Голосование пользователя

Если бы на нем не была надета маска, Сильросил мог бы выругаться, зло сплюнуть, раздраженно скривить губы... Но эльф всего лишь тоскливо посмотрел вслед девчонке и достал из мешочка кусочек овечьей шерсти.

- Лека мула смокрип, экоррэ вандринг игелькотт! - раздался выкрик на драконике, и перед Тринией возникла стена тьмы, опасная, как подворотни родного квартала Янука.
- Посмотрим, что ты скажешь насчет своего же трюка, - негромко произнес эльф, выбирая путь, чтобы присоединиться к преследованию с достоинством.

Быстро сориентировалась и среагировала только половина группы. Сетте невзирая на кровоточащую рану пробежала чуть вперед и парой секущих ударов (по причинному месту и по шее) свалила минотавра. Выстрел Рикарда был бы, возможно, смертельно точен, если бы минотавр не наклонил голову и стрела не отлетела бы от рога лишь чуть оцарапав бычью голову. Чудовище взвыло, но не более того - кажется что эта царапина лишь добавила ему ярости и быко-человек набросился на Рикарда, уверенно выявив его в сумраке коридора. Вот только даже безоружный Рикард успешно уходил от всех выпадов копьем бучары. К атакам этого врага присоединился второй минотавр, но и от его атак Рикард успешно увернулся.

Снежный барс же по команде своего спутника скрылся за мостом, ожидая команды, готовый в любой миг наброситься на врага.

Возвал к силе Латандера и Тайвин, но что-то пошло не так - вспышка, которую он хотел обратить на врагов своих и божества, обратилась против него самого. Залюбовавшись полуорк пропустил нужный момент и вспышка ошарашила его и только его.

С обоих коридоров повалили чудовища. Трое насели на Сетте и одному из них удалось нанести уверенный и точный удар в бедро тифлинга. Будь на месте воровки какой нибудь городской стражник, в лучшем случае он бы после такого рассказывал в своем городе, что когда-то был искателем приключений, но однажды стрела или копье попали ему в колено, но Сетте даже осталась на ногах после этого удара.

Ещё пара минотавров атаковала Дэда и одному из них даже удалось нанести точный удар, но монаха, кажется, эта царапина не особо заботила - Дэд истосковался по настоящей битве и эта заварушка на мосту вполне могла оказаться той самой долгожданной битвой!

- Рикард! - пусть Тайвин сказал это не так уж и громко, но от этого в его голосе было не меньше радости и облегчения. Потерять двух компаньонов в двух битвах подряд - что может быть более оскорбительно для того, кто вызвался хранить и защищать соратников? А следопыт тут, живой и даже относительно здоровый.
На просьбу вытащить болт жрец радостно кивнул и уже направился к Рику, как вдруг под ногой что-то хрустнуло. Тайвин наклонился посмотреть, что это было, благо зрение его позволяло.
Под ногой были осколки темного металла и щепки от древка.
- Сетте... Дай-ка мне болт, - обратился он к воровке. Она уже успела собрать кое-что с поля боя.
Когда он брал тонкое острие, словно состоящее из лепестков черного металла, в руки, его опасения все усиливались, а когда оно буквально разошлось между его пальцами на несколько острейших кусочков, впившихся в толстую перчатку, оставив на древке только центральное шипоорбазное острие, Тайвин помрачнел ещё больше...
- Чтоб вам сгинуть в Бездне, подлые твари, вместе с вашими подлыми штучками, - прошипел он в темноту туннелей и обратился к Рикарду:
- Так, Рик. Не двигайся. Где болт? В подмышке???! - почти выкрик был до краев наполнен тревогой, - Так... Старайся дышать как можно осторожнее. Эта штука, Бездна её побери, ломается от почти любого движения, чудо, что она ещё на куски не разошлась. Нет, доставать не будем. Попробую кое-что другое.
Тайвин распростер руки и запел на целестиале.
- Свет вековечный, солнце, рассвет жизни видевшее, огонь небесный, что согревает Вечность, дай мне силы исцелить этого благородного мужа, ибо деяния его славны, а сердце чисто. Как Рассвет возвращается ежеутренне, так вернется к телу его целостность и неприкосновенность. Светом Неугасимым, Светом Вечным, Светом Творящим заклинаю - исцелись!!!
Молитва завершилась на высокой ноте, ненадолго пещера озарилась теплым золотым светом, который обычно доступен для взгляда лишь орлов, что летают над облаками и видят Солнце незамутненным, и Рикард почувствовал, что болт как будто испарился из тела. Он лежал тут же, рядом, все ещё целый и неразломленный. А ещё он почему-то почувствовал себя голодным.
- Ой, Рик... Прости, не предупредил. Эта молитва освобождает тело от всего постороннего ему. От еды тоже, - лицо Тайвина выражало сейчас странную равновесную смесь смущения и гордости.

Жутковато было передвигаться по разгромленному судну, на котором еще несколько часов назад плыли ничего не подозревающие люди, раздавались голоса, и непривычно угрюмый кок разносил привычные миски с кашей.
Монис осторожно ступала по палубе, перешагивая через валяющиеся предметы, и наметанным воровским глазом осматривала все вещи в пустых каютах. Её первоначальная подавленность отступала с каждой новой находкой, а когда эльфийка с видом фокусника распахнула нижний ящик капитанского стола, то и вовсе почти исчезла.
Вдохновленная своей маленькой победой, Монис взяла судовой журнал и принялась внимательно изучать его, постепенно нахмуриваясь и недовольно шевеля губами.
- Не нравится мне эта... кгхм... женщина... - мрачно изрекла эльфийка, передавая записи капитана сопартийцам. - Как бы не она устроила нам этот замечательный пляжный сюрприз...
Исследования корабля продолжились.
Увидев труп кока в кладовой, Монис побледнела и уставилась на застывшее мертвое лицо. Она стояла бы так, вероятно, еще долго, но деловитый голос Маркуса, сообщившего о змеиных укусах, привел её в чувство.
- Змеиные? Откуда здесь взяться змеям? - эльфийка недоверчиво взглянула на жреца. И, поежившись, отвернулась от мертвеца, обратив внимание на запасы провианта, весьма кстати оказавшегося на судне.
Мрачные и путаные мысли роились в ушастой головке. Загадочное исчезновение одной из попутчиц, странные записи в судовом журнале, посвященные ей же, кок, умерший от укуса невесть откуда взявшейся змеи... И слова Ойи о том, что они не одиноки на покинутом корабле.
Эльфийка навострила уши, но ничего не услышала. Продолжая напрягать слух, Монис вынула рапиру и приготовилась к битве.

*Хлоп* - раздалось в голове монаха, показалось, что орки наносят последний, смертельный удар мужчине. Глаза резко открыл, огляделся, входной дверью кто-то хлопнул уходя из хижины, в которой лежал на кушетке Алек, он же ДэД.
- Живой! Аха, живой! - радостно завопил мужчина, в этот момент больше похожий на зелёного юнца после своего первого боя. Пустые лежанки вокруг, лишь Белерен из своих здесь, проверил - тоже живой, от радости в бок даже пнул. - Вставай, малой, ты живой!

Осталось разузнать об остальных, да и вообще, как закончилась та заварушка. Шустро даже выскочил на улицу, раны и не чувствовались, остановился, от удивления бинты раздирая, неужто снизошли на нет все увечья. Вот они, новые шрамы, все на месте - ладонью шершавой провёл по грубой, бугристой коже на груди и животе. С каждым разом всё уродливее становится тело монаха. Скривился, сплюнул, не от досады какой, скорее чтоб не обращать внимания на сей факт, главное, что цел, что выжил снова, что может далее следовать своей главной цели - истреблению демонов. Взбодрился и побежал по улочкам Кулдара товарищей отыскивать... Все в строю оказались, что не могло не радовать. Да вот только затем все новости выслушал. Причин для веселья поубавилось резко. Особенно кончина спасённых жителей из подземелья монаха разозлило. Как же так, что же они, зря через всё это прошли, а ещё и камень этот, и друид мёртвый, и дракон треклятый, на Серую гавань глаз положивший. На глазах мужчина мрачнее тучи стал, от злости ведро деревянное с водой ногой пнул, что рядом не кстати стояло. Старушка, что водицу героям, собравшимся на улице, принесла недовольно на лысого мужчину зиркнула, под нос проклятья пробубнела и давай ведро разбитое собирать.

- Прости, мать! - монах уселся на землю, ноги скрючив в характерной позе, глаза закрыл, дышать стал ровно, успокаивался значит. С минуту-другую посидел, встал спокойно и к товарищам обратился, выслушав всё. - В Андердарк, так в Андердарк. Смерть там сыщем - такова судьба значит. Не привыкать нам к смертельным испытаниям её. Попытаться стоит, да разобраться во всей этой чертовщине... Точно, нужен лидер нам. Раз уж ты, - монах довольно ощутимо хлопнул по спине Рикарда, - вызвался, то и принимай бразды правления нашей геройской шайкой. Два голоса уж за тебя, ха!.. Путь неблизкий нас ждёт, сюда вряд ли воротимся. Предлагаю сбыть всё добро ненужное и скупить всё нужное, кхм, что вдруг пригодиться сможет. - тут Сетте продемонстрировала мужчине его долю золотых с наград и продаж, от чего монах с улыбкой встормошил той волосы на голове. - От жеж шустрая чертовка, молодкц! Чертовка... - монах задумался о чём-то своём после этого слова, поначалу даже нехорошо косясь на воровку, но вскоре бросил это дело, забрал монеты и двинул к таверне, бросив остальным напоследок. - Жрать охота, надо на дорожку подкрепиться, а после всем нужным закупиться. Ха, да мне в барды дорога!

В таверне АД окружил себя... едой и напитками на любой вкус и цвет. Женщинами не окружал, больно совестно было за не дошедших до Кулдара жителей и жительниц в особенности, потому решил на этот раз оставить сие порок свой неудовлетворённым он. Ел, пил жадно, культурой трапеза не отличалась. Местные всё косо зыркали. Одного из них, юнца любознательного, что рядом тёрся, монах к себе подозвал, да заставил в подробностях про лже-друида и дракона в последствии рассказать. Сам слушал, от поглощения еды не отрываясь, а на том месте, когда друид в дракона начал превращаться, обомлел, в точку одну уставившись. Уж больно похоже было это всё на Иксоминей - змеюку человечую, демона во плоти. Монах схватил резко юнца за ворот, к себе притянул, в глаза глядя, сам на один прищурился и шёпотом вопросил: "Не демона ли часом вы намедни повстречали?". Юнец испуганно лишь пожимал плечами, да и какой прок был с него, вопрос скорей мужчина самому себе адресовал, понял это и пацана отпустил. Доедать не стал, из таверны как ошпаренный выбежал.

Сперва хотел к Тайвину наведаться, про дракона расспросить, да вспомнил, что жрец толком чудище не разглядел. Сплюнул на этот раз уже от досады, что толком не знает, с кем им предстоит иметь дело. Одно дело ясное - дорога тяжёлая их ждёт ещё до встречи с неведомым злом. Кивнул сам себе и уверенной поступью двинул к небесному магазину Свальда. Долго тут разглядывал баночки да скляночки, бороду всё почёсывая, под пристальным надзором гнома находясь, после махнул рукой и сказал: "Ай! Беру всё! Кидай сюда свои чудотворные варенья!" - монах бросил на прилавок горстку золотых монет и раскрыл рюкзак.

Следующим пунктом следования мужчины по Кулдару была башня Оррика. Здесь долго крутиться не пришлось, вскоре на лице монаха сияла недовольная мина от скудности предложений магических предметов. Но уходить он не торопился.
- Послушай, отец, хотел высказать тебе слова благодарности за кастеты, что ранее приобрёл я у тебя. К слову, благодаря им вестимо мне удалось повергнуть зло - демона, что чинил непотребства и терроризировал ваши края. Верой и правдой служат они мне. Только вот в чём штука, впереди путь ещё более опасный, надо бы усилиться нам. Но ничего более у тебя не вижу я интересного для слуги Грумбара. Вот я и подумал, славишься ты великим искусством в делах магических, может по силам тебе эти же кастеты зачаровать пуще прежнего, чтоб ударом одним мог я врагу общему грехи отпустить, а? Отблагодарю щедро, вот, - монах уложил на прилавок брынчащий мешочек, а следом и собственные кастеты, - тысяча золотых аванса! Ты подмоги, погляди, что сделать сможешь, а вечером ворочусь.

Оставалось лишь заскочить в лавку Герса, мелочёвку необходимую прикупить. Тут с заднего двора магазина донёсся лай, от которого монах ехидно улыбнулся. Как и хотел, здесь мужчина приобрёл факелы, лампы и прочее, что в дороге пригодится, а уже расплачиваясь, обратился добродушно к Герсу:
- Герс, дружище, я тут лай собачий у тебя заслышал. Продашь мне двух питомцев своих?.. Отлично! Ты только мне старых, без чуйки и слуха, не подсовывай, ладно. Для дела, для нелёгкого нужны, молодых, крепких, по-злее, толковых, а я уж, будь уверен, к ним как к родным относиться буду. Ну и по двойной цене, само собой, по-дружески же.

Покончив со всеми покупками и заполучив в распоряжение двух сторожевых сук, АД расположился посреди площади, соорудил из верёвки два поводка и уселся напротив собак, привычно глаза закрыв.
- Грумбар и Келемвор, те, чью божественную длань я чувствую на себе, перед кем преклоняюсь, обращаюсь к вам. Прошу за приношение моё к вам, за убитого демона Иксоминей, помочь мне через этих детей природы, прошу связать мою душу с их дикими душами, чтобы служили они мне непоколебимо и выручили в нужный час...
Монах резко открыл глаза, устремляя их белоснежный взгляд в глаза собакам. Суровый вид, не смея пошевелиться и даже моргнуть, понадобилось несколько минут, пока псины первыми не отвели взгляд в сторону. Монах воодушевился, вскочил на ноги, смело подскочил к собакам, теребя загривки: "Так, ты будешь Икси, ты - Мина! Я - Алек или Дэвил-Дестр, или АД, если хотите. Ну что, будем учиться?". После чего монах провёл целый день до глубокого вечера за дрессурой своих новых питомцев.

Вы не можете просматривать этот пост!

Почему-то, услышав язык своих предков, Тайвин растерялся. Он не понимал слов, но звуки и эмоции передавали всё - обвинение в слабости его человеческой половины, клеймление за отступление от своего дикого наследия, за прославление чуждого божества, обещание убить при любой попытке сопротивления. И ещё что-то - словно кость собаке бросают. Более непонятно, но все же догадаться можно.
Мол, помоги нам растерзать их, и сможешь влиться в племя, полукровка. Всегда будешь недо-орком, детей тебе иметь не позволят, все будут помыкать, но будешь жить той жизнью, которая тебе твоей кровью предназначена.
Так полуорки в тех племенах и живут. Утопая в своей дикости и закостенелости в агрессивной, ненавидящей всех и вся культуре, теряя все, что делало их особенными, приобретая те самые черты, из-за которых орков всегда будут бояться и ненавидеть. И, что самое страшное, им будет это нравиться.
И где-то там, далеко в глубинах его разума погребённый под годами дисциплины, обучения и культуры, жестокий и кровожадный голос вторил: не обманывай себя. Ты не человек, никогда им не был и никогда им не будешь. Не сражайся с собой - ты все равно рано или поздно проиграешь, сломаешься. Их боги тебя примут - пусть даже и будут ставить не выше грязи у ног истинных воинов. Твое место среди них. Хватайся за соломинку. Ну же, это же так просто...
Резкое, болезненное неприятие этой мысли и позволило придти в себя, вернуться на поле боя из пространства своих внутренних демонов.
- Идите в Бездну! - прокричал Тайвин на всеобщем, сбрасывая с себя оцепенение. Глубоко вздохнул и начал произносить слова на странном, певучем языке. Молитвы, доступные высшим жрецам, были на целестиале - языке обитателей Высших Планов. Раньше он лишь слышал их, но теперь - после всего, что пережил и совершил во славу своего божества, он был уверен - у него хватит сил. И это будет триумф его воли и веры над его природой!
Зло и мрак да разгонят златые крылья вестника Небес. Да приидет плоть от плоти и дух от духа Солнца на мой призыв и да поможет сразить врагов Моих и Моего Повелителя!
И над полем боя разнесся голос, что похож был на вой золотых труб, когда рядом со жрецом возникла сияющая воронка - врата на Высшие Небеса. И полуорк-жрец с благоговением преклонил голову перед вестником Его - массивной крылатой фигурой, вооруженной большой булавой. Лысую голову его венчало нечто, похожее на шипастый нимб из золотого света. Лицо существа, словно сошедшего с храмовых фресок, было невероятно спокойно, неподвижно, а глаза цвета заката пылали праведной яростью. Простерев мраморно-белую руку с золотыми жилами назад, соляр с размаха обрушил на одного из орогов сияющую жестоким и неумолимым светом, режущим глаза, булаву, которая смяла сначала неумело выставленный щит, затем броню, а затем прошла сквозь плоть, как сквозь воду, оставляя за собой след из пепла и обгорелого мяса. Орог, практически разрубленный булавой пополам, повалился на землю, в тупых глазах навсегда запечатлелось отражение гнева посланца богов.
- Узрите славу Лорда Утра! - выкрикнул Тайвин со смесью гнева и ликования.

Коул, наблюдая за обыском помещения, постепенно приходил в себя, периодически бросая подозрительные взгляды на дверь, из-за которой доносился шорох. - Чья теперь очередь открывать дверь? - саркастически поинтересовался он и подошёл немного поближе, всё ещё несколько морщась от боли.

- Devoranda est,* - с неизменной улыбкой пояснил Киаран, перехватив взгляд эльфийки.

Несомненно являясь оскорблением для вкусовых рецепторов, эта - гм - "еда", тем не менее, была вполне совместима с метаболизмом млекопитающих. Желать чего-то большего от примитивного изделия неоприматов было бы странно, а обращать на это внимание - и вовсе недостойно великого ученого.

Продолжая загружать в себя условно-питательную массу, Киаран рассеянно оглядел попутчиков. Декорированная à la sauvage (что даже логично) дикарка, помимо олицетворения собою первобытной энергии и утраченного человеческой расой (к искреннему сожалению соседей) единства с дикой природой, могла также знать что-то по интересующему его вопросу.

- Ммм... Ойя? Правильно ли я понимаю, что ты родом как раз из тех мест, куда мы направляемся?

--------------
* Долженствует быть зохавано.

Оп! — неуловимое движение левой рукой, и миска с рыбной кашей, пожелавшая было устроить побег со стола, оказалась прочно зафиксирована на месте. Ойя спокойно зачерпнула ложкой. Гадость. Нет, не еда — варево само по себе было более чем сносным, по крайней мере, на её непритязательный вкус. И, несмотря на однообразие меню, в другое время, в спокойную погоду, Ойя даже получила бы от ужина свою порцию удовольствия. Но не сейчас, когда корабль болтало и швыряло, как последнего пьяницу по дороге из кабака домой.
Ойя к такому не привыкла. Даже в... как они это называют?.. в штиль находиться посреди такого количества воды на деревянной посудине было неуютно. Никаких ориентиров, за исключением ночи, когда видно звёздное небо (именно поэтому она предпочитала выбираться на палубу после заката), никаких запахов, кроме бесконечного запаха моря... А теперь вот ещё и шторм. Даже звёзд не видно.
Но несмотря на то, что желудок протестующе сжимался в комок, Ойя продолжала решительно набивать его едой, молча отправляя в рот ложку за ложкой. Никогда не отказываться от приёма пищи, что бы там ни было — тело должно быть сытым и по возможности здоровым. Так её учили.

Разочаровано вздохнув в след уплывающему гоблину, мальчуган спрятал арбалет. Как бы то ни было, а отсутствующего мастерства никак не может хватить на то, чтобы пристрелить гоблина, который настолько искусно сливался с живописным пейзажем продуктов жизнедеятельности, в потоке которых он уплывал. Осмотрев же комнату, Галарон набрал как можно больше воздуха в легкие - как бы то ни было, а происходящее здесь приятным было назвать трудно.
- Мне одному кажется, что задерживаться в этом месте - плохая идея? Пойдемте уже дальше, ну!
Почти капризно воскликнул колдун, пытаясь увести как можно дальше и себя и всех окружающих от всего этого не милого душе содержания комнаты.

То ли стараясь ответить на риторический вопрос мужчины, то ли пытаясь закричать от ужаса, открываю рот, но чувствую, что не могу произнести ни звука. Единственное, что я в состоянии делать - это, широко раскрыв глаза, не отрываясь смотреть на культяпки незнакомца, еще недавно бывшие его руками со странным страшным оружием. Усилием воли перевожу взгляд на его лицо, прикрываю рот, но тут же снова опускаю глаза и чувствую, как отвисает нижняя челюсть. Так повторяется несколько раз. Наверно, в эти секунды я больше всего похожа на рыбу, вытащенную из воды, с ее часто раскрывающимся ртом и бессмысленно вытаращенными круглыми глазами.
Немного отойдя от первого шока, я чувствую, как дрожат руки, на которые сейчас опирается все мое тело, и как кружится голова - то ли от жесткого удара о землю, то ли от всех кошмаров сегодняшнего дня. На секунду зажмурившись, судорожно сглатываю - и вновь мой взгляд направлен на то, что осталось от рук мужчины, однако сейчас я скорее в панике, чем в шоке. Быстрей, быстрей отсюда, хоть бежать, хоть ползти, главное - подальше!
Неуклюже перебирая дрожащими руками и ногами, спиной вперед, все еще уставившись на обгорелые обрубки, пытаюсь отползти от страшного места.

Мрачноватый и отстраненный характер Адера, вкупе с его острыми чертами лица и холодным пронизывающим взглядом синих глаз чаще всего отпугивал людей или по-крайней мере заставлял держаться на дистанции. Но судьба - странная штука и порой преподносит неожиданные подарки. Адер никогда не искал единомышленников в своих поисках способа изменить историю и восстановить равновесие, нарушенное пришествием дьяволов в этот мир. Хотя он не сомневался, что людей в Челиаксе, которым опостылело терпеть власть дьяволов, полно, вот только людская натура для эльфа была чужда и загадочна. Большинство отчего-то старательно пыталось свыкнуться с новым режимом, лишь чертыхаясь сквозь зубы, когда этого никто не слышит. Подобная сделка с собственной совестью была дикостью для Перворожденного и заставляла эльфа держать рот на замке, подозревая в каждом человеке предателя, доносчика и шпиона Асмодеуса.

Другое дело дворфы - эти бородатые коротышки были слеплены по старым лекалам и если дело не касалось золота и драгоценностей, то на них в общем-то можно было положиться. Поэтому неудивительно, что первым с кем сошелся Адер был Бари, странный дворф, от которого вечно пахло морем. А уже через него и с остальной честной компанией. Каждого новоиспеченного члена их мятежной ячейки, что по-эльфийски медленно и осторожно действовала в Весткрауне, Адер самолично проверял, тщательно и досконально выпытывая и вынюхивая всю поднаготную кандидата. И легкомысленное увлечение Теодора Джанивен сперва воспринял в штыки, от чего у них даже произошла серьезная ссора. Впрочем, Тео поддержали все остальные и эльфу не осталось ничего иного как согласиться на эту сумасбродную идею - собраться всем в заброшенной таверне под неясным предлогом, а ведь Адер почти ничего и не успел узнать о ней за эти дни... Скрипя зубами от злости, и молясь в душе о том, что он безмерно ошибается, подозревая в этом ловушку, Адер готовился к встрече, как к войне. Заготовив зелий, бомб и снадобий, вооружившись до зубов, эльф вместе с остальными явился к обозначенному часу к дверям Вицио. Недовольный сложившейся ситуацией, эльф вяло предложил осмотреть сперва здание и проверить близлежащие закоулки на предмет засады. Совсем скис, Адер и лишь нервно теребил в руках пузырек с чем-то темно-красным внутри.

Дверь открыла Джанивер и впустила их внутрь. От острого глаза Адера не скрылось, что хозяйка была облачена в доспех и вооружена, будто поджидала врагов, а не друзей, да и приглашение отведать ее блюда вызывали у эльфа только подозрение в отравлении...

Молча сев за стол, вместе с остальными, так, чтобы видеть дверь на кухню, Адер осмотрел стол и потянул носом, вдруг учует нотку мышьяка в репе или висмута в рагу...

- Кхм, сударыня, мы кого-то еще ждем? - заметил остроухий, мотнув головой на седьмой стул...

Прекрасный Весткраун, священный город Ародена и столица Челиакса ныне представлял лишь бледную тень своего былого величия. Половина города превратилась в трущобы, аристократы укрылись за высокими стенами на изолированном острове, стража мало чем отличалась от тех, кого ей полагалось ловить, по ночам страшные порождения мрака охотились на неосторожных прохожих и заставляли жителей дрожать от ужаса в своих разрушающихся домах. Таким стал Сумеречный город под властью наместника Трижды Проклятого Дома Трун.

Но жители Весткрауна всё ещё хранили в сердцах память о славных временах. Конечно, никто из живущих в городе людей не застал времён, когда этот город был лучшим во всём Авистане, разве что немногочисленные эльфы и дворфы видели великолепный храм Ародена, в котором прихожане во главе с самим королём готовились встречать сошедшего с небес бога. Но память эта не забывалась, она переходила из поколения в поколение, впитывалась детьми Весткрауна с молоком матерей… и резко контрастировала с тем упадком, что они видели каждый день.

В последний год всё стало ещё хуже. Разве мало было ночных охотников, собирающих дань со всех работяг доттари, насаждающей свои порядки церкви Асмодеуса и жутких адских рыцарей на городских улицах. Но теперь ещё и стали создаваться хорошо организованные и экипированные банды, развязавшие на городских улицах настоящую войну. Мэр пообещал проблему решить, подняв заодно налоги для увеличения численности городской стражи, неумение которой бороться с преступностью и ночными охотниками было общеизвестно.

В таких условиях любой, даже самый законопослушный горожанин, проникался ненавистью в властям города и страны. Но что один человек мог противопоставить дому Трун, имеющему поддержку самого Ада. Говорить с кем-то о свержении власти означало государственную измену и верную дорогу в пожизненное рабство. Каждый знал об умении инквизиторов церкви использовать шпионов и доносчиков. Вот и молчали все, терпели и не могли ничего поделать.

Теодор, Галарон, Бари, Рэд и Адер были знакомы давно и друг другу доверяли. Между собой они были честны и могли делиться своими тяготами и заботами о судьбе горячо любимого города. Будучи отважными, амбициозными, полными сил и энергии, искали они и возможности что-то изменить в мире, где всё не так, но не находили пока. Однажды это изменилось, словно судьба сама преподнесла им шанс. Шанс предстал в виде незнакомой девушки, которая однажды заговорила с Теодором в таверне. Говорила она весьма откровенные вещи о ситуации в стране и городе, а её молодой собеседник всё думал, что это ловушка, но в конце концов был убеждён красноречием незнакомки и тоже заговорил откровенно.

С тех пор Джанивен (так звали эту девушку) виделась с Теодором и его друзьями довольно часто. Товарищи вскоре поняли, что нашли единомышленника, и были бесконечно рады этому факту, когда преодолели страх и сомнения, конечно же. Надежда, вера и желание что-то изменить были сильным движущим фактором, и однажды Джанивен объявила, что нашла способ что-то с этим сделать. Она пригласила пятерых друзей на встречу в старую таверну Вицио в один из вечеров, где собиралась посвятить их в некую очень важную тайну.

Назначенный день наступил. Немного волнуясь перед встречей, о подробностях которой Джанивен наотрез отказалась говорить заранее, друзья направились в указанное место. Таверна Вицио раньше была популярным местом, где собирались авантюристы и наёмники, но вот уже год как заведение было закрыто после смерти владельца, семья которого, как и многие другие, решила порвать все связи с Весткрауном и перебраться в другое, более спокойное место. До темноты оставалось ещё два-три часа, а значит можно было не опасаться встречи с ночными охотниками на пути домой.

Внутри таверны не было никого кроме Джанивен, открывшей дверь на условный стук и запершей её на ключ, когда все вошли. Видно было, что заведение после года простоя всё ещё находится в неплохом состоянии, хотя большая часть мебели была накрыта тканью. В центре обеденной залы стоял большой деревянный стол, заставленный тарелками с разнообразной едой. Стульев у стола было семь. Сегодня все находились при снаряжении, Джанивен тоже была облачена в кожаные доспехи, имела при себе меч, а рядом со столом лежал лук и колчан со стрелами.

- Присаживайтесь, - с улыбкой предложила Джанивен. – Не знаю, голодны ли вы, я на всякий случай приготовила вам разных блюд. Интересно ваше мнение о моих кулинарных способностях.

Стрелой выскочив из комнаты, Рикард распахнул дверь, увидел пару наседающих на жреца монахов и незамедлительно, не дав себе ни секунды на размышления, пустил стрелу в одного из нападавших. Разбираться что случилось было уже поздно - монах рухнул как подкошенный. А Тайвин в этот момент, едва случайно не саданув локтем в лицо следопыта, вознес молитву лорду Зари. И вовремя - вспыхнувший щит в самый последний момент отвел от лица Тайвина железную дубинку оставшегося монаха. Похоже, гибель товарища местного жителя не смутила, а лишь разозлила.

Сетте шикнув на пленников вокруг затаилась, ожидая когда кто-то войдет внутрь, как внезапный скрип и сужающийся лучик света однозначно дали воровке понять всю ошибочность её решения. Монахи и не собирались заходить к пленникам - они просто закрыли дверь! Лязгнул засов и Сетте оказалась в ловушке! Нет, ну это надо же, воровка сама залезла в тюрьму и её там заперли! Немыслимо! Обидно! До скрипа в зубах просто обидно, ну как она могла - сама в тюрьму и оказаться запертой! В Бездну всех!

Клинок и Алек-с-Дэдом тем временем приняли бой. Один из монахов успел врезать Клинку, пока тот совершал обходной маневр, да только удар оказался не сильнее пощечины от щупленькой служанки из таверны (хотя Клинку и не приходилось получать пощечины, он предположил, что они могли быть именно такими).

Мимо паладина вихрем пронесся маг. И тут же прямо на мага выскочили трое монахов. Да, монахи дрались "так себе", но и маг был не лучшим рыцарем Его Величества. Один из ударов палкой пришелся прямо в челюсть - искры посыпались и это были не те искры, которые Белерен хотел бы видеть в качестве эффекта своих заклинаний. Но и это был не последний сюрприз, ожидавший Корхала. Двери впереди распахнулись и за ними появился... Здоровенный змей с человеческими руками, в которых он держал короткий лук... Твою же королеву мать! Юань-ти! Чудовище вскинуло лук и выстрелило. Монах перед Белереном взвыл от боли - стрела попала ему точку в левую руку.

За первым чудовищем возникло ещё одно. Этот юань-ти выстрелил уже точнее - стрела прошла прямо по бедру и обожгла ногу.

Да уж - монахи и юань-ти в одном монастыре... Не к добру.

Плечо горело, боль ослепляла. Крик, полный горечи и боли вырвался из груди. Падение. Камень зажатый в руке. Тёплый, как руки любимой. Тоска нахлынула тёмной беспроглядной тучей, на мгновение затмив собой даже боль. Нет мыслей, все вытеснены. Нет надежды, она потеряна. Нет радости, её и не было. Мысли заслонить себя уже мёртвым телом сторожа были откинуты, бежать не имело смысла. Практичный разум. Он всегда тебя подводил, Адам. Что он скажет теперь? Где он?
Бьётся в задворках мозга, с пеной у рта.

Раскинув руки, и подставив лицо дождю, смотреть в серое небо, глотнуть этой жизни последний глоток, и захлебнуться им, вдоволь пересытившись.

Мы боимся смерти, посмертной казни.
Нам знаком при жизни предмет боязни:
пустота вероятней и хуже ада.
Мы не знаем, кому нам сказать "не надо".
Наши жизни, как строчки, достигли точки.
В изголовьи дочки в ночной сорочке
или сына в майке не встать нам снами.
Наша тень длиннее, чем ночь пред нами.
То не колокол бьет над угрюмым вечем!
Мы уходим во тьму, где светить нам нечем.
Мы спускаем флаги и жжем бумаги.
Дайте нам припасть напоследок к фляге.
Почему все так вышло? И будет ложью
на характер свалить или Волю Божью.
Разве должно было быть иначе?
Мы платили за всех, и не нужно сдачи...
.

Вы не можете просматривать этот пост!

Земля несильными толчками била в ноги, содрогаясь под лапами ворочавшегося монстра. Взгляд десятка черных чудовища, расположенных, казалось, по всему периметру головы, скользил по полю битвы. Словно незримые плети псионической энергии хлестали по земле, и когда задевали кого-либо из землян, у того сразу слабели мышцы, а волосы по всему телу вставали дыбом от наведенного извне страха. Эфир был заполнен бессвязными отрывочными ругательствами землян, но панического бегства все же не случилось. Бункера спешно покидались один за другим, пехотинцы, отходя к ботам, тут же вставали полукругом, отсекая от своих товарищей суматошно носящихся по полю очумелых зергов. Один из ботов сиротливо стоял чуть в стороне с откинутыми аппарелями пустой и брошенный – техники не успели привести его в готовность. А по трапам двух других уже стучали подошвы скафандров. Двигатели гудели в режиме нулевой готовности, ожидая последней отмашки, что все на борту, дабы тут же взмыть в серое небо.
- Живее, каракатицы! Шевели помидорами! – зычно раздавался голос командующего. – Кто не успел, тот опоздал!
Последняя фраза, конечно, была только для того, что бы поторопить терран. Ни один командир не бросит своих людей на поле боя. Но никто особо и не горел желанием остаться.
Вот и трап. Полутемный грузовой отсек был буквально забит плотно стоящими пехотинцами.
- Давай, не стой. Каюты отдельной не будет…
Кто-то пихнул в бок, дернул за руку, затаскивая глубже.
- Давай сюда.
Один из морпехов, уже пристегнутый (вот везунчик), указал на место рядом на полу, где располагались крепления от демонтированного при подготовке оборудования. Данная скорлупка была медицинским ботом, и сейчас операционные и диагностические блоки валялись снаружи грудой металла. Двух ботов было маловато для транспортировки такого количества людей, среди которых, к тому же, было немало мародеров и огнеметчиков в своих массивных скафандрах, снять которые сейчас не представлялось возможным.
- Все на местах? – последним по трапу взбежал техних в легком скафандре. – Никто в сортир на дорожку сходить не забыл? Ну и отлично. Поехали!
С этими словами пол под ногами дрогнул, отчего пришлось тут же ухватиться за крепления, и бот рывком дернулся вверх. Рядом также тяжело от перегруза стартовал его товарищ. Техник, ударив по кнопке закрытия трапа, тут же шагнул к одному из мародеров.
- Держи меня крепко, но нежно, - и сам ухватился за массивного гранатометчика.
Двигатели за бортом взвыли на форсаже, и боты, нещадно трясясь в воздушных ямах, поползли вверх, прочь с этой планеты.
Монстр, уже почти выбравшийся из своей ямы, рванул вперед. Огромная лапа обрушилась на бункера, сминая сразу два из них, будто они были сделаны из тонкой жести. Под лапой бухнул не выдержавший такого к себе отношения боезапас, который никто даже и не подумал вывозить, но тварь даже не вздрогнула, когда огонь лизнул хитин (или что там у нее было) ее пальцев. Вторая лапа взметнулась вверх, в попытке достать и сокрушить маленькие кораблики.
- Держись! – донеслось в динамиках, и бот, заскрежетав всем корпусом от такого к себе неаккуратного отношения, рывком прыгнул в сторону, уходя от огромных когтей. Держащихся за все, за что можно было, пехотинцев рвануло вбок, раздалось сдавленное шипение придавленных, но треска раздираемого металла не последовало. А остальное было незначительными неудобствами. Ну а через несколько секунд боты были уже вне досягаемости монстра. Оглушительный разочарованный рев, проникая даже через многослойную броню, ударил по барабанным перепонкам, заставляя морщиться.

===

Два бота, мелко трясясь в воздушных ямах и надрывая двигатели, поднимались вверх, прочь с планеты. Пронзив облачный слой, два маленьких кораблика тянули к своим большим братьям, которые продолжали непрерывный бой с почти непрерывно поднимающимися с Зеруса воздушными силами зергов. Любая попытка ксеноморфов подняться с планеты пресекалась яркими вспышками взрывов ракет и торпед, любое сопротивление натыкалось на встречный лазерный огонь.
Но и сами зерги собирали свою дань – по орбите, медленно падая кружило множество обломков крейсеров и истребителей землян. Натиск зергов был силен, очень силен. Но даже неся огромные потери, терранский флот не давал покинуть Зерус этой заразе. Ведь достаточно было упустить даже один зародыш, и зерги, словно вирус галактических масштабов, разрастется снова. Сотни и тысячи людей сейчас платили своими жизнями за жизни своих детей и внуков.
А дальше, в сотнях километров дальше в глубокий космос, уже выстраивались в боевой порядок Агамемноны. Силовые потоки были уже объединены в одну общую сеть, и внутри ордера медленно разгоралась ярчайшая новорожденная звезда. Заключенная в ловушку силовых полей, она ярилась, пытаясь выплеснуть свою всепожирающую злость, хлестала по стенкам своей клетки высокоэнергетическими лучами, не в силах справиться с техническим гением расы людей.
И, когда уже генераторы планетарных крейсеров были уже на пределе, звезда получила свободу…
Освобожденная звезда, с огромной скоростью рванула по открытому ей пути. К Зерусу.
Яркая вспышка осветила этот далекий уголок космоса, затмевая собой свет местного светила. Огромная плазменная волна, разошлась в стороны от места столкновения, превращая даже не в пепел, в хаотичную кашу атомов все на своем пути – леса, моря, горы, саму землю. Всего через несколько минут разрушительный вал всепожирающего огня буквально стерилизовал поверхность планеты.



Волна поднявшегося с погибающей планеты жара окутала боты, отшвыривая их вперед. Под потолком сразу вспыхнули аварийные огни, по ушам ударили тревожные вопли сирены. Боты закрутило, словно сухой лист в горной речке. Раздался сильный удар – бот с размаху приложило об один из обломков, кружащихся по орбите – отчего свет сразу погас, базеры сирены подавились своим воплем и заглохли, и в образовавшейся тишине стал слышен только резкий свис уходящего воздуха. Скафандры тут же пискнули и на экранах высветилась надпись «Герметизация»…
- Приехали… - произнес чей-то голос.

===

Больше пяти часов провели вы в чреве мертвого бота, пока на сигналы аварийного маяка не прибыл один из уцелевших крейсеров. По данным центрального штаба, уничтожение зергов в данном секторе, составило 100,00 %. Не ушел ни один ксеноморф. Картина пылающего мертвого Зеруса транслировалась на все экраны. Раса Зергов, раковая опухоль галактики была уничтожена.
Но был ли это конец?..

Взревели двигатели, и Густав рванул свечой вверх, оставляя за собой дымный след. Миг - и металлические подошвы скафандра гулко ударили о покореженную броню перекосившегося танка. Там внутри были свои, родные люди. Которые положили свои жизни на алтарь этой бойни. Которые знали, чем грозит им малейшая неподвижность под непрерывным огнем, но все же пошли на это. Пальцы Райса, прикрытые броней скафандра, ухватились за горячий металл люка. Сервоприводы взвыли - Густав как мог помогал механическим мышцам, до предела напрягая свои. По экрану побежали строки предупреждения перегрузки, не предусмотренной конструкцией скафандра, но Густав не сдавался. Полукрик-полустон донесся из его легких, выдавленный предельным напряжением... Но броня танка, бывало выдерживающая прямые попадания тяжелого вооружения ксеноморфов, лишь чуть слышно скрипела, но не поддавалась запредельным усилиям головореза...
Умом Густав понимал, что внутри, скорее всего, он найдет лишь изломанные безжизненные тела, но эти мысли он отгонял. Еще одно усилие… И броня под пальцами ощутимо дрогнула. Потом еще. И еще. И эта дрожь также отдалась и в ноги. Густав огляделся. Все вокруг замерли, чувствуя это содрогание поверхности. И не только его товарищи, но и зерги настороженно замерли, словно принюхиваясь. Муталиски, подобно стае ворон, закружились в вышине, беспорядочно метаясь из стороны в сторону.
И тут лес за спинами, через который земляне пробивались к кораблю, взорвался изнутри. В воздух высоко взлетели комья земли - деревья, все еще цепляющиеся за эти комья, помогали оценить их размеры, не уступающие десантному боту. А потом вверх взметнулась ЛАПА. Чудовищных размеров, она легко могла накрыть целиком бункер. Что за неведомое создание? Никогда и нигде прежде земляне не сталкивались с таким монстром. Лапа опустилась вниз, вызвав небольшое землетрясение и напряглась, вытаскивая на поверхность огромную морду зерга, размерами как раз под стать этой лапе. Чудовище, должно быть, питалось на завтрак ультралисками.

- Господа, - послышался в тишине динамиков неестественно спокойный голос командующего обороной. - Было приятно здесь погостить, но, похоже, пора сваливать.
Зерги вокруг будто тоже пришли к абсолютно такому же мнению - сейчас все они со со всей отмеренной им эволюцией скоростью мчались прочь, уже не помышляя о том, что бы продолжить попытки дорваться до человеческих тел.

И на что надеялся человек, решивший выйти из окружения целой небольшой армии ящериц-переростков вооружёнными до зубов? К тому же живот монаха в месте, где лохмотья разодраны в клочья от копий, напоминал засохшую корку грязи, именно так выглядел развороченное ранее брюхо, что затянулось от исцеления Тайвина, но продолжало изнывать от боли. Истощённое тело и кружащаяся голова не помогли ДэДу среагировать на второй удар в его сторону. Копьё прошло аккурат в то же место, где молодая кожа разошлась, как волны. Резкая боль окутала монаха, в тот же момент Алек взял упряжь, рука метнулась к ране, зажимая внутренности в утробе. Широкая ладонь мужчины из последних сил мощно сдавила кровоточащую рану. И монах падает плашмя на землю. Ни тебе криков, ни агонии, ни нагнетающих мыслей. Монах за последнее время умирал так часто, что, кажется, при этом сейчас начал действовать рефлекторно. Дать шанс себе ещё продержаться как можно больше. Сдавить рану, задержать кровь, упасть и не терять энергии. Сознание быстро покинуло бородатого, но рука камнем застыла на животе. Оставалось в очередной раз надеяться на товарищей...

- Отлично! - ответил Спартак Максу. На само деле он не считал, что все и впрямь так уж здорово, но в данной ситуации даже слабые признаки зрения - уже хорошо, - Ты теперь это, глаза закрой, и не открывай совсем, чтоб не тревожить. Потом повязку наложим, чтоб легче было не подглядывать, и со временем зрение к тебе по-любому вернется.

Ясное дело, парню было хреново, и так как Спартак не особо умел сочувствовать и переживать, при общении с Максом он решил продолжить тактику напористой уверенности. Конечно же, все его заключения и предположения были лишь спонтанными догадками, не обоснованные никакими знаниями, однако главное ведь не что говорить, а как? Пусть поверит парень в вероятность хорошего исхода, это придаст ему сил. Там, гляди, и впрямь прозреет. А если нет, может смело винить во всех своих бедах и несчастьях недобросовестного лекаря. Спартак уж с этим справится, переживет. Спартаку ведь, по большому счету, плевать.

- Может, война, а может, другая какая хуйня. В любом случае нам нельзя здесь оставаться, так что поднимайся, и пошли.

Стукалов помог Максу подняться, закинул его руку себе на плечо (чтоб обеспечить опору, если тот будет запинаться), и повернулся к Адаму и Игорю.

- Ну как вы там, целы? - достаточно громким шепотом спросил Спартак, - Сваливаем отсюда, или как?

Растерянно уставившись на протянутую за телефоном руку, машинально тянусь к правому бедру, туда, где в одном из отделений сумки лежит мой Ericsson, но, едва дотронувшись до замочка молнии, отдергиваю руку. Несколько секунд тупо смотрю на сумку. Со стороны может показаться, что я нахожусь в раздумьях: отдавать ли единственное средство связи незнакомцу или не стоит? Но нет. В свете событий, произошедших за последние полчаса, такая просьба выглядит вполне оправданно и даже естественно. Вместо этого в моем мозгу вертятся какие-то странные мысли, вроде: "Если я должна забыть о прошлой жизни, могу ли я завтра пропустить учебу?" /"В следующий раз закажу в KFC не чай, а кофе, говорят, он тут вкусный"/ "Как правильно: танцОвщица или танцовщИца?" и прочее, абсолютно не подходящее к случаю....
Зажмуриваюсь и быстро трясу головой. Несусветный бред вместе с пережитыми сегодня волнениями отступает по-цыгански, забрав с собой остатки разумных мыслей. Я больше не в состоянии что-то анализировать, вдумываться, пытаться осознать.... Я могу лишь выполнять то, что мне скажут. Что там говорил этот тип? Отдать ему телефон?
Привычным движением расстегиваю сумку, достаю мобильник и кладу его в протянутую руку незнакомца.
Что дальше? Чтобы вспомнить слова мужчины, приходится нехило напрячь мозг. "Бла-бла-бла... такси по этому адресу..."
Только сейчас ощущаю в руке ком из бумажек с начертанными на них буквами и цифрами. Наугад выбрав одну из них, прячу остальные в карман. Расправляю выбранный клочок и пытаюсь прочитать адрес, но значки перед глазами танцуют какой-то замысловатый танец и никак не хотят складываться в слова. Черт! Ладно, разберемся позже. Такси... Мне нужно такси.
Уставившись на незнакомца, стараюсь связать отдельные мысли в предложение, и, наконец, будто сквозь сон слышу, как чей-то, совсем не похожий на мой, голос недоуменно осведомляется:
- ааааа.... ввв... а... такси... где взять?...

Пытаясь заглушить неприятное, сковывающее чувство, достаю из кармана наушники и, с трудом распутав их дрожащими пальцами, на всю громкость врубаю любимую песню - это обычно успокаивает. Однако замечаю, что ноги как будто сами по себе прибавляют темп, а холодок, сперва ползущий только по спине, плавно распространился по всему телу. Шепотом выплескивая эмоции выражениями, от которых, пожалуй, свернулись бы уши у самого сапожистого сапожника, лихорадочно соображаю, что же делать дальше. Быстрее бежать домой? Несмотря на кажущуюся близость родной квартирки, меня от нее отделяют несколько темных дворов, жильцы которых, услышав крики, скорее забьются подальше в комнату и закроют уши, чем придут на помощь. А кричать и звать на помощь мне придется, потому что бегаю я... Мда.... Мысленно проклинаю себя за то, что еще в школе так мало внимания уделяла физкультуре и даю себе обещание, что, если сейчас все закончится хорошо, начну бегать по утрам.
Перебирая возможные варианты моих дальнейших действий, намеренно прохожу все повороты, ведущие во дворы, продолжая идти по более людной Ставропольской. Внезапно замечаю до боли знакомые красные огни KFC. А что, если зайти туда и переждать немного? Возможно, мне просто показалось, что эти мужики преследуют меня - когда живешь в городе, который настолько погряз в гнили, невольно начинаешь хуже думать о людях. Посижу в ресторанчике, отдохну, перекушу, заодно проверю, ошиблась я или нет. В конце концов, даже если я тревожусь не зря, вряд ли они нападут на меня прямо в KFC - там обычно много народу. Подождут у дверей, устанут и уйдут. В крайнем случае можно позвонить подруге и попроситься переночевать у нее, дабы не столкнуться с этими типами в темной подворотне у своего дома. И в кафе как раз спокойно можно будет вызвать такси до нее, денег вроде должно хватить. Да, пожалуй, так будет лучше всего.
Тряхнув головой, будто бы отгоняя тревожные мысли, решительно направляюсь навстречу красным огням.

Вокруг без перерыва свистели проносящиеся мимо или рикошетящие от скафандров иглы гидралисков и костяные сюрикены муталисков. Кислота тараканов шипела, скатываясь маслянистыми каплями с камней. Но, сколько бы ни было на пути ударного кулака терран зергов, пусть даже и столь малочисленного, сколь бы яростно ксеносы не сопротивлялись, остановить землян было невозможно. И то, что сейчас на орбите последней, материнской планете зергов висели земные корабли, готовящиеся к последнему удару, подтверждало это наилучшим образом.
Под ногами совсем неслышно в грохоте боя хрустели хитиновые пластины разорванных пулями тела зерглингов, лезущих на мечущие огонь и смерть стволы. Зоя, выгадав момент, рухнула на колено рядом с крупным гранитным валуном, утвердила на камне винтовку и замерла, ловя в прицел огромного ультралистка. Это было опасно, очень опасно. В этой мясорубке, стоило только отвлечься на миг, и твое тело было бы погребено под живым ковром ксеноморфов, но риск стоил того - если позволить этой махине добежать до останков крейсера, то о эвакуации можно будет забыть. И Зоя рискнула. Морда, прикрытая хитиновыми пластинами, покачивалась в прицеле. Поймать миг и... Есть! Взрыв крупнокалиберного патрона в кашу перемолол глаза и центральный мозг твари, отчего ультралиск споткнулся и забился на земле, взрывая землю бивнями и перемешивая с ней подвернувшихся зерглингов. Но любоваться картиной поверженного колосса Зое было некогда - в руках ее уже огрызался огнем тяжелый пистолет...

- Твою мать! Третий сектор!...
На западе, в нескольких стах метрах от бункеров земля вспучилась горбом и лопнула. Это было похоже на прорвавшийся гнойный нарыв. И мерзость, потекшая из этого нарыва была очень хорошо знакома. Гиблинги. Твари, несущие в своем теле огромные емкости с химреактивами огромной активности. Вся жизнь этих выкидышей бездны заключалась только в желании добраться до врага и самоуничтожиться вместе с ним. И эта зеленая волна как поток гноя хлынула к бункерам и кораблям ими прикрываемым...

Пустота... Тишина... Неизвестно сколько два воплощения монаха находились в бездне сознания, ощущая друг друга. Они не могли говорить, ровно как и шевелиться. Ожидание неизвестности, пока тело борется со смертью, а товарищи с полчищем кровожадных пауков. Может они уже победили и пытаются привести монаха в чувства, а может с момента, когда паук вспорол шею, прошло пара мгновений. Неопределённость пугала. Стараясь отвлечь монахов от страха глубины сознания перенесли их туда, что было по каким-то причинам потеряно. Темнота вокруг начала понемногу нагнетать цвет и очертания окружающего мира. Момент, когда монах упал в яму склепа нежити и впервые стоял на пороге смерти. Они наблюдают за тем рсажением со стороны. Тогда для Алека и ДэДа всё прошло быстро. Вот он летит вниз и разбивается, вот последние вздохи через рот набитый кровью. Сейчас он потеряет сознание и очнётся уже после боя. Но нет. Окружение снова сменяется чёрным мраком, но монах остаётся. Он стоит перед мёртвым рыцарем с горящими глазами.

- Возможно ты уже умер. Возможно ты станешь одним из немертвых. А может быть, отправишься туда, куда направит тебя твой бог. А может быть, твоё время ещё не пришло?
После этих слов рыцарь исчезает, а вместо него из дымки воплотился образ старого учителя, который принялся поучать монаха тех дней:

- Если ты умер, твоя душа будет расколота потому что в тебе две личности и в послежизни тебе не будет покоя. Но если ты выжил, вам надо научиться стать одним целым. У Алека и у Дэда есть свои сильные и слабые стороны. Научитесь помогать друг-другу. Научитесь поддерживать друг-друга. Научитесь понимать друг друга. Это лучше, чем пытаться уничтожить частицу себя. И это сделает вас сильнее.

Упущенный монахом момент снова вернулся в сознание в идентичной ситуации. Может тогда они были не готовы принять это. Может этот шанс уже упущен и душа монаха будет поделена и обречена на муки. Учитель и монах из прошлого исчезли, в пустоте снова появились двое, на этот раз действительно. Два монаха, один из них с горящими глазами, стояли друг напротив друга. Обсуждать было нечего, на этот раз мысли их слились воедино. Алек и ДэД медленно протянули руки и два монаха пожали их друг другу. В этот момент яркая вспышка света, источаемая откуда со стороны, залила пустоту.

Монах очнулся на той же сырой земле паучьей пещеры. Тело ныло, но ощущалось облегчение и тёплая энергия, струящаяся по телу. Тайвин, его исцеляющие прикосновения всегда сопровождались приливом эйфории. Монах ухватился за плечо жреца и медленно приподнял веки. Глаза монаха не горели огнём и не имели признаки обычного человеческого глаза с зрачком и роговицей. Вместо этого белоснежно белое глазное яблоко уставилось на Тайвина.
- Спасибо, брат мой! Спасибо, клыкастый! - произнёс монах хриплым голосом, но с отчётливо различимой интонацией.

Страх. Дышит за спиной, в плоть твою проникая, кровь студит, виски сводит... Страх. Больше некуда от него бежать. Пистолет в дрожащих руках. Но в кого ты будешь стрелять? В мелькания?.. Страх. Он разрушает. Нет более основ мироздания. Есть Лестница, Тьма и Ужас, Что Ползёт Из Тьмы По Лестнице. И Ужас близок, он скоро будет здесь. Три этажа для него - пустышка. Эта сущность (или сущности?) сомнёт твою хрупкую девичью кость как овсяное печенье. Судорога сводит перенапряжённые губы. Контроль потерян, в глазах темнеет, и ты, из последних сил оттолкнувшись от перил ("лишь бы не вниз, лишь бы не вниз"), упираешься спиной об стенку лестничного пролёта, после чего медленно опускаешься на пол.

Приступ прошёл, или ещё нет. В ногах тяжесть, в голове - образы. Кружится всё, двоится. Тошнит.

Мужчина пытался помочь, но не совладал с твоим телом, только и смог, что рядом встать, когда ты сползла по стенке вниз:
- Тебе плохо? На, тебе она пригодится больше.- Протягивает обратно шоколадку.- Посиди, отдохни, сейчас подумаем и решим, что делать.

... Аластайр слушал выслушал истеричные вопли Оливера с каменным лицом. Ему очень хотелось высказать этому капризному ребенку в латах, что ведет он себя по меньшей мере нелогично и непоследовательно; неумение согласиться с большинством тех, кого ты называешь друзьями и кто доказал свое небезразличие действиями - не красит мужчину, к какой бы расе он ни принадлежал. Большинство - Тагил, Джей, Диллед, Аластайр - согласились в том, что проводник им нужен; вместо того, чтобы подумать - если четверо "за", может, не четверо дураки, а кто-то другой? - он сыпал непонятными обвинениями.

Что ж, ситуация была ясна, во всяком случае, для Ореха. Когда Оливера вызволили из клетки - он молчал, даже спасибо не сказал. Когда предложили вскрыть башню Ксреда - он состроил недовольную мину. Когда башню вскрыли - он снова молчал. Когда начали делить найденное добро - он отхватил себе самый жирный кусок, и по-прежнему молчал. Когда предложили взять с собой "коллег по несчастью" - он начал пространные монологи о доверии и опасности, хотя сам доселе ничего полезного (собственно, вообще ничего) не сделал, чтобы заслужить авторитет и беспрекословное подчинение. Когда же большинство его не послушало - конечно же не он плохой, он - умный, опытный, полезный и хороший, а вот большинство - глупое, ничего не стоящее и плохое. Диагноз - "мания величия", такой термин встретил однажды Орех в одном из манускриптов, посвященных врачеванию болезней не тела, но души.

Можно было сказать еще очень многое, но Аластайр решил не уподобляться Оливеру, опозорившему себя своим недостойным мужчины, воина и служителя Тира поведением. Он лишь заметил:

- Хм, золотой меч, заклятый щит и волшебное кольцо, боги, боги. Конечно можно возвращаться - ни пальцем не пошевелив, отхватил такой куш. А мы после этого - дураки и неумехи. Я теперь сомневаюсь в том, что у этих аасимаров мужчины соответствуют мужчинам в нашем, людском понимании. Да ну его, пусть катится ко всем демонам, - и смачно сплюнул на землю, тем самым показав, что он думает по поводу сего происшествия.

Спартак.
Взгляд, пробившись сквозь пелену дождевой воды, различил в округе весьма лесистую местность. Память не подсказывала никаких случаев столкновения с этим конкретным лесом. Более того, память словно взвыла, силясь дать ответ на поставленный разумом вопрос, и... не выдержала. Хлоп - и все мыслительные процессы на миг замерли, а после возобновились уже в новом, ином, слегка пришибленном виде...
Стало страшновато, признаться. Следом за отсутствием ответов памяти нахлынуло тянущее чувство страха: может быть, случившееся было настолько ужасным, что и не стоило его вспоминать?..

Адам.
Глухо. Разум бьётся, греется, кровь по венам бежит быстрее, включились все системы организма, дают отбой лютой непогоде. Но вот мозговые центры пока только физиологическими процессами заняты, не могут ничем помочь ждущему ответов Адаму. Нет воспоминаний, не удаётся их зацепить и узнать даже, были ли они вообще. И нет знания о месте, в котором писатель оказался. Вокруг деревья, да. Тропинки какие-то, трава густая. Лес это или парк - тот ещё вопрос. Вполне вероятно, пригород. А может быть и в центре что-то.
Нет ответов.

Максим.
Молчаливый сын депутата чуть поёжился, когда понял, что определить местонахождение ему не удаётся, несмотря на все усилия. Впрочем, тепло, разливавшееся от сердца и живота по всему телу, успокаивало и не позволяло отдаться бесконтрольной панике.
А хотелось.

Игорь.
От холода выставленные ладони заныли слегка, отвердевающие. Губы непроизвольно дрожали, как и вообще весь Игорь. Переводчик срочно нуждался в отдыхе и чашке горячего шоколада.
И, словно в ответ на неблагоприятные для выживания природные условия, память разродилась ценнейшими смыслами...
Вот я стою здесь сейчас. Вот я смотрю на старика. Я знаю его, я говорил с ним. Я пришёл сюда из метро, оно недалеко. Это парк, какой-то парк. Я проходил мимо Финского залива. Я ехал на фиолетовой линии. Тут рядом парк аттракционов, там я тоже был. Я ходил там довольно долго, смотрел на людей. Я не катался, я искал или ждал кого-то. Чувство тревоги. Потом я вышел и пошёл не в метро, а наоборот. Там я снова искал или ждал кого-то. Чувство тревоги. Тогда я прошёл мимо Финского залива. Нет, я не проходил. Это большой крюк. Я просто вышел на берег, специально. Посмотреть на залив. Так надо. А потом я пришёл сюда. Я знал точно, куда иду. Чувство тревоги. Теперь я здесь. Я очень давно здесь. Когда я пришёл, эти трое уже были здесь. Мы вчетвером стояли напротив пустой лавки. А потом пришёл старик. Он сел, а мы стояли, всё это время. А он сидел. Мы говорили с ним, а он с нами. Но при этом он сидел, а мы стояли. И, кажется, мы молчали. Хотя при этом говорили. Чувство тревоги. Он говорил о нём, о чувстве... Он говорил о многом. Но я не вспомню этого. Потому что он молчал. И я молчал. Чувство тревоги.

Все четверо.
Старик, услыхав вопросы парней, весь насупился и перестал раскачиваться. Он медленно поднял голову и хмуро посмотрел в глаза Адаму.- Ууу...- задумчиво и мрачно протянул он, и снова принялся раскачиваться, опустив взгляд. Через какое-то время он заговорил.- Совсем всё плохо... плохо... В таком случае, милки... милки... я ничем не могу вам помочь. Моё время... уже вышло, я воплощён... Они... сами найдут вас... сами найдут вас... Ничем не могу вам помочь... Я воплощён... Вот, стойте, вот!..- Сказал он, остановив раскачивание (которое с каждой новой с трудом произносимой фразой только усиливалось), принялся рыться в своих лохмотьях.- Неужели потерял, неужели... Ах ты... Нет!.. Вот! Возьми, ты, молчащий. Вот ты возьми, не смотри на меня так. Я ещё не сдох, чтобы так ты на меня смотрел.- Протянул Максиму отшлифованный камень сферической формы. Увесистый, с кулак размером. Чёрный с красно-коричневыми вкраплениями.- Это,- заметно оживший старик указал пальцем на всех четверых,- ваш. Вы теперь единое целое, и нет у вас выбора отказаться от этого единства. Вот так, поняли меня? Одному будет плохо, трое закричат от боли. Один возвысится, и трое счастливы будут. Это всё, что я могу для вас сделать. А теперь уходите, уходите скорее. Мне пора воплощаться. Они сами вас найдут, помните...- он снова начал раскачиваться,- об этом... Увидите сына, передайте... я благословляю его... Всё... Воплощаюсь...- Заключил старик и замолчал. Закрыл глаза. Что-то нутром вытягивает из себя. Заунывную песню.

Тяжело узнать истину. Или вообще что бы то ни было, если уж говорить о серьёзных стоящих знаниях. Процедуру приготовления бомж-пакета тебе напишут на упаковке оного, голодным не останешься. Грамматике, счёту и даже точным наукам обучат в учебных заведениях, только захоти. Про несчастную любовь можно поговорить с пьяным другом - и убедиться, что всё не так уж плохо.

А если так, то и не серьёзно тоже, а лишь необходимо. Для жизни, для существования, для очередного проворота велосипедных педалей того транспорта, который всё равно без руля и фонарика, а как-то ж едет куда-то по тёмному туннелю линейных выборов, даже в звонок потрезвонить дают. Только не слишком сильно, а то известно где закончишь.

Так и получается, что стоит возникнуть какому-нибудь серьёзному вопросу, так всё, дальше никак. Это не гранит науки грызть, тут правильных ответов может быть сколько душе угодно, правда, каждый за собой целую вереницу других вопросов тянет...

Например, почему дождь заливает глаза стоящему человеку? Потому что тот наверх смотрит, голову-то запрокинул поди, вглядывается куда-то в серо-мутную даль небес. А там что? Куда он вглядывается? Что хочет увидеть там, а чего боится? Почему не один, а в незнакомой компании? Вокруг странного старика, вещающего о чём-то непонятном?

Вот так тяжело узнать истину. Только через групповой сеанс психотерапии...

...Приступы депрессии у Игоря бывали нередко, но чтобы вот такое, с амнезией, затёкшей шеей и мокротой по всему телу - не было ещё, нет. Вроде ведь не было ничего такого, что бы пришлось вот так вот по-чёрному водкой заливать. А обычно Игорь вообще не пьёт, практически трезвенник по убеждениям-то. Конечно, тут такое исключение может быть из правил, что и амнезию объяснить можно, да вот только не чувствуется обычных для похмелья симптомов, боли там головной той же. Тошноты, слабости, усталости. Вроде нет.

Вообще, надо к себе прислушаться сперва.

Игорь глянул быстрым извиняющимся взглядом на других участников странной сходки и отошёл на пару шагов в сторону. И осматривать себя удобней, и если что - пространство будет для манёвра. Мало всё-таки было оснований этих парней собутыльниками считать - столько случайных "третьим-будешь?" не бывает. Ещё и бомж этот.

- И давно мы здесь так уже...?

Предназначенный старику вопрос слился со словесным потоком высокого жилистого парня, начавшего расспрашивать о всём том бреде, что нёс морщинистый носач.

Игорь быстро выставил перед собой открытые ладони, стараясь показать, что длинный успел первым, дескать, вот вы двое и беседуйте, а я подожду пока.

Как раз осмотреться не помешает.

Кончилась битва. Игорь скинул с себя неудобный бронежилет, очки на него положил. Шапку поправил одной рукой и к кругу призыва подошел. Нет Демидова. Как будто и не было его.
Суямов промолчал, Кулешов задумался. А Игорь не знал ответов, чином пока мал был. Ну да и ничего. Опыт приходит со временем.
Взял тогда Зима кинжал Аши, осторожно в какую-то занавеску уцелевшую завернул и сказал:
- А пойдемте-ка чай пить. Черный, байховый, из самовара да с лимончиком. В столовой и пряники с вареньем под это дело обязательно найдутся, - улыбнулся мирно и пошел к выходу, закинув себе топор на плечо.

Зловещий рокот, низкий гул, вдруг показался страшной тишиной, предшествующей появлению чего-то воистину огромного. Наверное, что-то такое "слышит" крошечный муравей, когда на него с неба вдруг падает огромная резиновая подошва сапога.

Небо над Москвой окрасилось багровым сиянием, будто пролитая этой ночью кровь впиталась в небесный свод. Тонкими белыми трещинами полопалось мироздание над покатыми крышами многоэтажек в Бибирево, паутинкой километровых молний, с громом соответствующим, разошлось пространство над Москва-Сити, и Кремль, что ближе к центру чудовищного портала оказался, озарил безумно яркий свет иных солнц, чужих планет - свет дьявольски горячий, обжигающий, такой, что снега сугробы метровые мигом растаяли, а воздух, морозный и колючий, раскалился добела.

Тогда Козловская, спасая себя и других от волны удушающего жара магией огня, бросилась за покореженный корпус горящего танка, от которого клубами валил пар, а металл брони натужно, словно с болью, скрипел и скрежетал. Тогда Зима, пытаясь спасти осколки разума бойцов, которым не повезло, упал на колени и приложил к вискам руки, даря спасительное спокойствие мечущимся в горящих телах душам.
Тогда Чернов, укрывшись за тушей демона им самим обезглавленного, не чувствовал ни тоски, ни сожаления - эмоции стёрты, и на душе хорошо и тепло, даже жарко немного. Тогда Самба, взвыв от боли, увидела на мгновение нечто: чудовищный в своей непередаваемой уродливости рог или клык, вернее, самый кончик его, протаранивший весь её мир, пронзивший небо и землю подобно титанической игле энтомолога, пробившей крошечную букашку. Тогда Королев, хлопнувшись в землю лицом, почувствовал, как горит его тело, и душа его сгорает дотла. Тогда Цыденов, совершив отчаянную попытку прорыва, ворвался в здание МИДа и, сраженный пулями, срубил двоих обомлевших аколитов, рыча и харкаясь кровью. Тогда Кузнецов, не найдя укрытия от света и тепла, подобного божественному, поднял голову и был буквально испепелен на месте, пройдя ритуал "очищения", который был уготован Орденом каждому живущему. Тогда Ариман, окончательно сойдя с ума, бросился в атаку и пропал в чаду горячего пара, что шёл от раскаленной земли. Тогда Соколов, мирно прикрыв глаза, кивнул своим мыслям и затаил дыхание, ожидая перерождения.

Тогда мир погиб, не выдержав Возрождения.

Но так ли всё было?

Мятежный дух впился клыками ярости в куклу, уже переставшую быть человеком, взяв над ней полный контроль. Никто из окружающих не заметил изменений.
Дух же, не теряя времени, выдернул кольца гранат на своей груди и, сделав три прыжка, оказался в центре зала.
Взрыв, погубивший большую часть зомбированных аколитов и магов, не мог уничтожить духа, как не мог уничтожить демона, что овладел душой Демидова, в то время как тело, с помощью живой воды восстановленное из полуразложившихся останков его, на миг потеряв связь с демонической сущностью, тут же пеплом рассыпалось, и кинжал Аши, засветившийся было сиянием магическим, особенным, чужим и инопланетным, со звоном каменным стукнулся об пол, и больше не было никаких звуков в том зале, кроме эха дьявольского визга, отражавшегося какое-то время от стен и потолка - и источником этого крика была оскверненная душа Белого мага, ставшего Черным.

* * *

БМП черный, горящий, жирным дымом чадит. Бойцы ГСМН прорываются сквозь заслоны несобранных и ослабевших аколитов - солдаты ордена кажутся какими-то потерянными, и оказать достойное сопротивление не в силах.

Чернов срезает пулеметными очередями людей, Тайшир императорским мечом рубит головы демонам, Самба и Зима заставляют бестолковых зомби без чувств падать на промерзшую землю и дрожать от внезапно нахлынувшего чувства ужаса, погребенного глубоко в душе и вновь открытого ими.
Бойцы пробиваются, очищают комнаты и коридоры, ждут подкрепления и вновь идут в бой, продвигаются выше. Танки прикрывают, Щерба высаживается с вертолета на крышу МИДа и лично пускает пулю в голову старшему чародею Ротманну, прибывшему из семнадцатого века для контроля над Возрождением.
Никто не знает, куда снова делся Демидов.
Группа под руководством Зимы врывается в зал, где уже лежат мертвые и умирающие орденцы, всюду кровь и обезображенные останки, а на полу - Кинжал Аши, покрытый слоем пепла. Ни следа Демидова. Словно в воздухе растворился.

Сомнения тревожат бойцов. Здесь произошло то, что недоступно пониманию многих из них. Кулешов, пятерней почесывая бороду, в которой кусочки костей и катышки плоти застряли, многозначительно хмыкает, довольно так, и уходит.
Суямов, узнав о произошедшем, расплывается в таинственной улыбке и смотрит в одну точку на звездном небе долго, очень долго.

* * *

В течение трех следующих дней попавшие под воздействие зомбирующего излучения жители Москвы проходят реконструкцию и минимальную корректировку памяти посредством гипноизлучателей, установленных в Храме Василия Блаженного. Все видеозаписи и фотографии, на которых бойцы ГСМН ведут бои с неизвестными, изъять не удается. В прессе пущен слух о сорванных террористических акциях, предпринятых радикальными исламистами из организации "Алый Джихад".
"На любительских кадрах мы видим, как бойцы спецназа ГРУ предпринимают попытку штурма здания министерства иностранных дел России, на верхних этажах которого забаррикадировались террористы-смертники"
"Какие цели ставили перед собой агрессивные ваххабиты, обвешавшись оружием и взрывчаткой и напав на здание Московского МИДа глубокой ночью? Этого, наверное, не знает никто, кроме высших чинов нашего глубокоуважаемого правительства. Однако, до свидания".

Апокалипсис, о котором говорили, который предсказывали и предрекали демоны, падшие ангелы и старые женщины с джиннами в подчинении, не произошёл. Причин этому могло быть несколько, но каждая версия того, что склонило чашу весов на сторону условного "Добра" в лице ГСМН, порождала больше вопросов, чем ответов, а потому каждый, кто пытался докопаться до истины, рано или поздно бросал это дело, и только старые и умудренные опытом ветераны на вопрос: "Куда делся Демидов?" с долей юмора отвечали: "Он улетел. Но обещал вернуться".

И он вернулся.
Но это уже совсем другая история.

В лагере освободившихся пленников ничто более не держало, но устоять перед соблазном заглянуть в башню своего пленителя, показавшего себя личностью выдающейся, они не смогли. Вернув себе утраченные инструменты, Аластайр приступил к работе с замком. На его счастье строили эту башню орки, а не какие-нибудь дворфы, непременно позаботившиеся бы о неприступности здания, да и сам хозяин каменного строения не успел перед уходом наложить на замок защитные чары. Так что вор справился с задачей, хотя опять потратил немало времени на борьбу с запорным механизмом. К этому времени его товарищи уже успели заскучать, а у двери нарисовались Соггрин и парочка жентов, облачившихся между делом в орочью одёжку, которая была им очень велика, отчего смотрелись они, особенно маг со жрецом, довольно нелепо. Эта троица явно собиралась прибиться к отряду, что и понятно, учитывая полное незнание ими местности.

Дверь отворилась, открыв для любопытных глаз внутренности башни. В действительности башней постройка не являлась, в ней был всего один этаж с очень высокими потолками, что объяснялось немалыми размерами самого Ксреда. Внутри было три комнаты. Сначала герои сунулись на кухню или же лабораторию, где невозможно было дышать из-за едкого запаха ингредиентов, так что дверь в неё была затворена через мгновение после открытия. Дальше шла спальня с большой кроватью и богатым гардеробом. Вещи были хорошими, большинство из дорогих тканей, но размер их был очень велик для человека, ну а магии, к несчастью для Джея, никакой не водилось. Ну а последним была открыта дверь в рабочий кабинет, где царил невозможный хаос. У одной из стен находились стеллажи с книгами, совсем как в доме архимага Гаарда, вот только большая часть этих книг, свитков и манускриптов была сметена с полок и валялась на полу, образуя неровный ковёр, разъезжавшийся под ногами. У противоположной стены были выстроены своего рода витрины, под которыми находились различные предметы, в том числе оружие и доспехи. Джей видел на них магическую ауру, но она была слабоватой для колдуна уровня Ксреда.

Из сокровищницы Ксреда были извлечены следующие предметы:
- Великолепная гибкая ткань из Калимшана, которую можно было обернуть вокруг талии и носить как пояс. Владелец такого пояса словно впитывал свойства ткани, становясь более проворным чем обычно. Belt of Tumbling / Пояс акробата. Даёт +4 к проверкам акробатики.
- Свободная рубашка из мягкой зеленой ткани, на спине которой вышиты золотыми нитями крылья. Рубашка адаптируется к размерам своего обладателя, если он не сильно отличается размером от обычного человека. Quick Runner's Shirt / Рубашка бегуна. Раз в день даёт использовать дополнительное действие движения (move action). Занимает слот chest (торс).
- Простое на вид колечко, в которое вложены защитные чары. Ring of Protection +1. Даёт бонус +1 к классу брони типа deflection (отражение).
- Парочка обыкновенных стальных браслетов, имеющих аналогичные кольцу свойства. Bracers of Armor +1. Даёт бонус +1 к классу брони типа armor (броня).
- Рюкзак из крепкой кожи, на вид довольно старый, имеет три секции - одну большую и две маленьких. В действительности он обладает особыми свойствами, позволяя значительно уменьшать вес и объём помещённых в него предметов. В него можно набить тяжестей на 120 фунтов, при этом рюкзак будет всегда весить всего 5 фунтов. Handy Haversack: ссылка
- Нелепый колпак белого цвета, маловат, чтобы нормально смотреться на голове взрослого человека. Колпак позволяет иллюзорно изменить внешность своего обладателя, вот только у него есть всего три вида изменения внешности. Он может замаскировать обладателя под человеческого ребёнка, взрослого полурослика или гнома. Пол и примечательные внешние черты он не меняет. Cap of Human Guise / Ермолка обличий: ссылка.
- Пара очень красивых изогнутых кинжалов, совершенно одинаковых по форме, но сделанных из двух разных металлов - один из серебра, другой из холодного железа. Оба мастерской работы, не обладают магическими свойствами. Silver masterwork dagger и Cold iron masterwork dagger.
- Составной средний доспех, скорее всего, ордынской работы. Его основа - это мягкая кожа, на которую нашито около сотни мифриловых кусочков, поверх которых натянута плотная ткань. Доспех представляет собой длиннополую куртку, закрывающую торс, руки по локоть, шею и бёдра. Mithril Mountain Pattern. Считается лёгким. AC +6, макс. бонус ловкости +5, штраф за доспех -1, шанс провала заклинания 20%, скорость не уменьшает, весит 20 фунтов.
- Длинный меч, сделанный из чистого золота. Предмет скорее произведение искусства, чем реальное оружие. Судя по иллуским символам, меч очень древний. На него наложены магические чары, делающие его более острым. +1 gold longsword. Как обычный меч, но весит в 1.5 раза больше, в остальном эквивалент стального.
- Стальной щит дворфийской работы, на который были наложены укрепляющие чары. Heavy steel shield +1.
- Экзотическое оружие родом с Лантана - пистолет, стреляющий крошечными металлическими шариками. В здешних краях подобное было не в ходу из-за его низкой эффективности и сложности с боеприпасами. Pistol 1d8/x4, range 20', capacity 1, 4 lbs.

Остальные экспонаты в музее Ксреда ценности для людей не представляли - это были обсидиановые наконечники стрел, тряпичная кукла собаки, засушенный лист неизвестного тропического растения, срез каменной породы с жилой янтарного цвета внутри, неподъёмный гладкий металлический шар размером с голову Тагила, перо большой птицы красного цвета, свеча из дурно пахнущего вещества, мелкие монеты грубой чеканки.

В центре комнаты стоял большой стол, единственный предмет мебели в жилище вождя, сделанный не орками. На столе также имелся слой старых книг и рукописей, поверх которых лежало три огромных тома, поднять каждый из которых по отдельности могли лишь Тагил да Оливер. Эти книги имели металлические обложки и являлись гримуарами, содержащими подробное описание заклинаний. Выполнены они были на драконике, как и большинство магических писаний. Заклинания относились к магии плетения, которой владеют маги, колдуны и немного барды, вот только уровень их был куда выше знаний Джейнарда, даже названия вроде "Небесный город", "Сфера разрушения", "Планарные врата" ему не были знакомы.

Не было голоса больше. Стих он, едва последнее слово было произнесено.

Только ты. Антрацитовый щит сумеречного неба. Время для тебя - безразмерная величина. Как и расстояние. Поддавшись искушению, сделал шаг - или сделал бы, если бы были ноги. Скачок. Прыжок. Туда, куда тянуло тебя. Подталкивало. Ты - металлическая капелька. Мир - гигантский магнит.
Назад вернулся. Или вперед?

Наткнулся на огоньки во время перехода. Вытолкнул их с пути своего осторожно, чтобы случайно не разбить. Дальше двинулся.
Упали Пророк и Хан, тогда еще на Тайшира откликавшийся, на дорожное полотно грязное, благодаря силу неизвестную, которая им помогла.

Сквозь время и пространство, которые для тебя - лишь слово пустое. Сделал петлю, вновь веянию невидимому поддавшись, как птица, парящая в небесах на плотных струях воздушных потоков.

Снежинка. Крошечной звездочкой опускается на бетонный каркас Останкинской башни. Солдаты экипированные окружают зал, в котором под струями света ослепительного вскрывают, как банку тушенки, голую поджарую девушку - она не кричит, не плачет. Она потеряла рассудок и лежит на столе, а вокруг неё - кровь и сизые змеи её собственных кишок.
Кинжал Аши в руках злодея. Демидов - понимаешь ты. Зло - понимает то, чем ты стал. Он шепчет слова, от которых у Пророка встали бы волосы дыбом.
Он говорит:
"Дарую тебе монету из камня. Дарую тебе песню, что нашёл я в грязи. Дарую клинок из-под дальних холмов и прут, что пронзил глаз мертвеца. Дарую тебе коготь, что я вырвал у крысы. Дарую тебе имя, и оно исчезнет. Отдаю тебе кровь из собственных вен и перо из ангельских крыл. Заклинаю тебя, о мой господин! Призываю тебя ядом и болью. Открываю дорогу, отпираю врата!"
Десятки голосов из тьмы вокруг, хором: "Явись! Явись! Явись!"
"Призываю тебя именами древних владык! Намтар! Аллату! Моракс! Набериус! Клеш! Вепар! Маймон! Мы призываем!"
Десятки голосов безумных магов и осоловелых аколитов, хором: "Явись! Явись! Явись!"
"Ашема-дева призывает тебя! Маборим призывает тебя! Горвендиль призывает тебя! Из тьмы они взывают к тебе! Во тьму они призывают тебя! Монета и песня. Клинок и прут. Коготь и имя. Кровь и перо. Сюда, во тьму.. Сюда, во тьму.. Сюда, во тьму.. мы призываем тебя!
"ЯВИСЬ!"*

В складках разума некоторых присутствующих - явные бреши, через которые то, чем стал Пророк, могло бы захватить контроль над крепким телом. Прервать ритуал здесь - значит, обрушить все планы Ордена. Без Кинжала не будет Призыва. Без Призыва - Возрождения. Без него - тебя. Свобода от оков бытия. И эхом отразится имя твоё в вечности, имя Спасителя Мира Людского, да только кто услышит?..

- Ты сам не можешь убить, да? Поэтому комедию эту разыгрываешь, заставляешь выбрать, кто палачом станет? Что случится, если все откажутся твою волю выполнять? -- эти слова вывели девушку из тягостного оцепенения. И как же было жаль смотреть на двух распятых и видеть, как к ним приближаются те, кто решил, что они должны погибнуть.
Вообще всё, что происходило тут, было наполнено диким абсурдом. Никто их не спросил хотят ли они играть в эту глупую, жестокую игру? И почему они должны выбирать кто умрёт, а кто останется? А если ты не хочешь смерти ближнему, то будь добр, отдай свою? Ерунда! Почему это чучело, что назвало себя ведающим смерть, само не заберёт смерти? Никто, из тех, кто стоял перед Дор-маром, не принимали решений относительно тех, кто был распят, никто не толкал их на побег, как он сказал. Почему же теперь они должны, что-то за них решать? Ола чувствовала, что это бесит её с каждым мгновение всё больше!
Действие человека, который встал против палачей, вызвали уважение и восхищение. Она встала рядом. И в это самое мгновение в её голове родилась совершенно дикая мысль!

Не только ужасные вопли, но и вся дикость происходящего сводила с ума. Вот и Тагил, протискиваясь в куче внезапно повскакивавших со своих мест людей, не рассчитал замах и едва не врезал в ухо своему товарищу Джею. К счастью позор могучего воина остался незамеченным, поскольку в ту же секунду жентаримский маг отлетел от молодого колдуна с истошными воплями и обожженной грудью. Но на этом его злоключения не закончились, ведь сзади уже находился Аластайр с припрятанным кинжалом, который он не постеснялся пустить в дело ради спасения друга. К счастью для обезумевшего мага из-за тесноты, темноты и толкотни лезвие вошло неглубоко и совсем не туда, куда целил Орех. Так что это нападение Блонданг пережил, ну а песня Дилледа, похоже, выдернула его из безумия. Раненный маг быстро не совсем осознавал, что сейчас произошло, и с удивлением пялился то на Ореха, то на свою обильно кровоточащую рану. К своему товарищу подскочил Вон Федель и самостоятельно запихал в уши незадачливого мага два восковых шарика.

- Прошу, не надо больше, - крикнул жрец, прикрывая Блонданга своим телом с расставленными в стороны руками. - Он был не в себе и не хотел вам навредить.

Слова Вон Феделя было уже плохо слышно из-за забитых воском ушей. К счастью, крики и шум, доносящиеся из лагеря, охватываемого огнём, также больше не заставляли корчиться на земле или бросаться на своих товарищей. Но тут за прутьями решётки появилась новая напасть в лице призрачной эльфийской девы. Она была по-своему прекрасна, сохранив красоту своей прошлой жизни, но кожа её была бледна, глаза не имели зрачков, древняя одежда изорвана и весь её вид излучал печаль, от которой сжималось сердце, а на глаза наворачивались слёзы. Ни у кого не было сомнений, что это баньши Агата, что живёт в лесу близ Кониберри, и о которой твердили и Ксред, и Вон Федель. И вот сейчас она обрушилась на лагерь, своими воплями сея смерть повсюду.

Агата не сразу заметила пленников за решёткой, выискивая себе очередную жертву среди зеленокожих. Но она почувствовала дыхание живых и резко обернулась, от чего Соггрин и два жента чуть ли вжались в дальнюю стену своей темницы. Лицо призрака было полно гнева, но взгляд несколько смягчился, когда она рассмотрела безоружных и побитых людей перед собой. Губы баньши разжались, чтобы что-то сказать, но тут по лагерю пронёсся громогласный крик вождя Ксреда:

- Бейся с равным, проклятая тварь!

Баньши обернулась и ринулась с огру, который вышел сражаться в расшитой дивными узорами мантии красного цвета и с боевым посохом в руках. Эти предметы по оценке Джейнарда были настоящим произведением магического искусства и создавались, очевидно, не для дикого огра, а для могущественного архимага, предположительно, в землях Сияющего Юга. Но размышления об одеяниях своего пленителя отошли на второй план в виде исторической битвы, о которой Диллед сможет потом написать балладу, которую все сочтут вымыслом, ведь в реальность происходящего так сложно было поверить.

Призрак, не касаясь ногами земли, на всей скорости нёсся к огру, обрушивая на него одну за другой звуковые волны, но Ксред создал вокруг себя полупрозрачную синеватую сферу, которая поглощала энергию. И тут же на Агату обрушился огонь, падавший с самого неба на лагерь, убивая немногих уцелевших орков и поджигая хлипкие деревянные постройки. Вот только призраку огонь не причинил никакого вреда, хотя и заставил её прекратить движение. Баньши замерла, несколько секунд просто бездействовала, что смутило и могучего огра, а потом произнесла одно лишь слово и огр со своей мантией и посохом в секунду превратился в кучку пепла. Расправившись со своим врагом, Агата покинула разрушенный лагерь, оставив после себя почти две сотни убитых орков. Настала тишина, которую нарушали разве что звуки пожара.

Справка:

Я уже говорил вроде про темные мысли перед заданием. Ну, вот так. Хлопнули. Приплыли.
Весело. Вот был себе Артур Волкович. Рожу серьезную строил, пиво пил редко, наставников слушал. И нет его. Совсем.
Бегу я по улице, к шуму прислушиваюсь. Концентрируюсь. Культисты чертовы, суки, думаю. Призрак мой рядом тащится, ощущаю его уже как часть себя. Без тени за плечом будет неуютно как-то. Но попросить надо, чтобы отцепили. С покойниками бегать не стоит. Туда же утащит как-нибудь, даже если и сейчас интересно ему.
Вспышка. Треск. Очередь. Утащил.
Достали, гады. Понимание приходит вместе с тупой болью.
Отомстят конечно, сослуживцы-товарищи. Самба может даже богу своему мусульманскому за меня помолится. Кто-то рюмку опрокинет пару раз. Но умирать не хочется, ой-как не хочется, даже несмотря на все веселые перспективы. А я умру. Это мне мои внезапно обострившиеся способности говорят, хотя, я думаю, чтобы рассчитать шансы на выздоровление человека с моим количеством дырок не нужно быть ясновидящим. Пророчество апокалипсиса?! Мрачные предзнаменования?! Хрена лысого! Моя смерть - мой личный апокалипсис. Персональный, мать его, армаггедон.
Ну ладно. Устал я. Прилягу отдохну, пожалуй. Вы там как-нибудь без меня конец света остановите, ребята.
Занавес.

Кулешов пасы руками делает, пальцы свои изворачивая в непостижимые уму человеческому фигуры геометрические, шепчет страшные словеса на древнем языке, который никто из бойцов никогда не слышал.
Раз - и гулкий хлопок позади, там, где танк стоит, и тут же, следом, грохот отдаленный, и цветок пламени ярко-оранжевый, черный по краям, расцветает на телебашне. Стреляют бойцы ГСМН, стреляют беспорядочно, короткими очередями и одиночными. Стреляют бойцы ГСМН метко, может быть, не видя, но зная, где враг. Королёв снайпера засек, приметился, вжал гашетку, отдача страшная, клюнул сильно в плечо приклад пластиковый, а в прицеле - облачко дыма розового, на ветру застывающего, там, где голова была и блестяшка оптики вражеской.
Ближе вам надо идти, чтобы выкуривать их. Все это знают. Отсюда, даже с поддержкой танка, ничего не в силах сделать. Только расковырять Останкино и поломать башню совсем, но такой цели поставлено не было, а потому надо двигаться.
Узлов лежит, болью захлебываясь, яростью. Пытается направить гранатомета раструб на башню, спусковой крючок дрожащим пальцем вжать. Опасно. Отобрали от греха, чтобы не навредил своим же. Зима руки положил на голову бойца, Ариман - рядом уже. Кулешов, закончив свою языческую молитву - может, из-за этого больше ни в кого ни одна пуля не попала, даже рядом не просвистела - подползает к раненному и требует статус его озвучить.
Серьезно всё. Сейчас он в шоке глубоком, на адреналине. Минут пять, может, десять продержится. Если бы на операционном столе лежал - запросто бы вытащили с того света умники. Здесь, посреди дороги, в снегу и без правильных инструментов помочь нельзя ничем.
Только мучения прервать.
Давит слова непонятные. Теряется он. Зима видит. Душа - она живая, её видно прекрасно, если уметь смотреть. Аура тает, рассыпается, как рассыпается песочный замок, что волны морские облизывают, раз за разом оставляя всё меньше и меньше.

Человек подошел к своему товарищу, который вдруг явно озлобился, отошел ото всех и скрестил руки. Положив руку на плечо, он покачал головой.
- Не надо. Никто ничего не должен и мы не должны. Мы умерли, потому относись к происходящему проще, - помолчал. Убрал руку, тихо цепь звякнула. - Нас ведь трое было. А осталось двое. Не знаю, значит ли это что-то или нет. -
После чего плечами пожал и вышел вперед, молча сжимая в руке свой меч. Встал уверенно возле нетерпеливого, ноги расставил. Руку с мечом зажатым на другую руку согнутую положил. Живы они? Мертвы ли они? Время течет неспешно.

Первое испытание завершилось. Было ли оно последним? Вряд ли, ибо устремившиеся к Звезде люди не достигли своей цели. Ведомые неизвестной силой, они встретили препятствие на своём пути и ушли в сторону, зная, впрочем, что просто не готовы ещё ко встрече со Светом Её.

Испытуемые оказались в колоссальных размеров зале, представлявшем собой сферу, низ и верх которой терялись во мраке. Посередине сфера была горизонтально надрезана камнем тяжёлых мостов, соединявшихся в форме креста в середине зала. Там же, в середине зала, прикрепленная к телам высоких колонн, бравших своё начало где-то внизу, высилась площадь в форме круга, к которой и вели мосты. Между двух колонн висели, цепями распятые в воздухе, знакомые фигуры Дока и его спутницы, бежавшие от схватки. По самой площади мерно прогуливалась пятиметровая фигура в мантии, всецело скрывающей её силуэт. Лицо неизвестного было скрыто металлической маской, в прорезях которой не было ни рта, ни глаз, лишь тёмная, пугающая пустота.

Услышав шаги приближающихся людей, существо обернулось к ним (все испытуемые шли с одного моста, напротив которого как раз и висели послушники) и, широко расставив руки, произнесло глубоким голосом, скрежет металла слышался в нём:
- Приветствую вас, люди! Я Дор-мар, Ведающий Смерть. Я ведаю много Смерти среди вас, и лишь отдав мне её, вы сможете пройти дальше. Некоторые из вас уже решили помочь вашему общему делу и... предали вас, бежав от боя. Примете ли вы эту непроизвольную жертву, или есть среди вас те, кто сами решатся встать на место трусов, обрекая себя на низвержение?.. Так или иначе, две Смерти должен забрать я сейчас. Трусы лишены права выбора. Лишь прошедшие испытание гаров могут принимать решения здесь. Не торопитесь. Задайте вопросы, а потом я уйду. Позовите меня, когда будете готовы. И пусть никто не посмеет остаться в стороне, ибо так поступят лишь предатели среди вас, коих... итак уже достаточно.- Сказав это, существо замерло.

Глазами пустыми на Обухова посмотрел. На Узлова. Опять на Обухова.
- Не. Ничего такого. На первый взгляд во всяком случае. Ему выговориться нужно просто. - Замолчал. Мужику нужно выплеснуть негатив. Мне, впрочем, тоже, но не в настроении я что-то. Жутко захотелось курить. Я бросил два месяца назад и с тех пор ни разу не испытывал желания начать заново. Впрочем, даже если бы решил выкурить одну, пришлось бы задницу на улице морозить.
А то какой-нибудь мимо проходивший и шибко мудрый наставник не преминул бы какую-нибудь нотацию опять завернуть про то, как смольный огонь убивает меня изнутри и терзает мою душу.

Кивнул своим мыслям Игорь. На бойцов посмотрел, улыбнулся.
- Ладно, я тоже скажу что-нибудь. Зовут меня Игорь Семенович, если кто еще не знает. Служу на своем месте уже прилично, всякое повидал, да, но и вы тоже повидаете сполна, так что тут даже ни завидовать, ни грустить не о чем. Послушники, которые рядом сидят, уже знают, что выжить у нас не очень просто, так что будьте начеку и доверяйте друг другу. Неофиты вы, послушники или же посвященные - смерть у нас ходит рядом всегда, тут даже ни к чему юлить, потому прямо говорю. Свыкнитесь с мыслью этой. Но не бойтесь ее. Потому что бояться смерти именно вам уже не надо - потому что там, - Зима в воздухе покрутил рукой. - Что-то действительно есть. В зависимости от того, во что вы верите, - подмигнул Назии.
Потом задумался слегка. Лоб пальцем почесал, хмыкнул.
- Зато соскучиться не получится на нашей работе, это точно. Помнится, случай был один. В девяносто девятом дело было, я еще только посвященного восьмой ступени получил и работал вместе со своим старым наставником, Бадором Сергеевичем Суямовым. В группе нашей было три человека, помимо меня. Поступил, значит, сигнал, от милиции к нам перенаправили, будто в деревне глухой, под Семипалатинском, НЛО высадилось. Огни сверкали, тарелку видели. Ну и человечков всяких. В милиции отмахнулись, разумеется, а у нас к такому по-серьезному относятся. Вся группа как раз "Людей в Черном" насмотрелась по видаку, кто-то в казарму приволок кассету, а тут - по-настоящему.
Выдвинулись. Суямов молчит, как рыба, даже не ухмыляется. Только очки-"пилоты" свои одел, а под ними и выражения глаз не видать. Прибываем на место - тишина. Только посреди деревни дыра в земле, кратер. И видно, что волокли что-то. Суямов по краешку прошел, достал какой-то дивайс, землю зачерпнул. И с серьезным видом на него смотрит, пока тот лампочками моргает. Мы так и вылупили глаза, прямо как в фильме все! А куратор, тем временем, начинает вслух с полковником Щербой разговаривать, мол, "спектральный анализ показал, что у нас в гостях жук". Тут сами понимаете, чуть на месте не огразмировали. Аж предвкушали, как нам вместо "макаров" старых выдадут какие-нибудь межгалактические штуки. И будем крошить инопланетных захватчиков.
И тут Суямов как заржет. Пальцем у виска покрутил и говорит: "Вы, штуденты, фильмов американских пересмотрели! - старательно копируя голос наставника, заговорил Игорь. - Лучше начинайте стандартное сканирование при прорыве демонической сущности! А то ишь, инопланетяне!"
Оказалось действительно, обычный низший демон из войска Повелителя Мух прорвался. Он, правда, чуть нас не порвал в той деревне, одному руку даже оторвал из плеча, но хуже было, когда вернулись. Суямов потом всем рассказал, на базе только ленивый шутки не отмачивал. Завскладом даже предлагал всех в костюмы переодеть и очки выдать черные. Еще полгода за мной прозвище было, агент "Зи", пока другие не накосячили. Вот такая немудреная история из жизни. -

Покачал головой Чернов на ходу, Спорные Аримановы наблюдения о женском поле выслушав.
Буркнул, сразу суть уловив:
"Ты на Козловскую запал штоль? Забей лучше. Я бы к нашим ведьмам яйца катить не стал бы. Девушка должна мягкой быть. А тут, одна огнем жарит с пальцев. Другая вообще в мыслях копается. Брр. Жуть-медвежуть."
Хмыкнул, по плечу собеседника весело ударил.:
"Тема тут другая. У меня, короче, знакомый щегол есть. Директор театра. Так он таких актрисок подогнать может, закачаешься. Вот это дело. Ежели не помрем, то как из больницы выйдем, после задания, можем прям с пацанами мотнуть. В увольнительные."

А там и время жратвы подошло. И прошло.
Сытые и довольные сидят.
Назия опять какую-то муть начала мутить. Психологическую видимо.

Скучая, Чернов откусил половину яблока, вяло и лениво размышляя:
Ну, да ей может так по должности положено. Типа как замполит может. А может и нет. Должна наверное бдить за духовным здоровьем контингента.

Вторую половину яблока откусил, логично подведя раздумьям итог:
Хитрая баба. Сто пудов Зиме стучит на всех. А начальству на Зиму стучит.

Проговорил спокойно:
"Ну, раз не приказ, я воздержусь тогда. "
И доел огрызок яблочный.
Подумал беззлобно:
"Анекдот-хуегдот, притчу-хуитчу. Нашли тут, блядь, массовика-затейника.

Мир сузился, и не существовало в нём ничего, кроме чудовища, алчущего крови.

Холод и блеск. Ничего, кроме равнодушного холода многовековой каменной плиты под спиной. Ничего, кроме блеска занесённого над хрупким телом оружия. Этот меч сверкает так ярко и так неотвратимо, что соперничать с ним могут только страшные волчьи глаза. Эти глаза из кошмарного сна... от их взгляда невозможно скрыться, потому как он, кажется, пронизывает самую душу... и в нём нет ни единого намёка на сочувствие. Сопереживают равным. Она же для этого существа не больше, чем пыль под ногами. Рабыня. Ничтожество.
Кера сначала искала хоть что-то, чем она сможет отбиваться, но удача её окончательно покинула. И потому, оставив свои жалкие усилия, Элизиан молча лежала и смотрела во все глаза на говорившего с ней гара. И страх, дикий животный страх сменился отрешённостью. А отрешённость вдруг стала возродившимся стремлением жить и гневом.
Задохнувшись от ярости, девушка вдруг твёрдо и смело посмотрела в волчью морду фантастического существа и лишённым прежней неуверенности голосом отчеканила:
- Желание жить - это так просто, когда ты из плоти и крови. Ты прав, я прожила рабыней без имени и воли. Не принесла никакой пользы. Никому не помогла. Ничего не делала супротив приказов хозяина. Потому я буду защищать единственное, что у меня есть - мою жизнь - до самого конца. Выживу - смогу стать сильнее и смелее. Умру - так хоть не рыдая и не моля о пощаде. Не пресмыкаясь.
Она неотрывно, без тени боязни взирала в лицо человека-волка. Это всё, что она может сделать. Защищаться нечем. Бежать некуда.
Тонкие пальцы дрогнули, и ладонь Керы сжалась в кулак.
- Если решил убить, то убивай. Я не буду просить о снисхождении того, кто сильнее меня. Это ты называешь узами гордыни?
Она вложила в свой удар последние силы, резко приподнявшись. Время тянулось бесконечно долго. Мозг Элизиан вяло рассматривал малозначительные вопросы. Пар-гар сразу её заколет? Или сначала отсечёт ей руку? Неважно. Уже не страшно.

Саунд: ссылка

Вступившие в бой (Идущий; Dialgvo; Друг; Лар; illiren; zzappad; Кера Элизиан).
Шан-гар удивлённо приподнял бровь в ответ на слова Идущего. Увидев же протянутую в уверенном жесте руку, воитель довольно ухмыльнулся:
- Что это? Неужели я наконец-то вижу перед собой мужественную длань воина, а не сверкающие пятки труса? О, как долго я ждал этого танца...- Произнёс человек-лис с радостным волнением в голосе, чуть сгибая колени и расставляя руки с боевыми топориками в стороны. Ожившее изваяние (теперь ничем не отличавшееся от живого существа) прикрыло глаза и замерло, словно вслушиваясь в окружившую человека и гара тишину...- Ты слышишь, Идущий? Слышишь это?.. Прислушайся. Ритм танца, бой сердца - всё сокрыто в тумане Обители... Не бойся, оставь страх. Я здесь не для того, чтобы пугать тебя. Мы оба здесь - наравне...- В правой руке вдруг отдало холодной тяжестью: к своему удивлению мужчина сжал пальцы на рукояти одного из двух топориков, только что лежавшего в руке Шан-гара.- Видишь?- И человек-лис улыбнулся.- Слышишь?- И воитель левой рукой легко описал в воздухе полукруг.- Ходишь.- Заключил гар и сделал шаг вперёд.
Рука Идущего словно сама выдвинулась вперёд, блокируя удар. Раздался звон, и бой начался. Ноги пришли в движение, пытаясь двигаться хоть сколечко столь ловко, сколь быстро и уверенно двигался лис, воистину кружившийся в смертельном танце вокруг человека: гар легко перемещался в пространстве, с большим удовольствием вертясь в воздухе и пригибаясь к самой земле во время своих безумных атак. Но атаки завершались не чавканьем впившегося в плоть лезвия, а лишь звоном двух лезвий, ударившихся друг об друга. В какой-то миг этого странного и очевидно неравного боя испытуемый окончательно отключил все свои мысли, обратившись в безмолвного и сосредоточенного ученика, блокирующего удары несравненно более опытного учителя. Было ли это удачей или некоей затаённой в мышцах памятью схваток, Идущий не знал. Он лишь мощно чувствовал, что с каждым новым нападением происходящее всё больше напоминает бой тренировочный, а не смертельный, и вот, когда на лице его уже начала пробиваться торжествующая и гордая улыбка, что-то подвело его, и топорик, вытерпевший немало проверок своей прочности, был выбит из руки и отброшен в туман, оставив после себя резкую боль в пальцах, запястье и локте правой руки, сам же Идущий упал.
Следом за потерей оружия и равновесия мужчина оказался на грани жизни и смерти, когда мимо его левого уха, срезав прядь волос, просвистел топорик гара, брошенный тем в сопровождении торжествующего возгласа:
- Ты силён, Идущий. Ты скорее удачлив, нежели силён, на самом деле, но удача никоим образом не противна истинному воину. Наоборот, везение обыкновенно отмечает тех из нас, кто следует своей Тропе...- лис замолчал, словно почувствовав, что излишне общителен с человеком.- Встань.- Сказал он после паузы и протянул мужчине руку.- Ты пройдёшь к Звезде.- И что-то было столь радостное в этом "приговоре", отчего боль прошла и мышцы вновь наполнились силой.- В качестве награды наделяю тебя своей Меткой.- Правое плечо отдало резким чувством жжения, быстро сменившимся приятным покалыванием.

Преступник, выступивший против Иор-гара, встал у края пропасти. Сердце его учащённо билось, и огромный человек с устрашающей головой вепря, медленно разгоняясь, шёл прямо на него. Было ли мужчине страшно? Да. Он утешал себя мысленным повторением речей гаров, словно пытаясь найти в них спасение от этого боя. Вдруг ноги его перестали дрожать, а сердце, на миг замерев, ударилось об грудную клетку более спокойно. Что случилось тогда?..
Страшная кабанья морда с воинственными клыками явилась прямо перед лицом бросившего факел парня. Парень бросился в сторону, весь натянутый, как стрела, ловкий, как кот, и гибкий, как змея, - это воистину был героический уход с линии огня. И повис на руке человека-кабана. Тот нежданно оказался ловчее, в последний момент схватив за шею беглеца. Гару это далось, впрочем, с заметным усилием - левая ступня, скользнув, едва не потеряла сцепление с землёй. Громко и обжигающе выдохнув пар из ноздрей в спину преступнику, Иор-гар раздосадованно произнёс:
- Он думает, что я настолько глуп, чтобы не заметить пропасть за его спиной. Дурак.- В сердцах воскликнуло чудовище и, подняв парня в воздух, бросило его на холодные камни пола.- Ты думаешь, я пришёл гнаться за тобой? Или, может быть, я здесь, чтобы броситься в бездну?- Шея мужчины болела, казалось, какие-то позвонки были безнадёжно сдвинуты железной хваткой вепря.- Нет, испытуемый. Я здесь не для того. Ты испытал моё терпение и потерпел крах. Ты не пройдёшь к Звезде.- Заключил он, и слова эти мертвецким холодом отдались в сердце. Иор-гар сделал последний шаг к распластавшемуся на животе человеку и, даже не удосужившись перевернуть того на спину, взвыл, высоко подняв над головой смертоносный моргенштерн...
Удар расплющил черепную коробку, как неумело сделанную игрушку. Кровь вперемешку с мозгами брызнула на ноги чудища. Но преступник уже не видел этого. Он был мёртв. Безнадёжно умер в дерзкой и храброй попытке спасения.
И Звезда отдалилась от него.

Теперь, миновав мост (случившиеся на нём события увидим чуть позже), обратимся к Другу, Послушнику, и Лар, Жрице. В ответ на слова Друга Ода-гар высоко подпрыгнул в воздух, издавая при этом странный звук, похожий на горловое пение. Следом в уши мужчине ударился орлиный клёкот, и человек-орёл атаковал: гар действовал резко, намереваясь разорвать человека смертоносными боевыми когтями. Но Друг неожиданно обманул воинственную птицу и, удачно выгадав момент, заехал той в челюсть уверенным апперкотом.
В то же время Жрица, произнеся Слово, произвела на варана весьма достойное впечатление, что было ясно из уважительного кивка гара, услышавшего "Лар". После чего, промолчав, будто ожидая чего-то, тот ухмыльнулся и ударил топором об щит, и, раскрыв страшную пасть, медленно произнёс:
- Девчонка знает Ссслова, но не знает, в чём их сссила, не так ли?.. Глупый человечессский детёныш забыл уроки отццссов и матерей?.. Пришло время их вссспомнить, называющая сссебя Сссловом. Или уйти!- Вдруг выкрикнул воин и в прыжке набросился на девушку. Та испуганно вскинула руку с факелом, совершенно растерявшись от внезапной атаки, и сталь топора ударилась о... сталь... изогнутого лезвия причудливо выглядящего кинжала, каким-то чудом оказавшегося в руках жрицы. Варан озлобленно зашипел, явно ошеломлённый таким поворотом событий, и выплюнул.- Обитель благоволит знающим, верно?.. Но ведь ты забыла волю сссновидений!- Разъярённый удар топором отражён неумелым движением кинжала, рука девушки отдала в плечо страшной болью, но она сдержалась, не выронила оружие.- Ты знаешь лишь Ссслова, но не знаешь их сссмысссла!- Проведя отвлекающий манёвр вбок, варан вдруг оказался совсем близко к жрице и оттолкнул ту щитом так, что она повалилась на землю.- Ты нема!- Топор метит в сердце, но натыкается на кинжал.- Нема!- Второй удар в то же место, гар весь брызжет слюной от ярости.- ГОВОРИ СССО МНОЙ!
Друг не мог помочь своей наставнице: Послушник был слишком занят ожесточённой дракой с Ода-гаром. Мужчина пытался разводить руки орла в стороны так, чтобы тот не мог схватить его за спину острыми когтями-бритвами. Орёл же всячески извивался под ним, намереваясь использовать свои когти на ногах, уже успевшие оставить пару кровавых борозд на теле соперника. Человек был уже весь изрезан и избит ударами, более похожими на укусы, человека-орла. Гар пытался откусить тому нос клацаньем клюва, едва не вырвал из плеча правую руку, удачно попав когтем в бицепс (Друг в последний момент успел, закричав от боли, вытянуть другой рукой предусмотрительно изогнутый коготь, глубоко вошедший в плоть, изведя в кровь левую ладонь) и всяческими иными мелкими, но меткими выпадами довёл Послушника до фактически полумёртвого состояния, в котором тот, впрочем, умудрялся ещё и восседать на гаре, явно смекнув, что борьба эта не на жизнь, а на смерть.
И ведь за спиной Жрица.

Теперь посмотрим на двух преступников, встретившихся со своими судьбами не так уж и далеко от Слушающего и Говорящей. Чернокожий молча прыгнул на Йот-гара, вооружённый лишь факелом. Уже в первый миг полёта он понял, что деревяшка факела значительно тяжелее, чем ей следовало бы быть. В следующий миг он увидел удивление в глазах аллигатора, и это вдохновило его на сильный удар: раздался лязг стали об сталь. В руке преступника удобно пристроился короткий меч. Гар, клацнув зубами, прошипел в лицо мужчине:
- Думаешь, доброта Обители может уберечь тебя от смерти?.. Думаешь, можешь победить меня своим молчанием?!- Отойдя назад и скрывшись в дымке, воитель немедленно снова появился из тумана, бросившись на негра с левого боку, тесня человека к пропасти. С каждым следующим тяжёлым ударом шестопёра держаться за рукоять меча становилось всё сложнее, и наконец молчаливый воин понял, что через несколько ударов усталость и боль ослабят его хватку, и оружие упадёт на землю. Кажется, человек-аллигатор и сам предчувствовал этот сладкий для него момент, и усилил давление, оскалившись в зловещей ухмылке...
Другому же преступнику, более разговорчивому, чем первый, "посчастливилось" оказаться против величайшего воителя среди гаров. Ран-гар был медлителен и спокоен. Он не улыбался и не моргал: взгляд его, однажды упёршийся в глаза мужчины, не отвлекался на иные раздражители, коих стало предостаточно, когда в схватке сцепились двое других соперников. Ягуар встал напротив человека и снова повторил:
- Бейся.
И человек бросился на гара с одной лишь верой в Возвышение. Преступник отдался Пути в этот момент и почувствовал, как его тело окунулось в прохладный океан Покоя. Он не видел и не слышал, не дышал и не боялся, он шёл. Единение со своей Тропой пронизало всю сущность парня, осмелившегося атаковать Ран-гара, сильнейшего из гаров Обители. И он дрался, как истинный воин. Откуда и каково это он не знал, как и не знал Ран-гар, чьи спокойные прищуренные глаза широко раскрылись от удивления и волнения. Произошло воистину чудо, когда руки мужчины немыслимым образом отразили удары сабли ягуара, отскочившей от кожи, как от плоти мастерски скованного доспеха. Тогда бой захлестнул их: великого воина и прозревшего мальца. Сабля выписывала в воздухе сложнейшие пируэты, тело гара, казалось, находилось сразу везде вокруг преступника, разя отовсюду сильно и уверенно. Но каким-то образом человек успевал отражать удары руками, быстро узнав, что только кожа до локтя способна превозмочь сталь. Дальше - засечка на плече, и всплеском брызнувшая кровь с разбитой губы. Ран-гар был сильнее. Чудо было лишь фокусом, удивившим многое видавшего мастера. Но единичное чудо не стало вечным даром. Или же предпочло остаться самим собой на время. Бой продолжался, и преступник воистину почувствовал себя достойным соперником.
Но ягуар прекратил бой, схватив плечо человека и сжав его до хруста и боли так, что тот сел на одно колено:
- Ты бился храбро, но если мы продолжим, то ты падёшь. Звезда не заслужила такой утраты.- И в безэмоциональном голосе Учителя скользнули нотки одобрения.- Ты пройдёшь к Звезде.- Достойно произнёс гар, и по глазам его было ясно, сколь великой чести удостоился человек, однажды преступивший закон...

Мост сотрясся от шага от сна очнувшихся духов Обители. Хотя плоть их и обрела большую схожесть с жёсткой нечеловеческой кожей, поступь их всё ещё хранила в себе остатки каменного величия оживших изваяний. Кера единственная из четверых людей осталась стоять на месте, готовясь изловчиться и запутать Пар-гара до того момента, когда найдётся какой-нибудь выход из этой смертельно опасной ситуации. Волк идёт к ней навстречу, благородный профиль его непоколебим. Замечая волнение девушки, гар произносит:
- Зачем ты здесь, раба?- Выплёвывает последнее слово оскорбительно резко.- Что привело тебя сюда?- Делает очередной шаг вперёд, ударяя меч об щит.- Веками твоя кровь постигала четырёхслоговую мудрость Слу-же-ни-я.- Растягивает раздражительно обидное.- Привело ли рабство тебя к чувству Стаи?- Замолкает, остановившись в пределах вытянутой руки. В глаза смотрит глазами волчьими. Потом гнёт колени в желании боя. Скалит пасть животную.- Или ты навеки осталась узницей гордыни?!- И всё бы кончилось здесь и сейчас, если бы некая поразительная случайность не выступила бы на сцену и не уберегла Керу от рокового удара человека-волка. Девушка уклонилась, едва не споткнувшись. Новый выпад - и новое бегство. Она бежала от схватки, как тень бежит от света. Она боялась и убегала. Волк догонял её, разил и каждый раз промахивался - такова была воля везения. Её воля. Но это была лишь удача. И так не могло длиться долго...
Наконец мышцы её устали быть напряжёнными беспрерывно. Дыхание её окончательно сбилось и она пала ниц. Спиной чувствуя холодную плоть булыжников, рабыня в медленно усиливающейся истерике искала что-либо, что могло бы спасти её от смерти. Пар-гар прочёл её мысли. Нависнув над человеком всем телом, гар озвучил приговор:
- Зачем ты ищешь спасения сейчас, раба? Ты хочешь спастись от смерти? Умереть после? Зачем? Чем смерть отсроченная лучше смерти немедленной? Почему ты бежишь от неизбежного? Не беги. И не бойся.- И он заносит свой меч.
И он. Готов. Нанести. Удар.

Бежавшие (sionann; Док).
Двое других людей, послушница и послушник - бежали. И он, и она умудрились обхитрить и обойти "великих воинов" гаров. И он, и она скрылись в тумане за мостом, видя перед собой лишь Свет. Они бежали долго. Достаточно долго, чтобы заподозрить неладное. Они бежали вместе. Им казалось, что они уже прошли Врата и приблизились к Звезде предельно близко, но белесый плотный туман не давал повода увериться в этом (возможно) заблуждении.
Потом что-то произошло. Что? - это главный вопрос данного момента. Что-то случилось, чего они, умом не ожидая, ждали в сердцах своих. Это было очевидно для них. Иначе и быть не могло. Что случилось в тот момент? Что произошло там, когда взгляды их нежданно упёрлись в бездну пропасти. Снова ли вернулись они к мосту, или эта пропасть была новой, иной, более близкой к Спасению?
Это знают только они. Двое беглецов, бежавших от чудищ-гаров вместе.

Иные (Ола; Mafusail; Вера; fil211).
Ыр-гар, Хранитель Врат, издал странный звук, являвший собой смесь мычания и снисходительного фырканья. Он не верил в Веру, и она почувствовала это. С новым именем это звучало даже смешно. Гар не верил в Веру. Более сложно: гар не верил в веру Веры. О, какие удивительно простые и дурацкие одновременно мыслительные конструкции приходят нам в голову, когда мы столь близки к завершению нашего жизненного пути путём жесточайшего насильственного вмешательства инородной силы, чьё происхождение остаётся загадкой в месте, чья история сокрыта мраком, во время, о котором нельзя сказать ничего более точного, чем "сейчас"! Как несложен и искренен был этот предсмертный миг. Возможно, именно это спасло послушницу от смерти.
Оказавшись вплотную к воину, девушка впервые за всё время с момента пробуждения ощутила, что сердце её, между прочим, бешено колотится в груди. Что волосы её развеваются как-то по-новому тревожно и взволнованно, что беспокойной дыхание её значительно уступает дыханию умиротворённых жизнью людей. Что на волоске от гибели она. И что ей это даже немного нравится.
Она прошла мимо, не дрогнув. Она вся взмокла и мысленно совершила самоубийство от ужаса. Но внешне каким-то чудом умудрилась выстоять, не упасть и не споткнуться, даже не обернулась! Она прошла мимо, не дрогнув, и бык замычал иначе, чем в прошлый раз: громко и уважительно. Он более не пытался враждовать с ней, недоступной его нападкам. Вера прошла испытание.
- Ты храбра, девочка.- Сказал он, опуская двуручный топор.- Ты говоришь, как Жрица, но ты не слышишь, как она. Это большая ошибка.- Ыр-гар покачал головой, как бы добавляя таким образом серьёзности собственным словам.- Я одарю тебя своей меткой, если ты того пожелаешь, Вера.- Гар замолчал, внимательно глядя в глаза послушнице и ожидая её ответа, словно и негативный, и положительный ответы были равноценны.

Человек-медведь захохотал в ответ на слова Разбитого. Он даже остановил своё движение и будто раздумал нападать, удивлённый и заинтересованный поведением мужчины:
- Ты хочешь биться с Ран-гаром, потому что считаешь себя достойным соперником ему? Ты заблуждаешься. Ничто не случайно, а он борется с другим испытуемым. Я твой противник. Почему ты возомнил себя богом?- Сказал гар и встал в боевую стойку.- Думаешь, что стоишь выше нас? Выше гаров Обители? Выше самой Обители? Выше Звезды? Я заброшу тебя туда, где сияют Звёзды, если попросишь. Но сейчас ты здесь, на земле. И тебе предстоит сразиться со мной. Так бейся наконец!- Воскликнул Тар-гар и бросился в атаку. Первым ударом он отбросил человека в сторону, благо тот попытался кое-как увернуться. Вторым ударом он в щепки разбил факел и тяжёлым молотом расплющил (иного слова не подобрать) правую руку противника от плеча до локтя так, что Разбитый был брошен на землю с переломанными рёбрами, истекая кровью.- Как ты смеешь оскорблять меня, Старшего среди гаров, своей дерзостью!?- Ревел медведь, третьим ударом сокрушая правую ладонь мужчины в кровавую кашу.- Как ты смеешь противиться воле Обители, человек!? Зачем ты здесь!? Что ты есть!? Отвечай!

Последними в цепи параллельных событий были Ола и её случайный спутник, чернокожий юноша. Еса-гар изумлённо воскликнул:
- Девчонка дейссствительно безразлична к сссмерти!.. Удивительно видеть подобное посссле стольких двуликих трусссов. Ты, рабыня. Как твоё имя? Что ещё ты хочешь мне сссказать? Возможно, ты знаешь более достойный ссспособ отделить храбрецов от трусссов сссреди людей сссилами гаров? Говори же! Немедленно!
Второй же гар явно испытывал большие трудности в связи с действиями девушки, словно не мог или не хотел никоим образом прикасаться к ней, что было необходимо для того, чтобы вступить в бой ("укокошить") с негром. Вот Нак-гар и мялся с ноги на ногу возле Олы, беспомощно пытаясь запугать последнюю мрачным взглядом тигриных глаз. Получалось действительно весьма страшно. Но беспомощно.
Сложившаяся дурная ситуация придавала сил Оле и храбрости рабу. Гары были растеряны такой буйностью характера девушки, и это нравилось ей, и это защищало от смерти парня. Еса-гар смотрел на бывшую рабыню с явным интересом, а Нак-гар - даже будто бы с уважением.
Казалось девушке, что сама Обитель наблюдает за её действиями, жадно заглядывает ей в рот. Казалось девушке, что она теперь наконец-то способна сделать в своей жизни что-то действительно новое, важное, ценное.

Сделать что-то настоящее. Чудо спасения, например?

- Ушёл Брожич? Вот.. - сдержался Кулешов, не выругался, аки предписывает катехизис, гласящий о том, что ненависть порождает скорбь, и злоба черная захлестывает сердце бойца, впитываясь в душу его несмываемым пятном, за которое потом нечисть цепляется. Нельзя, короче, бойцам злиться, материться, надо быть добрыми и помогать людям - или, если уж на то пошло, то убивать без злобы в душе, а токмо с благими намерениями.
- Ладно. Ищи, Зима, бойцов своих! Ититская сила, двух медиумов за одну операцию профукали, тьфу..

Крадется Самба, вслушиваясь. Шаги свои регистрирует, чтобы без лишнего шума, без скрипа подошвы. Глаза привыкают ко тьме. Руки натыкаются на стену шершавую, холодную. Ауру пытается засечь того, кто холодным тоном выдает реплики свои.
Аккуратно так, без спешки, чтобы не выдать себя. В тонкие материи выглядывает, крошечную точку проделывая мысленно, окошечко, через которое можно безопасно подглядывать в мир духов, призраков и нечистой силы проклятущей, невидимой человеческому глазу.
Могущественное зло. Одержимый. Маг. Закрыла глаза, зажмурилась от жути, что в душе его гуляет. Старейший из виденных ею колдунов. И, наверное, самый мощный, даже без демонстрации силы, исключительно со стороны. Удаляется, не заподозрив даже, что взглянули на него одним глазком. Брожич плетется следом, мускулами играя, заискивающе поглядывая по сторонам.
Ловит отрывки произнесенного Назия, внимает каждому слову. Какие-то организационные моменты, касающиеся ордена. "Золотая Заря", явно. Ничего не значащие шифрованные термины и непонятные Самбе названия баз орденских. Домысливает недосказанное. Всё вокруг операции "Пролом" вертится, неоднократно озвученной. И последнего из легендарных артефактов, нужных для её исполнения.
Кинжал Аши, расположение которого орденцам известно.
Створки лифта распахнулись, светом озарив две фигуры. Брожич кряжистый. А рядом - тот, чей розыск был объявлен давным-давно, когда Самба еще и понятия не имела, что есть такая организация государственная, которая занимается отловом незаконных магов и тварей потусторонних.
Лицо его увидела и всё поняла тут же.
Демидов. Старая белогвардейская сволочь, воскрешенная много лет назад орденцами. Пытается, значит, "Пролом" сделать. Впустить кого-то сюда, кто жаждет цивилизацию человеческую лихо опрокинуть на попа, раздавить пару десятков городов ненароком, кровушки испить да свалить обратно в свою дыру межгалактическую.


Уехал лифт, а Назия еще помыкалась вокруг, нашла дверь, распахнула и вышла на огромный балкон одной из Сталинских высоток. Оттуда уже смогла связаться с остальными.
Тайшира и Пророка подбросили на попутках до базы.
Искра в анафилактическом шоке провалялась в лазарете неделю, опухшая и красная вся, с головы до пят. Гвоздь ей ожерелье с зубами вампирскими в руку вложил, своими пальцами чудовищными сжал кулак её и посоветовал ей резко выздоравливать, пока он не рассердился. Выкарабкалась, и не таких с того света вытаскивали.
Информация, добытая Назией, подтвердила догадки самых чувствительных псиоников. Была возобновлена усиленная слежка за всеми известными базами "Золотой Зари" и всеми подпольными организациями, так или иначе связанными с черной магией и оккультизмом. Были предприняты попытки найти и перехватить Брожича, но он как сквозь землю провалился. В Москве был введен уровень магической угрозы "Желтый-1". Подняли на уши отделения по всей России, чтобы все были готовы к любым вариантам развития событий.
Демидов вернулся и в очередной раз намеревался устроить несладкую жизнь всем и каждому, кто попадется на его пути.
Но в этот раз ГСМН узнали о его планах заранее и были готовы к его следующему шагу.

Надвигалась развязка.

Смачными жирными плюхами гомункулово дерьмо замарало Алёнин прикид. Было у неё намерение проявить хладнокровие да безразличие по поводу своего внешнего вида, да только запах от дерьма этого - гроб. Острый, аж с ног валит. То, чем разит изнутри этот амортизирующий снаряды кусок жира, бьёт просто любые зловонные рекорды. Букет летнего бабкиного (царствие ей небесное) туалета, в который старушенция в жару вываливала старую протухшую квашеную, и рядом вообще не стоит.
В общем, открывает Козловская бутылку святой воды, да пробует с открытых участков смыть ошмётки смрадные. В мыслях - что-то очень русское, простое и беззлобное. С матерком и верой-надеждой о добром светлом. Которое, при такой-то работе, должно настигнуть её всенепременно.

- Слушайте меня, люди!- Громовым раскатом разнёсся по помещению, болью и властной мощью откликнулся в ушах людей голос воина-медведя.- Я Тар-гар, первый среди гаров Обители... Мы посланы Старшим, чтобы остановить трусов и поощрить храбрых на их пути к Возвышению!..
- Я Ыр-гар, Хранитель Врат.- Грозным мычанием раздался голос воина-быка.- Врата открыты.- Стоило каменному воителю сказать эти слова, как, к ужасу и немому восхищению собравшихся часть стены напротив моста, на той стороне помещения, на которой вернулись к жизни воины, отошла назад и в сторону, являя людям Свет. Врата вели в длинный проход, в конце которого словно сияло Солнце. Проход был наполнен туманом, его стены сокрыты в нём, но Свет видели все. Он ослеплял. И манил. Он был тёплым. И любящим. Он был Божественным.
- Я Нак-гар, Строитель Пути.- Прорычал воин с головой тигра.- Знайте же, испытуемые, что лишь смелым духом будет позволено пройти к Звезде.
- Я Еса-гар, Учитель Звезды.- Раздалось близко к мосту шипение человека-змеи.- Свет Звезды милостив и добр. Но трусов и подлецов он изничтожит. Из любви. Ибо не им было предназначено Возвышение...
- Я Пар-гар, Хозяин Стаи.- Взвыл голос человека-волка.- Помните: у каждого свой Путь и отдать свою тропу иному невозможно... но любое, от самого малого до бесконечного, число Путей образует иной Путь, называемый Путём Стаи. Идущим по такому Пути уготованы воистину великие свершения...
- Я Ран-гар, Храбрейший Воин.- Прозвучало в дальнем углу существо с головой ягуара.- Мне нет равных в бою. Лишь храбрый и спокойный одновременно выстоит в схватке со мной...
- Я Ода-гар, Властитель Небес.- Зашумел клёкот человека-орла.- Моя власть безгранична, ибо Небо вечно. Путь к Небу - Возвышение. Лишь чистые сердца познают счастье полёта ввысь... Порочные же будут сброшены на дно океанов...
- Я Йот-гар, Бредущий в Реке.- Грозно произнёс сквозь огромные челюсти человек-аллигатор.- Путь - Река. И я поджидаю в ней слабых. Слабость - удел побеждённых.
- Я Дам-гар, Свистящий, как Ветер.- Раздалось словно бы везде и сразу рычание человека-рыси.- Желая следовать за врагом - идите его следами. Желая догнать врага - слейтесь с ним. Желая настигнуть врага - следуя и слившись с ним, прыгните.
- Я Ёл-гар, Пёс Пустыни.- Завыл человек-шакал.- Хитрость и дерзость - спутники молодости. Познав и приняв их, станете зрелыми.
- Я Шан-гар, Знающий Тропы.- Достойно произнёс человек с головой лиса.- Не умея выбирать свою Тропу, вы обрекаете себя на смерть. Учитесь ходить Тропами всю жизнь, ибо умение это не имеет предела и быстро забывается.
- Я 'яр-гар, Живущий во Снах.- Прошипел после долгой паузы предпоследний воитель, человек-варан.- Путь - Сон. Жизнь - Путь. Чтобы не превратить Сновидение в Кошмар, постигните его природу, ибо нет иного способа надёжней обезопасить свой ночной покой...
- Я Иор-гар, Смотритель Обители.- Раздалась громкая и глубокая, хоть и повизгивающая речь человека с головой кабана.- Обитель ждала вас, люди. Мы ждали вас, испытуемые. Смерть ждёт вас, трусы.

Всё стихло. Все стояли молча. Воители неподвижно. Люди переглядывались или ошарашенно смотрели на говорящие камни. Потом одновременно случилось следующее:
Тар-гар взмахом опустил свой боевой молот на землю, и раздался грохот.
Дам-гар свистнул, и свист его словно растянулся во времени и пространстве, мгновенно перейдя в потусторонний гул.
Ода-гар подпрыгнул под самый потолок и скрылся во мраке.
Ёл-гар и Пар-гар взвыли, и туман, до того отступивший, вновь заполнил собой всё помещение, только теперь став ещё плотнее.
После этих четырёх событий наверняка произошли и другие, но белесый туман скрадывал шаги, замалчивал звуки и прятал в себе движение... Всё стало, как во сне.

Путь - Сон...

По ту сторону моста (fil211; Ола; Mafusail; Друг; Лар; illiren; zzappad; ).
Безымянный храбрец, осмелившийся говорить с гарами, так и не был награждён ответом. Тар-гар лишь пронзил его взглядом Учителя, поражённого наглостью Ученика. Когда же медведь стукнул по земле молотом, Разбитый потерял его из виду. Обернувшись, он не увидел за своей спиной и ушедшей Олы, прекрасной Рабыни. Он был один. По правую руку всё ещё была стена. Он помнил, что Врата где-то сзади, за спиной. Если идти по стене, можно будет наткнуться на них... Вдруг из тумана, метрах в десяти, вышел человек-медведь, волоча по земле свой тяжёлый боевой молот. Он шёл молча на человека, но в голове Разбитого прозвучал его голос:
- Твоя дерзость возмущает гаров. Приготовься к бою.

Ола, бросившаяся бежать от странных каменных изваяний, оказалась в тумане наедине с другим рабом, чернокожим юношей. Стена и Врата пропали из взора, и они остались совершенно одни наедине с белой дымкой. На несколько бесконечных мгновений. А потом из тумана, словно зажимая людей в клещи, вышли двое воителей: Еса-гар, державший в руках длинное копьё и Нак-гар, вооружённый одноручным мечом с причудливо изогнутым лезвием. Человека-змею увидела Ола, а человека-тигра - безымянный раб. Змей шёл к женщине. Тигр - к мужчине. В головах их зазвучали голоса. В голове Олы - шипение. В голове раба - рычание.
- Ты можешь бежать, но бег не спасёт тебя. Приготовься драться.

Друг и Лар были застигнуты туманом одновременно, едва сойдя с моста и обогнав бредших по нему Заключённых. Сердце Жрицы возбуждённо билось, разгоняя кровь по телу. Кровь - это "Кор". Тело - это "Нат". Снова всплыли в голове слова. Слово - это "Лар". Друг не знал того, что знала женщина, кроме истины, явившейся к нему несколько минут назад. Он первым увидел выходящего из дыма воина. Ода-гар, человек-орёл. Он не держал в руках оружия и брёл на Друга с обнажённым торсом. Но на руках его были длинные металлические когти. Такие же клацали на его ногах. Орёл был хмур. Лар увидела своего соперника позже. Это был 'яр-гар, человек с головой варана, вооружённый топором и щитом. Он шёл на неё спокойно, словно бы скользя. В голове её - шипением, его - клёкотом прозвучало:
- Твоя вера - ничто, если ты боишься. Не бойся. Сражайся.

Заключённые замерли у самого конца моста, уже ступив на эту сторону. Их противники выбрались из-под моста, Йот-гар, огромный воин-аллигатор сближался с чернокожим преступником, а Ран-гар, ловкий человек-ягуар нацелился на другого мужчину. Аллигатор сжимал в руке шестопёр, ягуар - саблю.
- Ты преступил закон. Ты умер. Ты наказан. Теперь ты должен освободиться. Бейся.

На мосту (Док; Кера Элизиан; bocca_chiusa; sionann).
Послушники и Кера, замершие на мосту, встретили целую шеренгу воинов. Здесь были Ёл-гар и Пар-гар, Ыр-гар и Дам-гар. Они шли единым строем, но остановились метрах в семи от людей. И начали расходиться, каждый вышел на прямую линию к своему сопернику. Ёл-гар шёл прямо на Дока, Пар-гар на Керу, Ыр-гар на на ту, что желала действовать быстро, но не спешно, Дам-гар - на девушку, не желавшую вступать на мост, но всё же вступившую на него, когда ей показалось, что иных выходов нет. Воители лязгнули оружием: Ёл-гар - парными кинжалами, Пар-гар - мечом и щитом, Ыр-гар - двуручным боевым топором, Дам-гар - алебардой. И услышали люди голос:
- Ты на мосту. Не значит ли это, что ты боишься идти дальше? Если так, я отправлю тебя вниз. Иначе - ты пройдёшь.

На этой стороне (Dialgvo; Идущий).
Идущему, застигнутому врасплох собственным удивлением, в голову пришли ценные мысли:
Они не люди, но и не статуи. Это не магия, а что-то большое. Или просто - иное. Они жили когда-то, но нынешние они - не живут. Но и не мертвы. Они не демоны и не призраки, не духи и не мертвецы. Они гары. Такова их воля.
Последняя фраза показалась наиболее важной, словно всё, происходившее здесь - следствие чьей-то воли. И это - основное. И самое главное. Думая над этим, можно постигнуть суть вещей, происходящих здесь, в тумане.
Но прежде Идущему предстояло увидеть Шан-гара, идущего прямо на него. Лис смотрел на Послушника с прищуром, держа в руках парные топорики:
- Ну что, мой друг, пришла пора нам биться. Ты верно мыслишь. Но верно ли ты ходишь, Идущий?..

Последний Заключённый поднял факел и оказался в тумане столь плотном, что от света факела уже не было никакого толку. Он почувствовал себя безумно одиноко, и в тот же миг его одиночество кануло в бездну, ибо из белой мглы вышел воин с головой кабана. Иор-гар был вооружён моргенштерном и шёл на преступника, молча смотря тому глаза в глаза исподлобья. Он молчал, но голос его звучал в голове:
- Кто ты? Ты готов умереть? Беги, и смерть настигнет тебя. Бейся. И смерть настигнет тебя.

- Исчезнут чары, как исчезает ночь пред ликом Сол... Да чума на твою голову!
Жрица закончила своё заклинание на пару мгновений раньше, чем он завершил молитву рассеивания.
Облако снега едва не ослепило его, но в этот раз он был готов. Удар ветра пришелся на щит, до лица долетели только редкие холодные пылинки.
- Ты что думаешь, раз я жрец Латандера, я не умею играть грязно? Получай! - глаза Тайвина налились кровью, было похоже, что он вот-вот совершенно потеряет над собой контроль. Впрочем, не сейчас, - Узри Рассвет!
Небольшой шарик золотого света слетел со священного символа, как только в воздухе затихли слова жреца, и полетел, минуя йети, прямо к жрице, чтобы засветить ей прямо в глаза.

Очередная вылазка за приключениями. Уже знакомый путь к знакомым тварям. Однако, много нового. Нет Келаса и Элисиона (пусть земля ему будет пухом), зато есть Тайвин и Клинок. А также обновка монаха в виде двух замечательных кастетов, на которые он всю дорогу не мог налюбоваться. Разве что новый имидж Рикарда постоянно отвлекал внимание Алека от шипованного оружия. Точнее сказать отвлекал ДэД. Именно прислужник Тёмной Луны донимал рулящего телом своими позывами: "Скажи, скажи ему, что он похорошел, будь у него груди, так вообще красавицей был бы, ха-ха-ха", - Алек сдвинул брови от удивления, но промолчал, - "Или скажи, что теперь в нашем отряде две девчонки! Нет, скажи, что ему теперь в таверне пиво не продадут, ха-ха", - монах закатил глаза, - "А лучше скажи, что пусть он будет впредь осторожнее, ведь йетти накинуться на него уже не с целью порвать в клочья, а уже с совсем другими помыслами... Понимаешь, да?! Ха-ха-ха".

- Всемогущий Грумбар, уйми же своё детское слабоумие, Дэвил-Дестр! - не выдержал Алек и приблизился к Рикарду, - Друг мой, не сочти мои слова за грубость, а прими за совет. Тебе не стоит больше сбривать бороду. ДэД тут сейчас такое...

На этих словах, на которые Рикард не успел ответить, а то и вовсе не услышал, отряд наткнулся на тушу оленя. Поэтому внимание со следопыта переключилось на окровавленный лагерь. Когда же из ниоткуда явилось белоснежное чудовище, Алек взялся за осуществление продуманных действий. Сняв с пояса бутыль с волшебным маслом, монах вылил содержимое на руки и быстро начал растирать его по кулакам, стараясь большую часть масла наложить на кастеты. Алек сосредоточенно выполнял эту процедуру и, подняв голову после завершения, заметил воровку, прошмыгнувшую мимо за дерево. Монах рванул за ней, но оказавшись за растением никого не обнаружил, маскировка сыграла свою роль.

- Сетте, ты где, маленькая чертовка, - проговорил Алек, с недоумением ворочая головой по сторонам.

Ори поглядел на лежащие на столе зачарованные клинки, и на здоровенных воинов, что предпочитали обычные потертые клинки и только вздохнул.
- Ну как знаете. Я вам не нянька в конце концов. Хотите золота - будет вам золота.

Далее Ори пошел по магазинам и к вечеру был обладателем огромной горы золота, которую еще предстояло разделить между компаньонами. Особенно долго он не мог расстаться с двуручным мечем. Но в конце концов долг перед отрядом преревесил жадность и он продал и его.

Далее деньги пошли на раздел.
- Итак, нас шестеро, а денег аж 3301 голды. Я, Сетте, Айтор, Рикард, Корхал и Алек. У Корхалла нет расписок совсем, у Алека только на 250 монет. Так что вначале откладываем Корхалу 250 монет, а остальным списываем с расписок 250. Остается 3051.

Деньги небольшой кучкой передвинулись к Корхалу.
- Теперь наименьший должник у нас Рикард. Он должен аж целых 237г. Значит Алеку и Корхалу мы передаем эту сумму, а остальным тоже только списываем. И остается у нас нераспределенным аж цельных 2577 голдов.

Кучка Корхала увеличилась, перед Алеком стала тоже расти поменьше.
- Следующая у нас малышка Сетте. Которая после всего должна общаку аж 18 монет. Значит Корхал, Алек и Рикард получают по 18 в свои кучки. И еще 2523 на столе.

Дварф что-то у себя пометил
- Айтор остался должен 20 монет. Закром это. Корхал, Алек, Рикард и Сетте - получите по два десятка золотых. В остатке 2443.

Ори посмотрел на записи и вздохнул.
- Грехи мои тяжкие. Остался только я должен. Денег много, а долги мои и того больше. За молот должен еще 225. Получите. Остаток 1318. Теперь меч - 250. Остается еще 318. Это значит вам всем по 60, и 18 в общаке останется, чтобы в серебро не бить. А я как был должен, так и остался.

Ори глубоко вздохнул и крикнул офицанту
- Ей! Тащи сюда двойную порцию пива! Мы только что прошли пять кругов бухгалтерского ада и остались живы! Пьем!!!!

Ола преисполнилась гордости за самую себя. Ей казалось, что она делает что-то недозволенное, бросает вызов судьбе. Что угодно, что может вскружить голову и одурманить разум. Благо, что подобное состояние длилось лишь крохотное мгновение, по истечению которого осталось лишь странное послевкусие, очень напоминающее разочарование.
Девушка перешла мост и внимание её привлекла стена. На первый взгляд она (стена) оказалось такой же, как и та от которой только что сбежала бывшая (Ола теперь это точно ощущала) рабыня. Страх? Нет, паника, захлестнули девушку с головой. Вихрем перед внутренним взором промчались мысли: "От судьбы не уйдёшь", "Всё везде одинаковое", "Чего ты полезла вперёд?", "Ты рабыня, и не твоего ума дела решать такие вопросы!" и ещё много подобных гадких мыслишек. Откуда они только берутся? Из тягостного омута, сознание Олы вырвал звук чьих-то шагов. Её нагнал человек, который вёл себя как хозяин. По спине рабыни, хоть и бывшей, пробежали огромным табуном мурашки.

- Свобода она внутри. Пусть стены, пусть ошейник, ты уже свободнее, чем те кто остался. -- Таинственно проговорил незнакомец приблизившись к ней.
Ола почувствовала его покровительственный тон, и не до конца осмыслила суть сказанного. Что он имел ввиду? Что он дарит ей свободу? Или что у каждого есть свобода по праву рождения? Одно было точно, он прекрасно понимал кто она такая. А вот Ола так и не смогла различить по его, более чем скоромному, одеянию принадлежность к той или иной группе. Манеры и уверенность, с которой человек держал себя с окружающими, говорили о том, что мнит (или в действительности является) себя значимее всех остальных.
Девушка натянуто улыбнулась, кивнув в знак согласия. (Не стоит слишком уж откровенно показывать свой страх и своё пренебрежение к поведению этого человека). Всё равно, он ничего не сможет сделать ей худого, по крайней мере сейчас.
-- Моё имя Ола. -- Тихо произнесла девушка, как ей показалось спокойным и уверенным голосом.

По ту сторону пропасти наступило оживление. Будто кто-то уже кинулся к мосту, чтобы его перейти. Кто-то о чём-то говорил, но слов не разобрать. И вдруг одна фраза, произнесённая громко, но без угрозы: "Что вы разбредаетесь, люди? Давайте познакомимся, что ли", привлекла внимание девушки. Ей показалось, что говоривший, непременно хороший и добрый человек. И вдруг Оле ужасно захотелось познакомиться со всеми этими людьми, рассказать какая она, узнать их поближе. Пойти к ним на встречу, посоветоваться, поделиться своими мыслями и находками. Или же позвать всех сюда, чтобы каждый мог воочию увидеть эту странную стену. Но она промолчала. Страх, что никто не станет говорить с рабыней, существом не имеющим принадлежности: не-человек, не-животное, не позволил сделать первый шаг. Ола не желала стать для них каким-то диковинным зверьком, только равной! Но разве кто-то захочет признать в бывшем рабе равного?..
Отбросив ненужные и печальные размышления, девушка сосредоточилась на изучении стены. Силуэт людей, словно пытающиеся вырваться из каменного плена, произвели мрачное впечатление. Что если их кто-то замуровал тут? Возможно, люди пытались пройти через стену и застряли в ней? (Хм, какая глупость! Невозможно пройти сквозь стену). Может это просто барельеф? В любом случае, стоит рассмотреть поближе. Ола максимально приблизилась к стене. Даже хотела провести рукой по силуэтам, но в последний момент отдёрнула руку.

Стены ямы скрыли от Тайвина немертвое воинство. Сейчас он был наедине с раненым монахом. На свои силы жрец не рассчитвыал, поэтому достал свиток и ещё раз пробежал глазами.
Свиток определенно старый. Даже не так: древний. В него вложена сила жреца, тысячелетие назад поклонявшегося Солнцу под другим именем. Неизвестно, сработает ли, тем более Тайвин помнил, что то божество, которое упоминается в свитке, мертво. Однако его собственные силы были тоже не безграничны, и жрец решил попробовать. Не получится - он просто исцелит своими силами.
- Светом Вечным, Светом Чистым, Светом Неугасимым сияй, Амаунатор-Владыка, отныне и до времен края! Амаунатор, Владыка Высшего Закона, аз, смиренный раб твой Тебя молю и на Тебя токмо уповаю, не остави в час нужды и боли и даруй исцеление и избавление!
Странно, но ощущения от силы, проходящей через свиток, было почти неотличимо от силы Рассветного Владыки. Разве что унижаться перед мертвым богом Тайвину не понравилось ну совсем.

Нико изумленно поднимает бровь. Что за тупость – спасаться от погони в лифте? Маленький паршивец, неужели у тебя есть хитрый план?
Или, что вероятнее, кто-то прикрывает твою отчаявшуюся задницу? Сам бы ты не срисовал меня так быстро посреди толпы. Кто-то ведет тебя. Может, уже ждет?

Запрос: покажите-ка эту стройку и окрестности; приоритет: люди, транспорт.

Запрос: возможные пути отступления из здания?

Взгляд на лифт, на стройку, лестницу, пустые этажи.
Вверх по лестнице, да. На бегу Нико коротко вжикает молнией балахона, раскрывая его до пояса – если понадобится пистолет, она выхватит его одним движением.

- Ацтань от меня, бяка! - Сетте отправила камень из пращи в гуля, спешащего к основной части группы, и бросив пращу, быстро рванула назад, уходя от гулей и на ходу обнажая меч. Дело было плохо... Пахло жареным командиром.

Продравшись сквозь кусты, Юджин принялся палить в налетевшую мразь из всех стволов ибо нехрен тут летать и вообще зергов он не очень жаловал.

Ай, даже счастье, словно талый снег,
Где же Фаина твой серебристый смех?
Прячешь ты глаза от меня, и уже средь бела дня
Ты с другим целуешься при всех.

Фаина, Фаина, Фаина, Фаина, Фай-на-на
Фаина, Фай-на-на, Фаина, Фаина, Фаина, Фаина!

Качая головой в такт биту известнейшего хита "На-На", водила-послушник по кличке "Ахмед" крутит баранку, агрессивно сигналит прохожим и ведет себя вызывающе на дороге - турбовая газелька, как и любое другое транспортное средство ГСМН, позволяет разгоняться до высочайших скоростей не в ущерб управляемости, а потому ползти в пробках и ждать, пока бабулька-одуванчик проковыляет по "зебре", Ахмед не хочет.

* * *

- Иво - вампир, как и большая часть посетителей этого незаконного клуба. Формально - его и не существует, на него нет бумаг и планов, а "крыша" у них там солидная, далеко не бандитская.
- Больше вопросов нет? Ну, тогда, как говорится, с Богом.

* * *

Бойцы, хмуро разглядывающие элементы экипировки соратников, сидящих напротив, бормочущие про себя молитвы и занимающиеся психологической подготовкой к миссии, не заметили даже, как притормозила "газель" черная у обочины.
Ахмед, обернувшись, обращаясь к Зиме, прогнусавил с акцентом:
- Приехали, товарищ командир.
Зима сверился с часами:
23:27:06.
16 сентября 2012 года.

Так точно.
Стрельбу отставил. К подъезду двинул. Головой мотая, чтоб в себя быстрее придти. Огневую позицию у окна занял.
Только спросил, уходя, у Зимы. С надежной в голосе.
Можно хоть одиночными? Для поднятия боевого духа? А?

Королев, повинуясь куратору, аки матерый чиновничий водитель вырулил на встречную полосу, врубая сирену, и начал пробираться по забитым, жарким и удушливым улицам Москвы, справедливо разгоняя всякого встречного водителя неимоверной претенциозностью своего казенного автомобиля.
Через минут двадцать, учитывая две аварийно-опасные ситуации, в которых участвовал невключенный поворотник, прибыли на место, въехали во двор. Согласно данным, полученным от самого Кулешова, где-то в этом пятиэтажном жилом доме проживает и/или проводит незаконную деятельность самый настоящий незарегистрированный маг/колдун/чародей неопределенного пола и возраста.

После неожиданного поступка Ори и последующих разногласий в группе пришёл черёд другого внезапного события. Монах, всё это время сдерживающий в себе ДэДа, не справился с напором яростной личности. Что стало тому виной? Тяжело определить, когда речь идёт о нарушенной психике. Но явно свою роль сыграл Ори со своей насильственной выходкой, Келас и Белерен не желающие мириться с таким поведением дворфа, да и Рикард сказал не последнее слово своими весомыми доводами, касающимися друида и его целостности в силу присутствия в отряде. Так или иначе, монах уже стоял на ногах и в отличном расположении духа, а глаза его горели ярким пламенем. "

Опомнись! Твоё место на поле боя, а не носить шкуру прислужника святости", - Алек всё ещё старался утихомирить буйную личность, но тщетно, ДэД уже уверенной поступью двигался к остальным, зияя улыбкой. Он встал между магом и друидом, обхватил обоих за плечи и заговорил на манер, разительно отличающийся от Алека:

- Ребятки, я вам вот что скажу. Будете распускать слюни, когда вокруг бушуют всякие твари, будете терять свои жизни или жизни близких. Демонические и прочие отродья ни на секунду не задумаются, чтобы размазать вас по стенке, а вы тут святош из себя строите. Вот этот, - Дэвил-Дестр ткнул пальцем себя в голову, - тоже корчил пацифиста, пока его братьев не пустили на фарш, тогда пришёл я и открыл ему глаза. С ублюдками надо биться их же оружием, отнимать у них жизни, а не распивать чаи. Вы уж мне поверьте, ваше милосердие сведёт вас в могилу, так что, подотрите сопли.

Высказавшись, ДэД одобрительно хлопнул собеседников по плечам и подбежал с довольной миной к своей доле вырученных монет. Монах запихнул золотые в кошель, выпрямился, глубоко вдохнул морозный воздух, осмотрел местность и своих спутников, немного задумался и принялся говорить повышенным тоном так, чтобы смогли услышать все:

- Ха, как же здорово! Вижу смущение на ваших рожах, поэтому стоит объясниться. Меня зовут ДэД, я - вторая личность этого святоши, Алека. Он общался с вами, докучал, а я сражался с вами бок о бок всё это время. Долго объяснять, как так вышло, что мы с ним делим одно тело. Скажем так, причиной тому стало то, что Алек - тряпка, - монах заржал во весь рот.

Рикард быстро прикинул, что гнаться за гоблином можно долго, надо его перехватить. Лес по ходу движения гоблина постепенно превращался в непроходимые заросли - навряд ли маленький засранец побежит туда прятаться - знает же, что следы оставляет. А значит побежит вдоль этого леса. Налево - в гору, в направлении, откуда пришел следопыт со своими спутниками. Направо - вниз. Значит можно срезать.

Рикард оставил следы и двинулся направо. Удача ли, но дорога здесь оказалась лишь слегка присыпана снегом и следопыт легко перешел на бег. Преодолел холмик, другой, вышел к кромке чащи. И никого. Осмотрелся. Опоздал? Нет - свежих гоблинских следов не видно. Может засранец всё же побежал в гору или чащу? Неужто Рикард ошибся? Следопыт уже успел было подумать что надо идти навстречу, как спугнутый ворон заставил его затаиться, прижаться к высокой сосне.

Да вот же он, гаденыш! Тяжело дыша, гоблин короткими перебежками, изредка падая, шел по снегу, иногда оглядываясь назад. Как раз должен пройти рядом. Следопыт удовлетворенно достал стрелу, наложил на ложе. Рано пока стрелять - пусть подойдет.

Шаг за шагом гоблин шел навстречу своей смерти, даже не понимая что идет прямо под стрелу своего врага. Возможно он уже решил, что самое страшное позади. Но как бы ни так. Стрелок медленно поднял лук, тщательно прицелился, натянул тетиву. Вот теперь самое время!

Фффффьють! Гоблин испуганно повернул голову в сторону следопыта. Увидел ли он его? Навряд ли. Тъдщ! Острие ударяет прямо в лоб, между глаз, легко пробивает череп и застревает почти по самое оперенье. Ударом гаденыша отбрасывает почти на метр.

Готов.

- Аааа, махина перестань! Всю краску сотрешь! - проорал в общий канал "Скала" - он слегка шутливо начал отбиваться и потом отбросив эти попытки подождал пока "Большой Брат" его отпустит. После этого посмотрев на "Мародера" он сказал.
- Биг бой, ю ду ит вронг. - заржал и шутливо стукнул того по плечу. после этиого он хмыкнул и заявил - Ребят у кого скребок есть? Все ж добру то не надо пропадать. Когда боеприпасы кончаться будет чем швырятся. - после такой мягко говоря "неловкой" шутки он снова встрял в эфир. - Густав, а Густав а давай ты у нас будешь "Задница-2" а? А Призрак наш "Задница-1". А весь отряд будет называться "Платиновые Задницы? Как вам? - казалось заткнуть Дюка может только ядерный взрыв, да и то не факт. - Я вот, что подумал. - подталкивая здоровенного "Мародера" на выход высказал финальную точку зрения Уэйн.
- А давайте ка мы все дружненько проорем "Королева Выходи"! Ну знаете, как дети на этот праздник орут. Когда еще алкоголик в красной шапке приходит. Может она выйдем и тут мы ее из всех стволов, трах-бабах! И нет ее...

Осада Зеруса - крупнейшая и важнейшая военная операция терранов. Внешне Спайк взволнованность не проявлял, но сам чувствовал, как беспокойство переполняет его. В случае успеха, возможно, он сможет увидеть жену и сына, на что уже никогда и не надеялся. Ведь так долго не живут на войне, его отец не жил, дед не жил, а он взял и продержался. Уже солидный, для пехотинца, возраст, а он всё шмаляет зергов на просторах Галактики. И вот он свет в конце туннеля, вот она надежда на финал кровопролитного спектакля, где его личным эпилогом будет дорога домой, о которой он даже не смел ранее мечтать.

Сейчас всё не как всегда. Раньше Спайк ненавидел перелёты в космосе и сражения в оном, с нетерпением ожидал высадки, чтобы почувствовать почву под ногами экзоброни, почувствовать себя в родной стихии и при любимом времяпрепровождении - истреблении зергов. Но сейчас всё по-другому. Он сидел в пехотном отсеке и бубнил себе под нос: "Вот бы всех убили... Домой поеду... Всех убьют, в бой не пойду, выживу и домой... Да... Эх, хорошо было бы...".

Как говорится, "сглазил", "накаркал" Спайк, о чём понял сразу, когда во всех отсеках крейсера протрубили тревогу. Мгновения, вспышки кадров пролетали перед глазами мародёра. Облачение в броню, разгерметизация, стычка с зергами, падение и крушение крейсера, отключка, пробуждение - все эти насыщенные события пролетели за один миг, настолько не хотелось Спайку верить в их реальность. Он был тем самым человеком, кто сделал пробоину в обшивке своим гранатомётом и выбрался наружу.

Пока все выбирались из сталепластиковой ловушки на просторы джунглей и разбирали эту непростую, мягко говоря, ситуацию, Спайк тем временем погрузился, под сильный гул в ушах, в собственные мысли. Мародёр не мог поверить, что столь близкая мечта обернулась для него очередным испытанием смерти, где до встречи с семьёй ему необходимо опять преодолеть несметное количество препятствий. И Спайка не особо волновало обстоятельство безысходности, тот факт, что шанс остаться в живых у них мизерный. Для него это обычная операция, очередное военное дельце. Может сказывалась недалёкость мышления, а может и общая обескураженность из-за отдалённости к мечте.
- Эм, ну, Младший сержант Спайк, сэр! Ц-к. - отрапортовал он голосовым маршем и звучно цыкнул зубами. - Кхм, Приказывайте!

С приветствием мародёр явно запоздал, т.к. призрак, девушка, взявшая командование выжившей группы на себя, уже отдала приказы. Отдав честь, Спайк ухватил за "шиворот" брони болтливого морпеха и потащил в крейсер:
- Эм, ну, ты это, она лейтенант же, офицер, кхм, ты это, думай, - спокойным и тихим голосом поучал Спайк пехотинца, пока они ковыляли в противоположную от другой парочки сторону.

Необыкновенно важная операция, которая должна положить конец войне. Xpom даже был немного расстроен - война закончится, что дальше? Ходя... Война... Война никогда не заканчивается. Будет ещё возможность подставить под пули свою дурную башку.

Как же хочется затянуться сигарой... Сержант, мать его, запрещает. Хотя правильно делает... Xpom поёрзал сидя на месте, глядя на соседей. Несколько ветеранов, остальные новобранцы, только после учебки. Свежее мясо. Морпех недобро ухмыльнулся. Им бы в настоящую боевую операцию, половина тут же заблюёт скафандр или наложит в штаны. Вторая половина начнет стрелять во всё, что движется - во врага, в деревья, в других морпехов. Да похер, главное найти удачную позицию, чтобы хотя бы свои не подстрелили и была возможость более-менее безопасно отойти.

Корабль начало трясти, замерцало освещение. Недобрый знак.

- В ружье! Нас атакуют!

Влетевший в распахнувшуюся дверь капрал тут же исчез, а морпехи бросились к арсеналу.

Дальше все происходило как в дерьмовом фильме с натуральными спецэффектами. Зерги, пальба, отрываемые конечности, исчезающие под роем тварей морпехи и везде кровь, слизь, кишки. К финалу добавилась "болтанка", скрежет разрываемой обшивки, удары и толчки. Xpom не был самым опытным ветераном, но и его знаний было достаточно, чтобы понять, что дело дрянь. Корабль падал. Прямо на сраную планету зергов, прямо к ним в лапы, прямо в улей. Да какого хера! Где-то рядом должны быть челноки, да только их уже небыло - нашелся кто-то более расторопный, чем клон. Есть и другие челноки, но только до них ещё полдня идти, учитывая расстояние, завалы, боестолкновения и разгермитизированные отсеки. А крейсер уже входит в атмосферу.

И снова зерги, снова бой. Тварям было совершенно похер, что корабль падает, их не волновало, что он может вот-вот развалиться, а Xpom терял драгоценные минуты и союзников. И вот стычка завершилась и он остался один. Ни одной живой души рядом - ни морпехов, ни зергов. Только разрываемый на части корабль. А затем несколько ударов, после которых морпех ощутил каждую косточку своего тела, скафандр пищал, трещал, кажется даже что-то внутри сломалось. И тишина. А, нет - что-то заскрипело, отвалилось и с грохотом упало. Какой-то кабель, идущий от чудом сохранившегося источника энергии искрил, тускло освещая отсек. А, нет - присмотревшись морпех заметил источник света - щель в коридоре.

Включил фонарь, осмотрелся. Перезарядил Лолу, забрал с тела какого-то распотрошенного морпеха (вообще из другого взвода - как тут оказался?) пару обойм взамен использованных. Отсек С-40. Ну и занесло же его... В этой части корабля Xpom никогда небыл - это каюта флотских, но оставаться он и не собирался. С винтовкой наготове, останавливаясь и прислушиваясь после каждого звука, дошел до щели. Чисто. Выглянул через щель наружу. Джунгли, мать их. Ну только этого не хватало. Джунгли Зеруса. Вот уж свезло так свезло - хотел повоевать - на тебе, получи. Воюй, блять.

Как же закурить то хочется... Движение слева - Xpom быстро перевел прицел. Морпех. Ага, свои. Ну хоть не одному это дерьмо хлебать. Хотя какая разница - одному, не одному. Шансы выжить на враждебной планете кажется стремяться к нулю.

- Эй! Рядовой Xpom, взвод Эйч! Эй! Я здесь! Помогите выбраться!

Услышали. Даже стрелять не стали, а подошли и помогли. Неспеша вылез на горячую поврежденную обшивку, собрался с духом и нехотя спрыгнул на землю. Медленно осмотрел окрустности. Вот они попали...

- Дерьмо.

"За Уничтожение Зеруса". Хм... Ну и тогда, наверное еще "За Зерговую кампанию". Нет. Звучит так, словно это зерги вели кампанию. А если так - "За Спасение Человечества"? Неееет! Это уже перебор. Такое если и дадут, то только в индивидуальном порядке какому-нибудь адмиралу, да может паре капитанов, которых генератор случайных чисел да интриги старших офицеров выберут из командиров Агамемнонов.

Зоя скорчила рожу зеркалу, перед которым красовалась в форме, прикидывая какую медаль получит за безделье.

Наверное все-таки что-то простое и в то же время пафосное. Например орден "Огненные небеса". Хм, тоже нет - звучит как награда для штурмовиков баньши, или там торов каких. Но ведь за такую операцию просто не могут не дать награды. Это же эпохальное событие!

Лампа под потолком мигнула.

Наверное готовят к бою Ямато, или что-то в этом роде. Ску-учно.

Лампа снова мигнула, затем погасла на секунду, затем судорожно замерцала с противным жужжанием.

Странно это как-то. Подготовка призраков не включала каких-то особых данных о работе корабельной энергосистемы, но элементарный курс в офицерской академии давал общую информацию и крейсерах этого класса. Там вот, согласно учебникам, Ямато, хоть и питалось от той же установки, что и энергосеть корабля, но по идее не должно было вызывать перебоя в работе систем жизнеобеспечения.

Лейтенант Старк неуверенно взглянула на шкафчик со снаряжением. Маленькая привилегия призраков - хранить оружие не в специальной комнате, а в своей каюте.

Лампа наконец-то загорелась ровным светом. Призрак собралась было уже выдохнуть с облегчением, но мерзкий источник света снова погас. Чтобы тут же включиться. Красным светом.

- Тревога! Тревога! Тревога! Разгерметизация отсека В-52. Вероятно проникновение противника. Повторяю. Тревога!..

И далее по кругу. Приятным женским голосом с чуть приторными металлическими нотками. Зоя бросилась к шкафчику и быстро упаковалась в броню. На этот раз действительно быстро. О нарочито медленном выполнении норматива, на грани разрешенного для сдачи минимума, принятом у них на курсе она даже не вспомнила. Сейчас все морпехи в секторе, находившиеся на дежурстве спешат к месту пробоины заделывать ее. Если понадобиться своими трупами. Свободные же от вахты вооружаются и, согласно инструкции, эвакуируются в соседние отсеки.

Мама дорогая! При частичной разгерметизации бронированные переборки закроются через 5 минут. При полной через 45 секунд. Призрак неслась по коридору, с винтовкой за спиной и пыталась вспомнить, говорила электронная блядь слово "полная" после слова "разгерметизация", или не говорила. Говорила? Или нет?

Повезло. Видимо повезло. То ли Зоя успела проскочить в соседний отсек за 45 секунд, то ли разгерметизация была не полной, а может просто зерги повредили систему борьбы за живучесть судна. Так или иначе на стене наконец-то появился долгожданный знак "В-68". Но лампы уже горели красным не переставая, выла сирена, куда-то бежали здоровенные мужики в броне, шел, придерживаясь за стенку, флотский офицер. Там где он облокачивался о сталепластиковые панели оставался кровавый отпечаток ладони.

Инструкции в таком случае предписывали много чего интересного. Одни велели найти старшего офицера и выполнять его приказы (что его искать - он на мостике, примерно три километра по тоннелям), другие велели вступить в бой, третьи предписывали организовать эвакуацию персонала в безопасные отсеки. Вот последние перепуганной псионичке в данный момент нравились больше всего. Особенно, если вспомнить, что пятерка призраков в штатном расписании крейсера числилась как "прочий персонал".

По правде говоря, про инструкции, штатное расписание и командира Зоя вспомнила только минут через десять, когда забилась в самое, по ее мнению, безопасное место падающего крейсера и зажмурила глаза. Хорошо быть крутым призраком, когда смотришь на проблему через прицел снайперской винтовки. И как, черт возьми, ХРЕНОВО когда проблема на тебя даже не смотрит. Ты просто разобьешься в лепешку вместе с другими сотнями человек команды, десантуры и "прочего персонала"...

...А падение все равно оказалось неожиданным. Сперва вырубилась искуственая гравитация, затем "врубилась" естественная. А еще инерция, а еще сила упругости, реакции опоры, жесткость материала, прочность скафандра. И все это Жи, Пи, Эф и другие неприличные буквы древнего алфавита принялись колотить призрака.

А потом все замерло. Тишина. Темнота. Боль. Страх.

Она не помнила как вылезла наружу, прижимая к себе Доусона - громадный карабин С-10, на котором уже красовались пять наклеек буба-чум - пятеро убитых. Снаружи стояли люди. Живые. В броне и с оружием.

И тут из кустов, громко вереща, выскочил зерг! Зоя вскинула карабин и чуть не разнесла тварь в клочья, но вовремя спохватилась. Это была птица. Всего лишь птица.

Сержант отрекомендовался. И, конечно, выругался. Ну как же пехота без этого.

- Лейтенант Старк, - пробурчала Зоя, - Кто-нибудь знает где мы?

Земной флот медленно сжимал огненные тиски вокруг планеты. Космос был буквально раскален, вбирая в себя гигаватты энергии, выплескиваемые орудиями. Попадавшие под залп зерги, сотня за сотней взлетавшие с Зеруса, испепелялись десятками, но продолжали упорно наседать на огромные крейсера, пуская в дело все, что даровала им их эволюция. И не всегда многослойная металлокерамика могла противостоять едким кислотам или даже обычным костяным лезвиям.
===
- Капитан! Многочисленные повреждения обшивки третьего и четвертого маршевых двигателей. Полная разгерметизация отсеков с В-46 по В-54. Частичная разгерметизация…
- Потеря мощности. Поддержание прежнего курса невозможно! Требуется корректировка…
- Выходим из боя. Передайте на флагман, проложить курс к ремонтным кораблям!
- Капитан! Повреждения двигателей с пятого по седьмой. Зерги внутри! Штурмовая группа вступила в бой! Потери…
- Корректировка курса невозможна! Повреждения двигателей с первого по восьмой…
- Мы падаем!..
===
Огромный крейсер, идущий в ровных рядах себе подобных, вдруг словно споткнулся, несколько задрав нос относительно плоскости орбиты. Серия ярких вспышек пробежала по корпусу в области кормы, отчего одно из слепящих плазменных облаков, удерживаемых огромными дюзами, задрожало и погасло. А через несколько секунд и еще одно.
Ксеноморфы все же смогли прорваться через заградительный огонь лазерных турелей и накинулись первым делом на двигательные отсеки, стараясь обездвижить свою жертву. Один за другим двигатели гасли, окруженные облаками взрывов, а к крупным пробоинам уже шли круглые шары владык, несущих в своем чреве жаждущих убийств тварей. Не считаясь с потерями, зерги, теряя четырех из пяти, все же смогли дорваться до человеческого крейсера и бой завязался еще и в узких коридорах.
Но лишенный значительной части двигателей, крейсер уже был обречен. Он уже давно сошел со своей орбиты, медленно, но неумолимо сближаясь с шаром планеты…
===
Оставляя за собой дымный след, крейсер падал на планету. Обладая недюжинным запасом прочности, он вполне мог рухнуть, оставив неповрежденными многие внутренние помещения и бОльшую часть экипажа. Но сейчас на его пути вырос высокий горный кряж. Острые, словно специально заточенные скальные пики с оглушительным хрустом вошли перед кормой, будто бумагу разорвав металлокерамическую оболочку корпуса. С ужасающим скрежетом борт крейсера был вскрыт на участке нескольких сотен метров, пока не были повреждены резервные генераторы орудий Ямато.
Этот взрыв был столь силен, что буквально оторвал всю заднюю часть крейсера, которая рухнула на склон кряжа и, снося на своем пути вековые джунгли и увлекая за собой камнепад, заскользила к подножию гор. Передняя же часть, окутанная дымом, продолжила свое пологое падение, рассыпая из своих распоротых внутренностей части обшивки, и то, что эта обшивка должна была защищать…
===
Сопровождаемая широкой каменно-древесной лавиной, двигательная установка пробороздила глубокое ущелье в склоне горного кряжа и с шумным плеском въехала в небольшое озеро, где, наконец-то и остановилась, наполовину уйдя под воду. Высокая волна выплеснула на берег, перемешав прибрежные заросли с илом. Вся живность замерла в ужасе или рванула со всех ног наутек. Каменный поток накрыл уцелевшие металлоконструкции и, наконец-то все вокруг стихло.
Большое пылевое облако медленно перемешивалось с сочащимся из пробоин дымом, вода, струясь между деревьев, старалась вернуться обратно в свое исконное место, кричали потревоженные животные или птицы, некоторые камни еще осыпались, обрывая листву и стуча по металлическому корпусу… Но, по сравнению с только что произошедшим, это можно было считать полнейшей тишиной.
===
Прошло не более часа, как бездушный кусок металла, незвано вторгшийся в эти джунгли, зашевелился. Крупная многослойная броневая плита на его боку, дрогнула и начала медленно, рывками отходить от общего массива. Движение ее все замедлялось, и, когда щель выросла до полуфута, замерла совсем. Несколько раз она еще дрогнула и успокоилась. Но ненадолго. Где-то пару минут ничего не происходило, как вдруг тишину разорвал приглушенный взрыв, отчего плита дернулась и рухнула на камни, открывая зев, затянутый дымом.
Первой из дыма показалась рука, ухватившаяся за край и выдернувшая наружу человека, упакованного в бронескафандр космического пехотинца. Вся броня была испещрена царапинами и вмятинами, и покрыта непонятной мешаниной грязи и какой-то слизи. Первым делом человек вскинул винтовку к плечу и настороженно и внимательно осмотрел окружение. Удостоверившись, что все тихо, он повернулся к дыре и протянул в нее руку. Через пару секунд рядом стоял еще один…

Келас не был пацифистом, были случаи когда приходилось брать в руки посох и лупить противника им по голове. Порой, приходилось использовать кое какие заклинания для усмирения разбушевавшихся. Но лишать жизни...никогда. Даже с самым скользким гадом можно решить вопрос мирно, так полагал друид. Но меняются времена, меняются условия жизни. Цель ставит задачи, а задачи трактуют манеру поведения. Есть много вещей противных друиду, одно из них агрессия.
Поняв, что наемники не обошлись без потерь, обнаружив кровь на на чужой одежде, Рем приподнял мантию и рванул прямиком к раненому. Маг, на которого насели орки, уже получил поддержку, но это не значит что ему стало проще. Жить с дырой в боку можно, ровно как и с трещиной в черепе. Но условия жизни быстро скатываются в грязь. Особенно, когда битва еще не выиграна.

Вы не можете просматривать этот пост!

Чистота, все дела…Хрень какая-то. Нахмурилась, гребанный этот порядок проклиная про себя, - ну чисто, ну здорово все, ничего лишнего не валяется под ногами. Взгляду не за что зацепиться. Круто, ять. А толку-то? Спасли кому-нибудь эти мудячьи уставы жизнь, помогли этим туевым корабелам чистые полы, зубные щетки и прочие агрегаты их развеселые? Нифига ведь не помогли. Стальной гондон, бездушный и хмурый, плывет себе среди звезд, сральник сральником, но зато чистый – корабелам, наверное, приятно было подыхать, осознавая что все по местам у них разложено, что все по полочкам, что все блестит свежестью первозданной. Мертвецов нет, живых тоже нет...Зато темнота благоухает ароматной отдушечкой, наверное. Елочкой там или ванилькой, блин.
Выругалась от души, выматерилась жарко и снова выругалась, понимая что все это просто игра нервов, усталость и тишина. Слишком страшно, слишком спокойно. Как в морге, хочется сказать…но все это пустяки. Мертвецы, трупы…это не страшно. Неприятно, вонюче, омерзительно тоже, но вот не страшно совсем. Здесь другое. Здесь неизвестность, щупальца, непонятная инфекция на борту, здесь целый корабль вымер нах…а это вам не это, мля.
И холод допекает к тому же. И молчание. И темнота. И шаткое спокойствие. И снова, мудячий этот, проклятый уже сотню раз беспощадный, льдистый холод.

- Ээээээх, млять, да тут видно Санта-Клаус на огонек зашел, пока мы в капсуле диско вытанцовывали, все подарки раздали без нас. Вот свернем сейчас за угол, сестренка, а там удивление, а там празник, ять! Тортики, серпантинки, жирный чувак в костюме садо-мазо и потные гномики конечно же. Жаркая постелька натоплена. Вечеринка-сюрпрайз. Водку пить да страстным сексом заниматься, в таком холоде, доктор Латти только один рецепт знает...

Что чувствует человек, очнувшийся в кромешной тьме и совершенно не осознающий себя и все вокруг происходящее? Сначала чувствует боль, только назойливую боль в черепной коробке. Потом приходит отдаленное понимание окружающего пространства - воздух прохладен, ничто не давит, а значит человек не в чертовом гробу или еще какой коробке, он поднимает руки и шарит в воздухе, чтобы окончательно убедиться, что вокруг ничего нет. Человек... хм... половая принадлежность определяется сама по себе, для этого не нужно хлопать себя по первичным половым признакам, чтобы убедиться, что человек - женщина.

Что же, самое время оторвать от холодного пола свое распростертое тело и напрячь, все еще атакуемые острыми иглами, мозги. Девушка приподнялась на локтях и почувствовала, что тяжесть голове прибавляет какой-то хитрый головной убор. Врезавшись ладонями в гладкий пластик каски, она с тяжелым вздохом стянула ее, рассыпав по плечам густые черные волосы. Глубоко вздохнув, она испытала облегчение, но тут же вся замерла и подобралась, потому что рядом кто-то был. Он дышал. А может быть они?
"Что, черт возьми происходит!?" - жалобно посетовала на судьбу девушка про себя. Она еще некоторое время боялась пошевелиться, боялась быть замеченной, боялась вообще всего - этой темноты, этой пустоты в голове, этого противного медицинского запаха, этих вздохов, доносящихся с разных сторон. Но и продолжать сидеть в неудобной позе она долго не смогла, встала на карачки и медленно поползла, точно беспомощный слепец, в сторону от тех существ, что мирно посапывали рядом.

Десять. Джулия в комнате. Манёвр Саймона дал им несколько лишних секунд. Рэнди – жив. Саймон – жив. Лидер – мертва. Девять. Жилое помещение. Вентиляция? Вряд ли. Свет в двери – дневной? Вряд ли. Наверняка тупик. Восемь. Что это может быть за место? Взгляд фиксирует мелочи. Думать – потом. Семь. Слева! Собралась, оборачиваясь. Человек? Шесть. Человек. Кто? Что знает? Стоит ли ему доверять? Пять. Рэнди сообразил быстрее. Хорошо. Оружия в шкафу, похоже, нет. Плохо. Четыре. Уходим! Тихо – не получится, значит – быстро. Три. Дверь. То-что-когда-то-было-дверью. Выглядывает в коридор. Плавно, готовая в любой момент отпрянуть назад. Два-один-время вышло. Джулия в коридоре. Шаг влево, прижалась спиной к стене, ещё шаг, вглядывается в темноту. Куда теперь?

Выгнулось дугой тело от прошившего его электрического разряда, а следом- падение, убийственную хватку разорвавшее. Удар об пол, неощутимый, незначительный. Гул в ушах, нет, во всей голове, в каждом уголке сознания. Пляшущие в глазах яркие всполохи света пеленой грязно-серой оборачиваются. И сразу так далеко и так нереально стало все происходящее, будто все не по-настоящему. Точно такое ощущение, как бывает, когда осознаешь себя в глубине виртуальной среды. Привычное ощущение отстранения и безопасности. Ощутил себя самого, осознал законы смоделированного мира, выполнил задачу быстрее и качественнее остальных. Без рисков, без нервного волнения. Спокойно и размеренно. А еще- холод бод боком, настолько же знакомый. Как будто прислонился к холодному металлу переборки передохнуть после забега. И свет откуда-то сбоку. Напоминает что-то знакомое, но давнее, незначительное и забытое. Перед замутненным мысленным взором проплыли обрывки фраз и мыслей, в разное время и разными голосами произнесенных- "навыки осознания собственной личности в среде ...", "А победитель Ривианской Лиги- ...", "Бежим-бежим!", "Меня Налия зовут,..."
И тут картина мира снова собралась из разрозненных кусков, на которые сознание ненадолго расщепилось. Но никуда не делась пелена, застилающая взгляд, мешающая сфокусироваться- вдобавок к ней пришла боль, тягучая, пронизывающая не до костей- и сами кости тоже. И пришло смутное понимание того, что только что произошло. Вернулась необходимость действия- перевернуться, подтянуться на непослушных руках, встать, идти как можно быстрее. Услышал свой голос хриплый:
- Бллять, Фауст, да тебе медаль героя давать надо!
Нужно встать. Нужно идти. Не разглядывать чудовище. Просто встать. Просто идти.
Совсем не просто встать и идти, когда тебя долбануло током в несколько ампер! Да и вообще, возможно ли, без посторонней помощи- как будто собственное тело стало бесчувственным аппаратом без обратной связи. Все к нулям - чувствительность, координация движений, чувство равновесия. Может, все вокруг- привычная ДИВС, и просто произошел сбой ядра управления? В любом случае, самому выбраться будет трудно. В надежде непонятно на что поднял глаза вперед и вверх. Кто там может быть? Полезная? "Надеюсь, она убежала куда-то далеко вперед, а не лежит трупом в паре шагов позади."
Налия!
Никуда не убежала. Скворец хотел уже было назвать ее дурой, но увидел снятый китель и решительность офицера. Нет, совсем не дура. И, с ее помощью, может быть, все еще получится.

Пак. Кивнул, неизвестно с чем, но – соглашаясь, андроид: - Тим-Йонг? Норма. Знал репликанта, тоже "О-Д". Звали – Мабумбат. Не очень. Тим-Йонг – неплохо. Так. Слушаю (и правда, замолчал, высказаться тебе возможность давая. Каждый вопрос, тобой озвученный, новым кивком отметил) Спасибо за то, что поделилась со мной важной информацией. Я буду отвечать – теперь (показал тебе кулак) Пальцев – пять. Вопросов – шесть. Ответ-раз – да, с высокой долей вероятности, можно утверждать, что потерей памяти страдает весь экипаж. В частности, явные симптомы ретроградной амнезии проявлял мужчина, записавший серию голосовых сообщений на этот (показал тебе палочку-звукозаписыватель) диктофон (большой палец разогнул) Ответ-два – по всей вероятности, произошло некое Чрезвычайное Происшествие, следствием которого стала утечка высоковирулентного биологического оружия. Которое, вероятней всего, являлось основой зарядов для снарядов палубных орудий (новый палец – в сторону) Ответ-три – тебя атаковала трансформированная инфекцией биомасса, основой которой послужило ассимилированное человеческое тело (средний оттопырил, следом за двумя товарищами) Ответ-четыре – мой режим пассивного бездействия был отключен штатным таймером один час тридцать семь минут назад. Через три минуты сорок две секунды после пробуждения, я обнаружил первые признаки произошедшего на борту Чрезвычайного Происшествия. Судя по масштабам заражения, вспышка… (покрутил шеей влево-вправо, шарнирами похрустывая) Да. Тим-Йонг. Всё началось задолго до отключения моего режима пассивного бездействия (безымянный палец оттопырил) Ответ-пять - я уверен, что лейтенант Медицинской Службы Налия Гисборн жива, потому, что я верю в то, что она жива (мизинец) Двойной вопрос, комплексный ответ – мы не будем ее искать. Я буду ее искать. Потому, что я – ее друг, а не ты, Тим-Йонг. Меня невозможно заразить. Я не чувствую боли. Я не испытываю страха. Я – механизм. Ты – человек. Приоритет. Нельзя рисковать тобой. Смерть капрала – невосполнимая потеря. Вывод из строя "Цицерона-Семь-Пять" – восполнимая. Вторая часть комплексного вопроса (лопатками острыми борт кабины подпер) Эвакуация. Оставаться тут – нельзя. Согласно директивам командования, если вспышка инфекции типа "Демиург" на борту не может быть локализована и нейтрализована, корабль должен быть уничтожен. Мы – на орбите пригодной для комфортного существования человека планеты. Челнок-шлюпка-капсула. Плюс, аварийный маяк. Плюс, оружие. Плюс, запас провианта… (ладонь в панель управления вмяв, оживил лифт. Загудело под днищем что-то, обороты набирая. Глухо и размеренно. Поехала вниз кабина. И, тут же - замерла) Большой Артиллерийский Фрегат – не очень большой, если мыслить глобально. Размышять. Сейчас… (фалангу пальца указательного сняв, автоотвертки жало обнажил. Сковырнул расположенные по углам плиты пристенной заглушки, вывернул болты в один момент) Раз (подцепил с боков и вытащил из креплений ее, выход в шахту открыв. Точно напротив хода технического остановились, один-в-один) Два (сунулся в провал. Глянул в пропасть-зазор трехсантиметровый, между стенками. Решетку, проход перекрывающую, вовнутрь тоннеля открыл, к потолку прижимая) Три (лаза провал узкий, пятьдесят-на-пятьдесят) Слушай внимательно. Запоминай. Сейчас – прямо, до развилки. На развилке – направо. Лестницу пропустишь. На второй развилке, снова - направо. Спустишься в шахту-воздухоподатчик. Если вентилятор будет включен, найдешь рубильник. Внизу – вход в ангар. Выдвижная лестница. Спасательные капсулы. Если капсул не будет – не рискуй, вернись к развилке. И – налево, до лючка. Код замка: пять-пять-два-звездочка. Выдвижная лестница. Шлюзовая камера. Найди скафандр. Разгерметизируй отсек. По обшивке доберись до пристыкованного к следующей камере челнока. Если и там будут инфицированные, вернись сюда, к первой развилке. Налево, потом – снова налево. Далее – вверх. И направо. Док. Найди катер Федеральной Патрульной Службы. Вероятней всего, там будут инфицированные. Не внутри, вокруг. Прорывайся. Бортовая система катера поможет. Опасно, но – выбора нет. Должна помочь (второй кокосовый батончик в карман комбинезона твоего запихнул, сунул в ладонь фонарик) Так или иначе – улетай (гранаты термической цилиндр из-за пояса вытянул, под лямку бронежилета твоего втиснул) Если что-то пойдет не так, сожги их. Если совсем не так – сожги себя. И… (помолчал) Верь в лучшее, Тим-Йонг (шлема тесемку тебе подтянул, проверил крепления наколенников) Всё, теперь - лезь

Кажется, стало лучше. Внутри и снаружи. И тело подчиняться начало, и драка прекратилась. Идиллия. Можно сесть и прислониться к креслу. Ноги к груди подтянуть. В темноте ходят, роняют и спрашивают про прошлое. Вечер воспоминаний в раю.

Кто я?!

Родственники... друзья... имена... работа... школа... что-нибудь! Воспоминания – как лягушки. Скользкие. Выскальзывают из пальцев. На периферии взгляда. Резко обернёшься – увидишь. Не достать. Как во сне. Как обрывки сна после резкого пробуждения. Вот-вот вспомнишь. Хвосты образов. Касание слов. Рядом. Не достать.

Блядь! Бесит – эта – беспомощность – бесит!

Стоп. Не время для паники. Не место. (Рай – не место для паники. Смешно.) В темноте говорят – враги. В темноте говорят – Фокстрот.

Фокстрот. Фокстрот. Фок-с-т-рот. Фокс-трот. Тротиловые лисы. Фокстротфокстротфокстротфокстротфокстрот. Бессмысленное слово стало окончательно бессмысленным. Может, если буквы переставить?.. Фосктрот. Фрокскот. Не лучше.

В глаза светит что-то синее. Отпечатывается на сетчатке. Фортксот. Если отвести глаза – останется оранжевое пятно. Фкорстот. Гипнотизирует. Единственное, что видно в этой блядской темноте.

Форсткот.

Кто я?