|
|
|
Оливия с тревогой следила, как миссис Склиф поднималась по хлипкой лесенке, но не сделала ни одного движения, чтобы протянуть руку и взять ее саквояжи или что-то в этом роде.
Когда Кира успешно взобралась на борт фрегата, леди с очевидным облегчением перевела дух:
– Добро пожаловать на борт "Превосходного". От имени британской короны я рада оказать вам гостеприимство, – она элегантно склонила голову и с участием произнесла, – Да, да, вы, вероятно, тоже попали в эту ужасную бурю? Все было так, как вы описываете – жуткое предзнаменование, захватывающее дух, тягостная тишина, потусторонний красный свет, пронизывающий всё существо, Отец небесный, я думала, это уже смерть. Но, минуточку, позвольте, свет был красный, я совершенно уверена. И я совершенно уверена, что когда мы собирались завтракать, не было никаких кораблей на всем горизонте.
Герцогиня перевела взгляд на Поля, который вмешался в разговор, перебив на полуслове. Легкая тень осуждения омрачила ее чело, но больше ничем она не выказала своего недовольства, решив, что сложные обстоятельства вполне извиняют небольшое пренебрежение этикетом.
– Да... пожалуй, вы можете попытаться пришвартовать свою посудину к "Превосходному", если, конечно, это не... Оу. Мои сожаления. Я искренне сочувствую. – Герцогиня проводила взглядом уходящую на дно яхту и поправила прическу. – Вы можете быть гостями "Превосходного" столько, сколько необходимо, но прошу вас, не пытайтесь причинить вред фрегату или Британии, а так же пассажирам и членам команды, иначе мне придется отозвать свое приглашение. Впрочем, – герцогиня улыбнулась и развела руками. – Команду следует еще отыскать. Она после бури куда-то исчезла, вероятно, всех смыло за борт... хотя я не ощущала сильного волнения. Следует все осмотреть, возможно, есть уцелевшие.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
А вот и первый арт) С нетерпением ждем вводных!
-
.
-
Красавчик, да))
-
Какого-то вампира напоминает ^^
-
Потрясающе!
-
Нужно больше картинок, рисунков самых разных!
-
Традиционно в восторге от иллюстраций :)
-
Клааассный!
-
Какой крутой ^^
-
Гавриил однозначно похож на Тёмного эльдара из вселенной Вархаммера 40к.
-
Чую, я несколько недооценил степень хардкорности этого модуля.
-
Отличный арт.
-
Продолжаем собирать коллекцию =3. Арт- это всегда приятно.
-
Я просто уже без ума от Гавриила.
-
просто шикарный рисунок*_* и вообще Мастер молодец
-
Долго думал, чего не хватает этой картинке. А потом понял - моего плюса)
|
-
And action!
-
"А поцеловать?" :)
|
Вся группа изрядно измоталась: огромное количество страшных событий, постоянное эмоциональное напряжение, бессонная ночь под шумный гул. Всё отдаленно напоминало страшный сон, который не хочет кончаться, несбывшуюся реальность. Возможно, всем дико хотелось отдохнуть, но остались некоторые довольно важные дела, которые заключались в одной цели - уплыть отсюда. Но Джо был мыслями не здесь, он вспоминал момент своего спасения: что было бы, если группа не проходила мимо и не забрала его? Так бы и сидел в кабинете... в лучшем случае. Что бы случилось, если пришлось сломать дверь, где и кем был бы он сейчас? Уверенность в том, что на лайнере остались люди, которые, возможно, проснулись в своей каюте и столкнулись лицом к лицу с неизбежностью, необратимостью, ждут помощи, даже не подозревая о своей безысходности. Они не знают, что обречены, чего нельзя сказать о нас. Это не считая людей, с которыми мы разговаривали по рации, они тоже остались там...
А у нас еще светит надежда, мы свободны в своих выборах и поступках. Сейчас больше ничего нам не угрожает и не смотрит на нас. Странное чувство: ощущаешь себя живее всех живых, и ты наслаждаешься этим, зная, что времени на это не так уж и много, что далеко не всё позади. Джо был уверен, что инцидент на лайнере - не единичный случай. Иначе его бы предотвратили, либо просто не дали группе взять и уплыть. Шаг назад: страшные вещи... на лайнере кровавая резня, в одних людей будто вселились бесы, сделав их жертвами, которые охотятся на остальных людей, на других жертв. Шаг вперед: на вертолете прилетают бравые солдаты и уничтожают всех без разбора, уничтожают корабль, уничтожают всё под корень, чтобы в дальнейшем предотвратить... Но шаг в сторону: никто не пришел... мы спокойно уплываем к берегу. И от этого еще страшнее.
Две шлюпки - два островка надежды. Джо убрал свой лом в менее проходное место, подошел к борту, и задумался о том, как же привязать вторую шлюпку. Пока думал, решил прикрепить весла в уключины, чтобы после не тратить на это время, да и в процессе буксировки эти вещи пригодятся. С буксировкой автомобилей всё было более понятнее, нежели в данной ситуации, хотя Джо практически не водил автомобиль. Он вопросительно обвел взглядом всю группу и принялся за своё дело: подгрести ко второй шлюпке, чтобы её привязать.
|
|
|
|
Курт обходил барную стойку не сводя с неё дула пистолета. Ещё шаг и ещё, один маленький шажочек а потом ещё и так пока то, что скрывалось за барной стойкой не оказалось в зоне видимости охранника.
-Мэм, стойте там и ничего не делайте.
Охранник шагнул к стойке, внимательно смотря на то, что остальным было не видно. Его лицо слегка побледнело, а на лбу выступили капельки пота.
-Сер?
Не успел он подойти ближе, как во входную дверь тяжело ударили снаружи. В маленькое окошко на двери было видно перекошенное ужасом и болью лицо человека - он явно что-то кричал, но голос его звучал приглушенно и почти неслышно, хотя всем было понятно о чем он просит. Он хочет войти и войти срочно. Следом в двери зала ударились ещё два гостя, которые принялись тарабанить в дверь кулаками и ногами, пытаясь прорваться внутрь, оказаться под защитой от того, что, скорее всего, гналось за ними. Все обернулись на эти крики и вопли, смотря на дверь ошеломленными взглядами, даже Курт с Яном.
-Kurwa ja pierdolę!
Ян первым услышал странное хрипение, прерываемое бульканьем и, обернувшись увидел как Циммер глубоко всадил кухонный нож в горло Курту. Глаза охранника широко открылись, ведь он чувствовал каждый миллиметр стали которая крепко засела в его горле, чувствовал как лезвие шкребет по хребту, а кровь потоком льется в горло, заливая легкие и заставляя кашлять. Мелкие капли красной жидкости вырывались из рта микроскопическими брызгами при каждом кашле, а из разреза на шее хлестало целыми струями, которые мгновенно основательно пропитали рубашку, приклеив её к телу так, что та стала напоминать латексный костюм. Циммер же вцепился своими зубами в плече охранника, открывая сочные и большие куски мяса не отходя от, так сказать, кассы. Он дергал головой с громким звуком, отрывая целые куски мяса и закидывал голову назад, ритмично двигая горлом и пытаясь пропихнуть пищу внутрь себя. Он негромко хрипел и даже стонал. Ян, громко матерясь по польски, несколько раз выстрелил и пули ударили менеджера в плече и голову, опрокинув того на пол. Он упал с глухим звуком и принялся корчиться в конвульсиях, шкребя каблуками туфлей по полу и раздирая обои своими ногтями. Через несколько секунд он затих. Охранник сделал несколько шагов назад, не забывая показывать чтобы и гражданские поступили так же. Он направил пистолет на дверь и, судя по всему, не собирался никого впускать. Курт молча лежал в луже крови, его ноги и руки слегка подергивались в конвульсиях, мерно тарабаня пальцами и носками туфель по покрытию пола.
|
За что любил себя Сэм, и чем гордился, так это "особым" отношением к мелочам - он их просто не помнил. Вот и сейчас, представился, тот самый "особый" случай похвалить себя... трёхэтажным, и по матери! "Жрачку"-то он для железного(на ладан дышащего) монстра - не взял! Ааа! Нее, ууф, вот она - канистра двадцатилитровая, мана его небесная, спасительница его... Хотя, чё он прыгает, да похвалы воздаёт, раньше времени, ещё проверить надо - "поплюхал" Сэм ёмкость - кхм, вроде есть чего, до ближайшего поселения хватит, а там... Мир, он не без добрых бл..людей, бугага! И Сэм расхохотался, щас он сверит маршрут, и... йёооо!! Бля, головка от дюбеля! Планшетка-то с картами, хде?! Он её по-ходу у шлю..подружки своей оставил, ну то бишь, на вопрос: "где?" и ответ, почти что, верный... Сэм в ярости, стал "перелопачивать" свои пожитки, и нутро "бобика": осматривая всё на сиденьях, заглядывая под них... УАЗик расскачивался так, будто Чудовище, наконец-то дорвалось до Красавицы: - ААА!! ГДЕЕЕ?! - ревело "оно" из калымаги... БЛЯ-А! А?! А, ладно! Знавал Сэм одного хмыря, так у того, была любимейшая присказка: "не фатально..." И впрямь, не фатально. "Дорожка" Сэмом накатанная, да и память у него, охо-хо! Ну, вы поняли... Сэм сказал: "Поехали", Сэм мотнул рукой... ключ зажигания, и урчание "зверя". Нога "утопила сцепление". Ручка на первую, рывок, на вторую, и понеслась судьба Сэма по кочкам. Следующая остановка-с Волочок!
|
|
|
|
|
-
Не-ногти-в-ладонь.
-
(
-
+
-
И все вернулось на круги своя.
-
Вот так и стоит поминать.
-
Да.
-
хорошо сказано.
-
+(
-
спасибо
-
Какие еще тут нужны комментарии...
-
Даже слов как-то нет подходящих. Остаться равнодушным к такому просто невозможно.
-
+
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Жак: Пока шла возня с шлюпками, канониры деловито, следуя примеру своего командира, собрали из собственных коек, бочонков пороха, ящиков с птицей и пары канатов несколько импровизированных плавсредств. Вскоре, даже не дожидаясь, чем закончится история с "эвакуацией важных лиц", они уж плыли к берегу. Обернувшись пару раз, ты смог заметить, что даже те четверо, что были способны плавать чуть лучше чем топор, пока что держались на воде. А еще - что двое твоих подчиненных к тому же ухитрились выловить из воды пассажира.
Жак: Вода. Много коварной соленой воды, пытающейся проникнуть в жаркое и испортить его! И даже тарелка, защищавшая его от случайных брызг, была бессильна против могучих волн, накрывающих тебя с головой и несущих куда-то... Куда-то в совершенно непонятном направлении. А руки, к сожалению, были заняты придерживанием тарелок, что весьма сильно мешало плыть куда-нибудь еще. Но Боги Кулинарии, очевидно, хранят тебя! Ибо как иначе объяснить пару сильных рук, что, взявшись будто бы из ниоткуда, извлекли тебя из непроглядной бездны вод, и даровали опору в виде большого, обмотанного тканью куба. - Глянь, что пожрать и так было, ща будет и кому готовить. - Здорово! А может быть, это была просто парочка парней из тех, что вечно шлялись в районе камбуза, говоря, что у них тут боевой пост. Парочка парней, плывущих сейчас вместе с тобой, вцепившись в кудахтающие ящики, обмотанные парусиной и связанные канатом.
Жак и Жак: Несмотря на волны, пытающиеся снести вас к кораблю. Несмотря на проклятья, изрекаемые вам вслед капитаном. Несмотря на выстрелы и шум драки, донесшийся до вас со стороны шлюпок, которые все же ухитрились спустить на воду. Вы все же добрались до берега. Пусть вас сильно снесло куда-то в сторону, но... Вы были живы. Жаль, не всем бежавшим с корабля была уготована такая судьба. По крайней мере, почти половина покинувших корабль канониров не то утонула, не то была унесена в сторону - но здесь из не было. Зато на берегу обнаружились несколько матросов из числа тех, что покинули корабль первыми и одинокий помощник корабельного механика, бормочущий что-то про то, что машине пришел конец, что ремонт был безнадежен и что оно может рвануть в любой момент. А еще на берегу были песок. И заросли каких-то растений метрах в двадцати от береговой линии. И, разумеется, весьма холодный ветер и темнота.
|
Воронин
В помещение влетел. Приземлился жестковато, но всяко лучше, чем если бы снаружи остался. Склад огромный. Стеллажи высокие рядами стоят. Метров по пять в высоту. На них ящики разных размеров, канистры, бочки. Запах соляры в помещении устойчивый, резкий. На стенах, во множестве, сигареты перечеркнутые с подписью "Не курить. Огнеопасно." Сторожей нет, вроде. Все это буквально за пару секунд рассмотрел. В дверном проеме покзался американец накачанный. А потом гранаты в коридоре рванули, так что уши заложило. Несколько выстрелов услышал. Крики людей, не понимающих, что происходит. Команды короткие "Брать живыми!" и "Будут сопротивляться, подавлять!"
Браун
К дверному проему рванул с такими же желанием и энергией, с какими утопающий цепляется за обломок корабля. Сколько секунд? Две, три? Мало. Сбил с ног кого-то. Даже не обернулся. Едва в дверной проем влетел, успел заметить распластавшегося на полу водителя автобуса, когда позади сливаясь в один сразу несколько взрывов раздалось. В ушах звон появился. В глазах слегка потемнело, но отпустило. Слышно все хоть и плохо, как через толстый слой ваты, но терпимо. Несколько выстрелов прогремело. Люди вроде кричат. Короткие команды.
Ранн
Гранаты когда полетели из-за угла растерялся малость. Не успел должным образом среагировать. Завороженно следил за полетом металлических цилиндров, будто те гипнотической силой обладают. Один из цилиндров прямо под ногами приземлился. Посмотрел на него. А потом, внезапно, громкий хлопок. Вспышка нестерпимо яркая. И все. Тишина абсолютная и темнота полнейшая. Не видишь и не слышишь ничего. Что-то в грудь ударило. Больно нестерпимо. Кричишь, вроде, но даже крика своего собственного не слышно. Еще удар, не менее болезненный. А потом боль отпускать стала. Разжала объятия свои. Вместе с болью и другие чувства уходят. Рук не чувствуешь, ног. Вдохнуть не получается. Выдохнуть тоже. Внутри похолодело все. Хочется согреться. Хочется туда, где тепло. Последняя осознанная мысль. Дальше обрывки бессвязные. ======================== ======================== Шуберт
- Да вы не переживайте! - воскликнул "доктор", сияя улыбкой - Укол совершенно безвреден, вам не о чем беспокоиться. Кроме того, прежде чем уколоть, мы проведем все необходимые тесты! Стоявшие рядом белохалатники дружно закивали, мол, слушай, что тебе умный человек говорит. Нечего бояться - значит нечего. Тут заведение серьезное, дурью маяться не принято.
Фалалеева
Девушка приняла из твоих рук Олесю, рюкзак тоже взяла. Успокаивающе заговорила: - Да вы не плачьте. Все будет хорошо. Вот увидите! С девочкой, вашей, не случится ничего. Я ее покормлю сейчас, а когда вы освободитесь вам и передам. Правда ведь, Борис Анатольевич?! Мужчина, который вам открыл дверь и теперь рассказывал про укол быстро закивал: - Конечно, конечно! Совершенно не стоит опасаться! Мы ведь не варвары какие, или дикари. Все будет в полном порядке, даже не сомневайтесь!
-
Последняя осознанная мысль. Дальше обрывки бессвязные. - Да вы не переживайте! - воскликнул "доктор", сияя улыбкой - Укол совершенно безвреден, вам не о чем беспокоиться. Контрастно...
|
Это было почти физически больно. Разочарование. Человек в белом халате говорил, а Инга не могла пошевелиться. "Сделаем вам укольчик и все... Да конечно, все. Так я вам и поверила..."- девушка мысленно напомнила, что буквально минуту назад она именно так и сделала. Поверила. Позволила себе поверить. Однако теперь эта надежда, что все будет хорошо, рушилась, как карточный домик.
"Беспорядки прекратят... Боже, да в коридоре лежит четыре трупа! Своих! А ему все равно! Им всем, все равно, черт побери... Какая-то неизвестная девушка, приведенная сюда чуть ли не силой, сопереживала тем парням больше, чем все они вместе взятые... А для них это всего лишь беспорядки..." - девушка преодолела ступор, оглянулась, с тоской подумала, что никогда уже отсюда не выберется. "Они просто не люди... Боже, какая я дура! И те, в коридоре, были такими же. Мертвыми. Изначально. А я спасать их ринулась... Зачем? Зачем?!" - мысленно проклиная свою глупую веру в доброту, она от всей души пожелала людям, ушедшим с американцем, выжить.
"Скажи, что не отдашь ребенка! - попыталась заставить себя заговорить, безуспешно, - Нет, нельзя, отберут силой. Мне не справиться. - Попроси, чтобы не трогали Олеську! - Они не люди, не услышат даже просьбы..."
Внезапно вспомнилась фраза кого-то из военных. Про двухсотых. И вдруг стало понятно, о чем это было сказано. Инга поняла, что именно эта фраза не давала поверить им до конца. "Нужно было раньше догадаться... Дура! Дура!".
Девушка-врач спросила, что за укольчик. "Боже, неужели не понимает? Или понимает?" - пожалела, что не видит её глаз.
- Давайте, я возьму вашу девочку...
Отступила на шаг назад, оглянулась запоздало через плечо. Солдаты. Везде. Не выбраться. Прижала к себе дочку, опустила голову, поцеловала в лобик: "Прости меня, малышка, плохая из меня мать. Не могу спасти тебя от этого ужаса," - слезы потекли по щекам. Горячие. Не стала смахивать, неважно было.
Прокашлялась. Попыталась заговорить - комок поперек горла встал. Ещё раз попыталась:
- Что... что вы сделаете с ребенком? - обратилась к мужчине в халате. "Боже, пожалуйста, пусть ничего с ней не случится! Я все сделаю, как они хотят, как ТЫ хочешь - только пусть её не тронут..."
Девушка рядом совсем подошла. Руки протягивает. Ждет. Ещё раз огляделась. Нету выхода. Еще раз поцеловала дочку. Расстегнула застежки, достала девочку из переноски. Олеська не спала, морщила лобик. "Кушать хочет..." Инга умоляюще взглянула на медсестру, отдала ребенка, принялась снимать рюкзак, протягивая медсестре, быстро заговорила, хотя слова и давались с трудом:
- Здесь детское питание, термос, все, что нужно. Она кушать хочет, сейчас плакать начнет... Там инструкция есть... Пожалуйста... - снова ком в горле говорить помешал. Заплакала, закрывая лицо руками.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
"Птичка... Птичка... Воробей, куда же ты!" - Сергей со злости ударил кулаком по дереву и театрально всхлипнул. - На кого? На кого ты меня покинула?! - обращаясь куда-то к верхним ветвям дерева, стенал он. - За что? За что мне такое наказание в виде непослушного городского попугайчика и старых больных кленов? Как тяжка и никчемна моя жизнь! Прохожие уже начали обходить странного мужчину, рыдающего на весь парк о безысходности своей судьбы и отсутствии художественного таланта, как вдруг он замолчал, выпрямился, сделал умное лицо и, сойдя с газона, смешался с толпой. Просматривая по ходу движения получившиеся снимки на экране своего фотоаппарата, он уже выглядел вполне серьезным и деловым человеком, но некоторые засидевшиеся на лавочках зеваки все еще шушукались между собой о его странном поведении. Сергей резко развернулся и окинул неприязненным взглядом одну из таких компаний. Последние испуганно выпучили на него глаза и прижались друг к дружке... - И вы даже не попросите изв... - в этот момент телефон Сергея заверещал в кармане его джинс, мужчина тяжело вздохнул, достал его и, прежде чем ответить на звонок, угрожающе прошептал ребятам: - Я с вами еще не закончил!
Номер Сергею был не знаком... Задумчиво он отвел взгляд к небу, в который раз вздохнул и нажал на кнопку ответа на вызов. - Вы кто? - выслушав пламенную речь собеседника, спросил фотограф. - Привет... Как кто? Андрей, ты еще недавно за мной бегал, по поводу фото. Забыл? Еще с тростью который, помнишь? - Недавно? Бегал? Извини, мальчишка, ты явно меня с кем-то перепутал... - смахивая с лица капельки пота, выдохнул он, - Хотя постой, Андрей, тот самый? - Да, я, собственной персоной. Вспомнил? - Постой-постой... костлявый такой, страшненький, я тебя еще все упрашивал для антирекламы анорексии сфотографироваться... ага, вспомнил. Так что ты там хотел предложить? Можно еще раз и помедленней... Каждое слово Сергей смаковал, словно это было его любимое пирожное. На пару секунд фотограф действительно забылся, но из сладкого транса его вывел голос взбешенной будущей звезды мировых подиумов: -Да именно тот урод. Слушай теперь внимательно, ибо итак повторяю медленно, для тех кто в танке. Так вот. Едем в Питер. Я, мой друг и возможно ты. Будешь иметь возможность снять не только прерасные пейзажи на фоне страшного меня, но и наверное какую-то девушку, а то вижу токсикоз тебя мучает, дай думаю человеку предложу выход. Едешь? На пару секунд Сергей впал в ступор... Интонация говорящего больше не распологала к дружескому разговору. Смущенно, но по прежнему уверенно, фотограф ответил: - Я совсем даже не против, если быть серьезным... - тут ему захотелось добавить что-то еще, но мужчина сдержался, в результате чего в разговоре повисла неловкая пауза. - Кстати Лея я тоже вспомнил. - Сам не понимая к чему, добавил он. - Когда отправляемся? - Вот и молодец. Завтра в шесть утра, за супермаркетом, что у главной площади. Думаю там ты меня узнаешь, ведь я один такой на весь город, - после этого Андрей довольно хмыкнул. - Можешь взять с собой кого-то, если желание будет. Вопросы? - Вопрос один: чья машина? Насколько я помню, у студентов вроде вас с Леем денег на такую роскошь не имеется. - Машина есть. У меня. На месте разберемся. - Что ж, в таком случае, до встречи. - Сергей добродушно улыбнулся, но вспомнив, что собеседник не увидит его гримасс, вернул лицу первоночально задумчивое выражение... - До завтра. - попрощался с ним Андрей, после чего отключился. Сергей вновь вздохнул. За время, которое он провел на солнцепеке, мозг его окончательно сплавился и наверняка теперь походил на... - Как?.. - спустя пол минуты после окончания разговора, до Сергея вдруг дошло, что компания молодежи, с которой он "еще не закончил" благополучно скрылась в неизвестном направлении, пока он был занят. "Замечательный день... Восхитительный... Неповторимый!" Последнее слово, видимо, он подумал очень громко, потому что прохожие снова стали его обходить стороной...
|
Юркнув за лодку, я трясся, как последняя дворняга, промокнув под дождем. Вжавшись в песок, согнувшись в три погибели, я молился, чтобы меня не задела пуля, не настигла сабля или грязные руки этих ужасных французов. Я молился, чтобы просто остаться в живых, чтобы меня не тронули, чтобы со мной все было хорошо... Но об одном я забыл тогда помолиться: о том, чтобы и Ей повезло в этой мясорубке. Трусливый щенок. А Она, гордая и смелая, пошла, сжимая в руках свои пистолеты, натертые мною до блеска. А Она не побоялась, Она не согнула свою ровную, изящную спину, не опустила свой высокомерно вздернутый подбородок, не сбилась в своей изящной но твердой и даже мужественной походке. Она даже не испачкала своей одежды, все такая же прекрасная и... сильная. Даже в этой кровавой бойне, разыгравшейся на пляже. Не то, что я, трусливый щенок.
Раздался выстрел. Нет, их было много, но этот я сумел вычленить из всех. Мои глаза расширились от ужаса, а пальцы вцепились в борт шлюпки, вгрызаясь грязными ногтями в дерево. Она как-то удивленно посмотрела на кровь, засочившуюся из раны, даже не вскрикнула и не выпустила пистолетов. И все так же, будто полуденное видение, плывшее над землей, плавно упала в мокрый от крови песок. Повсюду орали, стреляли, резали друг друга, насаживая на сабли потроха, но я лишь смотрел на то, как Она лежала там... Недвижно, не шелохнувшись... Они попали в нее, мерзавцы... Попали... Мерзавцы! Но что я? Я молчал и дрожал, словно трусливый щенок...
- Госпожа-а-а-а!!! - раздался откуда-то отчаянный крик мальчишки, который, казалось, потерял в эту секунду все-все на свете, что у него было. А душа рвалась Ей на помощь. Душа рвалась и я рванул вслед за ней, выскакивая из-за шлюпки, не помня себя. Я проскользнул мимо сражающихся солдат, мимо всех этих здоровяков, раскрасневшихся от яростного боя и яростных воплей к Ней... Бледной и молчаливой, невозмутимой, словно не успевший растаять весенний снег. Вокруг свистели пули, но я их не замечал. Я бросился перед ней на колени и... и не знал, что делать. Руки мои застыли, а кровь шла из открывшейся раны несконаемым потоком. Она взглянула на меня... как-то слишком грустно и как-то слишком обреченно. Только не Она, только не моя госпожа, только не герцогиня будет смотреть так на своего пажа. Я не хотел в это верить, я смаргивал слезы, оглядывая ее и пытаясь понять, что нужно делать. Но я не знал, я не знал, черт подери, потому что мне никто ничего не приказал. Впервые в жизни я оказался свободен... И я возненавидел эту свободу. Трусливый и бесполезный щенок. - Госпожа... - прошептал я, не взирая на болезненный ком в горле. - Госпожа... что мне?.. Пожалуйста, скажи... Скажи... Но Она молчала, продолжая на меня глядеть. И ее взгляд начал мутнеть, слабеть и уноситься куда-то прочь... - Госпожа, умоляю, - всхлипнул я, неожиданно схватив ее за край одежды. - Ваша Светлость, пожалуйста, не бросайте меня... Я же один не справлюсь... Я же... Внезапно меня оттолкнул гигант Маркус, бросив меня на отчего-то влажный песок, и забрал госпожу с собой, к шлюпке. Песок был влажным от крови, от Ее крови. Я испуганно отстранился от нее, но не как от чего-то мерзкого, а как от чего-то святого, к чему нельзя прикасаться. Оглянулся: вокруг происходило что-то непонятное - люди убивали друг друга, стреляя, рубя, калеча... Столько злобы на лицах, столько ярости в этих резких движениях, почти каждое из которое заканчивалось вместе с чьей-то жизнью. И повсюду кровь... Но не эта, святая, а грязная и отвратительная. Я вдруг испугался, что их кровь смешается с Ее кровью и принялся судорожно закапывать небольшое пятно, оставшееся от герцогини, песком. Лишь бы только никто ее не коснулся, это все, что я мог для Нее сейчас сделать.
Неожиданно меня прервал чей-то приказ вернуться в шлюпки, и он меня, признаться, буквально спас - я перестал фанатично копаться в песке и бросился наутек. Нет, сначала я вернулся, забрав хозяйские пистолеты, а затем да, бросился наутек, к шлюпке...
-
классно пишешь!!
-
Вот! Не "Растянулась на песке" или "Рухнула камнем", а будто полуденное видение, плывшее над землей, плавно упала в мокрый от крови песок. Леди всё-таки! =)
-
Очень трогательно Вот они, чудеса дрессировки!
-
Это здорово... Очень...
-
Потрясающе!
-
Хорош
-
сочно.
-
Поплачь о ней (с)
|
|
|
|
|
|
|
|
Блэр привыкла просыпаться рано. Не потому что она любила первые лучи солнца или легкий, холодный бриз, овевающий палубу корабля. И не потому, что видела что-то романтичное в раскрашенном золотой пылью рассвета море. Скорее, ей просто доставляло массу удовольствия начинать приставать ко всем, кто начинал шевелиться на борту. Этот месяц прошел довольно активно для юной девушки, которую приключения манили, как мед пчел. Она успела достать почти каждого присутствующего на этом корабле, всовывая свой маленький носик везде, где ей казалось, могло быть интересно.
После полудня Блэр направлялась в офицерский кубрик, надеясь застать там Бэтти и попробовать ее, наконец, уговорить поучиться фехтованию вместе с ней. Все прошлые разы она успехов не добилась, но сдаваться была не намерена. И именно в этот момент ее уши разрезал крик: «Земля!». Замерев на месте, девушка тут же напряглась, словно пружина, и понеслась к борту корабля, вглядываясь вдаль. Когда она обернулась и увидела капитана – тот уже стоял в компании доктора Линча. Выпучив глаза, Деннис подлетела к ним и протянула руку в сторону земли. - Капитан! Там берег! Наконец-то берег! – Сказала она так, словно он об этом и не знал. После этого подлетев на радостях к Линчу (которого еще слегка остерегалась и пугалась), она схватила его за обе руки и несколько раз быстро встряхнула, при этом громко провозгласив: - Правда здорово, док? Мы, наконец, можем почувствовать твердую почву под ногами! А еще я слышала там можно встретить пиратов! После этого оставив доктора, попавшего под горячую руку, в покое, Блэр подошла к капитану вплотную и стала на цыпочки, заглядывая ему в глаза: - Я вас не прощу, если вы не позволите мне сойти на берег. Так и знайте. Мы с Бэтти отправимся прямо сейчас и… Резко сменив грозный вид на умоляющий, Деннис почти начала приплясывать рядом с мистером Горманом, но ответить ему так и не дала: - Я пойду за Бэтти. Мы будем тут через несколько минут, нет, секунд. Резко развернувшись, девушка со всей своей скоростью ринулась в офицерский кубрик, походу неловко зацепив стоящего рядом доктора Линча и уже на бегу оборачиваясь, звонко прокричала: - Извините!
Скатившись вниз, Деннис громко завопила, пытаясь определить взглядом месторасположение подруги: - Бэтти! Где ты? Там земля, Бэтти! Давай скорее на палубу, мы отправляемся гулять!
|
Месяц в море. Недели, проведенные на мерно покачивающейся палубе судна, бороздящего просторы Северной Атлантики на прямых парусах, день и ночь, благодаря попутному ветру, слаженной и умелой работе экипажа и, наверное, благоволящей этому судну судьбе. Линч занимался лечением своих коллег по офицерскому посту и простых матросов, то и дело стирающих руки об такелаж, бьющихся коленками и локтями об элементы палубы, да и вообще – на корабле достаточно мест и возможностей, чтобы очень нехорошо и сильно повредить самого себя. Линч находил время для отдыха. Порой, в отсутствии работы для своих рук, занимал их, как ни странно, другим, не менее важным, но более увлекательным занятием, перемежающимся с необходимостью работать головой. Конечно же, речь идет о шахматах. Иногда сходился на клинках с желающими фехтовать офицерами, чем доставлял невозбранное удовольствие наблюдателям. В основном, занимался только ему одному понятными исследованиями, писаниной в журнале и выпиской каких-то существенных деталей из многочисленных книг, хранимых толстым увесистым сундуком. Порой молчаливо застывал в позиции «мыслителя», глядя на розовеющий горизонт с заходящим на посадку солнечным диском, и измазанные угольками пальцы, держащие огрызок свинцового карандаша, застывали вместе с ним, не заканчивая свой удивительный марш по исписанному, изрисованному пергаменту с запечатленным на нем существом; существом, несомненно, фантастического толка, явно женского пола, хотя всё, что было на куске бумаги – всего лишь набросок, «скетч» с туманными очертаниями. И только сам Джеймс знал, кого рисует. Кто стоит перед ним, полыхающий буйными красками охры и янтаря в своем развевающемся на ласковом ветру платье. Глаза из серебра, карминовые губы. А на бумаге – всего лишь неоконченная мазня, грубый набросок, изображающий… Может быть, графиню? Герцогиню? Молодую, но вполне смышленую в медицинских делах Элизабет? Или, может быть, на нем застыла невысокая, худенькая, по-мальчишески стройная Блэр? Кто знает? Эти ученые люди, врачи, изображающие мудрецов - их так трудно понять. Особенно тогда, когда они занимаются такими неблагодарными занятиями, как фантазии на тему женской сущности. В картинках.
=============
- Капитан, ждите истерики, - сказал негромко Линч, поправляя портупею с оттягивающим ее клинком, - потому что, как мне кажется, вас ожидает целый ворох жалоб и пожеланий побродить по опасным джунглям хотя бы час-другой. Чует мое сердце, добром это не кончится, - стоя рядом с капитаном, смотрел на зеленеющий вдалеке остров. Радовался, как младенец, но не показывал это. Потому что истинный джентльмен всегда сдерживает свои чувства, а не скачет по палубе, как идиот. Хотя насмешливую улыбку Линч все-таки выдавил. Улыбку, отражающую удовольствие наконец-то увидеть сушу. Моря тоже иногда надоедают.
|
|
Каюта капитана/ Каюта врачевателя
Линч помолчал немного, будто бы стараясь обдумать и взвесить всё, что было только что сказано капитаном. И, действительно, взвесив, бортовой эскулап, спаситель жизней, лекарь и маратель бумаги в своем истинном великолепии, наконец, понял, что его жизненный выбор, ограниченный лишь врачебной деятельностью, был весьма и весьма правильным, прямо-таки верным со всех обозримых сторон. Потому что, если бы балом правил сам Линч, на корабле, скорее всего, поднялся бы бунт – никто не знает, что может ожидать такую скромную команду в северной части Атлантики. И голод, наравне с довольно прохладными погодными условиями – это еще не самое страшное. Лучше смотреть на порванные внутренности и переломанные конечности нескольких человек, чем отвечать за жизни пяти с лишним десятков. Линч в глубине души искренне посочувствовал капитану, чуть склонив голову. А когда опомнился, понял, что Горман задал ему вопрос. - Хм. Ну, трое вполне годны для службы. У четвертого внутренний перелом предплечья, так что ничего сложнее постельного режима и рассказывания баек остальным матросам посоветовать не могу, - помолчал, поглядывая то на капитана, то на его старшего помощника, - в принципе, это всё. Сэр. Если у вас больше нет… вопросов. То оставляю вас… хм… наедине с… - потерял мысль, - вашей картой, - почтительно откланялся, козырнув. И немедленно вышел. Когда оказался в своей каюте, то понял, как хорошо оказаться наедине. Хотя бы с картой. Но лучше, конечно, с гамаком. Выставленная на всеобщее обозрение полупустая бутылка компрометировала врача, поэтому он быстро отставил ее в положенное место. Потер глаза устало. Достал журнал. Письменные принадлежности. Выглянул в люк, отчаянно глотнув соленого бриза. Промокнул перо, похрустел страницами. И начал писать. «Пятница, 12 июля 1665 года. Атлантика. Неожиданная встреча. День, целиком и полностью вылитый из случайностей и неожиданностей. Происшествия, берущие своё начало то ли от неосторожности, то ли от зловредного рока, нависшего в море тяжким ароматом порохового дыма. Суеверный скажет: "Потому что на судне женщины!". К счастью, я не верю в мифы и собираюсь делать записи без предубеждений, исторически правильно и сухо. Поэтому... Началось всё еще ранним утром, когда солнце ласково пригревало еще свеженькую чистую палубу, а чайки свистели прямо над головами...» Скрип пера, хруст пергамента. И довольно странное, даже, я бы сказал, будоражащее воображение чувство, будто этот пушистый кот где-то рядом, сидит и наблюдает за каждым движением народного спасителя. Мохнатый мерзавец.
|
|
-
Котирую, например.
-
Девочка. Ага. 2 раза.
|
Последующая суматоха напоминала Блэр мельтешение рыб, пойманных в сети. Шум, гам, крики и перебранки, быстрые приказы и топот сапог. От этого болела голова и кружилась картинка перед глазами. Девушка сочувственно смотрела на остальных выживших, про себя решая, так ли уж хорошо им было выжить, оставшись без денег, вещей, а некоторым и без памяти.
Отужинав и оказавшись за самодельной перегородкой, Блэр поежилась и вцепилась в полотенце, как в самый драгоценный артефакт за всю свою жизнь. Девушка терпеть не могла холод, который навевал ей плохие воспоминания. Бросив косой взгляд на свою компаньонку по несчастью, она уже было открыла рот, чтобы заговорить, когда, наконец, пожаловало существо, смутно напоминающее парня. Увидев в его руках одежду, Деннис чуть было не издала ликующий визг и не кинулась на него с энтузиазмом охотника при виде чернобурки, но вовремя сдержалась. К тому же ее особенно разозлил взгляд этого щеголя, который позволил себе слишком пристальное изучение истерзанного тела девушки. Конечно, она не была какой-нибудь благородной госпожой и не имела десятигранную родословную, но все-таки она была девушкой и стерпеть такое бесцеремонное изучение своего тела просто так не могла. Бросив на пажа взгляд полный первородной ненависти, Блэр выхватила из его рук одежду, и испустила звук, похожий на шипение. - Спасибо за шмотки, очень «мило» с твоей стороны, – язвительно поблагодарила она пажа, и уже выпихивая его, скромно добавила: - Ты парень или девушка? Прости, в такой темноте тяжело понять… Ну, наверное, мы еще встретимся и у меня будет возможность узнать наверняка.
Выставив это существо, Блэр с детской радостью натянула штаны и оглянулась по сторонам. Обратив внимание на девушку, с которой их свела нелегкая судьба, Деннис неуверенно подошла к ней и осторожно сказала: - С тобой все в порядке? Тебе не нужен врач или что-нибудь… мм.. подобное… черт. Засмущавшись, Блэр на секунду умолкла. Она была язвительна с парнями, но всегда плохо знала, как вести себя с девушками. - Меня зовут Блэр Деннис. Раз уж мы оказались втянуты в это вместе, думаю, нам стоит познакомиться. И если тебе что-нибудь нужно, то проси, не стесняйся. В смысле… у меня, конечно, ничего сейчас нет, но.. может надо что-то принести.. арр… Вконец запутавшись в собственных словах, Блэр резко отвернулась.
|
-
Пальба на улице - это пять. И да, война началась :)
-
За что ты так о своей добрейшей госпоже?:)
-
+++к предыдущему комменту+++
*удар хлыстом* - Лижи ноги госпожи, жалкий слизняк!
________________________ Тема доминации раскрыта.
|
Джек, вальяжно прогуливаясь по палубе, хотел, конечно, помочь несчастному мальчишке, но его опередили, и офицер, фыркнув, прошёл мимо, справедливо (по крайней мере, для себя) решив, что его помощь здесь только помешает. День шёл вполне обыденно и даже скучновато. Веселей становилось только во время тренировок. Солдатни своей. Вот это было весело, да.
Джим, пафосно отбросив шляпу (прилетавшую ровно в ручки Максу), отбирал у особо нерадивого рядового мушкет (оружие напоследок "легонько" било прикладом владельца). И... И затем неопытный глаз мало чего мог разобрать. Лыбящийся офицер морской пехоты, словно играя пальцами на оружии, комментировал свои действия громкими, резкими выкриками: "Prime and load!", "Handle!", "Prime!", "About!", "Draw!", "Ram down!", "Present!" В конце концов, мушкет был заряжен и готов к стрельбе. Роунж вскидывал оружие прикладом к плечу и целился в кого-нибудь из своих солдат. Проделывал он эту короткую операцию за доли секунды, так что "счастливчик" обыкновенно получал весьма острые ощущения. А Джек, видя страх в глазах своего подчинённого, громко, извините, ржал и прикладом бил "маменькиного сынка" в живот. Мушкет отдавался владельцу. Шляпа забиралась у Макса. Первая тренировка за день заканчивалась обыкновенно тишиной и удаляющимися шагами офицера. А вот вторая и третьи (на которые попадали чуть более радостные и бодрые морпехи) заканчивались даже и аплодисментами, которые были искренне приятны Роунжу. Впрочем, радость свою он испытывал скрытно, не желая показывать рядовым излишние эмоции. Лицо его ограничивалось широкой, доброй и одновременно хмурой улыбкой.
Так или иначе, в данный отрезок времени, что окружает нас подобно океану, окружающему "Отважный", на лице капитана морской пехоты улыбки не было. До одного момента. В этот, скажу я вам, действительно очень примечательный момент, капитан судна отдал приказ двигаться к терпящему бедствие кораблю. И в этот момент Джек улыбнулся. Улыбнулся, потёр руки, ударил себя по щеке, спугивая видение, если это было оно. Но миражом горящий корабль не был. Улыбка стала ещё шире. Через мгновение на нижней палубе послышались шаги, что было предисловием. Затем раздался скрип двери, что было вторым тревожным знаком. Наконец, две холодные офицерские лапы опустились на тут же испуганно сжавшиеся плечи Кевина. И офицерская нога, в единственном числе, ловким движением сбросила кружки, кости и доску со стола. Одним ловким движением. Военная выучка, мать её. - Всем встать! Игры прекратить! Форму надеть и расправить! Оружие взять! И на палубу, девочки, - марш! - Могучий английский голос разразился серией выстрелов, в свою очередь, порвавшей всю атмосферу дружелюбия, тишины и братства в помещении. Закончив с приказами, офицер приступил к наблюдению за их исполнением. К активному, скажу я вам, наблюдению. И эффективному, да.
Через три минуты чуть побитый отряд королевской морской пехоты ровненькой шеренгой стоял на верхней палубе. Капитан королевской морской пехоты, погладив бородку, прошёлся вдоль строя. Остановился как раз между Вингсом и Биарсом. Бедняги. Они пострадали больше всех. Ведь это именно их смена сейчас дежурила у дверей дамских кают: - Веселей, мои любвеобильные английские засранцы! Бабы будут потом! Потом, слышите меня?! - Вопрос был обращён уже ко всем десяти бойцам.- Бабы будут потом, девочки. У нас сейчас грабёж. Т-то есть,- яростно закружив головой, Джек поспешил исправить ошибку,- война! Мы движемся к судну, неизвестно, дружественному или вражескому. Если это друг - мы должны помочь ему справиться с пожаром и спасти выживших.- Офицер на мгновение утих, поглядел на пылающий, аки факел, корабль. Хмыкнул.- Если это враг - мы должны докончить начатое нашими друзьями. Вот так вот. Если на корабле будут бабы... А что, почему бы им там и не быть? Можете, в общем, порезвиться. Огонь, вода, романтика! - Роунж, замолкнув, обдумал то, что сказал. Покачал головой. Решил, что чуть переборщил.- Короче. Ждёте моей команды на верхней палубе. Кто сунется вниз вздремнуть, аль на высокородных особ поглядеть - заставлю идти в бой голыми. Всем всё ясно? Разойтись!
|
|
Выскользнул. Упал. Не удержал. Всё. Парень с шумом, пенными брызгами соленой воды и криком с палубы ушел под воду, подняв на борту корабля так называемый аврал – лейтенант, скомандовав на воду шлюпку, тут же ринулся вниз, прямо с борта, и сердце джентльмена, и так уже разогнавшееся до скорости «неплохая встряска», ёкнуло одновременно, точно в унисон с каким-то ехидным, бурчащим в голове судового врача голосом: - Ну затянет же под руль, глупец! С кормы же прыгать надо! – впрочем, комментировать, да еще и в мыслях, может каждый дурак, а набраться смелости для такого, пускай и глупого, но все же отчаянного и смелого прыжка – это вам не красавиц угольками малевать. Наплевав на все свои рисунки, ворохом шелестящие в ударившейся о палубу папке, док незамедлительно рванул вниз, чтобы предупредить капитана, ибо стоять на месте ему не пристало. Скоро всё разрешилось. И мальчишка, и первый лейтенант держались на воде бодрячком – правда, юноша упал в обморок в лодке, как успел заметить Линч. Вот пошла ведь молодежь, - ругнулся про себя Линч с притворной злобой, тем временем с внимательной осторожностью оглядывая обоих потерпевших, опробовавших прибрежные воды туманного Альбиона на температурный баланс. Судя по слегка постукивающим зубам Кавилла – вода сегодня не для купания. - Хорошо, мистер Горман, - Линч был неподалеку, и сразу же приступил к беглому осмотру раненой ноги лейтенанта – кровоточит, будет синяк. Попал под руль, разумеется. Хорошо, что не затянуло под днище при развороте – даже подумать страшно, что могло произойти в таком случае. - Отнесите мистера Кавилла в лазарет, джентльмены, - серьезно и очень громко сказал Джеймс, переходя к парнишке – до сих пор не очнулся. Разорвал куртку, с шумом отлетели пуговицы. То же и с рубашкой. Приложил ухо к грудине. Сердце работает. Пульс проверил. Все в порядке. Просто шок. Хотя шок «просто» не бывает. Потер мокрыми солеными пальцами щетину в области подбородка. И не крепко саданул по молодецкой щеке, чтобы привести в чувства юношу, которого стоит держать подальше от фальшборта.
|
|
|
|
|
|
-
Живи уж как-нибудь =)
-
Здорово, Сава)
-
Бесподобно
|
|
|
|
|
|
|
|
Твердым энергичным шагом, молодой Кристиан шел по мощеной темным камнем широкой торговой улице по направлению к порту. Обычно полностью заполненная праздно-шатающимся народом, улица была почти пуста в столь ранний час. Торговцы только-только начинали открывать свои лавки и кроме них здесь можно было встретить лишь небольшие компании подгулявших матросов, возвращающихся на свои корабли, да некоторое количество вечно спешащего рабочего люда. На этом довольно-таки сером фоне высокий юный мичман в идеально скроенном нарядном мундире выглядел как морская чайка среди скворцов и галок. Неудивительно что две хорошенькие белошвейки, с неподдельным интересом обсмотрев его с головы до ног, тихонько защебетали между собой, то шаловливо закатывая глаза, то скромно опуская их долу. Заметив это, Кристиан элегантно отдал им честь и улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой - он был в прекрасном расположении духа. Да, сегодня у него и впрямь был замечательный день, ведь в этот раз он шел в порт не для того, чтобы, по обыкновению, вдохнуть свежего соленого воздуха и полюбоваться на стоящие на пристани военные и торговые корабли. Сегодня он собирался взойти на борт одного из них и отправиться наконец в долгожданное плавание к далеким берегам, а также, если на то будет Божья воля, сдать успешно экзамен и стать лейтенантом королевского флота...
Этим утром Кристиан поднялся очень рано, но, несмотря на это, вся семья Флемингов собралась в гостиной чтобы проводить его в дорогу. Отец был очень серьезен. Причем чувствовалось что за суровой сдержанностью престарелый барон прячет искреннюю заботу и разрывающую его сердце горечь разлуки. А от пронзительного взгляда матери у Кристиана к горлу подкатил комок и в груди возникло острое щемящее чувство. Ее глаза были полны бесконечной и абсолютно безусловной любви, в которой казалось можно было плавать, как в море и никогда не достигнуть берега... Отец кивнул слуге, что стоял поодаль с массивным футляром в руках. Тот подошел к ним и открыл крышку, держа футляр перед собой. В нем, покоясь на черном бархате лежала позолоченная сабля около метра длиной с изысканной гравировкой на лезвии и их родовым гербом. Прекрасное оружие дворянина. - Сын мой, - торжественно произнес барон Флеминг - я заказал ее для тебя у одного из лучших лондонских оружейников. Носи ее с честью, достойной нашей семьи. С колотящимся от волнения сердцем, Кристиан поклонился отцу и принял благородный клинок. Сморгнул подступившие слезы и пытаясь преодолеть дрожь в голосе, проговорил: - Мама, отец, я... Я всегда буду помнить о вас, о том чему вы меня учили и.. буду очень скучать... Затем обнялся в последний раз с родителями и братом. - Помни что мы все любим тебя и гордимся тобой. И каждый день будем молить Господа о твоем благополучии и возвращении - напутствовала его мать, крепко расцеловав на прощание. А потом они вышли на улицу и еще долго смотрели ему вслед, пока он не скрылся за поворотом.
Увидятся ли они когда-нибудь снова? Вспоминая по дороге лица родных, Кристиан чувствовал внутри себя тепло их любви, и у него появилась уверенность что она, как высшее благословение, сможет охранить и спасти его от всех бед, какие только могут приключиться, и даже от смерти... Тем временем впереди показался порт. Чайки кричали и кружились над высокими мачтами, а по пристани как муравьи сновали туда и сюда матросы с мешками и бочками. Ноздри затрепетали от дуновения свежего бриза и губы тронула счастливая улыбка - скоро он снова увидит бескрайние морские просторы. Приосанившись Кристиан взошел по трапу на палубу "Отважного" и опознав среди наблюдающих за погрузкой людей капитана направился прямо к нему. Вытянулся по струнке, отдал честь и приподнятым голосом доложил:
- Капитан Горман, сэр, Кристиан Флеминг, мичман, прибыл для прохождения службы.
-
*утер сопли* красотища-то какая!) надеюсь, тебя подстрелят, и мне придется тебя лечить ^_^
-
Я вас с доктором в отдельную локацию выпинаю =)
|
Доктор, поочередно познакомившись с каждым офицером, - мичманам и боцману он подал руку для приветствия, предварительно представившись, старпому и капитану лишь учтиво кивнул, - решил отправиться в свою каюту, которая, по причине нехватки места на судне, сразу же становилась лазаретом, приемной и операционной в особых случаях, а случаи, как известно, бывают не только всякими, но еще и особенно тяжелыми. Типун вам на язык, мистер Линч, - упрекнул он сам себя, откланиваясь и направляясь в кормовую часть судна. Узкий проход, небольшая деревянная дверь, свежеокрашенная и почти не скрипевшая петлями при, собственно, ее использовании – и вот он, новый дом. По крайней мере, на месяц. Каюта площадью в несколько квадратных метров; справа от входа - койка в виде подвешенного на двух искривленных гвоздях гамака – с виду, очень даже крепкого, с подстилкой; столик, будто бы прилипший к одному из углов, слева от входа, на нем – латунный подсвечник с блеклым и растаявшим, а ныне застывшим в нелепой изогнутой позе огарком; небольшой шкафчик в дальнем левом углу каюты, рядом же с ним уже расположился личный рундучок врача, чудом уцелевший в руках неумелого матроса. Увесистого ящика с медикаментами на месте не было – значит, унесли в трюм. Не важно. Сейчас мне он без надобности, - подумал Джеймс, пройдясь по каюте, вдохнув запах просмоленной древесины, которым так и тянуло от отремонтированного судна. Он выглянул в иллюминатор, распахнул его ловким движением и впустил свист и гиканье чаек, скрип такелажа, аромат соли и свежей рыбы внутрь своего маленького мира – замер, застыл, прислушиваясь к своим собственным ощущениям. Ощутил себя тем, кем должен быть. Тем, кем быть хотелось. Моряком. «И понял он, что это хорошо» - вдруг вылезла на ум богохульная фраза, из-за которой Линч ехидно ухмыльнулся и хохотнул. Достал из-под столика табурет, уселся на него поудобнее и протянул руки к своему рундуку. Отворил его ключом, что всегда лежит во внутреннем кармане кителя. Выудил из кипы бумаг и книг увесистый журнал в твердом переплете, с выцветшей и покарябанной кожаной обложкой. Достал чернильницу, открутил крышечку, промокнул перо. Открыл журнал на закладке – там, где была запись об окончании службы на барке «Превосходный». Мягким и уверенным движением пера увековечил сию надпись темно-синими чернилами на желтоватой бумаге, пахнущей морем: «Четверг, 11 июля 1665 года. Ливерпуль, Сэндон Халф Тайд Док. День прибытия на судно "Отважный". Хмурое утро быстро развеял северо-западный ветер, и в порту меня уже ожидал, облитый утренними лучами восходящего солнца, красавец-бриг…» Скрип пера, то по стеклянному дну чернильницы, то по податливому пожелтевшему пергаменту прерывался лишь тогда, когда крик парящих в небе чаек усиливался, сливаясь в приятный шум вместе с шорохом бьющихся об борта волн – видать, старик-рыбак выудил большой улов, и теперь белесые бестии неистово выпрашивают у него свою долю.
-
Здорово. При таком количестве изысканных подробностей со страхом жду описания какой-нибудь операции))
-
Плюс. Просто плюс.
за исключением гамака, ну да ладно :)
-
Истиный Доктор) чувствуется атмосфера, так что безоговорочный плюс.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
не факт... "- Подсудимый, вы уже привлекались за продажу поддельного эликсира бессмертия? - Да, Ваша честь. В 1745, 1869 и 1913 годах!"
-
ты точно не проживешь эти пару десятков лет :)
|
|
|
-
злой ты.
-
В модулях Морте есть цензура. Вы о ней тоже скоро узнаете.
-
Ультимативная цензура. Кровь, мозги и расчлененка.
-
Ыч! жОстко!
-
Найбодрейший охуенчик
-
От это номер! Такой кайф обломали.
-
Внезапно.
-
Шикарно!
-
Это по-нашему))))
|
Каждая косточка ломит и болит, тупыми позывами разносясь по телу. Эта боль не такая, какую можно испытать и забыть. В ней многовековые муки, забытые временем и заглушенные вечностью. И пошевелиться не так просто, как кажется. Тело забрали, украли движения, высосали силы, которые текли по венам. Сердце бьется осторожно, медленно, неохотно. У него был длительный перерыв, от которого совсем не хочется отходить. Неустанный орган делает стук, затем второй, а потом замирает, пугающей тишиной разносясь внутри. И Нечто понимает, что так нельзя, что это неправильно. Но не успевает испугаться – словно в насмешку, сердце делает еще несколько ударов, чтобы замереть опять. Эта странная борьба не прекращается и от нее может отвлечь только покачивание из стороны в сторону тела, превратившегося в мешок с костями. Громкий грохот и стук кажется привычным. А твердая поверхность, на которой покоится тело – ледяной.
Пузатый, глазастый автобус когда-то был определенно желтый. Остатки яркой, жизнерадостной краски еще можно различить в некоторых местах обшивки. Все другое же пространство заполнила черная гарь, копоть и ржавчина, немилосердно изуродовав машину. Колес и вовсе нет, на их местах деревянные палки острыми краями втыкающиеся в воздух. Стекла потресканные, мутные и заляпанные черными слюнями. В некоторых местах их и вовсе нет, зато прорехи любовно заклеены темно-красной липкой лентой, которая хорошо сочетается с желтыми остатками краски. Внутренности машины выглядят еще более печально. Некогда зеленая дорожка между рядами сидений теперь покрыта добротным слоем пыли. Поручни, проходящие вдоль автобуса, превратились в ржавые конструкции, с которых свисают длинные пласты паутины, покачивающейся в такт движению. Стены заклеены желтыми, выцветшими газетами. Обивка сидений разорвана и выпотрошена. Куски поролона то и дело попадаются на глаз. В самом конце средства передвижения двойной ряд кресел смачно обкусан, создавая впечатление, что тут побывал автобусоедный динозавр. Одна дверь вначале закрыта, а между ручек вставлена крепкая деревяшка из невероятно белой, режущей глаза своим цветом, коры. Место водителя вакантно. Руль спокойно висит в одном положении, как и педали, намекая на то, что автобус, по всем законам механики, должен стоять на месте. Но он не стоит. Он несется на всех скоростях, подрагивая и встряхиваясь. Несется так, как может нестись машина по скалистой, каменной местности, виляя между холмов. Но за окнами совершенно иная картинка – темные облака, отяжелевшие, ртутные, висящие над и под автобусом. Убогая серость, смешанная с живой темнотой. В довершение ко всему по стеклам хлещет дождь. Густой, резкий и порывистый. Его капли напоминают застоявшееся молоко. На четырех передних сидениях расположились Люди. У окна, прямо за местом водителя, сипло дремлет и клюет носом совсем юная девочка. Шапка ее русых волос со светлыми прядями в избытке припорошена пылью. Руки сложены на коленях, как у послушной ученицы. Рядом с ней сидит привлекательный мужчина, развалившись на сидении так, словно это царский трон. Его голова откинута назад, рот полуоткрыт. Одна рука свисает с кресла, занимая часть прохода, а вторая спокойно и правильно лежит на колене девушки. На соседнем месте, близком к проходу, свернувшись и поджав под себя ноги, умещается одинокий парень. Почему одинокий? Это сказал бы любой, кто смог бы на него посмотреть. Впечатление потерянного ребенка, заброшенного и забытого родителями. Его руки обнимают колени, ноги прижаты к груди. Вдоль конечностей проходят желтоватые бинты, хорошо сочетающиеся своей ржавчиной с поручнями над его головой. Рядом с ним полулежит молодой юноша, прислонившись лбом к холодному стеклу. С его головы осторожно, медленно и неуверенно стекает маленькая, тоненькая капля крови. Руки, вцепившиеся в колени, обильно покрыты черной жидкостью.
|
-
чтобы не вырвался, скотина такая... Улыбнуло =)
-
сам напал - сам и спасайся. сегодня я осознал эту истину =)
|
|
|
|
|
|
-
Её зовут "Элинор" =)
-
Литания хороша :)
|
|
|
Комиссар, не отрываясь, смотрел на эльдарку. И видел, как часто вздымается и опускается при дыхании грудь девочки, видел муку на её лице, стиснутые от боли зубы, глаза, в которых блестели слезинки. Феллиада понял, что ксенос не будет стрелять, если её не спровоцировать. Потому что всё, что она сейчас хочет, это убраться отсюда. Желание было буквально написано на её лице. Складывалось впечатление, что это место высасывало из неё силы. Адамус заметил, что эльдарка не применяла псионику. Неужели виной тому атака предателей-Астартес, отмеченных Слаанеш?
Продолжая держать комиссара под прицелом плазменного пистолета, девочка сделала несколько шагов назад. Глянула через плечо на лежащего у стены Краска и жестом приказала ему убираться с дороги. Развернувшись к гвардейцам лицом, она пристально отслеживала их движения, наблюдая за комиссаром лишь краем глаза. И поэтому была готова к выстрелу Алеоса. Лишь один Феллиада знал, что "призраки" имеют дело с тёмной эльдаркой. Лишь один он знал, что тёмные эльдары своей ловкостью и реакцией превосходят даже эльдар искуственных миров. Рядовой пират "тёмного племени" по боевым качествам ничуть не уступает тренированному воину Аспекта. А этот ксенос, несмотря на свой юный возраст, явно не была рядовой. Только сверхострое восприятие, нечеловеческая ловкость и воистину молниеносные рефлексы спасли эльдарку от верной смерти. Алеос попал точно в цель, но... девочки не было на том месте. Она в буквальном смысле исчезла. Однако только Гант, Краск и Рикл заметили на мгновение блеснувшие серебром волосы где-то в районе двери, ведущей к служебной лестнице.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Штайнер открыл глаза. Он лежал лицом вниз на лестничной площадке, на самом краю, каким-то чудом не скатываясь вниз по второму пролёту. Голова была в таком состоянии, будто Пауль накануне выжрал пол-литра спирта без запивки и закуски. Мельтаган давил на спину сильнее, чем ящик со снарядами для “главного калибра” Леман Расса. А всё тело превратилось в один огромный синяк. Будто по нему прошлась рота Астартес. Астартес. А ведь, между прочим, один из этих грёбаных ублюдков свалился, как с нег на голову, засыпал всех стеклянными осколками, а потом схватил Штайнера и швырнул его куда-подальше, как какой-то игральный мяч. Пауль попытался встать на четвереньки. Но стоило ему это сделать, как левое плечо резко вспыхнуло болью. Рука подкосилась, ветеран потерял равновесие, невольно покачнулся вперёд, заваливаясь большей частью тела на лестницу… и с громкими матами съехал вниз по пролёту, пересчитав подбородком каждую ступеньку. Правда, сбился на шестой. - Спасибо тебе, Император! - со злобной иронией в голосе проворчал Штайнер, чуть приподнимая голову и думая про себя “Хорошо, хоть, шлем на голове был. Сейчас бы весь хобот вывернуло.” Тут что-то резко ткнулось ему в затылок, долбанув мордой об пол, и сразу отпустило. - СПАСИБО, ИМП… - рявкнул, было, Пауль, поднимая голову. И увидел ту самую, красивую задницу и роскошные серебристые волосы остроухой эльдарки. Очевидно, маленькая бестия улепётывала вниз по лестнице и по ходу наступила на голову Штайнеру. “А ведь могла и добить,” - подумал гвардеец, - “с её-то варповой ловкостью… могла прямо на ходу воткнуть кинжал в шею и преспокойненько бежать дальше.” Приятное ощущение в районе паха, возникшее при виде изящной фигурки, заставило Пауля подняться на ноги. Он догонит эту девку! Догонит, во что бы это ни стало и тогда… посмотрим, что тогда.
Рин продолжала волочить Кенига в сторону служебной лестницы. Как вдруг дверь туда открылась, и на пороге возникла... эльдарка. Та самая. Не обратив никакого внимания на девушку, ксенос юркнула в ближайший коридор.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Рэнди прыгает и за две секунды до конца отсчета на табло наживает кнопку, видя в то же время как лезвие пронзает Остапа. Рикл скатывается к трупу инопланетянина, попадая в поле, и закрывает глаза. Жизнь проносится перед ним, это конец. Ноль, сейчас взрыв, вот сейчас. Тут он чувствует прикосновение к своей коже морозного ветра, мокрого снега и открывает глаза.
Рикл огляделся. Это оказалась вся та же снежная пустыня перед бункером. Белый снежок крутился на фоне ярко-оранжевых выхлопов из жерла ракет, которые уходили в серо-голубое небо, разрывая серые бесчувственные облака. Спасительницы(или палачи) человечества уходили все выше и выше, скрываясь из вида и оставляя лишь раскаленный и дымный след в воздухе. Они направлялись туда, где два объекта закрывали родину Ренди от солнца, укладывая на нее ровную тень, уходили туда, где было больше 4 миллиардов людей, собранных в целях получения энергии и подопытного материала. С виска снайпера стекала тонкая струйка крови, все тело ломило очень сильно, но он внимательно следил за небосводом. Как раз в это время кучевые облачка стали расходиться, предоставляя возможность улицезреть все могущество антивещества и подрыв всей экспансии межгалактических захватчиков.
В мгновение ока бнукер взлетел на воздух, из шахты вырвался сгусток пламени, означавший, что все то, что было внутри, поглащено адским пламенем и попадает навеки в небытье.
Светящиеся точки уходили все выше и выше. Дойдя до теней на солнце, точки пропали, но только на секунду, ибо сразу же появилась еще большая тень, расползшаяся почти по всему небу и закрыв на несколько секунд от солнца все живое. Рикл провел по своему лицу рукой, мокрой от снега и почувствовал, как на кожу попали лучики солнца. Было приятно ощущать энергию, исходящую извне, которая подняла приятную теплую волну и прошлась ею по всему организму. Солдат встал и направился к вертолету, шаркая ногами по новому снегу, он хотел уйти отсюда далеко-далеко....
*Прошла неделя*
Сидя в натопленной лачуге в лесу, Рикл стал слышать пробивающиеся в эфир, сообщения от разрозненных отрядов EDF и мариновцев, которые повсеместно вступали в столкновения с инопланетянами и часто выходили из них победителями. После взрыва кораблей-маток, разбрасывание сонных частиц прекратилось. Снайпер сидел и записывал все свои воспоминания о том, что с ним произошло...заканчивалась первая тетрадка. Перед ним на столе лежали два пистолета, спасших ему когда-то давно(как сейчас казалось) жизнь в узких проходах базы с ЦУПом. Природа стала регенерировать, проснулись животные, очнулись гражданские, появились пророки, политики и другая нечисть.
* Прошло два месяца *
Восстановлена разрозненная государственность. Добыча необходимых ресурсов восстановлена, остались небольшие очаги инопланетян, которые подавляются или вылавливаются спец. натренированными отрядами на основе EDF. Люди получили огромное количество всевозможных благ на душу населения и празднуют победу, не смотря на потерю 90% населения. Потом, как и во все времена на протяжении истории, начались конфликты, так как единого лидера нового так и не признали... но это уже совсем другая история.
|
|
|
-
от ща кто-то огребет (с) =))))
-
"взяла и мужика у меня увела")))
-
Ты будешь моим новым бойфрендом, кот
|
-
за булки
-
О_О
-
Альфа-печаль в мыслях его
-
Кацман - человек! В него веришь... Браво.
-
Жесток мир. Иногда даже ещё более жесток, чем кажется.
-
Да. Кацман, старина, не подведи.
-
Хм. +
-
проникает
-
эпичность и мощь
|
-
ну-с, с почином :)
-
Добро пожаловать)
-
Мило, мило! +1
-
и мне понравилось)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Аколиты один за другим покидали зал. Их шаги буквально тонули в тишине помещения – пока кто-то их них шел в группе, каждый шаг раздавался четко и, казалось, разносится по всему залу. Но стоило отстать хотя бы на пару метров, и идущие впереди превращались в призраков, в полумраке бесшумно плывущих по полу.
Зал был больше, чем казалось с самого начала – или же двери, сквозь которые аколиты вошли в зал, был расположены ближе к столу, чем та, к которой пролегла дорожка из света. Оказались необычными и стены зала – изначально производившие впечатление абсолютно гладких, в действительности они состояли из множества сегментов, в свою очередь объединявшихся в секции. И никак не удавалось избавиться от впечатления, что вся конструкция подвижна, и в случае необходимости способна блокировать помещение, полностью изолировав его от остального корабля.
Но пока такой необходимости не возникало, и зал можно было покинуть через дверь, ведущую в специальный шлюз. Она оказалась гораздо больше, чем это показалось в самом начале – ее размеров было достаточно, чтобы сквозь нее мог пройти благословенный Астратес, и некоторые из аколитов никак не могли отделаться от впечатления, будто в незапамятные времена не раз и не два стальные сапоги легендарных Ангелов Смерти перешагивали через этот порог.
Мелфон чуть задержался, чтобы по ослаблению неприятной ауры, вызывающей чувство, граничащее с головокружением и тошнотой, но не являющееся ни тем, ни другим – а чем-то, недоступном обычным людям. Ощущение пустоты – нарушающей координацию, путающей мысли, действующей даже на самые базовые функции организма. Как будто бы они лишились одного из органов чувств, на который уже давным-давно привыкли полагаться – в памяти всплывала ближайшая ассоциация, первое в жизни пребывание в условиях нулевой гравитации… Сходные ощущения испытывала и Бриана – причем чем ближе она подходила к шлюзу, тем сильнее они становились. Внезапно головокружение и тошнота стали такими сильными, что она почти не ощутила толчок в плечо. У самой двери ее обогнал, задев плечом, тот самый стрелок – и до того, как помещение поплыло у нее перед глазами, а подсознание и вестибулярный аппарат потребовали срочной остановки и передышки у стенки рядом с дверью, Сайфер показалось, будто на губах мужчины промелькнула кривая усмешка.
Когда все аколиты оказались в шлюзовом помещении, пол помещения ощутимо завибрировал, и, с на порядок более громким, чем было слышно в зале, гулом, дверь выехала из паза и закрыла дверь. Вздохнули герметические затворы, и на несколько секунд стало тихо – слышно было лишь людское дыхание. В основном ровное, но у псайкеров, которые, даже встав подальше от подозрительного стрелка, медленно приобретали нежно-зеленоватый оттенок, оно становилось отрывистым и сдавленным. Примерно тридцать секунд спустя все в комнате почувствовали легкое головокружение, а сенсоры аугментики подернулись рябью помех – продлилось это не больше одной минуты, после чего дверь, судя по всему, ведущая в глубины корабля, начала медленно отъезжать в сторону.
Аколитов уже ждали – фигура в красных одеждах с символикой, с головой выдающей их обладателя как жреца Омниссии. Посвященные в тайны культа поняли, что перед ними Кибер-Провидец – адепт тайного знания Культа Бога-Машины. Обычному человеку он мог бы показаться практически нормальным – только его лицо и лысый, полностью лишенный волос череп, были покрыты электротатуировками, да нижняя челюсть, полусокрытая высоким металлическим воротником с выгравированными строчками бинарного кода, была заменена стальным имплантатом. Это и в сравнение не шло с заменами, которым подвергают себя большинство техножрецов, чуть ли не в первую очередь лишая свое лицо всякого сходства с человеческим, и полностью заменяя его сверхфункциональной аугментикой. На первый взгляд – но внимательный наблюдатель понял бы, что и в самом деле – ни о каком сравнении речи быть не может. Лицо являлось идеальной искусственной маской из синтеплоти, а из биологических компонентов в священнике Омниссии вряд ли осталось что-либо, кроме нервной системы.
Над правым плечом техножреца висел в воздухе сервочереп. Левый глаз ярко-красным фоторецептором пристально смотрел на аколитов, а в правом находилось крепление оканчивавшегося чернильным пером длинного тонкого суставчатого манипулятора, который сейчас что-то записывал на свитке, держатель которого заменил черепу нижнюю челюсть. Несколько пятен от чернил уже расплывались по полу, и к ним подползало какое-то паукообразное кибер-существо с явным намерением оттереть его жутковато выглядящей щеткой.
За левым плечом стоял сервитор, руки которого были заменены сотнями механодендритов универсального назначения. Сейчас эти механические щупальца спелись в одну сплошную поверхность, вызывавшую ассоциацию с рядом параллельно положенных змей, на которой лежало несколько загадочно выглядящих устройств, отдаленно напоминавших миниатюрные вокс-кастеры.
- Приветствую вас, аколиты. Мое имя – Главиус, и Магос Гавильон… – Это имя он произнес с удивительно четкой для заменившего голосовые связки аугментикой техножреца интонацией, выражавшей смесь уважения, обожания и страха. - …по поручению вашего хозяина приказал мне служить вашим проводником и помощником на время вашего пребывания на "Exquisotor"…
Его слова на некоторое время прервались гулом – стены шлюзового помещения начали сдвигаться. Спустя десять секунд они сформировали проход, по ширине не превосходящий дверной проем, а через пятнадцать сомкнулись. Терпеливо выждав, пока шлюз за спинами аколитов превратится в герметичную стену, абсолютно сливающуюся со стенами, Главиус продолжил.
- Прошу вас проследовать за мной в отведенные вам покои. Магос приказал передать, что выбор, данный вам, нужно сделать не позднее, чем через три часа. Если выбор не будет сделан, или не окажется подходящего кандидата, то он будет вынужден не ограничиваться базовыми энграммами, а полностью заменить одному из вас личность. Кроме того, я должен вас предупредить, что помимо вашей группы, существует две резервных, находящихся на этом корабле. Дознаватель уже провел их инструктаж, и они также ведут подготовку к операции. Однако, насколько мне известно, розетты были выданы только вам – и ваша группа является приоритетной. Но если ваши показатели не удовлетворят Магоса Гавильона, существует инструкция Дознавателя, согласно которой ваши розетты будут перепрограммированы на других владельцев, и статус вашей группы сменится с основного на резервный. Полагаю, такой вариант развития событий вызовет разочарование Дознавателя в ваших способностях как аколитов и перспективах статусного роста в рядах Инквизиции. На протяжении 72 часов с этого момента я буду наблюдать за вашей группой и передавать полученную информацию Магосу, который проведет ее анализ и сделает заключение о вашей пригодности для данной миссии.
С этими словами техножрец направился вперед по коридору. За те тридцать минут, которые заняла дорога, аколиты прошли пару километров тоннелей, десятки комнат и несколько лифтов. Все вокруг них буквально жило таинственной механической жизнью – гудели провода электропередач, в полупрозрачных трубках проносились какие-то цилиндры, о чем-то пищали сервиторы, передавая сигналы в центр управления, вились роями серво-черепа, ползали сложные многосуставчатые механизмы, дышала гидравлика и доносился гул каких-то титанических машин, сокрытых за переборками… Это было царство чудес Омниссии – но, как ни странно, за всю дорогу им не встретилось ни одного представителя Адептус Механикус.
|
|
|
Женевьева сидела неподвижно, выдерживая сеанс "необходимой" темноты, а также раздражающую пустоту не усиленных ауспексом чувств - как бы она не относилась к чрезмерно непрактичным "спецэффектам" Дознавателя, повлиять на происходящее она не могла. А потому - пользовалась мгновениями спокойствия, дабы обдумать увиденное и услышанное. А полученная информация была странной. Инквизитор никак не сообщил, как некие Хайте - равно как и Ложные Пророки - относятся к зашифрованному стихотворному "знанию будущего". Пророчество... прокрутив его в сознании несколько раз, Женевьева вывела для себя, что "нечто глубоко скрытое пробудится, и выберется на свет, когда придет нужный момент". Момент неизвестен - следовательно медлить нельзя. Инквизиция, судя по словам Дознавателя, и не медлит - наоборот, спешит изо всех сил.. Как и они. Они. Команда. Впервые ей пришлось работать в команде не с сестрами, такими же как она, но с другими аколитами.. Ее выбрали. Одну из четверки, словно разом поднимая до невероятного первого уровня... но нет. Разумеется - саркастично хмыкнул ее внутренний голос. Теперь ее группа - люди. Вокруг медленно зажигался свет, а она по очереди переводила взгляд с одного на другого. Псайкер, один из слуг машины - ее "старших братьев", две странные девушки, выделяющиеся из толпы, - и наоборот, два совершенно обычных мужчины, которые наверняка с легкостью в ней теряются. Человек в белом шарфе - судя по невольному движению*, стрелок. Ей самой тоже хотелось ощутить на бедрах привычные пистолеты - но нельзя. Не время. А с коллегой по ремеслу позже можно будет познакомиться поближе.. Человек в шляпе и с аквилой на груди - похоже, священник, они чаще всего носят священные символы напоказ. Похоже, псайкер тоже недоволен "штучками" Дознавателя. Очень интересно... Осматривается, и кого-то ищет.
Золотая маска поворачивается к нему. Легкий кивок головой - приветствие равного равному.
Все быстрее погружаясь в привычные массивы человеческих интриг - многоходовых комбинаций, где каждый шаг мог содержать в себе два или даже три дополнительных смысла, - Женевьева коснулась пальцами конверта. Информация - вечная приманка, новые данные - и возможность планировать предстоящую миссию. В пенале, судя по всему - розетта. Ирония судьбы, розетта является показателем доверия к аколиту, и знаком его статуса - но доверяя тебе розетту, от тебя меньше всего ждут немедленного ее использования. Тайный орден, чье место - в тайнике под рукой, на тот крайний случай, который, надеются, никогда не наступит. Впрочем, Женевьеве чужды были ордена и знаки отличия кроме сестринских. Переломив печать, она открыла конверт...
|
|
|
|
|
-
Чорт, еще бы и комменту Зари плюс поставил, но это было бы уже совсем ненормально))))
-
Мне не жалко. Только чтобы сменить "Лучшее сообщение месяца" на главной. Задолбало оно.
-
И часто ты так...ходишь?:)
-
Был у нас однажды один паладин :) Всегда выполнял свои клятвы... Как-то раз он поклялся выполнить любое задание одного персонажа :) Персонаж в итоге дал ему задание... звучало оно как "А не пошел бы ты?" И паладин пошел... :)
-
Иди, иди тебе еще долго там бродить, и посылать будут часто) Бюрократия одним словом...
-
Краткость - сестра таланта :)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|