| |
Герман, утопая в нежных объятиях электросна, думал о предстоящем задании. Для начала - какого хрена инженеров послали туда без прикрытия? Он, конечно, знал что на четвёртый уровень не допускают совсем уж желторотых новобранцев, как и тех, кто хронически не в состоянии за себя постоять, но Герману всё-таки казалось, что во всей этой истории есть некая недосказанность.
Тем не менее, он не стал лезть с глупыми вопросами к начальству. Если им не сообщили, значит — не положено. И вопрос вроде «а что они там вообще делали» лучше не задавать. Их задача — добраться до туда, и спасти людей. Или хотя бы выяснить причины их гибели.
Переход в суррогата для Германа прошёл практически без проблем. Что ни говори, а Герман любил электронику, потому, став электроникой, он, можно сказать, даже испытывал сложно понятную для постороннего человека радость. У механического тела есть ряд преимуществ по сравнению с биологическим. Например, если человека ранят, он испытает болевой шок и выпадет из боя, и даже если ему вовремя окажут помощь, он будет медленно восстанавливаться, и выпадет из жизни... надолго. Если же во время боя повредят суррогат — встроенный компьютер лишь передаст информацию о повреждении, боли не будет, оператор не испытает ни паники ни страха, и сможет легко продолжать бой и дальше. А после боя, любой квалифицированный инженер, например, сам Тельман, с помощью лома, кувалды и мата устранит повреждения за пару десятков минут. В крайнем случае — за несколько часов.
Ещё одна из причин, почему Герман легко конвертировался в свой боевой костюм, это то, что он сам подстраивал его под свои габариты. Обычно, костюмы для бойцов слегка модифицируют их тела, в результате неопытному оператору приходится вновь подстраиваться под новую силу, новый рост, и прочие особенности механизма. Суррогат инженера был сравнительно слабым, по росту, широте плеч, гибкости и прочему он не превосходил биологическое тело оператора, и даже более того — Герман потратил немало времени на тонкую настройку мелкую моторику. Для человека который работает с электроникой малейшие ошибки в движении пальцев опасны.
Когда напарник Германа — Шауль сказал привычную поговорку, Тельман, в своей своеобразной манере отшутился на неё.
- … Давайте …
- Бери, кто тебе запрещает? - Негромко сказал инженер, словно нарочно забыв что в его костюме динамик способный перекричать звуки боя и работу механизмов. После чего добавил по каналу связи, дабы случайные прохожие не узнали. - Живыми мы в любом случае вернёмся, не забывай, для нас приоритет спасти людей, для этой цели можно пожертвовать оборудованием.
После чего повернул шлем в сторону доктора, ожидая его реакции.
|
Невысказанный протест выразился в бессловесном заклинании «я сплю, я сплю, я сплю…». Мерзопакостное чувство, когда уже проснулся, спать не хочешь, просыпаться нужно, а начавшийся день обещает быть сложным.
Вставать с кровати было не очень удобно, она стояла у самой стены и приходилось перебирать ногами и скользить задом по простыне, чтобы добраться до края. Когда с этой церемонией было покончено, Шауль бен Цви опустил ноги на пол и тот сразу нагрелся, а в дальнем углу комнаты лампа ночного света стала чуть ярче. Старший лейтенант минуту рассматривал ступни и отстраненно размышлял, стоит ли стричь ногти или нет. «Ну вот погибну я, например, а в морге мое тело разложат, а ногти не стрижены…» - мыслительная борьба сошлась на том, что все пока по уставу и вполне пристойно. Шауль встал, коснулся плеча жены. Джессика что-то неразборчиво выговорила и зашевелилась. Однако тут же замерла. Шауль улыбнулся и пошел в сторону кухни. Лейтенант тихо пересек комнату, пол не успевал нагреться, и ноги приятно холодило мономолевым паркетом. У бен Цви была достаточно большая квартира. Три «ячейки» о шести квадратных метров, огромная комната в восемнадцать квадратов, кухня и санитарная комната. Все комнаты были оснащены «умными консолями». Шауль прошел мимо огромного рисунка многорукого Ганеша, которого нарисовала его жена. По-доброму передразнив ее, он попытался закинуть ногу за спину и прогудел «Омммм!». Усмехнувшись собственной, в меру умной шутке, пошел дальше. Остановился возле комнаты, где люмиральной краской был нарисован котенок. Сердце мгновенно замерло, комок, собравшийся возле замершей мышцы, подскочил к горлу, не давал дышать. Шауль дотронулся до двери, за которой еще в этом году жила его младшая дочка. Котенок шевельнулся, мордочка расплылась в улыбке. Шауль мгновенно бросился вперед и рукой нажал на сенсорную панель возле двери. Котик замяукать не успел. Мужчина с ужасом подумал, что, если бы жена проснулась от этого звука, мучительных минут воспоминаний не избежать. А вот и комната старшей девочки - Риорин, прямо по пути на кухню. Старшая дочка спала крепко. Кофта собралась складками под подмышками, одеяло ночевало на голове, а подушка под попой. Шауль не стал разбирать эти баррикады, а просто поцеловал сопящую дочь. Риарин очень любила сестру, и часто спрашивала, когда Лиллах, умершая почти год назад, вернется.
Утро Шаулю решительно не нравилось, в окнах виделись ухоженные дома первого уровня, но хороший, безопасный квартал, не имел выхода к небу. Да и вообще, утром на Шауля давил весь остаток нерастраченного дня. Кухонный компьютер начал настаивать на супе с клецками и мясом, однако Шауль выбрал гренки, которые жена приготовила еще вчера, и немного кофе. Сам лейтенант кофе не любил, и эта утренняя трапеза была неким видом самобичевания – любимые гренки и нелюбимый кофе. Пока Шауль жевал, кухонный компьютер бормотал про калории, рецепты и погоду. Новости Шауль включать не стал – голову забивать не хотелось.
С едой покончено, вся одежда готова, выходная форма, со скромной наградной планочкой ждет в прихожей. К порядку Шауль привыкал долго, но в общем привык. Все должно быть не только по порядку, но и порядочно. Можно было выйти и позже, но делать было решительно нечего. Умывшись, покушавши и одевшись, Шауль бен Цви глупо мялся в крохотной прихожей, перебирая без особой надобности музыкальные композиции в плейлисте медиадева, универсального плеера. Уходить сейчас, это еще и разбудить жену на двадцать минут раньше. Но он все же не выдержал…
- Джесс, милая… я уже собрался!
В следующую секунду, не успев повторить фразы, он осекся. И жена, и старшая дочка, милые и заспанные уже стояли на выходе из центральной комнаты. Обе мило заспанные, со спутавшимися рыжими волосами и ясными, зелеными глазками смотрели на него. Джессика встала на носочки и улыбнулась. Легкая ночная рубашка подпрыгнула, обнажив гладкие, мраморные бедра, высокий и узкий лобок, край плоского животика. Шауль инстинктивно опустил взгляд, заулыбался.
- А ты уезжаешь… - укоризненно протянула жена. Подошла ближе, обняла. Ее кучерявые волосы, потекли по лицу Шауля, коснулись плеч. Джессика поцеловала мужа. Детские ручки обхватили ногу старшего лейтенанта.
- Папочка, приезжай пожалуйста. Ты нам нужен, нужен.
Шауль, исхитрился подхватить дочь на руки, не выпуская из объятий жены. Они простояли минуты две. После он чуть отступил назад, отпустил дочку.
Ритуал прощания завершился перечислением «не забытых вещей» и вот еще через три минуты, панель домашней двери скользнула за спиной, надежно укрыв дочку, жену и выплюнув Шауля на улицу. Возле дома стоял подержанный Pontiac Grand VF2300, за рулем сидел его друг и сослуживец, Том Аррая.
- Поехали, ковбой!
Поехали…
|
|
После головокружительного броска, во время которого Кейн успела швырнуть стул в сторону того, кто пытался прибить ее холодильником, Далтон встала на ноги и развернулась, нацелив на торчка ПП. Тот, осознав безвыходность своей ситуации, замер и стал медленно поднимать руки. Черно-белая картинка в окулярах визора дернулась, и мгновение спустя режим сменился на привычный видимый диапазон с увеличенной яркостью и контрастностью.
Раненый в плечо парень навалился всем телом на стол, сквозь зубы воя от боли, и сжимал рану здоровой рукой в попытке остановить кровь.
Скосив на него глаз, чтобы не упускать из виду, Кейн вернула взгляд на загнанного в угол наркомана, который прижался спиной к стене возле раковины. Да, то самое азиатское лицо, что смотрело на них с фотографии в брифинге.
- Мор... - Кейн подавилась воздухом, перевела дух и громко рявкнула, - Мордой в пол!
Глушитель провожал своим черным глазом голову подозреваемого на его пути к полу под оглушительное биение сердца оперативницы.
"У меня все спокойно. Цель здесь."
"Хоуп, понял. Борис, доставай пистолет. Я вхожу с флэшкой. После гранаты стреляй сквозь стену, попробуешь зацепить." - пока мысли Прайса отдавали приказ подчиненным, его руки вгоняли приклад MPX-45 в голову валявшегося на диване наркомана.
"Кейн, понял. Жди."
Убедившись, что удар выбил из того сознание, он снял с пояса светошумовую гранату и со словами "Хоуп, свои", брошенными в киберком, вышел из комнаты, переступая через раненую девушку.
"Давай."
Звякнула отцепившаяся в полете скоба. Роберт поднимал болтавшийся на одноточечном ремне ПП, а Борис, не дожидаясь взрыва, принялся дырявить стену. В комнате вспыхнула яркая вспышка, демпферы уберегли оперативников от дезориентирующего грохота. Роберт, перехватив ПП под левую руку, наклонился из дверного проема в комнату, одновременно с головой просовывая оружие.
Наркоман полз на спине вглубь комнаты, не выпуская пистолет-пулемет из рук. Кажется, он был ранен, но у Прайса не было времени разглядывать, поэтому он просто продырявил ему плечо правой руки, потом забежал в комнату и пинком отправил оружие в угол. Телефон валялся на полу неподалеку. Роберт прострелил его, прерывая возможный звонок или передачу.
"Чисто. Хоуп, телефон уничтожен, помогай Кейн. Борис, в коридор, приглядывай за парнем в большой комнате."
Когда из дальнего конца квартиры Борис прошел в коридор, Кит, оставляя на него пост, вошел на кухню, перепрыгнув через загородивший вход холодильник. Осмотрел помещение, кивнул коллеге, мол, начинай, я присмотрю.
Кейн сняла с себя сумку с медикаментами, поставила на пол и раскрыла; вытащила инсулиновый шприц и ампулу скополамина и занялась приготовлением инъекции.
Изрешеченный пулями наркоман тяжело хрипел у ног Роберта. Прострелены легкие и печень, Борис постарался на славу. Парень теряет кровь и очень скоро загнется. Делать нечего.
Прайс обошел раненого, упер подошву ботинка в его левое плечо и рывком перевернул лицом вниз. Присел, взял его одной рукой за голову. Вынул из кобуры пистолет, приставил к затылку бедолаги. Повертел, примеряясь к мозжечку, и нажал на спуск.
Если Лайс Атраш и мог бы с кухни услышать выстрел, то ему сейчас явно не до этого.
"Совсем чисто. Иду на кухню."
Кивком показав Киту, чтобы он вышел в коридор - на кухне и без того мало места для четверых, так еще и холодильник рухнул в самом неудобном месте - Роберт подошел к Кейн и вслух спросил, указывая на уткнувшегося носом в плитку торчка:
- Вот этот?
- Этот.
Рывком поднятый киберрукой за шкирку Лайс, кажется, набирал воздуха для какого-то восклицания, но его прервал удар в зубы, от которого он врезался затылком в стену и сполз по ней спиной. Роберт присел перед ним на корточки и заговорил:
- Только без чуши в духе "Они убьют меня, если я заговорю". Я с тобой еще и не то сделаю.
Прайс изучал взглядом наркодилера. Модно одетый, лицо, не огрубевшее в среде уличного криминала, испуганный взгляд, словно он не понимает, что с ним происходит. Кто ему доверил продажу, этому домашнему мальчику? Странные времена нынче настали. Все дельцы, которых Прайс брал, были конченные. В смысле, для общества потерянные окончательно. Прожженные наркоманы, нелегальные мигранты, элементы криминального мира. Дети богатых родителей, которым перчику в жизни не хватает, но их обороты обычно малы и попадаются они на какой-нибудь ерунде - мозгов нет. Но чтобы в дилеры шел незрелый пацан - не мальчик на побегушках, а дилер с солидным оборотом - это что-то новенькое.
- Кто тебе поставляет товар?
Атраш тяжело дышал. Было видно, он снюхал не одну дорогу амфетамина, и не две. Его сердце молотило сейчас с изрядной дурью, он чувствовал, как его артерии едва ли не лопаются от нарузки.
Его взгляд постепенно менялся. Кажется, он собирался с мыслями... и набирался уверенности.
- Чего вы боитесь? - слабо заговорил он, - Почему ваши хозяева даже не пытаются понять перспективы? Я знаю, почему. Я могу привести аналогию с архитектурой современных процессоров...
"Кейн, дай мне фонарик."
Далтон вложила фонарь Прайсу в выставленную за спину руку. Он посветил Лайсу в глаза, изучая реакцию зрачков на свет, пока тот продолжал нести какую-то ахинею про врожденные костыли архитектуры x86. Нет, не расширенные, значит, психоделики тут отпадают. Тогда откуда весь этот бред? Бустер?
Роберт сжал плечо Атраша протезом и пустил по его телу разряд, чтобы тот заткнулся. Лайса тряхануло, он опустил голову и пробормотал:
- Луддиты!..
"Вводи ему аминазин и скополамин, пора заканчивать этот бред."
Фармакологи еще не разгадали механизм действия "бустера" на человеческий мозг, поэтому и антидота этот наркотик не имеет до сих пор. Но на старую добрую "сыворотку правды" - скополамин - можно было надеяться.
Роберт держал руку Лайса, пока Кейн вводила ему инъекции, одну за другой. Аминазин забьет торчку каналы связи с потусторонним, а скополамин развяжет язык. Тем временем Кит из коридора держал на мушке распластавшегося на столе торчка, которого подстрелила Далтон, одновременно следя за телекоммуникациями. Все было заглушено к чертям, оставалось лишь посмеиваться над бесплодными попытками жильцов позвонить в экстренную службу.
- Рассказывай, кто тебе поставляет "бустер".
- Я скажу. Это Гарри Макферсон. Водитель в доставке Royal Mail. Он - мой единственный контакт, но он ворочает крупными партиями.
Роберт не успел засомневаться - вот так просто, взял и сказал? - как Лайс продолжил:
- Но вы должны понять, что в этой войне победите либо вы, охотники за "наркоманами", - это слово было произнесено язвительнее некуда, - либо общество.
В квартире тихо, слышно только звук вытекающей крови. За ночь кровь впитается в ковры, и прибывший на место следователь сдвинет брови, глядя на ярко-красную голографическую надпись на стене в большой комнате, парящей над местом жуткой бойни.
Надпись, сотворенная проектором, который оставил в квартире Прайс после ликвидации всех находившихся в ней, гласила: "УБИРАЙТЕСЬ".
Позже найдут выгоревший дотла "транспортер" на окраине города. В новостях скажут о разборке между конкурирующими наркосиндикатами. Расследование дела замнут. А за Гарри Макферсоном отправится группа для задержания.
Пока ты с кем-то, люди-соседи,
Слева, справа, снизу и сверху,
Бетонируют себе головы
И получают визы в рай
Штампом "Let's Get High"
<...>
Ноль-Три
Врач? Эй!
Передай другим, что у меня внутри
Карательная психиатрия работает лучше всего,
Когда карающий психиатр - ты сам.
Устрой себе ознакомительный курс по веществам.
-
+ Офигенная история и классный пост. Спасибо!
-
Интересно, что ждет опергруппу дальше
-
Подробно и красочно! Особенно доставляют точные мелкие детали и знание мат. части. Спасибо за посты!
|
|
"О чем можно говорить с теми, у кого телефон доверия наркоманам работает до 22:00, как будто все нарки перестают пускать своих язей под кожу или, передознувшись, бессмертны ровно до 8:15, чтобы успеть позвонить в сраную службу и сдохнуть с чувством выполненного гражданского долга?"
Борис снова уткнулся костяшками пальцев в водительскую дверь. Пробормотав ругательство, он вернул левую руку на руль и правой, уже контролируя свои действия, переключил передачу. Он привык к праворульным машинам, и леворульный Volkswagen Transporter T6 темно-зеленого цвета, выкупленный у немецкой полиции, требовал концентрации - рефлексов, выработанных за годы езды на машинах, выпускавшихся для Британии, было недостаточно. Борис не мог сказать, кто был извращенцами - англичане или весь остальной мир.
Роберт мог понять коллегу - вооруженные силы Британской Федерации традиционно использовали праворульные боевые машины, несмотря на то, что это порождало неудобства в боевых условиях, когда союзники по блоку разъезжали на леворульных, и за время обеих его командировок он с этими неудобствами сталкивался.
Даже после государственной реформы 2034 года, когда после отделения Шотландии в результате референдума то, что осталось от Соединенного Королевства, было преобразовано в федерацию, страна не пустила традицию левостороннего движения под нож в угоду более привычному миру правостороннему.
Фургону было уже около пятнадцати лет, но немец был еще бодр и крепок. Под нужды полиции его основательно модифицировали - слой противопульной брони под родным корпусом, окна из пуленепробиваевого полимера, усиленный двигатель и подвеска, измененная конструкция дверей для быстрой высадки оперативной группы, различная аппаратура вроде станции радио-электронной борьбы с глушилками и фильтрами и полицейского радио. Последнее, правда, пару дней назад было выдрано с корнем, поскольку это диктовал характер операции, на которую в этом фургоне ехали оперативники группы Дельта спецназа Отдела по борьбе с наркотиками холодной мартовской ночью.
Черные Ford Transit, не одно поколение которых используется правоохранительными службами Англии, вызывают однозначные ассоциации с полицейскими группами особого назначения даже в голове у совершенно далекого от этой сферы обывателя. Это образ-легенда, закрепляемый десятилетиями в различными телесериалах и детективных фильмах. Те же эмоции вызывают темно-зеленые "транспортеры" у немцев, но в реалиях Англии подобной ассоциации не последует, что и послужило причиной выбора данной модели.
Эту точку распространения обнаружили четыре дня назад в результате розыскных мероприятий и, в большей мере, работы с информаторами из наркомира Ливерпуля. Старый спальный район города, в котором последний капитальный ремонт жилого дома проводился двадцать лет назад, основное население составляют семьи рабочего класса, традиционное место обитания чавов и прочих неформальных объединений преступного характера. О тамошних мелких дилерах, торгующих марихуаной или амфетаминами, было известно давно. На свободе они были лишь потому, что их оборот был мал - а сколько таких не сажай, на их месте тут же появятся другие. Сохранение такого баланса - это практически закон физики. Несколько раз проводились задержания более-менее крупных распространителей, у которых находили около пятидесяти грамм амфетамина и килограммы марихуанны, а иногда и крупные партии героина. С тех пор дилеры стали аккуратнее, и их разработка Отделом стала требовать куда большей тщательности - еще одна из причин, почему мелочь все еще торгует.
Феномен "бустера" вызвал серьезный отклик в ОБН. Это стимулятор центральной нервной системы, эйфоретик, но, в отличие от кокаина и героина, самых распространенных эйфоретиков, он действует на рецепторы, не вынуждая мозг сокращать их количество, а, наоборот, образует новые нейронные связи и изменяет существующие, что создает совершенно уникальное воздействие на восприятие и умственную активность человека. Результаты медицинского осмотра задержанных по факту употребления "бустера" выявили интересную корелляцию умственных способностей человека и эффекта, оказываемого на него наркотиком. У людей с низкими и средними интеллектуальными качествами основными эффектами были эйфория, счастье, чувство легкости, желание двигаться, говорить и вообще заниматься активной деятельностью, направленной притом на благие цели и нужды общества. С ростом умственных качеств эти эффекты вытесняются на второй план повышением интеллектуальных способностей, как аналитических, так и творческих. Задержанные из этой группы отмечали, что "они многое осознали, чего не могли понять раньше, у них появилась возможность разрешить стоявшие перед ними вопросы и проблемы, до принятия наркотика казавшиеся непреодолимыми, художники и музыканты, творчество которых ранее было невостребованным, выпускали шедевры, которые молниеносно распространялись через Интернет среди несравненно большего круга зрителей и слушателей и находили признание и множество восторженных отзывов". Мысли, решения и произведения искусства, притом, лишены неадекватности и специфических психоэмоциональных оттенков, свойственным другим творениям, созданным при приеме традиционных наркотиков. Такое действие и послужило причиной быстро развивающегося пристрастия к нему среди самых разных слоев общества и пугающей скорости его распространения, несмотря на тяжелую зависимость, которую он вызывает. Принимающие наркотик люди отмечают, что не могут расстаться с теми способностями (если говорить про интеллектуально более развитые слои), или с незабываемыми ощущениями (про менее развитые), которые он им дарит.
В такой ситуации руководство ОБН постановило прекратить производство и распространение "бустера" в кратчайшие сроки, для чего стандартный механизм борьбы с наркотиками подходит плохо.
Именно поэтому обнаруженную точку распространения прикрывают не полицейской операцией с сиренами и оцеплением, не с выведением закованных в наручники подозреваемыми из здания и погружением их в кузов фургона и не с освещением событий в прессе как "крупной победы в борьбе с распространением нового наркотика", а оперативники едут в старом и неудобном для англичанина минивэне без поддержки и с нештатным вооружением.
Цель предстоящей операции - добыть информацию о более крупных поставщиках, от которых дилер получает товар для распространения, а вовсе не ликвидация точки. Потянув за ниточку, рано или поздно ОБН выйдет на центр производства "бустера", что означает успех стратегии, полный или частичный, если таких центров несколько, в чем сильно сомневаются аналитики, отмечая эксклюзивность наркотика. Информация бесполезна, если операция будет предана огласке или участие правоохранительных органов в ней будет очевидно, что спугнет находящегося на уровень выше в структуре распространения дилера, и он заляжет на дно, а другие элементы сети начнут проявлять большую осторожность, что тут же отбросит ОБН в начало планирования стратегии.
Так что сегодня бойцы маскируются под боевиков преступной организации, которая заявляет свои права на территорию распространения и не желает видеть на ней конкурентов.
С залитой желтым светом магистральной автодороги, связывающей несколько районов Ливерпуля, фургон свернул на дорогу, покидающую магистраль и ведущую ко въезду в район проведения операции. На лобовом стекле автомобиля высветилась бледно-голубая надпись, сообщающая о въезде в спальный район и действующих ограничениях скорости. Навигатор считал метры до финальной точки, установленной в одном квартале от здания, в котором находилась квартира подозреваемого.
Еще пара десятков минут на темных дорогах жилого массива высоких панельных домов с редкими работающими фонарями уличного освещения. Борис опустил на глаза прибор ночного видения и выключил фары.
Несколько поворотов - и фургон остановился в темной подворотне.
На часах - 04:05 AM. Температура снаружи - 51.8 °F.
Оперативники собирались с духом. То, что им предстояло, будет тяжело пережить. Жить с этим будет еще тяжелее.
|
|
|
Изабела не сопротивляясь дождалась, пока Скамос донесет ее до двери, и уже там шепнув "Дверь заперта, не мной же ты ее выбивать будешь", - извернулась и выпрыгнула из рук тифлинга звонко засмеявшись.
- Дорогой, мне лестно что ты меня на руках носишь, но мы с мадмуазель Раэль не окончили нашу милую дружескую беседу. - И подойдя к Раэль, вновь села на пол, глянув на пустую пиалу добавила, - я смотрю ты чай не пьешь. Не возражаешь? - И не дожидаясь ответа взяла и сделала глоток.
- Моя дорогая, - обратилась плутовка к Раэль. - Ты же знаешь, как не легко бывает управлять мужчинами - они готовы носить тебя на руках, шептать сладкие речи под луной, но как доходит до дела - то голова болит, то противоречит принципам, то еще какая блажь в голову стукнет. Я не могу тебе ничего обещать пока не поговорю со всеми, но мы ведь можем еще поболтать, как старые подруги? - Изабела заговорщицки подмигнула воровке.
- Кстати о подругах... Есть у меня подружка одна, предположим Лаура, так вот, столкнулась она как-то во вратах Василиска с одним рыжим дворфом. Очень недовольна осталась, знаешь-ли, говорит что более мерзкого представителя сей почтенной расы в жизни не видела. А мужчин она много повидала - и людей и дворфов и эльфов с гномами, даже орки и тифлинги были знакомые. И вот сказала мне Лаура, что хочет его проучить, только пока не знает как. Но хочет чтобы все было красиво и элегантно, а это с бухты-барахты не делается. И ты не поверишь, я точно знаю что Лаура повстречала свою старую калимшанскую подругу, и они сидят сейчас где-то в городе, чай пьют, о жизни болтают, друзьям косточки перемывают общим. Кстати, ты можешь знать эту калимшанку, мир то тесен. - Отпив еще немного чаю, Изабела добавила: - Как ты думаешь, что старая добрая подружка посоветует Лауре?
Хлебнув еще чаю и улыбнувшись Скамосу за спиной Изабела, как-бы невзначай добавила:
- Кстати, чуть не забыла, говорила мне эта самая Лаура, что у нее какое-то дело намечается с серебряным топором, нет, не так, со складом Сильверэкса, но она очень бы не хотела, чтобы занявшись этим дельцем она навредила своим друзьям. Но я совсем не знаю что ей посоветовать. Может ты подскажешь? Я уверена, в городе от тебя ничто не укроется.
|
Отличная речь прозвучала только что. В ней Рилса сумела одновременна оттолкнуть и вызвать сочувствие. Принц крепко задумался. Взгляд его блуждал между товарищами, особенно была интересна реакция Азриона, верность которого строгим принципам была хорошо известна. На родине Анвара, о которой он всё же предпочёл не упоминать, дабы не провоцировать неизбежные и, весьма вероятно, неудобные вопросы, говорили так: «Коли сладки как мёд речи незнакомца, не спеши съедать их все и сразу». Вот и анализировал Анвар всё сказанное собеседницей. Надо заметить, картина происходящего была нарисована весьма живо и во многом совпадала с собственными ощущениями принца от увиденного в течение всего одного дня. Небольшой срок, чтобы иметь твёрдое мнение и право на объективное суждение. Впрочем, большей части сказанного принц всё-таки поверил. Но очень смущал его род занятий Рилсы. Вредно для репутации общение с преступниками, того и глядишь примут за сообщника – принц подозревал, что местные власти быстры в своих суждениях и приговорах. Не хотелось бы, чтобы славное путешествие столь бесславно закончилось на каторге или в яме для трупов. И, опять же, благородные разбойники были неотъемлемой частью фольклора его родной страны. Народный защитник, противостоящий порочному властителю – едва ли самый популярный образ в народных преданиях Земель Судьбы, исключая религиозные мотивы, конечно же. Вот так вот мысли вертелись в голове Анвара, вынужденного сталкиваться со множеством противоречий перед принятием важного для себя решения – иметь ли дело с этой дамой и её организацией или же искать другой способ помочь этому городу и его жителям. То, что именно такой миссии он посвятит себя в ближайшее время, принц для себя уже твёрдо решил после увиденного сегодня. Да, в один день многое в нём поменялось, и от поиска себя он пришёл к достойной цели, которую можно разделить с новыми друзьями.
Будучи потомком раба и сыном лидера, Анвар лелеял в глубине души мечту стать когда-нибудь правителем, пусть не Квадры, а какого-то маленького сообщества, где все жители будут наделены равными правами, где не будет нищеты, но будет достойная награда за достойный труд. Как честный и благородный человек, ценящий каждую человеческую жизнь и уважающий каждую личность, принц мечтал выстроить общество на подобных же принципах, изменить мир в лучшую сторону, сделав его, прежде всего, справедливым. Увы, ему ясно дали понять в родном доме, что следующим эмиром Квадры ему никогда не стать, ну а новому объекту, который можно вести в светлое будущее, взяться было просто не от куда. Сейчас, впрочем, амбиционный план зрел в его голове, равно как и понимание, что дружба с подозрительными личностями в тёмных плащах с капюшонами и накладными бородами, может вылиться в весьма серьёзное препятствие на пути его воплощения. И снова сомнения затерзали бедного Анвара, перед которым всё очевидней становился сложный моральный выбор. Вновь принц посмотрел на Азриона, то ли в поисках ориентира в своих суждениях, то ли из товарищеской солидарности, поскольку догадывался (а скорее надеялся) о том, что хельмит испытывает похожие сомнения.
- Допустим, что нам понятны ваши принципы, ваши методы и ваши цели, но какая вам от нас может быть польза? – осторожно спросил принц, припомнив мудрую поговорку, что за спрос денег не берут, которая, как он мог убедиться на собственном опыте, была не совсем правдивой. – Мы ведь не воры. Сомневаюсь, что наша помощь как-то поможет вам более результативно обчищать карманы богатеев города и обносить их дома.
-
Персонаж просто как живой!
Признавайся, как у тебя так выходит? :)
-
Очень приятно читать посты, раскрывающие личность персонажа. Спасибо.
|
-
Бесподобный отыгрыш) Моё уважение)
-
Ах, красота! Разрыв шаблона ДнД, где каждый персонаж не моргнув глазом с голыми руками кидается на любую, самую жуткую тварь.
|
|
|
Самая большая страсть Сотти узнавать что-то новое, что-то интересное, что-то забавное. А его неумолимый, невероятно хаотичный характер иногда поражал даже самого гнома. На корабле не осталось места, куда бы ни заглянул этот мелкий проныра. Его видели и в кубрике и в румпеле, на самых нижних частях корабля, где лежит балласт, на салинге грот-мачты и на бушприте, на юте. Он даже успел немного покрутить рулевое колесо и команда «Любовника Умберли», отчасти невзлюбила вездесущего Сотти, а отчасти полюбила. Но вообще-то так всегда и бывало в жизни маленького Феррока, кто-то понимал, а кто-то осуждал его неугомонную натуру. Сам он, как водится, относился ко всему с юмором.
Однажды, в один из дней путешествия, он даже стащил у кока увесистую копченую ногу, для своего нового друга Иохима. Сотти его не называл иначе как Сдоба, редко вспоминая его имя. Иногда конечно проскакивали и другие имена, типа лакомка, пышка, ватрушка. Но все же, больше всего, добряку Иохиму, по мнению гнома, подходило Сдоба. Причем произносил он это с таким уважением и пафосной серьезностью, что вызывал у жреца невольную красноту на щеках. А сам заливался веселым смехом, видя, как толстяк смущается. Да, между гномом и человеком сложились хорошие отношения. Так вот кок, так и не понял, кто это сделал, но подозревал Сотти, а потому держал ухо востро и с подозрительным прищуром наблюдал за каждым шагом маленького плутишки.
Но вот наступил день прибытия, сумрачный, серый, мокрый и холодный. Всегда встопорщенные волосы Сотти опустились мокрыми сосульками на лицо, а его извечный и потертый синий камзольчик немного промок и теперь не спасал от утреннего холода. Стуча зубами, Сотти забрался на самый конец бушприта и, обняв его ногами, восседал там, в ожидании швартовки. Сквозь сизый туман были едва видны очертания города и особенно его верхняя часть. И этого хватило, чтобы вызвать у гном зачарованный вздох. Верхушки домов, скрываясь вдали, словно плыли в огромном сером океане. Над ними медленно и вальяжно проходили облака-монстры, словно киты или другие огромные рыбины. А гора, которая высилась справа и вовсе вызвала бурю эмоций. Таинственная, окутанная тем же туманом, она была мистически привлекательна. Челюсть Сотти сама собой открылась, и он некоторое время не мог отвести глаз.
Почти мгновенно, как только смог придти в себя, Сотти оказался на палубе и побежал собирать вещи. Пока он готовился, корабль уже встал к причалу и скинул трап. Выскочив снова на морозный воздух гном, выпуская облачка пара, тут же уносимые ветром, оглянулся в поисках Сдобы и увидел, как тот обменивается любезностями с коком, с которым у них всю дорогу, вроде как, была война. Возмущенно вскрикнув, он подскочил к жрецу и потянул его в сторону берега.
- Гора, гляди, там гора, я видел. Как думаешь, это вулкан? Или может у неё есть легенда? Нам срочно нужно посмотреть на неё вблизи, - затараторил Сотти, пытаясь утянуть тяжеленного и медлительного Сдобу на берег.
Оставив бесполезные попытки ускорить жреца, плутишка с громким топотом, в стиле Сотти, сбежал по трапу на твердую землю и тут же потерялся в тумане, поглощающем не только свет, но и звуки. В несколько минут он оббежал ближайшую площадь порта, изучил названия на вывесках, рассмотрел пустынные улицы, прочел все объявления, какие нашел и все указатели, встреченные им на пути. А потом решил подкрасться к Сдобе сзади, да напугать того как следует, чтобы не расслаблялся.
-
Теперь планка задрана ещё выше)
-
Каждому гному по плюсу...
Отличный, чёткий пост в стиле Сотти.
-
Предчувствую, что приключение будет очень интересным ;-)))
|
Иохим удивлялся самому себе, и в некотором роде даже был горд, что решился на такое рискованное путешествие по воде, по морю. Это был вообще самый первый раз в жизни, когда он оказался на палубе корабля, и будучи человеком совсем несамоуверенным предполагал что у него обязательно откроется так называемая морская болезнь (наверняка у сего недуга было и более правильное называние, но Иохим, к стыду своему, его не знал), и с обречённостью ожидал первых её проявлений.
На деле же всё оказалось совсем не так страшно, и хоть временами в животе у него и появлялись какие-то странные ощущения, но с точность утверждать, что это именно морская болезнь, а не следствие не слишком умеренного потребления непривычной для монашеского желудка корабельной пищи, была нельзя.
Таким образом, место, которое Иохим специально заранее приготовил в своём журнале для описания действия, проявлений и последствий сего недуга так и осталось практически незаполненным.
Впрочем, расстраиваться монах конечно не стал, не такого склада он был человек… К тому же журнал его и так не остался в обиде, и пополнился таким количеством совершенно замечательных моряцких историй, басен и песен, что Сдоба уже начал волноваться о том, что до конца плавания чернил может и не хватить.
Действительно, общительный монах, готовый целыми днями с открытым ртом выслушивать любые небылицы и самопальные истории про морских чудищ и диаволов, пришёлся морякам по душе. Кроме того, Иохим ведь был еще и сам прекрасный рассказчик, и тоже мог позабавить команду байкой-другой, да и выпить, пропустить стаканчик, он был совсем не дурак, не говоря уже о том, чтобы покушать и закусить, разделить трапезу, так сказать.
Да и кроме матросов и других членов команды на корабле было с кем пообщаться… Попутчики, все как один, подобрались самые замечательные. Но особенно Иохиму пришёл по душе весёлый и дружелюбный представитель народа гномов – Сотти Феррок.
Проведшему большую часть своей жизни в уединённом монастыре Иохиму не часто до этого доводилось общаться с гномами, и он был очень скромно осведомлён об истории, обычаях, и вообще всех самых разнообразных аспектах жизни этого замечательного маленького народца, а потому с удовольствием воспользовался возможностью исправить этот недопустимый пробел в своих знаниях.
Наверное, единственным с кем у пухлого обаятельного монаха сложились напряжённые отношения был корабельный кок, который иначе как «бессовестным налётчиком» и «ненасытным пиратом» Иохима не называл, и настоятельно рекомендовал капитану взять с «прожорливого троглодита» двойную плату.
Таким образом, те страницы журнала, которые монах предполагал заполнить рецептами морской кухни, наверняка, очень интересными и уникальными в своём роде, остались девственно чисты, к большому его, Иохима, расстройству.
Тем больше было удивление Иохима, когда в последние минуты пути, уже когда «Умберли» швартовался к пристани Квартала Круч, недружелюбный кок вдруг появился из камбуза, и преподнёс ему корзинку со снедью, собранной так сказать на дорожку.
Да уж… Морская душа – таинственная душа.
Это было так удивительно и приятно, что монах даже чуть не расплакался, и собрался уже было остаться на корабле отобедать, но вовремя подскочивший Сотти настойчиво потянул его в сторону пристани.
Попрощавшись с командой и капитаном, Иохим с их помощью водрузил на плечи свой тяжеленный мешок, от которого уже отвык за дни путешествия, и опасливо ступая по шатким сходням, спустился на дощатую пристань…
Ступив на твёрдую землю, монах пошатнулся, прикрыл глаза и вдохнул влажный воздух ноздрями.
Ах, вот он и на месте, в последнем пункте своего вольного странствия, во Вратах Балдура. В городе, о котором он столько читал, мечтал и грезил, и в котором уже множество раз в этих своих мечтах бывал.
Момент был волнующим и даже захватывающим, именно таким, каким он себе его и представлял. Правда, в мечтах всё происходило прекрасным солнечным днём, а сейчас получилось промозглое туманное утро, да и вообще было еще много различий между мечтой и явью…
Но все эти мелкие нестыковочки уже не могли испортить настроение Иохиму.
Раскрыв глаза монах огляделся…
Жизнь порта шла своим чередом, по крайней мере, так, как его себе представлял монах. С соседних кораблей тоже сходили путешественники, и большинство из них, судя по одеждам и внешнему виду, были чужеземцами, один интересней другого.
Щеки монаха запылали. Неуверенно улыбнувшись, он попытался приветственно кивнуть всем им сразу.
- Свет вам, добрые люди!...- дотронулся пухлыми пальцами до символа Огмы у себя на груди -… Какой прекрасный день, чтобы оказаться тут, во Вратах Балдура! Ой...
Потупился, подумав о том, что этим господам день может и не казаться таким уж прекрасным, и вообще, как бы им не показалось это не вежливым… обычаи ведь могут сильно разниться.
Смутившись, заозирался по сторонам в поисках Сотти...
|
Юный принц Анвар был бесконечно рад тому, что наконец вырвался из своей золотой клетки. Он с теплом в сердце вспоминал родную Квадру, кроме которой и не знал ничего в жизни. Знакомый ему мир заканчивался за песчаной дюной, которую принц мог видеть из окна своих покоев. О том, что лежало за краем его земли, он либо читал в старинных книгах, либо слышал от суровых воинов из свиты отца. И хотя действительность сильно отличалась от созданных воображением образов, принц не был разочарован.
Анвар всю свою недолгую жизнь мечтал увидеть Хузуз, столицу великого халифа, владыки Просвещённого трона, поразиться изобилию товаров на легендарном Великом Базаре, узреть красоту дворцовых садов и великолепие Парящего Фонтана и отблагодарить пять богов молитвой в Золотой Мечети. Грезил принц и о Кадибе, Городе Мудрецов, Мулуке, Городе Королей, Аджаибе, Городе Чудес, Гане, Город Богатств, и всех тех местах, о величии которых он столько слышал. Но Судьба распорядилась иначе, открыв перед юношей дорогу в страны, о которых он и не мечтал.
Морское путешествие через Бахр ал-Кибар принц Анвар пережил с трудом. До того он лишь несколько раз совершал морские прогулки вместе с отцом по гавани родного города на галере с сотней гребцов-невольников. Долгое путешествие на торговом судне через бушующие воды океана стали тяжелейшим испытанием в жизни изнеженного юноши. Из-за морской болезни он почти неделю не выходил на палубу, страдая в своей тесной каюте и молясь богу Наджиму, покровителю странников, даровать ему силы для этого испытания. В те дни помощь трёх слуг, которых Анвар взял с собой в путешествие, оказалась бесценной. Принц был так благодарен им, что, едва ступив на берег незнакомой земли, даровал слугам свободу и свою шкатулку с сокровищами.
Той землёй оказался Дамбрат, населённый всадниками-кочевниками, напомнившими принцу народ аль-бадья, его соотечественников, избравших кочевую жизнь в жаркой пустыне, веру в языческих богов ради права всегда быть свободными, не зная над собой султанов и халифов. К несчастью, при первом знакомстве с иноземной культурой, принц расстался с большей частью своих богатств и едва не расстался с жизнью. Но и досадное недоразумение с этим варварским народом, что не чтит законов, не смутило Анвара. Судьба вела его на запад, чтобы он своими глазами увидел чудесный новый мир, обрёл новых товарищей и расширил своё понимание таинственного дара Плетения.
Принц совершенно не был готов к самостоятельной жизни и тяготам путешествия. Его наивностью и неопытностью с охотой пользовались злые люди, из-за которых кошель не умеющего беречь деньги Анвара практически опустел, а сам он впервые в жизни ощутил, что значит оказаться в нужде, почувствовать голод и замёрзнуть холодной ночью. Но сын эмира Квадры не был глупцом и быстро учился на своих ошибках. Он вскоре осознал, что божественный дар, позволяющий ему манипулировать незримыми мистическими нитям, сплетающими воедино всю ткань мироздания, высоко ценится в этом мире. Умерив свою гордость, принц не брезговал демонстрировать своё искусство за скромную плату, достаточную, чтобы продолжать свой путь.
И вот, спустя месяцы, он наконец ступил на легендарный Берег Мечей и увидел край этой земли. Врата Балдура были самым крупным городом северного континента, где довелось бывать Анвару. Он с самого начала стремился сюда, желая узреть это по истине легендарное место, о котором немало услышал за всё время своего путешествия. Особую радость принцу доставляла возможность разделить радость открытия с новым товарищем - таким же как он туристом из далекой земли.
Взвалив на плечи свой походный рюкзак и взяв в руку посох, принц попрощался с командой "Речной Ласточки":
- Шукран, добрые люди. Пусть удача всегда улыбается вам, а ветер судьбы ведёт вас к великой славе.
Анвар с радостной улыбкой развернулся в сторону города, но увидел перед собой только густой и зябкий туман. Принц плотнее завернулся в свой плащ, который за время, проведённое в пути, утратил былое великолепие. Ведя жизнь странника, сложно заботиться о надлежащем внешнем виде. Украшения и ткани ушли на оплату билета во Врата Балдура. Немного выцветший и потёртый традиционный дзахарский костюм был единственной одеждой, которая оставалась у принца. В таком виде его вряд ли узнал бы родной отец. От этой мысли Анвар невольно улыбнулся.
- Хвала пяти богам, вот мы и на месте. Куда хочешь направиться дальше, сахиб? - поинтересовался принц у уроженца Кара-Тура.
-
Складно = )
-
А я боялся, что принц будет пафосным недотрогой, если честно. Приятный сюрприз! :)
-
Бедный принц... Как же без прислуги то?
Монах он вряд ли готовить умеет. :)
|
|
|
-
Вроде всё просто и понятно, но вызвало бурю негодования на полдня :) . А, значит, вышло шикарно.
Ну и перелом ноги красочен до содрогания)
|
|
|
|
|
-
Честно. Модуль был атмосферным.
-
Неожиданное завершение! Но эфирное.
А я всё испортил, потому что не успеваю писать посты :-(
|
|
|
|
|
|
|
Едва успев обжечь потрескавшееся от горячего сухого дыхания нёбо, кровь испарилась в клокочущей домне желудка. Твои кишки, как набитые мешок осклизлые угри заворочались в обвисшем жирном чреве, но тебе уже было всё равно: пульс бешенно забился у тебя в ушах, кровь заструилась по твоим жилам, кровь залила тугой волной твоё захлёбывающееся сердце, глаза твои закатились в припадке, сладкий конвульсивный рык вышел из твоей глотки - захлестнувшие тебя ощущения были похожи на наркотический бред, но ни поблекшие воспоминания о сексе, ни шприцевый приход не шли с этим ни в какое сравнение. Это было лучше, чем любой кайф, лучше и больше десятикратно.
Кровь наполняла твои шаги уверенной силой, пока ты шла в темноту, к сокрытой в ней двери, через тускло освещенный желым светом коридор, вниз по ржавой железной лестнице, в глубину остывающих под городом каверн, пока не нагнала его рядом с тяжёлой на вид стальной дверью, покрытой облупившейся ороговевшей чешуёй армейской зелёной краски.
Только в этот момент, ты вдруг поняла, что весь путь прошла одна, каким-то образом отыскивая нужный путь в тёмных шахтах и гниющих в полумраке переходах. Удивление владело тобой лишь мнгновение: одного взглада на отрешённо-спокойную фигуру рядом с дверью было достаточно, чтобы понять - тебя вела затаившаяся в его тихих венах кровь, как запах сыра ведёт через лабиринт мышь.
Дверь, лязгнув тяжелыми стальными петлями, отошла в сторону. За ней открывался вид на небольшую бетонную комнату, залитую аварийно-красным светом. Бетонный пол, как ржавеющией в линзе телескопа Марс, был исчерчен глубокими бороздами, сползавшимися в сложный геометрический узор.
- Положи пса в центр, выдави кровь из его мозга и отойди в сторону, -
Так мог говорить оперирующий хирург: сухо, обезличенно, безапалляционно. Когда ты сделала это, руки твои сочились собачьей кровью, пробитые в бетоне желобки медленно наполнялись чёрным в неярком красном свете. Стоящий между тобой и выходом мужчина воздел руки к потолку и пропел слова на шипящем мёртвом языке, вцепившись побелевшими костяшками пальцев в воздух. Тот зашипел, как пар под большим давлением обжигая его лицо и руки, продирая одежду и сдирая кожу с ладоней. Мужчина сомкнул пальцы, на которых уже почти не осталось плоти и на залитый кровью бетон обрушилась тишина. Ты видела как быстро тлеет и превращается в прах собачьий труп: почти мнгновенно облезает с костей кожа, дряхлеет, скукоживается и испаряется плоть, желтеют и крошатся тонкие кости прежде чем рассыпаться пылью.
- Время подобно упругой пружине, -
бесцветным менторским голосом продолжал твой хозяин скрестив на груди оставшиеся от кистей рук кости.
- если сильно его натянуть, вскоре оно метнётся обратно, даже дальше момента, с которого его стали тянуть, -
Перед твоими широко распахнутыми глазами истлевший в прах остов медленно собрался воедино, плоть, шкура и даже кровь вернулись на свои места. Раны, которые убили собаку, затянулись, искаверканное тело поднялось на лапы, успев сделать неуверенный шаг назад, прежде чем пёс стал уменьшаться в размерах, от старого кобеля до поджарого переярка, слепого щенка, едва шевелящегося эмбриона. В конце его не стало, но что-то внутри тебя в голос выло о том, что этим пёс не заканчивается, каким-то образом он был и раньше, много раньше...
Приступ скрутил тебя, как эпилептический припадок, ты рухнула на пол, изо рта у тебя пошла пена, глаза потемнели и картины мрачные, жестокие, лишённые смысла и порядка, но напоенные смрадом крови и смерти наполнили твоё сознание. Память оставила тебя, когда ты воздела себя с холодного бетона, ты уже не помнила этот кошмар. Он всё ещё стоял там, над тобой, с любопытством учёного, вглядывающегося в микроскоп, наблидая как ты с хрипом поднимаешься на подкашивающеся ноги.
|
|
-
The truth, the power and the curse - all in the blood
-
«Да», — в один голос рявкнули невидимые трибуны болельщиков.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
"Хьюстон, у нас проблемы..." * - подумала Сара, глядя на свои пальцы.
От осознания ужаса ситуации тело мелко затрясло. Когда опасность находится вовне, всегда можно попытаться убежать, но когда опасность - это ты сам...
Сара начала глубоко дышать, стараясь срочно вернуть ясность мыслям. Глубокое, медленное дыхание должно было помочь при панической атаке, которая грозилась вот-вот сорвать ей крышу. По крайней мере, так подсказывали ей те оставшиеся познания в психологии, которые ещё не отсекло сковавшим разум страхом.
- ОК, Генри... если ты меня слышишь... веди себя тихо... притворись мёртвым... или нам обоим пиздец.
Было чудовищно странно говорить и не слышать свой голос. Чувство реальности быстро ускользало, и мир начинал казаться какой-то подделкой, а на самом деле существуют только боль обглоданных пальцев и цветные пятна перед глазами.
Мысль "Я - не моё тело" в этот момент стала доминирующей. Она часто посещала Сару и раньше, когда Сара пряталась в Интернете за аватарками, "лучше отображающими её сущность", но теперь эта мысль приобрела абсолютную безапелляционность. Есть свихнувшееся тело и есть Сара, которая может попытаться совладать с этим телом, как если бы попыталась приручить аллигатора. И если она относится к нему, как к непослушному щенку, то не стоит удивляться раскрытой пасти, не так ли?
"Его надо покормить".
Именно так. Не "мне надо поесть", нет. Эту мысль Сара уже не раз с относительной лёгкостью отбрасывала в сторону - пренебрегать своими желаниями было для неё привычным делом. Пренебрегать желаниями чуть не откусившей ей руку рептилии она не могла. Совладав с собой и разложив по логическим полочкам ту лавину безумия, в которую она попала, она смогла наконец склониться над сумкой и чуть лучше объяснить ситуацию Генри:
- Генри, послушай внимательно. Пожалуйста, я тебя очень прошу. Я сейчас тебя буду тащить, но ты не дёргайся. И молчи. Ты сейчас в сумке и я буду тащить тебя по улице, и... ох, просто поверь, лишнее внимание нас убьёт. ОК?
Чем больше будет ясности в ситуации между ней и Генри, тем больше шансов на сотрудничество, но она не могла сейчас вот так прямо сказать про то, что её уже наверняка ищет полиция - кто знает, может это Генри на руку? Да и вообще, вещать на весь подъезд о таком деле было бы идиотизмом. Кстати, Генри всё ещё мог быть трупом. Сара вспомнила, что когда трупы начинают активно гнить, они вполне могут "шевелиться". Может быть, сумка хорошо изолирует запах. А может быть обоняние у неё отрубило ещё до слуха.
Дождавшись от Генри согласия (то есть убедившись, что сумка не шевелится), она потащила его за собой на улицу, сжимая свободной рукой в кармане те деньги, на которые она собиралась купить... корм. Что угодно, лишь бы успеть до того как её тело в жажде крови набросится на людей.
|
|
|
Бежать было тяжело. Поначалу быстрые шаги давались совсем трудно: унимая трясущуюся под ногами землю и часто мотая головой, будто стараясь стряхнуть повязку из слепоты, вернуть взгляду глубину, ты волочился как зомби, или как сломанный дешёвый заводной робот с блошиного рынка. Движение подогревало твою плоть изнутри, сила и прыть разливались по жилам ядовитым соком, спеша размазать тебя об угол, который ты не заметишь или толкнуть под машину, расстояние до которой не успеешь оценить. Твоё собственное тело несколько раз едва не стало для тебя смертельно опасной ловушкой. И ты бы наверняка разбился, как ослеплённый солнцем Икар, если бы не ... глубина.
Сперва громкие, слишком гулкие звуки улицы раздражали твой слух: будто голову тебе окунули в глубокий бассейн и кто-то колотит ломом по дну, отсчитывая время когда ты наконец задохнёшься. Но уже через несколько кварталов всё стало... иначе. Если раньше ты в основном слышал то, что и так уже видел, то теперь зрение рисовало перед тобой то, что ты уже слышишь. Как в старом кино про безумного Макса, где аудиоряд настолько живой и объёмно-яркий, что фильм с тем же успехом можно гонять по радио. Только теперь воображение рисовало город погружённым на морское дно: странная смесь из термитника, большого барьерного рифа и улья, где густой словно вода воздух насыщен звуками так плотно, что за них вот-вот уже можно будет ухватиться. Наверное как-то так чувствует себя мелкая рыба в солёной морской глубине, там где слишком темно, чтобы что-то увидеть, но слишком опасно, чтобы лежать на дне. И ты плыл, резко перебирая тем, что у тебя выросло вместо плавников, странная рыба Джо в холодной сырой ночи.
Уже близ Century Plaza стаккато улиц становилось тише, медленно растворяясь в заоблачной тишине высоких зданий. Это была тишина больших рыб, терпеливо выжидающих момента, чтобы откусить немного плоти друг из друга или затянуть в свои бездонные утробы побольше мелочи. Вроде тебя, мелкой рыбы Джо. Вокруг этих гигантов незаметно снуют пираньи помельче, вот один из них ведёт на поводке поджарую овчарку, лениво полосуя темноту вокруг изгороди лучом фонарика. Ты был уже на другой стороне, держась за высокую перекладину пожарной лестницы, когда псина что-то почуяла и, взлаяв, вырвала у охранника из рук поводок. Тот небрежно потянулся в карман и, чертыхнувшись дунул в "тихий" собачий свисток, чтоб утихомирить свою зверюгу.
Мир померк перед твоим глазом. Пространство между загоревшихся болью ушей прошил разряд, как если бы тебя поджарили на электрическом стуле. Тряпкой, из которой вынули душу, твоё тело скатилось по стене на землю.
|
Всё это походило на трясину - чем сильнее ты дёргаешься, тем глубже тебя засасывает. По своим ощущениям, Сара сейчас провалилась так глубоко, что только что хлебнула приличную порцию чёрно-зелёной жижи. Ещё один нервный рывок - и ей уже не спастись.
Но сдаваться она не собиралась. Чёрт, жизнь начинает казаться привлекательной, когда её хотят отобрать. Сейчас как никогда Саре нужна была помощь другого живого существа, которое протянуло бы ей спасительную ветку и вытащило на твёрдую почву. Таких людей не было в её жизни. Были ли они вообще - неизвестно, но тишина лестничной клетки говорила, что искать их на Мемори Лейн было гиблым делом.
"Что бы сделал Иисус?" - усмехнулась Сара. - "Не знаю, но на этот раз мне точно нужно будет сотворить чудо".
Хорошая новость была в том, что чудеса существуют. Плохая - что это не феи-крёстные и розовые пони. Это Пони Апокалипсиса, прямиком из скетча Робоципа, и они чудесно разнесли всю её жизнь.
Сара слезла с трупа, и посмотрела на свою футболку. Брызги крови, сочные и красные на белом фоне, как будто она персонаж из фильма ужасов. Если в Денвере есть спец по брызгам, то Саре сыграть невинную свидетельницу никак не получится.
Орудие убийства. Сара вытерла его футболкой мертвеца и бросила рядом. Затянувшиеся раны на пальцах помогут ей разорвать связь с этим осколком стекла, если только следствие не "найдёт" тряпку-рукоятку.
Следы её обуви - везде.
Её отпечатки. Возможно, на стенах, на перилах, на подоконнике - она не помнила.
Труп Генри...
"О, вы знаете, меня заставили. На меня напал какой-то психопат, он спалил мой дом и заставил возить в сумке этот труп. Пожалуйста, спасите меня, защитите своими медными значками, пистолетами и правосудием. Дейзи? Кто такая Дейзи? Не знаю, что за чушь она тут несёт, не верьте ей, верьте мне, когда я во второй раз полежала в психушке, врачи сказали, что в принципе я адекватна. Точнее, слова были "в данный момент стабильна" или как-то так".
Она снова посмотрела на труп. И снова не почувствовала никакой жалости. Наоборот, в её голове пронеслось только "это всё из-за тебя, говнюк". Говнюк попытался искупить свою вину, безропотно позволив забрать из его карманов всё содержимое.
Сара встала и пошла за своей сумкой. Там она вытащила из неё чёрную рубашку, и накинула сверху, скрыв самые яркие пятна. Как она корячилась с этой сумкой внизу, стараясь не попасть колёсиками в озеро крови - было тем ещё зрелищем, но минимизировать следы она упорно пыталась до последнего. Осталось самое сложное - минимизировать своё присутствие в этом мире до наступления темноты.
Уходя с места преступления, она обдумывала варианты. "Хочешь спрятать дерево - спрячь его в лесу". Бродяжке Саре следует спрятаться среди бродяг. Вываляться в грязи и зависнуть где-нибудь перед горящей урной, под мостом, у сточной канавы или канализации. Может даже угнать тележку у супермаркета. Сара напрягла память, вспоминая, видела ли она что-то похожее на нужные места на ГуглМапс. И вспоминая, насколько далеко отсюда до какого-нибудь водоёма, в котором можно будет спрятать пару концов.
|
-
Красивый пост; приятно, когда соратники не скупятся на литературность.
-
+1 Морг, не забывай - фото охуевшего себя, если повиснешь на глагне!!!
-
Внушает
|
|
|
Несколько шагов по густой темноте коридора подействовали отрезвляюще: в твои босые стопы с каждым шагом впивался безмолвный бетонный холод, как память об окоченевшем трупе, который ещё только прошлой ночью ты сам нёс в глубину больничных казематов. Сзади раздалось недовольное змеиное шипение и шорох чешуи - страж этих подземелий, могила мелких полуживых недоразумений и смирительный бондаж в одном лице, Панацея наверняка созерцает тебя сейчас: в полной темноте, облизываясь раздвоенным языком на инфра-красное тепло твоего тельца, чтобы...
От странной тревожной мысли тебя отвлёк жёсткий галогеновый свет, клином рассекающий коридор из дверного проёма. Операционная. Мимо этой двери ты "выгуливал" Свупи, нёс крокодилу его вчерашний ужин.
Внутри яркие лампы нещадно-белым излучением вгрызались в зрение и кожу, глазам понадобилось с пол-минуты, чтобы привыкнуть к свету после полумрака холла и почти полной темноты снаружи. Кабинет был просторным, но уставленным всякого рода аппаратурой. По крайней мере часть из разномастного и разновеликого электрохлама скорее всего представляла собой самодельный компьютер - множество проводов, кабелей и перемычек оплетали собой самоклёпанные металлические ящики и голые микросхемы, ядовито мерцая дюжиной кислотного цвета диодов. В мешанине металла, текстолита, электроцепей и проводки стоял небольшой старый монитор. Пластик вокруг выпуклого экрана от старости стал изжелта-белым, будто костяная глазница давно ослепшего, высохшего глаза.
Примыкая к части оборудования, будто огромное насекомое, присосавшееся хоботком с жертве, недобро щерилось острыми краями гипертрофированное зубоврачебное кресло, словно шипами усеянное то-ли датчиками, то-ли зондами, то-ли приспособлениями для пыток электротоком. Фиксационные ремни, дохлыми змеями устилавшие потёртую обивку, намекали на последнее. А за креслом... Глядя на это, ты почувствовал, как цепенеют пальцы и рвота подходит к горлу, пока страх стискивает холодными пальцами сердце: медленно высыхая в полиэтиленовых чехлах для одежды на вмурованной в стену арматуре висели кости. Много костей, разной степени "свежести", цвета, формы - вот ещё розовый от капиллярной крови хребет какого-то бедолаги, вот раскроенный череп и кисть руки, чьи-то переломанные рёбра, простреленная лопатка, будто лишь недавно расставшаяся с помертвевшей плотью застреленного неудачника. Всё пакетировано. Аккуратно и чисто. На каждом пакете свой аппетитно-салатовый ценник. Завороженный страшной картиной, ты пришёл в себя лишь от громкого мерзкого скрипа табурета по голому кафелю пола: врач пододвинула под себя сиденье и устало оглядела тебя. машинально одевая резиновые перчатки:
- Ты когда-нибудь видел ящериц, Супермен? Которым придавило хвост и которые отделяют от себя кусок собственного тела, чтобы спасти остальное? Так вот: сейчас как раз тот случай. Этот верзила, -
Она тыкнула затянутым в резину пальцем куда-то себе за спину, имея в виду скорее всего недавнего "гостя"
- Приходил сюда, чтобы угрожать. Прямо - тебе и мне, но уже косвенно. Он считает, что ты из моих. Вроде змеи или бродячей собаки. Как ты думаешь, чего он хотел добиться?
клацая металлическим ящиком, Ма принялась рыться в обширной коллекции медицинских ножей - мелких и скорее всего таких же самодельных как и всё вокруг.
|
|
|
|
День с самого утра не заладился.
Утро выдалось хмурым и сырым, грязные лохмотья быстро пропитались влагой витавшей в воздухе и отяжелев принялись благоухать с удвоенной силой.
Для начала голодному мальчишке никак не удавалось ни спереть, ни выклянчить, какой-нибудь еды на рынке. В конце концов ему "повезло". Обходя привычным маршрутом задние дворы таверн, где иногда можно было поживиться выкинутыми объедками. Он, наконец, нашел одну где повар недавно вывалил целый котел самой разной "снеди" и ни бродячие собаки, ни другие нищие ещё не успели добраться до этой кучи. Но и тут пришлось поторопиться, стоило мальчишке запустить руки в еду, как в переулке показались его более старшие коллеги, а с другой стороны какой-то лохматый вонючий пес. Поэтому мальчишке пришлось ухватить и запихать в рот все, успел и делать отсюда ноги. Однако, оказалось, что на сегодня "улыбки" Фортуны не кончились для мелкого побродяжки. Он шустро нырнул в один переулок и как раз заворачивал во второй когда налетел на пару студентов из бойцовской гильдии, мирно предававшихся своим нуждам в дали от чужих глаз. Лохматый растеряв, частично по одежде одного из студентов свою добычу, собирался было юркнуть обратно, но чужая рука ухватила за ветхий ворот, точнее просто за край дыры из которой торчала тощая шея, которая, к слову тут же получила затрещину. Ткань громко затрещала разрываясь, но выдержала не дав нищему слинять. Матерясь из-за испорченной одежды двое парней, как следует отметелили грязного мальчишку. Тот ещё сопротивлялся поначалу, саданув босой ногой одного из студентов в колено, но получив удар по глазам сник и сжался в тугой комок, лишь вздрагивая от ударов. Через пару минут студенты выпустили злость и сплюнув отправились прочь отсюда ругаясь на испорченный костюм, впрочем не забыв втоптать остатки добычи нищего в грязь. Ёж наконец-то расслабился и с грустью глядя, но испорченный обед, встал и отряхнулся. Возиться с разорванным сзади костюмом он не стал, поковыляв внутрь лабиринтов торгового квартала. Отбитые ноги наконец-то донесли грязное тельцо, украшенное теперь помимо разводов грязи ещё и новыми
синяками, до кучи тряпья в одном из глухих переулков, где обычно мальчишка отдыхал вдали от всех. Он свернулся на тряпье подтянув грязные острые коленки к самому подбородку и закрыл болевшие глаза, стараясь подавить боль от побоев.
Сон стал облегчением и бегством от боли.
Когда Ёж снова пришел в себя, боли не ощущалось, но на него что-то текло. Два фактора говорили, что это не дождь: первое, привалившиеся друг к другу крыши его сюда не пропускали, второе дождь горячим не бывает и не воняет так. Мальчишка вскочил охнув от боли сразу же проснувшейся во всех синяках. Прежде чем он успел что-то сказать несчастный сыкун, уже грохнулся на землю, успев рассадить себе голову.
Грязная пятка со всей силой и злостью ударила по причиндалам неудачливого пьянчужки, все ещё пускавшим вялую струйку незавершенных дел. Ребенок склонился над телом положив свои ладони на тело, одну на верх живота, а вторую на нос, чтоб узнать жив ли ещё обоссун или уже нет.
|
|
|
|
|
|
|