, что с ней произошло: ни о каком "тяжелом ранении" речи здесь точно не шло. Рамонитке явно предстояло либо пересмотреть устоявшиеся представления о медицине и способностях человеческого организма, либо... принять рассказанное военной хотя бы как рабочую теорию.

Він не йшов вперед, посилаючи замість себе вірних підданих, проте його знайшли, його дістали. Не встиг Кістяний Король отямитись від руйнівного обстрілу зі сторони гномки як в нього прилетіло знову. Спершу навколо спалахнуло магічне полум'я, а одразу після цього спалахнуло світло, й цвинтарного владику мало не розірвало з середини, після чого монарше тіло просто осипалося трухою. Король виявився звичайнісіньким скелетом, най і наділений кращими обладунками та владою над рештою.

Зелене світло, що перед цим мерехтіло мало не по всьому кладовищу, вмить згасло. Не минула ця доля ні нових скелетів, ні тих, що билися від самого початку. Вони просто попадали ніби ляльки. Як і подобає гарній нежиті. Несподівано впала двійка перед Варгузом, впала нова трійка перед залишками короля, впав і той скелет, що встиг пустити останню кров Тарасові.

Вітер вщух. Злива почала стрімко спадати, аж доки не перетворився у звичайнісіньку мряку. Плита зі спіраллю гучно здвинулася, відкриваючи прохід кудись далі. Стало, незвично тихо, а методичний стукіт дрібних капель лише доповнював цю картину. І на тому було все.

Якби скелети могли у відчай, зараз був найбільш підходящий для цього заняття час. Кілька скелетів полягло у нерівній битві з глиняною ящіркою, й все виявилось дарма. Нова гармата нічім не поступалась попередній й скелетів трощила явно не гірше. Ще один кістяний воїн знайшов свій спокій поряд з Юзівзі.

У битві-за-склепом Варгуз під дією зілля розійшовся. Стіни вже не здавалися такими тісними а вороги - спритними. Всі камені, запущені в напіворка, пройшли мимо, а випади було заблоковано. А коли настав час йому йти в самому контрнаступ скелетів вже ніщо не могло врятувати. Від удару сокирою воїтелю відірвало руку зі зброєю, а накривши те, що залишилось, дубинкою, гладіатор почув хруст кісток. Ніби солома.

Жреців же впевнено намагалися оточити тим, що залишилось. Скелети знов спробували притиснути кентавра до стіни, а одному ще й вистачило наснаги поранити вершника в ногу. Барілко відчув як по його крупу потекло щось тепле.

Присо посмотрел направо. Посмотрел налево. Кажется, никто не горел желанием и мыслями о возвращении за арбалетом, и кто-то в серьёз решил прислушаться к доводам Гента. Парень вздохнул, очень тяжело закрывая лицо руками. Потёр виски. Затем встал на телегу, чтобы пояснить свои мысли и теперь уже серьёзно поговорить со своими товарищами, особенно с паладином:

— Ладно, шутки в сторону, — развёл руками, — надеюсь мы все тут понимаем, что “вернуться за арбалетом” — это просто приятный бонус и мы едем обратно в деревню не только за ним. Посмотрите вон туда, — указал он в сторону на убитого ими “атамана разбойников”, — вы знаете кто это? — Спросил Пирос. Подождал пару сеунд. Вздохнул ещё тяжелее. — Вы наверняка знаете, ну?..

— Это маг или… охотник, которого староста нанял ранее для того, чтобы решить эту проблему. А может и провожатый, — Пирос пару секунд помолчал, — не важно! Суть не в этом! Те угрюмые сукины дети, что пёрли на нас и кого Гент усыпил — это деревенские. Они вели нас до сюда от самого дома старосты… вы правда этого не заметили? — Спросил жрец, уже с лёгким раздражением глядя на них.

— Когда мы только въехали сюда, за нами уже следил ребёнок. Когда мы подъехали к дому старосты — он привёл за нами кого-то послушать, и потом, этот кто-то, — Пирос сделал жест рукой, — на самой периферии глаза его видел, — оскалился, — побежал от дома старосты к домам. Тому массиву, где была таверна. А кто у нас в таверне?.. — Спросил он остальных. Прошла ещё секунда.

— Охотник. — Выплюнул он это слово. — Они знали о том, что мы идём на лис. И они пасли нас с самого начала. Вели нас. При этом, они пришли сюда по охотничьим тропам — из леса, — указал туда, откуда вышли бандиты, — и мы не знаем, со стороны деревни или же выше по тракту. Потому что если они спустились снизу по тратку, то они из Пеперицы. А до туда у местных охотников был обходной путь.

— Теперь вы понимаете? — Спросил парень. — Если мы поедем в Пеперицу просто так, не подготовившись и не узнав у старосты точно, что этот ублюдок, — указал на труп, — был самым обычным разбойником, а не охотником, которого наняла деревня… и не дай Солнце те босяки с вилами были жителями этой деревни, которые по возвращению расскажут, как мы их кромсали почём зря, — он тут же указал на просыпающихся бандитов, — то мы как минимум рискуем заработать быстро распространяющуюся между деревнями друную репутацию бандитов и резаков. Как максимум — попасть в ещё одну засаду. И у нас куда меньше шансов попасть в неё, — тут же продолжил жрец, — если мы прямо сейчас двинемся обратно. Пока они не восстановились.

— Арбалет — просто удобный предлог, — закончил Пирос, — главное — безопасный путь. И да, я знаю, что это тяжко. — Он кивнул Генту. — Я встречал твой орден и понимаю, что вы редко общаетесь с людьми и торчите постоянно в кельях. У меня самого давно не было опыта общения… но, — сложил руки перед собой жрец, — пойми, Гент: разбойники не появляются на дорогах случайно. Они не грибы, чтобы расти в лесу после дождя. — Он указал на тела. — Они чьи-то отцы, братья и сыновья. И чем быстрее мы узнаем чьи… и чем быстрее мы разъясним что это не мы на них напали, а они на нас… и узнаем почему напали и может ли нам угрожать это ещё, — Пирос пытался быть терпеливым, но у него кончалось терпение, — тем безопаснее пройдёт наш путь.

— Мы не можем убивать людей просто так, — озвучил он очевидное, — как бы тебе этого не хотелось. Они не лисы! Они часть этой земли и этой, — у него ушло несколько секунд, чтобы подобрать слова, — экосистемы! Мы должны это расследовать!

— Знание местности и её опасностей — основа выживания!

Мерці все лізли і лізли, лізли і лізли. Здавалося, що все навкнуги заполонило море мерців і нема їм ні кінця, і краю. Але Тарас не збирався здаватися. Меч Келевмора ве почав збирати жатву, розполовинивши одного скелета, але ще скільки їх залишалося.

Противники обліпили Тараса як оводи молодого бичка. Та ще й броня була далеко не та, на яку можно було надіятися, тому жрець намагався приймати удари на щит і далі поливав мерців магією:

— Порох.

— Гей, колего жрець, сідай!

Тарас почув покрик кентавра і довго не думав, схопившись за луку. Скелетів ставало надто багато, щоб надіятися протистояти їм на відкритій місцевості. Треба було зайняти кращу позицію, і видно і Бара був план. Що ж, Тарас цьому не перечив, а навіть навпаки.

Соланик, молча, не комментируя произошедшую драку, в которую сам не полез - за дело то она даёт отпор, вклинился в носку большого кота, ибо ну слишком увестит тот был, да и самочувствие у мадам после махача вряд ли способствовало тяжёлой работе.

И даже через почти час, как дошли они до места, эльф без всяких вопросов, по указке Джульетты в месте, где надо копать, начал работать с ней физически. Возможно он не подходил для этой работы лучше, чем остальные, чем те, кто стояли рядом с ним или кто ещё был в пути, выполняя цель, которую сам себе поставил после случившегося с Элли. Однако Сол имел, как бы это странно ни звучало, "принципы" - обычно волшебники, стремясь познать магию, лишаются их или прикрываются ими себе на пользу, но не в данном случае.

  Последнее что увидел перед тьмой Коготь, это долбанная свинцовая дура... Хотя бы можно будет поспать, подумал кот, прежде чем громко рухнуть наземь. Треск огня вдали, от горящих плодовых кустов, почему-то напомнил ему далёкое детство, когда он с друзьями, в частности с Пузом, вот так сидели и пили персиковое вино. Ох и забористое винишко варил дед Пуза. Даже запах из детства появился во сне..

  Когда неизвестные сестры послали Бьянку к другим лекаркам, я чуть не взвыла от досады. Вернее, как: наверняка взвыла бы, если могла. Ну за что мне такое наказание, зачем столь мучений сестренке? Она же не знает, что со мной случилось, и верит, что я при смерти! Ах, как бы я хотела сейчас хотя бы просто взять ее за руку и прошептать, что жива, и косматые не дождутся увидеть, как я испускаю дух. Как бы я хотела попросить ее склониться и коснуться губами ее губ – поцелуй бы мне дал сил больше, чем десяток алхимических зелий!
  Я снова попыталась двинуться, понимая, что при провале платой будет подступающее удушье, и снова не смогла ни-че-го – только в голове все помутилось. Оставалось только в очередной раз заново учиться дышать, и ждать, ждать, жда-ать, мать вашу в поход в болото! Говорят, что два самых паршивых состояния – ждать и догонять. Вот теперь я могу с уверенностью подтвердить, что голимее ожидания, когда ты ничего не можешь предпринять, нет и быть, наверное, не может.

  Вместе с осознанием того, что снова придется надеяться на чужих теток, которые еще неизвестно, что скажут, на мягких кошачьих лапах в душу тихонько пришла апатия – будь, что будет, и гори оно огнем. Вылечат – великолепно, а если нет – я все равно не смогу ни помешать, ни как-то убедить всех в том, что я жива. От жалости к самой себе на глаза навернулись непрошенные злые слезы, сухие, как и мои веки. Я невидимо рыдала, захлебывалась плачем – и ни слезинки не проронила: только сильнее стало щипать, да и без того плохо видимое небо укутала темная пелена, практически лишив меня зрения. От этого я страдала еще больше, и все равно не могла ничего сделать, только еще пуще ощущая свое бессилие.
  Вот только долго заниматься самобичеванием я не желала – не для того мама вернула меня к Бьянке, чтобы я заранее себя похоронила. Снова пришлось прибегнуть к старому проверенному варианту: самоподзуживанию. Если сравнить, то я была словно котел с остывшей водой, и мне надо было возжечь под собой огонь достаточный, чтобы снова закипеть и ощутить себя живой и еще могущей что-то исправить.
  «Что расклеилась, тряпка, дура, слабачка! – обвинила я саму себя, - Или все, жизнь кончена? Подумай о Бье, страдалица демонова! А что, если она чувствует в глубине души твой настрой, и от этого ей еще больнее? Ну-ка, солдатка-акробатка, хватит себя сечь – запрыгала живо! Хотя бы морально, если не можешь ножками! Увереннее будь, Сита, и не сдавайся! Ты клинок зачем взяла в руки, перед селючками форсить? А хера косматого по лбу не хочешь? Мозги где, а? Не раскисать и быть бодрой – ты, мать твою чистильщицей выгребных ям, защитница Купола! Гонец, несущая важную весть! Жизненно, чтоб тебя волки сожрали, важную! Давай. Давай, девонька, настраивайся на позитивный настрой и верь, что мысли материализуются! Бье не допустит, чтобы ты издохла – оправдай ее старания спасти тебя! Ну же, ну же, соберись с силами, горе-вояка!».

  Под такие мысленные вопли я и не заметила, как меня внесли в палатку, и пришла в себя только после того, как ощутила легкий толчок в спину от положенных на землю носилок. Сердце тут же замерло и затем затрепетало, как птичка в силках – какой вердикт вынесут-то? Не приведи Богинюшки, скажут, что им целесообразно лечить тех, кого еще можно вылечить, чем пытаться поднять полутруп. Это было бы логично – пытаться вылечить тяжелую, это вам не сиськи мять: за это же время можно заштопать десяток сестер, которые иначе помрут пот потери крови. С солдатской точки зрения так было правильно, а с целительской?
  Судя по коротким репликам, неизвестные тетки все же решили взяться за мой почти хладный почти трупик, и я мысленно скрестила пальчики – только бы не… Продолжать фразу даже в мыслях я, каюсь, испугалась. А потом пошло такое светопреставление, что я аж прихренела, чтобы не сказать жестче. Что же там увидели лекарки, что так изумились? Что у меня там за шрамы? Может, мама решила использовать мое тело, как бумагу, на случай того, если я не смогу подняться? Тогда хотя бы одну задачу перед Куполом я выполню! Хотя нет, бред это: будь так, сестры говорили бы по-другому. Так что же тогда? Так что их вынудило угрожать сестричке?

  Я ни демона не понимала, но, слава Богиням, у меня была Бьянка, которая все видела своими глазами и могла ответить ставшим внезапно подозрительными женщинам. Когда я услышала ее слова, то, будь у меня силы, захлопала бы в ладоши от радости – какая же у меня старшенькая умная и талантливая! Все сразу сообразила, живо поняла, что без вмешательства мамы тут не обошлось! Ну, теперь все образумится, да и потом, когда я доложусь, как минимум она мне поверит. А значит, нас будет уже двое – тех, кто пустится в погоню за волосатыми похитителями!
  «Ну, девоньки, давайте! Не тяните, дорогие, милые! Поднимайте меня, как можете! Чарами, зельями, травами – без разницы! Ну же, ну же, родненькие, хватит языки чесать!» - я вся горела надеждой и ставшим внезапно светлым ожиданием чуда.

  Пожалуй, Кира чересчур пристально наблюдала за Иоландой, когда та погрузилась в сложные хитросплетения чужого языка. Но в действиях воительницы не было грубого умысла. Если при встрече рамонитка держала вид, что пришла к Иоле вместе с остальными только по срочному делу, хоть и не скрывала облегчения, что жрица жива и невредима, то сейчас у Киры появилась возможность рассмотреть свою первую любовь поближе. Так она отмечала про себя, что морщинки нисколько не испортили красоты Ио, и даже грязь и синяки не способны это скрыть. Глаза же жрица заискрились энергией от восторга, совсем как у молодой девчушки. Взгляд заскользил по мягким чертам лица, и Кира невольно сравнивала их с острым, таким непохожим профилем Фиби. И всё же, время не щадило никого, кроме богинь. Некогда пухлые, манящие губы превратились в сухие жёсткие пергаменты наподобие тех, с которыми работала библиотекарша. Прислушиваясь к негромким словам, иногда непроизвольно слетавших с этих самых губ, Кира поморщилась. Письмо оказалось всего лишь отвратительным любовным посланием. Это не похоже на то, что хотела найти Самина. Они зашли в тупик. До кучи ещё и озадаченный взгляд Ио… Кира представила, как они сейчас нелепо выглядят. Пришли такие важные, оторвали от помощи раненным, и всё для того, чтобы узнать в какой позе один косматый берёт другого косматого и сколько раз! От досады ладони воительницы сжались в кулаки, она поспешила развернуться, чтобы не выдавать своего разочарования и не отвлекать тем самым Иоланду.

  И надо было именно в этот момент рыжей девчонке обратиться к храмовницам. Кира была на грани, чтобы тут же не сорваться на грубый ответ. Ах, у них раненая! Конечно, мы сейчас же ей поможем, у нас же тут нет ещё десяток сестёр, тоже нуждающихся в помощи, только вас и ждём. Поэтому тут и стоим в сторонке, ничего не делаем. Но слишком много обстоятельств разом не дали закипающей воительнице выпустить свои эмоции наружу. Во-первых, рыженькая была далеко, а рамонитка не намеревалась надрываться и кричать ей в ответ. Во-вторых, не хотелось снова словить суровый взгляд Самины, заставлять её сомневаться в выборе Киры как опоры. И в-третьих, нельзя было допустить, чтобы выставить себя перед Иоландой в ещё более ужасном свете.

  — Если поспешите, то может в лагере перепадёт чего-нибудь, – коротко бросила Кира, когда носилки поравнялись с храмовницами, и кивком головы указала в сторону палаток. На этом она хотела уже было развернуться и закончить разговор, но взгляд остановился на той самой раненной сестре. Близняшки. Рамонитка стиснула зубы. Перед глазами промелькнули лица потерянных сегодня боевых сестёр и последним из них была отрубленная голова Фиби, валяющаяся на земле словно мусор. Боль от потери близкого человека вновь мертвой схваткой вцепилась в сердце. Будь прокляты косматые твари! Кира перевела взгляд на вторую рыжую сестру, что просила помощи. О таких они совсем недавно говорили с Командорой. О молодых, в чьих руках скоро окажется судьба Купола. Их долг, долг Киры, Самины, Иоланды, Амиры и других заключался в том, чтобы защитить юных сестёр, таких как Шарлотта, таких как эти рыжие близняшки. И они подвели их.

  — Спросите Элиссу, – уже мягче добавила Кира, а затем вопросительно посмотрела на Командору. Хотелось добавить, что она могла бы, с разрешения Самины, проводить их, всё же с храмовницей рядом их вряд ли поставят в конец очереди ожидать. Тут от неё всё равно нет толку, ведь с переводом письма она никак не могла помочь. Но ни ей поддаваться мимолётным слабостям и решать, кто больше достоин такой драгоценной в этот момент целебной магии. Вместо всего этого рамонитка ещё раз взглянула на раненую и ужаснулась.

  — Прости, но кажется, что ей уже не… – договорить Кира не смогла. Девушка на носилках не выглядела раненой, скорее мёртвой. Сомнения закрались в мысли рамонитки. Ладно бы, если тут была только родная сестра, тогда можно было списать всё на отрицание смерти близкого человека. Но чтобы все остальные ввязались в это?

  Я всегда была деятельной, вечно пыталась занять себя хоть чем-то и с детства не могла усидеть на месте Носилась по пыльным улочкам, лазала на окружающие дом высокие платаны и забиралась на самый конек крыши, бегала на речку купаться к дальней запруде и ходила в лес в самый бурелом, надеясь стать первопроходицей. Потом, когда подросла и немного перебесилась, я научилась ценить и минуты покоя, которые иногда мне выпадали, хотя чаще они сопровождались тоской по той или иной причине. Но я всегда знала, что как бы паскудно на душе не было, я всегда могу взять себя в руки и, прихватив любимую рапиру, отправиться на задний двор, где выматывающие упражнения сотрут печаль с лица и разгонят тучи с сердца ноющими от перенапряжения членами.
  Мое движение и было жизнью, а остановки, равно желаемые и вынужденные, позволяли не сгореть в собственном пламени и не сойти с ума от вечного непокоя. А еще у меня была Бьянка, моя, как я ее называла, когда была маленькой, Бье. И, когда на то была нужда, я всегда могла примчаться к ней, обнять и успокоить – или успокоиться самой, если все вокруг было выкрашено туманно-серыми оттенками.
  Но теперь я не могла ничего.

  Сколько хотелось сделать, сколько требовалось сказать! Но я по-прежнему могла только дышать через раз, слушать, словно через вату, да продолжать мысленные увещевания, что еще не все потеряно. Страх накатывал раз за разом, словно волна на берег, и мне хотелось выть от осознания, что промедлит кто-то – и я умру от удушья из-за нехватки воздуха. Или вовсе останусь калекой, например – если солнце выжжет мои сухие глаза. От одних подобных мурашки бежали по коже, но я не могла шевельнуть даже кистью руки. Хороша солдатка – пень пнем лежачая, даже от муравьев себя защитить не могущая!
  Каждый миг, пока сестренка была рядом, каждая секунда, пока она звала на помощь, пытаясь вытащить меня, стоящую одной ногой на том свете, были мне как кинжал в сердце. Я разрывалась от невозможности подать знак, что я – живая, от бессилия и неподвижной мертвенной слабости. Как же я хотела подорваться, подскочить с земли и, порывисто обняв ее, расцеловать всю и прижать к груди, бормоча что-то успокаивающее! Я не могу, я не должна ее бросать, не имею ни малейшего права оставлять Бьянку одну: я нужна ей! А она нужна мне: как воздух, как вода, как тепло и свет. К тому же у меня был долг перед мамой.
  Но и его я не могла исполнить, продолжая пребывать в безмолвии.

  Когда надо мной склонилась чужая фигура, я, в страхе, что она не подтвердит слов Бье, даже дышать забыла. Чувствуя, что сердце колотится так, что вот-вот проломит клеть ребер и выскочит из груди. Если бы я могла молиться – молилась бы, истово и вдохновенно: но я все же была дочерью Аэлис, и не могла просить маму так, как взывают к ней прочие сестры. К тому же я знала, как ей сейчас худо – не легче, чем мне, и понимала, что слова мои пропадут втуне.
  Я почти не чувствовала поднятой руки, не могла с уверенностью сказать, проверяет ли незнакомка мне пульс, или нет. К тому же задержанное дыхание для моих и без того почти не работающих легких стало форменной проблемой: снова внутри расцвел обжигающий огненный цветок, опаляющий и режущий всю утробу. Будь я в силах – заорала бы, а так пришлось съежиться и попытаться снова начать осторожненько дышать, ощущая каждый глоток воздуха как маленький оргазм. А пока я пыталась не помереть, прислушивалась со все нарастающей паникой к тому вердикту, что сейчас вынесет незнакомка.

  Слово «живая» стало для меня настоящей музыкой, целебным бальзамом. Ну слава Богиням, поняли! ПОНЯЛИ! Я НЕ УМРУ И НЕ БУДУ ЗАКОПАНА ЗАЖИВО! И СЕСТРЕНКА НЕ ПОСЕДЕЕТ И НЕ ПРОПАДЕТ ОТ НЕИЗБЫВНОЙ ТОСКИ И ОДИНОЧЕСТВА! Душа пела и плясала, и губы бы наверняка расплылись бы в широкой улыбке – но радость духа телу сил не придавала. Все мое ликование не могло ни поднять меня на ноги, не унять боль в груди и глазах, но я хотя бы немного успокоилась – раз меня несут в госпиталь, то скоро целительницы смогут дать мне хоть немножко сил. И тогда. Как бы больно и плохо не было, я обязана любой ценой, даже той, самой страшной, передать другим слова мамы и, коли сознание не потеряю, признаться милой моей Бье в любви и хоть как-то успокоить ее. Я солдатка, я сильная, я справлюсь: а каково ей, талантливой бардессе, видеть, как я лежу полумертвая? Воистину – страшно не умирать, а терять близких. Бедная моя…
  Пытаясь найти гармонию в расшатанных нервах, я постаралась сосредоточиться на дыхании: мне надо дожить до лекарек, а там хоть трава не расти. Полынная скорбь, траур мака, да хоть мертвенный аконит – все на потом, а пока дышать и верить, дышать и ждать. Надеяться и знать, в чем мои жизнь и сила. А, вернее, в ком, и ради кого я обязана жить.

Проснувшись утром после беспокойного сна, Рэнд обнаружил перед глазами поразительную картину – маг обнимал лежащего на песке Пезка, ноги которого были скованы наручниками, и что-то шептал ему на ухо. Сверху стоял негр, держа в руках веревку.

-Эй, вы чего! Совсем с ума посходили? Что происходит?

- Хэй! Всем привет, как делишки? - ворвалась Элли в кают-компанию

- Ну вы и зануды, вас даже вчерашний обед не растормошил, а между прочим, мистер Терило сделал не просто солонину, а солонину с перцем! Говорят, мы скоро прибудем в Элдеру! Все будет отлично, это точно!

В своем обычном приподнятом настроении Элли принялась уничтожать обед. Уровень еды в понимании полурослицы задавал уровень этикета, так что она не особенно церемонилась. Где-то посередине остановилась, обращаясь к разодетому гному, но так громко, что слышали все

- Что новенького на корабле? У вас новый камзол? Красивый! Где вы их берете, ума не приложу?!

Много слез и крови утекло, пока мать и дочь, оказавшиеся за гранью жизни, все-таки успокоились и смогли продолжить эту странную беседу.

- Я не знаю, Сита, - покачав головой, ответила Аэлис на поток вопросов дочери. - Когда поднялась та серая волна, я... я больше почувствовала, чем поняла, чем она грозит нам. Не просто смерть - исторжение душ на вечные муки. У меня не было идей, как можно вас всех защитить, так что я просто... просто решила остановить ураган голыми руками. И, кажется, у меня получилось.

Дарующая жизнь зажмурилась, прижав окровавленные пальцы к вискам, будто вспоминая.

- Ларец - видимо, это моя темница. Нет, скорее, дверь от нее. Дверь в иные планы, куда меня отправили митриане. Был сон. Кошмар, в котором я оказалась как бы в середине смерча. Смерча из тысяч душ погибших на поле брани. Наших. Их. Бесконечный хоровод корчащихся от смертной боли лиц. А потом... Потом я увидела нечто... кого-то похожую на меня, будто часть моей собственной природы, и инстинктивно... как будто ухватилась и притянула к себе. Это... это была ты, Сита. Я не понимала, что происходит, была совсем не в себе. Поэтому ты и оказалась здесь.

Нежно улыбнувшись, Аэлис кладет ладонь сверху на руку Роситы.

- Моя защитница. Я горжусь тобой. Всеми вами, кто не дрогнул, когда меня не стало, и сорвал планы этих нелюдей. Не знаю, что именно они задумали, помимо всегдашней цели уничтожить нас, но, определенно, все у них пошло наперекосяк. Гнев любящих женщин страшнее любой черной магии. Я тоже видела то, что произошло на дороге.

Закрыв глаза, Дарующая Жизнь опускает голову и на полминуты замолкает - словно размышляя над очень нелегким решением.

- Ты права, нам сейчас нужно помочь своим. И я... я могу попробовать вернуть тебя назад. Это непросто, но я по-прежнему Богиня, а ты - ты моя Искорка. Вот только... вернуть тебя я могу лишь в твое тело. А что с ним сейчас - не имею представления. Быть может, его уже успели зарыть, и тогда тебя ждет лишь новая страшная смерть заживо похороненной, - ее саму передергивает от мысли об этом. - Но даже если повезет - я не знаю, как могут отреагировать Сестры. Истинное воскрешение - редкая вещь в нашей истории, а восставший труп, каким они тебя увидят... это может сильно напугать. Но я не знаю другого способа донести нашим то, о чем мы знаем. Если они не захватят этот ларец, пока он находится недалеко от Купола - тот может в итоге попасть в руки, для которых он предназначался. И чем это обернется для Купола...

Аэлис умалчивает о своей судьбе, но несложно понять, насколько жизни Сестер зависят от ее собственной. Если под Куполом перестанут рождаться дочери - Купол исчезнет через поколение. Если Сестры станут продолжать свой род подобно животным - Купол перестанет быть Куполом. Какую цену не заплатишь за то, чтобы это предотвратить? Однако Дарующая Жизнь никогда не приказывает. Выбор, от которого зависит история их общины, должна сделать и озвучить она, Росита, простая солдатка из удаленного гарнизона где-то в северных буревалах.

- Больно... - невидящий взгляд Аэлис скользит в пространстве, не упираясь ни во что конкретное, и Дарующая жизнь совершенно не реагирует на слова Роситы. Заветная тайная полянка близняшек будто расплывается, оставаясь в то же время достаточно реальной и осязаемой - во всяком случае, тем боком, которым Росита все еще касается земли. И тут выражение лица мамы-богини меняется на удивленно-встревоженное:

- Вы куда... вы куда меня тянете?! Вы кто та... - она захлебывается кровью, которая начинает не просто литься из раны - бить струйкой прямо в руку потрясенной Росите, и образ Аэлис перед глазами ее Искры истаивает, словно сон внутри сна, заставляя ее снова терять остатки памяти и собственной личности...

***

По дороге к Виа Ильдеци движутся трое - тучный и плешивый сорокалетний жрец Митриоса в скверно сидящей кольчуге, прислужник Культа, подбирающий на бегу полы длинной рясы, и навьюченный мул. Точнее, "движутся" можно сказать лишь про двоих из компании - жрец неудобно сидит на покрытой лишь чепраком спине животного, упираясь ногами во вьюки, и бедному четвероногому очевидно не нравятся эти дополнительные двести с лишком фунтов на спине. Осел, пожалуй, встал бы намертво при подобной нагрузке, однако лошадиное наследие дает полукровке необходимую покорность для того, чтобы, спотыкаясь и пуская пену, двигаться вперед, пока столь же запыхавшийся прислужник хлещет по крупу, пытаясь одновременно не запутаться в собственном одеянии.

- Быстрее, кретин! - как ни устали мул и прислужник, но самая красная рожа, самые налитые кровью глаза, самое дикое выражение лица среди всех троих именно у толстяка-жреца, плюющегося фразами на мидгалльском. - Стегай эту тварь! Не отставай! Если сельди догонят нас - они скормят тебе твои собственные яйца! И всё окажется зря! Всё!

- Отец Флориан, - задыхающимся голосом жалобно произносит прислужник. - Ноги отнимаются... не могу больше...

- Так подыхай тогда, болван! - жрец пытается хлестать мула сам, по холке и крупу, тот начинает метаться, прихрамывающий сзади прислужник пытается направить его вперед, так процессия продвигается еще на несколько сотен футов, пока их не останавливает насмешливый оклик на мидгардском:

- Притормози-ка, святой отец, жопу натрешь.

Усмехаются появившиеся будто из ниоткуда вооруженные арбалетами и клинками мужчины в яркой одежде всех цветов радуги: кислотно-зеленые куртки с широкими рукавами, голубые штаны, малиновые береты - воплощение безвкусицы и уродства. Контрастируют с попугайскими цветами лишь черные ленты на рукавах. По повадкам и говору похожи на наемников. Во всяком случае, на челядь какого-нибудь феодала или ополченцев они смахивают куда меньше.

На мгновение жрец теряется, растерянно осматриваясь, прислужник судорожно всхлипывает, едва не врезавшись в круп мула. Всего вояк пятеро. Арбалеты трое из них держат у ноги, разряженными, четвертый поигрывает однолезвийным кордом, зато последний со взведенным болтом направляет оружие как бы чуть в сторону от товарищей и митрианских клириков - впрочем, поза показывает его боеготовность.

- Ааа, солдаты? Солдаты, вы должны сопроводить нас в Хаакен, к пресви...

- Мы не солдаты тебе, мразь долгополая, - холодно прерывает жреца один из наемников, тот самый, с кордом, тридцатилетний широкоплечий шатен с клиновидной бородкой и небольшим шрамом под левым глазом. Мы - вольные ландскнехты Черной Банды, и подчиняемся только своему оберсту и гауптманнам. А гауптманнов и оберста сегодня не стало. Не стало по вашей милости, твари поганые. Столько парней положили ни за грош...

В глазах жреца мелькает понимание того, в какую же ситуацию он попал. Воины, которых служитель Культа воспринимал как покорных псов, наверное, и бывшие такими до сегодняшнего сражения, пока им исправно платили по счету и обещали богатую добычу, сейчас выглядели голодными волками. И волки эти учуяли поживу. Взгляды двух мужчин сошлись, они поняли друг друга, так что вопрос состоял теперь в том, кто быстрее...

Шатен бросился наземь как раз в тот момент, когда из вскинутой руки жреца вырвалась вспышка света, прошедшая мимо цели и попавшая в стоявшего позади низкорослого рыжего наемника, что завопил от боли, выронив оружие и пытаясь потушить охватившее его невидимое пламя. Вовремя среагировал державшийся наготове здоровяк-блондин, моментально вскинув арбалет и разрядив его жрецу прямо в середину груди. Тяжелый болт, который при должной удаче насквозь прошивал рыцаря в латном доспехе, буквально вышиб тушу клирика из седла, заставив мула испуганно зареветь и взбрыкнуть.

- Не надо! - послушник инстинктивно бросается на колени, чем лишь облегчает работу для мечей ландскнехтов. Все заканчивается в считанные секунды. Матерится и богохульствует, сидя на земле, порядком осмаленный божественным огнем рыжий детина, кто-то удерживает мула, скидывая наземь вьюки, кто-то обшаривает труп жреца - и грабеж идет так слаженно и отработанно, словно и это ландкнехты тренировали годами наряду с приемами стрельбы и строевого боя...

- Что дальше, Гуннар? - спрашивает по-мидгардски шатена удачливый арбалетчик.

- Дальше? Дальше начнется охота там, вверх по дороге. Тех, кто побежит сейчас в Ильдецию, будут травить как зверье. Местные бароны со всей челядью, а может даже и вилланам разрешат попробовать кровушки... Мы же, когда сюда шли, ни в чем себе не отказывали. Помните ту деревушку, на границе Тарзаса? Так что теперь, без защиты короля и Культа, мы для них тоже... законная добыча. Может, местные и договорятся как-нибудь, но нам на севере точно смерть.

- О, гляди, мужики! Сундучок-то какой украшенный! И тяжелый. Точно с золотом, а то и с каменьями. Ключа не видели на туше? Ничего, сейчас я его... - один из мародеров прикладывается топориком к извлеченному из вьюка деревянному ларцу, намереваясь его взломать, но Гуннар останавливает его резким окриком:

- Стой, придурок! Ты что, про магические ловушки церковников не слышал? Мы тут все костей не соберем! - белобрысый великан в этот момент подходит, хватая за ворот незадачливого взломщика, и отшвыривает от ларца подальше.

- Наш единственный шанс вылезти из этой жопы живыми - отправиться на юг, к Массини. Туда вести о наших подвигах дойдут еще не скоро. Идти придется по ночам, как по вражеской территории. Ни с кем не связываться, ни к кому не прибиваться. Мы здесь сами по себе. Пока нужно найти место, чтобы отсидеться и отдохнуть дотемна...

- А с ларцом что делать? - спрашивает белобрысый великан.

- Возьмем с собой, - чуть помедлив, отвечает Гуннар. - В Массини хватает умельцев, которые смогут его вскрыть. Мула тоже прихватите - хоть на мясо пойдет, если по лесу с ним тащиться морока будет...

***

Росита вновь обретает свою личность - здесь, на полянке, лежа рядом с обнаженной Аэлис. Взгляд Дарующей Жизнь вновь становится осмысленным, она с удивлением смотрит на юную Искру - уже, очевидно, видя ее и понимая, кто перед ней.

- Росита? - только две женщины под Куполом уверенно различали близняшек. - Ты? Что случи... О нет.

Она садится, не обращая внимания на обильно стекающую по груди и животу кровь.

- Значит, ты погибла. Как и многие другие. Но почему именно ты оказалась здесь? Эта мерзость... она поймала меня, и должна была также взять в плен Рамону. Похоже... все дело в крови. Моя кровь в твоих жилах. Прости, Сита... - воительница видит, как по щекам ее Богини катятся абсолютно человеческие слезы.

  Я – помню!
  Сон-обман рассыпается разбитым стеклом, осыпается бритвенно-острыми кусочками, расцарапывающими саму душу. В этих осколках я вижу – чувствую – похожие на картинки моменты своей бурной, исполненной непокоя и стремления к действию жизни. Вот я тянусь за горшочком с медом на верхней полке комода, балансирую на табурете на одной ножке – я помню, что тогда я с визгом упаду, разбив до крови коленку, но плакать не буду, потому что трофей не пострадал. Вот мы с сестрой сидим на кровати рядом с мамой, а та что-то читает – что именно, я уже не помню, но это душевное, домашнее тепло навеки со мной. Вот он первый совершенно не сестринский поцелуй: пересохшие губы, сердце, грозящее проломить клеть ребер, бьющаяся в мозгу мысль о том, что если нас заметят – быть мне битой. А это уже учебка – я сижу на парапете меж зубцов и размазываю по чумазому горючие, злые слезы: собственная слабость, насмешки сослуживиц и грубые издевки инструкторши над неумехой ранят подобно кинжалам.

  Я – помню!
  Вот – пьянка в кабаке, и мы, обнявшись, орем дурными голосами «Служение войне…», вот – марш-бросок в полной выкладке и пот, заливающий глаза, вот плачет в моих руках флейта, горюя о павших сестрах, а тут я фехтую против троих сослуживиц сразу – глупая была, гонористая. Замершая, подобно птенчику на морозе, Бьянка в моих руках. Снова она, сама запускающая руки под нижнюю рубаху – щекотно и сладко одновременно. И опять сестра – вот она убеждает татуировщицу, вот мы купаемся вместе, вот просто сидим голова к голове, глядя на то, как закатное солнце тает на серых верхушках далеких елей…

  Я – помню!
  Скука на заставе – я мечтала совсем об ином. Выматывающие тренировки и унылое сидение в секретах. Милая селяночка – весело, задорно, но как же я тоскую по сестре! Здоровенный луг, полный разнотравья: настоящее счастье травницы. Помню, как я собирала свой гербарий: сюда лечебные травы, сюда просто красивые, а сюда, отдельно – те, которыми я буду говорить и объяснять то, что не высказать словами. А вот бой на ферме и первая кровь – снова в горле застывает вязкий комок и снова в висках бьется азарт, жестокий и дикий.

  Я – помню!
  Вот он, настоящий бой – не сшибка, не короткая схватка, но полноценное сражение, генеральная баталия, где одна-единственная солдатка всего лишь крупинка песка в груде таких же товарок. Помню горячечное, почти болезненное ожидание битвы, свой мандраж и попытки разогнать его веселыми скабрезными песнями, помню мысли о Бьянке и о тепле ее губ – я сражаюсь не только за дом, но и за любовь, чтобы она смогла остаться счастливой и беззаботной.
  Помню ярость, волной затопившую меня – или, наверное, всех нас? Помню свой злой смех и чистоту лазурного неба, помню клинок в руках и черную толпу впереди, неприкрытое наслаждение от ужаса врагов и от жадного, опаляющего пламени, заживо сжирающего косматых агрессоров. Помню, как дальше все сплелось в одну бесконечную карусель из мерцающей стали, оскаленных лиц, вони горящей плоти, раскисшего месива под ногами, тяжелых рук и чьих-то прикрывающих спину спин.

  Я – помню!
  Но сейчас это все, наверное, позади, а сестренка – здесь и сейчас. Вот она – теплая, родная, поразительно прекрасная, самая… Не знаю – просто самая. Та, рядом с которой все становится неважным, мелочным и не стоящим внимания. Та, рядом с которой я могу быть сама собой, та которая прогонит прочь все треволнения и исцелит душевные раны. Та, свет и счастье в глазах которой для меня важнее солнца. Моя Бьянка…
  Как я могла не коснуться ее сладких медовых губ, не попытаться отыскать покой и не развеять те сомнения, что продолжали барахтаться на заднем плане сознания, ощущаясь, словно шишка или колтун слипшихся от крови волос? Нет, от такого я удержаться не в силах…

  …А потом я распахнула глаза – и увидела маму Аэлис. С ее стоном с потрескавшихся губ, с полотняной белизной ее ставшего восковым лица, с алого цветка раны на груди, с вытекающим багрянцем жизни ко мне вернулось то, что ранее было поглощено милосердием темного клубящегося забвения. Боль вернулась приливной волной, и я, схватившись за горло, закричала раненным зверем, хрипло, надрывно, мученически. Неужто я… умерла?
  Да нет, не может быть! Я кричу, мне больно – я живая, побери меня Косматые Боги! Да и не суть как важно – что с мамой? Кто ее ранил? Нет, кто посмел ее ранить? Это же просто невозможно! Так не может быть! Да в задницу все – потом буду думать, что и почему, потом буду орать от боли и страдать над собой, сейчас у меня одна цель – надо помочь Аэлис!
  Но… как? Я умею лечить травами, немного осведомлена в полевой медицине, но этого явно недостаточно. Да и есть ли у меня под рукой что-то, что поможет? Есть моя жизнь, моя витальная сила, и я бы ее с радостью отдала маме, но как? О, Богини, голова сейчас взорвется!
  - Чу-чу-чу… - приговариваю негромко, поглаживая Аэлис по волосам и пытаясь из такой неудобной позы осмотреть рану, - Чу-чу-чу, все будет хорошо, я найду, как тебе помочь, мамочка… Ну-ну-ну, ты живая, ты Богиня, они не смогут тебе навредить. – осторожно кладу пальцы на плечо, – Я тут, я с тобой, ты не одна. Все будет хорошо, мы поможем… Все будет хорошо… - повторяю одно и то же, как заклинание, пытаясь успокоить и ее, и себя, - Как я могу тебе помочь, что сделать, чтобы исцелить твои раны? Травы, зелья, стук сердца моего – ты только скажи… Только скажи и не закрывай глаза, пожалуйста! Ты нужна мне, мама!

  Нежные, воздушно-легкие руки сестренки обхватили меня, и я радостно рассмеялась. Правда, вскоре смех сменился бульканьем, когда меня с головой макнули в воду – ну да я была не против. Миг – и мы погрузились в мягкую, нежно качающую тишь, расслабляющую и умиротворяющую. Вода – это вечность, вода – это покой и гармония, но она же может стать бурным потоком, сметающим все на своем пути. Огонь не таков – он обжигает, греет, искрит и освещает путь, но никогда не знает стабильности и недвижности. И если представить на миг, то выходит, что я – пламя, буйное и беспокойное, вечно порывистое не боящееся остановиться и стать пеплом. А моя любимая – воды реки, кажущиеся медлительными, сдержанными и спокойными, но способные быть столь могучими, что ничто им не станет преградой.
  Древняя и мудрая толща, сквозь которую пробиваются золотые лучи, блещущие над головой светлыми пятнами, тепло прижимающейся Бьянки, ее очаровательное лицо со счастливой все понимающей улыбкой – я словно на небесах. Но долго быть под водой невозможно – и мы выныриваем лицом к солнцу. Из тени на свет – разве это не символично? Стекают по лицу, по плечам капельки, искрящиеся на солнце, льнут к еще недавно разгоряченной страстью коже волосы, щекотит игривый ветерок. И уже не осталось места ни дурным мыслям, ни переживаниям, ничему дурному – я словно птица в небесах, поднявшаяся над всем бренным и низменным. Я знаю самое главное, самое драгоценное чувство, дарованное нам Богинями, и оно взаимно – а значит, пределов счастью не сыскать.

  Прижимаю к себе сестренку, уютно устроившуюся на плече. Она кажется сейчас такой маленькой, такой хрупкой и расслабленной! Осторожно, аккуратно прижимаю ее к себе и замираю с самой идиотской улыбкой – как хочется, чтобы это мгновение длилось вечность! Кожа касается кожи, плещут под грудью волны, чувствуется ее невесомый запах, который ни с чем не спутаешь – так пахнет только она, и это – самое близкое и родное, что у меня есть. На секунду дергает мысль, как снова я буду мучиться в разлуке без этой близости, без ее согревающего дыхания – но ее я отгоняю: не время для печалей. То, что есть сейчас, надо пить, как самое прекрасное вино, смаковать каждый миг и вовсе не думать о грядущем. Есть только сейчас и есть только мы, а все остальное – прах и тлен.
  Горячий шепот над ухом заставляет меня задрожать от сладкой истомы, а слова – практически натурально сойти с ума от нежности и разливающегося тепла, с захлестывающего головой. Щурюсь блаженно, как объевшаяся хозяйкиной сметаны кошка, чуть ли не мурчу, расплываясь в широкой улыбке:
  - Ты умеешь убеждать в этом, сердце мое. – рука плавно скользит по гордой спине вниз и начинает гладить гладкую кожу бедра. – Но для меня самая сладкая – ты, и хочу я тебя обнимать и целовать постоянно. И не только обнимать! – смеюсь лукаво, пока пальчики шаловливо скользят по бедру к низу живота. Ну не могу я удержаться! Да и не собираюсь, положа руку на сердце. Да и кто бы смог сдержаться, когда рядом самая любимая и прекрасная сестренка на свете?

- Да.

  Недосказанность ранит сильнее кинжала. Сестренка только на миг прервалась, а я уже все поняла: Бьянка просто ищет слова, какими может сообщить мне, что эти поцелуи, эти ласки – прощание и последнее печальное «прости». Сейчас она сама отведет взгляд, а, может, напротив, потребует от меня повернуться, чтобы сообщить новость, и скажет, что «мне до безумия нравится сестра такая-то, встретив ее, я полюбила всем сердцем и теперь не желаю подводить ее доверие изменами». Я чувствовала, как начинает дрожать нижняя губа, и как хочется сорваться на дикий, громкий рев. Сжала зубы до боли – нельзя, никак нельзя ранить сестренку таким отчаянием! Боль разлуки надо холить и лелеять в одиночестве, принимать ее всем сердцем вдали от любой живой души, и только тогда давать волю чувствам. А пока надо держаться, надо собраться – не ради глупого «солдатки не плачут», но ради нее. Пускай любимая знает, что я приму любое ее слово и буду радоваться за нее в любом случае. Ну а я сама… да кому это интересно? Буду не первой, кто стал горькой вдовицей при живой возлюбленной, но, увы, не последней.
  Повисшее молчание, тугое и густое, как кисель разрезало негромкое «нет», прозвучавшее для меня слаще всех других слов, теплее любых прикосновений и важнее всех похвал. У сестренки никого нет, и она любит меня и только меня! А я-то, дурында, напридумывала себе, чуть не расплакалась! Да еще смутила Бьянку такими вопросами и, что вдвойне хуже, поставила под сомнение ее чувства ко мне! Какая же я глупая! Все же мы – близняшки, и раз уж в сердце моем горят неугасимым пламенем чувства к самой родной, самой близкой, то с чего бы ей не испытывать тоже самое!

  Подрагивающие губы мои сами собой расползлись в широкой довольной ухмылке, да и вообще я сразу почувствовала себя кошкой, обожравшейся хозяйской сметаны. Выпрямив спину, я наконец отпустила злосчастную травку и, оттолкнувшись ладонью от земли, повернулась к сестричке, повалив ее, попытавшуюся было одеться, наземь и смачно поцеловав в губы – словно одновременно ставя клеймо «ты моя» и отдавая себя всю, без остатка.
  - Родненькая моя, милая! – не могла сдержать я радости. – Как же я тебя обожаю! Ты у меня самая-самая лучшая! Нет, - на долю секунды скорчила я задумчивую мордашку, - не лучшая – великолепная! Обожаю тебя!

  Снова чмокнув Бьянку в губы и ласково проведя по щеке тыльной стороной ладони, я подпрыгнула, словно пружиной подброшенная, и бодро прокрутилась пару кругов, словно в танце с невидимой партнершей, просто не зная, как еще выплеснуть свою неуемную, бьющую через край энергию: так вода, пробившая себе путь средь стылых камней, начинает играть веселым фонтаном, рассыпая окрест брызги, кажущиеся в свете солнца драгоценными камнями. Такими же капельками, хранящими в себе свет и тепло, была исполнена и я – достаточно оказалось только одного короткого слова, чтобы вернуть мне былые счастье и уверенность.
  - Купаться-купаться-купаться! – весело заявила я: слова сами рвались наружу. – Гигиена – превыше всего! Помню, - я на время остановилась, глянув через плечо на Бьянку, - как одна из наших инструкторш, Эжени – ты наверняка ее видела: сухощавая коротко стриженная блондинка со шрамом на подбородке – любила позубоскалить, когда некоторые из нас после долгого марш-броска хотели отправиться сразу в койку, а не в купальню. Дескать, правильный выбор, девоньки: зачем мыться сегодня, если завтра все равно испачкаешься? А еще лучше не купаться месяца два-три, и тогда нас смело можно будет отправлять на косматых – те сами от такого амбрэ передохнут. А что другие сестры если и будут подходить, так только с подветренной стороны, но ведь это пустое, да?

  Я весело расхохоталась и, тряхнув волосами, ринулась к речке, протекающей у подножия холма, где было наше место.
  - Хей-йей! А ну-ка догоняй, старшая! Или совсем на бардовских посиделках бегать разучилась, только выхаживать?
  Мне было наплевать, попадутся ли на пути острые камешки, сухие веточки, звериные норки или что-либо еще. В воду надо заходить осторожно, смотря под ноги и привыкая к перепаду температур? Да без разницы – я просто страстно желала влететь в нее вот так с разбегу, всем телом, чтобы ощутить приятное холодненькое покалывание, сменяющееся комфортным теплом, нырнуть, задорно визжа, с головой, а потом встретить Бьянку – я была уверена, что обгоню ее –брызгами.

Целая неделя в новых условиях пролетела так быстро что достаточно оглянуться, а она уже далеко в прошлом, как и тот долгий плен. Вспоминая сейчас, Руби была занята все эти дни.
Первые пару дней крольчиха помнит смутно, потому что её тело, стоило зверолюдке расслабиться, выдало все накопившиеся боль и усталость. Руби помнит лишь что за ней и кажется новыми подругами по беде, кто-то заботился. Из жриц Мишакаль.
Те действия жрицы, связанные с её заботой о пострадавших, для Руби были словно медленное и приятное возвращение в лоно родной матери. Сколько лет она уже не чувствовала чего-то даже отдалённо столь тёплого и приятного. Даже душевного.
Волны пробуждений и засыпаний помогали Руби понемногу восстанавливаться и яснее мыслить. Но по ночам крольчиха бывало орала, просыпаясь в поту от кошмаров, в которых не случилось спасения с побегом, и смертей тех разбойничьих ублюдков. Там Руби пускали по кругу, нещадно насилуя под дьявольский хохот воняющих трупной гнилью, двух из лидеров Ключеломов, которые должны быть мертвы.
Постепенно возможно магией, эти кошмары ослабли и скрылись за подобием ментальной ширмы. Это не избавило Руби от памяти о каждом поступке той шайки, но позволило отстраниться от чувств, которые породил плен зверолюдки.

Три подруги по несчастью пришли в себя уже на четвёртый день, благодаря опытности жриц Мишакаль, специализирующихся на исцелении и поддержке.
Храм богини был удивительно крепкой конструкции, кажется его строили против осад. Но Руби слабо представляла всё это. Удивляло многое вокруг. Новая обстановка такая непривычная.
В келье всё было простым, но казалось более чистым и приятным, чем та халупа, в которой держали пленных подруг. Поэтому кроля чувствовала себя более легко и расслабленно. Это и помогало той, кто не видела чего-то лучше, принять свою обновлённую жизнь.
Иногда Руби прыгала на своей кровати, удивляясь конструкции и наслаждаясь аскетической мягкостью оной.

К распорядку дня жречества, приходилось быстро привыкать. Хотя иметь возможность полноценно высыпаться, компенсировала всё то, что было в плену Ключеломов. Поначалу кроля осторожничала и наблюдала за жрицами со стороны, а когда те приглашали её присоединиться к своим утренним делам, та недоверчиво, но таки присоединялась. Помывки в фонтане вызывали лёгкую улыбку, а дворовая гимнастика, помогала телу зверолюдки прийти в здоровое состояние. С молитвами было сложно, но часто те звучали достаточно приятно, чтобы кроля начала их запоминать. Кушали до удивления часто. Целых четыре раза!? Когда в плену было здорово, если давали поесть один раз в день. Иногда не давали кушать по два дня.
Кроля по доброму завидовала тому, как прекрасны были окружающие её жрицы и иногда жрецы. Это мотивировало поскорее восстановиться.

Круговорот забот и обязанностей, быстро поглотил Руби. Это был способ отплатить жречеству Мишакаль за помощь подругам и в восстановлении, и лучше понять их культуру, а то про них зверолюдка слышала только от подруги-жрицы. Хотелось увидеть всё самой.
Главной по раздаче работ была настоятельница храма. А с Фреялой появлялась возможность общаться эти дни только по ночам. С эльфийкой Валь было сложнее всего. Та продолжала спать ещё какой-то период, так и не приходя в себя.
Дела-дела. Руби то носила что-нибудь, то помогала чистить. Иногда появлялись мелкие поручения как та задачка с алтарём во время еженедельных пожертвований Мишакаль. Слушать такое количество людей оказалось сложнее, чем представляла зверолюдка, но к богине приходили в основном приятные люди, которые нейтрально или нормально смотрели на то, что среди жриц и послушниц храма богини, была зверолюдка с алыми глазками и белой шёрсткой. Проще всего тогда было складывать подношения к основанию алтаря.

Позже происходили встречи гостей храма.
На один из вопросов Руби, старшая жрица пояснила что такое количество народа приходит ближе к концу сезона и ещё пару дней после ночи ритуальной оргии. Там даже присутствовали авантюристы о которых болтали некоторые посетители и работники Гильдии. Кроля их восприняла просто как каких-то важных персон, потому что не встречала раньше.

Наверное стоило бы читать побольше романов о том, как храбрая героиня повергает толпы чудовищ, а не о том, как она попадает в плен к похотливым оркам, мрачно хмыкнула Мирена, косясь на вооружённый эскорт, а то судьба как-то резко начала оправдывать ожидания. Хотя, пока всё вроде шло не слишком плохо. От них чего-то хотели, и это самое нельзя было просто взять силой, иначе не стал бы этот хмырь болотный, вернее, лесной, с ними цацкаться. Вопрос был только в том, чего, и какие будут требовать гарантии.

Люди в лагере вызывали интерес, особенно девушка, слишком уж непохожая на скраденную в лесу крестьянку. Но что-то разнюхать, пока над ними нависал нетерпеливый и раздражённый бугай, не представлялось возможным, так что Мири начала разоружаться, как велено. Рапира и сложенный арбалет отправились в общую кучу, а вот кинжал она, ненадолго прикрывшись товарищами, сунула под короткий подол брони, в очередной раз испытав противоречивые чувства по поводу своего выбора одеяния.

— Эй-эй! Никто не умирать! — перепугавшаяся Шелтон спохватилась, кажется, слишком поздно. — Пусть она уходит. Тебе что, бугай, пятерых мало? Во! Послушай-ка дельную мысль, — она ткнула пальцем в Мирену и повторила: — Приведи нас. Разве это плохо? А она пусть уходит.

Шелтон обернулась, тщетно высматривая в тумане и рябящих в полутьме зарослях знакомый силуэт. Ринн нигде не было видно, но всюду её глаз выхватывал здоровенные орочьи спины, и можно было только надеяться, что подруге удалось сбежать, и максимум из того, что полетело ей вслед и достигло, были резкие крики зеленокожих.

Она враждебно покосилась на орков, зажимавших их в кольцо, и сжала кулаки, делая шаг назад вдоль обочины. Затем ещё. Пока не почувствовала, что Мири и Айсис стоят прямо позади. Её хвост зло хлестал траву, прибивая к размокшей дороге. Её узкой спины было недостаточно, чтобы закрыть их обеих. Шелтон была готова к драке, но сейчас не хотела её всей душой. Дьявол тебя побери, Ринн, зачем? Сумасбродная девчонка!

— Она просто испугалась! Просто испугалась, слышишь, ты! — Шелтон согнула руки в локтях, заслоняя кулаками лицо. Покрывающая её красные кисти чешуя вся была истёрта и сбита. — Мы же договорились!

  Некоторое время Ринн, получив ответ на свой вопрос, молча наблюдала то за магом, то за задававшими другие вопросы приятелями, то за Ксайроном, когда тот поднялся из-за стола за заветной шкатулкой. А затем в какой-то момент раздалось её имя, и тотчас в голове карманницы словно потревоженная змея зашипела спутница-Тьма: «Что он себе позволяет?!» – почти инстинктивно травница подняла взгляд, но раньше любых других движений и вслух сказанных слов услышала в голове второй голос: «Не показывай чужакам недовольства друзьями!» – и тут же послушный этому голосу испепеляющий взор её, так и не достигнув глаз тифлинга, остановился где-то на его шее, а через мгновение, скрывшись за маской безразличия, вновь потерялся среди бесконечных книг волшебной библиотеки и лиц собравшихся за столом друзей.

  Миг. Но улови её взгляд в этот миг, тепличные цветы, вроде Арсина и Айсис, или открытые всем ветрам судьбы Шелтон, Ксайрон и Даган, поняли бы они, что могло бы вдруг вызвать внезапную, но так и не успевшую разгореться искру недовольства? Быть может, Мирена смогла бы сложить эти призрачные два и два и заметить, что Ринн Эланор не хотела бы быть кому-то представленной и тем паче без спроса, а если уж и посчитала бы нужным, то сама бы назвала своё имя. Но даже Мирена, наверное, ни во взгляде Ринн не заметила бы, ни смогла бы подслушать те голоса, что так часто направляли её, каждый обладал своей волей, и кричали, шептали, говорили они о том, что позволено и желанно, а что – нет.

  Наконец, архимаг Гаард открыл поставленную на стол шкатулку и взору Ринн предстали чудесные камни: темные, как зимняя ночь, с кроваво-красными пятнами, углями сиявшими в этой ночи. Знак? Или видит она теперь знаки во всём, что окружает её, даже если знаков там нет? Осторожно, но быстро, словно за кошельком с серебром, она протянула руку и первой же выхватила из шкатулки тот камень, что рисунком своим больше всего подошел бы кулону – Зачем? Почему именно этот? Прошептала ли ей о том Тьма, но Ринн в тот же миг забыла, что слышала её голос? Повертела камень в руках, всмотрелась в рисунок, а затем, будто очнувшись, перевела взгляд на доброго с виду старичка-архимага: а ну как скажет, что выбирать себе камни еще рановато.

Арсин учтиво поклонился архимагу. Это же целый архимаг! Точно такой же, каким он когда-нибудь будет! Оказываешься уважение ему - оказываешь уважение себе, просто и понятно.

Товарищи засыпали заказчика вопросами, а молодой волшебник размышлял. Из слов Гаарда выходило, что камни - очень интересная штука. Они вроде как магические, а вроде как и не. Ни на что не влияют, но точно магические. И никому не интересны - вон, архимаг их горстями раздаёт... молодым, перспективным сотрудникам, вовсе не опасаясь усушки и утруски. Бриллианты, поди, так не раздавали бы.

Но все же, почему маг не телепортировался? Ну хорошо, он опасается интерференции неизвестной магической природы камней с остаточными эффектами разрыва ткани измерений при внепространственном переносе - но почему бы не воспользоваться волшебным посланником, или ковром-самолётом, или не призвать призрачного скакуна, или... Словом, у архимагов есть методы. Но нет.

Всё это выглядело так, словно Гаарду принципиально не просто доставить камни в Сильверимун, но доставить их именно таким способом - чтобы группы проходимцев тащили их через весь Север. Зачем? В голову Арсина пришло два варианта. Первое - архимаг отвлекает внимание от чего-либо. Неизвестные враги подстерегут их или другую группу, или подготовят нападение, или... А то, что действительно важно для Гаарда пройдёт незамеченным.

Второй вариант - это экзамен. Своеобразный такой. Группа авантюристов, способная дотащить жменю гравия через полмира, явно способна на все, кроме задавания лишних вопросов.

Арсин решил проверить свои догадки. Он ещё раз поклонился и задал вопрос:
- Уважаемый архимаг Гаард, в дороге может случиться всякое. Переживет ли наш ценный груз, если мы вынуждены будем спрятать его во внепространственном кармане, например, в сумке Хранения? Или даже если мы его телепортируем? Не испортит ли его длительное пребывание рядом с призванным животным?

Вот так, одним махом - двух зайцев. Во-первых, Арсин задал интересующие его вопросы. Во-вторых... Ждал ответов. Если Гаард скажет, что камням все равно - очень вероятно, что они совсем не магические, а значит его предположения начинают походить на реальность...

"А можно ты не будешь мешать профессионалам делать своё дело? Волшебник, блин, с сабелькой. Напоришся на копьё не заплатив - убью!"
- К пещере! В узком проходе численность им не поможет! -
Подал голос чародей, первым двинувшись к указанной позиции.
- Игнис, дуал сфера, мотус, амен! -
Параллелограмматические глифы вспыхнули под пальцами колдуна мета-стигматическими рунами абиссальных эпитафий, посылая спессартиновые сгустки арканы в гнолла, засевшего на вышке, шёлохнув по пути рубиновые листья близстоящего молодого клёна.
"Так, а теперь будь хорошим котиком и сдохни. Твой жалкий народец и так уже существует на пару тысячелетий дольше, чем достоин."

  Ритуальная молитва, сопровождается дымом ладана, исходящего уже от обычных размеров кадила, позволила некоторым ранам затянуться. Девушка согласно кивнула эльфийке, хоть и тревожилась по поводу того, что не все выглядели окончательно посвежевшими от ее божественного вмешательства, но высказываться не стали.

  — Гм-м… Прошу прощения, Фар, так? Вы несколько бледны. Я… я постараюсь держаться поблизости, чтобы … — Сестра Ройстон замялась, подбирая слова. Этот высокий человек хоть и был сдержанно приветлив, но почему-то казалось, что поддерживать болтовню не любил. — Чтобы предоставить помощь в случае чего. — Подняв брови домиком, она сложила губы бантиком, выглядя при этом несколько наивно и глупо, но в искренности ее намерений сомневаться не приходилось. Затем монахиня застенчиво кивнула на комментарий Цепного и тех, кто с охотой принял ее в круг боевых товарищей. Девушка была обязана этой компании, поэтому считала, что не будет ничего страшного в том, что поможет им безвозмездно. Она не рассчитывала на выручку, но если таковая подвернется, коль такая появится, то несомненно поможет церкви Святого Света восстановиться.

  ***

  — Ой-ой! Сэр Генри, то, что говорят эти люди, это же неправда? Господа, может вышло недоразумение…— Девушка слушала перебранку, удивленно глядя то на Цепного, то на людей в форме штормградской стражи. Она была бы и готова отдать деньги, да вот только где их взять? В ее коробке с пожертвованиями было от силы пять золотых, которые она не посмела бы трогать.

Опрос закончился! Результаты здесь: ссылка
-​-​-​--------------------------------
Внимание!
Этот опрос проводится в другом формате: ответы на него даются в виде голосов-комментариев ("нулей") к этому посту, а потом эти голоса подсчитываются вручную.
В опросе много вопросов, поэтому указывайте в голосе номера вопросов и ответы на них, например:
1. ответ 1
2. ответ 3
...
8. ответ 4
---------------------------------
Опрос о мате

Автор: Rayzen; Срок: до 22.06.21

Опрос (под спойлером много текста):

- Да, есть. "Скорбь о том, чего не познал" - её "рабочее" название, говорящее само за себя. - ответила девушка Зарифе. - Вот только она подходит для спокойных и тихих вечеров, наталкивающих на размышление, но, боюсь, покажется излишне "сопливой" в теперишней ситуации, когда война на пороге, так что... Её я играть уж точно не буду.

Чуть покраснев от вопросов Зарифы, Эстерия сделала пару неловких поглаживаний мозолистых рук воительницы, после чего отпустила ладони. Ей нравились руки Зарифы - в них чувствовалась уверенность, сила, мощь, возможно даже - некая первобытная ярость. То, чего так не хватало самой Эстерии. То, что притягивало девушку, как магнит.

- С.. Спасибо... - ещё более покраснев, ответила Эстерия на комплимент Зарифы.

— Хренасе банда. — Фредерик озадаченно почесал бороду, оценивая пестрый и многочисленный состав собрания. — Хоть в цирк хоть на этот самый... как его там? Скажи и я скажу... на ристалище. Ха!

— Господа! Отрадно видеть столько неравнодушных и опытных авантюристов, жаждущих помочь в борьбе со злом культа! Мое имя Миллини из Макконов, и я рада познакомиться со всеми вами. Нам предстоит совместная работа, потому прошу, отделитесь от своих групп, с которыми вас несомненно связывают узы крепче дружеских и познакомьтесь с другими отважными душами. Пока я, ваша скромная гномка, исполню мелодию, дабы задать настроение.

— Верно! Потомшо рыжие херни не скажут. — Уверенно заявил дварф в поддержку гномки, выпятив грудь и щеголяя своей рыжей бородой да когда-то так-же огненно-рыжей, но теперь растерявшей до последнего волоска свое пламя, лысиной. — Меня Фредом звать.

— Бухло есть у кого! А, то как-​то грустно, музыка есть, красавицы тоже, а промочить горло нечем!

— Еще бы! По секрету скажу, без бухла такие сходки не проходят. Вот, смотри фокус! — Боец стащил свой рюкзак, какое-то время порылся там, что то бурча себе под нос, и удивительно неволшебным образом выудил из оного высокую бутылку. Даже по форме сосуда было понято что там не обычное пойло, а довольно редкий и ценный напиток. Выдернув зубами пробку Бракхт сделал большой глоток, после чего передал вино товарищу:

— На подобный случай берег. Напиться не хватит, но и засохнуть сегодня не грозит. Опа! — Тут монах заметил как почтенного возраста и правильного роста воин разливает по кружкам алкоголь. Старик сразу нашел самое ценное. Опыт, что сказать. Фреду оставалось только мечтать дорасти до подобного уровня.

— Гоборг Стальная Кожа, к вашим услугам!

— Отец, а бочонок с элем к нашим услугам не? Давай вместе ж ебанем за знакомство! — Холмовой дварф вразвалочку отправился к своему далекому сородичу, налаживать рабочие схемы посредством совместного истребления спиртного.

Гаррет прибыл за двенадцать часов до описываемых событий. В последние дни он метался от Героев Солнечного Моря к бойцам "Латной Рукавицы", от отрядов "Рукавицы" к Героям, пытаясь помочь везде и всюду. По итогу, от этой помощи остались только залитые кровью вторженцев(И, к сожалению, стражей), а так же значительно ухряпанные доспехи. По этому по прибытии он первым делом вычистил своё снаряжение, и... Ну стоит ли говорить, что после этого сил ни на что, кроме как на ужин не осталось?
Продрыхнув несколько часов, следопыт, не встревая ни в чьи разговоры, просто использовал свободное время, чтобы прийти в себя. Дошло всё до того, что потратив буквально пару минут на знакомство со всеми, кто на тот момент был в башне, Баркер занялся новым для себя делом – рылся в книжках местной библиотеки.
–О, вот это послушайте.–Прервал он в какой-то момент своё молчание.
"Должностные инструкции офицерам городской стражи Флана..."–Зачитал он надпись на форзаце. Обложка удерживаемой им книги была пустой, кожаной и лакированной. Книжка явно была не из дешёвых, и предназначалась явно не широкому кругу читателей, что зачитанным Гарретом только подтверждалось.–То-сё... Это не то... Это не интересно... Это вообще зачем нужно?.. Вот! "Инструкции на случай вооружённого вторжения в город"! "Перекрыть ули...", ага, перекрыть улицы – вон, охренительно перекрыли.–Гаррет кивнул в сторону зашторенного окна, за которым можно было разглядеть захваченный культистами Флан, более напоминавший огромный гарнизон, нежели обычный и мирный город: если по городу кто и ходил, то патрулями. Если же не патрулями, то трусцой – от укрытия к укрытию, стараясь не попасться захватчикам в лапы. Если кто из мирных жителей и был в живых, то находился сейчас либо в тихих подвалах, либо – в плену. То же касается и стражников, которые, как ни крути, а бой-то врагам дать успели. Кто не струсил и не сдался сразу, конечно.
–Вот!–Торжественно прокомментировал Гаррет, найдя нужную строчку.
Следопыт приосанился, вытянулся по струнке и, удерживая книгу одной рукой, принялся зачитывать. Не очень быстро, не очень профессионально – в конце концов, отлетающие от его "Бубна" кулаки он видал в жизни намного чаще, чем книгу перед глазами. Меж тем, читал с выражением, и возможно даже какой-то издёвкой в пропитом хриплом голосе:
–"Офицерам стражи, находящимся на посту в густонаселённых секторах города, в случае попытки захвата города превосходящими силами противника, надлежит провести следующее:
1. Расположить вверенный им персонал на заранее определённые для этой ситуации позиции, дать указания оцепить территорию, организовать баррикады, а так же поручить одному/нескольким бойцам наблюдать за толпой со стороны, указывать на очаги паники и подозрительных личностей, способных привести к преждевременным потерям среди гражданского населения. Инструкции по определению такого рода личностей см. в приложении "Н".
2. Организовать безопасный уход гражданского населения с улиц. Ситуативно: либо убедиться, что все гражданские спрятались в расположенных на улице строениях(В случае, если жители населённых строений отказываются принимать у себя чужаков – разрешено применять силу или передислоцировать чужаков в другой дом), либо – эвакуировать гражданских в сектор, отдалённый от точки проникновения сил противника.
3. Собрать личный состав вместе, провести его быстрый осмотр. В случае, если имеется время до вторжения противника, необходимо убедиться, что все бойцы не имеют ранений и прибыли для осмотра.
В случае нехватки бойцов – дать указания найти их или их тела. Они могут быть ранены или мертвы. В обоих этих случаях рекомендуется убедиться, что их ранение или гибель произошла в давке – в противном случае имеет смысл предполагать, что среди гражданского населения или личного состава есть перебежчик. В этом случае нужно действовать по усмотрению.
Если же боец не обнаружен ни живым, ни мёртвым, он объявляется дезертиром. В этом случае необходимо будет доложить о нём вышестоящему начальству в письменной форме.
Прим.: для этих целей рекомендуется держать под рукой список бойцов, находящемся в распоряжении офицера.
4. Вне зависимости от того, в какой мере был выполнен пункт 3, нужно разместить бойцов до того, как на сектор совершится нападение.
5. Необходимо держать оборону до поступления иных распоряжений. В случае, если оборону держать нет возможности, рекомендуется отступать до указанных на тактической карте города или выбранных офицером точек и ждать подкрепления".

–Дождётесь, ага.–выдохнул уставший от чтения вслух Баркер, захлопывая книгу. После, он вновь кивнул в окно.–Вон, дождались, нормально всё. Дождались на десять баллов из десяти возможных.
Пусть и преисполненный какой-то болезненной иронии, но голос Гаррета излучал собой какое-то... Пренебрежение, что ли? Убирал на полку эту книжку он с явной неприязнью, будто бы с изрядной долей... Разочарования? В общем, отношение к прочитанному у Баркера было достаточно очевидным, но пессимизма в нём особого не наблюдалось. Скорее уж какой-то азарт совокупно с гневом, будто бы желание показать, как это надо делать не на бумаге, а в поле.
–Мусор всё это, в общем. Вроде, и по делу всё, но... Мусор. Не хватило клинков, не хватило организованности, возможно – разведданных, но вот такую вот херню мы сейчас имеем,–Баркер вновь кивнул в сторону окна.–Тут надо бы как-то умнее действовать, находчивей, да с артистизмом. Тут как, проблем с этим нет?–Баркер осмотрел присутствующих.–Тут прям все – бойцы, все знают, с какой стороны меч "Бо-бо" делает, или кто – просто турист залётный? Просто если у вас будут проблемы с тем, чтобы возложить какого-нибудь треклятого драконьего фанатика лицом на бордюр, то, наверное, вам бы эвакуацию организовать как-то. А если же никто не против повоевать... Ну что же, добро пожаловать во Флан! Он нынче как никогда, зараза, гостеприимен!

Башня Денлора находится на границе области обозначенной как Цивилизованный Флан на картах, и стоит сразу за стенами города на берегу реки. Редкий лесок окружает башню с двух сторон. Угасающий свет скрывает отпечатки времени и битв на башне из красного кирпича. Длинные тени, отбрасываемые скудными сумеречными лучами, которые едва пробиваются через заросли, помогают каждому из вас спрятаться на пути к маленькой двери на стороне реки, не привлекая внимание ни членов Культа Дракона, ни слуг Ворганшракса, ни предателей Слёз Злобы, патрулирующих территорию.

Как только приключенцы выполняют правильную последовательность стуков в дверь и произносят пароль, дверь открывается запуская новоприбывших в короткий коридор, который справа заканчивается кухней с большим камином в углу и закрытой дверью слева. Высота потолков - 20 футов. Все помещения ярко освещены. В результате очистки от ловушек и распечатывании дверей, внутреннее убранство башни не выказывает признаков долгого запустения. Однако часть мебели развалилась из-за возраста и в некоторых местах лежат кучи дерева. Меблировка редкая и утилитарная, по крайней мере на этом этаже.

Кухня достаточно просторная для того, чтобы уместить всех согласившихся помочь местным жителям в борьбе против господства Культа Дракона в городе. Горячие камни в очаге дают жар без дыма. В комнате можно заметить сервант у одной из стен с маленьким бочонком эля и набором кружек. Также там есть большой чайник, горшок меда и керамические чашки. В дальней стороне комнаты виднеются две двери.

Приключенцы пришли как поодиночке, так и группами. Эти группы были похожи тем, что все члены обеих групп были не прочь свергнуть Дракона и представителей Культа, вернув власть разумных добропорядочных гуманоидов в этот последний оплот цивилизованности, стоящий на границе с хаотичным регионом под названием Тар. Но была и разница между ними. И сейчас я остановлюсь чуть подробнее на описании каждой из групп, а также сольных авантюристов, желающих положить конец тирании.

Группа недавно прибывших приключенцев. Пятеро авантюристов, большинство из которых прибыло с севера, со стороны Тара. Фредерик Бракхт, Трюнвольт Загнул, Альваро и Карсус Сокол - это те четверо авантюристов, которых зияющим порталом дикой магии случайно перенесло в лабиринт где-то на территории Тара. Они удачно из него выбрались, но не на поверхность, а в Подземье. Так бы они там и загнулись, если бы не тёмный эльф по имени Терен. "Глаз Мира" вывел их на поверхность, решив продолжить свой путь в Гонтлгрим по поверхности, дабы не расставаться с вновь обретёнными товарищами. Во Флане, как и в северо-западной части Фейруна в принципе, были наслышаны о Терене как о незлом дроу, удачно справлявшимся с демонами, так что его и его команду с радостью пригласили на заседание Сопротивления.

Группа местных. Четверо(?) авантюристов, большинство из которых так или иначе связаны с Фланом. Лидер среди них - Гаррет Баркер, который совсем недавно вернулся из забытой Пирамиды на Острове Колдуна. Вернулись они вместе со Стеддом Боугреем вдвоём (?): кто-то из их бывших сопартийцев не захотел возвращаться во Флан, кто-то - не смог. По возвращению они сколотили вокруг себя группу приключенцев, среди которых были Элис Мистокку, с которой Гаррет был знаком ранее, и Арье Авеарх, с которым ранее был знаком Стедд (?). Эту группу местных героев знали как во Флане, так и в регионе вокруг, достаточно хорошо, и были рады видеть в Башне в любое время суток. Тем более, когда что-то происходило.

Было ещё две группы поменьше. Двое путешественников, достаточно известных своими героическими поступками местного масштаба в регионе Лунного Моря - Мартин из Выселок и Миллини. Эти двое были родом из деревни под названием Новоилрафон, что располагалась близ Кормантора в юговосточной части Лунного Моря: они давно уже путешествовали по региону, и прибыли во Флан прознав о деятельности Культа Дракона. Застали же они нападение самого Дракона против которого нужно было что-то решать, и сейчас, получив приглашение от Сопротивления, этим можно было занятся.

Вторая "группа поменьше" - это двое путешественников из Глубоководья - жрец Тириус и Гоборг Стальнаю Кожа. Познакомившись в Глубоководье на праздновании Макушки Зимы, они, как только потеплело, отправились вместе с Аустом Найло и Иджино Оддкрафтом в путешествие на северо-восток, в котором провели достаточно много времени, прежде, чем на подходе к региону Лунного Моря их пути разошлись, и они больше не виделись. Попав во Флан, группу задержало прибытие Дракона и захват сего города Культом. С которым также нужно было что-то решать. Их, а также двоих других малоизвестных в этом регионе приключенцев по имени Эдвард Кухулейн и Налан Мститель, завербовали агенты Сопротивления, пригласив на собрание.

Итого - шестнадцать(?) человек. Можно сказать - небольшая армия. Но против Дракона они - ничто, особенно в открытом бою. Лишь партизанские вылазки и подрывная деятельность могла быть эффективной в этой ситуации...

  За рассказами о пропавших дварфах и волшебниках время прошло достаточно быстро. Отважная шестерка героев вместе с Сильдаром вышли на Триборскую тропу и отправились в сторону селения. Вскоре на горизонте показалась знакомая повозка, запряженная двумя мулами. Им на встречу ехал взволнованный Гутфрит. Обрадовавшись, что все товарищи остались в живых, он достаточно живо помог погрузить ящики в телегу.

  — Мы вернули мальчика родителям. С ним все хорошо, — сказал варвар, глядя в сторону новых знакомых. — А вот когда приехали отдавать припасы Бартену он сказал, что до сих пор никто из братьев Роксикеров не вернулся. Сдается мне, творится что-то неладное в округе, — хмыкнул воитель и мрачно похлопал набитый деньгами кошель. — И все же нам заплатили за выполненную работу.

  — Проклятье! — Выругался Сильдар, но достаточно быстро собрался и уже более сдержанно обратился к героям. — Вы все показали себя достойными воинами, а главное отзывчивыми и не безразличными к чужой беде. Могу ли я рассчитывать на кого-то из вас в деле о спасении дварфов?

  Решая, как быть дальше, герои двинулись в город. Нужно было многое обдумать, а главное - наконец-то перевести дух и отдохнуть. Для одного дня произошло слишком много событий.

  Тайна забытого рудника Фанделвера осталась нетронутой. Она и поныне ждёт своего исследователя в тишине серебряных залов…

Фаран был не в духе. Последние полтора месяца прошли в бесполезных с его точки зрения ритуалах; тренировках, от которых он просто уставал но ни точнее ни сильнее не становился; и общении с братом и невесткой. Последнее можно было счесть хоть немного приятным, хотя манера Эйтри поучать братца что мол "а времечко то идёт" а он "оболдуй такой всё никак не найдёт себе женушку" несколько раздражала. Ещё весной кузнец любил добавить, что мол и ремесло бы его непутёвому братишке подыскать, однако с этим пожеланием Фаран уже разобрался - всё же сложно оставаться безработным когда ты в силах чинить сломанное силой бубнежа и перекапывать почву по пятьдесят кубических футов в минуту.
Не смотря на неприязнь к покровительному тону брата, чернокнижник был вынужден признать, что в его словах был ризон. Безумный дядька Фьялар уже сто раз надоел юноше, и отселиться от родственничка представлялось отличной идеей. Собственно поиск средств на подобное мероприятие и привёл Фарананга в "Гордость Льва" под стяг какого-то мелкого аристократишки.
Старые знакомые стали сюрпризом, скорее приятным, чем не. Да, эльфийка всё такая же ошибка природы, да, солдатик даже с новым личиком всё такой же кусок живого щита, а Джос... Нет, он абсолютно точно всё ещё деревенщина, дурачок и колдуну точно не приятно общество этого охотника. Ни капельки. И вообще, образ обходительного и вечно улыбчивого добрячка это просто маскировка, чтобы лишних вопросов не задавали.
- О, какая честь послужить сыну легендарного героя войны! -
Поддержал бохвальство заказчика колдун.
"Угу. Герой войны. Вас героев как мух на вурдалаке, а отпрысков ещё больше. Дармоеды проклятые."
Так, как по акции с новой рожей солдатик получил ещё и новые мозги и догадался задать правильный вопрос, чернокнижник лишь покивал, бросив в след растворившемуся в толпе Джосу краткий взгляд.

  Утренний Тамран встретил кассенцев непривычным для жителей лесов бризом - влажным и до чертиков холодным и пробирал до костей, не даром сейчас было преддверие зимы. Но меховые куртки и шапки ребят надежно держали тепло, хоть гадкий ветерок и пытался пробиться сквозь них.
  На улицах уже кипела подготовка к празднику - всюду сновали люди, расставляли столы и разносили подносы с разнообразными яствами, украшали стены вымпелами со знаком Нефиса.. Арканные заклинатели то там, то тут собрались в маленькие группки и обменивались заклинаниями, часто жестикулируя странные пассы, очевидно на практике показывая как использовать свои наработки. В общем всё выдавало в городе близость грандиозного, по меркам маленького, но богатого Тамрана, праздника.

  Но это не то, за чем они пришли... Пришли они в этот торговый город в поисках ответов и лекарств. Дело в том, что Кассен поразила необычная хворь с которой местный жрец не смог совладать. Хворь странная - приступы агрессии, аутофагия, заторможенность, провалы в памяти, лихорадка, слабость. Сначала она начала развиваться как простуда, но дальше хуже..
  И самое интересное, что первыми пациентами были спасенные кожевник и его сестра, что были в подготовительном отряде в Гробнице..

  Аройо и Багор, два человека, ищущих колдунов и кто знает, может одно и того же, въехали в город с караваном и могли видить разношерстную компашку из многорукую тифлингшу, полуорка и человека в красивом кафтане.. Но те быстро скрылись за поворотом, идущим через переулки к Тамранскому маркету на сваях. Возможно они ещё встретятся..

  Стрела пробила неживую плоть химеры. Птицы, ведомые атакой Керли, спикировали на место, возле которого недавно находилась бабка. Каркая, они откусывали куски эхинопса и отлетали. Удар был точным, но эффективность его все равно оставляла вопросы.

  “Эта херня хуже, чем месячные! Просто Отвратительно!” — Завидев подобие растения, что до некоторых пор успешно скрывалось за иллюзией, женщина наморщила нос от омерзения. Керли хоть и не боялась, но готова была признать, что выглядела эта штука довольно-таки страшно. Благо, она вскоре вспыхнула от огненной дварфийской вертухи. Проводив трюк Хромгара оценивающим взглядом, женщина хмыкнула. Нечто вроде этого она скорее ожидала увидеть от колдуна-полукровки, но точно не от офицера гарнизона. С другой стороны не зря же воин до такого звания дослужился?

  Еще до того, как ее рой отлетел от эхинопса, чтобы взять разгон для очередной атаки, Ворон наложила новую стрелу на тетиву огромного лука.

Как обычно бывало с группой Лайты, это задание свалилось на Стражей в момент самый неожиданный и неудобный.

Девушки как раз благополучно завершили боевое дежурство на одном из северных постов, в глухом буревале среди пологих холмов, откуда, наверное, хоть три дня скачи - ни до какой деревни не доскачешь что в нашу, что в "их" сторону. В отличие от других подразделений Стражей, их отряд не имел закрепленного за собой поста, находясь в резерве, на замене в случае каких-то экстремальных ситуаций. Вот и сейчас - у старшей группы, что выбыла из игры, как оказалось, рожает жена, и родить она может именно в тот момент, когда ее супруга будет нести службу на границе, а это, сами понимаете, проблема хуже ножа у горла. Лайта подозревала в сложившейся ситуации чье-то раздолбайство - то ли аэлиситок, не сумевших точно рассчитать дату родов, то ли штабной канцелярии, что не учла вовремя семейные обстоятельства командира отряда. Впрочем, это было неважно: именно в целях затыкания подобных прорех всегда наготове имелась резервная четверка...

И вот целую неделю Лайта, Эйпадия, Зарифа и Эстерия патрулировали непролазный буревал, пробираясь между поваленных и расколотых деревьев с проклятиями в адрес всего окружающего ландшафта, в котором шею можно было свернуть в самом буквальном смысле. Неся службу со всей положенной уставом тщательностью, Стражи, тем не менее, сошлись на том, что здешний пост не имеет существенного значения, ибо всякий враг, решивший подобраться к Куполу с севера, раньше переломает себе все кости, чем доберется до мест, обжитых Сестрами. Из примечательных происшествий, о которых имело бы смысл докладывать в Старую Крепость по передающей шкатулке, было дурацкое "ранение" Эстерии, умудрившейся во время очередного обхода оступиться и присесть мягким местом на обломок толстого сука. Впрочем, подобные вещи Лайта оставляла внутри группы, строго предупреждая своих соратниц, которые и не имели склонности к сомнительному остроумию, чтобы не смели подтрунивать над новенькой. Этой странной девушке, дочери бардессы, поступившей в храм Рамоны прислужницей в том возрасте, когда большинство прислужниц уже становятся полноправными жрицами, а год назад пришедшей в их давно сложившийся коллектив, и без того было тяжеловато. Извлекая осколки дерева из ягодицы своей подчиненной, Лайта думала о том, что вот сейчас бы стоило подпустить какую-нибудь идиотскую шутейку из разряда пошлого солдатского юморка, разрядить обстановку общим взрывом смеха, тем весельем, что в итоге сплачивает коллектив - ее учили подобным приемам, как и всякого будущего командира. Однако - не одарила Рамона чувством смешного свою ученицу, так что операцию она провела с совершенно невозмутимым лицом, и это, вкупе с демонстративной серьезностью Зарифы и Эйпадии, кажется, встревожило чародейку куда больше, чем если бы ее осыпали насмешками и упреками...

Больше, пожалуй, в этом скучном дежурстве и вспомнить было нечего. Благополучно сдав пост и отчитавшись в штабе Старой Крепости, четверка Стражей отправилась в заслуженное увольнение. Дел у них хватало: Эстерия спешила помочь матери готовиться к грандиозной премьере Большого Летнего Театра - эпической пьесе "Щиты наших матерей", с полусотней актеров только в основных ролях. В этом действе так или иначе принимала участие большая часть бардесс Коллежа, с привлечение самодеятельных кружков - и рук для подготовки все равно катастрофически не хватало. На премьеру, которая должна была состояться через пять дней, чародейка усердно зазывала и своих соратниц. И если следопытка с воительницей были просто не против сходить и развеяться, то для Лайты эта идея была интересна с еще одной стороны: выход с невестой в театр словно переводил их отношения на новый уровень - театр дело серьезное, это не ярмарочный балаган, где они смеялись над выкидываемыми мимами коленцами, щелкая калеными орешками, в театр ходят взрослые, солидные женщины, настоящие супруги. У большинства Стражей с семьей складывается, признаться, так себе: года три назад девчонка из отряда Адели оставила службу именно ради полноценной супружеской жизни - не всякая жена способна выдержать подобное. Однако Рея, кажется, хорошо понимала, на что она идет, и готова была к браку даже на таких условиях. В общем, сделать ей настоящее предложение ("совсем как у взрослых бывает"), во время представления, в котором, по словами Эстерии, нашлось место и любовным сценам, и лирическим музыкальным номерам - это казалось прекрасной идеей.

И именно в момент вечерней прогулки по роскошному парку, разбитому в окрестностях Первопоселения, неофициальной "столицы" Купола, с которой община Сестер, собственно, и начиналась, когда Лайта излагала возлюбленной идею посетить Летний Театр, ее и настигла конная посыльная - совсем молоденькая девчонка, явно испытывающая неловкость от понимания того, какие дурные вести она несет только вчера сдавшей пост рамонитке. Вручив жрице предписание немедленно и вот прямо сейчас явиться в Старую Крепость, вестовая едва не сгорела со стыда, когда Лайта наградила ее взглядом в духе "да вы издеваетесь?!" Хорошо еще, она не успела застать их с Реей в постели - вот это было бы полной катастрофой. Обняв подругу, смиренно улыбнувшуюся в ответ на извинения, рамонитка села на приведенную посыльной запасную лошадь и поскакала навстречу новому заданию...

***

Справедливости ради, командующая Стражами Пограничья Мариэла вовсе не по злому умыслу сорвала девушкам законный отпуск. Собственно, она сама была вынуждена исполнять приказание, поступившее прямиком из Совета Старших. В Совете же Старших узнали о том, что им срочно и неотложно необходимо испортить отдых группе Лайты, буквально за несколько часов до того, как вестовые помчались разыскивать четверку воительниц. Собрав, наконец, всех четверых в своем кабинете, Мариэла пригласила знакомую нашим героиням по многим прежним делам дородную пожилую женщину - Бальбину из Содружества Продавцов. Каждый год на исходе лета, когда открывалось большое торжище на Виа Ильдеци - великой трансмидгалльской дороге - именно группа Лайты занималась организацией охраны торговых обозов, отправляемых из лежащей на востоке от Купола деревни Дальние Выперки. А провожала эти обозы в путь именно сестра Бальбина, с которой у рамонитки сложились довольно ровные деловые отношения. Оценив выражения лиц собранных Стражей, Бальбина начала свое объяснение с извинений, лишь затем приступив к сути дела.

Торговля с внешним миром была толком налажена лишь в последние пару десятилетий, и для непризнанной никем общины Сестер именно торговля являлась единственно доступной формой дипломатии. Формально Культ Митриоса запрещал своим чадам вообще любые сношения с жительницами Купола, грозя страшными карами тем, кто этот запрет нарушит, на деле же для местных феодалов маленькие золотые солнца в кармане были богом куда более почитаемым, чем великое солнце в небесах. Основным покровителем торговли с Сестрами был барон Прив, имевший со всех сделок солидный процент, основным же торговым партнером Купола являлся купеческий дом Гарбино с оксилонского побережья. И барон, и купцы с юга пользовались своим монопольным положением в полной мере - бизнес они вели откровенно несправедливо, если не сказать - грабительски. Товары, завозимые под Купол, покупались Сестрами с сумасшедшей наценкой, вино же и хлеб, экспортируемые во внешний мир, сбывались за деньги совершенно смехотворные. Поделать с этим положением ничего не получалось: даже такая торговля была лучше полной изоляции, очень много критически важных для обороны общины изделий и магических компонентов нельзя было получить иначе чем за золото. Однако Совет Старших неустанно искал возможность покончить с монополией, и, кажется, теперь в этом вопросе был достигнут определенный прогресс. Вдова главы купеческого дома Инаки, Лаура, оказалась женщиной весьма энергичной и предприимчивой, и, оказавшись после смерти мужа владелицей большой торговой компании, стала искать способы подорвать влияние главных конкурентов - Гарбино. В числе прочего она окольными путями вышла и на Сестер с деловым предложением о создании еще одного канала сбыта - уже на западной границе Купола. Переговоры длились два года, и, наконец, Лаура выдвинула сверхнеобычной предложение: она собиралась прислать непосредственно под Купол свою помощницу и наперсницу по имени Кристина, которая была уполномочена вести диалог с Советом Старших лично. И вот буквально несколько часов назад Совет Старших получил известие о том, что посланница дома Инаки в сопровождении вооруженной охраны ожидает в условленном заранее месте, когда ее примут и переведут через границу.

И вот этим крайне важным поручением предстояло заняться группе Лайты, для чего ей выделили пару верховых лошадей, а также великолепную, хотя и несколько потрепанную временем карету под четверкой лошадей - военный трофей очень давних времен. Для посланницы купеческого дома, сколь бы важной ни была ее миссия, такой транспорт выглядел, признаться, неуместно роскошным, однако других вариантов не просматривалось: либо карета, либо какая-нибудь убогая телега, в которую эта самая Кристина могла побрезговать садиться...

Добравшись до находящейся в западном Пограничье деревушки с живописным названием Старая Болотина, главные героини этой истории оставили экипаж и лошадей у местных, ибо дальше пробираться приходилось по местам, куда конному соваться нечего думать - окраинное поселение свое название вполне оправдывало.

Дальше было много хлопот: переход по потайной тропке через болото, разговор с дежурными Стражами, отвечавшими за этот участок границы, затем - путь к месту встречи, снова переговоры, теперь уже с мужиками из числа вооруженной охраны, которых необычность ситуации напрягала не меньше, чем Лайту с ее подругами. Пожалуй, их отряд лучше всего подходил для такой миссии: им куда чаще других Сестер приходилось контактировать с теми, кого под Куполом звали "косматыми мордами", причем чаще всего контактировать без смертоубийства и членовредительства, что даже в нынешние спокойные времена было делом весьма необычным. Словом, после утомительной беседы с оружием наизготовку передача Кристины из рук в руки была наконец-то завершена, и можно было начинать путь в обратно направлении и порядке: сперва пешком, потом верхами и на колесах...



Кристина оказалась молодой и не лишенной миловидности рыжеволосой женщиной с живым взглядом, скорее всего - тоже вдовой. Вряд ли девице или замужней где-то во внешнем мире позволена такая свобода перемещения. На удивление Стражей, проблем в пути по болотам с ней было не слишком много, хотя все-таки пришлось забыть о главном правиле, высказанном Бальбиной: избегать физического контакта с посланницей из внешнего мира, даже мимолетных прикосновений. "Они смерть как боятся покушения на свою честь, учтите это. Любая женщина из внешнего мира серьезно считает, что вы ей готовы юбку задрать при первой возможности..." Ну да, легко сказать - не прикасайся, а как вы предлагаете проводить по старым гатям горожанку в наряде совершенно не предназначенном для прогулок по болоту? Словом, прикасаться в пути к неприкосновенному посольскому телу приходилось не раз, и особых претензий по этому поводу рыжеволосая не высказала - что явно располагало в ее пользу.

К утру Стражи с Кристиной, порядком выбившейся из сил и уже еле переставляющей ноги, вышли к Старой Болотине, и после недолгих приготовлений процессия двинулась в путь: Лайта - внутри кареты с пассажиркой, на передке с кнутом в руках - Зарифа, Эстерия же с Эйпадией оказались в роли верховых сопровождающих. Прием вышел достойный и порядком ошеломивший рыжеволосую посланницу, впервые в жизни катающуюся в экипаже, достойном герцогини.

Зарифа правила необычным транспортом со всей аккуратностью: такой экипаж ей в руки еще не попадался. Однако изготовленная лучшими мастерами Мидгаллии карета двигалась по высохшему к маю проселку достаточно ровно, лошадки, заботливо подобранные самой Мариэлой, бодро летели вперед, так что сидящим внутри пассажирам не на что было пожаловаться. Воительнице даже не приходилось пускать в дело кнут, хотя она бы и не стала охаживать настоящим боевым бичом, предназначенным для убийства мужчин, ни в чем не повинных животных. Лишь пару раз, на касаясь спин, щелкнул в воздухе сыромятный ремень - так, для придания нужного темпа...

Следопытка еще в Старой Крепости нашла контакт со своей кобылкой, что-то пошептав ей на ухо, и сейчас сидела верхом как влитая, с непринужденностью, достигаемой многолетними тренировками. Чего нельзя было сказать об Эстерии, у которой с навыками верховой езды было не очень хорошо, да и конь достался... норовистый. И сейчас, поглядывая на то, с каким ощутимым напряжением чародейка трясется в седле, как пытается удержать контроль над жеребцом, девушки жалели о том, что в ночной суматохе не догадались предложить ей пересесть на более покладистую лошадку. А теперь было поздно - можно только сделать хуже, предложив помощь, которая может быть воспринята слишком болезненно.

Лайта, на правах старшей оставшаяся с гостьей, поначалу думала, что путь пройдет в таком же молчании, как и ночной переход по гатям. Однако, чуть отдышавшись, Кристина принялась изучать окрестности в окно, и засыпала ее массой очень специфических вопросов: а сколько мюи зерна получают с вот этого поля, как вы думаете? А овечки-то у вас - нумантийские мериносы, верно? Только вот рожки у них сильно покороче... Рамонитка мало того что не сильно разбиралась в хозяйственных вопросах, так еще и понятия не имела, какие сведения в этой области являются секретными, а какие - не очень. Однако, мобилизовав все свое обаяние, она перевела вопрос от тем узкоспециальных к тому, о чем была по крайней мере наслышана. Повторяя слова, подхваченные во время торжищ, жрица с энтузиазмом стала нахваливать товары, произведенные под Куполом, в частности, вино - нумантийское белое было поистине гордостью Сестер, которые не сегодня единственные владели культурой его производства, "спасибо" зиядитам. Как оказалось, и в этом отношении Кристина была достаточно компетентна - неясно только, в теории или на практике тоже? Словом, разговор определенно удался, и рамонитке удалось составить о себе достаточно приятное впечатление, да и сама посланница показалась ей особой интересной, и совершенно непохожей на тех забитых овечек, какими слишком часто предстают женщины внешнего мира в глазах Сестер.

От деревни они отъехали от силу на лигу или полторы, как Эйпадия увидела впереди женщину, машущую рукой. В черной рубашке с кружевной оторочкой на вороте и манжетах, в обтягивающих штанах самого непрактичного кроя, она походила на бардессу не только благодаря торчащему из-за плеча грифу лютни - вся стать ее говорила о том, что перед вами ученица Анаэрины. Подъехавшая, не переставая бороться с норовистым конем, Эстерия вспомнила имя: Вентриль. Одна из "бродячих" бардесс, что так и не могут осесть, найти свое место, и продолжают дрейфовать от одного поселения к другому в поисках вечного праздника. Хотя... вроде бы эта бродяга не самая обычная - от кого-то она слышала, что у нее есть самая настоящая жена, причем вовсе не из Коллежа. И это делало черноволосую женщину той еще белой вороной...



- Эгей, сестрены! - окликнула она Стражей на фимэлике. - Подбросьте до Старой Крепости, а? А то я что-то топать немножко притомилась. Хотя какое там немножко...

Чародейка, подъехавшая ближе, уже увидела признаки недавнего праздника на красивом в общем-то лице - жизнь в театре научила ее подмечать такие вещи. Видимо, свадьба - что-то такое вчера говорили местные крестьянки. Да, как ни изощряйся с приведением себя в порядок после обильных возлияний - следы все равно останутся. А Лайта, высунувшись из окошка, чтобы узнать причину остановки их процессии, думала над тем, стоит ли брать попутчицу. С одной стороны - это было против полученных инструкций, в которых указывалось о том, что никоим образом нельзя тревожить или провоцировать Кристину. С другой - она кучу этих инструкций уже нарушила, начиная с прикосновений к неприкосновенной персоне. А оставлять сестру на дороге, когда в экипаже полно свободного места - это в высшей степени некрасиво.

И, судя по тому, как на нее обернулись верховые соратницы - решать этот вопрос предстояло именно Лайте.

  Шамшуддин всё это время просто молча стоял и не понимал что происходит. Ну не входят в навыки паладина умение балабольствовать, а как доходит дело до распознавания лжи и прочих нехороших словесных оборотов, так просто атас... Вот сейчас, в данный конкретный момент, у него уже начал закипать мозг от того, насколько сильно юлил торгаш и качал права... И сейчас паладин увидел знак к действию, а действие всяко лучше слова:
– Правильно. Не нужно было мне панькаться с ним с самого начала. - пророкотал Вальхазар, как пушинку дергая на себя торгаша, - дернешься и я тебе уши отгрызу, наглец. Понял?

– Помочь мы и пришли. Слышали в храме Эрастила, что крысы здесь лютуют. Вижу, правда то была. – Смерил взглядом эльфийку, только что из нескольких крестьян не выделявшуюся*. Клепаная броня и клинок вкупе с заданными ей же вопросами смотрелись странно в окружении обычных тружеников. Местной она не выглядела.

– Меня звать Себастьяном. Расскажите тогда... да всё об этих бедах последних. Началось когда, что делали сами. Ну и о всём ненормальном, что было недавно. Проезжие, может быть, со странностями.
Перевел Себастьян взгляд снова на груду мертвых кошек. Вид был крайне неприятный, беспокоящий. И не только из-за множества убитых животных.
На незнакомку Тейт посмотрел снова, теперь с интересом. К крестьянам, прежде чем к долгим разговорам перейдут, обратился:
– Да, вы их выносили сами, или?..

  Подлый лучик нагло норовил залезть ему под веки. Раз он пролез в его сознание, разрезав сон о красивых одалисках яркой вспышкой света, прервав тот и заменив на жаркие пески пустыни... Второй раз он залез, прервав вовсе сны, заменив его треклятым ощущением жары. И на третий раз Шамшуддин не выдержал - вырвался из сна, разлепив глаза.

  Здравствуй мир!

  Из маленького окошка прямо на морду драконорожденного светил мощный луч света. Теперь понятно почему так жарко. И кстати продолжает становится только жарче. А какой сейчас час?...
  Шамш очень смутно помнил утро. Помнится вот они пришли, пообщались с монахами, занялись личной гигиеной, штопкой одежды... А дальше тьма. Мутная, вязкая. Похоже его усталые мозги дали сбой и выключидись за ненадобностью, хехе.

  Турнир! Ну вот же... Некому было научить этих турнирных крыс как правильно финики собирать... Потерял возможность. Эх. Правильно говорил дед "Ты - ленивая задница, тебя ничто и никто изменить не в силах!" Эх...
  А всё равно нужно вставать! Резво встав, он быстро собрался и привел себя в порядок, благо кувшин с водой и небольшая деревянная лохань присутствовали в списке удобств монашеской кельи.
  На улице уже было чуть за полдень, рабочие заняты на грядках, настоятель Вальме и Горик были заняты полуденной молитвой, а ему пора было идти к капитану стражи... Быстро взяв мешок с головой из небольшого сруба в саду, утопленного в землю и использовавшегося как погреб для выращеных овощей, по прощался и ушел.

  Удивленные, и даже испуганные взгляды он почувствовал на спине, как уходил... И это только начало пути. А что в городе будет? Ещё хуже.
  Люди глазели на него круглыми и большими, как платиновая монета, глазами и Вальхазар всерьез боялся что у людей глаза вылезут из орбит. Но первое удивление сменялось страхом, когда они видели красный от крови мешок. Люди быстро осеняли себя знаками своих богов, прятали глаза, когда он смотрел в стороны, а точнее зацепал взглядом своих вертикальных зрачков... Даже знак Тира на щите и медальоне не особо помогли.
  Хотя нет, помогли. Во-о-он тот отряд стражи, что сел ему хвост, ещё не напал и не скрутил его в бараний рог. Наверное у них противоречивые чувства - рогатое нечто с окровавленным мешком и с знаком бога Правосудия. Слишком сложные переменные для мозга стражника.

  Так они и проследовали за ним до начальника стражи, буравя ему спину взглядами... Наполненый решимостью сдать трофей, Шамшуддин постучал в дверь и зашел внутрь.
– Извиняюсь за беспокойство! У меня дело к начальнику стражи!

      — Ты! — Раны, полученные от разбойников кровоточили, тонкими струйками стекая по коже полуорка, впитываясь красными пятками в одежду. Его лицо искривилось от боли всего на мгновение, но удары только сильнее разозлили Брута. Ему бы только добраться до того хера с глефой, стукнуть по нему так, чтобы череп разошелся на две половинки.
      Однако сначала нужно разобраться с тем, что выскочил перед самим Барзокком, как чёрт из табакерки. Он раскрывает глаза пошире, крепко вбивает ногу в землю для пущей крепости своей стойки, и размахивается топором, целясь тому в бок.
      — Добить орка? Давай, иди сюда, урод! — Только и успевает крикнуть тот вслед на слова, которые послышались ему благодаря близости к главе бандитов. Это же он всем руководит? Это он считает, что имеет право нападать на бестолковых селян? Пожалуй после того, как Барз разберется с придурком, думающим, что он тут самый сильный, он обязательно доберется и до их командира.
      Как и планировал: с особой точностью он попадает под рёбра товарищу напротив, минуя одежду и тонкий слой кожи, который совсем не спас бы разбойника от мощного удара; только и был слышан неприятный хруст и скрежет проходящего вдоль внутренностей и костей. Брут засаживает топор достаточно глубоко, чтобы у мужчины не было возможности сбежать от смерти, но тут же имеет возможность вытащить стремительно тот обратно, готовясь сделать следующий удар.
      Не человек, а просто тело, более не имеющее поддержки в виде оружия полуорка падает на землю, а перед глазами Барзокка появляется следующая жертва.

  Глаза полуэльфийки округлились, под размер пары золотых монет, которые достал Тейт. И не то, что бы они сияли, привлеченными сиянием желтого метала, а скорее наоборот. Она просто ОХЕРЕВАЛА, от паладинской "щедрости". Ну, типа, это же целых два ЗОЛОТЫХ. Это не завтра, это неделю можно отдыхать. И почему не серебром? Ну, там отдал бы серебром, ну или хотя бы обойтись одним золотым. А за лишний золотой.... ну много чего можно было сделать или найти. А он просто их отдал и сказал "Гуляй!".
— Да, удачного вам "отдыха", господин доктор. Попрощалась Лиарис и покинула заведение вместе с товарищем. И уже, после того как они отошли от лечебницы, она заговорила.
— А ты не слишком уж щедрый? Когда мы посещали церковь, Эрастильцы не выглядели как те, кто спокойно раздает золото на право и на лево. Может, в следующий раз будешь предупреждать о внезапном проявлении щедрости. Я постараюсь быть ближе, да-бы попасть под золотую ручку.

— Склоняюсь перед вашей волей, жрица. — В глазах Фимбула вспыхнул почти религиозный фанатизм и экстаз. Он поклонился, чтобы скрыть стояк, и быстро ретировался после слов женщины, освобождая ей путь до Кэллы. Мужчина замер за спиной эльфийки. Он ничего не говорил. Лишь не давал ей отступить. Возможно, это было игрой.

...Кто знает? В любом случае, читать истинные эмоции дроу было практически невозможно, и сложно сказать, где ублюдок врал и лицемерил, а где был искренен. На плечо друиду сел усталый сов. Оскал ублюдка стал ещё шире. Он оглянулся в ту сторону, откуда прилетела его птица. Кажется, кавалерия наконец-то прибыла на праздник.

— Что же ты так долго, Укротитель? — Спросил тот тихо, тот. Он не задал вопрос прямо, просто обрадовался, что теперь уже его фракция явно начнёт расти. Это первый шаг. Маленький и осторожный. Тем более, теперь он уже точно был уверен, что жрица Ллос — так, кто ему был нужен, для того, чтобы реализовать свои амбиции. Он мельком перевёл вкзгляд на Каэлин. Казалось бы, чего ещё нужно дроу для счастья? Разве что краем глаза видеть реакцию Равны. “Я знаю, что вы все мстительные стервы, и будь уверена, я дождусь твоего хода и буду к нему готов”, — проскользили мысли друида.

Они были закрыты от жрицы Ллос, впрочем, так и не заглядывала в голову палача.

      — Ты в порядке, спрашиваю? — При повторе предложения явно полуоглохшему после боя эльфу чувствовалось небольшое раздражение: ему и так не хотелось толком спрашивать и без того очевидные вопросы, а тут ещё кто-то засунул яблоко в своё длинное ухо. Однако без ответа надолго его не оставляют, и подходи ближе, провожая взглядом уместившегося на наружней лавочке Гарма, отбывающего в сон в тот же момент, как только голова опускается на твердую поверхность.
      — Нда, — толком не церемонясь, Барзокк и сам опускается по стенке деревянного домика, усаживаясь поблизости, — с медведями я ещё не дрался.
А ведь думал, что сможет побороть его один! Рвался, уже готовился схватить огромного зверя, одновременно и зная и даже не догадываясь, на что тот был способен. Брут глухо хмыкает себе под нос на слова Оливера. Новый день начинает казаться чем-то нереальным, учитывая, как казалось бы, за совсем простую работу они успели влипнуть в какие-то неприятности.
      — Чего? — Барз не сразу понимает, о чём именно вещал Кристманн. Парня разговорчивым – не нудящим, а именно болтающим – найти было довольно сложно, но, наверное, новые способности на то подталкивали. Что логично; с кем, если не с теми, кто знает твой секрет, который нельзя рассказывать никому в округе? И, конечно, Брут казался самым хреновым вариантом, учитывая их отношения, за неимением таковых… и полуорк сойдёт. Как только Оливер выставляет на него руку, а зеленокожий уже видел, на какую ерундовину тот был способен при помощи странной татуировки, Барзокк сильнее хмуриться, неосознанно сжимая руки в кулаки, будто сделай Кристманн что-то плохое – тот вмажет ему и даже не подумает извиняться.
      Однако вместо этого происходит совсем обратное: раны его начинают затягиваться, и несмотря на заметную потерю крови, Брут всё равно чувствует себя… лучше. Он настолько сосредотачивается на происходящем, задрав и руку, и дотронувшись пальцами до шеи, где ещё недавно был медвежий укус, что не успевает спросить у мелькающего перед глазами и обходящего по периметру дом Маркуса, какого хрена он делает.
      — Какая-то ебала, конечно, — замечает негромко полуорк, когда действие волшебства заканчивается. Он собственной реакции он сначала хмыкает, а потом негромко посмеивается, наскоро замахнувшись и несильно – а Оливер явно знает разницу – стукнул парня по плечу в знак благодарности. Вслух он этого произносить, конечно, не будет, но по нему и без того было понятно: живее он, живее остальные.
      Теперь они, кажется, все в одной лодке.

Удар топора лишил жизни грозу леса и последнюю серьезную угрозу для юных героев. По крайней мере на этой поляне. Пока большинство парней задавалось вопросами морали и традиционно мерялось чем получалось ( а в этот раз получалось животнознанием), Лада уже вовсю суетилась в избе. Девушка осмотрела грязные котелки на печи, тарелки на столе и миску с недоеденной кашей на полу возле стола. Также на столе стоял наполовину заполненный кувшин с красным вином, несколько груш, развернутый сверток с рулетами, пахнущими корицей, и надкушенный ломоть хлеба. На стене, возле стола, сушился чеснок, мята и прочие травы, которые годились скорее для принятия в пищу, нежели в лекарских взысканиях. Однако при осмотре полки удача улыбнулась девушке. Между блюдцем с бруском соли и запечатанными банками Лада обнаружила с два небольших флакона с алой жидкостью. После того как один был откупорен обаяние распознало сильную целебную настойку. Запах был намного сильнее привычного, вероятно это зелье было особо сильным и действенным, а, значит, и ценным.

Тем временем пришедший в сознание ворон озадаченно осмотрелся, и воспользовавшись отсутствием внимания поднялся в воздух. Сделав крюк и осмотрев поляну с безопасной высоты, птиц насмешливо каркнул всем на прощание и скрылся за высокими деревьям . Свой маленький ремешок с таким же зеленым камешком он унес с собой.

Изба

      Зажмурившись от боли, которую Оливер еще никогда не испытывал в своей жизни, Кристманн прокусил нижнюю губу, дабы не закричать. Чувствуя, как теплая алая кровь, начала стекать с раны, знахарь уже не знал на что злиться. Проклятые животные, тупая деревенщина, да и сама ситуация была дерьмовой. Желая поскорее остановить этот фарс, полукровка неожиданно для себя начал слышать звон колоколов, который с каждым ударом становился все громче и громче. Не понимая откуда исходит звук, Кристманн решил взглянуть на свою татуировку черепа, которая медленно окрашивалась бордовым цветом. Глаз, на который раньше засматривался могильщик резко начал беспокойно устремляться в разные стороны, как будто что-то ища, пока не остановился на медведе. Тихий голос взывал мальчишку перенаправить звон в голову медведя, ведь скоро колокола начнут звучать так громко, что будет невыносимо слушать. Указав пальцем в сторону медведя, Оли озлобленно прошипел на эльфийском.

      — Soovin panna sinu pead kannatama!

Всё случилось так быстро, что Злата даже испугаться толком не успела. Просто в какой-то момент она ощутила, как что-то склизкое и змееподобное заткнуло ей рот. Ножки оторвались от поверхности крыши и неведомая сила утащила девушку в какую-то дыру. Чтобы затем бросить на гнилой дощатый пол. Уже без руки...

Шок. Боль. Обида. Слёзы. Злоба.
Чердак. И омерзительный "хозяин дома".
Животные инстинкты затмевают разум снова.
Да будь ты проклята, голодная утроба!

Углями раскалёнными взгляд вновь во тьме горит,
Опять скользит по венам пламя Ада.
Магическая плазма в тварь стремглав летит,
"Гори, ублюдок! Сдохни, "демон смрада"!"

      Картошку можно было бы одним сжатием в ладони преврарить в то, что вполне вкусно было бы съесть с хлебом. А если ещё и поджарить на костре? Барз усмехнулся своей находчивости, даже был готов предложить на обратном пути спросить, не хочет ли кто-нибудь сброситься на мешок такой, а то и спросить у старика про качество сдешних овощей. Конечно, от своей родной деревни они ушли не так уж далеко, чтобы думать о разной земле, но где один крестьянин вспахивал поле своим методом, другой делал противоположные ему вещи.
      Мешки, наконец, были опущены на землю, благо друид не долго молчал, и Брут со скучающим видом пнув землю, оглянулся по сторонам, задерживая взгляд на каждом из зверей, выбрав себе наиболее большого и сильного. Он уж делает несколько шагов в его сторону, рассматривая издали его мех да крупные лапы, как с негромким: — Э? — оборачивается на неожиданно громких товарищей по команде, — вы какого, — пытаясь подсобрать в одно единое всё сказаное Трутнем, Маркусом да Милошем, – Лада бубнила и шептала себе под нос многим тише парней, что уже давно не удивляло полуорка, – зеленокожий хмуриться.
      Это как выходит. Они к старцу с добрыми намерениями, вещи донести, а этот огрызок их при помощи волшебства какого-то пытается обдурить? Нет уж. Они теперь и сами, это, магические! Могут дать отпор каждому, кто решит поставить себя на ступеньку выше этой, правда, странноватой лестницы.
      Не нужно быть шибко тактическим, чтобы просчитать: на одного старика и волка людей вокруг столпилось достаточно, а вот остальные... Барзокк снова оборачивается к медведю. Что там охотник сказал? Какие ошейники? Инстинктивно взгляд Брута упирается взглядом в мощную шею Бурого.
      — Эт че, получается, — неосознанно он сводит плечи поближе, становясь пусть немного ниже, но кажется, что крепче: явно готовится к тому, чтобы если что – присоединится к всеобщему веселью. Драки он любил, будет странно не воспользоваться такой возможность, верно? Другое дело, что усталась брала своё и могла бы быть очень некстати. Брут, однако, мысль свою продолжил, пусть не слишком надеясь на ответ: — Животные – люди? Забираю свои слова обратно: твои козы, Милош, теперь кажутся лучше. Медведь, эй! Моргни дважды, если тебя удерживают насильно! — Барзокк, несмотря на желание воспользоваться своим новым другом, всё же руки к топору не тянет, понадеявшись, что справиться с животным и так. Тем более, если ошейник и правда есть... всё, что надо сделать – это его снять, верно?

Вжух! И снова фигура неизвестного растаяла в воздухе, а до Хелл-тян, стало доходить, что это "жжж" не спроста и валить отсюда надо как можно скорее. Галлюцинации тем более такие частые и качественные явно не могли быть чем-то мирным. Более того, Лора также почувствовала в себе силушку. Она никуда не делась, но кто-то смог заставить вампирку поверить в это. Неприятно, опасно и крайне бесит!

Не то, чтобы дети ночи были очень хорошими мозголомами, но иметь дыру в "калитке" было весьма неприятно. Зачастую смертельно неприятно, но пока вроде никто не собирался убивать красотку и та вновь почувствовав силу внутри, вполне могла выбраться из дырки и сама. Или же предоставить это драконше, получив тактическое преимущество в возможной битве? Притворится безопасной. Мирной. Тем более вампирочку опять начал донимать голод. Лёгкий, но ощутимый....

- ЭЭээээээхххх!

Послышались протяжные стоны откуда-то из глубин коридора.

- Хорошая новость: это место не осквернено и не утратило святости, - сообщила Клэрмонд своим спутникам. - Ммм... - она наморщила лоб, пытаясь разобраться в надписи. - Но кому оно было посвящено? Аспекту войны? Раз копьё, значит... "Ждёт дар"? Тут написано что-то про дар, который кого-то ждёт, - глаза солнечной воительницы загорелись, но затем она нахмурилась. - Надеюсь, если мы просто остановимся здесь на ночлег, это не будет считаться за то, что мы желаем получить этот дар, и нас будут ИСПЫТЫВАТЬ?
Тут Милли заметила паука, карабкавшегося по её спине, и завертелась, пытаясь выгнуть руку за спину, чтобы сбить его с себя метким щелчком. (А вы думали, Клэрмонд Утренняя будет испуганно визжать, махать руками и истошно кричать "снимите его с меня!"? Конечно, нет, ведь она - воин Аспекта солнца, привыкшая сражаться с существами намного более страшными, чем мелкие паучки!)

Вчера в деревне был праздник - день середины лета. Именно к этому дню завершался сбор первого яблочного урожая. Под чутким руководством Стефана, местного старосты, на ближайшей поляне мужчины собрали столы с лавками, а девушки обильно заполнили их разнообразными блюдами. Были здесь и выделенный из деревенского стада да старательно выкормленный Милошем барашек, и треснувие от щедрого солнца дыни, и пышные хлебцы с медовыми пирогами, и всевозможные кушанья из яблок: от пирогов и оладей, до сидра и настойки. Во главе самого большого стола восседал сам староста, по правую руку от него усадили мудрого Пахая, а остальные места были распределены между пусть и менее, но тоже довольно важными представителям деревни. Стол для молодняка был организован несколько на отшибе от основной массы, но, казалось, это никого не смущает. Как сказал Стефан: с глаз долой. И только Пахай изредка поворачивался в их сторону и недовольно цокал языком. Народ отложил всю работу и день провел за играми, застольем и травлей баек, а вечер за танцами и местами затянувшейся попойкой. Ну и куда же без пары в целом безобидных стычек на почве уточнения о наличии взаимного уважения. Хорошая такая деревенская гулянка. А ранним утром, на рассвете, начались выяснения.

// Стефан, деревенский староста и навозный жук


Стефан строгим взглядом осматривал шестерых виновников. Он был сердит, и похмелье сильно подпитывало его недовольство. Толпа селян, поднятая чтобы засвидетельствовать процесс, полностью разделяла его недовольство. А все происшествие заключалось в том что абрикос, редкость в этих местах, который Стефан за голословные деньги приобрел у заезжего купца, который он хаял да лелеял несколько лет, и который впервые заплодоносил, обнесли в одну ночь. Проснувшись от шума Стефан в одном исподнем выскочил во двор, но застал только несколько хохочущих, улюлюкающих и стремительно удаляющихся силуэтов. Которые он, разумеется, сразу распознал. По крайней мере по его заверениям. И поскольку для селян слово старосты - закон, возражать никто не стал. Но плохо этим утром было не только Стефану. Некоторые с виновников тоже отдали бы пол жизни за подушку, кувшин холодной воды, или очередную пинту сидра. Так они и стояли: кто-то потупив взор ждал когда-же это закончится, кто-то в непонятках озирался по сторонам, кто-то со взглядом "я-ни-о-чем-не-жалею" смотрел перед собой...

- Барзокк, и не смей говорить что тебя там не было! У кого еще могло хватить дури убегая свалить ограду! Увалень ты эдакий. Или твоих рук дело, Маркус? Большой ты лоб а все дурью маешься. Гарм, тебе там что, медом намазано было? Или пчел своих увидал? Оливер, Милош? А вы то что, шибко компанейские стали, едрить-колотить? Паршивцы! Лада, что взгляд тупишь, я твой голосишко там точно слышал! Приютили воровку, называется.

В этом месте староста откровенно соврал, ничего он не расслышал. Но мотивы для такого поступка у него были. К Ладе, их новенькой, отношение в деревне было сперва поблажливым. В основном из корыстных целей: свежая кровь в глухих местах всегда высоко ценилась. Но чем дольше девушка оставалась в деревне, чем сильнее к ней привыкали обыватели, тем придирчивее и требовательнее становилось их отношение к полукровке. И теперь староста решил что девка уже расцвела, и стоило бы ее пристроить. Пора ей уже новых сельчан штопать, свой бабий долг выполнять перед обществом. Вон, пусть прогуляется с молодняком, авось приглянется кто-то. Тем более парни на любой вкус собрались. Тут тебе Брут, даром что страшный да зеленый, зато здоровенный какой. Или вон Маркус, которого по возратсу уже давно женить надо было бы. Все бродит неприкаянный, места себе не находит. Или Милош, парень хозяйственный, считай уже готовый муж. Пора уже задумываться, пока молва не пошла что ему овцы девок милее. А Гарт так тоже уже с ремеслом почти готовым. Да, неказистый, да, не статный, но с расчетом девка не прогадает. Ну а если своей породы хочет, то остроухий Оливер есть. Не самый завидный жених в селе, но на каждый товар свой купец найдется.

А прогуляться им было куда. Традиционно часть урожая отвозилась в большую деревню, где обменивалась на серебро, которым потом можно было платить оброк. Путь неблизкий - полтора дня пути в одну сторону. Но иных деревень, где серебром нажиться можно, в разумной близости не было. Обычно "караван" отправлялся через несколько дней после праздника, с долей от выручки караванщикам. Но в этот раз Стефан решил выместить всю свою злость да обиду совместив полезное с приятным. В этом году, в качестве наказания, путь доведется совершить нашей молодой компании, причем безвозмездно. Увлекшись возмездием староста даже распорядился не выделять им лошадь для груза. Ведь зачем рисковать животным, если можно обойтись малой кровью, а у тебя безлимит на вредность? Так группа получила шесть больших корзин с сочными яболками, примерное описание куда нужно идти, и час на то чтобы залпом преодолеть все этапы от злости до смирения, на досыпание недоспанного, да по сути на сборы. А солнце поднялось над горизонтом.

   - Раз моего согласия не требуется, то кто я такой, чтобы возражать столь очаровательной в своей непосредственности даме, тем более в подобной, почти похожей на романтическую ситуацию. Мда. - быстро окинув взглядом "команду" и заметив их реакцию на фактическую узурпацию, Юлий лишь хмыкнул, ничем другим не проявив своего отношения к их...столь показательно-однозначному решению.

   Видя, что от их пищи отказались, мужчина всё таки приступил к ужину, вполне себе наслаждаясь едой, что приготовила Анна по его руководством. Всё таки не даром говорят, что голод - это лучшая приправа. А голод, наложенный на не самые приятные новости - ещё лучше: "Расслабься и получай удовольствие, ага. Все проблемы в жизни начинаются после подобной фразы, ибо никто не говорит, какой долг ты получишь от подобного..."расслабления". Чёрт возьми." - покачав головой в такт своим мыслям, Юлий продолжил трапезу.

Будущий гарем и его великий владыка (в будущем), уверенно продвигались к своей цели несмотря на цапающихся похлеще любых кошек девиц. Ночь и День, Огонь и Холод. Вампирша и дракон явно уже стали полноценными соперницами в праве "обкатать" корм...юношу и получить от него потомство. нет, серьёзно. Инстинкты мамоно сильная штука и при некоторых условиях вроде бы разумные монстрицы просто деградируют в опасных и абсолютно неконтролирующих себя чудовищ способных довести человека до полного истощения. Юноше очень везло, что обычно монстры не убивают людей и предстоящие события вряд ли нанесут ему непоправимый вред.

Меж тем, вы вскоре добрались до церкви идти было всего ничего и было бы странно случись иначе. Почерневшая, покосившаяся её можно было счесть символичным знаком свыше, если вы достаточно религиозны. В любом случае внутри было темно, сухо... И пыльно. Более того, вступив на территорию здания, вампирша чувствовала, что стремительно слабеет как при солнечном свете, это было неприятно.

Остатки дощатого пола, частичного ушедшего в землю, страшно похрустывали под ногами, а обстановка внутри удручала. По сути от церкви, здесь осталась алтарная плита и валяющийся в середине полуоблезший купол сусального золота. Правый и левый клирос также прогнили и съехали, а престол на котором ранее стояли иконы, был безнадёжно изуродован теперь напоминая собой страшненькое кресло. Вряд ли вы найдёте здесь чего-нибудь полезное, если ломаную и гнилую церковную утварь не считать таковой.

Хеллфайр сверкнула ярко-золотыми глазами. Хмм... Какая очаровательно-нерешительная мамоно. Редкий экземпляр, главное его не повредить. Молодая драконница хищно улыбнулась, демонстрируя вереницу маленьких острых клыков.

- Хорошо, побуду твоим зеркалом. У тебя такой огромный хвост - хоть сейчас в него людишек заворачивай! Неудивительно что эта блондинка тебя испугалась! - произнесла она, и сама удивилась столь странным мыслям в своей голове, - А по поводу того, что случилось? Не знаю. Самой бы разобраться...

К слову о странных мыслишках и странностях в целом. Чего это змейка так принюхивается? Любопытство Хеллфайр не заставило себя ждать, и девушка поспешно вдохнула ноздрями, сразу же подмечая - нюх у ламии что надо! Пахло действительно... Вызывающе.

Совсем вскоре пришлось проверять не только обоняние, но и слух. Раздавшийся из темноты шёпот не слабо резанул по ушам. Этот звук Хеллфайр ни с чем на свете не перепутает. Голос человеческого самца! И без того раздражённая посылом сказанных слов, драконница повернула голову на звук, с ходу одаряя мужчину, кем бы он ни был, гневным взором. Всё же Хеллфайр не прогадала с выбором эмоций. Один лишь взгляд на незнакомца вызвал у неё бурю такого отвращения, что даже запашки не помогут. Какие-то неестественные трёхмерные формы... Девушка тут же скривила лицо, спрятавшись за крыльями, а всякое желание отвечать отпало. С таким третьесортным материалом, как этот оборванец не стоило церемониться. Необходимо сразу показать ему его место!

Хеллфайр развернула крылья, и всё-таки почтила мужчину свои взглядом, в котором буквально читалось: "Ещё одно слово - и я сожру тебя! Нет, просто убью!"

- Прошу, прости меня, прости за каждый грех, что я хочу совершить, за каждый удар, что я сейчас должен нанести. Клянусь именем своим, именем слуги твоего, что не даст моё оружие врагам смерти, что не хочу я вредить этим людям - но должен, и потому молю о прощении твоём, - бормоча в реликварий молитву, Врей собирался с мыслями и планами. И - постыдно убрал святой символ в рюкзак. На арене он выступал без благословения, и, закрывшись щитом да ударяя противника плашмя, довольно легко отправил последнего в нокаут.
Добивающим (или, вернее, выбивающим из сознания) ударом клыкастого был удар лбом о лоб - схватив противника за плечо одной рукой, жрец искренне попросил прощения перед ним, а после - ударил головой об чужую с громким стуком - и аккуратно уложил бессознательного на землю. Это было... Тяжело. Долг просил о еще меньшей боли, причиненной безвинному живому человеку, что из-за Врейлара теперь рисковал пару недель пролежать в кровати с болями по телу. Кровь же... Кровь жаждала еще больше крови - изначально Врей хотел придушить противника, но тот был хилым, а полуорку не хотелось повредить ему еще сильнее.
Так что жрец... Да. Он возьмётся за одно дело во время перерыва (предварительно отвесив и Хирану, и Кассандре комплементы о искусстве войны, в котором сам оркокровый не понимал почти ничего).
Он должен найти эту самую Зорьку и извиниться перед ней - а потому будет ходить мимо людей, стараясь не слишком потерять направление среди многолюдной толпы и выспрашивать, видел кто девушку по имени Зорька.
Он хочет верить, что все пройдёт удачно.
Есть он пока не хотел, а силы до конца восстановить не смог - вероятно, Эльдат все еще растроенна своим блудным служителем. Но у полуоока была благородная цель - он хотел получить авторитет победителя состязаний и попросить людей больше друг друга не калечить. Вообще. Ни под каким праздничным предлогом.

После того, как оппонент Драккейна произнес заклинание, при том используя древний язык драконов, что только усугубляло лично для Лораса ситуацию, волшебник предпочел сменить цель. И пусть на драконорожденного чары не подействовали, но это не могло продолжаться вечно. Даже несмотря на то, что Скамос ощутимо получил по своей рогатой голове, не меняло расстановки сил для эльфа: заклинатель явно был опаснее прямо сейчас.
Лорас призвал на помощь свои магические таланты, отправляя в выбранную цель волшебные стрелки, жалящие почти любого, в кого они попадали. Только взмах рукой и вспышка кристалла в браслете сопровождали чтение заклинания, а затем стрелки впились в торговца.

Мастер:
+125xp от Enote (3963/6500)

Алира оторвала взгляд от своей кружки и встретилась глазами с Рональдом. - Как то просто... Интересно как это. Жаль конечно, что у тебя тоже не было ...такого чтобы красиво. Такое если не пережить...то хоть услышать. Змея неуверенно улыбнулась. Чувство было жутко неловкое. Она явно говорила что то не то ... Странно, обычно она легко подбирала слова.

- Да, интересно и мне, не знаю... Мне кажется мы с тобой похожи - оба не знали любви и настоящей заботы, жизнь сыграла с нами злую шутку в детстве, - согласно кивнул Рональд, погрузившись в рассуждения, сдобренные приятной компанией и неплохим вином. Затем он решительно поднялся на ноги, освободив руку из пальцев Змеи, подобрал плащ и перчатки, натянул шапку: - Знаешь, это всё правда. Глупо не замечать подарков судьбы, когда они рядом. Слишком много плохого осталось позади, чтобы бояться и ждать.

С этими словами Рональд обхватил сидящую девушку за талию, склонившись над ней и пусть недолго, но страстно поцеловал, впившись в ее уста своими губами. Не дав ей времени - ответить тем же или ударить, кто знает? - Рон отстранился, улыбнулся Алире и сказал: - Больше я не буду бояться и сомневаться. У нас есть шанс. Я скоро вернусь - хочу наведаться в одно место. Это важно... присмотришь за моим другом? Я туда и обратно.

Рональд просительно показал на мышонка, подъедающего крошки на столе, а сам собрался уходить - он задумал навестить лавку местного торгаша, про которого ходили разные слухи, но где можно было найти немало полезного. Нужно было приобрести кое-что, и срочно.

Выпив воды, драконорожденный наконец окончательно пришел в себя. Он не собирался быть обузой, поэтому когда товарищи попытались затащить его на лошадь, отстранился:
- Скачите вперёд, я догоню.

Он знал куда идти, поэтому, в роковой час, будет на месте.

+125xp от Enote (3138/2700)

Этур настолько глубоко ушел в шахты, что несколько месяцев не возвращался домой, хоть и было очень холодно. Он был одержим идеей найти серебряную жилу!

Одним теплым весенним деньком он – так и не найдя серебро – вылез, голодный, озябший и полумертвый, из шахты... и на него сошла лавина.

Неожиданная помощь со стороны, откуда не ждал немного обескуражила тифлинга, отчего от только и кивнул Деймону в знак благодарности. А еще подавил желание сразу же переодеться – не хотелось пачкать чистую, ну, он надеялся на то что она чистая, одежду. Вспоров второй мешок, Скамос бросил эту глупую затею – сюда наверняка стаскивали наименее ценные вещи и начала переодеваться разом стягивая с себя верхнюю часть одежды.
Удивительно активная жизнь не оставила не его торсе шрамов, зато сделала его тело в меру рельефным. Гора мышц в его ремесле скорее мешала.
Так он и замер, оставшись обнаженным по пояс, когда Чиара продемонстрировала кошель.
– По-одожди-ка! Знакомая мошна. Если там есть две яшмы, три платины, около двадцатки золота и пяти десятков монет серебром и медью, то законный обладатель данного кошелька стоит сейчас перед вами. Прошу простить покорного слугу за столь непрезентабельный вид.

Тифлинг отвесил полушутовской поклон, а его хвост задрожал. Тому была причина и в том, что он снял с себя холодную тряпку, и в том, что вероятно его сокровище не убежало демоны знают куда, а найдено жрицей. Не то, чтобы он остро нуждался в деньгах для выживания, но свои вещи он предпочитал не терять просто так и предпочитал чтоб они возвращались в случае утери.

+250xp от Enote ((6383)/6500)

Чиара лишь благодарно улыбнулась Дэймону. Ей было приятна его похвала - хоть она и использовала силу Суни, но образы рождало именно ее воображение, а песнь произносил ее голос. Суни не зря дарует ей свои силы, и дело не только в природных данных... Впрочем, сейчас об этом думать не стоит.

- И все же мы сделали хорошее дело, разогнав эту банду, - перебирая вещи заметила она, - Дороги станут безопаснее... Только вот Ноль... - Чиара вздохнула, ее глаза подозрительно блеснули. Ее подбородок выдавал, что она крепко сжала зубы, стараясь не показывать своих переживаний. Они, по мнению жрицы, сейчас точно не помогали. Как, к сожалению, и рассказ Скамоса.

- Скамос, пожалуйста... Ты не мог бы выражаться яснее?.. Твои намеки, быть может, и кажутся тебе прозрачными, но я не очень понимаю... Картошка? При чем тут картошка? - Чиара чуть нахмурилась, хотя все еще пыталась говорить мягко и не особо давить, но манера тифлинга говорить, ничего толком не сказав, слегка раздражала, - Ты что-то знаешь, о том, что мы ищем? О награбленном? Твои наниматели в этом как-то замешаны?.. Но это ведь... просто картошка.

Подошедшая Аура отвлекла жрицу от этого дурацкого разговора. Чиара чуть не сорвалась на нее, но сдержалась: ни в пропаже Ноля, ни в их неудачах Аура точно не была виновата. Более того, она хорошо держалась в бою, едва не умерла и в конце самолично прирезала этого демона, откуда бы он ни взялся! Так что Чиара усилием воли подавила бушевавшие в себе эмоции и с некоторым трудом все же услышала, что у нее спрашивала эльфийка. Лишь после ее вопроса она оглядела себя и даже несмотря на смуглую кожу и тьму, сильно покраснела. Боги! А ведь она - служительница богини красоты!.. Видела бы сейчас ее ее покровительница!..

- Да.. - слабым, едва ли не умирающим голосом сказала Чиара, сразу забыв про разговор с тифлингом и его недомолвки, - Я очень... очень тебя прошу помочь мне... вернуть приличный вид. Буду тебе весьма благодарна, - и подрагивающей рукой попыталась смахнуть с волос какой-то мусор, который заметила только сейчас. - Боги... в каком же я виде!..

Она следовала всем указаниям эльфийки, не переставая сыпать благодарностями. Даже обычно кажущийся высокомерным вид той теперь казался освещен аурой божественной спасительницы Красоты, и Чиара стала улыбаться ей куда искреннее и теплее.

Мастер:
+125xp от Enote (5586/6500)

В попытку выхода вмешалась эльфийка. Не то чтобы вмешалась, тут скорее он остановился от того, что побирал выражения, по поводу ее надменной рожи. Ее "пожалуйста", почему-то совсем не смягчало. Но заминка заставила его вспомнить о том, что арбалета у него уже нет, и в случае боя придется полагаться только на мечи.
– Ну ты лицо хотя бы проще делай.
Скамос еще хотел добавить "хоть иногда", но вовремя вспомнил что иногда оно у нее проще получается. Когда Аурелия молчит, например, или не смотрит ни на кого. Доставая мечи, Скамос все же постарался думать о том, что в данный момент она хороша и без кроваво-красных мазков на белоснежном. Правда, ухмылка, обнажившая чуть более выделяющийся чем у человека клык, могла бы создать впечатление о том, что он уж очень сильно оскорблен. Пожалуй, пронзительно-надменный взгляд эльфийки и бездна в глазах тифлинга отлично сочетались. Вот только, если планируют кому-то навредить, то не поворачиваются спиной, как это сделал Скамос – личные претензии он решил оставить на потом, предпочитая встретить адскую тварь, клинками а не хвостом. Который, кстати, пару раз скользнул по ногам Ауриэлии.
Правда, драконороожденному было совершенно все равно на личное пространство других, видимо он чешуйчатый расист, так что Тифлингу все же пришлось отступить, подпирая стену возле эльфийки.

В свежую оленину с утра Линда не верила. Да и вообще еще со времен семейных пиров после охоты прониклась к дичи настороженным отношением. А уж кабанятину и вовсе в рот не брала после того приснопамятного случая. Так что она решила не выбиваться из коллектива, тем более, рыба с утра - отличное начало дня, а в пути ее достать будет куда сложнее, чем дичь.

- Мне, пожалуйста, тоже лосося с картофелем. Люблю, знаете, рыбку, - доброжелательно улыбаясь сообщила она девушке совершенно ненужную той информацию, - И кофе. Кофе с утра - это всегда хорошо.

Сделав заказ, Линда обратилась к Лиссе со все тем же благодушным настроением. Может, тяжелые мешочки с деньгами грели ей душу?

- Тебе не нужно приукрашиваться, по-моему. Ты и так отлично выглядишь. Просто мужчины боятся излишне уверенных в себе женщин, на их фоне они часто выглядят... жалко, - присутствие Элрика не особо смущало Линду в выдаче подобной фразы.

Тут в таверну вошли Шалирр и Твикси, Линда весьма искренне им обрадовалась, словно позабыв об утренних событиях.

- О, Шалирр! Твикси! Молодцы, что нас нашли. Это же я попросила Шалирра найти нашу волшебницу, - обратилась Линда к Лиссе, удивленная, что та отчитывает зверолюда, - Вон, смотрите меню, давайте поедим. Если вдруг у кого кошелек совсем дно показывает, то лорд нам выдал небольшой аванс. Мы как раз прикидываем, чего надо купить в дорогу. Есть идеи?

- Твикс, я... о!.. - когда гномка положила ей сверток, Линда покраснела. Ей стало стыдно из-за утреннего наезда. В конце концов, Твикс и правда могла быть под воздействием проклятия доспеха. К тому же, соблазнительный наряд был не так уж плох - ощущать на себе жадные мужские взгляды было даже приятно, благо никто к ним с Клэр грязно не приставал, лишь комплименты отвешивали, - Спасибо!.. Очень круто!.. В дорогу - самое оно! - хвалила Линда вполне себе искренне.

- Плюшки! К кофе будет замечательно!.. - Линда ухватила одну, не удержавшись, отщипнула с краюшка кусочек, отправила в рот, - Не знаю, сколько времени займет путь. Я не то, чтобы большой спец по чтению карт, - Линда достала выданную ей карту, ткнула пальцем, - Вот тут мы. Где-то сюда вроде бы упала звезда. Сколько дней тут?.. - она с надеждой взглянула на остальных.

- С гоблинами помощь лишней не будет, - Лорас не особо вслушивался в разговоры остальных, следя за мостом, идущим от него тоннелем и тем, что поворачивал куда-то направо перед ним. Кто знает, откуда вылезут напуганные пламенным шаром обитатели пещеры. Но предложение помощи услышал. Видимо, первое впечатление было обманчивым. - Я - Арлорасил Этилос. Здешние пещеры известны тебе? Куда ведет тот тоннель наверху? Откуда ждать беглецов оттуда?
Эльф сделал еще пару шагов вперед, прислушиваясь к возможным звукам из тоннеля впереди. А услышал звуки сверху. Похоже, его шар все же кого-то зацепил. Значит, он был прав, призвав его и направив именно туда. Мысленно он приказал шару прокатиться еще вперед и чуть вправо. Он мог только догадываться об устройстве тоннелей, а потому действовал больше по наитию.

Мастер:
+75xp от Enote (2547/2700)

Ноль неторопливо убирал пергамент в поясной кошель. В закате мертвецы вот-вот станут лишь пятнами на земле, а живые уподобятся им. Лицо счетовода тонуло в светотени, за которой укрылись сомнения. Красное небо, чёрный тракт среди таких же чёрных вечерних холмов… всё дышало близостью Леса-Который-Рыщет; леса, о котором он предупреждал Лораса в первый день пути. Сомнения в этих краях — желанный гость.

Стюард Гринеста был ещё молод. Однако на его ушах побывало столько лапши, что он умел отличать ответы от отсутствия оных в щебетании негоциантов. Сейчас он ясно чувствовал, что торговцы не ответили напористой эльфийке, отвечая ей. К счастью, у них всё ещё оставалась возможность проверить их. И эту возможность как раз уволокли гоблины.

Поэтому Ноль подхватил в тон Чиаре:

— Мы не можем остаться в стороне. Погибших следует торжественно предать пламени, но это подождёт. Дорожный разбой — злодеяние, которое надобно пресечь, и в этом следует содействовать мастеру купцу, чего бы он ни вёз, — Ноль указал на фигуру эльфийского книжника у обочины. — Кажется, у нас есть след. Идём же!

Мастер:
+75xp от Enote (1812/2700)

Ванна, сон в безопасном замке, прекрасно сказывались на самочувствии и настроении. А завтрак, так и вовсе привел в восторг обычно сдержанного драконорожденного. Сырники со сметаной настолько понравились воителю, что он рассыпался в благодарностях и попросил рецепт сего угощения, дабы отнести его в Морозную Обитель, в библиотеку клана.
Дальнейшая дорога, была уже более оживленной и богатой на события, им то и дело попадались иные караваны, некоторые из которых пришлось досмотреть, но все тщетно. Сам же, Драккейн, считал это пустой тратой времени, ибо нужно не бандитов ловить, а культистов, но пойти наперекор большинству он не мог.
На второй день случилось еще кое что и это было похоже на засаду. Дабы не терять времени, Кейн сказал:
- Будьте здесь, я выясню что случилось, - воин спешился, что бы коня не подвергать риску, взял щит в левую руку и не доставая оружия, пошел к паре вооруженной арбалетами, - Что здесь произошло?

Мастер:
+75*3xp от Amatevil, Enote и Vertigo (2347/2700)

Идущего по ярмарочной площади Лораса внезапно отвлек вопрос. Совершенно неожиданный, странный и, в какой-то мере, глуповатый вопрос. Вот только задан он был до боли знакомым голосом. Боли реальной, боли утраты. Голос, который не должен был звучать вообще, а уж тем более здесь, в Бердаска, далеко от той пещеры. Эльф медленно обернулся и увидел того, кого никак видеть не ожидал. Шуточка про покойника была слишком уместной, ведь перед ним стоял тот, чье тело оставалось лежать в ядовитом облаке, вызванном ловушкой в сундуке с награбленным в Гринесте добром. Лицо Дэймона, а это был он, во что все ещё верилось с трудом, было обезображено, один глаз закрывала повязка, но это был он. Другого такого обладателя этого голоса и улыбки быть просто не могло.
- Как ты.., - дыхание Лораса перехватило, и он не смог завершить вопрос. Несколько мгновений понадобилось прийти в себя. - Дэймон, ты выжил! Но как? Я пытался, честно, но не смог. Но я поверить не могу, что ты стоишь тут, целехонький, - взгляд эльфа невольно упал на изуродованную половину лица барда, показывая, что не так уж и цел был тот. - Неужели Фрулам решила воспользоваться-таки своими заклинаниями? Но ведь ты тогда... Скажи, что ты не служишь ей и Культу! Что тебя не послали шпионить за нами. Ты ведь ее обманул? Ох... - эльф вздохнул. - Прости, я что-то не то говорю. Я ужасно рад тебя видеть. Куда направляетесь?
Лорас только сейчас заметил Чиару, ведь какое-то время видел только одного полуэльфа. Если уж жрица была с Дэймоном, то он точно не мог служить Культу, иначе та, которая дважды прикидывалась его служителем, легко бы распознала шпиона. Да и не мог Дэймон дать клятву верности этим бесчестным людям. А значит, проверенный товарищ снова с ними. Приключения продолжаются!

Мастер:
+75*2xp от Numetorum и Enote (2322/2700)

Но был на фестивале человек, которому не досталось ни состязаний, ни прекрасных танцев. Впрочем, стой он в толпе, то наверняка сжёг бы одноглазого барда завистливым взглядом, а его партнёршу — мыслями. Человек этот, впрочем, присутствовал в другом месте. И работал языком.

    Законник искал Хозяина Знаний, как прозывались аббаты Огмы. Он застал этого ряженого «гнома-авантюриста» за беседой на незнакомом языке с каким-то халфлингом. Непринуждённый разговор изрядно веселил собеседников. Хоббит даже показывал жестами что-то большое, что становилось всё больше, тогда как Миррортор спорил и убеждал, что «больше» должно превращаться в «ниже».

    — Мейстер Миррортор? — тихо окликнул Ноль.

    Миррортор нахмурился и замешкался, решая, отвечать или нет. Ноль стоял спокойно, но явно не собирался исчезать. В итоге замаскированный настоятель быстро свернул пантомиму, бросив полурослику что-то по смыслу похожее на дружелюбное «пока» или «как-нибудь потом поболтаем», и повернулся к Нолю с настроением куда менее воодушевлённым.

    — Моя маскировка уже не та, что прежде, да?
    — Э-э, вовсе н…
    — Что меня выдало? — перебил жрец. — Накладной нос?
    — Да не то ч…
    — Проклятье! Я так и знал, что перестарался с ним.
    — Ваш нос чудесен как похороны судьи! — поспешно утешил его Ноль. — Нет, милорд!
    — Тогда что?
    — Просто мне велели отыскать гнома, у которого борода размером с Цимбар. Я не мог ошибиться.
    — Вот оно что… — протянул гном, запустив пальцы в рыжий шедевр цирюльника. — И кому понадобился скромный старик Брандсалдин в день, когда все празднуют конец недели: что плут, что страж?
    — Губернатору Найтхиллу, — Ноль невзначай коснулся пальцем пелерины над сердцем, приоткрыв самый край коронованной инсигнии, — я его секретарь.
    — Погоди-ка… Ты — тот самый мальчик из Гринеста, что хотел стать жрецом Огмы?
    Мальчик из Гринеста покраснел. Он-то думал, что быть внушительным с чиновниками у него выходит лучше, чем с девушками.
    — Ноль, кажется, — окончательно вспомнил Брандсалдин. — Чудно́е имя.
    — О-он самый. Да, я впустил Огму в свою жизнь, — признался Ноль.
    — Как быстро ты вырос!
    — Теперь ко мне обращаются с просьбами рассудить покражу коров. Это божественно, да.
    — Что ж. Отрадно видеть, что Огма одаривает мудростью не только стариков, но и тех, кому она гораздо нужнее. Как говорилось в старой пословице: «О если бы молодость знала, о если бы старость могла…»
    — Сегодня нам нужна и ваша мудрость, милорд, — Ноль просто не мог держаться официально с этим добродушнейшим пройдохой и заулыбался в тон музыке с фестиваля. Но улыбаться пришлось недолго: — Вы ведь слышали о нападении на Гринест?
    — Да, тревожные вести. Мы с Высшей Леди как раз думали подготовить к началу следующей недели какую-никакую помощь, чтобы отправить губернатору Найтхиллу. Понимаю, слишком поздно, но всё же нужно поддержать старика и его город.
    — Мы благодарны вам. Но…
    — Но это правда, что на вас напал синий дракон? — быстро спросил Миррортор.
    — Правда, — тихо сказал Ноль, приглашая собеседника перейти на прогулочный шаг. — Дракон и тёмное чародейство, о котором слышать не слыхивали в наших спокойных краях. Та ночь пылала. Многие погибли. А напавшие объявили себя культом. Культом… Дракона.
    — Культом Дракона? — переспросил настоятель. Стюард кивнул, вызвав удивлённое восклицание:
    — Разве он не остался в истории?
    — В каком это смысле? — опешил секретарь.
    — Неужели кто-то в здравом уме ещё готов следовать их догмам, от которых Эльминстер не оставил и камня на камне?!
    Тут Ноль и вовсе прищурился:
    — Так вы хотите сказать, что подобное уже случалось. Значит, их вера — это призыв к чему-то вроде… ну, Старых Религий?
    — Хуже, — отрезал Миррортор. — Это пример того, к чему может привести невежество, помноженное на высокомерные амбиции.
    — Вы говорите загадками.
    — Саммастер основал этот культ на древнем пророчестве, которое перевёл с ошибкой. Исправленным переводом Эльминстер выбил почву из-под его ног, разом обрушив его догмы и авторитет.
    — Очень ловко! — хмыкнул счетовод. — В духе современных течений государственности.
    — Но, как видишь, монстр снова поднял голову...

    Брандсалдин нескоро нарушил эту паузу.

    — Да, так зачем ты меня искал?
    — Как раз затем, что пожар Гринеста совсем не показался нам древней историей.
    — Работа героев никогда не заканчивается... — первосвященник вздохнул с сожалением.

    Над крышами города поднялся трескучий букет салюта. Остановившись, два странных собеседника — пожилой гном и тощий молодой секретарь — смотрели на то, как бокастые облака становятся то жёлтыми, то зелёными, то розовыми. Эхом донеслись трели рожков, объявляющих о начале конного турнира. Разноцветные блики ложились на их лица, а Ноль продолжал говорить:

    — Напавшие увели караваны с награбленным. Один из них мог повернуть с Алдунского тракта на Бердаск, и я пришёл упредить о том, что среди горожан могут скрываться эти бандиты, готовые повторить атаку. Некоторых изобличат одеяния с пятнами гари, да не всех. Также я хочу расспросить вас, не проходил ли кто подозрительный через южные ворота.
    — Высшая Леди уже позаботилась о защите, — гордо кивнул Брандсалдин. — Она удвоила стражу и количество разведчиков, так что большому отряду не подобраться к Бердаску незамеченным. О тех же кто скрывается здесь… что ж, они сильно сглупили, если решили скрываться в городе, что находится под покровительством Бога Знаний. Полагаю, Бердаск — их временное пристанище, а сами они скоро покинут его, попытавшись сбыть награбленное в более безопасном месте.
    — Каком? — Ноль с сожалением отвернулся от салюта.
    — Кормирский король? Побережье Меча? — пожал плечами настоятель. — Мы сможем вычислить это по учётным книгам, что ведём в крепостных башнях. Но, боюсь, к тому времени, когда мы поймём путь товаров, будет уже слишком поздно...
    — То есть, — уточнил стюард, — никакого подозрительного каравана, телеги или купца с многочисленной охраной через Бердаск не проходило? Речь о последних двух-трёх днях, не более.
    — В том-то и дело, что их каждый день проходят десятки! — аж притопнул Брандсалдин.
    — Проклятье.
    — Нам не хватает людей, чтобы досмотреть всех. Да и не каждый купец готов стерпеть, что копошатся в его поклаже. Тут, видишь, если действовать грубо и быстро, то торговцы начнут объезжать твой город стороной. А если медленно и учтиво, то это от зари до зари работать, и всё равно не управишься. Али ты помочь готов?
    — Сейчас они наверняка в пути на Скорнубель, — увернулся Ноль. — И мне предстоит следовать за ними. Скажите, мейстер Миррортор, можем ли рассчитывать на помощь стражи на Скорнубельском тракте? Я видел в храме, как некое заклинание предупреждало брата Сергора о гоблинах.
    — В Скорнубель? Значит, всё-таки Побережье Меча. Как интересно...

    Ноль молча ждал продолжения, но взгляд гнома затуманился от глубоких раздумий. Его даже пришлось окликнуть:

    — Кхм. Мейстер?..
    — Да-да… На тракте сейчас только наши разведчики. Они хорошо делают свою работу, и потому вы их вряд ли увидите. Караваны, идущие на север, обычно сами заботятся о собственной безопасности, нанимая охрану. Впрочем, знаешь что, Ноль? Ты ведь не один приехал?
    — Не один.
    — С тобой те воины, что защищали Гринест?
    — Это так.
    — Полагаю, среди них и тот герой, что сразил синего дракона, спася город? Как его… Драккейн Ракоши? Я слышал, он тоже служитель Огмы? О, как бы я хотел его лично обо всём расспросить...
    Ноль тихонечко хрюкнул на последних словах:
    — Не совсем, э-э, так. Со мной приехал Баанаар Драккейн. Это… это удивительный воин! Он похож на человека, обросшего чешуёй и заменившего голову на челюсти крокодилоса. Не знаю, каковы его боги, однако поклоняющиеся Дракону привели его в жуткую ярость. Я слышал, что он убил много дюжин врагов, потому как его шкура неуязвима для стрел и мечей. Но лично того не видел, — с сожалением признался Ноль. — А вот многоучёный мэтр Ракоши при всей его наг… кхм, храбрости, предпочёл иной мир.
    — Как жаль, как жаль, — огорчился Брандсалдин. — Может, остались его дневники?
    — Велите спросить об этом в доме губернатора.
    — Сейчас есть более срочные дела. Раз ты приехал не один и готов самостоятельно продолжить поиски, мы с Высшей Леди Силирией можем оформить вам дозволение Альянса на досмотр любой телеги, что держит путь из Бердаска в Скорнубель, — здесь тон рыжебородого старика сделался решительным как весенний медведь. — Также я попрошу канцелярию снять для вас копию списка торговцев, что отправились тем трактом в ближайшие два дня. Это меньшее, что мы можем сделать.
    — Я вам признателен, — Ноль прижал руку к сердцу в искренней благодарности и доверчиво поделился: — Но мейстер… я видел, что вас привели в задумчивость вести о том, что Поклонившиеся Змию идут на север. Нам ведомо, что они условились о встрече в Воротах Балдура. Скажите, в древних историях… в них что-то говорится об их цели? О том, для чего им сокровища?

    В этот момент отблески салюта погасли, оставив лишь стук трости Ноля по мостовой. Брандсалдин покачал головой.

    — Это-то меня и страшит… — тихо признался он. — Я не знаю ничего, что могло бы манить их туда. Быть может, им нужен лишь порт во Вратах Балдура, а затем они отправятся в другие края? Не знаю, Ноль, не знаю. То нахальство, с которым напали на Гринест, не сулит ничего хорошего. Пойдём, найдём нашу Высшую Леди. Нечего откладывать в долгий ящик.

    Спустя несколько часов в руки Ноля перекочевал пергамент, обладавший волшебным свойством — позволять инспектировать любую повозку любого торговца на предмет похищенных из Гринеста вещей. Вместо Богов грамота обращалась к покровительству Альянса Лордов, хотя ни сама Высшая Леди Силирия, ни Брандсалдин Миррортор формально не состояли в Альянсе, а лишь входили в союз с Пятью Лордами. Нолю бы расспросить подробнее об этом международном моменте, но Леди и так была недовольна бумажками в её законный выходной. Хотя она понимала важность миссии, до конца унять раздражение у неё не получилось, так что терпение Высшей Леди испытывать не стали. Миррортор проводил Ноля до ворот замка, взяв на себя хлопоты по ночлегу и постою для него и его друзей, и пожелал удачи в их деле.

    — Только одна просьба, — напутствовал гном юношу.
    — Мой мейстер?
    — Будь повежливее с теми торговцами, что падут под твоё подозрение. Торговля — она как женщина: поощряет настойчивость, но не терпит грубости.
    Ноль моргнул.
    — Эх, ты слишком юн для всего этого… — гном махнул и наконец-то снял несуразно длинный нос. — Храни тебя Огма!

    Молодой стюард светло улыбнулся, принимая благословение. Когда он поднял голову и водрузил шляпу на спутанные волосы, в его глазах сиял огонёк, который можно было принять за решимость, не будь он так лукав:
    — Неважно, каков мой возраст, мейстер Миррортор. Важно, что законы губернатора и Альянса едины для всех.

    Начинало смеркаться. За разговорами он наверняка пропустил все танцы и турниры. С сожалением глянув в тёмное небо над тускнеющим фестивалем, Ноль отправился искать спутников и сообщать, что вопрос с ночлегом решён.

Мастер:
75*6 = 450 хр от Numetorum, Enote, Bully, Amatevil, Tpayp и Vertigo. (1662/2700)

Драконорожденный чувствовал себя чужим, на этом празднике жизни. Ему все это было чуждо и он не мог проникнуться духом общего веселья. Еще бы, ведь в крепости клана, никогда не веселились, не пели песни и не танцевали. Там были лишь тренировки и службы. Конечно за время проведенное в людских землях, Кейн несколько очеловечился, но все равно, он продолжал быть белой вороной, словно не от мира сего.
Посмотрев на победу Брана и зажигательный, словно сражение, танец Чиары и Дэймона, драконорожденный отправился прочь. Быть может ему повезет найти какую-нибудь быструю работенку, хотя вряд ли, но а коль нет, то он вернется в таверну, где будет ждать остальных.

Мастер:
+75xp от Enote: "Северные дракониды суровы" (2122/2700)

– Никакого уважения к порядку. Вот что гоблинская компания с человеками делает, – прокомментировал тифлинг, копания в собственном рюкзаке. Совершенно ен понимают люди как и чего должно быть в рюкзаке у нормального человека, который таскает на себе много полезных предметов, и не всеми можно легко обвеситься. Опять кучу времени придется потратить на приведение этого всего в порядок.
– Ля, ну ты и наглец. Разбойники себе такой херни не позволяют, все по тихому, при бессознанке берут.
Чуть поерзав, Скамос уселся поудобней.
– Ну да ладно. Допустим, у меня есть для тебя интересное предложение. Шанс на тот самый кораблик и почетное звание "Большой Хью". Ну знаешь, знакомства с правильными людьми, вот это вот все. А дальше разбершься, вроде бы не дурак. Но сам понимаешь, просто так ничего не делается. Мало того, что придется вытащить меня отсюда, вернуть мои ништяки, все-таки честно заработаны, а не просто так. Но это не самое геморное. Нужно заиметь хоть что-то из тех самых картофельных мешков. Ну так, чтоб это было похоже, а не парочку несчастных колец. Так что придется сломать немного "Что Кларгу попало, то... Как там дальше". Ну или из собственного кармана найти равноценную замену.

Тифлинг вздохнул, необходимость разговаривать изматывала куда сильнее необходимости сидеть со связанными ногами, но все-же добавил:

– Ну, можно, конечно, дождаться пока за мной придут, там начать базар-вокзал, торгануться, заиметь разовый, но куда более материальный гешефт, нежели вышеупомянутые возможности.

Джос вновь метко воткнул пару стрел в умертвие, а с пальца Фарананга сорвался огонь в сторону нежити. В Мор'Ладима влетел огненный шар, взорвавшись яркой вспышкой, раскалив покореженный металл до красна. Паладин поставил в этом противостоянии жирную точку, мощным ударом по черепушке. Голова слетела с плеч и громыхая черепом по шлему, откатилась в сторону, а следом, остальное костлявое тело рассыпалось, как карточный домик, превратившись в кучу дымящихся костей среди ржавых железок. Красные огоньки в глазницах снесенной головы яростно бегали из стороны в сторону, медленно потухая в течение минуты. В Сумеречном лесу теперь еще на одну напасть меньше, но, к сожалению, все понимали, что от этого регион не стал менее опасным. Быстро обработав раны, группа не стала более задерживаться в предместьях кладбища, тем более, что звуки боя могли привлечь другую нежить или еще черт знает кого.

Путешественники направились обратно в столицу и, как водится, дорога домой обычно кажется короче и приятнее, поэтому двинувшись через Западный Край, срезав путь по старому торговому тракту вдоль реки, компания еще засветло добралась до Элвинского леса, приехав на закате к вратам Штормграда, где Затмира сдала арендованное транспортное средство с лошадью. Наступал еще один приятный момент, помимо долгожданного завершения путешествия, это выплата обещанной суммы. В столице к вечеру опустели торговые ряды, уменьшился поток спешащих прохожих, уступив место некоторой размеренности. Тихий вечерний звон колоколов собора, эхом разносился по Штормграду. По булыжной мостовой шагали подданные его Величества, идущие домой после трудового дня. Двое босоногих сирот - беспризорников обшаривали фонтан в поисках мелочи, а напротив у "Позолоченной розы", самой популярной таверны в городе, патруль стражи, вел в кандалах дебошира. Отряд успел в банк за несколько минут до закрытия. Пожилой клерк, не скрывая недовольства, все же принял Затмиру и выдал ей деньги из ее хранилища. Покинув помещение, девушка вынесла тяжелый мешок для своих наемников. Внутри покоились четыреста золотых монет. Поблагодарив отряд еще раз за оказанную помощь, брюнетка закурила и, выпуская седые клубы дыма, пошла по улице, медленно погружающейся в сумерки, оставив группу наедине с наградой. Теперь, когда все опасности были позади, самое время разделить добычу, чтобы, распрощавшись навсегда, каждому пойти своей дорогой. А может, наоборот, это приключение сплотило совершенно разных личностей и положило начало крепкой дружбе? А впрочем это уже совсем другая история...


===КОНЕЦ===

Посмотрев на Твикси, можно было подумать что Шалирр оскалился и несмотря на то, что он недавно ел, сейчас попробует закусить гномкой. А вот в понимании кота это была вполне себе человеческая добрая улыбка. Опустившись и взяв Твикси в лапы, зверолюд от всей души лизнул ее в щеку, так что часть волос девушки так и осталась торчком, после языка-расчески.
– Хорощо. Я сапомнью.
На несколько секунд кот прижал гномку к себе, касаясь щекой к другой, не облизанной щеке, после чего таки опустил ее на землю. Причем сейчас объятия были куда спокойней и дружественней, чем пародия на одеяло когда они ехали в телеге.

— Здравствуйте… — пробормотал Ноль, который будто бы только что заметил, что среди них сидят сразу два эльфа! Оба с серебряными волосами, оба высокие, и оба с настолько ясной чистотой глаз, что она казалась нестерпимой в этой корявой реальности, как определил бы её Бран. И как он не приметил эльфийку? Ведь прямо тут, прямо рядом?..

Впрочем, новые вопросы отвлекли стюарда от удивлений.

— Отличная мысль, Чиара! Я думаю, ему правда нужна компания, — счетовод с улыбкой кивнул на замершего у фонтана великана. — А то он что-то взгрустнул. Смотри, сейчас поясню. Птица сверху видит Бердаск как почти круглую тарелку, обнесённую стенами. И в её центре — два холма. Если выйти из таверны и посмотреть направо, на восток — над крышами увидишь старую крепость. Там живёт мадам Силирия.

Ноль не стал упоминать, что карликовый губернатор Найтхилл вынашивал планы послать в Бердаск сватов, пока не узнал, что Силирию прозывают Высокой.

— Идите мимо крепости дальше на восток. Там разбит огроменский парк, он будет на склонах второго холма. Его называют Холмом Чистых Ключей. Оттуда, кстати, начинается маленькая городская речушка. Очень красиво, правда! Гроты, аллеи, фигурные деревья, эх. Вам через парк, всё так же на восток. Оттуда уже услышите, как шумит рынок. Это главная городская площадь, не пропустите. Вот… а если не понравится рынок, побродите вокруг холмов. Некоторые эксклюзивные лавки открыты в собственных домах у купцов, все они строятся рядом с парком. А если и они не понравятся, — стюард улыбнулся, — то поворачивайте на юг. У самой набережной стоит фактория, которая принадлежит Торговой компании лорда Беркантоса, кое-кто прозывает это предприятие Тысячеголовой Компанией. Они влиятельны и сильны на окраинах Побережья. Говорят, что их золото — уотердипские драконы, а такие деньги многое значат в наших краях. Впрочем, в Бердаске — всего лишь их перевалочный пункт. Там обретаются плотоводы и прочий речной люд. Подскажут, нельзя ли сплавиться до Скорнубеля, если кто-то не хочет снова выходить на тракт. Или, например, если у кого-то слишком тяжёлый груз…

Тут Ноль покосился на Брана.

— Что тут ещё… а, конечно! Если есть любители слухов и сплетен среди людей попроще, загляните в Прито… Приют голодного торговца. Так кличут местную ночлежку, где дают кров проходимцам и беднякам. Если в городе что-то случается, там узнают первыми. Только не болтайте особо, потому что нищие и недобрый люд с большака друг друга кормят, — Ноль кое-как объяснил, где найти упомянутое.

— Мне кажется, Лорасу и его… эм, соплеменнице будет интересен местный книжник. Это единственный книжный магазин на триста лиг окрест. Он у второго моста через реку, не пропустите. Там вывеска такая… ну, букинистическая, ну… — Ноль изобразил руками что-то среднее между книгой и пьяным бобром. — Кстати, рядом находится место, кхм, которое давно пора бы закрыть, но формально никаких законов там не нарушают. Воровской сбытчик, можно сказать. Продаёт товары для людей специфических профессий. Оно там же, у моста. Лавка называется «Аламатер близ воды».

Наконец стюард ткнул себе за спину, где барная стойка сидела за Розальдой.

— Мадам Розальда и я прогуляемся к храму Огмы. Местный епископ весьма влиятелен, и я попробую сделать так, чтобы у наших преследователей появились хоть какие-то проблемы. Оттуда же дам письмо в Гринест. Заодно поговорим со стражей у ворот. Кстати, Майя! Зная ваш характер, вы бы тоже нам пригодились, если захотите…

Тут у Ноля наконец сел голос, и он скомкано закончил:

— В общем, да. Только давайте не разбредаться надолго. Встретимся в этой же таверне перед ужином. Переночуем, восполним припасы, а наутро тронемся в путь. Согласны?

Мастер:
+75*3 = 225хр от Enote, Bully и Amatevil (1212/2700)

У Чиары потемнело в глазах, когда перитон, извернувшись, все же подобрался к ней. Места для разгона у него не нашлось, но атака была с той стороны, с которой она вовсе не ожидала, и не успела выставить щит. Кхекнув, она сплюнула кровь - удар явно оставил на ее теле некрасивые следы, что в дальнейшем расплывутся фиолетовыми уродливыми пятнами, а те потом пожелтеют... Если, конечно, она не исцелит свое тело силами Суни, сохраняя свою красоту и здоровье. Но для этого сперва нужно выжить.
Чиара уже собиралась ответить очередной атакой по влетевшему в нее перитону, как рядом упал Лорас, а тварь рядом с ним явно вознамерилась рвать его когтями. Этого жрица уже никак не могла допустить. Но сперва нужно было избавиться от перитона прямо перед ней, загораживающего проход и жутко глядевшего на нее своими безумными глазами, скаля клыки... Клыки на оленьей морде смотрелись так жутко и неуместно!.. Нет, теперь, присмотревшись, Чиара поняла, что этих монстров создавала не природа, а темная магия. Причем тот, кто их создавал, явно не старался. Многие темные ритуалы и злобные создания красивы... по своему. Перитоны же были несуразным смешением двух животных, и даже как хищник не восхищали.
Рискуя остаться без поддержки магического предмета, Чиара вновь произнесла: "Зорбирин", выпуская еще три стрелы в упор во все не желавшего подыхать перитона, а потом, обернувшись к Лорасу, выдохнула:
- Живи! Лорас! Не покидай нас!.. Меня!.. - слова срывались с ее губ и, наполненные силой, нежно коснулись щеки эльфа, приводя в чувство.

Мастер:
+125хр от Enote: "+10 к морали Лорасу точно обеспечены))"

Пещера, очередная тёмная непроглядная пещера. Прасковья кряхтя, садится на пол у стены и снова обращается к окружающим.
- Ну можа тут передохнём? Устала я совсем, надобно дух перевесть перед новыми подвигами. Я в темнотище ентой всё равно бесполезная.

Находки были как для души, так и для тела... То есть для дела. И покуда делу время, а доспехам - час, начать считается нужным именно с непосредственных улик:
В одной из казарм Торадин обнаружил, что в стене на уровне матраца за кроватью есть тайный отсек, закупориваемый куском штукатурки. И за ней, в вырезе для кирпича, лежал небольшой износостойкий фолиант. Торадин определил, что такие книги используются, как книги заклинаний, но конкретно в этой половина страниц была исписана явно не ими. Кажется, владелец этой книги шпионил за аббатом Жосеффом Мудрым с позиции высокопоставленного рыцаря ордена сегихюсьеров. Времени их изучать не нашлось, но информация, содержавшаяся там, явно может представлять интерес.
Книгу эту Торадин нашёл с помощью волшебного фонаря. А вот у Листа из волшебного были только ухи, но они тоже дали результат.
За задушевными беседами обыск прошёл достаточно быстро. Либо за задушевными беседами, либо за осознанием того, что над героями, по предположению Листа, бродит не менее дюжины врагов. Впрочем, радовало, что сами враги скорее оборону держали, чем готовились перейти в наступление. Да и вставшие на стражу герои, оставшиеся в стороне от обыска, явно не планировали пропускать кого-то с этой лестницы без боя.
Сказать, что оружейная была разграблена, было тяжко. Скорее уж большую часть хранившегося там инвентаря забрали те, чьи тела герои видели во дворе. Однако, кое что обнаружить-таки получилось: кое-какие доспехи среднего и более солидного класса, немного оружия, да в кузне нашёлся комплект инструментов, явно не лишённый магических свойств.
Когда доклад о находках был получен всеми, кто прикрывал лестницу, жрица, кивнув, направилась в оружейную и, закинув ремень ножен на плечо вытащила оттуда в них испещрённый рунами именной двуручный меч.
-Это меч отца, кажется.-Прокомментировала она, указывая большим в сторону гарды, на котором была надпись "Гаррисон Решительный".
Вынесенный меч, к слову, отличался от остальных, представленных в оружейной. И речь не только в гарде и рунах, хотя большая часть клинков и правда представляли собой не столь искусное оружие, а обычные, едва ли не "Типовые" мечи, которые массово куются для армий, стражи и подобным организациям. Дело в том, что конкретно этот клинок был мало того, что вполне себе искусно сделанным новеньким эспадоном(А такие мечи характерны, в основном, для людских кузнецов), а другое оружие из числа зачарованных(В частности - те самые мечи, луки и топоры) было явно не самым новым, но во-первых зачарованным, во-вторых, судя по дизайну, выполненным теми самыми дварфийскии и эльфийскими умельцами. Равно как и броня. Либо это оружие было трофейным, либо - купленным, но было оно даже не смотря на время вполне себе ухоженным. Иными словами, тут было, чем поживиться.

Споры о том, кто внёс больший вклад в победу над ограми, продолжались последний месяц с завидной регулярностью, и правда у каждого была своя. Дариус же придерживался того мнения, что если-бы не деморализующий эффект речей Ларса о победе можно было бы и не заикаться. Шутка ли, следопыт поклясться был готов, что один из огров свернул себе шею ещё до того, как до него удалось добраться - стоило лишь жрецу заикнуться о примитивности его вооружения, очевидных проблемах с осанкой и строением черепа, а так же медлительности его речи. Наверняка это какая-то жреческая мумба-юмба, сам Миллер был не в курсе. Но даже в этом зале Варис не осилил сдержать эту способность при себе. Видать, сильная юмба. Да и мумба внушительная.
Подобного подхода Дарий за всю недолгую карьеру, преисполненную скитаниями по Фаэруну и поисками всё новых и новых связанных с боями халтурок припомнить не мог даже на трезвую голову, хотя она и состояла почти полностью из путешествий и знакомств со всё новыми и новыми авантюристами. Но то всё - бравые мужи, с серьёзными минами, дочиста отполированными доспехами и геройским стажем в несколько лет каждый. Хотя даже самому бравомужественному из этих бравых мужей было бы тяжко тягаться с той же Брунхильдой, например - дамой из разряда "Настолько видная, что в пору самой бы мужа выбирать", как говорили в Сильверлифе, на родине Миллера.
Из того же разряда была госпожа Монро, если задуматься. Только если Брун могла бы просто не оставить суженному выбора и женить его на себе вопреки его волеизъявлению(Пусть то даже и выражено будет в силовом подходе - вряд ли это госпожу Руатимскую хоть на толику возмутит), то Керри сама могла приковать к себе внимание любого количества мужчин в радиусе полсотни метров - и уже тогда устраивать отбор. А что? Собой хороша, диалог способна поддержать даже при отсутствии активных собеседников - и даже тогда он получится содержательным, а на крайний случай и молотом может приложить - что тоже с некоторыми, особо пронырливыми женихами полезно.
Таких, как тот же Джаффар, например. Пройдоха редкостный - тут и говорить нечего, но прав он оказывался даже чаще, чем от него можно было бы ожидать. В частности, более чем просто "Согласен" с ним был Дариус сейчас, когда тот заикнулся насчёт ночёвок под деревом и "Побольше этого". Настолько прав, что Миллер даже откупорил ему одну из стоявших на столе бутылок с вином и протянул её магу: тот явно даже не пытался косить под аристократа и выдерживать паузу перед приёмом пищи, а приступил к нему, как главному гвоздю программы сразу. В чём ещё был прав - и следопыт даже начинал жалеть, что не последовал его примеру, выжидая более подходящий повод начать подчищать стол от яств, не заботясь о том, что следопыт видел для себя, как этикет.
Об этикете вообще немногие заботились. Помимо Миллера, этакой глупостью страдал Дедан. В конце концов, им, как воинам лишней солидности выдержать не повредит - чтобы по крайней мере в этом плане составить конкуренцию всяким образинам с топорами, которые на этих приёмах так же были желанными гостями. В прочем, едва ли о нём стоит беспокоится: при необходимости, Дедан и Дарий с ним наверняка совладают.
И уж с кем им точно не совладать, и уж кто драматическую паузу выдерживать не собирался - малютка Ривери. Признаться, когда Дарий ворвался в ту таверну в поисках людей, с которыми можно отправиться в логово огров и открыто дать им бой, плутовку он брать опасался - кабы с ней не случилось ничего. Не сложно представить его удивление, когда... Ну как минимум, когда сама она смогла в том бою выжить. Как максимум - не смог пережить пару её ударов один из здоровущих, раз в пять тяжелее неё, огров. Вот уж действительно ясно, кому палец в рот совать не надо. И учитывая её пожизненный голод, это даже не метафора.

В общем! В общем, если кто и заслуживал внимания Селаннаи Тимтрейн, так это "Полная чаша": компания колоритная и эффективная. Первое для... Как оно называется? Для пиару? Да, для него! Вот для него самого колоритная компания - момент всегда полезный, а если эффективная - ещё лучше, ибо пиар себя оправдывает.
Самой же "Чаше" это предложение было так же интересно(в основном потому, что даже если всем остальным наплевать, то интереса одного лишь Дариуса хватит, чтобы затмить их равнодушие), ибо после того приключения с ограми прошёл почти месяц, в течении которого даже на лаврах почивать успело наскучить. Во-первых лавров было не много(Как минимум, самому Миллеру недостаточно), во-вторых не полезно было этим заниматься.
Ну и, как выяснилось, поиск приключений в городской среде как минимум не равнозначен поиску оных в дороге. Но даже там, в привычной для Миллера среде обитания найти целую толпу терроризирующих дороги и жаждущих получить, наконец, по морде(или "по заслугам" - тут уж кто как больше любит) чудищ было настоящим джекпотом! Не меньшей удачей было убеждать тех приросших к своим постам и кабинетам дуболомов в том, что мол "Огры-то ждут! Скучают, паразиты, без хорошего тумака!"(Прямая цитата Дариуса), и уж совсем невообразимым везением был рекрутинг всех собравшихся за столом соратников Миллера.
Но после этого всё как-то застопорилось.
А, нет! После этого была заварушка с ограми, но уже потом всё застопорилось. И списывать всё на то, что времена в Фаэруне настали спокойные Миллер не хотел. Это же Фаэрун! Тут со дня на день, с месяца на месяц начнётся новая свистопляска вселенских масштабов! Небось, какую-нибудь шахту кто-нибудь оккупирует, или вообще незаконнорожденное дитя какого-нибудь злого бога объявится! Или, чего доброго, кого-нибудь в гуся превратят - тоже нужно будет выручать, а "Чаша" тут ржавеет в неведении и безвестии!

В Фаэруне нос по ветру нужно держать. И в этом плане предложение госпожи Тимтрейн было как нельзя кстати.
-Не знаю как моим коллегам - но мне интересно,-Спокойно(Хотя, опять-таки, с нескрываемым восторгом и интересом в глазах) ответил Дариус, дополняя предложение Кэрри. По паладинше не поймёшь, заинтересована она, или просто из вежливости сесть предложила. Хотя Рыцари Единорога - ребята деятельные, так что Дарий наверняка не одинок в своих чаяниях.
Следопыт встал с места, нашёл свободный стул у столов рядом и поставил его за столик "Чаши", незатейливым кивком приглашая капитана охотников сесть за него, после чего, не дожидаясь ответа, вернулся уже на своё место. Спрашивать, занят-ли тот стул, Дарий не стал - во-первых он даже не знал, что нужно спрашивать, во-вторых кто не уступит даме - тот невежа, и следопыт обязательно упрекнёт его в этом, залпом опустошив полбутылки эля, в третьих - ещё и по голове даст. Ну или как это тут называется? На дуэль вызовет, во! А на дуэли и по голове даст. Такие у них в Сильверлифе дуэли.
.-Есть соображения, как добывать информацию и заказы, или пока думаете о простом создании... Как это называется? Коалиции?-Спросил он, заняв, наконец, своё место и откинувшись на спинке стула и кладя на него-же один локоть, в пол оборота при этом повернувшись к капитану.
В этот момент следопыт был даже немного горд тем, что воздержался от спиртного, ибо в противном случае мог бы проморгать действительно важный аспект затеянного Тимтрейн мероприятия. Сколько уже он таких групп повидал: каждая с наполеоновскими амбициями(Хотя так никто и не удосужился ему доложить, кто что такое "наполеон"), чаяниями о мировой славе настолько необъятными, что никто их так и не осилил унести от лагерных костров, за которыми это всё и обсуждалось.
Оставалось надеяться, что и госпожа Тимтрейн, и соратники Дариуса по чаше настроены куда серьёзнее, и трёпу предпочитают что-то предпринимать.

Ну и как всегда, кривая иллюстрация прямиком из-под моих кривых ручек.
Так сказать, состояние ресторана на сегодняшний момент.

Вейланд ворошил руду, но кроме нее ничего так и не нашел. Затмира, сверкая в сумерках глазами, смотрела по сторонам от дороги. Выслушав наемников, она, наконец, взяла слово.
- Хорошо, давайте прицепим ее к нашей телеге. Разумно, будет сбросить балласт, если последует еще одно нападение. А руда, привезенная в город, послужит приятным бонусом в налаживании отношений с местными, ведь они,по понятным причинам, не жалуют Штормградских,- брюнетка направила повозку к брошенной телеге с рудой,- Правда мы поедем еще медленнее, но все равно должны успеть приехать до захода солнца, ибо ночь темна и, активность этих тварей только возрастет.

Потащив за собой караванную повозку, группа продолжила поездку. У Вексенны было полно времени, чтобы подробно изучить найденные вещи. Проведя ритуал, она смогла распознать, какую магию скрывал старый эльфийский боевой посох. Исследовав жемчужину, Вексенна выяснила, что и она обладает весьма полезным магическим свойством.
Получатели: Вексенна.
Лошадь медленно тащила за собой две повозки, следуя вперед по дороге и никуда не сворачивая. Группа проехала мост через обмелевшую речушку, настороженно вглядываясь в темные окна заброшенной водяной мельницы и выехала на редколесье. Впереди показались огни города. Подъехав ближе, путники обнаружили закрытые ворота и несколько дозорных на стене. Арбалетчики окинули взглядом повозки, и не задавая вопросов, распахнули им двери в город. За воротами наемников встречал с факелами в руках отряд Ночного Дозора во главе с женщиной, которая вышла к повозке. Она была среднего роста с черными, как смоль распущенными волосами, облаченная в кольчужный доспех. В ножнах на поясе покоился короткий меч.

- Хвала Свету, вы пробились...- обеспокоенно заговорила она, бегло осматривая наемников и видя, в каком они состоянии,- Скорее, позовите священника Брауна,- дала она указание одному из дозорных, и он, бегом помчался по улице прочь от ворот,- Вижу вы ранены. Где Антонио?- спросила стражница, не увидев среди путешественников знакомого лица.

Космос Хилл безрассудно кинулся в атаку на великана. Маленький воришка решил сделать ставку на свою ловкость и незаметность, и действительно - его удар достиг цели. Это отвлекло тупоголового огра от девушки, дав возможность Саржу помочь ей. Тем не менее, пока Миллини и Валь издалека забрасывали огра заклинаниями - первая сотворила под ним костёр, а второй использовал новые возможности, что изучил в найдённой книге, огр остановился. Развернулся. Замахнулся своей дубиной и как следует прошёлся по плуту. Тут бы и пришёл Космосу Хиллу конец, но девушка - та, у которой была ранена нога, увидев, что происходит, сделала несколько пассов руками: судя по всему, она была как-то связана с магией этого леса, возможно даже с феями Кормантора. В итоге Космос получил шанс ещё побороться за свою жизнь, а огр, взревев, развернулся и пошёл в сторону других своих обидчиков - тех, что подло пользовались магией...

- Какой он?! Какой он расы, сколько ему лет на вид, бородатый, безбородый, рыжий, светлый, тёмный?!— Так это был он, что убежал, когда я очнулась во время всего этого хаоса. Я не знаю, куда он делся затем, я запаниковала, я старалась убежать. И говорю же, не помню, когда это было. Может год, может чуть больше. Никто бы не подумал на патрульного, ведь он тогда вместе со всеми искал пропавших. И он был... Ну, совсем обычный, непримечательный. Никто бы не подумал, что тот парень может что-то такое.
Пока девушки говорили, кажется, зеленовласая эльфийка стала приходить в себя. Мускулы на ее лице стали подергиваться, а глаза открываться. Она издала стон боли, и даже не подняв головы начала говорить с хрипотой.
— Б-больно... В-воды, пожалуйста.

  Тем временем, Твикси решила не терять возможностей и присвоить себе найденные доспехи. Привычный плащ был сброшен и теперь, она уже примеряла черно-розовое одеяние. Натянув рукава, застегнув новый плащ, она поправила нагрудную пластину и стала застегивать застежки. Как только последняя щелкнула, волшебница почувствовала нечто, но сама еще не поняла что. Только весь плащ, который поначалу казался по размеру, вдруг стал тесноват. Но вроде бы, сел нормально. На радостях, гномка практически полетела обратно к "хранилищу" мага, но посреди извилистого коридора, у нее вдруг потемнело в глазах, и она завалилась на стену. Всего на мгновение она потеряла сознание и тут же пришла в себя. Не поняв, что опять произошло, она все же дошла до Лиссы и Киирэ, но девушки увидели волшебницу, совсем в неожиданном образе.
Она выглядела... привлекательно. Маленькая волшебница была очаровательно и соблазнительно. Особенно привлекал взгляд, вырез на груди, за место стальной пластины, которая явно стала больше и могла вызвать зависть даже у некоторых людских девушек. Довольно смелый вырез в виде капли, на черно-розовой жилетке, открывал вид на нежную кожу и ложбинку женских прелестей, что говориться "на грани".
  И этот вид, даже смог их отвлечь от находки, что была за ковром. Только ткань была разорвана, как на девушек налетел свежий ветерок и вдалеке виднелся свет от выхода на поверхность. Но сразу за ковром, лежал мешочек и небольшой сундучок-шкатулка.

Вы не можете просматривать этот пост!

-Именно по этому мы представляем эту организацию вместо них самих.-Ответил Винсент на комментарий Капитана с твёрдостью в голосе.-Дело требует большего творческого энтузиазма, и мы тут - та ещё артель художников-портретистов. Что-же касается-же ваших клиентов: нет ли среди них каких-нибудь достаточно мутных хмырей, от которых можно было-бы ожидать авантюры достаточно серьёзной, чтобы она в последствии могла-бы серьёзно навредить репутации "Низкого Фонаря"?
В диалоге с Зоджем Винни ясно уловил формулировку "...несколько отчаянных сорви-голов из тех, что раз задумав дело, могут всё свершить", из чего сделал вывод, что авантюрная принадлежность этих господ видна невооружённым взглядом. И видит Хельм: Зодж-бы не посылал Винсента сотоварищи за этими сорви-головами, если-бы максимальной авантюрой, ожидаемой от них, была-бы кража барашка у отарщика, крупинки у мельника или банки консервированных грибов у запасливого ипохондрика в разгар какой-нибудь эпидемии.
Тут - люди достаточно серьёзные. И покуда даже сама таверна Зоджем охарактеризована, как "Подозрительная", лишнее внимание ни самой гостинице, ни уж тем более - Капитану от "Пылающих Пер"... "Кулаков", о которых она и без того не лестно отзывалась, явно ни к чему. Оставалось надеяться, что дамочка тоже это понимает. И не ищет конфликтов.

"Ну разве я могу отказать такой шикарной даме как вы в помощи? Да ещё и за такую щедрую награду. Когда вам будет угодно выдвигатся в путь?" промурлыкал Фар, разводя руками.
Ага, "шикарная дама". Интересно, среди нежити есть каннибалы? Ибо только их этой вурдалачихе и стоит боятся. Хотя эльфийская бабенка не долеко ушла. Наша миссия для неё - испытательный полегон, а значит стоят перед ней лучше не стоит. Мало того, что она меня спалить может (фигурально и буквально) , ещё и нос задирает, аристократка хренова. Хотя что с них с остроухих выродков взять. Отлично, теперь среди нас паладин! Если о моих изысканиях узнают, дядюшке придётся срочно искать нового ученика.

Хорошенько освоившись здесь и выспавшись по-солдатски - охраняя покой и сон своих сопартийцев, поутру Рыжебород собрался вместе со всеми на совещание по поводу того, чего им делать дальше. Найденную мелочёвку он разделил на всех примерно поровну, не забывая, естественно, и о себе.

Найденная дверь не поддавалась ни волшебству перчаток Торадина, ни особым свойствам Рассекателя. Судя по всему, без ключей, информацию о которых группа получила благодаря фонарю да внимательности тех, кто осматривал первый этаж, было не обойтись.

- Итак, на данный момент я вижу два варианта. - проговорил дворф, обращаясь к приключенцам. - Либо все вместё идём в одном из направлений за одним из ключей - например в аббатство, либо разделяемся. Во втором случае готов предложить следующие команды: Леманн, Эрскин и Лист либо Раваран отправляются в аббаство, а Грыг, Кейлин и второй бард - в деревню или на ферму. Я готов присоединится к любой группе.

С этими словами Торадин подошёл к картине и попытался снять её со стены. Дабы возможным посетителям запустевшей таверны не стало вдруг понятно что и где следует искать.

- И да, кстати: специалисты по ловушкам есть? Было бы весьма кстати оставить несколько "сюрпризов" возможным дружкам тех дворфов, что мы вчера завалили.

Вы не можете просматривать этот пост!

Ошмётки огромных дворфов кровавой дымкой заволокли пространство таверны. Внутренности, ошмётки доспехов, мяса и костей, слипшихся от крови клочков бород, летающих как фрисби* мятых щитов - всё это украсило собой холл "Пегого Борова" и... Ну, очевидно, испортило кому-то аппетит.
Лишь один дворф смог пережить этот вадевиль. Телом. Душой он явно был уже на том свете.

Честно говоря, сложно сказать, чем руководствовались герои, направляясь к "Пегому Борову". Ни для кого из них эти земли не были родными, да и родных ни у кого здесь не было. Стоило-ли влезать в этот конфликт ради звонкой монеты? Или у них была другая, более альтруистическая мотивация? Ведь даже гонец, доставивший им указания и договор за подписью Бернара Фитцпатрика, решил удрать от конфликта куда подальше, не рискуя даже задумываться о том, чтобы сопроводить героев к месту назначения.
Хотя в чём-бы не состояли их мотивы, сказать можно было одно: у осевших в крепости "Бурелом" выживших в боях с Поющими Коршунами военных и гражданских есть шансы на выживание, ведь в заволоченной проливным дождём ночной тьме они, наконец, увидели дорожную вывеску с выцветшей сероватой пятнистой свиньёй.
Герои прибыли.
Однако настораживающими были окрестные пейзажи. Мало того, что помимо дождевого гвалта и частых, ведущих в лес, следов группа ничего не смогла услышать и увидеть по пути, так ещё и в окнах освещённого едва выглядывающей из-за густых туч луны трактира, огороженного небольшим забором, образующим дворик примерно сотня на сотню футов горел свет, оставляющий в сторонке все чаяния героев встретить пустую таверну и отдохнуть в ней, прежде чем искать в ней проход в подземные катакомбы.
Там определённо кто-то был. И ожидать от этого "Тёплого приёма" было опрометчиво.

– Здравствуйте... Влас. - несколько удивился звучанию имени эльфа. Что-то не сильно клеилось. Не полукровка, а имя человеческое.
– Мы представители от церкви Фаразмы, прибыли решить вашу проблему с предполагаемой нежитью. Пустите нас в дом или обговорим здесь, при этой чудеснейшей погоде?
  Пока одна часть разума смотрела и ждала ответа, другая убежала в бесконечную мысленную библиотеку, бесконечную, вечно движущуюся спираль:

Кто бы напомнил мне что мы тут забыли... Или я забыл?
      Кажется вспомнил...
            Вот нужная полка... Делаю заметку на черепе, при возможности смотрю глазами внутрь. Выглядит жутко, зато действенно!..     Так о чем это я?...

1. Сын Власа видел бледного человека, позже пропала собака.
2. Колдунья находится вниз по реке в лесу, в начале реки чаша с подношениями от старосты.
3. Собаки куда-то боялись идти...
4. Также спросить про алтарь Эрастила. Наверняка одна из первых целей для осквернения нежитью.

Кажется все...

  После все размышлений о планах Отто выпал в осадок, чертов рассеяный кот! Если эльф и ответил или что-то делал, Отто не слышал. Он стоял как вкопаный с протянутой для рукопожатия рукой. Его срочно нужно растормошить!

- Не трожьте енотов! И вообще дикое зверьё. Домашнее можно. - выдала себя Стеллар с потрохами, отреагировав на реплику Катерины из спальника, откуда, притворившись, что ещё спит, на слух принимала обстановку, проснувшись раньше всех: она ведь и заснула раньше.

Дальше вот, сообразив, что маскировка раскрыта, вылезла таки из спальника и, сложив его аккуратно, закинула шкуры за спину, где вальяжно расположился арбалет, за неимением рюкзака.

Об остальном, услышанном, же она деликатно умолчала. Не её отношения, не её рюкзаки. Разве что ягоды проверила, не рассыпала ли.

В голове было только одно - скорее, к отцу, помочь любой ценой, быть рядом и...

...маленькая девочка с непропорционально большими лисьими ушами и чернявым хвостом, по-детски безобидно размахивая деревянным мечом над головой, несётся навстречу притаившемуся в высокой траве старику. Это всего лишь детская игра, которая в форме развлечения должна предоставить юному созданию базовые знания о том, с какой стороны вообще браться за оружие... ну или просто остаться развлечением. Набрав скорость, девочка подпрыгивает высоко над травой так, что её кончики щекочут босые пятки, и приземляется уже на выставленную мужчиной подушку, которой он пользуется как щитом. Хрясь! Древко меча, совсем не заострённое, разрывает материю, и набитое в неё сено разлетается в стороны.
- Ха! Злой дракон повержен! Я выбила из него все перья! - победоносно восклицает дитя, ловко приземляясь на землю.
- Да нет же, доченька, нет у дракона перьев. Он ящер, у них чешуя. - ласково, но устало отвечает старик, которого вся эта затея уже порядком утомила, чего нельзя сказать о малышке.
- Да нет же, папа, есть! Птицы летают, потому что у них есть перья. И у дракона тоже есть перья, иначе как он летать может?
- Ну ладно, как скажешь. - улыбаясь, соглашается дедушка, зная, что спорить бесполезно, но шёпотом добавляет в сторонку уже про себя, - Не дай бог тебе, конечно, с настоящим драконом столкнуться...
Но пока ребёнок танцует возле подушки и раскидывает мечом сено, добивая "пернатого дракона", внимание старика привлекает движение в кустах, в овражке неподалёку. Он поворачивает голову, вытягивает шею, всматривается.
- Всё, дракон убит!... Папа! Па, куда ты смотришь?
Старику показалось, что за кустами мелькнул лисий хвост и уши, большие, тёмные, как ребёнка... Он прищуривает веки, напрягая подслеповатые глаза... нет, никого там нет, показалось.
- Папа? Папа!...

-.. Папа! Папа!
Надорванный от страха и отчаяния крик девушки замолк, едва только она оказалась рядом с отцом. С открытым в бесшумном крике ртом, она замерла, дабы услышать последние слова своего родителя. О том, что они последние, говорил его внешний вид - такого мог не вынести и молодой, а тут старик. Но он держался до конца, держался для неё, чтобы сказать что-то.
Руки девушки осторожно сжали ладонь умирающего и прижали к груди. Ах, как же хотела Катерина в тот момент поделиться своей энергией, магией или ещё хоть чем-нибудь, если бы умела, чтобы спасти его, исцелить. И, даже зная, что не может, она пыталась. Ей было не до слов. Отец же хотел что-то сказать.

Мало кто любит когда в его голову залезает явно вредная сущность. Пусть это всего лишь слова, но Харальд предпочел бы их слышать ушами, а не разумом. А сдерживающий барьер лишь сильнее заставил злиться. За желанием порубить мразь, возомнившую себя богом, ярл почти не слышал то, что она продолжала "говорить". Зато потом стало легко и сильно. И с этим пришло спокойствие и свобода.
К варвару даже вернулось восприятие. Один! Теперь порождению Скверны точно конец!
Сорвавшись с места, подобно гончей, которую наконец спустили с цепи, воин с криком, больше похожим на звериный, сократил дистанцию врубаясь в толпу, но при этом стремясь все-же добраться к главной твари.

– Соси! Хер! Мразь! – с каждым ударом, Харальд выдыхал и оскорбления, поливая порождение скверны всяким словесным дерьмом.

Последние вести из Доминиона поражают своей бессмысленной жестокостью. Беженцы рассказывают о неком темном облаке, накрывшем столицу. О неестественном свете, излучаемом башней Университета. О катаклизме, обрушившимся на город.
Нет ни одного человека, что мог бы рассказать больше: даже спустя долгие месяцы не найдется никого, кто был бы в пределах городских стен на момент происшествия. А те редкие смельчаки, что рискнут отправиться внутрь уже никогда не вернутся - какой бы не была их подготовка. Эти стены навсегда накрыла мрачная тень, противоестественная для всего живого.
А в особенно ветреные и ненастные дни мои услышать крики отчаяния и ужаса, что доносятся с той стороны. Тем, кто мог бы быть там - но оказался по причуде судьбы где-то еще - стоит быть благодарным проведению за этот подарок.

Зима необычайно свирепа и яростна. Она начинается рано и лютуют не переставая много месяцев подряд. Дороги засыпаны толстым слоем снега. Моря замерзают. Холодный ветер сдувает любого, кто осмелится покинуть укрытие. Холодно на столько, что непогода может убить даже подготовленного мужчину за считанные часы.
Это верно для севера. Да, местные народы привыкли к суровым условиям... но не на столько.
Это верно для центральных провинций - подобной непогоды не случалось уже несколько столетий. Эту зиму запомнят.
Это верно для юга - где снега не было никогда. Пусть на юге и не на столько ужасно, как по остальной Империи, но... Даже племена кентавров уходят с обжитых земель. Дальше на юг - где не так плохо пережидать холодные месяца.
Погода попросту парализует всю жизнь. Находятся смельчаки, готовые покидать дома и отправляться в путешествие. Один или два каравана добираются до места назначения: слишком важные грузы они везут, нет у них выбора. Каждый выживает как может. Сам.

Но заканчивается все плохое, заканчивается и зима. Оттепель наступает так же внезапно, как пришли холода и жизнь снова возвращается в эти земли.

Вдоль восточных гор процветает государство Серпентов. Они встретили сложные времена с поднятой головой, не склонились и не сделали ни шага назад. Теперь же пришло время процветания. Большая часть угроз исчезла, и они могут посвятить себя развитию. Еще предстоит столкнуться со множеством трудностей, не все идеально, но эти сложности решаемы. Особенно под покровительством двух Избранных, только прибавивших в силе за долгие зимние месяцы. Исида и Логю окончательно завоевали поддержку своего народа - и посвятили себя защите своих земель, своего государства.
Правда, Долины так и остались отрезанными от их нововозведенной столицы. Народ гоблинов провел это время едва ли даже не более эффективно: сокрытые в пещерах, они делают свои дела, никем незамеченные. И огромными рывками догоняют - и перегоняют остальной мир. Чудные слухи ходят про их шамана и главного вождя... Но факт остается фактом: те редкие гоблинские торговцы, что покидают свои дома, буквально сорят золотом и драгоценными камнями, не считаясь ни с какими ценами и получают то, что хотят.

С потерей Эленкулло эльфам пришлось не сладко. Многое было завязано на этом огромном торговом узле. Там жило множество эльфов. Сложно недооценить тот эффект, который этот район оказывал на всю Империю - и в особенности на их владельцев. Однако многое было сделано до уничтожения Столицы и эта потеря не стала смертельной.
Освобожденные от навязанных правил и законов, эльфы наконец снова смогли окончательно вернуться к своим традициям, заявить о себе как о древнейшем народе с богатейшими наработками в сфере магии. Бессмертие - лишь малая часть того, на что они способны. Взять хотя бы постепенно возрождающийся Университет в Эстель. Мир изменился, магия изменилась - но именно эльфы готовы взяться за эту сверхсложную задачу по организации мировых знаний.

Графство Эскандер незаметно для самих себя становятся переемниками Имперских богатств и части земель. Здесь сохранилась людская власть, здесь осталось несколько Легионов, посланных ранее для войны с Демонами. Достаточно удаленные от опасностей места, с готовой инфраструктурой и большим потенциалом. Сюда сбегают богачи, стремясь заплатить за свое благополучие золотом и артефактами. Сюда же направляются крестьяне и мастеровые, просто желающие жить спокойно и счастливо. Поток беженцев несет с собой огромное множество проблем, но и колоссальный потенциал. Удивительно даже, что Граф по прежнему способен удерживать эти земли в своей железной хватке.

Юга - по прежнему сложное место для жизни. Пусть тут и теплее - но и многократно опаснее. Мир изменился, и прежде всего это чувствуется здесь. Свежее дыхание магии пробуждает к жизни разнообразных существ и тварей, что в один день вдруг обнаруживаются среди песков, влекомые запахом жизни. Да и слишком большим национальным единением местные похвастаться не могут: Тир, Кох, Шталькассэн... слишком разные, что бы быть на самом деле вместе. Пусть они и готовы выступать вместе против внешних угроз - показывая, на сколько невероятно опасным противником может быть Юг - но сами к активной экспансии они не готовы, предпочитая решать бесконечные внутренние конфликты.

А Инари...
Инари единственные, кого зима почти не затронула. Появление союзного племени драконов на короткое время сделало их практически властелинами мира: лети куда хочешь, делай что хочешь. И даже помогло решить проблемы с изоляцией и снабжением. Конечно, одни драконы не способны прокормить города с их огромным населением. Зато способны обогреть караваны, провести через метели и снег, довести куда угодно. И даже больше - помочь освоить северные острова.
Инари перестают быть затворниками и используют свой шанс, стремительно расширяя владения под своим контролем, закладывая сразу множество новых поселений и хватая все, что в будущем смогут удержать.

Долгая зима закончилась. На смену застою и загниванию наконец пришли новые возможности. Зиме, длившейся сотни лет, на смену наконец пришла Весна.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вместо славной битвы пришло разочарование. Новая угроза довольно быстро рассыпалась в пыль, после оглушающего грома и парочки ударов. Вождь оказался трусливым слизняком, который исчез, не успев появиться. Осталось лишь проводить труса взглядом, да внимательно слушать, дабы в случае чего прийти на помощь Льетольву и Руне. Хотя, судя по тому, насколько местные "воины" не воины, помощь им не понадобится. Раздосадованно стукнув топором по лестнице, Харальд основательно повредил ступеньку, и несмотря на то, что его жажда крови удовлетворена не была, добивать горе-арбалетчика он не стал. Просто ткнул в его сторону мечом и и показал на пол первого этажа, как бы намекая тому спуститься.

Осмотреться толком не получилось – Нита в крови неудачливого любовника привлекла внимание. И дело даже не в предлагаемом мече, а в общем виде девушки. Кровь на ее лице и груди смотрелась бы куда лучше, если бы на ней не было доспеха, но даже так ярл находил ее еще более возбуждающей чем обычно. Маленькая, хрупкая, но при этом больно кусает, причем порой с особой жестокостью, если посмотреть на лужу крови под ногами. Запах крови немного пьянил, а потому пришлось сдержать себя для того, чтоб не наброситься на эльфийку прямо сейчас. Увы, но с развлечением придется подождать – еще предстояло несколько важных дел.
– Это твоя добыча. – впрочем, лишить себя небольшой радости Харальд не смог, а потому жадно впился в губы Ниты, прижав к себе. Приятный солоноватый привкус крови ударил в голову как глоток хорошего меда, лишь притупляя остальные чувства и отвлекая от мыслей.
Через несколько секунд ярл отстранился, внимательно осматривая ее тело, особенно поврежденный доспех, и то ли нечаянно, то ли специально, ткнув рану от меча. Неприятно, но не смертельно, особенно если поработают целители.
– Свяжи эту рыжую и затки ей пасть. Так, чтоб руками не смогла размахивать и читать свои сраные заклинания. Ну и накрой ее чем-то, возможно она понадобится, но лечить и возиться с больной у меня нет желания. Если очнется раньше положенного, и поймет человеческий язык, то объясни ей перспективы. Либо она будет послушной и не бесоебящей, либо пойдет по кругу как шлюха и на корм рыбам. Но сначала этого... Арбалетчика свяжи.

Отойдя от рабыни, Харальд ткнул арбалетчика носком сапога под колено, после чего толкнул в спину и наступил на шею. Не слишком сильно, но достаточно чтоб намекнуть бедняге что дергаться совсем не нужно. Пока Нита вязала ему руки, ярл искал взглядом Льетольва, однако, вместо него появилась Руна, с небольшим пояснением.
– Хорошо. Передай ему чтоб через несколько минут трубил общий сбор. Пусть воины еще немного развлекутся, потом сгоним местных в кучу.
Убедившись что солдат связан, Белогивый убрал грязный сапог с его шеи, и пошел на улицу.

С казармой все еще возились, а потому он растолкал воинов и начал сам уже пробиватсья внутрь, стараясь навести порядок и успокоить, или упокоить (зависит от желания противников), тех, кто был внутри. Обычно хватает пары трупов с проломленными черепами, вместе со шлемами, и громкого "Лежать!", кто знает, может и в этот раз сойдет, если местные слизни вообще понимают нормальный язык. Ну заодно и так и не утоленную жажду битвы хоть немного уменьшить.

– У тебя длинные уши, но слышишь ты плохо. Я сказал нужно найти врагов Логейна, и уже вместе с ними действовать против него. А если ты хочешь к Логейну в постель, то так и скажи, зачем ходить вокруг да около. Мне плевать на вашу расовую вражду. Я знаю одно, одних долийцев и дворфов будет мало. Людей тоже необходимо привлекать к борьбе. Но мы не сможем это сделать из-за Логейна. И чем дольше мы ждем, чтобы предпринять что-то против него, тем больше эта лож закрепится в умах. Чем дольше мы ждем, тем больше времени и возможностей даем ему, чтобы он подготовил против нас убийц, или придумал еще более пакостную лож. Что ему мешает узнать как мы выглядим и вывесить наши портреты на каждом столбе? Будем ждать, когда он это сделает? А человека не слушай. Она Моровому дракону будет помогать, ей только скажи, что он отец Порождений тьмы, которые будут за ним плакать.

Перевод с кошачьего. За ошибки и неправильное толкование, например "Мур-мряу" и "Мурр-Мяу" переводчик ответственности не несет.



Мой хозяин - идиот. Он посадил меня на клавиатуру и заставляет писать о том, как я в свои юные годы играла под теплотрассой во всякие ролевки. Мои протесты и его расцарапанные руки ни к чему не привели, и теперь вы читаете этот бред.

Почему это вообще существует? Потому что мой хозяин решил играть в паладина. Кому это надо? Никому. Но это есть. Теперь я буду терпеть щелканье по клавиатуре моими лапами, а вы будете терпеть это в списке блогов. Добро пожаловать. Снова.

«...Но ты знаешь мой нрав», услышал Адраммелех в своей голове голос доктора Ракоши, а следом за этой фразой громыхнуло:

— Смееееерть!!!

В один миг кольцо ринга рассыпалось и чёрная волна захлестнула Драгшана. Он почувствовал, как кто-то схватил его за шею и потянул назад, а в эту секунду сразу три кинжала вонзилось ему под рёбра. Словно дикие голодные звери, головорезы и фанатики стали разрывать доктора Кэнделкипа на части. О Рэндале все забыли, был только Драгшан, которого резали, кололи и рубили, заглушая его предсмертные крики своим радостным рыком.

Доктор Ракоши ещё продолжал существовать.

Лысый каторжник из Лусканских кварталов выбил ему передние зубы. Кто-то ударил эфесом скимитара в очки, и одно стекло вдавилось в глаз.

Чёрный плащ был разорван и быстро пропитывался кровью. Кто-то отрезал магу кисть, как кроличью лапку, кровавый сувенир на удачу.

Доктор Ракоши существовал.

Дорожная сумка уплыла вверх по волнам из рук, и вещи разлетелись по толпе взрывом. Разбитые очки втоптаны в землю. Ухоженные одежды посла из Оплота Знаний, Кэндлкипа, разорваны на куски. К своему ужасу, Рэндал увидел, что точно так же в разные стороны летят части человеческого тела.

Доктор Ракоши существовал.

Его голова тёмным окровавленным сгустком волос прокатилась по красным ладоням и исчезла в черноте одежд толпы. Его изувеченное туловище пронзили копья, и лишённый одежды торс ощетинился сразу несколькими острыми наконечниками. Те, кто не могли добраться до тела, кидали издалека камни.

Доктор Ракоши существовал.

Взвились искры соседнего костра, какая-то часть тела была брошена туда, и угли зашипели, разнося запах палёной плоти. Напившись крови, толпа стала растекаться в разные стороны, каждый получил что-то от этой казни: трофей, чувство единства, мрачное удовлетворение от убийства.

Доктор Ракоши продолжал существовать. На каждом из них и в каждом из них. Личной вещью. Каплями крови. Блеском высокомерного превосходства в глазах. Вопросом, осевшим в голове: «Что я получу в случае победы?..»


Получатели: Адраммелех.

Взгляд Кайоши был просто не остановим, словно он пытался прочитать Риту от корки до корки. За взглядом последовал шаг и он прижался к девушке что бы услышать её любимую историю. Он наклонился к ней что бы в который раз впиться в её уста что бы подготовиться к тому что они потом расскажут. Когда они наконец то остановились, девушка ужа была готова поведать ему весь рассказ.

— О, у меня… есть для тебя история. – Рита сделала шаг вперед чутка отталкивая парня, потом еще шаг, отчего Оосаве пришлось со своей стороны сделать шаг назад, и после еще одного шага парень уперся в сиденье дивана и упав принял сидящее положение.
— Присядь, мы никуда не спешим. – Кайоши хотел что то сказать, но в этот раз Рита припала к его устам напоминая кто здесь рассказчик, а кто хотел послушать.
— Это история об отважной охотнице. Она отправилась в дальние земли, что бы приручить неведомого зверя. – Её руки скользнули парню под одежду помогая снять ту что бы расслабиться и полностью отдаться рассказу. – Её пришлось пройти немало препятствий до своей цели. Пройдя через жаркие и душные джунгли ей пришлось избавиться от всей теплой одежды.
Наконец то Рита могла скинуть свой костюм, оставшись перед Кайоши практически нагой. – Но не известно от чего ей было жарче, от тепла или от… предвкушения того что там дальше.
Взяв руки парня она поднесла их к себе – Её волнение было столь сильным что можно было почувствовать жар её сердца… - Oh, Кайоши-кун… – Что бы раскрыть персонажа Рита руками парня приподняла завесу лифчика что бы он мог сквозь мягкую кожу почувствовать тепло и упругость.
Опустив свои руки и нащупав бугорок на уровне таза парня девушка продолжила свой рассказ.
— Она спустилась глубже в чужие земли в поисках зверя и стянув покровы что укрывали его... кажется она нашла его. – Вытянув зверя своими руками охотница начала зазывать его в ловушку что она подготовила в пещере. Используя свой язычок она зазывала все ближе зверя и вскоре стал проявляться его образ. Охотница закрыла глаза полностью отдаваясь своим чувствам и заманила зверя в пещеру. С каждым шагом он продвигался глубже в пещеру заманенный язычком, и с каждым шагом он становился все больше, пока до опасного не уперся в стенки пещеры и охотнице пришлось выпустить зверя. Открыв глаза страх объял её разум. Перед ней предстал не зверь, а легендарный огромный дракон. Девушка взволновано сделала глоток воздуха и подняла глаза в которых читался страх что она может не справиться с таким могучим чудищем. Но собрав свою отвагу она приподнялась и продолжила свою охоту. Охотница накинула на монстра клетку с путами что ужа была готова к поимке, - A-ah… - но даже так чудище вошло с трудом.

Парень переживая за охотницу из истории хотел уже прервать рассказ, но Рита остановила его. Она хотела закончить начавшуюся историю, ведь еще немного и она уже закончит. На что парень понимающе кивнул.

Чудовище внезапно начало вырываться из клетки с нарастающими движениями биться об стенки клетки. Монстр был настолько большим что полностью заполнял клетку, он взялся своими лапами за основание клетки и стал активно вбиваться через решетку. Охотница была уже на приделе и с криками держалась за остатки выносливости, - Yea-Yea-Yeah - но и чудовищный зверь держался из последних сил.
И с последней каплей она сжала путы вокруг дракона, - Yeaaaaaaaaaaaaaah - а тот в ответ из последних сил выпустил свое горячее дыхание заполняя теплом клетку. Закончив с поимкой зверя охотница закончила и рассказ о себе.
Следуя своим героям Рита и Кайоши устало лежали друг на друге восстанавливая дыхание и разум.
— So… Что ты думаешь о моей любимой истории? Но меня удивил твой неожиданно большой поворот.

Сразу после предупредительного возгласа Чорика, он распахнул дверь, чем вызвал срабатывание руны. От той во все стороны понеслась волна мутно-серого цвета, угаснувшая буквально через 10 футов. Заблаговременно отошедших спутников кендера волна не задела, а вот сам Чорик попал под нее полностью. Впрочем врожденная стойкость кендеров позволила ему успешно противостоять наведенному страху.

За открытой дверью виднелась небольшая комната, в которой находились трое гоблиноидов. В центре импровизированного строя стоял хобгоблин с луком в руках, а по бокам его находились два гоблина, также с луками. У всех троих на поясе висели мечи.

Пожалуй Рита застала не лучшую сцену. Пару мгновений она стояла столпом не решаясь ни двинуться, ни что либо сказать. Свет через окно отбивался в стеклышках её очков, поэтому нельзя было увидеть что испытывали её глаза в тот момент. На словах про одеколон она мило улыбнулась, показала Оосаве большой палец показывая то какой он молодец, развернулась и пошла прочь.

=====================================
Тем временем в голове у Риты крутились лишь пара слов - "Курва немецкая". Она не понимала половины этой фразы, но её дед раньше так называл плохих женщин. Тем временем она уже дошла до клуба робототехники, где нашла того кто мог ей сейчас помочь в задуманном злодеянии.
— Мизунэ-сан, можно тебя на пару слов?

- Хельмова срань! Они их просто убивают! - выдохнул Артус, когда прямо перед ним двое его товарищей пали под ударами многочисленных клинков, - Ублюдки!!!
Наемник рванул вперед, протиснувшись над разлегшимся на земле Браном, на секунду перегородив линию стрельбы одному из солдат. Прикрываясь щитом, как его учили, как только офицер увидел перед собой вражеские ноги, по его щиту заколотил град ударов. Враг старался не только захватить драконида, но и вырезать всех охранников караулки: что в этом случае станет с "профессиональными" солдатами Гринеста, а тем более его жителями, Артусу не хотелось даже думать...
Дернув мечом наискосок, рыцарь крутанул кистью и попытался ударить стоявшего рядом врага, успев лишь прошептать, чтобы не сбить себе второе дыхание, - За Север...
Прочертив линию вдоль желудка культиста, Амак крутанулся вокруг оси, и шагнув в сторону вражеского лидера подлым ударом в горло. попытался закончить начатое магами.

Когда Брок зашёл в старый туннель он облегчённо выдохнул и расправил плечи. Когда между ним и драконом такая толща земли, то становится как-то спокойнее. Ну и после долгого времени путешествия на поверхности, каменные стены навевали мысли о доме...
Слегка прихрамывая он принялся за работу.

Рэндал стоял в стороне и мрачно смотрел на остальных. Перепалки и ругань между солдатами - обычное дело. Редко когда это действительно создает проблемы. Но сейчас был иной случай - перед ним были не солдаты, привыкшие выполнять приказы, а простые добровольцы, которыми как-то управлять просто невозможно. Вражда между такими порой приводит к печальному исходу для всех. И по большому счету Рэндалу было плевать и на это, если бы вылазка к Храму не была так важна для него. То и дело он кидал хмурый взгляд на Найтхила, желая чтобы тот поторопился с указаниями и быстрее решил кто пойдет на вылазку.

В тот момент когда губернатор, наконец, представил Вуда, он был готов идти в поход в одиночку, лишь бы только больше не ждать.

-- Жду на стене. Спускаемся через пять минут, - сказал он коротко и пошел к выходу. Перед самой дверью, он будто вспомнил что-то, обернулся к губернатору и добавил: -- Спасибо, Тарбо. Если они там - я твой должник.

— Вряд ли маска налезет на Драккейна, — подернул плечами Драгшан. Он уже проговорил этот момент, но губернатор, кажется, не услышал. Ладно, он и так уже победил, да и времени указывать Найтхиллу на его преступную неспособность слушать других как-то не было.

— К тому же, учитывая конкретные пристрастия противоположной стороны, почтенному Баанаару, может, и не нужно переодеваться. Увидев его в окружении людей в масках, культисты могут принять его за одного из своих. Подобное к подобному, драконорожденные — к драконам.

Доктор отвязал от ограды ратуши своего ослика Асмодеуса, а затем подвел того к входу в постройку, поближе к мертвецам. Кажется, в своей великой скромности он решил использовать животное как импровизированную ширму для переодевания. Также, если на то пошло, импровизированную ширму для чародейства. Было слышно, что Драгшан произнес какое-то заклинание, когда он скрылся за осликом вместе с одним из тел.

— Это оставляет меня, Чиару, и наемника. Храмовая дева слишком привлекает глаз. Ей лучше укрыться. Я имею за пазухой пару трюков, которые лучше всего можно использовать, если враги будут считать меня одним из своих. Ergo, губернатор, доктор и храмовая дева переоденутся. Драконорожденный останется как есть. Кондотьер станет пленником.


Получатели: Драгшан Ракоши.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

- Слышь, Мозаил, ты всегда был не практичным. Ты бы лучше заклинание : определить сколько баба стоит и даст ли сразу - завел себе в память. -

Кроу немного изогнул бровь в изумлении, но достаточно быстро взял себя в руки и приветственно склонил голову.
- Здравствуйте, Алиса, и... добро пожаловать в страну чудес...
Взгляд юноши устремился к "раскормленной" живности, а кивок головы конкретизировал эти самые чудеса.

Гот встрепенулся, едва слух резануло чуждое и напыщенное "Сэр".
- Эмм... уважаемая, Лира... как бы так сказать... в рыцари меня не посвящали, а сословие, в котором мне так не повезло родиться, далеко не благородное... точнее совсем не благородное... В общем, просто Кроу... Ладно?

Парень на секунду задумался, размышляя о превратностях судьбы и опасности заводить новые знакомства с красивыми девушками. Раз десять обжигаясь на молоке по неволе начинаешь дуть на воду.
В прочем, могло ли быть хуже, чем уже есть? Ответ на этот вопрос оказался отрицательным и по сути Кроу ничего не терял от общения с... соплеменницами?... соземельницами?... в общем с теми, кто волею судьбы попал в этот мир не по своей воле, а как и он, случайно.
Возможно именно это обстоятельство и родство миров заставило относиться к собеседницам, как к некоему подобию родственников, поскольку все остальные были чужаками, включая те три тысячи человек, о которых упомянул Граф Эскабарский.

Вообще странное имя, в чём-то созвучное с Руматой Эсторским. Да и поведение, взгляд, жесты и манеры... Слишком приторно вежливые и сладкие, для человека, который впервые встретил незнакомых людей. Настолько глуп или настолько самоуверен, что у него хватит сил, скорости и опыта, если кто-то вздумает его придушить, пристрелить или воткнуть нож в шею от пережитого волнения и стресса?
Что-то с собеседником было не так и это "что-то" настораживало Кроу.

- Водочки?.. - гот утвердительно кивнул. - Водочки'с можно'с. Правда не совсем понимаю, ваше благородие, почему вы столь категоричны в выборе... собутыльника... - едва не ляпнул Кроу, но быстро умолк, сделав вид, что подбирает подходящее слово.
- В выборе визави, да'c... Мужские разговоры никуда не денутся, а дамам может быть интересно и познавательно услышать ваши рассказы о мире, в который нам всем довелось оказаться...
До поры до времени, пока не разберётся во всём происходящем и в этом человеке, Кроу решил играть по его правилам и по тому речь свою построил витиевато и максимально уважительно, благо был начитан с детства.
- Да и без дам, обычные посиделки быстро превращаются в пьянку. Полагаю, что бокал лёгкого молодого вина не повредит юным особам...
Где-то на середине своего монолога Кроу поднялся на ноги и успел окончательно привести себя к подобающему виду "мёртвого аристократа". Расправив плечи и выпрямившись, он стал чем-то похож на черную цаплю, вальяжно и чинно выхаживающую посреди вальера.

- Алиса, Лира... прошу вас... - чуть поклонившись, гот протянул руки девушкам, предлагая составить кампанию.
Внутренне чутьё подсказывало, что не всё так просто в этом "Кролевстве Датском" и разделяться им пока не следует, мало ли дураков и маньяков расставляющих "сети" с целью поймать иномирцев. Если сети ставят, то с какой-то целью. А о цели, их новоиспеченный знакомый, еще не обмолвился и словом.

Кажется, все закончилось хорошо и маг оказался именно тем за кого себя выдавал. По крайней мере все указывало именно на это. Жаль Ольбадра, Хема и Оливера ещё не было на месте - тогда бы воссоединение было бы полным, в каком-то смысле.
"Фокус" с прижиганием раны вышел пусть и коротким, но эффектным - воистину, создавалось впечатление будто пламя течёт вперемешку с кровью по венам Марка.
Украдкой Макран посмотрел на Лаориэль: девушка выглядела приободрённой и более...свежей, что ли. Не говоря уже о том, что кровь и копоть исчезла с её одежды. Юноша тихо вздохнул, чувствуя как что-то мягко кольнуло под сердцем. Хотелось подойти к эльфийке и хотя бы просто побыть рядом с ней, но воспоминания об аморальных орочьих традициях и присутствие самого Брука поблизости заставили Макрана передумать. "Да и сейчас все будут заинтересованы мастером Хостером...ей будет не до меня", - попытался успокоить сам себя парень, в конечном итоге двинувшись вместе со всеми к костру.

19:25 Шахта Фрэнки
Фрэнки работал до позднего вечера. Работал упорно и от души. Новая шахта, новый дом, новые соседи, новые возможности. Все это приятно будоражило, заставляло выкладываться на все сто. Фрэнки понимал, что пока не достиг таких высот, в своем деле, чтобы сильно впечатлить потомственного кузнеца качеством своей продукции. Для этого еще нужно хорошо поработать, а может быть даже и поучиться. Кстати на этот счет у предприимчивого и завзятого солдата были свои планы. Тем не менее Фрэнки было необходимо себя зарекомендовать, и получить этого клиента, а значит нужно брать ответственным отношением к заказу, скоростью и точностью исполнения. Оговоренные пару дней на добычу руды и изготовление пробных слитков, Френки планировал сократить до одного вечера, ну в крайнем случае закончить рано утром и уже к полудню предоставить первые образцы своему новому деловому партнеру.
Наконец наступил долгожданный шабАш и можно было поужинать и отдохнуть. Уже роясь в своей походной котомке, в поисках нехитрой снеди, взятой с собой в дорогу из Землеройкино, Френки внезапно вспомнил, что обедая в харчевне слышал о намеченной на вечер проповеди в местном Храме Мучной Матушки. Ухватившись за эту мысль, бывший солдат понял, что время для отдыха еще не наступило и у него еще осталось не мало дел.
Не долго думая, Тарт выудил из привезенного сундука единственную парадную одежду которой владел - старый мундир, оставшийся ему со службы, наспех отмылся, чтобы не распугивать окружающих трудовым запахом, оделся и уже было отправился в путь, но на пороге, чуть поразмыслив, вернулся и выудив из своего барахла медаль за отвагу, нацепил ее себе на грудь. Конечно красоваться наградами было не в его духе, но на войне все средства хороши, а тут явно намечалась битва за репутацию и первое впечатление. Жизнь давно научила Фрэнки на сколько важным это самое впечатление может быть.
Но сразу в храм бывший солдат, а ныне владелец небольшой шахты, не направился. Так и не подкрепившийся, голодный как волк после интенсивной работы, Фрэнки отправился в новую харчевню, о которой слышал намедни, надеясь, что та уже распахнула свои двери для посетителей..



19:35 Харчевня Скиллы

У дверей харчевни Фрэнки увидел парочку эльфов. Парень старательно выводил буквы на вывеске красивым каллиграфическим почерком, а девушка наблюдала за его работой.



...

Пока Амендур занимался каллиграфией на благо одной из переселенцев, к ним с его помощницей подошёл второй, огромный бритоголовый мужик с короткой бородой в потрепанном мундире и с медалью. Некоторое время он дружелюбно общался о чем-то с помощницей учителя, даже разок расхохотался в ответ на какое-то резкое восклицание, после чего эльфийка что-то сказав напоследок с независимым видом нырнула внутрь харчевни, а военный, прихрамывая приблизился к учителю.




20:00 Харчевня Скиллы

За одним из столиков в харчевне Скиллы сидели трое весьма замечательных личностей. Замечательных хотя бы контрастом, благодаря которому эта троица смотрелась так необычно. Двое гибких, стройных эльфов, местный учитель, которого Скилла наняла для изготовления вывески и его помощница, миловидная эльфийка, казались маленькими чудными косулями рядом с огромным мордатым бизоном, каковым выглядел мощный широкоплечий солдат в потертом мундире с медалью героя войны на груди. На их столе уже был водружен заказ, и троица вела милую беседу. Когда же ужинающие собрались расходиться, здоровяк, расплачиваясь за всех троих справился у разносчицы а не на месте ли хозяйка и что мол он хотел бы лично поблагодарить за отличный ужин и совсем немного поговорить об одно деле.. С этим вопросом служанка и пришла к Скилле.

Но через несколько минут девушка вернулась к солдату, чтобы сказать, что хозяйки нет на месте.

- Ну тогда передайте, пожалуйста хозяйке, милая сударыня, что заходил Фрэнки Тарт бывший солдат и новый шахтер Мукомолья, и что у него к ней есть дело, поэтому он завтра постарается снова зайти.



20:25 Храм

За всеми делами и хлопотами Фрэнки на проповедь припозднился. Тихонечко, чтобы не привлекать внимания он вошел и пристроился в задних рядах. Фрэнки не был до фанатичности набожным человеком, но как и многие солдаты, не мог не верить в высший замысел Мучной Матушки, ведь кто как не она, позволила ему выжить в кровавом безумии строевого боя, где уже не важно на сколько ты хороший солдат, шальная стрела или снаряд катапульты этого не спросит. Фрэнки внимал словам проповедника где-то первые пол часа, пытаясь догадаться о чем была пропущенная часть проповеди, но дальше мысли бренные унесли его в сторону от духовных заветов Безумной Богини. Фрэнки думал о маленьком поселении под названием Мукомолье и о своей маленькой роли в жизни поселка, и о роли поселка в его собственной жизни..



22:00 Храм

Но вот проповедь окончена, сказаны финальные, как всегда самые низкие слова, а у Фрэнки всё ещё было много дел.
Здоровяк в потрёпанной мундире с медалью на широкой груди, заметил в толпе человека по описанию похожего на шерифа. Уточнив этот момент у прохожего, Фрэнки Тарт направился к человеку.


22:10 Около Храма

Служба в храме для любого небольшого поселения - это не просто так. Нет театра? Не жалуют заезжие артисты? Совсем не интересует посещение местного кабака, где местные подвыпившие мужики отпускают сальные шуточки и спускают с трудом заработанное и припрятанное от жен на выпивку.. Тогда где, как не на службе можно выйти в свет, продемонстрировать новый наряд, обсудить последние новости, мужчинам поглазеть на женщин, женщинам на мужчин. Тут можно увидеть и уважаемых поселян, и приезжих и даже переселенцев. Такого же как Фрэнки, трудно не заметить. Широкоплечий, мускулистый, с суровым лицом и сосредоточенным взглядом еще и одет в военную форму. Мундир потрепан и нуждается в починке, тут уж профессиональный взгляд портнихи хочешь не хочешь, а замечает все детали. Зато на груди медаль, просто так такую награду не дадут. Мужчина сильно хромает, видно что время от времени его достают сильные боли, но военный переносит неудобства стоически.
Служба подходит к концу и Шона с удивлением замечает на себе заинтересованный взгляд здоровяка. Он ведет разговор с кем то из местных, и тот после нескольких вопросов показывает в сторону женщины. Солдат благодарит собеседника и, распрощавшись с ним, поворачивается и идет в сторону женщины.



22:40 Таверна Олафа

После того, как Фрэнки проводил до дома Шону, он как и собирался, отправился в таверну старого вояки Олафа. Шахтер не собирался участвовать в пивном состязании ведь завтра предстоял первый полноценный трудовой день. Да и помимо этого, предприимчивый солдат-шахтер уже наметил себе не мало важных и нужных дел, и пересрать все планы, чтобы покрасоваться перед дюжиной любителей закладывать за воротник, а потом еще и ходить весь день с больной головой, шахтер не собирался. Но с другой стороны на мероприятии, явно предназначенном для опорожнения карманов односельчан, наверняка можно было повстречать не только участником, но и тех, кто просто пришел поглазеть. И пересечься с ними совсем не мешало. Фрэнки был рад, что удалось взять быка за рога, и достаточно быстро, как и достаточно удачно, заключить несколько успешных соглашений, пусть порой и предварительных, но как раз в этом спешить не стоило. К тому же только что полученная ним должность местного дружинника, предполагала его персональное присутствие на таких мероприятиях, на случай если обычная пьянка захочет перерасти в обычную драку, да и со стариком Олафом солдат собирался переговорить, не откладывая в долгий ящик.
Очутившись в питейном заведении, где наверняка уже собралось не мало народу, Фрэнки сразу же начал протискиваться к стойке. Не смотря на то, что пить он не собирался, не заказать ничего или тем более попросить к примеру молочка, было бы не вежливо, поэтому Фрэнки кинув, монетку на стол, попросил трактирщика нацедить ему хорошего пойла.


23:10

Чтож, сегодня у Фрэнки выдался насыщенный день, но и следующий обещал быть не хуже. Еще немного покрутившись среди людей, поболев за самых ярых пьяниц, которые соревновались в выносливости, поглощая шаровое пойло, солдат отправился в свою берлогу, по дороге обдумываю план на следующий день. Вставать он планировал рано.

Мозаилу было не по себе. Впечатлительный полуэльф весь прошлый день после разговора со старостой не находил себе места. Пусть его соратники чтобы себе не подумали, пастух после слов старосты был уверен, возложенную миссию они не выполнили, и все оправдания были всего лишь отговорками. По дороге за гоблинами, они вместе с односельчанами, занимались чем угодно, лезли в любые авантюры, лишь бы не переть в гнездо гоблинов. Да они были простыми крестьянами, да они были считай безоружными, ну не принимать же всерьез кол, дубину и пращу.. но они все же убоялись, убоялись лезть на рожон, убоялись рисковать животом своим. Все думали найти меч-кладенец, такой, чтобы и драться ним учиться ненужно было, а только взял в руки и великий воин. И вот теперь у старосты в доме были цацки, которые наверное помогут протянуть односельчанам следующую зиму и не помереть с голоду. Но стада это не заменит, а староста уже махнул на них рукой.. На них четверых, не на стадо. Стадо еще долго будут оплакивать, может не староста, но его жена, когда будет вынуждена вместо новой тужурки кутаться в холода в старый прохудившийся платок, или жена отца Уилберта, которая вместо брынзы, молока и творога, будет давать своим детям кашу на воде.. А они, что они.. четыре придурковатых героя, и он среди них самый придурковатый, ведь именно он потянул всех в этот злосчастный дом, и привязался со спасением той злосчастной зомби-девочки... Бедняжка, она была такой беззащитной... он не жалел, если бы все неприятности сводились только к его, Мозаила бедам. Но сегодня он видел еще с дюжину детишек, еще живых, теплых, разгоряченных беготней, которые этой зимой будут жевать вареные клубни вместо нормальной снеди..
Опустошенный, Мозаил даже не пошел помогать Долгрину с кузнечными делами..
Прийдя домой, аскетично поел кусок засоленного сала и черствую горбушку, и с тяжелыми думами отправился к родной постели. Сон не шел. Мозаил долго ворочался и наконец не выдержав встал, зажег свечу. Нужно было как-то успокоиться, приглушить муки совести, ведь дан обет, и завтра он пойдет его исполнять как бы то ни было. Может пойти выпить... или к девкам. Мозаил прикрыл рукой глаза.. Все не то. Какие сейчас девки.. разве что одна, огневолосая.. очень красивая, и грозная. Не прошло и пары минут, как с удивлением понял, что молится.. коряво, косноязычно, все невпопад, но молится.. И на душе становится легче, пусть оневолосая богиня и не похожа не тех, кто просто так оставляет без наказания провинности.. Но все честь по чести, все по справедливости. Да он и сам себя наказать сможет. Мозаил схватил платок, подарок прижимистого бабура и сдуру приказал ему забрать у него по-больше.. так чтобы почувствовать, так чтобы встряхнуться..
А потом он чуть не грохнулся в обморок и наверное не дотянул бы до кровати, если бы не заметил странное свячение на ладонях.. Молитва?!.. В полусознательном состоянии Мозаил приложил ладонь к груди и словно отлегло. Странно это, как простой пастух научился такому? Но Мозаил уже не думал об этом. Он наконец-то мирно заснул....
***

Мозаил готовился к походу. Он натягивал на себя результаты трудов кузнеца, отдавая себе отчет, что делает это скорее по необходимости, чем потому что ему дествительно удобно и нравится ходить в этой странной жаркой куртке, которая к тому же еще и колет неудобными заклепками, с потомщью которых по-быстрому крепили нашивки...
Чоп кружил рядом, Долгрин помогал обмундированием, когда на горизонте появился Чарка. И Мозаил в который раз был вынужден ругать себя за то, что он испытывает неправильные чувства по отношению к всеобщему горю. Он радовался, радовался предстоящей битве, радовался тому, что гоблины пусть сколько бы их ни было, не уйдут безнаказанными. И пускай их навалится целая армада, зато он Мозаил, теперь уж точно не испужается.. Он им покажет.
- Дядь Долгрин, надобно людишек звать.. идти на перевал узкое место для битвы выбирать, пусть наши хоть яму выкопают, да телеги туда свезут, перевернем да укроимся, стрелять из-за них станем.. нельзя гоблинов тута встречать, попалят к чертям деревню.. Да и с обрывов Фрол али Отец Уилбертом смогут хорошо выцеливать, коль заберутся, и заклинаньицем каким этих гадов приласкать если что...

00.00
Последнии лучи солнца коснулись горизонта и Сах стоял на пороге шатра Ка. Он ощущал, что немного нервничал. А как тут останешься хладнокровным, после всего...о, богиня сейчас наверное хлопает в ладоши и смеётся, наблюдая за ним.
Сах вздохнул и постучался во вкопанную в землю доску, на которой было написано "Не входить! Стучи!" Похоже братья Кары к посягательствам на свою территорию относились с не меньшей воинственностью, чем к посягательствам на свою сестру. Саху стало интересно, сортир они свой тоже на замке держат?

Послышалось неловкое шуршание и вскоре из шатра вышла вчерашняя знакомая Саха. На ней было другое, более практичное платье без корсета, а сквозь запах духов можно было различить другой, более крепкий. Виски?
- Здравствуйте, Сах`Ар. Я рада, что Вы здесь. - с улыбкой сказала она.
Сама Кара сильно пьяной не выглядела, может, показалось? Или такова особенность ее организма, что алкоголь его не берет?

- Рад, что Вы не передумали, мисс Кара- гоблин протянул девушке руку, приглашая взять её под руку. Сам он одет был в рабочий костюм с кучей кармашков и петелек, вычещенный, на сколько это было возможно, через плече висела сумка, кинжал остался дома.- Признаться, чувствую некоторую не ловкость за свой внешний вид на вашем фоне- Улыбнулся Сах.
- Надеюсь вы не против не большой прогулки до вишневого сада?

- О, нисколько! - обрадовалась Кара, принимая приглашение. - Обожаю, когда цветут вишни!

- Согласен, цветушие деревья радуют глаз, но ими лучше любоваться при свете дня. Если пожелаете, мы еще вернемся сюда как-нибудь днем.- Сах довел Кару до сада, но там задерживаться они не стали, а просто прошли через него на премик к полю.
Удалившись от вишневых деревьев метров на сто, Сах остановился и взглянул на небо.
- Нам повезло, луну не скрывают тучи, похоже богиня сегодня на нашей стороне. Вы как? Ноги не промочили?
Трава сыровата. - Гоблины стояли посреди чистого поля, позади них был вишневый сад, а впереди, за полями, виднелся лес. В небе ярко светила луна.

Кара восхищенно смотрела на открывающиеся ей пейзажи.
- Как тут красиво... - благоговейно прошептала она. - Я ведь никогда еще не гуляла так поздно ночью одна, вдали от дома. Мне и неведомо было, какую красоту от меня скрывает ночь.
Гоблинка опустилась на корточки, чтобы разглядеть ползущего по траве светлячка.
- Что ж, Вы сдержали свое слово, господин Сах`Ар Ок из Мукомолья. - заключила она, поднимаясь обратно, чтобы говорить на одном уровне с Сахом. - Вам удалось меня удивить.

Сах был немного озадачен реакцией.
- О, милая, вы решили, что я привел вас полюбоваться луной? Нет-нет, это просто декорации... - признаться, Сах немного переживал, что задуманное не произведет должного впечатления, но теперь... Похоже даже после того, как Кара сменила город на деревню, такие вот простые вещи были для нее не доступны, хотя, казалось бы, достаточно просто ночью выйти в поле. Для него, частенько работающего по ночам, подобное давно казалось привычным. Ну полнолуние...ну звезды... Но тут он вспомнил как сам впервые вот так вот оказался тут, один, почти сразу после переезда...в небе светила огромная алая луна. Местные тогда по домам прятались, вспомнив какое-то суеверие, а он...он долго, очень долго не мог оторвать восхищенного взгляда.
Сах достал из сумки маленькую баночку. Это оказался какой-то мелкий порошек, напоминающий пудру или муку.
- Вытяните руки, не бойтесь, это не запачкает одежду и не даст не приятных запахов. - Сах посыпал порошком вытянутые вперед руки девушки бесцветным порошком от ладоней до плеч.
- А теперь, взгляните в сторону подлеска- Сах указал в сторону близжайшей кучке молодых деревьев, захвативших часть поля.
Среди деревьев мелькнул маленький зеленый огонек...Потом еще один..и еще. Десяток...два...сотня...теперь они уже просто не поддаются подсчету. Целое море зеленоватых огоньков, похожее на спустившееся на землю звездное небо, закружилось спиралью и медлено начало приближаться.
Они летели прямо на гоблинов.
- Вытяните руки- Шепнул Сах, когда огоньки уже были перед ними и застелили собой все пространство вокруг...
Огоньки принялись танцевать в хороводе, сделав его центром парочку гоблинов. Наблюдая за этим, было сложно поверить, что не спишь, как вообще, выйдя ночью в поле, можно вдруг оказаться в центре танца спустившихся на землю звезд?
Вдруг один из огоньков выбился из круга и подлетел прямо к Каре, что бы усестся ей на самый кончик указательного пальца. Огонек, притворяющийся звездой, оказался крупной бабочкой, с размахом крыльев сантиметров 10, её крылья отражали зеленым свечением лунный свет.

ссылка

Еще одна бабочка села на предплечье, еще одна на макушку...вскоре гоблинша обнаружила, что оказалась вся облеплена этими потрясающими, нереальными созданиями. Те, кто не нашел себе места на столь привлекательном для них цветке в виде гобо
линши, продолжали водить хоровод.
- Это Сатурния Луна. Их крылья отражают свет луны. Они покинули куколки только с утра, и сейчас, ночью, ищут место, где для них будет достаточно еды для потомства. Эти прекрасные создания нацелились на вишневые сады, а значит, у крысолова появилась работа. Нет, я не за что не буду причинять вред чему-то столь восхитительному...
Мы просто заманим их в орешник на окраине леса, где они будут в безопасности и где их потомство не побеспокоет Мукомольцев. Идемте же.
Сах, аккуратно взял за руку девушку, тонувшую в огоньках и повел к зарослям орешника, что рос неподалеку. Огоньки продолжали их сопровождать, освещая путь.
Когда цель наконец была достигнута, Сах шепнул Каре- скоро действие феромона закончится и они тебя отпустят...
И правда, через несколько минут бабочки начали покидать свой цветок, а те, что кружили вокруг принялись рассаживаться по деревьям.
Вскоре последняя сатурния спорхнула с ладони...
Орешник освещали осевшие на ветки зеленые огоньки.

Кара смотрела на порхающих бабочек, как завороженная. Скажи ей кто-нибудь еще вчера, что она окажется ночью одна на окраине леса, да еще и в компании незнакомца, она бы не поверила, но теперь все это казалось таким естественным и правильным.
Несколько бабочек уже покинули ладони и предплечья Кары, перелетев на орешник.
- Кажется, я понимаю, почему Вы переехали из города в эти края. - прошептала гоблинка, глядя им вслед.
Чувства столь переполнили девушку, что на глазах ее даже возникли слезы.

- Мукомолье, на первый взгляд, обычная дыра...так я думал когда сюда приехал, но потом...потом я научился видеть.
- Рад, что вам понравилось, мисс Кара, они появятся вновь через одиннадцать недель, рад буду повторить нашу прогулку.
- Почему вы плачете? Я вас чем то обидел? - Сах аккуратно стер слезу, бегущую по щеке девушки.

- Нет, что Вы. Я просто подумала... Я боюсь, что это может стать нашей последней прогулкой, Сах'Ар. - с грустью ответила Кара. - Гикар и Арог скоро выйдут и они не должны узнать, понимаете?

- Ваши братья... Не волнуйтесь, я нечено им не скажу... Как же они похожи на моих, не всех, но многих. - Сах на пару секунд задумался, вспоминая прошлое...семью...и сестер. Их глаза, в них он видел ту же боль, что сейчас видет в её. Может это эгоистично с его стороны, ведь он не сможет отдать своё сердце ей целиком...но, эти глаза...жажда свободы, может хотя бы для неё он сможет сделать то, что не смог для них?..
- Деньги, положение, преференции - все на алтарь ради выгоды...даже семью...
- Вы знаете их лучше всех, скажите, что я могу для вас сделать, как с ними...договориться, что бы мы сюда вернулись? Как вырвать вас из их лап?- Он не сможет вызвалить птичку из клетки, если она сама не готова её покинуть...
- Извените- вдруг Сах понял, что похоже наговорил лишнего, снял маску... - Не знаю что на меня нашло, похоже я наговорил лишнего, я не должен был так отзываться о вашей семье...

- Из их лап? О, Фаринай, Вы все не так поняли. - возразила Кара. - Мои братья хорошие гоблины, может, они чересчур меня опекают, но на то есть причины.
Кара понуро опустила голову и молвила:
- Я думаю, нам лучше вернуться. Проводите меня обратно, пожалуйста.

- Как скажете- вздохнул Сах.
- Если я понадоблюсь, если вы решитесь...я буду ждать.
- Извините еще раз, похоже я все же не умею видеть... Не стоило ровнять других по своей семья. Прошу, не думайте обо мне плохо.
- Завтра я поговорю с шерифом и, думаю, смогу выпросить отпустить ваших братьев по-раньше. - Сах протянул руку и заглянул в глаза. - Мог ли он ошибаться? Он только сегодня познакомился с этой семьёй и уже навешал ярлыки. Это-жертва, это-тюремщики...отлично Сах, ты прямо сейчас был, как истинный Ок, папаша бы гордился...

Половина пути обратно прошла в неловком молчании, но потом Кара заговорила:
- Думаю, я должна объяснить. Мы с братьями из города Златорожска, его еще называют "второй столицей". Наша семья жила там из покон веков. Когда мне было девять, меня пообещали сыну Мрега До, богатейшего и знатнейшего гоблина Златорожска. Не то чтобы я была влюблена в него, но он был хорошим парнем, красивым, смышленым, на несколько лет старше меня, и составлял мне хорошую партию. Потом, спустя три года, родители решили, что мне пора посещать балы и выходить в свет. На тех балах я знакомилась с другими знатными юношами и многие из них были влюблены в меня, несмотря на обручение. Доходило даже до дуэлей, и в одной из таких был убит мой жених. Убит от руки юноши из бедного, малоизвестного клана. Понятное дело, дружбы с кланом До нам это не принесло, не то чтобы они меня обвиняли, но мой папенька решил, что лучше будет, если я поживу с братьями какое-то время, пока страсти не улягутся.
Когда Кара закончила, они с Сахом уже подходили к ее шатру.

- Типичная история для семьи, подобным нашим. - Вздохнул Сах. Я сам сбежал от своих, сделал папеньке ручкой и приехал сюда, что бы начать новую жизнь, и знаешь что...возвращаться не собираюсь, по крайней мере в близжайшее время. Как представлю, как снова окунаюсь во всё это... фальшивые улыбки, дуэли, интриги, и, любимое, все в жертву ради процветания клана. Ох, если б патриарх Оков узнал, что тут, в Мукомолье оказалась дочь клана Ка, он бы уже посчитал выгоды от союза и меня бы уже отправили к вам свататься...
- Прошу прощения, я, похоже, слишком много болтаю...

- Да нет, мне даже приятно, что я смогла хоть с кем-то об этом поговорить. С кем-то, кто поймет. Спасибо Вам за прекрасный вечер, Сах'Ар.
Попрощавшись, Кара вошла в шатер.

Сах хотел еще что-то сказать...но решил, что наговорил уже достаточно.
...

02.00
Близился рассвет и Сах решил ухватить пару часов сна, ведь с утра у него еще одна встреча, которую он не может позволить себе пропустить...
...

05.00
Сах пришел на тайную заводь. Он не мог не прийти...хотя бы для того, что бы выяснить, были ли события прошлого вечера результатом того, что Аэс просто перебрала с алкоголем или все было по настоящему...ну, если она не прийдет, или просто скажет, что это было недоразуменеем, он поймет. По крайней мере он смог быть честен с собой...


Аэс сидела на камне у самой воды. Она все еще сомневалась, что это был не сон. Первые минуты она думала, что все это бред, что пора искупаться да и ползти работать, но что-то ей не давало скинуть одежду и окунуться в пруд. В конце концов, она решилась. Раздевшись догола, она уже вошла в воду по пояс, как вдруг услышала шаги по высоким зарослям камыша и рогоза. Ойкнув, она накинула на себя рубашку, а юбку сжала в руках, прижимая к груди.
В этом виде ее и застал Сах.

Застав Ламию в достаточно пикантном виде, цвет лица Саха сменился с аристократично-зеленово на бордовый. - Оу, Аэс, извени. - Гоблин отвернулся. Уж точно не такого начала он ожидал у этой встречи.
- Я...эм...пришел, как обещал... Я хотел узнать, вчера вечером...не зависимо от того, что ты скажешь, я был честен перед тобой...и перед собой...вот. - Сах выдохнул. Всё...мосты объяты пламенем, назад пути нет.

- Я... думала мне это приснилось... - смущенно пробормотала ламия. Расстегнув застежку на юбке, она быстро одела ее поверх рубашки, едва скрывавшей ее бедра, и подползла к Саху.
- Значит, у меня и вправду хватило смелости признаться. Сах... я тоже была честна. Мне нравится говорить с тобой, мне нравится быть с тобой. Я от всей души жалею, что я не гоблин. Ты ведь понимаешь, что с нас не то что смеяться будут... наше дело пойдет крахом, такой союз не примут.
Девушка подползла к гоблину и взяла его за руку.
- Скажи, что нам делать?

- Ах, если бы я только знал ответ, дорогая Аэс. Нас...даже церковь нас не одобрит...это слишком безумно даже для церкви безумной богини. Сегодня я буду молиться, что бы Мучная Мать снипослала хоть какой-нибудь знак, что она не отвернулась от нас...
- Что мы можем? Жить обычной жизнью, скрывать нашу столь запретную любовь и встречаться тайно у скрытой от чужих глаз зоводи? Завести семьи...лгать...прятаться...
- Или, быть может...может нам просто сбежать? Сбежать куда-нибудь далеко, где нас не осудят...

- Нас осудят всюду... - Аэс грустно покачала головой и присела рядом с гоблином.
- Мы можем забыть обо всем и жить дальше... или... я не знаю. Сердцу не прикажешь.
Аэссия сейчас могла думать отчетливо, и перспективы не прельщали. Сбежать? Куда? Опять бежать? Но если Сах позовет... она будет с ним. Огонек в груди, вспыхивающий при его голосе уже не затушить. Он либо согреет либо сожжет.

- Признаться, устал я бегать, да и постоянная жизнь в скитаниях по чужим землям...боюсь это только звучит романтично, не желаю я тебе такой судьбы- вздохнул Сах.
- Забыть?... Извини, я не смогу. Пока у меня будет возможность тебя видеть, слышать твой голос...
- Если только я уйду...Землеройкино, Лас Веганс, да и мало ли еще мест, где может найти себе дом одинокий гоблин... Может и правда? А время и расстряние вылечат сердце - Хоть Сах и говорил сейчас такие вещи, однако сам в свои слова не верил...не сможет он спокойно продолжать жить с этой болью...только не после того, как он смог наконец обнажить свою душу. Но, может так хоть она сможет исцелиться от безумия... глаза похоже его снова выдавали...

- Куда бы ты не пошел, Сах, я пойду за тобой. Мы обречены, - девушка улыбнулась, вытерев слезу, бегущую по щеке вниз, - Я не могу без тебя. Уже давно я это поняла, только признаться не могла.
- Значит останемся здесь. Может ты попытаешься найти свою половинку в той милой девушке, с которой вы вчера танцевали? А я просто буду стоять сбоку и махать вам рукой? Мне достанет уже того, что я буду видеться с тобой, слышать тебя...
Ламия замолкла. При мысли о том, что Сах будет с кем то еще начиналось тревожно биться сердце. Но не потому, что он будет "не её". А потому что он может разлюбить ее, что другая даст ему то, что не может она. Но Аэс была готова пожертвовать этим. Главное, чтобы он был счастлив.

- Похоже мы оба готовы пожертвовать собой ради друг-друга...Ручкой махать собралась...Аэс! К Тенебрию всё, я не могу и не хочу ограничиваться взглядом из далека, не хочу искать в другой то, что нашел в тебе! - Снова взгляд в глаза...безумный...уверенный...- Если придется жить во лжи, если придется жить во грехе, если придется прятаться ото всех ради того, что бы быть с тобой рядом...что бы хоть иногда вот так вот, близко...тонуть в твоих глазах...я готов! Я готов все это принять. И пусть богиня мне будет свидетелем и пусть душу мою заберет Тенебрий за грехи мои, я принимаю это безумие! Никто и никогда, слышишь, не займет твоё место в моем сердце!

Аэссия не могла сдержать слезы, когда Сах смотрел на нее своими прекрасными глазами. Он тоже ее любит. Да разве можно мечтать о большем?
- Богиня! Если ты это видишь! Я, Аэссия Иштар, безумная ламия, люблю Саха из клана Оков, безумного гоблина, - проговорила она, заключая гоблина в объятья.
- Милый мой Сах... Я всегда буду твоей ламией. Твоей глупой влюбленной ламией.
Ее взгляд стал серьезнее, когда она отстранилась.
- А что с нашими ухажерами? Как поступишь с той девушкой?

Единственное, что он желал в тот момент, это остаться в этих объятиях на всю оставшуюся вечность...
- Если мы собираемся продолжать вести правильную жизнь, придется обзавестись семьями...наверное...ведь останься мы одиночками, это быстро вызовет подозрения...
О богиня! Аэс, молю, постарайся, что бы твой змей поменьше появлялся у меня на глазах, иначе, клянусь... Рука Саха потянулась к отсутствующему на поясе кинжалу...
- Алхимики ведь не изобрели еще какую-нибудь настойку, превращающую в ламию? - грустно буркнул гоблин.

- Если бы только среди ламий было больше алхимиков...
Аэс понимающе кивнула, не желая отпускать парня.
- Нам пора... если что, ты знаешь, где и когда меня можно найти.
Ламия приблизилась к лицу возлюбленного и прильнула к его губам, нежно и кротко, будто стараясь не спугнуть момент.

- Сердце замерло, дыхание сбилось...гоблин с благодарностью принял запретный дар ламии... - о большем он сейчас и желать не мог, но...отпускать не хотелось...чуть больше смелости... легкий поцелуй перерос в более требовательный и дерзкий. Маленький ручеёк нашел не устойчивую опору в плотине и надавил на неё всей своей силой...казавшейся прочной конструкция была сметена бушующем потоком...
- Извини...- смутился Сах..- да, пора...

Ламия покачала головой, улыбаясь и радуясь тому, как Сах отреагировал на ее поцелуй.
- Еще увидимся, - сказала она ему на ухо и медленно, постоянно оглядываясь, удалилась сквозь заросли шумного рогоза в сторону своей хижины.

Долгрина и самого колотило от страха, но из подвала выходил последним, толкая в дрожащие спины и задницы товарищей вперед и вверх. Потери лица он боялся больше потери жизни, а может быть и души. Дварфийская гордость.

Оправившись он было открыл рот, чтобы напомнить всем о правоте своих слов относительно любезностей с одержимой, но сразу его захлопнул. Не время было и не место. Потом, когда кто-нибудь будет с ним спорить или перечить, вот тогда и припомнит он их любезность. Вот так. Дварфийская мелочность.

А вот когда до него дошел смысл слов Мозаила, вот тогда то настроение у оружейника переменилось, лицо ожило и веселый огонек заиграл во взгляде. Ка-зар-ма. Он посмаковал в уме это слово. Возможно, пусть и мало вероятно, но возможно, у их приключения будет новый, интересный поворот. Дварфийская деловитость.

Вы не можете просматривать этот пост!

12.00
Долго над подарком Саху думать не пришлось. Любой гоблин отлично знал, что свадьба - весьма затратное дело, и если хочешь увидеть благодарное лицо молодоженов, не дари им всякие ненужности и сувениры, не дари ваз и картин, подари то, что им действительно понадобиться после свадьбы, например, скажем, долги вернуть...ну и разумеется по такому случаю не плохо бы прихватить одну из бутылок не прикосновенного запаса гоблинской особой. Жених зажал мальчишник, и возмездие должно случиться!
(далее в посте Аэс)
....
13.00
Торжественная часть, как и все торжественные части подобных мероприятий оказалась...скучной.
Сах, конечно, не зевал, слушая торжественную речь Порфия...хотя сам Порфий, казалось уже клюёт носом, зачитывая длинный текст церемонии. Не легко старику приходится, в его то годы. А смены нет, вот помрет бедняга на одном из таких вот мероприятий от перенапряжения и что потом? Где искать нового священника?
Наконец прозвучало торжественное "объявляю вас..."
Гоблин в числе первых подскочил к жениху и невесте, что бы поздравить и сунуть жениху увесистый звенящий мешочек и лист бумаги. В мешочке было 50 медных монет, а бумажка оказалась распиской об обнулении долга.
...
Потом полетел букет...кто его поймал, гоблин уже не видел. Его вниманием завладело три серо-сизых пятна, маячащих чуть в стороне. Когда Сах присмотрелся, то обнаружил, что это гоблины. Гоблины! В Мукомолье! Он глазам своим поверить не мог. О, он должен убедиться в этом сам...понюхать, потрогать руками...ну, хотя бы рассмотреть поближе. Пара гоблинов и...гоблинша! День становился всё лучше и лучше. Скоро будут танцы, надо бы узнать, танцует ли эта красотка... Сах так соскучился по танцам...
По мере приближение к троице, Сах понял, что не зря прихватил с собой кинжал. Рука привычно скользнула к рукоятки. Этот взгляд одного из гоблинов, о, он узнал этот взгляд, похоже кто-то нарывается, осталось выяснить, какие у этого типа претензии...
- Приветствую, господа и дама! - вооружившись лучшей улыбкой, на которую был способен, Сах приблизился к троице, на расстояние, на котором дуэльный кодекс предписывал вынимать оружие из ножен. Интересно, этот тип, строящий сейчас Саху презрительно-гневные рожи, поймет намек? И если поймет, что будет делать?
- Скоро начнутся танцы, могу я вас пригласить, мем? - Сах очень соскучился по танцам, на столько, что готов был рисковать головой, ради того, что бы добыть себе партнершу. А вот по крови на своем клинке он не очень скучал, и надеялся, что этот парень просто съел лимон или лизнул эльфа...

- Она не танцует. - довольно грубо ответил тот гоблин, что был покрупнее и посвирепее, а девушка в этот момент подняла глаза к небу.
В этот момент в разговор встрял другой гоблин в попытке разрядить обстановку:
- Эй, Гик, ты чего? Он же не из крестьянских, погляди на него. - он перевел взгляд на Саха и продолжил. - Я прошу прощения за поведение моего брата, он иногда бывает... суровым к незнакомцам.
- Особенно, если они слишком близко подходят к нашей сестре. - добавил Гик и протянул руку. - Гикар из клана Ка. Это мой младший брат Арог и наша сестренка Кара.

- Сах'Ар, клан Ок. - клановые! А значит можно разыграть эту карту. Хотя Сах и, так сказать, покончил с прошлым и ушел из семьи, Оком он от этого быть не перестал. И если сильно понадобиться, пожалуй, он сможет вспомнить про пару должков своим дорогим братцам, так что, когда ему будет нужно, он будет Оком. Про Ка он вроде не слышал...но вот про Оков, что бы не знали даже в этой глуши, сложно было себе представить.

При упоминании клана Ок, троица переглянулась.
- Вот уж не ожидали мы встретить в этих краях собрата, помимо черни, конечно. - сказал Арог, тоже протягивая руку для знакомства. - И конечно, мы наслышаны про славный клан Оков. Позвольте спросить, как Вы оказались здесь, в Мукомолье?

- Всё просто, решил проверить, чего я стою. Поднять бизнес в местечке, подобном этому, протянуть свои руки к ближайшем соседям, а потом посмотреть на лицо Патриарха, когда он обнаружит, что его подвинули. Наш клан силен, но ограничиваться одной лишь столицей. Я докажу всем, что бизнес должен расширяться вширь, а не ездить по одной колее из поколения в поколение. Ходят слухи, что Патриарх уже доживает своё и все реже показывается в обществе, а значит передел власти не за горами. Ну и, разумеется, в итоге, клан пойдет за тем лидером, который сможет доказать свою хватку. - Признаться, Сах до этого и не думал о подобном, но теперь... он может не только изменить свою жизнь, он может привести на этот путь весь клан! При мыслях о масштабах задуманного у Саха началась кружиться голова...
- Ка - гоблин буд-то попробовал на вкус, как звучит слово. - Точно, я слышал, у вас вроде тот же бизнес, что и моего клана... конкуренты? - Сах улыбнулся - или, возможно, партнеры и союзники.

- Наш клан более известен на юге Молитории, нежели на севере, в ее столице. - уточнил Гикар. - И конкуренты здесь не мы, а мерзкие ламии, что заползли в Землеройкино на год раньше нас и развернули там свою лавочку. Защитники Полей, чтоб их Тенебрий сожрал!
При этих словах, девушка снова подняла глаза к небу и изобразила скучающее выражение лица.
- Но нас это не остановило, - поддержал брата Арог, - Ибо не были б мы Ка, если бы не обернули ситуацию себе на пользу. Вот скажите нам, почтенный, куда Вы деваете мышей, крыс и жуков, после того как их отлавливаете?

- Меня учили с младенчества во всем искать выгоду. Представьте себе, при должном подходе, можно найти покупателей даже на болотных пиявок. Правда, иногда приходится и повозиться, кстати, у вас летучими лисами никто не интересуется? Были бы тролли в Мукомолье, давно бы им сплавил, с руками бы за двойную цену оторвали бы. Ламии, говорите? У меня с нашей полное взаимопонимание, и, можно сказать, дружба. Она отличный алхимик, мне продолжать?

- Ха! Ламия-алхимик! - со смешком в голосе произнес Арог, а его брат сторого на него посмотрел.
- Может и так. - ответил он. - Что до летучих лис и прочих вредителей, то мы готовы скупать их у вас оптом за хорошую цену. Нас интересуют грызуны и перепончатокрылые, они должны быть живыми, здоровыми и не отравленными. Вам интересно?


Смешок в сторону Аэс уже был пустить кое кому кровь, но Сах и бровью не повел. У него была отличная память. Он просто запомнил...
- Зря смеетесь, мой друг, для успешного бизнеса вредно становится жертвой стереотипов и консервативных взглядов. Если бы гоблины несколько сотен лет назад продолжали слушать старейшин, расказывающих, что солнце превращает нас в камень, где бы мы сейчас были?
...
- Если мне вместо того, что бы лишний раз бегать в поисках покупателей, можно будет сбывать все в одном месте, не вижу поводом отказываться, но мне будет интересно послушать, что вы с ними потом делаете. Но, господа, что мы все о делах, признаюсь, мне доставляет истинное удовольствие встретить наконец родственные души, но, позвольте, мы же на свадьбе. Надо уметь отдыхать, предлагаю договориться о новой встречи и все обсудить уже детально. Гоблины не подписывают договоров на коленке, верно? Вы после свадьбы возвращаетесь обратно? Может кто-то из вас задержится, кто сможет представлять ваши интересы?
Ну, в любом случае...слышите, музыка заиграла? Могу я все же украсть у вас сестру на танец? Обещаю, я не уроню чести Оков.

- Думаю, мы задержимся здесь еще на два дня. - согласился Гикар. - Что до танцев, то... Если Кара того желает.
Ах, неужели, он дал ей выбирать! Или это был завуалированный приказ старшего брата? Впрочем, девушка была только рада. Улыбнувшись, она сделала реверанс и приняла приглашение Саха.

Пока Сах был занят расшаркиванием с парочкой братцев, легкая музыка стихла и по какой-то не понятной причине заиграло кое-что по серьезней. То ли мызыканты были пьяны, что решили в первом часу торжества сыграть танго, то ли это была затея Александра, решившего пораньше вымотать гостей, но, как бы не хотел Сах начать с чего-то более легкого, что бы почувствовать и подстроиться под незнакомую партнершу, но был вынужден принять этот вызов, подброшенной богиней. Мгновение замешательства и вот он готов... Гоблин поймал взгляд Кары, нежно, словно хрупкий цветок, принял руку партнерши и медленно, буд-то боясь, что она просто исчезнет, как пьяный мираж, увлек за собой на площадку. По пути он сунул кулек с гномьей особой какому-то попавшемуся по пути типу. Глупо было бы танцевать с этой штукой в руках. (Пусть неопознанный тип окажется эльфом:))
Вступление...Сах привык танцевать в парадных залах богатых поместьев под искуственым освещением, но сейчас вместо паркета под ногами была земля, а вместо тяжелых люстр над головою- сияющее солнце. Голову кружил свежий воздух и предвкушение готовых выплеснуться на ружу чувств, а не разбавленные алкогольные коктейли.
Гоблин замер, подарив партнерше вопросительный взгляд. Немой вопрос: она хочет вести, или что бы её вели? О, он отлично понял, в каком эта гоблинша положении. Братья постоянно держат её в клетке, изредка приотпуская из рук поводок и то лишь для того, что бы достигнуть каких-то своих целей. Его братья были такими же, то, что он видел сейчас у девушке в глазах, то же самое ему часто приходилось видеть в глазах сестер. Сердце кольнуло от воспоминаний. Он ушел...не позвав никого с собой, не спросив, хочет ли кто-то вместе с ним покинуть клетку? Но...об этом он подумает потом. Музыка вот-вот готова была пронзить души готовых принять её партнеров, а значит для него во всем мире сейчас существовала только она.
Свобода, знает ли она что это такое? Он даст ей то, чего она так жаждет, хотя бы на время этого танца. Чего же ты хочешь? Вести? Или быть ведомой?

Пусть братья Кары и приспустили поводок, они все еще держали его в руках, стоя всего в нескольких метрах от нее и не сводя с нее взгляда. А потому, она поступила так, как ее и учили: мило улыбнулась и позволила себя вести.

Сах получил ответ, хоть он похоже и был навязан...чем то извне. Снаружи, из-за пределов из маленького мирка, где были только они и музыка...
Нет, это не правильно, нужно отпустить посторонии мысли, оставить их снаружи...но нечего, не у всех это получается сразу. Кто-то доходит до этого сам, а кому-то требуется крепкая рука, что провести по этому пути. Он готов стать её проводником, он покажет, как надо.
Музыка набрала темп...
Его рука легла ей на талию, на своем плече он почувствовал её руку...
Кара не успевала...Сах сбавил темп, подстраиваясь под темп партнерши. Он не будет заставлять её ровняться на него, он сам уступит.
Её что то отвлекло...сбилась...
Он понял, в чем проблема...
Когда его лицо вплотную оказалось у её, а объятия стали чуть крепче, он прошептал.
- Не смотри туда, это тебя отвлекает, я тебя теряю...
Он развернул её спиной к паре следящих за ними глаз...
Рука скользнула за спину, Кара выгнула спину...
За мгновение до этого Сах снова её развернул, что бы в перевернутом верх дном мире она не встретилось с теми глазами...
Глубокий вдох...капельки пота блестят на висках. Кажется, она готова открыться...
Земля ушла у неё из под ног...она летела...

Кара чуть кивнула в ответ на слова партнера и быстро подстроилась под ритм. Она старалась не смотреть на своих "нянек" и в скором времени всецело отдалась танцу.
- Простите, сударь, я редко танцую с тех пор, как нам пришлось покинуть город. - смущенно проговорила она, случайно наступив Саху на ногу.

- Ничего, это танго, умение не так важно, главное сдесь- это эмоции, чувства, страсть! Не сдерживайтесь, будьте собой. - Сах проигнорировал неуклюжесть партнерши и продолжил увлекать её танцем.

Краем глаза, гоблин заметил, как какой-то приезжий хуман отвел в сторону пьяненького мужичка с деревянной ногой (кажется, он потерял ее в бою с целиакийцами, оттого и спился) и что-то передал ему под плащом. Мужичок кивнул и скрылся в толпе.
Впрочем, основное внимание Саха сейчас было поглощено другим: Кара улыбнулась. Искренне, от всего сердца. Не той дежурной улыбкой, которой привыкла угощать почетных гостей и ухажеров, что прошли фэйс-контроль у ее братцев. Кажется, она хотела что-то спросить у Саха, но тут что-то пошло не так. Двое гостей, кажется, это были ламии, сцепились прямо посреди пира, затем, к ним присоединились и местные деревенщины. Тот самый приезжий, которого чуть раньше приметил гоблин, запустил кружкой в чью-то физиономию. Мимо Саха промчался ветеран, размахивая окороком и что-то там вопя про целиакийцев, а братья Кары повыхватывали кинжалы и поспешили на помощь сестре. Юная гоблинка испуганно прижалась к Саху.

Танец не дошел до своей кульминации, не получил своего финала... Зато гулянка достигла своей кульминации.
Сах закрыл собой Кару и опустил руку на кинжал.
- Прошу, не переживайте, просто драка...обычное дело на таких мероприятиях...для деревни. - Хотя гоблин и пытался успокоить девушку, сам же был готов в любой момент обнажить оружие, при приближении какой-либо опасности. - Чертовы деревенщины, думал Сах, не могли подождать еще пару минут...
- Думаю, разумнее будет найти местечко поспокойнее, пока все не утихнет. - Гоблин совсем не горел желанием пускать кому-нибудь кровь, но если к ним кто-то полезет, за свою сдержанность он не мог ручаться.
Оглядываясь по сторонам и пытаясь по возможности контролировать пространство вокруг, Сах повел прижавшуюся к нему Кару по дальше от развязавшейся свалки. Рука, лежащая на рукоятки недвусмысленно намекала желающим втянуть гоблинов во всеобщее веселье о возможных последствиях.

- Убери оружие, немедленно! - услышал Сах за спиной строгий голос шерифа.
- Да ты знаешь, кто я такой?! - послышался в ответ возмущенный гоблинский голос.
- Не знаю, зато точно знаю, кем ты будешь, если не спрячешь оружие.
- Здесь наша сестра, если с ней что-нибудь случится...
- Мне страшно... - пискнула Кара, еще сильнее прижавшись к своему защитнику.

На счастье Саха (да и не только Саха, если уж говорить откровенно), ни один деревенщина не покусился ни на него, ни на его даму, и он благополучно вывел ее из толпы. Оставалось решить, что же делать дальше?

Похоже кто-то носит оружие без малейшего понимание, какую ответственность на тебя это возлагает и к каким последствиям приводит такая вот демонстрация его в мирное время. Сразу видно, что эти ребята не этикета не учили, не школу жизни не прошли. Одни понты.
Жизнь наследника Оков и участие в городской банде давно научило Саха, что нельзя обнажать оружие просто так. Если ты его-таки достал, значит собираешься использовать. Если кинжал покинул ножны, значит он сейчас напьется чьей-то крови.
А вот так вот, размахивать у всех на виду- во первых, стража быстро таких скрутит, во-вторых, тебя серьезно воспринимать никто больше не будет.
Если все знают, что ты вытаскиваешь постоянно клинок, что бы просто им порассекать воздух и повыкрикивать угрозы, то твое оружие быстро потеряет вес в чужих глазах. А вот если все знают что каждый раз, когда ты его обнажил- проливалась чья-то кровь, то многие хорошо подумают, прежде чем связываться с тобой.
- Похоже твои братья вляпались. Зря они за оружее просто так похватались. Шериф человек военный, такое поведение ему очень не понравится. Думаю нам лучше пока удалиться, если не хотим попасть под горячую руку.

Сах помахал младшему из братьев, которого считал поадекватней, давая жестом понять, что их сестра с ним и все в порядке. Что они могут не волноваться...и спокойно отдохнуть недельку за решеткой- пожелал про себя им гоблин.

Сах постарался не заметно убраться вместе со спутницей подальше с глаз шерифа, предварительно жестами сообщив об этом брату. Если он не совсем кретин, то должен понять, что не стоит втягивать в ситуацию, в которой они оказались еще и сестру.

Видимо, интеллектом эта семейка не отличалась (будем надеяться, что только по мужской линии), потому что увидев сестру в чужих лапах, братья взбесились и поперли напролом. Мальчишки с кинжалами, их конечно, учили фехтованию, как и Саха, но даже среди местных деревенщин была парочка-другая ветеранов, которая прошла настоящие войны и оружием не только размахивать умела. Пускай сейчас это были лишь инвалиды и старики, по большей части, но задать трепку двум засранцам, поднявшим клинок на шерифа, у них бы сил хватило.

Сах, уводя девушку подальше, с сожалением вздохнул.
- Боюсь братьев твоих на долго закроют. Я завтра поговорю с шерифом и всё разузнаю, а пока, давай постараемся насладиться праздником.
...

Март 1500г, Мукомолье.

Солнце медленно поднималось над полями близ Мукомолья, а фермер Роуз уже трудился на своих огородах. Март - важное время. Зима ушла, можно с удовольствием погрузиться в любимое занятие. Земля она любит к себе особенное отношение и трудолюбие. И Роуз знал эти важные истины (на полях Роуза огороды с картошкой м морковкой).


Сам он жил в небольшом уютном домике, что чем-то походил на сарай. Но Александр был полон решимости обзавестись семьей и стать зажиточным землевладельцем. Он уже откладывал сбережения на дом. И надо отметить, что домик его имел вполне себе красивый вид особенно летом, так как Роуз окружил его цветниками роз. Это была его маленькая фамильная страсть. И даже внутри в тепле у него уже расцвели первые мартовские розы в горшках (домик в розах на N-14).

Рассчитывая получить уважение окружающих и достойное место в Мукомолье, Александр Роуз вел примерную и праведную жизнь. Он любил труд и не имел вредных привычек, был добр к односельчанам и приветлив в общении. Александр регулярно посещал службы отца Порфирия и жертвовал ему еды, чтобы тот помогал нуждающимся. Частенько фермер наведывался и к старосте, поговорить да послушать, уважение показать и добрым словом поддержать.

Важно отметить, что Роуз регулярно появлялся в «Пьяной ягоде», но не за тем, чтобы пропустить кружку другую эля. Фермер был добрым соседом Бриверам, и к тому же исправно снабжал таверню припасами. Александр особо не торговался особо с Олафом и любил поболтать с ним, стараясь быть с ним в дружбе и поддерживать хорошие добрососедские отношения. Дело в том, что уже давно Александр оказывал знаки внимания дочери трактирщика Мерседес и ухаживал за ней. Доброе слово скажет или комплимент искренний, припасы Олафу принесёт и девушку цветком пышной душистой розы порадует.

х х х

Скрипящие повозки везли в Мукомолье новых поселенцев. Их уставшие глаза были полны надежд и мечтаний о лучшей жизни. Роуз хмыкнул, сначала придется как следует потрудится. Он подошел к Ратуше и приветствовал путников. Фермер отвечал на множество простых вопросов - совет, доброе слово, и искренняя улыбка не будет им лишней.
- Добрые люди, добро пожаловать в Мукомолье. Конечно я советом помогу и обжиться, устроится. У меня ферма небольшая тут, буду рад помощи - а вы руки свободные займете и пропитание себе обеспечите. Есть среди вас умеющие с землей работать али выносливые?

Затем он глянул на стенд, долго с натугой смотрел на буквы, Александр приподнял бровь повторяя прочитанное "Требуется Фермер-скотовод". Надо будет зайти к Родерику Амберу.
Среди приезжих не было ни одного здорового мужика, годного для тяжелой работы, но была пара крепких баб, которые сразу же заинтересовались скотоводством.
- Работать на тебя? Не обижайся, мил человек, но мы лучше собственную ферму откроем, пока не застолбил никто, а к тебе, если хош, за кормовыми овощами будем заглядывать.

Александр улыбаясь по доброму поправил усы, разгладил бороду и отвечал радушно:
- Мучная матушка вам в помощь. Хорошо, что у вас и руки крепки и средств хватает на строительство собственной ферме. А где помощь нужна будет словом или делом - обращайтесь, я помогу. Односельчане должны поддерживать друг друга.

- И тебе не хворать, мил человек.
Крестьянки попрощались с Роузом и пошли по своим делам.

х х х

Александр Роуз пришел в «Пьяную ягоду», как он частенько захаживал. Фермер всегда выглядел хорошо, но сегодня он был особенно хорош. Он поймал взгляд Мерседес и улыбнулся ей, и подошел к девушке. В руках у него была алая роза, пышная алая роза в марте! Роуз обратился к девушке.

- Здравствуй Мерси, я рад тебя видеть, ты прекрасно выглядишь,- он сделал паузу и протянул ей цветок,- Я тебе принес первую розу в этом году. Она почти также хороша, как и ты.

Он говорил медленно, говорил тихим ласковым голосом, его искренние голубые глаза улыбались ей, он смотрел на нее так, буд-то не существует в мире других женщин кроме нее. Лишь руки выдавали его волнение, он перебирал края своей соломенной шляпы. Но девушка этого скорее всего не заметила.

- О, Александр, Вы так милы! - восторженно воскликнула девушка, и тут же поднесла розу к лицу, вдыхая аромат. - Благодарю, она чудесна. Не знала, что в марте уже цветут розы.

- Да, Мерседес, в марте розы не цветут.- ответил Роуз и выдержал паузу, подчеркивая интригу,- Эту я растил все зиму специально для тебя согревая ее теплом своего чувства к тебе.

Он улыбнулся девушке и помолчал немного, не отрывая взгляда от ее глаз:

- Я хочу окружить тебя своей любовью и заботой, быть тебе верным защитником и надежной опорой. Как и завещала Мучная Матушка, я сегодня пойду просить твоей руки у Олафа. Надеюсь, судьба позволит мне сделать тебя счастливой.

- Ах, Александр, да Вы просто волшебник!
Девушка захихикала, кокетливо поводя обнаженными плечами, а услышав про свадьбу, слегка переменилась в лице, словно не поверила своим ушам.

- Моей руки? Александр... это... так неожиданно. - девушка нервно затеребила прядь волос. - Думаю, мой отец... он сейчас в таверне. А я пойду, поставлю розу в воду.
Она легонько чмокнула ухажера в щечку и убежала.

х х х

Александр Роуз ватными ногами проследовал к трактирщику и завязал с ним разговор. Что-что а болтать да ладить с людьми фермер умел не хуже, чем за землей ухаживать. Так что даже сильное волнение не заставило его запинаться или сбиться.

- Здравствуй, Олаф добрый сосед и хороший друг, я к тебе пришел по важному делу. Ты знаешь, я твоя старшая дочь, красавица Мерси мила моему сердцу, и я ухаживаю за ней. Ты один из самых достойных людей Мукомолья, и семья твоя уважаема всеми. Я счел бы за честь, если бы ты согласился породниться со мной. Я буду любить и оберегать твою дочь, да и рядом она всегда с тобой будет - ведь мы же соседи. - Роуз сделал паузу, глубоко выдохнул и вдохнул,- Достойный Олаф Бривер, я Александр Роуз, прошу руки твоей дочери Мерседес.

Олаф терпеливо выслушал жениха, расставляя наполненные бутылки по полкам.
- Что ж, Роуз, ты вроде, человек хороший и Мерси моей нравишься, но ты ж понимаешь, за моей дочкой половина Мукомолья ухаживает. Вот если бы ты мог заплатить калым, скажем, 150 медяков, то я бы хоть щас ее тебе отдал.

Александр не тянул с ответом, сердце его готово было вырваться из груди:
- Достойный Олаф, твой ответ делает меня самым счастливым человеком на свете! Я буду заботиться о твоей дочери и сделаю ее счастливой. Как и завещали традиции, я принесу тебе калым в 150 медяков сегодня. Слава Мучной Богине!

- Что ж, увидим. Удачи тебе, Роуз.

х х х

Остаток дня до обеда Александр Роуз провел в хлопотах. У него еще оставались запасы консервированных овощей с зимы и картошка с морквой тоже осталась. Если ему повезет, он сможет набрать недостающие пятьдесят медяков. Видать сама Мучная Матушка благоволила ему, и фермеру везло. И с каждым медяком счастивая улыбка все ярче святилась на его лице. Получилось. К обеду уставший, но довольный собой Роуз пришел к Олафу с толстым кошелем.

- Христиана, - бодро протянула жещина в халате, - ну чтож вы сразу так категорично? Если вам это интересно, то я могу смело и вам дать поручение. Умные люди у нас всегда в цене, - добродушно кивает Дженни, - у нас для всех найдется занятие по душе, вы, как я понимаю, биолог, геолог, врач и целый ядерный компот из всевозможных направленностей? Будете следить за цветами в свое свободное время. Мирт должен быть с маслами, согласна, а то персонала здесь так много, но тех, кто способен на что-то серьезное... - раздалось что-то похожее на вздох сожаления, - а бергамот мы унесем... Кто у нас следующий?

Взгляд медсестры медленно скользит по расположившимся в кругу прибывшим, и она внимательно слушает девушку с игрушкой, продолжая кивать. Окружающим могут показаться ее действия немного автоматическими, словно китайский болванчик, но она так открыто держится, что не может не вызывать расположения,
- Боюсь, пара дней это слишком мало для полноценного отдыха, милая Биорка, но я подумаю, что с этим можно сделать, - женщина хитро подмигнула активной девушке, - вероятно найдем и вам заделье, чтоб можно было скопить побольше денег на ваше следующее путешествие, договорились?

Наступает небольшая пауза, и пока миссис Дженни делает пометки в своей тетради, в зале царит тишина, присутствующие пока не готовы общаться с друг другом, но общая атмосфера положительная,
- Это совсем не застенки, дядя Вася, я же верно понимаю, это вы? Ну, а как же иначе? Увидев вашу карту я ссразу поняла, что вы окажетесь очень умудреным жизнью гостем. Не спешите сердиться, вам наверняка у нас очень понравится. А знаете, нам крайне необходим такой человек, как вы. Я читала вашу достойную уважения биографию, так вот, недавно у нас снова пропала пара пациентов, - женщина будто бы одернула себя на полуслове, - недавно они пропали, и вероятно ваш опыт поможет разобраться в проишествии. Мы это еще обсудим, - старичок с жутким кряхтением шлепнулся мимо стула, вероятно став жертвой отсутствующей ножки, из за двери тут же показался здоровяк и подхватил дедулю, - вы целы? - заботливая медсестра в миг оказалась рядом, бросив стопку папок на стул, - не надо горячиться раньше времени, договорились? - пока она ощупывала пациента на предмет целостности костей, стул был оперативно заменен и дядю Васю бережно, но с нажимом усадили на место.

- Продолжим? Ох, Томас, - казалось бы, что улыбка не может быть еще шире, но все, кто так думал, очень заблуждались, она стала шире раза в два, - Томас и Джерри, я вас двоих очень и очень ждала, - Дженни подождала, когда закончится диалог между Томасом и жестяной банкой, - мы вам выделели две кровати в палате, я наслышана, как вас двоих некрасиво поймали на вокзале, - она недовольно поморщила носик, разве можно так обращаться со взрослыми интересными молодыми людьми? Нет-нет, мы такого не допустим.

- Отец Афанасий! - знаете, этому месту как раз не хватает такого человека, как вы. В наше время, когда процветает вся эта разнузданность и тарабарщина, так приятно, когда на горизонте появляются достойные люди. Очень рада, что вы так благосклонны к нашему маленьклму приюту для оставленных всеми душ.
Когда основная масса представившихся были отмечены в тетради, все нужные галочки проставлены, и миссис Дженни удовлетворенно в который раз обвела глазами публику, в зале снова воцарилось молчание,

- Пока остальные гости собираются с духом, я распределю вас по палатам, а потом вы сможете познакомиться и пообщаться, - она встретилась взглядом с молодой девушкой и парнем, которые еще не представились, - не спешите, ребята, я все понимаю, новое место, новые люди, дефицит коробок... - женщина прищурилась, остановив взгляд на молодом человеке с весьма любопытным личным дело, но продолжать говорить не стала, уткнувшись обратно в тетрадь.
К концу ее речи у всех могло сложиться приятное ощущение, что вопреки ожиданиям, в этом месте, доброжелательно относятся к отклонениям каждого, и, можно сказать, одобряют личные особенности своих, как тут принято говорить, гостей.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

- Ну чего уж там, скинемся. - Мозаил покрылся в котомке, выудил оттуда крупу и сало, после чего передал их полурослик. - давайте братки, с каждого по нитке, дедушку насытим...
Полурослик понял о чём начал думать пастух, вот только не понял к чему тот в итоге пришел.
- Не могу я, разумею что дела наши сложные, но не могу. Коли кто из вас со своей совестью договорится, то перечить не стану. Но ведь дед тут один, для него может это единственный шанс что-то нужное получить. Он один против всех выстоял, а вот так возьмём и ....

Говорят неизвестность пугает больше, чем реальная опасность. Но когда Мозаил увидел существо, на которое они по скудоумию решили поохотиться, он подумал, что неизвестность пугала его куда меньше. Копье в руках задрожжало, а ноги начали подкашиваться. Дальше все происходило за считанные удары сердца. Тварь заметила добавку и начала стремительно приближаться.. В нее со всех сторон полетели разнообразные снаряды товарищей Мозаила. Как смешно это смотрится, отстраненно подумал пастух. Как на свадьбе, когда молодых закидывают зерном и монетами. Только невеста оказалась слишком пылкой и слишком прыткой.
Мозаил так до конца и не понял, что произошло, когда инстинктивно выставил острие копья против бешеным галопом надвигающейся твари. Он уже не хотел ни победы, ни геройства, он просто хотел жить. Когда же наконечник копья вошел в пасть твари, а та не останавливаясь с размаху напоролась на оружие, полуэльф лишь инстинктивно вжался в стену, уперев копье под углом в пол.. и злобная пасть остановилась. Остановилась за пол локтя от его руки, все еще шевеля жвалами и нервно подрагивая...
Ноги пастуха наконец не выдержали.. он сполз по стене, немигающими глазами все еще глядя на нависшую над ним страхолюдину. Тварь, наколотую на копье словно стрекоза на булавку.. сполз, и слезы страха и радости градом покатились по грязным от пыли щекам..
Дрожащей рукой Мозаил потянулся к своим порткам:
- Не у.. не ужжж-то даже не обделался... - сдавленным голосом пробормотал ушастый и истерично заржал..

Вы не можете просматривать этот пост!