Голосование за ходы

Голова шла кругом. Казалось, что заколыхалась земля. Очень хотелось сесть. Лешат почувствовал, что стоит на пороге чего-то большого. Нет, огромного! Необъятного! Сейчас, вот прямо сейчас о нём пишут новую вису и подталкивают вперёд, мол, действуй, человечек и твоё деяние ляжет священными рунами на скрижали истории. Но не истории мира. И даже не истории викингов. Сейчас складывается твоя собственная история...

Казалось, в размышлениях прошло несколько минут, но на самом деле лишь секунды. Медленно, как во сне, Лешат подошёл к Игнвару, обхватил рукой его затылок и крепко прижался лбом к его лбу, глядя в глаза соратника. Теперь уже больше, чем соратника. Так ничего и не сказав (а к чему что-то говорить), вернулся к Ирии, на ходу делая надрез ножом на ладони и возвращая его за пояс. Подойдя к девушке аккуратно, одним пальцем приподнял ей подбородок и провёл рукой по её лбу, оставляя кровавый след. Затем оставил такой же след на лбу у себя.

- Ты моя. А я твой. До самого Рагнарока. Клянусь Одином, Вературюм. - Громко и отчетливо произнёс он. И хотя в глазах мужчины не было огня, они сверкали торжественным обещанием. - Мой брат Ингвар, воительница Ревдис и все боги Асгарда да услышат мои слова.

Сильная рука следопыта легла на плечо Ирии и чуть сдавила его. Мужчина сосредоточенно смотрел на дверь, но при этом совсем слегка, для неё, улыбался. Когда только успел одеться? Успел. Куртку, что с чужого плеча, надел, но не завязал - болтается на груди. Сапоги тоже остались на полу у дверей. За поясом уже поблескивает нож с широкой гардой, для защиты запястья. А в свободной руке зажаты оба топора. Один для метания, другой для сечи.

- Принеси мне сапоги и подай лук. - Негромко, но очень твёрдо произнёс следопыт, продолжая сжимать плечо Ирии и слегка её встряхнув.

- Ревдис, Ингвар. - Следопыт подбородком указал на дверь. - Мы ведь не станем прятаться за стенами дома, как загнанные животные? Выясним-ка кто там такой разговорчивый. Молчун, запасись огнём. Хозяйка, собери своё колдовство и подмогни нам.

- Ревдис.. - Смущённо произнес следопыт чувствуя, как губы растягиваются в улыбке. Пожалуй, стоило бы получать ранения почаще.

"Хочу, чтобы ты чаще улыбалась. Хочу, чтобы смеялась глазами. Хочу, чтобы то, что ты когда-то потеряла вернулось насовсем"

- Очень голодный. - Вслух произнес он, блаженно щурясь. Как будто ожидал, что его будут осыпать поцелуями, как делала это когда-то мама... Боги, как же давно это было...

А остальное он додумал уже прикрыв глаза. Но не переставая улыбаться.

- Все, Молчун. Закрепили. - Хрюкнул, подавившись смехом Лешат. - А никто даже и не догадывался, какие слова ты знаешь и как ты ими владеешь.

Как же здорово, что можно хоть на какое-то время забыть о том, что творится за порогом этого дома. Забыть о вечном холоде, живых мертвецах и всё редеющих рядах товарищей. Забыть о миссии...

Вспомнив о миссии, он слегка нахмурился и улыбка сама собой сошла на нет. Его кольнуло сожаление о Бьёрне, оставленном позади и погибшей Гейре.

- Я вернул тепло в этот лес. - Согласился Лешат едва ли понимая, что он сейчас говорит. Проведя рукой по лбу он обнаружил, что вспотел. Через несколько шагов он постыдно упал. Казалось, снег вокруг него таял с шипением. Но это конечно же только казалось. Руки онемели от холода, а дыхание выходило с хрипом. Кое-как поднявшись, он побрёл дальше. И еще не раз падал то на колено, то в снег. И снова упрямо поднимался. Прислонялся к деревьям и камням, собирался с силами и двигался дальше.

Всю долгую дорогу, наверное самое долгую в его жизни, следопыт молчал. Дошёл до какого-то дома, на мгновенье отшатнувшись в испуге от чего-то привидевшегося ему. Толкнул плечом дверь, заваливаясь внутрь и растянувшись на пороге (при этом, стукнувшись головой о притолоку) и хмыкнул про себя - вот и отряхиваться не нужно.

Снова кое-как встал и протащил едва слушавшееся тело до пылавшего очага.

- Мои товарищи. Они живы? - После долгого молчания голос едва его слушался, поэтому слова прозвучали как хриплое карканье.

Лешат кое-как сел. Сел и непонимающе, тупо уставился на гривну зажатую в руке. Покачал головой, хмыкая, и выпустил безделушку из руки. Похлопал в ладони, будто отряхиваясь от грязи.
- Я же сказал, что убил тебя. - Недовольно и настойчиво произнёс он. - И буду убивать столько раз, сколько понадобится.

И только, казалось, после этого обратил внимание на фигуру. Нет, не внимание, а взгляд. Не смотря на занимавшие его мысли, следопыт услышал всё, что ему сказали.
- Какой это кошмар? - Почти весело спросил он. - Отправил мёртвое мёртвым? А может оживил умрунов? А может напустил на путников йотунов?

Последние слова он уже выкрикивал. Жар никуда не ушёл и его затрусило. Неверными движениями мужчина подгрёб поближе медвежью шкуру и долго не мог взять в толк почему она не ложится на его плечи. Да и сидеть, оказывается, было не слишком удобно - лук так и оставался висеть на плече, упираясь в землю. В конце концов, следопыт закутался в шкуру и покряхтывая поднялся. Его тотчас повело влево. Боги знают, сколько сил пришлось приложить, чтобы стоять ровно... но в конце концов он выпрямился и широко расставил ноги, чтобы не шататься.

- Значит, в хижину? - Зачем-то переспросил он. - Значит, в хижину.

- А ты кто? - Уже на ходу задал вопрос так поздно пришедший в голову.

- Ну вот и свиделись. - Лешат аккуратно поворошил кости носком сапога. Он сумел слегка согреться, пока занимался драккаром - расширял лаз, согнувшись рассматривал внутренности, впрочем, не возвращаясь в "тюрьму" и несколько раз менял положение, разгоняя кровь. Но стоило вылезти обратно на холод, как он вновь стал замерзать. А ещё почти совсем перестал чувствовать раны, что было совсем уж плохим признаком.

- Что, старухи, издеваетесь? Видите меня? Точно знаю, видите. Смешно? - Кажется, он начал заболевать. Не смотря на холод, лоб покрылся испариной. Слова сами рвались с языка. Гривна, снятая с шеи мертвеца, обжигала руку.

- Я уже убил тебя, отец. Ты мертв. И будь ты проклят! О тебе не останется никакой памяти. Никто не выпьет за тебя здравицу. Пыль и труха - это твое настоящее и будущее. - Размахнувшись, он бросил вещицу обратно в драккар.

Обняв себя за плечи, он громко выругался, а потом хохотнул вспомнив, как грозился выпытать ответы у старух. Как все они храбрились и били кулаками в грудь. И где теперь они, неудачливые странники. А старухи как сидят, так и буду сидеть здесь вечно.

- И все таки, и все таки... - затанцевал на месте следопыт. Проголодаться он ещё не успел, но замёрз изрядно.

Лешат бил, колотил и трепыхаться до тех пор, пока не оказался на воле. С ненавистью взглянув на драккар, он коротко выругался и опустился прямо на землю, прислонившись спиной к какому-то дереву. Ведьмин лес... Следопыт не мог знать наверняка где он, но чувствовал это кожей. Он замёрз, был изранен, устал и уже, кажется, заурчал от голода желудок, но это определенно был ведьмин лес. Насквозь пропитанный злыми чарами и недобрыми пожеланиями воздух нельзя было ни с чем спутать. Лешат был здесь всего однажды, но навсегда запомнил это мерзкое чувство собственной... Мало значимости, что ли, когда вековые деревья с неприкрытой насмешкой взирали на путника суля бесконечные несчастья на каждом шагу.

- Мне бы эдды писать... Ну или хотя бы висы... - Хмыкнул Лешат и взглянул на драккар уже с интересом. Великий вождей и королей прошлого хоронили в таких вот драккарах. А вместе с ними приносили в жертву рабов, жён, собак... А также снабжали всем необходимым для славной загробнлй жизни. Оружием, припасами и, конечно, золотом. Только вот обычно драккары закапывали под землю...

Но что если..?

"Гроб?" - Лешат мелко задрожал и заозирался по сторонам, как будто мог что-либо увидеть. В какой-то момент, он даже запаниковал и несколько раз ударил кулаком по дереву над головой. С трудом (да и то не до конца) успокоившись, постарался собраться с мыслями. Но как ни пытался в голову ничего не приходило. В смысле, ничего путного.
- Эй! - Несколько неуверенно позвал он. Затем, повторил чуть громче, - Эй!

И снова, в отчаянье, замолотил по дереву над головой. На этот раз, рукоятью ножа.

- Туда! Туда, живо! - Задыхаясь прокричал Лешат, разворачивая Ингвара в сторону берлоги и настойчиво подталкивая туда же Ревдис. Сделав вид, что собирается последовать за ними, следопыт, тем не менее, остался на месте. Бросил злой взгляд через плечо и беззвучно выругался.

- Найду. Идти на север. Во-он туда, - Ткнул пальцем в примерном направлении леса. - Слушай ветер! Ветер выведет вас!

И продолжил сумасшедший бег. Отбежав от берлоги на десять шагов деловито сбросил с плеча колчан прямо на землю. Взял лишь одну стрелу и наложил её на тетиву, поворачиваясь у опасности. Отвлечь. Увести.

"А может, ну его? Один хлопок такой громадины, что валит лес, и закончится эта мучительная боль от ожогов?" - Лешат нервно и не слишком весело рассмеялся таким образом маскируя собственный страх. А он очень, как никогда, боялся.

- Остановитесь! Стойте! - Лешат едва не врос в землю, одной рукой обхватил ствол хлипкого деревца, а вторую предостерегающе поднял вверх. - Фенрир мне в печень! Что бы это ни было, оно движется оттуда. Мы разбудили Ведьмин Лес. А-а-р!

Последнее восклицание совсем не относилось к его короткой, но пламенной речь. Просто сделав неловкой движение он почувствовал, как плечи прострелила боль. Перед глазами мелькнула картина жареной утки. Она истекает соком под нежной шкуркой. Вот, сильные зубы врезаются в мясо и рвут его. Точно так же неудобная кожанка сейчас рвала его свежие раны. Добавив под нос ещё несколько ругательств, он отчаянно заозирался только сейчас заметив, что Бьёрна с ними больше нет. Мотнув головой в ответ собственным мыслям касательно воина - сейчас не до того - Лешат снова поморщился от боли. Девочка, птица, чудище, чародейство.

- За мной. - Решение пришло очень быстро. Да и был ли выбор? Возвращаться назад не выход. Бежать навстречу неведомому чудищу - тоже. Что же, Один... а может быть Тор или Фрейя... а хоть бы и Идунн... хоть бы кто... не оставьте. Будем надеяться, что волшебство разрушено.

Ведь именно с этим - с надеждой - мы вышли из Эрве-Ордала.

Лешат вздрогнул, бросил взгляд на девочку и быстро наклонился, касаясь худого плеча и слегка его потормошив. Убедившись, что девчушка жива он так же быстро выпрямился подле неё, закрывая собой от Бьёрна и положил одну руку на топор.
- Нужно было. Пока мы вместе, тебе нужно было объяснять каждый шаг. - Сквозь зубы произнёс Лешат. - Ты отказался быть херсиром. А этим ударом в спину ты отказался быть моим товарищем. У меня больше нет к тебе доверия, Медведь.

- Не камень и не девочка, Молчун. Доверие. - Словно маленькому пояснил он кузнецу.

Некоторое время помолчав он негромко добавил всего одно слово.
- Хольманг.

Лешат зябко повёл плечами, отворачиваясь. Пока они все сгрудились вокруг девчушки, кричали и шумели их уже могли сто раз окружить и несколько раз убить. К тому же, к собственному разочарованию, он кажется ошибся на счёт девчушки. И уже не в первый раз ошибся за сегодняшний день. То ли стало прохладней и он слегка подмёрз, то ли боль отступила - но даже в кожанке с чужого плеча он меньше стал чувствовать боль. Всё так же мерцал огонёк костра невдалеке и у следопыта защемило сердце. Там сидели его товарищи. Бывшие товарищи. Мёртвые, холодные... и не похороненные. Не павшие в бою. Их души навсегда будут заключены в ледяных оболочках и не пировать им в чертогах Одина. Даже распятый божок его матери таких, наверное, не примет.

При звуках незнакомого голоса Лешат быстро повернулся, положив руку на топор и недоумённо прищурился.
- Молчун... ты... ты?

"Как?" Одновременно с Ингваром, но про себя повторил он и посмотрел на девчушку чуть наклонив голову. По привычке закинул руку за спину, чтобы набросить капюшон - но у новой куртки его не было. Посмотрел в спину Бьёрну и пожал плечами. С совсем уже другими намерениями нежели минуту назад зашагал вперёд, к девочке и Ревдис. Вернее, к дереву, в котором торчала его стрела.
- Девочка приглашает нас в Вёльвбринн. Первое правило следопыта - не задерживаться на одном месте дольше, чем необходимо. Если Отец Богов поможет нам покинуть заколдованную поляну - отправляемся не мешкая.

Резким движением Лешат выдернул стрелу из дерева и цокнул языком - стрела вошла глубоко и теперь слегка расшатался наконечник. Сняв его совсем, он отбросил древко и отправил железку на дно колчана. Повернулся к товарищам и... его плечи на опустились, а губы исказились в злой ухмылке. Но продолжалось это лишь мгновение.
- Клянусь всеми богами северян и южан - как только мы выполним миссию, я вернусь на это место и позабочусь о том, чтобы наши братья обрели покой.

- Не понимаю. - пробормотал Лешат и развёл руками.

- Очнись, Медведь! Семь лет прошло, а она не постарела.

Появлялось время от времени у Лешата такое умение - вычленить самое главное в услышанном. Если бы помимо умения читать следы и хорошо слышать он бы ещё умел слушать, то всенепременно стал бы прекрасным шпионом. Но дело было в том, что вместо того чтобы растворяться в шумной компании, он зачастую становился её центром - ещё бы, почти раб, не в меру разговорчивый и самоуверенный. Но другое дело - оказаться за стеной крепости, на диких территориях. Здесь уже не до шуток. Здесь уже нервы как натянутая струна и уровень концентрации запредельный. Поэтому-то Лешат и смог расслышать самое главное - не то махнул бы рукой и пусть разбираются. Но и, при этом, немало забеспокоился - сейчас ещё начнут выяснять отношения.

- Ревдис, опомнись! Откуда здесь взяться твоей дочери.

Вдруг его осенила догадка:
- Да она же морочит вам голову!

Резко повернувшись в сторону Ингвара, он мотнул головой в сторону Бьёрна. Найдя взглядом Гейру дёрнул подбородком в сторону Ревдис. Сделал шаг-второй вперёд.

Лешат кивнул. Коротко кивнул, при этом слегка поморщившись, словно бы в ответ своим мыслям - смотрел на Бьёрна, но взгляд был отсутствующим. Впрочем, через секунду он повторил кивок уже медленнее и не говоря ни слова отделился от отряда, обходя поляну по большому кругу в сторону того места, где Бьёрн видел следы. Нужно было самому на них посмотреть! Но размеренный теплотой и убедивший себя в серьезности своих ранений (ха! Просто поленился, а ещё был излишне самоуверен, мол, если последует кто за нами, то его будет не слишком тяжело обнаружить) следопыт остался у костра позволив дежурить Гейре, а разбираться в следах лидеру. Не окажется ли это фатальной ошибкой?

Но вот гибкая фигура следопыта снова заскользила между деревьев, удаляясь. Теперь, в другой одежде, его было легче заметить среди снега и деревьев. Да и, не смотря на то, что двигался он по прежнему плавно и бесшумно, время от времени он нелепо вздрагивал - сказывались полученные ожоги, когда жёсткая дубленая кожанка задевала особо чувствительные места.

А в ушах молоточками билось слово, которое преследовало его с самого детства - "колдовства". Дело было в том, хотя сам Лешат ни на йоту не верил в существование колдунов, его мать, которая поклонялась ложному распятому богу, с самого начала заклеймили колдуньей, которая заставила ярла себя полюбить... Как ещё можно было объяснять возвышение простой рабыни, захваченной на дальних берегах?

Кстати о шуме. Шум был и до того как они приблизились к поляне в первый раз. Но его не могли издавать замершие у костра разведчики. И почему-то никто об этом не подумал в первый раз. Равно как и он сам...

Готовый сорваться с губ протест разбился о холодную заботу Ревдис. И в самом деле, зачем строить из себя героя, если героем не являешься. Думаете, Лешат слишком переживал по этому поводу? Или по поводу того, что соратники выдели его акробатические трюки на снегу? Или слышали его испуганный вскрик? Как бы не так. Мужчина почти половину жизни провёл лишь на пол ступени выше положения раба и привык как к презрительным взглядам, так и к тому, что его часто недооценивают. Но в чём несомненный плюс жизни в крепости - тебя принимают таким, какой ты есть. Если принимают.

Лешат зябко повёл плечами. Не такими могучими и широкими как у его старших товарищей, но тоже сильными. Наклонился над ворохом одежды, выбрал подходящую и так же безропотно позволил Ревдис себе помочь.
- Спасибо. - Ожоги давали о себе знать при каждом движении. Но что ж - если от боли никак не избавиться, то остаётся только принять её. Осторожно подняв и опустив обе руки и даже разок взмахнув правой, будто оружием, он коротко хмыкнул. Да, остаётся только принять.

- Хорош следопыт, который уходит от своих обязанностей, - Он положил руку на плечо Ревдис и взглядом указал на Гейру. В глазах его впервые со времени выхода из крепости заплясали озорные огоньки. Этим жестом он словно бы ещё раз поблагодарил воительницу и мягко дал понять, что это будет последним послаблением для него.

С усилием одолён неплохую похлёбку (от вида и запаха крови на поляне порядком мутило), Лешат задумчиво провёл пальцем по лезвию топора, который снова был заткнул за пояс.
- Хальвдан уже четыре месяца как пропал. Он сам и его группа. Мы не нашли никаких следов их смерти. Кто-то даже предположил, что они могли дезертировать.

- Мы не можем долго оставаться на открытом освещённом месте. - В конце, с нажимом сказал Лешат, - У нас есть задание.

Вытолкнув обезоруженную лучницу подальше от сражения, мужчина уверенно принял на себя удар мертвеца, нанёс свой, снова блокировал. В глазах заплясали огоньки и стало очень, очень жарко. А вместе с огнём разгорался и страх перед этим красным цветком. Одно дело это огонь дарующий тепло, но совсем другое это огоньки пляшущие на твоём собственном теле. И тут они уже не кажутся ни весёлыми, ни ласковыми...

Не выдержав, наконец, Лешат коротко вскрикнул, выронил оружие и отскочил на несколько шагов назад, прямо на белый снег, повалился на землю и начал кататься, пытаясь потушить огонь. Стиснув зубы, не обращая внимание на боль и стараясь постыдно не закричать от страха. Наконец, навалив на грудь груду снега он замер лёжа на спине и тяжело дыша. Повалялся несколько секунд, выдохнул и не спеша поднялся. Подошёл к Рефдис, послушно застыл рядом, скинув в себя остатки плаща и погоревшую местами куртку.

Горячка боя ещё не схлынула и... эээ... последующие упражнения тоже разогрели, поэтому холод ещё не дал о себе знать. Лешат досадливо повёл плечом, чувствуя болевые укусы от поврежденной плоти и подарил Гейре далёкий от восхищения взгляд. Впрочем, ничего ей не сказал. Как не ответил и Бьёрну.

- Ага. - Получилось не то, чтобы очень небрежно, но и не слишком всерьёз. Лешат послушно убрал руки, не мешая. Чтобы не обижать Рефдис постарался добавить чуть более искренне, - Запомню.

Шаг, второй, пятый. Удивительное дело, но чем дальше от крепости, тем легче дышалось. Каждый раз. Даже не смотря на то, что каждый из этих "разов" мог стать последним. Хальфберк, вот, каждый раз смеялся, выходя на разведку. Славный был малый. Сгинул в последнем походе несколько дней назад. Торунн теребила косицу, наматывая её на палец. Вернее, на колечко с зелёным камнем, которое подарил ей Гонтар. А ещё были Асфелт, Бьёрк и Хальвдан, Вьёрг и Рёгнвальд. Всё они погибли с этой стороны замка. Кого-то принесли и похоронили, как Бьёрка, от кого-то осталось только оружие (мужчина слегка сжал рукоять клинка с гардой), но никто, никто из них не боялся. Служили не за страх, а за совесть.

Не боялись и они - те кто вышел из крепости этим утром. Компания подобралась, нужно сказать, серьёзная. Скалоподобный, несокрушимый Бьёрн тяжело топал по снегу не уступая, однако, ни скоростью ни (хе-хе), выносливостью быстроногой Гейре. Надёжный, сильный, болтливый Ингвар чаще оказывался позади, что, однако, ни сколько не говорило ни об его сноровке, ни о его возрасте. И, наконец, сладкоголосая самоотверженная Ревдис на лице которой, казалось, навсегда застыло суровое выражение. При взгляде на них, таких разных, но одинаково преданных долгу, просто не выходило не верить в успех их миссии. Они вернуться вместе успешно исполнив поручение и точка.

Лес на много миль вокруг, казалось, вымер. Лишь однажды они пересекли цепочку волчьих следов. Пара взрослых волков - при беглом взгляде определил мужчина, а ненадолго склонившись над следом про себя добавил, что один из них, что покрупнее, подволакивал лапу. Лешат ещё помнил те времена, когда снег только тронул зелёный покров, а эти места изобиловали дичью и ягодами. Как давно это было..? Сколько лет прошло с тех пор как они перестали жить и начали выживать?

Предаваясь размышлениям и окунаясь в короткие воспоминания, Лешат, тем не менее, не забывал внимательно смотреть по сторонам. Вот здесь снегом завалило лощину и если сделать несколько неосторожных шагов можно утонуть по самую макушку. Без помощи друзей уже и не выбраться. Следопыт уверенно обошёл опасное место стороной, при этом пройдя к нему совсем близко и показав жестом, мол, продолжайте идти. Ещё в какой-то момент пути замедлил шаг и объяснил Гейре, чтобы она взяла на двадцать шагов левее, продолжая идти вперёд - в этот момент по обеим сторонам пути раскинулись две широкие поляны и Гейра была глазами отряда с одной стороны, пока сам следопыт шёл правее. Это всё ещё были охотничьи угодья и места должны были быть знакомы девушке. И только к вечеру Лешат безошибочно привёл их к раскидистому, высокому, сухому дереву, на котором была вырезала руна на каком-то чужом языке.

- Разговаривать только шёпотом и при необходимости. - Коротко сообщил он, сделав широкий жест рукой. - Это уже не наша территория.

Строго говоря, они уже давно шли по "чужой" территории. Когда-то, до начала снегов, то дерево было межевым знаком замка Эрве Ордал. Сейчас же... сейчас же "чужая" территория начиналась в полёте стрелы от ворот замка и всё уменьшалась, всё уменьшалась...

- Будем идти в темноте. Идите след в след. Здесь много рыхлого снега и ям. Могут быть и ловушки. У нас давно не хватает сил постоянно патрулировать эти земли. Где-то здесь и пропал отряд Хальфберка. Смотрите в оба. Гейра, пойдёшь в пяти шагах позади.

Да, Бьёрна единогласно признали командиром, но сейчас был совсем не бой. И совсем не перепутье. Поэтому Лешат уверенно расставил людей в отряде по своему разумению, поставив за собой Бьёрна, затем Ревдис, затем Ингвара и Гейру в конце.

...

- Подождите. Проверю. - Даже в полутьме было видно как нахмурился Лешат. Здесь никого не должно быть. Никого. Сбросив лук с плеча он передал его шедшему за ним Бьёрну, натянул на голову свой серо-белый капюшон поднял воротник и сделал несколько шагов несколько шагов в сторону источника звука. Здесь последний раз обернулся на товарищей, поправил воротник, из-под нижнего края кожанки выпростал несколько сантиметров меховой подкладки и чуть согнул ноги в коленях и спину. На самой границе видимости товарищей, он быстро опустился на снег и змеей заскользил вперёд. Такой змеёй, ну... быстро перебирающей руками.

Отсутствовал он довольно прилично времени. Но вернулся уже не особо скрываясь. Просто вырос в какой-то момент шагах в двадцати дав знать о своём приближении едва слышным посвистом. Подошёл поближе, встряхнулся как собака, сбрасывая в одежды налипший снег и подозвал всех поближе, собирая в круг.

- Трое вокруг костра. Хорошо вооружены. Закутаны в меха, сидят лицом к огню. Не увидят нас даже если мы будем топотать как дикие олени по двору замка. У них еда. А ещё... - Лешат сделал короткую паузу, - они ни-че-го не боятся. Луками бить можно будет только в лицо. Можно окружить. Можно пройти мимо. Если бы я был на разведке, я бы сказал что нужно узнать почему они ни-че-го не боятся.

Лешат закончил, бесстрастно глядя перед собой.

Во время споров и последней недлинной речи вождя, Лешат прохаживался по залу из одного конца в другой, чуть опустив голову. Наконец, ему это надоело и он облокотился спиной о краешек стола, достал небольшой ножичек и стал с увлечением выковыривать грязь из-под ногтей. Недалече как вчера он был стряпчим и грязь, что набилась под ногти - это был остаток от того, что не попало в суп, сиречь, не досталось на обед его товарищам.

- А я скажу так. - Дождавшись момента, когда его голос будет услышан (и случайно не перебит глубоким баритоном Ингвара), начал Лешат. - Двум смертям не быть, а одной не миновать. Но торопиться нам некуда. По счастью, рождённым трэлами не дано пировать в чертогах Одина - ну разве что чаши наполнять - и, по счастью, среди вас есть один такой. С меня не убудет выдавить старухам глаза, чтобы они набрались мудрости и сделались посговорчивее.

- У нас не слишком много времени - хотя и до этого мы не слишком спешили. Мы не можем оставлять крепость с половиной защитников надолго. Я проведу вас куда угодно по этой суровой земле, но считаю, что нужно двигать прямиком в Кровавый лес.

Всю свою речь Лешат произнёс разглядывая чистые ногти на правой руке и поигрывая ножичком в ладони левой. Наконец, он спрятал оружие вскинул подбородок и обвёл каждого из членов отряда долгим взглядом. Серьёзное выражение лица совсем ему не шло. Таким Лешат был только за пределами крепости. Кажется, для него поход начался как только он отпустил последнюю шутку о болтливости Игнвара.

- Также нам нужен боевой командир. Не вижу никого лучше Бьёрна на эту роль. - Коротко закончил он.

- Бабу бы на дорожку? Понимаю, дружище, понимаю. Здоровую такую, высокую. - Лешат несколько раз кивнул и развел руками, мол, ну где такую взять? И тихонько прыснул со смеху, не выдержав.

- Старик. - Лешат посторонился, пропуская мужчину на улицу и, наконец, вошёл.

- Лешат. - Коротко и по прежнему не считая нужным скрывать холод во взгляде (а также добавив льду в голос) кивнул он. А Фольк назовётся сам, если захочет. Рот-то у него точно есть где-то под бородой. Ещё час назад сам видел как тот кидает в рот куски мяса. Сам же Лешат был выбрит... почти гладко. Эта не слишком распространённая лёгкая щетина а также смуглый цвет кожи сильно отличал его от братьев-викингов.

- У нас тут не принято проливать эль. Запасы в крепости скудны и строго отмерены. А наш последний пивовар погиб два дня назад. У нас не принято проливать эль, разбрасываться едой и... оскорблять вождя. - С этими словами мужчина отправился к котлу с едой, которую сам же и готовил, на ходу с удовольствием принюхиваясь к лёгкому запаху хвои и кивая ещё одному незнакомцу.

Тяжёлый день. Потом ещё один, а за ним ещё один. Дни переходят в недели, недели в месяцы. А месяцы слились в одну большую зиму. И чем дальше - тем хуже. Есть ли конец у этого безрадостного сказания?

Из последнего похода Лешат вернулся один. Он не смог принести ни тел товарищей, ни их останков, ни даже их снаряжение - только чёрные вести. Чёрные как неотвратимо надвигающееся будущее. Нас осталось всего девять, вождь. Сказал, опустил голову и нетвёрдой от усталости походкой отправился в общий зал - где натоплено - чтобы свалиться в беспамятстве и проспать почти полутора суток. Только раз проснулся - закинуть в себя миску похлёбки почти не открывая глаз, выбранить повара - и снова уснул. С каким удовольствием Лешат возвращался в сны, которые были куда красочнее реальности! Зелёная трава, голубое небо, бурые лисицы и пёстро жёлтые наряды женщин, готовившихся к празднику весны. И тем сильнее он ненавидел пробуждения - ведь как бы ни было натоплено мороз уже, казалось, навсегда въелся в кожу, а суровые лица товарищей, наверное, навсегда разучились улыбаться!

Но время блаженного сна закончилось. Кто-то заботливо снял с него меховую куртку и сапоги, развесив их у очага, и переложил его на тюфяк набитый соломой. Кажется, удалось даже немного согреться, перед тем как приступать к ежедневным обязанностям. Если уж в крепости - завсегда найдётся работа. По большей части на кухни - что-то, а готовиться мужчина умел и относился к этому делу очень основательно. Готовить его научил один раб, а Лешат с удовольствием поглотил это знание и не стеснялся им пользоваться.

Готовить теперь нужно было только на девятерых...

Похлёбка с мясом на всех. Ничего нового. В основном, только это и ели. Был у Лешата один секрет. В похлёбку он добавлял сосновые иглы - от того похлёбка немного горчила и приятно пахла. Вкуснее всего она была обжигающе горячей. Ещё одно знание - горечь и жар придавали вкусу особую остроту. Посреди процесса готовки в кухонное помещение ввалился Фольк и объявил, что в крепость пожаловали гости, а значит готовить нужно было больше. Стоически восприняв эти вести, Лешат на правах повара велел ему принести ещё замороженного мяса, ведро воды и котёл побольше, предварительно, вымыв его в снегу. А когда товарищ исполнил указания, взял с него слово, что Фольк расскажет всё, что узнает о гостях и расскажет ему.

И с энтузиазмом принялся за работу.

***

Одно из преимуществ порченой крови в том, что она не бьёт молотом в голове, не слепит, не кружит в невиданной ярости. Берсерком Лешату не стать было никогда, но мужчина не слишком от этого огорчался. Шедший (а вернее наконец возвращавшийся-таки) в гостевой дом мужчина остановился, вслушиваясь в слова песни и краем глаза уловил исказившееся от ярости лицо Фолька. С силой положив руку тому на плечо, словно пытаясь развеять наваждение, вызванное песней, он продолжал молча слушать, одновременно удерживая на месте товарища.

Дверь отворилась и навстречу вышел вождь. Таким мужчина видел его редко. Живостью мимики вождь никогда не отличался. Но сейчас его лицо казалось не более живым чем камень крепости. Приветственное слово замерло на языке Лешата, а когда за его спиной раздался крик, следопыт слегка вжал голову в плечи. Его рука всё ещё лежала на плече Фолька и он почувствовал, что здоровяк тоже вздрогнул.

- Заходи. - Лешат придержал дверь для товарища и после этого обвёл неспешным взглядом всех находившихся в зале, слегка задержав взгляд на смелой (а может быть глупой?) певунье. Очень холодный, нужно сказать, взгляд.
- Доброго дня. Всем.

Повисла пауза. Недолгая, но от этого не менее гнетущая. Во всяком случае, для Англомара, который нервно гладил пальцами рукоять кинжала, торчавшую из-за пояса, и поглядывал то на Железную, то на мужчин. Барт же несколько секунд неотрывно смотрел на командира. Затем повернул голову в сторону Брона, получил от того утвердительный кивок и резко развернулся на каблуках.
- Удачи, Эрна. - Обронил он через плечо, сделал несколько шагов по улице от порта и остановился. - Мы уходим. Питерс? Англомар?

У Майкла конечно же можно было и не спрашивать. Тот сразу же двинулся за приятелем. Брон так же не заставил себя долго ждать. Питерс шаркнул ногой по земле и отвёл взгляд от широкой спины боевого товарища.
- Я остаюсь с Железной. - Твёрдо ответил он.

Англомар дёрнулся по направлению к остальным. Затем замер. Снова дёрнулся и снова замер.
- Я тоже с тобой, командир. - Выдавил он, наконец и почесал в затылке, скрывая растерянность.

Больше ничего не добавив, Барт, Брон и Чёрный Майкл покинули группу.

- Потому, что чувствую своей старой жопой, что-то тут не чисто. - Добавил Питерс и улыбнулся, глядя на недоумённое лицо Англомара. - Барт тоже это почувствовал. И остальные. Но мы по разному смотрим на вещи.

Питерс и правда был старше всех. Едва-едва за сорок. Старым его назвать было сложно. Но и не молокосос как Англомар. Вот так и остались с тобой самый молодой и самый старый.

С уходом твоих мужчин вас снова окутала тишина. Безлюдная, вымершая часть города. И вы трое так дерзко и неорганично смотрящиеся здесь, посреди обвисших парусов, распахнутых настежь окон и дверей, ручейков крови и трупов как обывателей, так и пиратов с моряками.

- Город - это его жители, которых мы поклялись защищать. Керверт это понимал. Я думал, что второй человек в гарнизоне это тоже понимает. - Впервые за всё время в суровом взгляде Барта мелькнула искорка злости. Кажется, Железной всё же удалось его зацепить. Он машинально положил руку на клинок, но тотчас опомнился и просто погладил навершие рукояти. - Воевать с магами нам не по силам. Попасть на остров мы тоже не можем. Нужно делать то, что мы можем сделать. Спасать людей.

Барт помолчал несколько секунд.
- Не забывайся, командир. - Чуть тише добавил он в конце.

Да, вольности в гарнизоне были дозволены многим ветеранам. Другое дело, что ветеранов было не много. Право участвовать в совещании, если есть что сказать, например. Или входить (не врываться, а именно входить) без доклада. Или право выражать недовольство решением начальства. Тут нужно сказать, что под началом Керверта последнего никто себе не позволял. Но то ли бесцельные метания по городу, то ли отсутствие плана, то ли тон женщины привели именно к данному разговору. Скорее, наверное, всё вместе. И не приходилось сомневаться, что Барт выражает мнение большинства вояк. Чёрный Майкл и Барт всегда были хорошими приятелями. То, что с их мнением согласен рыжебородый Брон тоже можно было понять - здоровяк был из местных. А вот Питерс демонстративно отвернулся, как бы не принимая участие в выяснении отношений. Молодой Англомар молчал и кажется даже затаил дыхание.

Барт очень серьёзный противник. Полуфиналист последнего турнира мечников. Брон, хоть и раненый, умеет драться обеими руками. Чёрный Майкл известный метатель ножей. А ещё, говорят, у него есть особое чутьё на магию после того как он пережил взрыв, который стёр с лица земли его родной остров. Кстати, Питерс тоже специалист по метательным кинжалам. Они с Майклом часто соревнуются и так прямо и не сказать кто из них лучше. А вот из-за широких плеч Англомар крест-накрест виднеются притороченные пиратские сабли. Можно смело представить какие восьмёрки он ими крутит. Конечно, немного пижонский стиль, но в умелых руках едва ли найти оружие эффективнее на качающихся деревянных палубах кораблей. Англомар, судя по его словам, был охотником на пиратов в Глубоководье.

- Почему именно в порт? - Спросил молодой Англомар. Ответом ему было молчание. Бойцы не задавали вопросов и верили в своего командира. Или не слишком верили? Решение никто Железной никто не оспаривал - в порт так в порт. Но только от внимания Эрны не укрылось как сдвинул брови Чёрный Майкл и переглянулся с Бартом. Питерс же чему-то заулыбался, почти мечтательно посмотрев в сторону портового района.

Новичка прогонять не стали. Да и зачем? Свой ведь! Ну.. или почти свой. С другой стороны города, да. Из другого гарнизона. Однако делаем дело и всё такое. Да и слабаков в гарнизон не нанимали от слова совсем. В случае с Англомаром можно было смело утверждать, что нанимали. Насколько сильный он боец ещё нужно было проверить, а вот что поболтать любитель сразу стало понятно. Довольно быстро уже все знали, что он из Глубоководья. А что не смуглый, как тамошние жители, так это папашина пиратская кровь и здешнее не слишком ласковое солнце виноваты.

- Ну и ладно. - Буркнул Англомар, приобидевшись. И снова внимания на него никто не обратил.

Припортовая зона от землетрясения пострадала не сильно. Но едва вошли в эту часть города - в нос сразу ударила вонь мертвечины. Сначала запах, а потом не радостный вид. Разорванные, истерзанные тела горожан, пиратов и вояк вперемешку с гниющими, почти разложившимися трупами из кладбищ, оживленными чужой волей и снова погибшими. Уже второй смертью. А ещё разрознённые кучки костей, труды раздувшихся утопленников, упырей бродивших по городу при свете дня и прочей падали. Кто-то немало вложился призывая на свет всю эту орду. Кто гадать не приходилось - чем ближе к порту тем лучше становилось видно величественную магическую башню, которую не затронул никакой катаклизм. Проклятые маги играючи опустошили половину города.

- Падлы. - Сквозь зубы процедил Чёрный Майкл.
- Интересно, землетрясение тоже их рук дело? - Громко спросил Брон, все еще не слыша своего голоса.
В ответ на это промолчал даже Англомар.

- Что мы здесь делаем? - Внезапно, резко остановившись спросил Барт. - Какой план, командир?

До порта рукой подать. Улицы безлюдны. Порт тоже мёртв. В буквальном смысле слова. Здание пустые, с выломанными дверями и кое-где окнами. Корабли стоят с обвисшими парусами. Тела их команд, вернее то, что от них осталось, разлагается под палящим, но не слишком ласковым северным солнцем. Недалеко отсюда проход на Охранный остров Курта. Отсюда же можно попасть к башне магов - тоже по мосту, но очень широкому и пережившему землетрясение. Охранный остров тоже как будто остался цел. Только вот пиратский флот, паруса которого во множестве пестрели на горизонте, прилично потрепало и разметало. То тут то там видно полузатопленный остов или всё еще тонущее судно. Мельтешат лодки, фигурки копошаться. Доносятся едва слышные звуки драки. Но не слишком разобрать, что там происходит.

- Дерутся с кем-то прямо на воде. - Заметил Англомар, приложив руку козырьком ко лбу.

В город.

Легко сказать, да сложно сделать. Никогда доселе Лускану не приходилось переживать такой катаклизм. Множество зданий рухнуло, некоторые улицы перегородили трещины, то тут то там валялись трупы неудачливых обывателей. Кто-то ещё шевелился, медленно умирая, кто-то полз куда глаза глядят. По дороге к вам прибилось несколько человек. Но ты и твоя четвёрка телохранителей бодро двигались к центру города, выдерживая такой быстрый темп, что незваные попутчики просто за вами не успевали. Четвёрка сильных и ловких мужчин да одна женщина, что стоит целой четвёрки. Длинная трещина? Не беда - ловкого, а главное, самого лёгкого Майкла крякнув, перекинули на другую сторону. Боец нашёл где-то длинную и широкую доску и помог перебраться остальным. В какой-то момент понадобилось забраться на балкон полуразрушенного дома? Откуда не возьмись, в руках у Брона оказалась кошка и ловко закинув крюк, он быстро забрался наверх, зарубил какого-то мародёра и с клинком охранял остальных, пока они переправлялись.

Второй подземный толчок застал вас в двух улицах от караулки. Как верно предсказал Брон (ну или его папаша), следующие удары были ещё сильнее предыдущих. Выбравшись на середину небольшой площади, вы как по команде замедлили движение. Земля зашаталась, со все сторон загремело, забурлило. Словно карточные домики рушились вокруг вас крепкие трёхэтажные здания. Упал памятник Муакрону Мудрому, последнему из лордов-регентов Лускана, едва не прибив при этом Питерса (бедняге лорду в его светлых палатах и в страшном сне не снились те эпитеты, которыми наградил его и его наследие стражник). Улицей ниже зашаталась колокольня и огромный бронзовый колокол с жалостливым "Боммммм" исчез в недрах земли. По предложению Брона растянулись цепью в три шага, а он занял позицию в центре со своей верёвкой. Это помогло спасти жизнь всё тому же Питерту, когда земля внезапно ушла у того из под ног. Питерса вытащили, однако сам Брон сильно повредил руку и бедро, когда неудачно упал и его протащило по земле - ведь вояка упрямо не хотел отпускать свалившегося в яму товарища. Потом молились, лежа не земле, не в силах сопротивляться страшной силы дрожи как от страха, в ногах, так и земли. А потом... потом всё так внезапно закончилось, что мужики одновременно расхохотались, хлопая друг друга по плечам и на короткое время забыв, что по прежнему они не в меньшей жопе, чем до того.

Дальше от стены - и звуки варварского вторжения затихали вдали. Да и сами северные воители столкнулись с теми же трудностями, что и вы. Наверняка, землетрясение проредило и их ряды. Или может у них нашлась мощная защитная магия? Бог войны Темпос силён, а магия его жрецов не слишком изучения. Хотя она, скорее, помогает в бою. Кстати, о магии... Рухнувшая колокольня как раз открыла вид на башни магов которые... стоят себы целы целёхоньки, будто ничего и не случилось.

- Город стоит на древней магии. Если бы не это не могу себе представить, что бы сейчас было на месте Лускана. - Кажется, Брон слегка оглох. Потому как орал так громко, что наверняка перекричал бы боевой барабан северных берсерков.
- Зато я могу. - Тихо сказал Чёрный Майкл. Сразу вспомнилась его история. Он когда-то жил на Западных островах, возле храма жрецов Гонда, мрачного бога кузнецов и огнепоклонников. Много-много лет назад жрецы открыли новый вид оружия - назвав его пороховым взрывом. Вот и взорвалось оно, во время экспериментов, нешуточно. Не то, что храм - целый город поднялся в воздух на глазах у испуганного Майкла, возвращавшегося домой из дальнего плавания. Взрыв, говорят, был похлеще чем от огненного шара великого Эльминстера в бою с сахуагинами за Глубоководье.

Вскоре зарево начинающихся пожаров красноречивее слов сообщило о том, что варвары преодолели сложности и уже ворвались в город. Охваченные боевым безумием, эти яростные войны слепо бросались на каждого врага, разрушали каждую постройку, жгли и крушили, оставляя после себя пепелище. Это твоё решение, Эрна, привело к тому, что как минимум половину города отдали на откуп варварам.

Снова двинули вперёд. Но совсем недалеко прошли. Относительно неплохо сохранившийся ремесленный квартал давал надежду на то, что не весь город пострадал так же как северная его часть. Но внезапно навстречу вам выбежала целая толпа жителей города. Они явно отчего-то спасались. Ситуацию прояснил один из стражников Южного Гарнизона, невесть как оказавшийся тут.
- Вниз по улице прут толпы... - Он задыхался от быстрого бега в лёгкой кольчуге да с оружием, - Там большие разрушения. Повылазили из катакомб. Врываются в дома, режут всех без разбора.
- Кто? - Зарычал Барт, хватая стражника за воротник кольчуги и пару раз тряхнув.
- Мертвяки, кто. Мертвяки. Поворачивай или сдохните.

Стражник откашлялся и вытер пот со лба.
- Ещё какая-то заваруха у Южных ворот. Там бил тревожный колокол. А на улицах пираты схлестнулись с нашими. Ничего не понимаю.

Верховный Капитан Курт был самой противоречивой фигурой в играх капитанов в Лускане. Самой загадочной. И самой сильной.

Что стоит за его мощью? Откуда он берет средства для содержания целой армии пиратов и судов? Говорят, что... Вот тут стоп. Говорят много чего: дружит с драконами, сам дракон, нашёл рог изобилия, великий волшебник, великий стратег и прочее бла-бла-бла. А доподлинно известно только одно - всего двадцать лет назад, когда только образовался круг Верховных капитанов, Курт был самым слабым из них, едва имея голос в совете. А сейчас он уже пережил всех "первых" капитанов кроме Рефнора и стал самым могущественным из них.

И всё таки, что стоит за его мощью. Казалось, кому как не любовнице капитана что-то знать? Ну или хотя бы иметь представление. Но нет. Они проводили вместе время (в тайне ото всех), развлекались, спали, интриговали, даже убивали вместе. Но капитан Курт был тайной даже для Эрны. Немолодой уже мужчина лет пятидесяти, выглядел он прекрасно, любовником был неутомимым и даже, кажется, по своему заботился и волновался об Эрне.

- Не пройти. Нежить. Помогу. Найдёт. Волшебник. Э от К. Ляпис лазули.

Холодно сверкнул камень. И погас. Волшебство ушло из него. А перед глазами встал образ Курта. Можно было представить себе его исказившееся от ярости лицо - игрушка магов всегда его раздражала своей ограниченностью. А при Эрне он не считал нужным следить за своей мимикой. Перекошенное от ярости лицо, сжавшиеся кулаки, бранное слово и чуть-чуть, совсем слегка потеплевший взгляд голубых, как ляпис лазули, глаз.

- Командир. - Удары кулака в дверь. Кто-то из стражи сопровождения. - Командир, Арджун отбыл, Джон и Кельм увели отряды. Варвары под стенами. Пора убираться отсюда.

- В городе!? - Вскинулся Джон.
- В городе. - Очень твёрдо сказал Кельм, положив руку на плечо своего товарища и указал на карту, - Перекроем улицу Безупречных, Зелёную, Пенную и Волнистую. Составим четырёхугольник, со стеной за спиной. День будет долгим.

Джон изумлённо взглянул на магика, только что согласившегося с тем, что варварам будет дозволено беспрепятственно вторгнуться в город. Однако спокойная уверенность, которую излучал Кельм всё-таки подействовала. Раздражённо дёрнув щекой и наградив Эрну далёким от обожания взглядом, мужчина вышел из комнату. Кельм, отпрыск старинного рода некогда перебравшегося из Глубоководья в Лускан, почтительно наклонил голову, прощаясь.

- И я бишь, значит, пойду. Думаю, дипломат из Кельма лучше чем я, но я смогу привести гарнизон в точку обороны. - Арджун снова ударил кулаком в грудь и вышел, оставляя Эрну наедине со своими мыслями.

Впрочем, дел было, как говаривал папаша, по гланды. А ещё папаша выпить был не дурак, приводил по три шлюшки за раз домой, выгоняя мать спать в комнату для прислуги и развлекался тем, что скабрезными шуточками и распусканием рук доводил благочестивых девиц до слёз, а их мужей до исступлённой ярости. А ещё, он был героем второй войны Лускана и северных городов. А сдох он, кстати, от того, что в задний проход ему запихнули полено. Именно, что не посадили, скажем, на кол, а именно запихнули с отменной жестокостью. За что боролся, как говориться...

Маленькая, спартанская комнатка. Стул, стол у окна, шкаф да кровать. Обитый железом сундук у окна. Ключ - вот он в руках. Придержала замок, чтобы не звякнул упав на землю. Внутри нехитрый скарб - монеты завёрнутые в ткань, кинжал, запасной короткий клинок, кое-какая одежда да на самом-самом дне, под каким-то тряпьём, кольцо. Голубой камень, ляпис лазули, ярко сверкает, хотя на него даже не падает солнце. Магия готова к использованию. Нужно только прошептать имя того, на кого настроено заклинание. Имя владельца такого же камня.

- Мы будем придерживаться плана Керверта! - Арджун ударил раскрытой ладонью по столу, словно отметая возражение. Ладонь была широченная, сильная и звук получился соответствующий. Стоявший напротив него и открывший рот для возражения Джон-полуэльф вздрогнул и проглотил возражения.

Керверт был прекрасным командиром и план его тоже был хорош. Ну, относительно хорош. В сложившейся ситуации сложно было придумать план лучше. Гарнизон западных ворот составлял четыреста солдат и шесть десятков стражников. Получив донесения о слетевшем с катушек городе, Керверт, командир гарнизона Северных ворот, отреагировал молниеносно. Разбил отряды стражников (в основном, наёмников) на десяток мощных боевых кулаков и отправил их на улицы города подавлять отряды пиратов-мародёров, патрулировать улицы у храмов и вынести сундуки из загоревшегося здания казначейства. В Богатый город не отправили никого, справедливо рассудив, что богатеи и их головорезы смогут за себя постоять. Солдаты расположились на городской стене, ощетинившись стрелами и копьями, наконечники которых смотрели строго на север. В лицо внезапной опасности. В ту сторону, откуда доносился шум сотен барабанов варваров. В Южный гарнизон был посланы за помощью гонцы - один через центр города, другой вдоль стены. Также отправили за помощью к магам и клирикам, храмы которых во множестве приютил Лускан.

Оставалось только ждать. Ждать неминуемого нападения обезумевших варваров. Ждать и готовиться к кровавой сече. Но когда солнце осветило нестройные ряды врагов, изготовившихся к битве, стало понятно, что ни о каком славном сражении не может быть и речи. Только выживание. Их было море! Столько же, сколько звёзд на небе. Столько же, сколько песчинок на берегу моря Мечей. Настоящая живая волна! Конные дозоры рискнувшие подобраться как можно ближе донесли, что среди воинов племени были старики, женщины и дети. Великое переселение! Что-то побудило вечно разобщённые кланы варваров долины Ледяного Ветра выступить вместе. И выступить против Лускана!

Затем стали приходить доносы о стычках и грабежах на улицах, о том, что безумие заразило и пиратов. О том, что из могил высыпали мертвяки и атаковали город. И о том, что капитан Курт собрал войско пиратов на своём Охранном острове, свёз воду и провизию со всех уголков города и загружает корабли. Магики ничего не ответили. Гарнизонные чародеи только и могли, что развести руками. Не было ответа и с Южных ворот. А потом стали возвращаться потрёпанные кучки стражников. Привезли с собой городскую казну, редких добровольцев и магов из храмов Умберли, морской богини, и бога мудрости Огма. Но вернулось их в три раза меньше, чем отправилось. Но незадолго до этого Керверт, с небольшим отрядом, отправился на встречу с Куртом, в надежде заставить его одуматься и вмешаться в сражение. Соломинка, да, единственная возможность - достучаться до пиратов... или магов. По уставу, во время отсутствия командира решения в гарнизоне принимает Совет Капитанов. А это капитан Джон-полуэльф, командир разведчиков и дознатчиков, капитан Арджун, отец солдат, ветеран службы и многих сражений, капитан Кельм, старший магик и Железная Эрна, заместитель Керверта.

- Если позволите... - начал было Кельм.
- Не позволю. - От ещё одного удара по столу подпрыгнули миски и плошки (капитаны завтракали прямо в кабинете Керверта). Кубок с вином опрокинулся и красное сухое залило правый верхний край карты города. Карта была сплошь утыкана красными же крестами. Местами, где ситуация уже вышла из-под контроля. Ситуация складывалась печальная...

Обстановка в кабинете накалялась. Капитаны и их бойцы и без того не слишком дружили (особенно, не любили магов), а сейчас ещё и ситуация. В отсутствии командира бойцы не могли прийти к общему решению. И непонятно чем бы могла закончится перебранка Джона и Арджуна, если бы не...

В комнату без разрешения вломился Кровак, один из тех, что сопровождал командира. Он зажимал рукой пробитый ударом копья бок, а правая часть лица была страшно обожжена. Грозный окрик застрял в груди Арджуна. Кельм взволнованно встал из-за стола. Кровак обвёл капитанов смертельно уставшим взглядом, пошатнулся и прислонился к дверному косяку. Из-за двери шагнул караульный и придержал его за плечо. Кроваку никто не мешал - возможность напрямую говорить с командирами это привилегия за долгую, верную службу.

- Керверт мёртв. - С хрипом выдавил он.

- … вот так и получилось, что Госпожу мы совсем не шлёпнули. А очень даже наоборот. А теперь спать, ребятки.
Мужчина встал с кресла и трое детей, сидевшие у него на коленках, градом посыпались на пол. Увесистыми такими градинами-ледышками.
- Так почему вы не шлёпнули Госпожу, я не понял.
Мужчина, который когда-то называл себя Бенсоном, Зоггом, Хавоком, Оррпитом и еще многими именами, поднял правый глаз и задумчиво хмыкнул. Самый младшенький, Гурд, никогда не отличался сообразительностью. Как говорили мудрецы «Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт».
- Я тебе никогда не рассказывал, малыш, в честь кого ты получил своё имя?
- Рассказывал, - с готовностью кивнул младший, - в честь одного своего знакомого.
- Не самого смышлёного знакомого. – Пролил каплю света на эту запутанную историю отец семейства.
Остальные дети обидно загоготали. Гурд вот-вот был готов расплакаться. Ситуацию спасла Фиона.
- Расскажи ещё одну сказку, отец.
- Сказку! Сказку! Сказку! – Заголосили дети в три голоса. Даже Гурд забыл, что вроде собирался подуться.
- Поздно. Завтра.
- А какую сказку ты расскажешь завтра?
- Завтра и узнаете!
- А как же вопросы, отец? – Спросил Гилберт.
- Ладно, гоните вопросы.
Это была старая игра. Перед сном каждый задавал вопрос, на который нужно было дать честный ответ.
- Папа, почему у тебя такие острые зубы? – Хитро улыбнулась Фиона.
- Хрена с два, а не историю. – Благодушно ответил мужчина, по привычке осторожно проведя языком по острым резцам. К этому подарку любимой он всё никак не мог привыкнуть. Бывало, даже просыпался от боли в прокушенных губах. В комплекте, шла чуть посеревшая кожа, неприятная резь в глазах при взгляде на солнце и… Долгая жизнь.
- Следующий вопрос.
- Когда у меня появится ещё один брат или сестрёнка? – Спросил Гилберт.
- Когда мама хорошенько отоспится. Сначала я её совсем за… мучал. А потом вы полезли на свет как грибы весной. Мама устала. Следующий вопрос.
- А что было бы, если бы вы шлёпнули Госпожу?
Мужчина устало вздохнул и обвёл глазами потомство. Слегка улыбнулся, пригладил волосы и показал пальцем на трёхэтажную кровать, стоявшую в углу комнаты. Дети повесили носы, но послушно поплелись к кровати.
- Я знаю какую сказку расскажу вам завтра. Сказку о магии имени.

Пристально наблюдая за тем как дети укладываются спать, Бенсон-Зогг-Фигевар-Андерс-Котт и прочая-прочая ощутил прилив радости.
- Счастлив ли ты, брат? – Спросил он сам себя.
И честно сам себе ответил.

Чёрная комната. Тишина. Мертвая тишина. Мертвейшая! Всё вокруг вымерло. Даже звуков твоего дыхания, кажется. не слышно! А это "тум-тум" в груди - оно совершенно точно в груди. Поэтому и звуком-то не считается. Они сказали посидеть вот так пару минут, на этом стуле, подождать. Обычный ритуал. И эта пара минут уже, кажется, превратилась в вечность! Выключили свет, что-то куда-то поехало с лёгким жужжанием, поменялись потоки воздуха, потом пару раз щёлкнуло. А потом эта тишина.

"Пять. Четыре. Три. Два. Один" - Раздаётся неживой голос откуда слева-сверху. Видимо, из динамика. Шоу началось!

Добрый вечер, добрый вечер мои дорогие друзья...

Шоу началось. И с этой секунды голос Эдварда Монка будет преследовать вас до самого конца эфира. Какое-то печатное издание даже как-то пошутило, что до конца жизни. Вот такой вот лол.

Ведь на кону у нас миллион долларов!

Монк говорит и говорит. Об испытаниях, желаниях и о том, что ищущие обрящут. О нелёгком выборе и сладкой жизни. Но тебя занимает другое. Мягкая подсветка - загорелись лампы на полу - освещает силуэт человека сидящего напротив. Между вами стекло и медленно отступающая темнота. Между вами шесть желаний и миллион долларов.

"И сейчас мы познакомимся с нашими участниками"

Дальше Монк говорит о том, что счёт 5:1 в пользу мужчин. Травит несколько шуток, сам над ними смеётся и, наконец, умолкает. Что он там сказал напоследок?

"Ну же, милая, не молчи. Расскажи нам о себе"

Сейчас нужно говорить. Представиться, рассказать о своей жизни, о том, почему подала заявку, кем работаешь и чем дышишь. Помни, тебе нужно не просто закончить шоу, но и влюбить в себя зрителей. Расположить их к себе. Поэтому, нужно быть честной.

Наверное.

Внезапно пришёл в себя. Широко распахнул синие глаза и установился на мощёные плиты, что двигаются и слегка подрагивают.

Образ матери - он был такой реальный! Её покачивание головы, печальная улыбка и рука на твоей макушке. Она отпустила тебя с теми людьми и благословила в дальний путь. Голубой кулон, что подарила тебе Ирра, долгое время висел на груди, пока не утонул в болотах Несма. А отец... Бертран был его любимчиком... отец даже не захотел тебя видеть.

Но сейчас всего этого уже нет. Всё осталось в далёком прошлом.

Плиты храма, круп лошади, то и дело мелькающие ноги Вейна - вот она, реальность. И смертельная рана. Но чувствуешь себя превосходно! Ничего не болит, нет, просто прилёг отдохнуть. О чём-то вокруг говорят люди. Людей этих теперь намного, намного больше! Целая толпа! Женщины, дети, причитающие старики. Стало чуть темнее - прямо на коне заехали внутри храма. Недолго добирались до какой-то двери. А затем снова перепалка! Снова дебоширит Вейн! Прислушался.

- Я тебе говорю, старик, что ты либо вылечишь его, либо я буду резать всех вокруг, пока ты не вылечишь его!
- Прошу прощения, Верховный Жрец, его невозможно было остановить!
- Вы свободны, брат Ансельм. - Мягкий, немолодой голос. - Не горячитесь, молодой человек. Давайте взглянем.

Какой приятный голос! Чем-то напоминает голос деда...

Внезапно, прерывается дыхание. Очень, очень хочется вдохнуть, но что-то мешает. Хватаешь ртом воздух, всё также неотрывно глядя на девочку, но ничего не получается. Закашлялся. Вкус крови. Кровь толчками вырывается изо рта, что приводит зомби и скелета в ещё большую ярость и возбуждение! А потом сердце вдруг останавливается. Жизнь одним быстрым толчком покидает тебя. И это счастье! Ты не почувствовал боль от острых клыков, что впились в лицо...

У наёмников нет друзей. Это известно всем. Города, страны, приключения мелькают перед глазами, сменяют друг друга и остаются позади. Год в Невервинтере, два месяца в Мирабаре, месяц пути до Долины Ледяного Ветра, путешествие под парусом по морю Падающих Звёзд. Десятки боевых товарищей, сотни лиц, тысячи образов. Сколько раз ты загораживал таких же наёмников? Сколько раз дружеская рука подставляла щит, отражая летящую в тебя стрелу? Ты прикрывал, тебя прикрывали. Ты спасал жизнь и твою жизнь спасали. "Дружеская услуга" - так называл это Энсон, с которым вы дрались плечом к плечу с кочевниками возле Мемнона. А затем, смеясь, добавлял "Вернёшь когда сможешь". "Так нужно" - Угрюмо кивал немногословный Виолендил, который погиб в болотах возле Несма. "Ты мне, я тебе" - Беззаботно пожимал плечами Эгмонд Живая Песня, постукивая по деревянному боку лютни.

Почему ты меня спас? Зачем рискуешь жизнью ради меня? Зачем тратишь на меня время? Такие вопросы наёмники не задают друг другу и вовсе. Но ответ на этот вопрос есть. Особенно, у тех, кто знаком с понятием чести. Помнишь слёзы на глазах Освелла, когда он не смог помочь тонущему Виолендилу? Помнишь как ты сам скрежетал зубами, когда Андрес выставив щит встал между тобой и орком у Ледяного перевала? Да, Андрес был уверен, что отведёт удар, но щит раскололся и секира орка развалила наёмника едва ли не надвое. Однако твой товарищ не колебался ни секунды. Ведь именно эта секунда была ценой твоей жизни.

Ответ был и у Вейна, которого окружило шестеро пиратов после попойки в "Поцелуе русалки". Шестеро против двоих, один из которых пьяный. Раскладец так себе, но Вейна можно было смело назвать надёжным боевым товарищем. Болтливый, язвительный и может быть не слишком верный своему делу, он, тем не менее, был всегда верен товарищам. И ты не раздумывал над тем, что сделать когда увидел эту картину. Или Нарви, который с головой ушёл в бутылку и залез в долги. Кто же вытащил его, гордого и брыкающегося, из этой ямы? И эти парни ничего не забыли. Один из них перевязал тебя, а другой был готов драться насмерть с копейщиками Глубоководья, лишь бы раздобыть коня и попробовать довезти тебя до храма Огма. Лишь бы подарить тебе шанс выжить. Маленький, но всё же шанс.

- А я сказал мне насрать! Веди меня к настоятелю!

Как же тяжело отличить реальность от видений. Особенно в таком состоянии. Но это, определённо, не картинки в голове, которые рисует разум. Темнота перед глазами медленно, словно бы нехотя, рассеивается. Видишь площадь перед зданием храма. Её легко узнать - на гладкой розовой плитке нарисована красная свеча. Но вот головы не поднять - сил совсем не осталось. Но ясно, что вокруг храма толпится куча народа. Вейн не жалеет голоса. Ругается, угрожает, окрикивает. Щедро раздаёт удары плашмя, разгоняя народ и прокладывая дорогу к храму. Люди испуганы и ворчат, но всё же, признавая в нём стражника, расступаются. Наконец, Вейн выцепил одного из служителей. Смысл разговора ускользает от тебя. Слова то слышно отчётливо и громко, то они отдаляются и превращаются в писк. Жрец робко возражает. Вейн напирает. Наконец, дело сдвигается с мёртвой точки и не слезая с коня Вейн двигается к храму.

И снова забытьё...

- Мотай! - Взгляд то мутнеет, то проясняется. Картины из прошлого сменяются настоящим. Любящий взгляд матери, широкая спина отца, колющего дрова на заднем дворике, весёлый смех Бертрана. И сразу же за этим десятки трупов на широкой Лусканской улице и вислоусое лицо Нарви. Он уже сорвался сумку и нашёл бинты. Суёт их Вейну.

Внезапно, ты валишься вперёд, прямо в руки... Бертрана?
- Лошади. У купцов есть лошади! - Почему у Бертрана такой грубый голос? Он ведь ещё молод. Только отметил двадцатый день рожденья. Глаза парня сияют. То ли от выпитого, то ли потому, что под руку с ним Ирра, любовь всей его жизни?

Не нужно, не ходи туда, братишка. Остановись.

Но ты не остановил его тогда и не смог сейчас. Вейн бежит к копейщикам (при этом придерживаясь за бок и заметно прихрамывая), расталкивая остальных бойцов, которые уже опустили оружие. Аллен и Реван, боец из крайнего левого ряда, что-то обсуждают в двух шагах от вас, но органы слуха сейчас действуют очень избирательно. Ты слышишь только бормотание товарища. Нарви осторожно уложил тебя за землю и заматывает шею.
- Вейн найдёт лошадь и отвезёт тебя в храм. Не засыпай. Не закрывай глаза!

Через пол часа мельница загорелась.
Крики деревенских, вытягиваются шеи в том направлении. Что случилось? Из темноты вынырнула Ирра.
- Гноллы! Много гноллов! Десятки! Там Бертран. На помощь! - Девушка бросается на грудь своего отца. Просит. Умоляет. Искательно смотрит в глаза.
Но к мельнице никто не идёт. Селяне с вилами против свирепых гноллов? Смешно. Нужно уходить.
Проклятые трусы! Я сам...

Пощёчина приводит тебя в чувство.
- Я сказал не засыпай! Держись, Мартин.

Каждый воин прошедший первый бой знает, что исход поединка решается за несколько сердцебиений. Все эти сказки о десятиминутном обмене ударами, красивых парированиях, перекатах, кувырках и игре умов во время звона клинков пускай повторяют дети. Воин с остервенением лупит деревянную куклу или дерётся с напарником отрабатывая свой коронный, самый лучший удар, чтобы выйти на бой и сразить врага как можно быстрее. Сразу же! Р-раз и нет его. Потому, что через секунду, быть может, придётся сражаться с другим. А потом со следующим и следующим.

Бросая вызов пирату Мартин, почти наверняка, об этом и думал. Надеялся на это и пират. Три, ну пускай четыре удара и отступить, оставляя железнобокого корчится на земле, выплёвывая собственную кровь. Без командира его бойцы наверняка дрогнут. Возможно, даже остановятся.

Но ни одному из желаний этих двух таких разных людей не суждено было сбыться в полной мере.

То ли по стечению обстоятельств, то ли потому, что Нарви и Аллен хотели уважить желание командира, оба они разорвав строй, вступили в бой чуть левее и правее Мартина. Аллен насел сразу на двоих и быстрым прямым ударом пробил грудную клетку противника. Нарви прикрывшись щитом и выставив клинок перед собой горизонтально на уровне плеча потеснил ещё двоих.

Пират и Мартин оказались лицом к лицу. Лёд против пламени. Спокойный и собранный Мартин против пирата, который внезапно прыгнул вперёд и взорвался серией молниеносных ударов меча. Первый пришёл в щит, скользящий второй приняла на себя кольчуга, третий - снова в щит. Но когда Мартин замахнулся для контратаки, пират ловко ушёл в сторону и мощным ударом с едва не снёс голову командира стражников. В самый-самый последний момент мужчина чуть повернулся и наклонил корпус, по инерции следуя за взмахом клинка. Благодаря этому меч пирата ушёл по диагонали вверх, оставляя глубокую рану на шее.

Победно хакнув, пират отскочил на шаг и... тут же получил смертельный удар от Нарви, который успел разобраться со своими противниками.

Четверо. Ещё один. И ещё двое. Пираты атакуют с удвоенной силой. То ли воля командира, то ли это "А-а-а-а" погнало их в эту сторону, но дерутся они как безумные. Не жалея сил и жизней. Почему? Шут разберёт этих пиратов. Приходят на ум истории рассказанные в тавернах, мол, пираты это дешёвые показушники, что бьют только исподтишка или в спину, что... В жопу эти истории. Правда жизни кажется куда более жестокой.

Один из пиратов браво обменялся ударами с одним из охранников, отвёл в сторону его копьё, ужом проскользнул сбоку от щита и всадил кинжал тому в бок. Даже не пикнув, солдат упал на землю. Чуть правее другой раскроил череп обозника мощным ударом тесака. Обозник был совсем ещё молодым парнем, едва ли старше двадцати... Тесак так и остался торчать в его голове, а падая он развернулся и бросил предсмертный взгляд на Арло. Один глаз вытек, мозги смешались с кровью и страх... черты лица искажены предсмертным страхом.

Вскинул арбалет и почти не целясь разрядил его в одного из пиратов перепрыгивавших телеги. Дюжий детина вскрикнул и недоумевающе уставился на пробитое навылет плечо. Заорал, устремил ненавидящий взгляд на Арло и метнул в него нож. Несколько неуклюже, но заученным и отточенным движением. Повезло. Лезвие слегка разминулось с тобой и едва не прибило приказчика, который пыхтя тащил раненого возницу к повозке. Толстяк вскрикнул, но продолжил труд.

В проходе пошатнулся ещё один копейщик, получив удар. Принял на щит ещё один тычок и упал вперёд лицом, открывая брешь. Её сразу же закрыл Пиппен, но строй выглядит таким зыбким и ненадёжным. Командир охранников обречённо оглянулся назад.

- Стоя-ять крепко! Ещё немного! Стража уже здесь! - Хриплый, прерывистый крик. Бой длится совсем недолго, но уже пролилось много крови и пота. Особенно устали копейщики отражать бесконечные наскоки врага. Кстати, никакие они уже не копейщики. Копья сломаны либо отброшены и теперь они орудую короткими и тяжёлыми мечами. Идеальным оружием для драки в тесноте.

- Неясыть болотная! - Рявкнул Лаэрт и дёрнулся назад. Но так как его удерживал здоровый мужик, только ударился затылком о мачту и пришёл в себя окончательно. Отчаянно закашлялся, похлопал по руке мужика, мол, всё в порядке, отпускай и несколько раз моргнул. Ощущение было такое, будто вынырнул из глубокой бездны. Вонючей глубокой дыры. Вроде бы, все части тела слушались, но по лбу расплывалась боль, словно от сильного ожога. И она не уступала, а может быть была даже сильнее, чем больше в затылке от удара о дерево.

- А-а, Большой Рот. Благодарю. - Наконец, он смог разглядеть того, кто ему помог. Благодарно кивнув, он похлопал себя по бокам, нащупывая оружие, сплюнул сгусток крови на то, что осталось от палубы и, наконец, негромко хмыкнул.

- Слышишь, Яне, убери-ка от меня свой костыль и не привыкай тыкать им в людей. - Едва ли в голосе была угроза. Скорее, какое-то скрытое веселье. Да и чего не радоваться-то? Буря осталась позади, а он жив и целее целого! И дорога по прежнему только одна - вперёд!

- Покажи руку, Яне. Руку покажи! - Он вытянул свою собственную ладонь и повернул её тыльной стороной к дикарю и помахал показывая, что имеет в виду. Несколько секунд задумчиво рассматривал руку дикаря и покачал головой.

- Понятия не имею куда нас занесло и где водятся такие животные. Крэг, да? Есть какие-то мысли? - По рыжеволосой едва ли скользнул взглядом. Впрочем, как и за всё время путешествия. Избегал как её компании, так и общества её спутниц, отказывался от предложенной ими еды и вообще старался не дышать с ними одним воздухом. И лишь один раз за путешествие буркнул "Не суйся ко мне со своей магией".

Лаэрт задумчиво посмотрел на лодку, затем на плескавшегося аборигена, затем снова на лодку. Перевёл оценивающий взгляд на варвара и покачал головой. Этот здоровяк весит едва ли не больше чем они с волшебницей вместе взятые! И снова посмотрел на лодку. И на этот раз во взгляде уже было неприкрытое сомнение. Он даже головой покачал слегка.

- Этот кусок дерева не выдержит нас с тобой и третьего, варвар. Бери с собой Яне, девку и груз, а потом заставь мальца вернуться за мной. Я подожду здесь. Встретишь нас на берегу по колено в воде со своей мощной секирой. Немного везения и мы все выберемся целыми и невредимыми. - Лаэрт кривил душой. Им должно очень, очень сильно повезти. Или конкретно ему. Однако мужчина был уверен, что Крэг не испугается ни чёрта, не Бога ни, тем более, каких-то жалких морских чудищ.

Сам же Лаэрт бросился на закрытую палубу, схватил одно из сохранившихся длинных весёл, поставил его между скамьями и прыгнул на него, сильно укоротив. Вернулся наверх и бросил его в лодку. Откопал также рыболовную сеть, привязал к ней канат и тоже швырнул вниз. Чтобы не занимать место в лодке и не нагружать её лишним весом, можно было сложить груз в сеть и опустить его в воду.

- Не тратьте место на воду. Наверняка где-то рядом живёт Яне и его люди. Раздобудем воду на берегу. Только самое необходимое.

"И быстрее. Пока я не передумал." - Не слишком-то весело про себя закончил Лаэрт.

- Нет. - Малышка очень серьёзно покачала головой. - Я запомню тебя, как Траина Смелого. Дворфа, который не отвернулся от слабых в беде. И никогда тебя не забуду.

Она сжала кольцо в кулаке. Такое большое, что девочка могла бы просунуть в него три пальца. Благодарно улыбнулась и положила руку на лоб Траина. И последнее, что увидел дворф - были чистые, голубые глаза девочки.

Лииль напряг левую руку и подвигал ей из стороны в сторону. Болит. Слишком много боли в последние дни. И не только для него одного... Каждое движение руки сопровождалось этой самой растреклятой болью. Но онемение прошло и рука слушалась. Раненую ногу лучше не напрягать. Танцевать и совершать прыжки едва ли получится - но крепко стоять на ногах очень даже поэалуйста. Дерево на дерево. Без доспехов. Без щитов. Пятеро на одного. Всего пятеро? Пятеро - это слишком мало, щенки.

Пока герольд договаривал, молодой человек избавился от верхней одежды. На землю полетела кожаная куртка. Такая грязная, что не понятно даже была ли она когда-то серой или коричневой. Со следами запекшейся крови, покрытая глубокими царапинами и разорванная на боку. Он остался в одних штанах и ботинках. Сильно похудевший, со впавшими щеками, но такой же ловкий и стройный. Очень уверенный в себе и от этого очень опасный. Он положил саблю-деревяшку на плечи за головой и обхватил локтями, будто держит коромысло и стал медленно раскачиваться вперёд назад, перекатываясь с пятки на носок. Впрочем, не слишком напрягая ногу.

- Будет. - Лииль коротко кивнул в ответ и оскалился, глядя на эльфят. Перехватил меч правой рукой. - Нут-ко, подходите, детишки...

Пять эльфят. Пять перекошенных лиц, пять деревянных палок в руках и пять пар глаз, которые видели боль сестры. С громким "хэх" один из них бросился вперёд, нанося удар копьём, больше похожим на кол, на уровне головы. Лииль отклонился чуть назад и в сторону и перехватил копьё, просвистевшее в нескольких сантиметрах от лица, свободной рукой. Дёрнул его на себя и встретил потерявшего равновесие паренька сильным ударом рукоятью сабли в зубы. А когда тот выпустил оружие и попятился назад зажимая разбитое лицо, врезал ему палкой в висок, отправив в глубокий нокаут. Вооруженный уже двумя деревяшками, ловко отбил несколько выпадов следующего противника поочерёдно каждым оружием, а когда увлекшийся противник замахнулся ещё раз ловко подсёк ему ноги, крутавшись на месте и пригнувшись. А выпрямившись, бросил меч в ещё одного эльфика, который ожидал своей очереди и стоял чуть поодаль. Не ожидавший такой подставы малый испуганно взвизгнул, и совсем не по воински поднял руки к лицу, закрываясь. Палку он отбил, получив неприятный ушиб, но как только опустил руки увидел франка совсем рядом...

Последние двое напали одновременно. Вскинув мечи, они бросились вперёд издавая визжащие крики. Но один из них быстро замолчал. После прямого тычка копьём он упал, держась за живот и жадно глотая воздух. И хоть это была всего лишь чуть заострённая палка удар был такой силы, что не только выбил весь воздух из лёгких, но и пропорол кожу. А так как эльфёнок браво снял куртку ранее, то учитывая кровь и его скрюченное положение это действительно было похоже на серьёзную рану. Однако у Лииля не было времени разглядывать противника. Последний парень оказался очень настырным и упорным. Он быстро размахивал клинком, не давая времени провести контратаку. Наконец, улучшив момент, Лииль отмахнулся сильным размашистым ударом и зачем-то сделал кувырок через левое плечо в сторону. Эльфёнок, бросившийся за ним, совсем же ожидал встретить лицом камень, которым недавно забрасывали пленников зрители. Поднявшийся к этому времени второй боец трусливо ретировался на пол десятка метров под улюлюканье зрителей.

Первый и третий эльфята лежат в отключке, четвёртый тихонько скулит, зажимая рану в животе, последний неуклюже откатывается в сторону, оставляя за собой тонкий кровавый след из сломанного носа, а проклятый франк даже не вспотел. Знай себе поигрывает копьём с мрачной брезгливостью глядя на побеждённых.

Однажды отец взял его и Арчибальда на турнир в бойцовскую яму. Каждый сам за себя. Свалка из восьми могучих бойцов в масках, в виде звериных морд. Без правил и зачастую до смерти. Как и все зрители вокруг, как и Арчи с отцом, он кричал, прыгал, улюлюкал и воздевал кулаки к небу, смакуя победу мужчины в маске Шакала. А потом взахлёб пересказывал всё, что произошло, сестре. И они долго спорили, что именно испытывал Шакал вскинув руки к небу в победном жесте. Был ли он счастлив? Горд? Упивался моментом? Что им двигало?

И сложно ли отнимать чью-то жизнь..?

Сейчас Лилль совершенно точно испытывал мрачную гордость. Он даже, на всякий случай, коснулся лица. На какое-то мгновение ему показалось, что он надел маску. Но конечно же никакой маски на нём не было. Но когда он отнял руку от лица его ладонь была в крови. Это была кровь самого первого эльфёнка.

И Лииль почувствовал, что его боевой пыл иссякает. И даже мысли о страданиях сестры не могли заставить его разозлиться. Потому, что эти размалёванные и перекошенные лица принадлежали детям. Да, испорченным и избалованным, но детям. Им стоит преподать урок, но упиваться этим, радоваться и смаковать - это ниже достоинства настоящего рыцаря.

Поэтому, когда на арене оказалось ещё три мальца и уже четверо бросились на него одновременно, он покончил с ними очень быстро и не менее жёстко чем с первыми. Шаг в сторону, уворот, мощный удар, пробивающий слабый блок. Куда там ручонкам эльфёнка против удара мужика, который одной рукой машет полуторником? Деревянный меч вылетает из рук, а сам его владелец валится следом. Отступить, ещё шаг в сторону и добавить лежачему с ноги - чтобы не пытался встать. Снова шаг в сторону, два назад и быстрый вперёд с ударом - и ещё один эльфёнок будет собирать зубы, когда очнётся. Принять удар ещё одного меча, ответ, ответ, пустой взмах в сторону, чтобы не подпустить пытавшегося зайти сбоку, снова принять удар, прыгнуть вперёд, внезапно сокращая дистанцию... хр-рясь - сблизившись, Лииль от души махнул кулаком. Будь эльфёнок повыше - то ему точно свернуло бы челюсть. А так могучий для парня тычок в лоб и тот падает, держась за голову.

Остался ещё один. Всё тот же самый, из первых. И снова не выдержав взгляда франка эльфёнок отбежал на несколько шагов. Лииль дёрнулся в его сторону, показав намерение прыгнуть вперёд, от чего эльфёнок отбежал ещё дальше.

Больше желающих драться не было и Лииль позволил себе посмотреть на Уулун.

Свист ветра, слепящие хлопья воды, отрывистые крики, суматоха и бесконечная тряска. Или нет? Последнее, из другого сна. Это случилось гораздо раньше. Кажется даже, в прошлой жизни. А здесь было другое.

С кем я говорю? Кому отвечаю?

- На весла! - Сказало усатое лицо. И хотя меня прилично бросает из стороны в сторону я выполняю эту команду.

Весло как влитое ложится мне в ладонь. Я был гребцом-невольником и эти воспоминания останутся со мной на всю жизнь. Но я снова изменил судьбу.

- Гребите, если хотите жить! - Кричит большой рот прямо мне в ухо. И я гребу. Все знают, что я продаю клинок. Я боец. Но сейчас нужно сесть на вёсла и грести. Ещё не время отдаваться на волю ветру и волнам. Пока мы в силах что-то изменить, мы не можем сдаться!

- Иди ко мне. - Шепчет отражение в воде. И я вижу его. Сквозь слёзы дождя, не смотря на расходящиеся круги-волны. Женщина тянет ко мне тонкую руку. Она обнажена и на ложбинке между грудей, которые я целовал тысячи раз, ещё нет магической татуировке в виде глаза.

Нет, я не верю. Слишком рано. Ты сама говорила мне это. Ещё слишком рано. "Оставайся в этом мире, а я буду ждать тебя в следующем."

Черты дорогого лица исчезают. А вместо них я вижу гротескное лицо, которое беззвучно хохочет разевая толстые уродливые губы.

А потом боль. Мир вверх тормашками. Кровь - моя кровь - на губах и на руках. Я перестаю что-либо понимать, но продолжаю бороться за жизнь. Врёшь! Не возьмёшь, сука! Я прошёл через ад, я возрождался из пепла небытия и я иду дальше. Меня не остановит одна из жалких бурь, вызов которым я бросал все эти годы.

Сознание угасает. Сильно кружится голова. То ли мои руки, а то ли не мои обвязали канат вокруг мачты. То ли я, а то ли она, женщина с татуировкой, затягивает узел на моей груди. Я чувствую солоноватый поцелуй на губах. И засыпаю.

- Не придут. Не сегодня. - Джолли вытер руки о грязный передник и задумчиво нахмурился. На жирном лбу появилось несколько складок, а лысая башка заблестела от пола, будто даже для того, чтобы думать, ему приходилось прилагать немалые физические усилия. - Не видел ни одного пирата в последние пол часа. Их созвали на корабли. Что-то сегодня будет и исчезновение этого придурка возможно даже не заметят.

- Но если будут спрашивать - направлю их в "Капитанский соверен". Щуплый избавился от трупа. - Бесцветные глаза Джолли впились в лицо Мёрдока, - Твой счёт мы оплатили из кармана убитого. Сдача досталась бабе.

- Ваши разборки - ваши дела. - На прощанье сообщил он Мёрдоку и наверняка спокойно выдохнул, когда опасный постоялец покинул таверну.

***

Похоже, слова Джолли оказались пророческими. Пока они разговаривали выпорхнули из "Гнезда" девицы. Не попадался на глаза и Щуплый. А потом... Ни одного пирата на улицах. Это здесь-то - среди самых грязных и громких портовых частей города! Да здесь-то девять из десяти жителей это воры и пираты, а остальных - хозяева увеселительных заведений, трактиров да шлюхи! А сейчас всё вымерло. Но явно только здесь. Где-то в городе пожар. Вьётся тёмный дым рано поутру. Солнце уже встало и жизнь должна бурлить. И как же странно слышать негромкое "мяу". Это тощий трущобный кот рыже-бурого цвета уставился разноцветными глазами на одинокого прохожего.

Нет, жизнь была и тут. Где-то открылось окно и вылились помои. Шевельнулось чьё-то тело возле мусорных баков. Приоткрылась ставня и пара глаз проводила Мёрдока до угла улицы. Пробежали две девчушки взявшись за руки и на всякий случай шарахнулись от мужчина. И было от чего - рожа расквашена и наспех обработана, грязная одёжка да и лицо не самое... доброжелательное!

Но дальше от порта, там, где находились более престижные заведения, где стояли лавки, торговые точки и магазины людей было больше. Гораздо больше. Они переговаривались, сбившись в тесные кучки, указывали рукой на зарево пожара и провожали Мёрдока испуганно-недружелюбными взглядам. Мужчину обогнала телега. Возница замахнулся, было, кнутом, но бросив беглый взгляд на Мёрдока только громко крикнул "Н-ну, посторонись!" не рискнув связываться. Где-то вдалеке послышался шум оружия. Через две улицы Везунчик нагнал телегу. Молодой парень в пиратской бандане ёрзал на козлах уставившись куда-то вперёд.

Ещё десять шагов. Шум заварушки всё громче. За поворотом должен быть "Соверен"... Он там и оказался. Окружённый толпой пиратов. Человек тридцать явно из разных группировок столкнулись нос к носу. Их лидеры в центре круга орали друг на друга и размахивали руками подкрепляя свои слова. Люди Сульджака и Таэрла. Самых слабых из капитанов.

- Довольно! - Низкорослого человека в капюшоне сложно было заметить среди пёстрой толпы, но его негромкий голос сразу перекрыл спорщиков и галдёж вокруг них. Голос, усиленный магией, нужно заметить. - Войтек, ты со своими людьми идёшь по Западной улице и в конце соединишься со своими. Алгемунд, разделишь отряд на две группы и прочешете улицу Капитанов и бульвар Кречетов. Я отправлю телеги вслед за вами. Половину направите к Башне, половину на охранный остров. Как закончите можете и дальше грызть друг другу глотки. Хотя крови вам хватит и без того, обещаю. За дело.

Хлопок. Коротенькая вспышка. И маг исчез. Пираты подались назад. Командиры с ненавистью взглянули друг на друга, но не осмелились нарушать приказ мага. Через мгновение толпа разделилась. Большая часть отправилась по Западной улице как и было велено.

А "Капитанский соверен" остался стоять где стоял - ничего с ним не случилось. Не тронули. С виду, во всяком случае. Только подъехала телега и несколько человек начали выносить какие-то сундуки.

- Стол. - Просиял парень и указал рукой на обеденный стол, - Лезь на стол, а я сейчас.

Положил арбалет на пол и забежал в соседнюю комнату. Некоторое время, слышала возня, что-то упало и покатилось, что-то со скрежетом отъехало в сторону. Наконец, мальчишка появился с длинным, обитым железом посохом и передал его барду. Диего, не долго думая, начал приводить в исполнение свой нехитрый план - бить в черепицу над головой, стараясь пробить дыру.

Тем временем, звуки ударов становились всё громче. И дверь начинала поддаваться. Бум-бум-бум... И последний бум уже сопровождался звуком треснувшего дерева. Раздался звук арбалетного выстрела и ругань.
- Питер! Ты мне нужен, Питер! - Крик снизу.
- Дядька, это ты иди сюда, мы нашли выход! - Звонко ответил Питер, наблюдая за тем, как Диего долбит крышу.

Медленно, но верно получалось. Сверху на тебя валились обломки, грязь и пыль. И даже мёртвая летучая мышь. Но дыра расширялась. Сначала упало несколько кусочков черепицы, затем целая плитка, затем в крыше появился просвет. Он всё расширялся и расширялся. Пот заливал глаза, пыль оседала на лице, превращая Диего в подобие древней статуи грязного цвета. Ещё немного, ещё чуть и... Готово!

- Эй! - Питер подал снизу стул. Теперь можно стать на стул и вылезти! Чем Диего немедленно и воспользовался.

- Господин музыкант! - Позвал голос Питера снизу. Он уже стоит на столе и протягивает на тонких ручках малышку Алоэ. Девочка доверчиво смотрит на Диего.

Слышен топот ног по лестнице. И в тот же момент, входная дверь с треском ломается...

Голодное урчание. Они идут.

В конце концов, ты не смог спасти ребёнка. Не смог спасти и Белинку. Погиб Айдаин. И могли бы погибнуть его родители. Если бы не ты. Не отступил, не испугался, не оставил их на произвол судьбы. Защитил. Но не слишком ли поздно? Их сердце уже не бьётся... Да, ты их выиграл для них время. Но нужно ли оно на самом деле, если они уже лишились смысла своего существования? Кто-то может возразить, что настругать детей дело нехитрое. Но не для всех в этом мире рождение жизни это пустяк, а дети лишь дармоеды, которых нужно кормить.

Рано или поздно, это должно было случиться. Молодость, число и длинные клинки взяли верх над кинжалом и голым опытом. Один, второй, третий удар. Наконец, пираты провели мощную и слаженную атаку. И сразу три клинка продырявили старое тело. Грудь, бок и плечо. Каркун упал на колени.

- Ну всё, кончай с ним. - Старший больше не смотрел на поверженного Каркуна. Итак было ясно, что старик больше не жилец. Он припустил прочь из переулка туда, где начиналась стычка со стражей. Третий пират последовал за ним. Остался один Маврод.

- А я ш тобой повешелюшь! Ох будет вешело! Ты готов к вешелью? Што молчишь, шобака? - Маврод наклонился ближе, всмотрелся в широко открытые, равнодушные глаза и глухо зарычал. Из уголка рта Каркуна побежала струйка крови.

- Шука! Тварь! Ненавишу! НЕНАВИШУ!!! - И Маврод обрушил на старика град ударов. Руками, ногами, эфесом клинка, а потом несколько раз рубанул и острием.

Но Каркуну уже давным давно было плевать. Жизнь покинул его в тот момент, как старший сильным ударом пронзил его сердце.

- Не подохнем. - Пообещал Абрего, хлопнув, на прощанье, про крупу лошади.

Старая кобылка, на мгновение вообразив себя чистокровным скакуном, слегка оторвала передние копыта от земли, изображая попытку встать на дыбы, и припустила по улице, унося с собой наёмника.

Но не успел Джон проскакать и двух улиц, как дверь одной из каменных коробок-домов отворилась и чья-то рука уверенно направила в него метательный нож...

Среагировал. Успел. В последний момент схватил кобылу за гриву и с силой потащил на себя, заставляя резко остановиться. И, таки, поднял её на задние копыта. Если бы это была история о жизни одной старой лошади можно было бы закончить её "И она умерла счастливой, на одно короткое мгновение почувствовав себя Эрерданом, скакуном могучего паладина Освальда Стальные Шары". Но это история о Джоне, наёмнике на службе набольших Лускана. Вернее, совсем даже не история, а жизнь.

Джон ловко соскочил на землю и по инерции попятился на пару шагов. При этом, он умудрился не выронить меч и даже не ушибся.

- Кретин малохольный! Даже сдохнуть не можешь нормально. Что ты вообще делаешь нормально? - Каван в сердцах саданул своим странным мечом-серпом по деревянной двери, оставив на ней глубокую зарубку.

- Что? Что пялишься? Нахрен ты мне не сдался. Мне лошадь нужна была. Даже не знал, что это ты. Проваливай и не забудь помолиться проклятой Тиморе. - Каван вышел на крыльцо и прислонился спиной к двери. Он красноречиво повертел в руках оружие глядя на него и словно любуясь солнечными зайчиками. Затем перевёл скучающий взгляд на Джона и в ту сторону улицы, откуда прискакал наёмник. Пробормотал что-то вроде "Гуля-гуля-гуля"

- Честь? Плевать они хотели на твою честь. - Рядом оказался Конопатый Вейн, твой частый напарник по ночным патрулям и известный скептик. - Ты давай ещё штандарт подними. Висельник на ярмарке. Во славу Лускана.

А может, и не плевать.

Торговая улица - одна из самых важных в городе. И каждый в отряде понимает важность Южных Ворот в этот день. И Керверт отобрал достойных людей. Возможно, не самых лучших, не самых одарённых, но людей, которые не показывают спину в бою, обладают чувством плеча и слово наёмник значит для них чуть больше чем "тот, которому всего лишь платят за работу". Бойцы из этого отряда неплохо знают друг друга и часто оказываются в четвёрках-патрулях вместе.

Без лишних понуканий они разбились на небольшие кучки. Уступив место в центре и главе отряда Мартину, Конопатому Вейну, Аллену Широкому и Нарви, они образовали подобие полумесяца, огибая панцирников по сторонам и сзади. Взгляды устремились на юг и ноги сами понесли в том направлении. Немногочисленные разговоры, предельная собранность. Веселиться позволял себе только Вейн. Бывало, всю ночь в патруле отпахал, а этот все болтает как болтал в начале.
- Бьюсь об заклад, что это ограбят больше людей, чем спасут. - Проходя мимо отряда Тына, собранного из отъявленных головорезов и сорвиголов, вполголоса пошутил Вейн. Или совсем не пошутил?

Вперёд. Плотным строем. Без лишней спешки, но и не медля. По дороге попадаются горожане. Они задают вопросы, бросают взволнованные взгляды. Наёмники не отвечают. Только расступаются, пропуская стайки спешащих по своим делам людей да ободряюще улыбаются время от времени. Как прохожим, так и друг другу. Уверенность и поддержка как никогда нужны сейчас каждому. Особенно, солдатам на стене. Как они там? Сдюжат? Выстоят?

Всё ближе и ближе. Осталось пройти несколько улиц и свернуть налево, чтобы выйти на Торговую. А потом прямо и до самых ворот. Поток горожан навстречу. Встревоженные лица, кровь на одежде, следы побоев, неприкрытый страх. "Что же такое творится?" "Пираты грабят среди бела дня." "Беспредел." "Там мой дом. Они вломились в мой дом". Жалобы, крики, причитания. Внезапно, до слуха долетает звук ручного колокола. Любому, кто жил в Лускане известен этот звук. Дин-дин-дон, дин-дин-дон. На помощь, на языке моряков. Колокол зовёт на помощь. И ничего хорошего этот звук не сулит...

Варвары собираются атаковать город. Вас подняли по тревоге ночью. Велели тихо и быстро добираться до Северных ворот. Вы - охрана города, нерегулярные формирования, стражники. Гарнизон, что живёт в казармах, уже на стенах. Суровые лица на фоне восходящего солнца повёрнуты на север. Оттуда, из Долины Ветров, пришло огромное войско. Неисчислимое. Костров вдалеке не сосчитать. Но власти города верят в крепость стен и силу духа жителей города. Судя по слухам которые ходят тут же, они смогли договориться с магами из Башни и те не оставят любимый город в беде. Поэтому надежда теплится в сердцах тех, кто стоит на стене. Эти люди родились здесь и прожили всю свою жизнь. Им бежать некуда. На стене стоят жители города. А вас, сотню разномастных наёмников, собрали во дворе гарнизона и Керверт, ваш начальник, выступил с речью.

Он кратко ввёл вас в курс дела, подчеркнул, что с магами достигнуто соглашение, ещё раз призвал обратить внимание на высокие стены города, бросил шутку о примитивных способах ведения войны варварами и, наконец, объяснил, что требуется от вас. Пользуясь тем, что все взоры стражей закона и порядка обращены на север, обнаглели пираты. Словно шакалы они сбились в стаи и грабят город. Портовые районы всегда были вотчиной этих грязных свиней и пускай их разорение будет на совести Верховного Капитана Курта и остальных. Но там, где Портовый район переходит в Центральный законным налогоплатильщикам и почтенным горожанам нужна помощь и защита. Туда прорвалось несколько группировок пиратов и вы, доблестная охрана, должны защитить и отстоять несколько важных точек. Мы не можем разорваться на множество частей и должны как можно быстрее устранить беспорядки в этих точках, собраться воедино и вернуться к стенам на помощь защитникам. Всё, что произойдёт во время стычек будет оправдано военными действиями.

Волей и словом Керверта ты, Мартин, назначен командиром своей группы. Ты должен взять бойцов и направиться на Торговую улицу где находится несколько важных финансовых сооружений и путь к Южным воротам. Если что-то пойдёт не так то возможно жителям придётся бежать через эти ворота. Силы стражи там небольшие - почти все, кто может держать меч, собрались здесь. Наведите порядки, затем присоединяйтесь к гарнизону и поддерживайте порядок.

Отряд выдвигается на место и вас провожают отголоски далёких криков.
- Темпос! Темпос! Темпос!

Кое-как получилось. Малыш слегка успокоился, но не уснул. Время от времени, подвывает, но тихонько и с каким-то... любопытством, что-ли? Самодельная люлька не кажется слишком надёжной, но вроде бы малыша держит. Вокруг большой беспорядок. Куча женских вещей, большинство из которых в каплях крови или измазано кровью. Если Каркун не фетишист, что выступает по переодеванию в бабское, то поживиться здесь нечем. Керка, кстати сказать, довольно крупная особа. Некоторые вещички очень даже по размеру!

А из того, что может реально пригодиться это, наверное, лук. Тот самый, который остался в запертой комнате. Да ещё пара женских рук или грудей, на которые можно свалить (или присосать) ребёнка. Но женщин вокруг нет. Все шлюхи на работе. Спрос на них сегодня отчего-то пуще обычного.

Вот так и получается, что стоит Каркун-Каркуша с ребёнком, висящим на груди, прямо на пути назревающего хаоса. А на улице уже полилась кровь. Кто-то не пожелал добровольно расстаться с товаром и поплатился за это жизнью. Пираты вытащили бакалейщика на улицу и перерезали горло от уха до уха. Двое из них сразу отправились внутрь и начали выносить какие-то мешки и ящики. Подъехала телега и возница, такой же пират, бросился внутрь им помогать.

- Тук-тук-тук! - Вежливо проорал пират в закрытую дверь оружейника и несколько раз саданул кулаком. - Кто не откроет дверь, тому откроем мы! Дверь в загробный мир!

А может к демонам его, этого ребёнка? Бросить, чтобы не задерживал? Думал ли ты когда-либо о детях, Каркун? Мечтал ли осесть в каком-нибудь месте и завести собственных? Жизнь этого ребёнка в твоих руках, Каркун. Ты об этом не просил. Но разве просил Белек, чтобы его фаршировали гвоздями? Такова жизнь.

Ничего не ответив ни эльфёнку, Лииль поднялся и мрачно наблюдал за тем, как уводят его сестру.
- Я тебя найду. Не сомневайся. - Тихо и зло ответил он ей. И смотрел на неё всё то время, пока её уводили. Затем перевёл взгляд на Фьюрадана и Уулун. Он не сразу понял, что девушка сунулу ему в руки другое оружие. И ему плевать было, что происходит на арене. Туда молодой человек больше не взглянул ни разу. В начале гладиаторских боёв весь его мир был сестрой. Теперь он слегка расширился до Уулун и выродка.

- Но вы не должны уходить! Маркграф...
- Твой маркграф напыщенный осёл, волшебница! Я бы ему это с радостью повторил, но этот слизняк запретил мне бывать во дворце.
- Послушай, Харбор, ты же знаешь, что это не выход.
- Выход. Самый лучший выход. - Внезапно резкий до того голос Харбора потеплел. - Моя добрая госпожа, я знаю, что вы на стороне мира и порядка. Но его не будет, просто не может быть, пока этот глупец не умерит свои аппетиты. Помяни моё слово. Ещё пол десятка лет и в Мирабаре просто не останется дварфов. И я мои мальчики... мы больше не принадлежим этому месту.
- Прощай, Харбор Каменноголовый и знай, в Мирабаре у тебя остался друг.
- Прощай и ты, Элис Падающая Звезда. Твоя улыбка навсегда останется в моё старом сердце.

Видения. Воспоминания. Они всегда приходят вот так. Не от них ли ты бежишь, Траин? Не от них ли спасаешься на дне бутылки? Это случилось давно. Так давно, что едва ли родился отец отца этого немолодого уже трактирщика. Кости Элис Падающей Звезды и маркграфа Бугернота уже давно рассыпались в труху, сложил голову и неугомонный Харбор, но твоя история всё ещё пишется. История дварфа, который покинул родину во времена Размолвки и выбрал свой путь. Он был долгим, верно, Траин? Дорога приводила тебя в Кормир - помнишь тамошний виски? Ты побывал в Мифрил Халле до его разорения - блевал ведь попробовав пойло Весёлых Мясников впервые, признавайся! Ты весело шагал по подземному городу цитадели Адбар, плевал в море с моста Любви в Глубоководье, рубил кочевников у Мемнона, мёрз у подножья пирамиды Кельвина... И вот, ты снова в Лускане. В который уже раз за свою долгую жизнь.

Идёт вторая неделя беспробудного пьянства. Ты пришёл сюда с караваном из Десяти Городов. Вставал ли ты из-за этого стола с тех пор?

- Дварф. Эй, дварф. - Трактирщик, щуплый мужичонка лет сорока, переминается с ноги на ногу рядом. Раннее утро, в трактире пусто, только тебя он не решился выставить, когда закрывал заведение. И сейчас трактирщик чем-то обеспокоен. Уже пора бы открыться, но он не спешит. Дверь и ставни затворены. Снаружи пробивается шум. Что-то разносят, разбили стекло, причитания, мольбы, редкий звон стали. Ты слышишь, значит уже почти окончательно проснулся. - Большая беда, дварф. Проснись, умоляю. Есть дело.

- Пираты. Они идут сюда! Я ничего не понимаю, ничего! Это люди верховного капитана Барама! Они должны нас защищать! Но они грабят лавки, убивают всех, кто поднимает на них оружие, сваливают награбленное в телеги и увозят в порт. Помоги, могучий! Защити! Всё пиво, весь эль твои на год вперёд! Не позволь разорить! Сделай что-нибудь!

Быстро-быстро затараторил трактирщик, падая на колени. За стойкой коротко всхлипнула его десятилетняя дочка, которая работала тут официанткой. Милое белокурое создание. Её большие голубые глаза с испугом и надеждой уставили на дварфа.

Сказано - сделано. Сбыть горячий товар с рук, запастись серебром, снять комнатку и... там видно будет. Диего нырнул в проулок, проскочил улицу ремесленников, вежливо улыбнулся куда-то спешившему патрулю (хотя четверо патрульных это очень много. Скорее, просто спешившим куда-то солдатам) и поддал ходу по начавшим просыпаться улочкам, уже принадлежавшим пиратам. Не формально, конечно. Стража была и тут, разбоя у всех на виду не чинили, но всяк знал, что судьбу провинившегося здесь, в этой части города, будет решать не магистр Огдеон, а кто-то из Верховных Капитанов или их подручных.

Наконец, свернув на улицу Чаек, он увидел дом, к которому изо всех сил спешил. Ничем не примечательная таверна "Весёлый кулак". И ничем не примечательный подвальчик на углу дома. В котором жил Полкан, старый пират, который охотно давал неимоверно низкую цену за всё, что блестит. Но без вопросов и без кидалова. В этот ранний час у него было ещё закрыто. Нужно будить. Прямо рядом с подвальчиком по турецки сидел слепой провидец - во всяком случае, он сам так себя называл - Мангах.

- Эй, - Мангах мгновенно повернулся на звук шагов, - Загляну в будущее за монетку.

Где-то вдалеке раздался звук ручного колокола. В доме напротив открылась ставня. Кто-то шумно высморкался на втором этаже таверны. Город медленно начал просыпаться.

Короткий вскрик и мужчина валится на пол рядом с Джинком зажимая руками горло. Он уже не жилец, сразу видно. Время замедляется. Испуганные глаза отца, ошарашенный Дориан, схватившийся за меч второй сопровождающий и неправдоподобно медленные фонтанчики крови, прорывающиеся сквозь пальцы умирающего пирата.

Тишину разрывает колокол.

- Тупая сука. - Глаза Дориана опасно сузились. Он даже не сделал попытки достать саблю, хотя считался отличным фехтовальщиком. - Фабуло, тебе несказанно повезло! Прежде чем сдохнешь успеешь насладиться та-аким зрелищем!

Топот ног. Четверо матросов врываются в каюту. Они растерянны, они испуганы. Один из них споткнулся о Джинка, поскользнулся в крови второго пирата и растянулся на полу. Вымазался в крови и чертыхаясь поднялся. Последним вошёл Ник. Этот уж точно не спешил на звук колокола. Широкоплечий, коренастый, с вытянутой лошадиной мордой и грязно-рыжими волосами. Он запустил большие пальцы за брюки и закрыл собой весь проход.

- Запомни, деточка, я буду делать ЧТО хочу и КОГДА хочу. Ты, твой корабль и твоя команда ПРИНАДЛЕЖИТЕ Курту. А я - его правая рука. Хотя, тебе это знание уже ни к чему. - Он аккуратно шагнул назад и чуть в сторону. Окинул взглядом вбежавших людей и театральным жестом указал на девушку, - Взять её. Не убивать. Но можно ранить.

Двое заколебались. Ещё двое вынули оружие - абордажная сабля и метательный клинок.

- Он был моим другом, тварь. - Оставшийся в живых подручный Дориана достал два ножа, один чуть длиннее, другой короткий и шагнул вперёд.

Ник громко расхохотался. Уж он-то мог только мечтать об этом!

- Каркун! Каркун! Пожалуйста, открой! Каркун! Быстрее! Она рожает! Умоляю тебя, умоляю, Каркун! Белинка рожает! Везде кровь! Пожалуйста! - Стук в дверь. Да что там стук, Керка прямо выламывает дверь. Захлёбывается криком. Плачет. Белинка шлюха. Даже на последних месяца беременности она умудрялась обслуживать клиентов. История у неё какая-то мутная. Любовь большая, ребёнка хотела оставить, сбежать решили... Да кто ж отпустит? Женишок-то был из команды корабля Сульджака. Да, не шибко грозный капитан, но всё же один из Верховных. Стырил он там что-то, нашли его и распяли прямо посреди улицы. Гвоздей в тело вбили столько, что дом можно было построить. Предупреждение всем и каждому. Все поняли. Только Белинка не поняла. Потому как умом тронулась.

Любовь... ты ведь знаешь, что такое любовь, Каркун? Когда-то, когда тебя звали ещё не Каркун, а по другому, по настоящему, была одна такая... Сама история не слишком важна. Но чего не сделаешь ради любви? А Белек по настоящему любил Белинку. А она его. Но жизнь штука непредсказуемая...

Керка тоже шлюха. Но мужского пола. Безобидный... или безобидная. Кто как называет. И привязалась к Белинке, взяла к себе, ухаживала. Редко когда можно увидеть такое участие. Особенно в портовых районах Лускана, где живёт всякое отребье.

- По кораблям! - Перекрывая истерику Керки раздаётся с улицы. В такую-то рань. И звон ручного колокола. - По кораблям!!!

Верховные капитаны созывают свои команды. Что-то будет... Очередная разборка? Война? Чего ждать от нового дня?

- Каркун! Ну пожалуйста, открывай! Скорее! - Хоть Керка и баба, но всё же мужик. Хлипкая дверь едва не слетает с петель. Двери в кабаках - они не самые надежные. Так.. просто отгородиться от мира такой себе преградкой.

Чушь и бред! Так не бывает!

"Ещё как бывает" - Раздался противный шёпот в голове и Лииль знал, что это он сам ответил себе.

Он видел такое не раз и не два. Когда бывалые мужики ломаются и теряют голову. А Лилия была всего лишь девушкой. Даже, можно сказать, девочкой. И он, Лииль, об этом забыл. Он, Лииль, крепче сжал бы зубы, руки в кулаки, затаил бы злобу ненависть, но не пережил бы, превозмог. Мстил бы, да. Но преодолел бы всё это. Лилия не смогла.

И глядя на то, что с ней происходит он не мог не признать, что эльфийский королёк что-то сломал и в нём. Задел. Зацепил. Даже ранил. Оказывается, так можно. Оказывается он, Лииль, совсем не бессмертен. Очень даже уязвим. И этот удар заставил его пошатнуться. То, о чём он подозревал и во что старался не верить пока Лилия молчала не застигло врасплох, но заставило на мгновение потерять почву под ногами, обессиленно привалиться к клетке и провести рукой по глазам. Но несколько секунд он перестал быть бесстрашным воином, а стал растерянным мальчишкой.

Слегка трясущейся рукой он снова отодвинул Уулун. На сей раз себе за спину. В таком порядке они всё равно выйдут из клетки. Выйдя чуть вперёд, но не провоцируя голема, он закинул деревянный меч себе на плечо, выпятил грудь и выставил ногу вперёд. Так обычно он и встречал опасность или шёл навстречу приключениям рядом с Лилией. С громадным мечом на плече и... нет, в этот раз презрительной улыбки на его лице не было. Никакой улыбки не было. Он попытался было улыбнуться, но даже не видя себя со стороны осознал, что выглядит это жалко. Поэтому бросил пытаться.

- Был наш барон красив и свеж... - Перекрикивая шум, наполовину спел, наполовину проорал он.

- Это... я... сделал? - Фридрих выпустил обмякшее тело и с удивлением посмотрел на свои руки. Не может быть! Совершенно не может быть! Это был силовой, но к шее он, Фридрих, не притрагивался. С удивлением посмотрел на усатого типа. Рассеянно, не слишком понимая что произошло, огляделся по сторонам, едва не споткнулся об упавшее тело.

- Твою мать. - Не слишком быстро возвращается в реальность подполковник.

- Давай останемся. - Не знаю сколько прошло времени. Час? День? Год? Было хорошо. Очень хорошо - вот что знаю точно. И вопрос вырвался сам с собой. Я обрёл нечто очень важное. И мысль о том, что я хотел стать сталкером просто чтоб порисоваться теперь уже казалась смешной. Я больше не хочу туда. Я хочу остаться с ней. Вот именно так. Точка.

Боль... пожалуй боль была сильнее всего. И именно физическая. Прошло совсем короткое время и Лииль уже мог чувствовать свою руку. Вернее, боль в плече, в руке, в... да где её только не было, этой адской боли? И обиду. Да плевать на всех драконов мира - его, ЕГО уделали как какого-то щенка. Уже во второй раз уделали - сначала наёмники, а теперь какая-то крылатая ящерица, шептал гаденький голос в голове.

- Урод летающий!!! Уничтожу!!! - Лииль вскочил на ноги и погрозил кулаком ночному небу. Подхватил меч и, оставив кольчугу и шлем валяться прямо на земле, бросился по направлению к деревне, свистнув псу.

- Открывай! Открывай ублюдок! Быстро! Протирай буркала! Немедленно, я сказал! Пять человек на коней и во весь опор в замок. Здесь, мать его, дракон! - Лииль добрался до домика старосты и заколотил эфесом меча в хлипкую дверь, устраивая переполох в спящей деревне. - Пять человек в замок! Остальным закрыться и не высовывать носа, пока не появится войско!

- Уроды! - В конце добавил он обращаясь непонятно к кому и направился к своей сторожке. И уже там силы внезапно оставили юношу. Он обронил меч прямо на пол, устало сел на край кровати и потянул на себя кувшин доверху наполненный вином. Ничтоже сумняшеся опрокинул в себя добрую треть одним глотком и грохнул кулаком по столу с удивлением и удовлетворением прислушиваясь к отголоскам отдаляющейся боли. Сейчас бы бабу! Или даже трёх!

ХЛОП!

И Лииль в пару заходов опрокинул в себя остатки пойла и разбил кувшин о стену.

Алкоголь действовал быстро, хотя и не сказать, что напал внезапно.

Был наш барон красив и свеж
Любил он бегать без одежд!

Негромко и красиво запел он внезапно почувствовав разливающуюся в груди пустоту.

Дракон.

Унёс.

Сестру.

Лииль остановился в двух шагах за сторожкой, опустился на колено и потрепал по голове волкодава. Никогда прежде он не проявлял признаков привязанности к собаке: иногда рявкал на неё, пару раз бесстращно пнул ногой, а в основном просто не замечал, а вечером только окликивал, когда выходил на патрулирование. Но сегодня он несколько раз грубовато провёл рукой по короткой шерсти на большой голове и на короткое мгновение неуклюже прижался шлемом (видимо, на мгновение забыв, что он в шлеме) к собачьей морде, отчего Вульфилла совсем по щенячьи взвизгнул. То ли от боли, то ли ещё от чего.
- Мы-то тебя оставим, девочка, а оставишь ли нас ты?

Молодой человек резко подорвался с земли почувствовав, что сестра стоит рядом. Бросил на неё злой и, одновременно, смущённый взгляд, который не было видно из-за шлема.
- Какого хрена вылупилась!? - Буркнул он, поправляя перевязь с метательными ножами. Потянул полуторный клинок. - Факел захвати, дурёха!

Сказал и почувствовал злобу на самого себя. С чего это вдруг? Ну заметила, что он привязался к этому огромному кобелю. Но и что ж тут такого? Раздражённо пнув какой-то камень, он сделал два шага вперёд, дожидаясь сестру. И когда заговорил с ней опять голос звучал чуть виновато и приглушенно.

- Пусть только попробуют. Мне никто не указ. - Не удержал тон. Злое торжество всё равно прорезалось в конце.

Наконец, собравшись с силами и мыслями, отряд покинул базу.

И сразу же оказался в длинном-длинном извилистом коридоре с живыми стенами из деревьев. Слева и справа, справа и слева - деревья, деревья и снова сраные деревья. И там что-то постоянно копошится, порыкивает и повизгивает. Дорога делает поворот каждые метров сто. Изредка попадаются узенькие тропки. Прямо в начале одной из них на спине лежит труп морпеха. Стекло шлема пробито какими-то маленькими шипами, которые торчат из невероятно распухшего посиневшего лица. Наверное, этой дорожкой ходить не стоит. Под ногами вытоптанная десятками сапогов невысокая трава и давние следы от каких-то массивных устройств с большим количеством конечностей. Фантом скрылся где-то впереди.

Топ-топ-топ.

- Стрёмно растягивать колонну. - Зевнув, поделился своим наблюдением Паркер. Он оказался в хвосте колонны рядом с Джо, Максом и Бреттом, к которому и обращался.
- Забей. Какая разница в каком порядке подыхать? - Лениво отмахнулся Бретт.
- Что значит подыхать? Я не подписывался на подыхать. - Возмутился Паркер.
- А я вообще нахрен связист. - Бретт чуть поотстал, как бы давая понять, что разговор его не интересует.
- А ты что скажешь, Джо? - Паркер нашёл новую жертву.

Топ-топ-топ.

Прошли место небольшой стычки. Десять морпехов лежат в ряд. С них аккуратно сняли жетоны и забрали патроны из оружия. Винтовки сложены на груди. Несколько тел искромсаны до неузнаваемости. Характер ранений позволяет предположить, что их убили энергетическими мечами - раны очень аккуратные и прижжены. И ни одного трупа врагов. Видимо, пока отряд перегруппировывался, командир приказал собрать убиты товарищей и провёл какую-никакой похоронный обряд.

Топ-топ-топ.

- Ты в порядке, старик? - По обыкновению, Кравски жевал сигару и дымил ей не переставая. Как только не задыхался и что он там видел в дыму? Кравски чуть ускорил шаг и нагнал "Голиаф", чтобы перебросится парой слов с Градфеллом. - Эта грёбаная машина убьёт тебя раньше врагов...

Топ-топ-топ.

Ещё несколько аккуратно сложенных тел. Только на сей раз лежат они невдалеке от высоких (как и все остальные) деревьев с крупными зелёными плодами. И вокруг полным полно какого-то зелёного вещества похожего на сок. Скафандры морпехов прожжены во многих местах и тоже заляпаны зелёным. Но это не оружие протоссов, а что-то другое.

Топ-топ-топ.

Под неусыпным наблюдением "Голиафа" четыре КСМ тащили странную конструкцию. На задних гусеницах от осадного танка, на самодельной платформе, были установлены контейнеры. А так как сам танк штука немаленькая, то и конструкция получилась два метра в длину и полтора в ширину. И выглядит нелепо. Вообще-то, тащить её не тяжело - два КСМа справлялись без усилий - но похуистично настроенный Динвидди и явно чем-то расстроенный Эйс предоставили упражняться самому гению-изобретателю Инкусу и поддержавшему его Джейкоби. Они, словно ездовые собаки, тащат платформу на тросах. Последний, кстати, не переставая что-то бухтит по закрытому каналу. Кажется, выражает расстройство и негодование.

Топ-топ-топ.

Три мили позади и пока без приключений. Ни намёка на врага.
Связь очень плохая. Замыкающие с трудом разбирают, что говорит голова колонны. Сквозь деревья проглядывают небольшие мутно-синие россыпи кристаллов. Рядом с ними связь вообще сходит с ума и раздаётся только громкое и раздражающее шипение.

Топ-топ-топ.

Несколько трупов каких-то саблезубых мохнатых животных, похожих на мамонтов. Двое из них поджарены, остальные расстреляны. Неудачник-огнемётчик с перебитыми трубками лежит неподалёку. Запах напалма причудливо смешался с вонью от теразина. Прошибает даже через фильтры.

И вообще, чувствуется лёгкое недомогание у всех, кроме привычных ко всему огнемётчиков.

Топ-топ-топ.

Енот и Тейт взяли на поруки Еву. А возглавляющий колонну Кейн не забыл отпустить шуточку по поводу её нелепого падения "Малышка, ты что, забыла поесть?", посмеялся от души своим неприятным смехом, но затем посерьёзнел и время от времени давал подсказки.
"У тебя в скафандре есть питательный раствор". "Твой штатный "С-5" в нагрудном отсеке брони". "Не забывай глядеть под ноги". "Держись меня и всё будет в порядке". "Не разговаривай с Тейтом - он придурок".

Один только Джонсон сосредоточенно молчал, разглядывая спины шагавших впереди. Слова, которые он произнёс в медеваке при посадки так и остались единственными с того момента. Наверное, он всё ещё переваривал полученную информацию. А может просто что-то переваривал. Или, скорее, поджаривал. Пока ещё мысленно.

Топ-топ-топ.

Вы уже на месте.

Оно обозначено очень незатейливо. Большая оранжевая клякса прямо на траве возле ещё одной тропы, ведущей в сердце джунглей. Фантом уже поджидает отряд у входа.

- Всё верно, дорогая. - Бретт ласково похлопал медика по скафандру. Ну как ласково. Предполагалось, что это будет лёгкий хлопок, но то ли морпех не рассчитал силы, то ли Шмидт едва держалась на ногах... В общем, тычок вышел ого-го. - Шучу-шучу. Рядовой Бретт. Связист.

Морпех оглянулся на бункер и сделал движение будто собирался почесать в затылке, но вместо этого звучно ударил кулаком по шлему и слегка скривился.

В бункере и правда оказался могучего вида передатчик. Большая махина. Старомодная и дешёвая. Но те менее, эффективная. Зелёный сигнал горел без перебоев. Будто техника поплоше работала получше.

- Эти сраные пауки стреляют какой-то энергией. Вон, Питерс не даст соврать. - Бретт указал рукой на тело морпеха в груди которого была прожжена здоровенная дыра. - А ближнем бою дерутся какие-то уроды с энергетическими мечами. Если их замочить, они просто исчезают. И их не сразу завалишь! Стреляешь в упор, а будто мимо. Они только мерцают. Малую так приложили, что она всё забыла. Зовут Ева. Правда, детка.

Второй оператор КСМ понаблюдав за действиями Инкуса коротко выругался в эфир и не спеша подъехал к развалинам танка.

- Ну мы выступаем или чё? - Буркнул Паркер осторожно потыкав носком сапога железяку, что когда-то была боевым роботом протоссов.

Выдох.

Трупы усеяли каменный пол. Кровь повсюду. Запах смерти. Война никогда не меняется.

Мрак без восторга глянул на четыре тела повалившиеся в коридоре. Один ещё жив, но практичный солдат не стал тратить на него патрон. Наверное, неприлично было пялится на такой... интимный момент, но выбор был небольшой. Четверо в лужах крови или Эго с Иволгой. И хотя их быстрый диалог ни в коей мере его не касался, мужчина подумал о собственных непростых отношениях с Душой и когда боец уже исчез из вида, поймал взгляд Иволги, ткнул себя большим пальцем в грудь и мотнул головой в сторону лестницы, мол, я за ним пригляжу.

Сейчас начнётся второй раунд.

Печально, что в этом виде спорта красивые женщины не выходят на ринг с табличками над головой.

Последние пол часа перед прибытием Мрак, по привычке, сосредоточенно водил лезвием бритвы по и без того идеально выбритым щекам. Проводил пальцем по коже, едва заметно хмурил брови и снова дотрагивался бритвой. Щёки, подбородок, под губой. Затем легко касался бородки, на ощупь подправлял и её и снова водил лезвием по щекам. И только когда вдали показались огни ночной Вены, он сложил и спрятал бритву в нагрудный карман, в последний раз оглядел товарищей по команде, чуть задержав взгляд на Душе, и нажал на кнопку костюма. Шлем беззвучно закрыл сосредоточенно-мрачное лицо мужчины. Ещё одно нажатие кнопки и он замкнул энергетические контуры костюма, положил винтовку на колени и прислонился головой к сиденью, замирая.

Просто ещё одно задание.

Уже оказавшись снаружи отошёл от группы на несколько шагов, не слишком обращая внимание на раненого солдата - благо, им уже занялись - на несколько мгновений вперил тяжёлый взгляд на новичка. Аид Мраку не нравился и мужчина не считал нужным скрывать этого, бросая уничижающие взгляды на новенького. Но никогда не опускался до обидных комментариев или чего-то в этом духе. Благо, в этот раз выражение его лица и его взгляд скрывал шлем. И замер, обозревая окрестности и сняв оружие с предохранителя.

Иридония… я закрываю глаза и вижу вулканическую поверхность Сибарума. Я родился и вырос в этом неприветливом регионе планеты. Но если верить Старшим, то в этом уголке планеты рождаются настоящие мужчины. Когда-то забраки Сибарума безжалостно избавлялись от слабых и больных младенцев, сбрасывая их в жерло Ав-Алия. Старые привычки ушли, умами Старших завладел новый догмат – кастовая система и теперь детишек, которым не написано на роду стать воинами отдавали на материк. Они могли стать кем угодно – от пилотов и техников, до фермеров и садоводов. Но они не могли стать воинами. Один Великих Дух знает, как я хотел стать воином! Как я хотел обмануть злую судьбу!

И мне представился шанс войти в элиту. Для одной из миссий телохранителем одного из старейшин понадобился взломщик-инженер экстра класса. И я не ударил в грязь лицом! Показал себя с лучшей стороны. И получил контракт. Я не стал воином, но я вошёл в группу элиты. Смешно! Я стал наёмником в группе наёмных воинов. Наёмник в квадрате? Ха-ха-ха! Нашим лидером был… был… нет, я не напишу это имя без его согласия. Терек Сатт не простит меня, если я начну разбалтывать секреты. К тому же, теперь он мой лучший друг и кровный брат навеки. Два изгоя покинули умирающую планету, принесли одинаковую клятву, но… пошли своими, разными путями.

Мы знаем как найти друг друга. Мы, потерявшие будущее в тот роковой день, когда на планету ступил Дарт Вейдер, да будет его имя проклято во веки веков!!! Сейчас я воюю на стороне Повстанцев. Капитан, целый капитан! Пилот экстра класса. Но и специальность свою не забыл. Меня окружает множество верных соратников, но настоящий друг у меня только один. И пусть сейчас он зовётся Тереком, я всегда буду помнить его настоящее имя. Пусть для кого-то эти два слова имени покажутся просто двумя словами, но если Терек их услышит, то поймёт, что я в беде. И если на космических частотах раздастся моё настоящее имя, то я обязательно приду на помощь.

Мы ещё встретимся, друг.

Отрывок из дневника одного из повстанцев.

Терек Сатт чувствовал, как вместе с неизвестно откуда появившейся силой растекается по его жилам холодная ярость. Не было кроваво-красной пелены и разум не затуманился жаждой крови. Скупые, расчётливые шаги с максимальной эффективностью и жёсткостью. Но именно жёсткостью, а не жестокостью.

Подскочив к главному, двумя короткими ударами в живот и в голову выбил из него сначала воздух, а потом сознание. Проходя мимо оглушённого солдата, забрак уронил его на пол и врезал ему с ноги в голову. Подобрал его винтовку под звук треска шлема и шейных позвонков даже не удивившись силе своего удара. Он просто знал, что сможет это сделать. Коротким ударом приклада проломил череп Борову и быстрым шагом вошёл в коридорчик, отделяющий кабину пилота от основного отсека, почти не глядя расстреляв того в упор.

Здесь же встретил ещё одного штурмовика, привлечённого звуком драки, и не дав тому опомниться выстрелил от груди, не вскидывая оружия, пробив тому неаккуратную дырку в броне. Подошёл к кабине пилота, грубо бахнул по ней прикладом, рявкнув что-то вроде "открывай" и сделал шаг в сторону, чтобы его не сразу заметили. Когда дверь отворилась, вышел из-за угла и, схватив одной рукой за грудь удивлённого бойца, швырнул его через весь коридор за спину. Войдя в кабину к пилотам, вскинул оружие и двумя выстрелами добил последних оставшихся имперцев. После чего стащил одно из тел с кресла, сел на его место и прикрыл глаза. Задышал очень часто, неглубоко и неровно, будто всё это время задерживал дыхание. А ещё... ещё почувствовал себя очень, очень уставшим. Эйфория схлынула, а вместе с ней таяли силы.

С огромным усилием открыл глаза. Обвёл взглядом рубку и вздохнул. Так бы и просидел здесь вечность, наслаждаясь отдыхом. Но покой нам только снится...

- Теперь вопросы задавать буду я. - Забрак приковал офицера в главном отсеке и не мигая смотрел ему в лицо. - Где флагман? Кто во главе? Зачем вам нужен Татуин?

Он возвышался на молодым офицером. Большой, опасный и очень, очень злой.

- Сокровища! - Бенсон хлопнул в ладоши даже забыв возмутиться ужасным произношением полуогра. - С этого нужно было начинать, мой большеголовый друг! Предлагаю сделку. Плевать на Джека! Я помогу вам грабить, в обмен на долю Джека! А ещё буду за вас разговаривать с госпожой!

"Кем бы она не была" - Вдруг без энтузиазма закончил про себя Бенсон.

- Кстати, а кто она? - На всякий случай поинтересовался Нанникрабзд.

- И где мы? - Под конец, догадался спросить Бенсон.

- Отец? - Бенсон, собиравший соскочить со стола, так и замер с поднятой вверх ногой. Подумал-подумал и аккуратно поставил ногу на место. - Ничей я не отец! Это подлая клевета! Никаких денег не дам!

Возмущению Бенсона не было предела. Он переводил взгляд с одного полуогра на второго и только через двадцать секунд понимающе кивнул головой:
- До меня дошло, мои неотёсанные друзья. Вы просто переборщили с этим самым эбонитом! Не страшно. Что бы это не было - это пройдёт! Скорее всего. Вот. Постарайтесь не делать резких движений, дышите полной грудью и выпейте стакан чая с мятой.

- Официант! Три чая с мятой! - Бенсон поднял палец вверх. - За счёт этих имбе... в смысле, любезных господ!

Пошатываясь и время от времени поскальзываясь, Галлахад кое-как протискивал своё тело через проход. Звуки голосов становились всё громче и звенели в голове похлеще церковного колокола. Но Галлахад упрямо шёл вперёд, одной рукой массируя правый висок, как будто это могло ослабить боль и напряжение. В самом низу, возле замаскированной двери, мужчина остановился и прислушался. Затем уверенно толкнул каменную дверь...

Свет резанул глаза. Проход чуть расширялся в конце и по бокам оказались зеркала. Бабьи суеверия. Хмыкнув, мужчина бегло осмотрел себя (кра-асавца! Одежда заляпанная вином, без оружия, с кровоподтёком под глазом - вот настоящий лорд) и уверенно шагнул на свет.

- Прекратить разговоры! Стража, схватить Родрика! Всем слушать сюда! На нас идут франки. Франки! Не англичане, не скотты, а франки! И они идут не договариваться. Они идут убивать! Карлистл, Роквуд и Барри Таун сожжены дотла. Все жители убиты, пашни сожжены, скот перебит! Ваш лорд вместе с войском отправился навстречу захватчикам в надежде оттянуть на себя часть сил врага. Своей жизнью и жизнью своих храбрых воинов он удерживает часть армии франков и если бы не его храбрость, то город бы давно пал. И вот как вы платите ему!? Хотите отдать франкам его жены с наследником в чреве?

Галлахад замолчал, оббежав людей взглядом. Своих людей? Или не своих? Валлийцев? Свободных духом и гордых. Валлийцев!

- Король движется сюда. Сегодня крайний срок. Если сегодня не прибудет подкрепление, то я выведу всех мужчин на бой. И пока мы будем драться за свои жизни и свободу, леди Элейн выведет из замка всех женщин, детей и стариков через тайный выход.

- Вы со мной, дети Уэльса? За жизнь и свободу! Вы со мной, братья!?

Галахад забился в угол комнаты и сдавил голову руками. Наверняка, это какая-то смертельная болезнь. Перед глазами всё ещё стояла комнаты, в которой находилось трое людей в странной одежде. Странная мебель вокруг, странные вещи. Странное оружие. Он точно знал, что это оружие называется "автомат" и "пистоле", квадратный ящик "телевизор" и так далее, хотя совершенно точно видел эти вещи впервые в жизни. Или не впервые?

Но, всё же, не это пугало рыцаря. Леди Элейн исчезла и, кажется, он не справился. Его дядя, сэр Ричард, доверился не тому человеку. Равно как и он, Галахад, доверился не тому. "Предатель. Предатель. Предатель. Родрик предатель."

- Но почему, Родрик!? Сколько лет мы были с тобой вместе!? - Взвыл Галахад, не в силах контролировать эмоции и силу голоса из-за не перестающей боли в голове. Казалось, кто-то вставил кол прямо в висок и медленно вбивает его прямо в мозг.

Галахад встал и начал медленно ходить по комнате, пошатываясь от опьянения и боли в голове. Затем, в секунду просветления, он бросился к секретной нише, где обычно пряталась леди Элейн в поисках чего-то, ну хоть чего-то, что могло прояснить ситуацию или просто помочь в данный момент. Оружия, например. Или секретного прохода.

- Террористы. - Выплюнул Галахад и зажал себе рот удивляясь. Что это за слово такое? На каком языке?

- Клянусь Христом, господом нашим, в жизни больше не притронусь к вину. - Мрачно сообщил он леди Элейн, отталкивая её руки. - Уходить куда? Нам некуда уходить? Где черти носят этого проклятого Родрика? Зови его сюда. Немедленно. Время? Какое время? Войско в готовность. Мы будем прорываться. Спасение за спинами врагов.

Во рту пересохло. Язык едва ворочался. Воды не было. Вино? От него будет ещё хуже. Но выхода нет. Кое-как поднявшись на ноги, Галахад добрался до стола. Кувшин наполовину пустой. Галахад влил в себя несколько глотков. Поискал глазами меч. Ах, да, меч в ножнах на поясе.

- Нет никакого секретного выхода. Я солгал Родрику. Он мне нужен, чтобы держать в повиновении этих безмозглых скотов. Они видят спасение в сдаче. Но его не будет. Слышишь, не будет!? Франки пришли не драться за крепость. Они пришли сравнять её с землей. Уничтожить крепость и валлийскую гордость. Преподать урок. Мой долг показать им, что они ошиблись. Что это не их земля. Пусть катятся к чёртовой матери.

- Что? Что ты на меня смотришь? - Галахад потёр опухшие глаза. Не при людях он позволял себе так разговарить с леди Элейн. По семейному. Без лишней почтительности. Но не слишком грубо.

- Хорошо стучать, суки! - Обозлённо выкрикнул Феникс, пошатываясь подскочил к кровати и перевернул её. Швырнул жетон и нож прямо на пол. Снял пистолет с предохранителя и его уже положил аккуратно. Сел за кровать и равнодушно наблюдая за проституткой быстро натянул штаны.

- Не высовывайся. Сиди там тихо. - Бросил уже через плечо, не глядя в её сторону, взял пистолет и навёл его на дверь.

- Клянусь, больше никогда не буду пить. Ни-ког-да. Если выберусь отсюда. И что вообще происходит? - Забормотал он себе под нос.

- Ищущий, да найдёт! - Воскликнул Бенсон, потирая ушибленную коленку. А затем, неуверенно, добавил. - Имеющий уши, да услышит. Имеющий рот, да позавтракает. Ну и так далее.

- В общем, знал я, что всё будет хорошо. - Совсем уж разоткровенничался мужчина и бодро зашагал в том направлении, куда вела колея.

Солнышко ласково светило в затылок, весело звенели монетки в кармане, а печенье с лёгкостью и готовностью таяло во рту. Не хватало только бутылки вина да хорошей песни. Второе - вообще проще простого.
- Если миску уронить - разобьётся миска!
Если рядом лисий хвост - значит близко лиска!

Особым слухом Бенсон не отличался. Его таланты лежали в другой сфере. Но пел он с душой, желанием и той самой теплотой и одухотворённостью, которые отличают настоящего джентльмена от разных проходимцев и уродов.

Один раз я сдуру шагнул в тёмную воду. Лет восемь было. Выпендривался. Помнится, все могут переплыть эту лужу, а я чем хуже? Засосало. Затянуло. Я тонул. Медленно умирал. Полоска света над головой темнела и накатали такая безнадёга...

И сейчас. Сейчас я тоже тонул. Медленно и беспощадно. Жизнь уходила из меня маленькими капельками. Они повисали в воздухе, делали прощальный круг и таяли в воздухе. И как бы не старался я поймать их руками, всё никак не мог ухватить. Дотянуться.

"Эва" хотел сказать я. Но мои губы не пропустили ни одного звука.

А потом словно лопнул какой-то незримый барьер. Я резко встал, судорожно вздохнул и схватился рукой за грудь. Неистово замотал головой и приказал себе встать. Встал. И поднял щит. Всё ещё ошарашенный, но уже готовый к отражению атаки.

Встаю. Отплёвываюсь. Поискал глазами выпавшее из рук мачете. Пока нагибался на оружием, наскоро провёл рукой по волосам вытряхивая из них пыль и строительный мусор. Коротко ругнулся заодно. Не то, чтобы прям жёстко, но словечко это в приличной компании не в ходу.

И только после этого испугался. Да-да, именно в таком порядке всё и произошло. Просто как-то не сразу сообразил, что эти прут на меня и моих товарищей. И что Доезжачего рвут на части. Эва или Борис? Борис или Эва? Выбор очевиден. Ведь очевиден же.

С ума сойти.

Она ведь меня не простит если наплевав на всех и вся ломанусь её защищать. И я бросаю на помощь Борису.

Я много думаю, но медленно соображаю. Сердце желает, чтобы я был ближе к Эве. Но Борису нужна помощь. Прямо сейчас. Сию секунду.

Я открываю рот, чтобы что-то выкрикнуть, но не издаю ни звука.

- Я... - Смотрю на неё. Внимательно смотрю. Вглядываюсь. В сознание вкрадывается мысль, что она соглашается только потому, что опрометчиво ответила "да" в рейде. Что она обо мне знает? Что слышала? Обо ходят слухи... Положа руку на сердце можно сказать, что часть из них - правда. Совсем небольшая часть. Веришь им, Эва? Не веришь? Знаешь? Не знаешь? А, Эва?

Нет. Не похоже. Не похоже, что она придаёт им хоть какое-либо значение. Если я хоть чуть-чуть умею читать во взгляде, то она вовсе не об этом сейчас думает. И я слегка расслабляюсь. Выпиваю вместе с ней и подхожу совсем близко. Тук-тук-тук. Алкоголь в висках и сердце в груди. Вот такое сочетание. Смотрю сверху вниз. Чуть приподнимаю её заострённый подбородок.

Что я в ней нашёл, в этой малышке? Худенькой, похожей на мальчишку? А кому и правда нужен подробный ответ на вопрос? Кого интересуют детали? Сердце-то вот оно. Стучит при взгляде на неё. Призывно. Повелительно. И я её целую.

Я остался.

Не буду врать - остался не потому, что пиздец какой герой. Остался из-за неё.

На руку нацепил самодельный щит. Пол ночи угрохал, но получилось что нужно. Внушительно даже, можно сказать. Иду в во главе второй группы, по сторонам поглядываю. Эдакий капитан Америка. Только тут не Америка, а я не капитан.

- Туман. - Выплёвываю это слово. Я по обыкновению немного болтаю в рейде. Это, наверное, первое слово, которое я произнёс. Взвешиваю в руке мачете. Хмыкнул многозначительно.

- О чём думаете, командир? - Мэтт озабоченно нахмурился, глядя на Рейнора.
- А? - Джеймс вздрогнул и перевёл взгляд на капитана "Гипериона" - Чёрт возьми, как же я устал от всего этого.

Ударив кулаком по кнопке, он отключил голограмму, на которой отображались характеристики нового бронекостюма. "Мародёр" - Рори не стал мудрить и оставил название, которые придумали Доминионцы. Улучшенный модуль жизни, повышение прочности листов брони в нескольких местах и целый ряд мелких улучшений. Теперь броня выглядит по другому и обладает более высокими боевыми характеристиками. В гонке вооружений Рейнор и его парни вырвались вперёд.

- Но какой ценой? - Рейнор стиснул зубы.
- Ценой... какая нахрен цена, Джимми? О чём ты говоришь? Это, мать её, война. - Хриплый смех Финдли нарушил тишину. Здоровяк никогда не расстававшийся с бронекостюмом расхохотался, ткнул пальцем в погасший монитор и раскурил ещё одну вонючую сигару. - "Мародёр", мать его. Это того стоило.

Рейнор пробуравил его пристальным взглядом.
- Арнольд Лафф и его парни из третьего челнока, Мик Макклафлин, Уоррен Бэнт, Джиджи Димпс, Хэнк Морэ и Роберт Фрост. - Вместо ответа Тайкусу пробормотал он себе под нос, резко развернулся на каблуках и отправился в бар.

Запивать очередную горькую победу.

- Ну что, Мэтти, отметим? - Лукаво подмигнул Финдли.
Хорнер только скривился в ответ.

Я долго приходил в себя.

Сел в углу и поглядывая на мелко дрожащие руки ни о чём не думал. Замер, снова переживая моменты боя. Ну вот... Мама, я сталкер. Доказал? Доказал. Показал себя? Показал.

Может быть... может быть время выйти из игры?

Прошло немало времени, прежде чем я встал и присоединился к компании. Не слишком шумной, не слишком весёлой, но очень душевной, сплотившейся от того, что выпало на общую долю. Поискал глазами Коган. Есть время умирать, но есть время и жить. При мысли об этом улыбнулся. Сначала робко, но затем шире, умиротворённее. Взял в руки по стакану и подошёл к девушке, протягивая её один.

За тех, кто не вернулся. Не чокаясь.

Но и за тех, кто вернулся. Чуть позднее.

Посмотрел ей прямо в глаза и выпил.

- Всегда хотел.. - Проорал Эйпон перехватывая винтовку поудобнее и делая шаг к дыре, которую пробил ультралиск.

Но что хотел Эйпон так никто не и узнал. Первая тварь вцепилась ему прямо в лицо. Не смотря на то, что здоровяк вскинул винтовку, защищаясь, он не успел. И сразу остался без глаз, а потом без половины черепа. Следом за ней вылетел второй зерглинг, но промахнулся мимо ужом скользнувшего в дыру Хименеса. Благодаря странному и удивительному стечению обстоятельств, боец сумел сделать целых три шага сквозь плотную массу зергов, направил винтовку в сторону лифта и разрядил последнюю обойму в... одного из рейдеров Рейнора.
- Ох... - Боец сложился напополам и умер, ещё не успев упасть на землю.

- Конченый отморозок!!! Жми кнопку, блядь. - Зло проорал командир Рейноров. А под песню ствола разорвавшего Хименеса на несколько частей медленно и мучительно умирал О'Райли. Айриш успел пропеть последнюю песню и испустил последний вздох.

Хадсон затарабанил по кнопке лифта, пока второй рейдер сдерживал натиск нескольких развернувшихся в их сторону тварей.

Диньк! Створки лифта закрылись.

И Андервуд осталась одна. Совсем одна.

Лицом к лицу с Роем.

- Только бы выжить. Хуй я ещё здесь останусь.

Я произнёс это совсем негромко. Удерживая клятую дверь. Тихо так буркнул себе под нос. Святая правда - ещё пары встреч с такими уродами я не переживу. Сердечко остановится и поминай как звали человечка. Фьить! Был Кирюшка и нет Кирюшки.

Дверь тяжёлая. Ох, тяжёлая. Но умирать тяжелее. Особенно если тяжело умирать. А как тут умирают я знаю. Насмотрелся. Поэтому буду держать эту клятую дверь, а вы уж постарайтесь, братишки-сестришки.

- Эва, пойдёшь со мной на свиданку? - Ору во всю глотку. Улыбаюсь, хотя этого никто не видит. Дверью, как будто бы, не только от монстров защищаюсь, но и неуверенность свою с нетерпением заодно прикрываю. Вот бы сказала "да"...

- Нихера не смешно. - Подумав, выдал Эйпон. Он похоже совсем не в ладах с юмором. А может это и правда нихера не смешно? Особенно, перед лицом неминуемой смерти?

Здоровяк вытянул указательный палец в сторону особенно настырного зерглинга, который бился лбом в одно и то же место уже несколько секунду и произнёс что-то вроде "пифф-пафф". И словно в ответ получил громкий несуразный рёв ультралиска. Передняя часть массивной туши появилась из прохода и неправдоподобно медленно повернулась в вашу сторону. Налитые кровью глазки быстро-быстро замигали, пока тварь что-то обдумывала.

- Эй, Морэ, как делишки? - Внезапно проорал Эйпон и замахал рукой куда-то в стенку. Затем взглянул на вас и невинно пожал плечами, постучав по наушнику. - Рейдеры передают сообщение по общему. Кличут Фроста и Морэ. Грёбаные Рейдеры своих не бросают.

И обвёл взглядом товарищей. Чуть задержался глазами на груди Хестер: красивое всё-таки зрелище, полуголая баба с оружием и плевать, что там едва однушка и подержаться нет за что. Сочувственно кивнул расслабившемуся О'Райли... трудно, говорят, расслабляться когда из тебя медленно вытекает жизнь - да вот хоть у Андервуд спросите. И, наконец, хмыкнул, глядя на Хименеса.
- Да нихера же не смешно шутишь, бля. - Пожалуй, так много Эйпон не болтал с... наверное с рождения. Нервы, что ли?

А тем временем, ультралиск не спеша подошёл к вашей консервной банке и не очень аккуратно, но усердно стал вскрывать её бивнями. Остальные зерги, что поменьше, послушно оттянулись назад и ждут своей очереди запустить лапу в банку со сметаной. На глазок, их ещё прибавилось особей на десять. Всё помещение забили и выстроились как для атаки. Зерглинги и летуны впереди, тараканы сзади. Одинокий гидралиск тусуется возле лифта.

Терек упёрся лбом в зеркало и прикрыл глаза. Отчего-то разболелась голова и он просто наслаждался холодным прикосновением стекла. Постояв так несколько секунд забрак отступил на пол шага и поднял левую руку, рассматривая её отражение со всех сторон. Заштопали её знатно - хоть за это можно было сказать спасибо Бену Куджеру. Но обе руки всё ещё время от времени сильно болели. Такие ранения на раз не проходят и забрак сильно подозревал, что эта боль останется с ним до конца жизни.

Затем он приблизил к зеркалу лицо и внимательно осмотрел и синяки под глазами от недосыпания и новую сеть морщинок на лбу.
"А ведь я не становлюсь моложе" - Отчего-то такая простая мысль уже не раз посещавшая мужчину резанула именно сейчас.
"И цель моя не становится ближе" - Время не стирало горьких воспоминаний и Империю забрак ненавидел всем сердцем.
Но уже не той чёрной и лютой ненавистью как раньше, когда был готов броситься с кулаками на корпус имперских штурмовиков. Теперь месть эта была, можно сказать, зрелой. Осторожной. Терек Сатт больше не был готов мстить любой ценой. Тогда, на Иридонии, это казалось единственным и главным смыслом существования. За время изгнания же, забрак нашёл ещё много таких "смыслов жизни". Это не значит, что он отказался. И не значит, что потерял честь. От просто стал рассматривать это под другим углом.

Пальцы забрака пробежались по татуировкам на лице. Звёздные лучи под правым ухом означали свет доблести. Знак бесстрашия, отваги и уверенности. Изображение вокруг глаза, похожее на рыбие хвосты, на самом деле была знаком защитника. Отважного воина, который выбрал стезю телохранителя, таким образом служа своему клану и народу. И, наконец, небольшая "V" с точкой наверху между двумя другими татуировками - это символ лидера. Не смотря на юные годы, он уже был признанным лидером и в будущем вполне мог бы стать главой клана. А о том, что его ждал самый высокий пост в касте телохранителей даже говорить не приходилось...

Не сложилось.

Тяжело вздохнув, забрак сбросил одежду и направился под душ. Понежившись под приятными тёплыми лучами воды, мужчина насухо вытерся, надел халат и вернулся в комнату.

Уэлла ещё спала, клубочком свернувшись на кровати и зябко подёргивая плечами. Удивительно красивая тви'лекка, опытная тигрица вчерашним вечером, сейчас казалось просто маленьким ребёнком. Зачем ты покинула свою планету? С какими надеждами и мечтами? Навряд ли ты мечтала стать элитной проституткой на Татуине. Забрак протянул руку к её лекку, однако быстро передумал и погладил девушку по щеке. И слегка улыбнулся, когда Уэлла не просыпаясь ответила на это прикосновение поёрзыванием и самой чистой и искренней улыбкой. Так могут улыбаться только дети или спящие люди.

- Неужели я так и сдохну с бластером в руке? - Недовольно пробурчал он, вставая с кровати. Он знал ответ на этот вопрос. Пока жива Империя, ему не будет покоя. Ни в этой и жизни, ни в следующей.

- Джерри? - Терек связался с парнем по рации, которую предусмотрительно захватил чуть ранее, настроив на общую частоту.

Да, там определённо кто-то был. И едва ли кто-то с добрыми намерениями суда по разбросанным телам и перепуганному учёному, который только покачал головой и беззвучно показал пальцем на дальнюю комнату. Он был за дверью и за стеклом, поэтому не слышал Андервуд, хотя прекрасно её понял. А ещё прекрасно понял, что это вовсе не спасатели с нижних ярусов и не солдаты с верхних. Одежда выдавала зеков с головой.

В этот момент базу опять затрясло. Послышались отдалённые глухие "бум", "бум", "буммм". Замигал свет. Кажется, рейдеры Рейнора снова пошли в атаку. Но всё это было слишком далеко от отчаянных зеков, которые вместо того, чтобы выбираться наоборот забрались ещё глубже.

"Динь" - створки лифта начали закрываться, но вовремя выставленные руки Хадсона удержали двери. Механика немного потужилась, пытаясь преодолеть неожиданное сопротивление и с новым "динь" разъехалась в стороны. Ухмыляющийся Хадсон показал большой палец.

Попытки О'Райли окончились неудачей. Если не сказать полным провалом. Дюжий морпех навалился всем своим весом, пытаясь расшатать и оторвать коготь, но у него ничего не получилось. Хитин. Тут вообще наверное лазер нужен. Ну или как минимум бронекостюм. А голыми руками и макаться нечего.

Эйпон поднял и повертел в руках шип, который мешал открыться двери лифта. Острый, величиной с ладонь, он мог бы послужить отличным колющим оружием... если бы на нём не было много не менее острых отростков. Держать такое голой рукой нереально. Поэтому Эйпон с коротким ругательством отбросил шип.

На трупе медика ничего не обнаружилось. Видимо, просто работник на штатном месте. Судя по всему, медицинское оборудование, если оно есть, в том самом помещении откуда доносятся неприятные и настораживающие звуки. Не нужно быть семи пядей во лбу чтобы понять, что спасти Андервуд может только специальная аппаратура вроде операционного стола или медицинский костюм со умелым медиком внутри. Действие фриза вот-вот закончится. А вместе с этим закончится и жизнь Андервуд. Спросите её сами, если не верите.

Боль... она возвращается. Онемение проходит. Вот уже сложно становится дышать. Начинает слегка шуметь в голове. Сейчас эффект заморозки пройдёт и кровь хлынет из раны. Все вы бывалые бойцы. Вы знаете, какой будет развязка. Начало конца Андервуд было положено тремя этажами выше и только чудо может её спасти.

Что же вы решили, бойцы? Ещё не поздно повернуть назад. Лифт до нулевого и попытка добраться до Рейдеров. Или жизнь товарища?

- Джерри! Джерри! ДЖЕРРИ, мать твою! Смотри на меня! ПОСМОТРИ НА МЕНЯ, сукин сын. - Забрак скорчился в неудобной позе изо всех сил сжимая ящик. Несколько раз рыкнув, Терек понял, что привлёк внимание парня и не смотря на отчаянные усилия которые прилагал чтобы удержать ящик закрытым как можно более спокойно и раздельно произнёс:

- Мы его там долго не удержим. У тебя есть десять секунд прийти в себя, а потом я отпущу ящик, тварь вырвется наружу и мы её расстреляем. Понимаешь меня, парень? Отойди подальше к двери. Наведи оружие. Приготовься стрелять. Если что-то пойдёт не так, то убежишь и бросишь меня здесь. - Одни боги ведают, чего стоило забраку сохранять спокойный голос. - А сейчас осталось три секунды. Две. Одна.

Дверь открывается. За ней ещё одна комната (сколько же мелких комнат в этом месте? И что это нахрен за место?). А в ней...

Что? Прям так думал бронекостюм провонявший пожаром с припаянным, дорогим сердцу "Адским пламенем" и огромных размеров гашетка с дорисованным членом по центре а-ля "хуй вам, гондоны?". Как бы не так! Простой, видавший виды и самый, что ни на есть костюмчик морпеха. А никакого сладкого запаха бензина нет и в помине. Только кровь, пот и смерть. Для некоторых тоже покруче афродезиака, знаете ли? Не успеваешь подойти и облачиться, а монотонный голос уже бубнит о вооружении и характеристиках. Стоп-стоп-стоп, а что с винтовкой? Оружие где? А вот и оружие. Панели на полу разъезжаются и наверх выезжает армированная рука с какой-то мощной встроенной пушкой и инструкция по применению.

- Тестирование бронекостюма "Мародёр". Часть 4 - вооружение. Альтернативное вооружение морпеха: встроенный гранатомёт К-12 "Каратель". Особенно эффективен против крупных малоподвижных целей. Вес... мощность... боезапас. - Монотонный механический голос. Характеристики появляются на экране защитного шлема. Ничего интересного. Набор цифр. Наверное, важно запомнить, что боезапас выстрелов - 30. Цель миссии - буквы проносятся перед глазами. Уничтожить все живые объекты. Коротко и ясно.

Следующая дверь открывается и приводит в полигон. Справа стена - за ней отдувается Фрост. Тебе же в дверь и налево. Металлический пол под ногами пропадает. Гуп-гуп-гуп - характерный звук марша механики по земле... наверное, планеты на которой вы находитесь. Полигон большой, но не огромный. Метров пятьдесят. Высота метров семь. Везде понатыканы видеокамеры. В пятидесяти метрах впереди несколько закрытых гаражных дверей. За одной из них подозрительно хрюкает, другая ходит ходуном от мощных ударов, за третьей тишина. Костюм слегка перекошен из-за тяжести в правой руке.

День 47.
Зеки РМ (666) и РМ (441)
Тестирование бронекостюма "Мародёр". Часть 4 - вооружение.

- Что за РМ? - Один из яйцеголовых хмурит брови, глядя на видеокамеру, где осваивается с новым костюмом Фрост. Потом переводит взгляд на Андерсона.
- Расходный материал. - Гыгыкнул второй, выводя на монитор картинку со всех камер разом в маленьких квадратиках и выбирая нужный. Там Фрост матерится сквозь зубы.
- Из редкостных мудаков. - Подаёт реплику техник.
- Розовых мракобесов. - Не остаётся в долгу солдат, который якобы должен стоять на посту у двери, но пялится в экраны подойдя почти вплотную.
- Раковых мамблоидов.
- Резвых мамо*бов.
- Тихо. Начинаем! Имена зеков исправить. - Зло шикает старший. Он устал и у него болит печень.

- Мистер Блайд, это Истан. - Не слишком громко, но звучно произнёс забрак, постучав в дверь Джерри и быстро вошёл. Закрыл за собой дверь, подождал несколько секунд, затем резко и беззвучно открыл её снова и быстро выглянул.

- Поганое ощущение, что за мной хвост. - Объяснил он Джерри, подходя к столу и доставая из складок плаща нехитрое приспособление, похожее на толстую кредитную карточку. Главное отличие заключалось в том, что на это "карточке" было считывающее устройство, которое могло взломать электромагнитный замок на любой двери. Также забрак выложил несколько старых-добрых отмычек, матово-синего цвета шарик в прозрачной коробочке (и шутливо погрозил пальцем, мол, но-но, не трогать) и пистолет. А также большой рюкзак который принёс с собой бросил на пол. То ли плащ был действительно безразмерный, то ли было много внутренних подкладок и карманов. Затем снял плащ и аккуратно сложил его на спинку стула, оставаясь в кожаной безрукавке прямо на голое тело. При каждом движении забрака напрягались и бугрились мышцы, особенно заметные на больших, сильных руках. А вообще забрак (как впрочем и остальных представители этого вида) был очень похож на человека. Разве что, даже самый хилый забрак всё равно будет побольше обычного человек. А ещё, конечно, роговидные наросты на голове и зубы больше похожие на клыки какого-то хищника. Ну так вот, а Терек был не самым хилым представителем своей расы. И не самым "безрогим".

Последним на столе оказался моргенштерн. Тяжеленный, судя по тому как задрожал стол. А ещё дорогой наверное. Очень качественный с виду. Забраки мастера холодного оружия. Этому они учатся ещё в самом раннем детстве. Просто не существует в галактике забрака, который не умел бы, скажем, фехтовать или проламывать черепа вот таким моргенштерном. А каждый забрак-воин обязан уметь драться каждым видом оружия, а одним или несколькими даже в совершенстве. А ещё не стоит забывать о кулаках. Забраки очень сильная раса и нападать на воина в кабацкой драке нужно если только ты очень-очень-слишком уверен в своей победе, а за спиной на всякий случай находится пол десятка товарищей.

- Хм. - Терек явно раздумывал брать ли с собой громоздкое оружие к довесок к пистолету, который висел у него на поясе в кобуре. И в итоге всё-таки решил взять. В нагрудный карман жилета он засунул взрывчатку, карточку-ключ и отмычки рассовал по карманам. А затем присовокупил сигару и зажигалку, которые купил по каким-то своим соображениям, хотя раньше до этого не курил. И баллончик с чёрным спреем для граффити.

- Раньше пойдём - раньше закончим. - Буркнул он закончив с приготовлениями. - Бери сумку и за дело.

Что-то тревожило. Терзал какой-то червячок сомнений. Что-то не так. Что-то упустили. И забрак не раз морщил лоб в сомнении. А ещё, видимо, его беспокоила левая рука - он несколько раз машинально потирал сильно раненое, а сейчас перевязанное бинтами место на руке.

- Ни-че-го. - Медленно и очень выразительно отчеканил Терек и бросил на Джерри такой взгляд, после которого забываешь всё, о чём хотел ещё спросить.

Терек не сразу сообразил, что подтянул альбом поближе к себе и бессознательно водит пальцем по фотографии Эовера. Казалось, задумался всего лишь на секунду. Джерри снова начала что-то говорить о Терек прислушался, в упор глядя на фотографию Таркина.

- Уилхафф Таркин. - Повторил Терек очень аккуратно отделяя от страницы альбома приклеенную фотографию с Иридонии. - Эту я возьму себе. Не возражаешь?

Вопрос был риторический, потому как к этому моменту половина фотографии уже была в руках мужчины.
- Уилхофф, сука, Таркин. - Ненависть. Чистая, неприкрытая, жгучая ненависть всего в трёх словах. Глаза мужчины потемнели. Он отодвинул альбом и положил фотографию с пленёнными забраками перед собой.

Глядя на Джерри в упор, но не замечая его, Терек Сатт внезапно омертвевшим голосом произнёс в пустоту:
- Мы хотели свободы. Хотели покорять космос. Мы, забраки, по праву гордились своей силой. Кто самые лучшие воины во всей вселенной? Забраки. Если тебе нужен телохранитель или даже наёмный убийца - ты обратишься к забраку. Почему? Потому, что у нас есть свой кодекс чести. непонятный для вас, но мы следуем ему неукоснительно. Забрак не предаст и забрак не отступит.

Терек Сатт замолчал. На его лице заиграли желваки а руки сжались в кулаки. Он медленно перевёл взгляд на Джерри. Зрачки утонули в омуте его глаз.
- У нас была сила. У нас была армия. У нас были амбиции. Молодая и глупая кровь бурлила в жилах. Требовала действия. Консерватизм старейшин казался пережитком прошлого. Мы больше не просили, мы требовали. Мы не спрашивали, мы выдвигали ультиматум. Мы покорили несколько близлежащих миров. И тут появились они. Имперцы... Сотни и тысячи забраков примерили форму штурмовиков, купившись на щедрые посулы. А когда имперцы обескровили нашу планету и лишили её цветущей силы, история повторилась... только теперь они уже не спрашивали и не просили.

- Когда я был... когда меня... меня... изгоняли... они... один из старейшин... они сказали нам... мне... и ему... Посмотрите... посмотрите на дело своих рук... развалины всё ещё полыхали огнём...

- Уилхофф Таркин. - Кулаки забрака с шумом опустились на стол по обе стороны от фотографии. Терек пошатнулся от резко пронзившей тело боли. Он всё ещё был ранен. Или, вернее, не долечился. Однако забрак даже не вздрогнул. Только замер на месте, переживая накатившую волну дурноты.

Терек запихнул фотографию в карман и вышел на улицу, потирая правую руку в которую, казалось, впилось несколько тысяч разъярённых ос.

Жизнь интересная штука. Ещё вчера судья спас ему жизнь, а спустя несколько часов он уже готов был убить судью, чтобы спасти жизнь Линдли. Ещё вчера судья вытащил Джерри из дома Куджера и через несколько часов превратился едва ли не во врага. Жизнь - это выбор. Он, Терек выбрал Линдли и наплевал на то, что судья спас его. Кто-то скажет, что это неправильно, кто-то скажет, что в этом нет чести... Провалитесь вы в самую глубокую шахту Беспина! И что вы вообще знаете о чести!?

- Да. - Мрачно кивнул Терек. Его обычная раздражительная угрюмость, казалось, всё усиливалась. С большим трудом он вспоминал себя смеющегося и улыбающегося... Смех... Наверное, в последний раз он смеялся ещё на Иридонии. И поступал по чести там же, на Иридонии. Пока не потерял и то и другое. Из-за Империи.

По чести он должен был умереть рядом с нанимателем в бою. Пусть даже бой будет неравный, а смерть глупая. Об этом кричал кодекс наёмника, этого требовала честь забраков. Однако он не только провалил задание, но при этом остался жив. Был лишён всех званий и привилегий, права голоса в совете да и вообще заслуженного места в иерархии организации. И покинул планету с единственный другом во всей галактике. Таким же бездомным скитальцем как и он сам.

За годы проведённые за пределами Иридонии он подметил одну интересную вещь: на какой бы планете ты не находился легче всего - нажить врагов. Иногда ты делаешь неверный шаг, иногда бросаешь неверный взгляд, связываешься с кем-то, убиваешь кого-то, кто является кем-то для другого кого-го, а иногда достаточно даже бездействия. Пожалуй, это самое лёгкое дело в этой галактике - нажить врагов. И вот не прошло и недели пребывания на Татуине, а в спину уже дышат Куджер и его прихвостни, судья Бретт, шайка Гелиоса (если кто-то остался в живых), наниматели Гелиоса (если верить Линдли - Империя; а причин не верить ей просто нет) и наверняка продажная полиция этих мест. До кучи можно добавить хаттов, которых легко соблазнить деньгами и местную шваль, который набиты под завязку улицы любого из городов.

Забрак мрачно хмыкнул.
- Ничто не вечно. - Произнёс он вслух отвечая на собственные мысли.

Проклятый пепел упрямо лез в рот и в рот обходя непрочный заслон из материи. Бег по пустыне отнимал много сил. Мужчина мгновенной взмок и начал дышать быстро и часто, широко раскрывая рот и жадно вдыхая потоки воздуха вперемежку с пеплом. Ещё один холм, потом ещё один. Он бежал обратно по собственным следам. Следам своим, великана-Шино и отца-священника. "Вот за этим холмом они" - Орвилл знал, что они дальше, гораздо дальше. И всё равно обманывал себя. Это помогало. Цель будто становилась ближе. Он старался не думать о том, что оставил остальных. Тем он всё равно не сможет помочь. Разве могут помочь стрелы в борьбе с песком? Да и будет ли иметь смысл вся эта (и без того глупая) затея с помощью для Роуз если она прямо сейчас погибнет?

Если говорить о реальных шансах на выживания то он, Орвилл Райт, просто не видел шансов для Роуз. Если говорить о ситуации с точки зрения морали, то после того как он расчётливо одну за другой выпустил несколько стрел в спину того парня (как там его звали?) он просто не мог отказать в помощи... Хотя бы для того, чтобы чувствовать себя человеком.

Последний подъём... за ним последний спуск... и...

"Что-то не так" - Сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Орвилл сбежал вниз и упал на колено, пытаясь отдышаться. Он знал, что должен отдышаться, должен отдохнуть хотя бы несколько секунд. Потому, что сейчас понадобится твёрдая рука. А также нужно будет быстро принять верное решение.
- По...терпите... ещё... несколько... се...кунд... - С натугой прохрипел он и приглушённо закашлялся, закрывая рот рукой и выталкивая пепел из горла.

Рикардо достал из-за голенища нож. Задумчиво повертел его руках, слушая пленника и опустился на колено рядом с ним. Показал его Рейнарду и кивнул, принимая услышанное. Затем резким, едва уловимым движение всадил его в сердце пленнику. Придержал его за спину и бережно опустил на солому.
- Только вот беда, - Тихо, почти доверительно прошептал он на ухо умирающему палачу, - Никакой я не дворянин. Больше не дворянин. Благодаря тебе и твоей "малости", благодаря предательству Сирило, благодаря...

Рикардо отстранился. В глазах его был стальной блеск, а губы слегка искривились от тщательно сдерживаемой гримасы ненависти.
- ... Я узнаю, благодаря кому ещё. И отблагодарю их. Всех. До единого. - Мужчина, казалось, не заметил словесной неуклюжести. Он почти ласково похлопал мёртвого Рейнарда по щеке, и, оставив нож в ране, вышел из здания, прихватив с собой браслет.

...
- Должен ли я вмешаться? - Мужчина носился словно ураган по маленькой комнатушке. Туда-обратно, постоит на месте минуту, снова делает несколько кругов и останавливается возле браслета. - Должен ли помочь ему?

Рикардо зарычал от бессильной злобы. Как можно быть одновременно сильным и беспомощным? Он с ненавистью посмотрел на браслет.

- Он не сможет надёжно спрятать их, я знаю. Я бы нашёл их. Я бы знал хоть что-то о них. Он не увезёт меня. После возвращения из замка мальчишка-Рикардо убежит из особняка в лесок и спрячется там, переживая события казни. А когда вернётся, то не найдёт мать и сестру. Не будет Гарлана. Гарлан не найдёт меня и покинет замок. Мальчишка отправится спать. А отец запрётся в кабинете и велит не беспокоить его даже родным. Может, он даже не будет знать, что в замке почти пусто. - Рикардо сжал руки в кулаки и гневно погрозил кому-то. Видимо, владельцу браслета.

- Я знаю, что я сделаю. Я открою ворота и передам браслет. Но... - Рикардо вздохнул. - Скажите мне, Ким, где мы находимся? Ведь это не может быть сном. Что будет, если я нарушу ход событий? Если вмешаюсь? Могу ли я вмешаться. Я не дурак, Ким. Я понимаю больше чем многие, и уж точно видел больше чем все жители моего мира вместе взятые, хотя видел только ваш дом. Что я могу, а чего не могу?

Гарлан отправился запрягать лошадей и через окошко его домика можно было видеть возню. Гарлан солгал графине, а она не стала переспрашивать мужа. Старый граф был человеком с причудами, и никогда не приказывал что-то делать без причин. А сейчас, по словам Гарлана, он именно приказал покинуть особняк на ночь. А сомневаться в верности Гарлана не приходилось. Рикардо сжав зубы наблюдал за тем, как его мать вышла во двор, придерживая многочисленные юбки одной рукой и придерживая очаровательную девочки лет пяти другой. И надеялся, что старый граф не выглянет в окно. А если и выглянет? Подумает, что жена собралась на прогулку. Она уезжала налегке.

Проклятый браслет символизирующий первостихии, как подметил Рикардо, лежал на столе посреди комнаты.

- Незачто. - Злобно бросил Орвилл то ли священнику, то ли Иде и быстро отвернулся, массируя глаза большим и указательным пальцем. Подобрал наконец лук и отошёл на несколько шагов. Плечи следопыта поникли. Хотя смотрел он по-прежнему вдаль.

- Я сказал им куда идти. Они знают куда мы направимся. - Глухо (скорее всего из-за повязки и из-за того, что стоял спиной) бросил следопыт.

Всё так же стоя спиной он поднёс трясущуюся руку к лицу, криво улыбнулся и решительно кивнул.
- Я готов отвести вас куда нужно. К пещерам. Либо к месту где мы расстались, а потом в направлении куда пошли они. У меня есть вода и запас еды.

Последние слова он произнёс твёрдо глядя на отца Сергия и Иду. Затем перевёл взгляд на Эрика и в глазах мелькнули искорки злости. На один короткий миг.
- Я испугался. - Коротко объяснил он отцу Сергию, опустившись на колено рядом с Роуз. - Я до чертей испугался и поступил как трус.

- Жалею ли я об этом? - Он поднял глаза на Иду и священника и коротко отрицательно качнул головой.

- Оружие не оставлю. - Орвилл встал с колен. - Зато оставлю здесь этого каратиста. *Короткий взгляд на Эрика* От него одни беды. Мы пойдём с Шино и приведём светляка сюда.

Кадаф из Аквилонии украсил могилу Аллена насыпью из мелких камешков и отошёл на шаг, молча глядя на курган. Это было самое малое, что он мог сделать для друга, с которым прошёл пол мира - похоронить его на вершине холма недалеко от места, где он пал от рук колдуна.

- Я знаю, что мне делать дальше. - Кадаф твёрдо взглянул на Бригитту. По кругам под глазами и уставшему виду можно было понять, что он не спал всю ночь. И правда, он провёл долгое время рядом с телом Аллена, словно бы о чём-то договариваясь с павшим воином и попросив Нкосану находиться рядом, а утром они вместе похоронили сына Конана.

***

- Вы доблестно сражались, могучие воины. - Кадаф улыбнулся кончиками губ держа проклятый клинок перед собой на вытянутых руках. - Какие бы грехи вы не совершили, по каким бы причинам не оказались во власти клинка я благодарю за помощь и освобождаю вас.

Мужчина коротко поклонился призракам и аккуратно положил клинок на землю. Плащ за спиной исчез, откуда-то издалека послышался звук разрушений и Кадаф знал, что это развалилась башня призраков в далёкой Аквилонии. Воины Тьмы обрели покой. Руки следопыта приобрели прежний вид. Чёрный яд отступил, но ушёл. Затаился в глубине глаз и ждёт нового воина тьма, который придёт на смену освобождённым и восстановит башню. За всё нужно платить...

***

Из-за правого плеча следопыта выглядывало навершие замотанного в тряпки меча атлантов. Он не стал хоронить клинок из могилы Саши вместе с павшим другом, а после долгих колебаний и бессонной ночи оставил себе. При этом, он избавился от чёрной сабли и ножа с черепом. А также от всего своего оружие кроме лука Вилера, ещё одного друга, который погиб от его собственной руки.

- Я видел. Я знаю. Я смогу помочь этим людям и этой земле. Я стану Алленом, сыном Конана. Я восстановлю справедливость и порядок на этих землях... а потом тихо уйду, оставив клинок достойному наследнику. И мой друг Нкосана волен стать со мной плечом к плечу если захочет.

Кадаф немного помолчал, затем улыбнулся, искренне и широко, а потом решительно привлёк к себе Бригитту для долгого поцелуя.
- И ты тоже, королева моего сердца. - И это не было вопросом.

У каждой истории есть конец...

Но там, где кончается одна история начинается другая...

Орвилл ни к кому не пошёл. Рассеянно посмотрев на Иду, он подождал пока отвернётся и отойдёт Освальд, достал стрелу из колчана, наложил на тетиву и расстрелял его в спину. Одну, вторую, третью.
- Я видел. - Только и произнёс он, во время второго выстрела.

- Я могу попытаться. Если вы назовёте мне имя и все подробности. - Речь Рикардо потёкла плавно, словно вода. Он выпрямился, заложил руки за спину и обаятельно улыбнулся всё-таки наконец решив, как вести себя с этим человеком. Если это сон или сказка, то нужно играть роль до конца. При этом, свою роль. Таких снов Рикардо ещё не видел и он может оказаться вещим. В ответе де Сааведра чувствовалась искусно прикрытая вежливым тоном, но всё же насмешка. Но взгляд его оставался предельно серьёзен, а последующий кивок подтвердил, что он принимает происходящее за чистую монету и соглашается с условиями. А о гарантиях можно будет поговорить и попозже. Например, после трапезы...

- Моё настоящее имя Рикардо де Эстебано де Сааведра. Для остальных, я капитан Рикардо. - Прищуренный взгляд мужчины остановился на Киме как бы показывает, что он относится к "остальным". Затем капитан заложил руки за спину, отвернулся от собеседника и подошёл к столику-пиано. Он не только питал интерес к техническим штучкам и нововведениям вообще (и поэтому сразу захотел узнать как работает эта штука, о чём спросил во время непринуждённой беседы о пустяках во время трапезы), но и сам выписал мастера-учителя из Неймерии за приличные деньги. Тот должен был прибыть в следующем месяце, чтоб обучать капитана в свободное время. Мастеру уже подготовили смежную с капитанской каюту на корабле. Но настоящей причиной почему Рикардо отвернулся была целая гамма чувств, заигравшая на лице. Злость, печаль... боль. Это всё было проявлением слабости, которую он не желал проявлять при Киме. - Я сын графа Рауля и графини Эльзы и законный наследник Бросовых земель, которые сейчас зовутся Проклятыми.

Справившись с собой, граф повернулся к Киму и одарил его любезнейшей из улыбок:
- Мне было тринадцать лет. Я уже прекрасно ездил верхом, читал, писал, дрался на шпаге и метал ножи. Да-да, занятие неподобающее, для дворянина, но считайте, что это было моим маленьким увлечением не раз спасавшим мне жизнь, - Добавил он когда ему показалось, что Ким поёрзал на сиденье, при упоминании о ножах, - Накануне я присутствовал на казни. Отец казнил троих бандитов, одним из которых был Сирило. Сирило работал у нас конюхом и подвел ко мне первого моего жеребца, когда мне было шесть. Затем он уволился со службы и жизнь его, видать, пошла по наклонной. Я стоят и смотрел на этого человека, а обвинитель зачитывал приговор. Палач затягивал петли не шее, а я всё смотрел в его некрасивое лицо и вспоминал как этот человек с улыбкой протягивал мне узду. Наверное, из-за этого я не мог уснуть. Взволнованно я бродил по комнате в полной темноте. Не раздеваясь. Отослав слуг. Несколько раз я в смятении бросался на постель, но тотчас вскакивал и снова ходил от окна к двери. И вот, в один раз, я увидел свет во дворе. Часы пробили два ночи, а во дворе зажёгся факел. Луна затянута тучами, дул холодный осенний ветер, а камин в комнате давно погас не поддерживаемый новым топливом. Я уставился на огонёк. Кто пошёл через двор к воротам, повозился там, видимо, отпирая их и тут я услышал коротких вскрик. Факел упал и сразу погас. Внезапно, залаяли все собаки во дворе. Тишина двора взорвалась лаем и... Факел снова загорелся, а собаки все как одна замолчали. Я потёр глаза кулаками и факел пропал.

- Я никому не рассказывал эту историю, Ким. Вы первый человек, который слышит это из моих уст. - Уйдя в воспоминания, Рикардо не сразу понял, что взволнованно притоптывает ногой, стоя на месте. Опомнившись, он ненадолго прервал свой рассказ. - Прошу прощения за некоторое словоблудие, но вы просили рассказывать как можно более подробно. Так вот...

- Я подумал, что мне почудилось. А может я ненадолго уснул. Как бы там ни было, во дворе больше ничего не происходило, а на меня вдруг навалилась усталость. Ноги буквально подогнулись и только схватившись за подоконник я не упал. Кое-как дотащившись до кровати, я прилёг и закрыл глаза. Но тотчас был разбужен ворвавшимся в комнату человеком. Это был Гарлан, наш новый конюх. "Что вы себе позволяете, Гарлан?" Не смотря на то, что в комнате было темно, а он не захватил с собой факел, я узнал его по сиплому, шумному дыханию и всегдашнему запаху свежего сена. Вместо ответа, Гарлан подскочил ко мне и изо всех сил влепил пощёчину. Клянусь, в этот миг с меня слетела вся сонливость! От полученного оскорбления и боли я гневно вскрикнул и зашарил рукой по бедру, в поисках шпаги, но отец запрещал забирать оружие с собой в комнату, поэтому я, разумеется, ничего не нашёл. "Нет времени на это, юный граф! Сейчас же беги за мной!" Я ничего не понимал, а гнев всё ещё застилал взор. Он схватился меня за одёжки и, брыкающегося, подтащил к окну. "Смотри, мой граф!".

Рикардо выпил немного напитка, названия которого не знал при этом заметив, что рука у него слегка дрожит. Но отбросив эту мысль, подошёл к окну и невидящим взглядом посмотрел перед собой. Так же стоят он и тогда, глядя во двор.
- Россыпь зелёных и красных огней заполонила двор. Эти огни были просто большими точками и давали очень мало света, но клянусь всеми богами, весь двор был полон чем угодно... только не людьми. Это были не факелы, а какие-то волшебные огни. А во дворе колыхались какая-то тёмная масса, которую сложно описать. Не то щупальца, не то извивающиеся тела. А потом был смех. Смех, от которого вторично подогнулись колени и я упал на руки подскочившего Гарлана. "Он рядом! Ну же" Гарлан снова хлопнул меня по щеке, но отрезвляющего эффекта не последовало, потому что в этот раз это был не гипноз или ещё что... я просто испугался. И не сразу взял себя в руки. Затем властным жестом отстранив мужчину, я посмотрел на дверь. "Я иду к своему отцу" Моей решимости хватило на то, чтобы дойти до двери, но там меня настиг ещё один взрыв смеха. Демонического смеха. Так не могут смеяться люди! "Слишком поздно. Нужно бежать, слышишь? Их больше нет"

- Я смутно помню, что было дальше. Лестницы, коридоры, снова лестницы. Кажется, мы вышли через заднюю дверь конюшни. И всё время смех звучал в моей голове. Гарлан помог мне забраться на забор. Я неловко перевалился на другую сторону и упал с высоты в две метра. Сверху на меня упал мешок. Я машинально схватил его и затравленно огляделся. Смех! Опять чёртов смех! Не сразу я услышал крик Гарлана. "Беги, малыш!" Это были его последние слова. Я повернулся и побежал. Я бежал так долго, что остановился только тогда, когда без сил рухнул на землю. Тогда я закрыл уши руками, повалился на мешок, изо всех сил зажмурился и пролежал так невесть сколько времени. А когда очнулся, то снова побежал не оглядываясь...

- В первые годы мне постоянно снился сон. Красно-зелёные огни переплетаются между собой и превращаются в идеально красивую женскую фигуру. А громкий голос всё время повторяет что-то вроде "Гхаш", а потом раздаётся дьявольский смех и... я просыпался.

Рикардо замолчал, всё так же глядя в окно.
- Ваша очередь, Ким...

- Шино. - При всём удивлении, Райт не смог сдержать лёгкой улыбки, которая всё так же осталась незамеченной остальными из-за платка на лице. О Йосенберге знал даже далёкий от городской жизни и сплетен следопыт. Интересно, как ему удалось выжить..? И сколько людей он съел за это время..?

Других способов выжить долгое время в пустыне Орвилл не знал.

А может быть..?

Надежда забилась в груди следопыта. Может ли такое быть, что тщедушный еврей нашёл то самое, что ищут сейчас они и вернулся обратно, чтобы сообщить другим?

"Чушь и бред" - Райт с негодованием отмёл эту мысль, посмотрел на не последовавшего его совету Освальда, покачал головой и накрылся плащом. Шино может и привык к бурям - ведь перебивался же как-то столько времени? Но он, Орвилл Райт, точно нет, хотя пережил не одну из них.

- Знаю. - Короткий ответ Иде, а сам Орвилл уже смотрит на эльмари, который, возможно, похоронил его самого и ещё кучу человек в придачу. "Если ты сразу знал, что можешь спасти многих, почему не сказал?" - Вопрос продолжает вертеться в голове, а руки сами сжимаются-разжимаются в кулаки.

- Я бы просто взял самых сильных и дошёл бы до пещеры. - Не выдержал Орвилл и невпопад сообщил Иде, которая ждала ответа на свой вопрос. Мужчина поворачивается к девушке и качает головой. Печальная улыбка на лице, но её не видно из-за темноты да и из-за платка. - Мы бы точно успели, мать его.

Ещё несколько секунд понадобилось для того, чтобы собраться. Поборов сильнейший приступ желания застрелить Картарема из лука он переступил с ноги на ногу и махнул рукой в ту сторону, откуда налетит смерч.
- Если эльмари построит надёжное укрытие, то мы прижмёмся к нему спинами с подветренной стороны, накроемся одеждой и будем молиться. В противном случае, спрячемся за высоким пепельным курганом спиной к буре, засунем головы между ног, накроемся одеждой и будем молиться в два раза сильнее.

- Меня зовут Орвилл Райт. - Представился он под конец.

- Всё.

Это было ответом им обоим. И Агате, и Освальду. Всё. Дальше уже совершенно точно можно было не спешить. Призрачные шансы добраться до укрытия во время смерча растаяли.

События развивались стремительно и как реагировать на них следопыт не знал. Лук оказался в одной руке. Короткое движение другой руки - и развязанный плащ летит на землю. Колчан со стрелами оказывается переброшен через плечо. В руках появляется стрела, которую Орвилл прикладывает к тетиве лука. Её острие смотрит вниз. Руки опущены. Мышцы расслаблены.

Орвилл не слишком понял, что произошло и чью сторону принимать.

- Мы будем ждать смерч здесь. - Говорит он не обращаясь ни к кому в частности, но достаточно громко, чтобы его услышали находившиеся рядом. А сам не сводит глаз с разворачивающейся потасовки. На лице брезгливость. Вот оно, началось. Слишком быстро. Херня всегда случается внезапно и без предупреждения.

Развернуться и уйти? Оставить их здесь и пусть выживают как знают? Правда была в том, что не смотря на неподготовленность и неприспособленность этих людей, он не хотел идти в одиночку. Может, боялся. Наверное, даже боялся. Не остаться одному посреди пустыни из костей и пепла. Боялся в одиночку идти навстречу тому, что находится за границами аккуратно нанесённой следопытами на карту реальности - то есть, трёх дней пути.

В тот момент, когда тёплая рука Бригитты коснулась загрубевшей ладони следопыта он легко вздрогнул и перевёл взгляд на Аллена. Взгляд в котором читалось... превосходство? Но сразу же словно устыдившись своих мыслей он быстро отвернулся и пригнулся в седле. Ударял пятками бока коня, заставляя животное идти быстрым шагом и в первый из многих раз за время долгого путешествия прислушался к быстрым и гулким ударам своего сердца...

***

Люди на вершине Змея... это было только начало. Ужасное начало, но не менее ужасным выглядело и продолжение. Опущенные головы, отчаянье в глазах людей, раболепные поклоны, громкие восславления нового повелителя.

- Глупо. - Этим коротким словом охарактеризовал происходящее Кадаф. Они сидели на лесной поляне вокруг маленького костра и грелись. Следопыт был мрачнее тучи. В этот день он выбрался на разведку в Беррик и стал свидетелем казни старика, смело вещавшего о прошедшем Веке Героев, а также убийства. На окраине рыцарь в маске убил девятилетнего мальчика, который подобрал монету выпавшею из складок плаща воина. Кадаф убил рыцаря и сбросил его труп в расщелину. Тело мальчика же следопыт выволок из города и за неимением времени и инструментов просто забросал ветками и землёй, соорудив подобие кургана. Возвращаясь, он наткнулся на патруль и около часа петлял по лесу, отрываясь от всадников. Вернулся в лагерь усталый и злой и скупо поведал о своих приключениях.

- Глупо. - Повторил Кадаф. - Змея ест свой хвост. Колдун выполняет обещания, но оставляет за собой выжженную землю. Без войны его империя распадётся как карточный домик, поэтому он пойдёт войной на весь мир. И первыми жертвами окажутся вовсе не побеждённые. Чтобы прокормить армию он сравняет с землей и Беррик и Велитриум. И эти люди, которые сейчас клянутся в верности и прославляют его имя получив обещанное первыми погибнут от голода и стужи.

- Те кто поумнее понимают это и пытаются сопротивляться, но их слишком мало. И становится меньше с каждым днём. Шпионы повсюду и в день проводится около десяти казней. - Продолжал вещать Кадаф негромким, злым голосом, - Этим людям нужен герой. Настоящий герой, Аллен. А ещё у них совсем нет времени. Чем дольше это продолжается, тем больше людей погибнет. И тем сложнее будет оправиться стране.

- Змеиные идолы стоят на каждом шагу. А под ними разложены жертвенные костры. Твой отец дрался с этой нечистью - это знают все. Имя сына Конана может сплотить людей. Тебе нужно заявить о себе и сделать это так, чтобы услышали и Офир, и Аквилония, и Киммерия.

***

- Форт постоянно патрулируется. Они ничего не боятся. Патрули выставлены скорее для приличия, чем для настоящей охраны. В этом наш шанс. Я предлагаю пробраться через сток. Этот путь видится мне более реальным. - Кадаф помолчал и перевёл взгляд на Бригитту. Кивнул, мол, я тебя услышал, но всё равно устремил взгляд на вытекавшую из-под замка подземную реку.

- Я бы не хотел рисковать никем из нас до того, как мы проберёмся в замок. Если есть шанс обойти стражников вовсе, то мы должны им воспользоваться. Большинство стражи - люди. А своими руками перебил бы всех выродков в змеиных масках, но это люди. У нас сейчас другой враг. - С этими словами следопыт положил руку на кинжал.

В последние недели он часто рассматривал зачарованное оружие, владелец которого мог приказывать призракам. Ночами он подолгу глядел на него. Время от времени с брезгливостью, иногда с ненавистью, изредка с любопытством.
- Я до смерти боюсь этой штуки. Я ведь никогда не пользовался им по-настоящему и не знаю, что будет если... - Как-то раз признался он Аллену, но не договорил мысль до конца, прерванный появлением Бригитты. И больше не возвращался к этой теме.

- Время. - Прохрипел следопыт в установившейся тишине. Он не потерял чувства направления. Он мог двигаться даже провожаемый шепотом потерянных душ. Но должен был оставаться на месте, обременяемый группой людей и нелюдей, которых вышвырнули вместе с ним за пределы города.

- Быстрее. Тех, кто отстанет ждать не будем. Скоро начнётся буря. - На глаза попалась мешковатая фигура священника. Орвилл не был уверен, что тот выдержит заданный темп, однако ничего больше не сказал. Только отвёл быстрее взгляд.

Они не успевали. Орвилл чувствовал, что они не успевают. Следопыты ни разу не теряли своих во время бури, однако эти люди не подготовлены к такому, разобщены и уже едва ли не перегрызлись. У них не было плащей, тюрбанов или даже платков. А ещё священник, кот и два эльмари... Когда они доберутся до пещеры, то предстоит многое обсудить. Они не успевали и Орвилл начинал думать, что не стоит спешить и загонять всех насмерть. Поэтому его слова об отставших были скорее методом соблюдения пдобия дисциплины, чем правдой.

Ещё одно соображение беспокоило Орвилла. Пещера может быть занята. Очень не хотелось бы обнажать оружие в принципе и тем более бороться за место после длительного перехода с местными, половина из которых была каннибалами, а вторая просто мусором. Красноречием Райт никогда не отличался, а следопыты так и вовсе предпочитали пережидать бурю на открытом воздухе, сбившись в тесную кучку, если не получалось найти безопасное место.

Ночь наступила слишком внезапно. Как всегда.

В который уже раз заставала она Орвилла за пределами города? Первые несколько минут не будет видно ничего. Обычно, к наступлению ночи следопыты сбивались в тесный кружок и...

Дьявол разбери!

Райт даже не подумал об этом...

За стены они выходили небольшой группкой хорошо знакомых между собой опытных людей. Вернее сказать, учились они прямо на месте и за прошедшее время давно выработали стратегию выживания. Они знали что делать без лишних слов. Просто за пару минут до наступления ночи группировались и потом брали друг друга за руки или просто клали руку на плечо. Вот и сейчас Райт, шедший первым, чуть замедлил шаг и молча подтянул к себе высокого эльмари с короткими волосами, которые поддерживал обруч. А затем сначала с крайним удивлением, а затем от досады на собственную недогадливость прислушивался к голосам товарищей.

- Вместе! Все вместе! Все на мой голос! Идите все на мой голос! - Заорал следопыт, переложив руку на плечо Хету. - Все ко мне! Каждый обнимите соседа! Все на мой голос!

Первая ночь... она была так давно. И в первую же ночь они потеряли Абрахама. Абрахам Суэйз не выдержал нашептывания голосов в голове, долго метался и кричал. Его голос всё удалялся и удалялся, а на обратно пути они нашли его тело. Абрахам сам перерезал себе горло. Он не справился с тем, что наступает после внезапно упавшей темноты? Но как... как объяснить это людям? К тому же они итак находится вдалеке от друг от друга. Нужно время, чтобы его услышали, поняли и потянулись. А ЭТО сейчас начнётся.

С щемящей в груди тоской Орвилл в который раз слушал голос матери. Слушал, не верил, но всё равно слушал. Они приходила совсем ненадолго и словно бы оскорблённая молчанием сына уходила, оставляя его в компании молчаливых следопытов. Уговорам невидимых духов поддался только Абрахам.

- Не слушать! Не верить! Здесь только мы! Думайте о будущем, о пустыне, воде и еде! Смотрите вперед. Не закрывайте глаза! Держите друг друга и не отпускайте. Нам нужно идти! Промедление - смерть. Смерть позади. Жизнь впереди!

- Уффф. - Получив внезапный удар в живот следопыт согнулся напополам и только благодаря крепкому плечу Хета не повалился на песок. Судорожно хватая ртом воздух он выпрямился.

- Девчонка! Уф... Спрячь оружие. Сейчас... уф... всё пройдёт! Мы не приближаемся. Не паникуй! Спрячь оружие! Это наваждение. Всё пройдёт! - Орвилл почувствовал, что хрипнет. Он давно не говорил так много, громко и часто.

*** Ответ Хету
- Что? Неважно. - Голос эльмари. Вопрос. Орвилл не понял. Он слегка охрип от криков, призывает соблюдать спокойствие. Вопрос Хету ненадолго поставил его в тупик. Совсем ненадолго. Глупости - на потом. Сейчас есть более важные дела, чем ломать голову над всякой ерундой.

Что ж. За явным большинством голосов выбор был сделан. Под массив слов который обрушил на слушателей Валерий, мужчина завязал платок на лице и одёрнул плащ. Идти так идти.
- Не войдём. - Коротко ответил на слова Эрика и, словно нехотя, добавил, - это даже пещерой назвать сложно. Убежище. И там ошивается много всякой дряни перед короткой ночью.

- Я возьму с собой тех, кто не хочет драться и рисковать и мы выступим прямо сейчас. Мы отправимся строго на север до Кладбища Костей, после возьмём западнее до Низких холмов и будем ждать вас там. За мной. - Пожав плечами, он сделал несколько шагов прочь от города и словно бы что-то вспомнив приостановился.

- Я не ваш проводник. Я человек, который оказался здесь из-за ваших ошибок. - Негромко бросил через плечо в сторону Валерия. Не оборачиваясь.

- Мне кажется, что Куджер торгует лицом не только налево и направо, но во всех возможных направлениях. Он здесь большая шишка, а непутёвый племянник не только бьёт по его репутации, но и вмешивается в какие-то дела. Может быть, невольно. - задумчиво произнёс забрак.

- Рука... в порядке... - Задумчиво, как бы между прочим заметил забрак, думая о чём-то о своём. - Джедай, да? А где твой меч? Или... ну... что ты делаешь? В смысле... что за глюки. Не знаю как спросить? В чём это проявляется?

- Сначала Джерри, а потом обсудим. - на всякий случай подытожил он.

- Похоже. - Кивнул забрак. - Этот кретин так много болтал, что его голос я узнаю из тысячи. Очень похоже.

Терек хотел сказать ещё что-то судя по выражению лица, однако не успел. Фраза о том, что он думает и Куджере и его семье (всех, кроме Джерри), так и осталась непроизнесённой вслух. Его перебил входящий вызов.

"Линдли" - Забрак погладил рога через ткань капюшона и повернулся к дроиду. Упёр руки в бока.

- Друг. - Чуть насмешливо произнёс он не сомневаясь, что Линдли узнает его голос.

"Почему я сказал друг?" - Забрак поражённо замолчал. Само вырвалось. Первым же словом. Сплюнув на раскалённый песок он сделал пару шагов взад-вперед.

- Это я. Дроид передаст координаты моего местонахождения. Прилетай сюда... Если не занята. - Последняя фраза прозвучала слегка ехидно. И даже, наверное, против воли забрака. Долго же тви'лекка думала, прежде чем ответить на вызов.

- Все. - Терек покачал головой. - Заканчивай этот цирк, Джерри.

Забрак устало помотал рогатой головой спрятанной под капюшоном. После длинной активной пробежки он часто задышал и все время смахивал со оба лившийся пот. Под глазами снова появились темные круги как у тяжело больного. Он в общем-то и был нездоров.

- У нас есть проблема по серьезнее дяди. Гелиос. И нам троим она не по зубам. - Терек прислонился к стене и сложил руки на груди. - Сейчас я сдам тебя доктору и заработаю денег. А ты если хочешь продолжать щипать Империю должен будешь очень постараться чтоб убедить его как важно убрать ублюдка. Я уже начал работу в этом направлении.

- А пока ты будешь этим заниматься я подготовлю корабли к отчету. Если ты захочешь сбежать. А имперский груз мы уже все равно просрали.

- Кстати, а где Линдли? - Забрак больше не ходок. Это видно и по его состоянию и по уставшему голосу.

Время застыло.

Грубые слова парня ещё висели в воздухе, а он уже подскочил к принцессе, закрывая её собой. Выставил щит, схватил девушку и потащил в сторону. Рука, державшая щит, не дрожала, аккауратно закрывая епископа от них. Или их от епископа. Он легко расшвырял стражу. Что сможет сделать один щит против непонятной молнии твари? Правильно, выиграть какие-то мгновения жизни для принцессы. Почему Сиэль так поступил? Что заставило броситься защищать человеческую принцеску, которая плевать хотела на жизни полуэльфов с высоты своего трона? Может быть осознание того, что она является чем-то большим в игре чем кажется? И уж точно более значимой фигурой чем он сам?

Время застыло.

Рука со щитом выставлена, принцесса за спиной и Сиэль смотрит на неё, а не навстречу приближающейся смерти? А что смотреть на епископа? Одна вспышка и жизнь полуэльфа оборвётся. А ободряющая улыбка очень нужна принцессе. И пусть в глазах у Сиэля написал ужас от своего безрассудного поступка, улыбается он вполне бодренько. Не наигранно. Принцесса будет жить, а вместе с ней Айлин, Анна, оставшиеся в живых стражники, бедняки, богатеи, полуэльфы и даже ублюдок-Кляйн, которого уже давно не видно.

Тук-тук. Два удара сердца. И время продолжило свой бег.

Опустошённый, подавленный враз навалившейся усталостью Сиэль пошатывая отошёл от принцессы, которую сразу окружили со всех сторон. Помотал головой, словно не веря в происходящее. Задрожал всех телом словно вспомнив, что должен был это сделать несколько мгновений назад, когда испытывал ни с чем не сравнимый страж смерти. Тяжело привалился к стене, пошатываясь добрёл до подоконника и сел, бросив щит себе под ноги. Несмело улыбнулся и глупо покивал при звуках своего имени, даже не пытаясь понять о чём идёт речь.

- Спасибо! - Внезапно вскинув голову, твёрдо произнёс он глядя на Айлин. И сразу отвёл взгляд. Дрожавщие пальцы выбивали барабанную дробь на подоконнике как бы ни старался Сиэль их унять.

"Это никогда не закончится". - Наверное, Сиэль произнёс это вслух, но своего голоса не услышал. Он вообще ничего не слышал несколько секунд и с трудом видел. Вот вышел навстречу добродушный старичок, но зоркий глаз молодого человека сразу выцепил кроваво-красные подтёки на шее и испачканную мантию. Выцепить-то выцепил, но среагировать не успел. Просто не сообразил сразу, что самая святая для людей персона в этом городе тоже... тоже... даже слово не подберёшь, что с ним стало. Вроде и не умер, а вроде и сдох...

"Это никогда не закончится" - Простая мысль вертелась в голове Сиэля, когда он смотрел из окна на побоище во дворе. С сочувствием, с унынием, скрипя зубами каждый раз как падал обречённый защитник. Руки гудели от череды непрерывных драк, не слишком-то тяжёлый щит тянул плечи вниз, перед глазами время от времени плыло. Но конца края видно не было. Сиэль использовал любое мгновение для отдыха. И до самого взрыва он глядел вниз тяжело навалившись на стекло.

- Не стой же! Дура! - Не слишком-то почтительно выкрикнул он, импульсивно рванувшись к принцессе. В уставших руках снова оказался щит, а августейшую особу, в один миг оставшуюся без гвардии, он попросту сгрёб в охапку и оттащил в сторону.

Интересно, есть ли какой-то смысл в том, что первое слово которое произнесли покойники это имя принцессы?

- Извини, ма... Прости. - Кадаф крепко прижал к себе старую женщину. Крепко-крепко, положил подбородок на её голову и плакал не вытирая слёз. Взгляд затуманился. Контуры комнаты, мальчишку, даже свои руки он видел с трудом из-за солоноватой водицы, которой наполнились глаза.

- Так было нужно, мама. По другому было нельзя. Я люблю тебя, мама. Извини. - Тихим шёпотом говорил он, чувствуя как гулко стучит от радости сердце. Радость... что это вообще такое и сколько раз за всю жизнь он испытывал это чувство.

- Я всё расскажу, я всё объясню. Но сначала ты, мама. Расскажи мне всё-всё. О себе, о мальчике, о тот как жила. О том, что происходит в краю и что произошло. О дядьке Эрне, о Джеспере, об остальных. Всё-всё. Четырнадцать лет...

Смятые перины и хаотично разбросанные по кровати подушки. Несколько выкуренных английский сигар, ещё не получивших широкую известность и популярность во Франции. Бутылка красного сухого бургундского, наполовину опустошённая. И револьвер прямо на кровати. Сегодня опять был приступ самоубийственной меланхолии. Когда это началось? Не далее как месяц назад. Всё осточертело, наскучило до коликов и опротивело. Этот Париж, эта столица мира... На каменную мостовую Рю де Флювер, извивашуюся у порога дома, да на спокойные воды Рейна уже нельзя смотреть без отвращения. А эти званые балы... красивые молодое дамы - такие чопорные с виду, холодно-отстранённые, распутницы в душе, но снежные королевы с виду? Сколько можно, скажите? А раньше это всё устраивало. Хотя нет, раньше это всё не надоело, а ещё раньше было в новинку.

Мысли о самоубийстве никогда не посещали ранее Кристоффа. А сегодня о нцелый час смотрел в дуло револьвера (разряженного) и думал о чём-то о своём. Грустном. Рядом лежал шомпол и россыпь дроби, однако де Вожирар отбросил эту мысль, подумав. Двадцать два года... жизнь ещё не началась, а ему уже скучно в этом мире пышности и галантности. Красивые романтические вечера уступили место простой охоте завоёвывать сердца и чувствовать тепло женского тела, а последняя игра в карты закончилась дуэлью. Хотя, наверно, дуэль была бы неплохим выходом из ситуации, если бы всё прошло как по плану. Однако вместо того, чтобы раскрыться и принять смерть, как избавление, он сам застрелил де Леона. Насмерть. Вот такая ирония. Де Вожирар слышал о местах гулянок и разврата где-то в центре Парижа и уже даже всерьёз подумывал над тем, чтобы переодевшись в слугу или простого мещанина побывать там - Кристоффу плевать было на свою репутацию (итак не ахти какую), да и он не сомневался, что его на узнают и не уличат, но что-то пока останавливало. И это был явно не барьер между знатью и простолюдством.

Де Вожирар страдал. Однако страдал сам, молча, ни с кем не делясь. И даже лю Лувье, живший в комнатах напротив, ничего не знал и даже не догадывался. На людях Кристофф держался как обычно. И хотя чёрные мысли одолевали его и там, он этого ни капли не выказывал.

Когда Андреа принесли завтрак, Кристофф уже оделся. Одевался он сам, не прибегая к помощи Фремо. Да и вообще Фремо жилось шикарно - минимум работы и неплохие деньги! Хозяин попался самостоятельный... Только присматривай за кобылами (конюшим молодой хозяин не доверял), да относи одёжки в чистку, да оружие чисти, да письма по утрам приноси. Вот и всё, в общем-то. И Фремо старался. За такие деньги, что ему платили, можно было и постараться.

И не успел Кристофф, провожая взглядом молоденькую Андреа, спросить себя "Где же этот бездельник Фремо?", как Фремо оказался тут как тут с пачкой писем и поклонами вкупе с приветствием. Письмо от отца... на потом... письмо от Эвелины Болеарской... пробегусь как-нибудь взглядом... приглашение на бал-маскарад во дворец... это уже интереснее. Гм... "Граф де Вожирар... ла-ла-ла... бал-маскарад даёт сама королева Анна Австрийская... пришлашены...". Достаточно интересно.

- Эй! Фремо! Для тебя задание. Сегодня вечером у меня бал-маскарад! Мои мерки ты знаешь, отправляйся к мастеру и закажи мне маску... красно-чёрную кубиками маску Арлекина. К также подашь мой лучший выходной костюм. Ступай, - небрежным жестом, уже глядя на письмо, Кристофф отпустил слугу.

А пока... пока на прогулку. Пешую. Карету брать нет охоты. Хотя... быть может Булонский лес? Нет-нет... просто по городу. По улице Голубятен до улицы Фер, оттуда на бульвар де Монпасан и к Рейну - снова смотреть на его воды и сжать чуда. Чуда, которое прервёт череду скукоты...

- Хочу. - Терек выждал короткую паузу словно показывая, что гнев и вообще какие-либо эмоции собеседника, равно как и угрозы, ему до одного (да-да, того-самого) места. - Вооружённого охранника. Чтоб стоял за дверью палаты и вонял поменьше. Какого-нибудь гуманоида. Не люблю гаморреанцев и прочую шваль. Шум-гам, возня, а толку ноль.

И когда это он стал таким разговорчивым? Наверное, такого количества пустых слов за раз он не говорил уже тысячу лет. Световых, конечно же. Даже задатки юмора стали прорезаться. Не искромётного, конечно, то вполне себе юмора. "Да мне просто нравится дразнить этого докторишку" - понял Терек и пожал плечами. Доктор был здесь не при чём. Скорее, это была злость на Джерри. Хорошо хоть сопляку хватило совести заплатить за лечение.

Вкратце, мужчина изложил план нападения на корабль Империи, первую встречу с наёмником местного воротилы, вынужденный ремонт на планете, потерю одного из спутников и наконец встречу с самим ублюдком-Гелиосом. Здесь Терек немного приукрасил ненависть последнего к Джерри, подрасписав её куда более красочно намешав профессиональные и личные мотивы, рассказал о воздушном бое над пустыней и не упустил возможности ещё раз подчеркнуть как бросился в самоубийственную атаку, чтобы отбить мальчишку. Как получил ранение, уступил своё звездолёт Джерри и отрубился, ожидая помощи. А очнулся уже тут.

- Он тот ещё сорвиголова. Такие долго не живут. - Нехотя признал Терек в конце. А в последнем предложении не было ни намёка на злорадство. Просто констатация факта. Прозвучало даже с лёгким сожалением.

- Х-ха! - Ответил Сиэль выпадом клинка. Впрочем, удар вышел неудачный, но нападавшего всё равно удалось задержать. Кивнул Ореку и даже умудрился пожать плечами, прежде чем сделал шаг вперёд и отбил мёртвую руку, потянувшуюся к кому-то из соратников.

- Они не убиваемые! - С каким-то мрачным отчаяньем воскликнул парень. Впрочем, чему тут уже удивляться? Драконы, теперь вот мертвецы, судя по виду вылезшие прямо из могил. И в глазах и тех и других светится проклятый аметистовый огонь.

И всё-таки некоторые из них уже не вставали. Падали на землю и, похоже, умирали окончательно. Как дракон на площади. Но только половина, если не меньше. Остальные даже изрубленный продолжали шевелить конечностями и клацать зубами. Полуэльфу хватило пол секунды передышки, предоставленной Ореком и Айлин, чтобы оценить обстановку. Оглянувшись через плечо он не увидел лекаря за спиной и тяжело вздохнул. Жаль деда. Хотя может и спасся?

- Ну конечно прикроем. - Наверное, должно было прозвучать язвительно, но вышло устало. Говорят, что рассвет приносит надежду. Но сколько ещё нужно времени, чтобы начало светать? Да и поможет ли?

Интересно, предвидела ли Умтити именно это, когда вещала о реках крови? Сомнительно, что такое можно предвидеть. Такое даже вообразить было сложно. Было. Сложно.

Рядом упал кто-то из соратников. Отмахнувшись клинком от особенно надоедливого мертвеца, полуэльф стал на колено и подтянул черноволосого бородатого мужика поближе к кучке воинов. И только после этого заметил, что тот мёртв. С сожалением цокнув языком - сейчас каждый меч бы на счету, он поспешил занять место в строю и стал медленно отступать, сражаясь рядом с Айлин и Ореком.

- Ка...лев. - Не оборачиваясь произнёс следопыт, отстёгивая лук и колчан со стрелами. В полном вооружении, с каменным выражением лица Кадаф прошествовал к дверям и осторожно, стараясь на касаться рук женщины, передал ей несколько монеток.

- Пацанёнок умеет обращаться с лошадьми? Пусть накормит-напоит-распряжёт. За постой проси любую плату. - Только Боги этого и других миров, буде они существуют, знали, сколько сил стоило нацепить на себя маску безразличия и стараться говорить без дрожи в голосе. Вроде бы, удалось пересилить себя и ничем не выдавать эмоций. Просто странник. Просто уставший путник.

"Значит, Кадаф..." - Снова резанула мысль. Больно. Очень больно резанула. Похлеще зубов волка или вражеской стали. При этом, Кадаф не знал, обижаться ли, оскорбляться ли или просто пожалеть старую женщину, которая потеряла ушедшего на войну единственного сына и попыталась заменить его, отдав его имя... кстати, кому? Брату? Приёмышу?

Прислонив лук к стене слева за порогом он улыбнулся вмятине в дереве, которую оставил здесь, кажется, сто лет назад, когда пытался чинить дверь и промахнулся молотком. Уверенно шагнул внутрь дома и только потом смущённо оглянулся, провёл рукой по коротким волосам и посторонился, пропуская хозяйку. Некрасиво вышло, наверное. Ворвался в свой-чужой дом.

- Прошу... гм... прощения. - На всякий случай пробормотал он и бросил короткий виноватый взгляд на хозяйку дома.

Да какую к бесам "хозяйку дома"? На мать. На родную мать. Мелко задрожал при этом мысли. Узнала ли? Не могла не узнать. Конечно узнала сына, которого считала мёртвым. Который бросил её одну.

"Нет, это не дождь" - Понял Кадаф, когда глаза снова наполнились влагой. Хотелось броситься ей на грудь, разрыдаться и бормотать извинения вкупе с со словами любви и бесконечной благодарности. О, Боги, как страшна была мысль, что его не поймут и не простят. И что родная мать не признает сына.

- Сталкон. - Прошипел Сиэль, опускаясь на одно колено и упираясь о меч, чтобы не упасть. Андреас, мать его, Сталкон. Герой. - Сколько он наших порубил?

Во взгляде Сиэля сквозила неприкрытая злость. Горячка боя спала и сразу заныли рёбра. Трещина, скорее всего. И не одна. С трудом распрямляясь, молодой человек поднял клинок и только сейчас увидел рукоять. В бою всё произошло слишком быстро - он отбросил в сторону обычный меч, который носит каждый страж города и с кивком принял оружие от Анны. Сейчас он был готов расхохотаться, глядя на герб. Знала ли Анна, что означает этот лист? Знала ли, каким древним было это оружие. Уж он-то, Сиэль-полуэльф, узнал герб мастеров Танроэна и даже на мгновение услышал стук Лунных Молотов по раскалённому железу.

Шипя и гримасничая при каждом шаге, Сиэль последовал за Флинн, так и не выпустив оружие из рук и придерживаясь рукой за раненый бок.
- Слишком долго. - Как-то опять самим собой оказалось, что Сиэль оказался недалеко от Айлин. И внимательно прислушиваясь к перепалке стража и Флинн он обратил свои слова полукровке. - У нас нет столько времени. Эти люди смогут выжить только за стеной.

Оглянулся, привстал на цыпочки, шипя от боли и пытаясь разглядеть поверх голов, что творится сзади. Одного-двух драконов хватит, чтобы разметать эту толпу. Кровавые ошмётки покроют куда не глянь, а кровь...
- "Кровь оросит улицы и площади под жутким взглядом аметистовой ночи..." - Процитировал он слова Умтити-предсказательницы, одной из последних чистокровных эльфиек города. И хохотнул. Взвесил меч в руке и бросил пару бранных словечек. И к крови людишек будет примешана его кровь? Не бывать этому!

- Eguna afil. Non esterado.
Получатели: Айлинн. - Сиэль указал рукой на лучников и отрицательно покачал головой. Протиснулся вперёд мимо Айлин и Кляйна поближе к Флинн.

- Сзади драконы. Скажи ему, командир! Они идут сюда! - Сиэль воинственно взмахнул клинком. - Ослеп!? Здесь никто не хочет подыхать! Толпа растерзает тебя раньше, чем проклятье!

Чем ближе к родной Авкилонии, тем смурнее становился Кадаф. Часто сутулился в седле, задумчиво глядел куда-то перед собой и молча-, молчал, молчал. Обычно словоохотливый в спокойной обстановке мужчина совсем замкнулся и предпочитал общаться со спутниками жестами, нежели словами. Время от времени он выходил вперёд отряда и уверенно поворачивал в нужную сторону, не теряя направления - всё-таки, это было его родная земля. Дом.

"Дом." - Раздумывал Кадаф, произнося это слово про себя десятки раз. И каждый новый раз на новый лад. И нежное, и сладостно-мечтательное, и жесткое, и злое. По-разному. Но всё никак не мог найти нужный оттенок голоса. Грязь под копытами, вечный дождь. Страна болот, страна туманов. Страна крепких людей, которым никакая погода не испортит быт, которым не страшны неприятности и невзгоды. Аквилония... Родная, но бесконечно далёкая.

- Амилия. - Кадаф выставил длинный палец, небрежно указывая куда-то вперёд. И правда, через некоторое время показался и сам город. Кажется и здесь не обошлось без... магии. К новому слову Кадаф привыкал с трудом и списывал на этот счёт всё невозможное, что видел по дороге. И помутнение рассудка Нкосаны, и полёт старика, и тот как он отбивал стрелы. А теперь вот и деревья.

- Гутор. - Кадаф сжал зубы так, что едва не вывихнул себе челюсть, подавляя вспышку гнева. И крепко-крепко сжал поводья. Переждал несколько секунд, глубоко вздохнул и легко тронул коня пятками. Приблизился к варвару и не глядя на него наклонил голову в знак приветствия. По зимней поре мужчина нацепил плащ с капюшоном, но здоровался с непокрытой головой, грустно глядя на всадников своими серыми глазами. - Прошу простить моего неучтивого... спутника.

Другом Гутор никогда не был. Да и товарищем с натяжкой. Попутчик. Сильный, умелый, но совершенно недисциплинированный и невежественный воин. Тем не менее, они долго ходили на дела бок о бок. Но другом Гутор так никогда и не стал. И не станет.

- Нам вот уже день никто не встречался на пути. Сдаётся мне, у вас осталось не так уж и много времени. - Кадаф сделал небрежный жест в сторону собиравшихся туч. - Не припоминаю, чтобы ураганы в Аквилонии сносили целый лес. Да ещё так странно и ломая деревья.

- Кто. Мог. Это Сделать? - Сквозь зубы процедил Кадаф осторожно переступая мёртвое тело. Возле мужчины в рваном балахоне он опустился на колено, чуть повернул к себе тело и несколько мгновений смотрел на обескровленное лицо. Из него выцедили буквально всё до последней капли! Кадаф почувствовал, как у него волосы встают на затылке. Примерно такие же ощущения он испытывал когда увидел как Нкосана впервые поедает сердце врага.

Поднявшись, он посмотрел по очереди на каждого из товарищей и чуть прищурился.
- Мы должны убить эту тварь. - Какую именно тварь он не уточнил, потому как и сам не знал. А слово "должны" прозвучало с сильным акцентом. Должны не потому, что за это платят, а потому, что "тварь" терзает эту землю. Все ли согласны, словно спрашивал его взгляд?

Увидев коленопреклонного старика, мужчина мгновенно вскинул лук. Стрелять или нет? В спину. Какая в этом честь? А когда это он, Кадаф, дрался по чести? Все раздумья заняли пол секунды. А именно Кадаф поднялся на платформу, сделал всего один шаг, поднял свой родной длинный лук и навскидку выстрелил во врага.

- Не может быть. - Вырвалось у Кадафа. Следопыт вздрогнул и не отрываясь смотрел на то, как повалилось тело разбойника пораженное его стрелами и клинком Азима. На некоторое время бой перестал существовать. Кадаф неосмотрительно вышел из-за дерева и даже сделал пол шага вперёд, в неосознанном порыве.

Словно нехотя, в недоумении он перевёл взгляд на покосившийся шатёр. Затем снова посмотрел на лучника. Снова на шатёр. Парни которые дрались внутри были ещё живые. Проведя рукой по вмиг вспотевшему лицу, аквилонец направился в сторону шума стычки. Сначала нерешительно, затем всё быстрее, на ходу накладывая стрелу и изо всех сил стараясь не оглядываться на труп.

Шаг-второй, левой-правой. Шаги стражников эхом разносятся вокруг. Город вымер. Надвигается что-то тёмное. "Вдохновлённый" предсказаниями Эрика, Сиэль молча шёл в колонне, глядя по сторонам. Отчего-то под каждым мостом, в каждой подворотне казалось затаилось что-то тёмное и страшное. Оттого, что неведомое. Он шёл по улицам которые патрулировал десятки и сотни раз, но не узнавал их.

Где-то впереди шагала Айлинн. Единственная родственная душа среди всех этих ублюдков и пустозвонов. Нет, не просто тех, кто шагали сейчас в строю. А среди всех жителей города. Среди людей. Время от времени, строй слегка дрожал и между спинами Берита и Сукра проглядывала ещё стройная спина. Услышав слова Кляйна он поморщился и сплюнул себе под ноги.
- Alna. - Пробормотал он вполголоса, мрачно усмехаясь.

И покрепче сжал рукоять кинжала, словно это простое действие могло придать ему сил и уверенности.


Получатели: Айлинн, Герман Кляйн.

Неужели всё это можно выдержать? Этот шум, гам, волокиту. Эту игру в перетягивание одеяла по части эксцентричности и шумливости?

Кристиан продолжал размышлять. Он медленно плёлся в хвосте, обложившись шкурами и слегка опустив голову, не участвуя в общих разговорах, замкнувшись и отдалившись, чувствуя себя лишним. Всё, что он умел в совершенстве - искать, вынюхивать, исполнять и повелевать - всё
то здесь было не нужно. Всё это было не нужно за пределами Академии, которой больше не существовало. А кроме этого, что он умел? Не друзей, не любимой женщины у Кристиана не было. Не находилось времени для простых развлечений, для собственных желаний. Он был ферзём в шахматной игре Академии, элитной фигурой, которая могла ходить через всё поле, атаковать по горизонтали и вертикали и которой все боялись, и был почти счастлив. Во всяком случае, не оставалось времени на ненужные и нелепые мысли, которые окружили и заполонили его после того, как смысл жизни исчез.

И сейчас, глядя на себя со стороны, Кристиан не видел великолепного бойца, лидера на шахматной доске, стоявшего всего на ступеньку ниже короля. Он был просто человеком, навалившем на себя кипу шкур и медленно шагавшем в конце самого разношерстного отряда, который он встречал за свою жизнь.

- Я живой. - Одними губами прошептал Кристиан, беззвучно повторяя за Ульрихом и слегка пожал плечами, будто бы сомневаясь в этом. О, как он хотел оказаться полезен, найти выход из ловушки, продемонстрировать свои великолепные навыки, отточенные годами всем им. Но в первую очередь - себе. Доказать самому себе, что ещё жив. По-прежнему силён и ловок.

*

- Как странно. - Кристиан дождался, пока они с Ульрихом останутся наедине и поднял взгляд на рыцаря. В голосе звучала горечь и какая-то скрытая злость. - Я был важной и влиятельной фигурой у себя, но совершенно потерялся среди этих нелепых зверюшек. Когда я был сам по себе, то чувствовал себя менее одиноким, чем среди Вас *Здесь Кристиан сделал широкий жест, как бы охватывая всё пространство перед собой* Скажи, рыцарь, чем я и вправду могу быть полезен? Даже на последнем экзамене я не чувствовал большей необходимости показать себя.

А может?

- Скажи, рыцарь, что должен отдать Лидер, чтобы вывести всех из этого места? - Кристиан нахмурился, теперь уже глядя строго перед собой. Зелёные глаза ярко вспыхнули и медленно угасли, словно два последних уголька ночного костра.

Не сказав ни слова в ответ, мужчина подложил руки под голову и растянулся на земле. Луна нежно коснулась перемазанного кровью плеча, на котором когда-то была татуировка ворона. Киор лениво повернул голову и протёр остатки запекшейся красной массы. Татуировки не было. Не было проклятой метки. Не было клейма, которое он скрывал пол десятка лет. Но Киор не чувствовал ничего.

Луна. Чей это знак? Кажется, Йафанны? А может Лура? Нет, Лура навряд ли. Сколько же существует Богов? Много. Слишком много, знал Киор. Добрых и злых, любопытных и равнодушных. Принадлежат ли им существа с самого рождения? Правда ли, что у каждого своя судьба и её не изменить? Киор никогда не задавался подобными вопросами. До этой ночи.

Он прикрыл глаза и восстановил в голове последнее сновидение перед пробуждением. Хитциг то ли с жалостью, то ли с сожалением смотрит со стороны как его, Волка (а во сне он был Волком) вот-вот убьёт великан. Над головой разверзлось розовое небо (почему-то представлялось именно так) и льётся тихий шёпот Мьёлит "Приди ко мне". Правый бицепс обжигает боль - это Ворон требует своё. И голоса извне, из другого мира просят за него каждый на свой лад. Здесь и гневный голос Хютера, выносящий приговор и тихий писк Беличьего бога...

Киор потёр заколовшие виски и шумно выдохнул. Кажется, Ворон выбывает из гонки за смертного по имени Киор. Остаётся только два Бога. Как странно чувствовать, что имя Мьёлит вызывает в груди лёгкую теплоту, а не желание просто пожать плечами или вставить грубое словечку.
- Ну уж нет. Если тебе поклоняются ТАК, то пожалуй без меня. - Киор хохотнул. "Поклоняются"... За последние пять лет Киор ни выказывал ни одного знака почтения Хитцигу. Но тень Бога всегда была рядом с ним. Огнерык оказывал помощь, а взамен просил только... представление. Красивый спектакль. А не преклонённые колени и смерть с его именем на устах. Во всяком случае, не у него, не у Киора.

От размышлений разболелась голова. Киор встал и голышом как был зашёл по пояс с воду. Нырнул, поплыл, остановился и стал яростно смывать с себя кровь. Новый день на подходе. Завтра снова нужно становиться Воином. Проверить вооружение, приготовиться к походу, рассказать кое-что неприятное да и продолжить путь. А нужно ещё сходить к кузнецу и на постоялый двор за вещами.

Киор заставил себя не думать о Брунгильде.

- Понимаю. - Спокойно ответил Кристиан, на всякий случай заведя руки за спину и коротко кивнув. Взгляд зелёных глаз в последний раз задержался на Ульрихе и остановился на Цере. Когда-то давно Кристиан слышал, что пялится на уродцев некрасиво (или это говорили в академии), однако он не смог устоять против любопытства и осмотрел странную даму (?) буквально с ног до головы. Единственное, что получилось сдержать, так это колкости на тему "охраняй тщательнее", "смотри во все глаза" и иже с ними.

Впрочем, на этом неожиданности не закончились. Вернее, компания не заканчивалась на этой троице. Молчание Кристиана могло показаться ошеломляющим. Вернее, от ошеломления. И в какой-то мере степени оно так и было.

Молодой человек ещё не до конца понял куда попал и уж точно не мог взять в толк, что объединяет этих людей и нелюдей. Почему они идут вместе и главное куда? Куда они выведут его из ловушки? Кристиан поддерживал теорию о множественности миров, но чего уж точно не желал - становиться испытателей это теории. Впрочем, здесь не спрашивали. Просто так вышло и всё. Тоскливо посмотрев через плечо назад, он коротко кивнул убеждая себя в необходимости идти дальше. Ну не торчать же в ловушки в ожидании следующих путников, в самом же деле?

- Э. Куда вы направляетесь, - Через некоторое время Кристиан обратился к красивой девушке, показавшейся наиболее... наиболее... покосившись на её спутников и спутниц, молодой человек оставил попытки подобрать прилагательное, которым мог бы описать леди Сильмини. Кажется, так её называли? - И что это такое? И это. И это...

Боясь показаться невежественным, он понизил голос и кивками головы указал на странных "белок" и на Церу. Остальной водопад вопросов он сдержал плотно сжатыми зубами.

Сиэль слегка зевнул и перевернул ещё одну страничку. Он сидел на кровати возле небольшого окошечка и читал при неверном свете Луны. Просто чудо, что придумали книгописцы. Во-от такие маленькие книжечки, а не фолианты величиной с добрый щит. Выспаться - оно всегда успеется, в отличие от почитать. Кто знает, какой будет следующая ночь. А сейчас на улицах тихо как в гробу.

Ну вот, накаркал! Опустив книжечку на грудь, Сиэль превратился в самого внимательного стражника на свете ровно на необходимые секунды, затем с сожалением загнул угол книжицы, потянулся и отправился в оружейную. Со злостью посмотрел на Эрика, предвещавшего беду и подумал о книжечке на эльфийском языке. Если ночка будет действительно бурной, но в следующий раз почитать едва ли скоро удастся.

Но мысли мыслями, а руки делали привычное дело, натягивая и зашнуровывая доспех, засунув меч и кинжал за пояс, щит закрепил за спиной и вытянулся на площади в строю, глядя строго перед собой. Выжидающе и чуть устало.

- Да я, в общем, и не... - Кадаф удивлённо посмотрел на амазонку (вернее, на её спину) и слегка пожал плечами. Кажется, его ответа даже и не требовалось. Амазонка просто рассказала о своих планах. Что ж, и то неплохо. Поделилась, спасибо.

- Не волнуйся, дед, с первыми лучами солнца мы отправимся на поиски твоей девочки. - Кадаф подумал было добавить "готовь мошну", но всё ещё продолжал довольно скептически относиться к этой затее. Едва ли она увенчается успехом. Впрочем, истину покажет время.

С этими мыслями, он направился на улицу, демонстративно не вмешиваясь в заварушку, которую устроил Гутор. Для этого парня драки были смыслом жизни и Кадаф изо всех сил не разделял его влечение. Поэтому, он сразу же свернул в сторону, отошёл на несколько шагов и призадумался. Драка уже началась, судя по увесистым шлепкам и уханью зрителей, но тонкий слух Кадафа уловил другой звук. Он двинулся в сторону источника шума и невольно положил руку на клинок.

А потом послышался крик Сабрины...

- Гутор! Нкосана! - Ровно мгновение потребовалось Кадафу, чтоб метательный нож оказался у него в руке. За это время и за время полёта кинжала, мужчина успел обдумать мысль, что "Нкосана" звучит слишком долго и неудобно. Нужно придумать бывшему рабу какое-то прозвище. Конечно же, не обидное.

"Позови меня!" - Прорычал злой голос в голове. Гневно, требовательно, выжидающе. Но Киор промолчал. Даже не пытался что-то сказать. Ни вслух, ни мысленно. Мышцы рук на несколько мгновений напряглись, но не сумели преодолеть сопротивление женщины, державшей его сзади. А ещё в глазах застыло разочарование при взгляде на Молчание.

Дождавшись пока Линдли уснёт, забрак тихо подошёл к Джерри и уставившись немигающим взглядом произнёс:
- Страшная и трагичная история. - Это было сказано без тени насмешки, но не слишком-то искренне. В этой галактике куда не плюнь у каждого есть такая история. В большей или меньшей степени приукрашенная, чуть более или менее насыщенная, но у каждого. - Я...

"Хочу." - Едва не произнёс забрак. Он сделал над собой усилие, чтобы выждать коротенькую паузу и проглотить это слово. Обычно он говорил что думает прямо и без экивоков, но после этой истории они стали чуть больше, чем просто наниматель и исполнители. Поразмышляв ещё пол секунды, Терек понял, что не хотел бы, чтобы тви'лекка задавала этот вопрос. Ну или не хотел услышать на него ответ. Не хотел сближаться подобным образом. Не хотел выбирать слова, чтобы не задеть края рваной, незаживающей раны парня.

- ... Я считаю, что ты должен полностью просканировать корабль на предмет жучков. А также себя самого. - И это "считаю" было больше похоже на убедительную просьбу, чем на предложение. А вторую часть просьбы забрак чуть выделил интонацией.

Подумав ещё немного, мужчина скосил глаза на робота и нерешительно положил руку на плечо Джерри. Но уже через секунду сильно сжал его, обозначил улыбку и отправился спать.

Волк улыбнулся - да, когда-то он умел не только убивать, но и улыбаться - улыбнулся и провёл рукой по воздуху, будто был поглаживая кого-то, возможно лаская. Её умоляющий взгляд - она могла покорить им даже не размыкая уст! Её небрежный жест, когда она отбрасывала волосы падающие на лоб - Киор трепетал при виде своей любимой женщины. Её улыбка, ради которой он бросался в пекло. Её поддержка, благодаря которой он поднимался всё выше и выше по лестнице славы и влияния.

Её предательство...

В какой момент ты предала меня, Бекка? Когда ты меня разлюбила? Разве это был выход? Разве это было так необходимо? Разве я бы не понял, не простил бы, не отпустил? Или это всё была игра? С самого начала всё что было тебе нужно - моя сила и моя удача?

Волк потряс головой. Когда-то давно он решил не думать о том, что уже не имело значения, но сейчас... сейчас когда вкус крови на губах так же реален как запах смерти вокруг и когда её в её глазах снова появилось это выражение... Волк пошатнулся, словно от удара и поискал взглядом свой меч. Сейчас всё вновь обрело смысл. И то, почему он оказался здесь и кого искал было забыто перед лицом воскресающих в памяти картин.

Когда его предала Бекка он не помнил, зато очень хорошо помнил момент, когда покидал ряды лучших воинов мира, чтобы через некоторое время после собрать их под своим собственным началом, дополнив и улучшив почти идеальную машину для войны. Этот самый момент...

Меча рядом не было, поэтому Волк подобрал первое, что попалось под руку - каплевидный щит и тяжёлый топор. Решительно сжав губы он протиснулся вперёд, легко оттирая братьев плечами с дороги, и остановился прямо перед женщинами. Затем медленно, очень медленно и широко расправив плечи повернулся к толпе. Взмахнул топором перед собой и легко кивнул в сторону Бекки.
- Она. Моя. Я забираю её. И покидаю роту. - Ударив обухом топора о щит, он вызывающе оглядел толпу. Усталости как не бывало. Откуда-то из-за правого уха раздался угрожающий, утробный рык. Волк чувствовал, что его Бог очень доволен этим выбором.

Киор-Волк не колебался в решении, поддерживаемый свыше. Он прекрасно знал, что делает, равно как и знал, что мало кто решится бросить вызов наконечнику строя, бойцу с цвайхадером. Разве что... глаза Волка сузились, когда он взглянул на гауптманна... другой цвайхандер.

Киор намотал верёвку на руку, дождался пока следопыт займёт место, спокойно раскрутил её и... не добросил. Хмыкнув, снова подтянул её к себе и... добросил только с четвёртого раза. С самым что ни на есть спокойным выражением лица. Будто отдавая должное количеству (а тут можно сказать и про качество) качеству выпитого. Проверил узел. Сложил большой и указательный палец в кружочек, показав напарнику незамысловатый жест. Отошёл в сторонку продолжая бдительно охранять кого-то там по сценариуму, втайне мечтая, чтобы ночь закончилась.

С другой стороны, завтрашнее утро принесёт нелёгкий разговор с напарниками. Вернее, череду нелёгких признаний...

Забрак слегка помедлил. Затем мотнул головой и решительно двинулся вперёд. Глупо было бы изображать крутого мужика внизу, а сейчас робеть как трандошанка перед первой кладкой яиц. Поэтому Терек откинул полу плаща и демонстративно положил руку на моргенштерн.
"Если он заходится меня поджарить - даже напрягаться не нужно будет" - Зло подумал он, глядя на дверь впереди. - "Просто открыть и шварк-шварк-шварк"

Шаг, второй, третий... Кирилл машинально повторял путь босых ног проводника, а про себя всё твердил "скорее бы это кончилось, скорее бы это кончилось". А ведь так и с ума сойти недолго. Как бы сказал какой-нибудь деятель "все предпосылки для этого имеются", а врач "все симптомы налицо". Ощущение реальности стало исчезать уже давным давно. Словно всё в сказке. Злой-злой сказке, которой нет конца.
- Оля-яло, Яло-Оля, Бар-раб, Раб-бар. Король Йагупоп. Йагупоп. - Заговорил сам с собой Кирилл, но вовремя спохватился и замолчал. Нащупал рукой в кармане диктофон и с трудом переборол желание записать Абажа и Анидаг.

К чёрту погулять! К бесу попрыгать! К дьяволу порезвиться!
Кирилл аккуратно присел на полусгнившую скамеечку под приятной глазу шляпкой мухомора и вытянул внезапно заболевшие ноги. Ни с того ни с сего, поверите ли, разболелись? Словно и не отдыхали только. Чёрт! Как же хочется отсюда убраться. Забыть, словно дрянной сон всё это. И помнить только об обещаниях, которые он дал самом себе и о том самом важном, что ждало его Там, но нашёл он Здесь.

"Или просто дай" - Мысленно произнёс забрак, не далее чем десять секунд назад наблюдавший на взглядами, которые тви'лекка дарила поджарому механику. С лёгким удивлением, забрак отметил, что и сам не отказался бы от такого взгляда.

Кашлянув, он сложил руки на груди и лёгким кивком рогатой головы отмёл эти мысли в сторону.
- Действительно неплохое было корыто. - Немного невпопад ответил забрак скорее своим мыслям, а не на предложение Линдли. - Несуразное, но неплохое.

- Сколько хочешь за винтомоторник? - Видимо, предложение поделиться ещё частью денег не нашло отклика в душе мужчины. К тому же можно всё провернуть за бесплатно. А если Линдли провалится, то и ей отдуваться, хе-хе. - Только учти, что мы бедные пилигримы, скитающиеся в поисках лучшей участи. Гм.

Переизбытком чувства юмора забрак явно не страдал, поэтому можно было только догадываться, сколько усилий стоила ему эта фраза.

- Судя по тому, что он напал на троих - он законченный идиот. - Парировал забрак, хмурясь всё сильнее. Забрак был уверен, что не стоит оставлять врага в живых, но хотел взглянуть на того, прежде чем изрешетить. Может быть, кораблём управлял дроид.

"У-у-ух!!"
Могучий удар развалил орка на две части. Привычная тяжесть огромного двуручника в руках... окрыляла. Да, окрыляла это именно то слово!!! Волк всю свою сознательную жизнь дрался. Сначала за хлеб, затем за деньги, а потом, наконец, за влияние - это когда уже деньги перестали что-либо значить. Что это была за битва - он не помнил. Столько военных компаний осталось позади - не счесть! А уж сколько орков перемолото сокрушительными ударами цвайхандера - н-ну, число кампаний помножить на пол сотни!

Волк хрипло рассмеялся, наблюдая как воин рядом убил орка. Заученное, отточенное движение - вот почему алебардисты всегда были лучшими воинами в мире. Не такие быстрые как эльфы, не такие твердокаменные как гномы, не такие сильномогучие как орки, эти отряды людей-наёмников, тем не менее, умели всё. Абсолютно всё! Врасти в землю строем щитов, с громким криком броситься вперёд, наносить мощнейшие удары на всю длину руки и оружия, огрызаться арбалетными болтами, а ещё были очень дисциплинированы и прекрасно выучены. Их тактику - руби наотмашь, отступай, доверяй бок соседу, до сих пор не могли превозмочь. Сколько здесь орков? Пять сотен? Восемь? Плевать! Нужно много больше, чтобы эта орущая толпа смогла преодолеть плотный строй могучих воинов. А тут, к тому же, под ногами вертятся жалкие гоблины, мешая и без того редкому строю орков.

- Fahren! - Прорычал Волк воину слева. Тот ничего не сказал, но позволил себе жест недовольства. Волк точно знал, что он не простой воин, что подчиняется во-он тому здоровенному мужику и никому более, что должен поддерживать порядок и вести свою десятку. Нет... сотню. Сотню, понял Волк оглядевшись во сторону и перевёл свирепый взгляд на орков.

- Attacken!!! - Мужчины высоко поднял руку с мечом и сделал длинный шаг вперёд. Он знал, что воины рядом сделают пол шага, сдвинув щиты. А он и ещё десяток воинов с цвайхандерами выйдут вперёд, соберут кровавую жатву и снова отступят назад. Эти крысолюды сдохнут! Все до единого!

Постой... какие крысолюды? Гоблины. Конечно же гоблины и орки.

Волк заколебался. Краем глаза он увидел удивлённый взгляд щитовика - он пропустил свой момент для удара и участок просел. Совсем слегка - алебарды изрубили ближайших врагов никого не потеряв и не получив даже тычка в ответ.

- Die Fotze, - Пробормотал Волк, пропуская этот ход. Он на короткое мгновение вспомнил, что преследовал кого-то, но как, чёрт побери, он очутился в центре сражения? - Fotze! Fotze! FOTZE!

"ШВАРК!!!!!!!"

Вот как нужно, герр гауптманн! Ты сам научил меня правильно держать клинок! Кровавое месиво бывшее когда-то гоблином осело на землю и через шаг оказалось под чьим-то сапогом.

- Ratte! Wo ist die Ratte? - Проорал Волк на ухо ближайшему воину.

- Это робот охранник. - Задумчиво произнёс мужчина не обращаясь ни к кому конкретно, но чтобы его услышала дама. Да, что не говори, а девушки тви'лекки самые эффектные бабы во вселенной. А отличие от их мужиков - у них ещё и есть яйца. Такой вот каламбур. И чтобы убедиться в этом (в эффектности, конечно), он одарил заинтересовавшуюся роботом девушку недолгим, но цепким взглядом с ног до головы.

Тем временем, юноша на улице начал беззастенчиво размахивать руками, призывая присоединиться к нему. Тереку понадобилось несколько мгновений чтобы понять, что знаки адресованы не только ему, но и тви'лекке. Что ж, дело сталось на пять десятков кило сексуальнее. Ха! Терек улыбнулся. Уже второй раз за пару минут он смог развеселить сам себя.

- Моё имя Терек Сатт. - Мужчина сразу же откинул капюшон, чтобы вся троица могла понять, что имеет дело с забраком. И уставился на мужика со шрамами на лице. Чем-то этот тип очень не понравился забраку, поэтому в его взгляде е было ни грамма дружелюбия.

"Ублюдок" - Выругался про себя Волк, самым-самым краешком глаза покосившись за крысу. Между тем, дело становилось действительно плохо и уже совсем не понарошку он начал задыхаться.
- Он... наёмник... - Приходилось делать паузы перед словами, чтобы собраться с силами. звуки всё тяжелее выходили из не желавших разжиматься лёгких. - Сопровождает магиссу и белку... обязан доставить... в целости и... сохранности... с грузом... иду куда ведут... платит обер... обер... бург... кх-кх... Хофтгора.

Волк замолчал и скрутился от сильного спазма.

Огнерык. Мысленно, Волк представлял его как высокого мускулистого мужчину с гиганским мечом и длинным копьём. Говорят, каждый видел его по разному, но главное было схожих - это был невероятно сильный Бог. А ещё очень отзывчивый и тщеславный. Нужно было всего лишь дать несколько обещаний и помощь придёт. Но горе тебе, если обещания не будут исполнены! Волк умел убивать. Волк умел побеждать. Волк всегда держал ответ перед могучим Богом. Всё было так просто... Просто попросить его о помощи и вмиг избавиться от яда, схватить Крысу и вытрясти из него всё. Так просто!!!

Но Волк не пошёл по этому пути.

После посещения храма он чувствовал, что что-то изменилось. Что это обещание не будет дано. Потому, что он, Волк, не захочет исполнять его во имя Огнерыка. Только не сейчас. Только... не во имя Огнерыка?

С этим следовало разобраться. Если ещё будет время разобраться. Если оно ещё есть - это время.
- Нет. - Едва слышно шепнул Волк. Он сказал это самому себе. Почему-то обратиться к Огнерыку в такой момент представлялось горше смерти, если такое вообще возможно.

Волк долго сидел в самом тёмном углу дешёвой таверны, рассеянно выводя пальцем по написанному на столе бранному слову их трёх букв. Помимо воли его мысли возвращались к мрачному предсказанию эльфа в храме любви и хотя мужчина ограждал себя стеной неверия, с лёгкостью возводя это в разряд "чуши" и называя остроухого "балаганным шутом", избавиться от этого насовсем он не мог. Во всяком случае, не так - не сидя в углу в полном одиночестве.

Цепкий взгляд Волка обежал таверну и остановился на мужчине лет тридцати игравшем в карты с парой орков, эльфом и гоблином. Этот тип был профессиональным каталой - уж очень ловко он мошенничал. Чтобы раскусить его, Волку понадобилось несколько минут пристального наблюдения и в какой-то момент он заметил уголок карты торчащей из рукава. Один за другим его оппоненты вставали, ругаясь на чём свет стоит или побледнев и садились другие.

Волк похрустел шейными позвонками, повёл плечами и удовлетворённо откинулся на спинку стула. Кажется, он нашёл себе интересное занятие на вечер...

***
- Пошла вон. - Мужчина грубо убрал руки девицы, скользившие по его обнажённой груди и, встав, подошёл к окну. Бросив один-единственный взгляд через плечо, чтобы убедиться, что шлюха не унесла ничего из горки его вещей, Волк прислонил лицо к прохладному стеклу, глядя на улицу. Не просто так, разумеется - на лбу красовалась огромная лиловая шишка. А ещё кулаки были разбиты в кровь. А ещё правый уголок губы был рассечён. А ещё побаливала правая же коленка. А ещё было много царапин на плечах. А ещё он разбросал по залу шесть человек - каталу, четверых его дружков и попавшему под горячую руку здоровенного орка и был весьма доволен собой. Захватил девку как трофей, сгрёб в охапку несколько чудом не разбившихся бутылок с горяченьким и ворвался в один из номеров. Выставил из него испуганного торгаша, бросил девку на кровать и...
***

- Сыграем? - Почти ласково сбросил Волк садясь напротив каталы и высыпав на стол все свои монеты. Во второй руке он сжимал (кажется) четвёртую бутылку с благородной бренной, почти допитую и с силой брякнул ей по деревянной столешнице, отчего монеты издали протестующий "дзинь". Катала улыбнулся на менее ласково и коротко кивнул.
- На вылет. - Уточнил Волк, обводя взглядом остальных игроков и дождавшись кивков молодого орка (который ещё не представлял насколько это неудачный для него вечер), человека (одного из дружков каталы), эльфа и дамочки разбойничьего вида.

Дамочка покинула стол первой. Эльф проигрался вторым. На прощанье, он окатил игровой стол ненавистным взглядом и в нескольких словах столь красочно описал своё везение, что мог бы дать фору любому грузчику любого порта мира. А началось всё, когда Волк и орк совместными усилиями вытурили из игры последнего оппонента кроме каталы.
- Ты сжульничал. - Спокойно сказал Волк, только-только прикончивший пятую бутылку и сильно сжал руку каталы, лежавшую на монетах. Глаза последнего опасно сузились, однако тут выдавил из себя любезную улыбку:
- Херр воин изволит шутить? Я понимаю, что вы много выпили. Извольте меня отпустить и мы забудем ваши резкие слова.
- Угу. - Просто ответил Волк, притянул каталу к себе за руку и что есть силы впечатал его рожу в столешницу. Затем, оставив того лежать лицом вниз вытащил его его рукавов несколько тузов и червовую девятку - главный козырь в игре.
Вытянувшись во весь свой немалый рост, мужчина не менее спокойно стал прятать монеты в свой карман, при этом "изволив", как выразился катала, пошатнуть от выпитого.
- Эй! Здесь есть и мои. - Лучше бы глупый-глупый молодой-зелёный орк этого не говорил и не вставал, потому как с силой мысли отлетел на несколько метров и врезался в стену.
Потирая ушибленный кулак, Волк повернулся к наступавшим на него типам и окинул их мутноватым взглядом. Потеха начинается.

***
- Опыт предков подсказывает мне, что эту таверну лучше покинуть, пока тут ещё не пришли в себя. - Волк отстранился от стекла и стал неспешно одеваться. После чего спустился вниз, схватил из-за стойки бара бутылку жестом указав на всё ещё не пришедших в себя шулеров, мол, вот кто заплатит, довольным взглядом окинул бардак который самолично же и устроил и потянулся к выходу. Забрал своё оружие на выходе, зачем-то пожал плечами и вышел на улицу. Проветриться, значит. Спать-то совсем не хотелось. Да и праздник же в разгаре!!!

Кирилл внезапно рассмеялся. В тот самый момент когда стало (вроде бы) понятно, что сталкер останется жив-здоров. Другое дело обувка - хорошим башмакам кирдык.
- Ахахаха! Один листок. Один маленький, грёбаный листок! Ахахахаха! Один маленький листок чуть не похоронил нашего сталкера! Куда вы собрались? Какого хрена вы туда собрались? Это место не для людей! Вокруг этого места нужно поставить огромную ограду с надписью "не суйтесь, дебилы", а эту треклятую фирму нужно разбомбить к чертям собачьим!

Кирилл сел прямо на землю и обхватил голову руками. Это запредельное напряжение спало. Сталкер выжил. А без сталкера не выжили бы они. Ну или он - девочнка-то точно помирать собралась, раз хочет лезть вперёд. Но это же смешно! Просто чушь! Ведь невозможно лезть вперёд и смотреть на каждый кустик, на каждую ямку, на каждый, мтаь его, листочек!

- Один листочек такой, а один такой. Любит - не любит. Убьёт или улыбнётся! Бред. - Кирилл взлохматил волосы. - Просто бред!

- Это выше человеческих сил. Мы не должны с этим играть. - Внезапно успокоившись тихо сказал он, не вставая с земли.

Молодой человек открыл рот, чтобы что-то ответить, но уже через секунду махнул рукой. И вправду, ответить было нечего. Хер знает, что происходит, хер знает, кто он такой, кто эти такие и что нужно сделать.

- Очар-ровательно. - Тут только доходит, что он голый. Чувствительность возвращается, пощипывает прохлада, что заставляет оглядеть себя с головы до ног. А потом присмотреться к симпатичной девушке. И последний комплемант адресован явно ей. И пусть видит, да-да, какой ошеломительный эффект она производит, какие рефлексы вызывает.

Молодой человек выпрямился и завёл руки за спину. Насвистел какую-то простецкую мелодию и улыбнулся.

В немом удивлении Рутерфорд наблюдал за действиями Янга. В упор расстрелянная и подожжённая аберрация итак должна была развалиться на части, но темнокожему бойцу этого было мало - тот решил собственноручно покончить с тварью и разрубил её ещё и штыком!!!

- Ну. Ты. И. Бля-а. - Медленно произнёс Чиро и потянулся почесать в затылке, но вместо этого (как обычно) бам-с, врезался рукой в сталь шлема.

Рейдеры Рейнора. Вот они. Медэвак гостеприимно распахнул шлюз и навстречу им вышли солдаты. Простые и обычные вояки, такие же как сотни и тысячи других во всех мирах. Дышат лёгкими, ругаются матом, исправно давят на гашетки. Чиро с трудом проглотил комок в горле.

- Приказываю. Кх-кх-кхм... Приказываю, опустить оружие и присоединиться к Рейдерам. Вот. - Чиро взглянул на каждого из бойцов и всем своим видом выражая уверенность (которой на самом деле не испытывал) зашагал к медэваку.

Нет, он не думал, что встречать их должен лично Джим Рейнор - сейчас он надеялся, что за ним добровольно последуют бойцы. И нет, весть о смерти Императора отчего-то совсем не зацепила Рутерфорда. Может потому, что ему уже было наплевать? А может потому, что сдавшись на милость Рейдеров он и сам стал частью их группировки? Чёрт его знает.

Это уже через час его мутило от лошадиной дозы стимпака, выворачивало наизнанку и он громко стонал зажимая скоро зарубцевавшуюся рану на животе - всё-таки, действие анаболиков закончилось. А потом подлатался окончательно и вернулся в строй продолжать бесконечную войну. А в последующие несколько минут Чиро с гордостью и несомненной радостью смотрел на лица своей друзей, с которыми прошёл (очередной) ад и остался жив. И уж точно парень не подарил не единого взгляда доживающей последние часы проклятой планете.

- Небо. - Произнёс Рутерфорд. Просто сказал одно слово и на несколько секунд выпал из реальности, глядя мимо летающих тварей, не обращая внимания на безобразных скатов. Чиро смотрел на нежно-голубые обрывки, вспоминая ясные дни на родной Амайе V.

Всё. Крыша. Финишная прямая пройдена, а пункт назначения тупик. Хотя что это? Медэвак?
- Это цвета рейдеров Рейнора. - С сомнением в голосе произнёс парень. Источников зла. Губителей Доминиона. Проклятых предателей. Их возможных спасителей?

Чиро посмотрел на широченную спину Макнамары. Что выкинет этот псих при возможном появлении врагов Доминиона. Захочет ли он выжить или его переклинит? С Янгом всё просто и понятно - этот хочет жить и будет жить назло всем. А что скажет Плотт? А чего хочешь ты? Знамо дело - жить!!!

Чиро никак не чувствовал себя командиром. Даже временным. Будто оказался в не в своей тарелке, оставшись "за старшего".

- Если повезёт, нас заметят и подберут. Надеюсь, никто не против. Тогда вжарим изо всех стволов и будем молиться всему, чему можно молиться. - Впрочем, без особого энтузиазма толкнул он речь.

- Сарж? Эй, Райт! Облич? Моралес? Сакс! Ответьте! Приём! Райт! - Перекрикивая стрельбу товарищей и не забывая в сво,ю очередь угощать тварей кричал Чиро.

Ну вот. Кажется, для второй группы наступило то самое все, дальше которого не удавалось заглянуть ни одному человеку.

- Облич! Престон! Кто-нибудь!? - Чиро бросил бесполезное занятие и крепче стиснул зубы. Они отступали выше. Ещё выше. На крышу. Обречённые люди в обречённом месте. Ради чего погибли эти парни?

Чиро осторожно переступил через мёртвого Санта-Марию, бросил короткий взгляд на Парсонса и, внезапно наклонившись над ним, ещё раз хлопнул того по плечу - спасибо, брат, ты подарил мне лишние минуты.

- Выше, парни, выше. Там нас не достанут эти проклятые прыгуны. Макнамара, жги, дружище. - В горле пересохло. Продолжая отстреливаться и отступать Чиро кашлял, про себя проклиная неудобный костюм и ублюдочный Рой, вместе с его королевой. Весело пенились кровавые пузырьки на внутренней стороне шлема, весело лопались зерги вокруг.

- Выше, парни! Давайте ещё раз взглянем на небо! Плотт, Макнамара, Янг! Не останавливаться. - Нужно говорить. Это Чиро знал точно. Тогда не будет так страшно. Ни себе, не этим парням. Нужно видеть цель. Нужно двигаться хоть куда-то и драться ради чего-то.

Чиро выбросил еще одну обойму.

- Нет. - Мужчина тряхнул гривой волос коротко рассмеялся.

Наверное, каждому человеку в жизни просто необходимо такое вот удивительное приключение. Да Волк рассмеялся бы в лицо любому кто сказал бы, что он преклонит голову перед статуей Мьолит. Однако не далее чем десять секунд назад он испрашивал у богини совета. Волк бы очень и очень удивился узнав, что он ещё помнит, что такое чувствовать - однако сейчас он жил и дышал полной грудью, будто бы и не было последних лет и он молодой, полный задора юнец выходит на свой первый королевский турнир в залатанном доспехе но с добрым клинком и воины, что смеются над ним ещё не подозревают, что сегодня он победит... а над головой уже собирается кровавый дождь, видимый только избранному глазу - сам Огнерык помечает своего будущего чемпиона! И уж точно не сразу Волк понял, что сейчас судорожно колотится его сердце...

- Нет, я не останусь. Волк не останется, - Волк... что за дурацкое имя. Как же нелепо оно прозвучало сейчас, на этом самом месте, в храме Любви. - Он не станет ждать. Линии жизни пересекаются под разными углами. Здесь и сейчас он вновь поверил в судьбу. Возможность избавиться от клейма ждёт впереди. Он это чувствует. И когда... когда знак Ворона исчезнет, Волк погибнет. Отправится в страну вечного одиночества. А на земле переродится человек. Тот человек, что пропал в Лазурном храме. И этот человек найдёт тебя. И останется рядом навсегда.

Слова... слова... слова. Как много слов! Целый водопад слов! Лавина слов! Идущих откуда-то из глубины, щедро сдобренных тёплым тоном и мягким блеском глаз. Может, где-то это прозвучало бессвязно, где-то нелогично, но в их искренности сомневаться не приходилось!

А вот и боль! Нет, не боль, а БОЛЬ.

- Ааааааа!!! - Заорал мужчина, когда вместе с чувствительностью пришла эта самая адская боль. В какой-то момент Рутерфорд даже подумал, что это всё. В какой-то момент, да, жизненные ручейки которые из него вытекали можно было потрогать руками. Но, видимо, боги или что-то вроде того, ещё решили, что зерги не до конца потешились с игрушкой по имени Чиро. Что ж, игрушка а это заберёт ещё не одну уродливую морду.

Боль отступала. Шип был извлечён из груди. Тело подлатано. А дыра в бронекостюме - сейчас не до неё.

- Есть. - Ответил Чиро командиру надтреснутым голосом. В этот момент в нём что-то поломалось. Что-то навеки изменилось. Исчезла из глаз искорка веселья. Пропала улыбка. Он положил руку на плечевую пластину силовой брони медика спасшего ему жизнь, и слегка сжал её (впрочем, едва ли Парсонс мог бы это почувствовать), а уже следующим движением развернул его в сторону лестницы.

- Отступаем! Сразу на третий этаж. Янг первый, следом медики, Плотт последний. Макнамара, давай нам, слышишь? Мы прикроем с боков. Ну же, дружище! Ты сможешь! - Чиро вскинул винтовку и продолжил отстреливать валящих из окон и по улице зергов. Сегодня всем хватит! Никто не уйдёт обиженным!

- Что ты с ним делаешь? - Волк сжал пудовые кулаки и со злостью взглянул на статую. Впрочем, долго гневаться он не смог. Только не здесь и не сейчас. Ещё один барьер, который он так тщательно выстраивал, только что пропал. Слой за слоем сползали с него кожи перед статуей богини. Вот, обрушилась та стена, что зовётся скептицизмом и Волк по новому взглянул на статую Мьёлит. Незаметно исчезло равнодушие, с которым Волк заставлял смотреть себя на женщин - воин даже почувствовал как напрягается достоинство при одном лишь взгляде (страшно подумать) на кусок камня, изображавший прекраснейшую из прекраснейших. Бац - и нет больше затаённой злобы на себя и весь мир вокруг. Шлёп - и Волк высоко вскидывает подбородок а губы тщетно пытаются скривиться в неуверенной улыбке - Боги, как же давно он не улыбался. Ещё удар сердца - и лицо кривится от боли. От боли потери и предательства не смягчённых временем. Кажется, вот-вот появится первая в жизни слеза, которая скатится по щеке и обязательно, наверняка! заденет самый краешек разошедшихся в улыбке губ.

- Ложь. Всё ложь. - Несколько невпопад ответил Волк и, вздрогнув, отошёл на шаг назад. Расслабил руки и с недоумением взглянул на глубокие впадины на коже - кое-где даже появилась кровь от ногтей. А затем с пристальным вниманием оглядел девушку и коротко наклонил голову в знак приветствия. Выслушал её предельно внимательно, едва сдержался от того, чтобы не отпрянуть от её прикосновения и медленно покачал головой.

- Он не враг этому месту. Он не враг тебе. Он не враг ей. - Мужчина не глядя указал на статую и опустил взгляд.

Занятно. Этот шрам от удара молотом - ведь он, Волк, знал, что останется след но так даже ни разу не взглянул на ушибленные рёбра. А этот узкий длинный след на предплечье - след от поединка в Хёненвальде. Колотая рана на животе - удар клинка Штайнбрехера на празднике Болотных Огоньков. А эта ссадина... А эта отметина...

Наверное, Волк выглядел донельзя глупо, рассматривая себя словно увидел впервые. Наконец, он сконфуженно взглянул на девушку и слегка пожал плечами, как бы оправдываясь за предыдущее действо. Затем, повинуясь импульсу, предчувствую, тому самому которое позволило связать воедино услышанные слухи в тавернах и в городе и предложить спутникам остаться, он резко шагнул вперёд, к статуе и прикрыв ладонью знак Ворона на плече спросил, впервые почти за пол десятка лет не сказав о себе в третьем лице:
- Ты ведь знаешь, чего я от тебя хочу и что могу предложить?

- На вот! На, сука! На!!! Жри!!! Тварь!!! Блядище!!!! Ях-ху!!! - Это Чиро так специально. Это так нужно - орать, как исступлённый. Чтоб не оставалось времени думать. Чтобы бах-бах-бах вместо ненужных, бесполезных сейчас мыслей. Затычка не должна думать. Не должна понимать, что через двадцать ударов сердца дом будет окружён и максимум что получится сделать - отступать наверх. Если, конечно, будет кому отступать. А сейчас просто нужно стрелять и орать. Орать! ОРАТЬ!!!!

- Пидарасы!!! Мудачины!!! Грёбаные отродья!!! - Ух-х, как хорошо получалось. Как ладно. Будто песня. И без повторений!

Глядя на эльфийку Волк улыбнулся. Лёгкая, несколько глуповатая улыбка исчезла так же быстро как и внезапно появилась, однако в этот короткий миг лицо мужчины стало чуточку светлей, а из глаз, кажется, исчезла затаённая грусть и горечь. Воин с большим удовольствием оббежал глазами фигурку девушки и отвернулся, складывая руки на груди.
- Он считает, что нужно остаться. Что-то будет. Случится. Гм...

Волк закусил губу и замолчал. Затем коротко пожал плечами. Может быть, несколько сумбурно, но он высказал свою мысль и сразу же заозирался по сторонам. Выпроваживаете, значит? В каждом таком вот храме должно быть особое место, где обязательно молятся местному божку стайки коленопреклонных горожан. Что ж, самое время проверить теорию Альтарины и враждующих божествах. А заодно и получить ответы на свои вопросы.

Пока Волк обдумывал эти нехитрые мысли, люди уже покинули зал. Подарив прощальный взгляд эльфам, воин отправился во внутренние комнаты храма, проигнорировав настойчивую, но не подкреплённую ничем кроме дружелюбия просьбу разуться.

Ну вот пожалуй и всё. Волк почувствовал усталость. Очень-очень сильную усталость. Перед глазами поплыло и он провёл рукой по лицу, смахивая выступивший пот. Ранение было очень болезненным, но ещё больше сил потребовало божественное дыхание, которым он спалил кучу мертвецов. Пожалуй, Огнерык назначил его не простой игрушкой-чемпионом, а своим клоуном и теперь хохочет где-то в своей сраной обители, то тыкая по своему чемпиону пальцем-молотом рихтера, то поднося к носу невидимые нежные парашютики одуванчика, заставляя чихать огнём. Сейчас эта мысль если и вызвала злость мужчины, то это чувство оказалось похоронено глубоко-глубоко под спудом всеобъемлющей усталости. Волк почти не слушал мертвеца только краем сознания отмечая, что теперь он стал куда больше похож на Того Самого Героя, Который ла-ла-ла, а также ла-ла-ла и только когда Герой подошёл к нему заставил себя выпрямиться и твёрдо взглянуть на Гангберта.

Вернее, на его протянутую ладонь.

Целые мириады мыслей пронеслись в этот момент в голове воина. Некоторое касались знака ворона на полу, некоторые силы Огнерыка, которая подействовала в святая святых, но самым ярким (и Волк почти поддался порыву) было осознание того, как же рассердится и трижды шлёпнется со своего проклятого трона Огнерык если он, Волк, сейчас подаст руку хютерингу. Впрочем, Огнерык мог быть спокоен и наверняка знал об этом - ведь согласно легендам он легко читал души своих вольных или невольных последователей - Волк никогда в своей жизни не просил помощи у Богов. Только принимал. Изредка. Поэтому...

Поэтому высокий, широкоплечий воин с огромным двуручным мечом, шатающийся от усталости и изнемогающий от боли в рёбрах твёрдо взглянул на Гангберта, вернее, на его протянутую ладонь и лишь коротко и почтительно наклонил голову. После чего развернулся на каблуках и отправился к выходу изо всех сил стараясь держаться ровно.

Волк нетерпеливо дёрнул щекой. Следопыт не понимает, что развернуться и убежать сейчас хуже всякой смерти. Только не после Вызова, не после пущенной крови. Уйти сейчас - перестать уважать себя. Уйти сейчас невозможно.

- Уходите. Он задержит. - Отрывисто пролаял воин через плечо, но не отводя пристального взгляда от Рихтера и поудобнее перехватывая клинок. Он не очень понимал, о чём там трещит этот недоумок да и не желал вникать. Он готовился к обмену ударами, который станет последним в этом поединке.

Кожу нещадно пекло, болели сломанные рёбра, однако Волк заставил себя не обращать на это внимание. Сейчас. Вот сейчас. Рихтер дёрнулся вперёд и заносил молот. Ещё мгновение и...... Шаг в сторону, поднырнуть под удар и разрубить напополам хютеровскую тварь.

Думаешь, что уже победил, ублюдок? Как бы не так.

Кирилл как-то ссутулился, засунул руки в карманы куртки и почти не смотрел по сторонам. Он плёлся позади всех и больше не интересовался происходящим вокруг.

" - Испугался!"
" - Осознал."
" - Сдрейфил!"
" - Расставил приоритеты."

Почти не переставая он вёл мысленный диалог с самим собой. Убеждал, доказывал, формулировал мысль иначе, ругался и снова и снова доказывал себе, что это не ошибка, а продуманный выбор. Одна его половина - безумный журналист с горящими глазами, ещё совсем не старый и полный желания и профессионального задора кричал о необходимости продолжить путь. Однако другой, тщательно продумавший, проанализировавший и разложивший свою прошлую жизнь по полочкам резонно отвечал, что именно из-за него, Задорного, Кирилл Настоящий лишился всего. Разумный говорил неспешно, тщательно выдерживая ритм - на четыре шага Настоящего он произносил десяток слов. И в ответ слушал быструю, горячую тираду от Задорного, умещавшуюся в несколько биений сердца. От Настоящего в этот момент требовалось одно - переставлять ноги, чем тот в общем-то не очень охотно занимался, больше прислушиваясь к разговору внутри его головы. Но оба - и Разумный и Задорный, сходились в одном - нужно быть ещё и Внимательным! Ведь слова - это слова, но главное это действие. И пусть Настоящий склоняется к решению Разумного, главный выбор будет сделан на перекрёстке, когда нужно будет сделать последний шаг. В Зону. Или из неё.

И Кирилл Настоящий интуитивно догадывался, что и сталкер, и даже скорее всего девушка поймут если он вдруг передумает и что и сталкер, а может быть и девушка понимают и принимают слова, который он произнёс.

Мужчина изо всех сил попытался сосредоточится и с удивлением обнаружил, что сжимает в руках цепочку с часами, которую нашарил в кармане когда бессознательно искал сигареты.

"Эх, сейчас бы закурить..." - Подумал Кирилл и стал очень-очень Внимательным под влиянием двух болтунов в голове.

- А? - Спросил он на всякий случай. Показалось или кто-то что-то сказал?

Зогг улыбался, Зогг пожимал руки, Зоггу нравилось быть кумиром и объектом обожания тысяч - ну или сколько их там жителей в этом проклятом городе? - простолюдинов. И Зогг принимал поздравления с истинной скромностью героя. Он осушал каждый принесённый кубок, громко хохоча расписывал свои меткие удары меча, с грустью упомянул о "тупом лекаришке, который был очень умным и читал свитки", "излишне спокойном стрелке, который отказывался от выпивки во дурак", "романтическом художнике, который нашёл своё последнее пристанище среди убаюкивающей обстановки кладбища", "упёртом Буйнакере которого, кстати, пришлось завалить дважды", "сварливо юбке, которая хрен знает куда делась", "об очередном мелком, которого всё-таки расплющило", "типчике из кутузки, который странно реагирует на дружеское похлопывание" и конечно не забыл сказать пару добрый слов о своём "новом лучшем друге полуогре Гурде, который немножко помог во время последней драки и вообще держался молодцом и метал саркофаги лучше некоего Крига Кракибирда". Об одном Зогг умолчал - о том, как досталась ему Звезда Азрама.

Той же ночью Зогг напился. Не просто напился, а напился в хлам. И твёрдо решил "начать новую жизнь на следующий день". Удивительное дело, но Змеиный Глаз оказался человеком слова. Выскользнув из гостиницы рано утром, он удалился на пару миль от города и вырыл глубокую яму при помощи предусмотрительно захваченной лопаты. И в эту яму полетело всё его прошлое. В очередной раз.

"В Таранте я был Крипстигом. Крипстигом из Сельмы, который очень любит свинину, деньги и шлюх" - Подумал Зогг, бросая в яму верный каладонский меч. Отличный, кстати сказать, клинок, но уж очень неудобно было его прятать от любопытных глаз - всё-таки, такие носит только тамошняя элитная стражая

"Неинтересно".

За мечом последовали метательные ножи. Все до единого.

"А в Тихих Водах я был Джимом. Просто Джимом. Ха-ха-ха! Здорово я тогда уложил местного шерифа на празднике пива!"

Компас, отмычки, склянка с противоядием.

"И вот моя третья жизнь. Зогг Змеиный Глаз"

Амулет Дориана. чай "Эрл Грей", бутылка абсента (после глотка, естественного)

"Сложнее всего было научить пить как вол. И рифмовать! Ахахаха!!! А ещё так тупо смеяться! Ахахаха"

Звезда Азрама, бережно завёрнутая в кожу тоже оказалась на дне.

"Теперь я - герой Эшбери, чемпион Тихих Вод и Крипстиг из банды Муга, которого разорвало телепортом. Куда бы двинуться теперь?"

- Любое новое перевоплощение нужно начать с нового имени! - Доверительно сообщил Змеиный Глаз своему отражению в зеркале тем же вечером. С этими словами от тщательно побрился и не очень качественно обскубал длинные лохмы, окончательно забив умывальник гостиницы шерстью. Затем долго и с наслаждением мысля под душем. А в конце концов вынул из глаза вставную линзу - к этому тоже долго пришлось привыкать.

- Как на счёт Барни Бронебоца? Или Гуляки Макса. А может Орджонекидз? Или Бенсон. БЕНСОН НАННИКРАРБЗД! - Проорал он своему отражению в зеркале, так непохожему на героя городка и довольно полопал себя по бритым щекам. В следующий вечер он тихо выскользнул из гостиницы, принарядился, докупил кое-чего из гардероба "почти джентельмена" и сел на поезд. Куда он отправится сейчас? Тарант? Каладон? Тулла? Единственное, что объединяло всех его персонажей - это отличный хук с правой и верный чакрам, который Зогг... ну или как там на самом деле его звать? не обменяет ни на что.

Уже засыпая в удобном купе, Бенсон вспомнил ещё кое-что любопытное и на мгновение отложил сон. Широченная спина Гурда, с двумя топорами на плечах. Наверное, здорово иметь настоящего друга? Однако Зогг просто позволил ему уйти. Хотя даже привязался к здоровяку. Да и к мистеру Лингу с мистером Буйнакером тоже.

"Обязательно заведу себе собаку. Или кошку. Или василиска." - Решил он и счастливо улыбнулся во сне.

Волк повернул голову в сторону Альтарины и уставился на неё немигающим взглядом. Ровно пять секунд продолжались эти гляделки, затем воин коротко кивнул отворачиваясь и привычным движением забросил тяжеленное оружие себе на плечо. На губах мужчины заиграла какая-то отрешенная улыбка. Свободной рукой он нашарил нож на поясе, коротко хмыкнул и сделал аккуратный порез от правого глаза вниз по щеке. Затем лезвием кинжала собрал струйку крови, поднёс к губам и слизнул её.

Волк был очень практичным человеком. Шестое чувство подсказывало сейчас, что не стоит пренебрегать помощью. Любой помощью. Даже божественной. А весь пантеон для мужчины делился на тех, кого он глубоко презирает (хютерингов, фриллифийцев, эрфольгингов) и тех, кого не любит, но принимает, например, последователей Орднунга или Гешик. К последним относился и Огнерык. Глупый, хвастливый, невероятно тщеславный и очень, очень, очень сильный. Вероятно, самый сильный из всех. И не смотря на позорное клеймо другого бога, не смотря на пренебрежительные отзывы об Огнерыке и нежелание следовать по его пути, этот бог всегда готов был откликнуться на зов.

- Напьёмся крови! - Произнёс Волк свою особую, ритуальную фразу и быстрым движением спрятал кинжал в ножны. Высоко вскинув подбородок, он снова упёр острие меча в камень перед собой и зарычал, показав тщедушным неживым хютерингам настоящий волчий оскал. Пару раз взмахнув клинком он выставил руку перед собой и поманил указательным пальцем ближайшего скелета.

- Он прекратит твоё жалкое существование. - Глаза мужчины налились кровью, а мышцы под кольчугой вздулись буграми...

Возле одного из рисунков, Волк ненадолго задержался. Мужчина, настоящий великан, отбивался огромным топором от десятка врагов. Волк на мгновение прикрыл глаза и представил себе как это всё было - битва отползла дальше, оставив после себя небольшой островок, где этот воин и может быть ещё несколько бойцов оказались окружены. Конечно же хютеринги, эти лицемерные ублюдки, предложили капитуляцию и были посланы далеко и прямо. И вот, разменяв четыре жизни товарищей на двадцать шесть вражеских душ, этот мужчина, израненный и истекающий кровью, остался один. Отчего-то Волк сжал меч в руке и тихо заурчал - наверное, эта картина ему что-то живо напомнила. Постояв немного, мужчина смачно харкнул прямо на барельеф и вызывающе огляделся по сторонам, будто представляя, что битва продолжится здесь и сейчас. Однако никто не спешил появляться и обнажать оружие. Хмыкнув, Волк быстро нагнал отряд и вернулся на своё место во главе.

- Он думает, что ждать нечего. - С этими словами мужчина сделал шаг вперёд и - ЦОК - с характерным звоном опустил лезвие меча прямо на камень перед собой, отколов маленький кусочек.

- Здесь и сейчас! - Раздался громкий голос Волка, заботливо подхваченный эхо. Расправив плечи, мужчина неспешно поворачивал голову из стороны в сторону, вглядываясь во тьму. Вызов брошен и если здесь есть эти ублюдки, последователи Хютера, то они не преминут отозваться. А если их здесь нет... Что ж, враг из плоти и крови всяко лучше запаха дурных предчувствий (дурного запаха предчувствий), витающих в воздухе.

- Хютер в капюшоне. - Едва слышно пробормотал Волк отчего-то с ненавистью взглянув на белку. То он ненавидел всех белок, то ли отчего-то резко невзлюбил именно Мирри, хотя был предупреждён о её существовании.

- Мелкие твари? В Гроссенвальде? - Волк насупил брови и встал. Небрежно взвалил двуручный меч на плечо плашмя и сделал пару шагов туда-сюда не смущаясь того, что держит остро отточенное, тяжеленное и несомненно смертоносное лезвие так близко к собственной шее. Мастер, одним словом. Представляться во второй раз не стал - видимо, надоело произносить своё прозвище. Мужчина имел пару идей на счёт мелких тварей похожих на орков, однако оставил своё мнение при себе. Вместо этого он довольно невежливо указал пальцем на Миралису из Дома Клёна.

- Наша работа - доставить вас до места назначения в целости. - Он помолчал несколько секунд, вцепившись взглядом в незадачливого рейнджера, затем снова глядя на белку. - Если белка считает, что Герион действительно важный член отряда, он поможет найти Гериона. Если эльфийка обладает навыками следопыта, то самое время это доказать.

- Просто Волк. - На всякий случай уточнил Волк. В смысле, безо всяких там приставок и титулов. Привязав коня рядом с остальными, мужчина прищурившись огляделся по сторонам и сложил руки на могучей груди. "Недоговариваете". Пожалуй, Волк хотел задать похожие вопросы, только куда менее дипломатично. Вот с чем-чем, а с любезностями и светскими разговорчиками у него не очень-то и выходило.

- Танцующих мишек, оранжевых паучков и самого Орднунга с поджаренной задницей. По беличьему рецепту, конечно же. - Волк сплюнул, продолжая озираться по сторонам. Пожалуй, девушка перебарщивала. Сказано ведь от фрау обербюргермайстер. На чистом орочьем. - Где остальные? Попёрлись в лес? Блестящее место для остановки.

Волк торговался долго и со вкусом, но при этом ни на секунду не отступал от равнодушного тона. Здесь всё объяснялось просто - его пригласили, значит он нужен. А раз он нужен, то можно смело выдвигать условия, уточнять каждый пунктик и торговаться вплоть до последнего золотого... И только в конце дня, оставшись наедине с самим собой, Волк долго хохотал по этому поводу. Да, именно такую реакцию вызвали у него бредни, написанные в какой-то там старой книге и не менее бредовые помыслы и домыслы нанимателей. Впрочем, за это задание платили огромные деньги и Волк согласился без колебаний. Согласился про себя. А вслух ещё долго мотал кишки, выспрашивал и уточнял.

Потом, когда стороны достигли соглашения, Волку представили его спутницу - эльфийку, по имени Миралиса. Мужчина придирчиво оглядел девушку, особенно заострив внимание на перстне и коротко хмыкнул - девица из знати, значит наверняка привыкла командовать и задирать нос. Ну-ну. В общем, едва ли можно сказать, что спутница вызвала симпатию. Смазливенькая разве что. Сдержанная. И холодная. Такие даже в постели не позволяют себе стонать. Но и антипатии особой, правда, не вызывала. Поэтому вся дорога прошла в молчании - едва ли парочка обмолвилась больше чем парой предложений. Однако Миралиса наверняка успела понять, что разговаривать мужчина предпочитал в особой манере.

- Он думает, что они беспечные глупцы. - Волк ловко перекинул ногу через круп лошади и соскочил на землю. Подняв правую руку вверх, в знак приветствия, мужчина небрежно тряхнул гривой волос, смахивая их с лица и изобразил нечто похожее на лёгкий кивок.
- Коней только три. - Процедил Волк сквозь зубы делая шаг вперёд. Хотя он даже не повернул головы в сторону Миралисы, он не сомневался что эльфийка его услышит и поймёт это замечание.

- Он приветствует вас. По поручению обербюргермайстера Хофтгора, он и его спутница дополнят отряд. - Мужчина опустил руку и склонил голову набор. - Он не видит остальных. Ушли на разведку?

Последние слова были явной издёвкой. Но едва ли об этом можно было догадаться по остававшемуся равнодушным тону. Но чтобы оценить это замечание не нужно было даже солдатом. Как можно быть такими беспечными в опасной близости от гиблого леса? И конечно, не нужно оставлять никого на страже.

Вот так оно всегда представлялось это будущее, да? Прийти, ослепительно улыбнуться, поиграть мускулами, взять, вернуться и вознестись на пьедестал! Вау! Супер! Ты звезда! Но одно дело представлять, а другое достичь. Итак, ставим на кон одну новенькую жизнь, а на выходе... на выходе имеем имя. Да, не самое последнее имя! Да, толику уважения как в деле, так и вне его. А ещё красавицу-жену которая ушла к футболисту и красавицу-дочку, которая не горит желанием знаться с отцом. Ну уж нет! Хватит всего этого дерьма!

- Нет. - Кирилл покачал головой, отвечая сталкеру. Никого больше геройства, никаких прыжков на батуте за журавлями. Сейчас у него, Кирилла, в руках жизнь и возможность всё исправить. И променять всё это на фантазию? На абстрактную мечту, поход за которой может окончиться за первым же поворотом?

- Нет, Алексей, я не хочу больше рисковать. - Кирилл потупил взгляд. Но затем сжал руки в кулаки и вскинул подбородок, гордо и зло глядя на сталкера. Нет! Здесь нечего стыдиться! Решение принято. Взвешенное и аргументированное. Продиктованное, навеянное, указанное прогулкой по этому проклятому месту!

Слова медленно доходили до затуманенного болезнью сознания.

Казалось, с этой тирадой, с усилиями, которые приложил Виглик произнеся речь в храме закончилась его жизненная энергия. Погас факел и теперь нужно какое-то время на то, чтобы его просмолить как следует и высечь искру. Словно откуда-то сверху и справа молодой человек видел и чувствовал всё происходящее здесь, под этими сводами. Фигуры вершителей подходят к тем, кто выступил вперёд но не отхлынул подобно толпе высказав просьбу. Вот, тело дёргается от боли, едва не ставшей последней болью в жизни, и замирает под пристальным взглядом. Вектор обзора меняется. В пустых глазах Виглика не отражается ни единой мысли, а в его зрачках видно фигуру жреца. Жрец уходит к своим. Они становятся в круг. Они говорят, спорят, решают. Время остановилось. Нет, просто замедлилось. Медленно капает вода где-то в углу храма. Кап-кап-кап. Каждая капля - будто вечность. И вот всё снова видно под другим углом. Откуда-то сверху. Жрец в молочной маске что-то говорит. Не сразу, но слова становятся слышны и понятны. Не сразу, но доходят за до затуманенного болезнью сознания.

"Самозванцы. Зло. Убейте их."

Виглик смеётся. Где-то в глубине души. Однако лицо юноши остаётся равнодушным. Что вы понимаете, глупцы? О, нет, вы не глупцы, дорогие служители богов. Просто ваше время закончилось. Вы это и сами понимаете. Вы пытаетесь отсрочить неизбежное.

Фантазия Виглика легко проносит его вперёд сквозь года. И он видит себя на месте жреца одного из богов. Какого? Виглик не знает его имени. Он не знает имён богов. Образы в его голове, которыми Виглик щедро делился с миром при помощи полотна беззвучны. Гладкая маска скрывает его лицо. Не мужчина и не женщина - эта маска не имеет пола, но у неё человеческие черты лица и чёрные как беззвёздная ночь глаза. И он, Виглик, уже не молодой человек. Под маской скрывается лицо взрослого, повидавшего свет мужчины. Он уже немолод, но и не стар. Он силён и мудр, его уста - это уста какого-то из богов, чьих имён Виглик не знает. Его деяния - это воля какого-то из богов, чьи имена он наверное когда-то слышал, но не запомнил.

На месте другого, за молочными пластинами, также скрывается лицо мужчины. Он, наверное, самый старый из них. Или один из самых старых. Он сейчас стоит рядом и тоже чувствует боль. Его тоже приговорили, но он не сдастся. Он самый рассудительный. Или, наверное, один из самых рассудительных. Он и сейчас пытается достучаться до жрецов которые не понимают, что препятствуют воле своих богов. Или понимают. Точно понимаю, но противятся. А ещё есть здоровяк. О, он самый сильный, этот мужчина в рогатой маске! Он тоже не сдался. Он явил свою силу в первый день испытания и выжил! Остальных он не видит. Не представляет. Кто-то ещё скрывается под масками жрецов. Кто-то ещё наверняка тоже выжил, осознал, прошёл через все испытания и... Воссоединился. Ещё одно Виглик осознавал совершенно точно - в этой фантазии нет места голубоглазому воину, который бесстрашно вышел вперёд и оказался единственным, кроме избранных, кто не побоялся выступить против воли лжецов.

- Жить. - Едва шепчут губы застывшего на месте юноши. - Видеть. Творить.

Он вновь владеет своим телом. Вновь может двигаться и чувствует себя свободным. Прошли только мгновения. Ещё висят в воздухе слова лжепророков. А Виглик... правой рукой молодой человек в нелепой шляпе закрывает собственные глаза. Левую выставляет вперёд и выпускает на волю невиданную силу. Без цели и направления. Силу своего Божества. Не доброго. И не злого. И не знает, что сейчас произойдёт.

Своей лошади у капитана Лоуфара не было. Оно и понятно - зачем моряку лошадь? Кто знает, куда занесёт нелёгкая и доведётся ли ещё раз побывать в том или ином порту? Пустая трата денег. Но явиться в замок пешком особенно в дни, когда начинается турнир капитан позволить себе не мог. Почти не торгуясь, он арендовал прекрасного черного мерина с большим белым пятном на правом боку и теперь, время от времени, постукивал пяткой именно по этому самому месту, на протяжении всего невесёлого пути. Наездник был из него неважный. А тут ещё и голова начала побаливать под ярким солнцем. Слава всем богам, это было всего лишь неприятное покалывание в висках, но никак не симптомы страшной болезни, которые преследовали его долгие годы. Ему "посчастливилось" переждать очередной приступ ещё в море, а так быстро они не повторялись. Цокая языком и слегка завидуя он провожал взглядами статных рыцарей, выбиравших короткий путь, но продолжал следовать своим собственным путем по обычной дороге, среди бесконечной вереницы повозок и крестьян.

Маленькие хитрости он позволил себе применить лишь достигнув массивных ворот. Чтобы пройти без очереди, он извлёк из-за пазухи туго стянутый и перевязанный лентой пергамент, патент подписанный самим правящим лордом Вайтперлом и без стеснения совал его под нос каждому стражу, напирая но то, что лорд Эшет лично пригласил и ожидает своего дорого друга капитана Лоуфара, а капитан Лоуфар это, кстати сказать, я и есть. Маленькая ложь ради собственного блага это не то, из-за чего бы стал стесняться Кейлаг! И в благодарность за так сказать, оперативность, мужчина щедро сыпал самыми искренними улыбками, блестел золотыми серьгами, и учтиво касался шляпы, слегка наклоняя голову в жесте благодарности.

Наконец, оказавшись в большом зале, Кейлаг позволил себе стряхнуть показную вежливость, снять шляпу и несколько раз обмахнуть вспотевшее лицо. Большой зал, или зал Секчающих Стражей, как про себя называл его Лоуфар, не представлял собой ничего особого. Несколько остолопов у одной двери, несколько у другой, дорогие ковры, безвкусные картины, мозаичная картинка с каким-то Великим Рыцарем из Великого Рода на окне и, разумеется, никакого удобного кресла или хотя бы захудалого стульчика. Коротай время прохаживаясь туда-сюда и наслаждаясь лишенными эмоции и мыслями взглядами стражников, обмахивайся шляпой и зевай. Пожалуй, этим были схожи все замки Дорна кроме, конечно, Водных Садов. Но было всё-таки кое-что, почему Лоуфар выделял именно этот замок среди схожих. Это был звук морского ветра, который можно было расслышать в каждом уголке замка, но именно в коридорах ведущих в большой зал он был слышен лучше всего. Большая вода - это настоящая жизнь, не без оснований считал Кейлаг и был искренне рад слышать этот звук! Летописи гласят, что один из первых Вайтперлов, лорд Малтус, всё здоровье положил на то, чтобы заглушить этот чудесный живой звук звучавший для уха Лоуфара приятнее, чем игра самых выдающихся менестрелей и, естественно, не преуспел. Эту историю мужчина вспомнил только-только, после почти получасой прогулки туда-сюда по коридору и не успел пожалеть древнего глупца - в зале появился сам старик Эшет в сопровождении пажа. Хотя какой там старик? Он был едва ли на пол десятка лет старше самого капитана, но выглядел на все семьдесят.

- Красного дорнийского, прошу, - Кейлаг прижал шляпу к груди и слегка поклонился, отдавая дань уважению слегка небрежнее, чем должно было бы приветствовать хозяина замка. На правах старого знакомца, так сказать. И при этом взгляд капитана Лоуфара ни на секунду не отрывался от загоревшего и мужественного лица лорда в котором что-то неуловимо изменилось. Это было не просто лицо благородного лорда! Это было лицо... победителя? Уверенного в себе и в своей звезде. Капитан Лоуфар нахмурился. Ему показалось, что он уловил общее настроение Вайтперла.

- Прежде всего хочу поздравить вас со знаменательной победой, лорд Эшет! - Когда была такая необходимость, капитан мог говорить очень-очень искренне. Но и в самом деле, возвращения Якоря нельзя было назвать событием рядовым. Это была и вправду замечательная веха в правлении лорда Эшета. Капитан снова поклонился, словно признавая это. - От Браавоса до Мира идёт молва о вашем успехе! Я же прибыл посетить (а может и принять участие! Чем кракен не давится, йо-хо-хо?) Большой Турнир и привёз настоящий клад - мирское вино, браавосийский нектар, крепкий мёд из Пентоса и... небольшую партию оружия от восточных мастеров. Для моего уважаемого лорда покровителя я предлагаю право первой ночи и *Капитан Лоуфар гордо вскинул голову* предлагаю вам самому назначить цену не торгуясь и принимаю её как данность.

Лоуфар буквально впился глазами в постаревшее лицо лорда. Не забывая при этом легко улыбаться, он пытался по реакции старшего Вайтперла предугадать его слова и, возможно, какие-то скрытые мотивы. Эта небольшая партия оружия досталась ему почти задаром от старого знакомца и теперь пришлась как нельзя кстати. Выручка просто смехотворная, но одна эта фраза стоила пребывания этого груза на борту!

- Сегодня я буду рисовать. - Виглик редко разговаривал с кем-либо и ещё реже обращался первым. Но эта заветная фраза означала, что на следующие несколько дней парень выпадает из жизни приюта. Выпадает из жизни вообще. Дверь в его комнату - а старшим полагались отдельные комнатушки - будет закрыта, еду ему должно оставлять у порога и ни в коем случае не прерывать и не вмешиваться. Шесть лет назад, когда начались эти странные "приходы" так повелел отец Иеронимус, бывший глава приюта, и его распоряжение касательно странного парня оставалось в силе до сих пор, хотя самого старика уже давно не было в живых. Эти четыре слова парень произнёс обращаясь к девчушке лет четырнадцати во время обеда. Внезапно встал, уронив ложку в наполовину съеденный суп и словно слепой, двинулся к выходу из столовой. Виглик смотрел строго перед собой и время от времени натыкался на предметы мебели или других приютских. "Он будет рисовать", "Начинается приход", "Виглик заговорил". Детский шепоток обгонял его и возле дверей его встретила Аксинья. Молоденькая и добрая девушка по имени Аксинья ласково взяла Виглика под руку и повела в его комнату. В прихожей Виглик внезапно остановился. Да так резко, что Аксинья едва не упала и едва не утянула его с собой.
- Что случилось, Виглик? - Девица обеспокоенно взглянула в глаза Виглика и отшатнулась в ужасе. Глаза были чёрные как ночь. Два бездонных провала, в которых утонули зрачки. Аксинья замотала головой и снова взглянула на молодого человека - привидится же такое? Глаза как глаза. А на губах как-будто лёгкая улыбка. Аксинья уже несколько раз сопровождала Виглика во время "приходов", но такое видела впервые.
- Он пришёл за мной. Он зовёт меня. - Тихо произнёс парень.

Внезапно, "приход" закончился. И закончился очень странным образом. Обычно после этого Виглик недели почти ничего не ел, сидел в своей комнате и то плакал, то блаженно улыбался, своим мыслям, чувствам и видениям. А затем снова на долгое время уходил в себя, превращаясь лишь в бледную тень человека. Но сейчас парень зачем-то пригладил волосы и поискал взглядом свою шляпу, висевшую здесь же. Мягко высвободился из рук Аксиньи, взял шляпу и сразу же надел её, натянув на самые глаза.
- К-кто тебя зовёт, Виглик? - Испуганно пролепетала девушка, наблюдая за непонятными действиями сироты.
- Он посылает мне знаки. - Тихим, заговорщицким шёпотом произнёс Виглик, внезапно бросившись к отпрянувшей девушке и поймав её за руку. - Он шёптал мне, он посылал сновидения, образы, запечатлённые на картинах, он пытался показать, дать понять, что мне нужно сделать! А я дурак. Я не понимал, я боялся, я боялся жить. Я не знал зачем живу. Думал, что живу, но я не жил. Я не знал. Но я получу ответ. Ответ будет дан! Огонь и дождь, чёрное и белое, жизнь и смерть, кровь и молоко, выбор! Сделай выбор! Понимаешь? Жизнь - это выбор. И я... я... Отведи. Отведи меня в комнату. Сегодня я буду рисовать! Сегодня я узнаю. Сегодня... сегодня...

Вспышка закончилась так же быстро, как и началась. И вот перед Аксиньей снова обычный Виглик в своей дурацкой шляпе и с пустым взглядом.
- Сегодня я буду рисовать, - Мёртвым голосом повторил он, словно и не вставал из-за стола и всё ещё обращался к девочке напротив.
Перепуганная Аксинья снова взяла Виглика за руку и повела в его комнату, строго соблюдая указ Старших. Сегодня он будет творить.

Картины, великолепные шедевры, были свалены в кучу прямо на полу. Копии этих гениальных творений висели в домах у многих важные людей королевства, а оригиналы валялись под ногами словно мусор. Только одной картины здесь не хватало. Самой первой, после продажи которой приют позволил себе некоторые излишки. Говорят, изображение прекрасной девушки с чёрным как ночь конским туловищем висело прямо в сокровищнице короля Сважиона и любовался им он в одиночку. Правда это или нет, Виглика не интересовало. Равно как и не обращал он внимания на картины под ногами, продавать которые запретил повинуясь каком-то странному наитию, но правда на копии дал согласие, если можно считать согласием вялый и безразличный кивок, после того как вопрос повторили трижды.

Оставив парня наедине со своим воображением и талантом Аксинья прикрыла дверь и побежала к Старшим рассказать о странном поведении Виглика. А Виглик уже творил. Он знал, что эта картина будет последней в его жизни, но даже не догадывался, что молодой человек на картине очень похож на него самого. Можно даже сказать, его копия, но только повзрослевшая и возмужавшая. Виглик никогда не глядел в зеркало, поэтому не мог представить себя в образе этого стройного мужчины с сильными руками и широкой грудью, зачем-то накинувшего нелепо чёрный плащ, застёгнутый золотой заколкой на шее и развевающийся за спиной под порывами невидимого ветра. Не мог даже представить, что ему когда-то захочется взять в руки меч, пусть даже и такой красивый, с кроваво-красным камнем вделанным в гарду и сияющим чистым светом острием. А ещё он совершенно точно не видел людей без зрачков. При этом, из одного глаза исходило нежное-белое сияние, а другой казался чёрной точкой провала на лице, но удивительно не портил картину. Заднего плана не было. Вернее, была какая-то непонятная серость. И только приглядевшись можно было заметить, что правая часть тела мужчины с клинком как-будто подёрнута, охвачена, атакована той же серостью - она темнее левой.

Эту картину Виглик написал быстро. Остаток дня и целая ночь. Не лучшее из его творений. Однако Виглик испытывал ощущения, которые... казались непонятными. Никогда ещё он не чувствовал, что жив так остро как сейчас. Вокруг раздавались непонятные шумы, запахи стали отчётливее, голова разболелась и раскалывалась от новых знаний и слов значения которых ранее ускользали. Как будто кто-то взял и запихнул целую Большую Королевскую Энциклопедию в его голову за одну ночь. Ну скажите на милость, откуда простому сиротке знать, что имя короля светлых эльфов Вьильниль или что Академия Разлома находится возле Лысой Балки? Виглик смотрел на эту картину и стонал от боли, разрывающей голову. Но теперь он точно знал, что делать и точно знал, куда идти. Странным образом "родив" последний шедевр, он точно избавился от всего того, что мешало жить. Но взамен получил кучу вопросов и всего лишь одно название где искать ответы.

- Я ухожу. - Это был не вопрос и Старший, отец Дарий, сразу понял это. Необычное поведение, слова обращённые к Аксинье, ещё одна картина. Что-то случилось, что-то произошло. Он понял, что странный паренёк больше ни на час не задержится в приюте, что пришло его время и следует отпустить его. Отец Дарий коротко кивнул и распорядился приготовить отпускные - немного денег, две пары одежды, кисти, краски и ...
- Нет. - Виглик решительно прервал Старшего и покачал головой в подтверждение своих слов и Старший снова его понял.
- Куда ты отправишься, Виглик? - Мягко спросил отец Дарий, глядя своими большими, мудрыми глазами на парня. Он уже знал ответ, но всё равно спросил.
- В Небесный Храм. - Это были последние слов парня, которые он произнёс в приюте. Никаких прощаний, никаких слёз. Только нелепая шляпа на голове, немного денег и узелок вещами и едой.

- Меня привела сюда судьба. - С такими словами выступил Виглик перед главными жрецами страны. - Светоносный меч или чёрный плащ, день или ночь. Поясните мне значение, помогите сделать выбор.

Он ничего не требовал. Но и не просил. Он просто говорил эти слова зная, что именно за этим пришёл сюда. Сказать и быть услышанным. Получить слова напутствия от мудрейших и умнейших. Получить ключ, подсказку, направление.

- За что, мать? - Как ни старался Леа'Лит, эти слова помимо воли сорвались с губ. Ровно четыре секунды он переваривал услышанное и поражался (наверное, как и все кто услышал этот приказ), но в отличии от остальной толпы, которая имела шанс переварить, прочувствовать и поглазеть, Леа'Лит должен был действовать прямо сейчас.

Отбросив стул, мужчина запрыгнул на стол, оттолкнулся и сделал сальто назад, выбежал на относительно свободное пространство между выходом из залы и огромным столом и обнажил оружие. Вернее, попытался. Оружие намертво срослось с ножнами. Зарычав, мужчина уклонился от выпада охранника, что дежурил у дверей, смело подставил наруч под второй удар и схватил его за горло, вырывая кадык. Бежать было бессмысленно да и некуда. Поэтому Оружейник остановился и затравленно оглядываясь вокруг принялся ждать судьбы, подобрав клинки погибшего. Кто осмелится? Кто нападёт первым?

Наконец, его взгляд нашёл сына. Подарив Дракору презрительную улыбку, Леа'Лит лёгким движением ушёл от клинка спешившего выполнить приказ матери стражника, которого обучал самолично, и ответным выпадом пробил тому горло. Не успел булькающий труп опуститься на землю как Леа'Лит, обменявшись ещё тройкой быстрых ударов, сразил второго, прочертив глубокую борозду у того прямо посреди лица. Сейчас колдовство продолжится. Защиты против колдовства у Леа'Лита не было. Но были силы отнять перед этим ещё пару жизней...

- Нет, - Вакс произнёс это так уверенно, что даже сам удивился, - это не охотник.

Мужчина ещё раз перевёл взгляд на едва не убившее его бревно, затем на Чина с вождём, затем снова на бревно и покачал головой. И это молчание было красноречивее слов. Просто не нужно было говорить, что останки принадлежали такому же человеку, как и они, а бревно было предназначено для... Но что же может быть таким крупным и ловким, чтобы... не просто избежать опасной и далеко не явной ловушки в которую попался он, вояка со стажем, а убить, подвесить на дереве и уйти снова избежав ловушки. Или ловушек?

Вакс так и не произнёс слово "дичь".

Вакс отреагировал мгновенно. Внезапно, остановившись как вкопанный, он вскинул сжатую в кулак руку, поднёс два пальца к глазами и указал на деревья. Поморщился, от накатившей волны боли, даже зубами скрипнул! Но спустя пару секунд взял на мушку то самое место где, как ему показалось, он что-то увидел. По спине пробежал холодок. Неужели, это неведомый убийца? Жестом предложил товарищам пригнуться и немедля стал на колено, задрожав от очередного привета из грудной клетки. Зарычал про себя. Но что ж поделаешь?

Сейчас что-то будет. Ох, сейчас что-то будет!
Но он, Вакс, точно будет готов к этому "что-то"!

Вот. Уже легче. Первое правило боевика - держи под рукой верный нож. Ну ещё ума немножко всегда нужно иметь, сообразительности и удачи. Но ничто, поверьте, ничто так не греет сердце как холодное лезвие ножа под рукой в неизвестном месте. Вот такой каламбур. Хе-хе.

Кажется, Вакс был всерьёз настроен шутить над собой. Не вслух разумеется. Нет, ну это ж нужно - допиться до таких чертей, чтоб оказаться хер знает где и ничего не помнить? И без воды. И без еды. И без... даже без компаса, блядь! И вспоминай, на какой стороне растёт мох. Вот и поделом тебе, башка садовая. Дурак. И всё такое.

Но шутки шутками. Они проносились в голове и таяли, как снег под апрельским солнцем. А реальность оставалась. И в реальности руки автоматически привели оружие в боевую готовность. Перекатившись набок, Вакс подобрал ноги под себя и опёршись рукой о землю неслышно встал. Чуть прищурил правый глаз и прицелился в то место, откуда послышался шум. Медленно, стараясь издавать как можно меньше шума, наёмник двинулся вперёд. Аккуратно, ножка за ножкой, шаг за шагом в мягкую травушку. Чтоб без сучка и задоринки как под ногами, так и вообще. Автомат не опускает.

- Ну-у, единоверец, покажись... - губы двигались, но слов не было слышно даже под носом. Вакс почему-то был уверен, что деле замешаны арабы.

Змеиный глаз помедлил, оценивая обстановку и прикидывая, остановится ли гигант зарубив пол дюжины мертвецов. Опыта общения с такими тварями у Зогга не было, но было очень сомнительно, что такая зверюга остановится пока не зарубит и не загрызёт всех на своё пути. Хмыкнув, Зогг внезапно скорчился от боли и схватил стрелу застрявшую в руке - надо же, выжрал тюбик лечебной пасты и едва не забыл вытащить это из руки! Воровато оглянувшись по сторонам, он внезапно громко застонал.

- Предатель!!! - С этим криком, Змеиный Глаз обрушил чакрам на Линга. Он ловил Звезду одной рукой, почти по пижонски, с полной уверенностью в своих силах, и снова посылал её в сторону лекаришки. В другой руки он зажал доставшуюся ему стрелу, как бы всех своим видом показывая, что это Т'Леос угостил его этим острым подарком.

- Ого! То есть чёрт! Чёрт! - Кирилл вскочил со ступеньки, будто его в попу ужалила оса и словно супергерой какой, прыжком назад взлетел аж к самой двери.

- Ты! - Он указал пальцем на Альбину и добавил громким шёпотом, - Не подходи.

- Сталкер! СТАЛКЕР! - В голосе зазвучали панические нотки. По представлениям журналиста, Альбина должна была уже быть трижды расплющена и дважды в рог бараний согнута.

Дикий взгляд в Альбину вперил:
- Ты кто!?!?

- Что. Что происходит? Что случилось? - Кирилл непонимающе покачал головой. Вернее даже, замотал во все стороны будто телёнок, у которого не получилось с наскока пробить дубовые ворота. Ща, оклемается и снова попробует. Собственно, почти так оно и было. - Вы целы? Все целы?

Кирилл бросил быстрый взгляд через плечо на улицу и сделал шаг в направлении сталкера. Внезапно, его глаза округлились от ужаса.
- Какого х....... Там Альбина. Она убегает! - Резко развернувшись на каблуках, он бросился вдогонку за Альбиной, споткнулся о порог и мало что не нырнул головой в пустые носилки. Разом подорвался и сделал движение, чтобы бежать дальше и остановился в смущении, тупо уставившись в землю. Носилки. Пустые. Они были пустые!

- И Фёдор пропал, - беспомощно добавил Кирилл, чувствуя как подступают злые слёзы. Как в детстве. Когда всё-всё понимаешь, но сделать ничего не можешь. Остаётся только бессильно сжимать-разжимать кулаки при мысли о побившем тебя старшекласснике или с завистью смотреть на новый футбольный мяч лучшего друга. Или, например, когда умирает бабушка, тебя утешают, гладят по голове и рассказывают сказки о лучшем мире и о том, что всё будет хорошо. А ты всё понимаешь... но ничего, ни-че-го сделать не можешь.

Кирилл медленно спустился с крыльца и сел на нижнюю ступеньку, по привычке пытаясь нашарить в карманах плаща сигареты и зажигалку. Зажигалку нашёл и зачиркал, уставившись перед собой равнодушным взглядом.

- Молю Бога чтобы... чтобы... чтобы у вас... ничего не вышло... идиоты... это всё... сказки... идиоты... - Руссо сделал слабую попытку рассмеяться, но только закашлялся. С каким-то академическим интересом он шевелил ногой и наблюдал за этим как бы со стороны. Что, если бросить сыр в лабиринт? Найдёт ли его мышка. Ахахахахаха! Это же смешно! Это же детская считалочка!

Если миску уронить
Разобьётся миска
Если рядом лисий хвост
Значит близко лиска

Ахахахахаха!
- Прокляты. Будьте вы... ахахах... кх кх кх...

Наверное, будь Руссо другого склада ума, он бы всё-всё понял по лицу Виранты. Ведь перед смертью, говорят, все чувства ненадолго обостряются? Всё бы понял и злорадствовал бы ещё больше. Ну чем не развязка - Виранта плюёт на всё, ради чего убивала и вообще шла в Кьоль и спасает графа. Нет-нет-нет, вернее, пытается спасти графа. А на деле - пшик. Никакого Кьоля не существует. И никакие желания сегодня не исполняем. Однако, Руссо ничего этого не понимал. А просто сыпал проклятиями - ведь этим двум повезло больше. Вернее, одной....

ОХХХ!!!

Руссо согнулся напополам и повалил на землю, обхватив себя руками и пытаясь удержать внутренности. Странное это ощущение. Неотвратимая смерть... смерть очень близка. Старуха с косой стоит рядом и терпеливо ждёт последнего вздоха. Руссо скосил на неё глаза и слабо плюнул кровью перед собой.

"Что, дождалась?" - спросил он. "Дождалась" - шелест из-под глубокого капюшона. "Ну и пошла ты" - хриплый смех. " "Чего ты вообще понимаешь, pimmel?!" - спросил Густав. "Я не хочу помереть в чужих зубах" - ответил Лэнс. "Наверное, вы никогда не теряли близких" - сказала Виранта. "Дура" - ответил Руссо. "Смотри сюда, сопляк! Сначала, я отрежу ей..." - Заливаясь садистским смехом выкрикивал барон Брага. "Я люблю тебя" - произнесла Мелинда. "Не подавись, не подавись, не подавись... подавись... подавись..." - сказал Кроц. Где-то заплакал ребёнок. Их с Мелиндой ребёнок? Но Мелинда же выпила разрыв-траву? "Это ты, Руссо" - сказала мама. "Я вижу смерть и страх" - Сказала двухголовая уродина и рассмеялась.

С неестественной ясностью, с высоты в пару метров, Руссо видел всё происходящее. Своё скорченное тело, умирающего Густава и остальных...

Желаю тебе лёгкой смерти

- Наверное ты не видела как истязают и пытают на дыбе! Как трахают детей! Как один за другим вырывают зубы у молодки из последних сил спасавшей невинность! Как поджигают дома с людьми внутри! Как... как... и всю эту мразь ты хочешь спасти? Этот чахоточный ублюдок станет именно таким, когда вырастет. Станет как этот убийца, как ты, как я. И Эми станет! И это бесконечный круг! И это не вылечить, не спасти и не загадать-разгадать! И никакой Кьоль и никакой Мудьоль это не исправят! Это природа! Опасайся сильного и угнетай слабого. Я родился слабаком, он родился - такими и сдохнем. А я не желаю сдыхать и корчиться, слышишь, наёмник! Я хочу долю счастья. Хочу хоть каплю счастья. Хоть краем глаза увидеть то, что называется счастьем. И если оно будет построено на чужой крови, на крови... Мелинды *Руссо поперхнулся на этом имени, закашлялся и зарыдал как маленький мальчик, коим в сущности и являлся. Маленьким, 25-летним мальчиком* А-а-а-а будьте вы прокляты! Как я же вас всех ненавижу! Сгорите в аду! Твари! Лечить, да? Лечить? Лечи! Лечи, тварь! Стреляй! Стреляйте! СТРЕЛЯЙ, УРОД!

Выставив нож перед собой и упрямо нагнув голову, Руссо бросился на Густава, предоставляя шанс остальным двум. Он почти ничего не видел из-за слёз и, кажется, вообще слетел с катушек. Последние слова были похожи на истерику.

- Видишь, Большой Лапоть, не зря ты дохляка пощадил, - Зогг неосмотрительно почесал острием Звезды Азрама косматую бороду и недоумённо пронаблюдал за тем, как целый сонм волосинок посыпался ему на руки, кожанку и штаны. Убрав заветное оружие, Змеиный Глаз коротко кашлянул и воровато оглянулся - не видел ли кто. Подтянув пояс повыше, он решительно шагнул в обезловушенный (кажется, это так называется?) коридор.

- Кто нибудь ещё раз напомнит мне зачем мы вообще здесь? - Поинтересовался он, подходя к сундукам.

Руссо забылся тяжёлым сном. Казалось, сон лучшее лекарство от всех бед и тревог этого мира. Но только не здесь, и не сейчас. Сейчас уже нет. Больше не... Как не скажи, а суть не измениться. Эта кровь на руках - она никогда не смоется. А её улыбка, которая утонула в крови, никогда не забудется.

Мелинда счастливо улыбалась. Безумно красивая, обнажённая, она купалась в лунном свете и манила, притягивала. Эта первая, волшебная ночь их близости! Мелинда - ангел в мире черни, и Избранный, окрылённый, ведомый удачей и судьбой Руссо! Ещё такой молодой. Такой наивный...

Мелинда ещё не продавалась богачам за медяки. Руссо ещё не извивался, избитый до полусмерти, под тушей пресветлого графа де Кюри. Грязь и жестокость этого мира ещё не коснулась их юных сердец. И сейчас её невинность принадлежала ему одному.

Руссо застонал, замотал головой во сне, скользнул по стене вбок и упал на холодную землю. Непонимающе огляделся, что-то буркнул и снова провалился в тяжёлый сон.

Прошло всего только два года... Два года, за которые улыбка навсегда покинула их лица. Пуды соли, фунты лиха, тонны грязи... Смысл жизни терялся, таял на глазах. Она любила. Словно ничего не происходила. Любила, утешала, поддерживала...

Руссо встал с холодного пола, воровато огляделся и, положив мешок под голову, снова свернулся калачиком. Пожалуй, он был бы и рад не спать - в реальном мире было легче скрываться от прошлого, но уставший организм не мог больше сопротивляться.

- Ты убил меня, - От полного грусти голоса Мелинды на мгновение сжалось сердце.
- Я... - Только и смог выдавить из себя Руссо, судорожно глотая ртом воздух.
- За что, Руссо? - Тихо спросила Мелинда, отворачиваясь.
- Я... я не мог, не хотел, не надеялся...
- За что, Руссо? - В уголках её красивых глаз заблестели слёзы.
- Я... я... я так решил. Я... я решил так, понятно? Решил! - Руки сами сжались в кулаки.
- За что, Руссо? - Струйки солоноватой воды превратились в красные кровавые дорожки, - За что, милый?
- Нет! Это неправда! Это всё только сон! Сон! - Молодой человек обхватил голову руками и попятился назад, но только в последний момент заметил, что стоял на краю бездонной пропасти. Нелепо взмахнув руками, он с громким криком полетел вниз, в реальность! - Аааааа.....
- Желаю тебе лёгкой смерти, Руссо...

- Ааааа!!!!! - С громким криком проснулся Руссо, подался назад и больно ударился затылком о камень. На мгновение, перед глазами поплыло. Смахнув слёзы и взглянув на мир трезво, парень испугался ещё больше и напрочь забыв о сумке и ноже, своём единственном оружие, стал на четвереньках отползать назад, глядя на тварь, оказавшуюся в паре шагов перед ним, - На помощь!!!

- Звезда Азрама, - прошептал Зогг, уверенно пряча чакрам за пояс и выхватывая верный, испытанный каладонский меч. Мутноватым от восхищения, но совершенно тревзым взглядом он обвёл товарищей и острием меча указал на виднеющееся впереди здание, коротко произнеся, - за мной.

Змеиный Глаз совершенно изменился. Неузнаваемой стала даже ровная, уверенная походка, пришедшая на смену мелкому шажочку и желанию оказаться за спиной Гурда, не особо ввязываясь в драку. Исчезли разговоры про алкоголь и глупые смешки. Если бы кто-то из оказавшихся рядом видел Зогга в тот момент, когда он подписывался на приключение, то всё равно отдал бы именно этому варвару сто очков.

- Они отступают. Прекратить преследование. Перегруппировываемся. Организованное отступление. - Как всегда скупо посылал сообщения в общий эфир Романов, отстрелявший очередной магазин и отбросивший его в сторону, - Тян, оставь рюкзак. Ты замыкающий. Ева - вперёд.

Кирилл сел на крыльце и обхватил голову руками. Призадумался. Исподлобья взглянул на Альбину. Вздохнул. Посмотрел на погибшего, безучастного ко всему сталкера. И снова вздохнул. Порылся в карманах в поисках сигареты. Но, конечно, ничего не нашёл. Заговорил...




ссылка на аудиозапись

Сибонга помнит. Сибонга не забыл ничего. Растоптанные маленькие тела, женщин с отрезанными грудями, мужчин распятых на крестах с собственными отрезанными членами во ртах, горящие поля и деревни и собственную кровь на лице и руках. Сибонга помнит Ойве, Аюму и Морангу, стоявших рядом. Самые крепкие, самые сильные - они были оставлены в живых чтобы отправиться с молотка по богатым семьям проклятого Мёльна. Сибонга прошёл двести шестнадцать кругов боли и завоевал свободу, чтобы мстить.

Сибонга помнит Арвидуса, изрубленного на куски. Сибонга молча наблюдал как тонет Флекланн. Мальбах, старик-Желлваг, Секерлин Бездушный, большеногий, вонючий Огюст, близнецы с голубыми глазами, пацан со шрамом на пол лица, Одноглазый Майк и Брексли Ловкач - все эти ублюдки были ещё живы. Но их смерть была не за горами. Их смерть притаилась в наконечнике копья, которое так долго и любовно полировал Сибонга в недолгие свободные минуты. Сибонга помнит каждое лицо...

Но Сибонге больше не помогают лоа. Прошло совсем немного времени, но Сибонга больше не чувствует их. Больше не видит во сне тысячеглазого Илунгу и прочих... Сейчас у него новый бог, новый лоа! Сибонгу не нужно запугивать, упрашивать или заставлять. Сибонга будет рад убивать мёльнцев и будет делать это с особым, только ему понятным удовольствием. И плевать, кто будет рядом и как он сам будет называться. Сибонга предпочитал думать о себе, как о Вершителе Праведной Мести.

Темнокожий воин занял место во втором ряду передней линии, равно как и раньше. Ровно до тех пор, пока останутся желающие двигаться впереди, Сибонга вперёд соваться не будет. Единожды, он уже предложил вести группу, однако добровольные начинания поддержаны не были. Что ж, Сибонге и здесь неплохо.

Махнув рукой, тем самым привлекая внимание старика, он указал на следы на полу, призвав наблюдать за ними повнимательнее.

Сибонга остановился в нескольких шагах от загоревшегося наёмника. Сжал руку с ножом в кулак. Затем расслабил запястье и опустил руку. Чуть наклонил голову.

Огонь...

Сибонга помнит. Сибонга никогда не забудет, как огонь пожирал его родную деревню. Сибонга навсегда запечатлел в памяти лица ублюдков из Мёльна, что бросали факелы и хохотали. Сибонга смотрел на них снизу-вверх, лёжа на земле, но смотрел долго и запомнил в деталях. Тело одного из них, некоего Арвидуса, уже жрали черви - темнокожий воин позаботился об этом лично. Флекланн утонул - здесь пришлось немного заплатить паромщикам. Ещё девять воинов гуляли на свободе. Мальбах, Желлваг, Секерлин, Огюст, близнецы с голубыми глазами, пацан со шрамом на пол лица, Одноглазый Майк и Брексли всё ещё дышали воздухом этого мира не подозревая, что Сибонга охотился на них. Ах, как мало было времени! Но сейчас долг перед синегубым магом был превыше, чем личные счёты. Поэтому Сибонга выполнит поручение мага, а затем вернётся к мести!

Вздрогнув, мужчина отошёл ещё на шаг. Казалось, он погрузился в воспоминания с головой, на целый час, но прошло не больше десятка секунд. Сибонга смотрел на Мора с жалостью. Не смотря на злые слова последнего, не смотря на его ненависть.

Сибонга подкинул нож и поймал его двумя пальцами за лезвие. Занёс руку для броска, чтобы покончить со страданиями Мора.

Джеки-бой вошёл в здание ресторана, шутливо поклонился портье и сделал несколько шагов по ковровой дорожке. Хмыкнул, закинул руки за голову и покачался из стороны в сторону на каблуках. Прищёлкнул пальцами:
- Живут же, суки. Живут же, да? Ахахахаха! Тускло здесь. Дерьмо эта ваша Донна Саммер!

Едва удержавшись от того, чтобы не плюнуть на чистый пол, молодой человек отправился к тому-самому-нужному-столику. Бросив по сторонам пару комментариев вроде "мамзель", "авек плезир" и "ке пасо", Джек добрёл до бородатого мужика и лысого бугая аккурат в момент их знакомства.

- Не меня. Не меня, мать твою! Я не тот человек, что вам нужен. Моё имя Джек. Можете называть меня... Джек! - Джек поковырял в ухе и вольготно расположился на диванчике, положив локоть на спину и подперев голову, - Во сколько сегодня скачки, ковбой. Готов поставить на тебя последний пакован герыча. Нет, правда, на кой хуй нужен этот маскарад? Что ты об этом скажешь, Бульдозер?

- Тыковка! Э-э-э, сеньорита! мне мартини. Хотя не, стой. Две части гордонс, одну водки, половину вермута и лёд. Ах-х, да, и маленький ломтик лимона! - Джек поскрёб гладко выбритый подбородок, - ах-х, и сигареты подешевле! Давай, чикита!

После этого Джек немедля достал из кармана чётки и начала перебирать их в одной руке, вторую так и не убрав со спинки дивана. Чуть наклонил голову и взглядом исподлобья наблюдает за двумя другими бойцами. В особенно, пялится на внушительные мышцы Тома.

Глаза Снега округлились в момент прикосновения. Но внезапно он успокоился, взял ему за руку и спрятал лицо в её ладони.
- Наш ребёнок, - негромко, но отчётливо произнёс Снег.

Сибонга встал как вкопанный, услышав слова Зор-Кара. Стиснул руки в кулаки. Тревожно огляделся по сторонам, чуть вжав голову в плечи. Чем дальше, тем больше темнокожим воином овладевало чувство, похожее на страх. Пылающие ненавистью зелёно-голубые глаза Мапуту исчезли. Всекарающий дух, Повелитель Жизней, Двурукий Ревнитель, Полуночная Пантера, Хранитель Клятвы, Отнимающий Жизни, Летящий на Крыльях Ужаса, Сильномогучий Мапуту сначала отступил в тень, а затем и вовсе растворился в холодных, проклятых и забытых каменных стенах этого места. Некто очень, очень и очень сильный вытеснил его отсюда.

Сибонга не сразу понял это, а как понял, то слегка задрожал. На клятва не ждёт - пусть духи лоа и слепы под землёй, клятва выжжена на сердце. Сибонга коротко кивнул, подтверждая слова Зор-Кара. Постояв ещё пару секунд, Сибонга собрал волю в кулак и шагнул дальше. Каждый новый шаг давался всё легче и от минутная слабость исчезла. Но не исчезла навсегда, а затаилась, готовая холодной липкой рукой сдавить сердце.

Вот стрельнули в темноте зелёно-голубые глаза Мапуту. В последний раз, знал Сибонга. И мазнули по атайцу требовательно, с вызовом, с ненавистью...

Встреча со злом неизбежна, знал Сибонга.

Сибонга не спорит. Сибонга готов идти туда, куда укажет синегубый маг. Ровно до тех пор, пока клятва крови незримым плащом лежит на его плечах, Сибонга будет исполнять волю своего спасителя. Духи лоа будут неотступно следовать за ним, хмурясь безбровыми лицами и страшно разевая безголосые рты. Они будут следить из каждого камня, из каждой травинки, и ни за что, ни за что не простят клятвопреступника. Древние духи жестоки - но именно таких покровителей выбрал себе первый атаец*

Сибонга вновь вызвался идти первый. Уверенно выступив на пару шагов вперёд, Сибонга положил руку на плечо седовласого и наклонил голову в знак уважения. Двумя пальцами коснулся своих глаз, прищурился и указал на темноту перед собой. Ещё парой жестов растолковал, что готов идти плечом к плечу. Сибонга, кстати сказать, пережил пренеприятнейшее столкновение с ледяной стеной, но стоял ровно старательно игнорирую ноющую боль в правом плече и бедре.

Это возмездие! Духи лоа спустились с небес на землю и поразили тебя, жалкое насекомое! Вот заносит обсидиановый клинок над твоей головой ужасный Илунга, хищно скалится кровожадный Мапуту, ждёт твою душу холодный Атаиси. Сибонга видит их и Сибонга смеётся. Сибонга будет бороться за жизнь. Сын создателя Авалу, гнев ужасного Илунги, могучий воин вымершего племени Сибонга будет жить, а злой колдун будет гнить в земле. Боги не забудут. Боги потребуют обратно жертву в обмен на жертву. Но самое главное что сейчас Сибонга живёт и дышит. Сибонга получит второй шанс.

Под звуки пения стрел, под крики и стоны умирающих и россыпь огненных языков Сибонга полз подальше от проклятого места. Полз и издавал странные, мало похожие на злой смех звуки. Но Сибонга смеялся. Смеялся, ненавидел и радовался жизни. Сибонга полз, кувыркался, катился на боку. Сибонга жил. Сибонга выживал.

Эльф выслушал Аршава с каменным выражением лица - ни дрогнул ни один мускул и даже выражение глаз оставалось прежним.
- Я тебя понял, наёмник, - в последнее слово эльф вложил всё презрение, которого он испытывал всё больше и больше общаясь с этим колдуном.

- Никакого спектакля не будет. Если меня обнаружат, то вы меня знать не знаете, - с этими словами эльф взглядом предложил выйти из таверны и сам подал пример, - знать не знаете.

Повторение, видимо да на всякий случай, предназначалось для Ливины.

На орка Ивор даже не взглянул.

На всякий случай, Романов описал круг поднятым указательным пальцем в воздухе, давая сигнал "на позиции" тем, кто позади. И повторил (не иначе как для горячего Ежова) жест "замри". Сам так и остался стоять на колене ожидая, что скажет Соколов.

Снег проснулся задолго до того, как зазвенел будильник. Осторожно перекатился набок, приподнялся на локте и с неподдельным интересом стал разглядывать обнажённую женщину, лежавшую рядом. Особенного внимания удостоилась татуировка в виде чайки в свободном полёте. Мужчина легко коснулся оной и неожиданно (даже для себя) нежно провёл указательным пальцем по её линиям. Слегка улыбнулся и подался вперёд, почти по хозяйски положив руку на её бедро и зарывшись носом к копну коротких чёрных волос.
- Я не хочу, чтоб ты шла, - в полудрёме, едва слышно выдохнул Снег.

Вес, рост, рост, вес, флюрограмма, холодные присоски для кардиограммы, велосипед, лёгкая физика, вес, рост, рост, вес... Лекции, брифинги, брифинги и лекции, где, когда, сколько, как, брифинги, лекции, лекции, брифинги... Все эти процедуры, повторявшиеся изо дня в день в течении долгих шести месяцев, действительно стали частью жизни. Это уже почти как разбирать и собирать Калашников - послушать лекцию, замерить давление, покрутить педали... Жизнь, реальность, сбывшаяся мечта... Да, у мечт есть такое неприятное свойство - сбываться и исчезать, оставляя непонятный горький осадочек, наряду с радостью и гордостью. Первой мечтой было стать военным, затем получить звание, затем попасть в группу, а теперь выбраться наружу. Вот с последней мечтой было сложнее всего - но срок в пол года был преодолён и теперь путь прямиком наружу. Навстречу новой мечте! Пять имён - Романов, Тян, Шварцман, Соколов и Ежов... Теперь нужно будет сделать всё и немножко больше, чтоб эти пять имён вошли в анналы истории и учебники как имена удачливых первооткрывателей и первопроходцев нового-старого мира!

Вес, рост, лекции, велосипед, брифинг... последние вес, рост, велосипед и брифинг на сегодня и вообще. Этот этап жизни пройден! А впереди всё то новое, что известно только по книжкам. Впереди - почти полная неизвестность. И новая мечта...

Мужчина внимательным, придирчивым взглядом оббежал каждого из группы и остановился на Еве. Прощаясь. Вчера ещё нежная и милая, сегодня она - боец Шварцман из первой разведгруппы! Несколько горизонтальных морщинок на лбу мужчины разошлись, при этом последнем, прощальном взгляде. Ровно на несколько мгновений. А на свет, пробивавшейся из открывающейся двери глядел уже командир этой самой разведгруппы... Романов сделал короткий шаг вперёд и гордо вскинул подбородок.

"Может быть, я даже увижу настоящий снег"

- Ууууу... - Марцин сел на пол, обхватил руками колени и тихонечко завыл, раскачиваясь взад-вперёд.

- Ууууу... - Первая кровь. Первая отнятая жизнь. Первое убийство! Нет, первая жертва! Жертва ради вечной жизни. Панацея от заболеваний найдена. Секрет бессмертия одного человека открыт. Его цена - чужие жизни. Его цена - руки по локоть в крови. Его цена - презрение к остальных. Его цена - бесчеловечность!

- Ууууу... - Марцин перестал раскачиваться и поднял голову. Проклятый восход проклятого солнца! Благословенная тьма отступает. Начинается новый день, а внутри разгорается неудовлетворённая жажда. Или, правильнее назвать это голодом? Хочется выть. Марцин и воет. Тихонько воет, проклиная тот день и час, когда познакомился Жанной. Нет, когда приложил Джимми. Нет-нет-нет... когда расстался с Лилиан! Лилиан! Лилиан...

От воспоминания о Лилиан, вой прекратился сам собой. Чуть обнажились сахарные клыки, выступившие из-под верхней губы. Лилиан... Приятные округлости бёдер, выпуклости небольшой, упругой груди, голубые озёра глаз и нежная, тонкая шейка, на которой пульсирует розовая жилка сонной артерии. Лилиан...

От резкого подъёма закружилась голова, но подгоняемый Желанием, Марцин удержался в вертикальном положении. Ватными руками ощупал карманы и извлёк на свет кредитную карточку и удостоверение на имя Джима Росса. Отшвырнув нелепую бумажку, мужчина, неловко переступая с ноги на ногу, вышел из волшебной тьмы на солнечный свет. Погрозив кулаком дневному светилу (что-то подсказывало, что это наверное последний раз, когда они встретились), Марцин потащился куда-то по направлению к звукам большого города, отчего-то испытывая зуд и жжение из-за восходящего дневного светила.

Так хреново Марцин не чувствовал себя даже едва не выблевав все внутренности после передоза. После того самого момента, когда осознал, что жизни итак осталось слишком мало, чтобы растрачивать её на наркоту. Равно как и двумя годами ранее завязал с боксом, годом ранее бросил пить, полугодом ранее завязал с дикими оргиями, двумя месяцами ранее безжалостно выбросил холсты и кисти признаваясь себе, что художник из него никакой.

Вокруг раздавались весёлые голоса, журчащим бесформенным ручейком вливавшиеся в его уши. Марцин слушал, но не слышал. Вернее, не понимал. Все шумы сливались с беспрестанное гудение. Внезапно охватившая судорога боли заставила выгнуться от боли, затем скорчиться в позе зародыша, а затем обхватить голову с силой зажмурившись. Так хреново ещё не было никогда, но самое странное (или страшное?), что Марцин абсолютно не понимал, что происходит!

В каком-то непонятном, но кажущемся знакомым порыве он широко раскрыл рот и провёл языком по острым иглам клыков и сдавленно зашипел. Внезапно, почувствовав что-то ещё, какое-то совершенно новое чувство, мужчина расслабился и попытался прислушаться к себе. Пожалуй, он ощущал какую-то странность. Да-да, именно так! И никакая это была не боль в голове. Скорее... скорее... скорее желание! До боли сильное желание! Ещё Марцин уловил какой-то знакомый-незнакомый запах.

Страх.

"Так пахнет страх" - внезапно догадался Ковальски, усилием воли разлепив глаза. Потолок перед глазами крутился так, будто последние пару часов Марцин катался на каком-то аттракционе вроде "Ромашки" из далёкого детства и, что самое странное, никак не хотел останавливаться. От странного чувства голода мало что не урчало в животе. "Это не обычный голод" - с уверенностью сказал себе Марцин или это кто-то произнёс вслух?

- А-а-а-а-а-арррргх! - С громким криком, Ковальски заставил себя приподняться на локтях и сесть. Обхватив лицо руками, мужчина предпринял ещё одну тщетную попытку унять головокружение. "Мне ведь это не поможет? Вернее, не это поможет" - Улыбнувшись по себя и скривившись в неуклюжей (из-за сильно выпирающих клыков) улыбке, Ковальски громко застонал и поднялся на колени. Затем кое-как поднялся на ноги и привалился плечом к стене, пытаясь не свалиться обратно. Сам того не осознавая сделал пару шагов к жертве и остановился, пытаясь отдышаться. Эти два шага оказались самыми тяжёлыми в его жизни. Словно в кровавом тумане (красная пелена перед глазами была, кажется, материальной) он подтащился ещё ближе к какому-то мужику и упал на колено перед ним. Приглядевшись повнимательнее, Марцин отметил красную пульсирующую жилку на его шее и снова широко раскрыл рот, демонстрируя жертва ряд сахарно-белых зубов и идеально заострённые клыки.

___

Позже. Время на то, чтобы всё обдумать наступить позже! Не сейчас. Сейчас не нужно об этом думать! Убраться отсюда, убраться поскорее. Забиться в тёмный угол, выпить несколько таблеток аспирина и поспать. Переждать проклятый день (боже, откуда таки мысли!?), переосмыслить произошедшее и ... обратить к врачу? В полицию? К психологу?

- Выпустите! Выпустите меня! - Заорал перепачканный в крови Марцин, оставляя на двери красные следы от кулаков.

"Врач мне больше не понадобиться" - Шептал кто-то ему в ухо и от этой мысли становилось отчего-то немного легче.

Старательно вытерев тонкие лезвия клинков о тушу убитого животного, Тэнир чуть наклонил голову, подумал подумал и смачно пнул животное прямо в закрывшийся глаз, выбив оный. Затем, лучезарно улыбнувшись, спрятал оружие, тщательно перезарядил арбалет (усыпляющий яд) и направился к палатке, где уже вели относительно тихую-мирную беседу его "товарищи" и пленники. Ну как тихую и мирную... кровь и смерть прилагаются...

- Я один. На днях защитил диплом по строению скелета африканской землейройки и решил отметить, - Марцин внимательно посмотрел на девушку. То ли она действительно не самая умная представительница противоположного пола, то ли хочет такой казаться. Женщины... Как ни крути, всё одно у каждой есть своя загадка.

Словно задумавшись, Марцин провёл рукой по аккуратной бородке и кивнул, мол, идем к бару.
- Двойную виски с лимоном и девушке, что она захочет, - положил на стол пластиковую карточку швейцарского банка и удобно примостился на высоком стуле, - что ещё ты хочешь обо мне узнать? О моих богатых родителях? Об особенностях разведения крупного рогатого скота? Мы, в Техасе, все на этом немножко двинуты. Неинтересно. Расскажи лучше о себе. Жанна.

- Я договорюсь! - Авторитетно кивнул Зогг

- Жак! Жак, будь ты проклят! Сядь там и возьми весло. И ты, да ты, сядь на нос! - Оказавшись единственным офицером в лодке, де Руа моментально принялся выкрикивать приказы, - возьми это треклятое весло и греби! Это приказ! Трусы! Проклятые трусы! Mon dieu!

Ни один из них не согласился занять место рядом с ведьмой. Хотя было очевидно, что без гребца на носу им ни за что не выровнять движение и не наладить синхронность взмахов вёсел. Но ни один из этим слабовольных кретинов не согласился оказаться рядом с Йоханной. Йоханна... бесовское имя.

Набрав воздуху в грудь, Шарль привстал со скамьи и сделал коротенький шажок вперёд. На этом запал офицера улетучился. Но не осмелившись оглянуться, чтобы посмотреть на лица подчинённых, де Руа быстро перекрестился, вырвал весло из рук одного из матросов и уверенно переступил через скамью.
- Прошу... гм... прощения, - пробормотал он, не глядя на ведьму, бухнувшись рядом, и с ожесточением принялся работать веслом лупя по воде так, как будто это был главный враг его жизни.

Правда слова "Видите, трусы, бояться нечего" так и не сорвались с его губ. Только короткие "allons!" или "plus rapide" время от времени.

Забившись в дальний угол беседки Кирилл сел прямо на землю и уставился перед собой невидящим взглядом. Достал диктофон...

- Есть, сэр! - Гаркнул Лотар, вытягиваясь по струнке смирно и быстро сплетая боевой аркан. И только в последний, самый последний момент Шайне осмыслил приказ. В смятии разорвав заклинание, он оглянулся, видимо, на того самого фон Штраубе.

- Лечить!? - Недоумённо переспросил он пытаясь быстро вспомнить этот идиотский курс, который пару лет ранее прослушал рисуя разнообразной формы клинки перед мысленным взором и поражая ими командора войны, который вёл практические занятия. Неуверенно передёрнув плечами, Лотар направил поток энергии в сторону хвана, пытаясь сформировать лечебный аркан.

Началось! Заварилось! Понеслось!

Дьявольский смех, грохотавший в голове чуда, заглушал все остальные звуки. Стрельба, взрывы, отборная ругань... всё потонуло в этом смехе. Глаза узурпатора всё сильнее наливались кровью. Мужчина резко выхватил из наплечной кобуры Макаров и выставил оружие перед собой в направлении одной из морян.
- У клуба... началась... рррр... хххх... - частое-частое дыхание, полурык вырывающийся из горлянки и страсное желание быстрее врубиться в драку. Приятная боль в мышцах, чувство упоения и всесилие. Лотар не смог закончить доклад. Просто не смог. Сорвав с уха передатчик, чтобы не отвлекало зудение придурка-Дамагерра, Лотар сделал нетвёрдый шаг по направлению к мясорубке. Но только первый из них был неуверенным. Прочь человские игрушки! Пистолет отлетел в сторону, прямо в какого-то чела с газетой. В руке чуда появился идеально острый клинок от лучших мастеров дома, а на второй оказался кастет. И горе тому, кто попадётся на пути рыцаря ложи Мечей.

- Об аурилитах знает каждый северянин, - зло буркнул Айтор. Выйдя из склепа он заметно помрачнел да и вообще был зол, судя по коротким отрывистым фразам, которые он время от времени бросал.

- Мы пойдём в город. И точка. Навестим наш тайник, распределим груз, продадим его в городе и решим, что и как будем делать дальше. Ты, воин Торма, если хочешь можешь идти с нами, - Айтор пожал плечами и слегка пнул снежный сугроб и несколько непонятно добавил, - ну или если хочешь.

- А ты, малявка, а-а-а, мать твою, - наверно, Айтор не простил бы себе смерть ещё и Сетте. Поэтому он просто махнул рукой и двинулся вперёд, поправляя на ходу лямки щита, висевшего за спиной.

- Опля! ТАДАМ! Мистер, фор мазер раша, мать твою, заговорил. Слушай, братан, я же ведь уже подумал, что ты немой! А нет! Как там... mat' kuzkina, ахахаха. Да пошёл ты в жопу, - внезапно, успокоившись под конец добавил Джулс, демонстративно отворачиваясь от усатого врага народа.

- Добро пожаловать на наше сборище, Вилли! А я на Дик-стрит возле больницы обретался, но твоей рожи не разу не видел. Чай пиздишь, дяденька! - Джулиан лениво постучал ногой в какую-то из дверей.

- Это он чё, обозвал меня? - Растерялся Джулс, провожая взглядом самурайчика, - эй, хентайщик, мать твою, век аниме прошёл! Наступает новая эра! Ахахаха!

- Нет, ну мужики, вы крутые сукины дети! С вами мы, у-ух! - Молодой человек внезапно умолк и обвёл русского и байкера вопросительный взглядом, - а что вообще делать-то? Это ж как на сноуборде с высокой горы - адреналин-башка. А дальше-то чё? Неужто все они, ну, того... И везде?

Джулс выбил сигаретку из пачки точнёхенько в рот, закурил и без интереса начал поигрывать наручниками, держа сигарету между зубов.
- И восе, я вам вот со сказу... - начал он по-обыкновению браво, но не договорив фразу как-то сник и выну сигарету изо рта, - у меня сестра здесь.

- Зашли на минутку. Слушай, Фёдор, зачем ты нас сюда вообще потащил? - Кирилл задумчиво погладил подбородок, глядя куда-то в конец длинного коридора. Где-то там скрылся и так и не вернулся седой. Сигаретку бы! Да закончились. Сколько можно здесь торчать? Пора бы уже и честь знать, как говориться!

- Фёдор? - Кирилл оглянулся на сталкера и нахмурился, пытаясь понять, что происходит.
Наверное сюрреализм смертей двух товарищей часами ранее не просто потряс Кирилла, а схватил его душу наизнанку, вывернул и запихнул обратно. Не больше не меньше! Потому как Кирилл даже не запаниковал, не закричал и не шлёпнулся за задницу, пытаясь испуганно попятиться.

- Фёдор, - только и произнёс он. Немного растерянно.
Нужные слова пришли на ум только десятком секунд позже.

- На помощь! - Крикнул журналист и в пару прыжком подскочил к ... плавящемуся (?) сталкеру. Подскочил, присел на корточки рядом и... замер. Первый порыв помочь или просто поддержать, схватив за руку, прошёл. Это Зона! И тут не хватают что попало. Даже если это что-то рука всё ещё живого, кажется, человека.

- На помощь, - ровно повторил Кирилл и смахнул волосы со лба.

___
Эльнар

Как только Вирал Кайс встал из-за стола, Терек Сатт неспешно достал рацию из внутреннего кармана плаща.
- Ещё один. Это пилот. Можно сразу к боссу.

Спрятав рацию обратно, Терек Сатт заказал ещё один слабоалкогольный напиток у Салли. Сегодня на этот столик и внутреннее помещение был открыт бесконечный кредит. За этот столик для него одного разумеется.

Следующим оказался мириалан.
- Замечательная причёска, - со знакомой уже отталкивающей улыбкой произнёс Терек Сатт, складывая руки на груди и впериваясь тяжёлым взглядом мириалана, - кто таков? Что умеешь? Чем докажешь?
С фантазией у Терека явно скудновато. Те же самые вопросы он задавал уже десятка два раз.

___
Вирал Кайс

Та самая дверь любезно отворилась, приглашая Вирал Кайса войти. Пол десятка различных существ уже находилось в этой комнате и выпивало и жевало, видимо, в ожидании дальнейших инструкций или поручений. Пара человек громко хохотали с грана, который даже со второй попытки не смог опрокинуть в себя стакан какого-то напитка. Тонкий и длинный как богомол муун задумчиво гладил подбородок, глядя на эту компанию. Упитанный телз, в буквальном смысле, что-то выхрюкивал чагрианину. В одиночестве сидел развалившись на диванчике четырёхпалый арганианец.

Долго наслаждаться видом этой картины, равно как и вписаться в неё, Вирал Кайсу не дали. В комнате было ещё трое одетых как Терек Сатт. Они не снимали капюшонов с головы, поэтому непонятно было к какой расе они принадлежа, но яснее ясного - что они из компании забрака. Один из таких худой скалой вырос на пути пилота. Очень тощий и очень высокий нагай.
- Мы сразу к боссу, - негромко, но с весёлыми нотками объявил нагай, поправляя капюшон, - иди за мной и не отставай.

И сразу же вышел из комнаты через заднюю дверь, провожаемый всё таким же задумчивым взглядом мууна.
Нагай сразу шёл быстро и часто одёргивал плащ - видимо, это одёжка не по нему. Иногда он оборачивался - не отстаёт ли Вирал Кайс. Уверенно расталкивал толпу Нижнего Города худыми плечами и ни разу не остановился. Судя по всему, двигались они в сторону Верхнего Города - к лифтам. И правда - дошли до лифтов. Но зачем-то обошли их, прошли ещё квартал и свернули в глухой тупик, упиравшийся в скалу. Здесь воняло мочой, смертью и отбросами. И никого не было.
- Терек Сатт объяснил тебе, что твой контракт уже начался, - нагай снял капюшон и широко улыбнулся, - ты ведь понимаешь, что это значит?
Нагай тряхнул правой рукой и на ладонь выскользнул нож. Несколько секунд он смотрел на пилота, затем подмигнул и, повернувшись к скале, выбил непонятный мотивчик из семи звуков. Скала задрожала на секунду, затем стала бесшумно отъезжать в сторону. А там темнота.

- Ну хоть кто-то меня понимает абсолютно верно, - Зогг удовлетворённо закивал, глядя на полуогра с саркофагом.

- Кидай вверх и пробьёшь дорогу сразу в Тарант, - Змеиный глаз даже руки потёр и вдруг опомнившись, посмотрел на Тареллонд-Эша, - а зачем мы сюда пришли?

Так вот бывает, что главная мысль\идея иногда ускользает. У Зогга бывает часто.

- Вайтперлы всегда были ручными собачонками Мартеллов, - Кейлаг кивнул, вставая. Положив приборы на тарелку, он аккуратно накрыл её салфеткой и сделал пару шагов к двери, - Мы должны выяснить, куда направляется эта дамочка. Для нашей же выгоды (но самое большее, интереса ради).

Выгода... барыши... проценты в банках Свободных Городов набежали большие. При желании, можно было бы завязывать со всем этим! Забрать деньги, продать "Морскую леди" и жить припеваючи за высокими стенами, окружённым любящими родственника... Стоп-стоп! Здесь стоп. Во-первых, не нашлась ещё та единственная... нет, снова стоп. Эта жизнь сухопутной крысы, вот что это! Просто и ясно! Море создано для Кейлага Лоуфара и Кейлаг Лоуфар рождён для моря! Вот так просто и понятно. И не нужно ничего добавлять. И для чего, спрашивается, копятся барыши в Свободных Городах?

Признаться, у Кейлага была мечта... собрать свою эскадру и, став самоназванным адмиралом, становиться под разные знамёна, увеличивая свою значимость. А далее, в качестве награды или по своей воле, получить\захватить какой-нибудь пиратский остров и крепко обосноваться на нём. Посадить наместника и продолжать плавать. Обессмертить своё имя переименовав саму местность или столицу. Войти в историю как... как человек чести, слова и твёрдой руки... а остальное неважно.

Последний приступ был очень коротким. Но не менее тяжёлым. В этот раз несколько часов. "Всего лишь" несколько часов невыносимых мук! Некоторые лекари говорили, что в голове ширится и растёт некое неизлечимое заболевание. Но треклятое заболевание уже пол десятка лишь только и могло, что не переставать напоминать о себе головными болями. Но не убивало. Поэтому Кейлаг в лицо смеялся таким вот мейстерам и лекарям. Да и что толку в пустых словах и глупых пророчествах, если никто не мог остановить головные боли?

Всё ещё нетвёрдо держась на ногах, капитан тяжело навалился на поручни, нахлобучил пониже на глаза свою шляпу широкополую голубую шляпу и с высоты второй палубы стал наблюдать за ходом работ на судне. Два матроса привычно драили палубу, ещё матрос, Фолькен, спускал деревянную скамейку за борт на носу корабля и обвязывался банками с красками, привалившись к борту бормотал что-то старый Олли. А кто там в вороньем гнезде?
- Вахтённый! Что видно? - Собравшись с силами гаркнул капитан, задрав голову и уставившись в небо обведёнными чёрными полукружиями мешков, запавшими от пережитых мучений глазами.

Команда прекрасно знала о приступах странной болезни и тем важнее ему, капитану, было показать, что ничего не случилось и что всё в порядке. И хотя Кефарой прекрасно справлялся с управлением кораблём в такие вот моменты, личное участие в любом, абсолютно любом деле отличало Кейлага от многих других и личное присутствие вдохновит того же, например, Олли оторвать задницу от досок палубы и отправиться помочь Фолькену или другим. Пока его об этом не "попросил" капитан.

Наконец, глаза капитана остановились на странном пассажире. Кейлаг легко проглотил басню о Мирском банке и даже, чтоб поддержать беседу, вставил пару шуток о грабительских процентах и внешней неприглядности миррских банков, не соответствующей полноте сундуков. Золото, заплаченное за проезд, было приятным дополнением к торговой сделке, которая ждёт не дождётся "Морскую леди" в Шеллтауне и вкупе с репутацией и какой-никакой честь заставляло капитана сдерживать любопытство и не задавать лишних вопросов. Поэтому, остановив взгляд на женщине, он почти сразу посмотрел на рулевого.

Девушка была родом из Семи Королевств - его, опытного морского волка, где только не побывавшего, нелегко было провести подобным способом. Кейлаг и сам довольно свободно владел валирийским, равно как и миррским и даже браавосийским, но говори девушка даже на западно-подводном, характерную для общего чеканку буквы "р" она скрыть не сумела. Забавная мысль посетила капитана. Девушка не показывала или не хотела показать, что разговаривает на общем, поэтому, просто забавы ради, капитан сложил ладони рупором и громко прокричал на общем:
- Рулевой! Семь градусов на юго-восток!

Подобная команда для рулевого и вообще для любого матроса корабля недавно прошедшего мыс Гнева могла прозвучать как "взять курс на Эстермонт", сиречь, на Гринстоун, единственное достойное место посещения на этом острове. И не могло не вызвать недоумения у рулевого получившего твёрдую и не менее громкую команду ранее следовать курсом юг-юго-запад, то бишь, прямиком на Шеллтаун. И рулевой, как надеялся капитан, обязательно переспросит.

Но в этот момент капитан смотрел не на рулевого. А прямиком перед собой, слегка скосив глаза на девушку.

Вздрогнул. Тряхнул головой.
Провёл рукой по коротко стриженным волосам и щетинистому подбородку.
Привычка. Верно, на всю жизнь.

Во второй руке нож.
Тонкие губы разошлись в хищной, некрасивой улыбке.
Сильные пальцы до боли сжали деревянную рукоять. Боль... Привычное. Родное. Как и этот нож. Боль странно успокаивает! Два живых существа в большом круглом зале. Друг напротив друга. Наверняка дрались. А может и трахались! Дрались, трахались, а потом снова дрались! Хах!

Улыбка стала ещё шире. Мужчина даже издал смешок и зло сверкнув бесцветными, серыми глазами взмахнул рукой с оружием, отступил на два шага и быстро огляделся.

Улыбка исчезла.
Что-то не так. Что же вызывает такой дискомфорт? Следы разрухи и запустения? Нет. Женщина напротив? Нет! Проще... намного проще! И намного, намного важнее. Значимей!

Вот оно! Ситуация...

- Друг. Или. Враг. - Это не прозвучало как вопрос, но не стоило сомневаться в том, что это именно вопрос. Небритый, коротко стриженный мужчина явно намерен драться, если ответ его не устроит.

"Я маг Крови. Я маг Крови. Я маг Крови! А это мир без звёзд! Это мир бескрайних пустынь светящегося белого песка и глубоких чёрных вод океанов! И я, маг Крови! Маг Крови! Маг Крови! Что бы это не значило. Я. Маг. Крови."

Капитан улыбнулся. Улыбка эта, никому в общем не предназначавшаяся, могла быть прочитана по разному в данной ситуации. Но скорее всего, она означала удовлетворение. Снова сложив руки рупором он терпеливо и громко повторил:
- Взять курс на Эстермонт!

- Когда на горизонте появятся горы, сделать поворот фордевинд и выйти на прежний курс. Ветер продержится ещё несколько часов, - уже негромко пояснил капитан помощнику и указал пальцем в направлении Эстермонта, - возле острова мы поймаем течение, а ветер раздует паруса. Прибудем в Шеллтаун на час раньше. Проследи.

Бросив последний взгляд на пассажирку, Кейлаг снял шляпу, провёл рукой по длинным волосам, отбрасывая их со лба, снова нахлобучил головной убор и спустился в рубку. Бодро протопав семь ступенек, он свернул налево, в свою каюту, по дороге окликивая юнгу.
- Вели коку готовить обед. Накроешь на Уилфреда (помощника) и госпожу Фаване.

Войдя в свою каюту, он неплотно притворил за собой дверь, с понятной ненавистью взглянул на койку, на которой провёл несколько мучительных часов, и уселся за стол. Открыл бортовой журнал, пододвинул перу и стал вносить какие-то записи, старательно и аккуратно выводя буквы.

"Не сложилось" - мрачно подумал Кирилл, разглядывая себя в зеркало.

- Потому, что не умею! Не научен! - Вырвалось у него вслух. Быстро оглянувшись, он покачал головой и вынул сигару изо рта. Изображение в зеркале послушно повторило его жест. Кирилл готов был поклясться что в руке у него что-то есть! Но почти сразу списал на сильную игру воображение. Расслабив пальцы он увидел в зеркале, как дорогая сигара упала на пол и раздавил её каблуком лакированной туфли.

"Потому, что не приучен ходить по головам. Сытная жизнь не по мне. Бегать как мальчишка на поиски сенсаций, с головой уходить в работу и до хрипоты спорить с Петровичем о значении слова "стоеросовый" - это моя жизнь. Жизнь потерь и одиночества. Уровень, который я давно перерос. Реальность и выше головы мне не прыгнуть. Стар. Старый мальчишка. Время ушло. Век нереализованных возможностей. Потерянное поколение. Наверное, есть ещё шанс... как тогда, с депутатом. Наверное, оно всё ещё не так далеко, но отдаляется с каждым мгновением. Нужно быть сволочью, чтобы стать кем-то. А я не сволочь"

- Что б ты не говорила, сука, я не сволочь. Я люблю ребёнка. И люблю работу. Наверное, я не лучший отец. Но я люблю свою девочку, - Кирилл взлохматил непослушные волосы, отвернулся от проклятого зеркала и достал из кармана сигареты. Простые, дешёвые "Кэмэл". Закурил, с наслаждением вдыхая дым реальности.

- Сталкер! - Вместе с порцией дыма выпустил слово Кирилл, - нам пора! Фёдор!

Едва войдя в комнату, Зогг Змеиный Глаз отправился к могиле с гномом. Заглянув внутрь, не изменилось ли чего, мужчина облокотился к камень саркофага и заговорил:
- Я вот тут чего подумал, гном, - Зогг обращался к нему, словно к старому знакомому, - если ты таскал такой здоровый топор, то и сильный был ого-го. А правда ли, чем больше силы в руках, тем меньше ума в голове и больше крепости в... внизу? Ну там, где бабы балдеют? Ахааххаа! Про мозги ты мне не рассказывай. Шутка такая. Неразговорчивый ты, гном. Так вот к чему я. Выпить чего осталось? Скажи мне, что я плохо посмотрел.

Аккуратно проверил могилу гнома и яму рядом.

- Эй, здоровяк, - это явно к Гурду, - здесь кстати топор! Ого-го закачаешься! Да выкинь ты уже ногу! Здесь топор больше ноги. Для настоящих полуогров!

- Крайне убедительно! Просто невероятно убедительно! - Всплеснул руками Кирилл и пробурчал что-то вроде "если тут все проводники такие, то..."

Идёт. Снова бухтит себе что-то под нос.

"Я проиграл. А ты выйграл. Я проиграл, а ты стоишь надо мной. Мы поменялись. Ты толкаешь меня в пропасть. Ты разжимаешь мне пальцы и я с криком лечу вниз. Лечу и лечу, в бесконечную пустоту. В зловещую тишину. В кромешную тьму. Я не слышу своего голоса, не вижу рук, потерял счёт времени. Я падаю и падаю. Сколько? Годы. Тысячелетия. Внезапно, что это? Вокруг? Лицо... Дед. Конечно, ты злишься. Ты в ярости. Я виноват. Я проиграл, а он выиграл. Твой взгялд пронзает насквозь. Казалось, больше нечему болеть. Ан нет. Сердце сжимается ещё сильнее, стучит, рвётся из груди. Глаза застилает кровавая муть, кажется, сейчас закончится жизнь. Вернее, существование... но нет. Нет, я лечу дальше. И вижу Мивею. Родную, дорогую Мивею. Она отворачивается. Это ещё больнее. Мать, сестра, подруга. Я... я... я... да, я проиграл, а он выиграл. Образ отца блекнет, смеющееся лицо Ракеллы, кривая улыбка Паука, верный, окровавленный Аргар, презрительно сжимающий губы. Всё это проносится мимо взгляда. Появляется какая-то непонятное, неописуемое чувство. Тут ты ошибся, кто бы ты ни был. Мне уже плевать на всё остальное. После Мивеи, мне плевать на все эти гримасы. Тут ты прогадал. Ха-ха, о чём я. Мивея. Остальные образы исчезают. Хотя нет, остаётся ещё один. Ракелла. Ракелла Рашино-Зеа. "А ты помнишь, что сказала Ракелла, когда ты родился?". Не помню. Не знаю. Мивея, ты хотела мне сказать. Мивея! Скажи! Повернись. Посмотри на меня. Мивея! МИВЕЯ! ААААА..."

Очередной приступ. Очередной провал. Очередная пытка. Ты доволен, Худр'Вра? Ты победил, а я проиграл. Почему я не успел? Я должен был успеть. Я не успел. Неудачник. Слабак.

А сейчас что, Худр'Вра? Новая игра? Ты хочешь поиграть со мной? Ты хочешь дать мне проблеск надежды, а потом, смеясь, затоптать её? Мой чарм ничто, по сравнению с твоей силой. Так зачем, зачем мне играть в твои игры? Клянусь Чармом, я так хочу почувствовать себя снова живым. Даже зная, что доставлю этим удовольствие тирану. Рукоять клинка приятно холодит кожу. Стоит только бросить одну мысль он Чарм, пройдя сквозь тело, вернёт былое - силу, мощь и... память. Ещё больше воспоминаний. Ещё больше боли. Сила, мощь и бесконечная боль в одной флаконе.

- Почему? Почему я должен это делать? - Одними губами прошептал Тессарил, внезапно почувствовав, что больше не связан. Что волен распоряжаться своим телом и, даже кажется, своими мыслями. Обнаружил, что лежит на земле. Лицом вниз. Уткнувшись носом в кровавый кирпич. А потом накатила боль. Волна боли судорогой свела все мышцы и заставила сначала сдавленно стонать, а потом мало что не кричать от боли. А решение под рукой. Меч-таран. Одно слово, один мыслежест и боль уйдёт, заботливо отогнанная Чармом. Но сначала... сначала ответ на вопрос... сначала ответ, сначала ответ... а-а-а-а... о-о-о-ответ.

Джакопо сжал зубы - неужели, всё напрасно? Неужели ошибка?
Подойдя к шкафу, он взялся за ручки и... внезапно помедлил. На всякий случай. Сделай шаг вбок и открыл одну дверцу. Затем, так же, вторую.

Под конец бега Бронник серьёзно захромал. Правая нога беспрестанно кровоточила и он оставлял на камнях тоненький кровавый след. Левая же просто была натёрта-перетёрта и болела будто одновременно кусали сотни три пчёл и пара шершней. Поэтому в пещеру он входил уже всерьёз припадая на одну ногу и выдавая гримасу, когда ступал на другую.

Мага он тоже потерял. Говорил ещё, кажется, Арбром, что прощёлкаешь мага, угробишь дело. Прощёлкал. Он долгое время бежал за магом, удивляясь как старческие ноги так скоро несли тщедушное тельце и повторяя за ним все повороты, но в какой-то момент инстинкт подсказал ему, что нужно выбрать второй справа коридор ищ четырёх возможных. Об этом он честно постарался предупредить деда, крикнув что-то вроде "Не туда!" и уже теряя его из виду. А после бежал уже сам, время от времени выбивая искры двуручником, ругаясь и слыша лишь свои шаги и свою ругань. А после шёл. А после шкандыбал.

Добравшись до своей лошади, он сжал руку в кулак, чтобы врезать тупой скотине, но, внезапно, почувствовал сильную усталость. Такую сильную, что... меч выпал из разжавшихся пальцев, правая нога подкосилась и он неуклюже бухнулся на камни, добавляя ещё пару синяков к той паре десятков после драки с козлами. Так и остался сидеть, оперевшись спиной о сталагмит, упрямо наклонив голову и зачем-то поглаживая рукой плесень. И молча, разумеется.

- Перестаньте, - передразнил девушку Кирилл и сложил руки на груди. В землю под ногами пялится. По сторонам не смотрит, - как же, перестанешь тут.

Но и на самом деле перестал. Бубнить и бормотать. Панику нагонять. В карман диктофон спрятал. Но нихрена не приободрился.

- А может наперегонки? - Съязвил он через некоторое время, услышав вопрос сталкера. Язвительность это верный признак того, что Кирилл начинает успокаиться. Но как-то очень медленно. И не до первого же следующего явления.

"О как! Назовём это явлением. Аномальным явлением." - Кирилл сделал пометочку в голове, набрасывая обличающую всех и вся речь, которую задиктует на плёнку.

Прислонившись спиной к какой-то балке так, чтобы держать в поле зрения и окно и картёжников, Бронник, через час, к своему стыду, больше времени уделял последним. А так как те не очень стеснялись повышать голос, то и выслушивал все их бредни. Вечные бредни. Кажется, говорить толково эти двое не умели. Ну ничего. Могила исправит. А человек потерпит. Не прав был тот мудрец, который советовал быть одному. Правда, деду неплохо было бы зашить одно место заднее. Ну или все места из которых постоянно лезет. Тьфу, что за мысли такие?

Наверное, в двадцать шестой раз (вначале, Бронник даже считал) выслушав историю про капитана стражи, который раньше был десятником, ещё раньше старшим конюшим, а один раз даже, кажется, по особой пьяни, принцем-регентом, Бронник наконец не выдержал.
- Ты как муравей, Райх, - не особо заботясь услышат его за карточным спором или нет, но довольно отчётливо произнёс он, - вечно несёшь всякую х...ню.

И демонстративно отвернулся к окну, мол, и не я это даже сказал.

***

Наутро наёмник был особенно угрюм. И хрен с ними, с клопами! И плевать на утренний поносец деда! И можно терпеть помидоры с помидорами, гм, опять, но... Бронник растерянно оглядывался по сторонам в поисках белья и даже раза два заглянул за стойку. После замысловато выругался, покрепче подпоясал штаны и снял второй сапог. Угрюмо разорвал обе штанины почти до колен. Угрюмо смастерил при помощи шнуровки с оставшегося сапога подобие обуви на какой-никакой а подошве и угрюмо взобрался на лошадь, стараясь не промочить ноги.

Затем бабахнул изрядное количество помидорного грога и время от времени почёсывая буйную шевелюру как на голове так и, гм, на всём теле мерно покачивался на спине коняги. Засыпать везде и мгновенно он научился ещё в полку.

А потом случился козёл. Преградил дорогу, скот, и всё тут.
Ну и Бронник, недолго думая, демонстративно потянул фламберг, после того как медленно (не в сапогах же) спустился с коняги. Пусть знает, животное, что шутки плохи с теми, кто меч бережёт пуще брэ!

Бронник не знал, что и сказать.

Молчать он любил - все знали. Но это ведь не значило, что ему нечего было говорить. Просто не хотелось. А тут все сколько-нибудь цензурные слова вылетели из головы. Мужчина открыл было рот, чтобы выразить негодование цепочкой из десятка портовых-обиходных, но гном уже ретировался. Разговаривать с собой было бы глупо, неправда ли? Боясь ступать вперёд, Бронник растерянно оглядывал комнату понимая, что ночевать тут лично ему не придётся. Может, эльфка и Дед-С-Непроизносимым-Именем здесь и проидут, может и Райх даже. Но не он. Крякнув, Бронник развернулся, чтоб покинуть комнату и вдруг насторожился. Прислушался. Застонал. Сплошные напасти преследуют! Что там ещё?

Совсем позабыл, где находится. А потом сделав широченный шаг провалился почти по самое колено босой ногой. Ругнулся в полёте и впечатался в пол лицом. Оружие разлетелось в разные стороны. Резким рывком высвободив ногу, от погрузился в мог и гнить по локоть правой руки, которой упирался о пол. Снова ругнувшись, он очень медленно освободился, поднялся на ноги и подняв оружие так же медленно направился вниз, тревожно вслушиваясь в наступившую тишину и выставив короткий меч перед собой. Фламберг и копьё покоились на спине.

- А. Опять дед умер. - Равнодушно прокомментировал человек, показавшись на лестнице. Лицо его и бороды были почему-то подрашены зелёным, а маленькие кустики мха виднелись на одежде. В глазах его плескалась злость. Как можно быть в крайнем бешенстве и говорить так спокойно? Спросите Бронника.

- Человек побывал в комнате, - судя по тому, как сжались его губы в две тонкие линии, он едва сдержался, чтобы добавить что-то ещё. Вместо слов он только покачал головой и, наверное, все всё поняли.

Так же равнодушно проследил за выбежавшим дедом.
Ничего. Зато с троллями дед справляется неплохо.

Горькие слова. Не то слова, которые хотел услышать Тессарил. Правдивые слова. Герцог почти знал, что они прозвучат, но со всей искренностью надеялся, что Георгиус скажет что-нибудь другое. Ну хоть что-нибудь... Впрочем, советник итак уже сделал слишком многое. Смерть будет неизбежна. Смерть будет неизбежна? Тессарил сжал руки в кулаки, сделал несколько шагов по направлению к двери и... отлетел назад, сбив по дороге пару столов и врезавшись в шкаф. В последний момент, застонав, он откатился в сторону, чтобы упавший предмет мебели не раздавил его. Глупо было бы, неправда ли? Тессарил Ясный, герцог главного доминиона и один из сильнейших заклинателей чарма в мире, погиб раздавленный книжным шкафом.

Снова застонав, Тессарил встал. Правую щёку покрывали ьесчисленный тонкие царапины и уже начинала выступать кровь. Белые одежды на правом боку тоже окралисились красным и прилипли к телу. Одна из основ владения чармом - ни в коем случае не прерывать заклинания даже под воздействием внешних факторов. Холод, жар, свободное падение, боль... В своё время Тессарил научился переносить всё, поэтому всё, что он позволил себе сейчас - стон. В руках оказался заветный меч и неосознанным движением он коснулся рукой пояса - будто бы это были те обереги, которые спасут его от Худр'Вра.

Сразу же после этого вернулась способность мыслить трезво. Это всё. Это конец. Неважно, пережил ли советник Геогргиус это атаку или отправит наёмников к концу света - это не поможет. Худр'Вра уже здесь. С неимоверной лёгкостью проник во дворец, в сердце места жившего Чармом и стоит перед ним, насмехаясь и злорадствуя. Наместник почти не заметил Ракеллу рядом с ним. А если и заметил, то не подал и виду. Только мелькнула мимолётная мысль вроде "Я и не сомневался".

Тессарил взглянул на свой меч. Чарм заключенный внутри этого клинка пережил взгляд Худр'Вра. Не подведёт он и сейчас. Пояс - вековое вредоточение силы любого заклинателя - тоже с ним. Только надежда... Надежда таяла с каждой секундой. "Эту битву мне не пережить" - Тессарил вздрогнул. "Как много я ещё не сделал в этой жизни? Не сотворил камень Мира как мой дед, не коснулся знания о тайнах Подземных миров... да что там... никогда не играл в шар с одногодками, никогда не таращился на солнце пока не заслезятся глаза, никогда не был с девушкой..." Тессарил стиснул зубы. Другие мысли, более решительные, вытеснили из головы сентиментальный бред. "Зато я с младых лет обучался владеть Чармом. Я пережил смерть отца и сестры, направлял доминионы, создавал великолепные магические вещи и старался быть честным и справедливым правителем!" ... "Кроме того дня, когда отправил убийцу в Бездну"... "И сделал бы это ещё сто раз! Не колеблясь. Как в ту ночь перед казнью"... "И оно всё этого стоило?"... "Я стал одним из сильнейших заклинателей в истории, а с мечом и поясом сильнейшим!" ... "И причиной разрушения этого мира" ... "Я не отступлю. Сейчас. Если буду оглядываться назад - то пропаду. Должен быть способ. Непобедимых не бывает. Тебя можно победить, Худр'Вра. Но как."

- Худр'Вра. Так вот ты какой, - Голос Тессарила был бесстрастен. Он даже удивился про себя, - ты запомнился мне более... *смешок. Пусть сам подберёт слово*. Поручишь взять меня своим тварям? Ракелле? Знай, я изрублю их на кусочки сколько бы их ни было. Возьмёшь меня сам? А может расскажешь как ты страдал и готовил план мести? Как там жилось, в Бездне?

"Вот оно! Мой дворец! Может быть, Худр'Вра переживёт атаку Чармом. Ну а как насчёт каменных глыб? Одноглазый Герцог строил дворец при помощи магии пояса. Что если... что если уничтожить его? Что будет торга? С дворцом? Он разрушиться. Наверняка. Со мной? Неважно. Город? Город, скорее всего, упадёт. Готов ли ты пожертвовать целым городом, Тессарил? Если удасться забрать с собой Худр'Вра, то да! Да! Да! ДА!!! Но как? Не уйдёт ли он так же внезапно, как и появился? Почему магия Худр'Вра действует? Уж не потому ли, что он тоже пользуется чармом? Но почему Чарм не действует против него? Оберег? Наговор? Как бы пригодились сейчас знания этого Фимы... Как болит голова. Неужели Чарм изжил себя? Неужели грядёт новый порядок? Новый-старый порядок. Когда железные мечи и копья заменят резные посохи. Когда алмазная брошь будет просто алмазной бршью, а не лучшим проводником для зачаровывания вещей? Пускай в этом мире не будет летающих городов и герцогов с наместниками. Не будет Чарма. Но не должно быть и Худр'Вра!"

"Всю свою жизнь я делал то, что считаю правильным. Делай, что должен и будь, что будет! Так учила меня Мивея. А Мивею отец. А отца Одноглазый герцог. И сделаю, что должен!"

Тессарил снял пояс и обмотал его вокруг кулака свободной от меча руки, готовясь к защите.

Бронник медленно повернул голову обратно к оппоненту и слегка кивнул, принимая ставку. Прищурился, внимательно глядя в лицо Райху. Сжал губы в тонкую линию. Есть у него "Голем" или нет? Это важно. Очень важно. Если есть, то "Изумрудный дракон" может влететь в вулкан. Не расправив крылья. Красно-зелёное месиво на красном фоне. Кости, чешуйки и обрубок хвоста. Перемешать. Съесть. Ммм... Не о том думаешь, Бронник, не о том. Есть ли у него "Голем"? Пожалуй, нет.

Нет. Точно нет. Бронник решился. Он в упор проигнорировал слова Рианнон пока раздумывал.
- Сначала он покажет карты, - Неспешно отчеканил. В свою очередь выложил "Изумрудного дракона", "Пироманта" и "Хромую лошадь".

- Один минус. - Бронник выдал свою фирменную кривоватую улыбку правым краешком губ, отчего оспины наполовину скрылись под складками кожи и стали почти незаметны (в этот короткий момент выражение лица Бронника при желании можно было назвать приятным) и шумно хлопнув ладонями по столу встал. Наверное, в прошлой жизни он бы бросил скупое "Заходите ещё" или "Хорошо играешь". Но прошлое осталось возле свежей могилы леди Алисы. А в новой реальности Бронник даже имя сменил. Теперь осталось дело за малым - завалить троллей. Интересно, а если гном расплатится таверной, то десятую часть Райх отдаст поломанными балками? Или мхом? Или помидорами? Гм.

А дальше и по делу можно. На улицу выйти, коротко свистнуть - жеребец и присмереет. Завести в дом. Накормить. Накормиться. Эх, тяжела и неказиста...

Помидоры? Балки? Какие в бороду балки? Тролли - вот зачем пришёл человек. Снести пару вонючих и уродливых головой, отрубить языки на память и сдать на милость золотых кругляшков, чтобы потом спустить всё это в ближайшем борделе ближайшего городка на смазливых шлюшек и дешёвое вино. А потом протрезветь и, голодая, выискивать новые приключения. К сожалению, скрываться невесело. Вот ведь Райх и Рианнон живут - всё при них. Страсть и молодость плюс опыт и мастерство - гремучая смесь. Временами, Бронник остро им завидовал, пытаясь сравнись их хоть с кем-то из своего бывшего отряда. Например, Райх очень походил на Хигберта Спана, по прозвищу Леший. Но Хигберта оскопили ещё в Атредейле и с женщинами он знать не знался ближе чем выкалывание глаз и отрезание сисек. А Рианнон - ну вылитая леди Алиса с острыми ушами. Только вот леди Алиса давно уже кормит червей, отправленная в землицу его собственной рукой. Эти двое - не мои Изумрудные парни, снова и снова приходил к выводу мужчина соглашаясь сам с собой, что раньше и трава была зеленее. Зачем эти двое таскали с собой деда Бронник не понимал до первой совместной стычки с волколаком - от бедной животины осталась лишь дымящаяся шкура. Вот тогда Бронник зауважал деда, перестав замечать его вечный трёп и с пониманием относясь к причудам. Вот такая у меня банда. Какая-никакая.

Всё это Бронник прокрутил у себя в голове. Это заняло не более шести секунд, но за это время Райх уже успел с негодованием выразить его мысли. Но и промолчать, в этот раз, Бронник не промолчал и ровным голосом произнёс:
- Человек не фермер и не плотник, - он сжал руку в кулак. - Мечи, а не речи.
Последнее, пожалуй, могло сойти за угрозу. А скорее всего так и было.

- Одну, - согласился Бронник, наложив широкую лапу на колоду и потянув к себе. В последний раз, удалось взгреть этого жулика. И отыграть назад, кажется, три изюминки и полтора пальца кожаного ремня. Живот потом болел несколько часов, но голод на день отступил. Какая ставка будет сегодня? Обычно предлагал Ройх. И обычно во время игры. Бронник раздал по шесть карт и взглянул на свои. "Дама сердца", "Однорукий гоблин", "Фокусник", "Хромая лошадь", "Бес" и "Изумрудный дракон". Последняя карта была одной из самых сильных в игре и любимой картой Бронника. Почти не раздумывая, он сбросил слабака-гоблина и начал атаку фокусником, заставляя соперника расстаться сразу с двумя картами, одну из которых, наугад, выбирал сам. Показал на крайнюю слева. После добрал карту "Пиромант".

- Человек думает, что гном лжёт, - Негромко произнёс он и оглянулся через плечо на барда.

"Я хочу, чтобы ты раздела её, связала и начала избивать. Вот этой плёткой. Туда" - в этот момент рука дроу, выписывающая замысловатые пассы, остановилась, а губы разошлись в широкой улыбке. Пожалуй, когда Тендро улыбался так искренее его улыбку можно было бы назвать привлекательной.

Сейчас лысая дроу свяжет свяжет золотоволосую и начнёт стегать её по причинному месту. Долго. До полной красноты. А потом будет мять соски до боли. Заставляя её кричать от боли. А в это же время он овладеет ей сзади. Засадит по самое не могу. Грубо и с булькающим хохотом и будет истязать её тело пока не свалится от усталости. И тогда эта вторая, дроу, займётся им самим. Губками, грудью, телом! Будет прыгать и извиваться. Будет ласкать и стонать. Будет делать всё. Всё. Всё...

И пускай уйдут печали последних месяцев. Расступится серая реальность и хоть один лучик наземного светила коснётся его жизни, разбавив тёмные тона ярко-оранжевым мазком. Пускай уйдут лица тех, кого он убил. Пускай отступит в тень и затаится желание владеть той одной-единственной, так внезапно захватитвшей его разум пару дней назад. Пусть весь мир подождёт!

Тендро задрожал. Так дрожат от сладостного ожидания. От предвкушения. От близости женщины, настоящей женщины, а не шлюхи борделя. От близости властной женщины, которую безумно хочешь, но которая может сжать тебя в кулак и расплющить! Тендро тяжело задышал. Из его горло послышались звуки отдалённого напоминающие свист и бульканье. Он забыл контролировать себя. Он забыл обо всём.
- Я сделаю всё и даже больше, Мать Эстрид! - Получился громкий, надрывистый шёпот. В горле засаднило. Это немного осадило пыл Тендро и он смущённо опустил взгляд в пол, вжав голову в плечи.

Я сделаю всё... Тендро уже шёл в свою комнату, почти не глядя по сторонам и не замечая никого вокруг... Я сделаю всё ради неё... Ведь я сделаю всё? О, можешь не сомневаться, мать Эстрид, такую награду я желал всю свою жизнь. Ради такой награды я действительно сделаю всё! Сравниться с тобой... пусть на миг... дышать вместе и смеяться вместе! Кажется, запах фимиама всё ещё преследует его... Цель оправдывает средства. Верно, Мать, я сделаю всё и даже больше!

А сейчас, повинуясь приказу Матери, он собирался в Корунд.

По большему счёту, делать в Корунде было нечего. Примкнув к торговому каравану одного из младших домов и без труда обзаведясь знаком дома (объяснять зачем нужен знак - скучно; гораздо веселее - отобрать знак), он погрузился в свои мысли, одними ногами направляя рептилию и время от времени поглаживая подбородок. Так же неспешно он отделился от каравана уже в самом Корунде, проехал мимо "Сонного Паука" и остановился у одной из дешёвых ночлежек. Расплатившись с хозяином на два дня, он вышел погулять по городу в поисках какого-либо интереса. Но ноги сами несли его к апартаментам Годивы... Он никогда не был любимцем женщин. А после ранения, так и вовсе все кроме Матери потеряли у нему интерес...

"Пош-шёл ты!" - Кирилл с мрачной ненавистью посмотрел на богатея, едва-едва сдержался, чтобы не харкануть на пол и не стесняясь никого и ничего достал сигарету и закурил. "Что, буржуй, такие небось не куришь?" - с мрачным удовольствием подумал он и обойдя своё кресло вокруг опёрся о его спинку.

"Идиот! Вспомнил о Кате! Да-а, когда-то было хорошо с ней. Очень хорошо. Но тогда и трава была зеленее. Не то, что сейчас! Сейчас если хочешь написать сценарий к бабе Яге, то подумай о Кате. Хочешь ангела? Танечка! Единственное светлое пятно в твоей жизни. Жалко, что девчонка. Пацан бы всё понял. К шестнадцати, к восемнадцати... А девочки всё ближе к матерям. Хах! Хочешь Водяного? Петрович... Мир стереотипов, мать его. Власти уже как ни бывало, а масло в котле не меняют."

Глубокая затяжка... аж до слёз на глазах. Пепел на ковёр.

- Всё, уважаемый, забыли о том, что было до этого. С чистого листа. Значит, вы позиционируете себя как "перспективного кандидата", значит и впечатление должны произвести соответствующее. Значит так... никакого кричащих интонаций в голосе. Нет, не нужно быть статуей, но и орать не следует. ("Как же... хер тебя кто выберет после такого... если узнает") Сидеть ровно, плечи вверх, грудь вперёд. Чушь, кажется, а по опросу жителей города Г. проиграл перевыборы из-за того, что его "идейность расходилась с представительством". То есть, слишком сильные слова для такого старика. Вы человек-действие! Человек-решительность. Как Бендер бил автопробегом по бездорожью, так и вы должны быть сильным. Когда говорите, правую руку в кулак. Не поднимая со стола слегка потрясать ей! Глубоко вдыхать, говорить долго! Лозунг... жизненно необходим. Что-то вроде "С умом всё под силу!" Игра слов, понимаете? Решительный, сильный, умный кандидат. Как в рекламе Юпи. Я бы купил!

"Чёрт бы тебя драл, Петрович. Я же не какой-то рекламный агент и не пиар-менеджер. Что я здесь делаю, чёрт подери! Как я купился на твои льстивые "фонтан идей" и "образец художественности"? Трижды дурак! Грррр...."

- Слова должны быть на красном полотне! Красный - цвет власти и мудрости, жизненной силы! Это будет цветом кампании! Никакого чёрного пиара для соседей в первые дни. Скажу прямо, что знаю - вам это по силам. Но сначала нужно видеть реакцию населения, как примут вас люди! А потом решать утроить ли внеочередной паёк ветеранам, носить мат. помощь по квартирам или заляпать в грязи какого-нибудь Н., чтобы захватить его процент голосов. В общих чертах ясно? Вопросы? Замечания? Пожелания. Блядь...

Уронил сигарету прогоревшую до фильтра. Замахал рукой в воздухе. Обжёгся всё-таки.

ссылка

Чертовски, чертовски правильно, что этот парень убрал оружие. Ведь приходя в себя в незнакомой обстановке, да помятуя об обстоятельствах пленения вполне нормально, что человек сразу тянется к тому месту, где висело оружие, особенно если он не связан или не закован. Правая рука ассасина сразу дёрнулась к поясу, затем он попытался извлечь клинок из рукава. Пусто. Гррр... Даже зубами скрипнул. Ну ничего, сволоты, вы трижды пожалеете, что не убили меня и что не связали. Но стоп, что это?

Сел. Запрокинул голову и глубоко зажмурился, силясь прогнать дурные воспоминания и рассуждать здраво. Руки-ноги повинуются, сознание ясное. Лёгкий недуг - наверное, игла была чем-то смазана. Явно не ядовитым, но... Долго время, не перебивая, ассасин слушал гвардейца. Выпил предложенного вина, один раз ободряюще кивнул, мол, я слушаю. После ещё помолчал. Затем медленно-медленно перевёл взгляд на мужчину.

- Выбор есть всегда, - веско произнёс он и встал с лежака. Подошёл к окну, стал полубоком и осторожно выглянул, чуть потянув на себя штору. Снова посмотрел на гвардейца, - Кэприссия сделала свой выбор. Она больше никто для меня. Мне нужен перстень. И нужна моя жизнь. Тебе нужна она. Ты можешь пойти со мной если расскажешь мне всё.

Слова, слова... Джакопо ни словом ни жестом не поблагодарил за спасение. А спасение ли? Кто знает, может лучше было остаться в карете ди Атри? Может этому парню, наверняка ведь родственнику ди Атри, не стоит доверять? Если, как оказалось, нельзя доверять Кэприссии. Ах, Кэприссия, душа моя. Ты ведь могла сказать мне. Попросить меня. Знала ты или нет, кто я на самом деле, мы ведь были вместе. И я помог бы. Наверняка согласился бы. Я ведь.... наверное, я тебя любил. А теперь тебя нет. Нет и не будет. Ложь во благо? Я не из тех, кто верит и мирится с такими глупостями. Ложь это ложь. А предательство - это предательство. Особенно то, которое бьёт в сердце. Ди Атри предупредили, там, на площади. Почему я должен доверять кому-либо. Я не доверяю никому. И тебе, парень, в первую очередь.

- Говори же, - холодный взгляд впился в лицо собеседника.

Кирилл молча. Жмурился, щурился, но молчал. ПРавая рука намертво стиснула диктофон в кармане. Там должны были быть ключи. Внушительная такая связка. А лицо этого урода олжно превратиться в кровавую кашу. Не просто должно, а должно! Это уже было. Эта картина уже была написана. Много лет назад. Когда мы с Катькой были ещё молодые. После армейки. Я вот так и стоял перед тем наглым пацаном с ирокезом на голове и в высоких ботинках на шнуровке. За ним переминались с ноги на ногу ещё два лба. А в кармане только связка ключей. Рядом Катька. Заплаканная. Не та компания, не то место и не то время.

"Помоги, Кирилл. Я... я... я... помоги"

И я лечу сломя голову за ней в этот ночной клуб... "Таблетка", кажется... Подрукавное курево, бутылки с поддельным виски, "Беломор канал" и размалёванные, текущие, сливающиеся в единую массу лица. Три здоровых пацана с закосом под скинхедов. И Катька. Такая молодая, красивая и очень, очень заплаканная. О да, она была всегда такая особенная, когда плакала или сердилась. Катька... Моя Катька. Екатерина Михайловна Кожина. Бывшая жена. Общий ребёнок. Постоянные скандалы. Алименты. Новый муж. Богатый, зар-раза. А алименты тянет.

А в кармане связка ключей. Больница. Сломанный нос. Выбитый зуб. И мы такие, такие молодые...


А сейчас в кармане только диктофон. Уродлвое лицо клиента. Скалит зубы, падла. Орёт. Там тоже так начиналось. Сначала невежливое недоумение. Потом "проваливай". Потом выбитый глаз громилы и крепкие кулаки дружков. Держись, Кирилл! Это твой клиент. Просто... ну пусть поорёт. ПРогибаться ты не умел. Но тут уж держись. Потому что сейчас так надо.

"Ты, ублюдок, мат-перемат через слово орёшь. По слогам читаешь. Морду не бреешь! Ко за тебя проголосует?".

Нет, это не правда. Это ты бездарность. Ты,Кирилл никому не нужен.

- Я... я... а... - не начинай мямлить. Соберись. Соберись... Верно, соберись! Поп с гитарой в ванне. Паноктикум. Нет, соберись!

- Ваш собирательный образ... - чёрт... что я несу.

- ЗАТКНИСЬ! Не ори... не ри... НЕ ОРИ!!!!

- Исчерпывающее объяснение, - заметил Кирилл, засовывая руки в карманы и уже бормоча, - а гайки это сталкер, э-э-э, ноу хау? Почему гайки, а не куски хлеба, теннисные мячики или конфеты "Монпансье"? Тоже мне, Эксперт.

Шагает.

- Нет, - Терпеть было невмоготу. Вместе с сознанием вернулась и боль. Страшно болела щека. Наверняка, покрыта розовой такой корочкой. И кетчуп рядом. Вилка и ложка, всё как полагается. И пахнет, пахнет мясцом. Ааа-а-аа-аа.

Кирилл застонал.

- Нет, - повторил он и снова сдавленно замычал. Не проходит, зараза. Плевать на всё, лишь бы эта боль прошла.

Смутно ловит взгляд немца. Облокотился сильнее, задышал чаще.

Жёлтые, размытые огоньки на чёрном небе. Странно непохожие на звёзды огоньки. Очень холодно. Что чёрт возьми происходит? Кто я? Я уже не помню… Может быть ассасин валяющийся на каменной мостовой? Или расстреливающий недрожащими руками фашистов совсем молодой ещё парень? А может быть тот мореход, отправившийся в бездну на свадине с Ньёрдом?

Имя всплыло в памяти само.
- Я – Марко Фимелли, - прошептали твёрдые, посиневшие губы. Из глаз не переставая лились слёзы. Вот почему эти огоньки оказались размытыми. И никакие это не звёзды – это лампы на потолке. А холодно почему? Почему холодно?

Внезапно, его замутило. А потом он увидел себя со стороны – как будто другой человек смотрел на него метров с трёх в анфас. Синее, распухшее лицо, выпирающие вены на руках, впалая грудь и пара кровавых дорожек, вытекающих из носа. Пальца нет. А ещё странная боль в колене. Совсем похожая на боль от удара… От удара…

- Мамочки. У меня опять получилось. Получилось? – Марко бухнулся на грязную кровать. Уставился в потолок. И мрачно добавил, - ну а теперь? Что с того, что получилось? Кстати, мне показалось или я чуть не окочурился?

Марко осторожно потрогал кровь под носом. Застыла. Свернулась. Пульс… пульс едва прощупывается. Температура тела наверняка очень низкая. Внезапно дёрнувшись при мысли о возможной кончине и подгоняемый ею, он резко встал, проделал серию гимнастических упражнений, едва-едва устояв на одной ноге и пошкандыбал под горячий душ вместе со стулом, опираясь о него, на ходу включил чайник и закинув позавчерашнюю (кстати, а какой сегодня день?) еду в микроволновку.

- I did it! I did it again! Hey! Hey!!!!! – Полетели сообщения в онлайн незнакомому лично собеседнику.

Находясь в душе, Марко обдумывал новую теорию, разглядывая обрубок, оставшийся от пальца.

- I wonder, may I not only follow the history of this guys, but travel to their past. For example this sailor, Marill, he lost his finger. So did I. But in his past everything is OK. I remember, he thought about his father and the way he lived before.

- Damn, man, answer me!

- Don’t ignore me!!!!
Озарённый идеей Марко отбросил кусок пиццы и совсем даже не думал о том, что в данный момент собеседник мог отойти от компа или элементарно спать, работать, учиться и так далее. Идея его (как ему казалось), была проста до гениальности. А что если поменять эту самую «dream thing» Марилла с перстня, на, скажем, золотое перо из чернильницы отца, которым он и сам не раз пользовался. И этой идеей Марко спешил поделиться, уже забыв о предыдущих страхах и нетерпеливо поглядывая на пустой шприц. А потом стал жадно запихиваться пиццой и запивать чаем, ожидая ответа.

Повезло…

Тоже мне, повезло. Какой смысл стрелять в безоружных людей? Пусть даже в бездушного ублюдка Бамбу, пусть даже в этого жестокого офицера превращавшего людей в кровавую бесформенную массу. А в чём виноваты эти трое? Марселло присмотрелся… Этот, с вытянутым лицом, мог быть обычным булочником, низенький и коренастый фермером, а этот… ну точно боксёр! Всех их сорвала с насиженного места война. Сорвала и кинула в общий котёл. Перемешала огромной, камуфляжного цвета ложкой, простреленной из Маузера в четырёх местах и разбросала по карте Европы словно по тарелкам на банкете. А этим трое угодили в Северную Италию… гарниром к жареному цыплёнку с холёным лицом и случайно оказавшемуся в блюде ломтику пармезана…

Так есть ли смысл стрелять в безоружных людей? Хочешь ли ты этого, Марселло. Вот Жако бы не колебался… Но у тебя-то своя голова на плечах, парень! Молодой человек опустил автомат.

Марселло посмотрел на аккуратное медное колечко, украшавшее безымянный палец… Четыре дня назад они обвенчались. Как только узнали, что фашисты отступают, что фюрер погиб. Как только огремели последние выстрелы – и это были даже не Браунинги англичан и не Калашниковы русских – то последние фашисты до мозга и крови пускали пули себе в головы не в силах пережить гибель идеалов и крах планов и мечт. А потом в город вошли западные украинцы и освободителей они встречали все вместе! Любимая жена Эрнеста и верный Жако.

Так есть ли смысл стрелять? Есть ли смысл марать руки об это дерьмо? Они ведь итак по локоть в крови. В крови фашистов и оккупантов, но в то же время в крови людей. И не отвернётся ли господь Бог, завидев тебя, Марселло, мерзкого братоубийцу, как отвернулся он от Каина, как отвернулось от Каина всё живое.

Есть!!! Смысл есть!!! Убить, уничтожить и стереть память навсегда!!! Калёным железом выжечь этот гнойник!!! И пусть эта кровь будет на твоих, Марселло, руках, а не на руках твоих с Эрнестой детей. Твои дети не увидят этих монстров в человеческих обличиях! Твои дети будут гордиться отцом, который готовил этот мир к их приходу, очищая его от скверны и будут дышать полной грудью не боясь думать и делать. А ты будешь знать, что внёс ещё один, очередной вклад в будущее. И что такое пять человек сейчас? Всего ничего. Но пять фашистов тут… десять там… и мир снова чист и светел.

Если хочешь, утешай себя, Марселло, но сделай это.
Парень медленно поднял автомат и плавно надавил на курок, всаживая по четыре патрона в каждого. Без эмоций, без дрожи, без сожаления.

А потом выбросил эту глупую железяку, посмотрел на голубое небо, ласковое солнце и… почувствовал, что по щекам текут горячие слёзы.

- Ну и убирайся к своему Ньёрду прямо сейчас, пока у нас есть шанс... - Не успел Марилл договорить как кормчий мешком повалился ему под ноги. Вытаращенными глазами молодой человек пару секунд смотрел на тело и шевелил губами, будто бы хотел что-то сказать, но внезапно собрался и уверенно схватился за рулевое колесо.

И хотя он дрожал от суеверного страха, руки делали своё дело исправно! Ради себя самого, ради пленников и тюремщиков, ради Эрнесты и ради отца на далёком материке... Стоп, кто такая Эрнеста??? Задуматься над этим вопросов времени не было. Развернуть корабль, поставить его носом на волну и держать, держать треклятое колесо. А ещё молиться - Ньёрду или кому-то ещё, чтобы выжить! Что может сделать человек перед лицом стихии? Самую малость! Просто не сдаваться. Просто крепко вцепиться в то немногое, что осталось - рулевое колесо. И как можно крепче стоять на ногах...

- Но Кассель... Я не...
- Я сказал держи крепко, идиот! - Кассель зло сверкнул глазами и унёсся на другой конец корабля крепить такелаж.
- Кто из нас идиот, - буркнул Марилл крепко ухватившись за рулевое колесо и мрачновато глядя на надвигающийся шторм.
- Ты сможешь, - хохотнул пробегавший мимо Джако с верёвкой.
Это был первый в жизни шторм, который Марилл встретил за рулевым колесом.

Марилл улыбнулся.
- Я помню уроки, Кассель!

- Они уже здесь! - Не обращая внимания на боль в руке, Кейван вытащил клинок из ножен и подскочил к двери, бесцеремонно оттолкнув в сторону одного из пириэлле.

- Вы!!! - Проорал, указывая острием клинка на приближавшихся страшилищ, - ненавижу! Уничтожу! Всех! Пока я жив я буду преследовать вас, ублюдки! Мы *в этот момент Кейван поднял голову к небу, словно высматривая кого-то* выносим вам смертный приговор. Твари!

Взмахнув оружием, Кейван с кривой усмешечкой оглянулся. Как там? Затем перебросил оружие в раненую руку и метнул нож в ближайшего из нападавших, забирая первую жизнь. Улыбка, что играла на губах Кейвана могла испугать бы сейчас самого злого и самого безумного монстра.

- Огненная чума! - Кейван привалился спиной к стене и медленно сполз на землю баюкая раненую руку, - тридцать демонов Железной горы! Мать вашу перемать!

Только добежав до храма он позволил себе покудахтать и попричитать. Самозабвенно позанимавшись этим делом ещё с десяток секунд, Кейван оторвал рукав рубахи правой руки, подтянул ноги к груди и стал быстро перевязывать рану, время от времени закатывая глаза к потолку и постанывая но уже сквозь плотно сжатые зубы.

- Дальше! Дальше! - Сначала пробормотал, а потом уже прокричал Кейван по мере того как голос крепнул, а сбитое дыхание возвращалось в норму. Слегка кружилась голова и по телу разливалась слабость, но не обращая на это внимания Дорман встал. И только после этого оглядел уже находившихся здесь существ.

- Двигаем! - Ещё раз повторил он.

Чёртов дурак! У тебя же был пистолет! Почему ты не застрелил этих мерзавцев? Челос и Эрнеста - они ведь ещё живы и наверняка надежда полыхнула в их глазах при виде тебя. А Тео? Друг Тео подставился под пулю, лишь бы ты смог проникнуть сюда. А ты всю испортил. Глупец! Трижды глупец!

Слёзы затуманили взор парня. Руки сжались в кулаки и из груди вырвался стон вместе с проклятьем. Боли не было. Боли он уже не почувствовал. Только как-то странно дёрнулось тело и ногу словно прибило пудовым молотом к земле. А в ушах отчего-то зазвучала нежная песенка. "Два сольдо". Под эту песню он впервые целовал Эрнесту. Свою Эрнесту. Увидимся на том свете, милая...

***

- Ааа... кх-кх... а... ух... уф... кх-кх, - Кажется, пришёл в себя. Уже три дня не поили. А что такое еда так и вообще пришлось забыть. Бедный народ эти русы. Купили нового раба для своей далёкой страны и бросили в трюм подыхать.

Последние дни Марилл помнил очень смутно. Почти перестал болеть палец. До тошноты надоела качка - а может быть это организм страдающий от недоедания и обезвоживания исторгал из себя остатки жизненной силы? Изредка, словно сквозь сон, виднелось лицо тюремщика. От последней воды Марилл отказался в пользу какого-то мальчика, умиравшего в соседней клетке. За что получил порцию побоев и проклятий. А вот теперь им нужны руки. Помощь. Ха.

Пошатываясь, Марилл встал. Сложил руки на груди.
- Воды. Пока не дашь воды - хрена с два сдвинусь с места. Всё равно подыхать! - Марилл как можно твёрже взглянул на мужичка и словно врос в то место где стоял, даже почти не замечая качки.

Коридор. Ещё один. Серый коридор. Металлическая дверь. Хардсон что-то рявкает отстающему (кажется) Бобсону. Ну или как там его. Из всех сил лупит по кнопке Паулок, открывая дверь. Понятно. Нервы - они у всех есть. Даже если ты сделан из стали и у тебя в руках "Армат".

Думал ли ты, Кимми Киммурионсен, что случится такое, когда ставил подпись под контрактом? Едва ли...

Ты просто бежал со своей планеты, которая уже устала носить такого подонка. И попал в настоящий Ад, сначала казавшийся курортом, где коктейли пьют через трубочки искусно сделанные в виде пальмовых веточек! Эх, не зря ведь столько платили и предупреждали, что невозможное возможно и может случиться...

Думал ли ты, Расмус, что сможешь найти кого-нибудь в этом месте... Кого-нибудь кого искал всю жизнь или потерял когда-либо? Пускай спит вечным сном тот пацан, Сим Кимбелл, спасший когда-то жизнь, другой участник (гораздо менее значимый, но от этого не меньше участник!) Дрозц Паулок бежит впереди тебя. Не оглядывается. Не смотрит назад! Его право. Его жизнь.

А Кейт? Ведь так нельзя! Ты не можешь ещё потерять, Расмус. Только найдя взять и вот так вот потерять! Ведь те часы в каюте... это был не просто перепихон после долгого дня или не быстрый секс с обещанием встретиться завтра и повторить. Это было занятие любовью. Физическое и духовное. Кимми знал это. Быть может, Кейт так не думала, но... Кейт Лайт, слышишь, ты не должна умирать!

Треклятый ангар. Для Паулока пути назад нет. Он его не ищет. Но Паулоку нечего терять. А ты ещё можешь отступить. Ну или хотя бы положить руку не плечо Кейт и мотнуть взглядом в обратную сторону. Она всё поймёт. Сожри меня Айве-Калайо!!! Растопчи Келен Вель!!! Не то. Не об этом нужно думать сейчас. Пацаны в тебя верят. Кейт тоже! Открывается дверь ангара... Громко как... словно Фенрир ворочается с боку на бок собираясь проснуться!

- Хардсон! Бери со своими тех, что слева!!!! - Заорал и огонь из дробаша по тем, что справа.

- Идиот! Побежали! За мной, скорее! - Подбежал. Прямо в ухо орёт оставшемуся в живых рыжему. Скользнул взглядом по погибшему. Но тут уж ничего не попишешь.

- Давай! Сейчас мертвяки сбегутся! Быстрее в Бургер Кинг!

Всё, дорогой! Жребий брошен. Друг Тео, верный Тео погиб, бросившись спасать твою любовь, твоё будущее и будущее всей Италии. Быть может, в учебниках не напишут имён Жако Перно, Тео Ангелетти и Марселло Гальярдо, но всех нас назовут Народным Фронтом, борцами за свободу и будущее, настоящими патриотами, не склонившимися перед нацистской Германией и отринувшими неверный путь Муссолини. Наши имена забудутся в истории, но память о нас будет жить вечно. Огромный памятник посреди Венеции, стелла в Милане и арка в Турине будут напоминать людям о том, что мы были и мы боролись!

- Vae victus, - прохрипел Марселло и даже зажал себе рот в удивлении. Эти слова, они словно отзвук далёкого прошлого. Они уже звучали. Когда-то давным давно. Да-да, верно, во сне. Раб на галере смирился со своей судьбой, но не опустил головы. Горе побеждённым. За свободу! Друг Тео, брат Тео! Твоя смерть не будет напрасной! Первого ребёнка, конечно же сына, я назову в твою честь. Ты меня не послушал, ты полез на рожон и твоя смерть болью ойкнула в моём сердце, но я рад тому, что у меня такие смелые друзья! Пока такие как вы, Тео и Жако, записываются в ополчение наше дело будет жить!

Отделившись от дома, Марселло совершил длиннющую перебежку через всю площадь и ещё на ходу заприметив чуть приоткрытую дверь заднего хода (наверное, кто-то выходил курить и забыл прикрыть), юркнул в неё, затем повернул за угол и бросился по длинному коридору вперёд до лестниц. Стрельба у фасада должна отвлечь внимание, пока... пока... "Эрнеста, любовь моя, я иду к тебе! Иду! Иду! Иду" - мысленно повторял он.

Внезапно подавшись вперёд, Марселло схватил Тео за шею. И откуда силушка взялась приподнять самому и сдавить шею Тео?

- Она. Моя. Жизнь. - Медленно выговаривая слова произнёс он и разжал пальцы, глядя на задыхающегося Тео, - и это наше дело. Наше общее! Твоё, моё, Жако... Всей свободной Италии! И если ты струсил - можешь убираться!

Марселло был несправедлив. Ой как несправедлив. Он прекрасно помнил, что недалече как позавчера Тео рискуя жизнью увёл маленькую девочку из под бомбардировки (страшно подумать - бойцы подполья гибнут от падающих с неба бомб союзников) русских. Или два месяца назад, в самом начале, выколол глаз немцу схватившему Эрнесту! Как же давно это было! Ещё до начала сопротивления. Как смешно - только почти потеряв Эрнесту он наконец решился! Признался ей в любви и подарил кольцо...

- Извини, Тео, - Марселло закрыл лицо руками и постыдно расплакался. Слёзы не лучший помощник в трудном деле, но именно в эту секунду до него вдруг дошло, что он пережил пару минут назад. Взрывы, каменные осколки, немецкие автоматы, потеря любимой...

Говорят, на том свете две половинки всегда находят друг друга.

- Ёс твою нос, дядя, хоть бы инглиш выучил, гандон! - Беззлобно и где-то даже весело выругался Марко. Ругаться Марко умел на уровне продвинутого новичка, если такой существовал. В смысле, что знал пару ругательств, но не особо часто и охотно ими пользовался. "Гандон" было коронным словом ругательного словаря. А так Марко предпочитал называть людей по простому, но со вкусом. "Canis lupus"*, например, или "Bovinae"**. А для особых гандонов приберегал особое слово "Megaptera novaeangliae"***

Вот так в очередной раз неумело выругавшись, Марко почесал кончик носа и продолжил:
- This night I was walking through dreams! Dunno how this has happened, but I was looking from inside of one person. Djakopo. An assasin.

Последнее слово, внезапно, показалось Марко очень загадочным и он ещё раз задумался, прежде чем нажать Enter. А не может ли быть так, что в своём сне он видел себя в предыдущей реинкарнации? Нет, это всё только домыслы. Но ранка на колене очень даже реальна.

... One strange thing has happened. Another man, di Atri, injured assasin's knee with the help of injector. When I awoke my own knee was injured too. How can it be, man? Can my dreams can be half-true, half-fairy?

Марко снова закурил, забросил раненую ногу на стол и сначала стал разглядывать её, а потом палец. Спохватился. Вслед первому сообщению быстро полетело второе.

- Also... I lost my finger, dude! No pain, no feelings. It looks like someone cut it off while I was sleeping!

- Какого...? - Марко уставился на обрубок, на месте которого когда-то красовался палец и помотал головой. Начисто сбрило. А ни кровинки! И не болит. И рана засохла. Охренеть.

С отвращением смахнув с подушки использованный шприц прямо на пол, Марко перевернулся на спину и уставился в потолок. Над головой лениво крутился вентилятор, издавая характерное "пуф-пуф-пуф", а время то замедляло, то ускоряло бег - побочный эффект наркоты.

- Ди Атри, твою мать, ты полный гандон! На месте этого Джакопо я бы разбил тебе лицо и вырезал пуповину. Чего э ты ждал, ассасин недоделанный!? - Так разговаривая сам с собой Марко провалялся ещё с десяток минут, затем резко (так резко, что закружилась голова), поднялся и мутноватым всё ещё взглядом оглядел свою скромную комнатку. Перебрался поближе к компьютеру, смахнул со стула несколько пар грязных носков, свитер и пачку чипсов прямо на пол, уселся и поводил мышкой. На мониторе появилось изображение Эми Смарт из фильма "Трасса 60". Эми подмигнула с экрана, не переставая жевать жвачку и нарвалась на ответный комплимент - поцеловав два пальца, Марко отсалютовал изображению.

- Чёрт побери, какое же это дерьмо, - непонятно о чём высказался Марко, отрывая диск С, папку "Мои документы" и два раза клацнув на WORD'овском файлике "Погружение". Пробежав глазами по ровным рядам строчек на первой странице, Марко перетащил курсор в самый низ и стал быстро печатать, покрыв около трёх листов 12-м шрифтом Times New Roman. (Однако, до чего ж неудобно и непривычно писать!)

"... при выходе из коматозного состояния (далее, состояние №1) наблюдается повышенная чувствительность органов слуха, лёгкое помутнение в глаза и голод. При помощи концентрации на предмете "Перстень" удался безопасный выход из состояния №1."

- Однако ж, какого хрена случилось с моим пальцем? - Сам того не замечая, Марко написал вопросительный знак в конце следующего предложения и задумчиво уставился на обрубок, так и забыв убрать руку с клавиатуры.

"... ???7777777777777777777777777777777uyhjmn"

Закончив таким образом отчёт, Марко откинул крышку Zippo и подкурил тонкую сигарету. Расхаживая по комнате в одних трусах и что-то бормоча под нос между затяжками он около трёх раз наткнулся на написанное большими буквами слово в блокноте "ПЕРСТЕНЬ" и только потом заметил бумажку с именем в скайпе. Хмыкнув, он вернулся к компьютеру, свернул рабочий файлик и вошёл в скайп.

Никнейм: Marco_777.
Пароль: Nikolay_Jukov

- Ну-ка, Морфей, что ты за чудо юдо? - кто такой Морфей и откуда взялась эта бумажка он не помнил, но по ходу сделал ещё одно важное открытие, когда уронил на пол сигарету. На коленке оказалась аккуратная дырочка, словно от укола. Внезапно, снизошло озарение - Джакопо ведь тоже укололи в коленку!!! Быть может, удасться доказать связь между "погружениями" и реальностью? Если так, то он, Марко Фимелли, может стать вторым Кастанедой и стать в одну ногу с Ломоносовым, Менделеевым, Эйнштейном и Дарвином. Герберт Уэллс будет улыбаться с того света, а сам Бернар Вербер пожмёт ему руку и вручит Нобелевскую премию! Золотые звёзды замелькали перед взглядом Марко, а маленькая комнатушка превратилась в огромную лабораторию...

Стоп. СТОП. Кажется, это всё ещё действует дурь. Так, соберись, Марко! У тебя в руках остался один фильтр, а весь пепел на груди и полу под ногами. Что там со скайпом? Зелёный свет? Кажется, Морфей онлайн.

- Hello. - Уверенно начал Марко, - It's Marco Fimelly.

- А ведь она могла бы стать моей... навсегда, - пробормотал Джакопо. В ушах ещё стояли последние крики женщины, которая так и не стала его. Покачав головой в ответ на недоумённый взгляд гондольера, Джакопо наградил его за поездку и легко спрыгнул с гондолы, наказав ждать его возвращения.

Величественное детище Фелипе Календарио стояло перед ним во всей красе. Десяток арок словно бы приглашал войти внутрь, однако внутренние двери были заперты и возле них стояло несколько стражей. Одинокий патруль бродил вокруг дворца останавливая каждого, кто подходил близко ко дворцу, но не препятствуя гулять по пьяццо. Встерча с патрулём в планы Джакопо не входила. Изобразив праздного гуляющего, он остановился к небольшого фонтана, на дне которого блестели в неровном свете луны золотые монетки и добавил к ним свою, на удачу. В удачу Джакопо не верил - искусственно исполненные убийства были тщательно распланированы и безукоризненно исполнены и даже сейчас, приведя мысли в порядок, Джакопо начал приводить в исполнение запасной план.

Через пол десятка минут ко дворцу должна была прибыть карета Амарозо. По непонятной приходи каждый раз проезжая мимо дворца, Филиппо бросал монету в этот самый фонтан. Конечно, его всегда сопровождала стража, но убежать от неповоротливых увальней в алебардами было не так уж и сложно. Гораздо сложнее было подобраться к карете. Но и на этот случай у него было всё приготовлено.

Через некоторое время появилась и карета. Амарозо часто вился ночью во дворце, видимо, наушничая дожу. О чём они говорят и что замышляют - это никогда не интересовало Джакопо. У него есть дело. Вникать в подробности - за это не платят! Другой вопрос, стоило ли продолжать... Ведь вполне возможно, его подставили. Разумнее всего было бы затаиться, однако... Уязвлённая гордость и безупречная репутация не позволили Джакопо отступить. Ассасин быстро нагнулся и достав метательный нож аккуратно зажал между кистью и рукавом, избегая касаться пропитанного ядом острия. Когда Амарозо вышел из кареты, ночной гуляка робкой походкой направился к троим мужчинам. Солдатам и его жертве.

- Послание от графа д'Амино, - не задумываясь, чуть срывающимся голосом выкрикнул ассасин, несколько раз взмахнув откуда-то взявшимся в руке запечатанным конвертом. Сейчас... сейчас, когда эти обезьяны, насторожившиеся при виде незнакомца, отступят, нож найдёт жертву и даже малейшая царапина станет смертельной!

"Дьявол! Будто бы сам не свой! Я ведь в своём уме! Но что же с памятью? Я помню, что по правую руку от входа в дом будет стоять столик с париками и шляпами, дальше шкаф с плащами, дверь в ванную комнату и лестница на второй этаж. Но я не помню, какого же демона произошло утром и почему я оказался на улице и... Я же всегда, всегда планирую убийство до мелочей и даже прорабатываю два варианта! А сейчас... словно обухом по голове!"

Дверь открыла девушка. Милая, красивая, с дивно пахнущими волосами каштанового цвета. Кэприссия. Помнится, на празднике цветов она стояла возле прилавка с гвоздиками и смеялась над дурацкой шуткой своего братца. Завоевать её было не только делом вкуса, но и делом чести. Особенно, когда выяснилось, что простушка-хохотушка вполне зрелая женщина, умеющая как управлять мужчинами, так и давать им отпор. Но постой, Джакопо, о чём она говорит?

- Полиция... - Пробормотал ассасин делая шаг вперёд и заставляя Кэприссию чуть отшатнуться назад. Где-то он просчитался! Прокололся! Не зря же улыбался Амарозо. Узнал, наверняка узнал. Или... Джакопо прошиб холодный пот, а руки сжались в кулаки. Предали. Тогда перстень может оказаться смертельной уликой на суде. Бежать!

Сделав резкое движение вперёд, Джакопо сгрёб девушку в объятия и приблизил своё лицо к её, внимательно взглянул ей в глаза и привлёк к себе для долгого-долгого поцелуя. Наверняка полиция следит за домом. Наверняка сейчас они стягивают кольцо.
- Убирайся, - Джакопо, внезапно, резко оттолкнул девушку и неопределённо мотнул головой, как бы предлагая уйти поскорее, - забудь обо мне и не пытайся найти.

Пройдя мимо Кэприссии, мимо столика для шляп и париков, шкафа с плащами и двери в ванную комнату, Джакопо тяжело нарочито прогрохал сапогами по лестнице и скрылся на втором этаже. Только на верхней ступеньке он слегка задержался и бросил прощальный взгляд вниз.
- Мне жаль, - одними губами прошептал он, толкнув дверь в свою комнату и запирая её на задвижку.

Нельзя терять ни минуты! Несколько быстрых взглядов по сторонам. Кривая улыбка... Джакопо подскочил к комоду и вывернул пару ящичков прямо на пол. Аккуратно сложив стопку каких-то бумаг в углу комнаты, он небрежно бросил в карман золотое кольцо с небольшим зелёным камнем, сунул за голенище сапога изогнутый метательный нож, снял шляпу, чёрный парик, плащ и накинул на плечи другой плащ, с капюшоном, который хранился в комнате наверху, а не в прихожей. В плаще оказалось множество карманчиков, привычно набитых важными и нужными мелочами. Нюхательный табак, небольшой грузик на леске, нюхательная соль во флаконе, две метательный звёздочки, набор отмычек, сухой яд в пакетике и ещё один кинжал также в потайном внутреннем кармане рукава... Немного денег. Совсем немного - почти все сбережения он держал в банке.

Перепроверив наличие всего этого в карманах, молодой человек взял горящую свечу и в последний раз обвёл взглядом комнату. Помедлил самую малость и решительно шагнул к мусору, сложенному в углу. Весёлые язычки пламени заплясали сначала на бумагах... затем на дорогом персидском ковре, затем на обивке дивана и занавесках... А Джакопо уже вышел на балкон, не скрываясь показал жест от руки куда-то в темноту улочек (похоже, не сомневаясь, что за ним следят), встал на перила и сильно оттолкнувшись ногами повис на козырьке крыши. Небольшое усилие - и он перебросил своё тело через каменный зубец.

Стало ещё темнее. Почти уже ничего не видно. Сможете ли вы меня выследить, глупцы?

Разбежавшись как следует, Джакопо перепрыгнул на крышу соседнего дома, затем следующего, следующего - благо, дома в Венеции стояли близко; на соседей улице он съехал вниз извивающейся тонкой колонне, быстро перебежал тёмную улочку, нырнул в арку, переждал ночной патруль и вышел к каналам уже неспешной походкой не особо богатого, но обеспеченного и уверенного в себе господина. Окликнул гондольера и велел ему доставить свою персону до дворца Дожей.

- Vae victus, - прошептал Марилл, опускаясь на дощатый, весь в засохшей крови пол и прикрывая глаза. Со стороны можно было подумать, что он смирился с судьбой, однако это было далеко не так! Находясь в тесной клетушке, он ничего не мог сделать - только лежать, дожидаясь пока его выпустят, пока корабль приплывёт на торг. А потом... а потом...

В подобных местах Марилл бывал не раз. Пускай на самом знаменитом рынке в Гедебю побывать не удалось, но в Бари и Гибралтаре вся команда радостно вываливалась на берег и разбредалась на весь день, хаживая мимо многочисленных палаток с товарами и помостов... с рабами. Раб! Редко выпадает такая возможность - узнать себе истинную цену. Особенно, в буквальном смысле! Рассмеялся бы, да далеко не до смеха. Перспектива стать рабом замаячила во всей красе.

Снова заколола рана в руке. Не заработать бы заражение крови - уж на сколько продвинулась медицина в последнее время, а от этого панацеи так и не нашли. Однако промыть рану было нечем... А потом... вдруг осенило. Перстень! Фамильный перстень с гербом рода пропал! Марилл в бессилие зацарапал ногтями здоровой руки по полу, стараясь выплеснуть отчаянье, на короткий миг охватившее его. На пол пути к торгам, в незавидном положении и истекающий кровью... однако расстроился он более всего из-за пропажи перстня.

- Видно, едой не балуют, - прошептал Марилл, разговаривая с неизвестным соседом, - куда хоть направляемся? Неужто в Русию?

Ну вот. Мечта мир повидать сбывается! Но и даже до этой дикой страны нужно ещё добраться... Выжить.

- Ну тогда мы будем сыты, обеспечены и с запасиком! - Поддержал шутку Макс, выбираясь на берег и с неодобрением прицокивая языком по мере натягивания сапог.

- Ну что там, мон шери? - Макс уселся рядом с Триш, шутливо пнул её бедром (настроение поднялось, чтоль?) и потянул на себя карты местности, разглядывая, - ну вот эта красная линия, насколько я понимаю, наш маршрут! Выбираемся из Денвера и обходя какое-то захолустье двигаемся почти полным прямым до цели.

- Кстати, Тэдди, не хочешь почитать досье о своём афроамериканском друге? Вижу, ты тяжело переживаешь его потерю...

- Мой папашка, - с трудом выдавил Зогг, - был великим мужиком. Но... Гы. Гы-гы.

Зогг засмеялся. Потом пояснил.

- Однажды папашка захотел воскресить деда, которого растерзала собака. Пол состояния сбухал на реаниматоры, но руки видно росли не оттуда. Восемь раз пытался. Гы. Не помогало. Последняя надежда осталась на Зогга.

Варвар ткнул себя пальцев в грудь.

- А у Зогга руки растут откуда нада! Он бах-бах и воскресил деда. Хы. Но дед всё равно умер через пару недель от старости. А семья Змеиного Глаза разорилась. Гы. Гвахахахаха!

Опираясь на меч, варвар встал.

- Зогг боец врагам звиздец! Гы! Кто тут хочет подраться? - Заорал он на пол подземелья, снова чувствуя великую силу.

Около минуты Джером сидел, словно статуя. Затем медленно встал и с какой-то лютой ненавистью огляделся. Затем его лицо исказила ненависть вырвавшаяся из груди.

- Серьёзный, блядь!? - он с ноги пнул бутль с водой. Затем смёл со стола лампу, - сёрьзный, блядь!? За что ты понимаешь, старый ёбаный укурок!? Какого хуя ты несёшь!? Какого хуя вместо счастья, детей и долгой жизни я должен сидеть в участке и думать, что мне делать и кого искать? Пошли все нахуй, блядь! Почему я? Почему это случилось со мной? Свадьба через месяц, домик в Кеннеди-стрит в подарок родителей, жалованье сержанта и работа на заводе Уилсона! Два ребёнка! Мальчик и девочка! Игры "Даллас Маверикс" по субботам, соккер на городском стадионе и сраные пикники со всей семьёй 2 июля в парке! Я хочу всю это. Я ждал этого два года. ЭТО моя жизнь! ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!

Комната пострадала серьёзно. Окно стулом разбить не получилось - серьёзное окно видать. Шкафы перевёрнуты, столик на полу, бумага по всей комнате. И остывающий от гнева Капалди, попивающий кофе с плюшками.

Мягко спружинив от земли, Менеланна снова оказалась на ногах. Нож зажат в руки, голову опущена и взгляд испоблобья направлен на тёмного эльфа. Вдалеке послышались звуки боя, однако, кажется, это совершенно не заинтересовало женщину. Чуть скосив взгляд на умирающую Ки, Менеланна кровожадно улыбнулась. Ещё секунда-две и эта глупышка умрёт. В принципе, эльфийка хотела лишь напугать её, что ты вела себя смирно, однако исторически сложилось, что не владеющая магией Менеланна очень не любила магический взрывов, вспышек и прочей дребедени. Сама виновата. Теперь сдохни.

Отступила на шаг, не поворачиваясь спиной к тёмному и поближе к мечу, воткнутому в землю.
- Какое благородство, - насмешка в голосе, - а ведь почти получилось!

- Кажется, скоро я узнаю где мы.

- Против. Категорически против! - Рефнор уже облачился в доспех, - Больше никаких задержек. Сначала жмурики на дороге, потом больной живот. Потом откинет копыта один из стариканов. Потом отпадёт подкова у лошади. Потом сломанный ноготь. А потом?

Карвен говорил жёстко и быстро, глядя чуть вниз. Но в конце поднял сначала немного смущёный, но потом твёрдый взгляд.
- Мы отправляемся сразу после завтрака, принцесса. Если вы не понимаете или не желаете понимать элементарных "покинуть страну как можно быстрее", их очень хорошо понимаю я. В четырнадцать лет я дал присягу защищать вас ценой жизни. Но это не значит, что я буду потакать глупым прихотям. Я - мужчина. И беру контроль в свои руки. Если понадобиться, этими руками я вас и понесу. На этом плече. *Похлопал по правому плечу*

Малюсенькая пауза.
- Дана в состоянии о себе позаботиться. Равно как и нагнать через день-два нашу карету. Маршрут я ей сообщу. А сейчас собирайтесь, принцесса. Завтрак и путь-дорога.

- Эй! Эгегей! - Дайон прошёлся по комнате, заглянул за стойку и лениво подёргал ящички железного шкафа, которые оказались запертыми.

- Джером! Мать твою, Джером, отзовись! Эй! твоя мама такая толстая, что ей нужно три такси! Для левой ноги, для правой, и для задницы! - Дайон сложил руки рупором (хотя и мешал пистолет, который он попрежнему нёс в руке готовым к стрельбе) и попытался дозваться Джером или ещё кого-либо.

- Пусто, - наконец, констатировал Капалди и принюхался. Кажется, сигаретный дым? В участке Дайон был не раз и догадался, что тянет из изолятора. Осторожно заглянув через окошечко двери, он тихо постучал.

Кажется, слегка задремал прямо за штурвалом.

Пока женщина отряда спали, Макс мужественно боролся с течением. Завёл мотор, направил лодку к Детройту и всё время не сходил с мостика, направляя движение судёнышка. Наконец, заглушив мотор посреди реки недалеко от какого-то моста, он устало опёрся на руль и... кажется, слегка задремал.

- А? - Макс вдрогнул и выпрямился, будто студент дрых прямо за партой и его запалил злой учитель, - Ещё на стоянке.

Ответ продвучал не очень учтиво. Здесь наложились и усталость, и злость на решение тупоумного Нильса и злость на сраных собак, испортивших чудесную ночь. Да и на саму Триш злость.

- Я спать, - сноваб буркнул, зачем-то похлопав себя по груди. Там, под курткой, хранился свёрток полученный от Нильса.

Прямо как в армии. Сумку выкинул из ещё не остановившегося вагона. Выпрыгнул следом. Огляделся и глубоко вдохнул тёплый воздух городка, название которого прямо кричало о тёплой зиме и очень жарком лете. Как всё знакомо. Но кажется стало меньше. На том самом месте где он стоял сейчас... отсюда Джулия в последний раз махала рукой и слала воздушные поцелуи. Джулия! Пол часа быстрым шагом и я увижу Джулию.

- А вот и я, детка! - Произнёс Дайон уже вышагивая в сторону дома Кливлендов.

- Нет-нет, не так! Проснись, бамбучо, это я, твой аморе! - Покачал головой.

- Бред какой-то... Кливленд, Кливленд, Тринидад на связи, - расхохотался. Здесь следует объяснить при чём тут Тринидад-и-Тобаго. Родители Дайона именно тринидадцы. А сам Дайон уже американец.

- Чёрт побери. Да не нужно тут никаких слов! Просто... просто слова будут не нужны, - наконец порешив на этом, Дайон удивился увидев, что прибыл к месту.

Бодренько подойдя к дому и взбежав на крыльцо, Дайон положил сумку и потянулся пальцем к звонку. Но потом резко одёрнул руку. Достал пачку сигарет. Закурил, усевшись на ступеньки. Теперь, когда до Джулии рукой подать, им вдруг овладела робость. Впервые в жизни, наверно. Он знал, что выкурит сигаретку и войдёт в дом. И не смотря на позднюю ночь ему будут рады все. И Джулия, и мистер Кливленд...

- Ну чё ты как школьник мнёшься под дверью? Ты уже и целовал её, и предложение делал, и даже смотрел Jeopardy! с её отцом. Уфф... Нет, никакого мистера Кливленда сегодня!

Обойдя дом и набрав мелких камушков, Дайон сел на сумку и стал методично расстреливать окошко своей любимой, что на втором этаже.

- Эй, я не... - Возмущённо начал было Макс, привстав на локтях и выражая негодование тем, что Триш так быстро закончила.

Чёрт побери этих баб! Только десять секунд назад он с силой сжимал тонкие бёдра девушки громко выдыхая и жмуря глаза от удовольствия, а сейчас она уже деловито одевается, отвлекшись на что-то... Мир чтоль перевернулся? Какого хрена это женщины получают что хотят от секса? Ты ещё сигаретку закури, мля.

... кончил, - расстроенно закончил Йесперс, откинувшись на её одеяле и, похоже, нисколько не смущаясь того, что штаны были стянуты до колен. Ноздри ещё щекотал её запах, а стояк просто орал о неудовлетворённости. Или неполной удовлетворённости... кто как назовёт.

В отличии от Триш, одевался он неспешно и сыпал налево-направо проклятьями, довольно часто повторяя "Коза, блядь", словно бы не решаясь выбрать что-то одно.

Однако прошло некоторое время и он уже был на ногах, с затянутым потуже ремнём, хмурым выражением лица и автоматом в руках, готовый порвать тех мудаков, которые помешали столь важному делу.

- Встать! - Рявкнул, глядя на тела спящих товарищей.

Передёрнув плечами во время выражения Нильсом недовольства по поводу их апатии, Макс скакнул в воду, предварительно раздервшись по пояс. Выбравшись на сушу оделся и вызвался быть помошником повара. Ну, собственно потому, что ничего не хотел делать, а повар справлялся и без его ленивых советов. Вот бы лучше сейчас бах-бабах, стрельбу, разрывающиеся бомбы... ну хоть мутантов каких-нибудь. Так нет же... лень, тишина и покой продолжались. Ну, через пару дней это закончится. Через пару дней всё вообще может закончится... Ха-а, нет! ТАК думают слабаки...

Наевшись до отвала и отстояв вторую вахту (даже не заснув на посту), Макс пинком ноги разбудил своего тёзку и невежливо буркнув что-то означавшее (твоя очередь бля), вернулся к своему одеялу. Посмотрел на пустое, холодное место и перевёл враз повеселевший взгляд на Триш, спавшую неподалёку. Загадочно улыбнувшись, подошёл к ней и сел рядом. Провёл рукой по щеке спящей девушки. Эгоизм и желание боролись в нем с жалостью. В конце концов, бросив взгляд по сторонам, означавший что-то вроде "Мне на вас по***", он подёргал Триш за плечо чуть настойчивее и склонился к её лицу. Легко коснулся губами её губ.

- Будет исполнено, Вашвеличество! - БУМ с характерным громким звуком кулак юноши врезался в нагрудник на уровне сердца, а голова почтительно наклонилась.

После Карвен с лёгким интересом оглядел состав группы. М-м-да... Какой-то парад стариков. Мало однойй Греты, что ли? Вот ты куда, дедуля с посохом, прёшься? Насмешливый самоуверенный взгляд зелёных глаз совсем ненадолго остановился на одном из спутников и перебежал на другого. Здоровенного такого мужика в чёрном доспехе. Пожалуй, этот внушал уважение. Уважение, но не доверие... Эдакая махина. На здешних не похож. Нортумберландец что ли? Все они там там такие здоровые и грёбаные психи. Пожалуй, за ним нужен глаз да глаз... Карвен даже чуть сильнее сжал алебарду в руке и самоуверенно усмехнулся, однако представить как его оружие разрубает доспех чёрного рыцаря не смог... Лошадь аж просела под ним... Ещё один... ну чисто бандюган с виду. Гвандиец, чтоль? Гвандийцев Карвен не любил - не их паршивый говорок, не замашки, не долбаную наглость на чужой земле, прикрытую торговыми законами. Плевать. Пусть только попробует вякнуть. И последняя... Девчонка-пацанка с луком выше роста. Стрелять-то умеет? Хм... наверно-таки умеет. Небось, сидя на земле тетиву ногами нятягивает.

Карвен улыбнулся. Легко, словно пёрышко, перебросив алебарду, о которую опирался во время размышлений, из одной руки в другую взял свою лошадь под узду и подвёл её к дверце кареты.
- Вы можете на меня положиться, госпожа Грета. Принцесса, - обратился он к обоим, хотя принцессу уже не видел.

Лёгким движением Карвен взлетел в седло.

Наблюдая за Триш и ещё парой добровольцев, котоыре вызвались выкопать могилу для ведьмы, Макс думал о том, что многие растрачивают свою жизнь на такую непонятную херню как душевные терзания. Вот сдалась она вам, спрашивается, ещё тогда? План провалился, тёлка сдохла, хнык-хнык плак-плак. Да, байкер? Не такой-то ты уж и крутой мужик. Пьёшь славно - эт да-а... а душенька твоё грёбаная ранимая и оттого очень уязвимая. С нескрываемым презрением бросив последний взгляд на Тэда с бутылкой, Макс заснул...

- Зато в любом месте веселее вместе, - каждый раз покидая автобус, Макс чувствовал себя свежим и ободрённым. Просто потому, что находясь в нутре трясущейся колымаги он нихрена не делал... ел, спал, рисовал и даже ногами не двигал. А жизнь начиналась за порогом. Долгожданное обещанное приключение начнётся с этого сраного судёшка. Осталось только подняться на борт. Что Макс и сделал. И поднимаясь позади Триш услышал её бормотание и хохотнул вголос.

- Не грусти, бамбучо! Вкуси солоноватый ветер приключений, хах! А если захочешь приключений на вторые 90, то ты знаешь как меня найти, - подмигнув, Макс отправился осматриваться. Как совершенно счастливый человек лишённый хлопот и забот он говорил громко и уверенно.

Керр отключил кнопку связи и криво улыбнулся:
- Нужно! Да, нужно, бля! Нужно встретиться с маршаллом Брэдвудом, расстегнуть ширинку и трахнуть его в прямо в мозг через левое ухо! А потом перетянуть чем-нибудь покрепче по горбу и растоптать его достоинство прямо на глазах у других ёбаных дегенератов из штаба предварительно оторвав им руки чтоб не смели блядь передвигать флажки на ёбаной карте боевых блядь действий! Тра-та-та-та!! Хуяк-хуяк! Дневная передача радио "Майлз Куортич" окончена идите все нахер, пидары! - проорал он выпустив парок и совершенно не интересуясь мнением (возможно пошатнувшимся) Грубер о его личности.

Затем снова соединившись со штабом ответил:
- Никак нет. Устраиваемся на заставе у моста. Укрепляем оборону, налаживаем связь с ближайшими точками.

Отключив связь:
- И конечно же смазываем хер салом, чтоб входил и замечательно выходил! Фух бля!

- Говоришь, как самую небоевую со вторым разрядом по стрельбе? - Керр пожал плечами. Вообще, спросил ради проформы. Может быть она даже съела этого Мура. Плевать.

А вообще, кстати, верно подмечено насчёт странности. Керр мог бы добавить что все люди занимающие должности выше капитана (особенно полевые), немножно, немно-ожечко того.

*Они снова начали целоваться ещё у двери автобуса. Нет, ещё раньше! На выходе из клуба! Распив чарочку с Тэдом, Макс кивнул байкеру и поспешил к выходу. Она ждала его там. И они начали целоваться. Потом, не помнится у кого, появилась блестящая идея провести ночь в автобусе. Сказано - сделано и закреплено ещё одним поцелуем! Потом ещё долго думали как бы попасть внутрь в закрытый автобус. Вернее, не очень-то думали, а целовались, но уже с элементом снимания одежды. Вот как-то так и получилось, что пояс остался снаружи и его Макс подобрал утром. Водительская дверь была открыта. Макс завёл мотор и открыл пассажирскую дверь.
- Куда вас подбросить, мэм? Дом 3, квартира 74, пятый этаж? Да хоть шестой! Заходите!*

Максим вздрогнул. Бармен поставил перед ним блюдо из сушёного мяса и пива, что-то при этом спросивв. Промычав невнятный ответ, Йесперс с жадностью набросился на мясо. Жестковатое, пересоленное, но от этого не менее вкусное.

*Дверь за пассажиром закрылась. Выбросив в окно воображаемую водительскую фуражку, Макс хохотнул и легко перелез через барьер, отделявший водительскую зону от пассажирской. А потом одежда полетела в стороны. И полетела быстрее, чем орёл в пикирующем полёте. Только-но и собитай утром ботинки под матрацем, рубашку на открытом окне, носки и чаще вообще уже хрен знает где... Обнажённые и почти счастливые, они свалились на постеленное на полу тряпье. При этом он, Макс, был сверху - это важно*

- Да чё тебе? - Наконец не выдержал Йесперс, снова наорав на бармена, - ааа... ещё пить-есть?
И не заметил, что уже всё схел.
- Давай что-то посытнее. Смелее...

*Тяжёлые вздохи, вскрики, светящиеся глаза и миг блаженства. Такой короткий... вместе с вырвавшимся сторон и закрывающимися, заслезившимися глазами! А потом ещё почти невесомая голова на плече и короткие жёсткие волосы защекотавшие кожу. Сон... Утреннее пробуждение и приятное чувство удовлетворения, победы и радости*

- Который час? Когда состоится казнь? - Наконец, вынырнул из облаков Макс.

Пиу-пиу! Пара пуль, выпущенных из пистолета с глушителем, врезались в стену напротив. Обе пролетели над головой. Стреляли из прихожей. Кто стрелял? Уж не этот ли в шляпе с фазаньим пером, д'Артаньян из советских фильмов, хренов? Верняк он! Высунулся в наглянку, прям из темноты, пушку на тебя направился и бах! Попал прямо в задницу! Ау-у-у-у-у! И в спину сверху. А ты-то хорош! Жив ещё, мурзилка!

Поймав взгляд Триш после сказаных ею слов, молодой человек подался вперёд, ксонулся рукой её плеча и прижался губами к губам девушки.

Саймон окинул взглядом дома высящиеся слева и справа от пути следования робота. Добраться до Мотланте - это только звучит просто, а на самом деле...
- Сим по левой стороне, Билл, - он просто махнул рукой, указывая Биллу движение по правой и тоже двинул направо, перебежками перемещаясь от одного укрытия (коими служили большие куски развороченного бетона, парапеты около зданий, перевёрнутые останки машин и пр.) к другому.

Наконец, финишная прямая. Здания по обе стороны закончились и застава у моста предстала во всей красе. Саймон сплюнул на пол от злости, оглядывая запустение царившее возле заставы. Когда он был здесь в последний раз возле входа красовалось новенькое БТР, а патрули встретили отряд за два квартала до двухэтажки. Покинув последнее укрытие и сделав знак Симу и Нильсену, он не быстро (но и не шаркая ножками) подошёл к роботу. Разочарование - вот слово, которое вернее всего описывало охватившее Керра чувство. И звук голоса, полившийся из динамиков, прозвучал как музыка.

- Пробегал мимо "Трэйдмаркета" и подумал "Айда куплю!", а робот на сдачу достался. - Тем не менее, не преминул съзвить Керр снова находясь в незавидном положении... с поднятыми вверх руками в знак мирных намерений и чувством лёгкого дежавю. Что за тупой вопрос, особенно учитывая, что их сопровождает (они сопровождают?) боевой робот корпорации, - капитан Саймон Керр, бункер L51. Пригласите войти?

Вот он сидит... это ж надо поискать такого придурка? Что тебе ещё нужно, человек? У тебя было всё! Карьера, женщины, красота, деньги... А кем ты стал сейчас? Дубина ты стоеросовая... это ж нужно так суметь скатиться... И кто ты сейчас? Грузчик! ААХАХАХАХАА! Конченый грузчик в сраном порту! И из-за чего... из-за бабы то!? АХАХАХАХ! Вот глупость...

Эй, там, наверху! Что это за ерунда такая? Подсунули какого-то идиота и нате вам, разбирайтесь, делайте из него человека. Сколько перевидал таких - не выбираются они из дерьма, ох не выбираются. Проигрышный вариант заведомо, этот... эээ... Янис Шкеллер латышского происхождения. Тоже мне... ангелы все дела. Не по чесноку играют не здесь, не на небесах.

Ладно, подождёт этот латыш. Я баб настоящих не видел лет эдак под 400. Полюбуюсь хоть. Уффф, вот эта пышечка ничего так. А эта худая как будто лет пять не кормили. Дурочка, кушать нада. Таких на раз душил - висели на руке к стенке прижатые... Ах... э... я ангел теперича. Хе-хе. В общем, кушай больше!

Опрокинув в себя четвёртый подряд стакан виски (и в четвёртый раз ровным счётом ничего не почувствовав), ангел-Том протянул бумажку в 10 фунтов (хе-хе, ну кто бы мог подумать, что деньги моим именем назовут) танцовщице и аккуратненько засунул ей в бикини.

- Ну и кому нужна всё эта погребень? - Спросил Стив. Хотя спросил, скорее всего, себя. Потому как просто пробормотал это себе под нос, оббегая взглядом предметы из сейфа. Хотя кое-что всё-таки его заинтересовало. Пролистав журнал, он положил его обратно и взял бинокль. Повертел вещицу в руках, поднёс к глазам проверяя целы ли стёкла и, кивнув, спрятал за пазуху. В пустыне лишним не бывает. Почесав в затылке решил всё-таки положить что-то взамен и оставил начатую капсуну антирадина и несколько крышек, завалявшихся в правом кармане куртки.

Отчего-то сочувственно посмотрев на дёргающуюся во сне Эрин, Стив инстинктивно (хотя никогда не делал этого раньше) погладил псинку по голове. Показалось, или этот жест даже понравился ему самому? Проведя ладонью по шерсти ещё пару раз, Кондор подвинулся ближе к камню и облокотившись о него прикрыл глаза. Сложил руки на груди. Последнее, что он видел - это как Инна включала устройство на руке...

Проснулся Стив сразу. Это правило ещё из детства - спи одним глазом. Тотчас проснувшись, будто бы и не спал пару часов и вовсе спать не хочет, Кондор несколько раз кивнул, мол, я проснулся и неохотно приподнявшись уступил нагретое место девушке. Сам же подбросил в костёр немного топлива и перебрался на место повыше, откуда можно было обозревать пустыню в разные стороны. Уселся, кутаясь в куртку. Отправил в желудок таблетку, запив баночкой нюка-колы, добавил в Desert четыре патрона, тщательно ощупывая каждый на предмет дефекта, повертел в руках найденное оружие, а затем просто уставился в одну точку изо всех сил (и довольно успешно) борясь со сном. Когда становилось совсем невмоготу - подбрасывал дрова в костёр и немножко прохаживался.

После разбудил дока и продолжил сон. Незнакомцу Стив не доверял ни на грамм, поэтому пусть лучше спит и присмотрят за ним, чем бодрствует и смотрит за нами.

Как ты можешь объяснит это, проклятая сарацинка? Не друг ты ни мне, ни моему королю! Молю Господа нашего, снова очистил он разум короля Ричарда. Чтобы ниспослал на него просветление! Чтобы увидел он хитрый блеск Лукавого в омутах твоих миндалевидных глаз! Чтобы верно распознал дьявольскую сущность, велел снести твои преисполненную нечестивых мыслей голову и освободил сердце от коварного плена женской красоты. Но мой Бог сегодня не желает слышать меня. Однако не думай, что отвернулся он от королевского шатра. В час преначертанный ты расстанешься с жизнью и я первым вознесу хвалу Всевышнему и хвалу мудрости королевской.

Все эти размышления заняли у Освальда ровно десять секунд. Десять секунд позора и унижения, когда вместо того, чтобы спросить верного рыцаря Короны и Креста он обратился к сарацинке давая понять, что присутствие его, Освальда, в шатре не так уж необходимо. И что вопрос этот будет адресован одной из этих дьяволиц во плоти, которые подставляют грудь под меч во имя своей распроклятой веры. И пускай он, Освальд, не смог бы дать ответа... это было бы проявлением уважения и... воистину, разум твой нечист, великий король-завоеватель...

- Да, мой король, - не сдержав лёгкой горечи при последнем слове Освальд ударил себя кулаком в грудь и наклонил голову.

Быстрее арбалетного болта отходя от короля, Освальд приблизился к гонцам.
- Ты! Поднимай крестьян! Необходимы баррикады. Будем держать оборону! Лучников на баррикады! Ты! Отправляйся к сэру Реджинальду! Предупреждай об опасности! Ты! Скачи к Родгару Лысому! Пусть готовятся к славной драке! Ты! Поднимай союзные войска! Трубите в рог!

Раздав необхоимые указания, сэр Освальд поскакал к своему шатру на ходу выкрикивая (приблизившись):
- Доспех! Подать доспех! Оружие! Арбалет зарядить!