Голосование пользователя

Последнее, что помнил Базилл со вчерашней ночи: дым, наколдованный чёрным. Всё прочее, казалось, растворилось в нём, пусть и смазанное обильными хмельными возлияниями. Лишь под вечер наваждение ушло. Принцессу рыцарь встретил голым, отмокая в специально материализованной ванной как раз напротив трона. Его мутило, виски ломило, потому об этикете он и не вспомнил, лишь слабо шевельнул рукой в знак приветствия.

Ох, грелки, ха-ха! - весело фыркнул Мартин, представив на секунду, как вокруг парочки начинающих любовников, охая и ахая, хлопочет дюжина служанок, подсовывая грелки им под бока. - Нет-нет, и без них справимся. И всё в порядке. Ты просто представь, что вовсе не принцесса. И мы тут не для ритуала, а просто по своему желанию.

Задумавшись на секунду, юноша хитро улыбнулся.

- Ты ведь хотела послушать об алхимии, верно? Давай я расскажу тебе с примерами. Например, как можно провести анализ неизвестного материала...

Лежа на левом боку лицом к принцессе, алхимик чуть-чуть отодвинулся, выпростал правую руку из-под одеяла, важно подняв палец вверх, и даже мнимо кашлянул, будто строгий серьезный учитель.

- Сперва искомое нужно изучить взглядом...

Взявшись за угол одеяла, Мартин небрежно отбросил его в сторону, по пояс открывая себя и принцессу взору друг друга.

- Уловить аромат...

Чуть прикрыв глаза, алхимик глубоко вдохнул. Принцесса источала тонкий аромат духов и еле-еле ощутимый - вина.

- Ощутить тактильно...

Ладонь юноши тем временем плавно опустилась на девичье бедро, совершила пару поглаживающих движений и заскользила вдоль изящного изгиба тела, направляясь через талию и живот к груди.

- И, наконец, продегустировать...

Вновь придвинувшись поближе к принцессе, Мартин запечатлел поцелуй на её шее пониже ушка. И ещё один, чуть пониже. И ещё один, в районе ключицы.

Когда за ними закрылась дверь опочивальни, Рианет вздохнула с облегчением. Наконец-то это все закончилось. Она понимала, что первый день будет самым трудным, но не представляла, что так сильно устанет. Больше всего на свете ей сейчас хотелось полежать в ванной, а потом уткнувшись в подушку с наслаждением выплакать все напряжение. Но этим планам не суждено было сбыться - рядом топтался, бросая в ее сторону смущенные взгляды, Мартин. Внутренне Рианет слегка улыбнулась, парень выглядел, пожалуй, даже более растерянным, чем она сама. Ее-то учили скрывать чувства, а у него просто все на лице написано. И это даже вселяло толику уверенности в принцессу. Куда хуже было бы, если бы даже в собственной спальне она не ощущала себя хозяйкой положения. А с сэром Базиллом, к примеру, это наверняка было бы так.
- Прошу, проходи, располагайся, - Рианет с вежливой улыбкой сделала приглашающий жест.
Ее спальня, ставшая частью ритуала, разумеется, была переоборудована под него. Раньше и кровать была поменьше, и кое-что еще добавилось. По советам Рианет сделала все изменения заранее, и почти год спала на слишком большой для одной кровати, привыкая. Но зато теперь она не казалась ей чужой.... Ну, по крайней мере, слишком чужой.
- Мне нужно переодеться и привести себя в порядок... подготовиться к ночи, - извиняющимся тоном произнесла она, и указала на неприметную дверь, - Тут есть вторая уборная, если тебе это необходимо.
Сама же она юркнула в другую дверь, находящуюся неподалеку от туалетного столика, оставив Мартина одного.

Спальня принцессы была достаточно большая. Центральную часть занимала кровать под балдахином, сейчас собранным на столбиках. Кровать была застелена шелковым бельем цвета свежей травы. Источниками освещения служили магические лампы, укрепленные на стенах, сейчас они были чуть приглушены, создавая интимный полумрак. Кроме кровати, в комнате был письменный стол, также аккуратно убранный - на нем стопка бумаг, приборы для письма, множество ящичков. Рядом мягкий и удобный стул. Туалетный столик с большим зеркалом и парой ламп по бокам. На этом столике беспорядка было больше - шкатулки с бусами, бутыльки с духами, коробочки с пудрой, несколько кисточек... Тут тоже были ящички, один из них был приоткрыт, и из него свисало что-то кружевное, похоже, Рианет спешила, когда последний раз пользовалась ими. Одна из четырех дверей в комнате была приоткрыта - за ней угадывалась гардеробная. Большое окно возле письменного стола сейчас было плотно зашторено тяжелыми гардинами. Стены были покрыты тканью с мелким рисунком, и лишь в паре мест висели небольшие картины. Ничего особенного, просто пара милых пейзажей.

Пока Мартин осматривался или, быть может, приводил себя в порядок, Рианет в ванной переводила дух. Она безмерно порадовалась собственной предусмотрительности - принцесса на этот важный день одела платье с крючками спереди. Теперь снять его самостоятельно не было слишком сложно. Почему-то ее это сильно порадовало. Что же, по крайней мере, не будет неловкости при раздевании. Тонкий полупрозрачный халат ничего не скрывал и был совершенно бесстыжим, но Рианет выбрала его абсолютно сознательно. Ей скрывать нечего. Ведь так? Правда же?.. Умывшись и совершив все необходимые гигиенические процедуры, принцесса посмотрела на себя в зеркало. Бледная, как призрак, только щеки красные, да глаза на пол-лица от страха. Почему кто-то считает ее красивой? Впрочем, изящные линии тела, почти не скрываемые халатом и правда были приятны даже ее самокритичному взгляду. К горлу подступила тошнота, но Рианет тряхнула волосами. Большинство женщин рано или поздно проходили через это. К тому же, девственную плеву ей удалили загодя, и эскулап сказал, что в первую ночь ей, может, и будет немного больно, но никакой крови, что может испортить ложе, быть не должно. Так что ей еще и повезло! Но как же трясутся поджилки!.. Дрожащим шепотом Рианет создала бокал шнапса и выпила пару глотков - больше просто в горло не полезло. Что же, в ванной ей не отсидеться, в любом случае. Состроив зеркалу отработанную улыбку и запахнув халатик (более одетой от этого она себя чувствовать не стала), Рианет вернулась в спальню, с замиранием сердца ожидая действий от ее возможного жениха.

Покуда Мыша собиралась со своими мышиными мыслями, Призрак с неуемным любопытством прислушивалась к речам, что звучали в зале и её прозрачное личико то и дело меняло своё выражение в зависимости от того, кто брал слово. Сочувственные вздохи, когда слышались слова Омби. Грустные сетования на жестокую судьбу и утираемые в уголках глаз кровавые капельки, когда говорила Рианет. Смешки (а порой и хохотки!) во время декламаций Иоганна. Томное прикусывание несуществующей губы и мечтательный вид, когда раздавался глубокий бас Беловолосого, намекающего на свои многочисленные любовные победы. Недоумение и инфантильная непоседливость, пока слышался негромкий и сдержанный голос Алхимика.

– Ах, сколько же их тут на этот раз, Мыша! И такие разные все... – Кровавая Плакса задумчиво закружилась в темноте, вспоминая былое. – Раньше-то бывало и по-другому. То один какой-нибудь бродяга придёт, вонючий и грязный, или вообще чудище волосатое, на человека не похожее. Всех победит да и уведет с собой рыдающую принцессу, а потом окажется тайным принцем! Или не окажется, хм... А то ещё придёт целая орава скучных женихов и будет заседать тут, пока не вернется принцессин суженый-ряженый и не перережет всех с особой жестокостью прямо во дворце! Или принцесса заколдованной иголкой уколется и уснет на сто лет, а Ритуал же так просто не отменишь - и приходится ждать героя, который вначале проклятие снимет поцелуем Истинной Любви, ну а потом уже и... Ах, чего только не было, Мыша!...

Отвлёкся на мгновенье от принцессы, на поэта внимание обратив. Мотнул головой, выражение лица не меняя:
— Рогоносцы? Скорее я им досаждаю. Вот, недавно, с чертями бился за душу одной примилейшей монахини. Бесовских отродий сталью не взять, только девичьими криками. От заката до рассвета шестерых прогнали!

И вновь к невесте обратился, на замечание отвечая:
— Чтобы стать великим воином, нужно зарубить тысячу противников. Чтобы стать великим генералом, нужно победить в сотне сражений. Мне кажется, Ваше Высочество, что и хорошим супругом не стать без тренировок. Я, в странствиях своих, имел честь познакомиться с немалым количеством замужних дам и, поверьте мне, они находили бы меньше удовольствия в общении со мной, если б их мужья хоть немного готовились перед свадьбой. К тому же, — ещё чуть шире ухмыльнулся, — мне кажется, для короны полезна некая степень родства со своим народом. Поднять руку на брата тяжелее, чем на барина.

Тут заговорил чёрный шевелящимися штанами и улыбка пропала с лица рыцаря. Повернулся к нему, нахмурившись:
— Ты-то здоров, я надеюсь? Если медицина тебе подобным не помогает, мне жаль твоих детей и их потомков! Нужна ли такая скверна королям?

- Рад, что он вам приглянулся, принцесса Рианет! - радостно улыбнулся в ответ алхимик, искренне обрадованный словами девушки.

Закончив свой выход, Мартин вежливо поклонился принцессе и занял стратегически выгодную позицию, устроившись в одном из мягких кресел гостиной. Произвел беглый осмотр своих конкурентов и пришёл к неутешительному выводу, что каждому из них в чём-то, объективно, да уступает. Он не столь хорош мускулатурой и лицом, не столь витиевато-красноречив, и стихами не говорит свободно и легко, происхождением высоким похвастать не может... ну а про последнего и говорить не стоит. С таким-то бревном в штанах вряд ли какой мужчина в королевстве смог бы тягаться. И откуда он такой взялся?...
Однако от скатывания в беспросветную пучину неуверенности и уныния юношу отделяли ровно две вещи: давным-давно вбитые в голову слова наставника о том, что стабильный средне-высокий результат куда лучше скачущих туда-сюда экстремумов, и тот факт, что принцесса так благосклонно с ним себя повела. Ведь ещё до начала испытания Мартин, по правде говоря, вообще думал, что она на него даже и не взглянет, и от подарка отмахнётся как от ненужной безделушки. Так что настроение у Мартина было приподнятое, и он даже решил поучаствовать в завязавшейся какой-никакой общей дискуссии, если самовосхваление можно назвать таковой, хотя в ином случае предпочёл бы молча наблюдать - центром притяжения шумных компаний он никогда не был и не стремился.

- Слышал я, господа, такое поверье, что скромность украшает. Но, судя по всему, оно безнадёжно устарело, и настоящие мужчины украшений не носят, верно? - усмехнулся Мартин, удобно утраиваясь в кресле и закидывая ногу на ногу, а пальцы собирая домиком на колене. - Есть мнение, что славу и хвалу достойным людям надлежит петь бардам и менестрелям, это их профессиональный долг. Равно как и высмеивать пороки и окунать в грязь, для контраста, чтобы не возгордились сверх меры. Или же нет?...

Алхимик взглянул на принцессу.

- А вы как считаете, леди Рианет?

Иоганн, успевший вернуться в облюбованное кресло, не остался разочарован наблюдениями – пусть некоторые конкуренты и разочаровывали, но некоторые вызывали восторг.

– Как же можно? Даже до моих краёв вести доходили, Отец Сотни Бастардов, Пожравший Всё. Утоли мой интерес: часто ли приходится отбиваться от этих... с рогатыми шлемами? Прочие рогоносцы не досаждают?

Окинув взглядом остальных, он словно оправдываясь добавил.

– А что? Ведь нужно оценить, узнать друг-друга, если принцессу видим мы супругой, чтоб сокрушить чужой успех, в глазах у Рианет прекрасной, и проложить дорогу вверх. Судья у нас ведь беспристрастный. У испытанья есть подвох. Договориться нам придётся – гуртом и батька легче бьётся. Но я, конечно, скоморох – за всех решать никак нельзя. Повеселимся же, друзья.

– Молодо-зелено. – С пониманием ухмыльнулся подобным амбициям сатир, что никак не помешало ему воспользоваться ситуацией пугающе широко, но на самом деле достаточно осторожно впиться пастью, с заостренными вручную клыками в один из манабаков.

А вскоре спина и вовсе коснулась стены и стало совсем не до разговоров, когда не без молодецкого хекания, сатир ухватил могучую альтавриху за бедра и одним сильным движением подкинув вверх, усадил обратно уже на готовое к бою орудие. Возможно, все еще не дотягивающую до минотаврских дубин, но явно превосходящее смешные кинжальчики бабушкиных эльфов.

Дискином, стоило отметить, для того, кто в этом немного разбирался и по крайней мере, если сравнивать с простыми деревенскими бычками, оказался, не только страстным но и умелым и нежным любовником, на удивление, как посудить для лохматого насильника, понимающим, как продлить удовольствие себе и доставить его партнерше. Впрочем, сказалось ли то, что это был уже не первый его раунд за сегодня, или возможно дело в возрасте, но столкнувшись с аппетитами совсем не случайно прозванной в свое время Неутолимой принцессы, он сначала, сказавшись на больное колено поспешил сменить позу на менее ее напрягающую, а после и вовсе попросил передышку.

+5 очков опыта за моральную победу над хромым стариком.
☆ [Кровь падших сатиров: 1ур]
Впрочем, они предпочитают называть себя настоящими.
Значительно характеристики связанные с выносливостью и репродуктивными возможностями организма. Улучшает защиту от магии, но осложняет ее изучение. Усиливает влияние любых аспектов Горного Козла при их наличии.

Фильтр навыков расширен за счет нового наследия.

Впрочем, стоило порадовавшейся тому, что план по захвату банды, путем демонстрации преимуществ на всех фронтах прекрасно скользит вперед по смазанному любовными соками пути, Белазе начать подтрунивать над ним на эту тему и спрашивать, нет ли среди великих завоевателей кого повыносливее, как выяснилось, что сложность задачи она все же немного недооценила. Равно как и с выводами на счет особенностей местного «культа силы» возможно немного поторопилась?



Потому как Игнифер, немногословный «второй заместитель» определенно выглядел сильнее своего начальника, как минимум чисто физически. Будучи в полтора раза его выше и шире, и по габаритам мускулатуры уже всерьез приближаясь к стандартам, как минимум взрослых альтавров. Что еще сильнее дополнялось тем, что от него приятно, на специфический вкус Белазе, конечно, тянуло гарью, из-за того, что постоянно таская на спине бак с «проклятым пламенем» он успел словно бы пропитаться им, получив определенную не совсем обычную устойчивость к оному.

Впрочем, возвращаясь к тому, что он из себя представлял как любовник, то тонкой умелостью Дискинома тут конечно и не пахло, но вот неутомимости в данном дупликарии хватило бы на десятерых. И раз за разом извергаясь в прижатую им к полу принцессу, как ей казалось, необычно горячим семенем, он даже не трудился выйти из нее перед тем, как перейти к новому раунду. От чего она довольно быстро почувствовала себя настолько «переполненной» что накачиваемое, казалось бы уже плескалось между ее ушей, пусть это и было совершенно физически невозможно.

В результате чего, не говоря уже о «победе» просто дождаться того момента, когда его похлопает по плечу присланный очаровательным подлецом Дискиномом его «первый заместитель» до этого стоявший на страже, а теперь прибывший подменился, уже оказалось серьезным испытанием для Белазе. С честью, если можно так выразиться, конечно, выдержанным, но…

⇧ [Кровь падших сатиров: 2ур.]



Трибий, по прозвищу «Большая Труба» между тем, представлял из себя компромисс между не-крупным-но-ловким Дискиномом и могучим-но-неспешным Игнифером, вероятно, будучи довольно близок к золотому стандарту того, как должен выглядеть рогатый и лохматый сатир, в отличной физической форме и самом расцвете лет. А кроме того, прозвище свое, ожидаемо, получил далеко не только за то, что носил осадную пушку, но и за то орудие, которое имелось ниже. И пользовался он которым с навевающей ностальгию родной и приятной, неистовой ударной мошью, разгоряченных альтавров. Вместо коротких яростных актов, впрочем, сочетая ее с судя по всему, все же бывшей типичной для сатиров неутомимостью.

⇧ [Кровь падших сатиров: 3ур.]

А потому, на каком-то моменте заколачивания в нее этим тараном хлюпающей в ней «белой лавы» Игнифера, Принцесса Неутолимая, к стыду своему, самым банальным образом отрубилась, так и не добравшись до той части, в которой планировала заодно показать свое преимущество всем остальным колзоногим разом. Похоже, даже имея определенные козыря в рукаве, это все еще оставалось не такой уж простой задачей в ее ослабленном относительно привычных мерок «воплощении», и для постельных подвигов все еще не помешало бы подтянуть возможности оного точно так же, как и для ратных.

Обратно в себя молодого героя привело ведро холодной воды. И чувствовал он себя при этом довольно скверно. Ибо спал перед этим он не на удобной и мягкой кровати, на которой можно было бы выспаться, и как следствие ни капли не отдохнул. Ну и тот факт, что он был голым распят на том самом столе, на котором недавно складывал найденное оружие, на практике убедившись в том, зачем тут нужны эти зажимы, растягивающие жертву на нем словно морскую звезду, кверху пухом, тоже наверно не очень радовал.



Особенно, учитывая, что жизнерадостно дружелюбный Палач, судя по тому, как он уверенно обращался с обстановкой, в отличии от него самого, бывший тут не столько Посетителем, сколько все же Хозяином этого места, тоже никуда не делся. И убедившись, что жертва пришла в себя, свистом привлек ее внимание к импровизированному стенду.

На котором Фалько мог увидеть ничто иное, как вещи, которые он скинул со своих четко определенных мест, в процессе своего беспорядочного метания в поисках оружия: Кочерга, острые щипцы, нож-пила с ручкой, нож-серп-скребок и, видимо как бонус, анальная груша. Тыкая своим стилетом то в одно то в другое, словно учитель указкой, безгубый, похоже, ждал какой-то реакции от своего гостя. Хотя, понятно какой, выбирай мол, с чего начнем.

Рэваль, бывший замок Рене Щуплого

Граф Карл Фаронский, предводитель королевских войск, бравших замок Рене Щуплого, недоверчиво хмурился, слушая речь Аригия. Время от времени некромантские шайки, конечно, возникали в стране, порой они действовали годами, но ни разу еще мертвецы не формировали целых армий, бросавших вызов королевским войскам. Тем труднее в это поверить именно сейчас, когда власть короны сильна как никогда ранее. Новому правителю, наконец, удалось собрать воедино почти все осколки старой империи, сгладив самые острые противоречия между вечно недовольными аристократическими родами. Большинство магов принесли присягу престолу, вольные города, сохранив торговые привилегии, сами старались поддерживать спокойствие в стране. Королевские войска постепенно захватывали замки немногих оставшихся противников.

И вот теперь какой-то некромант поднимает целую армию мертвецов и бросает вызов короне?

- Скажите, почтенный Аригий, а нет ли тут какой-то ошибки? Быть может, некромант – или несколько некромантов ? – просто пока не понимает, против кого он выступил? Ведь если даже он возьмет замок, долго он тут не продержится. Король из принципа бросит сюда все доступные ему военные силы, а Высокий Круг магов поможет ему магией и откроет собственную охоту на чернокнижника. Или, быть может, этот Одиберт действует в интересах какой-то сопредельной державы – вы можете это выяснить? Поймите меня правильно, политика – вещь тонкая, и если, скажем, кому-то удастся скомпрометировать магов или кого-то из крупной знати перед лицом короля, то…

В многозначительном молчании граф расхаживал по бывшему пиршественному залу замка, огибая обгоревшие остатки стропил, обрушившиеся во время штурма. Пожилой маг со страдающим выражением лица глядел куда-то в одну точку на стене. Немного посмотрев в высокое стрельчатое окно, королевский военачальник резко развернулся и решительно произнес:

- Ну, хорошо. Я вас услышал, почтенный Аригий. Я немедленно свяжусь со столицей, вышлю разведку в направлении армии этих оживших мертвецов и постараюсь предпринять что-то здесь на месте. Наши боевые маги тоже не будут сидеть без дела. Вас же я попрошу разузнать как можно больше подробностей по вашей … э-э-э… магической части. – В словах вельможи звучала плохо скрываемая ирония. – Ест ли способ обезвредить этих мертвецов без большого сражения? Можно ли как-то добраться до того, кто их ведет? Ну, и - кто может стоять за Одибертом? Ведь, как я понимаю, для того, чтобы поднять такую армию покойников, нужны огромные магические ресурсы. А значит, мы, возможно, имеем дело с несколькими колдунами. Ну, или колдун один, но у него есть доступ к какому-то крупному источнику магии. Или, может быть, дело обстоит еще как-то иначе, но нужно знать все.

Два часа спустя
Собранный Карлом Фаронским экстренный военный совет закончился, и его участники расходились из комнаты охраны. Гонцы спешили в конюшню за лошадьми, полководцы окриками подзывали порученцев, боевые маги собрались в уголке двора и о чем-то тихо переговаривались. Бородатый военный инженер в раздумьях стоял у разбитых замковых ворот, прикидывая, как бы в спешном порядке перегородить этот проем.

Аригий уже успел прийти в себя и теперь торопился в кабинет Одиберта. Старый маг понимал, что самый быстрый способ справиться с призванной нежитью - это прекратить действие магии, которая их подняла. Некромантия считалась сложным направлением магии - власть над миром мертвых требовала исключительно сильного магического дара, а кроме того, необходимо было постоянно вливать огромные объемы сил в само творимое волшебство.

Рядом со склепом Одиберта
Обходя кусты, Макон приближался к зияющему дверному проему склепа. "Сколько там пространства очищается от магии? Саженей на двадцать в поперечнике - точно, и еще пяток саженей сверх того - значительное ослабление. Вот он, склеп, пора." Свободной рукой Макон торопливо полез за пазуху...

Давно, когда Конрад еще только набирал команду, первым условием была поставлена нечувствительность к магии. Если не полная, то очень заметная. Потому что самые большие потери у Дозорных были именно от магических воздействий. Сражаться мечом с каким-нибудь умертвием гораздо проще, чем укрыться от вездесущих чар магов. А с магией пусть воюют маги. Много новичков с тех пор пришли и сгинули, из первого набора остался только Макон. Казалось, самых сильных черных магов давно извели, и мало кто в Дозоре продолжал носить антимагические амулеты. Были они дорогими, действовали один раз, за потерю крупно штрафовали, поэтому мало кто их носил. Но Макон был из осторожных - однажды на его глазах трое дозорных попали в магическую ловушку и медленно задохнулись в силовом пузыре. А все было бы иначе, будь у них с собой амулеты.

...Сорвав с тонкой цепочки на шее невзрачный медный цилиндрик, воин с силой сдавил его между ладоней. Стеклянная ампула внутри лопнула, и сразу началась реакция сложных магических компонентов - еле видимая сферическая граница мгновенно разрослась в стороны, выдавив эфир из нашей реальности. Никакая магия, ни человеческая, ни магия демонов, не могла проникнуть внутрь этой границы. Хотя, говорят, ангел этой преграды даже не заметил бы, но кто их видел, этих ангелов?

Самое большее, что у них сейчас есть - не более четверти часа защиты от всяких эфирных штучек.

Совсем рядом с Маконом, внутри склепа раздался еле слышный стон и что-то шлепнулось на пол.

Воин осторожно вошел в склеп - и первым делом отметил как сильно изменилось это помещение. Потолок был покрыт сетью трещин, со стен отваливались куски известкового раствора, небольшое окно наверху наполовину перегородилось упавшим камнем, а бронзовая люстра вся потемнела и вроде бы покосилась. С пола со стоном поднимался Конрад, вертя обожженой головой.

- Идти можешь? - Макон внимательно вглядывался в глаза мага.
- Да... сейчас, минутку... - лидер отряда Дозорных привалился к стене. - Как же воняет эта антимагическая стена... Понюхали горелого Эфира, а?

Распрямившись, Конрад внимательно осмотрелся.

- Значит, он брал магию где-то здесь. Вон, как все тут теперь посыпалось. Здесь бы мы ничего ему не противопоставили. Макон, не трожь скипетр, даже не подходи к нему. Я и сам не хотел брать его , но что-то как будто заставило. Мощнейшие чары Подчинения, даже антимагия его не обезвредила полностью. Как я понимаю, порабощение упырей и даже людей - это так, всего лишь побочный эффект. ..

- Конрад, это все интересно, но там, снаружи Сиги, Сильва и этот парень, а вокруг десятки упырей и черт знает что еще. Давай понемногу выбирайся, а я побегу к ним, они спасаются в поминальной избе!
- Правильное решение, но не торопись. Скипетр сохранил силы, но пространство вокруг него сейчас непроходимо для эфирных эманаций. Он как в коконе. Ставлю свое годовое жалованье: снаружи мы не увидим никаких кровососов, кроме комаров. Ребята некоторое время будут в безопасности и успеют добежать до укрытия. А там и мы подойдем. Давай лучше думать, что нам делать с этой штуковиной. - Конрад кивнул на скипетр. - Прежде всего, нельзя его касаться, а лучше вообще быть не ближе чем саженях в пяти. Во-вторых, из меня высосали почти всю магию. Как бы нам оттащить скипетр хотя бы к этой избе? Там Ядовитый не скоро до нас дотянется, а утром что-нибудь придумаем. Свяжемся с Белым Кругом, с королевскими магами или еще с кем-то.

Макон, не дослушав, выскочил наружу. С треском выломал корявую суковатую жердину из сухого деревца и резво вбежал обратно в склеп. Вдвоем с магом они поддели скипетр трехпалой "вилкой" сучьев и быстро понесли к безопасному месту. Раздавленная ампула в поясном мешочке Макона здорово воняла, но ее защитная стена все еще четко синела пузырем вокруг бегущих Дозорных.

Погост, окрестности поминальной избы.

...Бертран опять обернулся в сторону оврага. Склон внизу, далеко под болтающимися ногами девушки, был усеян кустами и кое-где мелкими камнями, но вроде бы ничего смертельного не было. Сигиберт же в самые ближайшие секунды гарантированно рисковал разойтись по желудкам оборотней. Молодой маг решился - и в то же мгновение решилась и девушка. "Сигиберт!" - хором проорали они. Бертран, отпустив Сильву Де Ла Маль, недавнюю кандидатку в Дозорные, а теперь полноценную участницу отряда, резко развернулся в сторону ее товарища. Предпринимать что-то сложное было просто некогда, и Бертран, не обращая внимания на площадную ругань катящейся по склону дозорной, запустил Сигиберту под ноги обычную Зажигалку - просто яркую волшебную вспышку. Расчет был на то, что звери хотя бы на пару секунд отпрянут от света, а там он уже разродится на что-то серьезное.

Но молодой человек не учел, что теперь в нем было магии столько, что хватило бы на четверых таких как он.

Пылающий шар размером с арбуз сорвался с его руки как снаряд из катапульты и полетел прямо на Сигиберта. Воин, явно не ожидавший такой подставы со стороны вроде бы своего союзника, каким-то чудом успел броситься в сторону, и огненная сфера с немой злостью хлопнулась в дерево почти у самой земли. Падая на землю, дозорный попытался хотя бы прикрыться рукой, ожидая, что в шею ему вот-вот вцепятся волчьи клыки... но он успел упасть, откатиться в сторону и даже привстать, и никто не нападал. Оглядевшись, он не увидел вообще никаких волков.

Бертран в ужасе смотрел на дело рук своих, когда его правая щека ощутила словно бы колючую воздушную волну со стороны погоста. Кто-то что-то сделал с Эфиром. Обычно так проходит волна разлома, когда с той стороны реальности кто-то или что-то проникает сюда, но сейчас явно были какие-то отличия... Некогда разбираться. Молодой маг сердито мотнул головой и стал вглядываться в темноту. Внезапно его окликнул спокойный голос Сигиберта:
- Упыри и оборотни ушли. Кто-то снял чары. Давай скорее в избу, а я помогу Сильве.

Бертран было дернулся в указанную сторону, но вспомнив о девушке, решил тоже изобразить помощь:
- Нет, я в порядке. Куда она скатилась?

- "Она" уже здесь! - раздался недовольный голос напарницы Сигиберта. Обойдусь и без ваших скотских лапаний. Вот уроды, бросили даму в беде!

В круг света, образованный горящим деревом у обрыва, вошла Сильва, остервенело стряхивающая грязь со своего костюма.

- Ой, какая жалость! - Сигиберт притворно покачал головой. - Наша пусечка хочет назад к маме под юбку, ведь доить коров на ферме - это так безопасно, совсем не то, что валяться в грязи и драться с оборотнями...
Сигиберт ловко уклонился от брошенного в его сторону комка глины.
- А еще я Конраду расскажу как лучшая кандидатка в Дозорные дрыгалась на кустике, а вокруг нее упыри водили хоровод...
- Ха-ха, а я расскажу, как бывший десятник городской стражи потерял свой меч даже не начав бой!..

Неизвестно, сколько времени продолжалась бы эта перепалка, но тут со стороны погоста раздался приближающийся топот двух пар ног. Бертран напрягся, но скоро разглядел знакомый силуэт со шлемом на голове. Конрад и Макон торопливо что-то тащили, поддев какой-то веткой, и ученик мага отошел в сторону.

- Конрад! Я уже и не надеялась...
- Сильва, Сиги, Бертран, некогда объяснять, скорее все за нами, в избу!

Пятеро человек резво побежали в бревенчатое строение. Дверь распахнулась, а потом, когда все вошли, наружу высунулась голова Макона. Окинув взглядом округу и повертев своим шлемом в разные стороны, он окончательно зашел за порог, захлопнув за собою дверь. Изнутри тяжело прошуршал задвигаемый засов.

Замок Рене Щуплого

…Старый маг, оступившись на лестнице, здорово качнулся назад и чуть было не полетел спиной на ступеньки – лишь каким-то чудом в последний момент он смог уцепиться трясущейся рукой за неровности стены. Яркая вспышка на мгновение осветила подземелье, и молодой спутник волшебника исчез. Совсем рядом в тишине звякнула о камень монета-«маяк» Одиберта.

- Бертран?

Гулкое эхо несколько раз повторило имя незадачливого молодого мага, а затем смолкло.

После вспышки глаза долго привыкали ко тьме, и маг еще надеялся, что все обернется небольшим недоразумением, но умом он уже понимал – случилось непоправимое. Кряхтя, Аригий нагнулся и, пошарив рукой по ступеням, поднял монету. В свете факела она тускло блеснула дьявольским узором. Несомненно, она была магическим артефактом – но на удивление, очень простым артефактом. Старик не чувствовал в ней достаточно вместимости для сколь-нибудь сложной магии: монета лишь запускала чужой процесс, высвобождая силы, содержащиеся где-то еще - примерно как курок арбалета высвобождает тетиву.

Аригий попытался сам «зарядить» монету и «запустить» ее – ничего не произошло. Для срабатывания основной магии нужна была дополнительно либо чья-то чужая воля, либо какой-то особый ритуал. Внизу, в лаборатории ничего подобного точно не было.

Волшебник заспешил наверх. Выбравшись на поверхность, он нашел в замковом дворе местечко поукромнее и положил монету перед собой. «Бедняга Бертран, я надеюсь, ты не угодил в жерло вулкана или прямо на жертвенный камень под нож жреца какого-нибудь культа?..»

Так… воспроизвести чужую магию в точности мы не можем. Но можем попытаться отследить последний случай ее применения – хвала богам, все произошло совсем недавно, след в Эфире еще остался. Старик с облегчением почувствовал, что перемещение произошло где-то в пределах нашего мира. А не то могло быть всякое… Аригий вырвал прядь волос у себя из бороды и аккуратно ссыпал их на валявшееся в углу полено. Потом еще раз зарядил монету от перстня, раскинул в Эфире тонкую сеть и осторожно положил монету на вырванные волосы. По невидимой сети сразу пошла еле ощутимая волна. «Ага! Еще разок! Есть, схватило!» Пытаясь удержать в сознании путь, прочерченный в Эфире от «маяка», волшебник вызвал образ Ойкумены и, вращая, постарался совместить его с эфирным путем. «Так, полюса у нас тут и тут, созвездия… как же стоят над головой созвездия?.. А, вспомнил!..»

Чертя палочкой по земле, маг примерно определил координаты места, куда монета должна была отправить Бертрана, и сам не поверил своим глазам – получалось, что перемещение произошло чуть ли не на пол-Ойкумены. Впрочем, дальности его перстня должно было хватить, чтобы связаться с ученическим кольцом молодого мага – если оно все еще было при нем. Аригий обхватил перстень покрепче, глубоко вдохнул несколько раз и закрыл глаза…

Склеп на старом кладбище

…Бертран чувствовал себя вымотанным, будто весь день таскал мешки с углем в кузницу. А еще он уже просто перестал бояться и удивляться. Поэтому когда Конрад превратился в одержимого чужой магией получеловека – парень почувствовал только смертельное отупение… и желание, чтобы все поскорее хоть как-нибудь закончилось. Неожиданно кольцо на его пальце словно кольнуло кожу невидимой иголкой, а в голове забегали какие-то странные образы. Словно маг одновременно видел и происходящее здесь вокруг в склепе, и часть какой-то стены с рассохшейся бочкой и свалкой дров. Примерно так работала телепатическая связь на учебных занятиях, только гораздо слабее, и еще там не было такой сильной боли в голове.

«Бертран, это Аригий. Я примерно знаю, где ты, но не могу тебя вернуть обратно. С тобой все в порядке? Ответь мысленно. Тебе придется самому искать путь назад… Постой, рядом с тобой сильный источник магии… Так, понял. Нет, они сейчас не помогут. Выбирайся сам, я могу немного подпитать тебя доступными мне силами и кое-что подсказать, но действовать ты будешь сам… Нет, конечно, выход есть. Смотри: вся магия, которая бушует рядом с тобой и твоими спутниками, - нечистая, это нетрудно понять. Но где-то рядом есть источник светлой магии, небольшой, но очень сильный. Бегите туда. Возможно, это еще один волшебник, которого ты пока не видел… А, нет, это не живое существо. Хотя… странно. А где вообще вы находитесь? Где-то рядом с вами какой-то небольшой участок местности прямо светит магией, даже ты должен почувствовать. Сейчас подсвечу тебе в сознании… Увидел? Почувствовал? Я те… пробуй сам, пробуй сам! Вот се… роется проход, откроется проход. Связь слабеет, я теряю концентрацию…. дением, Пронзительным Видением пробивай защиту! Не думай о сопротивлении – ты должен прос… и будто смотреть сквозь завесу… дите, уходите немедленно! Там продер… время, до рассве… Магия Смерти сильна, но нестойка вдали от источника, у вас бу…»

Молодой маг почувствовал в себе силы и поднял глаза на приближающегося Конрада. Оказывается, вся эта мысленная беседа с наставником продлилась меньше секунды – Дозорный успел лишь немного сдвинуть пальцы в своем жесте…

- Сильва, уходим! – неожиданно громко, будто чужим голосом прокричал Бертран. Обернувшись в сторону чародейской решетки, он сосредоточил взгляд на том, что видел сквозь нее, и постарался сотворить Пронзительное Видение. Странно, но такое простое заклинание сработало просто на «ура» - магия Аригия буквально просверлила тоннель в магической путанице лучей. В освободившийся проход мгновенно ринулась девушка, за которой, оглядываясь, бежали ее спутники. Обернувшись к Конраду, Бертран заметил, что тот с недоумением смотрит на свою руку. Думать над этим было некогда – недавний ученик мага бросился в открывшийся проход.

За стенами склепа творилась настоящая гроза, в землю били молнии, деревья хлестали друг друга ветками и буквально ходили ходуном. Откуда-то издалека доносился волчий вой.

Зато Бертран чувствовал себя бодрее чем когда-либо.

- Эй, дозорные, здесь где-то должно быть место светлой магии. Не подскажете адресок?
- Туда! – махнул мечом здоровяк в кожаном шлеме. Кажется, Макон. Ему приходилось перекрикивать шумящую вокруг стихию.- Там раньше была поминальная изба! Бегите, а я не могу оставить Конрада!
Здоровяк, ухватив меч поудобнее, стал пробираться обратно к выходу.
- Это уже не Конрад! – проорал ему Бертран, но девушка тянула его за рукав:
- Бежим, пока есть время! Макон знает, что делает! Он хочет его оглушить или еще как-то обезвредить!

Путаясь в беснующихся кустах, трое беглецов продирались куда-то вбок от основной аллеи кладбища…

Оторопь прошла быстро. Парень вскочил на ноги и стал озираться – чем бы таким прикрыть дверной проход… Ну, пожалуй, вот это подойдет, только зачем?

- Зачем ты закрываешь нас здесь? Отсюда нет выхода, и тут нечем надежно закрыться! Десяток минут – и они прорвут любую преграду! – Бертран подскочил к какому-то столу с ритуальной утварью и потащил его к двери, не обращая внимания на валящиеся со стола свечи и какие-то свертки из мешковины.

За дверью все громче слышался топот приближающихся упырей.

Девушка была уже рядом с магом. Неожиданно легко она подхватила стол и поволокла его с силой здорового мужика:

- Затем… эх… что нам хватит и пяти минут! Сейчас здесь будут остальные Дозорные, они… разгонят нежить. Нужно … Так, стоп! Опрокидывай! Двигай туда!.. Нужно просто задержать их ненадолго… Вот так! Теперь вон тот подсвечник!

К черту подсвечник! Из-за опрокинутой у входа двери Бертран уже видел пылающие глаза. Развернувшись, он вытянул руку с тремя поднятыми пальцами, постарался сосредоточиться и закрепить предмет в пространстве. Если бы хотя бы два упыря ударили разом – его сил могло и не хватить, но поначалу нежить давила нестройно. Маг усилил заклятие, чуть приподняв вторую руку. В столешницу бились кулаки упырей, по доскам скребли когти, а с краю преграду, похоже, пытались прогрызть – иногда там очень близко мелькали глаза и что-то драло стол снаружи. Но пока стол держался. Даже отломанную доску удалось зафиксировать – маг удерживал уже два предмета, а без потери концентрации это было очень непросто.

«Ну что, мастер Аригий, я, пожалуй, выдержу твои экзамены!»

Сверху что-то заслонило лунный свет. Мгновенно развернувшись, девушка вскинула арбалет (и когда только успела зарядить?) – и тут же опустила: в проеме чернел силуэт человеческой головы в легком шлеме. Голова чуть покрутилась и издала грубоватый смешок:

- Мы вам тут не помешали, голубки? А то мы пойдем, а вы тут продолжайте.

- Макон, в следующий раз я просто выстрелю и скажу что не смогла сдержать тетиву. – девушка усмехнулась. – У нас тут не маг и не жертва, а кое-что интересное. То есть, кое-кто.

Как ни старался Бертран, он все-таки отвлекся на разговор за его спиной, и стол, закрывавший дверь, с грохотом упал, открывая черноту прохода. С поразительным спокойствием маг осознал, что поднять преграду в прежнее положение сил у него уже не хватит.
Однако из темноты кладбищенского леса в склеп никто не рвался.

За стеной склепа вообще как-то внезапно стало тихо. У входа снаружи послышалось размеренное шуршание мягких подошв, и в двери вошел странно одетый человек с факелом. Простой военный плащ, накинутый на одно плечо, несколько небольших мешочков на поясе. На ногах – дорогие кожаные сапоги. Кое-что в его облике выдавало человека, практикующего магию –по краю рукавов шли письмена, на шее болтался некрасивый, но очень сложно собранный кулон, на левой руке позванивал сложный составной браслет. И острый холодный взгляд…

Вошедший окинул взглядом помещение склепа и усмехнулся:

- Да, не этого мы ждали, конечно… - его голос оказался неожиданно высоким и звонким, как у храмового певчего. – Чего это вы тут застряли, молодые люди? Снаружи слишком шумно? Ну так теперь там никого нет, можете выйти и погулять, луна сегодня как на заказ полная, высокая…

Бертран смотрел на него во все глаза, а человек, будто не замечая молодого мага, прошел к постаменту с жезлом. Глазницы черепа при его приближении слегка вспыхнули, по рукояти пробежал мерцающий свет. Человек будто ощупывал жезл глазами. Прикрыв глаза, он втянул носом воздух, постоял пару минут и обернулся к молодому магу:

- А теперь поговорим с нашим гостем. Кто ты и как сюда попал? Ты один? На ученика Одиберта ты не похож, на жертву всех этих экспериментов - тоже… Что нам с тобой делать? Собственно, нам проще всего сдать тебя королевским стражам, но если нас устроят твои ответы, мы можем просто тебя отпустить. Или нет? Эй, Карл, Макон, Сигиберт! – человек обернулся и закричал в дверь склепа, - Осмотрите кладбище и портал! Здесь может еще кто-то быть. Ну так что? – человек снова повернулся к Бертрану. – Мы тебя внимательно слушаем. Можешь звать меня Конрад.

Джонатан, казалось, впитывал место, в котором оказался, всем своим существом. Он вглядывался в переливы теней вокруг, вслушивался во встревоженные голоса птиц и зверей – и почти летел. Тревога щекотала изнутри, и чем больше она была, тем больше была и надежда. Он найдёт здесь то, что искал. И болтовня Метроми, и запись Кармилиты – всё это как будто настраивало на нужный лад ещё больше. Цинизм гида по-прежнему его раздражал, но теперь, сдобренный фактами, казался не таким уж неприятным, а монологи Кармилиты забавляли и отчего-то заставляли себя чувствовать себя гораздо старше, чем он был на самом деле. Сколько ей, кстати, лет?.. Впрочем, нет, лучше не спрашивать. Девушка отшутится в духе "больше, чем нужно, чтобы осознать тщетность жизни", а ему потом с этим жить.

Поэтому, когда с острова разом пропали все звуки, он позволил себе испугаться – и почти обрадовался этому страху. Что-то происходит. Что-то, что не так уж похоже на всё остальное.

...Да, динамики, разумеется. Догадливость компаньонов несколько сбила его настрой, и на мгновение он почувствовал себя ребёнком, увидевшим под бородой Санты знакомое отцовское лицо. А потом поймал себя на том, что он действительно хочет испугаться – и потому даже не удосужился самостоятельно подумать о причинах.

– Не портьте Метроми игру, – дружелюбно хмыкнул он. – Даже если динамики – должен признать, что сработало хорошо. Хичкок бы разве что удивился прямолинейности.

А потом тихий голос Клаудии разом сдул с него всё напускное веселье.

– Не доверяй гиду, – сообщила сыщица Джонатану шёпотом, – Держись рядом.

Джонатан коротко взглянул на девушку рядом с ним. Собранная, строгая и... напуганная, но он голову был готов дать на отсечение, что не странными звуками. Что-то шло не так – конкретно для Клаудии. Джонатан кивнул. Итальянка была не из тех девушек, что делают вид, будто испуганы, чтобы наладить контакт – у неё точно были какие-то основания переживать, и лучше быть чересчур осторожным, чем что-то проглядеть.

– Что именно не так? – тихо, серьёзно, и – лучезарно улыбнуться Метроми, когда она появится в дверях.

Перед глазами все завертелось, и Бертран неожиданно обнаружил себя стоящим в полной темноте на краю какого-то леса. Ночной ветерок обдувал голову, где-то рядом стрекотали кузнечики. Внезапно они стихли. С небольшого холма в отдалении послышался приближающийся топот. Маг вгляделся и с ужасом увидел приближающихся тварей.

Бертран в испуге попятился назад и, оступившись, чуть не упал. Взглянув под ноги, он заметил, что только что сошел с каменной плиты, на которой стоял, на землю. Плита эта имела правильную круглую форму, а высеченные на ней линии поразительно совпадали с рисунком на монете, которую только что подобрал мастер Аригий. Где же сама монета?.. Молодой маг машинально осмотрел плиту и землю под ногами, но ничего не увидел.

Тем временем со стороны заросшего кладбища к нему стремительно неслись шуршащие тени. Красные точки их глаз мелькали вверх-вниз. От простых упырей не так сложно скрыться- это просто несчастные обрывки проклятых душ в уродских телах… а вот парящая над ними летучая мышь-кровопийца явно была существом поопасней. Это одно из воплощений вполне себе самостоятельного вампира, которое может оказаться как древним магом, так и недавно обращенным бывшим обычным человеком. Иногда такие вампиры верховодили стаями упырей или летучих мышей-вампиров поменьше. Иногда они сами составляли «свиту» какого-нибудь сильного мага-вампира.

Как назло, у Бертрана не было с собой особых магических предметов: идя на осмотр лаборатории Одиберта, он почти ничего с собой не взял. Только обычное ученическое кольцо, помогающее сосредоточиться, да еще простенький амулет - детектор самых простых чар. Молодой маг трясущимися пальцами повернул кольцо позолоченной стороной внутрь ладони, стараясь сконцентрировать волю на заклятии. Подняв глаза, он посмотрел в сторону несущихся упырей….

Красноглазая тварь, мчащаяся самой первой в стае, уже видела добычу. Человек немного отошел к стволу дерева и исчез за ним. Упырь с разбега затормозил лапами, огибая дерево – и никого не увидел. Только несколько сухих прошлогодних листьев, поднятые ветерком, шуршали в стороне. Нетерпеливо поводя башкой, тварь стала всматриваться по сторонам. Где-то за этими деревьями прячется добыча… Сбежавшиеся кровопийцы стали расходиться в стороны, заглядывая под каждый куст; некоторые задирали головы, всматриваясь в кроны деревьев.

Над их головами носился гигантский нетопырь, еле слышно попискивая и жадно разевая голодную пасть. Но пока ничего не замечал и он.

Бертран стоял почти за деревом, когда упырь, с разбегу резко затормозив лапами, обдал его комками земли и ворохом старых листьев. Маг мог коснуться упыря рукой, если бы захотел, но не стал нарушать свою маскировку. На таких существ вполне хватило заклятия морока – для них он теперь просто лист, лежащий на земле. Летающий кровосос тоже вроде бы пока не заметил. Но сил молодого мага надолго не хватит – он и так еле сохранял концентрацию, его руки подрагивали от перевозбуждения и напряжения. Бертран завертел головой, ища укрытие. А ведь, пожалуй, на самом кладбище его сейчас искать не будут – вся стая рассыпалась по лесу. Нервно оглядываясь, маг спешно зашагал к кладбищенским воротам. Наверное, скоро стая выдохнется и вернется в свое убежище, но четверть часа у него есть.

И все же де же он оказался? А главное – почему ночью? Ведь еще недавно, подходя к лаборатории, он щурился от солнца на тропинке во дворе замка. Прошло много времени? Или он сейчас на другой стороне земного шара (а только невежды в наше время продолжают верить в то, что Земля плоская или полукруглая как горбушка хлеба), куда Солнце еще не докатилось, и поэтому здесь ночь?
Пока он об этом рассуждал, ноги сами несли его вперед. Короткая остановка, быстрый взгляд назад – преследователей не видно. С разбегу перемахнув через подгнивший заборчик кладбища, Бертран стал выискивать проходы между могилами, чтобы не налететь в темноте на что-нибудь. Он собирался пересечь кладбище и постараться уйти отсюда как можно дальше.

Впереди за простыми каменными памятниками и покосившимися крестами замаячили силуэты склепов – на главной аллее когда-то хоронили богатых людей, чьи семьи могли себе позволить такие вот посмертные «дома». Входные двери многих из них были выбиты, в дверных проемах виднелись кучи листьев и упавшие ветки. Внезапно Бертрану показалось слабое мерцание внутри одного из склепов. Оглядевшись, прислушавшись и никого не заметив, молодой маг заинтересованно подошел поближе. У самого порога он еще раз повторил заклятие – и осторожно заглянул внутрь.

Накануне

Задание обрадовало и одновременно насторожило молодого мага . После нескольких ничего не значащих реплик он начал спрашивать учителя о деле:
- Мастер Аригий, а кто опрашивал пленных из замка? Мне было бы крайне полезно знать, что они рассказали о маге: образ жизни, с кем поддерживал связи, какие магические практики применял, да и многое другое.

- Бертран, опрашивал их я вместе с королевским военачальником. Конечно, писец все записывал, но лучше тебе не искать эти записи – будет много ненужных вопросов и ненужного внимания к тебе. Спрашивай меня, я отвечу.

В общем, со слов пленных выходило, что Одиберт почти ни с кем в замке не общался, но при этом вел обширную переписку и принимал немало гостей. Переписку мага не нашли – он либо сжег ее, либо куда-то спрятал, - а вот некоторых гостей удалось опознать. Так, часто приходили двое ученых из университета Маконы (Бертран записал их имена), потом два раза заходил один отшельник-целитель с западных отрогов Дымных гор (его настоящего имени никто не знает, все зовут его Кривой Ханс, потому что один глаз у него не видит). Часто бывали всякие торговцы и мелкие бродячие ремесленники – маг заказывал им кое-какие работы в лаборатории. Между прочим, маг сам часто отлучался из замка по нескольку дней и даже недель подряд – иногда его видели в столице, и в принципе, можно поискать, где он мог останавливаться. Графский конюх говорит, что несколько раз они для мага что-то перевозили на крытой подводе от старого домика на окраине столицы – туда уже были посланы королевские гонцы, но в доме живет пожилая чета торговцев зеленью, и они знать ничего не знают ни о каком маге. Пытать их пока не стали.
В лаборатории мага, возможно, приносили в жертву людей - кристаллы Всевидения показывают слабый след смерти или сильных страданий человека. А еще в инструментальном столе найдены старые ритуальные ножи для принесения в жертву скота – и это в лаборатории, куда надо спускаться по винтовой лестнице добрых три этажа.
Остаточный магический «фон» как в лаборатории, так и в самом кабинете (он расположен в башне над лабораторией) был просто ослепляющим – различить отдельные составляющие не смог бы никто.

И все же молодой маг решил осмотреть все сам. Накануне вечером он пару часов просидел в кабинете Одиберта. Голова стала пухнуть от одного только вида огромных древних фолиантов – ох, и начитался их Бертран за семь лет учебы! Он взял с полки толстый трактат «О Соках растительных и животных, об их Добыче и Применении» - обычный классический труд, который в академии проходят на четвертом году. Книга была вся в чернильных пометках, сделанных остроконечным почерком мага, - кое-где поправлена рецептура, напротив некоторых абзацев на полях видны надписи вроде «Ерунда!», «Проверить», «См. также Cod.Max.pag.286 e.c.» и так далее…

Сегодня утром Бертран отправился в лабораторию и попал в ловушку. На какой-то момент воздух вокруг стен стал вибрировать, предметы вокруг потеряли резкость, а когда это прошло – пути назад не было. Сводчатый проход, через который только что прошел молодой маг, превратился в одиночную арку, по обе стороны которой были одинаковые пустые каменные комнаты. Явно магическая ловушка, но какая? Иллюзия? Трансформация всей комнаты – или только небольшой части воздушного пространства? Или Бертран был перенесен куда-то еще? Пока молодой маг раздумывал, перед ним появился призрачный образ старика, а тут еще этот газ… Кашляя, Бертран попытался сконцентрироваться и создать четкий тоннель реальности перед собой, но собрать волю в кулак никак не получалось. В глазах начало темнеть…

Аригий видел, как его ученик пошел в подземную лабораторию. Он специально сел неподалеку – вот-вот Бертран примчится и начнет задавать вопросы. Внезапно снизу раздался хриплый вскрик. Аригий вскочил, опрокинув стул и со всех старческих сил помчался вниз. В лабораторном холле на полу корчился его ученик с выпученными глазами, безуспешно пытаясь одной рукой сотворить какое-то волшебство. Аригий одним пальцем очертил огненный круг в воздухе, громко произнеся какую-то певучую фразу. Бертран сразу задышал свободнее, а через несколько секунд его взгляд прояснился полностью…
Вдвоем они пришли к выводу, что это была одна из самосрабатывавших ловушек Одиберта, поставленная, возможно, давно - на тот случай, когда магу нужно было надолго уехать.
- Странно, Бертран, что попался в нее именно ты, а не воины при штурме замка или маги при осмотре лаборатории, - задумчиво произнес старый маг. – Возможно, Одиберт настроил ее именно на неопытного мага – ну, какая польза от смерти простого воина? А опытный маг без проблем развеял бы эти чары – слишком явно видно, как их накладывали. А, возможно, ловушка неавтоматическая и была поставлена только что. Значит, кто-то следит за лабораторией. Быть может, Одиберту не удалось унести вещи далеко, и он ждет случая их забрать… Как бы то ни было, сюда лучше не заходить поодиночке никому.

Поднимаясь с пола, молодой маг непроизвольно вытер руки о кафтан. Тут он заметил, что на одежде остались какие-то соломинки.
- Откуда здесь это? Пол тут глиняный, скота и близко не держат, да и спал Одиберт совсем не на соломенном матраце.
Подошедший Аригий внимательно осмотрел все вокруг:
- Смотри, тут натопано следами с соломой, в этом углу. И здесь, у стены. А у входа нет. Хм… надо, конечно, опросить пленных еще раз, но знаешь, что я думаю? Скорее всего, сюда маг перемещал предметы из какого-то другого места – может быть, из соседнего дома, а может быть, из соседнего королевства. Что ты разинул рот? Вам в Академии говорили, что перемещать предметы на такие расстояния невозможно? Ага, я сам это говорю на уроках. Забудь это. Возможно, еще как возможно, но сил требует от мага – неимоверных. Или даже сразу от нескольких магов. Были у нас такие опыты – перемещали кирпич, простой кирпич из стены разрушенного дома в миле от места опыта туда и обратно.. Четыре лучших мага Академии после этого восстанавливались весь оставшийся день. Очень затратная магия… если нет заранее заряженного артефакта. Или еще какого-то источника магии… Он у Одиберта, несомненно, был. А на этом месте стояло какое-то устройство для перемещений.

  Пантомима продолжилась и в действиях неизвестного существа. Но в отличии от гоблина, он работал более сдержанно, слишком сдержанно как для низкорослого, странного подземного существа. В его действиях была заметна солдатская выдержка, и из-за этого нельзя было понять общего настроя его действий. Он был безмятежен.
  — Крыг... — Ответил негромко. Хлопнул себя по груди и повторил. — Гурф. — Сделал паузу, чтобы отделить слово, которое явно было его именем, от остальных слов. — Дакха. — Сказал также тихо, но уже в утвердительном тоне. Остальные четыре существа поочерёдно стукнули себя по груди и начали называть отдельные, различные слова, которые тоже были их именами: Креффа, Таруф, Бри и Греш. После этого он повторил (но без лишней энергии) несколько фигур гоблина, а именно тех, что касались землетрясения. Но закончил он эту связку указанием в ту сторону, откуда он пришёл. Будто где-то там был источник всего этого. Дальше он показал на своё оружие, сжал руки, будто держал настоящее копьё, и сделал рывок вперёд, будто атаковал кого-то опасного, после чего одной рукой припал к призрачному телу и начал совершать надрез, вытаскивать невидимые внутренности и последующими движениями — снимать шкуру. Всё это он уместил в минут пять, после чего выпрямился перед гоблином, эльфом и ткнул на последнего пальцем. Эльф удивлённо раскрыл глаза и также приставил палец к себе. Он хотел повторить своё имя, но указало пальцем себе за спину, а потом на Креффу. Женщина (весьма привлекательная как для своего странного вида), достала из поясной сумки достала промасленный бумажный свёрток и поднесла его к командиру, а после зрительного приказа положила возле ног Ахиллеса. Он поднял его и развернул. Там были крошки от пеммикана.
  — Это же свёрток из наших пайков. — Уставшим голосом эльф сказал Бизлону. Гурф снова указал на Ахилла, а потом себе за спину. — Он нашёл кого-то из нашей группы? — Уже громче произнёс. — Где? —  Протянул медленно и пару раз судорожно тыкнул за спину существ. Они ещё раз показали себе за спину. — Может это проводник?

– Если бы ты тащила мешок с цементом, я был бы любезен ещё больше, потому что итальянцы и цемент в сумме у меня ассоциируются только с мафией, – Джонатан вернул улыбку и приладил сумку на место.

Sk


-… Законы профессии, под названием режиссура являются по своей сути глубоким анализом жизни, ее естественных принципов, психологии мышления и восприятия человека и реализацией накопленного опыта в художественном произведении пространственно-временных видов искусств. Проще говоря режиссер - это человек который живет активно познавая жизнь, пропуская ее через призму своего сознания, он сопоставляет сравнивает, анализирует, придумывает , генерирует, творит…

Дополнительные, летние занятия по режиссуре, были не самым лучшим решением. Это, Кармелита, поняла слишком поздно. Да, погода не радовала и прогуляться по узким улочкам Венеции, было то же сомнительной идеей, но всё же куда лучше, чем тухнуть в тёмной, душной аудитории. Свалить бы домой. Ещё надо успеть собраться… Ну его к черту!
- Я могу выйти? – нарушила общую тишину Кармелита, тем самым обратив на себя всеобщее внимание.
- Да, только не задерживайтесь.
Ага, не собиралась. Девушка собрала вещи и быстрым шагом вышла из зала.
Тёмный коридор университета, встретил Кармелиту гулким эхом. Не удивительно. Мало таких «одарённых», что решили припереться в летние каникулы на дополнительные занятия. Девушка юркнула к двери, но дернув ручку поняла, что та почему-то закрыта.
- Эм… а зачем? – вслух выдала Кармелита, пытаясь вспомнить где в этом здании другие выходы.
Дернув ручку ещё раз и окончательно убедившись, что её все-таки кто-то закрыл, девушка развернулась обратно, но тут же встала как вкопанная. То, что она увидела, было далеко не коридором её университета: грязный кафель измазанный чем-то бурым, скрипел под ногами, предательски разнося эхо, по бокам, вместо дверей в аудитории, располагались ржавые, массивные двери с небольшими окошками, а путь девушке, преграждали медицинские каталки и инвалидные кресла.
- Что за…?!
- Эй! Подойди! Да, да, да, да… подойди… - хриплый голос звучал от одной из дверей, теряясь в акустики коридора.
Естественно, Кармелита не собиралась идти на голос, но что-то безвольно тянуло девушку к двери.
- Подойди, ага! Ты хорошо пахнешь… дааа.
Отсутствие света в комнате, скрывало источник звука, да и сквозь небольшое окошко в двери, мало чего получалось рассмотреть.
- О да… Ты прекрасна как в самом начале… - продолжал хрипеть голос, прячась в сумраке помещения.
Запах гнили, забил нос девушки, от чего солёный ком в горле, настойчиво просился наружу. Она сама не понимала, зачем стоит у этой двери и слушает пугающие звуки. Но что-то держало Кармелиту цепкой хваткой, заставляя смотреть в темноту.
- Мы так рады, что ты решила вернуться! И он… он то же рад. Только ты сильно его разозлила. Не завидую тебе… да, да, да, да… Не завидую. – голос затих и Кармелита, сама не осознавая что делает, медленно нагнулась к окну продолжая вглядываться во тьму.
Резкий холод обдал шею девушки, решив её способности дышать. Тонкие, скрюченные пальцы, вцепилась в горло, подтянув Кармелиту вплотную к обжигающей холодом стали. В темноте мелькнуло лицо, скрытое грязной копной чёрных волос.
- Слышишь? Он уже идёт! Вам не спрятаться! Хочешь знать, что он с тобой сделает за твои шалости? —волосы съехали с лица незнакомца и девушка с ужасом поняла, что смотрит на саму себя. Только она, то есть оно, было покрыто длинными, гниющими шрамами, один глаз отсутствовал, а второй покрылся кровавыми нарывами источая тот самый запах гнили. Тонкая, почти прозрачная бледная кожа, треснула на скулах, обнажая куски мяса и части кости челюсти.
- Смотри! Смотри внимательно! Лучше это, чем обернуться! Лучше это… да, да, да! Не оборачивайся!
За спиной Кармелиты послышались тяжёлые шаги. Она хотела сорваться с места и бежать, но пол превратился в вязкую жижу, решив девушку возможности двигаться. Звуки становились всё громче, существо за дверью дико хохотало, крича бессвязные фразы, а Кармелите ничего не оставалось делать, как только обернуться и встретиться лицом с тем, кто был за её спиной. Лёгкий удар по плечу и сердце встало…
- А кто тут у нас….

- А кто тут у нас уснул? – Кармелита открыла глаза, увидев перед собой силуэт ректора. – Юная леди, спать надо по ночам, а утром, извольте учиться.
- Простите… Погода влияет…
Вибрация в кармане и слабый свет дисплея телефона, окончательно вернул девушку в реальность.
«Эй! Готова к походу? У нас общий сбор в кафешке «Марианна». Придётся сделать крюк и забрать туриста. Дуй туда к 16:00. Не опаздывай!»

  — Постой, давай отдохнём немного. — Хриплым, уставшим, едва слышным голосом попросил Ахиллес. Беловолосый эльф выглядел грязным в лице, а золотистые волосы были полностью усыпаны пылью, прилипшей к паутине. Плащ разодран, а некоторые части рюкзака были перевязаны шнурками из его рубахи. Он присел возле мшистого сталактита, что гигантским конусом вырос из потолка прямо к полу и откинулся затылком на него. Открыл глаза и всмотрелся в лицо Бизлона.
  Гоблин тоже устал. Это был шестой день блужданий по лабиринтам пещер. Второй день побега после внезапного нападения неизвестной твари. Он тоже был на взводе. Мышцы и его плохо чувствовали. Кто бы мог подумать, что просьба войти в угольные шахты Крэшбанга, найти причину землетрясений и донести их старосте обернётся в такое вот проклятье. Шахты теперь неизвестно где, углём здесь и не пахло. Только резкий запах пота и непобедимая духота била серным ароматом по носу. Нужно было признать, что дуэт заблудился. Более того, он всё ближе приближался к своей смерти, судя по тем самым землетрясениям, которые появляются каждую полночь и длятся два часа. Здесь, в глубине, они стали настолько сильными, что своды потолков рушатся и камни норовят придавить неудачливых авантюристов. А ведь гоблин всего лишь хотел попасть в пустыню.
  Но времени для раздумий не было. На отдых его тоже не было, но Ахиллес, казалось, прирос к каменному полу. Он был одним из наёмников, что согласились выполнить задание. Ещё двое бесследно исчезли. А их проводник Лаессар провалился при первом землетрясении после спуска. Остался только Ахилл и Бизлон. Артефактолог и фехтовальщик. Первый начал спускать дрянные лямки рюкзака, чтобы достать оттуда еды. Благо, еды и воды пока хватало. Но он замер на полудействии. Что-то вдалеке упало, и послышался тихий голос. Что-то говорило, и это явно было не рычание зверей. Слова были непонятны, но это были слова. И кто-то ответил на них. Со временем, они становились громче. Бизлон находился возле расщелины, которая вела в другую часть пещер. Голос доносился оттуда. Кто-то разумный приближался...

Арчибальду что-то вспомнилось время, когда он был ещё новобранцем. Командир заставлял их взять за привычку всегда справлять нужду, большую и малую, пред любой битвой. «Просраться и проссаться», как всегда говорил этот старый ублюдок. Трудно переоценивать справедливость его науки – наверное, будь он тем же «цыплёнком», Ривз обгадился бы при виде подымающего зад с валуном урода. А так, просто сфинктер инстинктивно сжался. Трудно воевать со штанами, полными говна. Только ближе к концу обхода мужчина вытер пот со лба. Он не трус, но иногда в подобных ситуациях неопределённости бывает тяжело решить, какой шаг предпринять.

Но теперь-то ситуация чёткая и понятная.
Колебаний нет. Задница в полной готовности. Без воплей и криков.
Короткий сигнал Борею, который невозможно спутать с чем-то иным.

Арчи поднимает молот в боевом хвате. Стискивает зубы в зверином оскале.
Приходит время колоть крепкий орешек. Ривз бросается в лобовую атаку!

Не доверяй рыбам, - всегда говорил отец и это, пожалуй, единственный урок, который ЭдМэт не забыл.
Теперь вот рыбы сулили ему сокровища в обмен на помощь, но ЭдМэт растерял все свои соболезнования умирающим земноводным в стремительно растущем страхе за свою жизнь.
Вспомнив правило «Как убежать от медведя» он бросился наутёк, считая, что мясистая парочка будет лучшей заменой исхудавшему костлявому юноше и, конечно, выберут именно их.

Перемахнув - и откуда только силы взялись - через горемычных морских родственников, ЭдМэт был готов разразиться победным истерическим смехом, но не тут-то было. Парня ждал холодный соленый душ.

Тонны морских вод поначалу деликатно просачивались сквозь трещины, но вскоре обнаглев, ринулись навстречу всем, кто не спрятался.

Для всех присутствующих, кроме Эдмэта, встреча с морской стихией не представляла ничего необычного, а вот юноша так и не научился дышать под водой. Какая оплошность! Да к тому же он ещё и не умел задерживать дыхание дольше, чем на три минуты. И как он только собирался стать мужем русалки. Ах, он же не собирался!

На исходе третьей минуты ЭдМэт был вынужден признать, что скоро его бренное тело станет желанным кормом. Он оказался посреди темного океана, не зная, в какой стороне солнце, а в какой - дно. И спасти его мог лишь морской царь, который точно был не лучшего мнения о его поступке, а ещё с полсотни зомби, что были, напротив, самого лучшего мнения, но только о его плоти.

Постепенно ЭдМэт понял, что кислорода больше нет.

Было больно.
И вовсе не оттого, что ногти обламывались до мяса, а всё тело было покрыто ссадинами. Больно не потому что волосы плавились, а кожа горела. Не потому, что позвоночник хрустел, когда демон тянул е вниз.
Сердце Эдды разрывалось на части, стоило ей подумать, что еще миг и она больше не сможет видеть дорогое лицо. Еще миг. И еще. И еще. Она не могла больше мучиться и малодушно отпустила край, за который держалась.
- Прощай, любовь моя. Алаааааааан.
Полетев вниз, Эдда захохотала - что еще оставалось делать, когда боль снаружи и изнутри сливаются весте?! К тому же, рогатый демон не знал, с кем связался: сцепившись с ним в крепком обьятии, девушка, которая больше не была человеком, взглянула в его жуткие глаза:
- У меня есть незабываемое предложение, рогатый. Мной вы не насладитесь так же славно, как теми тысячами душ, которые я к вам приведу, - в глазах Эдды плясали дьявольски хитрые огоньки, а возможно, в них просто отражался блеск пламени, которым был объят демон.

Так или иначе тот помедлил отрывать ей голову. Воспользовавшись его замешательством, Эдда, повелевая, изрекла.
- Веди меня к самому Кроносу и чахнущим во тьме титанам - мы найдем общий язык. Не волнуйся, тебе тоже перепадет самых отменных душ.

Откуда Эдда знала древнегреческих богов и титанов, ей понимать не хотелось. Видимо, само мироздание встало на ее сторону.
Эдда была уверена в том, что бедняга Кронос пожирает своих детей, но она больше не была его ребенком - Эдда еще не знала, кем стала, но ее новая ипостась очень ее устраивала. Тем не менее она ощущала, что всего лишь пешка в большой битве, в целой вселенской баталии, но до тех пор, пока война не свершится, она будет жить. Главная же ирония была в том, что Эдда не упивалась тщеславием, хотя вполне могла. Ей был нужен только Алан. Алан и домик на берегу моря.


Кронос был не в духе, как и ожидалось. Он мрачно глядел перед собой, сидя на холодном троне, где обычный смертный уже всё бы себе отморозил.
Он даже не сразу заметил Эдду, красную, как рак, после путешествия сквозь огонь на самое днище. Она, не убедившись до конца, что вечна, тоже не решалась потревожить того, кто пачками жрал всех смертных.
Положение спас неугомонный, нетерпеливый демон, которому пообещали салат из самых лучших душ на ужин.
- Хозяин! Вот она! - рыкнул он так, что Кронос мог бы окочуриться, слетев с трона от неожиданности.

Но тот лишь поднял тяжелый взгляд, вперился в субтильную фигурку Эдды, которая, знатно обгорев от обнимашек, стояла, подбоченившись, и....улыбнулся.
Кронос, который не улыбался с рождения, вдруг растянул белые губы в насмешливой улыбке, а потом не менее насмешливо спросил:
- И это она?! ЭДДА?! Та самая?!! - вот-вот заржет, хлопнув себя по лбу.

Эдда смиренно и терпеливо выжидала, когда приступ Кроноса сойдет на нет. Ей было, о чем поразмыслить, в конце концов. Об Алане, например.

- Вот что...- наконец перешел к делу Пожиратель душ, - убить я тебя не могу, нужное ты создание, но...

- Да, я поняла, - перебила его Эдда, которой было некогда разбираться, - я уже обещала вашей комнатной собачке привести его душ, да побольше. Вам, я полагаю, этот дар тоже придется по вкусу? Только вот какое дело - понадобится помощь, чтобы их одолеть. У меня, конечно, большая армия с помощью Хель и Фрейи, но ваши...скажем....титаны тоже пригодятся. Сколько их, кстати?

Опешив от такой наглости, Кронос слушал и кивал. Эдда воспринимала это, как согласие, и продолжала. Когда же речь зашла о титанах, Кронос подобрал челюсть с колен и тихо так ответил:
- Д-двенадцать... вместе со мной...

- Вот и славно. Если мы победим, ваши титаны еще и потомство оставить успеют, - Эдда хихикнула, опомнилась, и продолжила, - так как вам предложение?

Ответом был взмах руки, вихрем взмывшая вверх земля, столп света, бивший из недр Тартара, разверзшийся потолок. Эдда на секунду потеряла сознание, а когда открыла глаза, то была на поверхности земли, на травке, окруженная своим воинством, во главе которого возвышались титаны и титаниды. Не будь с ней воинов Хель и Фрейи, Эдда справилась бы, имея при себе только этих могучих существ. Подумать только, здесь были все: и сам Океан, повелитель всей водной стихии, и Фемида - богиня правосудия, на ее стороне! Мнемосина, повелевающая памятью....

Восхититься новой силой Эдде не дали разборки вселенского масштаба. Уж так вышло, что Фрейя и Рея заведовали одной и той же земной опцией. Назревал конфликт. Эдда могла лишиться всего блока Фрейи и великой титаниды. А может, увлеченные борьбой, богини нарушат гармонию и все живые существа перестанут плодится.
Слово "апокалипсис" не приходило на ум Эдде, но кажется, это был он.

Более пристально рассмотрев эту покрасневшую дуру, Кирпич всё понял. И глаза закатил у себя под очками. Этого ещё не хватало. Хотяяя… Взгляд Фрэнка скользнул пониже. Буфера у Маришки так-то нормальные. Да и зад зачётный. Можно будет потрахивать её периодически. Чоб нет-то? Может даже глубокой глотке её обучит. Короче, лан пускай таскается следом. Симпотная баба в хозяйстве пригодится.

Вон даже чего-то знает о подземельях. Хотя её гениальный план и заключался в том, чтобы пидорить тупо вперёд по коридору. Однако, хоть какую-то надежду давал не упереться в итоге в тупик. И признаться, когда Фрэнк стал официальным королём мёртвых, стрёма перед всякими тёмными и сырыми подземельями он малость растерял. Ну а хули? Именно там и ошиваются его протухшие пацанчики. Не на цветочных полянках же искать эту неприкаянную падаль?

Впрочем, дед мудак всё же дал просраться. Уёбок старый! Кирпич аж на месте подпрыгнул от неожиданности и мурашками весь покрылся.
- Заткни хлебальник, еблакок! Нахуй тебе, сраному кроту, вообще окошко вырезали! – матерился так от души Фрэнки, пока Маришка его утаскивала кромешную темнотищу. Когда в ответ начинаешь тоже орать хоть не так стрёмно.

Расчехлив свою мобилку и осветив местность Кирпич, конечно, знатно охуел. Этак секунд десять на гору костей тупо пялился. И чёт ему уже дальше идти не хотелось. Сто пудов впереди сидит какой-то жирный тролль и всех жрёт! Иначе откуда тут столько этой срани?! Но ссыкуном при сисястой девахе выставлять себя не хотелось, поэтому Фрэнк нехотя побрёл по костяной дорожке. И что-то он всё брёл, брёл, брёл и брёл. Минут через пять этого унылого похода парень даже как-то отошёл. Тролля так и не встретил, а ебучий коридор никак не желал заканчиваться. И главное ни одного призрака не встретил, сука. Да тут должны их толпы шастать! Чё за наибалово?!

Но мобилку Кирпич всё же выключил. Ибо заряда почти не осталось, а маршрут так и не изменился. Как пидорили вперёд, так и пидорили.
- Ты эт, не боись, Маришка. В темноте немного пошараёбимся. Ничё страшного. – и по заднице её шлёпнул, чтобы подбодрить немного. Ну или просто так.

Подняв с пола длинную бедренную кость, Кирпич почапал дальше, держа свой трофей на вытянутой руке, чтобы не врезаться в стену носом. Когда-нибудь коридор точно закончиться. Блять, не стали же его рыть до центра земли!

При словах Луиса Майклу захотелось ударить его по морде.
-Что там такого опасного, во внешнем мире?

Оставаться в бункере Майклу не хотелось.

Кирпич

Кажется, удача решила не подражать Маришке и отказалась следовать за Кирпичом по пятам.

Раскрасневшаяся от бега девица еще больше покраснела, когда Фрэнки весьма бесцеремонно поинтересовался о ее чувствах. Весьма занятное наблюдение: кажется девицы-подростки везде одинаковы. Что в средневековье, что у них там, в двадцать первом веке - вешаются на хулиганов, не умеют скрывать чувств, нарываются на абьюз, чтобы потом плакать и сочинять бесформенные стихи.
Встрепенулась Маришка только, когда полезной смогла оказаться и чтобы побыстрее реабилитироваться и стать еще краше в глазах своего избранника, она затараторила, причем шепотом:
- Папенька говорил, что если пройти мимо всех камер по коридору, потом дальше и куда-то вниз, то будет выход за дворцовой стеной. Но это был секрет. Папенька тут однажды сидел, давно, еще когда разбойствовал, - неожиданно Маришка оказалась дочерью разбойника, будущего конюха, который, видать, Королем был полностью понят и принят.

Призраки так и не отозвались. Быть может, и не было их больше.

Маришка посмотрела на решительно двинувшегося вперёд парня со смесью ужаса, гордости и восхищения.
Ведь она же предупредила, что там водятся призраки, а он не только не испугался, но и ринулся вперёд, готовясь защитить и её, дочь конюха и экс разбойника.
Безусловно, мысль о том, что он просто боялся преследования, обходила ее прекрасную рыжую головку стороной.

Они двинулись по коридору, погружённому в промозглую темень. Ноги скользили по давно не мытому полу, стены влажно блестели и лучше даже не знать, отчего.
Из тьмы отворённых настежь камер тянуло холодом да смрадом десятков загубленных внутри жизней. Оттуда же вырождался страх, ощущение, что за ними следят, которое преследовало обоих, судя по Маришке, вцепившейся в бицепс Кирпича.

Камеры, которые Фрэнк не трогал, так и стояли закрытыми и лишь в одной, самой последней, окошечко, которое открывалось снаружи, было поднято, и все бы ничего - просто прошли бы мимо, не глядя, но нет - не тут-то было. Случайно брошенный взгляд и дикий ледяной ужас цепко схватил за горло: вглядываясь в полумрак коридора, у окошка стоял человек, который вглядеться в принципе уже ни во что не мог - он был без глаз. Гладкая кожа на их месте совершенно ясно давала понять, что глаз у него не было никогда. Но самый ужас наступил, когда он, разлепив беззубый рот, закричал, хрипло, но пронзительно.

Взвизгнув, Маришка дёрнулась вперёд, дернула Фрэнка за собой и юркнула в темный проем, который перешёл в коридор ещё темнее и смраднее. Камер там не было. Идти предстояло наощупь, под ногами что-то явственно и неприятно хрустело, а крик все также звенел в ушах.

Когда яркий луч мобильного фонарика (на некоторое время он переключил внимание Маришка на себя и та перестала истерично причитать) разрезал тьму нового коридора, он оказался просто бесконечным - света фонаря не хватило, чтобы увидеть дальний конец. А ещё он был потрясающе узок - будь Фрэнки чуть шире в плечах, он бы там застрял.
Маришка отступила за спину, но все также держалась за пацана мертвой хваткой. Да и хорошо, что она держалась позади - если бы она видела, по чему они ступают, вероятно, пришлось бы тащить ее на себе. Девчонка упала бы в обморок, как пить дать.

Пол был усеян костями. Похоже, с захоронением преступников тут особенно не заморачивались. Просто скидывали сюда и судя по количеству хрустящих под ногами костей, народу тут погибло немало. То ли Король был сильно кровожаден. То ли дворец был построен на уже имеющемся фундаменте с подвалом под ним.

Спустя несколько минут хождения по скелетам, заряд на телефоне стал безжалостно угасать, а конец коридора так и не показался. Что самое неприятное, не видно было его и с другой стороны. Обоюдная бесконечность.

Фальк

- Эй, ты че, эй! - из тошнотворного тумана выплыла физиономия Скелета, он тряс Фалька за плечо и похоже, готовился дать пощечину.
Воспоминания приходили постепенно. Кажется, отрубился он, в аккурат когда стражников пытался на поиски отправить. Силы, видать, совсем истратил. Надо было у ведьмы-то спросить, как силы восстанавливаются и как заклинания отменять, чтобы перестали уходить ресурсы в никуда.

Состояние было как в послеоперационный период. Причем операцию, видимо, делали на мозге. Да и стражники, кажется, были обеспокоены слишком властными порывами Фалька - обступили авто и достали оружие. Зачем они так? Вроде друганы же. Эй!
- Эй! - закричал Скелет и закрыл все двери, когда увидел их нездоровый интерес, а еще хуже - нездоровые физиономии. -А ну подвинься! - не дожидаясь пока меч стражника с половиной головы пробьет еще одно стекло, он вдарил по газам и дал задний ход. Что-то хрустнуло. Один из мертвецов отползал в сторону, кровь из разрубленной наполовину ноги не хлестала, но видок был не очень.
- К чертям! - прозвучало, как тост. Скелет рванул из замка прямо задним ходом. Да вот незадача. Ворота были заперты. Никого не впускать и не выпускать же!

Хорошая новость - стражей на воротах не было. Об этом видимо позаботился Лоренцо, который как раз спускался из башенки над ними. Он был еще бледнее обычного, темные круги залегли под глазами, он кажется даже слегка пошатывался и, снова поскупившись на эмоции, быстро и без метафор объяснил, что всем кабздец, если ворота сейчас же не поднять. Пришел, мол, черед твой, рифмоплет! Не подведи.

Плохих новостей было две: стражники, наступавшие позади и видимо принимавшие Фалька за врага, и силы, которые готовились вот-вот покинуть юное тело Борзого. В остальном, все было зашибись.

На вопросы проснувшихся, голос отвечал охотно, по мере поступления.
- Вы - доктор Джон Эдвардс. Старший научный сотрудник. Вашей задачей является наблюдение, сбор информации и анализ поведения объектов, с последующим информированием управляющего совета. Проект "Лазарь", разработанный Вами, призван создать объект, либо группу объектов, способных выжить за периметром комплекса. Ошибки совершенные одними объектами учитываются и исправляются в других с учетом погрешностей. Стражи созданы системой безопасности комплекса. Они - механизм очищения и обучения. Объекты, способные уничтожить одного или нескольких стражей, считаются прошедшими испытание и могут быть направлены за периметр комплекса - во внешний мир. Последний анализ данных внешней среды был проведен час назад. Условия признаны пригодными для существования человека. Однако, по прежнему существует опасность атаки автоматизированных единиц искусственного разума, уничтожившего большую часть населения планеты Земля. Живой человеческий ребенок, является вероятной переменной и не влияет на процесс эксперимента.

Система умолкла на пару мгновений, а затем на окне, по совместительству экране, появились данные в виде раскрывающихся папок. Это был список участников проекта "Лазарь", в котором значилось больше тысячи имен.
- По заказу правительства Соединенных Штатов и союзных с ним государств, проект "Лазарь" разработан группой ученых Бостонской академии по изучению искусственного интеллекта. Для проведения исследований и внедрения его в общество, сконструирован и запущен Центральный Исследовательский Комплекс. ЦИК функционирует двести сорок четыре года, десять месяцев и восемь дней. С целью безостановочного процесса изучения и исследований руководящий и научно-​исследовательский состав комплекса был клонирован, а контроль временно передан мне. К сожалению при планировании не был учтен фактор потери памяти при клонировании, что привело к значительной погрешности в действиях.

Голос вновь умолк, но лишь для того чтобы вывести на экран карту комплекса, очень напоминающую схему Пентагона. Примерно три четверти всех помещений моргали красным цветом.
- Большая часть переходов и помещений повреждена взрывами и подземными водами. Часть контролируется большим количеством Стражей. Жизнеспособность комплекса оценивается в двадцать три процента. Осознанная связь с внешним миром отсутствует. Из центра наблюдения можно управлять процессом создания объектов и их пробуждением. А также есть возможность аварийного пробуждения и эвакуации за периметр комплекса всех объектов через аварийный выход, расположенный во внешней стене. Учитывая неподготовленность Пробужденных к опасной внешней среде, выживаемость составит шестьдесят три процента.

- Группы состоят из объектов, клонов. Каждая группа подбирается в произвольном порядке. Воссоединение групп исключено. Встреча групп исключена, поскольку может повлечь за собой непредвиденные последствия. Иное является погрешностью в расчетах и отклонение от нормы. Эти данные также являются частью эксперимента и учитываются при расчете условий для создания условий следующей группы. Я могу исправить ошибки в расчетах и принять меры по восстановлению комплекса, но сдержана протоколами безопасности. Вы можете снять данные протоколы. Либо полностью отстранить меня от управления и взять исследования и производство под свой контроль.

Фальк

Стражники были парнями понимающими, это Фальк сразу понял. Они долго всматривались в остекленевшие глаза Скелета и его нетвердую походку, по лестнице тот спускался на прямых ногах и с очень серьезным видом. И поверили! Хорошо, что они были не из полиции и не знали про наркотики. Иначе загребли бы в темницу лет на десять, то есть навсегда, учитывая состояние с=здешних темниц и готовящийся переворот.

Двести ступеней прошли очень тяжело. Мутило, то и дело можно было свалиться стражникам на головы, Фальк грозился выдать всё свое воспитание с потрохами, сказав пару крепеньких современных слов, когда Скелет пытался ухнуть головой вниз с сотой ступени.

Но выбрались. Выбрались и сразу дошли до конюшни, где копошились, отвязывая лошадей воины Кирпича. Фальк отчетливо видел, что они какие-то скованные, как будто неживые, что вполне скоро подтвердилось, когда с головы одного из них свалился шлем. Мозг просвечивал сквозь отвалившуюся половину лица. Самое время блевать-с, сударь!
Скелет вот именно это и сделал. Наблевал чем-то зеленым, а потом поднял голову и осознанным взглядом посмотрел на Фалька - узнал то бишь!

Лошади смотрели бешеными глазами, шарахались и никак не желали идти в поводу. Мертвечину чуяли.


Кирпич


Во всем должен быть баланс и вот Кирпичу из них двоих повезло меньше.
Во-первых Король оказался довольно высок и зажать ему рот означало подпрыгнуть, а значит произвести шум. По этой же причине удар ножом пришелся ниже, кровь хлынула, но не фонтаном и , отпустив руку пленницы, Король успел развернуться, положить руку на эфес шпаги, а вторую на разрезанное криво горло. Не часто Кирпич практиковался, ой нечасто. Вообще никогда, если быть точнее.

Но самым плохим были...нервы у девчонок, конечно. И Маришка, выглянувшая из-за угла и дочка звездочета завизжали так, что у Кирпича чуть отек мозга не случился на месте.
Королю от этого хуже не стало, но вот где-то впереди, куда направлялись Кирпич с Маришкой, послышался топот бегущих ног. Король чуть осел, но падать не собирался - не к лицу Его Величеству у ног подданных валяться!

- Ссыкло рыжее… – злобным шёпотом выругался Кирпич.

И вот чего теперь делать? Не поверит Король какому-то типу левому. А если подставу почует, то стражу мигом свистнет. Хоть и тихо мутит он что-то тут нехорошее. Король всё же. Ему любая херня с рук сойдёт. Нервничал заметно Фрэнк. А когда он нервничал, то начинал всякую хуйню творить.

Вот и сейчас из кармана ножик складной вытащил. Бля, некромант он теперь или ебучий фокусник? У него в подчинение вековые рецедивисты ходят, а он на мокруху пойти ссыться? Ну Король да, и хули с того? Ставки вон тоже высоки. А по Ведьме не скажешь, что она привыкла слова на ветер бросать. Короче, нахуй это всё! Если в омут, то с головой.

- Скройся с виду! – шикнул он на Маришку грозно. – Ща всё улажу.
- Учись, как мстить надо, хозяйка. – прошептал Фрэнк в пустоту, сжав медальон ведьмы одной рукой, а другой расправив «крылья» своей «бабочки».

И под мысленный проигрыш американской версии песенки: «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла…» молодой некромант пошёл на дело…

По началу Кирпич даже не вкурил, а что собственно за хуета произошла? Вот он уже готовится озвучить принцессе свою бессмертную отмазку про «кустаны», в которые ему позарез нужно сбегать перед ещё одним искромётным представлением, как эти ебучие туфли будто взбесились.

Ощущения просто непередаваемые. Словно тебя резко на эллипс поставили, приварив ступни к педалям и врубив максимальную скорость. И на раздумья времени нихуя нет, ибо все мысли направлены на то, чтобы хоть как-то маневрировать на такой бешенной скорости и попутно не выплюнуть лёгкие изо рта. Заебись сервис.

Хоть немного обмозговать происходящее удалось лишь на квартире, когда эти сраные туфли отправились в открытое окно, а пульс снизился до двухсот ударов. Ну какой мудак мог такое учудить? Лишь Фальк со своей особой уличной магией, ебать его в задницу. Может его тоже стоит чикнуть в тихом уголке и в форме покорной нежити поднять? Чтобы такую хуйню больше не вытворял.

- Тикать… нам надо… отсюда… Маришка. – выплёвывал слова Кирпич, пытаясь отдышаться и попутно натянуть на нос свои модные очки-авиаторы. – Все вопросы… потом.

— Крэя, ведунья. За лекарствами, травками там всякими — это ко мне можно.
— Ведунья? — повел ухом Риффолк. — Добро. Стало быть, лес убережет.

"Лес убережет". С уст Риффолка это отзвучало не то, что странно, а как-то иначе. Анахронистично, отсылая к древним временам. К верованиям в то, что твердь и небо и вправду способны на заботу. Когда-то давно ходили по земле среди людей древние языческие боги; поля в те времена дышали не смогом кузниц, а ветром и степной пылью, и золото не имело власти над человеком. Конечно, они давно сменились. Но, сменившись, не взяли верх над простыми суевериями. Лес ведь и правда печется о своих. Если знать, как об этой опеке просить.

Курт `Рубака` Маас

Не притворяешься. Глупо. Знаешь сам. Видать, достала жизнь в бегах. Или гордость Красного Гвардейца не позволяет лицемерить. Так или иначе, тебя выдаёт акцент. Имперские слова имеют в твоей речи ненужную тяжесть, приземлённость с уклоном в шипящие. Чужой язык. И имя: подписываешься настоящим. Не притворяешься.

— Добро пожаловать в Империю, — говорит старик на прощание. И смотрит пронзительно вслед. Ты нарушил правила Гильдии, не говоря о Имперских законах (какими бы несправедливыми к побеждённым они были). Недоброе предчувствие.

Курт `Рубака` Маас. Арчибальд Ривз. Гластон

Риффолк Борни задерживается у стойки, выясняя отношения с Эстесом Эмиаром, а вы выходите во двор: двое размяться, один прогуляться. Но не успеваете разойтись: в ворота трактира, позванивая доспехами, как раз заходит отряд Имперской стражи. Останавливается у дверей. Пять человек: впереди офицер, позади, по двое, рядовые патрульные. Офицер смотрит на вас (в особенности на Рубаку, скользит по ножнам взгляд), хмурится, достаёт из кирасы свиток, разворачивает и, прочитав, спрашивает:
— Прошу прощения за беспокойство, граждане, нет ли среди вас Курта Мааса?

"Да уж, а ребята были боевые, - думалось Брайану по мере осмотра заваленного коридора. - Почему только напали на нас? Стрелять начали быстро, даже без разговоров. Видимо, их абсолютно не удивило наше присутствие. Не могли же они идти сюда специально для того, чтобы найти их шайку. Знали бы - передвигались потише и без всех этих взрывов. Может быть, эти... люди... клоны... уже встречали кого-то?" - немного отбившись от команды, парень чуть расслабился - ему полегчало - и уже мог позволить себе поразмышлять о чём-то другом. А может быть, именно эти мысли и отвлекли его от недавнего шока.
Так или иначе, но звуки шагов и голоса команды уже приближались к развилке, напоминая, что он тут не один, а значит, надо было возвращаться к группе и вновь вливаться в коллектив - подумать уже всё равно ни о чём не получится, а даже если получится, то о чём? Кажется, предыдущая тема себя исчерпала, да и известно о ней было достаточно много только для того, чтобы начать строить теории заговоров.

Спрятав оружие и заняв своё место напротив коридора, Уоттс осмотрел присутствующих. Его взгляд задержался на запалканом лице Мэри и, преисполненный жалости, опустился на маленькую Софию в её руках.
- Кому-нибудь нужна помощь? - конечно, не многим она действительно нужна была, но всё же темнокожий чувствовал лёгкое неудобство за то, что решил отойти от остальных. И если помощь всё-таки понадобиться, триста первый был бы рад оказаться тем, кто её предоставит.

Впрочем, даже если никто ни о чём не попросит, раздавшийся со стороны двери писк дал знать, чем можно заняться - было бы неплохо отправиться в медотсек и осмотреть его на работоспособность, какого-то рода опасность и на наличие того, что могло бы понадобиться для лечения Софии - восстановительную капсулу. Кажется, не так давно именно она помогла исколеченному Майклу.

Ведьма напутствовала бывшую школоту своей фирменной усмешкой и сняла завесу, отделявшую их от остальных гостей.

Кирпич без труда покинул обеденный зал, но стоило ему оказаться в бальном и раздать указания своей мертвой братии, как на него тотчас напала Принцесса. Иначе это было не назвать.
- Я вас всюду искала, - только и успела сказать она, когда обувь Фрэнка дала сбой, то есть рванула хозяина так, что он и ответить не успел. К неудовольствию Принцессы, конечно. Та топнула ножкой и крикнула что-то вслед выскочившему в коридор Кирпичу.

Хорошо, что он знал точно, куда направляется. Спустя минуту довольно опасного марафона, он, вспотевший, оцарапанный и побитый об углы, явился в покои, где все еще находилась Маришка. Она, позабытая всеми, крутилась у зеркала, примеряя дорогой наряд, но при стремительном появлении Кирпича шарахнулась в сторону, и вскрикнула, что-то про "я не виновата".
Скинуть сапоги удалось с третьей попытки. Лишившись хозяина, те затихли. Одежда Фрэнка была аккуратно сложена, чего с ней никогда не случалось прежде.
Уговорить Маришку пойти с ним труда не составило. Собственно она кивнула уже после слова "Пойдем".
Часики тикали, а перед Кирпичом встал занимательный выбор: надеть сапоги-скороходы и нести Маришку на руках или остаться верным своей медлительной обувке.

***
У Фалька же дела не заладились сразу. Бесцельный бег привел его и Скелета в центр танцующей толпы и повалив пару-тройку пар, угомонил на полу. Обувь не согласилась валяться без дела и продолжала бесноваться. Дамы визжали, а кавалеры хватались за эфесы, стражники, только что покинувшие залу, по приказу Принцессы, чтобы преследовать сбежавшего скомороха, повернули обратно. В общем, Фальк неплохо задержал преследователей Кирпича, хотя тот и не оценил бы.
Скелет вообще валялся как овощ и созерцал потолок.


К слову, на Лоренцо колдовство не подействовало, видимо, он мог контролировать воздействие доморощенных магов. Но и помогать Фальку он не собирался. Воспользовавшись суматохой, прошел мимо, словно и не знакомы они были.
Разбирайся, мол, сам.
К Фальку со Скелетом уже направлялись стражники, а Принцесса смотрела на парочку скоморохов с недоверием, явно сомневаясь, уж не представление ли это.

ссылка

ссылка
Стоило прихватить с собой того заряженного на успех пойла, но оно уже смешалось с кровью несчастного ученика, пролившись из разбитой бутылки.
Из пользу имеющего нашлась только железяка, которой мешают уголь в камине. Откуда она тут и что такое камин - ЭдМэт не знал, но железка внушала доверие.
Первые полчаса движения по коридорам с картой в дрожащих руках, обеих уцелевших руках, были вполне удачными и увидев, как забрезжил на горизонте выход, ЭдМэт забыл об осторожности.

- Куда собрался, юнец? - басовитый голос отца-батюшки всея русалок отрезал все пути к отступлению, как и его трезубец, выбивший из рук ЭдМэта его палку-копалку.
- Твоих рук дело? Погубил моих девочек и убраться решил? - кажется, доводы невиновного ему были неинтересны.

К слову, батя был не тронут чумой, бодр и жаждал смерти, как будто смерти было мало.
- Погляди, что ты сделал с Ритушкой, - он указал ЭдМэту за спину, там медленно плыла, оскалившись, одна из его дочерей с весьма экзотическим имечком.


Эх, а ведь выход был так близок. Рукой подать.

Оливер без труда вернулся в старый медотсек и нашел складные носилки. Они представляли собой нечто вроде жесткого рюкзака-кенгуру, позволяющего на себе переносить раненых. Освещение по-прежнему отсутствовало, поэтому дверь, открытая Эни, по-прежнему оставалась открытой. Но оттуда шел холод и кислорода становилось все меньше. Искать инструменты в кромешной темноте было крайне затруднительно, да и время поджимало.

Единственным местом, откуда тянуло свежим воздухом, был коридор, зияющий аварийным светом в проделанную взрывом дыру.
Мэри ни на шаг не отходила от дочери. Когда Грейс закончила обработку ран, Мэри протянула руки и попросила девушку передать ей Софью.
- Я справлюсь. Буду держаться позади.
Когда появился Оливер с носилками, проблема решилась. Правда от такого способа переноса сильно затруднялось передвижение и терялась способность стрельбы. Но Мэри готова была пойти на это. В группе и без нее хватало стрелков.

Вопреки ожиданиям из коридора больше не доносилось ни звука. Видимо шум привлек всего одного стража, а может поблизости был лишь один экземпляр.

В тоннеле ведущему к единственной двери не было ни электрощитков, ни панелей, только толстые темно-серые кабели длинными змеями тянулись вдоль стен.
Осмотрев тоннель за пределами Центра управления становилось понятно что тоннель вел в две стороны. Вправо тоннель уходил довольно далеко, но большей частью был завален, влево тоннель заканчивался огромной металлической дверью, замок которой мог открыть номер на руке одного из команды. А может комбинация номеров. Конечно еще можно попробовать взорвать дверь, как например сделали те двое, что сейчас лежали у выхода из Центра управления.

Выбрав узенькую тропку между зомбированными людьми и полурыбами, ЭдМэт выбрался из спальни, чтобы застать ту же вакханалию везде. В здравом рассудке не осталось никого, хотя... На галерке метался ополоумевший старик в остроконечной шляпе, схватившись за голову и причитая. Она заметили друг друга одновременно и тот, на мгновение остолбенев, указал ему на дверь в неприметном уголке зала.
Дело оставалось за малым - всего-то добраться до нее, уворачиваясь от зубов, когтей и сгнивающих заживо тел. Когда рука ЭдМэта уже тянулась, чтобы открыть узенькую створку, юноша заметил на предплечье длинную царапину и вспомнил, как порезался о плавник, огибая одну из бывших русалочек, дожиравшую свою сестренку. Царапина быстро наливалась синевой и дико болела.

За дверью оказалась не менее узкая лестница, которая вела на галерку к старику. Увидев, что тот вполне себе здоров, ЭдМэт решил скрыть факт ранения, пока они не доберутся в безопасные апартаменты. До тех было рукой подать. Старик закрылся на все возможные засовы и скорбно признался, что виновник - он и только он. Обратить апокалипсис не удастся, остается надеяться, что монстры там внизу просто пожрут друг друга. А пока...
- Что это с твоей рукой? Грайм! - заорал он немедленно и тут же словно из ниоткуда возник паренек лет пятнадцати, чуть младше самого ЭдМэта.
- Грайм, подержи сударя, надо отрубить ему руку, пока хворь не добралась до мозгов, - и куда только одевался ноющий о своих ошибках старик? - Простите, юноша, но по-другому никак. Иначе секундами спустя станете таким же безмозглым пожирателем плоти, а сначала умрете, конечно.

Он хлопотал, извлекая пилу и какой-то пузырек, оказавшийся бутылем с вином.
- Для храбрости, - протянул звездочет бутылку. - Будет больно.

По сморщенной харе Кирпича можно было, как по книге прочитать, что он думает про этот самый "королевский бал". Музыка параша, танцульки как на уроках риторики в младших классах, мужики одеты, как педики, а баб под всей этой грудой тряпья и не заценишь по нормальному. В общем всё понятно. Туса дно, где тут у вас бухло лежит?

Как назло раствориться в толпе как-то не получилось. Принцесса хищным взглядом буквально выцепила их из общей массы и громогласно объявила о прибытие тех самых знаменитых скоморохов, чтобы им всем там пусто было. Реакция у народа соответствующая. Мужики сразу за мечами потянулись. Можно подумать скоморохи были тут навроде бухих викингов, которые на вечеринку заявляются только, чтобы поебсти чужих баб и вскрыть топорами пару глоток.

- У входа на шухере постойте. - шепнул Кирпич своей банде. - Если на пахана залупаться начнут - вмешаетесь.

А сам на лицо улыбку кое-как натянул, мысленно клянь на чём свет стоит смывшегося Пасту и желая ему адских мук и голодныз волков. В принципе смущаться Кирпич по жизни не привык, но вот красивые речи были явно не его конёк.

- Эээ... Прибыли мы, значится, из далёких земель, чтобы порадовать принцессу... - тут Фрэнк понял, что начисто забыл, как зовут эту дурную. Но надо было выкручиваться. -...поучительной и захватывающей историей! А может даже и не одной! Но не будем пока гнать лошадей. Жги, Фальк!

Из своих педарастичных шароваров Кирпич извлёк губную гармошку и ноту протяжную затянул, взглядом стихоплёту показывая мол давай выдай что-нибудь. Хоть Теремок им перескажи. Уроют же, если сейчас облажаться.

Кто никогда не был на балу, тот не поймет, какое это редкое явление, особенно если живешь, окруженная лесами, на краю страны и из компании только дочь звездочета, фрейлина, придворный шут и папенька, который крутит шашни со всем, что не приколочено. Да и приколоченные ему тоже сойдут. Взять хоть ту ведьму, что хотели казнить три года назад, но передумали...Вон она сидит, общается с лысым лордом, как ни в чем не бывало.


Принцесса Лиодамия, несмотря на неприязнь к балам, всё же находила положительные, прелестные их стороны.
Первое и главное, это танцы. Музыка гремит прямо-таки всюду, дамы шепчутся с кавалерами, забывая от восторга всяческие па, кому-то наступили на ногу и тот взвыл к веселью остальных, мелькают платья, белые воротнички, гремят доспехи того белобрысого паренька, а в соседней зале скучно жуют баранину те, кому "не до мазурки".

Второе - папенька король никогда не танцевал. Не царское это дело. Да и дама его нынче не танцевала тоже.

Король Брон Радостный отдавал предпочтение двум вещам: прекрасной незнакомке в черном, что отказывала всякому, приглашавшему ее на танец, да винным погребам, куда он удалялся с важным видом, а возвращался, широко улыбаясь и полностью оправдывая свое прозвище.

Незнакомка в черном сидела по правую руку с того самого момента, как объявили бал, и вела с ним тихую беседу, изредка прерываясь, чтобы объяснить очередному кавалеру, что по причине траура не танцует.
За ее стулом предупредительно стоял бледный юноша, одетый по моде, но как будто с чужого плеча. Он не общался с незнакомкой, но все почитали его за личного слугу.


Всё это не могли знать прибывшие на бал скоморохи, перед которыми слуги открыли двери в просторную залу, где в неистовой мазурке гости принцессы оттаптывали друг другу ноги. Несколько взмокшие, но довольные, пары нестройными рядами передавали друг другу партнеров и слегка пошатываясь, кланялись новым.

Появление скоморохов заметила только Принцесса, изредка поглядывавшая на дверь в предвкушении. Она вскрикнула, да так, что музыканты прекратили играть, отпустила из объятий весьма напыщенного юношу, всем своим видом походящего на принца, и громко объявила, опережая старого дворецкого:
- Скоморохи, дамы и господа!
Парочка дам тут же упала в обморок, а несколько кавалеров схватились за рукоятки шпаг, но увидев, что скоморохи уже явились в сопровождении охраны, расслабились и выглядели теперь растерянно. Видимо, легенду о скоморохах знал не только простой люд.

Лоренцо повел себя странно - стоило ему очутиться на балу, тот сразу отделился от честной компании, как будто случайно с ними зашел, направился в соседнюю залу, откуда появился под руку с дамой - прекрасной незнакомкой в черном. Теперь вскрикнула уже Улла. Дрожащей рукой она выудила из кармана раскаленный докрасна амулет и не выдержав его жара, выронила.

Тот раскрылся и во всей красе явил свое содержимое: портрет вооон той дамы в черном, которой с жадностью и завистью касались все взгляды.


Старик, пришедший с Кирпичом, пользуясь случаем, бросился к какой-то девице, скромно стоявшей у стены неподалеку от фрейлины и принялся уговаривать ту уйти. Девица, внешностью чем-то напоминавшая Уллу, упиралась.

Стражники, сопровождавшие Фалька, отступили еще раньше - даже в зал не вошли, остались снаружи, охранять, а вот трое, пришедших с Кирпичом, явно вызвали недоумение: не место простолюдинам на балу, если это не скоморохи.

ЭдМэт не успел ответить. Спустя пару секунд что-то потащило его за ноги. Дэнни остался с ним солидарен и также пошел ко дну. Маленький синий гаденыш был явно не готов к такому исчезновению его новых жертв и с возмущением нырнул следом, где вместе с одуревшим от новых открытий ЭдМэтом увидел стайку русалок, надевших на головы акульи плавники. Объяснения, естественно, не последовало. Улыбаясь заостренными зубками и хватая мужчин за ноги, девицы с рыбьими хвостами потянули тех на морское дно, да так резво, что ЭдМэт и отпихнуть их не смог. Видать, дело свое знали.

Малышки-русалки кого-то ему напоминали. Вот только кого?... Может, сон какой-то. Может, Дэнни что-то рассказывал. Дурная голова! Не помнит. Кружится, болит, а вспомнить не дает.

Когда кислород изволил закончиться, мужчины, увлекаемые маленькими русалками, уже оказались возле какого-то трюма - круглой двери прямо на самом дне. Тут было пусто: ни рыбки, ни рачка, ни акулы. Только Клак метался от одной русалке к другой, жестами и красноречивым бульканьем пытаясь объяснить, что улов этот - его. Особенно тот, что покрепче. Но девчонки насмешливо скалились и сдернув крышку увлекли пленников под самое дно. Ниже была только преисподняя.

Воды за дверью не было. Были стены из прозрачного льда и вмерзшие в них навечно особо любопытные водоплавающие. Пара осьминогов, множество мальков, тринадцать морских звезд, морской конек в гордом одиночестве, два бородатых пирата и касатка. Клака оставили за бортом, то есть за дверью. Бедняга. Потерял и друга и улов.
У русалочек появились ноги, одежда, исчезли клыки, жабры и чешуя. Девицы как девицы, только бледноваты слегка.

Дэнни наконец откашлялся и увидев грудастых русалочек, быстро пришел в себя. Говорить связно он еще не мог, но все остальное функционировало, как надо.

Просторная зала, куда они попали, была полна двуногих. Большую часть составляли бледнокожие девицы, в центре восседал бородатый мужик с трезубцем, а остальные были такими же несчастными, как ЭдМэт и Дэнни, которым выпала честь сопровождать одну из девиц на бал.
Здесь были мужчины всех возможных возрастов, социальных слоев, рас и даже внешних данных. Девицы вот только были похожи друг на друга как икринки на куске хлеба.


Звонкий стук трезубца заставил всех замолчать.
- Сегодня, - громогласно объявил бородатый владелец трезубца, поднимаясь с трона. - вы послужите великому делу преумножения нашего народа. Мои дочери готовы произвести на свет новое потомство. Вы умрете, подарив им эту возможность.
- Или умрете просто так, - взяв паузу, он пожал плечами и уселся обратно. - Выбор за вами! - снова оглушительно треснул трезубцем об заледеневший пол и кивнул, знаменуя начало русалочьей вакханалии.

В голове словно вспышки возникли сцены который ЭдМэт явно нигде не мог видеть: взрослые острозубые русалки обнимают могучих воинов и тащат их на дно, кружась в смертельном танце.


Половина мужчин, на удивление, позарились на русалочьи прелести и с радостью удалились со своими избранницами восвояси. С десяток пытались бежать и были убиты на месте. Двадцать четыре сбились в толпу и готовились дать отпор. Судя по направлению взгляда Дэнни, ЭдМэт его медленно терял - кажется, друг твердо решил помочь своей русалочке родить много икринок.

Жаль. Дэнни был бы отличным плотом, будь они на открытой воде. Сейчас он разве что мог стать пробкой и заткнуть потоки воды, если бы они не лились отовсюду.
Вялые попытки звать друга не увенчались успехом, он не очнулся. Успокаивало лишь то, что он и не тонул при этом. Хотя...как это может успокаивать?

Закончилось всё тем, что ЭдМэт оказался с подступившей к самому горлышку водой, на цыпочках балансируя на теле друга. Со дна поднимались пузырьки, свидетельствующие о том, что тот еще жив. Эд Мэт ступал по его животу аккуратно, чтобы жизнь выходила из Дэнни помедленнее. Мозг кипел от количества вариантов, которые, как правило, были бесполезны и отметались со скоростью прибывания воды в пещеру.

Солнце и аборигены тоже не спешили показываться. Ситуация становилась смертельно опасной (как будто до этого всё было гладко).
ЭдМэта успокаивало лишь то, что он пока выходил сухим из всех передряг. Из этой он точно не выйдет сухим, но может хоть живым останется и Дэнни, возможно, тоже.
Приплясывая на камне, он вспомнил про тех, кого всем сердцем желал забыть. Грёбаные феи.
Должны же у них быть сородичи, отвечающие, так сказать, за водные ресурсы.

ЭдМэт робко, шепотом, стараясь не прыгать сильно на пока еще живом Дэнни, позвал малявок как-то так:
- Феи, фееееи, мы тут. Просите, чего хотите, - вода уже почти булькала во рту, но последние слова были услышаны. Еще бы - ведь феи самые меркантильные существа!
- Пожалуйста, спасите, и мы отплатим тут же, - от страха из уст ЭдМэта уже рвался какой-то откровенный слюнявый бред, но он ощутил, что вода как будто опустилась на полсантиметра и плескалась уже не у нижней губы, а на середине подбородка, игриво щекоча трехдневную щетину.

Спустя минуту он, продрогший, мокрый, стоя на Дэнни, оглядывался по сторонам и пытался найти ту огромную пробку, которую выдернули, слив всю воду в невидимую канализацию.
Ее не было. Воду словно впитали камни. А вот виновники этого были.
Два синеглазых, бледнокожих пацаненка, с острыми ушками и перепонками между пальцев, недобро косились на друзей и, судя по их садистским ухмылкам, уже придумали, как тех использовать.

Впервые за всё время, что Эдда находилась в бегах, она чувствовала себя в безопасности. В гуще смертоносных оборотней, размахивая кинжалом направо и налево, забрызганная кровью с головы до ног, она чувствовала тепло находившегося рядом мужчины и понимала, что готова сложить голову прямо тут, лишь бы на его груди. Ко всему прочему она еще и улыбалась, как дурочка, поражая врага своим клинком, словно убийство доставляло ей огромное удовольствие и вообще было смыслом жизни.

Где-то на задворках сознания она вообще уже сыграла свадьбу и нарожала детей, в общем, всё по классике.
Поэтому теперь она просто не могла оставить будущего отца своих детей умирать тут. Вот только куда бежать от здорового монстра, который непонятно почему ее преследует ее, Эдда не знала. В очередной раз решила она взмолиться Фрейе, но именно в тот момент ее осенило, что богиня плодородия и похоти уже одарила ее по гроб жизни. Эдда покрепче перехватила подарок и побрела искать спасения у леса – он всегда выручал. Неужели теперь не протянет ей ветку помощи?!

Идти пришлось долго, они брели цепляясь за ветки, плутая между кустарников и запутывая следы, измазанные в лесной грязи, с налипшими на волосы листьями и мхом. Алан несколько раз порывался лечь и умереть, но Эдда шепотом поносила его разными бодрыми эпитетами и снова подставляла плечо. Можно сказать, что за этот побег они успели съесть здоровый пуд соли.
Алан все продолжал фантазировать, как будет узнавать ее получше, а Эдда оживая от его слов, искала решение.

Лес тем временем сгущался, да так, что парочка иногда не могла увидеть ничего в метре от себя. В один из таких моментов они и ухнули вниз, проваливаясь под мягкие сплетенные корни каких-то неизвестных деревьев. Падать было мягко и даже приятно, в основном оттого, что Алан придавил Эдду всем своим весом. По скользким корням они летели вниз долго, даже вздремнуть или поговорить бы успели, если бы не раны Алана, от которых он вздрагивал и стонал каждый раз, когда поворот был слишком резким или их подбрасывало. Эдда устала бояться и думать, куда их несет, когда они вдруг приземлились на твердую землю, покрытую мхом. Алан от удара о землю громко застонал, не сдерживаясь в выражениях, а девушка заметила, как сквозь ткань на боку у него проступила кровь.
- Подожди, надо найти чье-то жилище и очаг. Эти раны нужно прижечь каленым железом. Так всегда делал отец, когда мы с братьями были маленькими.
Алан посмотрел на закаленную девицу почти с восторгом, затем с ужасом приставил сию процедуру на своей коже и замычал нечто наподобие:
- Я лучше помру.
Но Эдда уже оглядывалась вокруг, пытаясь понять, как глубоко они упали, потому что сюда почти не проникали солнечные лучи, а земля была склизкая и липкая, а воздух промозглым.

Она уже готова была вновь поднимать своего спутника и вести в неизвестность, да только краем глаза увидела, как за дерево юркнул кто-то некрупный, но, видимо, весьма любопытный.
- Неужели мы в самом Хельхейме? – сквозь зубы процедила Эдда, тихо приближаясь к дереву. Преисподняя в ее паны не входила, но если тут безопаснее, чем в мире живых, она бы согласилась пожить тут, пока страсти по де Пюту не улягутся.
За деревом мелькнула синяя пятка и лодыжка.
- Стой! – крикнула Эдда. – Нам нужна помощь.
Существо хихикнуло и выглянуло на мгновение из-за старого кривого дерева, за котором пряталось.
- Вы в гостях у самой Хель. Помощь вам уже не понадобится, - пропищал он и показал из-за дерева синий носик.
- Царство мертвых, - простонал Алан. – Надо было тебе спасаться, девочка. Я-то по назначению прибыл, а вот тебе еще жить и жить.
- Не хочу я там, - Эдда ткнула пальцем в небо, в предполагаемый мир живых, - без тебя жить, - и осеклась. Округлившимися глазами взглянула на Алана, сама не веря, что сказала такое вслух. Тот лишь улыбнулся одними губами, не в силах открыть глаза.
ссылка
Существо, тем временем, потакая своему любопытству, высунулось из-за дерева совсем. Перед Эддой предстало синекожее низкорослое нечто, с большим пузом, тонкими ножками и ручками, совершенно омерзительное и голое. Даже улыбалось оно отвратительно.

- Я отведу вас к лекарке, она давно тут живет, а помогать особенно некому. Все уже в готовом виде поступают, - захихикал он снова.

Дойти до ведьмы оказалось целой проблемой. Алан то и дело терял сознание. Когда они прибыли к крошечной хижине, обвешанной черепами, Эдда и сама была готова рухнуть.
- Матушка Хеда, пустите к себе, - проблеял жалостно синий человечек.

Дверь без слов отворилась и впустила путников внутрь, а проводника едва не хлопнула по носу, прогоняя в лес. Тот заскулил и отбежал на расстояние, разразившись проклятиями.
Внутри было ожидаемо темно и пахло травами. И было пусто. Никто не встретил их и потому , когда с потолка вдруг раздался голос, Эдда не выдержала и опровергла всё свое прекрасное воспитание одним длинным труднопроизносимым словом.
- Не жилец твой друг, - вместо приветствия, послышалось сверху. – Я могу ему помочь, но силы тратить не хочу. Вот если бы ты отдала мне что-то очень дорогое твоему сердцу, тогда я бы излечила его раны.

Эдда застыла, как вкопанная - сердце, не желая расставаться с самым дорогим, ухнуло вниз. Дилемма была покруче их битвы с волками. Она хотела, чтобы Алан жил, но для этого пришлось бы отдать его этой невидимой карге. Как быть?!

На вопрос Грейс, Мэри задумчиво ответила:
- Здесь проходили разработки по выведению нового вида животных.. Каких именно никто не знал. Эта информация была засекречена. Ни один код не подошел для открытия этой информации. Кажется на этих животных ставили эксперименты, судя по количеству поставляемых медикаментов, оборудования и провизии. По крайней мере так рассказывали другие, чей доступ был немного больше моего.
Как и ожидалось на манипуляции Джека дверь никак не отреагировала. Похоже чтоб ее открыть все-таки нужен источник электропитания.
Не последовало реакции и на вставленную Оливером карту.
Никаких надписей Брайан не нашел, но за дверью аварийного выхода он услышал едва различимый скрежет.
На вопрос Луиса Эни кивнула:
- Могу, но это подключение отнимет весь заряд. Я стану бесполезна. Вы хотите чтобы я подключилась?

Осматривая дверь, Кэтрин, также как и Брайан не нашла ничего что бы объяснило произошедший взрыв.

Пока люди осматривали панели управления за дверью аварийного выхода вновь послышались странные звуки. Сначала это были тихие скрежещущие звуки, затем раздались автоматные очереди. Стреляли двое. Через пару минут обстрел внезапно резко прекратился и после пары мгновений оглушающей тишины грянул не менее оглушающий взрыв, напрочь снесший дверь аварийного выхода. Ударной волной людей отбросило в разные стороны, а панели управления брызнули в сторону кусками арматуры и пластика.

Софье не повезло больше всех, силой удара ее отбросило на край одной из панелей. Хруст костей потонул в грохоте взрыва. Девочка сломанной куклой упала на пол. Мэри, протянувшая было руку к дочери, тоже отлетела в сторону и от удара потеряла сознание.

Когда пыль от взрыва чуть осела в проеме показались две фигуры в бронежилетах и шлемах. Из-под шлема одной из них по плечам раскинулись ярко-рыжие волосы. Судя по фигуре - это была женщина. Вторым был мужчина, по крепости тела ничуть не уступающего Брайану. Вошедшие вскинули оружие, беря на прицел, ошеломленных людей.

Первая автоматная очередь прошлась по Эни. Пули насквозь прошили тело робота, не оставляя ни единого шанса. Тело робота, если его можно так назвать, еще дымело, а дула вошедших уже двигались в сторону других целей. Еще пара мгновений и участь робота постигнет оставшихся.

Фальк Всемогущий

Колечко совершенно прозаично, несказочно и немелодично брякнуло где-то внизу об пол и дальнейшая судьба его осталась неизвестна.
Зато руки так и зачесались сыграть на заблеванном клавесине, так и пошли в пляс, ходуном заходили.
Фальк маялся с минуту, пытаясь унять разбушевавшиеся конечности, но так и не смог - руки буквально тянули его к инструменту - искусство не ждало. Жаль, что клавесин протереть никто не догадался. Превосходное исполнение Лунной сонаты, К Элизе, Оды к радости и Шутки немного потеряло в своих красках, когда при каждом прикосновении к клавишам пальцы оскальзывались на блевотине. Зрелище не для почитателей великих классиков. Фальк тоже не смог достаточно насладиться своими способностями - аромат, тактильные ощущения и зрелище в конце концов вызвало рвотные позывы и у него самого, вследствие чего желудок с удовольствием опорожнился.

Интересно, знатные гости Принцессы уважают больше чистых скоморохов или искусство для них превыше всего?

ссылка

В этом деле было главное не выдать себя раньше времени. Дверь открывать как можно осторожнее, шагать как можно тише, а ключи хватать как можно быстрее. Благо, судя по треску ящика, батя зависал в конце трейлера и по своему обыкновению страдал хернёй. Идеально.

А дальше дело техники. Бегом до тачки, ключ в замок зажигания, сцепление на себя и можно потихоньку трогаться. Остаётся только с издевательски ржанием наблюдать, как этот жирный мудак выбегает из конуры в одних труханах с ружьём наперевес и орёт благим матом. Кирпич то знал, что по своей развалюхе батя пальнуть не осмелиться. Жаба задушит. Поэтому смело показывает ему средний палец и под симфонию из угроз, сулящих «выебать этого сукина сына, как вернётся», уезжает в закат. Всё равно хряк вскоре ужрётся и всё забудет. Хуй бы с ним.

Тут другая запара. Хоть Фрэнк о подарке заблаговременно и позаботился, обнеся службу доставки. Однако в коробке, которую он в спешке схватил, когда рвал когти от пыхтящего и лысеющего курьера, оказалось нечто слишком… охуенное для этого мира. Кирпич даже не был уверен, что этот чёрный дилдак войдёт Скелету в жопу, если именинник таки решится воспользоваться подарком по назначению. Не, ну серьёзно. Даже у Ти-Рекса был меньше. Кто такое покупает, вообще?

В общем ладно, похер. В кучу хер этот подарочный закинет и забудет. Чай не для поздравлений сердечных едет, а чтобы набухаться как следует и забыться на выходные. А может даже всунуть кому-нить. Как повезёт, короче.

Дорога вышла без проволочек. Настрой разве что портила сраная отцовская магнитола, настроенная на одно лишь убогое кантри, да мигающая лампочка на индикаторе топлива. Придётся сливать с чужих тачек по прибытию. Только дождаться надо пока все набухаются и заснут. Не впервой.

Но кое-что забавное по дороге в замок всё-таки произошло. У лесополосы еблан какой-то оленя хоронил. Кто именно это был, Кирпич в потёмках не разглядел, но вдовцу сочувственно побибикал. Очередной Бэмби лишился мамки. Грусть, тоска, печаль.

Благо уже добротно разгулявшийся тусняк поднял настрой Кирпича, и хулиган влился в общую волну. Кулачками с корешами постукался, самогон батин на стол водрузил, ну и писюн резиновый на вершину горки из подарков возложил. Исполнил долг, так сказать. А дальше уже дело по накатанной пошло. Ну, почти…

Пристроить своего настоящего корытыша Кирпичу пока не удавалось. Чисто беспроигрышные пикаперские подкаты вида «пойдём за угол, сладенькая, отсосёшь по-быстрому» почему-то не работали. Видать не до конца крепенького в себя влил для повышения Харизмы. Чем парень с удвоенной силой и занялся.

Очнулся уже где-то у сцены, уши резал протяжный вой Монтаны. Не иначе, как своих друзей с Марса этим ультразвуком вызывала. Или головы несчастных хомосапиенсов повзрывать пыталась. В случае с Кирпичом работало идеально. Парень аж застонал и за уши схватился, пытаясь перекрыть потоки хлынувшей крови.

К превеликому счастью всего живого пытка вскоре закончилось и на сцену выскользнул куда более компетентный певец. Белка орала так, будто не перед кучкой бухих обрыганов выступала, а перед заполненным под завязку концертным залом. А когда, наконец, по струнам ударила…

Бля, он-то считал, что у хипарей принято дуть под унылый нуднятичок и тренькать на гуслях, а тут его культя сама в козу сложилась, а голова начала трясти фантомным хаером. Ебать, девка не на шутку зажгла в этой сырой дыре! Респект и уважуха!

Знатно раскочегарив своё проспиртованное тельце и в процессе даже немного протрезвев, Кирпич посчитал своим долгом выступить вперёд и протянуть этой богине рока припрятанную раннее бутылочку крепенького с широкой улыбкой.

- Бля, Белка, отвечаю, будь тут Брайан Джонсон, то разрыдался бы, как ребёнок. Тянешь струны похлеще Янга. Айда давай на бис. Толпа жаждет крови! – взглянув повнимательней и увидав, что-девка-то на ладан дышит, разочарованно протянул. – Ты чо, уже сдулась что ли?! Давай не расстраивай меня, крошка! Пару минут передыха и обратно на сцену ебашить! Ща прикину чего бы хотелось послушать… - слегонца завис её новый фанат.