Голосование пользователя

- Хочешь поиграть в Айболита? Пожалуйста! - Влад вертел в руках капитанский значок, будто не зная, что с ним теперь делать. В конце концов, он просто положил его на столик, не переставая прожигать Павла взглядом.

- Один намек. Тонкий такой. Совсем крохотный. Рубинштайн умер сразу - после того, как я ночью поиграл со схемами гравимотографа, его, как и меня, изрядно потрепало, - новопровозглашенный капитан хихикнул. - Оставь он эмбрион в себе, и ты бы сейчас имел удовольствие наблюдать схватку двух инопланетных тварей. С первых рядов, так сказать. Только без попкорна.

Чумахвалов подошел к ванне бывшего инженера и с явным удовольствием начал рыться в кровавой массе, состоящей из биогеля, оплавленного пластика и невнятных остатков Артура. Вскоре он нашел, то что его так интересовало - запасные аккумы, которые инженер, до последнего выдававший себя за человека, всегда таскал с собой.

- Однако Рубинштайн умер, а значит эмбриона в нем не было. У тебя не так много попыток, чтобы угадать, у кого он сейчас находится. Точнее, в ком.

Критически осмотрев батареи и протерев их прямо о свой лабораторный халат, Влад повернулся наконец к Юлианне.

- Заявление офицера связи и и.о. медицинского работника Панопулоса считать бредом. Приказываю провести диагностическую операцию на нем... Ну, и заявляю о наделении себя полномочиями начальника инженерной секции.

После нехитрого подсчёта голосов Юлианна принялась за методичную и качественную проверку нового Старшего Помощника, столь методичную и качественную, что все, привыкнув за последние дни к крови и крикам, успели даже заснуть к моменту оглашения вердикта:
— Стопроцентный человек! — объявила Юлианна, положила Старшего Помощника спать в биованну и отдала бластер Учёному.

- Я так и знала! Всё из-за тебя! - Бренда сердито покосилась на конверт, будто и впрямь он в чем-то виноват. Злость ее длилась недолго. Она снова потянула на себя письмо. Перечитала заново те же строчки, Изучила печати, рассмотрела лист бумаги на свет. Повертела его туда-сюда и вдруг её осенило. Сегодня! Твою мать, сегодня! Почему-то в первом прочтении она умудрилась не уловить этот простой момент - времени остаётся чуть-чуть. Стоп! Что за дата на письме? На штемпеле? Может, оно вообще запоздало? Нет, всё вроде так и есть, сегодня, девятнадцатого ноября. Твою мать! Надо побежать, сказать Ричарду ... Нет, не надо. Он и так расстроен. Может не ходить? Если она припрется туда ночью, на неё посмотрят как на идиотку - и правильно сделают. Да там наверное и нет никого, разве что ночной охранник. Ну и ладно - тем лучше. Она сходит, успокоит совесть, и ничего не поменяется. Посмеются потом за завтраком, как одна дурочка поскакала ночью в офис компании.

Вот что она сделает - она напишет записку! Предвкушая завтрашние смешки, Би тщательно списала адрес с приглашения, проставила дату и время - на всякий случай, мало ли что. Ричард приучил её стараться быть внимательной к мелочам. Не всегда получалось, Бренда была довольно-таки безалаберной и рассеянной, но она честно старалась. Иногда, когда не забывала. Выписав последнюю букву и пририсовав сердечко, она сунула записку под будильник - так, чтоб её было хорошо видно, и посмотрела в окно. Наконец-то она посмотрела в окно! И снова на часы. Твою мать! утро уже давно. Так, а число какое? Электронные часы уверяли Бренду, что как раз девятнадцатое. Ну и дура! Ночь с белым днём перепутать! Нет, положительно, она неисправима! Хихикая над собой, Би зачеркнула пару слов в записке и положила её обратно на видное место.



И, уже вполне развеселившись, подхватила сумку, сунула в неё немного денег и крадучись вышла из комнаты - ловить такси.

-Угораздило? Попал не в то время не в то место. Курьерская доставка,ничего больше.
Думай,Миллер,думай. Безопасник даже не назвал своего имени. Почему назвал место работы, но не имя?
А вы всегда представляетесь сотрудником или это ваше настоящее имя?
Настоящее... Рик скривился. Может, его собственное имя было результатом рулетки в приюте? Какого это, слышать свое имя из уст родителей? Давным-давно задавленныое чувство пустоты в душе неожиданно отозвалось. Ой как невовремя.
Голова болела, но Рик остатками мозга понял, что ему стоит сделать. Нельзя звонить Бунчу. Надо дождаться врачей, и потом бежать. Налички мало, но лучше нищета, чем то, что с ним могут сделать.
-Знаете, я лучше пожалуй поползу отсюда. Не люблю звук сирен.

Неожиданно Эркки очнулся и встал со стола. Александр было уже хотел запротестовать против этого и уложить и техника обратно, но тот бесцеремонно оттолкнул его в сторону и что-то пробурчал про "надо спасти ваши задницы". Мертвецки бледный Эркки не твердой походкой зашагал к выходу, оставляя за собой темные капли крови на белом полу медотсека. Александр вдруг осознал, что видит его в последний раз...
Евгений выхватил из обмякшей руки морпеха пистолет и трижды выстрелил в Оливера, прекрасно помня о том, что пули не причинят этому монстру особого вреда. Спрятав бесполезную железяку в кармане, Док замахнулся топором и вбил массивное лезвие в правое плечо. Топор прорубил себе путь через ключицу и застрял в ребрах. Такая рана для человека оказалась бы смертельной, но Оливер одним лишь взмахом руки отбросил Евгения назад, и тот упал прямо на тело Грега.
Оливер без труда выдернул одной рукой топор, и рана стала зарастать на глазах, стягиваясь тонкими, как паутинка, нитями. Монстр пошел на своего "обидчика" занося топор для решающего удара. Евгений как завороженный смотрел за поднимающимся над ним лезвием, которое вот-вот поставит ему дату после тире.
И когда топор ужа начал свое стремительное падание на голову Дока, из медотсека вылетел Эркки и врезался здоровым плечом в Оливера. В этот же миг рейдер сильно тряхнуло, и потерявшие опору Эркки и Оливер пролетели весь коридор и ударились о двери лифта.

Завязалась борьба. Эркки мертвой хваткой вцепился в Оливера, не давая тому отойти и ударить топором. Ударив локтем по кнопке гермодвери, Эркки открыл шлюзовую камеру. невероятным по силе рывком, вложив в это последние силы, техник втащил Оливера внутрь и закрыл камеру.

Девушка выскочила из мостика в тот момент, когда Эркки и Оливер исчезли в шлюзовой камере. Евгений сидел рядом с телом Грега, приходя в себя. Ева пулей устремилась к шлюзу, попыталась открыть его, но тот был задраен изнутри. В смотровое окно она видела Эркки, отчаянно пытающийся сдержать Оливера, рвущегося к приборной панели, дабы открыть шлюз и вернуться обратно на корабль. Монстр сумел выкрутиться и ударить топором Эркки по голове. Лезвие прошлось по левой стороне лица техника, срезав часть щеки и ухо. Эркки истошно заорал, но Ева этого не слышала, шлюз не пропускал звуки. Кровь хлестала из жутких ран, но техник все не отпускал врага.
И вот, Эркки удалось отбросить Оливера в сторону и дорваться до панели. Он увидел стоящую у окна Еву, что-то ему кричавшая и бившая кулаком о дверь. Эркки приложил ладонь к стеклу и на нем отпечатался густой кровавый след. За спиной техника уже поднимался Оливер, замахиваясь топором...
Резко отдернув руку от стекла, Эркки кулаком ударил по красной кнопке на панели, разбив защитное стекло. Тут же сработали пировышебные заряды, выходная створка шлюза вылетела в открытый космос, а следом за ней и все остальное, что не было закреплено в шлюзовой камере.
Кровавый след на стекле мгновенно замерз, оказавшись в вакууме мертвого космоса...

Нет. Конечно, можно сейчас развернуть Гобус, легко и непринуждённо впечататься в крейсер и, возможно, спасти ни о чём не подозревающих жителей планеты Вайполс. Это благородно, высоконравственно и вообще настолько возвышенно, что наверняка никто не оценит сего самопожертвования. Да и планы у нас немного другие. Негероические. Извините.
Скрипя быстро барабанящим сердцем, удары которого с каждой секундой становились всё медленне и медленнее, девушка пыталась собраться с мыслями и определиться что же ей делать дальше. Но послышались выстрелы. И на дисплее отобразились изменения. Нет, надо было выйти в коридор и посмотреть в чём дело. Напоследок - ещё одна попытка запустить реактор и привести в чувство двигатели.

Холодная капля упала на щеку, за ней вторая, третья и и по лицу, по шее полились мокрые струйки. Девушка уже собралась снять рюкзак - достать ветровку, как вдруг застыла, завороженная красотой разыгравшейся стихии. Молнии вычерчивали ломанные горящие линии, словно бичами рассекая наполненный влагой воздух. Красиво и до жути страшно одновременно.
Девушка, бросив последний взгляд на молнии, развернулась и осторожно пошла обратно.

- ...Еб твою в бога душу мать через колено с переподвыповертом, да штоб ее приподняло, да прихлопнуло, разорвало, да наперекосяк склеило... да чтоб она ноги себе в уши засунула, а руки обе в жопу по локоть, а разогнуться не смогла, да чтоб ей... Уфф... Впрочем я уже успокоилась... Я в норме. Биг, ты как?

Не успели пули настигнуть тварь, как она дернулась в бок, пара шагов, прыжок на стену, скачок до потолка...очереди пуль вслед летят, киборг подключился...точным наведением огонь ведет, но мимо всё...слишком быстрая. Вниз прыжок, так что пол вмяло, пыль поднялась. Сразу пара прыжков...вправо и обратно влево...пятится пулеметчик назад, безнадежно пули к цели направляя...но тщетно всё...прыжок вперед и пулеметчик сбит с ног, перекрутило, ударился о землю грудиной, но пулемет в руках остался. Киборг среагировать не успел...ударом сильным к стене припечатоло. Синди короткими очередями пытается угомонить сволочь...неуверенность в глазах - своих задеть боится. От стены оттолкнулась тварь, прямо в девушку. Удар в грудь...чуть чуть до следующей стены не долетела, оружие не далеко упало. Ган рукоятку пулемета покрепче сжал направил на неприятеля. Развернулась, тварь, к пулеметчику подскочила, оружие из рук выбила. Попятился назад по полу пулеметчик...тварь на месте стоит, в глаза солдата пристально смотрит. Секунда...другая. Фыркнула пулеметчику вслед, на верх глянула, чуть к земле подтянулась, резко вверх прыгнула, пробила дыру в вентиляции, и скрылась...

Инстинкт продолжения рода сменился материнским инстинктом со здоровой долей любопытства. Быстрый шаг все-таки перешел на бег, Ыр на ходу скинула с плеча на руку мешок с медикаментами. Вспомнила, что именно ими и собиралась закупиться в этом селе, и что сейчас из подходящих случаю предметов - только веревка, добить, чтоб не мучился... Бросила мешок. Глянула еще раз на раненого. Резко остановилась. Даже чуть равновесие не потеряла. Руками помахала - помогло. Остановиться помогло. Но не понять ситуацию. Стрела в ноге - раз. Но - идет. Стрела в плече - левом плече (там же сердце!!!) - а он щит держит. Подняв держит!
Ыр по себе помнила, как плохо при ранении в (или около) сустав работают конечности. И могла с уверенностью сказать, что ни один воин так себя насиловать не станет - идти со стрелой в плече, подняв щит. По пустой дороге. Да нормальный орк... воин... вообще никто не станет идти со стрелой где бы то ни было! Он ее вытащит! И рану перевяжет. Или хоть обломает, если наконечник стрелы иззубрен и не вынимается.
Когда мысли орчихи добрели (со всеми лирическими - и не очень - отступлениями) до стрелы в груди незнакомца, которая (стрела, ессно) вообще мало шансов на выживание оставляла кому бы то ни было... В общем, расстояния до незнакомца оставалось метров двадцать, не больше. И тут уже стали ясно видны ломаные движения, неуклюже волочащийся меч, и наконец, шлем одетый бармицей вперед(!!!)...
Орки не любили мертвяков. Очень. Сказки о них рассказывались в пещерах каждую зиму. И каждую зиму - новые. Но одно в них было неизменно: мертвяков надо убивать. Всех. Иначе хуже будет. Топор сам скользнул в руки, сам сделал полуоборот над головой, набирая инерцию для удара, который и лошадей рыцарских на скаку останавливал. Ноги понесли тело вперед и по дуге, заходя к мертвяку справа для решительного удара, который должен рассечь его голову, как спелый арбуз. И тут же после удара Ырча готовилась отскочить, не дай бог мертвяк заденет отравой своей, сама такой же станешь.

Вы не можете просматривать этот пост!

Нашел в машине, стоявшей рядом г-образную монтировку, цилиндр с шестигранным гнездом на конце. Легкая: килограмм-два весом. Врезал на пробу по лобовухе инкассаторской машины. Хрен! Лишь маленькое пятно, иссеченное паутиной трещин. Мозг услужливо факты подсовывает: 2-3 класс бронирования. Пулю из ак останавливать должен, что уж говорить о монтировке легонькой. Топором нормальным надо пол сотни ударов нанести, чтобы это пробить. А тут монтировка, которую поднимет и ребенок. Надо что получше.
Вновь в багажник жигуля какого-то белого заглянул, где минутой раньше обнаружился неплохой набор инструментов. Перебираешь. Отвертки, гаечные ключи. Все не то. Самым подходящим молоток оказался. Конечно же он был такой же легкий, как и монтировка, но острый клин внушал надежды на благополучный исход, да и прорезиненная рукоять весьма удобна для долгого продалбливания дыры.
Собрался уж отправиться вскрывать броневичок, как вдруг жужжание сзади, словно вертолет может быть маленький. До этого оно было далеко, на периферии, а теперь вот…
Только успел обернуться, как в левый глаз что-то ужалило, жгучай боль по всей левой части лица, даже глаз не открыть. Но правым успел углядеть ужалившую тварь. Красновато-коричневое мясистое тело, напоминающее уродливую помесь комара и стрекозы, только двадцати сантиметров длинной. Полупрозрачные крылья, издающие тот самый стрекот. Две темных полусферы фасетчатых глаз, острое костяное жало на конце тела.
Отшатнулся автоматически, об угол машины споткнувшись. По телу ватная тяжесть растекается, мышцы… нет их на прежнем месте, словно пустое место напрягаешь. И, наконец, мрак спасительный.

Симеон кивнул и привычно полез за тестёром, верным спутником хардового хакера.

Негодяй,
Получатели: Делающий-Не-Задумываясь-Счастливчик. как ни в чем не бывало, продолжил обшаривать тела, складывая все найденное в одну кучку посреди моста. При этом гоблин усиленно делал вид, что выходка соплеменника не оказала на него ни малейшего впечатления.

Двинутый-Башкой, изнуренный свирепой схваткой, уже нетвердо стоял на ногах. Но Двинутый не сдавался, пока мог хотя бы ползти. А когда не мог ползти - не сдавался, пока не терял сознание. А когда терял сознание - все равно не сдавался. Сделать, правда, ничего не мог, но дело-то в принципе!
Пошатываясь, Двинутый развернулся (а стоял он на спине упавшего дварфа), окинул клерика свирепым взглядом изподлобья и медленно (боевое безумие уже начало потихоньку отступать) пошел на него. Но вдруг гоблин запнулся и моргнул, как будто только что понял что-то. Его взгляд изменился, ноги зашагали пружинистей. Набирая ход с каждым шагом, Двинутый ринулся на человека, протяжно ревя одно слово, ранее зарезервированное для приключенцев.
- ЭЭКСПААААААААА!!!!!!!!!

Что тут у нас? - Элис подошла к лежавшему на полу солдату. - Кажется, кто-то из наших невезучих коллег. Джо выпусти техника и узкоглазую. Может понадобится их помощь. - Проверила пульс. Вытащила рацию, осмотрела, работает или нет. Улыбнулась в лицо покойнику. Кто же тебя так парень? Ладно, в любом случае со мной такого не будет. А ты не волнуйся парень. Спи спокойно. А я позабочусь о том, кто тебя прикончил.

- Ммм... бум. - Равнодушно произнес Тич и, вздохнув, выдернув чеку из гранаты, шагнул навстречу Штафферу. Его особо не волновало то, что он взлетит на воздух. В конце концов, он давно уже задумывался о самоубийстве. А такая смерть не самая плохая. Не то чтобы Майкл это планировал, но жить ему особо в последнее время и не хотелось. В конце концов, он действительно слегка ошибся с оценкой группы, понадеявшись на профессионализм. Что ж, будет так. Печальный итог.

Подзатыльник убил. Нет не в прямом смысле. Чаша терпения была переполнена и Лестер уже был злее и страшнее любого орка. Кулаки сжались так что костяшки побелели. Туман застилал глаза, но... Кормак сдержался. Глубоко и шумно выдохнул. Хотелось все высказать этим свиньям, и не хотелось одновременно. Как подумает что донести до их поросячих мозгов хоть что-то будет стоить ему седых волос, так желание всякое отпадало.
Следопыт молча пошел в сторону ратуши. Нет больше этих двоих ни в команде, ни в его жизни. Вычеркнул их.

Хаурун не часто был в людских тавернах, и эта ему нравилась меньше всего. То дело оркский кабак! На открытом воздухе, в живописном месте, чаще всего на обрыве с видом на море, либо высоченные горные пики. Кухня и склад отдельная постройка, а над "залом" в лучшем случае навес. Мебель грубая, даже редко доски отесаны, в кабаках где народу побольше некоторые лавки, даже отполироваться успевают (читай облипнуть грязью с орчих задов), место табуреток пеньки, а столы Хаурун видел вытесанные из здоровых валунов. Вот то место для оркского отдыха по полной программе, из еды только мясо, из бухла только то, что горит, и добрая драка только крикни. Круши, ломай все что хочешь, хозяин со своей бригадой, возьмет плату только после окончания веселья, в котором можно подзаработать пару зубов (оркская валюта введенная мастером) на оплату.
А что здесь? Трактирщик хмырь как будто баран глухой, жратву с выпивкой полуорк так и не попробовал, и если честно уже желание пропало. Хаурун слышал: что некоторые люди подлее гоблинов, и слабые отравляют сильных
, через еду и вино. Аппетит пропал настроение испортилось, да и вновь приобретенные напарники, с которыми он решил постранствовать пока их не убьют, засобирались отсюда.
Хаурун встал из-за стола угрожающе посмотрел на тавернщика:
-Плохой и тупой ты хозяин, и заведение у тебя словно тролье говно. Мы с друзьями уходим, и отметим мой день рождения в другом месте, и даже праздничный пирог закажем! А если твой пес увяжется за нами - Хаурун положил руку на топор - придется мне сдержать обещание, только я начну сразу с голов, пропустив табуретки!

- А еще нас двое. А он - один. Спорим, справимся? - Ыр протяжно отхаркнула, сплюнула, - А коли чо, так я дама нервная, если он мне мани... мани-кюр, во! попортит, я и за топор возьмусь. Не постесняюсь, - подумала сполминуты. Отрыгнула, продолжила, - А вообще, мужики, пошли отсюда. Прямо сейчас. За еду и выпивку мы платили, этого слихвой хватит на оплату ущербий, которые он получил от нашего присутствия. Трактирщик, мы вернемся завтра. Если нас, злых, усталых и голодных не будет ждать обильный обед и комнаты - не за счет заведения, понятно, - я тогда лично сломаю этот дом. И мне ничто не помешает это сделать. Зачем нужна таверна, где не кормят?

Найденов. Провалился во мрака пучины, слыша отдаленные голоса где-то там, за стеной живого, теплого воздуха. Миг. Открылся. Увидел. С тобой рядом бабушка. На лавочке сидит. Рядом со стеночкой деревянного дома. Смотрит подслеповатым взглядом за щебечущими на ветках распустившейся сирени птичками, молчаливо скрипит спицами, шьет тебе теплые носки. Лежишь на траве, теплой от пекущего с полдня солнца и мокрой от росы. Зелени ворс щекочет спину. Облака. Белые. Красивые.
Ласковый щелчок. Хлопок. Мир сворачивается в воронку узкую, выплескивается кровью, густой и красной. Нет его больше.
И тебя нет.

Выстрела вспышка мрак разогнала вдруг. Маркелов. Дыхание паром курится, едва заметный дым из ствола автомата плывет, клубится, изящно извиваясь. В темечко выстрелил. Пробил голову крупную. Кровь. Толчком выбила, струей закралась по пластику шлема округлого. Эхом выстрела звук по окрестностям прокатился. Громом.
Молния вдруг сверкнула, лицо убиенного озарив.
Улыбался Ваня. Когда умер.

Добежал. Остановился. Над Иваном замер, согнувшись, ладони в колени уперев. Слышит только, как дыхание его в фильтрах надрывно свистит, да сердце в голове бьется. На ногу Иванову глядит -- и уже понятно, что дело худо. Хуже, чем он надеялся. Так, как он боялся. Отдышался малость, движением, для самого уже незаметным, "Ласточку" с плеч снял, на землю привычно-бережно положил, на колени возле Найденова опустился.

- По сторонам смотрите. Я его ранил, он ушел. Но кто знает... -- говорит. Говорит, а сам уже аптечку из Ивановой сумки вынимает, пальцами белыми замки отщелкивает, крышку откидывает. Жгут.
- Я сейчас жгут наложу, потом обезболивающее. Терпи.
Выше колена ремешок положил, серый такой, прорезиненный. Тот сразу в крови измазался. Еще бы. Хлещет ведь -- из двух артерий разорванных и четырех вен. Зубы стиснул, затягивает, пока кровь хлестать не перестала, а у самого мысль в голове, понимание жестокое, чувство ненавистное -- что зря все это, зря.
Затянул. Остановился на секунду -- дрожь в руках унять. Не было с ним такого еще. Сколько раз слушал, к "Ласточке" приникнув, как звенят нервы, как тягучие секунды дергают их раз за разом сильнее, но палец на крючке никогда не дрожал -- не могут у снайпера руки дрожать. А тут. Сжал в кулаки. В крови.

Шприц. Прозрачная ампула. В ней жидкость плещется. Заветная. Помогает, умница, боль снимает. Пальцы о марлю отер, ампулу взял, ножом по шейке -- чирк! -- и сломал. Набрал. Воздух выпустил -- и несколько капелек по игле. И снова подумал, что как слезы они. Второй раз за сегодня. Второй раз за несколько часов. Сколько он еще так за сегодня подумает. За всю свою жизнь?
Вошла игла в плоть измученную, прямо через ткань штанов, прокалывая, совсем незаметная на фоне всей той боли, что сейчас живет в развороченном колене Ивана. И лидокаин в мышцу пошел. Сейчас, сейчас легче станет.

Убрал шприц. Руки снова марлей оттирает. Смотрит куда-то вдаль -- на Ивана не может.

Выстрел послышался, пока сигал за корягу страхолюдного, как и все здесь, вида. Ну молодец, что сказать - прозевал самое важное. Увидел только Ивана с ногой развороченной. Не жилец он, хоть и огромен. Но можно будет его съе...нет, нет, нельзя!
- Еб твою мать... - прошипел сквозь зубы, пользуясь отсутствием Арнольда Палыча.
Огляделся, палец на спуск подствольного гранатомета положив. Стрелять товарищи начали. Но вдруг не туда, а вражина уже позицию меняет? Тут-то ему в зад самое время будет болваночку сорокамиллиметровую засадить. Нет, не ту единственную, а другую, которая сама нагонит. Мало тогда не покажется.

Дострелял спец. Похерил мясо все, мирняк полутрупный этот. Вопросы теперь. Так-то судьба решается, есть ведь шанс, что застрелят прямо тут ни за две копейки. И даже ни за медный грош. Сука.
- Шеф. Если ты насчет хуйни, которая здесь творится... ты не поверишь, я сам только пришел, хех. Так что смысла от допроса совсем никакого. Лучше отпусти нас, а мы, может быть и пригодимся, а.
Хмыкнул. Ага, отпустит такой. Отвертку бы ему в ебало воткнуть и провернуть восемь раз, похую, что крестовая. Но вот нельзя. Руки связаны. Да и хер с ним, адреналин пока еще плещет, можно погундосить нехорошее.

Плохо.
Плохо, неправильно.
Всё неправильно.
Это я. Мне плохо, мне больно. Трудно дышать, но надо. Нельзя не дышать.
Не дышать неправильно.
Вдох. Ещё. Ещё. Темнота давит, путает. Где я? Что со мной?
Неясные приглушенные звуки вползают в сумраке, проникают, просачиваются. Это Они. Кто-то другие, не я. Или тоже я?
Они уйдут. И я уйду? Нет, я не уйду. Я не знаю, почему, но я не могу. Я не хочу или я не могу?Есть ли разница? Не знаю.
Я знаю одно - надо жить. Это сильнее меня, нет, это я. Я - это жить. Должна, хочу, могу, буду. Вдох, глубокий, через боль. Надо. Движение - Надо.
Звук. Хрип? Треск? Стон? Скрип? Это я? Или Тьма? Или Они? Я - Тьма - Они? Отброшено, как несущественное.
Жить.

Похоже комья грязи еще долго будут висеть на краях штанин, хорошо еще в ботинки не набрал.
Выбравшись из лужи Стив подобрал вещи мысленно отдав Нику должное - хорошо что он бросил рюкзак в траву, нести пару кило грязевого балласта совсем не хотелось.
Человека на блоках заметил не сразу. Гармонировал он с окружающим пейзажем... Подстать этот сумашедщий для этих руин что ли... Нашел место для чтения ничего не скажешь. Вот сейчас участники того "хора" выйдут, вмиг все разъестнят любителю свежего воздуха.
"Надо его предупредить, - шепнул он медленно отступающему вбок Нику. Разорвут ведь..."
Черт знает как у них тут принято, но нельзя же вот так бросать живого.

особняк мишима зайбацу отвоёваный у отца камин, 2 спальни ,теливизор

На дороге до заправки никого не было, разве что по дороге, ведущей из города на восток промчался черный Land Rover, завернув как раз к цели бойцов.

Быстро подобравшись ближе, Ольхов заметил странную картину у магазина.

На земле, прикрытый со стороны восточной дороги кустами, лежал явный труп. У него отсутствовала половина шеи, а в радиусе метра вокруг все было забрызгано кровью - вероятно, кровью убитого. Около него на коленях стоял еще один парень в форме заправщика и... ел его.

Перехватив поудобнее ружье и покрепчке прижав к плечу, я повернул голову.
- Вот что, малыш, у меня центр, а ты отсреливай тех, что по бокам. Потпустим поближе, и постарайся один выстрел-одна дырка. И... если что, меня Эндрю зовут...
Твари подбежали совсем близко и, увидев перед собой преграду, замешкались на мгновение, то только этого мгновения я и ждал. Эх, нет ничего веселее, ченм в упор стрелять дробью....
В тусклом свете особенно ярко и оглушительно прозвучали мои выстрелы, один за другим....

Торопливыми шагами двигал к кабинету. Вызов. Пойдем. Выйдем. Оглянемся. И вернемся. Ну, наверное. Дадут паек усиленный. Сожрешь, попросишь добавки. Получишь хуй, как всегда. Потом на работы, как всегда. А потом прививочку, как всегда. И, наконец, снова вызов и поход. Как всегда. Горечь во рту появилась. Сплюнул куда-то на пол. И, будто дождавшись сигнала, погас свет. Ебаный свет, которого здесь и так, по сути, нет, и никто его не видел. На этом свете. Даже девчушка, где-то впереди по коридору захныкавшая, хотя ей бы хорошо было на воздухе резвиться, зарабатывать первый в жизни загар, траву с любопытством вырывать, а потом, услышав от мамы, что неправильно это, тщетно пытаться приладить обратно в землю. Не будет ничего этого. Пошел дальше, уже в темноте, чуть выставив руки. И на чью-то ногу наступил. Шипение и нечленораздельное, но недовольное бормотание. Ну хоть не покойник. А то умирают люди иногда. Сидит себе, или даже стоит, прислонившись к стене. А тронешь его - холодный уже, и грудь не поднимается. И падает, заваливается на бок, в последний уже раз. Побрел дальше, уже аккуратнее ноги переставляя, не поднимая почти. Медленно. И вот, свет вернули. Глядь - вот и девчушка. Мама ее успокаивает. Или она маму. Нечаянно встретились взглядами, и кольнуло что-то внутри. Опять горечь. Кивнул чуть, неторопливо. И снялся, рванул дальше. Кабинет. Вход в него невзрачный совершенно, как и все в Девятке - только дверь покрепче обычных, да караульный стоит. Удостоверился, что номер на робе тот разглядел. И внутрь вошел. Людей уже пара. Выпрямился, как смог.
- Номер Р-077 по вызову...
Скосил глаза, торопливо изучая пришедших ранее. Один такой же, как все, недокормыш. А вот другой...сперло даже дыхание. Как богатырь сказочный. Рыжеватый, кровь с молоком, и просто возмутительно упитанный. "Такого бы зажарить, да соли в самый аккурат..." - отозвалось в голове в то время, как рот непроизвольно наполнился слюной. Так, ну-ка тихо, уймись, воображение!
- ...прибыл!
Выдохнул.

Женщина? Не бог весть что, искал-то я как минимум группу, какой-то очаг сопротивления, а тут лишь худущая - в чём душа-то держится - некрасивая европейка. Впрочем, мне ли, бегущему, выбирать..
-Кто ты, откуда, что делаешь здесь? Уж не по ягоды ли вышла?
Поправляю очки, прячу колбочку, выпрямляюсь, скрещиваю руки на груди. Левая-поверх, ближе к рукояти. Мало ли- мародёрша или психичка какая-нибудь. Вон волосы как растрёпаны.

Дата: 27.05.12
Время: 02:02
Местоположение: Щемиловский переулок, д. 16С1, кв. 18

Общее

Начали за здравие. Сноровисто, резво. Технично. А кончил Кат, одиноко. Впрочем, оба одинаково сильно вспотели, а Настя, вдобавок, подрастрепала прическу.

Браун

Привычно посылая мини-морпеха в атаку, не заметил за общим возбуждением и thrill, как дико перенапрягся. Завершив кампанию, вдохнул, и ощутил, как кровь приливает к голове. В ушах шуметь начинает, некстати напоминая о той девочке. Чувство, будто каждый кровеносный сосуд в пределах черепной коробки нещадно прокаливается, и ты можешь почувствовать его целиком, до последнего миллиметрика. На глаза резко падает непроницаемая радужная пелена, мерцающая маняще. В висках жмет. Равновесие теряешь практически - но нет, устойчивое положение тела выручает. Отступает пелена постепенно. В голове муть и бардак. Растревоженная рука ноет, чуть пульсируя. Зато оба морпеха довольны.

Ошанина

Приготовилась к весьма рискованному мероприятию. И не зря - с жаром принявшийся за тебя американец, бугрясь мускулами, чуть до смерти не затрахал. Впечатление по первым минутам именно такое было. Но на удивление быстро выдохся он. До финиша дополз, можно сказать, на "нейтралке". И сама тоже никакая - как лимон выжатый. Взбодриться не удалось. Как будто тренировка была после перерыва необоснованно долгого.

Дёс, сидя в засаде, уснул. Вот, позорище. Темно очень. Думалось, что этой ночью будет светлее. Но не беда, вроде как не проспали и время ещё есть. Тихонько поднявшись, он разбудил тех, кто дремал. Пора. Собравшись с силами, Петров дает последние указания, и двадцатка самых-самых устремляется вперед.

- Миша, если не передумал, то почти всё будет в твоих руках. Твоя задача - нанести первый удар, сразу как подберёмся к ящеру. Попасть нужно по шее у основания черепа, или ближе к голове. Если в темноте промахнешься, так лучше пусть у твари череп проломится, чем хребет. Я буду рядом, страховать. Здоровяка тоже бы взять, сил не меряно. Эй, здоровяк! - обратился Дёс к желтоглазому. - Как звать тебя? Поможешь нам? Вот тебе рогатина, важно Михайло защищать, если урушя проснуться и кидаться. Ты, и я. Защищать. Остальные, - обратился Дёс к охотникам и Владу. - Окружить, быть готовыми к нападение. Если урушя проснуться, бить копьями по глазам, лапам, бокам. Уделить внимание хвост. Попытайтесь удержать его копьями, рогатинами. Если хвост будет не очень сильно дергаться - бросаться на него и прижимать к земле телом. Вперёд не ломиться, стараться держаться на расстоянии. Если слышим крик "ААА" - разбегаться и ждать подкрепление.

- Влад, ты с нами, к голове. Будь осторожен, если уловишь шанс - бей катаной, или копьем по уязвимым местам, - добавил Петров по-русски.

Во время разговора Дёс срывал траву и обтирался влажной зеленью. Он не был уверен, что это пригодится, но отбить запах стоило, ведь им нужно подобраться к ящеру незамеченными очень близко.

Свою рогатину Петров отдал тем, кто будет удерживать хвост, вторая была у здоровяка. В руках Дёс держал копьё-посох с ножом на конце, удавку тоже взял на всякий случай, но использовать её не собирался, раз всё планируется решить одним ударом. Передвигались неторопливо, осторожно, пригнувшись к земле, опираясь на копья.

Денис надеялся, что травки знахарок подействуют. Хоть немного. Надеялся, но готов был ко всему.

Боль как рукой сняло. В голове беспристанно, будто заезженная любимая пластинка, звучала одна фраза - Прилечу завтра, я соскучилась.
Скинув с себя одеяло, Джийа окончательно проснулась. Для жизни, для любви, для Менди.
Быстрый душ. Наскоро накинутый брючный костюм песочного цвета, легкий макияж. Это завтра она оденется во все самое лучшее, как любит Аманда - длинное вечернее платье, дорогое белье, чулки. А сегодня девушке предстоит провести день в подготовке к долгожданной встрече - убрать и без того чистую квартиру, приготовить вкусный ужин, сделать необходимые покупки. И цветы...море цветов.
Перво-наперво, магазин.
Скрывая чуть припухшие глаза под темными стеклами солнцезащитных очков, Джийа направилась в небольшую бакалейную лавку. Гипермаркеты - только не сегодня. Определяться с тем, что приготовить, не пришлось. По хаведенной ими традиции, девушки, встречая друг друга, угощались морским коктейлем, легкими французскими винами, сыром. Аманда всегда была в отличной форме и старалась привить подруге любовь к здоровому образу жизни.
На десерт мисс Бельфлер решила добавить клубнику со взбитыми сливками и ромом.

Проходя мимо магазина с нижним бельем, девушка не удержалась и заглянула. Кружево, шелк, трикотаж...нет, сегодня ей хотелось чего-то особенного. Чувствуюя себя, как щенок, ожидающий возвращения хозяйки, она решила преподнести Аманде доказательство своей преданности...и остановила свой выбор на простом белом пеньюаре в комплекте с белыми чулками и перчатками. Отдельно она подобрала ошейник на длинной цепи - символ своей покорности.

Вернулась домой Джи уже после обеда. Закончив запланированные на сегодня дела, она погрузилась в теплую пенную ванну. Нужно было привести в порядок не только квартиру, но и себя саму.

Вы не можете просматривать этот пост!

- Классные четки, бро.
Посмотрел усталым взглядом то ли на старика, то ли сквозь него. Опустил голову вниз. Пожал плечами. Сел. Хотелось потрогать место удара, успокоить вспыхнувшую боль, но сдержался - не comme il faut было бы. Вернувшись в свою позу и обхватив колени, поднял голову вверх и опять посмотрел на старика. Улыбнулся.
- Вы мне голову прострелите тогда, что ли. Или ногу. Да, ногу - самый шик.

Диана поддернула костюм, повертелась в нем еще немного, глянула на капитана спокойно так, уверенно:

- Да плевать я хотела на радиацию. Связи есть, деньги тоже найдутся. Прорвемся. Сказала - рожу ребенка, значит рожу. Здорового, ясно? - бросила едкий взгляд на лысого, упаковываясь окончательно в плотный термопластик. - Не ссы, пацан, я догоню тебя, за уши вытащу. Главное, не дергайся, просто виси в воде, - крикнула в шлюз вслед растерянному малому.

- Готова, можешь запускать, - это снова капитану. - Учти, я не просто языком трепала. Догоняй, я жду. Меня Дианой зовут. Никакой не Жанной. Жанной, небось, звали воспитательницу в младшей группе у этого слизня.

Она наклонилась к самому уху кэпа и прошептала, обдавая его жарким дыханием:

- Кончай их нахер, и выходи. Не жалей мусор. Не хочешь стрелять - оставь пушку деду, и всё равно выходи.

Вы не можете просматривать этот пост!

Сотня человек. Там. Остались. Работал с кем-то. Кого-то и не знал даже. Всё равно. Не вернуть. Нет времени на страх. На сожаления. Тем. Не помочь. Никак. Этим. Можно. И даже нужно. Семеро. Плюс, я. Уже счастливчики. Один к десяти - и победа. Осталось выяснить не соизволит ли бомба нашей удачи упасть в эту воронку еще разок. Пиздец. Ну и мысли. "Бомба Удачи". Блять. И жить. Хочется жить. Дела. Дома дела. Там, наверху. Неужели - всё? Нет. И сердце дергается, зараза. Стучит кровь в висках. Вздохнул глубоко. Лоб рукоятью пистолета потер. Пистолет. И когда из кобуры вытащить успел? Плевать. Так. Ладно. Хорошо. Был ты героем? Нет. И не будешь. Человеком, главное, остаться. Человеком. Господи. Осмотрел тех, что рядом. На руки свои глянул. Так. Поднял ладонь левую вверх, внимание привлекая: - Слушаем все! Сохраняйте спокойствие. Без паники. Так. Времени на раздумья особо нет. Механик идет первым. Шумилин, организуешь всё там, наверху. Проверишь. До моего прибытия. Хрм... Испытаем, заодно. Первопроходец. Так... За ним - женщина. Последним - я. Дальше... Блять... Дальше - как получится... Шумилин - к шлюзу! Пошел-пошел! Женщину за хобот - и с собой. Остальные - без лишних истерик! Кто дергаться надумает куда не надо - всё по законам военного времени! Вдоль стенки выстроились! Быстро! Радиация, суканах! Шевелите поршнями, господа! Нет времени думать о Нью-Йорке и вафлях венских! Живей! Живей! Блять... Сука! Ад! Ад! Сука... Шумилин! Стой! Давай, тоже к стенке! Нет, блять... Подожди! Да! Давай, в строй! И женщина тоже! Построились все, блять! Без паники! Быстро!!!

Вы не можете просматривать этот пост!

Дожевывая лаваш, Ав прошелся по оружейке разглядывая "стволы".
Хм... а это че?
Ухватив ПМ, повертел в руках, разглядывая. в следующие минуты та же участь постигла и остальной арсенал.
В конце концов почесав репу, ухватил тт, и пм, засунув их за пояс, навесил себе на шею разные модификации калашей, принялся насыпать патроны в карманы. Причем как то не считая их, и не заботясь о том что получиться "каша".
К концу это мероприятия, штаны как то неудобно сползали вниз, автоматы мешали их придерживать, а жадный взгляд вернулся к РПК.
Но что то подсказало, если взять еще и его то до пустой комнаты в которой ребята иногда отрабатывали стрельбу, не дойдет.
Вот так, "вооруженный до зубов", парень направился в ту комнату, придерживая штаны.

Добравшись до конечной точки своего пути, все оружие сбросил на тумбочку, а патроны из карманов высыпал на пол.

Несколько следующих минут, разбирался что и чем заряжать, а после этого подойдя к месту стрельбы, открыл огонь из АКС-74у.
Трата - та - та.
раздались выстрелы, звуки которых побежали по зданию.
Парень, не знавший силу отдачи, и не сумевший с нею совладать палил уже не в "цель", а совсем в другую стену.
После десятка выстрелов, оружие умолкло, и наступила тишина. Ав в первые секунды за озирался пытаясь понять, ни кто ли не видел как он очконул и облажался.

Вы не можете просматривать этот пост!

Шаг назад. Оп-па. Автомат дрожит в руках. Слезы пробиваются. Еще шаг. Стоит, слушает.

Крюг пошевелился. Всё тело ломило и изнывало. Он почему-то не открыл глаза, а просто лежал. Вдруг, свет. Глаза раскрылись, Крюг быстро замелькал глазами по комнате и попробовал ответить на вопрос вроде: "где я, когда я, почему я, и вообще кто я." От вопросов заболела голова, Крюг с болью в голове зажмурился. Снова отрыл глаза. Попытался пошевелить кистью левой и правой руки. Вроде получилось.
Так вроде или это мне показалось??? Крюг еще раз повторил процедуру, вроде не показалось. Попытался чуть согнуть руки в локтях все хорошо. Дернул пару раз ногами - тоже слушаются. Крюг приподнял голову пытаясь оглядется...

- Нет, ты не прав! - разрывая тишину немой сцены, набатом прозвучал голос Олеси, - Тебе не кажется, что там у него , - неопределенные кивки головой, видимо, должны были изображать направления "где" и "у кого", - были как раз родные, близкие, или как минимум знакомые люди. Каково сейчас им? Это ведь похищение получилось! Классическое, с приманкой! Что они сейчас думают?
Помолчала. Недолго:
- Искать его будут. Мстить, если помрет. И как ты докажешь, что не замучил его тут насмерть?.. - и, через паузу, - Кстати, через пару минут будить надо...

- Чего уж тут решать. Вы ребята или из Контрразведки, либо из ГРУ, либо из ФСБ. Но простите, сразу из всех организаций вы быть не можете.- Офицер улыбнулся.- Так, что для меня не ясно кто вы такие. Ясно одно. Вы явно врете. И до проверки полномочий нахождения на режимном объекте, вы отправитесь на губу. Кроме того, я все еще закрываю глаза на открытое нападение вас на солдата. Так, что не испытывайте моего терпения. И вам пойдет на пользу обретения своего собственного терпения.- Он кивает головой солдатам и те не двусмысленно намекают на то, что пора двигаться.

Крюг, стрелял почти не задумываясь. Звук автоматной очереди заглушил крик Кривого, но Крюг краем глаза заметил его перекошенное от ярости лицо, и испугался. Даже не осмотрев результат стрельбы быстро прыгнул в машину и закрыл дверь. Кончики пальцев покалывало, Крюгу уже и самому стало ясно, что он делал неправильно, и что все можно было решить по другому, но вся эта стрельба сработала на рефлексах, совершенно несознательно. Крюг смотрел в одну точку не отрывая взгляда, а именно на затвор. После небольшой "тупни" незнай зачем передернул затвор. Патрон выскочил, Крюг умудрился поймать его в воздухе, и осмотрев со всех сторон, вынул магазин и поставил патрон на свое законное место.
Вот оно как получается.....на каждого человека своя пуля, и даже она предназначена для чего-то. Крюг пробежался глазами по калашникову и ему стало даже обидно на то, что вдруг он убил невинного человека, а что бы если он сам был таким же бежавшим к своей машине владельцем и получил бы пулю между глаз ни за что. Обида и несправедливость подкатила к горлу.

Ещё один Алекс, но женского рода ... но её наверно "Льёха" называть нельзя, наверняка другое окончание, что-то подобное "Льёпа"....
Пронесся в голове у Сильвена лингвистический изыск, когда он смотрел в изумительные зелёные глаза соседки.
— Аншантэ, оооо ... извините, очень приятно познакомиться Альександра. Моё имя Сильвен.
Он взял у ней сумку, и отодвинулся, пропуская вперёд.
— Вам не говорили Альександра, что Ваши глаза похожи на жадеит? Это такой камень, он приносит облегчение, если его приложить там где болит. Наверно по русски он называется так же как и по франсэ.

Когда очередь дошла, наконец, до него, Виталий открыл свой увесистый рюкзак, некоторое время смотрел, как вояка с каменной мордой проверяет консервы, бутерброды, воду и прочую снедь, которую он прихватил с собой, а затем флегматично заметил:
- Только фотографию не лапайте. Эксклюзив.
На свет показалась фотография звезды PlayBoy. Лицо сержанта не изменилось. Виталий расстроился.