Голосование пользователя

Грохот. Поспешно открыв свой чемоданчик, он протянул остальным верёвку. Закрыл и отложил чемоданчик, оглядел остальных. Осознал, что он тут самый подкачанный (даже подкачаннее, чем военный, чему удивился), и пошел вытаскивать Кларка, попутно исследуя свой путь на ловушки, хотя все, какие были, должны были быть уже активированы военным. Для начала он поискал, за что можно закрепить верёвку, чтобы было удобнее тащить. Самому бы не свалиться. Если закрепить не за что - будет просить мистера Морана создать дополнительный вес, т. е. тоже за нее уцепиться.

С помощью фонарика посветив в отверстие и увидев, что мистер Кларк не истекает кровью, но стоит на решетке, под которой течет подземная река, он ответил девушке:
- Я понимаю ваше волнение и ваше рвение, мисс Тина, но он не выглядит умирающим, да и упал неглубоко. Не стоит рисковать собой из-за ушиба. Если уж люк провалился под весом одного человека, то что станет с решеткой, если на нее встанут двое? Здесь все ветхое, больше тысячи лет назад построено. Чудо, что он не ухнул в воду.
- Как вы там, Кларк? Спускаю верёвку, обвяжите себя за пояс, и я вас вытащу. Подайте сигнал, когда можно тащить, - проинструктировал он упавшего.

Интересно, почему здесь все восьмиугольное? Срез коридора - восьмиугольный, крышка "люка" - тоже. Какое-то священное число? А скарабеи - ромбовидные, т.е. четырехугольные. Значит ли это, что их нужно два для открытия того, что они открывают? Или нейтрализации того, что они нейтрализуют. Аб поделился этой мыслью с остальными, когда вытащили мистера Кларка, а также тем, что под ними, судя по всему, протекает подземная река.

Путешествие выдалось ужасающим.

Яркие сны, напоминающие сюрреалистичные кошмары, с удвоенной силой звали его за собой, и лже-Ашур решился по прибытию на сушу попробовать отыскать существо, звавшее его (гноллы, их называют гноллами!) - и в то же время не-его - изо сна.

Было страшно. За умерших. И за убитого им. Потому что... Ну, в общем-то, Вилли прожил своё угасание в свою жизнь Вилли Льюиса без особого насилия. Он воровал и попрошайничал - но никогда не убивал и не видел смерти. Да и труп, обращающийся пеплом на твоих глазах - все ещё пугающее зрелище. И, чем больше времени проходило с момента боя и его адреналиновой вспышки, тем сильнее Вилли это понимал.

Так что суше он был рад, как ребенок - подарку на день рождения.
***
Запахи пряного жареного кофе, горьких рыбьих кишок, сладкого фруктового сока, соленой воды смешались, оглушая не хуже, чем шум живого порта, а некоторые вещи - например, чертов ВОЗДУХОХОДНЫЙ КОРАБЛЬ - шокировали и поражали воображение. Вилли смотрел на тонкую, волшебную конструкцию заяарованным взглядом - в детстве он мечтал о таких вещах, как ни странно.

Ладно, сейчас не до того. Собрав свои скромные пожитки (включая рваную куртку, ржавую саблю и родной амулет), Вилли отправился в бой... С чувством очарования от новой местности. Пожав Джарру руку и заверив, что орки - существа куда более культурные и спокойные, чем принято считать среди "беззубых". Да, о беззубых сказал орк, у которого как раз не хватало этих гипертрофированных клыков. И да, он сам выдумал это слово. Наверное.

В любом случае, сейчас он был в порту. В самой слишком разнообразной, а потому подозрительной, комппнии из всех возможных.

- Продать меч. Сходить в библиотеку, узнать о мире и о себе. Ждать вызова или думать над остальным по возможности. И... Заняться магией, пожалуй. Хочу попробовать продолжить колдовать. Если хотите - можете присоединиться, - Льюис облизывает губы немного нервно.

Добрый путник, войди в славный город Багдад.
Ты своим не поверишь глазам.
Ждёт тебя впереди приключений каскад.
Ты готов? Открывайся, сезам!

Эта песенка вертелась в голове при виде на город, открывавшемся с корабля, ещё когда они подплывали к берегу. У Марии было чувство, будто она умерла и попала в сказку. Первое время после пробуждения от тысячелетнего сна она не переставая удивлялась всему волшебному, чего не было на Земле и что в достатке водилось в этом мире. Благоразумно не показывая своё удивление окружающим, разумеется. Но внутри всё дрожало в волнении от соприкосновения с миром волшебства. Начиная со встречи с любопытным «водяным», как его назвали люди Родсы, и до схватки на борту с нежитью во время шторма, когда их окружили корабли-призраки. Со своего попадания в этот мир в тело знаменитой эльфийки и легенд о пятёрке героев до самого прибытия в Аррилин, поразительно напомнивший Марии Аграбу из сказок про Аладдина. Только чудес здесь, даже на первый взгляд, было ещё больше.

Путешествие по морю выдалось сложным для не привыкшей к морской качке Марии. Вероятно, прежняя хозяйка тела, эльфийка Мерилин Лунный Свет, всё же обладала иммунитетом к морской болезни, и это облегчило участь попаданки, но первые дни путешествия Маша мучалась, её без конца подташнивало, и она почти не выходила из своей каюты, которую делила с Бриз. Кстати говоря, грех было не воспользоваться таким соседством - когда они оставались вдвоём и у «морской волчицы» было желание общаться, Мария расспрашивала её о том месте, куда они плывут, а главное - узнав, что она тоже маг, пыталась ненавязчиво научиться у неё владению магией. Из книги про героев было очевидно, что Мерилин - могущественная волшебница, обладающая даром целительной силы и даже умеющая воскрешать. Рассказывать Бриз об этом Маша не стала, однако сказала, что у неё есть дар к целительству, просто до сих пор её не обучали.

Когда «Быстрее ветра!» попал в шторм и столкнулся с кораблями-призраками и морским чудовищем, Мария как раз чувствовала себя нехорошо. Из-за сильнейшей качки во время шторма её не успевший привыкнуть к морю организм выворачивало наизнанку, и при всём желании она не смогла бы помочь бойцам, сражавшимся с призрачными мертвецами. Она пыталась выйти на палубу с луком и стрелами, но поняла, что скорее будет для сражающихся лишней обузой, которую нужно защищать. Поэтому бурю она переждала в каюте и была очень огорчена, узнав о гибели их сопровождающего и о ранении Бриз. Первому она уже ничем не могла помочь, а вот девушку попыталась вылечить при помощи своих магических сил и лечебного порошка, который приготовила из цветка жизни, волшебным образом оказавшегося у неё в руке однажды после сна, в котором она снова видела тот чёрно-золотой зал и того человека.

Тепло простившись с Джарром, Бриз и остальной командой, новоявленная эльфийка спустилась на берег и растворилась в звуках и запахах восточного порта. Голова шла кругом от всего этого калейдоскопа чудес. Маша не знала, куда идти и что делать, но посчитала, что встречающих следует подождать. Возможно, они не рискуют подходить, не видя с ними соратника Родсы, и подойдут позже, когда поймут, что прибывшая пятёрка пассажиров и есть те, кого они должны встретить.
- У кого какие планы? - тихо спросила девушка у остальных «героев», оглядываясь по сторонам и с неприкрытым восхищением любуясь сказочным городом.

Ах, если бы всю эту красоту могла увидеть Светочка!

- Ну что вы, я думаю, мисс Тина будет вполне полезна, - мягко улыбнулся коллеге Аб. Его всегда привлекали женщины, а хорошенькие - и подавно. - Я читал пару ее работ и уверен, она еще заткнет за пояс иных недоброжелателей. Еще одно мнение никогда не помешает, особенно когда речь идет о чем-то, с чем мы еще не сталкивались. Заметьте: этот элемент не похож ни на что другое здесь, в Египте. Кто знает, какое открытие нас ждет? Предвкушаю новое и неизвестное - огромное поле для деятельности, всем хватит. Так что думаю, нет причин оставлять наверху кого-то из тех, кто хочет спуститься, - кроме мистера Уингейта, у него уважительная причина. И полностью согласен насчет рабочих, фотографий и остального, - перешел он на деловой тон. - Когда выступаем? Думаю, хотя бы пару часов нам понадобится на сборы?

По привычке с армии Айзек ни пропускал ни одного собрания и приходил заранее, сегодняшнее не было исключением. Одет был он в форменный хлопковый китель бежевого цвета, голову украшала не каска, а ее гражданский аналог - пробковый шлем. Который он носил больше по привычке в помещении чем от необходимости. Только погоны были пустые, но остальные атрибуты были на месте - гладко выбритое лицо и короткая стрижка. Дослушав доклад руководителя он изложил свои мысли.
- Я считаю что это диверсии повстанцев. Они нанимаются как разнорабочие и устраивают якобы несчастные случае. Скоро они начнут распространять слухи что это место проклято или древнее пророчество или любой другой бред. Народ начнется разбегаются и прийдется прикрыть раскопки. А потом они сами займутся добычей артефактов и конечно их продажей. Точно так же было в Гондурасе. Тогда мы нашли несколько агентов повстанцев, раскололи их и прилюдно растрелли. Сразу упало количество несчастных случаев, а все бредни про проклятие - как ветром сдуло.
Предлагаю устроить охоту на диверсантов. И мне кажется что спуск может быть ловушкой для вас, сер, Уильям Уингейт. Они могут устроить засаду или ловушку. С потерей руководителя раскопки они быстро поставят на ваше место своего человека. Но если это древнее сооружение в котором еще никто не бывал - то нужно срочно отправить отряд верных людей для изучения, пока они не отправили своих людей и ничего не украли или не испортили.
Разрешите мне участвовать в этой экспедиции, в целях предотвращения возможных угроз и проведения разведки.
Оттарабанил Кларк и встал по стойке смирно.

Эдвард Моран - Черноволосый мужчина 30 лет в кожаной куртке,шляпе из того же материала, странных очках из меди и цветного стекла(слегка оранжевого) да в лёгких хлопковых штанах, он выглядел явно уставшим но не растерявшим энтузиазма, в основном археолог разглядывал скарабея пытаясь припомнить что нибудь о похожем предмете встреченом им в гробнице неизвестного фараона уничтоженой из за неумелой работы сапёра именно там он свёл знакомство с Уингейтом и нашёл свои удивительные очки, но когда зашёл разговор о спуске в колодец Моран вмешался.
- Я понимаю мистер Уингейт что вам не терпится увидеть наконец город ради которого мы жаримся в этой пустыне да и мне тоже если честно, но не думаю что будет благоразумно делать это сегодня, такие дела не делаются за пару дней так что лучше вам подождать пока мы (Эдвард кинул взгляд на неучаствующих в споре археологов)немного осмотримся и расчистим помещения а потом присоединиться к нам когда начнётся самое интересное - исследование города а не наоборот, верно

   - Хорошая работа, Бриз. - Демид прокрутил булаву в руке, смахивая с неё налипшие мозги (или что там оставалось у этих мертвяков в черепушках), и подвесил её на пояс. Несмотря на неудачное начало - в целом ему понравилась данная мощь, доставшаяся от героя, которая помогла вселенцу не посрамить себя в схватке.

   Сплюнув за борт, чтобы не мусорить на и без того изгвазданную палубу, воин задумался. Их провожатый (Нянька? Конвоир?) сейчас своим телом кормит гигантского кракена, так что перспективы были относительно безрадостными. Вряд ли оправдание в духе - "он умер" - удовлетворит встречающих...если они вообще будут. Эх, нелёгкие времена предстоят всем собравшимся героям.

Глаза Вилли загорелись. Счастливо. Радостно. Одержимо.
Огонь, милый, родненький - отозвался.
А в голове всплыло осознание, что именно он делал не так. В смысле, он вспомнил, что именно было неправильным - как будто это знание всегда было с ним, вокруг него и внутри него, как Хайд в Джекилле.
Глаза Вилли загорелись идеей красивой игры с огнём, которую он вспомнил. И уже знал, как усовершенствовать. Должно быть, настоящий Ашур отрзвался на молитвы Ашура ложного? Хотелось верить.
- Спасибо. СПАСИБО! СПАСИ- ой.
Кажется, его красивую (И ТЕПЛУЮ!) куртку немного... Порвали. Зато амулет на шее остался на месте!
Его Льюис даже проверил, коснувшись рукой. На месте. Всё хорошо. Можно начинать!
Ибо он уже знал, что делать и что именно привело к ошибке. Во-первых, стойка - вокруг качает, а если он будет вызывать энергию от себя, да стоя враскоряку - то непременно упадёт. И хорошо ещё, если на борт. Вилли плавать не умел, А Ашур, хоть и был орком-богом, оставался орком. Существом, которое к большой воде, если верить собственной убежденности и Джарр, не приучено. Так что да, ему нужна мощная стойка - ноги шире, колени пригнуть, самому склониться немного вперед, а руки расставить на уровне груди.
И, наконец, можно начать настоящую вещь - колдовство. Огонь держится на двух вещах - дыхании и воле. Огню нужно дышать. Нужно быть сильнее, чем огонь, чтобы сжать его в руке. И, главное - выбрать правильные слова. Они должны быть не заученной молитвой, а яркой вспышкой воли - истинными, честными, живыми и немного злыми. Можно учить молитвы - но огонь хуже, чем другие стихии, откликается на мольбу. А потому Вилли глубоко вдыхает - и использует очередную сильную тряску судна себе на пользу, чтобы мгновенно взмахнуть руками. От груди поднять раскрытую ко рту, как поднимается выдыхаемый воздух. Он - как огонь, он точно так же ест воздух и оставляет после себя безжизненный дым - хотя пока это не дым, а только пар. После, частью того же движения - собрать руку в кулак и выбросить всю силу собственной воли, как один короткий, жаркий удар. Это и был, фактически, пока что только удар. Удар, полный жара.
- ТЫ БЫЛ ОТДАН ВОДЕ, НО В СМЕРТЬ ВЕРНЁШЬСЯ В ОГНЕ! - проревел Ашур своим вроде-как орочьим голосом на каком-то другом, тоже, впрочем, известном Ашуру и Вилли языке, пока этот сгусток жара становился всё горячее, буквально разгорался в полёте - и ударил обидчика.
Набравшись уверенности, гордый Сын Пламени уже позволил себе экспериментировать - он завёл негромкую песню о силе огня. Краткую, всего в две строчки - но с выдыхаемым воздухом собрал из себя еще немного тепла, обернувшимся новым пылающим снарядом.

   Проверив золотой на зуб (и отчаянно молясь, чтобы такой способ сработал) Демид убрал финансы за пазуху, поближе к сердцу. Не то, чтобы он не доверял компаньонам, просто привычка, которая все равно не помешает скинуть эти деньги в общий бюджет при необходимости. Закончив с этой нехитрой процедурой, он обратился к их "спасителю".

   - Вероятно не так ты себе представлял тысячелетних героев, спасших мир от неебического зла, Родса? Мне тут довелось ознакомится с той литературно-эпической брехней, что о нас понаписали. Дружеский совет - не все, что пишут в сказках является правдой, отчего не стоит превозносить кого-либо на пьедестал непогрешимости, даже нас. И вообще, почаще думай своей головой, а не слушай чужие слова, это во все времена было полезно, думаю и в эти современные тоже, ибо мудрым человеком сказано - не сотвори себе кумира.. Ладно, я тебе благодарен за "пробуждение" - тут воин усмехнулся - и не держи зла, если что сделал не так. Все таки проснуться и понять, что для всех прошло уже тыща лет, а ты только вчера видел и обнимал своих соратников, чьи кости и прах давно стали пылью - все же даёт по мозгам не хуже хорошей браги. Береги себя, надеюсь еще свидимся. - хлопнув собеседника по плечу (аккуратно), мужчина взошел на кораблик. Он всегда мечтал прокатиться на подобном паруснике!

Маша предпочла не садиться прямо на песок примерно из тех же соображений, что и Робб, разве что нелюбви к песку не испытывала, просто заботилась о практичности и комфорте. Она облюбовала небольшой камень рядом с Эдвигом, к присутствию которого рядом уже успела привыкнуть, сидела обняв колени и поглядывала на книгу в его руках, но чаще глядела вдаль, всматривалась так, будто пыталась заглянуть за горизонт и увидеть, что их ждёт там, куда они отправятся в плавание. Какая судьба им уготована в этом безумном посмертном приключении?

Настроение было не очень, но благодаря сытости и прекрасному самочувствию позволяло оставаться в состоянии полублаженства, очень далёком от депрессивного, которое Мария испытывала в последние месяцы своей жизни. Виной дурному настроению были и этот разговор, в частности, разумные замечания Андрея-Демида про то, что им многое недоговаривают, и собственные наблюдения, которые привели женщину к такому же заключению. Особенно они укрепились после того, как Маша узнала больше про Мерилин из книги, которую дал им с Эдвигом геомант. Эльфийка оказалась волшебницей-целительницей, что не удивило Марию ничуть, она это уже давно заподозрила, ещё когда заметила свечение из рук. Но почему же тогда ей не разрешили коснуться Айны? И вообще старались всячески отгородить её от «певуньи»-призывательницы. Родса отдал приказ не пускать её к ней... Почему? Ведь Мерилин могла бы помочь ослабевшей женщине. Сами собой рождались подозрения, что Айна знала нечто такое, о чём нельзя было знать «героям», и могла проболтаться. Маша твёрдо решила поговорить с ней, но напролом ломиться было в любом случае глупо. Поэтому она сделала вид, что послушала стражу, и ушла с Эдвигом узнавать про местную историю.

- Пока у нас есть время, стоит всем узнать о том, кем мы являемся в представлении потомков... тех, кто написал эту книгу, - Мария показала на неё. - Эдриан, может быть, ты прочтёшь вслух жизнеописание пяти героев? Или я могу это сделать. Если вы хотите знать, конечно, - последнее было сказано уже троим «героям», не читавшим пока эту книгу.

Марии не хотелось встревать в разговор, затеянный Шоном, про высокую политику и попытки захватить власть. Она была слишком далека от этого в прежней жизни и не хотела вмешиваться в местные политические расклады. Да и вообще отношение её к политике всегда было: «не влезай - убьёт». Но остаться в стороне совсем здесь, наверное, не получится...

- И не лезьте в воду, - напомнила она нечаянным товарищам, особенно одному из них, сунувшемуся с берега в воду. - Там какие-то острозубы, помните? Местный аналог крокодилов или акул, наверное.

Умирать было страшно. Маша не подавала виду, чтобы ещё сильнее не расстраивать близких. Вымучивала из себя улыбку, пытаясь хоть так подбодрить посменно дежуривших у её палаты папу с мамой, Ритку с мужем Сашей, Антона. Только когда к ней привели Светочку - ещё не зная, в последний ли раз она увидит маму, но дав им возможность попрощаться, - только тогда улыбка Марии была настоящей, искренней и тёплой. Не вымученной фальшивкой. Хоть и выглядевшей как настоящая - Маше часто говорили, что в ней актриса умерла и ей следовало поступать в театральное училище, а не на медфак. О да, она умела играть и улыбаться так, чтобы в эту улыбку верили. Но, конечно, родных не обманешь. Они отлично понимали, что Мария улыбается им только затем, чтобы развеять атмосферу уныния, горя и безысходности, царившую в семье последние месяцы. Всего три месяца назад она узнала об ужасном диагнозе...

Но когда её оставляли одну - чаще всего ночью, - бледная молодая женщина с больничной шапочкой на голове, прятавшей отсутствие волос, не могла удержать слёз. Они беззвучно лились по щекам, без истерик и рыданий. Маша морально была готова к тому, что уходит из этого мира. Истерики были раньше, когда она только узнала про болезнь... Теперь же она себя контролировала и давала выход слезам, только когда её никто не видел. Хотя когда плакали мама и Рита, обнимая её, она тоже немного всплакнула. А как иначе? Как ни харахорься, как ни пытайся быть смелой, как ни храбро ожидай встречи со смертью, но... умирать - страшно...

А ещё - больно. В последние недели голова болела почти не переставая. Болеутоляющие притупляли боль, но не могли полностью её подавить. Опухоль ела мозг - и с этим ничего было не поделать. Как же страшно было Марии. Мамочки, как же страшно... Она просила Бога, чтобы это поскорей закончилось. Её мучения. И страдания её близких. Когда она уйдёт - они это переживут и им станет легче. А пока она умирает, то сама испытывает боль и им доставляет страдания...

Смерть пришла легко. В очередной раз, когда Мария забылась во сне, она просто растворилась в небытие. Спасибо, боженька...

* * *

Как ни странно, она всё ещё была жива. Маша была уверена, что к ней пришла смерть. И что смерть приняла вид странного человека в чёрно-золотых одеяниях. С чего бы вдруг смерти так выглядеть? Нет, наверняка это был просто сон. И во сне ей приснилось, будто она умирает. А ещё будто бы её тело живёт само по себе, словно бы им кто-то управляет. Это было так необычно. Наверное... совершенно точно это предсмертный бред.

Какое-то время Мария прислушивалась к чудесному пению. Голос ласкал слух, мелодия грела душу, но вот слова... слова совсем не вязались с мелодией. Маша пыталась осмыслить, почему так, но ничего не поняла и сдалась, просто продолжая наслаждаться пением, не вникая в смысл. Как то бывает, когда нравится заводная мелодия песни, но её текст так и хочется изменить.

И эти голоса... Неразборчивое бормотание... Вырванные из контекста фразы... Они доносились словно из старого бабушкиного телевизора, который она хранила как реликвию и иногда даже включала. Удивительно, сколько ему лет, а он всё ещё работал. С севшей трубкой, с сопением и кряхтением, но работал, ловил каналы и показывал. В Советском Союзе всё делалось на века, так говорил папа.

А потом она ощутила гулко забившееся в груди сердце, словно бы пытавшееся пробить оковы грудной клетки и вырваться наружу. Почувствовала, как к вискам приливает кровь, и вместе с этим в голове загудело, звуки стали более чёткими и за закрытыми веками забрезжил свет. Маша резко открыла глаза и тут же зажмурилась - в них больно ударило буйством красок и всполохами огней. Она недовольно покрутила головой, пытаясь избавиться от неприятных ощущений, когда вдруг поняла, что голова... не болит как прежде. Ноет немного, но совсем не так, как было перед тем странным сном. Это, а также странное чувство, что она сидит на чём-то твёрдом, совсем не похожем на больничную койку, заставило Марию всё же попробовать открыть глаза и оглядеться.

Удивление. Изумление. Шок. Маша застыла, лишь немного водя головой и осматривая это место, ни капли не похожее на больничную палату. Какая-то пещера... или гробница... люди в странных одеждах... и не-люди... Господи, прямо как на тематических фотосетах. Кто они все? Модели в фэнтезийном сете? Косплееры? Ролевики? Или актёры в образах на съёмках фильма? В любом случае это не давало ответ на главный вопрос: где она и как сюда попала? А может, так выглядит чистилище? Эти две девушки рядом с ней её во что-то одевают. Наверное, в саван или... что там носят ангелы?

Впрочем, мысли о чистилище как-то не сходились с увиденными образами. Да и одежда на ней явно саваном не была. Вот другие люди, лежавшие на таких же каменных ложах, как то, на котором она сидела, были в чём-то вроде саванов. Судя по реакции некоторых, они тоже были удивлены. Но Маша почти не обратила на это внимание. Она пыталась понять, что происходит с НЕЙ.

Это нелепое место, нисколько не похожее ни на чистилище, ни на райские кущи, ни на геенну огненную. Больше на загробный мир в представлении древних греков или римлян. Эта странная одежда, сочетавшая в себе что-то восточное и... не восточное тоже. Эти люди в диковинных фэнтезийных образах. А ещё её волосы...

Ожившая рука, больше не двигавшаяся будто под управлением верёвочки марионеточника, невольно поднялась к лицу и аккуратно взялась за непривычный светло-золотистый локон, потрогала его, потянула немного, убеждаясь, что если это и парик, то он намертво прикреплён к коже головы. Нет, это ей точно снится...
- Какой странный сон... - выдохнула Маша удивлённо, глядя на то, что делают две девушки рядом с ней, явно изображавшие служанок.

Громкий крик паренька в плаще, заставил синеволосую ведьму резко обернутся в его сторону, как раз тогда, когда тот рванулся к окну потеряв капюшон. Увидев кошачьи уши, Рейна сперва удивленно вздернула бровь (черное перо при этом изогнулось вопросительным знаком), но затем вспомнила что до того, как началась вся эта заварушка, она вроде как слышала что-то об атакованной деревне анитропов. Коротко выругавшись себе под нос на родном языке, Адриана осмотрела таверну. Несчастный анитроп, явно находился в пограничном состоянии между паникой и истерикой, почтенный представитель торгового дома Бульк застыл посреди зала как молнией пораженный, за одном из опрокинутых столиков прятались, почему-то, как показалось синеволосой, бросая на бедолагу Варло жадные взгляды, смуглая девица и гоблин, ещё какой-то парнишка с копьем, чье появление очевидно тоже стерлось из памяти Рейны, с трудом поднимался с пола неподалеку от экс-регентши, неубедительно пытаясь выдать застывшую у него на лице гримасу боли, за добродушную улыбку, браво влетевшие в таверну наемники, теперь в недоумении осматривались по сторонам, пытаясь сообразить что же произошло и кому за это надо дать в зубы, допрашиваемый Рейной паренек в плаще, вместо того чтобы дать честный ответ на вопрос начал нести какую-то чушь про магов и проверки и при этом сам едва стоял на ногах (уж не магическое ли истощение тому причиной?) и завершающим штрихом этой сюрреалистической картины, был разумеется сам владелец таверны, который застыл словно памятник рядом со стойкой, переводя взгляд то на одного из собравшихся, о на другого, очевидно в отчаянных попытках сообразить какая ТЕПЕРЬ хрень случилась в его таверне и чем он так прогневал богов. Пора было заканчивать этот карнавал.

Ещё раз тяжело вздохнув, Адриана решительно поднялась со стула, выпрямившись во весь рост и сверкнув глазами. На какое-то мгновение, из-за никому неизвестной беглянки, чужой в чужой стране, вновь выглянула Леди-Протектор, правительница и тиран Санрута. Заложив руки за спину, Рейна уверенно направилась к Стармену
- Мне нужен ответ на четко поставленный вопрос, а не мнение дилетанта о материях, в которых он очевидно ничего не смыслит. Заклинание подобной силы мог произнести только очень сильный псионик, а подобную ауру я бы заметила. Это не было обычной магией. Поэтому я и спрашиваю, как тебе - и ему - Адриана кивнула головой в сторону Бьёрне - Удалось избежать этого эффекта. И советую хорошо подумать над ответом - К этому моменту она уже подошла почти вплотную к Авелоку, над которым она возвышалась почти на голову. Одетая во все черное колдунья, нависла над юношей, смерив его тяжелым и долгим взглядом, а затем... вновь тяжело вздохнула и потерла пальцами переносицу, опять слегка поникнув плечами. Грозная правительница исчезла также быстро как и появилась, а на место ей вновь пришла просто очень усталая женщина, которая сейчас была очень далеко от своего дома
- Послушай, парень, я не пытаюсь тебя подставить и не собираюсь немедленно убивать тебя на месте, если ответом будет "да", ты понимаешь? Поверь мне, если бы я захотела тебя убить, это не составило бы большого труда, учитывая в каком ты сейчас состоянии, но все что я сейчас хочу - разобраться в этой ситуации. В данный момент ты не в том состоянии чтобы драться и не в том положении чтобы врать. Пожалуйста, не делай ситуацию сложнее для себя и для других. Она и так уже достаточно запутана

С этими словами, Рейна неожиданно повернулась к Лоурану-младшему, казалось все ещё пытающемуся осознать масштабы того бреда, который творился сейчас в его таверне и уже совсем другим тоном обратилась к бедолагу трактирщику
- Уважаемый для всеобщего блага, пожалуйста скажите этим достойным людям (и всем прочим созданиям)... - Тут синеволосая, принявшаяся мерить шагами зал, указала в сторону застывших на месте наемников - ...что их вмешательство здесь не требуется и мы вполне можем уладить ситуацию самостоятельно. Поверьте, если я действительно виновна в том, что случилось с вашей таверной, то я с радостью возмещу ваши убытки. И позабочусь о том, чтобы это сделали и остальные виновные. Вот... - Откуда-то из под плаща колдунья достала крупный драгоценный камень, за который по хорошему можно было построить ещё одну таверну ничем не хуже "Разлома Горы" и небрежно кинула его хозяину заведения - Надеюсь это искупает убытки. И, проклятье, опустите уже оружие! - Последнее было адресовано уже наемникам. Впрочем, прежде чем кто-то из них успел возразить, Адриана небрежно махнула рукой и массивный двуручный меч главы отряда наемников, вылетел у него из рук и завис в воздухе. Ещё несколько секунд, синеволосая вертела меч под потолком, демонстративно игнорируя попытки дварфа-геоманта её остановить, после чего воткнула меч под ноги Хеллу и вновь заложила руку за спину
- Как ясно всякому кто может видеть мою ауру - Ведьма кивнула на Йорика - Я геомант, причем крайне высокого уровня. И я предлагаю вам сдержать свое любопытство и не выяснять что же случится, если могущественный геомант столкнется с отрядом опытных ветеранов. Уверена, теперь почтенный владелец этого заведения сможет компенсировать вам ваше беспокойство и если кто-нибудь наконец объяснит мне, что тут произошло, я даже готова извинится, если я принимала в этом какое-то участие. И да.. - Синеволосая вновь обернулась к Йорику, все ещё отдувавшемуся после бесплодных попыток ей помешать
- ...не думаю что твой трюк поможет вычислить того кто это устроил, но я готова.

Закончив с наемниками, которые переглянувшись все же побросали мечи в ножны, Рейна остановилась возле дверей и опять повернулась к остальным посетителям.
- Хорошо, все успокоились и прекратили задавать глупые вопросы. Почтенный владелец заведения очевидно может пролить свет на то что произошло здесь за то время пока у нас отшибло память, можете обратится к нему, если полагаете что за пять минут произошло что-то изменившее вашу жизнь. А с нашей стороны полагаю будет вежливым помочь господину...
- Лоурану!
- ...Лоурану, убрать в его таверне. Не будем добавлять ему и его очаровательным дочерям лишней работы. И кто-нибудь, помогите этому бедолаге с копьем? Я надеюсь, ты не ранен?

Убедившись что как минимум давешние пьянчуги, помнится поминавшие какого-то Капитана последовали её мудрому совету и кабацкой драки похоже удалось избежать, Адриана удовлетворено кивнула и медленно, но решительно направилась к жмущемуся у окна анитропу, выставив вперед руки раскрытыми ладонями вверх.
- Послушай парень... - Голос Рейны вновь изменил тональность, теперь он был тихим и вкрадчивым - Поверь мне, я очень хорошо понимаю как ты себя сейчас чувствуешь. Оглянись, все вокруг также удивлены тому карнавалу, который творится вокруг. И мне правда жаль... - Синеволосая на мгновение запнулась, а затем продолжила - ...что с тобой случилось то, что случилось. Но пожалуйста, успокойся. Все хорошо. Здесь никто не хочет сделать тебе больно или причинить тебе зло. Ты действительно можешь уйти отсюда в любой момент если ты хочешь, но я не думаю что это действительно то, что тебе нужно - Адриана остановилась рядом с Карефилом осторожно коснувшись пальцами его плеча.
- Ты устал, испуган и тебе больно. Поверь мне, я видела это раньше. Но здесь нечего боятся и не от кого бежать. Ты в безопасности. Скажи мне, что с тобой случилось?

Ирид была привыкшей к ночевкам под открытым небом, но никогда не упускала возможности переночевать в таверне или у гостеприимных людей. И поэтому заприметив таверну «Разлом горы» не сомневаясь направилась прямиком к ней. Зайдя в таверну, девушка сразу обратила внимание на то что зал хоть и не полон народу, но народ этот какой-то очень счастливый и немного захмелевший. Запах спиртного хоть и присутствовал, но не бил в нос, а по помещению скорее летал запах различных пряностей и вкусной еду.
Девушка не стала застаиваться в дверях. Она быстрым взглядом вычислила свободный столик на отдалении от дверей и направилась к нему. Заняв себе место, подозвала разносчицу, которой оказалась молодая девушка приятной наружности, и заказала себе ужин. Разносчица ушла за заказом, а Ирид огляделась. Несмотря на несмолкающий радостный гул и периодические выкрики «За щедрого Капитана», доносившихся со всех сторон, в таверне было уютно. По стенам расползлись многочисленные нити с пряностями, мебель, к удивлению девушки, оказалась добротной и в хорошем состоянии, даже лестница на второй этаж была цела и невредима, за барной стойкой стоял приятный мужчина. Он был уже не молод, но еще не стар. К сожалению, Ирид была слишком далеко от него что бы рассмотреть его подробнее. В таверне также была доска объявлений. И, казалось бы, обычная таверна, но царило в ней некое спокойствие, которое заставляло расслабиться и забыть об усталости и всех насущных проблемах.
Ирид заметила разносчицу еще на отдалении. Она умело лавировала между столиками с подносом в руке. И вот девушка уже стоит у столика странницы и перед ней ставит увесистую тару с горячей картошкой и кружку с элем. Поблагодарив разносчицу Ирид принялась за еду.

Следом появилась Рансумонмон, которая зашла в таверну чисто формально - осмотреться и узнать новости. Денег ни на комнату, ни на еду у нее не было, поэтому план был составлен четко - спать в поле под ярким светом луны на стоге сена, а перекусить свиснутой с полей кукурузой и фуражом.
Да, таверна сразу показала свое преимущество перед типичными сельскими кабаками. Помимо великолепной отделки и мебели там была доска объявлений, завешанная всяким мусором, на удивление НЕ разломанная лестница наверх, и приятные на вид тавернщик и официантки.
От запаха вкусной еды у Рансумонмон заболел живот, издавая стоны умирающего кита - оно и понятно, неделя в пути, из пропитания только то что под ногами.
- Эй, подруга в пестром костюмчике! Прыгай к нам за стол, да закажи себе чего пожевать. У нас тут не принято так громко заявлять о своем голоде! - Проорал поддатый детина за длинным столом.
- Мне нечем заплатить за еду, поэтому пожалуй обойдусь. - Последовал максимально аккуратный ответ, так как она толком то и не умела разговаривать с людьми в "нормальной" обстановке.
- Да не проблема! Я сегодня богач - мы накрыли банду налетчиков, и нам выдали по знатному кошельку денег! Лоуран! Еще по пиву всем, а этой девчонке в красном еще и картошки! Пьем, народ! Капитан платит!
По залу раздался радостный гул, а Рансумонмон поблагодарив своего пьяного спасителя уселась за стол.

Утреннее солнце ленивым огненным ликом показалось из-за далёкого горизонта, величественно выползая на свой ежедневный путь по небесному куполу. Кирок, вставший пораньше, и к этому времени уже одевшийся и собравшийся, наблюдал за восходом с крыши резиденции ордена. Вдалеке под ним раскинулось величественное зрелище копошащегося муровейника под видом столицы. С раннего утра город наполняли люди, были там и загулявшие забулдыги, проспавшиеся после ночной попойки, и городская стража, следившая за порадком в благополучных районах, и разумно не входящая в не столь благополучные, виднелись и ранние пташки спешащие на работу. Уже появлялись уличные торговцы, выкрикивающие лозунги в стиле "купите собачье сало и получите жаренную крысу в подарок". Кироку нравилась подобная суета ещё дома. Тут же, в столице, эта суета была гораздо виднее и яснее, но, в то же время, она была не такая. Чужая.
Но, он всё-таки дома.
Когда солнце стало уже заметно пригревать, так, что не было необходимости стуча зубами кутаться в плащ, Кирок принялся спускаться вниз. Для него подобная задачка была не такой уж сложной. Он с детства лазал по крышам домов, иногда просто с целью посмотреть на город сверху. Иногда... с менее законными целями. Скрыаясь от лиц которые могли начать бурчать по поводу непланомерного использования крыши, Кирок незаметно вернулся на землю, и направил свои стопы в столовую.
осле плотного завтрака, Кирок вышел к своим товарищам, с которым ему предстояло двинуться в путь с целью выяснения причин смерти добрых крестьян.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Это был день. Серый и прелый, задавленный запахами осени. Приторно-желтые листья. Убогая трава. Лужи грязи, поглощающие каменные мостовые.
Это был обычный день.
Для тех, кто проснулся в своих кроватях. Для тех, кто шел к кузнечным мехам. Кто шел на затопленные поля. Пек хлеб и заплетал косы. Стирал в грязной реке.
Для тех, кто сжигал чумные трупы. Кто рыдал в темноте углов на задворках собственной памяти.
Это был день, как многие другие до него.
Мелкий дождь барабанил по доспеху земли. Въедался в почву, разрыхляя ее, разжижая. Он был насквозь пропитан больной гнилью. Или это только казалось?
Круговорот жизни. Точка смерти. Начало пути, что неизменно ведет к концу. Кто-то умирает раньше. Кто-то уходит позже. В смерти нет доблести и чести. Нет коварства и надменности. В ней ничего нет.
Только пустота.
Это был просто день.
Где-то ругались собаки и дрались коты. Где-то кипел котелок на задыхающемся огне, разнося запахи рыбной похлебки. Где-то было тепло и сухо. Кто-то говорил про поездку в порт. Кто-то рассказывал про участившиеся набеги пиратов. Кто-то просто молчал, уткнувшись в чашку без дна.
Такой светлый день.
Несмотря на темное небо. Несмотря на бесконечные дожди.
Словно все изменится именно сегодня. Разойдутся тучи и выглянет солнце. Вспашет лезвиями лазурь серое покрывало неба. И станет лучше. Чуть-чуть. Самую малость. Покажется сначала, что ничего не произошло. И даже закрадутся сомнения.
Но что-то изменится.
Оно будет расти, пропихивая свой тонкий стебелек сквозь грязь и пепел, холод и гниль, сквозь тромбы мертвецов. Оно будет становится все выше и сильнее, вытягиваясь к солнцу. Оно будет бороться со злыми ветрами, чтобы где-то стало светлее. Чтобы стало хорошо.
Чтобы смех и слезы радости. Чтобы тепло прикосновения и сжатые пальцы рук. Чтобы объятия. Такие, каких не бывает. До самой дрожи пробирающие. Стук сердца – сильного и смелого. Готового к переменам. Чтобы нежность откровений и пламя любви.
Чтобы показалось на один короткий миг – не зря все.
Нет. Не зря.
Конечно не зря.
Оставленные позади призраки. Шаги, утопающие в кровавых лужах. Следы, ведущие до адских врат. Раздавленные позвонки и пробитые черепа. Безумие на кромке радужки. В тайных закоулках истлевающей души.
Не зря. Не может быть, чтобы зря.
Все станет лучше.
Дорога упрется в надежду. Дорога подарит мечту. Дорога доведет до конца.
Нужно просто поверить. Нужно просто сжать кулаки и не чувствовать горячих слез, что текут по щекам, капая на холодный камень холодного сердца. Нужно просто дышать, как бы не хотелось сжать легкие в узел. Нужно просто жить. Несмотря ни на что.
И все станет лучше.

***
Он смотрел не моргая. Не видя. Не слыша. Вглядываясь в тенета души. Дотрагиваясь бережно до стучащего сердца. Он был молчалив и спокоен. Он знал, что это очень больно. Больно терять. Больно решать.
Он все-все понимал.
Может потому и молчал. Бесконечно долго.
А потом просто кивнул.
И голос зазвучал, как звучал когда-то.

Ты закрой глаза... и просто представь.

Вы не можете просматривать этот пост!

Изумрудный стержень в руке – холодный и чуждый. Грани стекла. Фальшивка. Очередная ложь, подсунутая ненасытным городом.
Высокие серые стены вспахивают тучи. Впиваются в их пузо, разрывая плоть. Омывая черные шпили кровью дождя. Стены, которые защищают Кьоль от внешнего мира. Или стены, которые защищают мир от Кьоль?
Красные глаза стража горят грустью и усталостью. Он смотрит в спину Отто. Дожидается, когда тот заносит руку, вставляя ключ, и говорит хрипло:
- Она мертва.
Слова его тонут в громком лязге. Железные механизмы за дверью оживают. Сочно хрустит металл. Невидимые шестеренки набирают ход. Черная дыра поглощает ключ, проглатывает его, всасывая.
- Лило мертва.
Гигантские створки распахиваются, выпуская залежавшийся, стылый и прелый воздух. Словно сама осень дохнула в лицо. Словно за дверьми спит воплощение чумы и смерти. Длинный коридор, залитый гнилыми лужами свернувшейся крови, смешанной с чем-то черным и липким. По стенам течет и пузырится жижа. У самого потолка жуют воздух редкие дубинки факелов.
- Это правильный ключ.
Страж пристегивает свою плеть обратно и отворачивается. Направляется в тени деревьев, во тьму болот.
- Он ждет вас. Вы можете войти. Но я бы не советовал вам это делать.
Голос его становится тише. Он уйдет. Уйдет пока не грянет час следующей жатвы.
- Он заберет больше, чем даст, - шепчут черные губы, протискивая слова сквозь острые клыки.

Я помню вкус хлеба. Он преследует меня. Этот сладкий запах дома. Чистое небо над головой. Я помню. Я не могу забыть. Ты отнял так много. Разрушил мою семью. Счесал мою душу до дыр. Но ты не отнимешь этот вкус. Ты не отнимешь мои воспоминания.
Пожирай людей, что приходят к тебе. Разрушай их жизни. Дари им больную мечту – суррогат надежды. Ты не насытишься. Не успокоишься. Ты покоришь всех, распластавшись сетями по миру. Ты заразишь собой каждую травинку. Ты уже проник за эти стены, обрушившись чумой на их дома. Жадный, алчный ублюдок.
Ты отнял так много, но я все еще помню. Я не забуду никогда.
Lillo’ean soror.
Когда-нибудь мы проснемся. Мы откроем глаза в лучшем месте. Месте, где нет Кьоль.
Спи сестренка. Спи без кошмаров.

Силуэт огромного волка скрывается в дожде и тумане. Тяжелой поступью растворяется в дымке кривого леса. Оставляет людей наедине с открытыми дверьми в свою мечту.

Тысячи проклятий зловонным облаком летали вокруг Мамы Белль каждую секунду. Одна только беспомощная умирающая в агонии роженица могла проклясть ее сотни раз. Тем не менее она досадливо остановилась, прервав свой путь по дороге из серого кирпича, и оглянулась, хотя прекрасно догадывалась, кто и зачем проклял ее снова. Однако, неожиданно, как насмешка над тишиной и напряжением, повисшим навеки над этим местом, зазвенел ее смех, внезапный и радостный, как если бы смеялась счастливая женщина, познавшая, наконец, семейное счастье, глядевшая как ее карапуз, розовый после купания, сучит ножонками и улыбается ей. Аннабелль продолжила смеяться, когда вновь повернулась лицом неизведанному, но тысячи раз желанному.

Теперь она, как выстоявшая в миллионной очереди и почти дошедшая до конца, должна двигаться вперед.
И снова не было страха, сожалений, не было и радости, как таковой. Только вдохновение человека, приблизившегося к цели настолько, что стоит почти протянуть руку и мечта начнет трепыхаться в сильной ладони без надежды на освобождение.

Аннабелль прекратила смеяться и приглашающе кивнула оказавшимся с ней в одной связке. Тот, что беспомощно кричал им вслед, был во власти других чувств, сейчас ненужных - такой, он покинет их вновь, стоит чувствам пленить его. Они потеряли еще одного. Живым.

Меня расстроила смерть Веги. Да, она сказала, что ей плевать на меня. Значит, мне должно было плевать на нее. Но я так не умел. Я не умел не обращать внимания на чужую жизнь…
Сняв свой шутовской колпак, я пытался нащупать в нем ключ. А вдруг? Если карта оказалась на животе Ганса Мюллера, когда тот о ней и не подозревал, то вдруг ключ окажется в моей любимой шапке? Ведь двери таких же цветов - черный и красный.
Зачем она забрала Вегу? Нам же ведь не нужна была дорога в Кейл – Эми ее и так запомнила. Зачем?..
Я все пытался нащупать ключ.
Густав Кроц схватил девочку, потащил ее с собой. Мы должны убить ее, чтобы получить ключ?
Зачем?
Зачем столько убийств?
Может, он просто зашит в мой колпак. Эта головоломка была куда веселее. Веселее и интереснее всей этой дурацкой дороги в Кейл. Ключ в моей шапке – хаха, Лэнс даже и не думал! Вот это розыгрыш!
Но, кажется, его там не было… А я искал. Лучше бы он был там.
Мое сердце обливалось кровью. Убить девочку?.. Да, Густав Кроц, я был согласен с тобой. Оно того не стоило. Это неправильный ключ, дурной. Лучше пускай я его найду в шапке.
Руки тряслись. Я стоял на коленях в грязи, вертя колпак в руках, отчего так отчаянно звенели его бубенцы. Давай же, где-то там…
Но его там не было.
Его там не было…
Двадцать одна.

И тут вдруг заговорила Виранта. Ее тоже трясло – я видел, как ей страшно. Встала прямо напротив дула пистолета. Распрямив грудь. Гордо. Хотя и дрожала от ужаса. Панацея! Да, как же я не догадался – вот как она могла убить кого-то! Только ради того, чтобы спасти множество других… Чтобы спасти всех от этой гадской чумы.
Бубенцы замолкли. Я, наконец, отстал от шапки. Господь Милосердный, до чего ж она была права. И как же она была сейчас сильна! Ее взгляд, ее эмоции! А Густав Кроц – даже на его щербатом лице, больше напоминавшем древесную кору, нарисовалось чувство. О, как он не хотел отдавать Эми! Как он не хотел лишаться этого последнего, выдуманного волоска, соединявшего его с человечностью.
Уилл был бы счастлив это видеть. Он бы написал об этом моменте целую пьесу – ему такое было по душе. И пьеса вышла бы отличной, пускай и несколько сумбурной. Отдать девочку ради всех остальных. Убить невинное дитя.
А она вся сжалась, боится… Здесь всем страшно. Страшно даже мне. Эмоции можно грузить бочками.
О да, старина Уилл поставил бы шикарную пьесу. Мне даже представились мальчики-глашатаи на улицах Лондона: «Новый спектакль! Новый спектакль! Вход всего за два шиллинга! Трагедия в трех действиях! «Кейл!» Жуткие убийства! Кошмарный выбор! Постановка Уильяма Шекспира! Приходите в Лондонский Театр на Уайтбридж стрит! В роли Лэнса – Лэнс Коэн!»
Я усмехнулся, надевая свой колпак. О да, сыграть самого себя – вот это было бы действительно невероятно.

Ноги подгибались. Я сам не заметил, как поднялся из грязи. Сейчас был мой выход – я чувствовал его своим актерским сердцем. Пора было сыграть и Лэнсу…
Густав Кроц переводил дулом с Виранты на меня и обратно. О да, я был опаснее всех. У меня ведь был пистолет.
Медленными, плавными движениями я сбросил портупею со шпагой в грязь. Руки тряслись, пальцы еле слушались, но я твердо смотрел Густаву в глаза. И еле заметно грустно улыбался.
Следующим на землю полетел мой синий кафтан с серебряными пуговицами. Под ним был только камзол, на голое тело. Нашему Театру-На-Колесах не хватило на рубашку денег.
- Друг, - вкрадчиво сказал я, аккуратно, очень медленно вынимая пистолет. – Виранта права.
О Боже, какое у нее было красивое имя! Я вытянул пистолет рукояткой вперед. Очень медленно перебрал пальцами, держась теперь за самое дуло. Ствол целил мне в грудь.
- Но решаешь ты, а не мы. Ты нас всех здесь перебьешь, если захочешь.
Я приблизился к Густаву на один плавный шаг, держа пистолет рукояткой вперед на вытянутой руке. Другую руку я выставил в сторону.
- Девочку уже не спасти. Никак, - я улыбался, но из глаз почему-то пошли слезы. Я сделал еще шаг.
Смогу ли я перебросить пистолет, схватившись за рукоять, взвести замок и попасть до того, как он нажмет на пусковую скобу? Нет. Я же просто актер. А он – боец. Я очень надеялся, что он это понимал…
- А Виранта действительно мечтает о панацее. Посмотри на нее. Посмотри…
Я говорил очень тихо, делая еще шаг. Мой взгляд упал на леди, стоявшую рядом. Бедная, она так тряслась. Еще шаг – и вот я уже загораживаю ее от выстрела. Не знаю, зачем… Так и так ведь умирать.
- Ты правда думаешь, она убила кого-то ради себя? Ты правда так думаешь, Густав?
По моему лицу текли слезы. Смешиваясь с размазанной по нему краской, они падали с подбородка алыми каплями. Рука с пистолетом дрожала. Ну что тебе еще нужно? Бросить пистолет на землю? Там грязь, и ты не сможешь им стрелять. На, возьми. Возьми и решай сам! Головой! А не мечом и пистолетами!
Еще шаг.
- Друг. И ведь никто не запретит тебе самому войти в Кейл. И… я…
Я шмыгнул носом. Еще шаг. Позади уже совсем громко выла орда безумцев. Скоро нас попросту сожрут, как ту несчастную девочку. Он этого хотел?
- Я не убийца… - веки непроизвольно сжались, смаргивая слезы. Лицо напряглось от боли. – Я не убийца… Джима убила чума.

Озеро было красивым. Мрачным. Бесцветным. Умиротворяющим. И, вместе с тем, всё же красивым. Пусть и той странной красотой, что пропитана серостью и безысходностью. Именно такая красота и была уместна сейчас в этом мире. Отто просто сидел на берегу, подставляя лицо порывам пронизывающего ледяного ветра. Смотрел, как лижет берег чёрная вода. Содрогался при мысли о том, насколько сейчас холодны должны быть её объятья. Страшно было даже подумать, чтобы сейчас в неё окунуться. И, вместе с тем, было даже что-то притягательное в этом вполне рациональном страхе. Позволить воде обхватить тело, заставить сжаться каждую мышцу, напоследок вдохнуть холодного воздуха… И уйти на дно. В темноту. Туда, где воспоминания и ощущения притупляются под воздействием сумасшедшего холода. К спокойствию. Отдыху. Безмятежности.

Отто просто сидел и смотрел на воду, нисколько не думая о людях позади. Они казались деталями мелочными и незначительными, по сравнению с холодным величием зеркальной глади. Куда идти дальше? Хороший вопрос. Вот только, О’Рейли вовсе не жаждал услышать поскорее на него ответ. Было что-то особенное в порывах этого ветра. Они холодили, заставляя плотнее кутаться в плащ, но, вместе с тем, и обнадёживали. В сером, лишённом красок мире, это ощущение, пусть даже и неприятное, несло в себе силу. Уверенность. Напоминание. Помогало вспомнить, кем ты являешься на самом деле. Кем был когда-то. И кем уже никогда не будешь. Кьоль очень близко, наверняка. В этом не было никаких сомнений. Но дальше идти не оставалось сил совершенно. Отто смутно осознавал, что, когда придёт время, даже не сможет подняться на ноги. Так и останется сидеть здесь, на берегу, глядя, как медленно и понуро удаляются остальные. Он слишком устал. Устал настолько, что холодная, мёрзлая земля, казалась удобнее самого роскошного кресла. А ещё сильнее хотелось откинуться назад, упасть на спину, и не вставать уже никогда… Чертовски заманчивая, стоило признать, перспектива. Неплохое место, чтобы умереть. Живописное. Где, как ни здесь, лучше закончить свой путь? Не в пасти голодного зверя, не в лапах неведомого чудовища. Тихо и спокойно заснуть. Остановиться по собственному желанию. Хотя бы таким образом не позволить городу прибрать себя в его загребущие лапы.

Лёгкая рука опускается на плечо, заставляя вздрогнуть. Бесцеремонно вырывает из собственного маленького уютного мирка, в котором были только мысли и озеро. Твёрдо напоминает о существовании людей позади. Лениво и с неохотой Отто поднял голову, встретившись взглядом с знакомыми уже глазами беловолосой девушки.
- Это не кровь, не переживай. Но оно поможет. Вернет силы. Тебе они нужны, Отто. Ты не дойдешь.
Я не дойду. Что правда, то правда.
Колеблется Отто, не зная, стоит ли ему идти. Слишком заманчивой и притягательной оказалась нарисованная в воображении перспектива. Всё таки решился, протянул руку, принимая флакончик.
- Спасибо. – слова благодарности прозвучали не слишком уверенно, голосу передалось настроение своего обладателя.
Но всё-таки… Открывает флакон, решительно делает первый глоток. Будет неплохо, если это поможет.

— Десять минут — максимум.
А про себя добавил: «Но если бы оружейной заведовал я, если бы я имел возможность организовать ее по своему разумению — хватило бы пяти».
Эрих подобрался, посуровел, бросил мучить трюфели. Не существует бывших десантников, есть лишь десантники зеленые, которым еще предстоит освоить тонкости профессии, и десантники матерые — живые машины для убийства, на голову опережающие любых восьмируков. Что такое восьмирук? Самоходная банка, красивая игрушка, дорогой металлолом. А десантник — это сверхчеловеческий центнер чистого арийского превосходства. Десантниками до умопомрачения восхищаются женщины, их непоколебимой отваге и силе исступленно завидуют мужчины, дети, только научившись говорить, моляще лепечут: «Мама, я хочу быть десантником». Десантник крут, и он это знает.

Завидев зловещую надпись, Линда лишь скептически фыркнула:
- Ой, напугали! Уже бежим, теряя тапки. Можно подумать, раньше мы бродили в зоне для туристов, а роботы пытались не убить нас, а втиснуть сувениры. Кстати, насчёт сувениров.
Скинув с плеча полупустой дробовик, девушка начала быстро заряжать его трофейными патронами, собираясь навести шороху в этой «Запретной зоне».
Закончив с перезарядкой, она уже настроилась на штурм коридора, когда услыхала предложение Крэша. С совершенно обескураженным лицом, Линда обернулась к здоровяку, не веря своим собственным ушам.
Человек, пару минут назад выбивавший дерьмо из здоровенного металлического истукана, просто не мог предложить вариант, исключающий пробег по смертельно опасному коридору с беспорядочной стрельбой и кучей дымящихся железяк.
Нахмурившись, она строго начала его отчитывать:
- Крэш, не время распускать нюни. Какие-то кретины запихнули нас в капсулы, выдали пушки, натравили на нас ошалевших роботов, и в конце всех наших злоключений, вывесили прямо перед нашими носами издевательскую надпись. Типо всё ребят, поиграли, и хватит, время расходится по домам. Но я говорю, НЕТ! Мы доберемся до конца, расхерачим к чертям собачим все, что встретиться нам на пути и красиво уйдем в закат! Ты со мной?

Вы не можете просматривать этот пост!

Карл присмотрелся к мальчишкам, которые почти навязчиво проскакивали мимо него, не без горячего интереса рассматривая его амуницию. Когда один из мальчишек, что постарше, вновь просачивался мимо, Карл окликнул его спокойным тоном по-английски:
- Эй, парень, ты знаешь английский?
- Немного, мистер, - ответил тот, опасливо оглядываясь на взрослых - не влетит ли ему за то, что разговаривает с гринго - и слегка отшатнулся. Однако не ушел совсем. Карл решил продолжить общение с парнишкой:
- Нравится моя винтовка? Хочешь подержать в руках, почувствовать ее вес? - спросил он.
Мальчик с еще большей опаской посмотрел на окружающих, но никто толком не обращал на него и на солдата внимание. Азарт и любопытство, подстрекаемое товарищами-пацанами, взяло верх, и парень сделал пару остарожных шагов в сторону Карла.

Карл, опустив ствол винтовки в землю, чтобы не пугать мальчишек, медленно и аккуратно отсоединил магазин от винтовки и спрятал его в карман разгрузки, затем щелкнул затвором, чтобы убедиться и убедить окружающих, что патрона в стволе тоже нету, и щелкнул спусковым механизмом. Винтовка тихо клацнула деталями, и теперь это было уже хоть и оружие, но огнестрельным в данную секунду оно являлось весьма условно. Карл вытянул ремень на максимальную длину, набросил петлю ремня на левую руку и сжал лямку в кулаке: теперь вырвать автомат из рук снайпера полностью можно было только в серьезной перепалке, а от ребятни Карл такого не ждал, хотя правую руку все-таки переместил поближе к кобуре пистолета.
После всех этих манипуляций карл вытянул левую руку в сторону мальчишки и протянул ему разоруженную винтовку. Тот осторожно взял ее в руки, которые на долю секунды провисли под неожиданной и непривычной массой, но потом крепко уцепились за оружие. Парень перехватил винтовку поудобнее и даже попытался изобразить, что прицеливается, приподняв винтовку выше на столько, на сколько позволяла натянутая оружейная лямка. Пацана тут же обступили его друзья, но Карл отстранял их слегка в сторону - так, чтобы не потерять из прямого вида винтовку и мальчишку, державшего ее. Через пару минут Карл легонько дернул ремень на себя:
- Ну все, давай назад, солдат.
Парень неохотно вернул оружие, которое тутже было вновь переброшено Карлом через плечо.
- Понравилась? - спросил он у ребятни и слегка улыбнулка на их кивки и тихий гомон. А потом пристально присмотрелся к ним и спросил:
- Сегодня или вчера, или может быть позавчера тут небыло таких как мы, но других? Тоже с автоматами и в военной одежде?

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

- Сжечь, значит, да? - Силлер вздохнул. - Ну, сжечь, так сжечь! Я что, я не в претензии, почему бы, ух, и не сжечь?
"Это всё иллюзия, мерзкая и лживая иллюзия", - твердил он себе, вглядываясь на мирно скачущих зверушек, - "ты же сам чувствуешь, даже солнечный свет тут гнилой!"
Он закрыл глаза. Да, солнечный свет на поляне и тот был не такой, как за пределами леса - безжизненный, искусственный, обманчиво-блестящий, как блестят стеклянные камешки в украшениях торгашей, выдающих никчёмный мусор за редкие драгоценные камни. Силлеру такой свет не нравился, да и у любого хальмита по спине была бы дрожь от такого места и такого солнца. Силлер и представить себе даже не мог, чем могло являться "то, что внутри", и старался не пытаться представлять это - отчего-то ему казалось, что известная поговорка "меньше знаешь - крепче спишь" как никогда подходит к данному явлению. Лучше - просто сжечь ко всем демонам, как справедливо заметила Агела.

Когда хальмит, уже собравшись с духом, открыл глаза, картина никоим образом не изменилась. Рядом всё скакал тот заяц, Силлер лишь ещё раз окинул взглядом обречённую землю, снова вздохнул и принялся колдовать.
О колдовстве хальмитов надо сказать отдельное слово - от всех магов они отличаются тем, что неспособны аккумулировать энергию, с помощью которой, собственно, и происходит волшебство, а управляют энергией вокруг себя. Потому они и могут колдовать лишь днём, и сила их заклинаний не зависит от таланта, а лишь от приобретённых умений и способностей к самообучению. Источник их силы - испепеляющее дневное светило, способное дать столько энергии, сколько потребуется, хоть вздумай хальмит ещё одно светило зажечь. Другое дело, что управлять таким потоком энергии не хватило бы концентрации ни у кого вообще.
Силлер раскинул руки в стороны и поднял лицо кверху, будто старался обхватить небо. Воздух на поляне стремительно нагревался, постепенно сгущаясь и превращаясь в чистое и очищающее пламя. Пламя жгло, испепеляло, превращая мгновенно в золу абсолютно всё на поляне. Небольшой штрих к заклинанию - и столп огня с силой и с гудением врезался в землю и пошёл вглубь. Это давалось тяжеловато. Силлер, на какое-то время будто сам превратившись в посланный собой огонь, чувствовал, как с силой прорывается сквозь слои гнилой земли, и с каждым сантиметром становилось всё труднее. Земля всё более была насыщена костями разных животных - а может, и людей, в настолько подробно он рассматривать свою цель через заклинание всё же не мог. А находящиеся вдали люди могли видеть очень красивую картину.

- Глубоко вообще жарить-то? Я начинаю уставать, это довольно крупный поток энергии... Я, конечно, могу и больше и лучше устроить, но мне, во-первых, надо строго сдерживать это в рамках поляны, а во-вторых, перенапрягаться в начале путешествия мне не улыбается. Фактически, конечно, со мной ничего не случится, но... вы пробовали не спать двое суток? Кроме сильного расстройства внимания, сонливости и усталости вы, собственно, другого дискомфорта не испытаете, но то, что есть, будет весьма и очень неприятно, - ровным голосом, будто он не контролировал гигантский столп огня, падающего с небес, а, скажем, нарезал хлеб.

Плечо горело, боль ослепляла. Крик, полный горечи и боли вырвался из груди. Падение. Камень зажатый в руке. Тёплый, как руки любимой. Тоска нахлынула тёмной беспроглядной тучей, на мгновение затмив собой даже боль. Нет мыслей, все вытеснены. Нет надежды, она потеряна. Нет радости, её и не было. Мысли заслонить себя уже мёртвым телом сторожа были откинуты, бежать не имело смысла. Практичный разум. Он всегда тебя подводил, Адам. Что он скажет теперь? Где он?
Бьётся в задворках мозга, с пеной у рта.

Раскинув руки, и подставив лицо дождю, смотреть в серое небо, глотнуть этой жизни последний глоток, и захлебнуться им, вдоволь пересытившись.

Мы боимся смерти, посмертной казни.
Нам знаком при жизни предмет боязни:
пустота вероятней и хуже ада.
Мы не знаем, кому нам сказать "не надо".
Наши жизни, как строчки, достигли точки.
В изголовьи дочки в ночной сорочке
или сына в майке не встать нам снами.
Наша тень длиннее, чем ночь пред нами.
То не колокол бьет над угрюмым вечем!
Мы уходим во тьму, где светить нам нечем.
Мы спускаем флаги и жжем бумаги.
Дайте нам припасть напоследок к фляге.
Почему все так вышло? И будет ложью
на характер свалить или Волю Божью.
Разве должно было быть иначе?
Мы платили за всех, и не нужно сдачи...
.

ссылка

"Играйте кем хотите и идите куда хотите" - залог провальной игры. (с) WarCat

Не соглашусь. Признаться, у игры была сильно завуалированная идея, но, черт возьми, много постов спустя не было сюжета. Вообще. Все шли куда хотели и за редким исключением куда показывала камера. Почти к концу вырисовывался намек на переворот, смену власти, гибель князя, даже избитый Армагеддон со стариками.

Дрисскол шел неплохо, но усиленно игнорировал все намеки на исследование в области мистики и паранормального. Грустно. Не особо получилось заинтересовать игрока, зато концовка обнадеживающе нейтральна. Буллс выжил для разнообразия. Уже прогресс.

Надеялась, что он заинтересуется охотником, станет одним из них, пойдет охотится на воскрешенного байкера, а потом тот бы его схватил, закусал нежно, оживил и дал бы встретить охотника уже в другом ракурсе, а те упрямые фанатики. В общем, ожидалась драма, красивые диалоги, но облом-с. :(

С Сашей совсем не вышло. Игры должны играться, а не стоять. В целом техническое поражение за неотпись. Итогово она превратилась в хрустальную алую розу, настолько неописуемо красивую, что потом ее продадут на аукционе "Сотбис". Она станет новым демоном Роз. Красиво, верно? И ее продадут молодой паре, которую она постарается изломать.

Как вариант, сюжет мог развиваться со встречей гуля и гробов в посольстве. И медиума в итоге, можно было бы получить вариант фильма "Призрак". Или даже влиться в шайку к французу насильнику (Жофрэ) и раскрыть мотивы и характер этого парня. В общем, было много возможностей и задумок! Но не получилось. :(

Орлов с той же проблемой, что и у Саши. Неотпись и техническое поражение, а ведь сколько драмы и эмоций можно было бы свить на фоне похищенной девушки! Злость, противоборство, спасение, хитрежь - и все эти лакомые куски коту под хвост! :(

Тёрнер - роскошный персонаж с самый запоминающимся сюжетом. Признаться, не прыгай он под пули, вышло бы очень занятно. От него я хотела драмы на фоне погибшей любимой. Потому мы начали с кладбища. Парень заявился умничкой, а потому я рассчитывала, что он начнет шантажировать Молье, чтобы тот помог взорвать Лувр. Ха-ха! Вот это был сюрприз. И Диего - ассамит с востока, скрывающийся под личиной испанца. Мне в этот момент думалось про Саида из сериала Lost. Причем, если с персонажа я бы получила мало драмы, то мстительная натура носферату в отношении к красоте сослужила бы, когда Ивон превратил бы его в себе подобную тварь. Но... слишком много свободы действий обломали мои грандиозные планы!

Вайнард - настоящий изысканный и скучающий Джовани должен был погрузиться в атмосферу старых итальянских мафиози. Шляпки "Феодора" и машины с хромированными бамперами и покатыми формами. Перестрелки и погони со вкусом и стилем. Красивые дамы и одна избалованная итальянка, которая на пару с подружкой так же от скуки злят местного дона! Ха-ха! Эти 10 постов были зажигательны! Не жалею!

Осбах - после дачи показаний полиции Парижа сел на поезд, чтобы вернуться в Берлин, но ночью состав резко остановился, сбросив его с полки. Перепуганные пассажиры. Звуки вертушки вертолета. Пулеметная очередь. И оборотень, взрезающий когтями двери вагона. Ха-ха! Такова наша концовка и... продолжение.

Сейдзи попал в клан малкавианов (угадал верно), хотя раскрытие адмирала Колиньи я припасла на потом. На игру в 2014 году. В связке японца и Ржевской все шло как по маслу, даже при учете что малкавы для меня это мозговыносящая тема и из отыгрыша я почти ничерта не понимала %) Безумие сама не отыграла. Не умею!

Единственный, но самый прекрасный хэппи энд. Кстати, я обещала Диснеевский эндинг. :) ссылка

Что будет с Долоховым? Ха-ха! Он бежит! Как главный злодей кампейна.

Что касается Ивона и Коленьи, то они не такие уж добрячки. Хе-хе, но это другая история и в следующий раз. :З Мне надо подумать, как их лучше раскрыть. В любом случае спасибо за участие. Это мой второй в жизни модуль по ВтМ и он довольно сносно прошел.

Ах, да... мертвец в гробу Осбаха в действительности креол Луи де Пон дю Лак. Модуль посвящен Лестату де Лионкуру, потому для Хроники избран Париж. Хех. А Вивьен - это была отсылка к любимому и многоуважаемому наставнику Аваллаху, много переводившему и продолжающему переводить книги по Миру Тьмы. Его любимым кланом являются Салюбри. Девчонка принадлежала к ним. В том числе это была тонкая шутка на тему, что Луи любит маленьких девочек.

That's all folks!

Громко хлопнул выстрел, вызвав громкое, звонкое эхо, которое в очередной раз рубануло по ушам сильным ударом. Пуля вошла в голову мексиканца как к себе домой, громко открыв ногой дверь, пробежавшись по всей черепной коробке и выйдя с другой стороны, не забыв позвать с собой мозги мертвеца на прогулку. Череп мексикашки слегка деформировался, а из макушки ударила струйка крови вперемешку с мозгами, которая шлёпнула на потолок, а сам пустоголовый упал на пол лицом вниз, осев как марионетка, которой отрезали поддерживающие её нити, тем самым открыв дорогу для бармена и Джо Ли. И Боб показал что не вся смелость ещё в нем потухла. Он схватил китайца за ворот рубашки и, не осознав как ему повезло от того что ему не загнали нос в затылок, пока в нём оставалась искорка смелости затолкнул китайца в тех. склад, сам забежав туда последним, не забыв потянуть за собой дверь.
Вскоре уже вся группа перебралась в машинное отделение, услышав напоследок как одна группа тварей ломиться в только что закрытую дверь тех. склада а другая выломала таки хлипкую дверцу, которая закрывала их в барной подсобке от коридора. Помещение наполнилось визгом и криком, но гермодверь закрылась, надёжно закрывая группу от криков и другого, более физического воздействия на организм, типа топором по лбу.
Алекс быстро осмотрел помещение и не заметил та мёртвых, ни обычных, ни эту новую модификацию. Зато нашёл он там пульт управления с кучей тумблеров/переключателей, сенсорными экранами и прочим. Отдельным пунктом висела рация, провод от которой уходил за щиток, висевший тут же, недалеко от пульта управления. На рации не было тумблеров настройки волны, просто ящик и рация с кнопкой приёма.

Атаквири

Религиозные воззрения
Атаквири считают себя любимыми детьми Великой Матери, которая создала для них хрусовники. Кроме того, в их представлении способные на деторождение по своей природе лучше неспособных. Таким образом, женщины атаквири получаются самыми лучшими и избранными, и их это совершенно устраивает. Кроме тех, кто бесплоден - эти подвергаются в лучшем случае жалости, в худшем - остракизму.
Поклонение Великой Матери происходит около больших старых деревьев (или прямо на них) и включает в себя жертвоприношение плодов и мяса, а также ритуальные совокупления.
Религиозные нормы в сознании атаквири не отделяются от правовых, лидеры общин являются одновременно светскими и религиозными.
В центре религии атаквири стоит понятие Угодности. Угодность - это то, что угодно Великой Матери (и сообщено через Верховную Мать), а также состояние стремления делать то, что Угодно, и связанный с ним способ жизни. Угодность может меняться по желанию богини. Противоположным понятием является Неугодность.
За отсутствием письменности заповеди Угодности собираются в песни, которые разучиваются на память.

Общество
Атаквири живут общинами под руководством Старших Матерей, которые теоретически избираются стихийно за опыт и авторитет. На самом деле при этом большой вес имеют советы других Старших Матерей. Общины атаквири опушки, разводящих сетусов, особенно тесны, так как сетусы требуют коллективного ухода. Начинают появляться объединения общин, управляемые коллективами Старших Матерей. Кроме того, в этих общинах Старшими Матерями часто становятся Ветви Матери.
В семьях атаквири главенствуют женщины. Распространено многомужество. Дети в раннем возрасте передаются в специальные воспитательные группы (раздельные для девочек и мальчиков), где за ними смотрят выделенные воспитатели, часто пожилые.
Атаквири ценят способность приносить пользу. Кто не работает, тот не ест - это про них. Благотворительность им не чужда, но помощь оказывается тому, кто способен оказать ответную услугу помощнику или общине впоследствии, или оказал большую помощь в прошлом.
Старшие Матери ведут учет заслугам подвластных им эльфиек, добываемых на охоте, на войне, искусным ремеслом и угодной жизнью. От этих заслуг зависит престиж и социальный статус атаквири.

Личные отношения
Эльфийки выделяют четыре разновидности близких отношений:
- Мойралитет - особо крепкая женская дружба. Мойрали друг другу ближе родных сестер. Это чувство считается самым сильным, и именно о нем рассказывается в песнях и преданиях.
- Семпия - своеобразное явление, когда у успешных и заслуженных (или многообещающих) эльфиек возникает нечто вроде фан-клуба. Ветви Матери стараются популяризовать такие отношения ради их воспитательного действия - фанатки берут пример и вдохновляются своей семпи, а та, в свою очередь, чувствует ответственность перед поклонницами.
- Любовь эльфийки к мужу - сродни любви к домашнему животному. Очень любимому, но все же.
- Родственные чувства - тут ничего необычного.
Следует заметить, что секс у атаквири не относится к области личных отношений. Он служит либо воспроизведению, либо удовлетворению физиологической потребности (причем эти две разновидности называются двумя разными и даже не однокоренными словами).

Искусство
У атаквири развито музыкальное искусство. Среди известных им инструментов - бамбуковые флейты, маленькие барабанчики из толстых бамбуковых стволов, плетеные трещотки с хрусовыми семенами и кастаньеты из эйровой скорлупы. Эльфийские песни рассказывают о законах и традициях, преданиях старины либо недавних подвигах. Есть и шутливые песни, и тягучие, призванные скрасить скуку перегона сетусов. Часто такие песни сочиняют прямо на ходу.

Письменность
Письменность атаквири называется "салика". Каждый знак обозначает слог и состоит из ядра, обозначающего согласный звук, и дополнительных элементов огласовки и смягчения. В языке атаквири всего несколько согласных могут обходиться без гласной - "м", "н" и "ль". Для отдельно стоящих гласных существует специальный знак "нулевой согласной". Знаки салики состоят из прямых линий, так как первоначально выцарапывались на дереве. Позже в употребление вошли чернила из сажи, воды и сока алемы, которыми пишут с помощью бамбуковых перьев. Материалом для письма служат куски коры ньярглотиков или свернутые рулонами связки бамбуковых пластинок.

Девушка залпом осушила бокал дорогого вина и дабы придать больше важности своей реплики, встала на стул, чем привлекла внимание многих находившихся рядом людей.-Хотелось бы обойтись без соплей с сахаром. Но, как говорится, тусовка не позволяет. В силу этого, я придумала тост для горячо любимой Катерины.-Глаза Алисы блеснули нездоровым бликом. Возможно это был эффект принятой дозы наркоты, а может это её и правда забавляло.-И так тост! Эм. Жизнь ебёт всех. Хуйня случается. Один день всё заебись, а на другой всё хуёво. Это не значит, что надо опускать голову. Если взглянуть вперед, в эту далину вонючего дерма, можно увидеть тот нужный, для нас просвет. Желаю тебе Катя, найти его. Не важно сколько дерма будет на твоём пути. За тебя до дна!

Получатели: Агела, Тугги Туг, Силлер.

Агела забежала в таверну и воскликнула:
- Уходите, уходите все, таверна горит! - как-будто и без нее не понятно, что происходит. - Помогите раненым.

Для Тримилиашш путешествие через лес костей было особенно неприятным, все эти непрерывные, пусть и пока что не слишком опасные, атаки, ловушки и блеклые тоскливые краски окружающего мира утомляли ее, делали нервной и раздражительной. Ее очень волновали ее «лапки», они не только были очень уязвимы, но и явно замедляли всю группу. Приходилось непрерывно следить за каждой из них, что бы их не утащили охотники или они не попали в капканы. Что утомляло еще больше. И вот наконец чувство опасности, чувство собственной уязвимости перевесили... эстетические соображения. Последней каплей было заявление Сааары, пусть Тримилиашш еще не полностью осознала кого та сдерживала.
Тримилиашш, ее сестра, служанки, вся процессия резко остановилась. Нага аккуратно спустила «язычок» на землю. Засуетились служанки, зачем-то стягивая с себя одежды и складывая их в багаж. Подвели поближе рабов в цепях и ошейниках что до сих пор безучастно волочились за основной группой. Избавилась от ставшей серой одежды и сама Тримилиашш, вот только на ее лице не было не намека на похоть. Недовольно хмыкнув на устремленные на нее взгляды, она выскользнула из объятий На'гар и переместилась на ковер из подставленных рук обнаженных «лапок». Чуть повозившись, словно устраиваясь поудобнее, нага замерла, закрыла глаза и еще раз недовольно хмыкнула. Последующее зрелище было не для слабых желудком — по всей длине змеиной половины Тримилиашш вздувалась и лопалась плоть, из под серой как и все вокруг чешуи вырвались наружу отвратительные щупальцевидные отростки истекающие кровью и слизью. Пульсируя и извиваясь они ринулись вниз, обвивая неподвижно стоящих служанок и... погружаясь в их тела, не только залезая в рот, уши и глаза(последние с омерзительными звуками лопались или вываливались из глазниц), но буквально сливаясь с обнаженной кожей, притягивая, прижимая маленьких демониц к их госпоже. На лицах служанок было не намека на эмоции. В отличие от «язычка» они были бездушными куклами, «лапками». Они всегда были частью тела Тримилиашш. И теперь под омерзительные звуки рвущейся и срастающейся плоти, хруст костей, хлюпанье крови и слизи, они возвращались, принимали свой первоначальный облик. Помимо служанок в бульон из плоти оказались затянуты и рабы, им тоже предстояло стать частью Тримилиашш, но в несколько другом смысле. Она просто сожрала их, выпив их разум и энергию, растворив и переварив плоть.
Демоница стремительно увеличивалась в размерах, творящееся с ее нижней половиной было сложно описать словами, «человеческое» тело по-пояс торчавшее из этой груды мяса, тоже увеличилось в размерах, покрывалась мощной чешуей. На ее лице застыло прежнее раздраженное выражение, никакого удовольствия от процесса она не получала... как и неудобства впрочем тоже. Вскоре трансформация была завершена, Тримилиашш вернулась в облик чудовища называемого сциллой. Огромное туловище с множеством львиных ног, растущих отовсюду щупалец и клыкастых пастей, на верхушке которого находилась верхняя половина почти человеческого тела. Почти потому что волосы демоницы выросли в целую гриву, кожу заменял прочных мех вперемешку с чешуей, а прямо из живота рос целый ворох тонких щупалец.

Удивленно покосившись на протянутую руку девушки, японец судорожно попытался вспомнить, что именно это означает. Просьба дать денег? Вряд ли. Хочет закурить? Может, ей страшно? Решив, что последний вариант - самый оптимальный, он взял ее за руку и подержал несколько секунд, после чего отпустил, справедливо решив, что этого достаточно. Оглядев свою ладонь и удостоверившись, что на нее не переползли трупные пятна (а вдруг все-таки упокоившиеся научились дурить людей?), он хмыкнул, полез во внутренний карман, выудил оттуда бумажку, придвинул к глазам и старательно прочитал:
- Сейдзи Ямада, тысяча девятьсот... а, какая разница. Да, меня так зовут. Сейдзи Ямада. Какое совпадение! Сейдзи - Саша! На одну и ту же букву! Как арбуз и аннигиляция! Ну или Ростропович и разгерметизация, или даже кремень и коллаборационизм, это уж сама решай. Ну, раз так, полагаю, мы теперь можем считаться, как же оно там... родственниками? Или знакомыми? Нет, кажется, анонимными вкладчиками. В общем, теперь ты можешь есть ревность со мной из одной тарелки.

Японец рассмеялся и пояснил:
- Ну, шутка такая. Как про яблочный пирог и лестницу со шпателем. Особенно тот момент, когда... хо... не могу больше... хах... селезень спрашивает у любовника: "Мадам, а вы не забыли побрить... а-ха-ха-ха... черного бегемота?", а тот: "Пардон, но трахеи и коитус - вещи, хоть и похожие, но абсолютно несовместимые!" - выдавил он из себя.

Успокоившись, Сейдзи наконец вспомнил, что подглядывать предложил он сам, поэтому он присел на корточки, выключил фонарик и осторожно раздвинул ветки, изредка тихонько похихикивая и бормоча себе под нос: "А желчь льется ему на ногу, а он не замечает, потому что вилка-то в мороженом у тещи крещеного необрезанного бабуина!" Перед взором японца предстала весьма любопытная картина...