Темнота и тишина. Единственное ощущение — бесконечная пустота вокруг. И когда уже казалось, что больше никогда ничего не будет, Камала открыла глаза.
Она лежала на спине, безвольно раскинув руки, и смотрела в небо, затянутое низкими облаками. Было довольно светло, но через серую пелену не разглядеть солнца. Камала медленно встала. По одну сторону от неё находился невысокий каменистый пригорок, по другую такой же низкий перелесок, а под ногами — нахоженная тропинка. Никого рядом не было, и мир словно застыл под пасмурным сводом, только ветерок перебирал стебли придорожных трав. Это успокаивало — почему-то Камале не хотелось сейчас никого видеть. Мысли текли размеренно, но сосредоточиться ни на одной конкретной не получалось. Рука её потянулась к шее, и какое-то время она рассеянно ощущала, как под тонкой и тёплой кожей ходит кадык. «Надо идти», — наконец решила Камала, но куда и зачем? Будто в ответ сверху раздались шаги.
На краю возвышения показалась нарядно одетая фигура. Правильные черты лица незнакомца и длинные уши, торчащие из-под тёмных волос, безошибочно определяли в нём эльфа. Было в его облике что-то неуловимо знакомое.
— Привет, — поздоровался эльф на торговом и улыбнулся, отчего безбородое лицо прорезали морщинки. Голос у него был уверенный, с приятной хрипотцой. — Ты, похоже, заблудилась? Я могу показать тебе дорогу, и мне ничего за это не нужно.
— Привет, — ответила Камала. Открытость эльфа ей понравилась. — Я вроде как шла… Берегись!
Последнее слово Камала выкрикнула одновременно с тем, как из-за спины эльфа к его ногам выбежала крупная собака с растрёпанной рыжей шерстью. С коротким орочьим проклятием с её руки сорвался шквал ветра, чтобы ударить собаку в грудь, — да только не сорвался и не ударил. Не произошло ничего. Камала тут же повторила атаку, изменив слова и движение кисти. Кожаный браслет всегда обжимал ей запястье, когда духи отвечали на призыв, но не сейчас. Собака озадаченно смотрела на неё, высунув язык меж массивных клыков и чуть наклонив голову. Вложив в последнюю безуспешную попытку столько злости, что брови эльфа приподнялись, словно он понимал орочий, Камала потянулась за мечом. Ножен на поясе не было. Она хлопнула себя по бедру, где обычно крепила кинжал, извернулась, чтобы выхватить топорик из рюкзака, — но ничего, кроме одежды, при ней не оказалось, лишь браслет бесполезной игрушкой висел на левой руке. Эльф покосился на собаку и вздохнул, но не двинулся с места.
— Они тебя слушаются! — прорычала Камала, ссутулившись в боевой стойке. — Ты с ними заодно!
Она вспомнила сразу всё — как здесь очутилась, куда направлялась, в какой компании, — и мысли, до того неторопливые, теперь беспорядочно сталкивались. То, что сейчас она осталась одна, было плохо, и ещё хуже — без возможности защититься. Трупов собак не видно, значит, во время схватки её оглушили, оттащили в темноту, подлечили, продержали до рассвета, отобрали меч и… наложили заклятие, чтобы… Одно совершенно не вязалось с другим, но показывать своё смятение было нельзя.
— Где мои друзья? — требовательно спросила Камала. Глаза её бегали от эльфа к собаке, которая уселась и стала чесаться задней ногой за ухом. Когти собаки были с палец толщиной.
— Я сейчас всё объясню, — терпеливо произнёс эльф. Он поднял руки, показав пустые ладони, и ловко сбежал вниз по осыпи, успевая сделать следующий шаг до того, как под каблуком ботинка поползёт грунт. Собака прекратила чесаться, встряхнулась и, побегав туда-сюда по краю, тоже начала спускаться, но делала это значительно медленнее, долго выбирая, куда поставить лапу.
Камала изо всех сил напрягала слух, пытаясь определить, с какой стороны ожидать нападения сообщников эльфа или других собак, и то, что слышно было только ветер, беспокоило всё сильнее. Оказавшись внизу, эльф продолжил шагать прямо к ней, и Камала стала отступать, не сводя с него взгляда. Красивые глаза его были ярко-голубыми. Сердце Камалы колотилось.
— Чего ты хочешь от меня? — потеряла она терпение, выставив перед собой сжатые кулаки. — Отзови собаку и верни мой меч, тогда и поговорим!
Эльф остановился.
— Во-первых, — сказал он с лёгким упрёком, — я не в силах этого сделать. А во-вторых, это и мой меч тоже, Камала.
Она уже хотела ответить едким оскорблением, как вдруг пришло осознание, и было оно настолько невероятным, что руки Камалы опустились сами собой. Так вот почему он показался ей знакомым! Сходство с виденным в детстве портретом стало теперь явным. Она никогда не встречала того, кто был там нарисован, и всегда считала его судьбу слишком очевидной, чтобы расспрашивать.
— Прадедушка, — растерянно сказала она. За спиной эльфа собака преодолела половину склона. — Зачем ты здесь? Как?..
По лицу эльфа снова побежали морщинки, но теперь от того, что он нахмурился.
— Я провожатый на ту сторону, — серьёзно объяснил он и указал на браслет Камалы. — Ты ведь понимаешь, что это значит, правда?
Мысли Камалы, не успев оформиться, снова разбежались кроликами из незапертой клетки. Она, безусловно, понимала. Но одно дело знать, и совсем другое — быть готовой к подобной встрече. Камала ни на миг не подумала, что всё это обман. С такими вещами не шутят, да и мелкие знаки, подмеченные после её пробуждения, стали теперь складываться воедино. А самым зловещим из них был тот, что она очнулась одна. Стало ясно — смерть пришла к её друзьям. Но появились какие-то проблемы, а поскольку на десятки миль окрест не было никого, кто имел бы хоть какое-то представление о правильных обрядах, духу-провожатому потребовалась её помощь. В иное время она бы этим гордилась, сейчас же лишь преисполнилась мрачной решимости.
— Кто из них? — тихо спросила Камала. — Сколько? — она ждала ответа. Только не Марта, это не должна быть Марта…
Лицо духа разгладилось, и он ответил ей на чистейшем орочьем:
— Тэд биш, Камала. Зөвхөн та. [Не они, Камала. Только ты.]
Собака, которая к этому времени справилась со спуском, потрусила мимо них, задрав уродливую голову и размахивая хвостом. Сразу под челюстью на рыжей шерсти красовалась длинная белая полоса в том месте, где меч Камалы глубоко рассёк толстую шею. Эту собаку убила колючая плеть — за секунду до того, как другая перегрызла Камале горло.
Кроличья клетка в её голове захлопнулась. Камала медленно села на землю, обхватив колени. Всё правильно. Так и должно быть. Когда умираешь, то не уходишь, а наоборот, остаёшься — как она сейчас. Потому и нужны духи, которые помогают мёртвым найти дорогу. «Помогают нам», — подумала Камала. И сделала самую естественную в её ситуации вещь, не для сведущей орочьей шаманки или стойкого воина Хайленда, а для одинокой и застрявшей между мирами шестнадцатилетней девчонки — расплакалась. Она слышала, как дух опустился на землю рядом с ней, и не глядя уткнулась ему в плечо, а слёзы текли без остановки, глаза горели, и нескладное тело Камалы вздрагивало от обиды и жалости, прощаясь с прежней жизнью. Она никогда не узнает, чем закончится прочитанная до середины книга про летающие острова и железных драконов. Не посмотрится больше в карманное зеркальце, слишком маленькое, чтобы увидеть себя целиком. И не вернётся домой, где встретит родителей, каждый из которых протягивает ей руку, но не с разных сторон, а стоя в обнимку.
Дух не торопил её. Мёртвая собака что-то искала под деревьями за их спиной. Наконец Камала отодвинулась от эльфа и вытерла глаза, шмыгая носом. Был ли он действительно её прадедом, за какие-то заслуги или провинности ставший провожатым? Или только одолжил знакомый ей облик, пытаясь облегчить принятие неизбежного? Она не хотела узнавать. Какая теперь разница? Камала вздохнула и первой поднялась на ноги.
— Я готова, — спокойно подтвердила она, и это было почти правдой. Кое-кого она ещё не отпустила. — Только скажи, с ними всё в порядке? С моими друзьями? Арна, Эльза, Дерек, Стеллар, Катерина, Марта, — с каждым произнесённым именем в её сознании словно потухали последние огни, превращаясь в мерцающие красным угольки.
— Этого я не знаю, — ответил дух, вставая. — Пойдём и посмотрим?
Бок о бок они двинулись вперёд по тропе. Рыжая собака вывернулась откуда-то с палкой в зубах и присоединилась к ним, заняв место по другую сторону от Камалы. Скоро все трое исчезли за поворотом.
Ветер стих, и под безжизненным небом наступила тишина. На вытоптанной земле неподвижной змейкой лежал расцепленный кожаный браслет.