Голосование пользователя

Как это часто бывало в моменты наивысшего азарта, Нат спал с лица. При общей тонкости и изящности черт такая резкая бледность превращала лик в произведение зодчего, вздумавшего отливать бюсты из тончайшего фарфора и лишь бьющаяся на виске крохотная жилка оживляла облик.
-Мертва? О, мисс Эвелин! - Голос лорда Эр сел в достаточной степени и слова были пронизаны искренним сочувствием. -Тысячи смертей не хватит, чтобы искупить мою вину. Вы в трауре, а я со своими проблемами. Ох, болван... - Натаниэль страдальчески поморщился. -Могу ли я... - Словно спохватившись он на секунду замолчал, затем продолжил. -Право не уверен, уместно ли это, мисс Эвелин, но... Любое сочувствие может показаться лицемерием, поэтому заваливать Вас банальностями я не в праве... Как человек, как мужчина, как мальфиец, чья кровь кипит при виде страданий человека*, я не могу, не имею права не предложить Вам посильную помощь! -Лорд Эр дëрнул щекой. -Да, на Радже я без году неделя и связей у меня пока не много. Да, я всего лишь врач, хоть и отличный, врач, позвольте заметить, но... Мисс Эвелин, я почувствую себя последней сволочью, если не помогу хоть чём-то! Да, я не знал Вашу сестру, мы знакомы меньше часа, но если, как Вы считаете эта смерть была неестественной... Я не прощу себя, если пройду мимо! Смерть, вот та сила, с которой я борюсь всю сознательную жизнь, она имеет сотни, тысячи обличий и несть им числа, но распознав очередную маску - я возможно уберегу чью то жизнь в будущем...

Вы не можете просматривать этот пост!

  Костюм сидел почти как влитой, да и смотрелась в нем Скай весьма авантажно: ни дать ни взять, склонная к экстравагантности нобильша, или около того. Ну, по крайней мере, ни в коем разе не простая девушка – а, значит, пропуск в мнящее себя достойным общество уже у нее в кармане! Да и приказчик подтвердил, восхищенно поцокав языком и воздев руки горе, что теперь перед ним самая настоящая сахиба благородных кровей!
  А вот последовавший вскоре вокс-вызов от Лотты оказался не столь радужным. Инквизитор, по крайней мере, по ее словам, не имела ничего против подобных трат – ее возмутило, что авантюристка приобрела костюм в магазине готового платья. В итоге от рыжей последовала целая лекция о подобающем для аристо внешнем виде – и откуда только такие знания, если по поведению она ни разу не походила на высокородную леди?

  «Послушай меня, милочка, - яда в голосе Лотты хватило бы отравить весь станционный Совет Раджи, и еще на половину Драгоценных кварталов осталось бы, - если ты хочешь казаться своей среди людей высокородных, кичащихся своим происхождением, а не среди торгашей-нуворишей, то проконсультируйся сначала с теми, кто шарит в этом побольше тебя – хоть со мной, хоть с Натаниэлем! Не надо казаться самой умной и самой прошаренной, лучше спроси, от этого не убудет!
  Запоминай, а лучше записывай! Ни-ка-кой покупной одежды! Если хочешь произвести впечатление и сойти за свою – найди мастера, который построит тебе платье по фигуре, и оттени его подходящим аксессуарами. И помни: никакого яркого кича, никакой массивности и вульгарности, никакого роскошества и сорочьей тяги к блесткам! Здесь этим многие грешат, но они, во-первых, уже имеют имя и определенный вес, чтобы позволить себе отступать от неписанных правил, а, во вторых, о них из-за этого уже формируется определенное мнение. Хочешь, чтобы ты выглядела благородной хотя бы внешне, на первых порах, делай так, и никак иначе! В противном случае…» - язвительный смешок поставил точку в нравоучениях.
  Следом инквизитор перешла к вопросам материальным:
  «Я считаю, что глу… самоуверенность должна быть наказана – как минимум, тронами. Я оплачу из казенных средств половину твоего чека, а остальное ляжет на твой собственный карман напоминанием о том, что рот человеку даден не только для того, чтобы в него есть, но и чтобы задавать вопросы, а голова – не только для ношения шапки, но и для размышлений. Приедешь в кофейню «Золотое зерно» - получишь наличку: купюры «чистые», ими можно везде рассчитываться без опаски.

  …В противовес проблемам с Лоттой, разговорить местный народец о том, о чем они не желали распространяться, оказалось не столь непосильной задачей, как оказалось поначалу. Пришлось, правда, чуть погулять по проспекту Святой Камиллы в поисках какой-нибудь букмекерской конторы, а потом потратиться на ставку на какую-то местную игру, где народ пытался палкой загнать шарик в лунку, но полученная информация компенсировала все, к тому же по итогам матча девушка разбогатела на тридцать четыре трона.
  Поболтав за бокалом светлого, почти что не разбавленного пива и намекнув пару раз, что хотелось сделать ставки на что-то более зрелищное и жесткое, чем гоняние шаров в том или ином смысле, Скай узнала, что сегодня вечером, за час до полуночи, в тех самых Корнях состоятся Игры: накаких известных и знаменитых гладиаторов, правда, не ожидалось, но зато на открытии планировались бестиарии, а перед финальным поединком ожидался самый натуральный ксеноцид.
  Посмотреть на это зрелище можно было как с экрана монитора буквально в этом же заведении, так и лично посетив арену: сегодня вход на нее был с Драконьих ворот. Почитая авантюристку опытным игроком, бармен недвусмысленно выразил недовольство последними травлями, ожидая от девушки подтверждения. Скай покивала и получила в ответ домыслы, что все дело в том, что сменился устроитель звериных боев, а вкусы у нового попросту отвратительны своей скукотой и однообразностью. Толи дело схватки бойцов! …И вот здесь-то за скромное вознаграждение он, рассказчик, готов посоветовать, на кого ставить: гарантии, конечно же, никакой, но знающие люди сказали, что один из новых гладиаторов ланисты Рагавендры Рао – самая настоящая находка, а вот кто именно… Потирание пальцев один о другой дало понять, что бесплатные новости на этом заканчиваются.

  Разобравшись с предстоящим маршрутом и отделавшись от говорливого бармена, желающего раскрутить гостью на ставку покрупнее, Скай отправилась по указанному Натом адресу. Самого доктора на месте не оказалось, а вот парочка-два подарочка, священник и стрелок, были тут как тут.

***

  Говорят, что добрым словом и пистолетом можно сделать гораздо больше, чем просто добрым словом. Что же, сегодня лорд Натаниэль Эр был живым опровержением этой истины. И пускай шестьдесят тронов были выкинуты на всякую мелочь, вежливый интерес, красивая речь и неплохие познания сделали свое дело: как минимум трое антикваров заинтересовались потенциальным покупателем. Это был пока что еще не результат, но, по крайней мере, первый шаг к нему.

  В лавке господина Бриджмена, поразительно молодого для такой степенной профессии, как антиквар, все больше были статуэтки, картины и разные предметы домашнего декора, как раджанского, так и иномирского. Он бы так и оставил без внимания ничего не взявшего покупателя, если бы тот, указав на одни из множества настенных часов, не поправил бы сведения, указанные в табличке, что они сделаны в мальфийском, а не в венетийском стиле – заостренные виньетки вверху и по бокам корпуса были отличительной чертой именно мальфийских часовщиков.
  Торговец и клиент разговорились, обсудив разницу и общность стилей разных планет, посокрушались вместе, что многие покупатели не ценят того, что берут, а многие владельцы раритетов не представляют, какое сокровище они могут иметь. Лорд Эр высказал мнение, что самые «несчастные» в этом плане из предметов книги – большинство покупает инкунабулы только ради пафосной обложки, годами не заглядывая внутрь. Бриджмен согласился и признался, что сам не слишком разбирается в литературе – а вот некий Исмаил Файзани, что держит свою лавку на Ильхазе, одном из рынков в Пристенье, считается экспертом в букинистике, хотя и весьма экстравагантным: например, он может непонравившегося покупателя просто выгнать, не став с ним разговаривать вовсе.

  Магазин Баба Дайя Гаяпати представлял своим клиентам разнообразные раджанские диковинки, как новоделы, так и вполне аутентичные предметы старины. Здесь было все: украшения и книги, одежды и предметы утвари, оружие и старые пикты. Так как содержимое было явно недешевым, в лавке околачивалось несколько мордоворотов, вооруженных стаб-пистолетами и короткими, похожими на лист осоки мечами. Проявленный лордом Эром интерес привел к тому, что сразу три консультанта окружили его, напропалую расхваливая разные товары, и предлагая купить то золотое колечко с изумрудом, то статую императора-слона в полный рост, то оформить его дом самым натуральным декором тысячелетней давности, то купить расшитое драгоценными камнями верхнее платье с элементами одежды времен еще до Августинианского крестового похода.
  Переключить внимание торгашей на книги оказалось нелегко, но доктору это все же удалось. Ему был притащен толстенный каталог, где каждой из антикварных книг было уделено несколько фотографий с описаниями. И все бы было ничего, если бы не то, что подавляющее большинство старинных произведений было написано на местном диалекте готика, настолько далеко ушедшего от материнского языка, что представлялся не знающему его человеку полной тарабарщиной. Среди же понятной литературы при первом приближении ничего явно запрещенного не было, однако продавцы обмолвились, что в списках представлены не все товары – самые интересные и дорогие хранятся отдельно и демонстрируются только постоянным обеспеченным покупателям.

  Наконец, третьим заслуживающим внимания местом оказалась лавка смуглого, похожего на высохшее дерево старца, представившегося коротким толи именем, толи прозвищем «Джи». Само помещение, выложенное изнутри угрюмым серым камнем, пустовало – лишь яркие, кричащие ковры на полу да сам владелец в одной лишь белой набедренной повязке оживляли его. После короткой беседы выяснилось, что Джи «обменивает» разные приспособы для медитации и самопознания – по факту продает, но признает и натуральный обмен баш на баш. У него были и зелья, и рецепты для них, и старинные четки, музыкальные проигрыватели с соответствующей музыкой, и некие «танцующие Примархи», и, конечно же, книги по духовным практикам. Вот только демонстрировать ассортимент он не собирался: следовало сказать, что хочется, назвать свою цену и только потом узнать, согласится ли Джи на «обмен».
  Это могло стать проблемой, однако нет худа без добра: когда Натаниэль осторожно признался в своей неосведомленности, но желании просветиться, сморщенный старик посоветовал обратиться за разъяснениями к кому-то духовно просвещенному и готовому поделиться собственным внутренним светом. А так как господин Эр, по всему видно, из тех, кому ближе драгоценные кварталы, то и искать наставника следует там. Например, - тут Нату впору было навострить уши, - таковыми Учителями с большой буквы могут стать сестры Клиффорд-Бриггс. Девушки они образованные, интересующиеся духовными практиками, но при этом пока что не настолько сроднившиеся с ними, чтобы держать рот на замке, а, значит, вполне могут помочь любопытствующему.
  Судя по всему, о смерти одной из сестричек Джи не знал. Ну или напротив, знал что-то такое, что могло в корне перевернуть все известное аколитам.

***

  Широкоплечий арбитр, услышав знакомую любому носящему черные одежды аббревиатуру, только крякнул удивленно, посмотрев на новоприбывшего уже другим, более внимательным и менее равнодушным взглядом. Своих сослуживцев по Радже он наверняка всех знал, так что сделал правильные выводы о том, что гость прибыл с другого мира. Мало того, что с другого мира – так еще и с сообщением о нарушении закона, причем не станционного, а общеимперских параграфов! Уже необычно – а еще более нетипично то, что мужчина был выведенным за штат! Как известно, что в арбитрах, что в Астра Милитарум, например, в отставку выходят или по достижении дряхлости, или при тяжелом ранении вплоть до инвалидности, или, что бывало чаще, ногами вперед. А тут вполне здоровый на вид молодой мужчина – есть о чем поразмышлять.
  Но домыслы домыслами, а дело – делом. Для начала сержант, просканировав личную карту визитера, отправил ее данные на обработку через списки зарегистрированных в субсекторе мортиургов и карателей – а ну как Альвий один из этих не самых приятных типов, доставляющих проблемы своим правильным сослуживцам наплевательским отношением к Закону и легальным процедурам правосудия? А пока духи машин под негромкое гудение проводили ритуалы поиска, был начат обыск со сканированием.

  Постояв в кабине со встроенным ауспиком и сдав под роспись оружие в камеру хранения, аколит благополучно миновал следующий этап, которому был бы подвержен прибывший гражданский – генетическому сканированию. Магос Биологис, который должен был ее проводить, заглянул на КПП, вопросительно покачал оптическим механодендритом и, удостоверившись, что в его услугах не нуждаются, скрылся из виду под перестук паучьих металлических лап.
  В списках обособленно действующих арбитров «Альвий Юлий» не значился, зато сам циферно-буквенный код был помечен как недействующий в связи с отставкой: таким образом, легенда была подтверждена, и дальнейшие расспросы не требовались. В итоге у дежурного не было никаких оснований задерживать визитера – ему была выдана металлопластиковая пропускная карта и даже приставлен провожатый: совсем юный парень, лишь недавно окончивший, видимо, Схолу.

  Представившийся благородным именем Северин сопровождающий был долговяз, лопоух, выбрит почти до синевы столь старательно, что на щеках можно заметить незажившие порезы. Высокомерная мина на лице гордого производством юноши совершенно не вязалась с любопытно бегающими глазами, да и невозможно рыжая шевелюра резко контрастировала с показной строгостью, от чего Северин казался еще большим ребенком. Твердо и звонко чеканя шаг, словно на параде, он вел Альвия за собой, держа спину прямо и широко расправив плечи.
  Но Юлий, проведя столько лет в арбитрате, научился неплохо разбираться в людях и, уж тем более, в коллегах. Горделивый юнец наверняка чувствовал себя донельзя неуверенно, каждый приказ, даже самый банальный, воспринимал как важное и ответственное задание, и всячески пытался скрыть робость за напускным обликом утомленного профессионала – так, по крайней мере, как он себе это представлял. Разговорить его представлялось несложной задачей, однако вряд ли он знал что-то серьезное. Впрочем, легат-следователь хорошо знал, даже среди плевел иногда можно было найти зерна, не видимые по неопытности самим знающим.

  Кабинет следователей, расположенный на втором этаже Крепости, был ровно таким же, как, вероятно, на сотнях других миров: заваленным грудами документов на столах и в шкафах, шумным, вечно куда-то спешащим и суетливым. Кто-то орет благим матом на свидетеля, кто-то обсуждает с коллегой, какой протокол правильнее применить к досмотру объекта, а большинство, не поднимая головы, аккомпанируют рабочему гомону дробным перестуком по клавиатуре когитаторов. За стеклянной стеной – обширная вотчина вериспексов, которые вместе с парой механикумов сейчас ставят эксперимент над каким-то блок-контейнером с символами одного из крупных торговых домов.
  Провожатый указал на массивную дверь в конце кабинета и, козырнув, отправился восвояси тем-же торопливо-маршевым шагом. Аколит же, протиснувшись между плотно наставленных столов, добрался до кабинета начальника и, прочитав табличку «Э.Ф.М. Шульц-Нейманн, магистрат следственного отдела», после короткого стука вошел внутрь.
  Кабинет магистрата размерами недалеко ушел от собачьей будки – места в нем хватало ровно на огроменный стол, заваленный целой горой документов, окружающих когитатор и небольшую долину свободного пространства перед ним, стандартный черный сейф с биометрическим замком, забитый бумагами шкаф с незакрывающимися до конца дверцами и скрипучий стул для визитеров. Ни одного предмета роскоши, ни одной картины, никаких милых сердцу мелочей – все рабоче и делово.
  Сам хозяин помещения обладал вытянутым породистым лицом, на котором особо были заметны выдающийся острый нос и распахавший всю щеку тонкий длинный шрам. Пригладив жидкие светлые волосы, он смерил Альвия спокойным взглядом блекло-голубых глаз и поинтересовался:
  - Приветствую, господин Юлий. Что вы можете сообщить нам?

***

  Недолгая беседа – и Рейнал устроился на кровати с инфопланшетом, дрянным рекафом и нехитрой закусью, приступив к поискам информации о покойничках и некоторых их родственников. О ком-то было больше сведений, о ком-то меньше, некоторые сведения противоречили одно другому, а всякие желтые таблоиды в принципе не заслуживали доверия: если им верить, то все блудили со всеми, скандалы и сплетни были неотъемлимой частью бытия, а слово «мораль» считалось, судя по всему форменным ругательством.
  За такими экзерсисами время пролетело незаметно, и следовало принять решение, кто и куда направляется. И вот тогда-то и выяснилось, что Дезидери, увлекшийся сбором сведений, вовсе забыл поискать новости о покойном Раджване, и в итоге не мог поведать своему напарнику ровным счетом ничего, кроме сообщенного Лоттой. Это могло стать проблемой – а, впрочем, священнику было не привыкать к экспромту.
  Но прежде чем друзья приняли решение, раздался звонок в дверь. Когда ее открыли, выяснилось, что на пороге стоит Скай собственной персоной.

Рейнал по своему обыкновению проснулся рано, с рассветом. Вернее в то время которое назвали бы рассветом на обычных мирах — на станциях понятие дня и ночи было весьма условным. Несколько минут на гигиенические процедуры, вдвое больше минут на пинки Сифре бывшего изрядным соней, быстрая прогулка до ближайшего магазинчика за чем-нибудь пожрать и очередные пинки Сифре который и не подумал оторваться от подушки за это время. Уже привычное за годы их знакомства начало дня.

Решив совместить приятное с полезным, или, вернее, полезное с полезным — за завтраком Рейнал залез в местную инфосеть в надежде найти какую-нибудь информацию о покойниках. И кое-что выглядело очень многообещающим.

- Это точно, – хохотнул он в ответ на слова священника оторвавшись от инфопланшета. – Я бы убил за такой рекаф по-мордиански что делают у нее.

- Ну а если тебе нужен мой совет, – стрелок откусил от сложенной вдвое лепешки с овощами и щедро наперченным мясом, и окинул Сифре странным оценивающим взглядом, – у меня есть идея, но тебе она не понравится.

Запихнув в рот остатки лепешки и запив ее несколькими глотками рекафа, Рейнал пересел на диван к Сифре не забыв захватить с собой инфопланшет.

- Я тут немного покопался в подноготной наших покойничков и нашел кое-что интересное. В том числе и о Сингкхе, – Рейнал протянул Сифре инфопланшет и быстрым движением перелистнул несколько фотографий, а после показал пару новостных статей.

- Хоть этот парень и бисексуал, но похоже он предпочитал парней больше чем девушек. Причем парней крепких и брутальных, прямо как мы с тобой, – насмешливо произнес он вытягивая из портсигара палочку лхо. – Попробуй применить свои лесть ложь и подлог чтобы выдать себя за его близкого друга, – хохотнул Рейнал запаливая палочку лхо и затягиваясь. – Ну знаешь, вместе молились и бичевали друг друга истязая грешную порочную плоть…

  - Эт смотря с чем сравнивать! – беспечно отмахнулась инквизитор. – Если с сидением в подулье, то да, а если со скромными покоями на верхушке шпилей, то упс. Рекаф, говоришь? Сейчас организую. Ты располагайся пока, обживайся, а я скоро вернусь.

  «Скоро» для Лотты было, судя по всему, величиной достаточно эфемерной: не было ее минут пчтнадцать. Потом за дверью послышалась возня, чертыхание – в Схоле сквернослов сразу бы отправился на покаяние – а потом дверь распахнулась, и взору Альвия предстала обряженная в длинный черный шелковый халат с растительным орнаментом по подолу спина. Судя по всему, тем, что пониже ее, девушка дверь и отворила. Когда она развернулась, причина такого странного появления сразу стала ясна: в руках она держала поднос, на котором покоились две здоровенные чашки дымящегося рекафа, с пинту каждая, сахарница в виде бронзового четырехрукого слона и тарелка с четырьмя явно только что сделанными сэндвичами. Водрузив свою ношу на тумбочку, Лотта, не чинясь, села в изножие кровати.
  - Угощайся.
  Причиной столь долгого отсутствия послужило, видимо, то, что женщина решила еще и переодеться: на сей раз, помимо халата, на ней был темно-сиреневый топ, мягкие черные домашние штаны и легкие туфли. Разговор она продолжила так, словно вовсе никуда не выходила:
  - И не говори! Ты еще двух других не застал: одна сейчас выполняет задание Филь, а вторая, только начав работать на меня, была отозвана лордом Ляо обратно. Кстати, - повела она рукой, - подай мне кашку, я что-то не додумалась сразу прихватить ее. Ну а тебе как новые напарники на первый взгляд?

  – Благодарю, – ответил Альвий несколько чинно.
  "Скромные покои на верхушке шпилей – вот куда леди метит. Амбиции. Неплохо."
  Несмотря на предложение "обживаться", после того, как Альвий снял плащ и убрал стволы в оружейный шкаф, все пятнадцать минут он просидел, не распаковывая вещей и не раздеваясь, практически не шевелясь. Альвий не любил, когда другие заглядывают в его вещи.
  Только когда он увидел халат и поднос с сэндвичами, ему пришлось сдаться: снять перчатки и бросить их на прикроватную тумбочку. Руки у него оказались бледные, пальцы скорее тонкие, чем толстые, а ногти – вполне ухоженные. Останься он в перчатках, вся сцена выглядела бы так, как будто он работает следователем где-нибудь в муниципальном управлении средней руки и пришел опрашивать свидетеля: какую-нибудь сестру или племянницу генерала СПО или шишки из администрации. И он такой аккуратненько: "А-позвольте-я-на-пару-вопросов?" А она такая непринужденно: "Да-конечно-вам-с-сахаром-или-без?"
  "Серьезно? Мы будем говорить, сидя на одной кровати?" Альвий продолжал гадать, где та граница, на которой заканчивается ультра-неформальный стиль Лотты.
  Легат размешал сахар и сделал первый осторожный глоток. Рекаф делился для Юлия на три типа: тот, что еще хуже, чем наливаемый у Арбитрес на опорнике после патруля, "нормальный", то есть как раз тот самый послепатрульный, и хороший. Этот был хороший. К сэндвичам он пока что не притронулся.
  Просьба насчет чашки была, что называется, с подвохом. Ты берешь её за ручку, протягиваешь – и... и инквизитору не за что её взять, чашка-то горячая! Вон, дымится даже. Или ты берешь её за сам корпус и обжигаешься – и выглядишь нелепо. А легат, который выглядит нелепо – это уже кое-что.
  – Да, – ответил он, не спеша, – конечно, – потом встал со своего места, подал Лотте поднос целиком, подождал, пока она возьмет рекаф и сел назад.
  – Ну, я, собственно, даже личных дел не видел. Но так, в целом, если убрать эмоции... они, возможно, агенты и неплохие. Надо в деле посмотреть, но, похоже, у них даже есть какая-то профессиональная гордость. Но, такое ощущение, что мало мотивации. Я когда-то служил в арбитрате, там в каждом управлении есть человек, обычно внештатник, у которого прозвище "Я никому ничего не должен". Какой-нибудь редкий технический специалист или там медик экстра-класса, который думает, что ему можно относиться ко всему пренебрежительно, потому что начальнику проще закрыть на это глаза, чем искать ему замену. – Альвий секунду обдумал, как обращаться к Лотте, на "ты" или на "вы". – А тебе, такое ощущение, только таких и прислали! Это так случайно получилось, или вы с Фелицией в ссоре?
  Он подумал, добавлять ли к сказанному недосказанное. Ну, иногда немного откровенности не повредит.
  – А если не убирать эмоции... чего они такие бо́рзые не по делу? Это так сразу было, или это так людей портит хороший рекаф и вот это всё? – Альвий обвел глазами комнату.

  - Спасибо! – кивнула инквизитор, принимая чашку с подноса. Поднеся ее к себе, девушка с наслаждением вдохнула крепкий, отдающий кориандром и фенхелем аромат. Прищурилась довольно, кивнув своим мыслям – видимо, результат ее удовлетворил. Пока напиток еще дымился, так что пила она мелкими глоточками, смакуя каждый глоток. А параллельно – беседовала с аколитом:
  - Да какая там ссора! – уверенно открестилась она от предположения. - Филь отправила этих ребят отдохнуть на Раджу до следующего задания. Ну знаешь, как это бывает: парни, вы расследование завершили и большие молодцы – приходите в себя. А потом, недели не прошло, как снова дергают. Раджа в этом плане удобный перевалочный пункт, так что идея отправить их сюда – вполне логичная. К тому же, есть мнение, что она от них и здесь хотела какую-то шабашку.
  Так что они – те, кто оказались под рукой, а не те, кто были сосватаны. Что же до их нахальства… - Лотта задумчиво сморщила носик. – Варп его знает! Филь и сама-то человек эксцентричный, так что, думаю, людей она подобрала себе подстать. Хотя, очень может быть, - беспечности в тоне поубавилось, - эти пассажиры после нескольких успешных заданий считают себя крупной рыбой в маленьком озерце, и теперь не боятся показывать зубки, чтобы проверить, кто перед ними и можно ли застроить начальство и коллег. Видала я таких – плавали, знаем. Они и на меня скалились – пришлось напомнить, кто есть кто, и все сразу притихли.
  Ну и вишенкой на тортике замечу, что в нашей богадельне серьезные, сдержанные и при этом не фанатичные люди не так уж часты: не зря же говорят, что для службы Ордосам надо быть немного поехавшим. Хотя бы немножко! – фыркнула женщина.
  Ну да ладно, их поведение – полбеды. Мозги у всех, вроде, есть: ну, кроме ирокезистой красотули – о ней я не скажу пока, потому что прибыла она под мое начало незадолго до тебя. Присмотреться к ней надо и не бежать вперед лавины с выводами. В общем, начнут активно работать, так и станет ясно. Хотя, думаю, леди Комнина круглых дураков в одной ячейке держать не станет.

  – Понял, – ответил Альвий. – Тогда, можно сказать, повезло, что хоть этих быстро выделили. Насчет круглых дураков... но это ведь не полноценная ячейка. Конечно, у кого как, но обычно в ячейке есть звено оперативной работы, звено анализа, тактическое звено и звено принятия решений. А тут – довольно универсальные агенты. Таких обычно держат для усиления одного из звеньев, а не как самостоятельных игроков.
  "Немного поехавшим". Старая шутка, но её обычно не шутят с человеком, которого видят второй раз в жизни.
  Он помолчал, решая, не будет ли следующий вопрос воспринят, как провокационный.
  – А почему у тебя база не в Драгоценных Кварталах? Я понимаю, что "потому что так надо". Но такое ощущение, что на станции вообще все самое интересное происходит там. На внешнем периметре, вроде, хватило бы обычного агента. Или я не прав? – он прищурился, следя за реакцией.
  "Решили, что ты для этого слишком поехавшая, или недостаточно?"

  Есть такое дело. – кивнула Лотта, сосредоточенная на рекафе не меньше, чем на беседе. – Откровенно говоря, я их статусом у Фелиции не интересовалась: может, все так, как сказал ты, может, они остатки ячейки, а, может, просто эдакая группа специалистов по всему для затыкания дыр там, где надо действовать вот прям срочно. Но с учетом того, что я здесь одна, как перст, выбирать не приходится.
  Разговор плавно перетек на вопросы базирования. Ответ инквизитора был произнесен по-прежнему несколько легкомысленным тоном, но опытный в делах дознания Альвий подметил, как рука собеседницы потянулась к поясу штанов туда, где должны были быть карманы. Судя по жесту, это вряд ли была инстинктивная попытка выхватить пистолет из кобуры или кинжал из ножен – скорее так достают микро-инфопланшеты или табак.
  - Обычные агенты тут, как показала практика, быстро курвятся: возможности плюс недостаток воли, помноженные на искушения этого места, приводят к не самым благоприятным последствиям. А узколобые типы, которых с панталыку не собьешь, здесь не приживаются. А вопрос ты задал хороший – это и правда логичнее всего, если бы не одно «но». В Драгоценных, чтобы быть своим, нужно быть всегда на виду и тратить уйму сил на социальные телодвижения, не имея возможности сосредоточиться на важном. Можно было бы пойти к кому-то прислугой, верно – но, как показывает мой опыт, это хоть и углубляет знания о части наблюдаемых лиц, препятствует возможности узнать о других. Ах, да, еще и Троны – с учетом местной репутации, финансировать роскошную жизнь Конклав не горит желанием. Так что сидение подле места основных событий, но с возможностью там появляться, когда надо – оптимальный вариант. Я достаточно внятно объяснила?

  – Более чем! – кивнул Альвий. Потом достал портсигар. – Здесь курят?
  Он немного помолчал.
  – Есть одна мысль, которая не дает мне покоя. Про высокий приоритет я, конечно, сказал, чтобы личный состав пришел в себя. Но я до сих пор думаю, зачем мне дали легатуру и печать, а не послали, как линейного агента. Я никаких дополнительных указаний не получал. Просто - содействовать в расследовании. Не странно ли, что как только я прилетел, Ляо отозвал своего человека? Но меня посылали не на замену – я отправился раньше, чем её сняли. Она осталась на Станции или улетела?
  Он снова пожал плечами.
  – Возможно, это все просто совпадение. Или паранойя. А возможно, у кого-то на Радж какие-то планы, в которые нас не посвятили. У меня есть предложение. Я сюда прибыл только делать расследование. Но если я узнаю больше – то скажу тебе, а если ты узнаешь больше, то скажешь мне. С некоторыми... событиями проще справиться вдвоем, не так ли?

  - Нет. Но да. – пояснила Лотта, уточнив. – По правилам использования помещений запрещено, конечно, но плевала я на это.
  - Слушай, - в голосе прорезались просительные нотки, - поделись сигареткой, а то мои в комнате остались, а бегать за ними сейчас не хочу.
  Разобравшись с табачными вопросами, инквизитор, подперев подбородок и покачивая ногой, высказала свое мнение:
  - У меня тоже есть некоторые вопросы к ситуации, но я грешу на астропатов: лорд-инквизитор отозвал своего агента до того, как мне пришло сообщение с его согласием. Сейчас сорорита, вроде как, еще на Радже, но место на ближайшем хартистском транспорте уже выкупила – это не доказательство того, что она свалит, конечно, но определенный звоночек, который надо отследить до финала. Что же до тебя, обладающего такими весомыми правами, то тут или кто-то в Конклаве решил, что Лотта зря не паникует, или имеют на тебя виды здесь, не относящиеся к моим просьбам. Ну или, - фыркнула она, - это очередной раунд интриг экклезиархийского двора.
  Что же до твоего предложения… - женщина на миг сморщила нос, словно глубоко задумалась. Но ответ был быстрый, будто она ожидала подобного вопроса. – Не вижу никаких преград такому взаимодействию. К тому же за время сидения здесь думать только своей головой, не имея ни шанса на взгляд под другим углом мне обрыдло. Не подумай, что я жалуюсь, но… - она пожала плечами.

  - Да, конечно, – Альвий подвинулся на кровати ближе к инквизитору, щелкнул крышкой и положил портсигар между ними.
  Странный это был разговор. Сидите бок о бок, даже не в креслах, вполоборота друг к другу, покуриваете лхо, ногами болтаете. Альвий поймал себя на мысли, что вот поэтому, наверное, Лотта здесь и оказалась "под вечным прикрытием". Инквизиторы, конечно, бывали самые разные, но те, кого он знал, обычно держали дистанцию – кто-то явно, кто-то исподволь.
  "Почему вообще она оказалась инквизитором?" Ну, то есть, почему аколита сделали инквизитором – тут особых вариантов не было: показала нужный результат, какие ещё могут быть варианты!? А почему она сама решила стать частью... чего-то столь страшного и серьезного, что совсем не вязалось с её легкомысленностью и... и вот этим вот всем.
  "А, проще простого. Ей нравится нарушать правила! Никто не делает это чаще Инквизиции, это уж точно."
  Он пожал плечами.
  – А почему бы и нет? В конце-концов, кому ещё мы можем пожаловаться? Перед своими подчиненными надо держать марку. Начальство жалоб не любит, а?
  Облако дыма поползло к потолку.
  – У пустотников есть поговорка: в жизни бывает два разочарования – не попасть в порт, в который хотел, и попасть в порт, в который хотел. А какого это – оказаться инквизитором на Радже? Наша служба, конечно, существует, не чтобы приносить нам удовольствие, но всё же?

  - Ага-пасиб! – протараторила рыжая, резким жестом хватанув папиросу. Закуривала она, впрочем, уже спокойно, грациозным и явно отработанным долгой практикой движением. Вряд ли она старалась для Альвия: ей, видимо, самой нравились эдакие действия с претензией.
  Прокашлявшись после пары затяжек – лхо Альвия был крепковат для нее – инквизитор глотнула рекафа и, продолжив курить, пожала плечами:
  - А кто их любит? Я, например, нет – могу пару первых раз по головке погладить, а потом уже придется рявкать, чтобы вспомнили, кто они и в чем их служба. Не, если ситуация и вправду будет требовать сочувствия, я пожалею, что я, зверь, что ли? Но если повод смешной…
  Кофе уже перестал парить, и Лотта приложилась к кружке большим глотком:
  - А торчать здесь безвылазно… Сам попробуй! Нет, я не спорю, весело, конечно, но порой приходится хватать себя за ручки, чтобы не отправиться путем тех, кто куковал здесь до меня. Но зато на расслабление и стагнацию времени нет – а это уже многого стоит, да и вообще всяко лучше, чем если бы я об Ордосах только в книжках читала и всю жизнь дома сидела. Будь я здесь в хорошей компании, было бы вообще весело, а так я вынуждена и жизнь вести в основном порядочную, и тон держать, и вмешиваться – если уж вмешиваться – опосредованно. И все же жизнь тут во многом на кончике ножа, и это, как по мне, оправдывает многое. Тем более, что польза от этого, как ни крути, немалая.
  Какой-нибудь пуританин от таких слов наверняка бы почувствовал, как волосы встают дыбом, но Лотта, кажется, не видела в таком подходе ничего зазорного. Или, может, преследовала свои цели, отвечая столь откровенно?

  – На кончике ножа? – переспросил Альвий. – А с кем? Как я понял, мы даже точно не знаем, есть ли на станции культ, а тот, что был, задавили в зародыше. Я понимаю, что тут и без культа хватает трений между семьями. Но разве ты в них вовлечена?
  "Я уже сбиваюсь на допрос или ещё нет?" – подумал он.
  – Звучит, как ненавязчивый допрос, да? – он изобразил что-то вроде улыбки. – Ничего не могу с этим поделать! Говорят, это называется профессиональная деформация. Кстати, раз уж зашла речь о профессии... Фелиция, кажется, в прошлом пилот. Глядя на то, как ты водишь кар, я бы не удивился, если бы оказалось, что ты тоже.

  - Нет, конечно! – смеется инквизитор. – Но вовлечься в них проще простого даже без своей воли, если слишком активно кого-то поддерживать. Не соблюдешь баланс – тебя сочтут чьей-то союзницей и могут ударить, чтобы воздействовать на твоих «друзей». А в лучшем случае станут просто скрытничать, опасаясь, что ты – чужая.
  Снова глотнула рекафа, посетовала:
  - Надо было все же чуть пряней сделать, не находишь? А звучишь ты не как проводящий допрос, а как арбитр, пытающийся в дружескую беседу – и поверь, меня это не задевает и не заставляет чувствовать себя, как на иголках. Что же до профессии, - хитро щурится собеседница, - то за штурвалом даже такой простой леталки, как «Аквила», например, я в жизни не бывала. Все проще – я была самой обычной обывательницей, волей случая помогшей Инквизиции и заинтересовавшей ее. А тебя как из арбитров занесло в Ордосы?

  – Мне в самый раз.
  Как это по-женски, испортить хороший рекаф всякой дребеденью. А впрочем, Альвий не был уверен, что если бы Лотта сделала "как надо", он ощутил бы разницу.
  - Ах-ха-ха! Да, у арбитров, начало допроса обычно и выглядит, как попытка дружеской беседы. Неплохо подмечено!
  Он выдохнул дым, обдумывая ответ.
  - Помнишь лет тридцать назад на Оберштайне был скандал и разбирательство, когда расформировали целый дивизион арбитрата из-за коррупции? Ну вот, я его и инициировал, а меня уволили вместе со всеми. Но потом там еще была проверка со стороны инквизиции, были нужны люди... ну и вот.
  Он внимательно смотрит на Лотту. Потом говорит:
  - Это шутка, конечно. Я не такой старый. Все проще. "Услуга за услугу", "выделите толкового дознавателя", "Юлий, ты теперь работаешь на инквизицию", "есть". Просто приказали.

  Ну, если нравится, то и ладно. Хотя если поработаешь здесь с месяцок, попьешь разный рекаф – наверняка изменишь свое мнение! – безапелляционно заявила Лотта. – Во-первых, хороший рекаф в половине случаев – это грамотно подобранные добавки, а во-вторых, на Радже это практически национальный вид спорта – угадай, чем тебя на сей раз кормят. И это хорошо, что мы еще сто лет назад здесь не оказались: тогда была мода готовить рыбу так, чтобы на вкус был грокс, грокса готовить как грибы, а из грибов создавать птицу!
  Ну шутку арбитра женщина ответно усмехнулась:
  - Да знаю я, как работают твои коллеги! Первый раз, что ли, вижу? За годы службы довелось и за плечом следака стоять, и перед ним, сложа лапки, сидеть. Хотя, признаться, добрая половина сначала не на дружественность напирает, а на голос пытается взять, застращать, особенно когда перед собой девку видит и считает, что сможет споро ее об колено сломать!
  История попадания Альвия на службу в Ордосы сначала была встречена недоумением, а потом кривой улыбкой:
  - А ведь я почти купилась! Ну, признаться, твоя история гораздо больше свидетельствует о компетентности, чем моя!

  "Месяцок," – отметил про себя Альвий. – "А у нас точно есть месяцок?"
  - Вопрос сложный, – пожал он плечами. – У женщин болевой порог бывает и выше. Особенно у рожавших, – заметил легат между делом. - Но в целом так и есть. У женщин крик вызывает более сильный прилив веществ, которые подавляют их эмоции сопротивления. Мужчины же видят в тебе врага, это вызывает у них злость и упорство. Мужчин в среднем равнодушие пугает сильнее. Им страшнее оказаться не перед врагом, а перед машиной, которая их прожует и выплюнет остатки.
  "Неприятно ли мне, что она явно моложе меня, и без специальной подготовки уже получила инсигнию, а я нет? Пожалуй, нет. Наоборот, это естественно - инквизиторы реже отпускают человека со специальной подготовкой на повышение. Ведь он нужнее в составе группы."
  – Компетентность оценивается по результатам, а не по истории. Значит, твои были выше! – Альвий отсалютовал кружкой.

  - И это тоже. Хотя ты разобрал весьма качественно, словно Механикус. – кивнула Лотта. – Ну и в принципе женщина многими автоматически считается более слабой – особенно если она старается касаться таковой и делает вид, что ведется на крик. Но, думаю, это тебе и без моих комментариев известно. И, полагаю, известно, как выявлять подобных «актеров».
  Лотта привычным жестом закинула прядь за ухо и вся потянулась, распрямляя спину. Фыркнула насмешливо:
  - Думаю, хвалить друг друга мы можем долго, потому что у каждого в активе есть немаленькие заслуги. А уж как их расценивают в Конклаве – это загадка всех загадок, и пытаться предположить алгоритм – дело бесполезное. Поэтому будем просто делать свое дело так, как делали, и не думать о том, станет ли кто-то за успехи дознавателем и заберут ли кого-то из фактической ссылки. – инквизитор отсалютовала в ответ.
  Допив рекаф и затушив папиросу, женщина потянулась всем телом и сладко зевнула:
  - Ладно, засиделись мы что-то. Пойду я к себе на боковую, пожалуй: денек уж больно насыщенный выдался, так что извини, если что, за скомканный разговор. Доброй ночи!

  …Хотя Альвий и проснулся рано по старой, еще со Схолы, привычке, ванная комната уже оказалась занята: леди инквизитор, как оказалось, тоже не чуралась ранних подъемов и, судя по времени ожидания, уделяла утреннему марафету немало времени. Вышла она спустя полчаса в халате и полотенце, довольная и вся светящаяся, весело поздоровалась с постояльцем и отправилась в свою комнату.
  К тому моменту, когда арбитр привел себя в порядок и вернулся к себе, перед дверью в выделенные ему покои на маленькой тележке уже ожидал завтрак: белая яичница из трех яиц с хрустящим тонким беконом, стопка поджаренных тостов, масло и яблочный конфитюр, пара длинных колбасок, горстка бобов, несколько аккуратно нарезанных томатов и неизменная кружка ароматного рекафа размерами с маленькое ведерко. В общем, трапеза была хоть и без особых изысков, но зато сытной и разнообразной – а что еще требуется от еды в преддверии тяжелого служебного дня?

  Покончив с завтраком и собравшись, Альвий вышел поднялся на лифте наверх, в рекафейню, где был встречен скупым кивком мужчины, стоящего за прилавком: «Доброе утро, милорд, хорошего вам дня». Больше профессионально нелюбопытный продавец на гостя внимания не обращал. Легат, же выяснивший к тому времени, где располагается Крепость-участок станционных арбитров, воспользовался широко представленным на Радже частным извозом, чтобы добраться до цели. Правда, кар ему взять не удалось – водители отказывались по причине того, что главное шоссе, ведущее к Крепости, было вот уже лет сто как закрыто для всей внеслужебной техники, а другие дороги являли собой узкие запутанные проулки, через которые проехать было если не решительно невозможно, то, по крайней мере, крайне сложно. Так что Альвию пришлось познакомиться с такой банальной на высокотехнологической станции экзотикой, как рикши.
  Договорившись с крепким мужчиной в безрукавке, в чьей родне, судя по избыточной волосатости, явно были джокаэро, арбитр отправился в путь. Как оказалось, рикши – действительно удобный вид транспорта: ну вот какой бы кар проехал по жестяным полозьям, положенным поверх ступенек технического межъярусного ходка? И разве иначе, чем на байке, можно было бы попетлять между невысоких двухэтажных домиков с плоскими крышами, налепленных так, словно неведомый архитектор задался целью расположить жилье в максимальном беспорядке? Снуя меж труб, домов, технических строений, оград и заборов рикша, периодически болтавший на бегу с коллегами, довез пассажира до полукилометрового пустыря, ограждавшего Крепость-участок от остальной Раджи.
  К выстроенной в соответствии с СШК Крепости со стенами из антрацитово-черного армированного рокрита вела только одна наземная дорога, по которой визитеру и пришлось проследовать. Арбитр не сомневался, что его появление не прошло незамеченным, и он наверняка сразу же был просканирован, взвешен и измерен, и собранные данные ушли на когитатор дежурного офицера. И, судя по тому, что на встречу не вышел патруль, имеющиеся данные не были сочтены опасными.

  Войдя под высокую пятиметровую арку, легат вошел в святая святых имперского правосудия на станции. Пройдя под прицелами двух тяжелых болтеров, мужчина вошел в контрольно-пропускной пункт, оформленной с привычной аскетичностью: несколько когитаторов за ограждением, пикт камеры, широкий стол дежурного и герб арбитрес на стене. Прием и регистрацию посетителей осуществлял невысокий, но крайне широкоплечий мужчина, чьи пропорции приближались к форме квадрата: что на ногах, что на боку он был примерно одной высоты. Щеголял этот «дальний родич скватов» нашивками сержанта арбитраторов. Осмотрев новоприбывшего с ног до головы, дежурный моргнул окулярным имплантатом, явно завершив дополнительный анализ, и глубоким басом поинтересовался:
  - Ваш когномен и документы. Цель и персона визита. Наличие запрещенных веществ и оружия.

***

  Как выяснилось вскоре, собравшаяся у костра публика явно была не готова трещать с каждым встречным-поперечным, общий их посыл сводился к тому, что «шла бы ты, телка, своей дорогой, тебя тут никто не знает и поручиться за тебя не может, а посему и нечего с тобой говорить». Толи говорившие и вправду имели завязки в криминальном мире (но явно не среди птиц высокого полета), толи имели типичную психологию большинства жителей подульев, не доверяющих никому кроме как из своего района – не ясно. Однако и из такой пустышки Скай могла сделать определенные выводы: чтобы выйти на хоть какую-то откровенность с местными, надо или примелькаться и с кем-то задружиться, или заронить в сердцах местных заправил интерес либо уважение – достаточно прямолинейный, но обыкновенно беспроигрышный подход.
  Другое дело оказалась местная смотрительница за хостелом, откликавшаяся толи на имя, толи на прозвище «Джинкс». Девка явно скучала и была не против покурить и потереть за жизнь с поздней постоялицей. Собственно, из общения с ней стало ясно, что Джинкс готова скупать вещи, не оглядываясь на их прошлое, но и, соответственно, не выкладывая полной суммы. Готова они при необходимости и пошукать в закромах в поисках чего-то полезного для людей решительных и деловых – без чего-то экстраординарного, конечно, но все же. А вот контактами девка делиться отказалась, резко и рубленно ответив своим хриплым прокуренным голосом, что «сначала поживи тут какое-то время, а там к тебе ровные парни сами придут, погутарят о жизни да о проблемах. Сама знаешь, с кондачка ничего не делается – не мне те объяснять, подруга».
  Завершив разговор, Скай отправила шифрованные сообщения на Синтиллу через приемный покой астропатического хора: оставалось только решить, что поставить в примечании – срочность послания нулевая или повышенная. При нулевом тарифе каждое письмо стоило три десятка тронов, но могло быть получено адресатом через месяц, или через полгода, или через год – как повезет и насколько сильно помешают варп-шторма. Если же означить письмо важным, оно будет надиктовано кем-то из примарисов, и достигнет цели быстрее и четче. Правда, и стоить будет каждое по сто пятьдесят тронов – но иногда игра стоит свеч, не так ли?

  …Завтрак в «Хостеле-747» явно не входил в перечень услуг, поэтому питаться пришлось в ближайшей рыгаловке, где смуглый до черноты местный уроженец с завитой колечками бородой и в смешном голубом тюрбане за пару мелких монет вываливал из чана на деревянные миски слипшийся комковатый рис и какие-то непрезентабельные бобы в пряном и густом красном соусе. Продукты, судя по всему, выращивали в стоящей неподалеку кособокой теплице, построенной изо всякого мусора – не самая лучшая среда, но зато не придется давиться трупным крахмалом.
  Завершив все приготовления, авантюристка договорилась с долговязым рикшей, доставившим ее к середине проспекта Святой Камиллы – одной из центральных улиц Срединных кварталов, на которой расположилось множество магазинов на любой вкус и любой кошелек. Здесь любители тратить денежки нашли бы, где разгуляться, но Скай требовалось исключительно лавки с одеждой. Миновав несколько явно дорогих заведений, где, судя по витринам, один легкий сарафанчик мог стоить несколько сотен тронов, она вошла под вывеску «Рахим и сын. Готовое платье на каждый день». Подскочивший вертлявый приказчик в ладно сидящем деловом костюме нисколько не удивился ни виду посетительницы, ни ее просьбы. Сняв со Скай мерки и покопавшись в инфопланшете, он попросил обождать несколько минут, после чего попросил проследовать в примерочную, где клиентку уже ожидали готовые костюмы.

  Покончив с гардеробом – на часах было около полудня – аколита приняла решение отправиться к Корням. И вот тут-то и начались проблемы: ни приказчик у «Рахима», ни официант в ресторане напротив, ни курящий в ожидании клиентов таксист, ни даже мальчик-рикша в громких деревянных сандалетах – никто не хотели говорить, как добраться до Арены. Рикша вроде бы и повелся – даже согласием ответил, но потом уточнил, к какому «зверю» доставить Скай: и вот с этим-то и вышел затык. Кажется, придется подойти к вопросу серьезнее.

***

  Утро Натаниэля началось чуть ли не раньше всех: когда на настенных часах с мерно качающимся маятником было без нескольких минут шесть, противно запищал вокс и раздался чей-то до отвращения бодрый голос, сообщивший сахибу, что «груз доставлен, открывайте калитку». Пришлось споро одеваться и выходить на улицу, оказавшуюся на удивление ветренной: словно не на станции дело было, а на самом натуральном открытом мире. Загадка эта, впрочем, вскоре разрешилась: прибывшие вместе с машиной грузчики пояснили врачу, что это прогоняется воздух из очистительных систем во избежание пробок. На счастье Натаниэля, стоять на холоде ему долго не пришлось – быстро открыв кабинет, мужчина укрылся от промозглых дуновений за крепкими стенами.
  Грузчики, среди которых были как аборигены в тюрбанах, так и вполне имперского вида граждане, споро начали таскать оборудование, делая это, правда, весьма небрежно, так что аколиту не раз и не два пришлось повышать на них голос, требуя аккуратности. Когда все было разнесено по местам, в дело вступили сборщики, в процессе работы активно переговаривающиеся между собой, помогающими им на подхвате грузчиками и зашедшим в тепло водителем. Обсуждались в основном всякие бытовые вопросы да спортивные мероприятия – про убийства, вызвавшие интерес Инквизиции, мужчины, судя по наводящим вопросам лорда Эра, не знали.

  Не успели закончить с расстановкой – новый звонок: на сей раз привезли медикаменты. Да еще Лотта параллельно написала, что запрошенные книги будут к вечеру: есть от чего голове пойти кругом! Пришлось одновременно следить, чтобы не филонили со сборкой – работяги так и норовили уйти на перекур на подольше, ругаться с поставщиком, привезшим просроченный паниммун – шутка ли, предлагать использовать лекарства с датировкой M.37, звонить в другую контору и требовать, чтобы холодильную камеру доставили не «ну-у… к вечеру где-то, у нас свободных машин нет», а вот прямо сейчас, разбираться со стайкой детей, решивших посмотреть, что здесь будет – этих удалось отпугнуть словами о зубоврачебном кабинете.
  Одним словом, к обеду Натаниэль успел вымотаться в край – право дело, еретиков ловить легче, чем в одиночку с нуля организовывать свое дело на незнакомом мире. А ведь это еще пока не было визитов всякой администраторной мрази, которые сразу начнут требовать два десятка справок, которые они же и выдают! В общем, если заниматься проектом с полной самоотдачей, надо становиться как Лотта, стационарным агентом и жить здесь – иначе наверняка что-то да пропустишь.
  Но должность стаци лорду Эру пока никто не предлагал – пока что, по крайней мере. Так что оставалось совмещать прикрытие и оперативные действия: а в отношении последних у достойного медикуса был план начать с антикварных лавок. После того, как кабинет было оборудован, и все разъехались, Натаниэль за полчаса нашел в станционной инфосети несколько адресков подходящих магазинов. Осталось только решить, с чего начать и о чем спрашивать владельцев.

***

  Священнику и стрелку было проще всех: они не были завязаны не на чьи действия и могли спокойно самостоятельно планировать свои действия. Лотта над душой не стояла, ничего «вотпрямщас» не требовала и в принципе позволяла временным подчиненным действовать по своему усмотрению. Это было удобно: можно было взвесить все pro e contra, после чего уже приняться за действия: такая удача аколитам выпадала нечасто, и ей следовало воспользоваться.
  Переночевав у Натаниэля, друзья привели себя в порядок, после чего Рейнал сгонял в ближайший открывшийся магазин, где закупился продуктами для завтрака: зачем есть в какой-то забегаловке, опасаясь, что тебя услышат, если можно откушать «дома» - тем паче, что тщательная проверка всех вещей не выявила ни одного, даже самого завалящего, жучка. Так, организовав себе нехитрое пропитание, аколиты провели утро, пообщавшись за жизнь, коллег, расследование и будущие планы. Вся проблема была в том, что никаких реальных завязок попросту не было: действовать пока что приходилось экспромтом, и блуждать в впотьмах неведения, как ночью в подулье.

  Но начинать с чего-то все же следовало, и можно было выделить несколько вариантов. Можно было прогуляться по портовой зоне и выяснить, не происходило ли чего необычного там. Можно было, воспользовавшись прощальным подарком от сорориты, заглянуть в Драгоценные кварталы и приобщиться к месту преступлений. Можно было попытаться выйти на родню кого-то из покойничков и под благовидным предлогом пообщаться с ними: право дело, не сидят же все члены их кланов взаперти в своих золотых клетках? Наконец, можно было попробовать найти места встреч золотой молодежи: наверняка богатые бездельники собираются и в других кварталах, где за ними меньше контроль.
  Как итог, «дорог», по которым можно было проследовать, было великое множество, но какая из них вела к цели самым прямым и ближним путем, и была ли такая дорога, оставалось загадкой. Что же, Рейналу и Сифре вот уже не в первый раз предстояло проверять все возможные направления собой: кажется, так будет и на сей раз.



Альвий Юлий:
I. Здраствуйте, я ваша тетя!
Тебя явно собираются подвергнуть обычной процедуре допуска, включающую в себя полное сканирование, короткий допрос и другие тому подобные вещи. Можно стоически потерпеть, а можно надавить своим статусом и посмотреть, прокатит ли. По идее должно, но гарантии, как обычно никто не дает.
- согласиться на полную проверку.
- потребовать проверку как члена арбитрес.
- сослаться на данные с уровнем «секретно» и потребовать отказа в проверке.

II. А куда мы, собственно, направляемся?
- к самому юстикару, естественно, чего мелочиться-то?
- к проктору, возглавляющему отдел, занимающийся поддержанием благочиния, то есть борьбой с еретиками, диверсантами и прочими персонами, подрывающими деятельность Империума.
- к проктору, возглавляющему отдел экономических преступлений: вряд ли в твоем новом деле есть действительно мистическая составляющая – это скорее похоже на разборки среди нобилей. А повод к тому наверняка деньги.
- к судье, возглавляющему «убойный» отдел.
- к магистрату, возглавляющему следственный отдел.
- щегольнуть розеттой и сказать, что будешь общаться только с уполномоченным по взаимодействию с Инквизицией.
- да чего тянуть-то, поговорить с заведующим оружейной!

Скай:
I. Встречают по одежке…
Выбор здесь неплохой, и цены более или менее приемлимые, остается только решить, на что потратиться. Предлагают следующее:
- брючный костюм по фигуре за 50 тронов, расценка – любая. Качество – Common, и этим все сказано.
- синий или черный брючный костюм за 100 тронов. Качество Good, и смотрится вполне пристойно… для клерка среднего же звена.
- белый брючный костюм белого цвета с попугайски-оранжевой рубашкой и оранжевыми же штиблетами. И шляпой с полями в придачу! Качество – Best, но и стоит 300 тронов.
- полуночно-темный брючный костюм с белой рубашкой и лакированными туфлями. Качество – Best, и выглядит на все свои 350 тронов.
- благородный малахитово-зеленый костюм, но не с брюками, а с юбкой чуть ниже колен. Фасонно, роскошно, но при этом пристойно как в высшем обществе, так и в среде попроще. Качество – Best, и снова 350 тронов.
- алый камзол с золотым шитьем, шелковая рубашка с жабо, широкий пояс с нишами для лезвий, обтягивающие кожаные штаны и высокие ботфорты – практически последний писк моды… и целых 500 тронов. Зато сразу видно, что у хозяина водятся деньги!

II. Язык до Корней доведет.
Кажется, спрашивать местных в лоб, где Корни и как до них добраться – не лучшая идея. Надо быть тоньше и получить ответы через наводящие вопросы. Игромеханически это значит, что нужен бросок харизмы. Выбери заявку, что ты хочешь узнать:
- тупо любой маршрут (сложность +0)
- варианты маршрутов. Что это за звери такие-то? (сложность +10)
- приехали, хорошо. А какие представления ожидаются-то в ближайшее время? (сложность +20)
- ну доберешься ты. А искать кого там? (сложность +30)
- «пусть лошадь думает, у ей бошка большая!». Позвонить Лотте – пускай инквизитор сама все скажет, раз ей это надо.

Натаниэль Эр:
I. Подарки старины глубокой
Любителей седой древности на Радже явно немало, и немало тех, кто ее продает: спрос рождает предложение, все знакомо до боли в зубе мудрости. Вот только искать в этих залежах необходимое и, как говорят церковники, «отделять зерна от плевел» - задачка не из легких, так что следует решить, чему уделить внимание.
- будем мести широкой метлой и поедем на блошиный рынок в Пристенье!
- рядом с Портом несколько лавок, торгующих древностями и диковинами: не начать ли отсюда?
- пора прошвырнуться по Средним кварталам и потрясти различные мелкие и не очень магазинчики.
- древнее оружие всегда интересует сомнительных лиц с претензией – такие лавки и будем искать.
- пожалуй, следует начать с букинистов: «знание – сила» и все такое прочее.
- в музеях тоже есть всякие диковинки, которые нередко подороже продаваемых у антикваров. Правда, они и не продаются, но кого это останавливало при сильном желании?

Сифре Экзуперанси, Рейнал Дезидери:
I. Вариантов действий у вас варпово множество, и за что хвататься, кроме как за голову, решать вам. Итак, самые перспективные и доступные направления следующие:
- надо бы заглянуть в Порт: через него на Раджу попадают не только грузы, но и всякая зараза. Авось что-то да углядим.
- где кто-то наседил, там и надо искать. И пускай в особняки местных нобилей вас вряд ли пропустят, погулять по Драгоценным кварталам не помешает: В конце концов, слуги знают подчас даже побольше, чем их господа.
- надо искать не место, а человека. И начинать следует с родичей мертвяков. Только вот за кем начать «охоту»? А если цель выбрана – как выйти на разговор?
— Ашим Чаттерджи, нашедший покойного брата, наверняка появится в Зеленом Порту.
— у покойной девицы Клиффорд-Бриггс есть, судя по инфосети, сестра, которая учится в Раджанской академии.
— офис мистера Холлидея был как раз в Срединных кварталах, так что можно потрясти его коллег.
— а вот Сингкхов, если верить базе, больно уж много, и вряд ли все из них хорошо знают мертвого родича. Может, поймать организаторов траурной церемонии и потрещать с ними?
- надо искать, где водятся потенциальные новые жертвы. А значит, начинать следует с мест всяческих тусовок.

  Чуть прищурившись и крутя между пальцами длинный ореховый мундштук с серебряной гравировкой, инквизитор внимательно слушала доклад Сифре: когда речь пошла о деле, она стала предельно серьезной. Периодически кивая словам священника, женщина, не перебивая, дослушала его, и только потом высказалась:
  - Благодарю, святой отец, все подробно и обстоятельно. Надеюсь, присутствующие запомнят сказанное и будут при расследовании иметь ввиду. От себя добавлю лишь, что означенные колдуны частенько имеют при себе те или иные приспособления, необходимые им для ритуалов. Привыкнув решать проблемы посредством Губительных Сил, они не считают зазорным творить малые обряды даже в совершенно не подходящих для того местах: условно, за косой взгляд и грубое слово в ресторации они могут отойти в клозет, где коротким ритуалом навести на «недруга» порчу, например. Поэтому люди, таскающие с собой предметы, не ассоциирующиеся с ними или с их профессиями, должны вызывать наше подозрение. Это раз. Два – колдуна проще искать по следу, чем по личности. Для более существенных практик требуется обширное пространство, так как многие чары нуждаются в начертании оккультных символов на большой площади, а значит, любой доморощенный малефик должен иметь свой участок работы. Думаю, - усмехнулась она, - не стоит объяснять, что он должен быть одновременно недоступен для случайных визитеров и при этом располагаться недалеко от места жительства чернокнижника – это же фактические его рабочий кабинет. Впрочем, для самого серьезного колдовства подобный еретик может воспользоваться и каким-то разовым помещением: арендовать склад, ангар, гараж… Это тоже стоит иметь ввиду.

  Дальше Лотта все больше молчала, позволяя аколитам самим разбираться, а на все вопросы, адресованные к ней, только поднимала палец и кивала, что, видимо, означало, что всему свое время. Слушая таким образом общающихся, девушка неторопливо дымила и смаковала коктейль, и лишь когда первые претензии и предложения были высказаны, закинула ногу на ногу и взяла слово, нарочито не повышая голоса, чтобы все прислушивались к сказанному:
  - Для начала спасибо за заботу, Альвий, но, думаю, этот вариант мы может отмести. Я здесь инкогнито, и когда простая владелица рекафейни начинает внезапно заботиться о своей охране, сразу возникнут вопросы. А где вопросы, там интерес, который нам противопоказан. Так что дополнительных мер безопасности, кроме имеющихся, не требуется.
  А теперь самое главное. Как бы вы друг к другу не относились, я напоминаю, что, во-первых, вы команда, а во-вторых, руковожу местным балаганом я. Так что если у кого-то будут претензии к другим членам отряда, или идете ко мне, или засовываете их в гузку до конца задания. Надеюсь, по этому пункту сегодняшней программы возражений нет, дорогие мои? Ну вот и ладушки, переходим к следующей строке пьесы.
  Посмотрев на Сифре, она продолжила:
  - Я, несомненно, очень благодарна за столь лестное мнение обо мне, но у меня не настолько серьезный доступ, чтобы знать подноготную по всем аристократическим сборищам на Радже. Если там сидят люди умные и знающие слово «безопасность» не понаслышке, то они вполне могли до поры до времени остаться вне пределов моего зрения, равно как и внимания иных имперских организаций.

  Я согласна с легатом, что «Ориент» как минимум надо проверить: вот только со стороны туда попасть затруднительно. Разово я могу достать допуск на всю честную компанию, но не больше: дальше нам придется искать, как там зацепиться и возбудить интерес у местных обитателей. Что же до бойцовских клубов, то если разрабатывать эту ниточку, то следует начать с Корней – это эдакая гладиаторская арена, насквозь незаконная, но, тем не менее, открытая чуть ли не столько же лет, сколько самой станции. Там устраивается все: от костюмированных боев девушек в неглиже до самых натуральных кровавых игрищ, вплоть до венаций – боев с животными – и ксенаций – сами понимаете из названия. Как это не парадоксально, у неизвестных даже мне хозяев Корней есть рескрипт самого лорда Августиниана, присоединившего наш субсектор к Империуму, в соответствии с которым предъявителям бумаги дозволено организовывать показательные казни захваченных чужаков. Так что ксенации проходят под видом казни, и не вина организаторов, что некоторые жертвы ждут приведения приговора в исполнение годами. – инквизитор хохотнула. – С поставщиками, конечно, все в меру своих сил борются, но это гидра о ста головах: одну отсекаешь, так две вырастают. Я догадываюсь, что кто-то из вас может испытывать праведный гнев, узнав сейчас об этом, но пока что прошу не акцентировать внимание на подобное преступление, а просто иметь ввиду.

  Докурив лхо, Лотта немедленно достала вторую, закурив и продолжив.
  - Список прошлых обвиненных я достану. Их вину сочли минимальной, обвинив скорее в преступной слепоте, чем в деяниях, поэтому назначили епитимью, а не смертную казнь. В основном, как я помню, все в принципе справедливо было, хотя некоторые из слабо замаранных выехали на связях своих семейств. Защитник одного из подсудимых на церковном суде так все развернул, - женщина усмехнулась, - что епитимья более серьезное наказание, так как заставляет спасать свою душу, равно как и души окружающих, более долгое время. Смертный приговор, напротив, более мягок, так как короткая боль – и душа сбрасывает с себя скверну. Я не теолог, так что дословно доводы не воспроизведу, но было как-то так.
  Заодно постараюсь раздобыть и что-то из «Prohibitum Libris» ... - инквизитор призадумалась. – Да, пожалуй, я даже знаю какие. «Evocatis et Exilium» схоластика Доминика Мартеля, где ученик одного известного экзорциста немного… эгм, перестарался со своей борьбой, описывая, как он призывал демонов ради их изгнания. Есть еще дневничок одного преотвратного господинчика – Ордосы только недавно завладели им. И есть местная инкунабула «В поисках Шам Барры», написанная адептом Николаусом Рейхелем, нашим с вами коллегой, кстати. Он считал, что Шам Барра, мистическое сердце станции из местных легенд, есть вечное поле боя меж заключенными в стазисе созданиями света и тьмы, и подпитываются они чувствами обитателей Раджи. Неплохая вещь, интересная и по-своему логичная, но даже в копии оставляющая свой след на читателе: не всегда чары скрыты в чернилах, а иногда и в самом порядке слов. Что заберете, лорд Эр?

  А пока вы думу думаете, господа, я хочу, чтобы вы оставили прения и принялись с завтрашнего утра за задания. Терпит время или нет, мы не знаем, а языком чесать все горазды, так что в состоянии засидеться до утра. Обменяйтесь контактами, финальными идеями и идите на боковую. Вопросы, возражения. Предложения? Нет? Принято единогласно. Альвий, ты нашел себе жилье? Если нет, то можешь перекантоваться на Базе – это не вызовет подозрений. Я специально провожу ночные сеансы рекафа для любителей, так что явление еще одного гостя, если за зданием слежка, не будет вызывать недоумения.

Внимательно смерив взглядом приведенного Лоттой невысокого запакованного во френч хмыря, Рейнал едва удержался чтобы не скривиться. Не то следак из Арбитрата, не то аудитор из Администратума. Охотник за головами повидал немало таких ребят за свою жизнь и, говоря начистоту, не сильно их любил. Нередко это чувство оказывалось даже взаимным.

Последовавшая от легата-инвестигатора речь лишь подтвердила первое впечатление.

“Пожалуй все-таки Арбитрат. Такт и грация словно у столь любимых ими кибер-мастиффов”, – усмехнулся он про себя, вспоминая как ему приходилось пару раз уходить от этих тварей. – “Надеюсь что хватка и упорство у него тоже под стать им.”

Рейнал с интересом выслушал обмен любезностями между Натаниэлем и Альвием, и лениво прикинув шансы заключил с самим собой пари на то что раздосадованный мальфиец подольет тому яда. Он бы с радостью поспорил бы об этом с кем-то еще, но Сифре за подобную шуточку точно наложил бы на него епитимью.

С сожалением отбросив эту мысль, он сделал еще один глоток амасека и продолжил прислушиваться к разговору. Тем более что Сифре как раз начал рассказывать о всякой варповщине с которой им доводилось иметь дело. Того возмущенного колдуна Рейнал тоже прекрасно помнил, как и то что обиженный на такое коварство малефикар уже хотел было продемонстрировать всю глубину своих познаний на практике, и если бы не его меткий выстрел, то здесь бы они сейчас не сидели.

Правда похоже что священник попросту заговаривал всем зубы, не иначе как желая сгладить возникшую легкую напряженность. А вот живая непосредственность Скай была словно глоток свежего воздуха.

- И не говори, – хмыкнул Рейнал в ответ на данную ей меткую характеристику легата. – Я аж вспомнил как приволокли меня разок в Арбитрат после одного дельца, и никак не верили что лицензия-то у меня в полном порядке и того парня я грохнул по закону.

- Ну и соглашусь с прочими что для хоть сколько-то обоснованных выводов мы знаем слишком мало, – он потянулся к карману за лхо. Глядя на вкусно дымящего Альвия захотелось закурить и самому.

- Но если нужны догадки… – слегка неразборчиво произнес Рейнал, зубами вытаскивая лхо-палочку из портсигара. – Все убитые из местных аристократов. А среди этой шпилевой знати хватает психов и вырожденцев. Возможно кому-то из них попало в руки что-то запретное, хорошенько так ударило по и без того скудному умишку, и тот возьми и начни сводить счеты с реальными и придуманными обидчиками. Причем по любым поводам, даже самым мелким: кто-то наступил ему на приеме на ногу, кто-то на аукционе купил вещичку которую тот хотел сам, кто-то увел любовницу или любовника… Но я, разумеется, на этой версии не настаиваю, – закончив стрелок раскурил лхо-палочку и жадно затянулся ароматным дымом.

  Задание – это всегда предвкушение.
  Что будет? Что там будет?
  Абсолютно неважно, простое оно или сложное, абсолютно неважно, насколько выполнимо. Каждое задание – это новая страница в книге. А всё, что между ними – просто пыль, затерявшаяся между страницами. Однажды книгу поставят на полку навсегда, но буквы сохранятся. И однажды её откроют. Потому что Империум вечен. А пыль... пыль так и будет никому не интересна.
  Лотта была, как и раньше, как бы это сказать... немного несерьезной. Но у каждого – свои маски. Все инквизиторы получают инсигнии не просто так, с этого момента они несут на себе бремя ужасающей силы и отблеск великого света. Так что если инквизитор перед тобой извиняется и целует в щеку – не стоит думать, что он чувствует себя виноватым или испытывает к тебе симпатию. Это такая игра, мол, сделаем вид, что мы с тобой почти на одном уровне. Не надо игру принимать всерьез.
  – Прекрасные духи, – сказал Альвий. – Это местные или привозные?
  Комплименты не были его коньком, а в духах он не понимал ровным счетом ничего. Но так надо.
  Это тоже такая игра.
  Как будто у агентов есть что-то, кроме долга. Как будто они люди в обычном смысле этого слова. Когда твои враги – худшие обманщики во вселенной, без умения играть в такие игры не справиться.

  Музыка и бешеное перемигивание ламп подействовали оглушающе, настолько, что Альвий едва удержался, чтобы не скривить губы.
  – Ничего страшного! Я обожаю такие места! – пытаясь перекричать бит, ответил он на "варп знает где" Лотты.

  "Сейчас, ещё немного, и приземлимся." А то уже чемоданы руки оттянули.


***


  Сев в кресло, Альвий обвел всех собравшихся своим холодным, неприятным взглядом. Он сейчас не был ни презрительным, ни буравящим, ни сильно заинтересованным. Скорее взгляд врача, которого вызвали в чужую больницу для срочной операции, и вот он входит в операционную и смотрит, а какие вообще инструменты у них тут есть.
  – Приветствую, – сказал он, достал из внутреннего кармана портсигар и вставил стик в мундштук. Перчатки он при этом не снимал.
  – Итак, я легат-инвестигатор Альвий Юлий, – щелкнул крышкой печатки на левой руке, демонстрируя её агентам. – Хотя формально вы мне не подчинены, вы все понимаете, что привлечение легата-инвестигатора означает высокий уровень важности происшествия. Не хочу, чтобы не было недопонимания. Формально вы мне не подчиняетесь. Но помните: если об этой операции спросят там, – он показал пальцем наверх, в невзрачный потолок этой дыры, – мой рапорт – это тот документ, который туда уйдет. И с высокой вероятностью, если потребуется личный рапорт, мы поедем отчитываться с командующим операцией вдвоем, – он многозначительно посмотрел на Лотту. "Извини, дорогая в этот раз не просто "дайте агентов погонять". Раз послали меня, значит, дело серьезно". – Выводы делайте сами.
  Он поднял мундштук двумя пальцами руки, по-прежнему затянутой в перчатку, но не донёс его до рта и снова обвел всех взглядом, в этот раз, исключая Лотту.
  – В то же время вы, как я понял, агенты разноплановые, и каждый в своем деле разбираетесь хорошо. Кто-то лучше в одном, кто-то лучше в другом. Поэтому, а также поскольку формально каждый член группы – самостоятельный игрок, мы не будем выстраивать жесткую иерархию. Но, как человек, несущий в случае провала наибольшую ответственность, а также способный привлечь для группы наибольшую поддержку в виде подразделений Адептус Арбитрес, я буду координировать общие действия группы на низовом уровне. Рассматривайте мои слова, как настоятельные рекомендации, которым вы можете не следовать, но возможно, однажды вам придется обосновать свой отказ, и обосновать очень, очень хорошо. Не передо мной, – многозначительно поднял брови Юлий.

  И только после этого он чиркнул зажигалкой и долго, медленно затянулся, ловя первый и самый сильный расслабляющий "удар" лхо-смеси. Это означало, что официальная часть закончена.

  – Ну что, как насчет поработать? Так как я прибыл позже большинства, я попрошу у каждого дать ответ на два следующий вопроса. Первое. Как я понял, у нас нет ни одной гипотезы, кроме того, что это, возможно, проявление демонических сил. Недостаточно данных, верно? Но давайте наметим хотя бы предварительные версии, чтобы обозначит области поиска. Политические убийства? Ритуальные? Проба пера? Месть? Социальный подтекст – раз уж все убитые из богатых семей? Что их ещё объединяет?
И второе. Кто будет следующей жертвой? Есть мысли?
  Губы Альвия изобразили подобие улыбки.
  – Ну, смелее, кто первый? Если нет идей – так и скажите. Мы не на аттестации, я оценок не даю.
  "Пока не даю", – могли услышать в последней фразе остальные агенты.
  Он поискал глазами официанта, чтобы заказать себе рекаф, но не увидев никого из слуг поблизости, решил просто подождать, чтобы не перекрикивать музыку.

  - Привыкай, детка! Такова жизнь: но у тебя еще будет шанс наверстать упущенное, так или иначе. – характерно пожала плечами инквизитор и, подняв бокал, посмотрела на игру искорок в переливающимся свете стробоскопов. Увиденное, видимо, ее не разочаровало, и она продолжила пить небольшими глоточками.
  Больше трепать эту тему она не стала, сосредоточившись на обсуждении – разве что закурила вторую сигарету.
  - Насчет прически, милочка, я просто обратила твое внимание – дальше решай сама, какая масочка подойдет больше. С документами, которые добыла сорорита, проблема заключается в том, что и она сама, и особа, что выписала временный пропуск – дамы весьма достойные и сдержанные, благопристойные по самую задницу и даже, эгм, в чем-то чванливые. Такая особа, как Александра, просто не станет держать в прислуге столь одиозно для местного нобилитета выглядящую личность. Не факт, конечно, что кто-то эти веревочки свяжет, но риск имеет место быть. «Невинные развлечения» - это идея хорошая, но опять же – не через госпожу Лавланэ: не тот у старушки профиль. Надо искать кого-то другого: благо, на Радже ищущих острых ощущений дворян предостаточно. Проще всего их, кстати, помимо родных стен, найти на Арене. Она, правда, подпольная, - хмыкнула женщина, - но о ней все знают.
  Что же до вашего присутствия в Кварталах – не волнуйтесь. Тех, у кого есть пропуск, не спрашивают, зачем они приперлись и в каком составе. Ну да. Вы без госпожи – но мало ли какие у нее дела? Или вы часть свиты, а она прибыла через другой въезд, например: вряд ли энфорсеры будут этим интересоваться, если вы не будете привлекать к себе лишнего внимания. И, ты верно заметил, умница, часть ее обязанностей может выполнять свита – например, искать того, кто даст приглашение или обеспечит протекцию.
  А вот идея проверить списки приглашенных в Драгоценные Кварталы бесполезна – их будет тьма-тьмущая: новые корабли, родственники и контрагенты с иных планет, вызванные из Срединных работники и всякий обслуживающий персонал, новонанятые слуги, те, кто был вызван на совещания и переговоры… Имя им – легион, так что искать там кого-то странного все равно что искать иголку в стоге сена.

  Следом тема беседы свернула в сторону порта, и тут девушке тоже нашлось, что сказать, хотя на сей раз ее речь была предельно сжатой и короткой:
  - Ну что же, если других идей нет, то я вас оформлю через один из торговых домов. Все будет вполне легально – у меня в загашнике как раз на подобный случай есть патенты ряда вполне официальных транспланетных обществ. Предпочтения есть? Нью-Арк или что подальше? Имена указываю известные мне или альтернативные?

  Дав возможность Скай пояснить, что она уже арендовала ИЖЯ – индивидуальную жилую ячейку, Лотта продолжила рассуждать.
  - По моей информации, паники в Драгоценных кварталах пока что не наблюдается, так что если она и есть, то хорошо скрытая и не выходящая за ограды поместий. По крайней мере, никто убийцу по официальным и не очень каналам не ищет, билеты на ближайший хартистский рейс не выкупает и поисками вольных торговцев не озабочивается. Ну то есть мы можем сделать вывод, что паники смерти не вызвали: они были либо ожидаемы, либо не связаны с чем-то неестественным. В принципе замечу, что на Радже Большая Игра более чем популярна, и смерть от апоплексического удара… чем-нибудь тяжелым по голове здесь не менее естественна, чем от старости.
  А что до системы… - Лотта в задумчивости сморщила носик. – Ну, я ее тоже не усмотрела. Хотя пыталась состыковать не только календарно. Но и астромантически, и с прибытиями судов, и с происходящими событиями, и с интенсивностью работы механизмов, но все тщетно. – она развела руками, так что сигарета на длинном мундштуке мелькнула перед самым носом Сифре. – Perkele! Ой, извините, падре!

  В общем, - затянувшись, продолжила инквизитор, - я согласна, что мы можем гадать на Таро хоть до Сошествия Его с Трона, и все равно это будут только домыслы. Одно ясно: убийца или убийцы имеют возможность устранять жертв небанальным способом: с использованием малефиции, оккультных практик, демономантии et cetera. В общем-то, это сужает круг подозреваемых, но не сильно. Само то, что он или они не попались, уже звоночек, что перед нами не фрагов новоявленный колдун, который только что обрел силы и разбрасывается ими направо и налево, и человек расчетливый.
  - Кстати. – на сей раз сигарета предусмотрительно была воздета вверх. – Мне понравилась идея о неком артефакте: можно поискать, что за некоторое время прибыло в собственность мертвецов и потом было отдано следующей жертве. Как наследство там, или как подарок, или было украдено – вариантов перехода артефакта из рук в руки много.

  Повернувшись к священнику, инквизитор, склонив голову на бок, поинтересовалась:
  - Отец Экзуперанси, вы, как я вижу, неплохо разбираетесь в видах мелефикаров – это более чем похвально, особенно если учитывать, что многие наши коллеги ставят их на одну гребенку. Поясните, можно ли как-то определить колдуна, пользующегося силами Имматериума не напрямую, от всей остальной публики?

Тем временем Рейналу принесли новую порцию амасека, а выяснилось, что стрелок оказался предусмотрительным: Лотта, извинившись, отошла и вскоре явилась в сопровождении незнакомого остальным мужчины. Дав тому возможность представиться, инквизитор поименовала остальных, после чего обстоятельно и четко разъяснила новоприбывшему суть дела, упомянув и о достижениях, и о подозрениях, и о домыслах.

***

  Приведенный Лоттой мужчина был никем иным, как легатом-инвестигатором Альвием Юлием, прибывшим на планету, как и Скай, на «Звезде Офлии». Как и авантюристка, он не стоял в общей очереди, а двигался через «белый» коридор, предназначенный для официальных лиц Империума. Помимо Юлия, им же воспользовались несколько разных группок клерков Администраторума, делегация Муниторума во главе с сухоньким, словно бы изможденным подполковником, и фактор механикус с Ноктуса.
  Сидящий за стойкой молодой арбитратор проверил документы, сличив их с базой, чуть ли не обнюхал командировочное и накладные, убедился, что коды доступа новоприбывшего превышают уровень возможностей таможенного поста и, нацепив на лицо официальное выражение, отпустил новоприбывшего, порекомендовав тому, как будет возможность, отметиться в Форте Юстиции.

  Пока шла проверка, на инфопланшет легата пришло короткое сообщение с неизвестного номера:
   «Жду. Ссылка на адрес в приложении.
  Лотта»

  С инквизитором Лоттой, а, вернее, тогда еще дознавателем Кларой-Лоттой Хямёсаари, Альвий сталкивался всего раз, на единственном совместном Исполнении, и она показалась ему достаточно талантливой особой, хотя и взбалмошной, неорганизованной и действующей скорее по наитию, чем по логике и расчету. Но удача ей пока что улыбалась – до поры до времени, наверняка. Не смотря на это, Лотта гораздо быстрее многих добилась заветной инсигнии – правда, долго в действующем составе не продержалась, оказавшись отправлена на Раджу фактически в ссылку. Причины этого легату-дознавателю были не известны, хотя, возможно, в имеющихся на когитаторе архивах машинные духи и сохранили нужную информацию. Правда, архивы были… ну, не то, чтобы совсем уж неофициальные, но прямого допуска к их пользованию Юлий не имел, хотя и располагал соответствующими ключами доступа.

  Добравшись до затрапезного кабака, встретившего арбитра бешенным миганием красок и бьющей по ушам музыкой, он вошел внутрь и был встречен инквизитором, практически не изменившейся за прошедшие годы. Она была все такой же огненно-рыжей, бойкой и самоуверенной. Обнявшись с Альвием, как со старым знакомым, она ткнулась влажными губами в щеку мужчины, обдав того легким запахом какого-то алкогольного напитка и терпким ароматом духов и потащила за собой, извинившись на ходу, что совещание спонтанное и проводится варп знает где – зато в этом «варп знает где» точно никто не подслушает беседу аколитов и их временной начальницы.

Рейнал ухмыльнулся и отсалютовал Скай бокалом, и лишь сухо хохотнул выслушав отповедь Лотты в адрес контрабандистки. Он уже давно отучился от дурной привычки пытаться доказать начальству что умнее его. Все равно по результату в дураках будет аколит, да еще и должен останется. А вот то что начальство добавило уже по делу, вызвало у стрелка самый живой интерес.

- Кстати насчет ирокезов и фурора — если пропуска в Драгоценные Кварталы предоставлены для свиты госпожи делли Кардона, то не вызовет ли ненужное любопытство наше там появление без нее? – с интересом спросил Рейнал у Лотты без запинки повторив фамилию покинувшей их сороритки. – Или же она, будучи отозванной неотложными делами, оставила здесь свое доверенное лицо — личного исповедника или скажем сенешаля? – он покосился на Сифре и Натаниэля, после чего одним глотком допил амасек и взмахом руки вновь подозвал официантку. – Мне еще один такой же, – небрежно бросил он указывая на опустевший бокал.

Дождавшись пока официантка принесет новую порцию выпивки, он подождал пока та отойдет подальше и продолжил.

- А для работы в порту патенты нам и правда бы пригодились. Ладно мы с Сифре: я кое-как смогу прикинуться честным работягой не в ладах с законом, а Сифре опустившимся попом-пропойцей, но вот у Натаниэля для подобного слишком уж умное лицо, – хохотнул он, после чего плутовато развел руками и повернулся к Натаниэлю. – Извини дружище, но это и правда так.

- Так что полагаю легенда аудиторов от какого-нибудь торгового дома опасающегося за свои вложения пришлась бы к месту. Уж с патентами дающими нам хоть какие-то основания влезть там в каждую дырку, мы что-нибудь да найдем. Не нашего убийцу, так какую другую ересь, – заметил он посмотрев на своих товарищей интересуясь их мнением. После чего взялся за бокал, потягивая ароматный алкоголь, но тем не менее внимательно прислушиваясь к словам Сифре устроившего краткую лекцию по псайкерам и прочей оккультной мрази.

Выслушав своего друга, Рейнал поморщился от перспективы очередной встречи с псайкером, колдуном или еще чем похуже и задумчиво взболтал амасек в бокале любуясь переливами янтарной жидкости.

- А вообще, как много прибывших на Раджу людей недавно получили пропуск в Драгоценные Кварталы? – поинтересовался он. – Существуют ли какая-то база данных со списками таковых? Возможно ли что наш клиент прибыл сюда с других миров?

- Если Сифре прав и мы действительно имеем дело с умным и умелым псайкером или культистом, ему могло не доставить особых проблем получить нужный пропуск просто аккуратно повлияв на пару-тройку людей, – заметил он и покачал головой.

- Ненавижу, блять, умных культистов, – процедил сквозь зубы Рейнал сделав еще один глоток амасека.

  Беседа шла своим чередом, разговоры, вертясь вокруг одной темы, то отходили от нее на время, то снова возвращались. Внешний шум не мешал общающимся, привычным находиться в разных ситуациях, а аборигенам, в свою очередь, не было дела до компании за одним из столиков. Но пока разговор змеился, некоторые из беседующих, общаясь, одновременно размышляли и о вещах более глубоких, связанных с расследованием и подробностями смерти молодых аристократов.

  Отцу Экзуперанси самого подозрения в том, что виновником может оказаться псайкер, было достаточно, чтобы пытаться построить в голове картину возможностей и способностей убийцы. По всему выходило, что псайкер вполне мог сотворить такое: вот только при определении возможностей колдуна священник терялся. Не будучи специалистом по оккультным искусствам, он знал, что даже не самые сильные в целом псайкеры способны творить некоторые чары на уровне гораздо большем, чем их возможности, так что не мог с уверенностью утверждать о способностях убийцы.
  Нельзя было и с уверенностью утверждать, были ли применены психосилы в непосредственной близости от объекта. Колдун альфа-уровня, имея фокус на жертву, мог сделать это и на расстоянии. Малефик послабее был бы вынужден быть неподалеку от объекта. С другой стороны, Сифре слыхал о том, что псайкер мог установить и психическую ловушку, куда жертва попала, как муха в паутину… Вариантов было много, итогом же было то, что информации для выводов было слишком мало.
  Однако, если не принимать в расчет людей, обладающих психическими силами, то под подозрение попадали оккультисты, как одиночки, так и действующие в рамках культов, и демонологи. Природа оккультных знаний, где чернокнижник использовал не свои силы, а заемные через ритуал, была слишком обширна, чтобы с уверенностью сказать, являлись ли покойники жертвами ритуала или жертвами для иного ритуала. Да и в принципе священник не мог припомнить не одних черных ритуалов, итогом которых становилась смерть в своей постели от разрыва сердца. Впрочем, это не значило, что такого вовсе не могло быть – нехватка знаний не означала безусловного отказа от таких подозрений.
  Точно также рановато было и сбрасывать со счетов и демонов. Ясное дело, что низшие слуги Темных Богов не могли сработать столь тонко, но вот те, кто в донельзя запутанной иерархии варпа занимали более высокие места, были вполне способны на такое. И не только на такое, собственно. Но вот что-то более конкретное выдать пока представлялось затруднительным: это не слуга Кровожадного, не отродье Отца Болезней и… да и все, пока что. Мало, фрагово мало информации для осмысленных суждений!

  Вопрос Скай заставил задуматься и Натаниэля. Последовательно припоминая все, что он читал о разнообразных культах, доктор пытался сопоставить знания с имеющейся картиной, пытаясь найти аналогии. По всему выходило, что все культы, занимающиеся принесением людей в жертву или убийствами с помощью темной ритуалистики, отличались более яркими смертями: как сказала бы острая на язык Фенрия, «кровь-кишки-распидорасило». Так что культы можно было скорее вычеркнуть, чем оставить в перечне подозреваемых.
  А вот малефикар, не бывший даже псайкером, вполне мог сотворить такое. Ритуалистика, будучи достаточно обширной наукой, могла характеризоваться разными эффектами, в том числе и изменением потоков эмпириев на одной обособленной площади. Чернокнижник вполне мог, умея привязку к жертве – части плоти или кожи, или волосяного покрова, или жидкости организма – спроецировать результат колдовства на конкретную жертву; а мог и попросту скорректировать ток незаметных глазу потоков варпа в спальне жертвы, например, что привело к гибели несчастного мужеложца. В общем, оккультист представлялся вполне реальным кандидатом, но для этого условному убийце понадобился бы соответствующий трактат, помещение, чистое от любых нарушений эмпириев – то есть по возможности далекое от церквей – и, конечно же, жертвы. Желательно человеческие: в трактатах схоластиков-исследователей прямо указывалось, что кровь и смерть животных не вызывают сильных возмущений в Море Душ и вряд ли повлекут за собой летальное воздействие на человека.

  Тем временем инквизитор, с легкой полуулыбкой выслушав наигранно погрустневшую Скай, покачала головой, изображая печаль и сердечную боль за неудачу аколиты. Отпив коктейль и отставив стакан в сторону, сложила пальчики домиком и внимательно посмотрела в честнейшие глаза авантюристки:
  - Очень печальная и поучительная история, милочка. Извлеки из нее урок. Только почему две, а не три и не тридцать три? Подумай об этом, пока будешь считать свои проценты… и проценты, которые могут спросить с тебя.

  Переведя взгляд на остальных членов команды, Лотта продолжила:
  - Так, лапушки. Благородные дома не любят, когда к ним лезут без спроса, а смерть господина Сингкха была слишком похожа на естественную, чтобы осквернять тело и давать пищу для слухов. Аборигенам удобнее, если у них будет меньше проблем, даже если они при этом пропустят что-то важное. Так сказать, держать лицо станционному нобилитету важнее, чем докопаться до истины.
  Что же до пропусков, полученных госпожой делли Кардона, то вы будете там под личиной ее свиты, вот только пропуска на вас временные, не более четырех часов в сутки. И, думаю, сами понимаете, что явление особы вроде нашей новой подруги с ирокезом произведет там фурор и вызовет нездоровый интерес у окружающих. Прошу это учитывать. А равно прошу принять во внимание, что не помешает поработать и над получением постоянных пропусков – а это возможно только от местных. А пока что решайте, как вы будете трясти родственников других покойничков – если оно вам еще надо. Пока что же я вижу, что все концы спрятаны в воду, и нам еще есть, над чем поработать, прежде чем сформулировать подозрения, верно?
  При визите же в порт вы можете работать как простые подданные Его, но можно попробовать и обзавестись патентами какого-нибудь торгового дома. Нужно – организую. В общем, подумайте об удобной для вас легенде, а я посмотрю, чем могу ее усилить.

  Слушая аколитов, инквизитор неторопливо, не без доли изящества, длинной ложечкой кушала мороженое, выглядя со своими манерами в месте, подобном этому, совершенно чуждой. Рваная музыка, гомон разговоров, дергающиеся фигуры и вонь немытых тел не мешали ей прислушиваться к разговорам, равно как и не мешали аколитам обсуждать ситуацию. Выслушав всех присутствующих, девушка утерла губы тканевым платочком, выуженным из сумочки, и снова постучала ложкой по стаканчику, привлекая внимание.
  - Начнем с вашего доклада, ребята. Раз жилье нашли – хорошо, можно спокойно работать, имея крепкие тылы. Скиньте мне адресок на всякий случай, я буду держать его на контроле и заодно проверю на наличие всяческих эксцессов, начиная от соседей и заканчивая подозрительными аномалиями.

  Отхлебнув синий коктейль – в бокале стали видны осыпающиеся снегопадом желтые искорки – она последовательно перешла к следующему вопросу:
  - По поводу того, что в Пристенье все чисто – это хорошая новость. Отец Сифре, вы правы: все указывает на то, что искомая проблема – в золотых кварталах. Но, думаю, я никого не удивлю, если скажу, что как минимум порт проверить следует. Не факт, конечно, что там что-то есть, но можно отыскать какие-то зацепки. Именно через доки на Раджу прибывают люди и грузы, равно законные и нет, и, стало быть, именно через них псайкер – если это псайкер – мог попасть на станцию. А если он – местный уроженец, то, возможно, он контрабандой получал некие грузы, которые его в итоге и привели к убийствам. Впрочем, - хохотнула она, выставив вперед ладони в защитном жесте, - это только домыслы. Так что если у вас есть какие-то идеи, то не стесняйтесь, озвучивайте.
  А пока, - Лотта, не чинясь, закурила тонкую длинную сигарету, - перейдем к основному блюду. Я, в принципе, согласна с выводами Натаниэля: вряд ли вся кровь сама по себе в одночасье побежала в сердце покойного мужеложца, а наркотики и токсины с подобным эффектом ни мне, ни лорду Эру неизвестны. А значит, виноват либо псайкер, либо демон, либо какая-то зараженная варпом вещь – с помощью темного гримуара колдовать может и простой смертный, без сколько-нибудь заметных психических способностей. Но, опять-таки, нельзя исключать еретех и ксенотехнологии: среди и тех, и других иногда встречаются презанятные в своей отвратительности вещицы.

  Лежавший рядом с инквизитором инфопланшет вдруг замерцал, пошли полосы бинарного кода. «Один момент», - прервалась женщина, нажимая руну активации и вставляя в ухо вокс-бусину. По мере прослушивания на ее лице расцветала довольная улыбка, словно ей только что-сообщили, что она выиграла по подпольном тотализаторе миллион тронов. Получив информацию, Лотта, накручивая на палец прядку, отстучала несколько ответных команд, после чего проинформировала собравшихся:
  - Император защищает! Только недавно в доки прибыл транспортный корабль «Звезда Офелии», на котором на Раджу высадились два человека, запрошенных мной. Адрес я им отправила, так что скоро будет пополнение!

***

  Одной из помянутого Лоттой «подкрепления» была Скай, только недавно отстоявшая здоровенную очередь к таможенному посту. Ей повезло управиться быстро – заведенные за время полета знакомства среди палубной команды позволили ей не куковать в общей очереди, а пройти через пункт проверки технического персонала. Усталый смуглый энфорсер в странном полотенце на голове проверил документы девушки, покрутился у опломбированных кейсов с оружием и снаряжением. Чиновничья душа таможенника требовала немедленно вскрыть странные контейнеры, но печати – почти подлинные, кстати! – одного из благородных торговых домов Нью-Арка были целы, сопроводительные документы на груз – в порядке, так что мужчине, чуть ли не обнюхавшему кейсы и едва не попробовавшему печати на вкус, пришлось пропустить имущество. Зато он отыгрался на девушке, устроив полноценный досмотр с проверкой всех вещей, и даже изъял на экспертизу обе бутылки амасека под предлогом того, что жидкость, содержащаяся в них, может представлять опасной. Само собой, экспроприированы они не навсегда, и получить их обратно будет можно после экспертизы… через месяц, а может и два. В общем. Алкоголем пришлось распрощаться.
  Наверное, можно было бы устроить здесь маленькую победоносную войну, повыяснять отношения и, дойдя до начальства излишне бдительного стража, потребовать вернуть амасек, но пока вся процедура тянулась, на инфопланшет Скай пришло короткое сообщение:
  «Жду. Ссылка на адрес в приложении.
  Лотта»

  Скинтия узнала автора – та инквизитор, по чьему ходатайству ее, пребывавшую в оперативном резерве на базе Конклава, выдернули и отправили в путешествие на огромную, размерами с планету, станцию. В лучших традициях Ордосов, цель задания оставалась тайной за семью печатями: «расследование череды странных смертей среди золотой молодежи» - слишком общие слова, чтобы сделать какие-нибудь выводы. Но с Инквизицией не спорят, особенно когда поступившие указания недвусмысленны, так что пришлось отправиться в полет, не зная доподлинно, что ожидает по прибытии.
  И вот теперь эта Лотта, стоило только авантюристке спуститься из доков на поверхность Раджи, вызывает к себе. Наверное, стоит поторопиться: персона инквизитора была Скай неизвестна, но девушка хорошо знала, что некоторые обладатели инсигнии имеют весьма скверный характер, и за опоздание ко времени встречи могут поднять целую бучу. Так что пришлось оставить правоохранителям их трофеи и покинуть пределы негостеприимного космопорта.

  Как оказалось, Раджа не особо-то отличалась от среднестатистических ульев. Выйдя из крутящихся дверей, авантюристка оказалась в привычной толпе встречающих и провожающих. Кто-то спешил на пару ярусов выше, к ленте глухо гудящего маглива, кто-то на огороженной зоне остановки ждал общественный транспорт, кто-то ожесточенно торговался с водителем частных каров, кто-то грузил вещи в свое авто. Все привычное, все родное для любого, кто вырос на благословенной Синтилле и подобных ей мирах.
  Сторговавшись с ближайшим водилой, девушка положила свой багаж в низенькое потрепанное авто с плохо закрывающейся дверью, и отправилась по указанному инквизитором адресу. Через кишечник тоннелей, мимо расходящихся во все стороны коридоров, минуя обширные платформы вертикального подъема, автомобиль въехал в жилую часть Раджи. Тоже ничего необычного: магистрали, дома, вывески, офисы, спешащие по своим делам горожане… Чем дальше от освещенных дорог – тем меньше людей, но пока еще сохраняется видимость приличия: словно в районе малых шпилей. Вывески стали поплоше, меньше стало призывающих «трудиться на благо» транспарантов. Вырисовываемые светом фар люди одеты в кожанки с заклепками, рабочие штаны и тяжелые берцы, на боку блестят цепи, у некоторых – Скай могла бы поклясться в этом – видны волыны.
  Вот и искомое строение, совершенно не подходящее, казалось бы, для встречи с инквизитором: одноэтажное длинное здание с грязно-белыми стенами, над входом в которую перекрещиваются стаканчик мороженного и сосиска в хлебе. Расплатившись с драйвером, Скинтия вошла внутрь, мигом окунувшись с сине-красное мерцающее свечение и ритмичную громкую музыку. Кто-то танцует, кто-то бухает, кто-то жрет. Трое парней за столиком у двери крошат в рекаф какие-то таблетки. Стоящая у барной стойки зеленоволосая девка в розовом, с глубоким, как космос, вырезом явно намеренно спаивает прилично одетого мужика. В общем, жизнь идет своим чередом.

  Пока Скай осматривалась, к ней подошла, цокая каблучками сапог, высокая рыжеволосая женщина, одетая в длинный плащ гранитного цвета – по виду явно не местная работница и не разбитная девица, ищущая знакомств и спонсоров.
  - Скай! – судя по тону, женщина словно увидела давнюю подругу: вот только мошеннице она была совершенно не знакома. – Сколько лет, сколько зим! Мы тебя заждались!
  Заключив новоприбывшую в объятия, радушная встречающая заключила синтиллийку в объятия, шепнув на ухо:
  - Я – Лотта. Следуй за мной.

  Проведя гостью сквозь толпу к одному из столиков у грязного окна, Лотта плюхнулась на красный диван, недвусмысленно похлопав по месту рядом: присаживайся, дескать. Настала пора знакомства.
  - Итак, аколиты, будьте знакомы. Лорд Натаниэль Эр, медикус. Отец Сифре Экзуперанси. Его помощник Рейнал Дезидери, стрелок. А это, – указала она на девушку с ирокезом, - Скай, специалист по двусмысленным с точки зрения закона ситуациям. А теперь я коротехонько – инфы и так мало – введу тебя в ситуацию, и предлагаю присоединиться к мозговому штурму. Кстати, предупреждаю: скоро должен прибыть еще один участник нашей импровизированной вечеринки.

Результат эксперимента радовал - в умеренных пределах. Практические результаты, есть экстраполировать, позволяли радоваться - давали возможность, ценную возможность. Но один прототип значил мало - возможность к производству с целью удовлетворить нужды Ордена, вот это могло быть критерием общего, не локального экстремума успеха. Значит, требовалось провести прототипирование с учетом действительно применяемых технологий. Удостовериться что процессы воспроизводимы со стандартным отклонением в пределах, допустимых Каноном Плазменного Оружия, что допустимый характер Духа Машины каждого экземпляра находится в пределах доверительного интервала… Часть этих работ он был готов доверить своим братьям там, у Терры, дома.
Разумом и душой Кхамсин все еще был на Фаланге, через нейроинтерфейсы касаясь её величественного Духа Машины и чувствуя мыслеимпульсное эхо своих собратьев. Он все еще был технодесатником Имперских Кулаков. И, откровенно говоря, он не знал что и думать насчет этого факта - верность Ордену была константой, это факт. Но исходя из того что Кхамсин знал о Дозоре Смерти - верность ему тоже была константой, что само по себе не было проблемой - в конце-концов, его верность Богу-Машине тоже была константой. С другой стороны, новая вводимая переменная не была описана, не имела атрибутов. В контексте новых данных, того доверия которое ему оказал магистр Атронус, это было неопределенно. Было ли это само по себе честью? Может быть слегка, как сам факт отправки в Дозор - эти два значения имели сильную корреляцию с навыками Кхамсина, очевидно. Настоящей честью было бы выполнить задачу - что применительно как к службе, так и к восстановлению технологии, вопрос был в расстановке приоритетов, ведь он прибыл сюда не как схолар, словно алчная дата-личинка призванная копаться в архивах.
Работая над прототипом, Кхамсин погружался в своего рода медитативное состояние - да, разум постоянно был в работе, начиная от координации нейроимпульсов к аугментике, дистанционно подключенному оборудованию или биологическим органам, заканчивая высшей деятельностью, от планирования схемы прототипа или аспектов отдельной детали, заканчивая размышлениями более абстрактного рода. В данном случае труд не полностью отвлекал, но систематизировал мышление, структурируя его. Точно также следовало структурировать приоритеты - возможность восстановить секреты волкитного вооружения была ответственностью и долгом Кхамсина перед Орденом, перед его Оружейной и Атронусом. Но достойная служба в Дозоре была таким же долгом, при этом оценивать две категории по их предельной полезности было неправильно - это был в том числе вопрос чести Ордена и его наследия, здесь сложно было мыслить рационально.
Быть внимательным к мелочам - совет, который он запомнил хорошо. Мелочи были важны - потому что мелочи это точность, а точность это то что отличает хорошего технодесантника от мертвого. Тайны волкита нужно разгадать, они манили даже - но важно поместить их в правильный контекст. Это не является разовым экземпляром службы Ордену, нет, это часть более крупной задачи. Его навыки работы с плазменными технологиями были высоки, это правда - но если это единственное, в чем его служение человечеству является безупречным, то чем он отличается от высокофункционального сервитора?

Дозорная Крепость Эриох производила впечатление - когда ты воочию можешь лицезреть технологическое чудо Фаланги, её величие, ты начинаешь видеть особую красоту в подобных мегаструктурах, находить эстетику в сплетении основной суперструктуры и декоративных элементов, в геометрическом узоре орудийных установок и сенсорного покрытия, в заметных Кулаку компонентах единого защитного периметра. Возвышающаяся над пустым, мрачным космосом как воплощение триумфа человечества, как воплощение превосходства действия над апатией Вселенной - технодесантнику крепость нравилась и вызывала у него интерес. Такие почтенные гиганты - нечастое зрелище, у механизмов и машин внутри зачастую собственный почерк и темперамент. И из того что Кхамсин знал про Дозор, повелевали ими технодесантники воистину заслуженные и талантливые - братство, у которого можно было учиться даже столетия спустя завершения ученичества на Марсе.

Но конечно, сначала требовалось доказать свою пригодность к становлению частью этого братства.

- Приветствую, брат-сержант Бельмон. - спокойно проговорил Кхамсин, думая. Мысли о задании и общие размышления о крепости быстро отошли на второй ряд. Технодесантник не был общительным в целом, а когда общался, это либо общение с себе подобными или что-то ближе к брифингам или советам специалиста. Провоцировать конфликт при этом смысла не было, но увы, компилировать мысли в искусные многосмысловые словесные конструкции не было его сильной стороной. - Я рад возможности абстрагироваться от разногласий ради благородной службы.

Бельмон не вписывался в характерный для Железных Рук паттерн. Но, при этом, он был братом-сержантом Дозора. Могли ли его кузены отправить в Дозор некомпетентного брата? Нет. С его стороны как брата-сержанта Дозора, логично с самого начала обозначить позицию по конфликтному вопросу, чтобы это не препятствовало их взаимодействую как участников процесса. Следовательно, демонстрировать враждебность или предубеждения смысла не было. В дальнейшем можно было бы обсудить подробности детально, возможно даже подискутировать. В свободное от выполнения обязанностей время.

- Большая часть вопросов связаны с техническими аспектами, думаю, они будут разрешены позднее. - проговорил технодесантник, готовый следовать за сержантом. Вряд ли было приемлемым спрашивать брата-сержанта, через какие узлы ноосферы осуществляется подключение тех или иных вокс-каналов, хотя Кхамсину и, в какой-то степени, не терпелось этим заняться.Оставшиеся вопросы можно было композировать в две конструкции, достаточно логичные для любого, кто когда-либо работал с марсианской версией прошивки вокс-коммуникационного сервитора при попытке интеграции в ноосферу нового устройства. - Каковы мои текущие задачи и определенные мне на данный момент ограничения?

Мало кто из Волков любил плавание меж звезд, и Ракни Хельгиссон исключением не являлся. Волк помнил, что бывали те, кто наслаждался полетом, например Гирфалькон, полулегендарный волчий скаут, который приложил руку к разработке серии фрегатов, один из которых и принес его на Эриох. Но такие были исключением. Большинство волков предпочитало яростный ближний бой и брызги крови врагов на лице чем неспешную и расчётливую войну в Пустоте.
Волк шел по коридорам к стыковочному шлюзу и встреченные кэлрлы жались к стенам, стараясь не встречаться взглядами с волчьим скаутом. Все слуги ордена знали, что лучше не разговаривать с этими ветеранами, чей Волк отрывал их даже от родных стай. Но Ракни не было дела до смертных.
Подходя к шлюзу, Ракни ловил себя на мысли, что старый волчий жрец не сказал ему всего, что хотел. Или сказал не все. В принципе, волка это не удивляло, Ульрик хранил множество орденских тайн и мог позволить себе быть до конца откровенным разве что с Великим Волком.
Но в одном старый жрец ошибался.
Ракни не искал смерти. Как любой из Влка Фенрика, он с первых дней, когда еще обычным парнем попал в Руссвик, одну из тренировочных баз для кандидатов, он знал, что умрет . И смерть эта не будет легкой. Скаут почитал древних братьев, что упокоились в саркофагах священных дредноутов, но сам не желал такой судьбы.
Впрочем, Ракни верил, что нить вюрда каждого уже сплетена девами, что сидят у врат Хель, и никому из героев не дано ее разорвать. И потому нет смысла думать об этом.
От мыслей о собственной судьбе Волка отвлек запах встречавшего его кузена, резко выделявшийся на фоне остального. И через секунду увиденное заставило его сдержать рык.
Конфликт Космических Волков и Темных Ангелов был настолько древним, что тянулся еще со времен Великого Похода. Начатый их примархами, он постепенно потерял свою остроту но никуда не делся. Ни одна встреча орденов не обходилась без кровавых поединков. Но и после этого волчьим гвардейцам приходилось прилагать определенные усилия, а иногда и мордобой, чтобы удерживать Кровавых Когтей от новых конфликтов.
Когда сержант закончил, Ракни нехорошо улыбнулся, демонстрируя массивные клыки.
- Ты знаешь, сколь близок к исполнению своего желания сын Льва. И уже должен знать, что случится вскоре. Все мы несем дарованное нашими отцами. А потому…
Ракни задумался буквально на полсекунды. Он никогда не претендовал на лавры скальда и уж точно никогда не сравнился бы с Моргримом Серебряным Языком, что слагает висы для самого Великого Волка. Но плох тот воин, что совсем чужд искусства стихосложения.

Ответь мне, храбрый меча властитель,
Когда сойдемся, чтоб в вихре стали
Решить извечный спор кровных братьев,
Что нам завещан, в оковах чести?

  Свернув с широких освещенных проспектов, где движение наравне с регулировщиками контролировали и пикт-камеры, инквизитор ускорилась, и теперь тяжелая машина мчалась, словно на пожар. При этом, не смотря на многочисленные повороты, руль Лотта держала весьма уверенно, не позволяя кару вихлять и уклоняться от маршрута. Натаниэль мог обратить внимание, что вела женщина весьма необычно: одна рука держала руль снизу, лишь иногда коротким движением на виражах меняя положение, вторая же преспокойно лежала в районе пояса. Это было прямым нарушением запретов Омниссии: техножречество в своих проповедях уверяло, что управление каром одной рукой есть неуважение к духу машины. Неуважение это, кстати, подчеркивалось и тем, что под зеркалом качались в такт движению только небольшая аквила и какой-то золоченный кулончик, знака же священной шестерни нигде не было.
  Из ретранслятора лилась негромкая, почти неслышимая за визгом колес классическая музыка – скрипка и фортепьяно, как разобрал аристократ. В приоткрытое окно хлестал ветер, растрепывая волосы водителя и ее пассажира, а за окном мелькали дома, светлые квадраты окон, блещущие неоном вывески, привычные транспаранты с надписями «послужи Императору сегодня, ибо завтра ты умрешь». Лотта довольно улыбалась, откровенно наслаждаясь дорогой.

  Пару раз машина останавливалась у респектабельных, с виду вполне фешенебельных ресторанов, где каждый раз разворачивалась одна и та же сцена: пружинистой уверенной походкой инквизитор подходила к охранникам, беседа вскоре переходила на повышенные тона, появлялся администратор, после беседы с котором раздраженная Лотта возвращалась обратно в машину. Трижды потерпев провал, она, наконец, соизволила объясниться:
  - Вы представляете, Натаниэль, все они работают не позже одиннадцатого часа после полудня! В этом вся Раджа: вечера благородные предпочитают проводить у себя дома, в салонах или на частных вечеринках, а те, кому хочется пожрать ночью, могут идти куда угодно и там демонстрировать свой дурной тон. Извините, что голодом морю – сейчас сориентируемся. Рыжеволосая уткнулась в бортовой инфопланшет, покрутила карту и, удовлетворенно кивнув, снова помчала куда-то вдаль. На сей раз, судя по тому, что дома стали меньше, свет тусклее, а вывески – проще, их ждала окраина.

  Так и оказалось: не доезжая до Пристенных кварталов, инквизитор свернула в какой-то проулок, чиркнув кенгурятником по выставленному на самый край тротуара жестяному мусорному баку, выбранилась коротко, а потом еще раз, когда мощные фары осветили каких-то перебегающих дорогу людей, снова пролетела пару перекрестков и остановилась у одноэтажного длинного здания с грязно-белыми стенами, над входом в которую перекрещивались стаканчик мороженного и сосиска в хлебе. Изнутри по ушам долбила ритмичная музыка, по глазам бил сине-красный свет.
  - Тут точно можно подкрепиться, да и подслушать здесь нас затруднительно. Главное, держите пистолет неподалеку… на всякий случай.

  Инквизитор и аколит зашли внутрь, протиснулись меж дергающихся на танцполе тел и подошли к бару. Короткий разговор, перешедшие из рук в руки купюры – и вот они уже следуют за официанткой. Новый разговор, по результатам которого подвыпившая парочка спешно расплатилась и, бросая на занявших их место злые взгляды, испарилась. Лотта вытянулась на линялом диване, затянутом красной кожей, и удовлетворенно потянулась:
  - Эх, хорошо! Я буду мороженное и коктейль, а ты? Не смотри, что место такое низкопробное – пишут, что готовят здесь неплохо.

  Вскоре – не успела Лотта расправиться с третьим шариком – прибыли отец Сифре и его верный Рейнал. Оглядывающиеся в поисках знакомых лиц, они явно выделялись на общем фоне, так что девушка быстро их приметила и утащила за стол. Когда те разобрались с заказом, инквизитор, постучав ложкой по стеклянному стаканчику, чтобы привлечь всеобщее внимание, склонилась к столу:
  - Итак, мальчики, какие у вас новости? Наши расскажет Натаниэль, а я пока доложусь по иным фронтам. Вашу подружку Филь сейчас использует по своему заданию, так что можно на нее не рассчитывать. Выпадает из обоймы и фамула: мне переслали астропатическое сообщение, что ее навыки потребовались ее хозяину. Конфликтовать с лордом-инквизитором мне не с руки, так что увы. Зато сорорита добыла вам временные пропуска в Драгоценные кварталы, а также новости о том, что как минимум покойный Чаттерджи был связан с «Ориентом». В остальном, сообщила она, среди знати никаких заслуживающих внимания слухов и сплетен не ходит.
  Глотнув сапфирового цвета жидкость, явно алкогольную, она беззаботно продолжила:
  - Я понимаю, что нас осталось еще меньше, так что попробую мобилизовать еще надежных и головастых парней и девчат, так что готовьтесь к новым знакомствам. У меня пока все – ваш выход.

  Пока лорд Эр заканчивал осмотр и приводил себя в порядок, леди инквизитор, не смущаясь и не чинясь, еще раз поверхностно осмотрела тело, надеясь, видимо, свежим взглядом углядеть что-то новое. Судя по отсутствию комментариев – не вышло, так что девушка, характерно пожав плечами, накрыла господина Сингкха белой простыней. Вытащив из кармана мундштук и портсигар, она закурила тонкую длинную сигарету, содержащую, судя по запаху, обыкновенный, хотя и качественный, табак.
  - Не показывала. – честно ответила она доктору. – Давай продолжим разговор… не здесь. Наблюдения наблюдениями, а лишние уши растут из разных стен. Пошли.

  На выходе их ждал подпирающий стену субедар-майор Рао Найду, усталый и недовольный. Увидев Лотту, он отлип от своей подпорки и, оправив форму, поинтересовался:
  - Ну что, сделал твой специалист, что хотел?
  - Сделал, сделал. Не хмурься – тебе не идет! И не переживай – ни я, ни господин доктор в твою епархию со своим саном не лезем. Все эти ученые экзерсисы все равно будут проверяться и перепроверяться долго, так что когда случай будет описан и опубликован, мертвеца давно похоронят, а я деньги за содействие десять раз истрачу.
  - Ладно, Лотта, не тараторь. Но рот на замке, сама понимаешь.
  - Ой, не учи меня делать бизнес. – засмеялась инквизитор. – Лео, мне с тобой еще, думаю, не раз придется общаться, так что стоит ли мне сыпать перца в твой рис. Ладненько, мы пошли. Мне еще нашего общего друга обратно отвозить, да и поспать хочется до открытия кофейни. Бывай! – быстро и звонко расцеловав энфорсера в обе щеки, девушка упорхнула, настойчиво потянув за собой едва успевшего попрощаться Ната.
  - До свидания. – голос субредар-майора донесся уже в спины.

  Разговор продолжился, только когда спутники погрузились в массивный черный авто, оказавшийся принадлежащим Лотте. Инквизитор отъехала от морга и, свернув через несколько проулков на широкое шоссе, продолжила как ни в чем не бывало с того места, на котором остановилась:
  - Видишь ли, обращения к псайкерам достаточно заметны для тех, кто может заинтересоваться, а своих людей среди местных мозгляков у меня пока что нет. К тому же, как я уже сказала, у меня не было уверенности в причинах смерти, и я предпочла начать с более легкого пути – с медицинского, то есть. По результатам твоих исследований я склонна согласиться. Что здесь поработали энергии из Моря Душ… вот только не уверенна, оставили ли они свой след. Как показывает практика, воздействие через варп имеет свойство быстро «выветриваться», не оставляя после себя ни следа. Так что я не уверена, что тело Сингкха стоит воровать – а как мы иначе его получим, родня, что ли, отдаст? – и предъявлять псайкеру. Может, я прозвучу цинично, на нам выгоднее дождаться более свежую жертву, сравнить ее с предыдущей и, если симптомы будут идентичны, уже думать, как бы доставить его компетентному псайкеру.

  Свернув в проулок между одним из шпилей квартальной управы Администраторума и длинным офисным помещением с едва видимыми в темноте буквами компании владельца, инквизитор резко сменила тему разговора:
  - Слушайте, Натаниэль, а что нам по дороге говорить впустую? Давайте заедем в какой-нибудь круглосуточный кабак с отдельными комнатками, и там продолжим общение? А то, откровенно говоря, у меня с обеда ничего, кроме кофе, во рту не было?
  Выслушав мнение аколита, она кивнула и крутанула руль, меняя маршрут. Беседа снова вернулась в прежнее русло:
  - С господином Гуптой я побеседовала недавно: кстати, он божится, что никто его больше не расспрашивал, только дружки-пидорки сочувствие проявили. Гаурав плачется, страдает, но волосы ни на голове, ни на груди не рвет, да и в принципе выглядит нормально. С другой стороны, он – модель, и ему надо поддерживать «товарный» вид… Единственное, за что я зацепилась, так это за стенания, что Радж так и не взял его с собой в «Ориент». Слишком уж он часто стал снова мелькать, не находишь? С другой стороны, я априори на него обращаю внимание из-за прошлых проблем…

***

  Воткнув палочки в плошку риса, брат Равиндер сложил ладони, странным образом переплетя пальцы: мизинец к мизинцу, указательный к указательному, а остальные скрещены. Кивнув степенно, он отозвался:
  - Если Император в сердце твоего спутника, и названный Рейналом никогда не забывает о том, что все мы живы по милости Его, то кто я такой, чтобы винить воина за горячность слов? Его дело – быть Карой во имя его, а речи на то и речи, чтобы уметь найти в них смысл, а не звучание.
  Повернувшись к охотнику, священник неспешно продолжил:
  - Прав и ты, сын мой. Ни титул, ни сан, ни даже великая праведность не есть безусловное свидетельство того, что дух человека крепок. И говоришь ты истинно: вера и уверенность, подкрепленные оружьем и чувством долга, творят чудеса большие, чем те, что исходят от праведников. Благословляю тебя, - поднялся он, дотронувшись двумя пальцами до лба стрелка, - на подвиги ратные и чистоту намерений.

  Завершив трапезу, аколиты распрощались со священником, которого мигом взяли в оборот аборигены. Пока Сифре и Дезидери обсуждали варианты дороги назад, их прервал один из спутников Равиндера:
  - Благочестивые странники, позвольте вас отвлечь. – получив согласие, он продолжил. – Вы видели наш квартал и, наверное, решили, что все окраины Раджи исполнены чистоты. Это не так: лишь те, кто жил здесь еще до возвращения Света Его, сохранили достоинство. Многие же другие кварталы населены потомками пришедших следом и тех, кто родился в результате смешения кровей. Там вас могут подстерегать опасности и сожаления в людской слепоте, когда вы узрите грязь и скверну жилищ и людей. Коли вы решите нести слово Его-на-Троне в те края, будьте готовы столкнуться с залитыми воском ушами.

  Выслушав раджанца, аколиты двинулись назад – Рейнал был прав в своем наблюдении о том, что рикши сюда не заезжали. Снова проследовав мимо бедных жилищ и труб, изукрашенных стен и картонных коробок они вышли к ретрансляторной вокс-станции, чья рокритовая подушка была изрисована контурами воздевших руки фигур, из множества которых ни одна не была похожа на другую. Но на сей раз поверх изображений было кое-что более привычное для обстановки подульев: рисунки гениталий, граффити, оскорбительные фразочки и разнообразные объявления, поклеенные один на другое.
  Через огороженный бордюрами проспект виднелись погруженные в полутьму невысокие жилища, среди которых можно было заметить костры в жестяных бочках, вокруг которых суетились какие-то фигуры: судя по всему, это и были жилища «приезжих». Дальше же по трассе виднелись коробки больших домов, зажатых меж полом и потолком: в ту сторону уже начинались более респектабельные кварталы. Если проследовать в их сторону, наверняка быстро можно было поймать рикшу или таксо-кар.

  Тем временем Дезидери пытался дозвониться до Фенрии – фиксер никак не отвечала на вызов. Лишь попытки с седьмой сквозь треск статики раздался негромкий голос девушки:
  - Рей, пока не ищи меня. Я по заданию Фелиции должна на некоторое время пропасть с радаров, так что звиняй. Пока обходитесь без меня, парни: как вылезу из той клоаки, где я сейчас, сама звякну. Бывайте.

  Устроившись на пустующей пока каталке, инквизитор, закинув ногу за ногу, испещряла лист мелким витиеватым почерком человека, потратившего немало времени на каллиграфическое письмо, тщательно фиксируя все наблюдения доктора. Когда же тот извлек сердце и приступил к его детальному изучению, сопровождая осмотр комментариями, заинтересованная женщина даже отложила записи и встала рядом, с любопытством и безо всякой брезгливости наблюдая за манипуляциями Ната.
  Тот, в свою очередь, тщательно осмотрел отделенный орган, особенно внимательно, в том числе с помощью увеличительного монокуляра, осмотрев места разрывов. Как выяснилось, на сердечную недостаточность покойничек не жаловался и, не случись нечто непонятное, мог функционировать без кардиологического вмешательства еще долгие годы. Но разрывы, разрывы… Такое ощущение, что сердце господина Сингкха в один момент начало биться с такой бешенной, скоростью, что ток крови превысил все допустимые значения. Маловероятно, что причиной тому послужили какие-то естественные причины, но вот некие неустановленные наркотики и яды, которые частенько нельзя было отличить один от другого, вполне могли повлиять на организм подобным образом. Учитывая, что Раджа – одна из крупнейших торговых точек субсектора, сюда запросто могло попасть что угодно: даже, прости Император, ксентотические препараты.
  Второе предположение осторожно высказала Лотта: подтверждений ему не было, но Натаниэль, как опытный аколит, мог предположить, что такое реально. Воздействие варпа напрямую или посредством психосил также обладало разнообразным спектром эффектов, и колдун, теоретически, вполне мог либо разорвать сосуды своими богохульными силами, либо действительно усилить ток крови, что привело к «естественным» причинам гибели.
  С абсолютной уверенностью можно было утверждать только одно: совершенно не добродетельный господин Сингкх был убит кем-то изобретательным и не склонным к банальным способам лишения ближнего своего жизни.

***

  Желторясный старец, слушая гостя, прикрыл морщинистые веки и застыл неподвижно – даже грудная клетка его, кажется, не шевелилась. Создавалось такое впечатление, что там, где раньше сидел человек, оказалась мастерски сделанная, но все же совершенно неподвижная статуя. Брат Равиндер молчал, спутники его, окружающие периметр, не вмешивались, а вокруг шумела бурная, живая, кипящая жизнь простых раджанцев. Кто-то спорил по поводу приправ, которые следует добавить в рис, кто-то громко обсуждал цвета для свадебного сари какой-то Мадху, кто-то рассказывал о своей работе в автомастерской. Люди видели беседу своего пастыря с чужестранцем, но ни в коем разе не вмешивались в него.
  Снова застывшая, как муха в смоле, пауза. Наконец священник открыл глаза, улыбнулся одними губами, неспешно кивнув:
  - Я верю, что ты не преступишь своих обетов и не будешь действовать опрометчиво там, где разум вступает в бой прежде очистительного пламени. Если твои следы ведут тебя там, где яркий блеск драгоценностей и мишуры застит глаза тем, кто забыли, что они всего лишь простые люди – иди и ничего не бойся. Я и мои братья в молитвах своих будем просить даровать глазам твоим проницательность, мозгу – мудрость, а дланям – крепость.

  Вновь уважительно кивнув Сифре, брат Равиндер неспешно повернулся к Рейналу, смотря на него с мягким укором учителя, которому нерадивый ученик задает вопрос, кажущийся каверзным только самому ребенку:
  - Мальчик мой, воитель достойный. Если брату моему понадобится помощь, то он – или ты – придет сюда и попросит провести его к скромному служителю Его, с которым вы беседуете. Ежели тот, кто ищет его, возжелает спрашивать не паству, но священников, то он направит свои стопы к храму Аррадж Ягнамая Намаха – Императора Жертвенного.
  Что же до сомнений твоих, то они видны мне. Не сомневайся в этих людях: вера – их щит, а праведность – копье. Если от них потребуется исполнить кровавую молитву Ему, то они придут с оружием равно духовным и материальным.
  Если я ответил на вопросы ваши, то я возьму на себя смелость объявить время скромной трапезы.

  Господин Сингкх, вернее, его мертвая оболочка, на первый взгляд выглядел как самый обычный покойник без каких-либо следов насильственного вмешательства. Зато, словно для того, чтобы поиздеваться над возможным судмедэкспертом, тело было густо умащено сандаловым маслом, так что если и были какие-то специфические запахи, связанные со смертью, то их перебил глубокий и теплый древесный аромат с легким мускусным оттенком. На груди у мертвеца висел простенький холщовый мешочек, в котором на поверку оказались перемешанные зерна риса и кунжута.
  Подпиравшая во время первичного осмотра стенку Лотта, незадолго до этого голодным взглядом проводившая санитара с плошкой макарон, прокомментировала находки:
  - На Радже принято покойников кремировать. А чтобы тело лучше занялось, его обрабатывают разными маслами, в зависимости от достатка семьи. И действительно иногда делают это заранее, чтобы оно пропиталось полностью, потому что незагоревшееся тело – очень дурной знак. А вот насчет мешочка не знаю даже: я все же не спец по местным похоронным обрядам. Уточнить, пока продолжаешь изучать фронт работ?

  Получив подтверждение, инквизитор торопливо покинула прозекторскую, чтобы вскоре явиться с докладом:
  - Так, Нат, я уточнила и, судя по всему, это не зацепка. Рис и кунжут мешают с прахом для его сохранности, и иногда заранее оставляют рядом с телом – чтобы зерна пропитались эманациями мертвеца и стали с ним едины, тасзать. Записи я поведу и, если что могу и ассистировать – только четко говори, что надо, потому медицинского опыта у меня нет.

  Разобравшись с вводной частью, доктор приступил к планомерному осмотру мертвеца. Иных запахов, кроме сандалового, он, как ни старался, не чувствовал, летальных травм не наблюдал. На теле было обнаружено несколько татуировок, некоторые из которых, если верить открытым данным из инфосети, обозначали принадлежность к торговому картелю Сингкхов, другие были стилизованными под местное написание словами на готике: короткими молитвами и пожеланиями счастья. Левую лодыжку мужчины обвивал сделанный со всем тщанием стилизованный дракон, чей тонкий хвост тянулся через всю ногу почти до колена, а на левом запястье, чуть ниже уровня часов, была выбита маленькая, не более трех сантиметров, роза.
  Из физических травм доктор Эр обнаружил некоторые ссадины на коленях и трещины в районе ануса, а также несколько застарелых шрамов на спине и ягодицах. Впрочем, за давностью их нанесения, установить, были ли они причинены врагом или излишне жестоким партнером, не представлялось возможным. Еще можно было обратить внимание на ссадину на большом пальце правой ноги – но это, кажется, было вызвано исключительно одним: сбитым ногтем от неудобной обуви.
  Куда большее внимание заслуживало лицо покойного. Как ни старался кто-то, возившийся с тушкой господина Раджвана до Натаниэля, скрыть то, что оно было перекошено в жуткой гримасе, не выходило. Подняв смеженные веки, доктор убедился, что Лотта не врала – в глазах мертвеца и вправду застыл дикий ужас, такой всеобъемлющий, что даже много повидавшему Эру стало неуютно.

  К тому времени, как Сингкх был осмотрен со всех сторон, а результаты обследования зафиксированы на бумаге – Лотта, ничтоже сумятишеся, воспользовалась местным журналом исследований – инквизитор закончила и параллельное изучение медицинской карты Раджвана.
  - Так, док, смотри. Вскрытие не проводили… Ну, это ты и сам видишь, хах. Указано, что семьей запрещено: из религиозных соображений, наверное, если хочешь знать мое мнение. А вот на яды и наркоты проверили, да-с. Указано, что заказано платное исследование в какой-то лаборатории. Результаты… Так, ядов нет, много алкоголя, следы пищи. Наркотики, ага… Фетамот! Ох, приятная иногда штука! – блаженно сощурилась Лотта. – Разные легкие вещества, употребляемые для большей активности и драйва… Ну, - пожала она плечами, - ничего такого, что могло бы причинить скорую смерть и ничего такого, что слишком уж было странным для испорченного дворянчика.

  Следом за изучением внешним началось исследование внутреннее. Ну да, семья мертвяка, если узнает, будет недовольна, что плоть их родича порезал какой-то врач, но кто им скажет? А работал Нат аккуратно, так, чтобы под одеждой следы его вмешательства были невидны. Вскрыв тело, аколит первым делом проверил кишечник и соседствующие с ним органы. Печень была поражена циррозом и требовала незамедлительного лечения, кишечный же тракт был опустошен, что для такого страха, что застыл в глазах, неудивительно. Убедившись, что в районе желудка ничего нет, доктор поднялся выше. На легких был установлен относительно простой (хотя все равно стоящий баснословных денег) фильтр с официальным символом Механикус, в остальном же они не представляли из себя ничего полезного для расследования.
  Иное дело было с сердцем. Клапаны, ведущие к нему, попросту лопнули изнутри, словно туда был слишком большой, неестественно обширный кровоток. В принципе, это могло стать следствием как пережитого ужаса, так и ряда наркотиков, которые, однако, должны были быть обнаружены при исследовании, потому что для такого эффекта требовалась просто гроксовская доза. Зато можно смело было исключить внешнее физическое воздействие: если, конечно, не предположить, что чья-то призрачная рука проникла через грудь и, не повредив других органов, повредила сердце высокородного мужеложца.

  Оставался непроверенным только мозг, но его вскрытие точно было бы заметно и могло привлечь к доктору ненужное внимание, о чем на всякий случай напомнила Лотта. С учетом полученной информации, Натаниэлю следовало решить, продолжит ли он проверку дальше или удовольствуется обнаруженным.

***

  Достойный брат Равиндер сначала слово в слово повторил ту же молитву, что повел Сифре – аколит не мог не заметить, что высший готик у раджанца хромает на обе ноги – а потом продолжил ее на станционном диалекте, слишком отличающимся от привычного аколиту, чтобы хоть сколько-нибудь уверенно понять, что же говорит абориген. Впрочем, отдельно проскакивающие слова позволяли предположить, что это по-прежнему святые тексты, хотя и измененные, вероятно, под местные реалии. В этом не было ничего предосудительного, хотя более радикальные собратья двух священников наверняка бы загорелись желанием изыскать в сказанном ересь.
  Завершив благодарности Его Божественному Величеству, старец, положив руки на колени, застыл в той же позе, что и нередко видимые гиспалисцами статуи – по всему видно, здесь это значило что-то серьезное, потому что никто из видимых ранее мирян в такую же позу не садился. Не говоря ни слова и ни единым движением не реагируя на слова собеседника, брат Равиндер позволил отцу Экзуперанси высказаться, и только потом повел свой размеренный, неторопливый монолог:
  - Благословен тот, кто избран на тяжкую страду того садовника, что пропалывает дурные ростки и отделяет зерна от плевел, и вдвойне более достоин тот, кто действует не очистительным пламенем прежде всего, но словом и рассудком. Такой человек заслуживает уважения, когда намерения его не расходятся с действиями, и, несомненно, в следующей реинкарнации своей будет наделен Императором еще большими добродетелями. Ты, брат мой, встал на исполненный терний путь, и я буду молиться, чтобы ты никогда с него не оступился.
  Что же до собеседника твоего, - склонил голову морщинистый, - то он ни в коей мере не полезет своим ограниченным разумом в дела тех, кто благословлен на подвиг защиты паствы от скверны изнутри.

  Промолвив это, желторясый застыл со склоненной головой, демонстрируя тем свое уважение к гостю, который, в теории, был если не равен ему по сану, то не слишком далеко вперед продвинулся по запутанной иерархии клира Его. Кажется, осторожные реплики отца Экзуперанси упали на благодатную почву и убедили туземца, что перед ним человек достойный, которого не следует унижать излишней скрытностью. Рейнал, если бы Сифре спросил его, мог бы подтвердить ровно то же: брат Равиндер в своих речах был совершенно искренен и открыт.
  Снова потянулось долгое ожидание: в отличие от бойких, говорливых одномирцев аколитов, раджанцы, кажется, привыкли к иному формату беседы, весьма тяжелому для тех, кто не привык к совершенно ненужным паузам. Наконец он проскрипел:
  - Все названное тобой, брат, не является странным здесь. – Не понятно, имел ли ввиду священник Раджу в целом или «свой» квартал. – Не все люди открывают себя свету Его, часто предпочитая бродить в полумраке своих грехов и своекорыстия. Молитвами нашими они не отпадают на службу ракшасам – на высшем готике их зовут не совсем корректно демонами – но из-за слабости своей не идут по тому пути, что предначертан им волею Его. Тем не менее, я могу с уверенностью сказать, что мои собратья по вере бдят за паствой: и ни от кого из них я не слышал речей о том, что Великая Гармония как-то сместилась во зло.
  Возможно, иное ты найдешь в Срединном Кольце, где люди живут во имя денег. И почти наверняка ты найдешь то, что ищешь, среди лепнины и позолоты Драгоценных Кварталов, где люди живут во имя удовлетворения собственных низких желаний, забывая о вере и о своем пути. Они приходят замаливать грехи только для того, чтобы снова грешить: и их вырождение есть свидетельство того, что карма безжалостна к тем, кто отринул самосовершенствование, имея для того все возможности.
  Я могу помочь тебе только одним: если кто-то обнаружит источник Скверны, все эти люди – он обвел рукой – придут на помощь праведным, ибо каждый из них имеет лист Фратерис Милиции. Может, они не столь умелы и способны, как те, кто знаком с оружием с детства, но вера – их щит.

  - Мои уши услышали тебя и сказанное тобой, брат Сифре Экзуперанси, равно как ранее увидели глаза на лице. Знаю – по прошествии разговора и то око, что скрыто за лбом, узрит тебя и твои намерения. – степенно кивнул желторясый. – Ты можешь звать меня братом Равиндером: я слежу за тем, чтобы жители этих улиц не забывали о доброте и милосердии, чередуя заботы земные с заботой о своей душе.
  Плавным жестом он показал на окружающие халупки и цветастые лавки, спешащих и суетящихся покупателей, голосистых торговцев и блеющих нищих, стайки чумазых детей, играющих у безразмерной лужи, и несущих тяжелые сумки с покупками женщин.
  - Они нуждаются не только в слове, но и в покое, который могут потрясти даже те, кто имеют добры намерения. Но ты хотел поговорить, брат мой, и вряд ли твои вопросы будут также просты, как у тех, кто приходит ко мне за словами Его-На-Троне. – старик понимающе кивнул, ничем не выразив своего удивления просьбе аколита. – Следуй за мной, брат, и воды твоих вопросов впадут по трубам слов в бассейн моих ответов, откуда ты сможешь зачерпнуть мудрость чашей разума и просеять узнанное через сетку скепсиса.

  Далеко идти не пришлось – спустя несколько поворотов Равиндер (имя ли это или должность, отец Сифре не знал) и его спутники достигли небольшого уличного ресторанчика. В нем здесь же, на месте, готовили рис и овощи в огромных чанах, здесь же и ели, сидя прямо на расстеленных циновках. Местный священник перекинулся парой слов с выполнявшей в кабаке функции администратора и официантки женщиной с черной точкой посередь лба, после чего спокойно прошел в дальний угол, расположенный у толстенной трубы с неровно спиленной верхней половиной. Сидевшие там люди, одетые в рыжие жилетки со светоотражающими полосами, молча поднялись и, не говоря дурного слова, ушли, на прощание склонившись перед желторясым чуть ли не до земли.
  Равиндер неспешно уселся перед невысоким, всего лишь до середины икры, столиком и, положив посох на колени, закрыл глаза. Его обезьянка тут же спрыгнула с плеча хозяина и, негромко вереща о чем-то своем, забралась на трубу, склонив голову вниз так, что зрителям виднелись только тонкий гибкий хвост да прикрытая штанишками звериная задница. Судя по звукам, животное приступило к водопою.
  Спутники местного клирика, рассредоточившись, встали по периметру угла, где сидел их наставник, отрезая его от непрошенных гостей. Стояли они совершенно неподвижно, не переступая с ноги на ногу и почти даже не дыша. Они были словно местные статуи – молчаливые, бесстрастные, невозмутимые. Угрозы от них совершенно не ощущалось, и все же аборигены, не смотря на катастрофическую нехватку мест для приема пищи, даже не пытались пройти за их спины.

  Не прошло и двух минут, как продолжавшему молчать и не реагировать на вопросы священнику и его собеседникам подошла уже знакомая женщина, державшая в руках поднос, на котором стояли три алюминиевых миски, изукрашенных спиральным узором, и три бумажных стакана, на текст на которых рекламировал какой-то магазинчик тканей. Став на колени, женщина молча разложила порции перед гостями. Сифре и Равиндеру достался белый постный рис безо всякого содержимого, и отчетливо попахивающая хлоркой вода, Рейналу – рис желтый, наполненный мелко нарубленными овощами и большими кусками мяса, залитый ярким красным соусом. Вместо нормальных приборов каждому выдали по две палочки, которыми, видимо, и предполагалось есть.
  Старик, открыв, наконец, глаза, отстегнул от пояса скляночку с какими-то желтыми мелкодисперсными кристалликами и, не глядя в миску, посыпал ими блюдо. И только потом, сложив руки на коленях, спросил:
  - Готов ли ты вознести молитву Отцу нашему, брат мой, после чего, отложив время трапезы, поведать о том, что привело тебя на мирную окраину возлюбленной Им Раджи?

***

  Возвращения коллег Натаниэлю не суждено было дождаться. Без нескольких минут десять задребезжал вокс, и комнату заполнил громкий задорный голос Лотты, призывающей аколита незамедлительно прибыть на свидание по указанному адресу – естественно, в морг, к хладному телу господина Сингкха. Вызвав рикшу, доктор вскоре прибыл к невысокому серому зданию, огражденному от остальной части Раджи высоким рокритовым забором, который местные остряки вот уже несколько поколений использовали как холст для своего творчества, и заодно как записную книжку для умных и не особо мыслей.
  К тому времени, как лорд Эр прибыл, основное освещение станции было отключено, погрузив ее в искусственную ночь, и теперь тьму вокруг морга разгонял только болезненно-желтый фонарь над крыльцом. Уличные фонари же вырисовывали угловатый контур припаркованного перед воротами, сваренными из давно проржавевшей арматуры, габаритного темного кара с с блестящим кенгурятником. Рядом с машиной блестели багровыми искорками сигарет две фигуры: одетую в длинный плащ и сапоги на высоком каблуке леди инквизитора и полного одутловатого мужчину в черной униформе энфорсера. Лотта, блестя белозубой улыбкой, громким хорошо поставленным голосом рассказывала о новых сортах чая и их любителях из Драгоценных кварталов, а ее брыластый собеседник только кивал, глядя на активно жестикулирующую женщину снизу вверх.

  Приметив доктора, стационарный агент приветливо помахала ему рукой и представила двух мужчин друг другу:
  - Доктор Эр, независимый медицинский эксперт, пишет диссертацию, связанную с подобными нашему случаями.
  Субедар-майор Леопольд Рао Найду, достойный защитник живых, частенько вынужденный общаться с мертвыми.
  Протянутая рука энфорсера была широкой, как лопата, и влажной, как после дождя. Однако не мягкой и рыхлой, как можно было ожидать по его телосложению, а вполне себе крепкой и уверенной.
  - Рад видеть друга Лотты. – вежливо поздоровался он, хотя никакой радости в интонациях не читалось. – Раз все в сборе, пройдемте. – Взяв с сиденья кара пакет, в котором что-то отчетливо звякнуло, сержант, не оборачиваясь, двинулся вперед.

  Короткая беседа со старичком-охранником, ради визита ночных гостей даже отложившим газету, затем прогулка по тускловатым серым коридорам с облупившейся местами штукатуркой, новый разговор с небритым типом в белом халате и круглых очках, после которого пакет перешел из рук в руки, пятнадцатиминутное ожидание – и вот Эр и Лотта препровождены в унылую холодную прозекторскую, где их встретил лежащий на потертой каталке труп, укрытый с головой белой простыней, и доставивший его санитар, с аппетитом уплетавший макароны с фаршем. Работник покойницкой, немало не смущаясь, дружелюбно предложивший визитерам перед работой над тушкой перекусить.
  К слову, господин Рао Найду после твердой просьбы девушки остался за дверью, явно недовольный таким исходом, но по каким-то причинам не имевший возможности возразить.

  Новости на Радже, как видно, крепко любили: перечень бумажных и оцифрованных изданий, с которыми любой желающий мог ознакомиться, грозил растянуться на пару заполненных убористым почерком свитков. Найти в этом объеме ту жемчужину, которую можно изучать и не сомневаться, что информация не ангажирована, было весьма непросто: спонсируемые правительственными организациями газеты выдавали исключительно императороугодные сведения, перемежая их панегириками власть предержащим, спонсируемые благородными домами акцентировали внимание на заслугах той или иной семьи, желтая пресса перемывала косточки всем и каждому.
  Криминальная хроника, размерами от половины странички до нескольких разворотов, была, ясное дело, в каждом втором издании. Треть из них просто перепечатывала новости из официальных изданий: «Rajastan Times», «Raj-Express», «Imerium Age», «Dina Thanthi» и субсекторального «Telegraf», еще треть перефразировала их же своими словами, а прочие пытались устроить собственное журналистское расследование, не отходя от когитатора. Если верить последним, то Раджа погрязла в убийствах, коррупции и ереси, и каждая смерть была следствием клановых разборок или действий сектантов, а каждое крупное ограбление – попыткой подрыва чьего-то благосостояния или же финансированием самых черных мероприятий.
  Более или менее нейтральные версии, и расширенные по сравнению с официальными, выдавали специализированные «Lex Press» и «Criminal Herald», которые изобиловали детальной информацией, правовыми оценками, беседами с правоохранителями, а также статьями о баллистике, трасологии, почерковедению и иным отраслям криминалистики. К сожалению, эти издания, будучи серьезными журналами, избегали данных, позволяющих идентифицировать личности преступников, жертв и мест преступления: для того, чтобы прочитать это между строк, требовалось хорошо знать Раджу.
  Единственное полезное, что сумел установить Натаниэль, так это потенциальную персону того тела, которое ему обещалась представить Лотта. Последним «странным» покойником, которого нашел лорд Эр, был некий Раджван Сингкх, представитель младшей ветви разветвленного рода Сингкхов. Судя по слухам, мужчина был холост и имел открыто бисексуальные склонности: последним его постоянным партнером был некий Гаурав Гупта, недаучившийся архитектор и модель.
  Сам Раджван числился в реестре правоведов станции, но никаких данных о его профессиональной деятельности Нат так и не нашел. По всей видимости, мужчина, получив образование, ни дня не практиковал.
  Исходя из рассказа лица, пожелавшего остаться безымянным, свою последнюю ночь покойный провел в своем доме, в небольшой компании из полутора десятков гостей, развлекаясь кальяном, алкоголем и игрой в фанты. После рассвета все разошлись по спальням, и господин Сингкх тоже. К вечеру он так и не появился, и гости отправились проведать хозяина, который, как оказалось, лежал на скомканных простынях в луже собственных нечистот с выражением беспредельного ужаса на лице.

***

  Рейнал был прав: местные на них откровенно косились. Впрочем. Дальше взглядов дело не шло: в большинстве других андерхайвов местные братки уже давно бы подвалили к чужакам с вопросом, что те здесь забыли, а на Радже, гляди ж ты, предпочитали не связываться. Возможно, дело было в том, что местная публика была в основном щуплой и субтильной, хотя и жилистой, и Дезидери в одиночку мог раскидать с десяток аборигенов, даже не вспотев.
  Впрочем, дело могло быть и в том, что новоприбывшие не слишком отличались от жителей культурной части Раджи, и их присутствие не казалось столь уж диким. По крайней мере, за время прогулки стрелок заметил несколько светлокожих людей, одетых не в местные тряпки, а во вполне обычные костюмы. По всей видимости, люди из центральных зон иногда появлялись в Пристенках по своим делам, и Рейнала с Сифре и приняли за одних из таких визитеров.

  Главным было то, что прямой угрозы опытный охотник не замечал. Вообще, странным казалось скорее то, что многие мимохожие люди вообще не носили оружия, даже импровизированного – это тоже было не вполне типично. Вообще единственный человек, который мог представлять хоть какую-то угрозу, был держащий в руках увесистую дубинку неохватных размеров толстяк с лоснящимся лицом, сидевший на хлипкой табуретке перед лавочкой, в которой несколько женщин в кричащих платьях с платками на головах торговали всяческой бижутерией. Учитывая, что на Радже законы об оружии были достаточно лояльными, оставалось только дивиться, почему конкретно здесь его так мало.

  А пока Рейнал озирался по сторонам, Сифре изучал особенности местного Имперского Культа. По всему выходило, что раджанцы, хоть и с натяжкой, ему соответствуют. В догматах Миссионарии неоднократно указывалось, что локальные культы на диких и малоразвитых мирах поначалу не следует приводить к общей концепции Кредо, а сохранять, интерпретировав их в веру в Него. Такое слияние приносило гораздо большие результаты, чем действия igni et ferro. Раджа не была малокультурным миром – но, видимо, миссионеры Августинианского крестового похода воспользовались аналогичным подходом.
  Самым скользким моментом было обожествление де-факто мутантов: четыре руки, избыток глаз, звериные головы – не то, что ожидается от имперских святых. Впрочем, пока не начиналось поклонение излишествам, это можно было терпеть. К тому же, как краем уха услышал отец, все эти мутации, изображенные на статуях, мозаиках и фресках, являли собой не подлинное искажение божественных человеческих Плоти и Духа, но метафизическое отображение неких черт тех или иных угодников. Такое было еще допустимо, так что, не склоняясь к консервативному доктринёрству, раджанский вариант Кредо можно было признать нормальным и допустимым к исповедованию.
  Что же до теософских трактатов, связанных с ним, то здесь требовалось отдельное схоластическое исследование на предмет анализа глубинных и неявных догм. Сифре мог, конечно, сам заняться этими экзерсисами, но можно было сэкономить время и поискать труды кого-нибудь из богословов, исследовавших местные верования – такие наверняка были. Впрочем, можно было поискать и подходящего собеседника, который рассеет своим знанием мрак невежества в этой весьма узкой сфере.

  Тем временем к аколитам, столь щедро тратившим деньги, подошло несколько туземцев. Против ожидания – не бандитов, по крайней мере, с вида. Возглавлял их костлявый мужчина с пергаментно-сухой кожей и глубоко запавшими глазами, облаченный в желтую рясу и опирающийся на тяжелый церемониальный посох. На плече у аборигена сидела облезлая одноглазая обезьянка, за спиной же его стояло трое юношей, в серых кашаях, висевших на одном плече.
  - Брат мой, - желторясный вежливо поклонился Сифре, а следом склонились и бритые юноши, - твоя щедрость к сирым и бедным велика, и милость такая удобна Императору. Но не думаешь ли ты, что добротой своей порождаешь грех алчности как в сердцах тех несчастных, кому ты дал подаяние, так и тех слабых духом, кто узрел твое богатство? Во всем нужна гармония, и ты ее невольно нарушаешь.

- Да ну нахер… – обреченным голосом протянул уже уставший удивляться Рейнал глядя на очередной… карнавал? Фестиваль? Крестный ход? – Нет, ну ты видишь это? – ткнул он в плечо Сифре одновременно яростно кивая в сторону очередной цветастой толпы аборигенов, – клянусь мощами Святого Исидора, я встречал еретиков выглядящих более пристойно чем вот это вот все!

За годы проведенные на службе Святейшим Ордосам Рейналу довелось побывать в самых разнообразных странных (и даже слишком странных) местах, но даже среди них Раджа изрядно выделялась, смело заявляя на место как минимум в тройке лидеров по странности в этом импровизированном списке.

В приличных кварталах все было относительно прилично, за исключением нездоровой любви местных к вычурности и аляповатости, и несколько странной кухни, но вот местный аналог андерхайва вызывал у Рейнала легкое отторжение и даже опаску, вследствии чего стрелок уже какое-то время отпускал сквозь зубы забористые ругательства чередуя их с именами известных ему святых — коих стараниями Сифре было немало — но при этом не забывая поглядывать по сторонам, ни капли не доверяя местным.

- Сифре, скажи-ка мне… – охотник за головами набрал воздуха в грудь чтобы, не иначе как, выдать еще одно богохульство, как что-то в очередном шествии отвлекло его внимание, – разве это все, гм, не расходится с учением Экклезиархии? – уже более спокойно поинтересовался он разглядывая центральную фигуру оного шествия — фигуристую смуглокожую девицу одетую лишь в шелковые ленты, да браслеты из золотистого металла. – А то не знаю как тебе, но мне хочется хорошенько пройтись по местным трущобам в компании наших славных гиспальских терциеров и спалить здесь все к фраговой матери, – Рейнал задумчиво почесал уже отросшую щетину и запоздало вспомнил что они с Сифре в общем-то откосили от службы в доблестной гиспальской пехоте.

- Но так или иначе — что ты думаешь делать дальше? – спросил он у Сифре с легкой насмешкой. – Мы выглядим здесь дохрена неуместно и я уверен что местные это тоже заметили.

I число месяца Агата, 12 ч. 00 мин.

  Проводив задумчивым взглядом ушедших девушек, Лотта не сразу услышала обращенные к ней вопросы. Только спустя несколько секунд она встрепенулась, дернула алой шевелюрой, рассыпавшейся по плечам, посмотрела на собеседников удивленно, будто не рассчитывая увидеть здесь кого бы то ни было и несколько растерянно пояснила:
  - Балласт? Какой балласт? А, деньги… Да, они есть. Счета для оперативной работы. Хм-м-м… Потерев подбородок, хозяйка кофейни призадумалась. – Пожалуй… Да, пожалуй, лорд Эр, я могу вам выдать бумаги «на предъявителя сего» на небольшой бизнес по ремонту каров. По доверенности от «владельца» вы вступите в управление им и, смените электронную подпись на свою и получите доступ к счетам. В конце концов то, что вы доктор, а ваша семья занимается предпринимательством, не кажется странным, не так ли? Отправились сюда поучиться управлению активами, а заодно наработать медицинскую практику: как базовая легенда звучит достоверно, и при этом ее будет достаточно сложно проверить с использованием только местных ресурсов. Оттуда же вы сможете снимать средства для финансирования действий ваших коллег. Ну а если потребуются совсем уж крупные суммы, которых в вашем распоряжении не будет… Ну, тогда обращайтесь ко мне, будем решать вместе, насколько это целесообразно.
  Думаю, излишне напоминать, что эти деньги выделяются вам не на красивую жизнь, бухло, походы по борделям и бла-бла-бла. Это вы и без меня знаете. А я поясню, что проверять движение по счетам я смогу. Если оно мне понадобится, естественно. Итак, лорд Эр, - тон женщины стал деловым, - вы сейчас получите доверенность и отправитесь в адвокатскую контору «Сахай, Сахай и сыновья», где подпишете нужные бумаги, а потом с их представителем отправитесь в филиал «Селена-Банк», где уже переоформите счета на себя. И тогда уже сможете и врачебный кабинет открывать, и новое жилье для вашей группы искать, и делать то, что потребуется для выполнения задания.
  Сейчас же…

  Не договорив, Лотта поднялась и подошла к одному из зеркал. Приложила к нему ладонь, прочирикала что-то на бинарике, и зеркало отползло в сторону, закрывшись за спиной инквизитора. Вскоре она вернулась к аколитам с простым кожаным портфелем из темно-коричневой искусственной кожи с выполненными под старую медь замками.
  - Прошу. Как договорюсь по поводу тела – вызову. Ах да, - перебила она себя, - отец Экзуперанси, вы спрашивали за сестру Александру? Откровенно говоря, я за нее немного знаю – мне нужны люди, а выбирать особо не приходится. Но раз уж она избрана лордом Сэнем для самостоятельной работы, она умна, умеет действовать нестандартно, предпочитает работать головой, а не руками, исполнительна и готова на все ради господина. Маловато, знаю, но чем уж богаты. В любом случае, когда сработаемся – узнаем.
  Ну, удачи… коллеги.

  Беседуя с Лоттой и пытаясь понять, почему выбор женщины пал именно на них, ячейка Фелиции и не подозревала, что их деятельная рыжеволосая нанимательница постаралась подгрести под себя всех аколитов, бывших на Радже и не выполнявших каких-либо действительно важных заданий. Одной из таких целей представительницы Ордосов была сестра-фамула Александра, представительница лорда-инквизитора Ляо Сэня. В отличие от бывшей летчицы, Ляо вытянул из Лотты все нервы, заставив ту представить полную информацию по делу, свое видение, планируемые действия и так далее. Как итог, рыжей пришлось по нескольку раз на дню мотаться в астропатический хор станции, что, конечно же, не улучшило ее и без того не самого радужного настроения. Как итог долгого обмена сообщениями, лорд-инквизитор обещал подумать у уведомить коллегу о принятом решении. И локальный эмиссар полагала, что ответом будет витиеватый, исполненный самых красивых, но насквозь фальшивых извинений отказ. Как вскоре стало ясно, Лотта ошибалась – спустя час после ее беседы со своим визави, давно уже безвылазно сидевшим на Базе Конклава, вызов в астропатический хор пришел к сеньоре дегли Кардона, где она получила от своего начальника полную выкладку по ситуации и указание помогать инквизитору Кларе-Лотте Хямёсаари: до получения новых указаний, естественно. Воспользовавшись ли услугами рикши, арендовав ли мотор, фамула отправилась в «Золотое зерно».
  Но отвлечемся чуть-чуть от задания, и остановимся на персоне достойного лорда-инквизитора. Ляо Сэня, которого за глаза называли Дедушкой Ляо, можно было по праву назвать старым хрычом. Морщинистый, как печеное яблоко, с сухой желтой кошей, редкой жиденькой бородкой до пояса он казался беззащитным старикашкой – если не смотреть в цепкие задорные темные глаза. Лорд Сэнь, легенда конклава, обладал феноменальной памятью и умением строить поразительные, но неизменно точные связи между явлениями, часто раскрывая дела до первого выстрела. А иногда даже не покидая своего кабинета. Для аколитов его, впрочем, это было слабым утешением: старик предпочитал играть их в темную, доверяя каждому лишь частичку необходимой информации, а иногда попросту сталкивая в болото проблем и наблюдая – выплывет ли его протеже? Но зато в редкие часы благорасположения Дядюшка Ляо был просто кладезем историй нелегкого инквизиторского быта, из которых имеющие уши и мозги слушатели немало могли для себя подчерпнуть. А еще он не чурался допросов подозреваемых, в том числе и форсированными методами, считая, что для получения сведений любой способ хорош. И сестре Александре, хотела она того или нет, пришлось обучиться и пыткам, как в специализированных камерах, так и с применением подручных инструментов.

  В то время, пока фамула подъезжала к кофейне, в подземном логове инквизиции под ней разговор продолжался уже без столь ярких оборотов. Лотта, еще раз оглядев ячейку и убедившись, что больше никто не хочет лезть в бочку, переча ей, садиться на место не стала, а, заложив руки за спину, начала мерять комнату шагами по совершенно непредсказуемой траектории, вещая:
  - Ну наконец-то мы вернулись к делу. Над покойничком мы соберемся, я уж постараюсь, сегодня ночью, край, завтра после обеда, если мой человек будет занят. Форма одежды – нейтральная. Никаких лишних стволов, никакой брони с головы до пят. Вы, даже если кто-то и будет «охранником», - двумя пальцами она изобразила кавычки, - добропорядочные имперские граждане, просто с несколько неуемным любопытством. Все всё поняли? Вот и ладушки.
  С черным товаром помогу, чем смогу, хотя на вашем бы месте я прошвырнулась по базарам и сама поискала выходы. Здесь это не так сложно, а в груде предлагаемого дерьма всегда найдется жемчужина. Ну да воля ваша: это не тот вопрос, где рогом надо упереться. Вон, пока лорд Эр, например, будет шерстить торговцев, отец Сифре может попытать себя на ниве пахаря неверующих душ и сеятеля ростков благочиния на черной от грехов земле, хэх.
  А ты, брыкалистая моя, - повернулась она к Фенрии, - можешь ходить где угодно и шмалять в кого угодно – главное, не попадайся. Я, конечно, если что, постараюсь вытащить, но для дела будет лучше, если о вас никто знать не будет.
  Звонко щелкнув пальцами, словно ставя точку в своих словах, рыжеволосая инквизитор перешла к следующим вопросам из того града, что на нее вывалили:
  - Местные пустоголовые кретины считают, что это либо чьи-то разборки, либо несвязанные между с собой случаи: если вообще о них узнают. Хотя «ориентовцы», кажется, видят в этом направленную против них руку. Ну так вот, об «Ориенте»…

  Внезапно инквизитор замолкла – кажется, ей пришло новое вокс-сообщение. По крайней мере, она, не став продолжать начатую было тему, объявила:
  - Опа! Кажется, к нам сейчас присоединится ваш новый товарищ. Внезапно, однако! Сейчас поздороваемся и продолжим.

  И верно, к концу монолога рыжей сестра Александра добралась до кофейни, где была с улыбкой встречена баристой Ронни. Короткий условный жест – и молодой человек предложил благородной госте посетить отдельные покои, где она без помех сможет ознакомиться с алым рекафом, сделанным по рецептам жителей Архиппы, что находится на далеком Иерихонском Лимесе. Повторив путь своих предшественников, сорорита спустилась на лифте в темно-синюю комнату с зеркалами, в которых многократно отражались расположившиеся на диванах три мужчины и одна девушка, чья непохожесть между собой могла свидетельствовать только о том, что это – аколиты Святой Его Императорского Величества Инквизиции. Женщина, по описаниям похожая на местного представителя Ордосов, хаотично ходила по помещению, но при виде новоприбывшей остановилась, обернувшись к ней. Из-под упавшей на глаза рыжей челки на сеньору дегли Кардона посмотрели пронзительные темные глаза:
  - Своим вниманием нас почила воспитанница самого лорда Сэня, благородная сестра Александра! – в чуть хрипловатом тоне была насмешка, но беззлобная. – Старый хер сподобился-таки помочь мне! Проходи…те, присаживайтесь, знакомьтесь с вашими новыми напарниками – мы тут как раз делишки наши тяжкие заканчиваем обсуждать. Думаю, лорд вас обо всех подробностях задания уведомил, не так ли? Вопросы ко мне есть? И да, соблюдая проформу, я – Лотта. – женщина дернула головой в некотором подобии уважительного поклона.

В очередной раз ухмыльнувшись и задумчиво посмотрев на Лотту, охотник за головами с легким сожалением отбросил шальную мысль ответить согласием на ее шутку и посмотреть к чему это приведет: всему было свое время и место, и сейчас, когда их озадачили охотой на очередных еретиков, пытаться подкатить к новому и не до конца понятному начальству было не самой разумной идеей. Вместо этого Рейнал поерзал в кресле и внимательно вслушался в ее слова пытаясь уловить то что так и осталось несказанным.

- Сочувствую, – хмыкнул он услышав пассаж о “развращающем влиянии Раджи”. – Твоему начальству стоит быть попроще. Как говорят на Гиспалисе: “Не согрешишь, не покаешься”. У нас вообще люди живут по принципу “из борделя в храм, из храма в бордель”, и душегубствуют полжизни чтобы оставшуюся половину жизни замаливать грехи и щедро жертвовать церкви, – хохотнул охотник за головами слушая ругань Лотты в адрес Сифре и Фенрии. То что Сифре намеренно спорил с Лоттой было ему в общем-то понятно — он не раз видел подобную тактику в исполнении священника — раздраженный человек частенько мог сболтнуть то чего в иных обстоятельствах говорить не стал бы. И услышанное Рейналу не особо нравилось: похоже им предстояло действовать с еще меньшей поддержкой чем обычно, а это о чем-то да говорило.

Внимательно выслушав пояснение про возможные методы проникновения в Драгоценные кварталы, Рейнал лишь задумчиво хмыкнул и полуутвердительно пробормотал.

- Да, проникнуть туда законно будет сложновато. Да и незаконно не то чтобы проще… – стрелок одним глотком допил свой рекаф и замолчал на полуслове уставившись куда-то в сторону перебирая все имеющиеся у него варианты.

- А какое отношение к этим загадочным убийствам у самих местных аристократов? – внезапно поинтересовался Рейнал поймав вертящуюся где-то на краю сознания мысль. – Что они думают о происходящем, видят ли в убийствах какую-то систему, кого винят в них?

Последняя тварь, спазматически дёргаясь, отправилась на свидание с праотцом, и Марек, было, утёр честный трудовой пот (а не испарину ужаса, что бы там ни думали прочие), как вдруг подала голос штатная ведьма Инквизиции.

-Трон святый!- Проворчал Катран, разворачивая винтовку к уцелевшей кристальной твари и прижимаясь щекой к тёплому кожуху. -Когда ж они закончатся все?- В прицельной рамке появилась гротескная туша монстра и медик с ненавистью уставился на ксеноса. "Ну давай, падаль! Только пошевелись!" -Подумал секунду и взял упреждение, чтобы вывалившаяся из стазиса дрянь не упрыгала раньше времени.

  Довольно осклабившись на двусмысленный комментарий стрелка, инквизитор на миг нацепила на себя такую высокомерную и посконную личину, что, казалось, все молоко на милю вокруг должно было скиснуть. Мягким повелительным жестом прирожденной вельможной леди она отмахнулась от мужчины и процедила тоном, исполненным ледяной надменности:
  - Тогда, юноша, извольте прибыть ко мне без пятнадцати полночь в подобном облачении для проверки правдивости ваших слов. Кроме упомянутых ремней прочая одежда будет излишней. И помойтесь с лавандовой водой заодно. Свободны.

  Демонстрируя неплохие способности в актерстве, Лотта вмиг стала серьезной и собранной, когда, прекратив дурачиться, занялась обсуждением технических вопросов с лордом Эром. Толи вся ее веселость была наигранной, толи, напротив, она при необходимости умело прятала жизнелюбие и склонность к простоватому юмору под личиной сосредоточенного человека. А, может, просто была способна быстро переключаться между разными проявлениями чувств и эмоций. Скрестив перед собой руки домиком, прищурившаяся женщина задумчиво протянула:
  - Удостоверение коронера… Ну, можно попробовать… Только, - нахмурилась она, - это займет не пару-тройку дней, если мы хотим легальные документы, а не липовую бумажку с кривенькой печатью, которая не выдержит мало-мальски серьезной проверки. – Расцепив замок пальцев, рыжеволосая задумчиво побарабанила по гладкой поверхности стола. – Да, пожалуй, грубой подделкой в нашем положении прикрываться будет опасно. А за необходимость демонстрировать розетту или что-либо еще не волнуйся: тело тебе дадут по знакомству, а не как сотруднику Ордосов. Мне один субедар-майор кой-что должен, поэтому вопросов задавать не будет. Так что пока что будешь ходить без подобной прикрышки, а дальше будет видно. А квартирку, кстати, вы и сами можете снять, без моей на то помощи. Почитайте газеты, посидите в станционной инфосети, и все найдете. Только в сеть лучше выходите из общественных точек. А не из вашего номера, чтобы никто даже случайно связей не построил, случись что.

  Так, теперь ты. – переключилась женщина на небритого охотника за головами. Вопросы были серьезные, дельные, и отвечала на них инквизитор также. – Местная знать достаточно закрыта, но не абсолютно. Они торговцы в первую очередь, а значит, вполне готовы общаться даже с отбросами общества, если видят в этом свою выгоду. Так что до определенного предела попасть в их круг могут многие, но вот продвинуться дальше и быть допущенным туда, куда пускают только своих, могут лишь единицы. Для этого надо иметь или немалую популярность, либо статус, ценимый даже здесь, либо быть баснословно богатым. То есть лорду Эру, - улыбнулась женщина, понимая, к чему ведет собеседник, - просто вот так, как есть, попасть внутрь и быстро завести связи будет затруднительно. Это о минусах для нас.
  Но есть и плюс: на обслуживающий персонал они внимания частенько не обращают, говоря при слугах или наемных работниках, типа организатора рекафных посиделок, как при пустом месте. Проблема только в том, что для этого надо оказаться рядом с нужным человеком в нужное время, чтобы погреть ушки – но это, думаю, и без моих комментариев понятно.
  Помимо собственно нобилей и их прислуги доступ в Кварталы имеют все чиновники, все правоохранители и прочие сотрудники сугубо имперских структур: то есть, отца Сифре не остановят, а вот его спутников могут развернуть, даже если они назовут себя послушниками благочестивого священника. Понятное дело, что пройти могут и приглашенные: это может быть кто угодно и зачем угодно. То есть патентованный охотник за головами, как в твоем примере, официально пройдет через пост охраны, если продемонстрирует письмо с печатью от кого-то из тех, кто владеет в Кварталах имуществом. Подчеркну: именно владеет: то есть седьмой сын седьмого сына хозяина поместья сам пригласить наемника не сможет. Ну а преступники… - Лотта пожала плечами. – Они вездесущи, как ты понимаешь. Драгоценные кварталы «держат» несколько банд, не собирающихся делиться своим лакомым местечком. Они, думаю, провести смогут в любое место: вот только вопрос, сколько за это попросят.
  Что же до благочестия, - женщина снова откинулась на диван, закинув ногу за ногу, - то сомневаюсь, что это удачный путь. Они, конечно, верят в Императора – еще бы! – но в троны верят чуточку больше. Так что кузнец душ скорее потребуется в беседах с простолюдинами, в том числе и служащими в благородных домах… ни ули с экзальтированными дамочками, которых тоже немало. – губы Лотты скривились в насмешливой ухмылке.

  Инквизитор, снова взяв ароматную с густым парящим напитком, оглядела гостей, ожидая новых вопросов, которые тут же не замедлили последовать. Сказанное Фенрией заставило рыжую скривиться, но она, подавшись вперед, терпеливо выслушала и фиксера, и поддержавшего ее священника. Все это время крылья остренького носа Лотты гневно трепетали, а пальцы сжимали чашку так крепко, что, казалось, она вот-вот лопнет, разбрызгав все свое горячее содержимое по негодующей женщине.
  Дотерпев до вежливой улыбки, ознаменовавшей собой конец речи Сифре, хозяйка кофейни обвела агентов Трона злым взором и гаркнула:
  - Вы что, блядь, совсем охерели, я не поняла? Страх потеряли? Вам приказывает инквизитор, аколиты, если вы забыли, и делает это с разрешения вашей непосредственной начальницы. «Почему мы», «а у нас легенды нет», «а почему нам это надо расследовать»… - весьма похоже передразнила она Фенрию. – Да потому что я так сказала! – снова рявкнула она. – Вы не на курорте, а на задании, и знаете ровно то, что вам положено знать, и в тех объемах, в которых положено! Нет у меня своих людей – глава конклава считает, что долгое пребывание на Радже людей развращает! Я одна тут сижу, как дура, за… разное, и отнюдь не от большого удовольствия. Да у меня, мать вашу, за это время одних проверяющих было больше, чем мужчин за всю жизнь!
  В одиночку я горбатиться не собираюсь, а выв под руку подвернулись. Есть и еще варианты – но с Филь я вопрос уже решила, а с другим своим визави – еще нет. Поэтому, нравится вам это или нет, а вы будете делать то, чего от вас хотят Ордосы! Я понятно сказала, или тут есть тупицы, которым надо повторять дважды? Тогда встали и объявили об этом! Подвязок у них нет! Вам что, нужно, чтобы дело дали на блюдечке с голубой каемочкой, и выложили путь красной ковровой дорожкой? А вот хрен, будете работать в тех же условиях, что и я сама!
  И, милочка, - яда в тоне Лотты хватило бы, чтобы убить орочью банду, - я немного больше провела на Радже и знаю и стиль местных убийств, и круг потенциальных жертв. «Кому выгодно?» - вот один из главных вопросов, а от смерти доброй половины этих молодых имбецилов выгоды нет никакой и никому. Подозрительно? Вполне, особенно если учесть, что они тусуются в том же клубе, где ранее отдыхали самые натуральные культисты, чей веселый утренник разогнала, между прочим, ваша хозяйка! Так что, - инквизитор вновь обвела всех четверых тяжелым взглядом, - считайте это паранойей, чуйкой, как хотите, но я считаю нужным факт смертей проверить. Удостоверитесь, что это банальный яд и политические разборки – пиздуйте на все четыре стороны. А если окажется, что нет, то засуньте язык в задницы и беритесь за работу или сбор информации, а не выяснение, за что же именно вас припрягли к этому делу.
  Вопросы? – стеклянный столик жалобно звякнул под резко поставленным на него бокалом, ставя в словах Лотты жирный вопросительный знак.

  Закинув ноги на столик, агент Инквизиции на Радже небрежно кивнула на изящные манеры лорда Эра и задумчиво-неопределенным жестом взмахнула рукой:
  - Только те, которые они и не скрывали. Ясное дело, за каждым шагом молодых охламонов, никому, кроме таких же, как они, не интересных, слежки никто не устраивал. И, мессэр Эр, давайте сразу договоримся называть вещи своими именами. Можно сколь угодно дерьмо обрызгивать духами, но от это оно иной, - женщина усмехнулась, - субстанцией не станет. И нет, мне не известны какие-либо доподлинно опасные увлечения, объединявшие всех покойников. Некоторые из них ходили в салон к леди Лавланэ, быть в котором для молодых сливок общества попросту статусно. Другие посещали Ашима Чаттерджи, сынка крупного капитана-хартиста, в чьем поместье идет вечная, кажется, тусовка. Некоторые замечены были и в «Ориенте»: но я пока не знаю, сохранил ли он только название, или же и сферу интересов тоже. Так что считай, что мы, - Лотта интонационно выделила слово, чтобы никто не сомневался, что уж она-то отсиживаться в стороне не будет, - ведем дело с самого начала.

  Рыжеволосая женщина на некоторое время прервала диалог, коротким движением прижав палец к губам и с кривоватой усмешкой наблюдая, как паясничает Дезидери. Когда стрелок закончил изображать из себя прислугу, Лотта несколько раз одобрительно хлопнула в ладоши:
  - Сойдет для первого раза. Наряди тебя в платье, оставляющее открытым волосатые коленки, и отбоя от тех, кто предпочитает крепкую мужскую дружбу мягкости и податливости женщины, не будет. Возьми идейку на вооружение, ясли надо будет в подобное место проникнуть: дарю ее тебе. Итак, - подув на горячий напиток, продолжила она, осматривая аколитов поверх чаши, - вернемся к нашим баранам: к тем, которые уже уверенно дохлые.
  Дорогуша, - повернулась она к Фенрии, - если бы я узнала, что это банальный яд и сведение счетов, я бы не стала тратить ни свое время, ни время Филь, ни ваше бы. Я вполне понимаю, что у вас и без этого есть чем заняться, но, - в голосе Лотты лязгнул металл, - я решила, что мне в этом деле нужны лишние руки и светлые головы. На предмет наличия признаков яда тела, естественно, проверили – все чисто. Местные стражи порядка, конечно, в добрых девяти из дести случаев используют голову только для того, чтобы на ней носить шлем и в нее есть, но бывают и исключения. А с учетом того, что отравление соперников на Радже – вполне обычная практика, картотека ядов тут богатая. Но если Нат… - она запнулась на миг, но, видимо, решила пока не переходить неких границ, - …аниэль хочет, я ему это обеспечу: есть, через кого. Так что, милочка, не считай себя умнее других: его священство абсолютно прав, обо всем этом подумали до тебя. Якши?
  Трехдневной давности тело в морге устроит? – совершенно не делая в вопросах паузы, инквизитор переключила внимание на Эра. – Завтра с утра его вынесут в храм на отпевание, но нока что тушка в ведении энфорсеров. Если возражений нет – то там и получим копии с заключений… По крайней мере, с каких-то из них, которые нам смогут достать. Я, - иронизируя, женщина развела руками, - почему-то не всесильна и не способна добыть все, что надо.

  Толи устав сидеть в предыдущей, хотя и кажущейся удобной позе, а может просто за счет природной горячности не имея сил долго сидеть неподвижно, Лотта спустила-таки ноги на пол. Сейчас, когда она в задумчивости глядела на терпкую ароматную жидкость, женщина перестала казаться такой самоуверенной и насешливой: как будто на секунду опустились пустотные щиты, оставляя корабль или махину без защиты. Пара ударов сердца – и на лице Лотты снова все та же усмешка:
  - Правильный вопрос, охотник. Об этом нам надо будет подумать и сверить ваши желания с моими возможностями. Сразу буду откровенна: снабдить вас деньгами и грамотами, чтобы вы были приняты там, как свои, я не сумею: придется искать другой путь. Благо Драгоценные кварталы не столь уж недоступны для нетитулованных обывателей: слуги, охрана, приглашенные мастера и так далее, и так далее. Разово я смогу вас протаскивать, когда будет нужда: под видом своего персонала на каких-нибудь церемониях, связанных с культурой потребления алкогольных и обычных напитков. Но это не получится делать постоянно. Подумайте, под кого вам всем проще всего сойти?

  Знала ли рыжеволосая, что пока она рассуждала, за ее словами и поведением внимательно следили, ища в них недомолвки и скрытые смыслы? Наверняка знала: паранойя и недоверие к ближним и дальним своим были своеобразной отличительной чертой инквизиции. Но, судя по всему, женщину это не беспокоило. И если Дезидери мог еще сомневаться, до конца ли он понял Лотту, то искушенный в исповедях и беседах равно с малыми и со знатными многих миров Экзуперанси мог поклясться на любой иконе, что слова местной представительницы Ордосов так искренни, как только могут быть у человека, не желающего ничего скрывать. Лотта была откровенна с ними, и на откровенность, очевидно, рассчитывала. К тому же и в самом помещении, где она встретилась с ячейкой леди Комниной, не было ничего интересного или могущего привлечь внимание: ну или же те, кто осматривался, стараясь подметить каждую деталь, ничего такого не увидели.
  Фыркнув на вопрос священника, агент потянулась всем телом, как большая кошка, практически промурлыкав:
  - Пикты, где мы с Филь целуемся в засос а потом пляшем на барной стойке под неодобрительные взгляды Ирмы, подойдут? Нет? – сама ответила она на свой вопрос. – Тогда прошу, если самого факта вызова сюда недостаточно. Отогнув высокий ворот белого кашемирового свитера, она извлекла на свет тускло блеснувшую инсигнию: перед ячейкой сидела не старший аколит, и даже не дознаватель, а полноценный титулованный инквизитор.
  - Ну что, ваше священство, ваши подозрения улеглись? Или прдположите, что я его сняла с трупа предыдущего владельца?

  Тем временем, пока решались статусные вопросы, Сифре пытался вспомнить что-то подобное рассказу Лотты. По всему выходило, что вряд ли это работа псайкера: разве что местные арбитры настолько тупые, что ни разу не проверили место преступления на следы остаточных психических эманаций – или как там они называются у псайкеров? А вот следствием оккультных практик это вполне могло быть: священник читал как-то в одном из томов «ограниченного доступа» о том, что некоторые колдовские практики тянут жизнь из участников ритуалов, не сумевших нормально защититься, и не всегда это случается моментально. Теоретически, все рассказанное Лоттой под эту картину подходило. Впрочем, это вполне могло быть и следствием демонического вмешательства: ни одного довода против Экзуперанси не видел. Впрочем, для каких бы то ни было выводов наблюдалась острая нехватка информации.

  Для большинства жителей Империума слова «долгожданный отдых» ассоциируются с блаженным ничегонеделанием, когда можно на время забыть о тяготах работы или службы и уделить время делам домашним, ну или просто наслаждаться свободным временем. Но для агентов Трона возможность передохнуть между заданиями вовсе не означала, что они будут проводить время в праздности – тем паче на таком необычном, скажем так, мире, как Раджа. Как паук раскидывает свои сети, так и люди леди Фелиции собирали информацию о том, что происходит вокруг, готовясь к любым неожиданностям. А чтобы потенциальные проблемы, которые, кажется, сами ищут аколитов, не стали непреодолимыми, интересовались и о всяких необходимых мелочах типа ношения оружия, способов передвижения и возможностей скрытного отступления.
  С оружием все, конечно, было невесело. Обычное ручное оружие – пистолеты всех моделей, кроме внесенных в специальный ограничительный список, могли носить кто угодно, также как клинки длиной не более пяти ладоней. Все прочее требовало получения специального разрешения – но вот с этим-то и были проблемы. Попытка Рейнала узнать все официальным путем через местных энфорсеров окончилась полным фиаско: стрелка просто не стали слушать без «правильно оформленной заявки с указанием конкретной классификации истребуемого допуска». Конечно, можно было получить консультацию у местных правоохранителей – записавшись в очередь на полгода вперед. Вряд ли такое предложение устраивало охотника за головами. А можно было, как подсказал за небольшое вознаграждение невысокий смуглый хавильдар – местный аналог сержанта – обратиться в правовую консультацию и за определенную плату решить если не все, то большую часть насущных вопросов.
  Фенрия же зашла к этому же вопросу с другой стороны, решив пораспрашивать тех, кто уже носит оружие, отличное от допущенных. Девушке удалось узнать, что самым простым и быстрым способом расширить диапазон носимого оружия является запись в охрану одного из нобилей Драгоценных кварталов – и некоторые дворяне и промышляли подобным бизнесом, представляя свое имя для получения необходимых допусков. Тоже не бесплатно, естественно. Кроме того, за парой бутылок амасека ей удалось выяснить, что есть еще подводные камни – многочисленные запреты, регулирующие возможность использования оружия в том или ином месте. Если в бедных районах ограничений попросту не существовало, то в более обеспеченных кварталах действовали разнообразнейшие, подчас донельзя странные, указания. Например, на улице, где располагалась «Лакшми», было запрещено стрелять из любого оружия в людей, переносящих котов. А на соседней улице – стрелять из болтерного оружия. Чуть дальше – стрелять по бегущему человеку, выполняющему задание станционной администрации. Весело, в общем. Все ограничения, наверное, не знали и законники, что давало желающим огромный простор для спекуляций.
  Самое же главное, что выяснила девушка, это полный и безоговорочный запрет на вооружение, способное нарушить герметичность станции либо значительно повредить несущие конструкции – за такое могли убить на месте. Конечно, в тех районах, где энфорсеров почти не было, местные банды вполне могли использовать и его, но и они осознавали всю степень риска.

  И если вы думаете, что интерес фиксера ограничивался оружием, вы не знаете Фенрию. Столь же бурное любопытство вызывали и наркотики им подобные вещества – ну просто на всякий случай. Выяснилось, что на Радже с этим в разы проще, чем на многих других мирах. Легкие наркотики можно было принимать где угодно, более тяжелые и вызывающие привыкание – в имеющих специальную лицензию «Домах медитации», которых на станции было пруд пруди. Под запретом фактически находились только препараты, усиливающие психические способности челвека, что было вполне ожидаемо. Правда, и это тоже никого, знающего Раджу, не могло удивить, добыть их все равно не представляло большого труда: были бы троны и желание.
  Дальше – больше. Узнать о том, как обстоят дела с транспортом, было не особо сложно. На земле можно было ездить на чем угодно. Правда, не где угодно: в Драгоценных кварталах, например, действовали очень жесткие регламенты на въезд. Зато на всей остальной станции за правилами движения особо не следили, и каждый ездил, как Император на душу положит. Именно поэтому движение на карах за пределами магистралей, где порядок еще худо-бедно поддерживался, было серьезным испытанием для любого неместного водителя. А вот с воздушным транспортом дела обстояли куда хуже: было лишь несколько разрешенных аэропутей, передвигаться по которым могли только официально зарегистрированные суб-станционные шаттлы. Причина крылась все в том же, что леталки могли серьезно повредить станцию – а за это местные очень опасались.
  Но и на этом новая информация в распоряжении аколитов не закончилась. Пообщавшись с рабочим персоналом, Фенрия выяснила, что по тоннелям коммуникаций можно попасть практически куда угодно, минуя и правоохранителей, и охрану. Людские ходки располагались рядом с каждым электрическим стволом, рядом с трубными коммуникациями, у технических подстанций. Но как в каждом квартале были свои старшины, так и над каждым руддвором и прилегающими к нему стволами и шахтами стоял свой бригадир, решающий, кому можно пройти через его территорию, а кому нет. Тоннельные рабочие не любили жителей «поверхности», с настороженностью относились к соседям, и только, казалось, вездесущие рикши могли общаться с ними без проблем.

  Пытались аколиты, во исполнение просьбы Фелиции, являющейся, как обычно, лишь прикрытым вежливостью приказом, завести контакты с торговцами букинистикой и разнообразным хламом, попадающим под название «артефакты». Получилось… не особо. Библиофилы предпочитали общаться с людьми, столь же сильно восхищающимися печатным словом, как и они сами, а ни Фенрия, ни Рейнал под это определение не подходили. Зато агенты узнали несколько адресов, по которым располагались лавки, торгующие букинистическими редкостями – это могло оказаться полезным. У падре все было несколько лучше: но торговцы, видя перед собой клирика, сразу же забывали о том, что у них в закромах есть сомнительная литература, предлагая отцу Экзуперанси исключительно императороугодные тексты.
  Не слишком-то удачливо складывалось и с выходом на местные криминальные структуры. Вроде и адрески баров и игорных домов, где наверняка была бандитская крыша, удалось выяснить, и получилось пообщаться с несколькими татуированными ребятами, не скрывающими, что ведут не совсем честный образ жизни, но все это было несущественно. Оно и не удивительно: мелкую рыбешку отловить не представлялось труда, но она была не нужна, а крупные воротили или хотя бы их прихвостни с первым попавшимся с улицы общаться не собирались. Простые щипачи и торпеды тоже сдавать своих боссов не собирались, понимая, что собеседник запросто может работать на другую шайку и планировать, например, убить их главаря. Ясное дело, вызывать гнев начальства никто не хотел. Для завязки знакомств и выстраивания связей требовалось время, а его пока что прошло недостаточно.

  Чуть лучше получилось собрать сведения легальным путем. Отцу Сифре даже не требовалось прилагать особых усилий, чтобы расспросить своих братьев пред ликом Его: местные священники охотно шли на контакт. И пускай большинство из того, что они поведали, было незначительным, некоторые небесполезные данные удалось получить. Например, популярный в субсекторе культ Жены Императора, ратующий за расширение прав женщин, снова поднял голову: а значит, стоило опять ожидать чисток среди знатных дам. В Драгоценных кварталах участились случаи насильственных смертей, при этом на телах погибших не было ни следа насилия. Сектанты из «Возмездия» снова машут факелами и огнеметами и зовут пасту зажигать, только никак не могут решить, что – разные рассадники разврата и удовольствий у Сердца, или места кровавых игрищ у бортов. Большинство посмеивается и делает ставки на то, чем все закончится, но некоторые, увы, прислушиваются.
  Пока Экзуперанси беседовал с клиром, его спутник беседовал с соборным остиарием. Здоровяк, похожий на засушенного огрина, оказался мужиком неглупым и словоохотливым, и поведал Дезидери, что святой Хлодвиг, покровитель собора, был одним из кардиналов, сопровождавших Августинианский крестовый поход, и словом своим вернул к свету Его почти три десятка миров. Кардинал читал проповеди и своими руками помогал возделывать пашни, плел циновки и ловил рыбу вместе с прихожанами, трудился в поте лица в шахтах и работал у доменной печи. Захваченный посланными по его душу четырьмя десятками падших подобий божественных астартес в плен, он отказался ото всех даров зла, и более того, сумел вернуть половину отступников в свет Императора. Изрешеченный десятками пуль, пораженный копьями, святой Хлодвиг не умирал, пока последний хаосит не испустил дух, и только потом ушел к подножию трона Его.
  Огромные базары Раджи тоже полнились слухами, но узнать там что-то представлялось трудом сродни подвижническому. И все-таки кое-что клирик услышал: одно из дворянских собраний в Драгоценных кварталах, некий «Ориент», снова начал массово искать для своих посетителей разнообразные уникальные деликатесы и редкие вещи. Такое, как говорили, уже было несколько лет назад, но после того, как добрая треть посетителей «Ориента» была сожжена по обвинению в ереси, закупки прекратились. А теперь, как убежденно полагал рассказчик, завсегдатаи клуба снова принялись за старое.

***

  - Опять? – отрывисто хохотнула на восклицание Фенрии Лотта. – Не-ет, дорогуша, не опять – снова! Мы ж в Ордосах, а значит, наша работа не прекращается никогда: а значит, не может начаться опять. А что до рекафа, то никаких проблем. Тогда вам, святой отец, что-то с молоком, далеко не святому парню с щетиной – мордианского, рыжуле – с перцем. А вам, господа, - побарабанила она пальцами по фужеру, - что-нибудь с долгим терпковатым послевкусием. Да. Пожалуй, так оно и будет. Момент!
  Потеребив себя за мочку уха, женщина произнесла вслух:
  - Ронни, принимай заказ. Спускай сюда по элеватору. – и повторила то, что предложила сама и на что согласились аколиты, добавив сверх того шесть чашечек шантийского. Так как микро-бусины в ухе не наблюдалось, аколиты могли предположить, что средство связи интегрировано в саму Лотту и прикрыто синтекожей, совершенно не отличающейся по текстуре и цвету от натуральной.

  Пока Лотта делала заказ, Натаниэль вспоминал, как вопящая и визжащая толпа мутантов и накачанных наркотиками разбойников перла вперед. Они лезли через технологические отверстия, шли прямо через кислотные лужи, карабкались по трубам. Осведомитель соврал, ублюдок, а, может, просто не знал, сколь много у Донного губернатора слуг и сколь велика его власть над их разумами. Лорд Эр снова и снова видел, как искаженные уродцы шли по трупам своих же собратьев, не замедляя шага. Будто воочию перед ним погибал разорванный на куски Али-Фуад, до конца отстреливающийся из стаб-пулемета. Также ясно, словно это было вчера, аколит видел, как сияет силовой клинок в руке Хольдмеера, прорубающего себе путь к архиеретику. Отрезанный от своих людей, непреклонный дознаватель силой одной веры отразил большинство нечестивых чар, которыми его пытался остановить Губернатор. И, прорвавшись в проделанную ураганным огнем коллег брешь в рядах ближайших клевретов самозванца, сразил-таки его. Только выполнив свой долг, Хольдмеер, обожженный и изрезанный десятками ран, отравленный глубоко проникшим в кровь ядом, скончался – прямо на руках у своей группы. И именно Натаниэль был тем, кто закрыл холодные льдистые глаза отважного мужчины.

  - Ладно, пока рекаф варят, перейдем к делу, дорогие мои. – агент инквизиции вальяжно откинулась на спинку кресла. – В Драгоценных кварталах – знаете уже, где это такое – стали происходить загадочные смерти благородных юношей и девушек. Все убийства происходят в середине дня: то есть, большинство жертв благополучно умерло в своей постели, отдыхая после ночного веселья. Никаких ран, никаких травм нет: так, по крайней мере, утверждает коронер. Зато у некоторых в широко распахнутых глазах застыл подлинный ужас – такой, что даже следаки обратили на это внимание.
  Все это, - Лотта задорно усмехнулась, - полбеды. Вся соль в том, что в особняки жертв никто не проникал: нет ни следов взлома, ничего подобного. Один красавец, например, даже помер в своей постели в комнате без окон, пока вход сторожили два дуболома с автоганами, клянущихся и божащихся, что мимо них и мышь не проскочила.
  Прикончив одним глотком содержимое фужера, огневолосая развела руками:
  - В общем, есть подозрение, что это по нашему профилю. Вряд ли все поперемерли, начитавшись перед сном страшных сказок, верно? Мне, - тряхнула она гривой, - нужна помощь, так что теперь мы с вами в одной упряжке, родненькие. «Якши?», как говорят в районе Зеленых доков? Предлагаю распланировать, кто чем будет заниматься. Я, конечно, самое сложное – руководство – возьму на себя, но и побегать, если что, тоже готова.

  Раздался щелчок, и на одной из стен отъехала в сторону скрытая панель, из-за которой выдвинулся поднос с рекафом.
  - Патлатый, не в службу, а в дружбу, разнеси всем напитки, якши? Кстати, давайте знакомиться! По характеристикам я вас, конечно, знаю, но предпочла бы услышать, так сказать, информацию из первых уст.

  Благословенные владения Императора Человечества полнятся сотнями и сотнями миров, на которых из века в век живут верные подданные Его. Пытливые исследователи могут выделить среди них ставшие одним большим городом миры-ульи и застроенные громадами соборов церковные миры, планеты, прозябающие во мгле средневековья и находящиеся в диком состоянии, окутанные смогом миры-кузни и осиянные солнцем просторы миров имперских. Но среди всего этого богатейшего разнообразия вряд ли найдется много таких миров, как славная Раджа, по праву считающаяся прекрасной перлой субсектора Терон, что в Сегментуме Обскурус.
  Стародавняя станция, помнящая времена, когда люди еще только начинали исследовать бесконечность вселенной, размерами своими может поспорить с крупнейшими из планет, а населением своим превосходит многие ульи. Но не это делает ее драгоценным камнем в короне миров, но то, что именно на Радже хитрые торговцы могут удовлетворить почти любую прихоть посетителя – были бы деньги. Здесь, в непрестанно бьющемся живом торговом сердце субсектора, коммерсанты и дельцы предлагают товары со всего простора Империума и даже, поговаривают, за его пределами. Жизнь здесь, если ты обеспечен, превращается в непрестанный карнавал, апофеоз потребления и оргазм приобретения, захватывающий в свой яркий радужный водоворот всех: агентов Муниторума и нобилитет далеких миров, высокопоставленных клириков и эксплораторов Механикус, офицеров Астра Милитарум и чиновников Администраторума.
  Так стоит ли удивляться, что ставшая одной гигантской ярмаркой станция привлекает пристальное внимание тех, кто стоит по левую руку за Троном Его – святой Инквизиции? Там, где дозволено все, обязательно найдутся те, кто пойдет еще дальше и, польстившись на шепот во мгле, вручит свою душу темной четверке тех, чьи имена проклинает любой мало-мальски разумный. Во мгле темных коридоров у самых бортов и рядом с многотысячелетними механизмами, в неоновом свете торговых центров и в золоте Драгоценных Кварталов аколиты Sanctum Officium длят свою непрекращающуюся охоту. И она не прервется до тех пор, пока тело последнего еретика не рухнет на тело последнего ксеноса, чтобы сгореть в очистительном пламени.

  Но не все служители Теронского конклава прибывают сюда в попытке раскрыть очередной малефикарум. Некоторым, завершившим успешно задание, везет прибыть на Раджу как отдыхающим, чтобы, вкусив сладкие плоды станции, вновь окунуться в круговорот боев и интриг. Так вышло и с группой покойного дознавателя Хольдмеера. Пережившие бойню на Нью-Арке, агенты Трона прибыли на Раджу восстановить подорванные силы и здоровье – их домина, леди Фелиция Комнина, почитала заботу о подчиненных немаловажной добродетелью начальника. Дополнительное задание, которое она выдала аколитам – поиск торговцев запрещенными книгами – деятельного участия не требовало, а было скорее дополнением к основному приказу: отдыхать. Если у агентов получится – будет хорошо, а за неуспех карать весьма демократичная Фелиция не собиралась.
  Никто из них раньше не был на Радже, но все знали немало слухов о том, что здесь творится. Сама инквизитор Комнина, не возражавшая, чтобы в приватной обстановке ее звали просто Филь, любила вспомнить те блаженные деньки, когда она проводила здесь свое собственное расследование: одно из первых после получения инсигнии. Воспоминания о приключениях на станции у нее остались самые приятные: довольно сощурившись, бывшая летчик любила повторять, что для того, чтобы очистить раджу от ересей и демонопоклонников, понадобится уничтожить станцию – и это будет самой большой потерей для инквизиторов, которые в таком случае просто рехнутся от перенапряжения. Положительно, Раджа произвела на леди самое благоприятное впечатление.
  И теперь у ее подчиненных была уникальная возможность узнать, чем.

  По выходу из порта станция впечатления не произвела: низкие кишки низких коридоров, сходящихся и расходящихся под разными углами, гудение маглива и визгливый гомон у каров, готовых доставить новоприбывших в любую точку станции «буквально задарма». Начало пути было соответствующим: кажущиеся бесконечными освещенные горчичным светом ламп тоннели, могущие вызвать у непривычных обитателей менее технологичных планет клаустрофобию. Уйма авто, перекрестки, ответвления вверх и вниз, заблокированные пути, энфорсеры-регулировщики, многие из которых были в чалмах – такой сначала показалась Раджа.
  Но стоило кару вырулить на поверхность, как все сразу изменилось. Агенты будто попали в другой мир: широкие проспекты, украшенные лепниной высокие дома с просторными окнами, множество разномастных витрин и вывесок, так и зовущих зайти. Одежда, посуда, еда, драгоценности, книги, техника – чего тут только не было! Аж глаз разбегался! Где-то мелькали неоново-яркие вывески, зазывавшие в танцевальный клуб, где-то массивно и степенно висела вывеска дорогого ресторана, а буквально рядом старик с босыми ногами и бородой до пояса разложил перед собой на грязном полотне разновеликие и многоформенные сосуды, блистающие медными боками. А среди всего этого сновали люди. Уймы, толпы людей всех оттенков кожи, одетые в миллион разных нарядов, спешащие и неторопливо прогуливающиеся, жующие на ходу и печатающие что-то на инфопланшете, глазеющие по сторонам и целенаправленно идущие по одному известному им маршруту.
  А на дорогах, помимо каров, прибавилось и местной экзотики. Как пояснил словоохотливый водитель, нередко вся станция стояла в одной сплошной пробке, и поэтому те, что не мог позволить себе ждать или пользоваться отдельными линиями путей, нанимали рикшей. Бедняки самостоятельно или с помощью маленького ослика волокли за собой двуколку на одного или двух пассажиров, и просачивались туда, куда ни одно авто не проберется. К тому же, зная Раджу как свои пять пальцев, они всегда могли найти самый короткий маршрут, иногда настолько запутанный и извилистый, что несчастному клиенту оставалось только гадать, через какие же дебри его только что провели.

  Вскоре кар остановился перед рекомендованной Фелицией гостиницей – «Лакшми»: гигантским зданием, пронзающим всю станцию на три сотни этажей вверх. Здесь были номера как для обычных посетителей, так и вип-ложи ценой в не один десяток тысяч тронов, занимающие целый этаж. Аколиты выбрали себе что-то среднее: обширные шестиместные покои с кабинетом, кухней, и собственной ванной комнаткой с парилкой и небольшим бассейном: комфортные, уютные, а, главное, с повышенным уровнем безопасности. Камеры слежения за коридором и лифтом были выведены в покои, внутренние помещения защищала сфера тишины: как раз то, что нужно, чтобы без опаски обсуждать вопросы, запретные для большинства подданных Его-на-Троне.
  Первые дни прошли без приключений. Агенты вволю могли погулять по кварталу, носившему название «Яшмового», и посетить, в зависимости от вкусов, один из множества магазинчиков, или величественную церковь Святого Хлодвига, или оперный театр, или предаться более простым развлечениям в одном из многочисленных клубов, где никто не запрещал совместить выпивку с азартными играми. Здесь можно было жить полной жизнью, не отдаляясь от номера дальше, чем на пару километров: к услугам желающих было почти все, что только можно придумать.
  В Драгоценные кварталы, где раскинулся огромный парк, занимающий несколько гектаров, попасть было никак невозможно, но зато любители острых ощущений могли посетить околобортные бедные районы, отличающиеся от среднего города, как небо отличается от земли. Ну или Натаниэль от техножреца, например. Узкие лабиринты, маленькие халупки, висящий в воздухе смрад немытых тел и какой-то невообразимой пищи, чад из маленьких мануфактурок и голодные злые глаза вокруг. Зато именно здесь находилось то, о чем все знали, но закрывали глаза на их существование. Арены. Место, где можно было за горсть тронов бросить свою жизнь на кон. Или, напротив, нажиться на чужой смерти. Эти жестокие развлечения на Радже никогда не приедались. Более того, ходили слухи, что где-то ниже, на заброшенных уровнях, есть еще одна арена, где на красном песке можно встретить даже ксеносов…

  …Когда, следуя зову от местных агентов, подчиненные Фелиции явились в кофейню «Золотое зерно», служивушую официальным прикрытием Ордосам, бариста невозмутимо попросил их проследовать в другой зал на дегустацию недавно привезенных шантийских зерен. Ясное дело, никаких зерен не было, а был лифт вниз, доставивший аколитов в какой-то просторный зал, где вокруг круглого стеклянного столика на гнутых ножках стояли два широких черных кожаных дивана и несколько глубоких кресел. Темно-синие стены и полное отсутствие окон делали комнату немного мрачноватой, а расположенные друг напротив друга объемистые зеркала превращали ее в бесконечную анфиладу помещений. Приглушенный желтый свет создавал скорее интимную, чем деловую атмосферу.
  Из всех украшений здесь были только несколько хвойных венков на стенах, да смотрящаяся абсолютно чуждой вазочка с бледными анемонами на столе. Зато воздух был полон приятных свежих ароматов: не было ни следа затхлости и спертости, характерных для замкнутых помещений.

  Агентов уже ждали. На одном из кресел устроилась, забравшись в него с ногами, миловидная женщина с точеным профилем и огненно-красными волосами, неспешно попивающая что-то из высокого фужера. Осмотрев вошедших, она скупо улыбнулась и представилась низким, чуть хрипловатым голосом:
  - Лотта. Это я вас сюда позвала. Устраивайтесь, чувствуйте себя как… Хах, как на работе. Я, конечно, извиняюсь, что прервала ваш отдых, но вы снова нужны ордосам. С Филь я, кстати, предвосхищая вопросы, это согласовала. Итак, что хотите поесть-выпить перед тем, как начать слушать. Или, может, сразу же есть какие-то вопросы ко мне? Не стесняйтесь, задавайте их, и не бойтесь услышать ответ. – улыбнулась она. – Итак?

Дитрих никогда не был мыслителем. Да и не требовали никогда от простого солдата этого. Не дай Император ещё приказы обдумывать начнёт. Вот только теперь он далеко не простой солдат. Не командир, но челевек под его началом есть. Да и вложили в них, во всех смыслах, слишком много, чтобы можно было оставить всё как есть и даже не пытаться работать головой. И это было тяжело, непривычно и временами почти физически больно. Благо, с расспросами, по поводу особенно хмурой физиономии никто не лаз – репутация. Нет повода давать мелкому острослову повод для подколов.

Хотя подвижки есть. Вот к примеру. Прошли они две охранные комнаты. В первой следов боя слишком мало. Странность. Во второй – наоборот, но ни тел, ни оружия. Другая странность. Вот только сложил ли их кто? Рейзер вот сложил. И картина, вместе с выведенными поумневшими нидами преодолевшими ориентированную на противодействии им систему безопасности, очень не радовала. А потом он вспомнил об одном ксеносе, рассказы о котором доходирлось слышать. И пазл сложился. Чуть ли со счелчком, что больше походил на лязг лосылаемого затвора.

– Сэр! Тут такое дело. Я как-то слышал о такой ксенопасти... Мозговой куст. Или лист. Растение, но может подчинять себе любого, на кого отросток попадёт. А те возвращаются, хватают своих и тащут, чтобы ещё подчинить. Я к чему. В первой охранке следов боя мало было может как раз поэтому? Пришли вроде как свои. А потом и повязали. Ниды ведь не те, что мы привыкли. Может они совсем новые трюки учат. В смысле, если перед нами окажутся ещё выжившие, это может ещё ничего не значить.

И снова Маркус Готт бежал наперегонки со смертью.
В последние четыре недели подобное не было столь уж необычным явлением, однако на этот раз возможный смертельный исход был слишком обидным явлением. Смерть без выполнения задачи во время того, как ему на помощь прибыли союзники, являлась едва ли не верхом непрофессионализма. А потому штурмовик бежал от тиранид изо всех сил.

Несмотря на всю его обычную угрюмость, крики элизианцев вселили в Готта искреннюю радость — как минимум потому, что новоприбывшие были разумными людьми, а не ведомыми чуждой волей ксеносами. Однако выказывать её громко сейчас было одним из самых неразумных решений: потраченное на проявление эмоций время означало лишнее время, проведённое на линии огня.

Не желая мешать своим союзникам ликвидировать угрозу — и одновременно снижая вероятность того, что спасители подстрелят его самого — Готт быстрым движением нырнул к стене, продолжая движение вперёд. Его жизнь всё ещё находилась в опасности.
И, несмотря на всю исполнительность Маркуса, бойцу не мешал хороший отдых

- Всей мой силой - шептали губы, пока руки наводили оружие в цель - Всей моей волей, Всей моей душой... - ровная мушка на нагоняющую беглеца отвратительную тварь. Очередью стрелять над плечом своего - не лучшая идея, поэтому Хикс переключил плазмаган на одиночные. Выстрел!

- А ещё, она может поджарить тебе мозги, занятые похабными мыслями, а не беспокойством о боевой задаче. И я даже не стану ей мешать.
Угрожающим шепотом добавил Ганс, возникая за плечом гвардейца. Припугнув Рене, комиссар направился к гололиту в надежде погдядеть, на что местные шестерёнки любовались в высоком разрешении перед тем, как сгинуть без следа. Пара лёгких тычков силовым кулаком, подсмотренных у полковых техножрецов, несколько пинков- чистая импровизация и внутри, кажется, что то щёлкнуло.

Дитрих замер со своим болтером наперевес, всматриваясь вглубь коридора. Обычно тяжёлое оружие необходимо устанавливать на опору для ведения эффективного огня. Но бывают исключения. Святые Астартес. Сервиторы. Нелюди-огрины. Сервиторы-огрины. Сам Дитрих и прочие гвардейцы что просто достаточно сильны для подобного.

В любом случае если враг появится спереди – он познает святой гнев. Сзади – запечатанная дверь. Если откроется она не заметить это будет сложно. Слева джунгли и ниды, но с той стороны есть кому следить. Справа... Направо, в сторону этого просторного безлюдного склада ушли комиссар, сержант и псайкерша.

"Я видел ересь, которая начиналась так же."

Дитрих дёрнул головой, стряхивая навязчивую мысль.

Важное о внешности персонажа

Поскольку все ваши персонажи без исключения - женского пола, а это располагает к нездоровому и, главное, нереалистичному фансервису, мы вводим специально для склонных к излишней сексуализации героинь товарищей специальный хоумрул:

В полевых условиях неподходящая к ним одежда дает существенные игромеханические дебаффы.

Конкретный пример - решили вы, допустим, создать чародейку (в данном модуле неразрешенный класс, но очень уж наглядный пример). Чародейки на картинках из пинтереста почему-то всегда одеты довольно странно для профессиональных авантюристок, лазающих по всяким неприветливым местам. Вот так, к примеру:



Что это означает в нашей ситуации? При входе в лес вас, скорее всего, так жестоко покусают комары, что вы будете неспособны держать концентрацию на заклинании, автоматически проваливая ее на каждом ходу.

А вот, например, еще более наглядный пример - амазонка в бронелифчике:



Нет, вы можете, разумеется, записать в инвентарь чешуйчатый доспех, а также поставить похожую картинку на аватарку. Однако в бою на каждом ходу одно обычное попадание будет превращаться в критическое, а один промах по вам будет превращаться в попадание - по очевидным причинам.

Правило это вводится потому, что я не собираюсь формально запрещать фансервис, однако очевидные последствия, быть может, заставят кого-то задуматься - вы-то сами как идете в поход в лес, например? Так, может, не нужно издеваться над своими персонажами, заставляя их топать по чаще в бронесапожках на двенадцатисантиметровой шпильке и в chaimail bikini?

— Щу-у-упальца... — мечтательно протянул Рене, провожая взглядом ладную фигурку псайкера. Не надо было быть телепатом, чтобы понять его мысли в тот момент — на фоне боевых подруг Морна выглядела весьма и весьма интересно, как в плане внешности, так и из-за ореола таинственности, окружающего её род. И пусть даже шансы любого гвардейца познакомиться с девушкой поближе были ничтожны, никто не мог запретить мечтать об этом. Ну, кроме комиссара, естественно, если тому вдруг захочется поднять нравственность во вверенном ему подразделении.
— Соберись, — Джейдену же слова видящей очень не понравились. Легкое чувство неправильности происходящего, и без того донимавшее стрелка, постепенно превращалось в самую настоящую паранойю. Тиранидов он пусть и боялся, но хоть немного понимал, как и шестеренок, но вот это заинтересованное неизвестное... Отсутствие ксеносов тоже как ни странно не добавляло оптимизма. Такое ощущение, что они старались держаться подальше от того, что заметила псайкер. Развивать эту мысль де Врис не стал, чтобы не накручивать себя еще сильнее, и постарался сосредоточиться на текущей задаче.

– А сразу так их прочесать Бог Император не позволял? – негромко пробурчал Дитрих в сторону, внутренне задетый тем, что как минимум часть из убитых им врагов могла быть уничтожена и ударом с воздуха. А ведь эти болты несут в себе благословение Императора и Бога-Машины, недаром они такие дорогие. Даже за этот небольшой бой и меньше двух с половиной десятков выстрелов можно было бы оснастить пятерых бойцов лазганами.

– Подъём, малыш Анто. Выдвигаемся.

– В штанах у тебя малыш. – едва слышно донеслось от поднимающегося второго номера.

– Вломлю.

– Короб новый ставить, говорю?

– Нет. Пока рано.

Войдя вместе с остальными аколитами вслед за Георгом в бар, Кассий откинул капюшон и стряхнув с плаща влагу с ленивым интересом огляделся по сторонам.

Для этой миссии фактор пренебрег маскировкой и не изменил своей обычной личине успешного наемника, надев свой привычный легкий бронекомбинезон и разве что оставил на базе характерный латэйский хэллган. Висевших в набедренных кобурах пистолетов должно было хватить с лихвой даже если им не повезет встретить здесь Пустых. Вернее если Пустым не повезет встретить здесь их.

Легко улыбнувшись своим мыслям, Кассий шагнул вперед, внимательно осматривая помещение и активируя коротким мыслеобразом нейрочип управляющий ауспексом. Благословенный Омниссией имплант мгновенно пробудился, раздвигая чувства Кассия за пределы которыми ограничены обычные люди и сканируя окружающее пространство в поиске нестандартных сигнатур, нехарактерной энергетической активности и прочих аномалий и девиаций.

Подойдя к стойке и слегка поморщившись от тоскливой и заунывной мелодии звучавшей из музыкального автомата, он взгромоздился на высокий стул перед стойкой и обратился к бармену.

- Дружище, лучше бы ты ему все рассказал сразу, – запустив руку в стоящую на стойке вазочку с какими-то солеными орешками Кассий закинул их в рот и прожевав добавил. – Все равно Джордж добьется своего, по-хорошему или по-плохому.

- Принцип неравномерного распределения, - кивнул Иезекииль, заглядывая в планшет, - Любые случайные события имеют колоколообразное распределение, что позволяет выявлять аномалии такого распределения при сравнении различных показателей. Например, если убийца предпочитает жертв определенного возраста, мы увидим дисбаланс распределения возрастов жертв... если он не прикладывает сознательных усилий к тому, чтобы скрыть свой паттерн. Например, желая убивать старух, на каждую старуху он убивает одну молодуху. Но идеальное нормальное распределение возможно только математически, в практике всегда есть отклонения, - Харкер проверил несколько цифр в планшете Кассия, - Тем не менее, на Синофии происходит именно это. Уникальное, идеально правильное распределение. Это может значить только то, что кто-то хорошо знает наши методы анализа и маскирует свои действия исходя из тех признаков, которые мы будем проверять.

Последнюю часть слов арбитр говорил тише и практически себе под нос, из-за чего пропустил первую реплику Кирпича. Новые вероятности захватили большую часть внимания аколита - не только Пустые гораздо более активны на планете, чем он предполагал, и это не увязывалось ни с одной теоретической выкладкой о их численности, но и методы маскировки предполагали глубокие познания в методах обнаружения, протоколах не только планетарной полиции, но также Арбитес и даже Инквизиции. Последнее было профессиональным вызовом, и Харкер, с разрешения Кассия, скопировал данные на свой планшет, чтобы позже, в спокойно обстановке, прогнать их через собственные поисковые алгоритмы. Он был уверен, что сможет если не выявить закономерности, то, хотя бы, исключить часть информационного шума из данных.

Перепалка между дознавателем и аколитами была интересна с точки зрения динамики внутренних отношений группы, в которых предстояло занять место, но он также отметил упоминание некого святоши, про которого раньше не слышал - группа что, пытает священника Экклесиархии? Затем Иезекииль мысленно повторил несколько фраз коллег, меняя интонации, несколько раз незаметно изменил собственную мимику и жесты, пытаясь адаптировать внешний образ под наблюдаемые им нормы поведения в группе, но пока остался недоволен результатами. Чтобы влиться в ячейку, потребуется работа - каждый аколит был непростым человеком, с собственными координатами ценностей и ожиданиями. Вызвать доверие у каждого будет сложно, если вообще возможно, поэтому стоило выбрать тех, с кем сонаправить собственное поведение. Начальственная фигура казалось очевидным решением, но Харкер отмел кандидатуру Кирпича, как модели поведения, первой. Во-первых, тот видел личное дело арбитра и, скорее всего, был осведомлен о привычках Иезекииля, а следовательно, был готов "раскусить дерьмо" аколита за секунду. Во-вторых, у арбитра было чувство, что Джозеф не собирался слишком много времени уделять этой ячейке. Он пока не мог точно вычленить эти невербальные признаки, но они давали стойкое ощущение того, что Кирпич расстанется с группой при первой возможности.

Оставшуюся группу можно было раделить на две категории суровых молчунов разной степени суровости и молчания. Алард, Джордж и Соломон относились к группе тихий профессионалов, у которых уже был план действий в голове и которым они не слишком охотно делились с окружающими. Можно было не сомневаться, что они будут выполнять свое дело и не станут задавать лишних вопросов. Вторая половина, как раз, была склонна задавать вопросы. Кассий, Диего и Ионикия относились к группе тех, кто предпочитал искать причины происходящих событий. Если первые были Сильными, то вторые, очевидно, Умными. Конечно, оставался Люций, который столь талантливо изображал, что вовсе не с ячейкой, что Харкер даже перестал обращать на него внимание. Это, безусловно, относился к категории Красивых.

- Я хотел предложить занять место Кассия в полете на Кариб-сити, - ответил Харкер Ионикии, - Вы уверены, что втроем мы принесем больше пользы, чем вреда расследованию мистера Доу? - судя по всему, под третьим Иезекииль подразумевал своего киберфелиноида, затем он задал главный интересовавший его вопрос, - Вы уверены, что это именно Пустые? Мои сведения устарели, но даже с учетом возможных апгрейдов я сильно сомневаюсь, что Пустые ходят по кабакам. При хорошем стечении обстоятельств то след тех, кто ими управляет. При плохом - кого-то, кто побывал на месте преступления и не был аккуратен.

Арбитр все еще предпочел бы заняться покушением, чем лезть в яму с Пустыми, но неизбежное должно было случиться рано или поздно. К тому, Алард и Соломон были более чем способны организовать покушение на пару. И, возможно, даже провернуть его вдвоем. Нет, логично было сконцентрироваться на основном расследовании. При размышлениях о Пустых Харкер невольно сжал пальцы, вонзая их в подлокотник занятого кресла и бросил несколько коротких взглядов по сторонам, убеждаясь, что насчитал как минимум три возможных пути отступления из комнаты, а занятое им кресло стоит на наименее удобных линиях обстрела.

Зарубив двухголового древоэттина, отряд решил, на радостях, разделиться. Рик с Табуном остались изучать эттина, Абертина решила их охранять, Веллисандра и Крэкхэкс рванулись грабить Лагерь, Криан, Эйрин и Кардос отправились вслед за ними, но с несколько другой целью.

Табун, Рик, Абертина

Изучение недавнего противника открыло немало нового. Похоже, значительная часть его способностей являлась результатом пресловутой трансформации. Хотя внешне он местами еще походил на гуманоида, уже после первых же пробных надрезов стало ясно, что изменения были не только поверхностными. Мясо и жилы переплетались, и, местами, были практически полностью заменены на древесину различной степени гибкости, а в жилах тек древесный сок, пусть по цвету и отдаленно напоминающий кровь. Тек медленно, и непохоже было, чтобы его движение как-то регулировалось сердцем существа. Нервные окончания залегали глубоко и по большей части атрофировались или деградировали, что заставляло предположить, что боль эттин чувствовал весьма приглушенно. Напрашивалась мысль о том, что происходившие с эттином изменения были лишь какой-то промежуточной стадией.

Но какие-то практические выводы можно было сделать. Плотность тела делала практически невозможным нанесение любого урона, кроме как с использованием магического оружия. Подпалины, оставленные первым заклинанием Табуна, практически зажили, и не было никаких следов, говорящих о том, что огонь оказался более эффективным против этого существа, чем острие глефы Эйрин. Более того, этих подпалин было меньше, чем можно было того ожидать. Похоже, плоть эттина, или то, во что ее превращали, обладало сопротивлением к магии. Изучая тело с помощью заклятия обнаружения магии, Табун обнаружил несколько светящихся магией защиты точек. Они медленно угасали, теряя подпитку после смерти эттина, но, расковыряв плоть двухголового, он смог достать небольшой камешек, покрытый странными письменами. Несмотря на то, что, когда маг показал этот камень Рику, тот сразу же узнал символы тайного друидского языка, содержание не поддавалось прочтению. Похоже, этими символами были написаны слова на каком-то другом языке, которого сам Рик не знал. Чтобы добраться до камня, пришлось достаточно глубоко углубиться в плоть, и, если эти камни размещали до начала трансформации, процедура должна была быть весьма болезненной.

Снаряжение эттина не отличалось какими-то изысками. Нагрудник, отодрать который можно было только с мясом (условным, разумеется), и использовать который могла разве что только Эйрин в своем увеличенном состоянии, и то, после очистки сросшейся с поддоспешной тканью коры. Магическая крика была зачарована на прочность и остроту, равно как и топор, но на топоре лежало дополнительное замораживающее заклятие.

Увлеченные этой работой, они практически пропустили момент, когда где-то сбоку раздалось вежливое покашливание.

- Я так понимаю, с эттином покончено? И даже обошлось без жертв?

В футах шестидесяти стоял, теперь уже не скрываясь, лучник, знакомый по "Второму Лагерю". Рядом с ним припал к земле ощерившийся волк. Человек потрепал его за холку, и волк чуть расслабился, но, по-прежнему, не сводил взгляда с Табуна. Серьга в его ухе чуть заметно дрожала.

- Но где тогда ваши спутники?

Криан Вейланд, Эйрин Ларан, Кардос Керанис

Искать, где находятся пострадавшие от принудительного "озеленения" долго не пришлось – похожие на молодые дубы деревья довольно явно отмечали постройки, внутри которых находились захваченные друидом и его подручными люди. Преимущественно люди, хотя среди них попалось несколько полуорков и даже один халфлинг. И выглядели они довольно плачевно. В сознание, несмотря на все попытки Кардоса привести их в себя, они не приходили. Они лежали неподвижно, и попытки как-то растормошить их встречали непривычное сопротивление суставов, похоже, в буквальном смысле задеревеневших. Кожа их позеленела, а кровь, которую в порядке эксперимента пустил оракул, текла медленно, как будто пульс их ослаб до нескольких ударов в минуту. Как будто – потому что нормально прослушать пульс Кардосу не удалось. Поняв это, он нахмурился, сконцентрировался, складывая руки в какую-то фигуру, и на мгновение Криан и Эйрин почувствовали, как по их телу прокатилась теплая волна живительной энергии. Хотя они и не были ранены, это было приятное и бодрящее ощущение.

Но не для больных. Порез, сделанный Кардосом, зарос, но, вместо кожи, молодой, зеленоватой корой. Оракул скривился, после чего положил руки на грудь наиболее запущенного больного и прочитал что-то, магическим эхом раскатившееся по помещению. Руки его засветились зеленым, но только руки – какого-то видимого эффекта заклинание не дало. Выражение лица Кардоса стало еще более мрачным.

Он не стал убирать руки с груди больного, и прочитал другое заклинание, после которого его руки засветились, но на это раз уже золотистым светом. И, похоже, это наконец-то сработало – спустя секунд десять в золотистый свет стали вплетаться зеленые жилки, будто бы высасываемые из тела больного, а кожа того начала приобретать привычный розоватый оттенок.

На мгновение на лице оракула мелькнула улыбка, но практически сразу же она пропала.

- Эту штуку можно замедлить. Однако для этого нужно постоянный качественный пригляд и вся моя магия. Возможно, я смогу даже одного-двух вытащить, но остальные за это время могут и погибнуть. Чтобы за раз человека вылечить, требуется магия посильней моей. Не слишком, но посильней.

Крэкхэкс

Шалаш на отшибе был, несмотря на приличный вид, внутри на редкость беден. Простая яма для костра, небольшой красный тюфяк и маленький шкафчик, в котором крысолюд нашел несколько протухших кусков мяса и столовые приборы.

Постройка с серой монетой и наковальней оказалась именно тем, чем выглядела – кузницей. И, похоже, местом обитания весьма скромного в повседневных привычках кузнеца. В жилой комнате имелась кровать, небольшой шкаф с одеждой и комод с металлической столовой утварью. Помимо этого имелась небольшая нычка под чуть выдававшейся доской пола, в которой ровными рядами лежали сотни небольших и абсолютно одинаковых железных треугольников, на каждом из которых была выбита буква "U".

Куда интересней с точки зрения добычи поначалу казалась большая часть здания, занятая непосредственно кузнечным помещением, но, войдя и осмотревшись, крысолюд понял, что большую часть предметов он хоть и сможет, в теории, утащить, но использовать – вряд ли. Запас угля, металлические заготовки и куски руды, весьма неплохого для этого места качества кузнечные инструменты… но, помимо этого, был еще и тяжелый на вид металлический ящик, на котором висел светящийся тусклым синим светом металлический замок.

Виллесандра

Внутри этого здания было на удивление темно, похоже, тряпки, которыми затянута крыша этого здания (или их аналог) использовались, чтобы заткнуть все окна и щели в этой постройке. Кажется, будто сам свет опасается проникать внутрь, и проем освещает лишь малую часть уходящих вглубь помещения скамеек, да холсты с какими-то неприятно глазу выглядящим надписи, которыми затянуты стены…

Грех. Чем дольше Мир жил на Сифонии, тем больше он убеждался, что этот мир погружен в пучину греха. Он видел подобное раньше, и тогда, в его слепоте, ему казалось это естественным. Ныне же, после обучения у мастера, после службы Инквизиции, после осознания того, какими ресурсами в действительности располагают верные слуги Императора, порядок вещей, где злу продолжали процветать, где в пучинах улья зарождались гнилостные семена Хаоса, естественным ему более не казался. И не казалось ему естественным бездействие, хотя на логическом уровне он и понимал, что изменения не происходят сразу, что к дарованию смерти некоторым людям нужно готовиться, что нужно ждать подходящего момента. Но каждый день, каждый час, каждая минута, когда его клинок не обагрялся кровью предателей великого дела Бога-Императора и Верных Примархов, он терзался сомнениями. Правильно ли он поступает. Правильно ли поступает Кирпич. И, когда сомнения становились особо сильными, Соломон молился, надеясь, что Император даст ему какой-то знак.

Но Император молчал. В подворотнях, где, верный своем слову, Соломон ломал лица возомнившим себя охотниками, но оказавшимся дичью бандитам дубинкой, а потом молился среди бездыханных, лежащих в мокрых дождевых лужах тел. В центральных частях улья, где толпы спешащих по своим делам не обращали внимания на человека в капюшоне, стоящего у стены и молящегося. Перед величественными статуями на входах в храмы Императора, где Мир не выделялся среди сотен, а то и тысяч верующих и паломников, которых какие-то обеты забросили на этот мир, ныне почти лишенный какой-либо святости. Император молчал, и это заставляло Соломона тянуться к людям, которые были ближе к Нему, чем он сам, и которым он мог доверять. К человеку, если быть более точным. Кирпич, несмотря на формальное право действовать от лица Его, которое он регулярно подчеркивал, не был в глазах Мира ни первым, ни вторым.

Ионикия. Человек, который поверил его словам сразу же, и без которого, возможно, вокруг внезапно осененного милостью Императора бандита, случилось бы кровопролитие среди слуг Инквизиции. Чистая вера Сестры Битвы была одним из немногих огоньков света на этом мрачном мире, и, не имея возможности погрузиться в свет резни еретиков, не видя сквозь нависшие над Сифонией облака неверия сияние Императора, Соломон тянулся к сестре Виссии. Их совместные уроки были единственным временем, когда сомнения отступали, а руки не двигались, автоматически перебирая позиции священных хватов меча. И Соломон делал успехи. Хотя он и не обладал исключительной памятью или выдающимися умственными способностями, он не был бездарем, и был прилежным учеником. К моменту, когда Кирпич наконец-то призвал их к себе, он уже изучил основные молитвы и начал читать основные канонические книги. Пока в переводе, но и обучение Высшему Готику продвигалось успешно.

В свободное время он готовился к новому заданию. Лишенный возможности чувствовать священный вес меча в руке, он делал все, что мог – из подручных материалов смастерил тупое подобие, и отрабатывал удары и маневры. Практиковаться приходилось, к сожалению, в подворотнях. В результате начали пропадать некоторые местные бандиты, из мелких, которым до организации и снаряжения телохранителей Каллисто было далеко. Довольно быстро Мир выяснил, что если сбросить труп в местную канализацию, то, скорее всего, его уже никто и никогда не найдет. Хотя дубинка была мерзким с точки зрения Соломона оружием, его долг был перед Императором, и Император требовал, чтобы даже с недостойным оружием Мир был эффективен в бою. По началу Соломона беспокоило то, как Кирпич воспримет последствия его самодеятельности, но под конец это беспокойство отошло на второй план. Убийство грешников успокаивало его на некоторое время, заставляя отрешиться от мыслей о том, что он должен перерезать глотки предателям куда более высокого полета.

Но вот пришел долгожданный день…

Переговорная комната, по которой носился вонючий дым сигары Кирпича, была не самым любимым местом Соломона. Скорее наоборот, здесь он чувствовал себя запертым зверем, запертым в одной клетке с дрессировщиком. Как и зверь, он мог ударить быстрее, но как и у зверя, у него был несколько другой статус, и загрызенного дознавателя пока что бы ему не простили. Пока что. И приходилось прыгать через кольца, чтобы заслужить очередной кусок мяса.

И Кирпич открыл свою речь, как обычно, с оскорбления и принижения окружающих. За прошедшее с знакомства время Соломон успел немало подумать над этой особенностью дознавателя. И, по правде говоря, временами ему казалось, что она его и погубит. А еще ему отчаянно хотелось увидеть в одной комнате дознавателя и инквизитора, и посмотреть, как они будут общаться. Сочувственно взглянув на "мрачного хрена" (не то чтобы это сочувствие отразилось на заросшем бородой лице Мира), он приветственно кивнул Харкеру. Под конец, они были в каком-то смысле коллегами. И продолжил слушать брифинг.

Операция по подставе генерала Хана продолжалась. Отвлечение на загадочных конкурентов не предусматривалось, Кирпич решил не менять приоритеты. Вместо борьбы с богомерзкой ересью политические игры. Скрипнув зубами, Мир заставил себя оставить этот момент без комментария. Целью был некий маркграф, которым Кирпич воспользовался, и которого хотел устранить, как потенциального свидетеля. Попутно подставив Хана.

Похоже, дознаватель Сайрус работал по нарастающей. Сперва «своих» солдат СПО, затем «своего» маркграфа. Соломон решил, что если за этим последует «свой квартал города», то, несмотря на то, что оный квартал населен будет преимущественно грешниками, он все-таки проверит на мечеустойчивость глотку Кирпича.

К тому же, пока что выходило, что вместо того, чтобы просто ликвидировать угрозу, они наоборот, делают за Хана грязную работу. Переход аристократии в оппозицию убийство Мак’Крида не гарантировало. Судить о нравах аристократии убийца не мог, но причин подозревать то, что они сильно отличаются от пещерных банд Волга у него не было. И там сильная банда, вырезавшая самого сильного конкурента, не заставляла остальных объединиться. Она становилась главной. До того момента, пока не появлялся кто-то сильнее, или же внутренние разлады заставляли банду распасться. Страх - эффективный стимул к сотрудничеству.

Дознавателю виднее. Дознавателю виднее?

Мир дернул щекой. И как раз в этот момент Кирпич обозначил момент проведения операции. Помимо прочего, им предлагалось омрачить убийством священный праздник.

- У овец есть свойство. Они не бунтуют против волков и пастухов. Особенно если они тупые.

Мир посмотрел на Кирпича.

- Но это не моего ума дело. Смерть должна быть публичной, без возможности правдоподобного отрицания. Лучший способ – начиненная взрывчаткой техника, из парка Мандата. С людьми Хана внутри. Со снайперской подстраховкой. Управляемая со стороны. Возможно ли это с помощью благословения Омниссии?

Этот вопрос предназначался техножрецу ячейки. Был еще один вариант, прибегнуть к колдовству Диего, но его предлагать Мир не стал. Меньше колдовства, меньше шанса на то, что в мир полезут порождения Темных Богов, используя псайкера, как мясную дверь.

- Альтернатива. Узнаем место очередной вечеринки маркграфа, надеваем форму, убиваем почти всех. Посыл – Хан не разбирает. Уйти будет сложнее, чем в прошлый раз. Но не невозможно. Это – улей.

Когда поверх опускающегося люка челнока в глаза Харкеру ударил яркий солнечный свет, заставив включиться светоотражающие фильтры оптической аугментики, арбитр на мгновение подумал, что навигационные системы корабля дали сбой, и он приземлился в каком-то другом мире, что избавило бы его от возвращения на древний мир - за то время, что потребовалось бы на организацию нового перелета и сам перелет, операция на Синофии могла бы уже завершиться. Но когда белый диск светила зацепился за черные иглы так хорошо знакомого Иезекиилю скайлайна, эта надежда испарилась как капли конденсата на бортах доставившего его сюда челнока. Нет, это была все та же Синофия, при выборе между которой и Оком Ужаса, аколит не задумываясь выбрал бы второе.

Обычно Харкер не любил перелеты. Во-первых, во время путешествия он терял контроль над ситуацией, отдаваясь на милость навигатора корабля. Любая ошибка в расчетах, каприз варпа при путешествии или, что хуже всего, сбой полей геллера, означал бы неминуемую и весьма мучительную смерть, и невозможность повлиять ни на один из этих факторов сводила привыкшего управлять любой ситуацией арбитра с ума. Он находился в постоянном напряжении, мало спал, из-за этого делался раздражительным и подозрительным. Как правило, напряжение позволял снять алкоголь, который также помогал бороться со второй причиной нелюбви арбитра к перелетам - невыносимой скукой, когда все информационные материалы уже изучены, а лететь оставалось еще добрый месяц. В этот раз стандартную рутину эмоций Иезекииля нарушил подарок инквизитора. Псайбер коммуникация, благодаря которой связь хозяина и сервитора становилась интуитивной, позволяя отдавать четкие команды за наносекунды, основывалась на нескольких эзотерических имплантантах, которые вживлялись хозяину сервитора и самому сервитору. Даже для технологически подкованного Харкера точный механизм их действия оставался загадкой, но он понимал общий принцип, который основывался на настройке эмпатической связи между парой хозяин-исполнитель. Говоря простым языком, сервитор чувствовал эмоции своего хозяина и мог распознавать малейшие изменения в состоянии человека, основываясь на комплексном действии псайбер-аугментики и тонких рецепторов, способных улавливать запахи на гормональном уровне. Благодаря этому сервитор мог почувствовать опасность даже раньше хозяина и, что было крайне важно в работе Инквизиции, не зависел от вербальных или даже ментальных команд, которые могли быть скомпрометированы разнообразными формами контроля разума.

Такой связи было достаточно, чтобы обычный сервитор начал регистрировать тревожное Иезекииля, но пантера, которую арбитр про себя называл "Ягер", была настолько далека от понятия "обычный", насколько это было возможным. Тревоги и подозрения хозяина Ягер мгновенно трансформировал в попытки устранить угрозу, то есть экипаж корабля. Отключить псайбер-коммуникацию было невозможно, можно было только деактивировать сервитора полностью, но своенравное киберживотное крайне агрессивно реагировало на подобные манипуляции. Харкер хорошо понимал своего питомца - ему тоже не нравилось быть отключенным, по любой возможной причине, так что значительную часть времени аколит провел в модуляции сигналов эмпатического обмена, чтобы избежать ненужной кровавой бани с возможными потерями среди ключевых членов экипажа.

Первым делом Харкер стал экспериментировать с аналоговой модуляцией, быстро выяснив, что воздействие ферментатов на нужные отделы головного мозга создавали достаточную балансную амплитудную модуляцию, чтобы подавить верхние колебания агрессии кибер-пантеры. Иными словами, стоило Иезекиилю напиться, как Ягер становился необычно миролюбив. Это был достаточно надежный и дешевый способ, тем более что арбитр нашел благодарного компаньона для возлияний в лице капитана Боладжи. Иезекииль быстро сократил круг возможных собеседников до старших членов экипажа, не найдя решительно ни одной точки соприкосновения для диалога с рядовым составом. Даже энженсииры, с которыми Харкер обычно говорил на одном языке, оказались на редкость скучными в общении. Корабль, на котором путешествовал арбитр, был переоборудованным армейским транспортом, на котором в свое время служил Питер Боладжи и его будущий старший помощник. После жесткой высадки на Эпсилоне транспорт получил несколько пробоин и Муниторум счел, что утечка топлива из реактора делает дальнейшую эксплуатацию судна нерациональной (об уровне отравления перевозимых солдат клерки Администратума не особо беспокоились). Корабль списали и Боладжи, воспользовавшись парой долгов в Муниторуме, смог выкупить транспорт по цене лома. Конечно, даже эта сумма была немаленькой, фактически, Питер поставил все свои сбережения - и несколько кредитов - на то, что он сможет отремонтировать корабль, но риск стоил того, чтобы осуществить давнюю мечту Боладжи - стать самому себе хозяином и не зависеть ни от кого. Теперь он гонял между имперскими мирами, доставляя зерно вместо гвардейцев. Это был не самый прибыльный, но очень надежный бизнес - люди хотели есть при любом режиме и в любой обстановке, поэтому Питер не беспокоился насчет получения заказов. Конечно, конкурентов было хоть отбавляй, приходилось доставлять груз по практически бросовым ценам и постоянно следить за тем, чтобы не получить удар в спину - стоило не выдержать сроки по контракту, из-за, скажем, поломки двигателя, как заказ уходил твоему конкуренту, который, скорее всего, и подстроил ту самую поломку. Питера и сам был рад возможности поговорить с кем-то кроме своего экипажа, поэтому с упоением рассказывал Иезекиилю о том, что перевозки оказались гораздо более опасным делом, чем он изначально предполагал, это был целый мир с собственными законами и неписанными правилами, секторами влияния и авторитетами. Питер занимался поставками гречишного зерна, которое пользовалось на Синофии большой популярностью, так как из него готовили почти всю местную лапшу. Этот уголок рынка был относительно стабилен, конкуренты знали друг друга и имели набор джентльменских соглашений, которые позволяли им спокойно работать. Но в пшене, например, все средства были хороши, а о том, чтобы пытаться пробиться в лигу повыше, например, в контракты на поставку замороженных овощей, Боладжи даже не мечтал. По его словам, чтобы отбиться от соперников там нужен был по меньшей мере крейсер.

Разговоры о тонкостях частного сектора имперской логистики перемежались военными историями, которых у Боладжи было не меньше. Иногда к этим беседам присоединялись Афине Бёртон, навигатор-с-маленькой-буквы и Алекс Байрон, старпом и правая рука Боладжи. У каждого из троицы старших офицеров был целый ворох различных баек, которыми они щедро делились с Харкером, смакуя возможность рассказывать их кому-то, кто не слышал каждую историю десятки раз. Уровень этих разговоров был далек от оптимального для арбитра, и имея такую возможность, он предпочел бы изучение инфопланшетов выслушиванию тонкостей посадки десантного челнока в ледяную бурю, но к этому моменту все материалы предстоящей операции были изучены дважды, поэтому аколиту пришлось смириться с тем, что в его практически безупречной памяти с фотографической точностью отложится информация о аграрном комплексе Каликсиды.

Хотя алкоголь и дал нужный эффект в модуляции волнового обмена с пантерой, у этого способа был один существенный недостаток - Харкер не мог позволить себе быть пьяным круглосуточно. То же самое касалось и других аналоговых методов, таких как частотная модуляция посредством психостимуляторов. От скуки Иезекииль перепробовал все доступные ему аналоговые способы за исключением секса - единственной женщиной на корабле, к которой он согласился бы притронуться, была Бёртон, которая балансировала между тем, чтобы отказывать Боладжи и Байрону и крутить попеременные романы с ними. Вероятно, это был единственный способ поддерживать равновесие в команде, и арбитр решил не вмешиваться в этот своеобразный любовный треугольник. Так или иначе, каждый из аналоговых методов был ненадежен, поэтому к концу путешествия Иезекииль полностью переключился на цифровую модуляцию, прописывая последовательности сигналов в необходимых сочетаниях для получения требуемых триггеров пантеры. Квадратурная амплитудная манипуляция была наиболее перспективным способом тонкой настройки, но она требовала времени, которым арбитр в полной мере не располагал - пантера была уже активна и не собиралась ждать, пока он пропишет полную карту паттернов с соответствующими изменениями сигнала. Зато эта работа увлекла Харкера настолько, что он перестал каждую секунду думать о том, кто именно из матросов саботирует работу энергетических полей корабля из-за собственной безграмотности, и проблема поведения Ягера на некоторое время решилась сама собой.

Тревога вернулась с прибытием на Синофию. Прошлый визит слишком глубоко въелся в подсознание арбитра, заставляя воспринимать каждый шаг через призму неминуемой опасности. Глядя в дуло тяжелого болтера во время сканирования, Иезекииль видел, как черный металл гнется под ударами когтей, как огневые комнаты превращаются в ловушку для обороняющихся под нестандартными векторами атаки пустых. Шесть лет назад он проходил по тщательно воссозданному маршруту нападения на шпиль правосудия десятки раз, пока не изучил его досконально. В коридорах башни Хаарлока в памяти арбитра мгновенно всплыли детали разбора, и он почувствовал как стены сужаются, начинают давить на него, как стенки гроба, в который его кто-то положил живьем. Когитационная система Харкера мгновенно выстроила объемную проекцию шпиля, ведя арбитра по помещениям, отмечая уязвимые точки конструкции, огневые точки, естественные и искусственные горловины, критические уязвимости. К тому моменту, как маршал Сармэн удовлетворил собственную паранойю, Иезекииль разработал три плана штурма башни группой не более десяти тяжело аугментированных оперативников с допустимыми потерями на выше 30% личного состава. Планы были не лишены риска, но в то же время шанс на успех был таким, что арбитр поспешил удовлетворить уже свою паранойю и как можно скорее убрался из шпиля.

Аколит симпатизировал своим коллегам. Это была базовая эмоция, основанная на трибализме человеческого вида - потребность в определении себя через осязаемую группу людей, которая противопоставляет себя окружающему миру. Подобные группы возникали в любой сфере человеческой и постчеловеческой деятельности. Полки имперской гвардии гордились своими знаками отличия, пехота ненавидела летчиков, флотские презирали всех, кто не ходил под полем геллера. Даже Ангелы Смерти, разделявшие себя на ордена, и адепты Культа Машины не избежали этого основного инстинкта. Последние отринули собственную человечность как слабость, но все равно не смогли избавиться от потребности сбиться в культ и отгородиться от всего мира тайнами и ритуалами. Не удивительно, что Харкер, гораздо больше человек, чем Адептус Астертес и Механикус, не мог не думать "мы" в контексте арбитрата, также как он испытывал слабость к воспитанникам своей Схолы. Однако он отдавал себе отчет в этой слабости, был способен принимать ее во внимание и учитывать как погрешность в расчетах. Этого было более чем достаточно, чтобы держаться в рамках роли, не испытывая соблазна сказать больше, чем необходимо или позволить вовлечь себя в местные проблемы. В этих размышлениях Харкер провел весь полет до штаба группы, убаюкиваемый урчанием пантеры. Находившийся на "холостом ходу" двигатель сервитора начинал сбавлять обороты, из-за чего пантера издавала ритмичный звук, чем-то напоминавший мурлыканье живого кота. Ягер мог быть бесшумным, когда это было необходимо, и необычно громким, когда хотел этого. Тихий гул сервоприводов успокаивал арбитра, давая уверенность в способности встретить любую поджидающую его опасность во всеоружии. В том числе это распространялась и на знакомство с представителями нового племени Харкера, с которым он планировал связать свою судьбу.

За время, которое было у Иезекииля между представлением Сайрусу и возвращением оперативников, арбитр успел принять душ, в первый раз за месяц наслаждаясь жидкость, в которой химии было меньше чем воды, а вода не была переработанной и трижды очищенной мочой, привести себя в порядок, проверить сохранность снаряжения, запросить дельту материалов, полученных группой за время, что аколит был в пути, и переодеться, сменив парадную униформу арбитра на более привычную одежду. Псайбер-соединение с пантерой окрепло настолько, что Харкеру не нужно было отдельно думать о сервиторе или специально проверять его. Ягер постоянно находился на периферии сознания аколита, и тот чувствовал показатели пантеры как оттенки настроения киберживотного. Поэтому он даже не повел глазом, когда во время представления группе, при словах Сайруса о фелиноиде, в дверях зала возник силуэт пантеры. Интерес Иезекииля к новой группе передался сервитору и Ягеру тоже решил посмотреть на тех, с кем предстояло работать.

- Коллеги, рад знакомству, - поприветствовал аколитов Харкер, занимая место рядом с ними для получения брифинга. Встретившись с оперативниками в живую, Иезекииль сопоставлял известную ему информацию и примерял пикты на реальные лица аколитов. Колоритная группа, в которой сложно было выделить кого-то одного, чтобы заострить на нем внимание, была сбалансиривоана между комбатантами и некомбатантами, но, вероятно, нуждалась в конкретном наборе навыков арбитра. Доу должен был уметь вести следствие, Веллер обладал техническими знаниями, Мир обучен навыкам проникновения, но в ситуации, где требовалось совместить все три сферы мог потребоваться Харкер.

Поставленная перед аколитами задача была достаточно понятной, чтобы не задавать глупых вопросов, но в то же время неожиданной. Иезекииль предполагал, что его основной ценностью для группы будет опыт столкновения с пустыми, но текущее задание не касалось расследования культа на планете. По правде, арбитр был рад этому - добровольно лезть в стычку с техночудовищами он не хотел.

Получив задачу, Харкер начал привычный расчет возможных действий. На большую часть вопросов он мог ответить сам, полагаясь на память и инфопланшеты, но некоторые неизвестные требовали прояснения. Иезекииль не хотел задавать вопросы первым, уступая слово старшим членам группы, чтобы не посягать на их лидерство, поэтому заговорил выждав некоторое время.

- У нас есть информация о распорядке Мак'Крида на праздниках? - Уточнил аколит, - Есть ли запланированные публичные мероприятия с его участием или что-то, что он традиционно посещает? Какой у нас есть доступ к нему в рамках текущего сотрудничества?

Выдохнув сквозь сжатые зубы, Лю сосредоточенно, как его учили в монастыре, отрешился от боли в левом плече позволив ей уйти в объявшую его безмятежность.

Отскочив на шаг назад чтобы дать себе немного места для маневра, Лю подпрыгнул оттолкнувшись от стены и в прыжке лихо ударил своего противника обеими ногами в голову.

Антоний с того момента, как пришел в себя и понял, что не умер, стал чаще мысленно благодарить маму за то, что выжил и стал героем, потому что будь она послабее телом, то не вырос бы сын таким живучим. Вслух же Тони благодарил Марека и Дитриха, которые вытащили его с того поля боя. Парнишку помощника, правда, никто спасти не смог, и ван дер Саар, как только получил новые ноги взамен оставленных тиранидам, поставил за него свечку в святилище. Это был не первый напарник, которого громила потерял, и можно было смело предположить, что не последний.
Однако были поводы и для радости, поскольку их направили на тренировки и оснастили приятным количеством всякого убойного снаряжения. И так недюжинная сила бойца была увеличена синтетическими мускулами, установленными вместо сильно пострадавших от кислоты тригона натуральных, а новые бионические ноги позволяли бегать гораздо быстрее родных. Антоний раз даже подумал, что зарезал бы тригона быстрее, будь у него тогда эти импланты, но потом понял, что ног всё равно бы лишился, и перестал об этом вспоминать, занявшись тренировками, потому что даже ему хватало ума понять, что следующее задание будет в разы сложнее предыдущего.
Были однако и плохие новости, потому что новым напарником ван дер Саара, а точнее напарницей, стала Михаэла Ванзант, черноволосая фурия, которую чаще всего Антоний встречал в тренировочном зале. Женщин он принципиально не бил, а эта то и дело нарывалась на неприятности, заставляя здоровяка кривиться, фыркать и пыхтеть, неизменно покидая зал, чтобы не продолжать споры.
На этом фоне закрепление за их взводом еще одной бабы не доставило громиле никакого удовольствия, а идущий в бой полковой священник вызвал лишь одну мысль. Мы все умрём.

Весь перелет, Хикс как и положено имперскому гвардейцу был бодр и готов к действию - те, кто знал его не слишком близко, могли заподозрить, что рыжий здоровяк откровенно туповат - очевидно же, что открывшийся над полком рог изобилия - это неспроста!

На самом деле Дуэйн - хотя и не был особо сообразителен - это понимал. Ну да, если командование чего-то дает, так только потому, что собирается послать в какую-то задницу. Ну и что - оно с тем же успехом может послать гвардейца в ту же задницу не дав ничего, так еще и забрав последнее. Разумнее насладиться тем, что есть. Значительно веселее идти через Варп на комфортабельном корабле с мягкой койкой и хорошим питанием, нежели, как бывало, быть набитыми в отсеки как рыбы в банки, спать в четыре смены и получать в сутки по пинте воды на нос и два черпака искусственной похлебки.

Поэтому Хикс с удовольствием спал в удобной койке, ел вкусную еду (и пытался при любой возможности вымутить доппорцию), при малейшей возможности тренировался и был всецело доволен жизнью. С этого настроя его не сбил даже брифинг - таинственная планета, шестеренки, безумные эксперименты, тираниды, разведка... Да ладно, даже если и придется уйти в ад на перегруппировку - так лучше, чем не выйти из Варпа, или утонуть в болоте, или задохнуться в ядовитой атмосфере планеты с простреленным респиратором, или разбиться на отказавшем гравишюте, или умереть любой другой из многих смертей, которые, как знал любой ветеран, подстерегают гвардейцев на каждом шагу.

А тут еще лейтенант привел в расположение самую настоящую девку. От того, чтобы громко брякнуть какую-нибудь сальность Хикса спасло только появление капеллана - что было событием, хоть и менее приятным, но никак не менее выдающимся...

Кирпич явно любил поговорить. Возможно, не меньше, чем Люций. И, как и пария, в практически любой речи дознавателя звучало неприкрытое ощущение собственного превосходства, и неприкрытым оно было потому, что эти люди хотели, чтобы окружающие знали об их превосходстве. У вериспекса оно базировалось на его знаниях, у Кирпича – на его статусе. Приняв это и ничтожность (если не греховность) подобного самолюбования перед лицом Императора, смириться и не реагировать на подобное поведение кроме как в мыслях было проще.

Но манера, с которой Кирпич обозначил равенство своей воли и воли Императора, все же заставила пальцы Мира дрогнуть на рукояти меча. Эту сторону Инквизиции он принимал, но не одобрял. Величайший дар, возможность действовать от Его лица, они использовали без благоговения, и, похоже, забывали, что это именно дар, а не право. Забывали об ответственности, которую придется нести перед Золотым Троном, если этим даром они злоупотребят. Однако Мир не обладал правом судить. И не имел возможности по-настоящему влиять на решения Кирпича способом, исключавшим декапитацию последнего. И поэтому все, что ему оставалось делать, это верить.

Верить в то, что слова агента окажется достаточно, чтобы Кирпич поверил в необычность ситуации. И верить в то, что если пленник действительно озарен милостью Императора, то эта милость не покинет его и в этой ситуации.

И, когда плазменный пистолет Кирпича дал осечку, являя второе за этот день чудо, Мир сложил руки в благоговейном жесте аквиллы. Император явил свою волю, и остальное было несущественным. Наказание… для чуждого пути Моритат оно могло бы показаться относительно мягким, но Кирпич либо знал, либо по незнанию назначил весьма тяжелую епитимью. Пистолет, как и дубинка, были примитивным, не благородным, как сказали бы некоторые, нецивилизованным оружием. Эффективным в правильных руках, но вряд ли раскрывающим весь потенциал члена культа Моритат.

Но это было решение Кирпича.

Но что-то в словах, которыми дознаватель сформулировал это решение, зацепилось за сознание Мира. Кирпич явно видел свою речь издевательской, но Соломон увидел в ней был недоступный дознавателю символизм. До этого момента Мир не задумывался, что именно клинок, в его святой, многократно посвященной Богу Человечества смертоносной чистоте, осознал близость отмеченного самим Императором и остановился. Не сам Соломон, который лишь сделал выводы после явленного ему чуда. Правильные выводы, к счастью.

Мир с трудом подавил улыбку. Ему, точнее его мечу, удалось совершить то, о чем говорил учитель. Удалось почувствовать незримое. И это делало Соломона на один шаг ближе ближе к идеалу Моритат – единству меча и человека, в котором они оба становятся продолжением друг друга. Этот факт перевешивал наказание с лихвой.

Соратники убийцы, похоже, прониклись необычностью произошедшего. Ионикия не выдала своих переживаний, но Соломон подозревал, что ее чувства были близки к его собственным. Короткая молитва псайкера, который был достаточно скептически настроен, чтобы в момент обсуждения переложить ответственность на Люциуса, говорила о том, что и он уверовал в произошедшее чудо. Услышать "мать твою" от Аларда, который на войне наверняка повидал всякого, было просто приятно. Единственным исключением был Доу, но там, как подозревал Мир, дело было в имплантах и бионике. Убывает ли душа с бренной плотью, особенно добровольно замененной на металл и машины? Соломон не знал наверняка, но что-то отталкивало его и от "Великолепного Джорджа", и от Кассия.

И вот сейчас, когда Джордж взялся за ногу пленника с явным намерением пересчитать его головой все ступеньки отсюда и до камеры, Соломону пришлось приложить усилие, чтобы его слова звучали монотонно, и не выдавали раздражение экс-арбитром.

- Допрашивать проще без травм головы. Неси его нормально, Доу.

И, с почти небольшой, но все же заметной паузой, добавил.

- Пожалуйста.

После чего ответил дознавателю:

- Вопросов больше нет. Я принимаю епитимью, пока вы не освободите меня.

Ионикия знала Кирпича достаточно, не только чтобы "броситься в рассыпную" при виде бластера, но и для того, чтобы не ждать благодарностей, правда недовольство начальства зачастую было трудно понять. Вот и сейчас было похоже, что Кирпич говорит лишь очевидные вещи, но так, будто это вина аколитов. Конечно, они взяли с собой этого пленника, а не оставили там свидетеля, который наверняка если не святой, то представляет какой-то интерес. Так решил сам Император, Штернберги и Сайрусы после Него - ещё одна очевидность, которую произнёс Кирпич, но с каким-то иным смыслом. Ионикии даже начинало казаться, будто Император для инквизиторов это какое-то досадное неудобство, а не первая и последняя инстанция.
Пожалуй, светящийся вид госпитальерки после того, как Он явил свою волю ещё раз, теперь перед инквизитором, был лучше любых саркастичных комментариев в духе Люциуса, она промолчала, весьма довольная собой, что поддержала Соломона в вопросе с пленником.

Мир большую часть пути обратно молчал – обсуждать произошедшее особого смысла не было, а догадки о том, кто стоял за резней в особняке должны были строить другие люди. Которых специально учили раскапывать следы произошедшего и делать верные выводы. Хотя сам Соломон поостерегся бы строить далеко идущие выводы на имеющихся основаниях.

- Мне практически нечего добавить к сказанному. Кто бы ни опередил нас, работали профессионально. Особняк зачистили быстро, никого не потеряв или не оставив тел своих. Духи машин их оружия были сильны, но я не специалист, чтобы судить о степени осквернения.

Тут он взгляну в сторону Люция и Кассия.

- Перед смертью Каллисто увидел нечто страшное. Его лицо говорило не о внезапности или попытках мольбы о милосердии. Последним, что он испытал, был ужас. И испытывал он его доли секунды до смерти. Если бы удар не нанес нечестивец или и вовсе, порождение Темных Богов, я бы даже позавидовал.

В момент фразы о Темных Богах Соломон осенил себя аквиллой. Он бросил взгляд на мешок с пленником.

- Про пленника. Во время штурма блокпоста дважды мой клинок остановил Император. Я не мог противиться Его воле, и оставил его в живых. Если есть способ проверить, есть ли в нем зерна Дара Императора какими-то методами Адептус Министорум, я смиренно прошу использовать их. Если нет, то молю хотя бы оставить его в живых, пока не откроется его предназначение.

Соломон помнил, что Люциус предупреждал его о том, что нужно придумать какие-то другие аргументы. Но вот только лгать и изворачиваться Миру претило. Да и в данной ситуации вряд ли это было возможным. Путь Императора – это пусть истины, даже если на этом пути приходится оставлять кровавые следы. Ведь что более истинно и окончательно, чем смерть во имя Его?

Поток мыслей о благости смерти и праведности наказания, что несут клинки Моритат, почти захватил Мира, и он на доли секунды потерялся в нем, растворился в мириадах образов несения смерти, пальцы его дрогнули и чуть сместились к клинку, который будто бы звал Соломона, просил его напоить той кровью, что не досталась ему сегодня в другом месте. Клинок шептал, что здесь, в комнате, есть грешники, что заслуживают этого, он рисовал соблазнительные картины…

Усилием воли Мир прервал поток образов и воображаемый шепот клинка, и сконцентрировался на событиях миссии, а если конкретно, то разговорах, которые велись в присутствии бандита. Все каким-то чудом умудрились не упомянуть Инквизицию, хотя имя Кирпича звучало не раз. Хорошо, что бандит принял его за какого-то местного пахана, предавшего Каллисто.

- Не на свободе, разумеется. Хотя ни о настоящей сути нашей миссии, ни о нашей принадлежности он ничего не знает, протокол информационной безопасности был практически полностью соблюден.

Он помолчал несколько секунд. Следующие слова дались ему нелегко, но он не просто так вверил свою жизнь Инквизиции. Если они - самые близкие (после благословенных Сестер и наделенных даром чуда священников Министорума) слуги Императора, то суд их должен быть справедлив. И попытка исказить этот суд грешна. Кирпич был полон изъянов, но назначивший его был избран, и его избранность облекала дознавателя праведностью и давала ему власть над жизнью и смертью подчиненных.

- Если же это решение было ошибкой, дознаватель, то это была только моя ошибка. И я готов понести за нее наказание.

Всю дорогу до схрона с лодкой Джордж провел мрачно разглядывая мешок с овощеподобным кланстером и бурча проклятия себе под нос. Его совершенно не волновало, кто, зачем и почему надумал опередить их в стремлении прикончить Каллисто. Не волновали их технические примочки, хитровыебанное оружие и способы которыми они узнали о предстоящем визите их группы. Единственной мыслью, сдерживающей приступ буйной ярости по поводу сорванного кровавого пиршества, было осознание того, что если Кирпичу хочется еще немного покоптить галактику своим присутствием, он в лепешку расшибется, но найдет засранцев, подпортивших планы их общего босса и разрушивших планы самого Джорджа на веселый вечерок, полный смертоубийств и кровопролития. И когда это произойдет, Георг будет там. Среди вони страха, крови, пороха, дыма и дерьма он учуял еще один запах. Слабый отголосок, но арбитр всем сердцем надеялся, что сможет узнать его, когда почует вновь. Не "если", именно "когда". Своим вмешательством, неведомые убийцы нанесли гордому сыну дома Доу смертельное оскорбление, смыть которое можно только кровью и всеми прочими телесными жидкостями, которые Джордж выдавит до последней капли из их изувеченых тел. Все, что оставалось, это только ждать, когда это случится. Вряд ли на этой сраной планете, которая, внезапно, растеряла весь шарм, приобретенный после резни на бандитской заставе, найдется много людей, способных действовать столь же эффективно, как последние гости Каллисто. И Джордж, если понадобится, навестит их всех. Выбравшись из броневичка, арбитр вытряхнул из помятой пачки папиросу, прикурил и неторопливо вошел в здание. Малую толику спокойствия, вызванную дымом лхо, медленно растекающимся по легким вышибло, будто силовым тараном, как только он увидел, на чем им предстояло форсировать канал
— Да вы, блять, издеваетесь?! В чью светлую башку пришла мысль плыть на надутом гондоне?!
Джордж пнул борт ушлого суденышка, на что тот отозвался жалобным скрипом.
— Ее же плевком можно пустить ко дну со всем содержимым, а это, блять, мы!
К сожалению, особого выбора не было, Георг вернулся к дверям и ткнул в грудь Люциуса, закованным в керамит пальцем
— Если из за тебя мы утонем в этом дерьмостоке, я вышибу из твоей задницы все дерьмо прямо у подножия Золотого Трона.
Высунув голову на улицу, где гвардеец и шестеренка возились со взрывчаткой Джордж проорал
— Кассий, прежде чем устраивать фейрверк, попробуй снять с машины пушку. Если, кто то захочет в нас пострелять, пока мы машем веслами, наш единственный шанс добраться до того берега- прикончить ублюдка раньше, чем он в нас попадет.

2all

  Каганович стоял в помещении аэропорта и ждал прибывших. Каждый из них прибыл в своеобразном варианте. Крейслинг и Фролов прибыли на военном самолете вместе со своими вещами, они выглядили как подростки прибывшие на военные сборы. Кловер прибыл после непродолжительного марша по незнакомой местности и сейчас стоит здесь в десантом обмундировании НАТО, , но благо что без оружия. А последний пилот прибыл в сопровождении руководителя отдела, Маккорника и его секретаря Изуми. Последним прибыл Рубленко. Когда все собрались Каганович начал.
- Добро пожаловать в "Старый Оскол" передовой оплот человечества. Я подполковник ФСБ Виктор Каганович, я курирую вас, этот объект и собственно всю деятельность которую вы развернете на его территории. Скажу сразу, инциденты мне здесь не нужны. - он вперил свой тяжелый взгляд в Фролова и буквально по слогам проговрил - Ты меня понял, "Мясник? - от его слов веяло ледяным холодом, но благо это длилось не больше пары секунд. - Как я думаю и всем из нас. А сейчас я отвечу на все ваши вопросы. Прошу задавайте.

2unholyknight
  Очередной взрыв сотряс здание, послав с потолка дождь серой пыли, однако Фролов на это почти не отреагировал. У него были впалые щеки и черные круги под глазами. Спартанец обхватил ствол своего АК-12 и попытался самую малость прикорнуть но, как бы он ни старался, ему так и не удалось игнорировать звуки охваченного войной города. Грохот артиллерии смешивался со стонами раненых и шумом пожарищ. Его отряд торчал в разрушенном здании как в ловушке уже два дня, вынужденный дожидаться поддержки, прежде чем продвигаться вглубь Владивостока.
  Василий мало что помнил о прошедших нескольких днях, лишь кошмар кровавой рукопашной и безумное карабканье из-под обрушившихся зданий. Он потерял счет отчаянным штурмам укрепленных вражеских позиций через минные поля, колючую проволоку и залпы противника. От его взвода после атаки осталось лишь восемь человек. Каким-то чудом ему, еще безусому юнцу посчастливилось избежать смерти и он молился чтобы удача и далее сопровождала его до выхода из этой адской мясорубки. Он оглядел комнату в которой укрывались выжившие. Слой серой пыли и грязи полностью покрывал изможденных солдат. Лишь Михайлов выделялся среди прочих, и то исключительно благодаря тому, что вся нижняя часть его туловища была окровавлена. Ему посчастливилось отхватить снайперский выстрел в живот и солдат с криками умер, когда его кровь образовала большую лужу на полу. Спартанцы использовали труп как приманку для снайпера, стараясь заметить блик прицела или вспышку выстрела, однако стрелок, где бы тот ни прятался, не клюнул на уловку. Так что мертвый Михайлов оказался еще более бесполезным, чем был при жизни.
  Фролов отважился взглянуть через баррикаду, возведенную у заднего входа в здание, когда услышал скрежет танковых гусениц. Со стоном поднявшись, он увидел, как два Т-14 остановились за строением, а к укрывшимся бойцам, пригнувшись, бежал перепачканный грязью лейтенант. Василий прохромал к баррикаде, по пути постучав костяшками пальцев по шлему Михайлова. Остановившись, он сказал:
- Ну же, боец, будь поживее.
  Несколько смешков сопроводили часто повторяющуюся шутку. Но большинство были слишком измождены, чтобы обратить на это внимание. Это превратилось в своего рода ритуал, повторение шутки как мантры для защиты от невезения. После этого спартанец частично разобрал баррикаду, чтобы помочь лейтенанту проникнуть в комнату. Офицер оглядел выживших, остановив взгляд на Василие, снял свой шлем и провел рукой по взмокшим от пота волосам, отерев лоб изодранной банданой.
- Товарищ лейтенант, я бы на вашем месте вернул шлем на место. - посоветовал Фролов и кивнул в сторону мертвеца, - снайперы в последнее время активизировались.
- Да, конечно, - скромно ответил лейтенант. - Вы курсант Фролов?
Спартанец кивнул и офицер продолжил:
- Лейтенант Скворцов у меня есть приказы для вас.
- Приказы? Для нас? Вы издеваетесь? Мы не ели толковой еды уже два дня товарищ лейтенант, пили мать его отфильтрованую мочу. И у вас есть для нас приказы?! - Василия колотила крупная дрожь, все это было для него тяжелым испытанием. Возвращение обратно в город где погибли его родители, очередные зверства китайских сепаратистов, а теперь еще и это.
- Вы выполните приказ спартанец. - спокойно произнес Скворцов и посмотрел Фролову прямо в глаза.
- А если нет?

  Внезапно все пропало и неприятный зуммер напомнил пареньку, что он уже второй год как не во Владивостоке в специальном отряде "Спартанцы", а теперь он почти свободный человек. Ключевое слово почти. Неприятный холод браслета, на его руке указывал, что за ним следят.

- Слушай, ты, бездушный... - но Люций продолжил свой монолог с великолепным презрением, и гвардейцу пришлось-таки вспомнить про субординацию. Неприятное ощущение где-то в основании черепа не давало покоя, и по своему опыту он знал, что отмахиваться от предчувствий не стоит, но раз спецы говорят, что никого рядом нет, что ж. Хотя это не отменяло шанса на приличную кучу взрывчатки прямо под усадьбой или снайперов, встречающих их на выходе, но всё это действительно слишком сложно для того, чтобы уработать их группу. Ладно, на это есть другие головы, более умные, а дело Аларда - трупы. Пусть в этот раз их надо не делать, а скорее наоборот, но работа есть работа, и он, скрипя зубами, отправился следом за Доу. Сейчас он был на одной волне с арбитром - нужны мишени, живые, кричащие, полные еще пока не пролитой крови. Хорошая драка хорошо прочищает мозги, а там уж пустые люди или полные, не так важно.
- Волькит... Не знаю, что это за херня, но я её хочу, - бурчал себе под нос Эймон, таская тела, - Оружие шестеренок для особых случаев, ха! Нашел бы я ему применение...

Техножрец на ратлинга посмотрел с сомнением. Ну не тянул снайпер-ратлинг на знатока технических чудес, просто из природного любопытства и азарта спрашивал. И что ему рассказать? Свои предположения насчет выпавшей из транспорта весьма ценной башни или детали священной и секретной технологии, распространяться о которых было бы просто глупо, если собеседник не был посвящен в тайны технологических чудес доставшихся Империуму в наследство от Темной Эпохи Технологии. Пока Зейман раздумывал над тем как бы эффективней решить социальную дилемму, ситуация разрешилась сама собой. Рихард посмотрел на Присциллу и выдержал продолжительную паузу, давая ей тем самым возможность самостоятельно исправить допущенную ошибку.

До машины технопровидец в сопровождении сервитора добрался без особых проблем, дожидаясь возвращения остальных разведчиков на спущенном трапе техники. Башня с плотно закрытым люком осталась лежать в своей яме как странная и пока неразрешенная загадка войны.

– Вы оговорились комиссар, в этом отделении нет рядового с фамилией Зейман, мэм. Не будь я уверен в своих навыках я бы решил что вы все ещё не оправились от операции. Напомнить вам, чьими заботами вся техника в полку продолжает функционировать? Или вы намерены в моем лице оскорбить всех Механикус Армагеддона, а не только тех что приписаны к 41-му полку Стального легиона? – техножрец говорил с одной ровной интонацией не повышая и не понижая голос, монотонно. Он остановился чтобы оценить ответную реакцию и продолжил как ни в чем не бывало. – Отвечая же на ваш вопрос, если он конечно был адресован мне... думаю техника полностью боеспособна и требует обязательной эвакуации. Я предлагаю связаться через вокс станцию с расположением полка и вызвать сюда транспортник типа "Троян" с несколькими шагателями типа "Часовой" для поддержки и охраны в процессе транспортировки. Подобные технологические чудеса не должны попасть в руки врага...

Взяв в руки хэллган и вщелкнув новую энергоячейку — раз уж необходимость управлять Небесным Оком отпала, то стоило подготовиться к бою — фактор поднялся с кресла и выпрыгнул из Джиринкса.

Внимательно оглядявшись по сторонам, он отметил что со стороны особняка не доносилось никаких звуков и на какую-то секунду задумался о том кто же победил в этом бою. Но от дальнейших размышлений его отвлекли слова Люциуса.

- Такие ресурсы есть много у кого. Но в первую очередь у организации что имеет доступ к лучшим технологиям что есть в Империуме, – многозначительно посмотрев на парию негромко ответил Кассий. – У Имперской Инквизиции. И я не уверен в том чьи это игрушки — Каллисто или нападавших.

На ходу вытаскивая барабан револьвера и вставляя новый, с бронебойными патронами, Люциус задумчиво окинул взглядом окружающее пространство. Дождь... не шел. А на Синофии, как известно, дождь идет всегда. Что это было? Знак свыше, или мощный энергетический барьер над их головами? А может быть... Чтобы убедиться, Люциус оглянулся через плечо, наблюдая неизменный пейзаж. Забавно, но сейчас думать об этом было чуть менее продуктивно, чем о словах Кассия.
- Ты так считаешь? И кто же может прятаться под личиной нашего врага, или помогать ему? Губернатор? Может быть, какой-нибудь капер или аристократический дом? У кого ресурсов и влияния достаточно, чтобы снабдить Каллисто такими игрушками?

Услышав слова Хруста о незванных гостях, арбитр, доселе лениво тычущий дубиной в мешок с их первым и, прямо сказать, паршивеньким трофеем, подорвался со своей сидушки и бросился в нос машины, ухватив водителя за воротник так, что у того глаза полезли из орбит
— Гони, скотина, гони, будто сам ад грозится отгрызть тебе задницу! Я не позволю кучке местных отморозков убивать ублюдков, которых должен убивать я!
И, не дождавшись немедленной реакции, сдобрил свой приказ легким подзатыльником.
— Сволочи, мать их, воровать! Средь бела дня! И у кого, блять?! У меня!!! В лоскуты порву!
Бубнил себе под нос Джордж, который не стал возвращаться на свое место и угрожающе болтался над плечом водилы, пытаясь разглядеть место их назначения в смотровые приборы Джиринкса.

Бросив тряпицу на землю, Георг пристегнул дубинку к ремню и стянул с головы шлем, с забрызганным кровью забралом. Арбитр, сунул шлем под мышку и, довольно оскалившись, оглядел двор. Сработано эффективно и быстро, недостаточно назидательно, на вкус Джорджа, но, всяко лучше, чем ничего. Арбитр сунул в зубы папиросу, прикурил и вразвалочку направился к машине. Поравнявшись с кружком обсуждения прямых приказов и толкования знаков Императора, Георг пригнулся к кланстеру и угрожающе рыкнул тому в ухо, сугубо, в целях повышения сговорчивости бесполезного куска татуированного мяса, чей животный страх арбитр учуял, как только снял шлем. Довольный проделкой арбитр зашвырнул в машину щит и принялся протискиваться мимо парии в узкий люк Джиринкса.

Эксцессов при ликвидации последнего выжившего кластера не возникло. Поэтому Диего оперативно завершил работу и, убедившись, что жизнь ушла из опаленного лазером тела, размеренным шагом двинулся назад. Впрочем, далеко он не ушел - в голову пришла очередная мысль.

Сосредоточившись на своем бионическом импланте, он сформулировал мыслительный запрос и отдал команду аугур-массиву, заставляя его "подсветить" всех активных машинных духов в пределах досягаемости сенсора. Было бы глупо старательно "зачистить" всех свидетелей, но при этом "засветиться" на пикт-камерах.

Фоном к его поискам шла перепалка между убийцей, сорориткой и парией. Вступать в нее Диего не торопился, благосклонно позволяя Люциусу забить ещё пару гвоздей в крышку гроба собственного авторитета. Будучи искушённым дипломатом и не последним знатоком человеческой психики, псайкер хорошо понимал, что в данном случае "коса нашла на камень". Обычно неприхотливый и практически не создающий проблем убийца убежден, что плен кластера угоден Богу-Императору. Сестра Ионикия не знает, как поступить - но уважает характер и убеждения Соломона. А Люциус... Люциус ведёт себя, словно доступная девица из бара, которая вроде и готова к закономерному продолжению взаимно приятного вечера, но все же требует от кавалера "поуговаривать еще", чтобы "не выглядеть шлюхой". Не хотел бы, чтобы его уговаривали - без разговоров пристрелил бы ненужного пленного. Ну или сразу позволил бы Соломону оставить его "под свою ответственность", заработав очко-другое в его глазах. Уж на кого-кого, а на Мира этом плане можно было положиться. Но Люциус не искал лёгких путей.

Краем глаза Диего ухватил фигуру Алларда, деловито выкорчевывавшего из дота установленный там тяжёлый болтер. Едва заметный кивок одобрения ветеран Гвардии вряд ли заметил - но Диего к этому и не стремился.

Прогулка по тоннелям выдалась на редкость спокойной, но всю дорогу Кинлайта не оставляло зудящее чувство тревоги. Ощущение было не таким резким как если кто-то держит тебя на прицеле, скорее легким покалыванием предвещающим менее серьезные проблемы, например встречу с убийцей в темном переулке или визит оперативников Арбитрата. Конечно с тем же успехом это мог быть очередной приступ разыгравшейся паранойи, но мечник прекрасно отдавал себе отчет в том что во многом благодаря ней он до сих и пор жив.

Встреча с охотницей на ведьм расставила все на свои места и Арвэл лишь облегченно выдохнул — его паранойя работала как новенький хроно. Хотя в этот раз было бы неплохо и ошибиться, признался он сам себе, мрачно разглядывая преградившую им путь девку в силовой броне.

Коротко осмотревшись по сторонам, Кинлайт попытался заметить в каких местах сидят ее люди — даже агент Министорума не мог быть настолько туп и высокомерен чтобы прийти сюда в одиночку — и чем они вооружены, прикидывая шансы на победу если все окончится кровопролитием. А после скользнул взглядом по остальным аколитам рассчитывая как-то скоординироваться и ударить первыми, но лишь очередной раз убедился в том что надежда — первый шаг на пути к разочарованию.

- Нонкомбатанты... – еле слышно пробормотал он, убирая руку под плащ и аккуратно снимая с пояса оружие.

Переведя взгляд на Ингрид, рассериец слегка приподнял в немом вопросе бровь и коротким жестом очертил сжатым кулаком круг, указав им в сторону противников. Дождавшись ее ответного жеста, Арвэл отрывисто кивнул и сделал шаг вперед вскидывая тяжелый лазпистолет.

- Послушайте, мадам Игнис, – употребляя вежливое обращение к знатной даме, но даже и не пытаясь скрыть злость и сарказм в голосе. – Боюсь что вы немного промахнулись в своем поиске еретиков. А потому, будет лучше для всех если вы оставите мессира Ортего в покое и займетесь чем-то полезным. Я понимаю что охотясь за мелкими сошками можно запачкать свою сверкающую броню, и уж точно не прославиться так сильно как за уличение в ереси целого инквизитора, – Арвэл холодно улыбнулся держа охотницу на прицеле. – Но, увы, эту работу тоже нужно кому-то делать. Император свидетель, на этом проклятом мире еретиков хватит на всех.

Как только на посту началось светопредставление, Джордж ринулся вслед за скачущим вперед Соломоном. Обогнув служивого, арбитр резво проскочил перед амбразурой и, что есть мочи, припустил во двор. Джордж ворвался в ворота и направился к дверям бункера. Арбитру было глубоко плевать на приказы гвардейца, будущих жертв отделяла от него одна единственная стена и хер он отдаст все веселье бородатому. Тех кланстеров, что остались во дворе и были достаточно тупы, что бы пересечь дорогу, довольно эффективно умертвит пальба из броневичка, а до засевших в бараке Доу доберется чуть позже. Но сперва надо было размяться. И на роль разминки отлично подходили бедолаги, запершие себя в рокритовом мешке, к единственному выходу из которого, тяжелой поступью приближался Джордж. Поступью, от звука которой, на Нурзоне обмочился не один десяток коллег по цеху сегодняшних кандидатов в мертвецы. Настало время сделать так, что бы его боялись еще на одной планете. Возможно, никто из тех кто обнаружит переломанные трупы, так и не узнают его имени, но будут дрожать от одной мысли, что тот, кто сделал подобное с гарнизоном блокпоста может придти и за ними. Ухмыляясь этой мысли, взбодренный запахом пороха и окрыленный предвкушением кровавой резни Джордж вломился в бункер следом за Миром.

Сестра взяла флягу и повертела её в руках, задумавшись. Думала она о почти шестидесяти охранниках в поместье, и что тащить своих раненых тоже на чём-то нужно. Впрочем, этот вопрос они могли решить с Люциусом позже.
Помешкав, она передала флягу единственному, кому оставалось - Кассию. Нобили и их привычки... Привычки, которым они научили этого симпатичного механикуса. Как она злилась, когда Люциус потащил его по борделям при первой же возможности. Она чуть не сказала "Хочу с вами!", но вовремя одумалась: не то, чтобы дело было в борделях, просто Люциус привносил во всё свою бездушность, а на этой территории у него было преимущество опыта.

Гребаная могила. Сыро, холодно, а кругом бродят засранцы немногим краше трупов. Местечко погаже придется поискать. И именно сюда гребаный Штернберг вытащил задницу Георга из уютной крепости на Нурзоне. Сперва, из за этого хмыря, арбитр лишился изрядной доли собственного ливера, потом несколько тухлых заданий, во время которых Доу на стену лез со скуки, а теперь, дошло до того, что инквизитор задумал утопить Георга в дерьме. Просто праздник какой то. И, если этого покажется мало, вместо бодрого мордобоя, Георг шарится по вонючим улочкам самого нищего и убогого района, какой только есть на этой планете. За все время, что он здесь проторчал, всего два трупа. Два! На Нурзоне можно было сработать результативнее еще до обеда и даже не покидая участка. В общем, по наблюдениям Георга, работа на инквизицию выглядела, как огромная куча свежайшего, вонючего дерьма. Сплошные скрытность, наблюдение, фальсификации и крошечная форточка старого доброго смертоубийства. Надежда, что общий сбор команды окажется глотком свежего воздуха тоже не оправдалась, все те же рожи, парочка слащавых аристократов, двинутый бомжара с очередной своей острой палкой, шестеренка, еще более странная, чем обычные шестеренки тем, что пытается прикидываться человеком и девица, из тех, что прячут в трусах двуручный цепной меч. Единственный, кто был тут относительно близок по духу Джорджу- вояка, но на взгляд арбитра, ему не хватало врожденной кровожадности, сплошные долг и честь, а такие в подулье долго не живут. Арбитр, было, обрадовался, услышав, что, наконец, можно будет, кого то прикончить, но потом начались унылые разговоры о скрытности, тягомотное планирование и прочее дерьмо, уже успевшее набить оскомину. Да, на такой работе не повесилишься, гребаный Штернберг.

Кассию Синофия откровенно понравилась. Мрачный и озлобленный мир задыхающийся в собственном яде, место где простые люди потеряли остатки надежды, а аристократия погрязла… нет, даже не в пороке, но в самообмане. Местные аристократы, с которыми по приказанию Сайруса приходилось общаться их половине ячейки в последнюю неделю, совершенно застыли в своих иллюзиях и воспоминаниях о былом величии, и были слишком заняты чтобы обращать внимание на реальность. Синофия чем-то ему напомнила его родной Латэ-Хадд: то ли всеобщим безразличием, то ли столь же всеобщей прокрастинацией; хотя фактор с некой долей иронии признавался самому себе что все могло быть еще хуже. Так или иначе, но визит был весьма познавателен, во всех смыслах. Когда ж еще представится такая отличная возможность практического взаимодействия со столь интересным обществом.

С заданием же, по мнению Кассия, все шло отлично. Информация собиралась и анализировалась, слухи и намеки распускались, а аколиты медленно, но верно приближались к своей цели. Единственное что его тревожило, так это второе задание. Кирпич был необычно молчалив и обсуждал его похоже лишь с ним, а паттерны поведения объектов отклонялись от предполагаемых аналитиками, слегка выходя за пределы погрешности. Разумом он понимал что никакой прогноз не дает стопроцентной уверенности, но ощущение называемое интуицией упорно твердило о чем-то совсем неправильном. Впрочем, его учили прислушиваться даже к столь ненадежному советчику. И лишь когда дознаватель объявил о соединении со второй частью группы, Кассий вздохнул с облегчением: это значило что наступило время действовать, и можно будет на время отвлечься от неоформленных и утомительных подозрений на что-то более конкретное.

Брифинг прошел как и всякий другой их брифинг: Кирпич в свойственной ему манере объявил о цели которую нужно ликвидировать, отдал пару сомнительных распоряжений и передал Кассию инфокристалл. Даже не подумав скрывать ухмылку — извечная неприязнь Сайруса к технике никогда не перестанет забавлять его — техножрец задумчиво повертел кристалл в пальцах любуясь игрой света на гранях и полез в свой кейс за когитатором, но замер, услышав предложение парии угнать Химеру.

- Люциус, этот мир на тебя плохо влияет. Такой прямолинейности я мог ожидать скорее от Георга, – притворно изумился Кассий покосившись на молчащего арбитра. – Ты точно хорошо себя чувствуешь?

Отпустив небольшую шуточку с целью разряжения атмосферы, Кассий наконец извлек на свет портативный когитатор, разложил его на столе и подключил носитель данных.

- Сайрус, нам нужно только прикончить Каллисто или еще что-нибудь забрать из его логова? – поинтересовался он открывая файлы данных об их цели.

Вода как из переполненной чаши лилась на город внизу и он напоминал чашу наполняемую, бездонную. Город темнел, и дождливой пеленой затягивало его, как смогом иные города ульи. Не было дня за эту неделю на Синофии, когда бы дождь не капал, а порой, он скорее падал. Куда это всё течёт? Дождь не был не знаком Ионикии, её бы удивил снег и снежный город. Но здесь дождь не проходит тропическим ливнем, оставляя безоблачное небо. Он здесь только берёт разбег, или бежит трусцой, восстанавливая силы перед новым кругом.
Закон - второе, что оказалось не в порядке на Синофии. С уровня улиц сороритке город напоминал груды падалицы. Древний, возможно, не подающий больше надежд, а может, скрывающий семена жизни как тлеющие угли? Печально было видеть столь прославленный мир в таком состоянии. Поспешный визит служителей и стремительность, с которой они пытались вникнуть в дела текущие, не помешала Ионикии заметить плачевное состояния Имперской веры и недостаток мест учения во всех районах, где бывали аколиты. Не только страдания простого люда можно было бы уменьшить с помощью Министорум, но и навести порядок.
Но с тех пор, как аколитов отвели в их покои, поиски не заводили их никуда, где бы надежды поднимались выше городских башен.

Узнать бы ей о жизни в районе гостиницы "Начиная новое" заранее, прежде чем отметиться там. Было омерзительно до дрожи, но пройдя за створки этого относительно приличного заведения, сороритка имела каменный вид - не свойственный ей, в том-то и дело. Пытаясь вести себя, как обычный посетитель (но едва ли кто-то узнает здесь даже её робы) Сороритка последовала в приватный зал и взглянула на прибывших на планету раньше её группы знакомых. Не слезли ли и с них, как со здешних обветшалых стен, драпировки? Вместе же они с их превосходным снаряжением и свежими лицами в этом сером городе походили на карнавал. Он будет кровавым.

В кульминационном месте речи Кирпича Ионикия сложила на груди аквилу, молчаливо поддерживая торжественную ноту дознавателя, хотя кое-кто предпочитал сверлить того взглядом, закинув ноги на стол. Сложив руки на стол (для чего он был приспособлен несколько лучше), Сороритка покосилась на Люциуса. Это правда, они и так не любили парию, а предстоящая операция только даст для этого новый повод...

- Идемте, Вазов, – пожал плечами Ивендо. – Предлагаю уединиться в моей каюте, мы же не хотим чтобы от такой сцены упала мораль нашего экипажа.

- Заодно обсудим сколько людей понадобится нам для вербовки пополнения, и, – главианец скривился в усмешке, – выпьем по маленькой и раскурим по лхо-сигаре. Все же на одном фронте сражались в конце-концов, а за это грех не выпить.

Опять! Опять! На этом в громыхании жезла ей послышался смех, преследовавший ее уже несколько ночей. Семена раздора держатся крепко, а взойти могут очень быстро.

Личико Бельфлёр пошло красными пятнами, между бровями залегла глубокая складка. Не произнеся ни слова, она поднялась и дотянулась до Лауры, коснувшись ее лба ладонью, проверяя, насколько реакция леди Оберштейн была излишней. После этого шагнула к капитану, мягко потянула из его рук трофейный жезл, осмотрев, не повредился ли он от ударов такой силы. Пока что все было в порядке, но если продолжать, то ни к чему хорошему не приведет.
Пока все собрание следило за спорщиками или было обращено в собственные чертоги разума, она украдкой коснулась руки Отто, слабо сжав его пальцы в знак поддержки, и зашагала дальше, так и продолжая хранить молчание.
Пройдя вперед, сейчас уже потеряв краску и по цвету лица почти сравнявшись с астропаткой, сенешаль обошла по очереди обоих дуэлянтов, окидывая их холодным цепким взглядом с головы до пят. Затем остановилась так, чтобы оказаться между ними, и замерла, сложив переплетенные в "замок" пальцы на уровне груди.

-Молчать! - гаркнул капитан, что есть силы саданув трофейным жезлом об стол. - Я не позволю превращать совет в балаган, и тем более в пьяную драку! Вы же офицеры! Лорд-лейтенанты! А выражаетесь как последний сброд с подпалуб даже в присутствии дам...
По причине которого приходилось избегать самых доходчивых оборотов.
-Ладно Ивендо счёл необходимым озвучивать все очевидные нюансы, но вы то куда, святой отец? А вы, Фаберус, уже забыли что такое дисциплина?
Ещё пять минут назад Отто и подумать не мог, что ему придётся разнимать своих офицеров. А те умудрились по факту сорвать совет. Теперь же нужно было что-то делать с этим дурацким вызовом и придумать им подходящее наказание.
-Корт, по десять плетей каждому за неуважение к старшим по званию и нарушение дисциплины на совете старших офицеров. После этого могут выяснять отношения сколько влезет. На ручках от швабр. Ваши жизни ещё нужны Императору. Магос, проследите за тем чтобы не было увечий и они оба могли как можно скорее приступить к работе.

Перчатка, смачно шлепнувшаяся о лик не ожидавшего такого поворота Кайафаса сползла с него весьма медленно, открывая сжатые в гневе губы и не менее гневное выражение всех остальных черт. Он поднялся с места резко, словно озлобленный медведь и процедил, сквозь сжатые зубы, сжимая перчатку в кулаке:
- Завтра в полдень на причальном доке, оружие - мечи.

- Послушайте-ка, отец Прэтий или как вас там, – резко развернулся Ивендо. – Шли бы вы собирать пожертвования в храмах. И будь я проклят, если позволю очередному любителю маленьких мальчиков что-то говорить обо мне в таком духе.

С этими словами главианец осклабившись снял с руки перчатку, и швырнул ее в лицо капеллану.

- Время и место. Если у тебя конечно вообще есть хоть какие-то яички.

– Не думаю, что медик сейчас там пригодится. К тому же, не факт, что капеллан стрелял в пленника, а не рядом, – добавил Вазов, хоть был уверен наверняка, что Прэтий не станет тратить патроны вхолостую. Где-то внутри Корт даже надеялся, что Эдельфельт сейчас испытывает боль и страдания. Что же касалось ремарки Лауры об инструментах, милитант просто промолчал - пуля, кровь, шок и боль сами по себе были лучшими инструментами.

Корт покосился на дверь вновь, когда прозвучал новый выстрел, а после и вовсе послышался стук и голос Кайафаса. Положив палец на триггер винтовки, Вазов посмотрел на астропата:
– Я прошу вас быть готовой, мадам. Лучше перестраховаться лишний раз, – проговорил милитант голосом будничным, будто речь шла о меню в корабельной столовой.

Корт активировал руну на электронном замке, открывая дверь в карцер и сразу же отшагивая назад, кладя руку обратно на оружие.
– Лорд-лейтенант всё еще здесь, сэр, – ответил Кайафасу Вазов и кинул быстрый взгляд внутрь, пытаясь понять, что же произошло внутри.

-Конечно сможем. И какой-то еретик не сможет помешать нам. Прости что тебе пришлось познакомится с этим предателем... - достав из уха вокс-бусину, Отто аккуратно взял Камиллу за руку и вложил устройство ей в ладонь. - Все его секреты не стоят твоего волнения. Так что я больше не желаю слышать о нём, даже если Корт с Ивендо пойдут брать карцер штурмом.
Аккуратно убрав со лба дамы выбившюся из причёски прядь волос и соскользнув пальцами по виску и щеке, он задержался на подбородке собеседницы, чтобы взглянуть ей прямо в глаза.
-Забудь о нём, Камилла. Забудь как страшный сон его и его слова. Оставь эту канцелярию и бухгалтерию, они могут подождать. Отринь хоть ненадолго все дела и просто порадуйся тому, что мы пережили эти передряги. Что мы живы, здоровы и сейчас находимся здесь. Где нам никто не посмеет помешать...
И с этими словами Отто запечатал губы Камиллы долгим поцелуем.

Лаура слушала внимательно, а ее лицо словно обратилось в металлическую маску, застывшую с выражением вселенского спокойствия и безразличия. Нечто подобное ей доводилось слышать разве что однажды - перед очередным подавлением волнений на "Алчности".
-Хотелось бы мне знать кто штампует практически одинаковых юных и не очень дурачков, которые вопят как их притесняют злые власти, и с какой целью... Вы допускаете большую ошибку, которую я вам прощаю лишь потому, что вы слишком долго находились в окружении безвольных кукол, потому за сервиторами разглядеть многообразие людских масс будет непросто еще некоторое время. Мир устроен так, что нам всегда приходится делать выборы и жить с их последствиями. Каким был бы Империум, если бы все те великие герои, кем мы восхищаемся, и злодеи, коих ненавидим и презираем, в свое время выбрали не выделяться? Одной большой фабрикой механикумов, которые в своей структуре вместе с остальными Адептус тоже вовсе не так бездушно монолитны, как может показаться непосвященным со стороны. Но простому человеку, который выбирает тихий комфорт стабильных будней, строгая усредняющая власть подходит даже лучше прочих, ибо избавляет от бремени самостоятельной необходимости выбирать. И заметьте что даже при таких условиях находятся те, кто решает действовать и принимает эту ношу на свои плечи. - снова перетасовав карты, астропат начала убирать их в свой чехол обратно, задержавшись с одной из них, - Инквизиция выбирает как раз из таких, да и в других имперских институтах эти люди могут преуспевать покуда последствия их действий не очень губительны для всех остальных. Вы сделали свой выбор, теперь у вас есть последствия и если они приводят лишь к болту в лоб, то вы допустили ошибку где-то в процессе. Но даже в таких ситуациях остается выбор, возможность которого милостиво была оставлена Владыкой-Всех-Людей. Потому вопрос власти всегда сводиться к древнему как Терра "народ имеет ту власть, которую заслуживает" с той лишь разницей, что мы можем взять яйца в кулак и пробиваться к лучшему даже из самых низов. Достаточно умные, способные и везучие вполне смогут это осуществить. Потому леди Бельфлер и я удержали капитана от немедленной отправки в неизвестность. Потому что одна такая история даже с осознанием всех рисков ничем хорошим не кончилась, а из-за проклятой подставы мы не сможем позволить себе достаточно качественную стазис-установку, если вы понимаете о чем я. Отто еще нужно время, возможность заматереть и раскрыть себя.
Оставшейся картой в руках Лауры оказался Жнец, изображенный иначе чем на обычных Имперских Таро. На нее двумя темными глазами сейчас смотрел отнюдь не разгневанный Бог-Император, а тот, кто с мертвым лицом и кровожадной улыбкой по своей воле стал тем, кто отнимает жизни ради Него. Но никак не отразила своих тяжелых раздумий, которые сейчас вертелись у нее в голове.
-Прошу вас, не заставляйте только преподобного думать что вы очередной недовольный ноющий мальчишка не желающий напрягаться самостоятельно, которого надо выпороть епитимьей и отправить в штрафной отряд учится жизни. Так, о чем это мы.... Ах да! Значит, касательно призраков, дело еще и в личном знакомстве? Занятно, занятно... А можете поподробней о черной сфере и том как она работает?

- Невозможно знать все, милсер Уильям, но мне известно что собой представляют затронутые варпом. Пожалуй даже лучше многих, как и капитану. Это значит что мне минимум предстоит нешуточный поединок, если я пожелаю на вас воздействовать. Или я могу продолжать этот балаган и поиграть в клоуна-доктора Смеха. И та и другая роль выходит не очень, потому не рекомендовала бы вам лечить у меня зубы. Или лучше быстро закончить этот балаган -Лаура пожала плечами, поглаживая в руках шлем и вяло проверяя насколько он может быть герметичен, - Что ж, вам нужно новое имя, личность и место для службы, где можно было бы обзавестись деньжатами, гаремом и реювенативными препаратами, по желанию можно добавлять другие пункты, я права? А что же вы нам сможете предложить?
По правде говоря, Лауре не слишком хотелось копаться в чужих головах в тот момент, когда требуется помощь в устранении беспорядка и поиске саботажников, особенно если учесть что высока вероятность того что эти пираты вообще не имеют никакого отношения к злополучной гильдии. Что-то определенно было не так в схеме исчезновения кораблей... Может быть их перехватывали уже на Футфолле, ослабленные и обескровленные?

Закрыв последний вентиль и замкнув контур внутри блока грузовых палуб, капеллан с удовлетворением вздохнул и осмотрелся. Большинство имперских кораблей строили по схожим принципам, плюс-минус некоторые косметические отличия, поэтому, если он не ошибался, неподалеку должен был находиться один из герметически запираемых отсеков на случай непредвиденных обстоятельств. Кивнув огромному спутнику, священник отправился именно туда, взвешивая в голове все за и против того, чтобы оставить Улафа снаружи.
Единственное, что останавливало Кайафаса - совесть. Улаф был не виноват в том, что с ним сделали, хоть сделанное и было наверняка противно про-имперским истинам и природе вещей. Он подозревал, что создание, шагающее за ним были чем-то вроде космического десантника, бракованного, или насильно завербованного обманом в легион предателей, а после отколовшегося от него. Но все это было слишком поверхностно и беспочвенно. И разве что он верил, что действует во славу Императора.
Помедлив еще долю секунды перед тем, как ввести отпирающий код в гермозатвор, Кайафас сжал зубы и мысленно кивнул себе. Он всегда успеет убить странного гиганта, а если его душу удастся спасти... все к лучшему.
- Внутрь, переждем чистку там. Заодно расскажи мне еще раз про своего капитана, вашу цель и вообще все, что можешь рассказать. Я не отпущу тебя дальше скитаться по кораблю, а значит должен быть уверен, что не пожалею о том, что возьму тебя наверх. - Затем переключился на частоту капитана и коротко добавил, закрывая дверь. - Миссия завершена, я закрылся в кармане, начинайте продувку. Мои координаты - сектор четыре, восемнадцатый ярус, ячейка триста шестьдесят шесть. Отбой.

Дело приняло совсем другой оборот, когда лорд-лейтенант Фаберус вскрыл подробности участия экс-капитана Эдельферта в той самой войне. Сейчас у Вазова был не просто шанс взглянуть на того кто был повинен в смерти (напрямую или косвенно) тысяч его сослуживцев-гвардейцев, но и лично прирезать эту поганую мразь тем самым ножом, что был получен Кортом на родном мире-крепости почти четыре десятка лет назад. Сам Бог Император направлял милитанта, сохранившего этот клинок через все передряги. Возможно, именно для этого момента.

Ладонь на рукояти хеллгана еле заметно дернулась - машинально Вазов уже хотел схватиться за кинжал на поясе. Всего пара метров отделяет его от мести и будь что будет...Усилием воли Корт подавил в себе этот импульс. Долг. Долг обязывал его держать себя и свои желания в узде перед высшим командованием.
Иронично, что спустя столько лет и столько испытаний, всё таки осталось что-то, что способно ещё тронуть бывшего гвардейца.

В тот момент Вазов не придал значения словам еретика о попытке навигатора манипулировать с чужим сознанием.

Тиа стояла на улице с приоткрытым ртом, буря эмоций не оставила шансов на ответ старику. Пока осенний ветер спутывал длинные волосы девушки, тщательно расчесанные и украшенные лентами с утра, фигура в забавной остроконечной шляпе отдалялась. Перед глазами девушки яркие образы в цветных одеждах бодро танцевали под весёлую музыку. Только многочисленные колокольчики на одежде своим звоном от сильного порыва ветра смогли вывести Тиа из столько странного, но приятного оцепенения.

— Ве-че-рин-ка! - радостно проскандировала кендер, подпрыгивая и махая руками. Вспомнив что-то ещё, Тиа активнее запрыгала, продолжая скандировать, — При-клю-че-ни-е-е-е!

Когда девушка остановилась, чтобы перевести дыхание для новых прыжков, её личико вдруг стало серьёзным. У неё же есть дело! Надо срочно бежать!

— Сначала к нему! - Тиа ринулась вправо, но пробежав пару шагов, остановилась, — Или нет?

Развернувшись, юное создание побежало в другую сторону, снова остановившись через пару шагов. Пробубнив что-то себе под нос, девушка побежала в другом направлении. Так бы она и носилась кругами, если бы не палка под ногами. Растянувшись во всю длину на земле в облаке пыли, Тиа подперла локтями землю и положила подбородок на кулачки в ожидании умной мысли. Мысль почувствовала, что её ждут, и не заставила себя ждать.

— Надо по порядку, как говорил старик! - довольная собою, что столь быстро разрешила такую сложную задачку, девушка поднялась и побежала мимо могущих стволов к дому, где должна находиться Эридия. Сколько лет прошло с тех пор, как они вместе лазили по деревьям и играли в прятки! С момента возвращения Эридии в Утеху, Тиа так и не удалось нормально встретиться с подругой детства и расспросить о её приключениях. Но сегодняшний день обещал быть подходящим для этого!

— Надеюсь, она проснулась, - Тиа уже ловко залезла на нужное дерево и тарабанила кулачками по мощной двери. Когда дверь приоткрылась, кендер быстро проскользнула внутрь и начала быстро и громко говорить, кружась вокруг себя и похлопывая в ладоши, — Доброе утро! Как спалось? У тебя всё хорошо? Что ты сегодня делаешь? Тебя сегодня ждут в Последнем приюте! Там будет вечеринка-а-а!

На последних словах Тиа потеряла равновесие и грохнулась на пол прям на попу. В таком положении она и осталась, рассматривая девушку и ожидая её реакции.

Расслабленно откинувшись на спинку штурманского кресла, Ивендо хмуро изучал поток данных из навигаторской башенки выведенный на монитор штурманского когитатора. Увы, трехглазые редко ошибались, и услышав что по переходу в варп их ожидает шторм, главианец решил взять дело в свои руки, не особо веря в компетентность младших офицеров. Впрочем, если быть честным с самим собой, он в любом случае не доверил бы никому из них первый вылет из доков по окончанию ремонта. Эти рукожопы наверняка бы врезались в станцию, обрекая Иратус на участь посмешища для всего Коронуса!

Окинув экран еще одним недовольным взглядом, Ивендо дождался пока на нем загорятся руны подтверждающие выход варп-двигателя в оптимальный режим работы, после чего не глядя переключил два тумблера и протянул руки к штурвалу. Вернее, не совсем к штурвалу — на гранд-крейсере, помимо обычного для имперских кораблей набора рычагов и рулевого колеса, был причудливый механизм состоящий из набора матово поблескивающих концентрических дисков с углублениями под ладони и пальцы. Архаичный, но крайне точный интерфейс требовал немалого опыта и сноровки для его использования, да и раскрывался по настоящему лишь в руках должным образом аугментированного человека.

— Священный Дух Машины, хранитель и защитник механизма сего, пробудись ото сна, – прошептал Ивендо, надевая подключенные к интерфейсу черные перчатки из ячеистой ткани с пробегающим по ним сложным узором микросхем.

— Позволь мне управлять работой устройств твоих, и помочь в исполнении священного предназначения твоего, – продолжил литанию войдмастер кладя руки на диски.

— Да направит Омниссия ток по цепям твоим, и да убережет Он механизмы твои от поломок, – между контактами перчаток и биосхемами главианца проскочили незримые глазу разряды, подключая разум человека к системам корабля.

— И да будет безупречной твоя служба во славу Бога Машины in saeculum, – поток информации хлынул через священные техноарканные системы, окончательно сливая воедино машину и человека.

Семикилометровая громада Иратуса состоящая из мегатонн адамантия и керамита легко двинулась вперед, по извилистому фарватеру среди штормов Эмпирей, повинуясь легким движениям рук Ивендо.

Успокоившись после вылетевшего в пустоту двадцать одного миллиарда, или, скорее, смирившись с обстоятельствами (аукцион - это всегда риск), Камилла уже мысленно начала прикидывать, как наиболее эффективно по время-ресурсо-затратам восполнить несоразмерные лоту траты, так что несколько выпала из процесса игры торговли. И лишь услышав не только Отто, но и голосок Лауры, а также слово "Винтерскейл", сенешаль попыталась включиться в происходящее, но, словно гром среди ясного неба "пятьдесят.. продано .. Оберштейну".

Камилла устремила на Отто, а заодно и Прэтия, такой взгляд, что, обладай она малой толикой сил леди Оберштейн, обоим мужчинам бы не поздоровилось. Но Император милостив, и они остались в целости и сохранности.
- Любезная леди Бельфлёр, - уста леди источали хлад космоса, - разумеется. Всё, что касается финансовой части нашего предприятия, должно быть в полном порядке.

Тонкие ноздри женщины трепетали, но лицо оставалось словно прекрасная маска истинной леди, скрывающая все за вежливостью и манерами. Даже команда капеллана и моментально отозвавшийся на нее архмилитант не поколебали вид Камиллы. Ей хотелось лишь покончить с получением приобретений Оберштейна и очутиться на "Иратусе".

Лаура не имела ни малейшего желания хоть как-то пытаться влиять на ход аукциона, потому посмотрела на кузена, а потом на преподобного отца, надеясь, что связи последнего все таки сработают.
-Может меж самыми большими шишками влезать не стоило, Отто? - на всякий случай спросила она, устраиваясь поудобней для наблюдения за прочими гостями, - Показывать себя лучше постепенно, чтоб не сожрали.
Весьма людное место со множеством посетителей и возможностей... Астропат просто оглядывалась со скучающим видом, пытаясь понять, заинтересовался ли ими хоть кто-нибудь.

Ивендо со все возрастающим неверием смотрел на поток жалоб и возражений, исходящий от так этих называемых офицеров, поднявших галдеж в кают-компании. Хоть он и осознавал что дисциплина на корабле, мягко говоря, не лучшая, но такое ему не могло привидеться даже в самом страшном кошмаре.

– Всем заткнуться! – рявкнул войдмастер, решив что с него достаточно.

– На Флоте вы бы уже получили плетей за свое нахальство. Но если Император проявил к вам незаслуженное снисхождение, и вам повезло нести службу на корабле вольного торговца, это еще не значит что вы можете вести себя на нем как в притоне. Раз уж в академии так и не смогли вбить в ваши тупые головы даже основы субординации, то этим придется заняться мне лично.

– Ты! – Ивендо ткнул пальцем в усача-оружейника. – Имя и звание, когда представляешься старшим офицерам! И благодари Императора что я не швырнул тебя в карцер за то что ты забыл отсалютовать.

– То же самое касается и остальных мерзавцев, – главианец окинул помещение бешеным взглядом. – Если кто-то из вас, щенков, еще раз забудет свое место, то я заставлю этого недоумка проклянуть тот день когда он появился на свет.

– А что касается тебя, мой говорливый дружок, – Фаберус с неприятной улыбкой повернулся к стюарду. – Думаю тебе пойдет на пользу возглавить абордажный отряд в первом же бою. Я уверен что этот опыт придаст новую глубину твоему мнению о немытых ордах.

– Что же до отлаженности работы Иратуса, то оставьте судить об этом людям опытнее и умнее вас. Например, мне или лорду-лейтенанту Вазову, – Ивендо слегка наклонил голову в сторону стоящего рядом милитанта. – Если же нам будет нужно ваше мнение по этому вопросу, то мы не преминем им поинтересоваться. А пока что я нахожу ситуацию крайне неудовлетворительной, и я искренне надеюсь что впредь вы не разочаруете меня столь же сильно.

Расслабленно прислонившийся к переборке Торус с интересом следил за суетой на мостике фрегата. Все-таки это было приятным изменением – побывать на капитанском мостике в столь приятных и спокойных обстоятельствах. Оба предыдущих случая были, мягко говоря… не столь мирными. Первый раз его визит на капитанский мостик состоялся во время абордажа. Один не шибко умный пират решил распотрошить старый торговый корабль, наверняка неспособный оказать сопротивление.

Ход мыслей безусловно был верен, но по неудачному для пирата стечению обстоятельств именно в этот момент корабль перевозил не пилигримов или колонистов, а целый гренадерский полк. Тогда ему с гвардейским отделением пришлось идти на помощь на мостик, на котором уже шли бои. Пираты не оказали достойного сопротивления, но священник с огнеметом и гвардейцы с гранатометами явно напугали капитана сильнее чем нападающие. Его панические просьбы не повредить оборудование еще долго служили для Торуса с сослуживцами источником хорошего настроения. Славные все-таки времена были.

Лениво переведя взгляд на явно вдохновленного грядущим перелетом капитана, миссионер почти беззвучно хмыкнул себе под нос.

- А вот этот все-таки будет покрепче того, паниковать вряд ли станет.

Торус сделал небольшой глоток из бокала и прикрыл глаза наслаждаясь отменным вкусом алкоголя и горячей волной прокатившейся по горлу. Все же стоило пойти в свиту Вольного Торговца ради одной только такой выпивки.

Мысли Торуса снова перенеслись в прошлое, ко второму разу когда он побывал на мостике. Тогда во время выхода из варпа поле Геллера слегка моргнуло и на мостике оказался незваный "гость". По счастливой случайности именно в тот момент Торус выпивал с корабельным капелланом, и когда до них донеслись панические вопли по вокс-связи, просто не смог отпустить своего коллегу одного.

Когда они, вооруженные огнеметами, ворвались на мостик, то застали там удивительную картину – капитан корабля организовал офицеров и гардемаринов, которые увлеченно палили по демонхосту, а сам капитан все норовил зацепить его мечом, как позже выяснилось – его клинок был освящен. Когда же в бой со своими огнеметами вступили священники, демон особого сопротивления уже не оказал.

Дальнейший ход мыслей миссионера прервал голос капитана, просящего его составить компанию во время ритуала. Скрыв недовольство тем что его отрывают от бокала, Торус произнес.
- Конечно же, лорд Грыгулиус, я с удовольствием присоединюсь к вам во время ритуала и окажу всю возможную помощь, ежели она потребуется.
Одним глотком допив содержимое бокала, и мысленно извинившись перед чудесным напитком – он заслуживал куда более лучшего отношения – Торус оторвался от переборки и сделал шаг вперед.

До'Ос осторожно выглянул из-за укрытия и поняв, что опасность миновала, встал. Отряхнулся. Боятся было нечего. Гордый за могущество своих спутников и собственную причастность к группе аколитов псайкер произнес воодушевляющую речь. Растерянных гуранцев следовало подбодрить.

- Никому не будет позволено безнаказанно направлять оружие на агентов трона и слуг Империума! Железным каблуком будет раздавлены любые проявления непокорности или слабости. Узрите! Перед вами дорога праведных и этот путь должен быть украшен кишками мутантов, еретиков, безбожников и преступников. Пусть каждый, кто противостоит порядку закончит, как эта шваль! Император защищает!

Псайкер повизгивал надерганными из разнообразных пропагандистки материалов фразами. Такого добра было предостаточно на их корабле. Закончив, он посмотрел на сестру Елену, словно ожидая похвалы! Его взгляд выражал самые верноподданнические чувства. Эх, если бы у пустотника был хвост, как бы он им сейчас махал!

Понюхал говна. Чего только не приходится делать служителю Священных Ордосов. Псайкер был озадачен. По всему выходило, что добыть ценной информации не вышло и дополнительных аргументов не лезть в Осколки не нашлось. Это очень плохо. Нужно что-то предпринять. На секунду пустотник представил на месте капрала Торрес сестру Елену. Неуместное хихиканье получилось задавить в зародыше.
- "Майор Перес, прикажите санитарам подержать голубчика пораженной областью вверх - зловеще пропищал До'Ос указывая на воина со следами от щупальца на спине - проведем экспериментацию. Сам пока достал четки, погладил, приложил на секунду ко лбу, убрал, начал их перебирать. Глаза прикрыты, губы неразличимым шепотом повторяют речитатив:

Всходит красная луна.
Чашу с кровью пей до дна.
Пей до дна

Псайкер намеревался собрать достаточно силы и попытаться излечить раненого бойца, ему было интересно, как поведет себя рана и сам гвардеец на легкое воздействие Варпа.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Бой был окончен, предстояло двигаться дальше, хоть и полученные раны давали о себе знать. Космоволк знал, что задание еще не выполнено, а потому покрепче сжал зубы и двигался вперед. Путь привел группу к рубке управления, и Логмар восхитился ее обустройством. Духи машины не были заражены варпом, духи машин были чисты и готовы к работе.
Он не спеша подошел к терминалу и извлек из церемониального топора устройство для общения с духами машин.

-Успокойтесь Духи,
Я делаю, что должен,
Простите вмешательство мое,
И даруйте мне свое доверие.

Литания была произнесена с чувством, потому как не может железный жрец не испытывать уважение к машинам. Пальцы правой руки забегали по рунам в то время, как левая с помощью инструментов настраивала машину на взаимодействие. Привод механической руки мерно жужжал, словно реагировал на контакт.
Первым делом Логмар хотел проверить основные функции и возможности терминала, возможности доступа и реакцию духов машины на его вторжение.

Комиссар тепло улыбнулась и заливисто рассмеялась
-Определенно Император всеведущ, раз поставил именно вас управлять этим полком. Честно скажу, не в обиду, приятно удивлена. На своём веку повидала мало адекватных командиров высокого ранга. Вот из генералов - всего пару. И то, один с Вострои. Удивительного терпения человек. Хотя, возможно, пока я не видела, он бил сапогами и своей шапкой одного осточертелого губернатора, - пожала она плечами и внезапно задумалась

-И несколько опасно для наших с вами голов, полковник, - выдохнула она, прокручивая в голове перспективы крика и ругани с ребятами плащами, - так что, между нами, надеюсь, что они найдут в тех руинах то что им надо и оставят нас в покое. Желательно забрав все гроксовые кучи, которые они там откопают. Хотя чего там, с них станется, - лениво и неопределенно махнула Солар своим силовым кулаком.
Сейчас действительно оставалось их слушаться. Может они и правда помогут этому полку. Или придумают Солар еще какой работы.
Агенты Трона недаром так зовутся, ведь они ближе всех к Императору. Хотя некоторых из них и стоило приложить к Трону Его лицом. Много много раз. Но эти мысли тоже не способствовали повышениям и адекватной помощи.
Пилецкой оставалось лишь надеяться, что ей попадутся адекватные экземпляры, которые отплатят услугой за услугу. Главное не распихивать древние тома по карманам. Это было бы невообразимо глупо. И бессмысленно. Не Вольный Торговец она, чтобы подобным образом распоряжаться казённым имуществом.

Пилецкая ухмыльнулась, слушая полковника
-Я очень рада силе вашей веры в имперские силы, - сказала она, еле сдерживая хохот. И так она за последние минуты явно мало мгновений была похожа на стереотипного служителя Муниторума. Оно и к лучшему. А то так и цепи придётся в своей каюте развесить. А на цепях - дезертиров. Пилецкая считала, что уж если начал делать образ - то иди до конца. Поэтому её сердце радовалось, что ей не приходилось угнетать гвардейцев, чтобы они хоть что-то делать.
-Но в любом случае, если меня не распихают по коробкам с печатями Агентов Тронов Его - то как раскидаю эту свалку, попробую что-нибудь поведать вам, полковник. Нужно ж будет вам знать, в каком именно сорте отходов мы с вами оказались.
Пилецкую не то чтобы не волновали вопросы секретности. Но её куда больше волновали жизни воинов Его. И кто как не полковник должен бы знать, что эти ксеносы умеют, например, доставать оружие из воздуха и призывать ужасных тварей размером с танк. На этой войне и так слишком много неизвестных, чтобы комиссар утаивала что-либо такого рода от полковника. Тем более, подобные вещи укрепляют доверие. И в хорошем смысле, и в плохом. Но если дойдет до плохого смысла - то тут уж будет волноваться бесполезно. Трудно волноваться, когда тебя везут на очищение, как иногда эту процедуру называют шутники.

Солар прикрыла глаза, радостно и широко улыбаясь.
-Главное, чтобы хараконцам не пришлось своими шарами избивать этих ксеносов. А то придётся их отчитать за нерациональное использование имущества Гвардии, - хихикнула комиссар, прикрыв рот рукой
-Так что в ваших парнях не сомневаюсь, полковник. Если бы большая часть Империума, особенно те, кто стоят на высоких постах, - последнюю часть предложения она процедила сквозь зубы, - были бы как вы и этот полк.... Империум был бы куда более светлым местом. А Галактика - куда чище. Но ничего, не всё сразу, - кивнула она, - вначале мы расчистим этот варпов предел, а уж потом и до родных миров этих ксеносов доберемся.

Адриана добродушно улыбнулась
-Эти замечательные парни обычно просто приходят и берут. Главное, чтобы не через трупы, - выдохнула она, - а то за расстрел сотрудников в пальто меня саму сожгут к гроксовой матери. Так что, очень надеюсь, что они не станут нас активно любить и считать нас своими друзьями. А то их дружба - это, как я слышала, нечто необыкновенное.
Комиссар выдохнула и кивнула
-Вот и отлично. Не хватало еще охранять этих тварей. Хороший ксенос - мёртвый ксенос. А уж если он дружит с губительными силами - сожженный ксенос вообще лучшее событие дня.

Адриана облегченно выдохнула, радостно улыбаясь
-Вот и прелестно. Крайне рада, что мы всё таки смогли найти общий язык, - тяжко вздохнула комиссар, с облегчением расположив руку в силовом кулаке на чистой части стола.
К счастью для стола, Пилецкая крайне редко включала это смертоносное орудие гнева Императора в мирной обстановке, а уж тем более в помещении. Ни руку пожать людям, ни вещи целыми оставить. Да и треск силового поля не создавал бы такой тихой атмосферы, как сейчас.

Вопрос полковника о её текущих знаниях вынудил её невольно и чуть неловко улыбнуться, перебирая в голове различные факты.
От образа жизни десантников, до их тактики.
-В целом, пока не приходилось активно служить в десанте. С их тактикой знакома со Схолы, да и в паре прошлых кампаний наблюдала за их действиями, пару раз даже участвовала. Скажу честно, лететь вниз на сбитом куске металла, который был транспортом, в окружении разрозненных тел - не лучшее начало операции.
И она начала рассказывать.
От своих знаний по докладам и учебникам о родном мире хараконцев.
О его шпилях, что пронзают небеса и словно поддерживают их на себе.
Про жутких летающих существ, которые падают замертво от меткого выстрела охотников.
Комиссар рассказывала всё это с какой-то необычайной лёгкостью и одухотворённостью, почти как люди в приличных местах читают стихи.
-Но кроме этого..скажем так. Ваша тактика достаточно уникальна. В отличие от лёгких десантных полков, хараконцы снаряжены почти по полной. Осталось научить танки летать - и хараконцы воистину станут уж совсем всесокрушающей силой.
Адриана задумалась на секунду, чуть стуча армированными пальцами по столу
-112 полк..скажем так. Когда воистину, взаправду, абсолютно, безошибочно нужно выполнить задание - вы те ребята, которые нужны. Цели варьируются от тяжелой пехоты до сверхтяжелой техники. 112 полк - одни из тех немногих в Гвардии, кто может похвастаться гибкостью и способностью выполнять совершенно разные боевые задачи. В целом, я не строю из себя стратега или тактика. Вы, полковник, отдаёте приказы, а моя забота - проследить за тем, чтобы их исполнили. И не занимались вечерним туалетом с использованием колючей проволоки, что приводит к неожиданному появлению людей в пальто. Но, честно скажу, в морали и верности Императору 112 полка я уверена более, чем полностью. Так что, скромно полагаю своей задачей здесь не выдачу пинков сапогами, а моральную поддержку, вдохновение и в некоторые моменты - личное разламывание лиц особо крепким целям.

Пилецкая чуть ухмыльнулся, потягиваясь
-Про вашу обширную биографию распинаться не буду, иначе мы тут с вами останемся на очень долго. Но уверяю вас, со всеми личными делами ознакомилась досконально. Гвардейцев в лицо пока не выучила, но большинство интересных личностей..о них у меня сложилось некоторое представление. Не слишком ложное, но и не полностью корректное.

Звание полковника было пределом военных амбиций Максимилиана Вирсинга. Не потому что он не отличался амбициозностью, а потому что генералы предпочитали отсиживаться в тылах под усиленной охраной - сама идея чего его абсолютно не устраивала. Зачем быть "военным бухгалтером", если это скучная и ответственная работа? За таким можно было бы и в Администратум клерком пойти.
Это звание ему, как он надеялся после недели руководства полком, не светило в ближайшие годы. Старик был отличным командиром, неплохим политиком и превосходным тактиком, а самому Максу предстояли десятилетия оттачивания навыков и сжигания ксеносов верхом на "Тауросе". Что, в целом, было неплохо, но некоторые навыки так не отточишь. К примеру - "короткий деловой брифинг подчинённых", более эффективный родственник бюрократического "совещания". Попытки отточить этот навык на ком-либо ещё, кроме новичка в полку наткнулись бы на лёгкое непонимание, а Прайд очень удачно оказался в нужном месте.
Макс прокашлялся и инициировал рендеринг тактической карты Тар-Валена вместе с выводом тактической информации обоих подразделений.
- Отлично, капитан, расклады такие. К чёрту космопорт, им займётся Ижмо с нашими десантниками-новичками и воздушный цирк Имперского Флота. У нас есть вторая основная миссия - "блокировать город". Учитывая тот факт, что это промышленная зона с уймой транспортных артерий, которые необходимо быстро перерезать, то на это (и я готов поставить канистру прометия) подрядят технику при поддержке пары эскадрилий "Мстителей" и развед-крыла "Наблюдателей".
Он сделал паузу и отхлебнул рекафа - нет ничего глупее, чем садиться за военную игру пьяным. Даже если выиграешь, то кайф абсолютно не тот.
- И мы с тобой - два счастливчика-командира техники, от которых всё это будет зависеть. Итоговые наши боевые силы составляют две роты мотопехоты, две роты лёгких танков, две эскадрильи штурмовиков флота плюс опциональная орбитальная поддержка. И всё это - чтобы "изолировать" столицу планеты на шесть часов, за которые, как я надеюсь, кадианские части успеют высадиться, взять Ренн и домчать до нас. Если у тебя есть гениальные идеи того, как это можно сделать - я буду рад пронаблюдать их в симуляции этой славной битвы. Инициирую протоколы запуска.

Воистину, брат Вольфрам был достойным сыном Дорна и Сигизмунда, с полным правом носящим священные регалии Братства Меча. Навязав командиру предателей дуэль один-на-один, он смог в полной мере раскрыть свои таланты, демонстрируя их бегущим на помощь боевым братьям. Их поединок - схватка Черного Рыцаря Империума и серой твари Хаоса - длился всего несколько секунд, но каждая из них отпечаталась в памяти зрителей на всю жизнь.

Раз - и рубящий удар клеймора подрубает ногу облитератора, заставляя его осесть на колено и опустить "орудийную" руку в тщетной попытке выбить клинок из руки Черного Храмовника. Рывок на себя - и острие покидает бугрящуюся демоническую плоть.

Два - Храмовник выбрасывает отведенный клинок вперед, вкладывая в колющий удар инерцию корпуса. С характерным звуком острие клеймора вспарывает искаженную варпом плоть, насаживая облитератора, словно жабу на спицу. Силовое поле клинка мечет яркие молнии, больно жалящие серо-стальную шкуру, оставляя на ней обугленные пятна.

Три - пропуская над головой конвульсивный взмах "пилоруки", Вольфрам смещается на полшага вперед и изо всех сил впечатывает керамитовую подошву в раздутое тело твари рядом с торчащим клинком. Сила удара такова, что облитератор сам снимается с пронзившего его лезвия.

Четыре - там, где клинок покинул плоть твари, остается раскрытая рана, истекающая жидкостью, похожей одновременно и на горящий прометий, и на расплавленный металл. Там, где на коже твари оставило следы силовое поле клеймора, начинают пробиваться языки пламени.

Пять - Храмовник вновь обрушивает на объятую пламенем тварь удар - на этот раз снося ее мерзкую голову вместе с пучком проводов, связывавших ее с шеей.

Шесть - из обрубка шеи твари вырывается факел пламени, она вспыхивает полностью, медленно оседая на пол.

Семь, восемь, девять, десять... - брат Вольфрам обрушивает на нее удар за ударом, пока на полу бункера не остается лишь куча сгоревшей плоти, в которой уже невозможно узнать прежние грозные очертания.

Десять мгновений длилась схватка между боевым братом Вольфрамом из ордена Черных Храмовников, и безымянным Каменным Отцом предательского ордена Стражей Башни. Десять мгновений, каждое из которых можно было запечатлеть в скульптуре, картине или гололите. Но ничего из этого здесь не было - и бессмертным сценам суждено было сохраниться лишь в памяти братьев.

Поле боя осталось за воинами Караула Смерти. Впереди лежал генераторный комплекс.

Только образ отеческой фигуры полковника Хуммеля, грозивший ему пальцем, кулаком, разжалованием, штрафным легионом и полевым расстрелом (в произвольном, но неизменно болезненном порядке) за "несоответствие образу офицера" удерживал майора Вирсинга от того, чтобы взвыть от восторга в последние дни. Да, он никогда не отрицал, что он молод, неопытен и глуп, но доказывать это настолько садистскими методами мог только и исключительно Старик.
Задумавшись об этом на секунду, Максимилиан констатировал, что понятия не имеет, сколько лет его командиру, да и командир постоянно называл противоречащие числа. По всей вероятности, возраст старшего командного состава составлял элемент всеприсущей военной тайны, на которую майору приходилось натыкаться на каждом шагу.
Максу приходилось неделю поддерживать дисциплину, порядок, боевой дух и нормальный распорядок дня всего полка. Неделю на самом скучном корабле флота (серьёзно, какой фанатик контраста додумался рядом с "Карающей Дланью" и "Стрелой" поставить безликое "CV-23"?) рядом с самым нудным капитаном (вероятно, пан Зануда Лоринг считал, что его постоянное нытьё было залогом выживания - ничем другим пояснить его поведение было определённо нельзя) с самыми нудными директивами (ничего не трогать, всё поддерживать в порядке и ждать старших). И всё это в то время как сам Старик сидел на банкетах, отмалчивался от острых вопросов и упускал очевидные возможности. Взять хотя бы ту же новенькую комми, прозванную за глаза (вернее, только за левый глаз) "Солнышком" - Старик явно придерживался политики "ну это же комиссар, с ней нельзя, она же расстреляет...".

Майор откинулся в кресле и выпустил колечко дыма, наслаждаясь тем чувством собственной неуязвимости, которое ещё не пропало к двадцати пяти годам. Появление столь милой носительницы столь отвратного кушака (когда его случайно потеряют - нужно будет заказать ей новый, красивее, для налаживания отношений вместе с ящиком амасека тому смельчаку, который сорвёт джекпот), так вот, её появления, разумеется, сулило приключения на различные части гвардейского тела, но впереди была высадка, а стало быть следовало заняться двумя важнейшими вещами. Второй - наслаждаться своим заслуженным статусом - он занимался прямо сейчас, наблюдая свысока за ангаром, где лениво копошились его 112-е. Первой - нахождением очередного бессмысленного занятия этим людям для отсутствия у оных свободного времени которое они могли бы посвятить дурным мыслям - он занимался с самого утра.

Главной проблемой было то, что экипажам действительно было нечего делать. Нельзя взять и устроить военные учения лёгкой техники прямо на борту транспортника. Даже если капитан согласится - места явно не хватит. Сборка-разборка техники на скорость были основным приевшимся развлечением так долго, что ещё пара "сеансов" такого режима могли грозить если не бунтом, то неприятным инцидентом в результате которого ему пришлось бы исполнить свою давнюю угрозу и отдать их на цикл тренировок у Волчары Арато, чего Вирсингу крайне не хотелось. У капитана Ижмо были свои, вполне конкретные и приемлимые представления о тренировках и требованиях к солдату, которые себя окупали сторицей, однако сама идея о том, чтобы дать ему вымуштровать своих ребят напоминала о ссылке породистых лошадей в карьеры. Ничего личного.

Вздохнув, Вирсинг предпочёл использовать предпоследнее средство в своём арсенале, предварительно одобренное со Стариком и Занудой. В ангаре взвыли сирены разгерметизации и отключения локального генератора Геллер-поля. "Крысиные бега", как называл их майор, способствовали хотя бы частичной страховке от судьбы постигшей приснопамятного Лорда Ахилла и некоторые новички здесь явно проходили эту симуляцию экстренного сценария в первый раз. Отвернувшись от зрелища крайне организованной паники к двум своим товарищам по перелёту, он мог предложить только одно нехитрое развлечение, которое удерживало их от того, чтобы полезть на стенку в последние дни.

- Ну что, панове, ещё одна боевая симуляция и ещё одно обсуждение того, как мы собираемся героически выигрывать эту... - он на секунду запнулся, подбирая эвфемизм. Ижмо был изрядной скотиной, но скотиной своей, а вот политический фанатизм Прайда ещё предстоял измерению в полевых условиях. Впрочем, слово было найдено.
-...благословенную войну?

-Капитан.
-Мой лорд.
-Включите запись. Меня зовут капитан Рико Макиави, Его милостью, чемпион Баала, хранитель потира, капитан роты Кровавых Ангелов. Вы отвернулись от света истинного Императора и империума человека. Я явлю вам милость. У вас есть десять часов. По истечению этого времени вы обязаны отключить защитные системы. Сложить оружие. Без сопротивления впустить досмотровые команды. И тогда вас будут судить. В противном случае вы будете уничтожены. Конец сообщения. Капитан, эту запись включить и циклично передавать. Объявляйте боевую тревогу.
Развернувшись, капитан зашагал в стратегиум. С легким шипением шлем герметизировал доспех. Расширенный интерфейс системы мгновенно выдал поток информации. Руны сержантов отрядов мигнули в подтверждение приема.
-Первое: приказываю с первого по шестое отделение погрузиться в Громовые Ястребы. Сефарам, ты поведешь боевых братьев, твой крозиус мне понадобится с ними. Он поведет …наших иных братьев. Ваша задача захват и зачистка. Первичные цели – генераторы, системы жизнеобеспечения, системы ПВО.
Второе, брат Аданацио, мне понадобится твоя психическая мощь. Облачайся в терминаторскую броню. Ты пойдешь со мной и моим отделением. Мы составим бронированный кулак.
Третье. Брать Инкараэль, я хочу что бы ты провел ритуалы пробуждения. Почтенный Кастигон будет участвовать в этом штурме. Это все. Вопросы?
Руна сержанта штурмовиков Борджио мигнула.
-Мой лорд, что делать нам?
-Для вас у меня отдельное задание. Вы пойдете со мной. Готовность десять минут.
- Мы не дадим им десять часов?
-Сержант. Меня можно назвать излишне вспыльчивым, импульсивным, грубым, жестоким. Но не наивным. Готовтесь к штурму. Кровью Сангвиниуса!
-Кровью ЕГО!

Конечно, путешествия через варп никогда не были легкой прогулкой, но этот поход определенно начинался удачно. Со слов навигатора, голос которого тихо скрипел в микробусине вокса, течения варпа благоприятствовали кораблю. Он даже заметил, что никогда еще с такой легкостью не вел корабль сквозь обманчивые течения.
- Это все милость Его... и необычайный талант лучшего навигатора в линейном флоте Ламатара - улыбнулся Ар-Лераджио. Капелька доброты в голосе никогда не помешает, как и потешить тщеславие навигатора. - Господин Акреали, мы благодарны вам за службу. Можете придаваться отдыху.
Вокс проскрипел что невнятное в ответ, но вероятно, навигатор был благодарен и польщен.
- ... все лишь один з многих, мой капитан...откланяться. - с этими словами господин Акреали прервал связь.
- Лейтенант Фальш, проверьте, что с корабельной связю. Какие-то помехи. Чтобы через час все работало. - теперь уже суровый голос капитана обращался в глубину полузатемненных нижних галерей мостика, где за длинными рядами когитаторов и авгуров копошились технопровидцы и офицеры.
- Так точно, сэр - и копошение внизу усилилось.
Поставив перед подчиненными задачу, Лютайф моментально переключился на более важные дела, требующие немедленного участвия.
-Как прошел полет для систем нашего корабля? - вопрос обращался к высокому и чересчур худому офицеру - Киту Банесси, заместителю и правой руке капитана. Банесси недавно исполнилось 25 лет, и он неплохо зарекомендовал себя за время службы. Ар-Лераджио ценил его в первую очередь за расторопность и инициативность. Кроме того, он очень хорошо умел решать проблемы нижних палуб.
- Все системы в норме... Уже проверяют причину - ответ на вопросительно поднятую бровь капитана - пустотные щиты активированы, плазменные батереи разогреваются. Кроме того, мы получили астропатические подтверждения готовности от ескортов - у них все хорошо, разве что на "Вспышке" случились какие-то аномалии. Торбрис уже навел порядок. Провинившиеся должны будут отбыть тройную службу в храме и переосвятить всю палубу.
-Хм, в его стиле. "Хорошо еще, что наш комиссар ван Кельх не наведывается на корветы... казни были бы неизбежными"
-Кроме того, мы получили послание от адмирала - и Банесси протянул капитану долгий лист пергамента усеянный пометками и перекрестными ссылками так, что за ними тяжело разглядывался сам текст.
-Хм, он велит нам сопровождать сухопутных крыс для высадки на этот, как его, Гакан... Убогое местечко... - одного взгляда на инфопланшет, лежащий на пластине гололита, хватило - Надеюсь мы там не задержимся. Сбросим пехтуру и вперед, потрошить ссошников.
- Если те еще сами не умерли от страха на своих заржавевших корытах - криво улыбнулся заместитель. Они перекинулись понимающими взглядами, в солидарном презрении к возможному противнику.
- А теперь за работу - проложи курс, поторопи Технекориса, пусть завершает процедуры освящения и активации. Выйдем на высокую орбиту ближе к затемненной стороне планеты. Гравитация на Гакане не должна быть слишком сильной сильной, но лучше не рисковать.
- Единственная опасность - мы совершенно не знаем, кто базируется на его поверхности. Это могут быть как дикари с палками, так и еретики с орбитальным лазером...
- Знаю. Эскорт пусть прощупает нам путь - космос вокруг планеты, и возможно саму планету.
- Да, сэр. "Милость Его" и "Вспышка" этим займутся.
- Хорошо, исполнять. Хотя... постой - Кит, спускавшийся было к когитаторам, остановился, невозмутимо ожидая новых приказаний - также вызови Технокориса, есть разговор. И прихвати с собой Фальша и специалистов по связи.
- Да сэр.
- Свободен. - и заместитель удалился.
Парящий в воздухе , и от того похожий на призрака, капитан отвернулся, снова углубившись в навигационную лоцию, и в его душе играла седьмая симфониетта Карлуччи, вожделение великих подвигов, и еще более великой славы.

Получив от дознавателя милостивое соизволение, Берг принялся за дело. Кликнул дожидавшуюся снаружи под проливным дождем ночную смену, и ну озадачивать приказами:

-Гайда, поднимай роту по тревоге. Построение на ВПП в полной боевой. Взводных - ко мне. Штерн, давай к воксу. Вызови мне комэска наших "птичек" и капитана второй роты. Пускай тащат сюда задницы, срочно. Чтобы не копались... Отставить, дашь связь - сам переговорю. Торен! Займешься бумажками. Уточни списочный состав тех, кто сегодня по батальону в ночное дежурство заступил. Подготовь на них приказ: в целях повышения боевой слаженности сводного полка, командируются в зону совместных учений под Весморой. Да, всех. Узнай там координаты... ну, знаешь как положено. Довольствие, всю эту херню... Задним числом оформляй. И как сменятся, в казармы пусть не возвращаются. Найди, куда их пристроить покемарить, а утром сразу отправляй. Я за себя капитана Урдо оставлю, ему тоже доведу...
Второй приказ на моих штурмовиков готовь. Внеплановые ночные учения в обстановке, приближенной к боевой. На сегодняшнюю ночь. Норматив по расходу боеприпаса считай как на боевой выход. Сам приказ тоже от вчерашнего дня.
Майор вернется - все подпишет. На меня ссылайся, я решу вопросы.
Всё, выполняйте.

Десантники, понятно, недоумевали. Косо поглядывали на шатающихся по командному пункту посторонних. Но вопросов не задавали. Не было такого в заводе у элизианцев, да и капитану гвардейцы доверяли безоговорочно. Раз шуточки закончились, значит дело серьёзное.

Какое-то время ушло на утряску текущих вопросов - передачу дежурства по батальону капитану Урдо, постановку задач командиру эскадрилии "Валькирий" и своим взводным сержантам. Без подробностей. Летунам - обеспечить транспорт отдельной роты с указанием координат, и выделить нужное число машин в распоряжение унылого Юстаса. Взводным - приготовиться к высадкев заданном квадрате; приказы и подробности - на месте. Сменному капитану - так и так, мол, инициированные штабом полка внезапные учения. Бардак и безобразие, но что делать? Принимай, брат, дежурство по батальону.

На командном пункте сделалось довольно людно и суетно, так что Торгус сумел выкроить минутку, чтобы шепнуть пару слов лейтенанту Торену без посторонних ушей. А сказал он следующее:

-Видишь, какая херня творится? Надо до майора довести. Как эти соскочат, свяжись с его "Валькирией", пусть его найдут. И чтобы со мной связался, вокс-кастер рядом будет. Давай, хвост пистолетом.

И всё. Раздав необходимые приказы, легкий на подъем капитан заскочил за своим снаряжением, и поспешил на залитую дождем взлетно-посадочную, где его уже дожидалась в полной готовности построенная рота...

Гимн подловил комиссара как раз во время разговора с охраной.
Услышав святые Слова, Редж из расслабленного состояния мигом вытянулся, как на параде.
Его реакция уже давно не была сознательной, она больше напоминала движения затвора оружия.
Комиссар и был оружием Императора и орудием Его гнева.
Возможно, он был иногда еще и человеком. Но это были лишь краткие проблески, в которые он сам особо не верил и старался не замечать.
Конечно, комиссар озарил себя аквиллой. Это тоже переросло из требований веры в искренний фанатизм. В такие моменты он чувствовал себя очень близко к свету Императора. Звук вокруг словно замирал, как и происходящее. Ничего не имело значения, кроме Императора и Его воли.
Вот только, на миг Реджу показалось, что эти слова не льются светом как обычно, а крушат стены этого здания. Здания, пропахшего праздностью. Здания, пропахшего смрадом лени и безразличия.
Это здание должно быть разрушено. Как и любые гнезда стервятников, которые пожирают Империум.
Но не сейчас. Сейчас комиссар не мог это осуществить. Но он запомнил это место.
Когда гимн закончился, комиссар тихо прошептал хвалу Императору и вновь чуть расслабился, поправляя кобуру. Кобуру, что содержало оружие возмездия Императора. Символ власти комиссара и его главный друг в бою.

Увидев полковника, Редж приподнял бровь от удивления. Слишком много шоу, считал он. Мысленно комиссар попросил Императора хранить слугу Его сегодня от лжи и от клинков трусов и интриганов. Обычно убийцы использовали винтовки и пистолеты, но Ксавьер не считал себя достойным изменять святых Слов, направленных Ему. Тем более, что комиссар знал, что Император смотрит прямо в сердце и душу, и знает что делать.

Полковник точно не зря прятался. Форма без знаков различия - что он о себе думал? Если он прибыл сюда заранее, то у него было полно времени подготовиться. Его безразличное отношение к уставу уже расстроило комиссара. Возможно сводному полку еще не выдали знаков различия и даже знамени.
Но сейчас не было времени думать о таком, сейчас была важнее репутация и безопасность. Но комиссар запомнил. И учел на будущее.
Услышав замечательные слова полковника, комиссар ухмыльнулся.
Какой же низкий человек, позволяющий себе подобные выпады. Это только добавляло омерзительности происходящему.
Комиссар догадывался, что полковник ему не будет рад, но это уже был перебор.
Это поведение не офицера, а обиженного ребенка. А дети не командуют полками.
Конечно, вначале эта речь выглядели как просто похвала, но когда покров иллюзий спал, Редж лишь выдохнул и ехидно улыбнулся.
Это и правда было поведение ребенка, обиженного и сломленного.
Не офицера, нет.
Отвращение - вот что стал испытывать комиссар к полковнику.
И снисхождение.
Вот только милосердия в этом списке не окажется.
Редж был культурным комиссаром, его нельзя было уличить в резкости и жестокости.
Но его рука не дрогнет, даже если Император ему укажет стрелять в ребёнка. Особенно в такого.
Желание как-то сообщать ему об опасности тоже пропало.
Если он собрался смотреть на слугу Его свысока - Император ему судья. Редж будет лишь исполнителем.
Перед глазами комиссара стояли горящие дома, умирающие гражданские и подорванные танки.
Может это было видением будущего, может прошлого.
Но одно комиссар знал точно. Всё будет очень сложно. Конечно, он слышал рассказы про разных командиров полка. В основном про героев. В эти рассказы влезали рассказы таким тихим и противным шёпотом, про некомпетентных командиров. Про безумных и про еретиков. И просто про сволочей, что не считают солдат за людей.
Редж понял, что у него прибавилось проблем. Комиссар бросил взгляд на комбата десантников и улыбнулся. Этот парень ему нравился. Был хоть один человек, на кого можно положиться.
Один человек, который не вызывает антипатии и отвращения. Это уже было что-то хорошее в этом полку.
Редж уже нарушил одно из золотых правил комиссара - не влезать в политику планеты. Своим присутствием он уже нарушил это проклятое правило. Осталось два. Одно из них он не собирается нарушать. Доверие пока что роскошь. Но он чувствовал, что Райнс надёжный.
Заслуживает ли он доверия - вопрос другой.
Полковник же не вызывал ни доверия, ни уважения.
Он бы с радостью ударил этого выскочку с левой, но даже не стал планировать этот акт возмездия. Прямо сейчас это может означать конец его карьеры.

Комиссар нацепил свою ехидную ухмылку, поправил фуражку и лёгким шагом направился в сторону полковника. Если снайпер вздумает прибить кого-то из них, то ему придётся чуть постараться.
Комиссар, казалось, не сводил глаз с полковника. Но это только казалось. На деле же, он проверял балконы и просто толпу, вдруг кто решит достать оружие или выкинуть что-то еще, не менее глупое.
Может быть здесь спрятана бомба. Но это слишком грубо.
Реджу оставалось лишь набираться терпения.
Он шепнул своим кадетам, что вот такие граждане - и есть основная головная боль при их работе. Не дезертиры, не трусы. А вот такие граждане. И они куда опаснее любого дезертира.

Задняя парта у окна. Место избранной. Хикару без всякого сомнения считала себя таковой. А ещё это было во всех отношениях удобное место - ветерок от окна приятно овевал сидящую девочку, можно было спокойно рисовать или писать что-то не относящееся к уроку не боясь взора учителя, а при наличии сноровки и удачи - а Хикару не сомневалась ни в том, ни в том - бросать бумажки и самолётики в других учеников. В этот раз, правда, бумажка прилетела в неё.
Остановив полёт комка бумаги на краю парты ловким движением руки, Амано подняла взгляд, чтобы отследить её адресата. Как ни странно, это была Нонохаро, а не Такэда. Удивлённо подняв брови, Хикару принялась читать. Уже через секунду ей всё стало ясно - через секунду после того как Такэда принялась отпрашиваться в туалет.
"Наверняка идёт включать пожарную тревогу... Всех выведут из класса, а мы будем бить йома," - принялась рассчитывать Хикару. - "Блин, почему Мами узнала первой, и откуда вообще? Вот же..." - девочка раздражённо прикусила ноготь. Зависть овладела ей. - "А Хэнэко исполняет её роль в плане. А мне остается только сидеть и ждать. Неужели моя удача оставила меня?"
Впрочем, это всё были пустые домыслы и Хикару знала это, а потому не стала думать дольше. Вместо этого она перешла в режим повышенной готовности - принялась украдкой оглядываться по сторонам, ожидая близящегося прорыва.

Тварь оказалась удивительно прочной - очередь кракен-болтов, специально разработанных, чтобы пробивать броню, сравнимую по прочности с силовым доспехом Астартес, практически полностью срикошетила от его жуткой плоти. Алексиусу повезло чуть больше - прицельный выстрел загнал болтерный заряд в шею. Сдетонировав, он оборвал целый пучок уродливых проводов, соединявших туловище с головой, заставив ее носителя издать яростный рев.

Однако, чем бы ни было это жуткое порождение Хаоса, оно явно обладало разумом. Более того - способно было оценивать различные типы угрозы и выбирать наиболее серьезные. А опасность, исходившая от группы Астартес с болтерами, в его понимании, серьезно превышала ту, которую мог представлять одинокий Черный Храмовник с клеймором. И чтобы избавиться от нее, тварь решила воспользоваться той же линией огня, которую брат Вольфрам не стал перекрывать.

Словно в замедленной съемке, Черный Храмовник видел, как массивное дуло плазменной пушки наводится в его сторону. Как наливаются угрожающим светом "ребра" на ее корпусе, указывая на опасную нагрузку энергетического контура... Но внезапно воздух бункера разорвал другой звук:

- ЗА ИМПЕРАТОРАААА!!!

Боевой клич, так похожий на то, что кричал предатель-огнеметчик. Что удивило Вольфрама - он доносился не из коридора впереди, а из-за спины. Но прежде, чем Черный Храмовник успел хотя бы обернуться, источник рева сам показался ему на глаза.

Разумеется, это был Гахарит. Его голос был чуть выше, чем у еретика, чуть глубже... но что-то общее определенно было. Оглашая воздух ревом, Расчленитель огромными прыжками летел вперед, запустив в половину тяги двигатели прыжкового ранца. Руки Штурмового десантника сжимали рукоять цепного меча, держа клинок над правым плечом.

Доля секунды - и время вернулось к своей обычной скорости. Рев Расчленителя оборвался режущим уши звуком, который произвел цепной меч, столкнувшийся со стволом плазменной пушки, чтобы отбить ее в сторону и сорвать готовящийся выстрел. На краткий миг их взгляды встретились - чудовище, отвернувшееся от Императора, смотрело в глаза Гахариту... и видело чудовище на службе Его. И они явно не нравились друг другу.

Рука, из которой секунду назад торчали несколько стволов плазменного оружия, неожиданно преобразилась в массивную "клешню", которой тварь немедленно взмахнула сверху вниз. Однако, Расчленитель был быстрее - удар пришелся в пол, оставив там приличных размеров выбоину.

Гахарит остановил пиломечи,резким движением стряхивая налипшие ошметки. Бой закончился. Враги закончились. Он остался доволен собой. Пусть это и была скоротечная схватка, Расчленитель оказался полезен. А что самое главное полностью контролировал свои действия. Довольный, Гахарит обернулся к инквизитору...когда Темный Ангел предупредил о противниках. Тежелобронированного противника. Вопреки кодексу Расчлентели воевали смешанными подразделениями. Любой боевой брат был универсальным специалистом, любой штурмовик спокойно мог переквалифицироваться в девастатора или выполнять роль разведчика. Гахарит хмыкнул вспоминая насмешливые взгляды храмовника и ворона, когда они увидели мельту. Теперь расчленительнасмешливо смотрел на болт пистолет храмовника, представляя как он будет ковырять дредноут. Заняв позицую за углом, по пути подобрав болт пистолет, прислонился к стене стал ждать.

Первый натиск предателей Караулу Смерти удалось отбить. Пожалуй, лучше всего это иллюстрировал брат Вольфрам. Легко отбивая атаки противника шитом, пусть даже и утратившим силовое поле, он сеял смерть в его рядах. Сержант еретиков стал первым, чью жизнь он оборвал. Предатель еще пытался ускользнуть, уйдя от первого взмаха огромного клеймора, но второй не оставил ему шансов. Оружие Черного Храмовника в буквальном смысле пылало яростью, рассыпая вокруг себя снопы мелких молний. Когда же широкий, практически вертикальный удар встретился с правым плечом предателя, оно показало всю свою мощь. В короткой вспышке, слишком яркой даже для визоров силовой брони, рука сержанта исчезла, оставив лишь короткий обугленный обрубок. Ошеломленный болью, еретик опустился на одно колено, опираясь на пол здоровой рукой, все еще сжимавшей цепной меч. С губ предателя слетал слышимый только Вольфраму полушепот-полухрип: "прими... мою.. душу... Имп..." Закончить ему не дала очередь от Дамнатоса, нашпиговавшая болтерными зарядами его правое бедро. Задержка в долю секунды, детонация - и сержант еретиков падает на землю, потеряв практически половину тела.

Повернувшись к все еще оглушенному гранатометчику, Черный Храмовник вновь поднял меч. В том, что он собирался сделать, не было ни капли славы - лишь холодная, прагматичная необходимость. "Без жалости..." - шептали его губы, без всякого участия сознания. Перевернув клеймор острием к полу и занеся рукоять выше головы, Вольфрам обрушил его на грудь врага, намереваясь покончить с ним как можно быстрее. Но тот, конвульсивно дернувшись, поймал удар бедром. Вновь полыхнула вспышка энергетического поля - Вольфрам словно наяву увидел, как сгорает, обращаясь в уголь, плоть врага, скрытая силовой броней. Секунду спустя, предатель уже не двигался.

Однако, у Черного Храмовника оставался еще один противник. Тот, на которому Штурмовому Десантнику не хватило удара. Пока Вольфрам разбирался с его братьями, тот успел откатиться в сторону и вскочить на ноги. Он прекрасно понимал - их дело проиграно. Двое уже мертвы, еще двое, включая него, готовы последовать за ними. Но и бежать он не мог - понимал, что огромный клеймор настигнет его, не дав сделать и трех шагов. У него оставался единственный шанс - броситься на противника сейчас, заставить отступить, и тогда уже попробовать скрыться. Выдвинув корпус вперед, он рванулся с места в отчаянном порыве...

Однако, Вольфрам и к этому был готов. Мастер меча, он, тем не менее, был весьма искушен и в более древнем искусстве - кулачном бою. Поэтому, когда предатель рванулся вперед, Черный Храмовник не стал уклоняться или отступать. Напротив, он сам сделал шаг вперед, перехватывая клинок левой рукой. Правая, сжатая в кулак, устремилась навстречу противнику, который слишком поздно понял свою ошибку. Гулкий звук столкновения керамитовых пластин - руку Вольфрама пробило болью через все слои защиты. А уж противник и вовсе крутанулся колесом, вскинув ноги выше головы и вновь растянувшись на полу.


Второй по значимости, но отнюдь не по зрелищности бой развернулся рядом с леди инквизитором. Легко уйдя от яростной атаки, она, тем не менее, оказалась в довольно невыгодном положении - если так можно назвать поединок с противником, не уступающим ей в мастерстве и как минимум вдвое превосходящим ее по физическим показателям. На исправление баланса сил ринулся Гахарит, сходу выхватывая второй цепной меч и занося его для удара. Однако, как ни быстр был Расчленитель, болтерный заряд Алексиуса оказался быстрее. Впрочем, это роли не сыграло, ибо предатель успел заметить направленный в его сторону болтер и уклониться от огня. Лишь для того, чтобы зубья цепного лезвия прошлись по его бедру, сбивая ноги и едва не отправляя на пол.

Воспользовавшись моментом, леди Кемерин вскинула свои болт-пистолеты, смотревшиеся игрушечными рядом с гигантским Астартес, и уже готова была всадить в него сдвоенный заряд... Но еретика словно хранила сама леди Удача. За долю секунды до выстрела он успел отмахнуться рукой с зажатым в ней огнеметом, отбивая оба пистолета в сторону и сводя на нет все усилия по выцеливанию его головы. Хуже того - от удара механизмы обоих пистолетов заклинило, оставляя леди инквизитора практически безоружной...

Но отнюдь не беззащитной, что леди Кемерин доказала, играючи уходя от града яростных атак, которые обрушил на нее предатель. Ей и не нужно было нападать - ведь к их троице подходил четвертый участник - охваченный пламенем библиарий, на ходу срывавший с крепления на бедре массивный психосиловой топор. К несчастью, первый его удар прошел мимо цели.

- Неверно оценена вероятность вашего вида как не единого. Вероятно, первично, фрагментация создана другой системой директив. Подобный анализ вне моих процессов эффективности. Довожу до вашего осознания Директивы Стабильности. Они были донесены до нашего осознания Даг’Ваго. Идентификация на передачи информации первых Фад’Аи’Рао, что и наше наречение. Точный перенос не возможен. Имеют потери данных передачи. Возможны такие вариации как: Осознавшие Грань, Перенесенные за грань, Вне Материальные и еще 120 вариаций первичной идентификации, без корректировки. Директивы стабильности имеют следующую структуру:
- Директивы Стабильности вам, Фад’Аи’Рао, что наречены, идентифицированы и само осознаны

Жизнь в любой вариации – приоритетно
Единство – основа вектора совершенствования
Стабильность видов и пространства – итог любого вектора
Осознание и Донесение – точка отсчета Стабильности
Всегда осознавать иное и доносить до Иных – условие и следствие вашего сотворения.

Время продолжает свой вектор, даже когда наш здесь закончен. С вами. Для вас. Мы следуем в сторону, осознанные в том, что вы донесете Стабильность до всего. Повышая вероятность сохранения Директив, мы вносим их на плоскость этого стального объекта заданных размеров

Агасия произносила Директивы Стабильности как то иначе, чем обычно. Другая интонация, другой стиль. Немного заучено, как устав, с неким проблеском эмоции. Призрачной и незаметной. Все остальное неизменно. Как на лекции. Нудно, монотонно и усыпляюще…
- Директивам стабильности следуют все формы жизни, до коих мы смогли их донести. На “Сейчас”, это шесть Первых Видов и Тридцать шесть Вторых. Первые виды стабилизировались относительно и распространились за пределы изначальной планеты раньше других и, в основном, занимают более двух звезд. Вторые виды находятся в этапе стабилизации, только начали этот вектор выхода в пространство, обнаруженные и принявшие Директивы стабильности, а также внесенные в Единство Стабильных. Директивы Стабильности не были донесены до одного вида. Концентрирую базовые данные. Инициирую устройство трехмерной базы данных. Ожидайте...- Агасия замолчала произнося эту… тираду.
Черная сфера, долгое время находившаяся в покое, вновь ожила, поглощая свет в помещении, обращая во мрак.
Вновь из пустоты возникла детализированная модель галактики Вер’Та’Сурид, опустившись чуть ближе к полу. Сверху же над ней стали возникать трехмерные образы существ. Первым возник образ людей, вернее представителей расы Фад’Аи’Рао. Мужчина и женщина белокожие, черные волосы мужчины также были собраны в хвост, но были гораздо короче, не ниже шеи. Оба одеты в серые балахоны, на аналог костюма Агасси с маловажными отличиями. Модели, образы, были анимированы: Мужчина колдовал над кристаллическим планшетом, женщина изменяла в руках сферу, напоминающую сферический кубик-рубик
- Фад’Аи’Рао – произнесла Агаси и их образы слились в один маленький шар, что размером чуть больше звезд на модели галактики, и опустилась, заняв место где-то на краю диска.
Следующим возник образы существ, более похожих на членистоногих. Где-то с десяток разнообразных, от скорпионоподобных, до мухообразных двигались, парили или ползали вокруг большого исполина, напоминающего краба с огромным панцирем улитки.
- Кзенофорты – сказала Агасия и образы распались на огромное число сфер, что заняли нехилый такой участок от края галактики до половины. Неравномерно. Имелось основное кометообразное уплотнение, полосой направленное к краю диска. Отдалённые же фрагменты представляли редкие и мелкие образования. Однако область имела такие некие визуальные границы. Она смотрелась как кусок пирога, отрезанного дрожащей рукой
Затем возникли образ трех человекообразных гуманоидов. Высокие тела среднего сложения, облаченные в стальные облегающие и упрощенные доспехи, не снижающие подвижность. Кожа имела бирюзовый оттенок. Ромбовидно-вытянутая голова, лишенная волосяного покрова. Носа не было. Был рот с синими губами, Два глаза, человеческого строения, с большими синими зрачками, располагались на уровне человеческого лица и еще один малы глаз чуть выше у самого лба. Уши, по бокам напоминали жабры, складки кожи сетчатой с углублениями соответственно. Кисти рук и ног как у людей, только были на один палец (мизинец) меньше. Все трое стояли у какого-то каменного монумента в половину их роста, над которым шел столб зеленого света, в котором парили геометрические фигуры разных форм и размеров. Они же, гуманоиды, двигали их руками, собирая в причудливые конструкции и снова разбирая на новые фрагменты.
- А’Релум – очередная идентификация и образ сжался и рассыпался на малую горсть бирюзовых сфер, что заняли небольшое образование ближе к центру галактики, противоположно образованию Кзенофортов, если быть относительным.
Затем возник образ… деревьев. Серьезно. Деревьев. Огромный толстый серо-коричневый ствол, кора которого испещрена трещинами. Начало дерево представляло собой сложную систему корней собранных, точнее сплетенных в огромные косички, медленно двигались, а, следовательно, перемещали всю конструкцию, опираясь о невидимую поверхность. Оканчивался ствол соответствующей кроной из ветвей с листьями, причем размер, цвет и форма листьев у каждого из пяти изображенных деревьев отличались друг от друга. Да и одни деревья были поменьше и моложе. Об это свидетельствовала кора дерева. У некоторых она была еще зеленой и совсем мало трещин. Однако на коре местами, помимо торчащих воздушных корней, также сплетенных в косы, имелись выпирающие полусферические желто-синие наросты, фрагментированные похожие на соты.
- Барагазы – И снова образы преобразились в россыпи сфер, что заняли свое место на галактической карте. Поменьше образование, чем у А’Релум, но более кучное. Левее и ниже, относительно А’Релум, но намного правее, относительно Фад’Аи’Рао, что намного ниже относительно Кзенофортов.
Новый образ. На этот раз огромные, относительно образа Фад’Аи’Рао, фиолетовые с оранжевыми пятнами осьминоги. Шестеро. Большие с мощными щупальцами, которых двадцать, они плавали в пустоте. Немного времени прошло. Образы осьминогов облачились в конструкционный экзоскелет из рычагов, сервоприводов, прозрачной стеклянной полусферы, заполненной водой и скрывающую верхнюю часть туловища, а плотная, скорее всего полимерная резина, скрыла щупальца. Внизу, под полусферой, между щупальцами находилось устройство, что искажало воздух под существом. Вероятно, экзоскелет позволял перемещаться существам вне их естественной среды обитания.
- Зади’Вато – Опять пояснила фадиронка, и образы рассыпались в семь фиолетовых сфер, что равноудаленно, в форме некого созвездия заняли свое место в Вер’Та’Сурид, между Барагаз и Фад’Аи’Рао.
Шестым возник образ боевого строя, а иначе это никак не назвать. Двенадцать существ облаченных в черные, как смола мощные экзоскелеты, с какими-то трубами, закрепленными, на спинах, оканчивающимися конусом с красными щелями вдоль высоты, стояли ровно в линию и не двигались, в то время как тринадцатый ходил вдоль строя и что-то говорил. По крайней мере, не было слышно, но это отчетливо было заметно, как двигается челюсть у существа. Существа больше напоминали динозавров, коих эволюция возвела в прямоходящие. Изогнутые трехпалые ноги, заострённый хвост, длинные четырехпалые руки (с симметрично расположенными пальцами), вытянутая голова, затылок которой украшала тонкая хрящевая корона. У того, что голова не была закрыта гермошлемом, можно было отчётливо видеть чешуйчатую серо-коричневую кожу, желтые большие змеиные глаза по бокам. И, что хотелось ответить, так это конструкция челюсти: вытянутая с затупленными, зубами намекала на то, что существа произошли, скорее всего, от травоядных представителей своего вида. Такими зубами разве что только дробить и молоть.
- Ажа’Гадоз – Голос вновь прервал созерцание и образы, естественно, обратились в россыпь красных сфер, что кучкой уместились чуть ниже и левее от территории Кзенофортов, но гораздо выше от Фад’Аи’Рао.
- Процесс базовый инициации второй ступени Первых завершен. Вторично инициирую первую ступень данных о Вторых. – Проговорила Агасия и на галактике проявились тридцать шесть сфер, одиноко расположенных в галактике. – Инициирую данные о дезинтегрированном виде, который был нестабилен, инициировал нестабильность у других и не стал принимать на осознание Директивы Стабильности.
Агасия замолчала в темноте, едва освещаемая образом звездного диска. И снова явился образ существа. Оно сильно отличалось от других. Существо похожее на громадную (в четыре раза выше фадиронки) куколку бабочки вида “Павлиний глаз”, только черно-серых оттенков. Спереди чуть выше середины тела располагались шесть пар сложенных трехпалых рук. На спине располагались симметрично ровные шиповидные, с отсеченным конусом полые отростки, из которых выходила странная похожая на клубы дыма белая (точнее слегка серая) энергия, окружавшая тело существа, что, кстати, парило в воздухе. Существо вытянуло две верхние из левые руки, взмахнула горизонтально в сторону, и из белой ауры существа материализовалась изогнутая плотная полоса света, что разрубила надвое представителя расы Ажа’Гадоз, который, корчась, висел перед ним в воздухе, удерживаемый тем же свечением ауры, что окружала существо. Этот образ не обратился в сферы, а просто исчез, как и появился.
- Энер’Трон. Данный вид, инициировал нестабильность вида Ксенофорт, Ажа’Гадос из Первых и дезинтегрировал четыре Вторых вида. После сорока повторяющихся с отклонениями действий на донесение им Директив Стабильности, было третичное утверждение о безвозвратной нестабильности вида Энер’Трон. Ради общей Стабильности вид пришлось полностью дезинтегрировать.
- В данных имеется голографическая запись о финальной дезинтеграции основного мира Энер’Тронов. Инициация по вашему условию. Дополнительные данные также по вашему условию. Ожидаю… - Агасия замолчала в ожидании реакции от Вольфганга.

- Слушаюсь - ответил Механикус, и начал процедуру обработки информацию, параллельно отправляя позитрону подтверждение на видеоканал:
- Подтверждаю запрос, ожидайте - раздался в динамиках электронный ответ.
Немного многосекундного техноколдовства и видеоэкран ожил, явив в красках вид таинственного собеседника.
Какой-то Механизм. Что-то металлическое, на первый взгляд, в форме шара. С протекторной полосой светящейся в полумраке того помещения, где оно находилось, парящее в лучах энергии бледно-зеленых оттенков. Некие металлические конструкции позади, трубы по коим течет что-то слабо светящееся… болотного цвета.
Сфера, подобно глазу, вертясь, осматривала вас… молчаливо быстро, но сразу же заговорила:
- Идентифицирую вас как собрата создателей вероятностного. Распознаю вас, с осознанного ранее наречения как Е**ный В Рот, Что Это За Нахер, Лазган Мне в Глаз. - позитрон произнес восклицание Лазероборода с четким соблюдением ударений - Подтвердите или опровергните первичные данные о наречении.

- Скооперироваться – это хорошо. Скооперироваться – это заебись. – Задумчиво протянул гуль, уже не способный просто закинуть ноги на стол, а потому сидевший скромно, облокотившись на столешницу локтями – Про скот верно подмечено. Зверье бы туши оставило, ну или хотя бы следы какие, если бы в нору утаскивало. А тут их, вроде как, нет. – Гуль пожал плечами, чуть подумал и добавил – И с водой тоже не все просто, иначе местные бы уже сами разобрались. Неспроста они все о дикарях трезвонят. Ну да ладно… - Под последние слова гуля в бар вошел Вильгельм, тут же принесший дурные вести.

- Причина таких настроений сидит перед тобой, Вилли. Выбила пару зубов местной алкашне, хэх. Вон они лежат. – Гуль кивнул куда-то в сторону, где обнаружились брызги крови и пара желтевших на полу гнилушек, некогда служивших кому-то зубами – Херово, что их толпа. Еще херовее, что толпа злая и по мою душу. – Погрустневший гуль вдруг снова оскалился, изображая широкую улыбку – Могут ведь и линчевать старика. Какая бы была ирония! – Всплеснув руками, гуль осмотрел собравшихся за столом, явно ожидая реакции, коей не последовало. Поэтому гуль снова погрустнел, явно огорченный отсутствием реакции у собеседников - Хм. Так вот, вы совсем не обязаны впрягаться за мою облезлую шкуру, но.. Хм, но я прошу вашей помощи. Что делать будем, гладкие?

Бармен, тем временем, оценил платежеспособность клиентуры и выгонять кого-либо не спешил, несмотря на разговоры, намекавшие на возможный погром в его баре. Только обрез, все же, из под стойки достал.

Тем времен, Фиргроув дошел до бара, обогатившись на полторы сотни и тоже повстречав не очень приветливое скопление людей в 20-30 человек, громко и эмоционально обсуждавших сложные, многоходовые планы проникновения в питейное заведение, состоявшие из "Да пошли, начистим ему рыло и выкинем из города нахер!".

Закончив битву Ллэйл собрал трофеи. Камни пригодятся, бутылка... предположим тоже пригодится, в конце концов этот мир видимо принадлежит культистам Слаанешь. А теперь пора возвращаться. Он устал, ранен, да и времени много прошло. Ллэйл опять перезарядил арбалет, вытер кинжал, собрал трофеи и отправился обратно к проходу в лагерь. По пути он выпил воду из фляги и заново ее наполнил, а также внимательно осматривал окружающее пространство на предмет чего-нибудь съедобного.

Натриция не стала утруждать себя ответом. Либо она была слишком занята управлением кораблём. Аквилония поднялась в воздух, и все находящиеся внутри едва не упали из-за встряски. Ещё более резкий рывок едва не припечатал находящихся внутри к стенкам. Это шло вразрез с тем, как при управлении вела себя Лорна. Не было такой же придирчивости к безопасности. Натриция даже не удосужилась запустить систему стабилизации при движении корабля.
И это было хорошо, потому как нечто громко взорвалось позади корабля, ещё раз встряхнув корабль и усиливая образующийся внутри бардак. Корабль едва не врезался в песок, когда началось резкое неровное движение. Что-то ещё раз взорвалось, но на этот раз справа от корабля, и ещё одна встряска последовала следом.
Ни у кого внутри не было ни шанса устоять на ногах обычными методами. По какой-то причине ни телепортер Фрея не срабатывал, ни Маркус не мог применить свою телепортацию. Встряска перевернула всё с ног на голову, выворачивая содержимое всех полок, разворачивая плохо закреплённые контайнеры.
Словно белый шум ударил по ушам, и в глазах у всех потемнело.
- Чёрт, что за... - проговорила Натриция. Корабль ненадолго вывернулся и, резко повернувшись, рванул строго вверх под прямым углом.
Раскат грома прогремел в ушах всех на корабле, и после ещё одной встряски всё резко оборвалось.
В глазах всё растаяло и расплылось. Подобно тому, как вычерченные на песке линии пропадают под каждой волной воды, всё вокруг таяло и исчезало, заменяясь серой густой пустотой и беззвучной тишиной, где даже собственного голоса не было слышно. Не было пола, не было света, не было гравитации. Каждый остался один. Сам по себе.
Не ясно было, как происходит дыхание, но дышать получалось.

Дальше идёт описание для каждого по отдельности.
Деомид
Туман растаял, и Деомид нашёл себя стоящим в терминаторских доспехах посреди поля боя. В его руке был тяжёлый освящённый меч, и его окружали браться из ордена Серых Рыцарей. Порядком тридцати терминаторов серых рыцарей стояли посреди разваливающегося города, просто набитым телами мёртвых, словно после тяжёлой битвы. Их поддерживали два могучих дредноута и около двадцати штурмовиков с символикой Ордо Малеус. Боль в бедре и спине вместе с сигналами доспехов говорили, что Деомид был серьёзно ранен в этих местах. Запас штурмового болтера был почти исчерпан. Каждый из тех, кто его окружал, был ранен или помят.
Чуть впереди стоял ещё один терминатор с опознавательными знаками юстициария. Он стоял спиной и о чём-то оживлённо спорил со стоящей перед ним леди-инквизитором. Она стояла гордо и смотрела прямо в глаза могучему космическому десантнику. В её лице Деомид мог узнать Натрицию Мастерс. Она была одета в превосходные панцирные доспехи, и, скрестив руки на груди, она с явным упорством что-то доказывала. Сидя на коленях и прячась от гиганта в серебряных доспехах за Триш, некая молодая девушка пыталась укрыться от взора окружающих. Одетая в изодранную одежду, больше походившую на лохмотья, всю покрытая ожогами и синяками, она пряталась за инквизитором как за матерью. С трудом Деомид признал в ней Лорну.
От юстициария раздался слишком знакомый Деомиду голос, ведь это был его собственный голос, пусть и наполненный презрением и жестокостью.
- Достаточно слов! Не мешай, я убью её здесь и сейчас!

Корнелий
Когда сенсоры Магистра Кузни наконец-то снова смогли работать, и системам чувств вернулась способность анализировать окружающее, мудрый Корнелий обнаружил себя не там, на Аквилонии, а в огромном цеху, сплошь забытым конвейерами по сбору мощных авто-пушек и ракетных установок. На его теле были доспехи, больше проходившие на броню облитератора, а из-за спины торчали покрытые нечистыми символами механодендриты. В цеху находились ещё шесть других таких же работника, и все они явно служили при сборе страшного оружия для еретических банд космического десанта. Лишь один из них не был обычным. Могучая фигура в ожившей броне неспеша похаживала вокруг, осматривая работу каждого, детально изучая их труд и карая твердом молнии недостаточный с его точки зрения энтузиазм.
По данным, что передавались Корнелию, было ясно, что собирались тут не просто обычные орудия, а древние и мощные аналоги современного передового оружия самих Адептус Механикус. Это были те орудия, попадание который в руки верных сыновей Императора даровало бы им победу по многим фронтам и многократное сокращение потерь. Могучие орудия, воплощение воли Императора и мощи Омниссии.
Грозная фигура подошла к Корнелию, и к собственному шоку он узнал в незнакомце себя. Это однозначно был он сам. Доспехи были его, пусть и искажённые хаосом и покрытые нечистыми символами. Запомнившиеся на всю жизнь трещинки и полоски, особенности покроя и многие другие детали присутствовали. Но было и кое-что ещё. На остром колу, торчащем из-за спины, были поочерëдно насажены головы людей: Лорна Уиспер, Маркус Девиан, Вольфрам, Сигурд и Септим. Походка гиганта так же показывала соответствие его Корнелию.

Луциус
Когда в глазах туман рассеялся, Луциус стоял в огромной лаборатории, наполненной капсулами с хранящимися там внутри телами космическими десантниками и людьми. Покрытые нечестивыми символами, эти капсулы сохраняли жизнь в неком подобии стазиса, хотя и позволяя вносить любые модификации в тело.
Луциус стоял перед терминалом, и ему приходил отчёт об очередном генетическом улучшении. В деталях было показано, как из двадцати подопытных людей выжило целых шестнадцать, какие улучшения мышц, мозговой активности и уровня метаболизма проходили у каждого из них. Это был колоссальный прорыв в изучении генетических модификаций, позволяющий сделать обычных людей многократно сильнее и более подготовленными боя боя с монстрами этой галактики. Любой апотекарий любого ордна просто сгорел бы о гордости, будь в его руках что-то подобное, не будь оно пропитано силами Хаоса на корню.
Тем не менее прорыв был, и это должно было бы вызвать большую гордость для Луциуса.
- Прекрасная работа, мой слуга, - раздался из-за спины могучий голос. - Твой труд зачтётся, когда начнётся великая чистка. Твои солдаты будут сражаться на равне о остальными во славу нашего Легиона!
Из-за спины вышел тот, кто заставил мурашек побежать по спине Луциуса. Перед ним стоял он сам, в доспехах, покрытых нечестивыми символами и символикой легиона Детей Императора.
- Ты многого достиг под моим началом, мой брат. Ты выбрал верный путь, уйдя от служения дохлому повелителю Человечества. Покажи мне, что случилось с субъектом номер 121.
Данные по этому субъекту тут же всплыли на терминале, и этим человеком была Лорна Уиспер. Отчёт гласил, что она выдержала все испытания, и все мутации хорошо прижились к её телу. Лишь разум навсегда сгорел, и она стала овощем, идеальным телом для проведения экспериментов. Теперь её можно было клонировать бесконечное количество раз, и ставить эксперименты на её клонах, как на идеальных подопытных крысах. Она пригодилась.

Маркус
Когда Маркус очнулся, стоял он в коридоре космического военного корабля Империума, и в руках его был болтер, вылетевшие из которого снаряды только что раскололи нагрудник доспехов и вскрыли грудь боевого брата из Ордена Сынов Тарвица. Маркус стоял в мутировавших и оживших доспехах с символикой Легиона Детей Императора. Рядом стояли ренегаты "собратья", и они убивали его настоящих братьев из его Ордена. они расстреливали, резали, ломали тела. Это была чистка.
Рядом стояли демоны, и они делали то, что было кошмаром для любого лояльного космического десантника. Они поглощали плоть павших, особенного генетические семена. Каждый, поглотивший кусочек сладкой плоти, разрастался и становился сильнее.
Спереди появилась новая волна Сынов тарвица, которая начала давать отпор ренегатам, и они даже ранили самого Маркуса. Но из-за спины вышел могучий воин в доспехах Терминатора, слишком хорошо знаковых Маркусу. Он поднял руку вперёд и выпустил разряд нечестивой энергии в сторону верных Императору воинов. Они начали гореть синим пламенем, умирая в страшных муках. Кого-то разорвало, кто-то превратился в отродье, кто-то просто испарился. Мощь была колоссальна, и Маркус с ужасом осознал, что она превышала даже мощь его Гнева.
Взглядом Маркус смог рассмотреть сотворившего это колдуна, и это был он сам. Он стоял в своих же доспехах и своим же посохом. Его покрывали нечестивые знаки и колдовские символы, а лицо больше походило на начавшего преобразование в Демон-Принца.
перед ним вышел могучий Натаниэль Лоргун, и своим могучим клинком он сумел ранить тёмного Маркуса и живот. Но взмахом своего посоха он заставил противника защититься. Ещё удар, и подставленный для защиты реликовый клинок раскололся на куски под сокрушительной психической атакой. Следом последовал ещё один психической удар. Левой рукой коснувшись доспехов командира третьей роты, тёмный Маркус буквально за несколько секунд обратил в пыль верного Императора слугу, и сделал это максимально мучительно.
- Вперёд, братья мои! - взревел гигант. - Изничтожим этих предателей плоти Фулгрима!!! За Хаос!!!

Фрей
Глазам Фрея предстала картина несколько иная. Он стоял в бункере и стрелял из закреплённой на станок пси-пушки. Рядом стояли собраться из... Ордена НЕ серых Рыцарей?!
В голову пришло осознание, что он стоит рядом с еретичными десантниками, и сражается он как раз против Серых Рыцарей. И доспехи на нём были не его привычные, а зачарованные Хаосом, хотя и полностью имитирующие его привычные.
Из бункера он и его отряд отстреливался от наступающих Серых Рыцарей. Очередь из зачарованной авто-пушки срезала пополам дредноута. Следом последовал залп лазерной пушки, уничтоживший Ленд Рейдер.
Возглавлял отряд сам Фрей. Но не тот, которым он был на самом деле, потому как сейчас он был лишь простым солдатом, а Фреем был другой десантник, стоящий в центре и творивший нечестивое колдоство.
- Продержитесь ещё немного, братья! - проговорил тёмный Фрей. - Владыка Оджис сейчас явится, чтобы поддержать нас, своих верных слуг в бою!

Леший знаками, быстро и четко показал кто и за кем пойдет в колонне. Спорить никто не стал, во-первых не было времени, во-вторых он все таки командир ну и в-третьих Егерь уже почти зашел за следующий буерак.

Группа легкой трусцой догнала Егеря. Леший старался идти след в след, попутно оглядывая окрестности на предмет опасности. После него двигал Студент, так же смотрящий, кажется во все стороны. За ним аккуратно держа винтовку топал Призрак, дальше Идунн, Душа, и Мелкий замыкал. Он достаточно часто оборачивался, и вообще больше следил не за путем группы, как за опасностью, которая могла мгновенно появиться с тыла.

Со стороны блокпоста, выстрелы стали более хаотичными и разрозненными. Уверенности это не прибавляло. Егерь ускорился и перешел с трусцы на быстрый бег. Казалось он бежит не по траве, а по дорожке стадиона. Группа за ним, скорее всего из-за непривычки бега строем, поспевала не особо, а проводник только и делал, что доставал болты и метал их далеко вперед, куда собирался ступить. Благо аномалий вблизи не попалось. - Давайте! Еще немного - послышался голос Егеря. Впереди был аномальный лес. Аномальным его прозвали не только потому, что ближе к его центру он просто кишел аномалиями. Основная аномальность заключалось в его структуре. Дерево было крепко: топором не срубить, огнеметом не сжечь. Ветвей было раз в 5 больше чем на обычных деревьях, и на них в столько же раз больше листьев, оранжевато-темного оттенка. Листвы было настолько много, что в некоторых особо густых местах она могла полностью гасить солнечный свет. Лесок же перед ними был не большой, но выглядел он жутковато и сам по себе был немного темен.

Проводник забежал в лес первым и немного замедлился, но все равно двигался достаточно быстро, рука на автомате встала в щуп. В несколько ловких движений он обошел пару широких стволов и взобрался на небольшую кочку, дожидаясь группу. Громко дыша, он пытался вслушаться и, черт возьми, уже не слышал никаких выстрелов с блокпоста.

Додумать свои мысли в процессе ожидания он не успел. Его взор лишь уследил быстро мелькающие тени меж стволов. Его глаза расширились и только он хотел перехватить АК в боевую хватку, и предупредить остальных, как что-то мощно толкнуло его в сторону, резко валя на бок. Егерь успел лишь схватить автомат за цевье и приклад и выставить на согнутых руках перед собой. Лай и рык наполнил лес. Перед Егерем в десятках сантиметров рычал и пытался его разорвать самый настоящий Чернобыльский пес. С огромными острыми зубами, длинными острыми когтями, массивным телом, и мощными лапами. Лишь автомат сдерживал пса. Дай он проводнику распрямить руки и он выдержал бы с пол тонны нагрузки, такова уж физиология, но пёс в лютой ярости лишь налегал на сталкера. Повсюду замелькали тени, рык и скрежет лап приближался и доносился отовсюду.

Первым подоспел Студент. Внезапно появившись из-за кочки, резким и мощным движением, он пнул пса в самый центр его тяжести. Пёс явно не ожидал резкой атаки с боку и, своевременно, не перенес свой вес тела, из-за чего и сделав несколько кувырков боком, стал быстро подниматься. Уши заложило. Егерь в момент приподнялся и перехватив свой АК-74, дал длинную очередь по псу. Из шеи и груди вылетали ошметки, пес жалобно и звонко, предсмертно заскулил, и рухнув на землю, так и не смог подняться. Вокруг быстро растекалась лужа крови. Егерь с секунду продолжал лежать на земле смотря на подыхающего пса и на Студента. Рука проводника знакома легла, на нагрудный карман со Стечкиным и вынув его, Стечкин полетел навесом в сторону безоружного Студента.

Из-за аномального леса, группа немного раздробилась, и потеряла строй. Почти сразу подскачил Леший и со спокойным выражением лица, прильнувши к своему АК, стал грамотно удерживать достаточно большой сектор за спинами стаклеров. Поднимаясь Егерь заметил Призрака, который четко, на опережение стрелял по псам мелькающими между деревьев, но они лишь сбивались с курса уходили из под удара, и немного поскулив заходя на новый заход, снова возвращались в авангард. Идунн шла рядом с ним держа свой пистолет наготове, но стреляла она лишь в те цели, в которые наверняка могла попасть. Так Идунн, разрядив с пол магазина, вместе с Призраком почти добрались до Егеря со студентом. Где-то совсем рядом слышались хлопки винтореза. Мелкие пули, поражали собак во всех смыслах своим обилием, и ни один чернобыльский пес не мог устоять перед штормом пуль. Душа вышла совсем с неожиданной стороны, правее, приходившего в себя Егеря. Откуда-то справа из кустов вылез и Мелкий, который стрелял одинокими патронами не глядя в бесполезную, в данный момент, оптику. На удивление, он даже попадал, а пули калибра 7.62, замечательно громили любую живность в пределах всей планеты. Группа большим чудом, собралась в одном месте.

Камень был брошен, взметнулся столб пламени, пошел отсчет секунд. И все-таки Идунн не была так проворна как те сталкеры, что уже ждали на той стороне. Еще одна вспышка затмила пляшущий перед глазами мир. Девушка совершила отчаянный прыжок, всем своим существом ощущая адское пламя вокруг себя. Так ей казалось в это мгновение, что превратилось в целую вечность. Красная мгла застилала глаза, и она только почувствовала, как ее прижали к земле и вслед за жаром огня, на лицо и голову полилась вода. Ина бессильно опустила руки по швам, позволяя Призраку тушить ее волосы. А это был он, потому что первое, что увидела девушка, широко раскрыв полные ужаса глаза, это скалящаяся маска. Этот белесый череп уже не настораживал, как прежде, напротив, Идунн была ему рада.

На вопрос Призрака Ина, поднимаясь, растерянно ответила:
- Вроде бы, - рука потянулась к голове, на лице отразилось дикая досада, когда пальцы коснулись опаленных концов шевелюры. - Спасибо.
Проморгавшись, Ина взяла всю свою волю в кулак, слегка приложилась ладонями к щекам и последовала совету Призрака. Ей, можно сказать, повезло. Вмиг посерьезнев, девушка в ожидании смотрела на следующего бегущего.

Над неоднозначными словами Студента стоило подумать. Намекал ли он на конкретного человека или просто ляпнул, что первое в голову пришло? Ну, кончено, намекал. Да только, исходя из стиля жизни и принципов сталкеров, с которыми девушке приходилось иметь знакомство, доверять в Зоне вообще никому нельзя, а полагаться надо только на себя. В ее представлении, рассчитывать на помощь других стоит только в том случае, если твои услуги или твоя рука с оружием еще будут нужны, а вот если угодишь куда-нибудь, никто не станет рисковать своей жизнью, ради девушки без имени, с дурацкой кличкой, даже несмотря на то, что она медик.

Печаль... Вселенская печаль отразилась на лице Идунн. Вот так попросишь собеседника развеселить тебя, а он только горечи добавит. Инесса села на свободное место в буханке и уставилась в окно. Куда подевался волнительный настрой? Девушка вдруг почувствовала себя очень одинокой. Дома ее не особо ждали - мать была поглощена новым любовником и ей хватало звонка раз в неделю, с коллегами она разругалась, собственной семьи у нее не было, завести друзей близ Зоны - дело крайне непростое. И тут, - Ина обвела взглядом салон, заполнившийся сталкерами - собрались люди тертые, серьезные, каждый себе на уме... Довольно меланхолии! Лучше она подумает о том, сколько полезной информации ждет ее впереди.

Идунн бросила короткий взгляд на Призрака, заговорившего с командиром. Как-то не верилось, что сегодня она ночевала у него, да еще и разговаривала по душам, что называется. Может, это маска портит впечатление? Сейчас казалось, что это вовсе и не тот мужчина с ранней проседью в волосах, что готовил ей завтрак.
Снова отвернувшись к окну, Идунн стала прокручивать в голове все, что касалось предстоящих исследований.

Утро у Студента как то не задалось. Будильник, словно назойливый сосед все время сверлящий стену, распинался как только мог, чтобы поднять хозяина с постели. Если первых секунд двадцать реакции не было никакой, то чем дольше вслушивался в этот адский клекот механизма, тем хуже делалось внутри. При чем с каждым ударом маленького, созданного никем иным как фирменным садюгой, молоточка о такой же маленький колокол, казалось что звон делается только громче и громче. Когда от шума не спасала ни подушка, которой укрыл голову сталкер, ни тонны трехэтажных матов, которые он произносил в надежде заглушить рев будильника, пришлось подняться. Как на зло с вечера Студент забыл закрыть шторы, потому теперь по комнате прыгали целые стаи солнечных зайчиков. Судя по кислой мине на лице, сталкер был готов набить морду каждому из этой стаи, а потом вышвырнуть их прочь из уютной комнаты. Если бы это было возможно. Позади послышалось громкое "Мяук". Это кошка, с милой кличкой "Бусинка", возмущалась. Нет, ее не тревожил ни будильник, ни солнечные блики нагло нарушающие границы частной собственности, плюнув на все человеческие законы с высокой колокольни. Эта серая кошка, породистый британский фолд между прочим, возмущалась тому, что такая хорошая и теплая подушка посмела встать. Вот же негодяй! Правда огорчена она была не очень сильно, по скольку теперь в ее распоряжении была целая кровать, чем она не упустила шанс воспользоваться, растянувшись во всю длину. В это время Студент уже ушил мыться и брить свою трехдневную щетину, которая начала уже порядком переходить на сторону зла. То-есть перерастать в бороду. Вообще девушкам, особенно молоденьким и неискушенным в делах любовных, вроде как нравиться такой вид. Правда ровно до того момента, когда мужик с такой щетиной не становится чем то ближе, чем объект для сексуальных желаний, шуточек и сплетней. Закончив с утренними процедурами, застелив постель, попутно согнав с нее кошку, Студент смотрел в окно. Теперь утро казалось ему не таким плохим. Особенно на фоне того, что ему позвонил знакомый и предложил зайти в бар. За работой. Поглаживая свое свежевыбритое и чистое лицо Студент улыбнулся. На улице милая девушка, в коротеньких шортиках и облегающей маечке, выгуливала собаку. Кажется терьера. Если бы не напряги с деньгами, сталкер бы сейчас же направился к ней, чтобы поговорить о собаках и спорте. А закончить где-то в районе кровати. Ну или на крайняк уединенного места где нибудь в укромном скверике.

Бар встретил сталкера сонными ранними посетителями, которые уже давно не выходили то ли отсюда, то ли просто из запоя, да угрюмым барменом, который уныло протирал стаканы своим засаленным полотенцем. Парус был не в лучшем настроении. Кто же ему уже успел его испортить? Неужто местный завсегдай Клык? Окинув взглядом мирно храпящую и довольную мину этого пьянчуги, сталкер лишь с улыбкой покачал головой. Нет, этот не мог ничего вытворить. Он и мухи не обидит. Если у него налито в стакане что-то, что горит. А в расторопности и мозговитости бармена сомневаться не приходилось. Потому напрашивался вывод том, что настроение Паруса связано отнюдь не с местными посетителями. Кивнув ему в знак приветствия Студент сел за барную стойку и заказал себе пива. Оболонь светлое. Нет, он не был любителем этой марки, или пива вообще. Просто во рту как то странно пересохло, да захотелось выпить именно пива. А к нему непременно еще закусить солеными орешками. Вкуснотень. Попивая горькое и холодное пивко, да заедая это "казацкой забавой", сталкер смотрел на конверт. Это бармен, который был такой проворный, что незаметно для сталкера поставил вместе с заказом это письмо. На обертке была смешная печатка. Ну додумался же кто-то. И никакой конспирации. А если завтра сюда нагрянет СБУ, что будет? Сожрут всех с потрохами и не подавятся. И станет на одну лазейку в Зону меньше. Да сталкеров на десяток меньше. Зато зона, которая не чернобыльская, а строго режима пополниться новыми экземплярами. А там нету ни мутантов ни аномалий. Потому Студенту и не хотелось попадать на ту зону. У него была другая. Своя, опасная, неповторяемая и манящая. Манящая не хуже той девки с терьером. Так что тут варианта было по сути два. Либо дилетанты, либо просто безбашенные. Как первое так и второе указывало на то, что у того кто предложил это письмо в качестве зазыва на работу, был атрофирован орган отвечающий за страх. Или это был случай из "Все схвачено, за все заплачено"? Возможно итак. Добив остатки своего пива, да облизав пальцы, на которых оставалась соль от орешков, сталкер принялся открывать письмо. Прочитав содержимое он лишь улыбнулся. Второй раз утро. Какое же оно чудесное... Какие обороты, какая мотивация. Просто несказанная радость. Потеха для комедиантов нашего времени. Вот уж Задорнов и Петросян тут поработали бы. Такое впечатление что для них текст писали, а не для опытных сталкеров. Ну или просто дин из заказчиков ударился в романы новых писателей, который никогда не читали классиков но уже спешили издавать свои «шедевры». Как бы там ни было, да кем бы эти типы не являлись, сумму обещали хорошенькую. Потому в принципе Студент больше приобретал чем терял. Ведь если то, что тут написано правда, то вскоре у него в бумажнике должно стать на порядок меньше места, а сам бумажник явно тяжелей. А тогда можно будет на некоторое время забыть о своей строптивой подруге Зоне, и плюнуть на ее соблазнительный зов. И тогда можно будет больше времени проводить просто дома, с кошкой, да дамами разного возраста, внешности и наклонностей. Говоря о дамах, то сразу на ум всплывала одна единственная, которая вызвала неподдельный восторг у Студента. Милая женщина, не высокая и крашенная блондинка, отличающая от прочих женщин натуральной красотой, улыбкой и умом. Больше всего сталкеру нравилась ее улыбка. Она завораживала, при чем на столько, что когда он думал о ней, то забывал обо все на мире. Так случилось и сейчас, когда он представил ее алые манящие пухлые губки. Мечтательный взгляд сталкера уперся прямо в недовольного Паруса. Вот уж обломщик кайфа. Нет, чтобы дать бедному Студенту немного расслабиться, порефлексировать... Нет. Он обязательно должен стать над душой, и своим настойчивым взглядом вахтера, пилить дырку на теле посетителя.
- Ладно, ладно, не кипятись, я ведь всегда плачу за свои заказы, - попытался успокоить бармена сталкер, достав из кармана свой бумажник, да расплачиваясь за выпивку и закуску.
Когда бармен получил желаемое, то сразу же удалился на свою часть стойки, оставив сталкера в покое. Наедине с письмом опять вызвать образ той девушки не получилось. Мысленно прокляв Паруса, Студент свернул письмо вдвое, положил в бумажник и спрятал во внутренний карман своей ветровки. Похоже что на сегодня мечтать уже не придется. Потому, постучав напоследок пальцами по дереву стойки, сталкер поднялся со стула чтобы уйти из бара. На самом выходе он дал щелбан пьяному Клыку. Пока тот очухался и осмотрелся в поисках негодяя, осмелившегося его потревожить, след Студенты уже и простыть успел. А все потому, что нефиг пьяным спать в людном месте. Это еще хорошо, что Студент по своей натуре добряк. А ведь мог и маркером рожу разрисовать. Тогда было бы весело всем, кроме бедного Клыка. Помнится как-то раз с ним так уже поступали... но это уже совсем другая история...

Место встречи группы сталкеров оказалось не хилым таким особнячком. Приятно удивленный сталкер поймал себя на мысли о том, что скорей всего это был тот самый вариант когда за все заплачено и решено. Потому решив пока есть время, наслаждаться комфортом, Студент поудобней уселся на одном из кожаных диванов. Было весьма приятно ощущать как мягко было сидеть задницей на этой дорогущей мебели. Будь тут поменьше народу, да побольше места, сталкер бы несомненно испробовал как оно было спать на такой кушетке. Ведь вполне возможно, что будь такая у него дома, никакая ссора с женой не смогла бы его испугать. Спать на таком диване одно удовольствие. Должно быть. Личностями других сталкеров, которые откликнулись на такое же письмо, Студент мало интересовался. Все они были смутно ему знакомы. Некоторых он видел, с некоторыми даже пересекался. О некоторых просто слышал. Хотя по сути то было чем тут полюбоваться. Это две девушки. Вот уж кого не ожидал тут увидеть студент, так это представителей прекрасной половины общества. Как ни крути, а эти две как раз таки относились к прекрасным. Ну, тем приятней будет иметь с ними дело. До тех пор, пока они не влезут во что-то. Женщины, женщинами, но сталкер не за тем пришел. А потому взгляд внимательных глаз принялся дальше изучать присутствующих в комнате. Больше всего его интересовал заказчик. С весьма такой... забавной кличкой, которую он сам себе дал. Такой же забавной как и детали задания, которые настораживали Студента не меньше чем молчаливый чувачок в очках и кепке . Кажись Призраком его зовут. Говорят что это плохая примета, брать его с собой в поход. Есть риск что с хабаром вернется только он. Уж не засланный ли казачок затесался в стройные ряды счастливых обладателей письма?
- Еще хотелось бы знать, что еще может для нас плохо кончится, - сделав акцент на слове «плохо», добавил Студент, не сводя глаз с Призрака.
Похоже что разговор предстоял долгий. Жаль что не захватил с собой еще одной бутылки пива. Можно было бы откинуться на спинку и спокойно себе расслабляться, пока другие напрягают свои извилины.

Чаша переполнилась. Тьяго выпрямился, легонько, но с заметным усилием сдерживая ярость, толкнул в плечо Маркуса и высказался на смеси английского и испанского:
- ¡Mierda! I see somebody has been grown like kinda of super soldier and used to play with toys made of lead in an entrenchment. Still it doesn't give you right talk to me like smug piece of shit, you, little gilipollas!
- Заткнись тогда и лезь уже в окно, - добавил он на японском. Не хватало еще терпеть чье-то снисхождение!

Вы не можете просматривать этот пост!

Кошмар, творившийся в коридоре, полностью захватил Мио. Хотя группа иностранцев уже добралась до лестничного пролета и до нее, перед ее глазами все еще лилась кровь и Юдзи с безумным взглядом терзал свою очередную жертву. Впрочем, самого старшеклассника видно уже не было, но зато взамен ему показались еще двое учеников. С такими же отсутствующими взглядами, как и у Юдзи незадолго до этого, они бросались на убегающих учеников. Но у Кимуры не осталось никаких вопросов. Охвативший ее ужас полностью сковал тело и разум. Безумие и паника охватила школу. И это безумие начало проникать ей в голову. Надо ее сжечь. Сжечь эту безумную кровавую школу, чтобы избавить бедных школьников от мучений и ужасов, которые они испытывают. Темнота перед ее глазами сгущалась, руки дрожали, а на лбу выступила испарина.

Откуда-то издалека донеслась японская речь. Похоже обращались к ней. Девочка вздрогнула и посмотрела на иностранку, которая схватила ее за плечо. Спустя секунду, она поняла, что кровавая резня происходила уже в ее голове - старшеклассники, добравшиеся до лестничной площадки, полностью загораживали вид и она больше не могла видеть происходившее в коридоре. За таким заслоном Кимура ощутила некоторое облегчение. Мио кивнула, показывая, что она в порядке, но смысл сказанного блондинкой от нее ускользнул - сказывалось последствие шока, а может и акцент иностранки. Но о контексте фразы можно было догадаться - держаться за ней. И девочка собиралась последовать этому совету.

Вся столовая взорвалась оглушительными криками, а в следующее мгновение учащиеся кинулись кто-куда. Крик и стук, переворачивающихся стульев, перекрыл звон бьющихся стеклянных стаканов и фарфоровых тарелок.

Каждый такой звук отдавался в голове Эмиру тысячей иголок, парализующей её тело, мешая думать и принимать решения. Поэтому, когда группа учеников во главе с огромным Маркусом, и замыкающим не менее огромным Тьяго бросилась в коридор, что вел к библиотеке и восточной лестнице, Эмиру и девочка, которую она держала за руку, быстро оказалась позади Тьяго. Звук смешался в какую-то неестественную какофонию, в которой уже было невозможно различить отдельные элементы. Канэко увидев испуганный, умоляющий взгляд девочки и чувствуя теплую ладошку этого ребенка собрала все свои силы и постаралась нагнать группу иностранцев, за которыми думала последовать. В какой-то момент она поравнялась с Тьяго, который не давал другим хлынувшим в коридор ученикам пихать бегущих перед ним Кирстен и Рину. Хавьер, увидев тех двоих девочек, что в начале затерялись в толпе - попытался пропустить их вперед. Мио была маленькой и быстро проскочила, выпустив на мгновение руку Эмиру, когда же Тьяго пропускал Канэко, кто-то на полной скорости врезался в него. Что было с тем кто на него на летел Тьяго не видел - в этот момент он полетел вперед, прямо на хрупкую девушку. Но сказались годы тренировок и отличная физическая подготовка - за мгновение до падения он сгруппировался, прижав к себе девушку - тем самым защитив её от себя и от удара об пол. А за одно и от следом бегущих - несколько учеников споткнулись об упавшего парня, больно ударив того ногами по ребрам - благо Эмиру была как за каменной стеной.
-МАРКУС!
Только и успел крикнуть парень, помогая девушке подняться на ноги, а вернее фактически подняв её одной рукой и поставив на пол.
Эта задержка дорогого стоило - теперь Эмиру и Хавьера отделяло не меньше десятка голов от остальных, и если те их не подождут - то парня с девушкой просто унесет в общем потоке на первый этаж, либо их просто затопчат, когда они будут пытаться пойти против потока.

Рина не совсем понимала что происходит. Крики, шум, что-то разбивается, кто-то падает, люди мелькают перед ней, все вокруг завертелось, её тащат за руку сквозь толпу, а какой-то великан не дает другим ученикам толкать Рину и её львенка. Он хороший великан! Но что-же все-таки происходит? Все нутро Рины говорило об опасности. Сегодня вообще был день странный - с самого утра Екатирину не покидало какое-то беспокойство, а теперь оно приобрело просто какой-то панический характер. Они бежали вперед, к лестнице, и Рина почувствовала что не хочет спускаться.
-Нет, нет, только не вниз!-чуть-ли не плача повторяла Катя. Тут их бег на секунду прервался, и справа от девочки сжимавшей её ладонь появилась милая малышка - младшеклассница. Рина уже собиралась улыбнуться ей, как вдруг до нее донесся крик:
-МАРКУС!

Кирстен, крепко держала Рину за руку. Ей это помогало. Так она чувствовала что была не одна. Тут русская девочка, начала тараторить себе под нос что-то о том что не хочет на первый этаж - она была жутко напугана, и это встревожило Кирстен. Она собиралась ей сказать, что они бегут наверх, но внезапно позади нее юркнуло что-то маленькое, и заместо огромного Маркуса, она увидела маленькую девочку. Девочка выглядело очень растерянной, не понимая бежать ли ей дальше, или подождать кого-то - видимо она бежала с кем-то. "Бедного ребенка просто раздавят" - только и мелькнуло в голове у Кирстен, и свободной рукой она подхватила ладошку малышки. Кто-то больно пихнул её в спину - "Черт, Тьяго, поаккуратнее!" - не успела она закончить мысль в своей голове, как перекрывая крик и шум раздалось:
-МАРКУС!
С таким безошибочным акцентом. От этого крика по спине Кирстен поползли мурашки.

Кимуре пришлось отпустить спасительную ладошку старшеклассницы, чтобы протиснуться мимо огромного иностранца - который пропустил девушку, в отличии от её соотечественников. И тут она внезапно оказалось одна. Полуобернувшись она краем глаза заметила как иностранец и старшеклассница полетели на пол, а в следующее мгновение кто-то отпихнул её с дороги, так что она почти врезалась впереди бегущую невероятно высокую иностранку из того самого трио. Та увидела малышку. Долю секунды на лице было замешательство - видимо она рассчитывала увидеть своего приятеля, затем на лице отразилась решимость, и иностранка схватив Мио за руку, притянула ближе к себе, спасая от бегущих сломя голову учеников. И в этот момент позади, перекрывая шум раздался крик:
-МАРКУС!

Ни Артур, Ни Гаут не отличались хорошими физическими данными, но оказавшись ближе многих к коридору, когда началась паника они бежали за высоким англичанином. Удивительно было видеть как тот с легкостью расчищает путь. Вернее англичанин просто бежал - ученики не успевшие отойти просто отлетали к стенке, или вовсе распластывались на полу. Но нужно отдать должное - ни одной девушки иностранец не задел - их он аккуратно оббегал стороной - что было немногим лучше для тех оказывался зажат между Маркусом и стеной. Впереди показалась лестница, которую почти не было видно из-за толпы тел и голов впереди бегущих, и в этот момент весь коридор огласился криком:
-МАРКУС!

Маркус, увидев ту разношерстную компанию, что втиснулась между ним и Тьяго, а вернее Кирстен, но пожалуй так и быть и Тьяго, решил что мешкать больше нельзя, а то так и пол столовой за ними увяжется. Он понесся вперед по коридору - нужно было как можно скорее добраться до лестницы, пока толпа не хлынула с верхних этажей - ведь судя по крикам там тоже что-то произошло. Несколько первых учеников он еще старался аккуратно "отодвигать" в сторону, но после десятого он понял что так дело не пойдет, и подобравшись, собрав силу в руках и корпусе ринулся вперед. Первый смачно шмякнулся об стену, и англичанину действительно было его жалко. Он успел крикнуть ему "I'm sorry", как налетел на следующего - это просто развалился на полу, и если не поспешит встать его растопчут, но помочь ему Маркус уже не мог - набрав инерции он только и успевал что огибать миниатюрных девушек - которые просто столкновение с ним не переживут. Наконец - то впереди показалась лестница, но оправдались худшие опасения Мак`Алистера - ученики с третьего этажа сплошным потоком бежали вниз. И в этот момент он услышал то, что мгновенно остановило 90 килограммовую машину смерти парня и заставило обернуться:
-МАРКУС!
"Два парня, обоих видел в общаге, значит свои, Кирстен, УРА, УРА, она в порядке! С ней две девчонки? Ладно не важно, где же этот вечно ухмыляющийся увалень!? Черт, да вон же он!" - за Кирстен было не меньше десятка человек, над головами которых возвышался высокий Тьяго, но позади него творился настоящий ад! Ученики уже откровенно топтали друг друга, перелезая по упавшим, даже не оставляя шансов тем подняться, и это поток уже охватил Тьяго с обоих сторон. Быстро оценив ситуацию Марус понял, что парня просто затянет с поток на первый этаж, но если не попытаться прорваться на верх сейчас - потом скорее всего точно не получится - ведь поток учащихся с каждой секундой увеличивался...

7 апреля, 2013 год.
Ясный, солнечный и по весеннему прохладный денек. Солнышко уже начинает припекать, и люди стараются как можно больше проводить времени на улице. Впрочем... Учебный день начался по расписанию, и первые три урока прошли без каких либо происшествий. Занятия всех старшеклассников проводились на самом верхнем - третьем этаже главного корпуса, в то время как учащиеся средней школы занимали весь первый этаж. На втором этаже находилась столовая и клубные комнаты, впрочем далеко не всех - большая часть клубов являлась спортивными секциями, а потому и располагались непосредственно в спортивном корпусе. Также на втором этаже находилась учительская и кабинет директора. Медицинский кабинет находился в спорт корпусе, куда можно было попасть как с улицы, так и напрямую из главного корпуса с любого из этажей. Типичный учебный день, который не предвещал ничего ужасного, и никому из учеников даже в кошмарном сне не могло присниться то, что их ждало.

Проснувшись за час до занятий Кирстен отправилась на пробежку, после чего сделала зарядку, приняла душ и отправилась в школу. Стоило ей только выйти за порог общежития, как оказалось она заметила Маркуса - тот старательно делал вид что чем-то был занять, а вовсе не торчал тут дожидаясь девушку, но Кирстен решила не придавать этому ровным счетом никакого значения - она не была против компании на пути к школе, тем более что учились они в одном классе.
-Good morning, Маркус - улыбнулась девушка.
-Good morni... - но вместо концовки на лице Мак`Алистера мелькнула кислая улыбка - в дверях появился Тьяго, который весело поздоровавшись хлопнул Маркуса по плечу и довольный присоединился к компании.
Так новоиспеченное трио отправилось в школу. Они даже не заметили как чуть в стороне от них шел еще один их одноклассник, Гаут, хотя незаметным его вовсе не назовешь...

На третьем уроке Рональд уже всерьез пожалел что лег вчера после 3 ночи, из-за чего встал так поздно, и не захватил с собой перекусить. В животе звучно урчало, и сосредоточится на словах учителя физики было ох как не легко. Поэтому Арти для себя твердо решил сходить в обеденный перерыв в школьную столовую, где по словам куратора их общежития их должны кормить бесплатно, хотя и очевидно что не деликатесами.
Рина, что сидела через парту от Рональда, хоть и встала пораньше приготовить себе обед, умудрилась его забыть дома, пока возилась со своим львенком. Поэтому решила как и вчера сходить в столовую и покушать там.

Гаут с холоднокровным презрением изучал класс - к японским рожам он уже стал привыкать, вот только знакомится с кем-то из них у него желание отсутствовало. Впрочем и сам Гаут хоть и выделялся своими волосами и остальной внешностью, был далеко не в центре внимания. Большинство учеников так или иначе поглядывали на тройку иностранцев. Двое парней с великолепным телосложением и невероятно высокая девушка им под стать. Парни быстро уговорили японцев "махнуться" с ними местами, и сели справа и слева от девушки. Шредер слышал, как они собирались пообедать втроем в столовой, и решил что ему будет полезно побольше узнать об этой тройце - они могут оказаться полезными.

Первые два урока все одноклассники только и делали что шептались о новеньких "одаренных", которые вчера обедали в столовой, поэтому Эмиру решила сама посмотреть на них - а чего такого, говорят там два парня имеют просто невероятное телосложение, но что куда более удивительное - там должна была быть девушка ростом почти под два метра! В общем любопытство взяло верх. Особенно если вспомнить того иностранца-мальчика, что вчера зашел в рок-клуб.

Мио разглядывала обложку своего дневника. Красивая. Мама действительно постаралась, когда целый день ходила по магазинам в поисках обложки с любимым аниме персонажем Мио. Внезапно, весь класс зашумел и все стали подбегать к окнам. Кимуре тоже стало интересно что происходит - и она протиснулась к свободному клочку окна. Оказалось что на улице, около входа в школу, на одного из учеников напала собака. Все ученики столпились у окна, кто-то из парней откровенно угорал, кто-то достал мобильник и снимал все, учитель выбежал из класса - видимо позвать на помощь. Девчонки молчали, а кто-то даже закрыл глаза. И тут Мио разглядело лицо ученика - "Да это же Юдзи!", тот самый председатель читального клуба, куда Мио вчера записалась. В этот момент Из школы выбежали взрослые - кто-то из учителей, и двое охранников - они попытались оторвать пса от ноги упавшего парня, но тот вцепился мертвой хваткой. Тогда один из охранников достал пистолет и несколько раз выстрелил в собаку, после чего та, вопреки всем ожиданием не упала замертво, а бросилась на охранника. Она успела цапнуть того за руку, но второй охранник выхватил резиновую дубинку и начал безостановочно бить пса по голове, и остановился когда голова уже превратилась в кровавое месиво. Девчонки вопили от ужаса, кто-то выбежал держась руками за рот - явно проблеваться в туалет. Половина парней откровенно была в шокирована и молча смотрела на произошедшее, в то время как оставшаяся часть парней вопили и восторгались тем как "мозги этой гребаной псины разлетелись во все стороны по площадке". Мио тоже было не по себе, а потому она отвернулась от окна. Вернувшись за парту она не могла выбросить произошедшее из головы, и решила во время обеда сходить проведать Юдзи в медпункт, а за одно по пути купить чего-нибудь в столовой.

Обед.
В столовой было не так уж и людно - большинство учащихся приносили в школу бенто, ведь для обычных учеников еда была платной. Однако бесплатно в столовой питались помимо одаренных еще и ученики из неполных семей, или имеющие какие-либо социальные льготы. Столы были не очень большие, рассчитанные человек на 6, но можно было сесть и восьмерым, если поставить стулья в проходах. В столовой был тридцать один стол, и половина мест была свободна.

Трио устроилось за одним пустующим столом, еще не успев ничего взять - они решили пропустить набежавшую очередь, а заодно определиться что же они опробуют сегодня - надо признать их взаимоотношения, несмотря ни на весь ядовитый сарказм Маркуса, точные и холоднокровные замечания Кирстен и абсолютную бестактность Тьяго, заметно улучшились. Они уже легко делились мнениями о новой школе, обсуждали какие-то общие темы и шутили. Еще утром они договорились стараться говорить только на японском, чтобы тренироваться, но частенько переходили на английский, когда не знали тех или иных слов.

Гаут решил также подождать пока очередь рассосется, а потому за следующий стол от трио, чтобы была возможность хорошенько за ними понаблюдать и изучить. Не то чтобы Гауту это было важно, скорее он просто убивал время с пользой.

Рональд, которому положили в тарелку непонятной фигни, сел через стол от трио. Еда оказалась съедобной, и даже вкусной, но непривычной. Краем уха Арти улавливал о чем разговаривало это трио - пожалуй все в столовой их слышали - эти здоровенные лбы наверное только думают что говорят тихо, а на деле шум от них стоит на всю столовую. Но уследить за их мыслями было сложновато, т.к. они постоянно переключались с японского на английский, и иногда и вообще на неизвестный Рональду язык.

Рина села за один стол с Артуром - все таки одноклассники, но мальчик её не интересовал, её больше заботило - не проголодался ли её львенок.

Эмиру стояла в очереди за подносом и едой, поглядывая на Рональда и трио. Да... Они действительно высоченные...

В этот момент в из коридора вышла Мио, направляясь к очереди за едой, как вдруг с противоположной стороны показался хромающий на правую ногу Юдзи. Вся его нога была в крови, а на лице не было ровным счетом никакого выражения. Все в столовой притихли, Мио замерла как раз когда проходила мимо стола с иностранцами, трио еще продолжало что-то обсуждать, но уловив общее настроение тоже посмотрели в сторону парня. Взгляд Юдзи был каким-то резким и бегающим. Он посмотрел сначала на одного ученика, потом на другого, его дернуло в сторону, как будто он не мог решить куда же ему идти. В этот момент с первого этажа донесся оглушительный крик боли, и ему вторило множество криков ужаса, но не прошло и секунды, чтобы хоть кто-то смог сообразить что происходит, как Юдзи почти мгновенно - несмотря на раненую ногу, приблизился к одной из учениц. Та заметив его движение в самый последний момент издала чуть испуганный вскрик, и в то же мгновение этот вскрик превратился в настоящий крик ужаса. Девочка завизжала и что было сил оттолкнулась от Юдзи, отлетев от него при этом на метр и рухнув головой на кафельную плитку пола. Парень стоял прямо с куском оторванной кровавой плоти во рту, а из шеи ученицы ручьями хлестали потоки крови, заливая белую плитку пола. Все произошло за считанные доли секунды, так что никто еще даже не успел сообразить что произошло, и в следующее мгновение уже со стороны спортивного корпуса послышался новый крик отчаянья и ужаса, который подхватило еще множество голосов, и стало невозможно понять откуда же кричат - снизу, сверху, справа, или вообще с улицы. Все происходящее казалось нереальным - звук кричащих голосов сливался с его собственным эхом, разносящимся по школьным коридорам, и все это в каких-то две секунды. Мир перевернулся с ног на голову? Ученик съехал с катушек? Что за крики со всех сторон? Что с бедной девочкой? Что черт возьми вообще происходит? Сразу десятки вопросов всплывали в головах всех кто был в столовой, вопросов на которых у них не было ответа. В это мгновение Юдзи с окровавленным ртом выплюнул кусок плоти, и в три прыжка оказался около другого ученика, который был к нему ближе всего, тот успел сориентироваться, и попытался рвануть в сторону, но парень успев схватить того за руку одним рывком повалил, при этом тоже упав, и сразу же вгрызся в схваченную руку. Поваленный ученик бешено заорал, отбиваясь от Юдзи ногами. И в это мгновение кажется сработал какой-то рефлекс, а может просто всему окончательно овладела паника, но вся столовая взорвалась криком, и часть учеников рванула во все стороны.

Вы не можете просматривать этот пост!

Когда в медицинский отсек вошли трое космических десантников, Лорна опять засела за когитатор, проверяя отчёт о сканировании. К несчастью для неё ничего нового пока что не было выявлено, но зато нашёлся ещё кто-то выживший. Вглядываясь в девушку, Лорна не узнала её. Она была без понятия кто это такая, хотя и не сомневалась, что это была пси-пилот.
Взгляд девушки проскользнул на то, на что не обратили внимания космические десантники, но именно это было личной слабостью самой Лорны. Хотя на теле девушки форма и была покрыта ожогами, которые заставили Лорну побледнеть, что так же было усилено отчаянными попытками Натриции вырваться, её взгляд уставился на грудь незнакомки. Она была на размер больше, чем у Лорны, и значительно более правильной формы, вызывая у рыженькой девушки некоторую зависть.
С трудом заставив себя пока что на это не обращать внимания, Лорна вскочила и, не успев закрыть отчёты, подошла к медицинскому столику, на котором Луциус делал своё дело.
- Кто это? - спросила девочка. - Я не могу вспомнить, чтобы видела её ранее...
Лорна вообще мало кого знала из других кораблей. Это было ясно и Маркусу, и Деомиду из её же воспоминаний. Хотя в тот момент особого значеия это не имело.
- Эпислолярий Маркус, я пока проверила отчёт о сканировании радаром, он будет через минут тридцать-сорок, а так же пришёл отчёт о биологческом сканировании всего корабля, сделанный Аоптекарием Луциусом. Он вявил, что ещё два живых объекта находятся в комнатах экипажа.

Вы не можете просматривать этот пост!

Это, наверное, было самым тяжёлым, что нужно было принять Лорне: КАК же ей теперь относиться к ним? Из-за отсутствия жизненного опыта как такового, она не знала ни как обратиться к нему, ни даже просто как вести себя в его присутствии. Выходит, что разница между Астартес и пси-пилотом была лишь в весомости и сроке службы, ведь Астартес служат до конца своих дней, а пси-пилоты выполнив свою миссию уходят на пенсию, их селят на какой-нибудь райском мирке, и там они живут до конца своих дней.
Но общая линия всё-таки есть: они получили все свои способности и возможности как инструмент для своей службы. Астартес как воины получили лучшие экземпляры оружия и доспехов, пси-пилоты получили психический контроль над системами гипер-двигателей. Всё это было необходимо для того, чтобы и те, и другие могли просто выполнять свой долг. Тут не было привилегий или почестей. Равно как нет особой почести обычному гвардейцу с датчиком для обнаружения мин в том, что он спасает своих сослуживцев от жуткой смерти.
Но всё-таки в словах Маркуса было то, с чем Лорна не была согласна на корню. Это настолько противоречило всему, чему её учили с детства, что она не смогла промолчать.
- Не правда! Смерть ничем не исправит долга. Просто его тяжесть ляжет ни плечи других. Если один не выполнит свою миссию и падёт при её исполнении, то эту миссия просто придется взять на себя кому-то другому вдобавок к своей миссии.
Лорна хотела выглядеть как можно более убедительной, но со стороны это было больше похоже на то, как если бы она повторяла кого-то. В сущности, так оно и было: так её учила Лена, другая пси-пилот на этом корабле. Лорна никогда не понимала, зачем ей это, ведь она сама яро стремилась выполнить свою миссию и остаться при этом в живых.
Хотя гораздо больше серьёзность портилась из-за того, что она по прежнему по детски обнимала шлем Маркуса.
Слова о том, что нужно промолчать, Лорна приняла серьезно и со всей ответственностью. Хотя она и не понимала, почему, ведь теперь она не сомневалась, что Примархом Девиана был Фулгрим, прекраснейший из мужчин, от которого тот и унаследовал свою красоту, а это как раз тот пункт, который слишком важен для Астартес, чтобы держать его в тайне. Но авторитет Астартес высок в глазах Лорны, и она была готова подчиниться такому приказу, даже не смотря на то, что не понимала его сути.
- Если так надо, я не пророню об этом ни слова. Никто не узнает об этом от меня.
Лорна прекратила тискать шлем как мягкую игрушку, осознав, что заляпала его своими слезами. Она быстро и ловко вытерла следы, понимая, что ей это сделать легче, чем Маркусу в металлической броне.
- Прошу прощения, ваш шлем, эпистолярий Маркус.

Лорна перестала ковыряться в данных сразу же, как только до неё дошло, что Маркус хотел просто поговорить. Ни в коей мере, ни единой мыслью не желая оскорбить кого-то столь великого, она вслушивалась в каждое его слово, даже не помышляя о том, чтобы поправить или перебить.
Заговорив о недоверии Маркус ошарашил девочку: никто не смеет лгать в присутствии Астартес, ни один честный человек не посмеет произнести ложь в их благословенном присутствии, ибо такого наглеца немедленно настигнет кара. А сами Астартес, защитники и покровители, так же в свою очередь не станут лгать верному гражданину Империума. О каком недоверии тут возможно вести речь, если она будет верить им во всём, а сами они видят любую ложь насквозь?
Тем не менее по требованию эпистолярия она направила свой взор на него. Хотя в глубине своей души она предпочла бы направить псионический, сейчас она подчинилась воле Маркуса и посмотрела настоящим.
И пусть это могло показаться кому-то смешным, но давалось ей это чрезвычайно тяжело. Сказывалось воспитание. Ей всегда говорили в детстве, что Астартес следует почитать так, как никого иного. Что они выше всего человеческого. Что в их присутствии даже говорить без разрешения недопустимо, не то, чтобы смотреть на них. И сейчас напряжение было настолько велико, что поднимить оно ещё немного, то Уиспер изольётся горючими крокодиловыми слезами.
- Я не боюсь... Я не... Я не осмелюсь... Я не...
Фраза про шутку была несколько ужасающей для юной девочки. Неужели она посмела оскорбить Астартес? А слова про открытые чувства вообще поставили её в угол: она всегда гордилась защитой от чтения своей головы. Проанализировав свои ощущения, она ясно поняла, что всё это время была полностью раскрытой. А хуже всего было то, что восстановить подобную способность. Так что Сын Тарвица и правда увидел, как побледнело её детское личико от осознания этого пункта, ведь что бы она ни сделала, защита не возвращалась...
А когда в комнате раздался смех, она замерла, не зная, как реагировать.

Даже опытному апотекарию, такому, как Луциус, пришлось повозиться, чтобы выудить полезную информацию из когитатора. В принципе, неудобство было вызвано скорее тем, что изначально было составлена вся база данных кем-то полностью "под себя", игнорируя тот факт, что посторонним пользователям будет сложнее разобраться в ней.
Но как только Луциус смог привыкнуть к малоотзывчивому интерфейсу, дело пошло значительно быстрее. Все необходимые данные пришли по первому же запросу, хотя и не сразу было понятно, как этот запрос вообще делать.
Телесная модификация пси-пилотов была настолько сложной, что в глазах апотекария такая операция по сложности могла бы более чем подойти как экзамен для получения титула Главного Апотекария Ордена, если бы какой титул существовал. Детальные описания всех нервных узлов, желёз и мышечных связок буквально посыпались на Кровавого Ворона, осыпая его столь ценными по мнению настоятелей его Ордена знаниями. В принципе, большинство улучшений не были чем-то действительно сложным. Скелет, мышцы и кровеносная система были улучшены скорее для облегчения переноса нагрузок при полёте. Хотя видоизменение состава крови, в котором были весьма похожие системы выведения токсинов и ускоренной свёртываемости в случае необходимости, было очень даже любопытно.
Действительно сложным элементом была искусственная нервная система, вживленная в тело каждого пси-пилота. Сложная, многоступенчатая сеть вызвала бы непередаваемое восхищение у представителя Культа Омниссии одной только своей возможностью восстанавливаться вместе с организмом. Хотя основным её предназначением было полное соединение тела пси-пилота с костюмом посредством соединений под кожей, передавая всю информацию о состоянии женщины, а так же многократное усиление, фокусировка и стабилизация психического потенциала. Так же крайнее немаловажным пунктом было вживление в головной мозг желёз, предназначение которых так же было что-то, связанное с психическим потенциалом. К несчастью не слишком сведущему в псайкерах медику это мало что сказало, но зато от острого ума апотекария не ускользнул тот факт, что, согласно его анализу, при подобном хирургическом вмешательстве существует риск летального исхода около десяти-пятнадцати процентов.
Перейдя наконец-то к отчёту о состоянии первого пси-пилота Уиспер, Луциус сразу увидел, что состояние девушки не настолько хорошо, как следовало бы. "Нормальное" - был отчёт системы, но не "Хорошее", как должно было бы быть. А вызвано это было повреждением нервной сети в районе руки. Той самой, что была сломана ещё с самого начала.
Такое повреждение дестабилизировало применение психических сил, а так же соединение с костюмом, но не было такой уж большой проблемой для работы. Вспоминая уж события зная то, что на знает сейчас, он понял, что именно ускоренная регенерация руки стала причиной того, что археотехнологическая сеть не восстановилась: слишком быстро.
Тем не менее сложность сети было слишком велика, и Луциус не мог гарантировать, что без помощи кого-нибудь с кране необходимыми глубокими знаниями Культа Машины смог бы провести операцию по замене повреждённого участка. Запасные участи сети были в его распоряжении: они находились в специальных контейнерах, но для проведения такой операции потребовалось бы фактически разобрать руку Уиспер, заменить отдельно взятый участок и собрать обратно. Будь это просто обычная живая плоть, Луциус провернул бы подобное в течении получаса, но из-за механического происхождения объекта он не мог гарантировать правильность своих действий.

- Что... что произошло... - ноги казалось не слушались, шок от произошедшего иглой колол сердце. Раньше, пиратка не верила в мистику... Но Скипидар. Пиздец. Жопа. - Чертов, сукин сын.
Реви решила пока немного посидеть, пытаясь хоть как-то истолковать произошедшее. Ничего подходящего на ум не пришло. Пистолет сам собой уперся в висок - руки наемницы сильно дрожали, по телу шел жуткий озноб. Страшно... Это все то, что невозможно объяснить. Все остальное, что было логично - смерть, запах пороха, трупы, кровь никак не оспаривалось Ребеккой. Но вот что она почувствовала сейчас... Мысли необычайно спутаны, глаза неистово слезились - было очень похоже, что Сэйю просто плачет. Последствия шока... Такой сильной встряски она не ощущала со времен тюрьмы.
Встать. Нужно встать. Реви осторожно начала подниматься, но тут же рухнула на колени, а потом разлеглась на полу. Пистолет от виска переместился ко лбу, видимо, пиратка использовала затвор как холодный компресс...
- Я не знаю, что сейчас было. Эта колющая боль в животе, дурацкое видение... Я нихера не понимаю, люди. Если кто знает, как объяснить весь этот бред, прошу, расскажите, иначе у меня просто поедет крыша.
От растерянности, Ребекка похоже начала говорить сама с собой, но еще не осознала этого. Тяжело. Даже для тренированной психики - больно. Слишком много накопилось...
- Я ненавижу это место! - вскрикнув от злобы, девушка всадила несколько пуль в потолок. - Дайте мне либо выпить, либо закурить, либо кого-нибудь убить!
Потихоньку наемница начала приходить в себя, растирая лицо ладонями и убирая волосы с лица. Сложно. Все слишком сложно. Если об этом думать - можно свихнуться и остаться валяться на полу, пуская слюни и сопли.
- Реви. - девушка сочла, наконец, нужным представиться и оглядела всю компанию. Гопник очень сильно поднялся в её глазах. Очень. - Еще кому, что-нибудь привиделось? Это было во время последней вспышки... Все было очень подробно. Как будто, я была там... Ужасные ощущения. И сразу скажу - на верху пустыня. Там идет жестокая война. Бля, ощущаю себя проституткой-гадалкой... Ну вообщем, дело дрянь.
Теперь нужно пройтись и перевести дух... Сделать пару кругов по коридорчику... Отойти. Но нет - теперь пиратка понимала, что очень важно держаться плотной группой. Поэтому, она спокойно села на шпагат и начала наклоняться вперед, делая однообразное упражнение. Это помогало войти в колею...

Психического фона за дверью Фрей не обнаружил, хотя вполне возможно было, что он уже банально рассеялся. Опыт космического десантника явно подсказывал юстициарию, что его догадка относительно заклинивания двери была самым логичным и наверное даже возможным объяснением. Нельзя было сказать, случайное это было заклинивание или намеренное, сейчас эту дверь открыть можно либо сломав, либо разобрав блокирующие механизмы.
- Я посмотрю... - сказала Лорна, подойдя к двери вплотную. Её псионический взор прошёл сквозь дверь и быстро пробежался по пока что сокрытому от глаз коридору. Впрочем, и её лицо, не смотря на невыразительную мимику, и её псионический фон, который сейчас почему-то чувствовался несколько затуманено, явно говорили о том, что ничего нового она так не увидела.
- Странно... - пробормотала она. Отсек и в правду был цел. Никаких следов разгерметизации не было. Да и какая вообще могла быть разгерметизация, если в защитной системе корабля стоит двойная энергетическая система, которая позволяет сохранить атмосферу даже при пробитом насквозь корпусе?
- Хорошо, я немедленно доложу об этом эпистолярию Маркусу, - ответила девочка на фразу о докладе. - Только он пока что отошёл куда-то с... Кажется библиарием Деомидом, если я верно разобралась с вашими именами...
Лорна чувствовала некоторую неловкость, потому как почти всегда знакомство с новыми людьми было для неё чем-то трудным.
- Просто вы упомянули о том, что неплохо было бы и вас всех тут как-нибудь разместить, и мне подумалось, что нужно показать вам гостевые комнаты... Видимо, чуть позже.
Направляясь в сторону кабины пилотов, Лорна ещё раз обратилась к Фрею:
- Прошу прощения за бестактность, но я никогда ранее не слышала о таком титуле, как Юстициарий... Впрочем, тот же титул Эпистолярия мне так же никогда не был ведом. Признаюсь честно, я мало что знаю об Астартес, а то, что я знаю, можно пересказать на одном дыхании... Но всё-таки насколько я знаю ни один титул просто так не называют. Я ношу титул пси-пилота потому, что управляя Аквилонией при помощи психических способностей. А что означает ваш титул?
Наблюдая за Лорной всё это время и перебирая факты, Фрей наконец смог понять, как именно было причиной её столь удивительной для нынешнего положения дел моральной стойкости. Всё было примитивно просто: она просто отвлекаясь на всё подряд постороннее старалась не слишком быстро принимать ужасающие её новости. Скорее всего в тот момент она даже не до конца понимала или принимала тот факт, что оставалась одна.
Это была защитная реакция человеческого поведения, и в этом не было ничего удивительного, тем более для кого-то вроде Лорны, но в нынешнем положении это означало некоторую заторможенность её действий, что было как минимум нежелательно. С другой стороны поставив её сейчас в лоб перед подобным фактом можно было ненароком очень надолго превратить её в сжимающееся в позе эмбриона хныкающее создание, полностью отключенное от реальности.

За три месяца до настоящего…

Огромное помещение. Формой параллепипеда, выполненное из металла серых оттенков. Метров сто пятьдесят в длину, шестьдесят в ширину и двести в высоту. Идеально точно. Декораций мало. Привычных нам. На одной из крупных стен имелось отверстие, также параллепипедной формы, являющееся входным люком. Ныне оно было покрыто тонкой, едва заметной пеленой какого-то энергетического поля, позволяя рассмотреть пейзаж раннего утра поверхности какого-то мира, в меру привычный: песчаные дюны, бледно-синее небо с оттенками алого на горизонте. Звезд практически не было, а дневные небесные светила еще не взошли.
Помимо люка, в помещении, а именно на противоположной от него стене, имелся тонкий металлический мост простой формы из того же материала, на высоте середины этой стены и длинной в треть ширины помещения, а шириной в три метра. Мост был довольно тонок всего в три сантиметра толщины, а единственной его опорой была лишь стена. Тем не менее, он был идеально ровным, и казалось, его нисколько не тревожило всемирное тяготение, которое хоть на миллиметры, но должна была согнуть его.
На свободной грани моста, зависнув в пустоте, находился корабль. Ну как корабль. С первого раза и не оценишь его таким именем. Представлял собой параллепипедный металлический брусок из металла темного оранжевого цвета. Пять метров в ширину, десять в длину и пять в высоту. Идеализация его формы и тонкость скрепленной работы в квинтесенции с такой цветовой гаммой едва позволяла заметить хоть какие-то швы, доказывающие детальность устройства. На передней грани корабля, если можно так выразиться, имелся иллюминатор из прозрачного материала. Метр в длину он линией чуть смещенный от середины вверх заполнил область, а даже по метру боковых граней. Видимо, для лучшего обзора. Удивляло отсутствие источников тяги. Привычной реактивной, импульсной. На стороне, примыкающей к парящему мосту, имелся стандартный входной люк в два с половиной метра высотой. Дверь его состояла из двух частей, что вероятно отъезжали в стороны, внутрь. Закрыты. Закрыт.
На стене, где начинался мост, входная механическая дверь, той же конструкции. Закрыта.
Чуть сразу, дверь открылась и на мост, неспешно вышагивая, вступил человек. То, что это человек выдавало его лицо, поскольку все другие части тела были облачены в необычный костюм, внешне напоминающий мышечные волокна, скрепленные некоторыми деталями простых геометрических форм. Почти всё облачение было сделано из металла зелено-серебряного цвета, приятного глазу. Цветом черного-оранжевого были выполнены нагрудник, пояс и инкрустированные в костюм громоздкие конструкции на правой руке. Слева на поясе висел странный цилиндр из того же оранжевого металла и несколько маленьких коробочек. Вокруг головы, подобно бахроме воротника были расположены двадцать равноудаленных друг от друга вил, выполненных из металла темно-зеленого цвета.
Лицом человек, мужчина, походил на парня возраста не старше тридцати. Миловидная смуглая кожа, без изъянов и морщин, короткостриженные волосы цвета смолы, глаза голубые, взгляд которых выбивался из столь милой картины. Они были преисполнены разумом, мудростью, смыслом глубокого познания бытия, но в то же время столь холодные и лишенные эмоций. Единственным изъяном на лице, можно назвать ровную полосу белой кожи, словно ожог, идущей вверх от правого края бледно-розовых губ до левого края его невысокого лба.
Следом за ним, двигаясь в сторону корабля, вышло еще одно существо, напоминающее человека. Робот. Ибо целиком был сделан из металлических конструкций темно-синих оттенков. Тело его имело гуманоидное строение, голова же не имела человеческих черт лица, видимо за ненадобностью, только форму, только светящийся крест на верхнюю половину, служившую ему, скорее всего, органом зрения. Форма тела его, красотой от шедшего первым своеобразной красотой. Никаких излишков. В правой руке робот держал странный кристалл формы ограненного алмаза, едва умещающегося в его человекоподобной руке. Алмаз имел бледно-синее свечение внутри себя.
В тишине, нарушаемой лишь шумом соприкосновения их облаченных в металл ног поверхность моста, двое необычных продолжали идти в сторону корабля. Дверь за ними закрылась, едва последний отдалился от нее на полтора метра. Дойдя почти до самого конца, первый шедший остановился и тут же плавно развернулся. Второй остановился в метре от него. Тишина. Немая сцена. Оба смотрели друг другу в глаза.
Спустя секунд пятнадцать первый заговорил, приятным спокойным голосом.
- Этап последний предпоследний из роли моей настал. Уверен, свершенное нами даст благие плоды будущего. Хоть путь был неприятен многим, итог его таков как, согласно завету Познавших. Теперь же воля нового правителя продолжит строить новые структуры блага на этом фундаменте, в этом я спокоен. Теперь же остается мне просчитать на правдивость или на ложность терзающих меня логических выводов о нашем отрицательном будущем.
- Нисколько неизменен в себе, Адорис, продолжаешь думать о народе, когда роль твоя на завершенном пути. – электронный голос робота ответил на монолог названного Адорисом.
- Мысли о нашем благе уйдут лишь с угасанием, прекрасно ты это знаешь, как никто другой – ответил ему Адорис.
- Тогда не буду более давать советы о корректировки твоих структур, ибо в них уже нет рациональных форм. С тобой я исчерпал себя более, как нежели с предыдущими. Это приносит полную форму стабильности за тебя, но также приносит чувство пустоты, ибо нет действительных форм, о лучшем новом тебе, последующим на эту роль. Отрицательность приносит лишь твоя ограниченность цикла, однако тебе она неприоритетна, коль уходишь ты с этой роли, будучи еще живым.
- Сегнус… - после его имени Адорис сделал паузу – слишком поощрительные слова обо мне. Мне тоже будет не хватать твоего присутствия в моем последнем пути, ибо ты куда лучше понимаешь меня.
- В этом моя роль: понимать Правителя – коротко ответил Сегнус.
- Мне предполагается, тут что-то большее. Ты стал ближе понимать своих создателей, как себя самого. Стал нами теми формами, что были недоступны. Безусловно.
- Очередной истинный вывод. Это позитивно.
Тишина. Оба молчали где-то секунд двадцать. Вновь Адорис заговорил:
- Тогда завершающей мой путь деталью вручу тебе я вот это. – Адорис поднял левую руку и раскрыл ладонь. На ней лежала квадратная пластинка из кристалла оранжевого цвета стороной два сантиметра и миллиметр в ширину. Опустил руку, пластинка зависла в воздухе. Вдруг с ней начали происходить метаморфозы. Сначала ее толщина стала равной её длине, а затем из нее словно стали вырастать точно такие же кубики. Это продолжалась до тех пор, пока она не стала квадратной пластиной длинной в десять сантиметров и толщиной в два. На верхней поверхности пластины высветился странный замысловатой формы символ, состоящий из множеств обрезков окружностей линий и геометрических фигур. Это была форма их языка.
- Даже так? – прочитал и оценил содержимое Сегнус – Когда же представить мне это последнему правителю.
- Представишь, если выводы мои окажутся действительными. До тех пор, ей место в отделе номер шесть ранга семнадцать. Следи, чтобы спрятанные структуры, несущие аннигиляции угрозе, оставались необнаруженными, и до этого события.
- Будет выполнено.
- Это всё. Желаю тебе, как всему народу стабильности и положительных уравнений.
- Зеркально отвечу тебе.
На этом диалог закончился. После чего, Адорис развернулся и подошел к кораблю. Двери его отъехали в стороны. Она зашел внутрь и пройдя метр развернулся и снова посмотрел на Сегнуса. Тот в своей привычной форме поведения уже уходил в сторону выхода, не оборачиваясь. Адориса закрыл глаза и, опустив голову, слегка улыбнулся.
- Ты всё тот же… стабилен – подумал он и одновременно мысленно отдал приказ кораблю следовать уже установленным в нем курсом. Двери стали закрываться. Как только ни закрылись, корабль отлетел от моста на два метра и продолжая удаляться, развернулся передним иллюминатором в сторону люка. Медленно поплыл к нему. Когда он почти достиг энергетического барьера, Адорис уже стоял у пульта управления, представляющие собой парящие воздухе кристаллические пластины с кучей замысловатых символов.
Корабль беспрепятственно прошел сквозь барьер и как только он это сделал, из-за горизонта выглянуло светило, что своими красными лучами осветило корабль и пассажира внутри, заставив его чуть пощуриться. К счастью, излучение звезды было чуть слабее, что его презрение позволяло разглядеть на ее поверхности активность протуберанцев. Звезда Агвалот, чье имя получила в честь второго правителя, решила первой осветить конец предпоследнего и начало последнего пути бывшего Правителя фадироснкого народа, пока ее крупный, пылающий голубой плазмой, собрат Урганус, что назван в честь первого правителя народа, своим сиянием не затмит ее свет, оставив от нее на дневном небе планеты Фадирон всего-лишь бледный, красный диск.
Набирая скорость, корабль поднялся ввысь, проходя сквозь слои, заменив вид отраженных от атмосферного газа лучей, на бездонный мрак, усеянный россыпью звезд. Адорис с призраком легкой грусти смотрел на них, понимая, что видит их последний раз, ибо путь его лежит далеко за пределы всей галактики…

За полчаса до настоящего…

Космическое пространство. Температура абсолютного нуля. Вакуум, чистота его неизмеримо больше, чем в межзвездном, поскольку сейчас мы взираем на межгалактическое. Здесь на расстоянии в ста двадцати пяти световых лет от огромного сияющего, столь плотного галактического диска расположился огромный корабль простых геометрических форм. Семь километров в длину и где-то три в ширину. Структура простых форм металла темного оранжевого, что легко его можно разбить на четыре части.
Первая представляла собой двухсоставный огромный цилиндр, трубу, толщина малого которого была около трех сотен метров, крупного почти километр; диаметр полости которого, которой, был равен одному километру. Длина крупной части цилиндра – треть всего. Три других: походили на бруски квадратного сечения в ширину около восьмисот метров, занимающие место, сопряженные с малым цилиндром, равноудаленные другу от друга (центра брусков образую собой равносторонний треугольник). На передней части одного из них, что занял положение вершины, имелся огромный иллюминатор, выполненный из прозрачного материала в толщину одного метра. Он открывал главной палубе вид на все происходящее спереди, и более служил лишь декорацией, поскольку сотворившие его, редко нуждались в визуальном наблюдении за ситуацией, делая ставку на мощные сканирующие и вычислительные приборы.
Никто из посторонних, вряд ли бы узнал этот корабль, что когда-то являлся флагманом фадиронских сил во время пятисотлетней галактической войны и носил имя “Касание несущего заветы”. Имеющий и несущий в себе высокотехнологичные структуры защиты и атаки, он мог сингулярностью разрушать планеты, а флотилии сжимать до размеров спичечного корабля. Ныне, он лишь служил пристанищем для всего одного фадиронца и тысяч позитронов, что последовали за ним в пустотные просторы.
Тем не менее, по одну из сторон иллюминатора, а именно стоя на главной корабля палубе, стоял Адорис. Стоял, убрав руки за спину, обратив свой взор на пустоту космического пространство, усеянного различными сгустками, спиралями и дисками света. Стоял, смотрел и размышлял. Его мысли были столь заняты процессом вычисления различных равнений, что хватало места на лицезрение космосом и на положительную оценку тишины просторной палубы, трапециевидной формы с двумя входами по наклонным граням.
Все уравнения, вычисления которых овладели его сознанием были посвящены одной общей теме – защита своего народа. Защита от мира, что путем сражений и смерти, претящей заветам, был достигнут. Благодаря ему в галактике ВерТаСурид наступил мир между высшими младшими расами. Она стала местом безмятежного покоя и стабильности, в коей его народ нёс заветы Познавших Грань, несущих благую форму существования, и следил, чтобы семена боли, смерти и насилия не прорастали. Тем не менее, не смотря на все это, Адориса терзали мысли, что все может рухнуть. Ибо миру, в коим более не будет войн, более не нужно будет чрезмерное число устройств и структур способных атаковать, и, может, даже защищаться. Он нисколько не опасался, что семена угрозы прорастут в галактике. Логические выводы касаемо каждой цивилизации проживающей в ВерТаСурид были сделаны как месяц назад. Итогом стало, что наставленные и взращенные мирным путем виды с него не сойдут. Однако, теперь его терзали теории того, что семена невзгод принесет издали, из-за пределов галактики, а именно с других галактик. И это очень сильно его беспокоило.
Поскольку, до этого момента ни один из представителей не покидал её предела, неведение и лишенные фактов теории сильно терзали разум Адориса, он направил свой корабль за пределы ВерТаСурид и полностью ушел в анализ того галактического основания, коему она принадлежала. Ближайшим источником изучения и анализа стали три ближайших галактики. Первая представляла собой бесформенное звездное формирование без какой-либо выраженной симметрии. Вторая ничем не отличалось от первой, только размеры были меньше, следовательно, количеством звезд тоже уступала. Третья же превосходила и первую и вторую, имела четкую форму. Представляла собой огромный центральный сгусток звезд, от которого исходили рукава, спирально заворачиваясь и тускнея к краям. Между рукавами можно было заметить пустоты, отделяющие их друг от друга, концентрация звезд в которых была наименьшей. Галактики получили, имели название АльКо, ОмеКо и ВерСатиГес. Сейчас, взор Адориса сквозь кристаллическую плотность иллюминатора был прикован именно к ним, а мозг в доступной скорости и обирности анализа просчитывал различные формы, догмы и уравнения, чтобы придти к некоторым для себя выводам.
Его размышления оборвал голос, возникший после того, как позади него в метре, прямо в воздухе, возник дисплей из четких ограниченных лучей голубого света. На нем образовалось изображение чего-то механического. Очередного робота, только этот был более машиноподобнее, нежели наш первый знакомый. Сфера с кучей кристаллических линз и отходящих от нее лучей. Робот на световом дисплее заговорил с ним монотонным голосом.
- Адорис, позвольте ввести в вас в диалог.
Остановив большую часть размышлений на определенном уровне, отвлекаясь от них, Адорис, разжав за спиной руки, обернулся. Выпрямившись, он кивая проговорил.
- Позволяю.
- Ввожу вас в курс последних анализов, позитронов-сканеров. Анализ АльКо и ОмеКо первичный, вторичный не обнаружил жизненных форм согласно нашим базам распознания и их многоуровневым комбинациям. Третичный вариант не предусматривался, исходя из ваших установленных конструкций. Поэтому сейчас их текущее направление с конечным вектором ВерСатиГес.
- Сколько потребовалось времени?
- Тысяча двадцать четыре космических часа, сорок две космических минуты и одна космическая секунда.
- Хм, на 3,892% отклонения от моих третичных расчетов. В пределах допустимой нормы. Поставь меня в осознание того, как зонды достигнут ВерСатиГес.
- Выполню. Хочу осведомиться: вы закончили анализ временных затрат на ВерСатиГес.
- Я выполню это. На такой объект требуется гораздо больше расчетов. К тому же я уже позволил себе выявить новые теории, объясняющие отсутствие жизненных форм в бесформенных галактиках. Мне потребуется ознакомиться с ними. Оставь световой передатчик, после диалога и выведи на него весь имеющийся продукт анализа. Мне он приоритетен вторично.
- Я уже выполняю это. Более новых оповещений нет.
- Стабильно. Возвращайся к основным функциям.
Изображение на мониторе робота исчезло, а за место него появилась упорядоченная полоса замысловатых многоструктурных символов.
Адорис посмотрел на них всего пять минут, после чего, вновь обернулся к иллюминатору и, не скрепляя за спиной как раньше рук, продолжил размышления. Естественно, с новым объемом информации процесс был намного иным. В него добавилось анализ полученных третичных символов, что отобрали толику мыслительного процесса, снизив расчеты о ВерСатиГес, но также изменим их формы, поскольку новая информация в совокупности старой могла дать совершенно иные и более действительные формы первичных выводов.
Размышления так увлекли его. Что он закрыл глаза, тем самым снизив нагрузку на центр обработки информации. Можно сказать, ушел в себя…

С нулевой ночки настоящего…

Размышления разом оборвались, когда на действующие органы слуха, обоняния, осязания поступила совершенно новая информация, которая по сути не должна была поступать. Она настолько его смутила, что он оборвал все размышления и анализы дабы понять, что к чему. Открыл глаза и впал в некоторое подобие кратковременного сбоя высокоточной смены картины обозрения. Внезапность событий, ощутила высокоточное поликристаллическое оборудование экзокостюма, имеющая симбиоз на нейронном уровне, что приняла экстренные меры, а именно сгенерировала колбовидный шлем скафандра, тем самым защитив от возможных воздействий незнакомой среды, а также провела первичный анализ среды. Поликристаллы шлема скафандра имели прозрачность, поэтому не скрывали лица Адориса. Это его не беспокоило.
Пока аппаратура изучала изменившуюся среду, Адорис изучал её содержимое. Первое что удалось понять – он здесь не один. Помимо него здесь шестеро субъектов, причем осознание их как личностей, схожих с его видом, весьма задели его эмоциональные структуры. Он испытал толику удивления и радости. Перед ним были представители имеющие схожесть во внешнем смысле, а следовательно и в генетическом, а следовательно нельзя исключать их статус еще одних Творений Познавших Грань.
В помещении семь метров на семь метров на семь метров находилось шесть особей, при анализе Адорисом, связанная с ним аппаратура тут же заносила и выводила информацию на полкристаличскую структуру колбы, пред взором его в виде шести символов:
- “Наречение - Особь один. Класс – неопознанное творение Познавших. Пол – женский. Состояние – видимое стабильное. Мыслительная деятельность – видимая стабильная. Психологический процесс – нестабильности среднего характера, возможна угроза нападения. Атакующие функции – видимые неопознанные. Защитные функции - видимые слабые. Угроза – минимальная. Дополнительная информация: субъект привел себя в состояние средней активности третьего ранга и вышел в боевой режим. Рекомендуется вступить и наладить контакт и снизить ее активность до характерного минимума. ”
- “Наречение - Особь два. Класс – неопознанное творение Познавших. Половой признак – женский. Состояние – видимое стабильное. Мыслительная деятельность – видимая стабильная. Психологический процесс – нестабильности низкого характера. Атакующие функции – неопозанные. Защитные функции - видимые слабые. Угроза – минимальная.”
- “Наречение - Особь три. Класс – неопознанное творение Познавших. Половой признак – мужской. Состояние – видимое стабильное. Мыслительная деятельность – видимая стабильная. Психологический процесс – нестабильности низкого характера, возможна угроза нападения. Атакующие функции – видимые опознанные средние. Защитные функции - видимые средние. Угроза – минимальная. Дополнительная информация (она пришла чуть позже): формулировка осознания вами диалекта указывает на структуру “Василий Найц” как наречение.”
- “Наречение - Особь четыре. Класс – неопознанное творение Познавших. Половой признак – мужской. Состояние – видимое стабильное. Мыслительная деятельность – видимая стабильная. Психологический процесс – нестабильности низкого характера. Атакующие функции – неопознанные. Защитные функции - видимые средние. Угроза – минимальная. Дополнительная информация: обнаружена замена левой конечности на синтетический аналог. Причины теоретические.”
- “Наречение - Особь пять. Класс – неопознанное творение Познавших. Половой признак – мужской. Состояние – видимое стабильное. Мыслительная деятельность – видимая стабильная. Психологический процесс – нестабильности низкого характера второго ранга. Атакующие функции – видимые неопознанные. Защитные функции - видимые средние. Угроза – минимальная. Дополнительная информация: уделить внимание устройству в руке. Вероятно орудие ближнего стиля.
- “Наречение - Особь шесть. Класс – неопознанное творение Познавших. Половой признак – мужской. Состояние – видимое стабильное. Мыслительная деятельность – видимая стабильная. Психологический процесс – нестабильности низкого характера. Атакующие функции – неопознанные. Защитные функции – не обнаружены. Угроза – минимальная.”
В это же время система закончила анализ внешней среды: в воздухе имело предостаточное количество кислорода, азота и ничтожное количество углекислоты постоянно росло. Озон практически отсутствовал, следовательно жить в такой атмосфере благоприятно лишь два дня. Однако, Адорис не спешил вводить колбу скафандра в отключенный режим по причине того рациональности. Во-вторых снижение процентного соотношения кислорода и увеличения углекислого газа, говорило о том, что неопознанные собраться по виду потребляют именно эту газовую смесь, следовательно его переход на ограниченный запас воздуха, как выяснила аппаратура, был не лучшим вариантом. Это бы ускорило гибель имеющихся здесь особей, поскольку первичный анализ не выявил у них устройств преобразования атмосферы. Также указатель расположения и местоположения имел статус как “неопознанная область”. Большинство устройств анализа были отключены и их следовало запустить. Аппаратура сразу же вывела на монитор напоминание новым символом:
- “Цель первичная – выяснить причину смещения. Цель вторичная – защитить особой от возможной гибели.
Порядок вторичной команды ранга первого: вступить в контакт, установить мирный статус взаимодействия, синхронизировать качества и способности, найти возможность восполнить потребляемый ими газ”.
К одному моменту пришлось осознать, что Особь Один ведет себя крайне агрессивно по отношению к другим, к тому же она активировало некое термическое устройство в руке, что наверняка поглощало ограниченный запас кислорода. Это было оценено, Адорисом, как крайне нерационально. Вероятностно нареченный как Василий Найц вроде стабилен по отношению другим, однако его терминальная и диалективная форма коммуникации на 65% не осознана Адорисом. Также он не понял, что сказала Особь пять. А вот Особь Четыре была понята и осознана в большей мере, расположенная чтобы сохранить состояния жизни в этом месте. Это внушало чувство стабильности в своих планах.
Отдав приказ аппаратуре, Адорис решил начать контакт. Он поднял левую руку неспешно, выпрямив ладонь. Очень походило на символ приветствия и мира. Чтобы окончательно привлечь к себе внимание решил ответить, подобрав, как он считал наилучшую комбинацию слов, что воспроизводились сверхкачественным микрофоном:
- Позвольте вашего внимания, братья и сестры. Приношу вам мысль того, что я не желаю вам ничего отрицательного. Напротив же, устремлен сейчас решить угрозу истощения кислородного ресурса и сохранить ваши жизненные функции в стабильном состоянии. Это все требует сейчас мирного сосуществования, к коим вы не все предрасположены, и объединения возможностей на общий вектор.

- Вы кто такие мать вашу?! И где я?! - Реви мгновенно выхватила свои "Пиратские Мечи" и взяла на прицел самых подозрительных типов. Приятный вес оружия расслаблял и успокаивал, давал некую уверенность в абсолютной безызвестности - Хера ли вы на меня пялитесь, мудачье?!
Девушка медленно отошла в угол и почувствовав спиной твердый бетон внутренне содрогнулась. Руки дрожали, а больше всего хотелось курить... Но не сейчас.
- Ты! Рак в броне! - Ребекка указала стволом на херпоймикого в бронекостюме - Держи руки так, чтобы я могла их видеть, потянешься за пушкой я тебе яйца отстрелю.
Она едва сдерживала себя от необдуманных поступков, но пальцы уже поглаживали курки. Держа в прицеле всех, включая фрика с мечом, девушка осматривала помещение в поисках выхода. Ладно... Стоп. Что было вчера... Пьянка, так? Что дальше... что дальше... ничего. Пусто.
- Ты, фрик, завали хавальник. Или совсем поехал? - с мыслей сбил говор пафосного паренька, который либо обкололся, либо нехило пыхнул перед тем как нацепил на морду столь грустное е***о - Так, давайте по порядку... Это ваша фрик база? И сейчас, вы все дружно оприходуете меня снимая все это дерьмо скрытой камерой?
Реви понимала, что это все сущий бред, но какое-то обоснование того, что она здесь, таки должно быть.
- Ну или это я под веществами...
Оружие она решила не опускать, но думала стрелять сразу, если кто-то проявит агрессию. Инстинкт самосохранения - лучшее что придумала матушка эволюция.

Вы не можете просматривать этот пост!

- Это прямо и сразу после медицинского блока налево, - ответила Лорна на вопрос о том, куда её вести, хотя "вести" вообще-то начала сама. Тем не менее она сделала то, чего никогда не смогла сделать ранее.
Было ли это любопытство, хотя возможно это было не наполненное надменностью или сверхъестественной возвышенностью лицо Фрея с его простыми чертами и вполне обычными волосами... А может это было минутное замешательство, Лорна сказать не могла, но это было не важно в тот момент.
Взгляд её небесно-голубых глаз изучающе пробежался по доспехам, как ей тогда казалось, сделанным из чистейшего серебра, и остановился на лице Фрея, пока не скрестился со взглядом юстициария. На этот раз она не старалась продырявить его своим невероятно любопытным взглядом или утопить в своём псионическом взоре, она просто пробежала по нему взором и не уставилась в пол, когда тому стало ясно, что девушка смотрит на него.
Может для кого-то это и не было каким-то достижением, и уж тем более каким-то пунктом для стеснения, но для Лорны это было настоящим событием, которое, ей порой думалось, уже никогда не наступит.
В этом взгляде не было наглости или чего-то другого неуважительного, ну за исключением того, что на её лице была улыбка, которую многие мужчины сочли бы заигрыванием. Во взгляде было только уважение и благоговение, потому как ничего другого она по отношению к Астартес не испытывала.
Не забывая слова Маркуса о том, чтобы "не пялиться", она всё-таки отвела взор в сторону, но не резким рывком, мол, не смотрит она, а максимально, в меру своих возможностей, спокойно и ровно.
В тот момент для Лорны это было чрезвычайно важно. Она сильно сомневалась, что хотя бы один из Астартес оценит те усилия, которые ей пришлось приложить для такого, казалось бы, обычного дела, но для кого-то, вроде Лорны, это было поистине большое испытание выдержки и собранности. Но она смогла. Она преодолела это испытание. И может никто её и не поздравит с этим, в чём она действительно нуждалась, по крайней мере чувство собственной неполноценности, начавшее расти после увиденного ею чуть ранее величественного обряда таинственных Астартес, начало постепенно идти на убыль.
Лорна не смогла бы причину этого. Её гораздо больше интересовало побольше изучить ожившую и идущую в паре шагов сказку.
- Аквилония и правда прекрасна! - сказала девочка. - Слышала бы сейчас ваши слова наша техно-адепт Филипс... Вот она наверняка была бы рада услышать что-то подобное. Насколько я слышала, Филипс участвовала в постройке Аквилонии-121, и её роль была одной из наиболее важных.
Лорна подошла к двери, очень похожей на ту, что закрываеть проход в кабину пилотов. Вот только эта дверь и не думала открываться, оставаясь абсолютно без движений.
- Так не честно, почему она не открывается? - разочарованно проговорила девочка.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Кордэм внимательно выслушал Сына Тарвица. Он деликатно промолчал, придержав при себе вопросы о бывшем для Дэвиана болезненным происшествии, поскольку слишком хорошо знал, каково это: хотеть не помнить, но не иметь права забыть. Он до сих пор чувствовал себя виноватым в гибели своего отделения - и это бремя останется с ним до конца жизни. Когда же Маркус сменил тему разговора, Тёмный Ангел кивнул и с лёгкой иронией ответил:
- Моя гордость вполне позволяет мне попросить о помощи боевого брата с большим опытом ведения военных действий.
Впрочем, тон кодиция тот час же стал серьёзным.
- Я надеюсь, что вместе мы сможем отразить очередное нападение. Нет никаких сомнений в том, что демон вернётся... Что же касается твоего вопроса... Я доверяю тебе, Маркус Дэвиан. Иначе бы не согласился с тем, чтобы ты принял командование. Твои псионические навыки (наверное, я ещё не всё видел), спокойствие и опыт внушают мне уважение. Кроме того, я пришёл к выводу, что ты обладаешь незаурядным интеллектом. Этого достаточно, чтобы я последовал за тобой. Но я не доверяю Фрею. Нет, у меня нет сомнений в его верности Императору. Я сомневаюсь в его методах, но на это у меня свои причины. Я не могу их озвучить. Тоже самое касается Корнелия Стейнлесса. Он продемонстрировал внушительные способности в своей специализации, но она налагает на него слишком явный отпечаток. Порою мне кажется, что передо мною когитатор, а не боевой брат. Он думает и действует, словно механизм. В нём нет ничего человеческого, и в тонких вопросах Магистр Кузни, как мне думается, скорее наломает дров, чем найдёт верное решение. Луциус не вызывает у меня опасений; мне кажется, что на него можно положиться. Однако мне нужно чуть больше времени, чтобы присмотреться ко всем. Я не хотел опорочить или оскорбить кого-то своими словами, но ты просил меня говорить правду, и я честно поделился своими наблюдениями.
Деомид и Маркус шагали по песку в направлении брошенного транспорта; их следы на песке быстро исчезали, уничтожаемые ветром. Молодой десантник привычным жестом убрал за ухо смоляную прядь.
- Маркус... Я слышал о том, что вы встретили местных. Но я их не видел. Что с ними произошло?

- Продолжаю вскрытие, мною обнаружены интересные факты. Легкие, сердце и, по видимому, часть других органов заменены на искусственно созданные. Беру образцы тканей для дальнейшего изучения. Продолжаю вскрытие. Обнаружено следующие, мышечная ткань, костный скелет видоизменены и искусственно усилены. Подозреваю что по своим физическим возможностям данный объект изучения превосходил обычного физически развитого человека. Далее мною обнаружены многочисленные раны на теле, а так же при более близком изучении обмундирования погибшей обнаружены многочисленные прорехи на ткани. Создается впечатление что нанесены раскаленным лезвием, но нет следов характерных для ожогов. Мне не ясно каким именно оружием или способом были нанесены эти раны. К сожалению за неимением камеры я не могу сделать пикт снимки. При более близком рассмотрении мною обнаружена нейронная сеть охватывающая все тело и имеющая выходы - контакты на кожном покрове. Подозреваю что их костюмы не так просты как могут показаться. - Луциус выдохнул, кинул быстрый взгляд на медицинский когитатор весело попискивающий и подмигивающий разноцветными огоньками и потерся щекой о плече. Страшно захотелось почесать затылок или потереть лоб, но апотекарий остерегся это делать, так как руки были по локоть в крови. - Продолжаем. Уточнена причина смерти. Это был разряд энергии остановившей сердце, природа энергии мне не ясна. По видимому это и послужило причиной появления столь странных ран. Да, скорее всего это такие вот странные ожоги а не раны нанесенные острым и раскаленным предметом. Создается впечатление что несчастная попала в миниатюрный шторм. Следов химического, бактериологического и радиоактивного заражения не обнаружено. Осколки металла или посторонние микроорганизмы не обнаружены, по крайней мере так утверждает проводящий сканирование когитатор. Для записи, при последующем вскрытии надо пригласить кого либо из братьев владеющих психическими силами. В заключение добавлю, мною собраны образцы тканей и крови, они будут помещены в спец хранилища для дальнейшего изучения. Так же добавлю что личность погибшей установлена, имя Мирра Нолидж, по видимому капитан корабля. Более подробные данные мне не доступны, нет доступа. В данный момент я приступаю к максимально возможному восстановлению тела для дальнейшего захоронения либо кремирования. Отчет ABR - AL - 657 - А2 апотекария четвертой роты Кровавых Воронов, апотекарий Луциус доклад закончил.
Луциус бросил короткий взгляд на электронный дисплей когитатора, время вскрытия составило не более чем двадцать минут, сказывались некоторые навыки в работе и то что медицинское оборудование, хоть и устаревшее на взгляд апотекария, работало как часы, практически сразу выдавая запрошенные данные по анализу и сканированию. Осталось только более менее привести тело в порядок, вдруг пилот захочет попрощаться с командой, а они тут как на мясо комбинате выпотрошены, только что крюков под потолком не хватает. Луциусу хватило еще нескольких минут что бы убрать следы хирургического вмешательства и даже более менее зашить рану, конечно при более близком рассмотрении было понятно что тело подвергалось вскрытию, характерные шрамы и не менее характерные швы любому зрячему просто кидались в глаза. Но, Луциус особо и не старался, во первых несчастная уже мертва и обратно ее поднимет только сильный демон или колдун хаоса, апотекарий сомневался что в ближайшее время здесь найдется кто то из них, равно как и в том что сам апотекарий будет молча стоять и ждать пока эта нечисть совершит свое черное дело, а во вторых Луциус вдруг вспомнил что во время обыска машин, на которых приехали погибшие люди, он видел несколько пластиковых пакетов, которые буквально на глазах и были использованы для упаковки мертвых тел. Так что, Луциус прикинул что стоит кого нибудь попросить, или самому сходить за этими пакетами. Тогда можно будет и тела спокойно транспортировать к месту захоронения, хотя, на всякий случай лучше их сжечь, желательно побыстрее. Луциус поднял тело и перенес его во вновь открытую холодильную камеру. Закрыв камеру Луциус обернулся и окинул взглядом место проведения вскрытия, хотя апотекарий старался как мог, но все таки кое где на пол пролилась кровь, а кровавые отпечатки ладоней и пальцев Луциуса украшали не только панель когитатора но и медицинские приборы и емкости с запечатанными в них образцами тканей. Луциус подошел к хирургическому столу, подобрал лежащие на полу тряпки которые были одеждой пилота и как мог осторожно подтер пятна крови, слава Императору, их было не так много и они не были такими уж большими. Еще раз огляделся и разблокировав дверь вышел из мед отсека, прошел в смотровую под номером 1, скинул окровавленное тряпье в контейнер с надписью - Мусор, снял с себя окровавленный халат, маску и очки. Очки протер полой халата и положил на небольшой столик, а сам халат и маску скинул в небольшой контейнер с надписью - Грязное Белье. Еще раз осмотрел смотровую, небольшая комнатка, по видимому даже меньше чем остальные смотровые, вмещала в достаточно удобную откидную кровать, столик, небольшой стул, встроенный в стену шкаф для одежды, небольшую душевую, умывальник и непосредственно туалет, причем если душевая была отдельно, то туалет и умывальник оригинально были совмещены. Луциус даже ехидно ухмыльнулся, прикинув как он будет выглядеть во время процесса сидения в туалете рассматривая свое отражение в зеркале над умывальником. Продолжая ухмыляться Луциус не спеша отмыл руки от крови и умылся, после чего вытираясь небольшим полотенцем внимательно осмотрел себя со всех сторон, но, все было нормально, больше пятен крови нигде не было и Луциус спокойно пошел обратно в мед отсек, надо было решить, звать кого свободного из библиариев на помощь или все таки продолжить вскрытия самому.
"А вообще, пока наведу порядок, подготовлюсь к следующему вскрытию. И пожалуй позову Фрея, Маркус понятно, командир, ему тут делать нечего. Деомид, ну, этот будет за Лорной приглядывать, мало ли чего там с ней может случится. Корнелию и своих дел хватает. Так что получается звать надо будет Фрея. Хм... а за это время он не нашел ли себе занятие? Ну, надо будет связаться, жаль что доспех в ремонте, прийдется по внутрикорабельной связи общаться." с этими мыслями Луциус приступил к уборке помещения, использованные медицинские приборы были убраны для обработки в небольшой автоклав, пятна крови и кровавые отпечатки были оттерты дезинфицирующим раствором и специальной для этого, нашел в самом отсеке, тканью, емкости с образцами убраны за тяжелую металлическую дверцу холодильника встроенного в стену. Причем на взгляд Луциуса, емкостей было не так много, или искать на складах корабля есть ли еще, или ограничить себя в получаемых образцах...

- А что и буду, только видит Император, попробуйте не съесть что я приготовлю, - сьязвил Луциус в ответ на слова братьев, и даже погрозил Деомиду и Фрею пальцем и развернувшись в сторону Лорны добавил, - сейчас она вам очень пригодиться, или вы собираетесь основной комплект одежды израсходовать пока будете в мед отсеке? Да и вообще, запас карман не тянет.
- Брат Луциус, для окончательного приведения твоего оружия в норму, мне нужно будет твое присутствие. Прицел нужно качественно синхронизировать с твоей броней.
По воксу раздался голос Магистра кузни и Луциус насторожившийся при первых словах, спокойно расслабился. Ничего страшного не случилось, стандартная процедура. Луциус почесал затылок... пальцы закованные в броню перчатки поскребли затылок бронированного шлема и апотекарий понял что пора что то изменить, в первую очередь снял шлем и прицепил на пояс.
- Так, братья и сестры, - обратился к Деомиду и Лорне апотекарий, - если мы тут закончили то давайте вернемся в мед отсек, вам Лорна необходимо пройти обследование и несколько тестов. Деомид, брат, ты же меня одного не оставишь? А то мало ли, - с испугом глянул на пилота десантник и незаметно подмигнул собрату.
- Скажите Лорна, вы уколов не боитесь? А какие либо противопоказания у вас есть о которых надо знать? Ну, может вы какие либо лекарственные препараты не переносите? - Луциус между делом сортировал и отбирал коробки с питанием, если честно то можно было бы поискать пищевой отсек, то есть кухонный блок, не на складе же в конце концов готовили, но апотекарий решил что достаточно времени потратили не по назначению и раз добились минимального результата то, во первых надо довольствоваться тем что есть, а во вторых надо возвращаться и срочно заняться пилотом, а то совсем впадает в меланхолию и депрессию на взгляд со стороны Луциуса, а это не есть способ улучшения своего здоровья, - Деомид, тебе важная миссия, вот четыре коробки с пайками, раздашь братьям по своему усмотрению, смотри не перепутай и не лопни от обжорства! А мы тем временем с Лорной вернемся в мед отсек и займемся там важным делом. Я себе кстати тоже пару коробок отобрал, себе и Лорне. Счас я уложу ее на разделочный стол, извиняюсь в кроватку, обвешаю приборами и капельницами и займусь своими делами проблемами.
Луциус протянул четыре коробки Деомиду, делая страшные глаза намекая на то что не надо бедную девушку вгонять в краску менторским тоном и снисходительным обращением. Лучше если обращаться к ней как если бы она была Адептус Сороритас, или как еще их называют, Сестры битвы, а то сюсюканьем и снисходительным отношением только хуже будет. Девушка будет смущаться, как же, целый космодесантник оказывает ей честь уже тем что заметил ее присутствие, да еще и пылинки с нее сдувать пытается, так еще и волнуется за нее несказанно, мало ли там пальчик прищемит или еще чего.
"Нет уж, если общаться то на равных, не знаю как там другие, а лично я так и буду делать и нечего с ней не случиться, девочка взрослая, привыкнет."

Находясь постоянно рядом с девушкой, Кордэм, тем не менее, любопытно посматривал вокруг. Ему было интересно знать, насколько сильно комплектация судов припасами и медикаментами в тридцатом тысячелетии отличается от того, что он мог видеть в своём сороковом. Увлечённое наблюдение Деомида прервал исковерканный динамиком шлема, но не утративший ироничного тона голос Луциуса. Тот, видимо, откопал запасы лётных комбинезонов и теперь развлекался, подкалывая боевого брата.
Тёмный Ангел повернулся лицом к апотекарию, и можно было заметить затаившуюся в уголках его губ улыбку.
- Увы, брат, я чрезвычайно консервативен в подборе цветовой гаммы. Вынужден воздержаться от розового! - донельзя занудным тоном, оказавшим честь даже самому ультрамаринистому Ультрамарину, вымолвил кодиций.
Внимая совету боевого брата, молодой десантник не поленился заглянуть в одну из серых коробок. Там и впрямь оказались описанные Кровавым Вороном пайки, о чем Деомид его тот час же возвестил:
- Откуда такие познания, брат? Ты совмещаешь врачебную практику с кулинарным делом? Тогда зачем нам устанавливать очередность, раз у нас имеется кухмейстер на корабле?
Весело подмигнув медику, Кордэм сунул нос в ещё несколько ящиков. Впрочем, про Уиспер он тоже помнил; закончив с беглым осмотром, младший библиарий подошёл к Лорне.
- Я могу тебе чем-то помочь?
Этот вопрос был задан вовсе не потому, что Деомид считал её неспособной найти необходимые вещи. И не от нечего делать: кодиций на протяжении всего времени наблюдал за эмоциональным фоном девушки. Он изменился, когда с Уиспер заговорил Маркус. Пилот была слишком ранима, и сказанное эпистолярием отнюдь не со зла заставило её ощущать себя неполноценной. Похоже, самой ей было не переступить через это гадкое чувство. Пора было направить мысль пилота в иное русло.
- Мне не хотелось тебя тревожить, но... Я чувствую, что ты опечалена ещё больше, чем прежде, Лорна. Не сердись на брата Дэвиана. Он желает тебе исключительно добра, но забывает о том, что перед ним не неофит, но девушка, - тихо сказал Кордэм. - Он о тебе гораздо более высокого мнения, чем тебе кажется. Я думаю, Маркусу вообще не свойственно часто раздавать похвалы...

Или Фрею показалось, или ответ Деомида прозвучал слегка неуверенно... впрочем, библиарий это не скаут-первогодка и сам сможет решить такие проблемы. Для этого их, собственно и обучают массе психических техник. Так что докапываться до Темного Ангела Серый Рыцарь не стал.
Тем более, что возник более насущный вопрос дележа полномочий. Нууу... в общем-то вопрос "кто командир?" был логичен, без какого-то централизованного управления их действия носили изрядно беспорядочный и несогласованный характер.
-Да, хорошая идея. -отстранено бросил в ответ на тираду Маркуса Серый Рыцарь, направляясь к машинам.
К сожалению, Корнелий, столь мастерски отморозившийся от негодования общественности в лице прочих десантников, таки убил единственных представителей местного населения на много миль. Рыцарь внимательно осмотрел машины, но ничего, кроме деформированных трупов, не нашел. Собственно, пока он там лазил, Луциус успел позаботится о безвременно усопших шахтерах. Ворчание Кровавого Ворона на тему поведения Мастера Кузни юстициарий разделял полностью.
-Когда пойдем на следующие переговоры, постараюсь запереть Стэйнлесса где-то... Или натравить на него брата Маркуса.-ответил Фрей на реплики Луциуса. -Этот библиарий заговорит кого угодно, пускай оттачивает навыки на этом... кхммм... почтенном технодесантнике.
Трупы в мешках Фрей осмотрел весьма внимательно, поискал нечестивую символику, которую обычно наносят на свои исковерканные тела еретики. Луциусу он решил не мешать.

Хромающий Миллер со злобной радостью впрыгнул в капитанское кресло, пристегнулся.
Руки забегали по консоли, глаза, как у бешенного хищника вцепились в текст на мониторе.

ОН! НА СВОЕМ! КОРАБЛЕ! Сейчас командор больше был похож на старого льва. Лучшие годы прошли, канули в черную дыру, но и того, что он может, хватит не на 1 фокус.
И сейчас, как тогда, будучи правой рукой капитана Лонга,самого свирепого командира во флоте...да хрен с флотом, во Вселенной, Фрэнк рыча принялся командовать.
-Это командор Миллер и мой корабль! ВСЕМ ПО МЕСТАМ!Пилот,заводи. Штурман, просчет выхода из дока. Канонир, все что мешает нашему выходу-срезать НАХРЕН!
Командор дождался. Сколько гребаных лет,а? СТарик, ты получил свое? Даже больше. Никогда еще так много не зависело от тебя. Жми,старый конь,не портб борозды!
-ЖИВО,двойной расчет на реактор,жизнь,движки,оружие! Связь,навигация - отчет об обстановке вокруг, у вас минута. Центральный, отчет по отсекам! Умники, в обсераторию свою!По готовности доложиться НЕМЕДЛЕННО! Боевики, на 3 группы и проверить казарму,склад и док. Ищите скафы, псы! Команда по БЖ-с ними!

Фрэнк сжал зубы,переводя дыхание. Возраст, не мальчик чай,на весь эсминец орать.
Информация стекалась к нему на обзорник,тонко намекая, что дело - говно. Командор по привычке сжал больное колено.
-Центральный,начать герметизацию всех отсеков! Оставить маршрут до казарм и складов с доками! По герметизации обесточить все, что не входит в боевое расписание. ОТЧЕТ О СРЕДСТВАХ ПО БОРЬБЕ ЗА ЖИВУЧЕСТЬ! ГДЕ СКАФАНДРЫ, ВАШУ МАТЬ ? БЖ,боевики,связь с мостиком, как найдете скафы - рысью в мастерскую, вынести инструменты,приготовиться к БЖ!
-Ну а кто бездельник.МОЛИТЕСЬ!
-СВЯЗЬ! Приготовить сообщение для Крестоносца и и всех взлетающих с нами о месте сбора. Запрашивай позывные у всех, кто в небе,ищите позывные кораблей Орлова. Отзывайся как Миллер, бывший крейсер Рейган, флот Орлова. Докладывать сразу ,дубляж на дисплей.
-ОРУДИЯ К БОЮ!
--Герметизация корабля! Отстыковка, ПО ГОТОВНОСТИ -Полный вперед,вашу мать! СТАРПОМ! Собирай отчет по системам,экипажу и грузу!

Восторженный рев рвался из глотки старика, позабывшего о возрасте. Сейчас он тот же пылкий щенок из Академии,пришедшийк Лонгу. Плевать, что через пару часов он будет валиться с ног от усталости.

- Ты уверен, Деомид?
Кодиций застыл, словно поражённый молнией. Уверен ли он? Стоит ли действительно продолжать?
- Мы и так узнали многое... А причина нападения на это судно, также как и как это было совершено... Мы ведь сможем узнать об этом от нее самой. Я желал изначально добыть информацию в беседе с ней, ту информацию что скажет она. К тому-же, поиск информации может навредить ей. То что узнали мы, поможет нам в выстраивании отношений с ней самой, и когда она будет готова, она скажет все сама... Или, по крайней мере, когда она подлечит свои душевные раны. Я не отворачиваюсь от задуманного, но в данном случае... Я не считаю что риск будет того стоить, каким бы малым он теперь ни был... Все-же, эти воспоминания она показала нам по своей воле.
Стремясь любой ценой выполнить обещание и защитить девушку, молодой десантник упорно стремился знать в лицо её врага и образ его действий. Торопясь осуществить это и что-то узнать о твари, едва не угробившей "Аквилонию" вместе с последним выжившим пилотом, он отодвинул на второй план всё прочее. Но ведь в данный момент никаких обитателей варпа поблизости не предвидится, и ей нужна иного рода помощь. Что требуется человеку, лишившемуся опоры в виде близкого, постоянно о нём заботившегося и лелеявшего? Плечо, на которое можно опереться. Не битва с гипотетическим противником и стратегические построения по этому поводу…
"Какой же я глупец... То, что ты уже показала, ты показала по доброй воле. Мысли, желания, мечты и устремления - я видел и чувствовал всё. Я знаю, почему ты не веришь в себя. Знаю причины твоих страхов и замкнутости - точно знаю, но лишь потому, что ты позволила мне увидеть, Лорна. И то, что ты открыла - не те воспоминания, которыми легко поделиться. Это отвратительно с моей стороны - требовать большего. Могу ли я после этого и дальше претендовать на твоё доверие?.."
Кордэм ощутил острый укол совести. Лорне Уиспер сейчас необходима защита не от демона варпа, но от её внутренних демонов. Ей не нужно, чтобы ради её безопасности отрывали рогатые головы и испепеляли безобразные тела. Ей жизненно важны... тепло, поддержка и понимание. Пока ещё не слишком поздно, пока она не отгородилась от этого мира плотным непроницаемым коконом и не начала отталкивать любого, кто хотел бы быть для неё ближе, космическим холодом.
Холодом... Слово "холод" сразу же вызвало в его мозгу ассоциацию с именем Маркус.
"Но тебе нет нужды гасить своё тепло или убивать в себе человечность. Ты прекрасна в первую очередь тем, что ты - хрупкий человек, но твоя душа сияет подобно маленькому солнцу. Как всё на самом деле просто - в первую очередь уберечь тебя от угасания... Я сделаю всё, что в моих силах, если ты не оттолкнёшь меня за моё вероломство..."
- Ты прав, брат. Хватит копаться в её памяти. Спасибо, что остановил меня, - Тёмный Ангел опустил голову. - Я должен был понять, когда следовало закончить. Глупо было даже думать о том, чтобы сейчас узнать подробности случившегося на корабле.

Разум Лорны был настолько легко управляем в тот момент, что когда воля Деомида направляла его мыслительный процесс в желаемое ему русло, Лорна не заподозрила ничего, посчитав, что это она сама хочет вспомнить и разобраться в том, что уже произошло на самом деле.
Воспоминания о группе было первым, что о чём она смогла подумать. Для более сильных воспоминаний сразу ей попросту не хватало сил. Воспоминания словно картинки проносились в сознании Лорны, лишь на секунду останавливаясь для того, чтобы та просмотрев их тут же приступила к новым. Воспоминания шли в случайном порядке, почти не уделяя внимания деталям, которые были Лорне не интересны. Впервые она узнала о проекте "Аквилония" в возрасте пятнадцати лет, когда она только-только начинала грезить во сне и наяву о многообещающей карьере астропата, что сулило ей большие деньги и возможно даже перспективы. С детства испытывая постоянную нехватку в материальных средствах, она выросла человеком, который во всем хочет чего-то большего, чем у него есть на данный момент. Это частично привело к некоторой не слишком полезной тяге к накопительству. Участие в этой загадочной "Аквилонии" сулило не только ещё больше денег в случае успеха, но и большой почёт и гарантию стабильного будущего, чего всегда так делала Лорна. С детства её воспитывала одинокая бездетная женщина, живущая на отшибе города и следящая за маяком. Сиротка Лорна заменила ей дочь, которой у неё самой никогда бы не было. И хотя расставание было очень тяжёлым, Лорна смотрела в будущее с надеждой и оптимизмом.
Группа Лорны была подобрана странным образом, по крайней мере в глазах самой Лорны. В группе всегда должно было быть как минимум три телепата и три телекинетика. По стечению обстоятельств Лорна как раз обладал обоими качествами, хотя ни для кого не было секретом, что телекинез даётся ей намного легче. С самого начала своей подготовки она больше хотела войти в состав группы "Аквилонии-225", где судя по намечающемуся составу она вполне она занять место второго пси-пилота. Но капитан группы "Аквилонии-121" Мирра Нолидж, которая, видимо имела какую-то неприязнь к капитану "Аквилонии-225", пользуясь своим влиянием как-то втянула Уиспер на повторную, более детальную экспертизу её способностей, что выявило существенно больший потенциал, чем тот, что был получен в первый раз.
С того момента путь в кресло второго пси-пилота был закрыт. С новыми данными оставлять Лорну на месте второго было бы расточительством, хотя сама Лорна этого вовсе не хотела. Редко кому давался такой мощный запас сил, да ещё и в столь нужном сочетании талантов, что при должной подготовке один пси-пилот смог бы управлять кораблём без поддержки других. Всё было бы хорошо, если бы не психологическая потребность самой Лорны в присутствии кого-то, кто мог бы оказывать ей моральную поддержку. К счастью Мирра Нолидж, которая по случайному совпадению оказалась из одного и того же мира, что и Лорна, согласилась присматривать за нею и вырастить из неё надёжного и умелого пси-пилота. В воспоминаниях Лорны со стороны умудрённого жизненным опытом человека легко читалось, что в действительности заботиться о ком-то нужно было самой Мирре, которая в возрасте двадцати трёх лет, что было шесть лет назад по воспоминаниям самой Лорны, потеряла в автокатастрофе свою единственную шестилетнюю дочь. Сама же Лорна никогда не понимала, что именно вызвало такое отношение к своей персоне со стороны капитана, хотя и была рада, что не оставалась одна.
Многие воспоминания о группе нахлынули потоком. Они были спутаны и беспорядочны, нельзя было сказать, в какой момент жизни она переживала эти события, да и не все из них были достаточно чёткими, чтобы их можно было рассмотреть, не заставляя её напрягаться.
Первым, что всплыло в памяти девушки, было долгое и трудное обучение на пси-пилота. Она начала обучаться в возрасте шестнадцати лет, и первым, что она вспомнила, была хирургическая коррекция её телосложения. В её памяти не сохранилось ни одного кадра о ходе операции, но очень отчётливо запомнились последствия операции. Она с нежеланием вспоминала, как заново училась ходить и двигаться, как привыкала видеть и слышать намного острее, чем положено человеку, как её заставляли проходить невероятно трудные по её восприятия тесты (которые космическому десантнику показались бы просто лёгкой разминкой), вспомнился важный процесс развития и усиления психического потенциала, который Лорне давался почему-то легче, чем многим другим.
На этом моменте библиарии ощутили необычный и немного шокирующий факт. Если воспоминания Маркуса были видом из глаз, не сохраняющих ничего того, что не многим в поле зрения, то воспоминания Лорны были подобны голограмме, сохраняющей всё, что было возможно, хотя "чёткость" записи и была непостоянной, но тем не менее, исходя из того, что запоминалось хорошо, а что плохо, острый ум мог легко проследить, что Лорна мало стремилась запоминать что-то её мало касающееся, как обычно поступают интроверты.
Следом за этим посыпались воспоминания о других участницах проекта "Аквилония". Одни были приятными и тёплыми, которые запомнились и к радости Лорне всплывали из глубин памяти, другие были страшными, заставляющими сознание девушки съёжиться от удара, а некоторые неприличными, вызывающими у девушки реакцию подобную той, какая сопутствует покраснению лица на материальном плане.
Первых было больше всего, и сознание девушки старалось задержать в пару секунд подольше. Многие моменты были связаны с женщиной по имени Мирра, которая по-матерински заботливо учила Лорну как жизненному опыту, который всё же плохо запомнился девушке, боевым навыкам стрельбы из пистолета, что впрочем давалось ей едва ли лучше, а так же основам биомантии. Именно Мирра заставляла Лорну следить за своей внешностью и особенно фигурой, что, судя по всему было просто пунктиком у самой Мирры. Хотя в конце концов тело Лорны оставалось прекрасным только благодаря её же сверхъестественным способностям, она продолжила следовать инструкциям своей наставницы не смотря на то, что это грозило ей увеличением внимания к Лорне. Она настолько верила Мирре, что следовала её воле даже своего желания.
Вспомнились моменты из завершения обучения, когда закончилась утомительная теоретическая подготовка и началась практика. Вспомнились так и не развившиеся отношения Лорны с одним парнем из персонала станции, не дошедшие даже до одного единственного поцелуя, вспомнились часы полётов по орбите в невесомости и безмятежности.
Вспомнился один довольно необычный инцидент, когда две сёстры-близняшки Орано из группы "Аквилонии-196" пригласили Лорну в свою комнату под предлогом "посидеть-поболтать", которые на деле оказались девочками нетрадиционной ориентации с необычными наклонностями делать это группой. Лорна не очень хотела вспоминать это постыдное воспоминание, потому как убегала она от них в слезах от смущения и неловкости. Вспомнился неприятный инцидент во время тренировок, когда из-за небольшой аварии на корабле воздух в кабине пилота резко упал, и для того, чтобы не замёрзнуть, Лорне пришлось крепко прижаться к инструктору, который к сожалению для Лорны был видным и крепким мужчиной. К счастью, этот человек оказался куда более благороден, чем того ожидала Лорна, и не стал пользоваться случаем, а лишь прижал её к себе как ребёнка и побыстрее посадил корабль, чтобы девушка не испытывала дискомфорта. Но в сознании Лорны это было неприятным, даже само прикосновение к его телу ей было не приятно, хотя она так и не смогла даже для себя объяснить причину этого чувства. Опытный человек со стороны может заметить, что это следствие проблемы в воспитании, ведь растила её женщина, которая потеряла возможность иметь детей после изнасилования в шестнадцать лет.
Вспомнился важный день, когда Лорна не просто с достоинством прошла финальный тест и получила право быть первым пси-пилотом, а ещё и выделилась на фоне остальных. Во время обучения одна из сестёр Орнано сдавала тест на том же корабле, что и Лорна, и так вышло, что из-за дискомфорта и чувства стыда перед Лорной, ведь ей было неудобно, что она с сестрой пыталась затянуть в постель девочку другого плана, корабль едва не разбился. Взяв на себя управление, Лорна сумела не только поправить полёт корабля, но и развернуть всё так, чтобы все думали, будто это Орано, а не Уиспер исправила положение, хотя это и не могла ускользнуть от глаз инструктора, который сидел рядом. Впрочем, это ни от кого не ускользнуло, просто потому, что стиль пилотирования Лорны сильно отличался от стиля пилотирования обеих Орано, будучи менее основанным на резких поворотах и больше внимания уделяющим скорости и зависанию.
Очень важным и ярким воспоминанием было событие в конце подготовки как пилота.
Это было событие, на всю жизнь запомнившееся даже такому человеку, как Лорна Уиспер. Когда проект был почти завершён, по стечению обстоятельств сам Император со свитой лично посетил проект. Лорна Уиспер стояла в третьем ряду, когда участниц проекта показывали Владыке Человечества. Хотя Он и смотрел на них всех одновременно, Уиспер ощущала, как Его взор направляется на неё. Может, ей это просто казалось, ведь она уловила лишь мимолётный взгляд с Его стороны, такой же, каким Он одарил всех пси-пилотов, но в своём подсознании девушка чувствовала, как могучий взор смотрел именно на неё и благословлял на будущую работу. Опытный библиарии перебирая пережитые ею в тот момент чувства могли бы легко определить, что таким взором, каким накрыло впечатлительную Лорну в тот момент, Император мог накрыть всех присутствующих одним разом и даже не напрячься, но слишком уж сильным для этого было чувство в её памяти. Этому было два возможных объяснения: либо Императору и в правду была приятна, интересна или просто любопытна эта странная девочка, либо просто сама Лорна почувствовала себя себя более значимой именно после этого дня.
Видела она и загадочную свиту, охранников Императора. Могучие сокрушительные воины в сверкающих доспехах с необычными копьями в руках. На самом деле это были алебарды, но Уиспер не разбиралась в оружии и запомнила только форму оружия, но не название.
Император останавливался буквально на двое суток. После побоища, в котором он сокрушительно разбил огромную свалку орков, Его флот нуждался в небольшом ремонте. Пока Он и Его свита были в поле зрения, каждый на проекте стремился проявить свою лояльность и показать свою искреннюю верность Его Трону. Все, кроме нескольких человек, среди которых была и Лорна Уиспер. Не потому, что она не желала служить Человечеству, а просто потому, что нелюбовь к вниманию со стороны мужчин была сильнее.
Но так вышло, что стараясь не попадаться на глаза ни Императору, ни сопровождающих его Примархов, она успела показать себя "во всей красе" не только могучим родоначальникам Легионов Космического Десанта, но и самому Владыке Человечества.
Так уж вышло, что Лорна под предлогом разговора с начальником на тему своего якобы плохого самочувствия хотела выпросить два дня полежать в медицинском блоке, где она бы не попалась никому на глаза. Но случайность выбрала забавную шутку: она вошла и заговорила в свойской манере по отношению к начальнику, но как не кстати оказавшийся там Император, обсуждающий с начальником проекта какие-то важные дела, мог бы подумать, будто она недостаточно уважительно относится к своему повелителю. Испугавшись почти что до смерти, она упала на колени и стала молить о пощаде. Но Великий Император не был из тех, кто стал бы убивать из-за глупости, тем более той, которой сам позволил случиться.
Следом последовал приказ подняться, которому девушка не могла не подчиниться. Может, это и не был приказ напрямую, но она именно так и запомнила. Секунду она стою смотрела на сидевших в зале для конференций начальника проекта и руководитель тренеров, а так же двух воинов, по которым можно было определить, что это были Хорус и Сангвиний, чего, впрочем, не могла сделать Уиспер. В воздухе словно витал не заданный вопрос, чего хотела девушка, на который Лорна ответила упав в обморок. Последнее, что она помнила, были любопытные взгляды с лиц могучих Примархов.
Очнулась Лорна уже в госпитале. К счастью, потеря сознания была самым страшным из того, что было, так что ей просто прописали отдых. Тем не менее её всё же посетил один любопытный посетитель. Красивый могучий воин в фиолетовых как аметист доспехах проходил посмотреть на ту глупую, что подошла к самому Императору только для того, чтобы рухнуть в обморок прямо ним.
В памяти Уиспер навсегда сохранилось его прекрасное лицо, красоту которого она навечно будет обречена сравнивать с красотой и величием лица Сангвиния, а так же гадать, чей же голос приятнее.
С заботой Фулгрим объяснил, что в будущем от неё будет зависеть многое, и загадочно добавил, что помогут ей в этом Его дети. Он передал ей Его слова, по крайней мере так он сказал, но доверчивая девушка всё равно поверила.
Так же он добавил, что в будущем ей надо будет всё-таки уметь в присутствии Космических Десантников не падать на колени или смотреть в пол, а вести себя более скоординировано.
Постепенно подобравшись к последнему важному воспоминанию о последнем вылете, библиарии столкнулись со стеной страха и нежелания вскрывать памяти сейчас. Слишком это было больно, почти физически больно, чтобы перебирать это в тот момент, и разум Лорны пытался выставить хоть какой-то барьер, чтобы оградить воспоминания от всплывания, хотя его действия по прежнему были бесполезны перед мощью библиариев.

С того момента, как Маркус Дэвиан начал своё повествование, для Деомида перестало существовать всё остальное. Он внимательнейшим образом всматривался в мыслеобразы и слушал голос эпистолярия нынешнего и эпистолярия, говорящего с десантниками и странной девушкой в воспоминаниях. Он был настолько увлечён, что, казалось, периодически забывал дышать.
Ментальное изложение событий такого рода действительно позволяло пережить всю глубину эмоций того, кому они принадлежали, и кодиций мог во всех красках ощутить переживания Сына Тарвица. Он улыбался, когда Маркус и Натаниэль обменивались шутками, любовался видом древнего Дюрандаля и изумлялся пейзажам странного искусственного мира, обладавшего безумной, отталкивающей красою. Он взирал в красное небо, расчерченное чёрными лентами облаков и смотрел в глаза девушки, для которой не осталось ничего, кроме болезненных, тяготящих воспоминаний. Он видел трагедию мира, правители которого возомнили себя богами, властвующими человеческими душами.
Он с замиранием сердца следил за поединком несчастной, забывшей своё имя, с Маркусом, и его впечатления накладывались на отголоски ощущений Дэвиана.
Он оказался свидетелем последних минут жизни человека, на многие столетия заключённого в искусственном теле, и испытал щемящую тоску, когда Элеонора коснулась лица космодесантника, а после вспомнила, как её звали.
Кордэма потрясла жуткая драма, развернувшаяся на переставшей существовать планете. Его возмутило кощунство, с которым местные властители отбирали чужие жизни и чужие души.
"Разве имеет кто-то право распоряжаться чужой душой?"
Столь мерзостное богохульство не могло остаться без ответа - и этим единственно возможным ответом стало уничтожение звезды, согревавшей планету. Зачем оставлять средь живых то, что уже мертво?.. Но даже после гибели светила обезумевший интеллект, сотканный из сотен тысяч разумов и духов, не прекратил своей деятельности, имитируя жизнь на выжженной радиацией поверхности ZX-01 и подвергая бесконечной пытке последнюю тень минувшего горя... Мерзкая злобная тварь, цепляющаяся за своё бессмысленное существование...
Тёмный Ангел счёл, что эпистолярий сделал всё, что только мог сделать для того, чтобы разорвать порочный круг на проклятой планете.

- Итак, эта вся история... Система, по моему распоряжению, была объявлена экскоммуникатус... Я многое смог понять из этого... Задания... И я не буду говорить что именно, ведь тебе предстоит самому понять и осознать то что смог понять я... Или найти некую другую истину. Кто знает...
Когда Сын Тарвица завершил свой рассказ, Деомид закрыл и вновь открыл глаза, словно привыкая к сменившей капитанский мостик галерее памяти.
- Спасибо за то, что рассказал мне об этом, брат, - Кордэм повернулся к Дэвиану. Он выглядел более задумчивым, чем обычно. - Мне многое нужно будет обдумать и переоценить...

Для настроения ссылка

Аббатство Харидейн было идеальным местом для резервного командного пункта. Расположенное в центре одного из множества провинциальных городков Тифена, оно вряд ли привлекло бы пристальное внимание противника. Тем более что от ближайших городов стратегического назначения его отделяли сотни километров пути. С другой стороны, подобное расположение было выгодно тем, что лежало примерно посередине между двумя из трех цитаделей Адептус Механикус – основного богатства планеты. А стабильно мягкий климат и обилие возвышенностей давали возможность развернуть здесь масштабные системы связи.

При этом аббатство предоставляло еще и великолепные возможности для организации обороны, чему имелись свои причины. Истоки городка Харидейн уходили во времена первых имперских колонистов, которым приходилось потом и кровью покорять дикую планету. Потому и аббатство, давшее начало городу, строилось не только как цитадель веры, но и как военная крепость, в которой поселенцы могли долгое время держать оборону. Потому стены зданий храмового комплекса складывались из массивных блоков местной горной породы, первые улицы пересекались только под прямым углом, а всю территорию, занятую служителями Имперского Культа, окружала высокая стена. Конечно, к настоящему моменту от нее осталось не так много, но величественные здания собора и монастыря поддерживались в идеальном состоянии, и могли предоставить защиту не хуже иных бастионов Имперской Гвардии. Неудивительно, что именно на Харидейн в первую очередь обратил свое внимание инквизитор Кондратий, принадлежавший к Ордо Еретикус. Именно он взял на себя негласную координацию деятельности сил Империума по борьбе с набиравшим силу восстанием, пока общее руководство обороной Тифена против зеленокожих занимался его давний друг и коллега из Ордо Ксенос, лорд-инквизитор Ричард Дрейк.
Естественно, монахи аббатства и помыслить не могли о том, чтобы воспрепятствовать желанию столь могущественного слуги Императора. Уважая святость древнего собора, инквизитор разместил свою ставку в здании монастыря. Техножрецы из его свиты хорошо поработали над укреплением этого и без того могучего строения. На его крыше было установлено 7-дюймовое артиллерийское орудие, на стены поставили пулеметные точки с тяжелыми болтерами и автоматические лазерные пушки. Вершиной мастерства Адептус Механикус стало соединение всех орудийных систем в один комплекс, управляемый могущественным машинным духом. Конечно, слуги Имперского культа поначалу неодобрительно смотрели на подобные ухищрения, но после пары-тройки разъяснительных бесед окончательно решили проявить смирение перед лицом неизбежности.

Однако если каким-нибудь зеленокожим не было дела до местонахождения инквизитора, то его присутствие прекрасно чувствовал противник куда более древний и куда более опасный. Им был Кхар’гарат, с самых первых дней своего освобождения жаждущий сразиться с по-настоящему достойным соперником. Все, кого ему довелось сразить до сих пор, призывая из варпа подвластных демонов и устанавливая свой контроль над развращенными хаосом смертными, не шли ни в какое сравнение с теми, кто заключил его в темницу этого жалкого мира. И от осознания этого факта черное сердце Кровожада переполнялось неудержимой яростью, которая нередко выплескивалась на головы его собственных слуг. Но вот, наконец, ему удалось разглядеть на волнах Эмпирей отражения душ тех, кого он сможет назвать противниками. Конечно, никто из них и подумать не мог о том, чтобы потягаться в физической мощи с любимейшим сыном Кхорна, но каждый из этих смертных был признанным лидером и олицетворял собой могучую военную силу. Убить такого значило нанести поражение целой армии. Но даже среди достойных соперников неизбежно была своя иерархия. Высшего места в которой удостоился тот, кто сумел не только почувствовать взгляд, устремленный на него из глубин варпа, но и посмотреть в ответ. Волею судеб этим «счастливцем» оказался инквизитор Кондратий. К чести этого смертного, он не только не повредился рассудком, узрев истинный облик Погибели Великих. Более того, он сумел с вызовом смотреть на великого демона, и желать их скорейшей встречи на поле боя. Надо ли говорить, с каким усердием Кхар‘гарат взялся за исполнение этого желания?

Не прошло и дня, как Харидейн погрузился в хаос. В, казалось бы, обойденном восстанием городе внезапно вскрылось масштабное еретическое подполье, в едином порыве вышедшее на улицы, чтобы сеять смерть и разрушение. Отряды местной полиции, Адептус Арбитрес и немногочисленный контингент СПО мало что могли противопоставить толпам обезумевших гражданских. Предвидя дальнейшее развитие событий, лорд-инквизитор запросил помощи у Ордена Черной Розы. Канонисса Инсар отреагировала немедленно, направив на защиту аббатства своих лучших сестер. С их прибытием в город волна беспорядков захлебнулась. Безжалостные к еретикам, оснащенные силовыми доспехами и тяжелым оружием, Сестры Битвы утопили улицы городка в крови. Охваченные праведным гневом, подчас они не делали различий между теми гражданскими, что поддались скверне, и теми, кто просто пытался выжить в хаосе гражданской войны. Тот, кто сам не обратился против ереси, по их мнению, заслуживал смерти не меньше самих еретиков. По итогам их военной операции восстание было подавлено, но население Харидейна сократилось в десять раз.

Как это ни странно для представителя Ордо Еретикус, инквизитор был от этого не в восторге. Будучи весьма и весьма опытным политиком, он прекрасно представлял себе, что подобные демонстрации беспощадности могут вызвать панику у той части населения, которая не была заражена Хаосом. А сражаться с целой планетой отнюдь не входило в его планы. В городе еще продолжались уличные бои, а Канонисса Инсар уже получила вызов на скорейшую аудиенцию у инквизитора Кондратия. Но представитель Ордо Еретикус еще не знал, какую цель на самом деле преследовали восставшие. Кхар’гарат и его приспешники инспирировали уличные бои именно для того, чтобы Харидейн умылся кровью. Массовые убийства, страх и ненависть тысяч людей должны были ослабить барьер, разделяющий варп и реальность. Настолько, чтобы Кровожад и его армия смогли прорвать его. Они своей цели добились.

....................................................................................................................................................

«- И сказано было:
Настанет день, и брат пойдет против брата,
Сын против отца, друг против друга,
По всей земле будет литься кровь.
Кровь сильных и слабых, бедных и богатых.
Столь много ее будет, что окрасятся алым,
И равнины и горы, и пески и снега.
Когда же небо само покраснеет от крови,
С неба явится верный слуга Зверя.
Убийца героев, ведущий легионы демонов…»

Голос пожилого аббата звучал глубоко, но задумчиво, словно говоривший напряженно размышлял над каждым произнесенным словом. Сиятельный инквизитор, которого он сопровождал в короткой прогулке по монастырскому саду, заинтересованно посмотрел на своего спутника и проследил за его взглядом. Взор аббата был устремлен на облака, медленно уносимые к горизонту. Закатное солнце окрашивало их в алый цвет, равно как и столбы дыма, поднимавшиеся впереди – там, где горели здания мятежного города. Создавалось впечатление, что облака из кровавого дыма рождаются на земле и растекаются по небосводу, словно огромное алое пятно. Усмехнувшись, слуга священного Ордоса произнес:

- Волнуетесь, святой отец?
- Не более чем, ваша светлость. Просто одно из древних пророчеств нашего мира…
- Понимаю. Ваша планета не знала восстаний уже несколько сотен лет.
- Именно. Любому пастырю больно видеть, когда его прихожане начинают убивать друг друга.
- Скорее когда среди его прихожан открываются волки.
- Увы, и это печально. Как бы не молились мы за души наших людей, среди них все еще находятся те, чья вера в Отца Нашего оказывается недостаточно сильна. Настолько, что они продают свои души извечным врагам человеческим.
- Император да защитит нас от зла.
- Аминь.

После этого двое мужей еще некоторое время прогуливались в молчании, и каждый думал о своем. Первым нарушил тишину инквизитор:

- Святой отец, а есть ли продолжение у того пророчества?
- Конечно. Там говорится о том, что демоны сойдутся в битве с воинами света, в день, когда…

Пожилой аббат неожиданно осекся на полуслове, рассеянно подняв взгляд на небо и вытаращив глаза. Его спутник нахмурился и внимательно заглянул ему в лицо:

- Что?
- К-когда с не-неба падет огненный д-дождь…

Запинаясь, проговорил аббат, вскидывая руку и указывая ею в сторону небес. Быстрый взгляд, брошенный инквизитором в указанную сторону, заставил его сердце похолодеть. Небо над Харидейном неожиданно расчертили множество огненных росчерков, словно на город падали ракеты. Мгновенно активировав комм-бусину у себя в ухе, Кондратий скомандовал:

- Станция наблюдения, доложите обстановку!
- Сэр, у нас тут непредвиденная ситуация! Похоже на внезапный метеоритный дождь, но Адептус Механикус клянутся, что ничего подобного не должно было произойти. Происхождение метеоритов неизвестно, но ясно одно – они падают в наш квадрат. Но причин для беспокойства нет – даже если это и вправду метеориты, они слишком малы, чтобы уцелеть в атмосфере.
- Как же, малы…

Прошептал инквизитор, и прежде чем продолжить, переключился на общий канал.

- Внимание, всем постам!! Общая тревога, готовность номер один! Обслуживающему персоналу укрыться в убежищах! Экипажам бронетехники – немедленно занять свои места, привести технику в боевую готовность! Отделение Гамма – разместиться в бронетранспортере! На постах остаются только отряды «Доминион». Всем подразделениям, развернутым в городе – отступать к базе, повторяю, отступать к базе! Как поняли?

Получая по воксу шквал утвердительных ответов командиров подразделений, инквизитор обратился к святому отцу, предварительно встряхнув его, чтобы вывести из ступора.

- Отец Драник, слушайте меня. Немедленно соберите ваших братьев и укройтесь в убежище! Возможно, это полномасштабное вторжение.
- Мы будем молиться за вас, ваша светлость.

Ответил очнувшийся от шока священник, прежде чем поспешить в сторону жилых келий. Сам же инквизитор не менее поспешно направился к стоянке техники, где расторопный экипаж уже запускал его личный транспорт – «Несокрушимая Вера», имперский танк класса «Ленд Рейдер». Навстречу ему бросилась личная охрана – пятеро мужчин, как на подбор - рослых, крепких, статных. Трое из них были облачены в однотипную панцирную броню ветеранов Имперской Гвардии и несли в руках плазменные винтовки. Оставшиеся носили богато украшенные доспехи Крестоносцев и были вооружены силовыми клинками и энергетическими щитами. Пять первоклассных профессионалов, бессменно сопровождавших Кондратия в течение без малого двадцати лет. Единственные люди в Галактике, кому он мог довериться полностью. Привычно окружив персону инквизитора плотным кольцом, они проводили его внутрь транспорта.

Заняв место на борту своего личного танка, инквизитор немедленно потребовал полного отчета о ситуации. Не без удовлетворения отметил, что его приказы были исполнены незамедлительно. Велел установить связь с Канониссой и отрядами, которые стягивались к аббатству из дальних уголков города, на что получил ответ, что связь блокируют мощные электромагнитные бури, разумеется, также не предусмотренные прогнозами Адептус Механикус. Подозрения инквизитора лишь упрочились, и, наконец, обрели смертельную законченность, когда в его комм-бусине раздался голос:

- Сэр, метеориты не сгорают в атмосфере! Сканеры показывают, что они состоят из плазмы! Повторяю, на нас падает дождь из сгустков плаз…

Сообщение внезапно было прервано волной статики, за которой последовал мощный толчок, ощутимый даже через многослойную броню «Ленд Рейдера».

- Отчет!!
- Первый сгусток достиг поверхности! Сэр… мы потеряли зенитную турель. Удар пришелся точно в нее!
- Немедленно проверить траектории остальных! Чтобы ни одна машина не попала под огонь!
- Есть, сэр! Датчики показывают, что вся наша техника вне опасности поражения. Но…
- Что еще за «но»!!??
- Траектория еще двух… направлена на здание монастыря!

Словно соглашаясь с этими словами, танк сотрясли еще два несильных толчка с промежутком в несколько секунд. Когда, наконец, удалось восстановить связь с монастырем, стало ясно, что не все так плохо. Усилия техножрецов не пропали даром – ставка инквизитора выдержала попадания, и ни одна из основных систем не вышла из строя. Правда, были и неприятные новости – плазменные удары повредили систему наведения, и чтобы орудия монастыря смогли заговорить в полную силу, ее требовалось исправить. Впрочем, поначалу это никого особо не расстроило – ведь в зоне видимости еще даже не было противника, по которому можно было вести огонь. Но уже в следующую минуту все защитники аббатства поняли, насколько они ошибались - на поле боя ступили демоны.

Порождениям Хаоса не требовалось транспортных механизмов или громоздких телепорт-устройств. Вместо этого они просто разрывали ткани реальности и шли через них. Самые крупные и могучие выходили из варпа на внушительной высоте и без малейшего вреда опускались на землю, паря на огромных крыльях, либо спокойно принимая инерцию удара на множество механических конечностей. Демоны помладше на всех парах врывались в реальный мир, сидя на спинах Джаггернаутов Кхорна, выносливости которых мог позавидовать любой огрин. Низшие, в свою очередь, вываливались из варпа толпами по десять-двадцать голов, порой со смертельным исходом налетая на камни или прутья арматуры. Но на потери никто из них не обращал внимания – скорбь, как и страх, были неведомы тварям, созданным лишь для войны.

Атаку возглавляли трое – сам Кхар’гарат, башней возвышавшийся над полем битвы, и двое других Кровожадов, в незапамятные времена дерзнувшие бросить ему вызов и в наказание за поражение лишенные имен и обращенные в рабов. Даже в том, как они спускались на землю, была заметна четкая иерархия – предводитель армии демонов упал совсем рядом с «Ленд Рейдером» инквизитора, заставляя землю вокруг себя содрогнуться, как при землетрясении. Первый из его слуг, в свою очередь, материализовался в непосредственной близости от собора. Третий же вообще не был взят в первую волну, и вместе с подчиненными ему войсками пришел позже, когда сражение уже успело основательно закипеть. Трое было и Сокрушителей Душ – ужасных механизмов, в которых было слито демонское и машинное начало, порождая союз столь же эффективный, сколь и омерзительный. Один из них упал на крышу полуразрушенного здания неподалеку от собора, своей огромной массой проломив ее и намертво завязнув в обломках. До конца битвы он так и не вступил в ближний бой, вынужденный изливать свою ярость залпами энергии варпа, переполнявшей его тело. Двое других успешно сели на землю в непосредственной близости от монастыря – один южнее, второй – северо-западнее. Вслед за своими предводителями высадились меньшие демоны – Кроводавцы и Кровотворцы. Первые на своих огромных зверях начали обходить аббатство с севера и юга, заблаговременно отрезая имперцам пути отступления. Вторые же заполняли бреши в шеренгах демонов, завывая от желания немедленно накинуться на стоящие на месте и потому столь уязвимые боевые машины. Самая многочисленная группа следовала за Кхар’гаратом, словно свита за королем. Меньшие группы сплотились на флангах имперской армии. Тем, кто занимал левый фланг, особенно не повезло – разрыв в варпе выбросил их прямо в центр минного поля, из которого им пришлось еще долго выбираться, теряя время и бойцов.

- КРОВЬ КРОВАВОМУ БОГУ!!!


Проревел Кхар’гарат, срываясь с места и занося для удара свои огромные клинки. Следом за ним, завывая на все лады, рванулись к противнику остальные воины его армии. Обгоняя бегущих, к укреплениям и танкам устремились слепящие глаза лучи чистой энергии варпа, вырывающиеся из пастей Сокрушителей Душ. Одна из машин класса «Экзорцист», получив прямое попадание в топливный бак, немедленно сдетонировала, оставляя после себя лишь дымящиеся обломки. Здание монастыря, в свою очередь, с честью выдержало полученные удары. Правда, о том, чтобы восстановить систему наведения, не приходилось и думать. Впрочем, эта проблема резко потеряла свою актуальность, когда несущиеся на всех парах демоны достигли своей цели.

Наибольшее внимание, естественно, привлекал к себе Кхар’гарат. Его огромные клинки, выкованные из черной бронзы и закаленные в пламени варпа, разрезали толстую броню «Ленд Рейдера», словно лист картона. Первый же удар прошел через кабину стрелка и обезглавил его, второй и третий, в свою очередь, повредили топливные отсеки и энергетические батареи лазерных пушек. Буквально через десять секунд они сдетонировали, разрывая могучий танк облаком смертоносных осколков. Взрыв уничтожил двоих Кровотворцев, вслед за своим повелителем бросившихся в атаку на машины. Такая же судьба, безусловно, ожидала бы и Кондратия со свитой, если бы в тот короткий отрезок времени, разделивший удары демона и взрыв, они не покинули транспорт через штурмовую рампу правого борта. Так они лишь получили легкие ранения и были готовы продолжать бой.

Их немедленно накрыл шквал осколков от разорвавшегося неподалеку танка «Иммолятор», который буквально захлестнула волна обезумевших от ярости Кровотворцев. В устроенном ими взрыве погибло еще трое атакующих, но демонам было плевать на потери. Один из охранников инквизитора, крестоносец Реймонд, не успел вовремя прикрыться своим энергетическим щитом, за что и поплатился, получив в горло осколок керамита размером с собственную руку. Но скорбеть о его гибели не было времени – следовало сомкнуть ряды и готовиться к атаке.

В это же время два могучих демона – один с крыльями, второй на шести механических ногах – прорвались к зданиям собора и монастыря. Первый, прорубив себе дорогу взмахами огромного топора, ворвался под своды храма и принялся крушить колонны, державшие его свод, не обращая внимания на огонь, который открыли по нему удерживавшие здание сестры отряда «Доминион». Результаты не заставили себя ждать – одна за другой, целые секции крыши начали падать вниз, погребая под собой защитников. В конце концов, от древнего собора осталась лишь куча обломков, из которой торчала чудом уцелевшая статуя Императора Человечества. Их тех, кто был внутри, выжил только могучий Кровожад и горстка Сестер Битвы. Успехи второго были не столь велики – крепкие стены монастыря раз за разом выдерживали чередующиеся удары механического кулака и огромного клинка.

Наконец, на правом фланге имперцев горстка Кровотворцев окружила еще один «Экзорцист». Удары демонических клинков сносили с него стволы ракетных установок, разрубали гусеницы, вспарывали броню то там, то здесь. Пробивая дыры в водительский отсек, демоны вырывали оттуда людей, словно мягких улиток из раковин, и немедленно предавали смерти.

Пока шла эта вакханалия разрушения, к базе стягивались остальные имперские силы. С запада подходил «Экзорист», выходя на дистанцию прицельного огня по одному из механических демонов. С востока наступал «Рино», несущий на себе отряд Сестер Битвы, возглавляемый воином-священником. Отделение Гамма сестер Селестианок, видя грозящую инквизитору опасность, немедленно высадились из своего транспорта и ринулись в бой, на ходу готовя к стрельбе свои мощные огнеметы и мельтаганы.

Выйдя на дистанцию прицельного выстрела, они открыли беспощадный огонь по толпе Кровотворцев, сократив их численность на пять единиц. Почти одновременно с ними начали стрельбу ветераны, охранявшие инквизитора, посылая шквал плазменных зарядов в громадную тушу Кхар’гарата. Но что могло оружие смертных сделать тому, кого не смогли одолеть бессмертные Серые Рыцари? Любимый сын Кхорна лишь хохотал, отшибая сгустки плазмы широкими взмахами своих клинков. Лишь когда перегрев двух винтовок едва не стоил жизни стрелкам, они прекратили эти бесплодные попытки.

Стрельба велась и на левом фланге имперцев. Танк «Иммолятор», чудом избежавший удара первой волны демонов, направил на них всю мощь своих огнеметов. Два густых потока жидкого огня залили наступающих демонов… не причинив им ни малейшего вреда! Мощные фигуры Кровотворцев выскакивали из ревущего пламени целыми и невредимыми, чтобы продолжить свой натиск. Свою лепту внес и танк «Экзорцист», выпустив в спину Сокрушителя Душ поток реактивных снарядов. Но тот вовремя заметил угрозу и сумел уклониться от большинства из них. Лишь одна ракета разорвалась в непосредственной близости от головы механического демона. Будь на месте Сокрушителя Душ обычный демон, ему бы оторвало голову. Будь вместо него обычный танк, его экипаж бы контузило, выведя машину из боя на некоторое время. Но отвратительный союз механизма и демонической плоти был избавлен от недостатков и того, и другого. Он лишь тряхнул своей рогатой головой, разворачиваясь в сторону нового противника.

Не замолкала стрельба и на обломках собора. Выжившие сестры отряда «Доминион» открыли огонь по Кровожаду, осквернившему святое место. Но если пламя огнеметов не нанесло ему никакого урона, то заряд энергии из мельтагана, ударивший в живот, заставил его гневно зарычать.

Но инициатива Сестер Битвы не ограничилась одно лишь стрельбой. Исполненного праведного гнева Селестианки набросились на Кровотворцев, размахивая цепными мечами под звуки Литаний Битвы, распеваемых воинственным священником. Их встретили демоны, вооруженные дьявольскими клинками, которые разрубали Терминаторский доспех так же просто, как ржавую жестянку. Ярость схлестнулась с яростью, металл зазвенел о металл, и вскоре в образовавшейся свалке с трудом можно было различить, кто же с кем рубится. Хотя оставались воины, заметные в любом случае, главным образом из-за их манеры боя. То были предводительница Селестианок и священник, спиной к спине кружившие по полю битвы, обрушивая на врага вихрь ударов своих эвисцераторов. Бой был жарким, но все же скоротечным. Не прошло и минуты, как от сошедшихся сил остались лишь единицы. В буквальном смысле этого слова. Из девяти воинов Хаоса выжило лишь двое, один из которых сжимал в руках Икону Кхорна, а второй – массивный двуручный молот с отлитым из черной бронзы оголовком. Отделение Селестианок пало в полном составе, и лишь священник все еще оставался в строю, продолжая распевать святые литании.

Оправившись от нападения, демоны Хаоса вновь взяли инициативу в свои руки. Первым их ответом на активность сестер стало появление подкреплений. Прямо на дорогу, ведущую навстречу приближающимся с востока отрядам Сестер Битвы, из разрыва в ткани реальности вывалилась толпа Кровотворцев, немедленно бросившихся наперерез их «Рино». На другом фланге имперских сил с неба спустился могучий Кровожад, направляясь прямиком к неприступному доселе зданию монастыря.

Оценив ситуацию, инквизитор Кондратий вынужден был сделать неутешительный вывод – перспективы как его самого, так и всех имперских сил на поле боя, были далеки даже от негативных. Скорее на ум приходили такие слова как «безысходность», «отчаяние» и «бесславная гибель». В самом деле, было от чего прийти в уныние. Последние защитницы собора в любой момент могли принять свой последний бой, а сам храм Императора уже лежал в руинах. Укрепленный монастырь готовился повторить его судьбу, зажатый с двух сторон Кровожадом и Сокрушителем Душ. К ближайшим «Экзорцисту» и «Иммолятору» стремились соответственно Кроводавцы верхом на жутких Джаггернаутах и буквально горящие огнем мести Кровотворцы. Отряд Селестианок пал смертью храбрых, а один священник, пусть и с эвисцератором, против двоих демонов… Наконец, самого инквизитора вместе с его отрядом зажимали в клещи Кхар’гарат и еще один Сокрушитель Душ.

«- Выйди и сразись со мной, как подобает воинам!!!» - проревел предводитель армии демонов. Возвышавшийся над людьми, словно имперский титан над Дредноутами, он был абсолютно уверен в своей победе. Горло инквизитора перехватило от осознания собственного бессилия – он прекрасно понимал, что принять вызов демона означает обречь себя на верную смерть, и в то же время мучительно не хотел терять лицо перед теми, кто, возможно, все еще верил в него. Неизвестно, что в итоге взяло бы верх в его душе, но в следующую секунду вперед выступил воин в доспехе Крестоносца. «Не бывать этому!» - прокричал он, глядя прямо в лицо Погибели Великих. – «Мы будем защищать нашего лорда до последней капли крови! Хочешь убить его – сначала придется убить всех нас!». В ту же секунду по обе стороны от Кондратия выросли могучие фигуры ветеранов Гвардии, готовых отдать жизнь за своего командира. Сердце инквизитора захлестнула горячая волна благодарности, смешанной с гордостью за тех, с кем ему повезло стоять бок о бок.

Тишину, воцарившуюся после слов Крестоносца, разорвал смех. Не столько громогласный, издевательский хохот Великого Демона, которому дерзнули бросить вызов, сколько радостный, веселый смех воителя, который неожиданно увидел в явном слабаке достойного соперника. «Смелые слова, воин. Да будет так!» - произнес Кхар’гарат, махнув клинком в направлении будущих жертв. Взгляд его в этот момент был устремлен на Сокрушителя Душ, подошедшего опасно близко к отряду инквизитора. Тот, прекрасно поняв смысл слов своего повелителя, обрушил на храбрых воинов смертоносное пламя варпа, сжигавшее дотла не только тело, но и сами души праведников. Лишь Кондратий, защищенный священным Розариусом, сумел избежать его гибельных языков. Оставшись в одиночестве посреди трупов, инквизитор уже не мог позволить себе колебаться. «Так не может кончиться!… Я нужен Империуму!… Я должен отомстить!...» - проносились в его голове бессвязные мысли, когда он бросился бежать прочь от верной гибели.
Но разве короткие ноги смертного могут спасти его от несущегося на крыльях демона? Одним прыжком Кхар’гарат преодолел расстояние, разделявшее его и Кондратия, загородив ему путь и едва не бросив на лопатки толчком, образовавшимся от столкновения его огромной туши с землей.

- Ты разочаровал меня, смертный. Я ждал увидеть воина, а встретил лишь жалкого труса! Ты не пожелал принять славной смерти – так получай позорную гибель!!!

Проревел возвышавшийся над человеком демон, занося для удара свой огромный клинок. Кондратий инстинктивно пытался уклониться, но как можно избежать удара мечом размером с тебя самого? Бронзовый клинок ударил его плашмя в бок, переломав немало костей и бросив лежать на земле бессильной грудой агонизирующего мяса. Демон знал, о чем говорил – вместо быстрой смерти инквизитора ждали длительные мучения, как от множественных ран и переломов, так и от осознания собственного бессилия перед лицом гибели преданных воинов. Лишь к концу битвы его мучения, наконец, прекратились, и душа Кондратия покинула мир навсегда. А до тех пор его уделом стали почти два часа духовной и телесной агонии.

Остальные демоны тоже не теряли времени даром. Могучие Кроводавцы направили своих демонических скакунов на таран танка «Экзорцист», не заботясь о мелочах типа собственной безопасности. Что характерно, их расчет полностью оправдался. Получив слитный удар пяти бронированных зверей, по весу немногим уступавших ему самому, танк немедленно перевернулся и через некоторое время взорвался, осыпав невозмутимых Кроводавцев осколками. Как будто бы они могли чем-то повредить огромным бронированным зверям? Хотя нет, один осколок впился в плечо кому-то из демонов-наездников, и был немедленно выдран с мясом. Конечно, ни один из слуг Кровавого Бога не испытывал боли. Но левая рука демона подчиняться ему отказывалась. Хотя, когда это подобные мелочи останавливали воинов Кхорна?

Выжившие в пламени Кровотворцы обрушились на пытавшийся их уничтожить «Иммолятор». Но то ли они слишком выложились, преодолевая дистанцию до танка, то ли сказалась малая их численность, но серьезного вреда они не нанесли. Лишь несколько ударов демонических клинков повредили системы, отвечающие за стрельбу из огнеметов.

Скоординированная атака на монастырь, в свою очередь, увенчалась успехом. Под методичными ударами Кровожада и Сокрушителя Душ прочные стены наконец-таки пали, и захватчики ворвались внутрь, убивая всех, кто вставал у них на пути. Опасаясь еще одного обрушения, оборонявшие здание сестры отряда «Доминион» организованно отступили. Однако их опасения не подтвердились. Даже пережив буйство демонов внутри себя, укрепленный монастырь остался стоять.

А вот у второго отряда «Доминион» дела были плохи. До последнего не желая оставлять святое место на поругание демону, они бесстрашно вступили в ближний бой с Кровожадом. Разумеется, шансов у них было немного. Нанося удар за ударом, он поверг троих, но остальные и помыслить не могли об отступлении. На правом фланге имперских войск толпа Кровотворцев обрушила свой гнев на «Рино», немногим раньше выпустивший в битву отряд Селестианок. В порыве ярости они рубили на куски гусеницы танка, вырывали с мясом установленные на нем орудия, но так и не довели имперский транспорт до полного уничтожения. Их собратьям на востоке с этим повезло больше. Множественные удары в кабину водителя привели к тому, что система управления была окончательно и бесповоротно испорчена, и спешившие на битву сестры хлынули на улицу из пассажирского отсека.

Между тем подкрепления имперцев продолжали прибывать. Хотя и не в тех количествах, которые могли бы переломить ход битвы. Отряд Селестианок в транспортнике «Рино» направился к аббатству с южной стороны, намереваясь избежать клинков заметивших их Кроводавцев.

Практически неповрежденный «Иммолятор» попытался избежать неотвратимого уничтожения, оторвавшись от Кровотворцев. Но на его пути внезапно выросла огромная туша Сокрушителя Душ, одним мощным ударом механического кулака смяв кабину водителя, словно банку от газировки. Покинувшие здание монастыря сестры отряда «Доминион» попытались помочь союзной машине, заходя сбоку и обрушивая на Кровотворцев пламя огнеметов. На этот раз обстрел оказался результативнее, и два демона из пятерых сгорели дотла. Похожий маневр применили сестры на восточном краю битвы. Слитный огонь их огнеметов и болтеров сократил число наступавших ровно вдвое, хотя для этого и пришлось пожертвовать инициативой в рукопашном бою. Хотя вырвать ее у слуг демонов Кхорна в любом случае было отнюдь не просто. Лишним подтверждением этого факта стал финал столкновения Кровожада с последними защитницами собора. Их растерзанные тела остались лежать среди руин, а демон, как ни в чем не бывало, развернулся в сторону приближающихся врагов.

В который раз инициатива имперцев вызвала симметричный ответ со стороны демонов. Наперерез приближавшемуся с юга «Рино» бросились Кроводавцы, причем не только те, что уже были на поле, но и свежие, только-только выпрыгнувшие из варпа бойцы. Более того, с севера к ним устремился Кровожад, на совести которого лежало уничтожение собора и всех его защитников. Против столь могучих сил одинокому транспорту было не устоять. Чудом успевшие выбраться из побитого «Рино» сестры поспешили разорвать дистанцию с верховыми демонами.

Остальные демоны методично продолжили заниматься своим делом. Кровотворцы, оккупировавшие недобитый «Рино» Селестианок, все-таки добились своего, окончательно превратив имперский танк в груду дымящихся обломков. Схожих успехов добились их собратья на левом фланге, при весомой поддержке Кхар’гарата разнеся в клочья «Иммолятор». Взрыв танка унес с собой жизнь еще одного Кровотворца, оставляя в живых лишь двоих из первоначального отряда. Совсем рядом с ними показывал свою мощь Кровожад, вступивший в бой с сестрами отряда «Доминион». Больше половины из них полегли в первые секунды, но остальные были полны решимости держаться до конца. Наконец, до рукопашной схватки дорвался отряд Кровотворцев на восточном краю аббатства, понесший серьезные потери от огня Сестер Битвы. Через тридцать секунд все было кончено. Шестеро выживших демонов, возглавляемые Несущим Икону, покинули усыпанное трупами поле битвы, направляясь в сторону основного сражения.

В тот момент, когда казалось, что победа демонов уже неизбежна, Император подарил своим детям надежду. С северной дороги на территорию аббатства въехали имперские «Рино». На них шла в бой Канонисса Инсар и ее личная гвардия сестер Селестианок. Еще один отряд Сороритас подошел с юга, на всех парах двигаясь к зданию монастыря. Их сестры, чей «Рино» был уничтожен Кроводавцами, выдвинулись вперед, желая лишь одного – продать свои жизни как можно дороже.

Прямо на бегу они открыли отчаянный огонь по приближавшемуся Кровожаду. Выстрел из мелта-орудия был отбит широким взмахом огромного топора, но струя горящего прометия из огнемета обожгла ему крылья. Но самым значимым их достижением, был, безусловно, выстрел из болт-пистолета предводительницы отделения. Убийственно точный, он угодил точно в зрачок огромного демона, сдетонировав в глазнице и разорвав глаз в клочья. Ослепнув на один глаз, демон Кхорна издал рев неконтролируемой ярости и бросился вперед, разрываясь от жажды мести. Именно этого и добивались Сестры Битвы, разбегаясь с пути обезумевшего Кровожада. Последними в разные стороны прыгнули старшина отделения и священник, вооруженные эвисцераторами. Слаженными ударами обоих лезвий они подсекли демона за обе ноги, перерубив их немногим выше колен. Потеряв опору, Кровожад грянулся оземь, чтобы быть добитым выстрелами в упор. Удивительно, но эта победа не стоила воительницам Императора ни единой жизни! Но до конца битвы было еще очень далеко.

Видимо, демоны Кхорна исчерпали свой запас подкреплений, потому что навстречу вновь прибывшим воительницам устремились те воины, что уже были на поле. В сторону Канониссы и ее гвардии хлынули остатки Кровотворцев, подгоняемых самим Кхар’гаратом. К наступающим с юга Сороритас – оставшийся в живых Кровожад, на чьих руках еще не запеклась кровь сестер отряда «Доминион». Огневую поддержку обеспечивали немного отставшие Сокрушители Душ. Первый же залп концентрированной энергии варпа, сделанный тем их них, что намертво увяз в обломках здания, подорвал личный транспорт Канониссы, заставляя ее покинуть безнадежно испорченный «Рино». Сгусток адского огня, выпущеный другим, должен был убить и ее, и весь ее отряд. Но Император благоволил своей верной дочери и нечестивое пламя ушло в сторону, опалив бок второго «Рино» и испепелив двоих Кровотворцев. Наконец, последний техно-демон избрал своей целью отряд Сороритас, уничтоживший Кровожада и теперь пытавшийся спастись от настигающих их Кроводавцев, убегая через руины разрушенного здания. Взрыв чистой энергии варпа унес с собой жизни троих, остальных втоптала в камень могучая поступь Джаггернаутов Кхорна.

Совсем неподалеку на транспорт другого отряда Сороритас обрушился гнев Кровожада, буквально разнесшего «Рино» на куски. Милостью Императора, почти все пассажиры, за исключением двух сестер, успели покинуть танк. На другом конце поля боя Кровотворцы, понукаемые Кхар’гаратом, ринулись на штурм последнего уцелевшего «Рино» Селестианок. Но то ли в присутствии святой Канониссы твари варпа начали слабеть, то ли сказалось нечто иное, но ни один из их ударов не причинил транспорту хоть сколько-нибудь серьезных повреждений.

Неожиданно над полем битвы раздался громкий голос, дополнительно усиленный динамиками силовой брони. Высокий и чистый, при этом исполненный глубокой внутренней силы, он мог принадлежать только одному человеку – самой Сегайе Инсар, Канониссе Ордена Черной Розы. Указывая рукой в сторону торчавшей из обломков собора статуи, она произнесла:

- Сестры мои, взгляните! Пред нами - божественный лик самого Императора! Так могут ли любящие дочери допустить, чтобы светлый взор Его оскорбляла скверна Хаоса? Никогда! В бой, Адепта Сороритас! Пока Император ведет нас, мы непобедимы!


Воодушевленные ее словами, экипаж неповрежденного «Рино» рванул машину вперед, легко сбив с дороги остов уничтоженного «Экзорциста» и закончив движение среди обломков собора, заложив лихой вираж совсем рядом со статуей Отца Человечества. На южном крае битвы оставшиеся в живых Сороритас организованно отступили, поливая Кровождада непрерывным огнем по примеру своих героически павших сестер. Однако один и тот же способ редко работает дважды, и могучего демона их стрельба только разозлила. Сама Канонисса во главе своей личной гвардии выступила вперед, на ходу отдавая указания подчиненным. По ее приказу на Кровотворцев обрушилась лавина жидкого пламени и болтерных зарядов. Горстку выживших сестры добили уже в рукопашном бою, потеряв лишь пару своих.

Казалось, имперцы окончательно перехватили инициативу в сражении, но Кхар’гарат был не намерен так легко отдавать им победу. Он уже хотел лично сойтись в поединке с предводительницей Сороритас, но услышав ее слова, понял свою ошибку. Победить ее следовало на ее собственном поле – а именно перед глазами ее фальшивого бога. Только тогда его победа будет полной - такой, которая будет угодна Кровавому Богу.

- Следуй за мной, дочь мертвого бога!

Проревел он, взмывая на крыльях над полем битвы и приземляясь возле бронированной кабины водителей последнего «Рино». Взметнув над головой огромный клинок, он резко бросил его в сторону танка, пробивая лобовую броню словно бумажную стенку. Спасаясь от неминуемой гибели в закупоренном транспорте, ехавшие в нем Селестианки немедленно покинули пассажирский отсек, и очень вовремя, поскольку с юга к ним на всех парах неслись Кроводавцы. «Взгляни на то, что ждет тебя и всех вас! Хватит ли тебе смелости остановить меня?» - надменным голосом проревел великий демон. Он прекрасно понимал, какая реакция за этим последует. Но он не собирался ждать ее. Вместо этого Кхар’гарат издал яростный вопль: «Черепа Трону-из-Черепов!» и бросился на покинувших транспорт Селестианок, словно коршун на добычу.

Свою долю в мотивацию Канониссы внесла прицельная стрельба Сокрушителей душ, сосредоточенная на ее отряде. Лишь великолепная силовая броня леди Инсар, вкупе с плащом святой Аспиры, могла эффективно противостоять чистой энергии варпа. Окружавшие ее сестры могли уповать лишь на милость Императора и гибли одна за другой, пока рядом с Канониссой не осталось лишь двое ее адьютанток, одна из которых несла священное знамя Ордо Милитант, а другая – освященный мельтаган.

В это же время далеко на юге последний Кровожад подлетел вплотную к отступавшим Сороритас, готовясь растоптать их в пыль. Три сестры пали сразу, разорванные на части широкими взмахами огромного топора. Остальные, видя подобное зверство так близко от себя, попытались отступить, но были настигнуты и втоптаны в улицы городка неистовыми Кроводавцами.

А в это время Кхар’гарат откровенно развлекался, сражаясь с Селестианками. Он тянул время до того момента, как в битву вступит Канонисса, и потому мог позволить себе сражаться не в полную силу. Первым делом он обезглавил предводительницу отделения, бросившуюся на него с эвисцератором. Затем расправился со священником, разбив его кудлатую голову ударом огромного кулака. Ответные удары несколько поцарапали его прочную шкуру, но Погибель Великих не обратил внимания на подобные мелочи. Впереди его ждал поединок, о котором он мечтал с самого первого момента своего пробуждения.

Но здесь его ждало разочарование неизмеримо хуже, чем оставшееся после встречи с имперским инквизитором. Пока он ожидал подхода Канониссы, Сокрушители Душ продолжали обстреливать ее. К концу их стрельбы Сегайя Инсар осталась в одиночестве. Но ненадолго. Заметив впереди ее одинокую фигурку, своих демонических скакунов в ее сторону направили двое Кроводавцев, отряд которых рвался на помощь своему повелителю. Каждый из них желал лично одолеть в бою предводительницу жалких людей. О том, что сделает Кхар’гарат с теми, кто посмеет посягнуть на его добычу, ослепленные яростью демоны просто не думали. Поэтому они бездумно поскакали в ее сторону, собираясь просто затоптать ее копытами своих Джаггернаутов.

Сегайя Инсар, Канонисса Ордена Черной Розы, не испытывала страха. В ее руках сверкал освященный двуручный меч, великолепная силовая броня могла выдержать прямое попадание противотанковой ракеты, а реликвия ордена – благословенный плащ святой Аспиры – прекрасно защищала от грязных сил Хаоса. Но она прекрасно понимала, что даже такая защита может дать слабину, и этот бой окажется для нее последним. Но верная дочь Императора до последнего верила в божественную волю Отца, и во имя ее исполнения не отступила бы ни перед чем. Когда до ближайшего Кроводавца оставались считанные метры, она резко отшагнула с его пути и резким движением клинка вспорола его тушу, перерубив позвоночник и могучее сердце, а наездника лишив обеих ног. Но даже такой страшной раны было не достаточно, чтобы мгновенно убить такое существо, как Джаггернаут Кхорна. Огромная зверюга из последних сил завалилась набок, направляя всю набранную инерцию в обидчика. Удар подобной мощи не могли остановить даже мощные сервомоторы силовой брони. Смешавшись в огромный ком, три тела кубарем покатились по обломкам древнего собора. Последней мыслью, посетившей гаснущий разум Канониссы, было горькое: «Прости, Отец. Я подвела Тебя…»

Увидев произошедшее, могучий Кхар’гарат буквально вскипел от ярости. Все развлечения были отброшены прочь, причем далеко не в фигуральном смысле. Немедленно раскидав всех оставшихся в живых Селестианок, он бросился к тому месту, куда улетело тело Канониссы… и не почувствовал рядом живых. Задрав рогатую голову кверху, демон издал оглушительный рев, в котором в равных долях смешались ярость и ненависть, обида и разочарование. Это была победа, но не та, которой желал Кхар'гарат. Опустив свои белые от еле сдерживаемого гнева глаза, он нашел ими статую Императора, возвышавшуюся посреди обломков собора. Ему казалось, что фальшивый бог надсмехается над ним, радуясь его разочарованию. Не помня себя от ярости, Кхар’гарат ухватился обеими руками за рукоять одного из своих клинков и налетел на бессловесную статую, словно ураган на скалу. В слепом гневе он наносил удар за ударом, пока от скульптуры, изображающей Повелителя Человечества, не осталось ничего, кроме обломков, размером не крупнее человеческой головы. После этого Погибель Великих окинул мрачным взором стянувшиеся к нему остатки его армии, и одной лишь мыслью открыл проход в варп, который немедленно засосал в себя всех оставшихся в живых демонов. Поле боя осталось принадлежать лишь трупам.

В ответ на вопрос Деомида Маркус лишь кивнул и иронично улыбнулся, из чего Тёмный Ангел сделал вывод, что у его боевого брата возникла та же самая неприятность с энергообеспечением брони, что и у него самого.
Кодиций ещё раз обеспокоенно заглянул в лицо Лорны. Как долго придётся дожидаться брата Луциуса?..
Впрочем, кое-кого другого долго ждать не пришлось. Корнелий Стейнлесс, казалось, только и ждал того момента, когда эпистолярий позовёт его с просьбой о помощи (наличие ментального обращения Кордэм ощутил по уже ставшему привычным дуновению холода, исходившему в такие моменты от Сына Тарвица). Мастер Кузни бегло осмотрел броню Тёмного Ангела, найдя её вполне обычной (что, по сути, было правдой), а затем с явным интересом занялся изучением доспеха Дэвиана. Что же, будь Деомид причастен к тайнам Адептус Механикус в той же мере, что и брат Корнелий, он отреагировал бы точно так же. Но познания Кордэма в данной области ограничивались информацией, лишь немного превышающей своим объёмом знания среднестатистического космического десантника. Юный кодиций лишь отметил, что доспех, хоть и соответствовал образцам времён до Ереси, выглядел очень новым - словно был произведён совсем недавно...
Однако сей факт мало волновал десантника. Он видел разум Маркуса Дэвиана крепостью, будто выточенной из куска цельного аметиста, а душу - вспышкой сверхновой звезды - холодной, яркой и смертоносно-чистой. Этого и наблюдений за поведением Сына Тарвица для Кордэма было достаточно, чтобы доверять ему и не задавать вопросов, которые, по сути дела, его никак не касаются. Какая, в конце концов, разница в особенностях конструкции брони, защищавшей тело эпистолярия? Сие не его, Деомида, ума дело.

Управившись с первичной оценкой повреждения силовой брони Сына Тарвица и Тёмного Ангела, Дозорный Смерти заговорил:
- Ваша броня требует более пристального осмотра, а духи машин требуют долгих уговоров, чтобы они реактивировали свои функции. Я вынужден потребовать чтобы вы разоблачились, для того чтобы я мог максимально быстро вернуть вашу священную броню к надлежащей работе... По общим оценкам, вряд-ли это должно занять более шести-семи стадартных терранских часов на каждый комплект. Впрочем, в твоем случе, эпистолярий, мне может потребоваться больше времени из-за... - неожиданно монотонный голос Корнелия запнулся - Технологических решений твоей брони. Я редко встречал так хорошо сохранившиеся образчики Великого Крестового Похода, а потому он потребует куда больше внимания с моей стороны... По опыту, духи машин таких древних механизмов становятся необычно темпераментными, пусть это делает работу с ними интересной. Кроме того, ваши физические оболочки, также как и оболочка этого пилота, требует осмотра апотекарием. Потому, я приступаю к вашему разоблачению. Юстициарий Фрей, я бы хотел чтобы вы поискали в грузовых отсеках корабля, что-то что братья смогут носить в отсутствие их силовой брони. После этого, я бы хотел чтобы вы подошли в лазарет... Я тоже отправлюсь туда, как только закончу с разоблачением.

Идея разоблачения Деомиду-Самаэлю понравилась меньше всего. Конечно, татуировки на его плечах с изображением инсигнии Ордо Маллеус и герба Серых Рыцарей были давно перебиты на символику Тёмных Ангелов, а идентификационный номер проекта "Sanctorium X" и вовсе сведён так, что не осталось и следа... Но вот серебряные нити, образующие руны и пентаграммы, были видны там, где кожа была наиболее тонкой. Юстициарию Фрею достаточно будет одного взгляда на едва поблёскивающие знаки, чтобы начать подозревать кодиция в том, что он не является тем, за кого себя выдаёт. Надо было под любым предлогом убраться с капитанского мостика, покуда Стейнлесс не принялся стаскивать с него доспехи, а Серый Рыцарь не заявился с новым облачением и не увидел то, что ему лучше было не видеть.

Кордэму пришлось прилагать некоторые усилия, но он всё же смог сдвинуться с места. Псионический лёд осколками и мелкой крошкой осыпался с его силовой брони, когда он наклонился к Лорне и снял с неё нарукавники, пояс и повязку, а затем поднял невесомую девушку на руки. Под нарукавниками, которые, как показалось Деомиду, были не совсем обычными по части пси-фокуса, темнели глубокие ожоги, ярко выделявшиеся на нежной коже девушки. Младший библиарий испытывал острое сочувствие, но единственное, что он мог сделать для Уиспер, так это как можно раньше доставить её в медицинский отсек.
Как говорилось в одном древнетерранском изречении, кодиций мог бы претендовать на убийство двух зайцев одним выстрелом: покидая мостик с пилотом, он имел возможность быстрее доставить её на попечение апотекария, а также укрыться в медицинском отсеке от ненужных глаз...
- Говори, куда идти, брат Корнелий. Худо-бедно передвигать ногами я, похоже, в состоянии, - произнёс Тёмный Ангел и прошествовал к выходу.

Ожидая ответа от оказавшего ему помощь Темного Ангела, Мастер Кузни боковым зрением выцепил всех остальных космодесантников, оказавшихся в комнате. Судя по тому, что среди них не нашлось и двоих, принадлежавших к одному и тому же ордену, напрашивался вывод - все они попали сюда "самостоятельно", так же, как и сам Корнелий. Вывод первичный, слабо аргументированный, нуждающийся в тщательной проверке. Скорее даже гипотеза. Также Корнелий отметил наличие в комнате частей человеческих тел, а также обильно разлитой крови, пятно которой покрывало доспех воина, оказавшего ему помощь. Судя по характерным признакам свертывания, кровь не содержала в себе телец Ларрамана, соответственно, не принадлежала ему самому или кому-то из его боевых братьев. Однако без дополнительной информации о причине подобных явлений нельзя было даже построить хоть мало-мальски объективных гипотез.

Геральдические знаки собравшихся здесь космических десантников были в большинстве своем знакомы Мастеру Кузни, хотя большая часть из них принадлежала довольно малоизвестным орденам. В их числе были Сыны Тарвица, внешность которых до фантомных болей в давно замененных вокс-установкой зубах напоминала Корнелию лучащегося слащавой красотой Доминиция Ульпиана. Притом что этот орден принадлежал к числу тех, что были связаны Клятвами Апокрифона с Караулом Смерти, и из его воинов выходили прославленные истребители десантников-предателей. К ним же относились Кровавые Вороны, о которых Мастеру Кузни были известны лишь обрывочные факты.

Но вот воин в серых доспехах... Для практически бездонного кладезя знаний, каким был разум Корнелия, он оставался абсолютной загадкой. Его доспехи, прекрасно видные для усовершенствованного зрения технодесантника даже под слоем льда, имели довольно своеобразный дизайн, отличный от большинства моделей, используемых Адептус Астартес. А его геральдические символы просто не фигурировали в обширной картотеке, которую технодесантник успел собрать за свою долгую жизнь. Конечно, среди них не нашлось места ни единому символу, позволившему бы отождествить его с Легионами-Предателями. Но все равно Мастер Кузни принял решение взять странного воина на заметку.

Увлекшись идентификацией, Корнелий едва не прозевал тот момент, когда один из Астартес, носивший знаки Сынов Тарвица, произвел непонятную манипуляцию явно колдовского характера, и сумел телепортировать себя на несколько шагов, освобождаясь таким образом от ловушки в виде пола, в который его ноги ощутимо провалились в процессе перемещения сюда. Подобное действие вызвало у Железного Отца довольно неоднозначную реакцию. С одной стороны, использование псайкерских сил в малознакомой обстановке ради подобного эффекта расценивалось им как мероприятие, по сравнению с которым придание простейшим крепежным элементам необходимого положения с помощью удара высокоточным прибором для исследования микроэлементов выглядело продуманным и ответственным шагом. С другой - нельзя было не отметить того факта, что неизвестный космодесантник решил применить все силы (весьма вероятно, что чрезмерные) к тому, чтобы освободиться самостоятельно, что уже говорило о нем немало. Тем более что, освободившись, первым делом он бросился на помощь другому боевому брату, принадлежавшему к Ордену Кровавых Воронов. После чего предложил всем здесь присутствующим представиться. Здравая, в принципе, мысль.

Однако никто не спешил ее поддержать. Ни освобожденный им Кровавый Ворон, судя по нартециуму, возведенный в почетное звание апотекария, ни освободившийся самостоятельно воин в сером силовом доспехе. Взвесив все "за" и "против", Корнелий решил последовать их примеру. Инициатор идеи, осознав сложившуюся обстановку, принял единственно правильное решение. А именно - представился первым, сочтя нужным продемонстрировать собравшимся не только свое имя, звание и последние воспоминания, но также и свою внешность, вызвав у Корнелия уже упомянутое чувство фантомной боли. По крайней мере, он говорил правду, и у Мастера Кузни не было причин ему не доверять. Следом свое имя и звание сообщил боевой брат, оказавший Корнелию помощь, развеивая последние сомнения в его орденской принадлежности.

- Все правильно. Я - Корнелий Стейнлесс, воин ордена Железных Рук, в настоящее время исполняющий обязанности Мастера Кузни Караула Смерти. Последнее воспоминание до появления здесь - воздействие неизве...

Договорить ему не дала внезапная встряска, ударной волной прошедшая по комнате, едва не сбивая с ног остальных космодесантников. Конечно, Корнелию, весившему порядка тонны из-за своей обильной аугметики, нужно было нечто большее, чтобы оказаться на земле. Вновь раздался голос, на безупречном высоком готике, синтезированном явно искусственным путем, возвестил о состоянии "корабля". Вместе с этим могучие сканеры Корнелия уловили всплеск электромагнитной активности, свидетельствующей о том, что машинные духи комплекса отнюдь не настроены к им положительно. Все вместе создавало в холодном разуме технодесантника кристально-чистое ощущение обратного отсчета. До чего именно - известно было лишь Омниссии.

Чуть запоздав, открылась дверь, ведущая из комнаты в коридор, обильно залитый кровью и в некоторых местах украшенный трупами людей, несущими на себе повреждения разной степени тяжести. Закаленному в боях Мастеру Кузни к подобным зрелищам было не привыкать, а прочие Астартес отреагировали на него довольно своеобразно. Брат-апотекарий явно видел подобное далеко не часто, и потому бросился в коридор, силясь найти среди останков хотя бы одного выжившего. Впрочем, ему это удалось, но из-за проблем с нартециумом он не смог самостоятельно оказать ей медицинскую помощь, о чем немедленно попросил библиариев, которых в их импровизированном отряде оказалось целых две штуки. Не то чтобы Корнелий полностью одобрял подобные мероприятия, хотя он прекрасно понимал ценность члена экипажа, способного пролить свет на произошедшее на корабле. Однако тот факт, что нартециум апотекария нуждался в ремонте, он проигнорировать не мог.

- Позволь я осмотрю твой священный нартециум, боевой брат. Уверен, я сумею его починить.

Бесстрастным голосом произнес Корнелий, усилием воли выпуская наружу пучок механодендритов утилитарного назначения. Между тем остальные космодесантники примерно поровну разделили свое внимание между всем, что вызывало интерес на капитанском мостике. Кто-то занялся исцелением выжившей женщины с помощью психических сил, кто-то заинтересовался обломком гарпуна, пригвоздившим к креслу вторую женщину. Судя по словам боевого брата, представившегося воином Ордена Серых Рыцарей (название, абсолютно незнакомое Корнелию), он также обладал некоторым психическим даром, хотя и не носил на своем доспехе символов, свидетельствующих о посвящении его в ранг библиария. Степень подозрительности по отношению к нему у Мастера Кузни от этого только возросла. Сам же Корнелий сосредоточил свое внимание на консоли управления, отличавшейся абсолютно незнакомым ему дизайном. Могучий разум технодесантника призвал на помощь все накопленные за долгие столетия знания, чтобы хотя бы в общих чертах разобраться с происходящим в "комплексе". Параллельно Корнелий начал сканирование окружающего пространства на предмет выявления активности машинных духов. Чем-то подобным занялся и брат-эпистолярий Маркус, после того как вернул выжившей женщине целостность ее хрупкой плоти. По его словам выходило, что на корабле отсутствуют иные формы жизни, кроме находящихся в комнате. Новость, трактовать которую можно было двояко. Рядом с ним приведший наконец свои священные инструменты в порядок апотекарий высказал желание ввести остальным боевым братья некий неназванный препарат.

- В этом нет необходимости, боевой брат Луциус.

Сухо отчеканил Корнелий, не прекращая начатого дела.

- Боевой брат? - вопросил космодесантник, избавленный от металлической балки и резво поднялся, продемонстрировав также и знаки отличия, характерные для Караула Смерти.
- Да, брат, - коротко отозвался кодиций и окинул взором коридор. Всё вокруг пришло в движение, резко контрастировавшее с царившим здесь ещё несколько десятков секунд ледяным безмолвием, разрываемым лишь механическим бесчувственным голосом, повторявшим одно и тоже. Вот эпистолярий вырвался из металлического плена пола посредством телепортации и помог выбраться апотекарию. Затем в своём углу зашевелился и встал Серый Рыцарь - теперь были видны знаки отличия юстициария на его броне, избавленной от слоя льда...
- Я предлагаю представиться всем нам, раз уж мы оказались вместе здесь, при необычных обстоятельствах, - прозвучал изменённый динамиком шлема голос библиария из Ордена Сынов Тарвица, однако никто из присутствующих не поторопился представиться, и десантник решил начать с себя - что вполне логично. Так Кордэм и все присутствующие оказались осведомлены в том, что Астартес носил имя Маркус Дэвиан и принадлежал капитулу Сынов Тарвица. Впрочем, для младшего библиария новостью было только первое: он припоминал общие сведения об этом Ордене, почерпнутые из книг.
Следующим заговорил юстициарий, и Тёмному Ангелу явственно полегчало, когда он услышал незнакомое имя. Значит, велика вероятность того, что этот брат никогда не видел его и ничего не знает. Деомиду, носившему когда-то имя Самаэль, не хотелось подставлять под удар тех, кому он был обязан жизнью.
- Деомид Кордэм, кодиций. Орден Тёмных Ангелов, - кратко произнёс десантник за секунду до того, как корабль вновь основательно тряхнуло...

Итак, дело приняло не слишком неожиданный, но весьма неприятный оборот. По какой-то причине дверь, за коей помещался капитанский мостик, распахнулась, явив взорам Астартес полотно не менее печальное, чем то, что они могли лицезреть в многострадальном коридоре. Вновь истерзанные трупы и кровь... Разрушение...
Первыми среагировали апотекарий и юстициарий. За ними, выхватив и активировав меч и моргенштерн, тот час же последовал Деомид. Он ощущал лишь одну ауру на капитанском мостике - чистую, но угасающую. Так бывает с теми, кто тяжко ранен и чья жизнь находится в непосредственной опасности. В кресле рядом копошилось что-то гнусное, отмеченное энергиями варпа. Тёмный Ангел не только видел это особым псионическим зрением, но и ощущал кожей - в буквальном смысле: ведь серебряные нити под кожей, образовывавшие контуры гексаграмм, пылали.
- Не приближайтесь к среднему креслу и осколку. Он заражен влиянием Варпа.
Деомид лишь кивнул в знак согласия и поспешил к креслу, у которого уже стоял Кровавый Ворон.
В кресле помещалась та, чью чистоту видел Кордэм. Чистоту, похожую на пламя догорающей свечи, карабкающееся по тонкому фитилю вверх. Веки девы были смежены, а тело окровавлено. Она носила те же одежды, в кои были облачены лежащие повсюду умершие женщины. Она была высока и достаточно крепка для человека, а её лицо было отмечено той печатью запоминающейся красоты, что так редко встречается и ещё реже расцветает. Она была похожа на беззащитного котёнка, чьей-то безжалостной рукой выброшенного из дому в объятия разъярённой бури или цветок, легкомысленно сорванный и оставленный погибать...
- Брат! Ты сможешь применить на ней свои навыки?
- Да, брат. Я сделаю всё, что в моих силах, - отозвался Тёмный Ангел, и динамик шлема исказил его голос, почти начисто устранив звучавшее в нём сострадание.
"Почти ребёнок... Разве справедливо то, что случилось с ней?"
Рядом возник Маркус Дэвиан.
- Брат-апотекарий... Дай мне возможность помочь этому человеку. Я знаю что нартециум не приспособлен для работы с людьми, потому с переломом придется тяжело, к тому-же эта женщина уже сильно пострадала...
Кордэм отступил, предоставляя эпистолярию заняться выжившей. Он понимал, что тот умеет и знает куда больше. Так оно и оказалось: Дэвиан с хирургической точностью восстановил повреждённую руку девушки, что явно сделало его выше в глазах не владевшего подобной техникой кодиция.
Покуда остальные были заняты, молодой десантник прошёлся по капитанскому мостику, осматриваясь и стараясь ощутить отголоски враждебной ауры. Ведь энергии варпа на гарпуне, пригвоздившем к креслу несчастную девушку, появились потом...
Маркус и Фрей препирались, но младший библиарий не обращал на них внимания, продолжая поиски. Однако он ничего не нашёл...
"Неужто тут никого нет? Или расстояние, отделяющее врага от меня, слишком велико, чтобы я мог ощутить?.."
- Это судно чисто от других живых существ. Однако я увидел что правое крыло этого судна повреждено, и что его обшивка горит и плавится... Более ничего. Никого, кто мог бы быть ответственным за это я не обнаружил. Из живых здесь только мы, да эта женщина.
"Стало быть, виновник скрылся? Но почему? Отчего столько нестыковок в этой истории?"
Размышления Тёмного Ангела прервали слова апотекария.
- Такс, сейчас я буду вынужден ввести вам необходимый препарат. Будьте любезны снять ту металлическую кастрюльку, что вы именуете шлемом со своей головы. И да, позвольте представиться. Я, Луциус. Апотекарий четвертой роты ордена Кровавых Воронов.
- Какой препарат, брат Луциус?.. - вопросил Кордэм.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Услышав предложение наемника Виктор усмехнулся.
Как всегда, мало кто что думает о задании , о среде где нам стоит крутиться и, в конце концов , о той информации которую должен знать каждый житель этого улья. Но это их путь, а мне стоит заняться информацией - размышлял Крам направляясь в свою каюту.
Придя в неё Виктор скинул куртку на кровать и уселся за портативный когитатор (компьютер) .
Это будут долгие 8 часов - подумал он,включая его.
Но даже их может быть недостаточно для получения нужной информации.
Для начала стоило изучить местные новости. Запомнить и выписать основные и важные события, про которые знал бы любой ребёнок. Затем ознакомиться со списком особо крупных банд и их символикой. Список знатных людей , существующих заводов, стандартного для жителей оружия, стандартной для каждой из фракций одежды, списка разыскиваемых за награду преступников и многое многое другое. К концу 8 часов пустой блокнотик был почти весь исчерчен записями и пометками понятными лишь самому Виктору, и содержал в себе огромное количество подробной информации о том, что они могли встретить на поверхности.

Внутри вскрытого помещения было темно и едва ли теплее, чем снаружи, но по крайней мере не было ветра.
- Гелрок? - Позвал Мерхион.
- Тут, - из полумрака выступила фигура в красной робе.
- Что с питанием-то?
- Скорее всего восстановить можно. Каждый Дом в своей штаб квартире старается иметь собственные генераторы, надо только найти. То же с вентиляцией и отоплением. Вот за пределами владений Дома уже будет сложнее.

Выступление механикуса прервал шум садящегося транспорта.
- Сир, у нас гости. Сели прямо перед нами, - раздался в шлеме голос пилота одного из "грузовозов".
- Да, я слышал. Гвардия?
- Святые их знают, сир. Никогда не видел такой машины.

Интересный расклад.

Регед выглянул в дверной проем и наставил магнокуляры на летуна пришельцев. Незнакомая машина однозначно выглядела очень грозно.
- Что за срань?
- Громовой Ястреб, - раздался за плечом голос техножреца.
- Что?
- Космический Десант.

Вот блядство. Про такое Шеф их не предупреждал.

- Точно? - переспросил Мерхион.
- Машина Космческого Десанта, - повторил Кадлуан, - не знаю, что за Орден. Геральдика мне не знакома.
- Вот дерьмо. С ними хоть можно договориться?
- Разное говорят, - голос жреца выдавал неуверенность.
- Надо поговорить с ними, что ли. Они сильно оскорбятся, если я приглашу их сюда а не выйду сам?
- Дом наш. Мы в своем праве. Но... - Гелрок пожал плечами. Жест, несвойственный последователям Омниссии.
- Вот дерьмо, - повторил командир. Меньше всего ему хотелось опять выходить под пронизывающий ветер.

- Они уже нас вызывали? - спросил он, включив вокс.
- Нет, командир, - отозвался "грузовоз". То же повторили и другие пилоты.
- Понятно.

Переключившись на общий канал, Мерхион попытался вызвать пришельцев.
- Громовой Ястреб, говорит Мерхион Регед, офицер Торгового Флота Сегментума Пацификус. Приветствую вас от лица торгового дома Kukaba-Logos. Прием.

Бывшие некогда кроваво красными, сияющими словно рубин, а теперь мертвые, черно-синие линзы белоснежно белого терминаторского шлема, молча, взирали на свершившуюся драму, как в громогласном хлопке темпорального смещения, исчезло две массивных фигуры, что стало последним актом трагедии, завершившейся в этой пустоши. Началом ее был тот момент, когда группа прибыла на планету, кульминацией был момент, когда Эмегрель решил идти до конца, а эндшпиль наступил незадолго после смерти Уннурадара, как только его бездыханное тело коснулось земли.
Трагедия обрела на редкость безмолвный конец. Не было аплодисментов, оваций, криков «браво» и «бис», был лишь свист ветра и хруст оплавленного кварца, да белоснежный шлем повешенный на огромный клинок, чье лезвие было вогнано в землю. Все что осталось в тишине. Итак, все было кончено. Адорис исчез вместе с Сигизмундом, тем самым исполнив план сверхчеловеческого воина.
Что же вышло в сухом остатке? Без Адориса армия изморозей наверняка будет разгромлена, а человечество также как и много ксено-рас будет "спасено", от "порабощения" силами Адориса, благодаря действиям Сигизмунда. Наверняка воина в белом доспехе упомянут в хрониках истории... Как героя или просто как неизвестную фигуру, сие ему не дано знать сейчас. Однако... Человчество "заслужило" такого "спасителя". Воин, чья голова полна предрассудками и фанатизмом, для которого не существует понятия милосердие, тот, чья душа насквозь полна злобой к тем, кто хоть как-то отличается от человека. Тот, чьи руки по плечи в крови убитых им, чей путь руководим злобой и местью... Злобный ублюдок, ксенофоб, высокомерный убийца, лицемер, чей путь ознаменован тысячами тел, вставших у него на пути. И в конце лежит он сам. Он действительно достоин быть героем человечества!

Молниеносный вихрь темпорального смещения доставил двух существ к конечной точке. Точки невозврата.
Гиперпространство… дальний родственник Имматериума. Дитя иллюзорных континуумов. Область, где время это иллюзия, а привычные законы мироздания просто не работают. Пустота, заполненная адскими вихрями раскаленного супа из протонов и электронов. Вихри всех цветов радуги, чье касание распыляет плоть, метал за считанные секунды. Здесь нет место жизни, и именно этот место станет неявной могилой для Адориса, как и для Сигизмунда.
Сигизмунд не умер мгновенно, как ожидалось. Без шлема, он уже давно должен был перестать видеть. Слышать и чувствовать тоже. Что-то тут не так. Когда он заметил сферу, окружившую его и Адориса, то вопросы отпали.
Сущность старого мира сотворило сферу изо льда, в момент, когда Сигизмунд свершил запланированное. Сфера поражала своей чистотой, как стекло. Наделенная, нет пропитанная особой силой, она уверено противостояла жару плазменных вихрей.
Адорис в центре сферы, как и Сигизмунд. Ведь в гиперпространстве нет понятий о гравитации. Было ощущение, что Адорис, не желает мириться с уготованной ему судьбой. Хотя он сам позволит себя привести туда, где ему нет возврата. Показалось, на первый взгляд, до того как он молвил.
- Прежде, чем неизбежное свершится, я должен тебе кое-что показать. Ибо я знаю, что Оно явится. Оно давно ждало этого момента. Мечтало о нем. С того самого, как я завил ей о своем существовании и изгнал с Земли.
Он замолчал. Тишину лишь нарушал треск льда и вой плазмы.
Вдруг, спустя пять минут, все стихло, привычная картина по ту сторону ледяного хрусталя стала медленной, а то и вовсе остановилась.
- Оно приближается.
Адорис обернулся и посмотрел вперед. В застывшем потоке что-то приближалось. Об этом говорила надвигающаяся волна раскаленного вещества. Подобно волне от атомного взрыва, она неслась, сминая спокойствие, в их сторону.
А тишину внезапно наполнил шепот голосов, столь отдаленных и почти неразличимых. Но голоса на неизвестных языках росли и приближались… вместе с волной.
- Всё это… ради вашего будущего.
Он занес свое оружие для решающего удара.
Бушующее нечто с ужасающей скоростью врезалось в сферу.
Последнее что увидел Сигизмунд, так это как сфера рассыпалась на миллиарды сияющих осколков, словно витрина от попадания камня, и все утонуло в объятиях пламени.
Последнее что услышал, это пронзительный хохот тысячи голосов.
Последнее… прежде чем тьма поглотила его.


Эпилог

Последние события эхом разнеслись по всей галактике. И, должен отметить, картина их будущего резко стала меняться. Ведомые последними событиями народ воспрянул духом. Ныне те, кто стремился бежать, стали первыми добровольцами в так называемых рядах Третьего Освобождения (Два первых были в определенных этапах войны с целью крупномасштабных освобождений территорий под контролем отморозей и считаются проигранными).
Война шла как нельзя и как ни странно, легко. Третье освобождение практически не встречало сопротивления. За семь лет освободительной кампании произошло 57 наземных и 14 космических сражений. Стоит отметить, что ни в одном из боев не случалось столкнуться с легендарной элитой их армии, окрещенных Вершителями (полунагие девы, наделенные силой способной противостоять целой армии в одиночку). Зачастую войска освободителей захватывали пустые миры, не встречая никакого сопротивления. Образцы укреплений, технологий ранее зарегистрированные таинственным образом исчезали. Те, покоренные народы, миллиардами находились в оттаивающих городах, без каких либо признаков жизни. Пропаганда лихо сложила вину о такой массовой смертности на лицо всеобщего врага, таким образом, показывая истинную жестокость и вновь поднимая на всеобщее презрение тех, кто утверждал гуманности ледяного захватчика.
Как бы то ни было, освободительная кампания почти достигла своей цели. Миры возвращены, терраформеры и прочие прелести этого аспекта со временем вернут пригодным для жизни мирам их начальное состояние, а новые поселенцы вернут старое понятие о жизни.
Единственное место, которое не удалось освободить, оказалось Солнечная система. Здесь речь идет не о том чудовищном сопротивлении противника в облаке Оорта (Флотилия Освобождения наткнулась на множество ловушек и хорошо сплоченных флотилий), даже само пространство было против них. Неработающие радары, сенсоры, системы наведения, двигатели на 10% мощности, покрытые толстым слоем льда корпуса кораблей и рассыпающиеся при первом касании: вот малый список.
После шести неудачных попыток освободить СС, совет принял рациональное на то время решение, оцепить область, объявив карантинной. Оборонительная позиция врага в этом деле, только укрепило мнение большинства о правильности решения. К тому же эта область давно уже не входит в список как стратегических, так и ресурсных точек галактики.

За двадцать пять лет, за огромное число средств удалось полностью оцепить карантинный сектор оборонительными турелями, минными полями и постоянно патрулирующими кораблями Галактической Республики.

Касаемо планеты Аркадии, то она приобрела в глазах народа статус идеологической и культурной столицы. Место, где был побежден руководитель отморозей. Та пустыня прекратила свое существование. Чудеса терраформизации мигом обратили пески в плодородные равнины, а на них уже был воздвигнут огромный город, позже ставшей столицей всей планеты. В самом центре города средь фонтанов парка был воздвигнут памятник. Памятник таинственному солдату. Тому самому, что отправил никуда руководителя отморозей. Об этом свидетельствовали данные со спутников и камер крейсера, что контролировал этот сектор. Хочу отметить, что детализация памятника, просто поражает. Пропаганда отлично постаралась. Информационный материал за был взят у свидетелей того последнего сражения: солдат развед.отряда. В их числе оказался Натаниель. Тому довольно просто объяснили: говоришь всю правду, и проблем не будет. Под детектором лжи с постоянно нудящими следователями в чужой вселенной выбора особа не было. Их как-то мало волновало, откуда сам Натаниель и вся его история. Конкретно их интересовали факты про того солдата.
Искусно созданный памятник из мрамора, два предмета на алтаре рядом с ним. То шлем и меч, принадлежащий Таинственному солдату, доказательства о правдивости истории для будущих поколений. Имя, не смотря на то, что Натаниель сказал его, было не разглашено. Пропаганда быстро сочинила восхитительную сказку о таинственном солдате по другую сторону грани мироздания пришедшего в наш мир, дабы отдать жизнь за наше будущее. Он был должен стать примером для всех. Что, даже находясь за сотни световых лет от родного мира, нельзя забывать о чести, доблести, заботе о ближнего и прочая, прочая, прочая…

Натаниель тоже нашел себе место в этом мире. Поскольку с офицерским составом во многих мирах, включая Аркадию, был дефицит, его приняли в ряды управления с тем званием, что он имел в своем мире. Он стал начальником полиции одного из крупных городов. Особо не возражал. Тихая, непыльная работа, не в гуще событий. Это не его война! Он сам для себя так решил… поэтому от него быстро отстали и забыли. Только строго настрого запретили много говорить… лишнего о том, что было. В принципе, у него не было особого желания трезвонить о былом. Несмотря на эту непыльную рутину, которая свалилась на него, словно манна небесная, он не терял мысли о том, как бы вернуться в свой мир и вновь навалять Демичеву. Поэтому он продолжил исследования в области хроносмещений. Прошло лет сорок, он состарился и вышел на пенсию. Все былое вспоминалось, для него как сон. Демиурги, протоссы, зерги, отморози, надоедливый пришелец, несколько раз, пытавшийся его убить. Все стало прошедшим временем. Умерло, распалось, забыто. Кроме дел его мира…
В один прекрасный момент он просто исчез из виду тех, с кем когда-либо контактировал в этом мире, в этой жизни. Когда о нем спохватились, то нашли лишь обломки горящего дома, где он жил. Найденная лаборатория под развалинами свидетельствовала о том, что в протяжении своей жизни он проводил эксперименты со временем. Точно сказать не удалось, ибо часть данных была уничтожена, либо пожаром, либо самим владелцем.
Правительство решило, что он вернулся в свой мир, откуда пришел. Дело закрыли и отправили в далекое безмятежье на дно ящика номер 43-0995-С1.

Печально известный беловолосый Демиург, быстро исчезла из списка пациентов, пострадавших на войне. Поскольку о ней ничего не было известно, ее существование затерялось в пустоте. Могу сказать, что она восстановила толику своих сил и вернула зрительные структуры своей оболочки. Однако, психический фактор претерпел изменения. Она сильно замкнулась в себе, то ли от того что не смогла спасти две группы от уничтожения, то ли остаточное влияние магии Адориса сказалось на ней. Она не вышла на контакт с остальными Демиругами и скрылась в неизвестном направлении. Ее состояние и местоположение для остальных Демиургов до сих пор остается загадкой.
Касаемо остальных Демиургов, то они вернулись к своему привычному для себя способу существования. Исследуя миры при помощи групп пришельцев с разных миров. Ничего, в общем, не изменилось.


Вот уже прошло пять сотен лет. Мир тот вернулся на круги своя, словно той войны не было. Все жили в мире мнимых ценностей и ложных утрат. Немногие еще хранят в себе память о том, что произошло. Чем дальше от Аркадии…

На все воля создателя... сотворить грамотную смерть.


Как видимо, предвидевший исход событий Уннук отгородил себя щитом семи нотной комбинации, сферой накрывшей его. Этот шаг дал, ему предотвратить скорую гибель. Ибо почти в тот же миг к нему неслись, сминая молекулы воздуха, ракетные патроны. Ракетные патроны, грозными парами врезались в тонкую грань магического барьера, сминаясь в свинцовые диски. Но они цели так и не достигли.
- Капитан. Не нужно крови! Я знаю, что мы не поймём друг друга. Мы разные. Но если ты сражаешься за добро, то почему ты уничтожаешь меня? Я тоже несу свет. Не нужно крови. Давай решим всё быстро и без насилия.
Это были слова Уннука, обращенного к Сигизмунду, что проигнорировал их, продолжая стрелять. Но уже перешел в стадию движения к своей цели.
Уннук понимал, что его конец неминуем и близок. Он решился на отчаянное событие, ибо создателю, понятно. Вся тщетность этого желания.
Повернувшись к наступающему Храмовнику спиной, он достал пергамент и перо с чернилами и принялся писать, быстро и уверенно, коль времени осталось мало.
Письмо было посвящено его жене. Не нужно все описывать, можно только вкратце: именно в такие моменты осознаются истинные ценности в нашей жизни. Только спустя долгий путь самообмана и затуманенной логики, истина... доходит до нас.
Горечь этого осознания в том, что вновь увидеть, дотронутся, сказать то что не мог\боялся\не успел... уже не суждено. Но каждому хочется уйти из жизни красиво. Уйти так, чтоб память о нем не развеялась с прахом его. А осталась жить в сердцах дорогих ему людей.
...о, как бессмыслен этот крик отчаяния.
... Вряд ли Сигизмунд осуществит его предсмертную просьбу.
Выпуская очередь, за очередью из своего орудия, до тез пор пока опустеший механизм не звякнул пустотой обоймы, Храмовник приблизился к защитному полю. Перезарядка...
В ход пошел искрящийся молниями меч. Удар. Щит прогнулся, но устоял. Еще удар. Та же песня. Снова удар. Как по желе ложкой бить.
Ярость на пределе. Удар. Колющий удар. Вот, острие вошло внутрь, но ощутило тяжелое сопротивление. Как меч в камне. Аж трудно пошевелить.
С ревом, искаженным микрофонами шлема, превозмогая, Сигизмунд обоими руками рванул меч в сторону. Материя магии поддалась, расслоившись, как пленка от ножа. И в тот же миг, рассыпалась подобно стеклу, растворяясь в воздухе.
Препятствий боле. Не было. К тому моменту Унунк уже закончил писать и сидел лицом к своему убийце. Письмо, сложенное пополам, лежало у его ног. Взгляд на Сигизмунда. Тот уже сменил меч на пистолет. Спаренное дуло орудия смотрело на свою жертву.
- Если я умру, передай это моей жене. Ты сразу ее узнаешь. У нее небесные глаза.
Его последние слова. Потом повисла тишина. Неизвестно мне, что думал в это время каждый из них.
Скажу лишь одно, спустя тринадцать секунд. Щелчок. Раздался выстрел. Жизнь оборвалась.
Желтый песок окрасился в бордовый цвет, жадно впитывая осколки чей-то жизни. Пройдет время, и ветер скроет следы трагедии. Но ему не подвластно стереть это из памяти живых. Мертвые не скорбят. А некоторым живым безразлично. Мертвые души в живых телах.
Жестоко изуродованное тело, его иллюзия, после такого выстрела украсила песок. Рядом с ней с пятнами крови в грани песка торчал лист бумаги. О да, та предсмертная записка. И просьба его в нашей памяти…
... Вряд ли Сигизмунд осуществит его предсмертную просьбу…
…Видение. Взор. Полет средь белых облаков. Позже… Облака ушли вниз. Горизонт пейзажа, стал сферой чужого мира, переходящий гранью с мраком космоса и холодным взором звезд. В скорее Уннук понял, что более не чувствует боли… холода и тяжести собственного тела. Расставшись с земными заботами и переживаниями, его душа растворялась в бескрайнем просторе вселенной.


Ледяная гладь. Место спора, борьбы двух существ. Двух противоположностей.
Эмергель, дитя преисподней, чей смысл в постоянном разрушении себя и окружающего мира. Жизнь других для него, слово, которое можно забыть и не сожалеть о своих поступках. Тот, кого мироздания швыряет из мира в мир, не давая надежды вернуться в свой собственный.
Адорис, дитя павшего константного мира. Бесстрастный логик, потерявший самого себя в мире взаимного уничтожения. Тратящий себя без остатка, чтобы переделать это воинственный мир в подобие своего. В мир, где не будет понятия о смерти и ее алгоритмов.
Если один следует своим планам, то другой исполняет чужую волю.
Если один поступает искренне, но не чувствует одобрения большинства, то другой притворно и находит одобрения миллионов.
Один бросил вызов Системе, другой следует ее воле.
В один миг, потратив немало сил, Адорис разрушил грозное оружие. Клинок, погубивший немало жизней и сожравший немало душ, ныне был превращен в белую материю, что сгустком парила над не полностью раскрытой ладонью Адориса, что нашел свое частичное пристанище в теле Эш.
Даже лишившись своего оружия эмергель, выбрал путь борьбы. Когда… можно сбежать от того, кто считает гуманизм своей стезей, демон решил играть до конца. Он поверил в слова Демиургов. И решил рискнуть. Теории… а вдруг получится?
Один шел шагом к цели. Другой, обратившись в Тень, подхватил лежащий на “земле” кусок льда и, вынырнув из мрака, ударил им соперника. Кусок льда в руках Эмергеля, со звоном рассыпался о блок свободной руки врага. После чего, его шею моментально сковала эта же рука. Демон висел над землей, в захвате, ктороый не размокнуть.
- Почему? Почему сложно тебе даже легко принять свой очевидный исход? Тобой тоже движет механизм надежды?
Эмергель ничего не ответил, только улыбнулся. Чем поставил Адориса в некий ступор. Он заставил его задуматься. Существо способное думать наперед, имеющее планы для планов, в очередной раз совершило ошибку, недооценив неких качеств детей Хаоса. Непредсказуемость и хитрость.
Адорис делал ставки на живучесть своего войска и поэтому так легко одерживал победы. Три тысячи лет ушли у него на то чтобы понять этот мир и то на некую малость. Адорис поторопился. Очень сильно. И оказался беззащитен пред творениями хаотичности. В то время, как его почти неуязвимые творения просто игнорировали это обстоятельство.
Эмергель ничего не ответил, только улыбнулся. Руки его, в то время пытавшиеся вытащить шею из захвата, резко метнулись сгустку белой материи. Благо, дотянулся. Материя, соприкоснувшись с его руками, моментально окрасилось в красный цвет.
Белая материя. Чудо старого мира Адориса. Первозданная субстанция чистой энергии. Без вектора. Смысла. Она несет в себе только потенциал. Бессмысленный и бесполезный. Однако, белое так легко испачкать. Ее особое свойство в том, что она абсорбирует первый попавший в нее вектор и весь потенциал действует в том же направлении. Сознание, даже сама сущность Эмерегля была преисполнена разрушением и смертью.
…Как только руки его коснулись сгустка, белая материя тут же окрасилась в красный цвет.
- Что ты… - только и успел сказать Адорис на повышенном тоне.
В тот же миг все утонуло в ярко-ярко красном алом свете. Пейзаж, небо, Адорис, Эмергель. Все пространство вокруг стало алым и монотонным. Сам Эмергель моментально сознал. Что больше не ощущает своего тяжелого дыхания. Не чувствует холодной хватки у его шеи. И не чувствует ничего. Даже собственного тела. Только взор алой бесконечности. До него дошло, что его больше нет. Все произошло так моментально. Даже без боли. Время шло. Постепенно алый взор покрывался черной пеленой. А всякая действительность потеряла для него смысл. Ничего и нигде.
Мощный поток алой энергии не остановился. Распространяясь полусферой бушующего пламени, с потоками искр, он продолжал поглощать пространство вокруг. За считанные секунды, он поглотил всю область вторжения, следом в объятиях антивещества утонули и две вечно враждующие армии. Полигон тоже избежал своей участи.
Пожирающий поток поглотил все это. Уцелеть удалось лишь Храмовнику, после свершения убийства, стал свидетелем настоящего Хаоса двигающегося в его сторону. А казалось, что ему тоже не избежать этой участи.
Увы, волна окончилась, не дойдя до него каких-то три метра. Как мыльный пузырь оно лопнуло, исчерпав свой разрушительный потенциал, оставив после себя оседающий пепел и черный круг оплавленного песка.


А тем временем, вдалеке от обители Смерти, в полумраке каюты корабля, сидящий в одном из кресел Натаниель услышал голос диктора, докладывающий об окончании его пути в неком городке Гиридус. Резко меняющийся тон воя двигателей и вибрация были тому дополнительным подтверждением.

Вы не можете просматривать этот пост!

     О чем-то задумавшись, Сивериан оглядывался на величественную, обрастающую подробностями по мере приближения панораму войд-крепости. Пока Тирпиц Аугхейм величаво скользил к обозначенному месту, сенешаль вглядывался в окружающие корабли. Он не рассматривал детали вооружений – в экипаже корабля было достаточно людей, способных оценить вооружение местного флота и сравнить его с собственной защищенностью. Сивериан доверял слову этих профессионалов. А вот бросающиеся в глаза особенности кораблей, уже не один год бороздивших местное пространство, интересовали Казмуса прямо сейчас. Он искал, находил, оценивал и подсчитывал суда, соответствующие размером Тирпицу и превосходящие его. Каждое такое судно – потенциальный конкурент, и в тоже время для каждого из них нашелся в этом месте свой достойный представителя Империума Человечества интерес.
     - Поздравляю с прибытием, Вольфганг, - получив приглашение капитана, Казмус легко покинул кресло. – Ты все-таки сделал это, - улыбнувшись, он обвел рукой открывшуюся панораму. – Ворота Коронуса. Клянусь Императором, оно стоило этого!
     - Мое почтение, Райян, Квинилли. Отличный полет, - Сивериан слегка кивнул, отдавая должное мастерству этих людей.
     В ожидании, пока капитан и решившие составить ему компанию в первом выходе члены экипажа, соберутся покинуть мостик, сенешаль еще немного полюбовался на громаду станции. Дождавшись, он поправил бусину вокса и широким шагом последовал за фон Кроссом. По дороге он внимательно выслушивал пожелания капитана и негромким голосом, только для идущих рядом, уточнял аспекты предстоящего дела.

Отшагивая путь до ворот в город, Лаэн внутренне пережевывала только что случившуюся сцену, постепенно вытесняя из сознания окружающий мир. Позиция "Сама дура" себя совершенно исчерпала, и неосознанно лучница делала себе все больше и больше послаблений, растравливая в душе обиду и досаду за спутников.

"Сволочи вы, и ты, Вольфрам, в том деле первый. Люди. Что с вас взять, тем более с дворян" неосознанно девушка теребила левой рукой остриженную прядку "Думаете, что вам может принадлежать все, что вы захотите. А уж если хотите женщину, кем бы она вам не приходилась, то уж точно вопрос решенный" внутренне Лаэн почти кипела. Разве что пар не шел "Да черт бы побрал вас, гады!"
Подходя к черте стен ближе и ближе, эльфийка уже почти решилась. "И что мне эта ответственность и обязательства? Что стоит слово, данное человеку? Мне своя шкура дороже. Никакие деньги, которые ещё, дьявол знает, получу ли, это унижение не окупят. Ноги в руки и валить, срочно валить!"
Лучница чуть оглянулась на своих спутников. Северус выглядел крайне растеряно и совсем без налета придурковатости. Какая муха его укусила, неужели совесть? Ну да ладно, порошки у него наверняка кончились, может и голова пустует, это на руку.
При взгляде на рыцаря девушка сжалась, с трудом удерживаясь, чтобы не врезать ему прямо тут. "Извини, как же!" Хоть и чуяло женское сердце недоброе с самого начала, когда он только к ней клеился, да только доверчивость все скрыла. Надо же, почти понравился... паршивец. Самец альфовый!
Еще глупее Аксидий смотрелся. Тоже... не одно дно у человека. Шутит, конечно, с огоньком, да только что с тех шуток взять? И опять вперед лезет, и опять ему права качать надо! Замечательно, если он не следопыт, а если и да, то пусть пока на рыцаря отвлечется. Да, так лучше. Пусть эти петухи с оружием дерутся да ссорятся, а ей пора и честь знать. Нагулялась, мать вашу, с королевскими наемничками!
Дождавшись, пока Нуар закончит, Лаэн состроила стражнику милые глазки и спросила:
- Вы ведь нас пропустите?

Общее

Егеря сновали вокруг. Маги пытались выяснить куда подевалось тело монстра.
Ваша компания расположилась в доме, куда Вольфрам отвел вас для разговора. К этому времени Северус успел понять ,что найденное оружие трансформируется в любую вещь, по желанию владельца, от швейной иглы, до крепостного тарана.
И вот все вы расселись на стульях и Вольфрам уже готов сказать вам, о чем же собственно собирался поговорить, когда...

Вольфрам

Пришел в себя. Лежишь на траве, в кустах, что меж деревьев расположились. Темно вокруг. Звезды на небе. Метрах в восьмистах от тебя - стена массивная в которой сделаны ворота, достаточно широкие, чтобы могли разъехаться три колесницы. У ворот стражники стоят.
Рядом лежат Северус, Лаэн и Нуар. Все ровно дышать и спят как будто.
В голове, словно из прошлого долетев, голос Первого Чародея эхом отозвался "Откину вас к Кливенталю поближе. Вы главное помните, что у тех, кто впервые сквозь портал проходит, могут начаться различные видения." И глаз снова видит.
Товарищей по щекам похлопал, в чувство привел. Все озираются озадаченно.

Лаэн, Северус, Нуар

В обширном кустарнике, меж деревьев, разбужены Вольфрамом, посреди ночи. И неясно то ли на самом деле с чудищем сражались, то ли приснилось все. Но отсутствие каких бы-то ни было травм, как и чудо-оружия, говорили в пользу сна, что только подтверждали слова чародея, некоторое время звучавшие в голове у каждого.
И если сложить все воедино, то стражники у ворот - это стражники на въезде в Кливенталь.

С дыханием ветра в деревню вошло еще что-то. Точнее, кто-то. Ожидая худшего, солдаты приникли к окнам, и выставили оружие на изготовку. В воздухе повисло напряжение. С каждой секундой, казалось, дышать становилось все труднее и труднее, воздух упивался теплом и влагой, отчего Нуар убрал с лица маску коротким движением, - вспотел.

- ...ни единого крика не проронила деревня. Когда охотник вернулся домой, его ждали лишь пустые дома и тлевшие угли костра. Казалось, всего лишь миг назад здесь было оживленно и шумно. Все кто остался, включая детей и стариков, просто исчезли... весь день он искал их следы, но стоило ночи спуститься на землю, как из лесу вновь потянуло влажным дыханьем земли... и на третью ночь, совсем никого не осталось.

Охотник погиб. Из-за упрямства. Редко в сказках погибал главный герой. Но этот рассказ был исключением. Нуар помнил, как мать рассказала ему об этом... Одна из самых страшных историй, что он когда либо слышал из ее уст. Потому что все приходившее в ней, было не объяснимо. Лес таил в себе множество опасностей, и даже будь ты самым искусным охотником, тебе не под силу тягаться с ним. Лес победит. Он всегда побеждает.

Аксидий ожидал увидеть все что угодно. Первое, что приходило на ум - та многорукая тварь, что напала в замке - уж больно воспоминания о ней были свежи. Воображение рисовало ужасные образы. Как жители деревни слипаются, склеиваются и взращивают это богомерзкое чудище своими телами. Ничего более страшнее он представить просто не мог.

Фигура.
Руки сами натянули тетиву.
Адреналин пробежался по венам, и лучник почти не ощущал натяжения.
Казалось, вот так он мог продержаться сутки, не шевелясь.
Гробовая тишина.
Лишь стук сердца в висках.
Капля пота быстро пробежала ото лба к подбородку, изящно обогнув нос.

- Приготовиться...
Капюшон упал с головы.

- Невозможно... - одними лишь губами прошептал Нуар.
Это лицо он не мог спутать ни с кем. То была его мать, что он оставил пятнадцать лет назад на пороге своего дома. Молодая, красивая и бесконечно мудрая женщина, научившая Аксидия понимать лес.
Как она оказалась здесь?! Монстр рядом, а она совсем одна среди этих неприветливых домов! С одной стороны - черный Лес, таящий угрозу, с другой - отряд напуганных солдат, что готовятся выпустить стрелы.
- Стойте! Не смейте трогать ее!!! - поняв, какая опасность грозит матери, Аксидий резко повернулся к командиру, и приготовился выстрелить тому в висок. Душу разрывало желание броситься к ней, обнять, защитить и желание остановить это безумие, чтобы воины позволили ей войти внутрь.
Первым дернулся Вольфрам. Выкрикнув что-то, он побежал к Наере, с мечом в руке.
- СТОЙ! Сука, стой! Не смей!!! ВОЛЬФРАМ!!! - лучник охрип издав последний вопль, и выпустил стрелу, не глядя.
Не успев увидеть, настигла ли стрела свою цель, Нуар бросился в сторону матери, пытаясь спасти ее от рыцаря и тех, кто сидел в доме.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Сознание вернулось вспышкой, проблеском, мгновенным и первым лучом солнца на небосклоне. Только что разум метался в пустоте - и вот уже снова в теле. И лежишь, и чувствуешь, и мало-помалу осознаешь окружающее.
Ожоги немилосердно ныли. Перед глазами зависла серая пелена: очень нескоро Лаэн поняла, что это размазанное нечто есть потолок. Немного полежала ещё, моргая и думая. Двигаться не хотелось.
Вроде бы последний раз она пробуждалась в зале. Ушел болевой шок (это сейчас уже вспомнилось, а тогда рационального мышления не было) и пару раз удалось открыть глаза. Правда, отрубилась снова.
А что было до этого?
"Некромантская тварь" подсказала память "Ты психанула и пролила на себя масло."
Эльфийка беззвучно застонала, плотно сжав веки.
"Дура..."
Больная. Несдержанная. Идиотка. Как можно было так опростоволоситься? Почему, ну почему малюсенький светильник оказался таким, сволочь, тяжелым? Всех подвела, сама вляпалась... по самые уши...
Кстати, осмотреть себя на предел повреждений не помешало бы. Выпростав здоровую руку из-под одеяла, лучница сначала провела кистью по лицу и убедилась, что как минимум носом к полу не приложилась. Проблемы начинались со второй руки. Локоть до тыльной стороны ладони был одним сплошным ожогом - по ощущениям и по бинтам. Лаэн морщилась, пробегая пальцами по руке.
До ног рукой бы уже не дотянулась - ни приподниматься, ни сгибать колени сил не было. Точнее не совсем сил - будущие шрамы так и так грозили разорвать голову импульсами боли. Н-да... интересно, через какое время тело полностью восстановится?
"Ну, шрамы будут ещё на очень долго. Есть шанс, что наши целители помогут... но без гарантий." эльфийка открыла глаза, сфокусировала зрение и попробовала приподняться на локте здоровой руки. Когда удалось, чуть повернулась на бок и огляделась.
"Интересно, сколько я уже восстанавливаюсь? Ладно, раз я в палате, значит с монстром расправились... как там парни? Не хочу быть последней оставшейся в живых..."

После после трех заклинаний исцеления подряд и ампутации Ария была... мягко говоря вымотанная. Плюс надо было за те долбанные полчаса продезинфицировать все инструменты. Так что тащилась она в самом конце группы, скорее за счет упрямства и силы воли, чем за счет собственных сил. От усталости мысли путались и все события и звуки доносились как будто через плотное одеяло.
Мерные шаги по грязи... казалось этому не будет конца и края. Перед глазами все еще тот несчастный парень... мало ему уродства на лице, так теперь еще и калека. Ужас... угроза заражения. Кому как не медику это знать. Ария вспоминала, что бы как-то отвлечься, симптоматику и соматику развития инфекции. Термин стадии инфицирования, термин стадии развития, термин самой болезни. Три срока до смерти.
Дотащившись до остановки... или привала или чего это там было, она оперлась на посох и просто остановилась у здания, пытаясь немного прийти в себя. Поискала глазами колоду или поленницу, в зоне досягаемости, где можно посидеть, пока барон разберется с транспортом. Пускай сам разбирается. Должна же быть от командира хоть какая-то польза, в данном случае административная.
-Я туда не пойду. -тихо заявила жрица.
Еще и "соратники" устроили свару... по правде Арии хотелось остаться с другим отрядом, а не с этими. С благородным рыцарем со сломанным носом, поджаренной эльфой и одноруким. Ему вообще сейчас пригляд медика нужен постоянный. Но как-то так вышло в спешке сборов, что она здесь. Мрачно, холодно, настроение плохое и жутко спать хочется, хоть начинай варить тонизирующие зелья.

Когда-то давным давно лучница искренне верила, что бой доставляет удовольствие только мужчинам (и удовольствие довольно странное). Выпускать кому-то кишки? С кровью и дурно пахнущей желчью? Неприятно, страшно и птичку жалко.
Но к нынешнему времени эта гуманная позиция канула в лету. Сражение захватывало Лаэн с головой, и цивилизованные размышления в такие мгновения отступали, давая путь инстинктам и рефлексам. Движение обгоняло мысль. Цель открывалась – цель получала стрелу в бок. Или в глаз. Или в сердце.
Эльфийка даже не пыталась соревноваться с другим лучником, который держался ближе к битве. Отмечала краем глаза, что с соратниками все в порядке – и хладнокровно отклонялась от летящего копья, не успевая испугаться.
Так или иначе, товарищи наемники и добросовестная стража оттеснили нападающих и вроде бы даже всех перебили. Девушка быстро соскользнула с подоконника. Ясный рассудок постепенно возвращался. В голове даже появился отзвук мысли – надо пойти и собрать стрелы, а то ведь на всех не напасешься…
Перед глазами резко потемнело. Лаэн согнулась, прижимая руку ко лбу. Роли поменялись – теперь тело почти не слушалось, а в голове чувствовалась поразительная ясность, плохо совместимая с бредовыми и отрывочными размышлениями...
«Последствия несвойственного эльфам боевого транса или это потому что тот идиот какой-то порошок рассыпал?»
«Дойду до него и убью.»
«Руки болят. Больно… запинаю гада!»
Лучница выпрямилась, неточным движением закинула оружие за спину и подошла к Северусу.
- Ты идиот! Мог бы предупредить! – громко и спокойно сказала эльфийка и важно (немного пошатываясь, но со свойственной эльфам грацией) удалилась в сторону трупов собирать целые стрелы.

Атмосфера стала... совсем хреновой, как выразился бы менее воспитанный человек. Ария просто поморщила нос, будто рядом появилось что-то несвежее. Ругань, крики, а что еще, впрочем, ждать от толпы подвыпивших мужиков. Стоило последовать примеру почти всех дам и уйти отсюда ранее.
Еще и эта ситуация с ихним "командиром". Ну пришел. Отлично. Командир в отряде быть должен. Потому что в этой компании, куда не глянь, все-такие вольные да своенравные, что об единстве и речи быть не могло, вон, уже перегрызлись. Без твердой командирской руки вся операция будет проходить под эгидой "кто в лес, кто по дрова".
Но подвыпившие мужчины думают не головой и результат -приход назначенного королем командира обернулся очередной конфронтацией. Рыцарь в темных латах понес, откровенно говоря, какую-то чушь, черноволосый мужик на эту тему сцепился с рептилоидом, новоиспеченный командир не проявил выдержки, приличествующей опытному командующему, показав себя психом-одиночкой и начав швыряться мебелью и оскорблять присутствующих. Отличное начало, так держать и через пару дней кто-нибудь, у кого буйный темперамент и короткий ум, перережет ему глотку в ответ на очередное оскорбление. Вообще, за этот вечер прозвучало слишком много всякого, явно не заслуженного большей частью присутствующих. Тут собрались опытные воины, искусные маги... а не то отребье, которым привык командовать этот, с позволения сказать, командир.
-Вот только вы нуждаетесь в этом борделе куда сильнее, чем этот бордель в вас. И король тоже. -ледяным тоном произнесла священница.
Поймав все того же служку, Ария вежливо попросила парнишку отвести ее в приготовленную для ночлега комнату.

Предположение Вольфрама о их возможной встрече в прошло девушка встретила легким пожатием плеч. Вряд ли. Да и слишком отвлекал её от разговора странного вида полуэльф… нет, простите, все же эльф – если судить по невесомому, как утренняя роса, приветствию: «А вам светлых звёзд и шелеста трав в этом мрачном замке». Отозвалась тихо и коротко, пожелав лишь «Нежного ветра», но большее между эльфами, покинувшими родные леса, считалось ненужным церемониалом. С умилением Лаэн вспомнила родное поселение – там приходилось просто выворачиваться наизнанку, но показывать себя с лучшей стороны. «Если кишки вообще могут быть лучшим, что есть в почтенном эльфе…»
Погруженная в свои мысли, девушка едва не пропустила начало шикарного представления с герольдом и их будущим командиром.
- Барон Уильям фон Сард, собственной персоной!
«Ты забыл пренеприятнейшей персоной…» решила лучница, разглядев барона получше. Чем он отличался от тех, кто встретил наемников в зале? Пожалуй, только более кровавым восхождением к нынешнему титулу - остальные творили беспредел чисто из любви к искусству, судя по нынешнему положению королевства.

«Мор, зараза, чума и проказа!» думала эльфийка. С самым невинным лицом нарезая мясо так, будто решила превратить его в порошок. Барон ей не нравился? Мягко сказано! Но многоуважаемому Вольфраму она была готова надавать оплеух прямо сейчас, не смущаясь ни его ростом, ни выправкой. И все же сидела смирно, повторяя про себя, что можно быть умным настолько, чтобы выучить без запинки полсотни поэм на древнеэльфийском или слагать в уме трехзначные числа, а можно просто уметь вовремя закрывать глаза и затыкать уши и да, Лаэн, ты относишься ко второму типу, ко второму типу, сиди и молчи, тебя здесь вообще никогда не было…

Альберх, стоявший рядом с своим сослуживцем Ульфградом, так же достаточно фривольно оперся на свой цвайхандер и все своим видом демонстрировал, что эти высокородные шишки для него не больше чем ослиная моча в бутылке. Пусть они относятся к нему, как их голубокровным мордам, будет угодно лишь бы деньги платили. Прослушав заявления глашатых и иже с ними, Ал собрался было почесть задницу, но вспомнил, что на нем кираса и вообще он одет в боевой доспех. Тогда шумно высморкавшись в ладонь и смотря как сопля стекает по кольчужному полотну перчатки все же решил задать вопрос:
-Значится милсдари, вам нужно, что бы мы нашли и притащили этого вашего принца сюды? - старый наемник шмыгнул носом и отер ладонь о штанину - и за это платят?!
Потом, ели слышно добавил:
-Ежели бы мне платили за каждого сопляка, что я таскал на своем горбу, столько, я бы пожалуй не вылезал из самых дорогих борделей всю жизнь.
Затем, прокашлявшись Ал продолжил обращение к свите и королю лично:
-Ну, это дело не трудное, но интересует меня тут еще вот што. Уважаемые - наемник улыбнулся в усы - Милсдари, что у нас с снабжением? банкет я вижу вы приготовили отменный, а вот как мы столоваться в пути будем?
На этом он решил прекратить свою речь и ждать ответа от этих знатный(на всю голову) особ.

ссылка
Рекомендую при прочтении поста, для создания определенного настроения, данное звуковое сопровождение.
------------------------------------------------------------------------------------
ЧАСТЬ I. Начало длинного пути
------------------------------------------------------------------------------------
Колеса повозки протяжно скрипят, чавкает под ними вязкая осенняя грязь, черная, липкая и холодная. Становящаяся еще более вязкой, от идущего уже второй час ливня. Лошади тянут повозку в гору, выбиваясь из сил. Кричит кучер, слышны щелчки хлыста. Повозка крытая, но драный тент не может защитить от дождя, все сидящие в повозке в той или иной степени уже промокли. Нещадно трясет, ибо под слоем грязи полно камней.
Говорят, что длительные дожди не редкость здесь в это время года. Провинция Васеналь, всегда по праву считалась одним из самых глухих и негостеприимных уголков королевства. И в то же время здесь находится тайная резеденция короля, замок "Щит Ворона", по слухам совершенно неприступный.
Повозка обогнала колонну солдат. На их лицах, словно печать, видны невероятная усталость, тоска и обреченность, многие ранены, идут едва переставляя ноги. Один из воинов, совсем обессилев, или просто подскользнувшись на грязи упал, выронив щит и меч, и уже не поднялся больше. Проходивший мимо офицер лишь пнул безжизненное уже тело, выругался, дал приказ остановиться на привал и снять с погибшего снаряжение. Судя по гербам на щитах - это отступающие солдаты графа Ренхеля. Отступают на перегруппировку. Измотанные непрерывными боями, когда из-за нехватки людей приходится сражаться сутками напролет, несущие каждый день тяжкие потери, они сражаются с ордами северных варваров, возглавляемые лично графом и его сыном, которые подают пример своим людям. В этой нескончаемой битве граф Тодеуш Ренхель уже потерял троих сыновей и дважды едва не погиб сам. Но как бы сильно они ни устали, как бы не были велики потери в их рядах, они не имеют права отступать, ибо на этом рубеже - они последняя надежда королевства, последняя линия обороны и им неоткуда ждать подкрепления, потому что ситуация в других местах по всей границе Лераля нисколько не лучше, а порой даже и хуже.
Всплывает в памяти замок, оставленный позади около трех часов назад. Над центральной башней родовое знамя - белый лебедь на лазурном фоне, и ниже девиз "Не отступать, не сдаваться, не предавать", а под знаменем грязно серая бесформенная тряпка - знак, что здесь свирепствует чума. Поднятый мост, запертые ворота. Ужасный смрад доносящийся из замка, стаи ворон кружащие над башнями, несколько тел, лежащих у крепостной стены, видать у некоторых не выдержали нервы и они просто бросились вниз, в надежде на легкую смерть. Чума святого Габриэля - едва ли не самая страшная болезнь на землях королевства. Невероятно заразная, почти неизлечимая и приносящая своим жертвам неописуемые страдания. Единственным человеком, который смог рассказать о том, что чувствует больной был тот самый святой Габриэль, унимавший боль своей Верой и молитвами, он рассказывал, что "кости, словно плавятся и крошатся во мне, ужасные видения преследуют во сне и наяву, а кожа непрестанно горит, будто ее прижигают каленым железом", внешне тело больного за пару дней полностью скрывалось под гнойниками. Эти же гнойники появлялись даже на внутренних органах и костях.
Разразившись в том замке, чума лишила королевство одного из самых преданных трону дворянских родов, осложнив и без того непростую ситуацию в северных землях.
Видели вы и деревню, крестьяне в которой были больше похожи на призраков. Бледные, исхудавшие, во взгляде нет ни капли осмысленности и все больше женщины, совсем малые дети и старики, не видно почти мужчин - все кто мог держать в руках оружие были срочно призваны под знамена королевских полков, на охрану границ Лераля. Окна и двери во многих домах заколочены, ибо никто больше не живет в них, случаи когда умирают целые семьи уже давно не редкость.
Видели и повешенных на придорожных деревьях людей со странными татуировками на коже и клеймом на лбу. Татуировку им делали, когда они присягали на верность Зверю, а клеймо выжигали королевские инквизиторы, перед тем как повесить. Отметина на лбу изображала волчью голову с раскрытой пастью - знак ереси, даже если кому-то посчастливится сбежать, то он недолго протянет с таким клеймом.
А прошлой ночью слышали вы жуткий, леденящий душу и кровь, вой, раздававшийся в глубине леса - стая волколаков вышла на охоту.
Вы видели, как в небольшом городке женщина продает своего полугодовалого ребенка, чтобы получить хоть немного денег и не умереть с голоду. Видели и слышали, как практически через два квартала кричит мать оба сына которой вернулись домой в осиновых гробах. Видели, как мальчик лет пяти ест пойманную им, еще живую, крысу. И как же контрастировал с этим замок одного из феодалов, неподалеку от столицы. Хоть его воины и отправились воевать, сам столичный барон остался в своем поместье, и ежедневно устраивал пиры, за счет подвластных ему крестьян, вытягивая из них последнее.
Война и годы правления безвольного короля превратили некогда процветающую страну в настоящий Ад на земле.
А меж тем, повозка со скрипом продолжала подниматься в гору. Буквально через час вашим взорам предстал "Щит Ворона" - небольшой, но удачно расположенный и хорошо укрепленный замок. Пожалуй, его и правда можно назвать неприступным. В случае осады противник не сможет использовать катапульты и баллисты, ибо их не затащить в гору, а даже если использовать для этой цели магию - осаждающие окажутся в невыгодном положении, по отношению к обороняющимся. Еды в замке хватит на пару лет, вода берется из подземного источника, а стены сможет удержать даже пара десятков хорошо подготовленных воинов. В том же случае, если замок будет взят, под ним, по слухам, есть система подземелий уводящая далеко на юг. Идеальное место для того, чтобы спрятать короля. После покушения на жизнь Его Величества в столице теперь заседает двойник, а самого Людвига I переправили сюда, вместе с его приближенными.
Массивные ворота отворились, пропуская повозку во внутренний двор, откуда вас проводили в зал для приемов.
Довольно просторное помещение освещалось десятком факелов, из-за чего здесь царил полумрак. Король восседал на троне. Даже при столь плохом освещении было видно, что жить ему осталось недолго. Очевидно маги хоть и задержали смерть от яда, не смогли полностью остановить его действие. Кожа правителя имела синюшный оттенок, ранее красивые и тонкие черты лица теперь стали нечеткими и оплывшими. По обе стороны от трона стоят приближенные - справа Первый Чародей Адальберт Стайн, высокий и худой мужчина, ничем не примечательный, но всякий, кто обладает колдовским даром, может почувствовать за ним настоящие океаны магической силы и Глава Тайной Службы Дариана Лоэл, невысокая девушка, с настолько непримечательной внешностью, что она забывается сразу, стоит вам отвести взгляд, хотя, казалось бы, невозможно забыть взгляд ее серых глаз, которые кажется видят вас насквозь, что создает определенный дискомфорт, слева самый богатый и влиятельный феодал - герцог Старлер Крафт, толстый и неопрятный мужчина с блестящей от испарины лысиной, маленькие, словно свиные, глазки которого буравят каждого, словно он задумал взглядом понаделать в вас дыр и архиепископ церкви Небесного Пути Викториан Сельт почтенный старец с моноклем, он весь источает высокомерие, каждое его движение, взгляд, вздох говорят о том, что к собеседнику он привык относиться не лучше, чем к назойливой мухе.
Все, за исключением короля и Первого Чародея, смотрят на вас, как на кучу собачьего дерьма, ясно видно, что им глубоко наплевать на вашу миссию, как и на то, что вы прошли не одно испытание, прежде чем попали в число тех, кому будет доверено столь важное задание. И если Глава Тайной Службы хоть как-то пыталась скрыть свои эмоции, то во взгляде архиепископа и герцога без труда читалось, что они сделали бы с вами при иных обстоятельствах и сдирание шкуры заживо было едва ли не самым милосердным в их фантазиях.
Король попытался было заговорить самостоятельно, но очевидно был слаб настолько, что пришлось прибегнуть к услугам герольда, с заранее записанным текстом обращения.
- Король Людвиг I, в милости своей, приветствует всех собравшихся здесь, достойных наемников на службе королевства - сделал паузу, давая возможность осмыслить текст - Завтра, на рассвете вы отправитесь в поход к южным границам, дабы отыскать и в безопасности доставить в столицу наследника трона, принца Генриха. За эту службу, в щедрости своей, король обещает вам почет, славу и золото в том количестве, которое вы сможете унести за десять подходов в руках, в мешке или же на телеге. Да будет так. Коль есть у вас вопросы задайте их сейчас или не задавайте уже никогда. Коль нет вопросов, то в пиршественной зале накрыт стол для вас, ешьте и пейте вволю, отдыхайте, ибо завтра вас ждет долгий и опасный путь.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Уннук сел на клеть и закурил трубку. Выпустив пару колец из трубки, Уннук закрыл глаза и заговорил
Послушай, капитан. Я хочу рассказать тебе одну историю. Она случилась со мной и моим другом.
Кхх...
Итак...
Горный дракон кружил над перевалом. Он то планировал к вершинам серых утесов, то, хлопая кожистыми крыльями, поднимался в свинцовое осеннее небо.

- Поживу чует, - проворчал Бран Широкая спина и сплюнул на камни. – Скоро, видать, падали тут будет много…

- Типун тебе на язык, - сердито оборвал его Трор Медвежья лапа. Отвернувшись от товарища, он пошел прочь от скал, ворча себе под нос: – Куда же подевался этот Эйнур? Где его гулли носят?

Проходя мимо палаток беженцев, Трор отвернулся и сделал вид, что не замечает молящих взглядов женщин, горящих глаз стариков и не слышит детского плача. Но на сердце старшины заставы было тяжело. Трор имел жесткий приказ от ярла Оренхольма – никого не пропускать через Врата смерти. Это означало, что для жителей Предгорий и купеческих караванов путь в страну йордлингов закрыт. Когда гонец передал Трору слова ярла, стражи перевала недоуменно переглянулись – совсем что ли в Длинном доме потеряли рассудок от браги? Кто решится осенней порой, накануне сезона снежных бурь, идти через перевал, имевший к тому же черную славу убийцы путников? Одно название чего стоит – Врата смерти. Тут и летом на каждом шагу можно свернуть себе шею, сорваться в пропасть, угодить под камнепад или попасть на обед четырехруким руканам. Два дня на заставе было тихо, а на третий внизу, на узкой горной дороге, петляющей между скал появились люди, много людей. Среди них почти не было мужчин. Старики волокли узлы с домашним скарбом, женщины несли детей, старухи гнали скот. Мычали коровы, блеяли овцы.

Трор, как и подобает старшине заставы, надел широкий нарядный пояс гномьей работы, нахлобучил шлем, взвалил на плечо секиру и встал в проходе между двух черных утесов, преградив путь толпе беженцев.

- Что привело вас на перевал, люди равнины? – зычно спросил он.

Вперед вышел изможденный старик с седой бородой. Опираясь на посох, он несколько мгновений хватал ртом разреженный горный воздух, а потом прохрипел:

- Чума! Проклятый туман наползает на наши земли, нежить убивает всех без разбора. Наши мужчины пытались остановить мертвяков и полегли все до единого. Я староста деревни Корвейнхольм. Мы смиренно просим у могучих йордлингов убежища и защиты…

Отказ Трора разгневал людей. Послышались крики, женщины зарыдали. Но старшина был непреклонен – слово ярла не может быть нарушено. Это случилось вчера. А сегодня утром снизу пришли люди из других деревень, лежащих в Предгорье. Все они хотели одного – укрыться в горах от порождений чумы. Трор понял, что нужно слать гонца к ярлу и линунгам. Пусть вождь и колдуны решают, как поступить. Он – воин, его дело маленькое.

Подойдя к сложенной из дикого камня сторожевой башне, Трор крикнул дозорному, маячившему на верхней площадке:

- Гунни, где Эйнур? Ты видел его сегодня?

Рыжеволосый Эйнур, сын Орафа, был самым молодым и самым быстроногим йордлингом на заставе. Именно его Трор собирался послать в Оренхольм, в Длинный дом.

- Он с рассветом ушел на дальнее пастбище, чтобы пригнать снежных коз, - пробасил сверху Гунни по прозвищу Око орла. - Скоро будет.

- Что видно на равнине? – спросил Трор, усаживаясь на нагретый неярким солнцем камень.

- Туман ползет со стороны Гнилого болота, - ответил Гунни, всматриваясь. – У Одинокого холма какие-то твари складывают из камней и сучьев что-то вроде башни. Больше ничего не вижу…

Трор молча кивнул и окинул взглядом перевал. На северо-западе хребта это было единственное место, через которое можно проникнуть в земли йордлингов. Седловину между двумя исполинскими вершинами Йорунг и Наир, именуемыми еще Страж-горами, перегораживала сплошная стена черных неприступных утесов и лишь в одном месте имелся узкий – и двум повозкам не разъехаться – проход, который и назывался Врата смерти. Застава – две башни, хижина и невысокая стена – притулилась у самых скал. Дорогу перегораживало бревно, вытесанное из горного дуба и зачарованное линунгами так, что только Трор мог отодвинуть его.

Всего стража перевала насчитывала двенадцать человек – малый хирд. Испокон веков повелось, что каждое из четырех племен йордлингов давало на заставу трех воинов. Стражи следили за порядком, не пропускали на торжище в Оренхольм лихих людей, нечисть и нелюдь. В случае чего двенадцать воинов могли наглухо запечатать узкий проход в стене утесов. Такое уже было в давние времена, в эпоху больших войн. Тогда ни один чужак не прошел через Врата смерти.

Трор в глубине души считал жизнь на заставе скучной. То ли дело попасть в дружину ярла или в заслоны у Гномьих гор! Стычки с врагами, охота на дирров, схватки с йети и нагами – вот жизнь настоящего воина! А здесь – ветер, снег, камень и тоска, серая, как лишайники…

Так было много дней, но вчера все изменилось.

Из задумчивости Трора вывела веселая песня, долетевшая до него из-за утесов. Потом послышалась блеяние коз, звон бронзовых колокольчиков.

- Эйнур вернулся! – крикнул сверху Гунни.

- Давай его сюда! – рявкнул Трор, поднимаясь на ноги.

Утро следующего дня принесло снег, ветер и дурные вести. Метель пришла с вершины Йорунга, а худой человек с запавшими глазами – снизу, от Одинокого холма. Его звали Аррунф, он был жителем небольшого хутора и чумной туман застал его семью врасплох. Все погибли, убитые нежитью, сам хозяин спасся только благодаря резвому коню, унесшему седока от гибельной мглы и цепких пальцев мертвецов.

- Конь пал у Поворотной скалы… - сипел простуженным горлом Аррунф, раскачиваясь из стороны в сторону. – Я шел вверх по дороге… Я видел… Мертвецы и пьющие кровь болотные упыри идут впереди… Туман поднимается! Он уже поглотил Одинокий приют и Каменную реку… О-о-у-у-у…

Застонав, человек откинулся и потерял сознание. Над ним захлопотали старухи. Трор подумал, что Каменная река находится всего в полудне пути от перевала, вздохнул, поднялся и вышел из палатки, в которой они со старостой Корвейнхольма разговаривали с Аррунгом.

- Йордлинг, пропусти нас за перевал, - прокричал сквозь вой ветра старик, хватаясь за руку Трора. – Ты же видишь… мы все погибнем! Туман убьет всех, всех!

- Слово ярла… Эйнур вернется завтра утром, - мрачно пробурчал Трор, вырывая руку. – Метель не даст чуме с болот добраться сюда. Подождем.

Метель стихла неожиданно. Еще несколько мгновений назад снежные вихри бесновались у черных утесов - и вдруг ветер успокоился. Небо расчистилось и выглянуло не по-осеннему яркое солнце.

Полторы сотни людей, выбравшись из палаток и из-под навесов, с тревогой всматривались в горный склон. Аррунф не соврал – сизый погибельный туман неотвратимо полз вверх. Он был уже совсем близко, поглощая змеящуюся между скал дорогу. У многих беженцев вырвался вопль отчаяния, женщины заплакали, тревожно заревели ослы, замычали коровы.

Трор скрипнул зубами, отвернулся. За его спиной, негромко переговариваясь, закутанные в шкуры стражи перевала поспешили к хижине у подножия сторожевой башни – разбирать оружие.

Всем все было ясно без слов.

- Быстрее, быстрее! – торопил Трор, левой рукой удерживая сдвинутое в сторону зачарованное бревно. В правой старшина заставы сжимал верную секиру.

Беженцы и без понуканий йордлинга спешили, вливаясь в узкий проход между скалами. Многие поглядывали на багровое солнце, быстро закатывающееся за склон горы Наир. В восходной стороне небо уже налилось ночной синью и там поблескивали первые звезды.

- Внизу, у Красной скалы, бьет горный ключ с целебной водой, - крикнул в спину идущему последним старосте Трор. – Ставьте там лагерь, ждите вестей от ярла и линунгов и да хранят вас горы. Мы остановим нечисть!

Старик повернулся, вскинул жилистую руку в прощальном жесте.

- Спасибо, йордлинг! Пусть секира твоя будет крепка, а дух яростен!

Трор не ответил. То, что он нарушил приказ ярла, тяжелым грузом легло на сердце старшины заставы, но иного выхода не было. С силой задвинул почерневшее от времени бревно на место, Трор повернулся к своим воинам.

- Хэй-я! Сегодня в Чертоге предков будет славный пир!

- Хэ-эй-я-я!! – взревели йордлинги, потрясая оружием.

И в тот же миг, вторя им, от Гнилых камней послышался многоголосый вой мертвецов. Туман дополз до перевала. Богиня смерти Хель занесла свой гибельный серп, а в Чертоге предков на столы выставили чаши и кубки.

- Держать строй! – проходя вдоль стены сомкнувших щиты воинов, отдавал последние наставления перед боем Трор. – Щитов не размыкать, по одиночке вперед не лезть. Бран, тебя касается! Лэйн, Шорган, за секиры раньше времени не хвататься! Доггор, встань с луком вот на ту глыбу. Если увидишь упырей, бей только по ним. Ну, да хранят нас предки, братья!

И подняв с земли щит, Трор занял свое место в строю.Мертвецы шли сплошной стеной. Плоть клочьями свисала с их тел, лохмотья кожи колыхались в такт движениям. В провалах глазниц плескался сизый туман. Вытянув вперед руки со скрюченными пальцами, порождения чумы завывали, разевая безгубые рты, из которых торчали зеленоватые кривые зубы.

Малый хирд, перегородив стеной щитов каменистую площадку перед проходом, вскинул копья. Широкие наконечники грозно блеснули, облитые кровью заката.

- Ш-шаг! – скомандовал Трор, упреждая вражеский натиск.

Строй резко переместился вперед и одиннадцать копий вонзились в гнилую плоть мертвецов. Твари-из-тумана задергались, извиваясь, подались назад – нечисть не выносит светлого железа и рожденной в огненном горне честной стали, заговоренной линунгами.

- Ш-шаг! – зарычал Трор, чувствуя, как на него накатывает боевая ярость. – Бей! Бей! Копья выше, щиты теснее!

Малый хирд ударил раз, другой, отбрасывая врага от прохода. Мертвецы пятились, отступали, тщетно пытаясь вырвать из рук могучих йордлингов несущие погибель копья. Нечисти было намного больше, чем стражей перевала, но сжатая с трех сторон утесами площадка не давала им возможности окружить воинов.

Отогнав врага к Гнилым камням, йордлинги вернулись к скалам и вновь перекрыли проход. Последние лучи солнца вспыхнули в небе – и на мир скатилась тьма.

- А что, Трор, не так уж и страшны эти порождение чумы, - белозубо улыбнулся Гунни, опираясь на копье. – Видать, люди с равнин жидковаты против нас, а?

- Это только начало… - проворчал Трор, стряхивая с щита какие-то синеватые вонючие ошметки. – Когда придет туман… Эй, зажгите костры! Мы ж не скальные рыси, чтобы драться в темноте.

- Упыри! – отчаянно заорал примостившийся на высокой глыбе Доггор Поющая стрела, лучший лучник на заставе. – Там болотные упыри!

- Не жди, стреляй! – крикнул в ответ Бран Широкая спина.

- Поучи свою мать пиво варить, - зло ощерился Доггор, вскидывая лук.

Трор приказал построиться и теперь с тревогой смотрел поверх щита на три десятка желтоглазых тварей, кривляющихся в десяти шагах от йордлингов.

Сам Трор никогда в жизни не сталкивался с этими порождениями тьмы, но слышал от стариков, что упыри опасны не только как хорошие бойцы. Ночные кровососы славились способностью отнимать у человека силу, а мага могли лишить волшебной энергии.

Зазвенела тетива лука и первая стрела Доггора отыскала цель. Высокий упырь с голубой кожей и кривыми клыками взвыл, закружил на месте, тщетно пытаясь вырвать вонзившуюся ему в лоб стрелу. Остальные кровососы зашипели, точно тысяча рассерженных барсов и бросились на йордлингов, размахивая кривыми узкими клинками из черной бронзы. За ними ковыляли неповоротливые рыбомордые твари с чешуйчатой кожей.

Натиск упырей был страшен. Визжащий вал порождений тьмы ударил в щиты стражей перевала и начал теснить их к скалам. Упыри сами насаживались на копья, чтобы подобраться поближе к воинам Трора и достать их своими кинжалами. Но йордлинги не зря славились среди прочих народов Лаара как могучие воины. Уперевшись ногами в камни, они заревели, налегая на щиты – и отбросили вампиров назад.

Доггор, расстреляв все стрелы – ни одна не попала даром! – отшвырнул бесполезный лук, выхватил секиру и с громким криком бросился в гущу врагов.

- Руби!!!

- Хей-я! – отозвались стражи и устремились на помощь товарищу.

Меж скал закипела отчаянная сеча. Огромные секиры йордлингов разваливали тела упырей и болотников на части. Костры у башни не успели догореть, как все было кончено. Стражи перевала вновь отошли к проходу, вытирая лезвия секир. Трор оглядел своих воинов. Гунни вражеским клинком зацепило руку, Шорган зажимал ладонью порез на бедре. Могучий Ихдарм из племени ульфлингов лежал на земле с рассеченной грудью, из широкой раны текла черная кровь.

- Я… - пробулькал воин окровавленными губами, с трудом вытаскивая из-за пояса широкий нож, - иду… в Чертог предков!

Он вонзил нож в сердце, вытянулся и затих.

- Ты славно бился, брат, - сказал Трор, присел и закрыл глаза воина. Поднявшись, он обратился к остальным: – Перевязать раны! Почистить секиры! Бой еще не закончен…

Ночь перевалила за половину и покатилась к рассвету. Трижды мертвецы и упыри ходили на приступ, трижды стражи перевала отбрасывали нежить, завалив все пространство перед проходом отжившей свое плотью.

Когда сизый гибельный туман выплеснулся на дорогу у Гнилых камней, в строю осталось всего семь йордлингов. Клинки упырей и когти мертвецов попятнали всех, кроме здоровяка Брана. Сам Трор получил чувствительный порез плеча, но времени возиться с раной не было. Наскоро перемотав плечо чистой тряпицей, старшина заставы подбросил в костер хвороста и приободрил своих воинов:

- Ничего, братья, утро близко! Мы выстоим, потому что мы…

- Йордлинги!! – хором отозвались бойцы.

- Пора пускать в дело амулеты колдунов, - ширкая точилом по лезвию секиры, сказал Бран. – Туман железом не остановить.

Трор кивнул, соглашаясь, и покосился на колышущееся у Гнилых камней марево, от которого исходил голубоватый, неживой свет. Туман медленно, но верно расползался вдоль скал, подбираясь к проходу.

Амулетов, что линунги из Башни Айрунг вручили ярлу Оренхольма для заставы, было три. Трор хорошо запомнил, что круглый зеленоватый камень-змеевик останавливает чужую магию, высушенная лапа шипокрыла придает силы, а вырезанное из красноватой древесины скальной сосны оскаленное лицо бога войны Гронда выпивает из врагов смелость. Каждый амулет можно использовать только один раз – так сказал ярл.

Перебрав хранившиеся в кожаном мешочке амулеты, Трор вручил Брану лапу шипокрыла, повесил себе на шею личину Гронда и сжал зеленый камень в кулаке. Туман к тому времени уже покрыл половину расстояния до черных утесов. Йордлинги с ужасом увидели, что куски тел мертвецов и упырей, оказавшиеся под сизой завесой, губительной для всего живого, зашевелились, начали двигаться, срастаясь в некое подобие единого существа – многорукого, с множеством оскаленных голов…

- Именем чистого огня и яркого солнца заклинаю, - Трор шагнул вперед, вытянул руку с зажатым в ней амулетом. – Остановись! Кто бы не породил тебя, кто бы не создал тебя, чьи бы чары не жили в тебе – ты не минуешь перевал! Это говорю я, Трор Медвежья лапа, йордлинг из племени снорлингов!

Камень в руке потеплел, вдруг вспыхнул и яркие желтые лучи света брызнули между пальцев Трора. Там, где они ударили в камень, чумной туман тут же расползался, таял.

- А-ага! – торжествующе расхохотался Трор. – Боишься!

Он сделал еще шаг, еще, выжигая туман волшебным светом амулета.

- Трор! – окликнул его Бран. – Не уходи далеко! Эта дрянь…

Жуткое шипение перекрыло его слов. Тьма между Гнилыми камнями заколыхалась, точно живая, и оттуда на Трора дохнула таким холодом, такой могильной жутью, что йордлинг, споткнувшись, едва не выронил амулет.

- Ка-а-ак с-с-смел ты-ы, челове-е-ек, противитьс-ся мое-ей вол-е-е? – прошипела тьма.

- Кто ты? – набычившись, рыкнул Трор.

- Я – тво-оя с-смерть! – ответила тьма.Амулет в руке старшины ярко вспыхнул – и вдруг погас, превратившись в обычный холодный камень. Туман заклубился, со всех сторон устремляясь к Трору. А из тьмы уже лезли мертвецы, упыри и болотные твари, которым нет названия. Во мгновение ока они заполнили все вокруг, с воем и визгом устремились к проходу, где стражи перевала схватились за оружие.

Трор не успел опомниться, как сизые космы тумана захлестнули ноги. Тело пронзила острая боль, перед глазами все поплыло. Он упал на одно колено, оперся рукой о валун, а вокруг неслись и неслись к черным утесам орды порождений чумы.

В какой-то момент Трор решил, что сейчас умрет - насколько сильной была боль, что терзала его могучее тело. Но он нашел в себе силы подняться, выпрямиться и двумя руками взялся за рукоять секиры.

- Я жив! – заревел Трор, размахивая оружием. – Я жив!! Хей-я!

Он врубился в сплошной вал мертвых тел, как дровосек в заросли, и принялся прокладывать себе путь к проходу, туда, где бились и погибали его товарищи…

Когда первые лучи солнца окрасили вершины черных утесов, по тропе, ведущей от Оренхольма к перевалу Врата смерти, промчались три всадника, восседающие на снежных барсах. Длинные серые плащи, капюшоны и развевающиеся по ветру бороды не оставляли сомнений – это были линунги, горные маги, о которых на равнинах ходило множество жутких легенд.

Беженцы, ставшие лагерем у Красной скалы, проводили их встревоженными взглядами.

Линунги спешили на перевал. Добравшись до прохода между скал, они спешились и устремились к бревну, перегораживающему дорогу. Горестный вопль вырвался из груди магов, когда они увидели единственного воина, спиной опиравшегося о бревно. У ног последнего стража перевала колыхался чумной туман.

…Все тело Трора было покрыто ранами, из которых сочилась сизая муть. Несколько мертвецов тянули к воину руки, а он, подняв секиру, хрипел в их мертвые лица:

- Я жив! Жив!

Он не видел, как линунги за его спиной подняли посохи, творя заклинания, как нехотя начал отползать туман, как голубые молнии разносили в клочья порождений чумы.

…Трор вложил в этот свой удар все оставшиеся силы. Разрубив врага, йордлинг упал на камни и последнее, что он увидел в жизни, было высокое утреннее небо, в котором кружили орлы…

Уннук закрыл глаза. Из них текли слёзы...

(._.) - глянул на карты
(._. ) - на Камиля
( ._.) - на Марго
(._.) - снова на карты
("О_о) - на внезапно вошедшего Билли
("О-о) - ты бл*ть кто?!
(о-О") - вроде спокойно реагирует... вроде свои
( о_о)/ - хэлоу, мужик
(._.) - снова на карты
("О_о) - на внезапно вошедшего Сэма
(">o<) - второй раз уже, ёшкин дрын...
(._.) - на свой мешок с крышками
( -_-) - на Сэма, выслушав его объяснения
(-_-) - на карты

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Кот резко развернулся в сторону молчаливой эльфийки.
Внимательно на нее посмотрел.
После чего совершил молниеносный прыжок, и откусил верхнюю половину туловища.
Непонятно как такое маленькое существо умудрилось это сделать, но результат на лицо.
Часть тела простояла еще несколько секунд, при этом кровь била фантаном во все стороны.
Обрубок тела упал на пол и ноги начали конвульсивно дергаться.
Пурпурного цвета кишки вывалились на пол.