Голосование пользователя

Нужно было продолжать убивать и в то же время восстанавливаться. Для этого Игну обратился к одной из самых сокровенных вещей в мироздании - Круговорот Жизни.
Когда Жизнь переходит из одного состояния в другое, когда старики стареют то их жизненная энергия переходит в иную форум и начинает питать кого то другого: через их дела, через их детей, через их страдания. Не важно. Дети пожинают энергию взрослых, а потом и наоборот. И здесь важен баланс.
Сейчас Игну не было дело до баланса, своей мыслью он дотянулся до внутренних тонких механизмов этого Колеса, а затем резко крутанул его меняя ход происходящих явлений и сконцентрировав их на себе. Он бы не смог этого сделать, если бы не был уроженцем этого мира, но теперь он с полным правом родного для этого мира Демиурга вмешивался в глубинные процессы реальности. Воздух в зале побагровел - баланс жизненной энергии нарушился и теперь все её источники стали стекаться как маленькие ручейки в низину. И этой низиной был разбушевавшийся полубог...

Маркус нервно заозирался по сторонам, пальцами перебирая по карабину: для старика, внезапно, мир голосов в его башке вышел за прежние рамки и расползся по всему пространству вокруг, словно кто-то натянул на реальность уродливую маску. Дыхание участилось, а на лбу почти сразу выступила испарина, вдруг почудился запах горелой плоти - старый "трофей" от огнеметчика-хольцбокера из бункера Шестьдесят шесть. Впервые за долгое время, бродяга почувствовал как к горлу подступил ком тошноты и, похоже, этим дело не собиралось ограничиться - Макнейл заерзал, сидя на вещах в тачке и еле успел перегнуться через борт авто, когда его вывернуло наизнанку.
Утерев рот, Маркус наблюдал, как небольшие белесые комочки, судя по всему от белковой диеты последних дней, начинают скапливаться в рвотной жиже в нечто, похожее на маленького человечка - мерзкую аберрацию.
- Ах ты ж сукин сын, - вполголоса пробормотал Макнейл, переваливаясь через борт машины и начиная яростно вбивать "привет" из собственного желудка в песок с завидной остервенелостью.

Пули раз за разом выбивали каменную крошку и искры из груд мусора, за которыми двигался Камтук. Кажется, этот упырь ебашил с удовольствием, но без особой внимательности. Поэтому, когда откуда-то сбоку появился Камтук, чувак не был готов. Упершееся в район кадыка острие копья и крепкая хватка кибернетизированной руки заставило рейдера замереть в ахуе.
- Бля, бля, бля... - зашептал он, когда Камтук развернул его лицом к гаражу. В этот же момент торчащая в воротах тачка, с которой возились Кровомесы, отлетела в сторону, протараненная выкатывающим мейном. Мейн не слишком большой, зато с толковым дзайнерским решением: вся передняя часть вымазана в засохшей крови, украшена черепом.



Мейн выдает из выхлопных труб две струи черного дыма и начинает набирать скорость, устремляясь вперед, на Камтука и его пленника. Кажется, эти парни не слишком парятся, что их друган может умереть от их же рук. За лобовым стеклом маячит искривленная безумной ухмылкой рожа еще одного Кровомеса.
А сверху установлена какая-то хуевина навроде арбалета, за эту хуевину держится лысый чувак в огромных очках сварщика. Заприметив торчащего посреди пустыря Камтука, чувак издает радостный вопль и стреляет... блять, он стреляет целой очередью небольших самодельных топориков. И они летят вперед целым градом смертоносных вертящихся ебанин. Да это, мать его, томогавкомет!

Молот же продолжал пялиться вокруг, силясь представить себе городскую жизнь - как местные банды делили город, где прятали свою бензу жители этих высоченных домов, пытался понять, почему бойницы башен такие большие и почему их так много и являлись ли эти башни такими вот мейнами для местных. В общем, погружен весь был в мысленную, так сказать, деятельность. Ну, пока выстрел не прозвучал.

- Незаметно, блять... - Проворчал киборг, подбросив в ручище кувалду. Другую за своей порцией личинок протянул... И, знаете, руки, которые все чувствуют, не всегда хорошо. Молота даже передернуло от того, как в ладони шевелятся личинки.
Но делать нечего. Приподнял маску, оголив покрытую какими-то медными пластинками, безгубую нижнюю часть лица, да и закинул всех насекомых в рот разом. Прожевал чисто механически, по привычке.
- Чтож мы делаем со своей жизнью, а? - Вопросил риторически, когда тачка уже тронулась. Вкус такого угощения Молоту явно не по душе оказался.

Двое лазутчиков, быстро затерявшись среди ржавой рухляди и щетинящихся артматуринами бетонных обломков, проследовали в сторону цеха. Внутри - лишь осыпь рухнувшей крыши, одиноко висящие цепи и покореженные балки. По этой осыпи вы и прошли, каждый со своей стороны, увидев наконец логово Кровомесов.



Небольшое, хорошо сохранившееся здание, подремонтированное на скорую руку. Ворота гаража раскрыты, там с тачкой типа "багги" возятся двое. Сыплет искрами сварочный аппарат, че-то дымится в бочке чуть в стороне, гудрон, что ли. Мирная картина, в общем. Пастораль. Кажется, парни не ждут тут гостей, уверенные в необитаемости города.

Вот один из них выходит на дорогу, закуривает, потягивается. Очень удобный момент для того, чтобы под Камтуком вдруг поехала осыпь из бетонного крошева, с которой он наблюдает за хмырем. Тот, понятное дело, быстро встрепенулся, схватил с пояса пушку, обернулся на звук.
- Блять! Тут какой-то уебок! - кричит хмырь. И палит в сторону дикаря.

Барра тоже нашёл себе подарок в багажнике машины. Улыбаясь во весь рот рейдбосс достал оттуда огромный весь в зазубринах меч.

- Смотрите, парни, какую вещь чуть не проглядели, - рейдер поднял руку со странным мечом. Оружие было тяжёлым и Барра перехватил его двумя руками. - Во чё умеет.

Барракуда нажал на курок в рукояти меча и тот пришёл в движение.

- Меч-пила! Я про такие слышал, но ещё ни разу не видел, - сказал рейдер.

Прислонив новую игрушку к машине, Барра подошёл к Улыбчивому и Маркусу.

- Говоришь, Трупоеда видел? Давно? - спросил он у хозяина бункера и бросил взгляд на Маркуса.

"Не мог Джамрис выжить. Если только его Резчик не поднял с того света," - подумал Барра.

Двое суток в безопасности и безделье - роскошь для рожденного в Пустоши. Измотанные, израненные, выжатые досуха всеми пережитыми опасностями, вы вдруг получили шикарную передышку. Жратва, нормальная постель, куча времени. Курорт, бля. Если вы, конечно, знаете такое слово.
Жилище Улыбчивого было открыто для вас полностью. Хозяин поражал своей открытостью и готовностью помочь. Да что там говорить, живя в рейдерской среде, ты усваиваешь простой закон, который главенствует во всем: любой жучара из Пустоши в первую очередь думает о том, как выпустить тебе кишки и забрать твой байк, а уж во вторую очередь начинает соображать о том, как бы самому не лишиться яиц за такие мысли. Однако странный повелитель древних механизмов, казалось, даже и не помышлял о подобном. Он, естественно, не был идиотом: за время пребывания вы обнаружили множество запрятанных в стены камер и каких-то штук, подозрительно напоминающих лазеры. Беспечные добряки в Пустошах не живут, тут надо уметь сохранить свою шкуру в целости. Тем не менее Улыбчивый поражал такой чертой как доброжелательность. Еще раз, по слогам: "доб-ро-же-ла-тель-ность". Эта такая штука, типа ты под наркотой, которая глушит агрессию и инстинкт самосохранения. Готов проникнуться проблемами первого встречного, помочь чем можешь, и вообще сделать его жизнь чуть получше.
Кроме того, Улыбчивый был не прочь побеседовать. Не скрывает, например, что знаком с Леди Озера очень давно, с тех времен, когда она была обычной смертной. И, судя по всему, по-настоящему любит эту жуткую бабу. Именно поэтому выполняет все ее просьбы, пусть даже взамен нихуя не получает. Зовет себя рыцарем, посвятившим жизнь служению своей даме сердца. Не спрашивайте, я не в курсе, что это значит.
За эти пару дней вы также выяснили, что Улыбчивому лет не на один десяток коротких рейдерских жизней набежало. Жив до сих пор за счет милостей Гремлина, которого давно откопал в полуразрушенном убежище и сумел как-то завести. С тех пор, кажется, полностью зависим от ебанутой машины.
Кстати, о ебанутых машинах. Через сутки Гремлин выплюнул Стига. Все сделал как просили: шикарные зубы из нержавейки, хоть жесть пережевывай. И не хуйня грубая, а реально высокотехнологичные, с какой-то модной заточкой. С такими себе язык можно было бы отхватить нечаянно. Но Стигу такое больше не грозит. Потому что язык у него теперь тоже металлический. Как такое бывает, спросите вы? Я хуй его знает, парни. Просто кусок железа во рту, столь же подвижный, телескопический, вытягивающийся как у змеи чуть ли не на фут. И бля, даже вкус пищи чувствует, и, надо сказать, сильно лучше, чем раньше. Представили себе такое? Ну так вот, это не все охуенные новости. Хер его знает, что там в башке у этой безумной машины, какие у нее понятия красоты. Только Гремлин удалил с головы Стига все волосы. И заменил их металлическими цепями. Вы поняли, а? Множество мелких цепочек, вкрученных прямо в череп. Болтаются, мелодично звенят. Даже не шибко тяжелые, башку не клонит от их веса к земле. Пара сотен цепей вместо шевелюры! Охуенно.
С Молотом чуть по-другому вышло. Во-первых, его Гремлин пережевывал почти двое суток. Мастерская, где трудился страшный лекарь, ходила ходуном, в ней шевелилось почти все. Откуда-то валил едкий дым, и Улыбчивому даже пришлось однажды воспользоваться огнетушителем, когда перегорела проводка и накрылся один из узлов электроснабжения. Разглядеть, что там внутри происходит, было невозможно, лишь жужжание и мельтешение манипуляторов, искры и мигание датчиков. Сам Улыбчивый даже выразил некоторую тревогу, мол уж слишком долго, раньше такого не было. Как бы то ни было, к концу второго дня все закончилось, и машина выдала вам нового Молота.
Сказать, что его переделали - не сказать ничего. Даже сначала сомнения были о том, Молот ли это. Впрочем, голос из-под маски-противогаза раздался знакомый (вернее это был стон приходящего в себя рейдера).



- Ого, - кажется, даже Улыбчивый удивился. Он подозрительно прищурил глаза, обходя новорожденного со всех сторон.
У Молота появились настоящие руки. Не подключенные к обрубкам грубые манипуляторы. Они логично выходили из плеч, бугрясь мышцами и нейропоршнями, покрытые нашлепками брони. Конечно, там внутри сплошная механика и ебаная кибернетика, пополам с плотью. Но! Важное отличие: Молот теперь чувствует их. Осязание, настоящее, как у живого человека! Правда, размер новых рук Молота был уж слишком гротескным. До пола, чудовищно толстые и массивные. То же самое и с ногами. Они стали короче, зато ощущались своими. Держали не в пример лучше, будто две колонны. В туловище тоже изменения: добавилось искусственных мышц, поверх какая-то вживленная то ли броня, то ли что. И дубина. Бля, Гремлин сделал Молоту примитивную тупую дубину вместо его родного молотка. Он ебанутый?
Ответ на вопрос дал Улыбчивый. Вдруг изобразил жест, похожий на хлопок себя ладонью по лбу.
- Комиксы! Дьявол меня побери, да он из тебя сделал Огра! - и полез куда-то в переплетенье проводов и шлангов Гремлина, вылез оттуда с потрепанной книжицей-брошюркой. На обложке была изображена рисованная копия нынешнего Молота, крушащая черепа рейдерам. И подпись: "Огр, сокрушитель неверных!" - Я Гремлину давал их, чтобы не скучал. Ну, когда думал, что он может скучать. Мне казалось, он проигнорировал, даже не развернул. Но, оказывается, все помнит! Смотрите, - Улыбчивый стал листать страницы. Рисованные истории про этого рукастого уебана, который уничтожает полчища парней из Пустошей. Во многих местах этот самый Огр обрушивается на врагов с воздуха. - Он прыгучий как обезьяна. Знаете, кто такая обезья... А, неважно. Вот, смотрите, отталкивается руками от земли, на несколько метров подпрыгивает. Я очень любил этого героя в детстве. Умница Гремлин все запомнил, и сделал тебя центровым персонажем чтива для детишек времен до Сброса. А? Каково, тебе, друг мой? Доволен? - Улыбчивый похлопал Молота по плечу. И шепнул на ухо (то есть снизил громкость своего вокодера): - Делай вид, что доволен, не выебывайся. Гремлин любит похвалу. И не психуй, я тебя умоляю. Обратно уже ничего не вернуть.

      Огонь очень красивый.

      Он рисует красивые купола раскалённого воздуха, наполненные продуктами атомарного расщепления. Пройдёт ещё несколько десятилетий, прежде чем неорганическая химия окончательно придёт к выводу, что огонь — это всего лишь процесс. Это излучение в видимом диапазоне. Это цветы, порождённые плазмохимической реакцией и прекрасные в своей мимолётной красоте. В повседневной жизни никто не смотрит, как зарождается огонь. Люди шаркают спичками о рябое лицо коробка. Люди бросают в огонь поленья, смятые откровения, заумные книги. Пламя — будь оно жёлтое, рыжее или почти красное — радушно бросается на добычу. Пламя радуется всему подряд. Но то, что человек принимает за бессердечную жестокость (так находя в огне родственное начало, так приписывая ему тёмные страсти своего вида), на самом деле далеко от жестокого.

      Огонь прекрасен. Он действительно дарит красоту.

      И пусть всего мгновение парят в воздухе нарисованные купола, пусть неделимую долю секунды продолжается цветение эфемерно-горячих роз, пусть лишь один единственный миг отделяет синеву зарождающейся искры от ровного теплового гало... эти мгновения действительно прекрасны.

      Закрывая глаза, Людвиг фон Вартенбург увидел то, чего никогда не видел прежде: то, как за курносым прицелом двуствольного хаудаха расцветают звенья пламени. Как вспухает воздух, порождая словно наполненные огненной дымкой пузыри — и вот, пока эта мысль ещё бежит вместе с утекающей кровью, пузыри лопаются, а клочья огня становятся тем, что привыкли видеть солдаты. Громом и смертью. Кислой гарью. Бьющим в нос горьким дымом. Отдачей, которая сломала бы руку человеку, не практиковавшему железную дисциплину в теле и духе. Становятся дуплетом из примитивного дробовика.

      Вождь отшатнулся, попятившись из только что проделанной дыры. Если бы Людвиг мог видеть его, то на серой плоти лица, перемешанной с осколками каменной шкуры, он прочитал бы гримасу глубокого и почти человеческого удивления. Словно это не бессмертный страж Похъялы, а секунд-майор Федеральной армии по-настоящему не мог умереть. Дробь ударила в грудь, хлестнула по горлу, срывая всё новые и новые куски толстой шкуры. Где-то ниже читалась отметина, сделанная пулей Вебера, а рядом те, что оставили мушкет Кройце и пистолет доктора Крамма. В темноте ноября первобытная легенда столкнулась с неповоротливой и, вместе с тем, предельно логичной военной машиной будущего. Умирая, солдаты и канониры продолжали делать то, чему их учили — пулю за пулей они всаживали во врага, который продолжал стоять на ногах. Но вместо трепетного поклонения, которое вызывали побасенки о далёких землях севера у финских дикарей, солдаты стержневой нации обращались к другому — к философии всё более крупных калибров.

      Жирный свист наполнил собой метель. Сквозь мельтешение бурана внезапно рухнуло нечто тёмное, подняв на месте падения фонтан разбитых булыжников и комьев смёрзшейся земли. Ослеплённый вождь медленно обернул лицо к небу, пытаясь понять, что случилось. И там, на вершине наблюдательной башни, Дитрих Хайнц заорал, срывая охрипший с полудня голос на неприятный визг:

      — Выше на градус или два, герр ефрейтор!

      Ботфорт Бахмана упёрся в чугунный клин, регулирующий положение мортиры. С учётом того, куда именно приходилось стрелять, пушка задрала нос почти вертикально в небо, послав прошлое ядро по очень высокой дуге. По периметру лафета, узкой деревянной тумбы, шли небольшие риски с вытравленными градусами огня. Если сейчас мортира била в небо под углом в 82 градуса, то...

      Ефрейтор в сомнениях смотрел на орудие. Сейчас мортира была ещё больше похожа на кастрюлю, только дымящую остатками пороха. Вебер опускал в неё новое ядро, стараясь не уронить его раньше времени. Обычно для этих целей использовали специальный зацеп или верёвочную чашку, но сейчас не оставалось времени даже на это — пачкая рукава белой рубахи и обжигая пальцы о горячий металл, Микаэль водворил на место чугунный шар.

      «Градус или два» означало, что совершить выстрел придётся под углом в 84 градуса к горизонту, почти что в небо. Но внизу ворочалась тёмная фигура вождя, а новые хлопки пистолета больше не звучали. И здоровая рука Бахмана резанула темноту в непривычной артиллерийской отмашке.

      — Заряжай.

      Поворотный механизм со скрипом изменил угол наклона орудия. Прижавшийся к парапету Дитрих, двумя руками хватаясь за рвущуюся с головы треуголку, отчаянно кивал, без слов призывая поторопиться. Вебер, сплёвывая снег, лёд и пороховые гранулы, насыпал в запальное отверстие достаточно порошка. Уже на глаз, уже неважно...

      — К бою готово, герр еф...
      — Огонь!

      Мортира глухо бухнула, хотя звук её выстрела был больше похож на очень-очень громкий всплеск, чем на привычный громовой удар длинноствольных позиционных пушек. Подпрыгнув вместе с лафетом от некоторого переизбытка пороха, сигнальное орудие окрасилось в сизые клубы дыма. И, под расцветающие в небе вспышки сигнальных ракет, чёрное ядро со свистом достигло небосвода. Оно на несколько секунд поравнялось с лиловой луной и зависло на фоне бессмысленного фиолетового блюдца, прежде чем рухнуть обратно, с каждой секундой набирая скорость.

      Вождь поднял голову, ещё не зная, что именно слышит. Пышная корона качнулась в привычно-повелительном жесте. Даже самые свирепые среди северных дикарей, даже покорные саамы и эсты превращались в кротких тюленят в его присутствии, благословенном Матерью всех Матерей. Не зная усталости и пощады, арктический тролль берёг покой вверенных ему полей и равнин, айсбергов и стылых холмов.

      — Как учёный и дворянин... — проскрипели его изуродованные превращением губы.

      Перед смертью царь-олень видел стада этих гордых животных, вольно бегущих среди полей мифической Похъялы. В переливах северного сияния звёзды пели ему о звенящей вечности, о красоте января, об открытом полярном море.

      Перед смертью горный инженер Фриц Дортмунд видел бульвар Святой Анны. Видел статуи и особняки в стиле барокко, мраморные дворцы и банкирские дома. Оркестр давал венский вальс, обнажённые предплечья дам манили своей недоступностью, а принц Николай с улыбкой говорил что-то венценосному отцу.

      — ... я благодарю ва...

      Ядро, набравшее в скорости десятки морских узлов, разорвало его уродливую фигуру на куски камня, плоти и по-неживому густой белёсой крови, похожей на материализованную эссенцию самой зимы. Гомункул — личина человека, нелепо натянутая на каркас из костей и злой магии — перестал существовать в ту самую секунду, когда пожелал переступить порог казармы.

      Воцарилась тишина, в которой оседали догорающие красные ракеты. Выше их, за ковром штормовых туч, лиловая луна Похъялы медленно теряла демонический отблеск, становясь самой обычной бело-жёлтой луной. В переливах среди звёзд таяли далёкие картины сказочного города, где Старая Лоухи протягивала к очагу навсегда замёрзшие пальцы.

Маркус к этому времени успел пристроиться возле стенки, прям на полу (по привычке), с миской этих самых белков: на вкус действительно выходило нормально, по крайней мере рвотных рефлексов не вызывало, а запах, хоть и был не из приятных, всё-таки для голодного странника был приемлем. Рюкзак и карабин были на расстоянии руки. Вообще, Макнейл напоминал старого пса, запаршивевшего от постоянной жизни на помойке, привыкшего к всякого рода побоям, настороженного и никому не доверяющего: предложенную еду ел, но взгляды по сторонам бросать не забыл, на случай если откуда высунется ополоумевший рейдер с трубой на перевес.
Выскреб остатки кашицы и пошел за второй порцией. Раз уж была такая возможность, чего бы от неё отказываться?
- Может и было, а может и не было, - ответил Стигу бродяга. Было видно, что старикан действительно и сам не помнит, что у него было, а чего - нет. Поставил миску на пол и принялся копаться в рюкзаке...
С минуты полторы рылся, хотя рюкзак-то не большой. Успехом, правда, мероприятие не увенчалось.
- Не, всё-таки нету, - пожав плечами, ответил Стигу Маркус и вернулся к еде.

Не, мы только что из боя и бесконечно из боя в бой бесцельно прыгать тоже надоест. Давайте разовьём идею с картой.

В жилище Улыбчивого есть архив (в электронном виде или бумаги, а может оба варианта). Пока латали раны, отдыхали и ждали пока Улыбчивый будет готов открыть портал в Лимбо, от скуки, например, Барракуда и Маркус их читали. Камтук и Молот развлекались в мастерской, апгрейды всякие делали, в том числе нормальную броню Молоту (он же пока просто куски обшивки мейна абы как налепил на скорую руку). А Стиг изучал медотсек на предмет морфия и тому подобных штук :)

В одном из документов был детальный план города, также указано его местоположение (можем чеки на навигацию покидать). Это один из сохранившихся городов-крепостей на границах владений Улья. Вобщем не такой, что прям миллионник, ну, допустим, тысяч пятьдесят там живут. К плану прилагался доклад нейкого инспектора по безопасности, который указывал аж два пути возможного проникновения в город вражеских диверсионных групп. И на этом докладе стояла резолюция коменданта города, что мол путь А - взорвать, путь Б - оставить как резервный на случай осады города. Судя по дате документов, все эти инспекции были достаточно давно, лет пятьдесят назад. Город есть, но нынешние его жители уже могут быть и не в курсе этой лазейки в город, т.к. документы, конечно, были под грифом "секретно. только для высшего командного состава".

Наш интерес вот в чём:
1) можем своей мелкой бандой туда проникнуть ночью и натырить ништяков, пострелять, повеселиться. Но, скорее всего, мы хоть и пошумим, но нас перестреляют :)
2) этот город стоит на пути орды Хана. Укрепления в нём мощные и Хан как раз думает как бы это город этот взять и половину армии при этом под его стенами не оставить. А тут мы с информацией этой. Вот он нас за косяк с водокачкой и простит :) Ну и пошлёт диверсию делать.
3) Убиваем Зулкара. Становимся по мощи сравнимы и с ним и с Леди Озера. Собираем свою армию. Хан присягает нам, новым владыкам Пустошей (ладно, Барракуде, ваши персонажи всё равно ему подчиняются :) ) и уже вместе идём на Улей.

Камтук и сам не знал что за кульбит судьбы привел его в это место. Неуютное. Неуместное. Он вместе с посланником духов должен был сейчас мстить, беспощадно до ужаса. Давить каждую сволочь бывшую некогда раболепным членом племени, забывшую свой долг стоило ему лишь немножко умереть! Иногда, идя по колее пробитой байками рейдеров он начинал кусать губы, ради того чтобы боль остудила его мстительный порыв. Остальные наверняка слышали как дикарь рычит под своей маской, глухо и яростно. Нечеловечески.

Но кроме этого Камтук был тихим и неразговорчивым спутником. Он по большей части изъяснялся жестами и лишь Молот мог его разговорить, от железного здоровяка дикарь был в полном восторге. Вот прошли эти день и ночь, а они даже не встретили ни одной из бесчисленных опасностей пустоши. Камтук, конечно, лишь уверился в грозном боевом духе посланника - все бегут от встречи с его совершенным телом, страх сковал их. Да. Хорошо путешествовать с личным богом.

Устав пялиться на сооружение из металла и душ грешников, жрец повернулся к рейдерам с такими словами:
- Сейчас. Я чувствую силу в руке, кто хочет излечиться?

Дварф в дверях, ранив Ингвара, свалился от прыжка Айны, которая вцепилась ему в горло. Через труп уже перешагивает Атаульф, быстро и кроваво прекращая копошение карлика в сумке. Следом Тект, сосредоточенный и смертоносный, бьет ближайшего противника - дварфа с арбалетом, который так и не сумел встать с лежанки. Вдогонку летит стрела Франчески, вонзается в грудь мушкетера, тот хрипит и падает. Пару секунд вы оглядываетесь, слишком разгоряченные, чтобы поверить, будто убивать больше некого.
Все. Много времени на такое и не надо. Хижина залита кровью, всюду изрубленные тела, ваши потери несущественны. Решили проблему ночлега, просто и эффективно. Убили шестерых. Ведь они хамили. А еще по плану ночевка должна была пройти тут.

Кровавое месиво. Так-то уважал ее Атаульф. Это все, что ей причиталось. Вначале он пропустил ее слова мимо ушей, чем оскорбил гордость севера, а теперь просит помощи, едва встретив достойный отпор.

Франческа посмотрела на наставника и покачала головой. Она могла проглотить неуважение к мнению. Не слишком часто. Однако, трупы невинно убитых дварфов ранили ее взор. Они были свободными охотниками и уважали традиции. Охотничьи избы создавались помогать выживать в сложнейших условиях случайным путникам и промысловикам. Без них нечего соваться в безбрежный суровый край дремучих лесов, скал и болот, перечерченных синевой водной глади, шумными и тихими речушками. Сир Атаульф не был охотником, а потому не понимал, что нарушил негласные правила.

Девушка не хотела вступать в стычку со своими, но и дварфов она была не настроена убивать. Они для нее чужаки. Франческа отошла к дереву и привалилась спиной к высокой сосне, раскинувшей колючую крону. В наползающих сумерках под ней было темнее и холоднее, словно ночью.

- Что такое, Атаульф? Затеяли битву, а нам как всегда разруливать? Отступитесь, и будет всем счастье.

Тем не менее, светловолосая северянка приготовила лук и наложила стрелу на тетиву, но лезть в хижину и рисковать из-за самодурства рыцаря, когда у них палатки и шатры в достатке, ей не хотелось. До тех пор пока никто не пострадал из их отряда, сражение не было принципиальным.

Макнейл отвернулся от ведьмы. Получалась какая-то херня: куда бы не подался старик, всегда он получался в положении раком, менялся лишь наездник...Злая ирония - точно старый добрый удар по яйцам...
Смех вернулся, на этот раз ему вторили другие голоса, но Маркус точно знал - все они насмехаются над ним, над его попыткой найти путь к спасению, к освобождению. В какой-то момент старика взяла какая-то такая обычная, житейская злость, что бродяга быстрым шагом направился к остаткам мейна. На ходу Макнейл то и дело дергал головой, словно отгонял каких-то невидимых мух, да бурчал себе под нос что-то вроде: "Заткнись".
Скрывшись в отсеке мейна, откуда ранее Барра выкатил байк, старик скинул с плеч рюкзак, бухнувшись на колени рядом и принялся рыться в нем, покуда не вытащил на свет небольшой, примитивный набор для чистки оружия: испачканную в масле тряпицу, шомпол и небольшую масленку. Надо было чем-то себя занять, чем-то отвлечься от назойливого смеха стоявшего в ушах.
- Ублюдки...ненавижу...заткнись! Твари...суки...- сквозь зубы приговаривал бродяга, разбирая карабин, - заткнись, заткнись, заткнисьзаткнисьзатнисьзатсьзткнсь!

Леди Озера усмехнулась.
- Где это вы слыхали, чтобы колдуньи, которых не берет токсичная жижа, все делали своими руками, а, рейдеры? - кажется, она развлекалась этим разговором. - Ну нет, я хочу, чтобы вместо меня кто-то другой жар выгреб, а я тут посижу, понежусь, - Леди мелодично рассмеялась. - В общем, я вам всех причин не назову. Поэтому просто поверьте: была бы у меня возможность, все бы без вас уже решила. И Хикаху бы нашла, и выбила бы из него рецепт смерти Зулкаровой, и сама бы Зулкару смерть принесла. Но раз уж обращаюсь к вам, значит, дела мои не ахти, сечете? Мы вроде как в одной лодке. Только с вашего конца вы уже воды черпанули порядочно, ко дну идете. А я уже следом потону. Но дело в том, что на дне нас одна и та же рыбина зубастая ждет, смекаете? Поэтому все-таки предлагаю послушать и постараться сделать как я предлагаю. С меня - сведения о том, как вы, возможно, не помрете. С вас - дело. Угу?

Дичь полная. Демоны какие-то, боги из других миров, твари, по твою шкуру охотящиеся. Одно охуительнее другого просто.
- Куда я попал, блять... - Тихонько, еле слышно прошептал Молот. Почему мейн мотосучий не протаранили какие-нибудь парни из Жукертауна, где спокойно, какая-никакая слава гладиатора и всякой такой хуйни не происходит? Кто ответит на этот вопрос, кто виноват и что делать?

Ответ Текта колдуну показался сиру Атаульфу довольно остроумным. Настолько, что он даже позволил себе тонкую улыбку. Видимо, вино уже подействовало. Это хорошо.
Перепалку же хаосита с кнехтом выслушал нахмурившись, готовый вмешаться, но не пришлось. Она, как обычно, возникла на ровном месте и угасла сама собой. Что ж, Тект - довольно тяжелый человек, а в городах он еще и чувствует себя не в своей тарелке. Если эти города не пылают. Так или иначе, когда они покинут Нойхафен, в этом плане должно стать проще.
Заговорил Ингвар. Сказал по делу, но и ответ у сира Атаульфа уже был:
- Насколько мне известно, бандит не проиграл бой, но заплатил серьезную цену, чтобы победить. Если бы ради этой... "Берлоги" нам пришлось драться с серьезными силами зеленокожих, я бы выбрал другое место для лагеря. Мы идем не за воинскими подвигами. Впрочем, глупо думать, что в этом проклятом лесу* мы не столкнемся с какой-нибудь опасной нечистью. Обязательно столкнемся.
Потер подбородок, раздумывая о проводнике. По странности, это мысль в голову не приходила.
- Проводник... Нет. Вот наш проводник. - Указал в карту. - Местным я не доверяю ни на грош. Особенно проводникам. Но мысль хорошая, Ингвар.
Побеседовав еще несколько минут о деле, да выпив еще вина, услышал, как Франческа предлагает покидать кости. Помнится, она всегда любила сыграть с удачей. Почему бы не присоедниться? Как раньше.
- Почему бы и не...
По горлу словно резанули ножом, грудь скрутило, перед глазами поплыли круги. Согнулся в приступе мокрого кашля, судорожно доставая платок и прикладывая его ко рту. Все прошло быстро, но боль еще несколько минут будет рвать внутренности. На платке - темные сгустки.
Атаульф прячет платок и резко встает из-за стола. Черный, как туча, не говоря ни слова, выходит на улицу, там приваливается к стене спиной и долго, хрипло дышит, с ненавистью глядя на закат.
Как раньше не будет.

Барракуда аж рот открыл от удивления и замер. Страха перед странной бабой рейдер не испытывал, то ли отбоялся уже на сегодня, то ли из-за того, что она вроде бы их из под ножей Зулкара увела. Вобщем, вроде бы она убивать их побитую банду не спешила.

"Ну это пусть Зулкар этот в очереди встанет. Аккурат за Резчиком. Тот раньше занимал," - подумал рейдер и усмехнулся. - "Популярными становимся. Хан, наверняка, тож нас ищет. Байкерши тож поквитаться не прочь. Да, бремя славы, ёпта."

Так что и эту новость Барра воспринял равнодушно. Ну ищет и ищет. Им сейчас самим бы воды, жратвы и бенза найти.

- Спасибо, что нас выдернула из бури, - сказал Барракуда и заглушил мотор байка. - Тебе от нас что-то надо? Ну типа в уплату за наше спасение.

Абель стал внимательнее вслушиваться в беседу, ему даже захотелось что-нибудь брякнуть, да только он не знал, кто сейчас прав. С одной стороны, у себя дома кнехт сразу бы решил, что колдун-труполюб хочет завести их на верную гибель, все они такие - строят козни, молоко у коров портят, хвори насылают, девок по ночам похищают и на шабаши возят, а на Абеля потом поклеп возводят. А сир дело говорит, за крепким деревянным частоколом можно хоть рыцаря нахрен слать, а пока он спешится и полезет наверх, засадить ему три болта ровненько промеж глаз.
С другой стороны, в мире сказок все совсем иначе, кто отсиживается за стенами, тот не герой, и никакие сокровища ему там не светят. Наоборот, по всем неписаным законам его сюзерен сейчас должен носиться по кладбищам, говорить с призраками и переправляться через огненное море на облачке, которое наколдует мэтр.
Вопрос был настолько сложен, что без доброго кувшина вина его было не разрешить.

- Милорд, последний день среди людей, а там пойдут зеленорожие да такие дикари, что даже самого дрянного винишка сготовить не сумеют! Там уж или трезвей, или помирай, так неужто загодя поститься начнем?

У киборга была лишь одна рука, по крайней мере только её он держал на виду, и в ней был раздолбанного вида *пистолет-пулемет - чистили его наверно ещё при сборке, а дизайн создавался в пьяном угаре(один искривленный ствол чего стоил). Дуло миролюбиво смотрело в песок, а пальцы на рукоятке располагались как-то неправильно, не держат так обычно удобную пушку. Лекарь медленно сунул за пазуху свою "игрушку", подошел ещё на шаг... и замер на полушаге не завершив движение.

Камтук увидел Молота стоявшего неподалеку, впрочем он и раньше замечал этого громилу, такого сложно не заметить. Но прежде считал его увешанным необычным количеством доспехов человеком, опасным, но неповоротливым. Да. Но теперь, в близи, красные от бессонницы глаза жреца различали нечто большее чем просто железо. Нечто схожее. Нечто священное. Потерянное. Необходимое! Камтук онемел, позабыв про полудохлых рейдеров и их тухлую воду. Пальцы на единственной живой руке затряслись, заходили ходуном как у укурыша без дозы, столь велик был шок.

А ведь начиналось все как обычно, лживые слова и безразличные обещания. Только житель из цивилизованных земель купится на такую тупую уловку. В пустошах не торгуют, не договариваются. Здесь берут с трупов все что нужно или расходиться после пары выстрелов, понимая что выбрали добычу себе не по зубам. Камтук притворился тупым, он так всегда делал. Для бойца ближнего боя вроде него нужно было сокращать дистанцию, чем ближе он стоял тем больше шансов что когда пойдет потеха, он сможет закрыться одним из врагов. Ввязаться в свалку, а там сила дарованная предками и верное копье решали все проблемы. Сейчас, все было ещё проще. Эта банда действительно состояла из полудохлых и раненых. Настоящий подарок духов. Первый удар придется в шею, - холоднокровно думал Камтук разглядывая грязную кожу типа стоявшего напротив, - когда буду брать флягу. Да.

Но разве это не посланец духов, пришедший за ним? Тот что стоит с молотом в металлических руках. Сам предок явившийся покарать недостойного потомка, выжившего и не отомстившего. Отдавшего храм тварям Чумы. Он смотрит, духи мудры. Камтук сглотнул пересохшей глоткой и упал на колени, внезапно появившееся копьё во второй механической руке смотрело острием в грудь "лекарю", а древком на Молота. Разлепив разом пересохший рот, жрец произнес обращаясь к металлической фигуре около мейна:
- О грозный предок, я узнал твою тяжёлую поступь! Веди меня, недостойного даров, гневной тропой крови!!
- Пусть видят духи предков нашу месть! Да!!

Однако, пальбы не случилось. Лимит пальбы на этот отрезок времени, казалось, был исчерпан. Незнакомец обещал помощь, за соответствующую плату. Это было честно и справедливо.
Очень уж контрастно с тем, что уже успело случиться. Но Молоту этого было достаточно, чтобы чуть успокоиться.
Выйдя из-за разрушенного в хлам мейна, киборг шел встречать гостя. Доверие и возможная сделка, конечно, хорошо, но пустошь совсем не то место, где только этим и обходится.
Незнакомец был странным, начиная с походки, заканчивая обликом. Где же это видано, чтобы цивилизованные люди черепушки на себе таскали?
Молот даже прыснул со смеху над двойной шуткой (цивилизация была вещью в той же мере редкой, как многочисленны всякие умники, таскающие на себе всякие кости, да). Уставившись на дикаря, рейдер, остановился на довольно почтительном расстоянии, скорее для того,чтобы не рисковать сорваться сделке, просто напугав и вызвав враждебность своим видом и поведением, чем от страха перед пришельцем.
Барракуда, однако, быстро согласился поделиться водой, вызвав смену мимики Молота со страшенной сгоревшей рожи до хмурой сгоревшей рожи.
- Ты погоди-погоди. - Неизвестно к кому именно обращаясь, начал рейдер. Но продолжил, обращаясь уже к незнакомцу - Обороты поубавь. Ты кто такой? Откуда? - Тут помолчал немного, задумчиво - Чего тут делаешь? И где мы?

Эпоха I. Смутное время. Ход 3.

Рой (Араксис)

МЕДИОКРИСКАЯ РЕЗНЯ

Аватар Йалинокс

Аватар Иссенглир

Вазостан (Арн)

Галараш Солнцерожденный

Сон продолжается. Жаркое песчаное марево застилает все вокруг, пространство расплывается, съезжает, норовит уйти из-под носа, обмануть. Две фигуры, растекаясь по сторонам, движутся к вам. Та, что поменьше, спустила с цепи ту, что убьет вас. Ощутив свободу, убийца рвет с места в карьер, по-собачьи огромными прыжками покрывая расстояние, разделяющее охотников и жертв.
Взрыв гранаты уплывает куда-то в сторону, будто кто-то плеснул водой на картинку, смывая его. В злом воздухе вязнут пули, падают на землю, распадаются в ржавую труху. Оружие здесь бесполезно.
Убийца уже близко. Его можно разглядеть, хоть детали и смешиваются, наползают друг на друга, дрожат. Массивные плечи, из которых торчат шипы (или лезвия?), одна из рук - лопатоподобный тесак, мышцы - невероятные жгуты, неестественные и отталкивающие. Горящие глаза, заранее пожирающие своих жертв. Такими глазами смотрит смерть. Не та, спокойная и равнодушная, а другая - вожделеющая и яростная. Безумная смерть.
- Ты видишь, Зулкар! - несется вслед убийце вой, перемежающийся безумным смехом. - Да-да, сэр, ты все видишь, я же обещал! Покажи и им тоже!



Вы уже почти мертвы. Он еще не здесь, а вы уже знаете о своей смерти. Она скалится вам огромной прожорливой пастью.

Вдруг что-то меняется. Мечущийся песок и молнии ткут прямо перед изогнувшимся Маркусом новую фигуру. Женскую. Почти голую. Лицо наполовину скрыто причудливым тюрбаном. В руках посох со странным навершием.



- Уходим, - говорит она. И берет Маркуса за руку. Поднимает посох высоко над головой и не оборачивается в сторону приближающейся смерти.

Музыкальная тема Ли'о'Синга: ссылка

Последнее столетие оказалось не слишком удачным для предприятия Синга на Юне. Несмотря на то, что проект колонизации достаточно быстро начал приносить прибыль, темпы ее роста были откровенно неудовлетворительными. Виной тому было массированное заражение всех окрестных земель Хаосом, не позволяющее расширить границы анклава на Юне. Однако шло время и дикая природа этой планеты брала свое. Будучи древним по меркам смертных существом, Зеркало знал невероятную мощь естественных экосистем, способных восстанавливаться после самых тяжелых ударов. Ему доводилось видеть, как мир, превращенный в мертвый каменный шар магическим оружием массового поражения и ядерным пламенем, превратился в цветущий зеленый рай всего за несколько сотен лет. Медленно, но верно восстанавливалась и Юна. Тем самым открывая новые просторы для экспансии.

***

Йошо Врии из анклава Звезд стоял на каменном пирсе в порту славного города Фос и вглядывался в даль. На море царил абсолютный штиль, вода словно превратилась бесконечную голубую гладь, спокойную и недвижимую. По безоблачному небу медленно плыло раскаленное солнце. Зонт, который слуга держал над головой мистера Врии не спасал от жары и купец, будучи человеком тучным, обильно потел. Вечный достал из глубокого кармана своего одеяния белый платок и аккуратно вытер им лысую голову. Он уже давно жил в Фосе, однако никак не мог привыкнуть к местному климату. И он уже давно бы покинул этот жаркий и многолюдный город, если бы не те возможности для обогащения, которые он в себе таил. За последние два года мистер Врии заработал ровно 646.987 Добродетелей в пересчете на основную валюту Города Звезд. Ровно 646.987 маленьких, но столь прекрасных, стеклянных монеток. Это определенно стоило всего пролитого пота.

Наконец, Йошо заметил то, что последние полчаса ждал на этом треклятом пирсе. По водной глади без всякого внешнего вмешательства плыл достаточно большой плот. Несколько десятков связанных вместе бочек, со стоящими на них ящиками и тюками, с завидной для такой погоды скоростью двигался по бухте. Внимательный наблюдатель мог однако заметить небольшие волны, окружавшие плот и толкающие его вперед. Мистер Врии хорошо платил за доставку своих товаров по морю магическими методами. Услуги Зеркала сполна окупали себя: Йошо неплохо экономил на жалование моряков. Кроме того, Зеркало, в отличие от своенравной морской стихии, давал определенные гарантии: товары всегда пребывали точно в срок, вне зависимости от погоды или иных форс мажоров. На этом сотрудничество заморского негоцианта с Фирмой не ограничивалось: при помощи магии своего бога он постоянно поддерживал связь со своими партнерами в Городе Звезд. Минуту разговора обходилось ему в 50 Добродетелей, однако это позволяло постоянно держать руку на пульсе рыночной стихии.

Буквально за минуту до того момента, как плот уткнулся в каменную стену, на пирсе появилась группа людей. Ее возглавлял ант по имени Анрис, торговый партнер Йошо в Фосе. Он как и всегда выглядел безупречно, жара его словно и вовсе не волновала. Он был одет в вычурный белоснежный костюм и блистал лучезарной улыбкой. Его сопровождало несколько грузчиков. Ант приблизился к мистеру Врии, уверенно пожал тому руку и произнес некое витиеватое антское приветствие на своем мелодичном языке. Йошо никогда не утруждал себя изучением языков и функцию переводчика для него выполнял слуга-зонтоносец. Именно через него двое торговцев повели свой разговор, пока портовые грузчики разгружали замерший у стены пирса плот. Они обсудили содержимое тюков, немного поторговались о цене и в конце концов Анрис передал Вечному кошель, наполненный местными монетами. Йошо тщательно пересчитал деньги и наконец одобрил сделку. Удовлетворенные купцы попрощались и Анрис отправился наблюдать за разгрузкой плота. Мистер Врии тоже собирался покинуть пирс, как вдруг услышал тихий звенящий звук за спиной. Он обернулся и увидел перед собой агента Фирмы. Стеклянная фигура была затянута в черный костюм, только металлический значок с личным сигилом Синга блестел на лацкане пиджака. В зеркальном лице агента играли солнечные блики, создавая мириады причудливых узоров и искажая отражения окружающего мира. Слуга купца смотрел на посланника со смесью удивления и суеверного страха: он был из местных и к таким зрелищам не привык. Сам мистер Врии отнесся к прибытию агента куда спокойнее.

- Доброе утро, мистер Врии. Ваш груз был доставлен в пункт назначения. - голос агента звучал учтиво и дружелюбно, однако казался несколько неживым - Если вам будет угодно, вы можете ознакомится с подробным отчетом о путешествие. - он протянул торговцу написанный идеальным каллиграфическим почерком документ на белоснежной бумаге.

Мистер Врии принял бумагу и быстро пробежался по строкам глазами. Агент терпеливо ждал. Когда купец закончил, тот продолжил:

- Сумма счета составляет 1400 Добродетелей. Плюс 15% за гарантию безопасности и гарантию доставки по расписанию. Итого 1610 Добродетелей.

Торговец выудил из глубокого кармана маленький деревянный планшет с прикрепленными к нему листами пергамента, на каждом из которых был изображен герб Дома Щедрости. Йошо достал из висящего на поясе футляра для перьев одно, держа перо в руке он ловко снял крышку висящей рядом чернильницы и обмакнул туда перо. Держа крышку между мизинцем и безымянным пальцем он изобразил на пергаменте число 1610, а затем с завидным изяществом вывел рядом с ним свой личный сигил. Убрал перо назад в футляр и закрыл чернильницу. Все это он проделал с ловкостью человека, уже много веком работающего с бумагами. Затем оторвал лист с цифрой и передал его агенту.

- Спасибо за использование наших услуг. Мы рады вести с вами дела. Мистер Синг желает вам вечного процветания и благополучия. - произнес посланник и исчез в воздухе.

А мистер Врии развернулся и зашагал в сторону берега, жестом призывая ошарашенного слугу с зонтом следовать за ним.

Игла от шприца обломилась и осталась в волдыре на шее, но Маркус уже не замечал эту боль, тонущую на просторах чистой психической энергии разливающейся вокруг. Тело старика буквально скрутило, самые ближайшие рейдеры могли, напрягшись, услышать как хрустят суставы в теле бродяги, как выгибается голова так что ещё чуть чуть и её положение станет не совместимым с жизнью. Глаза закатились и более старик не видел стены трюма мейна, заглядывая куда-то дальше, нежели материальный мир.
Он увидел бурю, как будто бы был одной из миллиарда песчинок, крутящихся и ударяющихся друг о друга в этой бешеной свистопляске. Гул заглушал все звуки, заполняя собой всё словно тот же песок. Сквозь непрекращающийся шум слышался вой, от которого запросто встали бы волосы дыбом - обещание вечных мук и страданий нес в себе он. От бешеной скорости и постоянно мелькающих перед глазами картин каких-то странных асимметричных фигур, сознание Макнейла начинало буквально рваться на части. Он кричал, но крик не вырывался за пределы плотно стиснутых в спазме челюстей физической оболочки.
Сознание выхватило среди творящегося хаоса знакомые очертания - будто человеческая фигура. Размытые линии всё же говорили о некой привычной сознанию симметрии и, не зная как, Маркус угодал в силуэте женщину. Её образ таял, блуждал, пытаясь уйти за поле зрения бродяги, словно не желая терпеть его присутствие и, словно утопающий, Макнейл ухватился за мираж, потянулся к нему сознание, пытаясь сфокусироваться на нём...

Новое время. Новое место. Новые соседи. Новые враги.
А законы великой власти и уложения у первых все те же. Оставшиеся от великих Сыть и Неясыть. Ведь Шао-ханы уважают традиции. Традиции никогда не подведут и не предадут. И Шао-хан хранит заветы эти в своем сердце и народ его тоже следует за вождем.

Законы Сыть и Неясыть:

О религии:
- Бог Первых - Лев. И творит он жизнь твою и смерть. А приведешь другого бога в сердце свое, на себя пеняй. Ведь как бога чужаков привел на землю твою, так и чужакам самим землю свою отдашь.

- Верховным жрецом первый по правую руку от хана. Он выбирает жрецов и помогает обращаться к богу. Нельзя молиться большому сборищу без жреца.

- Когда молишься Льву, проси у него много красивых женщин, здоровых детей и хорошей пищи. Проси белых одежд и крепкого оружия. Прославляя Льва будь крепок духом и прояви силу свою. И обещай, что отберешь все, что имеют, у тех, кто не прославляет бога Льва твоего.

- Все соседние народы, которые уважают нашего бога и принесут ему жертвы, будут любимы нами. Тот же, кто отнесется ко Льву с пренебрежением, будет убит оружием и предан позорному огню.

Не о религии
- Мужчины могут иметь не более трех законных жен. Причем, первая и старшая из них должна быть из нашего народа. Две других могут быть из чужих племен.

- Если мужчина, будучи здоров телом и разумом, захочет принести в жертву богам своего ребенка, жену, то никто и никаким образом не может ему в этом препятствовать, ибо священным огнем освящается и вставший на жертвенный костер, становясь достойным того, чтобы благоденствовать в чертоге бога.

- Если женщина, отказывает мужу в исполнении супружеских обязанностей или не имеет детей, то только он вправе решить, предать ее позорному наказанию или нет.

- Если мужчина овладеет женой другого мужчины или чистой девой до вступления с ней в брак, то оскорбленные родственники имеют право потребовать предать его позорному наказанию и смерти.

- Если у мужчины умрет единственная жена, он должен сразу найти себе другую. Мужчина не должен оставаться один и без потомства.

- Тот, кто по умыслу или недомыслию убьет своего соплеменника, должен быть отдан на суд друзей убитого. Только они могут решать, убить его или ставить жить.

- Того, кто украдет в первый раз - бить палками, во второй раз - предать позорному наказанию. Если же сделает он это и в третий раз, следует рубить ему руки и отдать в чертоги бога на суд.

- Первый не может быть рабом.

- Запрещено давать кров и еду беглым рабам или иным способом помогать избегать участи их. Нарушившего сей наказ, придать позорному наказанию.

***

Первый праздновали. Ханство вновь ширилось в границах своих, но этого было мало. Ничтожно мало по сравнению с успехами предков. Хан хотел большего. Больше земли! Больше власти! Больше! Больше! Найти моря! Преодолеть горы! Оседлать могучих крылатых зверей, что парят над каменными хребтами.
И еще много чего хотел было великий хан. Но однажды утром, проснувшись, обнаружил у себя в покоях лишнюю дверь и верховного шамана.

- Бог говорит, шли воинов в двери, что будут на склоне самой крупно из гор. Пусть они возвращаются с победой или не возвращаются вовсе. Что за воротам ждет их добыча богата и битва славная. И что есть там то, что очень хочет заполучить Великий Когтистый себе. Бог говорит, не пойдет орда на восток. Ждет праведного огня наших душ иное место. И должны быть воины твои крепки духом, лучшими из лучших, чтобы скверна тех мест и гниль того народа стекала и не оставляла следов.

Хан не был доволен, но хан послушался.
- А ведь я хотел большую охоту устроить. И почему Лев послал свой знак именно сейчас?
- Чтобы ты спрашивал.

Когда агрессия и злость приводят к жажде убийства - это очень плохо. Но когда желание убить появляется не из негативных эмоций, а просто само по себе - это ещё хуже. Того, кто может захотеть убить только чтобы убить, стоит изолировать от общества любой ценой, даже если для этого придётся ему самому навредить - таким правилом руководствовалась Април. Исключением из него были лишь неразумные животные, для которых убийство действительно должно быть естественной вещью. Хищники убивают, чтобы есть. И все животные убивают, чтобы не убили их. Когда-то давно Априль пыталась вмешаться в подобный ход вещей и последствия были ужасны. Однако, защищать разумных от охотящихся на них животных, если те представляли действительно большую угрозу, она не прекратила. В конце концов, за всё время ей ещё не встретилось хищного вида, который мог бы питаться только разумным видом и вымер бы, если бы ему помешали охотиться. С суриками и птицей, судя по всему, был как раз такой случай. Птица могла охотиться абсолютно на всех, она была на вершине пищевой цепочки, просто практически беззащитных перед ней суриков ей было ловить легче лёгкого. Но, судя по тому, как она отреагировала на их появление, гром-птица точно так же, не колеблясь, спикировала бы на любое попавшееся ей на глаза посреди открытого места существо. Следовательно, если отвадить птиц от суриков, от голода они не вымрут. А вот на счёт того, не вымрут ли из-за птиц сурики, как минимум конкретно этого племени, у Априль были некоторые сомнения.

Птица уже заметила суриков и собралась атаковать, а Монро почему-то мёдлил. Может, он решил, что стоит позволить всему идти своим чередом? Судя по всему он был против того, чтобы помогать сурикам с помощью сил Хранителей, да и вообще хотел избежать действий, которые они смогли бы интерпретировать как часть их верования. У Априль же на этот счёт была другая точка зрения. Она не раз сталкивалась с ситуацией, когда разумная раса, при некотором желании, умудрялась толковать поступки Хранителя в том ключе, в котором ей хотелось, вне зависимости от желаний самого Хранителя, что иногда приводило к непредвиденным последствиям. Она считала, что вытравить верования из умов разумных или изменить их веру силой невозможно, они должны сами прийти к этому. Можно лишь создать новую религию...Или попытаться стать органичной частью старой, получив возможность воздействовать на разумных через неё. И в случае суриков такой подход Априль считала более подходящим. Их легенды уже содержат в себе героев из их рода. И именно эти герои спасали суриков, а боги их лишь посылали. Можно воспользоваться этим. Но сперва - птица.

Априль обратилась к разумам окружавших её суриков, чтобы с их помощью создать облик, который будет вызывать у них положительные эмоции и расположить их к ней, когда она воплотит новое тело в реальность. Не полный детальный образ, он скорее всего будет разным для каждого отдельного сурика, но мелкие черты, к которым большинство суриков испытывали бы симпатию. Затем их нужно было встроить в само тело: небольшая самка со светлой, слегка золотистой, шерстью. И, наконец, одежда и плащ, из ткани или шкуры, или, может быть, больших листьев - информацию о наиболее подходящем для изготовления одежды материале тоже можно взять у суриков. Плащ - это самое важное, со внешней стороны он должен сливаться с окружающей поверхностью, а на внутренней стороне будет нарисованный природными красками узор, похожий на морду большого животного, прямо как на крыльях некоторых бабочек. Если распахнуть такой плащ перед птицей или другим хищником - он должен будет увидеть внезапно появившееся перед ним существо больших размеров, что должно напугать животное. Именно так Априль и собиралась поступить, как только последние остатки её силы превратятся во вспышку золотистого света, которая породит её новое тело. Можно даже сделать это на виду у суриков и птицы.

Говорят эльфы - лучшие в мире воры. Но на самом деле, маленькие полурослики с мохнатыми ногами мало чем уступают на поприще этого ремесла своим остроухим коллегам. А то и не уступают вовсе. Подгердонс знавал одного дядюшку Тука, мастера перевоплощений и лучшего в мире лжеца. По его собственным словам, что, впрочем, скорее всего только подтверждало правдивость этого вранья. Как бы дико это не звучало.
И любой полурослик, что еще не запустил себя до такого состояния, когда от размера живота он перестает видеть собственные ноги вполне мог надеятся на собственную ловкость и незаметность, когда дело касалось тайных дел.
Старик Бруно Подгердонс еще был достаточно молод, чтобы кости ему не ломило сутками, а спину не стреляло через каждую пару часов. И в подвал он проник вполне себе незаметно для обитателя. Дверь оказалась неожиданно свежесмазанной и даже не скрипнула, и дипломат по долгу дела ставший вором, скользнул внутрь. Грязно. Воняет. Причем обильное смешение запахов, от немытых тел, старой одежды, гнилья и еще парочки непонятных.

И единственный обитатель, при свете свечи пересчитывающий вслух монетки. Одна, три, семь, десять. Одна, семь, десять. Десять. И никого больше. Бродяжка явно торопится, то и дело монетки валятся у него из рук. А отсчитав очередной десяток, он заворачивает столбик в кусочек ткани и прячет в матрас.

***
- Слушай, они меня задрали. На одну сучку мы потратили кучу денег, вытащить её худую жопу из каталажки, а ей опять охота. Вторая опять решила пошароебится ночью где-то просто так. Где их теперь искать а?
- Тебе надо, ты и ищи. Че меня-то дергаешь. Я, мля, в поиске вдохновения. Взрослые дуры, дорогу найдут. Нам работать еще, кроме этого хмыря никто так и не появился. Уебок, убил бы его. Короче, я пойду в ту бочку, разведаю. Чо там по этим уродам. А ты найди остальных и объясни, чтобы больше нихрена не шароебились по городу просто так. Два дня можно и на жопе ровно посидеть, за золото.
- А чем два дня?
- Хмырь этот, Вальям, сказал поторчать в городе еще пару дней. Пара это два. Сечешь?
Парочка продолжала переругиваться, но уже не стоя на месте а двинув ноги прочь от кабака. Таиль остался незамеченным, но богатым улов назвать было трудно. Хотя... он ведь и не за этим пришел.

Обрадовавшись, что, вроде, все сработало, полез назад. Но, только высунув башку из люка мехотделения, тут же спрятал ее обратно. Через мгновение люк зазвенел под ударами многочисленных пуль. Ага, спохватились, сучечки. Видимо, больно охуели от Ирвиновой дерзости в первый раз, когда тот лез сюда, но теперь оклемались и взяли на мушку. Жалко, конечно, что пропустить придется часть веселья там, наверху - но еще жальче было бы получить пулю и ебнуться с мэйна по пути отсюда. Надо подождать, пока боевые бабы найдут себе какое-то другое занятие, чем пасти спасителя всея банды, Роскошного Ирвина. Да, он определенно заслужил некоторый отдых.

Молвил Галараш Тору: - "Железные кланы это те, что похожи на даэров? Признаюсь, я сперва спутал их с народом Арадуна. Беженцев войны, покинувших северные земли подальше от хаоса. И, собирался обсудить их существование в Черных Горах с Антлантом. Но, раз ты их покровитель, это упрощает все."

- "Воистину, часть твоей силы и твое слово звучат заманчиво. Мои дети в свое время познали много бед от рук богов, и лишь клятвы, данные перед мирозданием способны убедить меня, что их благополучию нет угроз. Я не стану переходить под твое покровительство, ибо я не преклонялся ни перед одним богом с зари времен, и так будет продолжаться впредь. Я могу стать союзником, но не слугой. Но это не значит что между нами не быть договорам. Слушай же. Твой народ сможет спокойно жить в Черных Горах и добывать золото, совершенно не опасаясь нашего гнева. Вольны они ходить везде, кроме тех мест, где устроены наши пещеры.

Железные кланы смогут заручаться поддержкой драконов в час нужды, но лишь когда защищаются, и только в пределах Черных гор и их окрестностях. И наконец, самое ценное для тебя, Тор, если ты ценишь ремесло столь же, сколь Арадун - Драконий огонь в твоих кузнях и плавильнях. Во всей Юне нет ничего горячее, чем исторгаемое нами волшебное пламя. Оно несет частицы силы Лекса, стихийный свет. Чем старее дракон, тем сильнее его огонь, я же самый старый среди драконов и мощью моего дыхания, ты получишь возможность создавать воистину великие артефакты. В любое время ты волен спросить совета или немного просвятить себя, если почувствуешь что нуждаешься в моей мудрости.

Взамен, я требую принести схожие клятвы, которые я предложил Арну, но дополненные, чтобы уравновесить мое слово. Твои кланы будут защищать наши обиталища в час нужды, а твоя божественная сила может пригодиться мне больше чем один раз. Вместо неё я могу попросить иную равноценную услугу, например, созданнный тобой или твоим народом артефакт. В добавок ко всему, ты должен отдавать моим детям часть добытого золота."

- "Сиррион. Сколь я слышал от детей своих, ты бог огня и изменений. Известны мне беды твои, но коль слышал ты мою речь к Тору, то должен сознавать, что исключений я не сделаю, равно как и не буду повторяться. Однако, ты ошибаешься, говоря, что можешь немногое. Твои сферы привлекательны для меня. Огонь, изменения, преображения. Связанные с ними чудеса очень пригодятся мне. Неизменны первостепенные условия. Гарантии неприкосновенности драконам, передача божественной силы, когда я попрошу. Конечно, слабый бог способен поделиться немногим, а забытый не способен вовсе.

Взамен на твои обещания, я дам обещания помощи. Я помогу твоему народу обжиться, быть может даже распространить твою веру по окрестностям. Также, я расскажу тебе о древнем городе, на котором ты построил свой, и какие знания он способен скрывать. Первый пункт я смогу воплотить не сразу, если Арн согласится на свой договор, ибо тогда я буду занят обязательствами защиты от следующего вторжения. А вот знаниями о забытой цивилизации поделюсь, как только мы скрепим клятвы между собой."

- "Да будет так." - Был ответ Арну.

Небольшая передышка: мейн замедлился, сучка на байках и тачках берут его в кольцо. Не стреляют, зная, что вам уже не уйти. На одной из тачек, правда, почти зарядили гарпун.
На корме продолжается сеча: уже вконец измотанный Стиг крутится ужом рядом с неповоротливым Молотом. Крыса пропускает удар цепью прямо по лицу: разбит нос, во рту обломок зуба и кровь. Молот, натурально смяв одну из мотосучек буквально в кашу, пропускает удар куда-то в спину. Фонтанчик крови, искры проводки, левая рука судорожно сократилась. Видать, замкнуло какой-то контакт. Над головой выстрел полуобморочного Барры, мимо. А Маркус медлит, выцеливает...
- Блять, мы умрем! - Вшиварь, в сердцах ударив баранку руля, начинает натурально плакать. Слезы прочерчивают на его неумытом лице длинные борозды, от глаз к ушам. - Нам пиздец, говорю вам, пиздец!
В этот момент откуда-то из недр мейна раздается агрессивное рычание, стук, лязг. Машина оживает, набирает скорость. Вшиварь не верит своим глазам. Но быстро соображает, что к чему, дергает один из рычагов передач, ориентируясь по датчикам перераспределяет подачу топлива несколькими тумблерами и давит, давит на педаль. Поднимая с верхушки дюны волну песка, мейн мчится в бурю. Еще немного!
Позади разочарованный крик мотосучек и рев их моторов, которым снова придется поднапрячься, чтобы взять вас. А также отчаянная хаотичная пальба.

В бытие огромной, тяжелой и бронированной по самые яйца полумашиной есть свои минусы. Ссать через трубочку, вставленную в то, что осталось от члена, срать примерно также... Ну, в общем не все так хорошо, как кажется. Так что развлекается Молот, в основном тем, что бухает.
Отдельным, жирным, как твоя мамаша, минусом было то, что Молот был довольно неуклюж, и если отмахиваться кувалдой и бронированными ручищами от сразу трех мотосук у него выходило, то вот контратаковать - уже нет. И рейдер уже начинал злиться.
- Да какого хуя! - Раздраженно выкрикнул Молот, принимая очередной удар мачете на рукоять кувалды - Съебите нахуй уже! Вас же буря до костей обдерет!
Но на врага такие уговоры что-то не действовали. Парень с топором из циркулярки суетился рядом, прикрывая Молоту спину, что было весьма похвально для торчка. Молот его даже немного зауважал. Только ситуация от этого лучше не становилась.
- Да и хер с ним! - Просветлев лицом, где-то под старой резиной противогазной маски, решительно заявил киборг.
Перехватив молот правой рукой, рейдер высоко поднял его над головой, собираясь размазать бабу с мачете по полу мейна одним мощным ударом.

Захлопнулся портал хаоса, приведя в движение землю. Сами основания черных гор зашевелились, сдвигаясь с мест. Снежные шапки вздрогнули, сбрасывая льды. Воцарился среди заоблачных пиков чудовищный рокот истязаемой тверди, а когда эта какофония принялась спадать, горы вздрогнули снова. На сей раз это был рев, более слабый чем удар катаклизма, но живой, наполненный яростью. Он эхом отражался от каньонов, разлетаясь по всем сторонам света.

Вдруг, в небе воссияло второе солнце. Галараш, лидер золотых драконов, впервые после долгой спячки узрел свет, озарявший земли Юны. Сначала разум его был замутнен, запутан резким и бурным пробуждением. Задвигавшаяся земля едва не раздавила Галараша в его темнице, но она же и обрушила её стены. Свежий ледяной ветер помог придти в себя, и как только в мыслях его наступил порядок, он все вспомнил. Все что произошло до того, как его заживо погребло под Черными горами. Сначала Галараш был очень зол, но злость быстро переросла в удивление, а затем в беспокойство. Что-то неладное творилось с этим миром. Древний чувствовал это своей шкурой, вдыхал странные запахи, приходившие с севера и юга, видел как бушевала стихия под ним.

Галараш Солнцерожденный принялся облетать окрестности, становясь все беспокойнее. Он думал о своей родне, остальных драконах. Какова была их судьба? Выжили ли они? Древний принялся искать, подгоняемый страхом. Напрягшись, несколько раз он издал громогласные призывы на драконьем языке, усиленные магией кровной связи. Сколь сильна же была его радость, когда на эти призывы откликнулись. Вскоре Галараш вновь воссоединился с сородичами. Все они были его потомками. Далекими потомками. Ни одного из них древний дракон, к несчастью, не узнал.

Однако, у этих молодых драконов было что рассказать. С большой охотой поведали они ему о том, что произошло во время его спячки. О вторжении Хаоса и падении многих старых богов, о распространении скверны, и приходе богов новых, с новыми народам, о их войне за судьбу всей Юны. Внимательно слушал Галараш и осознал он всю серьезность ситуации. Снова он многое пропустил в своей спячке, и на сей раз, дела обстояли куда хуже.

Что же теперь делать? В первую очередь, остановить конец света а вместе с ним и драконов. Галараш направился в земли Антлантиды, вернее то что от них осталось. Он хотел связаться с богом, которому был обязан. Не очень приятные воспоминания для драконьего самолюбия, но он никогда ничего не забывал, в том числе своих долгов.
По пути Галараш, вместе со своей стаей, решил заглянуть на огонек в золотоносные земли оскверненных ротгаров. Надо было как-то продемонстрировать свое явление миру. (а тут гадость прямо на святом сидит) Солнцерожденный прибегнул к врожденной драконьей магии, чтобы сократить время своего путешествия.

Действо переместилось в сторону кормы, к которой уже прицепились несколько крюков. Впрочем, Молот и рейдер со сломанной рукой несколько улучшили ситуацию, сбив и срезав два из них. Очнувшийся в трюме Стиг тем временем палил, стараясь помочь, но как-то без вдохновения. Поэтому аж две телки таки успели вскарабкаться на мейн. Первая, одетая только в страпон (я не шучу, она голая, и у нее на кожаных стрингах прицеплен огромный хуй), кинулась на напарника Вшиваря, сбив его с ног. Покатившись по броне, оба свалились с тачки в шлейф пыли, что тянулся за мейном.
А вот вторая сучка была более чем одета. Вся в шипастых кусках брони, она держит в руках портативную бензопилу, которая вибрирует и гудит.
- Консерва! - крикнула она, кидаясь на Молота.
Тем временем на левом борту Барра пытался поджарить другую мотосучку. Та оказалась куда как ловка, кувырком уходя из-под огня. Впрочем, и сама она побоялась соваться под струю.
Сверху хуячит пулемет Ирвина. Пристрелявшись, Роскошный наконец сумел заставить единый клин мотосучек разделиться на две стайки, потеряв скорость и нарушив порядок. В этот-то промежуток Вшиварь и направил ваш мейн, правя точно к буре. На ходу свободной рукой обматывал башку какими-то тряпками, готовясь оказаться в самом сердце пиздеца.
Выстрел Маркуса. Таццц! - пуля проходит сквозь марево вокруг странного пассажира байка, будто пробивая стеклянный щит. Марево распадается на клочья, разлетается в стороны, а фигура в тряпках катится по песку, вылетев с пассажирского места. И продолжает двигаться следом за байком... бля, да они колдуна на цепи держат!
Однако проблем прибывает. Например, по бокам теперь две тачки с гарпунами. И телки, что наводят эти гарпуны на мейн, нихуя, кажется, не пугать собираются. А еще новые абордажницы закидывают крюки.

Эпоха I. Смутное время. Ход 2. Не на жизнь, а на смерть

НА ДАЛЁКОМ И СУРОВОМ СЕВЕРЕ

Рой (Араксис)

Риамэра (Сиррион)

В тему:
ссылка

ЗАЧИЩАЯ ОТ СКВЕРНЫ

Длань Природы (Каэрт)

Царство рыцарей (Константин)

Анклав Вечных (Ли`о`Синг)

Вазостан (Арн)

ПРОТИВ ЧЁРНОЙ МАТЕРИ

Аватар Старый Бродяга

Селестия (Лотар)

Аватар Иссенглир

Аватар Йалинокс

Орды мёртвых (ilisan)

Гресенхау (Лев)

В ГОРАХ И ДЖУНГЛЯХ ЮГА

Эрцхейм (Тор)

Тёмноземелье (Нэрос)

Галараш Солнцерожденный

Карта на конец второго хода:

Эпоха I. Смутное время. Ход 1 Высадка

1.ТАНГО С КАТАСТРОФОЙ

Рой (Араксис)

Риамэра (Сиррион)

В тему:
ссылка

2.ОПЛОТ СВОБОДЫ И СПРАВЕДЛИВОСТИ

Длань Природы (Каэрт)

Вазостан (Арн)

Анклав Вечных (Ли`о`Синг)

В тему:
ссылка

3.ПРИЧИНЯЮЩИЕ ДОБРО

Царство рыцарей (Константин)

Оргул (Эратрон)

В тему:
ссылка

4.НА ТЕРРИТОРИИ ВРАГА

Селестия (Лотар)

Гресенхау (Лев)

Аватар Иссенглир

Аватар Йалинокс

Аватар Старый Бродяга

В тему:
ссылка

5.БОРЬБА ЗА КОЛОНИИ

Эрцхейм (Тор)

Тёмноземелье (Нэрос)

Кзардом Даэрит (Наруд)

В тему:
ссылка

6.ЗНАКОМЬТЕСЬ, ПРОСТО СМЕРТЬ!

Орды мёртвых (ilisan)

"О Боги, что вы творите?" Большой

Как только порталы были открыты и народы богов вторжения хлынули на планету, хранитель мироздания сотворил чудо. Лучистый и яркий свет охватил всю планету. На не освящённом солнцем полушарии ночь стала днём. Над Юной всходила заря нового мирового порядка. В ответ из воронки хаоса по хранителю ударил столб тёмной материи. Удар был страшен и по силе его хватило чтобы зажечь несколько солнц.

Вокруг хранителя вспыхнул защитный кокон но столб материи хаоса не думал иссякать. Щит хранителя мироздания начал тревожно мерцать...

А в это время аватар бога Смерти Тузед Келль, стояла на поднявшимся в воздух и двигающимся в сторону воронки хаоса кристалле. Она знала, что ей предстоит погибнуть но страха не было ибо так приказал ей ее бог. Воительница знала, что от неё зависит судьба всего живого и мёртво на планете, она не дрогнет! Странно но перед неизбежным концом её мысли были заняты лордом вампиром Иссенглиром.

Прибывая в глубоких раздумьях Кель не заметила как на кристалле появилась Мать Моаха, гигантская сколопендра была аватаром бога Араксиса. Затаившись она медленно подползала к не в меру внимательной жертве. С её острых жвал начала капать ядовитая слюна в предвкушении сытного обеда. Бросок, Кель оказывается в объятьях её 46 ножек! Яд впрыскивается в тело, он лишает воли и обездвиживает жертву, но на нежить яд не действует! В ответ, пришедшая в себя после неожиданной атаки, Кель начинает отрывать одну из ног Моахи. Отрывает её и мгновенно отросшими острыми когтями царапает панцирь, чтобы добраться до мягкого естества сколопендры! Драка двух аватаров была в самом разгаре, когда кристалл достиг воронки и полетел в самый центр глаза ужаса!

Миг и поток тёмной материи хаоса попадает в кристалл, окрашивая его в тёмно-багровые тона, после чего артефакт скрывается в глубине воронки. Гиганткий взрыв иной материи сотрясает глаз ужаса но и Юна страдает от страшного удара! Титанические силы в воронке врываются наружу. Образовавшееся пламя горячее солнечной плазмы и способно разорвать планету на части. Не выдерживает и разламывается материковая плита континента Тантум! Гигантская трещина делит его на две части. Лава в её центре бушует смешиваясь с водами океана и убивает всё живое. Адский пламень, вышедший из ока хаоса, готов пожрать планету целиком но в этот момент воронка закрывается, со страшной силой втягивая огонь в себя. От удара ось планеты смешается на 15 градусов и в северных широтах начинается вечная зима.

Так закончился первый век пребывания новых богов на Юне.
В тему:
ссылка

Карта на конец первого хода:

- Приветики. Трахаетесь? - Внезапно появившийся Ирвин решил тоже поучаствовать в беседе. - Или пока не дошел до первом базы, м, Барра? Не возражаете, если я присоединюсь? Чисто так с краю посижу, подрочу. Люблю смотреть.
- Да, давай, кем ты в банде была? - Тут же подпезднул, доверительно улыбаясь. - Барракуда, ты что, собрался договариваться с Мотосучками? Они тебе хер отрежут, ага-ага. Давай-ка лучше выебем эту детку, а потом распотрошим. Может, у них какие нычки были неподалеку или еще чего важное. Расскажет че, мы Хану перескажем, он, тогда, может и не захочет наши бошки на кольях вывесить.

Что ж, надо, наверное, что-то на прощание тебе сказать, Волкодав? Что-то ободряющее. Что-то, что оправдает твой бесславный уход? Что-то эдакое, м? Если честно, ничего в голову нейдет.
Чему учат Пустоши? Главный урок простой: не лажай. Поставили тебя боссом? Гляди в оба. Что за люди рядом с тобой? Может, они тебя и боссом не считают? Что у них в голове? Возможно, и мейн они не собственностью Черхана видят? А тебя - просто посаженным водителем в этот мейн? Может, не хотят давать ответы на вопросы, которые ты им задаешь? А если резко среагируют на такой вопрос? А еще, возможно, надо трезво оценивать свои силы? И не выебываться, когда сам на ногах едва держишься? А еще телку свою в узде держать, чтобы она не превратила просто напряженную ситуацию в бойню, ляпнув что-то?
Много вопросов, Волкодав. Неверный ответ на каждый из них подкидывает тебе херовую карту на руку. В итоге карты копятся, копятся. И вдруг наступает последний кон, партия слита. И в сердце тебе всаживают нож. Так оно и случается, так и происходит.
Что ж, по крайней мере ушел ты достойно. Не на коленях, в луже собственной мочи, хныкая о пощаде. Рубился до последнего. Не самый плохой вариант. Единственный достойный. Можешь утешиться этим. Вспомни свой уход под другим небом и скажи себе, что уж этот момент ты не слил. Прощай, Волкодав. Удачи в другом месте.

Радостный калейдоскоп, который из однотонно-черного стал менять свои цвета в кислотной гамме, внезапно стал меркнуть и бледнеть, чем сильно расстраивал старика. Чей-то раздражающий голос, стремительно нарастающий, проникал всё глубже и глубже.
Внешне же старик, после плеска воды в лицо, дернулся и внезапно открыл глаза. Не успев прийти в сознание, машинально, Маркус отреагировал как мог: нависший над ним расплывчатый силуэт был опознан как вражина, отчего бродяга попытался провести хук с правой. На счастье Барры (или таки Макнейла) старик то ли не до конца пришёл в себя, то ли еще чего, но удар прошел в сантиметре от лица Барракуды. Маркус же, не дожидаясь результата, отталкиваясь руками и ногами от пола, отскочил в сторону, бешено вращая глазами и перебегая взглядом с Ирвина на Барру. Медленно, но верно громкое дыхание становилось тише, спокойней- кажется, Макнейл начал отдуплять где он находится и кто перед ним...

Титанических размеров машины, подпитываемые божественной мощью Ли'о'Синга, сжимали само пространство перед несущейся через бескрайнюю пустоту многокилометровой конструкцией и вновь расширяли его за кормой звездного судна. Просто небольшой трюк, позволяющий перехитрить суровые законы Вселенной и разогнать корабль до скорости, в несколько десятков раз превосходящую скорость света. Разумеется, ни одной цивилизации смертных создание такого космического левиафана было не под силу, однако цивилизация, к который принадлежал Ли Синг, давно перешагнула через свою смертность и затерялась среди миллиардов иных богов, населяющих Вселенную. Их технологическое мастерство, впрочем, не было забыто, напротив оно сплелось в прекрасной симфонии с общепринятым магическим искусством и подарило миру чудеса, примером которых мог послужить этот направляющийся к Юне корабль.

Приблизившись к краю звездной системы Юны корабль отключил искажающие пространство машины, чтобы не сбить планеты системы с их орбит исходившими от машин гравитационными волнами. От космического судна отделилась небольшая капсула (всего несколько сотен метров в длину), легкий толчок Зеркала оттолкнул ее в пустоту и капсула устремилась прочь от корабля. Многокилометровое судно так и осталось висеть на границе системы бесполезной грудой металла - для полета назад оно было не предназначено, оживить машины вновь было уже невозможно. Капсула тем временем уже легла на курс, который должен был привести ее к Юне. Внутри этой скорлупы находились многочисленные "гробы" в которых лежали погруженные в магический сон Вечные, которым предстояло начать на Юне новую жизнь. Преимущественно это были добровольцами, желающими начать все сначала. Некоторые надеялись, что удача улыбнется им новом мире, кто-то спасался от врагов, а некоторым просто хотелось разнообразить свою практически вечную жизнь. Были, впрочем, и те, кто своим путешествием сюда выплачивал долг перед Фирмой. Пусть Юна может оказаться опасной, однако мало что может быть хуже превращения в жалкое существо, связанное узами долга и вынужденное проводить вечность в постоянных молитвах во славу Зеркала.

Скоро на небе Юны зажглась новая звезда, с каждым днем она приближалась. И в один прекрасный день она рухнула на землю. Ли Синг вовремя подхватил капсулу в атмосфере и аккуратно замедлил ее, давая возможность совершить мягкую посадку на океанском побережье, у дельта реки, называемой местными "Умброй". Через мгновение после посадки Вечные внутри капсулы очнулись от долгого сна и ступили наконец на землю нового мира. Первыми их встретили не аборигены, а агенты Фирмы, не отягощенные необходимостью путешествовать в материальном мире и прибывшими сюда заранее. Под руководством людей с зеркалами вместо лиц капсула была разобрана и из полученных материалов были воздвигнуты первые здания новой колонии, которую Вечные решили назвать Городом Звезд.

В окрестных землях, совсем недалеко от места посадки и нового Города разведчиками были обнаружены поселения аборигенов, "судемоагов". По указанию Фирмы отряд "Извергов" немедленно начал ликвидацию всевозможных угроз для новой колонии: армейские подразделения местных и их правительственные структуры подлежали уничтожению. На вершине высочайшего холма в округе была построена башня, на вершине которой расположилось внушительных размеров устройство, состоящее из многочисленных расписанных оккультными символами зеркал, призм и линз, знаменитая Призма Синга. Она собирала и фокусировала лучи солнца и луны, значительно усиливая их заключенной внутри магией, и посылала лучи смертоносного света во врагов Города, оказывая поддержку "Извергам". Аборигенов, впрочем, старались не убивать без нужды. Вместо этого их угоняли в рабство в быстро растущий Город Звезд, многочисленным стройкам и латифундриям которого всегда были нужны рабочие руки.

Фирма тем временем обратила свое внимание на иные расы Юны. Ее эмиссары пока тайно отправились в крупнейшие экономические и культурные центры ближайших государств аборигенов, предлагая услуги Зеркала местным жителям. Приоритет был отдан местной финансовой элите и аристократии. Зеркало здраво рассудил, что если он сможет сделать правителей этих земель своими должниками, то столкнется с меньшим количеством проблем во время будущего продвижения на местном рынке.

Тор пришел первым в этот мир, до слуг и верующих, чтобы осмотреться. Теперь пришло время для их прихода. Огнебородый бог призвал на помощь своего отца. На далеком плане могучий Морадин, чьей силы хватит двигать горы, метнул пробивающий междумирье гигантский молот в сторону Юны. Грозное оружие рвало пространство и пробивало астральный тоннель, по которому в след за патриархами маршировали железные дварфы. Они шли налегке, несли только самое необходимое - остальное они выкуют себе из плоти нового мира.

Прорвав защитный полог Юны, Морадинов молот рухнул в Черные горы. От удара при падении три дня тряслась земля. Молот расколол хребет, образовав массивную полупещеру, и сам встал колонной-осью подпирающий свод. Вокруг которой образовалось множество пещер и полостей. Сюда по астральному тоннелю пришли железные кланы, окрест Морадинова молота они основали свою столицу - Хаммерфолл. Большая полупещера и множество окружающих тоннелей были укреплены. Дварфы обустраивали себе новый дом с присущим им тщательностью и трудолюбием.


х х х

Совет кланов собрался в одном из малых залов Хаммерфолла. Старейшины и патриархи вели спор о том, какими должны быть первые шаги железных кланов. Три дня и три ночи заседали достойнейшие, три раза по три дюжины бочек пенного пива из старых запасов было выпито. Одни предлагали двинутся на север и бороться с оскверненными хаосом орками, другие предлагали занять все горы чтобы Эрцхейм покрыл все Черные горы. В одном не было споров - нужно было приручить баранов, и в теплых одеждах занять незаселенные высокие горные пики.

Пока дварфы вгрызались в твердь гор, и трудились ради своего будущего в чертогах Хаммерфолла, Огнебородый послал железным кланам в свое благословение. В ближайших окрестностях Хаммерфолла были обнаружены богатейшие золотые жилы. Восславься Тор - богатства никогда не будут лишними! Пока строились шахты под землей, на склонах гор ловкачи приручили горных баранов - теперь будет вдоволь мяса, шкур и шерсти. Стали даже их использовать, как гужевой скот и ездовых животных.

Меж тем трубили горны созывая дварфов в военный поход. Железные кланы были отменными воинами, как доброй секире нужна заточка, так храбрым воинам нужна война. Дарин Бронзобород лично собрал и обучил уроженцев Хаммерфолла, к ним присоединились длиннобородые ветераны клана 'кованного кулака'. Мастера из кланов 'пламенной наковальни' и 'громового молота' снабдили армии первоклассной броней и хитроумными осадными механизмами. Все же старейшинами было решено в первую очередь занять горы.

Порча хаоса была сильна в этом мире. Поэтому нельзя было действовать жесткими методами. Патриархи и старейшины не смели подвергать веру своего народа риску испытания искушением хаоса. Поход на асгарцев шел благородно. Вперед были высланы послы, которые предлагали местным присоединиться к кланам или покинуть земли с миром. Железные кланы обещали построить в Черных горах новый порядок, освободить асгарцев от гнета оскверненных судемоагов и защитить от порчи хаоса.

Когда же на место слов приходило время оружия - дварфы с дреним кличем "Барук казад! Казад Аймену!" плотными рядами шли в атаку. Их молоты и секиры разили без промоха, их воля была крепка, они бились за кланы и победу. Из глубоких недр земли Огнебородый Тор наблюдал с гордостью за первыми шагами своих детей. Однако думы его были полны беспокойства. Силен был хаос и оскверненные народы, не было единства между пришедшими богами.

ЭПОХА I. Смутное время.

Когда все порталы были открыты, и боги и аватары из других миров собрались в пространстве вокруг заражённой хаосом, но всё ещё невероятно прекрасной Юны, яркая точка мироздания замерцала и обратилось сущность.

Боги и аватары света и тьмы, жизни и смерти, упорядоченные и анархичные мы все очень разные, но мы все дети единого порядка. Нашего порядка! Ему брошен вызов. Здесь и сейчас скверна пожирает Юну! И мы пришли на зов о помощи, чтобы спасти эту планету, сделать её свободной и счастливой, раз и на всегда выжечь скверну хаоса с её лика!

Я вижу, что среди собравшихся богов нет слабаков и нытиков, вы все как на подбор суровы, воинственны и агрессивны, что характерно среди вас нет не одной богини! Это правильно ведь вы не пестовать водоросли сюда пришли, так ведь? Знайте, вы это лучшее что есть у нашей части мироздания для отпора инопорядку. У вас нет права проиграть или отступить, ведь дальше порча хаоса захлестнёт уже ваши родные обители! Поэтому, вы обязаны победить, и вы победите!

Те герои, что смогут пройти горнило этой бескомпромиссной войны станут легендой среди бессмертных. Вам брошен величайший вызов, с котором ни один бог никогда не сталкивались на собственных планетах. Пройдите его с честью. Враг бесстрашен и не знает пощады, но и вы, я надеюсь, не дрогните и не прогнётесь!



Теперь к делу. Пока ещё не все территории подверглись порче, тут вы можете свободно высаживаться, - он махнул рукой подсвечивая их.

Территории в достатке на высадку нескольких дюжен бессмертных вместе с вашими подданными.

Сложность заключается в другом. Порча лежит на крупнейших государствах этой планеты! Белийской Деспотии - красный круг, Примаверии – фиолетовый круг, Единая Пира – синий круг. Города этих развитых государств соединены единой транспортной сетью, а значит могут ударить всеми своими силами одновременно. Фанатичные Белии могут выставить против нас 12 армий с +4/5 боеспособностью, смертельно изящные Примаверы 10 армий с +4 боеспособностью, хвостоногие пирийцы-судемоаги 6 армий с 2/3 боеспособностью, кровавые мясники Ротгары не так развиты, потому могут выставить всего 3 армии, но с высокой 5/6 боеспособностью. Звероподобные Гьянче находятся на далёком севере и не имеют возможности атаковать нас.

Совокупно это огромная сила из 31 армии, способная одним ударом смести вас с занятых плацдармов и из этой реальности! Но у них есть главная слабость они воюют друг с другом. В отличии от нас, в единстве наша сила. Порознь вы не справитесь даже с одним из этих осквернённых государств.

У многих из вас есть технология сети дорог, если каждый вложит 3ОР и 3БС единая транспортная сесть свяжет наши 13 городов. Порядка 35 армий, которые смогут ударить неотразимо и мощьно.

Кроме того, на нашей стороне выступят союзники, не поставленные на колени народ бобиттов из юго-восточных джунглей Небула, роды Диров с юго-западных островов моря Солис и остатки государства Атлантида из чёрных гор. Некоторым из них, в особенности расселившимся по всем джунглям небула азгарийцам (голубые точки) и прибрежным общинам судемоагов (синие точки), точно.

Однако должен предостеречь вас, бессмертные, от уничтожения не заражённого скверной населения. Берите в рабство сгоняйте с земель, но не убивайте! Хаос кормиться душами нашего порядка и действуя подобным образом вы очень скоро попадёте под его полную власть.

План нашей компании таков. Хаоситы не ожидают нашего вторжения, поэтому в первом столетии, пока они дерутся между собой, мы уничтожим наиболее слабых из них и получим жизненное пространство для собственного развития.

Три города единой пиры не лояльны центру и готовы восстать, вам нужно им помочь своими божественными силами и тогда они точно не придут на помощь своей столице городу Краларан (Размер 3+2 стены 14.12). Дварфы дадут атакующим армиям осадное оружие, даэры броню, красные перчатки благородных рыцарей устроят диверсию в городе. Затем, придёт черёд двух обителей Ротгаров Нарказмора (12.13. 1Р) и Карзулбура (13.10 1Р). Всё на чём хаос оставил свою отметину придётся придать очистительному огню, все остальное, в том числе и земли, отойдут вашим славным воинам!

Во втором веке заплатить за предательство предстоит примавериии.

В третьем веке мы очистим самое главное гнездо скверны белийскую деспотию.

В четвёртом веке завершим наше великий поход финальным очищением земль гьянче

За каждую развоплощённую в инобытие частицу земель, уничтоженных аватаров, города и нечистые артефакты вам придёт солидная награда.

Задача №1
Вместе с тем, разгром противника будет практически не возможен без уничтожения воронки хаоса, через которую к противнику подходит подкрепление. С каждым веком этот поток будет расти и крепчать, пока мы не захлебнёмся! Ведь против нас стоит вся неизмеримая мощь иномирья.

Для её уничтожения нужны силы богов-предателей что её открывали. Казалось бы, это почти не разрешимая проблема но у нас есть достаточно простой способ её решить. Артефакт Кристалл (10.00), раньше он служил вместилищем силы старых Богов, но во время вторжения утратил с ними связь. Он полон их силы, его нужно взять с северного полюса и бросить в глаз бури хаоса. Выдержать силу кристалла под силу только аватару, этот смельчак погибнет страшной смертью. Выберите его из своих подданных или… поговорите с местными, там вполне возможно найдутся добровольцы. На это у вас не больше первого столетия, во втором воронка должна быть закрыта обязательно!

Задача: Во втором ходу закрыть воронку хаоса с помощью кристалла. Нужен аватар смертник.

Задача №2
С каждым столетием наши противники будут всё больше и больше уничтожать Юну, распространять скверну по лику земли, воды и воздуха. Ваша задача, очищать территории от скверны. Пусть это не просто, но в скором времени там зазвенит речь ваших народов и поднимутся ваши пастбища, фермы, поля и охотничьи угодья.

Стоимость очистки 6БС за гекс. Но, вероятно, есть и другие, более лёгкие возможности.

Задача: Очистка земель на всём протяжении игры

Порядок высадки:


Музыка в тему:
ссылка

Виртан развалился на старом диване в углу затхлого коричневого бара, нетерпеливо ожидая развития событий. “Десять лет подготовки восстания, и все готово полететь к чертям из за какой-то мелочи! – глаза Виртана не переставали бегать от барной стойки к двери, пытаясь уловить малейшие движения, это давалось ему с трудом, яркий свет от лампады бил ему точно в правый глаз. – Как, блять, можно было забыть единственные документы на столе, когда чертовы полицаи все это время с нас глаз не спускали!”. Нервно покрутив в руках желтый кругляк местных денег, герой позволил себе закурить последнюю сохранившуюся сигару из иного мира. Черно - красная материя начала медленно тлеть в зубах Виртана, доставляя последним минутам его жизни хоть немного удовольствия. Потянувшись и причмокнув, террорист неспешно потянул левую ногу во внезапном порыве счастья. Но, как и все в этом мире, счастье закончилось довольно быстро. Из-за двери послышался сначала гул, а затем и топот множества ног. Мгновение и дверь с грохотом распахнулась, размажив по дороге лицо какому-то недотепе, который явно хотел подслушать события в коридоре. В двери показался отряд вооруженных дубинками людей, с тенью идиотизма на лице. Во главе отряда находился местный священник с крючковатым носом и серыми глазами, та еще фигура, долги и коррупция были его средой обитания. Одного взгляда Виртану хватило, чтобы понять – плану настал окончательный, бесповоротный конец. Священник был тайным соучастником в восстании и то, что он был в сопровождении городской стражи, означало только одно - измену.
По мере приближения бывшего подчиненного, в голове Виртана начали плясать одна за другой мысли:
- Нельзя сдаваться, надо пырнуть этого предателя ножом. Ну где мои силы когда они так нужны, как можно было стереть всю магию с этого мира то?!
- Нет, мы это проходили, надо кончать себя, пока не поздно. Схватят, и валяться мне в вонючих подземельях еще лет 50, изрыгая проклятия и собственный желудок под себя.
- Твоюж мать, нож только у входа валяется.
- Провокация, провокация, провокация, мне нужна провокация! Поведаю ка я ему о дочке, неплохо мы с ней повеселилсь недавно.
- Хоть бы одежду не порвал,она мне тяжело досталась.
Последний вздох едкого воздуха прошел через желтые зубы. Пара тройка ударных слов сделала свое дело, быстрый разрез клинком проел штаны в районе паха – все прошло практически как планировалось. Растекаясь собственной жидкостью по полу, Виртан уловил вдалеке усмешливый взгляд еще одного бывшего союзника– не стоило заводить с ним спор о длине своей жизни. Минус один от общего счета успешных споров.

Спустя минуту, недовольный дух Виртана уже витал рядом, а тело, с небольшим хлопком, превратилось в привычный резной куб, глухо стукнув по обшарпанному полу бара. Духу было совершенно не интересно, кому достанется его будущее тело, этот мир ему порядком надоел, стоило отправиться в следующий.

************

Неспешно перетекая через узкие тоннели бесконечности, дух почувствовал отчетливый поток. Издав радостный импульс от неожиданности, бестелое нечто позволило потоку энергии нести его в неизвестном направлении.

***********

Постепенно обретая человеческий разум, зеленым пятном Виртан приближался к Юне. Шумы, всполохи, вскрики и рассуждения, непонятный поток скверны, забытые и новые боги – все это неторопливо представало перед его “взором”.
- Живые боги! Это место мне уже нравится. Стоит, наверно, и поздороваться – подумалось духу.
Собрав немного сил, Виртан послал короткий импульс, уловить который труда не составило бы хоть малость знакомым с магией или духами существам. Импульс, дословно, передавал только одну фразу – Приветствую всех!
Собрав новый сгусток сил, дух постарался направить новые слова лишь в определенную сторону, эта информация уже предназначалась не для всех.

      Маркус упал на пол, и остался только бешеный Баракуда, но Сидни на этого гандона было плевать. Абсолютно. А вот Волкодав, тот самый Волкодав за которым она так долго следовала сейчас упал на пол бесчувственной тряпкой.

-Волчонок, Волчонок! - Сидни бросив свой ствол на пол бросилась к телу хрипящего и захлёбывающегося кровью Волкодава. - Не умирай! Не умирай! - она судорожна потрошила содержимое сумки и, наконец, высыпала его на пол. В рассыпаном хламе она увидела ценный шприц в выдержанной настойкой и воткнула его в грудь Волкодава. Всего один шанс, всего один. Пан или пропал. Вся жизнь Сидни решалась в этот момент. Все её желания, мысли и старания сейчас проникли в грудь Волкодава. Выжимка из мяса Падальщика. Либо сейчас тело человека примет дар пустошей или же отвергнув его сделает ещё один шаг на пути к смерти.

Плывет перед глазами, воняет плесенью, во рту кровища. Башка гудит, руки и ноги слушаются хреново.
Кажется, Волкодав на земле. Осматривает взглядом невидящим руку без половины пальцев. Встряхивает башкой, кровь сплевывает, смешанную со слюной. Крови явно в плевке больше, и это хуево.
Поднимается тяжело, шатается. Стига уже нет рядом, только пальцы отсеченные лежат. Вот они, родимые, на полу валяются. Ирвин Барракуду бьет... Вроде бы. Не понятно нихуя, глаза никак фокусироваться не хотят.
Ладно, ладно. Хер с ним, с Барракудой. Бородач тоже подождет... Это же он стрелял, нет?
- Стиг, сучий ты выблядок... - Хрипит надрывно Волкодав, перехватывая пушку поудобнее. Чтобы уцелевший указательный до спусковой скобы доставал. Непривычно, пиздец. И тут выкрикивает громко, так что кровавая слюна вокруг брызжет- Я тебя вспомнил, мразь!
А вот и его башка торчит, космы спутанные топорщатся. Его же, да? Чертовы глаза ни черта уже не видят толком!
Но ничего. Пули отыщут цель и накажут предателей.

- На хую я вертел такие путешествия. - Процедил Волкодав, без особых усилий захлопывая тяжеленный люк. Потом маску респираторную на шею стянул, демонстрируя небритую, довольно стандартную рожу, рассекаемую, словно каньоном, глубоким шрамом до самого кадыка - Вшиварь, я рад, что ты остался верен орде и Черному Хану... Да-да, все это было не потому, что мне захотелось вдруг загрести под себя вашу банду, нет. А потому, что Трубочист имел наглость... - Тут осекся Волкодав, устало глаза прикрыв, рукой махнул - Да нахер эту заумную хуйню. Послать Трубочист хотел и орду и Хана, решив, что с водокачкой он теперь босс. А я такого допустить не могу, Дэн, не могу... Ты же поумнее Трубочиста, да, дружище? - Спросил так, внимательно в глаза Вшиваря вглядываясь. Помедлил чуть, а потом кивнул довольно - Так и думал. Значит сработаемся. Так вот, Дэн, раз мы тут останемся на некоторое время, то сколоти с ребятами новую кабину на наш мэйн и прихуярь пушку на него же, ага? Что от сучьего мэйна останется, используй для ремонта вашего мэйна... Чего удивленный такой? Они оба Хана, а я не люблю, когда вещи Хана в таком хуевом состоянии. Второе - моей банде нужно помещение для сна, жратвы и помывки, плюс еще одно, для врача. Во втором должна быть печь, посуда и покой чтобы никто лишний не шастал, ясно? - Волкодав снова уставился прямо в глаза Вшиваря внимательным взглядом - Как организуешь, то моя Сидни сможет подштопать ваших ребят. Короче, дружище, организуй нам базу. Также я жду доклада, где выходы из этих ссаных подземелий, о состоянии обороны, о состоянии вашего отряда, вооружения и боекомплекта. - Тут рейдер замолчал, не удержавшись и почесывая уже подсохшую кровавую коросту на лысине, задумавшись вдруг словно. Взглядом медленно помещение обвел, и снова на Вшиваря наткнулся - Чем быстрее это все замутишь, тем быстрее я вас всех из жопы вытащу. Давай-давай.

Отослав Вшиваря, Волкодав широкими шагами направился к своему мэйну, жестами приглашая за собой успевших спешиться членов банды. Остановившись у подножья громадины, рейдер, прищурившись осмотрел мэйн некоторое время, а высмотрев то, что хотел, дружелюбно так проговорил - О, Стиг, дружище, а позови-ка Барракуду? Не могли бы вы вместе спуститься? Ирвин, присмотри-ка сверху, чтобы все в порядке было, а?
Еще немного подождав, когда же его просьбы выполнят и Маркус, Стиг и Барракуда будут на земле, а Ирвин соизволит взобраться наверх и додумается таки устроиться поближе к пулемету, чисто на всякий случай, Волкодав заговорил опять.
- Вот как вы относитесь к интересным загадкам, а, мужики? - Не ясно к чему, спросил вдруг беззаботно и по доброму рейдер. Когда такой мужик разговаривает таким тоном, то сразу как-то очко сжимается, хотя, вроде бы, не из-за чего - Не отвечайте, сначала давайте я вам одну расскажу-загадаю. Так вот, жили-были трое рейдеров. Один совсем старик, странный пиздец, по трупам из ружья херачит, тратя ценные патроны. Второй самый нормальный из троицы, и даже с огнеметом. А третьего я где-то видел, но никак вспомнить не могу, где. - Паузу выдержал, внимательно реакцию высматривая - И вторая часть. Есть ебать-какой-огромный-грузовик, кем-то перестроенный в мейн. Но это не загадка даже, тут то ответ я знаю. - Снова пауза, Волкодав чуть наклоняет голову на бок, дежурным движением плеча поправляя чуть сползший ремень пулемета, висящего на пузе - Хольцбокеры это были. Противогазники, что под Городом ходят. Я это как только за руль сел, понял. Там каждая надпись на приборке на их собачьем языке. - Понятно стало, что либо Город, либо Хольцбокеров Волкодав сильно не любит.
- Собственно, мужики, загадка вот в чем. Откуда у троицы рейдеров, один из которых явно сумасшедший, а второго я никак не могу вспомнить, мэйн Хольцбокеров? - В сторону голову повернул - Вот как думаешь, Сидни? Подарили они им его? Или, может, Ирвин, они эту громаду из дюн ладошками выкопали?

Еда. Хорошо. Вверх подлетела, в глотку упала. С едой можно играть. Следующую надо, наверное, свернуть в шар. Интересно, на вкус лучше будет свернутая еда или еда по частям? Части имеют свой собственный, неповторимый вкус. Но целое, сразу съеденное, может иметь вкус уникальный. Бегемот поднял голову и открыл рот, ощущая на языке и внутренности рта вкус дождя. Глаз заметил движение. Рядом. Не там, где было жарко и забавно, а тут. Еда какая-то бежит. Видимо, хочет, чтобы съели ее поскорей. Только, чтобы ее съесть, надо сперва ее раздавать. А бегемот не хочет сейчас давить еду, бегемот хочет играть с едой!

Маркус облизнул пересохшие губы и снял с пояса флягу с водой. Приложился крепко так. В голове до сих пор мутно было после глюков и то и дело тянуло посмотреть в Пустошь на предмет подозрительного движения. Причем волновали старика далеко не мотосучки.
"Прибираясь" в мейне девок, бродяга не пименул пополнить свой запас патронов, впрочем, этим и ограничившись: поймай его за таким делом, парни навряд ли бы похвалили его за такой подход. В общем, машинально сработало все, инстинкты выживания в Пустоши.
Макнейл окинул одну из байкерш, что сейчас пускала пену, долгим взглядом. Что то человеческое в нём было дернулось помочь может, но суровый прогматизм пересилил - здоровье пленных это не его забота. Сдохнет дак сдохнет. Эти мысли навели, кстати, на собственную рану, о которой старик как то и позабыл. Аккуратно потрогал предплечье: больно, но не сильно. Смачно плюнув на пальцы, бродяга попытался аккратно добраться до ранения сквозь свернувшуюся кровь вперемешку с песком. Похоже подарок Трупоеда все еще справно делал своё дело. Будто в ответ на мысли человека, в области шеи раздалось мерное пульсирование, заставившее Маркуса дернуть плечом. Макнейл всё еще ждал, что необычный дар покажет обратную сторону...
Пока суть да дело, Старик полез в рюкзак. Кажись, где то там еще была трофейная трубка и немного табаку - хотелось как то нервишки успокоить после всей этой херни, да подумать, почему в одночасье все стало хуже чем было? Новое испытание? Они вновь почуяли приближение чего-то неведомого, Им вновь нужен слуга что бы сделать следующий шаг?
Трубка нашлась сразу - пальцы сомкнулись на вещице сразу, буд о она сама прыгнула в них. Около двадцати сантиметрлв в длинну, цвета красного дерева, трубка явно была выполнена рукой мастера. Помнится, Макнейлу посчастливилось найти её в одном ищ покинутых городов прошлого, чьи каменные небоскребы даже покосившись и щерившись огромными провалами в целые этажи, все равно устремлялись к небу. Тогда голоса гнали старика за неприметной, казалось бы книженцией. Он так и не посмел открыть её, лишь следуюя указаниям доставил в нужнле место. Впрочем, воспоминаний хватало: на окраине города Маркус нашел следы поселения и...множество трупов. Уже порядком сгнившие и обглоданные падальщиками, они в беспорядке были раскинуты среди жидищ. Похоже на бойню. Странно, но следы крови можно было встретить до сих пор: словно бурая краска, она создавала какой-то узор. Одна лишь попытка проследить его линии вызывала головную боль. И ещё, Макнейл тогда запомнил это: голоса радостно першептывались между друг другом, говоря что кто-то наконец-то пробудился.
Среди остатков жилища бродяга подобрал свой маленький трофей - курительную трубку и кисет с табаком. Последний, к сожалению поиздержался порядком: осталось на две, максимум три порции. К сожалению, потому что это было не то дерьмо, что можно было легко найти в рейдерских городах типа Жукертауна (то что местные делали, высушивая кактусы Нгуну и смешивая с "целебной" травой Пучеглазкой, под маркой "Красное Яблоко"), это явно был хороший сорт, небось из-за стен городов КНО.
Впрочем, случай был подобающий и Маркус воспользовался запасом табака, быстро забив трубку и раскурив её, используя спички. Пламя дрожало в руках бродяги, так что пришлось потратить целых две спички. Жадно Маркус сделал первую затяжку, чувствуя бархатистый привкус табака, приятно щекочущий нёбо. Да, мать твою, да! Со смаком выдохнул сизое облачко, по тихоньку обстрагируясь от внешних проблем, давая сознанию необходимые мгновения покоя.

- У нас много чего было, - хмыкнул Вшиварь. - Еще дней пять назад. А сейчас каждый патрон считаем. Короче, берите ее на прицеп, тащитесь в гараж. Там уже подлатаетесь. И давайте побыстрее. А то новая банда налетит, - он кивнул в сторону, где еще висела в воздухе пыль от удравших мотосучек. Два других чувака после этих слов стали озираться.
Тем временем вам понятно, что от побежденных телок кой-чего перепало. Во-первых, сама пушка на их мейне была неплохая: стреляет чем-то тяжелым, в управлении хоть и медлительна, но проста, если пристреляться, можно довольно точно пулять. Натурально как из танка. Ну и полдюжины снарядов с маркировкой BadAss-IX. Явно не городской работы, и не что-то со времен до Сброса*. Где такие нынче производят-то?
Во-вторых, демонтированная гарпунная катапульта. На вид напоминает натурально хер, огромный такой хер. Гарпуны вставляются, ну, сами понимаете куда. Это уже явно работа телок: узнается тот же почерк мастера, что и у трофейного байка. Сгодится, но надежности никакой. Зато отличный повод поприкалываться над мотосучками и о том, чего им в жизни не хватает.
В-третьих, полупустой ящик гранат, в дюжину штук. Конструкция древняя, явно с былых времен сохранились. Отсюда же и сомнения в их работоспособности. В Пустошах такие называют "Фифти-фифти", довольно точно обозначая шансы на успешное срабатывание.
Ну и полупустой бак горючки (второй от удара разломался, все вытекло). Плюс несколько обычных пушек, производства кустарного. Плюс патронов немного. Бонусом к этому делу - кожаная сумка с кучей искусственных хуев: резиновых, стеклянных, металлических и даже один суровый, вытесанный из камня, с гравировкой "Дядя Бен". Бонусом к бонусу - кожаная сбруя, кляпы, декоративные наручники, все вот это дерьмо. В общем, набор для пикника на природе с близкими подругами и приглашенными гостями-мужиками.
А еще две пленных мотосучки. Обе пока в отрубе: зелье Сидни слишком уж ядреное. У одной из пленных, кстати, небольшие судороги и пена изо рта. Хуй знает, может, аллергия какая на парализующую гадость.

-Ирвин, где ты? Я немного занята. - поздновато ответила Сидни. Сотосучка лежала на полу связанная собственной. одеждой. - Пиздуйте на эту тачку кому нужно дырки в теле залатать.

      А вон и говномесы появились. Выглянула с машины сучек Сидни. Волчёнок что там им затирает. Эх... лучше бы с ней поболтал... Хотя болтать он не любит. Эт да. Стряхнув с себя расслабленность Сидни начала осматривать машину на которую спрыгнула.

Зрение начало фокусироваться на оппоненте, кровавая пелена расступалась. Перекошенное лицо Макнейла было прямо напротив женского лица. Не считая какого-то болезненного удивления, её даже можно было назвать милой в какой-нибудь другой ситуации. Совсем еще молодая, как показалось бродяге, пока девица, кажется, пыталась что-то сказать, вот только вместо слов с губ её срывались капли крови. С характерным хрустом Маркус провернул нож, не оставляя шансов женщине выжить. На какой-то момент ему показалось, что в её глазах старик увидел собственное отражение: одноглазый безумец, с какими-то неестественными чертами лица, неправильными что ли. Сложно сказать, все заняло лишь мгновение, но Маркус был готов поклясться, что смотрит внутрь себя, в отражение души, исковерканное Ими. Голоса в голове разразились дружным смехом, заглушая вой битвы. Нож в руках старика задрожал, создавалось впечатление, что сама жизненная суть вытекает из мотосучки напрямик чему-то потустороннему, не из этого мира. И судя по панике, отразившейся предсмертной маской на лице женщины, она поняла что ей настал не просто пиздец, а Пиздец.
Такого раньше не было и Маркус отшатнулся прочь, оставляя нож в ране, не понимая что происходит: то ли он в конце съехал с катушек, то ли происходящее настолько же реально как и песок под ногами.
Боль в плече напомнила о том, что реальный мир требует присутствия Маркуса. Бой продолжался. Макнейл кое как стянул со спины карабин, ощутив голодное металлическое урчание.
Тяжело дыша, стараясь не смотреть на труп с ножом в груди, который бледнел как-то уж сильно быстро, Маркус рванул вперед, к раскуроченному мейну диких баб - надо бы убедиться, что выживших не осталось.
Макнейл замер как вкопанный. Откинув какую то железную покареженную пластину, встала мотосучка. И всё бы еще ничего, если бы её долбанная башка и болталась на груди, удерживаемая последними лоскутами кожи. Этого, мать его, не может быть! Люди не ходят с оторванными башками! По спине старика пробежал холодок: Резчик принёс Чуму сюда, он где-то близко, он уже близко! Маркуса захватила паника, карабин в его руках заходил ходуном, а рана на плече начала болезненно пульсировать. Под разношерстный хохот голосов, который, казалось бы, кружил подобно песку, старик вскинул карабин к плечу и выстрелил в труп.
Если кто-то следил сейчас за Макнейлом, самое время было обратить внимание как бродяга начал полить по раскуроченному сучьему мейну.

Та-та-та-та-та!
Хлоп!
Бдыщ!
Да это же, блядь, рай! И хуй с ним, с ухом. Отрастет!
Въебались в их мэйн будь здоров. Тачка-то под стать самим Мотосукам - баба. Выглядит красиво, а ломается с полтычка, хе-хе.
Тряхнул Ирвин головой, осклабился, упавший бычок с пола подобрал, в зубы сунул. Их уха кровь хлещет, по шубе вниз течет - а ему плевать. В голове звон, не слышно нихера. Орет:
- Волкодав! Мы живы!?
Ответа, конечно, не услышал. Да и какая разница? Пулемет - вот он, раскаленный ствол паром исходит. Этот парень на исходе, но еще успеет пропеть свой последний куплетик. Дико хохоча, Ирвин вжал гашетки до предела.

Со всех сторон облепленный карабкающимися мотосучками, мейн несся вперед. Кружащие вокруг легкие тачки и байк прикрывали абордажниц как могли, и делали это вполне умело.
Например, одна из шальных пуль снесла Ирвину половину уха, заставив отпустить пулемет и схватиться за башку, в которой теперь сильно звенело. Очередь в итоге ушла куда-то вверх.
Не слишком свезло и Маркусу: попытавшись дотянуться до веревки, по которой карабкалась одна из телок, бродяга поймал в плечо пулю, срикошетившую от обшивки. В итоге телка вскарабкалась на мейн, разматывая на ходу цепь.
- Убью! - пообещала она, раскручивая оружие.
А вот у Барракуды дела шли хорошо. Подождав за укрытием, пока одна из мотосучек покажется, рейдер окатил ее из огнемета. Телочка красиво вспыхнула, захлебнувшись собственным криком. После чего свалилась вниз, под колеса.
На противоположном борту Сидни и Стиг тем временем избавили вас от двух проблем, срезав веревки двух мотосучек. Обе свалились на песок, через секунду оставшись далеко позади. По крику и характерному хрусту было понятно, что одна из них угодила под колеса своим же. Что ж, везение в Пустошах - дело такое.
В этот момент ваш мейн въебался в борт флагманской тачки мотосучек, переламывая его посередине. В стороны полетели куски обшивки, детали, болты и обломки труб, все это с металлическим скрежетом. А еще две телки из расчета орудия. Тряхнуло так, что удержаться было сложно. Конечно, обе тачки остановились, по инерции пропахав дюну. А сам Волкодав от удара вмазался грудью об руль, да так, что аж дыхание сперло. А еще пару ребер сломало.
Ну и еще одна немаловажная деталь: сквозь лобовое стекло Волкодав видит ствол огромной пушки мотосучек, направленный аккурат на него. Удачно старанил, хули тут скажешь. С обратной стороны ствола маячит окровавленное лицо мотосучки. Которая, хоть и не слишком споро, но дергает рычажки-колесики, готовясь все-таки хуйнуть в упор.
А еще, судя по стуку на крыше, как минимум еще одна телка успела вскарабкаться на вашу тачку.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Тони грустно улыбнулся ведущему и обратил свой взор в сторону объективов видеокамер:

-Всем привет! Меня зовут Тони Старк - инженер, плейбой и альтруист. У меня есть любимая работа, замечательная девушка Пеппер Потс - тут Тони помахал в сторону камеры рукой и послал воздушный поцелуй, - Я уверен, что она нас сейчас смотрит! О, а еще у нас есть прекрасный пес по кличке Джарвис. Он у нас как дворецкий дома, представляете? До недавнего времени моя жизнь была похожа на рай, но все изменилось, когда пол года назад врачи диагностировали у меня порок сердца. Операция очень тяжелая и рискованная. Не каждый врач в мире соглашается делать ее... Мне придется всю оставшуюся жизнь провести в специальном металлическом костюме жизнеобеспечения. Усложняется все тем, что материалы и сама процедура стоят огромных денег и мне очень и очень нужно заполучить эти деньги сейчас. Время не на моей стороне, поэтому я обязан выиграть! Спасибо!

Вы не можете просматривать этот пост!

Маркус смог спокойно вздохнуть лишь когда мейн тронулся с места, а ворота бункера Шестьдесят Шесть остались позади. Они сделали это, они оставили кошмар позади. И никто не мог тогда точно сказать: ушли ли Барра и Маркус от Резчика просто потому что повезло или тупо дали уйти? Сейчас, когда разум начал немного успокаиваться и Макнейл смог опустить жопу на трясущийся пол, прислонить спину к одной из перегородок, вспомнился ядовитый газ, который без сомнения напитались лёгкие всех кто был тогда возле Пастора Гарри. На языке сразу же возник горьковатый привкус, но, как не странно, других изменений в организме Маркус пока не чувствовал. Возможно ещё не время. Смех голосов в голове старика утих, остался лишь тихий металлический скрежет, которым карабин в руках бродяги давал о себе знать.
Макнейл упер оружие прикладом в пол между ног, прижав лоб к, как не странно, прохладному металлу дула. В голову начинали лезть мысли и вопросы, на которые у старика не было ответа. Он уже так устал от всей этой срани...сейчас бы просто поспать...
...Тряска и рёв здоровенного мотора начал...убаюкивать...Где-то в темноте опущенных век возникло воспоминание: невысокий мужчина, чисто выбритый с короткими волосами, рядом с ним симпатичная женщина, с длинными светлыми, вьющимися волосами. Цвет волос - их общая черта. Возраст, судя по виду, плюс-минус тоже. Даже комбинезоны жителей лабораторного комплекса. Как и улыбки, озаряющие их лица. Мужчина и женщина обнимают друг друга, во взгляде легко угадывается уверенность в завтрашнем дне. Они счастливы.
Маркус поднял голову, немного более резко, чем подобает моменту, и уставил единственный здоровый глаз на подошедшего Стига. Не смотря на то что не прошло и минуты, с тех пор как Макнейл погрузился в воспоминания, выглядело всё так, будто его пробудили от глубокого сна: мутный, бегающий взгляд. Заметил или нет Стиг, но под спёкшейся кожей на месте левого глаза как будто бы что-то еле заметно шевельнулось...
Старик облизнул пересохшие губы. Он узнал этого странного паренька, хоть много песка с тех пор унесло. Собственно, карабин у Маркуса появился после той "забавной" встречи, когда за это он отдал свой байк. Пальцы машинально скользнули по цевью вниз, к триггеру, но замерли: слишком много дерьма для одного дня, чтобы сейчас ещё и разборками заниматься. Тем более, Стиг ему тогда сам того не зная подсобил...
- Всё равно, - глухо прохрипел Маркус. Глотку драла жара и чумной газ. Старику выудил на свет флягу. Да, водичка была не из лучших (спасибо Трупоеду), но хоть что-то. - Лишь бы убраться отсюда...

Канге

Два Пернатых Змея услышали зов. Один знаком тебе - это он помог вам там, на пирамиде, когда вы позвали его перед битвой. Его присутствие ты знал всегда. Величаший из духов - Хранитель племени и его отец.

Он, однако, меркнет в присутсвии второго. Теперь ты видишь разницу между просто сильным духом и Божеством. Оба змея похожи, как братья. Но если один просто силён и храбр, то другой - существо иной судьбы. От его присутсвия волосы шевелятся на голове. Ты ощущаешь себя, как жук у подножия уходящей к облакам горы. Это божество незнакомо тебе, но так полно силы и благородства, что не знай ты прежнего бога - склонился бы перед ним, почитая его за истинного Коатля.

Их голоса оглушительны и страшны. Каждый призывает тебя принять его сторону. Каждый говорит, что сражается с предателем.

Один покровительствовал вашему народу в обличии Турара. Ты хорошо знаешь его нрав и отпечаток его воли в движениях летящего низко Змея теперь узнаваем. Второго ты видишь впервые, но впечатлён его могуществом. В нём есть необузданный талант слепого, сильного, разбуженного божества, что ещё не успело проявить себя достаточно - ещё жаждет действия, а не легенд о себе и тысячелетнего сна.

Коатль-Турар клянётся вернуть тебя в мир живых, если ты докажешь свою верность. Коатль-Загадка называет Турара лжецом и обещает, что Муц станут великим народом, что будет по своей воле бороздить космическую пустоту и воскрешать сам своих мёртвых, если только он одолеет врага и одарит их своей опекой. Для этого он просит тебя бросить свою руку в его врага.

Девушка явно привлекла его внимание больше, чем мужчина. Хранитель не позволил двери захлопнутся с молниеносной быстротой выставив свою руку. Он защёл в комнату красавицы. Она явно оказывала воздействие на молодого полубога, внутри начинала бурлить кровь, но разум подсказывал что поддаваться животным инстинктам будет не правильно в такой обстановке - но всё же как хотелось ! То, что рождало в нём высокомерие желело такого исхода, но главным было то из чего сделана душа Игну Роу. Полбог естественности, жизненных энергии и приключений - его душа точно была сильнее разлагающего воздействия.
Он заглянул ей в лицо и адресовал ей свои мысли:
*Спокойно прекрасная. Я не хочу вредить тебе - только дай мне свою одежду*
По хищному опасное, но прекрасно сложенное тело и мощный пронзительный взгляд - в каких бы мирах Игну Роу не бывал, в каких бы телах он не перерождался он всегда умел быть привлекательным. Вот и сейчас он протянул руку, что бы спокойно получить то что он хочет.

Ворота бункера вылетели наружу: одна створка повисла на запорах, вторая упала под колеса монстроузного мейна. Грубо рыча, тачка вырвалась в навстречу пескам и ветрам Пустошей, ей вслед бункер дыхнул клубами той заразы, которую выпустил в мир Пастор Гарри. Дробя камни и вздымая клубы пыли, крепость на колесах уверенно направилась прочь из неприметного каньона, скрывавшего тайную базу хольцбокеров.
(В полумраке ангара смеется Резчик. Стоящий перед ним с развороченной грудиной Пастор растерянно улыбается в ответ. Он понемногу понимает. Он еще не все осознал, но уже спокоен. Все позади. Никакого страха, никаких волнений и терзаний. Нет больше Папы, нет отчаяния привычного ежесекундного соприкосновения с тьмой. Он дома.)

Вы улепетываете от того, что вам открылось в разгромленном, залитом кровью, закиданном трупами и стреляными гильзами ангаре. Вы знаете, что ничего не сделали с тем мрачным ужасом, который был рожден у вас на глазах. И знаете, что отныне вам придется бежать от него, ибо он придет в Пустоши за каждым. Разве что Стиг особо не понял, что произошло. Но вы, Маркус и Барракада, объясните ведь ему? Парниша должен знать, как считаете? Или промолчите, отводя глаза в ответ на все расспросы, м? Схаваете и это, как хавали до сих пор все происходящее с вами, шаг за шагом приближая пришествие кошмара?
(Последнее бестолковое туловище наконец поднялось на ноги, став частью единого. Все тут: хольцбокеры, их жертвы, твари бункера, Пастор, Резчик. Навек неразлучные. Готовые идти в мир. Готовые каждого сделать Чумой.)

А что насчет того привкуса во рту, гнилостного и сладковатого? Он все не проходит с момента рокового вдоха, так ведь? Становится уже привычным? Будто и не чувствуется, да? Но вроде нос еще не проваливается, как у конченного сифилитика, глаза кровью не наливаются, а руки по-прежнему похожи на руки, а не на орудия вивисектора? Почаще будете теперь глядеться в зеркало, присматриваться к каждой забитой пылью поре на лице, ну? Вдруг что-то поменялось?
Я успокою вас, друзья мои. Никаких мутаций. Никаких голосов. Никакого выпадения из реальности. Все в порядке, вы выглядите по-прежнему херово, а это значит, без изменений. Чума не сработала? Это была не та Чума? Она работает не так? Почему с вами не произошло того, что произошло со всеми жертвами бункера номер 66? Нет ответа. По крайней мере от меня вы его не получите. Считайте это подарком Пустошей. Счастливой осечкой револьвера судьбы. Поцелуем крестной феи на ночь. Или просто очередным бессмысленным и беспричинным событием, из которых состоит жизнь. Думайте как хотите. Какая вообще разница.
(На Пустоши опускаются сумерки, когда из разбитых ворот, выходит толпа оживших трупов, ведомая здоровяком с топорами. Перед воротами стоит вся банда Стальных Шакалов в полном сборе. Они все еще выслеживают свою добычу. Только что прибыли, изучают следы, готовятся войти в ворота. Они не в курсе о том, что произошло в мрачных коридорах под скалой. Они ищут своих жертв. Еще не знают, что они сами жертвы. Они уже Чума. Просто еще не согласились с этим утверждением.)

Вы свободны, шкуры ваши дырявы и подпалены, под жопой у вас отличный трофейный мейн, впереди - сотни километров убийственных пространств. Здесь вас ждет тысяча разнообразных смертей, сто тысяч новых встреч, миллион опасностей. Все как обычно. Как будто и не случалось того, что случилось. Только почему так тянет резко обернуться, выхватив пушку? Почему готовитесь в любой момент вздрогнуть как от выстрла и вжать головы в плечи? Что случилось, рейдеры, а? Чего такие шуганые, ну?
Выше нос, педаль в пол. Только вперед. И побыстрее. Желательно очень быстро. И не оборачивайтесь. Никогда не оборачивайтесь. Нет там ничего. Все в прошлом.
("...Я иду. Я попираю своими бесчисленными ногами землю Пустошей. Я за каждым горизонтом, меня не обозреть. Все, чего коснется мой взгляд, принадлежит мне, все есть я. Я делаю собой каждого встречного, любое лицо превращаю в отражение собственного. Я сожру этот мир и буду переваривать его целую вечность. Меня несоизмеримо больше, чем можно вообразить. Во мне многое, но я есть единое целое. Ибо я есть Чума...")

      Одно из порождений Сероликого - красные ЗВЕЗДОЧКИ.

      Звездочка побуждает человека сделать ход в ответ на вашу ИГРУ. Тем самым затягивая его в вашу ИГРУ. Просветленный волен отвечать на звездочку, а волен и не отвечать, но меньшие умы будут неизменно затянуты в вашу ИГРУ.

      Таким образом, с помощью звездочек игрок НАСАЖДАЕТ СОБСТВЕННЫЙ ПОРЯДОК. Он формирует других игроков согласно своим представлениям о том, кто ДОЛЖЕН сделать ход, а кто МОЖЕТ не сделать ход.

      Таким образом нарушается присущий игре ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЙ БЕСПОРЯДОК и неотделимая от игрока СВОБОДА ВОЛИ.

      Не имея СВОБОДЫ ВОЛИ, игрок превращается в НЕИГРОВОГО ПЕРСОНАЖА. Неигровые персонажи - суть квинтэссенция порядка, так как они могут действовать только в соответствии с ПОРЯДКОМ, установленным их создателем.

      Сероликий любит неигровых персонажей. Но Сероликий любит много скучных вещей. Иначе бы мы не называли его Сероликим, верно?

      В игре БЕССМЫСЛЕННОСТЬ КАК СПАСЕНИЕ Наша Госпожа Раздора, Эрис, желает сохранить присущий всему живому БЕСПОРЯДОК. Таким образом, Эрис НЕ ОДОБРЯЕТ использование звездочек.

Враги мертвы. Все мертвы.
Резчик хрипит, смеется, вышагивая среди тел. Бородач выворачивает карманы трупам, облако Чумы медленно расползается по бункеру. Кровь, стрелянные гильзы, ошметки плоти везде.
- Красота. О боги, какая же красота! - Хрипя и булькая кровью в горле возвещает берсерк. Снова на бородача подошедшего смотрит, долго, сосредоточенно.
- Маркус? Ты же знаешь? Понимаешь? - Говорит, но не приближается близко, засовывая один из топоров за пояс, освобождая мутировавшую лапищу - Чума свободна! Боги будут довольны! Грядут новые времена! Возрадуйся!

Торжествуя, Резчик поднимает лапу, пульсирующую мышцами. Дрожь переходит через плечо, переходя на тело. Мышцы дрожат крупной дрожью, скрытые в теле мутировавшие органы сокращаются. Кожа на лапе внезапно лопается, и рейдер резко хватает ближайший труп противогазника за голову.
Слышен хруст ломаемых костей черепа, тело извивается в страшных судорогах. И поднимается на ноги, дергаясь неестественно. Встает, стоит истуканом, пока червеобразное существо, выпущенное Резчиком, укореняется в мертвом теле.
Пастор? - Завидев мертвого жреца, испуганно говорит рейдер - Что же это? Как же... Ничего-ничего, пастор. - Лапищей хватает труп пасторский за грудину, поднимает на ноги безвольные. Хрустит разрываемая плоть, трещать ребра начали, расходясь под натиском очередного паразита - Ты еще послужишь! Послужишь, пастор! Мы есть Чума!

Мертвый, зараженный противогазник задергался еще сильнее, захрипел, согнулся в поясе. Подхватил своего зарубленного товарища и потащил к ногам Резчика, скрытым в чумном облаке.
Недоброе что-то началось. Очень и очень плохое.

      Пёс получивший ещё одну пулю впал в безумие. Они кинулся на вставшего офицера. Своими ставшими гораздо сильнее руками он прижал его к полу и вцепился в глотку офицера мёртвой хваткой. Но остальные солдаты уже оправились от испуга и навалившись стреляли в него и кололи штыками. Пёс рычал, дёргался но хватки не разжимал. Во все стороны текла кровь челоека, и того кто недавно таковым являлся. Спустя несколько мгновений Пёс замер. Замер на всегда, намертво впившись в глотку соей единственной жертвы.
      Человек, что был воспитан псами, жил как пёс, и в конце концов стал псом окончил свою жизнь как пёс. Истерзанный, дикий он шёл умирать за своего хозяина, и пусть его хозяином был обезумевший псих, пусть он умер немногим раньше Пса. Он умер как положено псу, по приказу. Можно ли такую смерть назвать достойной? Кто знает. Но в последние мгновенья своей жизни он был счастлив. Картер осознал, что теперь он стал одним из Псов, верных, молчаливых, но всё понимающих псов. Его мечта исполнилась. Пусть не надолго, лишь на несколько мгновений Беззубый Едок исполнил его мечту. Всего пару мгновенье счастья, которые не могла осквернить никакая боль, испытаваемая телом кончились. Души Картера коснулась нечто ужасное и гнилое, настолько тёмное и ужасающее, что сердце Пса остановилось, а на морде выступила гримасса ужаса. Беззубый Едок ничего не дарит бесплатно.

Вокруг пальба, крики, кровь. Пастор среди всего этого стоит столбом. Дышит глубоко, полной грудью. В ужасе видит, как вдыхает и выдыхает туман Чумы-3, а остановиться не может.
Пока, Гарри. Ты был неплохим слугой. Иногда.
- Это... Это все? Дай мне шанс, отпусти! Дай мне шанс! Отпусти меня, ебаный ты ублюдок!..
Молчание.
Внезапно тело вновь начинает слушаться Пастора. Пропадает тяжесть из рук, вата из ног. Гарри не верит в чудо. Ему до пизды происходящее вокруг, он с зачарованной улыбкой смотрит на свои руки, которыми опять может шевелить. Рикошеты так и летают вокруг, а он хохочет, выпуская клубы заразного пара. Поворачивается к Маркусу и Барре, что стоят ближе всех. Радостно орет:
- Дышите! ОН всех прощает! Дышите же! Мы сделали это! Дыш...
Громкий хруст, смачный чавк, темнота. Пастор пластом валится на землю с простреленной башкой. Слегка подергивается в агонии левая нога. Стремительно натекает лужа черной крови.
Интересно, что он, бля, имел в виду?

"А почему бы и нет!" подумалось Таилю, когда стрела нашла свою жертву в лице девочки-сиротки. Теперь все выглядело в лучших традициях криминальной былины: тайные убийства верхушек, казнь беззащитных на публике. Мир никогда не изменится, а барды вечно будут при деле. И через сто лет они будут воспевать героические битвы, которые на деле являются ничем иным как преукрашенными разборками бандитских авторитетов.

Все указывало на то, что бродяжка - ниточка, ведущая к цели. С другой стороны поведение человека с тростью начало наталкивать на нестандартный гамбит. Бродяжка явно подставной, неисключено, что мешок с деньгами пойдет по рукам, чтобы замести следы. Зная карманников, при таком раскладе внимательность Таиля будет не многим полезнее заклятия виконта, а может даже и менее. Не стоит ли направить свои полезные навыки на слежку за неизвестным и тем более любопытным господином с тростью?

После первой их встречи, мужичек оставил впечатление человека, сведущего в тихих и быстрых делах. Если он каким-то боком замешан в "покушении" на Дейнима, то он в большей степени может являться составной частью механизма, где соединено все, в том числе и похищение Бьянки.

Любопытство, интуиция, или старая добрая жажда приключений, а может все сказанное вместе толкнули Гохарда принять, по меркам господина Подгердонса, очень поспешное решение. Таиль коротко бросил в сторону напарника:

- Бруно, как можно дольше старайтесь следить за тем оборванцем, - показал в сторону затоптанного и кивнул в сторону цели, - я за старым знакомым.

Быстрыми и ловкими движениями воин начал продираться сквозь толпу, следовало не упустить цель и в тоже самое время не попасться ей на глаза. В такой обстановки это было достаточно затруднительно.

Маркус задержал дыхание. Не впервой было ему дыхалку свою использовать, чтобы выжить, впрочем, башкой Макнейл тоже соображал - им всем тут пиздец, так или иначе.
Старик без церемоний оттолкнул Барру, мешавшего взяться за оружие - карабин вскинут, предохранитель дал добро на стрельбу, а скрежещущий, металлический смех явно говорил о том, что смерти не избежать. Нет, Маркус не мог позволить себе сгинуть в этом дерьме за так.
В прицеле карабина появилась цель. Вполне резонно, что эта цель оказалась Пастором Гарри. Да, да, не долбанным неонацистом или каким-то сбрендившим мутантом, а именно тем, кто ввёл маленький отряд в персональный ад. Тот кто только что разбил мечты Маркуса о спокойствии в дребезги, просто потому что кому-то захотелось повыделываться, вновь испытать судьбу. "У меня осталось лекарство для тебя самого, проклятый псих...", - мысленно поставил приговор Маркус Макнейл.

...Притормозим на минутку и оглянемся назад, друзья мои рейдеры. Хороший момент, чтобы это сделать, а? То самое мгновение, когда все недавние события проходят перед глазами. Когда собираешь с самого конца ворох выпавших за эту партию карт. И понимаешь, на которой из них изображен ухмыляющийся подлец Джокер, после появления которого все пошло наперекосяк.
С чего все началось? С бегства от Шакалов? Пожалуй, это слишком далеко назад забегаем. Обычные ж дела в Пустошах: ты либо убиваешь, либо даешь деру.
Так когда все вышло из-под контроля? Когда вы полезли в ту вентиляционную шахту? Честно говоря, выхода не было никакого, вас прижали к стенке. Нет, дерьмо начало случаться чуть позже.
Помните, когда? А? Да, в тот самый момент, когда вы решили поверить полоумному служителю Беззубого Едока. Когда решили, что надо бы помочь достать ту самую Чуму.
Почему так случилось? Зачем вам это было надо? Не хотели думать своей головой? Вверили свои судьбы в руки самозванца-пророка?
Или думали, что Папа вас вознаградит за такие старания?
Нет, серьезно, вы думали, что при должном усердии можно хорошенько поиметь с Мора? Что он о вас позаботится, он вас выведет силами своего верного Пастора? Даст на лапу за старания? По головке погладит, по-отечески улыбнется?
А? Ну? Скажите мне. Не скажете? Тогда я скажу.
Парни, вы облажались в тот момент, когда начали думать о какой-то там миссии, выполнения которой потребовал Гарри. Вы пожадничали. Отключили свои головы и пошли за Пастором в самый кромешный пиздец, что притаился на дне бункера 66. Вы нашли его, вы измазались в нем по самую макушку, вы увязли в нем как мухи в мазуте.
И теперь вы видите итог своей доверчивости: едкие клубы Чумы, что расползаются у вас под ногами, лезут в легкие, готовятся поселиться в вас навечно. И два навсегда измененных товарища впереди, жаждущих крови, пока еще только вражеской.
Вы сами виноваты в том, что так вышло. Вы отступились от главного закона Пустошей: выживай, выживай любой ценой. Всегда выбирай жизнь, только ее. Она должна стать вашей Мадонной, вашей путеводной звездой, вашей музой, вашим идолом. Но вы упорно шли за смертью. И теперь будет очень сложно выкарабкаться.
Я оставлю вас с этой мыслью. Возможно, вы даже выживете. Или не вы, какие-то другие хмыри, что выйдут из бункера под палящее солнце Пустошей. Исковерканные, получившие под дых, напуганные до усрачки или сбрендившие больше обычного. Кто угодно выйдет наружу, только не те парни, что решили дернуть в вентиляционное отверстие в той пещерке.
Оставлю вас, не буду трогать. Вам недолго уже осталось. Вы все покойники. Значит, хоть сейчас можете успокоиться.
Лучше я покажу вам, что будет дальше. Мы вместе понаблюдаем за тем, что случится.
А потом снова зададим тот же вопрос: как же так вышло?..

...С трех сторон налетели на баррикады Хольцбокеров Картер, Резчик и то существо, что подчиняется Чуме.
Первый, по-волчьи петляя, все-таки не сумел увернуться от очереди, что подкосила человека-зверя. Покатившись кубарем, Картер на полном ходу влетел в один из заслонов, сбив своим телом пулеметную точку.
Второй, используя каждое укрытие от пуль, внезапно появился с правого фланга, оказавшись за линией обороны, посреди несколько подрастерявшихся бойцов. Резчик возвышался над ними на голову, а то и две. И готов был убивать.
Третий, искореженный Чумой кадавр, врезался в баррикаду прямо в лоб. Крупнокалиберная пушка буквально нашпиговала тварь свинцом, вырывая из тела целые куски мяса, но монстр все еще двигался вперед, брызжа фонтанами крови и истошно крича. Единственная оставшаяся когтистая рука мощным ударом проломила череп ближайшего Хольцбокера прямо через каску.
- Sie sind hier! - слишком поздно сообразили бойцы, открыв беспорядочный огонь. Однако на таком расстоянии, когда враг среди них, слишком просто сложить и своих. И вы это отлично понимаете.
В тылу остались трое не столь быстрых бойцов. Барра, Маркус, Гарри. Стоите посреди быстро расползающегося во все стороны облака Чумы. Чувствуете себя обреченными. Слышите звуки начавшейся бойни. Видите такой далекий проблеск неба сквозь створки ворот. Ну, что делаете?

Странно. Канге ожидал увидеть схватку Коатля и Тлалока, однако, вместо этого его взору предстали два Коатля. Неужели, даже здесь, в нижнем мире, перед его глазами не было правды? От такой мысли он сжал свою левую руку так сильно, что обрубок руки отозвался фантомной болью.
Что это значило? Притворялся ли Тлалок Коатлем? Или Коатль действительно сражался сейчас сам с собой? И, если так, значило ли это то, что сейчас наверху, в мире живых, Муц сражаются не с железным демоном, но с Муц другого племени? И, если так, то какими их видят те, другие, Муц?
Видел ли Канге правду, или перед его глазами была иллюзия? Не имея возможности решить этот вопрос самостоятельно, он сделал шаг вперед и воззвал к богам:
- Пернатый Бог! Обрати свой взор на дух, пришедший помочь тебе! Почему ты сражаешься со своим отражением, вместо того, чтобы сокрушить врага своего Тлалока? Кого ты видишь перед собой, Пернатый Бог?

Тем временем, неустрашимый обвинитель несправедливости и защитник обиженных, что столь долго ведет беспощадную борьбу с засильем жадных торговых домов и беспределом воров и убийц, начал свою речь. Ровно в полдень, когда Солнце, изгоняющее тень из этого мира, максимально высоко и ничего не укрывается от его испепеляющего света правды! Действительно, самые темные дела злых магов совершаются в полночь, почему бы главному борцу за справедливость не быть им противоположностью во всем? Вон, мужчина даже взял с собой маленькую девочку на трибунах, явно сиротку, ведь о ком же еще говорить такому человеку? Держит на руках и ведет речь.

Дейним вещал, но опытные товарищи слушали его разглагольствования вполуха. Хотя народных кандидат старается вовсю. Приготовил для своих слушателей целый ворох метафор. Ведь что есть город без частной и мудрой власти, как не сиротка, которую торговые дома хотят до смерти сгноить рабским трудом на мануфактурах, а воровские гильдии превратить в шлюху и заставить творить такое, о чем даже язык не повернется сказать. Кажется, даже Горрин заслушалс, хотя смотрел в оба глаза за кандидатом и его людьми.

Тем временем, Бруно и Таиль, как опытные знатоки человеческой природы, путь и с разных сторон, выцепили почти что одних и тех же людей из толпы, что была так увлечена митингом и речью. Первым был молодй парень, тощий оборванец, скользящий сквозь толпу. Вроде ы ничего примечательного, если не обращать внимание, что чужие кошельки этого типа интересуют куда больше ручей Дейнима Бесстрашного. Под взглядом Таиля парнишка стушевался и убрав руки за спину, обошел вашу парочку десятой дорогой, через толпу погуще. Второй - небезызвестный вам черноволосый джентльмен с тростью и тем самым черным костюмом. Теперь куда более пристойно выглядящий, чем в вашу первую встречу. Хотя, этот тип и выглядел несколько скучающим, за "кандидатом" и трибуной он следил почти неотрывно, иногда переводя взгляд в сторону "личной охраны" и баррикады. Еще парочка детишек, что пытаются играть в толпе в какую-то свою непонятную игру. И еще один. Этот привлек внимание Таиля, когда случайно встретился взглядом с воином. Очень беспокойный взгляд. Тем более, что бродяжка, которому он принадлежал, куда более увлеченно следил за статуей Барка. Почти неотрывно, точно так же, как чернявый следил за Дейнимом.
Вот только ваш "знакомец" был куда ближе и не пытался медленно протискиваться поближе к памятнику героя.

Тем временем, речь кандидата продолжалась.

- Мои товарищи! Мои добрые друзья и последователи! Несколько из нас уже отдали свои жизни, ради того знания об испорченности банкиров и торговцев, которое я собираюсь сегодня вам открыть. Но их подвиг не будет забыт! Их имена останутся с нами! Их жертва не будет напрасной! Сегодня я расскажу вам ПРАВДУ! Правду о том, насколько сгнило много в нашем городе и сколько нам предстоит труда, чтобы все отчистить. Ведь злобные банкиры и их подлые наймиты не остановятся ни перед чем! Не пощадит никого! Не пощадят даже детей, чтобы скрыть прав....

Оконание не последовало, поскольку сначала раздался пронзительный девичий крик, а потом толпа громко и дружно выдохнула. Ведь именно в этот самый момент резко просвистела стрела и нашла грудь маленькой девочки, что стояла прижавшись к ногам кандидата Денима, пока тот размахивал руками и выкрикивал обвинения.
И следом, через несколько ударов сердца, все резко пришло в движение. Ор, гам, беспорядочная беготня. Крики "Бей гарпари!", "Смерть банкирам!", "Спаайте Дейнима!" и их разные производные.
Ухмыльнулся криво чернявый и покачал головой, развернувшись, начал прокладывать себе путь на выход из толпы.
Резвым кабанчиком метнулся к статуе бродяжка замеченный Таилем, но был сбит с ног и теперь пытался подняться, пока не затоптали.

Резчик и не обратил бы внимания на появление Барракуды, занятый торгами с мясной комнатой, если бы этот наглый трус не раскрыл рот, прося помощи с дыркой в боку.
- Что такое? - Участливо поинтересовался мягким, вкрадчивым голосом Резчик - Что случилось, Барракуда? - Тут тон поменялся, в нем начали появляться какие-то угрожающие нотки - Тебя поранили? Тебе больно? А у меня вот руки нет, представляешь? - Краткая пауза, за которую рейдер набирает в легкие то, что тут считается воздухом - РУКИ! БЛЯТЬ! НЕТ! ПОТЕРПИШЬ! ЗАТКНИСЬ!

Потом снова к стене со ртами повернулся, заговорил спокойно, словно бы и не орал ни на кого - Что мне нужно делать?

Двух ловкачей уложил, сам от толпы ушел в огонь. Что дальше?
Что дальше, Дик, мать твою? По равнине будешь пешком бежать, пока по тебе будут из крупнокалиберных гасить? Может, в огне отсидишься? Авось, примут за духа огня или типа того, наркоманы гребаные. Так, да? Такой план? Охренеть, как здорово ты все просчитал! Тактический, мать твою, гений!
Бля, что ж теперь делать-то? В ушах кровь стучит? Нет, огонь ревет. Отключил звук. Думай, думай, что делать-то?
Вернуться на двадцать дет назад и не идти в мокрушники, вот что! Стал бы, блядь, порнозвездой, что ли. А что, не просто так ему мамка с папкой имя такое дали, да ведь? Даже псевдоним, нахер, не нужен. А еще мог пожарником быть - все равно не горит. Ха-ха-ха!
Так, хорош, Стронг. Хорош, остынь.
Остынь? ОСТЫНЬ!? ХХАХАХАХАХА!
Стоп, блядь. Что делать? Свалить не выйдет.
Остынь! Да уж, мы тут все сейчас остынем!
Свалить не выйдет - надо драться. Вдохнуть глубоко, вывалиться из огня, пока б/к не начал рваться, да надрать пару-тройку десятков смуглых задниц. Отличный план. Блестяще.
- Лид, гори ты в аду, пидор тупорылый. - Бросает напоследок в комм. Эпичные последние слова.
Что надо сделать? Отогнать толпу от своих, дать им подняться, соединиться, стать спина к спине. Потом выжить и победить. Раз, два, три, погнали.

Напаяшни сквозь боль тянулся чему-то, предлагающему жизнь и борьбу. Он не знал, происходит ли это лишь в его мыслях, или тело следует за велениями разума. Разума ли? Все сущее инстинктивно стремится выжить, и вождем могла двигать дикая, животная натура, которую не избыть в людях. Или, возможно, его вела воля, не дающая сдаться и умереть, пока он нужен был Муц?

Все это оказалось неважным. Сквозь мрак он ощутил, как его рука встретила другую. Как стиснули ее в крепком рукопожатии. Как что-то ринулось в него, наполняя силой, изменяя и преображая. Мучения от ожогов и ран казались лишь бледной тенью того, что испытывал Напаяшни. А тот страх, что посетил его за мгновения до изменений, в сравнение не шел с ужасом, охватившим его при осознании того, что изменения происходят не по воле Коатля.

Вождь ошибся. Протянутая сквозь пустоту небытия рука принадлежала другому богу.

- Бегите, Муц!

Крикнул Напаяшни, пытаясь предупредить племя о новой опасности.

Крикнул ли?

Не все легенды заканчиваются хорошо.

Канге

Подхватил руку и побежал. Мелькают мимо воины: ты бежишь быстро! Только очень много крови. Сначала была по голень. Теперь по колено. Трудно переставлять ноги в ней, но ты мчишься, поднимая чёрную пену. И всё твоя. Всё твоя...

Маркус пялился на надпись, шевелил губами, будто упорным втыканием в это дело хотел добыть перевод. И, кажется, подвис. Однако рука его сама потянулась к подпорке, дернула. Раз, другой. Пнул ногой, выбил. И потянул за ручку.

Ребёнок устало отшатнулся от тела рогатого. Его живот немного отвис от всего съеденного мяса, и он чувствовал тяжесть на своих веках. Слишком много сил истрачено, но в то же время так мало известно. Игну взглянул на выход вверх, через который ушёл человек со сломанной ногой. Запахи подсказывали, что там ещё много кто есть и все они непонятно как отреагируют на птенца. Эта неизвестно вызывала страх и Игну решил никуда не идти. Просто отдохнуть и всё.
Он сел рядом с телом человека и прислонившись к деревянной стене, уткнулся головой между ног обхватив колени руками.

Михаил чувствовал, как отчаянно стучало в ее груди - адреналин бурлил в крови, и казалось, каждый удар ее сердца отдавался по всему его телу. Но ванна! Но дверь! Быстро, но аккуратно он поставил ее на пол, опуская руки с ее талии, точнее, давая им соскользнуть вниз, по гладкому шелку на ее бедрах, поворачиваясь при этом корпусом к ванной ( и ставя в ту же сторону девушку). Он надеялся, что Алина откроет туда дверь. А сам Михаил потянулся закрывать вход в спальню - которая из надежной крепости вот-вот грозила превратиться в смертельную ловушку, стоило охраннику подойти к окнам.
Сердце его стучало не менее сильно. Причем он готов был биться об заклад, что рывок на скорость с террасы и поднимание Алины (ха, вряд ли больше полусотни кило; мешок цемента) не имело к этому никакого отношения. А вот грудь Алины у его груди и его руки, спадающие с ее талии вниз - очень даже имели.
Одинокое проживание имело массу плюсов, но и определенный минус. Уютный полумрак спальни; бодрое утреннее время; полное отсутствие его одежды и частичное - ее; тонкий, нежный, пьянящий аромат молодой и здоровой женщины; и, самое последнее, но отнюдь не самое слабое - прикосновение горячего тела - вызвали у него те мысли и чувства, которые он считал похороненными давным-давно, там, на Востоке, среди вечно шумящей тайги. Казалось, пропали стены, опустилась тьма, весь мир скрылся под вуалью, оставив только их двоих, Мужчину и Женщину, как в Первый День Творения, наедине друг с другом. Какая там охрана, какой там рев мотоцикла за окном. Да даже если бы за окном прогремел ядерный взрыв (фи, Михаил, ядерный взрыв не гремит - по крайней мере, на таком расстоянии), то даже тогда он не стал бы отпускать руки с этой талии, и будь, что будет.
Встряхнув головой, Михаил вернулся в реальность, из которой выпал на доли секунды. Но организм откуда-то снизу маяковал ему, что скоро возбуждение скрывать станет намного сложнее...

- Ванну, дверь, быстрее - хрипло прошептал он Алине...

Играет трагический марш... Она в полотняном плаще со связанными за спиной урками спускается по угловатым неровным каменным ступеням вниз... Спиралевидная узкая лестница, сырые стены, на которых подрагивают всполохи пламени от факела палача, идущего сзади... Такого невообразимо скучного палача. Уже само его существование навевает беспросветную всепоглощающую тоску... И нет больше сил. Она послушно спускается, ступая босыми ногами по шероховатому холодному камню... Отчаяние и боль, тоска, которую не выкричать и не выразить.
И вот последняя ступень. Они достигают цели. Отброшен капюшон, она опустилась на колени. Голова склонилась на плаху... еще немного и все закончится...
И вдруг палач, повесив факел на стену, злорадно рассмеялся. Послышались быстрые резкие шаги, хлопнула входная дверь. И он сказал:
- Теперь мы с тобой заперты здесь вместе навсегда...
Хочется вскочить и задушить его! Но руки по-прежнему связаны за спиной...
Брррр. Алина мотнула головой, отгоняя наваждение.
- Я без понятия. Про нижние помещения на сайте ничего не было. - ответила Алина и отправилась к двери в гостиную, приоткрыла ее немножко и стала смотреть в тоненькую щелочку. - Эй, ты пробку в воду кидать пробовал? Может, и нет никаких нижних помещений или они такого размера, что мы там не продержимся долго. Задохнемся нахрен. Как в гробу. Да и я лучше в таком виде по городу пойду, чем с тобой там останусь. Ты и так похож на гробовщика, если мне захочется адреналина я фильмы ужасов посмотрю. Спасибо. Таак... Он отчаливает.
Впрочем, Гущин и сам это услышал, мотоцикл завели.
Алина же полностью открыла дверь в гостиную и вышла в не, быстро поманив рукой Мишу.
Точно, как в фильме ужасов. Видеть его физиономию уже не может. Самое страшное было в смутном предчувствии внутри, что это - никогда не закончится. А, может, она уже сошла с ума? Это пугало не меньше. И бесило. Бесило чувством беспомощности от непонимания происходящего. Как можно строить разумную стратегию поиска решения, если не владеешь пониманием обстоятельств ситуации?
Миша и сам мог отметить, что взгляд девушки как-то изменился. В нем появилась толика нездорового безумия. Она и так его не любила, а сейчас и вовсе смотрит, как на своего палача. Что-то такое плохое, напрягающее, от чего никак не избавиться...

      Картер оторвался от окровавленного тела. Всю лицо в крови, а во рту кусок ещё тёплого мяса. Рык не отставал, и тело превращалось во вкусный кусок мяса.
-Эх жаль, столько еды пропадает - вторил Баракуде Картер. Вкус чужой крови разогнал кровь в жилах рейдера и ему хотелось творить ДЕЛА! Да такие, чтобы потом о нём долго говорили. Но увы все враги кончились, а новые ещё не подъехали, так что триумф Бешеного пса откладывается. В голову пробилась редкая гостья - здравая мысль.
-А вот оружеи подобрать - дело стоящее. Хоть то, что на виду. - сказано-сделано и Картер принялся хватать все стволы которые успевал увидеть и стаскивать их к своему байку. - Рык, придётся потесниться... - сказал Картер таща огромный пулемёт к байку. Рык оторвался от тела и недовольно прорычал. И подбежал к байку наблядая за тем как его двуногий вожак занимается бесполезной хернёй. По крайней мере с собачье точки зрения. - Бара, поможешь? А там догоним.

Байк Маркуса остался стоять на месте, когда остальные его спутники, поддавшись на проповедь Пастора, рванули вперед. Бродяга сцепил пальцы на правой рукоятке и поддал газу. Мысленно Макнейл представил, как поворот акселератора заставляет поступить мотор топливо, заставляя старую, но проверенную временем систему поршней и цилиндров шевелиться. Стоит отдать должное ублюдку, который раньше ездил на этом мотоцикле, он разбирался в технике: не смотря на ожесточающую схватку и последующее бегство, Маркус обратил внимание на модификации в байке: к мотору тянулись дополнительные армированные шланги, явно улучшая общую систему, пусть бродяга и не знал как (механик из него был не очень, а времени разобрать железного коня по частям не было).
Цепкий взгляд из под кустистых бровей следил за спинами товарищей, песчаная пыль из под колес их байков ударяла в защитные очки, ухудшая видимость. Маркус не спешил. "Пусть едут вперед", - раздался в голове бродяги голос, напоминающий металлический лязг, как будто, кто-то давил огромным прессом четырехколесную тачилу целиком. - "Крови не избежать".
- Знаю, - глухо ответил Маркус, хоть из за респиратора хер его кто бы услышал сейчас.
"Так действуй",- повторил голос. Бродяга кинул взгляд вниз, к правой ноге, где были укреплены самодельные ножны, в которых покоился его карабин. Да, чехол явно рассчитан на пушку поменьше - приклад не удобно упирался в ногу, но всё лучше, чем пушка будет херачить тебя по спине на каждом ухабе. "Бери", - требовал голос.
Макнейл обернулся, бросив взгляд через плечо - не показалась ли погоня. Пока тихо. Пальцы сомкнулись на прикладе, доставая ствол на воздух. Приклад уперся в плечо, палец привычно снял предохранитель. Бродяга начал выискивать цель. "Левее", - скрежетал голос.
- Отвали, - буркнул Маркус. "Бери левее. Правка на ветер и песок. Правка на препятствия". - Знаю, заткнись!
На мушке у Маркус а оказалась тачила, набитая новой порцией ублюдков, жаждующих отделить плоть беглецов от костей. Если снять водителя, вот это будет веселье. Тогда уж Маркус сможет продолжить путь дальше, тогда голос будут меньше донимать его. В голове будто щёлкнул тумблер, Макнейл почувствовал будто в голове загудел генератор, образуя низкий гудящий звук неприятно давящий на уши. Это плюс песок плюс мельтешащие перед прицелом товарищи, начало дико раздражать бродягу...

Ник

Грохнул подствол. Сложило пополам. Загрёб землю рукой. Мигает красным дисплей. Боль в животе. Ноги - непослушная вата.

Пути Великого Ублюдка неисповедимы. Точно так же неисповедимы и пути Пастора - хуй знает, куда занесут эти проклятые голоса в голове в этот раз.
Сегодня он среди зверья - Гиены, Шакалы, хуй проссышь. Что ж, среди зверья, среди этого навоза, гнили людской затесался псих, которого хочет сгноить в своих нежных лапищах Тот, Кто Ест Твоих Детей. Сгноить так же, как ранее сгноил самого Гарри. Любит он это дело - гноить. Разлагать. Иссушать. Превращать в грязь, а из нее лепить, что хочет. Недаром же он Великий. И недаром Ублюдок.
Так, стоп, отче, ты не на проповеди. Вернись-ка к реальности. Ты на байке, сматываешься от мотоканнибалов. А еще ты ненавидишь байки. И каннибалов, хоть и сам балуешься человечинкой. Ага, так бывает. А еще - прямо в лоб гонят те же уроды, что едут позади.
- Зачем разворачиваться, сынок, если спереди те же мудаки, что и сзади? Нихуя же не изменится! - Уверенно выдал Гарри. Странно, что этот парень, Барракуда, вдруг захотел совета свыше. Впрочем, чего странного - когда смерть неподалеку, даже самые дерьмовые люди любят обратиться к богу. Именно поэтому успешный пастор должен уметь сеять смерть, хе-хе.
Личный пример показывая, газку поддал, одновременно расчехляя Святошу. Чем скорее мы с этим разберемся, тем скорее можно будет слезть с ебучего байка и дать заднице отдохнуть.

Future world music: Dream Chasers

ссылка

Она заставляет Огненное Горло плеваться. Пусть яд отворит путь смерти! Пусть отец видит, пусть другие видят, пусть все знают, что Яшмаа не боится. Смотри, отец, это твоя дочь! Первая среди всех.

Яшмаа красивая. Волосы у нее темные, долгие, а глаза ясные-ясные. Что в сердце, то и в глазах: когда злится, полыхает пламя, а если улыбается, то доброе-доброе тепло на донышке глаз плещется — посмотришь, самому согреться захочется. Шаг у Яшмаа спокойный, ровный, тело игривое, подвижное. Любит река обнимать тело Яшмаа, любит песок гладить Яшмаа плечи — сладка Яшмаа. Взрослая совсем, уже как два года вошла дева в кровь. Быть ей давно женой и матерью, если бы ни дитя внутри девы. Жадное дитя, любопытное, до игр только дел ему, не до взросления. Улыбается Яшмаа братьям одинаково, одинаково прячет застенчиво глаза. И молчит, всегда молчит. Братья Яшмаа не торопят, отец не спешит, им и дитя по сердцу.
Выколачивают из Яшмаа дитя плевки демонов. Выжигает маленькое дитятко злой огонь. Босые ноги-побегушечки стирает Яшмаа в кровь о чужие пути-дороги, о твердые камни, по котором никогда бы сама не пошла.

Стребуй, Яшмаа, у Коатля сил! Разве жалко ему, такому могучему?
Много дней Небо тобой любовалось, в воде для тебя отражалось, в глазах твоих находило себе радость, так пусть сегодня Небо защитит тебя или заберет себе невестой навеки.

Не смотри на отца, не смотри на братьев, которым больно. Не смотри! Закрой глаза. У всего свой особый оттенок, этот миг горчит пряной растертой корой и сластит мякотью ягоды. Этот миг, какой бы ни был, твой, Яшмаа.
Упади к земле, свернись вместе с Огненным Горлом в тугой узел. Испытай родовые муки змеи.

Обожгло болью, ссука, зацепили.
Олла стиснула зубы, откатилась. Неподходящее время чтобы умирать.
Перед глазами пульсируют огоньки - команда.
Гаснут один за одним.
Гаснут.
Коро. Ах ты ж... Фигово.
Гаснут.
Раш.
Нет! Да.
Раш.
Ухнуло сердце, не веря.
Нет, нет, он не мог, они не могли.
Подавилась всхлипом, глаза застило алым мороком.

Раш. Его обугленная развороченная броня валялась рядом. Не верю, не верю - она ползла к нему. Не может быть, чтобы вот так. Она должна его коснуться, он наверняка еще жив.

Раш. Насмешливый взгляд и острый, как бритва, язык. Эльф до кончиков ушей. Самоуверенный и обаятельный до горячей волны, разливающейся в паху. Не думать.

Не думать. Не плакать, не раскисать. Она ненавидящим взглядом обвела поле битвы. Вот теперь это - её бой. Не работа, не гонорар, не задание. Её. Бой.

Раш.

Где-то в ушах тарахтит и теряется Воффенхаут. Кто-то ему отвечает незнакомым пронзительным голосом. Докладывает - "Коро убит. Раш убит. Фраэль ранена. Паж сгорел. Атака по всем направлениям, убитые дикари встают и двигаются с разваленными черепами, - голос методично перечислял диспозицию. - Что у вас?"

Её губы шевелятся. Это она говорила? Да, точно. Эхо слов ещё на языке. Какая-то её часть, трезвомыслящая и рациональная, отвечала Лиду. Ползла и перекатывалась. Наводила прицел.

Раш.

Встать во весь рост и напоить кровью эту жадную землю. Сжечь тут все. Всех. Всех этих омерзительных обезьян. Принести их в жертву. Ему понравится. Она слышит его хохот в раскатах взрывов и стаккато очередей.

Гарри очнулся в траве чужой планеты. Громкое, умиротворяющие биение пульса в ушах, жук ползущий по забралу. Протянул бронированный палец и снял мураша осторожно. Так бы и полежал еще минуточек десять в траве, но затрещал вокс, голос командира взволнованный. Ответил.
- Барретт докладывает. Состояние в норме. Снаряжение в норме. Беру в разработку сектор по целеуказателям.
Вскочил рывком, в два больших прыжка "рассредоточился", перекатился, колено металлическое в землю всадил, плавным движением вскинул оружие, щелкнув предохранителем на полуавтоматический режим стрельбы.
- Погнали парни! Кто больше! - рыкнул в вокс, а следом заговорила его пушка, Кенди, как он ласково ее называл.

Видение отпускало Напаяшни, и вскоре он вновь был един. Муц ждали его. Ждали его решений. Ждали увиденного. И ждали войны. Он вздохнул и начал спускаться с пирамиды. И вновь каждый шаг был тяжел. Чуть тяжелее, чем раньше. Эта тяжесть возникла после того, как он первый раз поднялся вверх вождем племени, и исчезнуть должна была лишь когда сам Мика отправится к Солнцу.

Остановившись на одной из нижних ступенек, так, чтобы племя видело его, но не возвышавшимся над ними в момент ритуала, не человеком, который проводит волю бога, а просто вождем, он начал говорить. Муц прошли не одну войну, и не слепой яростью или везенем. Коатль одаривал их, но нужно было уметь воспользоваться дарами правильно.

- Коатль послал мне видение, в котором я узрел наших врагов. Они порождены чудовищем из стали, и сами есть плоть от плоти его. Как и у иных бледнолицых, их когти остры и способны доставать жертву издалека, а некоторые могут сражать много жертв за раз. Коатль не открыл мне их души, и силу тьмы, текущую в них, я не могу оценить. Но перьями бога окрылены мы, и на крыльях этих мы вознесемся к победе во имя Солнца!

Гулкие удары сердца тянули слить дальнейшие слова в единую хвалу и песнь, славящую Коатля. Напаяшни сдерживался. В его игре ставкой было племя, и права увлечься бросанием костей он не имел.

- Но ясно мне, что сила, текущая через Канге, привлечет их внимание, как только он явит ее. Мецтли, твой щит должен прикрывать его, а если понадобится – то и твое тело. Волей Коатля я испортил кровь стальному демону, и его клыки какое-то время не будут в состоянии нам навредить. Поэтому вы должны сосредоточить свою ярость на порождениях его плоти. Эта война будет как охота, и как охотники мы будем идти. Широкой цепью, дабы звери эти не смогли задрать нескольких из нас за раз. Широкой цепью, чтобы каждый имел возможность поразить их.

Он обвел глазами собравшихся.

- Коатль избрал Эштуу, Мецтли, Кэлетэка, Артин, Канге, Яшмаа, Адэхи, Драхмо, Шарум, Йовангу, Гайават и меня, как воинов, что пойдут вперед. Это наша судьба. Остальные же поступайте согласно моей воле, и победа будет нашей. Пока они сосредоточат свой гнев на нас, а мы – на них, вы будете приближаться, дабы разить наверняка.

Напаяшни поднял меч над головой.

- И если Коатль будет милостив, нечистая кровь этих тварей будет гореть на наших клинках! Вперед!

Слова "Монро любил загадки" слишком слабо передают истинную суть дела. Он пробовал вопросы без ответа на вкус, дегустируя их, как хорошее вино, вновь и вновь сплетал и расплетал в голове прихотливые узоры вариантов, цепочки утверждений, спутанные клубки гипотез. Мир с ходу поставил перед ним целый ряд загадок, требующих ответа, а затем предложил озаботиться банальным выживанием. Он лишён, полностью лишён силы, всё, что его отличает от неприкаянного призрака - последние её крупицы! И в то же время... не лишён? Откуда взялась эта непонятная уверенность в обратном? Монро постоянно пересматривал свои убеждения, чтобы исключить из них продиктованные минутными эмоциями и глупыми предрассудками, и это новое убеждение с ходу обратило на себя его подозрения. Откуда оно взялось? Ещё одна загадка. На вкус - как ягодка земляники, маленькая, но очень сладкая. От этого его не отвлекло даже непривычное чувство страха, которое потихоньку разлилось по гипотетическому "телу" из-за той малости, которая отделяла его от превращения в бессильный кусок астральной материи.
"Нет, давайте по порядку. Первое - мне, кажется, удалось почувствовать, что начнётся нечто не влезающее ни в какие рамки, до того, как оно началось. Или это было предчувствие чего-то ещё? (Как жевать апельсиновую корку - вкус есть, но сухо.) Второе - что, что, три тысячи саламандр, причинило мне такую боль, что лишило меня силы, что стало с восприятием? (Как солёный жареный хлеб.) И, наконец, что это там, на востоке? (Как грог с лимонным соком.)"
К загадкам прибавились и, к сожалению, оттеснили их на второй план приоритетов более простые вопросы, сводящиеся к тому, как здесь освоиться и выжить. Куда-то в этот сектор относились существа из норы, хотя и они тоже наверняка могли при ближайшем рассмотрении оказаться очень любопытны.
- Приветствую, хранители - Монро заметил спустившихся рядом с ним духов - Я - Монро, воплощение Истины. А вы?

Свободного стула для углового стола не оказалось. Трактирщик мог бы поведать историю о том, как недавно в пьяной потасовке этим стулом огрели одного полуорка, от чего спинка у орудия насилия надломилась, а через пару дней всё же отломилась, даже не смотря на ленивые попытки замазать трещину древесной смолой. Тогда хозяин отложил сломанную мебель в подвал, собираясь со временем спилить остатки спинки и сделать из него милую табуретку.
Но трактирщика об этом не спрашивали. Пока-что он был больше занят упражнениями в каллиграфии, а Сэн приходилось ютиться на спинке стула, за которым сидел Тео. Прямиком над его правым плечом.
Для девчонки такое положение было совершенно нормальным, и не доставляло никаких неудобств. Разумеется, пришлось усесться как надо, но это "как надо" было достигнуто быстро и безболезненно.
Новый знакомый Сэн и Тео, Ронар, спросил у того за работу. Сэн поняла ровно половину первого вопроса, а на второй решила ответить.
- Видишь как тот парень заливается элем и свинятиной? - Не отвлекаясь от осмотра одного крупного посетителя, который занимался как раз тем, что описала девушка. - Вот с ним точно что-то не так. Может он демон-свин? Я как то видела...
Тут монахиня глянула на собеседников, и по их виду стало ясно, что лучше ей не продолжать. Сэн недовольно закатила глаза и обернула свой взор обратно - на зал.
Ронар так точно успел наслушаться полубезумных историй от казавшейся полубезумной Сэн, в то время как Тео, кажется, они забавляли. Сэн саму забавляли её выдумки. Особенно ей нравилось наблюдать за лицами тех, кто верил этим басням. Или за лицами тех, кто не верил, но в ходе истории начинали слышать, что каким-то образом сами они оказывались замешаны в росказни, и видимо они и были этим самым демоном-свином.
Да, Сэн любила развлечения. И сейчас она откровенно скучала. Всё дошло до того, что она стала наблюдать за своим большим пальцем на ноге, которым елозила по дощетчатому полу.
"Нет, это невыносимо..."
Подумала монахиня и стала присматриваться к посетителям, выискивая кого покрепче на вид. Того, кого можно было бы назвать "вызовом".

На пике восхождения разгорячённое дорогой тело часто встречает отрезвляюще холодный порыв ветра. Почти всегда так - Кэлетека знает не понаслышке.

Ритуал исполняется не только вождём - всё племя принимает участие. Конец ритуала - выдох облегчения для каждого, преисполненный радости смешок. Кэлетека вообще нравится смеяться, это почти как магия лукрума - едва ли стоит усилий, естественно уже почти как воздух, и действие оказывает воистину невероятное. Хмурый - расслабится, грустный - отвлечётся, озлобленный - вернётся в свой разум. С простой улыбки, со смеха начинался путь Кэлетэка к помощи сородичам, и долгое время на том и заканчивался, ведь Кэлетэка - ленивый сибарит.

Сейчас на него тоже накатило что-то. Коатль улыбнулся его мыслям о любопытстве, о знаниях, о прозрении. Коатль подал ему знак, так почему бы не улыбнуться Коатлю в ответ?

Кэлетэка поднял подкатившуюся к ногам голову той, кто помогла богу открыть рот. Голову той, с кем жил бок о бок, работал, охотился, ссорился и мирился, кого знал, как и каждого в племени, с самого детства.

"Следующие твои слова прозвучат уже с той стороны, Тэмэя, и они предостерегут нас, Тэмэя, теперь ты сможешь услышать Коатля... осталось только нам научиться слышать тебя..."

Он испил капающей из шеи крови, уважил бога, вождя и племя, вкусив и неровной плоти, и под конец ритуала голова будущей проводницы заняла своё новое место на поясе Кэлетэка, лицом вперёд по ходу самого Кэлетэка, привязанная к ремню за заботливо сплетённую специальным образом косичку.

- Я зашью её, напоив лукрумом, - заявил он собратьям. - Да откроются эти глаза за незримой чертой, да запоёт вновь голос сквозь сомкнутые нитью губы: в битве с демоном муц понадобится вся помощь, на какую мы можем рассчитывать.

Даже смерть порой можно обратить в радость и помощь.
Муц полны всяческой мудрости.

Сукин сын с огнеметом наконец сдох. Начал оседать на землю, выписывая вокруг себя пламенные дуги, бестолково нажимая на гашетку, уже неспособный сконцентрироваться на цели. Мики, повиснув на его ноге, все глубже всаживал нож, кровь заливала лицо торчку. И выстрел Энсона. Аккуратно, будто на стрельбах. Бац! - маска пробита, ублюдок валится на землю, огнемет больше не светит. Конец.
Как завалили двух других, точно уже не вспомните. Последнее, что ощущал Хикаха - это навалившуюся на него тушу, оскаленную пасть мутанта, крепкие пальцы на своем горле. И скорпион, который вдруг закрыл харю своим телом, вцепившись в него всеми конечностями и ядовитым хвостом. Погружаясь в забытье, Пророк ощутил, что хватка противника слабеет.
Последнего ублюдка добили совместно Ричард и Винс. Пока первый крутился ужом, уходя от атак все более ярящегося мутанта, второй возник из темноты за спиной увлеченного этим делом подонка. Удар в спину, сучара разворачивается к новому врагу, вспышка выстрела. Готов.

Здесь нет ничего.
Кроме белого солнца. Протянувшего с небес обжигающие лучи. Выжигающего сухую землю равнины.
Нет человеческих хижин. Уюта, что создаёт привычный вид обиталищ. И ничто не напоминает о простом быте. Здесь ему нет места.
Здесь нет ничего. Кроме чёрного монолита, устремившегося к бледно-лазурному небу, словно желая достигнуть Солнца. Именно там, на вершине, пригрелся в солнечных лучах Змей.
Коатль.
Он ждёт.
Ждёт, когда вождь выскажет его волю…

Всё будет иначе. Всё будет по-другому.
Об этом напевали духи. Об этом говорило твоё племя, перешёптываясь при ярким свете ночных костров. Они повторяли имя. Все повторяли одно и то же имя.
Турар.
Белый воин, пришедший с чужих земель. Познавший Нижнее море. И благосклонность Коатля.
Именно он указал путь. Путь всему племени Муц. Он говорил о демоне, что наслал на твой народ Тлалок. Он говорил – и умы сородичей послушно внимали его речам.
Но не ты.
Змей любит Турара. Змей выбрал его. Но кому нужна новая война? Змею? Или бледнолицему чужеземцу?..
Змей любит Турара. И потому Турара не любишь ты.

Ты оглядываешься. На лица соплеменников. Воодушевлённые. Истинная вера сияет искрой в глазах, устремлённых на одинокую фигуру, что медленно взбиралась по обсидианово-чёрным ступеням. И каждый её шаг приближает долгожданный момент. Извечный ритуал. Змей вновь хочет крови, и руки именно этого человека принесут ему новую жертву.
Жертву.
Всё будет иначе…
Ощущаешь небывалый душевный подъём. Возможно, впервые за долгое время ты чувствуешь истинное единение со своим племенем. В благоговейной тишине ты ждёшь, пока вождь не достигнет вершины, и с трепетом вслушиваешься в отзвуки его шагов.
Всё будет по-другому…
Он начинает говорить, и громкий голос разносится в пустоте пространства. Проникает в разумы Муц, жадно впитывающих каждое его слово. Он доносит до народа истинную мудрость, и так было всегда. Мудрый Напаяшни. Глас и воля Коатля…
Новая война. Возможно… это твой шанс. Проявить себя перед племенем. Стать по-настоящему его частью…

Тэмэя.

…Осознание происходящего приходит болезненно-медленно. Секунды молчания утекают в реку безвременья. Ты всё ещё стоишь. Всё ещё смотришь вверх. Но уже чувствуешь, как повернулись к тебе многочисленные лица соплеменников, впились взгляды в застывшую фигуру. Завистливые. Равнодушные. Радостные…
Пошевелиться, выйти из сковавшего тело оцепенения – крайне трудно. Сделать шаг – невыносимо.
Сердце пропустило удар. Лишь затем, чтобы забиться с удвоенной силой. Словно пойманная птица оно билось о стенки грудной клетки, и остановить волну возрастающего волнения ты была не в силах.
Ты обернулась вновь, глядя в глаза своего народа. В твоём взгляде отпечатался страх. Пожирающий душу, остро-впивающийся в сердце страх. Но – лишь на мгновение. Ты не уйдёшь так. Не уйдёшь с затравленным выражением на лице.
Тебя выбрал вождь. Тебя выбрал Коатль.
И ты поворачиваешься к пирамиде Змея. И смело делаешь шаг.
Первый – самый трудный. Но после него идти становится легче. С гордо поднятой головой. Грациозно и изящно поднимаясь по нагретым солнцем каменным ступеням, повторяя путь вождя…
Шаг - ты вспоминаешь прошлое. Одинокое детство.
Шаг - думаешь о настоящем. О бесконечной охоте, череде однообразных дней. Столь же одиноких.
Шаг - переносишься в будущее. К моментам, которые никогда не произойдут. В этом сражении проявить себя тебе не суждено...

Муц ждёт новая война. Всё будет иначе.
Но уже – не для тебя.
Для народа.

Шаг. Другой. Третий. Тяжек путь к вершине. Тяжек путь к Змею. И тяжек путь к Солнцу. Камень черный пирамиды эхом отдается, но лишь Напаяшни эхо то слышит. И голоса. Десять десятков собрались у подножья, но много больше десятков ушли к солнцу, раскрыв рот. Многим дорогу сам Напаяшни проложил. Камень черный пирамид впитал то, что осталось здесь, бренную кровь и бренную плоть, и шаг каждый тяжек, но не старой кровью, а той, что еще прольется. Нож в руке. И выбор в сердце. А ноги – вязнут.

Но вождь поднимается, потому что он – вождь. Воины не уйдут к Солнцу, а Змей на насытится жертвой, если вождь не поднимется. И вождь идет. В который раз уже. Нож в руке. И страх в сердце. Лишь тому, кто придет за ним, когда Напаяшни отправится навстречу Солнцу, расскажет вождь, что не его выбор. Что Змей сам говорит, и взгляд его безжалостен бывает. Любовники, друзья, родные. Искусный художник, лучший охотник, возможный преемник. Яшмаа лицо. И матери ее. Не внизу – перед взором внутренним.

Но в руке нож, и поднимается вождь. Навстречу Змею. Навстречу Солнцу. Близок конец пути, и сердце лед неизбежности сковывает, смешиваясь с огнем веры. Много лет Напаяшни, и лицо его – ложь, прихоть судьбы, давшей старику сохранить образ себя в расцвете лет. Сомнения гложут, и память пытается вычленить из вязи двух миров, было ли племя больше или меньше, когда он впервые раскрыл рот. Старому другу своему, с улыбкой принявшему смерть тела. Со слезами на глазах. Ради победы первой, той, что его право быть вождем закрепила кровью. Не в пути к Солнцу сомнения. Не в том, что Коатль силу дает Муц. В необходимости – бледнолицые не приносят жертвы, но милостив дух-защитник к ним. Чудеса, им открытые, иные, чем Муц даны, но нередко – могущественней. Может быть, есть другой путь?

Но в руке нож, и пути другого сейчас нет. И поднимается вождь к Коатлю. Солнце печет. А Змей – жаждет. Давит в затылок взглядом. Потому что подъем завершен, и стоит вождь на вершине пирамиды черного камня.

Голову вверх поднял Напаяшни. Не щурясь, на Солнце смотрел, пока круги перед глазами не пошли. И тень, что круг сияющий пересекла мгновенно – орла контур. Сильная птица. Свободная. Желание быть там, наверху, и парить свободно, ощущать ветер под крыльями, а не выбору Коатля следовать. Выбору, который уже сделан.

Руки подняты вверх, протянуты к собравшимся. К Муц. Голос с пирамиды разносится хорошо, а слова идут легко.

- Муц! Сегодня наш путь – убийство! Сегодня наш путь – война! Сегодня наш путь – победа! Демон-убийца Тлалока крадется к нашему дому, и хотя сила его велика, он сам ничто перед величием Коатля!

Шепот духа становился все сильнее, и в нем различимо становилось имя.

- Мы не ведаем страха! Ибо Коатль спокоен! Мы не ведаем поражения! Ибо есть лишь путь духа к Солнцу! Мы не ведаем смерти! Ибо смерти нет! Есть лишь Солнце! Есть лишь Коатль!

Имя. Имя. Имя. Нож поднят над головой. Сердце бьется.

- Но во время сражения нужен тот, кто первым пройдет по тропе. Кто первым отправится к Солнцу. Чья отвага и кровь дарует нам силу победить демона.

Люди. Лица. Глаза. Сотни глаз. Больше, чем собралось людей под пирамидой. Прошлое смотрит на Напаяшни. И будущее. И говорит он:

- Тэмэя!

Нет клетки, нет колеса, потому что ничего нет. И одновременно есть. Во всем многообразии. Как дыхание Брахмы. Колесо перерождений, закон кармы. что то в мироздании изменилось если теперь на закон кармы можно повлиять и возможно просветленный Будда-человек вмешиваться в гармоничный ход бы и не стал, но хомяки не отличаются таким здравомыслием. Шань был нигде и везде, каждая мысль, движение и даже просто факт его существования приносил ему несказанное удовольствие. Он искренне хотел, чтобы другие хомяки тоже почувствовали это, однако, их путь к просветлению был не закончен. Перед Шанем-Буддой стала сложная задача - определить место погибших хомяков в колесе сансары. От себя он был хотел выбрать им следующую жизнь такой, что ведет к просветлению, а не отбрасывает назад. Они прожили жизнь полную страданий, поэтому заслужили право быть человеком. Но каким человеком?
Шань размышлял, а пространство вокруг него начинало гудеть от напряжения мозговых волн. Прошлая жизнь показала, что коллективные действия хомяков подталкивают их к переосмыслению своей жизни намного лучше чем поодиночке. Поэтому Шань решил определить их в одно место. Место и время в котором бывшие хомяки смогут проявить себя по возможности не поедая друг друга.
И тут Шаня осенило. Он бережно собрал сгустки сознания всех хомяков в ладони и подул на них выдыхая прану. Место их было определено.
- К сожалению, ради просветления придется еще немного пострадать.

Схватка закончилась, писк утих.

Сначала Шань долго и самозабвенно жрал слабо огрызающегося Егеря. Потом счастливо уткнувшись носом в клочок чьей-то шерсти блаженно валялся на пропитанных кровью опилках наслаждаясь ситуацией. Самый маленький, хлипенький, худенький, незаметный — а победил. Остался в живых. Наелся. Теперь может поспать...
А потом по...

Нет. Не осталось больше чего поесть. Не осталось совсем никого чтобы поесть. Вообще никого. Ни поиграть, ни повозиться в шутку, ни подраться всерьёз, выясняя чей длиннее. Больно. Плохо хомяку одному. Нельзя так. И ведь сам виноват и дурак. Мучает и раскаяние. Остался последний потому что убил друзей? Всё равно ведь грозит голодная смерть. Страшно до спазмов в позвоночнике.

А ведь тоже были такие же хомяки. Ничем не лучше и не хуже. Шань вспомнил каждого из них: задиристого Абдулу, эпатажного Жопобургера, отчаянного Рембо, рассудительного Радде, инертного Поггля, совсем-совсем простого Уинстона, загадочного и опасного Бельмондо, ленивого и медлительного Кейна, компанейского Моисея, хитрющего-хитрющего Джера, оказавшегося, тьфу, крысой, но всё равно замечательного хомяка Крыса, и того же скрытного, но скромного и тактичного Егеря...

Хомяки вставали перед его внутренним взором такими, какими он их помнил при жизни — деловитыми, весёлыми, мохнатыми, упитанными, с лоснящейся намытой шёрсткой и блестящими чёрными глазками. Что они бы сказали ему, если бы могли? Изгалялись бы? Обвиняли? Отвернулись? И от них никуда не деться, хоть спи, хоть кругами бегай, стоят и смотрят. Как будто судят его дела и поступки, как судят и — их как раз двенадцать — выносят приговор. А может и оправдают. Может и утешат, ободрят, скажут, что, мол, каждый на его месте поступил бы так же и не его вина? Что смерть от голода легка и тихо приходит во время сна?
Что скажут ему эти вызванные из небытия образы?

Перспектива идти в джунгли и искать там шамана такаеков казалась Луцию полным безумием. Гораздо проще подогнать сюда пару терций мушкетёров и пусть такаеки приходят, хоть вместе с их Тахайгой, хоть без него. С другой стороны сидя в гарнизонной службе не найдешь ни золота ни славы. Он, Луций приехал сюда не для того, чтобы командовать десятком мушкетеров в забытой богом деревеньке. Так наверное думал Луций, когда осмотрел своих спутников и сказал

- Значит решили. Выдвигаемся сейчас. Сестру и Бланко оставим здесь, ухаживать за ранеными. А сами двинем к такаекам. Шамана искать. Джек, вся надежда на тебя. Какое снаряжение нам необходимо в дорогу? Я договорюсь со старостой.

Уже начинало казаться, что деньги на выпивку будут потрачены зря, но... После вопроса одноглазого люди, поостывшие общаться с Таилем, были уже не так важны. Цель вечера была найдена.

Наемник обвел немного пьяным взглядом зал. Люди занимались своими делами уже не сильно обращая внимание на него: кто-то допивал его угощение, кто-то уже заказывал свое новое и продолжал разговор, прерванный ранее любовными историями Таиля. Де`Санадерса сидел за стойкой, неизменно пил воду и беседовал о чем-то с трактирщиком.

Гохард подсел за стол одноглазого, настало время действовать:

- Накой мне Антуан говоришь? Наслышан я о его подвигах. Вот хотелось бы повидать его воочию, пообщаться. Глядишь и сдружимся. - произнесено это было спокойно, негромко, но с некоторым вызовом.

На лице воина уже не было налета веселья и улыбка стала кривой ухмылкой - начиналась работа. Антуан судя по всему тут не последний человек, значит должна быть у него своя шайка-лейка. А бывшему наемнику, коим планировал представиться Таиль, несподручно сидеть сложа руки. Глядишь и получиться внедриться в банду.

План, который предстал у Таиля в глове был рискованный. Но что наша жизнь без риска? У рыцаря и дипломата свои методы, у наемника - свои. При чем методы Таиля его еще ни разу не подводили, иначе бы уже давно кормил червей. Хоббит точно сразу бы замахал руками, критикуя наемника за такую сверхпоспешность.

Ожидая ответа одноглазого, Таиль взял стакан, неторопясь вылил в него остатки вина из бутылки, после чего уставился в одно единственное зеркальце души собеседника.

Подгердонс
- О. нет. Это я шел к нему в гости, когда это случилось. Но ваши вопросы, право слово, заслуживают пристального внимания. Поскольку стража по большей части смотрим в карман торговых домов. Скорее даже, в один карман.
В двери мелькнула кудрявая голова служанки, о увидев, что два почтенных господина заняты беседой, отвлекать вас не стала, вновь исчезнув за дверью.
- Что вы, что вы, Бруно. Все гораздо сложнее. Меня знают в городе и поверьте, одно имя отца Ханка вполне может защитить вашу жизнь. И Петро никто из местных бы тронуть не посмел. Никак. Здесь были куда более дерзкие и наглые отбросы. А я не могу нарушить данные обеты, но приходить с кулаком а поножовщину тоже не смогу. Не беспокойтесь, в городе еще есть хорошие люди и мы найдем убийц.

Таиль, Рикко
Вас в компанию не приняли, мягко говоря. Нет, за счет Таиля выпили все, но что-то подсказывало, что споить людей, которые не прониклись к новичкам доверием не удастся. Тем более, что больше в кабак никто не заглядывал. А за Таилем и Рикко один глаз следил особо пристально и пил исключительно мало. И именно одноглазый выхватил из казалось бы безобидной фразы ключевой вопрос.
- Антуан. а? А накой тебе Антуан?
Захмелеть никто еще толком не успел, а громкий и резкий вопрос "глазастого" одноглазого разом заткнул остальных. Что-то с этим Антуаном не то, или что-т не то с теми, кто может его искать, раз безобидная реплика вызывает такую откровенно враждебную реакцию.
- Че вы со своей бабенкой к Тони прицепились, залетные?

Доблестный искоренитель преступности спал, закинув ноги на стол. На столе валялась пустая бутылка водки, там же стояли пепельница и початая банка со шпротами. У батареи, прикованная, замерла, не смея нарушить сон искоренителя, валютная проститутка Маруся. Сон подполковника был вещим, однако, о том еще никто не знал. В тех сладких послеобеденных грёзах подполковнику вручали генеральские звезды и не кто-нибудь, а сам Агрофюрер всея Белой Руси, бацьку А.Г. Лукашенко. Однако в том сне не все было так просто. Была загадка, тайна, которую испепелителю придется разрешить, чтобы обресть те заветные погоны. Во сне вокруг солнцеподобнодобного всенародноизбранного стояли и похабно лыбились разнообразные хентайные монстры. Они шевелили тентаклями, ложноножками и присосками, не могли смирно стоять, сукины дети!

На появление в Бобройске дыры, Источника и хентайных монстров (в таком порядке) товарищ Говорако отреагировал от слова "никак". Только отметил во сне и про себя, что Маруську надо наказать еще разок, что любит она и хочет этого сама, раз там чего-то шумит у батареи. И все-таки его разбудили. Дежурный не стал стучать и скромно ждать позволения войти, как то было заведено, а с криком влетел в кабинет и заорал, бешено вращая глазами:
- Ахтунг! Ахтунг! Там инопланетяне лезут, паника, над городом купол, люди не могут выбраться - личный социалистический денщик Петя столкнулся с мутным злым взглядом начальства и замолк, кося на сексуально изогнувшуюся на полу Марусю, а та Маруся ему сладко подмигнула.
- Вот это поворот! Инопланетяне в Бобруйске. Сука, этож республиканская проверка будет! Не свистишь? Что курил, признавайся дебил!? - Петя усиленно замотал головой в ответ.
-Та-ак, глаза чистые - проявил незаурядную провессиональную дедукцию подполковник, подошел к окну - та-ак - а там пыль, люди носятся в разные стороны, настоящее светопрестовление - та-ак - подчиненные не зря за глаза называли начальника "Так-так" - та-ак, ну @#4% себе!
- Ха! Так-так! Сон-то был вещий - подпол хлопнул в ладоши - собирай ко мне, Петька, срочно замов, начальников отделов, всех оперов, что в здании, чтобы через пять минут были сдеся, буду резать боевую задачу. Бегом!

Петька вылетел из кабинета, искоренитель бросил взгляд на стол. Там лежала бутылка, а на этикетке было написано "Вещая".

Искоренитель Так-Так действовал решительно, быстро, словно всю жизнь ждал, когда же, наконец, в Бобруйске появятся хентайные монстры и Испепелитель сможет проявить свои незаурядные лидерские и организационные качества. Решения первого заседания комитета обороны Бобруйска (КОБ) были следующие:
1. Создать на базе УВД Бобруйского Горисполкома комитет обороны Бобруйска, сосредоточить в руках комитета всю полноту власти в рамках разрешения чрезвычайной ситуации.
2. Наладить связь и координацию с силами пожарной охраны, военной комендатуры, гражданской обороны и другими институтами посредством телефонной и радио связи.
3. В целях обеспечения секретности действий разработать таблицу позывных.
4. Всем вооруженным подразделениям объявить приказ не открывать огонь по хентайным монстрам, даже в ответ.
5. Рекомендовать гражданам укрыться в собственных домах, на улицу не выходить, поскольку город накрыл непроницаемый купол.
6. Призвать граждан имеющих боевой опыт (ветераны локальных конфликтов, спец. подразделений и т.д.), граждан имеющих охотничье, либо любое другое, даже незарегистрированное оружие собираться во дворе здания УВД для формирования дружин самообороны.
7. Для оповещения граждан использовать радио, теле-обращения, отправить четыре экипажа патрульных машин с громкоговорителями, по три человека на каждую.
8. Сформировать 6 групп наблюдения, по два человека и отправить на крыши близлежащих высотных строений для ... наблюдения.
9. Сформировать первый красивый Бобруйский добровольческий женский батальон. Привлекать в него красивых женщин. Батальон будет использоваться для переговоров с хентайными монстрами. Общеизвестно, что хентайным монстрам нравятся красивые женщины.
10. Сформировать отдел разведки и пророчеств. Выделить отделу звукоизолированное помещение в подвале, трех забулдыг и экспропреировать запасы водки "Вещей", всю водку передать отделу. Пророческие сны записывать.
11. Не оставлять попыток связаться с руководством страны и прогрессивным либеральным мировым сообществом.

Таиль круто повернулся на каблуках в сторону говорившего и, не прерывая движения, двинулся в его направлении. Гохард шел с солдатской выправкой, на лице его появилась самая добродушная улыбка на какую был способен наемник. Подходя к собеседнику, он взял свободный стул из-за соседнего стола, поставил спинкой вперед и, ничуть не стесняясь, оседлал его. Воспользовавшись повисшим молчанием, он оглядел людей за столом, подмигнул одному из них и произнес:

- Ребята, нужна ваша помощь! Это вопрос моего будущего. Любовь у меня есть. Девушка. Краси-и-ивая, как рассвет в горах. Бывали, братцы, в горах? Эх, красотища-то там. Только беда пришла. Пропала она. Вот вчера только с ней виделся, сжимал ее нежные ладошки в своих. А сегодня - фьють, нет ее. Нигде не могу найти. Куда запропастилась? Не ясно. И что делать не представляю. - Таиль сник головой, пустив нотку грусти в свой голос для пущего эффекта.

- Бывало посещала она это место. Думал, может здесь она сейчас отдыхает после трудного дня. А пришел - нет ее здесь. Может вы поможете, подскажете? Была она здесь сегодня, может знает ее кто и может подсказать, где она сейчас? - в последнии слова Таиль пытался вложить интонации надежды и бесконечной скорби.

Произнося свою пылкую речь, воин осматривал собеседников: кто они, как выглядят, богатые ли, бедные ли, и что пьют в своих чарках?

Штрайцы, сразу видно, жили рыбалкой: во дворе две лодки (одна старая, частично уже разобранная, вторая только-только сработанная, еще не ошкуренная), развешаны сети, пахнет рыбой, а куры клюют рыбьи же потроха. Чумазая деваха, завидав процессию во главе с монахиней, подобрала грязный подол и рванула в дом: докладывать, знамо дело. Через полминуты вышел глава дома: высокий и сухой как жердь старик, лысый как колено, с бакенбардами столь запущенного вида, будто мел ими пол.
- А, кхммм! - прочистил горло старший из Штайнцев, вытер жирную руку о рыбачий фартук, быстро дожевал и проглотил свой перекус. - Альфред Штрайц, чем таскать услужить, мхкм? - старик протянул руку для пожатия сначала будто бы Бэлле, потом сообразил, что сморозил, сконфузился, да так и оставил костистую кисть перед собой, будто предлагая ее пожать любому желающему.

Вдруг внутри кабины раздался громкий щелчок, за которым пошёл режущий аудиосенсоры скрежет. Лектус рефлекторно выдал короткую молитву Богу-Машине и дёрнул центральные рычаги управления назад. Видимо, из-за удара слетела одна из шестерёнок в коробке передач. Придётся выходить на корпус. Краулер взметнул тучу пыли одной из гусениц, но не остановился. Варп дери, нужно глушить двигатели. Это другая пара рычагов поменьше справа. Шум стих, и тишину заполнили звуки боя снаружи.
Перехватив в руки топор и пистолет, Лектус высунулся из пулемётной башенки и, хорошо прицелившись, снова выстрелил в оставшегося бомбардира, на этот раз оказавшегося по другую сторону транспорта. Выстрел снова ушёл мимо. Кажется, либо он чем-то прогневил Бога-Машину, либо, возможно, духи машин просто-напросто напуганы демоном и боем.
Он разочарованно опустился обратно в кресло, задраив люк, и начал импровизированный обряд Бинарного Очищения.

-Думаю виконт прав. В моем облачении тяжеловато бегать по кустам не привлекая излишнего внимания. В слежке я буду подобен вепрю, убегающего от сворф гончих.

Паладин тяжело поставил на столешницу огромную кружку, на половину наполненную живительным напитком богов, имя которому было вода. Бесполезная беготня утомляла, хотелось действия. К тому же бывший монах ни черта не понял, что все это значило - Анварес имел в виду затею с деньгами. У самого Рикко отродясь не водилось в кошельке больше чем пара золотых. Да и то до первого нищего, в коим рыцарь увидит истинно страждущего и нуждающегося в подаянии.

-Мой представительный облик вполне подойдет на роль телохранителя загулявшего аристократа.

Ман не почувствовал то, чего так жаждал - тока крови в незнакомце. Однако он явно был жив - от него исходило такое же тепло, как и от самого малефикара. Несколько минут ничего не происходило, тишину леса нарушало только постепенно успокаивающееся дыхание волшебницы, как вдруг раздался приятный мужской голос, хотя и немного высоковатый и манерный:
- Присаживайтесь, господа, сразу видно, как вы устали, бегая по этим жутко неудобным тропинкам! Мы с моим другом только что разлили чай! - взмахнул рукой незнакомец, показывая на пустой стул напротив и лужу темно-коричневого цвета на столе.
- Ну что же вы, садитесь, не стоит утруждать свои и без того уставшие тельца еще и такой нагрузкой. Меня зовут Шео, вон там ваши стулья, - рука еще раз показалась из-за спинки стула и взмахнула в сторону двух сидений неподалеку от того самого графина.

      Винс стоял в тени, пуская стрелы в темноту. Мики был действительно непредсказуем и даже приблизился на расстояние удара. Пуля пущенная одним из противников, которые в неровном свете огня и вспышек выстрелов появлялись из темноты ломанными силуэтами, пронзила бок. То ли случайно, то ли пущенная верной рукой свинцовая гадюка пронзила кожу стремительным укусом, разливая по телу боль словно яд змеи, сковывая движения и разум. Согнувшись от боли гладиатор пополз по песку, скрываясь от пуль бешено летающих в долине.
      Раздался рёв мотора и крики и вопли, всё это перемешивалось в воздухе с оружейным духом и чем-то, ощутимым самым краешком сознания. Ужас, боль и кровь - всё это было атрибутом колдовства Хикахи и этот демон, да, демон, как называли подобных существ святоши городов, появился здесь не случайно. Стиснув зубы он лежал в песке и думал. То что с ним обошлись как с куском дерьма и бросили подыхать в пустошах - это хреново. Но то что может устроить Хикаха с Зулкаром, окажись они в том рассаднике порока и жадности, то всё что творили шизанутые святоши покажется им приятным отдыхом. Издав тихий стон, спрятавшись под шкурой льва Винс тормашил свою одежду дабы перевязать и перестать истекать кровью.

Охранник был слишком розовощеким и пышущим здоровьем кабаном, чтобы являться ожившим трупом. Разве что его убили, забальзамировали и обработали еще полудюжиной косметических заклинаний и сокрытием ауры, хотя и в этом случае проблема с тухлым запашком имеет место быть. Мертвечинку, её не перебьешь просто так.
- Господин Синеглазка, да сэр.
Охранник поклонился и вернулся обратно в сторожку, а Яргахак наконец прошел внутрь. Вперед и вниз, следом за проводником, прямо в подвал, где Лисья Шкура и встретил владельца этого замечательного дома. Ибо кто же еще напялит на себя жутко неудобную мантию с высоким воротником и явно излишне утяжеленную серебром. Хотя усатый старикан(хотя и не такой уж старый может, но с магами часо надо делать поправку) внешне не выглядел сгорбленным годами и своей одеждой.
- Мэтр, у нас гости.
- О, это так чудесно. Синеглазка, чудо мое, принеси чего-нибудь, пока я познакомлюсь.
Знакомится тебе предлагалось в просторном и неожиданно хорошо освещенном(магически) подвале. Шкаф и стол с некими рабочими материалами и приборами вдоль стен, И еще один открытый шкаф без дверок, в нем вешалка, а на вешалке скелет. Здоровенная пентаграмма в центре, рядышком пюпитр с раскрытой книгой, которую хозяин щурясь и изучал, когда вы вошли. Но, похоже, он действительно обрадовался гостю, что оторвался от работы и попинывая полы мантии ногами и размахивая лорнетом в руке, стремился поздороваться. Хотя, можно подумать, что ему просто потребовался новый слушатель.
- Позвольте. Ираклий Мздырь, магистр. Вы пришли на эксперимент? Слегка опоздали, но это не беда. У меня как раз намечается еще один. Я буквально только что получил пузырек с чистейшими слезами девственницы. Может вещь не такая и редкая, но столь чистая и в таком объеме. Ох, за что люблю тот бордель, за деньги найдется и девственница, готовая часок-другой поплакать. Просто прелесть, хоть и пришлось проверять. Никогда не доверяйте бордельмаман на слово, вот вам мое слово, господин...
Сообразив, что гость так и не представился, маг выжидательно посмотрел на Яргахака. Наверное, ему тоже неудобно все время вести монолог в кем-то безличностным.

Итак, время: погожий мартовский денек. Ветер с моря все еще холоден, но солнце припекает. Вокруг весенняя грязь и беспутица, воздух полон каких-то намеков на окончание зимы.
Место: дорога к Миллхавену, небольшому рыбацкому поселению в полудне пути от Ноэва Эсперанцы. Дорогу, естественно, развезло: грязь по колено, островки нерастаявшего снега и льда, редкие сухие участки. Справа от дороги редкий осиновый подлесок, журчащие под снегом ручьи, пожухлая с прошлого года трава, кое-где выглядывают ранние новосветские цветы. Справа начинаются дюны, тянущиеся до самого берега, который нет-нет да проглянет. Шум моря слышен, хоть и приглушенно. До Миллхавена уже рукой подать.
Вас семеро. Доспешный воин с потертым солнцем Спасителя на изрубленном щите. Монашка, в заляпанной дорожной грязью рясе и зимнем шерстяном плаще, держится рядом с воином. Жуликоватого и одновременно лихого вида субъект с обветренным лицом. Одноглазый тип в изношенном эштонском морском офицерском мундире. Еще один, без особых признаков, но весь какой-то резкий, будто даже напряженный. Неуместно модно одетый щеголь с ангельскими кудрями, несколько подрастрепанными. И здоровенный метис, наполовину такаек, в охотничьем костюме из оленьей кожи. Идете, немного растянувшись по дороге, клянете распутицу, эрцгерогскую скупость, из-за которой на Миллхавен уже который год никак не замостят дорогу, хотя обещают постоянно. Болтаете, шутите, обсуждаете новости. Компания, конечно, странноватая, но в Новом Свете и не такие колоритные личности встречаются.
Есть у вас и цель: исполнение просьбы отца Самуила при меценатском содействии Николы Веллера. Эти двое позвали вас, чтобы направить в Миллхавен для выяснения всех обстоятельств событий последних недель.
Если кратко: на поселение внезапно напали такаеки из живущего по соседству сто лет как дружественного племени Сустивауки (по-ихнему это звучит как Дети Оленя, Высекающего Искры Копытом из Каменного Облака). Удивительно: с ними старосветцы вообще никогда не воевали, племя тут и поселилось-то уже после больших войн с туземцами, явившись откуда-то с ледников. Эти дикари, хоть и живут до сих пор по собственным укладам, вполне по-дружески всегда относились к бледнолицым. Даже торжища устраивают у себя, согласуясь с какими-то своими календарями, приглашают на них загодя и с уважением, высылая чуть ли не делегацию. В общем, со всех сторон положительные такаеки, всем бы такими быть. И тут на тебе: напали на рыбаков, двоих убили, еще один едва ушел. В общем, дело непонятное. Вот и выслали Самуил на пару с Веллером вас, уже сколько дней шатающихся без занятия.
Наказ строгий: без нужды войну не устраивать, попытаться решить дело миром. И по возможности остудить горячие миллхавенские головы, буде они решат самостоятельно сустиваукам ответ дать. Но для начала попытаться выяснить, чего это такаеки вдруг топор войны откопали. Для чего и выдана была отцом Самуилом самому представительному - Луцию - грамота, гласящая, что "...предъявитель сего действует при одобрении эрцгерцога дель Строна, протектора Ноэва Эсперанца, в границах законности и разумности."

Дорога вильнула, и из-за дюны показался Миллхавен. Грязноватая деревушка на берегу еще по-зимнему холодного моря, с дрейфующими льдинами на горизонте. Вон серые домишки, с которых кое-где уже сошел снег. Пристань с развешенными снастями и несколькими лодками на берегу. И черный дымок, поднимающийся с дальней окраины, явно не из трубы. Ага, вовремя прибыли. Пожар у них, что ли.

Тощая фигура рэйдера в самоубийственом броске кинулась под просвистевшую в воздухе устрашающую палицу. Но толи искаженные стимуляторами рефлексы подвели торчка, толи ум, пытаясь избавиться от непереносимого ужаса увиденного, отдал руль и педали мортидо, но успеть сократить дистанцию в слепую зону двуручной костедробилки у Мики не полу чилось.

Но ему уже было вовсе не до того, да сэр, да, вовсе не до того. Мир в его широко раскрытых глазах сузился до увенчаной рогом головы и на все остальное ему было наплевать. Мновение растянулось вязким, давно не менявшимся маслом в углах ванны трансмиссии. Медленно, как стрелка датчика топлива при полностью открытом газе, поднимались сдвоенные стволы обреза, зрачки сужались в еле заметные точки, рот, брыжущий слюной все шире раскрывался в крике:

— Узри меня, урооО...

Все сошлось в одном моменте. С хрустом дубина вошла в тощий мешок из костей и жил, который по недоразумению все еще носил сознание рейдера, будучи его телом. Клацнули от удара завершающим "Д" зубы Мики. скрюченный болью палец вдавил спусковой крючок, разряжая оба ствола огненным фейерверком рубленой из железного лома картечи прямо в рыло противника, голова которого брызнула во все стороны плотью, как гнилое яйцо в мелта-печи.

Удар поднял рейдера в воздух и он упал на песок поломанным насекомым, конвульсивно дергающим конечностями. Декапитированное тело врага по инерции сделало еще несколько шагов, упало на колени и повалилось в песок, поя его обильно хлещущей кровью.

Ао только безмолвно кивнула на предложение идти вместе и беспомощно развела руками на вопрос об Изнанке. Алена, видя, что здесь выход только один, двинулась первой в обычную дверь, за которой виднелось продолжение катакомб. Только она переступила порог, как дверь за ней с шумом захлопнулась, и Ао просто не успела войти следом. Алена шла одна. В этих катакомбах явно что-то было не так, как во всех предыдущих. Здесь было тепло, пахло цветами и песок под ногами был белый, кварцевый. Он переливался перламутром под теплым светом факелов. Здесь было более.. гостеприимно. За очередным поворотом Алена обнаружила, что вновь стоит перед дверью. Перед точно такой же дверью. Правда, рядом почему-то сметен песок как-то необычно. Будто здесь что-то еще было, может тайный ход, а может сундук с гвоздями утащили.

Тем временем Ао стояла в комнате с пятью дверьми, и последняя была открыта...

Жуткие, гнилые, полные вечной боли и бесполезной борьбы сны, со скоростью песчинок в буре сплетающихся и меняющихся друг с другом.
Он вязнет в отвратительном болоте, и любая борьба лишь затягивает сильнее. Рядом бледной, вздувшейся плотью белеют те, кто не смог выбраться так же, как не сможет выбраться он.
Миг - тысячи острых лапок и зазубренных жал впиваются в его кожу. Когда-то она останавливала пули - теперь расползается пред мелкими тварями, словно гнилая ткань, бесформенными кусками облетая вниз. Жужжанье миллиардов крыльев вырывает барабанные перепонки, заставляет лопнуть глаза и превращает кости в прах безумной вибрацией.
- Ты подыхаешь, Единственный. В этот раз навсегда. - Еле разборчиво, резонирующе-низко булькает отовсюду оглушающий голос. - И только я могу это прекратить. Попроси меня.
Зулкар открывает было рот, но все тело схватывает судорога. Зубы впиваются в язык, а самого Единственного будто выворачивает наизнанку дикая, резкая боль.

- Пошел нахуй! - Хрипло орет он, наконец, совладав со спятившим телом и выплюнув кровь. - Отвали!
Черные глаза Хикахи прямо напротив. Он это слышал. Он кивает. Неподалеку стрельба, рядом свистят пули. Зулкар валяется на песке. Пульсирует боль где-то под ребрами, на спине.
Где меч? ГДЕ МЕЧ!?
- И ты отвали! - Отталкивает колдуна. Резкое движение обрушивает на Единственного волну тошноты и слабости, с полминуты его рвет черной, густой, как нефть, желчью. Он даже не может встать.
Впрочем, Кровопийца рядом. Никто его не тронул, не посмел тронуть. Это собственность Зулкара, и только он может ей владеть. Только он.
Шершавая рукоять горячая на ощупь, от меча по телу растекается волна тепла, вступающая в бой со слабостью и тошнотой. Внутри все бурлит. Уперев острие в песок, Зулкар опирается на гарду и с огромным трудом встает. Снова хочется блевать, но на этот раз нечем - потому он просто скручивается, надеясь переждать позыв.
- Бывало хуже. - Сипит сквозь зубы то ли себе, то ли колдуну. - Плевать.
Резко распрямляется. Шатаясь, почти ничего не видя перед собой, идет туда, откуда слышна стрельба. Он никогда не уклонялся от боя. И сейчас не будет.

Когда двигатель мейна заворчал, сотрясая весь корпус, и отхаркивая выхлопами недосгоревшее масло, Мики завизжал и кубарем, бестолково махая всеми конечностями, выкатился из-под траков.

Тварь испарилась. Бос валялся на песке. Колдун хлопотал над ним? Что это было? Было ли это? Был ли я? Кто спрашивает? А ты кто? Где? Что? Когда? Ворох вопросов начал топиь Мики и рука его сама потянулась к порции Слима, как утопающий тянется к спасательному кругу. Привычно гадкая слизб потекла по запрокинутому носу к слизистымпоближе к кровотоку мозга.

Ставя под сомнение увиденное, мы ставим под сомнение свою адекватность, одновременно с тем парадоксально игнорируя зависимость нашего мышления от восприятий. Мики на такое говно не подписывался, да сэр! Все что он думает и происходит. Лн как Бог. Он сам бог, воплощенный ввзорванных наркотиком рецепторах.

Человеку следовало бы забраться наброню мэйна и плить оттуда, или бежать к багги и утюжить фланг наступающих. Но это не для божьей длани.

Потому Мики, со зрачками-точками, судорожно улыбаясь во все остати зубов, с Малишьом в одной откинутой руке и обрезом в другой, буд-то пытаясь обнять мир, забыв о ране, просто идет на встречу нападающим, потеряв страх и разум.

Тем временем река спокойно текла, и ничто не нарушало ее спокойствие, никто в суматохе не обращал внимания на рыбу, которая плескалась у берега.
Только дракон сделал шаг, как ему в щеку вонзился болт. Из раны потекла густая темная кровь, но если по меркам дварфов это ранение было серьезным, то по драконьим меркам, это было скорее как получить занозу. Такая рана могла только разозлить Элина, в отличае от камня, который был брошен могучей рукой лесоруба, и попал дракону в грудь, заставив треснуть одно из ребер. Боль разлилась по всему драконьему телу, а наглец с топором продолжал пялиться на дракона, с топором в руках, выкрикивая оскорбления. Тут же к нему еще и присоединился еще один, с киркой наперевес.

Дракон стал двигаться еще быстрее и вот он уже начал пересекать реку, как что-то с неистовой силой схватило его заднюю лапу под водой и потащило вдоль течения. Дракон оглянулся, чтоб посмотреть, что за чудище обладает такой силой и замер... В реке плескалась рыба, много рыбы. Дракон отчетливо разглядел одну из них: на ее боку виднелось что-то вроде шрамов, а ее темные, пустые глаза выражали желание убивать. Несомненно, это был один из представителей древних существ, созданных самим Армоком, дабы утолить его жажду крови. Говорят, что Армок проклял потомков этих существ, сделав слабее, ибо они были слишком сильны, даже для него. Но древние карпы еще не вымерли и продолжают терроризировать этот мир. И похоже, карп в этой реке был далеко не один...

Тем временем, Ликот, Авуз и Урист тоже не тратили время зря: они быстро утащили нужные материалы в пещеру, забаррикадировались, соорудили ловушку и открыли проход.

Я не возвожу тут никого в ранг врагов! - пояснил Ман для Эйприл, - Просто не спешу тут здороваться со всеми и петь радужные песенки. Это место - часть катакомб, призванных охранять ценный артефакт. Как думаешь, стали бы тут возводить рощу для медитаций и единения с природой? Вот и я думаю, что нет. Это какой-то защитный механизм! Я уверен в этом! И нет, я не параноик!

Последнее маг произнес с особым напором. Ман хотел верить в свои слова. Хотел верить, что это действительно одна из коварных ловушек. Ведь это может означать только то, что они на правильном пути.

- И все же...Если я окажусь прав про враждебность "местных" - Ман сделал небольшую паузу для максимального сосредоточения, - Я действительно ничего не смогу сделать ради твоей защиты...

Ман опустился перед Эйприл на одно колено. Ладонью правой руки он прикоснулся к земле и стал посылать туда пульсирующие магические волны. Нужно было оценить есть ли внутри леса кто-то или что-то живое, имеющее сердцебиение и кровь. И, если есть, то сколько их? Одиноко бродящие или скопления существ? Двуногие или звери на четырех лапах?

- Военную историю? Я расскажу об одном из запомнившихся мне случаев в самом начале той войны.
Я тогда только попал в отряд. Ну и как-то так сложилось, что попали на период затишья. Наверное, месяц вообще не было никаких столкновений с орками. Ну, конечно, как все молодые, я рвался в бой, потому что все тренировки остаются тренировками, а себя проверить можно только в бою. Нас, чтобы меньше бездельничали, привлекали ко всякой ерунде - строить укрепления, охранять, сопровождать и т.д. И вот отправили нас охранять троих молодых жрецов - сопроводить на какое-то разрушенное капище. Им там нужно было не то забрать что-то, не то ритуал какой провести, ну а мы должны были обеспечить их жизнь и здоровье. Идем, как положено. Жрецы дохнут, конечно, а сказать, что устали им как бы неловко - вроде как гордость не позволяет. Топают, сжав зубы, и чуть не плачут. Ну, старшой видит это дело, понимает, что если они окончательно сдохнут, то тащить их придется на себе, и дает команду - привал. Сели, ну те сразу к своим фляжкам, а на лице такая гордость - типа, выдержали первый этап. Хотя привал на самом деле только ради них и сделан был.

И тут головняк передает, что видит орков - всего числом пять. Тащат что-то на носилках, а один впереди идет - головняком. Старшой говорит, возьмите на себя первого орка, а этих мы сами положим. Ну бой длился примерно секунд 20, еще меньше чем сегодняшний. Утыкали стрелами и болтами, и все. В нашу сторону ни одного выстрела не успели сделать. Естественно, все выставляемся на место боя, смотрим, что да как, может драгоценное что несли.

Не, никаких драгоценостей. Труп. Убираем плащ сверху, а там лежит какой-то кусок обгорелого мяса. Рук нету по локоть, кишки наружу, лица тоже нет, вместо рта - дыра. Ну все смотрят спокойно, че там, всякое видели уже. И тут этот кусок мяса издает стон. Этот кусок мяса - живой. И тут всех начало выворачивать наизнанку. Жрецы блюют, мы блюем... Одно дело, когда видишь обезображенный труп, другое дело, когда это живой человек, хотя бы и орк которому больно, у которого нет глаз и он там в своем мраке наедине с нестерпимой болью.
Почему они его не добили? Куда несли? Зачем продолжали его мучения, если видно же, что он не жилец? Ну, несуны уже трупы, и узнать не у кого.
Ну мы говорим старшому, надо бы его кончить. А тут, эти ребята воспротивились. Не случайно, говорят, его несли, в храм надо доставить. На капище мол завтра пойдем, раз такое дело, а трупы и кусок мяса - тащим.

Ну вот несем, охреневаем, конечно. Запах... ну, я словами передать не могу. Несем и блюем, кому еще есть чем блевать. А он стонет. А потом старшой говорит жрецам, надо ребят подменить. А то устанут, если снова бой, будут уставшие, все погибнем. Ну залечил их, взяли они носилки, пронесли где-то метров триста, положили на землю и говорят, хрен с ним, кончайте. Пока они не передумали, быстро все сделали и скинули кусок мяса в какую-то ложбину. Трупы сложили, закидали ветками и ушли.
И вот все время с тех пор меня не покидало ощущение, что мы не до конца убедились, что тот кусок мяса окончательно мертв. Если он выжил после того, что с ним случилось, а вдруг он выжил и потом? И лежит в лесу, а его вороны клюют, а он чувствует боль и только стонет... Брррр...
Ну а со временем отпустило. Потом много всего было, но вот это все помню до сих пор очень отчетливо. Война - очень уродливая тетка. Иногда уродливая до невозможности...
Ладно, ребята, пора на боковую.

Позже вечером Бриан без слова поднялся и высказал готовность немеленно отправиться вместе с графом. Вот оно, - безошибочно подсказало чутье, -то, ради чего Багра позвал их в этот раз.

Пока по-поводу седой разгорелось обсуждение, она была погружена в себя. Алёна не особо хотела слушать и слышать о себе "лестные" отзывы. Да и обычные тоже. Это лишь чужие мнения, которые временами ещё и мешают думать о всяких вещах. Например, о дверях. Отличное изобретение. Её можно открывать и закрывать, возможности безграничны! Они бывают всякие, из разного материала, с интересной расцветкой или без неё. Это может много сказать о двери. Хотя...
Они никого не интересуют. Важно то, что за ними. И это разнообразие не особо помогает представить общую картину. Зачем нужны бабочки? Это означает, что лишь творческая личность сможет пройти через преграду, которая скрывается за ней? Либо же там находится сад с огромными плотоядными куколками? А петли означают обилие ловушек? А обычная?

Параллельно с мыслями с голову Алёны кое-как пытались пробиться слова Эйприл. Она что-то говорила про клоуна и... Они уже уходят. Отлично.

- Ну что же, - оперевшись на свой посох-швабру, сказала оставшимся в комнате людям девушка, - Я снова пропустила что-то важное. Думаю, разницы особой между дверьми нет, смысла тратить время на их выбор тоже. Предлагаю открыть каждую, и, если там не будет ничего интересного, пойдём за Шрау.

Все происходящее начинало раздражать паладина. Не смотря на всю свою святость, Анварес еле сдерживал себя, что бы вновь не проявить всплеск эмоций.

- И что это за мужик, женщина?

Пальцы паладина нервно сжимались и разжимались в кулак. Почему то Рикко ни как не мог найти в себе силы, на то что бы нормально относиться к этой женщине. Возможно все дело в том, что они так и не сдвинулись ни на йоту по своему деликатному дело, А может все дело просто в ...

Полудохлый полурослик - и тот вызывал в сердце рыцаря больше сострадания , чем эта падшая. По мнению храмовника, торговать собой - было наивысшим проявлением мерзости, к которой мог прибегнуть обычный неискушенный смертный. Паладин не мог в серьез судить эту женщину, ведь он не знал всей ее истории жизни. В свое время Анварес повстречал многих девушек, которых нужда или обстоятельства заставляли опускаться до проституции. Но почему то в этой нахальной "роже" де`Санадерса не замечал ни чего подобного. Рикко даже сказал большее - ей нравился ее образ жизни, позволявшей без труда заработать себе на очередной бутерброд.

Паладин неспешно подошел к даме .

-Если тебе есть что сказать Ведьма, то не тяни кота за его причиндалы.

Латная перчатка с силой ударила по зажатому в ладони бутерброду , отправив последний в свободный полет в неизвестность. Да простит его Тир, за проявленную нисдержанность к этой несчастной, и возможно ни в чем не повинной женщине. Но обстоятельства заставляли действовать грубо и быстро, ибо по мнению рыцаря, словесные игры господина виконта могли затянуться на неизвестное время и в итоге опять ни к чему не привести.

-От того , что ты знаешь , зависит жизнь девушки. И клянусь Тиром, у тебя есть все шансы стать соучастником этого преступления если выясниться , что ты что то утаила. Можно юлить перед нами, но перед виселицей подобные игры не выходили ни у кого.

Хикаха утолил потребности своего тела в еде и воде, прежде чем приступать к "работе". Появление Трупоеда, рассказ об Апостоле Черного Солнца от ясновидящей карги, слова Единственного о странных решениях заставляли псайкера задуматься над тем, как глубоко банда Зулкара копнула в этот раз - то что было, по сути, пророчеством от посланника Занкары, даром Темного Божества, грозило обернуться вмешательством в плане на уровне высших существ. Возможно, таков и был замысел Хранителя Секретов - по средствам меча захватить и поработить разум Зулкара, дабы последний стал послушной марионеткой в руках Патрона Хикахи...Так стоит ли вмешиваться в этот процесс? Многого Пророк пока не понимал, следовало действовать осторожно, прежде всего чтобы сам Единственный ничего не заподозрил...
Хикаха с шумом втянул воздух, смотря на единственного выжившего пленника.
- От него воняет смертью. Бесполезен для ритуала, - наконец отрывисто произнес колдун, давая понять, что изможденное Пустошью тело является никчемным куском мяса.
Придётся пускать в ход козырь - сердце Пса, которое Хикаха заботливо хранил.
Подготовка к ритуалу заняла около получаса: потребовалось начертить на земле не замкнутый круг (диаметром примерно четыре метра) с тайными символами, да ниспросить варбосса на короткое время расстаться с Кровопийцей - необходимое условие ритуала, дабы демон, руками Зулкара, не смог помешать Хикахе.
Оказавшись в кругу с мечом, псайкер замкнул контур на песке и слегка порезал палец. Капнув кровью на линию окружности, колдун добавил щепотку собственной воли - капля крови зашипела, смешиваясь с песком, линия круга на миг потемнела - теперь Хикаха и клинок были "заперты" в пределах кривой черты, так что демон в мече не мог призвать никого из вне (на тот случай, если у него остались какие-то не раскрытые секреты).
Усевшись перед Кровопийцей на землю, Пророк начал гортанно произносить слова на древнем диалекте, подготавливая свой разум и волю к противоборству с разумом и волей клинка. Немигающий взгляд уперся в гарду меча. Медленно, словно охотник, что опасается спугнуть трех хвостую лисицу, Хикаха достал из-за пазухи сердце Пса. Орган явно усох, покрылся сетью черных жил, но до сих пор бился подобно живому! В правой руке колдун зажал кинжал. Не прерывая мантры, псайкер точным движением воткнул нож в сердце, делая грубый разрез вдоль. То что произошло дальше, было по меньшей мере странно: то количество крови, что, вдруг, полилось на землю из раны, могло бы запросто вместиться в взрослого человеко - несколько, мать его, литров! Густая, темно-красная жидкость падала на клинок и практически сразу исчезая, будто Кровопийца был губкой а не куском заточенного металла!
Из-за очерченного круга, никто кроме Хикахи не мог почувствовать как воздух буквально начал пульсировать, отдаваясь гулким эхом в висках, будто колдун оказался в чей-то грудной клетке. Плотность самого воздуха стала больше, нечто грозило смять колдуна. Хикаха сцепил зубы, так что послышался скрежет и...всё пропало в один так же внезапно как и началось: перед Пророк вновь лежал самый обычный, с виду меч, на песке не было видно и капли крови. Остатки сердце Бешеного Пса рассыпались в прах.
Инстинктивно Хикаха потянул целую руку к мечу, но почти возле самой рукояти отдернул пальцы. Нечто, словно большой шершавый язык коснулся кожи. Ощущения сравни языку пса, которого ты только что накормил...
Отдернув руку прочь, псайкер поднялся на ноги, убирая кинжал за пояс и пинком разрывая линию круга. Подойдя к Зулкару, Хикаха взглянул на вождя снизу вверх. Пророк молчал где-то две-три секунды, раздумывая о чём-то своём:
- Сделано, вождь. Он будет смирным какое-то время, - проскрежетал низкий голос, полный самодовольной уверенности.

День тому назад.

Мики скрежещет зубами, пока матерящаяся бабка ржавыми проволочными крючками выскабливает из дырки в его плече остатки ткани и промывает рану разбавленым в мутной воде бузом а потом шьет стальной проволокой. Минус шесть с полушкой бочек бензака за его битую башню, нерабочая рука в довесок. Полная срань! Он вырывает у бабки третюю баклагу воды и отваливает, стряхивая пожелания сдохнуть со спины.

Через час его посылает нахуй мудила, у которого он нанимался на арену. Мики ругаясь орет на него пока окончательно не хрипнет, но бестолку, пиковой шестерке не побить вальта бубей, если с ней на руке ничего нет - никто сейчас за крысу не впишется: у местных зуб, новой банде он висит, его волына и ковыряло у нового шефа, а сам он почти теряет сознание, не жрав уже пару дней.

Вот его моц, все что у него осталось. Без моца никак. Маленькая шустрая двухтактовая перделка, драная и битая. Но рама в проядке, карбы тоже. Залипает трансмиссия на третьей, цепь и звезды в говно, но сколько то протянут. Пузатый бак на долгий рейд почти пуст. Мики перетягивает рычаг сцепления направо, к переднему тормозу, мотает рядом проволочную петлю. Раненой рукой много не навыжимаешь,будем вертеться так.

Сливает остатки бенза в бутыль, достает из ковра лопнувшую цепь, старые свечи, горсть патронов сомнительного качества. Жалкий хабар но может хоть что-то удастся намутить. Как же чешутся изнутри кости...

Жрать он не может, но хоть слегка снимется и вырубится в глухую.

Следующее утро как ад. Раскаленная жесть крыш не спасает, как и душный вонючий городской сквозняк. Мики валяется тошим веревочным паяцом с обрезанными нитками, когда как спасение, как забытый на этой планетке Бог-Император на золотом дроп-поде в лучах сияния и хоралах тысяч слепых псайкеров спускается к нему Энсон с предложением намутить. У успешного гангера уж должно быть за что разжиться может и на биогель! А на хвосте и ему перепадет. Мики жадно облизывает растресканные губы и глотает комок пыли в горле, чтобы выдавить из себя хрип:

- Это таун, тут всегда есть чо, если есть за чо. Давайте-ка попробуем поставить нас на ноги, сэр!

Волшебство Лазурного Дыма нравилось Эйприл. В нём не было той угловатости, практичности и аскетизма, что были присущи техномагическим рунам, оно было...Пожалуй, белая волшебница назвала бы его художественным. Конечно, рунная вязь, зашифровывающая в себе невероятную силу, тоже не была лишена некоторой красоты, но это была скорее красота сверхзвукового истребителя, чьи обводы, созданные по точным и кропотливым расчётам, лишь по случайности оказались ещё и приятны человеческому глазу. Магия холлу-ша-рила же обладала красотой, присущей произведениям искусства, красотой вещей, созданных чтобы быть красивыми, отражать душевное состояние и настроение творца. Курсантка, наверное, даже немного завидовала Шрау, способному так творить. Она осторожно пересадила одну из облепивших её посох бабочек на палец, осмотрела, мягко улыбаясь. Потом положила посох на сгиб локтя, сплела пальцами какой-то знак и коснулась маленького существа. Над "головой" бабочки, сменившей цвет на золотистый, вспыхнул маленький круг и та, взмахнув крыльями, легко взлетела с пальца, сделала пару кругов вокруг белой волшебницы и снова опустилась на тонкий палец.
- Я не чувствую, что это место делает нас сильнее. Самоувереннее, злее, беспокойнее, беззащитнее...Но не сильнее, - ответила девушка Шрау, глядя, как бабочка шевелит крыльями, - Это место каждый раз предлагает нам одну и ту же цену, - улыбка совсем пропала с лица Эйприл, - Жизнь. Нашу или чужую. И я не представляю, как её можно поднять ещё выше. Что же касается артефакта...Я верю, Ман поймёт, что с ним делать. Он хороший человек, хоть и старается этого не показывать.

Словно желая тут же опровергнуть слова белой волшебницы, Ман вдруг направился к Эйприл, Шрау и Ао с очень угрожающим видом. Наверное, он, как и холлу-ша-рил, тоже нервничал, только по своему.
- Всё в порядке, - курсантка сделала шаг навстречу малефикару, как бы случайно оказываясь между ним и Лазурным Дымом, - Шрау просто боится, что двигаясь дальше, туда, куда нас хотел привести Альто, мы попадём под вредное влияние катакомб и зайдём в ловушку тех сил, которые подчинили Альто и всех архимагов. Я тоже этого боюсь, если честно.

Конечно работать с мейном для Ричада было немного не привычно, он привык действовать с одной хаотичной соляночной ватагой из мотоциклов, квадроциклов, багги и прочего гения местных механников, которые явно принимали какие то препараты перед тем как собирать свои "творения".
Да и ему еще очень даже не доверяли, а доказать свою полезность было пока еще негде. Поэтому оставалось только катить на своем квадроцикле на небольшом расстоянии от главной машины да посматривать по окрестностям, на предмет различных странностей.

Хотя черт подери наемник вновь почувствовал себя в банде, и был пожалуй рад этому факту, конечно его попадание в банду было не то чтобы самовольным, но выжить в пустошах с бандой или в одиночку, это две большие разницы. И вот пока Рик осмотривал окрестности через запыленное и покрытое царапинами забрало мотоциклетного шлема. Со стороны мейна донеслась возня и обернувшись на звук он лицезрел такую вещь как опасно свесившийся с мейна боец, который находился в "старой команде" и по всей видимости был колдуном. Об этом говорил его "Спецефический", даже по пустошным меркам, вид.

Тот тип что не очеь удачно упал с крыши арены, попытался помочь колдуну, но видимо недавняя травма не дала ему это сделать. И наймит вывернув руль на сближений с мейном. Не то чтобы он думал, что ему это зачтется, хотя и это было тоже, просто он любил хорошо выполненную работу, да и колдун мог быть полезен в дальнейших путешествиях, поэтому его в любом случае стоило попытатся спасти, если не от смерти так от тяжелых травм точно. Поравнявшись с броневиком на максимально близкое расстояние, найм перехватил руль левой рукой как делал это во времена, когда нужно было сразу и рулить и стрелять и с помощью освободившейся правой руки попытался помочь бедолаге.

Выехали нормально, не хуже других, с рыком и прочими выебонами. Жукеры, как полагается, проводили очередью в воздух. А дальше уже по пескам и скалам, на северо-восток, судя по тому, куда вел Зулкар.

Пустошь есть пустошь, тут ничего не меняется. Солнце палит как сучка, пыль хуярит из-под колес, забивается в нос, в глаза, горячий ветер наждаком проходит по открытым участкам тела. Привычная рейдерская бодяга. Одно "но" в этот раз: где-то на горизонте нет-нет да маякнет чья-то фигура, по гребню дюны пройдет волной песка или бликанет стеклом на мотоциклетных очках. Хвост, что ли, увязался за бандой Черного Солнца?
А еще стервятники будто бы сопровождают банду, парят в недосягаемости, в вышине. Чуют что-то или просто выглядывают добычу?

Стрельба у Эйприл выходила, видимо, как у комичного персонажа приключения: когда целится - не попадает, а случайно - снайпер. Пущенная абы-как сфера прилетела точно в центр группы чертей и, ткнувшись одному из них в пузо, лопнула, как мыльный пузырь, выпуская из себя широкое кольцо разрядов, поразившее всех ещё не задетых другими заклинаниями монстров. Как говорится, накрытие и попадание. А будь у курсантки обычный посох, такого бы не случилось, так как заклинание бы и не начало работать. Минус излишней автоматизации техномагических рун. Обычно такие руны просто помогают магу сотворять заклинания быстрее, легче, и качественней, чем вручную, но если что-то идёт не так - механизм рун малоопытному магу не остановить никак. Они сами вытянут из него нужное количество магической энергии, сложат, как могут, заклинание и запустят его. Именно из-за того, что техномагия позволяет обходить природные ограничения и распространилось явление, известное как "магическое истощение", когда маг тратил слишком много энергии и заклинания начинали тратить ресурсы его организма. При сотворении вручную руна просто не получится, если на заклинание не хватит энергии.

Эйприл, конечно, магическое истощение не грозило, но вот ожоги она получила вполне настоящие, почему и выронила посох, как только заклинание выстрелило, зажмурилась и издала тихое и жалобное:
- Ааааооуу.., - впрочем, долго мучиться белой волшебнице не пришлось, ибо она владела исцеляющей магией, а потому, после некоторых усилий сложив лечебную руну, Эйприл избавилась от уже начавших пузыриться покраснений на пальцах и ладошках. Вылечившись, она смогла подобрать свои техномагические артефакты, запихать пистолет обратно в кобуру на пояснице и присоединиться к остальным и выслушать бедного Альто. Когда тот начал задыхаться, Эйприл попыталась помочь, но заклинание не удалось, а потом сономансер и вовсе исчез, вызвав у курсантки кратковременный приступ паники - она подумала, что это её вина. Потом вспомнила, что на нём заклинания чего-то очень могущественного и поняла, что это, скорее всего, сработало одно из них, чтобы не дать магу рассказать что-то важное.

Пришло время двигаться дальше и Эйприл, как и все остальные, двинулась за Маном, ещё более упрочнившим свои позиции в качестве лидера их группы после исчезновения проводника-Альто. Девушка старалась держаться поближе к малефикару, так как в прошлый раз слишком отстав от группы она умудрилась провалиться в какой-то магический вакуум. К тому же рядом с Маном было определённо безопасно, если такой термин вообще применим к полному монстров подземелью.

Лабиринт коридоров привёл магов в странное большое помещение. Насколько Эйприл помнила, это был первый зал за долгое время, да ещё и с дверями. Двери были разные и, судя по всему, вели в различные места, а может даже являлись порталами. Рэй наконец прекратил дуться и озвучил теорию о том, что на всей группе наложены сдерживающие заклинания, что было подкреплено несколько пугающим мыслеобразом Ао. К сожалению, проверить эту гипотезу или как-то помочь со снятием заклинаний Эйприл не могла, о чём и сообщила:
- Извините, но эти заклинания даже мой посох не видит, так что если они и существуют, для меня они недосягаемы. А если бы я и могла их увидеть, врядли у меня хватило бы сил разрушить то, что сотворило нечто достаточно могучее, чтобы овладеть разумами всех архимагов. Двигаться дальше будет единственным выходом, так как если мы пойдём назад, то точно не сможем покинуть катакомбы. А впереди может быть что-то, что нам поможет. Думаю, нам следует выбрать одну из этих дверей. Возможно, правильная только одна, а может они все ведут в разные места. Мы не узнаем, пока не откроем. Так что давайте проведём голосование. Вы думайте, а я пока осмотрю двери, - пару раз щёлкнув механизмами посоха, чтобы проверить их работоспособность, и включив режим отладки белая волшебница направилась к дверям. Она проводила посохом по периметру каждой из них, касалась ручек и петель, даже искала щели, чтобы заглянуть в них. Конечно, врядли она бы могла найти что-то важное, но попытаться стоило, ведь всё равно никто пока не торопился идти дальше.

Утро. Хорошая погода. Солнечный день. Прошедшая недавно песчаная буря хорошо расчистила воздух.
Ровный песок под гусеницами. Урчание мощного двигателя. Показатели в норме, наддув прибавил мощности на высоких оборотах.
Лектус ловко выбрался наверх и огляделся. Приваренная к люку бронеплита теперь мешала ему открыться настежь, но защита спины важнее. Вдалеке разъезжались выехавшие пораньше. Никаких угроз, нет нужды тратить много циклов на отслеживание окружения. Можно немного подумать и просчитать варианты.
Жукертаун, конечно, был интересным местом. Там тоже поклонялись машинам, но выражалось это в совершенно иных формах. Они были средством личного выживания, здесь и сейчас. Никаких связей с прошлым, никаких забот о будущем или о других. Работает — хорошо, можно украсить и кататься, не работает — пойдёт на металлолом. В этом была некая привлекательная первобытная простота, несмотря на то, что в таких условиях качество и надёжность всей техники сильно страдали. Проектирование и расчёты тут полностью уступили место изобретательности и эволюции. Таким образом, его транспорт оказался лучшим из обеих миров — стандартизированная крепкая основа, и адаптационные улучшалки, рассеянные по всему корпусу. Пулемёты, гарпуны, навес. Хотя, в будущем, возможно, придётся добавить что-нибудь помощнее, чтобы биться с другими мейнами. Пушку какую-нибудь или пусковую установку.
Но, для начала, банде надо раздобыть парочку машин преследования, так как мотоциклами никого не повяжешь, а по вёрткой цели из пушки не попадёшь. За тем и едут, прежде всего. И хорошее начало поездки обнадёживало.

Абель был мягко, говоря впечатлен. Впечатлен не меньше, чем чудом исцеления, даже дар речи потерял слегка и благодарил лишь взглядом. И лишь когда странная компания скрылась, сообразил наконец собрать уцелевшее в кучу и двинуть себя в верном направлении на пути жизни.

А тем временем, пока Абель собирал остатки своей роскоши, еще раз прошли вы мимо полурослика. И еще раз он не удостоил вас даже взглядом, поскольку отсутствовал на рабочем месте. Если кто-либо соизволил полюбопытствовать, означенный хоббит обнаружился бы у себя под столом, мирно дрыхнущим. А кто иной может быть заметил отсутствие конторской книге на столе, все же жирдяй тоже был в своем роде "профессионалом", если такое слово вообще можно употреблять к нему не пороча заложенного смысла.

Наверху означенную дверь долго искать не пришлось. Такого цвета она была одна, а половины остальных вообще недоставало. Где тряпкой занавешен, где еще кое-как что-то приспособлено. А здесь дверь настоящая. И на настойчивый стук в оную, открыла вполне сносного вида деваха, что-то чем-то громко чавкающая. Широко ухмыльнулась посмотрев на Таиля с Подгердонсом, но почти мгновенно стухла, стоило ей заметить наконец Анвареса. По крайней мере жевать и улыбаться означенная Кларой(здоровая и рыжая - вполне походила под описание данное Грацией) резко перестала.
- Я ниче не сделала. Не виноватая я.

      Гладитор не проронил ни слова после короткого разговора с вождём. Доверять своё здоровье кому-то кроме себя он не хотел и не стал. Просто взяв клинок, спирт и немного огня промыл и прижёг рану. Вроде ничего не должно загноится. Найдя тряпку почище и залив её мутной жидкостью он получил что-то вроде бинтов. Хотя хер его знает что понамешано в этой бодяге. Гордость гладиатора, гордость гордого человека, всё это вспыхнуло когда он вышел на арену. Он уже начал забывать что такое гордость, так что это были скорее угли оставшегося пламени. Но на эту тлеющую почву упали капли злости и обиды и в душе стрелка разгорелось чёрная пламя ненависти. Не сильное, но неутихающие и жгучее как слюна ночнокрылов попавшая на открытую рану. Он ненавидел своего вождя всё больше и больше. В городе никто не сможет доказать что Зулкара прикончит Винс. Надо лишь подождать и прирезать его где-то в тихой подворотне, коих здесь полно.
      Гладиатор много думал этой ночью лёжа в своей комнате. Проснувшись позже обычного он вышел на улицу. Завидев Мики и Энсона он поздоровался с ними и стал ждать. Через некоторое время появился и Зулкар и отправился по своим делам. Ему это было только на руку.

-Мне нужно отойти кое-что прикупить. Думаю этого Зулкар не запрещал. - Скоро вернусь.

      Винс отправился на рынок поискать материалов для изготовление новых стрел и чего-нибудь для себя.

Вечерело. Зулкар сидел в комнате один и допивал злой бузз прямо из горла канистры. Планировал пить со стаей. Думал, может, поздравлений сказать или чего-то такого.
Впрочем, боги уберегли от этого глупого порыва. "Никогда не делал - не стоит и начинать." - Будто сказали они этим визитом Жукеров с четырьмя отпизженными пленниками.
- Боги? - Сам удивился своим мыслям. Приложился к выпивке. Насмешливо протянул: - Бо-о-оги.
Когда тара почти опустела, а солнце ушло за горизонт - проблевался и пошел спать. Во дворе орал лечимый Энсон и все лязгал железками в своем танке механик, но это, конечно, вождю не мешало.
Утром был, как всегда, резок и суров. Придирчиво осмотрел Энсоновскую... Хуйню на ноге. Не сказал ничего. Оторвал от работы Лектуса (он вообще спал?). Минут с пять о чем-то поговорил, большей частью слушал.
Пожрал, высосал пару пыльных бутылок воды. Прихватив с собой еще одну, отчалил.
"Буду к вечеру." - Только и сказал. Зато куда больше информации донес взглядом, направленным на Винса и Энсона.

- Да мать твою так, я в дерьме - Обреченным голосом констатировал свою ситуацию наемник врезав открытой ладонью по деревянной стене халупы.
- Кроме того, что я теперь насильно нахожусь в банде того Зулкара, так еще и остался без обещанной награды за убийство Базз'а на которую смог бы попробовать выкупиться из той банды или хотя бы скостить срок нахождения там. Черт лучше бы не лез я в эти властные игры, а подрабатывал бы себе потихоньку небольшими заказами...
- И жил бы в проголодь - Подало внутренний голос сознание.
- Лучше зарабатывать мало, чем не зарабатывать вообще и вообще находится в плену. - Все так же не очень громко ответил наемник самому себе. " Ладно, как говорил ныне почивший абордажник и мой второй номер , "проблемы надо решать по мере их появления, иначе проще взять и застрелится" Хэх, я помню как он с помощью гаечного ключа пробил окно мэйна и бросил туда серную шашку, он тогда пустил то мэйн под откос заставив его упасть на бок, а сам чертяга почти не пострадал" Понятие "Почти" относится именно к суровым пустошным реалиям он пропустил всего лишь один рейд хотя с открытым переломом голени мог проваляться минимум пару месяцев.

Плюхнувшись обратно в столь привычное седло и схватив "Поводья" своего железного коня отправился в сторону уже давно знакомого ему торговца по имени Дарбл, хотя некоторые люди все равно называли его Драблом, но ему пожалуй было плевать на это. Торговал он в основном всяким хламом, что приносят мародеры и прочие обитатели пустоши, были у него и вполне ценные вещи, например противогазы, счетчики гейгера, но это все было не всегда и стоило много денег, в основном он продавал различные чисто сувенирные вещи, медали, украшения, фигурки солдатиков.

Наконец оказавшись у прилавка торговца, который был "На лужайке" перед домом Дарбла, с одним условием если бы до сих пор существовали эти лужайки. Покупателей не было, так как не было привоза товара. Так что Драбл ковырялся набором часовых отвертовк в наручных часах
- Да черт бы подрал этих нелюдей, которые сделали такой механизм, что тут только механикус разберется, что к чему. О здаров Рик. закупится или опять "малышку" оставить?
- Ага привет Дарбл. Мне бы место где можно до послезавтра перекантоваться. Главное чтоб крыша над головой и какая никакая подстилка. Ну а я в замен могу помочь, товары там потаскать с прилавка на "склад" да и поохранять от воришек прилавок. Сам знаешь, злобного вида мужик с ружьем, которые не побоится им воспользоваться, очень часто отбивает желание у воришек, что то брать с прилавка.
- Ну... Ладно можешь остатся у меня, только расскажи что случилось. Я слышал что на арене был какой то кипеш, много людей полегло, Жукеры даже серные шашки использовали и говорят еще, что в том мессилове был убит сам Базз Босс, да и вид у тебя какой то побитый, не оттуда ли ты?
- Спасибо приятель. Да как раз оттуда, пришел на арену на тотализаторе поиграть, а тут это заправила оказался шакалом и в итоге все стали месить друг друга. Ну знаешь рейдеры народ вспыльчивый и обидчивый. - Дальше шел немного приукрашенный пересказ событий на арене и чуть позже глазами наемника. А приукрашивание это заключалось в том, что дымовуху бросил один из недовольных зрителей, и Базз выскочил прямо на клинок Рампла которым он хотел нанести удар по какому то конченному ублюдку, который с помощью водопроводной трубы хотел разбить Рику голову. А также Ричард умолчал, что у него был заказ на убийство Базз'а и что его работодатели уже видимо мертвы. Под конец дня Рик загнал квадроцикл в крупную по площади лачугу, через большую самодельную гаражную дверь сделанную из местами проражавевшей жести и устроился на грубо сделанном матрасе набитом песком и какой то пустошной грубоволокнистой растительностью.

— Эгм,.. жентыльмены... — пока новый лютый бос не отчалил, Мики благоразумно пасть не расскрывал и не отсвечивал, но очередной головокружительный поворот его судьбы не был для него до конца ясным.

— Я так кумекаю, что я теперь на ваш линкор записан? Так мне бы тож подшиться, — он поморщился, двигая простреленным плечом, грубо затампованным им самим обрывками одежды, чтобы остановить кровь, — а то сгнию к херам, если не сгорю в горячке-то. И воды б пару глоточков хоть, ... Да и понять, в каком месте я приделе, и какой тут порядок у вас заведён?

Ещё Мики невероятно хотелось сняться, закинуть какого-нибудь вялого и отвалить в кайф. Но, блядь, вместо плюса на его вип-депозите за драку он теперь был на тонну прометия в минусе, стафф его под замком, а сам он на слизняковых правах, так что разговор за ништяки было начинать как-то вовсе не к месту, что не мешало ему дрожать крупной дрожью, глотая гласные в словах. Трескавшийся как земля в пустыне язык его не беспокоил на фоне высохших глазных яблок, с болью вращавшихся в шершавых глазницах.

Продолжая рисовать подобие карты известной части лабиринта из местного песка, Ао краем заостренного ушка слушала что там с Альто и остальными. Тот момент передачи силы посредством пусть и странного, но поцелуя, ненадолго угомонил демоническую часть родной крови. Потому-то девица и реагировала так вяло, словно ей это вообще не интересно. А лишь пыталась вытолкать из памяти полезную информацию и воплотить ее вот в этих песчинках.
Ман, что сразился с врагами, Эйприл прокричала о каком-то клине...
А рядом был Шрау, который добавил своих красок на карту. И хотя Ао не глядела на него в тот момент, что-то давнее заставило ее видимую часть щёк слегка порозоветь под пристальным взглядом спектрального чародея. Шрау принялся вкладывать в свои чары ту частичку магии, которой с ним поделилась Ао, что и заставило её перевести внимание с песочной карты на чародея. Девице приглянулся процесс создания заклинания, его оттенок и эта похожесть магического потока. Резко встала, следя за летящим снарядом.
Ао завороженно смотрела на осыпающийся от взорвавшегося в воздухе снаряда фиолетовый песок. Или не песок, а что-то схожее? Даже норовила пару раз пощупать пальцами эту субстанцию, но не стала, видя как та реагирует на врагов, остатки которых благополучно сбежали куда подальше.
В дальнейшем же девица просто молчаливо проследила за исчезающим Альто, воспринимая его исчезновение как нечто... просто воспринимая как данность и следовала за остальными.
Впоследствии Ман и остальные подошли к некоему коридору. Вернее, пройдя его, вышли в зал. Большо-оой такой, аж можно было бы голову задрать кверху. Что Ао и сделала, вспоминая, была ли здесь раньше с предыдущей группой. Потому как все своеобразные магические двери казались смутно знакомыми и своим внешним видом давали намеки на то, что может быть за ними.
Стоило заговорить сначала Ману, а затем Рею задать довольно важный вопрос, как он получил образ-картинку, как впрочем и остальные, которая описывала каждого из них со стороны, опутанных светящимися цепями, которые держала какая-то тень. А дальше... конечно Ао бегала за появляющимися от магии Шрау бабочками и пыталась их поймать, словно кошка какая нашла игрушку. Делала она это исключительно ради веселья. Чтобы на душе стало легче и проще. Да и просто бабочки были красивыми. Только вот спешно исчезали. То алые зрачки удивленно глядят в прорезь между схлопнувшимися ладошками, то с прищуром ловят новую цель.

Дело шло к вечеру. Зулкар с Лектусом, порешав все дела на рынке, основательно прибарахлившись и отлив положенную мзду жукерам, вернулись в кабак. Варлорд дал распоряжение готовить поляну для банды, залип с новым байком, а механикус погрузился в недра своего краулера, включив автоген и припахав на черновую работу пару местных хмырей.

Появившаяся на дворе процессия жукеров привлекла внимание всех постояльцев. Дюжина одетых в шипастые наплечни рейдеров (что-то вроде форменной одежи для владельцев городы), с ними пыхтящая труповозка, на которой свалены четыре тела. Сгрузив свой груз у входа, жукеры стали искать Зулкара, который оказался тут же. Ну вы гляньте: Винс и Энсон, оба какие-то охреневшие, в крови и грязи, глаза красные, будто перца въебали. К ним еще два хмыря, незнакомые.
- Единственный, твои бойцы? - спросил вожак жукерской процессии, дюжий детина, хромой на одну ногу и со стальными зубами. - Они там на арене устроили форменное побоище. Чуть бунт не подняли, завалили местного заправилу, Базз-Босса, погром спровоцировали. Пришлось газом человек триста глушить, чтобы угомонить, - судя по списку сделанного, виновники торжества должны быть казнены раз двадцать. Однако жукер говорил уж слишком спокойно, даже будто бы доволен был приходящими в себя после слезоточивого газа "гладиаторами". - Короче, или выкупай их, или порешим всех четверых за эцсамое... за нарушения всякие, в общем.

Мики кулем свалился за тело сервитора, всётаки успев поймать свинцовую маслину. Раздирая пальцами рукав на плече, он осматривал и щупал рану, бормоча себе под нос. Наркотик позволял ему не вопить от боли, но немеющая, отказывающая слушаться рука не добавляла ему шансов в окружавшем хаосе. Сунув в ножны своё ковыряло, он подёргал сеть — так просто из под толстых лап сервитора её было не вытащить...

— Итак, мистер Микеланджело, вот вам урок на будущее! Никогда, никогда не начинайте грабить, пока не уверены в безопасности! Никогда! Нет сэр, так точно сэр! Сначала убивать, а потом грабить, сэр! Мики усвоил, урок, так точно!

Поняв, что сам себе он сейчас не поможет, он нашел взглядом единственное, оставшееся на арене знакомым — стрелка:

— Эй, братюни!!! Похоже заслуженного бензака нам не видать! — проорал он — Есть план на свалить отсюда не по частям?

Посох обнаружил магию. Вот только была одна проблема. Обычно магия не реагировала на простое обнаружение. Обычно. Эта реагировала, да ещё как. Почуяв, что его вскрыли, неизвестное заклинание дало отпор, причём направленный на то, что его обнаружило - на посох. Из навершия потянулся дымок, а по самому посоху будто кувалдой саданули - Эйприл даже отшатнулась назад и выронила его. Внутренние рунные схемы накалились настолько, что даже, кажется, начали плавиться. Магии такой мощности курсантка ещё не видела. Это явно не было делом рук человека, по крайней мере поддержку заклинания такого уровня осуществлять постоянно ни один маг бы не смог. Только какой-то артефакт или представитель иной, более расположенной к магии расы, был способен создать такое.

Тем временем черти очнулись, но нападать не стали. Похоже, их захватило то же, что влияло на Альто. Белая волшебница еле успела подхватить посох и ганблейд, прежде чем они отогнали её от сономансера и собрались унести его. Эйприл хотела попытаться противодействовать им, но сперва стоило привести посох в рабочее состояние. Курсантка щёлкнула переключателем, но навершие не сложилось. Видимо, отпор заклинания всё-таки что-то повредил. Вместо этого техномагические механизмы посоха начали светиться, заряжая какое-то заклинание. На конце посоха начала формироваться сплетённая из разрядов сфера. Это было оглушающее заклинание, бьющее по площади, безопасное для физиологии. Но на этом этапе оно должно было находиться ВНЕ габаритов навершия, чтобы быть готовым к запуску. А сейчас обнаруживающие магию поля, активные, пока навершие раскрыто, сработают как запирающий механизм и сфера взорвётся прямо тут, оглушив всех, кто стоит рядом с Эйприл и её саму в том числе. А Мана уже напал на чертей, чтобы помешать им унести Альто.

- Клин! Все в стороны!, - предупредила Эйприл остальных магов, забыв, что они врядли в курсе, что такое клин заклинания, и, снова выронив ганблейд, схватилась руками за раскрытые как лепестки части навершия, пытаясь закрыть их. Ещё горячие элементы техномагической конструкции обожгли пальцы и курсантка вскрикнула, но лепестки всё-таки поддались и со щелчком закрылись. Сфера выскочила на конец посоха и всё, что успела сделать Эйприл - перехватить его и направить в сторону группы чертей.

- Не думаю уважаемый. У него ничего не было, чтобы это возмещать, ибо все сломанное здесь мое. И сломано мной по праву владельца. А у него нет ко мне претензий. Ваш клирик может выступать в любом суде, но человек взял деньги в долг. Взял деньги у важных людей. И не отдал. Значит - украл. Вы не хуже меня знаете, что воровство наказуемо. И вы не можете мне указывать. Боюсь, будь здесь отряд стражи, к вам вопрос возникло бы гораздо больше, чем ко мне. И ваш друг не клирик нашей церкви,и с пониманием отнесся к его словам я исключительно из уважения к общей вере. А человек может занять у кого-то другого. И девочка может занять у кого-то другого.
Усатый, видимо решив, что бойцы находятся достаточно далеко от него, уже не думал отходить от полурослика. Подкрутил ус и постепенно улыбался все шире в разговоре с Бруно, хотя говорил весьма медленно.
- Вы кажется неправильно поняли ситуацию. Вы когда-нибудь ходили в церковь Торма с постулатами Цирика? Или наоборот? А здесь за углом есть трактир. Там в это время человек с дюжину завсегда есть. Отборные упыри. И я всех знаю поименно.
Собеседник развел руками, мол, ничего не поделать, жизнь такая. Потом поправил перевязь с ятаганом.
- Но разумеется. Финансовый вопрос самый важный в наших жизнях. За него можно и костюм попортить. А можно не портить. Может вы не в курсе, но нелюдей занимающихся вымогательством у нас не очень любят в городе. Хорошего дня.
Усатый слегка поклонился и развернулся спиной к собеседнику.

Все прошло хорошо. Вовремя вернулся, вовремя разогнал местную шваль, удачно нашел покупателя. Ударили по рукам с Тарантулом, передал ключи. Навар - внушительный, на полгода жизни хватит. Экономной. Не такой, то есть, какую рейдеры ведут.
Зулкар намеревался тратить. Пятьдесят девять тонн горючки с собой не увезешь, а потому тратить Зулкар собирался без оглядки. Чтобы, когда выехали из Жукертауна, у них не только полные баки были, но и все необходимое.
- Рации, хорошая идея. - Вместе с Меркатором глядя, как неловко взбирается в кабину Тарантул, вдруг сказал варбосс. - Пройди по рядам, наверняка найдешь еще. Нужно, чтобы они были у всех.
Помолчал с полминуты, раздумывая будто. Продолжил:
- Наш мэйн слишком медленный. Исправь это, даже если горючки станет жрать больше. Скорость важна. Еще - вспомни, на чем проебался с Гончими. Сделай так, чтобы это больше не сработало. Если проблема была в технике. - Последнюю фразу выделил, пристально посмотрев на на невозмутимого механика.
- Для этого вся горючка в твоем распоряжении. Надо - возьми носильщиков. Не борзей, все проверю. Без жукеров не ходи. Все, вечером в "Пулях."
Развернулся, стремительным шагом пошел прочь из котлована. Остановившись у бункера Жукеров, коротко о чем-то переговорил с Горбатым, ткнув рукой в один из торговых тентов. Кивнув, продолжил путь. К этому самому тенту. Единственный уже знал, что ему нужно.
- Я беру этот. Даю семь тонн.
- Это "Вром", приятель. Не сраное багги какое. Не убитый мэйн. "ВЪЕБЕМ", ха! На этой детке действительно можно стены пробивать. - Скучающий под тентом торговец чуток приподнял голову, глядя на покупателя полуприкрытыми глазами. Прошелся вмазанным своим взглядом по снаряге Зулкара. - Пятнадцать минимум. Тебе жадничать ни к чему, ты сегодня на коне.
- Ты не платил Жукерам. Проще отрезать тебе башку и взять, что хочу. - Манера торговаться у Зулкара была под стать остальным манерам.
- Тогда тебе придется разбираться со Слюнявым Джо. - Торгаш изо всех сил старался сохранять свое ленивое спокойствие. Получалось плохо.
- Тебе будет уже плевать. И ему тоже. - Зулкар кивнул на доселе незамеченного молодого охранника, побледневшего и вжавшегося в стену.
Продавец не нашел, что ответить. Покосился только брезгливо на того, кто, по идее, должен был защищать его интересы. Дали сегодня молокососа, как назло. И, блядь, остальных не позовешь. Дерьмовый день.
- Десять тонн и по рукам.
- Шесть. - Предложение сопровождал звук взводимого курка "Рыка", появившегося из-за спины неприятного посетителя. - Я спешу.

Вернулся в "Двенадцать Пуль" Зулкар поздно. Зато эффектно - бронированную тушу вождя во внутренний двор завез ревущий байк, лютая груда железа, чем-то на самого Единственного похожая. Тормознул рядом с уже стоящим здесь танком Лектуса. Заглушил движок, рывком ноги с лязгом поставил подпорку. Сняв с мотоцикла пару навьюченных на него канистр, пошел внутрь.
День удался. Вечер тоже не подведет.

Восхищение и восторг Мики от удачливого выстрела "мистера лучника" сменилось лёгким недоумением, которое он выразил со всей доступной ему тактичностью, шипя в пол-голоса:

— Чувила, чо ты, пердолить тя в ухо кривым карданом, несёшь? Ты упоротый чтоле, или просто недалёкий. Фартануло и сходу опять форсить??? Щас эти жопорожи нам подсунут какого-то утырка, а то и нескольких. Мики на это не подписывался, нет сэр! Я хочу сегодня вечером просрать свою горючку в кабачном и чтоб мне пряжку лбом полировала сисястая малышка, а не попасть в силосный бак на перегной для метановых генераторов. Таких планов на ближайшее время у меня нет. Ты ногу убери, а?

В течении тирады он торопливо стаскивал сеть с шипов василиска и недобро зыркал на Винса.

Слова Альто о допплерах не вызвали у Мана не страха, не изумления, не удивления. То, что Альто безумно боится и не может совладать с какими-то монстрами - исключительно его проблема. Может, поэтому он взял их с собой в катакомбы? Не мог в одиночку забрать артефакт? А что же тогда остальные члены Коллегии? Почему они не могли помочь своему товарищу, раз уж артефакт так важен.

- А какими свойствами обладает артефакт? И зачем его необходимо было прятать так глубоко и далеко? - Ман сделал паузу и с еще большей внимательностью всмотрелся в глаза Альто.

- И что более интересно: зачем нужно его теперь забрать назад?

Доверие к сонамансеру падало с неимоверной скромностью. Ман не был подвержен предрассудкам и паранойе, но Альто становился все более нервным и загадочным. В одно мгновение из терпеливого наставника он превратился в алчного нервного и нетерпеливого старика, желающего поскорее получить свою драгоценную добычу.

Поэтому при виде приближающегося "спокойного" Рэя, Верис не предпринял никаких попыток его остановить.

Все дела в Жукертауне крутились на Базарище. Так назывался здоровенный котлован, вокруг которого и был налеплен город. По стенкам котлована спускались торговые ряды-улочки, пандусы, один на другой были налеплены какие-то вагончики и халупы-склады, торговые ларьки и прочие хламоподобные торговые точки. В самом центре Базарища, на дне котлована, солидно располагалась главная достопримечательность: площадка для торговли техникой, к которой вел достаточно широкий и крепкий настил, чтобы можно было проехать хоть на пяти мейнах, не обвалившись вниз. Туда-то и загнал тачку Зулкар, запарковав ее среди прочих колесных и гусеничных механизмов.
Тачек здесь было не то чтобы много. Но мейн, кроме Псарни, только один, и тот явно не в лучшем состоянии. По факту - сильно пострадавший грузовик чуть ли не столетней давности, весь облепленный заплатами чуть ли не из жестянок и дедовых портянок. Зато с крутой неоновой надписью на боку: ВЪЕБЕМ, а также массивным тараном на носу. Также среди техники можно было различить некоторое количество линейных тачек разного калибра: от легких багги, любимых загонщиками, до гусеничных вездеходов. Ну и байки, на любой вкус и цвет.
На площадке царило всегдашее оживление. Какие-то парни орали друг на друга, тыкая в рваную резину одного из байков, еще одного бедолагу четверо упоротого вида рейдеров мутозили ногами чуть в стороне, среди этого всего шатались разной степени оборванности чуваки, прицениваясь, пьянствуя, огрызаясь друг на друга и брызжа слюной. Нормальный торговый день в славном Жукертауне.
Порядки тут были простые: либо продаешь че-то на аукционе, либо сговариваешься с покупателем лично. Первый вариант чреват маржой жукерам (вон сидят в бункере, следят за происходящим), зато на втором могут и нагреть (и жукеры в этом случае из принципа не сунутся справедливость защищать; какая тут справедливость, если сделка мимо их кармана прошла, да и лох в Пустошах всегда должен быть обут и нагрет).
- Бля, да он реально Бешеного Пса завалил! - крикнул своим друганам какой-то хмырь в каске с рогами и кольчуге без рукавов на голое тело, после чего подошел к кабине. - Че, Зулкар, продавать? Или на починку? Могу свести с и покупателем, и с механиком.

Пророк молча кивнул в знак того, что всё понял и молча покинул кузницу.
Мысли колдуна переключились вновь на личность Апостола Тёмного Солнца. Персона Джамриса "подвернулась" как нельзя кстати: Пророк вспомнил, как Трупоед однажды рассказывал ему о ведьме из Жукертауна. Не просто какая-то хитрая бестия, что обманывает людей ложными предсказаниями, но по словам последователя Рамара - человек обладающий силой предвидеть то, что сокрыто завесой тайны. Звали её, если Хикахе не изменяла память, то ли Пифея то ли Пифарея, то ли ещё как-то, колдун в своё времени не придал этому большого значения.
Найти логово ведьмы не составило труда: почти все в городе знали как её найти, многие даже говорили что не раз уже обращались к ней за помощью и получили её. Жилище Пифеи (колдун решил остановить свой выбор на этом имени), оно же лавка гадалки, находилось на рыночной площади, где множество менял втюхивали свои товары приезжим рейдерам. Помещение представляло собой двух этажную деревянную хибару. Ни вывесок, ни названий и зазывал...видно, реклама этой самой ведьме была не нужна.
Внутри, за первой дверью оказалась скромного вида прихожая, совмещенная с чем-то вроде комнаты для ожиданий. На добротно сколоченных скамьях восседало несколько человек, по всей видимости ожидая возможности попасть за следующую дверь, обитую черной, уже порядком выцветшей, драпировкой.
Без лишних слов, не обращая ни на кого внимания, Пророк двинулся прямиком к двери, желая по скорее попасть внутрь...

Нарик с кривой диковатой лыбой на пол хари зыркал желтыми бельмами глаз, втягивал шумно носом воздух с соплями и бормотал себе под нос:

— "Будет всё по-чесноку" говорил он! "Просто вспорешь пару глоток и выпустишь чьи-то кишки", говорил он! И НИХЕРА НЕ СКАЗАЛ О ГРЁБАНОМ ВАСИЛИСКЕ, ДРАТЬ ГНИЛОЕ ДУПЛИЩЕ ЕГО ДОХЛОЙ МАМКИ РЖАВЫМ ТРАЛОМ!!!, — последнее упоротый мудила проорал на всю Готовальню, брызгая слюнями из гнилозубого рта, выпучив глаза и натягивая жилы на кривой шее, так, что они почти-что лопались! — Бля, бля, сука, бля, сука, сука, сука, сука, сука...

Торч повторял слово "сука", как заклинание, и сначала переполненное отчаяньем и страхом, оно помнемногу наполнялось злостью, потом возбуждением, пока наконец он не не проорал его как победный клич.

— СУКААААААААА!!!... Время умирать, пиздюки! Да, сэр!!!, — мотнул он головй в бок, — Чистая правда, как есть! — проорал он оглядывая бойцов. Подскочил к одному из бухариков, обернувшемуся на крик, взял его за плечи и начал навязчиво прогонять тому телегу:

— Тебе конец, братюня. Да, так и есть. Святую правду тебе говорю! Ты ж сам понимаешь, такие дела, сначала здесь, а тут, хоп, и уже там! Но не ссы, ты ж везунчик, я вижу! Стопудняк, у Мики глаз намётан, да сэр! Не как говно ссаное здохнешь, а как боец, как воЕн!!! Раз, хоп-шлёп, и в чертоги занебесные! Ну чуток больно будет, эт да, но суть херня, момент, миг! А там вода-чистяк, жратва-гидропон, бухло с торчем наивысЧшего качетва! И бабы, нетронутые такие, белые как кость, оп, к тебе со всех сторон лезут, да сэр! — тут Мики сделал мечтательную паузу, сладко вздыхая. — А куда тебе столько баб, а? Вот хера тебе столько баб, если ты, дрочила, свой вялый хер и в кулак не можешь твёрдым воткнуть, а??? ААА???... Короч, я реально тобой разочарован... Недостоин ты! Ни за что тебе такая пруха! Даже и не подходи ко мне больше, крепкая обида у меня на тебя, ой крепкая, — Мики отпихивает колдыря и начинает ходить от стенки к стенке, пританцовывая, и поглядывая на остальных бойцов. Он серьёзно на взводе, да сэр!

Сговорились быстро, че там сговариваться. Доходяга-устроитель мигом вник в ситуацию, на шестопер поставил две бочки горючки, заверил ставку в местной "конторе" - ощерившейся шипами и стволами укрепленной будке, подвешенной на цепях над самой ареной, где сидели вооруженные до бровей жукеры, имитирующие соблюдение законов в данном конкретном заведении. Плюнув на ладони, закрепили договоренность рукопожатием, сдали властям свои ставки.
Винса увели в Готовальню - пристройку к арене, где снаряжались перед боем те, кому предстояло умереть или победить. Там пахло кислым потом, блевотиной и крепким алкоголем. Пятеро претендентов на звание убийцы василиска уже были тут. Троих Винс оценил как будущих трупов: двое были пьяны в стельку и сотрясали воздух своей бравадой, один, судя по расширенным зрачкам застывшему оскалу, накачался чем-то покруче. Такие на арене не выживают, гладиатор это знал по своему опыту. Умирают сразу же от первой совершенной глупости. Еще один выглядел посерьезней: бритоголовый громила с рельефными мускулами, весь синий от кустарных татуировок. Пятый тип, в очках для сварки, который мог похвастаться раритетными грубыми руками-протезами и металлической пластиной на темени, безучастно стоял у стены. Ого, сервитор!
Татуированный громила, понаблюдав за приготовлениями Винса, подошел к нему:
- Давай-ка сообща действовать, - проговорил он негромко. - Эти нарики пусть первые прут, отвлекают внимание. Я тварину глушить буду, ты ищи случай стрелу ей засадить, - здоровяк продемонстрировал модный механизированный пневмомолот и чуть ли не ростовой щит.

Энсон тем временем занял место в проходе между переполненными трибунами. Рядом вальяжно расположился жирный тип в окружении вооруженной охраны и целого табуна полуголых телок-рабынь. Снисходительно щурясь, он наблюдал за тем, как на арене долговязый рейдер с позолоченным ломом добивал какого-то бедолагу, молотя по едва дергающемуся телу своим оружием.

ссылка

Путь паладина - защищать! Путь паладина - помогать! Путь паладина – нести справедливость!

В сторону столпившихся бандитов был устремлен полный решимости и праведного гнева взгляд. Латная перчатка с силой жала отполированную временем рукоять отцовского меча, что носил благородное и пожалуй символичное имя «Возмездие» .

-Должник говоришь? – в голосе рыцаря звучали жесткие металлические нотки. – Что ж ты тогда пришел к нему не один? Вместо этого прихватил с собой своих ручных обезьян, да бы они отбили у должника печень!

Страха не было . Де ‘Санадерсу было глубоко наплевать на количество стоявших перед ним врагов, к тому же в скором времени к разговору присоединился Таиль, а это значит, что шансы уже становились практически равными.

-Коль этот человек и виноват перед тобой в чем , то только суду решать ваш спор. Но сдается мне , что вина его лишь в том , что это твоя «ТОЧКА».

На последнем слове паладин сделал особый акцент , давая понять расфуфыренному пижону , что он о нем думает. После взгляд рыцаря на мгновение остановился на вжавшейся в стену девочке, из-за чего желваки на лице поборника справедливости заиграли с еще большей силой. Ловким , заученным годами движением Анварес скинул щит себе на руку и резким кивком головы опрокинув на лицо забрало своего элегантного шлема. Если бы в этот момент мимо проходила какая-нибудь дама, то она непременно узнала бы сейчас в Рикко того самого рыцаря, о котором так часто читала в своих книгах и мечтала долгими бессонными ночами.

-Именем Тира, призываю оставить сих несчастных людей в покое. Или же в ином случае Вас ждет заслуженная и неминуемая кара!

Звонко звякнув мечом по щиту, рыцарь принял одну из своих боевых позиций, позволявших ему отбить первую возможную атаку и в тоже время нанести ответный контрудар.

-Клянусь Покалеченным богом, что в этом случае , будь вы живы или мертвы, я обязательно дотащу ваши бренные тела до ближайшего зала суда, где вы предстанете во всей красе перед пристальным взором Справедливого Тира.

Василиск


Обманчиво медлительные и хорошо бронированные благодаря чешуе твари размером с лошадь. У каждой по шесть ног. Внешность василисков меняется от места их обитания и количества пищи. Каждый василиск плюется каким-то контактным ядом, который парализует жертву, за что они и были названы василиском. Может дополняться и редактироваться.

Слабости.
-При всей мощности чешую и тела в общем, мощность челюстей у василиска слаба. Способен схватить вас, но даже небольшая броня не даст порвать вас пополам. Но может проглотить целиком.
-Слабое нёбо. Можно мачете пробить до мозга твари.

Важно!
-обманчиво медлительные. Некоторые василиски могут совершать короткие неожиданные рывки.
-бойтесь яда! Способен плеваться своим ядом не хуже огненных саламандр, но имеет куда большие запасы.
-сильные лапы, и мощный хвост. Не стоит их недооценивать.
-сильная сопротивляемость ядам. Из-за высокой токсичности организма обладает огромной сопротивляемостью ко многим ядам. В пищу не пригоден.
-мощными лапами снимает с добычи то, что не может переварить. В основном броню. Поэтому иногда в куче дерьма василиска моно найти оружие или что-то, что не удалось переварить.

Возможные применения.
-яд василиска является отличным парализатором.
-чешуя - тоже броня. Сложно выделать. Нужна закрепляющая основа, т.к. чешуйки через определённое время начинают осыпаться. (У Винса когда-то была подкладка из шкуры василиска, но из-за не знания этого она довольно быстро осыпалась и перестала давать необходимую защиту.)

- Че забыл? Потерялся?
Рикко встретили весьма недружелюбным тоном и взглядом. И явно численным преимуществом. Кто-то прямо за углом дома весьма конкретным образом раскулачивал мелкого уличного торговца. Ларек уже пал жертвой, будучи весьма жесткого расчлененным на составляющие. Вперемешку с капустой и зеленью. И вероятным владельцем. Поскольку среди капусты лежало и прикрывало голову человеческое тело, одно. А возвышалось над ним чуть больше народа. Конкретнее - четверо плюс одна. Первый вероятно был эльфом. Или полуэльфом. Точнее, чем на глаз определить не было возможности. Острых ушей не торчало, а характерный разрез глаза еще не преступление. Именно глаза, поскольку одна половина лица была щедро расписана татухой, а другая закрыта повязкой, вместе со вторым глазом. Двое других были бы не так интересны, если бы небыли близнецами. У парней даже дубинки за поясом были до ужаса одинаковые. Во всем просто одинаковые. Как земля сразу двух таких уродов носит? Хотя кое-какое различие было, одному явно что-то тяжелое и мокрое сейчас прилетело в голову. Кувшин с водой, например. Четвертый.... выглядел еще более страшно и странно, чем остальные. Безумный взгляд, тонкие усики и наряд ужасно выбивающийся из атмосферы этого места. Ему-то и принадлежало "доброе приветствие", когда из переулка вылетел Анварес. Когда оттуда же показался Гохард он уже не так широко улыбался.
Плюс одной было молоденькая девчонка, сейчас прижимающаяся к стене дома сжимающая в руках короткий ножик, какой даже ножом назвать язык не поворачивался.
- Это моя точка, приятель. Мой должник. Шли бы вы дальше.
И пальчиком показал, куда именно дальше можно идти.

- Не завалил. - Был краткий ответ жукеру. На предложение помощи Зулкар кивнул: "Принял."
Разобрались с платой за въезд. Рыкнув и пустив клуб черного дыма, завелась Псарня, двинулась в ворота, звучно подвинув одну из обгоревших багги. Вслед, тихо урча и звеня гусеницами, в город жукеров въехал танк Лектуса.
Внутри было тесно. Толпы самого разномастного, самого причудливого народа жались к стенам узких улиц, пропуская серьезный зулкаров конвой. Кому-то пришлось подвигать собственные средства передвижения, нашлись и те, кто звучно матерился - правда, лишь вслед. Быть подстереженным на выходе бандой с двумя мэйнами не хотел никто.
Зулкар бывал в Жукертауне и знал, где можно остановиться сегодня. Гостиный двор "Двенадцать Пуль" - солидное трехэтажное здание, собранное из крепкого строительного мусора теми, кто умел строить как надо. Окруженное забором, с собственной стоянкой и отдельной охраной. Прибежище удачливых и богатых - таких, каким, наконец, стал он сам.
Машины заняли место на стоянке и затихли. Банде без вопросов предоставили просторную комнату на втором этаже. По краям комнаты стоял десяток мягких лежаков, в центре - длинный стол с приставленными автомобильными креслами.
- Все свободны до вечера. Встречаемся здесь. Лут на мену берите с гончих. - Помедлив, добавил: - Ходить лучше парами.
- Колдун, пока останься.
Сказал Хикахе. Сам позвал Лектуса. Отошли.
- Меркатор, есть разговор. Я обещал проводить тебя на кладбище техники и провожу. После предлагаю не разбегаться. Присоединяйся к банде. Мы сильны, и ты это видишь, лучших не найдешь. Со мной тебя ждут большие трофеи. В одиночку - смерть. Ты сам видел.
- Псарню я продам. Твой мейн станет общим. Топлива и запчастей хватит надолго. Ты будешь нашим механиком. Добыча - по справедливости. Слава на всех. Вот мое предложение.
...
Переговорив с Меркатором, подошел к псайкеру.
- Пророк. - Нечасто Зулкар так его называл. - Нужна помощь.
Объяснил, что собирается выковать на заказ для "Кровопийцы" подобающую рукоять. Но опасается инцидентов с кузнецом, а потому просит поприсутствовать при процессе еще и колдуна. В середине разговора нахмурился и, замолчав, посмотрел на обломок меча, что частично показался из-за просторных псайкерских одеяний. Со скрипом и скрежетом в голове Зулкара сложилась мозаика из двух частей. Появилась неожиданная мысль:
- Дай глянуть. - Сказал, указав на колдовское оружие. А вдруг?

Взгляд жрицы. Да, он был пронизывающим, любого юнца, такой взгляд, мог бы заставить забыть обо всем на свете и захотеть одну ночь с этой жрицей. Но не бывалого наемника. Рикс лишь учтиво кивнул женщине на ее внимание и отвел взгляд. Но не потому что ему стало дурно, а потому что Барон решил речь нести. Вот и воин решил почтить его вниманием, показывая интерес к его проблеме.

Откинувшись на спину стула, Рикс скрестил руки на груди и внимал каждому слову и каждому движению от Багры. Все было хорошо, если бы не лидер в лице молодого графа. Юнец, который и стрелы в колено не бравший. Наемник, цокнув языком, все же заговорил после речи Барона,

- Не вопрос, Барон. Нужна помощь? Помогу. Деньги приличные, раз задаток в двести золотых. Беда в другом, Барон. В лице графа иметь в представителях? Он еще молод, сир. Если вдруг что, сделайте еще дополнительного представителя. Не из Вашего круга.

Воин кивнул, показывая, что закончил свой разговор и стал дожидаться. Но его ожидания были прерваны дварфом-жрецом. Рикс посмотрел на него и улыбнулся,
- Что же, это справедливое замечание и справедливое предложение. Отдаю свой задаток Вам, жрец. Ни секунды не сомневаюсь, что вы потратите мое золото на палочку-выручалочку, - Рикс уже забыл правильное название, от того и назвал жезл, что раны заживлял.

Багра выглядел уставшим. Не так, как устают после долгого марша, когда пот в три ручья и единственно о чем мечтаешь - так это о чарке... какого к чертям пива - воды, обычной ледяной воды! И не так, как после тяжкой сечи, когда морда вдрызг, руки висят плетьми, но гордость распирает грудь. И в том, и в другом виде Бриан видел барона не раз, но нынче тот сам на себя не походил. Словно его, бедолагу, сна и покоя лишили, каждый раз бьют над ухом щитом о щит, чтоб подпрыгнул от дребезга - так порой подшучивали друг над другом рекруты, но то рекруты, скудоумные бездельники, а то барон! Не просто так ведь в бароны прорвался, не за здорово живешь; над таким шуткани - и не вспомнит про титулы, которые позволяют кликнуть гридней, сам руки вырвет не моргнув глазом. Но, видать, не так все просто...
Сидеть за пиршественным столом в этой зале Бриану было не впервой. Этикет, шметикет - никогда барон не гнушался присесть запанибрата с простым копьеносцем, и при этом никогда не растворялся в толпе. Бароном не баронская корона делает - которой, кстати, Барга и не носил никогда; даже сидя со всеми вровень, он выделялся, словно хороший стальной меч среди грубых поделок из сырого железа. Не то что манерные шкеты, единственно именами знатных предков кичащиеся - тем-то подавай каждый раз особое место, словно бы в толпе их знатность растащить могут. Люди были почти все знакомые, если не считать нескольких пришлых варягов, которых рыцарь не знал. Зачем они здесь? Свои-то то всяко надежнее. В свой черед все узнаем.

Сидящий перед ними торчок вызывал жалость и сочувствие у паладина. Именно такие как он были индикатором здоровья общества. А судя по окружавших их трущобам , со здоровьем в городе было не совсем в порядке. Рикко бывал в разных городах и везде были кварталы нищих, но до такого состояния редкие из них опускались. Как говорится рыба гниет с головы, а город с хвоста. Рыцарю было тяжело признавать, что в столь величественном городе , высшим мира всего было чуждо до простых обывателей. Поэтому не удивительно что в Геновой Паде обосновалась и получила такую популярность церковь Тира. Ибо куда как не к покалеченному богу обращаться за справедливостью и состраданием таким вот несчастным , как этот вот коротыш, что тягостью своего существования превратил себя и свой разум в некое подобие аморфной субстанции.

Именно для таких как этот полурослик, Рикко Анварес де`Санадерса посвятил свое существование борьбе с беззаконием и несправедливостью. Про себя рыцарь дал завет, что как только они разберутся с делом пропавшей девушке, то он (Паладин Тира) непременно сунет свой любопытный нос в историю с дурью, что на право и на лево продается в этом городе. И пусть путь это будет труден и тернист, но Анварес костьми ляжет, но найдет корень этой заразы, дабы избавить Генову Падь от заполонившей ее мерзости.

Паладин , даже и не заметил как праведный гнев наполняет его бренное тело, ища выхода наружу. Нужен был лишь повод, для того что бы колпачок сорвался и выплеснул содержимое. Сим катализатором оказался крик девушки. И тут уже было не важно от чего завизжала сия "благородная" дама: резали ли ее, или же один из подвыпивших клиентов попросту чуть сильнее ущипнул ее за обнаженные прелести.

Выхватив меч, де`Санадерса резким движением руки отшвырнул в сторону мешавшего пройти обкурыша, и бросился в перед , по направлению услышанного им крика, попутно выламывая и круша всё , что преграждало ему путь.

Хикаха так и не понял, когда его бренная физическая оболочка уступила собственным потребностям и сознание колдуна погрузилось в дрёму. Во сне ему всё так же казалось, будто перед его взором всё та же багряная луна, вот только...как будто она стала ещё больше. Псайкер был готов поклясться, что отчетливо видит всю неровность ланшафта на далеком каменном небесном теле, каждый кратер, каждый пик. Что-то было не так: неясное чувство тревоги овладело Пророком, что-то не так было с Луной...
Внезапно лик астеройда преобразился: каждый кратер и неровность, друг, преобразились, оказавшись закрытым оком. Самые различные их размеры замечал черный глаз псайкера. Так же внезапно каждый глаз раскрылся. Сотни зрачков самой разной формы уставились на Хикаху и он понял, что не в силах отвезти взгляд, не может пошевелить ни единым мускулом, будто обратился в камень.
- Великая цель лежит впереди, - Отовсюду разом раздался приглушенный низкий голос. От каждого звука этого голоса сознание псайкера испытывало диссонанс, будто Пророк оказался вдруг внутри гигантского колокола и кто-то с размаху саданул по нему молотом. Вибрация заставляла кости трещать, Хикаха буквально ощущал что голова его готова лопнуть, по шее, с обоих сторон от ушей, проскользнуло нечто влажное и липкое. Пророк плотно сжал зубы от боли, стараясь сохранить себя в этой агонии. - Ты дойдешь до конца...
Резонанс в мозгу пропал столь же стремительно как и появился, грудь больше не сковывала незримая сила и псайкер сделал несколько быстрых глубоких вдохов. Хикаха силился что-то сказать, задать вопрос, но не мог - сотни глаз продолжали смотреть на него, проникая в самую суть.
Буквально машинально колдун почувствовал движение на плече. Пророк не увидел, не мог повернуть голову, но ясно представил себе скорпиона с черным хитиновым покровом. Размером тварь была с руку взрослого мужчины. Животное уверенно перебирая ногами сползло с правого плеча и устремилось дальше, к культе. Чувство тревоги усилилось, страх волной окатил Пророка с головы до ног, он попытался скинуть тварь, но тело по прежнему не слушалось его...
- Ты...дойдешь...до...конца! - На этот раз звук обрушился на человека подобно молоту на наковальню, заполняя собой весь окружающий мир и посылая Хикаху в тьму забвения. Неясные картины вырисовывались перед его взором: нагромождение железа в самых различных его проявлениях, начиная от ржавых корпусов автомобилей и заканчивая странными конструкциями в виде гигантских стальных коробок с выпирающими в стороны отростками, будто крылья гигансткой птицы; тень огромного человека с воздетым над головой мечом и пламя пожара, сотни криков, молящих о пощаде, море крови; безбрежный темный мир, погруженный в вечную ночь и круглый шар земли на его фоне буквально раскалывающийся напополам...И боль, жгучая боль в правой руке, будто кто-то медленно сдирал с неё кожу. Картины продолжали сменяться одна за другой, боль становилась просто невыносимой, Пророк кричал, ему так казалось, в агонии от собственного бессилия что-либо изменить...
Хикаха вернулся в сознание, резко дернувшись назад. Если бы не стальная выхлопная труба, в которую уперся спиной колдун, он вполне себе мог бухнуться на землю. Пот градом стекал по лицу, дыхание было сбивчивым, тяжелым. Осознание того, что это был всего лишь сон, пришло не сразу. Но боль в правом запястье никуда не исчезла. Дрожащая рука поднялась вверх, к лицу...
Клешни здорового, черного скорпиона щелкнули перед самым лицом псайкера, заставляя его машинально дернуться в сторону. Так же машинально, по инерции, Хикаха попытался скинуть тварь, решив, что она заползла на него посреди ночи. Тельце животного дернулось, но никуда не пропало. Пророк вдруг почувствовал на себе осуждающий взгляд черных глаз-бусинок и волну гнева, острая боль вдруг пронзила правое предплечье, заставляя человека согнуться пополам. Хикаха прорычал что-то нечленораздельное и схватил себя чуть ниже запястья, чтобы рассмотреть руку: там где была кисть, сейчас торчало, примерно наполовину, тело скорпиона. Животное словно штопор вошло в предплечье. Гротескная картина, вдруг, вызвала необъяснимое спокойствие, умиротворение. Дар. Дар Тёмного Бога! Скорпион, будто вторя мысли колдуна, издал тихое шипение, несколько раз щелкнув клешнями. Пророк тихо рассмеялся, воздев измененную руку к небу.

Луна родилась! Триада I.
__________________________


— Глядите! Раскройте глаза пошире и не думайте отворачиваться!!! — верещал шаман, хотя все и так пожирали глазами открывшийся за перевалом пейзаж. Шаман негромко, коротко и быстро начал бить в бубен, в такт скачущим гоблинским сердцам. Голос его с каждым словом становился глуше, ниже и гнусавее.
— Агыээээ! Агыы! Агыы! Аг-аг-аг! Духи предков, как и обещали мне, привели нас в места доброй охоты! Духи вели нас всё это время. Духи, говорят мне сейчас, да, племя! Слушайте, слушайте!!! Они могут даровать на нам добычу и защиту, если мы будем почитать их! Благодарите духов!!! Агыээээ!

Вождь прекрасно помнил, что никакой особой помощи и указаний от духов, кроме невнятных предостережений и таинственных советов не было. Ватага, между тем, радостно повизгивала, вздрагивала и раскачивалась, прикрыв макушки ладонями в знаке благодарности предкам. Только тихий Рам, забравшись на камень повыше и пристально ищущий что-то глазами, да старый Бурк, прижимающий к груди помятый и кривой медный котелок и плачущий на корточках, повернувшись к пикам позади, не разделяли общего экстаза.

Горы за перевалом крутыми холмами спускались в плоскую долину, затянутую вечерним туманом, тянущуюся ровным полотном на юг. На востоке и севере туман прятался между холмами, проросшими кустарником. На очередном витке плетущейся вниз каменистой тропы между холмов заблестело озерцо. Ни огней, ни дымов не было видно. Растративший свою злобу к закату, круг солнца опускался за горизонт, и в ещё светлом небе неявно вырисовывался тонкий серп луны.

Добравшись до озера гоблины ринулись в камыши, шумно плескаясь и шурша, хватая крупных улиток, прыгающих во все стороны лягушек и пытающихся удрать ужей, пожирая их целиком, сплёвывая крупные косточки и обломки раковин. Мучнистые стебли тростника были на десерт, а болотистая вода с ряской била в голову почище крепкой горячей браги. После горного лишайника и слизывания росы с камней, эта первая трапеза казалась императорской — ссохшиеся кишки гоблинов удивлённо урчали и звуки отрыжки вторили испуганному лягушачьему хору.

Хоть бывалый Бурк прихватил во время спуска пару старых птичьих гнёзд на растопку и хвороста кругом хватало, огня разжечь не удалось. Ветки были сырыми и даже здоровяк Тур, как не пыхтел, не смог натереть ни уголька в расщепленной деревяшке. Впрочем, сломав пару веток, он быстро забросил попытки. Луна показалась на западе на пару часов и спряталась за горизонт.
Впереди была ещё половина ночи.

*Плачьте и кричите, потому что пришли Они...*
ссылка
Усталость в лабиринте быстро восполнялась. Но платой за постоянно применяемые заклинания, особенно высокого порядка, было привлечение к себе внимание тех самых, о которых полушепотом напомнил Альто после своего резкого крика. Ао в тот момент как раз трапезничала потоками магии, поглощая их своим способом.
Чуть ранее, еще до закрытия портала в Изнанку, Ао потратила последние силы на то, чтобы сигануть в сторону от летящей в группу Эйприл, и обезопасив себя от столкновения с девушкой, закрывала врата. О ком говаривал Альто, Ао кое что знала, но воспринимала Их слегка иначе, потому лишь молча согласилась и сев на пол, за тем местом, где была дыра в Изнанку, стала раскрывать пасть своей маски. Та медленно раскрылась на маленькую толщину и единорогая девица была готова к предстоящей трапезе. Потому как ей и может группе, понадобится в дальнейшем её небольшая помощь. А нужно ли помогать? Ась? Опять резко столкнулись кардинальные мысли в рогатой головушке. Трещали по швам мозги, кипела магическая кровь, что текла по этому малому тельцу. Девушка стала напоминать в тот миг отстраненное что-то с закрытыми глазами, которые то и дело открывались и снова закрывались.
Спор… спор, спор, спор… с… ПОРА! Вдруг припрыгнув на месте, где сидела Ао, пока остальные решали что делать, кого оставить, кого забрать с собой, или попросту спорили, единорогую Ао перекосило. Её шея странно выгнулась, терпеть споры… как она не любила это. Как не любила. Споры. Споры? Наверное их или же ИХ! Полубезумный взгляд упал на спорящих, остановившись на Рэе.
Затем был хлопок, разнесший ругань Алёны по лабиринту, искаженные яростью лицо Рэя, его не менее искаженные клинки и погоня за убегающей Алёной. О-охх… как же сладостно от него веяло жаждой смерти, как же это будоражило ту часть крови Ао, которая сплелась воедино с ней в далеком прошлом или завтрашнем послезавтра. Ведь время вещь дивная совсем.
Кричала приказным тоном миленькая и мирная Эйприл, вынужденная наставить на Рэя, продолжавшего преследование Алёны, странную черную штуку, которая несла в себе вибрации чего-то опасного. И… что же это за вещь?
Исчезла безумно глядящая по сторонам Ао, возникнув подле Эйприл, крикнув что-то беззвучно из трескающейся клыкастой маски, которая в тот момент казалось чем-то демоническим, затем вновь исчезнув, возникла прямо там, куда должен был нанести свой удар разъяренный Рэй.
Так что же будет? Достанет удар его искаженных яростью клинков обезумевшую Ао? Избежит она опасных дамокловых клинков? Или же? Случится то, что она задумала, соединив свое тело с собственной магической волей? Кто знает? Возможно тогда до кого-нибудь из отряда резкими всплесками доносились обрывки образов безумного смеха и кусочков страха и трепета перед пришествием ИХ. ИХ!!?

Группа Эйприл определённо попалась с суицидальными наклонностями. Наверное, будь она чуть более жестка и рациональна, курсантка смогла бы путём элементарных логических выводов вычислить главный корень всех конфликтных ситуаций и устранить его самостоятельно, либо подсказав кому нужно. Но, к сожалению, для подобных действий белая волшебница была слишком белой и слишком пушистой, а потому всё-таки сделанный довольно пытливым умом вывод был немедленно отброшен в сторону, а родившаяся из него идея преобразована в соответствии с мировоззрением девушки.

Вероятно, даже не смотря на постепенно возрастающий градус абсурда, никто в группе, даже сверхпредусмотрительный Мана, который наверняка предполагал, что Рэй может попытаться снести кому-нибудь голову, не мог подумать, что маленькая, хрупкая девчушка в уже грязно-белом одеянии сунув руку в свёрток на пояснице достанет оттуда не какой-нибудь светлый артефакт, а ЭТО. ЭТИМ оказался пистолет, в руках Эйприл смотрящийся абсолютно дико и пугающе неуместно. Во-первых он был воронёный. Во-вторых и без того габаритный, в тонких ручках курсантки он казался натурально ручной пушкой, отдача которой легко могла бы откинуть Эйприл метров, наверное, на пять. В третьих под его длинным стволом было закреплено зловещего вида прямое лезвие, по виду вполне пригодное для того, чтобы отчекрыжить кому-нибудь руку, а то и голову. И уж тем более никто не ожидал, что достав этого монстра, курсантка направит его не в потолок, не в ногу, а прямо в спину метнувшемуся за Алёной ферроманту.
- Приказываю прекратить немедленно!, - видимо, этот крик должен был иметь командные интонации, но слабый голосок Эйприл был мало приспособлен к таковым. Впрочем, на этот раз её несомненно доброе слово было подкреплено внушительных размеров пистолетом, а это, как известно, улучшает эффективность. Особенно если по слушателю из этого пистолета стреляют молниями. Впрочем, одним выстрелом белая волшебница не ограничилась. Она освободила одну из рук, коими удерживала пистолет, и сделала движение, как будто хватает кого-то за шкирку и тянет на себя.

Алёна так и не услышала хоть какой-то реакции на свои предложения. Стоит действовать.
Рэй - дурак. Редкий. Вполне возможно, что без него партия долго не выдержит. Он обязательно нужен всем тут находящимся. Так... Убивать монстров слишком долго, колдовать не вариант, уговоры слишком долгие... Есть идея. Рискованно, но должно сработать, учитывая его бойкую натуру, быстроту ног девушки и длину тоннелей.

Алёна расслабленно взяла свою швабру в руку, затем медленно подошла к Рэю и посмотрела на него озлобленным и укоризненным взглядом. Могло показаться, что глаза на её шапке переняли это выражение.

- Ты - редкостный высер человеческой расы, позор для сообщества магов. Тебя не должно существовать в этом мире. Сдохни, дохни долго, мучительно и смертельно. Я рада, да и не только я, что ты не собираешься обременять нас своим присутствием, и сразу идёшь на верную смерть, уродец, - она агрессивно вздохнула и продолжила: - Ты - всего лишь гнойный прыщ на теле твоей жирной мамаши. Кстати, твоя мама - дура, ты в курсе? Если нет, то жаль, что она так хорошо скрывала от тебя всех тех привлекательных и сексуальных мужчин, которых приводила к себе домой. Ведь даже ей было стыдно иметь в семье такого МУДАКА, - отчётливо прошипела девушка. Она уже была готова отходить, но не хватает... Последнего штриха.

Оглушительный хлопок.

Ладонь краснобровой с убойной силой ударилась об щёку мага.

Вот теперь стоит бежать.

- Иеееее. Иа. Хаю братаны. Все паосткушки на втором этажке короч.
Похоже вам повезло. Хоббит был выбран из нежных объятий богини снов, а не куда более приземленных галлюцинайций воспаленного наркотического воображения. Подгердонс почему-то не сомневался, что эта помятая и опухшая морда дует и курит саму разнообразную дрянь. Но сейчас он мог выдать какую-то внятную фразу, чем и следовало пользоваться. Поскольку телом хоббит явно не владел своим, даже дернутся от испуга не мог толком. Хотя, разумеется, испугался. Наверняка же испугался.
- Йесли клерики, прсите с-скит. Я ниче не знаю. Они дают деньгу за комнату, я имен не спрашиваю. Зачем имя? Они все р-равно с-соврут. Спросите п-пойдите. Т-там все знают, к-кто дольше д-двух дней живет. В-ваша б-была вроде*. Я п-плохо п-помню лица. У м-меня трудные дни. П-последние.
Удивительно, что у него вообще есть мозги что-то запоминать. Зато он предоставил вам конторскую книгу с записями. И надо сказать, каждый из вас встречал в своей жизни особо важные бумаги, что были зашифрованы куда хуже.* Своими толстыми и жирными пальцами хоббит выводил настолько ужасающие каракули, что его с руками оторвали бы в демонический культ на должность главного писца, если бы не число ошибок и клякс в тексте.
А снаружи раздался девичий визг.

Лектус, тем временем, занимался всем табуном техники, вытеснив остальные мыслительные процессы на задний план. Недавние события спровоцировали маленький приступ паранойи, который он пока ещё держал под контролем. Плоть слаба. Её в нём ещё слишком много.
Привычку надеяться на что-то извне придётся заместить. В Пустошах нет подчинённых, полуразумных механизмов или хорошо защищённых машин, к которым он привык за сотню лет звёздных экспедиций. Ему никто, кроме людей, не поможет, как бы он не хотел обратного. А единственные люди, с которыми тут можно иметь дело — это те, у которых есть амбиции, для исполнения которых необходима техника. Которым есть что предложить, взамен на право забирать себе часть добычи. Договор горы Олимпус в микро-масштабе.
Пока что придётся иметь дело с Зулкаром. Хоть порой он и принимает сомнительные решения.
Необходимости в гибернации пока не было, и Лектус, после перекуса, занялся мелким ремонтом внутри краулера, стараясь минимизировать шум.

После того, как он привёл кабину в нормальный вид, Лектус спросил у Зулкара, видели ли они у Псов что-то напоминающие коробочки с антеннами или рации.

Хикаха лишь медленно покачал головой, показывая, что сейчас неподходящее время: чтобы взывать к богам, нужна была кровь, сердце могло стать сосудом, но без дани его было нечем наполнять. По крайней мере сейчас колдун не чувствовал в себе сил вложить в орган энергию иного мира. Сердце отзывалось за пазухой легкими сокращениями, Пророку даже казалось что он громко и отчетливо слышит его биение.
Вдаваться в подробности Хикаха не стал, лишь продолжил доедать трофейный сух.паек.
В голове вертелось много вопросов, время от времени обрубок руки пронизывала тонкая, словно спица, боль, привлекая внимание Пророка. Он точно знал что то что случилось в кратере, случилось не без умысла Занкары, но червь гордыни грыз псайкера изнутри: зачем было платить такую жертву? Что это даст в будущем? Не лишила ли его утрата кисти части силы? Хикаха не знал ответов на эти вопросы, но собирался разузнать их этой ночью.
Не говоря никому ни слова, Пророк не без труда, но забрался на крышу мэйна Гончих. Скрестил ноги под собой, уставив немигающий взгляд черных глаз на кроваво алую луну на бездонном звездном небе. С тихим шумом колдун выпустил из легких воздух и вдохнул полной грудью. В голове начали проматываться события предыдущего дня, Пророк искал детали - Божественные знаки, которые он мог пропустить и которые могли дать ответы на его вопросы. Багровый отблеск луны стоял перед глазам, заполняя всю самую суть мутанта, так что Хикаха чувствовал, будто растворяется в нём без остатка. Веки через какое-то время начали тяжелеть, но псайкер противопоставил свою волю жалким нуждам человеческого тела...

      Вот наконец прибыли остальные. Подготовленная засада, оказалась ни к чему. Он ещё издалека узнал Зулкара. Он всё таки вернулся за ними. Или нет. Лицо охотника пересекла кривая ухмылка. Если бы здесь было нечем поживится, то Закованный в сталь вожак не стал бы идти сюда, и в этом почему-то не приходилось сомневаться. Винс понял поспешность своих выводов по поводу вождя. Пока он был в рабочем состоянии и мог приносить пользу - его держали, когда же помощь потребовалась уже пустыннику он опять оказался брошен посреди пустошей подыхать. Он не мог этого простить. Рука так и просила пустить стрелу в закованного в броню воина, но простой стрелой, его даже не напугать, а особые закончились. Да и в способностях Энсона пристрелить подранка он не сомневался. Так что он решил, пока что остаться в банде. Лектус, хоть и говорил порой совсем непонятные вещи, но вызывал у него гораздо больше сопереживания. Банда всё приближалась, и вроде ничего нового в их облике не поменялось, но в душе зародилось какое-то отталкивающее чувство ко всем шагающим. И это была не обида или что-то ещё. Такую аруру излучал... меч в руках Зулкара! И ради этого они почти не умерли? Честное слово, он бы предпочёл оставить эту штуку там где она была до этого.
      Неизвестно,что лучше остаться с этой бандой или идти дальше с механиком одному, но сейчас им определённо нужна помощь. Винс всталв своей засаде, со стороны этовыглядело как-будто песок вытянулся в нечто похожее на человека, но песко продолжил осыпаться и трещина прощедшая от лица существа до самого его окончания, открыла пришедшим что это всего лишь Пустнник засел в засаде.

-Ну здравствуйте, - кривая ухмылка снова пересекла его лицо и исчезла через мгновенье - спасители. Хах. - услышав предложение о том, чтобы жрец залечил его раны пришлось сильно не по нраву стрелку. - Нет, спасибо, я уж лучше сам.
       Ну уж нет, он не хочет иметь ничего общего с той энергий и тем миром, что окружал прибывших людей. Кажется сегодня его опять будут мучить кошмары.

- Я буду в машине Лектуса, отдохну и буду завтра на ногах. - сказав это он припадая на правый бок отправился в машину отдыхать. И вылазить оттуда он не собирался, только в этой машине ему становилось словно легче, словно он опять оказывался в бараке, и был там не один. Он не мог найти объяснения почему, да и не хотел. Он просто принял это. Но одно он понял точно, так слепо следовать воле закованного в сталь вожака он не будет.

Что касается состояния обоих мейнов. Краулер поставить на ход можно было за сутки: поврежден был один трак, плюс в панели приборов кто-то варварски поковырялся, видимо, возомнив себя крутым механиком. В результате даже не нашел управляющего блока, повредил вторичную систему вентиляции, гидроаугментику рулевой части и, видимо, со злости раскурочил панель управления орудиями. Трак можно подтянуть, подковать и залатать (ну, не как новенький, но поедет, если не на гнать по колдобинам), остальную начинку тоже можно починить.
Мейн Псов оказался вполне на ходу. Но лишь на первый взгляд. Опытный глаз заметил бы под капотом кучу держащихся на честном слове частей. Отдельно можно было отметить два охладителя двигателя, которая отказала, судя по всему, сто лет назад. Взамен ее были прикручены кузнечные меха, которые. по-видимому, постоянно вручную качались из просторной кабины во время движения. Не хватало только упряжи, чтобы эту колымагу можно было тащить, впрягшись всей бандой. Судя по всему, Псы не врали, когда говорили о недостатке в банде механика. Поехать эта колымага поедет, но по дороге может развалиться. Че-то докрутить Лектус смог бы, чтобы дотянуть до Жукеров, но все равно тачке требовался капитальный ремонт.

- Потому что в Пустошах нельзя отвлекаться на отвлекающие маневры. - Наконец повернувшись к Лектусу, выдал военную мудрость Зулкар. - Нужно было просто ехать по следу и убивать всех, кто мешал. Тогда проблемы бы не возникли.
- Возвращаться не будем. Мы едем к жукерам, чиниться будешь там. Твоя машина на ходу? Выглядит плохо.

"Во тупые, отбили шарик и радуются", усмехнулся Рэй.
Тут из портала вывалилась пара пропавших волшебниц, "Печально, опять нет монстров.".
"Что? Он спятил?", фраза Альто вызвала у Рэя недоумение. Как битва с его участием может быть быть бездарной? Как можно уйти не закончив её?
"Надо его чем нибудь тяжёлым по голове ударить, а то сейчас на нас кидаться начнёт", подумал Рэй подкрадываясь к Альто.
И тут он услышал его бормотание про каких-то "Их". Альто... Боялся?
"Они наверно ужасно сильные, раз он так перепугался, что решил уйти не закончив битву. И после этого он надеется, что я пойду с ним? Да не за что!".
- Валите. Без вас обойдусь, - с презрением произнёс Рэй, создавая Железный щит для защиты, и запуская в центрального весельчака с посохом Железное копьё.

[ссылка]
Аберрация так и не успел осознать, почему именно всё пошло не по плану. На обречённое существо со всех сторон обрушился град из урановых штырей и потоков огня, ослепив и задержав его на мгновение. Оставшаяся в одиночестве тварь, несмотря на слизь, хлеставшую из бесчисленных ран, рванулась было вперёд, намереваясь разорвать на части назойливых человечков… Но один из них вплотную приблизился сам, опровергая всё то, что порождение Роя могло узнать за свою недолгую жизнь о терранах.
Обескураженный монстр неуклюже махнул рукой-лезвием – с силой, впрочем, достаточной, чтобы снести голову Янгу, окажись тот чуть менее расторопен.
Но он справился. Вспорол брюхо уродливой твари штыком, поставив в противостоянии кровавую точку.
Не прошло и десятка секунд, как на заваленной трупами крыше в живых не осталось ни единого зерга. Только четыре упорно цеплявшихся за жизнь человека.

Медэвак плавно приблизился. Завис, развернувшись, в полуметре от края. Трап опускался медленно и неторопливо, постепенно открывая уцелевшим вид на транспортное отделение шаттла. Медэвак Рейдеров ничем не отличался от медэвака Доминиона. Кроме, конечно, цвета внешней обшивки.
Несколько человек в силовой броне уже ждали внутри – морпехи в синих костюмах застыли безмолвно с винтовками Гаусса, готовые открыть в любой момент ураганный огонь.
Могло показаться, что здесь всё и кончится. Враги Доминиона, поголовно дезертиры и ренегаты, встретят гостей залпом из всех орудий, полностью оправдав свою репутацию.
Ничего подобного, как ни странно, не произошло. Убедившись, что на крыше уже не осталось инопланетной нечисти, а люди в прикрытии не нуждаются, рейдеры дружно опустили оружие, расступаясь.

Зеркальный щиток одного из них поднялся, являя миру лицо вполне обычного, уставшего от войны, человека.
- Запрыгивайте, - хрипло бросил солдат замявшимся на мгновение выжившим. – Небось ожидали, что вас встретит сам Рейнор?
Усмехнулся в бороду, наблюдая, как доминионцы один за другим забираются в медэвак и занимают свободные места на скамейках.
- Ваш император мёртв. Добро пожаловать на борт.

-Ну староста, да, нужен. Тяжко то селу без головы развиваться. Но тогда и староста должен во первых не шляться по лесам, а быть всегда в селе, дабы направлять подопечных своих и не рисковать по напрасну. А во вторых знать, что нужно селению малому в первую очередь. Я человек не далёкий, привык руками работать. Эм... - восьмой на секунду задумался. - ну, капсюли памяти у меня такие. И насколько я понимаю, хондидат удовлетворяющий всем признакам у нас один - Минерва. Дева сия и с Горацием и Марком на ты общаться может, да и разум у неё живой. Генрих - лекарь, но он не сидит на месте и может заразу какую подхватить в ходе лечения. Алрин и Игрик - егеря и добытчики, рискуют они сильно, но и без них никуда. Я - строитель-садовод, не гоже бабам дома строить и в поле пахать. Обороной и посевами озабочен. Бритни же... Хм... Кстати, никто её не видел? Не ведаю, что могёт дева сия, но то что её нет в челноке как-то странно. Может спит ещё. И если я рассуждаю правильно, то тут и думать нечего, други моя, верно? - Восьмой точил высокие колышки для ограждения "помидоров", но участвовать в разговоре это ему никак не мешало.

- Да, черт возьми, Изнанка, Та сторона, Тень, Пустота, называй как хочешь. Здесь много где подобные ловушки, но чаще всего о ней узнаешь только тогда, когда в нее уже кто-то попал, - прошипел Альто, в своих руках пестуя пламя, - АККУРАТНЕЕ, ЭТИ ТВАРИ ОПАСНЫ. Мана, сейчас правда не до этого, потерпи, вытащим их... может быть... - маг не был сейчас ни в чем не уверен, он был уже весь обьят пламенем и продолжал взращивать его, будто дикое растение.

"Твари" оказались неплохими магами. Фаербол, пущенный Рэем попал только в одного, остальные успели укрыться за магическими щитами, по силе не уступающими щиту Шрау. Но тот, который попал под раздачу огненных плевков, сейчас истерично сбивал пламя со своих одежд и поэтому не мог атаковать. Остальные же направили посохи в сторону героев...

Шрау едва успел поднять щит, почти весь снаряд - огромная сосулька - угодила в щит и растворилась в нем, усиливая его.
Рэю повезло - он успел увернуться от своего "рока" - глыба обдала его ледяным дыханием и раскололась о стену пещеры за его спиной.
Ао тоже удалось избежать участи быть покореженной - она укрылась за щитом Шрау, и энергия подпитала щит.
Мана, пока пытался убедить Альто открыть портал в Изнанку, получил очень, ОЧЕНЬ болезненный удар в грудь горяченной водой. Его лицо обдало паром и оно, кажется, обварилось. Очень больно, очень. Когда ты в бою, нечего отвлекаться.

Альто продолжал плести свое заклинание, тихо ругаясь, почему-то у него не получалось его отправить сразу. Он продолжил работу, выкачивая из окружающего мира килотонны энергии.

Ао в это время открывала портал - такое серьезное заклинание требует серьезных затрат энергии - не только окружающей, но и своей, своего запаса... А он, как известно, не вечный.

Ультралиска не свалили. Теперь основной рубеж - баррикада - снесена его громадной тушей. Хорошо хоть парни успели вытащить сержанта. Каким-то чудом тот ещё жив.
- Нам цугцванг, сэр! - почти выругался Арман, меняя магазин и выпуская штык. - Какой приказ?

Узнать мнение сержанта было скорее формальностью. Даже под стимуляторами очевидно, что оборону рассекли на два очага и ультралиск не даст соединиться в кулак. Приказ не услышат или не смогут выполнить. На соседних улицах может быть всё ещё хуже. Придётся либо отходить наверх, либо прорываться на соединение. Приказ командования предполагал только продолжение активной борьбы. Главная помеха - ультралиск. Карфаген должен быть разрушен.

Стараясь уклоняться от вражьих атак, Ливид продолжил расстрел туши ультралиска, цедя сквозь зубы: "Ты не пройдёшь!"
Арман понимал маловероятность победы для себя лично. Просто надеялся успеть максимум, до смерти, чьё дыхание прошло по бронескафандру лёгким сквознячком.

Хламец бордил по базару, брякая только что приобретенной коробкой гаек. Теперь для полноты комплекта ему не хватало еще коробки болтов, но это подождет, ибо сначала надо купить коробку шайб, ведь если накрутить гайки на болты, то шайбу уже не вставишь, как ни старайся. Хламец много раз пробовал, у него ни разу не получилось, так что ему можно поверить - раз не получилось у Хламца, значит, не получится ни у кого.
Однако, после того, как Хламец приобрел коробку с шайбами, ему пришлось прервать свои похождения. В коробке с гайками гаек пятьдесят, а шайбы продавали коробками по сорок. Сорок шайб на пятьдесят болтов тоже не получится надеть. Хламец ни разу не пробовал, но он был положительно уверен в этом. Иначе и быть не могло.
Можно, конечно, купить еще коробку шайб. Тогда шайб на всех хватит. Но шайб станет восемьдесят, а тогда не хватит болтов. Купить еще болтов? Но их будет сто!
У Хламца закружилась голова. В какой-то старой книге он читал, что если ты столкнулся с такой проблемой, нужно считать Наименьшее Общее Кратное.
Миньон достал из уха огрызок карандаша и начал что-то черкать на собственной коже. Задача давалась с трудом, но гоблин не отступал. Сквозь кровь, пот и слезы...
- Четыре коробки гаек и пять коробок шайб! - триумфально крякнул, наконец, он и оглядел окружающее пространство в поисках кого-то, кто похлопал бы его по плечу за хорошо выполненную работу. Вокруг было пусто, но наметанный глаз его заметил валяющуюся в пыли оброненную кем-то металлическую шайбу. Хламец не мог оставить такое сокровище просто лежать в пыли. С довольным видом он подобрал деталь.
И только через несколько секунд до него дошло, что он натворил.
Ведь теперь у него сорок одна шайба.
Сорок один - это Простое Число. Когда ты считаешь Наименьшее Общее Кратное, это твой злейший противник. Из-за него количество требуемых коробок будет настолько большим, что его расчет займет еще больше времени и сил.
Не выдержав несправедливости Математики, миньон просто сел на землю и заплакал в голос.

ссылка на побольше: ссылка
старая версия: ссылка