Странные вещи стали происходить на станции Хайд парк. И без того опасное место, стало сдвигаться, словно наползать на соседнюю станцию. Страшные чудовища поджидают в туннеле, мгла которую не рассеять ни фонарем, ни ПНВ, только огнем. Тьма окутала это место, в южных туннелях стали пропадать люди и не один вооруженный патруль канул бесследно. Нет вестей от Южного кенстона, радиосигнал не доходит, гонцы не возвращаются.
Цепь постов стала играть по новым правилам, укрепленные позиции с пулеметами и прожекторами сменили струйные огнеметы и горящие бочки. Коктейли молотова вместо химического огня, собственные легкие вместо радио связи. Люди с ужасом всматриваются во тьму и чувствуют, словно тьма также, изучает людей.
Прямых нападений так и не следовало, стрелки привыкшие хоть пару раз в неделю стрелять по сталкерам, уже месяц как ищут повод расчехлить орудия. Турели молчат, противника нет, есть только страх… пред тьмой, и пустотой. А любая попытка хоть как то исследовать накрытый тьмой туннель, оканчивается исчезновением исследователей.
Джером Рид.
Храм. Столовая.
Джером проводил время в столовой храма, небольшом помещении на пару десятков человек в данный момент практически безлюдном. Лишь пара послушников гремит посудой на кухне, да двое мрачных патрульных торопятся доесть свои порции, опасаясь опоздать на смену. Моторизированные доспехи и амуницию пришлось оставить в арсенале храма, из личных вещей, тамплиерам принадлежали только мечи, который Рид также оставил, но в своей комнатке. Тамплиеры, в отличии от большинства обитателей станции, имели личную жилплощадь и пусть она рассчитывалось всего лишь дюжиной квадратных метров в храме, остальные перебиваются койками в бараках, да съемными комнатами и палатками жилого блока.
Грибная похлебка, к слову сказать, тоже отличалась от бесплатной баланды, как - никак орден брал на себя расходы на обеспечение своих членов. В хлопчатых штанах, рясе и разношенных но еще крепких берцах, Джером потреблял провиант и щеголял своей обожженной мордой. И пусть, в храме все ко всем привыкли, ведь попадались и более… обезображенные тварями люди, то вне храма Джером не пользовался популярностью. И это сказывалось, орден хоть и обеспечивал необходимыми для жизни вещами, кредитов сверху не накидывал. И работа во благо ордена была строго обязательна чуть ли не в принудительном порядке, боевые операции не оплачивались, патрулирование считалось долгом всех и каждого. Хорошо еще, что Рид быстро прошел обучение и почти не успел прочувствовать каково это быть послушником, что значит мыть, драить, готовить, убирать, подносить… а в немногочисленные перерывы еще и нагружать и без того уставшее тело тренировками. Способности к выживанию и неутомимость быстро возвысили Джерома над остальными в группе, так что получение звания «Стража» не затянулось.
Кредитоспособность, однако, была минимальна. Вшивых двенадцать кредитов, что остались с рейда, когда приняв на грудь сталкера, была разбита камера наемника. После того как притащенные головы были сданы, а штраф за камеру выплачен, в кармане и осталась эта дюжина кредитов, которых явно не хватит на долгий отпуск который у храмовника случился. Отпуск… сильно сказано, скорее время когда орден позволяет своему члену пошляться неделю без дела, чтобы развеялся и заработал кредитов… целую неделю Джерома будут продолжать кормить и содержать не требуя исполнения служебных обязанностей. И только двенадцать кредитов... хватит только на то чтобы снять шлюху, да и то, скорей всего придется доплатить… за собственную рожу. Привести девушку на ночь не возбраняется, но она так просто не останется.
Обед прервал босоногий и безымянный послушник, подбежавший сзади и некоторое время изучавший спину Джерома. Промедлив немного, юноша кашлянул и протянул тамплиеру сложенный лист пожелтевшей бумаги.
- Брат Ирвин просил передать, - протараторил послушник, стоя на месте и глядя на свои ноги. Ожидая пока его не отпустят… либо не выдадут новое поручение. В ордене все эксплуатируют послушников как только можно… и практически каждый его член, через это прошел.
Брат Ирвин, библиотекарь ордена не имеющий должности, но имеющий большой живот и двойной подбородок… хранитель знаний, или если менее пафосно, собиратель макулатуры. Брат Ирвин рьяно настаивал на сборе книг и любых печатных документов, предрекая, что человечество ждет забвение, если слово будет забыто. Брат Ирвин был чудаком… цифровые технологии он отвергал, но трепетно относился к каждому листку бумаги, если на нем было больше пяти букв. Но Брат Ирвин чуть ли ни единственным в ордене, кто предлагал оплачиваемую работу. И пусть это каких то два кредита за каждую принесенную с поверхности книгу, ему уж точно будет плевать на морду наемника.
Остин Картер.
Административный блок. Площадь.
Остин был в патруле, прогуливаясь в компании Корвина и Детины по административному блоку. Патрулировать здесь было в удовольствие, собственная мощь прямо ощущалась и не с проста. Носить оружие на территории станции было запрещено, его сдавали в оружейную военного блока. Кроме того, административный блок практически никогда не был зоной боевых действий, все что требовалось от патрульных это одним своим видом задавить любое проявление непорядка в зародыше. Шлемы не мешали дыханию, воздух на станции чистый и «каски» у тройки болтались, подцепленные к ремням. Корвин, молодой и общительный «страж» ордена, глядел по сторонам в поисках букета цветов. В торговых рядах, тамплиер искал цветы которые хоть раз видели солнечный цвет, чтобы подарить их своей возлюбленной. Или первой встречной, Корвин не распространялся для кого ищет такой товар, но явно не для того чтобы подарить его незнакомцу. Цветы на поверхности растут, Остин это знал… однако чтобы их сорвать нужно выйти на поверхность и не быть убитым, а это уже повышает цену и существенно.
Детина, стрелок которого организация стрелков приписывает к каждому тамплиерскому патрулю. Своего рода минимальный контроль, дабы не доверять все направление только тамплиерам. Как - никак, в среде стрелков и тамплиеров всегда есть незримое соперничество и лишь каббалистам на всех наплевать. Детина, не понятно имя это или прозвище, повесил винтовку на ремень, а сам рассказывал весьма бородатый анекдот. В целом, парень неплохой, но с внутренней злобой, это видно, он не стремиться делать добро во имя добра, скорее его заботит собственная безопасность, наличие кредитов в кошельке. Но это не делает его не интересным парнем, да и от кого еще наслушаешься такого количества бородатых историй про половые отношения мертвецов в составе плоти.
Патруль вышел на площадь, навстречу попалась вторая тройка патрульных и разминувшись, Корвин покрылся румянцем и тут до Детины дошло, для кого его «тамплиерский друг» ищет букет. Оглянувшись, стрелок сощурил морду.
- А ты ее без моторки видел хоть? – с веселой ухмылкой, ожидая перепалки, поинтересовался стрелок, - Может это педик какой… стрижка то короткая.
- Дал бы я тебе в морду, - парировал Корвин, - Да жалко мне тебя. И так зубов почти не осталось, язык твой постарался.
Детина набрал в воздух побольше воздуха для категоричного ответа и встречного наезда, но дутый конфликт вмиг прекратился, среди людей показался экзоскелет рыцаря и двоих, сопровождающих ее тамплиеров. Людей вокруг было не много и до патрульных дошло, что это идут по их душу. Лидия Сарволь, вместе сопровождающими подошла к тройке и, оглядев всех пронзительным взглядом, обратилась к Остину.
- Воитель, у тебя новая задача. Идешь за мной, Дерек тебя заменит, - после команды, тамплиер сопровождения подошел к Корвину и Детине, остановившись рядом с ними.
Храмовник.
Храм. Комната.
Храмовник стоял и слушал, стоял и слушал как брат Арен, разглядывая вмятины на моторизированной броне, ворчал. Возмущался бронник потому, что храмовник пришел один, принес не то, что следовало и вообще, ему теперь править вмятины, которые тамплиер получил в схватке с плотью. Арен не знал, что задачу по поиску трансформаторного блока поручили инженеру стрелкового отделения, а тот перепутал полярность и сжег его. Арен не знал, что Наварро по прибытии на станцию сразу же перехватило начальство. Арен не знал, что у инженера уже давно была придумана отмазка, как свалить вину на самого бронника и снять ответственность с обоих сталкеров. Но случилось то, что случилось. И вот, Храмовник стоит и смотрит как Арен копается в трансформаторном блоке и поливает его грязью, грозясь указать в отчете не только невыполнение запроса но еще и порчу имущества. Поворчав еще минут пять, бронник махнул рукой, забрал моторизированную броню и скорпиона на ремонт и послал храмовника куда подальше.
День только начался, а храмовник уже устал как собака, пролазив два часа по руинам в компании медлительного типа, сразившись с плотью и двумя мертвецами, он вынужден был слушать вопли в свой адрес, хотя сам он, свою часть работы, сделал без единой ошибки. Виноват был Наварро, или на кого он там свалил вину, но уж точно не тот кто выпотрошил плоть и таранил на себе чертову турель.
Вернувшись в комнату, Храмовник хотел было завалиться спать, но стук в дверь и появление послушника лишили его этой возможности. Парень прибежал с приказом от рыцаря, быть готовым к новому рейду в течение часа. Игнорируя то, что организм только пришел в состояние покоя, и требовал еды, тамплиер поднялся. Сложно, когда не можешь реагировать на выпады в свой адрес, но тамплиер уже привык к такому отношению. Ведь часто тот, кто не отрицает своей вины, автоматически становится виновником.
Хайнекель Мерсерес.
Военный блок. Казарма.
Хайнекель валялся на койке казарменного блока и пялился в потолок. Потолок, как посмотреть, представлял собой старую мозаику, которую местные умельцы переделали в магический символ одному каббалисту ведомо что значащий. Не сказать, что стрелок устал и прилег отдохнуть, официально Мерсерес в данный момент значился постовым в южном туннеле, однако это скучное и весьма вредное для нервов занятие. Пара мелких взяток, обещание налить бутылку самогона и вот Мерсерес стал думать, чем бы занять свободные 48 часов. Большинство развлечений на станции требовало кредитов, но Хайнекель знал, как работает система, умел находить нужных людей и пользовался разнообразными услугами с минимальной тратой кредитов или вообще без нее, а кое - кто был готов обслужить харизматичного стрелка и без оплаты. Кредитов, к слову, было не много, но рациональность их траты фактически приумножала состоятельность стрелка.
Главное, в чем преуспел Мерсерес, это поиск могущественных друзей. Главный и самый влиятельный, это лейтенант Питерсон, именно ему Хайнекель попал на бутылку самогона. Питерсон часто прикрывал задницу стрелка, но и он не всесилен, когда капитан лично назначает людей в патрули. Второй влиятельный знакомый сама рыцарь Лидия Сарволь, которая в свое время уделила стрелку очень много внимания. Но, если по слухам все ограничилось постелью, на деле, рыцаря заинтересовали навыки демолишера и общий уровень подготовки Хайнекеля. Третьим можно считать Карло Буддини, хозяина оружейного магазина в административном блоке. Добродушный британец продает отменное вооружение, по весьма разумным ценам. И пусть они кажутся завышенными, специалист в оружии станет отовариваться именно там.
Размышления о трате времени и денег прервал короткий сигнал, означающий, что резервная группа должна явиться к затвору. Значит откроют створки чтобы впустить или выпустить людей. Судя по тому, что Хайнекель не видел вооруженных людей нагруженных рюкзаками и прочим добром, люди именно приходят с поверхности. А то, что по сигналу подняли резервную группу, те парни что у створок сейчас, пойдут навстречу людям.