Личный кабинет: Soscrotch

Поезд, слегка покачиваясь, двигался вперёд. Иногда до пассажиров доносилось тихое, потрескивающее гудение, скрип и тяжёлые, глубокие удары, будто огромное сердце где-то в глубине механизма. Путь продолжался около 15, а то и 20 минут, после чего все почувствовали, как Харон начал сбрасывать скорость. Не было слышно скрипа тормозов или ещё чего, просто люди почувствовали, как их начинает тянуть в другую сторону ускорением. Механизм останавливался, достигнув таки, судя по всему, Кладбища. Прошла почти минута, и торможение, наконец, прекратилось, Харон полностью остановился, покачнувшись из стороны в сторону. Двери начали открываться, скрипя в пазах и медленно раздаваясь в стороны. Были видны пальцы Харона, которые схватились за края двери, повторяя тот же процесс открытия, который живые видели ещё на перроне.
Через щель, которая образовалась в двери, повеяло мокрым металлом, ржавчиной, непонятными, но явно химическими запахами и много чем ещё. Целая смесь разнообразных запахов, которые тараном прохаживались по носу, сжигали там села, уводили в рабство волоски и насиловали нервные окончания, оставляя за собой выжженную пустыню. Наконец дверь открылась, и живые смогли увидеть Кладбище. Именно так, с большой буквы К, так как размерами оно было больше, чем всё, виденное компанией до этого момента. Оно простиралось настолько, насколько хватало глаз, поражая и давя своими необъятными размерами, заставляя всех чувствовать себя мелкими и незначительными. Курганы, высотой с имперские многоэтажные бордели для бедняков, были усеяны мертвецами, мёртвыми механизмами, среди которых иногда проглядывались выбеленные временем человеческие кости и черепа (а иногда и совсем не человеческие), обрывки одежды и прочие признаки того, что в этом бункере живёт не только сумасшедший старик.
Снова донёсся странный голос Харона, гудевший как бочка:
-Мы остановились на Кладбище. На выход.