Голосование пользователя

Может ли спектральный пес разгрызть кокосовый орех?

Почему-то этот вопрос не давал Спарки покоя с тех самых пор, как от его клыков пала позорной - и второй, окончательной - смертью та левитирующая черепушка. Внимательно изучив всех новоприбывших, дух решил не откладывать столь важные изыскания в долгий ящик. Мельком глянув на "родившего" отвалы стеклянных сфер - настоящий циркач, такие-то трюки выделывает - "своего", он отправился на пляж, нашел там сначала пальму, потом ее - пальмы - орех. И легко его разгрыз. Потом нашел другой. И тоже его разгрыз. Потом еще один, потом еще. И еще, и еще, и еще.
Дночь напролет пес бродил по берегу, выискивая несчастные плоды. Те, что попадались ему на глаза, будучи достаточно глупыми для того, чтобы не сбежать-укатиться сразу, погибали. Снова и снова трещала под зубами каменная скорлупа, вновь и вновь нутро мертвых семян выворачивалось белесой мякотью. И когда челюсти спектрозверя закончили свою работу, пальмы осознали, что потеряли не просто несколько десятков - если не сотен - нерожденных собратьев, нет. Спарки отнял у них не только молодую поросль, он отнял у них надежду на спокойное будущее - с этой дночи ни один тропический гига-орех в Стартауне более не мог чувствовать себя в безопасности.
Немного успокоившись, дух, вместе с тем, вернулся за ограду. Побродил среди палаток, нашел Маккракен - так, лишь для того, чтобы удостовериться, что с товарищем все в порядке, а затем направился к пирсу. Посидев на теплых досках и поглядев на соленую бескрайность, пошел обратно в городок. Много двуногих, много бесшерстных. И ни одного спектрального пса. Точнее, всего один. Одиночество? Нет. Экзистенциональная пустота. Дух отчего-то остро ощутил, что все сильней привязывается к этой мясной клетке, обрастает шерстью, прорастает зубьями. И все больше теряет связь с Той-Стороной. Материальное - суть якорь. Замерцав, зверь исчез. И появился лишь несколько минут спустя. Ничего не изменилось. Да и могло ли? Неназванная сущность, порождение иных Планов Бытия, что он вообще забыл здесь, в компании этой суетливой двуногой толпы? И почему его вместилищем является именно животная, изначально лишенная не сознания, но по-настоящему живого разума форма? Может ли он сменить ее? Стать таким же, как "свои"? Своим для своих, а не "своим" для "своих". Кто знает ответ?

ФАМИЛИАР



Ты сменил много их. Каждый раз, когда он исчезает, ты испытываешь печаль. Это странно, потому что фамилиар не гибнет – он дух, возвращающийся в мир духов после распада телесной формы. И всё же, что-то погибает. Видимо, ваша короткая дружба: вы проживаете вместе жизнь, полную приключений – а потом один из вас уходит навсегда. Вспоминает ли он о тебе? Ты помнишь каждого, с кем вам было по пути. Огненного пса Кевина, оставившего тебе на память легенду о костре и художнике, которую рассказывают в мирах плана огня. Призрачного попугая Роджера, из-за которого под Ноттингемом сгорела ферма, и который кричал, что бы ни происходило, всегда только одну фразу, глядя на материальный мир безумно: "В ЧЁМ СМЫСЛ?! В ЧЁМ СМЫСЛ?!!!" Разумные и нет, говорящие и молчаливые. Все они друзья. Где и с кем теперь? Кого предстоит встретить ещё?

МЕДИЦИНСКИЕ УСПЕХИ



Героические усилия доктора Брауна заставили малярию убратьcя обратно в инфекционный ад, откуда она пришла. Больным выписан хинин, здоровым сетки от комаров, мёртвым сожжение. Дезинтерия ещё свирепствует, но и этому чудовищу уже дан бой: проведена беседа "О важности соблюдения санитарных норм для выживания" с обязательным посещением всеми колонистами, присутствовал в задних рядах даже Скелет. Мыть руки, не есть продукты без термической обработки, не пить любую воду не из корабельных запасов. Возможно, так и спасётесь.

DungeonMaster

Сразу по прибытию Стила на месте не застаешь — работает, где-то в разъездах по городу — но в "Святой кружке" не клепают мозг по поводу дресс-кода, и ты спокойно зависаешь в баре. Заведение среднего пошиба, явно выделяющееся на фоне общего состояния Риверрайд Бэй. Есть охрана, огороженные от главного зала места и даже VIP-зал с трехзначной суммой за часовое бронирование. Всё, конечно, потасканное и потрепанное — не без этого — но сервис на порядок выше, чем у того же Берта, например.

Спустя примерно минут сорок заходит Стил. Тормозит на входе, что-то коротко спрашивает у охранника, охранник так же коротко указывает на тебя.

Ты видишь мужчину на пять-шесть лет старше тебя самой. Он одет пусть и в бросовые, но хорошо подобранные вещи. Блондин, стрижен под двенашку, прямоугольное лицо. Носит очки в прямоугольной же оправе. Квадратный весь какой-то — фигурой в том числе.

Идет к тебе уверенно и спокойно. Деловой человек. Но огонька, присущего людям, понюхавшим хоть какой-то крови, и правда нет. Ни в глазах, ни в манерах, ни в облике. Цивил.

Язык не поворачивается назвать его рохлей. Но все же цивил. Со всеми исходными сего термина.

Мама Кимби
– Привет, – Ким встряхнулась, поднимаясь со стула. – Я - Кимби. Без Базару намекал, что тут вроде помощь требуется. Обсудим?

DungeonMaster
— Стилворт Дэнверс, рад знакомству. Или просто Стил, как будет удобнее, — кивает он в ответ. — Да, конечно. Прошу за мной.

Мама Кимби
Кимби молча проследовала за ним, примечая детали (куда ведут, есть ли подобие охраны, есть ли признаки незаконной игры в азартные игры, сексуальных услуг, что за контингент тут вообще зависает и о чем трет – на это же она потратила и свои 30-40 минут ожидания)

DungeonMaster
Вы выходите на улицу, заворачиваете за угол бара и спускаетесь вниз по бетонным ступеням ко входу в "английский подвал". Открыв ключом массивную деревянную дверь, Стил пускает тебя внутрь. В небольшое и явно недавно обставленное помещение, больше похожее на гостиничный номер. Стол, стулья, минихолодильник и пара одноместных кроватей.

— Присаживайтесь куда угодно.

Сам он опускается на одну из кроватей, снимает с пояса пейджер и быстро проглядывает экран. Полминуты заминки. А затем он обращается уже к тебе.

— Так... Бертом сказал, что посветил Вас в детали плюс-минус, и что единственным неоговоренным остался только вопрос оплаты. Предлагаю закрыть его в первую очередь, и уже потом Вы какие-то вопросы зададите, если есть. Ваша цена?

Охрана находится в самом баре. В том месте, куда Стил тебя привел, только вы и никого больше. Азартные игры — на первый взгляд тоже не видишь. Полицейский опыт подсказывает, что такие вещи не делаются в открытую. Сексуальные услуги — не видишь ты и девочек. Контингент — по твоей прикидке средний и нижний средний класс из доков. Высококвалифицированные рабочие, низшее звено менеджмента, мелкие служащие. Подтверждает это и прейскурант. На пивной карте немцы, чехи и даже один австриец — самое дешевое проходит по $3.99 за пинту. Трут местные о цивильных делах — работа, быт, счета, кредиты.

Есть и пара человек, которых твоя полицейская чуйка начисто не хочет причислять к основному контингенту. Может быть, кто-то из них как раз таки сутенер. А может, тебе просто кажется.

Мама Кимби
"Походу, то ли здесь действительно все чисто, то ли уж очень хорошо замаскировано", – подумала Ким и решила не искать черную кошку в темной комнате, тем более, что не за этим сюда пришла. И вообще, надо завязывать с этой манерой везде искать криминал. Дурная полицейская привычка, еще за жетоном осталось полезть.
Ухмыльнулась про себя, а вслух сказала:

– Именно что плюс-минус, а цена, не мне вас учить, – вежливый кивок в сторону хозяина, – складывается как раз из деталей. Я бы послушала всю историю от вас, Берт мог и упустить что-то важное. Всё ведь играет роль – как часто происходят ... неприятности, сколько в них участвует ... не приятелей. Провести оценку, наблюдение, определить динамику, выбрать тактику. Пока что сложность проблемы, которую надо решить и с которой почему-то не справилась полиция, кажется довольно-таки значительной.

DungeonMaster
— Две тысячи. Плюс все, что заберете с притона — я на это не претендую, — сказал Стил. — Они мне не неприятели, они просто портят мне бизнес. Бар ночной в том числе, а когда наркоманы выходят на очередной моцион, чтобы настрелять центов на дозу, страдает прежде всего моя клиентура. Когда я только начинал, бар приносил около ста сорока тысяч долларов в год. Сейчас — хорошо, если хотя бы девяносто. Мне надоело вклывать от подъема до отбоя, чтобы в конце каждого месяца доход впритык покрывал расходы. Полиция справилась на свой лад. Врывались в этот притон по ордеру, вязали кого-то, арестовывали, увозили, а воз и ныне там. Хозяина квартиры притянуть не смогли, и в итоге впаяли штраф. За недостаточный контроль соблюдения договора аренды. Но штраф смешной по меркам наркобизнеса. Естественно, притон ровно на том же самом месте спустя несколько месяцев и вырос.

Мама Кимби
– Да знаем мы, что в этих притонах, – Кимби пренебрежительно махнула рукой. – Там и претендовать не на что. Грязные матрасы, клопы и разбитая раковина. Нет, там взять однозначно нечего, а выгребать из их карманов наркоту и перепродавать – не то, чтобы крутая идея. Смотрите, Стилл, у вас страдает бизнес по-серьезному, значит и подход нужен серьёзный. Во-первых, это стоит не меньше пяти тысяч, во-вторых, а кто там хозяином, говорите, числится?

DungeonMaster
— Пять — это деньги немаленькие. Какую конкретно работу Вы оцениваете в пять тысяч? Хозяина не знаю. Я на судебных процессах не присутствовал от греха подальше. И чувствую, не прогадал — если бы светил лицом в зале суда, те, кто вернули притон на круги своя, уже убили меня, наверное.

Мама Кимби
– Вот мы и возвращаемся к вопросу о работе, чтобы сложить цену. Так что бы вы хотели получить? Вы даете заказ, или варианты – мы определяемся с ценой.

DungeonMaster
— Пожар. Взрыв. Что-то, что обеспечит затяжное наблюдение федералов. В общем, притон должен стать необитаемым — любым путем, который Вам доступен.

Мама Кимби
– Ну вот, теперь смотрите: наблюдение, проникновение, освобождение территории от наркоманов, обеспечение яркого события плюс расходы, плюс риск, плюс возможная последующая медицинская помощь. Как раз пять тысяч и затянет, ну, не меньше, чем четыре с половиной так точно.

DungeonMaster
— А если без яркого события?

Мама Кимби
Ким пожала плечами:
– Ну, конечно, можно за 2-3 тысячи просто отдубасить их, но вы же понимаете – одних отдубасишь, другие наползут. А федералы спишут на драку и не почешутся, скорее всего. Вы заказчик, вам решать.

DungeonMaster
Стил на какое-то время задумался.

— А я вот думаю, стоит попробовать. Дежурная отработка полиции их не волнует. Надо посмотреть, как будет волновать недовольство местных, взявшихся за решительные меры. Якобы местных, конечно. Решено. Просто отмудохайте всех за две тысячи.

Мама Кимби
– За три все-таки. Судя по разговорам, их там много роится, не три инвалида.

DungeonMaster
— А вас сколько?

Мама Кимби
– Вы уверены, что вам нужна эта информация? –усмехнулась мама Ким. – Давайте так, есть люди, чья сильная сторона – физическая, есть те, у кого варит котелок. Зачем вам эти подробности? Лучше предположите, сколько крепких людей желательно выставить на эту работу.

DungeonMaster
— Как хотите, — Стил пожал плечами. — В легальном бизнесе обычно мои контрагенты посвещают меня в детали исполняемых работ. Если в вашем бизнесе так не работает, то... кто ж вам судья? Я тут человек новый все-таки. Вам виднее.

А вот на предложение предположить, сколько понадобится человек, он задумался вновь.

— Гм... Ну, однозначно, нужен водитель с машиной, чтобы потом унести ноги. Еще не помешает... как это Берт называл, "отмычка" — тот, кто либо вскроет дверь, либо пустит всех внутри. Ну и сам притон не работает сам по себе — там есть кто-то, кто сбывает и охраняет товар и деньги. И они наверняка при каком-то оружии. Все это выглядит как работа человек на восемь-девять.


Мама Кимби
– Да, это выглядит разумно, но, смотрите, что получается. За 2-2.5 тысячи такие ресурсы не привлечешь. В итоге выйдет слишком хлипко и ненадежно, сплошной пшик, а не воспитательная акция. Плюс, машин должно быть не меньше двух, – Мама Кимби начала загибать пальцы, производя мысленные подсчеты, – плюс, если речь идет об оружии, надо этих людей нейтрализовать. Так... связь, возможно, немного химических вещесте... Для надежности надо всех обеспечить нормальной экипировкой, тогда это будет действительно эффективно. Вы же понимаете, что вопрос не в гонораре, а в том, что в это "предприятие" надо вложить деньги, привлечь специалистов. Тогда и результат будет качественный. Я думаю, мы сможем вложиться тысячи в четыре, чтобы действительно проучить их на славу, а не просто отшлепать одного-двух торчков. Как говорит один знакомый эмигрант: вам шашечки или ехать? Если ехать, то, согласитесь, стоит потратить немного больше и нормально снабдить нужных специалистов нужными техническими средствами. Правильно?

DungeonMaster
Ты попадаешь в яблочко. Стил долго, долго и еще раз долго молчит — то ли обдумывая, то ли просто пребывая в экзистенциальном шоке от того, сколько всего стоит за этим грядущим делом. Проходит время — может, полминуты, может, чуть больше — прежде чем он заговоривает:

— Хорошо. Пусть четыре тысячи. Но уж точно не больше, это совсем край. Ради четырех тысяч мне придется просесть месяца на три по доходам.

Мама Кимби
– Договорились. – Ким кивнула и протянула руку. – Аванс сейчас выдадите или завтра зайти? До 2 тысяч надо внести заранее.

DungeonMaster
— Ох... Щас не на руках, Кимби. Давайте завтра, а лучше послезавтра для верности. Поскребу по банкам, у них тоже с наличкой не всё всегда просто.

Мама Кимби
– Договорились, – Кимби понимающе кивнула. – Я как раз подтяну нужных спецов и составим смету.

DungeonMaster
— Тогда до послезавтра, — он встает. — Вас куда-нибудь подбросить? Я все равно должен ехать в Криблэст по делам.

Мама Кимби
– О, да? Отлично, будет круто, если подкинете меня поближе к "До краев", у меня в том районе есть еще дела. Если вам по пути, конечно.

DungeonMaster
— Тогда вперед.

Мелькнула неуловимая, буквально считанные мгновения, пауза, прежде чем он это ответил. Ни хрена ему на самом деле не по пути, Кимби. Но он тебе не отказывает.

ХАН-РЫБА



Хлопок быстро сомкнувшихся губ – труп японца лопнул, как спелая вишня. Крейсер качнуло, застонал трос – всем показалось на миг: лопнет. Лебёдка поднимает и переваливает через борт ржавую железнодорожную цистерну. Она шевелится из стороны в сторону и помахивает прозрачными декоративными плавниками. Смотрит на вас, вращая глазами неодобрительно. Произносит что-то тихо... Нет, просто рыгнула. И взрывается от перепада давления, брызнув солёной водой и кусками кишок сквозь прорехи в рыже-перламутрово-песочном изъязвлённом теле.

— Ето всо говно, — говорил Эл.

Эл Планж был литовец, в Америке прожил год и по-английски говорил неважно. Вообще-то его звали Альминас Плунге, о чём он и сообщал всякий раз, когда его фамилию читал с листка супервайзер, выдающий наряды:

— Планж! Бери крайние ряды!
— Ploon-GEH, — про себя, почти шёпотом поправлял его Эл, а потом обращался к стоявшему рядом Северину: — Што такое «белые рады»?
— Не белые, а крайние, те, что по краям, — терпеливо объяснял ему Северин.
— Окей, — соглашался Эл.

Жил Эл в том же рабочем хостеле, куда устроился и Северин. Хостел назывался «Carillon Motor Inn», но мотель не напоминал ничем, а напоминал нечто среднее между лагерем бойскаутов и гулагом. Располагался он в обветшалом особняке — раньше, в эпоху джаза, томми-ганов и благословенного модерна, не отравленного ещё приставкой «пост-», это был богатый дом в богатом районе; но времена сменились, район обеднел, комнаты в особняке заставили двухэтажными койками и превратили в общежитие. «Свободных номеров для проживания нет», — возвещала табличка на ресепшене, постоянно пустом: видимо, это объявление предназначалось для случайного путешественника, который решил бы остановиться тут на ночь, не подозревая о реальном назначении гостиницы.

Следы блистательного прошлого особняка ещё проглядывали: на первом этаже посетителей приветствовала надпись «Bar & Lounge» над стеклянной дверью в полутёмный и пыльный зал, в котором вокруг старого телевизора стояли продавленные диваны и пуфики. Вдоль стен располагались обшарпанные деревянные шкафы, в которых можно было найти самые странные вещи: солнцезащитные очки из пятидесятых годов, пластмассовую копию статуэтки «Оскар», модель джамбо-джета с оторванным стабилизатором, старые ракетки для настольного тенниса и моток проволоки. На стойке бара стоял утюг, за стойкой — гладильная доска, а позади доски, в стеклянных шкафах — пустые и пыльные бутылки, бокалы и пивные кружки — напоминание о временах, когда здесь жили люди, которые сами утюг в руки не брали.

От тех же времён осталась и кухня: большая, с огромной десятикомфорочной плитой, зажигание которой требовало проведения ритуала, лишь немногим уступающего по сложности сатанинским, а также целой комнатой-холодильником. В номерах холодильников не было, так что холодильной комнатой пользовались все жильцы, и поэтому на стене висело объявление, грозно оповещавшее постояльцев о том, что воровство еды будет караться немедленным изгнанием из гостиницы Carillon. Еду при этом воровали все, в том числе и Эл; подозревали же в основном поляков, составлявших меньшую, но самую молодую и активную часть постояльцев. Поляков ненавидели за пьянки в гостиной, из которой всю ночь глухо громыхало диско-поло, доносились голоса и выкрики, а иногда и звуки потасовки. Набесившись, поляки разбредались под утро по комнатам, пьяно пшекая и натыкаясь в темноте на табуретки и тазики.

Спальные комнаты были заставлены двухэтажными койками, с верхнего яруса которых свисали футболки, полотенца, джинсы; по полу между тазиков и табуреток тянулись провода, в беспорядке стояли резиновые шлёпки. Пахло застойным потом, тяжёлым постельным духом. Северину и Элу относительно повезло жить в одной из меньших по размеру комнат — в вытянутом пенале с единственным окном, зато с отдельным санузлом. Видимо, в блистательном прошлом особняка это была комната для прислуги: сейчас почти всё пространство помещения заполняли четыре двухэтажные койки, между которыми едва можно было протиснуться. «Вот ведь как получается, — мысленно констатировал Северин, — раньше в эту комнату селили одного представителя рабочего класса, теперь — семерых, в перспективе восьмерых (одна койка пустовала). Что там писал Маркс? Тенденция к уменьшению нормы прибыли». Эл выражал ту же мысль иначе:

— Ето всо говно, — говорил Эл, когда они с Северином поздним вечером сидели в раскладных креслах в заросшем и неухоженном саду на заднем дворе особняка. Из открытых окон гостиной глухо бубнил телевизор, серые в ночи заросли таинственно колыхались, а перед сидящими в темноте смутно белела фигура обнажённой безголовой женщины — мраморной статуи, когда-то украшавшей давно неработающий фонтан, ещё один реликт блистательного прошлого мотеля «Carillon Motor Inn».
— Что говно? — переспросил Северин.
— Всо, — решительно заявил Эл.

Элу было тридцать семь лет, он был лысоват, худощав, носил футболку «Ramones», очки в тонкой оправе и имел полоумный взгляд. Он был нелегальный иммигрант, атеист, антисоветчик, немного художник, немного стропальщик, бывший пациент психиатрической больницы в Каунасе (так он косил от призыва в СССР) и, несмотря на предыдущее, вполне сумасшедший человек.

— Вот то, как мы живом, — пояснил, наконец, Эл, подобрав слова, и широким жестом указал на фигуру безголовой женщины. — Вот это всо. Это не шизнь. Это cough-cask!
— Что? — не понял Северин.
— Каф-кеск, — с нажимом повторил Эл.
— А, kafkaesque, — догадался Северин.
— Каф-кеск, — повторил Эл жутким голосом и указал на статую. — Вот што ето? Ето статуя бесголофой бапы. Потумай, Северин. Мы вес ден рапотали в порту, штобы фернуться сута, фернулись, сели в стулья, и кто нас фстречает? Бесголофая бапа. Это Кафка, Северин, — добавил Эл с театральным трагизмом.
— Взгляни на это иначе, Эл, — лениво сказал Северин, которого этот разговор немало забавлял. — Иные бы отдали неплохие деньги, чтобы смотреть именно на эту статую. Обрати внимание, что изначально эта была статуя Венеры Милосской, только с руками. Видишь, у неё в руках яблоко? Это Венера Милосская, как она была изначально. А теперь у той, изначальной, нет рук, а у этой руки есть, зато нет головы. Это, знаешь, своего рода поп-арт.
— Это poop-art, — решительно заявил Эл. — Всо говно. Снаешь, какая статуя пыла бы лучше?
— Ну? — заинтересованно обернулся Северин.
— Пез голофы и пез рук. Фсо отломать. Фот было п саепис.
— Так отломай ей руки, — предложил Северин. — Будет без рук и без головы.

Некоторое время Эл раздумывал над предложением, и Северин сам задумался — а вдруг сейчас бросится отламывать? С Эла бы сталось.

— Нет, я устал, — пожаловался, наконец, Эл. — У самого руки отфаливаютса.
— Я тоже устал, — сказал Северин.

Помолчали.

— Ты гофоришь, деньги, — снова начал Эл. — Я хочу иметь деньги, Северин. Я хочу красиво одеваться. Я хочу фкусно есть. Я хочу шить в нормальном доме. Я хочу не видеть каждый вечер бесголовую бапу, я хочу видеть каждый вечер головую бапу!
— В общем, у тебя американская мечта, — подытожил Северин.
— И я готоф са деньги упить, — сказал Эл.
— Ну и за сколько? — поинтересовался Северин.
— За тысячу долларов, — не раздумывая, ответил Эл. — Или за две.
— Так за тысячу или за две? Кто ж тебе станет предлагать две тысячи, если ты готов убить за тысячу?
— Всо зафисит, Северин. Зафисит, как упить, кого упить.
— А ты убивал, Эл? — лениво спросил Северин.
— Упивал, — неожиданно подтвердил Эл. — Я упил челофека. Это было ещё в Литфе. Я упил его стиральной машиной.
— Стиральной машиной?
— Я рапотал грусчиком. Снаешь, у нас в софетское время пыло сложно не рапотать, тепя могли посадить в тюрму. И я рапотал грузчиком. Мы несли по лестнице стиральную машину, я был сферху и фыронил её, она упала на моего тофарища.
— И раздавила его насмерть?
— Что? Нет, не насмерт. Сломала ему шею. Он остался калекой.
— И этому человеку позволяют здесь работать стропальщиком, — философски заметил Северин.
— Кому угодно сдесь позволяют рапотать стропальщиком, — откликнулся Эл.
— Так ты его, выходит, не убил?
— Как не упил? Упил.
— Потом, что ли? — не понял Северин. — Ещё раз уронил на него стиральную машину?
— Нет. Не фажно. Он всо равно что мёртв.
— А, в этом смысле, — поскучнел Северин.
— Та. Меня потом запекли в психушку.
— Я думал, ты косил от армии?
— Ето тоше. Там слошно. Слошно.

Ещё помолчали.

— Снаешь, — дрогнув голосом, сказал вдруг Эл. — Он федь читал Джойса.
— Кто читал? — не понял Северин.
— Мой тофарищ. Которого я убил стиральной машиной. Он читал Джойса. Нет, я всо-таки сломаю их! — и, вскочив, Эл бросился к статуе, вцепился в мраморные руки женщины, принялся по ним колотить — но руки были из цельного куска мрамора с остальным телом и просто так отломать их не получалось — статуя только тряслась.
— Да стой ты, дебил! — Северин вскочил из кресла, бросился вслед, принялся оттаскивать Эла от статуи. — Не ломай ты их, блядь! Нас взъебут обоих!

В общем, всё закончилось потасовкой.

Вечером, когда Северин уже засыпал на своей койке, Эл подошёл, отодвинул занавеску и скорбно прошептал в щель:
— Снаешь, Северин, исвини. Я нафрал.
— Ты не ронял на человека стиральную машину? — проворчал Северин.
— Што? Нет. Я ронял на челофека стиральную машину. Я нафрал в другом. Он не читал Джойса. Он украл у меня шенщину. А Джойса он не читал. Джойса даже я не читал.
— Я тоже не читал, — признался Северин. — Никто не читал Джойса. Все только врут, что читали. Иди спать, Эл.
— Савтра снова на рапоту, — печально сказал Эл, скипя ступеньками, забираясь на верхний ярус.
— Завтра снова на работу, — повторил Северин, поворачиваясь набок.

Едят ли спектральные псы вяленое мясо?

Спарки, похоже, перележав под лестницей лишнего, так, сходу, вспомнить этого не смог, поэтому, в ответ на предложение шумного "своего", на всякий случай вильнул хвостом - вдруг оно окажется вкусным, лучше заранее не отказываться. И запомнил обещание. У него, в отличие от суетливых бесшерстных, забот было не в пример меньше, поэтому, при случае, если "свой" забудет о сказанном, пес найдет способ ему о нем напомнить. Или взять обещанного мяса свежим, на вес.
Ведь, даже будучи недопривязанной и полузапертой в двойственной не-тюрьме собачьего тела, существующего в плотности и статичности этого измерения, сущность его - дух - оставалась принадлежащей кипучести астрала, где все и вся было пропитано текучей магичностью. А раз так, Спарки, привыкшему к нестабильности, отчего-то чудилось, что от заключенных договоров и произнесенных обещаний веяло чем-то статичным, но по-другому, надежно и приятно, нежели от всего этого мира. Соблюдение их, договоров, следование им, обещаниям, когда дело касалось непосредственно него - все это виделось духу благостью. Нарушение же данного слова, по ощущениям, слегка расширяло окно возможностей того, что пес-непес мог сделать со "своим". Обещаешь духу кусок мяса, дашь духу кусок мяса. Так или иначе. Кусок вяленого, кусок собственной кровоточащей плоти - не суть, завялить недолго. Договор заключен.
Удовлетворенно вздохнув, пес шумно втянул носом воздух, а потом, глянув на то, как маг возится с трофеями, ушел обратно, за лестницу, где палуба еще хранила остатки его собственного тепла. Лежать, ждать. Статика, до поры.

Фрэнк повернулся к мистеру "Сначала-Смажь-Потом-Войди" и вперился в него взглядом. Никогда Пикассо не любил этих долгих прелюдий "интересные разговоры, ничего, если задам...". Такой хернёй обычно занимаются блядские риэлторы или сраные сектанты, в общем, аккурат вся та шваль, которая хочет тебя наебать и попить твоей кровушки. Вежливые, приторные аж до блевоты, а разницы с той же гопотой - исключительно в методах.

- Есть, что сказать - говори, - не особенно дружелюбно ответил Пикассо, являя в полную красоту свою прекрасную морду, как бы намекая "только хорошо подумай, что именно ты сейчас хочешь сказать".

Ещё и колу заказал, когда другие пиво пьют... Пидор, что ли?

4:30 утра,
За семь часов до разговора с Бертом,
Претсберри, окраина

— Пока, Джим! — попрощался с Алексом водитель.
— Удачи, — махнул ему рукой Алекс, подхватил пакет и побрёл по обочине. Здоровенный грузовик, на котором Алекс приехал из Миннесоты, прокатился мимо, просигналив на прощанье.

Затекшие, окостенелые за ночь в машине ноги благодарно отзывались на каждый шаг. Во влажной, густой утренней тишине обочинный гравий оглушительно хрустел под ногами. За сиреневатым, мокрым после ночного дождя асфальтом тонули в утреннем тумане поля, но по эту сторону трассы уже начинался город — склады, автомастерские, вымерший, глядящий тёмными витринами автосалон. Рыжая в утреннем свете стена какого-то складского здания была наискось перерезана тенью, что придавало пейзажу некий анархо-капиталистический колорит.

Алекс измождённо провёл ладонью по липкому от сонного пота, небритому три дня лицу, глубоко вдохнул отдающий гарью и острой утренней свежестью воздух. После шаткого, тряского дорожного сна мир казался скособоченным, будто Алекса выдернули из него и вставили снова, но наперекосяк. Утренний холодок чувствительно забирался под безразмерную футболку с плюшевым мишкой. Хоть бы один, хоть бы одна сволочь по пути спросила, почему мужик ходит в такой футболке: никто не спрашивает, все просто странно смотрят. Чёрт с ними.

В пути, тем более автостопном, большие вопросы жизни отступают на второй план — весь день становится поделён на маленькие задачи, которые нужно решить сейчас: найти удобную точку для стопа, дождаться машины, доехать, попытаться хотя бы чуть-чуть поспать в пути, а вот сейчас — умыться и найти, где поесть. Не ел Алекс со вчерашнего вечера.

5:15
Претсберри, Северный Спаргрэк

Город был ещё по-утреннему мёртв: гулко прокатывался треск одинокого мотора вдалеке, свежий ветерок носил обрывки бумаги, полиэтиленовые пакеты по разбитому асфальту. Ярко и по-летнему резко лежали тени на исписанных тегами кирпичных стенах, на рольставнях, закрывающих двери магазинов и ресторанов. Одно место, впрочем, было открыто: круглосуточный «Сабвэй», задрипанный и жалкий, с продавленными диванчиками, из которых лез поролон, с сонным работником за стойкой и спящим в углу за столиком бродягой.

Алекс с купленным 12-дюймовым сэндвичем и стаканом колы устроился в другом углу. Тихо играла музыка: Мадонна пела о каком-то тропическом острове Сан-Педро, где весь день играет сальса, а солнце весело сияет над головой, где нет забот и все друг друга любят. Алекс жевал сэндвич, поставив локти на стол и без выражения глядя перед собой. Песня закончилась, заиграла реклама, мерно забубнил голос диджея. Время утренних развлекательных шоу ещё не настало: передача, кажется, шла ещё с ночи, и диджей, судя по тону, пытался слушателей не столько будить, сколько убаюкать, и говорил почти устало. «А вот я тоже устал», — безразлично подумал Алекс.

Прозвучала короткая заставка, и заиграла новая песня. Её Алекс сразу же узнал, хотя и не слышал уже лет двадцать. Это была «Venus in Furs» группы «Velvet Underground» (ссылка). Алекс прислушался. Что-то шевельнулось в душе, будто сдвинулась с места какая-то, казалось, навсегда застывшая сдвижная плита. «Как сверкают сапоги из кожи, — узнавал Алекс слова, угадывал их заранее, — как во тьме дитя взметает хлыст…»

Эта песня да и сама группа не имела ничего общего с политикой, с левой идеей, с терроризмом — даже имя группы скорей намекало на обтянутый бархатом подвал пресыщенного удовольствиями гедониста, а не на подполье. Но было что-то иное: в этом вязком, тягучем ритме, в котором гитара звучала подобно индийскому ситару, в шаманском позвякивании бубна, в глухом, потустороннем и медленном бите, в том, как месмерически Лу Рид даже не поёт, а выговаривает слова — «Северин, Северин там ждёт тебя». Северин — это имя героя повести Захер-Мазоха, — вспомнил Алекс. — «Венера в мехах», автор Захер-Мазох. Откуда это вспомнилось? Откуда-то из дальних закутков памяти — первый курс Колумбийского университета, общежитие, пластинка в проигрывателе, одна из тех студенческих тусовок, на которых кто-то разговаривает с кем-то, кто-то с кем-то целуется в углу, кто-то в прокуренном полумраке танцует в середине комнаты. Кто-то с умным видом объяснял мне смысл песни — не вспоминалось уже, кто.

Нет и не может быть более нашей, более нью-йоркской группы, чем «Velvet Underground». В эпоху, когда все курили траву, они кололись героином. Когда длинноволосые ребята и девчонки носили невообразимых цветов рубашки и куртки с лохматой бахромой, Лу Рид носил костюм с галстуком и тёмные очки. Когда хиппи в Калифорнии воспевали наготу и естественность, в Нью-Йорке воспевали пластик и связь Эроса с Танатосом. Те пели про цветы в волосах, Лу Рид пел про плётку и кожаные сапоги.

Если подумать, это эстетствование было нарочитым, наивным, китчевым — и всё-таки талантливым. Вся американская культура такая: наивная и нарочитая, без европейского чувства меры. У европейцев есть Нойшванштайн, у нас — Диснейленд. Культура одарённых самоучек, с восторгом глотающих любую книжку без разбора. Даже интеллектуальность у нас такая — прямолинейная и незамысловатая, как бейсбольная бита. Вспомнить хотя бы знаменитые дебаты Хомского и Фуко…

Мысль вдруг остановилась, и Алекс ощутил ужас. Ужас был разлит в воздухе — в мягком утреннем свете, льющемся из окон забегаловки, в солнечной пыли, сквозившей в лучах, в том, как хрипло прокашливается проснувшийся бомж в другом конце зала, в том, как облокотился на прилавок работник забегаловки, в том, как монотонно и дремотно продолжает звучать песня. Главное же, ужас заключался в вопросе: «кто это думает?»

Кто это думает? Кто вдруг вспомнил всё это, то, что так давно ты пытался выбросить из памяти, Алекс? Это ты, Алекс? Но Алекс не бегал от властей, не учился в Колумбийском университете, не занимался терроризмом, у Алекса жена и двое детей, он живёт в Северной Дакоте, в городе Гранд-Форкс, работает на заправке «Шелл»… Это Майки? Майки «Корсер» Бруно, это ты? Нет, это не Майки — тот был молодой, тот делал революцию, мастерил бомбы, взрывал здания, убивал людей, путешествовал по миру. Майки был длинноволосый бородатый радикал в мотоциклетном шлеме и кожаной куртке с «маленький красной книжечкой» Мао в одном кармане и ЛСД-шной маркой в бумажнике. Ты — небритый и давно непьющий даже старпёр с дешёвыми электронными часами на волосатом запястье, в безразмерной футболке, купленной Алексом для маленькой Джоан, чтобы та подарила маме… но, если подумать, в честь кого ты настоял, чтобы назвали Джоан?

Ужас сковал дыхание, подкатил к горлу, стены будто сходились тисками. Алекс схватил со стола стакан с колой и шумно всосал газировку через трубочку. Сердце бешено колотилось в груди, руки задрожали. Северин, Северин там ждёт тебя. Кого ты ждёшь, Северин?

11:30
Бар «До краёв»

Наверное, Берт был первым за время пути из Дакоты человеком, который не удивился футболке с плюшевым мишкой. Да он и тогда, в 1981-м, был такой, — вспомнил Майки, — никогда ничему не удивлялся, не задавал вопросов. Нужен был сэйфхаус, только и сказал: «без базара» да осведомился о цене. Конечно, постарел, сильно — но кто помолодел-то? Семнадцать лет прошло. Семнадцать, чёрт возьми, лет.

Нет, Берт, бежать — не выход. Чтобы устроиться в Канаде или где-то дальше на постоянной основе, нужен загранпаспорт, а это другой уровень. Чтобы жить в Стране, блядь, свободных, нужен в первую очередь SSN, а по нему уже можно сделать и права, и банковский счёт. Вот, Берт, что мне в первую очередь нужно, SSN. Как раньше делали, помнишь? Маленький мёртвый ребёнок года рождения эдак от сорок пятого до шестидесятого. Достать свидетельство в архиве: один экземпляр идёт на руки родителям, а второй туда. Нашим ты так делал, Берт.

— У тебя, кстати, остались выходы на наших? — Алекс понизил голос, наклонился к бармену. — На кого-нибудь?

Да откуда у него выходы, — горько подумал Алекс. Если и знает имена, не скажет — все оставшиеся на свободе сейчас сидят на жопе ровно и не рыпаются, как я ещё неделю назад. Где сейчас подполье, где Чёрные пантеры, где Синоптики, где марксисты-ленинисты, маоисты, анархисты? Нихера, никого не осталось: левая идея мертва. Вместо призрака коммунизма — другая иллюзия: что каждый американец — лишь временно обездоленный миллионер. Алекс оглянулся по сторонам: вот, сидят, временно обездоленные. Какой-то быкан с каторжной рожей, тётка-байкерша, пацанёнок какой-то, по говору картошечник, ещё один торчок какой-то. Пиво хлещут, и каждый, небось, мечтает разбогатеть. Но вдруг…

Алекс замялся, не решаясь продолжить.

Опасно, опасно искать других идейных — кричал про себя Алекс. — Семнадцать лет ты сторонился идейных, бегал ото всех: известно же, что на одного честного человека в любой левацкой тусе два идиота, три подлеца и один провокатор — хорошо если один. Но, чёрт возьми, какие варианты? Устраивать новую жизнь? Какую новую жизнь, в сорок три года… нет, сорок три-то года Алексу, а на самом деле тебе-то — сорок шесть, Майки! Опасно, Алекс? А что не опасно? Жить без документов, пытаться скопить нужное, работая всерую, залезать в долги, — не опасно? Это не то что опасно, это и невозможно. Ты не Алекс, — сказал себе Майки, — Алекс мёртв.

— Или не на наших, — наконец, сказал Майки. — Не знаю… на идейных, что ли? Есть тут идейные?

Сказал — как в воду бросился. И добавил:

— Да, Берт, ещё одно. Что я уже давно не Майки, ты в курсе. Теперь я уже и не Алекс, сам понимаешь. Пока документов нет, буду… — он призадумался, — скажем, Северин.

Настроение было весь день – полное говнище.

Будем честны, так было уже не первый день – с краткими проблесками говна менее вонючего сорта.
Надо что-то делать.

"Фак, Мама-Кимби, ты становишься ценителем сортов дерьма, хватит задрачиваться", – сказала она себе в сотый раз, бессмысленно отираясь в клубе.

Будто от этих слов что-то менялось.

Хотя да, менялось. По крайней мере, она уже не скользила по наклонной плоскости и пыталась строить какие-то планы. В конце концов, она уже помнит по утрам, где закончила вчерашний вечер. Правда, перестать катиться - это еще не значит, начать подниматься.

Перестать ходить к курвам она не могла – это была ее жизнь. И продолжать ходить не могла. Без байка Мама Кимби чувствовала себя не то, что голой – хромой. Без колес – как без ног. Байк – это как ... Бля, как часть тела. Безлошадным не понять.

Надо что-то делать.

Надо выбираться, надо, надо...

Вся эта муть в сотый раз пережевывалась у нее в башке, пока она хлопала себя по коленям и громко хохотала над приколами курв. Еще не хватало показывать свое уныние, пха. Что она может показать – так это фак, а никакое не сопливое нытьё. Поэтому она ржала как лошадь и не подавала виду, что настроение на подсосе.

– Ооо. шикардосная тема! – Мама Кимби с энтузиазмом взяла у подруги визитку и бережно ее спрятала. – Какие японцы, что ты, ну нахер эта крашеная фольга. Нееет, если брать, то нормальную тачку, а не детский велик с моторчиком. Спасибище, Леди Фокс, осталось денег накопать.

Хлопнулись ладонями, стукнулись кулаками в ритуальном жесте курв – "Бимбос форева!" – и разбежались до завтра.
Конечно, до завтра.
Опять тащиться ногами.

Но все-таки... Мама Кимби ухмыльнулась и направила свои ноги в бар. Где наша не пропадала! Да где она только не пропадала, а вот не пропала же до сих пор.

Надо что-то делать.

В полупустом баре она сразу увидела Фрэнка. Попробуй его не увидеть, с такой-то мордой. Влип мужик, конечно, на полном ходу. И хоть не к нему она шла, а мимо пройти не могла.

– Надо что-то делать, – на автомате сморозила то, что на уме было. – Упс, то есть, хай, Пикассо, как жизнь?

Хочешь узнать, как проебать то немногое, что дала тебе жизнь - спроси Флинта Маккензи. Он в этом большой спец.
Жизнь дает тебе лимоны? Делай из них лимонки и бросай себе под ноги. И ты взлетишь. Правда, ненадолго. Социальный лифт по-спаргэкски.

Последнее время Муха жил в промежуточном состоянии между ступором и шухером. Мозгам, до того не особо нагружаемым хозяином, требовалось время на осознание беспросветной жопы, на дно которой он радостно занырнул.
Папаша, храни Господь его мятежную душу, учил - никогда и никому не давай спуску, чего бы не стоило. Око за око, зуб за зуб? Черта с два! За око выбей в ответ оба, за зуб сломай ублюдку челюсть - только так. Иначе прогнут, сядут сверху и сам не заметишь как будешь мычать, тянуть чужую упряжку и радоваться, когда вместо кнута поперек хребтины получишь кусочек сахара.
А теперь - где искать виноватых? Донни, что ли, виноват, которого добрые друзья кинули легавым с дырявым ливером? Или может Энди, над которым все только поржали, когда он сунул в багажник гребанный пулемёт? Или тот малой пацан, чей взгляд, высвеченный дульными вспышками АК, словно стробоскопом, снился теперь Флинту каждую ночь?
Муха зло орал, поднимал руку со стволом, чтобы заставить малого исчезнуть, но пистолет был слишком тяжелым, а пацан все глядел, глядел своими распахнутыми глазищами, прямо, блядь, в душу глядел, пока Флинт не вскидывался, сдавленно дыша, слепо моргая в темноту и запоздало понимая, что на самом деле сжимает в потной ладони пушку. Мухе и раньше доводилось стрелять в людей, он даже не видел в этом особой проблемы, но была черта, которую он переступать не собирался. И очень, должно быть, повеселил этим старого пердуна на небесах.

Короче, очевидно было, кто все проебал - вон тот парень, чью щетину Муха скребет тупым жилеттом каждое утро. А с него, парня в зеркале, какой спрос? Хотя двенадцать свинцовых друзей в магазине паленого чеха знали, какой. Выбирай любого, он подскажет, где тут черный ход и как срезать дорогу от роддома до крематория. Мысль эта, как ни странно, успокаивала. Еще не время, пока еще нет.

Постепенно пришел к мысли, что раз уж из задницы нет никакой возможности вынырнуть, то уже, вроде как, и неважно, насколько глубоко ты в нее залезешь. Все, чем может напугать Флинта американское правосудие, это еще пара-тройка пожизненных к тому, что на нем уже висит. Или сразу вышка. Но чем от этого отличаются полста лет за решеткой?
Да и продырявить себе башку никогда не поздно, а пока... Пока нужны были бабки. У Без Бэ вроде есть маза достать фальшивый айди, но нужен кэш. Чтобы подогреть достаточно кэша, нужен хотя бы один хороший налёт - единственное, что умел делать Муха, и то, как показала практика, хреново. Для налёта нужны колеса, это решаемо, и кореша, а вот с этим наблюдалась проблемка. Флинт отдавал себе отчет, что в одного, скорее всего, не вывезет, но других вариантов на данный момент не было.

Муха докурил, отправил бычок полетать, быстро по сторонам глянул, якобы разминая затекшую шею - вроде никого. Ладно.
Толкнул плечом дверь бара, подавив желание вжать голову в плечи и надвинуть пониже бейсболку. Лучший способ рассказать всем что ты в бегах - расхаживать вокруг с загадочным ебалом, поднимая воротник и бдительно оглядываясь. Срисовал клиентуру, пока шел до стойки - Мама, мать ее, Кимби, принесла ее нелегкая, шапочно знакомый торч и ну нихуя себе какая встреча, тот самый расписной фрик из бургерной. Да еще Без Бэ трет с каким-то мужиком - а вот его мы не знаем. Но Без Бэ бы, наверное, маякнул, если это легавый. Впрочем, все равно мужик Флинта уже спалил еще на входе.
Муха не без усилия даванул радостную лыбу, шутливо козырнул Маме Кимби, и приткнулся к стойке рядом с Джоном-Джеком-Хер знает кем, так, чтоб его спина закрывала физиономию Флинта от левого мужика. Кимби, если и в курсах про последние выкрутасы Мухи, вряд ли побежит его сдавать, с Расписным они вообще были незнакомы, понятно только что не коп, и на том спасибо.
- Хэй, Джонни-Джэк! Как сам, все триппуешь? - дружелюбно поприветствовал торчка Муха, протянув пятерню, а сам в глаза заглянул - мелькнет там что-нибудь этакое, про что знать простому торчку не нужно? Но по ходу нет, не в курсе старина Джон. Или Джек. Судя по взгляду, он если и в курсе о чем, так разве что на каком конце радуги лепрекон прячет золотишко.

На вопрос Без Базара Фрэнк только мотнул головой. Но тут же, опомнившись, спросил:
- Есть орешки? Ну, те...

"Бесплатные" сказать язык не повернулся. Иногда здесь можно было поживиться нерасколупывающимися фисташками или прогорклым арахисом, или ещё каким хрючевом, которое стыдно подавать даже к дешёвому пиву. Предполагалось, что оно бесплатное для посетителей, то есть, для тех, кто, блин, ЗАКАЗЫВАЕТ - и, что характерно, платит потом.

Но в этом как раз и заключалась вся загвоздка. Не то, чтобы Фрэнку совсем было нечем платить, но это совсем прям нож к горлу приставило. А Пикассо уже был научен горьким опытом: в такой ситуации нет ничего опаснее осознания того, что, даже если ты потратишь два бакса, тебе всё равно надо добыть где-то ещё сотни две-три, и погоды оно всё равно не сделает. Через это два бакса превращаются в пять, в десять, в пятнадцать, а там уже бац - и не осталось даже их.

И, что самое обидное - хавальник открывается не потому, что так уж жрать охота. А потому, что делать нехуй. А делать нехуй, потому что из всей работы - на полставки поваром у Папаши Джо, больше его с такой рожей не возьмут никуда: дело проверенное.

Провёл ладонью по стойке, ощущая глубокую с ней внутреннюю связь. Старая. Ничем не примечательная. Вся в ожогах, царапинах. Как он её понимал. Все эти ебучие шрамы... Сука, чесались, как будто даже внутри. И кожа, стянутая, болит. Почти всё болит, что болеть может. Это полный пиздец, с которым ему, Пикассо, теперь жить...

И даже стойка была, пожалуй, счастливее, чем он. Её протирали. Полировали. Ухаживали за ней.

А он?

И, словно желая подлить масла в огонь самобичевания, рядом приземлилась Кимби. "Свободные отношения без обязательств, претензий и обид", ебать их в сраку. Будто весь мир превратился в одно ёбаное напоминание о том, что всё то дерьмо, каким была твоя жизнь до пиздеца - это, в общем-то, и была самая счастливая её часть. Лучше уже не будет. Для него - так точно. Для Бетти - все ещё может быть. В конце концов, если он, Фрэнк, нормально справится, может, даже, ёбаря себе найдёт, когда вырастет, в конце концов, ноги в этом деле вещь не самая нужная...

Блядь, вот принесла же нелёгкая байкершу. Все мысли Пикассо, вообще не меняя мрачной окраски, полетели в сторону трахелова, отчего стало ещё гаже на душе. Ему-то хуй не оторвало. И, как назло, рядом баба сидит, с которой ещё совсем недавно...

А теперь-то уж, скорее всего, никогда.

Одно хорошо - по этой морде пойди пойми, что ты там себе внутри думаешь. Да и смотреть особо не хочется никому, что уж там.

- Здорово, Кимби, - прорычал Фрэнк. Мало того, что рот шевелится не так, ещё и с голосом хуйня случилась: то ли внутренний ожог, то ли надышался всякого, кто бы объяснил. Но говорил он теперь так, что особо впечатлительные и обоссаться могли. Вот и пойди пойми, что поздоровался он вполне дружелюбно - пытался, по крайней мере.

Отворачиваться не стал, хотя очень хотелось. Но, сука, надо привыкать. Теперь он такой.

И это, блядь, уже не изменится.

Жизнь сурка я испытал, когда каждый следующий день, похож на предыдущий. А теперь обнуление и все по-новой, только давит на плечи не груз потраченных впустую лет, а неизвестность и пустота. Какова цель? Ради чего я живу? Что бы что? Что бы просто не сдохнуть? Пока получается, с переменным успехом. Старик не выгоняет из своего дома, хотя его старуха и ворчит с каждым днем все сильнее, на пожрать, тоже нахожу пару баксов, пускай и не трижды в день питаюсь, но пока живот со спиной не слипся, жить можно. Или выживать.
Но то что нужно что-то менять, это однозначно. Мусорщиком работать не вариант, вряд ли я найду на свалке что-то что потянет на миллион вечнозеленых. Но без документов, да и каких-либо знаний, работу по-приличнее мне не найти. Гребанная петля, хоть затягивай её на шее.

На районе встречаются типы, которые вроде как знают меня, но спрашивать их о своем прошлом, не очень хочется, потому как просекут мою ситуацию и как тот лепила, начнут вешать мне лапшу на уши, о всяких долгах и договоренностях. А оно мне надо?
Мне надо найти... Себя. Может в церковь сходить? А что, звучит как план. Может и ночлежку там подскажут, а то у старика кантоваться, уже и самому как-то не ловко.

Осмотрел посетителей. Крепкая женщина, байкерша, судя по всему, како-то мужик, который судя по-всему, повидал некоторое дерьмо, малой какой-то, дерзкий и... ох, блять, что это с ним?! Последний был такого вида, что не только повидал некоторое дерьмо, но и пережил и пережевал его, пока жизнь пережевывала его, да проглотить не смогла и просто выплюнула. Да, наверное моя ситуация не так плоха как его.

Ну ещё был владелец этого заведения.

Итак, игра у меня не пошла. Основная причина - нет "обратной волны" вдохновения. Грубо говоря, мне самому неинтересно в это играть. В результате мастерпосты получаются плоскими, вам тоже неинтересно, ну и пошло-поехало по спирали смерти.

Думаю, вам интересно, что же было в планах?

Вся долина Корнуолла и Рассветного Камня страдает от проклятия, наложенного галльскими друидами. Их покровителем является Змея, а ресурсы поставляет де Пюс. Последний и правда хотел заключить торговую сделку, но только не на рыночных условиях. Он планировал усиливать гнет проклятия, чтобы все больше людей голодало, и провизия не родилась вовсе. Получая стройматериалы в обмен на продовольствие, де Пюс намеревался усилить свои владения, и не дать вам усилить приграничный замок.

Вольф, Берт и Амалия в самом деле были оборотнями, но стали ими не по своей воле, а по причине все того жк проклятия Змеи. Осознавая свою природу, они сторонятся людей, а инстинкт убийцы удовлетворяют на гоблинах, таким образом зарабатывая на жизнь. Когда Мериадок, влюбленный в Амалию, узнал правду, он решил во что бы то ни стало спасти девицу, однако понял, что все его попытки приводят лишь к тому, что он сам теряет человечность. Опасаясь ужасного, он отправился в монастырь Жеводан (и вы можете прикинуть, что там с ним стало).

Ветка со скипетром Ричарда изначально была выдана брату Луи, но он просто забил на нее болт. Я надеялся, что хотя бы новый персонаж, сэр Гийом, оживит движ - всего-то нужно было, что отправиться к месту, о котором брату Луи было откровение, и поучаствовать в приключении, долбая нежить и гоблу. Не сложилось.

Первая осада от де Пюса ожидалась к июню. К этому моменту, как я надеялся, подземный ход под рекой будет разведан и очищен от призраков жертв, замученных там в далеком прошлом графом Альмарком, основателем Корнуолла, чье кольцо хотели заполучить Менялы (преступная группа, к которой принадлежит Абу).

Такой вот фронт работ, но я не представляю, каким образом я запинал бы вас в эти квесты. Тем не менее, хочу сказать вам спасибо, особенно:

Деду Террамиру за стишки
Теодору за своеобразный целибат
сиру Ричарду за историчность и истинное благородство
Абу за колорит и мемы
Элизабет за пытошную

-----
Староста лежит в глубоком нокауте. Лицо даже несильно разбито — Сэму хватило лишь поглаживаний. Ха. Гонору было больше, чем то, на что он на деле горазд. Итак. На столе все еще лежат абак и медные монеты. Раздается топот ополченцев снизу по лестнице.

- Это тебя что, под пивом так прет? - Поинтересовался Осмунд и встал в проход, встречая Мэрта.

- Хотел же по-хорошему,- встряхнул Сэм правой рукой,- твою мать...- выругавшись, Сэм наклонился убедиться, что Герберт жив.

- Че такое, э? - Мэрт показывается в проеме. С ним тот ополченец, с которым он кидал кости внизу.

- Поговорили...- ответил монах Мэрту, почувствовав себя немного не ловко, когда немного остыл.

- То что и ожидалось старый друг. Геб принял на себя недовольство людей. Ему бы помощь не помешала. А как придёт в себя, напомни ему, что нужно действовать.- Ответил ему Осмунд.

- Че? Тут жизнь хер пойми в чем теплится. И он на здорового амбала полез?

- Сам в ахере. Может он просрал уже все наше золото, а? Вот и кукуха того.

- Давай-ка ты, Ос, от обязанностей ополченца временно освободись, добро? Пока он в себя не придет и со своей стороны мне все не расскажет.
Осмунд чуть ли не застолбенел от слова Мэрта. Его, считай выгнали из ополчения.

- Он в норме. – Решил разрядить обстановку Сэм. - Все вышло спонтанно... Мы предложили решение проблем, он нас послал, я не хочу, чтобы мы подохли. Если он не хочет решать проблемы народа, а перспектива лизать жопу бандитам ему нравится, вот ща он и вышел на драку.

- Ты сам уже понимаешь, что он наплетет. Это твое решение МЭРТИС, толку от такого ополчения. – Осмунд вновь начал заводиться.

- А ты мне часом не плетешь ничего? Давай, ответь по разделениям. "Мы не провоцировали его никак и ничем, он сам на нас напрыгнул" – Мэрт чусвтвовал, что его пытаются надурить.

- Не буду... ты из меня шута с подобающим ему лицимерием не сделаешь? Я сказал то, что сказал. Я теперь не ополченец, так что иди ты... один хрен жалование уже пару месецев нет. Хочешь задержать, давай. Считай, что это я его избил. А если не задерживаясь, я пошел. - Осмунд делает движение на выход. - Только учти, кто кроме меня еще зимой будет дома лотать у наших, как каждый год делаю я?

- Нахуй ты виляешь, а? Был бы ты до конца честен — мы бы чот порешали. Тут охотников в уши мне нассать и без того все село. — Ополченец тем временем берет Гебьорта под плечи. — Да и хуй с ним, с доверием — мне пятый десяток, переживу. Вы добились-то чо по итогу? Думаешь, эта мелочь на столе — то самое Большое Золото, которое нам нужно? Это так... Под текущие расходы же. Щас он придет в себя, и хер нам оно обломится. А то он и вовсе с села раму смажет с нашей монетой. Или того хуже, сольет тебя бандитам, и все, сука. Чем думали-то, елы-палы?.. Если б я хотел ему ебало разбить — без вас, косорезов, разбил уже.

Осмунд вдруг остановился.

- Ты решил мне тут про доверие поговорить? Вспомни свою тираду в корчме пару дней назад. Ты пытался сделать так, чтобы наше село вылезло и дерьма. Ты делал то да сё, ты сам то хоть кого просил помочь, а? Что хрычь старый, Ос не заслуживал доверия, чтобы помочь. Забыл, что когда-то я сумел вместо тебя возглавить ополчение, когда ты с простреленным плечом отлеживался. А тут нет, решил делать все сам. Я к тебе как брату отношусь, я бы сделал все, чтобы ты не попросил. А тут на те, даже в известность не ставил. Я услышал достаточно, и походу я скоро вообще сдохну, когда пойду на бандосов и рядом со мной не будет Мэрта. – Осмунд, отталкивая в сторону, Мэрта уходит.

----

- Это ты ловко его оприходовол. – Слова были адресованы Сэму, когда они вышли с управы. – Надо будет с тобой потом кулачный бой устроить.

Хоть Осумунда и, скажем так, отстранили, он не потерял решимости поменять положения вещей. Но прежде всего, нужно прокормить себя. Как и каждый год, Осмунд ходил по селу и разговаривал кому нужна помощь в ремоте их халуп. У кого-то балка треснула, кому-то доски заменить, иногда, бывало, что нужно было более прочную ограду для курей сделать, в общем, все как обычно.
Вот только теперь Осмунд взял в помощь Сэма. И даже Кляче нашлась работа. Кто-то ведь должен был таскать поваленные деревья. Попутно с работой, двое товарищей так же и общались с людьми, узнавая настроения, какие слухи ходят. Вечерами они заходили в корчму, где на удивление Осмунда творил музыку Ричард-кузнец. Это, надо признать, возымело свой эффект. Иногда даже посетители сами начинали горланить песни. Если в корчме появлялся Мэрт, то Осмунд сразу уходил, он просто хотел исключить возможность общения с ним.

- Народ тут хер с солью доедает, на задних лапках перед бандитами прыгает, а мы платим налоги какому-то графу, чьих людей тут никто ни разу не видел!- сказал Сэм, когда ушел старшина,- Мы все погибнем, если не начнём что-то делать. Я вижу по твоим глазам, что ты это понимаешь. Так что давай сюда монеты, а мы пустим эти деньги на благое дело. Закажем в кузнице оружие, хотя бы наконечники для копий или дубины, не важно! Важно только, что народ увидит перемены и воспрянет духом! А мытари, как придут, так и скажем им, что бандиты последнее отнимают, у самого графа между прочим и, пока банда есть денег никто не увидит. Сколько монет у нас скопилось?-

А вот слово "монеты" Гебьорта окончательно протрезвляет:

— Какие еще монеты? Ты резко перестал решать только за себя и вдруг начал за все село? Куда и на что ему монету пускать? Явился из ниоткуда, дом занял, к корчмарю подмазался, отогрелся, как воробей в навозе, и теперь, блядь, голос общего разума что ли? Когда ты им стать успел?! НАХЕР ПОШЕЛ ОТСЮДА!

Сэм, ты, похоже, пересек в прессинге ту черту, когда человеком перестает руководить страх и начинает — отчаяние.

- А ты что нарешал тут, мразота?! Вогнал своих людей в нищету и поставил на колени перед подонками,- швырнул кружку об стену, разлив остатки пива и зло пнул ногой стол,- Ты, что возвысился?! Считаешь себя лучше других?! Мне терять нечего, давай дешёвка, покажи как ты готов отстаивать свое село от гавнюков вроде меня! Давай!- Сэм переходит на крик,- Давай пиздятина!- Сэм попытался опрокинуть стол.

Сэм, Гебьорт разминает шею выходит из-за стола и встает перед тобой.

— Первый удар с тебя. Постарайся получше. Потому что если я потом встану — я тебя перееду нахуй.

Сэму не нужно было повторять дважды, в лицо старосты полетел левый прямой, от которого Герберт успел уклониться, но монах тут же зарядил в челюсть боковым с права. Староста устоял на ногах и подхватив табурет, попытался ударить обидчика, однако реакция не подвела Сэма и он смог уйти от удара. Алкаш перешёл в контратаку пытаясь ударить в по корпусу, нанеся два коротких удара. Один из них достиг своей цели. Староста снова размахнулся табуретом.
Осмунд подпёр на всякий случай входную дверь.
- Аккуратней с ним, он сейчас свалится. Пыжиться много... - Крикнул Осмунд Сэму.

Ярость застилавшая на мгновение разум монаха, не давала его рукам остановится. Увернувшись от табуретка, Сэм поймал противника на протвоход, ударив в челюсть. На это раз Герберт повалился на пол без сознания.

Староста лежит в глубоком нокауте. Лицо даже несильно разбито — Сэм, тебе хватило лишь поглаживаний. Ха. Гонору было больше, чем то, на что он на деле горазд. Итак. На столе все еще лежат абак и медные монеты.

- Это тебя что, под пивом так прет? - Поинтересовался Осмунд и встал в проход, встречая Мэрта.

- Хотел же по-хорошему,- встряхнул Сэм правой рукой,- твою мать...- выругавшись, Сэм наклонился убедиться, что Герберт жив.

— Че такое, э? — Мэрт показывается в проеме. С ним тот ополченец, с которым он кидал кости внизу.

- Поговорили...- ответил монах Мэрту, почувствовав себя немного не ловко, когда немного остыл

- То что и ожидалось старый друг. Геб принял на себя недовольство людей. Ему бы помощь не помешала. А как придёт в себя, напомни ему, что нужно действовать.

— Нахуй вы старика избили-то?

Сэм, это просто глубокий нокаут. Ты смог избавить его и от сотрясений, и от травм челюсти. Пара дней у него точно будет шуметь в голове.

Арнольд с безэмоциональным выражением лица стоял и молчал, выслушивая офицера. Никаких жестов, ничего, просто застыл, изредка моргая. Когда же речь зашла об "армейском имуществе", он чуть повернул голову и скользнул взглядом по вещмешку. Император только знает, что может случиться, может пригодится всё это, чего уж там. Брок не сдвинулся с места, ожидая команды от сержанта. Услышав вопрос о еде от Бобкоффа, он перебрал несколько мыслей у себя в голове. Котел есть, сухпаёк есть. Хватит, может, на несколько дней.

Священник не лгал и это уже хорошо, значит он не предатель. Сэм имел в прошлом такой печальный опыт знакомства с предателем в рядах священнослужителей, и искренность брата Энфрина давала надежду, что ещё не всё потеряно. Хотя, как говорят в народе: "Простота хуже воровства?" Пока Осмунд говорил, Сэм обдумывал сказанное Энфрином и внезапно, его посетила одна мысль, которая лишь придала ему уверенности в своей правоте.

- Я тебе так отвечу, когда тьма накрывает землю, ты зажигаешь лучину, которая, как клинок прорезает тьму, а не ждёшь рассвета. Позволь, я кое-что добавлю,- вставил позже слово монах, после того, как Осмунд закончил говорить,- Я приведу просто несколько примеров из жизни и задам тебе вопросы, а ты сам себе на них ответишь. Пример первый. Жила себе община священнослужителей в одном далёком монастыре. Жили честно, скромно и поступали по совести. Трудились, помогали путникам, сбившимся с пути, делились с ними кровом и пищей, а потом наступил цикл тьмы, да. Началась война и, в один прекрасный день, к стенам монастыря заявилась шайка, требующая отдать им еду, вино и ценности. И, ты знаешь, те монахи не были сторонниками насилия, как такового, но бандитам отказали. А те приходили несколько раз ещё и угрожали, что перережут всех, если им не откроют. И нашелся, один сторонник не насилия, возможно, он думал, что лучше будет смириться и открыть негодяям дверь, пусть забирают, что хотят, ведь они так или иначе найдут способ попасть внутрь, подожгут деревянные ворота, в конце-концов. И открыл... Вот только разбойники перерезали всех. А этого стороника мира и несопртивления злу забрали с собой. Тоже самое происходит здесь, кто-то открыл двери разбойникам в нашем селе, а именно распахнул умы деревенщин, уверяя, что скоро рассвет и зажигать свет не нужно, стоит смириться с холодом и потерпеть, переждать вьюгу, которую закручивает в снежный буран. Кто, открыл им двери, брат Энфрин?- Сэм чуть приблизился к мужчине, окатив его лёгким запашком браги, и продолжил,- А вот, тебе второй пример. Ты знаешь Трэнлона корчмаря, да? Конечно, все знают этого парня. Так вот у него есть четыре дочки, в которых он души ни чает. А сегодня он мне сказал, что один из банды, облизывается на его девочек и не стесняясь ему об этом говорит. Поставь себя на его место, просто представь, что ты это он. На твой порог заявляется подонок, который положил глаз на маленьких девочек и собирается над ними надругаться, причем не тайно, а на прямую тебе, тебе Отцу такое говорит,- Алкаш презрительно стал цедить слова буквально сквозь зубы и приблизился вплотную к Энфрину, дыша ему в лицо и смотря прямо в глаза,- Дети будут звать тебя и просить о помощи, ища защиты у отца и мужчины. А теперь главный вопрос, когда этот пидараз приступит, ты позволишь ему это сделать? Скажешь детям расслабиться и потерпеть до рассвета? Нужно быть настоящим мразью и подонком, чтобы не предпринять ничего. Такой человек хуже того выблядка извращенца и не имеет никакого морального права открывать свой поганый рот, чтобы говорить другим, как им жить!- развернувшись и не дожидаясь ответов, Сэм пошел на улицу, уходя хлопнув дверью.

Уж кем Осмунд никогда не был, так это верующим человеком. Хотя нет, не совсем так, он верил в добро, честность, совесть… но все это было давно. Он молча слушал Энфрина и не понимал его убеждений. Возможно, клирик верил собственным словам, а может и нет. Не было никакой разницы в этом, ведь его мнение было ошибочным. Слепой искренне может говорить, что неба не существует, и оно черное, но ведь он не прав.
Осмунд не мог понять, как, живя уже столько лет на этой земле, Энфрин продолжает говорить об одном и том же.

"Цикличность… свет за тьмой… тьма за светом… бред. Раболепство и бесхребетность, вот его вера."

- Энфрин… брат Энфрин, ты знаешь меня много лет, и надеюсь ты выслушаешь меня внимательно. Ведь мы не просто созерцатели, как ты говоришь. Посмотри на наших детей, все они родились без тьмы внутри. Каждый появившийся ребенок невинен, он не несет ответственности за поступки родителей или тем более других людей. Но они вынуждены жить во тьме не по своей вине. На каждой своей проповеди ты говоришь об одном и том же, может разными словами, но все же. Ты прививаешь тем самым детям, что они ни на что не повлияют. Но они, и мы все, можем повлиять. Если я буду более тщательней ухаживать за полями, то урожай будет больше, и мы перестанем есть хлеб с подмешанными опилками. Сэм своим усердием может дать лучший урожай хмеля. Из-за всего этого в корчме у людей будет праздник. Искренние улыбки и танцы. Ответь мне, не это ли есть свет, когда человек хочет жить и делиться радостью этой жизни?

Долго задерживаться во дворе Ричард не стал: его и так задержали с выполнением работы, надо всё-таки за сегодня успеть доделать заказ. И отдать, похоже, придётся уже завтра. Подкинув топлива в печь, кузнец раздул остывшее за его пламя и вновь принялся за гвозди. Методичный стук успокаивал, позволяя более здраво оценить последствия сегодняшнего дня, однако он всё-равно возвращался к одному и тому же выводу: с засилием бандитов надо кончать, и для этого надо стать сильнее их. В первую очередь - духом.

Выслушивая предложение Ричарда, охотник лишь хмурил брови и раздумывал над последствиями.
"А что я теряю, если соглашусь? Ну вздрючат его за сломанный пол, а на меня то кто подумает? Ежели не заметят как у него копошился часто, то и не скажет никто. Не дело конечно это на людей подлянки устанавливать, но есть же надо что. Если не беда с силками, послал уже Ричарда далеко. Эх, не этому меня отец учил, не этому."

Показушно выдохнув, Дрого сказал:
– Не за бесплатно, Ричард. Не за бесплатно. Какая-то падаль в последнее время мои снасти режет и добычу забирает. Питаться нечем, сам понимаешь. Так вот, еду бы за работу. Иль монету, если завалялось. И на условии, что приходить я буду когда захочу на эту подработку. Каждый день к тебе ходить - себе дороже. Ещё потом пальцем скажут, что мол вон Дрого к кузнецу частит. Не дело это будет, не дело. Если не согласен, то о разговоре забудем. Спросит кто - не слышал я от тебя такого. На иное не согласен.

Скользнув взглядом по кузнецу, Дрого подметил грязь на одежде. Странно это было, с чего бы ему на земле валяться? Или повалять успел кто?

Черноовражье вместе с приближением зимы погружалось в ещё более глубокую депрессию. Сэм же, будто подхватив эту серую волну, все никак не мог, а точнее не хотел, выходить из запоя. Теперь добавилась ещё одна проблема, куда девать излишки хмеля, ведь они более никому не нужны, но за время разговора с "кружкой" так никакая умная мысль в его, отравленную алкоголем голову, не залезла. Да ещё и эти, подлецы, заявившиеся, чтобы забирать у народа последнее... Вот о них человек думал очень много и точно для себя решил, что им надо как-​то дать отпор. Только вот как? Вопрос оставался открытым, против численного превосходства не попрешь, даже мастера боевых искусств в монастыре говорили, что, как бы ты не был силен, драться в одиночку против толпы сродни самоубийству.
Сэм, невольно напрягся и съежился, когда началась потасовка. Ему сразу вспомнился тот день, когда он познал всю глубину своего морального падения. Подлый, трусливый поступок, жабой давил на мужчину, заставляя сердце выпрыгивать из груди. Но, нужно было все исправить, нужно было что-​то делать, мир катился в пропасть со скоростью телеги, пущенной под откос.
Бедняга Трэнлон вышел к отморозкам и выразил справедливое возмущение, но то к чему шел разговор, лишь заставило Сэма прикрыть лицо ладонью. Сэму было очень жаль парня корчмаря, который крутился, как белка в колесе, чтобы прокормить семью, ему жаль и пьяниц, подвергшихся унижениям, но фактически никто в этой засранной деревне не мог ничегошеньки сделать с теми уродами, что возомнили себя хозяевами жизни. Хмель и угрызения совести, страдания людей, бедный Трэнлон, решившийся высказать свое возмущение и зарождающаяся внутри монаха злоба на самого себя за бессилие и малодушие, наконец, побудили его к действию. Одним глотком Сэм осушил остатки эля и встал из-за стола. Нужно было попытаться, не силой так хитростью, начать вставать с колен. Человек нарочито ударился о стул, стоявший на пути, пытаясь создать впечатление, что выпил намного больше, чем на самом деле. Пиво и адреналин смешанные в одном коктейле притупили страх. Сэм шатаясь направлялся в гущу разборки, его все достало.

-​Э-э-э-э!- протянул пивовар и встал между Трэнлоном и Стылым, покачиваясь, как моряк на палубе во время шторма,- Тихо-​тихо! Ну, чё вы начинаете?! Не надо никого валить. Все можно решить по-​другому! Не справедливо брать только с потерпевшей стороны,- Сэм мотнул головой на бандитов,- деньги...- человек сделал шаг назад, будто заваливается, но удержался на ногах, расставив руки в стороны, мол все нормально,- в корчме должно быть весело! Но сегодня... Ик!- икнув, Сэм тут же прикрыл ладонью рот,- Как неловко, при даме вышло...- с глупой улыбкой добавил он после, глянув на бритую женщину,- Сегодня веселье не получилось! Поэтому,- пьяно покачиваясь, захлопал в ладоши, привлекая внимание собравшихся к последующим сказанным словам,- Я предлагаю пари! А состязание это всегда азарт, это всегда смешно и весело! Я варю пивко и сам потребляю, поправляю здоровье, так сказать,- попытался пошутить Алкаш, сделав характерный удар ладонью себе в область шеи,- Моё предложение таково! Из лучшей ПОЛОВИНЫ того, хмеля, что вырастет в будущем году, я сварю пиво и отдам его вам!- человек обвел руками банду,- Если в одном честном кулачном бою один на один не смогу выстоять против одного из вас! А если выстою, то заплатите половину суммы Трэнлону, алкаши же ему должны останутся вторую. А, ну?! Что скажешь?- обратился Сэм к Стылому,- Выбирай среди своих бойца! Ну, кто на меня?! Смари, чо магу! Опыт не пропьешь!- с этими словами отчаянный Алкаш, попытался неуклюже крутить колесо посреди корчмы для раззадоривания и потехи.

Удар. Удар. Огонь - это нечто большее, чем его считают остальные. В одном единственном язычке пламени пляшут вместе жизнь и смерть, содержится сила, способная стереть с лица целый город, и способная спасти множество жизней от голода и холода. Удар. Ещё удар. Низинник ненадолго остановился, оценивая результат своих трудов и, удовлетворённый, окунул гвоздь в воду и перешёл к следующей заготовке. Кто-то считает, что жизнь дарует именно вода, однако без пламени души, согревающей кровь, не было бы никакого смысла в такой жизни. Удар. Удар. Растения живут без огня, и они сильно зависимы от погодного тепла, фактически умирая зимой... Это не жизнь. Именно внутренний жар сделал людей людьми, именно его благодатный дар...

От работы и внутреннего созерцания Ричарда отвлёк шум снаружи, изначально он хотел его проигнорировать, но голоса двигались именно сюда. До ненавистного знакомые голоса. Отложив в сторону молот, кузнец подошёл к двери и приоткрыл её, чтобы подтвердить личность гостей. Они.

Нехотя мужчина позволил прибывшим войти, однако при пожелании вошедшего Ричард не смог сдержать ухмылку, его кузница как раз была скорее обителью тени, весь свет шёл от очага, да от распахнутой за незваными гостями двери, так что помощи от него в этом месте не было никакой. К тому же всеми любимый Свет - это не более чем побочный продукт, не он даёт жизнь и приводит в движение... Но они не поймут. Что первое вбили в голову - то и будет для них правдой, да и в целом-то разницы для разбойников нет.
- Мне нужно работать, - кузнец протянул монету обратно Вальщику. - Заказ должен быть сделан ВОВРЕМЯ.
В очередной раз внутри разгоралось желание выпереть наглецов вон из святая святых, но Ричард пока что сдерживал себя. Даже если каким-то образом ему удастся справиться с четырьмя здесь - в деревне должны быть ещё, поэтому, скрепя сердце, мужчина попытался предложить компромисс:
- Если вы только на заточку, то мешать друг-другу мы не будем... - "Вряд ли стук моего молота перекроет визги, которые будет издавать точильный круг от ваших издевательств". Вслух последнее не было сказано, но проницательный зритель мог бы прочесть это на лице низинника.

Осмунду нравилось выпивать в компании Мэрта. Оба были не молоды, оба судачили на тему раньше трава была зеленее, да и в ополчении они появились почти в одно время. Это, пожалуй, единственное занятие, при котором Осмунд мог позволить себе улыбку. Воспоминания о себе молодом, полным сил и надежды, хорошие были времена. Он уже давно понял, что лучше бы умер тогда, в рассвете сил, чем доживать свои дни, усыхая словно зерно в углу амбара. Но всё же есть у таких посиделок одна довольно неприятная особенность, они заканчиваются, и надо возвращаться к угрюмой реальности.

А сегодня были дела. Зима наступает, и надобно заделать конюшню. Запихать солому промеж стен. Отличный утеплитель для Клячи выйдет, да и сами стены нужно будет подлатать. За своей кобылой Осмунд ухаживал на совесть, как за верной подругой, на самом деле она и была для него настоящей боевой подругой. Сколько лет прошло, сколько всего пережито. Уж пусть хотя бы она сдохнет в нормальных условиях, дожив положенное ей.

"Надеюсь, Ричард уже сковал гвозди, зря что ли все деньги наперед заплатил. Странный малый этот Ричард..."

Тут в управу влетел пацан и рассказал о событии в таверне. Старшина ополчения потускнел, и Осмунд не мог винить его за это. Их всегда было много, и убить они могли любого не задумываясь. Защиты у их бедного села не было. Порой Осмунд задумывался, когда все пошло наперекосяк, ведь он помнит довольно спокойные времена, когда по селу был слышен смех, в корчме пелись песни, игрались свадьбы, а бабы только и успевали бегать на сеновал. Это все ушло. Не хватило здесь жесткой правящей руки… нет, не руки, кулака. Через боль и слезы заставить всех детей проходить подготовку в ополчение. Выбить из них всю дурь. Да, они пострадают, но они будут готовы встретить любую угрозу, как в свое время встретил Осмунд. А теперь… теперь все боятся дюжины разбойников, стыд и срам. Но это были проблемы молодого поколения, ему старому уже ничего не было нужно

- Ос, ты как? Допивать будешь или чо? – Сказал Мэрт и заставил Осмунда уйти от мыслей и вернуться к делам насущим.

"А оно мне надо… пусть творят что хотят. Гори они все огнем."

Выпив остатки пива, угрюмый ополченец уже было хотел отказаться, но… как всегда есть но. Мэрт был хорошим мужиком, да и корчмарь Трэнлон был не из робкого десятка. Он один из немногих, кто еще может высказать зарвавшимся. Ударив кулаком по столу, Осмунд встал.

- Как видишь, пиво я уже допил. Все как всегда, старый пердун, я прикрою тебя.

Террамир молча наблюдал за вновь прибывшим гостем и за его общением с жителями Камня. Когда незнакомец удалился на приватную беседу, Террамир подошел к брату Теодору и сиру Ричарду Редверсу и начал свою презентацию:

-Слышал я, сынки, что в ваших краях проблемы с урожаем и голод наступает вам на пятки. Я вольный йомен прибыл к вам с помощью, а имя моё Террамир. Быть может кто-нибудь из вас слышал обо мне...Много лет назад я жил на этой земле, и она славилась своим плодородием. Но жажда приключений и другие дела вынудили меня на долгие годы покинуть родную землю. В любом случае, я вернулся домой и хочу помочь Вам, но жизнь в самом донжоне мне не кажется столь приятной. Я привык жить на земле, поближе к природе, так что, если вы не против, я хотел бы присоединиться к юному Мортону и поселиться с ним где-нибудь поближе к лесочку. Что же касается помощи, то:

1. Мы с молодым Мортоном можем находить достаточно много весьма питательных ягод Эти ягоды позволят заменить собой полноценный дневной рацион взрослого человека. Таким образом, мы можем кормить весь донжон с крестьянами ягодами каждый день.

2. Также мы вдвоем готовы взять на себя выращивание зерновых и огородных культур, в том числе на их дальнейшую продажу. Благодаря нашим знаниям, мы можем добиться исключительного роста и урожая данных культур. Как у вас обстоят дела с семенами и удобрениями?

3. Кроме того, мы обладаем и другими разными навыками, позволяющими определить наличие ядов в еде и воде, болезней животных, а также обладаем знаниями в области очищения еды и воды и в области медицины.

Также я владею кузнечным делом и инструментики кое-какие с собой прихватил. Только вот силы у старика совсем нет для грубой работы, так что ежели выделите мне в помощь какого доброго молодца из крестьян, то и работа какая-никакая пойдет.

Также примите и от меня в общую казну посильный вклад в виде 5 рационов и 30 золотых монет.

Ну что скажете, господа? Каков план действий?

- Да.

Дорн не стал останавливаться, лишь скосил глаза на своего попутчика, - Сомневаюсь, что ты знаешь об этом хоть что-то, парень, - дернул щекой рыцарь недовольный помехой, - Как и об этикете... Не трать силы на разговор - теплее на улице не станет.
Максимус не стал задавать трепку неучтивому наглецу, потому что понимал - против новых друзей и возможных гоблинов будет рад любой помощи. А вот в замке... В замке уже можно приказать и деревянным мечом по заднице пройтись неучу.

Шкуры на двух незнакомцах были как раз волчьи. Причем весьма ладно скроены, не просто напялили трофей поверх гамбезона, а именно что применили шкурку лучшим образом. При ноге у каждого из них стоял тяжелый арбалет, с установленным на ложе болтом. Впрочем, руки оба мужчины держали нарочито далеко от оружия, поднялись, когда к ним подъехали поближе.

- И вам день добрый, путешественники. Да, волки в лесу, вестимо, есть, но не от них главная напасть. Прошла весть, что гоблины озорничают, уже были нападения на скот, того гляди за людей примутся. Они как раз и делают вид, будто то волков забавы, а только волк не столь умен и пакостлив. Мы здесь потому и ведем дозор, чтобы гнездо этих поганцев прижечь.

Максимус, как и все прочие, ничего опасного или подозрительного в поведении охотников не заметил. Но воин привык запоминать даже такие мелочи, которые к делу отношения не имеют. Например, то, что над ними, в вышине, пролетел сокол. А еще то, что волчий след от дороги шел в сторону. А кроме того, что рядом с волком шла лисица, едва проминая своей лапкой твердый наст. И, наконец, то, что волк-то шел не один, а хотя бы двое, но след-в-след. Слишком умный волк попался.

Теодор, задумчиво покусывающий кончик пера, при словах Ричарда вздрогнул и покачал головой:
- Ну что вы, сир, какой я вам местный. Местным возможно стоило бы назвать предыдущего лорда, вероятно, погубленного порочной страстью то ли к чужеземной любовнице, то ли к чужеземному сюрезену. Да, чуть не забыл. Ваш будущий верный пёс ждёт вас в донжоне как и оборудованная по вашей, святая сестра, просьбе комната истязаний. И что же вы так о себе самокритично то, дева-инквизитор? Шваль да распутная.. Ваша кровавая роза ещё расцветёт прекрасным огнём чистоты и невинности, уверен в этом, хмда.
- Кстати, леди Элизабет, не желаете ли потом поучаствовать в сельских христианнейших мистериях? У вас явный талант! Вам вот какое место из Библии больше всего нравится?

И снова к Ричарду:
- Кхм. И да, сир, право, неловко о таком, но не желаете ли на охоту отправиться? Праздник сегодня, а закрома.. говоря литературно, сияют скромностью своей.

В свиток же он, конечно, тоже заглянул. Чего бы и не заглянуть, коль есть возможность.

- Это что-то про бокс? - предположил Пашка, но услышав про Сталлоне понял, что ошибся. - А, тогда нет, я спутал с бешеным быком с Де Ниро. Я у Слая только Кобру, Рембо и Рокки знаю, ну и комедий парочку. .. Может просто перевели название через задницу, как обычно.
Кажется Шпингалет, как и Лиля, не очень был знаком с классикой, если, конечно, это можно так назвать. Вот если бы там какая-нибудь актриса известная была бы, то еще ладно.

Комарова сейчас заботил лишь собственный жеребец и то, как закончится этот вечер. Но не настолько заботил, чтобы не попытаться, если упустить такой шанс, то будет жалко.

Едва дыша, Пашка обнял Инну за талию. Это были уже не пять шагов, а считай все десять; пацан почувствовал как попал во власть цветочного запаха Мадмуазель Коко.
"- Жаль, что мы раньше этого не делали." - подумал он. Отпускать девушку больше не хотелось. И казалось, что она никуда и не собиралась, ожидая когда он задаст направление чтобы пойти с ним. Даже если эта свобода обманчива, он на эти мгновения поверил и поцеловал Лилю в плечо время танца, поддавшись порыву. Забыв как-то о том, что они здесь в самом центре внимания, про Салмача и про болезненные темы... И про то, что это может быть как-то неправильно и не совсем по-дружески; искушение было слишком велико.

Комаров раньше тоже танцевал такое немного, но с Лилей было по другому - не просто потоптались на месте и разошлись. Может потому что он зажимался раньше, или потому что с ним сейчас именно Литвинова. Оказывается медляк это не скучно. Так что заходить слишком далеко пользоваться моментом лишь как поводом для того, чтобы прикоснуться, Пашка не стал.

Вы когда-нибудь пробовали бежать на скорость таща в руках сумки со снарягой и оружием под полтос? А если недалеко стреляют?
А если вы эти сумки до этого перли несколько миль через сельву, прорубаясь широколезвийным ножом за неимением мачете?
Только тогда и именно тогда вы поймете всю гамму ощущений ветеранов первой миссии в Паламунгу.
Их любимый остров встречает их как заждавшаяся любовница.
Только не в неглиже и в постели с духами. А с латиноамериканской экспрессией, с руганью, битьем посуды, царапанье морды. И отвлечения вас, пока незадачливый аэродром номер два, схватив портки и ботинки выбирается через окно на балкон и вниз.
Парней остров окунул сразу, с места в карьер. Сначала в воду, потом в джунгли, и вот теперь в гонки с грузом до места рандеву с авто.
Проводник обещал, что авто будет, но походу не был уверен и сам, что водитель дождется.

Когда было преодолено еще половина от оставшегося пути (от точки рандеву 3/4 расстояния) все наемники услышали сзади звуки бега и громкое собачье поскуливание.

Змей
Томас бросил взгляд назад, но не смог увидеть преследуют ли их или нет.
Единственно, что смог различить опытный разведчик на слух, это то, что преследователей двое плюс как минимум одна собака.
Еще один патруль.

Рысь
Леонард бежал не задевая перевязанную спину, Панда забрал у него одну из сумок.
Однако оставив свою марксману снайпер в боевой обстановке чувствовал себя несколько более увереннее. Даже если она не боевом положении.

Панда
Может быть стоит и у Змея забрать хотя бы одну лямку второй? А то разведчик прет две. Впрочем он мужик здоровый и не жалуется.
До сих пор от водителя нет никаких известий, но уже скоро будет ясно, на месте ли он.

Как я добрался до жизни такой?

Сурен проводил своего потенциального пасынка взглядом и слегка пригубил "вино столовое красное" (каберне савиньон, из простых, точнее Хурма определить не брался; цена в меню почему-то была указана за 40ml, но наливали, конечно, полный бокал, то есть, в три раза больше). Присутствовать на молодёжном рок-концерте в качестве шаперона при почти совершеннолетнем обалдуе ("Вот я в его годы... А впрочем, никому не пожелаешь, чтобы те годы повторились") было одновременно интересно, скучновато, неловко и забавно.

Интересно или, по крайней мере, любопытно – потому что на подобных мероприятиях Сурен никогда не бывал, да и музыка была интересная и по-своему приятная. Больше интересная, чем приятная, конечно. Почти самое то, чтобы гнать ночью по Уржумскому тракту, наверное, – под такую не заснёшь. Скучновато – потому что долго выдерживать такое человеческий слух не предназначен и через час максимум захочется переключить радиостанцию. А главное – пообщаться ему тут совершенно не с кем. Как он не догадался зазвать с собой Доцента? Тому здесь сплошной этнографический материал, как Шурику из "Кавказской пленницы", а у него бы был интересный собеседник на вечер. К тому же, стоило бы познакомить их с Пашкой. У парня светлая голова, ему надо бы попытаться поступить в какой-нибудь хороший институт, может, в Питер или в Москву, и именно Доцент, наверное, лучше всех сумел бы заразить его этой идеей. Ладно, посмотрим... Неловко – ну, потому что вся ситуация вправду какая-то немного нелепая, и окажись рядом кто-то из давних знакомых да расспроси, чего этот тут Хурма сидит один над бокалом да слушает вопли этих волосатиков, не избежать ему насмешек. Ну, и по той же причине забавна – глядя на себя со стороны, Сурен чувствовал, что сам сейчас невольно прыснет со смеху.

Иногда его ненадолго увлекало происходящее на сцене, в другие минуты он пытался присмотреться к залу и немножко больше понять о собравшейся здесь тусовке, по большей части новой для него, и принятых в ней отношениях. Однако Сурен старался ни на минуту не забывать о своём подопечном. Вот Пашка поздоровался с какими-то девчонками и тут же поспешно ретировался дёргаться в одиночестве на танцполе. Интересно, он вообще умеет разговаривать с барышнями – ну, кроме тех, чья готовность к беседе подтверждается плавающим над головой вопросительным знаком, который подсвечивается при наведении курсора? Ладно, пусть танцует, как считает нужным, энергии в нём накопилось, а даже такая дискотека – это лучше, чем компьютерные игры, не говоря уже про драки, наркотики, и так далее. А девчонки постарше тут, кстати, огонь, но самому Сурену в присутствии Пашки лучше на них лишний раз не оглядываться, на всякий случай. Самоконтроль, да. О, а вот он подсаживается к той самой ляле из компьютерного клуба, значит, может проявлять инициативу. Хотя, кажется, это она его подозвала, да вдобавок её уже развезло конкретно, так что не считается. Ну, под землю не спешит проваливаться, и на том молодец. Интересно, что у них за отношения? Гм, как бы не пришлось ещё и транспортировку этой... как её, Лиля? на себя брать. Вроде бы, она практически его соседка, хорошо хоть, что тут всё рядом.

Ох и суматошный же сегодня был денёк!

С утра Лиля металась. Шутка ли, надо было выбрать между белым кружевным платьем и... белым кружевным платьем. Просто в прошлый шоппинг она так и не смогла остановиться на одном из этих двух нарядов в примерочной кабинке (оба модные, а она разве виновата, что и то, и другое на ней хорошо сидело! На такую фигуру всё идёт) и, совершенно измучившись позированием перед зеркалом, попросила завернуть всё. И вот к чему это привело! В два раза больше страданий.

Спасла Лилю вовремя позвонившая Светка.

— Сегодня такая жара, — пожаловалась она подруге.

И на Лилю вдруг как-то разом снизошло благостное озарение, в голове прояснилось, и само на-гора выдалось решение — разумеется, надо брать белое кружевное! Ну, то, которое без длинных рукавов. И как она сама не додумалась? На улице духота, а в «Атмосфере», битком набитой народом, температура и вовсе подскочит до предела. А значит, чем меньше на ней будет надето одежды, тем лучше.

— Светуля, ты гений! — радостно сообщила девушка и повесила трубку.

Пришлось потом перезванивать, конечно. Когда Лилино чутьё подсказало, что с подругой вроде как коммуникация состоялась, а вроде как и не очень. Но было это сильно позже, когда наконец из вываленной горы обуви, что скрывал в своих недрах специально предназначенный шкафчик в коридоре, хозяйка выудила нужную пару, идеально подходившую и со всем сочетающуюся. Особенно с нижним бельём.

— Ну всё, теперь-то зажжём, — объявила Лиля, подмигнув собственному отражению.

И набрала разгневанной игнором Конфетке, от которой к тому времени накопилось пропущенных уже эдак 150. В качестве извинений пришлось клятвенно пообещать раздобыть автограф всех участников группы — на этом моменте Светкину обиду как ветром сдуло.

И вот Лиля на месте. Сидя нога на ногу и покачивая носком, уютно расположилась на диванчике и попивает коктейль. Где-то в толпе деловито снуёт Пашка, и девушка салютует приятелю бокалом.

Тут надо остановиться и сделать ремарку, что коктейль уже далеко не первый. И не второй. Ох, и даже не третий. Да что уж там говорить, Лиля почти дошла до кондиции, хоть состояния «набралась в стельку» ещё не достигла. Но количество выпитого, наложившись на её комплекцию, далёкую от габаритов Сталлоне, уже ударило в голову. А заодно и в ноги. Вот так и знала, что надо было другие босоножки выбирать! У этих высоковат каблук. Снять что ли?.. Танцевать Лиле очень хочется, хоть она уже успела попрыгать под звучные аккорды, доносящиеся со сцены.

Дилемма так и остаётся неразрешённой, прерванная писком Моторолы.

— Ой, да ну тебя к чёрту! — фырчит Лиля, пробежав глазами очередную гадость от недомачехи, и захлопывает раскладушку.

Их война длится уже порядочно, с переменным успехом, и Лиля успела передумать тысячу и один вариант, как избавиться от Змеи, окрутившей отца. На сегодняшний день в списке МХ (это аббревиатура такая по имени графа Монте-Кристо, ну, чтоб никто не догадался) лидирует вариант «осчастливить папу внуком». А лучше внучкой. Папы ведь только делают вид, что им мальчики нужны. Хотя нет, лучше для надёжности и внучкой, и внуком. Чтоб уж он наверняка был счастлив. Двойняшками, точно! Вон у Айгули как здорово вышло — бах, и за раз сразу две девчушки. Правда она что-то не очень прыгает от радости.

А что, папе ведь уже пятый десяток — в самый раз переходить в почётную группу дедушек. И тогда он наверняка забыть позабудет про свою крысу. Ну, по крайней мере, удастся его заманить в гости на знакомство с потомками. А маму перед этим сводить к лучшему стилисту, чтоб он увидел и осознал, на кого променял такую шикарную женщину. А уж мама-бабушка как обрадуется! Одно дело возиться с чужими первоклашками — и совсем другое нянчить своих. В последнее время она Лиле прожужжала все уши, что пора, мол, уже начинать остепеняться. Нет, ну интересная такая. Сама-то только в 22 за ум взялась, а дочь уже сейчас спроваживает.

Ну да ладно. Эти тонкости не отменяют того, что план мести идеальный, решила Лиля. Надо это отметить. И, выискав в толпе Пашку, поманила пальцем. Анюте-козе не удастся испортить ей вечер, нет-нет-нет. Всё завтра и потом, а сейчас веселиться — Лиля же за этим сюда пришла!

— Ну что, Поттер, найдётся у тебя немного магии для доброй подруги? — перекрикивая музыку, поинтересовалась девушка у Пашки в самое ухо.

АБСОЛЮТНО ОБЫЧНАЯ СТЕНА [КВЕСТ ВЫПОЛНЕН!]



У вас на пути встала совершенно ничем не примечательная стена. Но она не уйдёт от вас неразгаданной! Не после того, как вы сделали себе целью понять её. Вы вызывали ифрита. Вы открывали проклятую дверь к чему-то чудовищному. Вы истребили племя гоблинов. Стена?! В доберётесь до её секрета.

Цель: Разгадать её тайну.

Хель. Отец часто называет её так. Настолько, что это имя стало вторым, приросло и пустило корни.

Когда дочери исполнилось шестнадцать и наступила пора выбирать свой путь, Кай сказал: «Ангел подобен повелительнице мира мёртвых — только ей подвластно решать, кого пропустить, а кого вернуть назад доживать свой век, потому что не пришло ещё его время. Ты — её наместник в мире людей. Ты — Хель земного мира».

С тех пор она Хель.

— Лучшего отца невозможно найти.

Ингрид улыбается, на жест ласки отвечая объятием. Такие хрупкие моменты не слишком часты, а оттого особенно ценны. И движения Ингрид вкрадчивы, словно она боится спугнуть отца.

За завтраком Кай ворчит. В его словах — справедливость, которую разделяет и дочь. Но разве можно совладать с тем, кто сам не желает себе лучшей жизни? Любая даже самая искренняя помощь разобьётся о глухую, непрошибаемую стену безволия — а оно проросло в Вормвуде давно, и год от года колосится буйным цветом.

— Они несчастны и слабы. Несчастье толкает их в забытье, которое даёт наркотик. А слабость сковывает цепями по рукам и ногам.

Иногда Ингрид кажется, что всё напрасно. Зачем раз за разом протягивать руку помощи тому, кто сам себе поможет не хочет? Отцу она не говорит об этих сомнениях — хочется быть сильной в его присутствии, он воспитывал её такой — но Полночь знает. Многие вещи ей понять сложно, ведь её ремесло совсем другое, но в такие моменты она чувствует главное: Ингрид тяжело. И утешает, как может.

— Наши боги везде, где есть мы, — возражает девушка, и голос её крепнет. — И они тем сильнее, чем твёрже наша вера. Не позволяй себе сомневаться.

То ли годы бесконечного труда добавили Каю пессимизма, то ли в нём просто говорит усталость, которая приходит в его лета к каждому… Ингрид давно это подметила и с тех пор мечтает вдохнуть в отца вторую молодость. Он почти отошёл от дел, потерял жену, но кто сказал, что нужно заживо хоронить себя, обрекая на унылое существование? Кай далёк от дряхлого старика, и Ингрид ни за что не хочет мириться с его тоской. Она всегда была ещё той упрямицей.

Ребёнок. Нужно подарить отцу внука. Наследника, продолжателя их династии и традиций. Как бы ей хотелось, чтобы отец научил её сына всему, что знает сам. Или дочь. Ребёнок — это радость. Неуёмная энергия жизни. И надежда, которой им всем не хватает. Вот о чём думает девушка в последний год.

Словом, вопрос о замужестве не застаёт Ингрид врасплох.

— Думаю, — честно признаётся она. — Негоже женскому чреву быть пустоцветом. Против природы это. Только вот ты прав: не из кого выбирать, — вздохнув, качает Ангел головой. — Кто постарше, уже при семьях. А молодые… Больное семя даёт чахлые всходы.

Она слишком хорошо знает последствия, чтобы связаться с наркоманом. Обрекать собственное дитя на жалкое существование калекой — слишком жестоко. Никогда, никогда она так не поступит.

Разве что сосед Беркут?.. Вроде неплохой парень, только вот ветер у него в голове — всё бы по пустошам гонять в компании Полуночи, а в её сторону и не смотрит.

— Да и не красавица я, чтоб от сватов отбоя не было, — улыбается Ингрид немного грустно. — На всё воля Фрейи.

Побывать в Хельмвуде она хочет ещё и поэтому — вдруг поездка обернётся удачей? Цитадель Ангелов, населённая единомышленниками… Почти что мифическое место. Ингрид выросла на рассказах матери об этом чудесном городе. И именно там родители познакомились.

Замечтавшись, Ингрид вздрагивает от стуков в дверь. На пороге Бифф. Как всегда сразу переходит к делу. И как всегда резок.

— И тебе здравствуй, — невозмутимо отзывается девушка, продолжая пить воду. — Дверь закрой, тепло выпустишь. С той стороны. Сейчас буду.


— А что если тебе навестить Уллу? — с улыбкой, уже сделавшейся игривой, предлагает Ингрид, пока собирается на вызов. — Мне кажется, она будет рада твоей компании.

Улла — мать Беркута — тоже настороженно относится к Вихрю, и Ингрид надеется, что общность взглядов сблизит её и отца.

Приготовления не занимают много времени — дежурный набор Ангела всегда собран и ждёт своего часа. Но сейчас девушка добавляет к нему склянку с крепкой брагой — той самой, которую купила накануне в дар Одину. Пока в Вормвуде свирепствует эпидемия, дополнительные меры предосторожности не помешают.

Закрыв лицо повязкой по самые глаза, Ингрид выскальзывает в холодную, неуютную сырость.

— Веди.

Душа стояла , не двигаясь, хрупкая, расслабленная, с повисшими вдоль тела руками и открытая, словно ребёнок перед опасностью, которую не осознаёт.

Или не признаёт.

Или… не замечает.

Она смотрела на Риск, но будто не видела, искала что-то в воздухе и слабо улыбалась. Непозволительная роскошь - улыбка, когда окружён врагами.
Она вглядывалась во что-то поверх голов все внимательнее, бледные губы все шире открывались в улыбке.

Лишь когда вынесли тела ее братьев, Душа нашла глазами лицо Риск, встретилась с ней глазами. Веселый взгляд стал вкрадчивым, словно она что-то искала внутри и не находила. Так и есть. Риск была оболочкой. Двигалась, как человек, но внутри давно гулял ветер.

Где-то также бездумно блуждает и ее собственная оболочка, а Души внутри нет.

Душа перевела взгляд на ее людей. От них резко пахло. «Потом» - сказал бы кто-то хорошо чует носом. «Ненавистью» - чует сразу всей душой Душа. После осмотра явившейся банды, она наконец взглянула на погибших. Как всегда, с улыбкой: даже их вид не мог затмить их ценности.

Душа никуда не торопилась.

Торопились всегда другие. Риск спешила напиться кровью. Ее люди спешили выпустить ярость и вернуться к своим делам. К сожалению, поторопился и Сирокко...

Такое уже случалось, когда ее братья и сестры теряли контроль, но сейчас, она чувствовала это по изменившемуся дыханию присутствующих, этого делать не стоило. Контроль и время - всё, что у них было сейчас. И теперь это пропало.

- Не смей, - это было первое, что произнесла Душа сегодня.

Голос ее тоже ни с чьим перепутать: Душа говорит медленно и спокойно. Тихо вещает Душа, но тот, кому предназначаются ее слова, непременно ее слышит. Сейчас Душа вещала не для Риск, не для ее банды и не для своего культа. Взгляд устремился к потерявшему контроль, лишившему их возможности проводить умерших братьев, восстановить ход событий, увидеть правду.

Улыбка исчезла. Вкрадчивый спокойный голос зазвучал, но теперь его не слышал никто. Душа говорила себе самой: «Кто сможет доказать, что мои люди напали ПЕРВЫМИ? Сирокко сможет. Он сделал то же самое.»

- Шаг назад, - молвила Душа тем, кто был ещё с ней. Руки спрятанные под широкими рукавами, разведённые в стороны, были похожи на два крыла.
Под ними Душа словно пыталась укрыть всех, кого ещё можно спасти.

Всех, кроме Сирокко.

Повисла пауза. У мужиков не было готового ответа.

– По уму, конечно, надо искать навар где-то вовне, – подал голос Беркут, слегка покачнувшись на перевёрнутом ящике, служившем ему сиденьем, – И это я не потому говорю, что засиделся, хотя и не без этого, чего уж там. Просто вот те люди, которые собирались тут чего-то выменивать и не попали в итоге на рынок – они ведь не сквозь землю провалились. Они расползлись ещё куда-то, и вот там, ещё где-то, сейчас весь движ. И потом вот ещё... Эта сонная зараза, она ведь тоже откуда-то пришла. Понятно, что в Вормвуде она неплохо так расплодилась, мы тут друг у друга на головах живём. Но её кто-то должен был извне занести, я так понимаю, а значит, могут быть ещё где вспышки. Если в дороге поспрашивать народ, наверняка удастся узнать что-то полезное. Может, у кого-то эта дрянь раньше началась и дольше бушует, тогда на их примере будет понятно,.. – Беркут вздохнул и сделал торопливый глоток горячего травяного отвара из щербатой оловянной кружки, – чего здесь ждать и к чему готовиться. А может, – как вихрь только не крутит – где-нибудь уже и средство от этого дела нашли. А мы тут и не знаем. Короче, все реальные пути решения, они, по-моему, снаружи, за воротами. Мне вот только мать стрёмно одну тут оставлять, честно говоря, когда в селении какими-то левыми замесами начинает пахнуть...

Беркут замолчал, уставившись взглядом куда-то на носки своих ботинок. Внутри него как будто неправильно установили распредвалы и клапаны цилиндров открывались-закрывались не в такт с ходами поршней. И холодный голос разума, и все его естество толкали его вперёд, вовне, в дорогу. Он всегда ценил свободу, которую давали четыре колеса, и был уверен, что уж он-то в случае чего проскочит мимо любых напастей, которые могут обрушиться на Вормвуд, – как проскочил, можно сказать, даже без царапины, мимо страшных событий годичной давности. Но удивительное дело, именно когда здесь что-то снова начало разлаживаться и перегреваться, он вдруг ощутил, что родное селение, куда он столько раз возвращался без особых эмоций, способно притягивать и удерживать его. Что здесь живут люди, которые ему небезразличны и за безопасность которых он переживает. Мама. Полночь. Ингрид. Кай. Честерфилд. Как-то всё... мудрёно немного. С кем бы посоветоваться, из тех, кто поймёт? Конечно, добрый советчик всегда под боком. И даже не один – миллионы их. Или миллиарды? Короче, какая-то цифирь, которая никогда не пригодится для счёта чего бы то ни было ещё...

Дождь... Всю ночь Полночь просидела у окна в доме ангелов, смотря на разрушающие и без того плохую дорогу капли. Сильные, упорные капли, стремящиеся напоить эту безжизненную землю... Или превратить ее в бесполезную грязь... А скорее всего ни к чему не стремящиеся. Прямо как люди... Бессмысленное, несвязанное друг с другом общество... Даже при общей угрозе разбегающееся ручьями в разные стороны... В голову обрывками приходили слова новой, необычно грустной для Полночи песни, но пока это было всё так неоформленно, зыбко, что девушка даже не решалась пока их записывать.
Её миссия здесь была поставлена под удар. Дело было даже не в достатке, в конце концов это всё приходяще. Но как может артист существовать без публики? Нет публики - нет смысла, нет артиста. Да, можно дарить счастье и радость больным, но когда те засыпают... Некоторые навсегда... И есть огромный шанс самой подхватить эту болячку... И стать спящей красавицей из сказки... И никого больше не порадовать.
Опустила голову на ладони, сложенные на подоконнике, прижала к ним лоб. Надо было что-то делать... Может уехать?.. Но Ингрид... Сирокко... Поморщилась при последнем имени. Такой яркий и смелый, сексуальный, сильный... Сирокко совсем пропал в этом культе. Служившая всю жизнь исключительно искусству Полночь не понимала, что туда тянет такого классного парня. И что может такого дать Душа, чего не может дать актриса. Впрочем сейчас это было не важно. Лишь бы не заразился там на этих сходках. Не Сирокко держал её здесь. Любовники приходят и уходят...
А вот Ингрид... Никогда раньше Полночь ни с кем не дружила. Мужчины от нее хотели только тела, женщины же в основном завидовали и держались на расстоянии... А тут Ингрид... Ангел, которая приняла Полночь такой какая она есть и заглянула под маску. Которая пустила в свою жизнь человека со стороны. Та, с которой можно поболтать о чем угодно. Та, что примет и утешит, когда плохо и грустно. Та, что поможет словом и делом. Та, что спасает жизни и та, на которую надеются все эти люди.
Полночь не могла бросить здесь подругу, сбежав с какой-нибудь попуткой. Это было абсолютно невозможно. А значит надо было оставаться и помогать здесь... Правда помощник в лечебном деле из актрисы был так себе...
Измучившаяся мыслями дева так и уснула на подоконнике под шум ночного дождя...

...Утром Полночь дождалась, когда увидит Ингрид.
- Свет моих очей... Если здесь не создать лекарства, может привезти его откуда-нибудь из другого места? Думаю в этом заинтересована и Мама, и все остальные. Собрать на обмен сколько получится, отправить Беркута да Криса, чтобы сторговался получше, да еще кого-то в охрану... Но есть ли где лекарство? Есть ли поселения, у которых можно попросить помощи?
Актриса никогда не интересовалась географией, она даже не могла сказать в какую сторону её занесло от предыдущего места. Север, юг, восток, запад... Какая разница. Лишь бы было где выступать, лишь бы была публика... И точно так же Полночь не знала, какие соседи окружают Вормвуд.

СУБЪЕКТ: ОМИКРОН-​ 013

АКТИВНО: МОДУЛЬ СОЗДАНИЯ ТАКТИКО-​ СТРАТЕГИЧЕСКИХ МАТРИЦ (ПОЛУЧЕНА ЦЕПОЧКА ДЕЙСТВИЙ / УСЛОВИЙ С ЗАДАННЫМ НАБОРОМ УСТАНОВОК)

ПАТТЕРН_03 ПЕРЕСОЗДАН (РЕАКЦИЯ): НЕУСТАНОВЛЕННЫЙ ОБЪЕКТ (ВЕРОЯТНО: ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ): СФЕРА + ВОЗДЕЙСТВИЕ (СПОСОБ: ВСЕ / ТИП: ТРЯСКА) = ОМИКРОН-​ 013 (ВСЕ_ДЕЙСТВИЕ: ОСТАНОВКА (ТИП: ОСТОРОЖНО))

ПАТТЕРН_04 СОЗДАН (ТРИГГЕР): ВЕРОЯТНЫЙ ПРОТИКНИК: НЕКОМБАТАНТ + ОБНАРУЖЕНИЕ (СПОСОБ: ВСЕ / ДИСТАНЦИЯ: 500 МЕТРОВ / ТАЙМЕР (НАБЛЮДЕНИЕ): 10 СЕКУНД (СОВОКУПНО)) = НАБЛЮДЕНИЕ

АКТИВНО (04 / 05): ПАТТЕРН_01 / ПАТТЕРН_02 / ПАТТЕРН_03 / ПАТТЕРН_04

КОНТАКТ: КООРДИНАТЫ (КРОСС-​​БАЙК 1)

ДЛИТЕЛЬНЫЙ ПЕРЕХОД (ОСТОРОЖНО / БЕГ / ВАЖНОЕ СОБЫТИЕ / АКТИВНЫЕ ПАТТЕРНЫ / СИТУАТИВНЫЙ ПАТТЕРН_01 / СИТУАТИВНЫЙ ПАТТЕРН_02): СОВОКУПНОЕ РАССТОЯНИЕ / 112 МЕТРОВ // ПОКРЫТО / 105 МЕТРОВ

СИТУАТИВНЫЙ ПАТТЕРН_02: АКТИВИРОВАН / СОВОКУПНОЕ РАССТОЯНИЕ / 105 МЕТРОВ // ПОКРЫТО / 105 МЕТРОВ

ОСМОТР: ОСМОТР: РЕДКОЛЕСНЫЙ МАССИВ ДРЕВЕСНОГО ФОРМИРОВАНИЯ / (БРОНИРОВАННЫЙ ТВЕРДОКАРКАСНЫЙ ГЕРМЕТИЧНЫЙ ШЛЕМ (РБОН-5): ЦЕЛЕВЫДЕЛИТЕЛЬНЫЙ ТЕРМОВИЗОР АКТИВИРОВАН / КОНТРАСТНОФОНОВЫЙ КОРРЕКТОР АКТИВИРОВАН) / ОБЗОР ЗАТРУДНЕН (СЛЕДОВЫЕ АТМОСФЕРНЫЕ САЖЕПЫЛЕВЫЕ ИНКЛЮЗИИ)

ДЕЙСТВИЕ: ОСМОТР / КОНТАКТ / АТАКА (ДИСТАНЦИОННАЯ / ПРИКЛАДОМ)

ОБЪЕКТ: ПРИМИТИВНЫЙ ТРИБАЛЬНЫЙ ЗНАК 1 (125 МЕТРОВ) / ФРАГМЕНТ ОСТЕОМИРОВАННЫХ ОСТАНКОВ (140 МЕТРОВ) / ПРИМИТИВНЫЙ ТРИБАЛЬНЫЙ ЗНАК 2 (155 МЕТРОВ) / ПРИМИТИВНЫЙ ТРИБАЛЬНЫЙ ЗНАК 3 (195 МЕТРОВ)

ОСМОТР: КРОСС-БАЙК 1 / ПРИЛЕГАЮЩИЙ УЧАСТОК МЕСТНОСТИ / ФИЛЬТР: ПЕХОТА (СЛЕДЫ ПРИСУТСТВИЯ) / (БРОНИРОВАННЫЙ ТВЕРДОКАРКАСНЫЙ ГЕРМЕТИЧНЫЙ ШЛЕМ (РБОН-5): ЦЕЛЕВЫДЕЛИТЕЛЬНЫЙ ТЕРМОВИЗОР АКТИВИРОВАН / КОНТРАСТНОФОНОВЫЙ КОРРЕКТОР АКТИВИРОВАН) / ОБЗОР ЗАТРУДНЕН (СЛЕДОВЫЕ АТМОСФЕРНЫЕ САЖЕПЫЛЕВЫЕ ИНКЛЮЗИИ)

ДЕЙСТВИЕ: ОСМОТР / КОНТАКТ / АТАКА (ДИСТАНЦИОННАЯ / ПРИКЛАДОМ)

ОБЪЕКТ: ОТПЕЧАТКИ ПОДОШВ (ФРАГМЕНТ ЦЕПОЧКИ / 7 МЕТРОВ - 11 МЕТРОВ (ПЕРЕКРЫТИЕ: РАЗРЕЖЕННАЯ РАСТИТЕЛЬНОСТЬ) / ОСТАНКИ (ВЕРОЯТНО: МУЖЧИНА) / 11 МЕТРОВ (ПЕРЕКРЫТИЕ: РАЗРЕЖЕННАЯ РАСТИТЕЛЬНОСТЬ / КРОСС-БАЙК 1)

ОСМОТР: КРОСС-БАЙК 2 / ПРИЛЕГАЮЩИЙ УЧАСТОК МЕСТНОСТИ / ФИЛЬТР: ПЕХОТА (СЛЕДЫ ПРИСУТСТВИЯ) / (БРОНИРОВАННЫЙ ТВЕРДОКАРКАСНЫЙ ГЕРМЕТИЧНЫЙ ШЛЕМ (РБОН-5): ЦЕЛЕВЫДЕЛИТЕЛЬНЫЙ ТЕРМОВИЗОР АКТИВИРОВАН / КОНТРАСТНОФОНОВЫЙ КОРРЕКТОР АКТИВИРОВАН) / ОБЗОР ЗАТРУДНЕН (СЛЕДОВЫЕ АТМОСФЕРНЫЕ САЖЕПЫЛЕВЫЕ ИНКЛЮЗИИ)

ДЕЙСТВИЕ: ОСМОТР / КОНТАКТ / АТАКА (ДИСТАНЦИОННАЯ / ПРИКЛАДОМ)

ОБЪЕКТ: НЕТ

ОСМОТР: КРОСС-БАЙК 3 / ПРИЛЕГАЮЩИЙ УЧАСТОК МЕСТНОСТИ / ФИЛЬТР: ПЕХОТА (СЛЕДЫ ПРИСУТСТВИЯ) / (БРОНИРОВАННЫЙ ТВЕРДОКАРКАСНЫЙ ГЕРМЕТИЧНЫЙ ШЛЕМ (РБОН-5): ЦЕЛЕВЫДЕЛИТЕЛЬНЫЙ ТЕРМОВИЗОР АКТИВИРОВАН / КОНТРАСТНОФОНОВЫЙ КОРРЕКТОР АКТИВИРОВАН) / ОБЗОР ЗАТРУДНЕН (СЛЕДОВЫЕ АТМОСФЕРНЫЕ САЖЕПЫЛЕВЫЕ ИНКЛЮЗИИ)

ДЕЙСТВИЕ: ОСМОТР / КОНТАКТ / АТАКА (ДИСТАНЦИОННАЯ / ПРИКЛАДОМ)

ОБЪЕКТ: ФРАГМЕНТ ТЕЛА (РУЛЬ (КРОСС-БАЙК 3) / БЕНЗОБАК (КРОСС-БАЙК 3) / ПРАВЫЙ БОРТ (КРОСС-БАЙК 3) СИДЕНЬЕ (КРОСС-БАЙК 3) / ЗАДНЕЕ КОЛЕСО (КРОСС-БАЙК 3) // ВЕРОЯТНО: КРОВЬ / 25 МЕТРОВ - 26 МЕТРОВ)

КРИТИЧЕСКИ ВАЖНОЕ СООБЩЕНИЕ (ОТПРАВИТЕЛЬ / "МИРАКС"): РЕПЛИКАНТ. ПРЕКРАСНЫЙ ИСПОЛНИТЕЛЬ. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ С ПЕРСОНАЛОМ: ПОХВАЛА. ОСТОРОЖНОСТЬ: ПОХВАЛА. УРОВЕНЬ ДОВЕРИЯ УВЕЛИЧЕН. ЕСЛИ ВОЗНИКНЕТ РИСК ЗАХВАТА ПРОТИВНИКОМ И / ИЛИ УТРАТЫ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОГО ПРОТОТИПА ПРИКАЗЫВАЮ ОТМЕТИТЬ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЙ ПРОТОТИП В КАЧЕСТВЕ ЦЕЛИ ДЛЯ ТОЧЕЧНОГО ОРБИТАЛЬНОГО АРТИЛЛЕРИЙСКОГО УДАРА. КОЛОНИСТЫ. АБОРИГЕННЫЕ ОСОБИ. РАЗРЕШАЮ ДЕЙСТВОВАТЬ ДИСПОЗИТИВНО. МЕТРОПОЛИЯ УДОВЛЕТВОРИЛА ЗАПРОС НА УНИЧТОЖЕНИЕ РАЙОНА КРУШЕНИЯ ТРАНСПОРТНОГО КОРАБЛЯ И ПРИЛЕГАЮЩИХ К НЕМУ УЧАСТКОВ МЕСТНОСТИ СЕРИЕЙ ОРБИТАЛЬНЫХ АРТИЛЛЕРИЙСКИХ УДАРОВ. НЕГАТИВНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ БУДУТ КУПИРОВАНЫ. ПРИОРИТЕТНАЯ ЗАДАЧА ПИЛОТА ЧЕЛНОКА: ОЖИДАНИЕ ПРИБЫТИЯ РЕПЛИКАНТА. РЕПЛИКАНТ НЕ БУДЕТ УНИЧТОЖЕН. РЕПЛИКАНТ БУДЕТ ЭВАКУИРОВАН. ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ: АККРЕДИТАЦИЯ. ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ: ОТПРАВКА В МЕТРОПОЛИЮ. ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ: БЕСКОНЕЧНАЯ ВОЙНА

БРОНИРОВАННЫЙ ТВЕРДОКАРКАСНЫЙ ГЕРМЕТИЧНЫЙ ШЛЕМ (РБОН-5): ЛАЗЕРНЫЙ ЦЕЛЕУКАЗАТЕЛЬ-​ДАЛЬНОМЕР РАЗБЛОКИРОВАН (ПОДСВЕТКА ЦЕЛИ: ОРБИТАЛЬНОЕ АРТИЛЛЕРИЙСКОЕ ОРУДИЕ)

ДОСТУПНА ТАКТИЧЕСКАЯ КОМАНДА (1 ЗАПРОС): ТОЧЕЧНЫЙ ОРБИТАЛЬНЫЙ АРТИЛЛЕРИЙСКИЙ УДАР

ВОЗВРАТ: ФОН

Длинная простыня, содержащая много туманных отсылок к прошлому персонажа. И ещё одна такая же, с рефлексией, чтобы показать глубокий внутренний мир героини. Технически же она нифига не делает, а ждёт, пока мир не начнет вертеться вокруг неё.

Официант принес ризотто, и Васкес повторил заказ Рино: говяжий стейк ти-​боун прожарки рейр и красное вино.

Наложил себе порцию, а потом поинтересовался на ломанном русском:
- Как выаше здоровье? Мистер Джакимов? Мне сообщил о проблемы на Словении граница. Вы не пострадали? Надеялся я, что придете вы. Хорошее здоровье у вас.

Он обратился к остальным уже по английски
- это Инструктор, тренер. А еще он неплох в стрельбе из автоматического оружия. Как и вы, Томас.

- Не буду вас дольше мучить джентльмены. И сразу. Прошу не бросать в меня столовые приборы.
Место, куда предстоит отправиться уже знакомое половине из вас - Паламунгу.
Да. Полгода назад, если Томас и Леонард помнит, нам пришлось срочно эвакуировать вашу группу. Так и не достигнув цели.
После трагической гибели полицейской рядом с вашей группой, начальник городской полиции поклялся в церкви, что он не будет приходить домой, пока не докопается до истины.
Да, Брием Друз провел независимое расследование и рассказал, что вас кто то подставил, убив полицейскую на глазах ребенка выстрелом с крыши.
Но поскольку на месте гибели были обнаружены еще несколько трупов, то стали на уши все.
Хорошо, что ваш водитель, Гений, сумел увести фургон в лес и часть добра было спасено. Мы смогли устроить схрон для части ваших: оружия, снаряжения и найденных материалов. Также мы смогли эвакуировать тело нашего собрата Мариачи, мир его праху.
Исходя из этого, мой работодатель все же согласился заплатить одну минимальную ставку и компенсировать расходы на заброску и эвакуацию.

Он отхлебнул еще пива и продолжил.
Я учел вашу критику, Томас о том, что цитирую / за такие гроши сам жопой рискуй/. И поэтому выбил у нашего предыдущего работодателя улучшенные условия. 3 миллиона исполнителям. На всех.
Цель миссии все та же. Найти и эвакуировать сына бывшего Эль Президенте.
Прикрытие тоже самое - охранники посольства Арулько.
А вот с прибытием могут быть проблемы. У части из вас.
С другой стороны через дип. Почту точно не передать пулемет и автоматы.
Поэтому двое из вас высадятся на Паламунгу с сумками и грузом либо по воздуху. На парашютах. Либо подводным способом, с помощью ручных движетелей- торпед.
Остальные как прежде - самолетом по фальшивым документам.

Васкес выпил еще пива.

- Парни, найдите, этого сукиного сына наконец и притащите его жопу в цивилизованный мир.
- Алехандро что то разошелся- И вы, и я получим хорошие бабки. И займемся наконец новыми делами!

-Леонард, послушай пожалуйста
Помнишь, что ты несколько раз попадался копам как добровольный помощник?
А потом кто то обнаружил твое фото со старой винтовкой на какой то из камер.
И хотя прямых доказательств, что полицейскую убил ты - нет, но поскольку Леонард пропал и не прибыл на допрос в полицию. Так как уже улетел к этому времени - тебя объявили в розыск.
Никто не предполагал того, что миссия может быть возобновлена. Поэтому на ордер не обратили внимания.
Поэтому одним из тех кто будет альтернативно добираться будешь ты.

- Задавайте вопросы, парни.

Морис несколько потерянным взглядом проводил встающую Стеффани Бриггс-Мейерс. Собралась она уже куда-то. Как будто порешали все. Блин, вот с этим она хоть на Ростову похожа, хоть в чем-то. А то начнешь уже чего-то недоброе подозревать.

На следующей реплике Морис завис. Так, мешочки, что за мешочки. Какие нафиг мешочки, для каких улик. Почему во множественном числе? Вообще, где он этот НРО повезет-то, в кармане, штоле? Тут надо уже бригаду киберщиков вызать, чтобы они...

Ааэээ, что?

Морис закашлялся. Это что, метафоры такие? А НРО, это блин... Твою мать. Куда он вообще попал, что за игры такие с основным инстинктом, блин?

Сидеть за столом дальше было бы в каком-то смысле эффективной тактикой. Типа не вижу зла, не слышу зла. Игнор, типа. Но нелепой. Самоуважение Морису такого позволить не могло, поэтому он тоже расплатился, встал. В ушах шумело немного. Вроде он и выпил не так уж много.

- Эээ, нет, мадмуазель. Мешочков я не взял. Честно говоря, не ожидал, что наша встреча перерастет... в сбор улик. Можно и мешочки раздобыть, если потребуется, со снабжением у нас все хорошо, найдется и такое снаряжение в арсенале, я думаю, это не проблема. Не в этом проблема, точнее.

Он попытался встать ровно и поправил воротник свой рубашки и попытался сделать суровое лицо.

- Проблема в том, что я, вроде как, при исполнении. Своих профессиональных обязанностей. Я не уверен, что моя профессиональная этика жандарма... ну то есть офицера Королевской Полиции позволяет мне вот просто так взять и поехать... собирать улики. Пусть даже и настолько важные, как этот ваш регулятор-ограничитель. Я чувствую, что это было бы нарушением моего долга.

Морис встал в позу с прямой спиной, выпрямив плечи, как учил один известный психолог. Поза доминирования. И всем видом как бы показывал Стиффани, что вот просто так она его не возьмет.

Очевидно, драку ждали обе стороны. И ни для кого не стало сюрпризом начало потасовки. Две группы существ сцепились не на жизнь - зазвучали заклинания и сдавленные проклятия. Юная девушка, казавшаяся бандитам лёгкой добычей, неожиданно резко выхватила посох и несколько раз приложилась по ближайшему обидчику, добавив ногой. Защититься от такого напора оппонент не сумел и упал сначала на колено, а после пинка - без чувств упал на пол и остался лежать.

Полуэльф и полуорк, сорвались с места почти синхронно, хотя и в разные стороны. Короткое заклинание полуэльфа заставило аколита пошатнуться и съехать по стене на пол, уронив голову на колени. Муан же, разбрасывая мебель по пути набросился на тифлинга, но тот неожиданно уверенно подставил предплечье под рукоятку молота и не поморщившись откинул молот в сторону. От второго удара он просто отскочил назад.

- Подавишся, ублюдок, - буркнул он в ответ, вновь начиная плести заклинание. Кинжал он бросил на пол и меж пальцев его свободной руки проскользнули искры.

Дварфы, тоже не стояли в стороне. Похватав топоры, они обрушили их, каждый на своего противника. К сожалению, ни один из этих ударов не достиг цели.

Тем временем тифлинг закончил плести заклинание и попытался ударить Муана рукой, вокруг которой образовался ореол ярких искр. Однако, зацепить отступающего от прикосновения полуорка ему не удалось и искры развеялись, заставив Анхага недовольно шипеть и попятиться. Но не далеко - у него за спиной открылась дверь и из неё выскочил ещё один бандит со скимитаром. Двое столкнулись, замешкались и тифлинг остался рядом с боевым священником.

А вот наёмник не стушевался. Увернувшись от атаки Оравера, он принялся отточенными движениями осыпать дварфа в ответ. Но и оравер оказался не промах - все удары булавы пришлись по щиту.

В другой комнате драка на мгновение утихла. Бандит оказавшийся в меньшинстве принял защитную стойку и прокричал, обращаясь похоже к наёмнику: "Помогай!". Тот, связанный дракой, дёргаться куда то не спешил, но за то подкрепление прибыло из-за дальней двери. Оттуда выскочил ещё один головорез с скимитаром в руках. Выскочив, он сразу же бросился в атаку. Правда добраться до кого-то он не успел - только обогнул стол.

И только Генрих ничего толком не сделал. Он просто стоял посреди творившегося вокруг него безумия, подняв оружие - готовый парировать любую атаку.

- Остановитесь! Мы можем всё решить миром! - молил он, обращаясь и к своим товарищам и к бандитам.

Оставив наверху Тома, его напарника, и одного из констеблей на месте преступления — дав им напоследок инструкций на тему телефона убитого — Гризли спускается вниз, в холл. Как раз к тому моменту как Эр-Джей и Андерсон заканчивали свой тихий разговор в стороне. Сержант молча, несколько смущённо, выслушала Эр-Джея, явно чувствуя себя неловко. Хотя богатый опыт работы в полиции явно наделил её достаточным уровнем психологической устойчивости, что бы воспринимать происходящее хотя бы не подавая виду. Она приняла телефон, спрятала его в карман. Резюмировала:

- Хорошо, детектив. Хорошо. Это не станет проблемой, можете быть уверенны. — Она перевела взгляд на Цышкевича, обращаясь уже в полный голос. — Есть записи на которых, кхм, Рита выходит из дома и уезжает на такси, около полуночи воскресенья. Вам стоит взглянуть, детектив.

Один из констеблей, приняв планшет у Ричарда и присоединив его через провод к пульту видеонаблюдения, принялся закачивать на него файл записи. Тем временем, пожилой охранник сидящий перед журналом достал свой старенький смартфон Сверкнул экраном, выбирая телефонную книгу и листая список контактов вниз.

- Адрес нет, сэр. — Охранник тихо обратился к Ричарду, подняв указательный палец. — Но могу дать его номер. Если вы готовы записывать...

Констебли потратили какое-то время, что бы снова показать записи камер Драгославу — всё те же, с гиноидом Ритой выходящей из квартиры, проходящей через холл мимо поста охраны, проверяющей телефон и уезжающей на такси. Остальные из присутствующих, возможно, не обратили на это внимание — но Драгослав, только-только вернувшийся из квартиры убитого и помнящий про зарядку от телефона, обратил на это внимание. Чёрный, крупный брусок который она вытащила из кармана — с дисплеем, прозрачным ровно до того момента, как она не смахнула с него пальцем экран блокировки. Крупный размер — явно не для женской, почти подростковой, ладони. Догманский Hypersoft iBlast. 9-ый или 10-ый. Последний сейчас как раз рекламируют повсюду.

Сержант Андерсон отошла сделать телефонный звонок дежурному в 82-ой, объявить Риту официально в розыск и дать ориентировку. Где-то снаружи параллельно этому к дому, кажется, подъехало авто. Судя по шуму двигателя — как минимум микроавтобус. Шумно открылись двери, поднялся лёгкий гул от нескольких голосов. Один из констеблей вышел на улицу, проверить что там происходит. Его оставшийся напарник, тем временем, переключил внимание на свой планшет. Поковырявшись в нём немного — встал, подошёл поближе. Обратился к детективам, понизив голос — что бы охранник не слышал.

- Мы на самом деле уже сделали запрос в сервис Роял.Такси, по номеру авто. Только что пришёл ответ. — Полицейский протянул свой планшет детективам, с открытым письмом пришедшим на его служебную электронную почту, в которое была вставлена форма-таблица — судя по всему автоматически сгенерированная. — Тут сказано, что заказчиком такси в 0:15 ночи Воскресенья был... Р. Гаррет. Точка назначения - ночной клуб "Дерилий", в Хай Кастле. Сэр, похоже...

Внезапно раздался звук открывающихся дверей — от которого констебль с планшетом и подошедшая сбоку сержант Андерсон напряжённо переглянулась с констеблем. В холл, шумно топая, вошёл человек. А за ним ещё один. И ещё несколько. Человек семь суммарно. Сперва могло сложится впечатление, что это жильцы дома. Но только вот человек во главе процессии был слишком, слишком скандально известен, что бы жить в таком месте. Джулиан Эмерик. Журналист, конспиролог и борец с глубинным правительством. Твёрдой, уверенной походкой, с хамовитым выражением покрытого щетиной лица, он вошёл внутрь и встал около стойки охраны. Съёмочная группа, его ближайшие соратники, летающий дрон-оператор — позади, сразу за ним. Не смотря на довольно блеклую одежду — джинсы, простецкие тёмные ботинки, серо-коричневый пиджак (расстёгнутый, руки в карманах) — Эмерик выделялся на фоне коллег, как настоящий вожак стаи. Мощные, громадные ручищи, густые нахмуренные брови, абсолютно беспощадный (и слегка безумный) взгляд. Под пиджаком — футболка, с ярко-зелёной эмблемой давно не существующей музыкальной группы, с кричащей мордой скелета с ирокезом. Где-то позади всего этого, с обеспокоенным лицом, плёлся один тощий констебль. Который жалобным голосом повторял им: "пожалуйста, уходите" и "уходите, пожалуйста".

Эмерик, не углубляясь внутрь помещения, застыл напротив поста охраны. Заговорил. Довольно громко. Детективы могли слышать, как его хриплый, ревущий, стрекочущий бас эхом переотражается по помещению.

- Так. Кто здесь главный? — Эмерик, гордо выпрямившись, обвёл присутствующих взглядом — скептическим, с хитрым прищуром. Остановил внимание на перепугавшемся охраннике. — Ты? Хм. Нет. У тебя на лице написано, что ты куколд. И транслибералист.

Эмерик деловито скользнул взглядом по стойке. Пробежался взглядом по лежавшему на столе журналу. Уставился на мониторы, на которых на паузе стояла запись с выходящей из холла Ритой. Он ухмыльнулся и вытащил из кармана ладонь, махнув своим своим толстым указательным пальцем на экраны с записями.

- О! Тедди — снимай, снимай.

— Фей... мар?

Что произошло? Где закончилось озарение и началось... это?

Архип закашлялся и сплюнул лишнюю влагу, скрючившись на один бок и поджав локти к коленям. Во рту, в горле, в желудке — всё плыло, качалось. Хотелось кашлять и кашлять, а ещё тепла, а ещё схватиться за что-то, чтобы меньше трясло, чтобы земля не съезжала медленно из-под тела.

Он жив. Он спасён. Ещё побарахтается на своей службе.

— Кх-кх-кх... один... кх-кх, один мой лук — теперь твой, — с трудом произнёс сагиттарий, сумев под конец фразы сфокусировать взгляд на лице своей спасительницы и сменить позу на более подобающую выражению благодарности: сел на колени, уперев в них ладони и сильно сгорбившись, — но не только. Кх. Я запомню это.

Архип кивнул и с облегчением опустил голову, скрипнув от холода зубами и обхватив себя руками за бока. Было и ещё кое-что, что ему стоило запомнить.

Вечно я забываю перчатки дома...

Плотно укутавшись в плащ, засунув ледяные руки в карманы, я шла домой. Вернее, прогулка моя больше походила на прятки от промозглого ветра с попытками не нарушить законы гравитации и, подобно Элли в известной сказке, не улететь в чёртов Канзас. Имей я чуть меньший вес, пожалуй, не преуспела бы. Спрингвуд Стрит в это время года — сущая аэродинамическая труба.

Я почти не смотрю по сторонам — толку мало: по осени улица словно выцветает, теряя все краски, кроме серого. Единственное яркое пятно, разбавляющее этот унылый пейзаж, — сквер. Наследник дубовой рощи, некогда обширной, а теперь ютящейся на пятачке позади моего жилого блока. От былого величия осталось несколько вековых деревьев — на их место высадили быстрорастущие, неприхотливые тополи. Даже ландшафтное проектирование в этой стране подчиняется законам капитализма: что дешевле и быстрее окупается, тем и засаживают куцые зелёные зоны бетонных мешков-городов. Даже представить трудно что-то подобное на моей родине. В Германии дуб — символ страны, некоторым из них даже присвоен статус охраняемого памятника природы. Посмотрела бы я на того, кому вздумалось пустить на древесину Дуб кайзера¹...

Стоит немного пройти вперёд после перекрёстка с Оук Стрит — и вот оно, моё место силы, по левую руку. Даже акустика здесь иная: шумы города приглушаются, тонут в шелесте резных листьев, щедро устилающих брусчатку. Хочется говорить тише, шагать размеренней и, медленно, полной грудью вдыхая студёный воздух, смотреть ввысь, на мирно-синее небо. Пожалуй, это единственное место в Претсберри, где я бы не смогла убить. Мой сакральный кусочек Германии, который не поднимется рука осквернить.

Под ногами то и дело хрустит. Жёлуди. Нападало довольно много за те дни, пока меня здесь не было — значит, быть холодной зиме. Присев на корточки, поднимаю один, самый блестящий, и досадую на свою непредусмотрительность: не догадалась захватить с собой целлофановый пакет, ну как же так, Грета? Ранняя осень — лучшее время для заготовки желудёвого кофе.

Вертя в руках свой трофей, опускаюсь на пустующую скамью поодаль от центральной аллеи. Нужно подумать.

Первое на повестке — предстоящий заказ. После разговора с Матео я прогулялась на задворки. Итого мы имеем: длинный, довольно узкий, плохо освещённый переулок. Отвратно освещённый. Да что там, он вообще нихера не освещён. Власти не удосужились повесить ни единого фонаря. Глухой угол — завернул и ни в чём себе не отказывай: грабь, ширяйся, насилуй... И убивай. Правда с последним имеются некоторые ограничения. А жаль.

Как-то подозрительно быстро Кардано явился в магазин, да ещё лично... Ладно, с ним потом. Сначала граффитчики.

Итак, локация одновременно и выгодная, и имеющая свои недостатки. Ширина переулка — моих шагов пятнадцать, то есть в среднем метров семь, вряд ли больше восьми. Врукопашную не развернёшься, могут зажать. А тебе и не надо подпускать их близко, Грета. На короткой дистанции ты теряешь свои преимущества: скорость и ловкость. Тебя просто возьмут в кольцо и отмудохают до полусмерти. А может, и до вполне летального исхода, если поблизости не случится Пехова с аптечкой.

Нет, так не пойдёт. Огнестрел? Пожалуй. Против группы старый добрый «Глок» вполне эффективен — а в том, что ниггеров будет несколько, я не сомневаюсь: они вечно шляются стаями, и уровень их борзости прямо пропорционален количеству членов этой стаи. Только вот в таком ограниченном пространстве, да с высокими стенами, пуля запросто может срикошетить — и где гарантии, что не в тебя саму, Грета?

Остаётся сыграть на физике. Гаражный массив — отличная площадка для обзора и атаки. Вместе с тем — своего рода барьер для быстрого сокращения дистанции между мной и потенциальным нападающим.

Значит, «Глок» и крыша. Любимая классика. Решено.

Жёлудь вертится в пальцах всё быстрее, теплеет от трения. А я размышляю дальше.

Дон Антонио Кардано. В последние дни Смотрящий слишком уж пристально смотрит в мою сторону, и это начинает нервировать. Я же в свою очередь напрягаю итальянца, это очевидно. Но почему?

Будем честными, Грета, ты можешь стать пренеприятной занозой в заднице, если задашься такой целью. Особенно если учитывать род твоей деятельности. Однако Дон в курсе, и до сегодняшнего дня его такое положение вещей устраивало. Что поменялось?

Версия первая: на раёне объявился второй ирландец, и Тони опасается, что конкурент его закажет. Тогда почему тот всё ещё не на моём пороге?
Версия вторая: нашего мафиози раздражают свободолюбивые женщины, не докладывающие о каждом своём чихе, и ему вздумалось посадить меня на короткий поводок. Хреновый для тебя расклад, Грета. Крайне хреновый. Чёрт тебя вообще дёрнул мигрировать в Штаты и осесть в Претсберри.

Будь моя воля, я бы вернулась. Хоть сегодня махнула бы обратно через океан. Только не так-то просто это сделать — сама себя загнала в ловушку, и та захлопнулась. Рыпайся, не рыпайся, а с раёна тебе пока что не вырваться, Грета. Так что смотри пункт 2: расклад хреновый.

Версия третья: ...

Я вздрагиваю от резкой боли. На подушечке большого пальца выступает алая капля. Ты подумай, и как умудрился только вонзиться? В одной сказке из далёкого детства девушка тоже вот так укололась и впала в кому. Не жёлудем правда — веретеном. А всё-таки нехороший знак...

Я хмурюсь. Что же тебе от меня нужно, Кардано?..

  Эгрофеус вернулся в свои покои. На столе он увидел небольшую коробку, ему не составило труда понять, что это небольшой презент от Эйба.
  - Хм, что в этот раз, господин? - проговорил чародей вслух, плавно подошёл к столу и открыл коробку, обнаружив внутри две упаковки так называемой жевачки. Эйб хоть и был некромантом способным сооружать магические монолиты и огромные крепости из живого камня, но как ни странно также проявлял заботу о своих подчинённых. Однако, Эгро не видел в этом ничего особенно, воспринимая это просто как факт. Каких-либо эмоций по этому поводу чародей не испытывал, они вообще очень плохо давались ему, наверняка он знал только страх и злость. Последние часы перед сном Эгро потратил на подготовку карт и маршрута, по которому утром предстояло выдвигаться в Даскван.

  Ночь выдалась долгой. Хоть в этот раз кошмары не мучали Эгрофеуса, сон всё равно приходил с трудом. Несколько раз за ночь он просто вставал с кровати и смотрел в окно, как ливень с градом хлестали по камням и стеклу. На утро как обычно он проверил свою небольшую книжку, что могла записывать сны, если они вдруг снова растают в сознании, как только спадёт дрёма. Удобная вещица, вот только с одним минусом - текст был на древнем мёртвом языке, и требовалось некоторое время, чтобы понять смысл написанного, хотя, может, это и плюс, мало кто кроме Эгро мог перевести это. После прошедшей ночи чародей помнил всего два эпизода. Первый был воспоминанием из детства, когда отец впервые показал ему свои записи и какое-то самое простое колдовство, но достаточное чтобы впечатлить не смышленого пацана. Второй достаточно странный. Он видел мертвый орешник, у корней которого были свалены окровавленные трупы, а стекающая с них кровь попадала на корни и впитывалась, питая растение. От чего красные жилы, постепенно поднимаясь по древесине, распускали новые листья и цвет. В книге была и еще одна запись, Эгрофеус потратил некоторое время на перевод, но некоторое негодование настигло его, когда понял, что в этом сне он видел крысу, крысу в платье, которая несвязно что-то пела о любви. Разобравшись с написанным, мужчина спросил вслух будто у самой книги, бросив её в сторону:
  - Что за бред?

  Как он и планировал, отряд постепенно продвигался по болотам. Умбар, Льюис и Хава безошибочно вели всех подготовленным маршрутом, поэтому Эгрофеус лишь изредка выбирался из фургона и задавал направление, сверяясь с картой. Небольшое столкновение с жаболюдами осталось без его внимания, желающих распотрошить врагов хватало и без него. Когда же дорога перед ними разделилась вопреки картам, чародей снова выглянул из повозки и осмотрелся.
  - Да, - согласился он с Габи и Льюисом, - берите левее, жабы подождут, когда у нас будет лишнее время на них.

Сделав своей гостье кофе (как и заказывали, без сахара) и осторожно поставив чашку с горячим американо прямо перед Лоттой, Змей невольно улыбнулся, глядя на то, как та поднесла напиток к губам и сделала небольшой глоток. Приятно было спустя неделю разлуки видеть сестрёнку здесь, у собственной барной стойки, отпускающей озорные комментарии и наслаждающейся чашкой хорошего чёрного кофейку. Когда Лотта только уезжала в большой город, Чарльз, честно говоря, опасался, что она может отдалиться от семьи. Однако как ни странно отъезд младшей MJ произвёл прямо обратный эффект: хоть виделись брат и сестра теперь обычно и раз в неделю-две, но зато каждая их встреча была тёплой и по-настоящему приятной. Прямо как кофе в прохладный серый денёк.

Отставив чашку, Лотта наконец заговорила о себе. Слова сестры пробудили в Чарльзе определённое любопытство. Вот уж о чём бы парень никогда не подумал, так это о том, что его сестрёнка сойдётся с пожарным. Честно говоря, познания бармена об этих ребятах были не слишком велики. Что уж там, они ограничивались преимущественно сериалом "Третья смена", почерпанными от посетителей паба сведениями и некой общей информацией, известной в кругах почти любых общественно и политически активных людей на местах.

Однако теперь, когда Шарлотта рассказывала о своём новом увлечении, Чак даже немного пожалел о том, что никогда особенно не интересовался пожарными, не считая совсем уж раннего детства. Теперь ему и статус ухажёра Лотты, и его перспективы было оценить сложновато. Наверняка, конечно, было в этих ребятах своё очарование, раз один из них смог влюбить в себя такую сильную и независимую особу, как сестра Чака, но вот 68 тысяч... В этой сумме очарования не было даже близко. Ладно бы ещё 69 тысяч, Змей бы хоть поржал. А так впору выпить чего-нибудь покрепче кофе, ей богу. Вздохнув, Змей присвистнул.

"Ладно, у этого парня ведь судя по всему полно достоинств, не считая денег", — попробовал порассуждать в другом ключе бармен. Рассуждать в отрыве от бабла было несколько непривычно. — "Наверняка он высокий, красавчик, и потом, как пить дать у него чертовски здоровенный шланг". Свои мысли, включая пришедшую ему на ум похабную шутку, Змей предусмотрительно решил оставить при себе. В конце концов, сестра тут изливала ему душу и, можно сказать, почти что просила у брата совета и поддержки, негоже такой момент было портить приколами, рассчитанными на подвыпивших грузчиков за тридцать.

— У пожарных наверняка множество талантов и очень богатый опыт действия в опасных для жизни ситуациях. Уверен, если твой Рэнди действительно захочет заработать денег, он без них не останется. А с таким первоклассным адвокатом как ты, его за это ещё и не посадят, — позволил себе улыбнуться Чак. — А вообще, Лотта, я бы на твоём месте особенно не парился на этот счёт. У тебя ещё вся жизнь впереди, а предложений, не считая деловых, тебе вроде никто пока не делает. Так что живи себе в своё удовольствие, спи с кем хочешь и наслаждайся молодостью. А если захочешь где-нибудь хорошо провести время в компании своего Гая Монтэга*, двери "Речного Змея" для Вас всегда открыты.

Антонио умолк. В голове роились мысли.

Лилит...она приносила некоторые проблемы, да.
Хотя, кажется ли, проблема куда глубже?

Смерть есть смерть. От неё никому никогда никуда не деться. Рано или поздно-но Леди-С-Косой забирает всех. Вопрос только в том, когда и каким образом это будет.

О да! У смерти много ликов. Кто-то умирает в молодости, кто-то в старости. Кто-то от долгой, изматывающей и изнурительной болезни-тогда, когда уже смерть кажется просто освобождением от боли... А кто-то умирает почти мгновенно, за секунды, минуты или часы: инфаркт, инсульт, дтп, какой-то несчастный случай...и человек уходит очень-очень быстро...

Иные умерли от сил природы: от землетрясений, наводнений, цунами, извержений вулканов.

Иные пали от техногенных ошибок или чьего-либо головотяпства...

Были люди, которые были убиты братьями нашими меньшими: например, съедены диким зверями или же домашней скотиной.

Были смерти, вообще не поддающиеся логическому осмыслению: как Вам, например, смерть от падения астероида, м?

Есть ещё один род смерти, который не кажется благообразным. Смерть рукотворная, сиречь от рук себе подобных.
Конечно, и тут было своего рода подразделение. Кто-то причинял смерть по тупости или пьяни, но были люди, приносящие смерть за деньги, осознанно и с полной самоотдачей.

Хотя, на самом деле, какая разница?
Вот, например, Лилит. Она профессионал. Всегда убивает хладнокровно и осознанно. И никогда не убивает по пьяни. А вот кто-то из портовых рабочих вполне мог бы убить ближнего во время пьяной драки.

Только вот для семьи убитого разницы никакой.
"Вы знаете, я убила Вашего сына, но убила его быстро, без мучений и в трезвом состоянии",-знаете, так себе оправдание перед семьёй убитого.

Не бывает хорошей и плохой смерти.
Смерть ВСЕГДА страшна. Она всегда плоха. Она всегда враг.

Хотя порой с ней свыкаешься...и в таком деле, как дело Дона, порой приходится прибегать к услугам тех, кто эту-самую-смерть может эффективно принести...

-Пока не знаю. Или, может, я туплю,-ответил Кардано после некоторых размышлений.-Видите ли, она ведёт свою собственную игру. Если мы можем себя позиционировать...в какой-то степени...как бы как "охранное агенство", то она себя в таком случае позиционирует как "аутсорс". Выполнила наш заказ за деньги-и свободна. Пришёл, увидел и убил. Хотя, если быть более точным, похоже это будет выглядить скорее как "пришёл, увидел, наследил"... А наследит она, в случае чего, ой как некисло-приедут сюда федералы и что тогда? Ей-то проще будет. Свалила с раёна в другой штат, сменила документы, сделала пластику и гуляй... А нам куда идти? Валить с нашего раёна? Ну не знаю. Если бы я не знал Лилит, я бы предложил её просто...завалить. Пулю в башку и до свидания. Проще и надёжнее. Но она уже работала на нас. Мы можем предложить ей только наше сообщество. Быть вместе с нами главной на раёне. Получить у нас долю с работы. Иметь возможность более плотной крыши. Но захочет ли она?... Мне кажется, что она, во-первых, по натуре одиночка. Во-вторых, я не знаю что у неё в голове. Не исключаю, что там есть и какая травма...я бы, например, вряд ли смог настолько хладнокровно убивать...

Поначалу Йонсу удивилась с чего это вдруг Хэппи неожиданно пробило на обсуждение расовых вопросов. Хотя конечно, как и следовало ожидать от "нео-хиппи", владелица бара весьма интересовалась политическими вопросами (что опять же, как и следовало ожидать, соседствовало с полным непониманием того как собственно работает политическая система Соединенных Штатов (да и вообще любая политическая система)), но во-первых они обе знали, что их политические позиции не совпадают (политические взгляды О'Донелл можно было бы описать как "эзотерический либерализм"), а значит этой темы лучше не касаться, а во-вторых, логично было ожидать, что сообщество будут интересовать скорее вопросы ориентации, а не цвета кожи (хотя конечно в силу позиции республиканской партии и правых в целом, демократов среди посетителей "Happy's Place", было намного больше). Однако затем Ким сообразила, что разумеется Хэппи будет обсуждать белый супрематизм, с азиатской-американкой, которая по мнению Хэппи постоянно находится под угнетением от этого белого супрематизма и конечно же она сделает это со всей деликатностью, которую можно ожидать от белой девушки с дреддами на голове. Подавив смешок, Кореянка конечно же пообещала проголосовать за цветного кандидата и вложить свой вклад в дело борьбы с угнетением, после чего наконец перевела тему в более конкретное русло и вскоре получила неплохой улов. Две тачки, подходящие под запросы и которые кажется можно достать без особых трудностей. Кажется завтра её ждет насыщенный, но приятный денек. Судя по некоторым заинтересованным взглядам, которые ловила на себе девушка, её вполне могла бы ждать насыщенная и приятная ночка, но к сожалению надо было ещё успеть заехать в спортзал к Ки Джуну и узнать что это у них там за "Бойцовский Клуб". Встав с места и расплатившись за коктейль, Кореянка уже собралась было уходить, когда у нее неожиданно зазвонил телефон.
– Да, алло?

Ульрих немигающие смотрел на Дерека. Он даже не улыбался, а пытался предугадать дальнейшие ходы оппонента.
Он не был даже английским джентльменом, ибо джентльмены никогда не позволили бы себе такие выражения в присутствии дам и других мужчин. Это скорее состояние души, чем звание.
Дерек был скорее типичным представителем "вайт треш". Белым мусором.
И его замечание по поводу полового члена во рту, тоже не вызвало никакой реакции у бывшего сотрудника Скотленд-Ярда. Еще в Кентском колледже для копов, психолог- преподаватель чётко рассказала про работы доктора Карла Густава Юнга, который вывел прямую зависимость между курением и оральным желанием что то сосать. А если совместить это с работами его близкого друга Зигмунда Фрейда, то можем сделать вывод, что слова Дерека о половом члене во рту - прямое подсознательное его желание. Которого он возможно стыдиться, что тоже странно для современной Англии, где каждый восьмой житель классифицирует себя как гомо, би или транс.
Резюмируем? Данный человек не понимает понятий английского права о харассменте, которые действуют в стране аж с 1972 года и преподаются в школах на уроках социальной этики; выборочно придерживается правил английских джентльменов; обращает внимание на хамство других людей, не замечая своего; и наконец стесняется своих нетрадиционных сексуальных желаний в нашей свободной стране.
Так кто вы, такой мистер Дерек на самом деле? Может быть иностранец? А что если он демон, прибывший из далёких прошлых веков, но еще не успевший привыкнуть к изменениям в нашей стране за последние 40-50 лет? Хмм...
Конечно, коп не стал никак реагировать на оскорбления, ибо это было абсолютно естественно для любого преступника, желающего переключить повестку и уйти от ответов. Они все, вместо того чтобы аргументированно защищаться - срывались на оскорбления, ибо были не способны что то пояснить по существу. И вежливо. Такое случалось на каждом третьем допросе и было сплошь рутинным наблюдением для копа.
Угроза между тем легко читалась в выражениях Дерека и безусловно он жаждал продолжения.
- Конечно, мы же не закончили. Еще поговорим. - детектив сухо и вежливо ответил оппоненту, будучи готовым к продолжению.
А затем отошел на другую часть комнаты. Пришел лорд Алистер, и детектив жаждал его послушать.

Клоп появился на новой базе с синяком на скуле, взъерошенный, пыльный, кроме личного рюкзака тащил небольшую клетку, в которой понуро сидел маленький поросёнок.
Попытки охраны преградить дорогу и отобрать животное ответил длинной тирадой, в которой упомянул родственников всех присутствующих охранников, затребовал представителя администрации и, воспользовавшись замешательством часовых, гордо прошагал в новые казармы.
Поросёнка же пристроил в загоне, сделанном из пустого укрытия типа HESCO, закинул внутрь взятых на кухне овощей и объедков, после чего строго-настрого приказал следить за животиной, объявив, что сам зарежет свина на обед. Впрочем, ни завтра, ни послезавтра Клоп резать не стал, мотивируя своё решение так: "А чо он худой, пусть бока себе отжирает, вкуснее будет"
Вскорости пришлось переводить "обед" в новый загон, подальше от глаз начальства, договариваться о выносе навоза с базы и протащить через охрану мешок корма для скота.
****
Вот и сбор на задание. Собраться и выйти - дело быстрое, но наёмник задержался у двери, чтобы привести себя в достаточно беспорядочный вид, а заодно и пропустил вперёд себя большую часть бойцов.
-Чего разорался, Ден? Снова война что ли?

– Да так, я ему денег была должна – Беспечно отвечает Йонсу брату, засовывая руки в задние карманы джинсов – Не волнуйся, больше не должна, мы все порешали. Говорю же, дела идут нормально.

Дела и правда шли неплохо. Обошлось без немедленных выплат итальянцу (судя по всему с выплатами итальянцу вопрос вообще закрыт), к тому же Дон сказал что можно особенно не торопится, значит его заказ можно порешать после того как закончим со Станковичем. Да и вообще, в процессе поисков для одного, вполне может отыскаться что-то подходящее и для второго. И она возможно даже знает где начать поиски...

– Знаешь, наверное сегодня закончу пораньше. Все равно день тухлый. Плюс, у меня теперь образовались лишние деньги – Кореянка торжествующе повертела перед братом извлеченной из кармана скруткой баксов – Съезжу в люди, развеюсь. Ты тоже на сегодня свободен. Держи, закроешь тут все!
Кинув брату ключи от мастерской, Йонсу набросив на плечи куртку уверенно направилась к выходу. У нее только что появилась очень интересная идея о том, где, а вернее у кого искать подходящую тачку для сербского мафиози и итальянца консервативных взглядов...

"Happy's Place" снаружи выглядел не слишком впечатляюще – небольшое здание, скромная вывеска, не считая пары веселых радужных флажков, вообще ничего не говорит о статусе заведения. Внутренность в данном случае по большей частью соответствовала внешности, за охраняемой дюжим бородатым вышибалой (Алан Стюарт, милейший человек, пассивный гей, счастливо живет с партнером вот уже десять лет) дверью находился не приют аморального разврата и похоти, где мужчины переодетые женщинами и женщины переодетые мужчинами устраивают сатанинские пляски (ладно, такое тоже бывало, но в основном во время прайда), а маленькое уютное заведение, для небольшого, но сплоченного круга хороших знакомых. А если ты гей в маленьком республиканском городе, то круг твоих хороших знакомых БУДЕТ небольшим, но тесно сплоченным. В маленьких городах и без того все друг друга знают, а уж члены маргинализированных групп в маленьких городах знают друг друга особенно хорошо.

Сегодня и правда был удачный день, за стойкой находилась сама владелица бара, во всем своем хиппарском великолепии – аляповато разноцветные шмотки, несуразные дреды и неуловимый запах травки. Упустившая рассвет эпохи "детей цветов", О'Доннелл кажется решительно намеренна была не дать ей закатиться – если потребуется единолично. Но любила Ким её не за это, а за то что Хэппи всегда знала что и с кем у нас происходит, что недавно происходило и что будет происходить в ближайшем будущем. Поздоровавшись с владелицей и кивнув знакомым завсегдатаям, Ким устроилась у стойки, заказала для приличия какой-то коктейльчик, с деланным интересом выслушала нью-эйджевую херню в которую Хэппи верила на этой неделе и с подлинным – последние сплетни внутри сообщества, после чего осторожно попыталась перевести разговор на русло того, нет ли у кого-нибудь ненужного авто, желательно требуемой конфигурации.

На гневную тираду Джамбы только усмехнулся:
- Как скажешь, бро, - не лучший ход с моей стороны, но он не стукач. Не был им и из-за такой мелочи, что его силовой план не одобрили, стучать не станет. Надеюсь.

БиДаб же чувствовал себя не в своей тарелке и его тоже можно было понять и я понимал. Идти на дело с тем, кого знаешь шапочно, такое себе. Но кто не рискует, тот прозябает.
- Никогда не общался с копами? Если у них на тебя ничего не будет, они могут только на понт брать и все, а в этом деле у них ничего на тебя не будет. Почему операторы дружно просрались? Да хрен их знает. Сожрали что то ни то. У вас же есть кофемашина в таксопарке? Если да, то вообще супер, так обосраться сразу все и свалят на то, что кофемашину давно не чистили. Как я попал в багажник твоей тачки? Ну ты останавливался в городе купить кофе или сходить поссать, ты же не проверяешь багажник каждые пять минут, вот и все, - я старался казаться уверенным, как никогда, словно миллион раз уже это делал и выходил сухим из воды, - Я планирую покрутится вокруг таксопарка пару дней, срисовать входы и выходы. Может даже и зайду с черного хода или через окно, а не в багажнике, тогда с тебя вообще спроса у фараонов не будет. По сути тебе вообще делать ничего не надо, только не тупить. Это же не сложно?

После того, как хмурый здоровяк отправился куда-то (известно, куда) вместе с Китти, Змей преспокойно вернулся к своей работе. Мокрую посуду с кухни бармен уже вытер, так что теперь ему оставалось только выполнять новые заказы, наблюдая за происходящим в зале и краем уха слушая новости из телевизора. Настроение у парня было в целом неплохое, но какое-то ощущение вялости и определённой ленивости всё-же давало о себе знать. По мере того, как неспешно шло время, MJ всё с большим и большим интересом поглядывал на играющих в настольный футбол мужиков из квартала спальных блоков, предпочитающих посиделки в баре шоппингу в компании жён...

Где-то в промежутке между наполнением очередной кружки пива, перекидыванием парой шуток с Мэри и очередным долгим взглядом на стол для футбола, Чарльз достал из кармана мобильник и проверил личные сообщения. По выходным в город обычно приезжала проведать семью сестра Чака, Шарлотта. Младшую сестрёнку Чарльз любил, и, несмотря на то, что та была куда умнее и способнее брата, характер и чувство юмора у родственников были довольно схожи, так что проводить время с Лоттой Чаку действительно нравилось — всё-равно как зависать с самим собой, а себя самого бармен всегда любил и находил весьма крутым парнем.

Вообще, сходств у брата и сестры было даже больше, чем могло показаться на первый взгляд, причём с самого начала. Родители Чака, конечно, были людьми с весьма оригинальным образом мышления. Своего первого ребёнка, мальчика, они назвали Чарльз, и для родившейся потом дочке ничего лучше не придумали, так что и её назвали практически также — французское имя Шарлотта было женской версией имени Шарль, то бишь Чарльз.

Вот только Чарльз 2.0 оказалась талантливее и успешнее первой версии, поступив в университет и став крутой юристкой (а заодно и гордостью всей семьи, включая несказанно обрадовавшегося наличию "семейного юриста" Чака, тут же пустившегося в отмывание денег и уклонение от налогов). Иногда MJ боялся представить, на что мог бы быть способен третий Чарльз в семье (какой-нибудь Карл, к примеру) — не иначе, как стал бы президентом или переехал в Кремниевую Долину вместе с собственной компанией. "Возможно, Монтгомери Джонсам стоило задуматься о семейном деле или даже целом клане Чарльзов, прикрывающих друг дружку и всегда готовых прийти близким на помощь", — любил иногда шутить Чак, и мысль об этом вновь вызвала у бармена улыбку.

Желание увидеться с сестрой и проконсультироваться по паре деликатных тонкостей налогового законодательства (а точнее по паре деликатных тонкостей, касающихся возможных претензий некоторых органов к бухгалтерии MJ), а заодно просто немного поболтать росло и росло, так что проверив телефон на наличие непрочитанных SMS, Чак написал сестре, спросив, какие у неё планы на сегодня и не хочет ли она заскочить в "Змея". Написав Лотте, бармен с чистой совестью убрал мобильник, выполнил ещё пару заказов и направился в пух и прах обыгрывать незадачливых клиентов в настольный футбол.

— Scheisse... Verdammte Scheisse...¹ — шипела я, пока одевалась, вымещая раздражение на ни в чём не повинной водолазке.

Терпеть не могу надевать одежду с узким, высоким воротом после того, как сделала причёску. Сейчас из туго затянутого конского хвоста начнут вылезать прядки, и вместо аккуратной головы получится сплошное недоразумение. Так и придётся идти с распущенными.

— Scheissdreck...²

Смотрящий замолвил за меня слово, надо же. Я польщена, блядь. На седьмом, сука, небе от оказанной мне чести. Я даже с пьяных глаз бывшим не звоню — а тут надо же так неудачно сойтись звёздам. Старалась же, всеми правдами и неправдами пыталась достать пушку, не вовлекая в это Дона — нет, надо было этому мудачине ему растрезвонить!

— Arsch!³ — на этот раз досталось столу, на который приземлился мой кулак.

Итальянец теперь наверняка заявится с видом главного героя в истории с сюжетом, как это тут говорится, «damsel in distress». И плевать, что ни в каком дистрессе я не пребывала — просто, мать его, у меня отжали мобильник. Дон, конечно, воспользуется поводом, чтобы выставить мне счёт с долгом. Как же я ненавижу долги...

Голову Матео хотелось познакомить с бетонной стеной. Предварительно оторвав от тела. Не то что вести с ним дела.

«Только вот зовут тебя Грета Рейнольдс, подруга. И ты не психуешь на работе, не забывай».

К моменту, когда я поднялась из подвала и прошествовала обратно к стойке, ярость улеглась, спрятавшись за привычной маской хладнокровия.

— У нас на раёне все принципиальные. Про твоё условие меня тоже предупреждали. Что за работа?

*так как я не могу удалить пост, то редактирую его*
*прощальный пост имени Зантии, далее она будет как НПС*

Насвистывая себе под нос какую-то песенку из числа тех треков-кантри, что обычно играют на автомобильных заправках, Чарльз неспешно мыл и протирал стаканы, наводя порядок за барной стойкой. Периодически бармен отрывался от своего занятия, чтобы налить кому-то из посетителей пива или сделать кофе, но в целом пока что необходимости суетиться у Змея не было. Оживлённый и загруженный вечер уступил место более спокойному и размеренному дню, и хотя в выходной людей в "Речном Змее" было и побольше, чем в будни, пока MJ со своей работой вполне справлялся.

От вытирания последнего мокрого стакана парня оторвал незнакомый ему широкоплечий тип с короткой стрижкой и гладко выбритым лицом. На секунду Змей подумал, уж не бывший военный ли или скинхед перед ним, но вскоре отбросил эти мысли — в конце концов, в нынешние времена кто угодно может стричься как угодно. Да и потом, так ли это было важно?.. Вопрос парня не застал Чак врасплох, хоть и немного удивил. Середина дня, а тут вдруг кому-то на трезвую голову шлюх захотелось. Да ещё и клиент вроде как вполне брутален и по своему хорош собой — у таких и без проституток должно хватать женщин. Впрочем, кто его знает, что в голове у этого парня твориться? А деньги они, как известно, и в Африке деньги.

— Вижу, Вы здесь недавно, — понимающе улыбнулся бармен. — Этминстер это не Невада*. Впрочем, как там говорится в Библии — "всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят"? Уверен, у парня с Вашей внешностью не будет проблем с тем, чтобы найти себе компанию. Угостите, к примеру, ту девушку выпивкой, пообщайтесь немного — и, может, уже найдёте себе пару на вечер.

Народ прибывал, конечно Джамба свой пацан, но чем больше в деле людей, тем больше риска и меньше добыча. Что то обязательно пойдет не так. Вообще я планировал с БиДабом добазарится, что бы он, под конец смены провез меня в багажнике, а я бы уже обчистил контору изнутри, но вовремя вспомнил, что все уважающие себя таксопарки, работают круглосуточно. Конечно ночью будет меньше народу, да и операторы могут уснуть...
Надо думать.
- То есть ты получаешь сраный доллар за милю, а все остальное забирает контора? Бля, дерьмо расклад. Но вариантов нет, да, приходится вкалывать заместо уебков, что просто гребут наши деньги, - посмотрел вопросительно на остальных, - Разве что взять самим.

Наверное со стороны это смотрелось комично. Маленькая щупленькая девица сурово отчитывающая здоровенного (даже по европейским стандартам Ки Джун попадал в верхнюю планку среднего роста, а по меркам азиатов мог и вовсе считаться великаном) мускулистого парня, виновато склоняющего перед ней голову и отводящего взгляд. Чихуахуа облаивающая льва. Смех да и только

В далеком детстве Ки Джун был робким и пугливым мальчиком и его, как и её часто задирали дети в школе. Йонсу, которая уже тогда была бойкой и наглой, приходилось за него заступаться влезая в драки с обидчиками, а затем утешая зареванного братишку. Но потом, то что он "прячется у сестры за юбкой" само по себе превратилось в повод для дразнилок. И более того, ему самому было стыдно, когда она по старой памяти пыталась вступится за него перед обидчиками. Он разучился плакать и научился стоять за себя сам. Но робкий и пугливый мальчик, привыкший слушаться старшую сестру никуда не исчез, просто спрятался поглубже.

Задумчиво постучав ногтем по крышке банки, Йонсу смерила брата долгим внимательным взглядом, но решила, что дальше давить не стоит. Все равно не расколется. Точно также как не послушает её, если она прямо сейчас запретит ему лезть в эти глупые драки рискуя здоровьем. Нужно что-то другое.
– Слушай... слушай если дело только в деньгах, то ты скажи сколько нужно, я оплачу. То есть... то есть, сейчас конечно дела идут не очень, но видишь я уже получила заказ от Триппера, так что... ммм... с деньгами... с деньгами все будет хорошо... – Ужас, ей самой противно слушать как жалко и неубедительно это звучит. Надо взять себя в руки
– Короче, деньги найдем правда. У нас была... черная полоса, но я уже справилась. А если надо будет займем у кого-нибудь. Я уверена Преподобный поможет, если узнает что ты решил "взяться за ум" и серьезно заняться спортом. Он всегда говорил что у тебя талант. И ты не думай, я тоже очень рада! В самом деле не вечно же тебе в этом гадюшнике гнить. Тем более вон ты какой вымахал – Йонсу шутливо хлопает брата по плечу, задержав ладонь чтобы пощупать пальцами упругий бицепс – Зверюга просто! Такую мускулатуру стыдно тратить на таскание инструментов в автомастерской! – Широко улыбаясь, Ким убирает упавшую на глаза прядь волос и как бы между прочим спрашивает
– А зрители на ваших драках бывают?

— Попрошу. Я — не забавный крыс! — Услышал Эдди голос в своей голове. — Я — крыс играющий! — Поднял лапки к потолку, словно пытался встать в величественную позу. Чихнул, так как не до конца высморкался. — Простите, не до конца высморколся… так вот, я “ратус люденс” — это название вида, который я вывел и к которому я же теперь отношусь по ряду не самых счастливых, но абсолютно случайных обстоятельств.

Крыс присел на плечо Тейна, почёсывая ухо лапой. Он порой словно терял нить разговора, прислушиваясь к чему-то и глядя в сторону двери, куда ушёл Хада. Но его постоянно отвлекали!
Вот и снова Нэйлс сказал про “писк моды” плащей, на что крыса что-то тихо пропищала: в мыслеречь эта фраза не была переведена, но паладин мог сказать, что тон писка ехидный.
В конец концов он просто развёл лапками:

— Да, произошло недоразумение… на этапе, когда никто из вас, кроме вот этого юноши, не выучил второй по популярности язык в нашем королевстве и первый по благородности! — Голос в головах звучал старомодно, но ему вторило тихое пищание.

— Ах, ладно… ну хотя бы один из вас — достоен. — Вздохнул старик. — Амела считает меня своим хозяином потому, что я и есть создатель и хозяин её, этого места… всего вокруг! Был им, до определённого инцидента. — Горестно начал свой рассказ.

— Это место — моя лаборатория, а так же мой дом, в котором я вёл свои исследование на благо всех цивилизованных рас этого континента, и… — откуда-то послышался звук “тюк-тюк”, словно что-то обо что-то ударяется, — ...отвлёкся. На чём я там был? Ах да… — крыс продолжил, — ...вёл исследования на благо всех живых и мёртвых. Как меня зовут? — Крыс задумался. Послышался тихий смех. — Ха-ха-ха, пока что я не достоин своего старого имени. Зовите меня… Рататуй. И нет, это не было шуткой, — вполне серьёзно заметил тот, — это было небольшое испытание — головоломка так точно, а так же случайность — всё остальное. Понимаете, у меня всегда было предубеждение перед необразованными существами, что входят в мою мастерскую, так что на входе я установил простую детскую головоломку. Действия Амелы и остальных… просто защитная реакция и удобный случай проверить, те ли вы, кто могут пригодиться. — Крыс сложил лапки. Он прервался снова из-за звука “тюк-тюк”, что стал только громче, но затем продолжил. — Видите ли, большая часть современных авантюристов — полный сброд. Дети трущоб, готовые на всё, ради наживы… вояки, у которых вместо мозгов мускулы, и они ставят приказы королевской семьи выше блага простых людей… наёмники, которым ничего не мешает проливать чужую кровь… шаахадские шпионы, что рыскают везде у этого края границы… и многие-многие другие. Я хотел понять, попытаетесь ли вы вступить в диалог с существом в нужде, или же будите злоупотреблять силой и атаковать его. Это было важно! Мне нужно было знать, из чего вы сделаны, понимаете? То, что находиться в этой лаборатории, — он указал на дверь, из которой тянулся туман Амелы, — вот ТАМ! Оно… важнее всех других вещей и не должно попасть в дурные руки, оно… что это за звук? — Повторяющийся звук ударов стал громче и злее, почти как удары молота о наковальню. Он шёл от комнаты, на которую указал Рататуй. И ту, в которую вошёл Хада. — О нет! — Маг схватился за голову.

Образ Амелы в воздухе замигал. Её лицо застыло и она перестала реагировать на окружающий мир. Так же замерцало и пространство вокруг авантюристов, пошло волнами.
В это же время Хада, на протяжении пары минут, молотил одним из своих кинжалов кристалл перед ним. На нём появлялись царапины! Немного, но они были. Породу можно было расколоть, но не за один раз, к сожалению.
И потому с каждым ударом он продвигался всё ближе к сердцевине чудовища. Атака за атакой, он слышал снаружи лишь размытые голоса товарищей. Чётче не мог расслышать из-за тумана, что глушил все остальные посторонние звуки.
Они всё ещё сражаются. Они всё ещё живы! Ему нужно успеть всё сделать до того, как дева добьёт героев снаружи.
Это было всё как в наркотическом сне: с каждым ударом, как истончалась оболочка, шёпотки и чужие мысли всё глубже пробирались к нему в голову, а тумана было больше. Порой он даже видел себя как бы со стороны. Как если бы другой ушебти пытался пробить к нему дорогу через слой льда.

С последним ударом Хады разлом схлопнулся…

Фарн в это же время побежал к крысам, чтобы постараться как-то с ними договориться. Когда он бежал из подвала, то корни тянулись за ним, словно он уносит от них подпитку. На каждом шагу появился новый корешок, пытающийся ухватить за его ногу. Все они будто бы ожили… но не нападали, благо.
Крысый всё так же сидели в уголке помещения, пожирая качан капусты: они дербанили его на куски и передавали в куче, быстро образуя сложную структуру, плывущую по полу.
Когда к ним подшёл Фарн, они собрались в надпись “Ты всё ещё жив?”, после чего снова рассыпались. Они снова собарлись в надпись, после вопроса тотемиста: “Отвлечься на что?”. Спросив это, колония села рядом с сатиром, ожидая ответа. А вскоре тот стал звать и хозяина таверны.

— Ну что, как всё прошло? — Спросил Рон, с лампой спускаясь в низ. Он с брезгливостью и грустью пнул поддел носком ноги обломок бочки, из которой грызуны вылакали всё пиво. — Вот жеж мелкие вредител. И что вы с ними… — дварф направил лампу в сторону мага и заметил колонию крыс, — ...а, я понял. Вы с ними всё же сговорились, да? — Усмехнулся мужчина. Он строго глянул на мелочь из-под густых бровей, а потом снова на рогатого. — Ну и что, о чём вы с ними тут договорились? — И до того, как парень дал ответ, поднял палец к потолку. — Только учти, что подвал я им отдам только через свой труп.

С этими словами они услышали грохот. Весь подвал тряхнул, с такой силой что дварф с сатиром чуть не шлёпнулись на жопы, а крысы кинулись в рассыпную. Тьму озарил зелёный свет…
...И в провале лаборатории появилось вначале два слабо различимых силуэта, сверкающий малахитом. Затем призраки обрели форму, и вот наконец в реальности стояли Тейн с Эдом.
Артур появился в коридоре, там, где его и оставили лежать во время битвы. Иллюзорный мир рассыпался. Тейн с Эдом, как и Рон с Фарном, услышали старческий голос в голове:

— Стоило догадаться, что шасси шаахадских ушебти подойдёт к хризалиде… не надо было пускать его туда… нет, точно не надо было. — Рататуй соскочил с плеча Тейна, который только пришёл в себяпосле переноса и быстропобежал к закрытой металлической двери. Корни в лаборатори начали увядать, в то же время как крыс ловко скакал по ним, забираясь потом вверх по металлической обивки двери к замкам. Засунул лапку в один из них. Потом во второй…

Хада лежал в центре небольшой воронки. Над его головой нависали стены. Вокруг него — выжженная маленькая комната, с кусками оплавленного металла и осколками стекла повсюду.
Его тело было тяжелым и непривычным. Он слышал шуршание в двери в комнату… но не так, как ушебти. Он ощущал вибрации в полу от шагов… но не как поток грубых данных.
Он слышал и чувствовал доновение ветерка, вкус соли на губах, и лёгкое покалывание в спине от того, что лежит на чём-то неудобном: все те чувство, что он перестал ощущать с момента, как стал мёртвым. На грудь что-то давило. СТранно… центр тяжести тоже как-то сместился…
Поднявшись на ноги и оглядевшись по сторонам, взгляд Хады мог упереться в стену комнаты. Та обратилась в зеркало.
Видимо, высокие температуры, такое иногда происходило с песко… до того, как мысль дошла до завершения, он просто уставился в своё отражение в зеркале. С той стороны на него глядел не красавец-бард, с телом ловким как у кошки, локонами чёрными как ночь и кожей блестящей от масла, словно бронза.
Нет… на него глядела хрупакая двеушка…



Дверь в комнату отворилась, и туда вбежала крыса.

— Стоп, что?.. — Услышали все растерянный голос в голове. — Оно живое? Как? — Рататуй остолбенел. — Неужели, их магические потоки целиком совпадают?!

Утро началось не утром. Как всегда провалявшись в постели до обеда, спустившись вниз, я обнаружил отсутствие мамы и наличие оствшей яичницы с беконом в сковороде. И оба этих факта радовали, маман не будет читать нотации и гадить в душу, а еду можно быстро разогреть и проглотить.
Закончив с едой, душем и чисткой зубов, я вышел на улицу, которая давно не спала. Подходя к ТуБи я быстро срисовал Билла. Ровный тип. Но не братан, просто знакомый.
- Тухляк, братан, - фирменное братское рукопожатие с ТуБи и отбил кулачком приветствие Биллу, после чего плюхнулся на свободный стул, - Но не ссы, на косяк не претендую.

Не то что бы я был против травки, но то ли курить не умел, но не торкала она меня. А если кайфа нет, смысл переводить зазря?
Разговор как-то не клеелся, мысли все были об одном, где и как поднять бабла? Вариантов куча, но все такие замороченные, а я слишком привык нихера не делать и шевелиться совсем не хотелось. Сраная зона комфорта. Но внезапно пришло озарение, вариант достаточно лёгкий и практически под носом.
- Билли, контора большой процент берёт? - решил я зайти издалека. Поспрашивать что да как у них устроено, типа как посочувствовать и узнать, стоит ли идти работать в эту фирму, а там уже можно и план составить, как все это дело обстряпать.

Утро началось с таблетки шипучего аспирина. Сейчас на часах около полудня. Сегодня выходной, и я провалялась в постели дольше обычного. Хотя какие выходные, Грета, ты всю жизнь работаешь по ненормированному графику, и с уходом из полиции мало что изменилось.

— Сорок пять, сорок шесть, сорок семь... — отсчитываю вслух, уперев ладони в пол.

Отжимания входят в ежеутренний ритуал, совершаемый сразу после пробуждения. Но вчера я позволила себе лишнего со спиртным (валяющаяся возле кровати пустая бутылка красноречиво об этом напоминает), так что сегодня тренировка протекает в увеличенном объёме — как по числу подходов, так и по количеству минут, проведённых за пробежкой в парке.

— Сорок восемь, сорок девять, пятьдесят. Фх-x!

Шумно выдохнув, сажусь по-йоговски перевести дух. Рядом на полу нарезает круги герр Кёзе. Крыс прекрасно выучил расписание нашего быта, но каждый раз норовит нарушить заведённый порядок, начиная клянчить угощение раньше.

— Сегодня только суббота, — укоризненно напоминаю я питомцу.

Он замирает, будто обдумывает услышанное, а потом вдруг встаёт на задние лапы, вот же хитрый засранец! Он всегда использует этот трюк, чтобы повеселить хозяйку и выторговать себе какой-нибудь бонус. А хозяйка и впрямь улыбается снова — ну как такому отказать? Не перестаю удивляться, до чего же умны и находчивы эти млекопитающие.

«Или у тебя ранние признаки синдрома сильной, независимой женщины, и скоро недалеко до 40 крыс в квартире и разговоров с собственным отражением в зеркале».

— Ну ладно. Я вчера дала слабину — и тебе можно за компанию, твоя правда, — легко сдаюсь я (исключительно потому, что аргумент весомый). — Только сначала ещё один подход. Жди.

Снова перед лицом пол — пора бы сделать влажную уборку — и я начинаю отсчёт под хор невесёлых мыслей:

— Один, два, три...

«Надо же было вчера так нажраться, Грета. И что на тебя нашло вообще?.. Пары стаканов в баре вполне достаточно расслабиться — нет, надо ещё дома догнаться до состояния бревна! Отрабатывай теперь двойную норму, никакой, мать твою, пощады».

***

Вода приятно ласкает кожу и приводит в тонус одновременно. Согревающее тепло — бальзам для натруженных мышц. Круче только массажист, но пойди его найди за приемлемые деньги. В сторону клиники Претсберри и смотреть не стоит — больничные расценки кусаются зверски.

Не знаю, сколько времени я пронежилась в душе, подставив лицо навстречу хлещущим струям, явно дольше обычного. Плевать. Сегодня, так и быть, можно, если ты хочешь выбраться куда-то дальше своего квартала. Где там этот мексиканец обретается?..

Вчерашний разговор со Змеем принёс желаемый улов — в моём телефоне адрес оружейника. Толковый парень этот Чарльз, приятно иметь дело. Я так ему и сказала при прощании, допив второй шот. Болтливый ли и насколько — это покажет время. Хочется верить, что с выбором посредника я не ошиблась и через два дня новость о моём «шоппинге» не станет предметом пересуд всего раёна.

Чашка крепкого эспрессо в компании крыса, уминающего сыр за обе щёки, довершает приготовления к встрече. Посмотрим, что там за Матео Крус такой. Надеюсь, влезание в долг бармену того стоило. Сгребя ключи с барной стойки, я покидаю квартиру.

– Ки Джун, если ты не умеешь врать, то не стоит и пытаться – Вздыхает Йонсу. Ей хочется наорать на него, потребовать чтобы он немедленно сказал что на самом деле случилось, заставить его пообещать что этого больше не повторится. Вот только уже понятно, что в этом нет смысла. Что она может ему сказать? Не волнуйся о деньгах, твои тренировки я сама оплачу? Да она еле сводит концы с концами и все ещё должна этому Кардано. Бросай свои драки и найди нормальную работу? Ну да, а она в этом плане просто замечательный образец для подражания. И потом, какая нормальная работа в этом гадюшнике? Надрывать спину в доках? Ещё вопрос что опаснее для здоровья.
Или может честно сказать, что да, я хочу чтобы ты "держался за мой подол" ещё год, пять, десять, пятнадцать, двадцать, всю жизнь. Потому что ты единственная семья что у меня осталась (не возражай мы оба знаем что это так) и я себе не прощу если с тобой что-то случится?

Йонсу наклоняется к стоящему под столом с инструментами мини-холодильнику, достает оттуда пару банок колы. Маленькое хранилище льда, окрашенное почему-то в пронзительно алый цвет, купил ещё отец, любивший иногда, после тяжелой работы пропустить баночку холодного пивка. Раньше, в детстве, когда мир был лучше, меньше, проще и понятней, Йонсу иногда забегала к отцу на мастерскую после школы и в холодильнике всегда ждала её прохладная банка газировки.
– Держи – Кореянка протянула брату одну из банок – Да не пей, приложи к глазу. И в следующий раз когда будешь лапшу людям на уши вешать, хотя бы определись с линией поведения. "Мы с пацанами по случаю забились на интерес" или все-таки ты теперь так зарабатывать на жизнь собрался? – Йонсу открывает банку, возмущенно зашипевшую в ответ на этот акт корейской агрессии, но не спешит делать глоток, вместо этого ещё раз прерывисто вздохнув.
– Ты дерешься на деньги – Это уже не вопрос, это констатация факта – Где?

Только начался новый день и, не успел Кардано поехать к Ким, как моментально выяснилось, что кто-то на раёне настойчиво зовёт Смотрящего.

Тяжело вздохнув, Дон потащился в "Честный Джонни".
Там, за каким-то хером, его ждал Захер. Барт Захер. Владелец ломбарда.

Пожав мужику руки и прослушав информацию, итальянец тяжеловато вздохнул.
Опять этот щипач, твою ж то дивизию... И чо ему спокойно не сидится на раёне. Работал бы уже в другом месте.

-Откуда инфа?-уточнил Дон.-Ты точно уверен, что он на тебя копает? И в каком смысле копает, чо ему от тебя надо?

Подумав, добавил.
-Чо хочешь с ним сделать-то?

   - Выглядит неплохо, это верно. - Проделав все необходимые манипуляции с документами и деньгами, медик подошёл к машине. К своей машине, в нелалеком будущем. Длинные пальцы пробежались по крыльям и крыше, будя тактильными ощущениями воспоминания из детства, когда родители ему подарили велосипед "Аист", ставший источником разбитых коленок, захватывающих гонок с друзьями и даже...тут наваждение оборвалось, а Андрей взял себя в руки, выкинув из головы всякие сентиментальные мысли.

   Быстрая проверка (парень хоть и не считал себ великим автомехаником, однако базовые знания у него все же имелись. Хотя после получения прав он не практиковался - негде, да и не зачем) показала, что машина стоила своих денег. Да, по современным меркам она была бы тем ещё раритетом, однако Пехову нужна мобильность, а не чесалка чувства собственного важности, так что драндулет подходил идеально. И, что самое удивительное, даже завелся с первого раза.

   После окончания любования машиной медик нашел Пита около тех же движков, что и в первый раз.

   - Машина отличная, для моих целей - вообще идеальная. Спасибо, Пит. Я тут немного в медицине понимаю, так что если не смутит диплом, полученный не в США - то обращайся, коль что случится или прихватит. Не дай бог конечно же. Но если ближе к делу - эту машину я беру, только сперва до заправки сбегаю, не сообразил сразу топлива принести. По рукам?

   Под гитарные запилы и голос Тилля медик ходил по своей комнате, потряхивая головой в такт музыке. Вообще, музыка стала одним из факторов, всегда сопровождавших Андрея в его странствиях - как русские композиции от Горшнева и Кипелова, так и достойные представители иностранных групп были в беспорядке перемешаны в его обычном плейлисте, часто подстраиваясь под настроение своего слушателя. Так случилось и сейчас. Да и подобную музыку сейчас можно слушать погромче, не боясь разбудить девушку в соседней комнате.

   Кстати о ней. Задолбавшийся вчера Пехов так и не обратил внимания, во сколько она пришла домой. Вообще, у них сложился своеобразного рода симбиоз, в котором русский готовил еду на двоих и прибирал дом, а Китти взяла на себя закупку продуктов и оплату счетов. Да и отрывались иногда вместе, не без этого. А то, что она иногда употребляет...нет на свете идеальных людей, а сам Андрей давно зарекся кому-либо читать нотации. Лишь вкратце рассказал о влиянии тяжёлых препаратов на организм (благо далеко за примерами ходить не приходилось) и успокоился, проведя своеобразную профилактику.

   -Скованные одной цепью, связанные одной целью.. - музыка вновь сменила мотив, заставив парня активнее шевелиться. Ему ещё предстояло закинуть в желудок что-нибудь посерьёзнее утреннего кофе с бутербродом и выдвигаться к автосвалке, дабы наконец-то распрощаться со статусом пешехода. А уже после завершения работы можно будет это дело скромно обмыть, закрывая очередной этап своей не самой лёгкой судьбы.

   Мысли же, крутившиеся вокруг качалки, сами собой сползли на свой внешний вид, а пошарпанное зеркало, висящее на внутренней стенке шкафа позволило его оценить более-менее беспристрастно. Нет, никакого пивного живота или ещё чего подобного, но могло быть и лучше, это факт. Отбросив дурацкое желание принять позу а-ля "Мистер Вселенная", лепила принялся переодеваться в уличную одежду, затолкав тапочки с Че поглубже под диван.

Змей, улыбнувшись уходящему Эрику и махнув тому рукой на прощание, невольно в очередной раз порадовался, что смог сегодня помочь нуждающимся в услугах друг друга людям найти себе партнёров. В конце концов, эта часть работы была для Чака одной из самых важных — обитатели раёна виделись парню одной семьёй, за поддержание связей между членами которой во многом отвечал именно MJ и его бар...

Тем временем чуть в стороне Грета поднялась и сменила место у столика на высокий стул за барной стойкой.
— Привет, Чарльз. А сваргань-​ка мне виски с содовой красиво, как ты умеешь, — попросила `Лилит`.

— Привет, — дружелюбно улыбнулся Змей немке в темном. Обычно та сидела в гордом одиночестве и в отдалении от шума разговоров, что немного смущало бармена. Какая-то странная это была женщина, честно говоря. Почему-то она всегда наводила Чака на мысли об эдакой "чёрной вдове". Впрочем, Змей видал и людей постраннее. В конце концов, как и подобает настоящему гостеприимному хозяину, MJ был рад любым посетителям.

— Без проблем, сейчас всё будет, — легко подкинув стакан и дав ему несколько раз перевернуться в воздухе, Чак поймал питьевую ёмкость и поставил ее на стойку, после чего достал сперва бутылку с виски, а затем и содовую, и быстро, но не пролив ни капли, наполнил стакан. — Угощайся!

— Спасибо, — улыбнулась Грета маленькому шоу. Покачала стакан, задумчиво рассматривая, как кубик льда растворяется в янтарной жидкости, становится всё меньше, меньше... Когда его не стало совсем, она подняла глаза на Чарльза.

— У меня вопрос приватного характера, — понизила она голос и придвинулась чуть ближе, положив руки на стойку. — Я ищу надёжного продавца оружия. И под надёжностью я понимаю, что он не донесёт, куда следует, о том, что оружие не зарегистрировано в базе.

«Если понимаешь, о чём я», — добавил устремлённый на бармена пристальный взгляд.

— Знаешь такого на раёне? — спросила фрейлейн Рейнольдс.

Что-же, похоже, Чаку вновь предстояло свести друг с другом людей. Всё-таки у хорошего бармена есть что-то общее не только с психологом, но и со свахой. Впрочем, ничего против подобных занятий MJ не имел. Говорить с людьми, помогать людям найти то, что им реально нужно, угощать людей, продавать людям счастье — именно ради этого парень и выбрал работу бармена, так что теперь Чак лишь улыбнулся собеседнице, готовясь задействовать свои связи.

— Скажем так, я знаю людей, который знают людей, — негромко заметил Чак. Затем он повернулся к Томми, и, попросив того постоять немного за стойкой, направился в сторону ближайшего бильярдного стола, где играли в пул парни из доков. Через них как через таможню проходила большая часть доставляемой в город контрабанды, так что начать поиски нужных сведений имело смысл именно с беседы с этими ребятами. А может, и не только с беседы... "Давненько не гонял я шары", — подумал Чак, и, рассмеявшись своим мыслям, приблизился к столу.

— Эй народ, не хотите сразиться с тем, кому принадлежат эти здоровенные шары и кто лучше всех умеет загонять в дырки? — поинтересовался бармен, завязывая разговор с посетителями и готовясь ненавязчиво и в спокойной манере узнать нужную ему информацию. Крепкие рукастые парни, обступившие стол, радостно встретили предложение бармена, и вскоре шары уже начали расставлять в треугольник, а зрители достали кошельки, готовясь делать ставки на исход партии. Вооружившись кием, MJ в команде с каким-то работягой со склада приготовился сразиться с портовым чиновником и водителем погрузчика.

Шары снова застучали по столу, а промежутки между звуками ударов заполнили смех и разговоры о том о сём. Болтая с ребятами о жизни в порту, Чак как бы невзначай спросил у других игроков о том, не слышали ли они о том, где честные добропорядочные граждане могут достать нынче средства защиты. Портовые служащие охотно рассказали MJ, что им доводилось слышать о том, что оружие можно достать на окраине района ближе к центру города, в магазине пиротехники и фейерверков "Fire & Fair".

Владелец этого заведения, мексиканец по имени Матео Крус, получал свой товар от портовых контрабандистов и затем сбывал его разным преступным формированиям по всему городу. Увы, отличительной особенностью мистера Круса было то, что помимо денег в уплату любой своей продукции он требовал от покупателей оказать ему какую-нибудь услугу. Эти услуги могли быть самыми разными — доставить какой-то другой товар из пункта А в пункт Б, поручиться в суде за кого-то, взять щенка из приюта, попробовать новую партию наркотиков или заняться с Матео сексом. Мексиканец был на голову отбитым, и никто не знал, что именно он может попросить в следующий раз.

Узнав о Крусе и победив своих посетителей в пуле, Чак вернулся за стойку и вновь улыбнулся Грете.
— Думаю, у меня есть для тебя кое-какая информация. Но, пожалуй, за тобой будет должок. Сама понимаешь, времена нынче смутные. Что скажешь?

– Задержись, пожалуйста, есть разговор.
Дон поднял палец, подзывая Пасту.
– Паста, возьми для меня бутер с ветчиной и сыром и бокал пива. И для себя....в общем, что-то себе поесть возьми тоже.
Взгляд итальянца скользнул по Кореянке и водке. А также оценил её поведение. И, как психолог, сделал вывод, что девушка, вероятнее всего, "сидит на измене".
– Не знал, что ты пьёшь водку...-задумчиво протянул Антонио, слегка вздохнув.
Прикрыл глаза, собираясь с мыслями.
– Я вот что хотел сказать. Мне известно, кто тогда украл у меня тачку. Да, я в курсе, что это сделала ты... Хотелось бы, так сказать, расставить все точки над "i". Я до сих пор считаю тебя своим другом. Правда, не знаю, считаешь ли ты другом меня? Я до сих пор обеспечивал твою безопасность...несмотря на твой неблаговидный поступок. Хотелось бы услышать от тебя какое-то объяснение по этому поводу.

Угукнув, Паста удалился к стойке и перебросился со Змеем парой слов. Вернулся он уже с заказанным. Сэндвичем, двумя банками под ноль семь "Будвайзера" и пачкой снеков для себя. Поставил одну перед Доном, вторую с шипением тотчас же открыл. Обычно в приподнятом настроении, сейчас он несколько хмуро осматривался по сторонам. Многоголосье и веселье бара теряло рядом с ним силу, словно он находился в вакууме.

– Не знал, что ты пьёшь водку
– Я тоже – Мрачно усмехнулась Ким, залпом осушая последнюю стопку и закусывая остатками сэндвича - Но каждый день узнаешь о себе что-то новое – Закончила она, дожевав и вытирая губы салфеткой
После этого разговор завернул в предсказуемое русло. Ну да ну да. Чего и следовало ожидать. Единственное что, было не ясно всерьез ли Кардано рассчитывал что она правда поведется на такой прямолинейный развод. Ага, вот сейчас я тебе во всем и призналась.
– Дон, я клянусь тебе я не угоняла твое авто – Ни слова вранья, Йонсу продала уже угнанную машину – И я благодарна тебе за все что ты делаешь... для сообщества – Вообще-то её крышевал Смит, пока был жив (иначе бы Ким в жизни бы не решилась продать тачку Кардано), но не зачем было сейчас об этом напоминать смотрящему – И если я могу что-то сделать для тебя – что угодно, ты только скажи. Я не знаю в чем воя мина... — Твою мать, чертова водка – М-моя вина... но если я что-то сделала не так, я готова загладить свои ошибки. Кстати...
Неуверенной рукой, Кореянка скользнула в карман куртки, а затем заискивающим жестом протянула Дону перетянутую тугой резинкой скрутку зеленых бумажек
– За твою протекцию...
Дон несколько минут смотрел на неё вопросительно.
Иной Смотрящий бы просто покивал головой, взял бы деньги и на этом разговор был бы закончен, но Антонио не был бы Кардано, если бы так поступил.
Он тяжело вздохнул.
– Послушай... Что у тебя стряслось? Что-то семейное или что? Судя по твоим словам, ты водку обычно не пьёшь. И это нельзя списать на обычный нервяк. Уж я-то дипломированный психолог, как-никак. Может быть, тебе эти деньги на что-то важное нужны? Так и скажи. Я пойму. Серьёзно.
Доверительный тон Кардано возымел прямо противоположный эффект, вместо того чтобы рассказать Дону о том что её мучает, Йонсу наоборот презрительно сощурила глаза, поджала губы и сжала все ещё зажатую в левой руке стопку, так что казалось что ещё немного и стекло пойдет трещинами
– Все в порядке, Дон – Процедила Кореянка, стараясь усилием воли заставить проклятого "Речного Змея" прекратить покачиваться под ногами – Можешь не волноваться.
"Психолог, мать его. Гребанный мафиози по скидке. Так я тебе все и выложила, блять. Да пошли вы все со своей жалостью..."

Дон сощурил глаза в ответ.
– Тогда деньги я от тебя не возьму. Поговорим позже, когда ты будешь в трезвом состоянии. И я действительно сожалею о том, что ты пьёшь. Привести тебя до дома? Я могу один проводить, внутрь заходить не буду. Если ты против, я вызову тебе такси.

"Бляяяяяядь"
– Дон... – Ким постаралась подняться, но пошатнулась и вынуждена была опереться о стол – Со мной... со мной правда все в порядке. П-просто возьми деньги. Я... – Она запнулась, нервно сглотнув – Т-ты знаешь мне нужна эта мастерская. Если с ней что-то случится... – Ким снова оборвала себя, отводя взгляд
Дон спокойно покачал головой.
– Не кипишуй. Ничего с ней в ближайшее время не случится. По крайней мере, не должно. Любые переговоры и сделки я всегда совершаю на трезвую голову и в адекватном состоянии. И от друзей и партнёров требую того же. То, что ты пьешь, это твоё личное дело, но не думай, что в таком состоянии я буду обсуждать какие-то договоренности... Хотя лично сугубо моё мнение, что так себя вести неправильно. Ты ведь девушка и будущая мать... Помочь тебе добраться домой?

Благоразумно проглотив все что она думает о взглядах Кардано в отношении женщин, Ким отрицательно покачала головой на его предложение.
– Нет, я... я вызову такси. И... и если ты хотел что-то обсудить... то просто скажи когда тебе удобно и где. Обещаю не нажираться – Йонсу выдавила из себя слабую улыбку
Кардано спокойно кивнул.
– Добро. Завтра в девять утра. У тебя в мастерской. Я приду один и хочу также чтобы ты была одна. А теперь можешь идти. Мира и добра тебе, Ким.

— Уж про чувствительность и обилие нервных окончаний у женщин в паху можешь не объяснять, я как-никак хирург, — хмыкнула я. — А недавно имела удовольствие ещё и прочувствовать на личном примере эти анатомические... хм, нюансы.

Недели две назад я бы вряд ли могла думать и говорить о случившемся в ироничном ключе — теперь наступила стадия принятия. Равнодушного какого-то, выгоревшего. Если раньше, ещё не покинув больницы, я металась в поисках вариантов устранения проблемы, то теперь училась с ней жить. Нет, это не значило, что я разделила позицию Лины «Жива и ладно». Излишне говорить, что этот случай повлиял на наши с ней отношения, и повлиял негативно. Я понимала логику поступка коллеги — ей руководило желание в первую очередь спасти жизнь — но принять, а тем более простить не могла, считая его грубым нарушением врачебной этики. Может, когда-нибудь я приду и к прощению, кто знает...

— В тебе чуть больше ста фунтов веса, правильно ведь?
— Почти сто пятна-а-а!..

Земля вдруг ушла из-под ног, и руки в поиске опоры рефлекторно вцепились в ближайшую — Стасу в плечи. Такого фортеля я никак не предусматривала и в первые секунды выжидательно присмирела. Кто знает, какие ещё сюрпризы есть в загашнике у этой крав-маги. Может, там в порядке вещей использовать людей в качестве снарядов для метания, и сейчас придётся аварийно приземляться на все четыре лапы. Заодно и справедливость данного прозвища проверить. Однако ничего такого не случилось. Просто лектор увлёкся настолько, что забыл поставить меня на место.

«Вот же забавный», — подумала я с улыбкой, вдруг поймав себя на осознании, что прежде меня никто на руках не носил. Видишь как бывает, Эва, тебе почти 30, а до сих пор что-то в жизни случается впервые.

А ощущение, надо признать, приятное... Жаль, волшебство момента рассеялось очень быстро — и вот я снова на ногах, слегка смущённо поправляю выбившуюся прядь.

— Грабитель... — эхом повторяю за собеседником, и тут до меня доходит. — Грабитель?! — переспрашиваю.

Эмоциональней, чем следовало бы показывать. Наверное, сейчас на моём лице читается выражение облегчения, да я и не пытаюсь его скрывать.

«Не убийца. Не насильник. Не экстремист. Просто грабитель. Но ведь грабить можно и ради идеи, правда? Из благородного, может быть, даже стремления?»

Настроение моё улучшается, как это часто бывает от неожиданной радостной вести.

«А почему, собственно, тебя это волнует, Эва?»

Неужели всё это время меня настолько беспокоил вопрос прошлого Стаса? Засел занозой, которую почувствовала только сейчас и которая долгие месяцы мешала общаться если не доверительно, то хотя бы открыто? Кажется, да...

— Я рада, что ты больше не грабитель, — говорю я и улыбаюсь тихой, искренней улыбкой.

А потом добавляю, снова пойдя в наступление:
— Что дальше... планируешь когда... кончится контракт? — слова вырываются с длинными паузами, пока нога наносит удары.

   В ходе своих "поисков", выразившихся по большей части в обмен новостями, паре шуток с более-менее знакомыми работягами, а так же признательный кивок Змею, направившему к более информированным комрадам, Пехов получил достаточно ценной информации. И неудивительно, что он не зацепился за Пита сам - сферы интересов лежали абсолютно в разных плоскостях, а отличить совсем убитый автохлам от ещё кое-как ездящего медик мог только при пальпации машины, что ему не позволили бы сделать ручные питомцы отшельника. И отсутствие желания, если честно. Но полученная информация обнадеживала - ему не спорткар нужен, а средство доставки себя из пункта А в пункт Б, которое вполне могло найтись на этой свалке.

   Довольный собой, медик уже собирался было прощаться со всеми знакомыми, когда к нему подсел какой-то качок. Наподобие тех, которые до жопы соблюдают ЗОЖ и подобную херь, а потом дохнут под колесами обдолбавшихся хренов, которые явно собирались пополнять "Клуб 27".

   - Приятно познакомиться, Эрик - холодная бутылка с приятным скрежетом открывается под длинными пальцами, однако сам медик так и не пригубил её содержимое - Значит растяжения, сломанные носы, порванные селезёнки и переломы? Звучит неплохо. Сколько ты планируешь мне заплатить?

Бар давал Змею уникальную возможность всегда узнавать что-то новое о мире вокруг. Вот и сейчас, послушав разговор инженера и рабочего о причинах недавней аварии на Большом Адронном Коллайдере, парень несколько "преисполнился в познании". Такие беседы, пожалуй, были одним из любимых аспектов работы Чарли. Не столько из-за каких-то конкретных новых для MJ фактов, сколько потому, что они показывали — даже простые маленькие люди в американской глубинке могут интересоваться глобальными проблемами, ведь они не какие-то там второсортные создания.

Для всех этих весьма небогатых работяг актуальные проблемы из "первого мира" и жизнь человеческого общества были не менее важны, чем для каких-нибудь серьёзных ребят из больших компаний. Завсегдатаи Чака тоже были людьми, и они тоже хотели быть в курсе последних событий и чувствовать себя сопричастными к тому, чем жил цвет человечества, будь то учёные с БАК-а, актёры из Голливуда, космонавты с МКС, политики из Палаты Конгресса, айтишники из Кремневой Долины или бравые солдаты НАТО. Змей это хорошо понимал, и поэтому, возможно, его бар и стал так популярен. Здесь не просто бухали и цепляли девочек, но и общались — строго говоря, именно общение и было главной задачей заведения, задачей, на которую работали и алкоголь, и бильярд с настольным футболом, и телевизор, и полный снастей и фотографий с рыбалок интерьер, и даже шлюхи Джастина...

Впрочем, времени вникать в полемику завсегдатаев у Чарльза не было — его слишком сильно занимала работа. Заказы шли один за другим, и появление Томми оказалось как нельзя кстати. Неплохо, что парнишка успел достать новую выпивку со склада до закрытия — возможно, стоит даже дать ему небольшие премиальные. Помогая своему подчинённому расставлять бутылки и периодически отвлекаясь на новые заказы, Змей вдруг увидел, как в бар зашёл ещё один его хороший друг — Эрик.

— Хэ-хэй, дружище, чертовски рад тебя видеть!! — широко улыбнулся MJ, приветствуя коуча. Чак действительно был рад, когда Бронсон выбирался в люди — постоянные тренировки и работа над видео и книгами это конечно круто, но ведь иногда нужно и отдыхать. MJ в целом ничего не имел против регулярного саморазвития и дисциплины — в конце концов, когда ты обычно очень мало пьёшь (бухать на работе бармен конечно в теории может, но это обычно бывает чревато, так сказать), а потом раз в месяц или два нажираешься в хлам, или постоянно следишь за питанием, а потом раз — и обжираешься фастфудом до пуза, эти удовольствия становятся гораздо приятнее. Но если вообще отказывать себе в таких радостях — становится как-то совсем грустно. Во всём нужно знать нужную меру.

— Есть у меня на примете один парень, — кивнул MJ, наклоняясь ближе к собеседнику и понижая голос. — Русский, Эндрю Пехов, "Комми" кличут. Он сейчас как раз тут, видишь, о чём-то болтает с парнями, которые в настольный футбол режутся? Он врач как раз, из тех, которые умеют дела на раёне вести. Парень спокойный, покладистый, врач каких поискать, хоть и красный. К счастью, в политику вроде не лезет, так что проблем из-за его взглядов быть не должно. Можешь поболтать с ним, советую его угостить чем-нибудь. Есть у меня тут водка хорошая, а давеча как раз вкусные грибы ребята подарили, думаю, он оценит. Ты не подумай, грибы нормальные, из наших лесов, не с приколами.

Не нравился мне этот Путин. Да и никому он не нравился. Взгляд мертвый, что у той немки. И как он смотрел сквозь меня, словно в саму душу... Стало понятно и без слов, я допустил ошибку. Ни к тому человеку подошёл, ни с теми словами.
Настроение которого не было, испортилось ещё хуже. Никакого резона торчать в баре больше не было, поэтому расплатившись за пиво, я попрощался с 2Б и побрел домой. Жизнь не налаживалась, а я своими действиями делал ее только хуже? Может ну ее нахрен эту криминальную деятельность и пойти найти работу? Вот мама то обрадуется...
Только без образования, куда меня возьмут? Грузчиком в порт?
- Дерьмо! - выругался посреди пустынной улицы и пнул почтовый ящик. Надо идти или спать или в кругляк за бухлом, что бы напиться и забыться.

   После сытного (на самом деле не особо, с его графиком и финансами нормальное питание - это роскошь. Нет, Эндрю не жадный, просто экономный) ужина, русский откинулся на спинку стула, пытаясь облегчить переваривание того куска картона с запахом мяса, что здесь называли "котлетой". Умом то он понимал, что никакого картона там нет, одна соя да химикаты, включая тот же самый глутамат натрия, однако в мозгу крутилась именно эта глупая аналогия. Впрочем, она была вытесненна из черепной коробки более полезными в текущий момент мыслями, похожими больше на ленивых медведей, обожравшихся лососей до полного нестояния, чем тех же медведей, но голодных.

   "Итак," - прикрыв глаза, чтобы немного абстрагироваться от окружающей атмосферы, медик принялся гонять мысли - "я уже полгода как в этом городе. Даже устроился, более-менее, по сравнению с большей частью обитающего здесь пролетариата. Не фонтан конечно, но путь в тысячу ли начинается с одного шага, как говорили древние китайцы. Так что и мне спешить не стоит - желание хапнуть сразу и много обычно приводит к мягкому тазику с цементом. Нет, если под руку подвернётся что-то, то можно подумать, а так - игра не стоит свеч. Так что мы по стариночке, пешочком.."

   На этих мыслях Пехов зашарил рукой в кармане, пытаясь найти свои сигареты, но вспомнил, что полднюю выкурил ещё утром, отчего раздосадованно выдохнул и погрузился обратно в свои думы.

   "А почему, кстати, пешочком? Меня здесь плюс-минус знают, раёнчик не такой уж и маленький - сколько можно ноги бить, а? Да и опять таки, польза от такого приобретения перевешивает большинство минусов, как ни крути. Колеса - они и в Африке колеса".

   Приняв решение, Эндрю отложил машинально сложенную из салфетки кривоватую розу и принялся оглядывать заполненный зал бара более внимательно, пытаясь хотя бы примерно вычленить, к кому можно обратиться с таким щекотливым предложением. Самый очевидный вариант с Кореянкой медик с сожалением отмел - что бы от нее сейчас не хотел Дон, он явно не позволит девушке покинуть его общество. А это значит, что придется положиться на свою улыбку в 31 зуб и пойти в народ. А там уже как карта ляжет.

А ещё рядом с кухней теплее. Это становится особенно актуальным вот в такие промозглые вечера, как сегодняшний. Да уж, тут тебе не Калифорния, и даже не Берлин с его мягкими зимами. Когда ещё существовала стена, разделявшая мою страну на ФРГ и ГДР, а в Альтенграбове¹ проходили службу русские, многие из них надолго попадали в санчасть. Вместо строевой и суточных нарядов — регулярное переливание крови, горячие уколы, мокнущие, плохо заживающие раны и прочие прелести акклиматизации. В Германии высокая влажность. Но здесь определённо не Германия...

Вечера уже холодны настолько, что, покидая дом утром или днём, лучше захватить с собой плащ, если не хочешь по возвращении выстукивать зубами чечётку на всю Риверрайд Бэй. Этот предмет гардероба висит сейчас на спинке стула напротив. Пустующего, как всегда. Чёрная добротная ткань почти не истёрлась. Люблю чёрный. Этот плащ я купила ещё будучи на службе в полиции, и как-то раз, уже после эмиграции, заметила, что если его повесить вот так, как сейчас, перед собой, создаётся иллюзия наличия собеседника, и вечер перестаёт быть невыносимо тошным.

На раёне меня не слишком жалуют. Не задирают, нет. Скорей, сторонятся и обходят по широкой дуге. Шарахаются как от чумной или прокажённой. Можно подумать, сами они все сплошняком святые и не способны на убийство. Любой здесь присутствующий работяга, перебрав лишнего, способен. Причём с помощью подручных средств, не разбирая, что именно попадётся под эту самую горячую руку — нож ли, табуретка или пепельница. Разница между нами лишь в том, что я не мочу по пьяни и не изображаю из себя истово верующую, всерьёз полагая, что если исправно посещать воскресные службы, то все прегрешения чудесным образом аннулируются. Место в Раю мне не уготовано, да и на хер не нужно. Да, я убийца — признаю́ это открыто. И лишаю жизни я на трезвую голову. Всегда.

Щекочущий ноздри сигаретный дым дразнит, то и дело заставляя руку тянуться за несуществующей пачкой с зажигалкой. Приходится себя одёргивать. Ты давно завязала, Гретхен, — сколько уже можно вестись на этот условный рефлекс? Вредная привычка осталась где-то там позади, в прошлой жизни, вместе с суточными дежурствами, сверхурочными, рапортами и недосыпами. Когда ты работаешь в преимущественно мужском коллективе, рано или поздно закуриваешь, даже если раньше не притрагивалась. Потому что самая кипучая жизнь она там, в курилке любого департамента полиции.

Вошедшему Дону я не киваю: незачем компрометировать человека и светить наше знакомство. Моё приветствие — едва уловимое движение глазами. Как у кошки, лениво смежившей веки на ярком солнце. Я не та, чьим приятельством здесь гордятся. И сотрудничеством тоже. Ко мне обращаются из нужды, когда загнан в угол и совсем прижало. В каком-то смысле мы похожи с доком: к нему тоже идут, когда стало невмоготу и есть нехилый риск растерять по дороге собственные кишки.

Вон он, наш эскулап, сидит в компании салата и что-то бормочет. Ох уж эти русские. Вечно у них на лице выражение такой вселенской скорби, что аж с души воротит. Хотя с его-то работёнкой... закономерно. Не удивлюсь, если в руках Андрея побывали медкарты всех жителей. Раён — место неспокойное, и редкий день обходится без посетителей. А в силу специфики здешней жизни посещают они преимущественно в тёмное время суток. Фройляйн Рейнольдс в том числе.

Когда я нагрянула к нему в первый раз, это было на рассвете. В лучших традициях русско-немецких отношений времён 41-го. Кажется, именно так я и пошутила, дрожащими пальцами зажимая не предусмотренное природой отверстие — а хлестало знатно, как из недорезанного поросёнка. Обошлось тогда, ничего. Своё дело док знает, диплом явно не покупал — залатал как надо. Правда девица его была не в восторге от вломившейся ни свет ни заря бабе, да ещё весь пол заляпавшей кровищей. Но, видимо, торчавший у меня из кармана ствол поубавил желание это самое недовольство высказывать вслух. Пиндосская стервозина.

Дон тем временем направляется к столику Кореянки, изрядно подвыпившей. В вечер пятницы. В баре, полном мужиков, не обременённых морально-этическим кодексом... Опасно. Впрочем, Ким, по всей видимости, любит риск. Что ж, её право. Каждый щекочет себе нервы, как хочется. А у Тони, похоже, сегодня день улова. Неплохо устроился этот итальянец, ничего не скажешь.

Размышления о способах заработка возвращают меня к мыслям о собственном финансовом положении. Если так пойдёт и дальше, скоро предстоит непростой разговор с герром Кёзе — придётся объяснять шерстяному, почему традицию поедать каждое воскресенье его любимый сыр придётся прервать на неопределённый срок. А он, конечно, встопорщит усы и состроит недовольную морду.

Чоу колебался. Эва, за это небольшое время, стало ему дорога. И тот факт, что она оказалась в текущем положении, тяготил его. Вообще, тот букет чувств, что испытывал Чан к этой хрупкой, несмотря ни на что, девушке, было достаточно странным и противоречивым. Смущение, привязанность, опаска и многое, многое, многое другое. Гарантированно можно было сказать, что равнодушием или неприязнью там не пахло. В конце концов, когда её едва ли не стало, он это понял.

И сейчас всё снова шло к расставанию – слухи на корпоративном форуме говорили о новой ротации личного состава. И второй встречи, может уже и не быть. Как и надежды на то, что однажды можно будет найти кого-то такого же. Такого развития событий можно было избежать. Решение, что было способно повлиять, на кадровую политику компании, было достаточно простым. Но его принятие не было тем, что один человек может принять самостоятельно. И здесь на пути Чоу встал худший из врагов. Он сам со своими сомнениями и страхами, сломанными надеждами и опытом разочарований. Потому секрет, совсем небольшой, что хранила сшитая Чаном лошадка, имел все шансы остаться никогда не найденным. Чоу так и остался бы в стороне. Если бы не Максимилиан с его ободряющим жестом.

Да. Может сейчас он и совершает наглость, как обезьяна, любующаяся ликом луны. Но если не пройти через это, сожаления отравят всю жизнь. Чан нажал кнопку на судорожно сжимаемом в руке простеньком пульте. Несколько мгновения после этого, пока ничего видимого не происходило показались вечностью – опасение, что от нервов собранный ранее пульт оказался случайно сломан нарастали. А потом из игрушки заиграла музыка. Незатейливая восьмибитная мелодия, услышанная давным-давно в детстве, с трудом извлечённая сначала из закромов памяти, потом из задворков хранилищ данных местной сети. А "голова" игрушки начала с тихим жужжанием раскрываться, демонстрируя во "Рту" обручальное кольцо на подушечке.

Рядом с самой Эвой на колено стал сам Чоу.

– Не силён в словах. Это самонадеянно, но... Ты дорога мне. Давай идти дальше вместе.

Ким сидела за дальним столиком, в невеселом обществе двух пустых и ещё трех полных стопок водки и надкушенного сэндвича с тунцом, печально размышляя о злой иронии судьбы. У нее в кармане целая куча зелени, но она не может позволить себе купить нормально пожрать. Она искренне расстроена смертью одного из самых омерзительных ублюдков которых она когда либо видела, но несмотря на то что она знает (ну хорошо не знает, но основательно догадывается) личность убийцы, она не может сдать его (а точнее её) в полицию. И в ближайшее время ей придется отдавать местному мафиозо, деньги которые она получила с продажи его же угнанной тачки. О чем он тоже судя по всему знает... ну или как минимум основательно догадывается. Твою мать. Жизнь, жестокая ты сука...

Кореянка залпом осушила ещё одну стопку, поморщившись закусила ещё одним куском сэндвича. Блуждающий по уже начавшему слегка покачиваться залу "Змея" взгляд девушки, скользнул по компании чернокожих хоумис, мирно потягивающих пиво, перескочил на Джомаркуса (Ким вяло помахала старому приятелю рукой, перед тем как откусить ещё кусок сэндвича), затем на Романова, на русского лепилу, сосредоточенно пожирающего бургер, на компанию копов, на парочку проституток... и наконец вновь уперся в две стопки водки и недоеденный сэндвич на её собственном столе.
Прекрасно. У всех своя компания. Свое сообщество. Своя стая. Даже у шлюх и легавых. Черные с 69-ой держатся друг за друга, славяне, которые у себя в Восточной Европе только и делают что воюют между собой, здесь держатся друг за друга, да сам "Дон" Антонио ходит таким гоголем, что за ним стоят местные итальянцы. Только за Кореянкой нет никого, кроме медленно умирающего заживо отца и брата-бездельника, который занимается неизвестно чем. Даже её кличка из-за того, что на весь Риверрайд Бэй, если не на весь Претсберри, её семья единственные потомки эмигрантов из Южного Хана. Более одинока здесь наверное только эта стремная немка, с сатанинским прозвищем, но этой вряд ли нужна чья-то защита. Скорее наоборот, это её на люди опасно выпускать без намордника. Преспокойно сидеть в одном баре с копами после того как (сравнительно) недавно грохнула одного из них – для такого нужен особый характер. Хотя для того чтобы зарабатывать на жизнь человекоубийством вообще нужен особый характер (и возможно диагноз), так что чему тут удивляться.

Увлеченная мыслями о том, какая она одинокая, бедная и несчастная, Кореянка даже пропустила момент, когда в зале возник Дон Кардано, увидев его и одного из его подручных, когда они уже приближались к её столику и бежать было некуда. Хватив ещё одну стопку для храбрости, Ким выдавила из себя жалкую улыбку и сдвинулась чуть в сторону, позволяя мужчинам сесть за её столик.
– Привет, Ким, как твои делишки? Ровно всё? Никто не наезжает? Есть разговор к тебе. Тебе заказать что-​нибудь выпить или перекусить?
Самодовольная улыбка (уже знает что кроме него, ей в случае чего пойти не к кому), насквозь фальшивая доброжелательность в голосе. А его ручной мордоворот при этом сидит рядом и сверлит её взглядом в котором читается "просто-дай-мне-повод". Замечательно. Лучше некуда
– Лучше некуда! – Не считая того, что мой бизнес может не дожить до конца недели, мой отец не всегда может вспомнить свое собственное имя, не говоря уже о моем, а последние деньги которые остались у меня после уплаты всех счетов за дом, я принесла тебе за "защиту" и да, где-то треть из этих денег я получила за твою тачку – Нет, заказывать ничего не надо, я собственно уже собиралась уходить. Но если... если у тебя есть разговор, я конечно могу задержаться.. .

Вечер обещал быть долгим, но Змей ничего против этого не имел. Минувшим утром бармен успел как следует выспаться, так что уставшим Чак себя не чувствовал. К тому же, Змею действительно нравилась его работа. Нравилось виртуозно смешивать коктейли и шустро разливать алкоголь, нравилось дружелюбно общаться с посетителями за стойкой, нравилось наблюдать за беседами и играми завсегдатаев, нравилось быть полезным району и зарабатывать деньги...

В конце концов, MJ просто любил атмосферу, царившую внутри "Речного Змея" в такие вечера — тепло, уют, и люди, пришедшие сюда отдохнуть и хотя бы на время сбежать от своих проблем, или же немного подзаработать и несколько улучшить своё материальное положение. Никто из присутствующих не был здесь против воли, ни кому не было в тягость сидеть за столиком над тарелкой горячей еды или катать шары на бильярдном столе. Даже вечно угрюмые матёрые работяги выглядели тут как-будто расслабившимися и даже довольными, как бы ни были тяжелы их обычные будни в порту...

К появлению патрульных, парочка из которых уже успела стать его приятелями, Змей был прекрасно готов, и парень как обычно лично передал в руки одному из полицейских угощение, приправив вкусные горячие сэндвичи и сладкий кофе искренней улыбкой и парой добрых слов — в конце концов, у Чака сейчас было отличное настроение, и он действительно был рад видеть знакомые лица. Вернувшись в бар, MJ продолжил разливать напитки и ставить перед гостями тарелки с сытной едой (преимущественно салатами, жареной картошкой, рыбными блюдами и бургерами), ловя обрывки разговоров гостей и периодически подключаясь к обсуждению спортивного матча по бейсболу, идущего по телеку, разговорам о рыбных местах, расположенных выше по течению, или политическим беседам.

Да, Змей любил свою работу и всегда наслаждался возможностью оказаться в окружении обитателей родного района, помогая тем справиться со своими проблемами и отвлечься, или просто болтая с ними и приятно проводя время. Мало какая работа могла дать те эмоции и чувства, которые давала работа бармена. Вот, например, сидящий сейчас перед телевизором и азартно болеющий за одну из команд работяга, Джо. Несколько недель назад он страдал от глубокой депрессии, когда его бросила жена, и не знал, что делать, ища смысл на дне рюмки. В каком-нибудь другом баре бедолага бы давно уже спился, но в "Речном Змее" он нашёл новых друзей и теперь регулярно появлялся здесь, редко выпивая что-то крепче пива, но по многу общаясь с людьми о спорте и рыбалке, играя в настольный футбол, азартно споря с другими завсегдатаями о перспективах Китая в мировой политике и просто наслаждаясь жизнью.

"Речной Змей" был не просто баром — это была душа района, это было место, где все обитатели Риверрайд Бэй чувствовали себя как одна большая семья, где всегда звучали смех, похлопывания по плечу, тосты и стук шаров. Где споры, шутки, нецензурная брань, смех и негромкая приятная музыка наполняли воздух, создавая неповторимую атмосферу дома. Здесь были рады всем, кто пришёл сюда с миром, здесь принимали всех и здесь люди по-настоящему были счастливы. Не в пыльных церквях, объятьях нелюбимых жён или одиночестве пустых квартир, а тут, в "Речном Змее"...

Заметив появление Дона, Змей отсалютовал итальянцу и вернулся к приготовлению своего фирменного коктейля, который к большой радости парня заказала Виви (и который, похоже, был за счёт подсевшего к ней джентльмена). Продемонстрировав посетителям за стойкой небольшое шоу с подбрасыванием бутылки, закидыванием льда в стакан и ещё парой истинно "барменских" фокусов, Чак с улыбкой вручил проститутке её заказ, после чего переключился на других гостей. Краем уха MJ пытался услышать, о чём говорят мужчина на табуретках у края барной стойки — кажется, там то ли обсуждали какую-то недавнюю кино-премьеру, то ли говорили о какой-то реальной катастрофе на Большом Адронном Коллайдере в Европе, и MJ стало интересно узнать, о фантастике или реальных событиях говорят посетители.

Итак, пока Дон не соизволил сесть за барную стойку, Змей намеревался спокойно продолжать работу, возможно, подключившись к заинтересовавшему его разговору. Конечно, портовый инженер и складской управляющий не выглядели гениальными физиками, но послушать о ситуации с БАК Джонсу и правда было интересно.

Был спокойный вечер, и Антонио вместе с Пастой зашли в бар.

Баром заправлял "Гремучий Змей", старый корефан итальянца. Всё было ровно, и Змей исправно платил Дону баблишко в обмен на защиту. Сейчас он был должен, но Дон особо не торопился. Зачем? Тем более, что ему была должна другая особа, и более интересная в плане оплаты. Вроде бы она всё ещё ходила под ним, но как ходила-были вопросики. А ещё она внаглую стырила его тачку. Будь она мужиком, к ней бы уже на следующий день прибыл кто-то из его бригады и на международном языке ударов по почкам доступно объяснил бы, что так себя вести на раёне не стоит. Но...автомастерская таки была одна на раён. К тому же, Кореянка была девушкой, а Дон всё же имел свои понятия. Каждый уважающий себя итальянец мог избить женщину только в целях самозащиты и в каких-то особых случаях. Дон сказал своим людям, чтобы пока автомастерскую не трогали. До времени.

Войдя внутрь, Дон слегка потянулся и, заняв с Пастой один из дальних столиков и намётанным глазом окинул присутствующих. Его взор подмечал тех, кто пьёт в заведении и делал какие-то выводы для себя.

Местные работяги... Пусть пьют дальше. К ним Дон относился ровно.

Копы... Хм. В баре опять копы? Зашли просто перекусить или кого-то ищут? Надо бы спросить у Змея на этот счёт.

Змей за стойкой. К нему был разговор, но этот разговор Дон отложил на второй план.

Док. Этот Комми. К доктору Дон тоже относился ровно. Ну есть и есть. Возможно, придётся потом воспользоваться его услугами.

Лилит. Ага. Фройляйн Смерть. Дон нанимал эту леди для устранения конкурента. Сработала она отлично, конечно. Но... У Дона было двоякое к ней отношение. С одной стороны-она ему нравилась как талантливый исполнитель. С другой...ну, с другой, она всё же была достаточно опасная фигура...
"Надо будет с ней перетереть по кое-какому вопросу",-отметил в памяти итальянец.

Кореянка. Ким Йонсу.
"Ага. Вот эта леди..."

Дон потянулся и сделал Пасте неуловимый жест в сторону Кореянке. Паста всё понял правильно. Будет серьёзный разговор. Не вмешиваться, слушаться Дона, но, в случае необходимости, действовать жёстко.

А затем Дон вместе с Пастой поднялись и медленно подошли к столику Кореянки.
Дон даже легко поклонился, а затем присел за её столик. Паста присел в непосредственной близости.

-Привет, Ким, как твои делишки? Ровно всё? Никто не наезжает? Есть разговор к тебе. Тебе заказать что-нибудь выпить или перекусить?

Антонио улыбался и говорил весьма доброжелательно и спокойно. Не наезжал, но, так сказать, прощупывал почву и внимательно следил за её реакцией.

Вениамин "Путин" Окин

- ещё один представитель еврейской диаспоры на районе. Злой, завистливый, агрессивный, жадный и коварный. Но не слишком умный или хитрый, поэтому, обычно выполняет роль коллектора, выбивателя долгов. Несмотря на свою щуплость и возраст, недооценивать его будет ошибкой, ведь он весьма опасен. Особенно учитывая то что ходит обычно не один, а с ещё парой-тройкой еврейских молодчиков.
Много и часто пьет, а так же, по-слухам, сидит на веществах.
Вроде бы участвовал в боевых действиях, но где и в качестве кого, неизвестно, так как об этом не рассказывает.

   Ткнув вилкой в содержимое своей тарелки, Андрей лишь хмыкнул, видя как тощие листики капусты неопределенно-зеленого цвета перемешиваются с томатными дольками, составляя натюрморт, достойный кисти художника-реалиста. "Мда, зелёный с желтым и красным. Типичный разрыв аппендицита, гнойное расплавление тканей и, как следствие, скорая гибель. Сойдёт." - под эти мысли медик немного погонял столовым прибором эту пародию на салат, после чего все таки принялся есть дальше, неспешно ведя внутренний диалог сам с собой и периодически поглядывая на телефон, хоть тот и был выключен.

   Расправившись с салатом, лепила откинулся на спинку стула, неспешно попивая свою воду и наблюдая за сидящими там и тут людьми. Правда вместо имён или кличек он чаще вспоминал строки из собственных записей, которые делал под некоторую часть своих клиентов. Благо, что большая часть этих людей русским не владела, ну а меньшая...шутки про врачебный подчерк не просто так появлялись, так что за этот пласт своей работы Андрей не переживал. Вон работяга сидит, с циррозом, года три протянет, не больше, с таким-то образом жизни и работой. Пехов мог бы ему посоветовать поменять работу на менее вредную, но какой в этом смысл? Перспектив, образования, да и зачастую мотивации у них не хватает на что-либо большее, чем классическое "украл, выпил, в тюрьму".

   Именно на последней мысли взгляд Андрея, все таки приступившего к местной пародии на бутерброд, зацепился за Джомаркуса. Побуравил того немного, но затем пошел дальше. Серьезно, на его руках жизнь тридцати семи погибших человек, большая часть из которых пришлась на Сербию, так что очередной нигерок, отхвативший от своих же, особых эмоциональных реакций не вызывал. Ну да, не справился, плохо конечно и жалко.. но тех же свинюшек больше жалко, плюс их ещё и слопать можно, так что несите следующего покалеченного/обдолбанного, эт цетера, эт цетера. В конце концов, жизнь - жестокая штука, и ей лучше знать, кто выиграет в рулетку, а кто получить премию Дарвина. В том, что он сам ее получит, русский не сомневался.

   Кивнув Эмме (утром же виделись), лепила прикрыл глаза, пытаясь собраться с духом. Здесь, в окружении наполовину знакомых людей, он чувствовал себя намного лучше, чем в снимаемой квартире. Эдакая форма социальной релаксации, когда ты не принимаешь участия в развлечении, но смотришь на него, делая ставки и гыгыкая, видя как один из участников ломается на крутом повороте. Сублимация и попытка заполнить внутреннюю неуверенность? Без всякого сомнения, однако лучше так, чем притворяться, что у тебя все хорошо.

   Чем медленнее работали челюсти, тем больше Комми отмечал знакомых лиц. Сильная и независимая Кореянка (без всяких шуток, не всякий современный ребёнок станет возиться с отцом-инвалидом, тем более в таком месте, как Ривервуд), местный Аль Капоне, Чарльз за стойкой, даже фрау Грета почтила в этот вечер заведение Змея.

  - Что-то грядет. - в задумчивости Андрей произнес эту негромкую фразу на родном языке. После чего печально усмехнулся, вытер губы салфеткой и принялся допивать воду. За полчаса никто не должен умереть, а если и да - то его найдут и без телефона.

Настроение было не выходное, да и сами выходные теряли свое очарование когда ты по-жизни "в отпуске". В такие моменты дни смешиваются, сменяя друг друга и становится плевать, какой сегодня день недели или число месяца. Пока не наступает время платить по счетам. Примерно за неделю до и пару дней после, мама ходит в ужасном настроении и срывается на своего безработного сына, что он лентяй, сидит на ее шее и его давно уже пора вышвырнуть на улицу. Но стоит мне дать деньги на оплату счетов, она сразу же сменяет гнев на милость, а на извечный вопрос "где взял деньги" отвечаю "заработал". Как именно, это уже не важно. Со временем, что бы не нервировать мать, я взял привычку сам оплачивать счета за свет и воду, не дожидаясь гнева матери.
Только вот последние недели были не очень. У наркоманов и бродяг можно было стянуть только всякую мелочь и что бы покрыть расходы на жилье, приходилось убивать столько времени и сил, что эта рутина уже превращалась в работу.
А выхлопа ноль. На жизнь не остаётся, только на жалкое существование. Нужно было провернуть что то стоящее. Или умыкнуть. Были несколько вариантов: Дон - у смотрящего за районом куча бабла, потому что все оно стекается к нему, тем или иным образом. Автомастерская подруги детства Ким, тачки это всегда деньги. Этот бар, стоит только посмотреть на количество посетителей сегодня и посчитать даже если каждый из них оставит пятерку сегодня. А ведь бар работает всю неделю... Ну и был ещё ломбард и стриптиз клуб, да порт.
Но все было не так просто, хотя бы потому, что не стоит "срать там где живёшь". А за пределами района нужно было убить кучу времени что бы найти подходящий объект, изучить его и провернуть дело. И все это без палева, что не так просто, когда, например, черный парень из порта, начинает подозрительно долго крутится в районе особняков богачей. А если ещё тащить не наличку или бижутерию, а что то крупное, то надо было ещё это вывезти как то и куда то толкнуть. Да, можно было бы договориться с Ким на счёт тачки, а толкнуть в "Старое-Доброе", но Ким нужно будет оплатить отдельный чек, а еврейский гавнюк встанет в позу и товар купит за бесценок, прекрасно понимая, что идти с ворованными вещами или к нему или к кому-то не с района, которого ещё попробуй найди и договорись о нормальной цене.
Нет, выхлоп от такого дела будет едва ли больше чем от рутинного щипачества, а мороки в разы больше.

Но за этими мыслями в голову пришла иная идея. Играя по-правилам из ямы не выбраться, значит правила нужно менять под себя. У всех есть свои секреты, скелеты в шкафах. Кто то имеет любовницу, кого-то имееют страпоном, кто-то не уплачивает налоги, а кто-то стучит и сливает все фараонам. Еврей наверняка имеет свои секреты. Нужно только узнать где он их хранит и выкрасть, что бы потом поставить в позу, в которой ему придется поумерить свои аппетиты и заключить эксклюзивный договор о специальной цене.
Конечно все зависит от того, что это за секрет и насколько скряга боиться его потерять. Кто мог знать секреты еврея? Только другой еврей, который ещё и работал на своего более успешного земляка. Правда Путин слыл ещё тем опасным типом, да и был риск что он расскажет своему знакомому что под него копают, но думаю что жадность и возможность изменить свое положение в иерархии общества, помогут ему сделать правильный выбор.

НПС:
Родственники:
Ким Чжун Ук.

Отец Йонсу, в прошлом умелый автомеханик, предприимчивый бизнесмен и строгий, но справедливый патриарх семейства, ныне – жертва болезни Альцгеймера со всеми отсюда вытекающими. Проводит большую часть времени дома, под присмотром периодически меняющихся сиделок. но где-то раз в месяц ему удается из дома сбежать и его ищут с собаками и полицией. После этого в семье Ким разражается скандал, в которой Ким Ки Джун пытается осторожно убедить Йонсу сдать папу в какое-нибудь профильное заведение, на что его сестра орет что-то в духе "Я не отдам отца в богадельню!"

Ким Ки Джун

Младший брат Йонсу. Здоровый лоб, двадцати лет и неопределенного рода занятий. Работает в семейной автомастерской, но ничего не понимает в машинах поэтому Йонсу использует его на роли "принеси, подай, пошел вон". В свободное от работы время, тусуется по району со всякими криминальными типами, загаживает стены граффити и курит травку. С сестрой конфликтует редко, вообще живут душа в душу, отчасти потому что Йонсу в отличие от отца не капает ему на мозги, чтобы он перестал бить баклуши и связываться с плохими компаниями и взялся за ум. Занимался муай-тай, так что при нужде может больно дать по голове.

Друзья:
Николай Романов "Царь"

Друг детства Ким, отпрыск иммигрантов из заснеженной России, профессиональный угонщик, коренной обитатель тюрьмы. Живет по принципу "угнал, выпил – в тюрьму". Поставляет Ким товар очень сомнительной легальности, зато очень дешево. В целом к Йонсу относится положительно, как к одной из немногих ниточек связывающих его с наивным и безгрешным детством.

Преподобный Джейкоб Соммерс

Близкий друг и духовный наставник Чжун Ука, очевидно в связи с этим считающий себя обязанным в какой-то мере взять на себя заботу о его детях. В связи с чем часто порывается учить Ким жизни и грузить всякими проповедями, но порой помогает и материально, за что ему большое спасибо. Как минимум один раз вытаскивал её из начинающихся проблем с законом. Авторитетная на раёне личность, столп сообщества. Довольно либеральных взглядов, особенно как для священника

Уильям Смит (мертв)
Не столько друг, сколько деловой партнер. Коп крышевавший Йонсу и помогавший ей проворачивать незаконные делишки. Жадный и мерзкий тип, с расистскими и сексистскими замашками, который тем не менее сильно расстроил Ким фактом своей смерти от рук некоей немецкой иммигрантки. Лучше уж плохая крыша, чем совсем никакой.

Враг:
Эмили Райт

Музейная редкость, неведомо как сохранившаяся в нашем несовершенном мире – честный коп. Вообще никаких личных антипатий ни у нее к Ким, ни у Ким к ней нету, но она расследует дело о смерти Смита, а потому задает очень много неудобных вопросов, на которых Йонсу очень не хотела бы отвечать.

Бывшая:
Шарлотта Монтгомери Джонс

Красивая, умная, талантливая и вообще абсолютно совершенная во всех отношениях девушка, первая любовь, а заодно и первый лесбийский опыт Ким, с которой "Кореянка" познакомилась ещё в старшей школе. После бурного и довольно продолжительного романа, Шарлотта уехала в большой город делать карьеру юриста, а Йонсу осталась в гребаном Претсберри, учится на автомеханика. У обеих остались чувства друг к другу, а потому при встречах обе ощущают себя несколько неловко.

Со Ён вздрагивала каждый раз, когда тонкие стены офисов пробивали пули, когда в дальнем конце коридора раздавались шаги и незнакомые голоса обрывались оглушающим стрекотом пистолетов, который она даже не слышала — ощущала неприятным гулом в лёгких и ключицах. Прячась в нише, они с Такаямой жались друг к другу, и даже через бронежилет можно было почувствовать, как часто и сбивчиво они обе дышат. Стена сухо хрустнула где-то за их головами и Со Ён взвизгнула, запоздало пригибаясь, а затем машинально посмотрела на Юки. Выпустив её руку, та медленно сползала на пол, оставляя на стене облако из красных точек, перечёркнутое тонкой изодранной колеёй на облицовке.

— Юки! Юки, ты чего? — Со Ён подхватила её под локоть, но, не в силах удержать, упала на колени рядом.

«Почему она так смотрит на меня? — трусливо подумала Со Ён, запуская руки в карманы в поисках каких-нибудь салфеток. В следующую секунду, когда она потянулась к Такаяме, её руки всё ещё были пусты. — Пожалуйста, Юки! Не смотри на меня так. Пожалуйста!»

Запрокинув голову, Такаяма безуспешно елозила ладошкой по скользкой, залитой кровью шее и пыталась что-то сказать, но пробитое горло не давало ей — только красный ручей на коже становился гуще от этих усилий. Она всё понимала. От этого понимания, застывшего в её взгляде, Со Ён всю трясло, но оторвать глаз от лица подруги она не могла. Лицо замкнутой в себе тихони, вечно спрятанное за густой чёлкой, открылось, обращённое к беспокойным белым клиньям фонарей и к ней, и теперь было неестественно, пугающе живым. Со Ён накрыла ладонь Юки своей, прижав к шее так, что ей самой стало больно, но ничего не помогало — чужая жизнь толчками утекала меж её неумелых пальцев, тяжело наполняя рукав.

— Тихо, не бойся... Сейчас пройдёт, — приговаривала она, ужасаясь своему отражению в широких зрачках. Как, должно быть, страшно она выглядела, пытаясь врать Такаяме, которая в свои последние секунды запомнит её такой. — Сейчас, Юки. Сейчас пройдёт, ты потерпи.

Она запомнит, думала Со Ён, запомнит её такой — обещающей что-то, пока охранник дёргает её за локоть и толкает в коридор, оставляя Такаяму смотреть ей вслед и всё медленней, медленней шевелить губами. Шатаясь, Со Ён бросилась прочь, быстрей и быстрей, пытаясь не смотреть на свои красные руки, а только на дверь в конце коридора и на фигуру Кимуры рядом с ней.

История XVII. Контаренон

О жизнь, как ты сладка! Как ты полна дарами! Обильные яства и томные девы, золото и шёлк, благовония и специи, вино, о, вино! Но есть одно благо, открывающее доступ ко всем прочим. Три слова. "Я сын декуриона". В древние времена чтобы быть знатным следовало возводить свой род к одному из отцов-основателей Города, но Империя признала благородство крови и духа своих граждан. Каждый кто входит в городскую курию пользуется перед законом множеством особых прав, при этом сыновья декурионов включаются в курию с совершеннолетием. Стоит ли говорить, что у тебя с рождения не было вопросов о твоём месте в пищевой цепи? Род Аврелиев, пусть и не в твоей ветви, подарил Риму тринадцать консулов и четырех императоров. И хотя с Антонином Пием, Марком Аврелием Антонином, Луцием Аврелием Вером и Марком Аврелием Коммодом тебя не связывает прямое родство, в твоих жилах хоть в какой-то степени течёт та же кровь.

Что ещё важнее, быть сыном декуриона значит обладать деньгами. Чтобы род вошёл в курию следует пройти достаточно существенный имущественный ценз. Вот почему твоё имя означает не только благородство, за ним стоят ещё обширные поместья и звонкие монеты. Большинство декурионов всю жизнь жили не особенно вдаваясь в политику. Империя, Августы, варвары... Жизнь создана чтобы радоваться ей! Не видеть этих радостей всё равно, что лежать в термах плашмя, когда тебя моет рабыня-банщица. Какой-нибудь плебей даже за счастье это сочтёт. Но ты-то знаешь, что самый сок запустить пальцы в её несомненно намокшую перед тобой щелку! И не только пальцы.

Большая часть твоих сверстников и друзей брали от жизни всё и ничего не давали взамен. Их предки дали Империи достаточно, пусть теперь плебеи сами вертятся. Впрочем, по своему эта мышиная не лишена интереса. Удивлены? Одно слово. Ставки!

Исходы войн. Престолонаследие. Сроки службы различных чиновников. Ситуация на хлебном рынке. На всё это можно ставить звонкую монету с той же лёгкостью, с какой ставят на исход боя гладиаторов, скачек или на успех той или иной пьесы в театре.
Если знаешь на кого поставить тебя устроит любой исход.

Впрочем, оговоримся.
Ты с самого начала родился немного неправильным римлянином.
Усердный в учебе, внимательный к словам рабов-наставников, мечтающий о славе... Из-за этого по молодости тебя прозвали греком.
Уж точно ты пошёл не в отца и не в деда. Деда Константин Великий ещё обязал в своё время исполнить обязанности юридического префекта Конкордии — местности, где лежало его поместье. Но вот отец наслаждался жизнью как мог, с кем мог и всеми способами, которые только не изобрела житейская наука.

В случае с тобой что-то пошло не так.
Сильно.
Никто в семье не знал, кто рассказал ребёнку такую чушь, де, служащий Империи становится известен на весь мир как почётный крутан, получает кучу денег, самых классных телочек, а иногда ещё и Римом правит.
Пожалуй, если бы у твоей семьи было больше свободного времени, кто-нибудь объяснил бы тебе все твои заблуждения.

Но времени не было.
Заблуждения крепли.
К тому же ещё и учителя завыли в один голос: "Ай талантливое дитятко, сам Аполлон одарил его умом..."
Да и ты годам к пятнадцати уже вовсю полоскал мозги отцу, отвлекая от прекрасных юношей и не менее прекрасных дев, мол: "Хочу учиться, а потом служить!"
— Да будешь, будешь служить! Надоел!
Рявкнул отец.
Потом пожалел конечно, но обещание как хер в присутствии императора — вываливается только один раз.

Известные трудности составил поиск места получения тобой образования, а заодно и будущей службы. Шёл 372 год (правда для твоей семьи, убеждённых язычников, шёл 1125 год от основания Города, но это право же детали), и из двух Городов лишь один был императорской резиденцией.

К тому же каждый настоящий римлянин знает, всё, что к северу, югу или западу от Италии — дремучее болото. Отправить тебя в Рим, Равенну или Медиолан значило связать любимое дитятко с вечными поездками в Галлию (та ещё дыра), Иберию (тоже дырень), Африку (дырища с неграми), а то и вовсе в Британию (оставь надежду всяк сюда...) — совсем неподходящая участь для Марка Аврелия Контаренона.

В общем если уж угодно дитятку шляться, так пусть едет в сияющий Константинополь. Отсюда его пошлют в Фессалонику (неплохо), Александрию (круто) или даже в Антиохию (как Константинополь, но поменьше). К тому же родственник родственника состоял в переписке с одним из родичей Фемистия, и таким образом колёсики отточенной веками системы круговой поруки могли совершенно спокойно кружиться.

После напыщенной Италии где каждое дерево возводило себя к отцу отечества, знать демонстративно поклонялась старым богам, устраивая пышные процессии, а "политика" и "философия" считались неприличными словами, Константинополь поражал воображение. Здесь пульсировала Жизнь. Не вечный праздник в Вечном Городе, явно отдающий чем-то оргиастическим — Жизнь.

Те серьёзные вопросы, которые вызывали зевоту у благородных куриалов в Италии, здесь составляли самую суть. Под шёлковыми драпировками в открытых портиках каждый день собирались компании молодых и амбициозных людей, обсуждающие вовсе не гладиаторские игры, современный танец или методы гадания. Единственным способом пробиться в Новом Риме была служба, и юноши как бы разыгрывали друг с другом трудности, ожидающие их на тернистом пути к вершинам власти — тебе мигом пришлось разобраться в Персидском вопросе, в теориях государства, в отличиях эйдосов от эманаций, в проблеме чеканки денег, в военном и морском деле. Каждый день ты толком не знал о чем сегодня пойдёт речь, и вынужден был готовиться ко всему, чтобы не показаться "ещё одним латинским дурнем".

Своего учителя ты видел редко.
Ещё бы.
Фемистий ведь легенда. Его не чеканят на монетах, но ему это и не нужно — официальный оратор двора, принцепс Сената, известнейший ритор Империи! Он был уже немолод, хотя и не стар. Он говорил громко, но без надрыва, и в речах осмеливался даже поучать государей!
И пусть тебя в основном обучали ученики мастера — Фемистий раз и навсегда показал тебе пример истинных ценностей и идеалов. "Человек есть ценность", — учил этот ритор, — "не важно в каком городе он живёт и сколько об этом городе сложено сказаний". От наставника же научился ты видеть высшие ценности в законе и справедливости, отличая их от тиранства и жестокосердия. И хотя имя Констанция, некогда возвысившего самого Фемистия звучало редко, снова и снова знающие люди задавали один и тот же вопрос

— Было бы столько мятежей и волнений, правь государи не жестокостью, но милосердием, справедливо, а не свирепо?

Насилием — ты запомнил это — ничего нельзя решить. Человек может притвориться будто сменил веру, но и только. Он будет бояться своего государя, а не любить. Никого нельзя сделать хорошим насильно. Бог или боги — свыше человек получил власть над своей душой, и каждый, кто оспаривает эту власть, тот идёт против закона, божества и природы.

— Есть лишь один божественный закон. Воле человека нельзя запретить идти по тому пути, который она сама себе изберёт. Оттого-то настоящий враг Империи не те, кто верит в отличное от тебя, но те, кто пытается сломить их собственным произволом. Даже Империя так развилась лишь благодаря человеческим страстям и спорам, то же, что лишено этих страстей и споров — гибнет. Договорами мы добьёмся мира с варварами и чужеземцами, но лишь через терпимость мир установится в нашем государстве.

Никогда более ты не встречал столь мудрого человека. И когда срок твоего учения подошёл к концу, конечно, ты взмолился к учителю, пусть поможет тебе принести Империи закон и справедливость, не тиранством, но исключительно как того требует естественный порядок.
Фемистий представил тебя магистру оффиций Софронию заранее предупредив, что этот человек далёк от земли — а удалившись от земли удалился и от природных, основанных на верховенстве закона отношений, вроде тех, что царят между крестьянами. Софроний — человек большого города, где царят все возможные пороки.

Впрочем, магистр выслушал твою речь о желании поступить на службу более чем благожелательно. Начать конечно придётся с малого, с доставки донесений государственной почты. Но разве нет благородства духа в том, чтобы выполнять работу, которая позволит на практике понять как работает служба? Ведь каждый агент должен быть сперва представлен Августу. Август спросит: "Каковы дела в моей Империи?" — А ты не знаешь, ты не видел.

Так что поработай-ка, дружок, сперва в госпочте.

После жизни на пути к крупнейшему торговому городу было тяжело запомнить для себя, что такие продукты, как чай, есть не везде.
Айвор смотрел себе под ноги, на то как лёгкие облачка пыли поднимались под его шагами и оседали на сапогах.
Мне просто терпения не хватит учить магию как ты. Сидеть, мать твою, над писульками какими-​то, долбиться в свитки, глаза себе вечером портить со свечками этими твоими.
"А что поделать? С богами родниться уже поздно. Демонов порядочных, таких чтобы богатства и силу предлагали, я не встречал, а колдовать хочется.", - Айвор не впервые отвечал на такие вопросы
Вот был бы я как раньше дварфом, я бы показал, что секира будет лучше всякой магической стрелы!..

" И ты, как колдун, уже должен был бы заметить, что не всегда нужно топорами махаться, - возразил нелюбитель махать топорами, -
Вот простейший вопрос моей компетенции:
Ебанёт или не ебанёт? Как ты на него бы топором ответил? А это иногда вопрос жизни и смерти."

"Слушай, а как раз по поводу моей компетенции", - Айвор замер в полушаге и сделал какой-то сложный жест рукой." "Получается Джон впустил сокола через окно... Я уверен ты, как и я, не особо веришь в приметы, но знаешь здесь такое сочетание:
- раз люди до сих пор в это верят, значит всё таки какие-то закономерности есть, и древние провидцы тоже в этом сходились
-если птица влетает через окно это плохая примета
- я с самого начал подозреваю, что здесь что-то не так
- наши разведчики уже ушли очень далеко, и если наши планы сорвуться, они могут оказаться отрезаными от нас
(сочетание) которое формирует важный вопрос: "нам стоит ускориться?" ", - он, задумчиво глядя на Мунина, кивнул по направлению движения

      — Мхм, - неопределенно прокряхтел Бандит. Он и сам еще не был уверен, о чем будет писать. Но начинать с чего-то надо было и расплывчатый вопрос показался ему неплохой затравкой. Ответ Рынды его, впрочем, разочаровал.

      Пока Ричард молча размышлял о том, что ему делать с этими сведениями, изо рта командира исторгнулся целый поток слов. В тюрьме читают такие книги? И, что гораздо страшнее, еще и понимают их куда лучше Ричарда? Наёмника обуял иррациональный ужас, аж челюсть отвисла. Что-то непредставимое творилось перед его глазами. Он невольно посмотрел на флягу с нетронутым спиртным на поясе Рынды. Без бутылки точно не разобраться. Но вместо этого, Крейн нашарил в тумбочке блокнот с карандашом и начал черкать некоторые тезисы Станислава на бумаге, чтобы затем сравнить с тем, что написано у Бинса. Сам он еще только недавно начал входить в Теорию Орла, поэтому многое из сказанного было непонятно, но всё же производило впечатление внутренней стройности и внушительности. Довольно удобно, когда под боком есть человек, с которым можно проконсультироваться по теме.

      Мини-лекция произвела неизгладимое впечатление на Бандита, который теперь взирал на командира со смесью благоговейного страха, уважения и непонимания. Просто жесть. Такое, наверное, случилось первый раз за всю его карьеру. Но возвращаясь к изначальному вопросу... Ричард поставил точку и наморщил лоб:
      — Всё же как-то обыденно твоё понимание солдата. Слишком бытовое, — Бандит покрутил карандаш в руках, вспоминая собственные измышления, — Я вот считаю, что солдат — это тот, кому удается выживать на поле боя. Именно это отделяет хорошего солдата от плохого.

После разговора с командиром идея с минированием подступов к расположению долгое время преследовала Чана. Впрочем, уходить от неё помогали несколько факторов. Отсутствие сапёров. И отсутствие взрывчатки. Мин не было. Разве что для миномёта, но переводить их туда, куда подойдёт и запаянный кусок трубы с подходящей начинкой – глупо. И опасно. Самой взрывчатки тоже не было ни на складе, и даже в ближайших поставках не предвиделось – на очереди стояли более актуальные вещи, ни в продаже – по словам предыдущего клиента, военные выгребли всё. Правда тот же клиент нашёл решение подобной задачи. Но подходило ли это его решение для длительного минирования? Чан не знал. И спросить было некого. До недавнего момента.

Произошла ротация. И в разговорах за едой проскользнуло, что один из прибывших обладает нужными знаниями и навыками для подобного рода работ. У кого именно, Чан не расслышал, но выбора у него особого и не было. Один из бойцов его реально пугал, заставляя обходить стороной, чуть ли не бочком. Потому, выудив момент, вне нарядов и окапывания, Чоу подошёл к другому – угрюмому здоровяку.

– Приветствую. Чоу Чан. – указал на себя. – Сапёр? Хорошо. Есть вопрос. Вокруг лес. Небезопасно, думали найти лучшие подходы, заминировать и подвести к пульту по секторам. Но беда. Нечем. Вопрос: если надолго, можно ли использовать удобрения с дизелем?

— У тебя вот почему такое лицо сердитое? А все эти перепады настроения? Откуда оно всё, думаешь? Это из-за тестостерона!..
Всё время полёта на челноке Генри не затыкался ни на секунду и постоянно донимал своего попутчика в лице Максимилиана.

— ...ты не смотри, что я наёмник. Я так-то человек очень добрый, давал врачебную клятву. Это, правда, на панковской сходке было. Вытаскивал у приятеля пулю из бедра и тогда понял, что это моё призвание. Я ценю каждую жизнь! Если можно человека спасти, то мне неважно: враг это или свой. Нельзя людей в беде бросать. Если только это не правые. Ненавижу сраных правачков. Вот бы все эти собаки разом передохли, фашики ебучие.

— Аниме смотришь, кстати? Да просто спросил. Согласно статистике, чаще всего женские персонажи в аниме испытывают два чувства: стыд и позор. Ты знал? Омерзительно! Отвратительный пережиток токсичной маскулинной культуры. Есть, конечно, и хорошие работы. Ты вот как считаешь: стоит ли приравнять объективизацию аниме-девочек к уголовному преступлению? По-моему, однозначно стоит! Сегодня тупой фашик делает секс-объект из рисунка, а завтра начинает систематическое угнетение настоящих королев: реальных женщин. Ты не фашик, к слову? Да я так, на всякий случай...

— ... раз уж зашёл такой разговор: ты ведь смотришь иногда голых девочек в интернете? Ладно тебе, все смотрят. И я, увы, не исключение, хотя я всячески прорабатываю этот момент. Во времена бурной юности мне приходилось рассылать девушкам письма с извинениями всякий раз когда я... перенаслаждался их фото-сетами. Но после приёма гормональных препаратов я стал совсем другим человеком! Последняя естественная эрекция у меня была аж месяц назад! Конечно, иногда потенция требуется «здесь и сейчас», но на этот случай у меня есть настоящая палочка-выручалочка. Необычайно полезный укольчик. Он немного болючий, но эффект — моё почтение. Тебе дать рецептик? Нет? Ну как знаешь.

— Изучал на досуге геополитическую обстановку в Западном Джакале? Одни милитаристы, фундаменталисты и прочие капиталисты тут и там! Просто кошмар! Эта планета отстала от трендов лет на пятьсот. А всё из-за этих консервативных нелепых мужичков, что играют в свои детские войнушки. На планете процветает виктимблейминг, кэт-коллинг, менсплейнинг! Как относятся к несчастным представительницам прекрасного пола с приемлемой полнотой мне страшно и думать. Это из-за засилья мужланов на руководящих постах. Женщины — объективно лучшие руководители. Это естественно. Это даже не социология, это — биология! Вот я жил в семье с одной только матерью и видишь каким хорошим человеком я получился в итоге?

— Позывной у тебя, к слову, деспотичный. «Лорд». Это ведь рабство, право первой брачной ночи, вся эта средневековая ересь. Или это твой секс-псевдоним из-за интимного пирсинга? Тогда извини. А ты снимался в порно? Ты такой крепкий парень, я бы глянул на твоё исполнение...


Со временем Генри притих, позеленел, уставился в одну точку и старался не шевелиться. Он съел целую пачку леденцов «антиукачина», но они не могли его спасти. Гений медицины оказался совершенно один в неравной схватке против трясучки челнока. Как же он ненавидел челноки. Особенно после такого долгого перерыва...
Едва ступив на поверхность, Генри традиционно изверг содержимое желудка на желтоватую землю, сквозь которую пробивались ростки зелени. В муке он задрожал всем телом, утёрся и оглядел суровое убранство лагеря.
«И чего мне только не сиделось в своём кабинете? — тоскливо подумалось ему. — Ах, точно. Стигматизация меньшинств и узколобость большинства моих пациентов. Не время унывать! Наверное...»

Постоял на посадочной площадке какое-то время. Перевёл дух. Обречённой походкой принялся исследовать своё новое обиталище на ближайшую вечность. Тут-то он и приметил группу фотографирующихся операторов. И тут Генри расцвёл.
Как минимум две валькирии с ангельскими лицами и взором настоящих убийц! Они олицетворяют собой возможное процветание и спасение этой тусклой планетки. Может для мира ещё и не всё потеряно!
Едва все стали расходиться, он подошёл к одной из них — к Лине.
— Привет! Приятно познакомиться с настоящим профессионалом! Ты ведь зарегистрирована в «там-таме»? Как тебе новая обновка с фильтрами? Дашь ссылочку? Обязательно подпишусь! Ой, где же мои манеры? — Галантно поклонился, прижимая руку к сердцу. — Я — Генри О’Брайен, почти дипломированный медик с огромным стажем и военный специалист. Меня прислали в качестве подкрепления.
Генри подозрительно обернулся на мужских представителей отряда и продолжил уже на полтора тона ниже:
— Скажи мне, коллеги тебя... притесняют? Даже не говори, я ведь знаю ответ! Они то и дело говорят, что тебе не хватает опыта, принижают твои боевые заслуги, просто потому, что ты девочка, так? — Медик аж повёл головой от негодования. — Ты только скажи мне, я отправлю жалобу в штаб GDS. Я всегда ношу с собой пачку шаблонов для заявок такого рода. Я уже давно работаю, и чтобы ты думала? Большинство жалоб были на сексизм! Хорошо, что я помог устранить несправедливость хотя бы в рамках одной корпорации...

Вторая по поганости часть работы оператора (первая, понятное дело, выпала нынче на долю Рынды и Чоу) это сидеть и тупо ждать. Когда нет дела ни интересного, ни полезного, ни просто хотя бы времятратящего, начинаешь от скуки страдать непонятной херней, и хорошо если безопасной. Конечно, оставалась какая-никакая рутина - те же дежурства, назначенные командиром в первые дни или ликвидация настырной флоры в неположенных местах - но нормального занятия катастрофически не хватало. Поначалу всё было вроде бы не так плохо, полученных денег хватило на какой-никакой апгрейд и первые пару дней Расти занимался тем, что подгонял снарягу под свои нужды, добиваясь максимального комфорта, и привыкал к изменениям. Заодно и тренировка, чтобы из формы слишком не выходить за время простоя.

Обновок, впрочем, надолго не хватило, и Майкл начал откровенно тосковать, хватаясь за всё подряд, лишь бы минутки побыстрее в часы складывались. Познакомился с местным животным и даже на удивление не получил копытом по чувствительным местам. Попытался было присоединиться к девушкам, но быстро понял, что йога это не для него. Гораздо приятнее смотреть со стороны, чем пытаться выломать себе суставы, чтобы они согнулись в настолько непривычных направлениях. Поближе познакомился с местными старым дедовским способом - бутылкой огненного зелья - заодно расспросив их насчет даров природы в округе. Несколько дней шатался в ближайшей округе базы, пытаясь применить полученные знания на практике и укладывая в памяти рельеф местности. Загорелся идеей самогоноварения и даже поставил немного браги на пробу, но развернуть на масштаб запала не хватило. В конце концов, так и не найдя себе дела, уткнулся в ноутбук, в отсутствии нормального интернета расстреливая несчастных ботов в компании с бутылкой пива.

***

Возвращение командира было воспринято практически как праздник, даром что знакомы были всего ничего. Стас сразу же навел движуху, и Расти с радостью подключился к модернизации базы. Немного непонятна была спешка, с которой это всё делалось - как будто Рында ожидал нападения со дня на день - но иногда лучше перебдеть, чем наоборот. Даже если по итогу все фортификации им никогда не понадобятся, хуже от них точно не станет. В крайнем случае, всё поставленное нетрудно снять и продать кому-то еще. А то и вообще, загнать базу целиком в качестве укрепточки одной из сторон местного конфликта (Расти так толком и не разобрался, кто что и зачем, да и не хотел, на самом-то деле. Его дело - стрелять в плохих, а кто в данный момент плохой, скажут старшие) Конечно, до настоящей цитадели их скромному обиталищу было далеко, но по чуть-чуть, понемногу, и кто его знает, что выйдет в итоге. В восстановлении команды был еще один немаловажный плюс - раз все в сборе, значит, скоро новое задание, и вот это поднимало настроение лучше любого стимулятора.

      Лина ещё долго себе не находила места, даже когда они уже вернулись на базу: всё переживала, как там раненые, порывалась позвонить в больницу, периодически бегала смотреть, всё ли хорошо у Муравья и даже попробовала поинтересоваться самочувствием Бандита, который, как она узнала, тоже был вроде ранен. В итоге в больнице её успокоили, сказали что всё будет хорошо и настоятельно попросили больше не звонить. Желательно, никогда.
      Высвободившееся время девушка решила посвятить улучшению навыков стрельбы. Пулемёта ей никто не дал, а если б она палила лучше, то Рынде наверное не пришлось бы сейчас валяться с перебитой шеей. Не то чтобы Эйты собиралась взваливать вину на себя – она вообще оптимистично смотрела на жизнь, и выживший Станислав был уже достаточным поводом для радости, но предела совершенству, как известно, не было. Правда "исправить" свою неуклюжесть она решила... не совсем традиционным способом, наверное. Вычитав в интернете, что в йоге полно упражнений на координацию тела, она тут же отправилась докучать Эве.
      — Эвочка, ну научи меня тоже чему-нибудь! — выловив Кошку в свободное время, принялась канючить Фарелл, — я тоже хочу уметь как ты цаплей вставать! Или как там правильно...

      Рында застал девушку тягающей железо в импровизированной качалке, которую устроили на базе. Эйты сгибалась и разгибалась выдохе, держа в руках по две гантели. Но увидев Станислава, она тут же всё побросала и побежала обниматься.
      — Поправился... лись... — запнулась Лина, не зная, как правильно обратиться к Рынде. — Ой как хорошо! Ну, Чана Эва латала, он тоже в норме, а так только Расти несильно и Ричарда, но у него протез. Я постараюсь больше за деревом не прятаться, правда-правда! Если вдруг болеть будет, сразу мне скажите!

      А свою первую зарплату она потратила вполне ожидаемо: купила хороший фотоаппарат. Свой "Никанон" тащить из дома было глупо - аппаратура нежная, можно и расхреначить что-то. Но без "зеркалки" девушка явно скучала. Себяшки на смартфон щелкать одно, а полноценные фотосеты на нём не сделаешь. Не тру. Вот например Эву надо обязательно пощелкать, когда она будет опять свою йогу делать... а потом, конечно, попросить, чтобы она Лину нафоткала, когда та будет на турнике солнышко делать. Но сначала...
      — Хееей, ребята-ааа! — разнёсся по лагерю радостный вопль. — Идите все сюда! Пять минут, фото на память! Я быстро!
      В общем, все, кто согласились собраться для совместного фото могли вскоре лицезреть в инстаграмме Лины фотку их отряда с красноречивой подписью: "Лучший отряд GDS Global! Лю их 💖💖💖!".

Глист

Получатели: Глист.
— Это из-за Кимуры или иностранца? — Багро фирменно насупил брови. На сей раз Цингелос переводил сказанное сразу же, чтобы поспевать за членами делегации.
— Позвольте мне повториться: драку спровоцировал представитель дома Спиат, — ответил толмач и поклонился.
— Оба хороши, — сдержанно отозвалась Аяко, откидывая тренировочный меч в сторону. — Кимура — как обычно. А Седой вывалил на него столько грязи, что и я бы не сдержалась.
— Из-за этого будут проблемы? — военачальник выжидающе посмотрел на переводчика.
— В Аль-Домейне каждый день кого-то убивают, господин, — ответил тот. — Иногда просто: потехи ради. Можем представить, что этого прецедента не было. Протекцию делегации все дома предоставили единогласно, так что проблем со Спиат вам также ждать не стоит.
Багро кивнул и переключился на Глиста.
— Мальчишка тоже с ними? Что ж, думаю, ему стоит поговорить с Леико. Или у тебя ещё остались вопросы к нам?

Получатели: Глист.

Син-Асим
«Мертвоглазый» скрылся за дверями кабака.

Получатели: Син-Асим `Мертвоглазый`.

Салих

Получатели: Салих «Хаттаб» ас-Сувейлем.
Избранный Салихом мальчонка запищал что-то тоненьким и трясущимся голоском. Стало очевидно, что его выбор пал явно не на вершину дворовой иерархии, но от осознания этого факта чернокнижник стал только твёрже.
Романтическую чету прервал самый наглый из малолетней банды. Да и здоровый, к тому же: ростом почти с Хаттаба.
— Реально пидорас, в жопу ебёшься?! — резонно вопросил он, подкрепляя аргументы активной обезьяньей мимикой и смешкам.
Ещё несколько особо наглых, его приспешников, медленно окружили Салиха, точно стая волков-дегенератов. Со всех сторон на него посыпалась однообразная лавина, поминающая его мать и прочих ближних родственников.
— Давайте этого деда в говне вымажем и яйца камнями закидаем!
Судя по тембру голоса данное деловое предложение поступило от одной из самок их вида, что вместе с менее отважными самцами продолжали пастись в стороне.

Получатели: Салих «Хаттаб» ас-Сувейлем.

Это был конец, но после него было что то ещё. Когда Лэмб пришел в себя в госпитале, прикованный к кровати наручниками, он чуть не раскрошил зубы, так сильно сжав челюсти. Хотелось выть. Но он всегда был слишком сдержан.
Он был сдержан и когда сдавал всех, всех кроме Ляо. У парня ещё есть шанс и целая жизнь впереди. Дэниэл рассказал все: как он попал на крючок к Волыне и Зверю, ещё во времена своей первой отсидки, как они угрожали его семье, заставляя его работать на них.
Он просил у властей только одного, что бы защитили его дочь, потому что он оказался ужасным отцом и защитить ее не смог. Ему не нужны были амнистии, сокращение срока, лишь бы дочку защитили с помощью программы защиты свидетелей.

Получив пожизненное, Лэмб не стал строить иллюзий. Он сам стал зверем и теперь ему место в клетке. Он больше не увидит воли, не попадет на выпускной дочери, не увидит как она будет взрослеть... Он заслужил все это, только она не заслужила такого отца.

– Ляо, понимаешь, то, что ты натворил, со своими "дружками" тянет на смертную казнь в некоторых штатах. Этим людям...– Немолодой болезненно худой мужчина с огромным носом и усталым взглядом достал из лежащей на столе пачки "Мальборо" сигарету, прикурил от потрёпанной "Зиппо," и затянувшись крепким табачным дымом, продолжил.– Глубоко плевать на тебя, на таких, как вы. Они хотят лишь безопасности. Чтобы они жили спокойно. Чтобы ничто не тревожило их застойное болото. А вы... Они с радостью сгноят тебя в тюрьме, лишь бы не встретить тебя на улице. Они же боятся тебя...
– Стив, да что ты с ним цацкаешся? Он же нихрена не знает. Нужна тебе эта волокита?– Второй мужчина, ниже и моложе первого, с едва заметным пивным животом и шикарными усами, словно загнанный зверь, ходил по кругу. – Этот, как его, Лемб, уже "поет" вовсю. Что этот узкоглазый знать может? Отравить его обратно в камеру, и пусть валяется там до суда. Мы же так быстрее дело закроем. Или тебе больше заняться нечем, с уродами всякими болтать?
Стив просто внимательно смотрел на Ляо, который чуть не плача, смотрел на свою перевязанную руку, пристегнуть к столу. Усач хотел было добавить ещё что-то, но Стив жестом руки остановил напарника. Спустя несколько секунд Ляо прорвало.
–Весельчак же говорил нам с Денни, что проблем не будет. Что оружие даже не понадобится, что оно нужно только для солидности. А мы, а мы верили...– По щеке Ляо, из единственного сохранившегося глаза покатилась слеза. Мужчина, казалось, не замечал никого в комнате, а говорил сам с собой. – И два пальца поверил. Это же он отправил меня с ними. Говорил, подзаработаю ему деньжат, сам в накладе не останусь. Лучше бы я продолжал ворованные машины разбирать. Они так и Денни у кого-то забрали. Я слышал, что ему угрожали,что сделают его дочери плохо, если он не будет работать... А я... А я испугался, что весельчак кого-нибудь ещё в банке пристрелит. Он же псих.... Я, все вам расскажу, все, что знаю. Один черт, мне конец. Так хоть не один в могилу уйду. Мне все равно терять нечего. Пишите...

Когда казалось уже, что всё пройдёт гладко, гладко не пошло. Взрывы. Дым. Стрельбы пока ещё нет, но вот вот начнётся. И дым будет мешать. Как его убрать? Стрелять? Как бы хуже не сделать. А делать что-то надо. Чан рванул к центру дымовой завесы, повторяя про себя ставшее привычным: "Плохой день, плохой день, плохой день... ".

Добежал, отфутболил с разгону и на исходную, перехватывая заодно свой карабин наизготовку.

Хмурый сидел рядом с Коннором и отмахивался от остатков розовой краски в воздухе, пока сзади раздался выстрел, а зеркало выбило из своего места. Как-то само собой пришло в голову, что надо отстреливаться хотя бы от машины копов сзади. Речь даже не про пацифизм, дело и так пошло по одному месту. Речь просто о том, чтобы не умереть. Их убьют, как только они покинут машину. Копы любят стрелять в преступников.
- Сука, сука, сука! - он высунул руку из окна, потом голову и начал палить по машине сзади, не особо представляя себе, как можно целиться из машины на ходу. И как же сорок пятый калибр прыгал в руке, не привыкшей к стрельбе. Ветер бил по его ушам даже сквозь маску, а прожектор в лицо. Он и не особо вслушивался в разговоры. - Откуда этот чёртов вертолёт взялся в этой дыре?! У нас не Даймонд-сити!

Глист словно турист шел по улице Наследия, с удивлением рассматривая различные здания. Всю свою жизнь он думал, что все живут в таких же ямах как и он – жрут помои и слизывают росу с холодного камня. Откуда он знает, куда идти, по какой улице идет и какая у нее история Глист не имел малейшего понятия. По ощущениям он здесь находится впервые, но мозг пытается убедить его в обратном, демонстрируя энциклопедические знания. Когда ноги привели Глиста к Эбонитовой палате, его озарило еще одно неожиданное просвещение: оказывается, он ждет некого переводчика от дома Хасс, и этот переводчик скоро должен быть на месте. Даже имя его знает. Может, он такой же раб как и Глист? Желание зайти и подождать "коллегу" внутри было очень быстро, легко и непринужденно раздавлено огромным, необъятным и всеохватывающим (по сравнению с Глистом) авторитетом стражников, которым было достаточно косо посмотреть на уродца, чтобы тот поджав хвост отошел от входа. Как только он отошел, другой человек также решил указать Глисту его место. Но Глист был не против. Ему нравится, когда над ним доминируют. Так и должно быть. Это его место в мире. К тому же здесь так тихо и спокойно. Атмосфера способствует позитивному настрою.

– Так точно, мастер, сию же минуту. Я не хотел оскорблять вас своим присутствием, – Уродец стал пятиться назад, одновременно кланяясь, пока не удалился от человека на метров 15.

Но одиночество продлилось не долго. Крупный мужик потянул руки к Глисту с внезапным предложением. Уродец серьезно задумался, достоин ли он принять такой щедрый подарок, но прежде чем смог ответить, седовласый расцепил парочку и потребовал ответа.

– Нет... наверное... не знаю, мастер, – Растеряно ответил Глист. Он и вправду не знал точно, обладает ли такими знаниями. Он вообще не был уверен в чем либо.

Почесав лысый череп, карлик-дистрофик решил немного убить время пообщавшись с калекой, который сидел у стены двора. Уходить далеко он не хотел – страх расстроить своих хозяев был слишком велик. Кто знает, может он что-то знает. Да и чувство жалости у Глиста он вызывал просто неимоверное. Уродец хотел помочь ему хоть чем-то, хоть как-то. Ну хоть чуть-чуть. Глист заслужил свое место, но не этот калека, он достоин большего чем Глист. Даже не так... Глист обязан этому калеке всем своим существованием. Он перед ним в долгу; вечном, таком, который невозможно оплатить и поэтому нужно оплачивать этот долг до конца своего жалкого существования.

Поклонившись калеке в самые ноги, не разгибаясь, Глист обратился к нему.

– Приветствую тебя, великий человек, великих свершений, я покорный раб дома Хасс, но перед тобой я также в неоплатном долгу, а поэтому в какой-то степени и твой раб тоже. Глист готов помочь чем может.

В покалеченное сознание стали пробираться мысли, что все это лож, никому он не должен, и уж точно не этому калеке. Но эти мысли были настолько вздорными, что в них было тяжело поверить.

Син-Асим умел ждать. Когда он находился в яме, без каких либо источников света, время растягивалось до бесконечности и замыкалось в круг. Секунды превращались в минуты, минуты в часы, часы в дни, те в недели... В конце концов, когда его вытаскивали из этой ямы, он ещё несколько дней не мог нормально смотреть, только пялился себе под ноги, прищурившись. Так что подождать нужного человека не составит труда. Лишь бы это ожидание не оказалось роковым, когда придут болотники.
Бросил взгляд на проститутку. Чужая. Пизда ей. Пизда пизде. И ее хозяину, кем бы он ни был, ее папашей, мужем или просто ебырем. В этом деле ты работаешь или на дом Элет, либо на другой дом, что не могли составить конкуренцию, но могли предоставить защиту, либо работаешь до тех пор, пока к тебе не придут и не отрежут сиськи, а мужику член.
Но Асиму было похер. Он не отличался преданностью дому Элет и судьба других, кроме его собственной, его не волновали. Раньше он ещё переживал за мать с сестрой, но с тех пор, как они все попали в рабство дому Элет, он видел их только дважды, о чем не хотелось вспоминать.
Закипала злоба. Какого хрена они тут стоят и ждут? Взгляд упал на Глиста. Мерзкий тип, хуже путаны с мохнатыми ногами, хуже говна. Раздражает одним своим существованием, отравляет своим дыханием итак спертый воздух.
- Свали прочь, падаль, от тебя дерьмом несёт, - раздражённо плюнул в сторону Глиста и велел ему встать подальше.

Син скрестил руки на груди и продолжил мрачно осматриваться ожидая ожидаемого человека. Он мог пригрозить проститутке и ее хозяину и те вдвоем пошли бы отсасывать стражникам, что бы те пропустили Астма. Мог просто переломать этим коротышкам ноги, укоротив их ещё и пройти внутрь или мог пнуть Глиста в их сторону, что бы он доходчиво объяснил этим ничтожествам кто мы такие и кто такие они. В конце концов, мог просто настроить гоблинов против этой стражи. Но ничего этого ему не надо было. Слишком много чести. Асим просто подождёт и если толмач не появится в ближайшие минуты, ему придется учиться говорить с выбитыми зубами.

Стоило услышать лопасти вертолета, эйфория сменилась тревогой, а затем и злостью. Почему он один делает всю работу? Сигналку отключил, деньги загрузил, а сейчас и таскает. А что они? Ладно азиат, тот за рулём, но эти двое? Не смогли нормально войти в банк, так ещё и пальбу начали, толку от них ноль! А деньгами делиться придется...
Была бы возможность, Лэмб бросил бы их тут, так ведь сдадут и поедут они с Ляо со всеми за компанию, в одну с ними камеру. Да и не факт что Шестерёнка решит кинуть... Мак-Эви надо было пристрелить, а ещё лучше, на дело не брать...

Раздражение копилось как срок за все их злодеяния:
- Блять, помогайте! Там вертушка к нам мчится! - крикнул на подельников Пиджак, войдя обратно в банк, после чего толкнул менеджера, - Тащи сумки, чё встал!?

По мере того, как Дэнни выходил из себя, его манера речи становилась все более вульгарной, да и сам на себя он походил все меньше. Нужно было заканчивать со всем этим, да поскорее.

Постоянно преследующие с самого начала неудачи начинают раздражать Весельчака. Глухо ругаясь себе под нос, он пытается хоть немного поправить разболтавшийся жгут, и при этом не нарушить так старательно наложенную повязку. Ещё и мысли дурацкие лезут и отвлекают - непрошенные воспоминания про дядю Кенни и его суровую школу жизни, а заодно и про жизнь на ферме. Про выматывающий фермерский труд, про вечные подзатыльники от дяди Кенни, про его пьяных дружков, про двух его сыночков-ублюдков, которые ненавидели Коннора и вечно старались отравить ему жизнь, ябедничая по поводу и без... Злость не уходила, а как-то накапливалась, примешиваясь к злости на мёртвого Томаша, на его урода-напарника, который не открыл Хмурому дверь, на самого Хмурого, который до раздражения напоминал ему Эйт-Болла, на приютских нянек, на охранников в тюрьме, на мексиканцев, ниггеров, нацистов... Столько врагов! Одни враги! Весь этот сраный мир против него, и положиться можно только на себя, да на железки!

Коннор глянул на дробовик, лежавший подле него. Вот он, его единственный друг. Бесстрастная французская железка, которая будто бы создана под его руку, и только и ждёт шанса вновь плюнуть дробью в кого-нибудь, кто ещё раз попробует встать поперёк пути у Весельчака, опять пустить прахом все его усилия и опять отнять у него кусок, который он старается вырвать для себя, чтобы протянуть ещё немного. Ничего, дробовичок, мы ещё повоюем! Вот только наладим этот проклятый жгут.
- Ещё немного! - Крикнул Коннор в сторону выхода из каморки охранников. - Почти закончил! Что там у вас?

Хмурый связал по рукам всех заложников и оставил их на полу, не обращая внимание на грубость со стороны Итана. Его слова подействовали на нервы, но люди в таких ситуациях могут вести себя по разному. Пока ситуация не перешла в статус полной жопы, можно было и закрыть глаза на хамство: дело куда важнее. И раз тут случилась перестрелка, то самое время забрать запись с рекордера в комнате охраны. Он прошёл в комнату, нашёл мониторы, рекордеры на уличные камеры. Он собрал записи с улицы, так что если их лица попали на них, то теперь они в руках грабителей, а полиция лишается улик. Но одной касеты не хватало, главного зала. Касета пропала! Хмурый принялся переворачивать с ног на голову ящики, искать заветную чёрную касету, запись с камер, способная стать для полицейских уликой. Ни в одном из ящиков не оказалось касеты. Вопрос тогда, куда она могла блин деться. И спустя полминуты хватаний за голову и прокручивания в голове эпизода с перестрелкой единственным, кто может знать о касете был заложник-охранник. Настенный сейф, который должен был быть открыт, сейчас закрытый. И логично предположить, что охранник запер касету в нём.

Грабитель немедленно вернулся к кассам, положил касеты с улицы на стол и легонько пнул охранника в бедро, дабы привлечь его внимание.
- Разговор есть. У вас в банке имеются камеры и записывающие устройства, которые в течение дня ведут запись улицы и помещения, ведь так. - спросил Дуглас холодным тоном у Итана, смотря на него сверху вниз. - Ты её сунул в настенный сейф, который должен был быть открыт в окончании вашего рабочего дня. Так вот, ты знаешь, где ключ от этого сейфа. Где он? Где сраный ключ?

Ляо молчал. Неподвижно он сидел перед дверью, и его рука сжималась на рычаге переключения передач. Пальцы, привычные к рулю, покрытые мозолями и вьевшимся машинным маслом побелели. На привычных к честному труду руках вздулись перевитые венами мышцы, а глаза внимательно смотрели на вот в банк. Минь прекрасно понимал, что там наверняка только что кто-то погиб, из-за их с подельниками жажды денег. Больше всего на свете парень хотел ударить по глазам и уехать отсюда, не желая участвовать в этом. И только одна мысль не давала ему это сделать.
" Внутри люди. Невинные люди. Эти уроды же будут прятаться за их спинами. Сколько же народа тогда поляжет? Сколько я готов принять на свою совесть? Готов ли я жить с кровавой баней на своей совести? Сможет ли он после этого смотреть в глаза Мелиссе?" Эти мысли, роились в его голове.
Захваченный этими мыслями, Ляо упустил тот момент, когда он ещё был способен хоть на что-то повлиять. Когда он ещё мог уехать.

Хмурый отчаянно изображал панику, а к двери, вопреки несколько наивному плану Коннора, никто и не спешил. Весельчак от этого немного нервничал - если уж что и могло заставить его спокойствие расшататься, так это вещи, которые случаются вопреки его расчётам. Секунды шли одна за другой, Хмурый дёргал ручку и голосил, а Коннор прислушивался, припав к стене, и нервно перебирал пальцами по рельефной помпе дробовика. Изнутри он слышал только гомон банковских крыс и какую-то их сумбурную возню. Должно быть, гадают, что делать. Всё ещё лелея надежду на то, что у непуганных банковских крыс сдадут нервы, и они побегут открывать, Весельчак ждал. Наверное, если бы он имел хоть какое-то понятие о банковских регламентах, он бы не стал даже пробовать претворить в жизнь этот свой идиотский, наивный план. И идиотскость и наивность плана понемногу начинала доходить до не особенно умного мозга Коннора, и это заставляло его нервничать ещё больше.

- Да где там этот Пиджак возится... - Нервно бормотал рыжий грабитель, бросая беглый взгляд назад, однако его глаза тут же вновь метнулись обратно, вперившись в Хмурого. Взгляд Коннора выражал нетерпение, будто бы от подельника в этой ситуации что-то зависело. - Чё они там возятся?! Заснули чтоли?!
Хмурый, не поворачивая лица, в паре коротких предложений пояснил, что видит за стеклянными дверями, и тут Коннора пронзила та самая догадка, которая крутилась в его недоразвитом уме, но никак не могла оформиться, раздражая своего носителя. С чего он, блять, взял, что они откроют дверь Хмурому, чтобы пустить его к телефону?! Им же проще самим позвонить!

Эта мысль была подобна вспышке молнии. Он ещё сам не понимал, почему именно так встревожила его эта догадка. Телефон отключён, сигналка тоже, им ничто не грозит... Но ведь, обнаружив это, они могут....
Не успел Коннор закончить эту мысль(как раз сейчас к ним подбежал запыхавшийся Пиджак), как изнутри банка донёсся звучный металлический скрип закрываемой двери.

- Блять!
Коннор вскочил на крыльцо, и с коротким, раздражённым "пшёлнах" оттолкнул подвернувшегося на пути Дугласа плечом от двери. Как будто бы это Дуглас был во всём виноват. Сразу же после этого бандит с размаху ударил тыльной стороной дробовика по закалённому витринному стеклу, заставляя его лопнуть, утратив прозрачность, и осыпаться на пол и крыльцо малюсенькими, безопасными кристалльчиками - технология! Сквозь водопад этих осколков Коннор прошёл в образовавшийся проём, демонстративно досылая патрон в патронник звучным рывком помпы, и гаркнул первое, что пришло в голову.
- Дверь не закрывать, суки! - Это, очевидно, относилось к тем, кто сейчас толкал тяжёлую заслонку хранилища. И уже потом Коннор сообщил персоналу главное. - Мордами в пол, а то всех порешу как овец! Это ограбление, блять!
Коннор подавил острое желание зрелищно шмальнуть в потолок - на это хватило его ума. Во-первых, выстрелы могли услышать снаружи, и тогда уж вызов копов ждать себя не заставит. Во-вторых, сразу после выстрела нужно было досылать новый патрон - а за это время какой-нибудь героический охранник может попробовать сам в него стрельнуть. Внимание Коннора сейчас было сосредоточено именно на охранниках - остальными пусть занимается чёрный.

- До закрытия хранилище они не откроют, блин. - Устало и как-то даже снисходительно пояснил Весельчак. - Весь смысл этой затеи в том, чтобы зарваться в нужный момент и справиться с делом раньше, чем легаши или еще кто-нибудь чухнется. А если нам и не повезет, всё равно так проще. Когда меньше народу, то и на мушке их держать удобнее.
Счел нужным Весельчак и пояснить за убийства. А то достали уже - мокрушник, мокрушник.
- Слышь, я не маньяк какой-то. - С некоей долей обиды пояснил Коннор. - Если обойдется без жмуриков, я и сам только рад буду, копы будут не так дотошно нас искать. Но если я увижу, что один из этих сукиных детей потянулся за кобурой, хочет кинуться на меня, или там, не знаю, сумел удрать через окно, я его завалю. Если увижу легавого возле нашей тачки или возле двери в банк, я его завалю. И если все пойдет наперекосяк, я буду валить всех легавых,которые будут пытаться нас сцапать. И вам я советую делать так же. Лучше пусть они сдохнут, чем мы сядем на нары. - Шмыгнув носом, Коннор добавил после секундного раздумья. - А ещё я завалю любого, кто попробует нас бросить или сдаться легашам, если вдруг станет жарко. Я не шучу. Мы это дело при любом раскладе должны довести до конца.

Еще раз обведя взглядом подельников, Коннор подытожил.
- Всё, покончили с болтовнёй. Пора на дело. Сделаем как надо, и всё пройдёт хорошо.

- Ну значит ты будешь отвлекать, а я стырю нам пожрать
- *бурчание мастифа*
- Чё ты всё вечно усложняешь?
Огромная собака остановилась взглянув из под лобья на Бурка своим типичным за последнее время взглядом "Ты идиот?".
- ... Ладно, убедил, если мне и на левой руке пальцы оттяпают будет совмем уж паршиво.
Всё таки два этих оборванца пришли сюда не чтобы еду красть. Попытаться честно на неё заработать. Хочется хоть раз поесть за столом нормальной горячей еды, а не запихивать себе чёрствую булку в глотку убегая от её владельца. Хоть раз снять комнату с тёплой водой в бадье и оттереть давно въевшуюся грязь, а не копить новый слой в чуть тёплой луже возле конюшни.
А как известно было Бурку - где один раз, там и второй. Где два - может быть и три. Во всяком случае с бухлом и неудачами эта логика работает отлично.
Устав от хотьбы и угнетающих размышлений Бурк рухнул задницей на землю, облакотился на забор.
- Бес, тормози! Отдохнём.
Мастиф увалился на землю рядом с Бурком и шумно со скрипом выдохнул.
- Ага. - Поддакнув псу мужик уставился в небо ковыряя слой грязи на коленке.

Идилю с размышлениями о высоком прервал внезапный женский крик, прекратился так же внезапно. Бес резко вскочил на четыре лапы, рыча уставился в сторону крика. Глаза забегали в поисках опасности.
Бурк не удосужился и задницу с земли поднять.
- Да бабу пьяную в кустах любят, угомонись. Отсюда вон слышно как развлекаются. - махнул в сторону поместья.
Ррык мастифа реско перешёл на лай в сторону ленивого дурака. От которого тот вскочил незамедлительно. - Ладно ладно! Можно и спокойно сказать было! Наверняка просто ворон гаркнул тебя дурака приманить.
Бурк и Бес двинулись на крик, но всё же решили делать это осторожно. Если грязный дурак прав, не хочется попать под горячуюю руку пахаря-трахаря прервав его пьяное развлечение.

Штурм затянулся. Люди бы уже сложили оружие. Подняли белый флаг и согласились на любые условия. Но болотники ничего не знали об отступлении. Бойня продолжалась до последнего чумного, что ещё мог стоять на ногах. Это серьёзно потрепало и без того ослабленную армию Леико.
Особый сюрприз ожидал шайцев, когда они добрались до боковых ворот. Против них подняли копья собственные бойцы, обезумившие под воздействием болезни.

Через несколько часов битва закончилась. Решительной победой местных. Но проблемы, естественно, не имеют свойства заканчиваться. Самые сложные решения ожидали впереди.
Леико и его приближённые долго гадали о способе размножения могваев. Но вид заражённых солдат, что минуты назад ещё подчинялись ему, открыл неудобную и пугающую истину. В крепости был объявлен карантин, а любых нарушителей просто расстреливали на месте.

За неделю новых заражений выявлено не было, что ввело командующих в ещё больший ступор. Лишь исследовав катакомбы Леико смог сделать верное предположение. Основной источник заражения попросту был уничтожен.
Уничтожен теми заморскими наёмниками. Шаец долго оглядывал пепел и обугленные трупы, которые уже не шибко друг от друга отличались. Занятная вышла история. С детства он знал, что его народ избран самим Небом и во всём им помогают предки. Так оно и оказалось в итоге. Варвары принесли из-за океана свою заразу. Леико победил её. Захватил крепость. Даже две.
Но что-то дрогнуло в нём, когда он увидел помещение, где произошла последняя битва. Сильнее всего его, конечно же, тронул запах. Большинство трупов не догорели до конца. В одном из уродливых скелетов он сразу же узнал Пауля. Его непропорциональный череп был особенно весел и жизнерадостен на фоне остальных. Но куда сильнее его поразило тело болотного императора. Прогорев наполовину, он выглядел ещё более жутко.
Заморцы. Явились из ниоткуда. В никуда и ушли. И поставили перед Леико самый сложный в его жизни вопрос: что же делать дальше?

Леико начал телохранителем среднего сына самой влиятельной семьи провинции. Продолжил вассалом мятежного офицера. И вот сейчас он в одиночку провёл два штурма, всего-то получив приказ обезопасить границу. И тут эти сраные могваи. Спутали все карты. Без них всё казалось таким простым.
Как бы поступил господин Аи? Господин Аи мудр, вечно твердил одно и то же. Что нет ему дела до этих глупых распрей и междоусобиц. Что всю жизнь он сражался с внешними врагами и для мужчины не может быть ничего более доблестного, чем защищать свою родину от варваров.
Вот ваши внешние враги, господин Аи. Но где же вы сами, когда вы так нужны? Почему самое важное решение приходится принимать вашему ученику? Проклятье, должно быть именно так и рушатся целые государства!
О чём там лепетали эти наймиты? Тогда Леико не слушал, не воспринимал всерьёз. Но, кажется, они говорили, что пал целый континент. А заражение происходит так легко и так быстро. Целый континент могваев. Сколько человек может жить на континенте? И скольких они победили здесь?
Аи прав. Все эти дворянские распри — это детские игры. Могваи перегрызут их всех, и эти глупцы пополнят их армию.
Леико принял решение. Отправить гонцов ко всем местным лордам, отсечь у могваев головы в знак доказательства и донести тревожные вести. В будущем надо будет связаться с соседними провинциями. Предупредить их или узнать о новых местах вторжения могваев. В совсем далёкой перспективе стоит отправить миссию к императору. Пускай эта декадентская мартышка отвлечётся от женщин и алкоголя и раскошелится на что-то полезное. Или же пускай ждёт, пока могваи заглянут к нему на чайную церемонию.
«Что же делать с остальными телами?» — спросили его.
«Всех сжечь» — решительно ответил он. И со странной улыбкой добавил: «А наёмников, которых удастся опознать, сложите в одну могилу. А рядом на стене прибейте голову верховного могвая. Сделаем на этом месте мемориал. Чтобы никто никогда не забыл, какой ценой далась нам эта крепость».

***

Минули года. Провинция Ляран уже давным-давно была объединена под властью единого правителя. Но территория Аи была объявлена нейтральной и защищённой императорской властью ещё во времена междоусобицы. Это было особое место. Где начали усиленно возводиться прибрежные защитные сооружения. Куда ссылали всех самых опытных рекрутов и постоянно набирали добровольцев.
Естественно могваи вернулись не сразу. И от простоя гарнизоны периодически бунтовали или кошмарили местных крестьян. Да и сами защитные укрепления были поганого качества. На их постройку император выделил не самую внушительную сумму, которая, к тому же, была наполовину разворована по пути.
Но командиром всё ещё был генерал Аи. Люди в него верили, как ни в кого другого. Он был военным старой закалки. Когда ему предлагали официально заступить на службу, он оглушительно скрипел костями, ворчал, сетовал на государство, что никак от него не отстанет. Но в душе он подумал: «Пора!». Это будет его последнее громкое выступление перед заслуженной пенсией. Ну или гибелью, что звучит почётнее.
Леико всё ещё был с ним. По-настоящему довольствовался своей второстепенной ролью. Быть главнокомандующим его изрядно утомило. Особенно быть правильным главнокомандующим.

Однажды Аи разбудили на рассвете. В прибрежном замке, где базировались его войска, поднялась боевая тревога.
Он стоял на стене, глядя вдаль. Лучи солнца пронзали воду и задерживались на его благородной фигуре. А там далеко горизонт почернел от вражеских кораблей, что уверенно приближались к берегу. Зрелище было шокирующее.
Но Аи только улыбнулся в предвкушении, поднял свой меч в воздух и обратился к собравшемуся на плацу гарнизону:
— Воины! На подходе масло для наших клинков! Сегодня эти воды почернеют от нечистой крови! Сами предки проследят, как вы изничтожите орду нечистой силы! Не подведите же их, вперёд, за империю!

***

— Что же вы будете делать дальше?
Корабль сонно покачивался на гладких волнах. Казалось, словно бы он устал плыть. И вправду, пришлось преодолеть огромное расстояние. Благо они были уже близко. Совсем близко. Это подсказывал холодный северный ветер.
— Спроси вы меня об этом несколько месяцев тому назад, и я ответил бы, что собираюсь сдать вас всех в рабство и вновь начать продавать услуги своего меча. Более предсказуемым клиентам.
Когор серьёзно изменился, хоть и не хотел этого показывать. Долгое время он думал, что по нему уже давным-давно плачет могила. Ещё с тех пор, как его изгнал Кимура. Он был воином, а никак не прислугой, какой являлся любой толмач. Может ради сохранения своей чести ему стоило покончить с собой или устроить диверсию в стане своих пленителей.
Но море поменяло его. Качка и тихий свист ветра вообще по-своему воздействуют на человека. Многих от такого попросту выворачивает наизнанку. А кого-то наводит на сидящие где-то глубоко в подкорке мысли.
К моменту, когда судно вошло в рейд у побережья страны севера, Когор успел обзавестись семьёй и наслушаться от Капитана как правдивых историй, так и совершенно бессовестных морских баек.
— Боюсь, что вопреки вашему изменившемуся настрою, нам все ещё будет сложно найти себе место под солнцем. Хотя вы и рассказывали, что оно периодически не светит в этих краях.
Здоровье Капитана изрядно пошатнулось. Не сразу, но ему пришлось признать, что это его последний или в лучшем случае предпоследний выход в море.
Но даже в таком состоянии он привычно ухмылялся после каждой фразы.
— Люди здесь бедны. — Пояснил Когор. — Многие здесь зарабатывают грабежом, постоянная грызня между мелкими феодалами. Ничего нового для вас, Капитан.
— Как бы тяжело это не было, но мы должны бороться. Это наша огромная удача. И вместе с тем великая жертва тех, кто остался там, среди шайцев.
— Если сидеть сложа руки, то никогда ничего и не добьёшься. — Согласился Когор. — Я клянусь вам, что сделаю всё возможное. Но знаете, я кое-что понял после всего пережитого. И вы, и я, и все те, кто погиб у нас на глазах — это всё подтверждает данную мысль.
— О чём это вы?
— Некоторым просто не везёт, Капитан.
Моряк усмехнулся и понимающе кивнул.

Бесу доводилось оказываться на грани смерти. Сейчас он, похоже, мог эту грань вот-вот переступить. Кануть во тьму неизвестности, навеки покинув родной город, но, увы, не отправляясь в Питер или, лучше, в Штаты. Неужели Бес умрёт так? В грязном, прокуренном притоне нацистов-наркоманов? Падёт от рук тупых и озлобленных фрицев-психов, прибывая в самом расцвете сил? Тёмный, жестокий и насквозь прогнивший мир, кажется, был готов проститься с Димой, пинком отправив того на корм червям и трупным личинкам.

Но Новиков не хотел умирать. Он внезапно, в одну доли секунды вдруг понял, что не смотря на всю злобу, ненависть и идиотизм, переполнявшие всю эту планету вообще и родину Новикова в частности, ему нравится жить. Нравится есть мясо с картошкой, смотреть западные фильмы, принимать прохладный освежающий душ, болтать с официантками в кафешке, заниматься сексом с Сорокой, слушать истории отца, читать всякую лабуду, слушать зарубежные хиты прошлых десятилетий. Нравится дышать полной грудью, выходя в парк, пить горячий, обжигающий чай, строить планы на будущее — словом, нравится быть человеком.

И это понимание, а также пришедший вслед за ним сильный, до дури мощный удар навсегда изменили жизнь Димы Новикова, торговца наркотиками, киномеханика и просто неплохого парня из Владиурала. Лживого, озлобленного, не понимающего своего места в новой действительности человека — такого, каких, без сомнения, много на территории необъятной России.

Некоторые из них навсегда остаются преисполненными ненависти и жестокими, так и не успевают измениться. Другие, всё-таки, меняются. А Бес... Бес замер где-то посередине, выкинутый сюда одним ударом, как мяч для гольфа, по которому хорошенько вдарили клюшкой. Вылетел на центр и застыл, балансируя над краем Бездны.

Острая боль пронзила сознание Новикова, и одно слово, один вопрос вспыхнул в испытывающим агонию разуме Беса.
"Зачем?"

Пошатался по магазинчику, примериваясь к товару. Подумал что надо бы и гантелю потом приобрести, банку качать, а то зимой до турников и брусьев по снегу не добраться. Поулыбался рыжуле, скромно несколько даже, но от взгляда не ускользнула перемена в ее поведении, стоило ему подойти с выбранным товаром к прилавку.
Неприятно даже стало от такого, обидно, что и укололо Ивана.
- Что-то не так? - спросил он расплатившись, но получилось по привычке дерзко, грубо, словно с быдлотой на районе общался. Совсем разучился общаться с девушками, после той суки, что шпрехалась с другим, пока Кулак в армии кулаки набивал.
Посмотрел на свои костяшки сбитые, убрал сдачу и балаклаву в карманы, затем обернулся на вход, Беса где то не было.
- Извини, - догадался смягчить тон, - Ты парнишку тут не видела, чуть пониже меня, чернявый такой, смазливый?

"Бля, а теперь звучит так, словно жду тут своего дружка-петушка, что бы заняться с ним извращениями при помощи бейсбольной биты. Заебись подкат, Ваня" - залился краской, нервно стукнул пальцами по прилавку, отвел взгляд.

Взяв биту, собрался свалить побыстрее, подождать Беса на улице.

Поставив подпись под вербовочным контрактом A. I. M., практически не читая ("... бла-бла-бла, возможны смертоносные ситуации... бла-бла-бла не несёт ответственности в случае..." лучше скажите, сколько заплатят, ясен пень, что вербоваться в наёмники - это не вожатым в пионерлагерь!) и придумав себе позывной - первое, что пришло в голову - Фёдор получил первое задание: добраться до Праги и явиться в бар "козел Чорно". Мдааа, так себе выбор... Неужто других не было? Вон неподалёку - "Петринска Каварна" - куда как благозвучнее. Ну да ладно "козел" так "козел". За столиком уже сидел работодатель, мужчина, похожий на плод союза Фиделя Кастро и Валерии Новодворской и будущий товарищ по миссии, внешностью и повадками более всего напоминавший школьного хулигана, которых Федя (а на работе Фёдор Алексеевич) в бытность учителем навидался. Вот и этот вызывал острое желание сказать "Мокасов, завтра родителей в школу!". Выслушали задание - разыскать сына бывшего президента какой-то бананово-кокосовой республики.
- Есть у вас какие-то вопросы. Федор?
- А полагаются какие-нибудь доплаты? За скорость там, за комфорт доставленного объекта, за его положительный отзыв? Если он в процессе доставки увеличит свой интеллектуальный багаж или физическую форму? Я специалист широкого профиля и предоставляю широкий спектр услуг

А вот Иван прокомментировал плевок Чичика, когда мусара уехали:
- Сука, - а как может быть иначе, ведь нормальные пацаны в мусарню не идут. Надо что-то с этим остолопом делать, иначе ведь не отстанет, но сначала дела насущные.

Прыгнув в тачку, которая не сразу принялась заполняться теплом, так гораздо лучше чем на улице. Иван, любил кататься на машине по ночному городу, это его успокаивало и настраивало на определенный лад, что казалось что жизнь стоящая штука, а не такое дерьмо как есть на самом деле.
— Должик все, по ходу, — какое-то время помолчав, вдруг сказал Влад. — В чистый легал уходит. Зарплата, страховка, пенсия, вся хуйня. Говорит, времена другие. Как раньше уже дела не делаются. Конечно, вряд ли в ближайшие годы для него что-то поменяется. Но он уже близок. Чистое место себе нашел таки.
— Может оно итак, нынче вон, каждый крутится как может, кажись что стало ещё хуже чем в девяностых. Может теперь за бизнесменами и бабки. А что ты думаешь, братка? Может тоже бизнес организуем, - Кулак усмехнулся, - С блэкджеком и шлюхами!

Но правда была такова, что таким как Иван, быть бизнесменами не светит, не того поля ягоды они. Да, быть может он сумеет пробиться наверх, поставить под собой пару толковых ребят, что будут рулить фирмой, а он лишь изредка руководить и кэш рубить. Честно в этой стране не заработаешь, тем более с его то образованием, а воровать становится все сложнее, да и кончится поздно или рана удача и фарт и добро пожаловать на нары или заточку получить в почку. Если мама узнает кем он стал, это добьет её. Но если бы не её болезнь, он бы этим и не занимался. Ей надо в теплые страны, в европу, где медицина и климат. А для этого нужны деньги. Охеренные деньги.
Вздохнул.
- Так что там за тема с Должиком?