Голосование пользователя

Шард говорил довольно много, что с одной стороны позволило молча жевать, с другой же совершенно не помогало сосредоточиться на еде целиком и, как следует насладиться. Не говоря уже о том, чтобы расслабиться. Хотя, о чем это она? Расслабиться? Здесь? Ха-ха, два раза!
Так или иначе, тему парень поднял важную и такие шансы разобраться промахов не прощают. В привычном социальном мире такие вот возможности сесть и откровенно разобраться и вовсе были в каком-то смысле роскошью. Это одна из причин удивления. Хотя общее впечатление о Шарде играло для неожиданности решающую роль.
В любом случае, важно было послушать предельно внимательно. Знали бы люди, как она устала... Такая пометка важности внимательности вешалась на любой источник информации в этом мире. И мозг уже просто орал, прося пощады, но ей не бывать... Не тогда, когда за каждым углом ожидаешь подвох, а следующий вдох может быть последним... А с крыши в любой момент может выпрыгнуть очередная пустота... кто-нибудь начнет погибать.
И это - не считая ее личных проблем из-за мутации.

Но Яна старалась и слушала.
Так, стоп, он имя придумал от балды? Серьезно? А она его спалила Андрею. Мда. Ну, хотя бы имя Андрея тоже известно. Равноценный обмен, как никак... Хоть чуточку успокаивало.
Она посмотрела на парня и вымученно улыбнулась, в надежде, что он понимает - нет нужды просвещать Шарда, что тот внезапно угадал.
Почти доев, девушка ответила:
- Ухх... так, сейчас, главное, ничего не забыть. - выглядела она крайне сосредоточенной. - Да, сейчас, когда ты пояснил, все представляется иначе. И надеюсь. что я поняла тебя максимально приближенно к тому, что ты пытался передать. Про "не должен" выжимка и правда раньше выходила слишком неоднозначной и в контексте обстоятельств не наводила на вот такое трактование.
Да и кого бы навела?
- Что за теория игр? По содержанию я уже поняла, что это не про игры, откуда термин? А книги... даже не знаю. Мой уровень английского, ну... такой... Придется половину текста со словарем читать. Так что технически, конечно, лучше.. чтобы ты читал вслух... Но я не представляю себе такое. Честно. И напряг для связок. Объемы то, полагаю, не малые, и колоссальная трата твоего драгоценного времени. Хотя, если там что-то гиперважное... - она задумалась, пытаясь представить фанфик такого значения.
Ну, сай-фай еще куда ни шло... Смотря какого качества. Хотя для ученого, занимающегося мюонным катализом, правильно запомнила же, наверное, качество играет роль. Тем не менее, Яне сложно было представить, что там может быть настолько важного, что встанет вровень с поиском информации об этом мире и обучением в ближайшие... ну, несколько месяцев точно. Разве что поностальгировать о родном мире и в качестве досуга и разгрузки...
- У меня нет суицидальных наклонностей, кстати. - сказала девушка и вдруг задумалась. - Ну... не было, по крайней мере. Мы же начистоту говорим. Если я начну мутировать в какую-то хрень и процесс будет необратим, продолжать жить в таком виде я точно не буду. Это - очевидно. Слушай, Шард,я не знаю, что за личное у тебя и у меня нет цели ломиться тебе в душу, в конце концов, я уважаю чужие личные границы... Просто... я не могу понять. - и она действительно выглядела непонимающей. - Что личное успело появиться за столь короткое времяпребывание здесь? У меня просто в голове не укладывается. В любом случае, с чем бы ни была связана твоя цель, гробить мир я не планирую. Я же говорила, я всерьез рассматриваю перспективу осесть среди простых жителей и заняться чем-то простым. Может, АПП найдет способ обратить мою мутацию. Так то, скорее всего, для этого нужно езжать в Академию. Тем не менее. Я перестала чувствовать связь с моими прежними целями. Или связь просто истончилась. Я пока не вижу себе вот такой место... в Академии. А испытание... я теперь - не пойми кто и что. Как люди могут доверять мне и полагаться, если я сама себя теперь не знаю? Вдруг уже завтра мне позарез захочется спариваться, после чего еще и сожрать самца? Или в порыве гнева я начну выделять какой-нибудь яд... Понимаете? Как я теперь могу себе позволить оказаться среди толпы людей в замкнутом пространстве, сиречь, поезде... Ну, ладно, там будут педагоги. Люди знающие... Но они же не разорвутся сразу на всех пассажиров, то есть, кто-то может пострадать и может оказаться поздно. Кстати, о бессмертии. Шард, тебе не кажется, что ты решаешь за других? Ну, я понимаю, что многие мечтают о бессмертии. Но не все. Я, например, не согласилась бы. А есть и вовсе преступники и безумцы, маньяки и психи... Их то зачем? Есть ведь уроды, но очень хорошие актеры, гениальные умы, обаяшки и очень убедительные личности... Да и в целом Вселенная в своей красоте поражает воображение. Я бы не сказала, что она - не совершенна и требует помощи от людей в ответственности. - она неловко улыбнулась. - Особенно, от людей. Они даже на планете ничего толкового не придумают. чтобы не разрушать ее. Нет, серьезно, ты сейчас шутишь или у тебя такая ученая странность? В любом случае, чтобы сделать такой шаг, необходимо познать саму суть человека, его психику и ее возможности, прежде чем давать бессмертие. Кто знает, что способно выскочить после обретения такой возможности.
Она перевела дыхание.
- А по поводу извинений. Некоторые моменты выглядят, как гиперответственность. Например, не успел поймать за руку. И в чем тут твоя вина передо мной или кем-то еще? Я приняла свое решение и понимала последствия, даже если ты мне не веришь... понимаешь, я в жизни много размышляла раньше. Точнее, все время. Я... у меня - богатая фантазия. Хорошее воображение. И более того я живо интересуюсь психикой человека. За свою жизнь я представляла и моделировала в голове массу всевозможных ситуаций. Иные ставили меня в тупик и я искала возможные решения снова и снова. Понимаешь, там, когда появилась та пустота... да, мы могли попытаться придумать решение вместе, но время не располагало, лучше было молчать и все такое. А прибывающая вода и это приближающееся существо сулило два ужасных вида смерти. Конечно, я не думала, что это - пустота, я тогда ничего о них не знала и видела впервые. Более того, я не имела понятия, что их - целая толпа и они напали на город. Нелегко было впоследствии узнать, что еще и по нашей вине. Ну да ладно. Я думала - это залетное что-то и стоит позвать на помощь... Ранее Мопс уже рассказал мне, что повреждения магией лучше не заделывать, особенно, раз за разом, это лишит материал прочности и оно развалится. Потому я не хотела рушить что-то в здании. Особенно, не умея колдовать. Ведь в конце концов, такими пассами можно было обрушить потолок и погрести всех нас под обломками. Я выбрала на мой взгляд наименьшее зло и распорядилась тем, чем объективно имела право распоряжаться, - то есть собой. И, честно, мне бы в голову не пришло винить кого-то, что он меня не поймал или считать это ошибкой с его стороны. Не нагружай на себя лишнее... Как и про кусок руки. Ты всерьез считаешь, что в тех обстоятельствах было до того? Я вот даже не знаю, что тебя ведет по жизни... - она грустно улыбнулась, но не закончила.
В самом деле, о таких вещах лучше говорить те-а-тет. Психика - очень хрупка... А территория боли - это целая клоака агонии. Неосторожно зайдешь на что-то и привет, травматичное переживание.
Хотя, глядя на Шарда, действительно становилось грустно. Кажется, ему было очень важно чувствовать себя нужным...
Это часто выливается в навязчивый и болезненный страх оказаться бесполезным, незначимым... а то в свою очередь в гордыню. А там не за горами и убеждение человека, что без него все вокруг развалится, никто ни с чем не справится. Что в свою очередь вызывает перфекционизм и тягу все контролировать.
Кто же в его жизни такой искренне значимый еще для открытого и теплого сердца обесценил парня? Или не обесценил, но оно таким выглядело со стороны. В жизни столько недопонимания между людьми. Без по-настоящему открытого общения и желания находить на него время, без открытости, вероятность что-то правильно понять ничтожно мала...
А Шард был скуп на чувства и их проявление... Что-то точно закрыло его сердце, даже если предыдущая цепочка ассоциаций не совсем о его истории. Сколько их таких бродит?
- Как бы там ни было, мне приятно, что ты заботишься обо мне и тебе не безразлична моя участь, - тепло добавила Яна. - И в такой формулировке про ответственность явно понятно лучше и полнее, чем во вчерашней. Но тогда у нас не было такой роскоши, как спокойно обсудить что-либо... - она вздохнула. - Эти пустоты... Я еще слышала слова АПП об их рационе. Если не найти альтернативу, нам не останется ничего, кроме как сражаться с ними. Тем более, они образовали государство. А амбиции вообще не гнушаются пускать в расход и собственный вид. Кстати, здесь есть Империя Искандера, так в ней до сих пор рабство. Честно... я так запуталась. Я уже не знаю, что мне делать. От мыслей, что они пытаются попасть в другие миры у меня мороз по коже. Я потому и отстала. Мне поплохело от той новости.
Девушка задумалась.
- А сейчас по идее мне нужно извиниться... правда. Я даже не знаю, за что именно, в смысле, что вам было не приятно. Ну, кроме не приемлемых для вас решений, - она растянула губы, выражая некую виноватую досаду. - Я была в шоке и могла нагрубить... а еще извини, что я убежала от кратера. Я тогда еще не знала про циан... я даже о своей регенерации не знала, потому и решила, что там - ничего страшного нет.
Жуть пережитого новой волной нахлынула на девушку. Даром что Шард сейчас целехонький сидел перед нею.
Яна опустила глаза, затем как-то ссутулилась... затем подтянула к себе колени и уткнулась в них лицом, не в силах сдерживать рыдания.
Как-то до этого у нее получалось тихо плакать. Но вот теперь очередной откат от пережитого...
- Н-не... не обращайте... у меня так ... бывает. Откат... просто он умирал у меня на руках... это было так ужасно... так ужасно.... - дрожащим голосом повторяла девушка. - В момент опасности... мои чувства будто замораживаются... а потом...
А дальше говорить уже было сложно. ком настолько сжал горло, что оставалось лишь беспомощно плакать навзрыд в надежде. что сейчас все пережитое выпустится, выйдет наружу, выплеснется без остатка и... станет легче?
А станет ли? После такого?
Осознавала ли она по-настоящему, что пережила? И не единожды пережила... Насколько ее психика реально способна с этим справиться? И как будет проявляться в долгосрочной перспективе после пережитого?
Нет, определенно, в Академию лучше не ехать.
Как после всего смотреть на поступивших пустот?
Даже если сама она окажется неопасной для окружающих. Даже если ей помогут вернуть человеческую природу?
А здесь... Как спокойно жить, если пустоты продолжат экспансию?...
Она разрывалась.
- Я не знаю... как мне теперь быть. - вновь раздался глухой голос девушки.

Что-то началось, что-то невообразимое. Какой-то процесс пошел, НИКС откликнулись и девушка понадеялась, что у нее получится. Она уже даже смирилась с неизбежностью облучений, мутаций, даже, как ни странно, смерти... или же ей просто так казалось?
Или чувства, вытрепанные после вчерашнего страстного танго с обладательницей косы, сейчас тупо молчали в отходняке?
Или же она и вовсе их лишилась? Шутка ли, несколько раз оказаться на самой краю жизни...

Как бы там ни было, девушка была полна решимости, в том числе и готовности себя ликвидировать. если что-то пойдет не так или она начнет обращаться в подобие пустоты. Как отец Катифа?...
Хотя, может, и не успеть и обезуметь... Ну, тогда присоединится к той пачке сорвавшихся и однажды кто-нибудь их кокнет...
Нет, сейчас она уже не думала по подобном. Это родилось где-то в процессе принятия решения еще вчера... что она и вовсе с трудом помнила.
Кроме того, будучи необразованной глупышкой, с такой силой она все равно накосячит еще не раз. Лучше, пока это возможно, сделать вдали от других.
Вряд ли только это вело ее, но оно мертвенным мутным потоком фонило где-то на краю сознания и не вызывало ничего, кроме мучений и смутного чувства вины с желанием самоубиться.

Вот такая вот решимость. А затем... боль, агония... Тысячу раз пожалеть, нет, миллион... Забыть самое себя.
Только магия и боль, боль, боль и угрожающе растущий живот...
И боль, боль, боль... смерть. Так буднично прихлопнуть комара или другое насекомое... так буднично. Интересно, если бы люди чувствовали такой процесс целостно, если бы они были достаточными эмпатами, как бы решили этическую дилемму? Или даже не только этическую...
Причинять чему-то вокруг боль и тут же чувствовать ее, как свою собственную.
Наверное, это простимулировало бы технический прогресс в несколько другом направлении.... В конце концов, комара можно отпугнуть или отвадить чем-то ему неприятным. И все счастливы? Комары ведь могут питаться соком растений.
А люди? Их боль...

Такие вот последние мысли, пока Яна еще могла что-то думать. Она уже едва помнила, как упала. Сознание понимало только язык боли. Кажется, она даже забыла другие языки... Кажется, мозг забыл, как думать. Или завис в бесконечный цикл одного и того же звена...
И не нажать кнопочку выключения.
Она попыталась... Да, совершенно точно она пыталась. Или бредила? Точно уже не понять.

Никакого забытья, никакого спасения. Казалось, сейчас даже умереть было невозможно. Жаль.
Но конец близок. Так казалось. Осталось дотерпеть. Нет, это невозможно. Невозможно такое пережить. Но ты никуда не сможешь деться.
Как так?...
Невозможно...

Темнота. И вдруг проснулась. Вот так просто. Сначала Яне показалось, что ей приснился кошмар. Куда там Шарду с его лекциями.
Нет... поляна... и рука... есть... есть! Девушка схватилась на месте, радостно приподымаясь на локтях. Получилось! Она аж квакнула...
И тут же ее лицо перекосило от ужаса. Открывшееся пространство заставило безвольно рухнуть обратно на спину и тупо уставиться в небо.
Нет... нет... Она отказывалась верить. Боже, какая жуткая картина. Именно, что жуткая...
И разорванное тело... Блин, оно было ее телом... А это тогда что? Еще одно ее тело? Такое же? Сил не хватило взять и посмотреть. Ей страшно было смотреть.
В животе мутило от увиденного зрелища, но внутри было пусто.

Девушка прикрыла глаза, чувствуя, как из-под век потекли горячие струйки слез. Она лишь надеялась, что это все еще слезы...
Открыла. Небо... Закрыла.
Кажется, ничего не болит. Отчего ей так тоскливо? Нет, не так... Она отчаянно старается не думать о недавно пережитом.
Не получается. Надо занять себя делом. Отвлечь. Прибраться здесь...
Насколько глубоко она испортила местную почву?
Высосала из нее все живое? Воспоминания заставили передернуться.

Тело ощущается странно. Все странно. Даже мысль собрать свои прежние... останки? Части? Странная. Она еще не поехала кукушкой? И как теперь это понять?

Яна принялась собирать в одну кучку то, что осталось от ее прежнего тела. Как же его было жалко... Вот еще совсем недавно ты помнишь его вот таким, а теперь оно изувеченное, разорванное... Такое беззащитное..
Девушка свалилась на землю и зарыдала, спрятав лицо в ладонях.

Однажды и слезы иссохнут... И тишина. Она все лежала и лежала.
- Спасибо тебе, мое хорошее. Ты дало мне новую жизнь... - казалось пришло осознание и Яна прошептала эти слова своим умирающим органам.
Нужна лопата... Она забрала у этой полянки много органики... но вот ее тело... оно уйдет в землю и возвратит... почти все. Так всегда бывает. Круговорот трансформаций в природе...

Яна снова поднялась и теперь уже более уверенно, но по-прежнему ласково, собирала свое тело в одну кучку.
Лопата. Нужно найти среди деревьев упавшие ветки и трансформировать одну из сторон в плоскую и прочную. Затем вырыть яму в месте ритуала и закопать свои останки. После чего собрать вещи и отправиться к морю вымыться.

Наблюдателя она ожидаемо не заметила. Все было просто - успеть на обед. Найти ребят.
Бред... Каких ребят! А если она того... невменяемая? Нет, лучше пока ни с кем не контактировать. Побродить, посмотреть на свое восприятие.
Хотя нет, глупости... Как псих сам сможет оценить себя?
Да и вроде бы, она мыслит, как обычно?
Нет... кажется, какая-то ее часть отмерла или просто в шоке. Хоть бы второе.
Нужно побыть одной? Нет, отчаянно нужно общение, чтобы не свихнуться.
Но не шарики с ноликами в теории гионелепических теорий. Нужно, как и собиралась, найти Жака и Катифа. А до того - просто поесть и ни с кем ни-ни.
В таком состоянии и сорваться не сложно... Если она уже не...
Блин! Дело, сосредоточься на деле.

Какая-то она мелкая... Ладно, помоется, потом в зеркало посмотрит. Испачканными руками лезть в сумку не хотелось.
А... еще починить белье... разорвалось вместе с телом.
Остаться совсем без белья было неуютно. И не по эротическим причинам. Неудобно и негигиенично. Хотя бы трусы. На грудь органического материала, похоже, не хватило... А у нее была такая красивая грудь. Она что, выглядит, как ребенок теперь?
Это что навсегда? В сознание основательно поселилась паника. Или тело еще подрастет?...
Вспомнился фильм "Интервью с вампиром" и мучения той девочки. Господи, убереги от такого же...
Так, дело. Дело!!! Сарафан же еще вернуть надо. А из тех тряпок сделать себе простого кроя сарафанчик. Теперь вообще пофиг. Она - угловатая девочка. Бляяя...
Яна не могла не думать об этом. Мысли настырно лезли в голову.
А гормональная система тоже детская? В смысле, ее романтические желания останутся только на ментальном уровне?
Не влюбляться в мальчиков это не поможет. Просто у ребенка более простые желания... Даже и целоваться не тянет.
Хм...
Да, в самом деле, лучше думать о парнях, чем о раскоряченной плоти... О парнях определенно приятнее. Но не получается без страха, что эта часть жизни для нее теперь навсегда отрезана. Мечта педофила, блин. Птичья клетка по тебе плачет. Вот прям рыдает!

Дело!!!! Думай о деле. О планах. Да, так лучше. Надо еще продумать, как из тряпок сарафан сделать. Хотя там просто - нарисовать на ткани контуры, вырезать ножничками и затем срастить нитки по нужным краям с помощью чар. Вот как знала, что надо с собой в сумочке нитки с иголкой носить! Хорошо, что одежка простая. Сейчас не до красования. Хватит и двух прямоугольников с бретелями. Может, кстати, и вырезать ничего не придется. Примерит к телу, посмотрит.
Так, ей еще кувшин надо вернуть на место, он жив вообще? Похоже, его состояние такое же паршивое. как и новоиспеченная хозяйка. Ладно, оставайся со мной, мой хороший. Считай, прошел боевое крещение. Да и Аргонавты брали изделия того гончара. А ей нельзя?
Девушка пощупала, не рассыпется ли кувшин. Иначе и его придется здесь похоронить.

Вот только не надо этого, а! Иволга и так пятой разведчиковой точкой чуяла, что операция идет слишком гладко. Остальные кого-то расстреляли, что-то мутят, они с Мраком положили вдвое превосходящего по числу противника - радоваться бы! Она и порадовалась, но ощущение грядущей подставы не отпускало... А тут еще и Эго напутствия давать вздумал, да так, словно прощается!

Сколько таких идиотов помирало после пафосных фраз?.. Немного. Еще меньше, чем она слышала добрых напутствий в разгар действа. Наверное, потому что тем самым идиотам будет проще жить, когда никто не будет вечно тыкать их носом в устав и критиковать за ошибки. Теперь и Эго, которого она за идиота не считала, туда же. Засорять эфир во время операции не пристало, но как же тут промолчать?!

- Не вздумай сдохнуть там! - бросила она вслед Эго и, поджав губы, устремила взгляд на западный коридор.

А то отвечать за него потом... Да, досада и тревога произрастают именно отсюда.

Кровь стучала в висках, тюк стучал по бедру. А она все бежала.
Отвязать бы его от ремешка сумки, которую привыкла носить наискосок через голову. Мешает ведь своим весом... Мешает скорости. Но тогда замедлится еще больше, а останавливаться не хотелось. И бросать сумку не хотелось.

Так она и неслась, едва помня себя от ужаса. Лишь зловещие оплавленные дыры были ей поводырями. Кто там на мосту? По правде говоря, она не хотела знать. Едва ли свои... когда почти вся база в конференц-зале. Нужно скорее туда, там их много. Вместе - лучше.
Но почему так тихо?
Внутри взорвалась и рассыпалась леденящими холодными искрами мысль... А если это диверсия? Если все уже мертвы?
Или наоборот, спешно покинули базу. Например, через портал Клея...

Ай!!! У Яны чуть сердце не остановилось от столкновения с парнем. Даром, что он пролетел мимо нее и врезался в стену. Впечатление было - будто в нее.
И эта ткань... чернота. И котелок. Снова? И маска - та же. Организованная группа? Да и по дырам ясно, что пустота действовала организованно. Пустота, значит... судя по хрипу золотистого.
От его блевотины девушку саму чуть не стошнило. Не помня себя от ужаса, она прижимала сумку к боку. То ли пытаясь сберечь свои вещи, то ли ими свою руку... Помнить, чувствовать, что она у тебя еще есть...
Из глаз сами по себе потекли слезы. Без спазма, без плача.
Но застилая обзор...
Нет. Это - смертельно опасно!
А что не смертельно опасно?

Эта хрень с глазами. Бесполезно торчать неподвижно в надежде, что она не заметит. Блин...
Почему, почему столько тварей разом оказались здесь? Как такое возможно? Неужели ни скитальцы, ни военные не позаботились о защите???
Нет, похоже, таки диверсия.
Клей?

Блин, если эти монстры бродят по всей базе, а то и по всему городу... Это - ловушка. Все окончено? Что с ними будет? Куда идти?
Почему же так тихо!!!!
Ни криков, ни звуков сражения.

А вдруг... это сами Аргонавты сорвались и мутировали? Не поэтому ли часть была такая улыбчивая? Предвкушали?
По телу пробежала дрожь.
Цепочка неправильных выборов... Начиная с прогулки по Петербугу... лучше бы сидела дома.

Что же делать... Казалось, что любое действие, даже окажись успешным, в лучшем случае отсрочит неизбежное.
Беги... Угу, куда, блин??? Ты сам откуда прибежал? Даже спросить времени нет.
- Борись! - бросила она парню.
Не время сдаваться, сдохнуть всегда успеешь.

За стеной - помещение... А там могут быть другие твари... Или тупик и ловушка. Внизу - потоп. И тоже твари... как минимум, одна. А улица - напротив... За этим монстром. Блин, не сбежать. Так бы попыталась стену трансформировать или пол, или то забитое металлом окно.
Кстати, о металле. Стена была временами с металлическими пластинами. Яна метнулась к ближайшей, активируя свою магию. Воображение уже представляло, что сейчас эта хрень ускорится и нападет. Как та бурая мумия. Главное, успеть трансформировать металл так, чтобы отцепить его от стены, удлинить, если понадобится, и сделать дальний от руки край острым, как лезвие. Как же тяжело без второй руки...

Глаза... глаза и котелок. Бестелесная хрень. Почти... Но, если сделать срез головы на уровне глаз? Оно погибнет? Как вообще сражаются с пустотами? Надо было спросить. Бля... Кто ж знал, что это окажется едва ли не самым главным вопросом.
В любом случае, девушка собиралась быстро отлепить пластину металла и с предельнейшей концентрацией, на которую только способна, атаковать порождение в районе глаз.
А если не к ней метнется, а к парню, то сама кинется и сделает то же самое. В крайнем случае, метнет, если это нечто будет трансформировать свою форму.
Стоило ли говорить, что щит вокруг своего тела она готовила также. Отталкивающий и защищающий тело. На этот раз еще более мощный сразу. И если эта хрень начнет свое дерьмо, будет усиливать и усиливать. Мощь против мощи. Нет, она не подаст себя на блюдечке.

А внутри что-то надрывно кричало: все зря... Все кончено...
Но в то же время и что-то еще так не хотело соглашаться.

Едва дверь распахнулась, Мышка тотчас же быстро оценила обстановку и присутствующих. И не только на предмет вооружения или попытки продолжить нажимать какие-нибудь кнопочки. Но и поискала взглядом видимые пропуска. Особенно на азиате.

Очередь - и тела падали, как тряпичные куклы. Но это еще не все. Нет.
Человек за компьютером может быть не менее опасным, чем человек с привычным оружием в руках. Кому, как не ей это знать? Сколько всего управляется консолью...
Время ограничено и не ждет. Даже Афина не была, как прежде, бесстрастна. Нельзя вот так удовлетвориться действиями Души и выйти.
Незащищенность стоящих напротив не вписывалась в представления Мышки о безопасности объекта. Особенно после штурма первого уровня.
Что же это за ход такой у конфедерации? Сыр в мышеловке? Смертники для отвлечения внимания и впечатления обманчивого превосходства? Чтобы в отряде расслабились и совершили ошибку?
В висках стучало вбитое годами наставление: худшая из ошибок - недооценить противника.

Убивать невинных всегда было тяжело. Но стоило лишь задуматься о том, а что делает человека невинным? Отсутствие оружия в руках? Непричастность к военным проектам? Ни единого штрафа за парковку? Он никогда не обижал? Никогда никому не сделал больно? За ним не тянется шлейф чьей-то боли, разрушенной жизни?
Можно было с ума сойти за всеми этими размышлениями. Благо, ей давно разъяснили, что к чему, настолько, чтобы не возникло ни единого колебания.
Все они в чем-то - молодцы, в чем-то - уроды.
Рассусоливать сентиментальность не поможет. Это не особо-то защитит чью-то жизнь, если ты сосешь. Если ты проигрываешь. Если ты глуп. Неосторожен. Рассеян. Да много еще чего. Да, ты можешь протянуть руку вперед с жалобными глазками, в надежде, что к тебе снизойдут. Можешь даже научиться манипулировать. Но несомненно, рано или поздно сломаешь зубки на достойном противнике.
Так происходит всегда. Сколько бы люди не перетягивали канаты о том, кто же здесь на самом деле лох, однозначного ответа никогда не было и не будет.
Просто сегодня вы проигрываете.
Еще недавно сосал именно Альянс. Но не сдался. Теперь сосут конфедераты. Но не сдаются.
Ха-ха!
Но и война начинается, потому что кто-то настолько фалломорфировал, что стал ставить себя выше других. Какой бы убедительной хуетой он не прикрывался. Как бы горячо он не верил в то, что знает лучше других, как лучше, большей правдой от этого оно не становится. Всегда кто-то проиграет. Молись, чтобы повезло тебе.
Ха-ха!

Хотели ли эти сотрудники, чтобы однажды какое-то высокомерное мурло развязало эту конченую войну? Хотели ли они быть инструментами, перечеркивающими чьи-то жизни? Верили ли, что их самих обязательно минует чаша смерти?
Какая разница. Объективная действительность беспощадна. И если что по-настоящему сосет во всем этом дерьме, так это - иллюзии.
Бесконечные дурацкие человеческие иллюзии.

Защищай их, защищай. Что это объективно дало, а, незнакомец-азиат? Только покрасоваться перед своими, мол, гляньте, какой я пиздатый герой-смертник, готовый пожертвовать ради кого-то жизнью. Даром, что это ни разу не поможет. Но я продолжаю рисоваться и вы запомните, какой же я пиздато охуенный в своем героизме. И это будет ваше самое впечатляющее воспоминание, потому что - предсмертное!
Ну и ладно. Хоть какая-то сладкая печенька для его эго перед гибелью. Мышка улыбнулась.
Сразу троих он не закроет. Не настолько жирный. Вот тебе очевидная тщетность бессмысленных телодвижений, мужик. Душа тотчас же доказала.

Хотя твой предупреждающий жест был оценен. Чем угрожаешь?
Военными на уровне? Думаешь, успеют помочь? Или вы успели запустить что-то смертельное? Деточка, да мы тут и так для того, чтобы разнести вас к чертям. Даже ценой своей жизни. Ваш темпоральный искривитель нам нафиг не сдался. Свой имеется.
Мышка не застыла, как вкопанная, не метнулась обратно в коридор. Девушка, продолжая быть начеку, направилась к компьютерам, изучая содержимое на мониторах. Рано еще всем помирать, пока основная цель не достигнута.

По ее мнению эти люди слышали грохот на первом уровне. И так или иначе имели какие-то инструкции. И более, чем вероятно, до последнего херачили какую-то подставу или помощь торчащим в помещении с темпоральным искривителем. Успели? Скоро узнаем.
А лучше - еще скорее. Мышке не терпелось понять, чем эта четверка здесь занималась и не ждать ли каких-то диких сюрпризов.

Поняв, что две силы одновременно сплетать не стоит, девушка тут же поторопилась прекратить. Впрочем, было поздно. Всего тройка секунд и сандалии пришел конец. И первое, о чем Яна подумала - придется возместить. Ничего, впереди еще есть время. Она и одежду себе начарует, и сарафаны вернет на место, и кувшины, и сандалию как-то сделает... Ну или что-то полезное, что ей зачтут.
Продолжение было ожидаемым. Обычно в таком случае прибегает какой-нибудь препод и с высоты своей высокомерной колокольни начинает втирать хулиганам, как они не правы.
И обычно какая-нибудь Яна с чувством стыда соглашается и затем еще грузится полдня-день-сколько угодно, в зависимости от меры проступка. Нет, на самом деле она не была хулиганкой и в общем-то радовала педсостав своим примерным поведением. Но это же - мир детей. Бывали и недоразумения, и вешали на тебя что-то, чего ты не делал.
Да и просто сама по себе мысль оказаться в подобного рода ситуации внушала страх.
Но сейчас, будто за все времена, чаша ее терпения лопнула. Ставки, простите, другие.
Шард не казался ей таким уж намного старше, чтобы оценить его поведение именно, как попытку старшего вступиться. Потому она рассмотрела варианты, относящиеся к сверстникам. Например, сильный защищает слабого, или парень девушку, или свой своего. Ну, если Шард уже мысленно себя причислил к их компании. Как бы там ни было, Яне стало тепло и приятно.

- Знаете что, - поднялась с корточек девушка.
Тон ее голоса звучал так, как обычно начинают разборки. Даже несмотря на жест нового знакомого. Не в этот раз. Серьезно. Дома у нее было, куда пустить корни, куда уйти в случае чего. Здесь же нет ничего. Ее жизнь фактически начинается с нуля. Только она не младенец с добрыми взрослыми, которые могут о ней позаботиться. Она теперь сама здесь все строит и пенять в случае чего ей будет не на кого. Что сама себе создаст, то и будет с ней.
Яну не смущало, что сейчас ее плохо видно. Выглядывать из-за Шарда было бы тоже глупо. Потому она сместилась и продолжила, причем, с немалым таким нажимом, даже наездом (и откуда только взялся):
- Какое вы имеете право выгонять нас отсюда, не разобравшись в ситуации?! Чтобы следовать правилам, нужно не только их знать, но и понимать, что их нарушает. Я уже в курсе, что телепатию здесь не используют. Законно, во всяком случае. Откуда мне, - стала чеканить каждое слово, - все знать? Я здесь еще и дня не пробыла. Меня без предупреждения, смею заметить, вкинули в ситуацию, в которой я чуть не умерла. Это по правилам? После пробуждения бросили и предоставили самой себе. Это по правилам? А поставить низеньких за высокими - это у вас уважение? Хорошее место, однако, подобрано. Чтобы сразу поняли, кто они в иерархии Аргонавтов? Судя по вашему поведению - очень вероятно. Это политика Аргонавтов - относиться к новоприбывшим, как к второму сорту, за который никто по морде не надает, ибо некому? Вы здесь все такие из себя, уже успели узнать больше и считаете, что чье-то незнание дает вам более высокий статус и право распоряжаться другими людьми и важничать? Какого черта. Это все, чего можно ждать от вашего сообщества? Упиваетесь собственной безнаказанностью и снисходите, снисходите. Я слышала, как отзываются о скитальцах местные, когда думают, что их не слышат. Я - не нахлебница и приживала, чтобы ко мне так относились. И пришла на равный обмен. Я красила вашу стену, я спасла этого парня от смерти, - взгляд на Андрея. - Сколько хватало сил, я расспрашивала всех и вся. Но после того, как выяснила, какой магией владею, оказалась в таком состоянии, что только упасть и сдохнуть. Нам даже толком не объяснили, зачем все собрались. Это, конечно, очень порядочно смотрится. Я даже, блин, кушала на общих началах в бесплатной столовой, а не вашу еду!!! И даже там ко мне не относились так, как вы сейчас. Я всего-то попыталась увеличить размер подошвы, чтобы никому из вас не помешать. Я сменила цвет волос в комнате отдыха и никто не пострадал. А кто предупредил или сообщил, что две силы одновременно использовать нельзя? Хотя, подозреваю, проблема в чем-то другом, но догадайся сам, да? Очевидно же, что во время войны переплетались разные силы.
И не сказать, что Яна погорячилась в запале. Нет, блин, все так и было. И это неплохо так вымораживало. Угрожало жизни и все такое. Просто до текущего момента она все еще пыталась быть примерной девочкой и не вякать, чтобы не дай Бог, кому-нибудь не помешать своим недовольством или вопросами "не вовремя".
- Да, я не отрицаю, что протупила и поступила беспечно. Но все же не настолько, чтобы заслужить такое высокомерие в свой адрес. Сколько еще по незнанию, брошенные вами, мы натворим? Так какой смысл находиться в сообществе, если на тебя все равно махнули рукой. А опростоволосишься - твои проблемы, просто пнут под зад ногой или поставят в угол. Мило. Так вот, какая тогда нам равноценная польза от Аргонавтов? Ходить тупить и расспрашивать, вдруг кто расщедрится на знания, мы можем где угодно.
К слову, ее пламенная речь могла бы пригодиться еще кому-нибудь, кто ее услышит. Иногда такие вот послушные мордоопускатели могут очнуться из своей вечно согбенной позы и задуматься. Не говоря уже о том, как придает силы чья-то смелость, если разделяешь то же мнение.

От шахты лифта под прямым углом отходят в разные стороны два совершенно пустых коридора, каждый из которых заканчивается массивными двустворчатыми и выглядящими крайне прочно гермозатворами.
– Запускаю протокол сканирования третьего уровня, ожидайте, – спокойный, сосредоточенный и мелодичный голос Афины в динамике. – Обрабатываю информацию.

Горящие алым световые контуры на стенах и потолке, длинные просторные коридоры по которым, кажется, способен проехать один из танков Альянса, при условии, что его каким-либо образом удастся сюда транспортировать. Несколько закрытых дверей, на консольных панелях любой из которых предупредительно мерцает красным диод. Заблокировано, везде и всё заблокировано. Ни единого следа противника, никакой паники, хаоса – одна лишь только тревожная тишина.

– Источник темпорального сигнала за геромзатвором прямо по коридору. Загружаю схему этажа на интерфейс визора. Вы не одни.
Виртуальный интерфейс шлема вспыхивает – перед глазами, в правом нижнем углу, проступает выведенная при помощи технологии дополненной реальности мини-карта. Сперва – просто прямые линии, схематично набрасывающие план помещения. После – на ней одна за другой начинают проявляться алые точки обнаруженных в результате сканирования живых организмов.
Источник сигнала полыхает на карте оранжевой вспышкой, на глазах достраиваются пунктирные прямые измерения дистанции до объектов.

– Перехватываю исходящее соединение. Источник – рядом с темпоральным сигналом. Запускаю протокол синхронного перевода.
Сквозь треск статики и помех из динамиков шлемов оперативников доносится передаваемый Афиной мужской голос. Глухой раскатистый бас, привыкший скорее лаять команды, перекрикивая гром взрывов, чем общаться с людьми на кухне за чашечкой чая. Незнакомец использует грубый и шипящий язык Конфедерации, неизменно звучащий резко и агрессивно для привыкшего к английскому стороннего слушателя. Бархатный голос Афины накладывается поверх рваной речи параллельным аудиорядом, переводя для оперативников каждую фразу.

– Ты был прав, Юрий, – мелодичные и приятные интонации девушки разительно контрастируют с лаем конфедерата. – Нас обнаружили, комплекс штурмуют.
Треск статики вместо ответа неизвестного собеседника.
– Скоро они будут здесь.
Несколько прерываемых шипением отрывистых «да» и, наконец, резюмирующее:
– Я знал на что шёл.
Мгновение тишины и снова тот голос:
– В следующий раз мы с тобой встретимся уже пируя с валькириям в чертогах Вальхаллы.
Ответ собеседника тонет в оглушительном треске статики, но вызывает приступ бурного веселья у вызывающего. Раскатистый мрачный смех смертника, прекрасно осознающего, что его история совсем скоро будет окончена.
– Совсем забыл, что тебе уготована твоя адская сковородка. В таком случае – прощай, старый друг. Сделай, что должно.

Лаконичный итог непродолжительному монологу конфедерата подводит Афина:
– Соединение было разорвано.

Война. Сержант был с ней знаком излишне близко. Ближе, чем хотелось бы обычному полицейскому из Детройта. Он уже видел подобные ракурсы - хотя раньше конечно города не отличались такой красотой..и не все из них штурмовали с такой жестокой эффективностью. Задолго до начала войны, Аякс был в городах Конфедерации, преимущественно в Европе, конечно же. Но даже с учётом этого он не жалел о том, что происходило. Он помнил слишком многое.

Абрис фантома мелькает за бортом вайпера. За штурвалом такой пташки Аяксу не доводилось бывать. Хотел бы он почувствовать эту мощь, работу чудовищной по своей сложности машины за своей спиной.

- Принято, Афина. - сухо и спокойно. Сейчас не время для шуток. Скоро высадка. На языке вертелась лёгкая шутка, но в ходе операции даже сержант не мог себе позволить такого по отношению к штабу. Руки сами собой начали проверку потрошителя. В бытность копом Аякс обходился "полицейской" версией этого дробовика, рассчитанного на более слабый патрон. Как и всегда, проверка не принесла успокоения и ясности.

Ботинки спектра лязгнули о бетон площадки.

- Сорок девятый ещё долго с нами? - Сквозь визор шлема картина разгрома конфедератов не становилась лучше, однако шлем отсекал запахи и эту гарь. За что он был особенно благодарен этому костюму. Взгляд упал на раненного солдата, ползущего к Мойре. Ему довелось лежать вот так, на полу, и жалеть о том что ты не сдох сразу. По ту сторону ствола. Выстрел Мойры. И сарж вновь смотрит в сторону лестницы. Оценивает разруху в здании. Никого живого больше не было видно, однако дробовик уже смотрит в сторону лестницы. Лифт или пролёт?

Выслушав ответ штаба, сержант перешёл к непосредственным действиям. Он и так задержался. А время один из ценнейших ресурсов, которым Альянс располагает. Уж он-то, Аякс, об этом знает. Может быть даже больше, чем нужно.

Аид кажется немного нервничал. Неужели действительно считал эмоции умирающего? Бррр, не приведи господь! Псионики и так не славились живучестью и стабильностью рассудка. Надо срочно его сосредоточить на чём-то. Например на выполнении плана, который уже созрел в голове сержанта. Некоторым ребятам это помогало.

- Аид. - сержант словно бы хлестнул, прерывая поток стенаний псионика. Одёрнул. Оставив того с нечёсаным носом.

- Вскрой лифт катаной. - тихо и спокойно, без нервов и криков. Таковы были методы сержанта Аякса. - Иволга, Эго. Вам предстоит разведка шахты лифта. При необходимости, используйте гидравлику спектра. -

Словно бы для них, но на самом деле для стажёра напомнил сарж. Пускай командир и погонял псионика на учениях, но мало ли, что из-за мандража вылетела у мужика из головы.

- Мрак, на тебе лестница. Вряд ли сюда сунется после обстрела вайпера, но осторожного Афина чаем поит. -

- Лжец, ты следующий на спуск, вскроешь створки нижние створки. Они наверняка заперты. Заодно и разведку прикроешь. Втроём вам удастся проскочить незамеченными. Оценка перспектив целиком на тебе. -

Жребий брошен. Обычная операция. Почему же на сердце сержанта так тревожно? Риск ради скорости прорыва того стоил.

- Остальные - рассредоточится и занять укрытия. Не хватало ещё пропустить какого-нибудь выжившего конфедерата с гранатой. Не отдаляйтесь далеко от шахты лифта. Аид, как вскроешь дверь, держись рядом со мной. Прикроешь мне спину. Мойра, Душа, если всё пойдёт гладко, то следующие спускаетесь вы. -

Мышка бесстрастно рассматривала происходящее, как всегда сосредоточенная и внешне пустая.
Сколько бессчетных мыслей проносилось по кругу о чьих-либо жизнях. о их мере значимости или ущерба на весах планетарного масштаба. Сколько бы она не гоняла философские домыслы, именно таковыми они и оставались.
Наверное, у Аида иначе. Он слышит. Знает больше.
Легко ли было мужчине?

Внутри теплилось сожаление и горечь. Как иначе? Глядя на обращающиеся в прах чьи-то усилия, чьи-то, быть может, мечты. Какого-нибудь просто гражданского, который мечтал о семье, о простых будничных делах.
Архитекторы и строители, вложившие немало струек пота и времени, чтобы возвести очередное строение...
Война беспощадна ко всему, что имеет отношение к созиданию. И вместе с тем стимулирует новое.

Она смотрела на погибающих конфедератов, а перед глазами стояла другая картинка. Вот, эти простые невинные люди, живущие на территории Альянса. Несмотря на кровавую жатву, где-то там они снова видят новый день.
Каков спрос с победителя? В свое время перевес был на стороне Конфедерации. Сейчас им не повезло. И она не будет за это извиняться.

Мышка быстро оценила обстановку вокруг. Чисто.
Аид снова за свое. Он слышит предсмертные мысли...
Поежилась. Не время отвлекаться.

Конфедератом уже занялись. Она знала, что поступила бы так же. И другие знали. Какой смысл заставлять другого мучиться еще больше? Если только ты не маниакальная истеричка, зацикленная на какой-то своей боли и теперь брызжешь желанием расплаты на всех и вся, кто хоть чем-то напоминает былое.

- Уловил что полезное в его мыслях? - обратилась к Аиду Мышка.
Если где-то есть подвох или секретные знания, вдруг что-то такое всплыло в голове. Впрочем, перед смертью, говорят, просто пробегает вся жизнь?
Взор устремился к Аяксу в ожидании распоряжений.

Их похоронили в саду императора. Прямо во внутреннем дворике величественного дворца, на некогда зелёной, но давным-давно почерневшей земле. За неимением подходящего инструмента пришлось оружием и чуть ли не руками вгрызаться в мёрзлую грязь – работа затяжная, изнурительная, совсем неподходящая для героев из мифов. Работа необходимая, помогающая хотя бы отчасти сбросить с плеч чувство вины и тяжесть неподъёмной ответственности.

Отвыкшие от света глаза нещадно слезятся на солнце – лица павших товарищей кажутся особенно бледными и измученными в свете разгорающегося нового дня.
Мрачная необходимость на время отвлекает от мыслей о дальнейшей судьбе империи и вопросах престолонаследования – подобные мысли казались чем-то кощунственным в те секунды, когда тела Эвелинн, Фелиции и Виссиль грязные вспотевшие люди бережно опускают на дно вырытой общими усилиями братской могилы.
Вплоть до самого конца погребения ни один из участников не проронит ни слова.
Они просто сделают то, что сделать необходимо.

После окончания похорон наступает пора возвращаться. Объявить о победе. Найти и выявить тех, кто по-прежнему в праве решать судьбу возрождённого мира. Отыскать, в конце концов, для Януса какого-нибудь завалявшегося целителя Круга.

Один за другим они выходят из главных ворот императорского дворца на ведущую вниз, к столичным улочкам, бесконечную лестницу.
Лучи солнца ласкают затылки и мшистые камни, тянутся дальше, ниже и ниже.

К мостовым, заваленным тысячами и сотнями бездыханных тел.

Все поглощённые.
Все ночные обитатели тёмной столицы.
Все те бесчисленные участники церемониальной процессии, сопровождавшие упорное продвижение к бреши немногочисленного отряда.

Мертвы все до единого, никто не вернулся. И дарующие робкое тепло лучи солнца облизывают заострившиеся тронутые печатью неотвратимости лица. Подёрнутые пеленой смерти безразличные глаза мертвецов, избавившись от клубившегося в них совсем недавно первозданного мрака, подслеповато и отрешённо взирают в бездонное издевательски синее небо.

5 – Epilogue

В эдмурской таверне этим вечером многолюдно как никогда. Люди, не имевшие ни малейшего отношения к победе над тьмой, собрались сегодня для того, чтобы праздновать. Впервые за долгие годы их лица лишены неизменной печати ужаса и тревоги, в обеденном зале царит весёлый гомон и смех, периодически раздаются возгласы проставляющих выпивку окружающим незнакомцев.

Янусу всегда нравился Эдмур, его центральная таверна в особенности. Кажется, местный трактирщик не унывал даже в самые тёмные часы вечной ночи, еду подавал неизменно хорошую, а выпивка здесь была не такой уж паршивой. Кейтлин, жена хозяина и, по совместительству, главная и единственная официантка, ставит на стол перед Толстяком горшок с исходящей аппетитным паром похлёбкой.

Подумать только, он всё-таки выбрался. Не истёк кровью, выжил, преодолел путь назад. Януса не сильно волновали вопросы престолонаследования – куда больше наёмника беспокоило собственное изгрызенное порождениями любимое брюхо. Однако, он дотянул. На остатках сил упал на руки одному из заклинателей круга, который успел оказать необходимую помощь и поставил наёмника на ноги.

К собственному удивлению, Янус стал вдруг героем. Ему жали руку какие-то тщедушные виконты-аристократы, на него с восхищением засматривались девушки из толпы. Первые несколько дней Толстяку даже не удавалось сбежать от этой мирской суеты – лишь на третье утро ему удалось всё-таки вырваться и на время исчезнуть, вернувшись для отдыха в родной сердцу Эдмур.

И похлёбка, если судить по запаху, здесь по-прежнему хороша.
Янус задумчиво покрутил в руках медальон, снова и снова рассматривая потрет, каждый штрих которого будто бы уже запечатлелся намертво в памяти. Кто она, эта девушка? Почему картина с ней висела во дворце императора? Почему этот медальон носил с собой Эдерлинг?
Вопросы, на которые Толстяк теперь едва ли получит ответы. Захлопнув крышку, Янус принимает за похлёбку. Его внимание привлекает разговор за соседним столом.

Невообразимо жирный бородатый мужик по-хозяйски расположился на хлипком стуле. На одном его колене восседает местная светловолосая шлюха, с меркантильным приторным обожанием разглядывая обрюзгшее покрытое оспинами лицо щедрого в потенциале клиента. Ещё две девушки, уже, по всей видимости, не продажные, занимают остальные стулья и прислушиваются к нарочито громогласному рассказу жирдяя.
– Да, скажу прямо, было непросто. Когда мы входили в столицу, твари лезли просто из каждой щели, – толстяк заливисто хохочет. – Огромные змеи, тёмные вепри, но знаете что хуже всего?
Выдерживает паузу, давая возможность глазам слушательниц округлиться от удивления.
– Эти мерзкие пауки! Каждый – размером с корову!
Многие посетители начинают с интересом прислушиваться к рассказу, пресыщенному неуместной экспрессией.
– Был с нами парень, один из этих, церковников. Говорит, значит, нужно молиться создателю, он и поможет. А я ему – дурья башка, только щит и меч твой поможет. И давай своей булавой мочить первого паука!
Одна из барышень охает.
– Прорывались, значитца, с боем. Многих хороших парней потеряли. Да, скажу прямо, было время и я труханул…
– А какая она, Брешь? – спрашивает негромко темноволосая.
– Брешь! Ха, брешь…

Договорить оратор не успевает. Один из посетителей у стойки, хмурый невысокий мужик, осведомляется с скептицизмом:
– Это ты чтоли до бреши ходил?
– А тож, – отвечает как ни в чём ни бывало самодовольно.
– Наёмник я, Янусом кличут. Янусом Толстяком, – он с хохотом хлопает ладонью по пузу. – Ума не приложу почему!

Янус переводит взгляд с похлёбки на мужика. Может статься, что у него найдётся пара-тройка замечаний по этому поводу.

***

Илль медленно бредёт по утреннему девственно чистому лесу.
Тут и там на мёртвой земле пробиваются ростки зелёной травы, роса серебрится на деревьях в лучах восходящего солнца.
Звёздочка до сих пор не верит, что выжила. Что вернулась обратно. До сих пор не может понять, вернулась ли до конца.

Каждую ночь девушку донимают кошмары. Чёткие, пугающе яркие, состоящие из притупленных страшных воспоминаний.
Она снова одна, в пустоте без времени и пространства.
Она снова чувствует мертвенный холод равнин запределья, которого будто бы не касался свет Создателя никогда.
Она снова и снова просыпается с пронзительным криком в холодом поту – часами лежит, уставившись в темноту, в ожидании, пока перестанет бешено колотиться разрывающееся от ужаса сердце.

Забавно, но на руинах нового мира для Илль Ваас фон Гульден почти ничего не осталось. Хаармс погиб где-то там, во тьме. Быть может, так и остался гнить рядом с другими телами на узких мощёных улочках старой столицы. Почти все, кого она любила или когда-либо знала, сгинули без вести или мертвы. Девять из десяти знакомых ей рейнджеров, людей, которые её растили и обучали, которые стали новой семьёй взамен той, которую девочка потеряла, выступили вместе с Грегором Орландским и не вернулись. Жалкие остатки рейнджеров Пограничья – блеклая тень былой славы. Бледные призраки на руинах старой империи. Призраки, которых она решила возглавить.

Орсо де Труа основал орден Рассвета не просто так. Теперь Илль была рыцарем, что бы это ни значило. И пусть её привилегии в качестве рыцаря по-прежнему оставались для девушки туманной загадкой, Звёздочка совершенно точно знала одно. Несмотря на победу, время отдыхать и пожинать плоды славы ещё не пришло. Империи больше не существует, и как только люди перестанут нежиться в лучах восходящего солнца, на свету проступят проблемы, требующие незамедлительного решения.

Для ордена Рассвета и рейнджеров Пограничья всегда найдётся работа. Устранение нанесённых тьмой разрушений, подготовка к грядущей зиме. Банды мародёров, зверствовавших на дорогах империи на протяжении последней декады. И, конечно же, порождения.

Илль уже слышала о случаях нападения тварей – не все они сгинули, сгорая заживо в свете. Многие спрятались, затаились в пещерах и логовах. Для того, чтобы каждую ночь выходить на охоту. Время остановиться ещё не настало – пусть этот мир и получил новый шанс, однако по-прежнему отчаянно нуждается в помощи.

Илль пока не задумывается о собственном будущем. Сможет ли снова чувствовать, переживать и любить, наслаждаться мелкими житейскими радостями? Глядя на прорастающие на мёртвой земле первые ростки зелёной травы, Звёдочка начинает верить, что сможет. Но это будет потом, когда её миссия завершится хотя бы отчасти.

Через восемь дней в столице будет собран совет, призванный решить дальнейшую участь империи. Расходясь они все – Джон, Орсо, Янус и даже Элиас, пообещали, что каждый из них будет там. Герцог де Труа отбыл в родное имение полный решимости довести начатое до конца. Построить на руинах новую империю, лучше и великолепнее сгинувшей. Его решимость передалась отчасти и Илль. Она обещала присутствовать на совете, и намеревается во что бы то ни стало сдержать обещание.

***

Джон возвращается домой по знакомым дорогам, неузнаваемо преобразившимся в свете полузабытого дня. Опережая наёмника, по империи разносятся вести о героических свершениях храбрецов, о достигнутой невероятно высокой ценою победе, о чудовищных невообразимых потерях в последней решающей схватке. В каждом трактире и на каждом перекрёстке только и судачат о том, что никто не вернулся. Что каждого или почти каждого, кто спустился в низину, сожрали заживо нетопыри, волки, змеи и невесть откуда взявшиеся в россказнях тёмные пауки размером по меньшей мере с телёнка.

Пожинаемый тревогой, Джон пришпоривает делегированного ему герцогом жеребца. Страшно подумать, как себя в эти мгновения должна чувствовать Мириам. Оплакивает ли его? Продолжает ли верить до последнего в чудо?
О том, что с ними могло что-то случиться, не хочется даже думать. Пройти через все круги ада, дойти до сердца тьмы и вернуться обратно лишь для того, чтобы обнаружить тьму дома?
Немыслимо. Создатель не способен на такую жестокость.

Очередной поворот – и голые деревья наконец расступаются. Наёмник видит впереди знакомые стены поселения Роттердам, возвышающуюся над городом башню ныне потушенного путеводного маяка. Гнедой жеребец, повинуясь воле всадника, переходит на галоп. Сердце наёмника бешено колотится в груди в нетерпении.
Джон помнит чувство, которое испытал, когда де Труа вручил ему корону, бережно снятую с мёртвого императора. Не впервые возвращался мыслями к словам Элиаса, к предложению Орсо. Немногочисленная уцелевшая знать, встретившая их группу на выходе из столичной низины, кажется, крайне скептически отнеслась к предложению герцога. И, в то же время, Джон не мог не понимать одного – во многом Орсо был прав. Именно сейчас, когда никакой Империи по факту не существует, закостенелая система способна переживать радикальные изменения. С поддержкой такого влиятельного в старом обществе человека как де Труа, можно попытаться добиться немыслимого.

Джон размышляет. Знать приняла решение о сборе всеобщего совета в столице через десять дней. Сходка всех осколков старого мира, каждого, кто ещё имеет хоть какую-то власть и способен хоть на что-то влиять. Джон пообещал, что будет там в срок. Орсо вернулся в имение с целью как следует подготовиться и созвать вассалов, не откликнувшихся на его первый суицидальный призыв. Почти невозможно представить, чем может закончиться этот совет, но если де Труа сделает всё, что обещал Джону во время прощания…

Впрочем, сейчас наёмника в большей степени занимает другое. Едва не сбивая нерасторопных прохожих, одинокий всадник мчится по улочкам городка. В конце улица уже виднеется до боли знакомый небольшой особняк – тот самый, который в последний раз он видел ещё в багровых отблесках пылавшего над городом пламени маяка.
Джон спешивается, спрыгивая в конце концов на твёрдую землю.

Он врывается в дом быстрым шагом. Он находит Мириам отрешённо смотрящей в окно на крошечной кухоньке. Она поворачивает к нему бледное заплаканное лицо – глаза покраснели от пролитых слёз, распущенные волосы растрёпанным водопадом ниспадают на плечи. Робкая недоверчивая улыбка призраком проступает на тонких губах.
После рассвета, в свете нового дня, Мириам кажется Джону как никогда очаровательной и прекрасной. Она медленно поднимается, нерешительно шагая навстречу. Она повисает на нём, прижимаясь к шее наёмника горячей щекой.
– Слава создателю, – беззвучно шепчет одними губами. – Все говорят, что почти никто не вернулся. Что порождения сожрали каждого, кто спустился в низину. Что мы во что бы то ни стало помнить героев… Джон, Джон…
Хрупкие плечи Мириам сотрясают рыдания. Она поднимает к нему заплаканное лицо – в бездонных глазах плещутся любовь и безграничное обожание.
– Ты правда сделал это, Джон, – в её звонком голосе чистое восхищение. – Ты дошёл до сердца тьмы и вернулся обратно. Ради всех нас.
Горячий полный слёз поцелуй прерывается донёсшимся из соседней комнаты топотом.
– Папа! Папа! – Джон, извернувшись, подхватывает на руки Ниэль, крепко прижимая к себе.

Только теперь наступает момент осознания. Он действительно сделал это. Прошёл сквозь тьму и вернулся обратно. Эвелинн завещала – «Живите».
И он будет жить. Никогда не забывая о павших.

***

Орсо, сгорбившись, выводит очередную строчку при свете одинокой свечи на желтоватом пергаменте. Останавливается и, скептически сощурившись, перечитывает написанное.

История часто предвзята. История помнит царей и завоевателей, великих мудрецов и великих подлецов, но мир стоит на костях таких вот простых людей, как Фелиция. Пускай они не знакомы с науками, не умеют танцевать на балах кадриль, не морщат высокие лбы на военных советах, ворочая тысячами чужих жизней. Зато они просто стоят, когда нужно выстоять. Стоят насмерть.

Хмыкает одобрительно, довольный полученный результатом. Вроде бы даже выходит неплохо.
Герцог де Труа отправлялся к сердцу тьмы сломленным, морально опустошённым, мёртвым внутри. Там, в пути, он умер физически, но благодаря свету Эвелинн вернулся обратно. И за то, что вернулся, в то время как многие другие, значительно более достойные, так никогда и не смогли увидеть рассвет, винил себя до сих пор.

На выходе из столичной низины их уже ждали. Несколько заклинателей, готовых оказать помощь Янусу, новый предводитель храмовников, снарядившие чародеек в поход архимаги из круга. Несколько мелких феодалов, бароны и виконты, наверняка по чистой случайности припозднившиеся на брошенный Грегором клич. Настоящие герои погибли там, в низине, для того, чтобы эти падальщики могли продолжать своё жалкое существование.
Цвет аристократии старой империи сгинул вместе с Годриком Аттельстейном и безвременно покинувшим свой народ императором, в то время как шакалы и подлецы тряслись в ужасе за надёжным стенами родовым замков.

В одном Орсо был прав – от империи ничего не осталось. Стервятники, слетевшиеся после генеральной битвы на пир. Стервятники, понятия не имевшие о том, через что пришлось пройти людям перед рассветом.

Ни один из этих мелких аристократов не мог и близко ничего противопоставить тем правам на трон, которые имелись у де Труа.
Кажется, никто из них всерьёз не рассчитывал, что Орсо вернётся.
Едва положение дел прояснилось, как архимаги Круга, посовещавшись, предложили Орсо корону. Речь их представителя была долгой, напыщенной и чрезвычайно проникновенной – тем большим оказалось удивление чародея, когда герцог от предложения отказался. Когда он отрёкся от прав на престол, выдвинув Джона в качестве кандидата, изумление собравшихся возросло. Маркиз де Шаль, тщедушный слащавый франт, даже осмелился фыркнуть под нос – «Простолюдина? Наёмника?».

Именно в этом момент герцог в полной мере осознал, что, по крайней мере отчасти, Рассмусен был прав. Для того, чтобы стать императором недостаточно сесть на трон и надеть корону на голову. Для осуществления плана, Джону потребуется поддержка. Поддержка, которую он, герцог де Труа, вполне в состоянии предоставить. Придётся действовать жёстко и аккуратно для того, чтобы не развязать новую бойню. Придётся убедить остальных, что более достойного кандидата, чем Джон, не сыскать.

И он, Орсо, сделает всё возможное. Ради всех них. Виссиль, Деборы, Бедвера. И Эвелинн. Конечно же Эвелинн. Ради каждого, кого уже не вернуть.

Вопрос престолонаследования временно остаётся открытым. Через неделю в столице назначен совет, где будет каждый, кто хоть сколь-нибудь заинтересован в этом вопросе.
Де Труа вернулся домой, в родное поместье. Собрать остатки людей, созвать вассалов, напомнить о клятвах тем, кто задержался в ответ на его первый призыв. От империи действительно ничего не осталось – придётся долго и упорно работать для того, чтобы её возродить. По крайней мере, теперь у Орсо есть цель. И он сделает всё от него зависящее ради её достижения.

Беспокоили де Труа одни лишь кошмары. Каждую ночь они повторялись – всё четче, страшнее. Он снова был там, в лишённой самосознания пустоте, непроглядной бездне, в которой плавают багровые непостижимые огоньки. В этой бездне он видел разодранную Виссиль, выпотрошенную Фелицию, раздираемую щупальцами на части Дебору. Видел Эвелинн, которая снова и снова кромсает себя ритуальным кинжалом.
С холодной испариной на лбу де Труа просыпался.

По крайней мере, в реальном мире он обрёл наконец-то умиротворение. У него есть планы, есть цель, и он по-прежнему более чем способен отличать сны от реальности.
Работа над рукописью скрашивает ожидание, в то время как концы, загоняя лошадей, мчатся в замки вассалов с новым не терпящим пререканий распоряжением.
Выдержанное вино из погреба отвлекает от мрачных дум и наполняет решимостью. Кстати, о вине…
– Валетт! Вина! – кричит герцог служанке, и крик его гулким эхом разносится по пустынным коридорам поместья.
Никто не спешит на зов с новым бокалом – в груди де Труа поднимается злость. В последние дни он всё чаще подмечает раздражающую нерасторопность прислуги – иногда кажется, что он и вовсе один проводит ночи в своём роскошном имении.

Тёплая родная ладонь опускается на плечо, моментально опровергая последнюю мысль. Орсо поднимает голову вверх и с улыбкой смотрит снизу вверх на свою обожаемую жену.
– Она отпросилась сегодня пораньше. Я принесу вина, милый, – отвечает с любовью Аделаида, отступая назад и растворяясь во мраке.

Орсо улыбается в полумраке своего кабинета, начиная выводить чернилами новую строчку на желтоватом листе.

***

Отблески факелов отбрасывают косые тени на стены, одинокий символ Создателя проступает перед глазами сияющей путеводной звездой. Жалкие остатки Ордена собрались в церемониальном зале традиционно после заката для отдания дани уважения павшим. Совсем мало – несколько десятков храмовников, бледная тень былого могущества Церкви. Наверняка их осталось значительно больше – отдельные братья продолжают изо дня в день подтягиваться с далёкой периферии. Просто обязано остаться значительно больше. Пусть даже из похода в столичную низину ни один не вернулся.

В оглушительной тишине гулким эхом разносится властный голос нового магистра Ордена, Тириона – голос жёсткий, поставленный, не терпящий пререканий.
– В самый тёмный час, на границе гибели и забвения, в своём милосердии Создатель даровал нам искомое искупление. Он даровал нам рассвет, ещё один шанс для детей своих, грешников. Он даровал нам возможность попробовать снова, заново отстроить утраченное, возможность жить дальше, не допуская впредь ошибок былого.
Преклонивший в окружении братьев колено перед алтарём Элиас внимательно слушает, но думает невольно совсем об ином. О другом утопающем в полутьме зале, о другом символе создателя, треснувшем и лишённом ложного лоска искусственной позолоты. О хрусте костей мёртвых воинов кровавого герцога Эдерлинга, об Эвелинн, в руках которой вот-вот должен был вспыхнуть спасительным светом кинжал.

– Мы должны быть благодарны Создателю за его божественный свет. Но, в то же время, мы должны помнить. Помнить о том, что Орден, даже обескровленный и ослабленный, устоял. Подобно маяку наша вера сияла посреди океана первозданного мрака, возвращая заблудшие души свету Создателя. Не смотря ни на что, мы соблюдали заветы и клятвы, не жалели себя ради блага своего ближнего. Так вспомним же, братья. О каждом из нас, кто пал смертью храбрых, не дожив до рассвета. Кто выступил вместе с герцогом Орландским в его последний поход и, что ещё важнее, о тех, кто отправился в отчаянную вылазку к сердцу тьмы.
Громогласная речь Тириона перерастает в монотонный речитатив, пока магистр перечисляет павших храмовников. Элиас различает в бесконечном списке имена Роберта и Антуана, Бедвера и Гераса. Почти все, кого он когда-либо знал. Братья. Соратники. Значительно больше, чем просто семья.

– Их жертва никогда не будет забыта. Но не должны мы забывать о другом. О том, что при свете восходящего солнца Новая Империя нуждается в Ордене не меньше, чем под покровом непроглядного мрака. Не должны забывать и о том, что с самого начала времён, с самого начала истории Ордена, первые храмовники-основатели были правы. О том, что истинное зло не только лишь тьма, которая скрывается по ту сторону завесы и даже не та тьма, которая прячется в людских помыслах. Но о проводниках тьмы, истреблению каждого из которых, в том числе, каждый из вас посвятил свою жизнь. Прошлые верховные магистры, мои предшественники, оказались непростительно мягкими, допустив чудовищную трагедию. Вы все понимаете, о чём именно я говорю. Знаете, кто виноват на самом деле в том, что случилось. Знаете, что наша цель – во что бы то ни стало не допустить повторения.
Тирион берёт паузу, но Элиас и без того уже догадывается, к чему клонит новый магистр.
– Чародеи. Их круг богомерзких чуждых человеческой природе существ, играющих с силами противоестественными и запретными. Слишком долго мы смотрели сквозь пальцы на их мерзкие выходки. Вспомните сами. Только взгляните, к чему привело наше непростительное бездействие.

Элиас запоздало осознаёт, что участвует не просто в церемонии скорби.
Одно из первых публичных выступлений нового магистра вполне однозначно очерчивает политику Ордена на ближайшее будущее.
Неужели это действительно так?
Неужели вновь грядёт чистка?
– Великое затмение не должно повториться, – гремит голос Тириона, в то время как обрамлённое золотистыми прядями лицо Эвелинн встаёт перед мысленным взором Расмуссена. – Во что бы то ни стало мы должны положить конец своеволию Круга. Призвать отродий к ответу за то, что они совершили. За каждого брата, который сгинул во тьме, исправляя ошибки их ахримагов.

Их не было там, в тронном зале.
Их не было в той часовне.
Тирион был вторым человеком в Ордене несколько последних десятилетий, и нет ничего удивительного в том, что после смерти магистра Эверинда в составе объединённой армии Орландского, именно он оказался у власти.
Но Тирион... Где он был, чем он вообще занимался во время событий последних недель?

– И теперь, как никогда прежде, Церкви нужны её воины. Свирепые, несгибаемые, несущие железо как снаружи, так и внутри. Те, кто не устрашится тьмы, кто никогда не отринет веру из сердца. Встань же, брат Элиас.

Склонивший голову Элиас слышит собственное имя из уст Тириона.
– Невозможно переоценить твой вклад в наш триумф. Ты огонь веры до сердца тьмы и, уничтожив его, вернулся обратно. Встань же, и повтори данные однажды обеты. Орден умеет быть благодарным к своим наиболее верным и рьяным последователям.

Элиас уже догадывается, что скажет дальше магистр.
– Поднимись с колен, Инквизитор. Встань и прими с честью заслуженную награду.

Инквизитор. Прежняя должность самого Тириона. Второй человек в Ордене, несущий ответственность лишь перед верховным магистром и Создателем персонально.

И взгляды всех присутствующих оказываются прикованы к Элиасу в одночасье.
Он медленно встаёт, встречаясь взором с серыми глазами магистра.
Он уже знает, что должен ответить.
Голос храмовника глухим эхом разносится под сводами церемониального зала.

Девушка едва успела осмыслить сказанное Клеем, как была самым бесцеремонным образом вытолкнута наружу. Ээээ!
Что?????
Умереть?
Паника! Она испытывала панику, настолько сильную, что та сковывала тело и сознание, вытесняя даже возмущение.

Но отрезвила боль... Всепоглощающая, неистовая. Такой боли Яна не испытывала никогда и даже не смогла бы сказать, можно ли пережить нечто подобное.
Но было не до размышлений... Пленка... вода... НИКС... Все это мгновенно вспыхнуло в сознании воспоминанием.
Внутри она кричала. От ужаса, от муки.
Негласный, без слов... образ, посыл... мольба? Помогите!

Как же душно... Жар дышал ей в лицо. Жар вцепился ей в шею. Разве жар так может?
Невозможно дышать. Радиация? Вспомнилась радиация.

Да какая к черту разница! Верно! Холод и вода! Такая температура, которая бы компенсировала этот жар. Но не резко. Не хлопком, не рывком и черт знает чем там еще. Плавно, но быстро наращивая показатель.
Отчаянная попытка. Никс! Помогите!!

И, похоже, они услышали. Откликнулись.
Синее пламя, прохлада... Ни с чем не сравнимое удовольствие и восторг.
А еще получилось! Что-то непостижимое, удивительное. Получилось. У нее.
Чары... Странно.
Яна вдруг почувствовала спокойную уверенность.

Хотя сердце все еще колотилось. Марш муравьев, подгоняемых адреналином. Необычно.
Девушка беззаветно отдалась новому чувству, наблюдая и пытаясь уловить все, что могла объять.
Жар постепенно развеивался. Замечательно!
Впору улыбнуться и запрыгать от восторга, хлопая в ладоши.
Но вот очередной ступор выбил из колеи. Дымка ослабла достаточно, чтобы вдруг стало понятно - перед ней живой человек. И не просто кто-то незнакомый. А тот самый паренек. Четкое осознание, что он - такой же зеленый новичок.

От вида поврежденной плоти Яну уже почти замутило. И замутило бы. Но инстинкт самосохранения удержал в концентрации.
И все же ей было не по себе. Как же ему должно быть больно???
До слуха донеслись слова Клея. Что??? Почему он так говорит... так жестоко. Для него это - представление?
Почему парню позволили дойти до такого состояния?!
Не до того... Откровенно не до того. Только безграничное возмущение.
Этот Клей почти наверняка смог бы все остановить.
Но оставил на них... Да, теперь она понимает всю жесть пробуждения или как там его называли.

Интересно, а исцеление тут водится?
Только что описанные Клеем перспективы, мягко говоря, не вдохновляли...

Ну да, Яна, не успеешь и все помрут... Подумаешь.
Нет, не так. Не сообразишь, как сделать, вряд ли Клей допустит смерти? Только вот калеками можно остаться. И даже если исцеление существует, сколько еще тягостных мгновений придется биться в агонии?
Бррр...
Девушку передернуло.
Трансформация? В смысле?
Если о восстановлении тела она еще могла представить, что делать, то вот про саму природу магии у паренька знала... ровно ничего.

Шок как-то не располагал к размышлениям и перебору вариантов. Потому Яна уцепилась за первое, что пришло в голову, исходя из лежащей на поверхности логики.
Жар - остудить. Эмоции - переключить. Ну или успокоить.
Плоть... восстановить. И самой при этом не грохнуться в обморок. Бррр.

- Ау! - попыталась крикнуть она.
Пусть часть его внимания переключится на ее голос.
Холод... Много холода. Девушка попыталась встать на обе ноги и вскинуть руки, представляя себя средоточием холода и рывком пытаясь обнять незнакомца, стараясь не думать о разрушающейся плоти и видимом мясе. Заодно так скроет лицо и эмоции ужаса. Обнимет, даже если не получится встать с колена. Не важно!
Ей виделось, что чем теснее контакт, тем быстрее и интенсивнее будет охлаждение. А то пока они церемонии разводят, тот совсем сгорит и разлетится пеплом по пространству.
Все же она не готова была в таком шоке строить внятный и толковый образ похожего воздействия. При таком то обилии сбивающих эмоций и смятении ума?
Как бы не наделать хуже.
- Я сама новичок, я не враг! - крикнула ему.
Кроме того, такой контакт способен переключить эмоции. Да и по внешнему виду парень был похож на интроверта. Скорее всего, он еще и офигеет. В такой ситуации реально полезно.
Ей и самой неловко. Но не настолько все же, чтобы заигрывать со смертью.

И третье... плоть. Но сначала - охладить. Да и для восстановления плоти нужен образ, то есть - сосредоточение.
Потому пока просто сбалансировать состояние и температуру... Ну или в столкновении двух сил он просто выжмет из себя все и на том опустошится?
Смущало еще и сообщение от Клея, что силы ее вскоре закончатся. Жуть...
Потому она спешила. И это был еще один жирный аргумент в копилку правильности решения помочь себе и ему телесным контактом.

Яна лишь надеялась, что Клей не солгал и парень не нарочно пытается кого-то убить...
Как быть в таком случае, она даже не представляла. В лягушку его превратить, что ли?
А магия куда? Выйдет еще засилье ядерных лягушек.
Как трансформировать саму золотистую магию, она даже не представляла.
Пока же чутко отслеживала происходящее с парнем. И чтобы себя защитить, и его не переохладить.

Янус матерясь выходит вперёд – одновременно подступает синхронно на шаг строй безмолвных гвардейцев. В глазных прорезях крылатых шлемов угрожающе плещется чистая тьма.

Годрик наступает на Джона.
Наёмник отпрыгивает, уклоняясь от первого размашистого взмаха клинка. Новый удар наотмашь – и наёмник, не решившись парировать эту чудовищную мощь, вновь отступает. Сжимая обеими руками древко копья, Джон делает то, что научился за годы скитаний делать лучше всего.
Выживает.

Мчится навстречу щит, едва не врезаясь верхней гранью в подбородок наёмника.
Вздымается снова не ведающий устали меч – и Джон понимает, что Годрик ошибся.
Единственный момент для атаки, единственный шанс.

Испещрённое рунами лезвие вспыхивает лазурным огнём – Джон исполняет прямой выпад в грудь оппонента с быстрым подшагом.
При обычных обстоятельствах Джон едва ли поцарапал бы подобным ударом серебристый нагрудник. Но объятый ярко-синим пламенем наконечник с силой входит в тело падшего лорда, заставляя того прервать начатый было смертоносный удар.

Пляшущая на лезвии меча тьма испаряется. С глухим стуком падает на ведущую к трону дорожку треугольный щит со звездой. На бледном лице лорда сумеречным призраком отражается удивление. Тьма, клубящаяся в единственной уцелевшей глазнице, пульсирует – и развеивается, изгоняемая рвущимся изнутри свирепым огнём. Ещё мгновение – и Годрик вспыхивает, выжигаемый синим магическим пламенем. Грузно падает на колено, а после – и на пол, замирая среди тел сражённых им совсем недавно людей.

Тишина вновь становится оглушительной.
Строй гвардейцев возвышается за спиной поверженного командующего.
Кажется – вот-вот потеряют терпение и перейдут в наступление.
Стучат по полу древка их алебард.

Джон стоит перед строем – в руках его копьё Годрика, некогда сверкавшее лезвие которого теперь потускнело и едва заметно дымится. На покрытой пеплом обугленной стали медленно угасают пылавшие синевой древние руны.

Мгновение неопределённости разрешается.
Первый гвардеец медленно преклоняет перед Джоном колено – его примеру с запозданием следуют остальные. Четыре десятка элитных солдат почти синхронно опускаются на пол, склоняя голову в знак признания победителя.

Так и застывают величественными статуями в этой позе смирения.
Может статься, что теперь уже навсегда.

- Они... Они... - выравниваясь с помощью герцога, сообщила Виссиль. - Там... Моя семья... Во дворце...
Чародейка огляделась вокруг. Как же это было ужасно.
- Как же их много... Все жители... Они идут за нами. - не могла не говорить женщина. - Как те скелеты... Может, где-то внутри они также тянутся, также верят? Эвелинн... Что говорит тебе кинжал?
Впереди - река... Скоро дворец. И они...
Нет. Вот они. Уже здесь. Встречают её... Без радости. Жгучим укором...
Сын... Как же измученно и безжизненно выглядит ее ребенок. Словно среди всех преступлений Тьмы это - самое страшное. Почему он такой? Разве не должен мальчик глядеть такими же без различными пустыми глазенками? А не безвольно висеть, как старая потрепанная игрушка?

Виссиль прижимает ладонь к груди. Кулачок, сжимающмй слегу. Чародейку колотит.
Наваждение или же нет?
Она хватается за Орсо. Снова. Так сильно, будто это поможет ей удержаться сознанием в мире живых.
А я и иду! Я пришла помочь вам! Мы все пришли. Столько дней, месяцев, циклов... Лишь мысли о вас и подобных вам. О великой трагедии. Ни капли жизни, ни единого вдоха не было потрачено на что-либо, кроме заветной цели.
Тьма может шептвть вам что угодно. Но я иду с чистой совестью и в живом ещё сердце стучит эта правда. Мы не сдались. Мы выстояли, не позволив жалости к себе сбить нас с пути. И вот мы здесь.
Не так быстро, как хотелось бы. Да, Корпус не смог вам помочь сразу же. Не смогла и Церковь. Само Прорицание, похоже, не могло дотянуться до столь ужасного будущего. Чтобы предотвратить его.
Я много думала об этом. Что, если Тьму впустили сюда, создав брешь? И ждут впереди, упиваясь собственным изврашенным могуществом?

Как бы там ни было, все же мы пришли. Помоги, любимый. Помоги. И мне, и себе, и сыну. И всем вокруг.
Сколько бы коварных ловушеу вокруг нас не поджидало. Помоги и убеокги. Подскажи. Потому что так будет правильно. Мы должны закрыть брешь и дать чужкродному уйти к себе домой.
Только так мы все сможем обрести покой. И, возможно, даже сама Тьма.

- Орсо... Сир... - позвала чародейка. - Что бы вы не видели, смятенные души, скованные Тьмой, обмануты сами и внушают ложь. Но Жизнь - наш Дар. - Виссиль убрала ладонь с локтя мужчины и осторожно прикоснулась к его щеке, как некогда это сделал Роберт.
Собрав всю силу возникших тогда в её душе чувств, добавила:
- Наше дело - правое. Свет внутри.
Она не знала, что покажет герцогу Тьма. Но стоило помогать друг другу помнить о жизни. Хоть как-нибудь.
Как же холодны её пальцы. Что же ещё придумать такое в помощь себе и другим?
Ничего нового, кроме забивающих здравый смысл голосов в голове, орущих без конца монотонные и своеобразные тёмные молитвы... Бесконечные оды самоуверенной, пугающе беспечной Тьме. Оглушающие, уродливые.
Что ещё способно их перекричать?

Осторожно пристроив свой тюк, Яна поискала, где присесть, и принялась с интересом наблюдать за необычного цвета искрами и всполохами магии Жака. Подумать только, вроде бы и ничего необычного... явление, можно сказать, привычное сознанию. В индустрии развлечения, в литературе, в кино, где только не встречались чары на всевозможные лады. И все же сейчас она благоговейно прикипала всем своим вниманием, с трепетом наблюдая то, что завораживало и пугало одновременно.
- Спасибо, - девушка на мгновение даже забыла о том, что дико хочет пить.
Определенно, местная магия не давала ей покоя. Как и собственное будущее.

Заговорил Катиф и Яна испытала прилив стыда за то, что подслушивала. Но чувство пришлось заглушить, иначе она пропустила бы ценные сведения.
Выходит, природа трансформации заключается в каких-то особенностях срабатывания психики? Интересно, где-то есть статистические данные и исследования на сей счет? Вот это она изучала бы с энтузиазмом. И, возможно, внесла бы свою лепту в виде научного вклада. Ибо, чем больше слышала о магии девушка, меньше ей хотелось вообще влезать в нечто подобное. В особенности, когда толком не понимаешь природу рисков... Вот сначала с ними разобраться, тогда, возможно, получится использовать чары более осознанно. У человека и при понимании слишком много травматических красных кнопок, когда уже тупо несет. Чего уж говорить о незнании того, когда и где переступается черта... Бррр. А то, что нехорошие люди таковы и без всяких трансформаций с НИКС и порой притворяются, обманывая не только других, но даже себя, не имея достаточных ресурсов, чтобы творить хрень, факт известный. Будь то магия либо что-то еще, они покажут свою природу тотчас же, как почувствуют безнаказанность или, упаси Боже, ощущение правоты, славы, поддержку со стороны таких же... стремных личностей. В конце концов, и у маньяков есть поклонники. А у прямых эфиров, демонстрирующих убийство человека с пытками, - немалая аудитория.

То, что продемонстрировал Катиф в виде лапы, оптимизма не добавило. Впрочем, война - безжалостный размен исполнителей на результат. Можно подумать, в ее мире не проводились опыты над людьми, не говоря уже про сами по себе ужасы войн...
По девушке было видно, что ей не по себе и что-то гнетет ее.
- Да, я поняла, - кивнула она в ответ на пояснение про норми. Несколько рассеянно Яна взяла свою кружку и отпила воды.
В голове стало легчать и проясняться. Все же дискомфорт тела напрямую влияет на усиление и резонирование с ментальными причинами негативных или тяжелых реакций. Подумав об этом, она допила содержимое.
Позабавил диалог с Жаком относительно названия специализации. Губы тронула невольная улыбка.
Движение, соединение, сгибание, детонация? И у всего - разный цвет? Хм... любопытно.
А вот от охлаждения Жака девушка вновь вернулась в тревожное состояние.
- Может... растереть? На солнце, я так понимаю, выйти ненадолго, не лучшая идея?
На ее памяти становится как-то дурно и жарит изнутри, когда температура ниже нормы... Что порой даже кажется - она повысилась. На солнце, должно быть ужасно неуютно.

Похоже, исследования здесь просто катастрофически необходимы. Как и годные специалисты, разбирающиеся в работе психики человека. И без науки тут никак. Не просто об эфемерном лясы точить и теории строить. А вот брать и исследовать все физические и магические процессы. Нет, ну точно должен кто-то этим заниматься!
И тут Катиф упомянул Академию. Вот только зловеще звучала оговорка о плате.
- А чем в Академии платят за обучение? - с некоторой опаской поинтересовалась Яна. - Хм, я правильно понимаю, что НИКС не пожирают эмоции, оставляя человека ни с чем? То есть человек продолжает их испытывать в моменте, просто от их силы - сильнее сами чары? Я вот подумала, если речь о срывах и торможении, возможно, травматичная часть психики на фоне чувства всемогущества и безнаказанности подавляет тормозящие механизмы страхов и ограничений, заодно и искреннюю добрую сторону... Тормозя передачу импульсов между такими нейронными связями... Я к чему... Есть какие-то исследования, занимается ими кто-нибудь? Быть может, в Академии? Я бы с удовольствием приложила свои усилия в данной сфере.
А еще, как без магии заработать хотя бы на одежду и кусок хлеба... хм. Но все по порядку и не здесь.

- Эм... У нас называют планету Землей, но не называют ли свой мир так еще где-то, я не знаю. По идее, с Земли. Мидгард еще. Там есть Санкт-Петербург, я оттуда. Я - северянка.
Яна попыталась и сама разглядеть мужчин. Парней.
Поставив тюк сбоку от себя, она помассировала виски.
- Не по вкусу - не то слово. Если бы не ваш ледник, я бы уже стала сухофруктом. Сухочеловечинкой. Сухомяской... Ну, вы поняли, - подходящее слово так и не пришло на ум, она попыталась улыбнуться, хоть тревога и вопила на все лады.
Яне явно было неуютно и девушка боялась. Со стороны это читалось без каких-либо специальных знаний.
- А... спасибо за приветствие, - опомнилась она. - А почему вообще появляются скитальцы? Я не то, что не желала подобного, я в такое и... не верила.
Действительно.
Теперь вид у нее был сконфуженным.
- Правда... как так получается, вы знаете? - с надеждой переспросила Яна.
И есть ли путь домой... Но не решилась добавить, вспоминая сетования на жаждущих спешно вернуться. Или что местные подразумевали под "дрифтингом"?
Да и что странного в таком желании? Ладно, мысли уже начинают ходить по кругу. Девушка мысленно поморщилась.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Он так резко побледнел, что Виссиль не на шутку испугалась. Но поняла вскоре, что никакие порождения Тьмы не плетут коварные сети. Обескураженность храмовника вызвала неловкое чувство, то самое, будто она именно свидетель именно этой кражи яблок из его образа. Взгляд чародейки стал по-милому виноватым. Так и чувствовала себя женщина, будто вторглась в чужое пространство. В сокровенное, которое не предназначалось для её глаз. Да и вообще, чьих-либо глаз.
Но душа Виссиль была чиста и в ней не было желания уязвить или насмехаться. И вместе с оттенками вины читалась теплота. Искренная, без прикрас.

Изумление вспыхнуло в глазах женщины, когда ладонь Роберта протянулась к её лицу.
Безмолвный продолжал удивлять. Необычно удивлять! Ни слова из уст и столько всего сразу - в одном лишь жесте.
Заиграла на губах чародейки одновременно нежная и счастливая улыбка. В глазах напротив она читала Жизнь и Свет. И подымалась внутри надежда, ещё большая. Распахивая сердце и радуясь тому, что ей было подарено трогательное мгновение, которое, возможно, больше не повторится никогда.

- Я скорблю об ушедших и трепещу от того, что увидела. - тихо молвила Виссиль. - Спасибо. За твою искренность. Сначала я боялась, что невольно подглядела, теперь знаю, что ты показал сам. И больше. - самой ей показалось, что говорит совсем невпопад.
А на коже приятной негой ложились осторожные прикосновения. И осушали слёзы. И светили ещё одним маяком, разгоняющим Тьму.
Чародейка вдруг подумала, Создателя ли Свет, которым делится с ней Роберт? Или она сама настолько отвыкла от простой людской теплоты? Или и то, и другое? А, может, что-то ещё?
Остановись мгновение... Хочу вдоволь напиться упоительной росой. Понять и разгадать тебя.

Вы не можете просматривать этот пост!

И, как всегда, окончательно в чувство приводит голос брата Элиаса. Командор не говорит: "Привал!", командор говорит: "Держись!". Безмолвный кивает ему, тоже поднимаясь на ноги и, держа за предплечье, хлопает по плечу.

И хотел бы подбодрить как-нибудь брата - а иначе никак. Элиас прав: не время для отдыха или жалости, надо поднимать раненых и двигаться в путь. Осматривает дыры в доспехе, пробитые насквозь, Роберт. Хмурится.

Чтобы затем, подняв взгляд снова на брата (быть может, объяснит, что произошло?) видит, как тот смотрит на Эвелинн. Роберт давно знал его - и знал, что прежде его брат не смотрел так ни на одну из женщин. Никогда не стоял рядом... вот так.

И в сердце храмовника вновь поднялась та волна, что совсем недавно утихла, уступив место умиротворению умирающего. Неужели Элиас предал их братство? Мог ли он взять с Роберта клятву потому, что испытывал чувства к чародейке? Или, быть может, ведьма использовала на нем свои чары? Кто знает, на что она способна? Ведь это ради ее защиты Роберт без малейших сомнений оставил брата Бедвера на растерзание твари - а затем подставился и сам!

Чувство гнева, ярости, ревности овладели храмовником - он даже забыл, что лицо его не закрыто, как обычно, шеломом. И он смотрел на командора и чародейку, чувствуя, как отравляют его душу сомнения... Чтобы через секунду по привычке дозорного бросить взгляд в сторону движения, туда, где Виссиль возилась с наемником, и вспомнить не то реальное, не то привидевшееся в предсмертном бреду касание девичьих рук...

Чтобы от этой мысли вспыхнуть еще больше, но теперь еще и стыдом, перемешанным со смущением, которые только подлили масла в огонь.

Вы не можете просматривать этот пост!

Сладкоголосые сирены сменились оглушающей барабанной дробью... Нежный свет померк и красивое лицо незнакомца исказилось уродливой гримасой.
Она стремительно летела в пропасть, тонула в забытье. И шлейфом провожал ее мерзкий хохот кикимор.

Словно из липкой жижи, смешанной с комьями размолотых костей, сознание Виссиль отчаянно выбиралось на поверхность.
Мрак душил. Ледяная вода терзала плоть, большую часть из которой чародейка даже не чувствовала.
Вот они, комочки... единственный очаг теплоты... покидающий ее рот.
Женщину тошнило.
С горем пополам перевернувшись набок, Виссиль позволила содержимому желудка выйти наружу, чтобы затем бессильно плюхнуться обратно на спину.
Завязки промокшего плаща душили, но в руках не было сил, чтобы ослабить давление.

Что произошло? Какие-то голоса пробивались через ватный туман и все еще были неразличимы.
Перед глазами вертелись пестрые узоры всевозможных красок. Лихорадочные, тяжелые... На них больно было смотреть, но и деться от них было некуда.
Где-то там, на задворках памяти отчаянно бился страх... Что-то пыталось достучаться, но тщетно.
Тогда чародейка сделала еще одну попытку перевернуться набок и окунуть лицо в холодную воду. В надежде, что это взбодрит.

Осознание ситуации стало возвращаться. Вспыхнул ослепительный свет. Послышались знакомые голоса... И... звуки сражения.
Нет! Нет!!!
Что именно происходит? Она даже не помнит, как оказалась здесь в лежачем положении в таком состоянии. Что-то атаковало внезапно? Почему последнее, что она помнит - это танцы? Причем здесь они?
Злость на себя стимулировала собраться с мыслями, но никак не помогала агонистическому состоянию. Стон чародейки утонул в какофонии сражения.

Огоньки! Вот в чем дело! Иначе, как еще пояснить?
Ей пока так и не удалось понять, с кем сражается отряд. А свет, меж тем, померк.
Осветительных шаров не было. Лишь угасшая вспышка светоносного заклинания. А факелы?
Как долго она была без сознания? Где они сейчас?
Кажется, по-прежнему в топях.

Зажмурив глаза, Виссиль попыталась собрать хоть какие-то початки концентрации и призвать хоть чуточку света. Главное, что после станет чуточку легче. А тогда она еще лучше сконцентрируется и еще больше исцеления пройдет по ее телу. И так до самого конца, пока она не будет способна вновь стоять на ногах и ясно соображать.

По мере того, как у женщины получалось, она подымалась. Сначала на колени. Затем и вовсе встала на ноги.
Намокшая одежда тяжело тянула к земле. Но тепло здорового тела вновь струилось по жилам.

Эви зажгла осветительный шар.
Сердце ушло в пятки. Что э-то?... Пару мгновений Виссиль глядела на тварь расширенными от ужаса глазами. Не моргая.
Внутри похолодело и сотни иголочек пронзили кожу. Недоброе предчувствие вспыхнуло в груди. Чародейка огляделась. Почему их так мало?! Где все остальные?? Они разделились?? Хоть бы было так.
Или же кто-то сбежал?...
Взгляд упал на лежащее неподалеку тело Илль. Мертва или без сознания?
Щупальца оплетают многих.

За что хвататься, что делать сейчас? Для барьера - слишком поздно, более того, его поддерживать нужно. А задач пока и так хватает. Нужно сначала вырвать своих из лап монстра, затем уже защищаться стеной света, иначе некого будет спасать. И кого исцелять, тратя время на заклинание, если не знаешь, кто жив, а кто мертв?
В особенности, когда атакует эта громадина... Столь мерзкого и жуткого создания чародейка даже в рассказах не встречала. Совсем разжирела без какой-либо угрозы, тьмовская зараза!
Шарахнуть бы ее Очищающим светом, но тогда придется повременить с исцелением, пока наберутся силы. Что также чревато в обстоятельствах смертельной опасности, уже встретившей лицом к лицу добрую половину соратников.
Виссиль выбрала в пользу исцеления. Но для начала нужно понять, кто жив. Кого еще можно исцелить. И надеяться, что после боя удастся вернуть к жизни почивших.

Ближайшей к ней была Илль. Да и щупалец здесь было поменьше, стало быть, и риск быть схваченной - ниже. Пригнувшись, женщина быстро подобралась к проводнице. Беглого взгляда хватило, чтобы понять - мертва.
Ухватив Звездочку под мышки, чародейка оттащила ее чуть подальше. Следующим ближайшим к ней союзником был храмовник Роберт. И, судя по увиденному, положение у того плачевное. Даже не понять, сам двигается или потому что щупальце сотрясает.
Но подбираться поближе без какой-либо защиты - глупо. В самое сердце боя. Главное, чтобы сообщали ей с Эвелинн, кто жив, а кто мертв.
- О мертвых сообщайте! - крикнула бойцам. - Чтобы успеть исцелить тех, кому еще можно помочь!
Надеялась, этого пояснения хватит. Очень горько будет, если потратить время впустую на погибшего, тем самым подставив еще живого. Так часто бывало... издалека не поймешь - без сознания или мертв. Потратить время впустую, то самое, драгоценное, что осталось у другого до смерти... Бессмысленно. Вот и сейчас не хотелось такого.

Вы не можете просматривать этот пост!

Удивительное дело - контраст прекрасной архитектуры, потрясающей ауры города и безжалостного пронизывающего влажностью климата. Холодная красота? Нет! Для нее невозможно сказать о Петербурге нечто подобное. Очарование северной столицы есть самое что ни на есть теплое. Так почему же однажды все это великолепие решили расположить в столь неприветливом месте?
Тяга души к прекрасному каждый день отчаянно сражалась с такой простой и понятной потребностью тела в тепле и комфорте. В промозглые дни, а их было много, ненасытное стремление томило чувства. И когда становилось совсем невмоготу, вот как сегодня, Яна не выдерживала, одевалась потеплее и самоотверженно спешила в пьянящие объятия любимых городских улиц.
Девушка любила прогуляться одна. Когда никто не отвлекает от стройного течения мыслей и чуткой настройки с пространством. И Яна впитывала в себя все, что видела, слышала, осязала.

Нева превращала ветер в сотни колючих иголочек, бросая в лица прохожим, будто проверяя их на прочность, на преданность внешним прелестям. И как бы ни была прекрасна река, очарование уступало муке и раздражению. Досадуя на погоду, Яна уже подумывала, не зайти ли в ближайшее кафе да выпить чаю. Будучи студенткой не из самой богатой семьи подобные траты все же стесняли и она старалась их избегать, предпочитая потратить на что-то более полезное для себя. И в это мгновение тяжкая дилемма терзала сердце девушке.

Странно, что не так с паром? Как причудливо. Яна и вправду замедлилась, чтобы повнимательнее разглядеть. А дальше уже казалось, что у нее просто галлюцинации. Поначалу мазнуло чем-то приятным, словно эхо из прошлого, которое так хотелось ухватить за хвост, понять, вернуть... Чу-чух?...
Кажется, почва из-под ног стала уходить. То ли от шока и изумления, то ли и в самом деле.
Валуны, море.. Шторм... Сейчас как-то не хотелось думать, каким боком они к Английской набережной. Было просто страшно. До ужаса.
Слепота не добавила спокойствия, заставляя сжаться в комочек, цепенея от перенапряженных нервов.
Опасаясь даже дыхнуть, Яна со всей силы зажмурила глаза и принялась себя успокаивать, уговаривая, что это все - просто страшный сон! А, может, она споткнулась и ударилась обо что-то головой? Боже, какой кошмар! И запачкается, и ограбят, не считая последствия для здоровья... Для головы.. да и простыть так легче.

Вид широкого поля ровных квадратиков с сочной зеленой травой переключили сознание, мгновенно выдернув его из адовой агонии.
Яна так и застыла с разинутым ртом, как оцепенев однажды, так до сих пор не имея причин к тому, чтобы расслабиться. Чувствуя, марширующие по телу мурашки, которые, подражая холодному Питерскому ветру, разносят холодок по спине, девушка только беспомощно завела жалобное: ыыыыыыыы. Как детеныш медвежонка заплакал.
А во взгляде шок. Даже волосы зашевелились на голове. Что? Как?...

Потихоньку приходить в себя Яна стала лишь когда тело начало грозить перегревом, белье и платье намокли от пота, а ноги и вовсе жарились, как будто на вертеле.
Все еще не понимая, в чем дело, она решила не терзать себя, ведь все равно конструктива - ноль, и заняться насущными вопросами. То есть, снять с себя хотя бы пальто и шарф.
Полы верхней одежды всколыхнули траву с колосьями. Странные... листья... Она огляделась пристальнее. Две луны? Солнце - необычное...
Сон? Не похоже как-то.

А впереди - безжизненное поселение. Или же оно казалось таковым? Нехорошее чувство шевельнулось внутри. Оказаться здесь в одиночестве, Бог знает где... И что тогда? Что дальше?
Заплакать бы, да слезы, как назло, не шли. Только ком в горле, как встал, так и уперся, не отступая.
На ватных ногах, стараясь ступать осторожно, насколько это получалось, девушка поплелась в сторону пугающего населенного пункта. Как с картинок о городах-призраках... О заброшенных деревнях. Жутко от такой молчаливой пустоты...
А еще здесь шушера всяческая может околачиваться. Яна нервно сглотнула, принявшись во все глаза вглядываться, не мелькнет ли живая душа хоть где-нибудь.

Думать о том, что это за место, не хотелось, пусть мысли об этом и лезли бессовестно и настырно, долбясь в виски, как бешеные дятлы. Все равно развернувшийся пейзаж не похож ни на что, известное ей. Кроме фентэзи, блин. А тупить в поле как-то уж совсем не в тему.
Ощущение сюрреалистичности происходящего не покидало. А она брела и брела.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Она поет и режет веревку, а кто-то хватает за эту руку и мешает... Казалось бы, мгновение осмысления, бесцеремонная вспышка, вторгшаяся в идиллию безмятежности и торжество красоты. Немой упрек. И горькая обида.
Всего лишь мгновение - и лицо Элиаса смазывается, забывается. Перед ней - все те же дивные танцоры и теперь он, стоящий напротив в парадном мундире. Не хмур лицом. Не призывает к ясности. Не укрыт плащом Тьмы. О, нет!

Он уже пригласил ее, она уже согласилась. Ладонь в ладонь, протянутой кавалером. Виссиль готова танцевать!
Пение ее стихает и ласковая улыбка трогает губы.
Чародейка поворачивается к нему. Делает шаг навстречу.
Одухотворенное лицо, обласканное отблеском бальных ламп, невидимых командиру. Сладкоголосые чаровницы призывно увлекают поближе к источнику радости. И Виссиль тянется всем сердцем. Всем своим естеством.

Ей видится ладонь на талии, на деле же сама ведет в ту сторону, клинок в руке уже не помня.
К плечу Элиаса вторая ладонь грациозно стремится.
- Кружи меня, - шепчет. - Поближе к ним! Кружи! - уже громче.
Гибка и изящна Виссиль, раскрываясь в незнакомом командиру свете так не вовремя. Далекими мечтами, сама того не ведая, обрекает на погибель саму же себя.

За свою долгую жизнь барон часто искушал судьбу. Как и многие иные военные аристократы, не поднявшиеся излишне высоко, он больше ценил уважение среди солдат, чем личную безопасность. Бедвер всегда был рад испытаниям, только с годами они приобрели более ясный смысл. Долг. Не перед какими-то людьми, не перед родом и раскидистым семейным древом, уходящим корнями в хорошо сдобренную кровью землю. Только перед Создателем и юнцом, указавший тропку к спасению своей жизнью.

Проклятая мошкара. Проклятая гнилая вода, предательские отблески которой навевают дурные воспоминания. Несколько раз левая нога оскальзывалась, и только шест удерживал рыцаря от позорного соскальзывания в грязь. Унылый пейзаж, и духота, медленно забирающая силы, рассеивающая внимание, и холод, медленно тянущий пальцы к сердцу. Чёртовы комары - кажется некоторые нашли уязвимые места, и успели немного хлебнуть крови брата-храмовника. Парочка за это точно поплатилась, но иные улетели, разнося вести пронзительным тонким пением о вкусе родовитой крови. После этого гнусь начала лезть особенно активно.

Правый бок привычно ноет. Напоминает о том что даже такой доблестный воин, как Ко'Драп смертен. Бирюзовые огоньки. Голоса..такие знакомые. Неужели это Гилберт? Старый друг, оруженосец.. Кажется мужчина слышит рога охоты? Неужели это голос сенешаля? Или это Ихтар призывает приложится к бурдюку с таким притягательным Борским? Какая разница, они рядом, надо лишь сделать шажок в сторону. Что-то настораживает воина, он крупно вздрагивает, встряхивается, словно старая гончая попавшая под дождь. Лязгает доспех. Но глаза храмовника по прежнему прикованы к вестникам мучительной гибели в зловонном болоте. Надо бы выпить...ладонь сама тянется к заветному меху, срывает его..

Создатель присмотрит за тобой.
Не по годам мудрый и до одновременно наивный взгляд карих глаз. Чудится? Удар оземь. Клацают зубы - кажется прикусил себе щёку, и поэтому такой знакомый привкус крови.. В себя Бедвер пришёл уже в воде.

- Пёсья кровь! - пробулькал Бедвер с глубины. Шест и бурдюк он выронил на тропе, но это не означает что он безоружен. Щупальца, как он мог быть настолько слеп?! Скорость с какой его тащило неведомое существо немного замедлилась - это натянулись верёвки, давая возможность выдернуть Фэнэс. Пивохлёб сверкнул в пляшущем свете факелов, отрицая саму возможность каких-то там бирюзовых дурманящих искр. Есть только он и чудовищно сильная тварь. К сожалению даже фонарь на доспехах потух. В темноте у монстра точно преимущество.

Куница ненадолго вынырнул..

- К оружию! - хриплый крик разнёсся по топям, подкрепляя словами очевидное. Вот щупальца вновь ускорились, но Бедвер уже со всей дури бьёт их. Своя кровь на языке, и окровавленный искажённый проблеск блеск жёлтых зубов. Фамильный гнев застилает глаза. Как всегда, кстати. Заставляет вкладывать в удары всю свою застарелую ненависть. Всё своё желание жить. Он не сдохнет вот так! Только не в болотных топях, по горло в вонючей жиже, сжимаемый кольцом неведомых щупалец!

Вторая ладонь нащупывает рукоять кинжала - если это существо захочет познакомится с ним поближе, ему будет что сказать ей напоследок. Сейчас Бедвер готов был даже рвать зубами поганую тварь - и плевать что монстр больше его в разы.

Куницам неведом страх. Бедвер в значительной мере перенял эту черту родового зверя. Только холодное осознание того, что из этой схватки ему не выбраться. Он задаст монстру такую трёпку, что тот запомнит до конца своих поганых дней вкус плоти Ко'Драп. Но эта неизбежность только придаёт остроту схватке. Надо сделать так, чтобы чародейки добрались до места! Тогда они спасут всех! Фенэс вгрызается в плоть, его сталь покрывает мерзкий тёмный ихор.

Свет! Вновь! Воссияет! Желание жить творит чудеса. Ноют от натуги мыщцы, удар мечом, страшный, яростный, насколько это возможно его нанести без опоры. вспарывает воду, подымая целую тучу брызг, и клинок вгрызается щупальце, чуть ниже доспеха.

- Погань! Я! Ещё! Жив! - злой, клокочущий рык. Где-то на краю мелькает мысль, последняя чёткая и сформированная до конца перед тем как разум Бедвера полностью тонет в схватке за жизнь.

Ещё жив. Но над могилой Бедвера не будет креста.

- Создатель. Присмотри за ними. - хриплый шёпот тонет в бороде рыцаря. Он вернул благословение. Как мог и умел.

Вы не можете просматривать этот пост!

И вдруг все меняется...
Нет холодной статуи. Есть беззаботная юность, преисполненная надежд и очарования только-только начинающейся жизни. Впереди - бескрайний горизонт, за которым встаёт солнце. Нежный румянец зари... Весна её души...
Очарование мгновения. Ускользающая нега и легкость. Где-то там затерялась в циклах истома и трепет, пульсирующий на устах... Где-то там глохнет милый смех младенца...

Мечты... Настолько смелые, насколько и глупые. Горечь врезается в цветные краски. Даже клинку Рассвета, похоже, не смыть до конца горестный налет безвозвратной потери.
Такие мечты... Будто не всерьез. Будто наполовину. Словно она страшится самой себя. Как можно позволить себе быть глупой? Наивной... Все эти чувства не дали бы выжить, внося смятение в ум, сбивая его с основной задачи. А что ещё оставалось после наступления Тьмы? Ей оставалось.
Можно было бы завести новые связи... Для новых потерь? И пережить тот же кошмар снова? И снова?
Провожая в страшную участь друзей, родных...

Свет шептал ей. Позволь отступить мраку, позволь себе снова мечтать. Ведь это - всего лишь фантазии. В них возможно все. Почему бы не сделать их сладкими? Но она не могла.
Когда понимаешь, что нет никаких предпосылок к жизни поглощённых Тьмой... К нормальной жизни. Искаженные люди, а теперь и скребущиеся по нервам скелеты почившей армии Эдерлинга лишний раз убеждали Виссиль в бесплодности её фантазий. В их прискорбной праздности, отнимающей драгоценное время от попыток помочь тем, кого ещё возможно спасти.

На деле же женщине просто было страшно. До безумия. Страшно от невыносимой боли, от разочарования, от собственной слабости. Стоит только дрогнуть... Дать Тьме хоть ниточку... Она сумеет тотчас же обратить своей марионеткой.
Ведь в самом деле, невыносимо возвращаться из обманчивой иллюзии в страшную и жестокую реальность.
Неожиданная мысль пронзила сознание. Но ведь сейчас именно Свет играет с её чувствами. Горше осознания не придумать. Почему это действует так? Почему? Зачем Свет так жесток? Разве не смывать боль его задача?
Сколько бы чар ни плелось, почему он играет с ними? Дразнит. Издевается.

Похоже, механизмы у Тьмы и Света в чем-то схожи. И разница лишь в том, что людская сущность соткана из солнечной природы, не имея возможности существовать в тёмной среде, сохранив себя. Но они - такие же слуги Света, как противники - слуги Тьмы. Обе стороны играют с ними одинаково.

Чувства... Слабость и инструмент порабощения. Вот почему она, пожалуй, старалась все это время не давать им силу. Она хотела иметь менее замутненный разум.
Только, похоже, и в этом ровно никакого смысла. Что бы она ни поняла, если пожелает остаться прежней, это значит позволить и дальше себе быть игрушкой Света. Без свободы все равно... Разве что Свет привычные и глазу приятнее.

Лежала на полу ниц Виссиль. Слушала, как победный треск воспевает могущество Солнца. Слушала и беззвучные слезы текли нескончаемым потоком.
Как жестоко... Как жестоко... Билась одна и та же мысль. Она словно сражалась с мороком. Как с Тьмой. Только теперь с наваждением клинка Рассвета. Его беспощадной силой.

Несбыточные образы, лишь бередящие застарелые раны, коим и Свет не даст покой и исцеление. Не даст...
Не даст!

Не без усилия женщина заставила себя приподняться. Сил остановить слёзы не было. Но скорбь и душевная боль - непростительная блажь, чтобы из-за неё оставить в беде соратников. Её цель остаётся неизменной. Так или иначе, Тьма вторглась в чужие владения. И пора ей обратно.
Силы вернулись, она их чувствовала внутри. Вот только... Будут ли теперь искренними слова заклинаний? Виссиль не на шутку испугалась. Поганые, поганые мысли, подите прочь! Мне нужно исцелить их!

Продолжая внутреннюю борьбу, чародейка подползла к тому, кто из раненых был ближе и судорожно вцепилась в него руками. Как-то особо не воспринимая происходящее вовне, кроме самого острого: передышка или новая опасность.
Она, быть может, и ответила вразумительно Джону, но только отрицательно покачала головой. Почти как Роберт - поди догадайся, на что именно это "нет".

Дрожащий и едва слышный из-за спазма голос начал бормотать слова заклинаний.

Не походила Виссиль сейчас на ту, какой её привыкли видеть и знать. Сама не своя. Во взгляде мука и мольба. Непослушные слёзы. Мятежный дух. Гнев на саму себя.
Как ей было стыдно за свою слабость. Как же позволила чувствам... Свет.. Зачем он... Зачем так... Вскрыл её безжалостно и так невпопад.
Досада. И глубокое сожаление.

Почти как пережить потерю близких заново. Герцог де Труа мог увидеть в ней до боли знакомое. Вкус потери. Словно зеркало перед ним поставили.
Она выбрала путь сухого разума и тем как-то смогла себя удержать. А теперь взгляд чародейки уводил в прошлое. Каждого, кто пережил похожую потерю... Каждого отражала её боль. Как и они могли бы отразить её. Увы, слёзы застилали глаза настолько, что было не разглядеть.
А Виссиль все пыталась, пыталась. Мысленно просила у Света прощения за крамольные мысли.
Слишком хрупкой казалась она сейчас. Как открытая книга... Уязвимая и беззащитная перед несоизмеримой силой. Возможно, поэтому храмовники недолюбливали чародеев... Безжалостная игра с чувствами - довольно весомый аргумент.
Нуждающаяся в поддержке сама, Виссиль искала несуществующие силы в себе. Обреченно понимая - не одна она такая в храме.
Как жестоко... Жестоко...
Свет, молю, помоги им. Не в ответе эти люди за мои мысли... Будь к ним милостив.

Перемена в лице Кристофера подняла необъяснимую боль со дна души. Смутное далекое эхо чего-то...
Пронзила мысль - если бы твоя беззащитность прорвала плотину и явила хотя бы что-то человечное... Все бы изменилось. Я бы не смогла.
Я плачу, но не чувствую этого из-за дождя. Месиво чувств, смятение...
Ладонь судорожно сжимает рукоять ножа. Я словно оцепенела.
Дэн с его пистолетом меня не занимают. Я с ужасом пробую на вкус убийство. Не созерцая со стороны. Я впитываю всю трагедию произошедшего. Я... Своими руками.
Звенит горько, стучит в висках. Я не смогла отомстить за отца. За себя... Я не сделала ничего полезного.
Я стою на краю обрыва и пытаюсь объять, каково это самой отнимать жизнь.
Мне больно от безударной участи Линча и понимаю, что на самом деле было больно с самого начала.
Сейчас я будто нагая предстала сама перед собой.
В сознании медленно и в то же время стремительно проплывают все несбывшиеся мечты, все проглоченные обиды, весь гнев, который у меня не было средств выразить своевременно.
Ноги подкашиваются. Алан и Дэн что-то говорят. Не слышу. Не воспринимаю.
Сейчас я думаю даже не о Даниэле, а о чьихто тёплых руках, заключивших истекающего кровью юношу в ласковые объятия.
Баюкая. То, чего мы с тобой не смогли получить. И нет разницы, на помойке ты рождён или же с золотой ложкой во рту.
Мы уйдем. Так бездарно сожгли свои жизни. Испепелили.
Будто их и не было. Мимолетная песчинка.
Завтра о нас не вспомнят. Не газеты ради прибыли, а сердца, Кристофер. Сердца.
Уходить никем - вот самое страшное.

Смотрю невидящим взглядом на размытые очертания оружия.
Улыбка полна горькой иронии.
- Давай, - шепчу одними губами. - Ты ведь не решишься, - добавляю. - Это - не твоё. Не бери это бремя. - голос глух, едва слышен из скованного тисками горла.
Я закончила. Это совсем не то, чего я хотела. И если Даниэль сломал мою жизнь, именно ты её и отнял, Линч. Я имею в виду Жизнь.
Взмах руки. Нож все ещё в ней. Решилась, так иди до конца.
Стиснув зубы, медленнее, чем хотелось бы, кидаюсь на собственную шею.
Подожди ещё чуть-чуть, Кристофер. Мы уйдем вместе.

Чувствую, как что-то внутри отчаянно цепляется за жизнь. Будто верит, что все ещё можно вылезть из дерьма. Нельзя. Наверху так же плохо, как и внизу.

Спроси кто у Ирис в мае, каким она видит предпоследний день лета, она бы с легкостью ответила. Путешествие сквозь портал, океан эмоций, глубже Атлантики, а может, и Тихого океана. "Добро пожаловать в Сойу!" Осознание того, что она часть чего-то бóльшего. Встречи старых знакомых и новые лица. И каждое действие выверено, все чинно, как по нотам..

Хочешь насмешить богов - расскажи им о своих планах. И хотя никто из тех, кому Ирис рассказывала свои мечты, не был ни богом, ни даже магистром, реальность всё перевернула с ног на голову.

Чем больше было поздравлений от ближних родственников и просто сородичей по клану - одновременно и с успешным прохождением Ирис в Академию и рождением ее младшего брата Кристиана - тем больше Ирис из эйфории, которая как иголочки колола каждый дюйм тела, переходила в тревожное состояние "на краю". Что сделать, чтобы все прошло хорошо? Одна фальшивая нота может испортить всю композицию - то есть первое впечатление о ней. А вдруг то, а вдруг другое..

Сестрёнки кое-как пыталась вновь ее развеселить, но похвалами ее успехам в магии и заискивающие просьбы подтянуть их по домашке, лишь ненадолго успокаивали. А вот у Эллиота - который после Ирис был "за старшего" - нашелся более радикальный способ. В конце августа он сказал ей: "Тебе надо ненадолго забыть о волшебстве. Отдавай ману, нам или в вещи, чтобы ты была пуста. Поживи простой жизнью, превратись в человека, который думает, что "Сойа" - это написанное с ошибкой название бобового растения. Наслаждайся спокойными деньками - осталось ведь всего ничего!" И, как ни парадоксально, это помогло Ирис. На душе полегчало, она перестала выглядеть жертвой равлин и успокоилась...

.. Даже слишком хорошо успокоилась. И ухитрилась проспать в такой важный день.

Возмущенный телефон показывал сообщения от Риты:
"Rise and shine!"
"Точность - вежливость чародеев".
"Увы, появились дела. Сообщите, если лэни Т-Айрис Лир возникнет в холле Академии."
Нет, с восточного побережья Америки телепортироваться на Бермуды - ближе некуда, так что этим экономится и мана, и время. Но приведение себя в надлежащий вид, последние проверки, прощания - вообщем, Ирис вышла из портала в холл Академии далеко не в первой волне.

Снова ощущение покалывания по всему телу. Может, так оно дает понять, что собралось воедино после возникновения в точке прибытия? Или просто наконец настал тот самый миг?

Все, кто был в холле, увидели хрупкую светловолосую девушку в синем платье, которая остановилась в центре зала, поставила в сторону свой багаж, обернулась вокруг, разом охватив все пространство - и имлар, и каменную Сойу, и даже знаменитую люстру.. И раскинув руки, словно в подражание статуе защитницы, что-то шептала. "Я здесь, наконец-то здесь. Это моя Сойа, а я - её". На одсин, на эльфийском, на английском. Это было правильно, это было необходимо.

Через пару минут, вобрав всю атмосферу, до последней капли, Ирис подхватила свои сумки и направилась к ближайшей свободной стойке регистрации:

-Добрый день! Ирис Лир, Американская восточная. 9-ый уровень, направления стихии воды и чтение и общение. Насчет общежития уже сильно выбирать не приходится, да? Может, я подхожу под имеющиеся запросы, вроде школы или клановых пожеланий? Было бы приятно соответствовать ожиданиям.
Последний вопрос заставил девушку вспомнить, что с утра она больше не включала мобильник - вдруг опять пропустила сообщения?

Оторвав взгляд от сообщения с фото Мандора, Василий вдруг обнаружил вероятный источник стонов, доносившихся из-за статуи. Естественно, что красивое обнаженное тело с колышущейся на ходу грудью возбудило его только начавший успокаиваться орган, даже не смотря на пирсинг и то, что девушка явно была не в его вкусе. Что-ж поделать, с природой и инстинктом размножения не поспоришь, так что парень молча покраснев и широко раскрыв от удивления глаза (такого поведения и открытости он раньше не встречал), наблюдал за проходившей мимо девушкой. Хотя кого он обманывает, наблюдал он преимущественно за её грудью. На секунду возникла мысль, а не сфотать ли её - телефон как раз в руке, но Вася отмёл её как мальчишескую и неподобающую.

Занятый мыслями о нравах в разных странах и о колышущейся груди Ивы, Василий не заметил как к нему подошли двое и представились. Очнувшись он вытащил из уха наушник и извинился, что отвлёкся. Представившись, Василий описал им ситуацию и предложил дождаться Вильгельма, чтобы решить такой важный вопрос как заселение совместно и без претензий друг к другу. В коротком разговоре индийцы показали себя в хорошем свете, так что Вася решил что они нормально смогут ужиться вместе и на Янино сообщение ответил: "Спасибо, пока не нужно. Индийцы оказались нормальными парнями. Сейчас ещё Вильгельма дождёмся и если его всё устроит (думаю так и будет), то контакты больше не понадобятся".
Когда к ним подошел и представился Вильгельм, Василий его поприветствовал и представил Мандора и Мохана. Немного поболтав и решив что всех всё устраивает, парни завершили регистрацию, а Василий попросил, чтобы его вещи доставили в нужную комнату. Заметив, что времени до церемонии осталось немного, парень решил поспешить к девушкам, которых обещался догнать.
- Я на конюшню и к озеру - обещался догнать девчонок, но боюсь пешком уже не успею. Кто-нибудь хочет составить компанию? - обратился он к парням.

Холл


Фэйри


Город


Бой

Холл

Василий оценив открытую улыбку девушки и ответил ей своей:
- Привет, Василий из Радужной Пыли. К сожалению, ты права. Вряд ли нам разрешат нарушить правила и заселиться вместе. Может у тебя хороший знакомый из клана есть?
Такаши улыбнулась еще шире.
- Мандор Лалаур из нашего клана. Он обучался в Индийской школе. Я могу узнать, успели ли они заселиться с Моханом. Это - его одноклассник. Он из Луча Надежды. - предложила девушка.
- Было бы весьма кстати. Правда я уже записался с одним парнем в трёшку, но можно и четырёхкомнатную попросить, если их двое. Впрочем лучше всего было бы встретиться всем вместе и обсудить этот вопрос, чтобы ни у кого не возникло недопонимания. Мой сосед обещал подтянуться через пол часа. Ой, - спохватился он, - я же совсем тебя заболтал, а ты наверное хотела зарегистрироваться?
- Ничего страшного, - ответила Такаши. - Время еще есть. Мне вот тоже нужно искать соседку, из нашей школы в этом году поступила только я одна, - с некоторой грустью сообщила девушка.
Она вытащила из сумочки телефон и набрала Мандора.
- Привет! Это - Такаши. Да, я уздесь, - улыбнулась она. - А вы? Хм, понятно. Здесь есть двое ребят, они подыскивали соседа из Дымки Заката. Вроде бы не против и вчетвером заселиться, я оставлю твои контакты? Обсудите? Хорошо. До встречи. - Такаши сбросила звонок и сказала: - Запишешь его номер?
- Да, диктуй, - ответил парень после короткой паузы, потраченной на вынииание телефона из кармана и создание прегена контакта. Записав номер он быстро накатал парню смску: "Свяжись со мной, когда появишься в Сое. Обсудим заселение. Василий Белых."
- Ну вот, осталось дождаться, пока все появятся. К сожалению, оказать тебе такую же услугу не могу, - развёл он руками, - Все девчёнки с кем успел здесь познакомиться уже заселились. Есть ещё однокласница Ира, она из Огненного Дракона. Если интересно, могу у Яны контакт достать. Да и с девчёнками этими могу познакомить. Может они подскажут чего.
- Спасибо, - сказала Такаши. - Ах да, забыла сказать. Мандор и Мохан будут здесь минут через пятнадцать.
"Ок." - пришла смс.
- Тогда пойдем. Как что-то решится, я сразу и зарегистрируюсь. - добавила девушка.
- Отлично, идём, - кивнул Вася девушке в сторону статуи Сои. Подойдя к девчёнкам он решил продолжать играть роль учтивого кавалера:
- Милые дамы, - роль была ему не привычна и Вася вновь покраснел, но всё же продолжил, - Эта милая девушка - Такаши из Дымки Заката. Она сосватала мне ещё соседей, так как все двушки разобрали прежде чем я успел заселить нас с Вильгельмом. И перед ней сейчас стоит проблема поиска соседки, в решении которой мы и пришли искать вашей помощи. Блин, - по русски сказал он, - Где мои манеры. Это Яна, Лила... и Тоби, - последнюю девушку он представлял особенно ласково, а поняв, что ненароком особо её выделил - залился краской пуще прежнего.
Тоби, явно это заметив, и сама смутилась, явно испытывая неловкость. Яна и Лила загадочно заулыбались.
- Привет, Такаши, - отозвалась Лила. - Ну да, знали б, то подождали.
- Привет. - сказала Яна. - Так я у Иры и это спрошу? - заулыбалась она, потянувшись за смартфоном.
- А какие кланы интересуют, кстати? И что желательно-нежелательно? - осведомилась Тоби.
- Ну... - смутилась в свою очередь Такаши. - Я... из близких кланов и кого-то спокойного. - скользкая была тема. Сколько кланов - столько и предпочтений. - Главное, чтобы без депрессии и странных интересов, не хочу никого смущать или быть обузой.
- Ну, то есть, Древо, Звезда и Странники, как и наша радиклаьная тройка - в пролете? - перевела Лила.
- Ну... И там есть разные люди. - Такаши совсем стушевалась и на ее губах появилась извиняющаяся улыбка.
Василий открыл было рот, чтобы что-то сказать, но так и не придумав ничего путного, решил что лучше его закрыть и выглядеть глупо, чем ляпнуть сейчас что-то не то.
Яна, тем временем, набрала Иру.
- Это снова я. - смущенный смешок. - Тут девушка из Дымки Заката, знаешь подходящих соседок? - пауза. - Ага, присылай.
Она спрятала смартфон.
- Ну вот, ждем список. - сообщила девушка в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь. - А, блин. - спохватилаьс она. - Такаши, дай свой номер, я потом перешлю тебе.
Девушки обменялись номерами.
И тут...

Яна как-то не разделяла юмора ситуации. Сдал ее Нуриш. Точно, сдал. Но вот реакция Люка девушку беспокоила. В ответ на его фразу парню достался вопросительный взгляд. Что он имеет в виду? Что теперь без надобности?...
И снова плотину прорвало же... Что-то как-то быстро на этот раз. Странно. Решив не повторять прежней ошибки, Яна протянула руку над столом, на воображаемую половину Люка и там два раза стукнула указательным пальцем по столешнице, сказав:
- Защита. Снова.
Мелькнула мысль, что так он задолбется эти защиты ставить, тем более, если они по какой-то неведомой ей причине, истончаются все быстрее и быстрее...
Но не сосредотачиваться на собеседнике... А на чем? О, здесь еще Шу и Рейн. А это вариант. Хоть и не слишком то этичный, вернее, вообще не этичный, но после угроз что-нибудь ей отрезать, она считает, что имеет право на легкую компенсацию. Яна уже собиралась влезть в голову Шохея, как ее накрыли обрывки фрагментов, что привели к некоему осознанию.
- Я вижу это иначе, - улыбнулась тепло девушка, глядя на госмага.
В самом деле, что за реакция? Какая еще нафиг королева? Ну и сравнение! Ну узнал он, что она - Герой, ну и? Будто в смысле отношений это что-то принципиально меняет. Герои - тоже люди. И им тоже не чужды чисто человеческие желания. Яна искренне не понимала, к чему у Люка такое отношение к ней вдруг. А, может, Нуриш ляпнул что-то другое?
Девушка встревожилась. Огромных усилий стоило дождаться, пока формальности закончатся, парни усядутся за стол, будучи приглашенными, или и вовсе свалят в туман.
Такое веселье ее совсем не радовало и слова Люка только усилили чувство неловкости и напряжения. Обсуждение обмороков она оставила на потом, право, было не до того. Способ, конечно, удобный. Но обман - есть обман. А реально быть больной - радости мало.
На моменте, где госмаг подчеркнул радость в связи с ее компанией, Яну просто подмывало кисло улыбнуться, но она сдержалась. От чего ее реакция на реплику получилась и вовсе никакой.
- Что он такого тебе сказал? - наконец, не выдержав, с непониманием спросила она, чуть нахмурившись в недоумении.
Вопросы с нитками решились. И отлично. И вообще, сейчас ее волновал только один вопрос. Какого хрена происходит?!

Драконы, как ни странно, не произвели на Анжелику особого эффекта. После гоблинов то? Нет, не так. После нападавших на них гоблинов то? Нет, не так. После ГОБЛИНОВ, мать их! Гоблинов!!!
В общем, когда ты встречаешь гоблина, драконы уже не дивят. Прям примета какая-то.
Лика невольно косилась на величественных существ в небе, размышляя лишь об одном, как бы вся эта лепота не заметила их и не вздумала атаковать. Нда.
Еще и внутреннее беспокойство... С каждым шагом в направлении города оно возрастало и уже было готово практически полностью поглотить ее существо.
Это как поход в неизвестность. Чего там ждать? Вот именно. Не чай с пирогами. И, возможно, даже и не людей... выскочит еще какой-нибудь Джа-Джа и запротестует, что ты неправильно поглядела на его уши. И вообще неприлично пялиться на уши Джа-Джа ночью. Ну или на рассвете.
Тьфу, глупости какие-то в голову лезут.
Перенервничала.
Засилье Му-Му, с которыми пришлось идти, лишь усугубляло ситуацию, оставляя один на один с внутренними переживаниями. В другое время она уже бы не выдержала и заговорила первой. Хотя бы о чем-нибудь. Но сейчас... Сейчас, несмотря на то, что они и так на виду бредут по дороге, было некое иррациональное чувство страха, заставляющее хранить молчание. Вдруг враг услышит...

Кто-то остановился. Лика не выдержала. Она стремительно подошла к мужчине и взяла его за локоть.
- Пойдем, нечего здесь одному оставаться. - и настойчиво потянула его в сторону остальных.
Как там остальные, все крутилась мысль. Девушка всю дорогу то и дело оглядывалась, чтобы понять.
Раз уж молчание и так было нарушено, она решила высказать наболевшую мысль:
- Может, нам как-то попытаться изучить город и его обитателей со стороны? В том смысле, чтобы не сразу заходить, мало ли как там? Чтобы хоть немного, хоть к чему-то быть готовыми? Кто вообще что умеет? Я имею в виду от того, чтобы попытаться залезть как-то на стену и понаблюдать, еще вот поискать разные... ммм... стоки, выходы из города. На случай, если придется бежать. А то ворота закроют - и все.

Конюшня:

Здесь можно создать свое сообщение и наполнять его музыкальными темами игры.

"Любовь к полукровке" - ссылка
Слова

Мастеру:

Томас Брайт


Рейн фон Рабен


Венгер Ранте, Октавиус Арчер, Дженнифер


Василий Белых, Арон Немед, Пьер Симон, Исидро Ремедио Монтанес

Так часто бывает в споре, что когда он уже закончен, человек находит всё новые и новые аргументы, на ум приходят убедительные слова, о которых не подумал сразу, крутятся в голове обрывки разговора, желание доказать своё сжигает, и ты снова и снова споришь с невидимым визави, снова и снова пытаешься переиграть уже проигранную битву. Отец давно ушёл, а Ярослава всё разговаривала с ним мысленно и не только. Прохожие оглядывались на странную девушку, бредущую по улице и бормочущую что-то на незнакомом языке. Пьяная или обкуренная вероятно.

Всю жизнь отец был для неё авторитетом, непререкаемым судьёй, которого Ярослава уважала и боялась, человеком, которому она, сколько себя помнила, безуспешно пыталась угодить. И изменить всё в один миг, сказать себе, что ей безразлично его мнение, девушка была просто не способна. Она понимала, что так и будет, что это только начало: предательницей и лицемеркой её назовут ещё не раз, но всё же слова ранили слишком больно, гораздо больнее, чем она ожидала, жгли изнутри своей правотой. Своей правотой и своей вопиющей несправедливостью. Одновременно.

С детства Ярослава знала: она должна поступить в Академию. А для этого необходимо хорошо учиться. Но то, что другим детям давалось при должном усердии, у неё никак не получалось освоить. Она занималась в школе, занималась вечерами, занималась даже тогда, когда другие дети отдыхали, смотрели кино или катались на роликах. Ярослава этого ничего не знала — она не заслужила, потому что плохо старается. И девочка старалась ещё, и ещё не желая огорчать родителей. Отец, когда выходил из себя, мог и руки распустить, а ещё он кричал на маму. И этого Ярослава боялась куда больше. Вот то взаимопонимание, которое царило в семье, и которого Ярослава не видела, потому что не уважала людей.

Упорство в конце-концов дало своей результат, но все понимали: природу не обманешь, если сейчас учеба дается с огромным трудом, то дальше будет только хуже. Выше головы прыгнуть нельзя, а загнанных лошадей пристреливают. Все понимали, кроме родителей. Отец считал, нужно стараться больше. И она занималась. В выходные, на каникулах и праздниках. Оглядываясь назад, на свои без месяца восемнадцать, Ярослава не помнила ничего, кроме этих тренировок. Она занималась каждый день до потери последней капли маны, но и после отец заставлял тренировать тело, изнуряя себя упражнениями. Вот те слезливые романчики, которые читала Ярослава.

Ни разу она не пожаловалась на то, что устала, на то, что ей хочется гулять, сходить на дискотеку, к подруге на день рождение, на каникулы к морю. Отец сказал, значит, надо терпеть. И Ярослава терпела молча. Сначала, пока была совсем крохой, потому что боялась, что он будет ее бить, а когда стала постарше, тоже потому что боялась, но уже другого. Что отец в ней разочаруется. И только когда она ложилась спать, то не занималась, но во сне ей виделось, что она тренируется. Она просыпалась и думала, что хорошо бы умереть. Тогда можно будет отдохнуть. Вот таким было кружевное белье.

Родители, конечно, не были идиотами. Загнать дочь в могилу они не хотели. Существовала помощь целителей, когда становилось совсем уж невмоготу. Ярослава чувствовала себя заржавевшим механизмом, который смазывали и он снова в ходу. Что ощущает механизм, никого не интересовало. Вот таким было уважение. Кажется, целитель и сказал родителям, что девочке иногда все же надо отдыхать. Увы, человеческое тело не совершенно, а психика — тем более. Те редкие выходные, когда Женька вытаскивала её на природу, остались единственными светлыми воспоминаниями. Пока отец и их не извалял в грязи сегодня, заявив, что её такое мимолетное, горькое, украденное у судьбы счастье, пляски на костях погибших чародеев.

И все равно она не справилась. Наверно, не выкладывайся Ярослава так, ей бы и четверки не видать, а так в аттестате было шесть. Но этого было мало. Мало для Академии. Мало для того, чтобы дочерью можно было гордиться. Она плохо старалась. Разочарование и презрения в отцовских глазах после оглашения итогов говорило само за себя. Если бы она только поступила! Все было бы по-другому. Любовь к Максу из чего-то мерзкого и грязного осталась бы светлым огоньком в душе. Нет, отец ошибся, Ярослава не боялась крови. Она не боялась сражаться, она хотела этого. Если бы только она поступила. Отец ничего не понимал, она бы все отдала, чтобы быть на месте тех, кто гибнет там. Но так... Быть живым инкубатором, бездушной маткой для вынашивания, в этом было что-то мерзкое, что-то противное самой природе и человеческой натуре. Насмешкой над женским предназначением. Авторитет отца и всего их мира говорил другое, а пробуждающееся внутри женское начало кричало, что это предательство гораздо более худшее. Предательство самой любви и самой жизни.

Нет любовь не была милыми свиданиями. Она вообще не была милой. И светлой, как поют в песнях не была. Хищной птицей, гарпией она была, которая рвала сердце на куски. Стихией, противиться которой невозможно. Ярослава много бы отдала, чтобы не знать любви. Но предать её — предать саму себя. И всё же это сжигающее всё на своём пути чувство было тем, на чём все держалось, как дом стоял на фундаменте. То, без чего жизнь невозможна. Ярослава много бы отдала, чтобы не знать любви. Она отдала всё, чтобы не забыть её. Чёрное, всё сжигающее на своем пути чувство. Лучшее чувство, которое может испытать человек. И пусть ей не повезло, но у Эрнесто должен быть шанс. Пусть ему повезет больше, чем ей, пусть его любовь окажется законной, такой, которую не затопчут в грязи. Но Ярослава была не вправе отнимать, не вправе соединять его чистую душу со своей сгоревшей душой. Неуважение... Нет, она слишком его уважала, чтобы пойти на это. Вряд ли отец мог это понять. Вряд ли поймет Эрнесто. Даже Женька, даже она...

И все же отец был прав. Сотни женщин любили — и отказались. Сотни женщин предали свое предназначение, ради того, чтобы не предать свой народ. А она не смогла. Предательница и лицемерка. Эти дни Ярослава почти не спала. Она знала, что должна. Знала, что в этом её долг, долг Эрнесто, долг их всех и собиралась выполнить его. Так было надо. В этом был ее долг. А Макс... А что Макс? Пешка в чужой игре. Он даже ничего никогда не узнает. Но в те последние мгновения, сидя перед зеркалом, из которой пустыми рыбьими глазами смотрела незнакомка, она поняла — она так не сможет. И не хочет. И всё же, всё же... Слишком больно, слишком.

— Мисс, вам плохо? Вам помочь? Мисс?

Она и не заметила, что какое-то время уже сидит на тротуаре. В Сан-Франциско пришла ночь, разукрасив его нарядными огнями. Какая-то женщина склонилась над ней, что-то настойчиво спрашивая, слова чужого, но хорошо знакомого языка не хотели доходить до разума, только с пятой попытки Ярослава поняла, что у неё спрашивают.

— Нет, нет, всё в порядке, — она выдавила кое-как улыбку, поднимаясь...

ссылка

****
Огонёк весело плясал в воздухе, в паре сантиметров от стола.

— Не надо, — сказал Макс, — с детства не люблю фокусы. Я и так тебе верю.

Из ночного, праздничного Сан-Франциско в обсыхающий после ливня полуденный Петрозаводск Ярослава пробралась украдкой, как вор. Вор, боящийся быть схваченным. Пробралась, не взяв в родном доме ничего, не задержавшись даже на секунду. И снова бездумно шаталась по улицам, сидела в кафе, кажется, в том же самом, где они встречались с Женькой, забрела в какой-то кинотеатр... Она знала, где живёт Максим, хотя и никогда не была у него, а сейчас то и дело ноги несли к этому единственному дому, и Ярослава торопливо уходила прочь, очнувшись и застигнув саму себя на месте преступления. Идти туда было нельзя. Возвращаться домой тоже. Никуда нельзя. Наверно, она могла бы пойти к Женьке. Наверно, её бы даже приняли там и не прогнали. Но после того, что сказал отец. Нет... к Женьке она тоже идти не могла. Не имела права.

Уже снова пришла ночь, догнала второй раз за этот бесконечный день, обступила со всех сторон. Слишком много эмоций, слишком много слов, слишком много любви и ненависти... Слишком много... Слишком... Дрова прогорели, костёр осыпался золой, Ярослава глядела на мир словно сквозь толщу воды, слова, краски, звуки и чувства долетали приглушённо, едва-едва. И она снова стояла в знакомом дворе. Идти было некуда. Она высчитывала, вот эти окна на третьем этаже — его. Гасли одни за другими ночные огоньки, засыпал город, убаюканный ночью. Она ждала, когда же погаснет и эта лампа, а окна на третьем этаже всё горели, и горели в ночи. Ярослава встала и пошла прочь, в ночь и темноту... Пошла и оказалась под оббитой дерматином дверью на третьем этаже.

Максим не спросил ничего. Ни что она делает здесь в третьем часу ночи, ни про слёзы на лице. Вообще ничего. Крайне неразговорчивым парнем он был. Достал из кармана цепочку (таскал с собой всё это время что ли), молча застегнул на её шее, аккуратно поправил, чтобы тоненькие золотые чаши весов легли ровно.

ссылка

****

— Не надо, — сказал Максим, — с детства не люблю фокусы. Я и так тебе верю.

В плохое вообще поверить легко в отличие от хорошего.

Огонёк погас, Ярослава подняла глаза на него. Таких глаз не должно быть у девушки, которой нет и восемнадцати. Да и в тридцать или в сорок таких глаз быть не должно. Вообще не должно быть никогда и ни у кого.

Так бывает, что думаешь — всё в жизни плохо, настолько плохо, что поднимается в груди тоска. Когда уходит от тебя любовь, и жизнь теряет смысл. Но это думаешь вчера, а сегодня глядишь в затравленные глаза своей любви и понимаешь, что ошибся, что вчера всё в жизни было хорошо, и пусть бы лучше она разлюбила и ушла, пусть лучше бы просто разлюбила и ушла, чем смотрела сейчас так. А беспощадное время тикает, кажется, они проговорили всю ночь. Точнее говорила Ярослава. Рассвет заглядывает в окна, напоминая, что новый день придёт своим чередом, и ему нет ни малейшего дела до мелких проблем этих двоих.

— Ты тоже считаешь меня подлой? — спросила Ярослава.
— Нет, не считаю. — Максим никогда не умел говорить пафосно и красиво. Он вообще был никудышным оратором. Обнял за плечи, погладил по волосам, поцеловал. Так утешают скорее напуганного ребёнка, чем любимую женщину.
— Мир он... не чёрно-белый, — сказал, наконец, не зная, как ещё ей объяснить. — Но вот что... если он до сих пор не рухнул, то и ещё сутки продержится. Тебе надо отдохнуть. А мне надо на смену. А потом мы обязательно что-нибудь придумаем.

Она заснула сразу, видимо, вымоталась и физически, и морально. Максим поправил одеяло и стал собираться. Воскресенье выходной у большинства граждан, но на «скорой» выходных и праздников нет. Он старался не смотреть на Ярославу, потому что на спящих смотреть — плохая примета. Хотя в приметы парень и не верил, но подстраховывался на всякий случай.

А у людей были свои маленькие и большие проблемы, которые, как оказывается, не стоят и выеденного яйца. Интересно, смогли бы колдуны и маги, объяснить это, например, родственникам той семьи, чья «Мазда» врезалась сегодня в фуру на повороте. Бархатный сезон — время ДТП. Люди массово едут на юг, возвращаются с юга. Кто-то не возвращается. Потом он сидел внизу, ждал бригаду и по привычке шарил в кармане, ища сигареты. Сам же вчера решил, что раз начинается новая жизнь, то стоит бросить курить. Без сигарет было плохо.

— Заводи, — сказал фельдшер, садясь в салон. — Маразматичка старая. Вызывает по три раза на день давление мерить. А где-то в это время люди ждут. Убивал бы таких.

Макс хотел было спросить у него сигарету, но передумал. Решил, значит решил. Он завел мотор, мигалку включать не стал. Вызовов пока больше не было. Наверно старушке одиноко и скучно, а может страшно. Скоро умирать, а она ещё не готова. Дети далеко, а может и не было их. А где-то в это время ждут люди.

Ночь прошла спокойно. Где-то совсем рядом его ждала девушка с глазами синими, как весеннее небо. И что бы ни было дальше — у них одна судьба на двоих. А некоторые вещи должны решать мужчины. Воспользовался служебным положением Максим без малейших угрызений совести. Будь ты хоть великий волшебник, Гессер, блин, а от флюорографии в поликлинике никакая магия не спасет. К утру он знал и адрес, и имя-отчество. Караулил во дворе, ожидая, когда выйдет отец Ярославы и терзаясь без сигарет. Он оказался удивительно похож на дочь (она на него, конечно), не обознаешься.

— Доброе утро, — сказал вежливо. — Роман Николаевич, надо поговорить.

ссылка

Роман Николаевич выглядел угрюмо и мрачно. Еще до того, как заметил Максима. Последние события, словно клеймо, выжгли свою печать. Как говаривали в некоторых кругах простых людей - строка на лбу. Так и здесь. То ли: "не влезай - убьет", то ли "уйди, старушка, я в печали".
Он выглядел разбитым. Ровно до той поры, как взгляд чародея встретился со взглядом Максима.
- Пришел. - глухо произнес мужчина. И добавил: - Сам пришел. - с неким едва уловимым удовлетворением.
Не секрет, что мысли Максима сейчас тщательно изучались.
- Уважаю. - добавил коротко Роман Николаевич.
Стоять перед подъездом было не с руки. Он оглянулся на ближайшую скамеечку, сдержанным жестом руки указал на нее и направился, чтобы присесть.
- Говори.
Перегорел, страсти в душе улеглись за эти сутки ада для всей их семьи, теперь он был немногословен, как то часто случалось в подобные периоды.

Выглядел отец Ярославы, прямо скажем, неважно. Несладко, видать, мужику пришлось. Некрасивая вышла история, что и говорить. И, как не крути, из-за него всё. К тому же сам Максим за сутки как следует осознать всё, свалившееся на него разом, не успел и чувствовал себя, будто пыльным мешком ударенный. От того и обычно-то неразговорчивый парень сейчас и вовсе не находил нужных слов. Легче мешки таскать, чем такой разговор. А говорить надо. Хорошо хоть не придётся объяснять, кто он, да что ему за дело... Роман Николаевич и сам всё, видимо понял.

— Яся не знает, что я к вам пошел, — вздохнул парень. — Не знал я, что... жених у неё имеется, — это была просто вершина дипломатических способностей Макса. Но не добавлять же, «а заодно, что весь наш прелестный мир — туфта и фикция».

Очень хотелось курить. И рассмотреть, что там под лавочкой такое интересное. Но Макс упрямо поднял голову, заглянув собеседнику в глаза.

— А если бы и знал. Может и так же бы все вышло в конечном итоге. Может и нет. Врать не буду, не знаю, как бы поступил...

Он замолчал и инстинктивно хлопнул по карману скоропомощной куртки. Сигарет не было.

— Теперь об этом говорить... ну... если для того, чтобы поругаться, виноватых найти... а не вернёшь же ничего всё равно. Бесполезно, в общем. Что-то дальше делать надо. Оно, конечно... Вы не подумайте, я к Ярославе серьёзно, не так чтобы...

Чёрт, надо было обдумать разговор заранее. На бумажке записать что ли. Больше всего сейчас Максим испугался, что Ярославин отец встанет и уйдет, не дослушает.

— Ладно, не за этим я пришел, — сказал торопливо. Страх, что его не выслушают, придал красноречия. — Ярослава рассказала мне все. Люблю я ее. Да даже не это важно. Идти ей некуда. Обругать-то девчонку недолго. Я не осуждаю, я... Про паразитов тоже сказала, — он снова хлопнул по карману, словно сигареты могли там материлизоваться.

— Мало приятного такое про себя узнать, но то ладно, не стану вас грузить. Только, тут выходит, что с Ярославой паразит, что без. Все одно. Разве что знать о том не знал. Весело, в общем, — говорил он спокойно, словно о погоде рассуждал. Лето, мол кончается, жаль, но переживем, дело житейское. Только руки в кулаки сжались.

— В общем, я спросить пришел, может чем помочь вам могу? Не хочется же так, паразитом, — докончил угрюмо. Нужен ты им, как же.

— А за Ярославу вы не переживайте. Я книжку читал, эпос какой-то индийский. Там царь слепой и жена его взяла, глаза себе завязала. Все ее хвалили, геройский, мол, поступок. А по мне дура-дурой. Никакой пользы, мужу в том числе. Ну... я Ярославе глаза завязывать не собираюсь. Дети там... — он опустил все же взгляд, под скамейкой много чего интересного было, и тут же вновь поднял глаза на собеседника. — Вы про ЭКО ей говорили. Пусть. Я не против. Детей воспитаю. Заплата у меня хорошая, ну и вообще...

Октавиус только кивнул на благодарность за ментальные щиты. Не было смысла озвучивать очевидное.
- Октавиус, можно Арчер. Танзанийская - в очередной раз...

Бежать просто так, молча, ему было скучно, и он крикнул остальным:
- Кто не знает русского, я в следующий раз повторю на одсин, но там ритмика сбивается. Эту песню я слышал от одного товарища, который мне показывал технику работы с граником. Давайте, хором! Даже если языка не знаете, просто держите ритм!

И начал сам, во все горло, не жалея дыхания

Кто с детства каждому знаком?
Кого всегда по морде бьем?
Коль лезут твари в белый свет -
Хватайся ты за пистолет!

Пусть скажут, Длань сошла с ума!
У нас зато большие роддома!
И пусть зовут наш клан "дурдом"!
Диагноз общий хором пропоем!

ПА!
РА!
НО!
ЙЯ!
ПА-РА-НО-ЙЯ!

Пусть говорят, что скучно жить
Когда живешь, чтоб морды бить
Но мы смеемся и поем
Штырем когда глаза проткнем!

Тому кто выполз на порог
Руби скорей башку, дружок!
В сокрытом мире ты живешь -
И параноиком растешь!

ПА!
РА!
НО!
ЙЯ!
ПА-РА-НО-ЙЯ!

Пусть говорят, что мы тупы
И на эстетику скупы
И чокнулись сто лет назад
Нам наплевать, пусть говорят!

Кто выжить сможет, тот и прав!
У нас военный свой Устав!
И за место соплей - цинизм!
Все потому, что это...

РЕ!
А!
ЛИЗМ!
РЕ-А-ЛИЗМ! РЕ-А-ЛИЗМ!

Индийские девушки представились по очереди, впрочем, назвав только свои имена.
Марунда с живым любопытством наблюдала за реакцией парней на слова о бале. Слова Рейна заставили ее брови чуть приподняться.
- Даже если музыка будет полным отстоем, у нас будет кого послушать. - с толикой лукавства ответила девушка.
Ответ Венгера позабавил и вслед за Марундой засмеялась и Камиши.
Алиша сдержанно улыбнулась и сказала Венгеру:
- Уверена, на такие случаи здесь предусмотрена достойная замена.
Теперь уже и ответ Васи заставил засмеяться всех троих. Весело так, с пониманием и нарочитым сочувствием.
- Бедняжки, - Марунда активно покачала головой в стороны. - Ну, если сюда пробились, с балом, я думаю, справитесь.
- Ой, кажется, сейчас будет неловко, - вдруг сказала Камиши, глядя куда-то в пространство перед собой. Улыбка сошла с ее лица.
Еще донедавна скрывающая толпа, обрисовала фигуру Эрнесто, который прибыл на круг, находившийся чуть дальше. В простой и со вкусом скроенной белой рубашке, в темно-серых штанах, отливающих серебром, он шагал по холлу, перекинув спортивную сумку через плечо. На поясе была закреплена барсетка. А на среднем пальце левой руки имелся золотой перстень с гербом своего клана - Сердца и Розы. Печатка с изображением раскрывающегося бутона, выполненного столь искусно, что оно по форме напоминало и сердце. Нет, не сердечко, а именно само сердце. Древний символизм раскрывающейся сути.
Похоже, он искал кого-то взглядом. Как искали и его. На мгновение взгляды Рейна и Эрнесто пересеклись. Друг улыбнулся и направился в ту сторону. Но вот его взгляд скользнул дальше... пока не уткнулся в Дженнифер. Тень скользнула по лицу юноши, но шаг он не сбавил.
Сама же Дженни и не видела его. Еще не видела. Девушка как раз получала свое расписание и список литературы. Цветастая брошюра в руках и небольшая пауза. Администратор просматривала зарегистрировавшихся.
- Нет, из Российской северо-западной школы, еще никого.
Камиши дернула Алишу за руку, намекая, что лучше бы уйти.
- Что же, до встречи на балу. - сказала алиша.
Но вот Марунда никуда уходить даже и не думала. Скорее даже фраза подруги подстегнула ее любопытство.

Салазар молча кивнул и удалился.
Тоби заметила Исидро не сразу. Еще бы. Внимание девушек привлек Октавиус.
- Ого! - выдала Лила.
- Здравствуйте, - как-то невпопад произнесла Тоби.
Обратив внимание на стушевавшуюся Аню, девушка решила взять ситуацию в собственные руки и обратилась к Лиле:
- Посторожи.
Она оставила свой чемодан на подругу и чуть прошлась вдоль соседней очереди, не нарочно, просто была ближе всех к ним. Улыбнулась в ответ Исидро и вдруг как заорет на весь холл:
- Есть кто из клана Горящей Звезды? Девушки! Нужны для совместного заселения!
- Ну ты даешь, подруга, - засмеялась Лила, явно не ожидая от Тоби чего-то подобного.
Пожалуй, даже слишком не ожидая.
Анна еще больше стушевалась, как-то даже затравленно оглядываясь по сторонам.

Тем временем, администратор отвечала Томасу:
- Ваш случай - редкость и он настолько уникален, что подобных вам на курсе и нет. - она протянула юноше все необходимые бумаги. - Советую вам не выбирать вслепую, а пообщаться с молодыми людьми, это скажет гораздо больше. - женщина дружелюбно улыбнулась.
Как раз в этот момент прокричала Тоби.
- Тоже вариант, - прокомментировала администратор.

Реакция Люка на ее откровенность удивила девушку до глубины души. Настолько, что весь трепет боли и далеких несбыточных мечтаний, что вкладывала она в песню, прошлись, словно рябь по поверхности озера, по ее душе, по ее голосу, по ее чувствам, отразившись мириадами крошечных мурашек на коже...
В такие моменты понимаешь, что фраза о волосах, вставших дыбом, не метафора. Яна не просто осознавала всю драму своего гипотетического решения, она и увидела ее с иной стороны. Нет, ну в самом деле, кто бы мог подумать... Она точно не предполагала и до сих пор пребывала в смятении чувств, не понимая, почему Люку стало так больно?...
Она понимала это в адрес близких людей... Даже случае отпетых бабников и эгоистов... они могут покрывать бездумно и использовать огромное количество женщин, но бить морды всякому, кто посягнет тем же образом на их дочь...
Парадокс двойных стандартов...
Но Люк... Который знает ее всего ничего... Ведь сколько в жизни женщин, которых жизнь по той либо иной причине бросила на этот путь? Какое чужим людям до этого дело? Хоть многие и рады осудить... Испугаться... ужаснуться...
Да, такая жизнь - не лакомство. Не просто отрава в виде рисков заразиться, это медленный яд, поглощающий саму душу и все самое светлое, что в ней есть.
Но ведь не только та самая простая в лоб проституция так делает. Не только она...
Когда ты просто отдаешь себя нелюбимому мужчине... Из страха одиночества, из низкой самооценки, из разбитых мечтаний, безответной любви... Когда идешь на такую низкопробность, подлость и обман... совершая преступление за преступлением против себя.
Черствеешь... Перестаешь верить в мужчин, в нежные чувства, в уважение...
Но если это все понятно для себя, то что же для Люка это ее решение, что вызвало такую болезненную реакцию? В чем его вина? Ведь донедавна он даже не знал ее. Его и близко не было, когда приходилось думать о чем-то подобном...
Яна не понимала. Искреннее не понимала.
Ей было так непривычно, что кто-то со стороны мог проявить бережное отношение к ней...
К какой же жизни она привыкла? Как собака?

- О, я с огромным удовольствием потанцую с тобой, вот только... - смущенно продолжила Яна, - мне бы где-то еще потренироваться, не на виду, чтобы... не опозориться. Я просто мало практиковалась.
Девушка нахмурилась. За всеми своими размышлениями забыла о главном.
- Люк... твоя... м... защита, - пыталась подобрать наиболее корректные слова Яна, - она истончилась. Я снова начинаю чувствовать обрывки чувств... - как же неловко об этом говорить.
В голосе звучало неприкрытое чувство вины, да и скрыть его было попросту невозможно. Как она сразу не додумалась сообщить об этом? Сидела и самым подлым образом читала его... совсем заморочилась, совести никакой... А проще говоря - прохлопала...
Яне было очень совестно.

И тут в ресторан зашли Шу и Рейн. Она даже не успела обдумать, что написать Нян. Надо как-то ее предупредить об информации, которую удалось узнать.
Люк сам отвлекся. О Боже... Этот... оракул? Мимолетный взгляд в сторону Нуриша. Девушка молча кивает, несколько натянуто улыбаясь.
Первый порыв сбежать удалось подавить. И даже не полезть под стол. В конце концов, после бесед с Люком о Героях стало чуточку полегче. Может, этот Нуриш, даже увидев в ней потенциал, не потащит ее за волосы на пытку вытягивания сил. Бррр. Да и инкубационный период... Но все-таки...
Зачем об этом думать. Пока еще есть время, стоит успеть сделать полезное дело.
И Яна обратилась к письмам Нян, собираясь написать ответ. Пусть и неясно, доходят ли они таким образом вообще. Или же ей просто не ответили на предыдущее? Можно понять, почему. Хотя, кажется, Нян не промолчала бы.
" - Я не знаю, важно тебе это или нет. Я узнала, что можно попробовать найти тех, кто убил твоих родителей. Да, я не гарантирую, что это - правда. Мне об этом сообщил один из госмагов. Просто пища для размышлений. P.S. Нет, я не выдала ни себя, ни вас. И имен не называла. Просто упомянула о девушке, которую встретила, как оказалась в этом мире и девушка была огорчена тем, что местные маги убили ее семью."
Яна буквально строчила это письмо мысленно. Столько волнения, столько перемешанных эмоций... кажется, суть она передала. А Нян уже сама пусть думает.

Шу заиграл на флейте. Что? Не Рейн? Яна повернулась в ту сторону, с некоторым скепсисом изучая изрезанную катану и открывшиеся под ней татуировки. На лице девушки застыла маска какой-то грустной обреченности.
Красивая мелодия... Разве могут от сердца такое играть и в то же время хладнокровно калечить людей? Хотя немцы же в войну пытали своих жертв, что не мешало им в это время наслаждаться классической музыкой. Мда... И вообще, что это он? Решил подзаработать? Вполне возможно. Хотя бы на одежду. И, похоже, в Легион не записывался.
То, что парни ищут ее, Яна не сомневалась. Для этого даже не обязательно было следить за их действиями.
Выбегать же вперед, обнаружив себя, она не торопилась. Как говорил Милославский в Иване Васильевиче: сесть я всегда успею. Вот и к этим она не горела желанием бежать.
И без того найдут...
А пока - последние мгновенья безмятежности... Закрыть глаза... или нет, лучше и вовсе отвернуться... Смотреть в окно, на удивительный рассвет в новом мире и представить, что впереди ждет что-то хорошее... сладкое... нежное... как эта музыка. Такая обманчивая музыка, что льется с руки жестокого человека.
Жаль, что Люк не понял слов русской песни...

Сокрытый мир
Карта Радужного леса, основных объектов


Объекты


====================

Расы

Заклинания, изученные за время обучения в школе
Заклинания (введение)


Таблица параметров
Данная таблица справочная и приведена для того, чтобы ориентироваться в возможностях персонажа, трате его магической силы. Для облегчения расчетов, приведены не только длины/объемы/площади, но и радиусы, чтобы для круглых объектов самим каждый раз это не высчитывать. Для всех видов линий, прямоугольников и параллелепипедов выбирая необходимую чародею длину, ширину и высоту, подсчитать, впишутся ли они в таком сочетании в объем нужного уровня, придется самим.


Направление: Стихия Огня


Направление: Стихия Воды


Направление: Стихия Земли


Направление: Стихия Воздуха


Направление: Оборотничество


Направление: Сознание


Направление: Чтение и общение


Направление: Целительство


Направление: Чародейская поддержка


Направление: Трансформация


Направление: Движение


Направление: Магический фон


Направление: Физическая неуязвимость


Направление: Видение


Бытовые заклинания
Исключительно для справки. Этим заклинаниям обучают в семье в зависимости от потребностей семьи. Потому некоторые из этих заклинаний дошкольники уже могут знать на первом уровне, если заклинание входит в его родное магическое направление либо его тренировали очень часто. Но много заклинаний ребенок не постигнет ввиду нестабильности магической силы в первый год ее проявления.

Структура правления
У каждой расы в сокрытом мире есть свой предводитель. У фоанов это вожди, как правило объединяющие фоанов одной стихии. У эльфов и людей – короли.
Предводители эльфов и фоанов увели свой народ в поисках Источника. Потому сейчас практически вся власть находится в руках короля людей и его Совета, в число представителей которого в каком-то смысле входят и оставшиеся эльфы и полуэльфы. Как правило, решения принимает Совет, однако последнее слово за королем.
Совет состоит из шести лиц, которые представляют палаты по вопросам безопасности, сокрытия, образования, культуры, исследований и экономики. А также, на дипломатических правах сотрудничает эльфийская палата, включаясь в деятельность Совета.
Законодательная, исполнительная и судебная власть равномерно распределены по всем палатам Совета и занимаются вопросами, входящими в сферу их компетенции.


Иерархия чинов


Этикет
На одсин вежливое обращение к юной девушке (без учета, замужем она или нет) - лэни, к маленькой девочке - лимми, к взрослой женщине - эдени, к пожилой - лаоми.
К мужчинам: мальчик - олди, юноша - като, мужчина - дэньер, пожилой мужчина - форио.

Чародейские рода


Самые неоднозначные темы современности, порождающие конфликты
Тот или иной клан придерживается самых разных позиций относительно конфликтных тем. Встречаются, как радикально убежденные, так и радикально безразличные, бывают просто убежденные, бывают более мягкие, но склоняющиеся к определенной идее.
Следует отметить, что самую большую часть кланов составляют все же относительно нейтральные и мягкие, что позволяет удерживать шаткий мир.

Ниже приведены озвучиваемые позиции.



Кланы

О жизни чародеев
Позабытое
Что-то в мире случилось однажды.
Раскололись стеною навеки.
Тех, кто предали даже не дважды,
Мы теперь назовем «человеки».
В не последнем дыхании страсти,
В позабытом оплоте позора,
За немую иллюзию власти
Платим жизнями снова и снова.
На каком алтаре чья погибель?
Возликует сильнейший надрывно.
Затрясется, увидев обитель,
Ту, что пала под вой заунывный.
Каждый новые вышьет знамена,
Загорится и стухнет под силой.
Чтоб шептать не о старом, о новом.
Правду ложь за столетья сносила.
Те, кто выпили соки нещадно,
Правят бал у своих в закулисье.
И осклабится зло плотоядно.
Пожирая бессчетные жизни.

Легенды


Современность


Школьная программа
Начальными классами считаются классы с 1-го по 4-й, средними с 5-го по 7-ой, старшими с 8-го по 11-ый.



Академия


Эльфийская культура

Обрадовал, конечно... Нет, ну точнее, новость о некромагии для многих оказалась бы крайне позитивной, а вот у Яны вызывала противоречивые чувства. Чуть что, даже помереть спокойно не дадут.
Что до остального... Как много было того, с чем девушка не мирилась. Вот, вообще. Интересно, совпадет ли это хоть в чем-то с Князем Тьмы? Хотя.. тьмы же. Нда...
Иными словами, одним из важных вопросов встала участь родного мира. Ну не должно так быть! Что-то там говорил Рипли, вроде бы он против такого или нет? Или это ей те пятеро говорили? Но слова - это одно...
И, похоже, героем если и стать, то вряд ли местный бог надумает попробовать покровительствовать и ее миру? И это если еще адекватный бог...
- Ох... - Яна остановилась. - Можем ли мы вообще как-то помочь родному миру? Ведь это же... так неправильно... - она с надеждой посмотрела на Люка. - Но неужели шансов нет? Даже будучи героем? Всем все равно? - как-то от этой мысли становилось совсем уныло. - Неужели никто ни разу не попытался?
Вообще, так чесался язык признаться, что ее подозревают в силе героя, но Яна сдерживала себя. В конце концов, она ведь и сама об этом может еще не знать. Кроме того, какие-то виды героев даже не обнаружимы. Значит, достаточно не колдовать. Специально скрывать свои мысли заклинанием она посчитала излишним. Наоборот, такое склонно привлечь еще больше внимания и подозрений. Лучше пытаться контролировать мысли, выводя на первый план другое. И даже в другом ракурсе. Своеобразная игра разума с подменой воспоминаний. Главное, самой не увлечься и не поверить в свои же выдумки.
Правда, что-то и в Нижний мир не хотелось... А Академия... И снова эти жетоны...
- Меня еще вот что беспокоит... При вступлении в Легион дают стартовый капитал, то есть, какую-то часть денег, при этом администратор говорила, что на территории Академии рассчитываются баллами. Я понимаю, что исключительно собственными силами туда поступить сложно... и все же... Я не хочу гримуар, меня сильно смущает то, что он после смерти хозяина забирает часть его самого... Бррр... - девушка аж содрогнулась. - И смущает меня этот жетон и отношение окружающих без него. Я просто к тому, можно ли где-то подработать, чтобы купить себе его? А то как-то с места в карьер. Так мало известно о местных реалиях и не хочется с ходу во что-то ввязаться... Я вот хотела в Гильдию искусств, но что-то мое пение меня подводит, похоже.
Воспоминания заставили и вовсе поникнуть.
- А этот Гэ так сильно опасен? А то я слышала, что за свои несложные поручения он может щедро заплатить... и еще... я так голодна... Просто зверски голодна. Я ела, наверное, последний раз часов десять назад, если не больше. Ведь чтобы поесть тоже нужны деньги? Или в вагоне-ресторане кормят бесплатно?
Яна потопталась в нерешительности, не зная, есть ли вообще теперь смысл переться в библиотеку. Нужно все-таки узнать про еду и заработок.
- Кстати, в моем мире было странное. Я увидела кого-то, похожего на гнома, такой коренастый, низкорослый, он еще меня зацепил. А потом я очнулась здесь. И какие-то парни и девушки убегали от Гэ и меня потащили... О... Люк... А есть в аспекте наполнения что-то, что помогло бы улучшить вокальные навыки и музыкальный слух? Вот у тебя такой голос красивый. Я тоже хочу, чтобы у меня был приятный, - девушка улыбнулась.
Даже странно как-то было об этом говорить парню. Так просто и без страха. Прежде она бы на такое не решилась. Выдавить комплимент в чей-то адрес для Яны было сверхсмущабельной задачей, даже если за этим не стояло никаких задних мыслей. Во многом, кстати, и потому, что эти задние мысли тут же начнут подозревать вне зависимости от их наличия.
И вдруг по ассоциации со сценой у нее родилась идея. Если она загримируется, та пятерка ее до поры до времени не узнает. Только где бы все это раздобыть. Может, она бы и поступила тогда на факультет для героев? Как-то пока не похоже было, что маги потрошат силы у каждого встречного-поперечного героя. Хотя, не исключено, что Люк говорит то, что она желает услышать. На эту тему, по крайней мере.
Чем больше информации, тем больше пищи для размышлений, что в конечном счете склонна вносить поправки в планы. Хм... Нет, все-таки нужно в библиотеку. Яна надеялась, Рейн допрет, куда она ушла, а то ей все еще нужен переводчик. Которому нет резона специально переводить ложь. Ведь насчет Люка она не могла быть в этом уверена. Девушка продолжила идти.

- Я знаю, что мы вас конкретно задолбали, - Джек виновато посмеялся и почесал затылок, - но можете объяснить что за система у фэйри? Хотя бы вкратце. И где можно научиться ею пользоваться. Моему другу это очень пригодится, определенно.

После этого Джек тоже потянул руку, чтобы "подписаться" и стать полноценным членом Легиона.

- Плевать, пусть даже за мной в душе поглядывают, мне стыдится нечего. Но как только я займусь наркобизнесом, придется перестать выгуливать ваш гримуар, уж простите, - пожал плечами парень. - Надо принять тот факт, что любое правительство дерет нас в зад.

- Серьезно? - немного удивленно переспросил он, повернувшись к Степану. - Я понимаю ситуацию, когда нужно спрятаться от фей под именем "Берет" или обмануть парочку олухов, но для новоиспеченного русского мага можно придумать куда более эпическое прозвище. Что если о тебе сложат эпос? Если судьба моя быть записанным в древних свитках рядом с легендарным "Берет", - Джек выразил кличку десантника, - тогда дайте мне пистолет, я застрелюсь здесь и сейчас.

Команда Pi…

-…- вся шумная компания наполнителей поздоровалась с государственными магами (однотипные бирюзовые одежды и символика госмагов явственно намекала на принадлежность к этой группы трёх новоприбывших), и, вот, Нуриш встретился взглядом с Олегом. С секунду он ничего не говорил, пока его бровь несколько вопросительно взметнулась. Он покачал головой,-Если хотел увидеть демонстрацию моих сил – так бы сразу и сказал! Блин, а я и не думал, что мы с Птицей-Хрусталь стали такими популярными, даже среди ещё совсем зелёных новичков,- весело проговорил мужчина, довольно ухмыляясь, будто кот, наевшийся сметаной. Улыбчивая маска спала с его физиономии, разгладив лицо. Теперь все присутствующие могли наслаждаться, ровными, несколько вытянутыми чертами его наружности, благородным, чуть выдающимся подбородком, сломанным ни раз, и не два, аккуратным носом с горбинкой и парой шрамов, голубыми глазами, высоким лбом, на который упала пара прядей чёлки, из его идеально зализанной причёски, и, тонкой линией бледно-розовых губ. Нуриш, который не играл на публику своей доброжелательностью, выглядел не так уж и неприятно, хотя, что-то отстранённое в нём было,- Конечно, не государственная тайна! Это, в целом, вообще не тайна. Мне понадобиться пара минут на подготовку,- сказал живенько Старший Следователь. Он сверкнул чуть возбуждённым взглядом,- А пока, Луи,- кивнул он здоровяку,- Расположи нашего дорого Шу, и, нашего нового друга,- кивнул тот на Олега,- На лучшие места. С ними мы потом ещё попьём чаю… Дуги,- обратился он к своему помощнику,- Создай барьер. Ооо, здравствуйте, госпожа новичок!- сделал шуточный поклон в сторону Яны тот.

-…Птицу-Хрусталь? Это разве не падший герой?- задал вопрос Люк Нуришу. Но, услышав вопрос Яны, Люк мгновенно смутился. Он честно, несколько возмутился, и, был сбит с толку, и, даже несколько обижен, но, в то же время, испытывал лёгкую вину, что девушка могла о нём подумать что-то такое, как ребёнок, или же слишком мало общавшийся с кем-то, кроме своего учителя по этике, молодой человек, не знавший, что ответить на выпад. Даже если и был невиновен, просто в силу лёгкой неопытности. Неужели он так плохо смотрится, или же, она узнало его герб?.. Яна могла поймать себя на мысли. Что постепенно, сосредоточившись на Люке, она стала улавливать его эмоции и обрывки мыслей. Сейчас, она чётко понимала, что Люк не использовал телепатию на ней, а, вот она на нём эмпатию прямо сейчас – вполне возможно. На груди Люка покоилась эмблема раковины, как у улитки, или глубоководного моллюска. Из раковины высунулось 10 щупалец и львиная голова, вцепившаяся в корабль. Герб был, и на груди у Нуриша, подчёркнутый вышивкой в виде плюща. На гербе чернел выкорчеванный пень, чьи вросшие в землю корни обрубали серебряным топором. Из-под пня в панике выползали змеи. В это время, громила мягко наклонился к Шохею, положив свою здоровенную как ковш экскаватора, ладошку на плечо, и, указал на край круга, который сейчас чертил на полу Дуги. Тот тут же положил на пол пару подушечек, к одной из которой Луи подтолкнул сначала самурая, а потом и Олега, добродушно улыбаясь, в его действиях не было грубости. Да, он был несколько неотёсанным, и, плохо контролировал не дюжую силу, но, не пытался причинить вреда, скорее, дружески направляя всей своей силой парней в нужном ему направлении. Люк кашлянул, выйдя из ступора,- Эм, нет, я не применял к вам телепатию, пускай, я и из дворянского рода. У меня это несколько плохо выходит, потому, я думал, вы легко сможете защититься…- Люк задумался,- Без гримуара могут возникнуть некоторые трудности, но, даже без него вы можете проходить вступительное испытание, просто, оно будет для вас несколько сложнее.

Круг, тем временем, был очерчен, и Нуриш, весь весёлый и беззаботный, щёлкнул пальцами. На его плечах образовался искрящийся плащ из голубой, в каких-то местах иссиня-чёрной энергии, что плотными жгутами. И. их переплетениями, образовывал новый элемент одежды мага. У этого плаща были широкие, длинные, кажется, несколько большие Нуришу рукава, скрывавшие его кисти, до самых кончиков пальцев, подол до середины его бедра, и, глубокий, массивный капюшон. Когда спало свечение, все могли бы быть удивлены во второй раз –плащ был сложен из множества кусочков цветного стекла, как витражи старинных церквей и громадных соборов.

- Для демонстрации своих техник, и, заклятий, которое, гарантирую, вы нигде более не увидите, мне понадобиться ещё добровольцы! Двое…- указал он на Олега с Шохеем,- Уже есть! Ну же. Кто ещё?!

- Не идите,- настойчиво сказал Люк Яне. Он как-то переменился в лице,-…Я его вспомнил. Он Зимородок из команды Птицы-Хрусталь. 345 выпуск Академии, они специализируются на фокусах с разными зеркалами.

Команда R…

- Со всеми вопросами, претензиями и предложениями вы можете обратиться в администрацию Легиона Добровольцев. Не к нам. Оружие могут заменить в отделении вашей вар-банды, не у нас,- сказала та устало. Но, стойко сохраняла на лицо бодрость и спокойствие, хотя, то было больше похоже на мрачное смирение с ситуацией. Она кивнула,- Поверьте, ваш вопрос не самый частый, но, претензии относительно оружия часто к нам поступают. Зря, если говорить о том серьёзно. Мы, лично, ничем не можем помочь. Вы ведь понимаете, что это не мы тут за регистрационной стойкой, сидим и от балды выбираем, чего бы такого запихнуть начинающим легионерам? Если понимаете, то, давайте не будем вести пустых и бессмысленных разговоров, вы только тратите своё время.

- Можно достать самые разные гримуары. Но, уже за деньги. Есть гримуары драконов, есть гримуары пустоты, есть и иные гримуары. Гримуары драконов скорее ваш живой ежедневник, хранитель ваших тайн и средство связи, у него меньше мощностей с магической точки зрения, но, лучше вычислительные способности, и, эйдетическая память. Гримуары фей – золотая середина, универсальны, не имеют ни сильны, ни слабых сторон. Но, не могут иметь боевых смертельных заклинаний. Гримуары пустоты могут сопротивляться хозяину, у них больше свободы воли, они умнее и могут применять летальные заклятья по команде оператора. Сердца – встраиваются напрямую в тело. Книжные гримуары – по сути, магические книги, с бесконечным арсеналом магии, но, крайне уязвимы и недолговечны. Искусственные люди – это искусственные люди, тут и обсуждать нечего… в общем, их вариаций – бесчисленное множество, перечислять все – бессмысленно.

- Дворяне – это модифицированные от рождения маги. Они все имеют… уникальный талант, у каждого рода свой. Дворян можно узнать по нестандартной внешности, гербу рода на груди, и, перстне или медальоне, что те носят на виду, по кристаллическим наростам на теле, в районе сердца, и, дрянному характеру. С дворянами нужно здороваться первыми, не провоцировать их на конфликт, и, лучше их не оскорблять. Во всём остальном – они такие же люди, как мы.

- Отказ от ответственности, значит, что вы соглашаетесь, что легион не несёт за ваши жизни никакой ответственности. То есть, если вы помрёте, это уже не наша проблема, вы нужны нам, пока живы. Фактически, легион берёт всех скитальцев, вступивших к ним, под свою опеку, и, тем самым, становится им большой семьёй, а, семьи обычно несут ответственность за своих детей, они обязаны хоронить их со всеми почестями, заботиться об их имуществе посмертно и выплачивать реальной семье выплаты после их смерти. Вступая в легион, Вы отказываетесь от этих… привилегий.

- От магов требуются очень многие качества, в том числе, способность к обучаемости, умение выживать и работать в команде, в тоже самое время, думая своей головой. Можете считать, то, как вы достанете это заклятье – так же часть экзамена. Не сможете, ну что же, люди – не деньги. Бывают и лишние,- холодно отозвалась регистраторша. Кажется, слова Ники были последней каплей, и, в самообладании той пошли трещины. Она нахмурилась, растирая виски,- Как я уже говорила, в легионе дают своим новичкам тренировочное заклятье, которое позволяет определить ваши наклонности в магии. Сам дар есть у КАЖДОГО, даже у животных, которые в полной мере не обладают таким разумом, ка у нас, с вами.

-…281, профильный, да ещё и модифицированный… занятно. Очень занятно, да, я готов обменяться с тобой на этот навык чем-то равноценным, пускай, такого обмена я ещё никогда… не делал. Специфическое качество, которое мало кто доводит до таких значений, а, профильное у кого-то, вроде вас, так впервые встречаю,- сказал Гуири, кивнув Винсенту, что взял в руки счётчик Мёрфи. Он усмехнулся,- Хотя, с другой стороны, такое должно было бы быть ожидаемо. Так, что ты хочешь обменять на этот навык?- он забрал счётчик, кидая юноше стеклянный бутылёк. Тот был миниатюрным и практически помещался в руке. Пузырь был еле тёплым.

- Э нет, брат. Так не пойдёт. Я к тебе честно, и, ты ко мне честно, так? Что я говорил ранее? Равноценно на равноценно. А твоё знание языка – не профильное…- проговорил Гуири, чуть оттолкнув бутылёк, как бы накрывая ладонью сжатый кулак военного. Рука Гуири была холодной, шершавой и сухой, с пульсирующими внутри венами, что гоняли по жилам холодную же кровь. Он покачал головой,- Да, ты носитель языка, но, профильные навыки я меня исключительно на профильные. Хочешь профильное знание основ магии? Выкладывай десантирование. А так, как я уже предлагал, могу дать тебе прямо сейчас равноценное знанию языка знание о Легионе Добровольцев. Ни более, ни менее, уж прости. Таковы правила. Согласен?- спросило тот, приставляя пустой бутылёк к виску. Теперь Степан мог увидеть со стороны, как тот заполняется мягко-алым туманом, в котором порой, кажется, мелькали какие-то яркие картинки.

- Никаких плюсов. Хочешь торговаться со мной относительно уже двух разных знаний, то, вали на рынок,- отрезал Гуири. Его голос стал уже куда холоднее,- Узнать свой предел может любой местный, или же ваш соотечественник, если он живёт в этом мире достаточно долго или ему кто объяснил. А потому, подобное знание не входит в основы магии. Хочешь узнать свой предел и аспект? Выкладывай за свою статистику отдельный талант. Я рад, что ты считаешь, что это одно и тоже знание. Но, правила трактуют мне чётко – это не так. Да, навык, что ты отдаёшь, будет равноценен тому, что ты получаешь. То есть, навык медицины и владения Пульсаром будут равными. Но это не значит, так же, что будешь уметь им пользоваться в той же степени, в которой будешь знать как им пользоваться. Дальность и скорость чтения зависит только от тебя, я не могу сказать, так как не знаю, какой у тебя опыт в боевой магии и в изучении заклятий такого типа. Переносить тяжёлые вещи и людей? В теории, это возможно, но шанс твоей смерти куда выше успешного исхода. Ты ведь понимаешь, что ты расщепляешь себя при использования этого заклятья, ты обращаешь себя в свет, да? Если врежешься в стену, то, обратишься в человека и впечатаешься в неё физиономией, при этом, инерция исчезнет на какое-то время. Если попадёшь в зеркало – то отразишься. Тут всё просто.

- Могу предложить тоже, что и вашему товарищу: знания магии и так далее… хотя, лучше, предлежу вам знания языков и… географии академии. Поверьте, вам понадобиться это в будущем. Так же, могу предложить знание пустоты и флоры и фауны академических островов,- сказал парень на короткий вопрос Ники.

- Окей, Злючка, я могу предложить тебе линейку заклятий «Вавилона», они были придуманы Деганом для созидателей. Это «Доспех Вавилона», «Врата Вавилона» и «Лугаль». Первое покрывает и частично сливает ваше тело с выбранным материалом, второе воссоздаёт оружие легендарного героя из врат, третье даёт вам… назовём это вторым шансом, в битве. Генералы не умирают легко, знаете такое выражение? Всё, конечно же, на новичковом уровне, из-за градации заклинаний. Иммунитет к магии?.. Такого не существует. Как и «защитного заклинания от большого количества аспектов магии». Такого попросту нет в природе, так как каждое заклятье индивидуально и по своему влияет на мир, отличными от целостных принципами.

- Эмиль. Как вам не стыдно! Ваш батюшка бы со света меня сжил, если бы увидел, как вы себя ведёте! Я…- старик быстро приближался к Марку и Эмилю. Он был похож на шарик ртути, из-за блестящего металликом костюма, нескольких орденов и каких-то серебряных символов, которыми была исписана его нарядная одёжка.

- Я ещё раз повторяю,- сказал, потихоньку вновь закипая Эмиль,- Перед всякими никчёмными ублюдками, я не намерен объясняться! Да тебе это и не нужно, ты скоро…- Эмиль не обращал внимания на подкатившегося старичка. Тот быстр овтсал между Эмилем и Марком, быстро кивнув Марку. Он быстро протараторил Эмилю, стоя к тому спиной, и, кажется совсем не опасаясь его присутствия.

- Да, вы не обязаны – на это есть я… кхм-кхм… разрешите представиться, Фёдор Карбринг, нахожусь под патронажем семьи Кайзерхард, и, выполняю роль оруженосца господина Эмиля. И няньки…- совсем тихо шепнул тот. Он получил от Эмиля, нет, не озлобленный, а, скорее уставший взгляд, который говорил «делай что хочешь, я умываю руки». Старичок продолжал,- Уважаемый… эм… Акером. Вы обвиняетесь семьёй Кайзерхард в по крайней мере трёх оскорблениях второй степени, и, семи оскорблениях первой степени. Оскорбления второй степени включают в себя оскорбление словом или неприличным жестом, косвенное или прямое, затрагивающее честь и репутацию оскорблённого, а так же его семьи в целом, в том числе, обвинение в бесчестных действиях и обвинение во лжи, «духовная неверность» супруги, и, вызывающие, резкие и порочащие честь семьи предложения уже находящимся в браке членов семьи. Отягощающими обстоятельствами являются нецензурная брань, не желание признать своей вины, а, так же, прямые попытки уклонения от дуэли. У вас таких, как я вижу нет, но, на основании уже двух из трёх оскорблений второй степени, защищающая сторона жертвы, в данном случае, господин Эмиль, имеет право вызвать вас на дуэль. Господин Эмиль, в ответ на ваши оскорбления, так же ответил своими оскорблениями. Так, вы обменялись друг с другом по крайней мере семью (с каждой из сторон) оскорблений первой степени. В оскорбления первой степени входят оскорбление словом, направленное, главным образом, против самолюбия оскорблённого и не затрагивающее доброго имени и репутации. Например, таковыми являются оскорбительные или язвительные выражения, затрагивающие малозначительные черты личности, внешний вид, манеру одеваться, незнакомство с каким-либо предметом. У нас есть запись вашего разговора с Ольгой, записанного на фамильный перстень. Если вы желаете, мы можем воспроизвести её, и, указать вам на точные нарушения этикета, а, так же, теоретические,- старичок поднял ладонь, не давая, как и раньше, вставить в эту тираду Марку ни слова,- Ваши права в своём мире, в нашем мире ничего не стоят, это во-первых, незнание не освобождает от ответственности, это во-вторых, вы должны были представиться господину Эмилю ещё на подходе, прежде, чем он бы успел «схватить вас за шкирку», это в-третьих. Дуэль, по крайней мере, в нашем мире, по отношению к дуэлям между дворянами, как юный господин, и, безродными, как вы, не подразумевает равные возможности. Вы безродный, как ни крути. Кем бы вы ни были в старом мире, эм… как говорится у вас? «новый мир – новая жизнь»? Да?..- ехидно улыбнулся старичок. Он кивнул,- У вас есть час. Вопросы? Комментарии для протокола? Кто будет вашим секундантом?

Оставшись позади Лины Марк почувствовал легкую отрешенность от происходящего. Сейчас на них наступал парень, уверенный в себе, в своей правоте, тот кто диктовал условия и правила этому миру. Все в его виде говорило об этом.

"Сейчас изобьют или публично унизят. А может покалечат. А может убьют. Или все вместе."

Стали вплывать подлые мыслишки. Парень уловил как его тело начинается словно сжиматься. Он отдал инициативу девушке и теперь оставалось только ждать. Словно ничего теперь от него не зависит. А еще... он почувствовал взгляд. Без злобы, без доброты, без порицания, без одобрения, просто... взгляд. Который смотрел на такого жалкого него прямо сейчас. Дрожащего перед неизвестным будущим. И одновременно он понял, что этот взгляд принадлежит ему. Настоящему Марку. Под ним вся ситуация странным образом становилась смешной. А Марк дрожащий трус боящийся того чего пока нет смешным. И парень почувствовал, как словно растворяется под этим своим взглядом. Но был страх... трус не желал уходить, он словно кричал, что другого Марка здесь нет.

В сомнамбуле взгляд Увермана сфокусировался на подходящем противнике. Пустоту стал заполнять образ. Также выпрямить спину, расправить плечи. Гнев не нужен. Уверенность. Словно перед ним зеркало из которого он берет только что нужно.

Из полутранса вывели действия парня. Он схватил Лину. В Марке, что то зашевелилось и он хотел применить активное противодействие. Ну, то есть возмутиться действиями качка-мажора. Даже открыл было рот. Но Лину отпустили и парень встал перед ним. Пока он шел, Марк отметил, что вроде был немного повыше. Но сейчас так не казалось. Он словно попал в какую то зону тьмы, откуда сверху на него глядели два огонька гнева. Вся внутренняя суть дрогнула, отбрасывая новый образ. И старый Марк-трус возликовал. Я нужен тебе. Только со мной ты знаешь, что делать.

"Ага. Трястись от страха."

Сухой комментарий в потоке внутреннего монолога. И снова, Марк наблюдает за мыслями, как со стороны. Словно они не его. Поток хаотичного бреда, к которому и серьезно не отнесешься. Цель которого кажется сеять панику и больше ничего. Дыхание замерло. Усилием воли начал делать вдох. Ощутил боль в потных ладонях. Руки вторя парню тоже сжались в кулаки не произвольно. Расслабил. Откинул мысли о прошлом и будущем. Решал те трудности, которые прямо сейчас.

А сейчас на него просто смотрели... нет уже не просто. Марк не успел отреагировать, как был оторван от земли. Майка чуть хрустнула от плохо обращения, но кажется не порвалась и выдержала обращение. Горло сдавило и руки схватились за воротник что бы не задохнуться в своеобразной удавке.

Удар по щеке. Вроде перчатка всего лишь. А голову развернуло, да и щека стала горячей. Когда тело уже морально созрело отвесить пинка обидчику(а больше оно ничего и не могло). Его отпустили. Шлепнулся на задницу, ноги почему то ослабли и не удержали тело.

Глубокий вдох. Что произошло? Огляделся. Куча взглядов вокруг. А его пригласили в какой то грузовой вагон на некую "дуэль". Марка прессовали не первый раз, а дураком он не был. Если тебе говорят, пойдем поговорим за школой, то тут все понятно, особенно если за спиной того кто предлагает стоит толпа гогочущих прихлебателей. Как не странно, в отличие от кино, метод жалоб работал на отлично. Постучал учителям о попытке насилия или порче имущества и все, хулигана как отрезала от тебя. Они хотят развлечений, а не проблем. Такой способ решал проблемы, но друзей и авторитета от него не прибавлялось от слова совсем.

Как не странно, если вдуматься, пока ничего страшного не произошло. Его просто подняли за шиворот, а затем отпустили.
- Постойте,- прокашлялся- Не убегайте!- кажется этого мужика проняло,- Вернитесь.

Стал вставать, попутно опять отряхивая грязь даже где ее не было и поправляя на себе задранную одежду. Это успокаивало. Что он знал о дуэли? Бой что бы отстоять свое мнение и честь. Честь вообще была интересным понятием, неким кодексом жизненных правил. Марк хотел тоже как то такой себе завести, но понял, что он слишком ограничен. В нем нет гибкости. К сожалению, его гибкое поведение заключалась не в том чтобы использовать мир наилучшим способом для своих целей, а что бы прогибаться под мир при каждой сложной ситуации.

Итак... можно было отказаться прямо. Тогда он по идеи теряет честь... и всего делов то. Но для бизнеса это плохо, это как доверие бренду. А здесь похоже честь в ходу и ее можно использовать как залог в сделках. А значит... прямо отказаться он не может.

- Дуэль? А в чем собственно ваши претензии? И... Кайзерхард... вы родственник Ольги? Кстати, замечу что представляться и не давать представиться в ответ очень грубо. У вас совсем нет манер. Но вернемся к дуэли.

Продолжил Марк так и несоблаговолившийся представиться сам. Зато орать через весь зал Кайзерхарду у него получалось хорошо. Да и кажется почтенное окружение смолкло, по доброте душевной, давая двоим разговаривать без всяких проблем.

- Я не местный, но думаю, что дуэль предполагает возможное причинение увечий обоим сторонам. А значит не вижу для себя позитивного смысла в участии. Ведь как понимаю, если вы будете ранены или что то хуже, это расстроит Ольгу. Что меня не устраивает. Само собой драка ради драки, как любого цивилизованного человека меня не интересует. Т.е. пока не вижу не одной причины, почему я должен соглашаться на эту дуэль, как и почему она вообще должна состояться.

Брошенную Линой перчатку Марк подобрал. Осмотрел. Хорошая перчатка. Сунул в карман. В условиях денежного дефицита бабушкина кровь проявилась с новой силой.

- По вторникам? - глянул на экран мобильника,- Доживем узнаем,- улыбнулся,- А пока только по субботам.

Бесплатный сыр - только в мышеловке. Слушала Яна о Легионе Добровольцев и попа чуяла подвох. Ну, как пить дать, припрягут на что-то. Да и само название как бы намекает. Вопрос лишь в степени кошмарности предстоящих обязанностей. В разрезе происходящего даже мытье туалетов и то - более безобидное занятие.
Впрочем, Рейн уже задал вопрос об этом и девушка не стала плодить сотый круг предположений в своей голове. А то хмурая фантазия добралась до того, что рисовала уже едва ли не спальные ложи с красивыми кроватями с резным изголовьем да красными шелковыми простынями. А что, нет вероятности? Думать же о смертях и буйствах, равно как и о пытках и прочей каке совсем не хотелось. И так тошно. А ей еще делом заниматься. Здесь не до дурноты от красочных кровавых сцен, которые неизменно воскрешали в памяти худшие из сцен рубилова в фильмах, не говоря уже о пяти обрастающих плотью скелетах.
А ведь я видела ваш член... В таком виде, в котором вы сами бы никогда не захотели его увидеть. Забавно. Яна зыркнула на Рейна и девушку передернуло. Но от мысли, как сами мужчины среагировали бы на предмет всеобщего мужского психоза, вызывал усмешку. Особенно те, кто привык больше других над ним трястись. Да уж, и смех, и грех. С одной стороны и страшно, и жутко, и жаль. С другой пипец смешно от одной попытки представить вытянутую в удивлении и панике морду при виде такого беззащитного безкожного... Так, хватит.
Яна тряхнула головой и вернулась к своим занятиям, подспудно обдумывая остальное, сказанное Двойкой. Выдающихся талантов у нее нет или не замечены, потому кланы - мимо. Да и как ни крути, все равно какая-то обязаловка. Если уж во что-то влезать, то сначала нужно время, чтобы досконально изучить, на что подписываешься. Опрометчивость может стоить дорого...
Упоминание об обмене времени вызвало у девушки удивление и даже толику ужаса. Ну, нет... время своей жизни отдать? А какие еще ассоциации у нее могли возникнуть после такой фразы? Тем более, смотрела фильм "Время", что усилило эффект.
Ставки... вообще не ее. Она в этом ни капли не разбирается. А с удачей и так по жизни напряженка.
А вот новости, что Рейн с помощью Рипли приложил в ее адрес какие-то силы, Яну напрягли. Серьезно так напрягли. Еще наколдует там под шумок какую-то хрень... А она и не заметит. Мда.
Ощущение удавки, все сильнее стягивающейся на горле, снова начинало деморализовывать, капля по капле выдавливая хоть какие-то надежды. Она на поводке. Как ни крути. Вопрос лишь в его длине.
Отсюда появилась мысль. А нахрена ей вообще в Академию? Нет, ну в самом деле? Все равно, Герой здесь не надолго, если не трендят. А если и трендят, то явно на него есть планы. И ее собственные планы им пох... Тогда чего дергаться? Переживать? Все равно засунут туда, куда им надо.
Так то была надежда успеть чему-то научиться за эти дни, с гримуаром, тем более. Чтобы уметь защититься. Хотя бы от явных унижений. Чтобы обидчики, для которых она всего лишь игрушка, попотели, прежде чем исполнили задуманное. Яна не строила иллюзий и понимала, что ее стражи в виде психованной пятерки сто процентов будут выгуливать на ней свое чувство собственной важности, еще и задетое ею. И отыгрываться с самой виртуозной отмороженностью. Очень вдохновляет.
Нет, все-таки, нужно в Академию... Исцеление и защита ей нужны. И не только.
И что там за секретный вариант, который они не потянут? Двойку настиг вопросительный взгляд. Впрочем, Яна так и не задала свой вопрос, будучи капитально деморализованной от того, что получалось из ее вокала. Сначала заболело горло, но решимость продолжать взяла свое. Дальше - больше. Выяснилось, что она громко воет лишь когда задребезжали стекла, а Твайс и вовсе замахал руками. Вот так так... То есть, она слышит себя на обычной громкости, а на деле звучит громче? Кстати, так и отпал вопрос про микрофон и колонки. Вот только как понять, какую ты громкость издаешь на выходе? Вроде бы можно наловчиться. Нужно будет еще попробовать, только в одиночестве. Но если это вызвало любопытство, как интересная возможность, то услышанное в записи поменяло лицо Яны, превратив его в каменную искаженную ужасом и чувством стыда гримасу.
Ей приходилось и прежде записывать пение на микрофон, но то, что она слышала сейчас, было таким кошмаром, от которого внутри все передергивало. Девушка побледнела, как полотно. Такое чувство унижения и позора, которого она всю жизнь боялась! И сейчас именно в этот шлак и окунулась со всей головой. Ощущение было, будто ее тело погрузили на секунду в ледяную воду. Кровь отхлынула от лица...
В оцепенении Яна дослушала до конца, чувствуя себя так, будто ее сейчас с десяток Шу шпыняли ногами со всей дури. Под чутким руководством Киры. Типа в назидание за предательство.
А затем щекочущее противное тепло стало размягчать мышцы. На смену бледноте к лицу прилила кровь, наверное, так она не краснела еще ни разу в своей жизни...
Девушка пошатнулась и быстро уселась на диванчике, стараясь отвернуться к окну, чтобы никто не видел ее лица. После такого вообще стремно было показываться кому-то на глаза. Хотелось провалиться сквозь землю. Осознание и горечь душили острой обидой, вызывая слезы, которые не было ни сил, ни возможности сдержать. Они просто текли из глаз, хотя сама она даже не плакала... вот так бывает... Так больно, что уже ни спазма, ни рези... Просто текут... Потому что не могут не течь.
Да, она понимала, что дело в усилении голоса. Вместе с которым росла погрешность ее тональности. Ну и жесть! Может, со временем, потренировавшись и наловчившись, можно будет вывести на приемлемый уровень... Но сейчас... Сейчас она сгорала от стыда и давилась чувством всепоглощающего позора.
Комментарии Рейна прошли как-то мимо ее внимания. Яна не воспринимала ничего, кроме гулко бьющегося сердца и обжигающей крови, текущей по ее телу...
Жгучий, невероятно жгучий стыд. То, от чего она всегда себя ограждала. Какая моча стукнула ей в голову, чтобы попробовать это здесь? При свидетелях. Почему слетели прежние защитные психологические механизмы?
Хотя, будто у нее был выбор. Здесь повсюду люди. Точнее, существа всякие.
Более того, надежда заработать рассыпалась, как карточный домик. Да нет же, разбилась в дребезги, безжалостно впиваясь осколками в нежную беззащитную плоть...
Аспект не сработал на очарование и мелодичность. Попросту говоря, без усиления громкости она может и спела бы, не съездив по ушам в душевной компании. Но все же это явно не то, за что платили бы такие деньги. Если бы вообще платили.
Что же делать?
Получись у нее, Яна попыталась бы найти представителя гильдии высоких искусств и попытаться вступить в нее и выбить себе разрешение... Не в поезде, так в месте прибытия. Но, блин, пока что ей путь туда заказан. Да и понадобится много времени на тренировки, чтобы узнать хотя бы то, есть ли у нее вообще талант к вокалу. А если нет?
Короче, гиблое дело.
В других обстоятельствах, она, быть может, даже посмеялась бы над тем, насколько смешными получились ее эксперименты со стороны. В самом деле, ситуация выглядела презабавно. И курьезно. А в сочетании с реакцией и комментариями Двойки, так и вовсе убойно.
Но, увы... Она не баловалась, не вредничала, не играла... Она стала предметом позорища.
С унылым видом девушка руками, дрожащими от степени тревоги за свое будущее, спрятала смартфон обратно в сумочку. Предательские слезы оставляли влажные следы на черной коже, стекая полосато вниз.

-Эта пыльца особая! Всё отмывающая. Вот пройдусь пару раз по твоей коже губкой с Фейри, и станешь опять беленькой. - с улыбкой предложил Тири

Услышав просьбу Одной из девушек он очень удивился и показал ей котелок набитый несколькими металлическими тарелками, чашками и ложками с черпаком. Так же там была банка моющего средства и губка. Если приглядеться, то можно заметить аккуратную. такую дырку в котелке.

-Ну я ещё не успел отмыть посуду, может и сможешь отскрести от стенок остатки гречки, если ты Оочень уж голодна. - сделав морду лица кирпичом, предложил альбинос.

Услышав слова второй девушки он ещё больше удивился и сказал ей.

-Зачем тебе менять силу? Радуйся тому, что у тебя есть. Как говорится, пока дают, бери. И сильно сомневаюсь, что можно просто взять, и изменить свою суть, природу, или ещё как это называется.. Это наверное как оторвать себе голову и поставить другую. Вот как сказал уважаемый Доктор Бульменштейн, у меня одна из самых примитивных способностей Фери, ну и что? Я вообще не возникаю. - незаметно для себя, парня очень задели слова девушки.

- Давно я... сплю? - несколько обеспокоенно поинтересовалась девушка, не отрывая взгляда от окна.
А внутри билось отчаянное - сколько времени я потеряла?

- Около часа, - ответил Олег, - Твое состояние было опасным, и ты остро нуждалась в отдыхе. По расчетам, сейчас ты, вероятно, чувствуешь себя лучше... Но так как моя магия вообще-то не предназначена для лечения, это лишь теория.

Девушка отвлеклась от созерцания моря и перевела взгляд на Рейна. Брови ее приподнялись. Уголки губ тронула несколько смешливая и в то же время горькая улыбка. Помесь понимания и иронии...
- Настолько опасным, что они разрешили тебе это сделать?
Неужели она была на грани гибели? Ведь не успела же... Или что-то упустила?

Рейн дернул плечом. В его словах не было бравады или выпендрежа, лишь констатация факта:
- Я их не спрашивал.
В этом и заключалась причина перемены в его состоянии. Он не спрашивал никого, как ему следует поступить. Он просто сделал то, что считал правильным.

Брови девушки поднялись еще выше. А во взгляде застыл немой вопрос. Он не боится Рипли и того, что этот подозрительный маг может сделать с ним в случае ослушания? Все это слабо вязалось с увиденной прежде картиной. Даже Шу, декларирующий смелость перед лицом смерти и готовность умереть, как-то слишком ревно пытался выполнить указания своего сомнительного шефа.

Олег хмыкнул. Он не любил рассказывать людям, что творится у него на душе. Но не хотел потерять с таким трудом налаживаемое взаимопонимание.
- Я, конечно, не герой и не праведник, но определенные принципы есть и у меня. И в данном случае невмешательство вписалось бы в них хуже чем никак.

Девушка стала расчесывать волосы пальцами, задумчиво глядя на Рейна. Внутри так и кипели мысли, двигаясь с необычайной скоростью.
- Что каждый из вас потеряет, если провалит задание? Оно вообще еще в силе? Мне в самом деле важно понять, за что каждый из вас готов убить и покалечить другого человека, еще не успевшего сделать ничего плохого ни одному из вас. - Яна помнила слова Двойки, который убедил остальных, что им не придется ее убивать. Ведь она Герой!
Ей пришлось ловить лишь напряжение, а не читать мысли. Но ведь не зря Двойка стал разубеждать в этом вылупившуюся из коконов компанию? Которая тут же сменила стратегию, сочтя целесообразным нанести тяжкие телесные. Как у кого-то из них после этого еще повернулся язык предлагать дружбу? Не иначе, как психи. Рипли с самого начала всех их поставил в такое положение, что исключил любую возможность доверия. Какая уж тут дружба? Здравый смысл, хотя бы. Но и это недоступно. Во всяком случае не тогда, когда дирижеру есть чем зацепить за живое.
Все они - жертвы в руках у безжалостного убийцы. Не верила Яна, что добродетель будет нанимать, угрожая гибелью за неповиновение. Не говоря уже о том, зачем привлекать зеленых новичков на такое безумно ответственное и опасное задание? Кстати... а ведь и правда. Они сами спрашивали себя? Неужели во всем мире Рипли не мог найти более подходящих кандидатур и более компетентных? И на более адекватных условиях договора?
Все это выглядело ужасно подозрительным, но Яна не могла уловить, в чем же именно подвох. Слишком мало информации. А она еще и целый час потеряла в то время, как остальные сейчас поглощают ценные сведения, которыми едва ли поделятся. Вот же дрянь ситуация. И в заклинаниях, небось, больше практики успели получить, что делало ее положение совсем унылым. Нужно срочно наверстать.
Смерть уже явно не была решением. Но и в безвольную рабыню Яна превращаться не торопилась.

- Ну, во-первых, не каждый, - хмыкнул Рейн, - Таких всего двое: Шу, который в своем мире был связан с оргпреступностью. И Нян, которой свежеобретенная сила ударила в голову. Другой вопрос, что последняя - дама весьма громкая и заметная и могла создать не самое лестное представление о нас как таковых.
Можно было заметить, что эти двое ему не нравились. Но о Шу он говорил скорее с опасением, а о Нян - в основном с непониманием, как о чем-то, что ему сложно логически объяснить.

- И все же ты не ответил. Шу по его словам не страшна смерть. Так почему он служит Рипли? Чего каждому из вас ожидать в случае успеха или же провала задания? Ты знаешь?

-…Повторим всё ещё раз. Тебя зовут …, твоя фамилия …, хотя, да, твоя правда. Отчество… кто его вообще придумал? Какая разница, чей ты сын, или дочь? Нет, да, для полного погружения это важно. Но, с другой стороны, как часто ты будешь вспоминать о своих родных и родителях? Затрём их. Ты просто будешь не так часто о них думать. Детство так же не котируется, набросай важных, ярких впечатлений, формирующих тебя, как личность, событий, всё остальное сделает за тебя матрица, и, воображение. Да, Губка Боб в этом смысле был прав, хе-хе-хе… да, я его смотрел, это было одно их поздних произведений вашего мира, с которым я ознакомился, и, это была одна из самых неоднозначных и претенциозных практик, за всё моё существование, и, ах, прости, что в очередной раз отвлекаюсь. Просто, для меня в новинку… творить. Таким обычно занималась исключительно моя жена, и, мне откровенно не достаёт практики… Нет… Да… Да… Пожалуй… Хотя, я бы перефразировал. «Ты то, что есть твоя тень». «Ест»? Не играй со словами, прошу, меня так и подмывает ответить шуткой на шутку, а, шучу я откровенно плохо, не хочу мучить кого-то ещё своими тухлыми колкостями… Повторим всё ещё раз…- голос всё лился и лился. Ко это говорил? Где? И… кому?.. Мысли роились, и, ускользали, мозг отвечал быстрее, чем мысль успевала сформироваться в голове Яны… Но, если и ему, то зачем? И почему? Он такой знакомый. Они встречались и раньше? Быть может. Но, его голос, постоянно меняющий свой тембр, расплывчатый и скользящий по самой кромке чего-то противоестественного, всё ещё был там – на задворках разума… Яна очнулась в купе, заставленном вещами примерно через час, после наложения Олегом и Рипли на неё сонного заклятья. За это время, Олег начал свою практику. Олег пытался с помощью силы воли трансформировать листок бумаги (жёлтой и зернистой, первое, что попало ему в руки), но, как бы юноша не старался, у него плохо получалось. Синее пламя не желало концентрироваться в листке, рассеиваясь у него с ладоней призрачной, неоновой дымкой. Уно и Твайс услужливо предложили перед изучением нового заклятья, сконцентрировать усилие на кончиках пальцев, уже с них передавая энергию к листку. После их совета дело спорилось куда лучше. Он мог сложить оригами из листка усилием воли, и, приложением минимальных усилий. Необходимо было всегда лишь прикосновение. Восстановить форму предмета было куда сложнее, на это требовалось в десятки раз больше энергии, и, это утомляло. Металл неохотно поддавался его грубым манипуляциям. До пробуждения Яны Олег смог сделать всего один, кривой, косой и крайне грубый нож…

***

-…- Рипли дождался, пока им принесут еду (то были в основном свежие овощи, ничем не отличающиеся от земных аналогов, ну, кроме какой-то странной, полосатой картошки, съедобных крупных кристаллов, полных солоноватой жижи, каких-то стебельков, будто очищенная от коры веточки липы, и покрытых иглами огурцов, а, так же разнообразие морепродуктов, о происхождении которых, если не присматриваться к наличию даже у рыб острых зубов, злых пустых глазок и лапок с когтями и клешнями, можно не задумываться, омары и простая форель тут были самыми безобидными блюдами, мучные же блюда представляли собой изделья из кукурузной и рисовой муки, странно…). Когда все преступили к еде, Рипли наконец стал выслушивать вопросы окружающих, и, постепенно на них размеренно отвечать, в своей излюбленной манере.

- Демьян. Его звали Демьян, моя дорогая, хотя, вам могли представить его тем нелицеприятным прозвищем – Гелет,- ответил на вопрос Кристи Рипли. Он кивнул,- Да, вы относитесь к так называемым Фэйри, так как мне, как я уже говорил, не пришло на ум ничего большего и путного для вас, нежели видоизменить ваше тело, внедрив в него систему. Кстати, как вам она? Без лишней скромности, или же, бахвальства, могу сказать, что, это моя удачная разработка, пускай, и не без недостатков. Фэйри, можно сказать, полукровки, рожденные от родителя феи-отца, и здоровой матери-человека. Физически отличия заключаются у вас в том, с людьми, я имею ввиду, что вы можете использовать нестандартные заклятья, как «система». В остальном – вы человек, самый обычный, смертный человек. Да, феям нельзя называть свои имена, они владеют магией имён, которая заменяет им магию ключевых слов у других высоких рас. Для фэйри это утверждение не справедливо – они магией истинных имён пользоваться не могут, каких бы усилий к тому не прикладывали, к сожалению, а может, к счастью,- Рипли замолчал,- Judgement… нет, я не знаю, кто это. Систему разрабатывал я, но, правки дополнения в виде аркан были внесены уже не мной, как и конечный вариант был введён в этот мир моей бывшей… партнёршей. У меня осталось всего лишь две карты, одну из которых я потратил на вас, для активации системы. До активации арканы я не могу видеть иных пользователей системы. В отличье от вас. Неактивные пользователи это те, кто ещё не умеет пользоваться своей настоящей силой. Думаю, таких же как и вы ещё 77 фэйри, плюс-минус пара разумных, если она всё же ввела старшие, предтечи аркан,- на вопросе о разделе Fate, Рипли заторможено дёрнулся, чтобы материализовать у себя в руках чашечку дымящегося чёрного чая с молоком,- Раздел Fate – ключевые события в вашей судьбы. Зелёная – то, что уже было, жёлтое – то, что случиться сейчас (в ближайшее время, если говорить точнее), серое – то, что должно случиться, красное – поворотный момент, от которого зависит сама ваша истинная суть. Расклад судьбы есть у каждого живого существа в нашей вселенной, уверяю вас. Это его цифровое толкование, ни более, ни менее. Так же, там начертана история, вписанная в ваш «лист героя» одним из моих, скажем таким образом, младших коллег.

- Вар-банды – этот миниатюрные… кланы. Думаю, такое понятие будет вам понятно? Вы ведь играли в видео-игры, так? Так вот, в многопользовательских играх есть такое понятие, как клан. Оно наиболее близкое к тому, что представляют из себя вар-банды. Для Берета, понятнее, думаю, будет сравнение с армией, да, армией наёмников. Этакими крайне самостоятельными дивизионами, из которых строится одна большая, милитаризированная, могущественная организация. Под моим командованием нет вар-банд, есть те, кто сотрудничает со мной охотнее, и, те, кто не сотрудничает со мной совсем, и, даже порой наоборот. Вступить в вар-банду могут только члены легиона добровольцев – это такая всемирная организация, подобная красному кресту в вашем мире, и да, легионеры имеют некоторые привелегии. Подробнее вам, как ни странно, может объяснить регистратор легионеров. Я удивляюсь их невероятным навыкам, ведь порой, они забалтывают окружающих не хуже меня, не смотяр на разницу в опыте и возрасте у меня с ними.

- Нет, к сожалению, либо вы становитесь архимагом, либо в ваш родной мир вас верну я. Вас возвращать я никуда за просто так я не собираюсь, это для меня излишне накладно для бюджета, а потому, у вас есть либо путь самосовершенствования, либо, сотрудничества со мной – последнее, давайте признаемся честно, не самый лучший вариант. Конечно, чтобы стать архимагом не обязательно кого-то побеждать. Нужно просто стать самым лучшим в своей магической дисциплине, и, получить подписи как минимум 10 верховных магов на своей проектной работе. Всё просто, вот видите?..

-…Я говорил такое, Шу? Я помню совсем иную формулировку, и, формулировки, поверьте мне, это очень важная часть наших взаимоотношений, вы должны были это понять уже давно. Я не говорил, что с окончанием инкубационного периода, вы мне больше не понадобитесь. Я не избавлюсь от вас, ровно, как и не дам вам свободы – я не могу её дать просто потому, что она и так уже у вас, так как я всего лишь поддерживаю ваше сердцебиение, что буду делать и в дальнейшем, вы в любом случае вольны делать всё, что вам угодно, пока это совпадает с условиями нашего соглашения. То есть, как только оно будет выполнено – вы всецело бдите предоставлены себе,- «По крайней мере до той поры пока мы можем быть полезны друг другу»,- как только Шохей произнёс эту фразу, Рипли аккуратно отставил иллюзорную чашечку в сторону. Уголки его губ лишь немного дрогнули, выражая улыбку,- Конечно, мой дорогой, бесценный друг. Конечно. Ровно в той же мере, вы можете найти много новых школ владения мечом в этом мире, куда как интереснее, чем были на вашей родине. На мой вкус, магия, пускай и разнообразила процесс и базу приёмов, но, в основном, магия была толчком для полёта мысли мастеров, что и породило множество новых боевых школ.

- Паству? Паства есть у Богов. Я не Бог, Уайт, я с ними и близко не стою. Нет-нет, я всего лишь офисный работник, поверьте. И, как офисный работник, я отвечаю не более чем за исправность вверенного мне механизма, только-то всего. Они – не овцы, овцы мне не нужны, мой сюртук и без их шерсти неплохо греет. Эти молодые люди – просто такие же, как и я, работники, которые выполняют свою, нехитрую, и, на первый взгляд, непритязательную функцию. Я понимаю ваш скептицизм, но, поверьте моему опыту, а, опыт у меня просто огромный, сейчас они идут по пути настолько чёткому и ясному, насколько это, возможно, пускай, сами этого не осознают. Но, на то и был расчет. Если фокусник не поверит в магию, что он творит, то, какой вообще смысл тогда в фокусе?..

-…Ну а теперь, все ли готовы меня слушать? Никаких больше вопросов? Моя история будет длинной, постарайтесь в неё вникнуть, а, так же, держите у себя в голове, по мере рассказа, что мои побуждения, всё это время, были, есть и будут, сугубо эгоистичными и эгоцентричными.

Рипли коротко отметил про себя действия Винсента, Шохея и Олега, аккуратно сгибая ноги, и, откинув полы своего сюртука, походящие на хвост ласточки, сел на воздух, будто на стул, повесив свой цилиндр витать рядом, по его «орбите», неторопливо и лениво, будто неохотно. Вначале Рипли выжидательно смотрел на Олега, но, поняв, что тот только отдал честь, переключил внимание на Шохея, который так, же пока не проявлял инициативы. А потом, джентльмен слушал Винсента. «Господин Рипли, позвольте доложить»,- сказал парнишка, и, гость лишь безмолвно кивнул ему. «Встретившиеся нас на поезде юноши, (он указал на Двойку и Единицу, Рипли в этот момент смерил тех взглядом, и, сладкая парочка промямлила что-то об отчёте, что незамедлительно появился в руках у Рипли, вместе с зелёным фломастером) сказали, что эта девушка нам нужна (Винсент указал на Алису, пытаясь выражаться так, чтобы не посвящённые, ничего не поняли, а вот Рипли всё более или менее начал понимать, вчитываясь в отчёты провожатых, и, по мере краткого изложения Винсента, подчёркивал всё больше пунктов в тексте зелёным), но должно пройти 72 часа»,- закончил тот, и, мужчина кивнул, чуть махнув ладонью, и, предлагаю тому передохнуть, всё же, мужчина понимал, как сложно было выражаться этому достойному молодому человеку.

«Мастер Рипли»,- следующей слово взяла Кира, и, от приставки «мистер» к своему имени, Рипли бледно, и, почти незаметно, но, улыбнулся, о чём можно было судить о чуть приподнятых уголках рта. «Мы не ожидали увидеть вас так скоро»,- Рипли кивнул, и, махнул пару раз кистью, говоря, мол, что это мелочи, и, чтобы Кира не останавливала свой рассказ. «По прибытию сюда нас встретили эти двое молодых людей, а так же вот эта леди (уловив интонацию в слове «леди» мужчина лишь повёл бровью, посмотрев в сторону Яны, и, задержав на ней свой взгляд). Они представились вашими последователями и назвались Единицей и Двойкой. Они показали нам основы волшебства, а так же сообщили, что вот эта молодая леди (Рипли сделал новую пометку на листах), которая отзывается на имя Алиса(Рипли вновь бледно улыбнулся), является новорожденным героем (он кивнул). Так произошло по той причине, что герой ехавший на этом поезде погиб при необычных и неутонченных (Рипли вопросительно поднял бровь, склонив голову на бок) обстоятельствах и его сила перешла случайной особе, в нашем случае - к Алисе (мужчина кивнул). Они сказали, что нам следует оберегать ее от гос... магов (при упоминании госмагов джентльмен сложил пальцы в замок) и передать вам, когда ее геройская (он чуть заторможено кивнул, сейчас что-то усиленно обдумывая) сила созреет, на что потребуется 72 часа». Девушке потребовалось время, чтобы чуть прийти в себя. А Рипли потребовалось пара секунд, чтобы листы с бумагой исчезли из его рук, и, появились в руках Единицы, что вместе с двойкой стали читать отчёт с пометками Рипли, отвечая на вопросы, написанные боссом фломастером на полях.

«Эти трое... людей («Не торопитесь, дорогая, не торопитесь. Всё в порядке»,- мягко говорил тот), которые поначалу казались случайными пассажирами поезда, но потом внезапно стали угрожать нам оружием и требовать выдать им Алису. Хочу заметить, мастер, что наша подопечная леди-героиня (Рипли в очередной раз подметил для себя отношение Киры) тут же решилась переметнуться на их сторону и обернулась против нас («Ничего удивительного»,- развёл тот руками). Смею подозревать, что тут мог иметь место какой-то заговор (Рипли закрыл лицо рукой), но у меня нету других фактов которые бы это подтверждали (он убрал руку, и, «свежим» взглядом осмотрел всех прсиутсвующих). Но благодаря нашей командной работе (его брови вопросительно взметнулись на этих словах) нам удалось отбить врага и не допустить захвата новорожденного героя»,- Рипли кивнул. Он принимал сказанное девочкой.

- А вы, простите за навязчивость, кем будите? Я представился вам, не следует ли сделать тоже самое, хотя бы в качестве хорошего тона?- кивнул он Джеку, Степану и Нике. Его тон совсем чуть-чуть смягчился. Рипли развёл руками,- Прошу прощенья, что заставляю вас ждать, и, поместил в столь не комфортную ситуацию. Сейчас я закончу принимать личную оценку ситуации от своих подчиненных, и, перейду напрямую к вам, ещё раз прошу прощенья, в том числе, и за задержку. У меня много дел, а, чтобы появиться в этом мире даже в виде этой безобидной, почти незаметной проекции, у меня уходит очень много времени и требуется входящий вызов, но, это мои проблемы, права слова, вас они касаться, ни в коем случае, не должны. Пока присядьте, отдохните,- теперь Рипли внимал исключительно диалогу Яны. В какой-то момент он начал тихо прихлопывать на каждом слове Яны, будто смотрел на концерт с детьми в детском саду, глядя как чадо старается, и, рассказывает сложный для него стишок, плавно, ровно, филигранно. Рипли кивнул,- И вот кто мне после такого скажет, что мой персонал не высококвалифицированный?- задал тот вопрос в пустоту,- В принципе, я понял ваши претензии, а так же общую оценку, но, могу так же сказать вам, что каждый найденный вами недостаток в характере тех или иных личностей, подобранных для данного задания были полностью обоснованы потребностями всего сценария,- подмигнул ей мужчина. Яна, тем временем, ощутила, как стала чуть отниматься её рука. Какими бы она не занималась эксперементами, кажется, созданное ею покрытие мешало кровотоку, из-за чего кожа стала постепенно бледнеть, конечность чуть неметь.

- Теперь, относительно всего произошедшего. Моя общая оценка промежуточного результат вашей группы: удовлетворительно. Это моя личная оценка, она может различаться с вашей, но, я, в принципе, доволен всем произошедшим. Оправдываться, в принципе, вам не зачем. Если у вас всё идёт хорошо, по вашему же мнению, ваши оправдания лишь немного попортят общую картину, если же, по вашему мнению, всё идёт очень плохо, то, ваши оправдания не поправят ситуации, следовательно, бессмысленны, если всё идёт как идёт, то, зачем вмешиваться в естественный ход событий какими-то лишними объяснениями мелких неурядиц? Я вас, лично, ни в чём не виню, и, прошу каждого из вас, буквально, парой слов оценить всю ситуацию на данный момент. Тем более, ваша миссия всё ещё не провалена, результаты я спрашиваю именно промежуточные, заострите на этом своё внимание, и, прошу вас, не истязайте себя переживаниями так. Уно, Твайс,- обратился он к Двойке и Единице,- Ваша награда будет ждать вас по возвращению.

- Теперь же, Саксмо, я с сожалением должен вам сообщить, что, так как в данный момент являюсь не более чем проекцией на окружающий мир, не могу вам помочь с наушниками более, чем советом. Они, к сожалению, загашены магическим полем после трансмогрификации. Это связано с тем, что при трансмогрификаци все предметы на вашем теле в какой-то мере сливаются с вами, и, вашей новой оболочкой, для сохранности снаряжения и его последующего восстановления по снятию изменений. Вам нужно обратиться к специалисту в данной области, чтобы он провёл очистку от данного рода засорения, я бы посоветовал вам маги-техников или алхимиков академии, или же, вар-банду Оккультный кружок, они специализируются на подобного рода острых проблемах новоприбывших магов,- Рипли кивнул,- Теперь же, друзья мои, не желаете ли пройти со мной… точнее с Саксмо, к которому прикреплена моя проекция на этот мир, и остальными моими дорогими подопечными в местный вагон ресторан? Не волнуйтесь, кроме тех, кто услышал заклятье проекции, меня никто не видит, а, благодаря встроенным морокам, наш разговор будет сглажен. Благо, чрез такого рода магию могут видеть либо те, кто и так на моей стороне, либо те, кому нет до меня дела. Я бы хотел, чтобы мы пообщались с вами в обстановке разряженной, ненавязчивой и безопасной для нас всех. Я мог бы пригласить вас в своё скромное жилище, но, вы вряд ли согласитесь... Или согласитесь?- спросил он, легонько улыбнувшись,- В любом случае. Думаю, компания моих подопечных будет смущать вас меньше, если вокруг будет большое количество квалифицированных боевых магов, да и людей в принципе, следящих за спокойствием, вы будите сидеть за столом, и, спокойно обедать, порой прерываясь на беседу. Есть ли у вас какие-то вопросы? Возможно, на часть из них я отвечу прямо сейчас.

Когда Шохей сделал выпад, Яна хоть и стояла не на пути поражения, все же невольно отошла на пару шагов еще подальше от вектора удара. Рейн вдруг заговорил, да что!
- Я бы предложила снять ему штаны и сразу прояснить вопрос, связано ли это с вашими подозрениями. - парировала девушка.
Вырвалось как-то само собой. Упс... Да, хотелось дерзить. Хотелось, в конце концов, поставить себя в этой компании. Да и просто сбросить напряжение. Но вот то, что тематика подвернулась пошлая, как-то смутило. Ляпнула же, не подумав. Но и правда. Уже так замусолили фрейдистскую тему, что успело набить оскомину.
Хотя.. В магичном мире и правила игры другие. Если Шохею приглянется какая-нибудь гигантша.. В общем, аспект формы ему точняк пригодится. Боже, о чем она думает.
Яна стушевалась и переключилась на услышанное от Двойки. Взглянула на Саксмо и развела руками, мол, что поделать. В том, как устроены наушники, она разбиралась весьма опосредовано. Но кое-какой эксперимент все-таки решила провести. В конце концов, мало ли что там сломалось.
- А ты разбираешься? - спросила девушка у Саксмо. - Смотря что вышло из строя. Можно разобрать и поэкспериментировать.
Интересно, а доступна такая фишка, как распознавание? Ну, например, нужно ей что-то усилить, но она ни бум-бум в той же анатомии настолько, чтобы сделать все филигранно в нужном месте. Как быть? Благо, той темнокожей девушке уже было кому помочь.
Слово "академия" как бы намекало. Люди там учатся, а они здесь хотят с ходу все попробовать и уметь с первого раза? И все-таки опускать руки не стоит. Можно попробовать с помощью энергии просканировать устройство, глянуть, что там за начинка магическим глазом, и, возможно, отследить, где что-то не так. Внутри просыпался даже какой-то азарт, подобный тому восторгу и любопытству, с которым она шла в первый класс. Еще не пришибленная дурацкой системой образования, которая напрочь отбивает всяческую природную любознательность и ажиотаж своей принудиловкой.
- Хочу проверить еще одно, если ты позволишь, - Яна потянулась к наушникам, наблюдая за реакцией Саксмо, в готовности оставить их в покое, если юноша будет против.
Брови девушки слегка нахмурились в то время, как она внимательнее вгляделась в его лицо и вдруг задала неожиданный вопрос:
- Сколько тебе лет?

У Лины белые стринги. Сильнее возбуждается на свету. Опытная. Фетишей нет(предположительно).
Ольга мило морщит носик-пуговку. А еще у нее фетиш, любит быть прикованной цепями на публике.
Эмиль - некро-импотент. Бывает... но мы в него верим.

Яна представиться как-то забыла. Да и не до того было. Уже опосля у девушки мелькнула мысль, а она тогда кто? Тройка? Учитывая, что достоверных сведений не было, остальные пусть тоже доходят до логических предположений. На крайняк повторится Алисой. Хоть здесь вроде бы и не принято светить имена, кстати, ей то эти двое представились, хм, почему? В любом случае, Алиса - было имя липовое. Мелькнула дурная мысля вообще назваться чем-нибудь вроде семьсот восемьдесят восьмая, пусть выговаривают. Улыбнувшись своим мыслям, девушка оценила обстановку. Кажется, все живы-здоровы и вполне себе шустренько двигаются. Самой бы в хвосте не остаться.
Что делать с коконами, Яна понятия не имела и, здраво рассудив, что времени их утилизировать нет, да еще и потеряются из вида уходящие, хрен потом найдешь, решила наплевать и поторопилась поскорее отсюда.
Хрень какая-то творится. А девочка оказалась вроде бы и не ребенком. Не понять пока в такой суете.
Надо будет потом вытереться, а то вся, небось, измазалась в этой липкой жиже.

Вы не можете просматривать этот пост!

- Вижу цель! - сообщил Федерико. - На четыре часа!
Да, Клаус и сам мог увидеть их. Всех трёх. Девушки шли по улице на северо-запад, угрожая рано или поздно встретиться с толпой на Альдо палман. Одна девушка была с ног до головы залита кровью. Её платье при этом выглядело просто жалко, однако, эти обширные тёмные пятна были просто ничем по сравнению с руками по самый локоть в крови. Ещё одна девушка, фактически, вела другую, обнимая за плечи. Она же была и единственной, кто оборачивался.

Высокий мужчина с широким лицом, изуродованном шрамами и украшенным пушистыми бакенбардами... или, наоборот, украшенном шрамами и изуродованном бакенбардами, всё зависело от чувства вкуса смотрящего.В любом случае, это был президент Российской Федерации, выдвиженец от лидирующей партии, на символ которой, так совпадающий с символом самой России в глазах иностранцев, бывший генерал-майор, а ныне - верховный главнокомандующий, автор инициативы С.В.И.Н. сам Сергей Владимирович Драгов. Если честно, было немного занятно видеть такую махину, занимающуюся бумажной работой в окружении целой кучей голографических экранов. На одном из них Заза отчётливо видела график курса акций проекта X-COM, который уверенно стремился вниз. Мужчина что-то увлечённо считал, раскидывая по таблице в Экселе, после чего, наконец, хмыкнув, широким жестом захлопнул все экраны, при этом, будь они не голографическими, а настоящими, мужчина попросту бы их снёс со стола.
Он вызвал новый, на котором ткнул пальцем в контакт под названием "Пидрила голандский"после чего на его экране появился... премьер-министр Нидерландов, который... действительно, подходил под это описание, так как был необычайно женственен и сидел перед экраном в костюме с перьями на плечах, что, наверное, вызывало омерзение у чрезвычайно традиционного Медведя-Драгова, который даже в своём кабинете сидел в военной форме.
- Доброго денёчка! - помахал своей ручкой премьер.
- Его самого, - несколько недобро улыбнулся мужчина, видимо, пытаясь изобразить дружелюбие. - Давайте сразу к делу? - предложил он, а затем, сложил руки перед собой домиком. - Я, думаю, ваша страна, как держатель не самого маленького пакета акций проекта "X-COM", наверняка обеспокоены огромными финансовыми потерями в этом вопросе.
- Вижу к чему клонишь, Медвежонок, - пригрозил ему пальцем Франц. – Хочешь оперативненько нарастить военную мощь?
Он развёл руками.
- Йоль же. Все хотят нарастить военную мощь. Отчего бы этим не заняться такому старому милитаристу, как я, особенно с учётом того, что я хочу как можно меньше зависеть от наших Восточных Друзей.
- Действия России выглядят крайне подозрительно на фоне всеобщей напряжённости, а так же, на фоне возможной связи с АТА, - заметил он.
- Неужели вы решили, что мы хотим вас разоружить? - удивился президент. - Как вы могли такое подумать? Я просто хочу предложить вам "обменять" акции "X-COM" на акции "С.В.И.Н.".
- С.В.И.Н.? - удивился собеседник. - Но ведь он не вышел на мировую арену.
- А теперь выйдет, - кивнул Драгов. - Уважаемый, X-COM нуждается в реформировании, смене начальства и отвязки от АТА, в то время, как инициатива С.В.И.Н...
- Совершенно недемократична, нетолерантна, жестока и...
- И соответствует духу времени, - хищно улыбнулся Медведь. - Разве у вас нет проблем, связанных с чрезвычайным ростом количества амагусов, вызванном чересчур уж мягкой политикой в отношении нелюди? С.В.И.Н. решит вашу проблему. Амагус будет либо зарегистрирован, либо пленён и доставлен на суд вместе с другими такими же уклонистами... разумеется, сразу после принудительной регистрации. Суд будет ваш, а силы - наши. Вы не потеряете в деньгах... ну, кроме того, что обмен акциями будет происходить по текущему курсу. Решайте, Руассо: чем дольше вы тянете, тем меньше вы получите за тот же пакет...

Покачав головой Аманда вернулась в комнату и легла на кровать, нужно было проанализировать произошедшее. Что она сделала первым делом уйдя из ЗШН? Совратила и трансгендерила ОЯШа, а потом и его дроида, потом сделала нелегальное облечение, совратила ещё одного ОЯШа и устроила оргию... Послужной список выходил... Так себе прямо скажем.
Аманда подняла руку к лицу изучая её, после чего вернула обратно, в голову приходило три объяснения, первое - влияние пожирателя, она стала эмоциональней и импульсивнее, но чтобы настолько? Второй вариант который видела Альва заключался в том что сильное эмоциональное напряжение в последнее время и жесткий запрет на прикосновние к той кто ей нравится при утрате сдерживающего фактора сработал как натянутая струна, тогда можно было-бы сделать вывод что такой "срыв" постепенно угаснет, а пока можно расслабится и пополучать удовольствие, главное не слишком привыкать. Ну и трети вариант - который скорее всего был на самом деле - оба фактора одновременно.
В любом случае, кое-что нужно было сделать к Йолю, Аманде нужно было найти два подарка которые она знала где достать, но сама она не справится... Чуть полежав Альва протянула руку к хендбуку-гармонизатору вызывая функцию звонка, без громкой связи.

Получатели: Альва-Аманда Шедоу.

Идти было с каждым шагом всё труднее, потому-что ноги не желали его слушаться, а понимание произошедшего с каждой секундой давило сильнее и сильнее. Наконец. Кристиан остановился, упёршись головой в стену и глядя в пол.
- Почему... Почему всё так обернулось? Я ведь хотел как лучше, чтобы всем было лучше... Чёрт... Чёрт. Чёрт! - Каждый раз повышая голос, парень всё сильнее бил кулаком в стену, пока костяшки не заболели совсем уж нестерпимой болью. Он ненавидел всё — Рокиа, Венченсо, грёбаных медиков, всю эту школу — всех. И себя в первую очередь. Ненавидел за ложь, за трусость, за глупость и недальновидность, просто за сам факт существования. Потом вся эта злость выветрится, оставив лишь пустоту, но пока она жрала его изнутри.
«А ведь если бы ты не упомянул про людей в подвалах, ничего бы этого не произошло...» - Подал голос коварный червяк самобичевания где-то внутри головы Кристиана. Его-же собственный голос, грызший и зливший его, насмехающийся над ним — он говорил редко, и практически замолчал, когда Кристиан был с Юной, в радости и спокойствии. Он обитал в Крисе с тех пор, как он подверг себя изменению, предав всех тех, кто считал его товарищем и другом, - «Она бы осталась одной из мико, и вы могли бы просто встречаться. Всё было-бы совсем иначе. Ты бы не оказался замешан во всём этом дерьме. Это всё ты виноват. Ты, Кристиан Вернер. Ты решил поиграть в героя-спасителя, будучи ничтожеством».
- Заткнись... - Повернувшись и прижавшись к стене спиной, парень сполз по ней, прижав руку к лицу. По щекам беззвучно текли слёзы ярости и бессилия. Он и раньше спорил с этим голосом, но лишь в своих мыслях. Сейчас же ему хотелось задушить эту часть самого себя. Заставить его молчать, - Ещё ничего не закончено. Я не сдамся... Ничего не закончено. Мы будем жить долго и счастливо...
«И что ты можешь? А? Что. Ты. Можешь? Человек, который никогда в жизни не занимался честным трудом. Да о чём я! Ты попросту взял гармонизатор и чуть-чуть поменяв настройки, назвал своим изобретением! Признай уже свою ничтожность и никчёмность...»
Зарычав, Кристиан ударил в стену локтем, и взвыл уже от боли в кости. Голос замолчал, так-что парень просто сидел на полу, чуть вздрагивая.

День 3

Дорогой дневник. Я начал тебя писать, потому что мне очень нужно хоть с кем-нибудь поделиться своими мыслями и чувствами, одолевающими меня в эти дни. Аблу мне не хочется тревожить своими переживаниями. С ней хорошо и весело, пусть так будет и дальше – незачем омрачать наши отношения, едва начавшиеся, моими беспокойными мыслями и душевными терзаниями. Алиса целые дни проводит с Хесусом – рад за нее, он отличный парень. Так что, мне ничего не остается, как поделиться этим с тобой. Да, ты молча выслушаешь и ничего не скажешь в ответ, но я хотя бы выскажусь, а это, поверь, уже очень много.
Позавчера я стал причиной смерти нескольких тысяч людей. Так утверждает Финелла. Возможно, мне не стоит ему верить – ведь он хочет заманить меня в свой отряд «спасателей мира» и обещает «отмазать» от Нарьяны. Но, здраво размышляя, я полагаю, что в его словах есть истина. Помню тот момент, когда полоснул по глотке Дагона световым мечом – он закашлялся и затрясся, и скорее всего, именно в этот момент произошло землетрясение, погубившее тысячи человек. Не зря на меня потом Грег наехал с претензиями... Думая об этом, я сильно переживаю. Знать, что из-за тебя погибли люди, это ужасно. Хотя я не уверен, что у меня был другой выход... разве что позволить Дагону себя убить.
Да, я помню и о тех, кого мне пришлось убивать до этого. Стражи порядка, всего лишь выполнявшие свою работу... ну, еще были террористы – но они сами напросились, тут уж моя совесть молчит. Зато при мысли об убитых полицейских и военных она кричит и воет. Мне плохо, когда я думаю об этом. Ведь раньше я никого не убивал... всё внутри опускается от мысли, что теперь я убийца. И ладно бы, если б я был солдатом на войне – они выполняют приказы командиров. А что я? Я своими руками убил нескольких ни в чем не повинных людей... и еще несколько тысяч погибли по моей вине. Прямо сейчас я их оплакиваю... Простите меня...
Мне не верится, что тем же вечером мы спокойно развлекались на борту корабля. Участвовали в конкурсах, веселились, танцевали. И никто не вспоминал о погибших. Никто не поинтересовался, где же делась Мелисса Чанг и почему ее нет с нами. Как и близнецов Тао – я не помню, кажется, Джун не было среди празднующих. Им не было до них дела. Мне не было до них дела... Наверно, этот праздник был нужен всем нам, чтобы дружно всей школой не впасть в депрессию. Чувствую, я был близок к ней. Да и сейчас на грани. Только общение с Аблой позволяет мне держаться. Она полна оптимизма и заряжает меня им. Люблю ее.
Что мне делать, дневник? Как забыть все эти смерти? Действительно ли меня ждет наказание? Финелла уверяет, что меня казнят – мне почему-то не верится... Знаю, ты не ответишь. Ну и не надо. Ответы придут сразу по возвращении.
Кстати, мы сейчас в Китае. Вчера расположились в отеле – мне показалось, администрация была напугана вторжением ЗШН. Было весело смотреть на их вытянутые лица, особенно когда Кристиан по привычке пользовался своими телекинетическими способностями. А уж как они на богинь пялились – те и не думали скрывать свои щупальца. Это было весело. Вчера мы весь день отдыхали после пережитого на Панау. Впереди еще почти две недели каникул. Очень надеюсь, что теперь мы отдохнем нормально и не разбудим каких-нибудь древних китайских драконов. В конце концов, можно хоть чуточку всем нам побыть обычными людьми, с обычными желаниями? С какими? Ну, например, завтра мы с Аблой идем в цирк, я уже купил билеты. И пусть только попробует нам снова кто-нибудь помешать!

День 5

Дорогой дневник. Извини, вчера не было времени пообщаться – мы очень хорошо провели время. В цирке оказалось весело, мы с интересом смотрели выступления, было захватывающе. Когда свои трюки показывали акробаты, мы невольно вспомнили, как убегали в метро от щупальцемордых, а потом запрыгивали в вагон поезда. Мне кажется, мы с Аблой вполне вписались бы в труппу акробатов =) А одна циркачка, воздушная гимнастка, там такое вытворяла под куполом цирка – ни дать ни взять обезьяна. Я почти уверен – она амагус. После цирка мы были полны впечатлений. Весь вечер сидели в кафешке, ели мороженое и много болтали. Я даже не вспоминал о том, что меня до сих пор продолжает мучать. Но сегодня опять полезли эти мысли...
Эх, ладно, что толку. Всё равно ты глубокомысленно промолчишь. Пойду лучше пожалуюсь подушке – она хотя бы обнимет в утешение.

День 9

Дорогой дневник. Я опять пропустил несколько дней, но у меня были уважительные причины. Мы ведь на каникулах. Пляж, экскурсии, развлечения. Вот это я понимаю – отдых. Я чувствую себя так же легко и свободно, как в детстве, когда с родителями каждое лето выбирались куда-нибудь и отдыхали на полную катушку. Эх, мамочка... но не будем о грустном. Мне сейчас очень хорошо и тепло на душе. Абла рядышком, она мое солнце, она меня греет, у меня уже щеки болят улыбаться всё время.
О своих бедах я почти не вспоминаю. Почти... Всё же нет-нет, а вернутся эти тревожные воспоминания. Если бы всё можно было просто забыть, как если бы его не было. Вернуться в прошлое и всё изменить. Но увы... И неизвестно, чего ждать в будущем. Финелла больше не говорил со мной об этом, но я избегаю с ним встречаться – не хочется, чтобы он снова напомнил о будущем наказании. Хорошо, что у него есть Мария и им есть чем заняться. Странная немного пара – противоположности притягиваются? И странная любовь, учитывая, кто он и кто она... но она классная, кем бы она ни была, и я вполне понимаю отче. Хотя, о чем я говорю... мы с Аблой тоже вполне подходим под закон противоположностей ^_^
Что же меня ждет по возвращении? Меньше недели осталось. Но я знаю, что сделаю первым делом. Пойду к Нарьяне с повинной – и будь что будет... Я готов понести заслуженное наказание и не стану от него увиливать, как бы этого ни хотелось Финелле.

День 13

Дорогой дневник. Это моя последняя запись, потому что Абла пару дней назад тебя обнаружила и устроила мне выговор. Ну, так я это называю, хотя больше было похоже на попытку вогнать меня в краску. Абла это умеет, уж поверь – даже не верится, что она мусульманка. Иногда я думаю, что сорвал джекпот, встретив и полюбив ее – лучше девушки мне не найти. Короче, узнав о моих терзаниях, она со мной поговорила... и действительно пристыдила. Теперь я понимаю, что если в чем-то и виноват, то моя вина косвенна и всё потому, что я просто не имел другого выбора. Жить надо сегодняшним днем с оглядкой на будущее и с учетом прошлого. Именно учетом, а не постоянными самокопаниями и самообвинениями в том, что уже случилось и что не изменить. На ошибках люди учатся. Впредь мне будет урок.
Пока Абла не видит, поделюсь с тобой кое-чем. В процессе этих самокопаний я всё же пришел кое к каким выводам. Они мне сильно не нравятся. Кому понравится, что человеческая цивилизация катится под откос? Боюсь, пройдет еще несколько поколений – и мир ждет неминуемая катастрофа. А всему виной – открытие сигмы. Именно этот момент в людской истории, я считаю, положил начало настоящему, действительному концу света. Можно ли его избежать? Хороший вопрос... У меня зреет множество мыслей о том, как это сделать, но все они упираются в одну... ее я не буду озвучивать, так как еще сам не до конца всё обдумал и решил... Но, кажется, у меня зарождается план. Будущее покажет, насколько он реализуем и стоит ли вообще к нему прибегать. Для этого мне потребуется, как минимум, грандиозный источник силы...
Ну а пока, дорогой дневник, я побежал. Слышу, телепорт уже пикает. Это прибыли пельмешки с олениной, которые так любит Абла. Прямо из того ресторана, в котором она подрабатывала. Сегодня у нас последний ужин в Китае – завтра мы возвращаемся в школу. Я уже не боюсь разговора с Нарьяной – я знаю, всё будет хорошо. Разве может быть по-другому? =)
Прощай, дорогой дневник.

Палец юноши на несколько секунд застыл над кнопкой «удалить», а затем плавно опустился и нажал ее. Всё. Вместе с дневником Алистер стер свои последние переживания. Их больше не будет. Отныне – только трезвый взгляд на вещи. Жить сегодняшним днем с оглядкой на будущее и с учетом прошлого.
- Мм... пахнет вкусно, - улыбнулся Брайс, на секунду приоткрыв крышку над блюдом с пельменями. – Надеюсь, она будет рада.
Велев официанту доставить поднос с блюдом через десять минут, Алистер Брайс направился в «женскую» половину отеля, чтобы забрать из номера свою девушку и сопроводить в кафе, где для них уже был заказан столик.

- Избрана? – озадаченно бормотала Алиса себе под нос, читая сообщение от Рейко. – Вершить добро и справедливость? Ня-акать? – брови девушки поднялись, кажется, до своего максимального верхнего предела. – Что за чушь...
Заметив нескладную фигуру доктора Фортейна, она обогнула его стороной, и не подумав задержаться и начать вершить добро вот прямо сейчас. Но затем всё же остановилась. Только для того, чтобы задать курс в другом направлении. На этот раз - чтобы пересечься с Фреей. Она должна ответить за выходки своего парня.

Сестра Финелла тяжело дышала. Крайне тяжело. Слышать её дыхание было всё равно, что ощущать, как пилят твою руку. Два судорожных вдоха, прерываемых всхлипыванием, один печальный скрипучий выдох, напоминающий вой побитой собаки где-то в отдалении. Она немного пошатывалась и казалось, что сейчас вот-вот упадёт, её лицо превратилось в маску, которая пыталась изображать одновременно горе, страх и ярость. А ещё, там было то, что заставило Лулу пробудиться. Там были неуверенность, паника и просьба помощи... просба помощи от Финеллы! Эта слегка забавная полноватенькая послушница казалась несгибаемой независимо от обстоятельств, которые на неё обрушивались. Она стойко пережила допросы инквизиции, когда её куратор якобы-убил папу Римского и сбежал от наказания. Это было не так. Убийцей был допельгаген. Она стойко пережила и сам факт предатльства куратора: предательства церкви и её самой... она не сдавалась и всегда знала, что делать, когда они работали на местах. После начала гонений на амагусов она первая выступила с инициативой прятать их в церкви, и даже на Панау, когда они разгребали все ти завалы из гор трупов, забирали осиротевших детей и вывозили искалеченных и облучённых людей, она находила в себе силы улыбаться, из-за чего её полюбили буквально все. Она никогда не злилась на людей, бросавших ей в спину и голову тухлые помидоры и яйца, а иногда и камни, лишь повторяя вновь и вновь "простите их, ибо не ведают они, что творят... тупые они, короче". Казалось, что ничто в этом мире не могло сломить её: эту милую и забавную девушку и гениального лекаря, способного провести операцию без единого инструмента, при помощи лишь своих рук и божественного дара. И вот теперь, Финелла сломалась. Всё, что копилось в ней все эти полгода, всё вылилось наружу, разбрызгав кровь и внутренности окружающих её людей по улицам Трикианы.
Сестра Лулу опустила взгляд на руки подруги. Они были по локоть залиты кровью, однако, Лулу знала, что самый нижний слой залит кровью не того, кого она убила, а того, кого она пыталась спасти... взгляд сместился вправо, прошёлся по лежащим на мокрых улицах изуродованным телам людей, к которым послушница не испытывала совершенно никаких эмоций, к сидящей на коленях заплаканной женщине в распахнутом, с оторванными пуговицами, пальто. Она прижимала к своей обнажённой груди то, что осталось от её маленького ребёнка, а там, за её спиной, находилась покорёженная коляска, а тело её... наверное, всё-таки, мужа, лежало там же. Ребёнок не пережил того броска о стену. Его бросили, словно бы мяч для регби. Его голова не выдержала, череп перкосился, а мозг в перемешку с кровью вытекал на брусчатку. Увидевшие это Лулу, Катрин и Финелла замерли... Катрин только начинала заниматься благотворительной деятельностью, а Лулу и Финелла были опытными, но на их долю никогда не выпадали такие зверства. Они видели картины даже страшней, однако, такой бессмысленной жестокости, такого смеха, таких злобных криков, велящих убить амагусово отродье, топтать его ногами, которые раздавались из уст людей, часть из которых была уже почти стариками, а часть - даже младше их троих, они не видели никогда. А ведущей партией в этом кошмарном концерте был крик горечи и отчаяния женщины, которая в одночасье лишилась мужа и ребёнка.
Сестра Финелла опомнилась первой... как и всегда до этого. Она бросилась вперёд, расталкивая людей, которые не ожидали от такой маленькой послушницы такой прыти, после чего упала на колени рядом с ребёнком и принялась орудовать своими добрыми чуткими руками, которые... это было страшно осознавать, просто запихивали всё, что вытекало, обратно, и лепили голову младенца. Лулу понимала, что это конец. Финелла и раньше, бывало, кого-то не могла спасти, а сейчас дело казалось попросту безнадёжным. Именно поэтому Лулу не делала ничего... она не знала, как подойти, как сказать ей, что это конец - с такой одержимостью она действовала. Ни одного лишнего движения, всё было просто великолепно, залюбоваться можно было бы, коли не осознание бесполезности всех её навыков. И тут к ней подошла донна Туччи, женщина лет пятидесяти, которая, надо сказать, не раз и не два обращалась к Финелле, которая могла то, чего не могли опытные врачи - снять ей боли. Она начала кричать на Финеллу, называть её "пигалицей неразумной", "церковной амагусицей", "отродьем бесовским", "фанатичкой злокозненной"... как хотела бы Лулу забыть эту речь, но она помнила её всю, до последнего слова. Помнила,к ак Финелла отталкивала женщину, как та колотила её по голове клюкой, как смеялись мужчины, как они двинулись вперёд... это всё казалось сном. Такого не бывает. не бывает таких зверств. Не бывает такой бессмысленной жестокости. Детей не пытаются затоптать ногами. Не может быть человек столь лицемерен. Не могут быть люди столь неблагодарны. Не бывает такого. Церковники неприкосновенны!
И вот, когда кольцо сжалось и Лулу уже не могла видеть, что происходить там, внутри, а её тело ощутило на себе чьи-то чужие руки, толпа замолчала. Не вся разом, а только то кольцо, которое начало расходиться, чтобы Лулу и Катрин смогли увидеть, что чудесные руки Финеллы могут не только лечить, но и калечить. А так же, что лицо Сестры Финеллы, самого добродушного человека на свете, может быть искажено яростью. Она одним движением впилась пальцами в низ живота донны Туччи и сжала их и, судя по тому, как увлажнялось платье умудрённой годами женщины, она просто лопнула ей мочевой пузырь... и это было только начало. Подняв руку вверх, Финелла схватилась за ткань зимней куртки Туччи и рванула руку в сторону, взмахнув веером, а вылетевший вслед за рукой послушницы кишечник женщины так же, веером, упал на тела людей, среди которых Лулу заметила даже двух полицейских. Оставив ребёнка на земле, Финелла встала... ровно так же, как не было ни одного лишнего движения при лечении, не было и сейчас. Лицо одной девушки она повернула на тридцать градусов, из-за чего его сильно перекосило, ведь Финелла провернула лишь мышцы, а не кости. Другому мужчине она вскрыла грудную клетку, открыв рёбра,к ак открывают двери комода, а его лёгкое она запустила в лицо четвёртой жертве... она движение за движением уродовала и убивала людей, часть которых не могла бежать даже без её прикосновения: их желудки выворачивало прямо на мостовую от увиденного, других парализовало ужасом, третьих пытались защищаться, но их жалкое оружие было ничем, против того, кто может раскромсать живот указательным пальцем, прямо сквозь одежду. Кто-то пытался бежать... бежал и тот, кто держал Лулу, чуть не уровнив, при этом, саму Лулу. Мать ребёнка ползла к нему на четвереньках, заливая весь свой путь слезами и меся руками и коленками внутренности тех, кто упал на её пути. С каким упорством ползла мать к ребёнку, с таким упорством сестра Финелла шла к заводиле, который пытался бежать, бросая своих приспешников под ноги девушке и на ней саму, но не мог, потому что путь ему преграждали те, у кого свело желудок, и кто застыл на месте, как Лулу с Катрин. И вот, этот заводила врезался в Лулу, но не смог сдвинуть её с места: тело само отреагировало. Руки послушницы поднялись вперёд и её пальцы сжались на его плечах, полностью лишая движения... Лулу бог наградил огромной силой, которой хватило бы, чтобы удержать всю эту толпу, и которую до этого она использовала только для переноса грузов, больных и для разгребания завалов. Сейчас её сила впервые была направлена против человека...
Как было страшно слышать дыхание сестры Финеллы, так было противно слышать его оправдания, что он никого не трогал, что он никого не убивал. Это было так... не трогал, не убивал... подбивал на это. Если бы Лулу не видела всего того, что видела сегодня, вот только что, своими глазами, она бы, наверное, даже поверила бы этой речи, но сейчас... она только и смогла, что брезгливо оттолкнуть его от себя. Движение вышло слишком сильным, и его голова, ударившись о стену, деформиловалась почти так же, как голова того младенца, с которого всё началось...

Заза резким движением закрыла крышку палантира и зажмурилась... это было тяжело видеть... это было тяжело слышать... но ещё тяжелей это было сознавать. Ещё, буквально сегодня на уроке они обсужали, как важно организации сохранять своё лицо... и ведь всё, что произошло там... всего этого можно было бы избежать, если бы Школа не посодействовала, вольно или не вольно, падению статуса церкви... надо будет поговорить с Финеллой... другим Финеллой... с отцом Финеллы.

Ранее утро по собственной привычке Одли провела в долгой изнурительной череде упражнений. Действительно скорее привычка и собственный распорядок. Ведь уже давно никто не гонял по пробежкам принудительно. Тем более, здесь. Приняв душ после процедур, она расположилась в организованной для студентов столовой, где и теперь была одной из первых. Во время их пребывания в Китае девушка не слишком встревала в жизнь других студентов, не зная как найти общий с ними язык. И сейчас Аямине была наедине со своей тарелкой овсянки. Решив не спешить с едой, она включила планшет. Перед ее глазами ясно представлялся их недавний разговор с Сибиллой. "Значит нужно чтобы я стала более ценной в твоих глазах, чем те деньги", - сказала Одли той. Опрометчивые слова, которые неизвестно как привести в жизнь. В понимании, что нужна помощь,, был открыт поисковый браузер всемирной сети. "Как понравиться девушке?" - вбила она вполне логичный по ее мнению запрос и запустила поиск.

Рейко сидела на краю крыши небоскрёба, болтая одной ногой и двумя хвостами. Её положение было до ужаса шатким: казалось, что она вот-вот упадёт, но желтоглазую женщину это не сильно беспокоило - казалось, она вообще не уделяет внимания этому незначительному, в общем-то, факту.
- Оно произошло! - заявила она голограмме другой рыжеволосой, пусть даже более молодо выглядящей особы, которая смотрела на неё гипнотизирующим взглядом косых глаз.
- Шпион сломался? Надо сказать, что это рекорд: остальные шпионы ломаются раньше, - ответила Нарьяна.
- Ага-ага, - покивала кошка. - Вот только, одна беда - на нашу сторону не перейдёт.
- Я и не ожидала: слишком высокий уровень религиозности. Фанатики часто оказываются весьма костными.
- Тем не менее, - она оскалила клыки. - Теперь её действия будут куда более предсказуемыми.
- Ты уж озаботься о том, чтобы Финелла не поймал Катерину раньше срока, - напомнила Согаи. - Его фанатичность может помешать операции "Взрыв спор".
- Ему только надо дать подходящую цель, - она приставила ко лбу вертикально расположенную ладонь. - Вижу цель и не вижу препятствий. Учитывая наши с тобой догадки, относительно того, как распорядится проектом сигма-зомби Джейд...
- Ты уверена, что сигмафин сможет имитировать не только способности амагуса, но и способности мага? - подозрительно изогнула бровь Нарьяна.
Рейко вздохнула: всё же, для NI она слишком полагалась на факты и не могла положиться на инстинкты.
- Я же сказала: доверься мне. Сможет. Доказательства я даже не собираюсь искать - не дай бог на них наткнутся Логрус и Финелла - весь план насмарку.
- Кстати, о Логрусе... - начала было собеседница...
- Спокуха, - подняла ладонь женщина. - Всё огонь. Если Финелле нужна цель, то Логруса я ограничу списком видимых возможностей. Всё должно ему говорить о том, что "Взрыв спор" для него - лучший вариант.
- Ты сообщила ему, что именно он распространяет.
- Так будет лучше, - ответила Рейко. - Я поломалась для виду, после чего сдалась, когда он нашёл все мои подсказки и бросил их в лицо: пусть думает, что он контролирует ситуацию.
- Ты ведь понимаешь, что он станет опасен, когда поймёт, что это не так, - заметила она.
- Пусть лучше так. Думаю, О'Доэрти с этим вопросом разберётся... можешь считать это "прививкой". Чем раньше споры столкнутся с проблемами подобного плана, тем лучше. Я уже писала в отчёте, что я считаю, что они справятся.
- Отчёт, кстати, не полный, если ты не заметила, - постучала ногтём по столу Нарьяна.
- Полный, - уверенно подняла голову Кошка. - Я написала только о тех, кого считаю достойными внимания. Остальные... пусть прорастают.

- А потом, приняв во внимание всю полученную информацию, вырабатываем и тщательно продумываем новый план действий, потрясающий своей эффективностью и изумляющий своей детализацией, - Бьёрн выдержал театральную паузу. - Да, дальше импровизируем.

- На самом деле, я раньше всегда был против морали, потому что считал её костной и тупорылой как раз из-за решений в стиле "давай-те вынесем сор из избы, пусть весь мир узнает о наших косяках, и мы будем стоять с повинной головой вместо того, чтобы спасать этот грёбанный мир - мы ведь такие плохие", - он фыркнул. - Хвала циничному взгляду на вещи в рамках Социологии и Богословия, я теперь знаю, что такое "мораль". И в данном случае это не писанные другими правила, а писанные нами. Потому что ни одна мораль мира не подходит нам. То, что было нормой для жителей пустыни не годится для северян. Так же, как и мораль обычной школы не годится для нас. Мы выносим свою мораль на основании пролитой нами и другими крови. И почему мы не можем довериться светским властям? Потому что мы выше светских властей: у нас иные обязанности, не подвластные светским властям, у нас вооружение, недоступное им, и мы не можем рисковать жизнями миллионов ради удовлетворения норм чужой морали. Это не вопрос справедливости. Вопрос справедливости - это наказание, а передать их под чужой суд - это вопрос костности.

Что касается праздника, он вышел очень весёлым. Постепенно вечерело, с моря дул прохладный воздух, больше никто не получал тепловых ударов, а конкурсы постепенно отгоняли тоску. Подарки получил чуть ли не каждый: Юна постаралась сделать так, чтобы ни у кого не было бесполезного презента. Лилит, к примеру, попался билет на фильм "Сердце Дракона 2", куда она собралась потащить Осю, Машу и Одлю. Киса отказалась, мотивируя это тем, что такое количество женщин в одном месте не может не привести к коллапсу вселенной. Сама Лилит не была против коллапса. Она любила пить коллапс, а ещё фантик и спирт. Тадеушу пришлось в конкурсе побороться не только за первое место, но и за саму Соню, так как Рамия посчитала это своевременным, а народ - забавным. Как раз экстрараунд для вернувшегося Антона.
Затем были танцы, во время которых Хлою так разморило, что она уснула на руках Элли. Сама же Хатунен настолько размякла, что на руках унесла свою подругу прочь с палубы. Аки же привлекла к себе много внимания, когда выяснилось, что у неё, как и у Рю, великолепно развито чувство ритма, но, увидев, сколько взглядов направлено на неё, девочка с зелёненькой стала красненькой и мигом лишилась всех своих танцевальных талантов, что окружающие нашли очень миленьким. Впрочем, народ, действительно, медленно расходился. В основном, самые усталые. Хотя, ещё можно поспорить, что было лучше: поспать после трудного дня или стать свидетелем того, как Лилит соревнуется со специализированной пиротехникой для салютов: она почему-то считала, что цвет взрывов меняется не из-за химических добавок, а из-за температуры пламени. Она так постаралась, что упала в воду, и её оттуда вытаскивали всем гуртом. В общем, повеселились все.

Краб задумчиво смотрел прямо на феек своими большими глазами и меланхолично подбирал маленькой клешнёй с песка кусочки вкусняшки, невидимой глазу большого и шумного человека.
- В общем, Цап-цоп надо учесть, главное в работе с крабами - это заставить их думать, что это нужно им, - серьёзно произнесла "бабушка". В общем-то, статная взрослая женщина, которая, если бы была человеком, не знала бы отбоя от поклонников. На ней даже не было легкомысленного наряда фейки - она предпочитала длинные платья, которые свисали вниз на две трети длины её ног.
- А как это сделать? - удивилась её внучка.
- Всё просто, - ответила бабуля. - Крабы видят феек.
- Бабуля уверена? - молодая фейка три раза облетела вокруг краба, который даже бровью не повёл.
- Бабуля уверена, - кивнула та.
- А Цап-цоп так не кажется, - покачало головой молодое поколение.
- Просто Цап-цоп его не интересует? - покачало головой старшее поколение. - Цап-цоп надо его заинтересовать, после чего заманивай туда, где ей нужно что-то сделать, Цап-цоп даст ему повод взять то, что тебе нужно, клешнёй, например, чтобы он думал, что это ему самому нужно, а затем - заманит в другое место и...
Бумк! Маленькая пяточка ударила краба прямо в глаз.
- Кажется, крабик заметил Цап-цоп! - повернулась она к фейспалмящей бабуле, не замечая, как краб поднимает клешни вверх и становится в угрожающую позу.
- Ну... можно и так... Цап-цоп нашла более быстрый способ, но и действовать ей надо прямо сейчас, - заметила бабуля.
- А почему? - удивилась Цап-цоп.
- Потому что, если Цап-цоп будет медлить, ей оторвут крылышки...
Эх, как бы Цап-цоп обиделась, если бы узнала, что где-то в Японии над ней в этот момент дико ржёт незнакомая ей патлатая японка.

- У-у-у, - промычала Хиша, которая тоже умудрилась незапланированно удариться. Она шумно облизнулась от нервов, потерла голову на ушибленном месте и наконец опустила глаза вниз, точнее вперед, туда, куда приземлился незадачливый человечек. Эта зараза на нее напала, да еще и наверняка прятала усмешку под рукой. Девочка тут же подскочила, подобрала под себя нижние лапы и встала на изготовку, готовая тотчас прыгнуть на обидчика. Хвост трубой, уши торчком, клыки наружу.

- У-укушу! - декларировала она свои намерения на следующие несколько секунду - Поцарапаю! В тапки нассу!

Йоши нахмурился и едва не укусил себя за ноготь, но быстро отдёрнул руку, когда она была уже почти у самого рта.
- Её удалось привести в норму? - поинтересовался юноша, отводя взгляд куда-то в сторону.

- Мне пятьдесят лет, - насупилась Лилит.

- Наконец-то, - раздался в голове Алехандро низкий женский голос, едва лишь жертва обмякла.

- Слушай, чего тебе надо, а? - поинтересовалась Чанг, поворачиваясь к Тайаму лицом. - То, что ты спас нам жизнь не даёт тебе права над нами стебаться. Знаешь, скольким людям спас жизнь тот же Финелла? Или Кошка?

В конце концов Аямине действительно подняла глаза, проследив за взглядом Чанг. И если до того ее щеки были заметно розовели, то сейчас про воспылали, казалось, впитав весь тот жар, который не успел еще покинуть ее тело. Похоже так должны были чувствовать представительницы гражданского общества, когда их заставали голыми посторонние люди. Рвать и метать или свернуться калачиком от позора. Выбор не большой.

- Аргр, - невразумительно прорычала чуть было не опороченная дева. Хотелось что-нибудь кинуть. И воздух для этого дела подходил крайней слабо. Благо под ногами болталась не успевшая далеко откатиться почти полная бутыль минералки. Неловко подхватив ее с пола, Одли метнула ту в возможно невольного свидетеля всей этой сцены. Замах вышел так себе. Руки все еще плохо слушались. Но этой попытки было достаточно чтобы начать приходить в чувство.

Лилит смотрела на ставящую условия Аямине, затем на обещающего очередной флешмоб Кристиана, затем на Аямине, затем снова на Кристиана... разум драконицы нашёл изящное решение как раз в её стиле.
- Эй, вы там! Устроите ещё один флешмоб, я всех вас КОСТРИРУЮ!!! И КОРАБЛЬ КОСТРИРУЮ!!!

- Тайам теперь может рожать гуро, ничем ни в кого не тыкая, - хмыкнула Рейко вслед Чезаре.

Девушка тихо вздохнула, приложив правую ладонь к лицу и закрывая ей оба глаза. Посидев так секунд пять, убрала, заново фокусируя взгляд в дальний угол. Голографический экран со смайликом уплотнился и расширился, превращаясь в импровизированное зеркало, в который она взглянула, придирчиво рассматривая новое лицо.
- Фрея, просто ради интереса... это твое личное видение меня? - Спросила она в сторону Максвелл, подняв бровь.

Йоши чуть наклонил голову и ещё раз изучил содержимое кружки. Он мог бы привести примеры жестокости, на которых учился и к которым привыкал, но не хотел обидеть этим девушку. Мир был бы совсем неплох, если бы в нём было чуть больше Хатико и чуть меньше Йоши.
- Можно, - кивнул юноша. - Особенно если есть такие люди, как ты.

- Ммфмф, - не успела ответить Аямине недовольной происходящим девочке. И лучше бы последней не оборачиваться на ее голос. Чтобы избежать этого Одли усилила хватку, которой держала Лилит. Второй же рукой она попыталась отвернуть припавшую Ямиду, потянув ту с силой за плечо, через которое она накануне прижимала к себе. Слишком неожиданно. И от того в значительной мере неприятно. Вне зависимости от символа и возможного приятия жеста, первым инстинктом стола борьба. Так было недолго возненавидеть все проявления подобной близости. "Хватит! Прекрати!" - пронеслась сердитая мысль в ее голове, направленная Осе. Но готовая встречать опасность лицом к лицу воительница не пыталась отвернуть лицо. Лишь гневно сдвинула брови и не ответила на поцелуй той же страстью.

Жрец повернул голову, немного хищно прищурив глаза.
- Ещё не отключилась полностью? - зло спросил он. - Тогда советую очухаться быстрее. Следующая его попытка будет более впечатляющей, чем мелкая летающая живность в небе. - в руках эльфа появился клинок света, он сделал шаг и... почти упёр острие в лоб лучнице. Затем клинок начал перемещаться вдоль овала головы рядом с виском, ближе к уху, оттуда вниз к плечу и далее вдоль руки к бедру, прошёл на уровне живота и тем же путём, только с другого бока, принялся подниматься к голове, пульсируя светом. Эра'Cса пытался сбить заклинание энергией Тесты, не вполне понимая, работает ли это. Но любопытство твердило, что стоит проверить. Ведь клинок был острым предметом, да ещё из света... значит, его положение в пространстве влияет на ток энергии в воздушном эфире. К сожалению, о подобной парализующей магии жрец знал мало. Но уже прикидывал, что можно попробовать воздействие "виспом". Жаль, что вероятнее всего, эффект будет в рамках погрешности случая, как назвал для себя жрец фактор, связанный с тем, что одно и то же дело каждый раз выполняется за немного разный промежуток времени. И вообще, тут в голову эльфу резонно пришла мысль, что сейчас не время думать о таких мелких теориях.

- Угуньсь, - кивнула Арио, двигаясь вперед к выходу и наблюдая за... просвечиванием её вещей.
- Я Арио Силвераль, стрелок и диплонят, - представилась она, остановившись для реверанса. После чего продолжила путь. Ну чтож похоже пришла пора выйти из клетки в мир из остатков е... моей памяти. Хоть бы мне крылья не обломали.

- Не-а, - качнул головой безопасник. В какой-то момент я стал меньше играть. Одно время, правда, сидел на форумных эрпэгэшках... А что?

- Это километров двадцать, наверное... Час-два где-то ехать. - Заметил Айзек, почесывая затылок и переводя локти в километры. - Но как ты все-таки колишь кокосы?

- Ты легко отделался, - хмыкнула Кирия. - Наверное, потому что ты - отец-одиночка.

- Хм? - Кристиан немного подвис, пытаясь вспомнить, что он знает о России в части климата. Вспоминалась лишь водка, балалайка и Тополь-М. Ну и медведи белые. И Генерал Мороз. Да, наверное им привычен холод.
- Ну, наверное... - Посмотрев на небо, парень двинулся следом за девушкой, перед этим заложив крюк и притянув с ближайшего столика бутылочку с обычной водой. При солнечном ударе - самое то.

- А зачем ему была нужна маска? - спросил зеленоволосый. - Он совершал преступления против правительства?

"Знакомо... Только вот, один человек действительно ничтожество... Потому что, ни один человек в мире не выдержит борьбу в одиночку и без отдыха с другими людьми. У людей лучше всего получается решать чужие проблемы, зная, что твои решат другие. Пожалуй, это и есть высшее достижение взаимопомощи. Тот, кто скрывает своё лицо и боится каждого, кто может его раскрыть - вне этого. Ни один террорист в маске не победит сам по себе... Почему я обо всём этом думаю? Это глупо и никому не нужно."

Однако, едва он зашёл за угол, как его атаковали прямо в щёчку, прямо поцелуем! Нагло, бескомпромиссно и вообще!

- Прости, - смущённо улыбнулась Мария.

- Шутишь? – удивилась девушка. Щупалец у Диониса она припомнить не смогла и посчитала это за шутку, хотя если бы это оказалось правдой, Алиса бы не особенно расстроилась. Положив руки испанцу на предплечье, она потянула его в направлении мольберта, покосившись при этом на Алистера и чуть улыбнувшись. Хм, кажется, и она уже стала свыкаться с мыслью, что ее брат встречается с Аблой. Наверно, стоило оставить все разногласия с альбиноской в прошлом. И всё же она не считала ее удачной парой для Алистера. Вот Елена, например, бы ему больше подошла.

- Наркоман? - мысленно поинтересовалась Фаина, чуть повернув голову так, чтобы выидеть краем глаза происходящее. Незаметно для других, её здоровая левая рука удобней перехватила трость. - Терпеть не могу наркоманов.

- Наркоманы - больные люди, - нахмурилась Настенька, глядя на свою подругу, небрежно крутящую в руке маникюрные ножнички.
- Наркоманы - не люди. Наркоманы - нелюди, - решительно ответила Фаина. - Их не интересует ничего, что происходит между приёмами дозы. У них нет будущего. Их прошлое для них - лишь инструмент получения новой дозы.
- Это не так, - хмуро ответил бледный паренёк с большими синяками. Фаина хорошо видела, как его мелко потряхивает.
- Ну, если не так, тогда, быть может, бросишь наркоту? Устроишься на работу, перестанешь терзать своих родных? Перестанешь позорить младшую сестру, мучать мать, разорять отца? Но есть другой вариант, - она бросила ножницы к ногам паренька. - Я могу купить у тебя твой мизинец за пять сотен евро. Давай же, мизинец - это такой бесполезный палец. А пять сотен - это сколько доз? Да ты, наверное, месяц сможешь даже не думать о деньгах.
Через три минуты они разошлись. Бледный, но жутко довольный, трясущийся паренёк, сжимающий в руке пять сотен - в одну сторону, и довольная собой Фаина, мягко обнимающая трясущуюся после такого тошнотворного зрелища Настеньку - в другую. Настенька всё ещё сжимала в руке окровавленный платочек, в котором лежал отрезанный маникюрными ножничками палец. Она очень хотела помочь пареньку, пришить палец обратно. Фаина даже согласилась оплатить операцию, если тот обменяет пять сотен на одну сотню. Он отказался. Ему уже не терпелось отправиться в мир иллюзий.
- Настенька... - начала она.
- Почему? - спросила та.
- Я хотела, чтобы ты поняла. Чтобы ты больше не испытывала жалости к этим отбросам, которые будут питаться твоей жалостью. Которые прожигают свою и чужую жизнь, которые тормозят прогресс. Я хотела, чтобы ты поняла, что их жизнь не стоит даже взгляда в их сторону.
- Нет... - чуть мотнула головой бедная девушка. - Почему маникюрные ножницы? Ты ведь знала, что у меня в сумке есть закройные...

- Дети... - удрученно прокомментировала Аямине и протянула оставшуюся от фруктов грушу Лилит. Последняя уловила совсем не тот вопрос, который подразумевался. Поправлять было поздновато, да и совсем не нужно. По крайней мере, слова. Но вот осанку осьминожке выправить надо бы.

- Не старайся делать лучше, - попыталась Одли дать новый совет, снова проводя рукой по спине и плечам Ямиды, выправляя ошибки той - Просто запомни ощущения и повторяй их все время. Очень скоро ты привыкнешь и даже не будешь замечать.

Она снова безнадежно взглянула вокруг. Сложно было бы найти кого-то ответственного за студентов малых возрастом в этой вакханалии. Особенно, если никого толком и не знаешь. Кто его знает как здесь работает организация такого рода работ по воспитанию и заботе о младших. Если вообще хоть как-то работает.

- Кто за вами обычно приглядывает? - спросила она уже у обеих спутниц. Оставалось надеяться на то, что они сами смогут что-то рассказать по этому поводу. Лучше уж так, чем идти к занятой Рейко с вопросами. Не отвлекать же тут всех подряд от веселья. Например, вон тот рыжий парень, который выглядит старше других, слишком занят непотребством неуставных отношений с гражданской противоположного пола. Да и остальные разбились по большей части на пары. Не говоря уж о странных выступлениях на сцене.

Юноша удивлённо моргнул. Эмоции его смешались, и копившееся где-то на заднем фоне раздражение, неожиданно ушло. Было странно и непонятно слышать такие слова от другого человека.
"Она что, пытается втереться ко мне в доверие? - подумал Йоши, внимательно разглядывая Аой. - Зачем ей это?"
- Ну хватит, - произнёс он, подойдя к ней на шаг ближе и беря ладошку девушки в свою руку. - Замёрзнешь ведь.

Несмотря на глубокую ночь, Грег вовсе не торопился отходить ко сну. Да и зачем? Невзирая на связь с солнечным светом, от которого он черпал настолько необходимую энергию, именно это время суток оставалось для юноши любимым. Раньше, когда проблемы сводились к сущей ерунде, но жизнь все равно казалась сложной и непонятной, он часто наблюдал за звездами многие часы подряд, иногда с телескопом, но чаще – без. В конце концов, зачем приближать небольшой фрагмент бесконечного неба, когда и так приходится постоянно вертеть головой и двигаться, чтобы увидеть другое созвездие? Как ни странно, их названия никогда не интересовали Грега, хотя некоторые из них время от времени все же всплывали откуда-то из глубин памяти. И если происхождение названий Большого и Малого ковшей для него еще были понятны, то в том же самом Орионе он никак не видел охотника с луком в руках. Может, дело в том, что у него ограничена фантазия? Кто знает. Но в одном, и тогда, и сейчас, юноша был уверен точно: гораздо большее удовольствие ему доставляет простое любование звездным небом.
И все же это забавно. Прошло совсем мало времени, но он уже разделяет свою жизнь на “до” и “после”. Причина проста – он изменился, как бы наивно это ни звучало. Говорят, что люди не меняются, но теперь, даже если считать, что это изречение верно во всех случаях без исключения, оно все равно не противоречит предыдущему утверждению. Ему часто нередко приходилось слышать или читать, что маги – нелюди и все без исключения должны быть уничтожены. И теперь Грег мог с уверенностью сказать, что полностью согласен с первой частью этого утверждения, а вторая находится под вопросом. Маги не являются людьми с того самого момента, когда начинают воспринимать мир иным образом. Некоторые, например, ЛТ, начинают считать себя богами, хотя и это тоже не так, что стало вполне очевидно после общения с Ктулхой и Дагоном . Юноша подозревал, что те, кто в данный момент известны как “маги”, являются не более, чем промежуточной стадией между людьми и чем-то другим, но если кто-то и смог перейти на следующую ступень, то извещать об этом мир он не торопился. И правильно делал – как показали события на Панау, умереть может даже бог.
С некоторых пор слово “бог” в голове Грега почти сразу трансформировалось в женский род, после чего сразу же переходило к окончанию цепочки, которое представляло собой одно короткое имя. Ктулха. Очень многое теперь было связано с этим именем. Настолько многое, что юноша не очень понимал, как раньше жил, не подозревая об ее существовании. Разумеется, в этих странных отношениях, если они вообще могли таковыми считаться, сильные чувства почти наверняка присутствовали исключительно с его стороны. А богиня… для нее он мог быть мимолетным предметом внимания, объектом изучения, даже игрушкой, в конце концов. Юноша понимал, что едва ли это продлится долго, да и сама богиня об этом намекала, когда сообщила о своей “ветрености”. Выражение “рано или поздно” здесь едва ли подходит, так как вопрос заключается лишь в том, насколько рано он, наконец, надоест Ктулхе или, что явно менее вероятно, сам решит прервать отношения. Был, конечно, еще вариант, что Грег сможет настолько вырасти как маг, что станет если не достойным богини, то между ними хотя бы не будет такой огромной пропасти. И именно это следовало сделать одной из своих наиболее важных целей, не думая, есть ли у него шанс успеть.
Лишь одно юноша понимал совершенно точно. Не важно, как закончатся эти отношения, но он никогда не забудет тот миг, когда Ктулха спасла его от ощущения боли Дагона и, открыв глаза, Грег увидел перед собой совершенно новый мир. Он не мог знать, зачем и почему богиня решила так поступить, но едва ли другое существо однажды сделает для него больше.

Резко поднявшись на ноги, Грег сделал несколько шагов вперед и ощутил, как его ног мягко коснулась вода. По слухам, раньше в этом озере жил какой-то монстр, по совместительству являвшийся преподавательницей в ЗШН, но теперь оно оказалось бесхозным. Юноша надеялся, что так будет и дальше, так как заявлять свои права в этой школе было чревато, особенно если учесть, что из-за действий одного не очень приятного человека он теперь является разрешенным подопытным для любых желающих. И если в любом другом месте найти его едва ли будет сложно, то вряд ли кто-то догадается искать под водой, правда? Не считая богов, вроде бы только он может свободно дышать под водой. Это означает еще и то, что мир, в котором он может жить, увеличился во много раз. В конце концов, неизвестно, как сложится жизнь, но теперь Грег всегда сможет найти убежище в месте в какой-нибудь симпатичной пещерке в коралловом рифе. Но, очевидно, привыкнуть к такой жизни может быть непросто, поэтому начать обучение стоит прямо сейчас. Можно, потребуется незначительно изменить свое тело? Благодаря Ктхулле это не должно быть так уж сложно, да и эксперимент выйдет интересным.
Правда, с недавних пор позволять себе все во имя удовлетворения любопытства Грег больше не желал. Именно такие действия стали причиной многих его ошибок, совершенных на Панау. Нет смысла обманывать самого себя – если он кому-то и хотел помочь, то это желание стояло где-то внизу списка причин, по которым он совершал ту или иную глупость. И пусть в некоторых, наподобие изучения ауры пожирательницы маг был не слишком виноват, а искажение личности женщины-сигмафина в конечном итоге спасло ей жизнь, это не отменяло того факта, что сейчас все это привело только к охоте, но в дальнейшем может стоить и жизни. А умирать Грег никак не хотел.
С другой стороны, в ЗШН охота, похоже, не является чем-то необратимо ужасным, а худшего сценария удалось избежать. Кроме того, его участие в усыплении Дагона осталось не то, чтобы неизвестным, но вряд ли о нем в курсе многие. Да и зачем, если есть харизматичный герой в лице Алистера, за спиной которого вполне может спрятаться один скромный маг? Есть уверенное предположение, что за это нужно поблагодарить все того же не очень приятного человека. Но, к сожалению, лучше благодарностью для него было бы последовательное отравление, поражение снайперской пулей с расстояния двух километров и, для уверенности, прямое попадание крылатой ракеты. Так что, наверно, об этом пока лучше не думать.

Не обращая внимания, что брюки успели намокнуть уже по колени, юноша сделал еще несколько шагов вперед. Следовало наметить план действий на ближайшее время, так как, по слухам, впереди его ждало нечто значительно более тяжелое и опасное, чем недавняя поездка. В таком случае, основными приоритетами становились:
1. Выживание.
2. Дальнейшее изучение своих способностей и рост как мага.
3. Углубление социальных отношений с учениками ЗШН, так же другими людьми и существами, которые могут принести пользу в дальнейшем. Желательно – на взаимовыгодных условиях.
4. Проведение давно намеченных экспериментов из тех, что могут оказаться критичными непосредственно для защиты и нападения.
5. Снятие с себя статуса объекта охоты.
6. Изучение альтернативных вариантов, если ЗШН по тем или иным причинам придется покинуть.
?? Уменьшение пропасти между собой и богиней. Сроки – не определены. Методы – не определены. Принципиальная возможность – неизвестна. Приоритет – уступает только выживанию.
С первым пунктом и так все ясно, со вторым поможет проект, который по местным меркам считается очень слабым, но что может быть лучше неполноценного проекта для неполноценного мага? Затем для поиска потенциальных союзников и тех, кто хотя бы частично заслуживает доверия, для начала следует сойтись с Алистером Брайсом хотя бы на уровне приятелей, а также рассмотреть несколько других вариантов из тех учеников, с кем он столкнулся лично или общался через ЗШН-нет. Для экспериментов нужно подобрать лабораторию, это ясно. А вот оставшиеся два пункта неочевидны. Для прекращения охоты явно нужно оказать услугу руководству школы, а куда отступать в случае необходимости – пока совершенно не ясно. Не домой же, в конце концов?

Зайдя по пояс, Грег снова поднял голову верх. Было почти обидно, что такой ночью ему приходится размышлять о подобных вещах, но времена, когда можно было спрятаться в особняке отца, прошли раз и навсегда. Если однажды он туда и вернется, то только ради того, чтобы сжечь это место и некоторых из тех, кто его населяет. А пока… пока можно закрыть глаза и расслабиться. С закрытыми глазами звезд, конечно, не видно, но все равно мир не становится совсем черным, непонятые всполохи цветов видны даже с закрытыми веками, причем это Грег помнил еще с тех времен, когда не был магом. Интересно, почему он об этом забыл? Вероятно, из-за того, что перед ним открылось слишком много нового, и то, чтобы было раньше, мгновенно потеряло свой блеск. Напрасно. Не зря же один художник сказал “Я закрываю глаза, чтобы видеть”. Интересно, что теперь сможет увидеть он, ставший магом? Это однозначно следует проверить…

- Так ведь на том же корабле и решили, - подняла бровь Юна. - Ты что, с Хесусом не говорил на эту тему?
- Ну... нет, - смутился Алистер, отрицательно качнув головой. – Мне там не до Хесуса было, если честно, - Алистер поглядел вбок и, смущенно усмехнувшись, почесал в голове.
- Для мягкой посадки, - сказал Эрвин, - В-общем, тут дело такое...
- Уа-а-а-а, блондинчик, меня от твоих вокруг да около в сон тянет. - раздался голос Чертёнка, а через мгновение на кепке Врбы открылось что-то вроде люка, и оттуда высунулся Ёрми в миниатюрной, размером не больше сказочной Дюймовочки, чиби-версии, причём в пижаме и в обнимку с подушкой, - В-общем, наше высочай-аууу-шее высочество, - сказал дух, умудрившись протяжно зевнуть прямо посреди речи, - королева Елена назначила вот этого вот блондинчика хозяином Сони. - чтобы ни у кого из присутствующих не было сомнений, дух указал пальцем вниз, на смущенного и уже начавшего заливаться румянцем Врбу, - Юна, ты как всегда шикарна, - сделал Чертёнок комплимент японке и подмигнул сапфировым глазиком.
Алистер посмотрел на духа, выглянувшего из-под кепки Эрвина, и подмигнул сразу двумя голубыми глазиками. В смысле, моргнул ими одновременно. Юноша насторожился, но решил панику раньше времени не поднимать – чего только в ЗШН не увидишь. Новоиспеченный хозяин Сони не выглядел особенно счастливым, кхм. Сначала Алистер не про ту Соню подумал. Врба – хозяин Дьявола, это было бы эпично. Но речь шла о зеленоволосой Соне. Сигмафине...
- Эээ... Эрвин, - шепотом обратился Брайс к словаку и показал пальцем ему на кепку. – Ты голову давно мыл? А то там у тебя уже кто-то поселился.
- Сегодня утром, - буркнул Врба, покосившись на Ёрми, который уже махал ручкой и Соне, - а поселился этот "кое-кто" не на голове, к сожалению... - словак устало выдохнул.
- Ты очень мил, Ёрми, - улыбнулась Юна. - Хотя, мог бы уже найти этому балде девушку, - кивнула она в сторону Эрвина.
- Эй! - возмутилась Соня, хватая Эрвина за предплечье. - У него уже есть одна!

- То есть, ты на полном серьёзе хочешь сказать, что этот журналист просто убил баньши, после чего умыкнул унитаз? - Норма смотрела на Яфью с плохо скрываемой уверенностью в том, что та употребляла какие-то сильно-действующие средства.
Яфья вздохнула.
- Я ведь уже говорила, что унитаз является порталом в Ад. Кто-то, видимо, чересчур прямо трактовал упоминание в Коране о том, что место Шайтана, прости за тавтологию, в отхожем месте, - постаралась оправдаться замдиректора. - Кроме того, у меня есть доказательство: два чертёнка, которые могут всё подтвердить.
- Хм... - уголки губ Нормы чуть приподнялись, и Яфья уже начала сомневаться в том, что вообще правильно трактует эмоции своего непосредственного начальства. Став директором этой школы, Норма сильно изменилась. Разом повзрослела лет на двадцать. В моральном плане. Она даже не заметила, как начала воспринимать свою подругу, как большое начальство. - А первый владелец этого места был достаточно экстраординарен...
- Разве мы можем просто оставить портал ему? - нахмурилась девушка.
- Да, пусть забирает, у меня есть полная сигма-карта этого места, - она откинулась на спинку стула.
- Норма... - Яфья подсжала губы. - Ты же знаешь, что можно сотворить с этим порталом. Он ведь уже прибил отряд Интерсигмы, который следил за нами.
- Как будто бы мы можем гоняться за каждым придурком с порталом в Ад, - фыркнула ирландка. - Он разбил Интерсигму, значит, Интерсигме им и заниматься. Она сама не простит этого. У нас есть дела по-важней, чем эта мелочь. Надо воспользоваться снятым наблюдением, а заодно... - она подалась вперёд, внимательно глядя на поедающую фруктовый ластик Хемлингу. - Так что там в Аду происходит-то?

Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало.
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.

Омар Хаям.


- Кажется, я нравился Мелиссе... и обидел её. - тихо говорил японец в военной форме, сидя на камне в лесу и щурясь на утреннее солнце. - Она хотела от меня то, чего я не понимал. Хотела видеть во мне что-то другое и злилась, когда не находила этого. Она даже заставила меня надеть ошейник с бомбой и сказала, что если я ещё хоть раз отступлю... Когда я нашёл Аки, я больше не мог этого терпеть. Она была как одержимая, она бы причинила вред и сестре... Никто ничего не делал со всем этим. Рейко-сеней сказала, что я должен превзойти Мелиссу, хотя вроде бы обещала с ней поговорить... но потом она явно была не в настроении мне помогать... у бакэнэко всё от настроения зависит. Отступать было некуда, преподаватели ничего не сделали... тогда я взял меч и отправился остановить всё это. Я не хотел убивать или умирать. Я хотел, чтобы всё наконец закончилось и чтобы Аки не грозила опасность, исходящая от Мелиссы. Там я потерял контроль. В бою моей личности не существует. Я запрограммирован на убийство. Это не метафора, так и есть: я становлюсь машиной, как под наркотическим гипнозом... Тенгу-убийца - такова моя сущность. Убить раньше, чем быть убитым. Так и вышло тогда... Я убил ту, которую... совсем недавно думал, что любил... наверное. Моя программа уже ломалась один раз, когда я столкнулся с киборгом в школе. И в тот день на Панау она тоже сломалась... кажется, навсегда. Я плохо помню, что там произошло. Если честно, я даже, если бы и мог вспомнить... не буду. Сейчас я лишь иногда думаю, мог ли бы я сделать что-то по другому? И не нахожу ответа, ведь моя память не хочет вспоминать те события. Наверное, я потому не могу управлять своей судьбой, что у меня не получается создать для себя её цельное восприятие. Думаю, за это меня многие презирают... Мог ли я быть другим? Был бы это я, в таком случае?... То, что обо мне пишут в правительственном досье... несомненно правда. Правда глядящего со стороны. Выступающий против правительства изменник Родины и убийца... Никогда так о себе не думал, когда смотрел на Японию своими глазами. И никогда никто не ставил мне это в вину. Я ведь общался только с двумя людьми, не зная больше никого, кроме некоторых немногословных тренеров... то прибывающих, то исчезающих на месяцы, а то и на года... или навсегда. Самыми дорогими для меня людьми были мои родители, которые говорили мне, что я должен сделать. Ради того, чтобы принести счастье Японии. Чтобы победить сигму. И изменниками были люди правительства... они, а не я жертвовали своими людьми, они, а не я убивали их своей волей... моего "Я" не было во всей этой крови. Я рос, не зная ничего о сигме, и считал свои дар и внешность - доказательством природы сына Аматерасу, защитницы Японии. Слово "амагус" было запретным для меня. Но, как говорят христиане, человек не может быть богом. Так и получилось. Я не бог, а амагус, я не смог победить противников, когда оказался один. Я не умею быть один... Так Нарьяна получила в своё распоряжение "чудесного мечника" в эпоху лазеров и плазмоганов. И я благодарен ей за убежище... но я - это всего лишь я. Я ненавижу убийства и не желаю ни с кем бороться. Всё, что было сделано мною, было сделано ради глупой мечты о мире, где всё будет, как в сказке... которую мне рассказали родители. Только теперь я снова не один. Пока у меня есть сестра, я снова могу жить вне смятения, потому что я вижу, для чего всё происходит в моей жизни. Конечно, былого уже не вернёшь, и я не знаю, почему мои родители молчали о ней... сам я не помню своего раннего детства. Это связано с амагической инициацией. Но я уверен, что её путь важнее моего. А значит, у меня снова есть цель. Рядом со школой есть спокойная долина с деревенскими домиками. Я бы желал поселиться там с Аки и больше никогда не брать в руки оружие... Будет ли это счастьем? Я не уверен, ведь оно будет слишком хрупко. Однако, это такие же глупые мечты, как и те, которые вели меня ранее. Я боюсь лишь, что не смогу оказаться достаточно сильным, чтобы от них отказаться. Ведь главное для меня сделать так, чтобы Аки была счастливой в мире, где концы света расписаны на несколько лет вперёд.

"И вот, теперь я здесь. Человек ли, ками ли? Я уже не знаю. И что со мной стало тогда, когда чуть не умер, потеряв сознание - плохо помню. Кажется, Ноэль сделала мне очень больно. И ей было всё равно... или она так привыкла обращаться с людьми... Вроде бы отрезать человеку загнивающий палец, не изменившись в лице, это нормально? Да, наверное... это свидетельство духа и решимости, если нет другого способа лечения. Но отрезать палец, в который недавно попала заноза, не изменившись в лице и считая это верным? Что это? Я думаю, я ничего о ней не знаю. И я ещё раз спрашиваю себя: можно ли доверять машине? Боюсь, что нет... Ни жестокому воину по имени Мелисса, по недоразумению родившейся женщиной, ни машине по имени Ноэль нельзя было доверять то, что они не смогли понять. Я потерял их обоих. Кто хоть иногда защищал меня от опасности. Какие бы они ни были, они помогали мне чем-то, а теперь у меня есть только Аки. Зато, я больше не мучаюсь дилеммой недоверия. Теперь я не думаю, кому доверять, а кому нет... теперь я *знаю*, что никому нельзя доверять, кроме Аки. Быть может, только Елена фон Рейлис может оказаться достаточно надёжной, чтобы рассчитывать на её мудрость и совесть в отдалённом будущем... А ещё с Одли можно тренироваться... Это хорошо, когда тебя учитывают, но как будто не обращают внимания... тогда ты вроде и не один, но и достаточно далеко, чтобы скрывать то, почему все остальные тебя презирают... как будто есть некий договор, который позволяет не думать об этом и не навязывать понимание друг друга, не требовать формирование мнения прямо сейчас... Это необычно для меня, но немного успокаивает..."

***

Вечером фехтовальный зал был пуст, за исключением одного зеленоволосого японца в лёгкой полутьме... В очередной раз разрубив воздух деревянным мечом, Рю остановился и принял высокую стойку, глядя перед собой, а бокен держа опущенным в одной руке.

"Слабо. Слишком неточно. Что случилось? Неужели гибель нейропрограммы повлияла на технику? Дерьмо! Сколько же теперь нужно тренироваться, чтобы всё вернуть?! А если тот уровень вообще не достижим? Дерьмо!!"

Японец сел в сейдза посереди зала, положив оружие себе на колени. Взгляд Рю застыл на круге какого-то символа или украшения на стене. Он был отсутствующим.

"Придётся больше тренироваться... и научиться пользоваться этим новым оружием... интересно, я успею научиться стрелять? Вряд ли все просто так не заметят, что моя техника ухудшилась... А я как назло пообещал Елене придти в фехтовальный клуб тренироваться со всеми... что же делать... если Нарьяна узнает... Дерьмо!"

***

Вокруг была темнота. Рю не чувствовал опоры и не видел ничего.
- Я... сплю? - произнёс он.
- Можно и так сказать. - раздался откуда-то позади и сверху искажённый полузвериный голос. - Ты в вотчине теней.
- Кто здесь?! - японец "напрягся всем телом", однако обратной связи с этим самым телом он не почувствовал.
- Я тот, кого звали Рьюго Хидакири. - рассмеялся голос. - Бессмертное зло. Поразив моё сердце в отчаянье своём, ты открыл своё собственное. Боль и страх смерти, непонимание мира и тоска о разлуке. Ужас перед разрушением всего, что тебе ещё дорого. Это всё я. Я - ужас предвидения того, что все дорогие тебе люди неотвратимо превратятся в прах, что все родные для тебя места неотвратимо превратятся в пепел! И всё закончится для тебя в вечной и бесконечной тьме!
- Почему?!! Оставь меня!!
- Потому, что таково устройство мироздания. Сколько бы глупцы, подобные тебе, ни желали счастья, смерть и разрушение прервут всё! Навсегда! - рассмеялся ёкай, так и не показавшийся на глаза. - Признайся сам себе в этом! Посмотри правде в глаза!
- Уйди прочь!!
- Хахахаха! Тогда я сам посмотрю тебе в глаза. И твоя жалкая душа растворится во тьме! - раздался ужасный рёв со всех направлений сразу. Рю почувствовал, как стальная хватка сжала его горло, как лёгкие словно сдавило снаружи. Последнее, что он смог издать, это хрип. Два огненных глаза уставились на него. Чудовище было слишком близко, передавив горло и наблюдая агонию задыхающегося от ужаса японца. - Посмотри во тьму и пойми, что всё уже кончено, как только было начато!

Сознание Рю словно отделилось от ужаса происходящего, как тогда в бою с ёкаем рядом с его гробницей. Оно отстранёно подумало, что умирает. Что так будет с каждым из существующих. Что все связи и все симпатии оборвутся. Что конец известен ещё до того, как было сотворено начало. Оно посмотрело в лицо ёкая. Всё существо Рю желало сейчас найти противовес этой истине. Это было важнее Японии, это было важнее счастья отдельных людей. Это было то, без чего все блага для Аки на свете были бы всего лишь пылинкой в центре неудержимого пожара... Без этого не существовало бы ни счастья, ни будущего... лишь жалкие, по меркам ками, отсрочки от неотвратимого конца во тьме. Ещё на секунду всё словно застыло... дыхание Рю так и не возобновилось. А потом хлынул свет - прямо из центра восприятия Рю. Не слепящий, но захватывающий пространство у тьмы и давящий на огромного ёкая, вцепившегося в горло своей жертве.
- Кто ты?! - рявкнул монстр, когда рука Рю вцепилась в его руку, заставляя кисть ёкая чуть ослабить свою смертоносную хватку.
- Я - недвижимость с мечом в руке посереди пламени. - ответил сильный голос японца, не похожий на самого себя ни интонацией, ни тоном. Рю лишь отстранёно отметил, что не понимает, кто есть кто в этом странном взаимодействии, и что вообще происходит. Ему оставалось лишь наблюдать, утрачивая понимание границ самого себя. А вторая рука ёкая, между тем, так же оказалась перехвачена кистью ранее пойманного им японца. - Я меч, дарующий жизнь. Я Пустота, движение и неподвижность. Сострадание и устремлённость. Я непрерывный бессмертный поток. Я - Защитник Закона и Царь Света внутри каждого. - тело ёкая отшатнулось прочь, но уже японец успешно держал мощной хваткой за запястья рук своего противника. - Я маска из театра но в белом тумане души... я - Фудо Мёо!
- Этого не может быть! У тебя нет истины! - взревел ёкай. - Истина это я и моя тьма!
- Пока у меня есть меч света, не важно, насколько реальна твоя тёмная истина. - был ответ. - Он разрубает заблуждения и тёмное безумие, а не истину-вне-наблюдателя. Пока я вооружён им, человечество идёт вперёд долиной теней и не сгинет в её омутах и чащах.
- Это ложь! Вы все уже там утопли, просто не хотите признать это!! Ты не достоин жить, жалкая дрожащая тварь!! - существо резко рванулось, высвобождаясь, и достало откуда-то из-за спины огромный меч. Рю почувствовал опору под ногами и тёплый цуруги у себя в правой руке. Однако, контроль за происходящим так и не вернулся, как и понимание того, кто он и где в данный момент времени... Ёкай бросился вперёд, занося чудовищное оружие у себя над головой в могучем рубящем движении. Точка восприятия Рю рванулась ему навстречу и чуть в сторону, совершая какой-то манёвр... меч ёкая прошёл мимо, а цуруги из чистого света поразил сердце мстительного демона, падшего когда-то под натиском отчаянья своей тёмной истины и тем самым самого определившего путь своего дальнейшего существования. Короткий вой, и тело ёкая разлетелось облаком чёрной пыли, а вокруг воцарился сплошной и равномерный белый туман, который Рю уже видел однажды в своём видении.
- Что же такое счастье? - раздался неизвестный голос откуда-то сверху. Рю открыл глаза и сел на кровати, смотря в темноту комнаты.
- Почему я не достоин жить?... - сдавленно прошептал он. - Что всё это значит?... Маска театра но... Какой бред... Что... со мной происходит?... - помотав головой, Рю рухнул обратно на подушку, словно с силой желал разбить себе голову. - Это просто сон... Просто, кошмары стали другими... - он тяжело вздохнул. Глаза закрывать не хотелось, потому рука потянулась за планшетом. Надо было посмотреть игры, которые скинул Фуминори... судя по его сосредоточенному лицу в процессе игры, с этими штуками легко дотянуть до рассвета...

***

- ...семьи обмениваются подарками. - продолжал рассказывать зеленоволосый. - Со стороны жениха это обычно деньги на обустройства свадьбы и ритуальные дары вроде фруктов, сушёных кальмаров и чего-то подобного. А так же, конверты со списками родственников. - вещал зеленоволосый премудрости японской культуры, насколько ему самому передали подробности подобных мероприятий. - Перед обручением необходимо произвести обряды очищения дома и защиты от магацухи. Невеста ожидает жениха перед его домом в белом наряде. Жених садиться справа от центра помещения, у камидза и должен повернуться лицом от входа, а невеста должна сесть слева от центра помещения. Она входит в дом в сопровождении родственников. Обычно, мать ведёт её за руку. После чего садиться напротив жениха. Родственники рассаживаются рядком от жениха и невесты вдоль стен, перпендикулярных камидза. Жениху и невесте не полагается что-то говорить во время церемонии обручения. В комнату вносят обручальную чашу на деревянной подставке. Затем, мико или хозяин дома проводят символическое очищение окроплением водой...

"Если бы люди думали о венчаниях больше, чем о войне, были бы они счастливее? И кем я бы хотел больше быть, синтоистским священником или самураем? Самурай из меня не очень, а священник никому не нужен, особенно - Нарьяне. Что поделать, я не умею ничего... и даже убивать я теперь умею хуже, чем раньше. Подумать только, я умел хорошо убивать раньше... но был ли это я?... или то был Тэнгу?... или Тэнгу был частью меня такой же, как грустный я или весёлый я - часть меня всего? И что такое, вообще "я"? Сколько я об этом ни думал, понимание всех этих вещей так и не пришло. Странные мысли, странные люди вокруг... Мой ли это мир, что есть счастье и где моя судьба?... Не знаю, но было бы хорошо увидеть свадьбу Юны..."

***

"Раз. Два. Три. Раз. Два. Три. Раз. Два. Три. Уфф..."

Отжимаясь на одной руке, зеленоволосый ни о чём не думал лишь потому, что непрерывно считал. Зато теперь, когда он решил передохнуть, его голова снова принялась спонтанно думать о мире.

"Интересно, если найти способ считать что-то в опасной ситуации, то можно будет так же не думать?... Тэнгу сам как-то мог это делать. Фуух, ладно, теперь надо отжиматься на двух руках, а потом приседать... Хм. А если сигмапроектор уничтожает результаты тренировок? Он ведь приводит ткани в состояние нормы... Но норма для него это не тренированная ткань... нужно пользоваться им только в крайнем случае... иначе я так ничего и не успею... Правда, я всё время думаю о том, что сказал Лилит-тяма на каникулах... "Тот, кому нравится сильное и кто ненавидит слабое, тот не понимает этой метаморфозы и ненавидит их обоих вместе, сам о том не догадываясь. Весна являет собой слабость и рассвет, который легко затоптать, но который пульсирует началом жизни. Это чудо и это слабость. И она превращается в мощный огонь первой половины лета, который может сам себе повредить, если его силу не ограничить. Так слабость становится силой, а сила оборачивается слабостью. Потом наступает вторая половина лета, когда огонь сам себя ограничивает и становится уравновешенным. Так достигают гармонии: способности избавляться как от слабости слабости, так и от слабости силы. Следом приходит осень, когда слабость становится естественной и доминирующей. А затем зима и смерть или сон, когда силы больше нет. И, конечно, потом снова наступает весна. Так слабость рождает силу. Ненавидя слабость, ты ненавидишь корни из которых вырастает твоё дерево." Вот так я тогда сказал. Значит ли это, что усиливая себя, я приближаю момент, когда потеряю силу? Не знаю... но для меня охота за силой началась... Раз. Два. Три..."


Миром правят насилие, злоба и месть.
Что еще на земле достоверного есть?
Где счастливые люди в озлобленном мире?
Если есть - их по пальцам легко перечесть.

Омар Хаям.

Сорша хмуро посмотрела на Рю таким взглядом, будто бы он только что её оскорбил.
- Жалость и понимание боли - вещи между собой никак не коррелирующие, вовсе. Точно так же, как и доброта не коррелирует с этими двумя понятиями. Те люди, которые здесь находятся, в основном, были всегда более слабыми, чем все остальные. Они отлично знают, что такое слабость. А ещё - они учёные, они понимают, чужую боль. Многие через неё прошли сами. Именно из-за этого понимания. они не испытывают к себе и другим столько жалости. Они это прошли. Некоторые прошли такое, что ни ты, ни я, даже представить себе не можем. Сибилла, например, росла в мире, где все друг друга постоянно убивают, не жалея ни стариков, ни детей. Она росла одна, у неё была только её старшая сестра, Мелисса, и она выжила. Хесус всегда был в тени более сильных и успешных братьев, которых у него было, как в пучке укропа. А здесь - он король. И ведь он не сразу стал королём. Елена потеряла старшего брата, а всё, во что она верила, облили грязью люди, которые окружают её каждый день, но она держится так, будто ничего не произошло. И это только те, чьи истории я знаю. Практически у каждого здесь за душой трагедия, о которой он молчит. Улыбается, делает вид, что всё хорошо, не показывает свою слабость, но он отлично знает, что такое боль.
Она огляделась вокруг.
- Эти люди веселятся, чтобы не сойти с ума. Они забываются в смехе, но это - защитная реакция. Как чёрный юмор врача, каждый день не знающего, кто из его пациентов доживёт до вечера. Как показные грубость и безразличие солдата, выпускающего кишки другим и не знающего, доживёт ли до вечера он. А кто больше всех ноет и рассусоливает? Да тот, кто не знает, что такое настоящие боль и горе. Такие могут ныть просто от того, что сегодня им просто что-то грубое сказали. Они ноют, а мы - делаем. Да, я говорю "мы", потому что и у меня есть за душой трагедия. Ты не думай, что ты тут такой один.

Всего лишь? Всего лишь перешли дорогу претенденту на освободившийся престол?
Гилад покосился на Шевоше. Это "всего лишь" - говорит о многом. Хотя бы о том, что у них есть связи... и связи, вероятно, весьма значительные.
Выросший в Хеджтоне, которым правил Симон ДеЛотар, он слышал о виконте Фабио ДеСаврезе исключительно нелицеприятные вещи. Львиная доля упрёков и оскорблений, которые вываливались на виконта, сводилась к его происхождению. И такие качества, как "вечная пьянь", что было одним из наиболее лестных отзывов о нём со стороны знакомых воина, безусловно, так же выводились как черты человека, который получил дворянский титул, исключительно благодаря толстому кошельку своих предков. Но такой информации Гилад был не слишком склонен доверять. Перед его глазами был пример того, кто одним своим существование рушил царившую вокруг систему, базирующуюся на "голубой крови". ДеСаврезе не продержался бы так долго, если бы не был крайне опасен.

И, конечно же, Симон ДеЛотар был образцом благородства и рыцарской честности...
Замечательные качества... для ещё одного "правильного" короля, который будет продолжать гнобить крестьян, превозносить аристократию и подчёркивать своё превосходство над всеми прочими. Ничего иного у них, аристократов, отродясь никогда не было в головах.
Порой у Гилада чесались руки насадить кого-нибудь из них на вертел и дать хорошенько повизжать.
О графе Маркусе он слышал немного, и никогда о нём не задумывался.

Итак... их пёстрая компания связалась с кем-то из других претендентов на престол?
"Гельдричи, Гельдричи, - размышлял Гилад, пытаясь что-нибудь припомнить. – Дворянский род средней руки... Кажется, они правят Брейвуоллом. Это объясняет, почему аристократка путешествует с тёмной эльфийкой. И владения ДеЛотара находятся как раз рядом..."
Впрочем, сейчас его очень интересовал другой вопрос - собирается ли Майе’нен предпринять что-нибудь по поводу приближающейся угрозы?

- Что за чер... То есть, какого дья... Господи, да в ЗШН даже ругнуться нельзя, чтобы не упомянуть кого-то конкретного и знакомого, - Отфэйспалмил Кристиан, наблюдая за переполохом, а затем посмотрел на микрофон, который всё это передал.
- Гхм.

Анна-Кирия развела руками.
- Оглядись вокруг! Эта школа - это будущее. Такое, хуёвое, блядь, будущее, полное колдунов и амагусов, ждёт наш грёбанный мир. Я не удивлюсь, если через пять лет школьники буду скачивать тентаклевый гуро-хентай в качестве методического материала по ритуалистике жертвоприношений и тентаклеведению и будут смотреть не возбуждаясь!

- Выпили, суки, ром! Как вы вообще так тютелька в тютельку по времени попадаете?! Что я упустила?! - услышал Алистер голос Полли.

- Парни, будьте готовы, - негромко сказал Алистер, - думаю, как минимум одного придется тащить в медкабинет на руках.
Почему-то появилась вредная мысль назло этим забиякам не подлечивать никого после боя, только если они, конечно, не вздумают немедленно умирать. Пусть помучаются от боли, им на пользу пойдет. Барри особенно – нефиг было нарываться. Алистер был уверен, что эта драка – его инициатива.

Ворон посмотрел на преподавателя немного странно, конечно были варианты при которых так могут назвать человека. Но вот как они сочетаются с теми обзываниями, разве что кто-то из них ребенка не хочет и споры из-за этого.
- Давай, и надеюсь мне на придет ни каких странных слов на этой карточке.

- ой... ну я же всего не помню, - засмущалась Мария. - Говоришь, не ругательство?

- Чтобы девушки кормили парней? – дошло наконец до Брайса. Он понимающе усмехнулся, подошел ближе к Альберту и, наставительно подняв палец, тихо и доверительно ему сообщил: - Надо один раз их покормить, чтобы потом они кормили тебя всю жизнь, - подмигнув ему, он заулыбался и продолжил набирать еду и напитки. – Только, знаешь, это не в моем случае. Ведь для этого есть слуги и личные повара, а женщина должна быть музой, хранительницей домашнего очага, а не твоей прислугой.

- Значит это ваш долг, мисс Венченсо, заняться благотворным влиянием на профессора Финеллу. В конце-концов не всё ему учить студентов шпионажу, - Улыбнулся Кристиан, протянув темноволосой девушке повязку, которую можно было без проблем надеть самостоятельно - благо она была этакой широкой "нашлёпкой" с двумя резинками для ушей - пусть даже не такой широкой, как визор, но - вполне закрывала лицо от бровей до середины носа.
- Мадемуазель Уильямс, - переведя взгляд, молодой человек сделал жест свободной рукой. подхватывая телекинезом вторую повязку и "подвешивая" её перед колдуньей.