| |
- Да, спасибо, - Клаус откупорил склянку и залпом влил в себя содержимое, поморщившись. - Ну и дерьмо. Почему их не делают, например, со вкусом клубники?.. - маг размял шею, и неуверенно поднялся на ноги. Тем не менее, ему явно полегчало. - Прикроем, - коротко кивнул, и отвернулся, принявшись собирать людей.
Бойцы роты встретили приказ Земмлера одобрительным гулом. Бывший экспедитор толком не успел познакомиться с отрядом, но знал: среди них местных нет. А это значительно облегчало задачу в моральном плане, да и в практическом тоже. Ведь любая солдатня суть выходцы из тех самых широких слоев населения, что сейчас почивали на площади. Пусть и враги, да, но убивать и добивать собственных соседей не всегда просто, особенно для порядочных людей. Но разве порядочные люди становятся наемниками?
- Н-не...н-не надо!.. - провопил кто-то в ночи из последних сил.
- Тихо, - экс-экспедитор услышал характерный звук чавкающей плоти. - Не шуми, - добавил кто-то из наемников после coup de grace. Здесь и сейчас было место милосердию. Ведь никто не собирался вытаскивать раненных. Ни сейчас, ни завтра. Ранним утром придут голодные собаки, которым всё равно, кого жрать - мертвецов или полумертвых. Земмлер вместе с бойцами мерно продвигался вперед, от одного к другому, поймав странный ритм в этой тихой бойне. Примерно через полчаса работа была выполнена, и отряд потянулся обратно в участок.
Нет, всё-таки убитым стоило сказать "спасибо": утром действительно явились псы.
***
- Этот Ардклиф не был моим, как вы выразились, "ёбырем", - фыркнула Ангелина. - А всего лишь посредником и осведомителем. Но в ту ночь наш разговор был прерван той страхолюдиной, что вылезла из канализации. Чертов выползень схарчил беднягу Ардклифа, и утащил меня вниз. Спасибо, ребята, что поджарили эту гадину, и этого ублюдка Профессора. Без вас я точно не смогла бы. Что же до Жирного...да, тут я постаралась, - Гроссхау пожала плечами. - Буквально, я убила его пиздой, - заключила девушка. У Тальгорна перекосилась рожа от такого заявления, а более простой Клаус заржал, не стесняясь.
- И давно ты работаешь на Сыскное Войско? - отсмеявшись, поинтересовался Клаус.
- Нет, не слишком. Скажем так - у ТСВ много глаз. И устраивать многоходовочки те еще мастера. К слову, пока я работаю на них, у меня есть полный иммунитет от Надзора. Это-то и стало поводом. К Воннингу было не просто подобраться, и поэтому они выбрали такой, я бы сказала, необычный ход, - Ангелина закатила глаза.
- И тем не менее, это сработала. Я надеюсь, ты уже, кхм, очистилась? - подал голос Фредерик.
- Да. А что, у тебя есть какие-то планы?
- Ну...
Этот разговор состоялся несколько дней спустя. Для Земмлера работа в Портовом не закончилась обороной участка. Стояли в оцеплении, подчищали территорию за Эскадронами и выполняли другую работу. Не самую чистую, но за неё платили. Занд ван Тойфель оказался хорошим работодателем. Хоть и жестким - из-за него погибла сомна человек. Но, похоже, для него такие потери были вполне допустимыми. Да и для города, в целом, тоже. В конце ван Тойфель посулил Земмлеру, что на этом их сотрудничеством не закончиться. Сложно сказать, хорошо это или плохо. Но всё-таки Курт сменил профессию именно по инициативе этого конторщика. Век свободы не видать...
Наконец, все подошли к внешней крепостной стене и воротам. Там, за ними, уже построилась рота. Это была прощальная прогулка - Тальгорн и Ангелина оставались в городе, а вот Земмлеру и Клаусу предстояло отправиться на восток. Где-то там их ждала работа. Ждала война.
- Слушайте, а ведь отряд надо как-то назвать, - спохватился Фредерик. - Надо придумать что-нибудь такое...крутое. Что за отряд наемников без хорошего названия?
- Вот и отличный повод для переписки. Ты обязательно пиши нам, мы ведь скучать будем, - Клаус театрально пошмыгал носом. - И мы будем слать тебе весточки тоже. Эх...всё-таки я буду скучать по этому гадюшнику. Вы уж держите его в целости и сохранности, пока нас не будет, - вздохнул Девант.
- Конечно. Вот прям каждый день будем поддерживать духовные и физические скрепы нашей благодатной столицы. А наш новый друг, ван Тойфель, этому точно поможет.
- Хотелось бы верить. Давайте прощаться, что ли?
- Ага. Вы там только не помрите на чужбине! Бордель будет вас ждать.
- А это уже хороший повод не сдохнуть. Ну, герр Земмлер, по коням?..
***
Интерлюдия.
- Я надеюсь, ты явился с хорошими новостями? - немолодой мужчина лениво почесал грудь, сплошь покрытую мистическими татуировками.
- Так точно, Ваша Светлость. Ван Тойфель сделал свою работу, как вы приказали...как он умеет. Теперь у нас достаточно средств для военной кампании. Штаб обещает осадить столицу Остмонта уже к этой зиме.
- Я это запомню. А что насчет того мужика? Бывшего экспедитора?
- Агент Бальдр сообщает, что он действительно может быть одним из тех, кого мы ищем. Но ему требуется больше времени для точных выводов. Он составил отчет для вас.
- Хорошо, занеси посмотреть. Пусть старина работает дальше, - немолодой позволил себе легкую улыбку.
- Так точно. И для вас послание. От Моргана. Лично в руки, - адъютант протянул тщательно запечатанное письмо.
- Хм... - нахмурившись, мужчина вскрыл письмо. Внутри оказалась крохотная записка, скупая по своему содержанию. "Сандал прибыл" - значилось там. Нахмурился еще сильнее.
- Похоже, теперь нашему мальчишке придется много учится.
- Вы хотите сказать, что...
- Да, да. И запомни - император ничего не должен узнать. Пристрой нового учителя должным образом, и как можно быстрее. Время на исходе.
-
Прикольная ветка, классные персонажи, закрученный сюжет. 8/10.
-
DIXI
-
Прочел всю ветку на одном дыхании. Отличная мастерская работа!
-
Глокта - клёвый мужик, меня он тоже всегда радовал.
-
Всю ветку прочел на одном дыхании. Умеет, все таки, Мортец писать эпичные такие приключения.
-
Хорошо получилось.
-
Задобрило.
|
|
|
|
- Я не... - начал было Дорсель, но, спохватившись, что сейчас собирается произнести, запнулся.
- Аааа-о-о...она тут жила! В основном! Всё последнее время тут, ты же понимаешь, мне не выгодно держать порченый товар! Пока ш-ш-шлюха приносит бабки и есть спрос, это в моих интересах! Чтоб была цела! Протекционизм сотрудников и так далее! Блядь!!! - заорал Марк благим матом, посмотрев куда-то за спину экспедитора.
В кабинет шлюхобосса зашел Клаус. Пинком ботинка он отбросил размочаленные причиндалы телохранителя прямо к ногам Дорселя, и тот пару секунд, словно загипнотизированный, рассматривал их. Помимо отстрелянных органов, Деван также привел и работниц заведения. И судя по внешнему виду, из числа тех самых, дорогих, расквартированных прямо здесь - как Ангелина когда-то.
Клаус указал окровавленным мессером на стену, и шесть роскошных шлюшек послушно встали вдоль, не переставая улыбаться. Они хотели жить, и подсознательно понимали, что не стоит раздражать налетчиков угрюмыми лицами. Простая тактика в духе "нас хоть и выебут, но зато не убьют". Так женщины поступали из поколения в поколение, и сейчас, определенно, сработала генетическая память. Дорсель, как и следовало ожидать, мгновенно сдал работниц:
- Вот эта! И эта! С ними! - он поочередно указал на девушек. Такие красивые и обаятельные, в нарядных шмотках, хоть сейчас отправляй в высший свет. А оказались простыми проститутками. То есть женщинами, оказывающими эскорт-услуги. Вот и верь им теперь.
- За Гроссхау приходил какой-то тип! Он шестерит на Линга, выполняет все поручения, когда нужно что-то оформить или купить! Да он сам здесь обслуживается, да еще и со скидкой! - облизав пересохшие губы, продолжил тараторить Дорсель.
- И я не знаю с кем она там базарила! У нас свободное общество, права и прочее, что полагается городским жителям! Я их тут не привязи не держу, главное чтоб долго не гуляли. Они все у меня регулярно проходят осмотр и сдают анализы, и с Ангелиной всё было в поряде! Ну хуле вы молчите, блядь, а?! - он зло посмотрел на девушек, и те закивали.
- Ну, она встречалась иногда... - тихо произнесла одна из.
- Что блядь?! Трахалась мимо кассы?! - несмотря на свое положение, Дорсель слегка заборзел, когда услышал.
- Ты чё голос повышаешь, пёс? Те команду давали, говно? - Клаус осадил его, и продолжил:
- Будешь рычать, потом лицо тебе загипсуют, чтоб не развалилось. Давай, сейф открывай, щас ты мне скомпенсируешь за моральное, блядь, неудовольствие! - дозорный схватил Марка за шиворот, и пару раз макнул его лицом в окровавленные запчасти здоровяка.
- Вкусно? Понравилось? Че? Не слышу!
- Бу-бу-бу...
- То-то же. Ты понял, что с тобой станется, если наш приватный диалог станет достоянием общественности?
Дорсель послушно закивал.
- Господин стражник, у вас еще будут вопросы к мистеру Дорселю, или уже можно начинать его грабить? - поинтересовался дозорный.
-
Грамотная полицейская работа
-
Да это просто Тарантино, епт.
-
Пытаюсь написать цензурный коммент, но, блядь, не выходит =) Классно =)
-
ну чо тут сказать? мать твою, да это то, что я люблю. жалко я не в модуле. продолжайте в том же духе, Мастер и игроки.
|
-
Сюда бы плюс, да не перезарядился. Особенно доставило про бесплатную медицину и мальчика-калеку.
-
Норм.
-
Жизнь то кипит...
А бесплатная медицина - зло!
-
НТВ эдишн :))
-
Хм. Про атмосферу - хайвмайнд.
|
Едва перешагнув порог участка, Земмлер почувствовал огромное облегчение. За пятнадцать лет 13-й участок стал для него вторым домом. Именно в этих старых стенах Курт окончательно сформировался как Экспедитор. И именно здесь он ощущал себя в полной безопасности. Это чувство не покидало его даже в тот день, когда толпа обезумевших фанатиков пошла на приступ. Сам Земмлер тогда знатно намахался цвайхандером и шпагой, а под его столом, с тех самых пор, навсегда обосновался старый абордажный топорик.
Итак, погрузившись в привычную ему атмосферу, Курт двинулся к стойке сержанта. Отвесив по пути пару тумаков задержанным, экспедитор хлопнул ладонью по обшарпанной поверхности.
- Здоров, Бронский! Как сам? – коротким движением придвинул к сержанту пару медяков, скрытых под ладонью. Взяткой это не считалось, скорее – традицией. Все же, тяжеловато прожить на одно, пусть и сержантское, жалование. И иного способа повысить благосостояние у Бронского просто не было, так как здоровяк был навечно прикован к стойке, словно галерный раб - к веслу. Поэтому все кормящиеся с «земли», патрульные и экспедиторы, на вполне добровольной основе, подкидывали сержанту пару - другую монет, воспринимая это как само собой разумеющееся. – Сводку суточную уже привезли?
Заполучив свиток, размером с хорошее полено, Земмлер поднялся в кабинет экспедиторов. К его удивлению, тут было относительно тихо. Никого не били и не допрашивали. Хотя, зачастую, это было одно и тоже.
Прихватив по дороге пончик, Курт плюхнулся за свой стол. Щелчком засветив настольную магнолампу, стащил с рук перчатки и засучил рукава. Да. Все было так, как он и ожидал. Татуировка, некогда яркая до неприличия, сейчас выглядела синюшной и старой, словно сделанная в тюрьме. Кривой иглой из гвоздя и чернилами из мочи и жженой подошвы.
- Блядь, - сокрушенно покачал головой Земмлер, - опять на поклон в Надзор. Вернув рукава в прежнее положение, Курт взял пончик в одну руку, размотал свиток второй и, работая челюстями, погрузился в чтение. Интересовали его, прежде всего, неопознанные женские трупы, подходящие, хотя бы примерно, под описание Ангелины Гроссхау. Ну и, параллельно, прочие происшествия, с которых можно было срубить немножечко бабла, или, на худой конец, поугорать с коллегами по ремеслу.
-
Хорошо двигаешь сеттинг и атмосферу всякими нюансами, фишками.
-
WarМатти never changes. Атмосферу поддерживаешь на ура.
-
Хм. Про атмосферу - хайвмайнд.
|
"Глубоководная Щель" всегда было знаковым заведением. По крайней мере, в Портовом Районе. Некогда грязная шлюшарня, обслуживающая докеров и матросню, сейчас "Щель" переживала второе рождение. Некая нейтральная территория, за порогом которой принято оставлять раздоры и вражду. Поэтому здесь зачастую собирались те, кто контролировал всю подноготную Портового района - маман Луиза гарантировала безопасность, для чего сменила человеческую охрану на орочью. Шлюхи, меж тем, остались всё те же.
Само собой, представителей Городской Стражи здесь не слишком жаловали. Особенно тех, кто выглядел как стражник, будь то выставленный на показ значок или просто слишком типичное лицо. Земмлер к таким типам не относился, и был вхож эти края. Что самое интересное, заходил он в "Щель" по собственной инициативе, когда требовалось узнать что-то. Но на этот раз его пригласили для беседы, и не кто-нибудь, а сам Антуан Вонинг по прозвищу Жирный.
Жирный был действительно тучным человеком с тройным подбородком, огромной жопой и распухшими стопами, отчего был вынужден передвигаться с помощью костыля, а чаще - в кресле. Насколько знал Курт, Вонинг даже обращался к чародеям насчет своей полноты, но те лишь разводили руками. Как бы то ни было, несмотря на свое плачевное состояние, Жирный владел рядом складов в Портовом районе, а так же скотобойнями и кожевенными артелями, которые благополучно сливали отходы в реку Вечную, на которой и стоял Готтсбург. Был он человеком очень состоятельным и мог позволить себе содержать даже маленькую армию, которая не только охраняла объекты, но и наносила визиты тем, кто пытался разрушить монополию Жирного. Конкуренты либо убивались, либо в добровольно-принудительном порядке переходили под крылышко Вонинга. Имперское Казначейство, одно время, сильно озаботилось проблемой монополий. Но потом дело как-то распалось само собой, очевидно, после порции существенных взяток.
Очевидно, Вонинг был слишком крупной рыбой для Земмлера. Поэтому, когда его пригласили для беседы, он просто не мог отказать. Точнее говоря, мог. Но это было бы весьма невежливо. Со всеми вытекающими.
Шелковый платок, натянутый по самый нос, смотрелся на Жирном глупо и смешно. Сам Вонинг больше молчал, только пыхтел и потел. За него говорил его подручный, господин Христофер Линг. В отличии от босса, Линг был очень тощим, и значился в качестве главного управляющего и казначея заодно.
- У нас есть небольшая проблемка, которая требует деликатного подхода, - склизкий Линг всё время массировал свои потные ладони.
- Дело в том, что в последнее время господину Вонингу нездоровится. К сожалению, его настигло некоторое заболевание, которое он получил после визита одной дамы, которая оказывает, кхм, эскорт-услуги. Естественно, господин Вонинг очень дорожит своим здоровьем, а потому оная дама была тщательно проверена. Тем не менее, даже средства безопасности не смогли...
- Понимаешь, после этой суки, у меня отвалился блядский нос и стало гнить ебало, блядь! - Жирный неожиданно взорвался и ударил кулаком по столу. - Мази, припарки, всё это говно, и ничего, ничего, сука, не помогло! Так, блядь, не бывает!
- Мы обратились к некоторым специалистам, сведущих в вопросах магии и алхимии. По их словам, господина Вонинга поразило нечто на стыке обычной болезни и проклятия, причем чрезвычайной силы. Испробованные методы не помогли, а состояние господина Вонинга стремительно ухудшается. Если случится самое ужасное, то я даже боюсь представить, что дальше произойдет. Поэтому, переходя к сути нашего разговора...
- Земмлер, слушай сюда, короче, - Жирный вновь перебил своего управляющего. - Я знаю, ты один из самых опытных экспедиторов. И я хочу, чтобы ты нашел эту блядскую суку, привел ко мне и заставил снять эту порчу, это говно, которое... - Вонинг зашелся тяжелым кашлем. - Ты понял. Я не хочу привлекать кого-то из своей среды, потому что эти твари только спят и видят, как бы я сдох. И уверен, что будут саботировать это всячески. А ты человек со стороны, но ты разбираешься в этом дерьме, как и что работает, куда ветер дует. Я уверен, меня кто-то заказал. Если разберешься, озолочу. По крупному! Только найди её. Что надо, спрашивай. Расскажу, как есть.
-
Магический сифилис - это вам не это. :3
-
Толстый и тонкий. =)
-
Хорошо прям.
-
За все сразу. Тут и стиль, тут и мрак кромешный-повседневный, и жестокость жизненная, приукрашенная бодрым слогом. Короче, одной рукой дрочу, другой слезы счастья вытираю.
|
-
И ОТРУБЛЮ МАЧЕТОИ НОГИ СУКА
-
Записка просто с ума сойти!
-
Шикарный тайник!
-
Пхаххах XD
-
Записка - это что-то! :D
один наш капетан ево зовут андреи он взял боицов и деает икспи икспедке нопадения на ваших патрулеи в гарах рядам с утесам клык змеи. с ним велекан с ним 6 5 боицов у него автаматы и они будут грабет.
Оп-па!
-
плюс же
-
Смешно
-
Памяти КД. Камин, жалко, не спиздил его помощник.
-
если ты опят оставеш мало золота я тебя повешаю. обнемаю твои брат и не воруи мою гронату у меня другои пока чето нет
+++
-
Туч - могуч.
-
ЕЛСЕ ТЫ СЧЕТАЕШЬ ЧТО ЭТОТ ПОСТ ПЛАХОИ ТО Я ТЕБЯ НАИДУ И ОТРУБЛЮ МАЧЕТОИ НОГИ СУКА
-
Я не могу оценить происходящее в контексте, но то, что творится под спойлером.
Казама Джин: помним, любим, скорбим... но дело его живет.)))
|
|
|
|
-
За модуль, стилистику и вообще.
-
Крутяк наикрутейший!
-
Ну, а если ты псих искалеченный – немного другая история.
-
Yep -__-
-
+30701210891414
Кидалово. Говорят: "Номер не обслуживается / This number is out of service"
-
Плюс же.
-
Ну, а если ты псих искалеченный – немного другая история
Жестокий мир жесток.
-
Ультимативная смена аватары!
-
плюс за плюсы
-
Мощняк
-
Невозможно пройти мимо.
+
|
|
|
|
Прибытие к орбите Митариуса было омрачено эпидемией «морской болезни» среди новобранцев полка, для которых первый этап вторжения ею и ограничился.
Вся работа по подавлению орбитальной защиты, отбитию вялых и несмелых контратак нескольких пиратских кораблей легли на плечи флотских.
Не сказать, чтобы такие вещи, как выведение из строя нескольких орбитальных лазеров, ракетных шахт и уничтожение пары пиратских посудин было для кораблей сопровождения сложным. Но, почему-то, уже перед самой высадкой, по полку побежали слухи о «знакомых флотских офицерах», чьи орудийные расчеты разбили от десятка до трех кораблей контрабандистов, о том, что при этом, метким огнем команды имперских кораблей, были повреждены какие-то невиданные, но весьма изящные корабли и даже о том, что строения на спутнике планеты было видно невооруженным глазом с орудийных батарей. Но даже такая откровенная брехня была обсуждаема среди новобранцев, пытающихся отвлечься от страха высадки.
Отвлечься чем-то еще, кроме проповедей священников и грозного вида комиссаров и непрекращающийся пропаганды того, что жители Митариуса и его губернатор, в частности, были очень неправы, отвергнув власть Лордов Терры и божественный свет самого Императора, что Император этим недоволен и только вы, бойцы 42го Везельдорфского можете его порадовать.
Где-то рядом, в пустоте, точно такую же информацию зачитывали каким-то другим полкам Гвардии, но это совершенно не умаляло важность всей этой операции.
Когда корабли Империума закончили ронять на Митариус смертоносные сгустки огня, оставив от орбитальной защиты мира дымящиеся руины, где-то во чревах транспортников на орбите завыли сирены и замигали огни, намекавшие даже несведущим людям о начале погрузки в шатлы. И вот уже спустя час организованного, но все же хаоса, челноки с пехотой, танками и прочими вещами, необходимыми для вооруженного вторжения на отвергнувший Империум мир, неслись сквозь жиденькие облака обломков, оставшихся от пытавшихся сопротивляться, и направились прямиком к поверхности.
Как обычно трясло, кто-то из новеньких твердил молитву, кто-то просто смотрел в пространство остекленевшим взглядом, а кто-то просто орал, скованный страховочными ремнями в своем кресле. Тряска, как и планировалось, кончилась точно тогда, когда плотные слои атмосферы были пройдены, и вскоре транспортники опустились на поверхность несчастной планет, уже успевшей пострадать от глупости своих аборигенов.
Отделение Писмейкера, раделенное еще на орбите со словами «присмотришь вот за этими, еще пяток твоих ребят вон за теми сопляками», вышло из транспортного челнока первым.
Ветеранам открылась, в общем-то, довольно пасторальная картина с зеленым лугом, городком вдалеке, километрах эдак в семи, да с приятным теплом местной звезды. Только пасущихся стадных животных не хватало. Ну и коптивший небо на горизонте столб черного дыма от бомбежки все портил.
Несмотря на ожидания, место высадки никто не бомбил и не атаковал. В общем, высадка остальных пяти сотен солдат при 10 «Руссах» прошла без заминок, хоть и челнок с продовольствием и лагерными принадлежностями куда-то проебался.
Уже пять минут спустя, по вокс-связи выяснилось, что транспорт с хавкой перепутал зоны высадки и 390й Кадианский, высадившийся в добрых двух сотнях километрах отсюда, получил двойную порцию тушенки. При этом пилоту, скорее всего, ничего не будет, ведь груз в войска таки попал. В придачу, не дав новобранцам времени проблеваться по приземлении, а с «Руссов» поснимать страховочные тросы, поступил приказ занять ближайший городок, о чем сообщил неизвестный лейтенантик из пополнения, впрочем державшийся молодцом.
Толкнув короткую речь о важности наступления, рассчитанную на тех, кто всеми силами пытался не запачкать полупереваренной жратвой свои ботинки, лейтенант отдал приказ выступать.
Наступление, впрочем, не принесло никаких сюрпризов. Снова.
Не было ни стрельбы со стороны городка, ни угрожающих движений и звуков. Даже ракеты не ударили в борта, только вошедших в город, танков.
Поселение оказалось полностью заброшенным, и двух-трехэтажные дома смотрели на имперских солдат заколоченными окнами. Несмотря на это, лейтенантом, все же, было приказано провести зачистку, на которую потратили еще 6 часов из 7, проведенных на планете.
В некоторых домах не было даже мебели и лежал недельный слой пыли, говоривший о тщательной жадности покидавших дома людей. Да и в местной часовне, чей обыск был с почестями поручен Писмейкеру и ветеранам, не отыскалось окровавленных алтарей и идолов сущностей Варпа. Скамей, алтарей имперского культа и прочих атрибутов имперской веры там тоже не отыскалось. Их место занимали ящики со всевозможными вещами, начиная гвоздями и сельхозинструментами и заканчивая запчастями к гражданским автомобилям.
Но такое обращение с храмом стало для сопровождавших священников не меньшим кощунством и они тотчас же потребовали убрать ненадлежащие зданию содержимое.
Жребий пал на новобранцев и совсем скоро они таскали тяжелые ящики, словно толпа муравьев, пока другие возводили блокпосты и оборудовали казармы и штаб.
Ветеранам же везло. Лейтенант оказался не из назойливых, и поэтому, пока разворачивалмь драма с храмом, людям Писмейкера удалось отыскать какую-то местную лавку, на первый взгляд также подчистую вывезенную.
Впрочем, покопавшись в кладовках, удалось обнаружить по трехкилограммовому пакету каких-то макарон, какой-то местной крупы и пару буханок хлеба, уже ставшего сухарем.
Но даже такие находки сделали новоселье в элитный ветеранский номер при штабе гораздо более приятным.
-
Душевный стартовый пост.
-
О да. И в сороковом тысячелетии в учебнике по логистике должна быть глава "Что такое "проебать" и как с этим бороться".
-
за хороший старт, чтоб полетело
|
Трарахтит. Тарахтит, трясёт, жарит сверху и снизу. А еще воняет - перегоревшим дизелем, чьим-то пОтом, гарью немножко. И дерьмом.
Дерьмом воняет от ботинка. Оно набилось в неглубокие горизонтальные канавки на подошве аргайловского боевого башмака, и теперь Стенли методично выковыривает отходы чьей-то жизнедеятельности из своей обувки. Немыслимо! Он вступил в дерьмо прямо на марше. Влетел, широко шагая по пыльной дороге, смачно припечатав всей стопой. И ведь по всему видно, что не орк или гном какой опростался - эти уж если навалят, то по колено провалиться можно. И на остроухих не свалишь, разбежалось местное население в преддверии боев. Это что же получается, человек, да еще морской пехотинец, светоч цивилизации в этой богами забытой дыре, встал прямо посреди дороги, спустил штаны и облегчился по крупному? Немыслимо!
Стенли морщится. Если в тылу все это вооруженное безобразие еще походило на американскую армию, то чем ближе к передовой, тем сильнее части и соединения начинали напоминать наемные банды под знаменами кондотьеров. Немытые, нечесаные солдаты совершенно неуставного вида, увешанные нелепыми амулетами, с раскрашенными и расписанными похабщиной и еще черт знает чем чехлами касок. А то и вовсе без касок... С субординацией и того хуже. Стоит такой горе-боец: расхристанный, вонючий, лыбится нагло. И тянет вальяжно: "Сэр, не ма-а-а-гу знать, сэ-э-э-р!". Так и подпирает перехватить скотину по рылу, но нельзя. Недостойно офицера, недостойно человека, недостойна отпрыска благородной фамилии.
Да и офицерский состав, прямо скажем... Говорят, даже оркозадые в офицеры выбиваются. Довели армию до ручки, господа демократы! Что дальше? Оркозадый президент? Какой-нибудь Барук Алабама - "дай-кушать-банана"? Позорище...
А как многообещающе начиналось - только прибыл, и сразу распределили на передовую, да еще в такое прославленное соединение... И вот, на тебе. Пока добирался, всякого насмотрелся: и неуставных отношений, и других действий, порочащих честь вооруженных сил Соединенных Штатов, а один раз Аргайл даже был послан нахуй безвестным капитаном при попытке разузнать у него, где найти штаб полка. И ведь, что обидно, не было возможности написать рапорт с жалобой - непосредственного начальника у Стенли еще не было...
Потом увидел свой взвод. Эх, беда-печаль. Такой сброд не то что в бой вести, гальюн чистить не поставишь - они и экскременты испачкать могут. Ну да ничего... Теперь за дело берется настоящий офицер и Человек с большой буквы, Стенли Рональд Джонатан Аргайл Третий (младший)! Уж он вобьет в них и дисциплину, и чинопочитание, и боевой дух вместе с патриотизмом!
Воодушевленный благочестивыми мыслями, Стенли выковыривает из подошвы последние крохи дерьма, и произносит Вдохновляющую Речь для всех бойцов, кто может его расслышать через громыхание танковых траков, рёв дизелей и отдаленную канонаду:
-Морпехи! - начинает он - Сегодня, в этот славный день вы можете послужить своей Родине! Ценности Свободы и Демократии...
Речь не задается. Возвышенные слова Аргайла не долетают до ушей личного состава. Они не могут пережить жары, едкого тротильного перегара и тотальной, осязаемой на физическом уровне атмосферы безразличия, генерируемой взводом. Они сворачиваются и мнутся на лету, падают комковатой массой на раскаленную танковую броню и скатываются по ней в пыль, как спущенка по жопе местной шлюхи.
Непривычную глотку Аргайла жжет огнем, ее забивает песок и режет едкий дизельный выхлоп. Он не может перекричать увертюру военной симфонии.
-...даже если погибнем. Благодарный эльфийский народ никогда не забудет наш подвиг! - кое-как заканчивает Стэнли и жадно припадает к фляге. На лицах некоторых бойцов недоумение и даже какая-то лёгкая брезгливость. Остальным по херу.
Да, "завоевать умы и сердца" будет непросто...
-
Да и офицерский состав, прямо скажем... Говорят, даже оркозадые в офицеры выбиваются. Довели армию до ручки, господа демократы! Что дальше? Оркозадый президент? Какой-нибудь Барук Алабама - "дай-кушать-банана"? Позорище...
вот это - пушка. и вообще пост весь образцовый.
-
Хорошо!
-
Задорное начало.
-
Очень классный
-
Задумка и всё остальное на 5+
-
Жирный полковник, набрав кислороду, пихнул молодым дремотную патриотическую блевоту. (с) В.М. Вакуленко.
-
Ха! Смищно! Нет, ну серьезно;)
-
Отлично
-
Стенли выковыривает из подошвы последние крохи дерьма, и произносит Вдохновляющую РечьБлагодарный эльфийский народ никогда не забудет наш подвиг!
-
Любопытный персонаж, интересно читать :)
|
-
Заложник в его руках истекает желтизной
Обмочилсо, видать ))
-
Краски Веры? Толково.
-
Красота
-
++
-
Ништяк позывы. Но не перестарайся)
-
Псионическая палитра. И весь мир - холст
-
Очень красиво написано и я считаю, что достойно.
-
Интересно.
-
Достойно.
-
Хорошо
-
добавить краски )
|
|
-
Массивно, но не загружает. Информацией прикладной наполнено, но не таблица банальная. Хорошо так, позитивно даже слегка.
-
Описание - впечатляюще
-
дичайшие списки, которые не скучно, а, даже, наоборот - очень интересно читать, воображалкой каждый предмет чертя. ну, как обычно, чоу.
p.s.
главное - чтобы муфта не полетела.
|
|
Помолчал в ответ на рубящую правду-матку тираду Мура о том, что мы тут, дескать, не на службе, а вполне себе в непонятной самоволочке, спасаем свои задницы, бегаем от пуль, из одного лагеря в другой мечемся, как тараканы, что по проссанному, загаженному кухонному полу бегают от ударов домашними тапками, сыплющимися со всех, казалось бы, сторон.
А ведь в чем-то Джейкоб прав, да.
- Только материал перевязочный зря тратить, - сказал, наконец, поковыряв пальцем страшные узлы розоватого шрама на лице, взглядом угрюмым пакет утюжа. Не для того он, чтобы мимикрировать под калеку, раненного на фронтах войны, которая тут, в этой пустыне зовётся объективной реальностью, обычной, ничем, вроде бы, не примечательной повседневной жизнью. Череда событий. Факт. Сегодня было поселение - завтра уже нет. Бегали ребятишки маленькие, смеялись? Получите горелых костей горсть. Служили взрослые, работали, рук не покладая, трудились, заботились, любили, жили как могли? Держите требухи кровавой мешок. Всё, что осталось. Пепел. Пыль.
- Цивилизация, - усмехнувшись горько, повторил Мафусаилов, все еще считающий себя капитаном медицинской службы, ведь ничего, кроме этого, у него нет - звание, воспоминаний оборванных ворох, смутные очертания полузабытых лиц. Имена, фамилии, прозвища, за которыми - забавные и не очень истории. Лица, войной этой необъявленной, немой стёртые. Истории, обратившиеся в прах. Судьбы обыкновенных людей, порванные нити жизней.
А ты - капитан, на картошке сидящий.
- Ебал я такую цивилизацию, - нехарактерно для себя самого подметил Ильхам, перебираясь поближе к заднему борту автомобиля, дабы выглянуть наружу - чисто ради интереса. Так, на будущее.
|
-
Ништяк. Контрастно все.
-
Whistle, baby, whistle, baby,
here we go.
|
|
-
Боцман.
-
Хорош угнетатель, ня.
|
-
А в Рейхе, хоть и безбожники, но тоже могут. Велико попустительство Господа к ним.
Чудо Господне, да.
-
Интересный образ
-
Могут, да, в Рейхе-то.
-
Благочестивый матрос, такой выразительный =)
|
|
|
Пуговицы глаз грустные, слюнявая морда туповато-поэтичная, словно у философа старенького, познающего превратности судьбы сидя на толчке – одной рукой журнал с голыми девочками листает, облизывая указательный палец свой, изредка покряхтывает самодовольно: «уххх с-сука!», смачно чавкая блестящими губами. Второй рукой, пупырчатый рулон туалетной бумаги нащупывает периодически, ожидая того самого, значит, процесса облегчения с нетерпением. Ему и плохо, и хорошо, и девочки такие аппетитные глазками стреляют, и в туалете любовью пахнет и кисловато-прогоркшим дерьмом. В расширенных зрачках философа, отражаются глубины бытия. Он постигает. Он осознает.
- Вот блядь же, Бекон дает! У собаки, в башке чего-то... – Присвистнула восхищенно ощупывая голову собаки вспотевшими руками, мимоходом неприятный писк уловив. – Эээ блин, ты че, сломала его, сестренка !?
Спросила так, с возмущением конечно, но без наезда совершенно, скорее с беспощадным интересом, разглядывая из-за плеча Ниагары, сухие цифры неведомой мне ошибки. – Ну потряси блин, сзади хлопни, что ли, это же армейское барахло, оно должно в любом случае работать! Хоть война, хоть ядерный взрыв. Как же мы без прибора-то. Как…?
Не удержалась, произнесла вслух последнюю фразу, отдающую обсалютной безнадегой, сдобренной щепотью горького на вкус поражения да слюнявенького нытья. Как?
А вот так. Щупальца, Бекон, ручонка его плавно взмахивающая напоследок, дружелюбно так: « Догоняй, Латти!»
- Хуй. – Поглядела в темные глаза философа Джека. – Джек, ты знаешь что такой буй? Абсолютный и тотальный? Сало рассказывал тебе о том как жизнь устроена? Не? Слушай. Вот висишь ты на ремнях, и думаешь что мы тебя спасем, о собаках думаешь, о девочко-собаках естесственно, о косточках там, о вкусной жратве. А нам всем буй Джек, потому что в жизни или выиграл, или буй. А когда количество этого самого, буя зашкаливает, у тебя приборы ломаются, напарников всякое дерьмо жрет, ты просыпаешься в стальном гондоне, а на еханой ноге только потный носок. Теплый комбез и чужая планка на груди, старик бекон потрясая жиром идет на корм неведомой твари, а я разговариваю с тупой собакой, которой здесь совсем не место. Это буй Джек, десятого уровня полный буй, по шкале рядовой Франко, а десятый уровень Джек, это как эпицентр урагана, только вместо облаков говно крутится вокруг, и чем больше телодвижений, тем больше вскипает и ярится дерьмо. Ты меня понимаешь Джек? На связи, рр-рядовой? Ну хвостиком хоть вильни, чтоли…а то меня кажется эта... понесло...
|
|
Танк. Проверил тебя привратник, со свойственным уркатам проворством жалом прибора изгибы тела очертив. Похрустывание тревожное датчиков. Тут, там. Ощупал сноровисто, но рамки дозволенного не переступая, рукава и штанины. Кивнул утвердительно, шею-хлыст буквой "С" на миг согнув. Клацнул-скрежетнул зубчиками пасти. И ты понял вдруг, что это – не просто скрежет. В строго определенной последовательности крючочки клыков друг за друга цепляются, смыслом наполняя шелест эмали об эмаль. Плотность информационного потока значительно выше, чем в вербальных способах коммуникации людей, но суть понять – не проблема. "Машина-более-чем-жив-в-ноге-право-верх-созидатель-пламени-панцирем-тело-укрыто-вуаль-скрывает-суть-опасен-крайне-братьям-сообщить-потребность-есть-матери-донести-смысл". Пригласительный жест одной из лап. Мол, можете проходить. Даже оружие сдать не потребовал. Сторожка. Захлопнулась дверь массивная. Вжалась в пазы наглухо. Скрежет стальных брусков-засовов. Автоматика. Прошлись вдоль по коридору, стальными листами обшитому. Вмятины от пуль, осколками оставленные выщерблины. Штурмовали фабрику уже, судя по всему, когда-то. И дальше захвата КПП дело не зашло. Люки укрепленных дверей. Слева "ПРОВЕРКА", справа "АДМИНИСТРАТОР". Лестницы винт бетонной, вниз. Жестянка таблички, на косяке: "ЖЕЛТЫЙ СЕКТОР". Спуск, в двадцать шесть ступеней. Перекрытый сталью заслонок перекресток четырех тоннелей. "ЗОНА-1", "ЗОНА-2", "ЗОНА-3" и "ПРОМЫШЛЕННЫЙ СЕКТОР". У каждого рукава – по охраннику. "Пауки", всюду они. Бронежилеты, анатомически под тела вспухшие перешитые. Карабины, пара автоматических дробовиков, пулемет дисковый у одного. Гнездо. Это их гнездо. Достаточно одной набитой яйцами особи на планету попасть, чтоб через пять-семь стандартных лет образовался такой, вот, улей. Это "братья" еще, проверяющим нащелканное. "Мать". Обычно "Родичи". "Братья" – из одной кладки. Точно. Из любого федерального Мира их бы уже депортировали давно, в лучшем случае. А тут пограничье, ничейные земли. Вот и пустили корни. Переговариваются охранники между собой. Скрипят. Первый: "Гигант-солдат-Терры-посланник-вероятно-помощи-ищет-печалит-брата-здесь-гиганта-солдата-Терры-пребывание-крайне". Второй - первому: "Нет-печаль-следует-брату-оставить-доброта-суть-гигант-солдат-Терры-плохого-не-сделал-семье-ничего-добры-должны-быть-братья". Третий - всем: "Убийцы-народа-укрытого-паутиной-вечности-он-вестник-их-гигант-солдат-Терры". Второй – первому и третьему: "Печалит-брата-зло-смысла-доброта-основа-жизнь-в-гармонии-солдаты-Терры-слушают-матерей-своих-голоса-как-мы-слушаем-матери-своей-голос-нет-вины-нет-зла-мы-едины". Первый – второму и третьему: "Истина-братьям-зло-оставить-следует-добрый-гигант-солдат-Терры-будем-считать-что-добр-он-мать-рассудит-мы-добры". Третий - второму: "Брат-брата-слышит-не-будем-злом-наполнять-суть-первой-встречи-гигант-солдат-Терры-добр-слушает-матерей-своих-голоса-даже-если-они-говорят-обрезать-паутину-в-небо-братьев-он-добр-голос-матерей-важен-зло-обрезать-паутину-с-небес-братьев-без-голосов-матерей". Второй – третьему: "Радость-брат-испытывает-брат-услышал-брата-братья-добры-гигант-солдат-Терры-воины-Эдема-человечество-нам-не-враг-всем-найдется-место-в-великом-коконе-жизни-братьев-мать-мудра-она-учит-братьев-доброте". Сопровождающий в беседу вмешался: "Матери-воля-известна-брату-увидеть-гиганта-солдата-Терры-желает-она-мать-зла-детям-не-желает-мать-мудра-братья-мудры". Второй – всем: "Мать-мудра-братья-мудры". Все, хором: "Мать-плетет-сеть-жизней-наших". Умолкли. "ЗОНА-3" – вверх плита. А за ней – кабина лифта просторная. Сели, с провожатым. Снова вниз. Дисплей этажный. "-8". Не могли сами "уркеты" такое построить, никак. Какой-то военно-промышленный комплекс, причем – федеральный, явно. Судя по всему, когда-то у кого-то на Эдем были большие планы, которые, впрочем, если брать в расчет то, что ты успел увидеть за эти пару дней, так и не были реализованы адекватно. Гул подъемника. Мелодичная трель. Створки – в стороны. Вышли. Коридоры. Сначала налево. Потом прямо. Снова лифт. Этаж вверх. Коридор. И всюду – молчаливые взгляды "пауков"-рабочих, в комбинезоны песочно-желтые затянутых. Таскают коробки какие-то, возят тележки. Трещит сварка. Остро пахнет железом горелым. Новый спуск. Еще охрана. Двое. Крупные твари, с тебя ростом. В полтора раза, минимум, массивней тех, что до того тут видел. Брони пластины металлокерамические, лапы-спицы стальные, похожие на булавы шипованные набалдашники шлемы с окошками армированными смотровых иллюминаторов, на боках – штыри стилетов, до состояния иглы швейной ближе к жалу сужающихся. Слева четыре, справа четыре. И за спиной – термовинтовки, массивные фены с прикладами чем-то напоминающие. Стража Королевы. Где-то рядом она, значит. Чувствуешь. Кивнули тебе монстры в доспехах, синхронно. Клац. "Матери-стража-брата-смотрителя-врат-и-гиганта-солдата-Терры-приветствует". Новый коридор. Замершие под потолком колпаки сложенных скорострельных турелей. Еще пара "рыцарей". Ворота. Клинья-росчерки краски черной. Родной язык их. "М-А-Т-Е-Р-И-Ч-Е-Р-Т-О-Г-И-С-П-Л-Е-Т-А-Ю-Т-С-Я-Н-И-Т-И-С-У-Д-Е-Б-Н-А-Ш-И-Х-З-Д-Е-С-Ь". Протянул дыхательной маски намордник тебе привратник. Шлюз, меж двух щитов армированных зажатый. Пара струи тугие, из похожего на решето потолка. Окатило им, с ног до головы. Сладковатый запах прелых яблок. Чувствуешь, что меняется атмосфера вокруг. Можешь дышать и в ней, а маску цеплять или нет – дело эстетики, скорей. Секунда-другая. Скрежет чуть слышный. Открылся заслон, в просторный зал тебя впуская. Зал. В стороны десяток метров, вверх – все пять. Площадка чистая, у входа. Остальное - затянуто кружевом из толстых канатов желтоватой паутины, напрочь. Тонкими нитями увито. Замысловатая композиция. И в центре ее – она. Королева. Распята в переплетениях протянувшихся от стены к стене эластичных жгутов. Брюха гигантского, под потолок, пузырь полупрозрачный, в недрах которого копошатся тени чего-то мелкого и многоногого. Светится изнутри еще, сиянием мягким всё вокруг заливает. Веером разложенные бревна лап, из воронки которыми тянется в недра помещения труба пульсирующая яйцеклада, на ремнях широких покоящегося. Тончайшие лески сигнальных нитей, что в провалы вентиляционных шахт тянутся. Пучками намотаны на кончики напоминающих лезвия кос когтепальцев пары разведенных в стороны руконог. Качнула головой, габаритами с автомобилем легковым сравнимой, в знак приветствия. Отражение твое, в сотнях лунок глаз гигантских многократно повторенное. Вздохнула чуть слышно, ближайшую к выходу пару лап перед собой замком сложила. Похрустывающее эхо на удивление мягкого и, вне всяких сомнений, женского голоса: - Проходи, Исайя. Ты здесь – желанный гость. И, пожалуйста, не удивляйся тому, что был приглашен не в офис господина Тонга, а сюда. Послушай и услышь. Моей семье был нужен Мир, и Эдем стал им. Моей семье был нужен Дом, и Яоминск стал им. Моей семье не был нужен Хозяин, но Тонг стал им. Маленькая месть, воспоминания о которой соткутся в прекрасный узор на полотне моей памяти. Им я буду любоваться в короткие часы покоя предрассветного, так будет… (чавкнула-рыкнула, оглоблю шеи морщинистой кольцом свернув) Твоего человека убила Сун Тао. Младшая дочь достопочтенного Мина Тао, что лучшим другом главе "Красных Тигров", господину Тонгу, приходится. Убила на спор, желая опробовать свою новую игрушку. Ты найдешь ее в питейном заведении "Солёный пёс", что расположено в районе под названием Глотка. Но – будь осторожен, ведь она сама, ее товарищи, слуги ее отца и люди друзей ее отца, все они могут удивить даже тебя… (шевельнула хвостом-яйцекладом, укладывая поудобней его) Я говорю это и не требую ничего взамен. Ни услуг. Ни золота. Просто обрежь ее паутину-в-небо, Майор
-
Интересно. Понравилось.
-
Обрежь паутину в небо!
Она просто супер, Мать, сплетающая сеть жизней.
-
у-у
-
Приятно ставить заслуженные плюсы за по-настоящему классные посты.
-
Тучибо-Брат-Верит-В-То-Что-Пишет-Брат-Радость-Брат-Истытывает
-
Пауки – красавцы.
-
CMON!!!!!!!
-
Еще одна страница в историю Нового Эдема.
-
Сюжет идет. Хорошо. Да и инфонаполненность поста мелочами, "крючками-для-взгляда" радует, как всегда.
-
Твои картины завораживают.
Вот так с утра прочел и как-то даже не сразу вспомнил, что сегодня делать планировал)
-
Мир. Такой разный...
|
|
-
АЛЬФА-ЗАП!
-
Эта, сука, пять.
-
Вернячок.
-
:D
|
-
-Просто, понимаете, я умер.
Ты охуенен.
-
Меня убили. Меня воскресили. Я опять умер.
А теперь я здесь.
-
Ты такой няшка
|
Молотов. Костяшки ударом проломил скорлупы шершавой броню, сковырнул осколки ногтем. Откусил, пожевал. Яйцо как яйцо. Прям, вот, если глаза закрыть, то что это, что корабельный сублимат, со вкусом "Яичница", что приготовленный "Холодильником" омлет из трофейных куриных хреней этих, на Ицхамаре-2 – один к одному. "+1" к рейтингу химической промышленности Федерации, "-1" к оценке кулинарных способностей Нортона. Нортон. Который Сет. Не друг он тебе, знакомый. А Василевский – тот вообще. Ну, мутный какой-то. Был мутным. Поначалу, прям, душа компании, бывалый боец и крутой перец. Такой, знаешь, "Всякому брат и каждому сват". Шуточки мощные, попытки завести беседы "за жизнь" на пятнадцатой минуте знакомства, постоянное упоминание о том, как хорошо было "Там и Тогда" и о том, как херово "Здесь и Сейчас". Понты безмерные. Алкоголик еще. Нет, конечно, выпить и ты можешь. Даже любишь, вероятней всего. Но – не систематически, с оглядкой на будущее и со здравой, ну, почти здравой оценкой возможных последствий. А этот – нажирался как тварь, "Багровым Сердцем", которое ему за ранения какие-то адские выдали, прикрываясь. "Гниды, я - ветеран!". Даже погонялово было: "Гяв". В пьяном угаре пацаненку, из вашего отделения, челюсть сломал. Потом – еще одному руку вывернул так, что связки полопались. Крушил и ломал, ага. Не всех, правда. Выборочно. На офицеров, вот, никогда не быковал. Или - на тебя, допустим. На Ромбу, из КП. На тех, кто большой. Или засадить может. Короче, песок ему пухом. Не жаль. ФНД-шка, на ладони райдерской. Туфта полная и пережиток давних времен, которую только в армаде еще и используют, а нормальные люди давно на нейроимплантах информацию хранят. Или еще как-нибудь, ага. Ни паролей, ни узоры разблокировки, ни тайных шифров к этой фигне ты не знаешь и знать не можешь, однозначно. Зато помнишь код на дверь в кают-компанию офицеров, которым ремонтники даже без ключ-карты замок вскрывают. Резервный пароль на активацию и перевод в режим ручного управления правобортной магнитно-рельсовой турели еще. Логин запуска бортовых систем всесредного челнока "Искра-06". Информация из разряда "Знаю потому, что знаю". Корабль. Большой и Десантный. Много палуб. Ярусы, сектора. Даже монорельс свой. Гондолы, в хорошем смысле этого слова. Свежие ребята – тоже с него. Не помнишь девчонку, но лицо знакомое. А, вот, "Колбасных дел мастер" – летчик, офицер. "Гермес", вроде бы. Стоп. Тэндри. Все умерли. А он – нет. Ну, на раз меньше, чем ты, получается. И она. Все там были. Древо Жизни. Смерти. Служба. Пришлось повоевать. Убить пару-тройку других ребят. Послушников. Двоих на гранате в Триумвират их отправил, беспосадочным перелетом, пару застрелил, еще одного – порезал из окна девятого этажа выкинул. В один день всё было, операция "Медный рассвет". Почему именно медный, не пояснили. Кинули с орбиты, в торпедах десантных. А потом, что потом? Сначала – ПВО и ковровые бомбардировки зоны высадки. Потом – болота, БОВ и агрессивные представители местной фауны. Странно, но не получается воедино все картины прошлого связать. Набор образов. Как джет-пак кнехта мертвого с Тим-Йонг разбирали, трубки пытаясь найти, которые к системе охлаждения брошенного турбоцикла шерифского могли бы подойти. Как "Призрака" хуйня, на помесь удава и аллигатора похожая, почти загрызла. Как Жрице "Матадор" башню из винтаря трофейного прострелил. Как прятались в развалинах от дронов этих ебучих. Писк. Гул. Потом - раз. И нет больше "Кисы". "Вервольфа" помнишь. Другой прыг-скок-команды командир. Руку кнехт ему отпилил посохом циркулярным. И Мафусаилов, белый как мел. Кинули, блять, медика, в составе роты десантной. "Вы в ответе за этих обезьян, товарищ капитан". Пиздецы. Потом КоПы прилетели, "Мулами" гудя. Потом - еще миды. И еще. И еще. Потом - новая волна десанта. А потом ты карабин свой в канаве нашел, среди отвалов грязи красной. Война. Амнезия. Нет тоски. Забыл о потрохах товарищей, по бетону горелому рассыпанным. Забыл лицо мальчишки, которое под дыхательной маской послушника нашел. Забыл "Ноль-Пять". "Матадора". "Призрака". Всех. Других. Мафусаилова помнишь. Тоже - не друг. Офицер. Ему нельзя. Статус, наверно. Здоровяк тот, который дикарей ломал. Геверро, ВПК. Нет. Не друг. Знакомый. Знакомые. Всюду они. А друзей, считай, и нет. Девчонки. Красивые до неприличия. Хотя. Нет. "Матадор" - друг. После всего, что было. Вроде бы, обычный латинос. Мелкий, молчаливый, по-своему "мутный". Но, друг. И пили вместе, и чик бахали, и мидов стреляли, и тюбик сублимата в окопе жрали, один на двоих. Странный он, если так-то. Сам с собой разговаривает, молится какой-то "Madre de Dios", уши дохлым имперцам отрезает. А жизнь спасал, пару раз. Кнехта еще убил. Ест, спит, убивает. С тобой дружит. Рассказывал про жену свою, которую звали странным именем "Ауркена". Бросила его, когда он во второй раз сел, за тяжкие телесные. Про сына, Диего. Как тот Диего, который "Паладин", из КП, только мелкий. Когда миды с Новой Каледонии атмосферу сдернули, они там были. Беженцы или что-то такое. Не успели их эвакуировать ВТО-шники, начали отгрузку тяжелого вооружения. И делов. Все виноваты, если так рассуждать. Они, мы. Вообще, правота - понятие субъективное и прав тот, чаще всего, кто победил. Да. Наверно. Андрей, между тем, перемежающуюся шепотом новых гостей и чавканьем Гаруна тишину нарушил: - И не говори. То пусто, то, блять, получи-распишись... (помолчал чуть) Ладно, солдат, хрен с ним... (флешку в карман убрал) Отдохни пока, с мыслями соберись. Буря стихнет - двинем к людям
-
Вытираны, они такие. Да.
-
Тихо и спокойно. Гут.
-
тру стори, бро
-
За ёмкую характеристику характера. Живые люди. Даже не столько силами игроков, сколько силами мастера.
-
ты крутой.
-
А Василевский – тот вообще.
И ведь, все правда.
|
|
-
Ебашь говно!! Даешь три икса!! Памяти Трактора посвящается!!
-
механизмы лучше людей. И люблю я их больше
Первой мыслью было ударить врага в висок...
Очень правильный технофил.
-
Правильно всё, поддерживаю.
-
Правильно. Не надо вещи ломать.
-
Бей, ты прав
|
|
-
И правда!
-
Во! Клёвая. Фхарактере :3
-
Нормально.
-
- Хули я без носка?
Самый главный вопрос, да =)))))
-
Одобрямс.
-
Действительно...
-
Да это Бомба просто!
-
за "затвердевшие соски". Не потому, что эротично, а потому, что реалистично.
|
-
Дядька мощен
-
А ведь действительно годно. Вервольф крут.
-
И ты тоже уйди, дура. Плохо мне. Отстань. Исчезни. Не трогайте.
:))))
-
О-ох
-
И мне понравилось.)
-
Верю.
-
Не буду оригинальным.
И ты тоже уйди, дура. Плохо мне. Отстань. Исчезни. Не трогайте.
За это.
|
|
|
|
|
|
|
|
-
Танки умею тфинить... Беф пифды...
Покорило, блять.
-
Пост вызывает улыбку и в то же время серьезен, как инфаркт. Неплохо).
|
-
О_О
-
Почему бы не сообразить на троих, пока мы живы?
-
порно-зомби - жуть.
-
Возбудимся, шишка встанет, будем стены малафить!
-
Х-ха-ха! ))
-
Ласка жжет))))
-
THIS IS LASKA!!!!!!!! ^-^
-
|
Группа SAS
Путешествие группы британских спецназовцев прошло на редкость отвратно. Началось все с того, что в самолете, подготовленного для их перевозки, напрочь отсутствовали какие-либо сиденья в пассажирском салоне. Конечно, ребятам из специальной авиадесантной службы было не привыкать, но неудобно же. Могли бы подобрать что получше, для длительного перелета. А тут накидали ящиков и летите как хотите. Это, мать его, срочный рейс.
Кроме того, у капитана возникла небольшая проблема с выданным ему под роспись дополнительным оборудованием. Хоть коробка и поместилась в его вещмешок (с очень большим трудом, нужно заметить), но она все равно была слишком крупной и тяжелой (по прикидкам Льюиса, выходило около 25 килограмм), чтобы постоянно таскать ее на себе.
Поболтавшись по различным непредвиденным воздушным турбулентностям более пяти часов самолет, наконец, стал заходить на посадку. Похоже, пилоты выжали все, что могли из своей железной птички. Или в штабе как всегда рассчитывали время с запасом. Как бы то не было, но на военно-воздушную базу близ Эрбиля самолет прибыл на час раньше запланированного. Это событие могло бы сыграть на руку ребятам из SAS, если бы иракская сторона все подготовила заранее. Однако они начали шевелиться, только когда британский военный ботинок коснулся неровной поверхности летного поля.
Потеряв в пустом ожидании приобретенный час, зато получив в личное пользование на время своего сверхсрочного задания весьма неплохой, слегка бронированный "ландровер дефендер" песочного цвета с работающим кондиционером, группа продолжила свой путь к точке встречи с помощниками, навязанными иракцами.
Поначалу все было хорошо. Кондиционер исправно работал. Дорога была спокойной и без всяких неожиданных препятствий. Пока вдруг не раздался известный всем водителям звук Чпок-пщ-хло-хло-хлоп... Неведомым образом, вероятно по злому умыслу самого дьявола, правая передняя покрышка внедорожника лопнула. Как оказалось, какая-то тварь закопала за очередным дорожным ухабом моток ржавой колючей проволоки, который намотавшись на колесо, буквально изорвал его. Пришлось ставить запаску.
Чем дальше группа забирала на северо-восток, тем больше пасмурнело небо и тем душнее становилось. Поначалу справляющийся со своей работой кондиционер, в конце концов, страшно захрипел от перегрева и приказал долго жить. Открытые, во избежание приготовления блюда "спецназ, запеченный в автомобиле", окна с трудом ловили стоячий теплый воздух, почти не проветривая салон.
Отделение Хоттара
Бойцы, следуя приказам своего лейтенанта, собрались достаточно быстро. Все снаряжение было распределено по полученным в распоряжение отделения три "хаммера". Бахчо, получивший специальное снабженческое задание, немного подзадержался, но все-таки вернулся не с пустыми руками, довольно улыбаясь и таща коробку боеприпасов для "браунига мэ два". Добыча, весьма потертая с виду, была сразу же заброшена в нужную машину. Туда же затолкали ящик с полученными на халяву гранатами.
К 6:00 довольное отделение Хоттара с комфортом, наслаждаясь прохладой кондиционеров, и дожевывая хрустящее печево, которое откуда-то приволок Курбан по прибытию на базу, выехало за пределы военного объекта, двигаясь к точке встречи с группой британского спецназа. В первой машине, кроме сержанта решившего сесть за руль, ехали грузный, перекачанный Джасир, грустный, отделенный от своего брата Махмуд и что-то жующий, чем-то хрустящий Курбан. Вторая машина колонны управлялась самим лейтенантом, нужно заметить, весьма грамотно распределившим личный состав. Заир, как лучший стрелок в отделении, заседал за пулеметом на крыше "хамви" и мог обеспечить отличное огневое прикрытие. Маджид как хороший полевой врач должен быть всегда под рукой, дабы в случае чего оказать врачебную помощь командиру. Ну и Сардар со своей радиостанцией и огромным запасом боеприпасов. Последняя машина была под контролем помощника лейтенанта. Его пассажиры Вали и Махрам, несмотря на дорожные ухабы, вовсю резались в нарды. Махрам как всегда выигрывал. Икбал вяло дремал уткнувшись носом в окно, не обращая внимание на ругань Вали.
С каждым километром погода становилась все хуже. Небо приобрело свинцовый оттенок. Стало жарче. Душней. Воздух словно замер, в одно мгновение растеряв все ветра. Однако, в стремительно движущихся к точке встречи, хорошо вентилируемых кондиционерами машинах, люди чувствовали себя в полной безопасности и комфорте. Еще бы. Наконец-то получена нормальная техника. Старый "урал", который был основным средством передвижения до этого момента, изрядно надоел отделению.
7 апреля 2012 года
Суббота
13:00
Ирак. Эрбиль. Точка встречи "Заправка"
Небо затянула грязно-серая пелена облаков. Окружающий пейзаж приобрел на редкость грустный и печальный вид. Было ощущение, что он вот-вот расплачется, заливая все вокруг крупными каплями слез, которые придадут ему еще более кислый вид. Однако, несмотря на то, что веселое приятно греющее или раздражающе обжигающее солнце скрывалось от людских глаз за затянувшими небо тучами, стояла просто дикая духота. Тяжелая и иссушающая. Вместе с застывшим на месте воздухом, без единого порыва ветра, это оказывало крайне одуряющее воздействие на всю живность в этой парилке.
На небольшом перекрестке, волей Аллаха разместившегося в предгорьях, на достаточно плоском плато, буквально рассыпалась в пыль и ржавчину старая заправочная станция. Короткое ответвление от основной дороги, почти лишенное асфальтового покрытия, вело к покосившемуся, потерявшему часть стен, одноэтажному домику. Перед ним, где все еще оставались жалкие намеки на ровную поверхность, торчали две, будто раздавленные чудовищной силой, насквозь проржавевшие топливозаправочные колонки.
Три "хамви", один из которых был экипирован крупнокалиберным пулеметом на крыше, уже в течение двух часов стояли без малейших признаков движения, у покосившегося здания. Около десятка хорошо вооруженных человек в военной форме, страдая от духоты в бронежилетах, разместились у припаркованных машин. Опасаясь входить в помещение заправочной станции с настолько дружелюбным потолком, который готов лично поприветствовать гостей, с радостными объятиями обваливаясь им на головы, да и надеясь хоть на какой-нибудь прохладный ветерок, они предпочли остаться на воздухе, настороженно следя за дорогой, по которой мимо них проносились редкие, спешащие на юг, автомобили. В сторону Эрбиля.
Но что это? Внедорожник песочного цвета, похожий на "ландровер дефендер", раскидывая в сторону комья пыли, грязи и остатков асфальта, едущий с юга, вместо того, чтобы пронестись мимо забытой богом заправки, вдруг начал сбрасывать скорость, пока, наконец, не затормозил у нее.
|
- Думаю, что часа на подготовку вашим людям будет достаточно. До точки встречи путь не близкий, а британцы прибывают на военную базу поблизости от Эрбиля уже к двенадцати часам. Возможно, даже раньше, поэтому вам лучше поторопиться - ответил подполковник на вопрос лейтенанта, затем добавил - ах да... для этого задания вы на отделение получите три единицы "Хамви", чтобы не портить престиж нашего государства, встречая иностранных гостей на вашем старом "Урале" - тут Ахмад чему-то улыбнулся - Капрал Шепард поможет подготовить машины, которые он и его ребята доставили сюда специально для вас по доброй воле наших западных друзей.
- Капрал! - гаркнул Ахмад в сторону двери. Через секунду она приоткрылась, и в нее просунулся тот самый американец, которого чуть ранее почти переехал грузовик.
- У меня все. Можешь сдать технику на попечение лейтенанта - сказал подполковник американцу, затем снова обратился к Хоттару и Билли - Вы свободны. Приступайте.
- Сержант! Погодите, я тут вспомнил, что что-то не так было с вашими документами. Задержитесь-ка на минутку - вдруг неожиданно обратился Ахмад к Билли, когда тот уже собрался покинуть кабинет вместе с лейтенантом.
Когда американец и лейтенант, решив, что сержант их потом догонит, вышли из "штаба", то они стали свидетелями отчаянного спора у грузовика, зачинщиком которого был, судя по всему, Бахчо Аттаулах, помощник лейтенанта. Он и еще какой-то боец, не из отделения Хоттара, громко ругались на курдском, арабском и еще черт знает каком диалекте. Предметом их спора был какой-то небольшой несчастный ящик, полметра на треть, судя по всему из той партии боеприпасов, которой нагрузили лейтенанта, для попутной, так сказать, доставки. Чтоб не порожняком ехать. А на то, что у Хоттара в кузове поедут еще десять человек личного состава, которым пришлось буквально сидеть среди ящиков с амуницией, начальству было как всегда насрать.
Похоже, что этот ящик с боекомплектом где-то не сошелся в документах и помощник лейтенанта решил подсуетиться и запастись амуницией на черный день. Остальное уже утащили на склад, так как с ним все было нормально, а за этот "несошедшийся" ящик Аттаулах уцепился как клещ.
-Слушай! Какая ссанная бирка? Ах бумажная? Нет тут никакой, бляйть, ссанный ты ишак, бирки! - ругался Бахчо, незаметно засовывая, какую-то рваную бумажку в карман кителя - ты перечень доставки смотри, слепой макак! Есть там инвейнтарный номер, ссаного, ящика? Нет! А какого, овечья шкура тогда, бляйть, ты тут командуешь! Не отдам. Это наш ящик! Чтобы в нем не было!
Противник Аттаулаха, однако, не сдавался и продолжал упорствовать, что это ящик из партии, которую они ждали, и срать, что его инвентарного номера нет в списке. Бирка с базой владельцем и пунктом назначения должна быть!
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
Няша.
-
Хуй его знает. Отрывисто, прерывисто и по-тучевски, вощем, как и должно быть.
Юморца малеха, серьезности, жизненности и прочего, как и обычно.
Каждый раз радуюсь.
-
ваистену.
|
Сикста, Беккет, Эриксен и Пёрсон
Эриксен и Пёрсон бегут к дверному проёму, заглыдявают внутрь, и вскидывают своё оружие. Широкая комната рубки управления сплошь и рядом заставлена различной аппаратурой, высокими блоками-дешифраторами, на каждом шагу - компьютеры, экраны кнопки управления. Даже под потолком - несколько мониторов, собранных в несколько блоков по пять-шесть штук. Многие из них уже и не горели, благодаря, вероятно, сержантской гранате. Другие пестрели рыжими или синими сообщениями об ошибках, попытках перезапуска систем, и всего такого. Пёрсон наводит М41А2 на силуэт засранца, что был ближе. Жмёт спусковую клавишу. Гулкий, свистящий звук проглоченного глушителем выстрела - и пуля, пролетев через всю комнату, попадает в стену, оставляя в ней бесполезную вмятину. Эриксен выбирет своей целью дальнего, и тоже промахивается - её пуля с лязгом вмазывается в стоящий неподалёку от противника короб некоего странного устройства, напоминающего собой микроволновую печь. Заискрив и подпрыгнув, оно с хрустом падает со стола на пол, стягивая за собой шнур удлинителя..
Дальний противник собирался было выстрелить, вскинув пистолет в сторону Пёрсона и Эриксон - однако Сикста резко выскальзывает из-за стены, прицеливается, и даёт одиночный выстрел по тому. Пуля по касательной проходит мимо широкого компьютерного стола, и попадает прямо в левую ногу бойца, разорвавшись там. Сикста прячется сзади уже не видит, что происходит дальше.
Второй, ближний инженер оказался вооружён пистолетом-пулемётом сборки Союза, которым он не замедлил воспользоваться - открывая шквальный огонь по краю, где стоял Пёрсон. Большая часть пуль уходит в пол, в стены, в потолок. Однако ещё до того как пистолет-пулемёт русского вместо грохота выстрелов начал выдавать презрительные щелчки, Пёрсон чувствует, как в бронепластину поножей на левой ноги, с звоном, вмазывается пуля. И ещё одна, чуть выше - почти у самого колена. Рикошетя от скафандра бойца, они со свистом уходят обратно в комнату, звучно разбивая какой-то информационный монитор под потолком.
Слышно, как отстреляв всю обойму, инженер бросил бесполезный пистолет-пулемёт наземь и побежал куда-то в сторону.
Келли, Хант, Миллс и Мюррей
Хант бежит вперёд, останавливается у угла, и кидает туда гранату. Чётко. Чуть ли не прямо
комми по голове попал, судя по тупому стуку.
- Granaataaa!
Хлопок. Тихий писк электромагнитного импульса, треск статики. Может быть, у бойца КДВ отключилось что-то в системах скафандра, может быть ему стало плохо. Но не слышно ни криков каких-нибудь, не грохота упавших тел. Келли, которой заметно полохело от зрелища содеянногой собственноручно расправы, перебирается следом. Руки дрожат слегка. Почему - не понятно.
Миллс, дождавшись "взрыва", резко выкатывает из-за своего угла, найдя высокую фигуру в тяжёлом бронескафандре, и открывая по нему шквальный огонь. Грохочущая песня пулемётной модификации "Армата", зазвеневшие в стенах LAPы, стремительно ползущие вниз цифры индикатора боезапаса. Дерек может поклясться, что около десятка пуль угодили по позолоченному забралу комми. Ну чуть меньше, может, не суть. Звенящие в стекло снова и снова заставили его трескаться. Крошится. Очередная пуля просто вмяла несколько крупных кусочков упрямого забрала внутрь, образовав дыру размером с кулак, а следующая сразу за ней - пролетела сквозь эту дыру и заставила что-то под зеркальным слоем позолоты, с брызгами, хрустнуть. КДВшник, с пальцем застывшим на крючке подствольного гранатомёта своего "Гвоздя", рухнул на колени. И упал.
Двое инженеров в комбинезонах, стоящие на пороге какого-то помещения, внутри которого виднелись ряды коек и тумб, вскидывают свои пистолеты на капрала. Один успевает выстрелить. Хлопок. Миллс чувствует острую боль в правой руке, чуть ниже плеча - тупоносая пистолетная пуля угодила прямо в ткань скафандра. Впрочем раны как таковой, походу, нет.
И тут гремит очередь Мюррей. Длинная. Пули хлещут по торсу и рукам впереди стоящего, одна-две задевают товрища сзади, пролетают внутрь помещения, рызрывая в лохмотья койки, и взрывая подушки облаками перьев. Очередь отгремела - и оба, обзаведясь несколькими дырками, валяются в полу.
Стихли выстрелы. Гудят системы жизнеобеспечения, шумно бурлят жидкости в системах охлаждения реактора. Вроде, тихо всё. Никого.
|
-
Дерек проходится по двум остальным длинной очередью. Патроны шлёпаются в стены вне и внутрь шлюза, разрываясь множеством едва заметных на глаз, крохотных осколков, разлетающихся во все стороны. Достаётся и стоящим в проходе русским. Боец в тяжёлом скафандре переносит несколько LAPов без особого вреда здоровью, только забрало резко покрылось трещинами. А вот второй, не успев нажать на спусковой крючок своего ПП, превращается в фарш. Целая стая патронов падает ему в торс, по ногам, и в голову. Стеклянное забрало словно взрывается изнутри, всюду стекляшки, клубами белого пара в космос уходит воздух. Кровь красными точечками разносится по округе.
Пули, м-ма его, пули! Не патроны!
-
Так вот ты какая, слоупочья мощь!
|
|
|
|
|
|
|
-
Как первородный грех, я бы сказал.
-
Кстати, хороший пост. Я даже не ждал :3
|
|
Челюсть у девушки была сломана, лицо – изуродовано. От такого удара скорее всего пострадал мозг. Не скоро сможет служить источником информации. Хорошо хоть язык не откусила. Хотя нет, плохо – тогда бы уже умерла, кровью захлебнувшись, и вопросов перед старшим сержантом бы не стояло неприятных. Убить или не убить, вот в чем вопрос? Пленного, не в бою противника, а вот именно так, беспомощного, на полу жалко лежащего, одним ударом в основание черепа казнить… неприятный вопрос.
Рука потянулась к торчащему из левого кармана пакетику. И тут трактор рвануло. Первая мысль – взрыв. Обшивка, может быть и выдержит, но кинутые тряской на металл тела – нет. И потому до мысли еще, инстинктами, крик:
- ДЕРЖА-А-АТЬСЯ!!!
Вцепившись рукой в кресло, Ним попытался придержать девчонку, но следующий рывок поставил мир с ног на голову. Точнее, раком. Пришлось вцепиться в кресло второй рукой. А потом из бойниц и амбразур хлынула вода. Тягач начал погружаться в воду. Это был не взрыв. Даже с затопленным прицепом машина должна была сохранить плавучесть. Что-то схватило прицеп и начало утягивать "Клеща" и его груз вниз.
Взгляд на пулемет. Даже не взгляд. Фиксация мозгом части картины. Патрон 14.5 пробивает полметра стали. Вот только не успеть – под водой стандартное огнестрельное оружие бесполезно. Специальное нужно. Специального нет. Не вариант.
Воды капли, медленно сливаясь в струйки, летят вниз, на превратившуюся в пол заднюю стенку. Панель. Если зальет ее, конец всем. Неподвижный тягач – легкая добыча. Кому угодно и чему угодно. Хотя бы направление к берегу известно теперь – оттуда на лодке бандиты приплыли. Но вряд ли им дадут добраться до него вплавь – что бы ни схватило тягач, против него обычный человек что креветка против Хо. Без шансов.
Еще рывок. Пальцы проминают обивку кресла. Метал вжимается в метал. Кровь стекает по руке. На крыше рана – забыл про нее или вовсе не почувствовал. Вздох. И рывок вверх. Подтянуться. Закрепиться. Экран перед глазами. Красные буквы на черном фоне.
ВНИМАНИЕ! КРИТИЧЕСКАЯ ПЕРЕГРУЗКА СИСТЕМЫ СЦЕПКИ КОНТЕЙНЕРА! ОТСТРЕЛИТЬ ГРУЗ: (>@<)
Груз. Для машины там груз. А для Нима – люди. Время, казалось, остановилось, позволяя старшему сержанту сделать выбор. В груди, слева – удар. Сердце. Простой – нажать или не нажать. Непростой – кому жить, а кому умереть.
Опять слова прадеда вспомнились, второй раз уже за день. Только тогда они его от убийства зряшного остановили, а сейчас… нет на свете абсолютной истины. Нет идеального, в любой ситуации работающего и потому мозг заменяющего принципа. Что делать, когда сердце говорит одно, а разум – совершенно противоположное?
Там – пять человек. Живых. Возможно. Пять человек, которые поверили ему, доверили ему свои жизни. Лейтенант, приказавший жить за него. Которого капралом еще помнил. Спасенный удивительным совпадением, почти что чудом. И вот, снова. У тебя длинные руки, а, старая карга? Не хочешь отпускать свою добычу?
Еще четверо. Большинство из них Ним в первый раз видел. Но каждый из них принял его право командовать. Даже капитан. А долг командира – сохранить своих бойцов. Как можно больше из них. Но было ли кого спасать? Альфаров не знал даже этого. Их всех могло убить при первом же рывке. А могло и не убить. Они могли застрять в обломках прицепа. Им могло заблокировать выход. И тогда, отстрелив груз, сержант обрек бы их на смерть…
Или на жизнь. Надеяться на то, что тягач отпустят глупо. Надеяться на то, что тягач надоест существу или покажется невкусным глупо. Надеяться на то, что выход придет сам собой глупо. Глупая штука эта надежда. А убийство своих – подлая.
Удар…
Затылок "Мозга" в дисплей уткнувшийся. Смятое в сторону лицо "звездного генерала". Крови шарик в невесомости. Неизвестный прапорщик. Пистолет дымящийся в руках Сосновской. Ее же голова проломленная, и окровавленный гаечный ключ с налипшими волосами и кости осколками. Креветки, в массе кровавой копошащиеся. Скрывающаяся в желтоватом тумане Реддс. Попытки почти безнадежные код подобрать. Удача. Люди в десантных торпедах. Снаряжение. Станция связи – надежда всех выживших в крушении "Таурмана". Регенератор. Секунды мучительные ожидания – есть шанс у Кроули или нет. Выжившие. Дурак среди них. Ветеран среди них. Рядовой отделения своего среди них. Объяснения. Работа сержантская. Создал иллюзию надежности. Поверили.
Удар…
Окровавленные губы, кровью булькающий шепот. Бледное лицо Кроули.
- Аль... фаров. Пош-шиви за меня... мушик...
- Так точно, товарищ лейтенант. Простите, товарищ лейтенант. Прости, Лев…
Дисплей. Палец. Соленый вкус во рту. Глаза щиплет.
Чудес не бывает.
-
Моментом проникся. Грустно. Хнык.
-
Альфа. Ты сам знаешь, что очнеь крутой.
-
Гут.
-
-
:'(
-
Это всегда сложно
-
классное завершение поста! прям как в кино!!!
-
Йап! Прикольный стих. Чоу В ил вжавшись лежит под осокой сырой
Негросержант, федерат пожилой
И трактор подбитый, с дырявым бортом
Ко дну уж идет в океане ночном
Он тонет, пылая, и знаю одно
Вернуть все назад никому не дано
Зовет меня сутью и смыслом своим
И кажется - сдохнуть я должен был с ним
Но выжил, и спасся, и дальше игра
И двигать ее уж, блянахуй пора!
|
-
Оно.
-
Джейкоб ваш, вон, на человека честного похож, это точно
-
Рабочим простым, всю жизнь вкалывал. Да.
-
http://musopedia.ru/uploads/1286864320_20080329-serega.jpg
Я вырос на окраине
Промзоны городской
Электрик с Ауриги,
Работяга заводской.
-
За хлеб трудись - в час тяжкий молись!
|
-
мобильный ЭВМ :)
-
Могущественный Кохебальд
-
Считани ещё этих мягких французских булок, да выпей чаю...
-
Всячески одобрямс.
А том числе и дотошность при подготовке поста.
-
Необычно.
-
Здорово. Очень здорово.
-
Числааа...
-
Божественно. Хочу, чтобы лучшим сообщением недели стало.
-
Так победим
-
Параноидальное добро.
-
Нормик. Правда.
-
Брррррр...
-
^D
-
Самый необычный и впечатляющий пост, что я видел за свое недолгое пребывание здесь
-
Злые цифры
-
+
-
Наверное буду единственным. Но пост не понравился( Совсем. Дико искусственный какой-то. Пластмассовый. И циферьки даже не помогают.
-
Бахнул мощь, однозначно.
-
"Ой, теперь он и нас сосчитал!.." ссылка
-
ох, круть
и травинки. эта пять
|
-
Телка.
Продать.
Оно.
-
Я бы взял.
-
Сбыт трофеев
|
-
несмотря на грусть ситуации, от этого посмеялся)
-
О да, блеать.
-
Мда, как никак, сраное кило золота)
-
Импульсивный дядька такой
|
|
|
|
-
Весьма редко попадаются адекватные посты среди первых. Но этот случай - исключение. Рад. Нравится.
-
Знаки препинания, где вы?
|
|
- Рядовой Хо, закрыть глаза, заткнуть уши. Отставить по сигналу.
Не дело рядовым слышать и видеть, как один офицер другого отчитывает. Пусть даже унтер унтера.
- Сержант Виллард, гонор будете в другом месте показывать. Вы не медик, я не медик. Говорите – ребро, а быть может что угодно. И не стоит оспаривать приказы при подчиненных – мораль и так у них ни к черту.
Выговаривая, совершенно беззлобно, впрочем, "Грозе", Ним думал. Общие очертания плана действий сложились у него почти сразу же после посадки, но предложить их Кроули помешали непредвиденные обстоятельства. В принципе, общие очертания плана оставались примерно такими же – добраться до берега, взять "языка" или наладить контакт с аборигенами, после чего приступить к поиску других выживших, желательно – офицеров. Выполнение первого пункта было осложнено в результате событий, развернувшихся в кабине тягача, но лишь осложнено – "Клещ" был армейской машиной, а, значит, должен уметь вынести и не такое. Возможно, Ксун и Мия смогут починить электронику. Возможно – нет. Судя по запаху гари в кабине – вряд ли. Сразу надо было тушить. Тогда придется напрямую мотор заводить, без посредства высоких технологий. Под конец всегда оставался вариант переделать крышки десантных торпед на весла и назначить обнаруженных рядовых гребцами. Будет чем руки занять, чтобы голова отдыхала. Сейчас им много думать – вредно.
А вот ему, старшему сержанту, нужно много думать. Много чего вспомнить нужно. Усмехнулся Ним внутренне иронии судьбы. Сейчас призывник-счетовод, или кем он был на гражданке, больше его самого может сделать для спасения жизни отделения. Впрочем, не больше. Без командира солдаты как котята перетонут. Или как крысы друг друга перегрызут – кто знает, что у них там за спинами. В мозг не залезешь. Даже свой, о чужом не говоря.
Креветки "Комету" кушают. До "Мозга" еще не добрались. Подошел, вправил движением плавным шею – мало ли. В голову пришло только после того, как капитана увидел. Надежды мало, но вдруг импланты у капрала были? С телами надо что-то делать. И в воду бросать – не лучший вариант. Пока не разобрались с тем, как двигаться эту машину заставить. Свежая кровь может кого пострашней креветок привлечь. Может, в торпеды запереть? Они герметичные, значит вони не будет… как там… в пазы и до щелчка…
Хлопнул по плечу рядового.
- Рядовой Хо, сержант Виллард. Осмотритесь, решите, что можно сделать. Я не техник, но вроде там что-то замкнуло. Когда вернусь – доложите. Да, радиостанцию включите, особое внимание позициям… - На секунду запнулся, вспоминая. – Третьей, четвертой, пятой. Заметили нас, скорее всего, так что действовать быстро нужно.
Технический люк сверху открыл, экран, гашетка… обеспечил возможность ручного управления пулеметом, в общем. На экран посмотрел – заодно понять, есть ли напряжение в сети.
- Когда трупы закончу таскать и аптечку заберу, люк за мной задраите. До этого по возможности креветок из кабины выгнать. Сигнал тот же – три удара, перерыв, четыре удара. Если противник приближаться будет, оцените ситуацию и примените пулемет.
Часовых надо выставить, смены назначить – мелькнула мысль. Хотя бы одного человека перегнать сюда, чтоб следил. Прожектора не хватает. ПНВ. Термоскопов. Картины нехорошие воображение рисует. Вот, бронешторка. Отстреливаться чтобы. Или огонь из пулемета координировать. А ведь не заметит противника дозорный, и через эту самую амбразуру всех перестреляют. Или газ пустят. Или еще чего. Подберутся тихо. В темноте. Вплавь…
Задвинул бронезаслонки. От греха подальше.
- Амбразуры не открывать, если приближения противников не услышите. Только для наведения пулемета использовать. Маски дыхательные… - Своя маска так и оставалась на руке. Одну маску вроде бы сняла Реддс. Одна была у Сосновской и одна у Кроули. Значит, три в салоне. Сами найдут. - …найти, рядом держать, при малейшем намеке на ОВ надеть. Огнетушитель – там. Вопросы есть? Вопросов нет.
Указав на ящик, выдвинутый из-под сиденья водителя и, судя по всему, закончив инструктаж, Альфаров закрыл аптечку и поднял труп "Кометы". Отнес его на крышу прицепа, осмотрелся, скорость приближения ночи по возможности оценил, видимости ухудшение, потом тела 22-ого и "Мозга" перетащил. Вернулся в последний раз, аптечку забрал. Добрался до дверей в зал помещения прицепного, постучался, как было условлено. Когда открыли, забрался внутрь. Осмотрелся.
- Доложить о выполнении заданий.
Приказал. Интересно, в каком порядке будут докладывать.
-
Старший сержант же ж
-
Объемно, по делу, зрелищно и литературно.
Конструкция доппоста радует, не заставляет ковыряться и подсчитывать модификаторы. Все на виду.
Да и вообще. Колоритно.
ИМХО - твердый плюс, да и не один бы. Кто не согласен со мной - пусть сосет мел.
-
Cержантище ) Вот бы такого в ХХ.
|
|
|
|
|
|
Выражение лица Альфарова все вопросы желание задавать напрочь отбивало. Втянул он Реддс в кабину трактора, захлопнул люк, рефлекторно ручки повернув, и только потом обернулся. Метнулся взгляд от крови на полу к склонившейся над телом лейтенанта Сосновской. От нее к панели приборной, сизым дымком исходящей. Рванулся к дисплею, с таким трудом установленному, а ныне померкшему. От него – к пистолету и на нем застыл. Кровавой пеленой мир заслонять начало...
-Т-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы!
Шаг вперед. Пошатнулся сержант. Вены на висках вздулись, на руках, на ногах даже. Пальцы сами в кулаки стиснулись, крепко впились в ладони, кожу пропороли – но боль все равно сейчас не чувствуется. А кровь… каплей больше, каплей меньше. Теперь все равно.
-Т-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы!
Не человеческий голос. Звериный. Стаи вожака, который, вернувшись с охоты, перебитой ее обнаружил. Ненависть, отчаянье, ярость. Слишком многое, чудом практически обретенное, в небытие уходило. Здесь. На глазах. И мог, мог Ним Альфаров это предотвратить. Ударом одним из руки пистолет выбив. Но нет. Поверил, что настоящий солдат приказам подчиняется. Что мозги солдат в голове имеет. Или инстинкт подчиняться, коли мозгов нет.
Еще шаг. Под ноги что-то подвернулось. Мягкое. Ударил. Со всех сил ударил. Отлетел труп к стенке. Гул в ушах. Ярость. Лейтенант – мертв. Или мгновения последние доживает: количество крови, цвет ее – все указывало на то, что артерии разорваны. Тягач – бесполезен. Второго дисплея нет, а даже если бы и был – пуля угодила в приборную панель. Все, кому они могли бы помочь, запеленговать, вытащить – лишены надежды на спасение. Из-за того, что одной дуре вздумалось прогуляться, а другой – пострелять. Откуда их взяли? Клонировали? Такие не рождаются. Таких создают. В лабораториях. Ученые-извращенцы. Как в армию они попали? Как из учебки вышли? Кто их, бля, сержантом был, что командам подчинения рефлекс не вбил?
- Ы-Ы-Ы-Ы!
Третий шаг. Вплотную почти. Спасти пытается лейтенанта младшего "Комета". Метеор ебаный. Или недоебаный. Непонятно. Сперва палим, потом думаем. А потом пытаемся исправить наделанное. Не жилец Кроули – ран разных навидался старший сержант за жизнь свою, и видно было – без имплантов регенерационных или операционной оснащенной не жилец он. Один удар – и, по меньшей мере, лицо своей убийцы не будет последним, что "Лев" увидит в своей жизни.
Сердце драура - огонь. Разум драура - лед. Душа драура - свет. Так и живи
Слова прадеда сквозь пелену ярости прорвались. Когда сердца огонь в разум пускаешь, пламя его пожирает, лед его в воду превращая. А вода – слаба. Свет преломляет. В ярости звериной душу свою теряешь. Удар в стену кулаком. Зубы стиснутые. Глаза, яростью полыхающие. Зрачки в зрачки смотрят. Но – подчиняюсь. Если есть шанс, и гордость, и ненависть, и ярость смирить надо. И в чудо верить, если шансов нет. "Дизель" – верил. Не хотел, чтобы так глупо история их закончилась.
- Аль... фаров. Пош-шиви за меня... мушик...
Шепот кровавый. Губ еле заметное шевеленье. Видел уже такое. Где, когда… не важно. Видел. И примириться не мог никогда с смертью такой вот. На руках когда товарищ отходит. Слова последние шепчет. А потом взгляд мутнеет или глаза закрываются. Стиснул зубы.
- Нет, "Лев", за себя ты жить сам будешь. Не сдавайся.
Как можно в слова вложить то, что в такой момент чувствуешь? Неужто духи войны дадут еще одному солдату уйти вот так? Глупо уйти. Бессмысленно. Не должен воин так умирать. НЕ ДОЛЖЕН.
-
- Ы-Ы-Ы-Ы!
-
Ух!
-
эмоциональный Альфаров. =)
кто бы мог подумать, что ему так неповезет с экипажем. блин.
-
Я жалею, что плюсомет не перезаряжен.
Автор: Ratstranger [online] (Котёнок-18), 09.09.11 21:39
А у меня перезаряжен, бхы-хы!
-
Да.
-
+
-
спасибо за шанс)
-
Белиссимо!
-
Оно. Рад.
-
Дизель верит в чудо
Тронуло прям.
И за прошлый пост заодно. Хорош.
|
Реддс. Каждому. Радиостанции коробка. Хлыст антенны вытянула ступенчатой. В потолок уперлась она. Включила аппарат. Откинула клавиатуры пластину. Нашла пункт "ШИРОКОПОЛОСНОЕ СКАНИРОВАНИЕ". Щелкнула "ВВОД"-ом. Затрещал динамик. Символы на дисплее. Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-01". Голос мужской. Прокуренный, хриплый: - ...удет с вами благословение Небес, братва! Или чего там еще... Короче, кто во что верит - с тем пусть то и пребудет! Бля. Короче, новости дня. Я их уже читал сегодня... (шелест бумаг) Вроде... А и хуй с ним, послушаете опять. Та-ак... Температура за бортом - сорок один по Цельцеру. В тени?.. Охуеть, я чё, на Жемчужину Сидониса попал? Курорт, детка... Сладкая конфетка... Ту-ру-рум... Бум-бум... Ёбаный курорт. Хм... Короче, с неба чё-то падает там. Метеориты, может? Пиздоастероиды. Самое время собирать, братья. Чем жить потом будем? Что жрать? Кого ебать? Да. Точно. Собирайте. Охуевайте. Йо! Йо! Хуё! Эй, не нравится мат в эфире? Петицию в ФСКМК напиши! Жи-ши, на хер мой не дыши! Я вымочил его в кефире, очко твое утопил в свинячьем жире! Блять... Так. Повторяю. Все охуенные, сочные, горячие чики. Вам - прямая дорога в Нью-Грем, сучечки. Мистер Пенетратор. Жесток. Но справедлив, мать твою! Пиздос. Ты против? Жуй волчий понос! Йоу, бля... Короче... Или не короче? Вообще, мне никогда не нравилось это слово. Короче. Есть в нем что-то упадническое. Что-то - от проигравших. Пидористическое. Длинее, ёба! Эй, сладкая киска, соси мой хуй как ириску! О, сука... (звон стекла) Точно... От же ж... Так. Всем реальным пацанам. Всем моим братанам. Всем тем, кто с нами. Всем, кого мы доим. Всем, кого мы ебём. Всем, за чей счет живем. Шакалы. Братва. Сегодня, в этот самый день, охуенный день, правильный день, ровно тридцать семь стандлет назад родился наш бригадир второго отряда - Кроха. Кроха, брат, с праздником тебя. Шмали пожестче, чик помягче, тачилу побыстрей, стволов подлинней. Живи долго. Умри за рулем. Всё охуенно, пацаны. Пока мы вместе - нам всё до пизды. Аминь! Чё там еще...;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-02". Старик явно: - ...им образом, мы можем получить обычную поваренную соль, друзья мои. Да-да, такие опасные, токсичные элементы как натрий и хлор, взаимодействуя, образуют всем известную соль. Забавно, не правда ли? Кхм... Так... Продолжим наш урок. Таким образом, На-Хло - это молекула, состоящая из одного атома На, натрия, и Хло, хлора...;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-03". Звенящий, с металлическими нотками, мужской голос. Рычит почти: - ...атор ресс демар!.. Цедар иром ат тун, маарден!.. Девос!.. Таар унн вард?!?.. Даммерхард семхар!.. (щелчок. Другой голос. Мужчина тоже. Дышит тяжело. Заикается почти. Тараторит. Словно оправдывается) Хадар-инхат!.. Зиммермар ут зайн ино таарвард мегрес!.. Нерро таар дресс заммер!.. Ино таарвард, Хадар-иром!.. Ино таарвард!.. (щелчок. Первый голос. Спокойней уже) Раар, маддрос... Раар...;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-04". Девушка: - ...емар... Земар, слышишь?.. Кресты одних перехватили... Сейчас тут Твинкер потрещал... Типа... Еще видел... Короче... Собирай всех... Валите к Скале Зеленой... По Северному Тракту лучше... Там чисто сейчас... (щелчок. Мужской голос) Принято, сестра...;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-05". Мужчина. Похоже, сквозь ткань говорит: - ...ны... Пацаны... Короче... Это Плотник... Тут уебалась хуйня... С неба... Короче... Если что... К Маяку подтягивайтесь...;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-06". Сухой, явно эмулированный женский голос. Циклично: -...як... Борт "Искра-ноль-девять". ВКС Федерации... Аварийный маяк... Борт...;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-07". Хор детских голосов: -...ую погоду, и в стужу, и в зной! Лишь Бог тебе поможет! Ведь Бог - он всегда с тобой! Верь! Ибо в вере - спасение! Грехов искупление! К жизни вечной путь! Помолиться перед сном, друг, не забудь!..;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-08". Хриплый, со свистами странными голос. Женщина. Может, девушка. Или девочка: -...гатор, это Доска... Заебок всё... Ты как, брат?.. (мужчина. Явно афрофедерат) Доска!.. Чё-как, сучка?.. Жива пока, хэй?.. Я - ничотак, охуенно всё... Вечером подтянетесь, чо?.. (женщина та же) А чё мутить думаешь вообще?.. (афрофедерат) Я думал взять грибов... К Химику новых каких-то кинули... Раскумаримся... Поебемся, чо... (женщина) Сука, ты умеешь уговаривать... (афрофедерат) Хэй!..;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-09". Мужчина. В противогазе, судя по всему: -...ать, Робертс, сука, в горах опять буран!.. Опять этот долбанный буран!.. Какого хуя этому песку не лежится на земле?.. Это пиздос, блять!.. (свист. Мужчина второй) Заебал пиздеть... Чего там?.. (мужчина-в-противогазе) Чего тут?.. Песок, Робби!.. (второй) Конкретней... (противогаз) Конкретней - накачало почти семьсот двадцать литров... Тягач нужен...;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-10". Ритмичный писк кодированного сигнала;
Частота записана. "ПОЗИЦИЯ-11". Девушка: -...у... Мне скучно!.. Всё!.. Еще!.. Сука!.. Скучно!.. (щелчок. Мужчина) Хорошо... Я медленно хуй вытаскиваю из штанов... Начинаю им по пизде твоей хлопать...;
-
В прямом эфире "Радио Эдем"
-
Вспоминаются старые добрые деньки Кота
-
Хочу себе домой такой радио.
-
радио-вирт, ня.
-
Изобретательно, елки-палки
-
Это ваще)
-
Песок, Робби!
-
Классно! Радио Армагеддон,
Слушай радио!
В эфире радио Армагеддон.
Это радио Армагеддон,
Слушай радио!
В эфире радио Армагеддон.
-
Гут наборчик.
-
Любовь и слава местному Диджею Тридогнайту!
|
|
|
|
|
|
Хорошо сидится. Воздух влажный, и свежий хоть и не лишенный посторонних запахов. Посвежее, чем в капсуле, на порядок - прочищает измученную воспоминаниями голову. Видимость не ахти, правда - туман, погуще взбитых сливок, скрывает всю панораму. Два солнца зато, разноцветные притом. Трава внизу преинтереснейшая просматривается. Черная с красными бомбошками. Просто какие-то одуванчики в негативе. Хм. Может быть, мы и находимся вот в таком вот мире - негативном, мире наоборот? И попали мы сюда не просто так, а, быть может, за прижизненные прегрешения? Вполне правдоподобно звучит, ведь все в капсуле будто родились заново. И вспоминали что-то, будто из предыдущей жизни. Новая партия покойничков спускается в мир иной на современном средстве передвижения. Символичном средстве. Что если Таурман в самом деле уничтожен, и мы, погибнув вместе с ним, теперь совершаем путешествие на тот свет? Ну, теперь-то прибыли. Видимо, настолько прижизненными делами "отличились", что никто до нас не снизошел. Мда. Ну ничего, посидим-подождем, глядишь туман и рассеется, и тогда откроются какие-нибудь райские кущи. Далеко-далеко и высоко. И бездна адова на глубине будет чернеть провалом своим. А нам - вечно болтаться тут, посерединке. Может и такое быть. Может.
На волне странных мыслей решил вспомнить еще что-нибудь. Жизненное. А лучше - жизнеутверждающее. И вот само как-то всплыло. Ночь в казарме. Шаги осторожные, пол к ступням липнет. Или ступни к полу. Вот он. Присесть, и вытянуть аккуратно впихнутую в резинку форменных трусов иголку. Разжать кулак с катушкой сверхпрочной нитки. На ощупь, не осязанием даже, а каким-то портняжным предвидением вогнать ее в ушко игольное, и за дело. Ложатся стежки темной дорожкой по белизне покрывала. И вокруг них дорожка чуть пошире, и тоже темная, расплывается. Вроде здоровый и жесткий говнюк, а шкура-то как поддается легко - не тяжело идет, и не замечает. Впрочем, иголочка-то тоже что надо - как комарик кусает, не сильнее. Не та толстенная, которой все пальцы, и сейчас страдающие дико, исколол. И ниточка тоненькая и гладенькая. Вот только крепкая-крепкая. Шкуру посильнее оттягивать надо, чтобы в мышцу, отовсюду прущую, не ткнуть. В рост же все у нас ушло, да-да. Ну ничего. Еще шестнадцать минут гробовой казарменной тишины, перерезаемой похрапываниями, и все будет. Запоешь соловьем. Василиском геральдическим закукарекаешь. Добрячок такой большой-пребольшой. Пристрочен хорошо. Что ни движение более-менее серьезное - то будет ему грусть. Теперь закругляем - несколько стежков подряд в покрывальце, обрезать ниточку специальной, предназначенной для этого частью иголки, и узелок организовать усталыми пальцами. Все. Быстро-быстро в койку свою. На следующий день все проснутся от диких визгов. И испугаются, поскольку товарищ старший сержант с пришитым к нему покрывалом будет похож на привидение с детских утренников. И на белом будет кровь видна. И старая, запекшаяся, и новая - от того, что множество мелких ранок растревожил, шевелясь. И неловко ему - срывать с себя обновку страшно, да и нитка эта на разрыв стойкая, а оставлять - еще страшнее. Всех перебудил, и поскакал в санчасть. А там дежурили два фельдшера тупых. И стали белые халаты спорить, как им лучше в такой щекотливой ситуации поступить - разрезать каждый стежок скальпелем, и доставать обрезки ниток (коих будет очень много) пинцетом, или же разрезать ее в самом начале, и с конца дернуть, выпуская, словно шнуровку какую. Товарищ старший сержант, как поговаривают басом, с таких разговоров новый талант в себе открыл, и медики, засвидетельствовавшие его рождение, нарекли оный "энурезом на нервной почве". Черт их всех разберет, медиков этих - энурез-майонез какой-то придумали. В итоге, после получаса пронзительных воплей, сделавших честь всем роддомам Вселенной, был чудесно исцелен страдалец. А подумали, увы, таки на Кохельмана, как на самого лучшего по части шитья, кройки, штопки и вышивки - стежочки-то были ровненькие, безукоризненные. Но обошлось без трибунала. Шуму-то много, а вреду мало. Настоящий терроризм. Портняжный. А звания на такое не жаль. Тем более, что не великое-то оно и было, звание это. Больше не донимал сержант - мудрость обрел житейскую. Не сразу поймал себя на том, что хихикаю глупо, как настоящий дурачок. Как бы соратнички не подумали, что двинулся Арчи, на туман заглядевшись. Ведь объяснять причину смеха им вряд ли будет полезно - не поверят, ох, не поверят в такую историю. А зря.
А лейтеха тем временем слез с капсулы, как...тварюка появилась. Мелкая. На тойтерьера похожа. Фу, блядь, никогда их не любил. Пекинесы - Добро. А тойтерьеры - Гниль. И параша лупоглазая, мелкая и дрожащая. Вот и Фрицу не по душе пришлось животное неясное, но вполне достойное этого "мира наоборот". Снял китель свой, и поймал. Как котенка поймал, завернув. И внутрь капсулы залез. Тем временем, еще один тип, что первым признал во мне Арчи Кохельмана, взвыл. Глянул - не ясно, что с ним стряслось, но летит он вниз, и в местное говнище с размаху. Брызги полетели. С таким интересом наблюдал за этим, что даже помощь предложить забыл. Глянул тут внутрь капсулы - а лейтенант уже мочит котенка своего. Хрустнуло слегка, и все. Красота. Так этим тойтерьерам и надо. Тут вопрос резонный услыхал.
- Э-э, да чет нихуя туман этот не ра...уууйбля!
Вот это уже серьезные зверушки. Злобные. Зубастые. Стражи в нашем мире, вывернутом наизнанку. Рычат, зубищами щелкают. Порвут за нехуй делать, стоит только сунуться. Наверное, съебавших из капсулы уже размотали. И хуй на них. Хорошо, что упавший бодро по лесенке влез. Надо вроде бояться, но как-то не страшно. Мы в капсуле, а они снаружи беснуются. Побегают и свалят. Или нет. Видно будет. Хотя, радоваться тут точно нечему. Нет, не уйдут они - поджидать будут в тумане густом, пока не вылезем мы. А придется ведь, рано или поздно.
Тем временем, закралась в голову идея одна. Отчаянная, но не слишком - как раз под стать положению. Поднялся, уверенно встав на крыше капсулы. Труселя приспустил. И орошать стаю принялся, благо, судя по всему, давно по малой не ходил.
- Съебали нахуй! Это, бля, моя территория, сукины вы дети!
-
Класно! Очень.
-
Вот это дело
-
+
-
Jyj/
|
Мария смотрела в окно. На убегающие вдаль столбы, на поля, расчерченные ровными квадратиками, на захудалые деревеньки, мимо которых проносился поезд, весело посвистывая. Ресницы её вздрагивали в такт перестуку колёс.
- Гипнотизирует прямо, - сказала она, не отрывая взгляда от окна. - Интересно, если повесить такую движущуюся картинку в интерьере, жильцы быстро сбрендят?
Она сбросила босоножки и скрестила ноги, по-турецки подвернув их под себя. Потянулась довольно:
- Круто все-таки, что мы свалили из города. У меня уже крышу сносило. А поезд - он какой-то умиротворяющий. Мерно покачивает, постукивает. Убаюкивает. Хотя с этим покачиванием и перестуком у меня какая-то ассоциация дикая связана. Хрен знает, откуда она прицепилась. Есть песенка одна древняя... Ща, - она пощелкала кнопками наладонника, нашла эмпэ-тришку, запустила. - Вот представь. Раннее утро, едва-едва рассвет занимается. Стук колес, доносится издалека. Сначала чуть слышно, потом нарастает. И вот уже поезд видно, подъезжает к станции. Станция такая маленькая, заброшенная. Вокзал обшарпанный, облупившийся, одинокий дворник метёт своей метлой. И поезд всё ближе, ближе, гудит хрипловато-пронзительно. Тормозит у станции на минуту какую-то. Проводники сонные, ленивые, даже к дверям не подходят. И снова отъезжает, сначала медленно, едва заметно, потом всё быстрей, быстрей, набирает ход. Проносятся мимо дворника вагоны. В последнем вагоне дверь распахнута, скрипит и хлопает, а подножка не опущена. А с подножки той свисает голова, девушки мёртвой. Покачивается в такт поезду, волосы болтаются по ветру. Не очень длинные волосы, распущенные, спутанные. Глаза закатившиеся полузакрыты. И чётко видно, что к бледному мраморному лбу прилипла прядь, потемневшая от крови. Уже засохшей, чёрной почти. Дворник смотрит на все это испуганно, ошарашенно, а поезд равнодушно уходит вдаль, свистит на прощание. Стук колес. И голова качается в такт. И исчезает вдали черной точкой. И всё под эту вот музыку... It's a wonderful, wonderful life... М-да, - она взъерошила волосы, стряхивая с себя наваждение. - Дурь, конечно. Но навязчивая. Саш, есть хочу. И давай откроем текилу, что ли. Или мы её домой обратно привезём? Мм?
-
No need to run, and hide.
It's a wonderful, wonderful life.
А ассоциация дикая О_о
-
За все посты Машки сразу. Клево.
|
|
-
Ня-ня-ня ня-ня-ня-ня! ^___________^
-
Спасибо за игру. Жаль, что так коротко и нелепо получилось.
-
Спасибо за игру.
-
Хо-хо-хо. Ништяк.
-
Красота. )
-
За мясоту и жир во время поста.
-
Просто очень круто.
-
ОМ-НОМ-НОМ
-
Этого поста мы дооолго ждали. Ужасно круто.
|
|
|
-
за использование парадокса контркультуры.
особенно позабавили комментарии в обсуждении плюсововавших в стиле +10 несмешно.
-
В золотые посты ДМа.
А модуль - в золотые модули ДМа.
Это прекрасно.
-
Yes!
-
+ 13й, во имя бессмысленности бытия.
Таких троллей надо в Красную Книгу заносить.
-
это отличный псто)) грех не отметить
сколько смысла. Камин и телек самые главные вещи в жизни. Нет, честно))) Понимаю.
-
отвоёваный у отца камин
^_____________________________________________________________________________^
-
Пацан, еба. Уважаю.
-
-
Эпично, эта игра определённо войдёт в историю!
-
Краткость систра таланту
-
Мне за такой сочный пост тоже плюсомёт не жалко расчехлить. Ура-а! В топ его!
-
зайбацу отвоёваный
инизанимацосексом ^^
-
Казнить нельзя помиловать...
-
отличная дискредитация рейтинга, да
а троллей - в бан
-
Я плакаль ХDDDDDDDDDDDDDDDDDDDDDDD
-
Докатились...
-
Особняк с двумя спальнями и теливизером.
-
За мои слезы...
-
Это...Божественно
-
!
-
!!!
-
!!
-
В то-оп! Это Спааарта!
-
КГ\АМ! Малаца!
|
|
|
|
Общее. Хаят.
Викентий, уже было скрывшийся из виду, снова ворвался в павильон, на ходу застегивая ветровку.
- Ща...
Подлетев к дивану, вытащил из-под него меч, что дедушка подарил. Схватил со стола зажигалку, сигареты, и убрал в карман.
- У нас тут стрельбу очень не любят. С тех пор, как я Арсенчику переднюю голову улучшил.
С горем пополам заткнул гладкие ножны за клепаный пояс. С другого дивана высунулась чья-то голова. Узнать сразу было непросто, но это оказалась растрепанная и заспанная Лена. Нет, к сожалению, это была та, которую Вик называл Ленточкой.
- Бля...ну и чего ты удумал? Опять перекурил? - протянула сонным голосом.
- Молчи, женщина. Данилку найди с Русом. И пиздуйте на первый, в бельишко. Резче.
- Опять что ли эти? - поморщилась, - Млять...
Чуть не навернувшись с дивана, встала. Одеваться начала - явно не хотела идти хотя бы без нижнего белья. А вы двое, наконец, пошли, едва не переходя на бег - казалось, прошла целая вечность. Едва не упали, оступившись, на эскалаторе - где один, там и второй бы рухнул. Ворвались в ваш павильончик вслед за неугомонным пекинесом. А там было пусто. Никого, только спальники примерно так и лежат, разбросаны немного. Винтовки, к слову, тоже не было. Анархист, похоже, сбросивший оковы наркотического опьянения, заметно помрачнел. Да и Микки приуныл - перестал носиться, сел, и склонил голову, будто грустя.
- Мда. Не подумал я. Нельзя было одну оставлять, тем более спящую. Наивный московский юноша. И, кажется, не лунатизм это, а ниггеры ебаные. Не до всех еще белый человек добрался.
Дата: 26.05.12
Время: 18:52
Местоположение: там же
Викентий собрал свою "бражку", как он выразился. Девочка Ленточка, ранее виданный юноша во цвете лет при пулемете, и некий коренастый кавказец, почему-то не вызывавший у него отторжения. Разойдясь группами (вы с ним да Микки, а остальные отдельно), стали искать. Расспрашивать. Полчаса, а может больше, лихорадочных поисков ничего не дали. Нету, будто сквозь землю провалилась. Тогда Викентий, куривший неизвестно какую по счету сигарету, стал спрашивать еще кое-что - "Кто за последний час покинул северный стан?". Под северным станом понимался, видимо, ТРЦ. Стало быть, был и южный - но это уже детали, потонувшие в буре мыслей, предчувствий и эмоций, не находивших выхода. И вот один из дежурных по первому этажу (здесь были и такие) сказал, что оставшиеся в "Европейском" негры дружно покинули здание, направляясь в подземку. И с ними была белая девчонка, никому не знакомая. Больше он ничего не знал.
- Блять...
Вик посерел, как весенняя туча. Отойдя немного в сторону, сел на лавочку. Подпер голову рукой, и замер.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
ай малаца, Уася.
-
Оно, да.
|
|
|
|
|
Сухо. Тепло. Маленький мальчик, парнишка, юный и чистый, в мятой пижаме, с тонким острым носом и длинными темно-каштановыми волосами, лежит под теплым одеялом и тихо выдыхает свою жизнь.
Я падаю на колени, удерживая в руке всю ненавистную мне человеческую ярость; из кулака моего доносятся крики о помощи, зов матери, тонкие струйки маслянистой карминовой крови толчками выбиваются сквозь грязные пальцы, падают крупными свинцовыми каплями на мягкий синий ковер, впитываются в ворс, навсегда.
Навечно.
Слёзы. Боль. Унижение. Тяжелый выбор.
Опустить руки? Сдаться? Сделать один шаг, повесить жетоны на стену, поставить жирную точку во всём этом ужасе, на этом листе, написанным кровью, смешанной с порохом?
Взглянул на него. Спит. Мечтает. По-моему, о ней. Мэри Сью Перкинс. Молоденькая девочка с рыжими волосами и веснушками на чуть впалых щеках. На груди у неё тоже веснушки. Вчера он это проверил. После школы. Узнал много нового. В принципе, всё, как он и думал. Она зажмурилась, покраснев, а он узнавал. Жизнь маленького похотливого героя-бойца предопределена с самого начала, она заложена в генах. Никому этого не изменить. Ни мне, ни Господу Богу. Все мы – особенные. Нас ничто не поменяет. Даже смерть не сделает меня другим.
Я – это я. И я не имею права убивать себя. Ад – на Земле.
Моё место в нём. А Рай.. Рай подождет. И ребята подождут. А потом, когда мы будем там – выпьем чего-нибудь покрепче. За нас. И за то, что было.
Преодолел себя. Сжал пальцы в кулак, сжал изо всех сил, зажмурившись. Боль, нещадная, страшнейшая боль вонзила свои клыки-кинжалы в ладонь, пропорола мышцы, порвала кости, въелась в кожу, впиталась в память шрамом, ужасным шрамом, видя который в зеркале, с содроганием вспоминаешь о прошлом.
Шрамы учат нас. Ошибки помогают нам ориентироваться в бездне тьмы, имя которой – жизнь.
И я помогу этому парнишке. Я дам ему путеводную звезду. Я покажу ему, что ничего еще не кончено. И не будет кончено до тех пор, пока так не решит кто-нибудь сверху.
Рывком поднялся. Колени подгибаются. В горле застыл крик. Глаза налились скорбью, душа метается, сердце скрежещет. А мальчик спит.
Возьми это, малыш. Держи крепко. И не отпускай. Никогда.
Это – твоя Судьба.
|
|
|
|
Долго, очень долго шёл. Минуты плавно перетекали в часы. Становилось жарко, очень жарко – задыхался, но шёл. От усталости скрипели суставы, кости натужно выли, хотелось упасть мордой в грязь, специально споткнувшись об корягу, и немного полежать, чуть-чуть отдохнуть – быстро прогонял такие блядские мысли в самые дальние уголки своего воспаленного разума, чем-то схожего с сортиром – хоть говна и много, но смысл всё же есть.
Сделал остановку. Отдышался – кажется, становится немного легче. Пот крупными каплями скатывается по лбу, щекочет загорелую кожу на груди, липнет к рубашке, пропитывает носки на пару с влагой; ноги и руки, да и сам весь – в грязи по уши. А про Бороду и говорить нечего – он еще и в дерьме в своём, и в крови. Главное – чтобы дышал. Надо будет потом его кормить. Вечером. Позже. Сдавил в себе все рефлексы, выгнал прочь мысли о еде. Солдат не ест – он подкрепляется. А подкрепляться нужно только на большом привале. А это – маленький. Всё. Еще минутку – и идем дальше.
И шли. Шли, пока ноги не стали ватными, а разбирать дорогу стало совсем уж невмоготу – пару раз чуть не навернулся и понял, что больше идти не сможет.
Усадил «бородатого» у поваленного толстого ствола, поросшего мхами и лишайниками – бедняга не может даже открыть глаза, не может понять, что тут, блядь, творится, в настоящем мире. Тяжело назвать эту ситуацию простой и актуальной, нельзя занести в учебники. Чистой воды импровизация в тылу врага, без определенной, четко поставленной цели от командования, без связи, в ужасающих своей хтоничностью и непреодолимой, могучей природной силой условиях, с раненым бойцом на плечах.
Джимми утер взмокший лоб обратной стороной ладони и устало поглядел на товарища, утопающего в медленно наступающем мраке Вьетнамской ночи, беспощадно тихой и безбожно темной. Нет. Вот кому не позавидуешь – так это ему. Нельсон не заслужил. Не за что ему так страдать. Не было причин его так наказывать.
А его наказали. А меня нет.
Мы с ним оба сейчас в страшно глубокой, вонючей заднице, и есть лишь два пути, по которым мы можем из неё выкарабкаться – либо идти дальше и держать себя в руках, либо.. второе либо осталось не озвученным в затихшем мозгу. Прервал свои раздумья, глядя на обоссанную штанину камрада. Борода тихо и заунывно то ли выдохнул, то ли вдохнул, протяжно простонав напоследок.
Хмыкнул.
Вспомнились рассказы дядьки, служившего в Перл-Харбор во время той самой «Гавайской Операции» японцев, - он всегда любил японскую культуру и всегда был человеком неординарным. Он уважал Японию и любил стихи. И однажды он прочитал один стих маленькому Джиму. Предсмертный стих, эпитафия самому себе авторства некоего самурая по имени Ота Докан:
Если бы я не знал
Что я уже мертв
Я бы оплакивал
Свою смерть.
Почему-то вспомнилось вдруг. Стало страшно. Не за себя – чего тут бояться? Хотя, конечно, есть чего. И всё же. Страшно стало за парня, за Рихарда. Действительно страшно, до дрожи.
Врагу не пожелаешь. Но расслабляться нельзя. Нужно напрячься, сосредоточиться. И идти. Завтра. Если надо – послезавтра. Сколько угодно. Главное – что-то делать, чем-то заниматься. Тогда и воля к жизни будет. А чем заняться – найти не вопрос. Попробуй этого здоровяка потаскать на хребте, бля.
Перекусил холодной тушенки из вскрытой банки, попробовал покормить Бороду. Дрожащими руками, держа в зубах фонарик, разматывал почерневшие местами бинты на теле товарища, разглядывал раны и перебинтовывал парня, без содрогания, но с явственным ощущением легкого, едва заметного подташнивания и головокружения.
Это совсем, совсем не круто.
Потом, едва передвигая ногами, обошел стоянку вокруг, прислушиваясь, приглядываясь и принюхиваясь к темноте. Вернулся. Уселся рядом с больным. В этом овраге, в этих плотных кустах их вряд ли найдут, если вообще ищут. Положил рядом с собой винтовку. Проверил пистолет, хотел почистить, но от усталости руки и плечи ломило с такой силой, что это занятие пришлось бросить сразу. Взял в правую руку нож. Укрыл Нельсона плащом, на себя накинул уголок. Пытался не спать, караулить, но как только веки сомкнулись плотно на глазных яблоках, таких белых в черной тьме, мир тут же исчез, оставив после себя лишь жалкое воспоминание о преодоленных трудностях.
А на смену ему пришёл сон. Рваный, скомканный, холодный и черствый, местами непонятный и тупой, как и окружающая действительность. С пробуждениями внезапными и резкими сжиманиями рукояти острого, как бритва, ножа.
А потом – опять в сон. Пять, десять, двадцать минут – и снова пробуждение, как по будильнику. И так – всю ночь. Длинную, бессонную ночь. Одну из самых ужасных ночей в жизни.
|
|
|
|
|
Молот
Рутина… Бесконечная череда обычных, привычных действий, лишившихся всякого смысла: выстрел, удар, скрежет «Карателя», втискиваемого меж ребер, вопль очередного ребенка, очередной труп, очередная смерть, очередные брызги крови, очередные…
Рутина. Молот уже не помнил, когда это началось. Не помнил он и то, как это закончилось. Это просто «было». Длинная череда убийств. Процесс умерщвления. Рутинная работа, полная грязи и мерзости. Но Молот не замечал всего этого, он потерял счет трупам и только лишь крушил врага мощными ударами…
Кулак в своем быстром, хлестком полете наткнулся на чей-то нос – тот безнадежно хрустнул, пропуская молодую силу дальше, к черепу. И вот, вплющившись, сложившись и растрескавшись осколками, хрящик вошел вовнутрь, а мощный кулак уперся в кость. Момент сопротивления - и череп послушно полетел в сторону стены…
А потом он бессмысленно пытался протереть клинок ножа о штанину, но тщетно – кровь застыла, прилипла и отказывалась поддаваться. Чья-то кровь. Кровь врагов, кровь Филиппа, кровь друзей и товарищей… И молчание, тишина. А за окнами сортира – этот чертов ливень, гром и дым, давящий своей необъятной массой на стекла. Давящий так, что те аж трещали, покрываясь узорами трещин… Минуты, часы, дни бессмысленного, безнадежного ожидания.
И снова кто-то, и снова чьи-то тела, мешающиеся под ногами… Грохот тяжелых, сокрушающих очередей из калаша. Последних очередей – когда-то патроны закончились, когда-то закончились силы. Они уже молчали: просто сидели, глядя в пустоту… Оставшиеся. Переживая этот кошмар, они незаметно тряслись от осознания того, что он продолжался. Он жил, дышал и подвывал там, за горой трупов.
Собственная кожа слезала клочьями, сочась густой кровью, обнажая изуродованные стопы. Чертов газ. Легкие горели болью при каждом вздохе. Старые, незалеченные укусы пронзали тело вновь и вновь, при каждом движении, превращая жизнь в бесконечную муку…
Хуже всего было тому парню, объеденному газом, – он ныл и плакал все время, моля выдать ему очередную дозу. А доз было всего пять. Когда-то они закончились, как и патроны. Когда-то закончилась батарейка в фонарике и стало совсем темно. Когда-то закончились силы. Когда-то Молот просто закрыл глаза и не открыл их.
Когда-то это все закончилось…
|
|
-
За фотосет, ага. Хоть и коротковат.
-
Вспомнил один разговор с Венгом про навыки в шопе, лол.
|
|
|
|
|
|
|
Уже четвёртый год службы в этой дыре - не привыкать. Рутина. Слетай туда, слетай сюда. Джерри сидел за столом, под маскировочной сеткой, закинув ноги на стол и покачиваясь на задних ножках стула. В зубах привычно мусолилась зубочистка, на голове красовалась чёрная ковбойская шляпа, глаза скрывали тёмные очки, а комбинезон был спущен до пояса.
- Ты мне мозг не парь, Николас. Пугать кого другого будешь. Я тебе так скажу, если хочешь от меня получить деньги - гони спиртное. Хочешь развести Джерри шантажом - узнаешь, что такое "Ковбойская разборка", ты меня понял?
- Сука ты, Хаббард.
- Сука - та, кто родила такого ублюдка как ты. Можешь сколько хочешь грозится доложить начальству о том, что я пьяный на задания летал. Я не собираюсь тебе платить за молчания. Теперь вали отсюда, пока я тебе задницу не надрал. Коммерсант хренов.
Николас встал и ушёл, разминувшись возле мешков наполненных песком со вторым пилотом - Робертом МакМиланом. Тот нёс в руках папку с бумагами.
- Что там, Боб?
- Как всегда, сопроводить чоппер с морпехами.
- Фсъють! - Свистнул Хаббард, вставая и махнув рукой двум загоравшим возле цистерны с горючим стрелкам. - Хей, парни, у нас есть работа!
Оба стрелка - Гордон Смит и Ричард Миллер уже заняли свои места за М60. Боб и Джерри стояли покуривая сигарету.
- Херня, ещё свежега мясца отправляют неведомо куда.
- А тебе есть до этого дело, Ковбой?
- Похер, наших тут дохнет каждый день по несколько человек. Кто от мины, кого аллигатор сожрёт, а кто-то и заражение крови схлопочет. Но я честно говоря рад, что нахожусь здесь, а не в Штатах.
- А я уже соскучился по дому, по Бруклину. По биточкам, которые готовит Мэри.
- Ты тут всего год, парень.
- Знаю.
- Ладно, пошли. - Джерри бросил сигарету под ноги и втоптал её ботинком в землю, попутно извлекая из коробка зубочистку и вставляя её в зубы.
Открыв дверь кабины, Хаббард снял шляпу, повесив её на карабин, предусмотрительно сделанный внутри на стенке, и напялил лётный шлем. Уселся, пробежался пальцами по тумблерам. Хищно загудел ротор. Мелькнула одна лопасть... Вторая... Одна. Вторая. Одна, вторая. Одна, вторая, одна вторая, одна... Винт резал влажный, горячий воздух взлётной площадки. Попробовал педали, попробовал рычаг штурвала. Переглянулся с Бобом. Тот кивнул. Кивнул в ответ. Посмотрел назад. Оба стрелка подняли руку, сжатую в кулак, с оттопыренным большим пальцем. Кивнул в ответ.
- Это 1-21, все системы в порядке, к взлёту готов. - Продолжая держать зубочистку в зубах, с истинно южным произношением, доложил Ковбой.
-
чОткий
-
Первая лопасть. Вторая. Третья, четвертая, пятая, шестая.. блядь, когда это кончится...
|
|
-
При взгляде на представившейся Даниэлой брюнетку под камуфляжными штанами Роджа начинало что-то шевелиться. Точнее уж понятно что.Геккон? О_о ))
-
Музна порадовала )
-
Да вы чё, еба
-
Первое и последнее слово благодарности в адрес ВК. ))
-
отличное описание неба и светила, а так же нелегких будней морпехов.
|
|
|
|
Сознание тугим пучком светлых полос, пробивающихся сквозь зашторенное окно, вспыхивает в новой попытке пробудить подконтрольное своему существу тело – тело, изрытое тонкими полосками боевых ран, истерзанное мощными шлепками и острыми, помеченными ядовитым лаком ногтями.
Подконтрольное не хотело просыпаться, чувствуя подкрадывающийся, медленно и неотвратимо, жуткий конец своих волшебных снов, чувствуя запах перегара, отвратительный привкус «бодуна», чувствуя странную боль и сладкое удовольствие от бурно проведенной ночи в постели..
С кем-то?
Раскрыл глаза, распахнул тяжеленные, налитые свинцом веки, под которыми спрятались сушеные глазные яблоки с набухшими красными капиллярами. Нет, не может быть. Нет. Точеная фигурка, первоклассные груди, маленький аппетитный пупок, из которого Алексей, - О Боже! – умудрился пить коньяк. Нахлынувший поток сладострастных, каких-то чужих, смазанных алкогольной дымкой воспоминаний, словно лавина – сносит крошечную тихую деревушку полусонного разума и оставляет после себя лишь опустошение и разруху.
Лишь тихий скрип душевного терзания, хлопнувшая дверь в ванную, поворот вентиля, бегущая вода, разбивающаяся тугими струями мокрых капель о белоснежную эмаль.
И шипучее, словно змеиное, проклятье, с закрытыми глазами и лицом, уткнутым в мягкую подушку:
- Блядь.
Зарылся поглубже, стараясь спрятаться от мира, вдруг ставшего другим. Мир изменника, которого следует отправить на брачный эшафот. Как так получилось? Как? Почему? Какая озабоченная муха укусила тебя, Алексей Михайлович, что ты вдруг решил залезть на первую попавшуюся.. хотя, нет, может быть и не первую, и не попавшуюся, но, тем не менее, ээ.. путану?
Блядь.
Ну всё, Лёха. Крепись.
Хотя. Никто же не узнает. Кате не скажу. Никому не скажу.
А от себя ведь не убежишь.
Пиздец.
Рывком сбросил с себя одеяло, проводя руками по чужой небритой морде – морде людоеда-извращенца, с жадностью готового кидаться мясом с такими же людоедками. Нет, блин. Круто, аж нет слов. Пошатываясь неловко, встал. Понял вдруг, судя по ощущениям, что вот сегодня, именно сегодня, сейчас с точностью может сказать – теперь его на самом деле лишили девственности.
Раскрыл дверь в ванную. Моется. Хороша. Ну, блин. Подошел к фаянсовому трону, поднял крышку. Начал делать свои мокрые дела, прикрыв глаза. Разум судорожно пытался ухватить тонкую нить рассуждений и связать воедино тонкие расплывчатые нити мыслей «чтожеблинделать», «кактеперьжить», и «чемсэтойсучкойрасплачиваться».
А подконтрольное спокойно стояло, чуток шатаясь. И испускало из себя волны негатива и переработанного добра.
Хорошо. Легко стало. По крайней мере, чуток.
|
-
Охуенне, мля!!!
Сам ее пою, сука!!
-
Йоу!
-
Песня доставила
-
facepalm.jpg
Куда делся спойлер с глагне, когда он так нужен?
-
И то верно... ппц (
-
Ах ты же ж ёбаный ж ты нахуй какая песня пиздец пиздец.
-
постоянно какая-то хрень на главной - надоело +1. блевотина
-
Етитская сила.
-
постоянно какая-то хрень на главной - надоело
|
-Что такое? Матрац!- жизнерадостно пробормотал Миша, поглядев на книжку - Ничего, ничего. Включаем, Витя, конечно, включаем. Раз есть. Уж больно дело серьезное. Юрий Михайлович тебе адрес дал? Давай тогда, гони побыстрее. Только не раздави там никакого.
Поерзав, он устроился поудобнее в салоне. Можно было немного подремать. Всякие мысли в голову лезли. Бабу свою последнюю вспомнил. Вздохнул. Не любил Миша имена всякие блядские, типа Света, Маша, Таня, Катя там. Хм. Как-то безвкусно это. Ирина её звали. Вроде, разница небольшая. Но звучит как-то по-другому. Голос у неё такой. Грудной. Низкий. Чуть с внешностью не вяжется. И нет этого голода в глазах постоянного, желания высосать все, что можно. Ну или прячет она его хорошо. Прячет, наверное. Но старается. Хотя, он с ней, конечно, не жадничал, да. Хорошая баба, вообщем. Хорошо с ней. Но придется рано или поздно и её сменить. Приедаются женщины, которых пользуешь. Которые пользуют тебя. А других отношений нет и быть не может.
Из партийного начальства давно намекали уже, что надо бы женится. Мол, в партии должны быть люди семейные, солидные, чтобы имидж не портить. Намеки в стадию приказов еще не перешли, но было достаточно настойчивы. Миша пока отнекивался. Мысль о женитьбе вызывала у него раздражение. Брак - это все ж таки другое дело. Статус жены дает право лезть. Вмешиваться. Беспокоить его чуткий внутренний мир. И, конечно, давать волю голоду своему, жажде все, что можно высосать. Когда вконец прижмут, надо, наверное, найти такую, чтобы место свое знала. Как тень была. Тихая. Кроткая. Не лезла. Такая. Чтобы на людях можно было показаться. Чтобы улыбалась. И все. А спать с другими.
Внезапно, Мише подумалось, что все, ну или почти все серьезные люди ровно так и делают. И вообще, это закон уже, со времен, наверное, Древнего Египта какого-нибудь. А он тут себе голову парит, проблемой вселенской страдает. Но, с другой стороны, это надо время тратить, силы, выбирать же, чтобы не прогадать потом, чтобы не страдать проблемами ненужными. А сейчас времени нет. Дела, вон.
Он сам проститутка в каком-то смысле. Как вещал Ильич, политическая. Делает, что скажут. За деньги. Хорошие, правда. Помчался, вон, как собачка, убирать за Юрием Михайловичем. Может, утонет вместе с ним в этом деле. Может, поднимется. А ведь может и президентом Этой Страны стать, чем черт не шутит? Вот мало ли, поднимутся, допустим, на Самого. Выбрать кого-нибудь нужно, на замену, коллегиально, причем. А ведь выберут не умного самого. И не сильного. И не цепкого. Зачем. Такой опять всех отодвинет, а еще, чего доброго, и пересажает. Нужно выбрать симпатичного, но пустого. Никакого. Марионеточку. И чтобы все им по очереди за ниточки дергали. Никому обидно не было. Вот и вспомнят, что есть такой почетный болтолог и пустозвон, Мишка Соловейчик, морда круглая, улыбчивая. Само то, что скажут - сделает, одеяло на себя тянуть не будет. Всякое может быть.
Такие вот думы думал он. Серьезные думы. Державные.
|
|
|
|
|
|
|
Носком ботинка подбросил в воздух дробовик, ловко перехватил руками, и, почти не прицеливаясь, - ибо не было нужды, - выстрелил. Выстрелил и попал. И попали. Попали все. Трудно было ошибиться. Так трудно, что даже слепой идиот смог бы сделать это, а уж про котят вообще речь не шла. Хлопок, чавкающий звук впивающейся в синтетическую плоть пули, жадной и обжигающе холодной. Бросок, рывок, уворот, удар. Котёнок упал на спину, Линч вдавил спусковой крючок. Но котёнок не услышал выстрела. Чтобы слышать, ему нужна была лобная доля, верхний холмик и височная извилина, а у него они превратились в кашу. Еще одна пуля в искусственное тело, бледное и холодное. Никто не знал, никто не мог догадаться. Столько времени, среди людей, среди живых и дышащих, бродил бледный угрюмый индивид, изображающий существование. А теперь его маска лопнула и пошли по ней молочные трещины, и хрустнула она, и окончательно распалась. Пуля угодила в живот. Из рваной дыры в груди и тоненькой изящной дырочки чуть ниже диафрагмы сочится бледная, молочно-белая жидкость. Специальный раствор, искусственная кровь. Очень важная и полезная, собирается крупными жирными каплями на краях промокшей ткани и со стуком капает на пол. Маслянистые невыразительные глаза Линча, его холодный, нейтральный взгляд. Палец, который не дрожит, потому что в программу не занесена такая функция. Псевдо-кровь, которая теряется, капает и пропадает. И крохотный чип, отвечающий за самозащиту киборга – ведь такая машинка стоит не мало денег. Threat to the existence of higher than normal… Request for liquidation…
Confirmed. Еще один выстрел оглушает, грубо рвёт тишину, а затем в коридоре снова становится тихо – только слышно, как где-то что-то капает. Конденсат ли, кровь синтетическая или самая, что ни на есть, человеческая – уже не важно. Котёнок кричит. И криком ему вторит оно. Оно рядом, близко, очень близко. Тьма, сырость, полумрак и тишина - его царство. Его стихия. Настоящая охота только начинается. Он знал об этом. Подошел к раненной девушке, сбросил с себя куртку. Не удостоил взглядом свои ранения, потому что знал, что задето и как это починить. Потом. Сейчас нельзя. Не место и не время. Сорвал с треском рукав свитера одним рывком, словно это не вязаная ткань, а полиэтиленовая обертка. А зачем? Он холода не боится. Плотно обмотал её руку, затянул, осматривать детально не стал - некогда. - Пора уходить, - сказал он чуть изменившимся голосом с едва уловимыми, на грани слышимости, металлическими нотками. Подал руку, свою холодную, бледную руку, идеально скопированную с руки какого-нибудь младшего клерка "Вейланд-Ютани", с правильными изгибами "линии жизни", с торчащими под искусственной кожей косточками и твердыми подушечками пальцев. Помог подняться. Осмотрелся. Перехватил дробовик в одну руку, второй рукой схватил Бройлера за шкирку, рывком поднял с пола, прижал к стене, сжал его рот рукой и проскрипел: - Ваши шансы на выживание стремительно падают с каждой секундой бездействия. Есть выбор - остаться рядом с ними, - кивок в сторону распотрошенного товарища, - или уйти с ними, - в сторону освободившихся заключенных. Вгляделся в глаза. Нет хищной злобы, нет угрозы в голосе. Лишь демонстрация безразличия, сухие и холодные факты. И маслянистые невыразительные глаза.
-
Мафс, ты дичайше угарен, например
-
киборг нравится )
-
Неожиданно...
-
Респект. Киборгизацию - в каждый дом.
Короче, нраица.
|
|
|
Изэль молча стояла и смотрела на разворачивающиеся вокруг нее склоки. Ее фигура, закутанная в плащ, не шелохнулась ни на одно из резких слов. Она ни разу не ответила на выпады хаоситов, которые презрительно окидывали ее своими взглядами. Цепи, свисавшие до самого пола, ни разу не дрогнули, оставаясь висеть неподвижными, металлическими змеями. Ее выражение скрывала маска, а холодный свет глаз толковать можно было как угодно.
Даже когда хрустящая, зловонная фигура последователя Нургла отделилась от теней и направилась прямо к ней – она осталась неподвижной. Колдунья слушала его, утопая в гнилых миазмах и отвечая своим неизменным, льдистым взглядом.
Она была очень горда, но не безрассудна. Она ожидала такого поведения от воинов хаоса, собравшихся под одной крышей. Вряд ли кому-то понравится командование чужака, да еще и под знаменем чужого Бога. А то, что она была женщиной – привносило только больше уязвления их гордости, которой так же было не мало. Про себя Изэль уже давно решила, что все это было довольно умелой насмешкой Теза, который с удовольствием наблюдал весь этот спектакль.
Когда нурглит закончил свою речь, колдунья сделала странное движение, оборачиваясь в другую от него сторону, но в этот же момент она замерла так, словно ее приморозили к месту. Рука, сжимающая цепи, впервые за все время дрогнула, а маленький Скам, оказавшийся неподалеку, испустил жалостливое мяуканье. В этой позе колдунья простояла время, равное недосчитанной минуте. После этого она обернулась к тому, кто так благородно предлагал ей свою помощь.
- Твое великодушие поражает меня, – в металлический голос просочились приторно-сладкие нотки. – Моя ненависть к тебе не может быть сильнее ненависти ко всему живому. Поэтому, мой благоухающий друг, прими мою просьбу о помощи и не откажи в этот час.
Оглянувшись на остальных, кто остался тут, тзинчитка несколько секунд помолчала, а затем осторожно сказала:
- Моя гордость не больше гордости тех, кто не видит вокруг себя, смотря внутрь, но не вдаль. Наши Боги, как и пути различны, но наши цели схожи. Я не получаю удовольствия от того, чтобы командовать теми, кто равен мне, а может и сильнее меня. Как и не хочу склеивать прорехи разногласий и трудности принятия общего решения. Те, кто не может смириться с моим командованием – могут остаться тут и задуматься о том, какую прогулку они пропускают. Те же, кто хочет доставить своим Богам удовольствие в виде нескольких сотен невинных душ – могут пойти со мной. Я не собираюсь ущемлять чью-либо гордыню и превозносить свою, но все мы здесь собрались для одной миссии и решить ее, поступившись ненавистью друг к другу, значит вознестись на несколько шагов ближе к нашим Богам. Глупо и не разумно было бы упускать такой шанс.
Отвернувшись, Изэль поплотнее закуталась в плащ и бросила тяжелую связку цепей назад в руки Скама.
- Пойдешь со мной. Будь рядом и не отставай ни на шаг.
Вновь посмотрев на зловонное нечто, которое продолжало стоять рядом с ней, хаоситка тихо прошелестела:
- За твою помощь я буду благодарна. Взамен, постараюсь выдержать аромат твоего существования рядом со мной.
Проскользнув мимо, колдунья легонько дотронулась до плеча нурглита (немое выражение благодарности?) и уже у самой двери обернулась:
- И если ты будешь помогать мне, то я хотела бы знать твое имя.
|
Он погрузился в мягкую дрёму, в ласковый сон. Его обуяло чувство спокойствия и умиротворения, ему способствовала зажатая в руке рукоять добротного кинжала. Его сон был восхитительным, радостным и безгранично понятным, совершенным в своей божественности; без сомнения, наш Отец приложил к нему свою длань.
Он сидел на небольшом, даже маленьком стульчике, окрашенном краской мерзкой расцветки – какая-то бледная зелень. Сидел в помещении, похожем на зал. На стенах висели цветные постеры с изображениями гротескных, веселых и радостных животных, снабженных элементами одежды из секондхэнда. Это были мультяшки. Под ногами был линолеум, довольно мягкий и упругий. Везде стояла мебель, крохотная, детская мебель – парты, шкафчики. На них сидели игрушки. Куколки, медвежата. На полу стояла большая машинка, в которой годовалый ребенок спокойно умещался, а ближе к углу, там, у окна, была железная дорога с игрушечным поездом, а рядом с ней - цветные кубики и большой разноцветный резиновый мяч. Это был детский сад. Комната для развлечений. Хотя, нет. Позади были невысокие столы и десяток стульев. Это еще и столовая. Дети здесь кушают вкусную манную кашу с вареньем и пьют чай с блинчиками. Марья Ивановна очень старается, когда готовит, ведь она делает это для детей – для будущего всего мира.
Павлыш понял, где находится, и посмотрел на себя. На нем был разгрузочный жилет с карманами, из которых выглядывали автоматные «рожки», под ним – темный бронежилет с керамическими пластинами. Правое плечо оттягивал ремень АКМ, на поясе висели ножны с боевым ножом, кобура с пистолетом, подсумки. Одет он был в темную одежду военной раскраски. Берцы, военные штаны, на голове – вязаная шапочка, на руках – черные перчатки.
И, что более странно, в руке была граната. Осколочная граната с выдернутым кольцом, которое лежало в ладони другой руки.
А вокруг сидели дети. Маленькие такие, всего лет по пять, может быть, даже меньше. Они были разными – кто-то светленький, кто-то темненький. У кого-то глаза карие, у кого-то голубые. И все эти многочисленные пары глаз были направлены на дяденьку с автоматом, который взял один маленький детский стульчик, присел тихонько, подозвал всех детей к себе, утирая лицо рукой от капель крови и пота, демонстративно показал детишкам гранату и выдернул колечко.
- Боже… - сказал дяденька громко, но дальше не произнес ничего, хотя по его окровавленному лицу было видно, что сейчас последует молитва. Он был прерван. Чем-то.
Как и его сон.
|
Черные могучие тени падают на смугло-зеленую, почти бесцветную в ночном полумраке траву. Черные тени от огромных стен города. Черные тени от некогда могучих, а ныне – практически заброшенных сторожевых башен глухого городка Фрицдорф. Черные тени клубятся, дымятся, исходят черной синевой, пляшут во тьме, падая на грешную землю. Одна из них смело выступает из кромешного мрака местных пролесков, покрытых туманной дымкой - изойдясь приглушенным болезненным кашлем раненного или страдающего страшными недугами бедолаги, тень, смутно напоминающая человека в мрачном балахоне, продолжила движение к полыхающим огням окон-глазниц и факелам сторожки, возле которой мирно паслись храбрые защитники спокойствия и процветания города.
Приближаясь к городу, тень свернула чуть в сторону, обойдя спящего стражника, придерживающегося за кривоватую пику; беспокоить солдата на посту – самое неблагодарное дело даже для посланника Смерти. Проскользнув мимо, она согнулась неподалеку от городской стены, будто бы пытаясь найти что-то на земле, в кромешной темноте, а затем взметнулась в небо, преодолев, по крайней мере, несколько метров в своем странном, нечеловеческом прыжке. Стражник, очнувшись от своей праздной дремы из-за свиста или, может быть, гуляющего рядом ветра, неожиданно почувствовал сильный запах разложения – такого смрада он еще не чувствовал никогда.
- Чертовы свиньи, - пробурчал он, осматривая свои ноги на предмет источника запаха. Вскоре вонь исчезла, унесенная прохладным ветерком, а внимание солдафона вновь погасло, и пика вновь приняла свою главную и единственную роль, которая как нельзя кстати подходила под кривизну ее древка – так сладко спать, опираясь на нее, мог только стражник Фрицдорфа, какой-нибудь безродный Рольф Круцмек, сын мельника.
И пускай же он насладится последними часами относительного спокойствия, без пробуждения и страха. А когда придет Хаос, пусть встретит его без мешков под глазами, но с неотвратным пониманием собственной глупости. Да будет так.
Тень скользнула в переулок, бесшумно преодолев препятствие в виде шумно храпящего толстого мужика, обляпанного собственными излияниями с головы до пят. Сегодня убивать мирно спящих не следует, потому что смерть их всё равно неизбежна, и Отец наш приидет к ним во снах, и отдадут они ему свои души, как и тела.
Резко ворвавшийся в переулок разгильдяй, от которого разило пивом, чесноком и свиными экскрементами, пошатываясь, чуть было не врезался в почти неразличимую во тьме улиц тень. Разрушая законы притяжения, бродяга попытался перепрыгнуть лужу, скопившуюся под ногами, но не устоял и все-таки налетел на избранника Бога Отчаянья и Гниения, на того, в чьем сердце пылает любовь к Повелителю Мух, Папочке Нурглу.
Прорычав что-то нечленораздельное, пьянчужка поднял голову и увидел то, чего увидеть не ожидал. В глазах его загорелся ужас и страх, лицо его побледнело и стало белее гашеной извести, волосатые руки нещадно затряслись, а толстые пальцы впились в худые, но широкие плечи, обмотанные тряпками.
На перебравшего мужичка смотрели горящие ядовитой зеленью глаза, засевшие в глубоких черных глазницах; носа у незнакомца не было совсем, а зеленоватая изъеденная болезнью кожа, местами покрытая волдырями и пузырьками гноя, заставила разгильдяя тихо вскрикнуть и отшатнуться, при этом измученное чревоугодием и чрезмерным количеством принятого на душу второсортного алкоголя тело, теперь уже подчиняясь физическим законам, безвольно шлепнулось в лужу грязи.
Незнакомец смотрел на человека, и на порванных недугом губах его появлялось некое подобие улыбки, приводившее мужчину в невыносимый ужас и трепет. Он не мог пошевелиться. Не мог вздохнуть. Он даже смотреть на это не мог, но что-то заставляло его делать это. Рука безмолвной тени потянулась к поясу, в ночном мраке сверкнул металл, и горловой крик ужаса огласил окрестности, и даже совокупляющаяся в телеге с сеном парочка на миг остановилась, и потная пышная селянка с вмиг протрезвевшим взглядом прошептала:
- Что это?
И ночь ответила ей – Это смерть.
В трактире было тепло и уютно. Смиренный раб своего повелителя, не нарушая тишину, воцарившуюся в питейном заведении, спустился по лестнице вниз, в главную залу. Способ, коим он попал внутрь, остается загадочно-интересным, да и логичным вполне для такого, как он.
Узрев за столом смутно знакомого персонажа, отличающегося от остальных местных жителей, встреченных по пути сюда, не только внешним видом, но и мрачным ореолом таинственности, который у простых крестьян заменяется ореолом винного смрада, адепт Нургла медленным, уверенным шагом направился к столику. Подойдя, садиться не стал, но лишь протянул хаоситу на удивление «свежую» и чистую руку с белесыми пальцами, расправленными для рукопожатия. Карминовые капли, стекающие по запястью из-под полы, немного испортили больную шутку, поэтому рука быстро «шмыгнула» на стол, хлюпнув застывающим мясом. Обрублена по локоть, а срез такой чистый, какого не добьешься даже самым острым топором.
Шутник уселся напротив сидящей. Лицо его было укутано тряпьем, и лишь горящие в полумраке зеленью глаза выдавали в нем не просто больного извращенца, но нечто большее:
Нечто воистину проклятое, уже не живое. Нечеловеческое.
|
 - Полковник Тай, я думаю, лучше всего будет, если вы это услышите. И все услышат, - человек, вышедший из толпы явно не был журналистом, но полковник понял это слишком поздно. Он уже включил радиопередатчик, и из него раздался знакомый многим бодрый голос Тома Зарека: - Полковник. И вы, господа журналисты. Я рад, что могу снова побеседовать с вами. Сейчас я нахожусь на судне "Трантия" - для тех из вас, кто не в курсе, сообщу - это один из двух оставшихся во флоте танкеров с тилиумом. Тем самым тилиумом, который так нужен всему флоту. Я нахожусь рядом с теми рабочими, которые не покладая рук трудятся на заправке ваших кораблей. И знаете, что они хотят вам сказать? Что им НА-ДО-Е-ЛО! Надоело месяцами без выходных, в двенадцатичасовые смены работать на заправке и погрузке вашего топлива! Надоело рисковать сгореть при каждой искре! Надоело подыхать над парами тилиума, ведь вы в курсе, что он ядовит? Впрочем нет, - я думаю, большинство из вас считает, что тилиум появляется из воздуха! И догадайтесь, согласился ли хоть кто-нибудь на то чтобы прислать им помощь? Хоть кто-нибудь из вас, холеных, белоруких каприканцев пришел сюда, на это старое корыто, и помог падающим от усталости рабочим? Нет. Никому и дела нет до того, что происходит с ними. Ведь они - люди низшего сорта. Сагиттарионцы, на которых можно пахать сколько угодно. И вы, военные. Солдафоны, думающие лишь о том, как уничтожить на одного рейдера больше. Я не забываю о ваших заслугах, но есть ли вам дело до кого-то еще? Что для вас люди, человечество, весь гражданский флот, который вы защищаете? Обуза. Помеха в планах. Стадо баранов. Черные цифры на белом фоне. Так вот послушайте меня, Томаса Зарека, - люди - не цифры! Эти люди, стоящие здесь, рядом со мной, имеют столько же прав на ваши победы, сколько и пилоты ваших вайперов, расправляющиеся с сайлонами! Но помнит ли кто-то о них? Вспомнит ли пилот, получающий двойной паек, медикаменты, стимуляторы - о тех, без кого его вайпер будет бесполезной жестянкой в воздухе? Вспомните ли вы, журналисты, о рабочих с замасленными руками, без которых ваши чудо-пилоты не смогли бы и чихнуть? Нет. Журналистам нужны красивые статьи, им нужны герои. Военным нужны победы и обломки центурионов, им наплевать, что происходит за пределами Галактики, а если гражданские намереваются возразить - вы расстреляете неугодных, или подставите под орудия сайлонов, ведь снаряды нынче недешевы! Я заставлю вас вспомнить. Я заставлю вас понять, что люди - это больше чем просто жующие животные в жестяных коробках. Если вы хотите, чтобы бой продолжался и дальше, чтобы ваши вайперы уничтожали корабли сайлонов, чтобы флот совершил наконец гиперпрыжок - услышьте нас. Дайте этим людям замену, выньте каприканских лентяев из их кресел и заставьте работать, удвойте пайки! И если вы не можете отвлечься от поля боя, отдайте власть тем, у кого есть силы и время навести порядок. Если же нет - поверьте, полковник, поверьте, адмирал Агатон, поверьте вы, слышащие меня по радио, мы взорвем этот корабль. Потому что свобода оплачивается в том числе и кровью, а без свободы то светлое будущее, о котором постоянно говорят нам власть имущие, будет лишь рабством. И пусть лучше этот флот умрет стоя, чем сгниет на коленях.
-
Да это же не просто хорошо! Это - именно оно. Это не пост, это настоящие живые слова живого человека!... Потрясающе.
-
Глагне-пост, оптимальный по размерам и читаемый вне контекста без проблем. Немного пафосный на мой вкус, но "киношный" в хорошем смысле. И там бы он смотрелся лучше. Что не отменяет его годность в текстовом формате.
-
да, пост сочен, пафосен и киношен. и очень хорош.
Мафсе нрайца ^.^
-
Вай-вай!! ))
-
Очень живой пост! :)
-
Читать много, но интересно
|
|
|
Кабинет.
Томас Уоррингтон сидит за рабочим столом, на котором в беспорядке разбросаны бумаги. Сбоку к стене прислонился Чан Мин Хо. Переглядываются. Думают. Лица сложные.
Включается комм. Связь с постом охраны. На экране – «Полковник» Уильям Харш.
Пауза.
Уорррингтон: Я догадываюсь, о чем вы хотите поговорить сэр.
Харш: Да уж лучше бы вам догадаться! Моя команда вывозит какую-то дрянь с «Авалона», в ангаре – карантин. Теперь еще группа на «Кардифе» под угрозой! Я не собираюсь больше рисковать своими людьми вслепую! Мне нужна информация?
Уоррингтон: Информация?
Харш: Да, черт бы вас побрал! Вы же не думаете, что за деньги буду отправлять своих ребят на верную смерть! До тех пор, пока вы не объясните мне, что творится с этими проклятыми кораблями, я не буду отправлять людей на любые задания, связанные с этим делом! Плевал я на контракт! Мертвецам деньги не нужны!
Чан Мин Хо: Позвольте, мистер Харш. Вы говорите, что вам нужна информация.
Харш: Да…
Чан Мин Хо: Зачем?
Харш: Что?
Чан Мин Хо: Что вы собираетесь делать с этой информацией? Вы можете разорвать контракт с Вейланд-Ютани прямо сейчас, без всякой информации, если вы не хотите подвергать своих людей риску. Зачем она вам?
Харш: Черт…
Пауза.
Харш: Окей, я не говорил, что я собираюсь прямо сейчас сбежать с Харальдсона или сообщить правительству, ICC или СМИ, что тут происходит. Я помню, что когда Корпус избавился от меня, после того, как я сделал необходимые вещи, Компания позаботилась обо мне и моих людях. Я знаю, что получаю от неё зарплату. Но эта история с «Авалоном» пахнет отвратительно и мне нужно теперь нечто большее. Не деньги. Понимание ситуации. Мои парни знают, на что идут и в курсе, что это опасная работа. Но я хочу знать, с чем мы имеем дело. Чтобы нас не использовали втемную. Это мое условие.
Уоррингтон: Мы итак сообщили вам многое, сэр…
Харш: Да, я услышал про то, как транспорт USCM нашел в космосе «нечто». Каких-то жутких паразитов. Которые перебили команду. Но это совершенно не объясняет того факта, что «Авалон» болтается сейчас над нами. И то, что ВЮ держит это в секрете. Мои люди видели следы боя на корабле. Повреждения. Что произошло?
Уоррингтон: Понимаете, сэр…Это печальная история, на самом деле.
Харш: Да?
Уоррингтон: Да. Понимаете, сэр…эти паразиты…между периодом заражения и появления на свет организма из тела, как это произошло с телом морпеха, проходит некоторое время. Судя по всему, у этих существ есть в наличии некая форма примитивного разума…коллективная, как у муравьев. Самое страшное – это то, что пока человек заражен, паразит берет под контроль его разум, влияет на его мозг так, чтобы тот защищал интересы Улья с большой буквы. Наш корабль обнаружил «Авалон». Часть команды уже была заражена, включая старших офицеров. Они были неадекватны…видимо, эти твари сочли вмешательство наших людей за угрозу. Возник конфликт.
Харш: И вы перебили команду «Авалона»?
Уоррингтон: Нет, сэр. Они перебили команду нашего корабля. Правда, понесли большие потери. Плюс, начали рождаться…ммм…базовые особи. Вообщем, там был ад. Выжило несколько морпехов, не зараженных…или думавших, что не заражены. Они легли в крио-сон. Их-то и нашел «Танатос».
Харш: И при контакте с «Авалоном» паразиты попали на борт «Танатоса»?
Уоррингтон: Да…но были и более плачевные обстоятельства. Наш сотрудник только что получил данные от капитана «Танатоса» и старшего помощника. Они сообщают, что морпехи были крайне неадекватны и агрессивны. Ваши люди доставили криокамеру. В ней был рядовой Майкл Хейз. Заражен. Понимаете?
Харш: Они….они были заражены все?
Уоррингтон: Может быть, не все. Но Дрозц Паулок, который находится на борту «Кардифа», за которым выслали команду Негодуе и наших людей – заражен почти наверняка. Если бы он смог попасть в оживленный мир…это привело бы к чудовищным последствиям. Кроме того, подконтрольный паразиту Паулок обвинил бы Вейланд-Ютани в том, что она напала на «Авалон». Мы не можем так рисковать.
Харш: И что вы собираетесь делать?
Уоррингтон: Поместить всех выживших в карантин. Обследовать. Наши ученые постараются помочь зараженным, извлечь паразита. Если нам повезет – Дрозц Паулок сможет поведать миру правду. Если же нет – и он обречен – боюсь, мы должны будем уничтожить «Авалон» и все следы.
Такая вот информация, сэр.
Харш: Да уж…ладно. Я вас понял. Но…я хотел бы пообщаться с Паулоком. Лично.
Уоррингтон: Сэр, он заражен. Это опасно. И бессмысленно. Вам нужно дождаться, пока он не сможет вернуться в общество. Если сможет.
Пауза.
Харш: Ладно…я подожду.
Конец связи.
Уоррингтон: И что нам теперь делать?
Чан Мин Хо: Держать его взаперти. Пошли своего индусского гения взломать медсканер, чтобы мы убедили Харша в том, что он действительно заражен. Потом…мы решим эту проблему. Будем надеяться, что нашей сказочки хватит надолго. Достаточно долго.
|
|
|
|
|
Холодный металл наручников и чувство скованности действовали на нервы. Почему их заковали? Чего опасаются вооруженные до зубов охранники? Как же достало все... И издевательства надзирателей, и отвратительная еда, что и свиньи не стали бы жрать, и все эти "подсобные работы", вроде той же разгрузки кислоты, после которых наверняка не доживешь до старости. И черт его дернул повестись на этот вопиющий обман корпорации и оказаться здесь, на Харальдсоне, в условиях, что были намного хуже тех, в которых он доселе был. Нет, все. Надо во что бы то не стало добиться перевода обратно, или еще куда-нибудь, иначе сгниешь тут через пару-тройку месяцев, исходя кровавым поносом и харкая гноем...
Придя к такому решению Хейз постарался абстрагироваться от внешних раздражителей, уйдя в спасительную круговерть воспоминаний.
Джесс, Ронни... До чего же не хватало ему их слов, улыбок, объятий. Как они там, на Земле? Маленький Рональд уже должен был пойти в первый класс. Интересно, хорошо ли он там справляется без чуткого отцовского присмотра? Находит ли общий язык с другими детьми? А каково матери, и работать, и воспитывать, требующего сейчас повышенного внимания, ребенка? Впрочем, может она уже давно вышла замуж и живут они сейчас счастливой полноценной жизнью. Наверное это было бы правильно...
Хейз вспомнил их, жену и сына, сидящих среди сборища не знакомых людей в здании суда. Он нашел их взглядом когда оглашались сухие, как щелчок затвора, рубленные фразы приговора, и больше не отпускал, пока приставы не повели его, вот также закованного, на выход, чтобы затем увезти, оторвать от семьи на долгие годы.
***
Тем временем пятерку заключенных вывели в большой ангар и освободили от наручников. Потирая запястья и вздрагивая от колючего морозного ветра. Хейз вместе со всеми наблюдал как в воротах ангара появился космический шаттл. Пока он садился, доктор мельком оглядывал собравшихся здесь людей. На их лицах, также как на лицах заключенных и даже охранников, повисло какое-то напряжение, словно в предверии чего-то важного и экстраординарного, что не входило в обычный распорядок. Шаттл сел. Из открывшегося люка по трапу спустился человек в скафандре и переговорил с одним встречающих незнакомцев, а затем заключенных погнали на борт. Внутри им встретился какой-то уродливый негрила с тяжелым пулеметом, от мерзкого голоса и хохота которого Крису стало не хорошо, настолько отвратителен он был. Он указал им на дверь грузового отсека. За ней посреди холодной темноты, освещаемый слабым светом, находился большой металлический ящик, похожий на камеру для криосна. Так и есть. В камере неподвижно лежал человек, обсыпанный осколками стекла разбитой крышки криокамеры, по всему видно мертвец. Хейз прошел немного вперед, автоматически приглядываясь к лицу покойника. И застыл на месте. Застыл и мир вокруг. Застыла кровь в жилах. Ноги и руки словно отнялись. Он прекрасно знал этого человека. Майкл Хейз, рядовой корпуса колониальной пехоты США.
Отец...
В наступившей тишине были отчетливо слышны гулкие удары сердца. Пошатываясь на не слушающихся ногах, он подошел к гробу. Прикоснулся к стеклу дрожащей рукой. Вгляделся в родное лицо.
Отец...
Вот мы и встретились снова. Ты пришел ко мне, когда я уже перестал звать. Почему сейчас? Почему так? Почему, черт меня побери, я не нашел тебя раньше? Ведь нам нужно было многое сказать друг-другу...
Кристофер медленно опустился на колени, все еще держа руку на крышке.
Спасибо тебе. Спасибо за то, что дал мне возможность вырасти и стать человеком, поддерживая меня всем, чем мог, будучи, как и я сейчас, на расстоянии десятков и сотен световых лет от своего ребенка. Спасибо что дал мне эту самую жизнь, которой я, впрочем, распорядился так бездарно. Может и хорошо что ты не видишь меня сейчас...
Отец...
Как же ты оказался здесь, вдали от своих товарищей-сослуживцев, о которых ты когда-то отзывался так тепло? Где их безмолвный почетный караул? Где флаг государства, во имя интересов которого ты погиб вдали от родной земли? Почему гребанная компания овладела тобой, зачем привезла в это Богом забытое место? Ведь не для того же, чтобы я встретил тебя в последний раз...
Отрешившись от всего, кроме мертвого тела отца, Кристофер сидел на коленях подле криокамеры, беззвучно шевеля губами. Его взгляд не двигался, а по лицу медленно, застывая в морозном холоде отсека, текли слезы.
-
Верю.
-
Жестокий мир жесток.
-
Да.
-
Оно.
-
Мужайся, сын. Отцы не должны хоронить своих детей. В далеком мрачном будущем "естественный" процесс выглядит так.
Трагедия своего времени, наверно...
-
суть мира чужих.
-
хнык-хнык. правда, неожиданная встреча, и поцт это красиво отражает.
-
"ДМ 20 лет спустя" - внуки будут вспомнить своих дедов, которым старые грузиноармяне рассказывали прытчи...
|
-
Отличный модуль, спасибо Самеру. Даже рояли и те к месту были.
-
Спасибо за отличный модуль.
-
пожалуй, лучший мастер ДМа
-
Джек как бы говорит малаца.
-
Вот и модулю конец, а кто выжил - молодец!
Поздравляю)
-
Респект. Модуль - всяко плюсовый..
-
Спасибо за модуль. Хоть практически и не участвовал, но наблюдал и флудил с удовольствием. ))
-
За всё
-
Отличный модуль)))
-
весело было!
-
грац. это - первый настоящий законченый, но не прерваный по прихоти мастера модуль, в котором мне довелось поучаствовать. мафсе нрайца :) твори дальше.
-
Хорошая, годная идея. Хороший, годный мастер. Хороший, годный модуль.
Жалко, что я был таким плохим и негодным игроком :C
|
Метушелах, воин пустыни, путешественник, обреченный на вечные скитания по мирам, одинокий безмолвный старик, благословленный самим Аллахом – он тихонечко, медленным шагом вышел на яркий свет, заливающий Арену – люди на трибунах кричали, свистели и улюлюкали. Он их игнорировал. Ему было не до этого. Он вспоминал слова.
Слова языческого бога, существующего здесь, в этом мире – он есть, точно так же, как и есть, например, целый ворох зеленых травинок, трепыхающихся под легеньким ветром под ногами сухого старца. Он сказал, что в его силах, в силах всех несуществующих богов вернуть мальца, маленького кендера, малыша Фиббла в мир живых. Это было бы противоестественно.
Это было бы хорошо.
Мет помнил. Помнил хорошо, отчетливо – его память, словно огромный мраморный обелиск, на который нанесены знакомые ему руны. Он помнил каждое слово, каждый жест, каждую картину из прошлой жизни. Помнил улыбку кендера, укравшего яблоко у глуповатого торговца в Безымянном Городе. Помнил пустынный мир, в котором им довелось побывать. Помнил опасности, с которыми им пришлось столкнуться. Малыш был ему дорог. Никто и никогда не мог позволить ему даже мечтать о возвращении друга. Такой шанс – он один за всю бесконечно долгую историю немного затянувшейся жизни старика.
Тихо шелестя травой, опираясь на свой посох, внимательно разглядывая молодого парня в рубашке, с палашом в руке.
Он не позволил себе даже улыбнуться в бороду. Не сумел. Потому что знал – у этого юноши тоже есть цель. И он намеревается ее добиться.
Аллах, за что ниспослал ты мне такие испытания? Почему именно я должен нести людям страдания и боль, забирая у них то, чего они так страстно желают? Может быть, моя юношеская дерзость повлияла на мою судьбу? Почему? Почему именно я?
Скупая слеза выкатила на сухую коричневатую кожу, изрезанную морщинами, скатилась по щеке, украшенной белесыми шрамами. И испарилась на полуденном солнце. Старик безмолвно приблизился к судье, чуть сгорбившись, съежившись под взглядом высокого молодого бойца. Нет, он его не боялся. Он вообще ничего не боялся, кроме кары Господней.
Он боялся своей судьбы. Боялся обмануть чужие ожидания. Боялся отнять у этого юноши то, что ему было нужно.
Вонзил в землю посох без усилия. Понуро опустил голову. Застыл, как вкопанный. И молчал, предвкушая позор. В этой битве не будет победителя. Эта битва – насмешка над божьими созданиями. Насмешка над ценностью жизни. Насмешка над миром, над сущностью бытия.
Вся эта Арена – большая шутка.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Накаока принялась одеваться. Зашнуровав ботинки и напялив рубашку, привстала, присоединяя кобуру с пистолетом к поясу. В найденные на столе подсумки легли обоймы от М4А3. Напялив сначала рубашку, а, затем, и камуфляжную куртку, принялась ковырятся в броне. Вытянула жилет М2А5, женской конфигурации - с характерным расширением в районе груди, и с дополнительной бронепластиной на спине. Взяв "Армат" Менахема, и уместив его боеприпасы в своём жилете, взяла себе и гранаты от Чехова. На этот раз они переместились в ранец, поскольку собственная разгрузочная система была и так занята. Последним штрихом стал датчик. Порыскав по карманам, достала из куртки браслет. Напялила на левую ладонь. Щелкнула включателем. Зелёный огонёк. Хорошо.
Тем временем на улице, Чехов, получив себе набор персональных локаторов с FTA-датчиками, "давал пленному шанс". Глаза лысого опухли от такого шанса. Вены по бокам его черепушки пульсировали так, будто, вот-вот лопнут.
- Я! Куда бежать? Бля-я-я-я!!
Едва почуяв ствол у паха, рванул прочь. Куда-то в сторону всё выше и выше поднимающегося солнца. Бежал, правда, не долго. Через минуту - знакомая картина. Бугорок земли, подкравшись сзади с диким рёвом, выпрыгнул из-под земли. И бегун упал. Предсмертный крик того остался витать в воздухе, глушась довольным рёвом крикуна, уносящего лившиеся левой ноги тело. Никто не наблюдал, впрочем, за этим процессом.
Японка, представившаяся наконец нормально - Асами Накаока, младший лейтенант Сил Японской Колониальной Самообороны, шагает позади отряда. Периодически спотыкается.
***
Долгая дорога. Изнуряет. Дешаваль, отхихикав по поводу смерти Лысого, молчит в наушнике Ивана. Будто кретин забыл об отряде. Тем временем, показывается русло реки, громада валяющегося на боку многопалубного корабля. И здоровенная пробоина в центре, под ватерлинией.
Когда-то давно, когда Сопротивление только-только организовалось, на борту пришвартованного в Нью-Кимберли лайнера "Санта Мария", переоборудованного в Музей Земли, находился штаб. Находился он там не долго. Буквально несколько ракет, выпущенных с "Кугара" Корпорации всё решили.
Всюду мусор. Разбитые ящики. Ржавые и помятые бочки, вросшие в землю. Где-то в дали, справа, виден крупный - некогда разводной, мост. Сейчас он напоминал всё что угодно, но только не мост. Гора бетона и огрызков ржавых железных балок валялась на бывшем дне. Пройдясь по его гладкой песчаной поверхности, отряд пересекает реку Братау и выходит на другую сторону.
Дальше. Мимо громады карьера, в километрах трёх от пути до Роадвилля, слева. По высоте он, кажется, способен соперничать с Столовой Горой. Которая, к слову, вместе с остальными горами своего хребта, закрыла весь горизонт позади. Небо постепенно обзаводится белыми мазками. Становится чуть холоднее. Откуда-то с востока, со стороны Нью-Кимберли, двигается мощная группировка белых облаков.
В конце концов, Роадвилль...
Десятки минут. Ещё до того как показались дома посёлка, и даже до того, как на внезапно появившейся под ногами асфальтовой дороге не менее внезапно возник дорожный указатель, гласящий "Роадвилль", стал заметен изогнутый дугой столб дыма. Сбоку, невооружённым глазом виден столб дыма, уходящий вверх по дуге.
Сам Роадвилль - не так уж и велик. Крохотные домики, в два этажа. Дороги. Ограды, гнилые остовы деревьев, мусор во дворах и палисадниках. Кое-где ограждённые забором из прогнивших стальных прутьев, скрипучими калитками. Гаражи. Дома сохранились просто идеально, если не брать в расчёт крыш, стёкол и дверей - первые зачастую поломаны, а остальных и в помине не видно. Далеко впереди - два холма, и виляющая меж них дорога, уходящая затем вниз. Позади - холм, с которого спустился отряд "Т".
Источник дыма - непонятное нагромождение металла, оборванных кабелей и надломанных балок, отдалённо напоминающее собой самолёт. БЛА. Возле него, разложив аппаратуру, ютились трое мужчин в форме и аккуратных камуфляжных кепках. Командир отряда тех самых, "технических специалистов", расположившийся у одного из домов с чернокожим бойцом, стоял сбоку. Едва заметив приближение подмоги, махнул рукой.
Сближение. Высокий, накачанный и стройный брюнет, гладко выбритое лицо. Форма хаки, комплпект М3. Зелёный берет. Нашивка SOCOM на плече. Капитанские погоны. Армат, с каким-то монструозно выглядящим прицелом, и шнуром, отведённым к приставленному сбоку монитору КПК.
- Капитан Уоллес, сэр. Чем обязан?
Чернокожий солдат (оказавшийся сержантом) сбоку от него, сцепивший в лапах "Традекс", яростно оглядывался по сторонам.
|
|
|
-
Сочно =)
-
Внушает. Атмосфера.
|
|
|
|
-
Макс как всегда эпичен.
-
Самое то.
|
Мощная фигура в шапке-ушанке стремительно надвигалась, с каждым шагом все увеличиваясь в размерах относительно далекого, сумрачного горизонта цвета адского пламени. Каждый шаг боевого валенка поднимал под военным целый ворох красновато-оранжевой пыли, каждый прыжок заставлял изломанную потрескавшуюся землю, испещренную темно-коричневыми, черными и красноватыми трещинами, хрустеть и трещать, словно бы под ногами были сухие сосновые ветки, а вокруг – зеленый бор, а в руке – винтовка, а где-то в трехстах метрах отсюда – сохатый, притаившийся за раскидистыми кустами клюквы, дикой смородины и сочной зеленью пихты. Суровый мужик с редкой, белесой бородкой, торчащей из сухой, желтоватой кожи лица, на миг замечтался, задумался, и в глазах его, полных жестокости и грубого расчета, полыхнула искра доброты и милосердия.
Полыхнула, чтобы погаснуть и в миг раствориться, и уступить свое место пылающему огню ненависти, такому обжигающе холодному и невероятно злобному. Отечество и Армия были упомянуты невдалеке с тем должным настроением в голосе, с тем визгливо-отчетливым тоном, с каким воин рвется защищать свою страну, яростно размахивая лазерной шашкой, пробиваясь сквозь плотный строй врага, через плазменные мины, стрекочущие пулеметные расчеты, туда, где страдает Родина-Мать. Держись, школота!
- А за Путина я тебя, гаденыш, еще за уши оттаскаю! – громогласно проорал чугунным голосом мужик, припав на одно колено, схватив парнишку за воротник и одним ловким движением вытянув незадачливого солдата всемогущей и всеразрушающей армии Земли на мощнейший солнечный свет, резко бьющий по глазам, вместе со всем его скарбом. Вторая рука потянулась к кожаному ремню, щелкнула заклепка, и уже через секунду в обтянутой пушистым мехом ладони лежала твердая, настоящая задубевшая древесная рукоять доисторической гранаты с тритиевым наслоением на чугуниевом капсюле. Мгновение, и крышка в нижней части рукояти откручена. С криком «За Родину, мать твою!», стальной человек с красной кокардой на голове дергает за шнурок, и зашвыривает продолговатый объект взрывного характера в крохотный, - по его меркам, - люк, сразу же оттаскивая парнишку подальше от будущего эпицентра взрыва, ведь Штильхандгранат, как известно, оставляет нехилый радиоактивный след, да и ударная волна у него мощная – сейчас этот гадюшник порвет, как гармошку на похоронах генерал-майора Молотова-Риббентропа, да только вонючий стелящийся дым с кисловатым, радиоактивным запахом ядерной зимы останется.
- Береги уши, камрад! – буркнул мужик, оглянувшись и прикрывая парнишку, держа одну руку на его загривке, а вторую, вестимо, на рукояти плазменного револьвера - для подстраховки, мать ее так.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
Ну и ещё плюсик. Для круглого числа.
-
Особенно, за портрет Туча, ой, троля: )
-
Ваал, рыбка моя, меньше мата пожалуйста.
-
Карта офигенна! ^_^
-
Годный тролль, правильный
-
шедевральный аттач
-
я никогда не устану помирать лютой смертью от тебя, Ваал)))
-
хорош))
-
Карта... Аыыыы...
Магистр-троллефоб...
Ыф
-
Гидеон не перестаёт радовать.)
А уж картинка так вообще...
-
ххх. Карта действительно доставляет.
|
|
-
правдиво, верю, отлично, хорошо, красиво.. все не то.
заебись просто. да. так
-
Жызнинна так, ага.
|
|
|
|