Голосование пользователя

Оперативник пожал плечами. Он и без лишнего побуждения не пропускал возможность зайти в приличный храм, а раз здесь даже официальная власть принадлежит Церкви, то осмысленность этого действия повышается многократно.
- Я посещу местных церковников - раздался его глуховатый голос - но если вы хотите поговорить с ними по хорошему, это не мой профиль.

Фиолетовые глаза бросили недобрый взгляд в сторону арбитра, но лицо их обладателя осталось каменным. Провоцирует? Не дождется.
- Гранаты. Фраг, шок, дымовые. Разгрузку. Местной одежды.

Дальнейший путь прошел спокойно, и грузовик ненадолго остановился рядом с храмовым кварталом. Из него, натянув на уши глубокую кепку, вылез среднего роста человек в поношенной одежде - легкая куртка, коричневые штаны, разношенные, стоптанные ботинки вроде тех, что носят солдаты Гвардии. В небольшом рюкзаке - противогаз, ручная лебедка, немного еды и личные вещи, в кобуре под мышкой - лазпистолет, нож в поясных ножнах.
Оперативник покрутил в руках монетку, одну из пригоршни, что выдал ему техножрец, нащупал во внутреннем кармане тяжелый шарик и двинулся по направлению к храму

Когда некромант вошёл в каюту, то мог наблюдать как его названный брат, не снимая перчатки, легонько водит пальцем по своим, влажным от поцелуя вампира, губам. Видимо, именно это и вызвало у Круана, помнящего лишь бой, ряд вопросов, на которые Рыцарь Смерти не мог ответить сам и потому, просто попросил помощи у Немиуса – человека, пусть и выбравшего, не смотря на все старания убийцы путь нежити, за которого он готов был отдать собственную жизнь без малейших колебаний, даже если это означало уничтожение души без права на перерождение.
Сладость от соприкосновения губ, вот то, чего так не хватает нежити и то, что так редко доставалось Круану, способному пусть и малыми крохами, но ощущать удовольствие от близости с любимым человеком. Охотно и с готовностью ответив на поцелуй Аарена, убийца довольно быстро перехватил инициативу, слегка подавшись вперёд, и запуская руку в белоснежные волосы мёртвого мага. Пожелай Немиус зайти дальше, и он бы получил своего Рыцаря прямо здесь и сейчас. Созданное высшей магией Смерти существо было готового исполнить не только любой приказ, но и желание некроманта, которого долг теперь обязывал Круана называть не иначе, как «Мастер».

- «Ты изменился, - отозвался убийца, позволив поцелую разорваться, Рыцарь довольно резким движением, стянул зубами со своей руки перчатку, а после прикоснувшись мягкой, но такой холодной после тёплого вампира, ладонью к щеке Немиуса, вновь притянул Аарена к себе. – Ты наслаждаешься близостью, это видно по тому, как ты закрываешь глаза, что-то недоговариваешь, пряча слова за поцелуями, а твоё сердце снова бьётся, брат мой. Значит ты всё же решился и выпил то зелье, что дал тебе Повелитель».

Круан отстранился, а после немного грустно улыбнувшись, продолжил, но теперь уже вслух:
- Отрастил волосы, оделся, как дворянин Нурции, даришь мне близость, говоришь о жрице и вампире, но избегаешь смотреть в глаза и молчишь о состоянии сестры. Ты словно всё тот же мальчишка, который играл со мной, а не преемник самого Императора Вольных Городов. – Улыбка Рыцаря Смерти стала чуть более живой. – Не бойся, ты не лишишся меня. Я всегда буду на твоей стороне, даже если слова Предвечной правдивы, и я потеряю твоё внимание. В конце концов ты никогда не любил меня иначе чем брата. Что до вампира…

Круан перевёл взгляд на мирно спящего на прохладных митриловых пластинах Сайтанеля:
- Я не мог позволить ранить одного их Хранителей Врат. Повелитель дал чёткий приказ защищать его…
- Что значит Хранитель Врат? – недовольно поинтересовалась ввалившаяся в каюту девица, закутанная в простыни, точно куколка бабочки. – Чем ты стал, братец? Откуда в чудовище из Вольных Городов эмоции? И ещё… сейчас же отпусти моего возлюбленного!
Айн недовольно надула губки и явно пыталась убить близнеца взглядом. Сейчас она очень походила на ту принцессу, которой её и запомнил Немиус.

Конечно, Аарену не слишком хотелось рассказывать о том, что он тайно заключил связь с вампиром… хотя, в действительности, некромант честно пытался связаться с Круаном и узнать его мнение по поводу предложения Румиуса, но это могло послужить только смягчающим обстоятельством, а отнюдь не причиной для согласия, которой были лишь его собственные желания. Отчасти, именно поэтому Немиус и чувствовал себя столь виноватым, ведь он не только заключил с вампиром контракт, но и разделил с Сайтанелем постель, что едва ли могло понравиться Рыцарю Смерти, с которым Аарена связывали совершенно непростые, особенные отношения. Понять их, пожалуй, мог бы лишь Сандро, самолично сделавший Круана тем, кем он является сейчас и Румиус, который, благодаря их общим воспоминаниям, прекрасно изучил историю названных братьев - равно как и выборы, что привели их на «Вестника Смерти».
К текущей ситуации, в которой Немиусу придётся найти оправдание за совершенный им поступок.

- Нет, я не выпил то зелье, - помолчав немного, отозвался Аарен, по привычке – уже не некроманта, а Рак’Сатанского раба, что точно так же любил перебирать свои поседевшие, ставшие белоснежными локоны между пальцами, запустив руку в по-прежнему казавшиеся ему странными, густые и длинные волосы. Для Круана, привыкшего подмечать детали в поведении собеседника, возвращение подобных этому, неосознанных движений тела, совершенно исчезнувших из «арсенала» Немиуса с момента его становления некромантом, лишь ещё больше должно было подтверждать тот факт, что Рыцарь Смерти уже и без того осознал – Аарен вновь вёл себя, как живой. Со всеми вытекающими из этого последствиями. – Не знаю… не хорошо получилось. Румиус предложил заключить с ним трёхдневный договор – ему нужна была связь, чтобы использовать магию. Я тотчас же попытался связаться с тобой, но ты, видимо, беседовал с Госпожой, поэтому в твоём теле сидел крайне невоспитанный и язвительный жнец, отбивший у меня всякое желание с ним разговаривать. Я бы никогда не стал пить зелья – ты это знаешь, ведь правда? Они даруют имитацию жизни лишь на жалкие полчаса, после этого вновь погружая в холодные объятия Предвечной, а я… не хотел этого. Упускать же шанс почувствовать себя живым на целых несколько дней, мне показалось попросту глупым. Прости, что не дождался твоего возвращения. Я… поступил импульсивно.
Вздохнув, Аарен мотнул головой в ответ на слова Круана о том, что сам некромант всегда любил его лишь как брата.

- Нет, это неправда. И у нас есть некоторое время, чтобы проверить, насколько сильно я тебя люблю, - на губах Немиуса появилась лёгкая улыбка, после чего он было вновь потянулся к Круану, желая поцеловать его, но появление Айн заставило ситуацию кардинальным образом измениться. – Что? Ты уже освободилась от пут? – брови Аарена удивлённо приподнялись. – Хотя, и правда, о чём это я? Меньшего и не следовало ждать от убийцы Святого Престола. Брат, - некромант вновь перевёл взгляд на Рыцаря Смерти. - Не обращай внимания на её слова - она под очарованием вампира. Айн пыталась сбежать, а я не мог позволить твоей сестре уйти, даже не дождавшись твоего выздоровления, поэтому посчитал момент удачным, чтобы опробовать свои новые возможности. Я готов развеять это заклинание в любой момент, только скажи, что она тебе не нужна.

Появление девушки заставило Рыцаря Смерти напрячься куда сильнее, чем мирно спящий на нём вампир или известие о контракте между этим кровососом и его возлюбленным. Впрочем, как это часто, за последние восемь лет, и бывало, Круан лишь демонстративно вздохнул, возвращая перчатку на прежнее место и осторожно выбираясь из-под крайне лёгкого на проверку Сайтанеля. Это вызвало бы вопросы у многих, но только не у того, кто знал о Хранителе Врат достаточно, чтобы защищать его от опасности.

- «Делай с ней что пожелаешь, - довольно холодно отозвался убийца, вставая с постели и помогая, затем, подняться некроманту, чтобы затем поцеловать его снова, наслаждаясь ревностью и злобой в глазах своей близняшки. - но она одна из принцесс той страны, что ты желаешь стереть с лица Немеллиса, потому может быть полезной. А ещё…»

Рыцарь Смерти состроил недовольное выражение лица:
- Я не могу убить или причинить ей вред, Аарен. – Таким Немиус видел своего брата крайне редко. Круан казался крайне озадаченным и даже слегка смущённым, точно пытался понять, что с ним творится. – Её защищает богиня, я не смогу защитится должным образом, если она нападёт. Метка не позволит мне, так что сделай с ней что-нибудь до того, как я придумаю способ убийства чужими руками, не нарушающий приказа Предвечной.

- Что ты несёшь? – непонимающе поинтересовалась Айн. – И вообще перестань липнуть к моему мужу.
- Губу закатай! – огрызнулся в ответ убийца, явно теряющий своё привычное спокойствие. Собственно, только принцесса дома и могла вывести холодного и уравновешенного Круана из себя всего парой фраз и похоже, становление нежитью ничуть не изменило этого факта. – Ты больше не девочка на выданье, к которой наш отец запрещал мне даже прикасаться. Может я и не смогу убить тебя, но вот твою тушку однозначно попорчу, будешь покраше Аарена!

- Тебя не смущает, что он слышит это сравнение, братец? – Айн нарочно растянула последнее слово, прекрасно зная, как это злит её близнеца.
- Нет! – отозвался Рыцарь, прижимаясь к Немиусу, точно ища у него защиты, - я принимаю его таким, какой он есть и люблю, даже несмотря на то, что за это мне приходится расплачиваться с ещё более ревнивой и наглой сукой, чем ты, сестрёнка. Вот только в отличие от тебя, тупой размалёванной шлюхи из-за которой я дважды едва не погиб, Предвечная владеет моей жизнью и душой. Впрочем, до сердца ей всё равно не добраться, даже если пройдёт ещё восемь или пятьсот лет!

- Тише... тише, спокойно. Всё хорошо, Круан, - произнёс Аарен, в свою очередь легонько приобнимая Рыцаря Смерти. Взгляд некроманта казался крайне задумчивым и не оставлявшим сомнений в том, что текущая ситуация ему явно была не по вкусу.
Если раньше он считал, что мог просто убить Айн, если та вдруг окажется не нужна Рыцарю Смерти, то теперь, узнав от Круана о том, что убийца являлась одной из принцесс Рак'Сатана - факт, о котором прежде Немиус даже не подозревал, Аарен был вынужден пересмотреть свои планы. Нет, избавляться от неё, равно как и отпускать прочь, определённо было нельзя. Впрочем...

Мысль о том, чтобы взойти на престол Империи, став мужем Айн, на мгновение показалась Немиусу крайне забавной. Долго рассматривать этот вариант он, тем не менее, не стал - всё казалось слишком хрупким, зыбким, недолговечным и замешанным на обмане, в котором было крайне легко запутаться.
К тому же, Аарен желал вовсе не управлять этой страной.
Он страстно хотел уничтожить её.

- "Я сделаю для неё рабский ошейник, - успокаивающе произнёс некромант. - Не злись, Круан. Это просто волшебство. Айн меня не любит, более того, она беременна - судя по всему, её отцом является дворянин, родом из Нурции. Я полагаю, поэтому Айн столь сильно торопилась сбежать, даже не выждав для этого более удобного момента - она очень дорожит им. Так что как только её воля будет подчинена, необходимость в подобных чарах полностью пропадёт, и ты увидишь настоящее отношение твоей сестры к таким, как я. Будь уверен - она хочет моей смерти".
- Не ссорьтесь, - примирительно произнёс Немиус, улыбаясь девушке самой милой из своих улыбок. - Вы оба мои дорогие, любимые люди. Айн, будь так добра, одень что-нибудь из той одежды, что собрана на палубе. Мы скоро к тебе придём.

Рыцарь Смерти сейчас казался каким-то ручным домашним котиком, что крайне по-детски уткнулся носом в грудь своего хозяина. Наверное, Круана успокоил бы запах Немиуса, но, к сожалению, нежить не пахла ничем, кроме выстиранной одежды и чистой кожи. Да, разумеется, от убийцы не укрылся запах вампира, что имел удовольствие не только обнимать, но и побывать на руках у некроманта. Однако это никак не мешало Рыцарю наслаждаться объятьями, что сейчас крайне бесили его сестру. Посмотрев на Айн, убийца победно улыбнулся, чем вызвал у девушки только ещё большее бешенство.

- Ладно, оденусь, только не забудь рассказать моему братику в деталях, как менее чем полчаса назад наслаждался моим телом и стонами, когда я скакала на тебе. О, а ещё с каким удовольствием ты мял мои груди, которых у Круана увы нет и не будет! – показав близнецу язык, принцесса ухмыльнулась и стала победно удалятся, крайне нахально покачивая своими бёдрами, и прекрасно зная, что сейчас её брата, в котором каким-то чудом остались эмоции, самым натуральным образом трясёт.

"Вот ведь дрянь" - всё же подумал Немиус, хотя вина здесь, тем не менее, лежала исключительно на нём одном.
Не обращая на удаляющуюся убийцу внимания, Аарен, дождавшись того момента, когда девушка окончательно покинет комнату, молчаливо опустился перед Рыцарем Смерти на одно колено и коснулся его ладони губами.
Чем-то это было похоже на жест вассала, приносящего клятву верности.

- "Это правда. Связь пробудила плотские желания, которые я не мог сдерживать. Что ты прикажешь мне делать с ней, Круан? - Немиус поднял на Рыцаря Смерти равнодушный взгляд. - Если ты этого желаешь, я самолично выброшу Айн за борт - здесь, сейчас, в открытом море. В конце концов, она для меня ничего не значит, а перспективы использования этой девушки в качестве принцессы слишком туманны, чтобы задумываться о них всерьёз. Да, женское тело прекрасно, кто станет с этим спорить? Но я никогда никого не любил - кроме тебя. Значит ли что-то то, что я переспал с Айн, когда рядом больше никого не оказалось? Нет. Я бы с той же страстью использовал любую другую девушку, подвернись она мне под руку. Женщины для меня всегда были лишь средством удовлетворения желания - ни больше, ни меньше. А теперь, быть может... ты хочешь получить меня? Прямо тут, чтобы Айн это услышала?"

Убийцу всё ещё трясло. Он старался, честно старался себя контролировать, но у него ничего не выходило.
- Мне всё равно, - непривычно холодно отозвался Рыцарь Смерти. – Где жрица, Мастер? Куда ты спрятал от меня свою собственную сестру, Аарен? Хочешь, чтобы я не злился – хорошо, но сначала я изнасилую её! Это будет крайне неприятной процедурой. Ибо прикосновение к нежити вроде меня, будет обжигать её нежную кожу, но не страшно, она же грёбаная жрица Единого, так что я думаю Мара это прекрасно переживёт! А после мы поговорим на тему любви и дружбы. И что для тебя ничего не значит Айн. Потому что перетрахай ты хоть всю Нурцию, и я бы не сказал тебе ни слова, и ты это прекрасно знаешь, но только не эту тварь!

"Сестра? Мара? - забилась в голове странная мысль. - Да, это её имя. Жрица... та девушка?"
Осознание приходило медленно, как-то крайне неспешно. Немиус смотрел на Рыцаря Смерти; видел, каким бешенством сверкают его глаза, а воспоминания рисовали некроманту девочку в смешном красном платьице, которая ревела, стоя рядом с ним, когда на костре Рак'Сатана горела их мать. Он считал, что всё они погибли - Мара, Кейн, отец... никого не осталось в живых, и виной тому гнусная Империя, забравшая у Аарена то, что было ему дороже всего.

Немиусу бы радоваться от понимания, что Мара всё ещё цела и сравнительно невредима, но выбор, который поставил перед ним Круан, совершенно выбил его из колеи. Рассуждая логически, как любила делать подобное нежить, Аарену следовало позволить Рыцарю Смерти удовлетворить свою жажду мести, позволив совершить с сестрой всё то, чего он желал; но как это обычно и бывало, ничто не было так просто. Конечно, Немиус мог просто приказать Круану остановиться и тот бы непременно послушался, но сам природа их отношений не позволяла Аарену отдать подобной команды. Он просто не мог отказать Рыцарю Смерти, как, похоже, не мог и успокоить его иначе, чем отдав Мару - противоречие, которое заставило разум некроманта, в буквальном смысле, закольцеваться вокруг этой проблемы, не находя из неё никакого выхода. В каком-то смысле, его воля была парализована лучше, чем самым изощрённейшим из заклинаний подчинения, и разум Аарена, ослабший после столь неожиданной новости, оказался не способен принять правильное решение.
Он подчинился.
- Она в моей каюте, - тихо произнёс Аарен. - В каюте... моя сестра. Моя любимая сестрёнка. Я думал, что она погибла... жрица...
Немиус что-то бормотал себе под нос. Даже если бы он нашёл кого-то из своих родственников, Аарен совершенно иначе представлял себе их воссоединение. Его логика построения собственной судьбы мстителя стремительно рушилась, ведь...
Ведь теперь Мара, несомненно, будет желать лишь смерти своего брата, ставшего некромантом.
Брата, который, к тому же, отдал её на растерзание Рыцарю Смерти.
- Пожалуйста, не делай этого, - попросил Немиус, опустив голову. - Я не стану тебе мешать, но это... она... и я...
Он замолчал, не в состоянии подобрать слов. Только лишь смотрел в пол и пытался собрать все мысли воедино.

- Вот и отлично, - со всё тем же холодом отозвался Рыцарь. Выдернув свою руку, Круан достаточно демонстративно обошёл своего названного брата, направляясь к выходу из каюты, и лишь, когда оставалась сделать последний шаг остановился, услышав продолжение начатой фразы Немиуса. – Это приказ? Или я волен делать, что пожелаю? Например, заставить тебя смотреть, а её осознать всю прелесть происходящего, сказав ей кто ты?

В каком-то смысле сейчас Рыцарь Смерти был не то что похож на собственного отца, но являлся куда более страшным человеком, чем Джулиус, что в общем-то объясняло, почему лучший из фехтовальщиков Рак’Сатана, так боится собственного ребёнка. Да, подробности жизни Круана были тайной для Немиуса. Молодой господин никогда не говорил о том, почему всё его тело изранено или отчего ему так плохо. Он просто раз за разом возвращался к Аарену, как в единственную гавань, что была способна вместить в себя его корабль. Почти та же история, что и с «Вестником», который мог зайти лишь в порт Карнаэна, ибо во всех остальных огромный галеон непременно сел бы на мель или разбился о рифы, неспособный протиснуться или подняться выше…

От подобной перспективы Аарена, в прямом смысле слова, "укачало". Он так и свалился на пол, рухнув на четвереньки, а в его голове произошёл какой-то страшный сбой. Чтобы остановить Круана, достаточно было просто отдать ему приказ, но Аарен никогда не обращался со своим названным братом подобным образом и не мог заставить себя сделать это сейчас, даже несмотря на все обстоятельства.
- Ты... ты волен делать всё, что пожелаешь. Как и всегда. Но она же меня возненавидит... - пробормотал Немиус всё тем же тихим голосом. - Я не смогу после этого... будет незачем...
Он глубоко вздохнул. Мысли начали облекаться в малопонятные слова, которые, тем не менее, Аарен пытался осознать и донести до Круана:

- Брат, ты знаешь, зачем я убил себя и что меня всё ещё удерживает в этой не-жизни? Даже сейчас, просто узнав о том, что она не погибла за все эти годы, я уже не понимаю, для чего мне мстить Рак'Сатану - ведь у Ордена прекрасные отношения с Империей! А если ещё и родная сестра будет меня ненавидеть... то я... для чего я вообще здесь ещё нужен? У меня есть только ты, но... и ты уже давно мёртв. Сейчас мы с тобой просто тени тех, кем были когда-то - два мертвеца, что ругаются, точно живые. Всё это ложь, обман, иллюзия. Я уже давно существую только ради мести, а если ты лишишь меня этого стимула, то... зачем мне это всё? Я принёс всё, что знал, в жертву во имя моего возмездия, ради того, чтобы отдать долги. Перед тобой у меня также есть такой долг - я должен освободить тебя от пытки Предвечной. И я уплачу его, пусть и не сразу, другим путём - не таким, который я пообещал твоей Госпоже. Но ты ведь и без того знал, что я, в конечном счёте, желаю лишь Её объятий, разве нет? Я очень устал, Круан. От этой жизни, от... всего. Я хочу лишь уйти со спокойной душой, освободившись от всего, что меня угнетает.
Пожалуй, это был первый раз, когда Аарен открыто говорил своему Рыцарю, что не желает существовать в подобном обличье. Он открыл свою душу и Круан, пусть и был крайне взбешён тем, что его названный брат не устоял перед соблазнительным телом Айн в момент, когда желания захлестнули Немиуса с головой, должен был понять, как опасно переступать через эту тонкую грань, которая отделяла израненную душу Аарена от апатии, что непременно овладеет ей, если Рыцарь Смерти осуществит свою угрозу.

Собиравшийся выйти из каюты Рыцарь так и не сделал последнего шага. Он стоял молча, понемногу генерируя вокруг себя ауру Смерти, но полностью контролируя её, чтобы не навредить Айн или Румиусу. Острые адамантовые когти на перчатках пробили более мягкий митрил на ладонях и вонзились в мягкую плоть, но Круан не чувствовал боли, просто потому, что нежить не может испытывать её на физическом уровне, а сейчас он был не способен испытать её, даже останься он человеком. Ядовитая чёрно-зелёная кровь мерно сочилась, а после капала на пол, разъедая доски.
- Отдай мне приказ, если не хочешь, - всё тем же холодным голосом повторил убийца, так и не осмеливаясь повернуться к своему названному брату. – Если Мастер чего-то хочет, ему достаточно приказать, и я это исполню. Таков мой долг. Такова моя плата за жизнь и свободу того, кого я любил больше чем их. Убить себя – выбор Мастера, но я пытался сделать всё, чтобы он получил корабль и золото, которого ему бы хватило на долгую и счастливую жизнь в любой из стран этого мира. То, что мой Мастер выбрал, мне не нравилось, но я – всего лишь Рыцарь Смерти – оружие, что сеет смерть и тем не менее. Мастер не стал слушать меня. Он предпочёл мне иллюзорную месть стране, на трон которой я мог бы сесть в любой момент. Он предпочёл мне холод Предвечной и даже не прикасался, оставив на восемь лет фактически в одиночестве, зная, что его Учитель сохранил у меня частичку восприятия мира. Он предпочёл мне мою сестру, что пообещала отобрать у меня всё, что мне дорого. Переспал с ней, пока я был без сознания, а теперь… теперь мой драгоценный Мастер просит меня остановится и не причинять боль его сестре, которую он ещё несколько минут назад разрешил мне наказывать как я сам того пожелаю, за то, что эта стерва едва не отправила меня к Предвечной навсегда, ведь это разрушит его жизнь, ведь он никому не нужен, его никто не любит, ради него никто не сражается каждую секунду своего существования.

Одним ударом Круан заставил деревянную дверь разлететься в щепки.
- Раз так, то отдай приказ, Мастер. Почему ты медлишь? Это лишь подтвердит слова Предвечной и моей сестры. Они будут означать, что я тебе не нужен, только и всего. Я просто забыл своё место, как Рыцарь Смерти, так поставь своего слугу на место, некромант Аарен Немиус. Будь хозяином. Я вошёл в тот круг добровольно. На моём теле нет шрамов от проклятого клинка, я сам пожертвовал собой, это был мой выбор, ты ничего мне не должен за него, ведь я спасал им того, кого всегда любил, но никогда не спрашивал о том, чего он хочет. Никогда я не лез к Мастеру с расспросами, а лишь молча пытался подарить ему лучшую жизнь. Но раз я ему не нужен, но нужна та, что едва меня не убила, то пусть будет так, я не притронусь к ней, но желаю услышать от моего Мастера прямой приказ. Сделай это, раз она важна для тебя. В конце концов я был твоим хозяином, теперь мы поменялись, так воспользуйся властью. Докажи мне, что Айн права и что у меня в этом мире, действительно ничего нет!

- Если бы ты был мне не нужен, я бы отдал этот приказ, - вздохнул Аарен, и глазом не моргнув в ответ на разрушение окрестных убранств. - Вместо этого, я ползаю у тебя в коленях и прошу, чтобы ты этого не делал. Я говорю не о том, что не люблю тебя, Круан, или что я никому не нужен. Я просто не хочу, чтобы единственный человек из моей семьи, которому повезло остаться в живых, ненавидел меня, но... ты волен сделать как пожелаешь. Это не вопрос любви или не-любви. Я просто не хочу больше жить и существую лишь затем, чтобы раздать все долги. Прости, - несколько виновато произнёс Немиус, всё же, и не думая смягчать свои слова. - Когда-то ты должен был это услышать. Что мне в том золоте и богатстве, которого ты желал для меня добиться, оставив победителем в испытаниях Вольных Городов? Раз уж любимый человек ушёл из жизни ради меня, то я обязан был сделать всё возможное, чтобы осуществить свою месть. Значит, мне требовалось время. Именно по этой причине я и стал некромантом. Иначе... твоя смерть попросту оказалась бы напрасной.
Немиус протянул вверх руку и взглянул Круану в глаза.
- Поможешь мне встать?

- Аарен, - непривычно тихо произнёс Рыцарь. – Почему ты такой… - но вместо продолжения Круан лишь сокрушённо выдохнул и приложил руку, по которой всё ещё струилась проклятая кровь к груди в районе сердца.
- Предвечная не дала мне умереть и стать нормальным Рыцарем Смерти, я не такой как они, не кукла! А ты… единственный … - ещё один вздох.

– Боишься потерять сестру значит, да? Хорошо. Я не стану её насиловать, я просто выкину её к демонам за борт, прямо с кормы! Пусть катится в Бездну с корабля нежити, где таким как она не место! Выживет при ударе о воду и делай с ней что хочешь, а нет… тоже не проблема, я лично подниму её как баньши, хоть Сандро и запретил мне создавать высшую нежить, но зато она всегда будет рядом с тобой! Но если эта тварь увидит завтрашний рассвет, то его не увижу я! Выбирай! Предвечная будет счастлива моей душе больше, чем всем жителям страны, которую ты желал уничтожить, ведь я единственный её слуга, что так и не покорился, не смотря на…, впрочем, тебе не нужно это знать. Ты, как и я никогда не спрашивал ни что со мной, ни где я бываю, когда меня нет, ни почему… почему я молчу об этом…
Ловким движением руки, Рыцарь достал один и кинжалов, по лезвию которого тут же заструилась его кровь.

- Держи! – перевернув рукояткой к некроманту, Круан протянул его Немиусу, - Его силы достаточно чтобы убить одного из нас. Кого выберет твоя душа, решать лишь тебе. Но я не стану продолжать своё существование в муках, зная, что всё это напрасно. Если ты хотел меня уничтожить, ты это сделал! Можешь поздравить Айн, похоже сестра вновь победила, потому что я сдаюсь, я так не могу больше! С меня хватит! Я готов ждать тебя вечность, но раз ты решил, что, закончив какие-то свои дела ты уйдёшь, то оборви моё существование прямо сейчас! Я не стану помогать тому, кого люблю раздавать его долги лишь за тем, чтобы потерять! Убей меня! Сделай то, что должен был сделать ещё восемь лет назад! Закончи своё обучение, стань некромантом и делай, что пожелаешь! Твоя сестра будет жить, ты сможешь отомстить и сделать всё, что захочешь, но это будет уже без меня, я достанусь Предвечной. Думаю, она даже наградит тебя, так что давай, действуй, спасай свою сестру и призрак на семью, от которой ты сам отказался, когда лёг под проклятый нож Сандро!

За время, проведенное на "Инносенте", не было и дня, что бы Джон не проклинал это судно, его хозяйку, полоумных варваров с Нурзона и тот час, когда все это дерьмо смешалось в огромном котле и опорожнилось в его спокойную жизнь. Сомнительное удовольствие накидаться неведомой бормотухи в замызганном трюме не слишком равноценно компенсировала длительную муштру, до которой арбитрской подготовке было, как до Терры на коленях. Джон решил не мешать нехитрым развлечениям своих провожатых, приземлил зад на высокий табурет у барной стойки, закурил папиросу с лхо и, в ожидании внимания импровизированного бармена, разглядывал виновника торжества. Чертов пижон. Когда то и сам Джон был таким же молодым и амбициозным воином в сверкающих доспехах, как этот лейтенант, а потом случилось назначение на Нурзон- одну из самых скучных дыр в Империуме, где арбитров держали, скорее, по привычке, чем от необходимости. Совсем недавно, перекладывая бумажки, дубася голозадых аборигенов и изредка собачась с шестерёнкам о том, отправится ли очередной преступник прямиком к стенке или в цех сервиторизации, Джон мечтал только о том, что через десяток-другой лет этой рутины ему достанется хорошая кабинетная должность в местечке поприличнее, где он в спокойствии и комфорте доживёт свой век. Теперь шансов дожить до пенсии резко поубавилось. Грёбаная Инквизиция.

События развивались стремительно. Азрион упрямо маршировал вперед, наперекор опасности, прикрывая большую часть корпуса массивным щитом с изображением солнца. Харнден послушно следовал за более опытным товарищем, изредка высовывая нос из-за его могучих плеч.

Лидия избрала собственный путь. Она вихрем рванула в сторону, скрываясь за валунами и торчащими из земли скалами. Разгоняемые её проворством потоки ветра вздымали облака пыли и мелких камушков.

Монстры повыпрыгивали из укрытий и, чувствуя собственное превосходство, разрядились ураганом губительной энергии. Стаи остервенелых кровопийц ринулись в направлении тяжеловооруженного рыцаря. И, хотя большая их часть с хрустом разбилась о стальной щит, некоторым все же удалось обойти защиту и ранить полуорка в бедро.

— Ишь, чего удумали! С вулканом силою меряться! — подбадривая товарища, прорычал дварф, и помог ему твёрже стать на ноги. Нужно было продолжать движение, не смотря ни на что.

По мере приближения к монстрам, Азрион повесил молот на пояс, выхватил копье и ускорил шаг. С каждым выдохом он сверепел всё больше, уподобляясь голодному хищнику — варварская кровь давала о себе знать. Впрочем, это мог быть умелый приём для деморализации соперника.

Харнден подумал, что и ему было бы недурно как-то проявить себя. Продолжая движение, дварф нащупал самую увесистую штуку, которая была в рюкзаке. Ей оказалась знакомая пивовару с рождения Мешалка для бродильного чана! Опасный инструмент, в руках заматерелого ремесленника! Он вскинул импровизированную дубину на плечо и, что было мочи, рванул к ближайшему ненавистнику. Да так увлёкся, что не рассчитал силы! Через секунду, бранящийся на дварфийском мужик, обогнал очумевшего от такого поворота Азриона.

Неоперившийся воитель слишком поздно осознал, что его план говно, скорее всего, не сработает. Он на мгновение замер, чтобы почесать репу. Если бы Харнден не был тем самым дварфом, то в жизни бы не поверил, что кому-то может прийти в голову, вот так нестись на встречу с демонами, выкатив телеса и вооружившись несуразным дрючком! Но, к сожалению, всё происходило взаправду.

Боковым зрение Харнден заметил небольшой скалистый уступ, затерявшийся в однообразном равнинном пейзаже. Решение было принято незамедлительно — спрятаться и переждать. Дварф сделал небольшую дугу и шмыгнул прямиком к скалам.

Похмельме сходило на нет быстро- хороший виски это тебе не ворованный самогон. Хотя, на Родине и самогон был хорош. Чтож, напивались и сильнее. Хотя, снился странный сон. Слишком странный сон. Но кто знал? Он ведь видел сны разной степени... правдивости. Случалось и такое. Но на этот раз все слишком странно. Нужно ускоряться.
Не стоит зацикливаться. Собрать вещи. Выйти из паба, поблагодарить, проявить интерес. Снова на улицы. Промедление может стоить чей-то жизни, снова. Нахайн не спит, скорее всего шастает в тенях, может прямо сейчас готов наброситься на еще одного руссого мальчишку.
Крис прошел по улицам Вондера, мимо домов, магазинов и баров. В последние не заходил по одной причине- у него на примете есть другой. Не менее хороший, стоит сказать. Это не кабаки в промзоне, где сморщенные как курага рабочие глушат технический спирт.
Он завернул в переулок и оказался в...
Хаосе. Каменистый берег, вид на бескрайнее море плоти. Образы мелькают, в глазах фиолетовые жилки капилляров. Пахнет речной водой, пахнет немытыми телами, пахнет дорогим шампанским. Скала черного камня, струится кровь, он на вершине. Но не один.
Высокий мужчина, по оба плеча за ним стоят демоны. Переплетение плоти, адамантовые скобы, рой насекомых. Кожу щиплет как от кошачьего языка. За спиной мужчины- тень. Подле его ног- еще одна.
Белый плащ, золотые зубы, кожаные штаны с костями. Детскими. Три горящих тела перед глазами.
Его снова переносит- коридор с кафелем, от каждого камня пахнет кровью и таблетками. Его руки тянутся к человеку в белом и сворачивают ему шею- голова развернута на все 180...
Снова скала. Высокий человек что-то кричит, жестикулируя. Его металлическая трость в виде позвоночника бьет колет тень подле ног. Он трясет длинными черными волосами, растопыривает пальцы, изображает удары.
За его спиной что-то жуткое, скользкое, со множеством...
Кристофер вылетел. Он очнулся в переулке, опираясь на стену. Из левой ноздри текла кровь, голова трещала. То, что он видел за спиной- левиафан. Он не мог выдерживать взгляда на них в видения- его выносило. И это паршивее любого похмелья. Его вырвало.

В очередной раз повернувшись лицом ко входу во дворец, Стерре увидела выскочившую на крыльцо Лину. Девушка выглядела несколько растерянной и озиралась по сторонам явно в поисках кого-то.
"Кого, кого, - бурчливо подумала Стерре, - ясно, Джессику ищет. Не успела с ней поговорить, видать. Это мне, что ли, теперь с ней объясняться?"
Выпустив очередной клуб дыма, матушка Аллемаа, подошла к Лине и приветственно склонила голову.
- Доброго утра, леди Лина, - придав голосу максимально возможную теплоту, проговорила Стерре, - полагаю, вы ищете леди Джесс. Не поклянусь, но мне кажется, она уже уехала. А вас оставила, чтобы вы сопровождали меня на встречу с леди Арбакс. С нами будет Оскар и Николас.
- Карету уже готовят, - продолжила она и явственный сарказм снова просочился под маску добродушия, - и, если приготовят все-таки раньше, чем мы тут помрем от старости, мы едем в парк.

Он ушел оттуда совсем недавно, но можно быть уверенным- полиция и орден уже там, разнюхивают. И вполне возможно что какой-нибудь активный гражданин подойдет к рыцарю и скажет, что, мол, он видел как из лавки вышел странный мужчина мешком. И тогда...
Не думать об этом. Чтож, в этом Крису с легкостью поможет паб, вот только беда- большинство были уже закрыты, все-таки времени сейчас за добрых одиннадцать часов ночи. Он уже давно ушел с бульвара Харрисона, прошел Сворд-стрит и шел вдоль Хайен-стрит, высматривая пабы или на худой конец и бары- но все закрыто.
Однако, удача все-таки была на его стороне, когда он наконец нашел ни что иное, как настоящий паб, да притом круглосуточный и сдающий комнаты на ночь- то что было ему нужно, ведь все-таки поздно.
Он вошел туда, вдохнув воздух- это тебе не дешевые кабаки в промрайонах, где пахнет потом и кислым пивом. Тут пахло моренной сосной и хорошим виски, не хватало только каменистых берегов под ногами и смеха вредных клуриконов- вечных жителей любого питейного заведения. Однако, пол тут был тоже деревянный, а хозяин то ли вешал специальные магические обереги, то ли просто не брал с собой этих говнюков-глуриконов. Как дома.
Просторное заведение, стоячие столы, лестница на второй этаж. За стойкой крепкий седой мужик, а в больших деревянных бочках не дешевое пиво, а настоящий эль. Правда, платить тут похоже придется соответствующе. Народу было мало, но зато все были веселые ребята- кто-то играл в кости, кто-то спорил о чем-то, кто-то слушал из приемника Песню Дороги- всенародную песню Фортиссы.
В такой обстановки мысли о нахайне только отравляли его настроение.
Атмосфера!- ссылка

Дятел был олицетворением Голода. Словно конь вороной третьего из всадников шептал ему на ухо про вино и ячмень - и Чонка с жадностью забрасывал в себя пищу.

Он начал с привычного ломтя черного хлеба - да не черствого с плесниной*, а душистого, ноздреватого и мягкого - ажно из самой печи! Да головку лука вприкуску.

Затем горстями зачерпывал ароматную кашу и отправлял ее в пасть. Подумал сперва, что с тараканами - ан нет, какие-то заморские ягоды, сморщенные, сладкие, рыжего и черного цвета.

Был и горячий бульон, да такой наваристый, что, не отбери Мымра памятную ложку - стояла бы в нем! Обжигаясь, прихлебывал его из узорной пиалы - целенькой, не отколотой!

А на кухню пожаловал не иначе, как рыцарь. Эту братию Дятел научился признавать по полному благородных порывов лику, всемирной печали в глазах и какой-то своей, особенной породе. Вот и этот, однорукий - не свой, не чужой. Вроде как и к господам имеет отношение весьма слабое, коль на черную кухню приперся, а тоже "дайте-подайте!".

Одного не поймут его круга люди - не ровня вам чернь, а вы не ровня господам. Вот и стоят, с тяжестью самовольно взваленных обетов на плечах, меж мощеного тракта, по которому ездит в каретах знать, и полными дерьма канавами, где простой люд босиком ходит. И стоят, и мечутся, и тем угодить, и этих не обидеть - и никак в толк не возьмут, что идти вперед надобно!

А потому Оскар, нажравшись от пуза, мутными глазами глядел на вошедшего, довольно обсасывая куриный мосол.

И, когда господин де Брюссеир(но этого имени Дятел покуда не знал) приступил к трапезе, Чонка с громким, на всю кухню, хрустом, раскусил кость и принялся ее медленно и вдумчиво жевать. Все так же вытаращившись на незнакомца - не мигая.

К сожалению, от мальчишки толку было мало - как Лина ни пыталась его разговорить, ничего интересного про замок и его обитателей он так и не рассказал. Но зато они, считай, подружились, если можно назвать дружбой такую вот беспечную болтовню между юной госпожой и мальчишкой-прислужником. Это был задел Бельфлауэр на будущее. Возможно, этот мальчонка ещё откроет ей какие-нибудь местные секреты, а для первого раза и «дружбы» достаточно. Хотя не сказать, что кавычки здесь так уж уместны - Лина хоть и имела свой расчёт от этих отношений, но к людям относилась хорошо, и кто к ней с добром - тому и она добром отвечала.
Худо-бедно изучив внутреннее расположение помещений в замке и хозяйственных построек во дворе, девушка наконец добралась до библиотеки, чувствуя, что её ноги порядком устали за время обхода обширного поместья Дома Багир. И как раз нашла обещавшую быть интересной книгу о Донмай, когда явились слуги и позвали их с Саймсом к ужину. Что же, кажется, вот теперь она успела проголодаться.

На ужине Лина, подобно большинству остальных, воспользовалась помощью слуг для разделки крабов, которых ей было интересно попробовать. Давно когда-то она их ела, в далёком детстве ещё, и их вкуса, честно говоря, не помнила. Местные крабы оказались неплохи, но, по правде, не шли ни в какое сравнение с обычным мясом, и особенно так любимой Линой курятиной. Как деликатес, впрочем, годились, но питаться ими ежедневно циркачка бы не стала ни за что. Такой огромный краб - а мяса в нём кот наплакал. Это ж сколько их съесть надо, чтобы насытиться? А ещё панцирь вскрывать надо умеючи. Спасибо Урбино, пояснившему удивление слуг. Надо будет попросить Мастера Церемоний, как и советует этот прохвост, научить её правильно есть морепродукты, а то, и правда, не пристало этого не знать леди Великого Дома Багир.
То, что в трапезной не хватало одного человека из их отряда - личного слуги госпожи Лины Багир, её не смутило. Оскару в его нынешнем виде нельзя даже в одном помещении с господами находиться, когда те изволят кушать, чтобы не портить благородного аппетита и благородной же отрыжки некоторых. Стоило понадеяться, что он приведёт себя вскоре в порядок, а после ужина Лина непременно расспросит о нём слуг. В конце концов, она чувствовала некоторую ответственность за него, вызвавшись взять его личным слугой вместо тех других вариантов, которые предлагал Вигго и от которых она невольно вздрагивала. Подумать только, на что способен их наниматель и благодетель!
Бельфлауэр не стала поддерживать разговоры за столом, а лишь кушала да слушала, да лёгкое вино попивала по чуть-чуть, да запоминала всё, о чём говорят, а к тому, что шепчут, незаметно прислушивалась. И она уже успела насытиться, когда неожиданно объявили о визите некоего рыцаря, преданного прежним хозяевам Дома Багир. Это обеспокоило девушку, как бы пришлый рыцарь чьим-то шпионом не оказался. Уж очень «вовремя» он появился у ворот замка.
Всё то время, что назвавшийся Жаном рыцарь общался с леди Джессикой, сидевшая неподалёку от неё юная особа наблюдала за ним, не скрывая своего внимательного взгляда. Отметила она и то, что рыцарь молод, и что однорук - хотя руки у него было две, но только одна здоровая. Интересно, почему он до сих пор не обратился к Ведьмам-целительницам, те наверняка могли бы вылечить его полностью от этой травмы. Бедным Жан не выглядел, вон у него и свои верные люди есть, и его богатств должно было хватить, чтобы заплатить за магическое исцеление. Хотя, Лина ровным счётом ничего не смыслила в магии, поэтому... как знать. Уж наверное бы, он пошёл к Ведьмам, если бы его травма поддавалась лечению.
Шпион или нет? Этот вопрос особенно волновал Лину. Выглядел рыцарь честным и благородным, как... и положено выглядеть рыцарю. Но ведь точно известно, что не все они честные и благородные. А значит, это не должно вводить в заблуждение. Бросая украдкой взгляды на Джессику, девушка отметила странную переменчивость её отношения к неожиданному визитёру: Верховная Опора то была предельно холодна, то вдруг разгоралась ярким пламенем. Лина бы предположила, что Жан нравится «тётушке» как мужчина - да и трудно было бы найти женщину, которую не очаровали бы молодость, статная фигура и благородные черты. Её и саму, кажется, немного зацепило - Бельфлауэр ловила себя на мысли, что на него хочется смотреть и его хочется слушать. Да... так о чём это она? Ах да, «тётушка». Но отчего же то и дело в её взгляде и голосе проскальзывала холодность? Наверное, тоже подозревает в нём шпиона.
Ну, с Теодором и так всё ясно - один взгляд на него, и видно, что прямо сей момент прыгнул бы из-за стола на благородного рыцаря прямо вон с теми косточками, оставшимися от крылышек, и для начала всадил бы две из них рыцарю в глаза, чтобы первым ударом лишить противника зрения, а третьей поискал бы у него на шее заветную жилку, пока ещё бьющуюся жизнью...
Так и сидела она, наблюдая за разговорам, уже насытившись и только маленькими глоточками вино из кубка попивая. Хотя пора бы уже перейти на сок какой-нибудь, с непривычки и захмелеть недолго.

Теодор допивал из фужера багряную жидкость, изредка делая мощные глотки. Так не принято было пить вино в светском обществе. Каким-то чутьем он улавливал, что не принято, но не мог, вернее не хотел, менять своим привычкам. Поэтому продолжал глотать вино ровно до того момента, пока где-то там, на периферии сознания, не почувствовал легкие нотки опьянения. В этот же миг он прекратил пить и съел парочку крылышек какой то дичи, искусно запеченных в медовом соусе с орехами и причудливыми лепестками трав. Повара постарались на славу и Тед, не желая нарушать буйство вкуса, царившее во рту, хрустел крылышками вместе с костями. Те лопались под ударами зубов, словно хрупкие веточки хвороста в пламени пожара.
Вечер подходил к концу. Во всяком случае Тед не находил причины оставаться тут еще дольше, ради созерцания лиц компаньонов. “Черт, они же господа Дома. - он мысленно укорил себя. - Какие компаньоны? Брось даже думать на старый лад, Тед, привыкай быстрей!”
Раздались гулкие шаги. Тед повернул голову и облизнул узкие губы. Кто-то чеканил шаг, словно топча землю перед стройными рядами солдат. Двери распахнулись и перед всеми показался молодой рыцарь. Открытое лицо, правильные черты лица, даже благородные, можно сказать. Хорошо сработанные доспехи и эта вбитая в подкорку выправка: ровная спина, подбородок, задранный вверх и руки вдоль тела. Все как положено рыцарю. Он прошел через весь зал и бухнулся на колено перед Джесс, словно желая признаться ей в любви. Или верности. Тед скривился, будто загнав занозу под ноготь.
Мимолетный взгляд госпожи, словно она желала подтверждения, что это действительно происходит на самом деле, что это не кажется ей одной. В ответ лишь смущенное пожатие плечами Теда, дескать: “Да, он, в самом деле, похож на фанатика…” Такие манеры действительно поражали своей галантностью, но подобные правила куртуазности, похоже, были приняты в этом мире. Или нет? Или это лишь плетение лжи, брошенные в их глаза. Глаза охранника сузились, превращаясь в щелочки. Похоже было, что он пытается заглянуть ему в душу, не иначе. Но когда Жан начала говорить, лицо Теда лишь шире расплывалось в ухмылке. Каждое слово молодого рыцаря словно “обдувало” ветерком галантности и преданности, того позабытого атрибута благородного мужчины – чести. Куда уж устоять перед таким красавцем, героем. Только не Теодеру. Он не верил молодому рыцарю. Ни единому слову не верил.
Тед хотел зарваться, начать провоцировать, может быть сказать что-то, например: “Да уж, горевать не стоит, одна рука тоже на что нибудь может сгодиться”, но во время прикусил язык. Во-первых, он был не на улице, и не в компании головорезов, где нужен лишь повод, да и то, не всегда. Он был в высшем обществе, да еще подле госпожи, поэтому следовало подождать решения её светлости. Или прирезать в подворотне. По тихому и без лишних глаз. А во-вторых, он будет умней. Теодор не станет пороть горячку и позволит этому шпиону разыграть партию. Вот тогда, когда он оступится, а это обязательно произойдет – ведь Тед постарается – нужно будет лишь подставить нож в то место, куда он упадет. И крепко удержать, чтоб не соскочил. Конечно, могло так оказаться, что парень действительно был предан и чист душою, Тед не претендовал на роль искусного эмпата. Он просто не верил и все. Никому.

Джесс даже немного растерялась, когда в залу вошел красивый тридцатилетний мужчина в рыцарских доспехах и опустился перед ней на колено. Она с удивленной ухмылкой посмотрела на Теодора, будто желая сказать "Ты видел это?" одними глазами, затем снова вернулась к лицезрению рыцаря с покорно опущенным взором.

Он был хорош собой и отвратительно чист. Она почувствовала его душевную невинность еще когда он входил в залу. Такие люди заставляли ее лицезреть свою собственную внутреннюю тьму. И от таких людей ей становилось тошно. И всякий раз хотелось схватить их за грудки и прокричать в самое сердце "Какого черта ты такой чистый? А? Ну отвечай же! Чего ты молчишь?!"

Ей было неведомо, как можно было выжить в этом мире, не вляпавшись в дерьмо, не вымазавшись в нем, не пропахши им с головы до пят, чтобы выжить, чтобы вырвать из пасти себе подобных аппетитный кусок. Но более всего раздражало, что, замечая в них эту чистоту, она признавала, что и в ней она тоже имеется. А значит не до конца она ее из себя выжгла, не до конца вытравила.

Джессика смотрела на него с презрением? Конечно. Она смотрела на него с ненавистью! Он тот, кто в очередной раз служил ей зеркалом собственной ничтожности. Шлюха, ты - грязная шлюха, - твердили его правильные черты лица, - в тебе нет ничего святого. Он - чист, а от тебя смердит за сотню миль. Ничтожество. Ты ничножество.
Глаза ее искали в нем изъяны, но к своему сожалению их не находили. Лишь только.. ну-ка, ну-ка. Что это у нас?

- Что с твоей рукой, рыцарь? - холодно спросила она.

ТЬМА
Или же измерение Умбра, Фантомное измерение. Третье открытое людьми измерение, до сих пор слабоизученное и таинственно-опасное. Первоначально считалось, что это просто более глубокий слой Хаоса, но замеры выявили отсутствии как Ин, так и Ян, даже Ху. Никакой из известных магических энергий там нет и в помине, однако Тьма впечатляет своей силой и наводит мысли о новых горизонтах магии.

Открытие
Как ни странно, открытие было не случайным, а вполне закономерным. История исследований Умбры начинается 45 лет назад, с человека по имени Дитмар ван Винслау, археолога и одного из экспертов Королевской Ассоциации Теоретиков Хаоса Антиканы (КАТХА). Именно 35 лет назад прогремела Великая Антимагическая Революция Антиканы, произошел правительственный переворот и началось преследование магов. И тогда маг огня Дитмар сбежал в ФРЛ.
Исследуя уже там найденные на территории бывшей Антиканы артефакты (явно вне-принципумного происхождения) он вскоре пришел к выводу, что он не принадлежат миру Хаоса. Чтобы проверить свои догадки, он использовал все деньги инвесторов (которым сказал, что собирается создать новое поколение телепортов) для закупок всего необходимого для сложного ритуала. Чтобы узнать, не являются ли эти предметами артефактами из глубин Хаоса, она призвал существо оттуда- левиафана круга Ашай, известного как Йог-Сотот (его полное имя знал только сам Винслау). Благодаря его знаниям он понял, что эти вещи- из совершенно иного измерения. Оставался вопрос: из какого?
Оставшийся без денег Винслау бежал от инвесторов и осел в пограничных штатах Лении, где женился на маге земли из Фортиссы. После этого его след пропал, а сам он говорят спокойно умер спустя пять лет совместной жизни.
Однако, когда пропал отец- появился сын Отто Ван Винслау, закончив Технологический Институт Хелены в 16, вскоре продолжил исследования отца и к своим 25 годам с помощью собранных отцом артефактов создал первый портал.

С тех самых пор началась эпоха покорения измерения Умбра. В дальнейшем были созданы такие вещи, как Фантомные Преобразователи, конвертирующие энергию Тьмы в электричество, а так же Ящики Тьмы, способные сдерживать миниатюрные разломы внутри себя (как источник этой самой энергии).

Факты
Измерение Тьмы еще слабо изучено, но уже есть несколько фактов:
-Оно пронизывает Хаос через наше измерение. То есть при появлении разлома в нашем мире он отобразиться и в Хаосе, но в меньшей мере, угасая с каждым кругом.
-Никто не возвращался оттуда живым. Все разведывательные зонды потеряны, подопытные не вернулись либо были сразу уничтожены разломом.
-Оно подрывает равновесие Хаоса. Разломы существенно влияют на Хаос, из-за чего в место их появления происходят паранормальные явления связанные с Хаосом.
-Оно обитаемо. Об этом ниже.
-Оно было известно эльфам до Эпохи Тени, однако артефакты найдены лишь в нескольких местах- в Антикане, Горах Иапета.
-Все артефакты имеют общее происхождение и использовались существами с одинаковыми знаниями. Похоже эти эльфы были связаны меж собой и служили одному культу.
-Их иероглифы схожи с Криптом Демонов, но слишком слабо для качественной расшифровки.
-Общий Символ- стилизованное изображение глаза с треугольным зрачком.
Разрывы
Разрывы- единственное, что позволяет судить об этом измерении, так как его жители не идут на контакт, а тексты слишком загадочны. Разрыв выглядит как трещина в пространстве, в которой пропадает любой свет. Никто не может смотреть на нее более пяти секунд, сохраняя рассудок.
Разрывы излучают колоссальную энергию, реагирующую с некоторыми умбрийскими артефактами.Эта энергия выглядит как черные (но мне настолько глубокие) щупальца, идущие от разлома. В Хаосе они отражаются как сплошные волны черной энергии. Изучение артефактов позволило копировать их и использовать в качестве действующего элемента Фантомных Преобразователей.
Прикосновение к разрыву затягивает в него и в 85% случаев возвращает обратно в виде расчлененного тела. Иногда в нем отсутствуют куски плоти или чаще- органы. Мозг почти никогда не возвращается.
Из разрыва может появиться Кошмар.

Кошмары
Жители Тьмы, это бесплотные существа состоящие из энергии Тьмы и имеющие различные формы. В зависимости от форм, поведения и способностей их разделили на несколько групп. Большинство их них нейтральны, но несут страшные последствия. Некоторые же агрессивны, и последствия тогда на много хуже.
Виды:
-Тень. Выглядит как обычная, разве что более густая тень гуманоида, которая перемещается в пространстве как обычное существо. Не умеет перемещаться сквозь стены (кроме металлических) и летать, вынуждена ходить по земле. Она гуманоидной форме, но по длинной форме конечностей можно судить что не человеческая. Прикосновение к ней сводит с ума, но, похоже, вредит и самой тени. Не нападет, часто прячется.
-Ползун. Похож на большого слизняка, с большой зубастой мастью и белыми круглыми глазами. Очень ловок, предпочитает сидеть в тени и наблюдать за людьми, поджидая момента когда они уснут. После этого он залезает к жертве в голову и та сходит с ума, впадая в кататоническое состояние. Прикосновение к ползуну сводит человека с ума, но похоже вредит и самому Кошмару.
-Гру. Никто не видел его, потому что он полностью растворяется во тьме и не терпит света, исчезая на нем. Любой, кто будет находится в темном помещении, где сидит Гру- умрет через несколько минут от инсульта.
-Наблюдатель. Единственный Кошмар, который общался с людьми. Выглядит как высокий гуманоид без рук ("Будто все скрыто плащом", по словам очевидцев) и вытянутой, низко посаженной головой с двумя белыми горящими глазами. Всячески избегает касания, при окружении растворяется. Говорит низким, безэмоциональным голосом некоторые, часто одинаковые фразы.
Общение с Кошмарами
Пока только Наблюдатель демонстрировал способности к общению, но никогда не поддерживал беседу более чем в несколько фразы. Эксперименты и случайности позволяют полагать, что Кошмары (по крайней мере Наблюдатель) знают левиафанов и некоторых демонов по именам. Если он находится в комнате (самостоятельно или по призыву), то Кошмар становится к нему лицом и приветствует его, иногда разговаривая. Похоже, что они называют существ Хаоса "Новые". Кошмары способны понимать любую речь,его же понятны каждому, однако все равно они слышимы ухом, а не телепатией. свое измерение они называют Древний.
Несколько разговоров с Наблюдателями:

Борьба с Кошмарами и Разломами.
Кошмары не восприимчивы к кинетическому урону. Их ранит большой заряд энергии (молния, огонь, взрыв), орихалк. Разработаны приборы, позволяющие ловить Кошмаров.
Похожие приборы используются чтобы запечатать разлом. Они основаны на действиях умбрийских артефактов.

Великие Дома Донмай.

Всего оных тридцать, однако у них разное положение в Ландсбейрате (Совете Великих Домов) и они периодически сменяют друг друга на различных позициях в иерархии. Дом, чтобы считаться Великим, обязан вносить ежегодно в Торговую Палату немалую сумму, таким образом, только очень богатый род может позволить себе поддерживать этот статус на протяжении веков. Исторически сложилось так, что Великих Домов не может быть больше, чем тридцать один, но может быть и меньше. Дома, не способные внести статус (ежегодную плату) в течение трех лет вычеркиваются из списка и, как правило, на очереди стоят уже несколько Малых Домов, подумывающих о величии. В данный момент, однако, никто из Малых Домов не спешит влезть в мясорубку, и тридцать первое место в списке свободно. Каждым Великим Домом руководит мужчина или женщина, именуемый(ая) Верховной Опорой Дома. Человек, получивший этот формальный статус, явлется королем в своем доме, абсолютным монархом и т.п. В разных домах разные способы и порядок смены Верховной Опоры. Дальше я перечислю Великие Дома по их расположению на иеррархической лестнице и упомяну важные сведения о каждом из них, которые игрокам лучше помнить.

1. Великий Дом Теута. Самый богатый Дом, владеющий самыми большими землями на Донмай и соседних островах. Великая Опора Дома - лорд Родрик Теута, 61 год, человек порядочный, не слишком инициативный и на протяжении последних пяти лет, то есть, с того момента, когда он встал во главе этого Дома, позиции Теута оставались неизменно первыми, но они перестали быть неоспоримо первыми. Разрыв между Теута и остальными изрядно сократился. Теута владеют огромным флотом торговых кораблей, платациями жемчуга и золотыми копями на Дамари, соседнем архипелаге. Великий Дом Теута дал Донмай не одного короля и королеву и вполне может сделать это и сейчас. Символ Дома - жемчужина в золотой раковине.



У лорда Родрика есть два сына - Герберт и Нимрод. Про первого нам пока ничего не известно кроме того, что он женат на Анне, урожденной в Доме Пустеро, и что у них есть сын и дочь. Нимрод - человек веселый, обладающий истинным талантом к литературе, покровитель театра и балета, но по общему мнению недостаточно серьезен для большой политики.



2. Великий Дом Хирано. Медленно и неуклонно пробивался наверх, копя богатства и стирая с дороги конкурентов. Еще двести лет назад числился в Малых Домах, сегодня, если найдется еще несколько Домов, чьи сокровищницы могут содержать больше золота и драгоценностей, то вряд ли кто-то может выставить больше боевых кораблей с выученными экипажами. Неофициально каперством занимаются все Великие Дома Донмай, но на этом поприще Хирано - лидер. Во главе Дома стоит лорд Норберт Хирано, 42 года, вдовец и отец двух сыновей и дочери. Любой их Хирано проводит в море первые годы взрослой жизни, получая под командование корабль. Лорд Норберт Хирано в свое время был одним из самых опасных морских волков Донмай. А сейчас он один из самых опасных людей на Донмай. За ним пойдут многие Великие Дома, если он объявит о своих претензиях на трон, но многие боятся его честолюбия и жажды власти. До сих пор ни один король из этого Дома не всходил на престол Донмай. Символ Великого Дома Хирано - касатка.



3. Великий Дом Варга. Один из молодых и агрессивных домов, идущих вверх. Все те же источники дохода: рыболовство, перевозки, каперство. Разводят овец и коз на мелких острвках Рыжего архипелага, прозванного так за красный цвет гор. В число первых Дом вывел Шелтон Варга, но два года назад пошел на дно вместе со своим кораблем, звание Верховной Опоры перешло не к его детям, а к его младшей сестре Лилит, тридцати лет от роду. Лилит Варга имеет репутацию безжалостного хищника, прекрасно управляется и с мечом и с острым словцом, до сих пор регулярно выходит в море и на мостике своего корабля она один из самых грозных противников. Символ Дома - волк.



4. Великий Дом Эаргол. Старый и надежный, как скала. Если бы в Донмай были приняты девизы, то на гербе Эаргол было бы написано "Ничто не ново". Очень патриархального склада Дом, консервативность и осторожность - принципы, которыми руководствуются его лидеры. Верховная Опора Дома Эаргол - лорд Джон Эаргол, любитель выпить, подраться, меняющий женщин быстрее, чем пьянчуга меняет бутылки, одновременно отец семи сыновей и трех дочерей, правда, от двух жен. Не один десяток королей всходил на престол Донмай из этого дома. Моряк. Пират.



5. Великий Дом Нора. Долго выбивался вверх. Основа его благосостояния - громадный торговый флот, плантации жемчуга и банк. Вернее, вначале надо было бы поставить банк. Настоящий денежный мешок. Верховная Опора - лорд Освальд Нора - истинный делец, четко считающий шансы и умеющий определить свою выгоду не на ход вперед, а на тридцать. Не боится рисковать, но всегда риск его просчитан до последней монетки. Позапрошлый король происходил из Дома Нора. Символ - весы.



6. Великий Дом Арбакс Предыдущий король, правивший до королевы Одейны происходил отсюда. Амбициозные люди, богатые люди, истоки их богатства в большом флоте, в плантациях жемчуга, уникальном секрете изготовления очень прочного и качественного оружия, пожалуй, лучшего на Донмай. Во главе Дома стоит леди Аннеке Арбакс. И две ее дочери, Дебора (Дебби) и Ребекка. Говорят, леди Аннеке перевалило за восемьдесят. Что не мешает ей демонстрировать блестящие организаторские способности и отточенный ум. Эта дама всегда в курсе всего на свете и просчитывает свои ходы на десять лет вперед. Символ Дома Арбакс - лиса и дырявая чаша.


леди Аннеке Арбакс


7. Великий Дом Крассон. Тоже дал не одного короля Донмай. Те же источники дохода - флот, рыбная ловля, торговля. Корни дома Крассон уходят в древность, но этот Дом постоянно ищет новые пути развития. Дом Крассон первым поставил орудия на свои корабли в Донмай. И сильно от этого выиграл. До сих пор их орудия считаются одними из лучших в стране. Правит Домом Донмай лорд Каллис Крассон. Ему сейчас шестьдесят семь лет и пять лет назад его разбил удар. Лорд Каллис с тех пор прикован к креслу, ходит под себя и не может громко говорить. Он общается с миром через своих сыновей - Цезаря и Марка. Шепчет им на ухо, а Цезарь и Марк доносят его волю до остальных. Причем позиции Цезаря, младшего, в Доме котируются куда выше, чем позиции Марка. Цезарь - двадцать пять лет, прекрасный боец, мореход, поэт и стратег, а также покоритель дамских сердец и один из первых женихов в Донмай. Символ - змея.

Марк


Цезарь


8. Великий Дом Вилленбринг. Королева Оделия была именно оттуда, но сохранить за собой номер первый Дом не сумел и продолжает опускаться в табели о рангах. Уилфрид, Верховная Опора Дома, прекрасный фехтовальщик, хорош в постели, умеет пить и не пьянеть, красноречив и великолепный наездник. Однако же, для того, чтобы убедить остальные двадцать восемь Великих Домов в его способности занять трон и править разумно, этого недостаточно. Сместить его тоже невозможно, по крайней мере на данный момент, поэтому он продолжает топить фамильный корабль. Символ - молния и меч.



9. Великий Дом Джойс. Никогда не был на первых ролях, никогде не был на последних. Никогда не выдвигал королей. Основа богатства - морская торговля и разведение коз. По крайней мере официально. Джойс действительно владеет гигантскими стадами коз и овец. Ходят слухи, что они тоже не брезгуют пиратством, только делают это не так явно, как многие другие. В отличие от многих других никогда не выставляет свое богатство и благополучие напоказ, но никогда никто не видел дна его сундуков. Верховная Опора Дома Джойс - Арманд Джойсс. Вошел в этот статус два года назад после того, как его отец Аркадий отказался добровольно от руководства Домом и удалился на один из дальних островов, где живет отшельником, разводит пчел и коз. Слухи о том, что в Доме Джойс произошел переворт циркулировали, но умные люди не принимали их всерьезь, учитывая очень доверительные и тесные отношения между отцом и сыном. До сих пор Арманд часто наведывается к отцу. Почти каждый месяц. Арманд Джойс прекрасный мореход, отличный фехтовальщик и лидер от бога. Кроме того он известен, как один из самых хитрых и умных людей на Донмай. У Дома Джойс нет символа, на его гербе начертано два слова "Всегда" и "Никогда".



10. Великий Дом Лламан. Постоянно находился в дружеских отношениях с Домом Джойс, их связывает множество родственных браков. Из этого Дома выходили короли и неплохие короли, но в последнее время он не просто утратил былые позиции и часть своего богатства. Впервые за последние полторы сотни лет Дом Лламан опустился ниже Дома Джойс. Во главе Дома Лламан стоит Дарион Лламан, известный, как боец и мореход, но не слишком удачный политик. Дарион и Арманд находятся в близкой дружбе и Дарион взял в жены двоюродную сестру Арманда. Символ Дома Лламан - медведь.


А это наследник лорд Роберт Лламан.

Зачастую мир и люди вокруг не такие, какими кажутся.
По одному любопытному факту из жизни ваших персонажей, о которых они никогда не знали, вряд ли когда-либо узнают или давно забыли.

- Когда Луизе было двенадцать лет, ее отец тайно убил бандита, который положил на нее глаз.
- Во взводе, в котором служил Сэм, до сих пор есть фраза "облажаться по-дрейковски", т.е. накосячить по пьяни или испортить казенное имущество.
- У Гэри есть сын и дочь, которые не узнают его при встрече, так же как и он их.

- Семья Гейджа жила на отшибе, потому что его отца и мать изгнали из их поселка.
- До Вдовы у Командора была другая жена, но она уже восемь лет думает, что он погиб.
- Болезнь матери Ральфа не была неизлечимой, ее могли вылечить в Электре, но его отец об этом не знал.

- Далекий предок Джима был крупным финансистом и участвовал в собрании, которое сыграло роль в эскалации конфликта, приведшего к Войне.

- Из винтовки Отбоя однажды был застрелен мурвин.

- Джеба должны были назначить в патруль, из которого никто не вернулся, но в последний момент мастер-сержант Содецки вызвался добровольцем вместо него.
- Кейна хотели отравить в Рэде, но когда все уже было готово, отменили приказ.
- Майера собирались повысить на ступень буквально через неделю после даты его бегства.

- Далекий предок Худда был военным пилотом и убил в Войне около двухсот тысяч человек.
- Один из сослуживцев Рича однажды держал его голову в перекрестье прицела. Но с предохранителя так и не снял.

- Билли был самым любимым ребенком в семье. Да-да. Большую часть херни, которую он творил, его братьям бы не простили.
- Отца Эдди убила его мать.

- В заведении Джинна есть два предмета со Старой Земли — кровать и стеклянный стакан. Кровать в свое время была продана за очень большую сумму на аукционе для коллекционеров антиквариата.
- Дирк однажды украл банку консервов из машины, в которой под сиденьем лежало полкило когтя и триста кредитов.

- Да, идем, - на лице улыбка, сырыми, мать его, - я догоню.
Говорят, что мир может предложить лишь то, что получает от тебя сам.
- Ты, - рука почти сама берет парня за шиворот, - с тобой мы еще не закончили.
Что если долго представлять себе всякую дребедень - это непременно сбудется.
Доталкиваешь упирающегося пленника до первого угла и припераешь к стенке. Покрытое мелкими выбоинами лезвие снова зло поблескивает в руке.
- Догадываешься, что будет дальше? - сухо интересуется Эдд наблюдая за расширяющимися от страха зрачками.
Но это все чушь.
Должно быть каждый ненавидит такие моменты, когда любой исход абсолютно устраивает, а методов решения многим больше одного. Моменты, которые показывают каков ты на самом деле.
Незаинтересованность придает любому действу почти личный оттенок.
- Кажется мне, - слова неспешно срываются с губ, - у тебя не хватит яиц затаиться до темноты подальше от любопытных глаз. Не будет времени пройти по колее оставленной машинами уехавших охотников и подобрать еду и воду оставленную беспечным искателем. Не найдется достаточно смелости что бы отправиться в Ред и разыскать на границе палаточного лагеря сгнивший дом на колесах. Забудешь ведь, что с намалеванной девицей на штирборте. Не вздумай искать за ним зарытый бокс. Не ищи батареи к замку и забудь пароль 114446. Не говори с Джексоном Гривой, Винсом Бонго или Тупиком. Не начинай новую жизнь, понял меня? Такой никчемный кусок дерьма должен катиться по накатанной, прямо в могилку.
Резкое движение вооруженной рукой имитирующее удар. Но удара не происходит.
В конце-концов, может быть именно об этой смерти пожалеешь много лет спустя если удастся состариться. Может жизнь паренька будет единственным светлым камнем из разбросанных мной.
Нож падает к ногам парня.
- А вот соленым привет передать можешь, - бросает через плечо уходящий Эдд, - небось скучает мамка босса без меня.

Путь до Этфорда по хоть и узкой, но хорошо утрамбованной дороге проделали пешком — рота-то пехотная, не привыкать. Единственная обозная телега груженая припасами и всякими нужными ништяками, неспешно влекомая тяжеловозом, катилась в хвосте десятка. Солнце светит, птички чирикают чего-то, травка зеленеет и даже мошки почти нет — благодать. День, второй… На третий день, аккурат к обеду, из-за поворота дороги показались первые лачуги искомого поселения. Шагу прибавили, побыстрее до таверны или что здесь её заменяет добраться. Война — войной, а обед он, знамо дело, по расписанию.

Население Этфорда кратко можно было характеризовать как запуганное. Все, от выглядывающих из-за невысоких заборов детей до седого как лунь тощего старикашки-старосты, выглядели нервными и какими-то дёргаными. Стол в обеденном зале постоялого двора, однако, накрыли быстро и, что немаловажно, денег за это не спросили. Сержант было взялся расспрашивать местного голову о предстоящем деле, но тот всё блеял, что, мол, “откушайте с дороги” и “опосля переговорим”. Не поговорили опосля…

Вот с первой же ложки похлёбки показалось, что странные приправы повар местный пользует. А когда Дук-стрелок ткнулся лицом в тарелку с остатками варева, так подозрения только сильнее стали. Хоть и не надолго. Всех сон резкий и неестественно глубокий сморил. Если не сказать вырубил.

***

Темнота перед глазами периодически не надолго рассеивалась. Кто-то наблюдал проплывающие над головой зеленые кроны деревьев, кто-то довольствовался видом убегающей куда-то за пределы зрения грунтовкой. Время от времени накатывала тошнота. Укачивало. Тело ощущалось как кусок сырой глины — тяжёлый, неподдатливый комок. В ушах — шум. Во рту — привкус рвоты.

Темнота… Утоптанная земля. Шагающие рядом стоптанные грязные сапоги. Темнота… Щербатые каменные плиты с пробивающимися сквозь трещины пучками травы. Темнота… Отсветы огня на всё тех же плитах и, сквозь понемногу уходящий шум в ушах, горловое пение камлающего шамана. Боль в резко стянутых веревкой руках за спиной. Резкий рывок вверх, ноги кое-как находят опору. Толчок. Падение на пол. Снова рывки, теперь уже в разные стороны, будто звери на части рвут. Темнота.

***

В себя вы пришли связанными попарно, сидящими спиной к спине и привалившимися к стене сложенной из крупных, хорошо подогнанных каменных блоков. Одежда местами была порвана, всё тело ныло, кишки крутило и жгло. Чуть ли не со скрипом покрутив головой обнаружили, что почти весь ваш отряд “расположился” в углу не очень большого зала, освещённого светом редких факелов. “Почти” — это потому, что в живых остались только вы. Остальные были по трое подвешены ногами вверх к двум колоннам, все изрезаны и изрисованы какими-то символами. У части перерезано горло, и кровь, жирно поблёскивая в свете факелов, стекала в яму метра два с половиной в поперечнике по неясным мотивам вырытую прямо по середине зала. По краям дыры валялись вскрытые плиты пола и была щедро разбросана рыжеватая глинистая земля. Из этой ямы по пояс торчал, по всей видимости орк-шаман, похожий на кокон из шкур, ожерелий из зубов и черепов и каких-то перьев. Длинные мосластые руки воздеты к потолку, сам покачивается и непереставая тянет какую-то заунывную муть.

Помимо шамана в зале торчали четверо орков и пара гоблинов. Первые внимательно следили за своим духовным лидером, вторые бездуховно копались в куче какого-то барахла, сваленного в другом углу. В “барахле” среди тряпья и каких-то неясных свёртков вы смогли разглядеть части доспехов и рукояти оружия.

Внезапно пронзительно взвизгнув распахнулась одна из створок дверей в противоположной стороне зала и из темноты за нею выскочил ещё один гоблин. Он что-то быстро-быстро затараторил махая лапой себе за спину. Один из орков прокаркал непонятное в сторону гоблинов в углу и махнув остальным рванул на выход. Гоблин-гонец не переставая верещать увёл их куда-то в ночь. Оставшиеся переваливаясь на кривых ногах подбежали к узким окнам и уставились в темень о чём-то переговариваясь. Шаман на это представление не отреагировал вообще никак. Так и стоял в яме. Колдунствовал.

А узлы-то на ваших путах оказались слабенькими…


Диспозиция:

Подав условленный сигнал, эльф полностью положился на свою проводницу - она явно была знакома с этим городом много лучше его. Пробираясь по глухим переулкам и слегка морща нос, Аларон еще раз убедился, что в людских поселениях нет ничего хорошего. Только вонь, грязь и люди. И еще не известно, что из этого хуже.

Девушка, однако, действительно неплохо ориентировалась здесь - видимо, жила здесь долгое время, если не всю жизнь. И, судя как и по ее поведению, так и по выбранному маршруту, она явно кого-то опасалась, при чем не тех горе-грабителей и им подобных. Аларон внимательно смотрел по сторонам, но ничего угрожающего так и не заметил. Быть может, оно и к лучшему, хотя лучше знать заранее, с чем придется иметь дело. Но об этом ему должны рассказать.

Дом был рассчитан явно не на одного человека - видно у девушки есть(или была семья), при чем сейчас их тут не было. Впрочем, это не особо интересовало эльфа.

- Я, как ты понимаешь, не здешний... - задумчиво произнес следопыт, осторожно вглядываясь в ночь, - Их - это кого? И что тут у вас вообще творится? Не то что бы я был высокого мнения о людских городах, но этот выглядит как-то уж очень... Необычно.

      Потопали вдоль колеи.
      Идти по дороге было хоть чуть, но интереснее, чем топать по Пустошам. Тут всегда что-нибудь можно было найти. Следы. Кости на обочине — обычно животных, но и человеческие попадались иногда, в поселках-то людей хоронили, а на дороге — кому оно нужно? Разный мусор — стреляные гильзы, битое стекло, всякую рвань и дрянь, непригодную ни для чего. Обычно-то банку лишнюю люди берегли — мало ли кому понадобится, сменяешь хоть на что, хоть на спичку, хоть на затяжку сигаретную. Но торговцы иногда выбрасывали грязные бинты, треснувшие бутылки, стоптанную в ноль обувь. А что-то и терялось — с трясущихся, проносящихся по кочкам машин, удирающих от кого-то или просто спешащих по своим делам. На дороге всякое бывало.

      ♫ ссылка

      Но Рич больше смотрел по сторонам, чем под ноги. И не пропустил облачко пыли, появившееся на горизонте.

Вы не можете просматривать этот пост!

Гипотезы о старом мире.

И сразу, а почему гипотезы?
Ну, наверное, потому что ваши персонажи о нем имеют туманное представление.
И потому что мне не хочется прописывать его детально.


Гипотеза 1: Информационное пространство. Книги.
Общество Мертвого Мира щеголяло высокой степенью информатизированности и виртуализации. Это было общество потребления, и хотя встречались и захолустья и беднота, электронные устройства были очень широко распространены почти во всех сферах жизни. Было легко подключиться к общей Сети, большая часть информации хранилась в облачных и им подобных сервисах, в ходу были крупные ЦОДы, в школах ученики писали от руки только в самых младших классах. Электронный документооборот был нормой.
Если от человечества война хоть что-то оставила, то информационное пространство просто умерло. Найти информацию на электронных носителях теперь очень сложно. На бумажных — тоже, они никому особо были не нужны, на бумаге печатали в основном глянцевый порожняк и старые книги "под ретро". Поэтому технический справочник или инструкцию в бумаге найти очень сложно. Большой и Электра во многом стали центрами именно потому, что там уцелели какие-никакие базы данных. 95% из хранившейся в них инфы стало, ясен красен, бесполезной, но тем не менее.


Гипотеза 2: Стороны конфликта
Государства все еще существовали. Но чем дальше, тем меньше становились государства, напоминая органы местного самоуправления. Типа "Республика Долины Такой-то", "Демократическое Государство Такой-то Равнины", "Федерация Такого-то Архипелага". В основном они были независимыми или полузависимыми друг от друга, решали свои местные проблемки, до которых не опускались корпорации, типа бытовой преступности, охотничьего законодательства, гражданских судов и т.д. В том числе, кстати, и бункеры строили зачастую.
Реальную финансовую и политическую власть имели большие корпорации и их колониальные филиалы, которые существовали как бы над границами этих государств. И финальная война была устроена именно ими.


Гипотеза 3: Конфликт
Конфликт представлял из себя не один удар с запуском всего, что взрывается, и последующее сидение в бункерах. Это был последовательно (хотя и быстро) нараставший снежный ком, и после того, как в ход первый раз пошло ядерное и космическое оружие, все не закончилось, а только началось. После первого обмена ударами в дело вступили корпорации поменьше, увлеченно топтавшие павших гигантов и уничтожавшие друг друга. Потом началась война-продолжение, в которой рубились уже не армии, а военизированные сборища из уцелевших (в них порой входили солдаты и не только разных государств и корпораций), объединившихся под началом выживших командиров. Эти дрались уже за остатки ресурсов для выживания (за продовольственные базы, за топливные склады, за реки), тогда как раз стали травить друг друга бактериями (же плевать было на экосистемы и на любые нормы), пускать последние ракеты, произошли последние воздушные бои. Как раз единственная уцелевшая в регионе подобная банда и обосновалась в Кэмп Фокс (Первая Армия). Кое-какие другие дали рождение рейдерским кланам (возможно, Гвоздям).


Гипотеза 4: История Мертвого мира
Жители довоенного общества оказались не готовы к катастрофе не только рационально, но и эмоционально. Война стала потрясением такой силы, что вызывала дичайший стыд и отчаяние даже у тех, кто устроился сравнительно нормально. Поэтому о довоенном мире старались забыть изо всех сил. Да-да, несмотря на то, что эта информация (например, где были границы, как проходила война, кто с кем воевал) кажется теперь полезной новым поколениям, не знавшим старого мира, для очевидцев была как соль на раны. Про старый мир не рассказывали сказок детям на ночь, не писали летописи и воспоминания, не коллекционировали музыку или кино, не читали молитв богам перед сном. Понятно, что свои любители и исключения были, но... за 100 лет такие товарищи в основном повывелись — в том числе и из-за своего хобби — понимания оно не встречало.
Простой пример — плазменный экран не является такой уж невиданной роскошью в Рэде или в Большом (ну, не у простого фермера, да, но в барах уровнем повыше, чем тот, который разгромили в Литтл-Три рейдеры в ветке у охотников — может висеть). Но по ним почти не крутят старых фильмов. Могут крутить стрип-шоу, или бокс (бои без правил), или даже кино про животных. Может, простенький боевичок или вестерн. Но не драмы, не детективы, не ток-шоу — неинтересно смотреть то, где ни черта непонятно.

Не смотря на нелюбовь к выпивке, Рич сейчас жалел, что у него не было с собой чего покрепче. Глубоко и медленно дыша, разведчик прорабатывал успокоительные техники, которым как-то его научил инструктор по снайперской подготовке.
Но все равно руки ощутимо потряхивало - и ничего лучше пары глотков крепкого спиртного от этого не помогало.
Голимая химия и психология. Когда-то им, еще зеленым новичкам, это объясняли подробно, но с тех пор многое забылось и Север запомнил лишь основные постулаты. В частности, там аж научно была доказана необходимость психологической разгрузки после длительных боевых рейдов. В простом, практическом плане - будь то крепкая пьянка, игра в активные командные игры типа футбола или баскетбола, и, что интересно - секса. С войны - на женщину - как-то так говорили далекие предки. Причем секс, особенно с хорошей женщиной, как выяснил потом Север, помогал едва ли не лучше всего остального, вместе взятого. Именно после боя больше всего подходил алкоголь, но увы, с собой у Рича ничего такого не было.

- пару дней назад я бы посмеялся, если б мне кто-то сказал, что человек, пять минут назад падавший от обезвоживания и усталости, сможет отбиться от троих гочи. Напавших с расстояния чуть более дюжины метров. С дробовика - Рич говорил негромко, вслушиваясь в звуки, издаваемые Пустошью - тебе сейчас не к лицу говорить о невозможном.

А что касаемся нашего похода - тут все просто. Будь у нас вода - мы бы уже подходили к воротам. Очень глупая ошибка. Это, черт их дери, азы выживания.

- ну а что насчет остального - подумай над тем, сколько денег, ресурсов и времени в нашу подготовку вложено. Мы - это очень дорогие ресурсы. Нет смысла нас разменивать на ничего.

Дробовик в руках Худда ухнул еще трижды, грохот выстрелов, прильнув к скалам и отпрянув, как пьяный любовник от холодной мертвой шлюхи, раскатисто побежал по выжженным солнцем окрестностям.

Худд еле успел — еще немного, и конец бы пришел его напарнику. Ну, или досталось бы тяжкое ранение. Пистолетная пуля — аргумент хороший, но прыгнувшую тварь не остановит. Картечь тоже не остановила, но ударила прямо в шею, снеся несколько позвонков, так что когда обмякшее и изогнувшееся от удара тело ткнулось в колено Ричарду лапой, отстреленная голова болталась на лоскуте кожи, а из обрубка шеи, булькая, текла кровь, сразу же впитываясь в серую пыль.
Грохнул.

Три дохлые твари, и три убиты из дробовика. День за "Ультрой".

Оба бойца были забрызганы кровью, но не считая глубоких царапин на бедрах у Рича, целы.
Правда, жажда все так же мучила, а адреналин начал сходить.

Чертовы твари, это было близко.

Из жизни урлоков:

Урлоки очень любят послушать сказки. Понятное дело - на сытое брюхо.
Вот только сказочники-урлоки в народе не самое частое явление ибо занимаются этим делом исключительно жрецы. Им даже отличительной шапки не выдадут, если те не способны придумать и рассказать сказку, хотя бы одну. А сказочники других народов обычно не живут достаточно долго. Потому и сказки у урлоков очень короткие.
Впрочем, другие сказки и не очень-то нужны. Ведь главное в любой сказке для урлока - это вдоволь повеселиться.

Для того сказка и существует.

- Сказка о том, как урлоки добычу делили:

Однажды два урлока поймали две хрюшки и стали их делить. В этом месте урлоки-слушатели улыбаются, ведь все они лучше знают, как делить добычу
Один урлок сказал, что он съест обоих хрюш, а второй пусть ловит себе новых. Мудрое решение героя сказки громко одобряется слушателями
Второй урлок ответил, что он сам съест хрюшек, а если первый не согласен, то он съест и его в придачу. Еще более мудрое решение одобряется еще более бурно
И пока урлоки делили добычу, хрюшки убежали. Урлоки слушатели бегут ловить убежавших от неудачников хрюшек

- Сказка-загадка об охоте:

Однажды урлоки-охотники отправились на охоту.
Каждый охотник поймал добычу и съел её.
Ни один урлок не вернулся домой.

- Сказка о пещерной фее:

Почему урлок не убирается в пещере.
Потому что когда места в пещере не останется даже для самого урлока в пещеру явится Фея и уберется за самого урлока.
Никто никогда не видел эту фею, потому что она четкая, как и сами урлоки, и за рыбоглазых убираться не будет.
Единственный случай когда урлок убирается в своей пещере - когда Большая Ма перестает помещаться в своем логовище.
Есть мнение, что Больша Ма и есть Пещерная Фея.

- Сказка о дагоните и хрюшке:

Поймал однажды дагонит хрюшку. Дагонит. Поймал. Хрюшку. Урлоки смеются громко-громко
Поймал потом урлок сразу и дагонита, и хрюшку. Урлоки приветсвуют умение сородича
Стал решать, что сначала съесть, а то вдруг первым нечаянно наестся. Урлоки улюлюкают. Одно надо есть, вторым закусывать, и думать нечего.
Но пока урлок ел дагонита, хрюшка убежала Урлоки падают от смеха. Ибо только очень глупый урлок позволит пойманной еде бегать и вообще куда-то рыпаться.

- Сказка о споре

Поспорили как-то два урлока, что один ленивей другого.
И легли поперек дороги.
А по ней шла Большая Ма и споткнулась.
Не бывает настолько ленивых урлоков.

Праздники в Пустошах.

Праздников в Пустошах мало. Какие тут праздники, работать надо! Но они все-таки есть. Причем в каждом крупном поселке свои.

НХ
День образования республики — сокращенный рабочий день, если выпадает на будни. Также выдают спиртное на некоторых крутых предприятиях и в армии. На информ досках вывешивают достижения за год.
День труда — предприятия соревнуются в выработке норм. Перевыполнившие норму сильнее всех получают приз.
Новый год — праздник неофициальный.
День трезвости — и вот как его отмечать?

Хелена
Праздник урожая — захомячить че-нить вкусное, прыгать через костер, ужраться в слюни самогоном и хоть раз в году забыть, в какой заднице ты родился.
Праздник начала лета — тут все сложнее, поскольку вся еда уже съедена зимой. Но повод порадоваться все-таки есть. Ну, и пересчитать выживших.

Кэмп Фокс
О, и у них есть праздник! День Рождения Генерала! Гвардия дает торжественную клятву верности, а затем купается в фонтанах пьет за здоровье главнокомандующего, трахает все что движется и даже запускает салют.

Электра
День знаний
День здоровья
День механика
День матери
и еще куча неинтересных скучных праздников.
Дня влюбленных нету, фэйл.

К счастью, худшие опасения Аларона не подтвердились - эльфа он не знал. Не знал он и значения татуировок на веке - видимо, это было какое-то клеймо, опознавательный знак сторонников Илуминаэля. "В следующий раз, когда увижу эльфа с такой татуировкой, дам ему по голове чем-нибудь тяжелым и допрошу с пристрастием" - между делом мелькнула мысль.

- И кто же ты, сородич? - в это слово Аларон вложил как можно больше брезгливости, чтобы показать свое отношение к такому родству, - Будешь утверждать, что тебя обманули нехорошие демоны? Хотя нет, по твоим глазам вижу, что так ты юлить не будешь. Ты будешь гордо говорить, что смело выбрал путь союза с демоническим отродьем и никто тебе не указ в этом деле?

Аларон слегка прошелся и встал прямо напротив пленника, глядя прямо ему в глаза:

- А знаешь, почему ты выбрал этот путь? Потому что в глубине души ты трус, обычный трус, который боится войны. Легко вырезать новобранцев людей, а демоны-то опытные бойцы и сдачи дать могут. Да собственно те же демоны намного лучше тебя - они не трусы и имеют свое, пусть и примитивное, понятие о чести. У тебя же нет и этого

Какой бы систематичной ни была подготовка разведчиков, их главной задачей всегда являлось искать, узнавать и пробираться. А в "Ультре" учили убивать, добивать и убивать еще раз.

Три оскаленные пасти, двенадцать лап с десятисантиметровыми когтями и бьющий в нос запах зверя — запах пота, слюны и грязной шкуры — против дробовика и штурмовой винтовки в руках людей, отмахавших пол-дня по солнцепеку.

Худд валился с ног, но как только бой начался, адреналин придал ему сил. Палец вдавил тугой спуск именно тогда, когда четвероногий убийца, метнувшийся к Ричарду, оказался на линии огня, и сноп картечи ударил его куда-то в ребра, под вытянутые для удара лапы.
Другой гочи налетел на вскинувшего винтовку Севера — тот нажал на спуск слишком торопливо. Длинная очередь еще взбивала землю за спиной твари, когда та ударила разведчика всем своим весом, повиснув на нем и пустив в ход когти. Капрал попытался сбить его на лету
Надо было спасать себя — третий зверь оказался уже перед самым носом капрала, и Худд даже не успел осознать, что промедли хоть мгновение, клыки впились бы ему прямо в лицо. Но третий его выстрел опередил врага, снеся все, что было у зверя выше оскаленной пасти и забрызгав бойца кровью. Тварь упала ему под ноги, дважды конвульсивно дернувшись, первый раз резко, а второй — медленнее, словно засыпая.

Ричард почувствовал толчок и резкую боль — это нижние конечности гочи когтями распороли его штаны и полоснули по бедрам. Оглушительный полурев-полувизг над самым ухом, мгновения борьбы, оружие, слишком длинное, чтобы направить его в тело или в голову животного. Гочи – не самый страшный зверь, но быстрый и отчаянный, когда голод делает его смелым.
Зубы клацнули над самым ухом, сильные лапы вцепились в амуницию, раскачивая бойца в пляске смерти.

Воительница сидела, опираясь спиной на столб и уставившись невидящими глазами в пустоту. Горькая кривая усмешка иногда пробегала по ее губам, а в ушах звучал голос Илуминаэля, снова и снова повторявшего, что люди злы, порочны и недостойны жить на земле. Для чего она тогда вступалась за свою расу? Чтобы, едва вернувшись домой, получить оковы на руки и смерть в перспективе? Сейчас девушка, как никогда раньше, ощущала себя безропотной игрушкой в руках жестокой судьбы. Ну почему любой выбор, который она делает, в итоге оказывается неправильным? Неужели она выбирается из одной передряги лишь для того, чтобы сразу попасть в новую? Впрочем, если верно последнее, что наверно, можно радоваться, ведь это означает, что ее все таки не убьют.

Винтер неловко шевелила связанными запястьями, пытаясь сместить повыше натирающие кожу веревки, когда ей в руки упал брошенный стражником хлеб. Сжав ладонями горбушку, она улыбнулась парнишке, благодарная ему даже больше, чем тот мог представить. Да, возможно люди вспыльчивы и агрессивны по своей сути, но они лучше демонов уже тем, что в их душах есть место доброте и состраданию. Если демоны суть воплощение людских грехов, то нужно сразить их, а не пасть под их напором. Грядущая битва принесет с собой смерть, но она же станет спасением.

- Я - ниоткуда, Курц из Торольи. - возможную резкость своих слов воительница смягчила улыбкой. - Дорога - мой дом.
Винтер жадно вгрызалась в хлеб, и едва не подавилась им, когда стражник произнес последнюю фразу. Вот! Вот оно, еще одно подтверждение подлой усмешки судьбы. Дворянин из Малторна! Еще один.

— Ножом в другой раз! — неумолимо ответил Фрэнки и нажал на спуск.

Сердце Джими ударило не в такт и замерло.

Но вместо выстрела он услышал только щелчок.

— Шутка, — объяснил бандит, вставляя в пистолет магазин. — Скучно тут у тебя.
Он как нив чем не бывало дослал патрон в патронник, полюбовался оружием и убрал его в кожаную кобуру с бахромой по краю.
— Вот так вот и ковыряешься целыми днями, да? Скукотища. Расскажи хоть что-нибудь, это ж застрелиться так сидеть. Сам-то хоть откуда? Как сюда попал?

- и не надейся. Разведка своих не бросает - без паузы ответил Ричард, устраивая в тени одного из обломков напарника.
- передохнем пять минут и двинем дальше - разведчик посмотрел на часы, а затем на небо.
Времени оставалось все меньше - об этом ясно становилось не только по взгляду на часы. Солнце. Оно шло вниз, и это значило, помимо прочего, что жара пойдет на спад.
Опять шорох. Похоже на скрип камней под лапой хищника. Или нет?
Встав так, чтобы контролировать пространство за спиной Худда, Север замер, задумавшись.
- тебе нужно оставить лишний груз. Эта снаряга жизни не стоит.

Аргонианин радостно ухмыльнулся, облачившись в свою одежду и взвесив в руке топор. Он снова повел отряд корридорами, пока наконец, не привел их в комнатушку, заваленную ящиками, как и все остальные. Он попросил других заключенных помочь ему отодвинуть ящики и, когда дело было сделано, вашему взору открылся люк. Те кто раньше работал в подвале видели похожие люки, но они были заперты и выглядели тяжелыми, а этот был совсем старым и замок на нем не казался очень сложным.
- Вот. - сказал проводник, переводя дух. - Другие люки в канализацию охраняются ловушками, а этот проход очень старый, вряд ли там можно опасаться чего-то кроме крыс. Ну-ка, парень, иди сюда со своими отмычками.
Из толпы вышел каджит с ирокезом и принялся возиться с замком. На все дела у него ушло не более пары минут, которые показались вам вечностью, но вот путь к свободе открыт. Гришак поднял крышку люка, словно перышко, открывая перед вами

ВЫХОД

Конец 1 части.

- Твоё дружелюбие уже завоевало моё сердце, мой чешуйчатый друг, - широко ухмыльнулся Келентир. - Но ты бы мог попытаться изобразить хотя бы тень улыбки. Всё таки сидеть нам тут еще долго и если ты будешь каждое утро ворчать мне под ухо, я тут свихнусь.
Аргонианин был.. Аргонианином. С виду - типичный представитель своего вида. Чешуя, хвост, жёлтые змеиные глаза. В общем сосед хоть куда.
- А упекли меня, брат, несправедливо. - Проговорил босмер вставая на ноги и разминая затёкшие конечности. - Я жил в Рифтене и был кем-то вроде, ну, Серого Лиса. Знаешь такого? Грабил богатых, одаривал бедных. Что-то в этом духе. Ну, а ты, дай угадаю, - Келентир изобразил задумчивость на лице, - попал сюда за вредность? Всех достал твой хмурый лик и они поспешили упрятать тебя подальше?

- Он придет к нам весь в муке! И осыплет нас своей благодатью!.. - надрывался Мучной Червь. Старик давно уже свихнулся, а раз в 2-3 месяца, в период двулунья у него и вовсе случалось обострение, во время которого он начинал молиться какому-то мучному богу и восхвалять его. - ... Ведь в мукЕ наша жизнь и наша суть!
В камерах послышались смешки, а охранники недовольно переглянулись.
- О, смотрите, Луна Некроманта взошла! - крикнул один из заключенных.
- Значит, у нас будет много муки. - вторил ему другой. - Я был бы рад, можно было бы напечь лепешек, надоели здешние помои!
- А НУ, ВСЕ ЗАТКНУЛИСЬ!!! - выкрикнул охранник помоложе, грохнув мечом по прутьям камеры 16.
Мучной Червь прервал свои завывания и посмотрел на молодого охранника таким взглядом, что тот даже отшатнулся.
- Тот кто променяет горстку муки на горстку стабильности, не заслуживает ни муки, ни стабильности! - строго сказал безумец, а затем отвернулся и продолжил свои бормотания.
- Да оставь ты его! - крикнул охранник постарше и продолжил обход.
Юноше явно не понравилось то, что какому-то старому сморчку удалось его ошеломить, за спиной уже послышались смешки заключенных. Бросив на Червя злобный взгляд, он отошел от камеры. Старик же продолжил свою безумную проповедь с еще большим рвением:
- Дайте мне мешок муки, - кричал он, - и я переверну землю!
- Не давайте ему муки! - простонал кто-то из дальней камеры, вызвав очередную волну смеха.
- Да заткнись ты уже, безумец проклятый! - раздался возмущенный голос из одной камеры.
- Не-не-не, Червь, не затыкайся! - раздался веселый голос из другой. - Давай, жги! Давно у нас такого цирка не было!

Змеелову не пришлось повторять второй раз. Как только речь зашла об уходе, Винтер сразу же рванулась к своему оружию. Сборы не заняли много времени - все пожитки были уложены заранее, включая нехитрые продукты, собранные для них хозяином дома.
Закинув походный рюкзак на плечи, девушка окинула прощальным взглядом хижину, в которой провела последние дни, затем подошла к Змеелову и неожиданно обняла его.
- Спасибо вам. - тихо шепнула она. - За все.

Спустя мгновение Винтер уже стояла у дверей и нетерпеливо взирала за сборами Аларона.
Старик прав, нужно уходить. Она слишком долго здесь задержалась.

Война на Альберагде-I продлилась еще несколько лет, но по-настоящему бурными, жестокими и неопределёнными были только первые месяцы. Потом угли тлели, но никакой угрозы нового пожара уже не несли - перегорело почти всё, что могло перегореть.
Эту войну так и не смогли после классифицировать или как-то внятно оценить, оставив в итоге просто малоизвестным в Империуме "Альберагдским Инцидентом".

Этот мир не знал раньше ничего схожего по масштабу, ни прошлые торговые войны аристократии, ни единственное в их истории внешнее орочье вторжение (выдохшееся ещё в космосе и не сдвинувшееся с орбиты) - не затрагивали и процента населения, тогда как на этот раз пострадали миллиарды жителей густонаселенного мира.

Организационная структурность Равенства, вкупе с их обновившими актуальность идеями и ранним доступом к теле-радиокоммуникационным технологиям помогли народным повстанцем привлечь на свою сторону абсолютное большинство, что в итоге определило исход войны, пусть и в очень далекой перспективе.

Бывшая столица планеты до самого перемирия оставалась наиболее сложным и важным фронтом. Бегство населения в другие города, равно как и перенос Равенством столицы на другой континент - всё это помогло минимизировать потери, и всё равно в начале крови было очень много. Потом опустевшие улицы подверглись обстрелам, и пыльные обломки скрыли под собой тела, в конце же остались одни лишь только возвышающиеся над руинами Туррисы, Цитадель Адептус Арбитрес и еще несколько особенно прочных небоскребов в других частях некогда развитого города.

Адептус-Механикус испытали чудовищный по своему накалу внутренний раскол, по результатам которого большая часть тех-жрецов низложила погрязших в коррупции магосов и самоустранилась от активной борьбы, заняв почти все Туррисы Санта-Иллиды, но отказавшись использовать их для чего-то кроме самообороны и гуманитарной помощи страдающим от военных действий нон-комбатантам. Доступ повстанцев к телецентру был все же отключен, но и двери подземных арсеналов остались закрытыми для всех. Переговоры с этими могущественными и в то же время немощными без руководства механикусами оказались едва ли не сложнее самых кровопролитных сражений.

Первые дни все по неофициальным договоренностям добивали остатки генокульта - живучих и крайне опасных генокрадов боялись, как выяснилось, не зря: к финалу войны невероятно долгое время остававшийся незамеченным радарами Империума флот-осколок самого Кракена всё же добрался на утихший сигнал. Добрался, однако, на свою погибель. Отсрочка в прибытии крайне ослабила тиранидов, и нарастить ресурсную базу они уже не успели. Победа над щупальцем Кракена ознаменовала практическое окончание самой активной фазы Инцидента - добивать дальше друг друга у людей уже просто не осталось сил.

Однако, когда эти силы ещё были, а о тиранидах все думали как о минувшей угрозе, повоевать больше и яростней всех успели Адептус Арбитрес, в рекордные сроки самоочистившиеся от веками внедряемых в их структуру энофрсеров. Упрямцы каждого из "кадетов" заставили пройти проверку, по итогам которой оказавшихся ненадёжными расстреляли, а вопрос резкой нехватки кадров решили мобилизацией изначально сильно проимперских туристов-паломников. Лоялисты успели закрепиться в Санта-Илллиде и еще нескольких крупнейших населенных пунктах Альберагда-I, Равенство же быстро взяло верх на 95% всей остальной поверхности планеты. После серии яростных и безуспешных городских боев стороны перешли к позиционной войне и неизбежно сопутствующему ей торгу. Всё это время остававшийся в плену Равенства Инквизитор Ордо-Еретикус, прибывшая с Орлисиона-II делегация новых магосов, разобравшиеся в себе и людях Кайлюс и Лир, пошедшие навстречу Инквизитору лидеры лагеря лоялистов - все они в конце концов сумели найти шаткий, но всё же выгодный всем компромисс.

Вернулась ли по итогам переговоров планета в лоно Империума при обновленном статусе или же сохранила завоевания в суверенитете, приняв на себя обязательства пожизненного данника - не так важно. Истина осталась доступной лишь десяткам вершителей судеб настрадавшегося мира. Спустя года и декады Альберагд-I продолжает оставаться запретным миром, изолированным от остального Империума сетью сторожевых станций и небольшим патрульным флотом, периодически впускающим в местную CLS-зону под коротким обозначением "А-1" и выпускающим из неё грузовые и исследовательские корабли.
Для Империума случившееся на... или скорее достигнутое человеком Альберагда-I... осталось тайной.

Для шестерых выживших на планете Эльдар и двух их расставшихся с бренной оболочкой соратников, встретившихся однажды на борту внушительных размеров новейшего космического корабля - эти несколько месяцев стали скорее не встречей с кошмарными последствиями своих действий, но кровавым опытом-залогом будущих свершений. Одно точно - с них тоже взяли слово о неразглашении, и вне зависимости от того, готовы ли были они его нарушить или нет, но само это слово не могло не оставить глубокого отпечатка на душах тех, кто мечтал о доме, мире и жизни.

Никто во вселенной войны не должен был узнать о том, что такая мечта может дать реальные плоды.

Слово Эльдар ничтожно, могут сказать одни, тем более слово, данное Монкх-Кеи.
Слово Эльдар бесценно, продолжат упрямо думать другие, кто лично видел чужаков, посмевших назвать правду великим оружием.

Слов в арсенале Эльдар столь же много сколь и орудий убийства и разрушения, вот что истина, и если даже случившееся на Альберагде-I действительно должно остаться скрытым, то это не значит, что другие покровы тьмы остаются неприкосновенными.

Ничто не может запретить бороться за свою мечту тем, кто связал её с будущим, кто сам стал её первой гранью.

Не в этой мрачной вселенной вечной войны, где борьбе всегда найдётся место.

"Организатора... не встретили?" - Омрэан знал ответ, но почему-то всё равно спросил. Ему невыносима была тишина, царившая в машине, хотя в любое другое время именно с тишиной бы сумел наладить лучший контакт молчаливый обычно Жнец. Сейчас ввалившиеся в транспорт едва живые Айлен с Чиракинан словно усиленно окутывали себя коконами вакуума. Оно было понятным - это помогало экономить силы, что вытекали из израненных тел, помогало не потерять сознание прямо за рулем, помогало... не ворошить недавно случившееся. Омрэан не мог знать об этом, а напрямую спросить тех, кто вновь рисковал в разы больше него, не хотел.

Не хотел ничего требовать от соратников, не считая себя вправе держаться равным.

***

"Иди. Догоню."

Мысли Скорпиона путались от скорости подачи, а руки до сих пор подрагивали, отчего капельки крови срывались с концов пальцев неравномерно и хаотично. В залах любого из Храмов Кхайнэ это вызвало бы неудовлетворение большинства наставников, на поле же боя и сам Кхайнэ как будто бы не возражал. Не после приподнесенного ему дара.

Баньши долго не опускала пистолет, отчего не понятно было, целится ли она в уже мёртвого штурмовика, последнего из тех, кто мог навредить Айлену ударом изподтишка, или же в тень самого Скорпиона, что замер посреди трупов.

Они узнали его, по изгибам ли брони, по движениям ли, но узнали, и это наверно и предопределило участь невольных союзников, переживших верхушку генокульта на какие-то жалкие полминуты. А может быть крест на Монкх-Кей был поставлен изначально, в конце концов даже у Баньши не нашлось возражений против маленькой бойни после победы над Цензором. Хищные лазерные лучи в сумятице битвы не раз и не два задевали и Эльдар. Айлен знал это и не оставил Чиракинан времени на вмешательство.

"Иди!"

Он сгорбился, но не обернулся и почти не пошевелился, хотя она отчётливо увидела намерение обхватить самого себя за торс. Скорпион вглядывался в иссыхающие источники артериальной крови, словно намереваясь увидеть в растекающихся алых лужах собственное отражение.

"Идём вместе, вместе!"

Телепатия Баньши разбилась о клетку ауры Скорпиона с едва ощутимой вибрацией, заставив обоих дёрнуться от неожиданности. Прозвучали её слова почти как "нельзя, нельзя!" ...

***

Омрэан дождался ответ и откинулся на спинку заднего сиденья машины, показал, что не намерен больше тревожить ничей покой, кроме собственного. На сердце у него всё ещё было неспокойно.

Почему он не высказался против? Почему дал Эларику и Чиракинан вынести приговор генокульту? Не рассказал о разговоре с Организатором.

Вот результат - враг повержен и вряд ли успет оправиться до того как будет добит остальными участниками этой войны. Враг. Настоящий. Не воин, не охотник, не добытчик, не строитель, не защитник, не мыслитель. Пожиратель, великое отрицание всего, предвестник абсолютной пустоты. Ему сегодня не досталась ещё одна планета. Его силы уменьшатся, его поступь утихнет. Победа Эльдар, победа жизни. Тогда откуда это щемящее чувство?

Тёмный Жнец и возвращению соратников рад, и своей работой по прикрытию их успешному удовлетворен, и от мысли о скором возвращении домой на душе теплеет. И всё же.

Перед гибелью враг достал его, спрятав удар милосердия в своей речи.
Эти люди были единственными, кто знал метод борьбы с пустотой, понимал её и принимал, будучи её частью, проводником и источником. Как все люди. Как и Эльдар.

Амбиции, самоуверенность, гнев на несправедливость - все сильные эмоции рано или поздно приводят к опустошению, и никто не смеет посмотреть правде в глаза! Можно придумать как заморозить агонию, как запечатать разочарование в сосуде под названием ли "Воин Аспекта" или каким иным, что у людей. Десятки сосудов всех рас галактики на блюде, меньше или больше, хрупче или крепче, но в основном идентичных. Срок годности на каждом, кроме наверно лишь самих Лордов-Фениксов! Всего горстка высших против всей тьмы из-за грани галактики.

И единственный, кто улыбается этой тьме в ответ - Организатор, чьё лицо Омрэан вспоминал в последнее время всё чаще. Те заражённые из банка, из акции близ Турриса-5, из почтового отделения... Все они улыбались навстречу смерти и пустоте так, как не умел улыбнуться сам Тёмный Жнец. Все они знали что-то, от чего Эльдар отреклись уверенно и незамедлительно. Мудрость или невежество?

Омрэан тихо и неспешно вытянул из ножен на поясе кинжал, прислушался к телу и посмотрел на вытянутую перед собой руку. Ему так хотелось почувствовать зуд, отследить неестественное подергивание мышц, однако рука опытного стрелка была непоколебима, а тело лишь слушало в свою очередь зашедший далековато разум.

Удар задел самую душу.

Мысли, целая река мыслей. Берега белейших песков слепят отражением солнца - благие стремления приводят к озарению, каким бы поздным оно ни было. Ллановар соединил души троих, на те минуты, что держал в руках руки соратников. Каждый подумал, что Пауку было слышно и ясно всё из отразившегося на полотне сознания, или то игры варпа?

Улыбка на его лице. Слабая, но радостная, он уловил главное.

"Прекрасный дом Девственного мира. Какой он, Ультир? Расскажи?" / "И не кори себя самого, обвиняя меня в риске и доставленной тебе боли. Ни ты ни я не разбивали отряд, новая маска войны заострила наши чувства, и мы искололи друг друга, сплочаясь. Так должно было быть. Не нам тягаться с войной: она наш кормилец..."

Фатализм как суеверие - расхождения с реальностью рождают успокаивающее под конец раздражение, но совпадения переписывают жизнь болью.

"Ты не согласен, Эларик? Ты бросил вызов, но тот ли ответ получил? Тут чести нет, она будет бить по самому больному месту." / "Почему ты не видишь себя на Девственном мире? Куда устремлён твой взор?"

Он уходит, он скоро оставит после себя одни доспехи.

- Что-то монкаевское в призраке определённо есть, - Аздрубаель на мгновение задумался. - Может Часмир что-нибудь знает? За время пока она была прикована в трюме той дохлой посудины, там пожрали не одну жертву. И этот призрачный доходяга вполне может оказать одной из этих жертв.
Пока Капитан озвучивала своё видение произошедшего и строила корабельную команду, к Векту вернулась Боль. Поэтому он чуть не пропустил фразу Капитана о её недовольстве рабом. Ну что ж, вот и будет чем напоить свою Боль, которая уже запустила маленькие усики ему в мозг, разведывая бреши в его воле и самоконтроле. Если её в ближайшее время не заглушить, то вскоре последует мощная атака, зажгущая позади глазных яблок пульсирующую страданиями клоаку прямиком в Ад...
Его взгляд упал на Поркиуса, и сразу вспомнились детские стишки, которыми он развлекал корсаров во время пыток и мучений пленников на Чёрном Ковчеге, будучи ребёнком. Слова будто сами полились из его уст:
- И что я буду делать,
Когда ты испустишь дух?
Страданья как лелеять,
Если станешь кормом мух?
Аздрубаэль потянул из-за пояса кнут и стал неспешно снимать со спины баклер.
- Но не будем мы спешить,
А лучше - поиграем.
Надо ж ярость утолить
(труп позже попинаем)!
Внимательно следя за действиями мутанта, друкхай начал медленно и осторожно приближаться к нему. Хоть Поркиус и был посажен на цепь, но лишняя осторожность никогда не помешает.
- Красиво слазит кожа
С нежных рук и ног твоих.
И что, что ты вельможа?
Боль и крик - как у других!
Звучно шлёпнулись кольца кнута на палубу и зашуршали, разматываясь.
- А как же пальцев много -
Можно пару оторвать!
С углями где тренога?
Будем раны прижигать.
Аздрубаэль достиг границы, до которой могла достать цепь раба, и остановился.
Чтоб ныл, скулил ты долго,
Кровью брызгая на нас.
А вот и в глаз иголка!
О! А ты был кареглаз!
Надсмотрщик за рабами кровожадно улыбнулся.
Устали руки резать,
Кулаки устали бить,
Не будешь больше бегать,
И не будешь больше жить.
А что нам делать дальше?
Чем друкхаев нам занять?
А тем, что было раньше:
В море - грабить, убивать!

Говорить после такого уже не о чем - слишком кощунственна реальность войны для такого разговора, слишком требовательна, эгоцентрична и самозабвенна. Войне нет дела до того, что шестеро Эльдар ценят сейчас больше всего на свете. Поэтому Чиракинан говорит не в ответ, не продолжая законченную Элариком линию, а просто напутствуя остающихся:

"Мы вернёмся за вами, как только сможем. Как только идея Первой грани будущего будет очищена от доказавших свою ошибочность на нашей практике элементов."

Возможно, слишком официозное окончание, как если бы говорящая спохватилась вдруг, так же подумав о раскрытой слабости, о недопустимости быть познанной другим в худшем своём состоянии. И следом, как выдох после ложной тревоги, мягче, ближе:

"Я поняла теперь, почему ты сошел с Пути Мстителя лишь частично, без предательства идеалов своего Храма, без предательства, верю, идеалов Биэль-Тан. Ты Защитник, Эларик Маульнир, но это и есть истиный и изначальный лик Мстителя, тот лик, которому следует оставаться неизменным... никто из Эльдар не должен изначально обнажать плоть и кость в оскале Мстителя, но каждый должен быть готов отомстить за павших, за поругание, за руину. Ты был Экзархом на этом Пути, и если таково твоё открытие... то я спокойна, Эларик, и я смогу успокоить провидцев. Доверь эту дипломатию мне, так же как я доверяю тебе защиту будущего Эльдар. Я верю, мы ещё встретимся и это будет самая радостная встреча. Береги себя. Береги остальных. Да пребудет с вами свет Иши."

Вот так, искренне, тепло, но не без возвращённого чувства гордости. Принцесса всегда останется принцессой, но много ли таких, с кем будет разговаривать она, пусть даже тем же тоном и теми же словами, но без титулов, без полунамёков, без скрытых смыслов и уколов? Вероятно, единицы. Ты один из них, ты знаешь.

Ллановар словно почувствовал окончание разговора, да и не скрывалась наверно ни от кого суть его. Тяжело уже скрывать столь важное (тем более не свои мысли, а общее решение целых троих из грани) от тех, с кем пережил столь многое.

Ястреб так и не ответил, воспоминаниям предавался наверно. Десять дней назад. Магазин. Неудачный Прыжок, с которого начала заканчиваться чья-то история.
Паук никак не прокомментировал итоги контакта с командой Баньши, просто качнул головой, грустно усмехаясь, и попытался встать на ноги. И упал, опрокинулся навзничь, не найдя в опустошённом боями и варпом теле сил.

Ультир и Эларик оказались рядом во мгновение ока, даже Кайлюс среагировал на шум почти моментально, и куда быстрее, чем можно было ожидать от Монкх-Кея.

"Твоё решение, Эларик, твой выбор... ты уверен в нём, вижу... Но то, что ты хочешь сделать, это, это..."

Лицо, не скрытое шлемом, рука, не защищённая перчаткой. Бледная кожа, и ни капли крови, не смотря на усеянный трещинами доспех. Будто ей есть куда ещё утекать.

"Ты словно хочешь задержаться в Прыжке, брат, но это первый шаг к краю. Мне знакомо это чувство, но до последнего времени оно всегда было мимолётным. Прыгаешь - с целью, видя, зная, но приземлившись, теряешься: слишком стабильно, слишком подчинено, слишком просчитано наперёд. Стаббер пристрелян по сектору, мины ждут в грязи, замах приклада взглядом не погасишь. В Прыжке привыкаешь к безопасности варпа."

Он хватается за держащие его руки, с силой сжимает пальцы соратников, на этот раз Ястреба - сильнее. Следом - взгляд, глаза в глаза.

"Привыкаешь к безопасности небес. К безопасности мёртвой зоны. К безопасности заградительного огня. Тень, натиск, скорость - процесс становится ближе и понятней цели. Сам становится целью. Самоцелью..."

Теперь черед Эларика - хватка Ллановара усиливается, но сам он мигает, становясь полупрозрачным на едва различимое мгновение.

"А ты оставил покой строя, решил познать безопасность плана, но что есть Прыжок, а что задержка? Нельзя, Эларик, нельзя! Не возвеличь свой план, ты уже сделал для этого мира всё, что мог, сделай хоть что-нибудь для нас... Ты на Ультира посмотри, он же пойдет за тобой туда, за Драконом, он и за Пикой бы пошел, и..."

Кашель, не такой как у людей, тоньше, как хруст корки льда.

"Так что постоянней, подлинней? Я не чувствую почвы под ногами. На то нужна надежда. Я едва ли помню миссию. К тому требуется гордость. На что надеятся, Эларик, если мы просто сменили одно поле боя на другое... и даже рады тому? Чем гордиться, если тираниды всё равно близко - я видел это в глазах сильнейшего из генокульта... От его взгляда, от огня вопрошающих, от мечей и когтей - одно спасение. От интриг Биэль-Тана - тоже? Всё что осталось - Прыжок. А всё, что рискуешь запомнить ты - План. Он поглотит тебя, Эларик, подчинит и использует, как последний резерв, припёртый к стене, слишком ценный для бесславной гибели, слишком самовлюблённый для эвакуации?"

Его живая рука выскальзывает из объятия и разжимается. "Слеза", та, что была отдана Баньши в довесок к уже имеющейся гарантии возвращения. Она уже впитала более чем достаточно влаги, уже заполнилась впечатлениями и мыслями Ллановара, она готова к переносу группы домой. Но что это? Пока держит её Паук Варпа - словно что-то удерживает в той же ограниченной хватке и портал, что никак не может раскрыться. Ястреб и Мститель пытаются пошевелить израненного соратника, но тот неподвижен, тяжелее скалы. Почти врос в пол телецентра. Ищет затухающим взором Кайлюса, напряжённо и обеспокоенно всматривающегося в происходящее из-за спин Эльдар.

- Я храбрился, Кай, я думал, что переживу это... Выжигание скверны, крушение порядка, гражданскую войну... Всё это. Я надеялся на скорый исход, пусть кошмар, но не наяву. Однако, все проснулись. Мы все нашумели.
- Да что с тобой?!
- Проклятие Цегораха... Это сложно объяснить, прости. Времени так мало.

Протесты, подбадривания, скрип зубов. Но жизнь всё равно утекает из Паука, даже не из ран как таковых (их хватает, но не они источник боли), а из самой души как бдуто, чей камень чернеет с каждым мигом.

"Это же не конец, братья? Где-то же есть место, что мы можем звать домом? Биэль-Тан обошёлся с нами грубо, но мы воины, и не нам винить провидцев... не мне, по крайней мере. Просто грустно. Не вижу покоя. Вечная война, вечный Прыжок из опасности в опасность, сквозь опасность, наперекор ей..."

Спазм встряхивает его, заставляет напрячься - мука отображается на сведённых скулах. Рука вдавливает артефакт древней Расы в ладонь соратника, словно умоляя: прими, используй, переубеди!

"Предназначение, судьба, заряд смысла на пути следования к великой цели! Слова-слова, но как же они сейчас нужны! Всё одно: песок сквозь пальцы, труха на ветру, пепел и пыль. А что же тогда дом, где покой? Почему мы до сих пор здесь, мой лидер? Ты объяснил это самому себе, теперь мне, теперь скажи мне... Ультир, тебе зачем чужое пожарище? За что вы так? Зачем..."

Ему не помочь переливанием силы, он не может уже её принять, его разум ещё здесь, но уже далеко.

Его не спасти.

Не спасти ли?

Слабость Чиракинан, её спокойное восприятие словно бы давали сил. Это так.. нечестно ― радоваться слабости ближнего. Но всё же так часто нескрытая слабость ощущается как доверие, как возможность увидеть не знатность и самостоятельность, силу и быстроту... а то, что под ними. Поневоле вспоминаются все истории о любви, вспыхивавшей на поле боя - неужели неспособны эльда иначе открыть друг другу душу как в миг слабости и ранений?
Силы, словно схлынувшие от взгляда Ястреба и его жажды руководства, возвращались. И в их потоке кристаллизовались слова, которые так тяжело было произнести, словно шипастую стрелу из раны вырвать.
"Возвращайся, Чиракинан, Глаза-с-блеском-звёзд. Возвращайтесь.
Я остаюсь. "
Ужас, желание забрать вылетевшие мерцающим протуберанцем за пределы звезды-сознания слова.
И воля. Воля быть честным перед собой.
"Я остаюсь. Я должен.. я хочу увидеться ещё с Драконом. Я хочу увидеть, чем закончится тот пожар, что мы здесь начали. Я хочу...
...Найти себя. Найти - в какой-то мере - настоящую цель Первой Грани Будущего, в том виде, в котором вижу её я. Я не знаю, какой должна быть эта цель - но я чувствую, что её не найти на Рукотворном Мире. Не там, где ложь считают лучшим напутствием.
Прости меня. Но я не могу пойти с тобой.
Здесь, под этим солнцем я нашел надежду. Надежду на то, что взгляд меж нитей дождя может указать судьбу, что не увидали провидцы. Я боюсь её потерять."

"Боюсь, начатому долго заканчиваться" ― застыли слова на губах Эларика. А действительно, что дальше? Дальше, когда последний культист, генокрад и агент инквизиции будет вычеркнут из списка живых?
Не твоя задача, эльда, спасать человека из огня. Он оттолкнёт твою руку, или сейчас, или потом. Чего ты хочешь добиться на этой планете, мститель?
Ты ведь просто не хочешь возвращаться туда. Туда, в то место, что Ллановар называет "домом".
Горечь и пустота мешали дышать - но Эларик старался не думать о них. Не думать о ждущем ясного и четкого выбора от него человеке.
Выбора, который был так прост, пока лидер отряда не встретился глазами со своими подопечными.
="Айлен! Чиракинан! Отзовитесь" - пела белая звезда, пытаясь пронзить тонкими лучами холодный туман, обволакивавший поле боя.

Когда ладонь обожгло холодом, Аларон удивился. Такой реакции еще никогда не было. Видимо, девушке повезло(или не повезло) оказаться Парией - магия была бессильна в этом случае. Эльфу оставалось только надеяться, что она доживет до того, как появится возможность ее излечить.

Следопыт печально вздохнул и опустил руки. Раз у магии не получилось, то нужен хороший лекарь с запасом трав. Только где его взять-то? Задумчиво покачав головой, он сказал воительнице, настороженно всматриваясь в лес:

- Так... Главное - сбить погоню со следа. Уж с этим я справлюсь лучше, надеюсь... Конечно, если они не будут использовать мощную магию, - Аларон на мгновение замолчал и посмотрел прямо в глаза Винтер, - Есть один тут... Я думаю, он сможет нам помочь. И до него поближе, чем до людских земель, он живет в этом лесу. Я уже один раз встречался с ним.

В очередной раз отложив злосчастный болт "на потом", в данном случае, в какую-то длинную стеклянную хрень на столике со склянками, Локхид еще раз оглядел палубу и пошел в трюм, где пол-комманды старательно продолжало "несмотреть" на ведьму, мутант кричал, надсмотрщик тихо рычал и матерился, упиваясь собственной кровожадностью, а также происходила фиг его знает какая еще неведомая фигня. Попутно активно приглашал призрака к содержательному диалогу:

- Вылазь, чудище бородатое, яви нам свою юридическую позицию и исковые требования, а то ведь и изгнать можем случайно, так и не узнав, чего те надо!

Ястребу повезло, что его не сбили на подлёте, но и здесь, среди союзников, расслабляться тоже не стоило - боевики косились, начиная нервничать от всё увеличивающегося количества непонятных чужаков-союзников. Только как тут не отвлечешься и в воспоминаний волне не забудешься, если тяжелая весть плитой на душу пала, спирает сам воздух в лёгких!

Дракон решил остаться.
Это немыслимо.
Это даже не нарушение приказа - его такого и не было, ведь очевидным считалось желание каждого члена отряда вернуться домой.
Это просто безумие. Своё, эльдарское, всегда рядом, всегда за плечом или уже внутри.

Холодок пробежал по спинам Эларика и Ллановара, даже взбудораженного Кайлюса слегка пробило, так что приумолк он и с каким-то новым чувством вгляделся в тех, кого считал сперва союзниками настоящими, потом временными, в конце опасными, а сейчас... сейчас растерянными и в чём-то контурно-далёком всё-таки похожими.

Где-то там за десятки километров остался больше чем боевой товарищ - частичка общего.
Где-то глубоко в сердце раскололось что-то не только личное - общая надежда.

Вновь бултыхайся среди осколков только своих мыслей.

Паук Варпа тяжело выдохнул, не как уставший после работы трудяга и не как разочаровавшийся в идеале романтик, но словно отчаявшийся смертник, которому вновь продлили срок заключения перед казнью.

Длани в латных перчатках, самые эффективные детали механизма смерти, но сейчас трясутся пальцы, и нет причины в светлых залах дворца разума, она всплывает из тьмы сознания.

Стучит сердце под нагрудником, треснувшим в очередной раз от очередного выстрела, и отдышаться уже не получится. Потому что вот оно, началось. Фатализм всей миссии.

Звёздное небо полно лжи, и рой комет вобьёт тебя обратно в твердь, лишь вознесись.
Цегорах-Цегорах...

Всю дорогу они сами свои камни душ крошили. Давили в битвах, забрасывали в хлад безразличия и домну самокопания в часы отдыха и подготовки, и вот результат?

"Зов войны был слишком силен для Финира, и он принял решение продолжить её."

"Я не стал отговаривать его."

Произнесённые грубым языком Монкх-Кей слова росой телепатического эха окатили Эльдар. Ллановар вздрогнул и незаметно для собратьев обхватил себя руками за живот, начал сжимать, всё сильнее и сильнее.

Они все живы, но итог один - каждый принимает решение сам? Это их награда за колоссальный успех? Затворничество Жнеца и интриги Баньши, нисхождение на тропу тьмы Скорпиона и вот теперь ещё и Дракон выходит в открытое плавание в океан войны? А Ястреб едва ли не сверзнуться в пропасть искупления вины готов?!

"Образумьтесь! Эларик, Ультир! Не здесь! Этот мир нас портит! Мы вознесли над ним мечи, но не инструменты, сразили его ужасы, но посекли и свои тени... Всё исправит лишь один только Дом: Биэль-Тан ждёт, и там наше место, но не место наших ссор и неудач! Слеза здесь, у меня, её хватит спасти наши души!"

Он почти выбросил сноп хрипящих мыслей в эфир пси-поля троих, но тяжёлый взгляд Кайлюса заставил Паука оступиться, чуть ли не закашляться. Человек слышал о выборе одного из них. Человек ждал теперь чего-то, и Паук Варпа с изумлением понял, чего именно, как и то, что того же ждёт от самого себя и он сам.

И не смог принять эту мысль с первого раза, только по шее нервно ладонью провёл, выдохнул сипло, как простреленный.

Трещина побежала дальше.

Ри'Бринн кивнула Альнафэй, после чего спустилась в трюм, колченого ступая по лестнице. Здесь она повела носом, трижды скрутила кукиш, отгоняя нечаянную порчу, после чего принялась за волшбу. Обычно такое колдовство занимало не очень много времени, но польза от этого была в бою. В обычной же обстановке манипуляции с ветрами магии лучше проводить медленно и аккуратно.
С первого раза Порченая обожгла палец, вслепую наткнувшись на жгучий голодный язык огненного ветра магии. Зашипев кошкой, она сунула палец в рот, и некоторое время посасывала его, чтобы боль прошла. Второй раз вышло тоже не очень ловко, но уже не так болезненно.
"Ох и злые сегодня на меня ветра," - покачала головой ведьма, но дела своего не бросила.
С третьего раза удалось наконец крепко ухватить серый ветер, самый зыбкий и незаметный.
"В узел скручу и заставлю служить," - мысленно пригрозила Ри'Бринн вертлявому жгуту. После чего начала приводить в исполнение свою угрозу, понемногу добавляя к извивающемуся в ее руках ветру нити других ветров.
Снова неудача: только руки все изрезала, неглубоко, но обидно. Аж ногой о доски пола топнула от досады. Но деваться некуда: обещала капитанше поискать, надо поискать.
Еще две попытки, и обе заканчиваются провалом: сначала юркий серый ветер растворился меж пальцев, оставив на ладони какую-то мерзкую бурую плесень, второй раз просто выскользнул из рук, оставив глубокий порез на ладони своим хвостом.
Надо было признать: сегодня больше колдовать Ри'Бринн не стоило. Когда Изначальные силы так настойчиво и без катастрофических последствий намекают, что лучше повременить, прислушайся к ним. Иначе закончится все очень плохо.
Понурив голову, Порченая выбралась обратно на палубу.
- Силы изменили мне, - пробубнила она, стоя перед Альнафэй. - Ветра магии взбесились, кусают и строят мелкие пакости. Сегодня лучше лишь пить чай со спорыньей и даже не заглядывать в тонкий мир. Ночью, если будут видны звезды, составлю дикий гороскоп, может быть, что-то пойму. Пока не жди волшбы и прости, госпожа, - стоя пере капитаншей с окровавленными руками, Ри'Бринн ждала наказания, которого, по ее мнению, заслуживала.

Глаза бывают разными. Карие, голубые, зелёные, серые, у уроженцев Кадии - сиреневые, у богачей - черные, светящиеся, разноцветные, любые, лишь с особым оттенком не-настоящего, нарисованного цвета.
Но это у людей. Глаза ксеноса были другими. Не карикатурно-большие, как на брошюрах, не выпученные, как на картинках на заборе, нет. Почти такие-же, но другие. Словно живое стекло, прозрачные, бледно-травяной цвет будто растворён в них.
Ксенос смотрит в ответ, на Кайлюса и одновременно мимо него, и вверх, и во все стороны сразу, - хотя на что глядеть-то, зал как зал, покореженный, подкопчёный...
- Я был прислан сюда другими, теми, кто видел мою цель чистой, простой, черной линией на белом поле. Но этот мир - не белое поле. И я смотрел. Я смотрел, и узнавал этот мир, я шел по нему, пытаясь окрасить его в цвета, что я знал, в цвета памяти, в цвета кости, огня и крови.
Но твой мир был слишком сложен для этих цветов. И я смотрел дальше. Я подбирал новые цвета в палитру, прошлое уступало место настоящему, слова мудрых - моим планам. Моим мыслям. Моему выбору.
Всё больше было красок на палитре. Всё больше деталей на картине. И однажды детали сказали мне о том, о чём умолчали пославшие меня.
Я встречал ужас лицом к лицу. Ужас, который вызревал, словно нарыв, на лице этого мира. Другой ужас, которому весь мир вместе со мной хотели скормить, словно в отместку Империуму. Третий ужас, который хотели обрушить на этот мир твои же собратья, чтобы заставить его переродиться в то, что им нужно.
И я сказал - хватит.
Хватит решать за меня.
Хватит меньшего зла.
Ты хотел знать, ради чего я сражался все эти дни.
Чтобы получить больше времени - и чтобы понять, что происходит вокруг.
Ты хотел знать, ради чего я сражался сегодня...Ради свободы.
Ради свободы самому выбрать, чего будет стоить моя жизнь и жизни моих братьев и сестры.
Чего мы можем достичь. Какому ужасу не дадим совершиться.
И ради твоей свободы выбирать. Это твой мир. И я вижу, что ты выберешь правильно.

- Нелегко обвинить во лжи того, кто до конца не открывает своих планов...

Взгляд Кайлюса тяжел, но по вспенившейся его ауре ясно - вопрос Эларик задал правильный. Не ответить на него Кайлюс не сможет. Совесть, доброе сердце, чистая душа, что там у людей вместо Пути, который они для себя всё равно определяют так поздно. Последний лидер повстанцев расправляет плечи и смотрит на воина Аспекта чуть ли не свысока.

- Я сражался за Равенство... ещё несколько дней назад. Сегодня я сражался за то, чтобы понять. Понять цену словам и поступкам, понять, кто здесь друг а кто враг, понять, кто в самом деле готов на борьбу и понять, во имя чего она ведётся!

Голос его всё повышается, и под конец в тишине разгромленного боем зала на разговор обращают внимание десятки выживших наёмников и боевиков столичной и заморских ячеек противников павшей власти. Люди разных возрастов, цвета кожи и историй, сейчас вместе, хоть и неясно ещё, под каким знаменем.

- И я понял, что дело спасения людей в их собственных руках, потому что все остальные - проклятые кровососы! Я понял природу лжи и недомолвок, полумер и окружных путей. Понял и то, что союзников не существует, есть лишь общие интересы! Механикум-Лир один из нас лишь по прошлому своему, но и он признался, что вероятность поддержки со стороны его собратьев мала. Они не прошли путём отверженных и забитых. Они такие же как торговая аристократия, как губернатор с инквизитором и их интриги. У прозревших низкорожденных есть лишь два пути - хаос с ксеноприслужничеством или восстание. Все мы здесь были слепцами до сегодня, ничем не отличаясь от штурмовавших нас армейцев из СПО, но мы отвергаем хаос и мы отвергаем ошейник ксеноса. Насколько станет нашей власть и сколько она нашей оставаться будет - мы ещё увидим, но сегодня я могу сказать открыто: я сражался за новый порядок в своём доме, за новое признание Империума и за новое будущее. Пусть в прошлом останутся труд без шансов ощутить плоды его и война без шансов её пережить. Я сражался за перемены, но не те-лживые, что от Хаоса или ксеносов, а те, что в сердцах миллионов.

Бойцы воодушевленно ликуют, потрясая воздух оружием, хотя и наполнены печальным непониманием их лики: немного ответов они услышали сейчас, но вера их в своего лидера отчаянна и упорна. Кажется, что убери его сейчас, и всё рассыпется - вскрывшийся раньше прежнего, но пусть даже и обезглавленный (если у отряда Баньши всё пройдет хорошо) генокульт всё равно останется серьёзной угрозой для дизорганизованного мира. На восстановление порядка уйдут декады, и всё равно из ключевого производственного узла целого сектора Альберагд-I превратится в захолустную военную зону, куда даже подкрепления никто вероятней всего не направит. Велико бы могло быть искушение закончить задуманное провидцами Биэль-Тан, вот так, одним ударом с последующим растворением в тенях... Но Эларик и его Эльдар прошли уже слишком далеко по своему собственному пути. Одна надежда: провидцы поймут.

Лидер Первой грани будущего чувствует мягкое касание пси-послания Ллановара:

"Наивно это у него звучит на фоне разгорающихся боёв с генокультом, грызни остатков аристократии и смятения в рядах жрецов машины. И всё же он, пожалуй, лучшее и единственное, что есть у этого мира, последнее существо с силой воли. Он власть взять не побоится, да он и так уже её практически взял. Эти их телетехнологии - жуткая штука! Жуткая, но мощная"

Однако, в диалог с уцелевшим в тяжелом бою собратом углубляться рановато - Кайлюс поворачивается к Эларику лицом к лицу и говорит уже тише, глядя прямо в глаза:

- Вот так и получается, что моя сегодняшняя битва за то, чтобы прошлое оставить в прошлом, а будущее приблизить - окончена. Вот-вот начнётся битва следующая, и будет их ещё немало, но в настоящем остался один вопрос, который мне нужно задать уже тебе... вам обоим.

Он уже без неприязни, но с усилившимся подозрением переводит взгляд с Эларика на Ллановара и обратно.

- За что же тогда боролись вы, и сегодня, и все эти дни, проведённые на моём мире?

- Дай-ка. - Кейн ловко отнял у Майера емкость с кактусовой водкой, разок к ней приложился, после чего с видимым сожалением вернул тару местному знатоку медицины. - Вот теперь готов.

Ранений за свою жизнь наемник повидал столько, что хватило бы на десяток других, менее склонных к насилию людей, поэтому смотрел на предстоящие лечебные процедуры и выздоровление реалистично. Случалось Кейну видеть как люди оправлялись от ран и похуже, а случалось, что на его глазах и от царапины простой погибали, внезапно схватив какое-то хитрое заражение. Поэтому наемник пренебрег раздумьями и длительной подготовкой, а вместо этого попросту выдохнул, и мотнул головой Майеру, вправляй мол, садюга.

Инструкции, которые дало Ричарду командование, были вполне однозначные: "Слушать. Делать что скажут. Мотать на ус." Преподносилось это все как "человек опытный, покажет, как действовать в автономном режиме." В принципе, доля правды тут была весомая — ЛРРГ засылала патрули очень далеко на целые месяцы, но то были патрули, которые никого не пытались ввести в заблуждение относительно своей принадлежности. Разведав обстановку или уточнив карту, они всегда сразу возвращались назад, они работали, опираясь на дружественные поселения и базы, они продумывали взаимодействие с частями НХРАФ. Тут степень автономности была значительно выше — и при встрече с кем-либо, настроенным к республике недружелюбно, нельзя было поджав хвост свалить в сторону пограничного укрепленного пункта.

И еще был один важный момент: "Неделя пройдет, Майк нам скажет, как вы с напарником себя показали. Оценки выставлять не будем, но если он заявит, что вы барахло и не годитесь — придется других посылать. Так что постарайся, Рич, очень постарайся," — вот что сказал Хай-Джек на прощание.

По всем признакам, бородач в машине был один — никто там на заднем сидении не прятался.

— Ты давай честь отдай еще, — посмеялся их собеседник над формальным представлением Капрала. — Знач так, военные, первый ваш прокол налицо еще до того, как я вами занялся как следует. Вам кто-то назначил встречу, а вы прямо на точку радостно явились. А если бы я вдруг убить вас захотел? Думаете, тут мало желающих двух "серых" на ремни порезать? На встречу всегда надо приезжать заранее, и никогда не приходить первым. Дождаться второй стороны, осмотреться, вдруг чего заметишь. Это ясно? Вон, вышку видите?

"Вышкой" в Пустошах называлась возвышенность, с которой было удобно осмотреться. Неподалеку от знака как раз была такая — косогор с каменистым откосом, который огибала дорога. От знака до него было метров сто пятьдесят.

— Дуйте на нее и осмотритесь, нет ли где кого. Пешком, пешком, а то пыль из-под колес вас выдаст любому на полторы мили.

С одной стороны, в десяти милях от Нью-Хоупа ждать нападения было непривычно. С другой стороны... Самый опасный удар — как раз тот, которого не ждешь.

Сменившая хаотичную стрельбу и звенящая после яростного боя тишина телецентра кажется выдохом изумлённия давно сгинувших эльдарских богов. Даже им есть чему удивиться, что уж говорить об Инквизиторе. Услышавший безмолвный уход визави, он оборачивается на пороге комнаты трансляции, спотыкается на полуслове и замирает, не в силах понять, почему? Почему и в этот раз ксенос не поддался на новую уловку, на глас гнева не пошел, не разозлился от хулы, не утратил душевного равновесия? Что за существо такое, словно с высоты поста некоего высшего судьи спутало так легко и уверенно все планы его!

И не только его...

Лир встретил взгляд Эларика упрямо, все еще немного по-детски насупившись и опустив подбородок к груди. Он вообще сейчас выглядел наиболее юно и неуверенно, хотя изо всех сил старался говорить серьёзно:

- Ты всё равно больше меня не обманешь, ксенос. Я буду следить... за Кайлюсом и за собой. За искуплением - приходите вдвоём с ним. За обманом приходи один! Я буду ждать здесь, дам Инквизитору его вожделенный эфир.

Было ясно, что на том пути, на который вытолкнул его Эларик, бывать Лиру еще никогда не приходилось, и даже если думал он, что знает, на что идет, реальность выбила у него землю из-под ног. После абсолютной победы воина Аспекта тех-жрецу было страшно, но он всё же выбрал встать и пойти вперед. Представление у него о направлении было наверняка самое смутное, но Эларик почему-то был уверен, что само направление не было ложным. Ведь он сам принял участие в его координации.

- Или нас найдут солдаты СПО, или наши повстанцы. Мы останемся здесь до конца боя.

Последнее - со взглядом на бледного проигравшего. Уже даже хилый тех-жрец способен стать конвоиром Инквизитору, настолько ослаб тот от ран, от кровопотери. Лир толкает его внутрь комнаты и закрывает за собой дверь. Им предстоит разговор, под прицелом ли бесстрастных камер - даст решить Инквизитору сам Лир. Стать жертвой ксеноса, мучеником, на глазах миллионов зрителей - таков был запасной план того, кто ещё намеревался победить силой, но у кого хладнокровие противника отняло и ту надежду. Какой смысл убивать теперь простого механикума, если главный враг ушел и может вернуться закончить начатое в любой момент? А сил больше не становится...

***

- Садись, мне нужно подготовить дух аппарата.
- ...
- В чём дело, разве не для того ты здесь? Взывать и обращать, нет? Попробуй переубедить людей в дискуссии, ответив на мои вопросы! Посмотрим, как быстро твоя рука потянется к кинжалу. На глазах миллионов!
- Для тебя даже наши лозунги уже лишились цвета и содержимого, предатель.
- Значит, ты не хочешь говорить с тем, кто знает цену слов, чья суть обман?
- Для тебя истинна только кровь, но готов ли ты к жертвам? Он давно готов. Все они были готовы задавить восстание, направленное не против Империума, но против них. Вам придётся опуститься до того же.
- Но город был во власти культов, люди в депрессии и неведении, никто кроме твоих сторожевых псов и горстки обманутых ими не встал на твою сторону!
- Никто и не должен был. У людей есть труд и цель, а это и была война псов. Была... пока во двор не явился мясник с полной жирных костей сумой.

***

Эларик шел среди дымящихся коридоров, переступая через тела тех, кто погиб за нераскрытые для них тайны их лжелидеров. Минутами ранее служили эти безликие солдаты крепостной стеной для врагов Эльдар, хотя сами были врагами ему же лишь в меньшей степени, при развороте же событий ином могли и вовсе обратить свое оружие на него. Тонкая игра с Монкх-Кеями в их интриги и поддавки убеждениям не могла не повлиять на самого Эларика. Иначе бы люди ему не поверили.

Однако он, в отличии от сложивших кости в битве за телецентр, шёл по опустевшим коридорам, отделавшись несколькими ушибами, лёгкой контузией и ожогом плеча, потеряв с половину элементов своей пси-брони, но не жизнь.

По мёртвым взглядам павших невозможно было уже сказать, готовы были бы они поверить главному кукловоду теперь...

Хотя бы выжившим ничего не скажут.

***

- Тогда в чём же была твоя ошибка?
- Был слишком деликатен. Уважение традиций, внимание к структуре общества, соперники вместо союзников.
- Адептус Механикус...
- Происки твоих коллег, предатель, лишили меня сна, хотя мне следовало догадаться о настоящем хищнике в ночи.
- Почему же не догадался?! Ты мог не допустить всего этого! Ты мог победить! Помочь механикум очиститься, отстранить Губернатора, настроить людей на новую жизнь, без страха перед уличными культами и без соблазна перед ними же.
- ...
- Империум - модель рабочая, и нет вины альберагдцев в том, что их потенциал был выторгован замкнутыми на достижение лишь прибыли еретиками-финансистами, что те, кто должны были править жёстко и дальновидно - оказались... слишком деликатны?
- Ты когда-нибудь видел, как горят миры? Десятки миров. Готовился к встрече с ними, изучал их, видел место каждого в общей картине. Но руки в силовых перчатках негибки, и движение поддержать оборачивается разрыванием плоти, травмой, антипатией. Вспыхивают восстания, бушуют реакционеры, мир лихорадит. Давишь волнения как прыщи на теле, казнишь смутителей, спасаешь миллионы, убивая десятки тысяч, и это все не считая еретиков и предателей! Всегда говоришь себе это, повторяешь раз за разом, особенно перед лицом врага: это во спасение человечества. Всегда знаешь, что за спиной есть еще миры, нуждающиеся в защите. Но все повторяется: давишь, казнишь, прикладываешь перчатку ко лбу в попытке облегчить жар, но перчатка сама раскалена и в крови. Всё в крови, как бы уже заранее, вот ступаешь на новый мир, изученный заранее, с уже назначенным диагнозом и уже готовым планом. Смотришь на перчатку, и сразу видишь проступающие тёмные пятна на отполированном до блеска металле.
- ...
- Я стал свидетелем гибели семи планет и палачомдля более чем половины из них же. Но потом, знаешь, предатель, конгрессы Инквизиции рано или поздно начинают впечатлять. Когда до конца вникаешь в масштаб, когда слышишь, как соратники кичатся друг перед другом количеством и качеством Экстерминатусов, когда в реальном времени отслеживаешь съеживающуюся карту Империума и расползающиеся на ее полотне дыры. О, я могу уверить тебя, даже ты захотел бы переодеться в ежовые руковицы.

***

На первом этаже в парадном зале с разгромленными стойками приемных отделений и исполосованном трещинами и полуосыпавшемся экране Эларик нашел Кайлюса и Ллановара. Первый был собран, спокоен и продолжал отдавать команды своим подчиненным, все же одержавшим победу над инквизиционной фракцией. Паук Варпа выглядел блекло, словно припорошенный строительной пылью, аура его лихорадочно подрагивала и периодически просвечивала прозрачной безнадежностью.

Кажется, Ллановар пытался объясниться, как-то растопить лёд человека перед ним, а тот отмахивался, не желая тратить время на ерунду, а может быть и испытывая неприязнь к собеседнику.

- С меня хватит вашей полуправды, хватит!
- Просто услышь меня: мы не были врагами, и ложь мне нужна была для мира, не для войны.
- Кто скажет точно, когда у тебя закончится одно и начнется другое?
- Врага бы я убил не задумываясь, не дав ему осознать свой статус, не дав окрепнуть.
- Тогда лучше скорей доставай свою пушку, ксенос.
- Твоя обида мимолетней твоей жизни, но даже тихий конец свой ты встретишь на выдохе лишь одного из моих долгих циклов, и потому хотя бы ты уже не враг. Задумайся, Кайлюс, ты сам себе желаешь зла, хотя смерть не просто ждет тебя за каждым углом ополчившегося на тебя города, она обязательно доберется до тебя, где бы ты ни был, что бы ни делал, чего бы не желал. Себе. Своим людям. Своему миру. Опусти пистолет, не надо.

Бойцы Равенства начинают посматривать на намечающееся противостояние с легким беспокойством. К странным фигурам в гибких доспехах привыкли, но слова командира не могут не настроить несколько десятков боевиков против чужаков.

***

- Что же стало с твоими перчатками, если в итоге ты остался без руки, Инквизитор?
- Перчатки стираются в битвах, многих из которых могло не быть. Никак не угадать. Просчитать сложно. Но я пытался, потому что уверен: это лучше, чем раз за разом отполировывать несмываемые пятна. Здесь на одном поле собрались еретики, предатели и ксеносы, а я просчитался, не взяв лучшую экипировку туда, где она была нужна больше всего. Знания и мораль ничто без силы и готовности ее применить. Наверно все эти годы Император испытывал меня, готовя к тому единственному разу, когда жёсткость на самом деле была оправдана... Что ты делаешь?
- Хочу помочь перевязаться. Ты истекаешь кровью.
- ...
- Ты все равно уже заговорил с "предателем".
- Но почему?
- Ты ценность в будущих переговорах, или хотя бы в деле выявления твоей агентурной сети, хочешь ты того или нет. Позволить тебе умереть для нас непозволительная роскошь. Почему ты хмуришься?
- Я думал, что живу в мире, где предатели предают лишь однажды и добивают приговоривших их при удачном случае. Так и ложь ксеносов может оказаться правдой. Лучше бы мы никогда этого не узнали.

Здраво рассудив, что с корабля куда либо деться трудно, бравый но испачканный корсар не стал гоняться за руковытирательным плащиком и его обладателем, а просто пошел в том направлении, куда ускакало это чудо природы и портняжного мастерства.

-Ау, уважаемый! Бегство бесполезно, сопротивление травмоопасно, предлагаю сначала поговорить, а потом уже делать необдуманные телодвижения! - разносилось гулким эхом по трюму гнилой хоханки, некогда бывшей превосходным боевым кораблем...

Последние несколько часов были самыми худшими за все время ее плена, хотя и все остальное время, проведенное в затхлом трюме в ожидании неизбежной (и какой позорной!) гибели было, мягко скажем, не сахар. Но сейчас там, наверху, явно происходило что-то из ряда вон выходящее - трухлявое судно натужно скрипело, то и дело меняя курс, пленников в трюме мотало из стороны в сторону, отчего непривычной к морской качке Часмир окончательно расхотелось жить. После - послышались крики, которые явно издавали не мертвые глотки, и звон стали о сталь. В глазах ее последних оставшихся в живых спутников появилась надежда - надежда, что они не повторят судьбу своих предшественников и не станут обедом мерзкого чудовища. Однако этим мечтам сбыться было не суждено. В дверном проеме показалась вампирша, явно изрядно потрепанная в бою, судя по обгоревшей и изодранной одежде. С безумным голодом в глазах она бросилась вперед, на Часмир, и тут же один из воинов поднялся ей наперерез, подставив собственное горло. Чудовищу все равно было, чью кровь хлестать, а ее свита продолжала защищать ее даже здесь, несмотря на то, что так позорно позволили этим тварям взять себя - и ее! - в плен. Голодная вампирша отбросила одно тело и схватила следующего... И еще одного... Часмир осталась одна, но судьба, видимо, решила, что хочет еще немного поиграть с ней - насытившись последним из ее воинов, тварь подняла голову, будто к чему-то прислушиваясь, и выбежала прочь из трюма. В борт последовало несколько глухих ударов, и крики и звон клинков возобновились с новой силой. Часмир села так, чтобы поудобнее пристроить больную ногу - от сырости и холода она разнылась - и стала ждать, от всей души желая твари смерти, а нападающим, кем бы они ни были - победы.
Спустя некоторое время звуки битвы стихли и Часмир прислушалась, пытаясь понять, кто одержал верх. Если нападающие - нужно придумать, как договориться с ними и сохранить свою жизнь, а если получится - и свободу. Если же нежить - то ничего не поделаешь, ей быть следующей закуской...
Дверь трюма снова распахнулась, и Часмир увидела в проеме незнакомый высокий силуэт. Из темноты трюма разглядеть ничего было нельзя, поэтому она поглубже завернулась в остатки дорожного костюма и попыталась затаиться.

Какой бы крутой не была вампирша, старая добрая тактика "навалиться скопом" была действенна и против нее. Особенно, если это толпа очень злых друкхаев, которым повредили корабль. Клинок Альнафэй таки достиг цели, как и умелая атака мастера над рабами. Но больше всего отличился в этом раунде поединка один из рядовых корсаров, Моурн, который отомстил за своего соратника, отрубив твари руку.
Прыти у нежити поубавилось, в отличии от своих тупых миньонов, она на потерю конечности среагировала болезненно. Капитан напряглась, когда вампирша начала заклинание, так как они все еще были совершенно беззащитны перед чарами, но заклинание сорвалось... Аздрубаэль, ругая вампиршу последними словами, снова атаковал первым, Альнафэй выждала долю секунды, чтобы не помешать соратнику, и сама нанесла два удара.

Ри'Бринн, заслышав капитана, выцепила взглядом раненного корсара. И лишь покачала головой: соваться в самую гущу мясорубки у ведьмы в ближайших планах не было. Кажется, капитанша больше дорожила каким-то неудачником-неумехой, чем своей колдуньей. А вот у самой Порченой собственная безопасность считалась более важной вещью, чем даже повиновение. Однажды она уже поймала удар тяжелой абордажной сабли на норскийском драккаре, с тех пор хромала и вперед не совалась.
С сожалением проигнорировав приказ Альнафэй, Ри'Бринн вернулась к своим попыткам выжать из ветров магии побольше жара.

Винтер мрачно смотрела на окровавленную чашу. Внезапно все происходящее стало казаться ей нереальным, этаким затянувшимся ночным кошмаром, дурным сном, неуверенно дрожащем на грани сознания, но не желающем выпускать жертву из своих цепких щупалец. Мучительно захотелось проснуться и обнаружить себя в душной комнате таверны где-нибудь на границе княжеств, пусть даже с пустым желудком и кошельком - такая перспектива была для воительницы гораздо более предпочтительна, чем то, что с ней уже произошло и произойдет еще.

- А что будет, если я откажусь? - устало поинтересовалась она у эльфа. - Ты пустишь мне кровь силой? Или, может, башня сама захлопнет дверь у меня перед носом?

Странно, Винтер видела Илуминаэля всего лишь пару раз, но уже чувствовала, что ее начинает тошнить от его лица, слишком прекрасного по человеческим меркам. Этакая красота обнаженного клинка, обращенного к тебе острием - любоваться им можно только на расстоянии, да и то недолго. Не верила воительница эльфу, ну вот нисколечко, и не сомневалась в том, что этот остроухий нелюдь ничего не делает просто так.

Если друкхаям был бы ведом стыд, Вект покраснел бы: высказать криворукому (хорошо еще не кривощупальцему, а то такой мерзости Аздрубаэль точно не вытерпел бы и мутанта в скором времени постиг "несчастный случай"... даже не смотря на то, что это Капитанский раб) мутанту о его отвратительном умении сражаться рукопашным оружием и тут же самому промахнуться по стоячему зомби! Да так, что из-за скорости своей атаки и увлечённости траекторией своего меча, он не смог бы уклониться от ответной атаки... Хорошо хоть другие корсары были рядом и порубили мертвяка в кашу.
Вект заметил, что вражеский корабль поворачивает для залпа, а это значит, что просто так они не отстанут и, скорее всего, абордажа не избежать. Вот и славно! Его ледяная кровь ещё не остыла от скоротечной ярости предыдущего боя и требовала продолжения вакханалии!
Пока была возможность, он убрал ручной арбалет, достал баклер и одел его на левую руку, подготовившись к драке. Орудийные порты корабля нежити озарились вспышками, но благодаря Капитану, в нас почти не попали, зато мы легли на атакующий курс.
- Аааааа! - Возопил Вект, еле сдерживая себя от предвкушения драки. Подспудно, его огорчало только одно - что на этом корабле ему не разжиться рабами...
Треск, грохот, щепки во все стороны, и два корабля сцепились бортами. Вект плавными шагами побежал с кормы к месту сцепа, подвывая и скаля зубы. Его взгляд упал на обломки палубы и бортов двух кораблей, которые образовали некое подобие лестницы на соседний корабль. Аздрубаэль легко взбежал на него, подпрыгнул и оказался на территории врага. И тут же последовал молниеносный выпад мечом в зомби, защитное движение баклером и грациозный уход в разворот с полуприседа, чтобы сместиться с линии атаки и дать возможность подняться другим корсарам.

... Альнафей проследила за маневрами "Выносливого". Медлительный бриг поворачивался правым бортом ведомый непостижимой силой и уже был готов дать залп. Не медля ни секунды капитан подскочила к штурвалу и крутанула его вправо, навалившись всем своим весом. Дерево друхкайской шхуны протестующе заскрипело, когда корабль дал крен и начал поворачивать. По палубе забегали корсары, перекладывая паруса и одновременно стараясь не соскользнуть с палубы. Рядом с РиБринн прокатилась бочка с болтами для "Жнецов" и ударившись о корму раскололась. Все не закрепленные предметы скользили по палубе то и дело ударяясь об ограждения. Раздался оглушительный звук залпа десяти орудий. Альнафей впилась руками в штурвал так, что костяшки пальцев побелели - или пан или пропал. Бах! Перила у правого борта разлетаются в дребезги. Капитан моргнула. Следующее что она увидела - фонтан крови на месте одного из друкхаев, которому ядром начисто снесло все выше пояса и оседающую на палубу нижнюю часть тела с обрывками плаща из драконьей шкуры. А затем гробовая тишина. Шхуна продолжает свой разворот и видимо больше повреждений не получила. Когда клубы дыма вокруг "Выносливого" развеялись стало видно что набирающий скорость маневренный друкхайский корабль сделал полный разворот и уже идет прямо на нежить. Некоторые корсары стали у правого борта и зарядили гарпуны. Другие взялись за багры и кошки. Альнафей выпрямилась за штурвалом и левой рукой поправила прядь волос которая выбилась из под шлема.
- Всем держаться! - услышала она крик одного из корсаров и слегка изменила курс, заходя "Выносливому" под правый борт. Когда корабли поравнялись раздался гулкий удар - "Счастливый случай" правым бортом вскользь зацепил корабль нежити и замедлился, круша своим бортом орудийные порты правого борта "Выносливого". Полетели кошки. "Жнецы" выпустили свои гарпуны, которые насквозь пробивали трухлявые борта "Выносливого". Рывок. Натужный скрип дерева - усиленные крепления гарпунов выдержали. На палубе "Выносливого" началось неспешное движение - мертвые не торопились обращаться в бегство...



Тактическая карта



Порядок хода:
вампирша
игроки
корсары
нежить

...Взбежав по ступпеням на палубе "Выносливого" появилась уже знакомая вампирша. На губах заметны свежие потеки крови, а раны наоборот кровоточить перестали...

— Здесь жди. Не уходи никуда, — ответил парень. Окинул взглядом Джима: испытующим, оценивающим, как будто пробу снимал.

— У нас с ребятами методы такие. Мы не пугаем и не угрожаем. Просто лучше нас не подводить.

Сел в машину и укатил.

Дальше потянулось ожидание. Работы никакой не было. Пойти в город поискать — тоже вроде как не вариант, на десяток-другой патронов найдешь дело, а проворонишь солидный заказ.

Часа через полтора на горизонте появился сталкер — один из тех, что приходили отдавать в ремонт винтовку. На этот раз — один.

Он подошел метров на пятьдесят, когда из-за какой-то лачуги выкатилась гурьба бандитов и двинулась ему наперерез. Парень был самый молодой из троих — не тот, который делал заказ, и не тот что с бородой. Зря, конечно, он пришел один. Один в поле не воин.

Бандитов было пятеро — не Арчеры, другие. Кажется, банда эта называлась Болты или что-то в этом роде. Сталкер успел достать пистолет, но убежать не успел — преградили путь, зашли с боков. Он поднял оружие, наставил на главного. Его звали Рубило — может, потому что он так называл здоровенный тесак собственного изготовления. В общем, понтов у него было больше, чем пороха в пороховницах, но от своих подручных он отличался тем, что под дулом пистолета не начинал дрожать, как любой из них, а "типа равнодушно" пожимал плечами. Что и сделал теперь. Они обменялись со сталкером парой реплик, после чего бандиты истерично заржали. Еще пара реплик — и парень немного опустил ствол.

Джим и так знал, что сейчас будет. Но все-таки не стал отводить глаза. Обрезок трубы, зажатый в руках ублюдка, стоявшего позади сталкера, мелькнул в воздухе и обрушился тому на голову. Он еще не упал, а остальные уже набросились на него, выкрутили руку с пистолетом. Кулаки, ботинки и разномастные железки несколько секунд отплясывали свой лишенный мелодии танец, потом окровавленное тело сталкера оказалось в пыли. Джим не мог сказать, жив он или нет. Рубило забрал себе пистолет, пнул парнишку и что-то скомандовал своим — те подхватили тело и куда-то поволокли.

В трансе само восприятие меняется.
Вот перед тобой не Лир Фрэймс, которого вёл, учил и спасал, а просто объект, цель, даже не твоя собственная, а чужая, ты же для неё лишь странный ветерок, позволяющий ход в воде не потерять, не утонуть, и в то же время несущий куда-то, может быть как щепку, возможно и на скалы.
Врага для тебя тоже будто бы нет, враг слишком постоянен для того, чтобы удержаться в очищающем сознание потоке. Перестаешь замечать детали, что кажутся лишними. Думаешь об инквизиторе, о тех-жреце, о пробивающихся словно издалека пси-сигналах соратника-Паука, о нагревшемся камне души Арваура, о соотношении сил союзных и вражеских боевиков там, на нижних этажах... а потом понимаешь, что всё это просто фон, а центр мира тут, в Эларике Маульнире. И что центр расширяется, норовя заполонить всё вокруг.

Пора заканчивать с таким трансом. В этот раз он не восполнит силы, а лишь помешает.

Яростный Мститель успевает волнообразно колыхнуться, приблизившись к лицу Лира и отдалившись от него, а потом развязка поединка взламывает реальность так же грубо, как и прерывающий речь лидера удар убийцы.

Сбитый с ног Инквизитор отсекает едва видимым алым лучом из перстня наплечник диверсанта, сползает с его руки целиком наруч, и без того уже повреждённый в предыдущей схватке. Но раньше чем опаленная пси-кость сухим стуком встречает пол - срезает руку Инквизитора в кисти оказавшийся более метким выстрел диверсанта.

Перстень не выстрелит вновь с уже отмирающего пальца.

Нечего больше выкинуть из казавшихся бездонными рукавов хитрому воину-охотнику Империума, вместо новых атак он инстинктивно пытается зажать рану.

Нет даже слов - их некому слушать в пустом зале, где только безликий в своём шлеме ксенос и окончательно вросший в маску самообмана предатель. Верные слуги, последние из ещё живых, остались внизу, но им не успеть пробиться через остальных предателей, через столичную ячейку Кайлюса и его наймитов... Если бы только не ранние потери, то здесь дерзкого ксеноса встретила бы вся свита. Расклад был бы совсем другой, но сама битва началась задолго до этого момента.

Ему не подняться, не с одной рукой, не в тяжёлых одеждах и броне, не при таких ранах. И всё же он пытается, перевернувшись на бок и думая, думая, сосредоточенно думая над всеми вариантами спасения и победы. Возможно, запас трюков врага ещё не исчерпан, и он всё ещё опасен. Особенно если он отрешился.

- Видит Император, если бы не ценность этого мира, я бы уже отдал приказ о приведении в исполнения Экстерминатуса. Трон не должен достаться предателям, население - ереси, а тайны и планы - ксеносу. Но жизнь не принесёт вам победы, нет, вы будете прокляты сами же собой, ибо путь ваш суть ложь, а потому сожрёте же друг друга при первой же трудности, а мы поможем, и спасём этот мир, и наставим людей, и направим людей. Не я, но мы. То, чего нет у таких убогих горделивых одиночеств как вы.

Сперва на одно колено, после на другое, в итоге - у него получается, он шатается, но стоит. Шаг делает, оставляя за собой жирный кровавый след. Переставляет ноги, направляясь в сторону комнаты трансляции, где уже закончилось воспроизведение плёнки, но горят призывными огнями десятки гудящих ящиков работающей аппаратуры. Лир явно спешил и ничего не выключил перед выходом.

- Вы - наглые выскочки, без системы, без связи. Вам никогда не победить Империум. Вы отказались от такой победы поколения назад, сбежав от Великого Врага, бросив родные планеты, само понятие "родина" позабыв и предав запрету и лживому "переосмыслению".

Что ж, в одном он точно прав: пока не поставлена последняя точка в этой истории, победу праздновать рано. И требует уже яростная воля Кхайнэ эту точку поставить - зачем терпеть глупую ругань и пустые обвинения этого Монкх-Кей? Опустившись до такого поведения он явно показал, кем он является. От человека в нём уже будто бы ничего нет...

Бой получился унизительно коротким - для посторонних наблюдателей. Но для Винтер он длился целую жизнь. Точнее, целых семь жизней. Чужие воспоминания ворвались в голову подобно приливу, наполняя мозг эмоциями и образами, чьей-то радостью и гневом, мгновениями истинного счастья и неделями, наполненными болью. Винтер уже начало казаться, что среди всей этой мешанины посторонних чувств она вот-вот потеряет себя, но спустя миг все закончилось. Осталось лишь головокружение, слабость в ногах, трясущиеся пальцы, едва удерживающие ставший вдруг неимоверно тяжелым клинок. Осторожно опустив меч на площадку, воительница глубоко вздохнула, пытаясь разогнать висящую перед глазами пелену.

- Благодарю... - прохрипела она, не совсем понимая, за что именно благодарит Джареда. Просто так надо, подходящие случаю слова, этикет, мать его... И почему все вокруг считают, что имеют право решать за нее?! То смертью пытаются одарить, то армией... И этот туда же, тоже решил что-то сделать, и даже не спросил, нужно ли оно ей! Впрочем, убивать не стал, хотя мог бы, и вот за это ему, пожалуй, спасибо.

С трудом поклонившись как бывшему, так и не состоявшимся противникам, Винтер попятилась к выходу. Еще, чего доброго, эльф с демоном решат в бою с ней счастья попытать, а она к новой битве совсем не готова. Пусть лучше с Джаредом дерутся, может поубивают друг друга, нелюди поганые.

Кандидатов, известных Луизе, осталось всего два. Хозяин, хоть и много чего знал, но у кого какой товар в наличии помнить, конечно, не мог, поэтому новых наводок дать тоже не мог. Можно было потолкаться на рынке и поспрашивать, но, во-первых, на это ушло бы слишком много времени, а во-вторых, просто так расспрашивать тут было не принято — хоть мелочевку, а надо было раздавать за такое. А это тоже расходы.

Рингера он посоветовал поискать в одном заведении, где сдавали комнаты. Называлось довоенным словом "Комфорт". Луиза там никогда не была, но со стороны видела. А также слышала, что про это место говорили. Говорили, что лучше, чем там, в НХ жили, наверное, только самые главные чиновники.

За Хлестким, как и говорил Сидни, ее послали в "Четыре колеса". Это оказался не бар, не отель и не столовка, а частная авторемонтная мастерская в промышленном районе. Видно, Хлесткий там чалился с хозяевами.

Заплатив тринадцать с половиной кредитов республики Нью-Хоуп (учитывая природное обаяние, напор и размер бюста Луизы официант не стал требовать чаевых за полезную информацию), компания отчалила на поиски треклятых примусов.

Капитан "Счастливого случая" еще раз перечитывала краткую депешу, в котором командование излагало цели и задачи. Просто от нечего делать, давая своей команде лишние десять-пятнадцать минут на сборы на палубе. Опоздавшим и на это будет выдано порицание, которое капитан Каморан уже успела придумать.
-Эй, мешок с костями, как ты думаешь, кто окажется самой ленивой задницей на этот раз?
Мешок с костями, он же паршивая курица, он же ущербная ящерица, он же дрэйк-фамильяр, угрюмо нахохлился на своем сторожевом посту. Помолчав секунду, дрэйк хрипло прокаркал:
-Локхид, якорь ему в задницу!
-Ну, не так радикально... но ставка принята. Я за боцмана, он вчера был не самый трезвый.
-Утопи его к чертям морским!
-Заткнись, падаль.
Фамильяр замолчал и шумно почесал лапой крыло. Тварь обладала поганым характером, мало того что склочным, так еще и параноидальным. Они с капитаном составляли странную парочку. История появления этого экземпляра была покрыта мраком тайны, просто однажды еще старший помощник Альнафэй притащила на корабль бранящийся на всех языках вперемешку мешок и вытряхнула из него существо, похожее одновременно и на попугая и на морского дракона.
Больше всего капитана сейчас беспокоило ничтожно малое количество информации о цели атаки. Например, есть ли в городе хоть какие-то укрепления, защита гавани, сколько там вообще жителей... все придется выяснять почти на месте.

Выйдя на палубу с опозданием в пятнадцать минут, капитан осмотрела собравшуюся на палубе команду. Корсары кутались в плащи, явно не довольные погодой. Что-то они разбаловались на более-менее уютном Черном Ковчеге, потому что погодка была вполне так себе нормальная для друкхаев, можно сказать родная и привычная, в Наггороте такая царит почти круглый год. В самом углу скреб палубу раб-мутант, но полезной составляющей в его действиях было совсем мало... Полезным скорее был сам факт его наличия, так как любой член команды мог пнуть эту несчастную пародию на человека и разрядить напряжении последних часов перед налетом.
При появлении капитана шепотки стихли и внимание сконцентрировалось на облаченной в добротные доспехи корсара и драконий плащ фигуре капитана с дрэйком на плече.
-Команда, наша цель -монкаевский город Харгендорф и его окрестности. -голос у капитана был довольно низкий и зычный, хорошо слышный по всей палубе. -Наше задание -доставить на Ковчег 50 взрослых, здоровых самцов-монкаев. Действуем по обычной схеме -сгоняем все, что удалось отловить и отбираем годный материал. Напоминаю, что трюм рассчитан на 50-55 скотов, так что не увлекайтесь. С избыточным материалом можете поступать на свое усмотрение, но на борт не тащить. Все, что вы захватите в процессе, будет разделено, согласно закону, который вы хорошо знаете. Из не очень хорошего- подробностей об этой местности мало, так что во время операции будьте готовы к неожиданностям. Силами нашей магической поддержки будет проведена предварительная разведка, по ее итогам принято решение о дальнейших действиях, о которых вас уведомит сержант. Передайте привет не явившимся на этот брифинг, они -в трофейной команде и будут заниматься, в первую очередь, сбором фуража и провианта. Ориентировочно, корабль прибудет на место через пятнадцать часов, еще пару часов может потребоваться на подготовку. До этого времени занимаетесь своими делами согласно вахтенного расписания. Если вопросов нет, все свободны...
Теперь настало время раздать конкретные приказы.
-... кроме мастера над рабами и боцмана. Подойдите ко мне.
Дождавшись пока указанные подойдут на разрешенное им расстояние, капитан продолжила:
-Аздрубаэль, пообщайтесь с этим недоделанным мутантом. Он, по его словам, местный, так что мне нужна как можно более детальная информация о Харгендорфе и его окрестностях. Только не переусердствуйте, к моменту высадки он мне нужен более-менее живой. Приказ ясен?Приступить в исполнению, через три часа жду вашего доклада.
-Гхорш, проверьте еще раз состояние судна. Особое внимание уделите загонам для рабов. По окончанию можете присоединиться к Аздрубаэлю, если захотите. Какие-то вопросы еще остались? -на всякий случай уточнила капитан.
Следующей на раздачу ценных указаний значилась ведьма, а на выдачу порицаний -ленивая задница-командир абордажников. Телохранителя не было видно с самого утра, но в отношении этого товарища это была нормальная картина -он обычно появлялся именно там и именно тогда, когда был нужен.

Меллион мерил шагами палубу, не зная чем занять себя в отсутствие рабов. Руки требовали действия. Жажда насилия требовала упоения.
"Где же эта выскочка?" - подумал он, имея в виду Капитана. Но она всё не появлялась. Любят же эти высокородные театральщину...
Во время прохождения очередного круга по палубе, взгляд Меллиона упал на мутанта, истекающего слюной, и внутри него поднялась волна отвращения. Как можно терпеть на корабле это зловонное недоразумение?! Вот когда он станет Капитаном, его корабль будет свободен от подобной мерзости, на нем будет место только для чистокровных Друкхаев!
Рабы... ему нужно много рабов! Пыточное мастерство требует совершенствования. Если в ближайшие пару дней их команда не отправиться на дело, Векту придется затеять с кем-нибудь дуэль... ну или оглушить кого-нибудь, уволочь в самый нижний трюм, и пытать-пытать-пытать...
Сладкие мурашки побежали от таких мыслей по позвоночнику, и Вект позволил себе плотоядно улыбнуться.

Нелегко даётся Эларику сохранить невозмутимость на грани смерти - слепой, но гибкий удар Инквизитора самым кончиком меча достаёт до камня души, взрезав защитный корпус доспеха по центру и оставив тонкую чёрную царапину на блестящей поверхности великой драгоценности. Только молниеносная реакция элитного воина Аспекта позволяет ему спастись, на полвздоха уйдя прочь от смертельной дуги.

И даже здесь ещё одна маленькая победа - новая обвинительная речь сразу после избежания угрозы. Диверсант в оплавленных ещё в начале битвы за телецентр доспехах, со вмятиной на шлеме и порезах на поручах и поножах - всё равно выглядит лучше запыхавшегося Инквизитора, потерявшего пальцы на руке и истекающего кровью из трёх колотых и как будто бы издевательски щадящих ран. На гибких белёсо-костяных изгибах и изумрудно-зелёных пластинах Биэль-Танской брони даже повреждения смотрятся развитием композиции - пси-доспехи натурально создавались для войны. На роскошных, где с меховым подбором, где с цепями, снежно-бордовых с золотом одеждах имперского посланника кровь и прорехи смеются позору несоответствия - статусная вещь никогда не докажет превосходство в настоящем деле.

И всё же даже для испуганного боем титанов Лира цвета и одежды стоят далеко не на первом месте. Важно, что под тканью и бронёй. Инквизитор отвечает сквозь оскал боли и ярости:

- Я говорю себе: по миру за раз, по жертве за победу. Миллиону планет Империума нужен легион мученников. Люди должны хотеть спастись! Должны себе и друг другу. Закон вселенной, о ксенос, не ведающий долга, закон, что вы-паразиты привыкли нарушать, избегая скверну, что угнетает нас! Прячетесь в свои варп-норы при тени угрозы. Скитаетесь по Пустоте без пристани и храма. Бесстрастно наблюдаете за агонией других...

По сравнению с быстрой, яркой и поддержанной мыслеобразами речью Эльдар тяжёлые слова человека звучат подозрительно долго, так что невольно напрягается посчитавший себя готовым ко всему Эларик. Противник его явно запомнил страшный по выразительности урок превосходства Старшей расы в фехтовании - инициатива Яростного Мстителя неоспорима, вот только Инквизитор решил её и не оспаривать.

- Человек же всегда выберет жертву, над человеком есть закон жизни, человек - не проклятый беглец, не дорожащий ничем, кроме своей шкуры, не имеющий ничего, кроме скорлупы своих кораблей, ничем более обладать и не желающий.

Вспарывают пол косыми росчерками словно запоздало коснувшиеся поверхности тёмные брызги. Россыпи странных крупинок, незаметно сошедшие с рук Инквизитора в процессе поединка, только сейчас замечены Элариком и связаны с шариками липкой массы, что использовали аколиты в центробанке Аргентум Глобулус.

- Нам не страшно смотреть на смерть миров - мы выносим из пламени войн тысячи других! Гибель одного - жертва во спасение всех, сегодня один мученик - во благо родины, завтра целый мир, но во благо Империума!

Последнее - уже к Лиру, уже не лежащему, а встающему с колен и гранатомёт за собой тянущему. Инквизитор всё же сумел сделать то, что было делом его жизни. Мобилизовал в глубине души тоскующего по лону структурной основы и забытого системой, но не самим собой гражданина Империума. Между привычным страхом наказания и ужасом неизвестного в лице ксеноса - подчинённый полугипнотической речью Инквизитора Лир уже почти выбрал первое. Вот-вот подаст своему будущему палачу оружие возмездия.

А Эларик только сейчас понял, что начал опаздывать за развитием событий - через несколько секунд визави настигнет тех-жреца, подхватит его робкий подарок и, прикрывшись его тщедущным телом, всадит в обездвиженного диверсанта целый барабан фраг-гранат.

Ступни Яростного Мстителя завязли в расползшейся на метры вокруг липкой тёмной субстанции. Ярый меч погасил пламя умной командой-предохранителем, во избежание смерти живого пламени от переизбытка эмоций, вызванных столкновением со слепой и смятой, но всё ещё могучей волей Инквизитора.

И не за что даже ухватиться.

Фантомные, словно размазанные во времени и пространстве удары чемпиона Лжи.
Прямые, молниеносные, несущие силу грома вместе с ними удары чемпиона Ярости
Ленивые, но бьющие в самое уязвимое место удары чемпиона Тоски
Коварные, сложные в простоте - удары чемпиона Предательства
Ты приносишь в мир память о них, Эларик, но не приноси в мир их самих! Осторожнее!
Осторожен. Насколько можешь - ведь весь накопленный опыт стал песчинкой в бесконечности, когда ставки поднялись так высоко.
И потому каждый удар Лжи - слабее выпада правды, куда больше знакомого противнику, но честного и настоящего. Каждое воспоминание об ужасе слуг неназываемых сущностей - вместе с воспоминанием, что они были побеждены. Они были уничтожены.

Теряется в видениях инквизитор, корчится в ужасе Лир, - не спеши, Эларик, не спеши. Не забывай себя в порыве.
Вдох.
*Инквизитор узнаёт Лира"
Выдох.
*Уйти от удара, закручивая врага в смертельную спираль*
- Что ты говоришь себе, когда ваши интриги, ваш "делёж территорий" - не замечают угрозы вашему человечеству? Когда миры гибнут, тонут в море Хаоса, раскалываются на части от ударов орудий - там, где тебя нет? Сколько их под угрозой прямо сейчас, пока вы стараетесь утянуть друг у друга осколок прошлого?

Сложное время первопроходцев. Жизнь перфекционистов полна спланированных событий, отточенных решений, правильных выводов. И развития. Но здесь всё не так, всё впервые, всё нести самому, неизвестно куда и как долго. Туман войны и вакуум лидерства блокировали чистую струю понимания, но зерно истины всё же проросло в искреннем разговоре.

Для такого никогда не бывает слишком поздно.

Боль Ястреба пронзила его соратника-Дракона пикой горя, содрогнулся Финир, рассмотрев невероятные по глубине печали узоры в ауре того, кого он в гордыне своей попросил о слишком многом.

Ультиру вспомнилась примеченная до боя неуверенность собрата по оружию. Тот старательно давил её в себе, но не мог, одну лишь только её из целого мира эмоций не мог уничтожить мастер разрушений! Любовь к друзьям, к команде, к Биэль-Тан...

- Ты сказал... "наказание"?

Оба Эльдар даже не заметили пронёсшегося в метрах от них снаряда и раскрывшейся лепестками-обломками цветка-дыры в дальней стене. Осколки и пыль накрыли диверсантов запоздалой волной, но они даже не пошелохнулись.

- Я думал, это твоё спасение... Ты будешь жить, но и я умирать не собираюсь! Просто кто-то должен нести знания дальше, если бы не это, я бы... я бы предложил тебе остаться - вместе бы познали сполна все последствия нашей работы!

Финир уже далеко не так уверен, как раньше. Невыраженные словами мучения Ультира были восприняты на другом уровне, но всё же восприняты!

- Лишь одного боюсь: оба можем не выжить тут, и тогда некому будет передать опыт в Биэль-Тан. Разве ты не понимаешь, что мы бросаем дело неоконченным?

Снаружи подбадривают друг друга собирающиеся для штурма солдаты. Чувствуют Эльдар напряжение натянутых до предела гранатных предохранительных колец, вот-вот полетят смертельные гостинцы внутрь ангара.

Воинам Аспектов нужно выбираться: контр-атаки меньше всего сейчас ожидают Монкх-Кей. Но тогда как закончить разговор, который, видит Ультир, нежданно-негаданно для него, но всё же привёл к чему-то позитивному?

Из глубины ангара приблизились к диверсантам их псевдо-двойники, как в искажённом отражении понятны их жесты и их безмолвная решимость. Оборона или контр-атака, и аколиты-асассины Инквизиции пытаются склонить Эльдар ко второму.

Оказавшись на тренировочной площадке, Винтер поначалу растерялась. С вершины башни открывался великолепнейший вид, от высоты захватывало дух, а отсутствие ограждений рождало дрожь в где-то позвоночнике. Впечатляющее место. И подавляющее.

Крепко сжав кулаки, воительница заставила себя собраться и отбросить все лишние эмоции. Нельзя смотреть по сторонам, нельзя бояться. Иначе нет смысла вообще вступать в бой, ибо тот, кем владеет страх, будет сражаться сразу с двумя противниками, один из которых - он сам.

Медленно ступая навстречу Джареду, Винтер пыталась понять, зачем тому понадобилось устраивать этот поединок. Что им двигало? Детское стремление самоутвердиться, выяснить, кто сильнее? Скука? Желание научиться чему-нибудь новому? А может просто подраться захотелось, или все же есть причины, которых она не знает? Способен ли вообще кто-нибудь понять этого странного мужчину, способен ли он сам понять себя? Вспомнив мастерство Джареда в битве с демонами, а также советы эльфийки в купальне, девушка едва уловимо нахмурилась. Наверно, действительно не стоило соглашаться на поединок, вот только сдавать назад уже поздно.

- Ты оказал мне честь, пригласив сюда. - остановившись перед тем, кого демоны зовут Посланником, Винтер слегка поклонилась. - Однако прошу тебя помнить, что я всего лишь человек, и вряд ли смогу сравниться с тобой в ловкости и воинском мастерстве.

Альберагд-I, мир, обеспечивший своё процветание скрытыми под видом обыкновенных городских структур технологическими артефактами той эпохи, когда людская раса была куда могущественней даже нынешнего Империума. Телецентр, на захват которого сделали ставку и Инквизиция, и Эльдар - часть этого наследия, и потому даёт своим обладателям хорошие шансы на успех, но и уязвимость этого объекта так же сложно недооценить.

Победа выскальзывала из рук Губернатора планеты и его сподвижников с каждым днём этого скрытого противостояния, но пока Инквизиция ещё не раскрыла свою сущность и не сделала свой главный ход - Равенство по-прежнему остаётся группой террористов, ответственных за смерти и невинных в том числе, а власти немало времени потратили на оболгание единственных своих открыто действующих врагов. Безусловно найдутся и те среди граждан, кто сожмёт кулаки в бессильной злобе, но если попытка поднять голос будет задавлена в зародыше - население смирится. Очередной эпизод контр-террористической войны. Власть всегда была суровой и никогда не боялась крови - точно зная меру и всегда дополняя сталь репрессий мёдом пропаганды.

***

- Они едва ли смогут, Ультир. Слишком поздно мы взялись за это дело, борьба давно вступила в финальную стадию, мы лишь ускорили развязку. Первый катализатор будущего...

В последнее время Финир был замкнут, но воевал бой от боя всё лучше и лучше. Спас несколько раз жизни других, может даже и твою, Пикирующий Ястреб, тебе-то видней.

- Такая ли большая разница, кто теперь победит? Лишь бы не тираниды и не хаос, а о том мы уже позаботились, Аспекты Айлена, Чиракинан, Ллановара и Омрэана уже почти сложились в мозаику взаимно усиливающегося превосходства. У них получится, я знаю, ведь мы точно и безошибочно определили участь заражённых. С людьми же полумерами не обойтись, но в их отношении я среди наших планов ничего кроме полумер не вижу. Они слишком долго были рабами своих систем. Такие просыпаются лишь рядом с кем-то, будь то Инквизитор, Магос, сильный мира сего или хотя бы мы.

Дракон и Ястреб ехали в уже знакомом им по миссии в отеле скамов фургончике, даже водитель за рулем, казалось, не сменил до сих пор одежды. Молчаливый Монкх-Кей и двое Эльдар, наиболее подготовленных к быстрому налёту на артиллерийскую часть, дислоцирующуюся на дальних окраинах Санта-Иллиды. Ничего и никого лишнего. Удалось в парковой зоне центробанка, значит можно и нужно повторить тот опыт, развив по необходимости.

- Эларик не учитель, Ультир, он лидер и воин, причём лидером стал лишь недавно, отвернувшись от воина в себе, и слава Ише, что не от всех нас при этом! Но он не учитель. Он не сможет показать Кайлюсу, Лиру и другим - как нужно будет защищать то, что никогда им не принадлежало, как предстоит отстроить то, что они разрушили своими руками.

Ехали долго, потому выехать пришлось раньше остальных - когда команда Скорпиона ещё лишь только запускала в телефонные сети города ложный контакт для выманивания Инквизиции, а Эларик уточнял последние детали у своих новых союзников, пара Дракон-Ястреб уже колесила по дорогам столицы. Странно и немного непривычно было слушать откровения спокойного обычно Финира. Сложно было поверить в то, что он разнервничался накануне важного дела - скорее всего он со свойственной ему обстоятельностью подводил Ультира к какому-то выводу.

Контроль за городской безопасностью в последние дни необычайно усилился, Эльдар то и дело слышали завывания сирен или бубнёж чего-то запретительного-ограничительного по громкоговорителям. Пожилой водитель, однако, или очень хорошо знал город или обладал каким-то чутьём на проверочные пункты. Объезжая крупные перекрестки и сторонясь основных магистралей, развозчик еды довел машину до условленного пустыря, где ждал другой транспорт, менее подозрительный для того района, где вряд ли жил кто-то достаточно богатый для покупки пищи с доставкой. На невзрачном угловатом седане прокатились по самым нищим северным трущёбам "Ямы", откуда началась вся эта уже десятидневная миссия Эльдар на Альберагде-I. Может быть вон тот спуск в метро и был местом первого боя с местной нарко-шпаной, местом, где Баньши оставила свою первую метку-послание арбитрам, среагировать на которую те, правда, так и не успели.

В какой-то момент водитель остановил автомобиль в тесном переулке и, не оборачиваясь на заднее сиденье, сказал, что дальше ждёт выезд из города, где избежать проверки точно не удастся. До автопарка Василисков, однако, всего 3-4 километра, не расстояние для крыльев Ястреба.

Эльдар вышли и какое-то время смотрели вслед уезжающему водителю, так же как и многие в Равенстве относившемуся к таинственным союзникам со смесью страха, подозрения и смутной надежды. Машина завернула за угол очередной безымянной шестиэтажки, и в переулке остались только воины Аспектов и оранжевые мешки с мусором. Взлетев на крышу, они окинули взглядом погрязшую в отчаянии и безысходности часть города, где ничего не изменилось с тех пор, как борцы за будущее начали свою тайную войну. Всё так же трясутся здесь по своим квартирам-ячейкам измученные работой трудяги, по-прежнему перепродают свои продукты барыги и караулят неосторожных мелкие налётчики, неподвижной глыбой иллюзии порядка возвышается в отдалении Цитадель Адептус Арбитрес, ответственная за гибель Сверкающей Пики.

- Минимально наше воздействие на других, Ультир, но не на нас самих. Мы выбрали наиболее эффективный путь, но посмотри вокруг - нам не перестроить эти лабиринты и не исправить кривизну этих созданий. Даже мудрый Эларик не сумеет сделать из Монкх-Кей человека. Это задача на года, а до начала кровавой революции остались часы. Пускай даже это будет самая малокровная революция из всех - эти несчастные ни за что не успеют овладеть технологиями своих элит. Расправа Империума будет жестока. Я бы хотел увидеть, как будут действовать каратели, что найдётся ответить им у повстанцев. Это важно.

Если ты правда хочешь понять его, брось +Hx
На 10+ узнай, в чем он неуверен.
На 7-9 всё-таки узнай, но в обмен...
* ...неосознанно выдай ему то, в чём неуверен ты сам.
* ...переступи через себя, если воспользуешься узнанным аргументом (= -1_сейчас, когда воспользуешься)

## Так как мы пропустили большую часть игры, ты можешь придумать общие с Финиром эпизоды, и использовать их как одноразовые бонусы +1_сейчас в тех тестах, что касаются тебя и Финира, вашего взаимодействия. Одноразовые воспоминания (что происходило за эти три дня я уже описывал, но в принципе ты можешь добавить к этому и что-то своё, только спроси заранее, а то, что я описывал - можешь без спросу адаптировать и интерпретировать.)

***

Огороженное металлической сеткой заасфальтированное поле, вышки по периметрам, коих целых два. Патрули с собаками в промежутке, смены ждут в сторожках у многочисленных ворот. Ремонтно-мастерские ангары, казармы, склады и командные пункты - в центре немаленькой базы. По большей степени господствуют здесь открытые и хорошо просматриваемые пространства, но хватает и мест, где можно укрыться, например груды ящиков возле мастерских и складов, прачечно-кухонные пристройки возле казарм, сами ряды Василисков и Химер.

Части столичных Сил планетарной обороны всё это время оставались в стороне от ужасов контр-террористической и подпольной войн, и это по-своему гарантировало их лояльность Губернатору. Солдат Монкх-Кей в первую очередь учат не воевать, а исполнять приказы, и если поместить их в своеобразный информационный вакуум, то контролировать будет ещё легче. Если Высшие Дома поймут свой проигрыш - армия станет последней их опорой, ведь Адептус Арбитрес, даже разбавленные в течении многовековой реформы местными инфорсерами - всё равно перейдут под знамёна Инквизиции по малейшему её требованию.

Когда ты взлетаешь на значительную высоту и осматриваешь окрестности, брось +Sharp
На 10+выбери 3, на 7-9 лишь 1 из:
* Ты рассчитаешь самый лучший маршрут для эвакуации.
* Ты запомнишь скорость и направление движения низких облаков.
* Ты будешь держать в голове карту боя и заранее знать, отуда придут вражеские подкрепления.
* Ты сможешь указывать Дракону самые опасные цели.
##трактуй это как бонусы +1_длительный в подходящих к описанию случаях или трать как единовременные бонусы на то, чтобы как-то переписать ход боя (ты в принципе можешь предлагать отыграть что-то в фокусе или как-то переписать/дополнить мой текст своими идеями)

Вокруг уже более дикие места, почти нет гражданских строений и земля практически не схвачена асфальтом там, где не гремит солдатский сапог и не лязгают гусеницы уродливых танков. Маленькая и изъеденная кислотными дождями рощица в отдалении от военной части, бежит мимо широкий и кривой ручей с болезненно жёлтым оттенком вод. Наблюдательным пунктом воины Аспектов избрали холм, покрытый чахлой растительностью в виде куцых кустов и колеблющихся на ветру трав. Кажется, Эльдар едва ли не впервые увидели природу этого мира, покорённую человеком вокруг своих поселений, но далеко не всюду в масштабах планеты. Там вдали, на горизонте - простираются более и более густые леса, а ещё дальше карабкаются к небу сопки и горы, и где-то далеко шумит полноводная река. Люди не смогли охватить всю эту незримую отсюда красоту полноценным кольцом дамб и плотин, шахт и пилорам, но они старались, и у них на всё расписаны прагматичные планы. В чём-то Эларик прав - эта планета не виновата в том, что все хотят пожрать её нутро. Даже люди древности, подарившие этому миру невероятные технологии Туррисов и им подобных конструкций - даже они были добрее к природе, с которой как-то уживались, ограничивая свои хищные порывы. Быть может у их потомков всё же есть шанс выжить - если только они смогут обратиться к древной мудрости.

- Ты тоже думаешь, что дело в них, что они ключ ко всему, к нашей миссии, к нашему триумфу? Отвлекись, Ультир, не улетай далеко, посмотри на нас с тобой. Баньши, например, считает, что изменения в нас важнее, и я согласен. Приоритет - за нашим будущим, не за чьим-то ещё. Эларик видит нашу победу лишь в том, чтобы каждый из наших соперников остался ни с чем, и ради этого готов подтолкнуть к сиюминутному триумфу даже тех, кто может его возненавидеть: как ксеноса, чьи слова они понять всё равно не в состоянии. Он говорит им про красоту мира, про страх лидеров, идущих на уступки совести, про возможности и перспективы собственного выбора. Когда они получат разрушения и смерть, сколько из сказанного им Элариком останется в их головах? А сколько будет истрактовано заново, уже со злобой, ищущей выхода? Им нужно будет обвинить кого-то в страхе, а ведь это будет тот самый страх, про который говорил Эларик... я не верю в их будущее, Ультир, не по силам им будет отказаться от компромисса. Между надеждой и страхом в эти тёмные кровавые времена выбор куда проще сделать в пользу последнего. И тогда он снова начнёт диктовать им образ врага, против которого можно сплотиться. Недостатка во врагах у них не будет, но самый главный враг будет нужен их элите, их лидерам, которые будут возвышаться над массами и у которых будет свой собственный самый главный страх, страх того, кто правильными словами и благородными поступками заставил их подумать, что иного выхода кроме как утопить мир в крови - не существует, а потом бросил их наедине со "своим" выбором, ещё слишком слабых для свободы, но уже вкусивших крови...

Дракон поднялся на ноги, полностью готовый к бою. Огненное копьё в руках, мельта-гранаты - на руках, припаянные к наручам тонкой мыслью-командой и готовые по ещё более тонкому импульсу сорваться одновременно со взмахом. Часть мельта-зарядов Финир отдал Ультиру в обмен на связки плазменных и ЭМИ гранат. К этой миссии воины Аспектов запаслись значительным боезапасом.

Когда настаёт время Пикировать на цель, брось +Cool или используй последние заряды кристалла Зноя для того, чтобы пролететь мимо стражи абсолютно незаметно.
На 10+ всё в порядке, вы на объекте, тревоги нет.
На 7-9 и ниже у вас получилось дорваться до стройных рядов длинноствольных самоходных орудий, но выбери 1, а на 0-6 ещё 1 выберу я...
* охранник на одной из вышек всё же заметил вторженцев, и хоть и был снят метким выстрелом из лаз-бластера, но даже и будучи тяжело раненным - найдет в себе силы поднять тревогу чуть позже.
* стычка с одним из патрулей оказалась неизбежна, и чтобы не дать врагу поднять шум - вам пришлось пожертвовать своей безопасностью. -2_здоровья только тебе или -1 тебе и 1 рана Финиру.
* заметят вас не силы СПО, но кое-кто другой.
##Здесь и далее используй гибкость как одноразовый запас бонусов +1_сейчас, восстановить который уже нельзя. (ну или можно, но по договоренности и при некоем "фокусе" внутрь событий)

...Тяжело остановить прорвавшихся в центр расположения сил воинов Аспектов, почти невозможно - прокравшихся. Как вышло так вышло, но железных монстров от жестокой расправы не могло остановить ничто, а Эльдар было по большей части всё равно, как сжигать технику - с экипажами или без.

Идут ли они пригнувшись между рядами Василисков, тихо крепя им на моторы гранаты до единого будущего взрыва, или бегут ли под градом стабберных пуль, поливая всё вокруг мельта-огнём и поражая незримыми молниями ЭМИ-разрядов - задача всё равно будет оставаться превыше всего.

Когда бой всё же начинается, брось +Aspect+1 в случае если до этого момента вам удалось проделать всё тихо.
На 10+ выбери 2, на 7-9 только 1 из:
* Дракону удалось запалить большую часть вышек, представлявших угрозу. Иначе эвакуация пройдет с осложнениями.
* Тебе удалось захватить одно из стабберных гнезд и изрешетить подбегающую охрану периметра. Иначе -2_здоровья.
* Вам удалось избежать близкого попадания всё-таки выехавшего на огневой рубеж Василиска. Иначе +рана Финиру и -2_гибкости тебе.

Пока ещё тихо - Крылья помогают проноситься над самой землей и взмывать на крыши ангаров, на фоне ржавчины которых активная маскировка пси-доспехов может творить чудеса скрытности. Когда уже ревёт пламя, захлёбываются в треске стабберы и рявкают тут и там заводящиеся моторы - Крылья возносят ввысь, откуда можно прикрывать мерной поступью неотвратимого разрушителя шествующего по плацу Дракона.

Он совсем перестаёт беречь себя в какой-то момент.
Выходит под вражеский огонь и оплавляет очередное стрелковое укрытие за секунды до того как пси-броня успевает дать брешь.
Сталкивается на углах домов и техники с солдатами, но без колебаний и страха вступает в ближний бой, стреляя в упор, обжигаясь и обжигая бьющий тревогу доспех там, где одной лишь Эльдарской ловкости и гибкого кинжала не достаёт для быстрой победы.
От узлов сопротивления уходит внутрь зданий, пробивая дыры в стенах, но лишь для того, чтобы секундами позже выйти защитникам во фланг или тыл - и испепелить, не жалея патронов и сил.

Кажется, ещё немного, и вы вдвоем истребите весь артиллерийский полк, а с ним и роту охраны в придачу, кажется, будто ничто не способно нанести вам вред - тебе, скрывающемуся за облаками до момента смертельного удара в пикировании, Дракону, прущему напролом и не кланящегося пулям и лазеру, тебе, падающему на едва успевающих организоваться солдат и вырезающему их в крылатом вихре смерти, Дракону, не обращающему внимания ни на что, кроме целей, целого полигона целей, больших и малых, более или менее опасных, приоритетных или второстепенных, но в конечном итоге обязательных к тотальному уничтожению. В какой-то момент вы почти стали единым целым - одним духом войны, коя возрадовалась, устав от варварских, примитивных и кровожадных подходов низших рас и слишком безэмоцинальных и безразличных подходов других старших рас. Эльдар все равно остаются единственными любимыми последователями Кхайнэ.

- Не говори другим, Ультир. Выслушай сам, прими и запомни как часть меня. Мы живём не только в камнях душ, без памяти сородичей этот сон наверняка что та же смерть. Мне нужно это. Мне нужна память похожего на меня самого, истиного соратника, твоё понимание и одобрение. Видишь, я говорю то, что думаю. Меня уже не хватает на образность.

Дракон заходит в очередную сторожку и секундой спустя её стены лопаются одна за другой, а крыша проседает неровным комком, оставляющим самому вторженцу толику пространства для безопасного выхода. Какой-то счастливец успевает выпрыгнуть в окно, разбив стекло и порезавшись об острые края - и Эльдар не добивает его, оценив масштабы чужих страданий и пройдя мимо. Труха и обломки, боль и страх. Впереди командирский бункер, долгое время остававшийся подозрительно тихим.

Остатки Василисков в стороне, и их экипажи уже там, но Дракон замер на месте и смотрит в двери бункера, перекрестив вьющуюся в языках пламени тень с щупальцами дымов. Гигантский взрыв вырывается из-под земли, сметает убежище офицеров и сбивает Финира с ног. Салют Инквизиции, наведавшейся сюда с той же целью, что и Эльдар.

Их тоже двое, по крайней мере сейчас - подрывники в маскировочных костюмах и в гибкой броне, похожей на ту, что была у асассина Виндикара. Их ловушки-голограммы убеждают немало врагов в том, что выпущенная очередь настигла виновного в подрыве. Разбрасывая ложные копии самих себя, двое юрких мужчин скрываются в ремонтном ангаре, спешно отступая прочь после выполненной миссии.

Когда вы встречаете своих псевдо-двойников, брось +Cool с -1, если они заметили вас первыми при пересечении периметра.
На 10+ ты успеваешь подхватить Дракона за секунды до взрыва и на излёте вынести его внутрь ангара, спасая от последней вражеской контр-атаки.
На 7-9 ты не даёшь солдатам СПО добить Дракона на земле, пока он приходит в себя после взрыва. Лазерные лучи оставляют метки на твоём теле = -2_здоровья.
На 0-6 близкий взрыв артиллерийского снаряда выбивает из тебя всю остающуюся гибкость (если уже нет, то -3_здоровья) и наносит Финиру рану. Вы спешно отступаете в ангар.

Маленькое затишье, нарушаемое лишь лихорадочной перекличкой доживших до грамотной перегруппировки солдат. Там, снаружи, они подгоняют последние орудия на прямую наводку, окружают ставший убежищем дерзким диверсантам ангар. Здесь, внутри - так же как и Эльдар приходят в себя где-то за стеллажами и ящиками укрывшиеся аколиты Инквизиции. Ястреб видел, как одного из них ранили в тот самый момент, когда он забегал внутрь здания. Второй к тому времени уже слегка прихрамывал.

Если ты решаешь заручиться поддержкой аколитов, брось +Guile
На 10+ вы все признаете друг в друге вынужденных союзников, и дальнейшее взаимодействие ваше почти идеально. Вы сможете разойтись, если выживете.
На 7-9 перемирие состоится, но у кого-то сдадут нервы даже в том случае, если дальше всё пройдет успешно. В конце концов выживут или люди или Эльдар.
На 0-6 они идут на голос и стреляют на поражение. Отыграй бой с последними слугами Инквизитора, но помни, у вас минуты до того, как Василиски сравняют ангар с землёй.

- Ты здесь, Ультир?

Не слова благодарности звучат из уст Финира, нет им места в его разросшемся до пределов сознания мире войны. Даже контуженный и выдохшийся, он методично перезаряжает свою фъюженку, привалившись спиной к рабочему верстаку, и раскладывает на полу перед собой последние гранаты.

- Мы не сможем понять самих себя, то, что стало здесь с нами, залог нашего будущего... если уйдём так просто. Мы оставим тех, в ком отражаются наши решения? Бросим их на полпути, заведя на гиблую тропу... ту же тропу, что будет путём и нам. Если как команда нового формата цель наша - адаптироваться... Если мало убить здесь всех, нельзя дать Пожирателю получить планету, а лидерам человечества - взрастить и укрепить её на костях обманутых во имя грядущих свершений и побед... тогда как смеют Чиракинан и Эларик уйти сейчас или умереть, прикрывая отход? Она так тряслась над Слезой и её осколком, убоявшись смерти в шаге от дома. Он совсем перестал воодушевлять нас, настроив на чёткий план, себе отведя место жертвы. Этот его последний жест-отказ от Слезы... Как смеют они оба говорить нам, простым воинам, что истина в военной науке, самосовершенствовании и приспособлении к новым условиям, если готовы бросить всё сейчас, уйти, не досмотрев до конца развязку нашей первой самодельной трагедии и войны?.. Я горд своим причастием ко всему этому. Кхайнэ рад, потому что сегодня двое сыграли роль в общем плане, итогом которого станет начало чего-то большего - но я не смею подвести ни Кроваворукого Бога, ни своих лидеров, давших мне слишком сложную задачу, которую они сами понять... испугались? Почему, Ультир, почему мы должны уходить из пекла? Разве это конец? Уйти, не узнав до конца возможностей тех, чьи умы Первой грани будущего предстоит изменять ещё не раз?

Он звучит до страшного схоже с твоим внутренним голосом, Ультир, с тем самым, которым говорила с тобой война, звала за собой, обещала силу и те же знания... У неё так много масок, и вот Финир доверился одной из них, одной из лучших масок, что тебе сорвать по силам ли? Попробуй, пока не поздно. Попробуй, если хочешь. Попробуй, выдержав её зов.

Задушив канонаду во враге и себе - сможешь ли задушить её в уже от неё оглохшем?

- Я остаюсь, Ультир. Я стану примером будущим поколениям кадров Первой грани будущего, уроком тем, кто останется жив. А ты, если правда меня понял - уйдешь, чтобы донести мысль до затуманенных умов. Мы должны понять самих себя, Ультир. Совместить честь воина и гибкость диверсанта. Если это не сделать сейчас, то по их возвращению ложные выводы станут нормой, путь останется тропой, и следующие за нами вновь и вновь будут разрываться между зовом войны и невыполнимыми приказами к адаптации.

Не лучший момент он выбрал для разговора. Да, враг обезглавлен, но кто знает, кто в его рядах сможет принять командование вместе с сигналом из Высших Домов? Нужно выдержать и это испытание, нужно обезвредить оставшиеся два или три орудия, нужно выбраться отсюда и найти своих.

Но больше всего на свете нужно ответить Финиру, самому себе и войне - на вопрос о приоритетах, задачах и будущем, что должно создаваться не одними боями или планами, но каждым вздохом тех, кто принял звание его первой грани.

Тяжело расставаться перед миссией, а в этот раз тяжелее обычного - дом так близко. Казалось бы, нет нужды больше лить кровь - что смогут семеро там, где уже готовы столкнуться в кровавой бойне десятки и сотни тысяч! Работа сделана, внимание властей и Инквизиции было отвлечено достаточно долго, а события на планете раскручены далеко за пределы точки невозвращения, и какая разница каким путем пойдет Монкх-Кей?! Биэль-Тан видел и знает всё, никто не посмеет упрекнуть воинов Аспектов в недостаточном усердии! Тогда зачем, зачем это расставание и дробление, зачем этот последний риск, когда вот он - древний артефакт, только сожми его и напои водой, и...

"Ещё один влклад", напоминает непокрытое алым пятно чистоты на изогнутой "Слезе". Её осколок на другой ладони Баньши так же стыдливо сверкает прозрачно-белесым там, где должно стать красно. Лишь ещё один бой, и портал домой откроется. Мастера-провидцы не оставили своим воинам иного выбора, кроме как раз за разом обнажать клинки воли и прорубать себе путь к возвращению сквозь многоликий монолит врагов старшей расы. Но что если даже сам артефакт - ложь, что если он работает только на приём? Лучше не думать об этом, негоже...

Настоящий воин никогда не выбирает судьбу, он изначально посвятил себя служению суровому и требовательному Кхайнэ - и в то же время только настоящий воин и может добиться победы, а вместе с ней заслужить и право на выбор. Право на будущее.

Чиракинан Тойлл позвала к себе Ястреба и Паука, и они пришли, встали рядом и склонили головы в знаке внимания. В руке Баньши показался изогнутый кристалл "Слезы".

- Он отдал. Твёрдое решение - его право и воля, но мы не должны потерять того, кто нашел в себе силы встать на новый непроторенный путь. Этим путём мы уже почти ушли от бесславной гибели, я верю, что этот путь приведёт к новым горизонтам нашего возрождения как великой расы. Я... я признаю, что сама смотрела в ином направлении. Думала о далёком. Была не здесь, не с вами, не полностью... Для того чтобы вдохнуть в возрождение важную идею жизни понадобился простой воин, отвращённый ужасом смерти и разочаровавшийся в благолепии войны. Признайте и вы - никто их нас не ценил жизнь как он, каждый был готов убивать без разбора и умереть во славу даже не будущего Эльдар, а лишь одного только Биэль-Тана. О каком служении идеалам может идти речь, если мы уже даже самих себя готовы были похоронить заранее? Ради удали (*взгляд на Ллановара), из безысходности и тоски (*повернулась к Ультиру), за честь родителей, за слепое подчинение, за амбиции... наконец за то, чтобы жили те, кто отравлен войной настолько, что готов вновь и вновь класть на дешёвый алтарь тактических побед жизни других. Я была там, в высших кругах Рукотворного Мира, я видела, как отмирает разум элит, не способных совладать с превосходящими враждебными силами Вселенной. Если так пойдет дальше - больше и больше сынов и дочерей Биэль-Тан врастут в пси-кость, и мы уподобимся Йандену-во-плоти, заключенные в эту пси-броню до самой смерти, без шансов пожать плоды не временных, а истинных успехов.

Аристократка ненадолго замолчала, подавляя внутренне смятение. Слишком просто ей возводить словесные конструкции, мало общего имеющие с её личными переживаниями. Наконец, тихий вздох.

- Я не могу дать ему обречь себя на смерть и надеюсь, что вы тоже против этого. Он всего себя посвятил разработке этого плана, вы же видели, под конец это был уже не общий совет, даже мне не всегда удавалось побороть презрение и недоверие к низшим, коих он сделал основой плана. Это их мир, слишком чуждый нам своими надстройками. Только они сами могут лишить преимущества своих уже бывших руководителей... Я думала, что без лидеров, без руководства - они всегда будут разлагаться хаосом и подчиняться сильному, но быть может у них действительно есть шанс освободиться от чужого влияния. Я бы даже поверила в это, не приведи их к такому шансу наши собственные влияние и милость... Но если он хочет довериться Монкх-Кей - пускай. Наша обязанность - не допустить, чтобы это стало роковой ошибкой. Всё-таки люди слабы, и я не потерплю их неудачи там, где от этого зависит жизнь Эльдар. Его жизнь.

Когда ты слушаешь ту, кого считал...

Она не даёт тебе расставить мысли в ряд понимания, обращается напрямую, и к Ллановару тоже, но на самом деле к тебе, ты почему-то знаешь точно.

- У вас есть Крылья и власть искажения пространства, братья, только вы и можете оказаться рядом с ним в нужный момент. Про это и хочу поговорить. Буду честна, Ллановар, он надеется на тебя одного, но я не знаю, возможно ли рисковать нашим ключом к двери от дома, доверяя его твоей... нестабильности. Прости за жёсткость, сейчас не до дипломатии. Ты уже в моей группе, мой осколок "Слезы" спасёт нас обоих и Айлена, его хватит и на Финира, если он будет ждать нас в точке встречи. Ты мобилен, но расстояние до телецентра велико. Я не хочу заставлять тебя рисковать собой так сильно, Ллановар, пойми меня верно. Ты уже насквозь пропитан этим риском, но если Прыгнешь к нему туда - можешь утонуть. Сколько варп от тебя потребует - десять прыжков, пятнадцать, двадцать?
- Риск моё ремесло, Чиракинан, ты не пытаешься ли отнять у мастера его главный инструмент?
- Отнюдь... лишь хочу дать мастеру достойную и не менее важную работу. Слишком многие таланты губили себя надрывом.
- Недооцениваешь...

Ты слушаешь их спор, подбирая слова для своего аргумента. Ты ведь уже понял, чего хочет от тебя та, кого ты считал... Кем ты её считал?

В её предложении есть разумное звено. Твои Крылья крепки и надёжны, твой полёт быстр и тих. Есть хорошие шансы остаться незамеченным достаточно долгое время, а потом будет уже неважно - долетишь и не будешь слушать возражения Эларика, которого Чиракинан даже в телепатическом разговоре не называет по имени, боясь его внимания. Почему?

- О да, эти жертвы необходимы. - продолжая сверлить взглядом эльфа, воительница скривила губы в усмешке. - Причем не только необходимы, но и оправданы. Ты желаешь, чтобы твой народ выжил, и цена этого - гибель людей - кажется тебе вполне приемлемой.

Как ни странно, у Винтер не получалось ненавидеть хозяина замка. Наверно потому, что она хорошо понимала, за что он борется. Не жажда личных благ, а тревога за судьбу своего племени толкнула его на сделку с демонами, и это стремление можно было бы даже уважать... Наверно. Если бы не одно но - Винтер, в отличие от него, такая цена не устраивала.

- Может моя душа и пуста... - отвернувшись, девушка снова скользнула глазами по коленопреклоненной армии. - Но зато она у меня есть. И я не собираюсь менять ее на эту иллюзию власти.

Отойдя от перил, Винтер направилась к дверному проему с твердым намерение покинуть балкон. Но, проходя мимо эльфа, она остановилась и смело взглянула ему в лицо.
- Я не поведу демонов в поход против моего народа. - тихо, но твердо произнесла воительница. - Но если ты вынудишь меня принять это бремя, то знай - я вполне могу обратить свой гнев против тех, кого ты так отчаянно жаждешь защитить.

Пройдя сквозь арку, воительница неторопливо зашагала вперед по каменному коридору, оставляя за спиной все соблазны. Принять на себя руководство дьявольской армией означало признать за ними право грабить и убивать. Стать одной из них, таким же чудовищем - это не та судьба, которую она для себя желала.

Грань. Сплетение лучей. Каждый из них светит в своей тональности, поёт свою песнь, вплетая нить настоящего в полотно будущего. Песнь Эларика - слова, те, что нужно, те, что подействуют.
Правда, что лучше любой лжи.
Правда, в которую веришь.
Веришь, потому убеждая союзника - убеждаешь себя.

― Это выбор, Кайлюс. Это выбор, пожертвовать собой по чужому слову, или произнести своё. Это выбор, быть инструментом в чужой игре, или отказаться от чужого и начать своё. Этот мир, твой мир - красив оттуда, с орбиты - словно кристалл-драгоценность. Каждый тянет к ней руки.
Дай.
Дай.
Дай.
Словно голодные птенцы.
Эларик понижает голос, обуянный печалью, и скорбный, ведь ему самому жаль этот мир. Но не только поэтому - то, что сказано будет дальше опасно даже предназначенное для анархиста-Кайлюса, а иными услышано и вовсе не должно быть:

― Пожиратель среди них - самый честный, потому что ему нужно всего-то ваше мясо.
Но Империум пожрёт ваши души, ваши надежды, и надежды ваших потомков на много веков.
А жрецы машины, честные, благородные, единственно желающие блага вам... Блага Машины. Кем станете вы, приняв их помощь? Шестеренками в ещё одном Великом Плане. Топливом для Кузни.

Он слушает, человек, мон-кей, осунувшийся, костистый, не столько силой или выносливостью, сколько твёрдой волей несущий себя вперёд. Такой твёрдой и такой хрупкой волей.
Не сломать ― бы. Поддержать ― нужно.
Напомнить о том, сколько вы сделали, гордые повстанцы, такие гордые - какими сами эльдар были ещё недавно, не зная, как бесполезны их усилия, как в чём-то даже на руку врагу-Инквизитору играют они.
Такие гордые - но такие правильные при том.
Напомнить, что в твоих руках выбор, не только для тебя, но и для твоего мира.
Ты хочешь честности, ты хочешь чтобы дела отвечали за слова.
Ты стискиваешь зубы при упоминании голодного Империума - это всё ещё тяжко для тебя, и ох, как не хочешь ты предавать то, чему всё же всегда служил. Но и закрывать глаза не хочешь, желая принять верное, осознанное и зрячее решение.

― Тебе тяжело сейчас, Кайлюс. Я не знаю, кто ты есть, каким путём ты шёл изначально - до того, как ты решил остановить истирающую вас в порошок власть. Но ты взошел на этот путь. На путь, что делает тебя предателем в глазах лояльных, и мучеником в глазах слабых, что не могут пока пойти за тобой - но верят в тебя. Ты был не один. Ты шел за теми, кто говорил тебе о высшей идее, о равенстве.. Но ты ведь знаешь теперь, что это за равенство. Равенство, где тебя делали равным. Где из тебя, твоей надежды и твоих мечтаний делали оружие, достаточное по силе для борьбы одних жаждущих с другими. Скажи мне, кто даёт развиваться культистам хаоса в нутре вашего мира? Кто использует все средства для достижения власти? Кто даже голодный ужас из глубин космоса считает оружием, достойным использования?
Ты человек, Кайлюс. Ты достоин большего. Ты и твой народ - вы достойны с гордостью смотреть на свой мир, на себя, на звёзды над вами. Вы - больше, чем инструмент. Ты и твоё Равенство - вы сказали однажды, что не дадите глупцам выбирать за вас, и превращать этот мир в свою кормушку.
Не давай другим выбирать за твой мир. Не давай выбирать жадным властителям, желающим выжать из мира последние соки, не давай выбирать жрецам машины, для которых этот мир - лишь контейнер для их собственных игрушек, не давай выбирать тем, кто использует зло непростительное в своей жажде добра глобального. Найди того, кто будет выбирать - того, кому ты доверишься. Или выбирай сам.
Ты уже шел этой дорогой, в душе своей. Шагни дальше, как шагнул я, когда решил, что быть чужим оружием - не мой путь. За моей спиной больше не будет ведущих, но я могу протянуть тебе руку - и помочь тому, кто также был обманут.

"Я предаю тебя, Инквизитор, и твоё дело в глазах этого мальчика. Предаю, потому что любого ментора хотят видеть совершенным - и совершенным ты не был. Ты просмотрел хаос. Ты просмотрел генокрадов. И теперь, когда истину твоих ошибок бросит тебе в лицо тот, кого ты двигал по доске, - в твоих руках останется, надеюсь, лишь вечный Император и служба ему. Посмотрим, достанет ли этого, соперник."

Когда наступило время сокращать количество претендентов на будущее планеты - план конкретных действий уже созрел во всём многообразии деталей в головах Эльдар, и какой бы вариант не мог быть применен к изменчивой ситуации, гибель Альберагдского генокульта была учтена в каждом.

Сколько ни встречались после разоблачения Общества Домов Милосердия воины Аспектов с представителями его, сколько ни обсуждали с ними будущую террор-акцию на параде в попытке затуманить их разум - никем из диверсантов не была найдена должная причина, по которой заражённым тиранидами людям могла быть оставлена жизнь. Многие Эльдар, однако, наверняка задумались над упорством и живучестью рода человеческого, что так странно сочетаются в нём с хрупкостью и уязвимостью. Помещённые в нечеловеческие условия выживания, замкнутые на невежество-во-благо и служение в изматывающем труде - они продолжают искать смыслы. Но даже заражённые безжалостными пожирателями биоплазмы, даже опущенные на самое дно самого отвратительного вида рабства - они эти смыслы находят. Тем хуже для них. Хотят заполнить пустоту внутри себя организацией последнего восстания перед поглощением, хотят стать частью чего-то высшего без должного понимания его природы - смерть заполнит их полностью, а забвение - принесёт успокоение и покой.

А может быть именно они-то и понимают лучше других смысл повиновения Рою Великого Пожирателя? Ведь даже старшим расам вселенной неведом способ преодоления угрозы стать пищей бесчисленных и бесконечно голодных тиранидов...

***

Пленённый ассасин-Виндикар пригодился и здесь. То, что он каким-то образом восстановил относительную работоспособность одной из своих рук, Эльдар заметили быстро, как и то, что он старался скрытно делать записи всего того, что слышал, а вернее того, что ему давали услышать. Поле для письма - картон, на котором он спал, а ручку он украл у и по жизни-то не очень внимательной служанки Риддис. Её вообще стоило определённых трудов подготовить к важной роли будущего контакта пленника с внешним миром.

Кому другому безымянный аколит Инквизиции бы не поверил, уж больно типичным выглядит вариант с внушённой дезинформацией и передачей её через своего же человека адресату прямо из плена. Эльдар, однако, великолепные актёры, и после их игры у самой даже Лии вполне могла возникнуть мысль о том, что её избивают, унижают и мучают по-настоящему, а не понарошку. Воины Аспектов расстарались в кратчайшие сроки (всего три дня) создать образ жестоких и беспринципных наёмников, заинтересованных лишь только в куше, который им таинственные наниматели обещают, но никак не выплатят. Истиная сущность "обманщиков-скряг" была так же аккуратно раскрыта пленнику в тех же "едва слышимых" им разговорах. Наёмники могли быть боевитыми и агрессивными, но гениями теневой войны они быть не обязаны. Эльдар вообще создали себе образ сугубо залётных гостей-корсаров со своим надёжно припрятанным космо-кораблём, готовых улететь как только получат желанную награду и потому безразличных к планете пребывания. Ассасин потому и был на относительно льготном положении, что с точки зрения всей сцены под названием "временное лежбище наёмников" он сам там был чем-то вроде временного же трофея, который слишком ценен для того, чтобы просто занять место в личной коллекции корсаров в виде скальпа или даже кожаного барабана. Более грамотным было бы полностью изолировать пленника от каких-либо контактов с миром и своими тюремщиками, но Эльдар намеренно оставили его на длинном поводке, периодически напоминая ему о своей незавидной участи и тем самым работая на всё тот же образ сильных, ловких и наглых, но всё же больше боевиков, чем шпионов и разведчиков.

В конце концов "наёмники" на фоне переезда на новую базу успешно изобразили кризис в переговорах с нанимателями, а затем и попытку их шантажа. Засняли ассасина-Виндикара на плёнку, приготовили запись с угрозой отпустить его на все четыре стороны со всеми сведениями о нанимателе.

Вот в этот момент пленник и не вытерпел, окончательно поверив реалистичности поведения нервничающих наймитов. Он выступил с предложением - для пущего веса угрозе добавить в запись ещё один эпизод, про ещё одну запись об установлении контакта с Инквизицией. "Иначе блеф может затянуть переговоры, и оплаты вам не дождаться, мои коллеги ведь могут и раньше вас успеть добраться до скверны..."

Сохранивший трезвость рассудка агент облегчил Эльдар задачу, и им не пришлось рисковать с Лией и её слишком важной для столь ненадёжного исполнителя ролью. Проще было обыграть вступившего в диалог человека на своём поле, пусть даже тот и успел показать себя неслабым словесным оппонентом.

Как и ожидали диверсанты, пленник все силы вложил в то, чтобы в финальный момент дополнительных съёмок подложить к посылке и свою записку. Разумеется, Эльдар максимально достоверно сделали вид, что ничего не заметили. А уж в том, что в записке оказался под тайным грифом Инквизиции нужная информация о новом Убежище, более близком к подземному логову врага - воины Аспектов позаботились заранее, ещё на этапе "разговоров". Конечно, не полный адрес, но достаточное количество скупых сведений, от которых к определению дислокации - один толчок, с которым Эльдар Инквизиции помогут.

Хотелось диверсантам верить, что в нужный момент всё будет готово, пусть и не оставляла их мысль о тщетности таких ожиданий.

***

Изучение потенциала столичного "арсенала" инфраструктуры, способной помочь в искоренении генокульта, показало едва ли не полное отсутствие столь удобных для применения в подпольной войне объектов. Разве что центр контроля водоснабжения и канализационных систем... Затопить подземку, ставшую логовом врага - заманчивая идея, если бы только была гарантия того, что под толщей воды погибнут и главные противники - генокрады. Всё-таки живучесть этих тварей способна удивить даже умудрённых боевым опытом воителей старшей расы... Поэтому главной ставкой Первой грани будущего стало всё же стравливание штурмовиков Инквизиции с последними и самыми опасными культистами Альберагда-I. Победителям же уже можно будет подарить последний удар в в виде подрыва основных труб снизу. Побывавшие в далеко не самых важных К-Точках Санта-Иллиды Эларик и Финир единогласно отмели необходимость штурма целого контрольного центра. Нет, всё можно сделать по-другому.

"Засветиться" при очередном контакте с "нанимателями", лучше рано утром, чтобы ясным сигналом помочь тем, кто за любую ниточку будет готов ухватиться в поисках пропавшего было, но вновь всплывшего на поверхность теневой войны агента. Телефонные и прочего типа дистанционные разговоры в Империуме и без того зачастую прослушиваются тотально, а уж после получения весточки от ассасина Виндикара Инквизиция должна просто прирасти к наушникам и экранам. А дальше дело той самой техники, о которой любят говорить Адептус Механикус.

Из нового Убежища Эльдар - офиса почтовой службы со своей сетью подземных гаражей и складов, есть выход и в подземку, что очень удобно. Тем паче, что попроситься на постой к О.Д.М. - означало ещё и усыпить бдительность культистов. Организация моментально выделила воинам Аспектов полностью заражённое почтовое отделение, немного удивившись разве что выбору района - над самым логовом генокульта! Но поскольку через день уже была запланирована главная акция по совместному захвату Первой Турели ПКО, и поскольку диверсанты-Эльдар показали себя максимально заинтересованными и занятыми в подготовке к этой акции - культисты поверили, предпочтя не вспугнуть добычу, саму идущую в руки.

Конечно, у "добычи" были свои планы. Дождаться визита недружелюбных гостей из Инквизиции, заранее подготовившись к резкому старту гонки, полукруг которой будет пролегать по логову генокульта, а финиш - у истоков центральных узлов водоснабжения, с их подземной стороны.

Скорпион и Баньши - главные "беглецы", Паук - на подхвате, заранее через сложный транс настроившись на ауру соратников, он будет выпрыгивать из пустоты каждый раз, когда им будет угрожать серьёзная опасность.

Тёмного Жнеца не будет в Убежище или поблизости, ему подыскали хорошую позицию близ выхода на поверхность у контрольного центра водоснабжения. Даже если инквизиционную погоню не удастся сбросить с хвоста до самого финиша гонки - их будет ждать неприятный сюрприз при подъёме на поверхность. Задача "беглецов", Скорпиона и Баньши - довести погоню до генокульта, пробиться сквозь схватившихся насмерть людей, заложить полученный из Биэль-Тана высокомощный взрывной пси-костяной конструкт под трубы, вырваться на поверхность до взрыва. Задача поддержки, Паука и Жнеца - помочь "беглецам" выжить.

Враг силён, но и Первая грань будущего выделила больше половины своих бойцов на борьбу с ним. Не без споров (Баньши протестовала против одиночного выступления Эларика в телецентре), но всё же план был утверждён, и в какой-то момент все замолчали и склонили головы в знаке согласия, примирения и надежды на лучшее.

Реализация задуманного всё равно не обошлась без ошибок.

***

Паук почувствовал первым и исчез, а мгновение спустя стены лопнули. Защищённые панцирной бронёй штурмовики повалили внутрь, разбрасываясь слепящими гранатами и стреляя поверх голов клерков, что впали в ступор до получения команды своих старших собратьев-по-культу.

Короткая стычка, в которой нападающим уже приподносят пару сюрпризов, и вот уже нет Эльдар в офисных комнатах почтовой службы - гонка началась. Выстрелы позади, ещё предупреждающие или уже на поражение - расскажет мудрость послесмертия, а пока вниз, вниз, по заранее намеченному маршруту, расчищаемому там впереди прытким Ллановаром.

Когда ты пытаешься не допустить фальш-старта и сохранить силы для гонки - брось +Cool+гибкость(сколько вложишь)...
На 10+ выбери 2, на 7-9 только 1 из:
* Корректор погибает от твоей руки. Иначе его ждёт плен Инквизиции, а ведь ему известно многое.
* Ассасин-Виндикар взрывается до того, как успевает освободиться из бомбы-ловушки. Иначе вы ещё когда-нибудь его встретите.
* Отбились без потерь. Иначе -1_здоровье (на старте миссии 5/6) или смерть помощника Джоуни Глида, трусливого или просто осторожного гангстера, так и не успевшего улизнуть вовремя. Твой выбор.

"Почва взрыхлена, зёрнам путь, но справа по коридору опасность, осторожней"
"Ох уж эти твои экзодитские образы, Ллановар..."

Прыжок в шахту лифта, прыжок в покачивающуюся на троссах кабинку, прыжок наружу в уже ставшее второй ареной помещение подземного гаража. Серия выстрелов вслепую направо: колышатся на фоне выхода срезаемые силуэты штурмовиков, спешащих замкнуть кольцо окружения. Тщетно - Эльдар именно к этому и готовились.

На полу уже раскидавший ударом исподтишка одну из групп Паук добивает кулаком по шее особенно упрямого Монкх-Кея, Баньши пинком с разбегу вырубает на короткое забытье другого. Рано пускать кровь Инквизиции всерьёз, пускай придут в себя через полминуты и продолжат погоню. В битве против генокульта важна будет каждая жизнь этих тренированных бойцов.

Из гаражей ещё ниже, скользя по блестящим капотам припаркованных машин, прыгая через лестничные пролёты, отстреливаясь. Не слишком резво, не слишком скрытно, иначе люди не поспеют в своих громоздких доспехах...

Вот и станция, пустая платформа, полная брошенных впопыхах сумок и мелкого мусора. Замерли в уголках перепуганные выстрелами люди, но уже готовы бросится под ноги штурмовикам осознавшие начало зачистки культисты. Хорошо, что у этих пока что не будет оружия, и сильно задержать псов Инквизиции они не смогут. Оно пока на этом этапе и не нужно, поэтому бегущие вдоль невовремя подъехавшего поезда Эльдар не забывают раздавать тумаки и своим бывшим союзникам, всё ещё пытающимся защитить диверсантов от угрозы.

Когда ты возвращаешься в логово врага, ведя за собой чужой удар, брось +Cool+гибкость(сколько вложишь)...
На 10+ выбери 2, на 7-9 только одно из:
* Энергия натиска сохранена. Иначе генокульт успеет подготовиться.
* Паук ещё с вами. Иначе он что-то чует и решает уйти "туда, где нужнее".
* Выстрелы вслед не догонят. Иначе -1_здоровье тебе или рану Баньши, твой выбор.

От рельс до технических помещений и оттуда до логова генокульта - уже недалеко. Начинают встречаться первые поднявшиеся на оборону культисты, уже с оружием в руках, но ещё не распознавшие замысел воинов Аспектов. Или просто не поспевающие за их стремительными перемещениями. Ведь дело почти сделано - разгорающийся за спиной бой возвещает о долгожданном столкновении Инквизиции и их настоящих и самых главных врагов.

Мелькают дверные проёмы по бокам, вспыхивают и потухают искры в глазах встречных Монкх-Кей, слишком больных апатией для бурных эмоций, но сохранивших достаточно человечности для искреннего чувства страха. Не за себя, за других - тех, кого генокульт держал как козырь до поры до времени. Второе поколение, самые уродливые и потому неприспособленные для открытых действий в мирное время. Эти более чутки к любой внешней агрессии, и когда двери их тюрьм-убежищ открываются - не успевающим адаптироваться к смене ситуации штурмовикам может прийтись туго. Особенно если учесть то, что вслед за своими "детьми" на защиту своих владений спешат и их истинные "родители"-генокрады.

Когда ты впервые в открытую решаешь противостоять бывшим союзникам, брось +Aspect+гибкость(сколько вложишь), с -1_сейчас, если генокульт успел подготовиться... или уйди в тень, пропуская защитников подземного логова мимо, но тогда в финальной битве вы будете один на один против их лидеров: Инквизиция будет слишком занята борьбой позади.
На 10+ выбери 3, на 7-9 уже 2, на 0-6 только 1 из:
* Фактор неожиданности сработал хорошо, и потери среди гибридов второго поколения значительны, теперь Инквизиционные штурмовики смогут продвинуться дальше без проблем.
* Удар в тыл позволил серьёзно сократить число тех, кого в иной ситуации застать врасплох было бы невозможно - генокрадов. Теперь у Инквизиции есть хорошие шансы зачистить всё логово целиком, тем более - неосознанно помочь в битве с верхушкой генокульта.
* Не останавливаясь. Вы не дали себя зацепить, отделавшись царапинами на пси-кости брони. Иначе -2_здоровья тебе или рана Баньши, твой выбор.
* Паук ещё с вами. Иначе он что-то чует и решает уйти "туда, где нужнее". Если это уже произошло ранее, то в этой стычке при невыборе этого варианта - потрать всю оставшуюся гибкость на то, чтобы отбиться от генокрадов своими силами.

В пылу боя нелегко понять, где спасает тебя от смерти случайность в лице ставших невольными союзниками бойцов Инквизиции, а где - надёжная опёка вездесущего и лихого прыгуна-Паука. Мимолётным движением сбрасываешь с плеча обрубленную по локоть трёхкоготную лапу, но не успеваешь заметить чистоту среза на истекающей ихором плоти. Оборачиваешься на хрип как раз вовремя для того, чтобы рассечь скалящуюся пасть гибрида надвое, но что вооружило тебя лишней секундой - собственноё чутьё или чужой пси-импульс в голове? И как звенит тишина между завихрениями боя, которых неизбежно станет больше тогда, когда из троих Эльдар в глазу бури останется лишь двое?

Когда ты чувствуешь надлом в душевном состоянии собрата и убеждаешь его не спешить с выводами, брось +Hx(Ллановар Яугмот)... или дай ему поступить по-своему.
На 10+ он сдержит порыв и останется верен плану.
На 7-9 он задушит тревогу в себе ценой крови пропущенных ударов (= рана Пауку) или же сумеет лишь отмахнуться от беспокойства, которое обязательно вернётся вновь (= Паук может уйти позже), твой выбор.
На 0-6 он пойдёт против самого себя, уступив отчаянию и признав невозможность успеть всюду. Грустную улыбку Цегораха увидят в этот момент Эльдар.

Залитые кровью коридоры. Дверные проёмы, в которые проще впрыгнуть чем войти из-за повалившихся там друг на друга тел. Комнаты, где сцепились люди, здоровые и заражённые, хотя кто вообще может утверждать о степени общего здравомыслия Монкх-Кей? Одни - люди войны, и среди них выделяются трое особенно сильных, ловких и опытных, очень похожих на виденных Айленом в банке. Искусные адепты своего многогранного ремесла, настоящее будущее Инквизиции, они шинкуют моно-мечами и расстреливают штурм-болтерами других, своих противников, людей пустоты и голода, слишком долго живших без цели, чтобы сейчас от дарованной им пусть даже и ксеносами цели отказаться. Сами генокрады постепенно меняют тактику, отказываясь от самоубийственных атак на огнемёты и предпочитая теперь выскакивать из всевозможных дыр, щелей и труб. Не одного и не двух товарищей давшие уже утащить во тьму врагам штурмовики теперь уже не теряют бдительности, и постепенно пыльный воздух подземелья заполняется гулкими разрывами гранат, хотя тут и там всё равно дорываются культисты и их хозяева до рукопашной, и тогда только вмешательство одного из трёх аколитов спасает очередную группу штурмовиков от кровавой бойни.

Множатся раны на телах предводителей воинства Императора, и вот уже не оборачиваются они на крики попавших в новую засаду. Победа стала важнее жизней бойцов, и все понимают это, и никто теперь уже не может уйти отсюда, не истребив противника. Нет выбора ни для одной из сторон, кроме как стягивать и стягивать подкрепления на поле разворачивающейся глобальной битвы. Инквизиция изначально была в меньшинстве и не ожидала встретить такого многочисленного противника, но и генокульт уже задействовал значительные силы в неподдержанной Эльдар и потому безуспешной атаке на Первую Турель ПКО. Силы примерно равны, и о том именно и позаботились заранее и в процессе погони воины Аспектов. Теперь настал момент нанести врагу главный удар.

Когда вы спускаетесь в обитель Патриарха Альберагдского Генокульта, дорогу вам преграждает Цензор.

Полностью расправивший плечи, этот мускулистый монстр теперь уже на три или четыре головы возвышается даже над высокими Эльдар, а крепкий торс его как ни крути потребует двух обхватов. Одним изгибом разрывает он костюм на собственном теле, обнажая дополнительную пару полукостяных рук-кос, растущих прямо из живота. Повелитель стаи, выводка, рода... старший из ныне активных членов генокульта, уступивший в свою очередь по праву старшинства же место Патриарха другому сородичу-тираниду, тому кто ныне мутировал в неподвижную био-антенну, лежащую бесформенным куском плоти на пъедестале в глубине зала. Эта схватка будет нелёгкой.

1) Если "генокульт успел подготовиться", то здесь на стороне Цензора будет ещё и пятеро генокрадов.
2) Если "гибриды второго поколения понесли потери", то здесь со второго раунда боя в бой вступит ополовиненный взвод Инквизиционных штурмовиков.
3) Если "число генокрадов сокращено", то здесь со второго раунда боя в бой вступит двое израненных, но вполне боеспособных аколитов Инквизиции.

4) Если Паук ещё с вами, то значительная доля пси-внимания Цензора будет уделена его перемещениям, в противном случае бросай +Concentration в начале каждого раунда.
На 10+ можешь действовать как обычно - ты выдержал бездонный взгляд врага.
На 7-9 твоё секундное промедление стоит тебе 1 гибкости, если же её у тебя уже нет, то...
...На 0-6 ты загипнотизирован. Брось +мораль, столько, сколько захочешь потратить (сейчас 5/6). Ты так же можешь быть загипнотизирован и в процессе боя.
На 10+ ты вырвался из теневой бездны как раз вовремя для уклонения от когтистой лапы.
На 7-9 потеряй ещё 1-мораль для выхода в 10+ или же очнись от пропущенного удара (-2_здоровье).
На 0-6 Баньши/Паук(если не ушёл) вытащит тебя, не взирая на свежую рану или же ты можешь вырваться из пси-плена сам, потеряв D3_морали.

## Две раны соратника приведут к его наиболее вероятной гибели в конце миссии.

...На редкость неудобная для честной схватки местность: почти никаких объектов, за которыми можно укрыться, от которых можно оттолкнуться или использовать как-то ещё. Восемь кирпичных колонн кругом держат пластико-металлическое кольцо с осветительными лампами, отчего высокого потолка зала даже не видно, лишь ускользают в густую черноту наверху тени сближающихся силуэтов, отбрасываемые соперниками в свете ламп боковых, расставленных небольшими прожекторами у стен зала и направленных наискось в пол, чтобы не слепить. Негусто, но уже кое-что. Всё равно придётся полагаться лишь на себя и на Кхайнэ.

* В первом раунде выбери тактику - 1) прорыв к Патриарху, 2) изматывание манёврами, 3) бой на истребление.
1) Брось +Cool+гибкость(сколько вложишь).
На 10+ Патриарх уничтожен.
На 7-9 Патриарх скорее жив, чем мёртв, но его предсмертная паника бьёт по тебе пси-волной - потеряй D3_морали.
На 0-6 прорыв безуспешен, вы отброшены - потеряй 1_здоровье или учти 1 рану Баньши/Паука, а так же проведи в бою 1 дополнительный раунд.

2) брось +Cool+гибкость(сколько вложишь).
На 10+ вы успешно потянули время, но если Цензор не один, а с генокрадами, то дополнительно потеряй 1_гибкость или 1_здоровье.
На 7-9 ты пойман - будь загипнотизирован со всеми вытекающими или потеряй 1_здоровье.
На 0-6 вы зажаты и вынуждены вступить в бой, который складывается не в вашу пользу - потеряй 2_здоровье или учти 1 рану Баньши/Паука.

3) брось +Aspect+гибкость(сколько вложишь).
На 10+ Цензор ранен серьёзно (1/3) или легко (2/3) если с ним генокрады, большую часть которых вы успешно побеждаете в процессе боя.
На 7-9 Цензор в любом случае ранен легко, а потери среди его свиты (если она есть) минимальны, ты же потеряй 1_здоровье.
На 0-6 враг пока что берёт верх - потеряй 2_здоровье или учти 1 рану Баньши/Паука И будь загипнотизирован.

* Во втором раунде выбери тактику - 1) прорыв к Патриарху, 2) изматывание манёврами, 3) бой на истребление.
1) Брось +Cool+гибкость(сколько вложишь)+1(если в бой вступили штурмовики)+1(если в бой вступили аколиты).
На 10+ Патриарх уничтожен.
На 7-9 Патриарх едва ли жив, и его агония отдаётся пси-волной - потеряй 1_мораль. Если при этом в бой вступили силы Инквизиции, то они беспорядочной стрельбой добивают Патриарха, но задевают и вас, потеряй 1_здоровье или учти 1 рану Баньши/Пауку.
На 0-6 вы отброшены - потеряй 1_здоровье или учти 1 рану Баньши/Паука, а так же проведи в бою 1 дополнительный раунд. Если при этом в бой встпили силы Инквизиции, то паникующий Патриарх лупит по ним телепатией, и они расстреливают свиту Цензора (если она есть) и друг друга.

2) брось +Cool+гибкость(сколько вложишь).
На 10+ вы успешно потянули время, но если Цензор не один, а с генокрадами, то дополнительно потеряй 1_гибкость или 1_здоровье. Если, однако, в бой встпили силы Инквизиции, то вместо этого вы успешно выходите из боя, стравив между собой своих врагов. Вы можете уходить, понадеявшись на то, что они разберутся между собой окончательно, или же можете взять ещё один раунд, тогда сделай как описано во втором раунде, но с ещё одним дополнительным бонусом+1_сейчас.
На 7-9 ты пойман - будь загипнотизирован со всеми вытекающими или потеряй 1_здоровье. Если, однако, в бой вступили силы Инквизиции, то при противостоянии гипноза бросай +1_сейчас из-за того, что Цензор невольно отвлекается на врагов.
На 0-6 вы вынуждены вступить в бой, который складывается не в вашу пользу - потеряй 2_здоровье или учти 1 рану Баньши/Паука. Если, однако, в бой вступили силы Инквизиции, то вы можете подставить их под удар Цензора, в таком случае все они будут перебиты, а Цензор потеряет свиту и получит лёгкое ранение (2/3), но вам придётся провести в бою ещё один раунд, но уже с -1_сейчас в любой тактике, поскольку Цензор почувствует вкус крови и впадет в ярость.

3) брось +Aspect+гибкость(сколько вложишь)+1(если в бой вступили штурмовики)+1(если в бой вступили аколиты).
На 10+ Цензор ранен серьёзно (1/3) или легко (2/3) если с ним генокрады, большую часть которых вы успешно побеждаете в процессе боя. Если в бой так же вступили силы Инквизиции, то все генокрады оказываются истреблены методичным огнём невольных союзников.
На 7-9 Цензор ранен легко, а потери среди его свиты (если она есть) минимальны, ты же потеряй 1_здоровье. Если в бой так же вступили силы Инквизиции, то Цензор получает на одну рану больше, а его свита погибает, но достаётся и вам - потеряй 2_здоровье или учти рану Баньши/Пауку.
На 0-6 бой окончательно превращается в кровавую свалку, из которой вы предпочитаете вывалиться пораньше, не ведая, что по вашим следам пойдёт обезумевший от боли и ярости Цензор или потерявший всех своих друзей в этом проклятом подземелье аколит Инквизиции, твой выбор. Паук, если он ещё был с вами, точно покидает вас в этот момент.

***

Сложно поверить, что всё позади, что ещё немного, и вот они, гигантские трубы водопроводного центра. После тьмы коридоров, лестниц и залов, после запаха крови и ихора, после порванной в лохмотья брони и новых шрамов... вот он, финал, от которого до выхода на поверхность - всего каких-то несколько этажей и дверей, возможно, закрытых, но не для силовой сабли Баньши или оставшихся гранат Скорпиона.

И вот, когда ты крепишь взрывной пси-конструкт на шершавую поверхность трубы и облегчённо вздыхаешь, обернись...

Сколько ран на теле Чиракинан Тойлл?
0 = "Хотела бы я это увидеть, но нужно идти". Всё в порядке, две минуты до взрыва, так что в путь!
1 = "Просто... царапина, Айлен, просто... одним шрамом больше". Поторопитесь, и всё будет хорошо. Если, однако, за вами "идут по следу", то месть врага свершится, и Баньши умрёт у тебя на руках. Твой черёд мстить.
2 = "Кхх... у нас получилось, Айлен... ты помоги мне, и мы успеем, мы обязательно успеем". Не успеете. Погоня генокрадов оказалась недостаточно сильна для уничтожения диверсантов на месте, но на то, чтобы утащить Баньши назад в своё логово их охотничьего ума вполне хватило. Пойдёшь её спасать? Реши как, отключи пси-конструкт или же настройся на него для дистанционного подрыва. Успеешь ли? А если откажешься от спасения - то сможешь ли себе простить? Сколько морали придётся потерять... Решим, если всё сложится именно так.

***

...Свет, солнечный свет. Прав был в чём-то Эларик, вещая о первозданной красоте мира, указывая на прекрасную природу, что под искусственными материалами городов и ядом промышленных отходов сохраняет свой великий потенциал к возрождению. Пусть даже здесь, посредине угрюмых городских структур, что через несколько минут станут очередной зоной боевых действий - здесь всё равно светит солнце, играет радостно бликами на стекле, тёплыми лучами поглаживает царапины на пси-кости брони. То самое солнце, что дарит этому миру жизнь.

Добраться досюда - уже почти чудо, но и здесь вот-вот нашарит беглецов полуслепая в масштабах целого города, но очень цепкая и длинная рука Инквизиции. Выйти пришлось рядом с охраняемым объектом, фактически из его нутра, на выход - прорубиться, сметая двери и неожидавшую удара с тыла охрану. Поднятая тревога неизбежно привлечёт внимание.

"Я на страже, а значит я смерть"

Тёмный Жнец бдит на крыше одной из высоток неподалёку, готовый прикрыть своей Косой любую эвакуацию. Сунувшиеся было вслед за наглыми нарушителями порядка охранники водопроводного центра уже получили своё и спешно ретировались, так что Эльдар осталось дойти до машины, припаркованной в соседней аллее, и забрать Омрэана, собирающегося устроить скоростной спуск по внешней стене здания на троссе. Получится ли?

Когда вы в шаге от успеха и безопасности, брось +Cool с -1_сейчас_кумулятивный за каждую рану соратника (если ты в 1/6, то это тоже считается "раной соратника").
На 10+ вы всё успели!
На 7-9 если у Паука к этому моменту уже есть 2 раны, и если он ещё с вами, то он убит. Если нет, то потеряй -1_здоровье или опоздай к следующему этапу плана (в чём бы он ни заключался, но так или иначе скорее всего это некая возможность помочь своим).
На 0-6 ракеты арбитрских спидеров обрушат снайперскую позицию Омрэана Итая, принеся ему гибель в бою.

Почему-то воительница совсем не удивилась внезапному возвращению из сна обратно в ужасную явь - видимо потому, что за последнее время отвыкла удивляться чему бы то ни было. Несмотря на шум в голове, девушка сумела подобрать меч и даже встать на ноги - тренированное тело реагировало уже само, не дожидаясь команды уставшего мозга.

- Имя... - Винтер отупело взирала на незнакомца, не понимая, что конкретно он от нее хочет. - Зачем...

Машинально оглянувшись по сторонам, воительница зафиксировала в голове злобно глядящие демонские морды, увидела бегущих к ней бесов и поняла, что соображать надо быстро. Первым именем, которое любезно подбросила ей память, оказалось то, что было услышано во сне - имя мужчины из хижины. Нет... Не то.. Оно не подходит... Однако, времени перебирать варианты не было, и, выставляя перед собой клинок, Винтер выкрикнула следующее, пришедшее на ум:
- Джарет. Имя тебе - Джарет.

В одной руке девушка сжимала меч, в другой - веревочное крепление моста. Очень трудно было не обращать внимание на пропасть под ногами, поскольку взгляд воительницы был прикован в отчаянно цепляющемуся за деревяшку мужчине. Сейчас он ничем не напоминал Тиана. Это был Хелегор, добрый деревенский парень, сын кузнеца, отчаянный рубака, верящий в свою удачу и светлое будущее.

- Помоги, Винтер... - отчаянно взмолился он. - Помоги...

Неловко запихнув клинок в ножны, девушка потянулась было к Хелу, но тут же едва не свалилась вниз сама - усталые пальцы также скользили по канату, не справляясь с весом не желавшего висеть смирно тела. Вцепившись обеими руками в веревку, Винтер с болью всмотрелась в такое знакомое лицо, понимая, что ничем не может ему помочь.

- Тогда мы упадем оба! - отчаянно крикнула она. - Ты этого хочешь?!

Возможно, именно этого он и хотел. Точнее, не он, не Хелегор, а таящийся за его чертами Тиан.

- Прости... - шептала девушка, бессильно наблюдая, как медленно съезжают с доски мужские пальцы. - Прости...

Сделав несколько взмахов клинком, Винтер с сожалением констатировала, что находится в плохой форме. Избитое и измученное тело не так хорошо слушалось ее, как раньше.. Хотя когда оно было, это раньше? Давно, почти что в другой жизни.

Отмахиваясь от беспорядочно тянущихся к ней конечностей, девушка понемногу отступала и ждала подходящего момента. Наконец одно из существ выбилось вперед из общей массы и на пару мгновений осталось один на один в воительницей.
- Угощайся, сволочь! - неожиданно для противника Винтер шагнула вперед и широким взмахом перерубила твари левую конечность, затем перенесла вес тела на другую ногу и возвратным движением клинка оставила лесное чудище без правой лапы. Меч описал плавную дугу, развернув хозяйку в пол оборота, а затем рванулся вперед, вонзившись прямо в распахнутую пасть. Завершив прием колющим ударом, девушка вынуждена была шарахнуться назад, уклоняясь от других тварей, успевших подобраться ближе.

Где-то за спиной иногда было слышно сдавленное дыхание Косули, по мере сил вносящей свою лепту в убивание паукообразных монстров.
- Я убила одного! - внезапно крикнула кочевница. - Убила!
Несмотря на то, что противники продолжали наседать, Винтер позволила себе короткий вздох облегчения. Девчонка умеет сражаться, а значит у них есть шансы отмахаться от лесных тварей.

Проводив арбитра взглядом, Диего перевернулся на левый бок и с величайшей осторожностью положил голову, избегая особо сильного приступа боли. Прикрыв глаза, он погрузился в невеселые размышления. "Что же я теперь - крыса, выходит? Или как говорят в подобных случаях - первый раз не пид@рас, второй раз не первый раз? А в принципе, что мешает - пострелять этих лохов на захвате да и помахать им лапой. Хотя мусор этот, хоть и жирный, а лохом не выглядит. Стопудово прослушка в камере стоит, и пишет все, что говорится. А значит, если решу соскочить - этот хрен сдаст меня Кэпу с потрохами. И в этом случае хрена с два этот параноик поведется, что я мусоров на разводку взял. Эээх, вот так люди и шкварятся, потихоньку, по мелочи..."

Потерев усталые глаза, Диего открыл их и потянулся рукой к кружке с остывшим рекафом. Сейчас ему требовались все силы, которые он сможет восстановить перед испытанием...

- Умею, - вздохнула Винтер. - С мечом хорошо, с копьем хуже, но, взяв его в руки, не растеряюсь.

Проезжая мимо палаток, она несколько нервно вертела головой по сторонам, словно пытаясь найти хоть одно более менее дружелюбное лицо. Не то чтобы за столько лет воительница ни привыкла к чужим взглядам, ненавидящим, убивающим, раздевающим. Всяко бывало, но то дома, а здесь... Здесь девушка ни на минуту не забывала, что находится среди тех, кто не задумываясь перережет ей глотку, если узнает правду, и такое численное превосходства противника подавляло и пугало.

"Соберись, тряпка!" - мысленно подстегнула себя Винтер. - "Не дай этой своре почуять твой страх". Пожалуй, будь у нее выбор, она ни за что не согласилась бы идти дальше в рядах степняков. Лучше уж орки. Как женщина, она им не интересна, а съесть ее дисциплина не позволит. Или даже демоны, если конечно, им опять не придет в голову изуродовать ее физиономию каким-нибудь клеймом.

- Нет, это все. Можете быть свободны, - сказал Ристус абсолютно машинально. Казалось, он все еще был полностью погружен в свои мысли, пока не замечая происходящего. Нахмуренные брови и серьезное выражение лица выдавали в нем некую напряженность и тяжелые раздумья.
Только когда слуга наконец покинул помещение, достаточно громко и резко щелкнув затвором двери, Кейн будто очнулся от уже привычно занимающей его голову паутины сомнений и запутывающих мыслей. Он огляделся и удивленно приподнял брови, когда начал внимательно и пристально разглядывать свой ужин, склонившись над тележкой.

«Интересно.»

Ловким движением руки, словно профессиональный бармен, священник схватил изысканную бутыль за горлышко и начал многозначно вертеть, рассматривая красивое оформление на обертке, описание и содержимое. Возможно, даже узнать в этом что-то знакомое и прикинуть приблизительную цену этого славного напитка... После около минуты таких «покручиваний» и разглядываний, Ристус разочарованно усмехнулся, с надеждой во взгляде посмотрев на свою сумку, где пока еще лежала полная доза детокса. Устало выдохнув, Кейн аккуратно поставил напиток обратно на поднос, точно исполнял какую-то рутинную, неприятную обязанность. В очередной раз на лице отразилось выражение какой-то ухмылки.
«...сна с наилучшими пожеланиями? А просил ведь рекаф».

Ристус устало присел на мягкую кровать, лениво размял руки, шею, зевая потянулся, затем прилег секунд на тридцать, сомкнув глаза, и, наконец, уж очень нехотя поднялся и медленно, едва перебирая ногами направился в ванную. В голове все еще вертелась целая тьма проблем и планов, которые, несомненно, можно будет обдумать уже в душе, принятие которого является пока приоритетной целью.

«Сдается мне, - пронеслось в голове священника, - возможность помыться представится мне еще не очень скоро в обозримом будущем…».

Кейн принимал душ медленно и тщательно, напевая при этом известный гвардейский мотивчик*, услышанный им, не пойми где, не пойми от кого. Всего на этот священный** акт личной гигиены ушло около тридцати минут, зато теперь, как казалось Ристусу, он был, по крайней мере, опрятен и хорошо пах. Однако же, учитывая нахождение аколита в порядочных и влиятельных официальных кругах, ему давно следовало к тому же и причесаться, подстричься, побриться… Но это точно в другой раз. Первым делом исповедник надел свое защитное одеяние экклезиарха, а поверх – свой черный бронеплащ. Священные символы он цеплять не стал, убрав их сразу же подальше в рюкзак.
Насвистывая все ту же мелодию, аколит вышел из санитарного блока, все еще протирая волосы полотенцем. Он снова не торопясь подошел к тележке, небрежно бросив рушник на ближайший стол.


«Я точно пожалею об этом» - пронеслось в голове, когда Кейн взял в руки подходящую, насколько он помнит правила этикета, вилку... И сразу же положил ее обратно.
«Хотя об этом я пожалею еще больше» - священник покачал головой и, завернув одну креветочку в два зеленых салатных листа, не скрывая своего недовольства липкостью еды, завернул все это в найденную наспех в кабинете бумагу, затем, как ни странно, аккуратно положил в карман. А вот особый напиток, так симпатизирующий Ристусу, был отправлен в сумку вместо бутылки другого, почти паленого амасека.

Варианты дальнейших событий все еще обдумывались. Доверие – смерть гораздо более стремительная, чем голод и непреодолимое желание выпить выдержанного вина. Из дома необходимо было выбираться, но для очистки совести надо и проверить свои небезосновательные подозрения.

В течение всего следующего часа Ристус внимательнейшим образом осматривал свои апартаменты, обходя и вглядываясь в каждый скрытый угол, трогая и поворачивая все, что только можно тронуть и повернуть, проверяя на надежность входы и выходы, замки, их тип, насколько уязвимо помещение со стороны окна, выискивая прослушивающие устройства, камеры, скрытые комнаты и помещения.… И все под видом одной большой безобидной заинтересованности апартаментами, интерьером и обставляющими дом предметами, не забывая при этом промычать и посмотреть с оценивающим, будто красоту, взглядом, иногда даже задумчиво потереть рукой подбородок.

«Не сомкнуть нам глаз, ведь на границе…
Император стережет наш свет...»

Удовлетворенно откинувшись на местное подобие подушки и запоздало пожалев о столь опрометчивом шаге, Диего постарался поразмыслить. Конечно, его отношение к Капитану слова "грязный ублюдок" практически исчерпывали, да и в банде он был даже не без году неделя, а просто первым днем. Но все равно упускать свой шанс ему очень не хотелось. Поэтому следовало сперва все прояснить.

- Гражданин... Леон? По-чесноку, если ваша контора по-любасу отправит меня гнить за решетку или в мусорку, то лучше не тратить слов. Если уж сдохнуть *андоном, то хоть не использованным. Ниче личного, просто логика. Та же херня, если вы не намерены спустить по указанному адресу всех причастных шестерок Кэпа, начиная с него самого.

Странно, по-птичьи склонив голову на бок, Эларик смотрел сквозь со-беседника. Молчание от всегда имеющего ответы лидера, возможно, показалось остальным знаком бессилия, апатии. Примирения с неизбежностью.
Но долгое молчание, за время которого другие произносили слова об отчаянии и мести, наконец закончилось.
― У нас есть путь, - произнёс бывший Ярый Мститель. Произнёс звонко, напевно словно бы, с уверенностью. На бескровную маску его лица вернулась улыбка. Та самая улыбка, с которой шел в бой Гизейл Вайр.
― У нас есть путь, есть выход, ― повторил он ещё раз, ― теперь я вижу, пусть и потеря заставляет сердце моё кровоточить. Совет Провидцев выступил против нас. Они мудры, ― сказал бы я ещё недавно. Они знают, что делают.
Они по-прежнему мудры, или считают себя таковыми, они знают, что делать, потому что сделали выбор. Но в образах будущего они видят лишь одну из его граней. Я вижу иные.
То, что я говорю, на Совете сочли бы изменой. Я готов принять это, стать изгнанником, никогда не видеть родной Биэль-Тан, если потребуется - если это будет ценой вашей помощи. Потому что мне нужна она. Нужно ваше доверие, которое я проверял на излом столько раз уже.
Совет Провидцев сделал свой ход, принося нас в жертву. Это сильный ход, и он может принести многое нашему миру. Пусть и в перспективе подвергая опасности всё. Возможно, отчаявшись, провидцы решились на этот шаг, веря, что победа Пожирателя предопределена.
Но мы можем и больше. Мы можем сделать лучше, сделать чище, достичь не просто размена фигур, но победы без усиления страшного врага.
Для нашего мира опасен идеальный Альберагд, наш мир, снова, как множество раз до того, выбирает погружение этой планеты в хаос вечной войны.
Но Альберагд может быть и союзником.
Революция, очищающая планету, может поставить её на совсем иные рельсы, чем планирует мудрый инквизитор, ― если другие голоса станут вести людей, возвращающих себе власть над своим миром.
Наши голоса.
Я хочу сделать ставку на людей. На Кайлюса, известного нам, на тех, кто поверит ему и словам, что он принесёт с собой.
О том, что Империуму наплевать на их жизни, и он готов скормить планету Пожирателям-Тиранидам, лишь бы не дать им самим управлять своей судьбой.

Непросто будет достичь этого, но важность велика. Мы должны будем не просто сорвать, но изменить путь миссии в Телецентре, и часть из нас должна отправиться туда.
Лишь часть.
Потому что другая часть должна позаботиться о том, чтобы Инквизитор не смог добраться до туда. Мы должны занять его место.

Непросто будет победить столь сильного врага лишь частью Грани - но так случилось, что у нас есть одно преимущество и один союзник.
Преимущество - они знают о нашем существовании. Не досконально - но как раз достаточно для страха и ненависти. Они уже должны знать судьбу своих агентов, что были погребены в миссии Аргентум Глобалис, они помнят меня и Айлена по нашей миссии в центре города, они не могут не знать о потере своего агента.
Когда они получат шанс атаковать нас - они придут.
Придут туда, куда мы приведём их, туда, где их давно заждались, туда, где Империуму давно пора было прибраться
В логово голодного Милосердия.
Разделяй и властвуй - таков девиз эльдар в этой вселенной. Мы дадим нашим врагам вступить в бой друг с другом, и используем это время, чтобы захлопнуть ловушку, в которой погибнут и те и другие.

Я прошу вас о доверии, - и доверяю вам свой план. Он опасен, он рискован, - но я верю, что в наших душах хватит света ушедших звёзд, чтобы не погаснуть в этом бою. Мы - первая грань будущего. Только взявшись за невозможное, мы узнаем, чего мы стоим на самом деле.
Я Эларик Маульнир, сошедший с пути Мстителя, тот, кто пытается сплести Ветер, Огонь и Тени воедино, нарушивший традиции во имя любви к своим братьям и сестре. Вы первые - вправе осудить меня.
Вы единственные - сможете воплотить мой план в ткань реальности.
Выбор за вами.

Кейн очень быстро оглядел донну, прежде чем этот оценивающий взор можно было заметить. Увиденное произвело сильное впечатление на исповедника. На первый взгляд типичная жена аристократа. Не Аристократка, но прежде всего жена.
«Выразительные черты лица… Большие голубые глаза… нередко таят обман, но говорят об утонченном нраве, уме, возможно, артистизме. Целеустремленна… но вряд ли сентиментальна. Длинный ровный нос… стабильность… и проницательная натура? Возможно, она мыслитель. Острый подбородок чаще всего признак ненадежного здоровья… и хитрости. Интересно…»

Экклезиарх сделал самое, какое он только мог, обаятельное выражение лица. Теперь его взгляд был теплым и радушным, но столь же уверенным. Сопровождая взглядом жену Кракса, он терпеливо дождался своей очереди говорить и, наконец, начал:

- Помилуйте, я и не думал осудить его светлейшество за бесспорную правоту, а кроме того, - с улыбкой произнес священник, усаживаясь поудобнее в кресле, - разве может быть у такой, без сомнения, Прекраснейшей, Великолепнейшей донны, муж, в котором бы я мог хоть на секунду усомниться? - Ристус посмотрел Друстилле прямо в глаза и снова сделал небольшой глоток горячего чая, затем спокойно, неторопливо продолжил, - Вы знаете, перед тем, как придти в этот, безусловно, достойнейший из домов, я нашел для себя полезным кое-что разузнать о богатой истории вашей великой семьи. И, поверьте, был поражен: ведь в вашей родословной столько великих героев, борцов на свободу и справедливость, мужество и доблесть которых, я не сомневаюсь, нашли свое отражение и в господине Краксе Гецци...

Ристус краем глаза посмотрел в сторону молодого дона, осторожным движением руки поставив хрупкую чашку на стол.

- Тем не менее, долг обязывает меня провести этот, конечно же, решительно формальный осмотр владений, не поймите меня превратно. Признаюсь честно, я был оскорблен уже при одной мысли, что кто-то смеет сомневаться в благочестивости вашего Дома, но что взять с моих нерассудительных господ? И вы, и я знаем, что обыкновенный опрос, в котором, я не сомневаюсь, вы мне посодействуете, пройдет быстрее и комфортнее для всех, если мне не станут доставлять неудобства. Мы... вернемся к этому позже. А сейчас, не соблаговолите ли вы ответить мне на вопрос... - исповедник снова нарочито сделал паузу, дабы привлечь к своим словам пристальное внимание - вам известно имя... кажется... Максима Сорта?

Священник старался задать этот вопрос с максимальной деликатностью, какой только мог, но и настойчивостью, посмотрев прямо в глаза Друстилле Гецци. Кракс не должен был мешать или оказывать какое-то давление, которое может повлиять на честность ответа. Ристус отдавал себе отчет, что играет с огнем, но на такие риски надо идти, даже если ввязываться в бесконечные интриги знати.

Кукаба ждал вопросов, но Винтер молчала, и вскоре кочевник оставил девушку в одиночестве. Проводив его взглядом, воительница села, обхватив руками колени и положив на них голову.
Звезды... Наверно легко вот так жить, полагаясь на чужое решение, позволяя каким-то огонькам в небе выбирать тебе судьбу. Нет уж, пусть сами со своими звездами советуются, а она решит, что ей делать дальше без чужих подсказок.
Вздохнув, Винтер принялась расчесывать пальцами свои спутанные волосы.
Чего-же она на самом деле жаждет? Ну тут все просто - больше всего на свете, хочется вернуться в Цитадель и вцепиться в глотку Тиану. Зубами ее перегрызть, руками разорвать, ногами растоптать... Распнуть мерзавца, а затем долго и медленно душить, глядя прямо в его стекленеющие глаза... Распороть ему брюхо, развесить на стенах кишки и поджечь... Ой!
От избытка эмоций воительница резко дернула рукой за прядь волос и зашипела от боли, как рассерженная кошка.
Можно придумать 1000 и 1 способ убийства предателя, но слишком очевидно, насколько это все невыполнимо. Она слишком слаба и не сможет одолеть его. Не справится и снова угодит в камеру или вовсе сдохнет у его ног.
Вернуться назад, к Хелу и армии? И поведать им о своем позоре? Нет уж. Может это трусливо и малодушно - наплевать. Назад она не вернется.
Выполнить просьбу Аленстайна? Вот еще, пусть аристократишки сами решают свои проблемы, а она им помогать не нанималась.
Чувствуя, как протестует избитое тело против сидения в неудобной позе, девушка осторожно разогнулась и снова легла циновку.
Зачем врать самой себе? Дело не только в желании воздать Тиану за все. Она виновата в том, что зло стало сильнее, она позволила этому свершиться, а значит ей и исправлять содеянное. Вот только нужно дождаться подходящей возможности, нужно стать сильнее, нужно найти что-нибудь, что поможет свершиться правосудию. Вот только что?
Чувствуя, как от обилия мыслей начинает раскалываться голова, воительница закрыла глаза. Она подумает об этом потом, а сейчас отдых, отдых...

Руки молодого налётчика стальной хваткой удерживали Морти, крепко прижимая его к полу, его оружие было выбито из рук и сейчас находилось вне его досягаемости.

Морти вспомнил о церемониальном ноже, который был закреплён в хитроумных ножнах, спрятанных в широких рукавах его рясы, достаточно было одного лёгкого прикосновения и клинок окажется в его руках, но…

В сложившейся ситуации сделать это было довольно затруднительно. Морти извивался изо всех сил, но противник и не думал ослаблять хватку. Скорее наоборот всё сильнее сжимал крепкие мускулистые руки вокруг тщедушной фигуры техножреца.

Морти собрал последние силы и всю свою волю, пытаясь одним мощным рывком уйти из смертельных объятий незваного гостя…

А шестеренка оказался строптивым малым - при численном превосходстве пять к одному все равно решил драться, огрызаясь из своего игрушечного пистолетика. Нет, будь у него тот же тяжелый стаббер, Диего бы еще понял - с такой малышкой можно и поиграть в героя. Но с пистолетом... Похоже, промывка мозгов у этих ведер с гайками была поставлена как надо. Но сейчас было неподходящее время для рассуждений. Техножреца следовало взять, и притом живым. Что было далеко не простым делом, учитывая воинственность жреца и его лазерные пукалки.

Как часто бывает в подобных случаях, тело нашло выход из положения куда раньше мозгов. Пока те только соображали, как лучше подойти к противнику и с близкого расстояния оторвать ему ногу-другую, мускулы уже бросили тушку Диего вперед, устремляя его по кратчайшей дороге к цели. Он понимал, что стоит ему сейчас запнуться, промедлить хоть на секунду - и противник поджарит его лазером. Он уже, что называется, "на автомате" откинул в сторону дробовик и, лихо вскочив на борт грузовика, всем весом кинулся на добычу, стараясь сбить ее с ног и прижать к земле.

Время бесценно своей всеобъемлимостью, всепроникновенностью и незаменимостью. Всегда. Для младших и старших рас. Для властелинов мира, претендующих на обладание самой актуальной информацией. Для их высокородных конкурентов, за подобные сведения готовых на всё. Для повстанцев всех мастей, сделавших ставку на терпение и тайну. Для чужаков-диверсантов, провидцами своими обречённых действовать вслепую, но слишком сильных, яростных и небезразличных для того, чтобы смириться с ролью рядовых исполнителей чужих планов. Да, особенно для них. Во всех остальных видах ресурсов они безнадёжно проигрывают всем, но в гонке за время... у них есть шанс разобраться в ситуации и выбрать по-настоящему стоящую цель, ту цель, которая оправдает всё - и смерть Сверкающей Пики, и яд насмешки Цегораха, бегущий по венам рискового Паука Варпа, и раны Скорпиона, Ястреба и Дракона, и боль выжегшего собственное нутро Мстителя, и тупиковая замкнутость Тёмного Жнеца, и и риск аристократки-Баньши, всю душу вложившей в своё детище-восьмёрку... У воинов Аспектов может быть мало сил, влияния, инструментов... но у них есть время, потому что время есть у всех. Оно бесценно.

Первая грань будущего приняла решение оправдать своё гордое название, и не могло быть иначе, и глупцами назовут тех провидцов, кто считали, что познали грядущее в своём трансе, мудрецами же прослывут те, кто скромно молчал, упорно всматриваясь в туман сновидений и надеясь увидеть разгоняющее его пламя. Пламя Азура. Пламя-из-Света.

Густая тень пала на веки медитаторов, рваный луч озарил тропку среди остроконечных скал. Зрячие и слепцы сменили друг друга на посту, с которого до перелома в судьбе одного человеческого мира - и взором достать, и рывком достигнуть. От этого зависит будущее, маленькое, слабое и очень конкретное. То будущее, что воины Аспектов не пожелали отдавать на предрешение иным силам-участницам в борьбе за судьбу Альберагда-I.

Время так же и бессмысленно само по себе. Его практически невозможно сохранить и очень сложно предсказать, и вот и среди старшей расы появились те, кто посчитали, что обнаружили новый эффективный способ истекающее время потратить. Сохранят другие - мастера-археологи и искусные певцы кости, те, кто в ответе за изучение и создание артефактов. Предсказать тоже есть кому - мастера-провидцы всегда на страже своего народа. Настал черёд тех, кто временем должен овладеть, с того и возобновится борьба за людскую планету и за сам статус Первой грани будущего, а при невероятном усердии - с того начнётся восхождение Эльдар к превосходству.

Сперва этот контроль даётся лишь в близких пределах: понять задачи и расставить приоритеты, определить фронты угроз и обозначить сферы противостояния им, направить воителей и разведчиков по линиям наивероятного успеха. Придёт момент отнять инициативу и у врагов, и тогда время изменит свой поток. Но этот момент ещё не настал.

Владеть временем - значит успевать больше, надрываться до края и каждый раз сохранять силы для решающего боя там, где каждая самая мелкая стычка должна выбивать по камню из вражеской стены уверенности в победе. Понять, что пока ты действуешь, противник не дремлет - мало, это лишь вступление в лигу равных, предавших забвению часы досуга, на верность присягнувших делу. Достигнуть пика осознания и открыть для себя не только тождество времени и усилий, но и потенциал синергии лучей, проходящих через призму-грань - вот новая ступень для познания сути времени и для подчинения его себе. Этот огонь могуществен, если возгорается из искр-душ, только воспылавшие в праведном гневе ли, в искреннем стремлении ли - способны на такое. У воинов Аспектов Первой грани будущего получилось.

Зачин? Несправедливость.
Корни неверного отношения - неразглашённый план провидцев.
У столкнувшихся с разнообразием ликов врага диверсантов не оставалось иного выбора: или исполнить долг с честью малыми шансами на выживание, или превзойти рамки негласных ограничений и докопаться до дна-внутри-тумана.
И обнаружить, что первое - и было планом провидцев.

***

Три дня на познание скрытого в гигантском городе - не такой уж малый срок, если учесть наличие уже собранных зацепок. Есть люди - будут и слова, а есть слова - проявятся и места, где тайное может стать явным.

Допросы, слежки, подслушивания, похищения и вновь допросы - на новый цикл.

Есть контакт с Равенством - доверчивый Кайлюс, сам того не ведая, приведёт к другим членам своей группировки, те - к известной из вершин руководства, к "Углю"-Лерксону и Пирсу Джеронимо. Что-то удастся подслушать в естественном непринуждённом разговоре, что-то придётся выбить вместе с зубами или вырвать вместе с кусками сознания потом. Где-то удастся прокрасться, где-то придётся пустить в ход кинжал, разрезая кокон, за которым правда. Это ещё самая лёгкая часть.

Есть пленный Исполнитель, ослабленный и ничего не понимающий, расколоть такого отнюдь несложно, только знает он так мало. На теле такие же шрамы, что и у боевиков, участвовавших в ограблении банка. Лир поможет, расскажет об очевидном недавнем хирургическом вмешательстве. Каждому, кто мог быть убит на полевой операции и исследован - вырезали определённые внутренние органы. Слишком определённые - механикус долго думает, вытирая окровавленные руки, но так и не может сказать, чего именно не достаёт скончавшемуся в процессе допроса пленнику. С его человеческой анатомией всё в порядке. Эти шрамы... эти притуплённые чем-то эмоции... эти старательно подготовленные к смерти люди. Живые руки-"пропуска". Живая мина в портфеле Организатора. У Эльдар есть метки на карте, есть следующие звенья уходящей в туман цепи, но перед тем, как шагнуть за порог неизвестности - нужно понять, с чем предстоит иметь дело. Определить необходимость превентивного удара. И это самая сложная часть.

Манёвры, манёвры, манёвры - кружение вокруг да около всё равно не даёт приблизиться к сути: ячейки Организации слишком автономны и независимы, невольно складывается ощущение, будто каждый член её знает всё и ничего сразу.

Можно под видом согласования будущей атаки на Турель ПВО наведаться в один из офисов Общества Домов Милосердия, но ничто не даст повода усомниться в незамутнённой интригами чистоте заведения - улыбчивые люди с пустыми глазами, сугубо рабочая документация сети приютов, и даже глаз Дракона не может найти потаённые комнаты.
Можно прокрасться тёмной ночью и в саму штаб-квартиру Организации, но и там одно по одному: молчаливое усердие привычно оставшихся на сверхурочную работников и бессмысленное содержание их на удивление редких разговоров, прозрачная документация и разве что странные, покрытые пылью, явно редко использующиеся спуски в подвалы. Там пусто. Широкие бетонные коробки, способные вместить сотни людей, оказывается, они есть под каждым офисом О.Д.М.
А что под ними? Недостроенная и наполовину неиспользующаяся сеть подземных железнодорожных коммуникаций, место, где почему-то живёт часть тех детей, за светлое будущее которых должны бороться слуги в карточных домиках.

За порогом неизвестности - новая тьма, спираль погружения в глубины мрака, о котором шепчет всё разведанное старательными диверсантами. Тайна Организации - не на поверхности мира, а на дне его. Там, где Эльдар не раз уже чувствовали на себе чужие взгляды. Там, где временным союзникам покуда позволялось перемещаться.

Осталось решиться на спуск.

***

Пока требующие тонкости и гибкости задания решаются одними, другие не сидят сложа руки, не смея терпеть заразу Хаоса. Один культ уже был разгромлен и обнажил свою жалкую слабость лишь зарождающегося потенциала разрушения. Другие культы в конце концов показывают себя такими же недостойными противниками.

Вот тайный клуб запрещённых смертельных боёв, где собаками травят сдавшихся на милость победителя бойцов, а одержавшие верх в честной схватке ритуально отрывают проигравшему голову. Сюда по запаху насилия ведёт путь из других клубов, совсем окраинных и ещё не таких жестоких, где не находящие выхода для накапливаемой ярости люди сперва тупо глазеют на остервенело избивающих друг друга незнакомцев - лишь для того, чтобы, оголив торс и выступив в центр ринга, рано или поздно присоединиться к уводящему от забот повседневности действу. Здесь витает дух раздражения, терзаемый злосчастно энергией упоения удовлетворением сокровенных желаний. Здесь финансовый стимул в виде призовых фондов присутствует лишь на втором плане, являясь простой данью специфике Альберагда-I. Эльдар не находят тут выхода в мир интриг, но пролить кровь Монкх-Кей, не нашедших в своём отчаянии лучшего пути, кроме как неосознанное почитание Кхорна - честь для воина Биэль-Тан. После шумной ночи на пепелище тёмной арены найдут немало растерзанных тел, а в тайниках её подвалов - схроны черепов, но нигде не будет главного трофея неведомых налётчиков, потому что гигантский, в полтора человеческих роста, труп рогатого чемпиона Бога Ярости, Гнева и Агрессии будет расплавлен и предан забвению. Адептус-Арбитрес хватит и всего остального, а прощать продажу последних крох души нельзя.

Вот ничем не примечательная фирма по уборке и переработке бытовых и производственных отходов, скромные офисы с сонливыми работниками и грязные мусоровозы с угрюмыми толстыми водителями. Именно они в ответе за засорённость целых кварталов самых бедствующих районов Санта-Иллиды - Эльдар насмотрелись на неубранные пластиковые оранжевые мешки в начале своей миссии, но не ведали, что они к тому моменту пролежали там далеко не первый день, и продолжают лежать до сих пор. Однако, любые протестующие жители, судебные инспекции и просто набравшие номер телефона на пожелтевшей странице - тонут в пучинах бюрократических уловок... и в чём-то ещё. Что-то ослабляющее, расхолаживающее и разочаровывающее в нужде протеста выходит из работников фирмы вместе с их дыханием и мыслями, и вот уже грустные сетования на ещё хуже работающие муниципальные службы не кажутся никому такими надуманными. Энергия пассивного разложения. Философия ежедневного становления хламом. Мусорщики задыхающегося от перенаселения и не справляющегося с переработкой отходов города оказались уязвимей всего к отупляющей боли безнадёжности. И нашли своё пристанище в расширяющихся уже при их же участии владениях Нургла. Если одни могут оплатить вывоз мусора, а другие нет - и потому поставлены перед коварным выбором: предоставить места под ширящиеся свалки именно в своём квартале или самим бороться с оранжевыми мешками на каждом переулке, то выход большинства будет очевиден. А так как бедных подавляющее большинство, то рано или поздно город, а затем и мир - закончился бы гигантским порталом-входом для гниющих заживо сил Хаоса. Однако, и тут ни время, ни усилия, ни лишённые натиска замыслы - не на стороне хаоситов. Эти точно так же как и свои коллеги-кхорниты только начинали свой путь к разложению. Гигантский костёр на месте автопарка мусоровозов и штаб-квартиры загноившейся фирмы не решит столичных проблем с мусором, но победа над ним - и в руках других компаний, равно как и на плечах муниципальных служб... если только у них будет время решиться на настоящую борьбу. Шанс на это им предоставлен неизвестными, уничтожившими одного из их конкурентов. Расследование инцидента наверняка приведёт властные органы к ирреальной скверне, и то станет подарком Эльдар, себе забравших одну только жизнь жирного чемпиона Бога Отчаяния, Апатии и Разложения, и стёрших эту жизнь вместе с памятью о ней в порошок. Ничто Извне не смеет накручивать депрессивные настроения масс на катушку своего могущества.

Вот сообщество подпольных букмекеров и брокеров, делающих ставки на всё подряд и со всего урывая момент прибыли, назойливой рекламой дешёвого пути обогощения завлекающие всё больше и больше людей в свою встающую на ноги сетевую организацию... в результате: люди уже оказывают услуги по консультациям, посреднечеству и займу сами себе, высвобождая дикую энергию любопытства вышестоящих в иерархии перепутанных рангов. Там, наверху - женившиеся на бессонице люди с трясущимися от азартного возбуждения пальцами заняты только тем, чтобы узнавать больше и больше сведений; сперва о единственном доступном и кажущемся исключительно важным: о торговых Домах мира, об их планах, о закупках и продажах и о чём ещё только не сможет сказать инсайдерская информация, а затем и дальше, и глубже. Эти не остановились бы ни перед чем, потому что им всего было мало, а дух открытий настолько вскружил им голову, что любопытство внутри них раскормилось до размеров монстра и сорвалось с цепи. Финансово-коммерческие ньюансы Альберагда-I, помноженные на суровый диктат Империума... всё это ограничивало в поиске знаний, отнимало время тяжёлой работой и требовательным послушанием, но в конце концов самые лихие духом и обозлённые несправедливостью мира прошли по кривому пути хитрого изменения дальше одного из пределов - и были вознаграждены Тзинчем. Теперь им не страшны узы бедности - через подпольные торги информацией, через игру на бирже, сильно урезанной, но сохранившей всё же некий простор для махинаций - эти взбудораженные нездоровым синим пламенем люди научились менять воздух на цифры, вернули себе давно утраченное тёмное искусство. Нет угрозы бедности - есть возможности для утоления любопытства, есть какая-то надежда, приторно-обманчивая надежда на то, что появившиеся вместе с лихорадкой бессонницы силы помогут обрести все необходимые для улучшения жизни и общества знания. Благие намерения привели нескольких брокеров и букмекеров в тёмные аллеи, на встречу с многообещающими контактёрами, пожелавшими продать информацию слывшего абсолютно неподкупным и замкнутым внутри себя Общества Домов Милосердия. Благие намерения изошли кровью там же, а диверсанты старшей расы в течении одной ночи смогли выйти через дюжину младших и средних тзинчитов на центр обработки информации безымянного на словах, но очень реального культа знаний. Взрыв, разметавший пентхаус одного из высотных зданий Западного Делового Района недолго будет фигурировать в инфосводках подпольного сообщества, стремительно распадающегося на осколки недоверия. Эту тайну преподнести властям Альберагда-I в понятном виде не смогли даже воины Аспектов - бой с магом-чемпионом Бога Изменения, Познания и Надежды был слишком тяжёл. И всё же его полупрозрачное тело больше никогда не послужит вместилищем мятежному, алчному до запретных знаний и жадному до построения миражных пирамид духу.

Мир Альберагда-I раскрылся чужакам с новой стороны, показал глубину подавленности своего населения, масштабы его мирного прозябания и привычки к нему же. Общий милитаристский настрой Империума Человека здесь пасует перед множественной коренной бюрократией мира, его вязкими торгашескими обычаями и перед неорганизованностью людей по формам деятельности. Непродуманные социальные лифты, дополнительно ограниченные жёсткими законами Империума - привели к тому, что слишком многие здесь оказались предоставленными самим себе в тех крохах свободного времени, что давали возможность задуматься о текущем, но не предоставляли системных решений для дальнейшего улучшения своего статуса. Неловкий синтез привыкшей к самообновлению экономической модели с абсолютной религиозностью породил кадавра, при котором хищные маркетологи даже идеи служению Императору превратили в воду для своей мельницы, организовав спрос для имперского паломничества на рукотворные святыни в честь героев-иномирян, никогда не слышавших про Альберагд-I. Приток дешёвой рабочей силы в лице паломников (большинство из которых оставалось, поражённое продуманностью ловушки) позволил властьимущим развить импульс производства и провернуть определённые внешнемировые проекты, дал повод задуматься о дальнейшем возвышении в рамках новой системы, но социальные проблемы только усугубил. То, что даже очень относительно свободный рынок может настолько исказить изначальный смысл жёсткой вертикали власти и послушания - вряд ли приходило в голову коллективного Губернатора планеты. Он был занят другим, он не слышал немых страданий народа, который жил много лучше чем на иных мирах-ульях, мирах смерти или угодивших в зону боевых действий планетах, но по-своему всё же гораздо-гораздо хуже.

Странным теперь могло показаться лишь то, что у Хаоса заняло столько времени оформление нужды людей в выходе из кризиса - во влечение к скрытому внутри и за гранью. Видимо, бюрократия Альберагда-I сказала своё слово даже здесь.

***

Чего же хотели добиться вырвавшиеся на вершину расслоённого общества, ради чего заключили пакты и союзы враждовавшие всю историю мира Великие Дома, чем смог объединить их Губернатор планеты? Вся торговая аристократия прекрасно чувствует себя даже в таких полурыночных условиях, напротив, для неё обязательства перед Империумом - инструмент по контролю масс, но и не только.

Для познания того, что Империум, сам того не ведая, был использован элитой Альберагда-I в целях своего возвышения - понадобились десятки обрывков информации из фактов высказываний тех или иных местных союзников и помощников Эльдар, из документов, захваченных хозяйственной Баньши в архивных структурриях, разгромленных при нападении на кортеж Дома Ирцикор, из почерпнутого механикусом-Лиром в электронных недрах знаний Контроль-точек.

Принуждённые некогда к Согласию, обложенные суровыми налогами Администратума и поставленные под наблюдение Адептус-Арбитрес, без битвы уступившие сильному Империуму Великие Дома сего мира не долго сокрушались новым ограничениям. Они поняли, что и внутри этой системы существует возможность роста, возможность изменений... Цивилизованный мир не обязан вечность быть таковым, ведь если постараться, проявить усердие (на костях безропотных, конечно) и начать торговлю с внешними мирами поверх выплаты Имперского налога, если продать бывшие при Альберагде-I до Согласия космические корабли выгодно для Имперского Флота, если обзавестись соответствующими связями... Стать более крупным игроком на игровом поле, имя которому: вся галактика. Стать одним из крупнейших игроков. Стать миром-кузней, приняв благославление Омниссии и возвысившись над подавляющим большинством даже более древних миров Империума. Вместо выплаты унизительного налога примитивной продукцией легкопромышленного комплекса - достойное снабжение нуждающихся благословенными сложными механизмами.

А для этого нужно всего-то разумно распорядиться наследием Эры Тёмных Технологий - уже встреченными Эльдар небоскрёбами-Туррисами.

Увиденное на объекте Икс-13 сполна подтвердило все подобные догадки - этот самый маленький из Туррисов уже был пожертвован "покупателям"-Адептус-Механикус с Орлисион-II, родины Лира. Красные робы везде и всюду, десятки и сотни серво-черепов, непрекращающиеся псалмы в честь обретения утраченных некогда технологий. Пришлые механикусы и местные аристократы вместе превратили древнее строение в зону археологических раскопок, стремясь познать скрытое в пластали не только изнутри, но и снаружи. Нет, это нисколько не было похоже на варварский акт мародёрства, напротив - именно торжественность и неспешность бессчётных церемоний обеспечила диверсантам столь нужное прикрытие, и они смогли в подробностях рассмотреть творящееся вокруг и внутри Турриса№13.

Понять замысел элиты Альберагда-I.

...Породниться с элитой важного техно-мира Империума, переоборудовать простые мануфактуры в достойные заводы, сделать из планеты храм технологий и принять Бога-Машину в него - таковы цели Высших Домов и Губернатора, и именно с этой целью они постепенно и очень дозированно раскрывали своё сокровенное наследие, не забывая про конкретику условий и предложений. Орлисион-II с радостью вступил в торг, вызвавшись ликвидировать малограмотность в технических молитвах у местного населения, согласившись на поставку средств производства и предоставление священных лицензий на изготовление многих и многих блаженных образов Омнисиии, будь то глайдеры, спидеры, грави-байки или даже нечто большее. Конечно, не сразу, а в перспективе, Конечно, не за даром, а в обмен на возвращение в лоно техно-церкви утерянных технологий прошлого. Так постепенно пошлый торг перешёл в нечто гораздо высшее, почти сакральное, оторванное от материальности выгоды, но сохранившее её хищный дух. Сердца элиты Альберагда-I действительно полностью открылись благославлению Омниссии, но что это были за сердца...

***

Такие стремления, даже в самых аккуратных и засекреченных формах - не могли не встретить сопротивления со стороны всесведующего Империума. Более масштабная картина такова, что лёгкопромышленная продукция мира находит надёжное применение в более сложных отраслях десятков других планет в не одной, а нескольких логистических цепях. Нужно было быть зазнавшимися амбициозными торгашами, чтобы не понимать своей важности и той степени доверия, что было оказано Альберагду-I при Согласии.

И всё же все преимущества оказались на стороне мира, посмевшего бросить Империуму пускай и не военного характера, но всё же вызов. Туррисы оставались неприкосновенными владениями Высших Домов - согласно нескольким особым пунктам договоров того же Согласия. Налоги исправно уплачивались, торговля наращивала обороты, а население росло. В таких условиях прямое и недвусмысленное вмешательство Администратума и попытки присвоить миру статус "улья в начальной стадии" вместо "кузни" оказались малоэффективными, ведь не подающий абсолютно никаких поводов для агрессивного взыскания возмещения Альберагд-I продолжал упорно и тихо гнуть свою линию, уклоняясь от конфликта с Империумом не только отменной дипломатией, но и путём повышения норм налоговых поставок продукции. Время определённо работало на тех, кто не побоялся попробовать по факту стать тем победителем, которого уже поздно будет судить тогда, когда Адептус-Механикус опубликуют достижения по возврату архео-технологий и упомянут о заслугах в этом деле руководства одной амбициозной планеты.

Тогда в целях сохранения глобального, в рамках целого сегментума, плана по производству - было решено саботировать вырывающееся из всех графиков и схем развитие Албьерагда-I через разжигание пламени народного протеста снизу, изнутри имевших веские претензии к власти масс. Если повода к смещению руководства мира не представляется - его можно создать. В этом направлении и начала работу новооснованная ячейка Имперской Инквизиции...

Всё это под угрозой смерти и при некотором словесном и телепатическом воздействии рассказали диверсантам-Эльдар Лерксон и Джеронимо, одни из лидеров террористической группировки "Равенство".

Оно и есть Инквизиция - её неуклюжее, но упорное "дочернее предприятие", если говорить языком местных коммерсантов, к которому воины Аспектов уже вполне привыкли.

Деньги, оружие, припасы и обучение - всё было организовано извне, в тайне от рядовых боевиков, с целью компрометации власти с последующим навязыванием сверху смены курса развития планеты. Готовое к бунту население практично использовали в борьбе с перешедшей все рамки элитой, аккуратно подтолкнули к краю мясорубки антитеррористических войн и спихнули в вихрь мечущихся в кровавой пляске лезвий. Если таков стиль провокатора-Инквизитора, то что будет из себя представлять завтрашнее нападение на теле-центр? Это ведь к нему повстанцы приготовили захваченную в Аргентум Глобулус документацию о продаже Турриса№13 иномирянам. Это ведь для подстраховки грабителей банка наведались туда так своевременно двое аколитов Инквизиции, в чью задачу входило обезвредить верхушку банка и дополнительно допросить их кое о чём, в то время как террористы "Равенства" добывали нужную Инквизитору документацию там, внизу.

Завтра из телецентра однозначно грянет что-то посильнее обличительной речи одного только "Равенства"...

Это будет акция, сопоставимая масштабом с тем, что замыслила сама Первая грань будущего. Или всё же меньше? Инквизитор торопится, понимая, что неведомая сила отвлекает внимание населения на себя, рассеивая энергию протеста, внося сумятицу в привычный образ жизни до сих пор тяжёлого на подъём большинства. Так в чём же тогда заключалась миссия Эльдар на этом мире? Вырвать право на террор из рук настоящих бунтарей? Подменить восстание, продублировать его, приумножить?!

Ответ внутри самих Эльдар.

***

Чиракинан Тойлл вспоминает, что восемь воинов Аспектов были избраны на пробную миссию в формате экспериментального отряда далеко не случайным образом. Мнения провидцев категорически разделились по поводу перспективности подобной боевой организации. Часть предрекала вершащим будущее клинком и пламенем великие успехи именно в виде уважаемой структуры, обладающей полными знаниями о задании и полномочиями решать любые касающиеся дела вопросы почти самостоятельно, а в перспективе - так и обладающая дипломатическим правом вербовать нужные для конкретной миссии таланты как с других Рукотворных Миров, так и среди Экзодитов. Другие твердили о невозможности существования мало подконтрольной Биэль-Тан системе, которая в критический момент сможет поставить свои нужды выше нужд родного мира-корабля. Биэль-Тан делает больше многих других сообществ Эльдар ради восстановления былого величия старшей расы, и диктовать свою волю верным исполнителям - его неотъемлимое право. И если условия миссии требуют слепого, но яростного действия - так тому и быть. Если нужна малая жертва во имя больших сдвигов - её нужно вознести на алтарь победы. Было решено подобрать тех, кого будет не жалко потерять.

Эларик Маульнир, ненадёжный и сомневающийся, склонный к растеканию мыслью по древу эмоций.
Айлен Киарнэль, юный и подающий надежды, но не настолько ценный для того, чтобы быть незаменимым.
Ультир Эллорион, мечтатель и творец, до сих пор слишком благородный для дисциплинированного воина.
Ллановар Яугмот, замкнутый и эпатажный одновременно, выбором своего Аспекта сам избравший риск.
Финир Эльтан, ветеран и жертва Зова Войны, вступивший в кризисный период шествия по Пути воина.
Омрэан Итай, сын изгнанников, возвращение в цивилизацию для которого - право, необходимое заслужить.
Нок-Ниер Арваур, свободолюбивый и самолюбивый, знающий ремесло войны, но никак не маскировки.
И Чиракинан Тойлл, выбравшая между опалой и ставкой "на всё" второе - сторонница самостоятельности Первой грани будущего, оставшаяся в меньшинстве и вынужденная принять правила игры с целью их изменения после убедительной победы.

Все они такие разные, но их объединяло тогда именно это плохое понимание важности взаимодействия, равно как и необходимости умерить воинские амбиции, вследствии чего - практически полная изначальная непригодность к скрытым операциям.

Плотно пообщавшись между собой, воины Аспектов восстанавливают по крупицам известной тому или иному диверсанту информации картину общего замысла провидцев Биэль-Тана.

И это не устрашение через серии неотслеживаемых ударов.
Не достижение глобальных масштабов разрушения.
Даже не обезглавливание руководства планеты.

Задачей диверсантов Первой грани будущего был террор сам по себе, предполагаемо неумелый и явный, естественное оставление заметных знающему человеку следов, в конце концов - полное привлечение внимание всех силовых структур к себе и только к себе.

"Они поплатятся за это! Мы способны на большее, наше призвание - превентивное изменение событий, и не ценой своих жизней! Первая грань будущего получит свободу расчёта, все ресурсы моей семьи будут направлены на реорганизацию, только дайте мне выжить в этой ловушке..." - клянётся Чиракинан Тойлл, и не видели ещё никогда соратники её столько сдерживаемых до поры гнева и ярости в женских глазах.

Тяжело осознать себя жертвенной фигурой на игровой доске более важной, чем жизнь восьмерых Эльдар, игры. Особенно когда все нити нужды в самой жертве ведут к такой непонятной, непредсказуемой и оттого внушающей страх организации, как Общество Домов Милосердия.

Неужели они, так долго остававшиеся в тени и хранившие тайну, и есть лучшее лекарство для мира? Их безопасность - и есть миссия Эльдар?!

***

Губернатор сможет вывести свою планету из кризиса, но шансов у него немного: слишком велики скопившиеся социальные противоречия и слишком слаб контроль над ситуацией на всех уровнях общества. Боги Хаоса уже начали черпать энергию в отчаянии, самозабвении, гневе и хитрости простого люда, и на смену уничтоженным культам рано, но в любом случае не поздно придут новые.

Адептус-Механикус смогут помочь задыхающейся от нехватки системных решений планете, но и их шансы малы: эгоистичное стремление завладеть архео-технологиями слепит их и замедляет, не даёт правильно выстроить приоритеты. Вмешательство Орлисиона-II во внутренние дела Альберагдцев чем-то сродни эффекту катализатора - волна настоящего народного бунта, подкреплённого пагубным влиянием Разрушительных Сил сметёт новых союзников Высших Домов вместе с их местными приверженцами до того, как они сумеют исправить ситуацию эволюционным путём.

Инквизитор - один из всех Монкх-Кей не только осведомлён о каждой проблеме порученного ему для сохранения мира, но и все свои силы с неизвестно каких времён прилагает для разрешения ситуации в пользу Империума. Им собрана подпольная частная армия и разыграна сложная комбинация, обладающая всеми шансами на успех. Его цель - сохранение производственного плана целого сектора и всеобщее воодушевление населения через войну, что должна очистить благородным пламенем всяческую скверну затянувшейся духовной деградации.

Во вселенной далёкого мрачного будущего только война может тягаться с ужасами мира, незримыми и неосязаемыми до тех пор, пока не станет слишком поздно. Только война способна мобилизовать поражённое апатией безнадёги общество.

Война Инквизиции, "Равенства" и народа Альберагда-I против аристократии его и их союзников из Адептус-Механикус? "Наиболее вероятный исход: "благо для мира сего" - так узрели провидцы Биэль-Тан и опустили головы в тяжёлом неприятии - благо для Монкх-Кей суть зло для Эльдар, по крайней мере так склонны считать на Биэль-Тан. Победа над представителями местных элит, объявленными саботаторами, окончится невероятным преобразованием Альберагда-I в образцовую планету Империума. А значит, что-то должно перевести войну на новый уровень, поставить под вопрос самое выживание её жителей.

Что-то, что слишком хрупко для открытого противостояния Инквизиции на данном этапе, но что неизбежно будет обнаружено ею в процессе восстания и последующей гражданской войны.
Что-то, у чего есть и свои планы, необходимые к реализации в целях эскалации неизбежной войны.
Что-то, что при всё этом не может уже просто забиться в самые глухие подземелья и переждать лихое время.

Защитить его, вызвав на себя гнев всей планеты - такова и была миссия Эльдар.

***

Глубоко под подверхностью города, среди запылённых линий метро, заброшенных и недостроенных помещений, в гигантских пустых заготовках под канализационные шахты, резервуары и каналы - таятся они. Без транспорта, без лифтов, даже без проводной связи. Всё пешком, всё через бесчисленные углы, спуски, лестницы, в некоторых местах верёвочные. И полутьма, освещаемая лишь сетью редких лампочек, питаемых током от переносных генераторов - тут никому не помеха. Нет никакого заешательства в проворных перемещениях Монкх-Кей по этому лабиринту, они здесь ходят явно не первый год, они знают это место наизусть, но его сложно назвать домом. Здесь нет уюта, потому что нет его и в их пустых, обрубленных жизнях. Когда людям здесь нужно восстановить силы, они спят на гнилых матрасах, не замечая холода, насекомых и грибка. Когда физический голод напоминает о себе - едят урывками, оставляя основные трапезы для поверхности. Для справления нужды не оборудованы отхожие места. Нет, это не дом, это что-то другое.

Большим контрастом по сравнению с основной массой бессмысленно-универсальных помещений выступают частые, разбросанные хаотично тут и там операционные комнаты, эти обеспечены всем необходимым, хоть и в них зачастую нечисто. Много акушерских кресел-кроватей. В шкафах много медицинских инструментов, особенно скальпелей. Засохшие бурые тряпки в углах, забытые вёдра с мутно-красной водой, на стенах бумажки инструкций по проведению кесарева сечения, кроваво запятнанные пальцами в процессе многократных уточнений. Трупная вонь из самых дальних комнат - при странных родах не считаются со смертностью.

Люди здесь не живут. Но постоянно приходят и уходят, меняются лица, возрасты, типажи - самые разные посетители падают на колени у закрытых дверей, коих ещё глубже - целые ряды. Тесные коридоры явно поздней самодельной перепланировки превратили целые этажи в подобие тюрьмы, психбольницы или дешёвого отеля. "Постояльцев" очень много. Их посетители скребутся в пластик, шепчут что-то ласковое, обещают скорую встречу. Некоторые исполняют обещания, и их проводят почётным караулом-конвоем на аудиенцию к чему-то шипящему, скулящему и не отвечающему членораздельно тем, кто ничего этого не замечает, продолжая взахлёб рассказывать обо всё, что обитатели подземелья в своём долгом пребывании здесь пропустили. Когда приходит время уходить, лица посетителей светятся от счастья, и они вновь готовы терпеть. Они утолили пустоту внутри прикосновением к тому, у чего в отличии от них есть будущее. К своим детям.

Ещё глубже - лаборатории, склады, мастерские и тренировочные площадки. Чем глубже, тем оборудованней. Чем дальше, тем организованней. Наконец - комната совещаний, круглый полутёмный зал с ковровыми дорожками и пъедесталом у дальней стены. Там дышит что-то большое. А перед ним - круг посвященных, Организатор, Корректор, горбатый старичёк - Исследователь, пузатый хозяйственник - Ключник, постоянно поправляющий трясущимися пальцами очки дистрофик - Бухгалтер, мускулистый и невероятно высокий молчун с лысой головой и нездоровой белёсой кожей - Цензор. Все в деловых костюмах, даже последний из перечисленных, хотя на нём-то и пиджак и брюки сидят просто ужасно. Они общаются, тесно встав напротив друг друга, разве что за руки не держась, и общение их непривычно обрывочно, словно они настолько хорошо знают друг друга, что угадывают мысли ещё раньше, чем собеседник успевает проговорить их до конца. Ничего не говорит только Цензор, ограничиваясь ленивыми поворотами головы и скрипучими переминаниями с ноги на ногу.

- Место наверху...
- Да, постепенно...
- Дети?
- Вниз...
- Партиями, по пять...
- По шесть...
- По семь, нужно уже по семь...
- Не...
- Не...
- А "Равенство"?
- Лишь подкармливают...
- Одобрение...
- Подъём вторых?
- Ещё рано...
- Но первые и третьи уже...
- Можно и вторых, по две...
- Из семи? Порожняк...
- Грузы, взрывчатка, оружие...
- Одобрение...
- Можем не успеть...
- Зов скоро оформится...
- Инквизиция активизировалась...
- Не в нашу сторону...
- ПГБ?
- Они не столь безразличны...
- Не как нам обещали...
- Наш голод - пустота духа, их - бездействие...
- Да, они активны, но подконтрольны...
- Мы знаем их убежище...
- Но их мобильность...
- Этой ночью старшие подчинят их помощников...
- Не их самих?
- Слишком опасно...
- К тому же...
- О да, тень...
- Да, тень...
- Успехи?
- О да, часть четвёртых заселила дома вокруг...
- Триангуляция...
- Пока ещё нет...
- Ещё одна ночь, и их пси-матрица станет для нас маяком...
- Обеспечьте и внешнюю триангуляцию четвёртыми...
- Площадь?
- Север-юг-запад, окраины востока не важны...
- Площадь велика - четвёртые сгорят...
- Уже не важно, мы на финальной стадии...
- Что станет с ПГБ после акции?
- Забота Инквизиции...
- А если...
- Цензор решит.
- И Патриарх.

Лысый здоровяк медленно расправил плечи и, не обращая на сконцентрированное на своей фигуре внимание единомышленников, посмотрел на пъедестал в глубине зала. Спустя секунду туда смотрели уже и все остальные. А что-то большое и живое пошевелилось там, в полутьме, и всплыло сознание его на поверхность дрёмы, и прервался вдруг необъяснимый до сих пор фоновый шум, и сверкнул пронизывающий как реальность, так и эмпирей потусторонний взгляд, мазнувший по незамеченному доселе наблюдателю-диверсанту, но уже одним только этим ударивший его незримым тараном и заставивший бежать без оглядки, бежать сломя голову, бежать прочь из логова генокульта.

- Тетушка!! - упала на колени принцесса подле ложа сестры ее матери, сжала в ладонях ее безжизненную руку. - Тетушка...
Глядит на леди Ниам Мелисента и не может поверить, что не сон это, что все на самом деле.
- Отчего она умирает? - обернулась к лекарю королевская дочь, даже не пытаясь скрыть, что дрожат губы, что блестят слезы в уголках глаз. - Почему ты ничего не делаешь, чтобы ей помочь?!

Человек изображённый на пиктах, опасным не выглядел. Однако его паства могла несколько усложнить дело. Он выполнит работу для этой стервы, сделает всё, будет играть роль послушной и подавленной марионетки, а когда она ослабит свою хватку, когда поверит в слабость, он нанесёт удар, тогда она перестанет быть столь самоуверенна.
Руки ужасно саднило, голова кружилась и желудок кажется уже начал переваривать себя. Нечего, всё это не имеет значения для профессионала его уровня. Люций размял шею и руки. Взял в руки досье, несколько раз внимательно перечитал, некогда не знаешь, какая мелочь тебе пригодиться.
- Выглядит слишком просто. Кто состоит в его "пастве"? Примерное число, вооруженны ли они и если да, то как хорошо? Ждут ли они падения? Где мне начинать поиски? Чем больше я узнаю, тем быстрее этот человек умрет. - Люций был спокоен, его освободили, теперь он сам себе хозяин, он не сомневался, что справиться. И когда умрёт лжепророк, инквизитор приблизиться на шаг в холодные объятья смерти.
-Так же, я надеюсь что весь мой инвентарь вновь вернётся ко мне. И я не терплю слежки, если кто то попытается увязаться следом, я не отвечаю за его безопасность. - Последняя фраза была сказана с настолько милой улыбкой на которую убийца только был способен. - Я надеюсь прошу не слишком многое?

Диего молча прислушивался к окружаюшему его гулу, изо всех сил желая не пропустить звук приближения транспорта. И вот что за демон дернул его тогда сесть за карточный стол - знал ведь, что там через одного каталы сидят. У таких в колоде по пять Императоров, в рукавах по целому раскладу, а в стволах разрывные пули. Такие очень хорошо слать с полуметрового расстояния в лицо тому, кто вздумает усомниться в честности игры, в качестве окончательного аргумента.

В тот день он проигрался подчистую. Вплоть до того, что нарушил свое неписаное правило - никогда не брать в долг. За это его Император и наказал, отправив в компании этих гопников стопарнуть транспорт шестеренок. Вообще, конечно, кто потолковее, старался с технарями не связываться. Но его кредитор, вероятно, имел на этот счет свое мнение.

Поэтому Диего и сидел сейчас у костра в мрачном молчании, рассматривая в свете его пламени свой дробовик. Работа, прямо скажем, не лучших мастеров, да и против бронированных тушек шестеренок... но лучшего ему не дали, а нежно лелеемые парные пистолеты пошли в заклад почти сразу после денег. В общем, расклад был неутешительный.

Морти лихорадочно перебирал своими длинными крючковатыми пальцами по гладкой поверхности стены, смотря отсутствующим взглядом на удаляющегося сервитора. Его разум многократно усиленный имплантами анализировал полученную информацию, прокручивая возможные варианты дальнейших действий.
Его отвлёк внезапный треск, раздавшийся неподалёку, обернувшись Морти увидел, столбы клубящегося чёрного дыма, исходившего от одной из консолей. Сканеры, встроенные в его визор мгновенно определили источник возгорания, силовой кабель, ведущий к центральному монитору, был сильно повреждён в результате перегрузки сети.
Обесточив систему управления, Морти в ручную открыл дверь и вышел из здания, на широкую аллею, расположившуюся напротив городского информационного центра. Использовав вокс-передатчик он вызвал сервиторов для устранения возникших неполадок, они вполне способны справится с этим без дополнительного руководства.
К тому же сейчас у Морти были куда более важные дела, Металус не любил ждать, старик обладал на редкость скверным характером, хотя для Морти он был кем-то вроде друга, по крайней мере, ему так представлялось.
Морти медленно извлёк из поясного подсумка свой инфопланшет и сделал несколько отметок, едва не выронив его из-за внезапно охватившей его дрожи.
Последний раз подобное волнение он испытывал много лет назад во времена его первого прибытия, на Марс тогда будучи совсем ещё мальчишкой, он жаждал новых открытий и великих свершений на благо империума. Но годы тяжёлого труда в окружении безжизненных взглядов однозадачных сервиторов умерили его пыл. И вот сейчас эти чувства вернулись к нему и на мгновение некое подобие улыбки мелькнуло на его бледном ничего, не выражающем лице.
Усилием воли, разогнав нахлынувшие воспоминания, Морти снова уставился в инфопланшет, сделал ещё несколько записей, а затем так же не спеша опустил планшет обратно в подсумок.
Опираясь на свой посох Морти торопливо зашагал по аллеи, на ходу размышляя о том, что же упрямый старик мог обнаружить в секторе 26. Что-то должно произойти и Морти не смотря не на, что с нетерпением ждал этого.

Услышав слова кочевника, Винтер едва не подавилась непрожеванным куском лепешки. Ее в жены? Должно быть, женщины - большая редкость в пустыне, если этому типу приглянулось даже грязное избитое чучело, вконец отощавшее на тюремных харчах. В одном он прав - дух воина не смогли усмирить кулаки Ойлари, не справятся с этим и плети кочевников. Чем такое существование - уж лучше смерть. А найти ее в этих песках очень легко. Прав он и во втором предположении - будущую жену не выбирают, вызывая демонов при помощи ее крови. Тут дело явно в другом. Но в чем?

- Так что же теперь будет со мной? - девушка вернула в миску кусок мяса, за которым потянулась пару мгновений назад, и смело заглянула в непроницаемые глаза предводителя пустынников. - Какова плата за освобождение, за кров и пищу?

Камни, стали алыми от потоков крови омывающими их, боль и страдание можно было почувствовать физически. Казалось, что клинки этой ведьмы не просто убивают, а разрывают саму душу людей. В то время как ее твари, создания сотканные из самой тьмы вырывали из плоти убегающих людей куски и тут же пропадали в бездонном аде, откуда они были родом. Оружие людское проходило сквозь них как сквозь воду, но не у всех. Последний подарок кузнеца не просто проходил сквозь этих тварей, он разрубал их рыхлые тела и они визжа пропадали, добавляя накаляя и без того безумную обстановку.
В конце концов четверо наших героев и горстка жителей деревни оказались в подвале Церкви, а отважный Росси к своему удивлению еще был жив. Он видел как сражаются две мощи. Свет и тьма. Собиратель и Ведьма обменивались потоками магической энергии от которой плавился камень вокруг их поля битвы. Раскаленные до бела огненные стрелы сменялись лезвиями чернейшей тьмы, казалось бы смертным здесь не место. Но вот, вот момент для удара...

Пока одноглазый пускал ей кровь, Винтер была безучастна и равнодушна. Даже больше, где-то в глубине души девушка надеялась, что сейчас нож соскользнет, рассечет глубже плоть, и обоим мучителям останется только смотреть на то, как ускользает из их рук столь ценная добыча. Но эта надежда на лучшее оказалась такой же вероломной и подлой, как Ясноликий - она предала ее.

На запах крови явились демоны, и впервые за все пребывание в крепости леденящий ужас сковал воительницу. Если твоя воля крепка, если знаешь, что рано или поздно наступит освобождение, то можно вытерпеть любые пытки. Винтер ненавидела Тиана всей душой, и это давало ей силу противостоять ему. Но демоны... Что она может противопоставить демонам, чья ненависть и желание убивать намного сильнее тех, что нашли приют в измученной душе девушки?

"Нет.. не надо.. Я не хочу!... Нееееет!!"

Слабаки остались позади. Настоящее племя Яагола было здесь.
Трусливое отребье - вождь с женской душой и поддакивающие ему жрицы - они понимали это, когда отсылали его сюда. Они боялись силы. Боялись, что она пожрет их. Замысел этих глупцов ясен, как утренняя роса на цветке салоои - они надеются, что он сгинет здесь, надеются, что тогда они смогут спокойно прожить остаток своих гнилых жизней.
Слушая пророчества, он смеялся в их лживые лица, и хор воинов вторил его смеху, зарывая эти надежды в землю. Он вернется победителем, он сожрет сердце своего отца и очистит племя от недостойных. Он вернется вождем, настоящим вождем - и тогда Яагола станут теми, кем должны быть. Станут племенем, что объединит народ Ниас в единое целое и заставит остальной мир задрожать перед ним. Перед ним - Харахором Сжирателем Храбрецов, Последним Сыном.
Путь был долог, и Харахору хватило времени на подобные раздумья. Они утомили его. Он жаждал битвы. И она была уже близко.
Целью похода было поселение народа, что звал себя Амазигами. Народ этот был богат, но слаб; он прятался в каменных хижинах подобно моллюску, что прячет свое нежное тело в твердый панцирь. Харахор усмехнулся подобному сравнению - наверняка и воины у них под стать моллюскам, ха! Амазиги не были достойным врагом для Ниас, но были отличной целью для первых побед, воодушевляющих и приносящих щедрую добычу.
И вот лучшие воины Яагола здесь. Исфахан. Это название будет забыто, а эти странные каменные дома станут алтарями, где будет щедро литься кровь чужеземцев. Это несомненно. Харахор ощерился в ухмылке, предчувствуя победу.
Ухмылка расширилась и превратилась в жуткий оскал, когда с шелестом в дерево под ногами Последнего Сына вонзилась стрела.
- Отправляйтесь к демонам! Вас здесь ждет лишь смерть!
Медленно воин Ниас нагнулся, выдергивая снаряд. Оглядел наконечник. И - громко расхохотался.
- Мы - демоны!!! - Заорал в ответ стрелку.
Резким движением провел острым куском металла на древке по руке, оставляя неглубокий кровоточащий порез.
- Это - единственная рана, что нанесет мне оружие Амазигов! - Обернулся в сторону своих воинов. Презрительным ленивым движением выкинул стрелу в реку.
- Вырежем этих червей! Яаогола-ниа-са!!!
И, надвинув шлем, резко вскинул копье к небу, с наслаждением наблюдая за ликующей яростью своих людей.

Таллин, успевший теперь обзавестись кожаным доспехом - сам он был в одной лишь одежде до этого - и коротким составным луком, вместе с парой колчанов со стрелами к нему, держал страшную девушку на мушке, придерживая стрелу дрожащей рукой. Когда же Пхорий адресовал последние слова некоему Камайре, - стражник огляделся, выискивая этого паренька. Местных с такими именами он не знал - значит, то был тот паренёк, который был рядом со священником, когда он искал его... В этот момент рука дала слабину и стрела, сорвавшись с тетивы, устремилась к рогатой девушке.

Лица, грани, характеры сменяли друг друга в хитроумном спектакле, посвященном единственному зрителю, и важной для него особенностью являлась абсолютная реальность некоторых сцен...

Айлен сделал шаг вперед. Весь его вид перестал излучать напряжение и угрозу. Тело его было расслаблено. Непринужденность позы подчеркивали сложенные на груди руки. С открытого, без маски шлема, лица сошла суровость, уступив место безмятежности и легкой улыбке. Присев на корточки перед связанным пленником, скорпион заговорил с ним изменившимся тоном, мягко и вкрадчиво.

- Я восхищаюсь тобой, человек. Воля твоя велика. Позволь мне помочь направить твое сознание по прямому пути правды. Знаю, ты не из тех, кто будет хитрить и разыгрывать неведение - благородному воину подобное не пристало - но просто на всякий случай и чтобы избавить тебя от соблазна...

Взгляды противников встретились. И сразу все внимание Монг-кея устремилось в эти темные нечеловеческие глаза. В их глубине он, прошедший серьезную психологическую подготовку, должен сейчас распознать чувства и намерения его врага. Результат заставил его вздрогнуть.
Что бы не обещала блуждающая беспечная улыбка, в глазах воина эльдар - колючий убийственный холод.

Резким движением Айлен схватил убийцу под руки, а стоящий тут же Ллановар - за ноги. Вдвоем они уложили его на стол и привязали так, чтобы полностью лишить подвижности. В руке скорпиона появилась какая-то грязная тряпка, которую он тут же затолкал Виндикару прямо в глотку, накрыв ею и ноздри. Фляга с водой - еще один реквизит для разыгрываемого действа.

- Пей до дна, служитель Инквизиции.

Тонкая прозрачная струйка полилась на тряпку...

Расположившись на лежанке и подложив под голову руку, воительница медленно считала падающие рядом капли. Это нехитрое занятие было ее единственным развлечением за все время заточения. Иногда она сбивалась, бросала это дело, но рано или поздно начинала снова.

Один.. два... три...
Мысли текли медленно и лениво, спешить было совершенно некуда, желания убиться головой о стену тоже не возникало. Винтер не жалела о случившемся. Вспоминая все, предшествовавшее недавним событиям, девушка пыталась понять, как могла вообще в такой ситуации оказаться? Уходя из столицы, она не искала ни славы, ни подвигов, и лишь потому, что не было денег на еду, прибилась к действующей армии. Просто пытаясь выжить, она ранила Баэля. Не желая быть героем на потребу толпе, согласилась отправиться с Тианом. Сейчас воительница отчетливо сознавала, что откажись она тогда, Ясноликий нашел бы другие аргументы для ее убеждения, прибегнул бы к шантажу, даже к похищению, но все равно притащил бы ее сюда. И результат был бы тот же. Так чего стоят все ее метания, сомнения, вся иллюзия ее выбора?

Однажды в детстве, на сельской ярмарке Винтер смотрела представление кукольника. Забавные раскрашенные игрушки в ярких одеждах двигались, разговаривали, сражались и умирали как будто бы сами по себе, и только пытливый взгляд мог увидеть нити, уходящие наверх, к ловким рукам хозяина кукольных судеб. Тогда ей было весело и смешно, сейчас же хотелось выть. Кто пишет сценарий ее судьбы? Кто дергает за ниточки? Темнота не давала ответа, и в звоне капель не было слышно слов.

... Сорок семь... сорок восемь... сорок девять...
Тихо стукнула о камень плошка, в очередной раз обрывая счет. Воительница села, скрестив ноги, и, подтянув к себе миску с едой, опасливо принюхалась. Она не боялась что ее отравят, это было бы слишком банально, но накормить какой-нибудь дрянью, чтобы пленница была податливее, могут запросто.

Свернувшись калачиком от боли, воительница судорожно стонала, почти не воспринимая происходящее вокруг. В последний момент Маска вспомнила о том, что умеет колдовать, и поспешила применить свою силу. И не просто применить, сделать все, чтобы противник принял смерть как избавление, заставить его страдать и жалеть о том, что когда-то решил поднять руку на Учителя.

"Я тебя еще загрызу... Вот только встану и.. ааа.. как же больнооо... Я тебя прикончу!!"

Сквозь шум в ушах до Винтер донесся хрипящий стон Тиана, и девушку снова скрутило. Только на этот раз от злости.

"Что, плохая тебе попалась собачка, охотник?! Не оправдала ожиданий?!"

Подсознательно понимая, что если она попытается сейчас совладать со своими нервами, то все таки сломается, девушка вытащила из памяти все те события, которые вызвали у нее столько эмоций. Тиан, равнодушно следящий за тем, как она пытается его спасти... Тиан, взирающий сверху на крепость и вещающий о том, как он презирает людей... Тиан, молча смотрящий, как за него сражаются другие... Огонь гнева разгорался в душе, сжигая опутавшую тело паутину боли, и застонав в последний раз, Винтер резко дернулась, перемещаясь и лежачего положения в сидячее. Заклятье больше не действовало, но безумно хотелось рвать, рубить, колоть... Хотелось схватить кого-то за голову и услышать хруст позвонков... Хотелось...
Бешеные глаза воительницы остановились на Тиане. Повезло Ясноликому, его тоже выворачивало от боли, и девушка подняла голову, ища менее жалкого противника. Маска... Та, что заставила извиваться от боли, та, что несла не только смерть, но и мучения, та, что решила, что она лучше всех, выше всех, умнее всех...

"Я ведь обещала, что прикончу тебя?! И я это сделаю!"

Поднявшись на ноги, воительница молча выставила клинок перед собой, буравя взглядом Учителя. "Гнев дает силу, но отнимает мастерство" - эту заповедь отца Винтер помнила хорошо, и только эта заповедь удерживала ее от того, чтобы не кинуться на Ойлари как деревенская девка на более удачливую соперницу.

- Сражайся, тварь. - разлепила губы девушка. - Сражайся и сдохни!

Только подскочив к обидчику огневички и положив ему руку на плечо, а второй с зажатым в ней ножом замахнувшись для удара, Аль'Веш понял, насколько велик этот гуэ'ла. В ударные части, видимо, других не берут. У него рука - как у Шас'Уи нога. Вот в ногу-то и надо бить, сзади, где бронепластин нет, удобно. Блестит нож Та'Лиссера, изогнутый и красивый, непредназначенный для современных боевых действий, но нещадно именно в них своим хозяином и эксплуатируемый. Вскрикивает коротко от боли солдат СПО, падает на колени, а у Ир'мах лишь только и хватает сил, чтобы противника своего вяло оттолкнуть и по стеночке вбок отвалиться.

Почему так, неужто настолько силён этот здоровяк, что через прочную броню бока девушке намял? Да, там защитные слои тоньше, чем по фронту, но всё же...

Ответ Аль'Веш узнал буквально в следующую секунду, когда разъярённый гуэ'ла, развернувшись на коленях, врезал ему снизу-вверх в то же место, куда до этого лупил уроженку Дй'аной. Тау успел в размытом от скорости ударе рассмотреть лишь прямую, внешними скобами перехваченную в кисти руку визави, и короткие выступы-шипы на костяшке кулака, словно бы в последний момент перед самым столкновением дёрнувшиеся чуть. Удар! Резкая боль в печени, и даже отошёл невольно на пару шагов назад Шас'Уи, рука к боку ушибленному дёрнулась. Трещина. Тонкая-тонкая, с рядком вмятин спутать можно. Больно. Дышать тяжело. Подловил гад на вздохе.

Рядом Ан'Ни вбивает раз за разом приклад в штурмовика, так и не сумевшего оправиться от её бешеного натиска - приглядеться, а приклад-то и правда треснул. Погнулся к тому же. Совсем запыхалась Лауф, но лучше так, чем под шипастые нагнетатели ударного импульса встать. Бедняга Ир'Мах так и слегла у стены, ноги поджала, скрючилась, но винтовку всё же не выпустила, перехватывает поэтапно негнущимися пальцами, а ствол по полу дулом скребёт.

Наконец-то подбежал О'Нэль - понял, что в такой мешанине не до стрельбы из-за спин. С ним Каш'Мах. Навалились на leytenant'а, Шас'Уи сменив. Не дают подняться, на полу лупят, а их со своего командира подоспевшие СПОшники срывают - да только некуда срывать, к стене припрут, на пол швырнут, и заново клинч, ни ствол в брюхо уткнуть, ни прикладом размахнуться. Так тесно, что только кулаки да колени и остаются.

Налетевшие следопыты, правда, проблему решили по-своему - вытолкнули с разбега всю эту пробку живую ближе к выходу, но в итоге всё только гуще заваривается, и благодарны наверно даже враги за толчок такой. Да, все стали ближе к выходу, но у всех и места побольше стало, и теперь в дело уже и ножи и пистолеты пойдут, то оружие ближнего боя, которого у Тау нет.

Нат'Ли шагает вперёд, от клинча свободная и скорее послать все миротворческие сантименты куда подальше готовая - тут своих прямо на глазах резать готовы! Но и её блокируют - просто какой-то СПОшник, из рядовых, не бронированный совсем, а может оттого и более ловкий и в суматохе боя незамеченный. Перехватывает грозную пульс-винтовку рукой, задирает ствол вверх, и длинная очередь крошит лампу на потолке - щёлкают осколки пластика по головам и плечам, в полутьму всё вокруг погружается. Хладнокровная Шас'Ла лишь зубами скрипит - хватает свободной рукой кольцо гранаты с разгрузки на груди своего визави, но тот свою-вторую аналогично задействует - руку Тау к груди же своей прижимая сверху. Ни туда, ни сюда. Лбами даже столкнулись, ногами в пол упёрлись, скрежещут шлемом по куполу, куполом по шлему, красный визор в налитый кровью глаз заглядывает.

Один Шас'Уи позади всех остался, забытый или проигнорированный, какая уж тут разница. Секунды всего прошли, пока отдышался, не успел обратно в самую гущу броситься - может и к лучшему.

Теперь ты один можешь ещё хоть кого-то спасти.

Пьетро зачитался и не заметил как уснул. Ему снился замечательный сон. Он за-работал целую кучу денег и вернулся на родной Юг, он стал самым выдающимся куп-цом своего города, был выбран его правителем, получил в жёны первейшую красавицу Юга и...
Душераздирающие вопли донёсшиеся со двора вырвали его из мира грёз.
- Чёртовы срединник, - спросонья подумал Росси. - Даже праздник провести не могут без происшествий. Наверняка очередной идиот пытался разрезать какой-нибудь праздничный пирог и отрезал себе палец.
Пьетро протёр заспанные глаз. Ещё не до конца проснувшись он огляделся в по-исках обуви чтобы выйти на улицу и выяснить что же там собственно произошло. Что-то было не так, но он не понимал что... до тех пор пока его взгляд не упал на свечи.
Зелёное пламя.
Остатки сна как рукой сняло, а последующим взмахом той же руки Пьетро сдуло со стула на котором он сидел. Он вспомнил, что означает зелёное пламя. Перед глазами всплыл образ обучавшего его священника, мерно втолковывавший ему про разного рода уловки тёмных колдунов. Тогда это казалось не более чем шуткой. Что может случиться в землях защищаемых Создателем и Законодателем.
Теперь ситуация резко изменилась, кошмары которые казалось крылись за пеле-ной вымысла обрели плоть. Тёмное колдовство было тут прямо в его комнате.
Пьетро со всей прытью, на которую был способен, отполз к противоположной сте-не. Некоторое время он таращился на горящие зеленью свечи, но постепенно немного овладел собой. На его самого никто не нападал, не насылал тёмных заклинаний и не натравливал демонов и прочую нечисть. Тут торговца посетила менее приятная мысль, он был не вооружён. Правда где-то в сундуке лежал подаренный отцом рунный клинок. Пьетро бросился в кладовку, влетев туда он расшвырял содержимое всех сундуков, но, наконец, нашёл меч. Вот теперь он почувствовал себя уверенно.
Он выбрался из чулана и тихо пробрался к окну. Стараясь чтобы его не заметили возможные наблюдатели с улицы, Росси, приподняв занавеску, выглянул в окно.

Чиракинан лишь устало вздыхает. Молчание - её ответ. А вместе с ним, едва слышное: "не впервые"... Что ж, вероятно, она и правда слишком устала для таких разговоров. Быть может, хотя бы новая роль отвлечёт её на время от дурных мыслей. Враг хорошо отвлекает от того, что скрыто внутри самих нас.

***

- Ты молчишь, но не знаешь, что это уже конец. Не знаю, каким он будет, не знаю, когда точно настанет. Сейчас. Потом. Тут или там - без разницы, ты уже труп! Тебя нет! Ты - лишь набор сведений, который мы уже прочитали, маленький огонёк внутри собственной дурной головы, который мой... друг - будет счастлив погасить просто... сделав... вот так...

Воздушный поцелуй не успевает достичь цели, будучи разорванный молниеносным ударом.

- Да-да, ты строки кривых теней на хрупких стенах! Я прочитал каждую-каждую буковку, даже без твоей помощи! Потому что тебя нет! Жалкий дух! Я бы не говорил ничего, но мне так приятно видеть, как ты колеблешься и вот уже не веришь сам себе, ах-хах! Ничтожество, и вера твоя - грязь, посмотри сам, ты себе самому первый враг, куда мне!

"Ярче снаружи, Айлен, тише внутри, не переиграй."
"Ох, не знаю, в этот раз фальшиво как-то всё, изначальный вариант был лучше. Хотя момент с поцелуем и ударом мне по душе..."
"Не вопрос. Тема с бахвальством и правда не очень. Да и козыри попусту раскрывать... Но пока - мой черёд."

- Потешился? Хорошо. Больше он нам не нужен. Отдыхай. Я сам.

"Не хотела бы сейчас посмотреть тебе в глаза, Эларик!"

- Стоп. На пару слов.

"Слишком тонко для самки Монкх-Кей, сестра, но допустим, допустим... Здесь?"
"Нет, дальше, на самой границе его слуха, это где-то тут, давай"

- Какого варпа? Я хочу вырезать ему сердце!

"Серьёзно?"
"Айлен прав, эта версия не годится."
"Доиграем пока?"
"Не против. Твоя реплика."

- Они не будут рады. Затем, думаешь, пошли они на такой риск, чтобы в итоге выслушать всё с наших слов?
- Думаешь, не доверяют?
- Такие как они никому не доверяют. Мы не можем от него избавиться.
- Ты видела, какие раны нанёс он нашему лучшему Испхолнителю.

"Твёрже, акцент иногда прорезается."
"Стараюсь же."
"Заметно."

- Видела. И всё же он более не опасен. Хочешь - сломай ему ноги. Скоро они получат его, и после такого знака доверия с нашей стороны, им увиливать от выполнения наших требований будет уже просто невозможно. Или-или. И тут я уверена - они пойдут на союз. Против Инквизиции у нас по одиночке шансов нет.
- ...
- Можешь считать это приказом. Разговор окончен.

"А вот это прозвучало убедительно!"
"Финир, когда ты так говоришь, понять, смеёшься ты или нет - просто невозможно."
"У Огненного Дракона и шутки - угольки!"
"Кто бы говорил, любимец Цегораха..."
"Серьёзней, как вам?"
"Нет, он не должен изначально усомниться в том, что мы действительно знаем то, что знает он. Блеф слишком явный, и смена актёра тут не поможет - у нас банально нет такого рычага, который сработал бы против такого матёрого врага"
"...А я думал, что не чужд искусству Арлекинов."
"Айлен, ты не плох. Просто враг слишком силен. Ошибки быть не должно."
"И не будет. Мы ведь потому и репетируем..."

Раз за разом, нить за нитью, шелестит на ветру безвременья полотно будущей пьесы. Один-единственный сеанс для одного-единственного зрителя. Ошибки быть не может.

"Не верь ему... Не верь... Не верь... Не верь..." - вспомнился почти беззвучный призрачный шепот, и воительница затрясла головой, отгоняя наваждение. Не зная, что делать, гадая, сомневаясь, она всегда обращалась мыслями к отцовской мудрости, и это привычка не подвела ее и сейчас.

- Не позволяй эмоциям управлять тобой. - потрепанный жизнью воин валялся на покрывале кровати, не снимая сапог, в обнимку с кружкой эля, уже третьей по счету. Он с усмешкой смотрел в угол, где его подросшая дочка неловко водила точильным камнем по иззубренному учебному клинку.
- Если нас угощают бесплатной выпивкой, мы добреем и размякаем. Если поднимают среди ночи, мы злимся. И в том и в другом случае чувства мешают принимать верные решения. Всегда смотри в суть, девочка, всегда смотри в суть...

Бросив взгляд туда, где за горизонтом пряталась ею покинутая Горфея, Винтер скривила губы в усмешке. Если отбросить эмоции, то суть проблемы такова - дэвы не повернут назад, они пойдут на штурм, а она сумеет пересечь пустыню в одиночестве и все равно сдохнет здесь, в этих песках. Кажется, терять уже нечего, остается лишь выбрать как умереть.

- Мы пойдем ночью. Прячась в тенях, проникнем в цитадель черед двери и окна. - развернувшись, девушка спокойно посмотрела на Тиана, ожидая возражений. Мало ли, вдруг дэвы предпочтут атаковать ворота, рубя все живое в капусту.

Травы колыхались вслед шагам трех рыцарей, травы льнули к подолам одежд и вставали по колено, по пояс всего в шаге от тропы, непримятые ничьей стопой, нетронутые ничьей рукой, свободные расти в этом волшебном лете до скончания веков.

Легкий душистый ветер касался кожи, душистый запах цветов щекотал ноздри, летнее, спокойное тепло обнимало за плечи, и даже идущий сзади Нель приободрился, вскинул голову, пуская по ветру пряди шелковистой гривы. Музыка с каждым шагом становилась немного громче, но гармония ее не била в уши, пальцы неведомого музыканта не дергали струн, стремясь избыточной громкостью восполнить недостаток мастерства, - наоброт, каждый звук словно капли в могучей реке становились частью одного течения.

Горести и усталость окончательно покинули рыцарей, когда поднялись они по трем беломраморным ступеням, меж белых роз, меж жимолоси белой словно крылья морских птиц. Там, в павильоне, в кресле живого дерева, украшенного драгоценностями из утренней росы, сидела прекрасная дева, и длинные рукава белых одежд ее порхали у струн золотой арфы на ее коленях, свивая эту чудную мелодию. Павильон был озарен светом, словно само солнце поселилось в длинных золотых волосах неведомой леди Ши, и ветер легкими пальцами касался шелковых драпировок, где среди зеленых лесов, олени и лисы мчались наперегонки и играли в игры друг с другом, не зная вражды. Глаза незнакомки были полуприкрыты, но лицо, свежее как молодой бутон розы, дышало миром, и не было горьких складок у её улыбающихся губ или же тяжести забот на ее челе, хотя и столь увлекла саму деву мелодия, что даже шаги рыцарей остались ей поначалу неуслышанными.

- О всемогуш-кх-кх....- Шалкуль с таким верноподанническим обожанием начал свой ответ, что поперхнулся и закашлялся. Из глаз у него потекли слезы, а изо рта ... нет не то, что вы подумали...раздались завывания. Ну, в общем, он всплакнул от восторга, что служит такому замечательному и великому господину. Наконец, ему удалось взять себя в руки и помощник лаборанта продолжил свой рассказ.
- Да, в тот день действительно была моя очередь готовить третий завтрак. Но для меня дело превыше всего, даже превыше самой вкусной похлебки из крысиных хвостиков с червячками и плесенью, приправленной тертыми лишайниками с вяленой паутиной риормудского паука, - тут Шалкуль остановился, явно опасаясь повторения приступа.
- Ну так вот, я разработал прекраснейший резервный план как нам пробраться на болото с цветками. Всем известно, что боевые кони валькирий просто обожают розовых пони. Я попросил Шпрухана принести из Вашей кладовки чучело пони, ну то самое, на колесиках, на котором Вы так любили кататься. Мы спустили бы его с горы, кони помчались бы за ним, унося с собой и валькирий, открыв тем самым дорогу нам к болоту. Единственным препятствием было то, что Ваш пони зеленый в оранжевую крапинку. Поэтому я решил приготовить розовую краску, чтобы его перекрасить. У меня получилась замечательная краска, но Ша-Ньябба почему-то решила, что это похлебка и все съела. Не удивительно, что ее пронесло... А чучело Шпрухан так и не принес.

Воиско по сути своей очень похоже на муравейник. Все суетятся, что-то делают, куда-то бегут… В одиночестве здесь можно остаться только в процессе посещения деревянной будочки на чьем-нибудь заднем дворе, но и то ненадолго, а уж спокойно подумать в тишине и вовсе негде.

- Гля, это вроде та самая девка, что главного демона завалила… - слышится за спиной чей-то хрипловатый бас.
- Пусть она меня тоже завалит куда-нибудь, я не откажусь. – гогочет в ответ другой голос.

Идущая мимо девушка только вздыхает. Последние пару дней такого рода разговоры, уважительные и глумливые, восторженные и недоверчивые, сопровождают ее всюду, куда бы она ни пошла. Дешевая популярность, что б ее. Известность, которая самой Винтер не нужна вовсе.

Проходя рядом с походной кухней, воительница взяла себе миску похлебки и села возле костра. Любуясь танцующим пламенем, она зачерпнула ложкой варево и принялась есть, не торопясь и почти не ощущая вкуса.

Остаться в армии? Да, местечко теплое, что ни говори. Особенно теперь, когда она, мать ее разэтак, героиня. Такие в армии всегда нужны, на героев глядя простой люд в солдаты вербуется охотнее и быстрее. Командование вниманием не оставит, а если толковость да гибкость проявить, то еще парочкой званий облагодетельствует. И будут у нее и монетки в кошельке золотые, и клинок в ножнах хороший, и плащ на плечах дорогой, мехом подбитый. До самой смерти в каком-нибудь бою все это у нее будет.

Да только нужно ли ей это? В страже столичной местечко было не менее теплое, но ведь все бросила, ушла.

Звания? Хех… Да не умеет она людьми командовать, ибо одиночка по натуре. Бродяга и одиночка. Нет, иногда посещают мыслишки о том, что вот бы встретить парня хорошего, семью завести, детишек… Но это так, глупости, слабость бабья. Махать мечом – единственное умение, которое ей доступно. Ну еще прорехи на одежде штопать, готовить на костре жаркое да кашу в походном котелке. И все. Чему же она может научить своих будущих детей, если сама не умеет ни любить, ни заботиться о ком-то? Нет такого дурня, которому придет в голову связать с ней свою жизнь. Никто не заключит в крепкие объятья, не прижмет к груди, не зароется лицом в непослушную шевелюру, чтобы тихо шепнуть на ушко - не уходи, останься…

Тряхнула девушка головой, понимая, что куда-то не туда завели ее размышления. Одно ясно – ничего ее здесь не держит. Ценно для нее доверие Хелегора, была бы рада она и дальше сражаться с ним плечом к плечу, но… Видно, не по пути им. Чуждо Винтер его честолюбие, не хочется ни десятником, ни тем более сотником быть. Останься она в армии – и взвыла бы рано или поздно от всего этого, и снова все бросила. Может и к лучшему, что Тиан с собой позвал. Мечом бы только каким разжиться, а уж дело клинку завсегда найдется.

Поднявшись на ноги, воительница вернула опустевшую миску повару и отправилась туда, где располагались походные шатры.

Горзак вытаращился на Шиншилла.

- Да будь ты проклят, да съедят эльфы печенку твоей матери, ты, жалкий потомок шакала и ослицы! - в голосе гоблина слышались слезы пополам с праведным возмущением, - да как ты посмел притащить свои коварные планы в дело Самого Великого Повелителя!

- Мой повелитель, он все врет! Он ни слова не сказал, что этот чертов полуволк был вегетарианцем! Я старался, раздобыл для него прекрасный мясной пирог с крысятиной, а он, оказывается, был вегетарианцем! Да если бы я знал, что, я дал бы этому шерстяному чучелу целый мясной пирог?! Это все его подлые коварные планы, он завидует тому, какой я смелый и умный, Повелитель, вот и оболгал меня перед вашими глазами! Клянусь мамой, я не знал, что этот гоб... тьфу, оборотень не ест мяса! Он мне не сказал! Они мне не сказали!

За раскрывшимися навстречу рыцарям створками дверей жило лето.

Теплый солнечный свет пробивался сквозь живые ветви, бросая россыпь мелких теней на лица идущих, но уже в трех-пяти шагах за порогом высокие деревья почтительно отступали в стороны, давая солнцу во владение всю огромную, просторную поляну, дальний конец которой терялся в светлых лесах. Зеленая трава поднялась до колена, и десятки цветов - огненных, лиловых, розовых - переплетались с этой зеленью в гобелене послеполуденного покоя; даже запахи здесь не враждовали друг с другом, и взамен воздух хотелось пить как дорогое вино, как самую чистую воду.

Вымощенная белыми плитками дорога вела от ворот вперед, к угнездившемуся среди зеленой дубравы озеру, и уже там поднималась по трем ступеням к беломраморному павильону, увитому жимолосью и розами, белому на белом. Оттуда и лилась, не умолкая ни на минуту, легкая мелодия арфы, чья музыка, словно руки лекарей, отвела боль и усталось от уставших тел, ласковой рукой убрала от чела заботы.

Один шаг за ворота был словно шаг в иной Дол Арлен, который был всем, чем встреченный ранее Дол Арлен не был. Даже люди, обычно слепые и глухие к чародейству, не могли не почувствовать благостной магии этого места, столь глубоко перевитой с каждым стеблем травы, что была от него неотделимой, а Тэмлин... Тэмлин Мак Уиншин словно бы вновь оказался в том мире, который покинул столь долгие, долгие годы назад.

Всего один шаг за порог. Бросив взгляд назад, каждый мог увидеть раскрытые створки дверей, но отсюда проём казался пастью хищного зверя, стремящегося утянуть их назад, в стылый холод и тьму. Тут же порхающая бабочка с крыльями живого сапфира, безбоязненно села сэру Аарону на нос, взмахнула крылами и тут же умчалась вдаль, присоединившись к танцующей в воздухе россыпи своих товарок.

Тэмлин навалился на подставленное плечо, силясь собраться с силами, чтобы вложить меч в ножны, собрать остатки щита и шагнуть вперед, к пути, открывшемуся перед ними. Он все еще чувствовал горечь от смерти фьер-мора, но такова была жизнь, такой путь сложился для них, и он им прошел. Горечь уходила, сменяясь памятью о могучем воине и светлой печалью по его уходу.
- Да ляжет пред тобой верный путь, Страж, - попрощался он с утекающим прахом, и собрался с силами, вкладывая меч в ножны и выпрямляясь.

- Спасибо тебе, сэр Аарон.
- Нас ждет путь дальше, друзья мои. Великий воин пал от моего меча сегодня, не будем же принижать его смерть нашей нерешительностью.
С этими словами он шагнул вперед, к раскрывающимся дверям и свету за ними.

В покоях младшей королевской дочери сегодня не гостило солнце, ибо завешено было окно темными шторами. Лишь когда влетал в комнату ветерок, увлекая следом за собой материю, в образовавшуюся щель спешили заглянуть солнечные зайчики, чтобы успеть пробежаться по пушистому ковру на полу, по стопкам книг на столе, давно заброшенным на каминную полку пяльцам с начатой вышивкой, по расположившемуся на подставке легкому клинку в узорчатых ножнах, некогда выкованному специально для руки принцессы.
Сбросив туфли, Мелисента сидела в кресле, забравшись в него с ногами, как в детстве, а на ее коленях привычно лежала распахнутая книга. Но не до чтения было принцессе - пересекла морщинка ее чело, глаза смотрели на страницы, но не видели ни одной изящно выписанной буквы. Услышав скрип открывающейся двери, оторвалась Мелисента от дум своих и нетерпеливо захлопнула книгу, устремив взгляд на появившуюся в покоях старшую сестру.

Утро. Оно не отличалось от сотен других что минули со дня сотворения миров. Прохладный осенний ветер кружил опавшие листья, а народ в деревне начинал постепенно просыпаться. Последние караваны из деревни отправились с товарами в ближайший город неделю назад и теперь, до следующего их прибытия деревушка полностью отрезана от внешнего мира.
Но жителей Сиольна мало это волновало. Ведь наступила пора праздников. Три дня когда Око Создателя еще будет согревать эту землю, а потом оно станет меньше и землю скует ледяное могущество потока холода. Что прибудет из земель Северян. Ну, а пока все ждали празднества. Трактирщик Меркуль доставал из подвалов своей таверны лучшей эль, что бы дать возможность отдохнуть мужскому населению деревни, а бабы. Бабы готовились к вечерним танцам. Ибо это была великолепная возможность для них отдохнуть от повседневных забот. И лишь стражники, вечно угрюмые не испытывали не капли радости, ведь кому-кому, а им в эти ри дня точно отдохнуть не удастся. Ведь мертвякам не объяснишь, что праздник, а шум и свет будет привлекать их словно огонь для мотыльков.


Аликтус

Таллин спал и видел странный сон. Он стоял в лесу один, в руках он держал свой клинок который светился внутренним светом, кое-как разгоняю тьму, вокруг лежали останки его семьи и друзей. А он сам был ранен. Что-то или кто-то бродил на границе света и тени не рискуя напасть на парня, однако Таллин чувствовал, что ему становиться все сложнее и сложнее стоять на ногах. Будто силы из него медленно убывали в никуда.
Однако сон быстро сменился реальность, ибо кадка холодной воды приводит в чувство и не таких как он.
- Вставай Таллин! Не время спать когда петухи уже пропели! - услышал он голос своего отца. Но как ни странно, даже этот душ не смыл свинцовой усталости с тела и не убрал ощущения клинка из рук.

Harlequin

Говорят сны это отражение наших страхов или же отражения нашей сущности. И не важно верит ли человек в это или нет. Сон для бывшего солдата сродни тихому месту в окопе, где можно на мгновение укрыться от неприятностей и отдохнуть от утомительной перестрелки. Камайра не видел снов, уже достаточно давно. С тех пор как он покинул свой дом и армию. Возможно причина крылась в страхе перед прошлым. А может быть и просто в том, что он не хотел видеть снов. Вытянул же из омута сна громкий колокольный звон, восхваляющий Создателя за то что Он послал людям новый день.

fil211

Тяжела жизнь кузнеца в деревни. Особенно если кузнец не из своих. Кора всегда доставали из-за того что он не "местный", а северянин. И несмотря на то, что именно эти люди его выходили, за глаза они называли его не иначе как северный выродок. Но в лицо это юноше мало кто осмеливался говорить. но несмотря на достаточно прохладное отношение к нему большинства. Некоторые уважали его, как например капитан стражи или же старый кузнец. В чей кузнице он работал. Они не считали его человека второго сорта и общались с ним на равных. Но и конечно, лучом света среди неприветливых лиц была она. Его любимая. Та из-за которой он не мог вернуться назад на Родину. Прекрасные ночи проведенные с ней возмещали, ледяные поцелуи матушки зимы и не давали думать о сверкающий полях Норсгарда. Города где он родился и вырос. И сейчас. он лежал с ней в одной постели и та тихо посапывала утомленная ночью страсти. А у него, же были дела в кузне. Нужно было выковать десяток клинков новых для стражников.

Верлаг

Сон. Это та самая малая роскошь, что мог позволить себе Росси, деньги, оставленные ему отцом едва ли хватило на покупку дома в этой деревушке и на то что бы устроить свое маленькое дело. Именно он был тем связующим звеном между внешним миром и Сиольном. Он проводил все сделки и закупал товары, что просил староста. Но сейчас. с приходом "Бездействия" как про себя называл зиму Росси. Ему можно было лишь спать. Караваны будут ходить редко, а жители. Ха лучше бы он их вовсе не видел. Казалось бы, что сами силы Извечного Врага создали эту деревню полную хаоса и абсурда. ибо логики и порядка здесь была не больше чем в голове у адепта Пожирателя... Но сон, да сон мог избавить его от того что бы видеть их. Но проклятые птицы которые они называют петухами всегда нарушали идиллию. Как и сегодня. Как и всегда.

De Windy

Лучик солнца робко постучался в домик охотника и попытался разбудить его. Однако тяжкое и неблагодарное дело, будить того кто всю ночь охотился на зверье, которое с равным шансом может охотиться на тебя. Пускай юный охотник и зарекся ночью ходить в лес, но просьба старосты все же сделала свое дело и ему пришлось рисковать своей шкурой на охоте. Благо она все же прошла не зря, три свежих шкуры, а также небольшая гора мяса ждали своей участи в подвале. Борей, как и впрочем остальные охотники жили не в самой деревне а чуть поодаль от нее, дабы лишний раз не навлекать хищников на деревню. Его дом, больше походил на маленький форт и прослужил уже не одному поколению охотников. Вот и сейчас, он жил здесь на правах полного хозяина, когда старый Нот ушел в лес и не вернулся...

Батар был приятно удивлён тем, как самоотверженно сражаются обречённые враги, поэтому был милосерден и добивал всех одним ударом, а не заставлял смотреть, как умирают их товарищи, захлёбываясь в крови.

От свиста топора и молотящегося сердца варвар не услышал жалобную просьбу отчаявшегося белорожего.
Оставалось ещё двое противников. И батар хотел их обоих.

Бросившись к расступающимся воинам, орк ударил одного в колено, ломая ему ногу, и добивая апперкотом в челюсть, а во второго мощным броском запустил Крушак.
Милосердно вбив бошку хрипящего белорожего, со сломанной ногой в кровавую грязь двумя мощными ударами пятки, Варвар пошёл вынимать верное оружие, грозно торачащее из зияющей раны на груди последнего врага, но внезапно ощутил лёгкое дуновение ветерка и, резко развернувшись, схватил лезвие эльфийского меча, около самой своей шеи. Зарычав, Батар медленно сделал шаг к врагу и свободной лапой рукой, ухватив его за тоненькую шею, поднял эльфийского командира над землёй. Для этих эльфов всё закончится. Сейчас.

Много вопросов вертелось на языке Аларона, но ни один из них он так и не задал. Сейчас не время было для долгих разговоров, как-никак требовалось догнать довольно быстрый отряд врагов. Однако... Все же эльфу надо было позаботиться об одной вещи.

- Премного благодарен за столь ценный подарок, - отвесил изящный поклон следопыт, - Но у меня есть одна небольшая просьба. Дело в том, что демонов я выслеживаю от людского поселения - они зачем-то взяли в плен больную часть его жителей. Мне об этом рассказал один мальчишка, хорошо спрятавшийся в подвале. Так вот - я отправился по следу врагов, а парню велел в случае моего длительного отсутствия идти в эльфийский лес. И болт арбалетный ему дал, чтобы сородичи мои о нем позаботились... Увы, теперь на них особой надежды нет. Нужно помочь мальчишке, его, кстати, Аннике зовут. Вот еще... Этот предмет он должен узнать. И понять, что вреда ему не причинят.

Тут Аларон протянул старцу арбалетный болт. Точь-в-точь такой же, какой он ранее давал Аннике

Чиракинан Тойлл, высокородная Эльдар, для врагов - смертоносная Воющая Баньши, для своих... сложно сказать, кто именно. Она и заботлива, она и рассчётлива, она и очаровательна, она и бесстрастна. Мастер масок и улыбок - и всё же она здесь, и доспех её во вмятинах, и потёрты изумрудные узоры. Взрослая дочь той семьи, с любым из представителей которой Ультир или кто угодно в отряде смог бы разве что скромными приветствиями обменяться - и всё же она здесь, и шлем её не держит в неволе распавшиеся по плечам и спине локоны простых волос. Дитя совсем другого мира, где вместо шипения крови и грохота стрельбы спокойные голоса лидеров Биэль-Тана решают, куда направить клинки, что предать огню - она должна быть там. И всё же она здесь.

В немилости? По расчёту? Случайно? На зов долга?

Неизвестно, но может быть поведано самой Чиракинан. Незримый груз тяготит её... Ответственность? Тревога? Осознание надвигающейся беды? Чем бы это ни было - Ультир разглядел ту ниточку, что может размотать весь клубок.

Из всех проблем, что висят сейчас на Эльдар, причина её собственного присутствия в полевом диверсионном отряде - для Тойлл наименее важна. Спросить в упор, без зла, без намёков, как равный равную - появится брешь в глухой стене гордости.

Дори вытянул топор Момуна из щита и положил его рядом с гномом.
— Пора прикончить их главного, — ответил Дори и, повернувшись к монстру, увидел Дираэль.
— Нет!
Дори резко развернулся и изо всех сил побежал к демону, молот в руке, щит перед собой. Он не оглядывался, последовал ли за ним Хагир, но надеялся, что он понял серьёзность ситуации. Хотя гномы небыстры, их тяжёлая броня и щиты придают им значительный движущий момент, способный при столкновении переломать противнику половину костей. Дори надеялся, что если он и не убьёт монстра ударом молота, то хотя бы собьёт ему концентрацию.

Космическая станция Сендшейд, аккуратно размещённая внутри второй луны имперского мира Антиги была опорной точкой для агентов Ордо Сикариус в этом регионе. Отсюда его неустанные угенты следили за тем, чтобы благословенные храмовые Ассассины не использовались не по предназначению. Эти ужасающие оружия, более не личности, внушают ужас в сердца предателей и еретиков не меньше легендарных Космических Десантников.
Именно сюда перевели группу людей, которая в дальнейшем должна перейти под руководство знаменитой Натриции Уитчхарт, женщины, заслужившей неоднозначную репутацию среди скоих коллег. Перевод в Ордо Сикариус - это нечто большее, чем просто смена значка. В тело каждого из аколитов был вживлён ряд микроимплантантов и оберегов. первый из них не давал возможности любому храмовому Ассассину попытаться атаковать члена Ордо Сикариус без сверхсекреных кодов. Второй была сложнейшая блокировка памяти от считывания псайкерами, не являющимися членами Ордо Сикариус. Тесно связанные с секретами Оффицио Ассассинориум, каждый аколит может выдать слишком много секретов, и для этого у каждого стоит система защиты. Разумеется, телепаты, которые сами работают на Ордо Сикариус, знают, как эту защиту обойти.
За всё время, а это было почти два месяца, необходимых для того, чтобы аколиты восстановились после хирургического вмешательства, Инквизитор Уитчхарт так и не появилась на станции.
И вот, когда восстановление было завершено, начальница наконец-то пришла посмотреть на тех, кто станет её новыми сотрудниками. Ни для кого не было секретом, что почти весь предыдущий штат был убит во время инцидента около года назад. С тех пор Уитчхарт не могла работать до сих пор. Поговаривали, что она сломалась и её службе конец, но это было не так. При проверке данных выяснилось, что сразу пять храмовых Ассассинов было украдено со станции. Погрузившись в работу, молодая Инквизитор направила все свои силы на выяснение правды.
В этот момент Лорд Инквизитор Андерхилл и выделил ей поддержку. пропажа сразу пяти Ассассинов - дело неслыханное. За кражу одного такого можно получить смертный приговор.
Как всегда полностью игнорирующая слухи о себе Уитчхарт погрузхилась в работу, предположительно находясь на поверхности планеты.
И вот стало ясно, что она прибыла на станцию, и по радиосвязи каждому из её будущих аколитов пришёл приказ явиться в её офис. Все знали, где он располагается, но никто прежде там не был.
И к несчастью, комната была не столь грациозна, как ожидалось от могущественного Инквизитора. Небольшой зал, украшенный двумя статуями имперский святых, вырезанных из мрамора, по бокам комнаты и одной золотой статуей Бога Императора возле дальней стены был овещён достаточно хорошо, чтобы имитировать полуденный свет. Почти лишённые украшений стен казались пустыми на фоне красивых статуй. Несколько шкафов стояло около стен. Что в них оставалось загадкой. В центре комнаты стоял конференциальный стол, позволяющий одному человеку сидеть лицом к остальным двём рядам по пять человек, таким образом, чтобы статуя Бога Императора стояла за его спиной. Напротив стола на стеле был закреплён большой информационный экран с выводом от пульта с главного стола.
Во главе стола сидела никто иная, как Натриция Уитчхарт. Одетая в серый, напоминающий усилителей, лёгкий панцирный доспех, женщина приглашала каждого своего будущего аколита войти и занять места перед собой, внимательно изучая всё, начиная с голоса и говора, заканчивая походкой, одеждой и даже тем, что при них было в тот момент.
Натриция была невысокой женщиной, достигающей ростом не более метра шестидесяти пяти, и комплекцией особо не отличалось. Но у неё было другое преимущество: она была удивительно красива. Её аккуратные тёмно-каштановые волосы были коротко пострижены и хорошо уложены. Зоркий глаз легко отмечил бы, что для этого не понадобился лак просто в виду того, что волосы, что называется, очень послушны. Да и как тут будешь непослушным, если она Инквизитор?!
Молодое личико обманчиво говорило, что ей всего восемнадцать-двадцать лет, и что она всего лишь выпускница старшей школы. Но волевой взгляд её изумрудно-зелёных глаз говорил о колоссальном опыте женщины. Тонкие брови делали взгляд особенно пристальным. Тонкие, аккуратно подведённые перманентным макияжем губы показывали её значительно моложе, чем она была на самом деле. Лишь немного острый нос несколько портил картину, будучи единственной не детской чертой её лица.
Она сидела гордо, перебирая данные со встроенного в стол когитатора. Однако даже не смотря на это, каждый раз, когда кто-то входыл, она провожала его взглядом до самого стола, и после чего возвращалась к прсмотрю. Зорким глазом вмеру лубопытные могли бы заметить очень хорошо скрываемые следы сильной усталости. Нельзя сказать, сколько она не спала, сутки, а может - неделю.
За её спиной молча стояла та, что верно служила Уитчхарт телохранительницей. Никто никогда не знал ни её имени, не видел ни её лица. Поговаривали, что открывший лицо такого ассассина наносит такое страшное позорное оскорбление, что ассассин должен был покончить с собой. Но на практике с таким ассассинами сталкивались и не раз, и лицо они открывать не стеснялись. Одетая в чёрную робу с капюшоном, скрывающим волосы, она была в ритуальной одежде ассассинов одного из многочисленных Культов Смерти того же цвета, она стояла, не двигаясь. Её лицо было сокрыто маской в виде паука, а одежда по раскрою походила на стилизованную паутину. Несколько безвкусный вид, но кто говорит о красоте там, где дело доходит до ритуалов. В маске не было видно прорезей для глаз, но в этом была задумка функций маски. Это был один из приёмов Ордо Сикариус, когда глазницы просто сливаются с остальной частью маски. Они не мешают зрению носителя и даже могут иметь в себе встроенные устройства, проде инфракрасных сенсоров или даже прибора ночного видения.
У обеих женщин не было видно оружия. по крайне мере заметного.
Безусловно, все знали, особенно хорошо это осознавал Неро, что ассассин подобного уровня вполне в состоянии держать оружие настолько под рукой, что не было никакой разницы, находится ли оно в руке или нет.
И лишь Танкред, будучи псайкером, сразу же почувствовал, что обе женщины - псайкеры достаточно низкого уровня. Безусловно, они не шли ни в какое сравнение с его мощью, но для большинства других они могли бы показаться сильными. Скорее всего Инквизитор владеет как минимум одной дисциплиной, а вот ауру телохранительницы он прочесть толком не смог: были какие-то помехи.

Тепло. Покой. Сладостное полусонное состояние, в котором так хорошо и просто существовать, не в пример постоянному, на грани возможного, сосредоточию всех сил - и тела, и духа. Погрузиться в себя, точнее в собственное тонкое восприятие реальности и лениво скользить, едва касаясь, по мириадам мельчайших событий - звуков, запахов, движений. И не для того, чтобы в очередной раз отследить всех врагов, найти прорехи и бреши в их простоватой, прямолинейной, но твердой обороне, решить кого из них стоит убить сейчас, а кого чуть позже; а для того, чтобы ощутить целостность бытия, полюбоваться масштабным полотном мироздания и почувствовать связь со всем сущим.

Внимание мягко переходит на соратников-Эльдар. Они все здесь, рядом. Многозначным рисунком аур, изяществом поз и движений, глубиной сказанных слов - каждый по своему создает завораживающие образы, полные истинной красоты древней расы. За ними можно было бы наблюдать бесконечно, по крупицам собирая частички понимания и достигая блаженства лишь потому, что сознаешь родство с созданиями, прекраснее которых нет во вселенной; но на самом деле это не просто - наблюдать, оставаясь в стороне от их чувств и поступков, не сопереживая и не вовлекаясь в эту сложную вязь скрытых и явных смыслов.

Эларик и Чиракинан. Сейчас они в центре круга. Их обнаженные мечи выписывали замысловатые узоры, составляющие умопомрачительную картину поединка. Противостояние стилей и техник, доведенных до совершенства. Стремительное действо от которого захватывало дух, ибо в каждом движении-элементе был эмоциональный импульс, задающий тому скорость и характер. То был не просто бой - сухая последовательность отточенных приемов, чередование нападения и защиты - а особый вид общения, разговора без слов, в котором тоже можно достигнуть взаимопонимания.

Вдруг повержена. Айлен инстинктивно дернулся помочь павшей Тойлл, настолько натуральной казалась из с экзархом схватка, однако Эларик естественно подоспел раньше.
А потом они инициировали телепатический обмен. Конечно, то было лишь предположением, но ведь и взгляд неуловимых собеседников может поведать о многом. Наверняка там что-то важное, глубинное, но Скорпиону этого не узнать. Еще бы! Те двое под стать друг-другу - экзарх и принцесса - а Айлен просто юнец. "Дурной Скорпион" - так ведь она сказала.

"Только вместе мы сможем выжить." - во всеуслышанье утверждает она теперь. "Да, именно!" - восклицает в ответ этим словам его сердце. Он, Айлен, знает что может помочь обрести новые силы, защитить от извечных опасностей Варпа, но только сможет ли решиться рассказать, объяснить насколько полезной оказалась его ночная вылазка, что, казалось, произошла уже так давно...

Обычно гордая, даже надменная Чиракинан сейчас выглядела по-иному; словно рухнула, возможно лишь на время, какая-то преграда внутри нее, доселе непроницаемая для тех, кто ей не ровня. Даже если и нет, то все равно рискнуть можно только сейчас, пока свежи еще следы ее внезапного порыва.

Чиракинан. Я прошу твоего внимания...

Собственную тонкую телепатическую нить робко протянул Айлен к сестре-воительнице. Тот факт, что ранен был сам тяжело, он использовал как предлог для уединенного разговора.

Не в силах больше ничему удивляться, Винтер смотрела на лица этих странных мужчин, таких разряженных, таких чистеньких... Они были словно чужие здесь, посторонние элементы в этой адской мешанине из крови, стали и грязи.
- Где же вы были раньше?... - едва слышно произнесла девушка. Нет, она не в праве винить их. Они пришли, они победят. И те, кто пал здесь, отдали свои жизни не напрасно. Жизни... Словно очнувшись, вспомнила она о финале разыгравшейся перед ее глазами битвы, и, развернувшись, поковыляла туда, где рядом с мертвым Баэлем лежал тот, кто сумел сразить его.

Опустившись на колени рядом с безжизненным телом Хелегора, воительница растерянно провела пальцами по вмятине на его нагруднике. Нигде не было видно дырок в доспехе, за которыми могли прятаться открытые повреждения тканей, но что бы умереть, совсем не обязательно получить пару фунтов стали в живот. Что ж, она не лекарь, да и есть ли время на то, чтобы искать и перевязывать раны? Наклонившись, Винтер мягко обхватила руками голову мужчины, прижала к себе.
Глубоко вздохнув, девушка попыталась успокоиться и сосредоточиться. Пусть она очень слабенький целитель, но возможно, сумеет сделать хоть что-то...
Но остались холодными ладони, слишком слаба воительница, чтобы поделиться остатками сил еще с кем-то. Закрыла она глаза, пытаясь остановить слезы от осознания собственного бессилия, неспособности помочь тому, что спас сейчас и ее жизнь.
- Не умирай... - тихо прошептала она, чувствуя, как дрожит и срывается голос. - Пожалуйста.
Не желая мириться с тем, что ничего не может сделать, забыв о том, что вторая попытка ослабит ее до предела, Винтер снова попробовала направить потоки энергии сквозь ладони тому, кого обнимала, но все было тщетно. Она растратила свои силы зря и теперь чувствовала, как усиливается боль в разбитом затылке, как кружится все сильнее голова, а каменный пол храма почему-то медленно подкрадывается ближе и ближе.

Отбивая удары, Винтер краем глаза заметила позорное поражение Аленстайна, но ни капли сочувствия к нему в ее душе не возникло. Отчаянная атака молодого князя была хороша всем, кроме исполнения. Ну что стоило ему заранее отдать приказ и напасть на Баэля большим хорошо вооруженным отрядом? Почему нельзя было воспользоваться этим эффектом неожиданности, чтобы заставить демонов защищаться, дать им почувствовать себя уязвимыми? Ошибка, непростительная для полководца. Хотя какой он полководец? Заигравшийся в солдатиков мальчишка, забывший, что солдатики у него уже не игрушечные, а живые.

Презрительная гримаса исказила лицо девушки, и она рубанула противника с особым ожесточением, вонзая клинок в демонскую плоть. Так ему и надо, аристократишке, пусть знает, что это такое - быть сломанной игрушкой в чужих руках. Впрочем, Винтер была слишком занята, чтобы и дальше упиваться своим гневом, ибо демоны вокруг, хоть и умирали, но, казалось, не уменьшались в количестве. Выбросив из головы мысли о князе, она мельком взглянула на лежащего рядом Хелегора. Если б она могла привести его в чувство, то… Что? Он бы встал и продолжил сражаться, пока не упал, уже пронзенный насквозь? Чтобы они не делали, как бы отчаянно не бились, этого недостаточно для победы, ибо рано или поздно демоны покрошат всех. Снова и снова скрещивала Винтер свой верный меч с адскими клинками, чувствуя, что скоро начнет уставать ее рука, сбиваться дыхание. И когда вставший неподалеку Баэль открылся, обнажая незащищенный участок груди, тело воительницы отреагировало раньше, чем успела все обдумать голова.

Он враг, лидер врагов. Его нужно убить, – твердил инстинкт, пока девушка бежала по павшим телам, отмахиваясь от демонских клинков. Если она не попытается, если потерпит неудачу, то все равно погибнет, как и все в этом храме. Так что она ничего не теряет. Не хвастовство и бравада, не позерство и геройствование вели ее клинок, а отчаяние и надежда. Пробившись сквозь вражеский строй, Винтер прыгнула, выбрасывая руку с мечом вперед, прямо в грудь предводителя легионов Ада.

- Прости, Хел. – беззвучно шепнули губы. Об одном лишь жалела воительница – что оставила соратника без защиты, когда та была ему нужна, бросила на расправу демонам. Можно сколько угодно обманывать себя, говоря, что не было выбора. Был. И она его сделала.

- Да, отличный день для смерти демонов, - улыбнувшись произнес Хелегор, когда Винтер задела его плечом. - Видишь того демона с права от Аленстайна? Его можно оттеснить от остальных, попробуем его одолеть вдвоем. Ну, я пошел, прикрой если что... - с этими словами Хелегор бросился в бой.

Подбежав к демону, Хелегор вступил с ним в сражение, потихоньку отходя назад, тем самым все дальше отдаляя его от остальных демонов. Отступать приходилось не слишком быстро, что бы демон не смог атаковать Аленстайна, пока он сдерживал остальных демонов.

Размашистые удары двуручного меча демона, оставляли глубокие зарубки на стенах и в полу храма, не попадая по Хелегору.
Отведя демона на приличное расстояние, Хелегор решил перейти в атаку. Ловко нырнув под очередной тяжелый удар демона, Хелегор вонзил меч под ребро. Меч туго вошел в плоть демона, вытащить его было сложно. Казалось что у демонов совсем другой состав плоти, не как у людей, она была на много тверже и кровь тягуче, как кисель, стекала по мечу.
Демон схватил одной рукой за горло Хелегора и поднял его в воздух. Десятник так просто не хотел сдаваться, упершись ногой в тело демона он сумел достать меч, и вонзил его в ногу, чуть выше коленной чашечки. От боли демон сел на колено и этом повалил Хелегора на пол. Истекая кровью, демон принялся душить его.

- Винтер... - прохрипел десятник, - Помоги... Добей его... - с каждым словом хрип становился все тише и тише.

Хелегору не хватило сил одолеть демона в одиночку. Сейчас оставалась надежда только на Винтер.

Батар утвердительно хмыкнул в ответ Аюдагу и стал непонимающе вертеть кость перед глазами. Надо было решить куда её деть на время боя. Посмотрев на меховую повязку орк поморщился, представляя как будет бежать с этой мелочью, врезающейся ему в пах. Запихнув её в пасть, варвар с трудом подавил желание её разгрызть, чтобы избавиться от вкуса дряни, которую дал шаман, и выплюнул обратно на ладонь. Пришлось прятать её в волосы и полагаться на духов в том, чтобы она не выскочила, когда Батар будет вертеть головой в поисках белорожих.

Подняв с земли покрытый сажей, чтобы не отсвечивал, Крушак, Батар стал прохаживаться вокруг демонов с которыми ему предстояло идти. К телу приливали силы, а живот тихонько урчал, требуя трофейного мяса.

- Я знаю, что делаю! - отрывисто прозвучал ответный возглас воительницы. Когда керима завалилась к ее ногам куском изрубленной плоти, девушка бросилась к Хелегору.
- Они боятся яркого света. - Винтер оглянулась на прорези окон, пытаясь сообразить, как это знание можно массово использовать, но ничего с ходу не придумав, решила действовать по методу Иафета. Наметив в качестве цели ближайшую кериму, воительница привычно увернулась от удара острых когтей, отпрыгнула назад и, подняв меч, попыталась пустить в глаза демона солнечный зайчик. К счастью для Винтер, переменчивая птица удачи все еще летала где-то рядом - отразившись от лезвия, по морде адского создания пробежало пятно света. Не теряя времени, девушка прыгнула вперед, замахнулась и, пока керима вертела головой, обрушила на нее свой клинок. В удар воительница вложила всю свою силу, и не прогадала - пробив чешую, меч прошел сквозь демонскую плоть, как сквозь масло. Когти керимы в последний раз судорожно царапнули камень, отрубленная половина головы мягко шлепнулась на пол, а следом, щедро поливая кровью все вокруг, рухнуло все остальное тело.
Дальше Винтер и Хелегор действовали вместе. Еще одна керима была ослеплена светом, отраженным металлической поверхностью щита мужчины, после чего пала от меча воительницы.

Убить - легко? Никогда Аларон не задумывался над этим вопросом. Теперь же - пусть ненадолго, ибо время поджимало - да. Оказалось, не так-то просто пустить стрелу в ту, которая росла вместе с тобой. И, впервые в жизни, натянув тетиву, эльф не выстрелил. Одно дело - стрелять в демонов и бесов, в тех, кто продался им. А вот это совсем другое...

Аларон, опустив лук, предпочел просто еще раз сменить позицию, предварительно кинув на Альвиэн взгляд, полный боли и тоски. Да, велика власть Фаери. Да, потеряна честь эльфийских воителей. И следопыт должен вернуть её, если понадобится - смыть позор кровью своих же собратьев. Или же своей собственной. Что там говорил Илуминаэль? Сражаясь с демонами, можно самому стать демоном? Нет, Аларон им не стал. Пока не стал

Веснусчатый парень с бегущим от уголка рта шрамом посмотрел на указанный Ястребом меч. Покачал головой.

- Оружие навсегда останется с ним. Оно наградное, а в такие встраивают идентификатор личности. Это же сам Лиам Гасто, капитан группы быстрого подавления города Санта-Иллиды, столицы Альберагдской...

Без эмоций, казалось бы, сказал, на ходу и больше по деловому даже, словно самому Ястребу памятку на будущее: у высокопоставленных противников может быть заблокированное для чужаков снаряжение. И всё же Ультир чувствует - Исполнитель впечатлен и поражён тем, из какого поединка воин Аспекта вышел только что победителем.

Поражённый остаётся позади, немой и безразличный к происходящему. Остекленевший грустный взгляд, свалявшиеся волосы непонятного из-за крови, пота и пыли цвета, искорёженные разряженным в упор дробовиком доспехи... Он не справился с простым для его уровня воина и командира заданием, не справился лишь потому, что никак не ожидал увидеть здесь ксеноса, быстрого, ловкого и хитрого. Он не смог быть сильнее его, ведь на каждую силу найдётся своя уловка, а кто как не ксенос знает их все наизусть? Наверно, тяжело уходить, зная, что враг победил в равном бою, всего лишь за счёт того, что не потерял контроль над собой. Вспыльчивый и гордый капитан мог бы многому научиться у того, кто привык скользить на грани совершенства, но Пикирующий Ястреб оказался слишком суровым учителем. Он оставил тело арбитра за спиной и ни разу не обернулся более, потому что в его руках - будущее. Оно интересней прошлого, которое и без того всё до последнего ценного образа - уже и так в душе Эльдар.

Последние защитники сменившей хозяев башни спешно передвигаются по коридорам второго этажа. Вглубь, мимо технических помещений, перепрыгивая через дыры в полу, память о преодолевающих препятствия мельта-зарядами О.Д.М.вцев. Мёртвые тела тут и там, посеченные осколками взрывов и опалённые лазерными лучами стены, расколотые мониторы на покосившихся столах. Башня умирает. И нового переливания крови ей сделать уже не дадут. Исполнители рассказывают в пути, что собрали достаточно взрывчатки возле энергогенераторов в центре. Творения Омниссии питают собой многие автоматические орудия и камеры наблюдения вдоль немаленького участка стен Линии Доступа. Жаль, конечно, что сама башня от этого не рухнет, слишком прочной её сотворили предки Альберагдцев, но даже после того как огонь потушат, а повреждения отремонтируют - это будет уже совсем другая башня. А может и не хватит ей времени даже на такое "перерождение".

Монкх-Кеи приводят Эльдар к небольшому окошку в стене, что ведет в камеру грузового лифта. Небольшая платформа может поднимать боеприпасы (а небольшой их склад тут же, рядом) на разные уровни строения, даже на крышу, так что осталось лишь сложить крылья, пролезть внутрь и, просунув руку наружу, нащупать кнопку, это несложно. Можно и просто попросить одного из Исполнителей сделать это. Любого.

Наверху шумят сапоги солдат СПО, звучат резкие отрывистые команды, а вот стрельба, кажется, стихла - сопротивление там подавлено, скоро придёт черед и этих троих.

Они такие разношерстные, в грязной и потрепанной в бою одежде, в трофейных бронежилетах, но при всём при этом ужасно друг на друга похожие. Один кривит рот и баюкает простреленную дважды руку, скорее по какой-то давней привычке, нежели в попытке унять боль. Не спешит ведь он её перевязывать, а кровь меж тем бежит из тела капля за каплей. Другой парень медленно и протяжно вздыхает, стараясь не смотреть на грязную бинтовую повязку на животе Ультира. Третья из Монкх-Кей - тонкая девушка, которую уместней было бы встретить в школе, нежели на поле боя, и всё же она здесь, и мало чем отличается от своих товарищей, такая же всклокоченная и перемазанная кровью, разве что руки, держащие лазган, висят вдоль тела, устали от веса оружия.

- Почему ты остановился, воин? Тебе нужно спешить.

Удивление в голосе криворотого, блестящее равнодушие в глазах остальных. Они наверно не хотят беспокоиться зря, отдавая себе отчёт в том, что всё равно смотрят на пришельца с небес в последний раз.

Кому-то из них предстоит ошибиться.

Такая откровенная наглость, наверно, должна была испугать воительницу. Да и сами бесы, похоже, не ожидали сильного сопротивления, и дальнейшие действия их, казалось бы, легкой добычи, стали для мерзких отродьев неприятным сюрпризом. Чувствуя, как из глубин ее существа подымается холодная ярость, девушка не стала сопротивляться, а наоборот, позволила этому чувству затуманить ее разум. Сжав в руке клинок, резко она прыгнула к тому врагу, что держал Хуна. Миг - и обнаженное лезвие вошло прямо в распахнутую пасть, проделало дыру в затылке, и, повинуясь хозяйской руке, сразу же выскользнуло назад, по пути забрызгивая впавшего в отчаяние кожевенника жаркой демонской кровью. Разворот - и клинок летит в грудь второго беса, раскатывавшего губенки вместо того, чтобы пустить в ход оружие. Проделывая очередную дыру в противнике, воительница испытала мстительное удовлетворение. Это тебе за всех, лежащих на этом поле, тварь!!

Ногой стряхнув мертвое тело со своего меча, Винтер помогла кожевеннику подняться.
- Подбери любое оружие и отступай к храму. Я поищу Хелегора, возможно, он все еще жив.

Еще минуту назад она не собиралась геройствовать, но слова о том, что убит почти весь десяток, отозвались в груди приглушенной болью. Вряд ли все эти люди действительно представляли, на что идут, и от того, что она еще в таверне знала, какой будет их участь, легче не становилось. Если еще можно спасти хоть кого-то, она попытается это сделать. Ради себя и своего спокойствия.
Воительница лихорадочно завертела головой, ища среди павших воинов внушительную фигуру десятника, но не видела никого, даже отдаленно его напоминавшего. Прикинув, куда, возможно, могли вынудить отступить Хелегора навалившиеся кучей бесы, Винтер побежала к почти невидимым в пыли зданиям.

- Браво, браво! - Иллиостар с ясной улыбкой похлопал песне элегантным движением ладоней; так же вежливо лорды и леди хлопали странной песне в праздничных чертогах Алледора.

- Увы, даже жаль, что пропадает такой талант - еще немного, и из тебя получился бы прекрасный шут. Твое же упрямое нежелание смиряться перед неизбежным, как бы ни слепо это желание было, почти вызывает мое восхищение. Но лишь почти. - Две Тени вновь перебросил светоч с одной ладони на другую. Державшие сэра Варона чары и не думали распадаться, но сосредоточившись на время на борьбе с ними он ничего не сказал во время невольной паузы, поэтому Иллиостар продолжил, с той самой странной, ясной улыбкой.

- Зима, смертный, это не просто перемена погоды. Мы, Народ, - единственные, кто рожден самой душой этих земель, мы с ней единое целое как даже фирболг и помыслить не могли. Но дети Мила приняли бога овец, бога креста, бога цепей. Бога, не признающего мира кроме как зажатым в своем кулаке. Не признающего мира в котором есть такие как ты или я, поскольку в его глазах ты уродство на лице его земли с твоими странными глазами. Даже если это не твой бог, твои дети и дети твоих детей шептали бы ему хвалу и падали бы на колени в его храмах, и не знали бы ни слова о Чертогах Славы. То, что он приносит с собой не смерть земли, но смерть души. Сказания твоего Севера говорят о битве Рагнарёка, в которой гибнут боги и чудовища, но они молчат о том мире, что приходит им на смену долгие годы спустя. Некоторые из Народа обладают даром предвиденья, и я видел этот следующий мир, человек. - Глаза Иллиостара, бесстрашные, светлые и безумные, были искренни, и искренность же была в его словах, искренность, бывшая то ли последствием этого светлого безумия, то ли причиной его, не разобрать. В том ли было колдовство Ши, или что-то еще, но Варон только и мог, что слушать беззвучно, почти зачарованно.

- Это бесплодный, холодный мир, в котором живут неисчислимые тысячи безликих существ, бывших некогда детьми Мила. Лишенные души, они пытаются пожрать всё, до чего еще не успели дотянуться, презирая и завидуя всем, кто хоть в чем-то иной чем они. Честь и благородство прошлого забыты перед наживой, но даже нажива не может утолить пустоту их сердец, и в тоске они мечуться, пытаясь заполнить ее хоть чем-то, крадя легенды и песни из своего прошлого как если бы эти легенды или песни могли создать им будущее. Их дни проходят бесплодно, без доблести или величия, заполненные бессмысленными ремеслами и бессмысленными утехами в попытках хоть как-то зажечь внутри себя огонь, который так ясно бьется в твоих глазах сейчас, что мне хочется вырвать их и сохранить на память. Но они умирают также как и жили - бессмысленно, видя вокруг лишь те же пустые одинаковые лица, тот же бесплодный, холодный мир. Это - Зима, рыцарь. И в ней нет места ни моему народу, ни кому-либо еще кто оспаривает мир у бога креста. Увы, но даже прочие Ши слепы, - глупцы, они уходят в холмы, скрываются на Яблочных Островах, надеясь спастись там в иллюзиях лета... - Тут Иллиостар прервал себя и наваждение его голоса рассеялось, хотя Варон не мог так просто отделаться от вставших перед его глазами картин: огромные серые замки, похожие на тянущиеся к небу жадные пальцы, распростершиеся на мили и мили города без единого зеленого древа, воины, шагающие в битву за черную воду, и короли, прячущиеся за спинами воинов.

- Вот это Зима, смертный. - Закончил Две Тени своим обычным веселым ясным тоном. - Хотя я не думаю, что ты понял всё то, что услышал, или поверишь мне - ты слеп и упорен в своем неведенье, как события ясно то показали. Впрочем, даже если поверишь это не изменит твоей участи. В грядущей войне ты будешь лишь собственным надгробием.

Сухой треск обгоняет полёт короткого дротика-проводника. Попадание, прямо в плоть, между основанием большого пальца и началом запястья. Разряд, сгибается и рычит от злости Монкх-Кей, всё больше и больше уподобляясь животному, всё отчётливее понимая, что его человеческое слабо против такого врага, всё больше страшась того, что спастись не получится даже звериным. Крылатый ужас - не человек и не зверь. Он хуже обоих вместе взятых, и здесь и сейчас он сильней.

Поражённые током мускулы сперва сжимаются и дёргают руку так, что капитан едва не перерубает сам себе голову, но и то, его хватает лишь на слепое отшатывание. Он приваливается к стене, между бойницами, бурно выдыхает, пытаясь собраться с силами и хоть как-то направить силовое лезвие на противника. Не ожидал от него такого приёма.

Ястреб же спокойно пожинает плоды манёвра. Рассекает кинжалом стиснутые на рукояти меча пальцы, добавляет ногой, чётко зная, что массивный арбитр сейчас и в половину не так опасен, как несколько секунд назад. Не может ни увернуться, ни даже просто болт-пистолет в упор разрядить.

Меч с недовольным шорохом вылетает из руки владельца и вонзается в стену рядом. Шипит, щёлкает, сыпет искрами и, наконец, отключается, некой автоматической функцией погасив силовое пламя.

А капитан группы быстрого подавления всё-таки перебарывает себя и с силой выбрасывает вперед левую руку. Стреляет скорее наугад - болтерный снаряд лишь чиркает об оружейную полку позади воина Аспекта, но вот рукоятка пистолета с хрустом вминается в ключицу Эльдар. Неожиданно быстрый и мощный удар отталкивает диверсанта назад, но никакого серьезного урона не наносит.

Противники замирают друг напротив друга, бледного Монкх-Кея только стена и держит, Эльдару же и сам воздух помощник.

Верный кинжал танцует меж пальцами, живя отдельной жизнью, радуется боевому задору хозяина призрачная кость. Лаз-бластер еле заметно подрагивает на бедре, в любой момент готовый прыгнуть в ладонь и подсоединиться энергокабелем к доспеху. Даже крылья вибрируют перьями и тихонько звенят за спиной Пикирующего Ястреба. Измята его броня, посечена лазером и дробинами, подпалена силовым пламенем и взрывами порвана. Кровь на боку, кровь на груди, грязный бинт как память о спонтанной помощи О.Д.М.овцев.

И всё же провоевавший куда дольше Монкх-Кея Эльдар выглядит сейчас куда более воинственно. У арбитра не осталось ничего, щёлкает беспомощно пистолет в направленной прямо в сердце диверсанту руке, а правая сестрица её бессильно обвисла вдоль торса, болтается вблизи ножен с комбатным ножом, а взять не может.

Нет больше слов у капитана, беззвучно и непроизвольно дёргается щека его, скрючиваются пальцы. Снял и бросил на пол свой шлем, такой красивый и такой чистый для такого жестокого боя. Двойной подбородок в грудь упёрся, опустились на голубые глаза веки, отрешился человек, будто нет его здесь. И всё же вот он, напрягся, ждёт.

Треплет копну соломенных волос нежданый порыв ветра из бойницы.

На щите остались не большая вмятина и царапины от камня, а рука немного побаливала от такого удара. Встав на ноги, Хелегор сразу же подобрал копье, не пропадать же ему даром.

Бесы как шакалы смотрели на десятника, боясь ударить первыми. Воспользовавшись этой паузой Хелегор метнул копье в самого проворного и наглого беса. После броска достал меч и ринулся на бесов.

Сейчас Хелегор вспоминал все, чему учил его Калерой, все хитрости фехтования.

Копье попало одному из бесов в ногу, тот загнулся от боли. В этот момент Хелегор с прыжка рубанул его так, что голова покатилась под ноги соратников. Впереди один бес замахнулся тяжелой булавой, но был слишком медлен. Хелегор отпихнул его щитом, а потом закончил его жизнь длинным выпадом прямо в грудь. Меч выступил из спины беса на десять сантиметров. По холодному металлу меча потекла горячая кровь. Десятник вынул меч из тела беса и тот рухнул наземь.

Восторг от такого успеха затуманил Хелегору разум, он даже не заметил как сзади подкрался враг и ударил его по затылку. От такого удара у Хелегора помутнело в глазах, на секунду он потерял сознание, но этого хватило что бы упасть на мощеную дорогу. Благо шлем был добротный и выдержал удар. Придя в себя бесы уже плотно окружили его. Меч Хелегора упал не далеко от него, быстрым движением он схватил меч и рубанул ближнего беса по голени, тот подкосился как колосок под серпом и упал. Следующий удар последовал поваленному бесу в живот, и как от опоры на меч Хелегору удалось встать. Бес лежал, захлебываясь в собственной крови. Под ним все больше и больше становилась темно-красное, почти черное пятно.

Отбиваясь от бесовских дубин, Хелегор пятился назад. Они теснили его к жилым кварталам. Войны Хелегора оказались уже далеко.

Он хотел защитить своих ребят, хотел защитить Винтер, но теперь ему самому нужна была помощь. И от этой мысли ему становилось не ловко...

Коря себя за то, что упустила из виду еще одного противника, Винтер размахнулась и что есть силы стукнула бесу по голове навершием своего меча. Несмотря не неудобное положение для удара, гнев и желание выжить удесятерили ее силы - в черепе беса что-то хрустнуло, и лежавшая на воительнице волосатая туша дернулась и обмякла, заляпав вытекшими мозгами кожаную броню. Спихнув с себя мертвое тело и стряхнув содержимое демонской черепушки, девушка вскочила на ноги, оглядываясь по сторонам и выставив перед собой оружие, готовая встретить новый удар.

Разбивка на роты, расселение - это было довольно привычно и банально, только вот один вопрос не давал покоя - Она же медик, неужели об этом забыли?Оказалось, что да. На следующий день в кубрик зашел офицер и представившись Ройтом спросил:
_Кто знает что такое дезоксирибонуклеиновая кислота - поднимите руки!

Пять или шесть девушек, явно озадаченных странным вопросом, подняли руки. Эрика, пожав плечами тоже подняла, вопросительно глядя на Ройта.

- Ты! Подойди-ка сюда. Медицинское образование есть? Или хотя бы курсы медсестер?

- Да, сэр, медколледж, сэр. Специализация травмотология и доп курс инфекционные заболевания, - отрапортовала девушка.

Следующие две недели были адом без преувеличения - от основных тренировок, выматывающих до состояния медузы, санинструктора не освобождали, а в свободное время приходилось устранять последствия этих тренировок, так что мед практики у Эрики за эти две недели было, кажется, больше чем за год интернатуры. Зато на вывих и наложение повязки теперь уходило не больше 2-минут. А ночью, во сне снились главы из учебника травмотологии и бубнящий голос профессора:
- При ранениях глаз способ наложения повязки определяется локализацией раны. При ранениях правого глаза начало бинта берут в левую руку, головку бинта — в правую. Бинт ведут по передней поверхности лба, после закрепления кругового тура на заты­лочной области бинт спускается вниз, проходит под ушной раковиной по правой боковой поверхности шеи и выходит снизу вверх на лицо, закрывая поврежденный глаз. Далее следует чередование круговых и восходящих туров. Повязка фиксируется по­верх головы.
На область локтевого и коленного суставов накладывается «черепашья» повязка.
На плечевой сустав накладывается колосовидная повязка. Бинтование начинается с наложения круговых туров на верхний отдел плеча. Последующее бинтование проводится от больной конечности через область плечевого сустава и надплечья по поверхности груди через противоположную подмышечную область с возвратом на больное плечо...
А с утра все по кругу: тревога, подъем, бегом, прыжок, перекат....

Знак сетов



Используется как логотип Фаери. Такие знаки можно увидеть на войнах Фаери. Те кто подчиняются Фаери должны носить такие отличительные знаки. Также их можно увидеть как украшения в замке Фаери

- Батар возбуждённо разглядывал самку степняка, пока Дунгыза о чём-то разговаривала с гостями. О да, он бы взял её как дикий зверь. Молодая, крепкая и приятно пахнущая человеческая самка, делающая вид, что она воин, со своей гнутой палкой, вызывала у Батара сильное влечение. Дунгыза ему уже надоела. Она любит понежнее, а не так, как хочет сам Батар. А эту девку со стороны он мог бы схватить, как орёл хватает полевую мышь. Услышав слово добыча, Орк отвлёкся от похотливых мыслей и посмотрел на жену.

Дунгыза постояла немного, скрестив руки на груди, глядя в глаза степняку. Унюхав что-то в воздухе, орчиха обернулась на мужа и, показав клыки, обвела его взглядом.
- Что за дело? - спросила она, снова повернувшись к кочевникам, голосом давая понять, что намерена вытянуть из них всё.

- На 2 никого!
- На 9 пусто!

...Шаркающие шаги людей выдают напряжение, их просто слишком хорошо слышно тому, кто умеет слушать.

- Лестница на прицеле!
- Второй зал чист!

...Лязг оружейного металла, шорох ремней и скрип колец-карабинов - царапают уши того, кто привык прикасаться к своему оружию как к живому существу.

- Готов!
- Первая граната пошла!

...Выкрики-доклады больны заразой слепого рвения, его брызгами кислотного дождя чувствует на своей коже-броне тот, кто отсуетился своё декады назад, кто сейчас мыслит и дышит боем, для кого борьба идёт не только за цели миссии, но и за само право на это дыхание.

Война жаждет дышать за него. Война сегодня уже испытывала его на прочность, война огорчена такой силой воли, но и удовлетворена ею. Она ослабляет свою хватку, но перед этим одаряет свободолюбивого Ястреба последним на сегодня поцелуем. На прощание.

Жар крови в жилах, ледяное кольцо на висках, дрожат трепетно перья Крыльев - сегодня Аспект щедр к своему избраннику. Сегодня избранник должен понять, что без Аспекта мог бы быть мёртв. Пускай бы и малая доля вероятности, но разве мало её для Эльдар?

- Отставить штурм, все щели на прицел!

Это голос командира, высокого Монкх-Кея в украшенном позолоченной вязью панцире, с пылающим синим пламенем силовым мечом в руке. Вот кто здесь опасен. Вот кто думает дальше базовых инструкций, вот для кого опыт и чутьё - не пустые звуки...

И всё же он уже опоздал. Слишком поздно обернулся на рухнувшие за спиной спидеры, слишком поздно скомандовал своей команде "стоп". Хотя бы меч обнажить успел. Он будет достойным противником.

- Пусть будет настойка. - ответила Винтер и подняла взгляд на Калероя. - Я не леди, капитан.

Спокойно стояла воительница близ прилавка, ожидая, пока корчмарь набулькает ей кружку. В отличие от бывших мастеровых, ее прибывшие войны мало интересовали. Повидала она в свое время разных, в доспехах богатых и при оружии всяческом. Гораздо больше волновало девушку то, что если она продолжит путешествие, то за кормежку придется наниматься в поденщицы - хлев чистить или сено сгребать. Или, вон, посуду мыть в таверне.

- Приветствую вас, Владыка! - Стригой учтиво склонил голову, коснувшись подбородком груди.

Чувствуя легкое внутреннее волнение, он быстро подошел к столу, куда было приказано сесть, и аккуратно опустился на стул. Запах чудесно приготовленной еды ударил в нос сотнями тонких и изысканных нот самых разных явств, находящихся на столе. Да, вампиры знают толк в физических удовольствиях, это Стригой понял давно.
Не решаясь тронуть без разрешения еду и вина, находящиеся на столе, Стригой аккуратно положил руки на стол, и ответил восседавшему на троне:

- Обучение в Ваших войсках не прошло для меня даром, Владыка. Меня обучили быть тенью, быть быстрым и атаковать незаметно. И, конечно, во мне развили Ваш дар. Дар овладевать чужим разумом. Спасибо, Владыка!

Ответ принят, кивает могучая тень, слабнет хватка боевого безумия. Когда ты - вечноживущий-на-грани, за которой смерть, когда привык обманывать себя и врага игрой искр на броне и клинках, когда сердце пусто, пробитое чужим выбором жестоким, а заполнить его не могут ни кровь, ни слова - слишком легко уверовать в абсолютный ответ в виде войны. Она всё спишет. Даже горе. Даже боль. Даже твоё "Я". Оно ведь не нужно тебе, если сумели обойтись без тебя другие и другая...?

Сложно жить в рискующем затянуться в вечность поиске. Искать через горе и боль то, что оформит и направит "Я". Призвание. Или тех, кто примут и поймут. Друзей. И ту, кто больше, чем друг. Сложно.

И всё же зов войны не находит отклика, ровно бьётся сердце воина Аспекта. Храм не забирает полностью, Кхайнэ бывает кровожаден, но он всегда мудр, как может быть мудр бог Эльдар. У каждого из народа Старшей расы должно быть два пути, воинский и мирный, мирской. Так было решено после Падения. Таковы правила. И экзаршество - исключение из них. Не абсолютный закон.

Сколько сил ещё потребуется, чтобы повторять себе это при каждом новом зове? Он упорен. И в войне без него тоже нельзя. Тернист Путь Эльдар...

...Гармония на душе. Ушла боль, дыхание дарит секунды безмятежности, за которые не дрожит рука, не звенят нервы, не пульсирует в сознании нужда осторожности. Всё увидено и учтено. Просто есть цель.

Два точных одиночных выстрела - два вражеских трупа с дымящимися дырками в шлемах, на уровне глазницы.

Прячется обратно за угол Ястреб, лазбластер в руках смотрит вверх, разделяет стволом тонким лик напополам. Как лезвие меча. У каждого свой меч, неважно, что и когда в руках есть, меч - внутри, разделяет путь, напоминает о возможности выбора.

Рвут вражеские выстрелы куски со стен, беснуется пламя перестрелки. Взрыв мельта-заряда плавит пол в зале. Наконец-то - союзники. Победа уже почти видна.

Да! Аларон сделал это! Бесы бежали, объятые страхом. Смерть! Еще один бес упал со стрелой в затылке. Эльф продолжил преследование. Вот один из врагов споткнулся о корень, смерть! Стрела в упор оборвала земной путь пушечного мяса демонов. Смерть! Очередная стрела выбивает из рядов беглецов раненого в руку беса, тот падает и по инерции некоторое время катится вперёд. Следущая стрела впивается его товарищу(хотя как сказать, говорят, у демонов не бывает друзей и товарищей) в бедро, и тот падает на землю. Смерть! Вторая стрела вошла дьявольскому отродью в шею. Смерть! И вот уже последний из вторгнувшихся в лес падает на самой его границе, сраженный куском дерева с металлом на конце. Так бесславно закончилась судьба разведотряда демонов...

Однако были еще несовершенные дела. Аларон медленно пошел к ручью. Как он и думал, предводитель бесов еще лежал у него, мало-помалу умирая. Подойдя к нему, эльф, уже в последний раз за этот бой, натянул тетиву, после чего задумался. Следовало произнести какую-нибудь эпичную фразу, которую и через тысячу лет будут передавать из уст в уста его сородичи. И, подумав, Аларон произнес, выпуская стрелу в горло беса:

- Сдохни, <непереводимое эльфийское нецензурное слово>!

- Янка-ведьма я. Отца-семьи не ведаю, роду принадлежу своей жизнью и смертью. И кровью. Выпивший крови моей не может соврать мне. За руку не волнуйтесь, гости с рода Ворона и рода Саратова. Не будет мне ничего, дубы сии хранят меня. - девушка упорно не хотела отрываться от коры дуба и брать что-то у пришельцев. Послышался шум и к поляне подошло несколько людей в простой и удобной холщёвой одежде. Среди них вилась Алейка.
- Вот, наши на лес пошли, до деревни идти не пришлося. Вторые тати за день уже. Игорь, сын Вита, ещё троих поймал.
- Янка, Настасья бает, что барина нашли, но колдовству подверженного, пошла бы посмотрела, не дело это бабье на расправу лютую смотреть. - сказал мужик с густой русой бородой. Было видно, что хоть и одет по простому, но не последний мужик на деревне.
- Обряд проведу, дабы вреда Лисам не было, и пойду. Не тати это, а вот с барином не ясно.Звери знают смерть, мёртв барин, но глянуть надо. - девушка отошла от дерева и сложила руку лодочкой, набирая текущую из ладони кровь.
- Пейте. - сказала она, протягивая ладонь "попаданцам"

Вар не сразу понял, что произошло, вроде бы достал противника, но потом кто-то, стальной хваткой, схватил его за яйца и кажется пытался их крутить словно ручки радиоприёмника...
Боль была достаточно сильной, и рухнув на колено Вар прижал руку к повреждённому органу... На всё происходящее вокруг ему стало в одночасье похуй!
Медленно поднявшись, и шатаясь, как боцман на пирсе после получки, он подошел к своему месту, рухнул на колени перед Магдой, упёрся в её плечо головой и проговорил:
- Дя...дя... Ва...ся..., М...не бы пив... ка... хо...лод...нень..ко..го... к яй... цам прило...жить...

Сквозь ночь.
Сквозь паутину корней, сквозь переплетенные в узлы ветви, - хлещущие по лицу, оставляющие длинные рубцы на телах лошадей и прорехи на табардах.
Сквозь ломящую кости усталость, воющие мышцы, сквозь дрёму, всё плотней и плотней вцепляющуюся в глаза.

Следуя за тускло-серой тенью сэра Тэмлина, чей конь единственный шел ровным шагом, чей единственный дух словно и не знал устали.

За ударом копья в темноте, за отчаянной верой в милость богов, столь яркой, что в усталых человеческих глазах могла соперничать с сумасшествием.
Сэр Тэмлин и выглядел одержимым, - не останавливаясь даже на краткие привалы, подхватив свое копье на скаку, он вел и вел отряд преследуя лишь одному ему ведомую цель.
В этой темноте нельзя было сказать даже следовал ли Ши прежнему полету копья, но он ехал, вперед и вперед, не останавливаясь ни на минуту, словно зимний король-призрак в белом в сопровождении кавалькады мертвецов загонял чью-то заблудшую душу.

Не было ничего кроме изматывающей усталости и затаенной враждебности леса, наваливающейся на плечи и руки, как второй слой лат.

Неизвестно сколько продолжался этот поход сквозь тьму. Никто не считал время. Это могло быть несколько часов, или же дней, потерянных в бесконечности мрака, в непрекращающемся сражении за еще один рывок вперед.


Первой не выдержала лошадь сэра Аарона. Бедное животное не отличалось выносливостью своих более родовитых сородичей, и поэтому первой пала на колени, жалобно, почти по-человечески крича. Продолжать путь сейчас означало неприменно убить скакуна, и ни Тэмлин, ни остальные рыцари не могли этого не понимать. Что же предпримут они? Последуют ли далее, полагаясь на милость богов Ши, или остановятся, окруженные дубравой столь же мощной как и так, какую покинули они в начале своего пути?

- Для кого доброе, а для кого может быть и последнее. - мрачно прохрипел Семен, потому как бодун атаковал металлюгу с новой силой. Повернувшись на бок, Халявий грлмыхнул саблей, которая, как оказалось, все это время лежала под рюкзаком, по привычке забытая накануне, начал копаться в недрах своей поклажи. Через некоторое время на свет божий была извлечена фляжка, к которой он не переминул с наслаждением присосаться. Забулькало, по пещере разнесся запах недурственного коньяка. Блаженно улыбнувшись, Семен осмотрелся. Увидев робко стоящего неподалеку Айдара, Халявий махнул рукой:
- Уважаемый, а ты чего стоишь в стороне, как бедный родственник? Не стесняйся, подползай, а то по лицу вижу, что после вчерашнего тебе не айс. И да, если кому надо, могу поделиться живительной влагой. -
С этими словами, он снова приложтлся к горлышку.

Темно. Холодно. Сыро. Из темноты доносятся молитвы вперемешку с матом.
Голова немного болела, мучил сушняк и противный привкус во рту. Открыв глаза, Василий Викторович приподнялся на локте, издав тихий рык раненого зверя, пытаясь разглядеть хоть что-то в кромешной тьме. Но ничего у него не получалось.
- Ох, бл*, где я? - прохрипел он, пытаясь подняться.
"Что вчера было? Пил, потом примазался к какой-то группе, потом пил уже с ними, потом... м... потом пошли в пещеру, а там... там снова пил. Бляха-муха-а-а... А потом? М... не помню... ладно, х*й с ним, потом разберёмся", пытался вспомнить дядя Вася. Голова соображала туго, мысли сбивались в кучу, хотелось пить. Не важно что.
Шорох, открылось пиво, чиркнула зажигалка, ненадолго осветив помещение, раздались голоса. Уже начиная приходить в себя, Василий Викторович приподнялся и сел.
- Э! У кого там зажигалка? Чиркани ещё, - пробасил он в темноту.

Смолкла беседа. Хотя все, что было важно, уже прозвучало, не готовы пока принцессы покинуть сад. Здесь, на этом маленьком островке мира и покоя особо светлы воспоминания и крепка вера в то, что все будет хорошо. Молчит Маргарет, задумавшись о чем-то своем. Молчит и Мелисента, глядя в прозрачную воду пруда. Раньше она любила унестись в мыслях куда-то далеко, мечтая о далеких берегах и дальних странах, о том, что знала только по книгам и рассказам путешественников. Однако в последнее время ей в такие минуты вспоминались покинувшие замок рыцари. Вот и сейчас они встали перед глазами, будто живые. Уже в доспехах и верхом на конях, такие разные, но объединенные благородной, но смертельно опасной целью, они слушают напутственную речь короля Хьюго. Вот сэр Аарон посылает ей прощальную улыбку…
Закрыла глаза принцесса, вызывая в памяти образ. Аарон Лагартос. Слишком часто она вспоминает о нем. Да и разве можно его забыть? Слишком уж не похож он на других, как внешне, так и по общению. Сколько их бывало в замке, всяких разных претендентов на руки королевских дочерей, Мелисента даже не могла всех припомнить. И вели они себя одинаково – всячески пытались понравиться, гордились богатством и знатностью, хвастались подвигами, не понимая самого главного, того, что прекрасно осознавали принцессы, – можно выйти замуж за героя, но делить жизнь со всеми радостями и горестями придется с обычным человеком. А как его разглядеть, этого человека, за сверкающими доспехами и хвалебными речами? Сэр Аарон не пытался произвести впечатление, и показался Мелисенте милым, добрым и благородным. И это было для нее важнее, чем родословная, привлекательная внешность и безупречные манеры - все то, чем может похвастаться любой придворный подхалим.
"Береги себя" - мысленно попросила рыцаря принцесса. - "Пусть не оставит тебя твой Бог".
Но хорошего понемножку... Как бы ни хотелось, не получится долго прятаться от жизни в саду.
- Марго, ты идешь? - девушка тихо коснулась плеча сестры, привлекая ее внимание, и встала с травяного ковра, придерживая подол платья.

Эвригип еще немного постоял наверху и тоже спустился вниз ко всем. Он размышлял над словами Клеона, и все не мог решить, как же ему поступить. Первое о чем он думал: "А тех ли мы взяли?".Пойманные "плотники" полностью подходили под описание того, кого они ищут. Кроме того заточенные монеты еще больше укрепили его в мнении, что пленники именно те, кто им нужен. Но оставался небольшой шанс, что он ошибся и тройка шпионов до сих пор бродит на свободе. Второе, было предложение Клеона связать пленников. Эврегип очень не хотел этого делать, ведь плотники достаточно долго прошагали связанными, и оставлять их так ночью было просто зверство. Но с другой стороны Клеон был прав. Случись что и в этой тесноте плотники успеют угробить немало солдат, прежде чем их нейтрализуют. Другое дело в чистом поле, там их вовсе не обязательно связывать. От конного, да от стрелы далеко не убежишь...
С этими нелегкими думами он застал Ксафанта мило беседующим с пленниками. Эвригип нахмурился, и хотел было отчитать паренька, но тут рыжий развернулся и направился к выходу. От такого явного пренебрежения его приказами Эвригип на мгновение потерял дар речи. Он поискал глазами часового, который должен был следить за пленными, но нет, его не было. Ксафант просто встал и предоставил плотников самим себе.
- Связать пленных - бросил он через плечо Дионисию, самому рослому из солдат.
Затем Эвригип быстро шагнул в сторону рыжего и с размаху ударил его древком копья в живот.
- Куда это ты направился пострел? У тебя, что решето вместо головы? Забыл о чем мы с тобой толковали? - поинтересовался он у Ксафанта.

Стиснув зубы, Аларон наблюдал за пьющими воду бесами. Проклятые твари добрались и сюда! Мало того, они пьют воду из эльфийского ручья, оскверняя его! Смерть. Однозначно. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит. Должен быть приведен в исполнение как можно быстрее. Однако гнев не должен застилать рассудок - действовать надо с умом. Пятнадцать бесов против одного эльфа - слишком неравный расклад сил. Нужно аккуратно их снять, так аккуратно, чтобы они даже не поняли, откуда прилетела оперенная смерть... Желательно еще при этом менять диспозицию. Бесы тогда решат, что здесь далеко не один эльф-снайпер.

Довольно раздумий. Вот уже расстояние между Алароном и врагами сокращено до дистанции поражения лука. Пришло время убивать. Эльф выпустил первую стрелу - учитывая расстояние до цели, навесом. Так они, к тому же, вряд ли поймут, откуда прилетел презент от остроухих защитников леса...

Время такое... Война вообще неприятное время. Время, когда на руках простого солдата вольно или невольно будет множество крови врагов или... своих же соотечественников.
Неодор не знал, что нужно делать, чтобы крови не было вообще. Ему по статусу было не положено задавать такие вопросы. Но вопросы отчего-то сами шли в голову. Вот например, как быть сейчас? Десятник судя по всему собирался ждать рассвета. Но на рассвете уже поздно будет что-либо делать! Корабли уже войдут в гавань. Их заметят на маяке. И их десятка вряд ли успеет остановить гонцов и пожар, который могут устроить, чтобы предупредить своих. Да и потом, как остановить северян? Поубивать всех? Этого странного десятника, этого симпатичного рыжего малого, у которого ещё небось и жены то нет, этого ребятёнка, что путался под ногами у солдат? Не правильно это. Не по справедливости.
Так может рассказать северянам правду и обойтись меньшей кровью? И меньшей ли? Если северяне устроят засаду для кораблей, поляжет не одна сотня его, Неодора, боевых товарищей. Да и страшно было подумать, что ждёт его самого за невыполненное задание. Казнь — это самое мягкое наказание, которое вряд ли ему светит. И что ждёт его семью за его не выполненное задание? Кратипа не за красивые глаза звали жестоким. Полисфен успел наслушаться и от родичей, и от братьев по оружию, каким образом оставшиеся дома родичи становились виновными в неудаче солдат, на чьи плечи сотники положили важные и ответственные задания. Неодор не хотел, чтобы что-то подобное случилось с его семьёй. Никто бы не захотел такого.
Но что сделать? Как выбрать? Как решить, что будет справедливо и кому жить? Наверное, нужно действительно родиться господином, чтобы уметь думать и решать за всех. Полисфен же господином никогда не был. Но что-то решать было нужно.
И пока Неодор думал, он размял затёкшие руки, с благодарностью принял пару рыбин и принялся их есть, добродушно болтая:
- Южане, они такие. Они везде могут быть. Вот тут кум, не этот кум, а другой, давеча рассказывал, что их недалеко от Сосновки видали. Он поэтому с нами и не пошёл, остался жёнку свою молодую караулить. А я так думаю, откуда под Сосновкой южанам взяться, если вы тут? И мы понимаем, что служба у вас такая. Что ж мы совсем дурные? А на кума не обижайтесь. Он всегда после долгой дороги на всех волком смотрит. Да и странный он. Зато масте-е-ер он! За это и терпят. Хе! Ой! - доев рыбу, Неодор схватился за живот, изобразив на лице тяжёлую муку. - Что-то не пошла рыба. Или это грибы утренние. Слышь, парень, пусти до кустов сбегать, а? Очень нужно? - обратился он к Фрасиандру.
Приказ не выпускать пленников по нужде Полисфен помнил. Но от того, что ответит ему парень зависело, что он предпримет дальше.

Последний шаг в коротком скоростном маршруте "за двери". Успеть сложить Крылья, суметь втиснуться промеж смыкающихся створок... и сразу же новый шаг, новый старт, новая задача. Бой ещё не окончен.

Дышать - через ступеньку, жаркая боль пульсирует в животе, в груди, саднит эхом в принявшей главный удар на себя пси-броне. Ноют кистевые суставы. Они только что потрудились на славу, помогая оружию пробиваться через слабые места людской брони и кромсать плоть. Ультир не так часто орудует кинжалом, тем более против таких защищённых противников, как Адептус Арбитрес, но сегодня пламя Аспекта Кхайнэ горит в нём особенно ярко. Шепчет обещания триумфа. Советует не видеть боль, советует смотреть на застывшие в памяти штрихи боевых движений. Разве это искусство не стоит дыма из ствола разряженного в упор вражеского дробовика? Разве не радостно на душе, не переливается веселой радугой камень её, не дышат воздухом близкой победы раны?

Ультиру совершенство близко по духу, но насколько великой частью Аспекта Пикирующего Ястреба он уже успел стать? Ответить - значит задуматься, а задуматься - значит проиграть. Врагу из-за угла, хитрому механизму из стены, мёртвому глазу с потолка - найдётся кому, это до основания ауры Имперское место по-прежнему яростно жаждет смерти вторженцев, и более всего - Ястреба.

Тогда как, смолчать, не откликнуться на зов оружия? Крови капель метит путь под ногами, но не стоит оглядываться - больнее будет. Оглядываться на прошлое, думать о содеянном, о погружении в бездну совершенства - всегда больно. Проще ведь вперёд, легче ведь наверх, и глаз ни разу не опустить в процессе на перезаряжаемое автоматически оружие. Рукам знакомо сие действие, рукам и самим боязно остановиться и застыть в бездействии, борясь с волнами боли. Руки негласно одобряют волю Аспекта, при нём им живётся лучше, при нём они часто чувствуют пьянящую силу, ловкость, умение. Шёпот восхищения вибрирует по всему телу. Поддайся. Ещё немного. И станешь мастером своего Аспекта. Сперва одним из, а там, а там...

Война в крови, и тесно ей в жилах, а раз вырвавшись - не остановится, пока не окрасит и эту страницу жизни одного Эльдар в бордо. Счастье, что переворачивает страницы пока ещё он сам. Горе, что когда-нибудь переворачивать их сможет и сама война. Если не оглянуться сейчас.

К восходу Ястреба на второй этаж башни - всё готово к новому раунду схватки. Дело за Ультиром.

- Этот Шие презирал собственного Высшего Короля. - После паузы произнес негромко фьер-мор, и впервые за все время путешествия в голосе Бранда Л'Cие послышалось сомнение, словно он не до конца верил своим ушам. - Я не встречал более высокого мнения о себе даже когда Триас Малбрах клялся перед королем Балором, что снимет Луну с неба.

- Я делаю то, что считаю правильным... Другие.. Если вы о своих подданных, то вы о них позаботитесь, если вы о рыцарях, они сами способны позаботиться о себе. Безумству храбрых сложат легенды... Я не говорю красивостей, принцесса, я говорю то, что думаю. Свобода, счастье, удовольствие, радость, благополучие, называйте как угодно... Но каждый выбирает для себя сам... А сделав выбор, нужно идти до конца...

В очередной раз он замолчал, говорить было сложно, куда проще заниматься привычным ремеслом не требующим слов... только действия... Да и что он может рассказать принцессе, которая далека от войны так же, как он далёк от придворных интриг... Ярлу было явно не по себе, и от её близкого присутствия, от взглядов, аромата её тела и даже от очертания улыбки в свете полумесяца. Внутри шла борьба новых чувств и рассудительности воина, и новые чувства определенно одерживали победу с численным перевесом... Поведя плечами он прогнал наваждение, табун мелких мурашек промчался по спине и скрылся где то на затылке...

- Ты очень красива, Лавена. Я хочу запомнить тебя такой...

Вар встал, сделал несколько шагов к принцессе, приблизился и кончиками пальцев коснулся её предплечья.

- Всё будет хорошо, принцесса, всё будет хорошо... Произнёс он тихим мурлыкающим голосом и взглянул ей в глаза. Зрачки расширились словно стараясь охватить её образ целиком, но уже через миг вернулись в исходное состояние... Отступив на шаг назад, он тем же голосом поинтересовался:

- Уже поздно, вас не станут искать ваши фрейлины?

Последовав примеру своего друга, Урен плавно спрыгнул со стрелковой башни, предварительно сделав несколько изящных сальто. Приземлившись на согнутые ноги, он охотно выпрямился и с нечеловеческой скоростью последовал за Эльтионом.
Впереди, среди мрачных ветвей Леса, в ночной мгле хорошо виднелись яркие вспышки, которые по всей вероятности, были деятельностью атаки какого-нибудь мага. Лэалар понял, какова их предстоящая жертва.
Толика сомнений и переживаний не хотели оставлять душу пилигрима. Его товарищ был слишком увлечен местью за свой народ. Месть ошеломляющая и ослепляющая чистый эльфийский разум. Губящая благочестивое спокойствие и уравновешенность. Он очень боялся потерять самого близкого друга. Да что там друга, своего родного брата, который не был ему вовсе родней. Мир меняется. Меняется и все живущее в нем. Лэалар помнит те времена, когда вместо озлобленного и мстительного темного убийцы, перед ним стоял спокойный добродушный и веселый Эльти. Вот они вместе с улыбками на лицах охотятся на серых кабанов, купаются в чистом, как слеза ребенка озере, наслаждаясь обаянием лунного света. Как же быстро течет время...

Нет. Не нужно прошлого. Не отвлекаться. Полное сосредоточение.

Встряхнув головой, эльф сильней сжал рукоять лука...
Ловко минуя одним за другим широкие стволы древних как мир деревьев, двое сумеречных продвигались к своей цели. До смертоносного мага, осталось несколько десятков метров. С порывистого бега, эльфы перешли на шаг, согнув колени и спину. Сокрытые в листве, они не были в поле зрении Имперского адепта. Пока что.

С помощью военного языка жестов, он показал Эльтиону, что будет атаковать с противоположного фланга. После этого поспешно, но с осторожностью, начал обходить мага, который зря времени не терял: неоднократно посылал одну за другой молнии, которые с треском, в мгновение поджигали деревья и траву. Ну и эльфов конечно.

Ракша и фон Шрайк

Снаружи их действительно ждала черная открытая кибитка, запряженная двойкой вороных. Когда Лютый забрался в нее вместе с одним из своих конвоиров, возница тронул поводья и кибитка покатила по мощеной дороге в сторону казенного дома на Литейной улице. Рядом держались еще двое верховых.
Чекистские застенки в Прааге конечно не шли ни в какое сравнение со столичной Лубянкой, но все же давали понять «случайному гостю» куда он попал.
У каждой двери стояло по стрельцу в черных одеждах, на узких окошках напоминающих бойницы — толстые решетки, в коридорах витает запах крови и отдаются эхом приглушенные крики и стенания томящихся в подземельях несчастных.
Ракшу привели к неприметной двери, у которой скрестив бердыши стояли двое стрельцов.
Пропустив боярина они снова перегородили проход. Внутри, в богато обставленном кабинете, за которым мог бы работать какой-нибудь Имперский курфюрст, за большим письменным столом из дорогого красного дерева сидел Павел Андреевич Шуйский.
Офицерский доломан накинут на простую белую нательную рубаху, в руках гусиное перо, перед ним стопка бумаг — на которых он усталым почерком выводит раз за разом всего одно единственное слово - «Казнить».
За высокой спинкой его кресла возвышался рослый унгол-телохранитель, чей обнаженный мускулистый торс был испещрен смертоносным металлом — кинжалы и ножи торчали прямо из складок его плоти.
- А, Ракша Еремеевич! - произнес чекист, отлаживая в сторону бумажную работу и жестом предлагая тому присесть — Рад знакомству. Прошу присаживайтесь.
Унгол взяв с соседнего столика графин и две чарки поставил их перед боярами.
- Я много наслышан о вас... - наполняя тару прозрачной как слеза, дорогой, идущей на экспорт водкой, продолжал тем временем Шуйский — В особенности от боярина Голицына...

Герхард фон Шрайк тем временем нетерпеливо мерил широкими шагами гостевую комнату, а его спутник молча сидел на софе, перебирая в сильных пальцах четки, сделанные из костяшек убитых им культистов и зверолюдей. Его могучий молот тем не менее был рядом, прильнув к воину-монаху как верная жена.
Молодого охотника на ведьм выводила из себя одна мысль о том, что пока он тут ждет аудиенции у главы чекистов след беглецов, которых он выслеживал, может окончательно остыть.
Фон Шрайк попытался успокоиться и думать рационально. Здесь, в землях Кислева — он чужак и не имеет никакой власти. Поэтому ему и нужна помощь этого Шуйского. Без помощи местных властей ему никогда не найти проклятых еретиков и добить культ.
Его мысли перенеслись на пару месяцев назад, в Бехафен, где он раскрыл крупную секту демонопоклонников в самом сердце Остермарка. Перед глазами снова мелькнул кровавый штурм их логова. Ярость культистов, бросавшихся волнами прямо на аркебузы и мечи Имперских солдат. Как разверзся ад, когда хаосопоклонники стали призывать демонов. Гибель очень хороших людей.
Бегство лидеров культа: Бехафенского Мясника, Лукреции Морено, Созерцателя и Гюнтера Кляйна.
К счастью несколько взятых в плен еретиков под пытками выдали их планы — перебраться в Кислев и начать там все заново.
Но они не учли лишь одного - Герхард привык доводить все до конца.

Минута пробегала за минутой, расходились придворные, многие рыцари уже вовсю поглядывали в сторону выхода. Не решаясь первой подняться с места бросала Мелисента вопросительные взгляды на Маргарет, словно намекая - не пора покинуть зал? Как удалились вместе король с королевой, так и принцессам лучше было бы уйти вместе. Но Марго вела беседу с Фьер-Мор, а младшей королевской дочери приходилось снова и снова считать минуты. Наконец она решилась и мягко поднялась с места.
- Уже поздно, господа, и я вынуждена с вами проститься. Пусть будет крепок и безмятежен ваш сон этой ночью.
Девушка обвела взглядом лица рыцарей, слегка улыбнулась сэру Аарону и, не спеша, удалилась из зала. Но путь принцессы лежал не в ее покои, а в укутанный ночною мглой сад.

Банька с девками .. уж все непременно в лучшем виде исполню закивал Неведомский натянув на лицо дурацкую угодливую улыбку ..
Ха Баньку ему истопить .. знаю я Эту баньку как бы воон те господа хорошие в ней парясь не угорели часом .. - подумал Жрец шатаясь вываливаясь из-за стола . и медвежьей разлапистой походкой потопал во двор ..
- Пойду по малой нужде что ль пиво то срамное изведу из себя ... изрек он на всю залу .. и скрылся прочь ..
- исчезнув из глаз чекистов Неведомский прислонился головой к стенке и сунув два пальца в рот вывернул наизнанку свой желудок .. щедро оросив стену трактира блевотиной
- Вот Сучье же племя жили спокойно никого окромя зверолюдов да северных выродков не трогали так нет же привязался ублюдочный ублюдок к нам на кой ляд мы ему сдались кроме проблем ничего от него не жди точно к Владыке Серафиму шибко бежать надо жаловаться что мол так и так защитит преподобный от козней этого упыря поганого
-тьфу на него тьфу .. Неведомский трижды сплюнул .. скорее что б прочистить рот от блевотины чем отвести беду ..
- Ладно надо подумат ьчто делать ни в чем серьезном мы не провинились .. окромя пары выбитых зубов да еще того что Ракша когда пяьяну напился горланил под княжны Лопухиной окнами песни всякие а я подпевал да на бандуре подыгрывал да и все вроде
Так вроде она из окошка выглянула посмеялась немного да платочек Ракше кинула куда он его задевал сам не упомню .. поди еще пригодится . вдруг подумал Жрец ..
- Ладно надо Игоря вразумить обьяснить что к чему тут и куда надо ему стремя голову бежать пока он неразумный и вправду баньку искать не потопал ..
-Неведомский еще минуту постоял и вправду справляя нужду в канаву .. и похрустывая костями затекшими во время лежки в неудобной позе .. вернулся в залу и дождавшись пока чекисты с Рашкей не уйдут зашептал .. Игорю прямо в Ухо ..
- Поди дело такое не шибко я верю в Шуйского доброту .. Игорь возвратись ка ты в лагерь да смотр людям учени ка к вооружение ладное али нет пусть поправят да поведи ка их в Усрунов Храм большой на молитву тот что на площади между улицами Кожемяки и Лыбедской Там встанем попросим губами к святой статуе прикоснуться и потом Ракшу нашего искать будем ..
А я пойду туда о молебне договорюсь да сам благословения у святых отцов на труд ратный попрошу -
- Эй Трактирщик поди подай мне простокваши ладной да хлеба ржаного да сыра в дорогу .. Крикнул он трактирщику ..
Сунув за пазуху Карюху ржаного хлеба и откусывая от ломтя сыра НЕведомский .. помахал Игорю на прощание и подтянув пояс с шашкой потопал к Храму Урсунову ..
- Такс за ракшей следить непотребно этого они от меня и ждут пойду я сразу в Храм как человек благочестивый и богобоязный .. они поди ждут что я за ними ринусь следом а нет не выйдет .. итак знаю где управа находится .. а Игорь пущай людей наплощадь приведет .. они чего ждут что мы стремглав за Ракшей побежим .. ха не дождутся милые .. я их все равно перехитрю злорадно подумал Жрец жуя хлеб ..
- Пробираясь по узким мощенным булыжником камнем .. Улочкам Прааага , города памятника несгибаемой воли и ослиному упорству господарского народа Неведомский перечислял на пальцах свои недоделки ..
- По перше Храм бумаги надо отнести .. запамятовал я про них совсем .. .. просил же меня настоятель Волаама передать .. так до сих пор же не передал .. там и на колокол новый прошение ведь Князь Уханов добрая душа колокольню построил а колокола там нет да еще его и освятить надо .. это раз .. НЕведомский загнул палец втоое .. дело у меня к Владыке непосредственно .. надо будет с ним совет держать как и что проповедовать да куда паству вести во время похода .. какими словами увщевать да и его проповеди послушать не грех Старец блаженный шибко умные вещи баит да и проповедями своими так за дущу берет что воспарить готов и мне не грех у него поучиться ..
А опосля надо б попросить у него Икону святаго Пересвета Витязя .. но тут будет потруднее не даст он абы кому икону доказывать еще надо что достоин лицезреть ее ..
- НЕведомский великолепно знал о чудотворной иконе Витязя Пересвета .. одному из многих чудес Праагского Храма .. пропуская мимо ушей многочисленные бредни о чудотворных исцелениях прозрениях и прочем Неведомский четко знал одно за обладателем иконы четко закрепитс я репутация любимчика владыки и посомтреть на святыню прдут многие служивые люди аж послушать проповеди священника котрому доверили такое сокровище так и подавно .. подумал неведомский кивая самому себе ..
- С Пылу с жару КУэпи Пэрожок с МЯсоим Дорогой - завопил ему в ухо голос с хорошо узнаваемым Унгольским .. акцентом
- Жрец вздернулся и сердито посомтрел на сидящего в тени своей лавчонки душно пахнущей тестом и жаренным мясом унгола .. закутанного в халат
- ЭЭ ты на свои пирожки погляди рожа твоя кособокая .. ты поди их из собачатины делаеш али крысятины какой ..
- Обижаеш Дорогой Ну вот зачем напраслину говриш плохие твои слова .. - с притворным возмущением ответил Торговец тыкая жрецу в лицо лепешкой ароматно отдающей пряностями и бараниной
- ЭЭ так вот же хвост торчит крысиный расхохотался Неведомский Хватая лепешку и откусывая от нее кусок ..
- ЭЭ Александр Михайлович .. зачем еш тогда .. возмутился голос и из полутьмы выглянула до боли знакомая скуластая рожица с тонкими неровно стриженными усами .. и багровым шрамом тянущимся от уха и вниз по шее ..
- ЭЭ Ильшат это ты старый бандит смеешся над мной .. Жуя лепешку возмутился жрец ..
- ЭЭх АлЭксандр Михайлович сколько не видал тебя а ты все бродиш да ходиш никак гнездо не совьеш да птенцами не обзаведешся
- Ха КУда нам степным бродягам .. А ты тут КАкими судьбами что то непривычно мне тебя в халате да с пирожками видеть куда лук да ятаган задевал поди в кости проигрался опять - скривился Жрец
-ЭЭ так вот оно тут -- Ильшат продемонстрировал рукоять клинка .. припрятанного под латком .. вот если б ты чужой человек был да так на мои пироги показился то чик и отрубил бы я тебе руку аки вору .. проклятому ..
- а так ты человек знакомый всему табору нашему .. .. я вот думаю деньжат заработаю да ладный доспех куплю сыну своем и Дримае кобылке его ..Сына сам Илдиз в сотню взял . хочу что б блистал он как джигит настоящий как месяц среди звезд .. городо напжился Унгол ..
- Так поди торгуеш .. оттого скопырдяйничаеш уточнил Неведомский
- Ага а что отец мой коз пас да овец а мне не соромно и пирогами торговать не сидеть же по кабакам Квас пить ответил Унгол
- Ну Это ты правильно согласился Неведомский .. , так поди что б в убытке тебя не оставлять .. лови .. НЕведомский протянул Унголу горсть медяков ..
- ЭЭй что ты начинаеш .. Александр МИхайлович .. сердито вскрикнул Унгол отодвигая деньги что б я у тебя деньгу брал меня Даж покарает за такое ..
- Да ладно тебе Бери не стесняйся ты мне вот что лучше СКажи .. где Коссарям моим ПИки прикупить Можно длинные Тилейские котрые против вершников ладные и доспехи
- слыхал в кожевном ряду Семен Бортяник ладные клепанки продает .. но ты лучше иди к Бахру Косносому у него зерцала новые аж загляденье тем более наш человек степной не обманет - Ильшат подергал себя за ус и показал в улыбке гнилые редкие зубы
- А что до пик али рогатин так ты в каретный ряд иди там Прохор есть мастер на все руки он для кибиток жерди строгает крепкие и гибкие чем не древки для копий твоих ..
- Неведомский довольно улыбнулся в ответ - Ну пойду я погляжу твоих друзяк товар А коли обманут то гляди мне прокляну отлучу и заочно отпою - с нарочисто серьезно пригрозил Александр ..
- НЕ обманут Александр Михайлович не обманут а на вся к случай скажи что я послал поспешил заверить его Унгол ..
Ну бувай Степняк ..
- Бывай Волх пущай Даж покажет тебе ладный путь ..
и жрец вновь потопал к храму лавируя между латками торговцев бродячими собаками да кибитками

После краткой заминки безглазая маска повернулась в сторону сэра Варона, и фьер-мор без слов повернул удивительный амулет, рассматривая его с разных сторон. Длиной с указательный палец взрослого мужа, амулет представлял из себя искуссно отлитых волка и дракона, сцепившихся в яростной схватке; вокруг них шла инкрустация семью разноцветными камнями, в свете факелов одинаково темными. В самой сердцевине амулета, окруженная рунами, письменами и узорами, что могли быть и тем и другим, покоилась почти треугольная пластина неведомого камня: вроде бы и черная, а поверни чуть иначе - и в глубине разгорается алый цвет.

- Мы древнейшие из созданий земли, сэр рыцарь, сие есть верно. - Произнес сэр Бранд, аккуратно повертев амулет и так и так. Там, где его тень падала на сэра Варона, северный ярл ощущал холод, как если бы от камней или льда, никогда не видивших солнца. Рыцарь фьер-мор тем временем продолжил.

- И я узнаю этот язык, хоть не знаю его: такими письменами писали жители острова Ауг-ри-Тайре, еще тогда когда он единым целым с телом Альбиона и не знал поступи ни Шие, ни людей. Мне неизвестно, что стало с его обитателями. Что до драконов, в годы царствования короля Балора между их народом и моим был заключен договор. Я присутствовал на этом событии, но... - Темные губы рыцаря сжались в линию. - Многое изменилось с тех пор, и память моя не сохранила тех деталей, сэр рыцарь.

Имя короля Балора ничего не сказало северному ярлу, но сидевший рядом Тэмлин Мак Уиншен, равно как и принц Кириус знали, что царствование короля Балора прозванного Балор Злого Глаза завершилось бесчетные годы назад до прихода людей, в битве Маг Туиред, где король пал, сраженный собственным внуком Лугом с несчестным числом из народов фьер-мор и ши погибшим вместе с ним; со дня той битвы Ши окончательно овладели Альбионом и Эйре, и владели им в течение бесчетных лет, пока не ступили на зеленые земли люди, дети Мила.

Не успела услышать ответ сестры принцесса, как вдруг мужской голос произнес знакомое имя. Оказалось, что в зале начались танцы, и кто-то уже поспешил пригласить ее. Но вопреки ожиданию Мелисенты, не придворный это оказался, а один из рыцарей, тот, что сидел напротив нее, не поднимая глаз. Девушка, кажется, даже помнила его имя. И хотя в любой другой день она наверняка придумала бы причину для отрицательного ответа, сегодня она не могла отказать. Не в этот день. И не одному из тех, кто, возможно, завтра будет растерзан драконом.
- Я потанцую с вами, сэр Аарон. - тихо откликнулась принцесса, вкладывая свою ладошку в руку рыцаря.

Вар дошел до своего места, взял кружку, которую ошибочно можно было принять за ведро с ручкой, наполнил её до краев, и двинулся дальше, остановился возле места Киану, на самом дальнем краю стола. Посмотрев на рыцарей, он начал медленно двигаться вдоль стола… И подходя к каждому говорил их имена, и протягивал кубок за здравицу и удачу. Было похоже что он находиться в некоем трансе.
- Для меня великая честь видеть вас сегодня благородные воины четырех сторон света. Я, Ярл Варон Делрой Олавсон Виндхельмский желаю каждому из вас пройти этот путь достойно, чтобы вашим предкам небыло стыдно за ваши деяния, чтобы ваши боги были милостивы к вам и даровали удачу…
Тебе Киан из рода Ши, да не дрогнет твоя рука в ответственный момент, и ты обрещеш то, что ищеш.
Тебе Тэмлин Мак Уиншен из рода Ши, пусть приумножится твоя слава, и достигнет вершин северных пиков, и бездонных глубин.
Тебе Сэр Аарон Лагартос из рода Легартос, желаю не отступать от намеченного пути, ведь фортура любит упертых.
Тебе Сэр Бранд Л'сие владыка Белого Утеса, совладать с древними демонами твоего народа.
Тебе Сэр Лосстар Хьерга из рода Хъерга, пусть твои пути и замыслы сплетаются в деяния, достоянные твоих благородных предков
Тебе Сэр Данкан Айдахо из рода Айдахо, да не сломит твою силу и волю цель преведшая тебя сюда, а лишь приумножит.
Тебе Кириус Ливио из рода Ши пусть процветает королевство Семи Ясеней, приумноженное твоей добродетелью.

Дойдя до конца стола, он остановился, и еще раз вгляделся в лица присутствующих, стараясь как можно лучше запомнить их. Потом поднял кубок, и гаркнул:
- За Победу над Драконами, мы не оставим им не единого шанса. Слава конунгу!

Немного отпив из кружки, и широко улыбнувшись подозвал Менестреля. Нахально отобрал инструмент, в замен сунув увесистую кружку.
Тронув струны и полилась мелодия, а чуть позднее присоединилась песня…
*Желательно прослушать для понимания атмосферы*
ссылка

- Конунгу – Слава, Скальду – Вина…
Этими словами он закончил песню, отобрал кружку у менестреля и залпом осушил всё её содержимое…

Горг не слушал этих людей. Лишь краем уха проверяя, есть ли в их словах таящаяся опасность, негр думал о своем. О природе, о джунглях и охоте.
Он так давно не охотился… Кажется, с самого детства. Ему хотелось срезать молодое деревце неподалеку от берега и выточить из него копье. А затем рано по утру, принюхиваясь и вслушиваясь, бродить бесшумно по лесу, выискивая свою жертву… Увидев, затаиться, приникнуть к траве, уйти за дерево, выжидая, присматриваясь, выбирая момент. Затем – подкрасться. Словно тень полуденная, словно ветер, изредка волнующий джунгли. Не дышать, не шевелиться, не производить ни звука, но выбирать момент своей победы…
Сердце бьется так сильно, что невольно боишься, будто зверь его расслышит. Ноги чуть дрожат от нетерпения, рука наливается свинцовой тяжестью, продолжая сжимать копье, а глаза слезятся, поскольку следят, не моргая. Мгновения напряжения, в которые маленький негрятенок понимал, что такое охота, и что такое жизнь. Самое главное таилось в этих мгновениях – за ними лишь следовало одно движение, называемое смертью. Все заканчивалось слишком быстро, судьба антилопы уходила в руки охотника, и в этом не было ничего таинственного и святого… Смерть всегда казалась Горгу скучной и бессмысленной. Это был лишь конец пути, и ничего более.
Но то, что переживал охотник перед ней, показывало его суть, его душу. То, какой ты есть. И Горгу сейчас хотелось вновь посмотреть на себя, узнать, каким он стал за эти годы…

Костер тлел розовато-рыжими углями. Тишину ночи раздирал гулкий храп уставших от кораблекрушения моряков. Не спал лишь Горг – его напарник давно уже свернулся калачиком на песке и, казалось, храпел более всех. Но негр мог справиться и в одиночку. Более того, так ему было спокойнее – Горг сторожил свою госпожу, скорее, от этих людей, а не от опасностей, что могла принести ночь.
Сама госпожа тоже спала, но беспокойно – подергивалась, что-то бормотала. В тусклом свете гаснущих углей видна была мука, исказившая ее лицо… Горг как никто другой знал, что шаманам тоже снятся кошмары. Причем, гораздо чаще, чем обычным людям.
Пришло время менять караул. Пнув своего напарника, от чего тот хрюкнул и чуть не подавился храпом, Горг взглядом указал ему на следующую пару часовых – мол, буди их. Проследив за тем, чтобы новые дежурные окончательно проснулись и заняли свои места, о чем-то угрюмо беседуя, негр постелил свой драный кавтан рядом с хозяйкой (вокруг никого не было – никто не решился спать так близко к ней) и, наконец, улегся сам.

Госпожа снова дернулась, пробормотав «Отпустите меня…» и негр легонько тронул ее за плечо. Ида глубоко вдохнула, не размыкая глаз, и улеглась поудобнее. Кажется, кошмар ушел…
Может, Горг и хотел поохотиться на свободе, но судьба его была иной.

Получатели: Горг.

Магистр быстрым движением руки прощупал, все ли на месте? Кажется все, ну тогда нужно идти. Выйдя с заставы в темный лес, он бродил по нему около часа и не заметил, как остался совсем один. Куда все подевались, ему было неизвестно.
В лесу было тихо, даже для идущей сейчас ночи слишком тихо. Обычно даже ночью есть какие не будь хищные животные, охотящиеся только ночью. Но нет, в этом лесу неслышно было даже сверчков.
Бродя по лесу еще какое то время, наконец какой то шорох все же услышался.
- Кто здесь? Покажись! – нервным голосом проговорил Расмусен, доставая книгу с вложенным в нее пером.
Написать заклятие для него не составляло никакого труда. За годы практики он научился за считанные секунды писать пиктограммы. Он мог написать заклинание до того как его противник сможет обножить клинок и поразить Расмусена. Но даже такая скорость не смогла спасти его. Послышался свист, и из темноты леса вылетела стрела. Стрела вонзилась магистру прямо в левое плечо. Жгучая боль, от такой боли рука невольно разжалась и выпустила книгу. С невероятной скоростью тело начало неметь от самой раны. Стрела была однозначно отравлена. «Неужели это конец? Неужели вот так и закончится жизнь великого магистра Расмусена? Нет, я не готов вот так сейчас сдаться, я должен поймать Лентика, я должен… я должен бороться. Может заклинание мне поможет.» Он потянулся из последних сил к книге с заклинаниями.
Сильный удар по руке. Второй же удар неизвестным сапогом пришелся по книге, да так что та от удара та улетела далеко во тьму, и ее даже не было видно.
- Тебе не поможет эта книга! – прозвучал голос из темноты. – И ты сам себе тоже не сможешь помочь, ты уже слишком стар. Пришло время молодых.
Знакомый голос, этот голос… точно… магистр не мог ошибиться, он узнал этот голос, голос Лентика Эраса. Расмусен поднял глаза, перед ним стоял тот самый мальчишка Лентик.
- Оставь это дело, оставь меня в покое! – продолжал говорить Лентик.
Из темноты начали появляться сотни темных эльфов. Кто просто выходил из темноты, кто то же спрыгивал с деревьев.
- Ты! *кашляет* - задыхаясь начал выдавливать из себя Расмусен, - Ты уничтожил целый город, сто сорок тысяч невинных жителей, я не смогу просто так это оставить. Я не хотел что бы ты шел учиться некромантии к магам. Посмотри на себя, кто ты теперь стал похож? Ты же стал монстром.
- Пусть я и монстр, зато теперь я сильный, мне никто не страшен. Я и есть сам страх, страх всех живых существ.
Лентик нагнулся над Расмусеном, взял его за плечо и начал несильно тормошить.
- Господин Расмусен! – Лентик тормошил с каждым разом все сильнее и сильнее. – Господин магистр, пора.
Тут Расмусен открыл глаза. Перед ним, полусогнувшись, стоял Кивобат и тормошил его за плечо. – Господин магистр, пора выходить, уже утро.

Сон? Да, это был всего лишь сон. Сейчас Расмусен уже вспомнил как отдал приказ Кивобату, а сам зашел в палатку уготованную ему для отдыха. Прошлой ночью он спал плохо, не выспался, да к тому же еще этот инцидент с ищейкой Орином совсем выбил его из сил. По этому он даже не заметил как уснул прислонившись к опорному столбцу палатки. «Или это может чай так расслабил? Что же подлили магистру в чай? Неужто хотят отравить магистра? Нужно будет поговорить с Иеронимусом.»

Магистр молча встал. Пощупал рукой, все ли при себе. Сделал он это так же как и во сне. «черт возьми, надеюсь это был не вещий сон.» от этих мыслей он аж поморщился.
Магистр вышел на улицу где его уже поджидала карета. «Я еще не слишком старый, я не дам тебе так просто меня обмануть Лентик» с этими мыслями он залез в карету.

Промокшие, продрогшие, по колено в грязи солдаты молча шли вперед в почти полной темноте ведомые «долгом» и волей своего командира. Мелкий противный дождь медленно сменился на редкий снег и начавшийся вместе с ним легкий морозец превратил промокшую амуницию и одежду легионеров в сплошной кусок льда. Можно было даже услышать, как у впереди идущего обледеневший плащ слегка постукивал об солдатскую лорику. Через ветки, нависавших над отрядом, сквозь гонимые ветром редкие облака время от времени проглядывал серебристый диск месяца, окрашивая окружающую давящую черноту леса в навевающие тоску мрачно серые тона. Ни кто не говорил, не обменивался жалобами, все просто молча монотонно шли, перестав даже мысленно считать шаги. В голове летала лишь одна мысль «быстрей бы рассвет» ибо это ознаменовало собой скорый конец их и без того затянувшегося похода.

-Что это? – неожиданно прервал тишину идущий рядом с центурионом Сервий. Дабы лучше объяснить в чем дело опцион ткнул факелом в сторону уходящей в тьму дороги.

-Там что то есть командир! – голос его вдруг стал напряженным и в нем уже нельзя было уловить тех дружеских ноток панибратства , что были до этого в их разговоре. Титурии явно был встревожен, и учитывая обстоятельства в которых сейчас пребывала растянувшаяся в следствии усталости и плохой видимости колонна солдат, помощник центуриона не видел ни чего хорошего в предстоящей встрече с чем то неведомым. Вся его практика не раз клейменого судьбой ветерана говорила ему, что всякое неведомое очень часто может оказаться весьма опасным.

Кинув поспешный взгляд в сторону указываемую опционом Африкан, сквозь мрак и блики отбрасываемых горящими лучинами, попытался разглядеть , что же такого мог узреть его старый друг.

Чем дольше всматривался в темноту центурион, тем больше у него складывалось мнение , что там действительно что-то, а возможно и кто-то есть. Почему так происходило, Вир объяснить не мог, именно так – не мог и все. Где то в глубине души был еле уловимый холодок опасности, липкий страх , что парой может развиться в не контролируемую панику если дать слабину и выпустить его на волю. Подобное уже было: в Нумидии с партизанами; в Галии во время подавления восстания местных племен; по ту сторону гор этой проклятой Лудазии на одной из пограничной застав, это было много раз и в каждом из них Африкан не ошибался – впереди с большой вероятность их ожидала какая то «неприятная» хрень. Словно в знак подтверждения его мыслей в кромешной тьме леса неожиданно мелькнул слабенький огонек. Мотылек? Чушь, не может быть , ведь почти зима! Огонь? Приглядевшись по внимательней Африкан четче смог разглядеть сияние. Точно огонь. По-видимому факел. Значит человек. Пламя медленно двигалось сквозь деревья, петляя меж стволов, вскоре можно было разглядеть и идущий силуэт . Медленно ковыляя и опираясь свободной рукой о стволы , шел человек время от времени спотыкаясь и падая на колени, но тут же собравшись с силами стараясь вновь подняться и продолжить путь. Выйдя на дорогу и увидя стоящий перед ним отряд римлян он ,словно марафонец добравшийся до заветной цели, рухнул на колени и выронил факел.

Теперь центурион мог лучше разглядеть того кто так целеустремленно и стоически брел в столь поздний час по этим проклятым горам. Перед легионером и его подчиненными в начавшей замерзать грязи на коленях восседала одетая в шкуры женщина, кои обычно любят носить многие народы этих северных земель. В свете лежащего возле нее факела можно было четко разглядеть ее длинные огненно рыжие волосы и измазанное кровью пополам с грязью красивое лицо. На шее и видимой части груди проглядывали не четкие рисунки, по силуэту похожие на виденные ранее ритуальные татуировки , что еще больше убедило Африкана в не в римском происхождении данной особы.

- Вот это чудо преподнес нам Юпитер. Бабы нам только сейчас и не хватало. Не рановато ли для нее? Может сейчас и дождь из вина пойдет? Коли так боги, то мне пожалуйста моего любимого из Испании. – послышался веселый голос опциона. Но не смотря на всю эту напускную радость, от центуриона не ускользнули нотки настороженности в интонации друга.

- О! - с нескрываемым облегчением выдохнул Азур, стоило карете остановиться, - Приехали. Ты молодец, так держать.
Мужчина похлопал девушку по коленке, и попытался быстро ретироваться. Однако, при выходе, гросс-мессер застрял в створках, и ловкое бегство, увенчалось достаточно некрасивым кряхтением и ругательствами, при попытке вытащить меч.
Закончив, маг поправил пояс и повязку на голове, коротко кивнул в знак прощания, и захлопнул дверцу. Но спустя секунд пять, вновь вернулся, сконфуженный, и пробормотал:
- Перчатки... опять.
Поставив одну ногу на подставку, он наполовину влез внутрь - изрядно излапав ноги Эвы - немного покряхтел, изображая поиски, и забрал, наконец, злосчастные перчатки. Затем, в очередной раз изобразил поклон, и добавил:
- Правила "никого не бесить" тут так же действуют.

...


Подойдя к Мардохею, Азур недовольно встал рядом, ожидая, когда кончится спектакль "приветствие".
- Я думаю, нам ни к чему формальности, - обратился Азур к магу, разглядывая раненого Петрона, неумело играющего свою партию, - Мы здесь собрались не для проявления взаимных симпатий...
Отчего то мужчину раздражало все это. Измученные солдаты, не смотря на свои раны и усталость, стояли по стойке смирно, приветствуя гостей. Хотя что в последнее время не раздражало Азура?

Вы не можете просматривать этот пост!

Стоило Дани прикоснуться к ней , как руки его тут же обагрились свежей кровью. Теплая, вязкая. Пахнущая не ржавым металлом, как обычно, а лавандой и чабрецом. Длинные волосы с трудом отлипли от спины, открывая рваные раны. Причудливый узор из рубцов и ошметков кожи обильно сочился алой жидкостью. Складывалось впечатление, что ее просто исполосовали каким-то острым, тонким инструментом.

Фантасмагорические обстоятельства и внешняя обстановка плохо сочетались с умиротворенным, волшебным закатом. Люди, где-то бесконечно далеко, медленно прогуливались по залитым солнечными лужами тротуарам, переговариваясь тихим, отчего-то вдруг неизвестным языком. Легкий ветер трепал косы деревьев, шелестя ими по зеленой, мерцающей траве. Гудки машин смолкли. Священная тишина сковала Лондон, что было совсем уж нетипично.
А тут, прямо под домом, на его руках истекала кровью девушка с рожками и лиловыми глазами.
Отчего-то руки задрожали. В глазах потемнело.
Парень итак не отличался особым мастерством в перевязке. Да, смотрел как-то пару сериалов на медицинские тематики. Но в жизни оно было не так просто.
Бинт соскальзывал и одновременно прилипал. Пальцы дрожали и не слушались. В глазах то и дело вспыхивали багровые пятна.
В конце концов, перевязать ее не получилось, да и сам он чуть не лишился сознания. Спасло только то, что кровь приятно пахла и не вызывала тошнотворных позывов.

Гончий оскалился, обнажив желтоватый клык, и посмотрел на магистра. Во взгляде Орина Расмусен мог увидеть отнятые души людей и не только. Головорезы, мародеры, грабители, воры, отступники и продажные чиновники смотрели на магистра и, хмыкнув, проходили дальше. Один из них, жирный политик, вздохнув, пробормотал "Зря ты так" и тоже поспешил пройти мимо.

-- Я полагаю, что Вы достаточно мудры и проницательны, чтобы не использовать методы сыска простой ищейки, магистр, -- холодно произнес Спалфак. -- В таком случае, я избавлю Вас от своей глупости и прямолинейности. Я напишу заявление в штаб Инквизиции с просьбой снять меня с Шигаанума и начну собственное расследование. А когда Инквизиция поймает Эраса и призовет к ответу, мы поймем, кто из нас был прав в своих методах и кто оказался полезнее для Империи.

Орин подошел к столу и оперся на него двумя руками.

-- Я приложу все усилия, чтобы им оказались не Вы.

Гончий круто развернулся на носках и, отмеряя пол большими шагами, покинул палатку. Надо было лечь спать, а утром накатать заявление. Нет, сначала накатать заявление, а затем уже лечь спать. Спалфак направился в палатку к Ирвину Райзану. Гончий застал инквизитора за подготовкой ко сну и почтительно поклонился.

-- Командир Райзан, будьте добры, выделите мне перо, клочок пергамента и десять минут времени нахождения в Вашей палатке. Я хочу попросить у штаба отпуск, мне не здоровится.

Магистр нахмурился, по его виду было понятно – у него кончилось терпение.

- И как ты это собираешься сделать? Просто прийти туда и спросить "не предателями они будут"? Да даже если среди них и будут предатели, они не расколются, - Расмусен посмотрел пронзительным взглядом в глаза Орина. - Назови мне хотя бы один убедительный довод, что бы я смог отпустить тебя.

Свеча уже догорала и в палатке становилось темнее. Расмусен не прекращая говорить взял из сундука новую свечу, зажег ее о другую и поставил рядом.

– Ты понимаешь что ты сейчас обратился ко мне не по уставу? – с каждым словом Магистр повышал голос, - Через голову хотел прыгнуть? Твой непосредственный начальник Ирвин Райзан! – Рсамусен уже почти перешел на крик, - Если у тебя есть какие то идеи то ты должен выложить их своему начальнику, а он уже доложит мне если посчитает нужным. Так что иди спать воин, я тебя все равно не отпущу, ты должен работать здесь! – для убедительности Расмусен стукнул своим большим кулаком по столу, что от силы удара стол сухо скрипнул и немного покосился.

- Приветствуем, воин.

Двери фургона медленно распахиваются, давая тусклому солнечному свету пасть на выеденный ржавчиной и разбитый грузами и ногами пол. Ястреб уже и без того слишком долго провёл внутри тесного, и Крылья не расправить толком, грузовика. Накапливающееся раздражение сможет ли растаять и испариться на столь тусклом солнце? Глупость, нужно больше.

И Пикирующий Ястреб одним коротким и резким скачком спрыгивает наружу.

Люди вокруг не шарахаются в стороны, не отшатываются, не закрывают лица руками - перья-лезвия могли бы пройти сквозь их плоть за последний удар их глупых сердец... но они неподвижны. Сердца? Может и они тоже.

- Прошу, следуй за нами.

Голос встречающего холоден, но почтителен. Лицо его ничем не выделяется среди лиц прочих. Исполнители. Слуги таинственной Организации, волей провидцев ставшей союзником Эльдар на этом мире. Хотя на самом деле они всего лишь Монкх-Кей. Можно почувствовать их страх, он есть, просто забит. Можно понять их горе - тени его на стенах домов вокруг. Можно увидеть их боль в момент когда они не заняты делом. Монкх-Кей. Низшая раса. Презренный враг Биэль-Тан.

Согласен ли с этим Ястреб, что видит он, каких цветов мир для него? Пора брать бразды самоконтроля в свои руки... раздражение разгулялось.

Воин Аспекта и его сопровождающие, трое неизвестных и в общем-то столь же неизвестный водитель - проходят через узкий переулок возле оживленной дороги. Гул машин, спешащих куда-то бурным потоком, остается за спиной. Собственный транспорт повстанцев практически полностью перегораживает горловину-вход в лабиринт, но разве препятствие это для вольного раскинуть крылья по малейшему взгляду вверх?

Они словно читают мысли. Скрип двери, сосредоточенно оглядывается назад лидер группы проводников, жест приглашения. Внутрь, в дом-шестиэтажку, вновь добровольно шагать в клетку, маршировать по прутьям, ждать момента. Эта планета заслуживает того, чтобы стереть с её лица все замкнутые помещения. Ничто не ранит больнее глумящегося окна. Ничто не должно владеть небом.

Пыльный холл с дряхлым диваном в углу, маленькая коробка телевизора на стойке напротив, провода обрезаны. Коридоры сходятся углом, вдоль каждого по ряду дверей, но заговорщикам не туда. Исполнитель ведет свой отряд наверх по скрипящей лестнице. Этот дом знавал времена деревянных материалов...

Второй этаж, третий, четвертый - с каждым пролётом чище на душе, легче дышать. Наконец - последняя возня у запертого на замок люка на крышу, и Ястреб на рывок ближе к небу.

- Отсюда будет понятней.

Монкх-Кей обращает на себя внимание негромким щелчком. Воину непростительно игнорировать такие, и приходится обернуться. Убедившись в достижении желаемого эффекта, Исполнитель подносит к своим серым глазам раздвинутый в рабочее положение бинокль и начинает инструктаж:

- Мы собрали в этом районе полсотни бойцов. Автоганы, гранаты, пара начиненных взрывчаткой машин. Три миномёта в том переулке (*палец указывает на место), еще два вон в том (*смещается вбок). Мин на каждый с десяток будет. Вон те дома, что ближе к Линии, мы планируем спалить. Старая застройка, запылает враз, а паника нам только на руку. Тебе будет твой дым, воин. Надеюсь, он поможет добраться до ворот...

Затягивающееся молчание, которое интуитивно понятно каждому, кто посмотрит на рукотворный рубеж вдали. Линия Допуска. Граница, разделяющая простых и особенных, бедных и богатых, ведомых и ведущих. Высоченная, в несколько десятков метров стена, гладкое полотно которой усеяно шипами, антеннами и стволами турелей в аккуратных выступах-зубцах. На фронте длиной в полкилометра таких турелей всего четыре. Если не считать ворот, главной цели повстанцев на сегодня. Высотой почти дотягивающее до жилых шестиэтажек напротив, это угловатое здание с гордыми флагами Адептус Арбитрес на крыше угрюмо распахнуло пасть проезда, в которую ведет свой путь автострада, как раз та, от которой свернул в этот переулок грузовик Ястреба.

- У турелей есть мертвая зона, как раз в районе ворот и перед ними. Наш выбор - атака, в перестрелке нас перемелят в течении пяти-десяти минут.

Сухо говорит, сухо и твёрдо. Как будто точно знает, но и не сожалеет по этому поводу. Нельзя так - сделаем иначе!

- Атака и захват ворот и башни над ними. Мы снизу, ты сверху. Мы начнем, привлечем внимание. Ты... спикируешь.

Тень улыбки показалась? Просто искаженные затягивающейся речью непривычные к такому губы? Этим Монкх-Кеям известны Аспекты Кхайнэ, по крайней мере названия точно. Если бы было доказательство пренебрежению и презрению... Но инструктаж продолжается дальше в том же спокойном стиле:

- Внутри несколько десятков арбитров, мы точно не знаем. Вооружены и готовы к нападению, это у них постоянно так. Впрочем, какая-то часть наверняка занята в мониторинге аппаратуры и досмотре проезжающего внутрь Центра автотранспорта. Мы задействуем машины-бомбы, чтобы нанести первый удар, хотя скорее всего они обнаружат опасность заранее. Это не главная ставка, просто отвлекающий манёвр...

Забавно, Ультир и его команда - сами по себе большой отвлекающий манёвр, манёвр третий, как сказал Организатор. Именно Ультир здесь должен создать такие условия, что облегчат задачу соратникам-Эльдар там, внутри Центра.
...И еще слишком уж явно читается в устах Исполнителя, кого именно он считает главной ставкой.

- Думаю, дождемся дымов, а там уже и пустим машины. Следом вступим в перестрелку, на деле накапливаясь в тех двух домах. Угловые зоны поджигать не будем, времени собрать силы хватит. Оттуда один хороший рывок до башни, но это расстояние нам не преодолеть, если внутри все будут живы. Видишь, сколько там бойниц? Уверен, три-четыре станковых болтера и пара ракетниц у арбитров найдется.

Исполнитель вздыхает, наконец-то отрывая бинокль от глаз. Короткий миг, в котором есть его выдох и его неуверенность, его воспитанный страх перед арбитрами и его жажда мести. Он поворачивается к Ястребу уже прежним. Кто-то сбоку подаёт ему автоган.

- Приступим? Захват башни - лишь начало. Нам надо будет продержаться как можно дольше, убедить власти, что мы не просто налётчики, что мы держим коридор для кого-то, спешащего бежать из Центра. Сюда будут стянуты все. Думаю, до второй атаки. Дальше сами. И небо твоё.

...Надолго ли?

- Поняла. Тогда я думаю, тебе не стоит упоминать при них "дъявола", - в глазах обращенных к Абрааму, как у побитой ни за что собаки, рос упрек. Зачем прицепился к ее воспоминанию тогда, если боится объяснять.

Тот же взгляд достался и Азуру, мимолетный и равнодушный - ты, мол, для меня такое же пустое место, как я для тебя - балласт.
Поев, а точнее наскоро перекусив перед сном, она, конечно, подобрела и об этом взгляде пожалела немного, но взгляд, как и слово, не воробей. Ничто не воробей, кроме воробья, в общем-то...

Однако, мыслей, помимо перенесенных оскорблений, у нее было достаточно. И одна, особенно яркая, не давала ей спать. В последние дни, то есть в те дни, которые она помнила, она вроде как и не спала вовсе. Лежала все время, страшась увидеть прошлое во сне, и потом уже, когда предрассветные лучи касались ее лица, вскакивала, удивленная тем, что спала.

Сегодня, после того, как несколько воспоминаний все же посетили ее, Эве было особенно страшно и дрожала она отчасти и от испуга.
Закутавшись в плед, Эва покинула место стоянки. Повсюду жгли факела - своеобразный предсмертный уют - и она вновь вернулась к своей мысли.
Что если она принимала во всем этом непосредственное участие? Что если по своей воле? Поддержала сумасшедшего, помогла ему.

Харан рассмеялся:
-Можно и так сказать! Избранные! Аха-хах! - утерев выступившие на глазах слезы Харан ударил ладонями себя по коленям, - ну, на этой ноте мы с вами отправимся спать!

******************************

Харан разбудил близнецов на рассвете, точнее минут за пятнадцать до. Легко коснувшись брата и сестры он одернул шкуру прикрывающую вход, впуская холодный ночной воздух.
-Вставайте! С первыми лучами солнца мы должны выйти из оазиса! Я приказал приготовить вам новую одежду, пустынную. Так легче будет не выделятся и выносить жару.
Когда брат и сестра переоделись, Харан помог им правильно повязать тюрбаны и одеть одежды в нужном порядке. Просторные шаровары из плотной но легкой ткани, они подвязывались на уровне пупка, далее шла длинная рубаха, до середины бедра - "галбей". Дальше одевались тонкий халат, с короткими рукавами -"аржа" и более плотный из, почти в палец толщиной, валяной шерсти -"армак". Поверху это повязывалось широким поясом - "кушаком", а на голову повязывался еще один пояс, только из менее плотной ткани - "брахим", скорее это был даже шарф. Одежда на удивление оказалась на удивление практичной и абсолютно не смущала движения, довольно плотная она позволяла коже дышать и не давала замерзнуть. Под кушаком крепился еще один пояс для оружия на который аури могли повесить свое оружие.
Оружие им вернул Нинель, у границы оазиса. Там же их ждали четыре верблюда. Нелепые горбатые создания жевали какую-то колючку абсолютно флегматично наблюдая за восходом солнца.
-Бедуины любят говорить и считают что Бог справедлив, потому что он дал им идеальное дерево для их пустыни, но также он проявил щедрость и когда дал им верблюда. Это животное не только великолепно подходит для пустыни и той окружающей среды, в которой они живут, но также обеспечивает почти все будущие потребности своего владельца. Это и вьючное и боевое животное, он несет молоко и шерсть, его можно заколоть и съесть, или укрыться в пустыне от "бурана". Он нетребователен к пище и более вынослив чем любой конь. Чудо -животное.
У Харана были кривой меч и маленький, но очень тугой лук."Что мне ваши арбалеты? Пока вы успеете перезарядится - я десять раз выстрелю." Еще он спрятал в рукавах несколько метательных ножей и повесил на пояс кнут.
- Готовы? Путь длинный! -старик обернулся к Нинелю, -Проследи за моим домом малыш! И помни все что я тебе сказал! Я буду ждать ястреба от тебя!

ссылка
Чертог мыслей былых эпох. Вот чем были библиотеки. Порою в них нет ничего стоящего, но даже в таких библиотеках найдется пара книг, достойных лучшей сохранности и даже передачи накопленной в них мудрости новым поколениям живущих. Свет за окнами померк, уступая ночи. Мрак окутал чертоги памяти. Но зажглась лампадка, засияли очи владыки, жаждущего найти ответы. Он искал долго. Достаточно, дабы изучить несколько толстых томов. Но везде было не то. Казалось вот оно, но нет, частица фактов тонет в океане искажений. Поиск продолжался, вновь и вновь, книгой за книгой...
Мифы и легенды, где мелькали первые народы. Владыка помнил о них больше указанного в книгах. Множество миров населенных. И это он знал. Как отдаленно в душе помнил откуда пришли первые народы и куда затем часть их ушла. Но и это было не то что Хаос искал. Дальше титанов бой с древним врагом. Кем был он, трудно сказать ныне. Хаос лишь знал что были причины той битвы. И стороны обе виновны...
Новым для Владыки были сказы о путешествии. Герои сказа устремляли свой взор на Заход, место отдыха солнца. Но там не было ни единого слова о связанных с ним событиях. Император? Обычный был человек, как и все, но достоинством блистал, оттого и верили его решениям другие люди.
Некий мессия что должен придти. Об этом не знал Хаос, да и понимал что религиям нужны лишь фанатики. Были и в его века попытки такое создать, да жившие народы в то время, гораздо умнее были и волю свою никому не давали. Сами владели собою. Это видать и терзало авторов книги об этом мессии.
Ночь начала утром сменяться. А Хаос искал. И вот что-то близкое, было им найдено. Об ассурах, древнем народе, часть которого давно покинула мир сей, а часть, полегла в ужасающей бойне. Души их вечные вернулись к истоку, а решившие бой продолжать, искали ответ. И вскоре нашли его, призвав камень с небес. Древний, рожденный еще при юности богов, разбит был на части, да стал опорой великой, став оружием грозным в битве со злом. Так носители света облачились во мрак, терзаемые потерей, жаждущие возмездия... Хаос хорошо это помнил. Как создавались черные доспехи, как ковалось древнее оружие. Помнил владыка и о битве последней... Но болью в сердце отдавались воспоминания о том...

"Страх? Откуда? Нет, не поддаваться. Я сильная!" - в панике девушка стала оглядывать место побоища, выискивая чем бы помочь эльфам. Не смотря на ужас, охвативший ее, Аззерра решилась на отчаянный шаг. И вот во тьме зашевелились деревья, зашевелилась трава. Сучки хватали людей за шлемы, листья резали глаза и ноги. А где - то в тылу вставал огромный травяной голем.

— Спасибо, — Сказала Нотари протирая пот со лба и разламывая фрукт на две не совсем равные половинки, — Если всё время надо будет идти под таким солнцем я не выдержу, — после жтого она протянула половинку (явно меньшую) брату и впилась зубами в свою долю, затем прожевав добавила, — Хотя всё же кое-то приятное здесь есть, — После этого девушка вплотную приступила к поеданию фрукта.
— Ханар, а не лучше идти с вечера до утра, а день пережидать в какой-нибудь палатке? — Задумчиво спросил Хакхар изучая округу, и также откусывая кусочек от своей доли фрукта, — А куда ты думаешь отправить нас? Я бы не отказался посмотреть на эту Империю, или тебе здесь чем-то помочь?

Бессмысленно вглядываясь в нынешнюю начинку подземного оазиса, Эва опустила вниз руку, безуспешно пытаясь поймать хоть каплю свойственной колодцам прохлады. Ничего.
Ладони обдавало жаром и, все еще взвинченная, она запоздало заметила, что он идет не снаружи.
Эва в недоумении поднесла руки к лицу - вот-вот задымятся и вспыхнут, как сухая листва в жаркий день.
Накидка внезапно показалось чересчур теплой, пришлось скинуть, оставшись в одном платье. Лоб покрылся испариной, пот потек по лицу, но жар нарастал и, казалось, сейчас вся жидкость сойдет с нее паром, а дальше...

Фффф... теперь глубокий вдох... прекратить панику...

Опираясь на остов колодца, рискуя измазать сажей белые рукава платья, Эва сосредоточилась на дыхании. Спокойствие, только спокойствие.
Вот почему она так отрешена почти постоянно, почему сторонится конфликтов, улыбается как ни в чем не бывало. Это не отсутствие памяти. Такова самозащита человека, имеющего дело с огнем.

Потеряешь власть над собой - потеряешь и над пламенем. И тогда оно сожрет тебя изнутри.

Все еще равномерно дыша, рискуя вновь прийти в скверное расположение духа, Эва украдкой взглянула на Азура. Ветер... Огонь раздувает...

Взгляд вернулся на глубину, где обгоревшие держались за руки крепко - не расцепишь.
Если бы волна огня застала несчастных врасплох, они бы и посмотреть друг на друга не успели, не то что в колодец забраться, заключить друг друга в предсмертные объятия и дождаться действия яда.
Значит, сжигали постепенно, квартал за кварталом, дом за домом, человека за человеком. И люди, значит, знали, что их ждет. А почему? Может, подчиниться предлагал, встать на его сторону... В любом случае, это не очередное помутнение сознания взбесившегося мага.

Эх...так хорошо было с пустой головой...улыбаться и молчать...

— Вперед, мать вашу! За Императора! — взревел Иеронимус и, подавая пример, первым бросился в сторону, откуда велась стрельба.
Ветеран прекрасно понимал, что солдаты, стоящие на открытом месте, являются превосходной мишенью для лучников. Имперские доспехи, конечно, крепки, но даже у них есть слабые места. Стыки между пластинами, смотровые щели, просто незащищенные участки... Оставаться на дороге — верная смерть.
Можно было попытать счастья, уйдя в сторону, противоположную той, с которой вели стрельбу, но ведь эльфы — не дураки, правда? Наверняка они расставили ловушки или сделали еще какую гадость в расчете на то, что имперцы попытаются отойти туда.
И поступок, на первый взгляд казавшийся глупым и безрассудным. Атаковать. Однако, если подумать, этот вариант был предпочтительнее прочих. Иеронимус не собирался гоняться за тенями, он намеревался лишь успешно выйти из засады. Хотя, как уже отмечалось ранее, эльфы — не дураки и вполне могли учесть такую возможность.
Во-первых, противник, вероятно, не ожидает подобной реакции и будет несколько ошеломлен. Он не будет подготовлен к такому обороту дела, планы его сорвутся. Уже неплохо.
Во-вторых, в ходе беспорядочного бегства, которое последует за приказом отступать, легко потеряться. На заставу патруль прибудет сильно поредевшим, если вообще прибудет. Иеронимус сомневался в способности недавно призванных бойцов ориентироваться в ночном лесу, да и не был уверен в собственной.
В-третьих, врагов было немного, если судить по количеству сделанных ими выстрелов. Мало, даже меньше, чем в патруле. Похоже, они не смогут тягаться с алебардистами в ближнем бою.
В-четвёртых, в лесу можно не бояться лука. Густой подлесок, толстым стволы деревьев — все это сильно затрудняет прицеливание.

-Не уверен, что у меня получиться, но я сделаю все возможное и даже больше.-Но на нашей стороне уже будут другие боги.Те что сеют мощную и мрачную силу, которую очень трудно подчинить.-И старые боги будут препятствовать нам, обрушив на нас свое негодование.-Не боишься, что мир тьмы погубит нас?-Эльф с улыбкой на лице махнул рукой.
-Аааа к дьяволу мои суеверия! Боги забыли нас! Оставили этот мир на произвол судьбы, не вмешиваясь в наши бренные жизни.
-Я отправлюсь завтра, на рассвете. Какое дополнительное снаряжение ты мне можешь предложить? Ну ты понимаешь же, не каждый день доводится встретиться с могущественными некромантами.
Делая паузу в их диалоге, эльф одним разом выхлебал весь эль, посмаковав и возбудив все вкусовые рецепторы, Урен насладился последним глотком прекрасного напитка.
-Только, мне нужно уточнить детали....
-Хорошо, с некромантом мы разберемся, он будет на нашей стороне и швыряться в наших злейших врагов трупами, черными дырами, призывать демоном из преисподней... Эээ ну и все прочее. Но от кого он нас будет защищать?-По-видимому, речь идет не о грозной Империи...А о нечто более опасном, ведь так?
-Кстати... Мне бы хотелось знать, кто кроме нас, твоего брата и сестры, в курсе твоего опасного плана?-Ну чтоб не было никаких гонений со стороны наших братьев и по пути не встретить случайно охотника за головами. Правительство в деле ? Или мы будем спасать мир анонимно?- Эль, был под градусом, и поэтому разум Лэалара был слегка опьянен: он уже не так обходительно и серьезно относился к теме разговора. Одурманенный алкоголем и пищей организм требовал от сумеречного эльфа сна. Уж слишком тяжек был прошедший для него день....

Все-таки опошлил, мерзавец. Азур хмыкнул и толкнул огненного в плечо. Что уж злиться теперь. Да и драку ту он помнил... наверно с тех пор у него и возник этот панический страх перед огнем, и легкая неприязнь ко всем пиромантам.
Быть сожженным заживо. Брр.
Ах, да, девушка...
Магистр прислал. Зачем? Кто жеж их знает, может у него там в голове было явление Мессии, и так предначертано. Азур сам не особо верил, и часто любил повторять, что веры его с натяжкой хватает ровно на столько, чтобы инквизиция однажды в дверь не постучала.
- У инквизиторов, значит, выкупили, - мужчина быстро глянул на группу вышеупомянутых господ, - Эт хорошо. Инквизитору гадость - на сердце радость. Поди хотели прикончить, как всегда. Им только повод дай, да мага покажи. Сколько я уже наслушался после того инцидента... Они теперь готовы каждого мага распять. С одной стороны начальство колом в жопу тычет, с другой - эти фанатики. Всем че то надо, мать их.
Легкое лирическое отступление. Чтобы как-то оправдать свое поведение, и на просьбу извиниться не нарваться.
- Азур, - маг протянул девушке раскрытую ладонь.
Заметив ее легкое замешательство, он убрал на секунду руку, стянул с нее перчатку и вновь выставил вперед:
- Если что, это рука. Ее жать надо, - без тени иронии выговорил он, пристально глядя на Эву.

Понукать ни кого лишний раз не пришлось, все и без того хотели как можно быстрее уйти из этого проклятого места. Провожаемая безмолвным взглядом покойника , шеренга солдат неспешно продолжила свой путь, все дальше и дальше углубляясь в лес. Неожиданно подул резкий сырой ветер, принесший с собой мелко моросящий противный дождь, превративший и без того раскисшую дорогу в непроходимое болото. Через какие-то полчаса не осталось ни малейшего напоминания о выпавшем накануне снеге. Лес вновь окрасился в серо коричневые цвета поздней осени, от земли повеяло еле уловимым ароматом прелой листвы и почему то грибов. Почему именно грибов- Вир не мог найти на это подходящего ответа. Возможно все дело в разыгравшемся воображении, ищущего любую возможность, только бы избавится от навязчивых образов, что не покидали разум легионера с того самого момента , когда они нашли свою ужасную находку.

-Ну и погода. Дерьмовая я скажу тебе Вир погода, как и весь это лес и ,извини за прямоту командир, приказ переться в эту дыру. Чует моя задница, огребет она в скорости такого , что так любящие ее розги покажутся для нее нежными поцелуями девиц из «lupanaria»*.

Говорившим был высокого роста человек, на две головы превышающего Вира по высоте, возвышаясь над ним огромным великаном. Звали его Сервий Титурии , и это был пожалуй единственный человек позволявший себе такую наглость, как панибратство по отношению к центуриону. Сервий занимал должность опциона в центурии , и по сути являлся старым другом , а в свободное от службы время непременным собутыльником Африкана, прошедший с ним не одну компанию и побывавший с, не бывшим еще тогда центурионом Виром, в таких клоаках империи, про которые у невольных слушателей волосы порой вставали дыбом. Единственным отличием от посеченного шрамами Африкана у Сервия оставалось лишь одно , за все годы своей службы он так и не смог дослужиться до должность большей чем опцион, да и то занимаемую им лишь по распоряжению своего старого друга. Причина была до банальности проста – уже много лет гигант был женат на женщине, не имевшей гражданства Рима и ведущей свой род от никому не известного кузнеца из одной гальской деревни. Все это хоть и запрещалось законами империи, но по сути руководящие офицеры закрывали глаза на подобные случаи, в особенности в таких удаленных провинциях как Лудазия, ограничиваясь лишь полным карьерным коллапсом легионера. На беду Сервия, его неуемная сексуальность и не меньшая плодовитость жены , уроженки северных земель , одарила легионера огромным выводком детей. Как помнил навскидку Вир, у его верного опциона их насчитывалось где то около десяти голов, и от одной только мысли, что всех их надо было кормить и одевать, голова у центуриона порой начинала идти кругом.

-Скоро стемнеет, да еще этот проклятый дождь. Клянусь Юпитером, Вир, мы не сумеем по этой грязи до заката выбраться из лес. В лучшем случае , только к утру доберемся до стен форта. Нужно либо разбивать лагерь, либо искать другое место для ночлега или, уж если ты хочешь довериться судьбе , продолжать путь до победного конца в полной темноте.

Таковое место было по близости и называлось оно «безвестная деревушка среди непроходимых гор и буреломного леса». Основными обитателями подобных мест были забредшие туда охотники-собиратели, рабы и вольнонаемные рудокопы из местных , что за крохотную по меркам римлянина плату или долги , нанимались для работы у местной знати на принадлежавшим им шахтах. Охраной подобных мест в основном занимались наемные солдаты из местных, полностью оплачиваемые из казны нанявшего их богатея. Так сказать своя маленькая армия. Как помнилось Виру в подобных местах, помимо захудалого постоялого двора и дюжины обветшалых шахтерских бараков иногда можно было увидеть усадьбу, в которой проживал во время своих визитов промышленник, а в его отсутствие управляющий местными делами.

- Доброго дня,Расмусен! - настроение у Ирвина, сразу было видно было отвратным. - Позвольте поинтересоваться, вы один? Или с Вами отряд инквизиторов-воинов? Боюсь что когда мы выйдем на след еретика - наших с вами сил будет мало. Судя по всему он обладает немалой мощью, и потому нас будут ожидать десятки порождений его темной магии.
Ирвин тоскливо оглядел округу.
-Сами видите - силы его ужасны. Многие из моих людей, те что помладше, и неопытные...не смогли удержать своих желудков внутри себя, хотя сами понимаете, в казематах Инквизиции доводиться увидеть и не такое. Поражает сам масштаб действия. Я подозреваю что он просто не смог удержать силу в себе. И это всплеск. Если это так - то сейчас еретик должен быть крайне обессилен.
Отец-дознаватель упорно продолжал избегать имени еретика в своей речи, считая что тот уже не человек и даже не человек. Хуже. А таким имен не положено. Ибо имя это благословение господне.
-Я думаю нам стоит поговорить с магам, Расмусен. Сами понимаете, проводить расследование без магов мы не имели права, и потому подозреваю что след еретика остыл больше чем надо...так что надо поторопить их... и помочь разобраться с ИХ ошибкой.

- Ненавижу всех этих некромантов, - размышлял Расмусен пока ехал в колесницы до указанного ему места назначения Верховным Инквизитором, - от них вечно какие то проблемы. Зачем вообще маги Мурагира обучают этому искусству? Будь моя воля, я бы сжег их всех дотла.
Но настроение у Расмусена было отличное, так как давно уже ему не давали таких весьма важных заданий. И пока он ехал, напевал тихим голосом песенку:
- Вай, вай, вай, вай, вай - это Барзас,
Вай, вай, вай, вай, вай - это солнечный пляж,
Вай, вай, вай, вай, вай - ты выбирай!


Конечно же песенка была не очень красивой, да и голос у него был создан не для песни, походила на какую то дешевую рекламу, но все же она еще больше поднимала ему настроение.

По прибытию в Шигаанум его сразу же встретил Ирвин. - Какие у вас новости? - оглядываясь вокруг спросил он у Ирвина, - Вижу что не очень хорошие, нашли какие нибудь зацепки? Может следы какие нибудь есть? Или может свидетели были?, - на секунду он задумался, - Хотя нет, какие здесь могут быть свидетели, здесь на миль 5 наверное все вымерло.

Эстивайн немного нервничал. Как и в любом ремесле, успех складывается из искусности мастера и его страсти. Искусностью в магии пират не обладал, более того, он все чаще в сердцах ругал Хлою за то, что она дала ему в руки инструмент, которым было до невозможности сложно пользоваться. Никаких правил, принципов или этапов. Слишком много деталей, условностей. Тилю были доступны только чувства, концентрация воли, мать ее, понять бы еще, как ее концентрировать и наитие. Все это походило на то, как несколько мальчишек пытаются плыть на корабле, путаясь и от балды используя элементы рангоута и такелажа, надрывая паруса и по-обезьяньи прыгая с мачты на мачту. Страх подтачивал страсть, так что необходимо было срочно изменять ситуацию.

Пират разжал руку и серьезно посмотрел в глаза капитану. Не сдерживая эмоций, Эстивайн прокричал:
- "Морской дьявол! Там сейчас как в котле, сваримся и обед подан", - указал правой рукой Тиль в сторону открытого моря. Ветер затрепал паруса, легкий толчок и парусник неожиданно накренился - пришлось крепко вцепиться в палубу руками, напрягая все мускулы. "Остается только балансировать между двух огней, ведь и на камнях с размазанными внутренностями оставаться не хочется" - уже с трудом договорил пират. Парусник вновь вернулся в горизонтальное положение. Увидев сквозь морось капель и вспышки молний отчаявшиеся глаза капитана, он соврал - "Я видел мощные волны, которые способны поднять твой парусник над камнями. Придется поймать одну из таких волн, балансируя, что мамаша верхом на папаше! Командуй своими прощелыгами, Борно!".

Эстивайн кинулся закреплять одну из мачт, чтобы та не надломилась. Не то, чтобы это их спасло, он просто разогревал мышцы, перед тем, как воплотить в жизнь то, что сейчас наплел капитану про волны. Энергия должна была течь по всему телу, без препятствий и проволочек.

Вы не можете просматривать этот пост!

Лицо человека искажала жуткая гримаса страданий, которые он испытывал пред смертью, было видно , что умирать ему пришлось долго и мучительно. На мир покойный «смотрел» широко раскрытыми ,закатанными в верх зрачками глазами. Весь подбородок и шея были заляпаны кровью вперемешку с рвотными массами разорванного в клочья кишечника. Точно определить национальную принадлежность трупа было весьма проблематично, с уверенностью можно было лишь сказать, что покойный не принадлежал к обитающим в округе германцам . Чего-чего а их Виру в последнее время пришлось насмотреться вдоволь.

- Господин! – раздался голос одного из стоящих возле центуриона легионеров, отвлекая того от своих размышлений . – Господин, смотрите.

В грязи , средь многочисленных камней и упавшей листвы отчетливо проглядывалась тонкая бечевка, конец которой был привязан к некоему мелкому предмету, с остервенением втоптанному в почву. Это явно был медальон или что-то в этом роде. Аккуратно выкопав из земли свою находку, солдат тут же , положив вещь на ладонь , протянул ее своему командиру. Пред взором Вира предстало маленькое деревянное распятье, без каких либо украшений и надписей. Такие обычно изготавливали рабы и прочий нищий безродный сброд, коих в избытке хватало в империи. Часть креста была сильно надломана, и лишь чудо уберегло его от полного разрушения после сильного вдавливания в землю.

Узкая военная дорога , больше походившая на расширенную тропу чем на то как ее называли , извилисто петляла меж величественных горных хребтов в обилии покрытых исполинскими соснами , помнящих как казалось еще юность богов. Дорога то и дело терялась из виду , скрываясь за каким-нибудь необъятным булыжником , рухнувшим от старости деревом или же стремительно уползая в неожиданно возникшее на пути старое русло реки. Ситуацию еще ухудшал свежевыпавший снег , который уже ближе к полудню начал по тихонька таять, грозя превратить и без того утомительное путешествие в настоящее испытание для уставших ног возможных путников. И таковые не заставили себя долго ждать.

Повторяя все изгибы дороги и меся походными башмаками свежую гряз по полам со снегом, медленно , но героически упорно намеченным курсом шел небольшой римский отряд численностью в сто щитов. Во главе отряда, рядом со знаменем центурии шел невысокий по меркам римлян, но атлетически сложенный ее командир. Смуглое лицо центуриона отчетливо выдавало его южное происхождение, что парой сильно выделяло его из окружающей толпы, состоящей в основном из выходцев центральных и северных провинций. Цель похода была до приторности рутинной: центурии было приписано сменить удаленный гарнизон , обеспечивающий охрану горных шахт, снабжающих империю ценной рудой, а так же контроль за работающими на них рабами. Всю эту процессию из красных щитов , ощетинившихся острыми иглами копий, сопровождал лишь монотонный металлический лязг разболтавшегося за время похода снаряжения. Весь лес как будто бы вымер. За последний день им не повстречался ни один фургон идущий с рудников или же наоборот направляющийся в оные. Гнетущую темноту не нарушали даже звуки птиц , даже таких как вороны или совы коих в избытке водилось в окрестных лесах. Лишь однажды им удосужилось услышать далекий вой волков, но это было еще ночью. Все это гнетуще сказывалось на отряде. Не было слышно типичных для подобного похода причитаний и грубых солдатских шуток. Люди как будто бы подсознательно чувствовали , что мир в котором они сейчас находятся , не очень рад их вторжению на свою территорию.

Неожиданно из-за очередного поворота показался человек. Это был один из посланных вперед дозорных. Подбежав к центуриону легионер, поспешно вскинул приветствие и ,тяжело дыша и задыхаясь, не дожидавшись разрешения говорить возбужденно выдавил из себя.

- Господин, в полу милии от сюда обнаружен труп. И если честно, я не хотел бы так умереть.

Вэрд был ранен и психически опустошен. Но благодаря силе великого Нургла раны его затягивались и очень быстро. Он видел как пал великий демон, но не мог помочь ему. Но мог сделать кое что другое. Не дать меньшим демонам потерять цель, направить их. Направить их на этих жалких людишек, которые все еще держаться, на этого паршивого труса в силовой броне, который поспешил спрятаться за спинами своих солдат и на этих несчастных эльдар смеющих противостоять своей судьбе. Кел Вэрд дал цель демонам и культистам - и они с радостью и усердием принялись исполнять ее. Не забыл Вэрд и о себе - часть культистов кинулась ему на помощь, закрывая его своими телами и стреляя во врагов. Демон поднял свой меч и почувствовал энергии варпа которыми он теперь жил. Его ментальный крик разнесся по площади: ИМЕНЕМ ХАОСА НЕДЕЛИМОГО! УБЕЙТЕ ИХ ВСЕХ.

Прорубаться к эльдару и демону времени не было, но и помочь эльдару сражающемуся сейчас на стороне Империума было как то нужно, по крайней мере дать ему шанс. Десантники за спиной капеллана вновь сомкнули свои ряды увеличивая свою смертоносную эффективность против обезумевшей толпы отступников и еретиков.
Описав крозиусом широкую дугу и расчистив себе некое пространство для маневра Арморит вскинул закованную в броню руку и разрядился длинной очередью болтерного огня в нависшую над эльдаром фигуру, а спустя мгновение Арморит активировал прыжковые двигатели и на мгновение взмыв в небо, что бы спустя секунду резко спикировать на демона нанося удары своим освящённым оружием.
При приближении к осквернённой плоти демона кадило закреплённое цепью на броне капеллана и раскуривающее ладан и храмовые благовония вспыхнуло ярким пламенем.
-Именем Императора человечества - отправляйся в варп нечестивая тварь.- Произнёс Арморит обрушивая удары на своего врага.

Во время битвы Иледрин чувствовал себя на своем месте. Его тело подчинялось только инстинктам, безошибочно направлявшим экзарха к победе. Вот один демон упал, рассеченный его пиломечом, затем второй. Мерзкие куски их плоти разлетались вокруг, падаю в том числе и на Иледрина, но тот не замечал такую мелочь. Вокруг было слишком много врагов, чтобы заботиться о внешнем виде.
И тут эльдар заметил еще одного врага. Он осознал, что это действительно серьезный противник, и потянулся за своим огромным вгрызающимся клинком. Тут явно пригодится что-нибудь потяжелее.

- Па-пам па-па-ра-па-пам пара-парам! Кхе-хе... - Лео попытался подпевать мелодии, но поперхнулся, - Хорош, чертяка! Еритик чертов... кхе-хкх...

Провел рукой по боку. Кровь. Сука. Заткнуть чем-то надо... Пробежал глазами по помещению, хрипло рассмеялся:

- Кха-ха-хр.. Вот ты Андориус и построил себе могилку. Не вылезешь теперь. Ха!

Натужно потянул ремни на броне, снять ее, может получится перевязаться тряпками самому.

Интересно, а какой длинны у него клинок, достал он мои потроха, или нет? Если достал, то перевязка не поможет - только быстрее сдохну.

Броня наконец поддалась, соскользнула на пол. Лечь. Полежать. Чуть-чуть с силами соберусь и...

- Аргх!.. Не спи, урод!

Форма не поддавалась. Крепкая больно. Надежная, крепкая форма штрафного легиона...

...Красивая дорогая одежда сына губернатора была заляпана блевотиной и кровью из разбитых губ. Старший брат смотрел на Лео с нескрываемым презрением и брезгливостью.

- Ты сдохнешь от передоза, урод.
- Да ладно, зато умру счастливым, - Лео показал брату язык, - а ты умрешь потому что тебе Джерри нож в спину воткнет, чтобы самому стать наследником. Истечешь кровью ка свинья на бойне.
- Сейчас ты кровью истекаешь, дурак, - брат показал на рану в боку.

Лео дернулся, втянул носом воздух. Вырубился. Бред начался. Черт... Я не хочу умирать! Не так! Хочу от передоза в кровати с тремя шалавами.

Чуть не плача от обиды, Золотой, начал заматывать рану полосками ткани, в которые превратился китель формы штарфной роты. И когда я успел на ленты порезать? Или это брат? Он ведь был здесь. Неправда, его не могли убить. Не могли...

...Трое головорезов инквизиции валялись у его ног. Старший сын Андориуса поигрывал огромным силовым мечом как пушинкой.

- Кто смелый, а? Тысячеликий даровал мне Силу, о которой вы, букашки даже не мечтали.

Прервал брата грохот штурмового болтера. Это же был не болтер, удивился Лео, это ведь я прикончил его из авипушки. Но штурмболтеру было все равно - он косил еретиков снаружи.

- Нет... так не пойдет. Оставьте и мне парочку.

Лео перевалился на бок и пополз к окну. Туда, где лежал оброненный лазган. Еще хоть одного.. Двух.. Кого-нибудь. Я уйду только с ними.

- Ха-ха-ха-ха.. АХАХА! - истерический смех разорвал тишину пустого помещения - Вы пришли за мной. Вы все-таки вернулись забрать свое. Пусть так! Вот он я, берите! Но сперва свое заберу я. Ха-ха-ха.

Лазган соскользнул с плеча, глухо ударил по полу. Радиостанция? Тэкс... поглядим. Андориус деловито прошелся вдоль машин, которые в мирное время осуществляли вещание, заглянул в подсобку, под стол, словно искал персонал станции. Не нашел естественно.

- Чтобы веселье не кончилось раньше времени, примем-ка мы кой-какие меры...

Лазган снова оказался в руках, при помощи не хитрого ритуала Лео уменьшил мощность практически до минимума. Конечно руку подставлять под такой луч все равно не стоит, но вот броню с ходу не пробьет. Первым делом Золотой расплавил дверные петли и замок, так чтобы дверь теперь можно было "открыть" только разломав ее в цепки. Следом в дело пошел железный шкаф с вокс-записями. С диким грохотом Лео придвинул его к двери, в шкаф распоркой уткнулся массивный стол, сверху россыпью несколько стандартных радиопередатчиков, вещающих на военных или суборбитальных частотах, потом еще кое-какой мусор и баррикада была готова.

- Ну вот, тот сброд, что сейчас бушует на улице задержит пару минут, - удовлетворенно кивнул парень, - Теперь немного музыки!

Большая часть записей оказалась сейчас глубоко внутри импровизированного укрепления, что впрочем, и к лучшему - иначе пришлось бы долго искать среди записей речей и проповедей. среди местных новостей и аудиопьес то что нужно. А так через несколько минут нужная запись была найдена.

- Амниссия, Амниссия, или как там тебя зовут жрецы... - пробормотал Лео, - как же, грокс тебя раздери, включить эту штуку?

Леонардо еще в детстве разучил ритуалы обращения с простой техникой орбитального дворца своего отца, в юности развлекался пилотированием всевозможных летательных и наземных аппаратов, за годы бесконечной войны, уничтожившей его семью, досконально изучил оружейные ритуалы и ритуалы вокс-связи, но эта радиостанция была чем-то определенно не знакомым, слишком много всяких рычажков и кнопочек, большинство из которых даже не снабжены рунами или пояснительными пиктограммами. Однако, через несколько минут нашлось и что-то знакомое.

Небольшая панелька, в точности такая, как была на его десантном корабле. Если вставить вокс-запись сюда, повернуть здесь и нажать здесь, бормоча под нос "Да услышат твой голос, Дух машины, все. Да дрожат неверные и ликуют праведники", то громкоговорители начнут транслировать наружу запись. То что надо!

Завершающим аккордом, Лео, руководствуясь скорее интуицией, чем знанием, повернул несколько ручек, в надежде, что последний бой Леонардо Андориуса услышат не только пара кварталов вокруг, но все у кого будут включены радиоприемники.

Шипение статики в громкоговорителях снаружи сменилось первыми аккордами, когда последний солдат 15-ой роты 418-го штрафного легиона снова выставил лазган на боевую мощность. Под эти звуки когда-то, в прошлой жизни, дианитские коты вываливались на позиции еретиков, и несли смерть. Теперь же смерть пришла за их капитаном, но решила немного постоять в сторонке, послушать музыку.

Далее под музыку ссылка

- Подожди, родная, подожди чуть-чуть. Отдохни. Пока играет вокс за тебя поработает мой лазган.

Лео встал ногой на низкий подоконник упер локоть в колено, приклад в плечо, поймал на прицел первого еретика - мрачного работягу с ручной мельтой - и плавно надавил спуск.

Грим не мог встать. Лапы его скользили в грязи и он вновь и вновь падал на спину перед противником, решавшим как закончить этот поединок.
Босс оскалил пасть с одним единственным клыком. Он только радовался тому, что погиб не от вонючей мельты слабого человечка и не от шурикен-пушки эльдара, которого орк рвёт пополам, а в бою один на один с настоящим демоном, который почему-то оказался сильнее сегодня.

- Мы не проиграли... - тихо прохрипел Грим и уронил голову набок. Последнее, что он увидел - была земля, на которой горел напалм.

Боль... боль тела и гораздо более сильная в сознания... всплеск огромной, невероятно силы варпа, рядом с которой его психические способности были ничем. И голос в голове, ответ на его молитву, без малейшей интонации, но одновременно ужасный и прекрасный, бесконечно могущественный, голос той сущности, которой он верно служил всю жизнь - у Кела Вэрда не возникло даже мысли о другом ответе - Я всецело принадлежу воле Хаоса - ответил он и открыл сознание потоку божественной энергии.

-Собраться! Организовать оборонительные рубежи. Сержантам доложить о готовности. Разрешаю открыть свободный огонь по противнику. Удерживайте фланги, пока гвардейцы перегруппируются...- начал отдавать распоряжения Арморит, одновременно с этим отправив короткую очередь из своего оружия в одного из ближайших хаоситов.
Но в этот момент на одной из частот связи он перехватил сообщение от имперских гвардейцев, что у них в тылу крайне неожиданно появилась банда орков.
-Император да направть мой гнев и дай мне сил выдержать все испытания.
Активировав общий канал связи Арморит произнёс...

Орки с гоготом промчались через распахнутые ворота, не распыляя своё внимание на надоевших гвардейцев, в предвкушении встречи с загадочным "Каосом". Грим, обернувшись, продемонстрировал часовым кулак с оттопыренным безымянным, или бесполезным, по-орочьи, пальцем, - жест, который он неправильно подсмотрел у какой-то солдатни на этой планетке ещё во время великого "ВААГХ" Архиподжигателя.

- А.. Вон как, - Лео без сил плюхнулся обратно на кровать, - Спасибо тебе, Руфь, но, боюсь, меня будут искать. Не пойми не правильно. Просто не хотелось бы причинять вам неудобства.

Ну скажи, скажи, скажи! Скажи, что вы не просто "молодые люди", что вы просто так никого не спасаете. Скажи что вам от меня надо. Может кто-то из родственников выжил? Может заплатили, чтобы меня нашли? Или вендета? Сейчас милая Руфь с такими красивыми ровными зубами рассмеется гортанным ликующим смехом и я почувствую яд в своей крови?

Нет. Бесполезно. К чему гадать. Будь что будет.

Иледрин не пришел убивать людей - его цель была совсем другой, но ситуация была такова, что ее выполнение могло быть связано с лишними убийствами. Что, впрочем, экзарха ни капли не страшило.
А сейчас, в этом патовом положении, он не рисковал начинать перестрелку: насчет своей брони он был уверен, но вот безопасность арлекинов его все-таки волновала. У них-то не было доспехов, которые могут остановить пулю.

И тут появился Гильраэн со своим воскликом. Иледрин, подумав доли секунды, тоже начал говорить:
- Люди, мы не хотим вам зла. Сюда идет Великий враг, и лишние жертвы лишь потешат его.

Не долго думая, Грим перешёл к активным действиям - он ворвался в круг, который образовали зеленокожие и стал рычать на тех, чтобы расступились. Добившись своего он замолк, склонился к умирающему вождю и, засунув руку в дырку его черепа, прижал голову Ордзкула к снегу. Могучий мек задёргался в конвульсиях и, последний раз за недолгую его битву защёлкала клешня, всё медленней и медленней... Вдоволь налюбовавшись падением врага, Гримрукк кинул шуту на снег неподалёку от себя и вырвал из пасти Ордзкула самый большой клык. Выпрямившись, Грим поднял руку с клыком, с которого ещё капала темно-бурая кровь, вверх и заревел.
- Я здесь БОСС!
Особое внимание Босс уделил Бхагаку, громко прорычав то-же самое ему прямо в рожу. Теперь он ждал того, кто захочет с ним поспорить, чтобы прикончить безумца и начать делёж трофеев.

Лучи лазганов попали в нагрудник хаосита оставив закоптив пару печатей и прожгли один свиток.
-Трусы!!!
Рёв Горуса заставил сжаться сердца офицеров которые контролировали "психов". Что подумали сами штрафники и остался ли у них этот дар Тзинча думать это вряд ли кто то узнает. По крайней мере после атаки несуших слово. Бегущие десантники бросились на укрепления штрафников напрягаясь по максимуму, выжимая из своих нечеловеческих сил всё возможное. Топоры и мечи взвыли, приклады окованные чёрной бронзой приклады болтеров отправились на встречу с черепами штрафников, длинные шипы торчавшие из брони так же сыграли свою роль. Достаточно было схватить гвардейца, тяжёлой бронеперчаткой, за ногу и ударить со всей силы о броню и дёрнуть вниз. И всё, доспех украшался кровавыми и страшными трофеями.
-КХОРН!!!!
В глазах у десантника потемнело, одним махом перепрыгнув укрепления он оказался среди врагов, его примеру последовали остальные братья...

18 мая 2012 года
Пятница
09:30
Россия. Оренбург. Междугородний автовокзал

Оренбургский междугородний автовокзал выглядит вполне типично для любого автовокзала. Куча неаккуратных автомобилей, разнообразных ярко, рекламно и самое главное безвкусно крашеных автобусов, плюс полная неразбериха кругом. Галдеж, толпы народа, несколько криво расставленных уличных лотков, кого-то преследующий полицейский и облезшая собака лезущая в мусорную урну. Правда если долго всматриваться, то можно заметить в этом хаосе подъезжающих и отъезжающих транспортных средств некоторый порядок. Бродячие кругом пешеходы тоже ходят определенными маршрутами, лотки расставлены в самых "злачных" местах, полицейский преследует нарушителя, а собака сортирует мусор. Этакий маленький мирок, который часто малюют на своих картинах абстракционисты, где в корявых линиях можно увидеть правильную геометрическую фигуру или некоторые неясные, но впечатляющие формы (правда, обычно на подобных картинах просто бездарная мазня).

Здоровенный туристический автобус мягко затормозил у тротуара, почти ткнувшись носом в зад впереди стоящего соседа аналогичных размеров. Пассажиры давно приготовившиеся к десантированию начали оживленно толкаться, тыча в бока друг другу огромными сумками, локтями, коленями и головами. Небольшая группа осталась на своих местах в самой корме салона, дожидаясь когда остальные освободят проход. Когда в салоне стало относительно свободно, Иван первым из всей "кормовой группы" начал выбираться на воздух. Денис, Игорь, Максим и Константин потянулись за ним, волоча свой багаж. Оказавшись на тротуаре, Плохой повертел головой в поисках дальнейшего транспорта. По полученной из Регионального Штаба информации, прибыв в Оренбург, следовало отправляться по заданному адресу, оформлять легенду и дожидаться еще двоих агентов. Ну и развернуть по их прибытию оперативную деятельность. Иван прокрутил голове пароли и явки. Вроде все просто. На первый взгляд.

Ханаан земля гор, садов, виноградников и оливковых рощ. Плодородных но небольших полей. Найти равнину для битвы двух сотен колесниц и то не просто, ведь боевые повозки не становятся ближе 10, а лучше 15 шагов другу к другу оставляя меесто для манёвров. Когда в начале времён боги создавали равнина под Кадешем они наверно в прозорливости своей знали, что здесь суждено сойтись в битве тысячам и тысячам колесниц. Только для того что бы перегородить поле, встать от восточных садов до западных подножий холмов надо не менее трёхсот колесниц. В восемь рядом могут выстроить свои легкие запряжённые огромными подобранными по масти скакунами колесницы эльфы, в десять рядов могут стать тяжёлые трехоконные упряжки хеттов и митаннийцев, ещё в три ряда двуконные колесницы союзников – лукков, падаравов, керхешей, лувийцев, наирцев, северных ханаанцев, нет им числа ибо никто из соседей и великого царя Хаттуссиллиса не сможет отдельно выставить и двадцатую часть его колесниц.

Выстроить тысячи колесниц дело долгое, лишь то кто ни разу не видел вживую великое войско мерят время сбора отряда временем сбора одной колесницы. Когда эльфийские колесницы наконец развернулись всеблагой Ра уже два часа как поднялся над горизонтом земля стремительно высыхала под его лучами, а утренняя прохлада сменилась первым, ещё терпимым зноем. Хетты отстают, хотя поле гораздо ближе к их лагерю, но порядка в нём меньше, колесницы давно готовы, но много времени теряют пока сквозь сутолоку воинского стана выедут наружу.

Аменэмхеб "Сокол" на своей колеснице в первом ряду левого фланга западного крыла (поближе к холмам по простому). Вот-вот должны дать команду к выступлению.

Парваиз Харрат во втором ряду в центре колесничего строя. Вчера говорили что их отряд будет стоять во второй линии, но боги и начальство распорядились иначе. Сзади спешно строятся колесницы второй линии, третьей ещё из лагеря не выбрались… Парваиз почти уверен, что эльфы не дадут врагу спокойно развернуться, а раз так, то первой линии придется задержать врага.