Голосование пользователя

- Я хочу сделать игрушкой ее, - процедил он сквозь зубы.
— Справедливое желание, — согласилась Ирэн, кивнув. — Тогда не советую вам прибегать к ритуалу порчи внешности. Вам же самому неприятно будет играть, если игрушка будет уродливой, — лукаво улыбнулась она. — Подчинение красивой женщины доставляет гораздо большее удовольствие, не находите?

В словах ирландки слышалась уверенность, которая свойственна людям, говорящим не теоретически, а со знанием дела. Красота, как правило, вызывает у окружающих желание ей обладать. Имея эффектную внешность, Ирэн не раз на собственном опыте приходилось ощущать верность этой закономерности.

— Вдобавок, Сибилла имела возможность воочию лицезреть эффект сей порчи на бывшем князе и быстро догадается, кто исполнитель. А заодно и кто заказчик. Неподходящий вариант, если мы с вами планируем плодотворно сотрудничать к обоюдному удовлетворению и не посвящать никого из окружающих в детали этого сотрудничества, — напомнила ведьма условие Роберто о конфиденциальности, которое он сам же и выдвинул в начале беседы.

Она задумалась, что-то прикидывая в уме.

— К слову о конфиденциальности. Вам действительно настолько нужен кабриолет Morgan, за который вы на недавних торгах отдали полмиллиона? Чтобы не вгонять вас в дополнительные расходы, предлагаю сделать его платой, а заодно средством, маскирующим наши с вами деловые отношения.

Ирландка улыбнулась своему коварному плану и тому, как быстро в её хорошенькой голове сложилась эта многоходовка.

— Помнится, на аукционе госпожа горела желанием заполучить его во что бы то ни стало. Представляете, как она будет рада узнать, что я готова ей его уступить? Сибилла получит машину. Вы получите Сибиллу. Я получу плату. И определённое алиби для нас с вами. Ведь в глазах Примогена после такого Тремеры будут выглядеть благодетелями. Друзьями, готовыми прийти на выручку.

В самом деле, обставить дело можно было весьма красивым жестом: клан Тремер спешит на помощь безутешной госпоже и, воздействовав на своенравного итальянца, возвращает ей желанную вещь. За «символическую» плату, разумеется. Дабы ещё больше запутать следы, сбить с толку и усыпить бдительность, для этой сцены можно заслать в гости к Тореадорше Микаэля, которого она так любит. Заодно и ритуал Очищения от внутреннего демона над ней проведёт. Двух зайцев одним выстрелом. Ах, нет, зайцев насчитывалось уже... четыре. Рыжая ведьма не любила размениваться по мелочам.

Если же машина Сибилле уже не нужна, всегда можно её продать. Так что долги покроются, так или иначе. Вот только сделать это надо до конца текущей недели, время поджимает, счёт идёт на ночи… Может, попросить в долг у Стефана? Всё равно к нему нужно будет ехать: ритуал по защите от Присутствия был пока не под силу Ирэн. В нантской капелле им также никто не владел. А значит, нужно спешно отправляться в Париж и просить об услуге Торстена. Словом, все дороги ведут к лорду.

— Вы любите шейные платки, Роберто? — спросила ведьма итальянца. — В самое ближайшее время вам нужно будет пройтись по магазинам и приобрести себе такую деталь гардероба. Обязательные условия — купить его должны вы сами, не поручая это задание вашим слугам, и он должен быть из натурального голубого шёлка, новым, не ношеным. Коллекционные, антикварные варианты, уже побывавшие у других владельцев, не подойдут.

Вообще, неплохо бы выучить ритуал Щита для их капеллы... Когда у власти сразу трое лиц, способных применить на тебя Присутствие, умение противостоять этой дисциплине — на вес золота. Особенно Примогену, по роду своих обязанностей часто вступающему в контакт с данными лицами. Решено. Только вот кого с собой взять для обучения, Эдгара или Каору? Про этот незаменимый ритуал ей рассказал Кавендиш, так что, по справедливости, ему и перенимать знания от лорда. Но спросить мнения соклановцев не помешает.

— Далее вы приносите этот платок мне — и через пару ночей сможете насладиться видом Сибиллы у ваших ног. Позже я скажу, что нужно будет сделать.

Шоу действительно выдалось зрелищным, правда, Агате для этого не пришлось прикладывать никаких усилий. После звучного театрально-оперного призыва "Детка моя!" мамАн рванула с низкого (диванчикового) старта, резким движением случайно отталкивая своего... гм... присного. Сопровождающего. Короче, семейного врача Добрышевых и обладателя дипломов всего медицинского спектра профессий, кроме официально признанных. В силу того, что дама еще с юности отличалась энергией и статностью (в зрелости к ним прибавились еще и солидность с весом), толчок вышел чувствительным для дрищеватого телосложения доктора. И все бы ничего, но пол был, согласно требованиям гигиены, линолеумный и свежепомытый, а ботинки с ребристыми подошвами доктор не носил, предпочитая модные узконосые мужские туфли. Их гладкую подошву Агата смогла пронаблюдать в красивом полете заезжего эскулапа, когда тот силой собственного движения, помноженного на энергичный жест мадам Добрышевой, переваливался через стул дежурной, стоявший ужасно неудачно. Дальнейшие несколько секунд Агата пропустила, угодив в крепкие материнские объятия. Однако стоическим отношением к жизненным невзгодам доктор явно не отличался, и громко оповестил присутствующих, что ему больно. Ну, во всяком случае "Ах, блллооошкин мох, госпожа Добры... мммм, пардон, дамы... черт, кажется, что-то с ногой, не могу насту-аууууу!.." было сложно расценить иначе.

-Любопытными кошками, - резко ответил караванщик и махнул рукой, - Давай, иди отсюда! Не мешай работать.

- Блохи? - с заметным интересом переспросила Дж'Ззани. Она, конечно, слышала о таких зверях, но в живую никогда и не видела - Ззани никогда не привлекали темные закоулки родного Бравила, а собак, как чьих-то, так и бездомных, каджитка просто побаивалась. Одно дело, конечно, избавляться от маленьких паразитов, и совсем уже другое ездить на них! Это определенно стоило попробовать, только, учитывая гастрономические наклонности меньших собратьев этих силт-страйдеров, нужно было узнать одну вещь, - А чем эти блохи питаются?

Дж'Ззани, во всяких скрытнических делах являющаяся полным профаном, усиленно делала вид, что она любуется природой, изучает здешнюю землю, развозя песок лапой туда-сюда, даже круг этот нордский рассматривает, но точно уж не подслушивает. Благо, не всех зевак еще прогнали возбужденные выкрики седого норда, и они кое-как прикрывали юную натуралистку.

Моряк из Оргнара никакой, не его стихия, поэтому помимо прочтения Десяти Заповедей Девяти Богов он также беседовал с нордами, вспоминая войну и обсуждая нападение орков на Фолкрит. Чем дольше он с ними общался, тем больше видел в них греха и порока. Узнав, как они обращаются с каджиткой и как задумывали скинуть её в море, Оргнар двусмысленно намекнул, что очень скоро, он им расскажет историю о храбрых воинах на войне, которые были храбрыми только со слабыми.

Причалив, оргнар поблагодарил Девять Богов, за то что все добрались живыми, — Хвала Девятерым! Я приплыл без происшествий, о, Девять, это вы так хотите показать мне, что моё правосудие над грешником угодно вам? Вы благосклонны ко мне? Хвала Небесам! — мысленный разговор Оргнара с Богами прервал Солдин с вопросами о присоединении к дружине.

Услышав Фраки, Оргнар забыл о вопросе Солдина, словно и не слышал. Ничего не говоря ему, он молча и уверенно зашагал к Фраки.

— Мне надоело смотреть на то, как ты нарушаешь заповедь Стендарра, Фраки, ибо написано, будь добрый и щедрый, защищай слабых, а что ты сделал? — Оргнар смотрел на него жутким взглядом, словно сама смерть смотрит, голос был холодным и глубоким, лишенным эмоций, — Я знал таких нордов как ты, на войне. Со слабыми и беззащитными они вели себя как будто со своей собственностью, словно рабство не отменяли. Но как только на поле боя они видели редгардца танцующего со своим боевым клинком словно в него вселился Дагон, то тут же кидали свои щиты и убегали, для таких нордов в Обливионе заготовлено особое место, — после этих слов Оргнар со злобной миной на лице и явно раздражённым голосом добавил, — А теперь быстро покаялся перед Девятью и догнал эту каджитку, чтобы извиниться за своё поведение недостойного истинного воина!

Всё путешествие Дж'Ззани старалась и носа на палубу не высовывать. во-первых, она прекрасно знала об отношении этих варваров не столько к каджитам, сколько к другим расам вообще - даже в Имперском городе, который, казалось бы, должен быть оплотом терпимости и дружбы рас, ей приходилось сталкиваться с невежеством, грубостью и прочими достоинствами выходцев Скайрима. Но в этот раз она почему-то не замечала ни плевков себе вслед, ни косых взглядов, и это, наверное, спасло ей шкуру - возникни она в открытую, то наверняка в миг бы оказалась за бортом. Ззани, до дыр уже зачитав единственную книгу, которую она догадалась с собой взять, стало скучно, и одно время она пыталась разговорить попутчиков, но видела полное отсутствие результатов и просто прекратила эти попытки, еще раз сделав выводы о чрезмерной угрюмости нордов как народа.
Ну а во-вторых, Дж'Ззани просто-напросто не переносила большой воды - вид одной серой безжизненной пучины на целые мили вокруг повергал ее чуть ли не в панику. Об этой своей фобии каджитка и не знала, пока на следующее после отплытия утро не выбралась на палубу, буквально сразу же юркнув обратно.
Нужно ли говорить, насколько трудно нетерпеливой и непоседливой каджитке далось это плавание? Только услышав радостный крик матроса, Дж'Ззани одной из первых кинулась к борту, наконец увидеть долгожданный Морровинд, сравнить со своими ожиданиями и представлениями. Надо признать, что она осталась довольной, разве что огромные грибы, которые она ожидала увидеть, не торчали из земли прямо у берега.
Каджитка так и простояла у борта до самого прибытия, нетерпеливо подергивая хвостом и переминаясь с лапы на лапу. Даже норды, пихающиеся с поводом и без, показались ей доброжелательными и приветливыми. Правда, капитан корабля не преминул испортить Ззани настроение, но она уже начинала привыкать к отсутствию вежливости у этих людей и собиралась отплатить той же монетой - благо, теперь хоть, в случае чего, до берега плыть недалеко.
- Дж'Ззани благодар-рит Фраки, покидает его корабль и, как и все, надеется, что больше не вер-рнётся, - и, не дожидаясь какой-либо реакции с его стороны, Дж'Ззани спустилась по пандусу.

Какой вор не хочет прославиться? Особенно, если ты уже успел сделать себе имя громким делом? Всегда хочется больше, больше, больше! Но, разинув рот на очередной сладкий рулет, вполне можно обнаружить, что он слишком велик для тебя. Так случилось и с Равеной. Легких ног и магического кольца оказалось мало, чтобы стащить из Библиотеки Древний Свиток. В памяти то и дело всплывал седой монах с повязкой на глазах. Вот он остановился и, повернув голову, безошибочно нашел тебя, ткнул пальцем в тень между полками. "Ты! Чужая! Стража! Стража!!" Мотыльки вспорхнули, закружившись, унеслись под самый купол и начался гон. Бежать, потому что сзади коваными башмаками топочет стража. "Селиус, закрой ворота!". Бежать, потому что дверь вашего схрона высаживают плечистые легионеры, а Р'Жаста тащит тебя в темноту подземного хода. Два-Клыка достает свои ножи и, не оборачиваясь, шипит "Я зззззадержжжжу". Ты понимаешь: он - труп. Бежать, скрывая настоящее имя, потому что везде развешаны плакаты "Разыскивается данмерка Равена, по кличке Легконогая. Каждому, кто укажет имперским властям местонахождение оной данмерки - награда 500 септимов". Бежать, по скрипящими под ногами доскам пирса, потому что кто-то сдал и корабль уже отчаливает. Б'век! Нужно прыгать...

Только оказавшись на борту "Красотки", небольшого и юркого, но вместительного судна, Равена смогла перевести дух. "Красотка" умело оторвалась от погони, попетляла по береговой линии, отсиделась в гротах, а затем на всех парусах вышла во Внутреннее море. Трюм "Красотки" был забит доверху сахаром, элем и дешевым вином. По документам. Нет, сахар на корабле действительно был, только лунный, а в пузатых бочках вместо эля и дрянного винища плескалась скуума и дорогущий виски. Капитан "Красотки", сорокалетний имперец Требон Амнис был отличным моряком и прожженным контрабандистом. Требон голову брил налысо, носил золотую серьгу в правом ухе и кожаный камзол с высоким воротником, прикрывавшим широкий шрам на шее. Требон был другом Р'Жасты и часто ходил между Сиродиилом и Вварденфеллом, перевозя нелегальные грузы, а иногда и беглых рабов. Имперец рассказал Равене, что они плывут в Вивек. Это был богатый город и, к тому же, самый крупный на Вварденфелле. А еще там жил данмерский бог, которого звали так же, как и именовался город - Вивек. И Требон даже видел его один раз на празднике темных эльфов. Однако интересен этот город был не столько живущим в нем небожителем, сколько своими возможностями: крупным "черным" рынком, богатыми магазинами и зажиточными вельможами. Ну и, конечно, как во всяком приличном городе там было и отделение Гильдии Воров. Всякий, у кого голова и руки были на месте, мог безбедно жить в Вивеке, за счет добропорядочных граждан города. А если вдруг засвербит в жопе и захочется приключений, то можно слазать и в Канал Загадок. По слухам, там было полно сокровищ и злющих даэдра. В реальности, никто, кто спускался в Канал живым оттуда не выходил. Однако радужная жизнь джентельменов удачи в Вивеке омрачалась соперничеством Гильдии с данмерским криминальным синдикатом Коммона Тонг. При чем, в последнее время, противостояние это начало принимать формы открытой войны: чуть ли не каждый день в переулках и каналах города находили тела то гильдейцев, то тонговцев с ножевыми ранами. "Так что ухо нужно держать востро, - предупредил эльфийку Требон, - А не то "хоп!" и амба, - имперец молниеносным движением ткнул Равену под ребра двумя пальцами, сложенными вместе.

За всеми этими разговорами Равена и не заметила, как пролетело время. К Вивеку "Красотка" подошла одной из теплых ночей месяца Середины Года. Город появился на горизонте, словно группа островов: темные кубы кантонов, словно горы, вздымались над волнами, окрашенными светом Массера и Секунды в смесь багрянца и серебра. Несмотря на то, что располагался он целиком на воде, Вивек был обнесен высокой стеной, в темноте были видны красные огни патрульных кораблей, бороздивших акваторию. Требон приказал потушить огни и спустить парус, пошли на веслах. Переждав патруль среди небольших островков возле города, "Красотка" быстро юркнула в разявленую пасть портовых ворот и вскоре тихо причалила к пирсу практически возле самой стены. Один из матросов, по обезьяньи, залез на мачту и мигнул фонарем, прикрывая его ладонью. В окне одного из портовых складов, притулившихся к массивному четырехугольнику кантона, зажегся свет, а затем погас. Так повторилось три раза.

-Ну что, Легконогая, пора прощаться, - погладив шею, улыбнулся Требон, а затем махнул в сторону возвышавшегося впереди, за портом, громадного куба, - Это Квартал Чужеземцев. У нас все схвачено, так что проблем не будет. Наткнешься на кого из стражи, скажешь "Дядюшка Джу передает привет" и они отцепятся. Наших найдешь в книжном магазине Симина Фралина, скажешь, что хочешь купить "Танец в Огне", они поймут.

Мысль о встрече преследовала Хавьера весь день. Подмывало прийти заранее, но гордость запрещала спешить. До последнего Хавьер сомневался, и в результате опоздал по-настоящему.

Он не вошел в «Грацию», а влетел — взвинченный, подвижный, пахнущий салоном такси и дождевой свежестью. Двинулся к бару, ни на секунду не сбавив шага. Вклинился между смеющихся спин, встал плечом к плечу с давним компаньеро Хорхе, даже не узнав его. Протянул бармену заранее отсчитанные деньги за билет, вслепую сгреб сдачу, то и дело оборачиваясь в зал, чтобы поискать глазами Сабину. Люди, люди, люди… Монеты в ладони стали льдинками, когда подумал: а вдруг не пришла?

Пришла. Хавьер понял это, еще не добравшись взглядом до ее столика, на краю зрения ухватив знакомое: поворот головы, скользнувшую к волосам руку. Хватило бы и меньшего, чтобы узнать. И сразу что-то расплелось внутри. Смягчилась поза, будто лопнула тугая струна между лопатками. Но только на секунду, а в следующую Хавьер уже шел размашисто в ее сторону, вежливо, но твердо отодвигая кого-то с пути. За три шага сбился с ноги, переступил неловко, еще не зная, чего ждать. Нехорошо вышло в прошлый раз. Оба много наговорили такого, о чем жалеешь потом. Поднимется ли навстречу? Взглядом ли, невольным движением — выдаст хоть что-нибудь?

Взяв Сабину за руку, привлек ее к себе сильнее, чем собирался. Прижал к груди ее голову, забыв про влажный от дождя пиджак. Поцеловал в макушку. Уткнулся лицом в волосы, вдохнул глубоко и сладко. Потом отстранился, бережно поднял ее подбородок двумя пальцами, скользнул губами к губам. Горько-счастливая, пьяная мысль: куда, зачем отпускал от себя эти губы?..

Наконец уселись.

— Ты невыносимая всё-таки, — улыбнулся Хавьер сам себе в ответ на что-то невысказанное. — А я скучал.

И тут же, сам того не замечая, в глаза требовательно заглянул: а ты?

      Дождь. Капель тягучих племя лицо окропляет. Одна за другой, они мысли смывают. Оставляют за собой мокрую и холодную пустоту. Он смотрит в небо, любуется внезапным капризом погоды, свалившимся каплями дождя на его голову. Мокрые дорожки скользят по щекам, подбородок минут, вниз по шее. Теряются где то в складках одежды. Цилиндр зажат в руке. Тоже мокрый, как и все вокруг, хранит в себе аромат волос хозяина. Вокруг город шумит. Люди с работ забот своих, куда-то тротуару топают. Кто-то на человека застывшего посреди дороги внимание обращает. Но ненадолго, лишь бы обойти внезапное препятствие на своем пути. И тут же забыть, очередного чудака впитывающего в себя дождь, когда от него нужно спасаться. Прятаться от разыгравшийся стихии, где-нибудь под козырьком ближайшего здания и ждать, пока капли прилипучие, капли доставучие кончатся на небесах, или короткая передышка настанет, дающая человеку возможность куда-то успеть и почти не намокнуть.

      А Вильям все стоит под дождем. Минуты текут от момента, когда он с легкой улыбкой на лице отпустил таксиста трудягу, шедро чаевых отсыпав тому. Пусть радуется богатому клиент и чем-нибудь порадует свою семью. Ведь не каждый день катаешь по городу обеспеченного клиента иностранца, который кажется все хочет посмотреть, как губка впитать в себя дух нового города. Который, на взгляд волшебника многим интересным. И уже отпечатался в многогранном дворце памяти Грина. Здесь будут Особые места, которые влекут своей силой. Неповторимой непередаваемой атмосферой, которую ни чем не описать лишь можно почувствовав, побыв там. Здания, особые местные каких кроме Байреса нигде не увидишь, притягивают к себе взгляд. Ароматы, порой терпко дурманящие ноздри, или наглая вонь, которая за собой тошноту влечет. Звуки – своеобразное дыхание города. Которые обволакивают героя со всех сторон. Немного приглушенные барабанной дробью капель дождя обо все и сразу. А главное люди. Лица, улыбки, походки разные, смех – все это вплетается в единую картину, нового, чем то манящего города. Который у ног Вильяма стоит. Омываемый божьей волей, которая по рассказам местных, уже целый месяц на город проливается. Интересно этот дождь сможет смыть с Байреса все его грехи? Сдюжат ли каплей почти прозрачная тьма? Или для этого нужны волны морские? Шторм, перемалывающий стеной воды все на своем пути?

      Улыбается американец. Тепло так. Головной убор его находит свое законное место на голове. Пару шагов и Вильям около мокрой стены. Чувствуешь спиной ее приятную прохладу. Которую ветер превращает в весьма не приятную. Тот, самый
ветер, который во время дождя любят у людей похищать частицы тепла. Эти два неразлучных приятеля, которые нередко под ручку вместе следуют по улицам во время каждого ненастья, частенько людей заставляют побегать себе на потеху. Чем-то голову прикрывать. Кого – то страхом наполняют. Боятся люди во время дождя заболеть. Шмыгать носом, простуду к себе привлечь. А Вильям любит дождь. Его необузданный нрав. Прихоть многочисленных капель шагов, по всему, что улицу наполняет. Грин не боялся простуды. Он не понимает, почему люди не могут принять в себя эту льющуюся с небес силу? Ее всегда так много. Даром, тысячи тысяч капель с небес льют. А люди вокруг сторонятся дождя. Избегают его. Прячутся, где могут. Словно дождь, какой то вред им может нанести. Волшебник знает о том, что ни какой дождь человеку не будет вреден, до тех пор пока вымокший страдалец не будет влагу с небес пакостной для себя считать. Ведь Мысли. Чувства. Желания. Наше все. Находят отражение в мире вокруг. И каждый хоть чуточку, но волшебник. Способный мир изменить вокруг себя.

      Картон коробки помятой пачки папирос влекомый рукой под дождем улицы появляется. Мало их осталось. Цилиндриков тонкой бумаги плотно скрученных с ароматным табаком внутри. Дрогнула рука. И одна из папирос пачку покидает. Не успевает в воздухе она соскучится без соседок по пачке, как ее ловят губы. Шуршание спички о лоно коробка, почти приглушенное звуком мотора проезжающего мимо автомобиля, из под колес которого лужа стремится убежать и каплями грязными проливается на асфальт тротуара, аккурат перед ботинками волшебника. Чирк. Чирк. Чирк. Отсырело то, что нужно в сухом хранить. Мокнет зажатая в руках папироса. Вновь к небу взор Грина обращен. Дождь ты сегодня не на моей стороне? Спички с рекламой отеля, где коробок был, когда то прихвачен, летят в ближайшую урну в компании с сырой уже папиросой. Вильям, мурлыкая себе под нос простенькую мелодию, идет к зданию, манимый афишей яркой. Кто-то петь будет. Кто- то музыку играть. А кто-то придёт сюда танцевать. Грин из последних будет.

      Заходит неторопливо, в тепло и сухость кафе. Снимает цилиндр, несет его в правой руке. Ноздри щекочут ароматы свеже - сваренного кофе. А здесь умеют его варить. Нужно будет при случаи узнать, кто мастер и кого необходимо похвалить. Духи он чувствует женские. Каждый из ароматов, которых заставляет Вильяма обратить внимание на обладательницу чудесного аромата. Улыбается тем, которые ему понравились шествует по зале к столикам которые подальше от бара, но поближе к сцене будут. По правилам игры нужно занять те, которые принадлежат мужчинам. Много представителей сильного пола, в кафе слегка прикрытые глаза Вильяма. Двое мужчин недалеко от запасов спиртного, помогают в уничтожении горячительного разум и о чем - то тихо беседуют. Судя по внешнему виду местные. За столиками для мужчин тоже кто-то сидит, наверно музыкой наслаждаются и присматривают себе пару на один танец или на весь вечер. Тут уж, как повезет.

      Оркестр тем временем разогревается, звучит приятная слуху волшебника мелодия. Играют интересно. Играют просто замечательно! Что даже старик, которого Грин увидел за столиком, пытался дирижировать. Определенно мистер ностальжик, который грустит по упущенному и былое с грустинкой на сердце вспоминает. Присаживается за столик и внимание к себе привлекает слегка подняв ладонь левой руки:
-Официант! – Громко зовет слугу данного заведения нашедший свое место в кафе волшебник. А когда его удостоят вниманием он попросит:
-Будьте добры. Вина мне принести. И сосуд для пепла, забыл, как это на вашем языке будет – С явным северо американским акцентом в испанском языке скажет он. И чуть тише с широкой улыбкой добавит:
-И огня, пожалуйста. Мои спички не выдержали любовь местного дождя. Отсырели.

      Интересно, кто местный босс? Может тот мужчина, который в конце зала расслаблен с бокалом стоит. Поза его величием наполнена. Жесты, то какие взгляды на него официантки бросают, все это говорит о том, что данный высокий человек занимает здесь не последнее место. Обязательно нужно свести с ним знакомство. И возможно в дальнейшем дать здесь концерт. Удивить местных посетителей магией. Ее приятным душе волшебством.

      В сторону дамских столиков взор героя обращен. Ножек изумительно стройных, замечает красоту. Их обладательница в белом платье не так далеко от волшебника устроилась. Рыщет взором прекрасных глаз по залу, словно хищница в поисках кролика. Которого она будет лопать целый танец. Или откушать велит его весь вечер и всю оставшуюся ночь. Девушки иногда бывают такие обольстительно пленительные.

      А еще он замечает не менее интересную особу. Платье на ней любопытное, над которым хорошая работа проведена. Где нужно ушито, где надо подтянуто. Подчеркнуты все достоинства великолепной фигурки. И много очень много простора для полета безграничной фантазии мужской оставляет оно. Великолепная работа умелой руки. Работа кропотливая и явно оно не фабричное. Скорее сшитое на заказ. Интересно, кто у нее портной? Этот человек, поможет Вильяму в дальнейшем. Сошьет костюмы, а так же необходимые элементы декораций. Мир всегда полон людей. И каждый знает кого то. Нет, не деньги везде и во всем помогают, а люди. Нужные знакомства порой важнее, чем счета приятного денежный депозит в банке.

Небо целый день плакало холодным дождем, ветер сносил вбок водяные струи, кидал их на потемневшие от воды фасады домов, на темные глазницы окон. Эсперанса с утра была охвачена тягучей, темной тоской. Она сидела на полу посреди вытертого темно-красного ковра, завернувшись в плед, перебирала старые фотографии. Рядом стоял недопитый бокал красного вина, чадила пепельница, полная окурков. Вот она - в роли какой-то там Роситы... Эстрельи... уже не упомнить. Круглая мордашка, распахнутые темные глаза, шаль с длинной бахромой, широкая юбка, высокий гребень в волосах. Она рядом с гитаристом. Луис. Да, Луис, еще не облысел и живот не отрастил. Вот она на ранчо у Эмилио, приехала знакомиться с родителями, на заднем плане - особняк в старинном испанском стиле. Может, зря она тогда не вышла за него? Ходила бы сейчас в бриллиантах, горя бы не знала. А вот и Мануэль. Глядит искоса, лукаво, глаза с легким прищуром, уголки губ приподняты в еле заметной улыбке. Эсперанса попыталась закурить, сломала сигарету, бросила.
- Чего ты хочешь там отыскать, женщина, кроме пыли и теней, пропахших нафталином? - спросила она себя. Сгребла фотографии в кучу, сунула в шляпную коробку, закрыла, задвинула под кровать. Встала, подошла к зеркалу. Меланхолично всмотрелась в мутную зеленоватую глубину, пытаясь отыскать в зеркальном сумраке... что? или кого?
- Что, так и будешь сидеть и хандрить? - спросила она себя снова. - Что, танцевать пошла? Ну куда ты попрешься через этот сраный дождь, старая корова? Чтобы танцевать в одиночку, незачем куда-то ходить. Может, еще наклюкаешься в одиночку? Дорогая моя, так и спиться недолго. Поди встряхнись, - спорит она со своей депрессией.
Эсперанса усмехнулась - сухая полынная горечь в глазах, в углах губ. Округлила руки, обнимая невидимого партнера. Шаг, другой; поворот, пауза. Перенося тяжесть тела на носок, она почувствовала вдруг, как закружилась голова, затылок налился тяжестью и за грудиной неприятно кольнуло. Опять она, старая сеньора с косой.
- Э, нет, не сегодня, - строго сказала она сеньоре. - Я же сказала, сегодня я танцую.
Эсперанса прошла в ванную, открутила краны. Хлынула горячая вода. Надо как следует отмокнуть и согреться. Холодно сегодня.
После приступов депрессии ей приходилось собирать себя по кускам. Она долго терла себя щеткой, тщательно одевалась, укладывала волосы, красилась. Словно она готовилась выйти на сцену или пойти на свидание. Смешно просто. Усилия, однако, себя оправдали: из зеркала смотрела... ну скажем так, смотрела женщина. Уже неплохо, - иронически усмехнулась она себе. Застегнула и расправила платье - конечно, черное, чуть ниже колен перелицованное искусницей Эвитой; выглядело почти как новое. Рукава короткие; руки у нее полноватые, но приятной формы. Можно и показать.
Эсперанса поймала себя на мысли, что почти ничего не знает об Эвите, кроме того, что она - модистка от Бога и творит чудеса с помощью портновских ножниц, булавок и швейной машинки. Видеть в Эвите только прекрасную портниху - это как-то... несправедливо, наверное. Недостаточно.
Эсперанса повернулась перед зеркалом. Ничего не полнит. Наоборот, стройнит. Надела длинные висячие серьги - серебро с темными гранатами цвета красного вина; такое же гранатовое колье. Туфли. Тронула духами виски, ямочку меж ключицами, ложбинку меж грудей, сгибы локтей, за ушами... ну вот и все.
В легком темно-бордовом пальто она шла по улице к кафе "Грация", прикрываясь зонтиком. Быстро темнело, фонари светили сквозь сетку холодной мороси. Несмотря на дурную погоду, на улицах было оживленно, машины мчались, разбрызгивая воду веером; резкий звук клаксонов, шорох капель, приглушенный смех, вздохи бандеона и душераздирающее скрипичное соло сливались в симфоническую музыку мелодию жизни большого города, жизни, которой была безразлична печаль Эсперансы Варгас. Сейчас она похожа не на старую корову, а на мокрую ощипанную ворону. Эсперанса неожиданно рассмеялась, представив себя со стороны. Природа не терпит пустоты; а Эсперанса Варгас была еще жива, поэтому в ее опустевшее сердце вливалась эта неумолкающая музыка, и она уже шла упругой молодой походкой, подхваченная этим ритмом. И когда Эсперанса, наконец, подошла к дверям "Грации" - все было хорошо.

"Грация" встретила ее атмосферой возбужденного ожидания - скоро начнется! Эсперанса вошла в зал, уперлась взглядом в старину Паскуаля и поспешила отвернуться с чувством минутной неловкости. Он напомнил ей... а, ничего не напомнил. Эсперанса оглядела зал, с сияющей улыбкой помахала кончиками пальцев Хорхе у барной стойки, поискала глазами новую официантку. Полцарства за глоток горячего кофе!! Со смесью интереса и легкого сожаления скользнула взглядом по паре молодых людей. Интересные, чорт. С перчиком. Где мои двадцать лет. О, Эвита уже здесь.
Эсперанса проследовала в правую часть зала, села... подальше от милонги. Тут она одновременно участвует в вечере - и наблюдает отстраненно, словно из бельэтажа.
- Эвита! - Эсперанса скинула пальто и сумочку на стул, зонт пристроила рядом. - Уже здесь! Да, платье! - она поворачивается, как бы невзначай, чтобы портниха могла обозреть результат своих трудов, и шутит: - Я тебя буду звать фея-крестная, хорошо? Только моя тыква забыла приехать, пришлось идти пешком. Думала, размокну по дороге. Что за погода.

Пипе нравится аромат свежесмолотых зёрен. Она крутит деревянную ручку. В зале заиграл оркестр, музыка доносится на кухню. Рука крутит мельничку все быстрее и быстрее, пытается поспеть за вертлявым смычком. Музыка, как аромат свежемолотого кофе. Сначала едва слышна, но вот заполнила всё дразнящим, терпким предвкушением. Сегодня будет отличный вечер. Пипа ищет повод заглянуть в зал. Ей нравится слушать, как играет оркестр. Ей нравится начало вечера. Ещё всё впереди. Всё может сложиться так или этак. Пипе нравится неопределённость. Она поправляет волосы. Никто не торопится с заказами. Почти все столики пока пусты. Пипа высыпает зерна в воду и следит, как поднимается пенка. Она наливает кофе в тоненькую белую чашку. Прозрачный фарфор. Страшно раздавить. Пар поднимается к потолку вместе с угасающими последними нотками танго. И вновь скрипка разрывает тишину. Пипа улыбается. Она знает, для кого последние ноты и первая чашка. Пипа идёт через зал к старику Паскуалю.

- Не правда ли, сегодня будет великолепный вечер? - говорит она и ставит перед ним кофе.

Пипа не ждет ответа. Ей не хочется уходить. Пипа делает вид, что говорит со стариком. Ей хочется, чтобы все видели: она говорит со старым Паскуалем. Пипа не бездельничает. Ей нравится слушать оркестр. Это совсем не то, что дома, настроив патефон.

Сайлент сделал выдох облегчения: он всё же живой, живооой! Главное именно это, а остальное подождёт. Всё же он сильно беспокоился за себя: что же ему делать, если он мёртв? А ничего не надо делать, ибо он жив! С осознанием этого по Сайленту прошла волна облегчения.
Еще с минуту радуясь этой мысли, маг всё же решил сдвинуться с мёртвой точки мыслей, задав себе новый вопрос: где я? И с радостным взглядом начал медленно осматривать вокруг себя пространство.

Пока последний браслет(то есть 9 ) не будет надет на его руку некромантия на него не действует.. Не удобный тебе попался покойник.. Больно живой.

Хлыст можно ...

Но... Сейчас надо реагировать ибо...

Телега "дорожников" заскользив на внезапно возникшему льду и вошла вместе с лошадьми в зад вашей последней телеги и... гравий, что лежал внутри нее полетел вверх, собираясь опуститься каменным дождем на все, что впереди. Лошади "дорожников" вязнут в телеге и бочках, разматывая и разбивая их копытами, так что воды на дороге становиться все больше, и не только воды, но и пива и масла.. Вся эта груда стремительно несется в строну второй телеги, за которой и укрывается Сайленте.

Меж тем всадников нападающих встречает не только лед, но и вылетевшие им навстречу оборотни. Между парами завязывается бой, но в него аккуратно вмешиваются возницы и оба атакующих падают замертво на месте. Лошади вашего каравана стремительно уходят в лес.

Действия всех остальных Сайлент не видит...

- Упс... - прошептала девушка.
Как-то она совсем не ожидала подобного развития событий. Вот вечно она геройствует и из-за этого оказывается в глупых ситуациях. Судьба, наверно. Или еще что-то. Но первый вариант ей нравился гораздо больше. Впрочем, оно того стоило.
Книгу мага ей все-таки удалось впихнуть обратно и забрать книгу мальчика.
Под пристальным взором окружающих, девушка медленно убрала руку с шеи мальчишки и так же медленно вернула ему его книгу.
- Да-да, прости-прости, - нервно засмеялась девушка. - Мне пора... да... прошу прощения у доблестной публики... - она даже театрально поклонилась, - тааак, что там еще говорят в такие моменты... - это девушка произносила чуть растягивая гласные, а дальше, наоборот, очень быстро, - в общем, я пошла.
Конечно же, она не пошла, а так рванула подальше от этого места, пока народ не решил ей пенять за недостойное поведение. И, лишь свернув за угол, Муэтте притормозила, огляделась, прислушалась, нет ли за ней погони. Хотя, зачем морякам за ней гнаться, она же в принципе-то ничего не сделала... или же... лучше спрятаться. Подумав об этом, она юркнула в темный закуток между строениями.
Она точно помнила, что темный маг там был. И если мог смог внушить другим, что его там и не было никогда. То он также мог внушить им что-она что-то сделала. Хнык, ох уж эти маги! даже не знаешь, что теперь и думать! Ладно, будет надеяться, что все обойдется... Ой, скоро ведь корабль отплывает. Пора вылезать из укрытия. Она высунулась и осмотрелась.

Все то время пока Сайлент собирал и сортировал травы, девушка скакала вокруг дедушки. Что она там говорила - слышно не было. Но что то очень эмоциональное и возмущенное. Дедушка же сидел и пристально смотрел в спину Сайлента. При этом перемещение оного по лесу положения дел не мяняло ... И только когда он направился к выходу из леса страная пара от него отстала. Зато на встречу вышел крепкий, поджарый мужик с сонным видом и протянул Сайленту лист- счет на котором было написано : Само сбор. Аккуратный. Далее шло перечисление собранных трав. и стояло ИТОГО : 40 медных монет..

- Хули ты пялишься, девочка ?
С непроницаемым железо-бетонным лицом сказал Жин Лею, чуть пришурив глаза. Если бы не мёртвый метаболизм, Жин Лей бы обоссался, но среагировал так же - он слишком хорошо умел прятать свой ипуг от внезапностей.
Парень повернул голову в бок, так что бы их лица были под одним уголом.
- Это мой шкаф, слезай с него !

Дневник пуст.
Неприятно порезало палец лезвие. В том месте, где на песок упала капля крови, виднелось еще одно - убрала оба в рюкзак.
Поднимаюсь с земли. Встаю тяжело.
- У меня болит. - тяжело говорю, громко, требовательно, бесит до невозможности то, как они игнорируют мои вопросы.
Роюсь в аптечке по-хозяйски, ищу пластырь, зеленку - что угодно замотать палец.
Очередной придурок с криками несется с горы. Царь горы, прямо.
Набираю в смартфоне контакт №"оо2" - гудки.
Если возьмут трубку, скажу: "Приезжай, забери меня отсюда".

Тиффани Серрин будто бы ударили. Она побледнела, дернулась как-то неловко, отшатнулась назад. Поморщившись, прикусила губу - и ее глаза опустели. Потеряли блеск. Не то чтобы она не ожидала чего-то такого - напротив, ожидала и попыталась по-своему избежать, попыталась безуспешно и неловко - но жестокость Уллы Тентир застала ее врасплох. Чувство вины, чувство собственной слабости, ощущение совершенной ошибки... и что куда страшнее - один простой, маленький вопрос, который преследовал дочь Книжника с самого детства.
Кто я такая чтобы что-то решать? Кто я такая, чтобы запретить дочери знатного рода идти на смерть? Кто я такая, чтобы помочь ей выжить? Кто я такая, чтобы спасти мир от войны и боли?
Именно этого не было в Тиффани - в ней не было самоуверенности. Она не ощущала себя достойной решать. Не ощущала себя достаточно сильной, чтобы действовать. Да, она сделала свой ход, сменив Аркану... Да, она сделала свой ход, попытавшись помочь Улле Тентир... но все эти "ходы" обернулись лишь фарсом. И это снова приводило Тиффани к исходному положению. Кто я такая, чтобы что-то решать?

Никто.

- Одежда? Ах, да, прости пожалуйста.
И снова эта вежливость, "хорошие манеры", рабские манеры, вбитые воспитанием и дрессировкой. Противная до жути и удобная штука - как колючее, но теплое одеяло - за которым удобно прятаться от непогоды. Натянуто улыбнувшись, Тиффани на автомате добралась до шкафа и вытянула заранее найденную вешалку.
- Вот. Бери, пожалуйста, тебе должно подойти.

Подавшись вперёд, Дедпул заглянул через плечо своей "супруги", посмотрел на ладони, на которых лежали два сморщенных комочка. Потом перевёл взгляд на её личико, выпрямился и обошел вокруг.
- ПФ! Женщины, вы постоянны в своём непостоянстве... Столько косметики, столько пафоса... Это милое личико с тонной косметики... Накладные ресницы, силиконовые титьки, резиновые задницы...

Дедпул подбросил комочки на ладони, немного пожанглировал ими, и небрежным жестом бросил за спину.
- И вообще, что это за безвкусный макияж? Нет-нет-нет... Так дело не пойдёт...

Дедпул ладонью провёл по лицу Мары сметая струпья и куски разложившейся плоти. А потом резко запустил пальцы ей под скулы и обвисшие щёки, рывком содрал остатки плоти с лица, оголив беленький череп с рядом белоснежных зубов...

- Должен признать, без косметики ты выглядишь значительно лучше... Ровный матовый блеск, голливудская улыбка...
Глаза Дедпула скользнули вниз, посмотрели на льющееся вино.
- И богатый внутренний мир! Честно-честно, мне даже со стороны видно!
Взяв череп Мары в ладони, он потянул его к себе, сам приблизился и поцеловал в дёсны.
- Милая, ты неповторима...

Громкий шум заспиной заставил Дедпула обернуться, скорчить кислую мину.
- Упс! Похоже я не вовремя, да? У тебя приём посетителей? Чёрт, милая, брось ты эту работу, на тебе же лица нет!

*Эй, приятель. Пс! Убери левую руку от лица, Я к тебе обращаюсь! Ты ведь тоже заметил, что у смерти лица нет?  Ха-ха, игра слов... Неблагодарная работёнка, верно? А ты всё жалуешься что в офисе скучно!.. Ску-у-учно!*

Дэдпул хохотнул и поставил ногу на стул.
- Может бросим всё и махнём на Гоа? На недельку? На две?

Улла молчала. Молчала, пока магистр Торрет пересказывал им историю плебейского названия башни и пока знакомил с внутренним устройством их крыла, молчала, пока новички воодушевленно обсуждали варианты заселения, - ограничившись ответом на свой вопрос, остальную часть информации она пропускала мимо ушей, задумавшись о своем. Не говоря ни слова, не прощаясь и не желая никому доброй ночи, она поднялась на второй этаж, медленно прошла вдоль коридора, выбирая дверь. Все были похожи как одна и - Улла не сомневалась - скрывали за собой одинаковые помещения, так что выбор исходил из сугубо практических соображений. Не ближайшую - будет слишком шумно, не в конце коридора - слишком далеко от лестницы, а ту, что посередине.

Улла открыла дверь. В комнате приветливо загорелся светильник. Не ярко, не тускло, именно так, как хотелось. Было чисто, вполне уютно. Здесь почти не чувствовалось духа торопливой реставрации некогда заброшенной Форта Магика - разбитой каменной кладки, строительной пыли или красок и лаков - только ровный, приятный запах обработанного дерева и чистого белья.
Улла сняла туфли. Пол был холодным, и она забралась на кровать. Легла набок, подложив руку под голову и подтянув колени к груди, и так лежала какое-то время, не шевелилась, прислушиваясь к ощущениям и неотрывно смотря на светильник, который со временем потускнел под ее взглядом. Из-за двери доносились слабые отзвуки голосов и приглушенных шагов - Улла и не услышала бы, не обратила внимания, если бы ее собственная комната не была погружена в тишину и сумрак.

Может быть, ей показалось, но в запах свежего постельного белья и шлифованного дерева вмешался новый, едва ощутимый запах полевых цветов и пыли. Наверное, он теперь всю жизнь будет преследовать ее.
- Ты тут? - Неслышно, одними губами спросила Улла.
Разумеется, она была тут. Где-то рядом, где-то вокруг и где-то внутри. Но отчего-то было необходимо спросить вот так - по-человечески. Хотя бы для обманчивого, но успокаивающего ощущения, что говоришь с кем-то, а не сама с собой.

Именно в этот момент к дуэту брата и сестры Тентиров приблизилась высокая, костлявая фигура. Винс сейчас страстно желал повеселиться и найти себе какое-либо занятие, после столь наглого поведения не только себя, но и ещё одного человека, которого твёрдо решил дождаться прежде чем покинуть Церемониальную Залу.

- Вы позволите, скучающему в одиночестве наглецу, беспардонно вклиниться в ваш сугубо личный разговор без какой либо определённой цели? - Лишь кивнул он. - Моё имя - Винсент Дрэйвен. А вы, надо полагать...

Седьмое число второго месяца осени, год 1018 от основания Рем Романы

Это был долгий, буквально бесконечный, тянущийся как патока, день.
Высокое ясное небо, исколотое острыми шпилями гордого города Арканума, темнело, вечерея, наливаясь ночью как кровью синяк. В этом темном небе меж тусклых звезд гуляли холодные ветры с севера, идущие на юг, приносящие с собой первые заморозки.
Однако людям небо было не интересно. Люди, как заведенные, бегали туда-сюда, снедаемые собственными проблемами и амбициями, интересующиеся только своими маленькими победоносными играми - и лишь легкая стылость в воздухе заставляла их ежиться, кутаться в одежды и жаловаться на погоду. Еще бы - ведь сегодня был такой важный день!
Такой долгий, бесконечный как небо, день.

Толпа и давка у пропускных пунктов осталась позади - и усталые студенты-второкурсники, проклиная все на свете, удалились в свои общежития. Они уже забыли что всего год назад были такими же, как вся эта возбужденная толпа конкурсантов. На дело вышли их сменщики - те студенты, которым было доверено проводить испытания. А еще - сотни и тысячи магов и обычных людей, усиленными патрулями поддерживающие порядок на перегруженных улицах города. Вся Аркана Лекс в полном составе пребывала в боевой готовности, а зачарованные валуны Арма Магики лениво кружились вокруг Шпиля - Арканум был готов ко всему. Но конкурсанты не понимали этого; они спешили навстречу своей судьбе, дивились на диковинки по пути, тыкали пальцами. Им и не нужно было ничего знать.

С высоты расцвеченный огнями город выглядел как игрушка - дорогая магическая игрушка, макет праздничного городка для маленькой леди или юного кавалера. Шпили города терзали серое брюхо неба, вспышки света соперничали с тусклыми звездами - и это было одновременно и красиво, и грустно. Немногие люди сейчас смотрели в небо, немногие люди всматривались в рваную линию горизонта - тем более с высоты - и молодая девушка по имени Тиффани была одной из таких немногих. Одетая в скромную повседневную мантию без опознавательных знаков Арканы, она всматривалась в даль - и лицо ее было тревожно. Печальные думы черными водами омута сомкнулись над ней - и не отпускали настолько крепко, что задумавшаяся девушка даже не услышала, как ее окликнули.
- Тифф! Тиффка, дурная башка!
На "дурной башке" девушка вздрогнула. Непонимающе поведя бездумным взглядом по игрушечной панораме города, она обернулась - и обнаружила за спиной молодого человека своих лет. Юноша был одет в такую же мантию - но с шитьем Арканы Альта. Он выглядел чуточку полным, взъерошенным, недовольным - и зябнущим на холодном ветру. Смерив Тиффани неодобрительным взглядом с толикой затаенного восхищения, молодой маг прочистил горло и авторитетно заявил:
- Твоя смена уже скоро. Мегана совсем выбилась из сил. А ты тут прохлаждаешься!
В отличие от юноши, девушка, кажется, холода не ощущала. Виновато прикусив губу, она поспешно принялась извиняться:
- Оу, эмм, извини? Я готова приступить вот хоть сейчас! Только не говори мастеру, ладно?
Выдержав внушительную паузу - вернее, провалив ее из-за холодрыги - молодой человек снисходительно (как ему казалось) ответил:
- Конечно я ничего не скажу. А ты сейчас же вернешься к работе!
- Спасибо, Гейб, ты просто душка!
И, чмокнув воздух рядом с щекой Гейба, девушка по имени Тиффани поспешила прочь.

А между тем, внизу, в Церемониальной Зале, уже несколько часов подряд шли испытания. Сотни магов с победным видом прошли через приемную комиссию - и вдвое больше несчастных черными ходами покидали Шпиль. В огромном помещении стоял шум и гомон, слышались чьи-то истерические смешки и окрики, сновали туда-сюда взмыленные второкурсники. Вся эта огромная канительная машина, казалось, никогда не остановится - но небо темнело и число конкурсантов таяло.
Вот - ждут своей очереди брат и сестра из знатного семейства Тентир, Улла и Винсент. Такие похожие - и такие разные. Вокруг них собралась целая маленькая толпа из проходящих испытания родственников и подданных - все услужливые и льстивые. Кто-то из них - или брат, или сестра - должен войти в двери зала испытания следующим.
Вот - дожидается своей очереди молодой ремесленник Квинт Цецилий, замахнувшийся так высоко, как никогда не мыслили замахнуться его родные. Он симпатичен, опрятно одет и хорош собой, но рядом с ним нет свиты подпевал - ведь все в нем выдает плебея.
Вот - юноша из семьи чуть менее знатной, чем семейство Тентир, молодой Винсент Дрэйвен. Рядом с ним пусто - ведь его манеры и его внешность отпугивают и без того нервничающих конкурсантов. Однако его это, кажется, вовсе не заботит - он доволен собой и думает о чем-то своем.
Вот - другой не менее одинокий молодой человек. В отличие от Дрэйвена, он выглядит здоровее и симпатичнее - однако же угрюмое выражение на лице и буквально физически ощущаемая аура отторжения делают свое дело - рядом с Оскалом тоже пусто. А может быть дело просто в том, что он ужасающе бедно одет - пожалуй, беднее всех присутствующих.
Вот - приехавший издалека Дариус Роден. Он выделяется в толпе - он выглядит старше и мудрее большинства сверстников. Люди неосознанно тянутся к нему, улыбаются и изредка стараются завести разговор. Их привлекает его спокойствие и его уверенность в себе.
Вот - чуть поодаль, смущаясь, мнется девочка по имени Альтари. Как бы ни было сильно в ней желание стать магом - суета и толпа самого разного народа нервируют выросшую в золотой клетке дворца юную Окту.
Вот - совсем рядом с бледненькой Ао другая девочка, бойкая и живая Яриника. Ее глаза блестят как у ребенка, а восторженное выражение лица выдает самую что ни на есть закоренелую провинциалку - однако, в отличие от Альтари, она явно ничего не боится и ее явно ничего не смущает.
Вот - чуть поодаль от обеих девушек, бледной и яркой, устроился в тихом уголке внимательный молодой человек. Его зовут Рейверн и он выглядит совершенно обычным - если не считать странного, выжидающего выражения глаз. Возможно, дело в том, что его друг, Тодд, уже три минуты как зашел в одну из дверей - и все еще не вышел обратно.
- Следующий, - объявляет вернувшаяся на пост запыхавшаяся Тиффани - и кивает в сторону Винсента и Уллы. Брат галантно уступает место сестре; молодой Дрэйвен не задумываясь проходит вперед очереди, прямо перед носом у Квинта; никем не останавливаемый, Оскал просто заходит в двери, пройдя мимо никуда не торопящегося Дариуса; юркая рыжая девчонка прошмыгивает вперед считающей ворон Ао; такой же рыжий юноша задумчиво провожает ее взглядом.
Испытание начинается.

Мария


Свар Белый


Данка


Степан Кувалдин

Черные обугленные клочья, смерть необратимая. Комки измятые и изодранные, ни один мастер Лини Сгиба не выправит, не оживит. Смерть пришла в дом тихо-тихо, не потревожив грез самурая, не пробудив. Побрела по деревне, съедая пламенем стены домиков, сминая горстями всех, кого встречала.
Крепок сон был, сакура убаюкала. Хозяйкина сакура.
- Что ж не разбудила, родимая? Деревню не уберегла от лиха? - патлами бумажными тряхнув на деву с укоризной поглядел. Кривил душой, хорохорился, грозного воина с каменной душою показывал - а в сердечке бумажном горько да тяжко , того гляди надорвется. И что делать теперь - непонятно...
- Кто? Кто деревню пожег? За что?

Что может быть прекраснее первых дней весны? Ручьи уже освободились от зимнего холода и птицы возвращаются в свои гнезда, чтобы своим пением возвестить пришествие ласковой богини-хозяйки этих земель. Богиня непременно вырядится в нарядное платье и пройдет по своим владениями от востока до запада, возвращая бумажной земле прежнее ее убранство.

Много лет назад в честь богини-хозяйки жители маленькой деревушки посадили сакуру на берегу реки, наказав ей цвести каждую весну в честь госпожи. Много лет прошло с тех времен, а так ничего и не изменилось. Сакура до сих пор цветет на берегу той реки каждую весну, а деревушка все еще такая маленькая, что даже ее жители не знают как она называется.

Не знал названия деревушки и самурай, отдыхавший в этот чудный день под раскидистыми ветвями дерева. Разглядывая набухшие и вот-вот готовые зацвести почки, он размышлял о скором пришествии богини-хозяйки, пока громкий крик не прервал его мысли.

- Дураки! Ищите этого нахлебника! Я покажу ему как отлынивать!

Голос принадлежал господину Муро Ишики. Ишики-сама был стар и лыс. И если старость свою он считал очевидным достоинством, то лысину, очевидно, пытался компенсировать бородой, длинной настолько, что та мягко шуршала в его ногах, когда он шел. Несмотря на древний возраст, Ишики-сама обладал чудным голосом и божественным красноречием. Именно благодаря этим двум своим качествам он с легкостью умудрялся совмещать пост деревенского старейшины с работой храмового жреца. Про это даже поговорка была: "Ишики-сама и с богами и с людьми договорится".

С самураем старейшина, правда, договориться не сумел. Ну ни в какую не хотел ронин выдвигаться на поля и работать вместе со всеми. Каждую весну со своего прихода он сбегал куда-нибудь, вынуждая старика бегать по деревне и зычно выкрикивать проклятия, смущая ими детей и юных дев. Иногда он находил нахлебника, иногда нет. Самураю хотелось верить, что сегодня ему удастся сокрыться. Догадаться наверняка не было возможности. Порой ронин и не прятался совсем, а старик не замечал его под самым носом. Иногда же, старик отыскивал его в таких щелях, куда и богиня-хозяйка не догадалась бы заглянуть.

Возможно старый хрыч был не тем, кем казался. Подумав об этом, самурай против воли сконцентрировался, пытаясь скрыть свою ки. И надо же, сработало! Голос старика, бормочущего проклятья, стал затихать, пока не перестал быть слышен совсем. Ронин улыбнулся. Сегодня замечательный день.

Он вспомнил, как появился в этой деревне три годна назад. (Или не три, а все-таки шесть?) Голодный и измученный дорогой, он просто плелся вперед, пока перед его глазами не возник чудесный вид цветущей на берегу сакуры. Чуть поодаль от нее он увидел и деревушку. Хотел переночевать, а остался навсегда. Жители деревни были приветливыми, аккуратно сложенными и добрыми людьми. И их дома, - скромные, но чистые, - полностью отражали их сущность.

Приют ему дала Мики Кобаяши - древняя уже старушка, тем не менее молодая душой. Бог не дал ей собственного ребенка и старушка приняла самурая как своего собственного. Самурай же ответил на ее заботу и стал относиться к старушке как ко второй матери. Вскоре самурай понял, что его новая семья не ограничивается одной лишь старушкой. Вся деревня была одной огромной семьей. И вечно веселый торговец овощами, и милая девушка в доме через дорогу, и ворчливый, но добрый староста деревни - все стали самураю родными. После этого мысли о том, чтобы покинуть деревню, окончательно исчезли.

***

Самурай открыл глаза. Он и не заметил, как уснул. Должно быть, духи этого места опять напели ему сладких колыбельных и убаюкали до самого вечера. Закатное солнце уже обагрило синее небо - значит и работы в поле окончены. Можно и возвращаться. Поднявшись на ноги, самурай бросил взгляд на деревню. Бумажное сердце его дрогнуло: вместо праздничных огней фестиваля ханами, он увидел вздымающиеся к небесам языки алого пламени. Не теряя не секунды, самурай помчался в деревню.

В деревне он нашел лишь пепел, да изрезанные тела ее жителей. И вечно веселый торговец овощами, и милая девушка из дому напротив, и ворчливый деревенский староста и даже старушка, что заменила ему мать - все были здесь. Изрезанные и измятые, они лежали на земле бездушными куклами, пока огонь доедал бумажные дома. Было ужасающе тихо. Никто не кричал, никто не звал на помощь. Теперь в этом месте заправляли боги смерти.

- Такэдо Мусаси, - услышал самурай и немедленно повернул голову. Подле себя он увидел печальную деву, наряженную в яркую зеленую юкату. Самурай сразу узнал ее, хоть и видел в первый раз. То сама богиня-хозяйка предстала перед ним в человечьем обличье.

- Твой дом сгорел. Твои любимые мертвы. Что будешь делать? - Спросила она самурая.

За Авалона свинтусособо не боялся, парень толковый, ноги быстрые, выживет как-нибудь. Археолог явно знал что делает, да и не стоит так опекать самостоятельного мужчину. Наемница...Да она сама могла представлять опасность едва ли не большую чем возможные враги. Так что свин решил полететь за отделившимися от процессии солдатами, может что интересное и обнаружится.

Интересно, насколько бесконечна эта пустыня? Надо сказать, эти демоны придумали отличную пытку для практически бессмертного - бросить в месте, где дни и ночи похожи один на другой, теряя счёт времени, сходя с ума... Не знаю, зачем мне оставили вещи. Чтобы их присутствие показывало мою беспомощность в этот момент? Похоже на то. Но всё-же, без них я бы давно уже окончательно умер. А так... Плащ даёт какое-никакое. но укрытие от палящего солнца, а трость по-прежнему может чертить руны. Именно так я добывал воду - вызывая её из-под земли. Мало, ничтожно мало - но это хотя-бы что-то.
Счёт дням и пожалуй, неделям уже потерян. Я пишу, чтобы не забыть как это делается ,и иногда беседую сам с собой, чтобы не забыть, как звучит собственный голос, и как вообще можно разговаривать. К тому-же, это единственное, кроме шума песка, подталкиваемого ветром, что слышно вокруг. Однообразие... Бархан за барханом, день за днём, буква за буквой. Может быть, мне и правда лечь и никуда больше не идти? Может быть... Но не сегодня. И не завтра.
Дуэйн убрал карандаш, и спрятал его вместе с личным дневником в сумку. Поднялся, натягивая капюшон на голову ещё глубже - солнце палило нещадно, заставляя зомби изнывать от жара. К тому-же, это плохо сказывалось на его теле, уже начавшем иссыхать. Вода. Надо добыть ещё воды... Но не тут. Нужно найти какую-нибудь низину, какое-нибудь растение - хоть чахлый росток. Но это бы значило, что здесь была когда-то живительная влага, и она могла ещё остаться. Ну а дальше - дело техники.
Отряхнув пыль с плаща, зомби побрёл против солнца, чувствуя, как его лучи нещадно жарят спину через плащ.

Уходя от столкновения с огненными шарами, Морти бросила машину в крутое пике, от чего Нульт дёрнулся, желудок подскочил к горлу, а зубы чуть было не остались на панели управления огнём.

Два огненных шара столкнулись и рассыпались миллиардами искр, словно бракованный китайский феерверк. Брызги накрыли Баньши и Краулер, а так же скопившихся в проулке личностей. К счастью для последних, тепло остаточного горения было ничтожно мало, поэтому не причинило никому особого вреда. После неудачной атаки химеры сорвались следом за летательным аппаратом, попутно облегчая свой организм от лишнего балласта.

Как и большинству летающих созданий, химерам была свойственна дефекация в процессе полёта. И вот эти самые продукты с высоты птичьего полёта с громким «Хлюп» обрушились на краулер и первым вышедшего из десантного отсека Дрейка Сальво.

Краулер судорожно дёрнулся, и громко харкнул, выплёвывая сгусток раскалённой плазмы. Сидевший на нём Люций схватился за причинное место и кубарем скатился по броне в сторону. В эфире ближней связи зазвучал треснутый голос капитана:
- Хэл! Кузьмича тебе в женихи… Чтоб твои дети телевизора боялись! Хоть бы предупредила! Падла…

Плазменный заряд с шипением пронёсся мимо обалдевших и слегка контуженных демолицейских и их бобиков. Радостно шкварча распадами кваркового ядра, устремился дальше в низ по улице. Нельзя сказать, что Хэл не попала. Точнее она не попала в Демолицию, но вот добрую половину здания в конце улицы, как корова языком слизнула. В оплавленном камне образовались проёмы, сквозь которые виднелись спальни, кухни. Старый черт в потёртых трениках с пузырями на коленках и майке алкашке сидящий на дивание. Сексуальная и эротичная суккубочка в душе… И целый выводок бесят, занимающихся расчленением плюшевого зайца. Единовременно добрый десяток пар глаз устремились на Краулер, и не дожидаясь продолжения банкета, как по команде, ломанулись на выход.

Дрейк Сальво, которому можно сказать «насрали в душу», а может «поднасрали от души», стиснул зубы и вдавил гашетку своего спаренного пулемёта. Смертоносный рой устремился к цели, превращая машины в решето, а их владельцев в фарш. Демоны было бросились в рассыпную и попытались залечь, но это им не помогло. Лишь одному демону, по случайной счастливости удалось избежать смерти. Но он уже не оказывал сопротивления. Выкинув оружие, как бесполезную хрень, он бросился на утёк с громким криком:

- Нихт шисен! Нихт шисет! Капут машинен! Фритц капитулирен! Гиблер капут! Нихт шисен!

Прямо над ним, на бреющем полёте пронеслась Баньши, и демон рухнув на землю покатился увлекаемый воздушными потоками. Следом промчались Химеры поднимая крыльями клубы пыли. Демон закашлялся и попытался встать. В черепушку настойчиво постучали! Наверно разрывной заряд! Заключили остатки мозга размазанного по мостовой. Выстрел Эша нашел свою цель и оказался фатальным для беглеца.

Тем временем, Баньши царапнула брюхом каменное покрытие улицы и свечой взмыла над городом. Дюзы надсадно ревели выдавая многократные перегрузки. Крылья преследующих химер были скромнее по своим возможностям, это дало Морти достаточно времени, чтобы разорвать дистанцию, набрать высоту, развернуть машину и на несколько секунд неподвижно застыть в воздухе. Оставалось надеяться, что Нульта не вывернуло на изнанку и он воспользуется моментом. И он таки воспользовался.

Одной из Химер не хватило пары сантиметров чтобы увернуться от летящего в неё заряда. Раскалённый залп прошел вдоль тела срезая крыло и превращая перепончатое крыло в лоскутки. Из обрубка повалил тёмный дым и летающая тварь, с рёвом напоминающим падающий самолёт, устремилась к земле, вращаясь вокруг своей оси. Вторая химера резким гребком могучих крыльев подалась назад и в сторону. Заряд прошел мимо. Неподвижная машина была хорошей целью, и она воспользовавшись моментом, выпустила ответный огненный шар.

Что творилось во вражеском эфире иначе как неразберихой не назвать.

Сначала орали Демолицейские, потом Химеры, импы-ОперСоСы и кто-то очень важный из начальства пытался перекричать их всех вместе взятых:
- Басис, басис, даст демолицай! Панзер нахуй посылайтунг команден! В ответ ебашен! *База, база, это демолиция. Противник не подчиняется приказам. Открыл ответный огонь!*
- Демолицай! Хольден позиционен, писькен дрюкен фюр фюнф минутен. Гроссер панзер анус в лапен и по штрассе хуярен! *Демолиция! Удерживайте позиции ещё пять минут. Тяжелая поддержка уже на подходе! *
- Хер коммандер, цвай люфтваффе пилотен пицтой накрывахтунг! Демолицай в анус отправляйтунг! Хальф хаузе ин де штрассе колапсирен! Полный обломайтунг! *Господин командуюущий, два истребителя сбиты! Полиция уничтожена. Половина здания в конце улицы разрушено. Ждём дальнейших указаний!*
- Полный обломайтунг? Майн арше Асмодан на хуе вертен! *Дальнейших указаний? Похоже, нас ждут большие неприятности*

И без вмешательства Бальда во вражеском эфире царила полнейшая анархия, и повлиять на неё не было никакой возможности! Поэтому всё, что оставалось делать кроку, это вцепиться в поручни и не вылететь из кресла, когда Краулер, подминая икарёженные остовы автомобилей, принялся форсировать остатки баррикады!

- Наш паровоз, вперёд летит... Орал Люций сидя верхом на броне и задом елозя по стволу главного калибра, периодически подпрыгивая на неровностях магматической поверхности и больно ударяясь копчиком.
Изогнувшись, он заглянул в один из визоров внешней обшивки и постучал прикладом по броне:
- Водила! Из нижнего Тагила! Поаккуратнее, не дрова везёшь, а пионЭров на пикник! К слову о пионЭрах, они там долго будут отсиживаться, или мне тут одному шухер, панику и неразбериху наводить?
Выгнувшись, он отправил очередной заряд подствольника под колёса Демолицейского бобрика. Ударная волна подбросила машину в воздух, и мелкий имп не удержавшись шмякнулся о земь:
- Виу-виу... Бля... Кря... Ни хуя себе день начинается! И семеня мелкими ножками бросился догонять "бобик"

А тем временем, на высоте, в ярко красном небе пархала стальная птица, к которой так и норовили пристроится ониксовые химеры. И судя по всему с самыми пошлыми намерениями. Очередной маневр уклонения позволил ей оторваться и в режиме форсажного ускорения разворвать дистанцию и маневрируя реверсивными двигателями повернуться стволом главного калибра в сторону преследователей.

Бальд сидел, стучал зубами и весело скалился. Преодолев вражеский РЭП (Радио Электронное Подавление) о слушал что творилось во вражеском эфире:
- Айн, Цвай, хуярен, достоеблишен дегенератен! Зыркин протирайтунг! Васт дегенартен ник ин дер команден? Яйкер скальпель клацен! На Штрассен ползен Краулер унд верхотурен центурион задом клацен об панзер? Вы охуевайтунг, гер партрулирен?
- Нихт охуевайтунг, Гер Гросс! Краулер гранатен хуярен Бобрик. Сиренен обломайтунг, шухер наступайтунг! Подкрепление вызывахтунг! А мы уёбен нах хаузе и там окопайтунг, пока полный капут не комен!

- Хэл, нам во-о-он к той, самой высокой башне, что в центре города, там связующие врата со вторым Кругом ада!

К этому моменту патрульный бобрик развернулся и помчался в обратном направлении. Промчался он и мимо Импа-сирены. Тот от досады даже кричать забыл, лишь развёл руками:
- Ебанариум! А Йа?

Змей молча наблюдал за тем что происходило во круг него.-Бред товарищи полный бред.-Наконец он выжал из себя.-Мы из какого века,вы хотите втесаться к разбойникам.На мой взгляд это глупо.Разбойники они и есть разбойники.-Только он закончил вещать зашла Янка с мазью.Развеяла все сомнения змея и начала этой мазюкой мазюкать Змея

Как оказалось, Охуевать лучше вместе! Сначала охуел шаман от появления Варона, потом Варон охуел, едва заслышал знакомый голос... Теперь очередь охуевать была за Фениксом... Идиллическая картина - Охуевшие на привале!

- Мо-о-озг... Вар пытался разговаривать, но пересохшее горло как-то не сильно этому способствовало...
- Мо-о-озг включи, фраер... Смерть учуял, вот и нервничает...

Движения Вара были резкими и дёрганными, тело плохо повиновалось. Весь по уши в грязи, крови, трупной слизи и струпьях. Смердит как покойник, весь в земле словно только что выкопался из могилы. А пересушенный рот извергает нечленораздельные звуки и пытается разговаривать... На Фабрике грёз - Голливужде, такой типаж точно мог бы получить премию Оскар за лучшую мужскую роль второго плана, в каком нибудь блокбастере про Живых Мертвецов!

- Говорят царь ненастоящий, - тихо пробормотал Роман. Почему то на ум сразу пришли кадры из известной советской кинокомедии. Скин даже непроизвольно улыбнулся

Да уж, с каждой минутой становилось всё интереснее и веселее, не хватало только клоунов! И они не заставили себя долго ждать! Вернее клоун оказался всего один, но отрабатывал за двоих!
*Внимание! Впервые на арене! Встречайте - Клоун Гоша, тьфу, то есть Змей!*
Какого ржавого болта он выпендривается? И какая у него такая должность, и какой он к лешему воин, если достаёт оружие и светит им на всю околицу... Согласятся с ним, а как отвернётся схлопочет по темечку, и весь его арсенал и вся его бравада окажутся не страшнее чем газы старого диарейщика... Пахнет не ахти, но не смертельно...
Ломается как баба... Ему бы с Веро одежной поменяться... Хм, а юбочка с рюшечками ему определённо подошла бы...

- Прости дружище, но сейчас не до принципов и выпендрёжа! Родина мать зовёт! С этими словами, Вар подошел к Айдару, и левой рукой, кулаком, несильно, но ощутимо двинул ему под диафрагму. И пока тот ловил ртом воздух, зажал ему челюсть, и опрокинул в неё стопку коктейля. После чего повернул его лицом к небу, не давая возможности выплюнуть.

Байкер подошел к ведунье и встал сзади за её плечом....

Вероника отвлеклась ненадолго от своего занятия, когда к ней и Максу обратились. Как вообще не отвлечься, когда свои обращаются?
- Здравствуйте, Магда. А меня Вероника зовут. Очень приятно познакомиться. Я обязательно обращусь к Вам, если помощь понадобится.
Но помощь в виде дополнительных салфеток оказалась без надобности: воды и пачки упомянутого продукта вполне хватило на отмывание.
- Простите, а пластыря ни у кого нет? - поинтересовалась готесса, посматривая на глубокие ссадины на загривке байкера.
Однако тому, видимо, сильно полегчало. Он уколол себе что-то из аптечки (наверное, анальгетик) и выглядел теперь куда бодрее.
А на сцене объявились новые действующие лица: странно одетые и говорящие люди. Милославская, изучавшая старославянский в университете и ныне успевшая заметить, что местность не похожа на ту, что было перед входом до того, как компания попала в пещеру, колебалась меж двумя версиями, объясняющими происхоящее: не то они выбрались через другой проход и наткнулись на реконструкторов, не то... попали в далёкое прошлое! От такой догадки девушка едва не рухнула. Приехали на фестиваль, называется...
Змей, видимо, считал происходящее крайне опасным. По крайней мере, парень полез за оружием. Вероника, по своей природе прежде всего имевшая привычку обращаться к дипломатии, преодолела смущение и положила ладонь на предплечье Макса:
- Не спешите, пожалуйста. Мне кажется, они не выглядят враждебными, и с ними можно договориться.
Веро подошла к ведунье и представилась:
- Я Вероника буду, дщерь Владиславова из рода Милославских...
Она склонилась к ладони девушки, прозывавшейся Янкой, и лакнула языком солёную жидкость.
Вот тебе на: всю жизнь мечтала о путешествиях в другие миры и на двадцать четвёртом году дождалась славян-язычников и ритуала дознания... Мечты сбываются, и "Газпром" тут решительно не при чём!

Змей был человеком понятливым и не стал навязывать банку ,он открыл ее и сделал хороший глоток.И стал с упоением наблюдать за тем что происходило."Пусть пешки первыми идут".Подумал Макс. И достав свой спальник растлил его на земле. -Садись родное сердце -Сказал он Веронике и жестом пригласил ее на спальник после чего сел сам.

- Игорь, Игорь! - звала девушка, потихоньку отходя от двух попаданцев.
- Настасья, может не надо так кричать, тут я. - раздался низкий хриплый голос и с другой стороны тропинки вышел высокий и довольно жилистый мужчина. Топор дровосека в его руке казался игрушкой. Он взглянул на двоих мужчин и ахнул, когда его взгляд упёрся в живот Василия.
- Барин?!

- Значит, будешь калечить со всей возможной добротой,- ответила она, извлекая из сумочки корочку и клеющий карандаш.- Вот только телепортацией, скорее всего, придётся воспользоваться. Судя по гугл-пробкам (кто бы мог подумать, что придётся пользоваться ими в 2018 году?) разрушения перекрыли все основные маршруты следования городского транспорта.

В маленькой комнатке сидит мальная девочка и с упорством Людмилы Павличенко отстреливает фрицев с колокольни. "Приказано уничтожить" это довольно глобальная игра, которая позволяет выявить многие качества людей, но при этом оставаться инкогнито. Так и эта девочка сидит и смеётся над ругательствами этих несчастных людей. Ей нравится это.
Но наступает утро и пора идти в институт. Где она меняется ролями с окружающими - все смеются, радуются жизни, но все они говно. Недостойное говно. Говно, которое только и умеет радоваться жизни и прожигать жизнь.
С такими привычными мыслями Вика одевалась и напевала радосную песенку про мутанта-осминога на японском.
На тут раздались первые аккорды любимой песни - кто-то решил сегодня озадачить Вику. Кто бы это мог быть?

- Ш-ш-шелез-с-сяка. - протянул ящер заглядывая через плечо навигатора, при этом его пасть оказалась в непосредственной близости от лица последнего. Большая, зубастая пасть, слыхом не слышавшая о таких вещах как зубная паста и зубная щетка. Несколько мгновений ящер смотрел на бота, а затем заметил его добычу. Широко улыбнулся.
- Еда! - выдохнул он, протягивая лапу к дохлой крысе. Ловко подхватил ее за хвост, поднял на уровень глаз осмотрел со всех сторон, прошипел что-то невнятное, закинул голову в верх, широко раскрыл пасть, ощерившуюся большими клыками, поднял крысу над ней. Замер, закрыл пасть, посмотрел на навигатора. Протянул лапу с крысой к нему.
- Не хоч-ш-шеш-ш-ш? - ухмыляясь произнес ящер, наблюдая за парнем.

Кшасс потерялся, его разум свернулся в трубочку и залез мозгу в задницу, именно так! Он судорожно дёргался в застывшей пене и пытался хоть как-то дать дупля. Приход был настолько мощный, что изображение в его глазах начало крутится и остановилось вверх ногами. Кшасс чуть не блеванул, это было бы весьма проблематично, так как весь обрыгос обкатил бы его... короче сложновато ему было. Как вдруг он услышал голос... будто бы с самих Небес ему Боги шептали в ухо.. хватать транквилизаторы? Что это такое? Снотворное? Не, не слышал. - *мррррр* - всё что мог услышать капитан сначала, но потом - НА ПОМОЩЬ!!! Всё белое, я не могу шевелится, пол стал потолком, я не чувствую хвоста.. О БОГИ!!! Я НЕ ЧУВСТВУЮ ХВОСТ!!! Я дотянулся рукой до носа.. а где мой пятый палец? КАПИТААААН!!! У МЕНЯ ПРОПАЛ ПЯТЫЙ ПАЛЕЦ!!!! - Кшасс начал рыдать как младенец и в ужасе дёргаться, крутиться, разламывая вокруг себя пену. - НУЖЕН МЕДИК В МЕД ОТСЕК!!!! - проорал он... - Сид.. дак медик это же я.. я нужен в мед отсек!!! - бредил он просто на ура.. - Посмотрите на мои коленки... они же в обратную сторону!!

Все, что успел сделать Дух до того как приборную панель залила пена, это активировать автопилот. Когда пенный душ закончился, пилоту кое-как удалось освободить от пены верхнюю часть туловища, но вот нижняя оказалась вмурованной намертво в быстро твердеющий состав, как штурвал и другие важные системы управления судном. Попробовав самостоятельно освободить сначала себя, затем пульт, Дух пришел к неутешительному выводу, что его сил явно недостаточно для подобной задачи. Благо хоть заветная кнопка селектора внутренней связи не пострадала, чем пилот и воспользовался:

- Внимание экипажу. Хочу сообщить, что я замурован на мостике в слое затвердевшей пены и не могу взаимодействовать с большинством элементов управления... полагаю, этого достаточно в качестве оправдания, на случай если корабль в ближайшее время вмажется во что-то… в общем, можете не торопится…

Вкратце обрисовав остальному экипажу текущую ситуацию, Дух предпринял еще одну безуспешную попытку выбраться, после которой удостоил таки вниманием находившегося тут же Киифера. Смерив кока безразличным взглядом и найдя его достаточно живым, Дух опять активировал внутрикорабельную связь:

- Народ, совсем забыл, когда вы решите заглянуть ко мне на мостик, то захватите тапок… БОЛЬШОЙ тапок…

Сон закончился на самом интересном месте, том самом, где он, Рикардо, весьма недвусмысленно и, с очевидными намерениями, пристроился к весьма фигуристой штучке, которая, к тому же, оказалась не местной. Так уж получилось, что, в этом деле, местные проигрывали ксеносам по всем статьям, поэтому, что бы выжать максимум, приходилось иметь дело вот с такими штучками и самое сложное в этом деле - найти правильный подход. Хотя, это было не в новинку, всегда можно было понять, как нужно действовать, зачастую одним единственно верным способом, который не отличался простотой, но это того стоило. Впрочем, нынешняя, выгодно отличалась от всех прочих, хотя бы своими размерами, которые явственно намекали, что придется попотеть, прежде чем достичь нужного результата. И вот он, Рикардо, сжимая в руках свой инструмент, собрался было начать самое интересное, когда его сон наглым образом был прерван. Новейший движок космического корабля, с массивным защитным кожухом, дернулся и медленно растворился в глубине сознания, еще до того, как Рикардо успел отвернуть первый крепежный болт защитного кожуха, до того, как он успел увидеть внутренности этого движка, до того, как он смог оценить все то изящество и скрытую мощь, которые, неизвестные ксено инженеры, заключили в этом образчике технологии.
- Черт. - прохрипел латинос, протер глаза, тряхнул головой, отгоняя остатки сна. Пожевал пересохшими губами, провел по ним сухим, как наждак, языком. Нужно добраться до своих вещей, там была фляга с водой, смочить горло. Но, для этого, нужно, сначала, попытаться подняться и выбраться из капсулы.

Глаза в ужасе. А мозг вообще молчит от шока. Сначала в себя попытались прийти глаза начав хаотично моргать. Потом к глазам подключились руки - видимо глаза решили что они засорились и руки решили их протереть. Всю эту фигню резко остановил мозг приказав всем успокоится, и попытаться понять где же очутилась Аико. И кажется поздоровались,
-И вам утро доброе- нужно же быть приветливым в чужом доме. В чужом? Вообще отлично, меня что выкрали?
На лице у девушки начался отображаться легкий приступ паники

Тайк вывалился из кресла и вскинул руку с пистолетом целясь в источник шума. Спустя некоторое время, до мозга ящера достучалась мысль о том, что это не диверсия, а просто повар пришел за оружием. Еще через некоторое время пришла вторая мысль. Впрочем, не сильно отличающаяся от первой - Повар пришел за оружием. Следом постучалась третья мысль - А на кой повару оружие?
Тайк был сегодня в ударе, целых три мысли подряд, которые не касались еды. Ну в некотором роде, все же в мыслях фигурировал повар, который готовил еду.

- Ну и кто это вс-с-се в порядок приводить будет? - поинтересовался ящер пряча пистолет в кобуру.
- И з-с-сач-ш-шем полез-с-с? Мог бы и с-с-спрос-с-сить.

- Я... не шут, женщина! Будь сейчас со мной мой меч, язык бы стал у тебя коро-... - цыганка начинала доставать своей проницательностью, к ее счастью Зантара окликнула Бестия, поманив за собой.
- ... ррр, ладно, забудь! - фыркнул мужчина, и поплелся следом за Рыжей.

Гадая, что его ожидает, он хотел как-то съязвить, однако, открывшийся вид на прелести своей "нанимательницы", заставили его чуточку подобреть.
- Знаешь, оказывается даже у тебя есть положительные стороны. - присвистнув сказал он, глядя на девушку с нижней ступени, - Жаль, конечно, что сторона всего одна, и та - задница.

Вот дерьмо. Я вырулил на обочину и уставился на датчик уровня топлива. Проклятая стрелка была на нуле. Желтый огонёк нахально светил мне прямо в глаза.
- Ну что, приятель? – спросил огонек. – Бензин у тебя закончился, и денег нет. Что теперь думаешь делать?
- Заткнись, придурок. Ты – всего лишь дерьмовый желтый огонек на панели приборов в моей дерьмовой машине, ясно?
Я выключил зажигание – огонек погас. Вокруг только темнота и дождь. Снова дождь. Я сидел и наблюдал за тем, как капли стекают по стеклу. Они медленно ползи вниз, исчезали, и тут же на их месте появлялись другие. Все-таки мне пришлось заставить себя вылезти из машины. Не сидеть же тут до утра. Я аккуратно закрыл дверь и сунул ключ в карман. Капли падали мне на лицо, попадали за шиворот. Хуже всего то, что идти мне было некуда. Абсолютно, безнадежно некуда. Я прикинул, сколько монет у меня еще осталось: вполне достаточно, чтобы залить свою тоску алкоголем. А ближайшим заведением оказался Пекос. Неплохое местечко, надо сказать. Кому-то тут явно не повезло: у входа валялось полуживое тело. Мне пришло в голову - может, попробовать спросить здесь работу. Ведь мне нужна работа. А еще мне очень понравилась девушка, которая здесь танцевала. Она была красивой, но не в этом дело… она была там чужой. И все эти жадные взгляды, они ее не касались. Я достал пачку сигарет, вытащил одну и закурил. Приятно курить, потягивать виски и смотреть на симпатичную девушку. Неподалеку сидел какой-то тип и тоже смотрел на нее, не отрывая взгляда. Похож на журналиста. По крайней мере, на того, кто работает головой, а не кулаками. Я отвернулся.

- А ты не слышал этот анекдот?
"Стоят орки и вожак громко вещает:
- Мы разорим их деревни!
- Даааа!!!
- Мы убьем эльфийских мужчин!
- Даааа!!!
- Мы изнасилуем эльфийских женщин!
- Даааа!!!
- Смотрите не перепутайте как в прошлый раз..."
Бровь Кейла поползла вверх, словно бы хотела оглядеть округу с его макушки. Однако, поскольку ей было не суждено добиться этого, она замерла в крайнем верхнем своем положении где то по середине лба парня:
- При чем здесь это? - недоумение, позвучавшее в его голосе, говорило само за себя.
- При том что ты и при жизни отличался повышенной смазливостью, - ехидно прокомментировала Флокса. Кто бы мог подумать что она вообще на такое способна, но видимо друзья и стресс сильно повлияли на нее, - для полного комплекта не хватает груди... А так вылитая плоская девчонка...
- Знаешь, ты не лучший момент выбрала, чтобы хамить мне, - на этот раз голосом Кейла говорило раздражение. Ну а как еще можно реагировать, когда тебе, только что едва не получившему по голове дубиной весом более тебя самого, говорят таким наглым тоном подрбные вещи? А если вы страдаете манией величия? Вот то то же, - И вообще, что тебя вдруг заставило говорить подобное? Силу в руках ощутила?
- А давай найдем орка и спросим у него? - Воодушевленно предложила девушка и размяла пальцы словно собралась играть на пианино, - а если ответ не понравится объясним в чем он не прав...
- Орка? - Кейл уже порядком злился, - Ну давай найдем орка! Только я и цента не поставлю на то, что ты не убежишь тот час же!
-Нууу, - тут уж Флокса смутилась. Количество ее фобий явно превышало все нормы и это при том что в случае опасности она как то умудрялась о них забыть, - это удар ниже пояса...
Девушка насупилась и отвернулась.
- В твоем случае удар ниже пояса запрещенным не считается, - отрезал Кейл, давая понять всем свою божественную правоту.
- А в твоем случае стерва - комплимент, - не растерялась Фло и показала язык, намекая сразу и на схожесть с девушкой и на мерзость характера.
Кейл какое то время стоял с отрешенным видом, однако через какое то время взгляд его приобрел некую осмысленность и уперся в Флоксу, как, бывает, упирается в дверь лбом пьяный.
- Ты что то сказала? - спросил Кейл с ноткой задумчивости в голосе, - Извини, я тебя не слушал. Задумался о том, какой я все таки офигенный в этом наряде и с этими силами!
Флокса напрочь проигнорировала замечание Кейла. Привыкла уже, научилась. Она сплела пальцы и что то бормотала себе под нос. Спустя пару минут она улыбнулась и чирикнула что-то на эльфийском, так быстро что разобрать не было возможности. В тот же момент порыв ветра дунул снизу вверх по ногам американца.
Шикарный подол рясы взметнулся вверх, аки юбка известной американской звезды пятидесятых, обнажая стройные подтянутые ноги, обитые рыжим ворсом. Руки американца немедленно дернулись вниз, дабы удержать сие чудо на месте, однако не справились с почти ураганным ветром, в результате чего Кейл тут же стал похож на белую медузу с ногами.
- Ах ты! - проорала медуза, - Да я тебе!!! Я тебя!!! Я тебя лечит не стану!!!!
- Хорошо, тогда я не буду кастовать заклинания, когда орки спутают тебя с девкой! - Фло добавила еще перу слов и ряса завязалась узлом над головой незадачливого хила.
- Они и не перепутают! Merde! - зло рычала медуза, отплевываясь от собственного одеяния.
- Esel!
- Freaking bitch! - донеслось в ответ.
- Зато с такими ногами да... не перепутают, - Флокса задумчиво замолчала, обдумывая дальнейшие действия. А потом она радостно выдала, - точно я сделаю тебе эпиляцию! - И куда мрачнее добавила, - фаерболом...
- Попробуй только! - медуза угрожающе, если не комично, двинулась на звуки голоса Флоксы, - Я тебя в бублик скручу!
Грозный и страшный Кейл запнулся, едва не упал и стал прыгатьна одной ноге, ругая всех подряд и камни на его пути.
- Да ты сначала дойди до меня не упав! Schweinigel!
- Чего? - недоуменно спросил Кейл ровно перед тем, как потерять равновесие, запутавшись в собственных ногах, - Fuck! Fuck! Fuck! Fuckingly fucking fuck!!
- Коллега вы как никогда разнообразны в своих ругательствах!
- Помолчи! - прикрикнул Кейл, все еще путаясь в собственной мантии, - Убери лучше свой вентилятор, pervet!
- А волшебное слово? - голос Флоксы стал вкрадчивым.
- Интеграл! - съязвил Кейл, - Вырубай уже!
- Неа.
Глаза Американца налились кровью. Пожалуй, увидь его в этот момент орк, он бы точно не совершил роковой ошибки и не перепутал бы его с эльфийкой. Однако, никто не видел его лица и потому некому было ужасаться.
- Выключай!!! - прорычал Кейл голосом спартанца, визжавшего с экрана "это СПАРТААА!!!".
- Keil, say please, - как маленькому помогла Фло.
- Screw YOU! - рыкнул Кейл и стал, аки гусеница позти в сторону Флоксы.
- And your sister too! - рыкнул он вдогонку.
- Only after you, my sister...
- Тогда ужинать в аду будем вместе! - прохрипел Кейл.
- Кейл будь хорошим мальчиком... Хотя бы секунд пять... А то я уже всерьез задумываюсь не только об эпиляции. Кстати тебе с этим "начесом" не жарко?
- Выключай! - упрямо повторил Кейл.
- Нет, - Флокса бы уже и сама не против была остановить заклинание, но решила пойти на принцип.
- Тогда сама напросилась! - ответил Кейл. парень под полз к Флоксе почти вплотную. Из тела медузы высунулась рука и в мгновение ока схватила девушку за ногу.
- Попалась! - рыкнул Кейл.
Поляну огласил испуганный визг, а ногу тут же охватил огонь.
- Oh hell that I was BORN!!! - с нажимом на последнее слово проорал Кейл, тем не менее и не думая выпускать лодыжку из пальцев, - Fuck you, errogant woman! Your shitty fire will not hurt me, cause I'm the HEAL in this party!!! And heal always fucking rules!!!
Флокса уже поняла кто ее схватил и успокоилась. Сложив щепотью пальцы она сделала резкое движение вниз в руку хила, заклинанием повреждая связки.
Стоило пальцам одной руки разжаться, как ее сменила вторая рука, а Кейл продолжил ругаться, как его учила бабушка, чтобы быстрее заживали раны.
- А ну пусти! - Девушка резко наступила ногой на руку ее держащую да еще и усилила удар магически
- Ах! - рука, державшая до этого девушку исчезла в складках робы и Кейл вновь превратился в медузу с ногами.
- Свинья! - Флокса поспешила отойти подальше
- Где? - моментально оживился Кейл, - Ловите ее! Поджарим на огне этой беззастенчиво тупой девчонки!
- Ты свинья, - уточнила Фло и щелкнула пальцами. Голые ноги Клирика опутало Лианами
- Я человек, глупая женщина, - менторским тоном поправил Кейл.
- Ты homos Glupus.
- А ты предок австралопитека, - огрызнулись внутри медузы.
- Не поверишь, но ты тоже! - не менее рьяно огрызнулась девушка поправляя платье, - ты мне платье помял! Гад! Надо было тебя запаковать в ядовитый плющ!
- Топай к черту, то есть к прадедушке! - огрызнулась медуза, - Сперва обозвала невесть кем, потом обожгла руку, потом еще раз обозвала! Я тебе что, Биг Мак? Снизу булка, посреди котлета, сверху булка?!!! Так? Кстати, неплохо бы перекусить, - добавил он задумчиво.
- Извинись и я тебя отпущу... Может быть даже покормлю, жареным зайчиком...
- За что, извините, я должен извиниться?!! - проорал Кейл.
- За свое невыносимое хамство!
- Где?! - удивился Кейл, - Я невинен как младенец.
- Да ты что! Все равно пока не извинишься не отпущу, более того оставлю тут в таком виде... и без трусов...
- Ты еще скажи, что и в этом случае орки ошибиться могут! - почти рыча ответил Кейл.
- если повернуть на живот запросто...
- Ладно, ладно! - сдался Кейл, которого такое положение вещей просто утомило, - Извини, но я не могу сдержаться, когда вижу такую злюку.
- А теперь вырубай! - тон стал попросту требовательным.
- угу... если разберусь как я это сделала...
Если бы не было ужасного ветра, из за которого "платье" Кейла развевалось во все стороны, Флокса увидела бы как у него отвисла челюсть. А так, она просто посчитала что он промолчал.

Марк наконец решил собрать всех вместе чтобы провести ритуал жизни, выученный им когда-то у далёкого племени лесных эльфов. Он знал что для этого обряда ему понадобятся останки животного, достаточно чистое место для проведения, некоторые травы и коренья для приготовления особой смеси, ну и конечно сам лесной эльф. Ведь именно их способность обращаться деревом и пропускать через себя огромные потоки энергии позволяли провести этот обряд.
Сначала нужно было приготовить смесь. Он ещё раз поблагодарил Аикона за помощь в поисках всех необходимых ингредиентов для этого зелья. Заняло приготовление всего минут пятнадцать. Все ингредиенты были предварительно очищены и подготовлены, а затем в нужном порядке добавлены в кипящую воду. "Щепотку вот этих листьев, высушенных и измельчённых, затем коренья, довести до равномерной массы, охладить, добавить растёртую кость животного..." - Марк медленно вспоминал про себя рецепт. В конце зелье обрело тёмный болотный цвет, на вид жуткая мерзость, да и запах был ужасный, все сразу почуяли как к горлу подкатывает ком и зажали носы. Марку слава богу было всё равно на запахи. А вот Вэл наоборот оживился, он всем порами кожи чувствовал пары этого странного зелья, а его запах казался ему полным приятных ароматов и жизненной энергии, который манил его как наркотик.
Заметив реакцию Вэла Марк удовлетворённо улыбнулся, зелье явно получилось как должно было. Теперь оставалась вторая часть ритуала. В паре десятков метров от поляны где устроились путники, рядом с ручьём, была ещё одна маленькая полянка, в окружении молодых деревьев. Марк взял мешок с останками оленихи, вырыл небольшую яму, и высыпал их в неё. Закопав останки она подвёл на это место Вэла, дал ему в руки пиалу с зельем, и отошёл на пару шагов. Как сейчас, в свете поднявшейся луны, заметили остальные - пиала была сделана из глины, а не из металла или дерева как обычно. Вэл бережно и даже трепетно принял в руки пиалу и принюхался к исходящим от неё ароматам. Его зрачка немного расширились, его явно переполняла энергия.
- Эролан виа мант. Эролан виа орт. - Марк начал читать заклинание, мало кто знал что оно было на древнем языке лесных эльфов, ещё с тех времён, когда они только отделились от своих высших собратьев и ушли в леса, по пути единения с природой. - Экхст орнант куаса виа гана! - Голос Марка становился громче, в нём появились странные нотки, казалось будто говорит не человек, а очень древнее дерево... Вэл в это время начал пить из пиалы, несколько глотков и пиала упала к его ногам, а сам он застыл с немым выражением лица и пустыми глазами. - Куная вара обрайнант виа мронт. - Голос Марка стал трескучим и будто деревянным.
Ещё пара предложений и Марк замолчал. Он тоже застыл как и Вэл и от него стало будто исходить сияние. А сам Вэл в это время начал превращаться в дерево, но не как обычно в небольшое и молодое, а в довольно крупный дуб, который за несколько минут раскинул свои ветви над поляной. Вокруг этого дуба очень быстро стали расти цветы, трава, соседние деревья стали набирать силу, а ручей бывший рядом будто стал ещё прозрачней чем был, как чистейшая вода с горных родников. Вокруг веяло энергией чистой жизни и путники быстро почувствовали прилив сил.
Марк очнулся от своего транса, поднял пиалу и набрал воды из ручья. Сначала он выпил сам, а затем дал выпить по глотку всем присутствующим, и те почувствовали будто их переполняет энергия всего мира. Остатки он вылил под огромный дуб, и в этот момент из его коры проявился силуэт Вэла. Эльф вышел из дерева как из обычной двери, но на том не было и следа произошедшего, теперь этот дуб будет расти тут всегда.
Когда ритуал был завершён Марк наконец обратился к присутствующим.
- Это очень древний ритуал жизни у лесных эльфов, когда он был перенят у высших эльфов и изменён. В те времена этот ритуал проделывали сразу несколько десятков эльфов, и таким образом в мире появилось несколько священных рощ, в одной из них я и побывал. Там живёт древнее племя, которое охраняет старые традиции своих предков... В общем это очень ценное знание. - Марк улыбнулся. - Ну а теперь нам пора устраиваться на ночлег, завтра длинный путь, подробней объясню утром, но кажется я понял где сейчас первая часть Меча. Я подежурю первый, кто со мной? И кто нас потом сменит? Думаю лучше дежурить парами, мало ли что, тут ведь недалеко всякая нечисть бродить может...

Морн сидел слегка нахмурившись и смотрел то на читающего Марка, то на Фанику, то на спящую Гидрарию.
- Хорошо байка - задумчиво протянул орк. - А от нас тебе чё надо? Чтоб мы пошли с тобой на поиски старой железяки из старой байки. И если она существует её хотят сильнейшие правители мира. И ищут её самые безжалостные охотники за сокровищами. Хочешь чтоб мы рисковали жизнью за тебя?!
Морн глянул на Фанику.
- Мы согласны - заявили они хором.

- Или ты всё это затеял только для того чтоб Фаню трахнуть? - насмешливым тоном добавил орк и тут же увернулся от летящей в него кружки.

- Трыдень маргванутый, - фыркнула Фаня и пошла за своей кружечкой.
Морн на это лишь улыбнулся.