Голосование за ходы

"Та за шо?!" - подумки спитала себе Ґвен, підвівши очі до стелі. Вона ж наче лише на хвилинку відволіклась, тільки відвернутись встигла, а виступ і гулянка в таверні вже виходили з-під контролю. І хоч зараз Валрел все, начебто, подобалось, Ґвеннет розуміла, що як не втрутитись, зранку ельфійка добряче жалкуватиме і ненавидітиме весь світ, мешканців Фандаліну, і саму себе.

Паладинка важко зітхнула. Треба було виручати бардессу, і, бажано, так, щоб ще й бійку не спровокувати.

- І спіймати мріє блис-кав-ку! - підспівала Ґвеннет проштовхуючись до Валрел. Пісню вона не знала, та мотив був простий, а слова - легко вгадувалися. І де тільки ельфійка вивчила ту гидоту?

- А давай ще цю заспіваємо, про добрий вечір! - опинившись поряд з бардессою, напівкровка приобняла її, попутно й наче ненавмисне відхтовхуючи надто бешкетливі руки, - Заспіваємо про добрий вечір цим чудовим людям, наостанок, перед тим як йти спатоньки, бо ми ж з тобою добряче притомилися! Де твій плащ... і решта мештів? Та нє, не той "Добрий вечір", що вечоріє оцю... Підхоплюй!

Ґвен вдихнула і собі заспівала. Бардом вона не була, та все ж співати вміла.

Добрий вечір тим, хто ще не спить,
І тобі, сивий астроном.
Хай насниться вам, як гай шумить,
І поля з медом-молоком.

Хай дорога гладко стелиться
Возниці, що спішить домів.
Хай тобі ніч буде ясная,
Шли привіт всім містам,

Добрий вечір вам!
Добрий вечір вам!
Добрий вечір вам!
Добрий вечір вам!

Добрий вечір тим, хто ще не спить,
І тобі, хто став янголом.
Хай запахне вам, як піч димить,
Прилетить лелека з малюком.

Хай чарівний горщик вариться
І пливе каша по хатам.
Хай кохані більш не сваряться,
Всім тепла, рідним і батькам.

Добрий вечір вам!

Виспівуючи простий приспів, що повторював побажання доброго вечора добрий десяток разів, і міцно тримаючи Валрел обнявши за плечі, паладинка рушила до сходів, розкланюючись з відвідувачими. По дорозі Ґвеннет трапилися розкидані ельфійчині мешти, і вона підібрала їх і сунула Валрел у руки. А вже біля сходів помахала шановному панству на прощаня, і підхопила ельфійку на руки.

"Вітре, мені обіцяли, що конюх проведе тебе на конюшню, почистить, напоїть і нагодує", - кивнувши бармену і Сільдару, Ґвен все ж попередила коня подумки. Без її дозволу кінь міг і не піти з чужою людиною, - "Не бешкетуй там. Та як хто ображатиме, чи вирішить вкрасти - то клич".

- То ви, пане, тут в тій самій справі, що й ми? - перепитала паладинка в Майло, - Ну, вантаж ми довезли, та в халепу встигли втрапити, і Ґандріху дуже треба допомога. На горі розповімо, щоб без зайвих вух. Мене Ґвен зовут. Ґвеннет Ланіган, я паладинка, така сама як Бодомар, - Ґвен глянула у бік сходів, куди вже пішов їх товариш, і додала проковтнувши смішок, - тільки ввічлива.

Напівкровка і собі думала піти слідом за побратимом-воякою, та на півдорозі спинилась, заслухавшись співом Валрел. Співала ельфійська бардесса і справді чарівно, тож Ґвеннет залишилась аби дослухати пісню до кінця.

- Дякую, дядьку Сільдаре! - Ґвен усміхнулась, Холвінтер не був би собою, якби не намагався про всіх подбати, - Тільки не кажи Сивкові, що він кобила. Він жереб, і той ще ловелас. То про коня подбають? - перепитала вона в корчмаря, - Чи мені самій його завести і розсідлати?

Паладинка огляділася навкруги. Хороша корчма, повна добрих людей її радувала. Одразу було видно, що не бандитський тут притон. В такому місці було не гріх поласувати доброю печенєю, і холодним пивом запити. Простора, в міру світла зала, пахне смачно, хазяїн привітний, правда шумнувато, так на то і вечір, а в цілому затишно. Ще й кіт на вікні сидить. Якийсь, наче, знайомий.

- Тож... Поговоримо за столиком за вечерею, - спитала вона, - чи візьмемо їжу й пива в кімнату? Бо я б така що б попоїсти, і трохи відкиснути. Та не проти і посидіти в компанії, коли бані тут нема.

- Тож наш арбалетник, - розсміялась Ґвен у відповідь Валрел, - перевдягнувся в пристойне, і наче іншою людиною став. Он, ти проспала, то й не впізнала. Нічого, от я йому розкажу.

Паладинка проводила бардессу поглядом, и, посміхнувшись, повернулась до торгівлі, яка в неї сьогодні йшла навпрочуд вдало.
Нова пропозиція торговця її більш ніж влаштовувала, тож вона передала йому сідла, і прийнялася скрадати свої покупки в сідельні сумки, залишивши собі жменьку сужених яблук і пряника на дорогу.

- Красно дякую, пане Бартен, най благословить вас Латандер, і най Вокін і Тимора завжди вам усміхаються, - побажала Ґвеннет торговцю на прощання, і додала, - а з тітушками вашими ми спробуєм розібратись, і Ґандріха будемо шукати обов'язково.

Вже на дворі паладинка пригостила коня сушкою, і закинула на нього сідельні сумки, а тоді, порившись в них, дістала другого пряника і простягнула Сібові.

- Тримай, пряники і справді відмінні, - паладинка із задоволенням понюхала свій пряник і відкусила шматочок від нього, - медові.

- Торговці завжди купуватимуть реці мінімум вдвічі дешевше ніж продаватимуть, - пояснила вона, прожувавши шматок пряника, і угостивши ще шматочком коня, що лишень унюхавши смаколик одразу поліз штовшати її головою і копати землю переднім копитом, - то нормально, їм теж треба на щось жити. Але іноді можна і поторгуватись, особливо, коли ціна надто вже занижена, чи завищена. До того ж, в Калімшані, наприклад, вважається невіглаством і неповагою не поторгуватись за товар. А торгуватись можна двома способами. Можна крутити носом і критикувати товар, сперичатися, і тут вже чия візьме, а можна навпаки нахвалювати, розповідати як би тобі такого хотілося, та скаржитися, що нажаль не можеш собі дозволити. У другому випаду добрий торговець скине ціну, і ще буде задоволений, що зробив добре діло. В першому - ну він буде зажоволений що продав, але... Але я більше люблю радувати людей ніж сперичатись.То що, підем, подивимось, що тут за шинок і чи є при ньому баня?

- Еге ж смачні? - Ґвен всміхнулась і розділила останній шматок свого пряника із наполегливо вимагавшим смаколик конем.
Гномова метушня і сором'язливість паладинку трохи дивувала, адже наче вони непогано роззнайомились і подружились, та вона терпляче давала йому час. Видно ж було, що хлоп не з тих, хто одразу стаєдушею компанії, чи вміє поторгуватись за кращу ціну.
Та коли друїд заговорив про знайомі і зрозумілі йомй речі, то так захопився, як наче його підмінили. Наче підмінили малого відлюдника, так заливався він соловейком.

- Козел, і справді, страшний, як смертний гріх, - всміхнулась паладинка, повертівши в руках статуетку, - та в пригоді може стати, коли буде зовсім скрутно. Дякую.

Жінка сховала такого, як віявилося, корисного, козлиська, в сумку, і покачала головую.

- Будь обережніше в лісі. Я розумію, ти друїд, тож тобі там звично. Та щось мені не спокійно, з цими гоблінами і тітушками кругом... - паладинка нахмурилась, ідея Сібо ночувати самому в лісі була їй не довподоби, та з'явилась в неї і інша думка, що могла виявитись слушною, - але... Але, якщо зустрінеш там, в лісі місцевого друїда, тут же може бути місцевий друїд? Так от як зустрінеш його, може розпитаєш, де хованка того Гоблінського Короля? Ви і справді ліси знаєте краще, а Кель же нічого точнішого ніж "десь тут, в лісі" не пригадав. Та стережись гоблінів. І... хорошої ночі.

Ґвеннет помахала припустившому в сторону лісу друїду, хлопнула по шиї коня, і, жестом покликавши його йти за собою пішла в сторону шинка. Вона все ще сподівалася знайти там собі і холодного пива, і гарячу вечерю, і ліжко, і, особливо, лазню.

"Сивку, постій тут, біля конов'язі", - попросила вона Вітра подумки, коли вони підійшли до таверни, - "я піду домовлюсь про конюшню, овес і свіже сіно для тебе".
Коня Ґвеннет прив'язувати не стала, ніколи його не прив'язувала. Сивко був достатньо розумним і щоб не втікти далеко, і щоб не підпустити до сумок лиходіїв.

- Ви вже тут? - не помітити Бодомара в дверях було важко, важче лише обійти. Ґвен всміхнулась і протиснулась повз нього, - Не повіриш, я продала ті сідла майже за ціною покупки. Треба буде ще за залізяччя завтра поторгуватись. А вы за баню ще не питали? Ну пішли тоді, подивимось що тут.

Сільдара Ґвеннет вже запримітила коло стійки, як і Валрел, і ще якогось напіврослика, що виліз на табурет, тож попрямувала до них, та до корчмаря, що був за стійкою. До нього, кивнувши побратимам, вона і звернулась до першого.

- Доброго вечора доброму панові, - привіталась паладинка, - Мене звати Ґвеннет Ланіган, я маю честь подорожувати з цими поважними паном та пані, і мені б коня на ніч в стійло поставити, на хорошу підстилку, та сіна йому і овса задати. І щоб напоїли і почистили. Чи то можна?

- Кімнату і вечерю ви ж вже замовляли? - перепитала вона з Сільдара, перед тим як знов звернутись до корчмаря, - І ще хотіла спитати, чи є в вас банька? Така щоб з паром і віниками?

Ґвеннет покивала зі співчуттям на бідкання Бартена, і всміхнулась про себе. Цю гру вона знала, і в неї можна було грати вдвох, а не пограти було б неповагою до крамаря.

- Ти ба, яка халепа, - підтримала вона торговця, - багато боги послали випробувань Фандаліну, і не перестають посилати і досі. То гобліни, то тітушки, от же ж напасть! Та за шо воно такому славному містечку? Ну, хоч з гоблінами ми порішали на якийсь час. Може й на цих червоних тітуханів управу знайдем...

Жінка схилила голову до плеча і глянула на хитрого торговця. Чортяка добре торгувався, наче в самому Калімпорті вчився тому. Та й вона дещо вміла.

- А пан часом не з півдня до нас перебрались? - спитала вона з усмішкою, - Бо тілько там такі хороші торговці. І, знаєте, дуже б хотіла уступити вам ці файні сідла за ці чудові сумки, бо ж коней в нас з дядьком і Ґандріхом повбивали гобліни, лише мій вцілів, і сумки зараз потрібніші. Справді, нащо нам три сідла на одного коня? Та не можу. За ті сідла в Невервінтері по п'ятнадцять монет шорник править і по десять віддає добрим людям.

Ґвен розгорнула сідло на стійці, і підняла його крило, потерла шкіру пальцями, демоструючи її якість, тоді перевернула, і додала:
- Бачите, воно майже нове. Полки не забиті, перенабивать доведеться не скоро. Шви хороші, й нитки міцні. І друге таке саме. Шкода, нема коней, щоб їх ними сідлать. Тож треба розпихувать пожитки по сумках, і ще уговорювать того вередливого красеня їх везти. А він менше ніж за яблучко і надягти їх не дасть... Може уступите мені ваші чудові сумки за одне сідельце? Щоб на яблучка вистачило. А то, бачите, заробіток дядькові віддала, бо ж треба допомагать добрим людям у біді. А нового ще не заробила. А нам з побратимами ще Ґандріха шукать, і рішать щось з вашими тітушками, бо це ж не діло, щоб таке неподобство відбувалось.

Паладинка усміхнулась, глянула на гнома і підморгнуля йому.
- Правда ж, пан Сібо? - нащо гномові була потрібна склянка, бусинка та ще й товчені рубіни, Ґвеннет не знала, та для магії часто бували потрібні дивні речі, навіть для святої магії, - Моєму другові склянка для того ж. А пляшка завелика буде. В неї б доброго вина... Нам же щось, щоб оцю намистину всунути. Треба невеличка скляна фляжка, чи флакон, така, щоб і в бою по ній було не сильно легко попасти, як на поясі висітиме. Все ж більша ніж цей флакончик, та менша за пляшку, з якої вино наливають. Розумію, скло дороге, і, мабуть, у вас тут склодувів нема? Та й нам ідеальної прозорості не треба, так же?

Ґвен глянула на Сібо і знов на торговця. Чорт зна, нащо гномові саме скляна ємність. Але ж не перепитувати в нього зараз.
- То може пан пошукає якусь таку скляну баночку для тої намистини для шановного друїда, - і зміняє мені то на друге сідло і цей провіант, додавши ще трійко пряничків, бо дуже вже добре вони пахнуть! А якщо пан знають, де б мені роздобути Латандерів оберіг, замість того, що мокша зламала, то це зробило б цей день знов радісним і для мене.

Паладинка схилила голову голову до плеча і підняла брови, чекаючи відповіді. Як буде треба, вона ще може поторгуватись.

Крамниця та й сам крамар Ґвен сподобались. Так, тут не було зброї, і не купили б більшість їх трофеїв, але такі крамниці були супутниками мирних часів, а значить и саме містечко жило не погано. Гірше було б якби на кожному кроці тобі пропонували купити щербатого меча за пару мідяків, а от хліба було б не знайти.

- Звісно, друже, - паладинка прийняла своє золото, подякувавши пану Бартену, і простягнула кошель з ним Сільдарові, - як буде треба ще грошей чи чогось - кажи. І не наговорюй на себе, що не зробив нічого, ти прикривав нас і стріляв, того досить, а ще якби ти не прирізав того ведмежатника, то він би мене точно прибив, падлюка така. Тож не скромнічай, дядьку. Я тобі ще за сідло грошей винна. Бо зараз його продам, якщо ти тільки не хочеш залишити його собі.

Паладинка всміхнулась і легко плескала батька побратима по плечу. Глибоко в душі вона відчувала провину за те, що не змогла його захистити, і віддала б набагато більше ніж п'ятдесят золотих аби він скоріше оговтався.

- То як в пана йдуть справи? - звернулась вона вже до крамаря, - сподіваюсь, що Вокін все ж всміхається вам. Може як не зброю з обладунками, то сідельце купите? Маю хороші, не гоблінські, та ще й два, тож можу вступити. А взамін хотіла б придбати хороші сідельні сумки, і ще сушених яблучок і солоних сухарів он для того сивого вередуна, - жінка кивнула на коня, що як раз заглядав у вікно, - щоб він ті сумки погодився нести. Бо ото залізяччя до Лев'ячого Щита ще дотягти треба. І... може у вас знайдеться глечик гречаного чи липового меду, і пару жмень солі, та сушена трава полину? І пару солоденьких коржиків. Як не можем продать ті трофеї, то хоч виторг зробимо.

Ґвен кивнула і підморгнула Сібові, що вже теж встиг попросити того товару, що хотів. На відміну від гнома вона поговорити і поторгуватись любила.

Ґвен здивовано спостерігала за магічним перетворенням дроу, навіть рота трохи відкрила. Ні, вона розуміла, що якось він жив серед людей достатньо довго, а значить, маскувався. Але вона не очікувала такого маскування. Ну, що ж, це багато пояснювало.

- Dos saph ptau'al, - всміхнулась вона, ще раз оглядаючи статного дворянина, що йшов поруч нею, - А тобі подобається увага. В ту баню тепер всі дівчата з села збіжаться, хоч під вікнами постояти.

Паладинка ще розмірковувала, чи пристойно пристати на пропозицію, надто вже гарним чолов'ягою перекинувся темний ельф, тож банний відпочинок міг зайти надто далеко, коли ситуацію врятував Бодомар. Ґвен глянула на здорованя підняла брови і щиро розсміялась. Отакої, ох не цього кремезного дядьку дроу кликав в купальні! Але така ідея їй більше подобалась, тож вона вдячно кивнула вояці, а відповіла вже Келагарові:

- Великий гарячий чан і холодне пиво, якщо в них таке є, я в ділі. Але й на просту парну, теж згодна, навіть якщо вона не на березі річки. - ідея Ґвеннет явно подобалась, - покажеш дорогу?

- Як панна зажадає, я вмію робити массаж з медом, сіллю і полином, - звернулася вона вже до Валрел, - сподіваюсь, то в того Стоунхіла знайдеться. Після сьогоднішніх пригод у печерах зайвим точно не буде.

Перед тим, як всістися спочивать, Ґвен перебрала добро, що їй дісталося після розподілу, дещо склала в рюкзак, дещо причепила на себе. Загальну здобич теж треба було якось спакувати так, щоб зручно донести до воза, про якого вже кілька разів згадували. Тож було чим зайнятись паладинці перед тим, як всістися на сходах на вході у печеру і, притулившись спиною до стіни, дістати з рюкзака їжу і бурдюк з сильно розведеним вином.
Жменькою горіхів і сушених яблук, як думалося паладинці, обмежитись не вийшло. Судячи з того, наскільки вона виявилась голодною, гобліни їх з Сільдаром протримали не менше доби, тож Ґвен і не зчулася як зжувала майже денну пайку під Сільдарові оповідки. Йому вона теж запропонувала і їжі і бурдючок, та й усім, хто був не проти долучитися.

- Ярно, чонявий такий? - перепитала вона в батькова побратима, коли мова зайшла про його справи Фандаліні, - Це той, що реготав як сова, коли татко дізнався про мої татуювання, і лаявся за них прямо на храмовому подвір'ї? Такого забудеш! Кілька років потім мене підначував. Та й батька теж.

Паладинка посміхнулась якимось своїм спогадам і ще хильнула з бурдюка:
- Мені тоді чотирнадцять було, а йому років двадцять п'ять, - продовжила вона, посміюючись, - манерний такий, загравав до всіх черниць. Крім мене, а мені так хотілося, щоб і до мене теж! Тодішні його магічні фокуси справляли враження, тільки йому не кажи, - Ґвен підморгнула Сільдарові, - то давно було. Цікаво, який він зараз? Змінився? Сподіваюсь, з ним все гаразд, і він знайдеться, як завжди, десь у житі з якоюсь солодкою вдовицею. Та як ні - то клич. Своїх треба виручать. За Ярно я всім бандюкам голови повідриваю.

- Але ж... Це ж саме той, якого тобі подарував Тритон, за те, що ми врятували його з полону тих лусканців? - напівкровка здивовано, й одночасно засмучено, перевела погляд з тризуба на Сільдара. Їй не хотілось, щоб він віддавав ту пам'ятну зброю, та він вже запропонував нагороду шукачам пригод, тож давати задню було пізно.

- Ех, стільки спогадів, - зітхнула вона, - як віднайдемо Ґандріха з його мапою, і Ярно, то засядем на якийсь вечір в трактирі, щоб все те попригадувати. Не відкрутитесь, я частую.

По правді, Ґвен була б вже зараз не проти опинитись у корчмі, замовити гарячу вечерю, доброго пива, і, обов'язково, лазню, щоб відмитися після гоблінських печер, тож пропозицію рушати до возів вона зустріла радо. Підхопила свій рюкзак, з притороченим до нього обладунком, взяла, що могла внести, зі спільного, і була готова рушати.

На виході паладинка завмерла на кілька довгих секунд, мружачись і оглядаючись по сторонах. Після тісних і темних печер світ поверхні виглядав безмежним і прекрасним таким, що дух від нього захоплювало.
- Красиво, - тільки й змогла вимовити вона, коли прийшла до тями. Всю дорогу Ґвен дивилась по сторонах, милувалась деревами, і травами, і, особливо - небом, аж кілька разів спіткнулась об коріння, бо дивилась куда завгодно, та не під ноги. І лише біля воза, скинувши на нього зайвий мотлох, паладинка подумки покликала свого друга. По-правді, вона боялась те зробити раніше. Їй не хотілося пересвідчитися в тому, що її бойовий кінь загинув від гоблінських списів. Так, вона будь коли могла б призвати його знову, але вмирати було надто боляче, щоб Ґвеннет не хвилювалась за свого Сивого Вітра.

Але, на щастя, цього разу відповіддю їй було далеке і ледь чутне іржання. А після того, як Ґвен сунула пальці до рота і видала залихватский свист - і гулкий перестук копит.
Сивий кінь галопом вискочив з-за повороту дороги, і попрямував прямо до Ґвен, зупинившись лише перед нею, він спочатку невдоволенно фиркав, поки паладинка пошепки вибачалась, а потім почав тертися об неї мордякою, і покусювати ніжно ремінці рюкзака, а вона обняла його за шию.

- Це Сивий Вітер, - пояснила вона супутникам, ноли наобнімалася з конем, - мій бойвий товариш. Він дуже розумний, - пояснила вона, - але говорить тільки зі мною. А так, в башти бува й мене обігрує.

Як би не хотілось Ґвен пустити Сивого йти за возом, а самій витягнутися на мішках і подрімать, гріючись на сонечку, та дорогою вона їхала в сідлі, і навіть майже не базікала. Досвід потрапляння в засідку і полону був надто свіжим, і повторювати його паладинка не збиралась, а тому то обганяла воза і проїзжала вперед вдивляючись в кущі, то трохи відставала і дослухалась до шепоту вітру за спинами в їх невеличкого обозу, та все було спокійно, і, зрештою, паладинка пустила коня йди поруч з возом, біля возниці.

Фандалін, дарма, що прикордонне містечко, виявився більше схожим на село. Хоча у було помітно, що стоїть він на місці старого міста, та від булої величі залишились лише спогади. Ні мурів, ні частоколу, ні сторожі, Келагар, був правий. Гори ж Мечів були зовсім поруч, і гоблінський король десь недалеко в лісі, і орки зі сходу в любий лень могли прилізти. Фанталін міг знов закінчитись, не відновившись, як щось не вдіяти.

- Дякую, - пропозиція хмурого вояки відволікла Ґвен від невеселих думок, - пиво з мене в будь-якому випадку, але й гроші зайвими не будуть.

Коли Бодомар зупинив воза біля якоїсь крамниці, Ґвен і сама зіскочила з коня і пустила його перевіряти корито біля конов'язі, Вітра вона не прив'язувала ніколи. Сама напівкровка запримітила колодязь, і підійшла до нього, аби дістати води і собі і коневі.

- Я б зараз подвійну ціну заплатила за балію з гарячою водою, - всміхнулась вона, і додала мрійливо, - чи потрійну - за лазню і свіжу сорочку. Весь час відчуваю, як тхне гоблінами, і підозрюю, що то - від мене.

Щось підказувало Ґвеннет, що ні балії ні лазні їй не дістанеться в кращому випадку до вечора, тож вона налила коневі води, і сама прийнялась вмиватись з відра, доки Бодомар розгружав з возу їх здобич.

- Думаєш, тут будуть покупці на зброю і обладунки, окрів червонотаврованих? - з сумнівом спитала вона, і всміхнулась, - хоча... Хоча тоді в нас буде шанс продати їх вдруге. Я б сходила з тобою, як ти не проти, розпитала б про Ярно. І, подивилася б дорогою, де тут каплиця, може знайдеться там мені латандерів оберіг взамін того, що спаскудили гобліни. Сільдаре, ти як? Пройдешся з нами, чи спочатку в таверну?

В чомусь Ґвен Бодомара розуміла, і навіть співчувала йому. Той був паладином, а значить, на її думку, повз таку халепу пройти не зміг би навіть якби не було ніякої нагороди. Це зовсім не означало, що перспектива мала визивати в нього радість і ентузиазм. Напівкровка підняла брови, закусила губу, і з розумінням покивала здорованю. Їм обом тільки що перепало багатсько роботи.

- Ґандріх не винен в тому, що його з мапою викрали якісь злидні, - все ж зауважила вона, - винні злидні, якщо кого і лаяти - то їх. А ще краще звільнити Дверґа і зробити так, щоб ті засранці нікого більше не скривдили.

До здобичі напівкровку двічі припрошувать було не треба, і вона прийнялась перебірати купу немаркованного мотлоху, вибіраючи з нього якісь частини диковинного обладунку, явно жіночого, і складати їх осторонь. Ще й Сільдара покликала, уточнивши, чи треба йому щось зі знахідок, крім долі грошей.

- Те, що марковане, треба повернути власнику, - погодилась вона, - або, як не знайдем власника - то передати на добру справу. Латандер вчить Світанників допомагати ближнім дарувати надію. Він обдаровує, а не сварить.

Жінка всміхнулась і косо глянула на Бодомара. Вона поки не розуміла до чого той паладин приплів її покровителя. Якщо хотів пожартувати - то не вийшло.

- Ти впевнений?- слова Келагара Ґвенн занепокоїли, - Не думаю, що той Скляний Посох замість войта в Фандаліні, а його братчики тепер міська варта, того Лорди б не допустили. Та все ж та червона гвардія тут нишпорить і тебе шукає, раптом знайдуть, коли будеш один? Гуртом все ж легше відбитись.
- Та й, по-правді до тебе й варта доїбатись може, - жінка відвела погляд. То було прикро, та не визнати, що Келагарові на поверхні небезпечно, вона не могла, а кидати у небезпеці нового побратима - не хотіла, - Як будем разом - то я зможу пояснить і вартовим і войту, що ти з нами і не злодій. А будеш сам, та ще й ховатись - тобі не повірять. Вибач, та народ твій тут не люблять.

- Та ні, зоряна панно, - Ґвен похитала голової, дивлячись в сріблясті очі Валрел, - ми про одне й те саме. Я, в першу чергу, захисниця. Тому й не хочу тягти ведмежатника до села, ризикуючи принадити його дружбанів, і страчувати це страхопудало на очах у дітей.
Паладинка замовкла, милуючись ельфійкою. Здавалося, Валрел була надто красивою, і, поки що, надто наївною і чистою для всього того, про що Ґвеннет говорила. І напівкровці раптово перехотілось і плямувати ту невинність суворою реальністю, і виправдовуватись.

- Просто най війна для вас ніколи не стане чимось надто особистим, - тихо додала вона все з тією ж сумною посмішкою, - а лук... Ваш лук краще доглянутий, і красивіший. Ельфійська робота, чи хороший смак? Думаю, він і є найкращий. Та якщо хочете думку вправного стрілка - запитайте сера Сільдара. На луках він знається краще за мене.

- Тож, якщо хочеш без коників допомогти в пошуках Гендріха, то нас стане двоє.

- Тоді я з тобою, - Ґвен ще раз оглянула кремезного воїна, особливу увагу приділивши зображенню руки, що тримала монету. Хоарит. Хоарит - то добре, зазвичай, вони були надійними, а як повезе, то ще й з файним почуттям гумору. Хоча, останнє, здається, не цього разу, - треба виручати доброго Дверґа.

- І нас вже двоє. Чи троє, - погляд голубих очей Ґвен зупинився по черзі на Келагарі, Сібо й Валрел, - А може стане й п'ятеро. Чи, навіть, шестеро, як Сільдар вирішить тряхнути стариною. На кону не лише доля шановного Ґандріха, але, нажаль, й всього Узбережжя Мечей. Все набагато серйозніше, ніж здається. Якщо ж справа в нагороді, я думаю, знайдуться кілька світлих фракцій, що її нам запропонують.

- Якщо додати вершків - то буде вже Білий Граадець, - Джа дістала з кавового коктеля трубочку і облизала її. Напоем на льоді в стакані вона явно милувалась, - він м'якший і ніжніший, для тих, в кого є час і натхнення, а не для тих, кому мізки зранку прочистити. Попросити долити тобі вершків?

Детективка скоса глянула на напарничка і всміхнулась. Їй було цікаво, чи попросить він розбавити різкий і міцний напій. Джа могла б поставити п'яток марок, що ні. Кривитиметься, та питиме не розведене.

- Жан-​Люк Роше, - Джанет вийняла за папки першу карточку і виклала на стійку, тон вона знов змінила на діловий, - бізнесмен. Місцевий. Знімав тут номер. Був застрелений в туалеті саме як відкрив двері до середньої кабінки. Мізки по всій підлозі розкидало, а кровью заляпало двері зсередини. Отдже, він відкрив їх і отримав кулю. При цьому ні зброї, ні гільзи, ні слідів пострілу. Ні слідів, що по калюжі крові під тілом хтось пройшовся. А в кімнаті зверху, над вбиральнею, щось гупнуло в той же час. Є ідеї, чи переходимо до другого?

Райлі закинула ногу на ногу, відкинулася на барному табуреті і з задоволенням відпила ковток своєї "кави".
- Другий - Клайв Перскер. Простий робітник, надто простий для готелю, де колись Його Величність Фріссель І зупинявся. Труп цього джентльмена, що по собі залишив нівроку вдову, був знайдений біля умивальника, обличчям до стелі, ліва рука на грудях, права на підлозі вздовж тіла. Отруєння ціанодом. Це така швидкодіюча, надійна і дуже смертельна отрута. Про бляшанку, з якої він міг ним закинутись, в протоклі ні слова. Крові на його тілі теж не знайшли, хоча... Хоча могли ваші криміналісти проїбатись?

- Роксікери знайшли вхід до печери Морського Еха, - прямо відповіла на пряме питання Ґвен, не зважаючи на Бодомарів скепсис, - туди, де була Ковальня Заклинань. Чули з оповідки про неї? Та сама печера з дуже багатими покладами, і місце дуже великої магічної сили.

Паладинка глянула на Сільдара, щоб пересвідчитись, що він не проти того, що вона ділиться цими знаннями. Можливо, і не вато було, та їм надто потрібна була допомога, щоб нехтувати нагодою.

- П'ять сотень років тому Дверґи і Гноми об'єдналися в Пакт Фандельвера, щоб розробляти там корисні копалини, а тоді до них і людські чародії доєднались, аби приборкати магічну силу того місця і побудувати ковальню. - пояснила Ґвеннет, - Там кувалася найкраща магічна зброя на всьому узбережжі. І не тільки зброя, багато різного. Та потім з півночі прийшла велика орда орків, які в союзі зі злими чарівниками вдерлися до Печери Морського Еха, аби захопити те місце, привласнити скарби, а саму Кузню поставити на службу вже злу. Людські чародії пліч-о-пліч з Дверґами та Гномами захищали копальні і кузню, і в наслідок нищівної магічної бійні майже вся печера була зруйнована, а проходи завалені. Ворогам вона не дісталась, та й для світлих сил була втрачена на довгі століття. Банально ніхто не вижив, аби розказати, де шукати вхід.

Напівкровка зітхнула. Історія була сумною, без счасливого кінця, та зараз могла стати ще гіршою.
- Так от, брати Роксікери знайшли вхід до тої печери і таємно збирали туди експедицію. Ґандріх мав карту, де був позначений вхід. Схоже, хтось довідався про таємницю, і відстежив їх з Сільдаром від Невервінтера аж до сюдова. Наврядчи гобліни самі здогадалися б про цінність і Ґандріха і тої мапи. Тож кому вони дісталися - можемо тільки гадати. Он Келагар про якихось Червонотаврованих каже, я вперше про них чую. Може вони за тим і стоять, з ними і маг є. А може й хто гірший.

- Taknea Kelagar. Usstan orn'la ssinssrigg ulu screa, - відповіла Ґвен дроу, слова вона виговорювала надто м'яко, та й речення формулювала більш схоже на прохання, ніж на вимогу, чи тверду згоду, - Дякую Келагаре. Я б хотіла навчитись. Допоможеш?
Паладинка схилила голову до плеча і посміхнулась одними кутиками губ. Дроу сказав своє слово на її користь, а не лише запропонував повчити правильній вимові, і вона була за те вдячна.

- Вал... - Ґвеннет хотіла щось ще сказати дроу, та бардесса її перебила, і, так, ельфійка вміла привернути увагу. А ще Ґвеннет були знайомі її обурення і розпач. От тільки сама вона пройшла через щось подібне дуже давно, мабуть вже більше десяти років тому. Та ж кожен стикається з війною, вбивствами і смертю в свій час. І, чим пізніше тим краще. Тепер Ґвеннет це знала.

- Валрел, пані, - півкровка підійшла до бардесси і зі співчуттям похитала головою, - Війна не буває красивою і шляхетною. Хіба що потім, у піснях. У піснях про таке, і справді, не співають. Той ведмежатник і його посіпаки... Вони наробили дуже багато лиха. Я знаю, як вони вчинили з нами з Сільдаром, і не думаю, що з кимось вони були добрішими. Знаєш, вони ж людожери, окрім всього іншого. І легко не вбивають. Я вже встигла прогулятись землями тіней і назад, а Сільдар... Не думаю, що він захоче розповідати, та йому було гірше. Я до того, що ми не могли ризикувати і брати тих падлюк полоненими. Ризикувати, що Кларґ вирветься, збере нову ватагу і продовжить, грабувати, катувати і вбивати, чи попередить наших ворогів, і наведе їх на нас. А де наш Ґандріх він вже сказав.

Ґвен зітхнула і покачала головою. Знов говорити про весь бруд війни було не просто, і те, що тепер вона була у ролі тої, хто розкривав очі, а не тої, кому, нічого не полегшувало.

- Знаєш, за те, що вони зробили, я хотіла вбити їх всіх. І не по разу, - визнала вона, - і вбила. Спочатку пару ведмежатників, потім оцих гобленят... Від того не стало легше. Та сама гіркота, той самий біль. І порожнеча. Та... Та я знаю, чо більше вони ні з ким так не вчинять. А, значить, ми змінили світ на краще. Не важливо, яким чином. Так, як могли. Розумієш?

Ґвен заглянула у очі Валрел і взяла ельфійку за руку. Хотілось обійняти, та робити того без дозволу шляхетної пані паладинка не стала, та ще образиться.

- Вас поранено, - нарешті помітила Ґвеннет, і округлила очі. Як вона могла не звернути увагу на те раніше, - і сильно. Зараз.

Паладинка стисла руку ельфійки трохи сильніше, утримуючи її, і, мимоволі, пошукала вільною долонею амулет на шиї, той самий, якого більше не було, проковтнула підступивший до горла комок, і почала промовляти слова короткої молитви, легко торкаючись тіла Валрел біля ран.

- Володар Світанку, даруй свою ласку цій достойній, і дай мені сили сили твоєї аби зцілити її рани, - цілюще тепло сонячними зайчиками розбігалось від долоні Ґвеннет проганяючи біль, і приносячи полегшення, - щоб ми могли продовжити свою подорож у славу твого Світла.

Закінчивши, Ґвен випустила нарешті долоню бардеси і сумно їй посміхнулась.

Спроба Ґвен уникнути сварки була даремною. В цьому клятий ведмежатник таки переміг, і, спровокувавши сварку, зміг спробувати втікти. Прямо повз паладинку, що такого зухвальства не чекала. Та втік волохатий виродок недалеко. Болти дроу його наздогнали, і наздогнали так, що вже ні одна молитва б не сцілила.

- Vith'ez gol orn'la tlu alur ka ol della mzild, - Ґвеннет, що теж намагалась догнати засранця, зупинилась над його бездиханним тілом і повернулась до стрільця, що його, здається, назвали Келгаром. Голос паладинки звучав скоріше стомлено ніж сердито, - Хороший постріл.

Ґвен прибрала меч у піхви, і закинула щита за спину. Постояла, оглядаючись навкруги, і оцінюючи печеру і її начиння, и попрямувала в сторону собачого лазу до сталактіту, до якого і притулилась, спостерігаючи за людьми, що їх з Сільдаром врятували.

- Ви шукатимете Ґандріха? - спитала вона нарешті, - Його дуже треба знайти. Я можу піти з вами? Я - одна з паладинів Латандера, тож обузою не буду.

Джа проводила Ейса поглядом до дверей бару, глянула на Валері і закотила очі.
- От халепа, - всміхнулась детективка, - а мені з ним ще працювати.

У бар Райлі зайшла, коли Ейс вже робив замовлення. Детективка сіла на високого стільця біля стійки поруч з напарником, и стрільнула у бармена очима поверх окулярів.
- Зачекайте, будь ласка, я теж хочу каву, - посміхнулась вона, - можна буде одразу дві робити.

Райлі повернулась до Ейса на стільці. Хотілося трохи провчити його за червону білизну Валері і увігнати в краску. Бо ж нема чого ображати хороших дівчат.
- Я чула, що кава, котру обирає людина, багато говорить про те, який вона любить секс, - грайливо-заговорницьким тоном повідомила вона, і знов глянула на бармена, - зробіть мені, будь-ласка еспрессо. У середній склянці. І додайте до нього по двадцять п'ять грамів горілки і кавового лікеру. Ну, Чорного Граадця, - покивала жінка, підтверджуючи, що бармен її вірно зрозумів.

- Прочищає мізки краще любого допіо, - поділилась вона вже з Массаро, - хочешь спробувати? Не секс. Каву. Я пригощу.

Джа, задоволена собою, облокотилася на стійку щоб насолодитися реакцією, а тоді ляснула поруч з собою папкою зі справою.
- І до справ, - перейшла до ділового тону вона, - В мене тут детальні протоколи оглядів тіл, місця злочину. Є дещо цікаве. Зараз покажу. Ти вже нарив щось по постраждалих?

Болотяний виродок і його кодло були готові тікати. Ще одна неперевершена гоблінська тактика, ця вже на випадок, коли супротивник виявлявся їм не по зубах та давав відсіч.

- Тому, що получили пизди, - промовила паладинка на мові підземель, так щоб її чули і розуміли вороги, - от і все.

Гнів завжди був поганим радником, Ґвеннет знала це, гнів і помста не лише примушували робити помилки, а й спустошували душу, та зараз їй було байдуже. Ці тварюки надто довго безкарно грабували і вбивали подорожніх, вони катували її друга, і ледь не вбили її саму. Вони зламали її найдорожчу річ, і найгірше, вони допомагали значно більшому і страшнішому злу набрати сили. Вони заслуговували на кару, і Ґвеннет Ланіган хотіла нести її власною рукою і холодною сталлю, дивлячись у вічі, а не древніми чарами здалеку.

Всього кілька кроків і паладинка опинилась перед ворожим строєм, якщо купу метушливих гоблінів взагалі можна було так назвать. Прийшов час виконувати обіцянки. Перший удар її меча розрубав чиюсь підставлену костурбату палицю не досягнувши цілі, зате другий, осянний небаченим в печері сонячним промінням, розкидав частину мокшанського строю.
- В ім'я Зорі! - рикнула Ґвеннет, і врізала кромкою щита у зуби якомусь гобліну, котрого, його ж товарищі спробували виштовшнути на неї, панічно тікаючи від ударів.

Сільдар також не гаяв часу, і, забігши по природніх сходах, пустив стрілу через поток світла прямісінько в гоблінського полководця. І цього разу попав.

Дяка світлим богам, стрільці та чародії відійшли назад. Нема чого їм робити у першому ряді, вовчисько то добре показав. А здоровенний дядько з мечем в свою чергу добряче показав пухнастому довбограю де раки зимують.

Далі можна було б піти від оборони, перегородити водоспадом місячного проміння прохід, а самим стати і зустрічати підсмажених свинойобів холодною сталлю вже за ним, та паладинка не знала, чи нема з печери іншого виходу, по-перше, а, по-друге, у болотяної наволочі могла знайтись хоч і всрата, але стрілецька зброя, що врятувала б їх від необхідності лізти у небесний вогонь, і завдала б шукачам пригод прикростей. Тож треба було йти вперед, у наступ.

- Вовк твій! - коротко кинула паладинка Бодомарові, - я додам вогню зеленим і доєднаюсь!

Ґвеннет підняла щита, і зробила ним жест, наче відпихувала когось від себе, та нікого перед нею не було.

- Най Світло освітить ті найтемніші душі! - вигукнула вона, і колона світла справді рушила вперед, щоб залити собою і гоблінську орду і її ватажка, і, нажаль одного з павуків, котрого паладинка вчасно не помітила.

- Ти ж пся крев! - Ґвен ледь встигла заблокувати потік крижаного вовчого подиху щитом, що вмить вкрився інеєм, та все ж захистив паладинку.
А от її новим товаришам повезло менше, та в Ґвеннет часу вистачило лише щоб пересвідчитись, що вся группа все ще на ногах. Супротивників було так багато, що те, що сильними з них було лише двоє, вже не грало вирішальної ролі. Мала болотна наволоч хоч і не була дорослими гоблінами, та все ще годилась для улюбленої гоблінської тактики - м'ясного штурму. Вони просто могли закидати героїв своїми трупами.

- Не лізьте вперед, - коротко кинула паладинка своїм союзникам, - у світло - зась!

Сама жінка глибоко зітхнула, сжала у руці ручку щита і підняла меч, але з місця не рушила. Замість того Ґвеннет почала вимовляти слова ритмічного наспіву, на кожне з которих з глибин самої суті світобудови відкликалась древня сила.

Доки місяць сходить, докі зорі сяють,
Стародавнім словом най вогонь палає.
Най не буде, враже, смерть твоя легкою,
В місячнім промінні не знайдеш спокою.
Старе слово липке, стара клятва кріпка,
Буде тобі, враже, як Звитяжник скаже.

На останньому слові, коли напруження магічих струн досягло свого апогею, паладинка направила меча на брудного білого вовчиська, що стояв перед нею. Срібне місячне світло вдарило у звіра згори широким водоспадом, підпалюючи кудлате хутро примарним полум'ям, а висока колона, наче зіткана з місячних променів перегородила прохід до печери з гоблінами.

- Най тепер через вогонь йдуть, - твердо промовила паладинка.

Десь позаду роздався хлопок тятиви, і повз вовка просвистіла ще одна сільдарова стріла.

Речі і правда були їх з Сільдаром. Не далеко ж їх встигли потягти гобліни. Але чому кинули саме тут? У Ґвен не було часу на ці питання. Боги давали їй ще один шанс, і паладинка не планувала його змарнувати.

Перш за все вона за ремінь витягла з-під купи речей невеликий бурдюк, і зробила з нього кілька жадібних ковтків, перед тим як передати Сільдарові. Зараз проста вода була їй смачніша за найкращі південні вина, і лише втамувавши спрагу, Ґвен прийнялась розбирати і розкладати свої переплутані гоблінами обладунки. Робила вона то зосереджено і швидко, явно знаючи, в якому порядку і як їх зручніше одягать.

Десь в середині зваленої жужмом купи паладинка знайшла свої чоботи, обмотки та штані, і вдягла, намагаючись не думать, нащо гоблінам було їх відбирати. Тоді витягла свого рюкзака і дістала звідти свіжу сорочку. Надягати обладунки на ті закривавлені і заскорузлі лахміття в які перетворилась її камиза Ґвен не збиралась, тож просто відвернулась від решти шукачів пригод до сталактиту, до якого раніше притулила підсвіченого гоблінського щита, і зтягла рванину через голову, ненадовго показавши гру м'язів під світлою, вкритою майстерно виконаними татуюваннями шкірою.
Хтось і колись набив паладинці вогняні напіврозкриті крила на всю спину, і зараз кінчики татуюваних пір'їн пірнали кудись під пояс її шароварів. Ґвент того ніяк не відкоментувала, як і купи ссадин, ран з нерівними краями, і кількох пурпурних синців що також вкривали її шкіру. Вона навіть не знала, чи дивиться хтось на неї, та й не переймалась тим питанням.

Обладунки Ґвеннет надягала швидко, без зайвих рухів, явно зі знанням тої справи. А з допомогою Сільдара та Валрел справа пішла ще швидше, і зовсім скоро Ґвен Ланіган вже стояла серед печери у добре підігнаному темно-зеленому бриганті, вкритому золотавими і рожевими візерунками з квітів і трав. Обладунок сидів на ній, як влитий, і жінка явно вміла його носити, і добре доглядала. А ще - почувала себе в ньому куди впевненіше.

Паладинка застібала останні ремені, на яких зручно і звично кріпились кошелі та піхви, коли щось привернула її увагу. Побачивши знайомі золотаві і червоні відблиски, Ґвен кинула все і нахилилась, аби за товстий ланцюжок витягти з-під мотлоху те, що колись було її медальоном. Скалічена і спаплюжена прикласа лягла у долоню. Не просто прикласа, подарунок батька, і символ її бога. Чим він завадив болотним ординцям? Звідки вони взагалі знали, що це? Просто нівечили все, що несло в собі красу?

- Які ж паскуди, - крізь зуби промовила паладинка, притискаючи розламану прикласу до грудей.
Вона стояла закривши очі, і намагалась зтримати сьози, але не могла, і вони гарячими доріжками текли по брудних щоках. Рожеві, золотаві і червоні самоцвіти один за одним палаючими зірками скочувались з її долоні, разом з краплинами крові. Ґвен намагалась фізичним болем заглушити той, що вирував у неї в душі, та в неї не виходило.

- То що тепер робити? - глухо спитала вона сама себе, і відповіла словами з ранкової молитви, піднімаючи щит, і дістаючи меч з піхов, - Нести славу Світла, і перемагати темряву.

Від тепла, що розливалося від стиснувшої клинка долоні по тілу розливалось тепло і світло перед якими біль і втома відступали, а Левиний рик наче відізвався до її слів, і Ґвен різко розвернулася на нього. Вороги не змусили себе чекати, але зараз паладинка була тому лише рада.

- В очі, мені дивись, čeazap! - рискнула Ґвен, і вліпила ведмежатнику ще один удар під щит. І добряче так попала, мабуть рука паладинки починала звикати до незручної зброї.
Дівчина зло всміхнулась. Вона сама була вправною зі щитами, і тепер бачила в чому тварюка робить помилки, намагаючись оборонятись.
Та й оборонятись від двох супротивників було важко навіть ведмедатнику. Випади Сільдара, хоч і не досягали мети, та все ж відволікали волохату потвору.
- Тримай! - ще один удар Ґвеннет досяг мети, - Здихай вже!

Ґвен ніколи не підозрювала, що їй буде так важко вгнатись за гномом. Чи то поранення сказувались, чи гострі камінці, що раз за разом попадали під ноги, але Сібо вони з Сільдаром наздогнали лише біля містка, та й то тому, що він затримався, оглядаючи труп якогось гобліноїда.

- Ти тут один? - жінка зупинилась і перевела подих, дивлячись на хиткий місток. Не вірилось, що побоїще тут влаштував один маленький друїд. "І два великих леви" - виправила себе паладинка подумки.

- Я - Ґвенн. Ґвеннет Ланіган, паладин Володаря Світанку, - воїтельниця зітхнула, і додала, - хоч зараз, може, і не скажеш. А це Сільдар Холвінтер. Ми подорожували з паном Ґандріхом Роксікером, і дорогою потрапили в засідку до цих почвар. Дякую тобі, що прийшов за нами.
Жінка спробувала посміхнутись гномові, та посмішка вийшла якась бліда на її брудному обличчі. Раптом, щось впало їй в око і вона присіла, перехопила моргнештерн під щит, і витягла з-під зеленого покромсаного трупа великого, у свій зріст, дворучного меча.
- Це не гоблінська зброя, - прокоментувала вона, - де...

Ґвен хотіла спитать, де решта тих, хто прийшов з друїдом, бо вже було очевидно, що тут був не лише він з левами, та Сібо сам відповів на її питання, покликавши когось з тої сторони моста. І паладинці не залишалось нічого окрім як закинути меча на плече і знов побігти за малим, цього разу шатким мостиком. І вже на тій стороні вона зупинилась, як вкопана.

Сказати, що Ланіган не повірила своїм очам - то нічо не сказати. Побачити двох дроу було зовсім не тим, чого вона очікувала. Дружніх дроу вона ніколи не зустрічала. То ж гном привів їх у пастку? Ґвен проковтнула сухий комок у горлі. Ще один бій сьогодні, та ще й з таким супротивником вона знала, що наврядчи витримає.

Гном тим часом прийнявся лікувати дроу, а сама Ґвен змогла розгледіти, що друга дроу наче й не дроу зовсім, а щось інше. Ельфійка? Дивна компанія. Та хіба на рятівників скаржаться? Якщо це справді рятівники. Діалог їх Ґвеннет насторожував. Не те щоб вона була проти йти першою, але як розуміти це "наших"?

Надто багато надто важких питань для цього дня, тож Ґвен просто залишилась стояти і чекати на відповіді. І сподіватись на краще, для більшого сил вже не вистачало. Хотілось скинуть з плеча важкий меч і спертись на нього, та Ланіган надто поважала зброю, щоб тикати вістрям в кам'яну підлогу. Отже просто залишилась стояти, опустивши руку зі щитом. Якось воно буде.

ПОЛІЦЕЙСЬКА ХВИЛЯ: "Дискойоб" Массаро, так його називають. Наче і непоганий хлоп, але дуже вже повернутий на диско. І на спідах, здається. І ще його мотокарета... звідки у нього на неї гроші? От у тебе мотокарети нема. І ніколи не буде. Хіба що ти виграєш мільйон реалів у лотерею.

- Ну, то може, варто купити лотерейного квитка? - ранок був не надто раннім, і Райлі була у досить доброму гуморі, щоб саркастично віджартовуватись, - Чи, дай вгадаю, замість виграшу там буде Дискойоб з недотрахом? Ні, дякую. Якщо вже не доводиться крутити баранку, то можна і про справу подумать, еге ж?

В приципі, а що ще було робити дорогою до готелю? Не краєвидами ж насолоджуватись. От Джа і перебирала в голові деталі наспіх переглянутих звітів з папки. Досвід детективки підказував, що деталі мають значення. От тільки деталей в звітах було не багато, а коронера взагалі хотілось придушить за недбалість.

- Ну, детектив Райлі, "Вдалого розслідування", давай подумаємо... - подумки жінка звикла звертатись сама до себе, треба ж іноді говорити і з розумною людиною, - Що проїбали тугодуми з 41го? Дві тіла у вбиральні, один застрелений, інший отруєний. Ціанідом. З чого застрелений - хуй зна. З крупнокаліберного чогось. Ні зброї, ні гільзи. Але ж, якщо його застрелили прямо там, то мізки мало розкидать по всіх стінах, і крові теж було б багатсько. Що там в репорті про це? Так можна і напрям пострілу встановити, і взагалі, чи саме там в нього стріляли? Треба буде глянуть на ту вбиральню, на експертів надії мало... Он, коронер - теж експерт. "Без ознак насильницької смерті".

Готель виявився десь таким, як Джа й очікувала. Дорогим, з історією, і спогадами про кращі дні. З дівкою на ресепшині, до якої Джанет одразу прониклась симпатією, як до тої, кого зайобують ще більше ніж її саму. І кожен норовить ще й козирнути перед нею своїм іскроментим гумором. Массаро точно старався. Тепер, мабуть, знає за колір білизни. Але не знає, чого Валері не чула постріл.

- Ти диви, - хмикнула Джанет на тиху ремарку Валері, і підмигнула їй, хоча за окулярами то було не дуже й видно, - судячи з його вигляду, то не часто буває. Маю скористатися нагодою.

Жінка відштовхнулась від стійки ресепшину, на яку спиралась, розвернулась, пройшла через хол, і зустріла колегу у дверях.

- Детектив Массаро? - перепитала вона, змірявши Ейса поглядом. І ще подумала, що день в цього детектива був не найкращий в житті.

Ґвеннет зі співчуттям глянула на ельфійку. Гоблінський полон міг пояснити і гірші речі, ніж помальоване обличчя. Паладинка сподівалась, що більше з дівчиною нічого поганого не сталося, але питати про те не стала. Продовжила мовчки стояти, тепер вже спершись плечем на кам'яну стіну і чекати відповідей. "Пан Хмурий", про якого вже не вперше згадував друїд, її тепер теж цікавив, не хотілось, щоб тут хтось загинув, рятуючи їх. Ніхто не заслуговував на те, щоб померти тут.

Хоча от з означеним паном все явно було гаразд. В тому, що кремезний чолов'яга, що вийшов з-за повороту, і відразу почав розпікати ельфійку, саме пан Хмурий, Ґвен не сумнівалась. Надто призвище, а чи прізвисько, йому підходило.

- Мене звати Ґвенн, - жінка відлипла від стіни і зробила крок вперед, - леді Ґвеннет Ланіган, сер.
Паладинка гірко всміхнулась, зараз, стомлена і розхристана, в короткій рваній камізі, перемаза попелом, кровью, і ще хто зна чим ще, вкрита синцями і ссадинами, зі слідами мотузок на руках, і збитими кістяшками, з гоблінським щитом, моргенштерном і дворучним мечем вона була схожа на кого завгодно, та не на леді лицаря. Але зовнішність бувала оманливою.

- Ми із Сільдаром Холвінтером подорожували з паном Ґандріхом Роксікером, і потрапили в засідку цих волохатих і зелених злиднів. Вони взяли нас у полон, та коли більшість з них відволіклася, ми змогли вбити двох ведмежатників-сторожів і вирватись. А пан Сібо дуже вчасно з'явився поряд, і вивін нас до вас. Він казав, ви шукали нас і пана Ґандріха. Я не знаю, де Ґандріх, і хто і куди його забрав, але його не було поряд, коли я прийшла до тями. Тож, його ще треба знайти. Та я... Я дякую вам, що прийшли нам на допомогу. І... - жінка зміряла Бодомара поглядом, щось прикинула, и скинула з плеча меч, явно надто високий для неї, та вона знала, кому він тут буде в пору, - І це, мабуть, Ваше.
Ґвен протястягнула меча за руків'я паладіну. Їй не треба було чужого, і вона рада була повернути меч його власнику.

- Так, звісно, бери, - Ґвенн простягнула накінечник списа Сільдарові, - з ножами ти завжди бів вправніший, а це ж майже ніж.
Жінка вимучено посміхнулась, і знов подивилась на свою поробку.
- Не виходить, - зітхнула вона, - та й, мабуть, і не спрацює. Я не настільки добре кидаю всяку хрінь. Треба кращий план.
Ґвенн задумалась, перебираючи пальцями мотузку і вивільняючи камінь. Між її брів на мить пролягла глибока зморшка. З мотузки, уламка списа та камінюки Ґвен почала майструвати щось на кшалт булави, а чи й ранкової зірки. Паладинка ще не знала, що з того вийде, але їй теж була треба якась зброя.

- Заради Латандера, ніколи не думала що буду прив'язувати камінь на палицю, наче якийсь гоблін. - зітхнула вона, - Допоможи будь ласка знов. Це вже мабуть остаточно.

- І... Здається, знаю, що ми можемо зробити, - врешті решт паладинка на щось рішилась, - сховаєшся за отим сталактітом, - Ґвен кивнула на ту кам'яну колону, поруч з котрою зовсім нещодавно сама потерпала від ведмежатників. Я виманю того здорованя сюди, наверх, і спробую прив'язати до місця. На це в мене ще має вистачити сил, та не знаю скільки то його протримає, може й взагалі не втримати... Коли лози його прив'яжуть - маємо зайти з двох сторін та бити покидька, поки не вирвався. Навіть як вирветься, захищатись одразу від двох, йому буде важко, до когось спиною та й повернеться. Підходить? Тоді... Скажи мені як буде гоблінською "свинойоб"? І не кажи татові, що я такі слова знаю.

Ґвен нервово фиркнула, стримуючи сміх. В неї знов був план, і він знов був до чортів ризикованим для них обох. Та все ж кращим, ніж сидіти на місці і чекати гоблінського милосердя.
Дочекавшись поки Сільдар буде майже на місці, Ґвен і сама рушила виконувати свій план.

- Агов, ти, Čeatsap! - вже не ховаюсь, Ґвеннет вийшла на як їй здавалось зручне місце біля сходів і окликнула Ведмежатника на підземному наріччі, вставивши гоблінською лише нове вивчене слово, - Загубив когось, Čeatsap? То піднімайся сюди, шо ти там ото дрочиш? І хтось з нас когось видере.

Зробивши зухвалий жест, паладинка всмыхнулась. Жереб було кинуто, і слова, такі ж древні як самі ельфи, чи клятви друїдів, як її власні клятви були готові зірватись до з її вуст колисковою "Баю-баю-баю, до Землі приймаю, баю-баю-баю міцно вас тримаю, баю-баю вам від Чорнобаю".

- От же наволоч, - прошипіла Ґвен крізь зуби. Розповідь Сільдара добряче її розлютила тою частиною, де йшлося про тортури. Ніхто не мав права так чинити з іншим, особливо - з її другом.
- Не знала, що вони настільки розумні, - додала паладинка, - щоб слідкувати за кимось і взагалі будувати складніші плани. Думала, що дикуни, що живуть по печерах і грабують та вбивають подорожніх, доки орки чи ще хтось не підкорить їх і не зжене в орду. Пана Ґандріха і карту теж вони забрали?

Ґвен зітхнула, вибиратись звідси та рятувати дверга вона була згодна, та як то зробити вона поки що не уявляла. Остання її спроба лише погіршила їх становище. Та здаватись було зарано. Більш того, здаватись завжди було недоречно. Латандер вчив свої послідовників концентруватись на теперішній боротьбі і майбутніх перемогах, а не минулих поразках, і зараз це дуже допомагало Ґвенн Ланіган.
Як могла, жінка спробувала допомогти Сільдару звільнитись, та розв'язати її саму. По правді, могла вона не багато. Десь притримати мотузку, десь зручніше повернутись і підставити руки, але їм все вдалося, і це давало ще одну крихітку нової надії.

- Дякую, - Ґвен також випростала руки и почала розтирати занімілі зап'ястя. Це зайняло деякий час, адже гобліни більше дбали за власну безпеку, ніж про те, щоб не завдати зайвої шкоди жінці, перетягнувши мотузки. Треба було зауважити, що розв'язав її Сільдар вчасно, бо ще кілька годин - і хто зна чим би то закінчилось. Нічим хорошим так точно.
Звільнивши ноги, Гвеннет обережно пошарила рукою навколо себе і зиркнула по сторонах. Нападати на Багбіра з самою мотузкою було навіть гіршою ідеєю, ніж на двох гобліноїдів в самій камізі, тож дівчина шукала хоч щось, що можна було б використати як зброю. Підійшов би навіть уламок каменю.

- Ти правий, дядьку Даре, - кивнула вона, - треба вибіратись. Є ідеї як? Бо я поки нічого кращого за полікувати нас, і спробувати придушити багбіра мотузкою, що вони там люб'язно надали, нічого не придумала. Вихід один, зправа, та спочатку треба спуститись сходами вниз, а вони зліва. Я трохи краще бачу в темряві, не як ельфи, чи ці покидьки, та все ж непогано. Багбір зараз біля вогнища внизу... Воно ще тліє. Ризикнемо? Тоді дай руку, і звернемось до Латандера по зцілення. Пошепки.

Коли в тебе нічого не болить, скоріш за все, ти помер. Керуючись цією мудрістю Ґвеннет Ланіган можна було вважати живішою від усіх живих. Боліло в неї все, що могло, і навіть те, що вона не знала, що може боліти, а ще шалено хотілося пити, навіть більше, ніж здохнуть. І, варто визнати, адже хвилини слабкості траплялись з куди більшими героями, ніж Ґвенн Ланіган, сдохнуть напівкровці теж хотілося.

- Вибач. - говорити було важко, навіть хрипким пошепком, і паладинка замовкла, намагаючись ковтнути сухий комок у горлі.

Поворохнувшись, вона зрозуміла, що її руки знов скручені мотузками за спиною, та й у ноги теж зв'язані, а ще що боліте може і більше. Стогін жінка ледь стримала, закусивши пересохлі губи. Та все ж, наскільки мотузки дозволяли, вона посунулась до Сільдара, і спробувала сісти так, щоб притиснутись до нього плечем. Сидіти так разом було тепліше, та і відчуття дружнього плеча і людського тепла поряд дарувало трохи розради.

- Як ти, Даре? - спитала Ґвенн трохи згодом і глянула друга. Відповідь була очевидна, - За що вони тебе так?
Жінка стисла в кулаки зв'язані руки і зчепила зуби. Те, що зробили з її та батьковим побратимом неймовірно її злило.

- Я мала привести тебе до тями до того як пробувать щось робити, - заговорила вона знову, дуже тихо та пошепки, - але... Але я побачила, що вони з тобою зробили, і вирішила, що не хочу щоб ти ризикував... От курва, - Ґвеннет ледь помітно всміхнулась кутиком губ, - я зробила те, що ненавиділа, коли ви робили з батьком - прийняла рішення за тебе. Вибач. Справді вибач.

Паладинка опустила очі долі і трохи сильніше притислась до плеча побратима.
- Думала, в разі чого, сама впораюсь з двома Ведмежатниками, інші побігли на якийсь галас, тож тут було лише двоє, - продовжила вона, - думала, дістану свій амулет, полікую нас обох, і будем щось рішать. Ну от... Вони зі мною і порішали. Тепер і зброю кудись перетягли, падли.

Жінка знов замовкла і зітхнула. Вони знов були там, звідки починали. Тільки все було гірше.
- Є й хороші новини, - прошепотіла вона всупереч своїм думкам, - ті курви десь поділи мій медальон, та я встигла дотягтись до щита, і там знак Латандера вони не зламали. Тепер я зможу тебе, або й нас з тобою трохи підлатать, але якщо обох - то молитва досить довга.

Сіре, крізь сіре. Сірий камінь перед очима змінив сірий попіл під ногами і таке саме сіре небо над головою. Пустка, наповнена ледь відчутним прохолодним вітром, що жене вперед тіні, шелестить в руїнах, да хитає поодинокі мертві дерева.
Тут було добре, бо тут не було нічого. Ні болі, ні відчаю, ні зневіри. Лише мякий холодний попіл, що не ранив босі ноги і легкий вітерець, що вказував напрям.
Ґвен здавалось, вона бріла так цілу вічність, знікуда і внікуди, залишаючи десь позаду свій меч, розбитий батьків медальон, і самого батька, друзів і побратимів, свого коня і свій шлях, свої клятви і біль, свої борги і надію. Вона знала, що йти їй так аж доти, доки їй не залишиться лише в неї сама пустота. Шлях до Міста Суду тепер лежав через Пустку...

...над якою сходило Сонце. Перші рожево-золотаві промені пробивались з-за обрію, розрізаючи попелясте, заповнене курявою повітря. Тут, в сірому світі тіней їх не могло і не мало бути, але вони були, і вони несли з собою те єдине, чого Ґвен позбавити не міг ніхто. Надію. А з нею і Біль.

Тімора не може посміхатись вічно і везіння Ґвен почало закінчуватись. Необережний крок, гострі камінці попали під босі ноги жінки і вона, ні, не скрикнула, але спіткнулась, і штовхнула ще більший камінь. Цього вистачило щоб привернути увагу гоблінів, дарма що зайнятих приготуванням свого їдла і балачками.

Паладинка вже не ховаючись кинулася до їх з Сільдаром речей і схопила свій меч і щит саме вчасно. Як раз тоді, коли гобліни добігли до неї. Одна проти двох, боса і в рваній сорочці, півельфка навряд виглядала серйозною загрозою, якби не хижа посмішка з якою вона зустріла своїх ворогів, стаючи в бойову стійку.

- Ну що, курви, до герцю?! - рикнула білявка, повертаючись спиною до сталактіта.

Крок, випад, прикритись щитом. Босі ноги легко переступали по кам'яному крошеву, але тої болі Ґвен не помічала. А зі щитом, зі щитом вона, здавалося, народилась. Ще випад, удар, ще один, і підступний товчок вже щитом, перед тим как зробити крок назад, прикриваючись від другого гобліна сталактітом. Ґвен знала, що мусить справитись. Будь що мусить. Від цього залежало навіть не її власне життя, а ще як мінімум двоє.

Чи міг цей день буди кращим? Тепле ясне сонечко, супроводжувало паладинку із самої вранішньої молитви, сивий коник весело цокотів підковами, хапав листочки з кущів обабіч дороги, і іноді вигравав, піднімаючи хмаринки куряви, а легкий вітерець обнімав її за плечі. Ґвен прямувала додому, до храму Латандера, де провела дитинство, а що може бути кращим за дорогу додому і радісне очікування зустрічі з рідними людьми і місцями? Тільки зустріч зі старими друзями надодачу.
Чи Тимора їм посміхнуоась, чи Шондакул звів їх дороги, але на самісінькому виїзді з міста, куди Зима ніколи не заходила, Ґвеннет гукнув знайомий голос, а за мить вона вже обнімалася з "дядьком Сільдаром", батьковим другом, якого знала майже з самого дитинства і з яким прежила багато багато пригод, і знайомилася з його супутником.

Подорож у компанії проходила весело і цікаво, за балачками про новини, котрих за рік і у Ґвен і у Сільдара зібралося багатецько, і за згадуванням старих пригод. Десь між зупинкою на обід і розповіддю про те, як Сільдар і Райан з Ґвен та побратимами добували чарівні яблука з Саду Золотої Хазяйки, паладинка вирішила, що затриматись на пару днів і завернути у Фандалін з гномом та Грифонячим Верхником - то файна ідея. Тим більше, що Ґандріх явно затівав щось велике, і, можливо, йому могла б знадобитись допомога, а Ґвен нікуди не поспішала і була готова доєднатись до доброї справи. Тай й дорога від основного тракту до Фандалін слила не надто безпечною, тож зайвий меч в умілій руці її старому і новому друзям міг виявитись зовсім не зайвим.

І якось так воно і склалося, що меч виявивсям не зайвим, мабуть боги таки про щось думали, коли посилали їм на шляху цю зустріч. По обіді погода зіпсувалась, але настрою ситим подорожнім то не спортило, у них були теплі плащі, і вітер їх не дуже турбував. Вони планували до вечора бути в Фандаліні, де їх чекала тепла вечеря з гарячим вином, а коней - затишна стайня, овес і м'яка підстилка. Чи то погода, чи чергова захоплива історія про те як героям довелося приймати пологи в купчихи вночі у паламаному, застрягшому на гірськму перевали, возі, до якого з двох сторін підбиралися орки відволікли їх настільки, що засідку вони прогавили.

Одної миті вони ще говорили між собою і сміялися, а іншої їх коні вже встали дибки і почали кидатись із сторони в сторону, налякані градом стріл, і впавшими з гілок дерев сітками. Бій був короткий і, треба чесно визнати, ганебний. Сивий Вітер, коник Ґвеннет рвонув у сторону, когось лягнув, а когось, наче, і вкусити встиг, але саму її, заплутану в сітях, вирвало з сідла і жбурнуло об землю. Паладинка ще змогла підвестися, і навіть нанизати когось на меч, незважаючи на сітки, і отримати кілька відчутних ударів, коли наляканий і поранений гномів скакун відбив по ній задом з двох ніг і світ перед її очима поглинула темрява.

Темрява. Все ще темрява, до якої доєднались холод і біль, але все ж темрява вже не така й непроглядна. Не так Ґвеннет уявляла собі пробудження одного "доброго ранку". Грубі гортанні голоси шести стражей. Чи то радіють вони чомусь, чи сперечаються і не второпаєш. Сморід. Ох і бздить же тут від них. Ні, ранок точно не добрий, а, може, й не ранок. Скільки вона тут провалялась непритомна? І де воно є, те саме тут? І, найголовніше, де її супутники?

Ґвеннет обережно огледілась, і з полегшенням помітила Сільдара поруч, живого, хоч і так само зв'язаного, і, скоріш за все, пораненного. Гнома ж ніде не було видно, і залишалось лише сподіватись, що він все ще живий, і що вони з Сільдаром його віднайдуть і звільнять, коли зможуть звільнись самі.

Напівкровка повільно і глибоко вдихнула і видихнула, щоб заспокоїти думки і привести їх до ладу. Ребра відразу ж відізвались на теє різким болем, кілька з них скоріш за все були зламані завдяки стусанові від гномівського коника. Ґвеннет сжала зуби. Ворогам свого болю вона на збиралась показувати. Краще б їм взагалі не знати, що вона вже притомна. А от якось повідомити Сільдара, що в темряві бачив гірше за неї, що вона поруч, вартувало. От тільки кляп і мотузки заважали. І не прошепотіти, і рукою товариша не торкнутись, щоб втішити.

Паладинка сжала і розжала кулаки, долоні сильно занімили через те, що зап'ястя її були скручені за спиною, але поворохнути пальцями вона все ще могла. Обережно і повільно, не зводячи очей з сторожів, Ґвен спробувала пути на міцність. Порвати ланцюги врядчи були їй по силам, а от мотузка могла і піддатись. Ну хоч ослабнути. Одночасно паладинка спробувала позбутись кляпа, спочатку просто дотягнутись плечем до мотузки, що його утримував і зрушити її, потім - потершись щокою і потилицею о камінь, щоб ту мотузку піддіти.

Грусть Муссея отразилась на лице Ши тревогой и порывом боли, когда он задал вопрос о вине, и лишь потом той задумчивостью, что делала глаза Адерин глубокими фиолетовыми омутами, глядящими сквозь туманы.

- Я живу с этой виной. - глухо ответила Ши на поставленный вопрос, - Знаешь, бывает так, что нет выбора, который был бы очевидно правильным. При котором все остались бы живы и счастливы. При котором не случилось бы никакой беды.

Плечи Бомайн поникли, но взгляда она не опустила. Боль Отшельника откликалась в ней, напоминая о сотнях туманных тропинок, которые она уже выбрала, зная чем пожертвует, и тех, что ей еще предстояло выбрать. В отличии от него, она зачастую знала куда они приведу, и, порой, хорошей тропы просто не было. Все меньше и меньше оставалось хороших троп.

- Когда-то я могла нарушить клятву. И это сохранило бы жизнь простолюдинам моего дома, и уберегло бы знать от тысячелетнего заключения. Любой из Бомайн мог. Но нет, мы сдержали клятву, и все наши вассалы были казнены, а мы... Нас обрекли на вечность в казематах. Но если бы хоть кто-то из нас нарушил клятву, мы знали, цену. Поверь, она была страшней. И, знаешь, сейчас я смотрю на наступающую зиму и возвращающихся фоморов, и понимаю, мы-то слово сдержали, но это их не остановило. Зима все равно уже стучится в дверь. И я не знаю, сможем ли мы ее победить. Я, пророчица, впервые не знаю. Или боюсь знать?

Бомайн тяжело вздохнула и покачала головой. Она понимала Муссея, или думала, что понимала.

- Все, что мне остается - это жить с этим. Выйти в последний бой, чтобы защитить в том числе и тех, кто заточил знать моего дома и казнил простолюдинов. Повести их в этот последний бой, и... И шансов на победу действительно не много.

- Мой дом видит судьбу, Муссей, - грустная улыбка тронула уголки губ Адерин, - видит, что могло бы быть, и что будет если перерисовать узор Дана. Не я, не сейчас, но мы даже иногда позволяем себе его править. И бывает так, что сколько не исправляй, сколько не вмешивайся, всего не исправить. Все равно случится что-то ужасное. Можно помешать врагам вырезать селение, убить мужчин и сжечь вместе с домами стариков, детей и женщин. Но тогда спящее под землей чудовище не пробудится до срока, и придет позже, в своей полной силе, и уже никто не сможет его остановить. Можно смотреть как умирает твоя родня, и плакать, и ждать пока запах крови приманит дракона, которого тебе суждено убить. Так сделал Джалендрель, основатель моего дома.

Адерин вздохнула и, заглянув в глаза Отшельнику, спросила:

- Ты хочешь услышать, что случилось бы, вызови ты на дуэль Чжу Лан? Хочешь знать, что ты мог сделать и не сделал, чтобы остановить войну? Правда в том, что ты никак не мог ее остановить. Не одна Чжу Лан ее начала. Она к ней присоединилась. И ты не отвечаешь за ее решения, за ее мысли, за ее эмоции. Ни за чьи. Каждый отвечает только за свои. В то время и в том месте где был, ты сделал все, что сделать тогда мог. Сделал в лучшем своем разумении. Нет никакого "если бы". Узор прошлого прочен, и свою роль ты в нем сыграл настолько хорошо, насколько мог сыграть тогда. Она приняла свои решения, ты - свои. Лучшие из тех, что были тебе доступны. Все приняли свои решения исходя из того, что знали, могли и чувствовали. Даже Император. Узор прошлого соткан. Узор настоящего зыбок, мы творим его сейчас. Узора будущего - десятки тысяч вариантов и мы выбираем их творя узоры настоящего. И, поверь, знать наперед что несет каждый из выборов, скорее проклятье, чем благословение. Потому мой выбор - жить с этим. Помнить узор прошлого, и ткать настоящее, думая о будущем. В этом мое искупление. Я не могу навязать тебе то же. Но могу предложить.

Ши перевела дыхание. наблюдая за реакцией Сиен, и продолжила, уже мягче.
- Вашу войну нельзя было остановить. Изменить. Не Чжу Лан, так кто-то другой атаковал бы клан моего нареченного. Кто знает, как обернулось бы тогда. Выжил ли бы он сам? Вернулся ли бы Мо? Встретились ли бы мы с ним? Спас ли бы он тогда мою жизнь, свободу и честь? То, что было, уже случилось. Оно сотворило то, что есть. Все, что мы можем - это не бояться и творить будущее, иначе его сотворят за нас и без нас. Акира уже сказал то, что он сказал, а я передала тебе его слова. Акира не из тех, кто стал бы лгать о таком. Он хочет примирения.

Адерин провожала Ан Ди задумчивым взглядом, до тех пор пока ее не отвлекли слова графа.
Ей и правда было о чем подумать. Могла ли любовь быть "не правильной"? У фоморов ведь все было не правильным. Но Ан Ди. Она была дочерью Шея Судры и Амелии. Мог ли без люви у них родится ребенок? Мог ли Шей Судра принудить Амелию? Или, могла ли она любить его, пусть тогда, а не сейчас? Впрочем, а чтоэто меняло? Выбор был за Амелией, а она... Она не была готова его делать.
Адерин приняла помощь Акиры с благодарностью. Не то, чтобы ей было слишком тяжело, но то, что рядом был кто-то готовый помочь и поддержать не могло не греть душу.
- Домой, - согласно кивнула она. Перед тем как даже пытаться понять, за что сейчас браться, графа и правда не полохо было бы довести до дома. Сам он не выглядел в силах дойти.

Зрелище местами разоренного Джинтауна девушку опечалило. Город пострадал, пусть и не сильно, и выглядел разворошенным гнездом. "Хорошо, что не разрушенным", - мысленно попробовала она себя ободрить, но это мало помогло. Перед надвигающейся Зимой не выстоит даже Джинтаун, и она это знала.
- Видимо, тех, кто не спал, было больше, чем я думала - Адерин кивнула на портреты по пути как раз когда один из них сорвал шаловливый ветер, - Надеюсь, из них никого не нашли и не поймали...
Бомайн невесело усмехнулась. Чем могла бы закончится попытка изловить Шея Судру все они отлично понимали.
- Интересно все же, что мы пропустили, и чего я не помню? - тихо спросила она, будто говоря сама с собой.

- Милорд... - Адерин не была уверена, что хочет оставлять графа, даже на попечении Дугалов. Она не слишком-то верила, что он будет отдыхать и лечится, а не срочно решать огромную кучу внезапно свалившихся им на голову проблем, и, возможно, еще и политических вопросов. Бомайн наморщила лоб, пытаясь понять, что и в какой последовательности надо делать, и тут ее спасло появление Муссея.
- Я не задержу Вас надолго, милорд. Всего пара минут, - Адерин улыбнулась виноватой и одновременно посветлевшей улыбкой.

- Муссей, - радостно кивнула она, - Рада, что ты жив и здоров. Я волновалась. И, раз ты здесь, если честно, у меня к тебе еще есть две... Нет, три просьбы.
Адерин взглядом попросила Акиру помочь ей, и побыть эти пару минут с графом, оказывая ему поддержку, а сама сделала пару шагов к Муссею.

- Во-первых, - Ши хитро улыбнулась, - я должна тебе кое-что передать. От моего суженого, Акиры.
Адерин на миг обернулась, чтобы подарить суженому короткий и озорной взгляд.
- Он просил передать тебе, - серьезно продолжила она, глядя в глаза Отшельнику, - что все, что было - не твоя вина. "все, что было, не его вина". Ты не один плел узор судьбы, и изменить то, плетение, что оставили другие Сиен было не в твоих силах. Не вини себя.
Адерин приподняла брови глядя на Муссея, и склонила голову на бок.
- Я думаю, вам пришла пора помириться, - предложила она.
Оставалось надеяться, что это сработает, так, как уже то, что Муссей сам пришел к ним туда. где был и Акира, было можно считать чудом.

- А во вторых мне все еще нужна твоя помощь, как целителя, и как того, кто разделил мои видения. - попросила Ши, дав Отшельнику осмыслить то, что она сказала, - надеюсь, это не слишком задержит тебя и твоего ученика.

"Могла" или "не могла" - слишком сложные вещи, чтобы задумываться о них в бою. Тот, кто сомневается, зареннее проиграл. Выпад, удар, подшаг, еще один, ложный выпад, и сразу на ним - укол, достигающий цели, и последний удар на отшаге. О защите Адерин не думала, а тому, что все три ее удара попали в цель, не успела удивиться.
Противное, липкое ощущение чужого заклятия, будто вступила во что-то отвратительно живое. На это тоже не было времени. Адерин выкладывалась на полную, точно зная, что тот, кто делает меньше, чем все, что может, жертвует даром.
Ши едва заметно и очень недобро улыбнулась, глядя на оседающего противника, и тут же ругнулась так, как умела лишь та ее часть, что была Рене. Ее опять обманули. Противник опять избежал честного боя, хуже того...

Что было хуже того, Адерин не успела понять. Кто-то или что-то вмешалось в ее магию, в магию этого места, кто-то вторгся и изменил густую, наполененную тенями, огоньками и шепотами дымку Княжны Туманных Сумерек, смял ее и наполнил темнотой. Жесткой, и в то же время тягучей и тоскливой. Безжалостной и холодной, как дыхание зимней ночи. Ночи, за которой рассвета уже не дождаться. Они опоздали. Бороться бесполезно. Конец предрешен и предсказуем, не надо быть пророком, чтобы знать, чем все закончится. Теперь Ши знала, как будет когда вернуться фоморы.

Яркая вспышка принесла хоть и не значительное, но облегчение. Магия еще боролась с тем, что убивало ее, засасывая в черный обсидиан нежданно изменившейся завесы. Адрин поймала за руку незнамо как очутившегося рядом Акиру и слегка сжала его тонкие пальцы.
- Спасибо, - ее голос прозвучал едва слышным шелестом.

Взяв любимого за руку она пошла с ним в темноту такого чужого тумана, туда, где успел скрыться Мо, и туда, откуда донеслись душераздирающие крики. Адерин не знала, что увидит там. Но что бы их не ждало, им лучше было идти вместе.

Чужое присуствие, ощущение чуждого взгляда, тяжелое и давящее, заставило Адерин обернуться и посмотреть на фомора. Рука девушки рефлекторно сжалась на рукояти клинка. Безнадежно, вот про эту схватку она знала, что будет безнадежно. Но, кажется, фомор сражаться не собирался. Его грозное оружие почивало за поясом, да и сам он принял человеческий вид. Насколько это можно было зазвать "человечеким". Более того, давящее ощущение от его присуствия исчезло.
- Ты не опоздал. - тихо добавила Ши, крепче сжимая руку Акиры, - Это, похоже, Бринейн успел.
Что именно успел Бринейн и чем это могло обернуться, Адерин уточнять не стала. Она и сама не знала, и, возможно, это незнание было благом.

Зрелище, открывшееся им за расступившимя обсидиановым туманом, заставило Адерин содрогнуться.
- Отпусти их, - тихо но твердо попросила, пока попросила, она, - никто не должен умирать так. Даже предатели.
Где-то в глубине сознания Бомайн, старательно туда загоняемая, все же скреблась мысль о том, как же они собираются воевать с этим, когда оно вернеться. Как? Война никогда не выглядела более безнадежной. А ведь рядом был один Фомор, к тому же, не желающий драться прямо сейчас. Что будет, когда в мир войдут их армии?

- Милорд, - поняв, что замешкалась сверх приличий, Адерин наконец выпустила руку Акиры и оказалась рядом с графом, чтобы подставить ему плечо, - Очень сложно объяснять. Сейчас он, - она кивнула на глухо ответившего Шей Судру, - не враг. Но нам нужно возвращаться домой. Как Вы? Вам нужен лекарь.

- Тайки... - Адерин вопросительно посмотрела на Акиру, лекарь, и правда, был нужен, но белого лиса она нигде не видела, - он сможет помочь?

- Он поклялся... - медленно заговорила Адерин, понимая, что спутники разделили лишь часть ее виления, - Роланд поклялся на крови перед Грезой избавить Амелию от постыдного брака. Поклялся честью, мечом и Грезами.
Ши замолчала. Не было страшнее клятвы. Она не любила Эйлунд в целом, но конкретно этот ей нравилось, и ей было его жаль. Жаль зараннее. Ему стоило спросить саму леди перед тем как приносить такие клятвы.

- А понятнее все равно не стало, - пробормотала Ши, пожав плечами.
Адерин все еще не понимала, что ей делать. Долг и сердце подсказывали, что надо спасать Графа, и вернть его. Что хозяин очага и фригольда сам лучше всех разбереться в своих владениях. Но сердце, страх потери, поселившийся в нем, не позволял ей оставить Джинтаун и броситься через половину страны на помощь сюзерену. С другой стороны, что делать в самом Джинтауне, она тоже не понимала. Нужно было помешать Адхене уить всех - это было понятно. Но как?

- Сильное зелье, если правда можно такое сварить, - медленно проговорила она, - но и компоненты под стать ему. Почему, если фомор твой друг, ты хочешь доставить им неприятности? Я ничего не понимаю. Как фомор может быть другом?
Глаза Бомайн блеснули пурпурными огнями с последним вопросом. В них отражались и гнев и смятение. Как фомор мог быть другом? Не бывало "хороших фоморов". Не могло быть.

- Им нужна твоя магия, - просто ответила Адерин, - возможно, она тоже провидица, и что-то поняла. Что-то большее, чем им стоило бы знать. Они захотят твоих знаний и силы. Интересно, что она оставила своего брата у Фонтана и поспешила к тебе. А он там... Видимо, понял, что дело не чисто и кошмаров выпустил. Надеюсь, Муссей знает, что делает, идя проверять как он там. Но, его он боится меньше, чем тебя.

Ши усмехнулась, но было видно, что она нервничает. Ей не нравилось то, что Отшельник ушел один.
- Ладно, по порядку, - тихо проговорила Адерин, развязывая узкую ленту, которой была зашнурована горловина ее рубашки. Чтобы вынуть шелковую полоску полностью девушке пришлось запустить руку за шиворот доспеха.
Адерин связала концы ленты и накинула получившуюся петлю на руки. Несколько ловких движений пальцами, и между ладонями ши сложилась сложная фигура из лент.

- Помогите мне, - попросила она. Глупо было расчитывать, что Акира или Бринейн знали простую десткую игру, но Адерин ничего другого не оставалось.
- Перехватывай нити, которые я показываю, - Ши пошевелила пальцами дав провиснуть некоторым из отрезков ленты, - И надевай на пальцы. Вот так. Только не распусти фигуру.

- ONE for death and TWO for birth, - начала считать Бомайн, перехватывая ленту теперь уже из ладоней Акиры, и странным образом магия отозвалась на слова детской считалочки, - THREE for wind and FOUR for earth.
Другой, более сложный узор очутился растянутым между ее пальцами. Роланд хотел свою петлю, он ее и получил. Роланд любил петлию Все время пыталс ловить их в прошлом, которого не помнил. А теперь сам завернул прошлое в петлю. Алерин же оставалось увидеть, в чем она заключалась, и что именно сделал Эйлунд.
- Теперь ты, - обратилась она к Бри, - не спорь.
- FIVE for fire , SIX for rain, - узор, из лент, меняясь, снова перекочевал с ладоней на ладони, - SEVEN's joy and EIGHT is pain.
Ши улыбнулась, и принялась подбирать уже сама
- NINE to go, TEN back again! - уверенно произнесла она, растягивая получившийся узор на манер открывающихся ворот.

- Акира, - отозвалась Ши, стоило ему назвать ее по имени.
Это было глупостью, безумством. Они стояли друг на против друга на фоне вражеского лагеря, в землях, внезапно ставших невероятно опасными, но все ее внимание было приковано к нему.
Адерин рассматривала стоявшего перед ней сиен внимательным, ловившим детали взглядом, так, будто видит его в последний раз, и очень хочет запомнить. Они снова стояли друг напротив друга на пороге войны, и она помнила его другим, таким каким увидела в ночь Самайна. С тех пор он стал будто бледнее и тоньше, но, несомненно, это был он.
- Один день, - тихо произнесенные слова можно было бы расценить ответом на реплику Мо, но ее Ши продолжила, чуть склонив голову на бок, - и тысячу лет.

- Мы знакомы, - Бомайн все же смогла отвести взгляд и посмотреть на Моно, когда Акира его представил.
- Я знаю, кто он, - улыбнувшись, загадочно добавила она, и кивнула, или, скорее, поклонилась Рыжему Лису, - я видела.

- Я... - взгляд фиолетовых глаз вновь был прикован к сиен. Адерин сделала шаг вперед, и еще один, оказываясь очень близко к нему, подходя вплотную, - Я ведь обещала вернуться. - Произнесла она и обняла его за шею, глядя снизу вверх.
В левой руке ши обнаружился веер, тот самый, который Акира минутой ранее убрал за пояс и она еда слышно, лишь для Акиры, прошептала "Я помню ночь Самайна", перед тем как открыть его и поцеловать того, кто спас ее уже дважды, и ждал тысячу лет.

- С востока? - переспросила Адерин, удивленно вскинув брови, - Не будь Акира ранен, и не прийди они к фоморам... Тогда я могла бы предположить, кто и какую суженную ищет. Но, нет, врядли это возможно. - добавила Ши и тяжело вздохнула.
Странное совпадение. Сама она ничего не знала о связи Сиенн с Джинтауном, да и самих Сиенн не помнила до вчерашнего дня.

- Пути Дан ведомы лишь ей, - повторила она за Бриннейном, - А наши клятвы - нам.
Ши загадочно улыбнулась и вернула в развилку между ветвями собранные там листья. Они пригодяться ей, но позже.

- Давным давно, еще до войны деревьев, - заговорила она, внимательно глядя на того, кто назвался Закатным князем, - фоморы из рода Эгвейн, из Зеленого Двора, проиграли свою свободу могущественнейшему владыке Двора Красного. Я могу назвать имя, но не уверена, что его стоит произносить вслух.
Шепот Адерин звучал приглушенно, будто шелест прибоя в тумане, а в фиолетовых глазах Бомайн тенями вставали призраки прошлого.

- Он потребовал от Эгвейнов огромной дани в сотню пленников, и эта дань была уплачена. - Ши сжала кулак, и тяжело выдохнула перед тем, как продолжить, - Большинство из них погибли в муках, после чего, увидев эту бессмысленную и ужасающу жестокость, часть Эгвейн отринула путь фоморов, и образовала в роду свою небольшую ветвь, а глава рода поклялся любой ценой сохранить род и больше Эгвейны не участвовали ни в одном из крупных фоморских конфликтов, включая Войну деревьев.
Ши пожала плечами. Фоморы все еще были фоморами, и было не очень понятно к чему она ведет, но Бомайн продолжила рассказ:
- За пару столетий до Войны деревьев женщина из рода Эгвейн вышла замуж за мужчину из род Вальтора, и у них родилась дочь, которую нарекли Фиорр. Фиорр полюбила инородца, и вышла за него, за что была изгнанна из своего рода как предательница. Не мудрено. Ее избранником был один из Закатных Князей, Туата де Данаан. Обе стороны преследовали влюбленных, и в Войну Деревьев их настигли и казнили вместе с их маленьким ребенком.
Адерин замолчала, и выглянула между ветвей, стараясь оставаться незаметной, перед тем как снова обернуться к спутникам чтобы сказать:
- Это легенда. Кто знает, какую часть ее исказили Туманы, а какую - Летописцы, - Ши приподняла брови и пожала плечом, - Но у Дан свои пути.

- А у нас свои клятвы, - тверо добавила она, - Граф потерял жену. Из-за болезни, которая, говорят, могла быть проклятьем за то, что он принял власть над здешним Фригольдом. Я получила от нее весточку, и просьбу выполнить мои вассальные клятвы. Прошлое перестает быть легендой, а будущее - пророчеством. Сегодня день рождения леди Амелии, и день ее свадьбы. Необычной свадьбы, ведь замуж она собралась за Химеру из Дальнего леса, это на границе Фригольда в дальней грезе. Лоркан силен, и красив, хоть и не по-человечески, человеческого в нем вообще... Нет. Тут не поспоришь, но он взрослый, а Амелии сегодня тринадцать. Не все одобряли эту свадьбу, но она,- Ши замялась, не имея права рассказать всего, - она была необходима. Пусть и с Лорканом. Это был план Графа, но Амелия была согласна, да и любит она Лоркана. Вроде как. Несколько дней назад Граф уехал в Денвер. Говорил, что ему что-то надо проверить, и что он надеялся, что его не обманывают. Но если его обманули - он просил беречь Леди Амелию. Он будто знал, что это нападение возможно.
Ши вздохнула.
- Я не знаю, где Амелия, и что с ней. - признала она, - Но знаю, что она - наследница Графа. И еще понимаю, что слуги фоморов идут к Очагу. Зачем он им? Они не смогут его использовать без разрешения Сюзерена. А раз использовать его смогла я - Граф еще жив и его разрешение мне не утратило силы. Отнять Фригольд и Очаг у живого правителя - слишком сложно. Можно, но тяжело. Проще вынудить его передать власть, или убить. Но тогда почему он еще жив, и живы все жители города, лишь спят проклятым сном? Для чего им может быть нужен Граф Уолтербери, да и остальные, живьем? Он великий воин, но любой великий воин смертен, а фоморы редко церимоняться. Нам нужен граф, и нужен не меньше чем Амелия. Прости, наставник.
Последнюю фразу Бомайн прошептала едва слышно, и адресована она была явно не собеседникам.
Кусочки мозаики все еще не собирались в единую картину, но образы Ши уже угадывала. А главное - она поняла, каких самых важных частей ей не хватает.
Она перешагнула с ветки на ветку и села у самого ствола, прислонившись к нему, и запахнув серый, будто сотканый из тумана плащ. Опустила голову, позволив серебристым волосам скрыть ее лицо. В тонкой ладони Адерин появился изящный стилет. Острое лезвие легко рассекло кожу на ладони, где уже была разрезана перчатка. Точно так же как достала, Ши незаметно убрала клинок, держа перед собой пригоршню, в которой постепенно, рубинами на черном и серебре, собиралась алая кровь.
Подняв необычно полыхнувшие сапфировым огнем глаза к зеленым листьям, и скрытому ими небу, Бомайн прошептала три слова. Имя, отозвавшееся шелестом в листве.
- Фредерик, граф Уолтербери.
Алая кровь проилась в трещины в коре рубиновым узором на сером, Бомайн накрыла его ладонью, и отняла ее, всматриваясь в линии. Сейчас ей был нужен весь ее дар.

- На Очаг, на что ж еще, - отозвалась Адерин на реплику Бринейнна.
Кожанная броня не помешала девушке довольно ловко спрыгнуть на ветку и вытянуться на ней так, чтобы получше видеть что происходит на площади.
- Сигнал будет повторятся до тех пор, пока угроза не будет ликвидирована или саму систему на сломают... - проговорила Ши и запнулась, явно вспомнив что-то, - Фоморам это будет легко. Граф так говорил, потому и запрещал ходить глубоко в Грезу, - добавила она и осеклась.
Что-то не сходилось. Что-то не сходилось в том. что говорил ей граф. Какую-то связь между фоморами и грубокой грезой она не улавливала.

- Почему так рано? - досадливо добавила Бомайн, думая о чем-то своем.
Почему так рано? Нет, правильный вопрос был "почему так поздно?". Почему так поздно их отпустили из заключения? И теперь они были не готовы встретить врага. Но не встречать - такой выбор не стоял.

- Что-то не сходится, - девушка встряхнулась. Время для терзаний было не подходящим, - надо понять что.
Ши снова выглянула между ветвей перед тем как продолжить.
- Ну, да. Где мои манеры. - усмехнулась она, - Я - леди Адерин ап Бомайн. Рыцарь на службе правителя этого фригольда. Вас знать чести не имею, - обратилась она к Бринэйнну, но, заметив, что он поглощен примененным искуством, немедленного ответа не потребовала.
- Враг у нас явно общий. - добавила она, и уже глянув на Муссея продолжила, - я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы защитить вас. Но я не уверена, что мы трое выдержим прямую схватку. В любом случае, мне надо подготовится. Дайте мне пару минут.

Ши закрыла глаза и улыбнулась уголками губ. Она сама не понимала, почему доверяет Мусею, но чутье подсказывало ей, что ему доверять можно, и она не отстранилась из объятий, и не испугалась, когда меч выскользнул из-под ног. Но того, что за этим последовало, Адерин не ожидала.

- Но как? - широко открыв глаза Бомайн уставилась на знакомые крыши небольшого городка. Кажется, она до конца не понимала, возможностей мастеров внутренней алхимии.
- Если бы я знала... - огорченно добавила она. Если бы она знала, сколь многое подвласно Отшельнику, она, конечно же, просила бы его помочь Акире. А сама дошла бы по троду. Но, как во всех волшебных сказках, высказанного желания было не вернуть.
Взгляд Ши пробежал по крышам и знакомым окрестностям, выискивая хоть какие-то признаки того, какая беда могла случится в городе.

- Я пока не знаю, что именно случилось, - ответила она напряженно, - но что-то очень плохое. Ты... Ты знаешь, кто такие фоморы? - спросила она шепотом.
- Они несут Зиму и Разрушение. Они - Враги моего Народа, чуловища, создания и создатели Кошмаров. И они были изгнаны, заключены после Войны Деревьев. Когда они вернуться - настанет время последней битвы. Но даже находясь за гранью они влияют на этот мир. Искушают и искажают тех, кто решит к ним прислушаться. И, конечно, их магия...

Ши встряхнулась, нужно было говорить по делу.
- Их магия чудовищна. А чтобы разрушить ее - всегда нужна жертва. Кровь, любовь, мечта, страсть. Что-то невероятно важное и личное.
Адерин вздохнула. Внимательный взгляд фиалковыз глаз блуждал по знакомым крышам и улицам. Что-то было не так, и она пыталась понять, что.
- Мне приснился сон, - начала она рассказ, - для меня все началось с кошмара, они мне часто снятся, именно такие, но из этого я не могла вырваться. Не могла проснуться. И в этот сон пришла посланница пропавшей Графини Уолтербери, Ллайа. Она когда-то была Химерой, но она уже давно гораздо больше, чем просто Химера. Она мне и сказала, что сюда, в Джинтаун пришли они. И что Графиня хочет, чтобы я выполнила данные клятвы, и спасла ее мужа и моего наставника. И город. В этом городе живут очень добрые и особенные китейны и люди, мирные по большей части. Мастеровые и ремесленники. Творцы. Совсем не такие, как те, что во вне. Ты и сам наверно чувствуешь? Это место особенное и невероятное. Небывалое. Оно полно той силы, которую мы обычно собираем по крохам, и если его получит враг, беды не миновать.
Адерин тяжело вздохнула. Что же случилось? Этот вопрос не давал ей покоя.

- Я знала, что в место, которое я теперь зову домом, пришла беда, - продолжила она, - но я не могла вырваться из заколдованного сна. Возможно, они и остальных заколдовали, кто знает. Мне помогли. Сама я, пожалуй, все еще решала бы загадки фоморской магии заключенная в своем кошмаре. Но мне помог тот, кто когда-то любил меня, и кому я отказала, не желая втягивать его в наши войны, и зная, какая судьба меня ждет. Зная, что он не сможет не вмешаться, а если вмешается - погибнет, или что похуже. А он ждал, возможно, тысячу, лет, пока я вернусь. Он же разрушил магию Фоморов, заплатив цену кровью, и призвал меня к себе. Он из Сиен. Так я оказалась за океаном. Увидела его, и вспомнила какие-то отрывки из прошлого. О себе и о нем. Он был тяжело ранен, и в его ранах горел фоморский огонь. А я... Я совсем забыла как лечить. Я не та, кем была когда-то. Я пыталась помочь, а потом меня прогнал его Хранитель. Он, конечно, злился. Но, в отличии от меня, помочь мог. Не драться же мне с ним было? - Адерин снова тяжело вздохнула.
- Мне оставалось лишь сидеть и ждать там, кто меня мало понимал, а сама я ничего не могла сделать, или попробовать попасть сюда, где я что-то могла изменить. Чтобы исцелить раны нужен Гламур, Юрген, как вы его зовете и много. Это место им напоено, чувствуешь ведь? А там его было совсем мало, и могло не хватить. Потому я попросила Мо помочь мне найти способ пересечь океан и он привел Морико, а я оставила ему свой медальон, который носила от самого начала времени, чтобы он отдал его Акире. Я надеялась, что он нас свяжет, и я смогу так ему помочь, когда попаду сюда. Но Морико не хватило сил пересечь океан с первой попытки, так мы оказались у твоих ворот.
Ши посмотрела на Отшельника. Ее рассказ вышел коротким и довольно путанным, но она надеялась, что он понял, хотябы в общих чертах, то, о чем она пыталась рассказать.
- Я должна предупредить, - на всякий случай серьезно добавила она, - Джинтаун странное место. Город нельзя пытаться покинуть через мир Осени. Он окружен территорией оборотней, и они не разрешают нам выходить в их земли, а за это не суются в наши. Но всегда можно уйти по грезе. Я так и делаю. Но мало кто из местных жителей когда-либо покидал город. Еще тут запрещено вредить людям, или как-то применять на них магию. Разве что, чтобы помочь в критической ситуации. Людей слишком мало тут осталось, и мы их бережем. Это закон.

На несколько ударов сердца небесный хор смолк, оставив Эллеанор в непривычно оглушительной тишине. Грохот битвы, боевые кличи, предсмерные хрипы и крики раненных, их дева не замечала, они были ничем в сравнении с Песней, и Песня вновь грянула, громче прежнего, гимном небесного воинсва, разящего нечисть золотыми клинками и несущего свет. Сарацины верещали в ужасе и спасались бегством, подобно крысам прячась во всех щелях, но нигде им было не скрыться от Господнего гнева.
- Deus Hoc Vult! - боевой клич Эллеанор де Витри еще одним аккордом песни разнесся над полем боя, - Господь ведет нас! Такова его воля.
И меч ее в неотвратимом движении выпада превратился в еще один сияющий серебром луч.

Ангелы пели о стенах Белого Города у колыбели Элеаноры. Ангелы нашептывали ей о Белом Городе среди выжженной пустыни во время ее детских игр. Ангелы пели о нем в день, когда игле и кудели она предпочла меч. Их тихая пестнь сейчас звучала громогласным гимном, а перед ней лежал он, Белый Город.
Город, чьи стены падут и чьи белые камни окрасятся алым. Алое на белом - подобно плащам Госпитальеров. И крыльям ангелов.

- Angele Dei*, - потрескавшиеся от жары губы шепчут молитву, - qui custos es mei**.
Элеанора повторяет одну и ту же молитву раз за разом, будто и не учила ее кормилица десяткам других.
Она повторяла эту молитву, когда впервые поставила ногу в стремя своего коня, отправляясь в поход. Она повторяла ее во время долгих переходов через пустыню. И она произносит эти слова, призывающие в помощь ангелов хранителей, когда бесновая толпа сарацинов, гонимая страхом и яростью и жаждой крови, но больше всего страхом, бросается на них в отчаянной попытке пусть телами своими, но преградить им дорогу к Бело-золотому Граду Господа.

- Me, tibi commissum pietate superna! - слова молитвы криком вырываются из пересохшего горла, - Просвещай и храни, направляй и веди!

- Ангелы господни направят наши клинки! - Не по-девичьи сильная рука вырывает меч из ножен и поднимает его вверх, указывает им на врага. Элеанора, подавая пример воинам, первая бросается в схватку, и увлекает их за собой. Уж если дева не боится принять бой, годится ли мужам трусить?!
Она помнит о требушетах, оставшихся за спиной, о тех требушетах, до залпа которых они любой ценой должны сдержать натиск саллах ад-диновых псов. Но важнее сейчас алая кровь, которая должна литься на белые камни и золотой песок под песнь ангелов.

- Не все следует воплощать, что хорошо для нас... - эхом повторила Адерин за Морико, - это хорошо сказано. Величайшее зло - это деяния доброго человека, знающего, что его добрые дела послужат лишь распространению зла, и все равно творящего их. В этом был дар моего Дома, и его проклятье. Видеть куда ведет какой путь, и видеть, возможно ли его сменить.

Ши улыбнулась уголками губ, и провела рукой по волосам девушки.
- Твой господин был не прав, - грустно констатировала она, - брак по принуждению счастливым быть не может. Но ошибусь ли я если скажу, что он мог быть и добровольным, этот союз, будь у цветов чувств время, чтобы прорасти? У Рю тоже было для тебя короткое имя?

Океаны разделяли земли, времена меняли, но в таких разных мирах истории были одинаковыми. Одинаково похожими и грустными. Правитель хотел женить повесу-брата на достойной деве. Самой деве этот сорвиголова был мил, и, может даже чувства эти были взаимными. И жили бы они долго и счастливо, если бы не приказ старшего брата. Породил он ли сомнения в ее искренности? Или этому Рю было просто противно подчиняться чужой воле? Или, быть может, любил он другую? Так или иначе, он бежал, и попал в опалу. История, каких немало.

- У нас бы Рюноске не осудили, - Ши легко пожала плечами, - и, скорее всего, эта история стала бы еще одной легендой. Их много об этом. О любви, о следовании велению сердца, о принуждении и о выборе. Чаще грустных, но есть и счастливые. А какой будет эта - пока не знаю. Тебе наши кодексы не по нраву, но именно Благой гласит, что любовь побеждает все. И что ради истинной любви пойти можно на все. Легкого пути, правда, никто не обещает.

Ши вздохнула. Морико искала утешения и забвения в ее объятиях, это она понимала. Не того, которое она могла бы той предложить.
- Помочь я хочу, - грустно улыбнулась она, - особенно если дело касается любви. Любовь живет в самом сердце того. что мы зовем Грезой. Ради нее и правда можно на все пойти. А вот любить не могу. Ты ведь и сама все видела. Ши кивнула себе за спину, на сомкнувшиеся за ним клбы тумана.

- Простой служка? - приподняв брови переспросила Ши так, будто только что услышала что-то ее удивившее.
Она собиралась попрощаться и уйти, но что-то в словах Пака заставило ее остановиться, и снова посмотреть на него, и на клубящуюся за ним дымку, скрывавшую совсем другую судьбу.
- Погоди, - попросила, она, - Стой.
Ши разгладила песок перед паком, обернулась, глянула на накатывавшие на берег волны, и подошла к воде, чтобы зачерпнуть ее.
Вместе с горько-соленой, облескивавшей на солнце водой в ее ладонях оказалась пара раковин и небольшой клочок водорослей, но выливать их и набирать новую чистую воду Адерин не стала. Если попали раковины - так и должно было быть.

Ши вернулась к рыжему Лису, все еще странно глядя на него и попросила:
- Подставь ладони. И потом пролей воду на песок, простой служка, - на губах ее играла загадочная улыбка. Она-то точно знала, что делает.
Вода для Адерин была самым сильным помощником в гаданиях. Вода была везде, в морских волнах, в глубоких колодцах, в затерянных лесных ручьях, и в легкой туманной взвеси. Вода видела и помнила все, нужно было только уметь спросить.

- В каплях дождя, - тихо произнесла Ши, переливая воду из своих ладоней в сложенные лодочкой ладони рыжего парня, - В плеске волны и в озерных зеркалах, В перьях тумана и горном ручье правда течет подобно воде.

Последние капли морской воды вместе со случайно зачерпнутыми ракушками упали с ее ладоней, в ладони Моно, и Адерин взяв его за руки, развела их в стороны, произнося последние слова, а затем вгляделась в узор, оставленный водой на песке между ними.

- Я люблю утесы над морем, и ночные пляжи, когда волны шуршат и светятся сами собой, и лесные поляны, залитые светом блуждающих огоньков, - улыбнулась Ши, - Бранли люблю, гавот, да много чего. На самом деле их и в этих бальных залах танцуют, но... Но я люблю более старые вещи. Звездное небо в тысячу раз красивее любой хрустальной люстры, а вековые сосны - лучше стен. Ну и венок мне нравится больше, чем бутоньерка. Он более настоящий. Когда-то праздники были такие. С кострами, играми, охотой, огоньками и лентами. Я помню, но уже смутно. Это было в те времена, когда замки еще не сменились дворцами. Как-то так.

Ши вздохнула. они почти пришли. она знала один надежный сопсоб вспомнить, ненадолго, но вспомнить. Но не рассказывать же его ребенку. Он ведь попробует. И не справится.

- Ты много расспрашиваешь о прошлом, когда у тебя есть настоящее и будущее. Почему?

"Некоторые события невозможно предотвратить", - чужие, и в то же время такие знакомые слова, обрывок фразы, слишком часто всплывает в памяти Адерин, когда Мелли в очередной раз налетает на нее бело-розовым шебутным вихрем. Ши помнила, что там было что-то еще о том, что "они слишком важные", но уцепиться за воспоминание снова не успела, сбитая с толку и мысли потоком детского лепета и предложений одно заманчивее другого. Предложений, от которых невозможно отказаться.
Адерин отлично знала, чем закончится игра, и какой улетевший мяч они пойдут отбирать у химер, тех самых, с заднего двора, но, подмигнув, обещала присоединиться к сестренке. После того как исполнит важное поручение, конечно. Полное приключений и важное поручение.

В том, что она справиться с тем, чтобы встретить "гостя" из Большого города и проводить до Джинтауна, Адерин тоже не сомневалась, в отличии от Графа, а поводу лишний раз зайти в грезу была только рада. Зайти в грезу самой, а не под присмотром готового дуть на воду Наставника, о это было заманчиво. Конечно, она согласилась, и пообещала быть осторожной.

Согласилась, и теперь шла по улице в сторону окраины и рата, ведущего на дорожку в обход запретных земель Зверей Луны, и, в то же время, через них же.
Задание не казалось сложным. Пройти знакомой тропой, встретить гостя, и привести его назад. Время, правда, поджимало. По пути не отвлечешься-не задержишься, но успеть можно. Успеть в Большой город, который она не видела уже слишком долго. Каким он ее встретит? Вот этого Ши не знала. Большой Город умел быть неприветливым по-разному.

От этих мыслей Адерин отвлек негромкий, но приближавшийся топот, и вид бегущего к ней юноши-Ши, Роланда, кажется, так его звали, но Адерин не была уверена. Говорить с ним раньше ей не приходилось. Девушка замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась, идивленно подняв брови.

А глаза у нее, и правда, были странные, глубокие, фиолетовые, ярко выделявшиеся на фоне очень светлой кожи.

- Ты меня не за дуру дежишь? - Рыжая еще не злилась, ее тон и взлетевшие вверх брови был скорее удивленным, и она проясняла позиции, - Давай без этого. И не так витиевато.
Бруха встряхнулась и села на свой мотоцикл сбоку, сложив руки на груди. Похоже, все обещало затянуться.
- Я видела, как применяют Господство, - усмехнулась она, - не знаю, как это работает детально, но в деле видела.
Джи и правда видела, хотя, больше всего ей запомнилась "работа" Ласомбр. Грубая и эффективная. Может, потому, что это было самое первое впечатление. А еще знала, что вампиры по-разному применяют свои, даже одни и те же дисциплины. Видимо, ей не повезло, и этому парню были нужны мельчайшие подробности.

- Знаешь, мне как-то не до масла было, - пожала плечами она, - Но, давай по порядку. Я поняла, тебе надо подробно. Ну вот как запомнила. так и разсскажу. Спрашивай, если что.
Рыжая достала из кармана почти пустую пачку сигарет, вытрусила из нее одну, и закурила. Разговор предстоял, похоже, долгий.

- Нам надо было вытащить машину с места аварии на шоссе, - начала она, не вдаваясь в подробности, какую и зачем, - для этого мы взяли в аренду эвакуатор. К сожалению, взяли почти официально. Там меня и двоих гулей моего напарника видели и запомнили. Девушка, понятно, не хотела давать нам самим уехатьна эвакуаторе, и я блеснула Благоговением, что твоя рок-звезда. Незабываемо прямо. Маскарад это не нарушает, но было бы хорошо, чтобы она не вспомнила "особых примет". Никому из нас совсем не нужно полицейское преследование. Ни мне, ни эрвиговым девочкам. Если меня придут брать копы - я допускаю, что случится еще одно нарушение Маскарада. Или трупы. - Джинджер усмехнулась, - да и Эрвигу его девочки явно нужны в легальном статусе. Но, я отвлеклась. Если мы у больнице - ты явно решил начать с полицейского. Резонно.
Бруха одобрительно кивнула и глубоко затянулась.
- Окей, слушай.

- Мы подъехали со стороны съезда с шоссе. К тому месту, где были запаркованы эвакуаторы и оранжевая техника дорожников, не к полицейскому кордону, повезло. Но водители техники и эвакуаторов были там же, ну, частично. Я не пересчитывала. Они стояли и сидели кучкой между двумя эвакуаторами и оранжевыми машинами. Дальше были видны тачки копов, и даже пара микроавтобусов. Подозрительных таких, место аварии пасли другие вампиры. Или их люди, можешь не сомневаться. Все еще не боишься? - Джинджер криво усмехнулась и затянулась сигаретой, - согласившись оказать мне услугу, ты можешь поссорится с довольно влиятельными ребятами. Очень влиятельными. Если не хочешь - тут пора сказать "стоп" и уйти. Но, если поможешь, с меня тоже самое. - Рыжая покачала головой, глядя на асфальт перед собой.

- Там дальше, за техникой, но до кордона и микроавтобусов, было две обгоревших машины, и один раскуроченный и выброшенный к отбойнику пикап. Но, не похоже, что он горел. Рабочие повскакивали на встречу нашему эваку. Двое, вроде, в касках были, может и трое. Остальные - в жилетах. Один что-то там орал и махал руками. Видимо, позвал начальника.
Джи смотрела в темноту мимо Вентру, стараясь вспомнить детали. Ему были нужны детали, ей было нужно, чтобы он сделал свою часть работы. Детали так детали. Нужно было вспомнить.

- На эти вопли трое мужиков почти прибежало, - продолжила она. Длинный получался список свидетелей, - двое в костюмах, один - в форме. Мужик в синем костюме, тот коп, подошел к нашему эвакуатору и сходу начал наезжать. Я за рулем была, на меня и начал. Спросил, от Доналдсона ли мы, и наорал, что мы опоздали на двадцать минут. Что Шоссе стоит из-за того, что я - разгильдяйка, и что кто-то там оштрафует нашу компанию вроде пугал. Прочитал назвение на борту "Расчет столкновений".

Рыжая снова затянулась. Вспоминать, а, тем более рассказывать о недавних событиях ей было тяжело. Один рывок Зверя перечеркнул все то, что она еще не успела просрать, и все полетело псу под хвост окончательно. Ее друзья на нее очень надеялись, а она... Она провалилась. Прямо можно было сказать "круто обосралась". И сейчас вместо того, чтобы делать что-то для них торчала на парковке и повторяла истории своего провала, Да еще кому, какому-то незнакомцу. Бруха прикусила губу и сжала свободную руку в кулак. Становилось слишком горько.

- Он приказал приступать к погрузке. Начал командовать кому какие тачки передвинуть, типа технику управления убрать. Распределил нас грузить пикап, паралельно с синим седаном. Нужная нам машина - серебристый авалон, был дальше. Я спрыгнула из кабины, чтобы поговорить с ним. Придумала, что наврать и как оправдаться. Он подбешивал, конечно, но Обворожение должно было решить проблему. Он к тому времени приказывал мыть дорогу как только мы увезем битые тачки. Задержка была уже в полчаса от расчетного времени. Люди начали расходится, кто к уборочной технике, кто к эвакуаторам. Повезло им. Меньше увидели.
Еще один смешок Брухи и глубокая затяжка прервали ее историю ненадолго.
- В общем, я окликнула этого мудлана, - продолжила она, - вежливо. Подтвердила, что от Доналдсона. И даже заизвинялась, что мы задержались и пооправдывалась, что нас вызвали заменить других парней, и вызвали совсем недавно, сдернув с выходного. Посетовала как трудно было прорваться через заторы. И очень извинилась, но сказала. что мы не успели проверить машину перед выездом, что там осталось совсем немного. Кажется, говорила про лебедку и давление масла. И предложила, что мы быстро все проверим, пока грузятся те, кто приехал раньше, и возьмем последнюю машину. Все предложила, и извинения, и решение проблемы. Он поверил. Вот только Благоговение подвело.

Рыжая скривила губы, и снова покачала голвой гляда в пол, и направив зажатую между пальцев сигарету в небо.
- Он развернулся и... В общем оторвался на мне, как хотел. Рассказал про блядский вечер. Скорчил козью морду, от которой зверь уже рванулся. У меня вообще тяжелый вечер тоже был, очень. Будто сговорились все меня достать, - пожала плечами Джинджер, - А этот тип обозвал нас безрукими и безмозглыми операторами. Сказал проверять масло и лебедку, конечно, но пригрозил, что если будет минимальная поломка и мы своими тупыми действиями задержим открытие шоссе, он оштрафует наше начальство, а уж оно-то на нас оторвется. - Рыжая хмыкнула. Какое еще у нее - и начальство.

- Это было уже за гранью, но он продолжил, - Бруха не закончила рассказ, - Обозвал нас Мисс Нерасторопностью и Мисс Разгильдяйством, и и зелеными неумехами, сказал Гонзалесу пикап грузить. Вовлек в свое шоу остальных эвакуаторщиков, которые тут же принялись комментировать кого бы там трахнули, раз уж счастье в виде двух бестолковых баб привалило. И тут у меня сорвало планку. Конкретно так. Редко так бывает, когда зверь берет контроль по-настоящему, и у него его уже даже зубами не вырвать, пока что ему взбрело в голову не сделает. А в голову ему взбрело, конечно, вырвать этому подонку горло, что ж еще?

Рыжая проникновенно посмотрела на Вентру потемневшими янтарными глазами и приподняла бровь. Ей было интересно, понимает ее этот, по виду, недотепа, или нет. Врядли, конечно.
- Повезло, дорожные техники свалили к своим машиным, одни из эвакуаторщиков приступили к погрузке. Не так много свидетелей осталось. У меня-то шансов остановится не было. Все силы уходили на то, чтобы не разорвать его прямо там. А я... Могла бы. Но держалась, понимала, ели хоть чуть ослаблю - тут же рвать начну. И уже ничто меня не остановит. Я равернула его к себе, за плечо. - Бруха глубоко вздохнула. То, что она, нет, они, вместе со Зверем, сказали этому ублюдочному копу, она помнила до сих пор, - и попробовала припугнуть. Если бы заставила его извиняться, публично и униженно, так, как он меня унизил, зверь мог бы остановиться. Ну, пообещала яйца вырвать и в глотку забить. И потребовала извинений. А он... Он обосрался от одного на меня взгляда, и слюни пускать начал. И я сейчас не фигурально выражаюсь. Увидел клыки и обосрался. Я ж ему не руку оторвала, как зверь хотел, просто развернула. А он начал верещать, как свинья на бойне. Ну в кабине одного из эвакуаторов народ тоже подобгадился. Но зверю этого не хватило. Он хотел компенсации. Пары глотков крови бы хватило. Это даже не убило бы мудлана. Но стоило мне его приподнять, как Эрвиг всадил мне пулю из снайперки.

Рыжая замолчала. У нее все еще в голове не укладывалось, как Эрвиг мог по своим стрелять. Как мог надеяться потом вытащить ее из морга и так рисковать? Она бы не стала.
- Не думаю, что кто-то понял, что проихошло, - продолжила она, - пуля только оцарапала, ну и отбросила меня от этого копа. Каску расколола, но не больше. Да и сам мудлан это раза в два меня шире и на голову выше. Закрывал почти полностью. В общем, я словила пулю, она отбросила меня на несколько футов. Но я не знала, кто стрелял. Решила, место кроют чужие снайпера. И... Понимаешь, - Джи покивала, подняв брови, - в морг мне совсем не улыбалось попасть. Торпор на несколько лет, а, скорее, вскрытие и кремация - так себе перспектива. Но Зверь снайперов не боится, и не видит. И... я сделала невозможное. Ушла с этой чертовой эстакады рывком, спрыгнула, нет, почти свалилась вниз, перемахнув отбойники. И... смогла не запрыгнуть обратно. Тебе мои подробности не надо... Просто когда комментировать будешь, учитывай, что все, что я могла сегодня на зверя потратить, я уже потратила и еще кредит взяла. И каким чудом я не забилась в угол под эстакаду уже сама слюни пускать после этого - я не знаю. Потому, что, мужик, это пиздец тяжело. Так тяжело, что повторить я не возьмусь.

Это было в точку, настолько в точку, что даже старайся Эрвиг специально, врядли бы смог высказать что-то более обидное и ранящее.
Откуда англичанину было знать, что для нее значили ее куртка, мотоцикл-ровесник юности, и ее чертов старый Джип? Откуда он мог знать, что значит пытаться найти давно потерянную себя, собирать по кусочкам свое человеческое подобие? Откуда он мог знать, что значило снова позволить себе мечтать, и воплотить эти такие простые, но такие человеческие мечты для той, кто слишком долго человеком не был? Что он мог знать про путь, который ей пришлось пройти перед тем, как эти вещи, эти символы снова стали значимыми?
И откуда он мог знать, что значило быть человеком, который мечтает о таких простых вещах, и не может их себе позволить, откуда это было знать этому отпрыску английских лордов, родившемуся, наверно, с серебрянной ложечкой в жопе?!

Рыжая замерла, скомкав и отшвырнув сигарету. Доска лавочки жалобно хруснула, сжатая ее пальцами, и Бруха медленно повернулась и посмотрела на каитифа в упор. Взгляд ее был чужой и чуждый. Будто кто-то другой, безжалостный и бесчеловечный смотрел ее глазами, и взгляд этот не сулил ничего хорошего.
- Повтори еще раз, - предложила она вкрадчиво, и голос ее прозвучал неожиданно низко и хрипло, а из-под тонких губ показались клыки.

Зверь почуял угрозу, и рванул с привязи, предлагая свои простые и эффективные решения. Зверь точно знал, что ни один вампир с вырванной глоткой уже не будет сыпать оскорблениями, обоснованными или нет, и Зверь был готов щедро делиться этим знанием и воспоминаниями о хрусте ломающейся гортани и вкусе витэ, не крови, холодной и густой вампирсокй витэ, самой сладкой, когда пъешь ее из разорванного горла поверженного врага. Рыжая облизнула клыки, готовая вцепиться в горло и заставить Эрвига подавиться всеми его обвинениями. И, кажется, он это понял. По крайней мере, пошел на попятную. Не испугался, просто сдал назад, но этого хватило, чтобы Бруха не бросилась на него в ту же секунду. Слова англичанина, вроде как правильные, приманивали Зверя, как дудочка факира приманивает кобру, отвлекая его, но не прогоняя до конца.

- В жопу засунь свой Маскарад. - огрызнулась Джинджер, - Никакой Маскарад не будет мне важнее жизней и свободы моей стаи или моей жизни и свободы, или, если на то пошло, твоей. Никакой жирдяй-коп, или святая монахиня из обители господних причандалов не будет значить для меня больше, чем этот засранец Аллан, или даже похуистка-Сандра. И ты, блядь, и близко не знаешь, как я отношусь к людям, с их сранными судьбами. Ты нихуя не знаешь о том, каково это, делать такие штуки значимыми по-новой. Но уже осуждаешь. Достать меня решил? Так получилось, поздравляю.
Последнее слово Рыжая почти прорычала. Она все еще старалась удерживать Зверя, то и дело отвлекавшегося на игру слов, но Зверя никуда не девшегося.

- Я в бар приехала. На мотоцикле. С друзьями посидеть на свой долбанный день рожения, в тринадцатый раз двадцать первый. Во что я должна была одеться? В костюм GI Jane? А то вдруг не произведу впечатление на твою охрану, - от горечи сарказма в тоне Рыжей сводило скулы, - Так лет мне ни он, ни деловые шмотки уже не добавят, и пули - не остановят. Подростка, блин, нашел. Где ты, или твоя эта Катрина, видели подростка в настоящей рабочей коже, способной задержать нож, или, если на то пошло, когти долбанного Гангрела? Может, эта кожанка стоит между мной и колом в сердце, кто знает, а может - между тобой и долбанным снайпером, потому, что в ней я пойду ловить пулю, чтобы она тебе бошку не разнесла, я в отличии от Сандры, хоть соображаю, когда и как это делать. И пока эта куртка - лучшее, что у меня есть, я буду ее носить. А может, она мне просто нравится. Не твое дело. И ничье больше.

Рыжая цокнула языком сквозь зубы и снова облизала клыки. Англичанин достал ее всерьез.
- Мне есть дело до маскарада, и я знаю, что его надо закрыть, - продолжила она, - и, конечно, буду должна тем, кто поможет. Но мне так же важно не получить полицейское преследование на хвост, потому, что угадай, чем может закончится грубая попытка задержания? Новым нарушением Маскарада. А уж каким нарушением Маскарада закончится утро в камере после ареста, если Очарование опять подкачает - и думать не хочется. А мне не к кому здесь обратиться за пачкой фальшивых документов, да еще "на завтра", или, если на то пошло, у меня нет возможности каждую ночь менять машину. Чем-то приходится рисковать. Потому, если уж чистить, я прошу чистить не только тот факт, что я там клыки показала, и мудлана этого подняла за шкирки и напугала до усырачки, но и мое описание, или что у них там есть на меня. Если уж все равно этим заниматься. И я признаю этот долг и готова компенсировать усилия, - вспомнила Джи подходящую формуллировку, - в чем проблема?

- Черт, это я предложила встерчу? - Рыжая нахмурилась, она совсем забыла, кто из них двоих был инициатором, - Да, наверно, я.
Бруха мотнула головой, отбрасывая волну спутанных рыжих волос.

- Что произошло? - хмыкнула она, - Ты видел, что произошло. У меня планку сорвало. Благоговение не всегда срабатывает. Вот и тогда подвело. Этот мужик хамил изначально, хотел дать нам другую машину. Нужно было решать этот вопрос. Я попробовала договориться, как с эвакуатором, но дисциплина подвела. И он высказал мне...
Бруха сцепила зубы, и ругнулась сквозь них в сторону. Сами воспоминания ее злили.

- Наговорил вагон дерьма, прокричал половину его так, чтобы все слышали, говоря о нас с твоей девчонкой в третьем лице и вытставляя полным дерьмом. Устроил шоу, мудила. И у меня рвануло планку. Нет, даже не так. И Зверь пришел, и сказал свое "Хватит". И "Теперь моя очередь, я покажу тебе, как это делается, а то ты подзабыла", - Рыжая глянула в сторону кустов и затянулась сигаретой. Ей были нужны пару секунд передышки.

- Я неплохо справляюсь со Зверем, вообще-то, - сообщила она, - Не оторвала голову твоей Катрине, например. Хотя, он очень хотел. Этой девчонке вот обязательно было вычитывать меня, как школьницу, и командовать? И смотреть, как на говно? "План мистера Эштона вам известен?" - передразнила брезгливый тон Бруха и глубоко затянулась сигаретой.

- Даже на Аллана не рыкнула, когда он опять раскомандовался. При Андре! - Джи продолжила и сделала ударение так, будто то, при ком это произошло, имело особое значение, которое всем должно было быть понятно, - Но, похоже, Зверь ставил свои галочки, и этот мужик оказалася последней из них. Волну нельзя остановить, Эрвиг. Ничем, никакой волей нельзя остановить Волну. Когда она приходит, ее можно только пробовать направлять. Как только ты прекращаешь прилагать колосальные усилия, Зверь начинает творить свою кровавую баню. Да, кому я объясняю, ты же родич, должен же понимать! Ну, если помнишь. Хотя... Хрен вас знает, что вы понимаете.
Бруха последний раз затянулась сигаретой, и бросила окурок в урну, стоявшую у лавки. Тут же она достала почти пустую пачку и выбила из нее новую сигарету.

- Я попробовала направить волну, - пояснила она, подкурив от зажигалки, - Марселю, в принципе, хватило бы униженных извинений на коленях от этого мудлана. И я их потребовала. Не я. Мы. Я и Зверь. Кто знал, что этот кондом обосрется в тот момент, когда я его к себе разверну и начнет верещать как школьница, а потом вообще примется пускать слюни и невнятно лопотать? Я хотела его припугнуть, заставить извиняться. Зверь справился лучше, он справился так, как мне и не снилось. Но это не дало ему почувствовать победу, и он не успокоился. Он хотел или крови этого мужика, или признания им своего поражения. А этот пускающий пузыри тюфяк уже ничего признать не мог. И, я все еще не дала затолкать его в радиатор или вышвырнуть с эстакады. Но Зверю была нужна его вира. Кровь, которую он потратил, его бы успокоила, и я отправила его жрать, а не рвать этого придурка на части. А он мог бы. Он тогда и грузовик мог бы... Кровь должна была его успокоить. А я бы даже рану зализала, вернув контроль. Был шанс, что мало кто что-то поймет, хотя, конечно, хуйовый такой шанс. Но стрелок понял раньше и пальнул. Откуда у Тары снайперы? Схерали они пасли эту площадку? У нее ведь никогда контактов среди военных не было! - повторила Джи слова Леона, - Мне везет на снайперские пули в последнее время. Но эта только оцарапала и отбросила. И все вышло из-под контроля. Мне пришлось идти со зверем на прямую конфронтацию, когда он был в полной силе, а я - в его полной власти. Но, не уберись я оттуда... Он начал бы рвать всех, кого видел. Он не понимает опасности снайпеского огня. Пули загнали бы его, и меня, в торпор. А это - на годы. И к рассвету в городском морге это все бы закончилось. Ну, или в крематории. Теперь я думаю, что может так оно было бы лучше. Тогда - ну, я пошла в ва-Банк и сцепилась со Зверем. Заставила его уйти с Эстакады, спрыгнуть вниз. И... в общем, я не дала ему вернуться. О, он очень хотел. Он-то знал, где этот жирный скулящий коп. И он в один прыжок мог оказаться там, наверху.
Рыжая усмехнулась совсем не весело, и снова затянулась сигаретой, уже новой, и пахшей как-то иначе.

- Эта драка сожрала всю меня. Все, что было. Почти все. Трепыхнись он еще раз - я бы уже не удержала. И вообще никак не смогла ни остановть ни направить. Повезло, что он не видел места событий, и что я нашла чем переключить внимание, когда он не видел и не ощущал врага рядом. За угол так зайти не помогло бы. Второй раз этот фокус я не возьмусь повторить даже когда восстановлюсь после этого. Мне очень повезло. И одновременно - очень не повезло. Вот такое вот дерьмо.

То, чего ей так не хватало. Им. И ей, и Зверю, рванувшемуся с поводка стоило клыкам пробить вену. Горячая, вкусная, полная жизни кровь, со стойким привкусом табака, и довольной усталости. В нараставшем пульсе чувствовался ритм, игравший на языке вспышками дискобола. Рыжая пила и не могла остановиться. Не хотела. Кровь уносила ее с собой не то на сцену, не то в клетку той самой дикотеки, за которую вышла покурить разгоряченная танцовщица, туда, где люди растворялись в ритме танца, и где их заводила рыжегривая бестия.
Пить ее кровь было так же прекрасно, как отрываться в кругу света на сцене. Вообще, Джинджер никогда там не была, но теперь, кажется, знала каково это. И Зверь торжествовал. Он наконец заставил ее сделать то, чего хотелось ему. Он взял кровь и жизнь, подчиняя человеческую, кажется, девушку, и получая над ней полную власть. И это ощущение пьянило и его самого и Рыжую не меньше.
Горячая кровь обжигающей силой разливалась по жилам, даря Брухе подзабытое ощущение силы и торжества.

Когда Джи, наконец, оторвалась, когда зализала прокушенные ранки и опустила девицу на не грязный асфальтр, только тогда она поняла, что взяла слишком много. Поняла по довольной сытости, по приятной ломоте в разогретых кровью мышцах, по чувству торжества, что никак не хотело уходить, и заставляло ее губы изгибаться в довольной улыбке.
- Ты, блядь, издеваешься, - закатила глаза она, присаживаясь рядом с телом, и пытаясь нащупать пульс, - Марсель, какой же ты подонок.

Бруха выругалась, но скорее для виду. То, что подарил ей Зверь, это порочное наслаждение, все еще было с ней, и избавиться от этого чувства у нее не получалось.
Но девушка, потерявшая гриву рыжих, более ярких, и куда более искуственных чем ее собственные, волос, и изрядно побледневшая даже под толстым слоем макияжа, умирала. Умирала у ее ног, отдав ей все, чем жила, не только кровь.
Джи глянула на выход из узкой подворотни. Там, за границей света ее ждала ее жизнь, полная трудных задач, и чужих людей. И кровь и сила, растворенная в ней, была нужна Брухе, чтобы справится. Да что там, чтобы выжить. А здесь у ее ног умирала девушка (а девушка ли?) подарившая ей свой последний феерверк.

Рыжая тихо выругалась. Ее ладонь легла на обтянутый светлой шапоской затылок, а пальцы разжали зубы. Девушка ее дышала, а, значит, у нее был шанс. Становить ее Рыжая бы не стала. Но вернуть долг той, кто подарил ей вспышки дискобола и бешенный ритм она должна была попробовать. Клыки легко прокусили нежную и бледную кожу на ее собственном запястье, и Бруха прижала его к губам дивы, смазывая с них помаду и вливая в них жизнь.

"Давай, я покажу тебе", - этот голос с мягкой хрипотцой и говор с едва уловимым акцентом Джинджер узнала бы один из миллионов. Зверь всегда говорил с ней голосом Марселя, будто старый шабашит навеки поселил в ней частицу себя вместе с этой тварью, и, если он уже заговорил, Бруха знала, дело дрянь.
Она хотела бы кричать и, выражаясь последними словами, отказываться. Запинать зверя обратно в те глубины, из которых он вылез, и доказать, что она справится сама.
Уже справилась, она ведь получила, чего хотела, нужную машину, и пофиг, что там вякнул человек!
Но нет, "пофиг" не было.
Слишком долго не было "пофиг". Слишком много раз она прогнулась, уступила, прикрылась высшей целью и сглотнула обиду. Чаша была переполнена, и Зверь пришел, чтобы напомнить ей, как ее учили поступать. Как на самом деле нужно было поступить с этим копом. С Тарой. С Мэнни. С Андре и Алланом. С двумя эрвиговыми девицами, и даже тем парнем, который поджал ее тачку на парковке.
"Ты все забыла. Я напомню", - бархатистый рык складывался в слова, и Джинджер мимоволи хотелось, да, на самом деле хотелось, раствориться в этом голосе. Позволить Марселю решать, как когда-то, когда мир был проще и понятнее, а еще - веселее. Как тогда, когда с ней была ее семья и стая. Когда она была не одна, и все было понятно и просто.
Она и сейчас не была одна.
"Блядь, нет, давай уж вместе!" - этот аргумент, кажется, впечатлил даже Зверя. По крайней мере, он подвинулся. Не отдал ей контроль, не отпустил хватку. Просто дал чуть "порулить", с интересом преподняв бровь, как дают порулить ребенку, сажая его к себе на колени в машине.
Рука Рыжей, уже не подвластная ей самой, тяжело легла на правое плечо полицейского и сжалась, перед тем, как развернуть его к себе. Легко развернуть, будто нестарый еще и тренированный мужчина был в лучшем случае паршивой шавкой, приподнятой за шкирки.
- Твой вечер только что стал действительно ублюдским, мразь, - мягкая хрипотца в голосе Брухи была ей самой до боли знакома. Не заботясь маскарадом, Рыжая говорила, скалясь во все клыки, и было трудно сказать, чего в этом было больше, оскала, или предвкушающей улыбки.
- У тебя есть ровно три секунды, чтобы убедительно попросить прощения. И пощады. - сообщила Бруха постепенно все сильнее сжимая пальцы, - потом я вырву тебе яйца, и забью в глотку. Чтобы вырвать уже с ней. И нет, ни постолет достать до того, как сломаю тебе руку, ни крикнуть, ты не успеешь.

Сэм ответил не сразу, и Джинджер пришлось с нарастающим волнением послушать гудки в трубке.
- Привет, Рыжая, - душевно поздоровался Найтингейл, - как делишки? Если вздумаешь ко мне поехать - осторожнее, Пятое все еще перекрыто. Там какая-то крупная авария была.
- Привет, знаю. - Рыжая говорила коротко и по-деловому, - В аварию попала Несса. С гулями ребят Мессера. Машина загорелась. Кто-то или что-то подпортил им тормоза, и обычный, и ручник. И топливные шланги. Очень вероятно - крысы. Несса говорит, слышала их, но думала, показалось. Если решишь куда-то ехать - проверяй крысюков. Шланги. Тормозные тросы... Все это дерьмо.
- Проклятье! - рявкнул по телефону Найтингейл, - с этим надо что-то делать. Все выжили? Спасибо за предупреждение, Джинджер. Буду осторожен, как в тылу врага. Наверное, перейду на такси.
- Несса с одним из гулей в Мельнице, - ответила Рыжая, и скользнула за дверь комнаты, чтобы не расстраивать Тореадоршу еще больше, - и, похоже, выбираясь из машины, наделала шуму. Ну, понимаешь о чем я. Второй... Они не видели, чтобы он выбрался. Гуль спасал Нессу. Надеяться, что второй выжил, конечно, хочется, но я слабо верю. - добавила она шепотом.
- Понимаю, - смурно ответил Сэм, - там даже вертушку гоняли. Полиция стоит кордоном, шоссе на движение в центр города перекрыто. Скорые летали только в путь. Черт, Тара ее прикопает. Она у нее в черном списке за свои становления.
- Теперь у Тары есть повод это сделать, - констатировала Рыжая, - если что-то не придумаем. Ты сам там как?

Перекрытое пятое не давало Рыжей покоя. Выходило, Ист Вилледж отрезан? Или нет? И может ли это быть ловушкой? Джи вернулась в комнату, но трубку еще не повесила.
- К тебе там теща не приехала? - уточнила Джи, переходя на "их" код, - не хочешь валийца навестить? Того, который на овцеебов обижается.
В то, что Сэм сейчас вспомнит все нюансы с автосервисами и кодом Джи не верила. Но вот вызверившийся на "валийских овцеебов" Каскер должен был ему запомниться надолго.
- А что, мысль, - очнулся от долгого молчания Сэм, - давай встретимся у него где-нибудь заполночь сегодня. Я сам нормально, не считая необходимости бегать от прокуроров.
- Я попробую, но еще дам знать, хрен знает, как тут сейчас пойдет. А вот ты ехал бы туда пока пятое перекрыто. А то у меня какое-то хреновое предчувствие. Как бы у аварии прололжения не было, - Рыжая выдохнула, Сэм ее понял, - И про прокуроров я тоже историю хочу. Но уже как увидимся. Береги себя. И смотри, крысы, едят тачки.
Выслушав прощания в трубке, Рыжая глянула на Аллана.

- Сэм жив. Ну, не более мертв, чем вчера, - ответила она, - говорит, пятое шоссе перекрыли. Была крупная авария, много скорых, гоняли вертушку. Шоссе перекрыто на выезд из Ист Вилледж. Мне это не понравилось, и я попросила его заехать к Шефердам. Не хочется, чтобы кто-то пользуясь закрытым шоссе попробовал погонять и его, как крысам. Попытаюсь вырваться и встретится с ним после полуночи.

Рыжая вздохнула. Она понятия не имела, что будет делать через полчаса, не то, что после полуночи.
- Гуля из больницы лучше забрать, ты прав, Аллан, - прокомментировала она, - он - гуль. Врачи могут заметить что-то странное. Не хватало еще, чтобы и тут нам маскарад пришили. Да и вообще, жалко парня. Ему сейчас не таблеточки с мазями нужны. Есть идеи, как это сделать?

- Сандру я могу прикрыть, - согласилась она, - хотя, если мы и так знаем, что крысы перегрызли шланги, то что еще мы там хотим узнать? А вот с кучей рыжих баб - это прям клевая идея, - глаза Брухи азартно блеснули, - мне прямо нравится. Ловля на живца! Мне прямо интересно, что я поймаю. Ну, или что меня поймает и какие у него будут глаза. когда поймет, насколько лоханулся. Но, если уж говорить об этом, если честно, я бы уже начинала поджитать каких-то тарыных амбалов прямо тут. Если авария подстоена - я бы на их месте ловила "виновных в нарушении" до того, как те успеют что-то закрыть. И это - довольно очевидное место, чтобы начать поиски.

- Он не очень многословен, - Рыжая усмехнулась, - только в первый вечер выспросил, до конца ли пойдем. Но Ллойд не из тех, кто будет придерживаться страусинной политики, когда все настолько очевидно.
Бруха вздохнула, и снова подалась вперед, облокотившись на стол, и принялась мешать в стакане тающее ледяное крошево.
- Он готовится к драке, - тихо добавтла она, - но в деталях не отчитывается. Правда, и меня не прогоняет. Особо больше я ничего сказать и не могу.

Рыжая еще раз выслушала пояснения по поводу собратьев под складом, и вздохнула. Понятнее не стало.
- Для крысы сточные воды не воняют, она живет в этой помойке и сама бздит ими. Зато для нее воняет бензин и пожар, - чуть подумав выдада она, - а огонь пугает вампиров. Это вполне мог быть он, мне кажется. Но я все еще не уверена, что лезть в подземку прямо хорошая затея. Даже вдвоем.

- Я оттуда и есть, - Рыжая усмехнулась, - из восьмидесятых.
Бруха закрыла футляр и провела по бархату ноготком, блеснув парой серебряных колец.
- Ты тоже ничего так, эффектно, - Рыжая еще раз окинула взглядом Тореадора, - скажешь когда премьера, мне даже есть с кем туда пойти.
Джи улыбнулась уголками рта. Она знала, что этого ответа от нее не ожидают. Но тем не менее он был правдив, она была не против пойти на премьеру, и ей было с кем. Внешность обманчива.
- Трагичная история, и - хорошая? - уточнила она, - мне кажется, хорошая история про любовь не должна быть трагичной. В хороших историях они потом живут долго и счастливо. Но, в то, что спектакль будет хороший, я тебе верю. Надо будет сходить.

- Gracias, - Рыжая кивнула Сандре и ответила неожиданно на Испанском, - Entendí, я понимаю, можешь не переводить. Я говорю на испанском.
Говорила она, правда с ощутимым мексиканским акцентом, к которому примешивалось что-то еще, почти неуловимое.

- Ты... устраиваешь мне сцену ревности и запрещаешь говорить с твоими гулями, - Рыжая подняла брови и улыбнулась, чуть склонив голову на бок, - а потом спрашиваешь у меня телефон мужика, с которым я хожу на свидания?
Бруха коротко рассмеялась. Ирония ситуации показалась ей забавной. Не прошло и недели.
- Знаешь, я могла бы быть злопамятной засранкой. - Рыжая полезла в карман курски и достала оттуда бумажник, из которого выудила визитку, и протянула ее Аллану, зажав между двумя пальцами, - но не буду. Держи, я ж из восьмидесятых, и совсем не собственница. Только учти, он быстро просекает если перед ним не человек, но кто мы - до конца не понимает, и я не стремлюсь его просвещать. И дисциплинами не разбрасывайся при нем, Марику он быстро вычислил, чует их как-то. Пусть лучше первый контакт будет деловым, но, учти, он не хочет иметь дело ни с чем потенциально опасным. В общем, не подведи меня. А собираются они в По на поэтические вечера по четвергам*. Там, думаю, можно и неформально познакомиться. Но Маскарад с этими ребятами надо бдить... Бдительно.

- Честно говоря, мне трудно представить, - ответила Джинджер серьезно, - наши отношения были сложными по-другому. Но если так - мудлан твой сир.
- Он еще жив? - уточнила она заинтересовано, - если так, можем вкатать ему... притензию.

- Смотри, про слушания я сама вчера узнала, - рассмеялась Рыжая, - но в целом, зная родичей, могу строить предположения. Давай с начала. Мы бессмертны. Мы сильны и опасны. И нас не так много. Что в итоге мы ценим больше всего? Деньги теряют ценность. Люди умирают. Богатства сегодня есть завтра нет. Твоя репутация будет с тобой всегда. Нажитые враги и союзники - тоже очень долго. Если ты кому-то что-то обещаешь - лучше выполнить. Если задолжал - вернуть. Иначе с тобой не будут иметь дел. Никогда. И это такое долгое "никогда". Потому мы всегда возвращаем долги. Разные долги. Хорошие, плохие...

Рыжая глянула в зеркало заднего вида, оченивая, поняла ли ее Малкавинка.
- Еще каиниты любят знать, с кем имеют дело. Потому обращаясь к кому-то мы называаемся. Кто мы, откуда. Это сразу же помогает расставить по местам статусные вопросы, кстати. Потому ты представляешься. Имя, клан - если хочешь. Но вообще, клан - это круто. Банда, стая, город... откуда ты. В нашем случае - либо из ребят Сэма Найтингейла. Либо из Ист Вилледж. Первое подчеркивает то, что ты полгэностью поддерживаешь Сэма, как лидера, а он впишется за тебя. Второе... Вторым ты подчеркиваешь некую степень своей независимости. То, что ты можешь не во всем соглашаться с авторитетом лидера, или вообще быть с ним не согласна.

Рыжая вздохнула. Она всегда говорила "из Ист Вилледж", но, кажется, не все понимали, что это значит.
- В общем, поскольку каиниты любят знать, с кем имеет дело, - подытожила она, - во многих местах, в том же Терминале, вот эти штуки с внешностью - запрещены. Я думаю, тебе стоит как минимум надеть маску, которая передаст твою родную внешность но без крови. Тогда, если доебутся, ее и сбросить можно будет эффектно. Но давай еще переспросим Андре или Аллана.

- Вообще все эти этикетные танцы у Каинитов имеют двойной смысл, - чуть подумав, продолжила Рыжая, - и тот, что остался от людей - он не главный. Главный тот, который диктуют бессмертие и Зверь. Стоит понять это, и остальное становится проще. Все эти танцы со статусами нужны для репутации, чтобы понять кто кому старший. И чтобы не вцепиться в глотки

Удар. Удар отправляющий в нокаут, гасящий свет и, на долю секунды, сознание. Удар, означавший, что она не успела. Не успела нажать курок. Не успела уйти с линии огня. Ничего не успела. Проиграла.
Боль. Боль была единственным маяком, пульсировавшим в темноте, разрываемой далекими голосами и выстрелами. Боль была тем единсвенным, что говорило Джи, что она еще жива. Мертвым больно уже не было.
А если она была еще жива, то ничего не закончилось. Кровь непривычно медленно отозвалась Брухе, горячей волной растекаясь по раненным тканям, восстанавливая и заново скрепляя их. С места Рыжая не двинулась. Даже ресницей не пошевелила, чувствуя как отступает боль и приходит голод. Если сейчас кто-то поймет, что она готова встать - ее точно добьют. Но Джинджер знала, что притворившись мертвой, как братец оппосум, сестрица лиса всех еще обдурит.

Звонок не дал Рыжей дослушать Джейсона. Она глянула на мобильный и сообщила "Это Сэм", - перед тем как снять трубку.
Разговор стаи она явно ловила одним ухом, и иногда эмоционально реагирована на реплики мимикой, но говорила только по телефону.

- Привет. Мэнни в курсе наших пациентов, но Таре еще не сдал, дал неделю на разобраться. – Быстро заговорил Сэм, стоило Джи поднести телефон к уху – Крыса была его, он зол на Сандру и будет требовать сатисфакции.

- Привет, - судя по всему, звонок Джинджер обрадовал, - Короче, я думаю, мы их нашли, и это пиздец. Пиздец в том, что они у одной из банд Ястребов, у ребят Мессера. Я так поняла, в порту, похоже, на складе. Но доказательств нет. Ну, и да, пока Марика там разведывала что к чему, на этом складе, ее засекли, и мы уже успели поцапаться с их гулями. Аж до вызова копов. Наши все ушли. В тот момент мы еще не знали, что узнала Марика, они с Сандрой просто подозрительный склад проверяли. Два и два мы потом сложили. Гули и какая-то телка из банды Мессера разбираются с копами.

Рыжая замолчала выслушивая ответ и одновременно поглядывая на говорившую Сандру. То, что она слышала, ей явно не нравилось, о чем свидетельствовал и взгляд и плотно поджатые губы. Похоже, Брухе явно хотелось отвечать сейчас не Сэму.

- Без доказательств Мэнни слушать не станет. Но я знаю чувака, который может все узнать. - раздалось тем временем из трубки, - Погоди, вы в порту? Копы облавы закончили? Мне тут такого порассказывали. Короче, чувак залез на склад китайцев, пофотал стырил немного порошка и слил все полиции. Ну и в газету, тоже. Завтра фотки и порошок должны быть у меня. Кто из ребят с тобой?

- Блядь, ты не понял, - Рыжая рыкнула ни с того ни с сего, похоже, за Санду сейчас доставалос Сэму, - Один из парней Мессера, Джой, он их жрет. Слыхал когда-то о каинитах, которые насыщаются только потребляя витэ других каинитов? Или и тебе при встрече подробнее рассказать?! Так вот этот долбоеб сегодня пострелялся с Севен в Терминале из крупнокалиберных, и теперь очень хочет жрать. Он же приказал гулю на складе приготовить одного из "дорогих гостей", потому, что ему самому надо восстановится. Ну и да, при мне он от выпивки, подходящей нам выпивки, в Терминале, отказался. Так доходит?

Рыжая перевела дыхание, и наконец оторвала взгляд от недоходчивой, очень не связываться с парнями Мессера Гангрельши, чтобы продолжить с напускной и ироничной беззаботностью.

- А в порту свалка. Копы ловят нелегалов. И обыскивают склад азиатов. С ними тоже, кстати, не все чисто, но ждет. И пока мы шумели на складе Мессера, какой-то ловкий типок у азиатов кого-то прирезал, и что-то спиздил под носом у копов. Там, походу, проходной двор, а не склад азиатов теперь. В порту сейчас очень шумно. Мы в парке между офисным зданием и Кросби-роуд. С Джейсоном, Марикой и Сандрой.

- Сука. - Ругнулся Сэм. - Думал, это сказки. Ладно, еду в порт, но я в Клэрмонте, и хрен знает, когда доеду. Если Джейсон с тобой, за Соней кто присматривает? Жрать собратьев это какая-то галимая тема. Мне за парой бочек домой заскочить?

- Собака Сандры, - тяжело вздохнула Джи, имея ввиду того, кто присматривал за воспитанницей Сэма. Сама она не понимала, зачем той нужен был присмотр, - Каких еще бочек? Мы тут все доовольно потрепанные. Я думаю, надо установить наблюдение за складом и хоть отъестся, а то я тоже крупнокаллиберных наловила.

- Тех, что нужно в рот вставлять, перед тем, как вопросы задавать, же. Ладно, у тебя телефоны тех братков, с которыми ты вчера общалась, остались? - шутка из трубки Джинджер, похоже, понравилась, по крайней мере она усмехнулась, перед тем как он озадачил ее повторно.

- Ну есть, - Джи явно не понимала, к чему Сэм клонит, - а что?

- Так звони ими и сливай этот склад, только скажи, что инфа не 100% и что маньяк с компанией может съехать завтра. Справятся, не справятся, а с соседями надо чет решать. Поищите чего поесть, я возьму стволы, и следом за ребятами Пабло зайдем и мы. Ну, с задержкой. Придется устранить выживших, но... от них все равно нужно избавляться. - раздалось из телефона.

- Выживших сам устранять будешь? - насмешливо переспросила Рыжая, - Мне казалось, пяток каинитов способны сделать фарш из полудюжины гулей и упырицы.
Она чуть помолчала, и добавила:
- Надо подумать, не уверена, что такая наводка не подставит меня до уровня "надо сваливать из города". Но... Я могу попросить Ллойда. И нормальных Ястребов. Если ты считаешь, что мы сами не справимся.

- Подожди. - Думать это и без того не самая сильная сторона Сэма, а еще и вести машину, так вообще сложно. - Нам нужен маньяк. Ну, у них есть тела с колами, мы почти уверены? Если ребята Пабло зайдут... Они или не выживут, или убьют всех, кого смогут убить, и посчитают, что маньяк устранен. Нам нужно будет только найти эту упырицу, или кто там, подарить ей дерявянный выбратор, и торжественно вручить Таре. Так? Или я чет упускаю? Пабло будет гордиться, что убил маньяка, люди успокоятся, что его больше нет, а Мэнни отвяжется от нас?

- Не, парень, так не работает, - Рыжая мотнула головой и ухмыльнулась, - Ни один серьезный босс не пошлет отряд зачистки по звонку безымянной рыжей девицы без доказательств. Он пошлет людей узнать, что там и как, и, поскольку там вампиры, люди, скорее всего, ничего не найдут. Я-то могу позвонить. Но тогда ребята Пабло возьмут дело в свои руки, вспугнут ребят Мессера, а если еще и вампиров с кольями найдут, то и Маскараду пизда. Понимаешь? Плохая идея вмешивать в это смертных.

- Я с удовольствием сделаю все сам, но нам один черт придется искать для них этого сраного маньяка. Ок, проехали. Нам что-нибудь особенное будет нужно?

- Оружие, против гулей и против каинитов, транспорт, - Джи пожала плечами, будто собеседник мог ее видеть, - такой, на котором можно вывезти пару тел. Ну и план. Мне пробовать просить Каскера о помощи?

- Думаешь, нам не по плечу какой-то склад, и нужно звать Шеффердов? Сколько их там? Дюжина гулей и пара-тройка собратьев? Вытянем. Арсенал у меня не особо большой, но что есть - прихвачу. - кажется, два Брухи таки нашли общий язык, и пришли к согласию, - Машину мою ты знаешь. Багажник есть. Перекусите пока я еду.

- Окей, - Рыжая кивнула в трубку, - только охрану к складу тоже надо. Через час тогда тут, в парке? Или через два?

- Давай через два, я тоже немного подкреплюсь. На охрану мне предложить некого, разве что Алану позвоню, попрошу его телохранителя одолжить. Кстати, с ним кто-то связывался?

- Я, - ответила Джи, - он на каком-то приеме, куда не прилично с мобилой. Зря вы его вчера не предупредили. Поговорила с Майклом, он обещал, что передаст Аллану. Правда, тогда мы только про тела знали. Думаешь, нужно позвонить еще раз и дополнить? С тем кто постоит на стреме, мы тут порешаем.

Рыжая повесила трубку и неторопливо убрала телефон перед тем как заговорить.

- Окей, - после глубокого вдоха начала она, тоном, который можно было принять за дружелюбный, - Кому не понятно почему нам нужно действовать сегодня, и самим, а не поискать "еще во-от там, подальше, доказательств для тети Тары, авось оно само рассосется"?

- Сэм будет тут через два часа. - жестко продолжила она, - Я могу попробовать позвать Каскера и Шеффердов, если толпа, да, боевых но гулей, кажется вам страшным противником. Они никуда не денут тела, пока копы у ворот. Но до четырех копы там не будут, скоре всего блондинка уже уговорила их сматывать удочки. До приезда Сэма нам надо по очереди присмотреть за складом и поохотится. Оружие, если кому-то надо, есть у меня в джипе. В порту на складе ни вампиры ни гули из банды Мессера не живут. Я что-то не вижу на плане ни душевых, ни кроватей, ни холодильников. Хранят они там что-то. Подозреваю, том числе вампиров с колами. Кстати, от одного вампира ни один из них не будет пить больше раза. Иначе узы не дадут им его убить. Тоесть если мы не будем сейчас действовать, так или иначе высок шанс, что кто-то умрет. Я бы попробовала перехватить их тачку при отгрузке в четыре, или раньше, когда они там решать уехать.

Джи глянула мужчину с его небольшим свертком со снедью, перекинутой через плечо жилеткой, и смешными усами, искавшего место, чтобы перекусить, проводила его долгим, оценивающим взглядом, уже ощущая, как клыки подпирают губу в предвкушении, и, ругнувшись, прошла мимо. Ей тоже был нужен ужин. Ужин ценой в жизнь, может, ее, может - чью-то еще.
Будь она голодной тогда, у склада, она бы не ушла. Да, что там, может еще контейнер бы и запустила, а вот на двери и побег ее бы уже точно не хватило.
Ее жизнь была гораздо дороже чьего-то ужина, но почему-то Брухе не хотелось увидеть, как упадет на землю сверток, развалится чертов хот дог и рассыпется содержимое коробочки. Просто не хотелось.

- Совсем размазней становлюсь, - одернула она себя, но пошла дальше, оставив работягу с его нехитрой едой искать удобное место.
Джинджер знала, что вполне может найти кого-то другого. У нее была для этого достаточная дистанция впереди.

Дойдя до перекрестка, дорога с которого вела на дубль-Терминал, Джи колебалась лишь секунду, после чего любопытство победило голод и она свернула в сторону мест недавней боевой славы. В принципе, главным было не нарваться на копов, а на последствия своих "подвигов" хотелрсь взглянуть хоть издалека.

- Упс. - Это было очень плохое "упс", которое в исполнении Джинджер значило, что что-то пошло не так. Что-то вроде сорвавшейся с одного из пикапов лебедки, трос от которой удерживал люпина, заряда драконьего дыхания случайно отправленного в уже изрядно поломанную и истекающую топливом бензоколонку, ну или Малкавианки, спалившейся на складе одной из серьезных банд Ястребов.
Рыжая коротко глянула в сторону открытых настеж ворот, в которых уже скрылись охранники и на мусорный бак. Бруха и широко и хищно улыбалась, похоже, происходящее ее больше веселило, чем пугало:
- Время кавалерии! - сообщила она.
Рука брухи уже лежала на ручке мусорного бака, когда волна горячей крови обожгла и напитала силой ее мышцы, а сама она рванула с места вместе с ним, и, на удивление легко потолкала его, разгоняя по пути. Секунды, и так слишком долгие, растягивались для Джинджер еще больше, лихорадочными волнами прокатывась сквозь ее сознание и кровь. Тяжелый бак разгонялся слишком медленно, медленнее, чем ей хотелось, но план у Рыжей уже был.
Сегодняшнему вечеру было суждено продолжится боулингом.

- Блядь, - рявкнула Джинджер, - Поворачиваем!

Бруха резко дернула бак в сторону, пытаясь развернуть, закрутить его, и отправить по новой траектории, в преследователей Марики, а не в саму Малкавианку. Очередной горячей волной кровь разлилась по ее мышцам, придавая им ту силу, которой Бруха пыталсь скомпенсировать недостаток собственной массы для таких маневров.
Секунды растягивались как в замедленном кино. Бак, распластавшаяся почти под его колесами старушка, рывок, какие-то люди и собаки в складском ангаре, подсвеченные яркими лампами, в голове Брухи пронеслась мысль, что смешно и немного неловко у них сейчас получится при любом исходе.

- Шутишь? - Джинджер усмехнулась, и гордо, как о каком-то достижении заявила, - Я в тринадцать лет с бродячим цирком из дому сбежала. Там доносили до животных трюки посложнее "принеси палочку", как-то разберусь, наверно.

Бруха глянула на телефон. Джейсон не объявлялся подозрительно долго и она начинала волноваться всерьез.

- Терьеры крыс ловят, - пояснила она, - зачем мне ретривер? Обниматься?

- Наливные? - переспросила Джи, - это цистерны такие?
План, пусть и не слишком подробный, она рассматривала внимательно прищурившись. Где бы она сама, а, скорее ее первая стая, обосновалась, если бы скрывалась в этом порту? Железка - это удобно. Вода - еще удобнее, а в цистерне так вообще никто никого искать не станет. Нужно было подумать.

- Фиолетоый... - Рыжая усмехнулась, отвечая на вопрос Сандры, - может не значить ничего,это просто цвет. Но этим цветом Саббат показывают друг другу, что здесь свои. Надпись, элемент одежды, нужно же как-то узнавать друг друга.

Джинджер пожала плечами. Врядли эта информация была особенно ценной, перебежчиков хватало, чтобы она еще и известной была, но Саббат цвет менять не спешил. Все так же носили пурпурные банданы.

- Склады, контейнеры - выглядит перспективно, - сказала она, - хотя я бы пряталась в наименее очевидном месте. Может, старая лодка, может даже в цистерне. Ладно. Начнем со складов и контейнеров. И да, даже если там не будет ничего подозрительного и... Сверхъестественного, - подобрала слово Бруха, - но будет что-то интеренсое - лучше разнюхать. Если мы хотим сохранить этот район за собой, надо знать, что тут происходит.

- Мне, в общем, все равно, - ответила Бруха на последний вопрос Сандры, - Вы с Марикой, вроде, охотились вместе раньше? Тогда я пошла бы с Джейсоном. Если никто не против.

- Есть малеха. - Джинджер усмехнулась мимо трубки. Кажется, Майкл был не слишком счастлив тем, что приглашение было только на одного.

- Такой себе шестибальный пиздец со скрытой угрозой по десятибальной шкале от "тишь-гладь-благодать" - на одном, до "военная пачка саббат уже здесь" - на десяти. - Пояснила Рыжая, - три дня назад двух жмуров с деревянными градусниками нашли на районе. Не мы. Тут кипишь. Плюс теперь нами недоволен какой-то крысовод из канализации и будет срать в тапки. Шен когда вернуться планировал? С ним вообще можно как-то связаться, чтоб он там осторожнее возвращался?

- В настоящую? - потянула Джи, уже идя по улице, - Верю, конечно. С верной - сложнее.
Бруха рассмеялась, поняв, как это прозвучало.
- Хотя, и настоящая она для каждого своя, - пожала она плечами.

На заднее сидение трехдверного джипа забраться можно было только через переднее, но там было достаточно свободно, не считая свежего пакета из магазина и рюкзака. Джинджер уверенно выехала из подземного гаража, и нырнула в плотный вечерний трафик.

- Вот с верностью, - Бруха глянула в зеркало заднего вида, нахмурилась, не поняв, что увидела, - с ней сложнее. Ты бы стала ревновать своего парня к смертной? А к гулю? И когда бы стала ревновать?

- С ними как с монстрами из шкафа в детстве, - задумчиво прокомментировала Джинджер, не уточняя, про кого она говорит, - нельзя показывать, что ты их видишь. И из всех правил есть исключения.

Она слушала этого человека и думала, что ему уже повезло один раз. И, тем не менее, он почти нарвался на Марику повторно. Возможно, даже влез дважды в одну и ту же лажу. Вампиры и правда очень пеклись маскарадом, даже анархи Тары, кто ж еще это мог быть, если не они?

Визитку рыжая убрала в сумочку с довольной улыбкой, а свой номер черкнула на вырванном из блокнота листочке.
- Это и для не деловых вопросов, и для деловых. - пояснила она, - я, в общем-то, решаю разные проблемы, зачастую с ситуациями, стремящимися вырваться из-под контроля. Глупо не использовать талланты, если уж они есть.
Рыжая приподняла брови и склонила голову на бок, изображая то самое наивное "ну, мы друг друга поняли".

- Одиночество, - кивнула она, - понимаю, о чем вы. Хочется, чтобы тебя понимали, а не отправляли лечить параною. Хочется говорить с кем-то на одном языке. И знать, что товарищи - на расстоянии вытянутой руки, или одного звонка. Да и просто провести вечер. И очень не хочется впутывать в это все дорогих людей. Давайте не будем о грустном.

Джинджер молча взяла соклановца за руку. Она никогда не видела как бы горел ее дом, это правда, у нее и дома-то никогда не было, может, как раз потому, чтобы не увидеть, как он горит. Но уходить в зареве сожженых мостов и прошлых жизней ей приходилось, и не раз. Не то, чтобы она много чего строила хоть когда-то, но, все равно, это было тяжело. А каково это, видеть, как горит то, во что ты вложил силы и душу, что ценил и не смог спасти? Это должно было быть чертовски тяжело. Рыжая не знала, что сказать, потому просто взяла мужчину за руку. И хорошо, что он достал эту свою карикатуру, не затягивая тяжелый момент.

- Притон, - хмыкнула Джи, - мне кажется, или мужчинам как-то так себя и было положено тогда вести? Я раньше много натыкалась на то, что девушкам нельзя того, что парням можно. А сейчас это решается .45 калибром за поясом. По большей части.

Рыжая глянула на телефон и хмыкнула еще раз. Ну, что ж, на Аллана она особо и не расчитывала на завтрашний вечер. Вообще, вся это затея с По для нее превращалась из серьезного дела в возможность собраться и переговорить с остальной стаей по поводу куда более серьезному делу. Видимо, с Алланом придется говорить отдельно.
Джинджер убрала телефон и снова посмотрела на папку, которую Андре уже возвращал на полку.
- Слуш, - Бруха замялась, с одной стороны, ей сейчас было совсем не до книг, да и полную некомпетентность в вопросе показывать не хотелось, с другой, любопытство не давало покоя, - а если бы я, ну, спросила что почитать, что бы ты посоветовал?
Ответ интересовал Джи и пугал одновременно. Как бы там Букварь не оказался, например.

- Рассвет? - переспросила Джи, - она и сама ощущала подступавшую сонливость, - да, ты прав. Ответы ждут до завтра или когда получится.
Девушка улыбнулась, втряхнула головой, и пошла за хозяином дома, по пути попросившись быстро заскочить в гараж за рюкзаком, косметичкой, и кой-какой мелочью.

Нижний этах дома Андре был таким же уютным и "домашним", у Рыжей не нашлось другого слова, чтобы описать его, как и верхний. Настоящий дом. С библиотекой и гостевыми спальнями. Каким-то таким он, наверно, и должен был быть у тех, у кого он был.
Утренние приготовления у Джи много времени не отнимали. Короткий душ, снятая смывкой косметика, телефон - на зарядку. Положить под подушку нож, и пистолет - на прикроватный столик. А еще кол - в ботинок под кроватью. И можно зарываться в уютные мягкие перины, уже чувствуя, как сон затапливает сознание.

- Понимаю. Меньше знаешь - крепче спишь, - кивнула Джи, про "и меньше расскажешь" она промолчала, - К тому же, меньше знают они - крепче спишь ты.
Гули могли быть наредкость инициативными в своем желании помочь. И не все свои инициативы переживали, к сожалению. В общем, почему Андре не позвал свою девочку, она понимала.

Рыжая проследила за тем как густая темно-красная жидкость оставлявшая мутные разводы на стенках графина, заполнила стакан. Она была сыта, но от угощения отказываться не хотелось. Да и от выпивки - тоже. Новости действительно требовали глотка чего покрепче, чтобы их переварить.
Кровь, своя собственная витэ Брухи, заструилась по венам, приливая к мышцам и нервным окончаниям, и делая ее движения еще отточенее и грациознее, а ее саму - немного голоднее, перед тем как она взяла свой стакан.

- За встречу, cheers, - Рыжая отсалютовала хозяину дома своим стаканом и тоже отпила глоток. Группы крови и пол доноров по вкусу она не отличала. Но привкус алкоголя, хоть и легкий, различила легко.

- Я ничерта не знаю про дела местных Носферату, - призналась она, - но Джейсон очень настойчиво открещивается от этого клана и называет себя каитифом, хотя, поди ж ты, на морде все ж написано. Не думаю, что он трет с ними терки за спиной Сэма, да и всех нас. Он... Просто не тот тип, который такое будет делать. Я, конечно, могу за ним понаблюдать внимательнее, но, а зачем бы это ему подставлять нас? Джейсон любит играть со своим конструктором, и строить... Что-то кому-то нужное. Здесь у него есть целый склад, куча контейнеров, инструментов... И этих игрушек ему еще на пару лет хватит. Другой вопрос, а зачем бы Носферату нас подставлять? Что они вообще мутят?

Носферату действительно умели быть невидимками, и часто шарились по неприглядным закоулкам. Но невидимками умели быть не только они. Хотя, предположение было интересным. Но пока - только предположением. Что оно давало, и что с ним делать? Об этом стоило поспрашивать и подумать как об одной из версий. Были и другие.
Джи сделала еще глоток из своего стакана перед тем, как продолжить.

- Это не похоже на провокацию. Будь это провокацией - тела нашли бы в людном месте, выставленными на обозрение большого колличества свидетелей, а колья бы торчали так, что их ни с чем нельзя бы было перепутать. Ну и точно бы они никуда не пропали. - Рыжая усмехнулась, кое что про провокации она знала, - А так их случайно нашла позарившаяся на сожержимое карманов бродяжка, колья были хорошо забиты и замаскированы верхней одеждой. Я могу ошибаться, но скорее и она, и этот квартальный смотрящий были кому-то внеплановой помехой. Все выглядит так, будто их туда принесли и временно сложили в неприметном месте. Может - пока подгоняли тачку, может - ждали кого-то кому их передать. Я верю скорее во второе, с учетом того, что эти мужики - не местные. И на Сабаш это не очень похоже. Понимаешь, Саббат, если это не залетные номады, которые сегодня заехали, завтра набедокурили и уехали, оставляет следы. Не явные, надо знать куда смотреть, но оставляет. И я ничего такого пока не замечала в Ист-Виледже, хотя, казалось бы, район тот еще, в самый раз для них. Это и похоже на них, ненадолго они могут взять пленных, и не похоже. Разве что очень опытные диверсанты.

Джи помолчала. Она могла ошибаться. Вцепиться в одну версию, и подбирать те факты, которые бы ее подтверждали, игнорируя другие, она таким, действительно, грешила. Но сейчас в углу для отметенных фактов, вроде, было пусто. Джи сделал еще глоток из своего стакана. Кровь была вкусной, алкоголь приятно расслаблял и развязывал язык, но просветления и новых идей не приносил.

- Про подставу я думала. Территория-то типа наша. Но тут прямо вот сегодня выяснилось, что часть авторитетов на ней контроллирует Капитан, бизнес у него там. И он, кстати, в курсе дела по этим телам с кольями. Но нет, до Тары, вроде, еще не добежал, - этот факт и саму рыжую удивлял. От камарильца она ничего кроме подставы не ждала, но какой-то странной пока получалась эта подстава, - Наоборот, убедил своих людей, что это маньяк, и главное - не дать информации дойти до копов. Его люди будут прятать все улики, если что-то такое повторится. Другие группировки они пытаются убедить поступать так же. Но это с ним пусть Найтингейл выясняет. А то у меня с камми разговор короткий, и обычно матерный.

Джи нахохлилась умостившись поглубже в кресло. Подстава, и правда могла быть камарильской, но тогда она не понимала ее смысла. и раздражало еще больше. Если Кэп не пошел к Таре, значит задумал что-то серьезнее чем просто настучать, что на территории их стаи тела с кольями по подворотням валяются. Но что? Бруха не понимала.

- Блядь, с Тарой все так плохо? - не сдержалась Рыжая, - Прости, знаю, ты не любишь выражений. Но... Сложно выразить по-другому. Это произойдет не смотря ни на что, или этому можно как-то помешать? Камми ж хуже Саббата. Этих клопов же потом хер выведешь не спалив весь дом. Они ж и сейчас тут сидят, а раз сидят, значит ждут. Чего ей надо еще, для счастья и чтобы понять, что если она отдаст город Камии - хер она долго князем пробудет?! Или будет чьей-то куклой-носком с ногой каждого старейшины в жопе. Знаем таких, плавали.

Рыжая вздохнула пытаясь успокоится. Камми и Тара. Это было на слуху. Не одна она об этом думала, не одну е это беспокоило. Но что с этим делать Рыжая не знала. Вот уже несколько месяцев не знала.

- Позавчера их нашли, - мрачно ответила она, - Значит не Тиль, уже хорошо. И, к сожалению, не Капитан. Брайт? Кто это? - переспросила Бруха. Имя показалось ей не знакомым, - И Энджи Враколейк. Что у них общего с Брайтом?

Джи записала номер сразу в мобильный, и сбросила Россу вызов. Угасающий интерес гангстера был ей на руку. Уже на выходе она поблагодарила его, что подвез, и, перед тем как закрыть дверь, оглянулась и уточнила:
- Слушай, а нашли-то их когда именно?
Странно, что она упустила этот вопрос раньше. Но "на днях" было плохим ответом. Нужен был более точный. Дождавшись его, рыжая, еще раз сказала "спасибо", послав воздушный поцелуй, и закрыла за собой дверцу. Ей предстояло дофига всего сделать, а ночь длиннее не становилась.
Первым делом рыжая забралась в свою машину, на водительское место, и, заведя двигатель, принялась набирать на телефоне текстовое сообщение.
"Двое соседей слегли с градусниками в подмышках на днях в нашем районе. Прямо на улице подцепили. Гуляйте аккуратно, не приболейте. Подробности при встрече. Целую, тетя Джи", - подумав, она отправила сообщение Сэму, и оставила ему решать, пересылать ли его дальше и в какой форме. Оставалось только надеяться, что аналогию градусников с кольями он поймет.
Сама же рыжая планировала хорошо поохотится, и посмотреть, на что у нее еще хватит времени. Заодно, подумать, кому и как в городе сообщать о том, что она успела узнать.
Решив, что джип достаточно прогрелся, Джи выехала с парковки, и повернула в сторону Голден Хилз. "Перекусывать" там по пути от "базы" их ячейки ей было не впервой. А потом, можно было решить куда на что еще хватит времени.

- Подожди, - Алан, оглянувшийся было на гуля, заставил себя отвернуться, и даже прикрыть глаза, и даже сглотнул. Голос его звучал глухо и как-то сдавленно.

Зверь был совсем рядом, за тонкой-тонкой перегородкой. Не бесился, бросаясь на сдерживающую его стену, просто был рядом и прямо заявлял, чего сейчас хотел бы. Ведь это он поделился с вампиром силой. Он, никто иной. Только он умел получать эту силу из крови. Тогда, вырвавшись на свободу, это он ее использовал, чтобы убить того, кто угрожал Райдеру, и ему самому.
А хотел зверь, как обычно, жрать. В обмен за то, что он дал. Хотел, и даже рассказывал, какая сладкая на вкус кровь того парня, который только что научил Алана новому фокусу.

- Ты... Ты ведь понимаешь, откуда это? - тихо спросил Ал, все еще не решаясь повернуться, - Бля, дай мне пару минут.

Переднее колесо мотоцикла \опустилось на пол, потом снова легко приподнялось. Со стороны могло показаться, что Бруха пробует свои силы, и, в чем-то, так оно и было. Только Ал отлично понимал, что силы эти не его, а того, второго, чего-то нематериального, которое теперь был всегда было рядом. На расстоянии вытянутой руки. За загородкой, которую он так старательно строил, и куда он это нечто так жестко и отчаянно загонял.
- Бля, - тихо повторил Райдер, перед тем, как, наконец, обернуться, - охуеть теперь. Это ведь Зверь, понимаешь? Он, блядь, это всегда умел.

- Double Barrel, - очень четко произнесла Джи. По улыбке Рыжей можно было понять, что где-то тут есть подвох, а сама она налюдает за реакцией.
- Это когда ты берешь двустволку, - Бруха потянулась, откинулась на спинку дивана и закинула ногу на ногу перед тем как изобразить рукой жест, которым бы она взяла эту самую двустволку, и почему-то насмешливо глянуть на Сэма, - Вставляешь чуваку... В рот. И задаешь вопросы, а он на скорость на них отвечает. Ну, насколько может.

Живая, наполненная звуками, движениями, ветром, огнями тьма ночи перетекла из сна в реальность, или же вытащила туда самого Алана? Киннок не знал. Он просто почувствовал под щекой и рукой грубоватое покрывало, ощутил голод и смутное беспокойство, и в этот раз они были настоящими, а не снились.
Бруха потянулся на постели и нашарил рукой выключатель лампы. Прищурился на слишком яркий после почти абсолютной темноты свет и чертыхнулся. Под утро его хватило только на то, чтобы раззуться, и то не самостоятельно, и он так и спал в одежде и поверх покрывала. На том, как он выспался, оно, конечно, не сказалось, но телефоны нужно было поставить на зарядку.
Телефоны, душ, сменить футболку... Райдер не был полностью уверен в том, что душ ему нужен. По ощущениям - нет, и это было немного странно. Зато на стирке, похоже, можно было и экономить. Так себе преимущество, но лучше чем ничего.
Майка, обещавшегося зайти за ним вечером, еще не было, и, распихав зарядные по розеткам и телефонам, Ал все же ушел в ванну приводитьсебя в порядок.

- Не бадяженный, - задумчиво потянул Алан, гляда на неторопливо плывущие на встречу уличные огни, - может, у них серьезная клиентура. На улицах чистого мало.

- Я-то ничего подозрительного не замечал. Я из дома без присмотра выхожу разве что поесть, и еще тогда в Форсаж ездил, за охотниками. И то там Блэйк тусовалась рядом, - хмыкнул Алан, - если где и спрашивали - я этого не знаю. Мне, вроде, никто не передавал.

Алан откинулся на сиденье и поиграл ремнем безопастности, то оттягивая его, то снова отпуская.
- Понимаешь, у них на меня мало что есть, ну, тоесть, я - парень с улицы. Без особых примет, даже татуировки были под курткой. А куртка... - Ал осекся,на нем действительно не было его мотоциклетной курки, по которой можно можно было бы признать стритрейсера, - Черт-черт-черт. Куртка.
Ал обернулся к Майку, с таким видом, будто только что получил откровение.
- На мне была косуха Хэви. - выпалил он, - кажись, он имеет все шансы пожалеть, что подарил ее мне. Бля, мне сложно сказать, насколько она приметная.

- На мне была куртка Хэви, - повторил Райдер невидящим взглядом глядя сквозь лобовое стекло на стелившуюся им под колеса дорогу, и немного раскачиваясь, - Нам очень срочно понадобилась машина. Я попросил Диего идти с девушкой вперед, и обещал догнать их, сходив за тачкой. Свернул с Атлантика в переулок потемнее, надеялся отдолжить там что-то. Мне повезло. Стоило мне повернуть - тачка припарковалась у противоположного тротуара в другом конце кварталла. Под фонарем. В салоне зажегся свет. С переднего сидения вылезла эта девица. Темнокожая, с выбеленными волосами. Не слишком темная, правда. Ножки длинные, шпильки высокие. Она была в босоножках и в очень коротком плащике, прямо все напоказ, и сама вся в побрякушках блестящих.

Ал перевел дыхание и глянул на гуля, улыбнувшися уголками губ. Эту историю он уже рассказывал, но, наверно, не так детально.
- Она облокотилась на капот, знаешь, как они делают, так... Демонстративно, - Бруха немного смутился и опустил взгляд, - и ждала этого мужика, а он что-то завозился у своей дверцы.

- Я поравнялся с ними, зашел со стороны дороги, достал ствол и наставил на него. Потребовал телефон и ключи от машины. А шлюхе сказал проваливать. Мужик уронил телефон. Баба уставилась на меня. Как-то слишком внимательно и напряженно, что ли. Глянула на телефон, клиента, опять на меня. Потом до нее дошло. Она попятилась до подворотни и только там побежала. Каблучки застучали, - Киннок пожал плечами. Девушка его, скорее всего, запомнила, теперь он не сомневался в этом, - Мужик уронил телефон. И ключи. И начал блеять, что обронил. Может, хотел мне вмазать, если я потянусь поднимать - не знаю. Я приказал ему повернуться к машине, вытянуть руки на крышу. Рявкнул. Он выполнил. Я сделал вид, что наклоняюсь за ключами, но в последний момент выпрямился, приложил его об тачку и укусил. Вкус был... ну, паршивый. Кисловатый какой-то. С горчинкой. Пить много не хотелось. Я отпустил его и уложил, проверил, будет ли жить. И... Тогда заметил какой-то движ в подворотне. Пара неясный силуэтов, блик. Там была какая-то шпана. Я потому и забрал его бумажник, часы и колечки. Чтобы им не досталось. Думал закинуть в бардачок когда оставлю машину. Ее бы с этим всем и нашли. В общем, я оставил его там. Сам сел в тачку и уехал. Это чем-то помогает?

Ал тепло улыбнулся, разглядывая гуля, усевшегося таки на на местное подобие кресла. Ему нравилось наблюдать как парень пробует что-то новое, сперва с опаской, а потом и более уверенно. Про себя Райдер решил, что хотел бы увидеть, как Ларри сядет на байк. Учить его обещало быть интересно. А пока вид Лоуренса, умостившегося на футуристичный насест сделал сюрреалистичность обстановки полной, и Ал догадывался что сам он выглядит где-то так же.
- Круто, - кивнул Бруху, соглашаясь с тем, что сидения, в принципе, были удобными, - сюда даже без Ронни стоило зайти.

Упомянутый Ронни, впрочем, ждать себя не заставил. Неожиданно заговоривший интерком, пара минут ожидания, за который Ал успел хитро подмигнуть Лоуренсу, вежливый стук, и обходительный метрдотель оставил их с новым гостем, пообещав скорые закуски.

- Мне оно тоже нравится, - Алан кивнул, проследив за взглядом Рональда. Вентру оказался не так прост. Нет, в том, что у него не возникнет проблем с галстуком, Киннок не сомневался, а вот в реакции этого вампира на обстановку Черного Кабинета Диего, похоже, ошибся. Хотя, самому молодому Брухе она понравилось, и то, что она же нравилось кому-то еще, не слишком удивляло.
- Попробуйте, - Райдер усмехнулся глянув на свободный стул, сам он совсем недавно задавался тем же вопросом, - эти штуки удобнее, чем выглядят. Хотя то, что они сделали со светом, мне нравится больше.
Ал замолчал, давая Рональду время разобраться со стулом, и пытаясь сообразить, как ответить на его вопрос. Просто говорить, что место посоветовал ему Диего, молодому Брухе не хотелось.
- По правде, - наконец признался Ал, не сдержав хитрую улыбку, - мне посоветовали несколько мест. Я выбрал... Что-то Бруклинское. Чтобы скрасить галстук. Glad you like it.

Неил слушала внимательно, и иногда кивала своим собственным соображениям. В процессе рассказа девушка ощутимо погрустнела. По всему выходило, она была для Генриха попыткой бегства, или спасительной соломинкой, чем-то в этом роде. Но что будет через год, два, десять, или сколько это там занимает у вампиров? У людей, бывает, хватает и нескольких месяцев. Что будет когда они познают друг друга до конца? Когда "медовый месяц" закончится, а с ним уйдет и новизна ощущений? Да и сейчас что она могла ему дать кроме классного секса и... И Неба. Безбашенного подрыва. И нужно ли это было ему?

- Эй, - она неглядя потрепала Генриха по руке, - ты жалеешь о том, что уходит, и совсем не хочешь пробовать то, что приходит ему на смену? Мне нравится твоя музыка, я бы слушала ее, особенно когда ее играешь ты, но не только ее, в той, что слушаю я - чистый огонь борьбы. Она бьется в ритме сердца, ее слова... Ну, это попытка выразить чувства в момент их прихода. Ну, если мы не говорим про Спирс и Агилеру. Направлений ведь полно. Моя музыка... Она довольно тяжелая. Но она про движение вперед. Про свободу. Понимаешь... Ты прав, все так спешат, будто белки, запертые в своих колесах. Не то, что на лошадей, на прогулки в парке времени нет. Люди уже почти потеряли даже это. А музыка... Это попытка вспомнить о том, что действительно важно. И вырваться из чертова колеса. Она об этом. Черт, эта страна опять проебала свой шанс на свободу и любовь. Но есть в нас что-то, что не смирилось с этим и музыка - часть этого. - Эллеанор поняла, что уже и сама путается в своих сбивчивых объяснениях. В который раз, - Я не настаиваю. Просто есть вещи которые стоит послушать, чтобы понять нравится тебе это или нет, а не ворчать, что все новое - хуже старого, как куча поколений бабушек.

- Знаешь, тебе не понравится, как это прозвучит, мне и самой не нравится эта мысль. Но... Но мы быстро осточертеем друг другу, если замкнемся в себе. Если не найдем того, что нам обоим будет нравится делать вместе. Я бы сказала, свою мечту и цель, но нет. Свой путь. Цели можно менять. Важна дорога. И... И я очень не хочу тебя потерять. - Бруха вздохнула, и искоса глянула на сира, тут же вернувшись к дороге, - Я бы пробовала... И пробовала снова. Что-то еще, если не понравилось, что-то другое. В конце концов, ничего ведь плохого не случится, если просто попробовать. Покажи мне свое... Время. А я покажу тебе свое. А потом пойдем и вместе посмотрим новое, то, что прийдет. Оно ведь прийдет, и главное тогда не одевать шоры. Как лошадь. Хотя, вот на лошадь можно, наверно. - фыркнула Бруха, - Знаешь, у меня с ними... Ну короче, я могу держаться в седле. Но понятия не имею, что эта зараза сделает в следующий момент. А зараза быстро выкупает эту тему, и делает уже то, что ей хочется. Но хрен с ним, конных клубов все еще хватает, я готова пробовать снова. А ты? Смотри.

Неил ткнула руков в сторону сосетдней полосы, по которой их обгоняли четверо мотоциклистов. Двое явно "вели" третьего, прикрывая его от "потока", зато четвертый выделывался во всю, ныряя между машинами, потом притормаживая, в ожидании товарищей, и снова срываясь вперед. Девушка постаралась какое-то время продержаться рядом с ними, но на долго ни ее навыка, ни неповоротливого фургона не хватило.

- Почти лошади. Чуть меньше чем они. Но и чуть больше. - усмехнулась она, - правда думать на них надо своей головой. И полагаться на уже только на свои рефлексы.

- Поверь, бывает хуже, - Ал внезапно перехватил взгляд Майка и со знанием дела покивал, - мог бы быть Свидетелем Иеговы.
Гуль своими подначками, порой, не самыми деликатными, похоже, как никто умел разрядить обстановку.
Бруха вздохнул. Он понимал, что в чем-то сир прав, а чего-то было не понять никому из них. Просто потому, что они были по другую сторону барикад, построенных кем-то другим.

- Они разные, - попытался объяснить Алан, - я не вникал, мне было не до того. Но даже я заметил, что они очень разные. С разным к отношением к тому, что делают. Можно попробовать разобраться, но придется посидеть в нете. Видимо, с ребятами Кеннеди мне повезло. Хотя, еще не знаю, чем все закончится после смерти Джоя. Я не знаю с кем он был на связи. А Кеннеди и мне назналчала встречу в торговом центре у железки. Правда, тут, в Бруклине и днем. Надеюсь, все же его вели не они. Надо глянуть х.net, а хочется играть в страуса.
Бруха усмехнулся и достал телефон. Ни на какой хантерский сайт да и вообще интернет с этой звонилки было не выйти, но он принялся быстро набирать что-то большим пальцем, держа аппарат в одной руке.

- Блейк, - пояснил Алан, - она обещала дать мне знать, когда закончит с копами, а я ей - о том, как дела с домом. Мне мельком показалось, что она боится, что я с Бруклинского моста сигану после этой истории. Будто бы из этого что-то вышло.
"Был за рулем", - тем временем набрал он, - "рад тебя слышать. Документы завез Детке. Береги себя*".
Что-то не давало Брухе покоя. Какая-то мысль, которая то ускользала, то снова возвращалась и продолжала вертется на грани сознания, пока наконец не оформилась и не заставила его резко вскинуться в кресле.
- Блейк была в полиции. - выдал он, - Как и Линк после того как мы столкнулись с этими ребятами на дороге. Черт, надеюсь она там не зацепила хвост. И, надеюсь, у него там все же не встреча была.

- Вот остальное, - Алан высыпал в руки девушки то награбленное, что изьял у двух бандитов, - не огорчайтесь.
Бруха вздохнул, похоже, копов Эмили ждать не хотела, и ее можно было понять.
- Если вызовем - придется, признал он, - еще и, наверно, поехать в участок дать показания будет нужно.
Грусный и замучанный взгляд девушки не двузначно намекал на то, что ей хотелось домой, в ванну и свою безопасную постель, а не ждать полицию, и ездить по участкам до утра.
- Можем не вызывать, если не хотите, - сдался Киннок, - я им и так навешал, запомнят надолго. Дайте мне пару минут оттажить этого парня к его товарищам и вызвать им врачей, не хочу, чтобы тут кто-то помер от переохлаждения, а меня потом обвинили в убийстве.
Ал пожал плечами. На самом деле ему просто не хотелось, чтобы кто-то еще сегодня умер, но людям обычно были нужны более сложные объяснения.

- Подождите меня тут, - Ал кивнул на место, на котором они стояли, и с которого подворотня просматривалась темным провалом, и я вас провожу.

Третье тело Бруха особо не церемонясь затащил в подворотню, и, присев над ним и проверив пульс чтобы бегло убедиться, что жизни очередного чернокожего грабителя ничего не угрожало, так же укусил, и сделав пару глотков, зализал ранки.
Задем он достал все тот же "навороченный" смартфон и набрал 911. Назвавшись одним из местных жильцов, он дал адресс и сказал, что был свидетелем драки уличных банд, после которой пострадавших, явно без сознания, сволокли в подворотню.
Вызвав медиков и полицию, Райдер бросил телефон на грудь его хозяину и снова вышел к Эмили.

- Пойдем? - спросил он, - Вам далеко?

- Окей, - Алан согласно кивнул. План был не хуже других. Эспресс, затем Тиллари. Главное не промахнуться на развязке.
Пару плавных поворотов Алан прошел молча, сосредоточенно наблюдая за дорогой. Почему-то, сейчас даже дорога его не цепляла.
Нортен вынырнул среди петель развязки и форд бодро побежал в сторону съезда на Экспресс.

- Блейк, - тихо позвал Ал, все еще не отрывая глаз от дороги, и не глядя на Тореадоршу, - Спасибо.
Бруха не стал уточнять за что. Девушка спасла ему жизнь, он это отчестливо понимал, как и то, что все остальное, что случилось, его собственная вина. Смысла перебирать все многочисленные "если бы" не было. Он сделал то, что сделал, так, как смог. И получил свой результат. И, скорее всего, не только он. О том, как на завтрашние газеты и смерть друга отреагирует Ленни, как и о том, что устроят не дождавшиеся Джоя охотники Алану думать не хотелось.

Сбросив скорость он прошел поворот на Эксперсс и только сейчас понял, насколко на самом деле успел разогнаться по Нортену, все время прибавляя газу при обгонах, и редко сбрасывая после них. Нужно было немного сбросить обороты.

Яркий свет фонарей, темная вода под мостом. Заезженная и знакомая вдоль и поперек Тиллари встретила Алана мягким светом фонарей и претензией на респектабельность. Ал знал, что стоило пройти метров сто по любой примыкавшей улице, и реальность будет совсем другой, чем этот симпатичный фасад.
Райдер припарковался в кварталле между съездом с Экспресс и поворотом на мост, и на пару секунд откинулся на спинку и подголовник водительского кресла и прикрыл глаза.
- Все. Приехали, - выдохнул он себе под нос, и обернувшись, посмотрел на Блейк.
- Позвонишь, как закончишь с копами? - попросил он, понимая, что сегодня немало подставил детектившу.
- Я немного пройдусь, и поймаю тачку, - неизвестно зачем сообщил он. Брухе действительно хотелось пройтись и побыть одному. А еще ему опять хотелось есть, и еда теперь значила что-то очень конкретное. Может, Джой действительно был прав?

- Стоп, - Ал прикрыл глаза и глубоко вдохнул и выдохнул, эти проблемы он должен был решать сам, а то, что предлагал Зверь, решением не было, - Таймаут. Все не так. Я не четко сказал, а ты не понял. Прости.
Райдер расжал кулаки, и сделал шаг в сторону, так, чтобы бросившийся разнимать их с Диего Ларри не закрывал обзор, и показал пустые руки поднятые в примирительном жесте. Он действительно не хотел обидеть сира.
Зверь, совсем недавно предлагавший легкие и эффективные решения, казалось, забился в самый темный угол, и поскуливал оттуда признавая чужую силу. Но Ал его не слушал. Все было между ним и Диего. Между двумя... Людьми?

- Я вообще не хочу чтобы кто-то кого-то убивал. - попытался объяснить Алан, - И я постараюсь решить все так, чтобы не пришлось. В конце концов, один раз мне это удалось. С настоящими охониками, а не с "возможно почти". Ты сам говорил мне, что нельзя осуждать за то, что кто-то мог бы совершить, но не совершал. Таймаут. - еще раз попросил он.

- Если ничего не выйдет, а я очень постараюсь чтобы вышло, - продолжил он, - я бы просто сдал его тем вчерашним парням. Пусть сами ему мозги вправляют. Будь они бездумными убийцами - мы бы вчера не на лодке катались, а ожоги зализывали. В лучшем случае. Но я не хотел бы нарушать прямой запрет это делать, и потмоу не спросил прямо. Дурацкая игра. Прости. Я... Я не пытаюсь избежать отвественности. Отправить его куда-то, чтобы его убил кто-то другой, или отпустить убийцу убивать невинных, лишь бы подальше от нас. Но он ведь им не стал, и может не стать.

Ал слушал про новую Мицу Жаворонка и, вставляя комментарии, уминал свой бутерброд с латте, привычно грея подушечки пальцев о бумажный стаканчик. Будто и небыло этой недели, и всего месяца тоже не было. Старая жизнь, любимая и настоящая, была совсем рядом, и в ней не было никаких раскшвырянных по парку гопников, охотников с дробовиками и, конечно, никаких вампиров.
О том, что на самом деле все это было, напоминал только как-то странно поблекший вкус любимого кофе, да Зверь, недовольный тем, что в очередной раз запихивал в себя Бруха вместо сладкого, тягучего и красного.

А Киту, ему совсем не нужно было знать как у Алана дела. Киту важнее было рассказать, и Бруха легко включился в разговор об антикрыле, и о взлетах машины, начавшися после того, как доморощенные механики убрали блокиратор. О закиси азота, выжигавшей клапана, но дававшей короткий но невероятный прирост скорости... Обо всем родном и понятном. О том, о чем Ал мог бы говорить всю ночь до утра. Все то время, которого у него не было.

Дожевав бутерброд, Ал извинился и отлучился в уборную перед тем как вернуться за своей спутницей, поблагодарить Жаворонка за кофе, и, сославшись на поздний час, отчалить к мотоциклу.

- Ну что, подбросить тебя куда-то? - Ал глянул на телефон сверяясь со временем, - Я думаю заскочить ненадолго к Диего на эту его лодку и тащится потом к Ирвину. Ну и по дороге придумать, где на день оставить эту горячую Кису. Если не хочешь со мной - могу куда-то подвезти.
Бруха снова огладил мот по баку, и сунул ключ в замок зажигания и вопросительно глянул на Блейк.

- Хреновая история, - Ал проводил взглядом Сильвию и вздохнул. Умная девушка. Усталая, но умная девушка не хотела слышать того, что ей не полагалась. А, может, действительно была настолько милой, что ушла ему за кофе. Так или иначе, теперь она не услышит лишнего.

- Я бы попробовал его найти, поговорить, попробовать отмазать, - мысль о Джое не давала Брухе покою. Если бы он знал, о том, что случилось, до встречи с Кеннеди... Стал бы он просить забрать его товарища с собой? Алан знал, что стал бы, если бы до того, не смог убедить его остановится.
- Но я понятия не имею где и как его искать. Если у тебя есть контакты, или идеи... Выквай сюда, я этим займусь. - без особой надежды попросил он.
Джоем нужно было заняться так или иначе, и Ал понимал, что если этого не сделает он - об этом позаботятся другие вампиры. Позаботятся так, что никому из них это не понравится. Вампиры строго блюли свои правила, и глядя на то, к чему их нарушение привело, Бруха начинал понимать, почему, и что это было нужно для обоюдного блага.

- Окей, тогда копам я скажу тоже самое. Мне не охота на наркологические исследования или в дурку. - кивнул он и задумчиво потер подбородок. Хоть с этим все получалось без накладок, - Скажу, что диллеры плотно сели мне на хвост, а наши новые радикальные знакомые записали меня в их компашку и, притащившись на встречу с каким-то горючим говном начали стрелять во всех без разбору. И это будет совсем не далеко от истины. Ровно настолько, насколько нужно, когда говоришь с копами.

Ал еще раз вздохнул, он уже жалел что не попросил ничего крепче, чем кофе. Оно, конечно бы не подействовало, но, в конце концов, как многое мы делаем чтобы получить результат а не ради процесса. Кинноку хотелось виски. Не текиллы и даже не рома, который он любял, а мерзкого ирландского пойла со странным запахом, которому почему отвали предпочтение столь многие.

- Ленни, послушай, мы все не двинулись кукухой. - начал он, покосившись на Блейк, то, что он говорил, уже было прямым нарушением правил, - мы все видели то, что видели, и вляпались в это дерьмо по самые уши, каждый по своему. В том паркинге... Там было действительно плохо. Хреновейше-хреново. Я все знаю. - Ал протянул руку через стол и взял ладонь товарища в свою, пристально глядя ему в глаза, - Как знаю то, что Марк со своими парнями оказалисьничуть не лучше. Но, все закончилось. Не там. Позже, но закончилось. Лайле, Шону, им уже ничто не угрожает. Те, кто с ней это сделали, плохо уже не сделают никому. А нам остлось отмазаться от копов и не попасть в дурку. Мой тебе совет, возьми Сильви и свози ее познакомить с предками на недельку. Лучше две. Девчонка ж что надо, только устали вы оба так, что даже мне видно.

- Лодке? - оживился Ал. Про лодку он успел забыть где-то в тот момент когда она перестала быть актуальной. По правде сказать, он вообще не думал про их план дальше того момента, когда всем надо попасть в трубу, и теперь упоминание лодки застало его врасплох, - Клево.

На родине Алана, в штате десяти тысяч озер, включая озера Великие лодки не были чем-то необычным, но в Нью Йорке ему было совсем не до них. Бруха снова расстегнул куртку и упал на диван.

- Пару минут я подождать точно смогу, - улыбнулся он, - дождусь Лильен, гляну в каком она настроении, заодно номер Детки спрошу, потом - попробую позвонить Ленни, или катнусь до кампуса, покидаю камешки в окна. А потом наберу тебя, спрошу куда подъехать. Нормас план?

- Это по очень хорошей дружбе, - виновато пожал плечами Ал, - Ты же знаешь правила. упал-купил, вот это все.
Алан еще раз оглянулся на мицушку. Жаворонок был очень неплох. Но телки должны были быть золотыми, чтобы ради них так отжигать под дождем. Хотя, что там, Алан и сам отжигал бы, сложись оно по-другому.

- Круто ему, - с долей сожаления откомментировал очередной "пируэт" Киннок, - Тачка действительно... Контроллируемая.

Уже почти дойдя до дверей, в середине первого ряда парковки, Ал притормозил. Мэнни уже второй раз говорил про ту задницу, куда попал сам Киннок. Знал что-то? Или действительно так настойчиво хотел помочь? Да чем, в общем, мог помочь Мэнни? Не организатор, не гонщик, не владелец мастерской. Всего понемногу и ничего конкретно. Тусовщик.

- Мэнни, - Ал остановился и внимательно посмотрел на неудачно все же привязавшегося любителя позависать. Мысль о том. чтобы отправить его справшивать про Люка пришлось прогнать пинками. Что бы это дало? Ему не нужно "сойти за человека" или "поддержать маску". Наоборот, - Ну, да, у меня неприятности. Мне... очень сильно неповезло. Не то время, не то место. И теперь докажи, что не верблюд. Они там постепенно разбираются, что вроде таки не он, но это займет какое-то время, и мне от этого не легче. Байка нет. Работы нет. И гонки пока не светят. Ты чем-то можешь помочь? Потому, что, честно говоря. мне надо бы разобраться с одним делом сегодня, а что делать дальше - я ума не приложу.

Лоуренс не ответил, вместо этого его руки оказались на плечах у Райдера, и гуль заключил его в объятия, крепость которых Брухе не хотелось проверять, и он обнял парня в ответ, привлекая к себе. Одна рука легла на тонкую талию, другая, зарывшись в волосы, на затылок. Жадно касаясь губами и слегка прикусывая натянутую кожу на шее Алан нашел на шее Ларри то самое правильное место, где под кожей упруго ощущалась вена, и укусил. Клыки вошли под кожу, возвращая ощущение, призрак которого лишь несколько секунд назад Бруха уже чувствовал, но теперь оно было настоящим. Реальным. Здесь и сейчас. Вкус крови и жаркие объятия. Прерывистое дыхание. Рука, его собственная, скользящая вдоль спины парня вверх, к плечам, и обратно вниз. Сила и нежность. И кровь, такая сладкая, как он и представлял себе, он знал, что она будет такой. Он пил ее глотками, небольшими и очень медленным. Совсем не много, скорее позволяя ей течь, чем беря силой. В глубине так и не отступившего до конца своего собственного сознания он знал, что много нельзя, но долго - хотелось. Один вдох, второй, третий, на каждом из них гуль все плотнее прижимался к немуу, или это он сам обнимал его, обмякшего крепче. В этом всем было что-то совсем не правильное, и очень правильное одновременно, но Ал знал, что должен остановится.
Лизнув напоследок ранки, он наконец смог отоваться от шеи парня, и, не разжимая объятий, опустился с ним на пол, по пути оттолкнув загремевшее кресло. Алану не хотелось думать о том, что только что произошло, и что он сделал, вопреки принятому решению о том, что крови Ларри ему не надо. Дело было не в крови, или не только в ней. Погладив парня по волосам, Бруха осторожно нащупал на шее пульс. Он не должен был взять слишком много, но проверка не была лишней. Под пальцами Алана билась жилка. Учащенно, но ровно. А где-то тикали часы отмеряя убегающие, столь драгоценные сегодня секунды. Но Бруха не хотел спешить. Ему нужно было дождаться, пока Лоуренс очнется, и он ждал, все так же обнимая его за плечи и поглаживая теплую кожу.

Кровь, горячая, с привкусом зеленого вина и доброй схватки. Такую Даниэль любил. В такой охоте было что-то гораздо более честное и справедливое, чем в подкрадывании к спящим, покупке продажных девиц, или соблазнении доверчивых собутыльников. Именно такая кровь играла в его жилах, даря ощущение тепла и задора, и прогоняя тоску, когда Даниэль вместе со своей Донньей подходил к дому Юлианы.
Дом безумной пророчицы, как подобает дому ведьмы слыл дурной славой, и внутри него роскошь так же соседствовала с безумием, как и в легендах, что его окружали.
Взгляд рыцаря скользил по внутреннему убранству прихожей, или же зала, пойди пойми, что оказалось сразу за массивной дверью дома, по узорчатым коврам, и драпировкам, по перилам лестницы, и странно но роскошно одетой хозяйке, пока не наткнулся на разводы алого на черном и белом. Кровь. Вот что это был за запах, встревоживший его едва он переступил порог этого дома. Кровь и смерть.
Алого становилось больше, и оно скрывало белое и черное полностью, вытекая из тела убитой молодой женщины, рядом с которым играл, как ребенок, взрослый мужчина.
Какие чары были на него наведены, что не замечая крови он складывал кубики? И эта девушка, чье сердце уже не билось, почему она была здесь, мертвая, и столь неуместная. Зачем ее убили?

Рыцарь вернул потемневший взгляд на хозяйку дома, и уже хотел что-то сказать, когда его остановила неожиданно твердая рука той, с кем он сам сюда напросился, сжавшая его предплечье. Ох не о том, предупреждала мудрая Анхелика своего потомка, когда опасалась, того, как он воспримет преступников в клетках у потолка княжеского зала. Те двое несчастных, заслуживших свою судьбу, впечатлили его меньше, чем одна мертвая, и другой - околдованный в доме у той, кого называли пророчицей.
А та уже лепетала и приглашала их вглубь дома, будто ни в чем не бывало, и звала его Котенком. И предлагала познакомить с кем-то, вероятно, тем несчастным, игравшем не полу, и почему-то звала взрослого мужа ребенком. Указывала на мягкие кресла, а сама садилась на насест, более приличествоваший диковинной птице-павлину, чем даме, и в глазах ее отражались отблески сотен камней, из когторых были сложены картины. Никогда еще сер Галахад не видел ничего подобного тому, что узрел в доме этой ведьмы.
А ведьма тем временем не замолкала, вещая про гнездо змей, и меч, и Ангела и дары. Похоже, благодаря своему колдовскому дару, она знала что-то о том, зачем ему предстоял путь в Кордобу. Знала, больше чем он, но, как и все пророчества, ее было очень туманным. И она предлагала помощь.

Данни неуверенно глянул на Анхелику. Он не знал, что ответить. Рыцарю совем не хотелось зачарованным сидеть рядом с Пауло и играть с ним в вымазанные в крови кубики. Точно так же, как ему не хотелось, чтобы в странной прихожей на полу появлялись новые мертвые девушки. Но гнездо змей - очень похоже звучало на то зло, помочь разобраться с которым звал его Муккир ибн Рахим в Кордобу. Зло, скорее всего, гораздо большее, чем странная ведьма, звавшая подругой его Донью. И если уж маврский колдун не мог узнать его имени, и найти, то помощь лиссабонской ведьмы могла оказаться не лишней.

- Приму, - мрачно ответил Даниэль, - если эта помощь поможет мне спасти невинные души, а не загубит еше больше. Что ты знаешь о гнезде змей, и чем можешь помочь?

- А. - Алан приоткрыв рот и подняв брови смотрел на гуля, но заговорил только когда тот закончил свою тираду, - А ты хорош.
В голосе Райдера смех мешался с искренней похвалой. Парень был не промах, но и самоуверенности ему было не занимать. Как будто это не было чем-то совсем уж плохим или непонятным. Киннок и сам мог бы так ответить.
- Держи, - он протянул Ларри бумажку, дописав туда адрес сайта, - сам знаешь, что потом с ней сделать. И это. Если я опять решу поизображать наседку - можешь подарить мне бирюзовую юбку, чтобы херней не страдал. Я ее даже надену на заезд.
Ал хитро глянул на Диего, проверяя оценил ли сир предложение на счет юбки, и еще помотал головой, все еще улыбаясь.
- Я думаю, залезь туда попозже, но до заката. И черкани, что только увидел сообщение, но готов встретится в Форсаже, как хвосты сброшу. Так мы точно обеспечим их явку. Главное чтобы палить прямо там не начали. Я ничего не упускаю?

Алан сдержанно кивнул. Говорить об Алексе да еще с практически незнакомцем он не хотел и был рад, что князь решил не настаивать.

- Все в порядке, - не то спросил, не то сообщил он подоспевшей, похоже, на выручку Лильен, подставляя ей свою руку, и тут же озорно улыбнулся, поддерживая шутку Валентайна, - Для равновесия, я не был. Но старался.

По всему было видно, что внимание князя к его персоне Лил не обрадовало, но и отказывать Валентайну, похоже, принято не было, и вампиры двинулись гулять вдоль стены целой кавалькадой. Чем это могло им помочь не быть центром внимания, Ал не знал.

- Вы не первый, кто задает эти вопросы, князь, - Бруха на миг оглянулся на сира, и покачал головой, - на первый у меня все так же нет ответа.
Райдер вздохнул. Боневиль для него был закрыт навсегда, а новой цели молодой Бруха так и не придумал.
- Ну, а на второй - да, разумеется. Тут, как бы, сложно остаться в стороне.

Врать смысла не было даже если бы его портрет не крутили по телеку как террориста номер один, ну Алан и не стал. А вот в чем заключалась интрига, о которой говорила Лил, он не понял. С точки зрения Брухи все было довольно прямолинейно. Вот только просьба дать руку была странной, и Лил почему-то не понравилась.

- Нет никакой интриги, - Алан сжал свободную ладонь в кулак, и разжал его, проведя кончиками пальцев по ладони перед тем, как протянуть князю. Мозоли. На ладони у самых пальцев, и по средней фаланге. Газ и тормоз. Руками белого воротничка его руки не были.

- Я - механик и мотогонщик, - пояснил он, - это про ветер и скорость. Никакой интриги.
Ветер, скорость, сливамющиеся в потоки света фонари и неоновые вывески. Рев моторов, вой сирен. Все это у него еще могло быть. А вот соленого ветра и раскаленной солнцем равнины, дна высохшего озера и выхода за звуковой барьер - этого уже не будет. Но не князю же это объяснять.

- Очень даже может быть, - проворчал Аллан, не то согласившись с сиром, не то имея ввиду, то, что напоминание о таких приключениях, вполне возможно, его остановит, в будущем, если он этот раз переживет. В конце концов, рыцарем на белом коне он не был. Он даже коня умудрился просрать, и теперь рассекал по городу на чужой ворованной телеге. И все же, в голосе его чувствовалось облегчение. "Телега", наконец, влилась в ночной поток, и теперь вычислить их копам будет куда как сложнее.
- Отсрочка есть, хоть и не большая. - констатировал Ал, - С этими бобиками мы разминулись. Нужно как можно быстрее избавится от машины... Ее владелец вот-вот добежит до полиции, если еще не добежал. И тогда копы начнут искать эту телегу целенаправлено.
Краем глаза заметив, куда смотрит Диего, Ал тоже глянул в зеркало заднего вида, но ему невольных пассажиров видно не было.
- Черт, можешь ему чем-то шею заткнуть? - досадливо спросил он, имея ввиду несчастного студента. Тот вполне мог опять решить помирать от кровопотери, если еще не сделал этого.
Что делать с парнем дальше, да и вообще, что делать, Киннок не представлял. Его и так искали копы, а теперь он ехал по городу в угнанной тачке, залитой кровью какого-то парня, которого он сам чуть не убил, и с бесчувственной накаченной наркотой девицей, которую украл, и тому были свидетели. Для полноты картины не хвататло только, чтобы девчонка проснулась и начала верещать, и, в кои веки, Бруха надеялся, что хоть это не случится.

- Куда уж в худшую? - Энрин едва смог подавить нервный смешок, - Не отдаст его Шилдхарт. Не отпустит. Да и не один он там. Двое, возможно еще третий, но третьего никто не видел, еду ему под дверь суют, а цепи натягиваются снаружи камеры. И цепи там такие, что пещерного медведя удержат... В общем, не знаю я, кто там в третьей камере. Но про того, про кого вы говорите... Грагеон держит его в цепях и в колодках, которые с каждым днем калечат его все больше, и впроголодь, хочет, чтобы парень подписал какие-то документы. Не знаю, что в них, думаю, что-то про права на лес. Тот, конечно, отказывается. Шилдхарт дал ему один день, последний, после чего пригрозил продать на галеры. Но... Я думаю, он блефовал. Приказал больше не кормить, и обещал заняться им через пару дней. В день свадьбы, дескать, не до того будет. Второго обещал казнить на площади, возможно, завтра. Ему нужен самый главный эльфийский злодей. Не думаю, что есть законные пути решить все это. Или время на то, чтобы ими пройти...

Энрин замолчал, переводя дух, и сам удивляясь, как его хватило на столь длинную речь да еще в незнакомом обществе. Дело, конечно, было в том, что он обещал пленнику, просил у него один день, а не недели. Да и были ли у того парня недели? Но, похоже, подполье обещало оказаться еще одним разочарованием. Много разговоров и мало дел. С другой стороны, а чего он ждал? Штурма замка в день свадьбы?

- Часть камер третьего, самого нижнего яруса, затоплены, - уже почти без надежды заговорил полукровка, - там, именно там, всего один охранник. Он немного... полоумный. Никогда не выходит наверх. Но сторож хороший, и, думаю, боец тоже не последний. Живет только под землей, прямо там же, и компанию ему составляет разве что выдра. Она как-то подныривает и проплывает туда из рва... Но я не нашел, где. Только сегодня заметил ее следы. Второй ярус - особо опасные преступники там. Убийцы, разбойники, душегубы. Если они вырвуться или там будет какая-то заворушка - у стражи есть способ погрузить в сон всех, кто там будет, ктоме тех, кто будет в специальных закрытых масках с прорезями для только глаз. Маски защищают... Мне продолжать?

Ночной город полный приготовлений был не менее суетливым, чем дневной. Только суета немного отличалась. Она и днем ты едва прикрывала маской своей радостности неприглядное лицо городской жизни Мосстауна, а ночью показывалась во всей красе. Темными переулками, грозящими не самой приятной встречей парень добрался до указанной лавки. Спасла его от драки стражничья котта, или то, как тщательно он выбирал дорогу, петляя и по нескольку раз проверяя наличие хвоста, но добрался Энрин без приключений.
Приключения начались с пьяного громилы охранника лавки. Выпивох, особенно настырных, молодой следопыт не любил, но тут приходилось быть сдержанным, и все же продолжать общение, пытаясь объяснить, чего ему надо. К тому времени, как ему удалось добиться появления хозяина, подошли и его новые знакомые. В совпадения следопыт не верил, но встреча его не порадовала. Парочка была слишком приметной, да и детина-варвар не добавлял им скрытности, а простодушия для того, чтобы притащить за собой хвост хватало у всех троих.

- У меня есть нечто для вас, - Энрин отвлек хозяина лавки от уже начинавшегося скандала, положив руку на плечо, и вложил ему в свободную ладонь заветную бусину-пропуск, - ваша прозорливая подруга просила передать это.

Тем временем скандал между знакомцами уже успел перейти в драку и начал грозить вмешательством забулдыги. Фарса для одного вечера Энрину было достаточно, пусть он и не слишком понимал, что именно этим словом такие нелюбимые им нелепые ситуации и называются.

- Милые ссорятся - только любятся, - проворчал следопыт скорее для хозяина таверны и уже громче и на эльфийском добавил, обращаясь к Гвен, - ты только что назвала себя его любовницей на содержании, именно таких называют "наложницами". Подозреваю, слова "подруга" и "спутница" подойдут больше, хотя тоже оставят простор для фантазии.

- Я не хочу убивать. Но убью во имя того, во что буду верить, - не задумываясь ответил Даниэль. Похоже, ответ у него был готов давно, - Защищая тех и то, что люблю тоже. Понимаешь...
На несколько секунд рыцарь замолчал, решаясь признаться в том, о чем думал, признаться в том числе и себе.
- Прощение, вторая щека... Я трактую эту заповедь, мудрость, иначе, - наконец выпалил он, отлично понимая, что святая католическая церковь его упражнений в богословии бы не одобрила, - Обида заставляет нас отталкивать близких. Несет боль и страдания и им, и нам, и толкает к греху... К плохим делам, о которых мы потом будем жалеть. Обида не дает разобраться и понять, заставляет сразу оттолкнуть. Возможно, оттолкнуть того, кто иначе стал бы другом, а возможно и того, кому уже не успеешь сказать последнее "прости". Смирить гордыню и гнев сложнее, чем сдержать удар в ответ. Где были бы мы, если бы таили обиду за каждую пощечину? Или то, что за нее приняли... Не простив другого в итоге и себя не простишь за это.
Даниэль замолчал, понимая, насколько путанным получается его объяснение, ну лучшего пока у него не получалось.
- Ты зря винишь меня в невежестве и гордыне, - наконец, снова переведя дыхание, продолжил он, - я знаю, что все в мире ведомо только Господу. И я-то точно не видел и небольшой доли Его творения и замысла. Но, не идя на встречу миру, его не увидишь. Не вступив в бой, бойцом не станешь, сколько не тренируйся. Дело не в том сколько приемов тебе знакомы, дело в том, как быстро ты сможешь раскусит тот новый, который увидишь, и поймешь, что с ним делать.
Опыт в этом помогает, но смекалку им не заменить. И... я считаю, что идя на встречу неизведанному не оправдано делать это в одиночестве.
Данни заглянул в глаза своей донье, надеясь, что смог ее переубедит, но уже понимая, что нет. Она тоже умела быть упрямой ничуть не хуже его. От понимания, что они расстанутся минимум на долгие месяцы, если не годы на душе у Даниэля стало даже для него самого неожиданно тоскливо и холодно. О том, что возможно увидеться больше им не судьба, молодому Брухе и думать не хотелось.
- Только ты уже все решила, - грустно констатировал он, и поправил странный горжет ее медного доспеха, - и слушать меня не станешь.
Даниэль замолчал, сосредоточенно поправляя и так идеально застегнутые ремешки. Что ему оставалось, кроме смирения там, где проявлять его хотелось меньше всего?
- Расскажи мне про свои сны, - тихо но твердо попросил он Анхелику, - и о том, куда ты поедешь.

- Тс-с-с-с... - Энрин приложил палец к губам, своим, не протолкавшейся к нему эльфийки и покачал головой, показывая, что вслух было сказано и так слишком много, - Если я отведу тебя к нему прямо так - порадует это только плохих людей. Так ему не помочь. - полушепотом добавил полукровка, и развернул девушку, так, чтобы к окну она стояла спиной. Вряд ли бы ее кто-то узнал, случайно заглянув в окно второго этажа, но не стоило рисковать, - Твой брат жив. Он в беде. До завтра хуже не станет. - заверил эльфийку парень.
Они действительно были похожи, пленник их подземелья и эта любительница ночных прыжков по окнам. Сразу этого следопыт не заметил только потому, что не особенно вглядывался в нее, и слишком изможденным и грязным помнил его. Но глаза, скулы, диковатые повадки. Родство было очевидно.
- Понятия не имею, кто этот парень. Он, кажется, уже ввязался в драку с бандитами, когда я только пришел. - не отрывая взгляда от Гвен ответил Энрин паладину и снова вернулся к тому, о чем говорил с ней, - здесь слишком много лишних ушей. Я не только про комнату. И слишком шумно вокруг.

Энрин сосредоточенно огляделся. Здоровяк, занятый поздним обедом, их, скорее всего не понимал. С Брэдли были вопросы. Но, кажется, теперь следопыт знал за кем сюда отправляли головорезов. Оставался эльф, еще не пришедший в себя. И все те, кто мог их подслушивать в этой таверне, или ввалиться, чтобы поискать ночных дебоширов или разобраться, что пошло не так с дебоширами подосланными. Ну и двое наивных сородичей, которым только подарочных бантов не хватало и таблички "тащите нас в подземелье, Грагеон будет несказанно рад".

- За ним могут вернуться - Энрин, кивнул на Брэдли, перейдя на всеобщий, - спокойствие его дядюшки очень важно жениху. Лучше отсюда уйти. Только куда...

Куда отвести такую толпу народа, да еще отнести раненного, следопыт не знал. Да и самому ему надо было спешить на встречу. Но бросать в городе эту компанию тоже было нельзя. Иначе подполью точно придется вытаскивать из застенков на пару эльфов больше. А кого-то и в канаве могут утопить как лишнего свидетеля.

- Нам нужно поговорить, - тяжело вздохнул следопыт, он не знал, что делать с этой толпой и куда их вести, в конце концов, не с собой же к подполью, - в безопасном месте. Но сперва мне надо кое-куда сходить по этому же делу. И я уже опаздываю.

Энрин, почти дошмыгнувший до двери, замер прислушиваясь к мелодичной речи, и нахмурился пытаясь понять, что именно он услышал. Слова. Он понимал каждое по отдельности, но общий смысл речи паладина от следопыта ускользал. Голос крови, пожалуй, сбивал с толку больше всего. Подземелья. Но он-то тут при чем? Нет, были у него дела с подземельем связанные, но такие, что лучше бы о них никто, кому не надо, не знал. Но, вроде, этот рыцарь с длинным полунепроизносимым именем говорил не об этом? О чем тогда?

- Я не так хорошо говорю на Речи Народа, - парень тряхнул головой, показывая, что не понял, чего от него хотели. На эльфийском он действительно говорил явно подбирая и тщательно выговаривая слова, и осторожно выбирая обороты речи попроще, - Это какая-то проверка?

Не хватало еще нарваться на соглядатаев Грагеона. Среди них и эльфы встречались, как успел убедиться парень. Хотя, этих людей Энрин в городе видел впервые. Чего же они от него хотели?
Эльфы. Кровь. Подземелья. Родичи. Кандалы. Нет, положительно рыцарь говорил загадками. Возможно, и сам боялся попасться на чем-то. Эльфы. Следопыт посмотрел на вырученного бедолагу, который все так же валялся без сознания. Может, и не стоило его здесь бросать. На Гвен. Вот она показалась ему знакомой. Больше эльфов тут не было. Рыцарь даже сложением был явным полукровкой, как и он сам. Значит, девушка-в-простыне. Родич. Картинка, наконец, сложилась.
- Придурки, - буркнул полуэльф на вполне себе всеобщем, эльфийский аналог был слишком длинен и витиеват. Оставалось только надеяться, что он первый стражник, у которого они это спрашивали. Хотя, спроси они у кого другого, тут бы уже с ним не беседовали. Но степень доверчивости чужаков удивляла. А уж как бы Грагеон обрадовался, попади ему в руки еще одна родичка эльфийских королей инкогнито!

- Не разумно было приводить ее в город, - сообщил о своей последней мысли Энрин, снова перейдя на Речь, - Чего вы хотите?

- Мы не... - начал было Даниэль возмущенную отповедь, но осекся, ощутив на плече неожиданно тяжелую ладонь Анхелики. Что он хотел сказать? "Не называем это так"? Какая разница, название не меняло сути. То, что многие в монастыри уходили по велению сердца, тоже ничего не меняло для тех, кого туда ссылали силой. Сам-то он как оказался так далеко от благословенной Бретани, на выжженной иберийской земле? Веление сердца? А только ли?
Сабир во многом был прав, и эта правота злила.
- Женщина волею Всевышнего нуждается в защите и опеке! - не удержался рыцарь, - И нося дитя под сердцем, и заботясь о нем после рождения... Призвание мужчины ее защищать!
Юноша и сам понимал, насколько слабы его аргументы. Защищать не значило "распоряжаться судьбой". К тому же одна из женщин сейчас надежно прижимала его к стене, всего лишь упершись рукой в грудь.
- Я уже выкупил ее. - в неожиданно тихом голосе Данни были слышны едва уловимые нотки рыка, - сталью и кровью. Не для того, чтобы ее судьбу решал тот, кто ее бросил.
Даниэль снова накрыл Ладонь Анхелики своей, показывая ей, что все пока в порядке, и потом и взял ее руку в свою. Нахмурился, пытаясь понять, о чем говорила его Донья, и еще помрачнел, когда понял, что значил ее шепот. Выбор. Он был как никогда тяжелым в этот раз. Ночь. Проклятье и свобода. Господь же учил смирению. А сам он... Сам он только что решил дать девушке свободу. Рыцарь прикрыл глаза и сглотнул. Перед его внутренним взором снова стояла хрупкая девичья фигурка в диковинных одеждах, сжимавшая в руке кинжал, и отблески пламени плясали на его лезвии. Он знал, что она выберет.
- Это должна быть ее добрая воля. - тихо ответил он Анхелике. Не важно чего хочу для нее я. Важно чего захочет она.

- Я не воюю с женщинами, - нахмурился Даниэль, - и тем более не беру их силой. Я - опоясанный рыцарь. Скажи им, пусть не боятся, их никто не тронет.
Юноша устало вздохнул. Эта ночь упрямо не хотела становится проще, и подсовывала ему все новые и новые задачи.
-Час от часу не легче, - пробормотал он, отойдя от двери, - их нельзя здесь оставлять. Завтра армия двинет на юг. Мимо мельницы не пройдут, будут искать припасы, а найдут...
Мысль свою Данни заканчивать не стал, с девицами все и так было понятно. Оставаться вблизи от армии им было нельзя. Взять их с собой в лагерь Даниэль, тем более, не мог, это было бы равносильно и убийству и самоубийству, вступись он за них там. Но не сам ли он хотел убить их минуту назад? Что это было? Секундная слабость, вспышка гордыни или опять тот неконтролируемый гнев, что заставлял убивать? Анхелика, похоже, что-то знала об этом. Тогда зачем оказалась так неожиданно и так близко к нему? Надеялась его удержать? Рыцарь усмехнулся. Он помнил, как колдунья отшвырнула его от раненного мельника, но помнил и ту небывалую силу, которой наградило его ее колдовство. Ему было сложно предугадать, чем бы закончилась их схватка.
"Можно и проверить", - мысль эта, злая и чуждая, пугающая, пришла будто извне. Рыцарь замер на месте на несколько секунд пораженный ее кощунственностью, и встряхнулся прогоняя ее. Да что, в конце концов, с ним происходило?!

- Господи, - прошептал он глядя на холодные южные звезды, и от волнения перейдя в обращении с латыни на родной язык, - за что мне это?
Небеса молчали. У них, похоже, для Даниэля ответа не было.

- Ты знаешь безопасное место, куда их можно было бы отвести? - Данни подошел к колдунье и попытался заглянуть ей в глаза задавая свой вопрос, но она опять отвернулась. Почему? Дело было в нем или в ней? На эти вопросы совсем не было времени, но почему-то они его волновали, - Их нужно увести отсюда... - повторил он, - помоги мне, и я пойду с тобой куда скажешь.
Решение было не простым, но бросить девушек га произвол судьбы Даниэль не мог. Судьба милосердной бывала редко, он успел в этом убедится.
- Пусть пока займутся раненным, я схожу за лошадьми... Или нет. Слишком рискованно. Вас за это время могут найти. - рвавшееся с уст ругательство Данни опять проглотил, стараясь не сквернословить при дамах, но это становилось все сложнее. Он просто не понимал, что делать со всем тем, что на него свалилось за эту еще не думавшую заканчиваться ночь.

Рана затянулась сама собой. Видимо, магия крови колдуньи все еще действовало. Мимо воли Данни потянулся к раненному в схватке с мавром плечу, проверяя его. Может, именно потому у него не было кровотечения? Но нет, плечо все так же болело. Рыцарь шикнул сквозь зубы и принялся натягивать перчатки.
- Во что я должен поверить? - переспросил он Анхелику, - В то, что ты своей магией спасла мне жизнь, но и добавила тем бед? Верю. В то, что ты - наместник Господа - нет. Человек был создан по образу и подобию господнему. А наместник господа - Папа. И отказаться от этого большой грех и святотатство. Не искушай меня. Не выйдет. Я - крестоносец, моя вера крепка.
Даниэль вздохнул, на секунду задумавшись, что делать дальше.
- Я вернусь в лагерь, приведу слугу с конем и волокушей мы заберем раненных. Если вдруг у тебя не припрятана за мельницей телега, то на своем волшебном скакуне без седла ты и одного далеко не увезешь. Пока же их можно укрыть в мельнице. И заодно наконец выпустить того, кого там спасал этот иудей.

Даниэль настороженно наблюдал за происходящим. Слишком много дьявольщины и колдовства в одну ночь для кого-то, кто не был ни колдуном ни священником. В том, что перед ним были не совсем люди, он уже не сомневался. Шайтаны? Именно о таких демонах и говорили мавры? Если ему повезет пережить эту ночь, вряд ли кто-то ему поверит, да и Даниэль не был уверен, что кому-то расскажет. Святая Церковь не очень-то одобряла сказки, в которых люди, пусть даже крестоносцы, побеждали исчадий ада, даже если делали они это с молитвой на устах.
Нечистая сила, или нет, но, по крайней мере, эти пришедшие из ночной пустыни мавры имели понятие о чести. Это было неожиданно и странно. Настолько неожиданно, что бретонец поймал себя на том, что совсем по-другому сейчас смотрит на них. Быть может, и мавры были не чужды чести, раз уж ходящие среди иноверцев нелюди о ней знали? Да и все ли рыцари были честны и доблестны? Слишком поздно было задавать эти вопросы. Если будет на то божья воля, его рука поразит нечистого. Если нет... То не мавру принимать его исповедь.
- Сэр Даниэль де Витри. Это мое имя. Был рад знакомству, - рыцарь сделал шаг вперед, и встряхнулся прогоняя ненужное напряжение перед тем как встать в стойку. - Если удача улыбнется твоему брату, путь об этом узнают мои побратимы. Ну, а будет божья воля, еще поговорим. Deus Vult.
Колдовство этой ночи прогнало усталость, что сопутствовала Даниэлю всю дорогу от злополучной маврской деревни, и боль от ран полученных в бою. Но этого было мало, ведь противостоял рыцарю не человек. К счастью, пустынная чароплетка оставила своему ему немного своего волшебства. И сейчас пришло время дополнить им честную сталь. Положившись на интуицию, и ту странную, не его собственную память, почему-то разлитую по его жилам, парень потянулся к силе, что меняла для него само время. Той самой, которую успел пробудить раньше почти случайно.

- Кто?.. - вид незнакомки заставил Даниэля на миг потерять дар речи, а когда он наконец решился спросить, кем была явившаяся ему фея этих мест, ее и след простыл. Будто бы растворилась в горячем ночном ветре, на прощанье пообещав рыцарю бой и ответы, если он выживет.
- Псы кого? - переспросил крестоносец в темноту, уже поднимая брошенный ему клинок. Хотел поднять и шлем, да вовремя заметил, что надеть его, не сносив перед этим к кузнецу, вряд ли выйдет. Подивится оставалось, как он вообще пережил удар, так смявший сталь? Не иначе колдовство ночной гостьи помогло ему и в этом.
Тем временем топот копыт становился все громче, не оставляя сомнений по поводу того, что эти самые псы Аширы скоро придут, и откуда они явятся. Мысли о том, чтобы сбросить белые плащ и коту, столь ярко выделяющиеся в южной ночи, и попытаться укрыться среди камней у Даниэля почему-то не возникало. А вот стать спиной к одному из валунов, так, чтобы хоть он его прикрывал было хорошей идеей. Рыцарь покрепче перехватил оказавшийся слишком уж легким меч, и, секунду подумав, взял его одной рукой, а во вторую перекинул щит со спины. Не то фейский клинок был зачарованным и невесомым, не то колдовство придало самому Даниэлю сил, но он легко держал длинный полуторник одной рукой.
Волшебство, которым наделила крестоносца пустынная фея, растекалось по его жилам. Тени расступались перед его взором. Доспехи казались невесомей рубахи, и какое-то новое знание глубоко внутри шептало Даниэлю, что это еще не предел. Но была ли эта сила, была ли она от Бога, рыцарь не знал. И хвала Господу, что у него не было времени на размышления об этом.

Воля Божья. В лучах палящего солнца, в вездесущей тонкой солоноватой пыли, на остриях лансов и лезвиях мечей. В долгих часах ожидания и в муках неведения. В гуле тысяч голосов, и грохоте копыт наступающей конницы. В лязге железа о железо. В крови, досыта напитавшей много дней не знавшую дождя землю. В жизни короля, чудом вырванной из лап неверных, и в смерти тысяч воинов. В крике срывающегося в атаку стального клина тяжелых рыцарей и в наконечнике черной стелы, находящей тонкую щель в латах. И в самих латах, пока держащих удар.
Воля Божья здесь, а не в ароматных яблоневых садах, не среди скал, тысячи лет встречающих прибой, не среди вековечных лесов и пахнущих медом вересковых долин. В песне стали, а не юных дев. Пути Господни неисповедимы.

Битва пьянила, как медовый сидр, или молодое вино с востока. Тем больше, чем долгожданнее она была, ведь всем известно, что нет пытки страшнее, чем пытка ожиданием и неизвестностью. В ожидании живые завидуют мертвым, чья судьба уже решена, и когда оно заканчивается, идут на встречу смерти почти с радостью. Вперед, в миг забывая о жаре и жажде. О боли и страхе. Вперед, на встречу несущему пыль ветру, растворившись в общем движении и вливаясь, врываясь, наконец в бой. Становясь частью того, что еще годы спустя будет возвращаться в похмельных кошмарах тем, кому повезет выжить.

Даниэль не считал тех, кто сегодня нашел смерть от его руки, как не считал и вмятин на своих доспехах. Битва, а затем погоня захватили его, закружили в круговороте ударов, криков, лошадиного ржания, копыт, копий и клинков. Их конный клин проломил строй неверных и обратил их в бегство. Где-то позади остался его ланс, застрявший в теле мавра и его лошади одновременно, а на щите рыцаря появилась пара свежих зазубрин, но разве это могло остановить Даниэля да Витри? Нет, когда враг разорвал строй и обратился в бегство не время мародерить или прятаться за предлогами чтобы отстать от острия атаки. К сожалению, так думали не все, а, может, в них говорил опыт, которого так не хватало молодому бретонцу.
К тому же, на поверку те недомерки, на которых выезжали в бой неверные оказались куда быстрее и выносливее северных коней, и остатки гвардии халифа легко оторвались от преследователей, заодно сильно растянув их по полю боя.

Поняв, что он остался один, вдали от боевых товарищей, а враг смог уйти и вероятно уже перегруппировывался, Даниэль развернул коня обратно, в сторону основных сил крестоносцев и лагеря, но уставший Гвингалет, почуял воду и упрямо норовил повернуть в сторону брошенной перед боем крестьянской деревушки. Вспомнив, наконец, и о своей жажде, Даниэль дал коню волю и чуть не поплатился за это. Деревня оказалась не пустой.
Первым чужаков заметил Гвингалет. Зафыркал, прижал защищенные щитками уши, оскалился, зло заржал и пошел боком на маврских коней. Даниэль набрал повод, осаживая вороного, оглянулся по сторонам и понял, наконец, как опрометчиво было вырываться вперед и отрываться от основной армии. Ловушка, в которую он угодил, была готова захлопнуться. Двое всадников пытались взять его в клещи и загнать в деревню, где поджидали пешие воины, и если у него и была надежда на спасение, то заключалась она в том, чтобы не дать маврам выполнить свой план.

Вопреки, как ему казалось, ожиданиям мавров, Даниэль вытащил меч и пришпорил коня, направляя его не к деревне, а на одного из всадников. На уставшем Гвингалете надеяться проскочить мимо оседлавших пустынных коньков мавров и ускакать от них не приходилось, но вот в бою, положившись на крепость доспехов и надежду на то, что пешие не подоспеют, Даниэль еще имел все шансы выйти победителем.
В последний момент повернув коня и обойдя мавра так, чтобы он оказался между ним и своим товарищем, рыцарь занес обнаженный клинок для удара. Разговаривать с неверными ему было не о чем.

Если уж делаешь что-то, нужно отдаваться процессу целиком и полностью. Причем, не важно что именно ты делаешь, отрабатываешь ката, изучаешь философский трактат, размышляешь над коаном, занимаешься любовью, или ешь пиццу. Превосходную, кстати, пиццу, нарезанную на ровненькие ломтики симпатичной орченкой. Пиццу со свежими овощами, острым соусом, ломтиками ветчины и бекона, и, конечно же, щедрой порцией тянущегося длинными лентами сыром. Быть может, последнюю пиццу в твоей жизни, а может - пиццу, которая позволит тебе познать дух всех пицц в мире. Кто знает? Каждый кусок пиццы в твоей жизни неповторим, и стоит того, чтобы не запихивать его за щеки и проглатывать почти не жуя, и думая о чем-то совсем другом, гораздо менее приятном.
Виктор ел пиццу и поглядывал по сторонам. Нет, он не искал следы какой-то мифической слежки или преследователей от которых нужно было бы бежать прямо сейчас. Просто хотел до конца прочувствовать саму атмосферу этого места. Познать его суть, такой какой она была, а не такой, какой он ожидал ее увидеть. Несоответствие ожиданиям огорчает. Или заставляет видеть иллюзию, закрывая глаза на реальность. В мире и без того хватало иллюзий. Вот например гули, вполне реальные, не иллюзорные, но и не враждебные. Кого-то они огорчили, заставили брезгливо поморщится, или напрячься и схватится за пистолет. Но хозяйка заведения встретила их радушно, а значит, если кого они и должны бы были волновать здесь, то только эпидемиологический надзор. Но жалоб на это лучшее заведение в городе не поступало, выходит гули были частью этого места, и совсем не его, Виктора, делом.
Второй кусок пиццы был приятным но не неожиданным сюрпризом. Неожиданностью также не была поднятая Сереной тревога.
- Что там? - коротко спросил адепт, поднимаясь и-за стола, и с сожалением откладывая пиццу, - Эл, так кто там, говоришь, должен был за тобой следить?
В том, что хвост привел именно эльф Гейб почти не сомневался. Мог, конечно, и МакКормик сдать, но слишком уж нахально он себя вел для засланного казачка.

Рэндал прикрыл глаза и медленно выдохнул сквозь сжатые зубы. Толи дварф действительно не понимал, что он такого сказал, толи только что, походя, мокнул его еще глубже. Да еще так, что полезь парень в драку теперь - точно будет выглядеть полным дураком.
Тем временем в разговор вмешался северянин, и обстановка накалилась до бела, а неизбежность мордобоя стала ясна даже окружающим кустам и соснам. Вот только Рэндал помнил, как совсем недавно и не далеко отсюда делил последние крохи божественного лечения между тяжело раненными Збышем и Гуннлёйгюром, и сил исцелить их у паладина почти не хватало. А теперь он сам спровоцировал драку, которая бог знает чем могла закончится. Будто проклятье какое-то прицепилось к нему в той сожженной деревне, и теперь каждый его шаг вел паладина и тех, кто оказывался с ним рядом, к беде.

- Хватит! - рявкнул рыцарь, хватая дварфа за шкирки, и разворачивая к себе. Разнимать зарвавшихся бойцов ему было не впервой, ну, а если кому получить сегодня тумаков - то пусть лучше это будет он сам, чем кто-то из раненных товарищей, - сперва хамишь всем к ряду, теперь с раненными драться удумал. Все шакалы в округе уже в восторге!

- И какому божеству приятны такие подношения? - хмыкнул Аэрон, растирая, наконец, избавленные от кандалов запястья и шею. Что ж, он не ошибся в том, что действия дерро носили религиозный характер, но, если так, молился этот подземный житель отнюдь не добрым богам. Как минимум, поворачиваться спиной к Баппидо явно не стоило.

Хотя, а к кому тут вообще можно было повернуться спиной? Не сейчас, когда они все были в одной лодке, а потом, когда форпост дроу окажется позади? Ни дроу, ни пещерные гномы, ни дерро, и, по большому счету, орки и куо-тоа хорошей репутацией не пользовались. Но паладин был готов в каждом из спутников увидеть исключение из грустного правила, характерного для его народа. Вот только дерро, похоже, исключением не был.

Не слишком довольный решением Арии лезть в подпол в одиночку, Аэрон все же не стал спорить, только попросил у девушки ключ от кандалов и принялся помогать их снимать тем, с кого они еще не были сняты. Да и за спутниками, действительно, стоило присмотреть.
Боги же, добрые, как искренне верил аасимар к ним все еще благоволили, и из извлеченного наверх добра парень выбрал себе щит и осмотрел мечи, без особой надежды найти себе что-то по руке. Веревка, колышки и молоток - вещи незаменимые при путешествии по горам, или, неверно, под ними, так же составили его добычу, а чтобы не нести все это на щите, как на подносе, Аэрон соорудил себе пояс из своего собственного обрывка веревки, который дроу по забывчивости оставили на его кандалах несколько дней назад.

След. Где бы он не прошел - след оставался. Теперь это работало так. Следы лап, капли крови, сгустки мокроты, клочья шерсти, потеки воды, дорожка из мокрых тряпок от окна до дивана. Пантера знал, рано или поздно по его следу кто-то пройдет до конца чтобы найти его. Что будет дальше - Кейси не задумывался. Не о чем тут было думать. Разве стали бы они с добром идти по его следу? Так, может, лучше пусть приходят раньше, пока его не убил очередной поезд, или, того хуже, кашель?

Кашель рвал горло и выворачивал легкие наизнанку, не давая толком уснуть, и держа подменыша в зыбкой полудреме. В той самой, в которой тягостные грезы сплетались с окружающим миром в один большой запутанный узел, и было так трудно определить, где сон, а где явь.
Жар, согревший его, и заставивший ненадолго поверить, что в его конуре включили отопление, давно прошел, сменившись ознобом, достаточно сильным, чтобы в союзе с кашлем и усталостью не давать Пантере ни уснуть ни сделать усилие, чтобы проснуться до конца и встать за одеялом. Недокоту-недочеловеку оставалось только лежать, свернувшись клубком, дрожать от холода и стараться дышать аккуратно, чтобы не спровоцировать очередной приступ кашля, и еще смотреть сквозь узкие щелочки приоткрытых глаз, как сны заполняют его жалкую каморку. Влетают мимо дышащих ветром штор, и сразу же смешиваются с тенями по углам, принося с собой влагу, желтоватый свет фонарей и звуки ночного города, одни протяжные и тихие, а другие громкие и резкие, подобные крикам во время служения Древним Богам. Рано или поздно свора одного из этих Богов и его настигнет, если кому он и нужен в этом городе - то только им. Пока же за его окном под дождем спал сам Город, вскрикивая и метаясь во сне, и щедро делясь своими грезами с одним черным котом. Город не знал разницы между котами и пантерами. Городу было все равно.

Заполненную дымчатыми тенями комнату перед глазами Кейси сменили разводы. Серые по серому в неверном свете, пробивавшемся с улицы, и еще более темные пятна рядом с ними. Видимо, в какой-то момент он таки уснул и развернулся спиной к открытому окну, а лицом к спинке дивана. Смутно, сквозь пелену дремы, Кейси Саммерс понимал, что за то время, которое он проспал через оставленное без присмотра окно к нему в его убежище могло проникнуть что угодно, и сейчас оно было где-то за его спиной.

Пантерьи ушки, чутко среагировавшие на чужой звук и сами развернулись в поисках его источника, а выпущенные когти впились в обшивку дивана разрывая дряхлую пыльную ткань. Чуткий нос попытался глубоко втянуть воздух, и вот с этим получилась загвоздка, заставившая Зверя скрутиться в очередном, особенно сильном приступе кашля.
"Только не сейчас! Нет! Опасность!" - зверь попытался сдержать кашель, заставил себя перевернуться на живот, сжимаясь в еще более тугой комок, с силой вгрызаясь в диванную оббивку, но нет, кашель не отпускал своей хватки. Что ж, кто бы не пробрался в его логово, теперь этот непрошеный гость точно знал, что хозяин не спит, и в данный момент полностью беспомощен, в крепкой хватке рвущего легкие и душащего кашля. Простуда, так же ходившая за ним по пятам уже неделю, стала союзницей ночного пришельца, оставившей Кошку-Саммерса в его полной власти. Кто знал, что все выйдет так глупо?

Но, почему-то, не вышло. Кашель проиграл Пантере и на время отступил, а Кейси Саммерс все еще не ощущал ни парализующей хватки на загривке ни клыков у горла. Это было... Неожиданно.
Лихорадочно блестящие изумрудные глаза Кейси Саммерса метнулись от мирно усевшегося напротив его дивана незнакомца к шляпе и чашке с горячим напитком на небольшом столике и назад к чужаку. В почти не изменившейся позе подменыша вдруг неожиданно ясно проступила готовность к рывку, такая, которая бывает у туго сжатой пружины. Самый кончик длинного черного хвоста нервно задергался, отгоняя от дивана густые тени.
Чужой человек тем временем что-то говорил, но смысл слов с трудом доходил до готовой защищаться пантеры. Тем, что убедило Кейси повременить с дракой были тон и поза пришельца, а не его слова. Зверь медленно сел, не спуская глаз с хозяина шляпы и чуть подался вперед. Нет, происходящее ему явно не снилось. В его дом зашел чужак.
- Кто вы? - отрывисто спросил парень, говоря сильно "в нос", - Что вам нужно?
Мысли его снова вернулись к чашке. Теплой и желанной в этой комнате, куда успело проникнуть промозглое дыхание города, но брать ее, не убедившись окончательно, что перед ним не враг, Кейси не стал, только сглотнул густую слюну. Горячего, пусть даже кофе, а не какао или чая, хотелось. Хотелось хоть немного согреться.

- Ясно, - кивнул Рэндал и подкрутил немного фитиль на фонаре, чтобы тот горел ярче
"Днем-с-огнем" - это рыжий дворф неплохо подметил. Только и не день ведь был на дворе, что все еще больше осложняло. Искать мальчишку ночью в незнакомых зарослях было делом довольно таки гиблым. Тихо ругнувшись про себя на потащившего с собой мальца Харбека, Рэндал поднял фонарь, чтобы добавить еще один источник света Гунну:

- А глянь, что там, за кустами, - указал он, - А то дворфы, конечно, в темноте видят, да им трава обзор загораживает. - не удержался наслушавшийся за вечер ворчания парень от колкости.

Рэндал спрыгнул с лошади, перебросив ногу через ее шею и подбежал к ребенку. Понять по крику, ранен малец или просто напуган и возмущен, было невозможно, и паладин не на шутку волновался, что оборотень мог все же ранить малыша. Плохие вещи поговаривали про укусы оборотней.
Но, хвала богам, ребенок был цел. Орал, правда, так, что курганные баньши бы упокоились от зависти, услышь они его, но воплями Рэндала было не удивить, у него самого была младшая сестра, и парень помнил те времена, когда она вполне могла посоперничать с этим крестьянским мальчишкой в силе голоса.
Паладин осторожно поднял ребенка на руки, и отвернулся с ним так, чтобы малыш не видел тела убитого оборотня, ставшего настолько человеческим, что в душе Рэндал уже жалел этого беднягу, у которого шансов избавиться от проклятья и попытаться загладить причиненный добрым людям ущерб уже никогда не будет.
- Ну-ну малыш, сейчас придет твоя мама, и, если мы все не оглохнем, все будет хорошо, - Рэндал попытался отвлечь ребенка, и тем самым его успокоить, - не бойся, добрый бог Латандер не даст тебя в обиду. Хочешь к маме? Или пойдем смотреть лошадку?
Несколько лет назад от священника Лорда Утра паладин слышал, что нет больше радости чем взять дитя на руки на рассвете и поднять его к солнцу. Сейчас он, кажется, начал понимать суть этого утверждения.

Рэндал примкнул к каравану всего несколько дней назад, и считал, что ему повезло. Встретить знакомого торговца на границе семейных владений, когда уходишь из дому, да еще не попрощавшись ни с матерью ни с сестрой ни с братьями - было действительно удачей. Сидеть дальше в Торнкипе и ловить на себе настороженные взгляды было просто невмоготу.
Догнав караван парень коротко и негромко переговорил с Джанеминтой о чем-то и пошел рядом с ее повозкой. Гомиха не возражала, и как-то сама уладила вопрос с Отикулом. В конце концов, лишний меч в дороге через Поля Мертвых мог, не приведи боги, оказаться совсем не лишним, а уж если его хозяин и денег не просил - то отказывать ему повода не было.

В дороге парень все больше молчал, или отвечал односложно и по делу тем, то к нему обращался. От работы не отказывался, наоборот старался подставить плечо там, где было нужно, но от разговоров уходил. Ему было о чем поразмышлять и совсем не хотелось этим с кем-то делится, а уж вид остовов сгоревшей деревни так и подавно заставил его погрузится в угрюмое молчание до конца дня.

Вот и сейчас вопрос такой неожиданной остановки он оставил решать купцам, а сам занялся мулом гномихи и хворостом, только по сторонам настороженно поглядывал, да курганы, насколько мог, внимательно осмотрел.
В этих землях курганы часто охраняли покой мертвых, который совсем не стоило тревожить. Мысль о том, что никакого покоя могло и не быть, Рэндал старался отгонять. Но горячая еда до поры делала свое дело, исправив до поры настроение даже угрюмому рыцарю.
Однако, стоило костру запылать фиолетовым пламенем, а крестьянской девчонке - заговорить каким-то чужим голосом, как рука парня сама нашарила рукоять меча, лежавшего рядом, а вторая - полуосознанным жестом легла на амулет на шее.
"Не пронесет", - как же точно подметил третий купец, кажется Лестер. Вот только, что не пронесет?
Рэндал вырос в этих землях, многое успел тут повидать, и знал, как оберегались на ночь от напастей, если ночь заставала в дороге, но то, что делал глава каравана было для него в диковинку. Да еще странные слова девушки, принадлежавшие скорее всего не ей, не сулили ничего хорошего.
- Что же здесь происходит? - вопрос, на который он не ждал ответа от окружающих, паладин едва слышно прошептал себе под нос. Взгляд его на несколько секунд стал расфокусированным, будто он старался всмотреться дальше освещенного круга, в темноту, за скалы, услышать что-то, понятное пока только ему. Но, ничего. Ответом была пустота и тишина. Рэндал тяжело вздохнул. Все равно, происходящее ему не нравилось.

- И что это значит? - голос Рэндала прозвучал тем неожиданнее, что сам первый он редко с кем заговаривал за эти дни, - Этот костер, и то, что Вы с ним сделали, что это и зачем?

- Рису съели пауки? - Клык удивился услышанному. Насколько он знал, так могли поступить именно пауки по эту сторону Барьера, но духи Ткача с теми кого удавалось затащить в паутину, поступали вроде бы, иначе, - плохая смерть. Она сдалась, надеясь выжить. Лучше бы умерла в бою.
Волк замолчал. Он обещал пленной безопасность. Вышло, что сказал слова, которые остались только словами. Это было плохо. Но он не знал, что все могло закончится и так. Поверить ей на слово, что она никуда не убежит и оставить под деревом было бы слишком глупо. Нужно было просто убить, ничего не обещая.

- А нужно еще? - Шустрый склонил голову на бок, и хитро прищурился ответив вопросом на последний вопрос Умеющего Ждать. Обер-какого-то-там-фюррера Рагабаш забыть не успел, но какого-то готового плана ответной пакости у него пока не было.

Отчаянный рывок имел все шансы стать последним в жизни. Бандиты с дрезины заметили тебя сразу, но, похоже, ожидали что то, что пряталось под курганами, выгонит тебя к ним, готового сложить оружие и "сотрудничать". В последней части своих предположений они прогадали.
В выстрелах, звучавших уже в спину, и заглушавших ругань, слышалась досада и злость, но преследовать тебя никто не собирался. Наоборот, к своему удивлению, ты отчетливо услышал гудок дрезины, и шум ее мотора, и стук колес. "Поехали, значит, сожрут обоих, чтоб ему подавиться! Может, это уебище пережрет и сдохнет..." - это ты тоже слышал? Грубый, хриплый голос говорил совсем не громко и утонул в трубном реве гудка и стуке колес.

Но ты бежал. Бежал пока горячий воздух огнем не начал жечь легкие, пока налившиеся свинцом ноги не начали с каждым шагом будто вростать в землю. Пока предательское покалывание в боку не превратилось в жгучую боль.

...они прогнали тебя. "Не-такого", "урода", "мутанта", "отребье". Прогнали в пустошь на смерть. Стреляли в спину и бросали камнями. У их очагов для тебя не было ни места ни еды. Только смерть. Но ты встретил ее в пустоши. И смерть приняла тебя, стала твоей теплой семьей и кормилицей. Ты сам стал смертью, которой оставляли еду, чтобы она не приходила. Ты стал шуршанием сотен лап, ты стал сотнями глаз, видящих сквозь темноту, сотнями чутких ушей, телами, крадущимися по узким проходам, острыми зубами, одинаково рвущими горячую плоть и твердый камень-древних, и Голодом. Всеобъемлющим голодом-в-темноте, который нужно кормить...
А сейчас тебя обманули! Дважды!

Песок, щебень, редкая сухая поросль. Рельсы, по которым удаляется уже ставшая совсем небольшой дрезина. Ее шум стих, когда ты, наконец, остановился чтобы перевести дыхание. Бежал ты никак не меньше полутора миль. По жаре. В полной выкладке. Задаче была бы не настолько сложной. Раньше. До того, как ты узнал, что такое "отходняки" от криосна. До того, как тебя не цепанула бандитская пуля, и когда твое снаряжение полностью функционировало.

Насыпь была пустынной. В нескольких сотнях ярдов свежих следов Тамми не было видно. Конечно, она могла свернуть раньше. Или попасться бандитам, если ее не сожрало то, что жило под холмами. А, может, она просто пошла по рельсам. Тебе оставалось только гадать. Хорошо было то, что впереди "зловещих полых холмов" уже не оставалось, ты поравнялся с последними, а в нескольких сотнях метров впереди стоял ржавый но целый железнодорожный мост.

От будки смотрителя перед ним осталась только половина бетонной коробки и занесенная песком, но все еще ровная небольшая паковочная площадка. Насмешкой посреди нее торчал вполне целый фонарный столб с четырьмя плафонами, возле которого не обращая на ни тебя ни на что вокруг никакого внимания, и, кажется, дремая, сидел человек.
Что-то подозрительно хрустнуло под твоим ботинком. Глянув под ноги, ты понял, что это совсем белая кость. Позвонок, хотелось надеяться, какого-то крупного животного.

- За нами следил дохлый и обглоданный потомок вороны и летучей мыши, - констатировал Шустрый, тряхнув головой и прогнав наваждение видений "потустороннего мира", - Он и хихикал. Понял, что я его вижу и улетел. Пауки плетут. И дерутся, серебристые с зелеными. Нужно выбираться.

Закончив на этом доклад обстановки Клык уселся и принялся чесать задней лапой за ухом. Как отсюда выбраться им стоило подумать заранее. Но они этого не сделали. Рагабаш бы попробовал просто выйти, прокравшись, и прогнав тех, кто его все же заметит. Но люди любили более сложные планы.

- Странно... - Неил приотпустила педаль газа еще до того, как Генрих попросил остановить машину. Компания "гангстеров" показалась ей странной уже потому, что на члена уличной банды из них с трудом тянула лишь девчонка-панкерша, а студент-ботан, БОМЖ, и странный толстяк ни в одну банду бы точно не вписались.
- Кажется, я научилась определять вампиров, - невесело ухмыльнулась Бруха, поняв, к чему клонит ее сир. Кажется, они стали свидетелями какой-то очередной разборки кровопийц, иначе объяснить интерес Генриха к происходящему Эллеанор не могла, - видишь кого-то до звиздецов неуместного, занятого какой-то явной херней в странной компании - точно вампир.
В подтверждение своих слов и нарушая все логичные и устоявшиеся законы улиц, по которым их минивэну бы проехать мимо, слегка ускорившись, Неил свернула и припарковалась у тротуара и привычным и практическим незаметным движением вытащила пистолет и сняла с предохранителя.
- Выходим?

Винсент и сам переоделся в более привычную для себя одежду, в чем-то стереотипную для его клана. Не то, чтобы Бруха не приходилось носить костюмы, но как-то в его время они были все же построже, а уж под канализациям в костюме лазить было последним делом.
Дождавшись потомка, Бруха одобрительно кивнул ее выбору одежды, вообще трудно было не кивнуть одобрительно глядя на красивую девушку соблазнительно оголившую животик, но перед тем как выйти к остальным, он все же настоял, чтобы его мышонок надел, или хотя бы накинул на плечи куртку поплотнее. Там, куда они шли, плотная, обеспечивающая хоть какую-то защиту, одежда, была предпочтительнее вызывающей соблазнительности.

- Бруха, - негромко, но уверено ответил Сир девушке, приобняв ее в ответ на попытку к нему прижаться. Лучшую поддержку сейчас он вряд ли могу ей предложить. Как она собиралась идти в бар и изображать "секретного" агента-провокатора, если робела при виде полутора десятков вампиров и гулей, было вопросом риторическим. В том, что эта девочка быстро научится держать себя в любом обществе Винс почти не сомневался, - Ну и гули тоже. Но мы очень демократичный клан. Особой разницы не делаем.
Винченцо обвел собравшихся пытливым взглядом. Кого-то здесь он, вероятно, мог знать, но большинство видел впервые, а, вероятно, некоторых - в последний раз. В отличии от Эмили, он понимал, куда они идут. Из подземок, полных шабаша, культистов, и еще какой-то совсем уж непонятной срани вполне можно было и не вернуться.

Винсент с сожалением отложил М16. Таких винтовок он не помнил, видимо, это было что-то новое, и, судя по тому, что он успел рассмотреть, эффективное. Испытать ее в деле хотелось, но в узких извилистых коридораз подземки такая дальнобойная и длинная "красавица" была ни к чему.
Револьверу Бруха улыбнулся, как старому знакомому, и даже взял в руки, повертел, примерился к тому, как оружие легло в руку, и продемонстрировал пару лихих ковбойских приемов.
- Такие сейчас уже не в ходу, да? - спросил он у Эмили, и грустно вздохнул. Нужно было выбирать что-то унифицированного калибра, и, проследив за выбором потомка Винс взял себе второй Брауниг.
А вот меч заставил Бруху вскинуть бровь. Другой бы на его месте уточнил "деточка, ты с этим ковырядлом точно управишься?" но Винс оставил такие мысли при себе. Если его мышонок зачем-то взяла в руки это - значит знает, зачем. Или думает, что знает. В любом случае, спорить - бесполезно и особого смысла не имеет. Не понравится - на худой конец выбросит. Или вернет.
- Я помню бейсбол, - Винс подмигнул девушке и сделал характерное движение питчера, - эта игра старше чем ты думаешь, да и я не настолько присыпанный пылью реликт прошлого. Умеешь обращаться с этой штукой, или показать пару фокусов?
Винс вытащил их бочки родного брата того "ковырядла", которое выбрала себе Эмили и легко подбросил, перехватывая.
- Однако, кузнечное дело шагнуло далеко! - прокомментировал он, и положил "меч" на место - Назад.
Винсенту не особо нужно было оружие ближнего боя, но прошлым вечером пожарный багор показал себя с лучшей стороны и бруга прихватив его, привычно соорудив перевязь за спину.

- Что? - Винс приготовившийся к долгому спору, удивленно уставился на Эмили, и не удержался от следующего вопроса, - Вот так просто?
Такого быстрого согласия от соклановца Бруха не ждал, но вот время понаблюдать за этой девочкой и за манерой ее общения и взаимодействия с родителями и сделать выводы у него было.
- Окей, хитрый мышонок, что ты задумала? - с ласковой улыбкой спросил сир, тихо радуясь про себя, что уже начал усваивать непростую науку предугадывания тех неприятностей, в которые собралась влезть его девочка.

Винс позволил девушке самой решить, когда разорвать объятья, и поехал по ночным улицам. Слушать радио больше не хотелось, и какое-то время тишину в салоне нарушало только урчание мотора, шум встречных машин, да шуршание шин по мокрому асфальту.

- Хреново это работает, - чуть погодя, глядя уже на ночную улицу, продолжил Винсент, - мы по своей сути уже не добрые. Но... В жопу суть и всех тех, кто говорит, какой она должна быть. Мы сами выбираем, кем стать, и как расставить свои приоритеты. Твои проблемы решаются за несколько ночей, недель, если все пойдет совсем уж плохо. Мои... Они будут решаться, что бы я не делал. Так или иначе. А проблемам этих ребят из трущоб годы и поколения. И за один день их не решить. Праздник...

Винс усмехнулся и побарабанил пальцами по рулю. Если бы все было так просто, устроить праздник - и все тут же пойдут с него к светлому, сытому и просвещенному будущему семимильными шагами. На деле же все было совсем по-другому.

- К сожалению, просто устроить праздник - не поможет. Люди, конечно, порадуются ему ровно один день. Будут помнить его еще неделю. Но, со временем, часть из них пожалеет, что он вообще был. Это как подразнить недостижимым и забрать его. Нет, - Бруха мотнул головой и улыбнулся, - не подумай, что я критикую. Я пытаюсь развить мысль. Сам по себе один праздник мало чем поможет. Но он может вдохновить. Дать толчок к движению вперед... Но чтобы это сработало - нужно дать надежду и показать путь. Подарить идею. Возможно - повести за собой, а лучше поддержать того человека, который их за собой поведет. Понимаешь о чем я? Вот только мир изменился, и я сам не очень понимаю, какими должны быть и вектор и надежда...

Винс припарковался у бара на прежнем месте, где несколько часов назад они взяли эту машину. Посреди ночи в анаршьем баре царило оживление, и это было не удивительно. Даже очереди бездомных за едой Винсент не удивился. Скорее всего, это был взаимовыгодный симбиоз, в котором люди меня кровь на еду, сами того не подозревая. Но и того, что это - форма благотворительности Винсент не исключал.

- Пойдем? - продолжил Бруха, улыбнувшись своей девочке, и стараясь не думать, что он скажет по поводу очередного испорченного руля хозяину машины, - Ничто не мешает совмещать дела и цели. И расставлять приоритеты. Нет ничего невозможного, но лучше все же понимать что и зачем делаешь. Как и в чем ты хочешь убедить этих людей?

- Было. - Винс убрал руки с руля, так и не трону машину с места, - На каких-то несколько минут - было. Есть вампиры, чей укус не доставляет удовольствия, но мы с тобой к таким не относимся.
Винс обернулся к девушке, и обняв ее, притянул к себе поближе. Способ охоты для обучения он выбрал, далеко, далеко не самый удачный.
- Мне тоже не нравится охотится так. - Бруха посмотрел через плечо Эмили в окно на давно превратившийся в трущобы район, в который их занесла нелегкая. Чем-то он напоминал бараки и хижины негров из его юности. Чем-то он сам себе напоминал того, кто ради крови этих негров и использовал. Ощущение было не из приятных. Неужели, вся их война за освобождение была напрасной? Да, форма изменилась, да кровь стала доступна всем. Но суть осталась той же, да и много ли поменялось для самих людей? - Но мы оба были очень голодны, а времени у нас совсем немного. Прости, его сейчас действительно не хватает. Судьба нас свела в очень странный период моей жизни.
Бруха промолчал о том, что он голоден был все еще, не хватало девчонке чувствовать себя виноватой еще и за это. Ему стоило охотится лучше, если он хотел быть сытым. Или не заводить потомков.
- Последнее ты, скорее всего, не взяла, - Винсент вернулся к тебе волновавшей Эмили явно больше чьих-то "странных периодов", - Но да, им будет не легко. Так бывает. Подумай о том, что для них можно было бы сделать? Люди действительно не должны жить так. Мы воевали за то, чтобы такого не было. Тогда казалось, что достаточно освободить рабов... Выходит, нет. Что можно было бы сделать для того, чтобы этим людям жилось лучше?

Винс не очень любил такую охоту, отбиравшую, как ему хотелось верить, все же предпоследние, а не последние силы, у людей, которым они были нужны для банального выживания, но сейчас, с голодным потомком на руках, перебирать ему не приходилось. К тому же Бруха твердо решил накормить девчонку досыта. Куда она умудрялась девать кровь, он не знал, но догадывался, памятуя свои первые ночи. Сам же Винченцо предпочитал жертв, способных оказать хоть какое-то сопротивление, а лучше тех, кто действительно заслуживал взбучку, либо делился Витэ добровольно. Пока же ему нужно было учить потомка.

Девчонка, нужно было отдать ей должное, радовала уже тем, что от охоты не отказывалась, как он сам в свое время. Еще и на такие споры у Винса вполне могло не найтись ни времени, ни сил, ни терпения. Но хоть с этим ему повезло. Оставалось только следить, чтобы жертв девочка выбирала там, где нет свидетелей, да подсказывать ей подходящих. Ну и еще подстраховывать, чтобы не перебрала. Но и тут ей хватало уверенной руки на плече, чтобы остановиться.
Правда, собственный Зверь Брухи недовольно ворочался, напоминая о голоде, и не понимая, с чего бы он должен был отдавать "добычу", но с тем, чтобы удержать его в узде, пока девочка не наестся, и наградить парой глотков Витэ за терпение Винсент справился.

- Вообще, это не единственный способ охоты, - пояснил Бруха уже садясь в машину, им действительно было пора возвращаться в анаршье гнездо, пока их не хватились, или пока Энджел что-то не учудила, - просто самый быстрый. И самый рисковый. Можно ненароком подцепить какую-то заразу, ну или нарваться на Люпина, охотников, просто слишком ретивую жертву... Обычно мы не болеем, но переносить болезни можем, а вылечится от носительства - та еще задача. Наверно, худший из вариантов. Не считая оборотня. Но среди нас есть те, кто соблазняет своих жертв, те кто специально ищет себе неприятностей и берет кровь трофеем в драке, и даже те, кто собирает группы людей, от которых кормится понемногу, знают они об этом или нет. Способов много, но тебе нужно найти тот, за который ты сможешь охоту полюбить. Иначе рано или поздно ты начнешь пренебрегать ею, откладывать как неприятное действо, а это плохо закончится.

Еде Винсент отдавал должное не забывая похвалить мастерство хозяйки. В конце концов, раз уж он заплатил кровью за иллюзию жизни, то от этой жизни стоило взять побольше, чтобы получить от инвестиции хоть какое-то удовольствие, а когда ему в последний раз приходилось пробовать домашнюю еду Бруха успел подзабыть. Явно больше двадцати лет назад. Нет, конечно, он предпочел бы горячую, живую и бьющую из пульсирующей жилы кровь стейку на ребре с овоцами и салатом, но в заботливо предложенной домашней еде было что-то, что напоминало о той жизни, которую Винченцо Монтеро уже успел начать забывать.
Он не любил и не ценил семейных посиделок и застольных разговоров до тех пор пока они не были для него потеряны окончательно, и теперь, сидя за столом в калифорнийской гостиной он видел призраки одной столовой в такой далекой теперь Вирджинии, отделенной от него не милями, но годами. Работа, политика, заработок... Для полного набора"мужских" тем не хватало войны и каког-то спорта, а до вирджинийского комплекта - еще обсуждения урожая и негров.
Бруха непринужденно отвечая на вопросы выдал свою совсем недавно придуманную легенду молодого, увлеченного историей журналиста, мечтающего написать книгу по военной истории Соединенных Штатов. Очередная маска для поддержания Маскарада, со счета которых вампир уже начал сбиваться. Эта - не хуже других.
Разве что вопрос о политике был все еще немного скользким для не успевшего разобраться новых реалиях вампира, потому ответить он предпочел уклончиво:
- Дома в Вирджинии меня считали тем еще либералом, но переехав сюда я понял, что в Калифорнии стал консерватором. Не знаю, в годах дело, или в расстоянии, или это просто что-то в воздухе.

- Это требует траты крови, - серьезно предупредил Винсент, - если ты голодна - лучше обойтись макияжем. Ну и ничего не есть. Без этой траты твой организм не примет обычную пищу и питье.
Бруха оценивающе посмотрел на своего придется, он начал свыкаться.
- Нас держат Воля и Зверь. Все, что отделяет тебя от смерти или потери себя - это Кровь и Воля. Чем ближе ты к Зверю, тем сложнее тебе даже притворяться человеком. Но для тебя это пока не должно быть большой проблемой. Скоро ты научишься делать это так же легко, как щелкать пальцами, - Винсент демонстративно щелкнул пальцами и ободряюще улыбнулся, - пока же... Попробуй почувствовать свое тело, и кровь, силу, замершую в ее жилах. Небольшого усилия твоей воли, просто желания, должно быть достаточно, чтобы твое остановившееся сердце застучало вновь, разгоняя кровь, которая поможет тебе сэмитировать жизнь. Попробуй, если уверена, что после этого не поддашься голоду.

Вина ещё раз благодарно махнул рукой ребятам, проводившим к нему Эмили и запрыгнул в машину за руль. Пора было уезжать пока они не опомнились.
Ночная дорога успокаивала и Бруха уверенно вёл машину вперёд, хитро улыбаясь своим мыслям.
- Заранне сложно предсказать как хорошо у тебя это получится, - усмехнулся смущенному признанию своего потомка, - у кого-то выходит лучше, у кого-то хуже в целом. Но каждый раз немного непредсказуем. Точно можно сказать только что мене твёрдые характером ребята этому более подвержены и реагируют раньше. Но, признаться, толпу с дрекольем я ожидал от тебя все же чуть позже. И для чего тебе понадобилось собирать эту гвардию хулиганов, а потом вести ко мне, позволь полюбопытствовать?
В голосе и глазах Винсента плясали смешинки, но он явно ждал ответа.

Полуэльф изумленно наблюдал за облаком дыма, забыв, что минуту назад никак не мог придумать верные слова. Магия. Энрин не мог знать наверняка,была ли это она, но догадка казалась ему верной. Магия всегда удивляла его, казалась чем-то диковинным, и не понятным, и как все непонятное, она будила любопытство. Что произойдет после диковинных слов и жестов? И почему случилось именно то, что случилось? Магия была чем-то особенным.
В этот раз, Олеандра, кажется, каким-то образом защитила их от тех, кто мог бы подслушать его опасные и крамольные в этом городе речи. Это было кстати, вот только полукровка все еще не знал, что и как говорить. Одно дело - видеть, чувствовать и сопереживать, и совсем другое - рассказывать. Слова в его устах делали историю более тусклой. Не ему было ягаться с чесавшими языки по тавернам бардами. Но барды чесали языки и не видели того, что видел он. Парень собрался с духом, и заговорил, решив, что любой рассказ лучше чем никакого рассказа.

- Эльфов у Шилдхарта двое, - начал плукровка с самого важного, без предисловий, - их держат в тюрьме, на третьем уровне подземелья, в убилетках без света и окон. В цепях и колодках. Я не знаю имен, и вряд ли они звучали в тех стенах. По крайней мере, не думаю, что их называли сами эльфы. Один не говорит вообще, второй говорит, много, но не того, о чем его спрашивают. Разговорчивого Шилдхарт пытается заставить подписать какой-то документ. Обещает отпустить после этого, сделать послом мира к его народу. Но что за документ - я не знаю. При мне его даже не разворачивали. Эльф отказывается, и на своем наречии говорит такое, что и переводить-то не стоит. Призывы не служить подлецу - самое невинное из его слов. Каждый раз после его отказа колодку на его руке затягивали туже, и оставляли пленника подумать несколько дней. Я не знаю, сколько это продолжалось, и сколько он вообще там пробыл, но выглядят они оба паршиво. Не мудрено, на сухарях воде и простокваше, в темноте, прикованные... Не знаю, как они еще живы. Последних два раза я разговорчивому понемногу колодку ослаблял, но как либо серьезно помочь этому бедняге, не привлекая внимания, и не накликав беду уже на себя я не мог.

Энрин опустил взгляд, впялившись им в вышитую подушку. Он понимал, что действительно ничего не мог сделать, но чувство вины перед безымянным пленником за то, что он даже не пробовал, полукровку не оставляло.

- Шилдхарт говорил, что ждать ему надоело, что у него есть и другой кандидат на роль посла, и грозился продать этого пленника на галеры к калимшанцам, потому, что это по его словам страшнее казни. И, вроде, у них действительно не хватало нескольких гребцов. - парень наконец оторвался от созерцания узора на тесьме, украшавшей подушу и посмотрел на цыганку так, будто ждал от нее опровержения своих слов, и надеялся на него, - Он обещал сделать это завтра, если пленник не передумает, и не подпишет пергамент и не станет послом. Тот передумывать не собирается. Не знаю, насколько угрозы были пустыми. Шилдхарт теперь знает, что я понимаю эльфийскую речь и могу немного говорить на ней, и при пленнике говорил, что послом сделает меня. Но потом стражнику он приказал давать этому эльфу только воду, но не кормить. Видимо, чтобы остудить пыл. И обещал зайти через пару дней. А завтра - может прислать кого-то другого. Не знаю куда уж больше... Этот говорливый и так упал, когда стражник отпустил цепи. Даже до миски доползти не смог, пока клирик не вмешался со своим лечением. А еще мне показалось что эльф... Ну, как это сказать, немного не в себе.

Рейнджер замолчал, вспоминая детали разговора. Темный тяжелый камень стен,влажный капающий звук. Тишина. и вдохи, которые считал пленник снова были слишком рядом, и полуэльф, протянув руку, подтащил к себе вышитую подушку и положил ее себе на колени перед тем как продолжить говорить.

- Второй там скорее всего чуть дольше. Другие стражники говорили, что это из-за него на пленников начали надевать колодки. Этот, пока его пальцы и ладони были свободны умудрился какими-то заклятиями убить пару человек, и проклясть еще нескольких так, что они неделю не вставали с койки. Хотя, может парни и преувеличивают. Времени прошло много, и красочных подробностей успели допридумать. Этот вообще не отвечает на попытки говорить с ним. Только зыркает зло. Его наш градоправитель обещал казнить, раз с него больше никакого толку, и, похоже, действительно собирается это сделать. Ну, а эльф, похоже уже и этому рад будет. Еще... Еще там есть двое тех, кого называют Забытыми. Их тоже держат в цепях, но цепи отпускают из-за закрытой двери камеры, только чтобы дать поесть. И заглядывать в окошки запрещено под страхом смерти. Но у одного из них в камере я заметил следу когтей на полу и стенах, и не смог понять, что это за зверь. Они не звериные. А засов на двери отодвигают вчетвером. Вот кто там - не знаю.

Полукровка замолчал, задумавшись, рассказывать ли про устройство тюрьмы тоже, и глядя то на цыганку, то на подушку, которую он теперь держал на коленях, почти обняв ее. В конце концов он решил, что можно начать, а если именно Олеандре это не нужно, она его остановит.

- Еще на третьем уровне странный стражник. он никогда не выходит наверх. Так и живет там. У него там и постель, и какие-то бочки с припасами. И он не боится этого места в отличии от остальной стражи, которые только и ждут, чтобы подняться на второй уровень поскорее. Я даже думал не голем ли он какой, на третьем, да и на втором уровне, все носят клобуки и перчатки. В случае бунта он должны будут защитить стражу от сонного порошка, или заклинания, я так и не понял, чего именно. Замки же голыми руками трогать запрещено, видимо, потому же. Потому я и засомневался, кто передомной. Так и не понял. Но вряд ли голем стал бы подкармливать выдру, а этот подкармливает. Да, на третий уровень приходит выдра. Две из шести убилеток затоплены, и, думаю, она выныривает откуда-то оттуда. Я могу подробнее рассказать, что что мне удалось разузнать о планах тюрьмы, если нужно.

Винсент хмыкнул и молча сел на водительское место. С невеселой усмешкой он потрогал пострадавший руль, вздохнул и завел машину. Брухе на платье было глубоко наплевать, но пока он молчал. Только тронувшись с места, и проехав квартал Винс наконец заговорил:
- Ты понимаешь, что выполняя сейчас социальное обязательство, и стараясь соответствовать ожиданиям своей семьи, ты подвергаешь их жизни опасности? Притормози хоть на секунду и подумай об этом. - говорил вампир серьезно, и довольно жестко, не оставляя места для ухода от ответа и компромиссов.
- Пока, - сделав ударение на первом слове, продолжил он, - ты справлялась. На грани, но справлялась. Но усталость имеет свойство накапливаться, как и голод. Рано или поздно ты сорвешься, просто потому, что ты та кем ты теперь являешься, но до конца этого еще не понимаешь. И потому, что все срываются, я тоже. Рано или поздно - все и каждый. В первые ночи это происходит чаще. И в этот момент мы убиваем. Понимаешь ты это?! Твоя Энни сегодня вполне могла трахнуться самый последний раз в своей жизни. И не только потому, что ты вполне могла не удержаться и вырвать ей глотку. Свидетелей нарушения Маскарада очень сложно, зачастую, слишком сложно оставить в живых. Или почему, ты думаешь, о вампирах толком никто ничего не знает? Готова рискнуть? Хоть для себя ответь, ради чего-чего ты это делаешь?

- О, черт, - Винс едва слышно ругнулся себе под нос, он-то понимал, чем чревата такая реакция его мышонка, а вот что ее может вызвать прелюбодействующая в соседней комнате парочка, конечно, не подумал.
Бруха в один шаг оказался рядом с девушкой и крепко ее обнял.
- Все хорошо, малыш, - тихо зашептал он ей на ухо, - все в порядке...
Что говорить дальше, Винс не знал, но по крайней мере теперь он был уверен, что в случае чего ловить Эмили ему уже не придется.

Винс нехотя перебрался назад, проворчав что-то про "чертовых суфражисток". По крайней мере, так оно выглядело. Брухе было интересно, что его девочка будет делать дальше, пытаясь охотится, а вот командный тон его начинал слегка раздражать. Она пробовала границы, или просто не подозревала об их наличии? И как устанавливать их с ней, не потеряв ее доверия? Севшие на голову "дети" могли запросто стать большой проблемой, и, похоже, собирались это сделать.

- Мда, наверно, армию республики Фредония не стоит включать в послужной список, - улыбнулся Винсент, - Знаешь, мне приходилось пасти стада верхом, и охотится, выживать в прерии, и решать вопросы с головорезами, вести за собой и вдохновлять, воевать, и бывать на приемах в высшем обществе. Лечить, выступать на публике, или неделями торчать в библиотеках и участвовать в дебатах. Искать истину, разбираясь в остывших следах, хитросплетении запутанных улик. Мне проще придумать, кем я не умею быть. Наверно, счетоводом.

Бруха рассмеялся, и задумался, как объяснить девушке, то, что он хотел сказать. Ему не нужна была легенда на дин вечер, а более серьезные и поддерживать было сложнее.

- Дело в другом. Понимаешь, у нас есть свои ограничения. Было бы хорошо, если бы профессией можно было бы объяснить длительные отлучки. Или невозможность прийти на обед по приглашению. Или нежелание быть слишком уж публичной персоной, и при этом наличие довольно разнообразный связей. Кроме того, - Винсент серьезно посмотрел на Эмили, пытаясь понять, как она отреагирует на следующую новость, - Кроме того, нам бывает полезно обратиться за помощью или информацией к людям. Да ладно,без этого зачастую просто не получится обходится. И, поверь мне, дорогих тебе людей лучше не вмешивать в серьезные вампирские игры, но иногда у тебя просто не будет выхода. А иногда риск минимален, а просьба тривиальна. И рано или поздно наступит та ночь, когда ты придешь к ним с вопросом, или за советом. И вот у них не должно возникнуть сомнений вроде "а зачем вдруг ему это вообще понадобилось знать?"

Энрин старательно запоминал все детали, которые в последствии могли бы ему пригодится. Мало, все еще слишком мало он знал для того, чтобы составить какой-то надежный план, но ни лет, ни месяцев, ни даже недель на более детальное изучение и планирование у него не было, или парень предпочитал думать, что их нет, не желая рисковать жизнями и судьбами тех, кого уже из дня в день держали в подземельях.
Поднявшись следом за конвоем он сдал клобук у выхода со второго уровня тюрьмы, отметился у дежурного и поплелся в сторону выхода в город, минуя казармы, но не заворачивая в них. Его ночная смена закончилась, и полуэльфа ждал выходной день.
Мысль о том, чтобы завалиться поспать до обеда Энрин отбросил сразу, слишком многое сегодня еще предстояло сделать.
Идти сразу к своему "связному" с подпольем было слишком глупой и рисковой затеей. Вряд ли кто-то обратил на него внимание, и решил следить от самого замка, но рисковать все же не стоило. К тому же, рэйнджер был не против купить кое-каких припасов, потому сперва путь его лежал к торговым рядам.
Там Энрин хотел разжиться разбавленным и легким молодым вином для своего меха, и купить немного меда, чтобы добавить его в вино, а потом зайти в лавку Оловена, и приобрести бодрящего травяного чая. Подмешивать его к двум первым компонентам, чтобы получать вкусный и тонизирующий напиток полуэльфа научил еще дед, и он часто прибегал к этому рецепту. Ну, а медовые пряники, продавшиеся стопочками по три, завернутыми в ореховые листья, были просто его любимым лакомством с детства, и Энрин редко упускал возможность прикупить их, хоть и ругал потом себя за лишние траты.
Потом можно было купить немного мясного пирога к лоточника, распродавашего то, что со вчерашнего дня заветрилось в булочной, и устроить себе перекус, найдя место поукромнее в городском парке. И только после этого идти гулять по городу, празднуя свой выходной, и, будто ненароком, удивившись вывеске, и поколебавшись с полминуты, завернуть все же к гадалке.

- Понимаю. - Винс крепко держал девушку в своих, казалось, железных объятьях, и, даже позволив ей отстраниться, не разжал их до конца. Кажется, он все же перешел грань, и, возможно, ему совсем не стоило лезть в свежие раны. Но просто замотанные подальше от глаз, он воспалялись, и начинали гнить. Что-то про раны Винсент знал. Вот только каиниты не были врачевателями ни себе самим, ни кому-либо другому.

- Никто такого не заслужил, никто и никогда. - Бруха сжал кулаки, вспомнив подземелье таким, каким сам его впервые увидел. Эта девочка не заслуживала ни смерти, ни пытки ни той вечной ночи, на которую он ее обрек. Маленький милый мышонок, оказавшийся не в то время и не в том месте. И он сам, неуклюжий помощник-спасатель.
Он сам. Хотел ли он сам, чтобы кто-то другой, не он, провел двадцать лет на его месте, а теперь был обвинен во всех смертных грехах? Хотел бы?

- Ты ни в чем не виновата, слышишь? - Винсент несильно встряхнул Эмили за плечи, - Это сделали с тобой, но ты сама ни в чем не виновата. Ты выдержала. Смогла выжить. Мой сильный мышонок... Кто угодно на твоем месте был бы готов на что угодно, лишь бы это не продолжалось. Ты ни в чем ни перед кем не виновата. А если кто-то из по-настоящему виновных в этом всем пережил эту ночь каким-то чудом - ему не долго осталось. Обещаю.

Вампир снова обнял девушку, и принялся успокаивающе поглаживать по волосам, спине и затылку. Он не был целителем и слова, как ему казалось, правильные, давались ему с трудом:

- Не бойся. Я с тобой. Буду рядом столько, сколько будет нужно, и не дам тебя в обиду. Не бойся. Мы справимся. Смогли уйти оттуда - сможем и это дерьмо заставить уйти от нас. Свобода... Та свобода о которой я говорил - это свобода выбирать, чему в твоей жизни место, а чему нет. Самой, не слушая ожиданий других. Не поддаваясь на их уловки и не уступая силе. Это не свобода быть слабой, и выйти замуж, хотя, признаться, такая ассоциация меня удивила... Что-то, похоже, очень сильно изменилось за последние годы. Но я говорил о свободе не бояться. И ответственности в первую очередь перед собой. Это свобода быть сильной и независимой. Свобода приносит силу, а сила - свободу. Они неделимы. И начинаются где-то здесь.

Отпустив девушку Бруха положил одну ладонь себе на сердце, а вторую - ей. Оба не бились, но сейчас это не имело значения.

- Не бойся, - тихо шепнул он, - мы справимся.

- В баре, здесь в Штатах такие места называют барами. Ну, когда-то еще салунами звали, но теперь - барами, - подсказал Винс Анджеле правильное название заведения.
Он хотел было что-то ответить ей, но поведанная скорбным голосом душещипательная история о разорванном платье, донесшаяся до него через приоткрытую дверь, заставила Бруху сперва удивленно прислушаться и приподнять бровь, потом оглянуться на дверь, и обернуться к Салюбри уже с полным недоумением на лице. Нет, врала девчонка очень складно и артистично, не поверить и не поспешить ей на помощь у Брухи получилось только потому, что он сам своими глазами видел, как она в целом наряде только что вышла в эти самые двери. Оставался только один очень важный вопрос. Как скоро она ему самому вот так же талантливо начнет развешивать лапшу на уши?

- А у нее ничего так получается... - выдал наконец Винсент, - Я думаю, тут она и сама отлично справится. Окей. Нам надо поговорить. Серьезно.

Бруха встал и прошелся по комнате, собираясь с мыслями.

- Давай договоримся, если кому-то из нас не нравится или не понятно, то, что делает или собирается сделать другой - говорить об этом словами. Выдвигать аргументы. Слушать возражения. Ну, конечно если речь не о ситуации, когда от быстроты решений зависит выживание. Я готов тебя слушать, хотя и не обещаю всегда соглашаться. Но говорить и спрашивать лучше чем придумывать худшее и драться. Понимаешь, о чем я?

- И Ками, конечно, приписывают заслугу отбитого города себе? - Винс криво усмехнулся, - Они отвоевали земли, которые не смогли удержать анархи и теперь претендуют на них согласно Договора, а мы, согласно того же чертова Договора, должны соглашаться.
Голос Брухи буквально сочился горьким сарказмом. История была старой как мир, только названия действующих фракций были другими. Когда-то - Восточная Европа, Бруха и Вентру с Тореадорами. Теперь - Калифорния, Анархи и Камарилла. Ничего не менялось.

- Это ведь подстава чистой воды, Френк. - Бруха смял очередной опустевший пакет в руке и проследил за тем, как он упал на столик и начал медленно разворачиваться. - Проклятая кровь. Чем мы лучше Камариллы, если без внешнего врага тут же начинаем делить короны?! Каждому чертову выскочке хочется власти. Я потому ее всегда сторонился, Френки. Никогда касаться ее не хотел. "Не введи во искушение", понимаешь?! Да ты-то, наверно, понимаешь, чего я боялся. Ты каждую чертову ночь против этого стоишь. А я боялся потерять себя в этом всем. Потерять ориентиры. Полюбить ее... - Винченцо сжал кулак, развернул внутренней стороной к себе, и буквально рыкнул последнюю фразу, - Стать одним из них.

- Бунт ради бунта, говоришь? - вампир болезненно поморщился и мотнул головой, - Вот так, значит. Какой-то мудлан, натащивший мою личину, изобразил юного иконоборца с горящими глазами и бейсбольной битой, и все поверили. Френки, почему ему... мне никто по рогам-то не дал? Вопрос теперь уже риторический. Но все же. Вы-то знали, что бунт ради бунта - не мое. И никогда моим не было! Да, я пинками готов заставить систему меняться и развиваться. Клыками отрывать от нее весь мертвый груз пережитков. Но бунт ради бунта? И на это дерьмо купились? Вот она, цена моих "белых перчаток".

Винсент замолчал, отвернувшись в сторону, но глядя в пол, и позволив длинным слипшимся патлам упасть на лицо. В том, что случилось, была полностью его вина. Он позволил этому случится. Ему теперь было и исправлять. Насколько сил хватит.

- Ладно, - вампир мрачно вздохнул, собираясь с мыслями, - над разлитым молоком не плачут. Надо разгребать и это дерьмо, и кучу свежего. Мне понадобятся все детали, чтобы понять, что именно случилось. Если вспомнишь что-то - говори. Любая мелочь может оказаться решающей. Вроде Катрин. Если бы она была полностью в курсе всей истории, скорее всего, был бы я либо при ней и на узах, либо мертв. Либо свободен... Но не двадцать лет валялся с колом в бункере! Или я о ней чего-то не знаю. Двойником ее бы не обманули. Но давай решать проблемы по мере поступления. Что там у нас? Камарилла, Шабаш, и голодные до моей крови анархи? Нужно подумать, как обернуть это все нам на пользу. Есть идеи?

Peterkas' residence
Fremont, Nebraska
Воскресенье, 25 августа 1985 года. 6pm. Первый день Растущей Луны Галлиарда


Коричневый домик с занавешенными белыми шторами окнами выглядел как-то сиротливо и даже растерянно. Будто удивленными непонимающими глазами он уставился на стоявшую тут же у тротуара полицейскую машину, и желтые ленты, натянутые по периметру вытоптанного двора, на сломанные осенние астры у своих стен и на пустую тенистую улицу, на которую соседи решались лишь иногда мельком выглядывать из окон уже своих домов, или из-за высоких живых изгородей.
Немногочисленные прохожие старались, не смотря ни на дом ни на полицейскую машину, быстро прошмыгнуть по своим делам, или, наоборот, долго пялились и оглядывались на ходу, чуть ли не сворачивая себе шеи, чтобы рассмотреть в осиротевшем доме что-то особенное.
Двое копов в машине с открытыми окнами пили кофе из пластиковых стаканчиков и явно скучали на "боевом посту", поглядывая на улицу.

До жилища теперь уже покойного школьного учителя оборотни добрались практически без приключений, если не считать приключениями пару подозрительных взглядов, да заинтересовавшую Тапка вкусным и пряным запахом хрустящую шкурку от цельной жареной в меду индейки. Кому-то пришло в голову выбросить в мусорный бак эту вкуснятину.
Теперь же воины Гайи наблюдали за домом и машиной из-за деревьев, окружавших небольшой сквер и игровую площадку, построенную на пожертвования четы Николсон, на углу улицы. О том, кому именно местные дети были обязаны несколькими качелями, каруселями и игровыми лесенками, а оборотни - наблюдательным пунктом, сообщала надпись на тронутой коррозией металлической табличке, закрепленной на низеньком камне у входа на игровую территорию.

Fremont Health Medical Center
Fremont, Nebraska
Воскресенье, 25 августа 1985 года. 6pm. Первый день Растущей Луны Галлиарда


Здание Фремонтского Медицинского Центра своей неправильной формой, обилием площадок, подъездов, двориков, высоких сетчатых заборов и красным кирпичом стен ощутимо напоминало другое здание в этом же городе. То, в котором располагалась старшая школа. Отличалась больница от школы деталями планировки, да красными табличками указывавшими широкую дорогу к приемному покою скорой помощи, ведшую мимо отгороженной забором вертолетной площадки и выгоревших на солнце газонов с пожелтевшей сухой травой.
Дальше вдоль здания виднелся примыкавший к главному входу полупустой паркинг, но заезд на него был оборудован отдельно и с перпендикулярной улицы, чтобы выезжающие и въезжающие машины посетителей не мешали скорым.

До больницы двое оборотней добрались относительно без приключений. Пришлось, правда, воспользоваться завалявшимся в их собственном пикапе дорожным атласом с картой города, и пару раз спросить дорогу у прохожих по пути. В итоге какой-то автослесарь все же подвез их на своем сером, местами побитом ржавчиной фургоне с логотипом на капоте, по пути сетуя на дурацкие правила больниц и скорый, из-за которых ему самому однажды пришлось ехать в больницу с тремя сломанными пальцами. Мужчина вполне искренне сочувствовал Муну, что тот сломал не ногу, потому, что тогда бы его забрали парамедики и отвезли на скорой.

Выпустив оборотней у заезда для скорых из пропахшего бензином, машинным маслом, и чем-то еще непередаваемым, чем обычно смердит ветошь на автосервисах, фургона, мужчина тут же уехал, чтобы не получить "билетик от Бобби" за парковку в неположенном месте, оставляя их самих решать каким входом воспользоваться.

- Я так понимаю, сейчас тебя интересует то, что случилось с лифтом, - Эллеанор поцеловала сира в щеку, и, отстранившись, отпустила его, - а не та срань и партизанщина, которая творится у вас под носом.
Рыжая отступила на шаг закатила глаза и сложила руки на груди. Все в ее позе и тоне говорило о том, что защищаться ей не впервой, и делать она это намерена до конца.
- Ну, окей, я предложила открыть лестницу, вернее уточнила, можно ли это сделать, раз уж вокруг лифта происходят какие-то детсадовские игрища доминантных бабуинов. - презрения Неил к доминантным бабуинам хватило бы на целую саванну этих животных, - Но тут прибежала какая-то мышь в костюме и толкнула целую речь о том, что мне надлежит, а что - нет, и как так получилось, что Дитя разгуливает одно, и куда его надлежит отправить.
Неил раздраженно тряхнула огненной копной волос, и, кажется, даже топнула ногой в тонкой туфельке. Обращение с ней как с неразумным ребенком девушку злило.
- В общем я ей ответила, даже без ругательств. Даже без предположений куда надлежит отправить ее саму, даже мордой в стойку не вписала. Вежливо сказала, что это наше с тобой дело, ходить вместе или порознь. И, что, вообще-то, на случай пожара, черный ход лучше держать открытым. А то лифты имеет тенденцию блокироваться и гореть синим пламенем. Ну, а потом появилась эта дама Айслин с высоким лифтовым рангом, и предложила нас подвезти.
Эллеанор перевела дыхание, и разжала сжатые кулаки. Почему-то сейчас, рассказывая о своих "приключениях" она рассердилась сильнее чем в момент конфронтации с "мышью в костюме". В конце концов, почему она должна была еще и оправдываться за несоблюдение идиотских правил?
- И, знаешь, мне очень не нравится когда меня называют "Дитям" кто нипопадя, или когда обо мне говорят при мне в третьем лице, да еще как об объекте, без учета моего мнения.

- Простите, мой Господин, я лишь хотел помочь Вам. - Энрин поднялся на ноги и посторонился от пленника, низко склонив голову, и всем своим видом выражая сожаление о том, что он вмешался в разговор. Это было не так и трудно, маска скрывавшая лицо заодно скрывала и его выражение, а потупленный взгляд люди обычно воспринимали однозначно.

Отчасти полукровка своего добился, и гнев градоправителя достался ему в виде слов и угроз, а не и без того ослабевшему узнику в виде побоев. Выбор был не слишком мудрым, рейнджер еще должен был донести вести до подполья, чтобы хотя бы попытаться по-настоящему спасти этого беднягу, но шел от чистого сердца, к велению которого Энрин так и не разучился прислушиваться.

Все еще виновато глядя в пол и мысленно ругая свою неосторожность, поставившую под угрозу все дело, полуэльф попытался осторожно и не заметно вернуться на свое место в свите Шилдхарта, пока тот произносил свою полную угроз гневную речь, но у него ничего не получилось. Видимо, задел он градоправителя сильнее, чем мог предположить.

- Но я не... - ни разу полукровка даже видом не показывал в Мосстоуне того, что он понимает эльфийскую речь, но и не утверждал обратного. Ложь сейчас, будь она раскрыта, вызвала бы куда больше подозрений, и Энрин решил что полуправда будет куда безопаснее, - Как прикажете, мой Господин, я постараюсь. - не слишком уверенно кивнул следопыт.

- Один день... - даже когда ему не нужно было притворяться, Энрин говорил на эльфийском не слишком уверенно, сейчас же он просто постарался говорить короткими отрывками предложений, намеренно не стараясь выговаривать звуки певучего языка, отличные от привычных человеческой речи, - Тебе остался один день думать. Мой господин... Не будет ждать дольше.

Следопыт перевел дыхание и осторожно оглянулся на жреца, будто бы ища подсказки, помощи со словами чужой речи, которых ему явно не хватало. Энрин и в самом деле подбирал слова и складывал из в нескладные и рубленные фразы, но подбирал он их так, чтобы передать и то, чего сказать прямо не мог.

- Подпиши и ты будешь послом. С честью и почестями. Нет - и господин будет думать. Казнь - слишком просто. На берегу лодка из Калимпорта. Им мало гребцов. Тебя прикуют к веслу, и ты будешь думать об ошибке. Всегда. Завтра - твой шанс. Последний.

Полукровка замолчал и осторожно перевел взгляд с пленника на жреца, а потом и Шилдхарта, ожидая их реакции, и одновременно давая понять, что он говорить закончил.

- Окей. - Гейб шумно вздохнул и примирительно спросил, даже мельком оглянувшись на Бритву, - Не все в этом мире продается за деньги. Что ты там надеешься найти, и почему это важно?
Он не хотел обидеть Элисон, но испорченное настроение сыграло свою роль, вот только Пикси-то виновата в этом не была.

Волк, даже раненный, даже на цепи и в клетке, все равно оставался волком. Именно волком и показался Энрину этот пленный эльф еще когда следопыт увидел его впервые. Лесным серым зверем, слишком долго пробывшим в неволе, но не забывшим свою суть. И именно как волка его боялись, осознанно или нет, что старичок-священник, что стражники, что, вероятно, сам светлейший господин Грагеон Шилдхар. Только полоумный охранник третьего яруса, да сам Энрин перед волком не робели. Они умели обращаться со зверьми, каждый по-своему. А полукровка еще и знал, что звери честнее людей.

Энрин молча принял пергамент и прибор из рук Шилдхарта и приблизился с ними к сидевшему с миской на полу пленнику. Движения следопыта были плавными но уверенными и спокойными, без страха, так один волк подходит к другому. Равный к равному, когда оба знают, что у второго тоже есть крепкие зубы, которые никто не хочет пускать в ход, но каждый может.
В том, что будет дальше, Энрин почти не сомневался. Гневная отповедь, или запущенная в лицо миска баланды, от которой он, скорее всего, увернется. Или попытка выбить чернила и свиток из рук. Эльф не поставит подпись на пергамент, это было так же ясно, как и то, что перед рейнджером сидел именно тот " эльфийский принц-инкогнито", о котором говорили в городе. Не зря же к нему уже второй раз носили бумагу и требовали подпись.
Вот только любая такая выходка, кроме, возможно, не слишком дерзких слов, сулила пленнику новые побои, и Энрин не знал, как это предотвратить. Возможно, даже бить эльфа придется ему самому. И ведь придется, чтобы сыграть свою роль до конца.

Последние три дня полукровка придумывал все возможные варианты, но лучшего, чем передать весть о том, кто здесь, сопротивлению, не находил. В одиночку он вряд ли справился бы с двумя другими стражниками, да и сам его Светлость, вполне вероятно, знал с какой стороны держат меч. На помощь же закованного в цепи и колодки эльфа рассчитывать не приходилось. А уж выйти из тюрьмы с поднятой по тревоге охраной шансов у них практически не было. Нужно было ждать. Или в самом крайнем случае найти какого-то специалиста по чужим замкам, благо на первом уровне таких хватало, и купить его помощь за свободу. Вот только дождется ли всего этого этот самый принц-волк, и в каком он будет состоянии рассудка? Как передать ему, что нужно просто ждать?

Энрин присел перед пленником и показал ему бумагу, жестом спрашивая, собирается ли тот подписывать, и без особой надежды надеясь, что эльф все же согласится. В конце концов, что значила вот так вырванная подпись? Это были самые идиотские мирные переговоры их тех, что полукровка мог себе вообразить, хотя, теперь он предполагал, что хорошая их часть проходит именно так.

Виктору оставалось только досадливо выругаться про себя, что не тормознул ни не в меру прыткую Когтя, ни Вегу, попершегося за ней. Ну и Ди можно было предложить найти укрытие получше дерева перед тем как нырять в виртуалку. В общем, если бы да ка бы... Теперь гадать было поздно. Нужно было идти, или, кажется, уже бежать на выручку, или в поддержку - какая к черту разница? Хотелось дать кому-то в морду, и этим кем-то, на удивление, были не контрабандисты.

Вместо ответа Бруха выпустил руку девушки из своей и тут же приобнял за плечи и прижал к себе. Винс умел контролировать свою силу, но в этот раз объятья получились по-настоящему железными, вроде бы и боли не причиняли, а вот вырваться или вырвать из вряд ли получилось бы. Впечатления добавляли и плотно сжатые челюсти вампира, и на секунду сузившиеся глаза. Девушку, пусть и случайного потомка, он уже считал "своей" и ни бросать, ни отдавать кому либо не собирался, а попробовавшему ее у него отобрать, ничего хорошего не светило.
Лгать, даже во спасение, своему потомку Винс не собирался. Но что он мог сказать? "Мы на войне, тут умирают"? Явно не то, что стоило говорить растерянной, сбитой с толку, но, вроде как, нашедшей опору, девушке, потерявшей на войне отца.
- Я тебя не брошу, - наконец глухо ответил Бруха, вложив в эти слова то обещание, которое мог дать, и пожалел, что не может к нему прибавить "все будет хорошо".

- Это важно для тебя, а потому важно и мне, - Винс подошел к девушке и бережно ее обнял, - У тебя будет небо. Твое собственное. Да, оно будет ночным, в нем не будет солнца, и облака будут серо-сиреневыми... Но зато там будут тысячи звезд.

Бруха привлек девушку к себе и посмотрел на небо. Если она хотела небо, что ж, он придумает способ его ей дать в обход колледжей и университетов, и ВВС.

- Понимаешь, я становил тебя повинуясь порыву, и не зная о тебе ничего. Не самый разумный поступок, но я не жалею. Теперь вижу, что жалеть не о чем. Правда, у нас впереди долгий и непростой путь. - Винс грустно улыбнулся, и заглянул девушке в глаза, будто извиняясь за что-то, - Мне нужно многому тебя научить. Все не так прост, как сейчас кажется. Но вместе мы справимся. Просто нам нужно научится как-то понимать друг друга. Тот путь, который в свое время выбрала Катарина со мной, он не для меня и не для тебя. Он легкий, но ни одному из нас он не понравится. Да и не поступают так анархи. Потому, просто говори со мной обо всем, что ты считаешь важным, даже если кажется, что это мелочь, или что я не пойму. Я постараюсь понять. И еще, ну, если я вдруг начну перегибать палку, или ты захочешь уйти - тоже скажи. Хорошо? Потому как обычно вампиры учат потомков годами, и за эти можно осточертеть друг другу чертовски, а этого мне бы не хотелось. В Камарилле потомок, на самом деле, не считается самостоятельным, пока его сир не решит, что тот готов и не отпустит его во время особой церемонии представления. А до тех пор Сир отвечает за все проступки своего Дитя, но и имеет над ним полную власть. Анархи этой чушью не заморачиваются. Но зато и по шее дают в первую очередь проштрафившемуся, хотя, сиру тоже может прилететь. Но это как раз меньше всего меня волнует.

- Если точнее, впервые я воевал за Фредонию еще до техасской революции, - Винс мечтательно улыбнулся, - это было за несколько лет до того, как я встретил Катрин на свою голову. Фредония была мечтой, продержавшейся около месяца. А гражданская - уже идеей, замешанной во многом на политике и дележе власти и ресурсов. Но хорошей идеей. Если захочешь, я могу рассказать в чем на самом деле был замес.

Послушав указки товарища, Бруха свернул на грунтовку, ведшую к одному из кемпингов и фургончик заплясал на ухабах. Машину действительно стоило сменить. Да и одеждой разжиться им бы всем не помешало.

- В шахматы поигрывал раньше, - признал он, - но давно не играл. И в основном проигрывал, если противник был действительно хорошим. А офицер из меня... Ну, на самом деле, не самый плохой. Но тогда, двадцать лет назад, я был кем-то вроде одного из сержантов. А, в общем, Бруха - это зачастую те, кто ведет вперед. Зажигает огонь революции в душах, в том числе людей. Для этого у нас есть все. И огонь, и страсть, и умение вести. Ну и Дисциплины, конечно. Мы - знамена.

- Ох черт, - Винс тяжело вздохнул и мотнул головой, - только не это.
С утешением разрыдавшихся девиц у Брухи была проблема, и то, что девица была его потомком, почти ничего не меняло.
- Ну же, Мышонок, не плачь, все не так плохо. - Бруха оглянулся на Френка и молча ему кивнул. Барону лучше было знать куда и как ехать в такой ситуации, хотя сам Винсент, вероятно, сменил бы машину по дороге.
- Не бойся, я с тобой, - Бруха взялся за ручку и открыл водительскую дверцу, - и не собираюсь тебя оставлять. Я теперь просто не могу этого сделать.
О том, что пройдет пару лет и она сама, скорее всего, будет рада от него сбежать, предварительно огрев сира табуреткой, или чем потяжелее, Винсент пока молчал. "Пару лет" было слишком сложной концепцией для текущего момента, но Бруха отлично знал, как быстро потомкам его клана начинало хотеться независимости и свободы, и как быстро сила и кровь били им в голову.
- Давай, перебирайся пока на пассажирское место, и поедем. Нам действительно стоит убраться отсюда. - Винс погладил девушку по плечу и кивнул ей на пассажирское место, а сам вернулся за Энджел, и только потом сел за руль, - По дороге, или когда захочешь, я тебе все расскажу. У тебя наверняка есть тонна вопросов, правда?

- Хм. - Эллеанор озадачено подняла брови домиком, а ее улыбка стала сконфуженной, где-то в этом месте старой миссис МакНеил положено было одернуть ее и сказать не кривляться, - И что я такого сказала? Даже моя бабушка любит, чтобы с ней все здоровались, и чтобы ей всех представляли. По-моему глупо как раз было бы стоять молча и лупать глазами, как сова.

Эллеанор изобразила на лице обиженную невинность и тут же тихо рассмеялась. Вампиры были странными, как ее кузен, и вредными как бабка. Гремучая, короче смесь. Знакомится с кем-то Брухе почему-то перехотелось. Что-то подсказывало Неил, что все равно ничего хорошего от "Сородичей" ждать не стоило.

- Не знаю... - задумчиво потянула она в ответ на вопрос сира, - с кем-то, кто не слишком похож на мою бабку и при этом не раздевает и не разделывает взглядом, для разнообразия?

Винс удивленно остановился, замер, и посмотрел на людей в грузовике и его "начинку". Такого Бруха еще никогда не видел. Кажется, им с Френком не повезло угнать машинку у копов. Вместе с копами внутри. Как там говорил Френки, "Бывало и хуже. Но реже"?
Оставался вопрос "что теперь делать?". Не виноватых же искать, в конце концов. Бруха живо представил себе, какое зрелище предстало перед копами. Раздетый по пояс крепкий мужик, перемазанный в чем-то подозрительном, в залитых кровью штанах, и с паршивого вида ранами на груди и плече и обескураженным выражением на морде. Не каждый день увидишь такого. Оставалось только пользоваться эффектом на полную, пока второй вымазанный в крови мужик не принес труп и не привел голых девок.
- Это не то, что вы думаете, офицер, - Винс медленно поднял открытые ладони на уровень груди, попутно сморщившись, будто от боли, и зашипел сковь зубы, он продолжил, осторожно обратившись к силе своей крови, подчинявшей эмоции смертных, - не надо стрелять. Нам нужна помощь. Мы не хотели угонять фургон.
Пули не причинили бы особого вреда вампиру. Но выстрелы могли привлечь много лишнего внимания, потому Винс заговаривал копу зубы выбирая момент для рывка. В конце концов, вырубить двоих смертных было не так и сложно.

- Уймись, - устало рыкнул Бруха. Конечно, этого было мало, чтобы успокоить Анджелу, и он небезосновательно сомневался, не решит ли ее Зверь воспользоваться слабостью вампирши.
Но теперь Винс начинал понимать, за что отказавшиеся от своей человечности вампиры недолюбливали "святош". Вот только сам Винсент, хоть и не был ангелом, но от Зверя держался достаточно далеко, чтобы не хотеть все еще лежавшей у него на руках девушке смерти. А Энджел... Ну, нужно было постараться, чтобы испортить момент Брухе больше, чем она это уже сделала.
- Блядь, ее убили еще те сатанисты в подвале, мы просто не успели спасти! - вампир уже успел пожалеть что не оторвал Салюбри от шеи девицы и не унял тумаками, - А если ты сейчас не заткнешься и мне придется тебя успокаивать - она таки умрет окончательно.
Бруха отошел к стене, и опустился на колени с телом девушки на руках перед тем как осторожно положить его на пол. В здравом размышлении он никогда не хотел потомков, и последней, кого он хотел бы становить, была женщина. С женщинами всегда было больше проблем, истерик, вопросов иерархии, и постоянных попыток самоутвердиться и нервотрепки. Но сейчас это нежелание отошло на задний план, и Винсу просто хотелось, чтобы его с потомком оставили в покое хоть на каких-то полчаса. Он хотел все правильно сделать. Хотел узнать вкус крови этой девочки. Какой инстинкт возможно сам Зверь внутри него требовал этого. Хотел напоить ее своей Витэ, несущей проклятье, и но и способной победить смерть, досыта. И ждать, пока кровь сделает свое дело, сидя рядом, и, возможо, обнимая девчонку. У него не было даже этой малости и за это Энджел хотелось от души размазать по стенке. Но время было слишком дорого, чтобы тратить его на кого-то еще, кроме девушки, даже имени которой он не знал.
Винченцо склонился над своим будущим потомком, снова приподняв ее, и осторожно зализал оставленные Энджер прокусы. Хоть так, но ему удалось ощутить вкус ее крови.
- Надеюсь, ты достаточно хочешь жить, - шепнул Бруха, укладывая девушку обратно на куртку, и резким, решительным движением прокусил свое запястье. Помедли он еще немного, Винс боялся передумать, а потому он так же быстро откинул девушке голову, нажал на уголки челюсти, открывая рот, и поднес запястье к губам чтобы буквально влить в нее свою темную и густую кровь. Жаль, что сейчас он не мог отдать ей много. Зверь довольно быстро зашевелился, напоминая о голоде. Винс отнял свое запястье передав около половины того, что у него самого сейчас было, и зализал рану. На губах бруха играла хищная полуулыбка.
- Катрин, - тихо обратился он глядя в никуда, - должен сказать тебе одну вещь. Пошла ты на хер со своими дозволениями.*

Бруха встал, развернулся, и нашел глазами Энджел. Как бы ему не хотелось оставаться рядом с потомком, пока кровь делала свое дело, этого он сейчас позволить себе не мог.
- С ней все в порядке, - мрачно повторил он, - никого ты не убила. Хватит. Уймись.

Винс не возражал против того, чтобы быть замыкающим во время их побега по длинным и темным переходам. Он действительно был быстрее, и, что важнее, явно более сыт, чем Френсис, а еще так у него была возможность проследить, чтобы никто не отстал. Для этого рывка им были нужны все их силы, и Винсент не собирался давать девицам повод расклеится раньше времени, но был готов поддержать того, кому помощь реально понадобилась бы. О том, что будет, если их догонят, и у него самого или Френка сорвет планку в бою или от голода Бруха предпочитал не думать, и надеяться на удачу.
А удача решила им снова улыбнуться. После гонки в несколько миль и подъема по шатающимся в раскрошившемся кирпиче коллектора скобам, они оказались на поверхности. По крайней мере, Бруха на это надеялся, когда опускал бессознательную темноволосую девушку на пол и снимал курку, чтобы переложить ее на нее.

- Долго задерживаться не стоит. У шабаша эта развлекуха теперь на всю ночь, если я не ошибаюсь, - проворчал Бруха, - но людям нужен отдых. Хоть немного.

Винсент присел рядом с девушкой и принялся более детально осматривать ее раны, до этого времени толком оказать ей помощь у Брухи не было, и теперь он боялся что уже слишком поздно. Конечно, всегда оставалась Витэ. Проклятая вампирская кровь в достаточном количестве лечила любые раны, но Бруха до последнего надеялся, что до этого не дойдет. Он слишком хорошо успел знал во что с годами превращаются гули, и ему самому не были нужны покорные пресмыкающиеся рабы, готовые на все ради толики внимания и глотка витэ. Кровь и домитор слишком быстро становились всем, что было важно в их жизни. Винс не хотел поступать так с кем либо. Конечно, можно было напоить девушку кровью лишь один раз, и исчезнуть из ее жизни, и тогда, спустя год и один день, как гласили легенды, с зависимостью было бы покончено. Но где гарантия, тчо за этот год она не найдет его его, ведь ее будет вести сила самой крови?
Был и второй выход. Но было ли Становление "посмертием", "вечной жизнью", или наоборот, лишением другого, гораздо лучшего посмертия или перерождения. Ведь не зря же смерть вампира называлась окончательной, а само существование считалось проклятьем. Винс не хотел заводить потомков, хотя и понимал, что в крайнем случае передаст темный дар тому, кого сочтет достойным клана, и тому, кто справится с кровью. Но Бруха не был уверен, что этот крайний случай наступил. Но выбирая между одним и другим, он не знал что выбрать, а слушать советов Зверя просто не хотел.

- Френк, глянь, нельзя ли тут что-то потяжелее задвинуть и подпереть люк? Что-то подсказывает мне. что Шабаш до утра не угомонится, дури у них много, так не будем упрощать им задачу, - попросил Винсент между делом, нащупывая пульс на шее у девушки, - я сейчас здесь закончу и помогу тебе. Энжел. Ты можешь глянуть, здесь что кроме... Ну, сама понимаешь, может помочь?

Винс оглянулся на остальных попадавших от усталости и изнеможения на пол девушек. Они и Маскарад тоже были открытым вопросом. Но следующим.

Поцелуй, одно из немногих все еще настоящих чувственных наслаждений по прежнему доступных вампиру. Кровь, Витэ, несла в себе силу самой жизни, которой потомки Каина были лишены, и силу смерти которой они ее щедро наделяли. Витэ быстро становилась Альфой и Омегой для вампира, и, как умелые воры, Сородичи умели взять ее незаметно, одурманив жертву экстазом от своего укуса, лицемерно называемого "Поцелуем". Отдавать кровь вампиру прокусившему твою кожу своими клыками почти всегда было безумно приятно. Настолько, что жертве уже не хотелось вырываться. Напротив, она стремилась подольше не размыкать таких смертельных для нее объятий.
Другие Вампиры тоже были подвержены восторгу поцелуя не меньше, чем смертные, разве что, в отличии от людей, могли попробовать ему сопротивляться.
На долю секунды Винс утонул в ощущениях, пережить которые с другим вампиром он мог позволить себе лишь в одну ночь из столетий, и, черт побери, он совсем не так представлял себе эту ночь.
Из сладкого полузабытия Винсента вырвал лишь оклик друга.

- Френк... - Бруха мотнул головой прогоняя остатки дымки, успевшей заволочь разум, - Френк, все в порядке.
Имя. Имя было очень важным. На имя откликался человек, а не зверь, а Винсент успел оценить состояние товарища, и ему нужно было говорить именно с человеком, пока все еще загораживавшим зверю дорогу.

- Она просто слишком голодна и ранена, не удержалась. - пояснил Бруха, кому как не представителям их клана было понимать, что значит, не удержать в узде зверя, - Но она - не саббат. В шабаше такие не выживают. Да и сам посмотри что с ней сделали. Френк, она не с ними. Остальное мы сможем выяснить когда выберемся отсюда?

Город, по которому оборотни возвращались к Бару-на-Углу, почти ощутимо наполнялся тревогой. Где-то хлопнула дверь под обиженное "ну ма-ам", в другом месте ухо уловило чью-то ругань, и настойчивое "сиди дома!". Открытых дверей оставалось все меньше, а на чужаков подозрительно косились, обходили стороной, и провожали подозрительными взглядами. Неприятный холодок поселился на залитых августовским предосенним солнцем улицам, и ощущался он почти кожей.

Карла в баре не обнаружилось, за стойкой хозяйничал Тревор, а с кухни доносился грохот посуды, временами заглушавший даже блюз, раздавшийся из музыкального автомата. В самом баре было несколько посетителей, все - взрослые мужчины, и одна женщина, сидевшая со своим спутником за дальним столиком. У стойки рядом с одним из мужиков стоял прислоненный дробовик, а сам он занес на своих ботинках порядком грязи, которая успела начать подсыхать.

Тревор привественно кивнул оборотням и принялся что-то смешивать и выставлять на стойку перед пустыми стульями стаканы с двухслойным коричнево-белым напитком по количеству вошедших.

Девчонке серьезно досталось, но она была жива, насколько вампир вообще может считаться живым, а спрашивать за нее, судя по всему, было уже не с кого, как бы не хотелось спросить повторно. С культистами разобрался Френк, шабашиты погибли от рук их обоих, или были пока слишком далеко. Нужно было убираться подальше из этого места, а уже потом говорить и зализывать раны, чем Винс и собирался заняться. И даже ранее не очевидная деталь на лице Анжелы не слишком изменила его намерение. Всему свое время, время для разговором будет позже, сейчас время действий.

- Кажись, ты - не Малкавиан. - констатировал Винсент едва улыбнувшись девушке уголками губ и приподняв бровь. Свое самоироничное удивление он высказал только этим. В общем-то, она и не говорила, что она - Малкавиан. Это он сделал такой вывод. Но сейчас клановая, видовая, или черт его знает какая еще принадлежность Анжелы значения не имела. Винс привык доверять своем глазам и опыту, а не чужим предрассудкам, а единственный грех этой девушки в его понимании заключался в редкостной занудности, проявлявшейся временами. С этим можно было жить. С остальным Бруха решил разбираться потом. А за что Анжела извинялась, Винченцо вообще не понял, это ему, горе-вояке впору было извиняться.

- Потом поговорим. Все будет хорошо, только выбираться отсюда все же надо. Лечится сможешь? - про лечение Винс просил у девушки просто на всякий случай. Могла бы - наверно уже бы полечилась.

Не выпуская Анжелу из рук, в конце концов, для него она казалась легче пушинки, Бруха оглянулся по сторонам. Уйти подальше отсюда действительно стоило. А еще что-то нужно было решить с этим местом, и с выжившими тут людьми, приготовленными для жертвоприношения. С одной стороны они были свидетелями нарушения Маскарада, с другой, для Брухи само по себе это не было поводом для того, чтобы обречь человека на смерть.

- Френк? - окликнул Винс, - Ты как? Сваливать отсюда пора бы. Но людей... Думаю, их стоит освободить и увести отсюда. Что скажешь?

- Неил, - блеснула улыбкой Эллеанор, и оглянулась на подошедшего Фидела, перед тем как протянуть руку, - Неил Бруха. Мне показалось, от "свежей крови" в своем распоряжении тут никто не откажется, мистер Эсмонд Фиделл, сэр.

У самой Эллеанор сомнений относительно того, кто тут хищник, а кто добыча не возникало. Ее хищник, кажется, только что в очередной раз нахамил какой-то "бриллиантовой красотке", и сделал это очень вовремя, прямо перед тем, как она собралась выяснять, что это за фифа там с ним воркует.

- Жаль, что у меня не сохранилось вашего постера для автографа... - Неил вздохнула, но тут же озорно улыбнулась вновь, в конце концов, если она ревнует, то пусть и пиджак с зубами понервничает, - ну, того, с надписью "разыскивается". Надо же, последнее место, где я рассчитывала встретить кумиров юности. Ищете острых развлечений?

"Доулиш", - чуть раньше Неил уловила знакомое имя. Кажется тот малый, за головой которого сейчас должна охотится вся эта братия вместо того, чтобы прохлаждаться тут и чесать жо... кхм, языки. Это было интересно. По крайней мере, что-то про этого выдающегося парня. Рыжая понятия не имела кем был этот говнюк, но была не прочь познакомится с ним пока еще его голова и тело составляли единое целое. В конце концов, если говнюк не такой уж и говнюк, то можно было бы подумать, какую свинью с его помощью подложить напыщенному сообществу. Им всем тут явно очень не хватало встряски, чтобы поправить короны на голове.

- Я ошибаюсь, или бедняге-Доулишу это его попытки развлечь публику на пользу не пошли, - Неил озадачено заломила бровь и вновь посмотрела на малкавиана, - Генрих может их не одобрить, но у двух Брух всегда найдется способ достичь взаимопонимания, а ему давно пора вытрусить пыль и моль из этого костюма. - девушка состроила сконфуженную мордочку, и добавила чуть тише, будто по секрету, - думаю, вместе с костюмом.

Оформление перса

Имя: Придумайте или выберите из Темлейта. Предпочтение Европейским и Американским именам, или кличкам. Играть будем скорее всего не по пост-СССР и точно не по Азии. Да ДостаточноЕсть - это тоже имя.

Расса: Человек, Мутант, Киборг... Разумный сурок Нет, он в пролете

Класс: Название вашего ПлейБука (темплейта)

Мировозрение: ... его как-то можно отключить? Можете поставить, если охота.

Внешность: она самая. Плейбуки дадут вам минимальные хинты описания. Картинка - желательно. Аватарка - настоятельно рекомендую пинками ее поставить

Характер: ну. Он самый. Пустым не оставлять. Хоть два слова. Сюда же пишем Hx для каждого из других персонажей, когда мы его посчитаем.

История: минимум вашей концепции дан в плейбуке. Можете его развить. Или не развивать. Но перепишите его сюда. Хоть своими словами, хоть на английском, хоть в переводе. Эту графу мы будем дополнять по ходу игры.

Навыки: Сюда ваши плейбуковые Moves с описанием и механикой. Минимум те, что у вас уже есть. Да, прийдется либо копировать, либо набирать вручную. Для не знающих английский - переведу.

Инвентарь: Помимо вашего имущества - здесь пишем Здоровье (чартом)
stabilized
shattered (-1cool)
crippled (-1hard)
disfigured (-1hot)
broken (-1sharp)
Всего хитов 6. Но когда снято 6 - вы при смерти или мертвы но реанимируемы. Если больше - простите, это окончательная смерть.

Сюда же XP и выписываем все и отмечаем уже взятые Improvements. Да, вам опять придется покопипастить. Это тем кому повезло. Кому не повезло - наберите вручную, если ПДФ не распознан. Или обращайтесь ко мне за перевдом если с английским трудно.

- Сказочный... - кем именно сказочным сочла Ши летающего кота утонуло в резком выдохе, в свисте ставшего серебряным крылом клинка, в словах заклинания, сопровождавших каждый шаг фехтовальщицы.

Я - память ушедших в седые преданья времен,
Я - ветер, что треплет обрывки легенд и знамен,

Выпад. Удар. Еще один такой обманчивый выпад, и резкий, порывистый шаг назад. Зеленая кровь на клинке.

Я - гулкий набат, что врывается в мирные сны,
Я - серп, собирающий жатву войны.

Три шага влево, быстрых, и легких, рука отведена до предела назад. Удар, на встречном движении, один слитный удар, начавшийся с шага и закончившийся веером зеленых брызг.

Я - песня победы, оплаченной страшной ценой.
Я - алое пламя, что лик опаляет земной.

Шаг в сторону. Резко изменить направление движения. Рваный ритм не то смертельного танца, не то песни меча. Пусть широкой грудью удар принимает кто-то другой, Рэнэ привычнее пропустить противника мимо себя, и ударить в спину. Победителей не судят.

Я - перст, указующий путь, я - прообраз креста,
Я - ветер, я - пламя, я - меч, я - разящая сталь.

Последние слова заклинания, шаг, взмах, финт на каждое из них. И время текущее с клинка жидким и вязким серебром. Для всех, кроме эльфийки.

Тело, безвольное, как тряпичная кукла, легко перевернулось, и девчонка за спиной Пайболда завопила еще громче. Осмотр был излишним, как и любый Дары Гайи, кроме, разве что тех, из-за которых в свое время разгорелись Войны Ярости, были бессильны.
Тело было еще теплым, не смотря на ощутимо-холодную воду ручья, но с теми ранами, которые красовались на нем, ни один человек не мог бы прожить дольше минуты. У мальчишки было вырвано горло, и кровь из разорванных артерий уже даже не сочилась, а просто собралась сгустками между обрывками кожи, хрящей, мышц и связок. Но еще ужаснее была вторая рана. У парня буквально не было лица, только окровавленный череп, освежеванный от подбородка до линии роста волос, смотрел на Муна слепыми мутнеющими глазами, лишенными век. Девчонка за спиной сорвалась на хрип, а, судя по треску кустом, мальчишка бросился убегать.

Вода из темного омута плеснула в лицо Тапку, и утащила его взгляд за собой, на ту сторону. Тени на дне оврага сгустились, будто наступили поздние сумерки, и зашептали за стволами исполинских деревьев. Ручей стал полноводнее и забил ключом. Обрывки густой паутины закачались на высоких ветвях.
Вдоль ручья, по топкому и чавкающему берегу крались они. Висельники. Шестеро, они уходили с этого места, провожаемые гневным журчанием. Последний оглянулся и повел провалившимся носом, явно выискивая что-то, но, не найдя, побрел следом за своими товарищами, едва касаясь маслянистой поверхности топкой грязи, деревья вдоль которой, в отличии от тех, что стояли выше по склону, казались больными и чахнущими.

- С собаками сюда не положено! - встретил Тапка недовольный старушечий визг из-за Грани, моментально испортивший послевкусие пиццы с паперони. "Школа" нависла над рагабашем исполинским серым зданием, еще более запутанным и изломанным, чем была по ту сторону, где осталось последнее летнее солнышко, вкусная пицца и теплый парапет, на который они только-только присели с Муном.
"Школа" была противным местом, полным пугающих. Это люпус понял сразу. Даже снаружи она слишком походила на лабиринт, чтобы не являться им изнутри. Стены "школы" то тут то там вздрагивали, "рябили", как лужи на ветру, иногда становясь полупрозрачными, и тогда за ними становились видны колонны детей в одинаковых масках, бездумно бредущих куда-то, и грозные фигуры, худые и грузные, женские и мужские, но все безликие, одетые в черно-серые одежды и со стеками в руках.
От школы веяло тоской и безысходностью. Редкие искры радости и надежды в ней были действительно слабыми, а по углам здания, и в темном провале за ним еще и утопали в клубках каких-то не то червей, не то змей.
Иногда люди со стеками проходили сквозь стены школы и выходили наружу. А иногда поднимали и спускались прямо по ним, хватали неосторожно подлетевших к "зданию" духов, и заталкивали, замуровывали из в само здания, делая его частью. Школ была плохим, тревожным и не слишком-то чистым местом. К тому же, безумно скучным. Нечего в нем было делать. Из всего плохого, разве что висельников нигде не было видно. Ну, и много чего еще, конечно. Но школе хватало и того, что тут было. Она слепо глядела в глаза люпусу своими окнами, и будто искала его взглядом. иногда призывно открывая ловушки дверей.

Тапок присел рядом с Пайболдом на парапет, проглотил кусок пиццы, надвинул очки и уставился "в никуда". Ну, на самом деле Галлиард знал, что его спутник смотрел за грань, но со стороны это выглядело именно так. Способность Костегрыза находить еду даже там, где ее вообще не могло быть была по настоящему удивительной. Хотя, конечно, найти пиццу возле школы, наверно было не так и сложно. Тем более, и велосипед развочика этого божественного продукта лежал чуть дальше, напротив одной из боковых дверей, прислоненный к бордюру, отделявшему школьный двор от небольшого газона и оврага за ним. Хотя, странно, что Пегий Месяц это заметил. Он вообще не был склонен вертеть головой по сторонам, а если и вертел, то только для того, чтобы вступить в открытый канализационный колодец, не заметив его под ногами. Но что-то привлекло внимание Дитя Гайи в ту сторону. И он заметил велосипед. А потом понял, что уже какое-то время слышит истеричный детский крик из оврага.

- Да-да, подбери перебором, когда всех имен не знаешь, удачи! - огрызнулся Винс оглядываясь по сторонам. Особенно неутешительно выглядело лунное небо в зарешеченном окне на потолке. Бруха отлично помнил дождь и туман той промозглой ночи, когда они с Анджелой пошли сперва к Лауре, а потому и на встречу к Френку. Сколько времени же он решал загадки? Вопрос риторический. Гораздо более насущный касался встречи рассвета с дырой в потолке.

- Девочка сама со мной пошла, - уже спокойнее, но от этого не менее угрюмо объяснил он. Вряд ли Френк нуждался в этих объяснения впрочем, но Винсенту хотелось говорить, - Она боялась что мы передеремся, и надеялась не дать нам поубивать друг друга, или что-то в этом роде. Упрямая, как ты в худшие ночи, и так же внимательно прислушивается к чужому мнению. И у нее какой-то замес с Камми. Черт, я ведь должен был ее защищать! Она ведь просила... Нашла, наверно, самого хренового защитника на всем побережье!
Бруха откинулся на стену, посмотрел на трубы и небо в зарешеченном окне, и подался вперед, обхватив голову руками. Он понимал, что опять умудрился налажать по всем фронтам.

Винс уронил руки на колени, и покосился сменившего гнев на милость Френка. Доброе слово было приятно и кошке, но как же он хотел бы услышать это раньше. Хотя, чтобы это изменило? Бруха придвинулся к старому товарищу, встал на ноги и протянул ему руку, намереваясь помочь ему встать и обнять за плечи.

- Мы уже очень давно на одной стороне, - тихо сказал он, - и всегда будем. И... черт меня дери, я рад тебя видеть, Френки. Но отсюда нам лучше бы слинять пока у них там гимнопения. И до того как в окошко заглянет солнышко.

Фрост посмотрел за плечо МакНейлу, скользнул мутным взглядом по Морибе и остановился на своем пикапе. Охотник проморгался, тряхнул головой, еще раз посмотрел на машину, и отодвинул оборотня с дороги, настойчиво придавив ладонью на плечо.

- Ах вы ж волосаты мешки с дерьмом, - взревел он, направляясь к пикапу, - ублюдки с полосатыми хвостами! Пидары ушастые! Даже тент стащили! - констатировал оно, обойдя машины, - Говноеды чертовы!

Разозленный охотник вытер пот со лба, и одновременно вступил в какую-то жалобно захрустевшую консервную банку, после чего разразился еще более витиеватой тирадой, повествовавшей о богатой половой жизни енотов, их родителей, детей, скунсов, белок, мусорной кучи и того как он сам планировал разнообразить ее при помощи своего ружья и капканов.

- Ну, а вы кто еще такие и чего вам надо? - спросил Фрост после того, как перевел дыхание.

Дверь оказалась запертой всего лишь задвижку изнутри. Хотя, судя по основательности двери, задвижка тоже должна была оказаться основательной. Но открывать оборотням никто не спешил ни после вежливого постукивания, ни после настойчивых ударов кулаком.
Нет, хозяин этого места явно был дома, ну, или в дом забрался медведь, заперся изнутри и теперь храпел так, что подрагивали окна. И только после пары основательных пинков раскатистых храп наконец сбился со своего ритма, а потом и захлебнулся в кашле.
Из дома раздался недовольный рык, потом скрип, кряканье, и тяжелые шаги. Звякнул засов, открылась наружу дверь, и перед Джилроем предстал, нет не медведь, но явно хозяин этой берлоги, с растрепанной бородой и длинными седыми волосами, в расстегнутой на волосатом же брюхе клетчатой рубашке, комбинезоне, со спущенными шлейками, и наспех обутыми не зашнурованными военными ботинками. И дробовиком в правой руке. Пока, слава Гайе, опущенным.
- Для кого крышка с ложкой висят, чтобы в них звонить?! - зло уточнил обитатель берлоги. Судя по запаху перегара, у него вчера выдался не самый плохой вечер, и утро он планировал начать не раньше полудня, но оборотни нарушили эти планы, и теперь Фрост был не доволен, - Вы кто вообще? - уточнил он, и, глянув куда-то вправо, мимо плеча Джилроя, добавил, - И куда дели мою крышку?

Собаки приветственно замахали хвостами и принялись наперебой обнюхивать Лиз, толкать ее плечами, тыкаться мокрыми носами в руки, облизывать и слюнявить.
- А вы им нравитесь, - улыбнулась женщина приотпуская поводок, - у вас, наверно были собаки, или есть?

Федералы за машиной достали папку с файлами и принялись ее разглядывать. К сожалению,за воркованием Лоры и громким дыханием собак Лиз улавливала лишь обрывки фраз.
...две жертвы...
...нет...
...заправка...
...раньше...
... тот же характер повреждений...
...имитатор?...
...опять?...
Голос женщины звучал более скептично, тогда как мужчина ей что-то явно доказывал.
...а эти...
...полгода...
...а до того?...
...поговорить...
...совпадают...
... да, это как всегда...
Нужно было быт совсем тупицей, чтобы не догадаться, что последнее относилось к группе. А вернее, стае.

- Эту зовут Мортиша. А этот Гомес, - рассказывала женщина про своих собак, - а эта - их дочь, угадаете? Да, Венсди.

- Мама считает, что называть собак в честь семейки Адамсов - остроумно, - вставил свои недовольные пять копеек Патрик, - вы бы Фестера видели! Как назовешь, так и поплывет.

- У нас питомник, - пояснила миз Джудей, - это лучшие ищейки в мире. На них хороший спрос. Был когда-то. Моих собак покупали для ФБР!

Будтов услышав название своего Бюро, двое федералов сложили папку, так, похоже ни до чего и не договорившись. Из дома показался Томски. Он нес розовый тапочек из искусственного меха, завернутый в пакет для улик. Как в кино.

- Нашел его под задним крыльцом. И как мы его просмотрели ночью? Вероятно он был на миссис Петерка во время нападения.

- Я уже осмотрела дом, - уточнила Кериган, - ничего нового. Меня все же интересует, как он проник в дом.

- Возможно, его впустили... - Томски протянул тапок миз Лоре, и обернулся к федералам.

- Зверя, ага, - фыркнул Рид.

- Ок-кей, - Марк принял анкету, и просмотрел ее, - Вроде все в порядке. Пойдете в группе детектива Томски.
Помощник шерифа кивнул на чернявого копа, с которым говорил федерал, явно возмущенного новостью, но успевшего только сказать "Но..." и проводить шерифа красноречивым взглядом и жестом.

- Можете пока подождать его в баптистской церкви на углу. Заодно и перекусить. Скоро будет брифинг, после которого и начнем.

В дверях участка Лиз столкнулась с крепкой полной женщиной, как ни странно, тоже одетой в охотничью куртку и высокие сапоги. Та смерила ее недоуменным взглядом и прошла прямиком к Марку, судя по всему за анкетой.

Церковь оказалась большим и просторным домом, с колоколенкой и витражами в высоких узких окнах, но в остальном - просто большим домом с несколькими просторными залами, комнатами и холлом, обычная церковь на Среднем Западе.
Ее паркинг был практически заполнен пикапами, микроавтобусами, да и обычными машинами, и это отвечало на вопрос, где запарковались все рэднеки, сейчас потреблявшие кофе с домашней выпечкой, десертами и сендвичами, которые брали с длинных застеленных красными и зелеными скатертями столов, расставленных в холле.

Еще с полчаса полторы сотни реднеков кучковались по холлам церкви и паркингу, обмениваясь новостями и обсуждая недавние события в городе, перед тем как с брифинга пришли "старшие групп". Говорили в основном о взрыве на заправке да нападении на дом мистера Петерки, учителя истории из старшей школы. Некоторые связывали эти два события, произошедшие за одну ночь, другие говорили, что просто совпадение, а вот пожар в школе вполне мог бы быть связанным с убийством учителя и пропажей его жены. Последнее преподносилось шепотом, как секретная инсайдерская информация, и вообще тайна следствия, которую не стоило бы обсуждать.

На Лиз откровенно косились. Не то ружье было тому причиной, не то просто новое лицо в городе вызывало много вопросов, которые, впрочем никто не задавал ей в лицо. Были в проклятии Ярости и свои плюсы.

Ясность внесло появление Томски, и других, бывших на брифинге. Присутствующие разделились на четыре большие группы будто по команде и разошлись по разным углам паркинга, в одной из этих групп молодой коп и выловил Элизабет и отвел в сторону, где их уже ждали та самая полная шатенка, с которой Гару столкнулась в дверях, чем-то неуловимо похожий на нее парень лет восемнадцати, и федерал, подскочивший к ним в последний момент.
- В общем так, - деловито, но немного растерянно заговорил полицейский. Публичные выступления явно не были его сильной стороной, - меня зовут детектив Эндрю Томски, для тех кто меня не знает. Это миз Лора Джужей и Патрик. Агент...

- Агент Рид, - представился федерал и улыбнулся. В отличии от копа этот сероглазый мужчина неопределенного возраста за тридцать со светлой вчерашней щетиной и в необычно мятом плаще умел сразу расположить к себе любого, кто не был местным копом, - агент Кэриган присоединится к нам позже.

- Да, Агент Рид. - кивнул коп, - Если коротко, мы в той группе, которая поведет поиски от дома мистера Петерки. После нападения нам так и не удалось обнаружить его жену. Собаки потеряли след у болота... В общем наша задача - прочесать близлежащие участки и болото. С нами около пятидесяти человек...

- Которые затопчут все то, что не затоптали вы, - как ни странно заговорил не федерал, а женщина, которую представили как миз Джудей, - нет, Эндрю, сделаем не так. Я взяла с собой своих собак, и они сто очков фору дадут вашим овчаркам и лабрадорам. Поехали, пока остальное стадо бизонов туда не набежало.

Федерал озадачено поднял брови и посмотрел на смутившегося детектива.

Эллеанор все еще держала вампира в своих объятьях, смотрела ему в глаза, и понимала, что что-то опять сделала не так. Совсем не так. Иначе откуда столько боли у того, кому она хотела помочь? Она обещала ему сломать эти трижды проклятые правила, но кто знал, что это так больно? Ему, не ей, но сейчас ей хватало и отголосков того, что он чувствовал.
Неил отпустила Генриха, когда он попытался отстраниться, не с первого раза, но все же отпустила. Она не понимала, что происходит, и что ей делать теперь. И не будет ли от этого еще хуже? Где-то она сильно перегнула палку. Как обычно.. Как обычно рыжая хотела всего и сразу. И как обычно, забыла, что те, кто рядом с ней, этого могут просто не выдержать.

- Прости, - она опустилась на пол рядом с вампиром и осторожно тронула его за плечо, - я вечно все делаю через... Черти как, короче. И я даже не понимаю, что именно опять сделала не так. Наверно, не стоило ходить в детстве по щелям между плитками, или что-то в этом роде.

Девушка дотянулась до одеяла, и хотела было снова в него завернуться, но глянула на Генриха, все еще сидевшего на полу рядом с ней, набросила край одеяла ему на плечи и, придвинувшись поближе, укрылась второй половиной. Вышло довольно глупо. Двое взрослых (не-) людей сидели на полу, почти-что в хижине из одеяла.

- Может, опять с начала, а? - Неил потерлась щекой о руку вампира. До его щеки было не дотянуться.

- Вирм дверь сломал, - сообщил Шустрый буднично. Вирм все время что-то ломал и портил, так что в том. что он сломал дверь, ничего удивительного не было. Странно, что не сломал весь сарай, - тем, странным, пахнет оттуда.

Шустрый потыкал носом брезент, стараясь глубоко не вдыхать, и, не собираясь ждать дольше, схватил его зубами и потянул на себя. В конце концов, он ведь должен был узнать, что это так пахнет.

- В старое логово ходят, - Шустрый трусил следом за Питером к машине, но в сторону построек и по сторонам, - Долго там сидят. Еду делали теплой. Ели. То, что не доели, доедать нельзя. Плохое стало. Что-то еще лежит. Пахнет как... То, что стоит в комнате, где "не поилка", в которой вода течет. Вы туда много ходить будете, если ту еду из дома съедите. Вот как то, что там разливают, пахнет. Или как логово для машины... Но как будто его закопали.

На человеческом языке объяснить все это было бы, наверно проще. Но Питер сказал, что скоро будет нужно много нюхать. А Филодокс мог начать много скучно говорить про Литанию, если прямо перед ним сменить форму на удобную для разговоров. Потому Клык складывал узоры из слов первой речи и дополнял их чисто волчьими понятиями.

Возле машины он внимательно обнюхал следы и начал нарезать расширяющиеся круги от скрытой стоянки, так, будто бы искал добычу. Если тут были какие-то следы или если тут кто-то что-то спрятал, Рагабаш хотел это найти. И он даже почти нашел. Только надо было идти отсюда к ферме. Окольным путем.

- Здесь тропинка, - волк наконец вернулся и, ухватив Питер за полу рубашки зубами, развернул в сторону едва-едва заметной тропы, - старая. Она была тут давно. Но теперь ее снова протоптали. Тут были Гару. Много. Больше чем нас. Или столько же. - Люпус неуверенно пересчитал спутников, - Много раз ходили. И иногда пахли тем, что там спрятали.

Это место было совсем не в духе того Фрэнки, которого знал Винченцо, и Бруха еще раз про себя поудивлялся. Могла ли Лаура вырваться из оков его очарования и отправить их "не по адресу", а то и в откровенную ловушку? Это было очнь маловероятно, но так могло быть, и поделом ему тогда. Но отступать было поздно. Винс заколебался, раздумывая, какое пойло в этом месте окажется менее паршивым, так будто действительно собирался пить то, что ему нальют.

- Джек. Двойной. Без содовой, но со льдом, - Винсент вопросительно глянул на Анжелу, в местное пиво он верил еще мешьше чем в то, что забодяживали в таком месте в бутылки из-под Джека Дэниелса, - в чистый стакан.

- Ты здесь живешь? - удивленно спросила Эллеанор и зачарованно огляделась по сторонам. Огоньки свечей, живого огня, звездами отражались в ее глазах. Блики пламени, такой обманчивый и такой настоящий свет, добавлял особняку уютной таинсвенности, и живых теней. Тепло, долгожданное тепло, наконец, разливалось по телу, и это было истинным наслаждением, не смотря на возвращавшуюся тупую боль, отмечавшую синяки, полученные, казалось слишком давно, но теперь напомнившие о себе. Только дышать было немного трудно. Свечи выжигали кислород, но вампира, наверно, это мало волновало, а сама девушка еще не успела сполна ощущить, что значит находиться в доме, полном свечей.

Все же Неил была американкой, а для американцев, все, чему больше сотни лет - уже историческое достояние и редкость. Даже годы, проведенные в Ирландии, среди домов, помнивших многие столетия, и тысячелетних скал, лишь слегка сгладили в девушке эту черту. По пути ей некогда было задумываться, куда именно ее приведет Генрих, вернее, было не до таких мыслей, и теперь она просто не могла бы скрыть своих эмоций, даже если бы хотела. Они были ей очень нужны, эти эмоции, слишком нужны, чтобы их скрывать.
Только портрет этой самой Франчески не вызвал у Эллеанор энтузиазма, она даже поймала себя на том, что сердится на эту женщину, но так и не поняла, была ли это ревность, или просто злость за то, что она сделала с Генрихом, и то, что он собирался сделать с ней самой.

- Картина так точно хорошо сохранилась, - Неил вгляделась в глаза девчонки на портрете и обернулась к Генриху. От красотки веяло неприятностями, которые она умудрялась доставлять даже в свое отсутствие, - Давай сегодня попробуем обойтись без нее. Зачем нам кто-то третий? - серьезно спросила она, не ожидая, однако, ответа.

Чертово самообладание давалось ирландке не так просто. Держаться за свое Небо. И Изумрудный Остров. За интерес. И силу. И решимость. И предвкушение. И, неожиданно, нежность. Не скатываться в отрицание, в попытки договорится, в страх, и в злость. В неконтроллируемое "Почему я?!" и "Так не честно!" Один бог знал, как это было тяжело.

До ванны они добрались очень вовремя. Еще немного, и Неил чувствовала, что могла бы сорваться. А так - горячая вода, под струями которой она стояла бесконечно долго, будто стараясь смыть с себя все лишнее до самых костей, она успокаивала. И действительно будто смывала то, что девушке сейчас было не нужно. Запах дорогого шампуня, и густая пена. Клубы горячего пара. Прохлада запотевшего зеркала. Мягкий уют халата, немного веливатого для нее самой. Все это успокаивало. Огорчал синяк, обещавщий к утру налиться всеми цветами радуги. Но тут уж делать было нечего, разве что попросить льда, и надеятся, что такой компрес поможет хоть немного.

Неил вернулась из ванной минут через двадцать, не так это было и много для женщины, которой надо было привести в порядок не только себя, но и свои мысли.
Все так же тихо прошла в гостинную, оглядываясь по сторонам, и замечая новые детали, и села на диван рядом с Генрихом. Близко, очень близко, почти касаясь его, но только развернувшись к нему. Наблюдай сейчас кто-о за ними, решил бы, что денди "склеил" и привез домой очередную девочку, и теперь она сидела перед ним, поджав под себя босые ноги, одетая в чуть великоватых пушистый халат, с зачесанными назад влажными волосами, и ждала вполне закономерного продолжения. Игра, старая как мир. Но сегодня они не играли в игры.

- Стрит-флеш, - карты полетели на стол, а мужчина, чье лицо терялось в тени широкополой белой шляпы, блестнул победной улыбкой, - есть что возразить?

Его двое его оппонентов бросили карты на стол, один из них с грохотом отодвинул стул и зло прошелся по комнате. Второй поднял стакан и залпом допил виски. Грудастая блондинка положила руки на плечи победителю, и что-то зашептала и захихикала. В комнату вошел бармен в белоснежном переднике и с подноса расставил по столу четыре бокала, в которых вместо льда сверкали инеем янтарные камни. Зажурчал божественный напиток, наполняя все четыре стакана, и третий игрок вернулся за стол.

- Чего стоишь, - девица хитро улыбнулась Джилрою, - сыграть - кишка тонка?



Джилрой, внезапно заполнивший собой всю комнату, подцепил сигару со стола и со смаком затянулся, закатив глаза к потолку. Опустив сигару, и выпустив густое, внезапно заполнившее всю комнату, сизоватое облако, Филодокс опустился на пол, и уставился перед собой невидящим взглядом. По крайней мере именно такое впечатление складывалось от едва различимой в клубах едкого табачного дыма фигуры Гару в Криносе, беспомощно сидящей на полу.

- Ты умеешь красиво рассказывать, я бы хотела послушать, как ты говоришь про что-то, что тебе самому действительно интересно.

Неил не кривила душой, это вообще не входило в ее привычки, ей действительно нравилось слушать Генриха. Нравилось наблюдать за ним, когда он говорил, нравилось гладить его по кромке волос за ухом, и по шее, и смотреть как он старается не отвлекаться на это. Да, она могла бы сорвать любую лекцию, но ей нравилось слушать его и потому она слушала внимательно.

- Значит, куснуть, выпить, лизнуть? - улыбнулась девушка, когда Генрих замолчал, - Окей, это не сложно запомнить. Сложнее сделать... И не тянуть в рот что нипопадя. Не пить кровь вампиров. Кроме твоей, - переиначила она правила по-своему, - говоришь ты один из тысячи? А эта особенность может передаваться твоим... Детям?

Эллеанор все еще была уверенна в том, что ее чувства принадлежали именно ей, а не крови. Но как убедить в этом сира она не знала. И не знала, стоит ли. На эксперименты он согласится вряд ли. Оставалось ждать случая, но что-то подсказывало девушке, что случай себя долго ждать не заставит.

Это не было похоже на Небо и ветер, потому что в небе, в ветре все еще было место для ее собственного "Я". Сейчас же Неил просто потерялась, растворилась в волне ощущений. В радости и единстве. В чистом восторге.
Первый оклик едва достиг ее сознания, едва прорвался сквозь сладкую пелену и теплые волны экстаза. Она не поняла слов, но интонация такого далекого, и такого родного голоса принесла с собой тревогу. Разве могло что-то быть не так, если все было так прекрасно.
Но голос настоятельно требовал очнуться. Что-то, та самая тьма, внутри нее настоятельно требовала его не слушать, твердила, что все идет так как должно, что она делает все правильно. И именно это испугало Неил настолько, что она наконец, с невероятным усилием, смогла вынырнуть из сладких волн. Она уже знала, что тьма - это Зверь.

Эллеанор замерла, прекратив пить, но еще несколько долгих секунд удерживала руку сира у своих губ, борясь с искушением, а затем отпрянула, растерянно глядя на Генриха.

- Что?.. - в голосе девушки звучал неподдельный испуг, - Ты в порядке?! Я... Я не поранила тебя?

Боже, ну какой же она была дурой. Ведь ей стоило догадаться. Стоило остановиться вовремя. Но она же не знала! Не знала когда это нужно сделать, и даже не попыталась задаться этим вопросом. Как всегда, Неил O'Рейли не задумывалась о последствиях. Нырнула в свое небо, и чуть не утащила его за собой. Прямо на землю. "Попробуй проконтролировать ЭТО".

"А ты не отталкивай любую новую идею и взгляд с другой стороны", - хотел было ответить Винс Анжеле, но вовремя прикусил язык. Девчонке хотелось кого-то учить, и за неимением горничной она была готова трахнуть мозги даже дворнику. Ну или одному старому Брухе с далеко не ангельским характером и сложившимися убеждениями, раз уж дворника поблизости тоже не было. Беда была в том, что Винченцо видел, или считал, что видит принципиальные ошибки девушки, а она обижалась на любые возражения и приглашения к дискуссии. Слишком зашоренно девчонка смотрела на свою дорогу, не оставляя себе привилегии искать и сомневаться. По крайней мере, с точки зрения Брухи.

- Да не то, чтобы, сильно зудело. Холодный душ помогает. Мне бы поговорить. Для начала, - вполне серьезно ответил Лауре Винс, и улыбнулся, - но разве тут поговоришь без доски потяжелее. Так что я просто стараюсь быть предусмотрительным. Спасибо тебе.

То, что бар был зачуханной дырой с алкоголиками на отшибе, было одновренно и плохой, и хорошей новостью, и странной. Френки сменил вкусы? С чего бы? Насколько Винс знал соклановца, тот любил места поприличнее. С другой стороны, меньше свидетелей - это не всегда плохо. Но и не всегда хорошо. В присутствии непосвященных людей даже Бруха старались сдерживать свою эмоции. Нет, Винс все же предпочел бы более людное место как гарантию более мирного разговора. Он хотел поговорить, а вот бить морды друг другу действительно стоило на публике. Например, на сборе баронов. Хоть какая-то культурная программа, и гарантия соблюдения приличий. Но мы не всегда получаем то, чего хотим.

- Ангел, - Винс повернулся к спутнице, - эта встреча может оказаться опасной. Бруха - эмоциональные ребята, сама знаешь. А мне со старым товарищем надо обсудить возникшие противоречия и разногласия. Я не уверен, что идти туда такая уж безопастная затея. Может тебе лучше было бы подождать меня здесь, если Лаура будет не против. Два выясняющих отношения Бруха - не лучшая компания для девушки.

- Что-то сильно изменилось за эти двадцать с лишком лет, если собратья рвутся на фронтир, - невесело усмехнулся Винсент, - обычно фронтир - это место для тех, у кого нет другого выхода, тех кому больше нечего ловить в других местах, да для идеалистов вроде нас. Остальные скорее стараются убыть подальше. Это я в основном про Камариллу говорю, раз уж ты заговорила про Князя. Кстати, и что именно он считает своим камарильским доменом? Именно и только Фриско? Мне-то пред светлы очи князя пока не очень хочется. Разве что я вам там зачем-то нужен.

Это было важно. Камарилла всегда была строже в вопросах соблюдения границ и забредать на ее территорию без нужды Винсу не хотелось. Это тут же начинало быть проблемой с соблюдением пятой традиции, князем, бичом, шерифом и давно переделившими "кормушки" примогенами и старейшинами. Слишком много мороки как для старого анарха. Да и афишировать присутствие Анжелы здесь пока не хотелось.

- Где будет эта ваша сходка? Предлагаешь мне дать баронам другой повод передраться? - Бруха поймал себя на том, что отшучивается уже второй раз. И это был плохой признак. - Или наоборот, сплотить их в едином порыве изменить повестку ночи. Я даже догадываюсь, на какую. Мне ведь особо нечего им сказать или предложить, а обвинения серьезные.

"Подсудимый, у вас есть алиби?" "Нет, зато у меня есть амнезия!" - это было хреновым ответом. Винсенту были нужны хоть какие-то зацепки, чтобы разобраться во всем, или попробовать вспомнить хоть что-то. Но прошло двадцать лет, а те, кто мг бы ему помочь были либо мертвы либо считали его врагом, виновным в смерти друзей. Выглядело почти безнадежно.

- Что бы ты сама мне посоветовала? - наконец спросил он. Лаура явно получше его разбиралась в теперешних местных реалиях, была же она в конце концов местным Бароном, - Ну, кроме как оказаться на другом конце света?

Неил с улыбкой закрыла глаза и расслабилась. За эту ночь она прислушивалась к себе наверно больше чем за последних несколько лет, если не за всю жизнь. Что-то в этом все было от новомодных психотренингов самопознания, раскрытия потенциала, и встречи с внутренним ребенком. Вот только она никогда не увлекалась подобными тренингами. У нее были дргие психотерапевты. Мистер Кольт. Японский клан Ямаха. Изумрудные огни над Изумрудным же Островом. Небо и ветер.
Но сейчас ей нравилось закрыв глаза идти за голосом Генриха. Искать то, что он хотел ей показать. Познать это. Дойти до сути. Неил расслабилась, в который раз ложась на ветер, и тем сильнее ее испугал внезапный выкрик.

Девушка дернулась в сторону. Не бестолковый рывок, а отточенное движение того, кто привык уходить с линии удара. Или траектории выстрела. Но этим все не закончилось. Что-то внутри нее, что-то, к чему она успела едва прикоснуться, побеспокоить и начать будить, отозвалось на ее испуг. И ответило агрессией. Она и сама часто прятала страх за шутками или злостью в равной мере и на себя, и на напугавшего. Но сейчас... Сейчас она была явно не одна. Нечто, существо из темноты, сломавшее стену небытия до этого, было готово защищаться, и отлично знало как это сделать. Вот только самой Неил эта идея не понравилась.

Девушка замерла, сжав кулаки, и оскалившись. Что-то внутри нее рвалось наружу предлагая решить все проблемы прямо сейчас. Что-то, что ей очень не понравилось. Что-то, что пыталось смять ее волю, заставить отступить в сторону. И перехватить контроль над ситуацией. Как она сама делала сотни раз с другими, когда ей не нравилось, к чему все идет.
Вот он, момент падения с того самого Неба. В следующий миг должно было стать очень-очень больно. И то, что сейчас рвалось наружу, предлагало наградить этой болью другого.

Долгие секунды с громкими щелчками одна за другой вылетали из обоймы. Неил стояла замерев, готовая к рывку. Стояла, судорожно пытаясь удержать скользивший в руках поводок самоконтроля. Прошло должно быть не более четверти минуты, но ей показалось, что вечность, перед тем как она смогла судорожно выдохнуть, и бессильно опустить руки. Но еще какое-то время она стояла неподвижно, пытаясь прийти в себя, и ощупывая языком хрен знает откуда взявшиеся, и со временем туда же девшиеся клыки.

- Хренассе, - наконец выдохнула Эллеанор. Уже Эллеанор и только она, - Что это было? Не делай так больше.

- C-cейчас налью, - ответил Тревор одновременно Джилрою, Лиз и Тапку, уловив общее желание.

Парень запер дверь, зашел за барную стойку и зазвенел бутылками и железными барменскими снастями, подозрительно поглядывая на мадмуазель-арсенал в лице Лиз.

- П-пожрать есть... - сообщил он, выжимая в высокий железный стакан половину лимона следом за медового оттенка жидкостью из квадратной бутылки и апельсиновым соком, - Лазанья. В кухне. Сейчас суну в микроволновку. Пирог твои друганы уже сожрали, а мороженное... Не думаю, что вам его сейчас хочется. Остальное готовить надо, а я повар... так себе.

Похоже, возня за стойкой парня успокаивала. Он гремел своими железками и стекляшками, среди которых внезапно появилась спиртовая горелка и колдовал над чем-то явно более сложным, чем просто дешевый виски с кубиками льда и содовой, и продолжал разговаривать.

- Ну, жахнуло что-то в далеке, - пожал плечами бармен, - и вроде все. Еще что-то возилось на парковке, но это оказались вы. А так ничего странного, кроме шерифского рассказа. По крайней мере этой ночью. Это скорее вы мне можете чего странного порасказать. Волки, говоришь? Тут волков лет сто никто не видел. Где ты их встретил? Может, позвоним шеррифу, сообщим? - Трев кивнул на телефон и продолжил украшать шесть прозрачных стеклянных чашек ломтиками апельсина.

- Это вы за волками с луками и топорами охотились? - чуть погодя, уже наливая по стаканам горячий напиток все же решился уточнить он, кивнув на арсенал Лиз, - Разгребайте.

По бару уже некоторое время разносился аромат миндаля и апельсина. Напиток в чашках был явно горячим, но не кипятком. Кислосладкий, с отчетливым миндальным ароматом, он неплохо согревал, но и будил голод. Тревор отхлебнул из своей чашки, и старательно сделал вид, что его совсем не интересует произведенный его "шедевром" эффект.

- Вот это была важная деталь... - едва слышно, для одной Анжелы, проворчал Винсент, оглядывая повернувшиеся к ним лица чернокожих, - Ты уверена, что это тот бар?

Он отлично помнил и о политике сегрегации черного населения, и о том, чем черному было чревато забрести в место для белых. Теперь, ему, похоже, предстояло узнать, чем чревато белому забрести на территорию не слишком дружелюбных черных. И ведь никто не собирался у него спрашивать о его отношении к сегрегационной политике. Нужно было что-то придумать. Желательно - очень быстро.

- Да быть не может, чтобы в этом охренном месте не было ничего интереснее пары забредших "снежков", - прятаться и выходить из бара было уже поздно, и Бруха широко улыбнулся уставившимся на него не-столь-радушным, по всей видимости, завсегдатаям, - даже если эти "снеговики" ищут тут одну даму, и готовы проставить выпивку тому, кто поможет в этом вопросе, неуижели они стоят всего этого внимнаия? Польщены, польщены. Но мы ищем миз* Лауру Грин. Кто-то знает как найти эту достопочтенную сударыню?

Пан или пропал, как-то, кажется говорил кто-то из его многочисленных знакомых еще по первому восстанию в Мексике. Пропадать, правда, Винс не собирался. В крайнем случае ему светила старая-добрая драка. Не то, чем можно было напугать Бруху.

Ало-пурпурное зарево над крышами домов по направлению их движения оборотни заметили спустя квартал. Еще до того, как учуяли заглушаемый дождем запах гари, увидели синие отблески мигалок, услышали шум голосов и сирен.
Что-то горело. Что-то горело как раз на той окраине города. к которой они шли, в стороне озер и болот.
Может, именно потому, что все силы небольшого городка были задействованы в этом пожаре, стая и не встретила ни одного поличейского патруля, кроме того, что вспугнул их возле Бара-на-Углу, да и людей на улицах тоже не было.
За квартал до места пожара улица оказалась перегорожена желтой киперной лентой, втоль которой толпилась разномастная толпа, одедая кто в джинсы и ветровки, а кто и в плащи повех пижам и тапок-зайцев. С другой стороны ленты стояло двое или трое, точне было сложно рассмотреть, полицейских, один из которых что-то говорил кому-то в толпе. Людей явно срочно эвакуировали, и гару быстро поняли причину этих мер.

Взрыв прогремел неожиданно громко, сбивая с ног ударной волной, вышибая стекла, и заставляя сигнализации машин надрывно верещать по всему городу.

- У меня есть право не дать им воспользоваться ими! - Бруха тихо рыкнул. Разговор ему не нравился, - Против тебя в том числе.

Быстро. Слишком быстро, одним слитным движением он оказался почти вплотную к Анжеле. Винс и сам толком не мог понять, что из ее слов злило его больше. Девчонка ничерта не поняла. И в то же время понимала слишком много.

- Смирится, и сменить приоритеты и мечту - это разные вещи. - Бруха резко развернулся, и прошел туда-сюда по комнате, почему вдруг ставшей слишком тесной, - Мы меняемся. Наши мечты - тоже. Свобода, мечта, любовь - это идеи, идеалы, а не авторитеты. На звание авторитетов претендуют люди, вампиры, даже боги... Идеи ни на что не претендуют. В них просто верят.

Бруха снова остановился у двери, глядя на девушку. Ему очень не хотелось оказаться запертым с ней в одной комнате, если все же она умудриться спровоцировать его, и он сорвется. Винченцо отлично понимал, чем это кончится, и что он себе этого не простит. Но какого же черта она лезла туда, куда ее лезть не просили?!

- Я лишь сказал, что не верю в первородный грех, - сделав несколько глубких вдохов и выдохов, он снова заговорил, уже спокойнее, - это паршивая, подлая манипуляция на чувстве вины, и не более того. За что человек должен заслужить прощение? За то, что родился? Или за то, что кто-то из его далеких предков сожрал яблоко? Да и Дитя не виновато в том, что с ним сделал его Сир. Вина на том, кто принял решение. Он мог принять другое. Нет никакого первородного греха. Все самое интересное начинается чуть позже. - Винс улыбнулся, но улыбка вышла совсем недоброй, вызывающей. За такую улыбку он не раз получал по шее и от сира и от старших, чей авторитет оспаривал, но выбить ее не смог никто, - Ты у Бруха спрашиваешь, не приходилось ли мне убивать, когда Зверь все же брал вверх? Приходилось. И не только в Безумии приходилось. Но это дело мое, и моей совести. Не перед тем, кто без вины винит своих детей, мне каяться в этом.

- Каин, как и любой из патриархов, на несколько тысяч лет старше и Библии, и Иисуса, - уже примирительно сказал Бруха, - Среди вампиров есть те, кто верит, что Каин и был Иисусом. И те кто верит в то, что нас такими создал Бог по своему замыслу. Не знаю кто прав. Но книгу писали и переписывали, а потом еще составляли люди, которым нужно было держать в узде других людей. В ней слишком мало и любви и правды. Не извиняйся. Ты говоришь, что думаешь, я говорю, что думаю. Все в порядке. Главное палку не перегнуть. Пошли. Дождь ведь не повод всю ночь торчать в мотеле. Хочешь куртку? - Винс сбросил свою "обновку" с плечей и протянул Ангеле.

Небытие. Тьма. Тьма и тишина. Она все же упала? Упала легко, не боясь, сама шагнув за линию выхода, на встречу ветру и полету. Падению. Сейчас должно было стать очень больно. Или нет? Больно должно было быть перед Тьмой? Но за границей темноты остался только чистый восторг, и капелька, совсем немного страха в самом конце. Но если тьма, за которой ничего нет, уже наступила, то...

Грань небытия, тонкая, хрустальная перегородка, охранявшая тьму и покой, наконец разлетелась сотней тысяч алмазных осколков, не выдержав колличества вопросов. Или сильного, сокрушающего удара чего-то, что в этой тьме до поры пряталось, а теперь вырвалось на свободу. Или и того и другого. Потому, что в небытие нет ничего, и первое же слово, первое же движение его разрушает.

Через пробитую брешь хлынул поток воспоминаний. Образов, ощущений, слов, лиц. Вкус. Он затмевал собой все, что до того пробовала Неил, все, что ей пришлось пережить. Жажда. Единство. Рывок к небу и восторгу с кем-то, кто был теперь очень, безумно дорог. Горячая вода и вода холодная. Мокрый асфальт. Прикосновения. Много, так много прикосновений. Робких и нерешительных. Страх. Боль. Ярость. Радость. Верность. Преданность. Вера. Страсть. Изумрудный Остров. Ее теперь безумно далекий, возможно, потерянный навсегда Изумрудный Остров. Горечь и злость. И клятва не отдавать то, что ей дорого. Она не отдаст.

Музыка. Грустная и красивая мелодия, заставившая Неил открыть глаза, и судорожно сглотнуть. Привкус крови во рту. Такой безумно желанный вкус. Девушка потянулась, нашупывая на себе мягкое одеяло. Не теплое. Но мягкое. Эллеанор встала, кутаясь в него, и пошла к свету и грусной мелодии. К свету, с нескольких шагов начавшему внушать ей смутное беспокойство. Почему-то, теперь очень неприятному свету. И такой грустной песне. Самой лучшей.

Неил подошла к Генриху все еще кутаясь в одеяло, опустилась рядом с ним на пол, сложила прохладные руки на его бедре, и положила подбородок на ладони. Она наблюдала за ним, давая закончить мелодию, и хотела, чтобы мелодия не заканчивалсь подольше. Ей слишком многое еще нужно было понять. А еще отсюда не был виден чертов подсвечник.

- Я тоже тебя люблю, - шепнула она, когда последние ноты все же отзвузали, - хоть и не верю в любовь с первого взгляда.

Когти исполинского волка застучали по асфальту. Тихо звякнул медный колокольчик на двери, впуская гару внутрь здания заправки, сама же дверь жалобно скрипнула на наполовину вырванных петлях.
В небольшом магазинчике, где водители могли запастись газировкой, сэндвичами, картами и сувенирами было темно. Единственный свет проникал в него сквозь окна, и был неверным светом уличных фонарей.
Внутри кровью и смертью пахло еще сильнее. Казалось, запах был повсюду. Несколько стеллажей с журналами были опрокинуты, и под огромными лапами доисторического волка зашуршала бумага.

Джилрой быстро нашел выключатель и ударил по нему лапой, помещение, резанув по глазам, залил яркий люминесцентный свет, и даже вывеска над заправкой заиграла разноцветными лампочками новогодней гирлянды, бросая блики внутрь магазина. Тем паршивее показалось то, что, наконец, предстало взгляду Филодокса внутри.
Пол был усеян картами, смятыми журналами битым стеклом и рваными газетами, пропитанными кровью. Видимо, человек, которого тут застало нечто, не сдался без борьбы, а может, просто опрокинул несколько стендов, валявшихся тут же, панически убегая. Убежал он, впрочем, не далеко. Его обутые в ботинки ноги торчали из разбитой витрины с пончиками и сендвичами, само же тело свешивалось за витрину и прилавок. Горло несчастного было вырвано одним сильным ударом клыков (или все же когтей?) и кровь полностью залила его обезображенное лицо. Лишь несколько клоков волос с проседью остались торчать из месива. Присмотревшись, Пьющий-под-Луной понял, что лицо было освежевано. Сорвано вместе с частью скальпа. Живот трупа был вскрыт от самых ребер и до паха, а часть внутренностей явно отсутствовала. Кровь мешалась с обывками кожи, одежды и плоти, и больше было сложно понять, кроме тго,что в полуметре от судорожно вытянутой руки человека лежало переломленное пополам помповое ружье. Да несколько гильз валялось по комнате.

Оборотень прошелся по помещению, обнаружив, что задняя дверь, выходившая в сторону болот, вынесена одним сильным ударом вместе с частью коробки. Но на поврежденной петле висел обрывок розовой ткани. Оборотень мог бы его и не заметить, если бы не едва различимый запах сладковатых духов, поманивший его к этой тряпке.
Дверь выводила на небольшую техническую площадку, заканчивавшуюся бордюром, за которым начиналась не стриженная трава, постепенно переходившая в осоку и другую болотную растительность, в которой в свете фонаря над черным ходом угадывалась свежая тропа. Даже две. Одна - явно звериная, вторая была оставлена существом ростом с человека.

Но что-то было не так. Что-то, что заставило оборотня вернуться в здание и обойти его еще раз. От самых кофеварок до кассы, и между стеллажами. Заглянуть в уборную, какой-то насмешкой, оставшуюся идеально чистой, еще раз обойти комнату по периметру. Вот оно. Отпечаток армейского ботинка. Совсем не такого ботинка, как те, что торчали из витрины. И запах. Запах волков, заброшенного амбара, земли, крови. Но более старой, чем та, что была разбрызгана по всей заправке. Запах крови и смерти. Едва-едва ощутимый. След, выведший его к задней двери, и обрывавшийся на мокром асфальте.

Чертов дождь. Смывал и запахи и звуки напрочь. Настолько, что вой полицейской сирены оборотень услышал когда до машины оставалось максимум пара-тройка кварталов.

Тварь, стоявшая в дверях, ощерилась и с рыком бросилась на Гару, явно собираясь проделать с Филодоксом все то, чего Джилрой пожелал ему и его товарищам. Из небольшого домика заправки раздались разъяренные визги. Окошко с надписью "Касса" и добрый кусок стены рядом с ним вылетели, выпуская еще одного Висельника, а за ним показался еще один, и еще.
Рубин на пальце Фианы сверкнул алой звездой почти перед самой мордой Бэйна, но когти твари вспороли уже пустоту на том месте, где стоял Пьющий-по-Луной. Вопль разочарования и ярости заставил задрожать паутину даже на самых дальних домах, но его Филодокс уже не слышал.

Джилрой стоял под дождем на площадке перед заправкой, и, к своему счастью, был здесь совершенно один. Никакая тварь не гналась за ним сквозь барьер. Никакой человек не бился в конвульсиях, в ужасе от представшего перед ним ожившего кошмара. Только он и дождь, под холодными струями которого быстро промокала его рыжая шесть, да еще небольшое здание заправки пялилось на него слепыми и темными квадратами окон. Тихо поскрипывала покосившаяся на петлях дверь. Волков, остановивших Гару несколько минут назад, нигде не было видно, но их запах был еще ощутим. Четверо, один чуть старше остальных. Их было четверо. И кто-то еще, пятый, чей запах он ощущал на них самих. Кто-то, от кого пахло лесом, и порохом, и старым сараем, и промокшей одеждой, и даже табаком, но не человеком. Но все эти запахи перекрывал запах даже не крови. Смерти во всем ее уродливом обличье. Жестокой и насильственной, с вырванными внутренностями и липким запахом ужаса, который даже дождь смывал слишком медленно.

Винс беззвучно рассмеялся и потерся щекой о тыльную сторону ладони девушки. Что толку говорить, что он сам хотел бы видеть таких предателей висящими на дереве на собственный кишках на рассвете? Особенно, учитывая, что он не был уверен, что сможет это сделать, если вдруг прийдется. Но от наивного и чистого Ангела трудно было ждать чего-то подобного. "Как же ты выжила все эти годы среди вампиров?" - хотелось спросить Брухе, но вместо этого он он ласково улыбнулся ей, и промолчал, про себя решив, что, похоже будут на их пути вещи, о которых ей знать не стоит, и вопросы, с которыми он будет разбираться сам.

- Тоесть ты заплатила Носферату, чтобы найти меня, а она знали где искать? Я верно понял? - уточнил Винсент. Если канализационный крысы знали это то... То знали и как и благодаря кому он туда попал. О том, что они знали, но не захотели его выпустить, а никто из его друзей за этой информацией не пришел, Винченцо думать не хотелось. Он был уверен в том, как поступил бы сам на их месте, это единственное, что имело значение. По крайней мере, он старался себя в этом убедить. Как и в том, что все еще примет помощь своей стаи, если найдет их. Помощь им с Анжелой была бы сейчас очень кстати, - Ты говорила про Келли... Это она посоветовала тебе разыскать меня? Где и когда ты ее видела?

Их разговор все больше походил на допрос, и Винсу это не нравилось. Ему хотелось смягчить ситуацию, но он не знал как. Девчонка ему нравилась, и обижать ее у Винсента не было никакого желания. Но ему были нужны ответы. Хоть какие-то.

Приходилось ли вам засыпать так быстро, что вы видели как ваш дом заполняется переливающимся туманом? Добавьте к этому видения самых ярких и самых ужасных минут этого места, заметных только на границе восприятия, лишь уголком глаза. Здесь от простых домов остаются лишь залысины следи диких мест. Заведения превращаются в стеклянные сосуды, наполненные вспышками звуков, света и запахов в киселе смешавшейся суеты и тщетности. Города сливаются в туман и патину, со шрамами и оспинами, отмечающими места несчастных случаев и убийств.
Поля битв, даже самых древних, похожи на бесплодные земли усеянные костями от былых сражений. А дикие земли поражают обилием растительности и жизни. Совсем не дружелюбной жизни.
И сквозь все это крадутся тени. Снуют. Мелькают вспышками на границе восприятия разрезая мягкое свечение тумана. Пурпурное, желтое, голубоватое, зеленое...
Все в Пенумбре отражает сам дух места и его суть. Истину и воспоминания, которые невозможно спрятать.

Прикосновение шамана к миру духов. Наслохан древних индейцев. Наркоманский "бэд трип". Астральное путешествие Нью Эйджа. Шаг-за-Грань. Всегда испытание. Духа, тела, воли. Готов ли ты встретиться с самой сутью? А если эта суть - твоя? Барьер не зря разделяет миры и неохотно пропускает вечных странников между ними, своих и там и здесь. Чужих везде.

Ледяные туманы, полные острых, впивающихся под кожу кристалов, какой шутник назвал их Бархатной Завесой? Скорее, дорога сквозь вековую тундру, чем шаг за пелену. Дорога, единственным указывающим маяком на которой - только тепло дыхания и рук проводника. И надежда,что она найдет тропу.

Яркий свет ламп дневного освещения пригас, уступая место свечению фиалково-сизого тумана. В нос ударил густой застоялый запах табака, духов, виски, шелковистых карт, оттенок пороха и крови,будто вишенкой в этом коктейле. Отдаленный, едва различимый гул голосов. О чем-то спорящих, что-то оглашающих. Звон монет и шелест бумаги. Звон стекла. Шлепки картона по дереву. Скрип медленно закрывающейся тяжелой дубовой двери.
Сон заросшей паутиной и пылью подпольной питейной. Так вот, что ей снится по ночам.
Музыка из-за двери, какофония в ритме кантри, в которой сплелись сотни песен, отдельные слова которых Гару знакомы. Отдельные ноты которых сыграли они сами. Легка вибрация бревен паутины.

Умбра, сердцевина яблока и изнанка древа. Обратная сторона. Тайный мир Шаманов. Зайди достаточно глубоко, и ты найдешь в ней истоки всего сущего. Или только отражение? Так или иначе, все приходит оттуда, и все туда уходит. Мир теней.

Подвальная комната, некогда "переговорная" местной элиты и мафии, если это понятия применимы к городу, чье население от силы десять тысяч, превращенная в подобие раздевалки и прачечной, все еще видела свою старую суть во снах. Все еще были живы те, кто помнил, как бармен входил в тяжелую дверь, неся под фартуком бутылку запретного янтарного напитка. Как ложились на стол карты. Как плавился лед в стаканах. Как густая табачная дымка медленно опускалась из-под потолка, постепенно заполняя всю комнату. Помнили звуки выстрелов и вой полицейских сирен. Хром револьверов и алый цвет жизни. Помнили красивых женщин, и вожделение, которое они вызывали. Запретный плод сладок. Странны сны, должно быть, снились в этом месте.

С той стороны было безопасно. По крайней мере, в этой комнате. Ткачь проделал хорошую работу, упорядочивая чужие сны и заплетая их в свои паутины.

Неил приняла бокал, и кивнула, толи в знак благодарности, толи принимая комплимент. Напиток, знакомый янтарный огонь в не самом подходящем для него коньячном бокале. Даже в Ирландии ей больше нравились ликеры на его основе, но сейчас виски должен был быть именно таким. Резким, обжигающим и пламенным.
Девушка улыбнулась. Что-то было в ее улыбке от предвкушения. Но не того, томного, принятого в этих вечных играх, а азартного. Едва различимая нотка, и блеск в глазах. Она снова кивнула, и, не говоря ни слова, провела по послушным от кондиционера, но густым волосам руками, отбрасывая их назад и вытаскивая из-под халата те пряди, что успели под него забиться.

- Если хочешь, - наконец тихо ответила она. И ответ ей дался не просто, но Неил развернулась спиной к Генриху и подалась назад, чуть запрокидывая голову. Все в соотвествии с правилами игры.

Она едва заметно дрожала не смотря на жаркое тепло от свечей и камина. Было ли ей страшно? Конечно, было. Но Эллеанор О'Рейли решила идти до конца, как уже много раз решала до того. Только идти до конца по своим правилам.
Девушка дождалась прикосновения к волосам, густым и тяжелым, а сейчас еще и темным от влаги, и подалась назад еще немного, чтобы в момент, когда теплые, опять почему-то теплые, губы вампира коснуться ее шеи, извернуться и встретить их своими губами. "Kiss me, I am Irish". Дурацкая надпись на футболке была не только предложением, но и требованием.

Что-то пошло не так. Неил поняла это еще до того, как ее сир назвал ее имя. До того, как обернулся Принц города. До того, как мальчишка с ноутбуком чуть ускорившись, проскочил мимо нее. Это самое "что-то не так" именовалось "Квадир-аль-Асмаи", и от одного его взгляда ирландка едва подавила желание оскалится. Ну, казалось бы, сидит себе не то араб, не то латинос, а может, и индус, на подлокотнике. Но Эллеанор знала этот взгляд. Эту манеру держаться. Эту непринужденную позу, скрывавшую готовность к бою. Неил О'Рейли сама была бойцом, и чужак вызвал ее мгновенную реакцию, ведь место это она не считала дружественным, и друзей здесь встретить не ждала. Чертовы рефлексы.
А князь... Князь ожидаемо попадал под определение "мистер мудак" одним своим внешним видом. Не зря он зол на всю женскую половину населения планеты, ох не зря. Но что с обиженных возьмешь? А вот опасаться их стоит.

Но роль невинной девочки к Эллеанор больше не липла, даже стараться натянуть эту маску на место не стоило. Где-то глубоко в душе Эллеанор с самого начала знала, что так и будет. Она была бойцом, и не замечал этого разве что охочий до клубнички Тореадор Джонатан, да влюбленный по уши Генрих. Второй - похоже, сознательно.

Бруха глядела в пол и слушала обмен любезностями, просто чтобы не смотреть на Князя как на Британского Премьер-министра, но боковым зрением она подмечала и отмечала все происходящее. Внезапный холодный взгляд Тореадора снова разбудил Неил О'Рейли. Железную Неил, девку-гвоздь, и мы не будет уточнять в чьей заднице. Не ждала она такого взгляда в штатах. Не тут была ее война.
Девушка едва заметно сжала руку сира, и поклонилась, как он ее учил, но совсем не так глубоко, как он сам сделал.

- Мое почтение, милорд, - волнение Брухи выдал разве что появившийся как всегда в такие минуты ирландский акцент, да вот это вот нехарактерное для Штатов "милорд". И дался же ей этот Премьер-министр.

С охотой повезло меньше, но Винченцо и не нужно было больше чем все же повезло. Впервые за долгое время Бруха был полностью сыт, и это было безумно приятное ощущения. Те редкие минуты, когда Зверь оставлял его в покое, не ворочаясь даже на границе восприятия, оставляя человека фактически один на один с миром. Иллюзия, конечно, при малейшей провокации Зверь бы бы тут как тут. Но чертовски приятная иллюзия.

В общем возвращался в мотель Винс в добром расположении духа, да еще при обновках, не настолько новых, чтобы выглядеть человеком, только вышедшим из магазина, где он купил весь свой гардероб, и тем самым привлекать лишнее внимание. Хотелось сделать что-то приятное и для Ангелы, но Бруха не представлял, что могло бы быть приятно такому существу. Явно не "одолженная" одежда. Обычной девушке он нарвал бы цветов, или попросту купил бы их, но где искать цветочный магазин ближе к рассвету Винченцо понятия не имел, а на дворе стояла калифорнийская осень, и все цветы, если они тут и были когда-то, высохли летом. Да и вообще Винс лучше зал, чем угодить живой девушке, чем вампиру. С вампирами все всегда было сложнее.
В конце концов он просто принялся подбирать красивые опавшие листья, попадавшиеся ему по пути, даже больше для себя, чем для нее. Ему нравился их горьковатый запах, которого он не ощущал много лет. Нравилась гладкая текстура. Еще один символ вновь обретенной свободы. Да и что делать с ними дальше он точно знал.

В мотеле Винс в первую очередь оценил матрац, и тут же устыдился, что Ажеле пришлось таскать его в одиночку. На самом деле он понятия не имел, на что была способна эта девочка, но человеческие стереотипы были сильнее. Хотя сам бы он присобачил его так, чтобы шторы остались с внешней стороны. Случайному зрителю в окне однозначно лучше увидеть именно их, а не матрац. Но критиковать Винченцо не стал. Он так бросил девушку одну разбираться со всеми этими делами. Конечно, он сделал так в основном для того, чтобы следующим вечером ей не пришлось разбираться с голодным Бруха. Но это мало меняло ситуацию.

Винсент задержался в дверях, привалившись плечом к косяку, и с улыбнулся своему ангелу если не хранителю, то спасителю точно. В этих странных, несколько легкомысленных одеждах девушка все еще умудрялась выглядеть настоящей красавицей, настолько, что моду хотелось послать к чету и просто любоваться ей. Может, через пару дней, а, скорее, недель, Бруха и привыкнет к вновь обретенному зрению, голосу и слуху, снова окружившим его запахам, и таким желанным прикосновениям и вкусам, но пока он наслаждался ими по полной.
Улыбнувшись Винс кивнул и зашел в комнату, закрывая за собой дверь. Он явно чувствовал себя гораздо лучше и увереннее.

- Теперь верю, что ты все время в дороге, придумано. - ловко кивнул он Анжел, и уточнил, - Тебе чем-то сейчас нужно помочь, или у нас есть время поговорить пообстоятельнее? Или одно другому не мешает?

Стоило бы сказать девушке, что она сейчас красиво выглядит, сделать комплимент, но Винсенту так не хотелось сводить все к стереотипам глупых женских романов, потому он решил, что всему свое время, и разговор для них сейчас был гораздо важнее. С вампирами все было куда сложнее, чем с людьми, а он все еще не до конца понимал, с кем имеет дело. Букет листьев в руках вдруг начал казаться весьма глупой затеей.

- Этого еще не хватало. - проворчал шериф Брайтшелл уже от самых дверей и обернулся к Лиз. Кажется, она только что прибавила ему еще одну проблему, которая его не радовала, - Вы, молодая леди, хотите сказать, что еще один заезжий панк шляется по моему городу без присмотра? Хорошо, мы поищем, его. Но вы и вся ваша ватага останетесь здесь до утра. Не хватало еще и вас потом искать. Я ясно выразился? Карл, Тревор, - кивнул страж порядка бармену и владельцу заведения, - проконтролируете это, или мне стоит оставить тут Марка? Монти, запиши у приметы этого пропавшего, и остальные подробности.

Помощники шерифа, заслышав свои имена, зашевелились, один просто глянул на шефа, второй оторвался на секунду от писанины, и тихо но выразительно чертыхнулся, явно считая, что его коллега умеет писать не хуже.

- Знаешь, почему они ходят втроем? - заговорщицки шепнул Тревор, намылившемуся слинять на сцену с пивом рагабашу, - Монти умеет писать, Марк - читать, а Брайтшелл присматривает за этими двумя умниками. Ужин скоро будет готов. Видимо, афтерпати пройдет в более узком кругу, чем хотелось бы.

Шутка была старой и затасканной но отлично подходила под ситуацию, и даже нашла отклик у одного из парней в куртках школьной футбольной команды, заставив его заржать, а, отсмеявшись, шепотом пересказать ее своим товарищам по пути к дверям.

- Ты мне еще поумничай! - рявкнул на него шериф, видимо, услыхавший окончание объяснения поведения их троицы, и вышел на улицу.

Толпа в зале потихоньку редела пока не рассосалась совсем. Тревор притащил с кухни лазаньи, салата, и яблочного пирога с мороженным на всех и налил еще пива и сидра по пожеланиям.
Карл сказал, что подсобка в распоряжении группы, и что находится она ровно напротив туалета с душем и пожелал всем воспользоваться последним. Сам он сообщил, что поднимется на второй этаж и "успокоит сою старуху", а потом, может быть, вернется, запер обе двери, парадную и заднюю, и ушел.
Еда на пятерых стыла на столе. Бармен явно планировал присоединится к стае, но сказал, что оставил немного на кухне для их товарища.

Неил медленно, в этот раз слишком робко, подошла к Генриху и прижалась к нему, уткнувшись лицом в плечо. Ей хотелось спрятаться. Она ждала чего угодно, но не такого. И что бы там не говорил вампир, это точно, определенно была не она. Часть ее, но не она настоящая. И что ей теперь оставалось? Жалеть о согласии? Признать, что она связалась с чем-то слишком сильным и не понятным для нее? Сдаться? Это ведь означало сдаться.

- И ты живешь с этим каждую ночь уже почти двести лет? - когда сир договорил, ирландка чуть отстранилась и посмотрела ему в глаза перед тем как задать вопрос. В ее взгляде сочувствие мешалось с обескураженостью, и, неожиданно, восхищением, - Двести лет один на один с этим? Как?..

Девушка прикрыла глаза, пытаясь представить, каково это. Пытаясь представить себя на его месте. Выходило очень тяжело. Настолько, что у нее даже не получилось рассердиться на вампира, что вот об этой "мелочи" он забыл ее предупредить.

- Ох, и за все тысячелетия никто не придумал, что с этим делать? - Неил захотелось сесть, не смотря на то, что усталости, да похорошему и синяков тоже она больше не ощущала. Но отрываться от Генриха и плестись к дивану ей очень не хотелось. Голод. Он был уже здесь. Голод стучался где-то на границе сознания, но до этой минуты она не обращала на него внимания. Чернокожие бандиты не то, чтобы кормили ее ужином, с ним вообще не сложилось, и она воспринимала теперешний голод как продолжение того желания перекусить. А это был уже Голод. Тот самый. С большой буквы. Неил снова уткнулась лицом в плечо сира. Спряталсь, как в детстве, будто это могло чем-то помочь.

- Это будет сложно. Очень сложно. - тихо прошептала она, - Расскажи мне об этом. Все, что считаешь нужным. Я должна знать... Похоже, так много.

Фремонт, Небраска
Суббота, 24 августа 1985 года. Последний день Растущей Луны Филодокса

Бар на углу 3тьей Восточной улицы и Южной Меин стрит так и назывался, Бар-на-Углу, и внутри него было однозначно гораздо уютнее чем снаружи, где его покрытые красной штукатуркой стены стали почти корричневыми от дождя заливавшего один из крупнейших городов Небраски, да и все его окрестности.
Внутри было тепло, пахло сигаретами, дешевым виски, и старыми деревянными, увешанными автомобильными номерами и пожелтевшими афишами, панелями, которыми были обшиты стены. Неповторимый запах старого доброго полуподвального бара на Среднем Западе, с добротной угловой стойкой, многочисленными столами, и даже темным дощатым танц-полом помнившим, наверно, еще сапоги настоящих ковбоев.

Стая играла здесь за обед, три порции выпивки на брата, совершеннолетнего, как уточнил потом владелец, подозрительно поглядывая на ГдеТапки, и ночлег в подсобном помещении. Ну, и все чаевые, которые они здесь смогут собрать. И это было совсем не плохой сделкой, с учетом того, что бак старенького пикапа был сух как пустыня Невада, а заправка закрылась еще в обед, и бензина не предвиделось аж до понедельника. Топливный кризис был в самом разгаре, и даже "известному на все Соединенные Штаты, и за их пределами" метал-бэнду приходилось довольствоваться малым.

Был еще ранний вечер, самое время доставать свои инструменты, и подключать их к аппаратуре, но публика уже начинала собираться, а кое-кто, судя по всему не уходил еще со вчера. В Баре-на-Углу и без заезжих музыкантов было что обсудить. Топливный кризис тот же, или чертовых хиппи, укравших ни что иное, как корову у одного из окрестных фермеров, сейчас запивавшего свое горе дешевым янтарным пойлом, и подозрительно поглядывавшим на Гару. Можно было поспорить, что он уже мысленно обыскивал их пикап на предмет пропавшего животного. Или пожар, случившийся в местной старшей школе на прошлой неделе, в котором полностью сгорели четыре кабинета, и была повреждена библиотека. Большой удар по бютжету общины, между прочим. Но и про музыку тоже говорили. Из музыкального автомата, как на зло, одна за одной играли пестни в стиле кантри.

- Или нет, - Эллеанор долго молчала, прежде чем ответить. Она думала, вспоминала между чем и чем выбирает, хотя выбора, по сути, у нее не было. Будь на ее месте хороший психоаналитик, или переговорщик, быть может, он бы и выкрутился. Она же никогда не была особо сильна в словесных баталиях, если только говорить не приходилось искренне и открыто. Что на что он ей предлагал сменять? Тепло, дыхание, закаты и рассветы, северное сияние над ставшим самой дорогой мечтой Изумрудным островом, прикосновение, доверие, детский смех и радость на что? Бессмертие, в которое она не верила. И силу, которой у нее сейчас было больше чем, у него. Могущество. Что-то, чем ломают волю и машины, и что запросто заменялось добрым словом и гранатометом? Но сейчас у нее не было ни того ни другого, и выбора тоже не было. Кроме одного единственного. Не принять эти дурацкие правила обмена. В этом и заключался ее выбор. Сломать все правила, которых она не принимала, даже если это чертовы законы физики.

- Она ранила тебя, а ты, стараясь не сделать так же больно мне, ранишь себя еще больше, - Неил тяжело вздохнула, и придвинулась ближе к вампиру, - Не надо. Ты все правильно делаешь, раз уж решил пройти по этой дорожке. Стенку я бы тебе не простила. Понимаешь?

Девушка улыбнулась, заглянула Генриху в глаза, и, высвободив свою руку потормошила его за плечо.

- Это как прыгать с долбанным парашютом. Ты шагаешь за экзит-линию, и падаешь. Вниз. Нет. Летишь. Это офигенное ощущение, полет. А потом ты считаешь до пяти, а он не открывается, дергаешь кольцо, но и запасной парашют тоже фейлит. - Неил говорила горячо, сбиваясь с дыхания и пытаясь что-то объяснить, все больше путаясь в словах и аналогиях, - Все. Бояться поздно. А отступать... Ну какой тут уже отступать? Не смеши мои тапки! Но у тебя есть несколько минут. Потом тебе будет невероятно больно и все закончится. Но сейчас у тебя есть ты. И твое небо. И ветер. Ты ложишься на ветер, и летишь. Нет. Падаешь. Но на несколько минут у тебя есть твое Небо... йся.

Неил мотнула головой, скорее выдохнув, чем произнеся окончание фразы. Ей до боли хотелось, чтобы он ее понял, хотя до конца она и сама себя не понимала. Но это было первое сломанное правило. Вот оно, осыпалось осколками, правило страха.

- В этом сила тех, кто слишком хрупок для вечности. Я бы сказала, что ты не поймешь. Но я сделаю так, чтобы ты понял. И сама не забуду. Ты не отвечаешь за то, что не контролируешь. Просто отпусти все это дерьмо. И ты станешь сильнее.

Девушка замолчала, сама пытаясь до конца осознать, что только что наговорила. Это было чертовски важно. Как и многое другое.

- Нет никаких правил, кроме тех, которые ты принял сам. И никто и ничто не сможет отнять у тебя то, что ты не хочешь отдавать, - повторила она вслух свои мысли и обещание, - Ты... Ты дал мне очень важный выбор. Спасибо.

Эллеанор улыбнулась ему, и небу, и порывисто обняла вампира, тут же отпустив.

- Только у меня одна просьба, - девушка чуть смущенно улыбнулась. В принципе она играла, но не ради обмана, а ради самой игры. При таких просьбах положено было смутиться, - если уж у нас у обоих первый раз, то может все же не в кювете на краю чьего-то кукурузного поля?

Винс невольно любовался девушкой, идя следом за ней. Он все еще не мог понять, кто она, но ему нравились ее уверенность, выверенные движения, и яркие искорки страстных слов, прорывающиеся через сухой и официальный тон. Она могла бы быть одной из Бруха, но была ли, Винсент не знал, а девушка не говорила.

А вот новости были неутешительными. Он пропустил много глобальных, важных событий. А уж сколько не менее важных мелочей успело проскочить мимо, и теперь поджидало за каждым из углов не всегда приятными сюрпризами, и думать не хотелось.

- Ядерные испытания? - переспросил Бруха, не очень понимая о чем речь, - Они все же сделали из этого оружие?

Винченцо не особо внимательно следил за научными новостями. Он смутно припоминал какие-то газетные отрывки о Манхетенском проекте, и первом ядерном реакторе. Но это было совсем не его областью, и потенциала ее он не представлял.

- Люди из всего делают оружие, - пожал плечами он, - но в сорок четвертом я о таких испытаниях не слышал. Все очень плохо?

Не дослушав ответ, Винс замер на пороге ворот, ведших в тоннель.
Маяк, заброшенный порт, мягкий соленый ветер, несший с собой влагу и запах моря. Крошашийся бетон под ногами, и ночное небо над головой. Шум морского прибоя, до которого вдруг безумно захотелось дойти, настолько, что Бруха взялся рукой за покрытую ржавчиной сталь воротного косяка.
Как долго у него всего этого не было? Бесконечно долго. Или было только несколько недель назад? Он знал, как долго. Долгих двадцать лет, но небытие лишало чувства времени, и становилось вечностью, у которой его отняла странная, похожая на циганку девчонка. Ангел, которому он теперь был обязан жизнью. Камарильцы могли сколько угодно манипулировать долгами, пытаясь обсчитать и подставить всех вокруг, и сделав из долга валюту. Винс не играл в эти игры, но сейчас отчетиливо понимал, кому задолжал вероятно больше. чем когда-либо сможет вернуть. Долг, который было невозможно не признать, да Бруха и не стал бы отказываться от него.

- Почему здесь так пусто? - спросил Винченцо, когда снова смог говорить. Догадка ему не понравилась, - Ты говорила, что людей скоро совсем не останется? Неужели...

Вампиры шептались об этом столетиями. Саббат кричал открыто, Камарилла отрицала. Но все боялись конца света. Высокомерно и честолюбиво связывали его приход с себе подобными, упуская из виду главную опасность. Люди вполне могли справится с задачей и без них.

- Ты говорила, людей скоро не останется совсем? В этих войнах их уже осталось совсем мало? - Винс осторожно подбирал слова, и не был уверен, что готов услышать правду.

- Ок-кей, - это слово становилось практически девизом вечера. Неил щелкнула предохранителем, опустила пистолет, и положила его себе на колени. Она не знала, что сказать на это внезапное признание. Так уж сложилось, что она давно не верила в любовь с первого взгляда, а истории вроде сегодняшней вообще случались только в кино, да в бульварных романах. Не ее жанр. В ее реальной жизни все всегда оказывалось гораздо дерьмовее. Но слова слова ее тронули.

Девушка настороженно глянула на вампира, потом снова на пистолет на своих коленях. "Ствол" сейчас казался чем-то глупым и неуместным, и она убрала его за пояс. Даже с последним патроном, он был оружием, с которым шутки плохи.

- Хорошо, - иногда Неил все же приходилось заставлять себя не бояться. Делать шаг навстречу своему страху, пусть даже просто, чтобы доказать себе, что она это может, а значит, бояться нечего. Ну или не шаг, а как сейчас, просто выбраться из угла и придвинуться обратно к вампиру. Осторожно. Внимательно наблюдая за его реакцией. Не так просто, как в прошлый раз, когда она еще не понимала. с кем имеет дело, - Давай с начала. А то глупо как-то получилось.

Одним взглядом и приподнятой бровью спросив его разрешения, она снова взяла его за руку и растерянно улыбнулась. Что-то о физическом контакте было известно не только Генриху. Сколько бы ни было лет этому застрявшему с ней на одном сидении... вампиру, а нервничал он как мальчишка.

- Ты тоже не бойся, - она не знала как еще успокоить его, да и могла ли, когда ее саму бил озноб уже давно не от холода, - Окей?

Неил задумалась. Где же они остановились перед тем, как все превратилось в театр абсурда?
- Ну... Теперь я знаю, что вампиры существуют, - начала она, - что они скрываются, пьют кровь, и что ты один из них. И еще кучу всего из фильмов и сказок, добрая половина из чего явно окажется бредом. Слушай, скажи мне, что фильм "Сумерки" - это полный бред, а?

В безумном двадцать первом веке это называлось выгоранием, про него писали умные психотерапевты и глупые глянцевые журналы. Неил не слишком вникала в суть того, что ей казалось далекой блажью. Теперь она видела почти живой пример, и понимала, насколько ошибалась, считая это явление "данью моде".
- Знаешь, я фиговый психотерапевт уже жалела об этом вчера, - честно призналась она, - хотя, будь я им, все сейчас было бы по-другому. Но, мне кажется, ты просто слишком давно не получал отдачи от того, что ты делаешь. Той, которая бы тебя обрадовала. На самом деле, хорошо, что получилось так, как получилось. Я уже почти благодарна этим канадо-ямайкским студентам по обмену. Я, знаешь ли, очень характерно реагирую на попытки мной поманипуллировать. Да и слежка, как бы ни был хорошо Лев Сергеевич, быстро бы обнаружилась. Мы, ирландцы, тоже не лыком шиты.

Бруха перехватила взгляд своего сира в зеркале, и ободряюще улыбнулась ему. У них вдвоем все получится. И ничего им не страшно.

- Но я не о том. Здесь, в штатах, у меня есть возможность притормозить и посмотреть на все со стороны. И, может, я ею воспользуюсь. Пока же... Пока все было тоскливо и отчаянно. Врядли бы тебе это понравилось при детальном рассмотрении. ИРА нужен новый путь. Мне нужен новый путь. И тебе тоже он нужен. Нам с тобой. И мы его найдем. Если надо будем пробовать, ошибаться, и пробовать снова. Я знаю, что победы должны даваться не просто, чтобы их ценить и им радоваться. Но я также знаю, что должны быть и какие-то простые радости. Что-то, что ты просто можешь сделать, и от чего сил прибавится. И огня и задора. Я о таких небольших вещах для начала. Тебе... Тебе ведь нравится преследование. Охота. Соревнование. Мне нравится риск. Небо и скорость. Я люблю мотоциклы, к примеру. Как в шумной компании, так и один-на-один с дорогой. Пробовал когда-то? Мне нравится быть с людьми, помогать им делать что-то вместе. Правда с этим возникают проблемы. Не у меня. У мудаков, которые любят это использовать... Да много чего. Твои истории, к примеру, очень интересные. Но ты никогда не хотел увидеть это все не в библиотеке, а воочию? Задать неприличный вопрос своему "дедушке"?

- Эй, я могу пройтись на эту вечеринку без пистолета! - возмутилась Эллеанор, - Спорим? У меня нет зависимости от оружия. Я вон и вчера его оставила, и в самолет не брала, и... Черт, - девушка сдалась, попытавшись примонить следующий по отдаллености случай, когда огнестрел был не при ней, - Но я могу, и дергаться при этом не буду!

Неил хотела сказать что-то еще, но из динамика телефона раздались гудки, и она приожила палец к губам, прося дать ей переговорить с дядей, и обещая продолжить разговор потом.

- Алло, - прозвучало осторожно, нейтрально, дядя не любил получать звонки с незнакомых номеров.

- Привет, это Неил, - обычно уверенная в себе Эллеанор, "девка-море-по-колено", сейчас выглядела перепуганной школьницей, родители котрой только что вскрыли письмо от завуча. Голос ее звучал соотвественно. До обычной защитной реакции рыжей, обычно заканчивавшейся грандиозным скандалом, оставалась какая-то какая-то пара фраз, - Ты можешь говорить?

Глубокий вдох, длинный выдох, похожий на свист разозленной змеи. Походу, дядюшка хотел бы сказать очень много, но его сдерживал способ связи и обычная осторожность при разговорах по телефону.
- Главное, что ТЫ по прежнему можешь говорить, - сообщил дядя.

Неил одними губами произнесла очень нецензурное, емкое и короткое ругательство, полностью характеризовавшее ситуацию.
- Кевин, - она еще с самого детства обращалась к дяде по имени. Это был из договор, заключенный больше двадцати лет назад, - я у друзей. Со мной все в порядке, но мы с ребятами серьезно вляпались. Пожалуйста, мне очень нужно с тобой переговорить, - жалобных просьб от Неил дядя не слышал очень давно. Собственно, последних лет 14-15. Обычно она просто ставила перед фактом, - мы можем встретится? Где-то, где бабушка с тетей не убьют меня до того, как я тебе все успею рассказать?

- Полагаешь, у делового, занятого человека есть время для прогулок на северный полюс? - голос звучал язвительно, но вполне собрано, то ли громы и молнии успели обрушиться на какие-то подвернувшиеся головы, то ли был правда рад слышать шебутную племянницу живой, - Эллеанор, ты вроде уже большая девочка, а что творишь? Квартиру свою довела до такого вида, что дядя Донал с горя чуть в монастырь не ушел, поняв, что ему такой уровень не осилить. Монастырь, правда, оказался какой-то ямайской веры, мы с трудом успокоили твоего дядю. Знаешь ведь, как он все близко принимает к сердцу. Твой мотоцикл стоит в гараже, и все кто въезжают стараются его не задеть, поминая при этом всех святых.... для благословения на твою рыжую голову. А ты, оказывается, в гостях?

- Да, в гостях, - улыбка у Неил вышла слишком уж нервной, и немного дурацкой, но девушка подхватила игру, - встретила одного хорошего друга по дороге на пляж, он убедил меня, что купальный сезон давно пора закрывать, и позвал в гости. С ним как-то поспокойнее, чем с этими студентами по обмену. Удумали устраивать заплывы в такую погоду, еще и меня с собой потащили. Давай поужинаем завтра вечером, и я тебе все расскажу. Люблю бабушку и ее стряпню, но я сейчас на диете, и боюсь сорваться. Ну, а еще я буду с тем самым другом, и хочу познакомить тебя с ним первого.

- Ну и время же ты выбрала для того, чтобы заводить новых друзей, - в голосе дяди явственно зазвучала тяжесть, - но хорошо, что ты додумалась познакомить с ними меня. Хорошо, давай увидимся завтра. И в каком же ресторане еда не будет угрожать твоей диете?

- Любой на твой выбор, - девушка немного успокоилась и бросила на Генриха вопросительный взгляд, - я всегда смогу заказать себе что-то. Или... помнишь то место, где вы с отцом вечно собирались выпить пива пока мама с тетей ходили за покупками, а мы с Норой как-то выпустили ваших анчоусов в аквариум? Как же оно называлось... Давай там?*


- Хорошо, - отозвался дядя. - Увидимся

Телефон замолчал и погас. Неил глубоко выдохнула сквоз зубы, глядя на него, перед тем как обернуться к Генриху.

- Джейм Бонд - это мужик из кино. Англичанин, секретный агент с кодом 007. Ездит на крутых машинах, пользуется сверсовременными, иногда просто фантастическими устройсвами. Всегда побеждает плохих парней. Про него сняли много фильмов, в каждом из который у него есть телка. Всегда отпадно красивая, и опасная. Иногда - умная. Иногда - она его противник. Иногда - он ее спасает. Иногда - напарница. Ранние фильмы - еще ничего. Современные - тупо реклама дорогих брэндов. Девок даже по именам не запоминают. Это как торговая марка "Девушка Бонда". - пояснила она, - очень дорогая и престижая. Шутка была неудачной. Наверно, из меня вышла бы самая непутевая девушка Бонда. Хотя, нет. Вообще не вышла бы. - Бруха ухмыльнулась, похоже, ее это не очень расстраивало, но после разговора она все еще нервничала.

Неил пропустила тот момент, когда томное и ленивое полузабытье сменилось небытием. Просто плавно соскользнула в сон, который сном не был, все та же обнимая своего, теперь она была в этом уверенна, своего и только мужчину.

Пробуждение оказалось таким же постепенным, и началось с медленного возвращения сознания, и осознания себя. Она будто постепенно, шаг за за шагом возрождалась из небытия, вспоминая кем она был и де находилась. Легкое пожатие руки развеяло остатки сна, и Неил, улыбнувшись, на него ответила.

Малейшего желания проснуться, сделать что-то почувствовать что-то оказалось достаточно, чтобы пробудится окончательно. И отчетливо ощутить то, что рыжая старательно игнорировала почти весь прошлый вечер. Дразнила и прятала за совсем другими ощущения и желаниями. Зверя и Кровь. Чье-то чужое присутствие. Слабое. Едва ощутимое, но чуждое и живое. Что-то, что лениво пошевелилось, и прогоняя остатки тьмы и небытия разогнало кровь по ее телу, а потом отчетливо заявило о том, что с завтраком лучше не затягивать.

Может потому Неил и провалялась в постели до тех пор, пока Генрих не вернулся с ее одеждой. Чтобы не дать ему заметить этой перемены? Глупости, он ведь сам все отлично знал. И сам, вероятно, проходил через тоже самое каждое утро. Нет, вечер. Тогда почему? Эллеанор не смогла бы объяснить даже себе.

- Еще пять минуточек, - прошептала она вслед Генриху перед тем как все же выпутаться из простыней и одеял, и натянуть на себя свою свежевыстиранную, и, небывалое дело, выглаженную одежду. Кому вообще пришло бы в голову гладить милитари-штаны с кучей карманов, давно заношенные до состояния "домашних"?! В остальном, ее бумажник был все еще на месте, и его даже не постирали, что не могло не радовать.

Сладко потягиваясь по дороге, и отгоняя голод, Неил вышла из комнаты и направилась было в гостиную, но предпочла усесться на ступеньку, не дойдя до середины лестницы.
В гостинной происходил прямо таки военный парад. Вернее, развод. Охраны. Очень симпатичной охраны, вызывавшей очень гастрономический интерес. Нет, за таким зрелищем лучше было наблюдать свысока и из отдаления. Зачем мешать людям на работе?

- Ты дал мне выбирать, - ошеломленная предыдущей лаской, такой нежной и такой опасной, доходящей до самой глубины их сути, и исходящей от нее, Неил говорила с трудом подбирая слова, - понимать... Ты ведь мог взять силой, и так было бы проще. Наверно.

Взгляд Неил сам собой вернулся к перевернутому портрету, и она отвернулась от него, сев лицом к сиру, чтобы не видеть вообще несчастный холст вообще. Генрих мог бы сделать все сам, ничего ей не рассказывая, не объясняя, на давая понять, что происходит, и как на это реагировать. Но пошел другим, более тяжелым для него самого путем. Ради нее.

- Но ты подарил мне эту ночь, хотя мог оставить только ее себе. Но ты сделал ее нашей общей, как и свечку. Ты ведь понимаешь, насколько это важно? - девушка поймала его руку и поцеловала кончики пальцев, будучи больше не в силах искать верные слова. Странно но ласки не вызывали у нее того отклика, которого она ждала, а вот слова, сама близость прикосновения сводили с ума молодую Бруху. Она приняла его прокушенную руку, взяла двумя своими, но не торопилась, хоть что-то внутри нее требовало прямо прямо сейчас вцепиться в угощение.

- Я хочу, чтобы ты был моим и только моим. - кажется чертов портрет, даже отвернувшись к стенке смог бросить насмешливый взгляд Неил в затылок, но ей было сейчас плевать на тысячелетнюю сучку, - И я хочу быть твоей. Навсегда.

Ей хотелось сделать все нежно и ласково, так же как до того это делал он, но в вампирских ласках Неил совсем не была искушенной. Она поцеловала холодное запястье, один раз, другой, третий, подбираясь к прокусу и чувствуя нарастающее нетерпение, но стоило первым каплям крови попасть на ее губы, стоило ей ощутить этот уже смутно знакомый, такой сладкий и желанный вкус, как она совсем потеряла голову. Кровь Генриха была слаще любого нектара, и выше любого неба, сильнее любого наркотика. Но важнее всего, она дарила им небывалое единство в экстазе, в котором хотелось раствориться навсегда.

Двое чернокожих бандитов, бросившихся было за девчонкой, остановились как вкопанные и ошарашенно оглянулись. Их третий товарищ уже медленно приседал, чтобы положить пистолет на землю, и они последовали его примеру, с ужасом наблюдая за Генрихом резко выделяющимися на черных лицах выкаченными глазами. Четвертый, самый, на свою беду, покладистый участник организованной преступной группировки, подвывал лежа около машины и держась за колено, но и у него хватило сил достать ствол и положить его в собравшуюся на асфальте лужу.

Девица, возившаяся за машиной, затихла, осторожно выглянула одним глазом из-за бампера, и тут же спряталась назад, по всей видимости, впечатлившись зрелищем.

*******************
Эллеанор в который раз успела убедиться, что протащить, кхм... филейную часть и ноги между скованными за спиной руками не так просто, как показывал инструктор в тренировочном лагере. По крайней мере, тому, кого угораздило родиться девочкой. Но мотивация у нее была достойная, и она справилась с задачей почти на "отлично".

Ей продолжало невероятно везти, видимо, судьба, или бог все же смилостивились над ней и услышали ее молитвы из багажника. Ниггеры не только не стреляли, ни один из них даже не кинулся за ней, и сейчас бы рыжей террористке дать деру, но любопытство пересилило, и она осторожно, одним глазком выглянула из-за машины, чтобы посмотреть, что происходило на велодорожке, и тут же пожалела о своем поступке.

Похоже, неграм явилось воплощение Всесильного Белого Господина и Хозяина из предков, разгневанное поведением черномазых макак. И, похоже, воплощение это было все еще очень недовольно. По крайней мере, другого объяснения увиденному Неил не находила. Зато нашла повод порадоваться, что эта компания, похоже, занята друг другом, а у нее есть шанс слинять не попадаясь на глаза ни неграм, ни пришедшим за ними Лоа, или что это вообще было? Неил не очень-то хотелось разбираться, пока судьба давала ей шанс. У хорошего негра должно было быть три белых вещи. Зубы, ладошки и хозяин. У этих, похоже, теперь было все нужное, а одна рыжая ирландка по собственному убеждению была в этой сцене очень лишней.

Осторожно, пригнувшись, чтобы ее, не дай бог, не заметили, Неил двинула вдоль машины в противоположную от честной компании сторону, готовая в любой момент сорваться в бег.

Трудной вышла предыдущая ночка, и что-то подсказывало Дженни, что следующая не станет лучше.
Ночной город, на нее, сидящую на переднем сидении в одной длинной натянутой на колени влажной майке произвел больше впечатления, чем разговор Догмана с кем-то, кто должен был забрать ее вещи, по телефону. Пару дней назад она от души вмазала бы любому, кто попробовал бы без спроса сесть на ее мотоцикл или порыться в вещах. Сейчас же Дженнифер будто со стороны наблюдала за тем, как ускользал их ее рук контроль над собственной жизнью, своим пространством и безопасностью. Шаг за шагом она теряла все то, за что боролась и держалась, а проносящиеся мимо отблески неоновых вывесок занимали ее куда больше.
Когда тебе больше нечего терять, ты свободен по-настоящему. И тогда кому-то, кто об этом еще не подозревает, пора начинать боятся.

Возражать и спорить с Догманом не имело смысла. Это она уже уяснила. Скорее всего, спор только ухудшил бы положение. Не говорить же больному ублюдку, что он больной ублюдок, если держит людей в клетках. Так не долго и самой в клетке прописаться. И слизывать кровь с миски как несчастным мальчишка.
Бьюта было по своему жаль. Толи из-за того, что это она прострелила ему ногу. Толи в сравнении с Лаки он выглядел куда симпатичнее, но Дженни предпочла бы увидеть БОМЖа-счастливчика в клетке, если бы у нее был выбор. Но выбора не было. Собачник отлично показал, насколько его волнует ее мнение, и помочь мальчишке сейчас Дженни просто не могла. К тому же, кто знает, что придет в голову Догману через час, или через ночь, и как он использует высказанные ею симпатии.

Собачник не говорил с ней, а она не заговаривала с ним первой, решив, что это самая безопасная модель поведения. Переодевшись в сухую и чистую одежду, Дженни просто завалилась на кровать, но, к сожалению, засопеть носом в стенку, как это сделал Лаки, у нее не получилось, и она просто провалялась на кровати, пока не "отрубилась" с наступлением далекого утра где-то на поверхности.

Утро. Вечер. А был ли день? Пробуждение не было похоже ни на что человеческое. Не было возвращавшихся постепенно ощущений, надоедливых звуков, не было желания подремать еще пять минуточек. Ничего такого. В какой-то момент Дженнифер просто вынырнула из небытия,слегка голодная, и осознала, что все вчерашние события не были дурным сном. Она все еще была глубоко в подвальной берлоге своего сира. Мокрые брюки и майка покрытая подозрительными разводами все еще валялись у кровати, где она их бросила. Догман возился в соседней комнате. Ничего не изменилось. Но что-то редко меняется без нашего активного участия.

Дженни вышла "собачнику", и кивнула в ответ на его приветствие. Если он хотел обходится без слов, то и она это умела. Пакет с кровью, а это был именно он, а не какой ни сок, девушка разорвала зубами, и с наслаждением выпила залпом, как пьют молоко из пакета прямо у холодильника, пренебрегая чашкой и приличиями. Вчера кровь живого человека, такая же живая и горячая, ей понравилась больше. Но и пакет был очень ничего и очень кстати. Джен благодарно кивнула и сказала первую фразу со вчерашнего вечера:

- Таким ты мне нравишься больше. - она смерила Догмана взглядом, показывая, что имеет ввиду его внешний вид, и тихо понадеялась, что дубленку за ночь сожрала мутировавшая моль, - У тебя здесь есть душ?

В душ Дженни хотелось самой.

- Ок-кей, - Джен склонила голову набок и вскинула бровь. Что-то неуловимо поменялось в ее взгляде и позе. Нет, настороженность никуда не делась, а вот на смену растерянности и страху пришла странная сосредоточенность, направленная скорее на саму себя, чем на окружение.

- Тебе идет это имя, - из уст уставившейся под ноги сиру и мимо него Дженнифер это прозвучала как констатация факта, - Кажись, я знаю почему тебя так прозвали.

Джен нужны были доказательства. Любые подтверждения реальности происходящего. Слова были слишком невероятными, чтобы верить только им, ее же собственные ощущения были слишком странными и противоречивыми.

- Ок-кей, - снова потянула она, - Ну, что, проверим?

В глазах девушки блеснул задорный огонек. Она подбросила на ладони пакет, а поймав быстро поднесла ко рту и резким движением порвала пластик зубами.

Джен еще успела ощутить запах. Ни с чем не сравнимый запах холодной консервированной крови. И солоновато-медный вкус липкой и скользкой жидкости. А потом ее захлестнула волна ощущений. Волна, с которой вряд ли могло сравниться любой прошлых опытов девушки. Лучше любой еды и любой выпивки, ярче любых наркотиков. Круче чем секс. Желаннее любого просветления.

Пакет закончился слишком быстро, гораздо раньше чем Дженнифер оказалась готова остановиться. Но был второй, за которым она бросилась на пол к батарее, будто испугавшись, что кто-то еще в этой комнате может на него претендовать. Впрочем, так оно и было. Распробовать со второй попытки? Сложная задача. Понятно было одно. Все это Джен слишком понравилось.
Она с трудом смогла оторваться от уже пустой пластиковой оболочки и снова посмотреть на Догмана. Понять, что и кого она видит. С трудом, будто после марафонской дистанции, перевести дыхание, вытереть желанную липкую сладость с подбородка и облизать руку. И задать наконец самый правильный и важный вопрос.

- И что ты спрашивал на моем месте?

Легкие белые клубы облаков растворялись в темно-янтарном зареве, заполняя чашку оранжевым туманом, таким, который бывает стоит над озерами на закате. Тонкая струйка молока из глиняного молочника вливалась в горячий чай, нарушая все правила приготовления этого напитка. Красиво.
Анарад не было дела до правил, Ши любовалась тем, как облака растворялись в янтарном, пахнущем чаем Серого Графа и корицей небе, и едва касаясь фарфоровой чашки кончиками пальцев, наслаждалась теплом летнего заката, и пила горячий озерный туман. Чашка лета среди холодного весеннего вечера. А англичане... Что ж, англичане могли думать, что это они знают как правильно заваривать чай. И печь печенье вместо круасанов.

Ши предстояло еще два часа езды по холодной ночной дороге, через туман, и лес и темноту, разрываемую только ярким прожектором фары, да ревом почти двухлитрового мотора ее «Полночной Звезды», и, наверно, было бы разумно сперва отогреться в этой придорожной таверне, но Анарад не хотелось сидеть внутри, а потому она устроилась за одним из крайних столиков на улице, пила горячий чай, да с сожалением рассматривала свежие борозды когтей на черной коже доспехов. Тепло домов тем и было хуже промозглых улиц, что уходить из него всегда было тяжелее.

Допив последние капли закатного напитка, девушка встала, и оставив на столике пару смятых купюр так же молча ушла к своему задремавшему у ограды мотоциклу. Рядом с черно-хромовым монстром из страны восходящего солнца она смотрелась особенно хрупкой, но почему-то сомнений в том, что она с ним справится, не возникало. Полночная Звезда рыкнула, просыпаясь, и заурчала, приветствуя хозяйку. Анарад откинулась в кожаном седле, давая мотору прогреться. Мысль о том, что вывело Ночную Охоту к этой пасторальной деревушке, самое место которой на самом деле было где-то среди полей Прованса, не давала Ши покоя. Не мог же тот, по чьему следу она шла, успеть привести сюда такое? Или мог?

До города было два часа езды. По дорогам, вдоль которым еще недавно кружила, гнала свою дичь, Ночная Охота. Охотники и жертвы часто менялись местами, это Анарад знала. И часто долго спорили о том, кто из них кто.

«Звезда» громко взревела «прямотоками» и вырвалась на дорогу, несказанно обрадовав это выходкой «старожилов». Задерживаться дольше даже ради летних закатов в фарфоровых чашах и хрупкого печенья было нельзя. Впереди ждал Ливерпуль. А сюда… Сюда, возможно, Анарад еще вернется. Потом. Чтобы разобраться, откуда же взялась охота. Сейчас же у нее было много дел и слишком короткая ночь.

Стоило, хотя бы ради приличия, представится местному правителю, кем бы он ни был. Стоило договориться с Лиам, и если ей вдруг предстоит притащить им перепуганного и упирающегося «разносчика», то сделать это хоть не неожиданно. Но сперва нужно было завернуть туда, где ей могли рассказать, что к чему, и, возможно навести на след. Да и вообще, для начала доехать до города. От края страны туманов до края. От моря до моря.

Все же слишком много на этом острове было связано с чаем.

- Что-то, о чем ты не узнаешь, если не попробуешь, - Шустрый не стеснялся влазить разговоры и отвечать за других. Ему уже несколько раз "прилетало" за это по шее, но урок пока усвоен не был, - Ты можешь смотреть на воду и не пить, не идти по ней, пока не решишь, что все про нее знаешь. Но ты умрешь от жажды на берегу, или тебя догонят твои преследователи, если ты не попробуешь. А когда попробуешь, поймешь, что ничего не знал.

Шустрый задумчиво склонил голову на бок и глянул на Филодокса. Люпус не был уверен, что верно подбирает слова, и что узор получается понятным, он не привык говорить так много про вещи и события, которых не было, вот только останавливаться было поздно.

- Но ты ведь попробовал то, чего не знал, Половина Луны. Ты что-то знаешь про воду. И про мясо. И, наверно,что-то знаешь про шоколад, красный перец, и рагабашей, раз не ешь его. А, может, у тебя другая причина. Но я точно знаю, что пробовать надо больше одного раза, чтобы что-то понять. По крайней мере, шоколад. А сидя и глядя на воду ты не поймешь что это, даже если тебе расскажет десяток других, кто только вышел из речки.

Клык повертел все еще лежавший у него в ладони батончик Хершис, обреченно вздохнул, и предложил его Питеру, как старшему. В конце концов, он всегда сможет утащить еще один. Очень скоро. На заправке.

- Стая - это семья, те, о ком ты заботишься. - объяснил рагабаш свою волчью точку зрения, - и кто заботится о тебе. Волк без стаи не выживет. Волк без стаи... - слово как на зло не давалось люпусу. Он очень мало говорил о том, что было плохо, - Волку без стаи плохо... грустно. Он не совсем волк. У него нет места, когда он без стаи. Что значит стая для Гару? Тоже самое или другое? Я узнаю. А ты - нет.

Серебрянный Клык замер, внимательно выслушивая ответ Карлоса. Вслушиваясь в полутона, ловя жесты, понятные только волкам. Верить или нет? Шустрый быстро учился, и сегодняшний урок не прошел для него даром. Но волки не умеют сомневаться так, как сомневаются люди. То, что выглядит как сомнение у волков на самом деле является просто временем, которое зверь берет на изучение непонятного и нового.

- Хорошо, - рагабаш уселся на землю, скрестив ноги, будто и не собирался "гулять в лес" еще минуту тому назад, - Я расскажу всем. Вы видите след одной дичи. И не видите след охотников за другой.

Шустрый любил слова. С того самого момента, как он придумал первое слово и научился думать словами - он очень любил слова. Играл ими, как ребенок речной галькой. Складывал в разные узоры. Находил новые камешки. Люди тоже любили слова. Но для Шустрого слова всегда значили что-то. За словом скрывалось действие, предмет, кто-то живой. А люди часто говорили слова, за которыми ничего не было. Будто добавляли листьев и трухлявых ошметков веток в узор из камешков. Вот только вода уносила такие пустые слова и оказывалось, что за ними ничего нет. Пустые слова Шустрый не любил.

- Смотрящий под Каждый Камень показал нам где искать дичь, потому, что поспорили два других охотника, и мы должны их рассудить. - Рагабаш говорил медленно, подбирая камешки слов и складывая их в узор, который уже видел сам, так, чтобы его рассмотрели и остальные, - Это важный след, но вы знаете о нем больше. Я знаю только, что рагабаш подначил одного охотника, чтобы тот показал свою слабость и поспорил с другим, показывая уже слабость его. Чтобы то, что должно было прозвучать в общем кругу, прозвучало раньше и стало вызовом. Гордон-рия и Роланд-рия не поделили след дичи, и им обоим запретили приближаться к ней, а мы должны узнать, есть ли она вообще и рассудить их. Вы видели и слышали об этом больше чем я.

Первый слой камешков был старательно уложен, и Шустрый откинулся назад любуясь им с довольной полуулыбкой. Оставалось надеятся, что его товарищи по охоте поймут узор следов и камней не хуже его самого и дополнят его.

- Но каждый из этих охотников, и не только их, идет и за другой дичью. - чуть помолчав добавил Серебрянный Клык, - и я чую, что кому-то из них помогают настигнуть ее первому. Это нечестная охота, и она потом подведет всю стаю, когда ее поведет плохой охотник, которому помогли.

Разбирать второй слой следов и объяснять его было сложнее. Сложнее подберались камешки-слова для узора, к тому же самому Шустрому не нравилось то, что он говорит.

- Роланд-рия, Гордон-рия, Джезабел-рия, чей рагабаш поссорил двух первых, и, наверно, другие Аруны, все сейчас хотят показать, что они хорошие охотники. А лучшая стая септа ушла на юг. - Шустрый вздохнул, подался вперед и оперся подбородком о сложенные мостиком ладони. Ему нужно было подумать и подобрать слова. Другим нужно было подумать и понять, что он говорит.

- Мы даже не стая, и совсем недавно нас признали взрослыми другие Гару. Теперь мы уходим на север за дичью, о которой мы не знаем. И если мы не справимся сами, нам понадобится помощь. Кто окажет ее и покажет себя лучшим охотником? Стая Джезабел-рии, за которую все уже сделал ее рагабаш, и я чую, что не только он. Роланду-рии и Гордону-рии запрещено вмешиваться в это дело, они не смогут нам помочь. Лучшего охотника, Вирмфое, который поведет септ в празднитство и на охоту выберут без выбора, если мы не справимся сами. Если только понюхаем след и отступим.

Клык опять замолчал. Были ли важны те слова, что он сейчас говорил, или нет? Поймут ли его те, с кем ему идти на охоту? Он переводил взгляд с одного гару на другого и пытался понять, понимают ли они, а еще, стоит ли ему говорить о третьем следе, и есть ли этот след вообще. Но третий был самым опасным из всех следов, и стаю нужно было предупредить, что возможно, кроме них самих и тех, кто был им не страшен, там же будет охотиться кто-то еще, гораздо более сильный, и охотиться на того, кто и сам походя мог бы испортить их собственную охоту.

- Есть еще один след. Он такой, будто заяц петлю заложил. И есть и нет. Хитрый след. Может, ложный. - Рагабаш улыбнулся, такие следы были по его части, но этот он еще не распутал. Силы были слишком не равны, и тем более интересной выходила игра, - Энгус-рия, Умеющий Ждать-рия, и Колтун говорили о чем-то в лесу вдвоем, когда я нечаянно на них наткнулся. Им не понравилось. Мне, потом, тоже не понравилось. Это было как раз во время ссоры двух Арунов. Может, это не след, но они говорили о чем-то наедине. Решали вопросы септа. А позже, когда я шел по следу Питера мимо дома Умеющего Ждать, я услышал как он говорил, что что-то будет тяжело. "Но молодняк поднимет столько шума, что, под его прикрытием можно будет аккуратно работать". - Шустрый повторил не только слова но и интонацию Повелителя Тени, сам бы он такую фразу построить врядли смог, - "А если повезет, то и сами что-нибудь раскопают". Я не знаю важно ли это, и след ли это в нашей охоте, но ваш запах сказал мне, что вы только-только вышли из его дома, прошли прямо перед мной.

Шустрый знал, что лезть в городские дела - это как играть с дикобразом, каким-то чудом освоившим зловонный дар скунса. Больно, противно, плохо пахнет, и безумно весело и интересно.
Люпус даже шею вытянул чтобы его высоко поднятые уши не упустили ничего важного из рассказа Выверенного Удара и того, что соплеменнику ответит Умеющий Ждать. Эх, вот бы их отправили расследовать что-то из этого, а не непонятно что, непонятно где на заброшенной лесопилке. А еще - скорее бы Питер уже вышел оттуда., чтобы догнать его и обсудить все эти замечательные новости.

Джей поднял оброненный плед и укрыл им плечи Андреа. Байкер-то точно знал, что жизнь - та еще сука, и такие сюрпризы у нее в порядке вещей, а вот журналистка, похоже, не так часто оказывалась за пределами привычного ей мира. С другой стороны, а что было привычным самому Джейсону? Бесконечно изменчивое полотно всех дорог мира? Перекати-поле легко приспосабливается, но никогда не пускает корни. Наверно, окажись он запертым в рамки - точно так же метался бы, не зная, что делать.

- Все будет хорошо, - голос бродяги звучал непривычно мягко, будто он хотел успокоить ребенка, - давай просто посмотрим на ситуацию в целом, и решим с какой стороны и как к ней подходить. Сейчас перед нами все дороги открыты, и можно выбрать любую. Да и потом всегда можно будет свернуть. Главное - поворот не проскочить.

- Один мой товарищ, - Джейсон придвинулся ближе к журналистке и заглянул ей в глаза так, будто собирался поведать какую-то большую тайну, но в последний момент все испортил, широко улыбнувшись, - всегда говорил, что друг тебе не тот, кого ты позовешь на вечеринку, а тот, кому позвонишь, за помощью, когда придёт время прятать после вечеринки тело. У тебя есть кто-то, кто, не задавая вопросов, приедет убраться после вечеринки? Сейчас нам нужны именно такие люди.

О том, что в этой шутке тело обычно принадлежало неизвестно откуда взявшейся мертвой шлюхе Джейсон вовремя догадался промолчать, шуточка и так вышла грубоватая, но слово - не воробей, шапкой по полю не загоняешь, а потому Джей просто продолжил, как ни в чем не бывало.

- Нам нужны именно такие люди, либо те, кому есть дело до этой истории. Кто не кинет твои записи, случись, что с нами, не полку, а придумает, что с ними сделать. Пастор Серджио - такой человек. И ему небезразлична судьба жителей поселка. Думаю, стоит, оставить ему копию. И копию тому, с кем ты бы стала прятать труп после вечеринки. Черт, надеюсь, ты понимаешь, что про труп - это шутка? Хотя, она не далека от истины.

Байкер задумчиво поиграл с камешком в ладони, глядя мимо плеча девушки и будто на что-то решаясь, и продолжил:
- У меня есть ребята, которым можно было бы передать еще одну копию этой записи. Но сами они вряд ли что-то с ней сделают. Разве что, сказать, куда передать или переслать ее дальше, если с нами что-то случится. Я не то чтобы водил особую дружбу с экотерористами и прочим гринписом. Но так мы подстрахуемся лучше, чем если кто-то из нас будет сидеть на записях в укромном месте, а потом в одиночку не будет знать, что с ними делать дальше. Скажи, а никаких следящих устройств, треккеров, такой фигни в твоей камере нет?

Внезапная мысль Джейсона насторожила. Не хватало еще увидеть, как из-за гор к ним поднимается черный вертолет. Да и, в принципе, Джей не знал, какая идея нравится ему меньше, тащить Энди с собой к Ла Эмме, или оставить ее одну без присмотра. Не известно, кто мог бы найти ее пока он пытался бы сторговаться с латиносами.

- Идея идти к Ла Эмме - хороша, - задумчиво продолжил он, - тот же мой товарищ говорил, что враг нашего врага наш кто? Не, не друг, возможный временный союзник. Но не нам ими сейчас пренебрегать. Тем более что по счастливой случайности Луис и Лопе упомянули одно место... Бар, в котором собираются ребята из Ла Эмме. Если бы я хотел связаться с бандой - я бы искал из в их баре. А еще лучше - попросил кого-то, кто туда уже вхож, привести меня в это место...

Джей понимал, что им нужна передышка. Спокойное, безопасное место, где можно было бы перевести дыхание, собраться с мыслями и решить, что делать дальше. Байкер был благодарен судьбе-дороге, за то, что она привела их в такое место и к таким людям. Людям дороги.

Он слишком хорошо знал как это бывает, когда жизнь однажды выкидывает очередной фортель, и ты оказываешься на Дороге. Без дома, без корней, и, в общем, без надежды. Но он так же знал, что лишь утратив все, можно стать свободным по-настоящему, и только потом понять, нужна ли тебе такая свобода.
Дорога меняла людей. Она постепенно заменяла дом, и учила тому, что путь важнее цели. Учила людей ценить только по-настоящему важные встречи и вещи. Наждаком горячего ветра, несущего клубы песка и пыли дорога сдирала все напускное и наносное, оставляя только обнаженную истинную сущность без прикрас. В пути притворству не было места, оно просто не работало на Дороге. Здесь вообще не было ничего неважного и искусственного. Люди быстро учились не брать с собой лишней поклажи. Дорога зачастую становилась для них путем к себе настоящим. Сам Джейсон с трудом представлял себе другую жизнь. Жизнь, в которой людям нужно больше двух рубашек и в которой нужно выглядеть и вести себя так, чтобы соответствовать показному образу. Жизнь, в которой люди из дня в день ходят по одним и тем же улицам и живут в одном и том же доме. Работают на нелюбимой работе, чтобы купить себе не нужные вещи, и не понимают, что живут впустую. Нет, эта жизнь была не для Бродяги-Джея. И многие люди дороги были похожи на него. Кто-то из них, конечно, мечтал об удобных вещах и комфорте. О воде из крана. О кабельном телевидении. О доступной еде и вещах в магазине за углом. О стабильности. Но даже получив все это они часто не выдерживали и нескольких лет оседлой жизни в искусственном мире. А те кто оставался все равно уже никогда не мог забыть Дорогу. Особый мир и особое братство.

Джейсон принимал доброту и гостеприимство индейской семьи кочевников, делился куревом, выпивкой и незамысловатыми историями, показывал свой мотоцикл, и даже давал мальчишкам посидеть на нем и покрутить ручку газа, заставляя "белого коня" раскатисто взрыкивать. Он знал, что сведи их дорога по-другому, сам он сделал бы для них не меньше, чем сейчас эти люди делали для него и Андреа.

Свою часть истории о Каньоне Дьявола он пересказал по ходу дела, осматривая Харли, проверяя, как он перенес бешеную гонку и подкручивая некоторые гайки. Бродяга знал меньше, чем Энди. Его затянуло в эту переделку случайно. Для Джейсона все началось с очередного невинного заказа на доставку груза, и смертоносного вертолета над дорогой. Если бы доброта жителей поселка, он бы тут сейчас не подтягивал гайки и не травил байки.
Эта мысль не давала байкеру покоя. Люди, которые спасли ему жизнь, починил его мотоцикл, среди которых он провел последних несколько недель, сейчас были в беде. Многие - ранены. Большинство - задержаны по ложному обвинению. Байкеру было трудно оставаться здесь, в уютной безопасности, и он часто оглядывался то на дорогу, то в сторону города и замолкал. Мог ли он сделать что-то иначе? Что-то, что помогло бы избежать разыгравшейся у подножия гор трагедии? Джей не знал. Но то, что случилось, не должно было произойти.

Время то тянулось медленно, то летело, то снова замедлялось. Стемнело неожиданно и быстро, как это обычно бывало в горах. Наступило время ужина и разговоров у костра. "Время единства", как называл это время человек, научивший Джея водить мотоцикл. Время, когда в кругу света собираются те, кто вместе готов встретить то, что ходит во тьме. Собираются, чтобы напомнить друг другу, что они рядом.

- Хорошая история, - Джей уважительно кивнул, выслушав индейскую легенду, - Как думаешь, Энди, получал ли наш "лучший охотник" когда-то отпор?

Вопрос был риторическим. Люди бизнеса, люди политики всегда были охотниками. В основном - не менее азартными и не менее испорченными, чем Вэр из индейской сказки. По тем дорогам не испачкав ног было не пройти. Но те из них, кто единожды споткнувшись падал и не мог встать, те, кто не привык бороться с равными и более сильными, не достигали высот, а лишь пополняли собой грязь на обочинах. Если бы все было так просто, как в индейской сказке.

- Моя история гораздо младше, - Джейсон улыбнулся, но она тоже из тех легенд, что до сих пор живут среди нас, - Есть легенда, о байкере, ездящим по дорогам земли, последняя надежда всех, кто попал в беду, он ловец человеков, его называют хранителем дорог и братии байкерской.

- Время от времени, молва доносит нам слухи о всаднике в белом. Это истории, в которые очень трудно поверить, и встречаются в разных краях. Расказывают, однажды, он спас от аварии человека заснувшего за рулём, догнал его, похлопал по плечу, а после того как тот проснулся, просто растворился в тумане. Другой раз, пьяный водитель машины, увидал поперёк дороги мотоциклиста, а когда с трудом затормозил, увидел что дорогу перебегают дети, и он их чуть не сбил. Потом, был случай, ночью, когда закончился бензин в мотоцикле, и уставший мотоциклист отчаялся уже доехать домой, и приготовился ночевать в лесу, рискуя замёрзнуть, появился белый байкер, и дал ему канистру бензина, взяв слово передать её другому нуждающемуся. И ещё очень много разных случаев, от простых, до невероятных…

Джей замолчал и задумался. Никто не просил у него ответной истории, но его сказка была о надежде и справедливости, и бродяге хотелось ее дорассказать.

- Где он живёт, никто не знает, он может быть одновременно в разных местах, в разных городах, может быть это разные люди, а может это ангел хранитель путников, сам байкер, попавший в аварию когда-то на дороге и погибший не дождавшийся помощи. Сейчас он ездить по дорогам, и помогает тем кому его помощь необходима.

Уорел перехватил восхищенный взгляд широко раскрытых детских глаз и хитро усмехнулся. Кажется, его белый Харли и эта сказка сейчас сыграли с ним хорошую шутку. Только как теперь объяснить сорванцам, что он-то просто еще один бродяга, вроде них самих? Или, пусть верят в сказку и чудеса?

- Нет, - он мягко улыбнулся и покачал головой, вставая следом за Андреа, - я просто парень на белом харли, задолжавший канистру бензина, которому есть о чем пошептаться с его спутницей.

Джей свернул в сторону плато почти не задумываясь. Им была нужна передышка, а люди дороги зачастую жили по своим особым законам, один из которых гласил "помоги путнику в беде", а другой "не откажи страннику в приюте". Законов было еще много, они разнились от группы к группе, не все им следовали, и не все их выполняли, но эта группа показалась Джесону безобидной. Возможно, они с Андреа смогут получить тут приют и помощь, хотя бы ненадолго.

Байкер остановил свой харлей не доезжая метров десять до стоянки и буквально навалился на руль, переводя дыхание. Старуха с косой и в этот раз прошла мимо, лишь перейдя им дорогу, но близко, слишком близко она подкрадывалась к Джейсону в последнее время.

- Можешь слезать, - Джей крепко взялся за руль, уперся ногами в землю, и отставил в сторону плечо, чтобы Андреа могла за него придержаться. Как бы не хотелось бродяге помочь журналистке больше, а законов физики это не отменяло, и пассажир все еще должен был вставать с мотоцикла первым, - Ты в порядке?

Дождавшись, пока девушка спешиться, Джейсон поставил харлей на подножку и встал сам, с особой нежностью проведя рукой по баку в процессе. Харли не подвел. Не подвели и поселковые механики, которые вдохнули в его "железного коня" жизнь заново. Страшно было подумать, что могло случится, откажи в дороге тормоза, или забарахли двигатель. "Не дождешься", - блик солнца на белом харлее будто подмигнул байкеру, - "у нас однадуша на двоих". Джей мягко улыбнулся уголками губ, вытащил ключи из зажигания и обернулся а Андреа:

- Добро пожаловать в клуб одного процента. - в глазах бакера плясали теплые, искорки, совсем как блики солнца на хроме его мотоцикла. В чем-то они были неуловимо похожи, - Не бойся, все будет хорошо. Пошли знакомиться.

Джейсон обернулся к встревоженным их появлением кочевникам и показал пустые руки в древнем как мир приветственном жесте, одновременно демонстрировавшем миролюбивость намерений.

- Добрых дорог! - байкер взял Андреа за руку, показывая, что она с ним, а, может, просто потому, что ему хотелось это сделать, и подошел к собравшимся на привале людям.

"Ну какого, какого, какого лысого черта оно все должно быть именно так?!" - было самой пристойной мыслью Джея. Ведь было же с самого начала ясно, что пятьдесят наспех подготовившихся людей врядли смогли бы противостоять превосходящим их в численности полицейским роботам. Но в природе человека надеятся до последнего, и тяжело переживать разочарования и крах надежд. Ведь могли же они устоять? Да какая, в общем разница?! Важно, что не устояли, и что теперь все эти хорошие, правильные парни попадут в каталажку, а, скорее всего, в тюремный госпиталь. И ничего нельзя с этим сделать.
Сказать, что Джейсон злился - значило бы ничего не сказать. Мог бы, руками рвал бы провода и шлейфы бездушных машин. Если бы от этого был толк, зубами бы грыз, но нужно было отступать, и только от этого могла еще быть какая-то польза. Но зачем тогда было вообще устраивать эту безнадежную драку? Чтобы безтолку потерять людей? А ведь он был одним из инициаторов и зачинщиков, и значит во всем происходящем он был виноват не меньше остальных.
Джейсон сжал зубы, прицелился и выстрелил в шарнирный сустав на ноге робота. Хоть так стоило попытаться помочь Джеку, хотя, стоит ли врать себе и другим? Джейсону просто хотелось сорваться на чертовых железяках, и сломать хотя бы еще одну из них, раз уж больше он ничего не мог сделать.
Громко рявкнула верная "анаконда", отправляя очередной патрон сорок четвертого калибра в цель, но в этот раз эхо выстрела потерялось в общей какофонии звуков, а самому стрелку больше ничего не оставалось как рвануть к мотоциклу, и надеятся, что Андреа ждет его там.

Глухие басы холостых оборотов Харлея ощущались скорее как вибрация, пробивашаяся сквозь грохот выстрелов, и крики людей. Журналистка была уже здесь, а мальчишка, с которым она ушла, где-то запропастился. Джейсон запрыгнул на мотоцикл и раздраженно сунул пистолет в кобуру.
- Садись. И держись крепко, - времени для долгих объяснений и вежливых расшаркиваний не было, - за меня. Сядь как можно ближе, прижмись, и не высовывайся. Только не пытайся рулить и ровнять мотоцикл.
Джейсон кивнул на пассажирское сидение и указал рукой на подножки. Ох, совсем по-другому он представлял себе в своих мечтах первую поездку с Андреа.
- Не бойся, - уже мягче сказал он крепко обхватившей его за ребра девушке, - прорвемся.

Исхлестанный дождем, ободравший руки и колени, и окончательно вымазавшийся в мазуте и глине Кейси изрядно подрастерял свой пыл, но все равно больше не казался нескладным мальчишкой. Уставший и замерзший, он едва держался на ногах, но стоял при этом очень прямо, напряженно расправив плечи, оказавшиеся не такими уж и узкими, и глядел на Карла Джонсона в упор, больше не отводя глаз. Ему было что сказать своему начальнику-горилле. Сказать о людях, о справедливости и честности, о сменах и холодном дожде.

Было, что сказать ровно до того момента, пока он не рассмотрел Гориллу Джонсона во всей красе нелепо-виноватого жеста, не услышал с трудом подбираемых слов-извинений из уст того, кто извиняться не привык. По крайней мере, извиняться здесь, в своем тронном зале, да еще перед кем, перед один из "подданных".
Пантера замер, растеряв все слова среди жалкой обстановки этой каморки. Где-то на границе его сознания помелькнула мысль о том, а что шеф-то делает тут, на работе, так поздно? Уж у него-то наверняка есть теплый дом, и уютная толстая жена, которая там ждет его с ужином и яблочным пирогом на столе. Тогда почему он - здесь? Не из-за дурацкого же ключа.

- Так вышло, - наконец смог выдавить из себя Кейси. Он не был мастаком говорить хорошие речи, но точно знал, что иногда все получается так, как никто не хотел, - не будем...

Пантера не знал как продолжить фразу, да и что именно они не будут с трудом мог сформулировать. Не будут что? Терять ключи? Или искать их под дождем ночью? Или выгонять под этот самый дождь ночью на поиски? Или просто продолжать бесполезный разговор, когда все и так ясно? Кому нужны эти церимонии и бесполезные слова? Того, что было не вернуть, и не исправить. Лучшее, что можно сделать - это не повторять. Парень примирительно улыбнулся самыми уголками губ. Лучшая из улыбок, которые Джонсон видел от него за эти три месяца, наверно, потому, что первая, и говорила она гораздо больше бесполезных слов.

Обратно на заполненную холодным осенним дождем улицу продрогшему до костей парню совсем не хотелось, но греться дольше значило бы пропустить последний автобус и долго идти домой под дождем пешком. Кейси с сожалением оглянулся на старенькую шефову кофеварку, с замотанным скотчем боком, явную ровестницу и дальнюю родсвенницу радиоприемника. Джонсон никогда не угощал его кофе, но сейчас пантера был уверен, что кофе из нее невероятно вкусный, хотябы потому, что горячий. Но просить не стал. Он принес горилле-шефу его ключ. Нашел чертову железяку под слоем воды, между камней и рельсов, под самым перроном. И, может, нашел тут, в тронном зале старшего смены, что-то еще. Он вернул все эти потерянные штуки законному владельцу, и теперь ему пора было уходить.

- Я пойду. Нужно успеть на автобус, - зверь пожал плечами, и оглянулся на дверь, за которой его поджидал дождь и охота на последнего мастадонта, возящего в своем брюхе припознившихся работяг по веками не менявшемуся маршруту, - у меня ведь нет завтра смены?

Кейси Саммерс отлично знал свое расписание, и помнил, что завтра у него должен был быть выходной, но многое могло измениться с тех пор как машинист пожаловался начальнику станции, потому он и спросил. Но сбивчивый ответ оказался отрицательным, и, попрощавшись, пантера снова шагнул в дождь.

Домой Кейси добрался только глубокой ночью. Сперва долго подкарауливал автобус, спрятавшись в залитой водой ржавой остановке, потом также долго искал остатки тепла и бинтовал пораненную руку сырым бинтом на задем сидении медленно ползущей древней рептилии, чей погонщик смерил его презрительным взглядом, но все же впустил, явно не сильно заботясь о чистоте своего питомца. Словом, когда Кейси Саммерс добрался до своего обиталища, окна его соседей уже не светились, и даже лампочка над парадным входом была выключена экономной рукой миссис Фуллер. Никто не поджидал усталого Кейси Саммерса дома с ужином и пирогом.

Зверь мотнул головой и обошел дом с торца, того самого, по которому тянулась одна из тяжелых громадин пожарных лестниц. Он не хотел пробираться сейчас по коридорам парадного входа, оставляя следы грязи и потоки воды на вытертых досках и вытоптанных ковриках, следы, которые потом пришлось бы вернуться и убрать, чтобы не иметь проблем с соседями. Кейси Саммерс слишком устал и замерз сегодня для таких подвигов, а окно его берлоги удобно выходило не только на узкий и всегда темный проулок, но и на площадку этой самой лестницы, что уже было достаточным поводом забраться домой по ней.

Хотя, может, идея была и не столь хорошей. По крайней мере, когда Кейси Саммерс наконец приоткрыл окно кухни и буквально ввалился в него, с трудом перебрашись через подоконник, сил у него оставалось разве что на то, чтобы попробовать подняться с пола и добрести до дивана, попутно стаскивая с себя мокрую одежду.

- Я бы последним придурком, если бы позволил им обидеть тебя, - байкер мягко улыбнулся и подмигнул журналистке. Отчаянная и честная девчонка однозначно могла на него рассчитывать. Было разве что немного жаль, что никого похожего на нее не нашлось раньше в его собственной истории почти полтора десятка лет назад. Или, если уж на то пошло, что он просто не встретил ее раньше. Но времени для сожалений новоявленным ренегатам и мятежникам не оставляли.

Что-то изменилось в самом ветре, гонявшем пыль по каньону. Едва пока что различимый шум, а, может, еле заметная дрожь земли под ногами заставили Джея обернуться и присвистнуть.
- Пунктуальные ребята, - бродяга хотел бы одарить заявившихся таки в Каньон Дьявола копов с бульдозерами гораздо большим количеством более крепких эпитетов, но присутствие Андреа заставило его прикусить язык, - ты ведь это все еще записываешь? А как сильно может приблизить картинку твоя камера? Было бы неплохо значь, с кем нам предстоит иметь дело.

Джейсон вгляделся в клубы пыли, пытаясь разобрать, кого к ним принесла нелегкая. Скорее всего, пару судебных приставов, десяток копов и полдюжины бульдозеров, вряд ли кто-то стал бы гонять ребят в черных боевых костюмах против жителей трейлерного поселка. С другой стороны, поднял же кто-то вертолет ради одинокого байкера.

- Времени не так много, минут через десять они будут здесь, Джек. - староста деревни наверняка и сам понимал это, но Джею нужно было точно знать, чего эти люди сами хотят, укрыться в безопасном месте и потерять все, или рискнуть, попробовать оказать неожиданное сопротивление, и, скорее всего, оттянуть неизбежное. Защищать того, кто сам готов уступить и сдаться обычно дело бессмысленное.

- Нужно решать, хотите ли вы встретить их здесь с оружием в руках, что, однозначно, законным это считаться не будет. Хотя, если вы решите поступить так, - я с вами. Закон и справедливость уже давно ходят разными дорогами, - скептическая усмешка Джейсона была щедро сдобрена горечью, - эффективного сопротивления они сейчас не ждут, и это нам на руку. Быть может, первый бой мы выиграем, а ко второму успеем подготовиться.

Джей оценивающе посмотрел на поселок, и людей, не уехавших с пастором. Быть может, что-то в плане обороны тут и удалось бы придумать даже за столь короткое время.

- Сколько у тебя людей, способных держать оружие, и сколько "стволов"? И главное. Готовы ли вы к этому?

ссылка
- Чтобы не должно было случится тут в два часа, оно уже в пути, - Джей глянул на кольцо браслета на своем запястье, и оглянулся на дорогу, времени у них оставалось около получаса, - не думаю, что это что-то хорошее, раз оно не должно попасть в телепрограмму для сытых яппи.

Байкер ждал этого дня, как, наверно, никто другой не ждал его в трейлерном поселке, да и во всей Калифорнии, ждал, как, ни один ребенок не ждет своего дня рождения, да, по сути, этот день и был его вторым днем рождения. Его и его стального друга. Естественно, судьба не могла упустить случай подсунуть им свинью именно в этот день.

- Они «отрубят» твою трансляцию не позже двух, - парень с сожалением убрал так и неподкуренную сигарету. Для нее просто не оставалось времени, - или как только что-то пойдет не по сценарию. Разве, никто не будет следить за трансляцией, чтобы вовремя включить рекламу? Наверно, все же стоит убрать подальше женщин и детей. И подумать, что и как ты можешь показать в своей публике, чтобы на студии не сразу поняли, что что-то идет не по их плану.

Джейсон промолчал о том, что и так было ясно, шансов у них сейчас что-то изменить было даже меньше чем времени. Байкер оглянулся на небольшое бедное поселение на колесах, жители которого, так или иначе, спасли ему жизнь. Не важно, что именно из-за них Огненная Стрекоза и перехватила его по пути со странным грузом. Он знал слишком много мест, в которых люди так и оставили бы его умирать на обочине. Но здесь все было иначе, и эти жители этих лачуг явно не заслуживали той судьбы, которую им, скорее всего, уже приготовили.

- Устроить бы им сеанс ландшафтного дизайна в каньоне, и снять сенсационный репортаж уже об этом, - голос байкера просто сочился досадой, было и так ясно, что времени на это у них, скорее всего, не хватало.

- Какое озеро? - люпус улегся на живот и подпер голову руками, весело глядя на девчонку, - Лестное, с болотистыми берегами, само постепенно превращающееся в болото? Или то, которое получилось, потому, что бобры перегородили ручей? Или такое, которое в горах? Или то, которое выкопали люди? С соленой водой или со сладкой? Это разные озера, и имена у них разные.
Шустрый подумал и повторил весь свой мотолог на Первой Речи Гару, медленно, и особо выделяя паузами названия разных озер, так, чтобы Тесс успела все расслыхать и понять, а потом еще раз повторил слова для озер отдельно.
Так же дело обстояло и со смертью. Была почетная смерть от старости, и смерть от болезни, от голода, достойная смерть в бою, и недостойная смерть. Часть этих концепций волку была даже более чужда, чем человеческой девочке, но он разницу и слова уже знал, а потому охотно делился знаниями. Вот с шиповником дела обстояли проще, а велосипед вообще был новым словом для речи Гару, и усложнить все до предела, расписав все типы велосипедов оборотни не успели, а, может, просто не хотели уделять много внимания названиям творений Ткачихи.
С фразами пошло чуть сложнее, Шустрому не составляло труда перевести то или иное выражение на язык, который он, казалось знал всегда, но формуллировать принципы грамматики в понятные правила он не умел. Приходилось задерживаться, и объяснять на примерах, ведь построение фразы зависело еще и от того, кому, к примеру, предлагалось на холм не лезть, младшему, старшему, или равному.
Но игра волку нравилась. С ним уже давно никто не играл словами. Просто говорили, что требовалось, и выслушивали то, что имел сказать Шустрый, временами поправляя его еще не совершенную английскую речь.
- А можно я тоже спрошу про слово? - по уже сложившемуся обыкновению Клык повторил вопрос на двух языках, - Оно странное. Сегодня услышал. Кто такой Оберштамбфюрер СС и что ему нужно на кухне?

- Этих врядли собьет, - согласился Алан, - они нас видели, хоть и мельком, а ты говорил, что они нас как-то чуют. Может, почуяли. Правда, ко мне они полезли еще до этой встречи. Чисто "по подозрению". Хрен их знает. Но мы с Лил говорили о том, чтобы выставить эту группу перед их интернетными корешами если не подставой вампирской, то как минимум дураками. Чтобы им на смену другие не пришли.

Алан зашелестел клавиатурой, быстро набрав пару предложений, и задумался. Курсор мигнул пару раз, и повинуясь волшебной клавише delete пополз назад.
- Ну вот, пока поговорили - весь запал пропал. А я ему так много сказать хотел. - Алан помотал головой и задумчиво стянул резинку с волос, так, будто бы его красноречию мешала именно она. - Ладно, фиг с ним, не президентскую же речь на инагурацию пишу.
Бруха вновь защелкал клавишами. Стесняться в выражениях он не собирался.

From: Neon_Tide
To: J_K_FireIT
Re: "Попытались уничтожить тварь в ее логове"

Сука, ты с какого хера мне гараж взорвал? Он тебе чем мешал, а? Если ты там тварь искал, хули ты туда ночью поперся, а? Сами , блядь, учили, что к тварюкам днем ходить положено. Какое нахрен логово в квартире, где даже в сортире окно было?!! Совсем с дуба рухнул. Минимизировал он потери! Как же. Телек посмотри, увидишь, насколько минимизировал.
Не знаю с какого дуба ты упал, но если копов контроллируют твари к которым ты меня приписал, то с какого хера я в федеральном розыске и домой попасть не могу, потому, что мою конуру копы как раз и пасут? Зато ты туда шляешься, и они тебя, подрывника-затейника, почему-то особо даже ловить не пробуют.
Заебали вы, ребята. Сперва подставляете по самые "помидоры" и сдаете с потрохами, потом копов кто-то спускает, теперь еще и хату сожгли. Какого черта, а?
Можешь сколько угодно обвинять меня в чем угодно, только я про тебя тоже самое сказать могу, и скажу. Пока ваши ребята нам "помочь" не предложили, такой срани не было. А тут на тебе. Сколько тебе платят за то, чтобы последний свидетель замолчал, а? И кто платит? Не вышло у них с копами, так что, тебя наняли? Или ты просто психопат-пироманьяк и тебе пофиг что, лишь бы сжечь, а там господь своих от чужих отличит? Так ты бы хоть красивыми словами не прикрывался.

Алан оторвался от клавиатуры и шумно выдохнул. Он не был постоянным участником "форумных войн" и уж точно не страдал бессоницей от того, что "в интернете кто-то не прав", но в этот раз его задело за живое.
- Как-то так. На рождественскую речь президента, конечно не катит, но и повод другой, - хмыкнул он, - тебе тут еще что-то интересно?

Носферату. Идея спрашивать у Носферату Данко не нравилась. Не то, чтобы он когда-то пробовал, но Юрко, один из немногих вампиров, ни разу не даваший повода себе не доверять, рассказывал, что Носферату - это всегда баснословно дорого. Зачастую ублюдки будто знают, что тебе будет трудно отдать и просят именно это. И идти к ним за информацией стоило только если ты готов заплатить названную цену не торгуясь. Нет, потрговаться было можно, но, если верить Юрку, цена всегда оставалась изначальной. Просто получал ты ровно столько за сколько платил, и, поторговавшись, и сбросив цену в половину, ты мог быть уверенным, что получишь только то, за что заплатил, т.е. половину.
А сейчас Данко вообще не был уверен, что Носферату знает что им нужно, иначе, почему не воспользовался этой информацией сам до сих пор? Да и стоит ли ему знать, что именно они ищут? Кому он потом продаст информацию об этих поисках? В общем, в случае с Носферату Данко придерживался своего золотого правила "не бойся, не проси, не верь" вдвойне.

- Панове, - гуль свернул с основного проспекта на небольшую улочку, по которой было удобно проверить слежку, и глянул в зеркало заднего вида, - я совсем не спец по ископаемым, и совсем немного разбираюсь во всякой мистической срани, но, с позволения, я бы хотел сверить наши версии и привести их в консенсусу. А то выдет как обычно, чего пришли- не знаем, каждый думает о чем-то своем. Кто в лес, кто по дрова, в огороде бузина, а в Киеве дядько.

- Я правильно понял, что одно ископаемое по имени Свейда Дрантхар промыло мозги нашему слегка тоже просроченному Шерифу, и теперь контроллирует его. Благодаря ему этот честный влюбленный в Княжну служака связался с Шабашем, грохнул свою пассию, и пошел по беспределу? Самого этого Свейду он теперь ищет и нам надо найти раньше, чтобы угрохать непредставленного ровестника динозавров и все снова стало хорошо и пасторально? Где тут еще при чем-то Дуб с Левки, которому, судя по всему регулярно приносили кровавые жертвы, а теперь забыли, и он начал попрошайничать у всех, кто его понимает? Или жертвы приносили не дубу, а какому-то дрыхнущему под ним динозавру - кто знает. Что я упустил? Какого клана этот Свейда?

- Постой! - какое-то паршивое предчувствие мешало Алану отпустить Диего одного. А, может, емупросто не хотелось оставаться в стороне от событий, и точно так же не хотелось себе в этом признаваться.

- Иди пока с Дженни, дай мне пять минут, я успею мотнуться за тачкой, - Кинноку оставалось только надеяться, что Диего не спросит "какой таской?". Он еще и сам не знал, какой тачкой, любой, которая подвернется под руку. Лучше бы, еще открытой и с только вылезающим водителем, иначе эту самую тачку прийдется взламывать при помощи ножа и неприличных выражений, - Догоню вас, подбросим Принцессу до такси и успеем вернуться по адрессу. Ну или встретимся уже тут, если вдруг почему-то задержусь. Пойдет?

"Что же ты, черт тебя возьми, такое?" - Данко еще раз смерил странного вампира взглядом, недобро прищурившись. Тварь ему не нравилась. Но устраивать драку в одиночку против упыря, да еще пары-тройки его вооруженных союзников - нет, самоубийцей Данко не был.

- Панна не показала подорожних, - спокойно, и довольно холодно, явно чувствуя себя хозяином положения сказал Корецкий в ответ. Было что-то в этой игре, что-то, что Богдану нравилось. В черных глазах гуля блеснули озорные азартные искорки. По какой-то причине большнство вампиров считало себя "господами" и по отношению к чужим гулям, и ждало услуживой покорности. Данко нравилось разочаровывать их ожидания при случае.

Затягивать, однако не стоило, в том что помощь подоспеет вовремя, случись драка здесь, Данко сомневался. Можно бы было, правда, сказать, что Здислава здесь нет, но это совсем уж ломало все планы и неизвестно куда выводило в результате.
Богдан посторонился, пропуская вампира к двери и даже приоткрыл ее для него, тут же зайдя следом.

- Омега, - отрекомендовал он, - неизвестного пола нифига не Тореадор без вверительных грамот.
Кажется, Здислав просил отвлечь внимание пришельца. Теперь Данко мог с гордостью сказать, что сделал все что мог, из дозволенного на Элизиуме, чтобы полностью этим самым вниманием завладеть. Оставалось только увернуться от последствий.

- Ну, у тебя есть дом, и семья. И... И сыновья есть, - Ал глянул на Диего, вопросительно заломив бровь, и неожиданно лихо поднырнул ему под руку, в свою очередь крепко обнимая за плечи, - я думал, о такой семье только мечтать можно.
Ал тепло улыбнулся, и, не спеша отпускать сира двинул дальше. Со стороны они, наверно, смотрелись, как пара подвыпивших товарищей по бару, достигших той стадии опьянения, когда весь белый свет обнять охота, но Кинноку было плевать.

- Понимаешь, Турист Трофи, это Турист Трофи. Высший пилотаж. Большая часть трассы - вне города. Гоняют по реальным дорогам. Вдоль обрывов, по побережью, в лесу, через городишки. Ладно, что я тебя "гружу"? Захочешь - покажу пару нарезок ярких кадров с этих гонок. Сам поймешь. Но, даже если запустить ее ночью, это будет уже не то. Ну и вся суть в честном соревновании. Ты ведь сам говорил про равные шансы? Ну вот, их уже не будет.

Ал грусно вздохнул и тут же подфутболил попавшуюся под ноги банку из под газировки. Та с грохотом отлетела на несколько метров, и Бруха явно примерился пнуть ее еще раз, через пару шагов.

- Я спрошу у Лил. Хотя, с вампирами, наверно, гонять куда как сложнее, - по азартным ноткам в голосе парня можно было понять, что перспектива его нисколько не пугает, - о, я знаю, у кого еще можо спросить. Если кто и знает о таких гонках, то Линк с Хэви. Они реально круто гоняют. Я думал, убьемся нахрен, когда от копов сматывались. Но нет, оторвались. И это на их "махинах", которые не чета моей легкой и юркой Птичке. Надо будет повторить. Только, желательно, без охотников. И на своем байке.

Киннок фырнул, и в третий раз пнул банку. Судя по тону, ездоками-Бруха он просто восхищался.

- Окей, понял, значит, мечты можно осуществлять по-разному. Попробую собрать новый мот, как все закончится. А там посмотрим. Птицу жаль, - Райдер еще раз грустно вздохнул, искренне жалея о теперь потерянном верном друге, с которым они многое повидали, - но у копов я ее точно уже никак не заберу. Кстати, о копах. Может, посоветуешь, как мне от них отвязаться? А то умнее идеи, чем свалить в Мексику я еще не придумал, но ты ж меня туда явно не отпустишь?

"Playing Chiken". Так называлась байкерская игра, давно и широко позаимствованная у мотоциклистов другими лихачами. Суть игры сводилась к тому, что кто-то должен был испугаться и свернуть первым с дороги, чтобы избежать лобового столкновения на большой скорости. Играли байкера как между собой, так и с ничего не подозревающими водителями автомобилей и даже грузовиков.
Только что Алан Киннок вышел на прямую, крутанул газ до отсечки и въебался в стену, которая с ним, похоже, и не думала играть. По крайней мере чувствовал себя Бруха так, будто именно это и произошло.
Нет, он мог еще вывернуться, свести все к шутке и дать задний ход. О чем-то таком парень и думал, когда подначил Диего, хотя и расчитывал смутить его и вынудить "свернуть" первым. Того, чем все в итоге обернется, Алан себе даже представить не мог, а сводить все к дурацкой шутке Райдеру перехотелось. Слишком уж личной получилась бы она. Слишком личной, чтобы сыграть ее с Диего. Не с ним. Мысли о том, что сам старый Бруха может играть с ним ту же игру, у Алана почему-то не возникло.

- Кажись, я перегнул, - в определенный момент Алан понял, что стоять и ошарашенно моргать пора заканчивать, правда что сказать, он так толком и не придумал, потому и сказать что-то внятное у него не особенно получалось, - в смысле нет, я не о том. Не в том смысле. Или в том, но... - Райдер вконец запутался и понял, что открывать рот было глупой идеей.

- Окей. Я заигрался, и всандалился в стену не опускаясь с "вилли". Не спрашивай. Когда-нибудь, может, покажу. - Ал наконец взял себя в руки и попытался срационализировать, - Давай просто проясним. Я не напрашивался на секс.

Алан перевел дыхание и осторожно глянул на Диего из-под упавших на лицо волос. Поворот событий для него был слишком неожиданным. Настолько, что у парня не оказалось выработанного отношения к вопросу, никакого, кроме заготовленного картонного шаблона социально-приемлемого поведения, который на поверку оказался именно ширпотребным картоном, далеко не тем, на что можно было опереться.
"Черт, что значит еще не достаточно знакомы?!" - мысль не давала Алану покоя, как и та мягкая серьезность, с которой Диего ее высказал. Нет, похоже, это была не игра, и Ал случайно оказался на совсем незнакомом и не понятном ему чужом поле. Стандартные картонные шаблончики тут не работали. Оставалось только полагаться на себя и искать свою дорожку на ощупь, прислушивась к ощущениям.

- Наверно, это был ответ, которого я не ожидал от слова "совсем". - Бруха чуть виновато улыбнулся и развел руками, сделав пару шагов по кабинету, - Наверно, я тоже тебя не достаточно хорошо знаю. А если серьезно, я просто не уверен, что мне завтра не снесет планку просто спросонья. Хотя, по идее, не должно, правда? - он с надеждой глянул на сира, - Ну и, наверно, ты прав. Я задал тебе добрую сотню вопросов, но мы все еще не знакомы. Гребанный город одиночек, боящихся зайти в чье-то или пустить кого-то в свое в "личное пространство". Спрашивай. - Ал остановился и прямо посмотрел на Диего, - Что хочешь.

Хреново все складывалось, совсем хреново. В какой-то момент Виктор осознал, что следующих пары секунд в обнимку с черной моряной хван просто не переживет, и что ампутация хвоста последней только отсрочила неизбежное, а моряна тем временем умирать не собиралась. Одного бойца они неизбежно теряли, да что там, Вик терял боевого товарища, в этом была часть и его, командора войны, рванувшегося в драку как мальчишка-узурпатор, вины. А сплести лечебный аркан он уже просто не успевал.
- Шайне, - знакомая фамилия, но задумываться об этом времени просто не было, - лечи хвана, и мне похер, как ты это сделаешь! - рявкнул рыцарь, сам понимая все глупое отчаяние своих слов. Узурпаторы, способные сплести аркан, направленный не на атаку врага, да еще в бою, были настолько редки, что практически не существовали.

Узурпатор вывалился из кустов как никогда вовремя. Оглушенная артефактом моряна уже начала приходить в себя, а у Виктора катастрофически не хватало на нее времени со всеми этими играми в крокет гранатой с оголтелым дикарем.
Командор не по наслышке знал, что оглушенного оборотня можно было добить с пары удачных ударов, беда была в том, что времени, за которое моряна приходила всемя обычно едва на эти пару ударов хватало, и часть этого времени была уже упущена, но, благодаря незадачливому наблюдателю фон Дамагерра, проморгавшего засаду, упущена, все же, не фатально.

В бою один на один оборотень разделал бы едва ощутившего вкус войны, и теперь упивавшегося им красноглазого боевого мага за пару секунд. Но сейчас у местного гвардейца были все шансы уложить моряну в одиночку, а у командора не было времени лишать его этого удовольствия. Не испугаться, не оступить и нанести еще один удар. В этом на любого из Узурпаторов можно было положится. Это в любое другое время эти агрессивные, почти неуправляемые боевые маги, только-только ощутившие свою силу, могли доставить не меньше неприятностей чем свихнувшаяся Красная Шапка или ос на тропе войны, если уж на то пошло. Главное, чтобы эти три одиночества не встретились.

Оставив Лотара с его законной добычей Виктор выхватил наконец свой меч и рванул на помощь Гору, над которым навис еще не раненный, полный сил оборотень.

Куда прилетела "гребанная граната шапки" отлично видел Виктор, и он успел слишком "прикипеть" к большому бронированному чуду американской военной техники, чтобы оставить ее там.

Заклинание было простым, но эффективным. В свое время еще тогда ученик войны фон Штраубе освоил его одним из первых. Правда использовал он его все больше во время игры в бильярд пока кто-то из тогдашних узурпаторов, кажется, ле Ста не сломал об него кий, поймав на таких фокусах. Но то было чуть меньше сотни лет назад, а сейчас Виктор рассудил, что чем проще, тем эллегантнее.

Пара слов сложились в магическую фразу, закончившуюся выдохом, и короткий жест левой руки командора отправил гранату в обратный полет, траекторию которого у рыцаря не было времени просчитывать, он и так слишком отстал от своих спутников и это упущение надо было исправить в первую очередь.

.... Мы должны быть внимательней в выборе слов,
Оставь безнадежных больных.
Ты не вылечишь мир и в этом все дело.
Пусть спасет лишь того, кого можно спасти,
Спасет того, кого можно спасти...
(с) ссылка


Получатели: Раин Росс.

Ночь — закрывайте двери и выключайте свет.
Раин оглянулся по сторонам и перемахнул через забор, отделявший железнодорожные пути от парка. Все. Теперь никакие станционные рабочие страшны ему не были. Пусть еще докажут, что он вообще был на грузовой станции и скакал по путям как чертов карибу.

Парень быстро юркнул в сторону, стараясь оставаться в тени редких молодых деревьев и перевел дыхание, полюбовавшись на облачка пара, в которые оно превращалось. Бостон совсем не был похож на Мексику.

- Life’s a bitch! – в короткое емкое ругательство, выплюнутое сквозь зубы, бывший капрал Росс вложил все, что думал о почти трех сутках в запертом вагоне и гостеприимстве холодной столицы штата Массачусетс. Если уж не везет, то по-крупному. Пора бы привыкнуть.

Последних несколько месяцев он только и делал, что привыкал. Привыкал жить в бегах, и на дороге, постоянно убегая, настороженно оглядываясь. Привыкал не знать, где будет ночевать, и когда в следующий раз удастся раздобыть еды. Привыкал идти вперед ради самого движения вперед. Ну, ведь не может же быть еще хуже! Рано или поздно черная полоса на зебре должна была смениться белой. Или полной задницей, что тоже было вполне вероятно.

Ждал ли он чуда? Верил ли во что-то? Надеялся? Раин Росс твердо знал, что чудес не бывает. Вернее, чудеса не происходят сами собой. Хотя, вот именно сейчас от банального библейского чуда, включавшего в себя хлеб и рыбу, беглец бы не отказался. Есть хотелось как никогда, настолько, что парень с интересом покосился в сторону одного из мусорников. Настолько, что прощальный февральский морозец Росс пока просто не ощущал. Хотя, может, дело было в пробежке по путям, Раину еще предстояло насладиться холодом вдобавок к голодухе.

Но рыться по урнам Рай не пошел. Все было плохо, но еще не настолько. Восемь баксов. Будь сейчас день, он раздобыл бы пару хот-догов или бургеров на любом лотке или в какой-то паршивой забегаловке. Вот только сейчас была ночь. Самое ее начало, когда все добропорядочные граждане попрятались за крепкими дверями и надежной защитой более благополучных районов, а лотки позакрывались. Ночь. Время хищников. И совсем другой охоты, на которую уже вышли местные обитатели. Но и сам Раин не был испуганным травоядным, жмущимся по углам и обходящим по большой дуге неприятности. Отнюдь. Он был из совсем иначе замешенного теста, быть может, даже круче замешанного чем толпа черномазых, чьи вопли заставили его отклониться от выбранного маршрута.

Раин думал попытать счастья в станционном здании, манившем огнями в отдалении. Быть может, ему повезло бы перекусить и погреться, а может даже, забраться в уборную и там кое-как помыться, пусть даже прямо в рукомойнике, после трех-то суток в вагоне беглому капралу это явно бы не помешали банные процедуры. Но, не судьба.

Росс и сам бы не смог объяснить, почему свернул с намеченного маршрута и направился к собравшейся на улице далеко не самой благополучной молодежи. Может, воспоминания совсем уж зеленой юности подтолкнули его к этому, а может, банальное любопытство. Или надежда услышать что-то толковое. К примеру о том, где тут можно раздобыть налички и залечь на дно. Но надежда надеждой, а получить по морде и ребрам парню тоже не слишком улыбалось. Он хоть и был «хищником», но территория была явно чужой. И вряд ли ее хозяева обрадовались бы «залетному» Снежку, как они называли белых. Потому Росс решил пока не афишировать свое присутствие, и пошел, все так же держась теней и деревьев. Быть может, поближе и слышно будет получше.

- Спасибо, сер Кодвен, - сдержанно поблагодарил рыцаря Риккард, - у меня слишком мало опыта в турнирах, чтобы рассуждать об этом, потому могу лишь положиться на ваше мнение и еще раз поблагодарить за поединок. Сегодня Воин улыбнулся мне, но в другой раз вполне могло быть и по-другому. Мне действительно не хватает тренировок.

Весенний турнир в Сишелле и вправду был первым для Буревестника, успевшего пройти не одну битву и несколько лет скитавшегося путями межевого рыцаря, но ни разу до того не выходившего на турнирное поле. Сперва тогда еще почти мальчишке Риккарду Сэнду не хватало денег на участие. И хороших доспехов. И рыцаря, поручившегося бы за него. И разрешения. Да и лишнего внимания к своему месту пребывания беглецу из отчего дома привлекать не хотелось. Потом... Потом у сера Риккарда тоже были свои причины не выходить не ристалище. Слишком дорого для межевого рыцаря Сэнда стоили доспехи и боевой конь, чтобы потерять их из-за нелепой случайности в первом же тилте. Слишком дорог был ему верный товарищ-Бриз, и Рикк не хотел им рисковать пока не был абсолютно уверен, что сможет выкупить своего коня и снаряжение в случае проигрыша. А после... После была война, и Буревестнику, как и Вайтперлам стало не до турниров. Сейчас же многое поменялось.
Риккарду хотелось сражаться во славу своего Дома. За исход этого турнира он не волновался, хотя, конечно, глубоко в его душе жили мальчишеские фантазии о венце победителя. Быть может, в том, что его первый турнир будет сишельским в честь прихода весны, было что-то правильное. Все возвращается на круги своя. Даже блудные бастарды. Это, правда, не мешает блудным бастардам все так же порой с тоской поглядывать на ворота и скучать по былым кочевым временам.
Рикк перебрал повод, в очередной раз призывая к порядку окрысившегося теперь уже на коня сера Алистера Бриза и попривествовал подъехвашего капитана рыцарской гвардии.
- Благодарю Вас, сер Алистер, - ответил бастард на похвалу, и хитро улыбнулся, - до войны мне было немного не до ломания копий на турнирах. Теперь надеюсь наверстать упущенное. Я как раз говорил серу Кодвену, что опыта мне не хватает. Так что, думаю, чемпионы могут сильно не волноваться. А я не отказался бы еще от пары уроков и хороших сшибок. На костяном с этим туго.

Буран осторожно, с благоговением поднял и убрал льдистый осколок в подсумок на поясе, и кивнул Ингвару:
- Ну, старина, хватит рассижживаться, тут черт знает что творится, да еще гость какой-то притащился. Давай, вставай.

Находка могла подождать своего часа. Маблезе бы... Маблезе бы с ней быстро разобрался. "Вот только где Маблезе?" - сердце Фенрира сжали на миг сжали холодные когти, - "Где моя стая?! Чем я занят?!!" Он осторожно поднял с травы Рагабаша и взял его на руки, забросив одну его руку себе на плечо.
- Пошли к трейлеру, там разберемся. Так, подъем. Оба... - командного тона голосу Бурана не хватало, скорее, звучал он как-то растерянно. "Где моя стая?" - парень опять оглянулся по сторонам, и держа на руках Ронни, вернулся к трейлеру и аккуратно занес его в дом.

В доме опять что-то загремело, и оттуда донесся сдержанный матерок Бурана.
- Черт, пора здесь убраться, Вирм ногу сломит же в это берлоге! - Фенрир показался на пороге в волчьей форме и все так же, явно чео-то не понимая, оглянулся. Ему очень не хватало остальных. "Где они?" Волк выбежал наружу, забежал за два припаркованных тут же "харлея", задрал морду к небу и протяжно завыл, сзывая свою стаю.

Арен кивнул. А что еще ему оставалось? Каждый из них в любой момент мог остаться прикрывать отход остальных. Каждый из них мог оказаться на месте Рассветного Клинка. И каждый должен был смочь сделать тот выбор, который делал сейчас Буран. Выбор идти вперед ради поставленной цели.
Взгляд. Глаза в глаза. Короткий кивок "Понял тебя, Брат, спасибо".
- Пошли, - рыкнул он Маблезе, ненавидя себя за это. - Вперед, к нашим.
Где-то вожак ошибся. Промахнулся, и теперь его промах стоил слишком дорого. Где-то и когда-то он повернул не туда.

Кровь. На полу, на стенах, на лестнице. На руках. Холодная. Липкая и скользкая. Весь их путь теперь кровью залит и кровью оплачен. И видит Бог там, на небе, если он вообще еще сюда посматривает, что рядовой второго класса Форсайт не хотела такой платы и не приняла бы ее, если бы могла. Но Бог на небе никого не спрашивал, и сейчас остается им только вперед идти, чтобы плата не была напрасной. По кровавой дороге под звездами.

- И с искрой надежды, - тихо прошептала девушка. Напомнила сама себе о чем-то, - Спасибо, малыш, спасибо. - теплые слова облачком пара в морозном воздухе повисли. Понимал ее Зуул или нет, ученные бы может, и спорили, а Амага знала, понимал.

Отсек. Док на два шлюза. Обычный. Погрузка-выгрузка. Приемка-отправка. Видела ли она их раньше? Может и видела. Скорее всего, видела. Важно было другое. Важнее даже дороги кровавой, ведущей к проходу под диспетчерской. Надпись над воротами. "ВСКРЫВАЙ ТОЛЬКО ПОСЛЕ ПРОВЕДЕНИЯ ДЕЗИНФЕКЦИОННЫХ МЕРОПРИЯТИЙ! / УДОСТОВЕРЬСЯ В ПОЛНОЙ ГЕРМЕТИЧНОСТИ ШЛЮЗА!" И сами ворота. Закрытые. Может, зараза, твари эти, дальше одного отсека не расползлись? Может, остальной корабль не заражен? Надежды искорка. Закрыто ведь все, даже вентиляция. Только один проход темнотой коридора зияет. Вот только куда этот проход ведет, и где команда зачистки? И откуда здесь твари эти. Не они же их с собой на капсуле притащили? Когда у тебя есть вопросы – у где-то есть ответы. Вот только где их искать, и нужны ли они?
«Взрывоопасно», - надпись приковала внимание на секунду. Как и чернота прохода. Может, получится? Будь они все еще вместе, точно получилось бы. А вдвоем смогут? Что там вообще в этих контейнерах?
- Чисто, можно подниматься, - голос чуть дрогнул в воздухе морозном, не больше. – Док тут. Почти обычный.

- Ей, Шон, - на секунду Киннок постарался казаться серьезным, - еще раз назовешь меня ципленком - искупаю в автомойке. Ты меня знаешь.
Впечатление от Сурового Взгляда Виндрайдера (ТМ) испортил едва сдерживаемый смех. Посмеиваясь Алан вылез и машины и пересел не пареднее сидение, выставив ноги в открытую дверь.
- Давай все будет хорошо. Спокойной ночи. - он хлопнул парня по плечу, подмигнул и шутливо погрозил пальцем, - не вздумай звонить девкам. Иди спать.Если что - звони. Номер же знаешь?

Когда боги тебе о чем-то намекают - нужно благодарно принимать намеки и незамедлительно принимать намеки к сведению.
Первая стрела была очень прозрачным намеком, к которому прислушался Риккард. Рыцарь поспешил вернуться в караулку, а оттуда не мешкая отправился на поиски Истана и Джорри. То что хотел увидеть бастард уже увидел.

Идти с каждым шагом становилось все легче. Груда камней сменилась отдельным нагромождениями костей и ржавых остатков доспехов. Кто-то или что-то все же пробиралось сюда и после битвы, но его мало интересовали трофеи. Только еда. Плоть погибших здесь подгорных воинов и орочих отродий. И когда от тел остались только кости и железо, даже падальщики перестали сюда наведываться. По крайней мере, Рингиль на это надеялся. Он слишком хорошо отдавал себе отчет в том, что к встрече с крупным пещерным хищником ни он сам, ни даже вся их потрепанная группа не готовы.
Что-то блеснула среди покрытых пылью костей, заставляя Нолдо насторожится. Хотя, что тут могло блестеть, чудом уцелевшее оружие или элемент доспеха? Или самоцвет, некогда их украшавший? Нолдо подошел чтобы посмотреть и почти сразу же заметил темный провал полуобрушенной арки. Выход. Если когда-то здесь смогли пролезть те, кто жрал тела, смогут проползти и они. Если только с тех пор провал не завалило еще больше. Слишком много «если», но как же хочется надеяться.
Нолдо постарался отогнать от себя надежду. А вместе с ней и страх, что она окажется ложной. В конце концов, все что им оставалось – это идти вперед. И уповать на то, что им удастся свернуть в правильную сторону. Вот только до боли и отчаяния обидно будет если все они спустятся сюда, а окажется, что к выходу вела не эта дорога, а проход мимо сталагмитов по ту сторону обвала. Вот об этом было лучше сейчас не думать.
Все еще поглядывая в сторону прохода Рингиль опустился на одно колено и протянул к старым костям, мысленно попросил прощения у того, чей прах он потревожил, и попытался вытащить привлекшую его внимание вещь. Оружие, если это было оно, было им сейчас нужнее чем мертвому воину. А в том, что буде случится ему выбраться живым, он еще сюда вернется чтобы отомстить Врагу и его приспешникам за все, в том числе и за смерть павших здесь строителей подземных чертогов Нолдо уже не сомневался.

- Как я вас всех сейчас… люблю. – выдохнул сквозь зубы Буран. – Еще гениальные идеи есть? Если есть – сначала излагаем, потом ждем одобрения, потом реализуем. И вообще. Кому-то крупно повезло, что у меня лапы… любимым… мостом заняты.
Арун тяжело вздохнул, скорее даже рыкнул. Осознанным волевым усилием заставил себя расслабиться и опустить вздыбленную шерсть на загривке и продолжил:
- Так, в общем, сейчас самый легкий и самый летючий осторожно переходит этот… горячо нами любимый… дорогой… мост. Осторожно переходит. Не в Криносе. В хомиде, люпусе – как хочет. И не топая. Я стараюсь скомпенсировать его поступь. С той стороны, если все пройдет благополучно, уже сойдя на землю, он осматривает крепления и, уже в Криносе, страхует их. Руками. За цепи. Крепко. Пойдет Тень. Просто потому, что он сильнее, чем Маблезе… - «быть может я об этом еще пожалею, и надо было послать умного», - окончание фразы Вожак не стал говорить вслух. – Потом, по очереди, перейдут остальные. И, Ясный Взор, тебе страховать тех, кто, быть может, сорвется. Ингвар, если кто-то сорвется – вой. Твой зов, выходит, может указать стае дорогу на тропу. Что кому не ясно? Другие идеи есть? Если нет, то считаю до трех, и выполняем. Уже два с половиной.

Рикк задрал голову, и, прищурившись, всмотрелся в происходящее на стенах. Как не старался бастард, кроме пляски теней, свидетельствовавшей о том, что вверху что-то происходит, рассмотреть что либо он не смог. Но веревки никто не рубил, и даже кипящим маслом никто не плеснул ему в лицо, что само по себе было хорошим признаком и поводом пошевеливаться.
Риккард уцепился на за веревку, и, подпрыгнув, повис на ней, пробуя на прочность и пытаясь подтянуться. Сэнд отлично понимал, что то, что они сейчас творят с Истаном в общем-то глупость и мальчишество. Что его место, в соответствии с приказом отца должно быть во главе отряда рейнджеров, и уж точно ему не стоит тащить в самое пекло Коргайля. Одного из тех самых Коргайлей. Но бастард нашел отличное оправдание своих действий тем, что он должен, опять же, по приказу отца, взять живьем командиров захватившего замок отряда, а надеяться на это если до них первыми доберутся люди Гейтама, не приходилось.
- Так, - проворчал он, отпуская веревку, - казалось бы, что такое пара лет мирной жизни на отцовских харчах? Но вот результат. Если я хочу залезть туда быстро, придется избавляться от доспехов.
Слова с делом у рыцаря не разошлись. Благо, снимать и одевать доспехи в одиночку было для него делом привычным. В кои-веки Рикк порадовался, что так и не обзавелся оруженосцем, зато теперь сам мог уверенно разобраться со своим снаряжением.

Искорка. Кто-то когда-то говорил, что искры – это души погибших в космосе хороших ребят, а никакие не личинки. А вот кто и когда - и не вспомнить сразу. Вот так оно и бывает. Смерть, кровь, холод, грязь, и среди нее – надежда. Чистота, которой вся дрянь окружающая коснуться не может. Наверно, это Бог. Тот, что в каждом из нас есть, искрой такой в пустые небеса улетает.
- Это душа, Франко, это чья-то душа за нами вернулась, - Амага улыбнулась, слезы сглотнув, и ладонь разжала. Ту, которой до боли вцепилась в крест серебряный на шнурке на шее, - а сказка не та. В той сказке я бы детектор не починила. Держи.
Девушка обернулась к подруге и протянула ей прибор, потом встала, оправила ремни, пробуя, насколько надежно пес закреплен и насколько удобно, и положила руку на покрытую инеем лестницу.
- Холодная. Я первая полезу. А ты на детектор смотри. Они уходят вроде, но мало ли. Выгляну, если все чисто – тебя позову. И пойдем. Раз уж он за нами пришел – точно уходить надо.
Ну что еще рядовому второго класса Амаге Форсайт оставалось? Кивнуть уверенно, дескать, хорошо все будет. И наверх полезть. Осторожно. Улыбнуться еще хотела, да губы дрожат предательски. Холод, наверно. Вместо этого на полпути оглянулась и сказала:
- Если опять машинка барахлить будет – просто батарейки достань и вставь. Помогает. Все, я на разведку.
Еще Ниагара подумать успела, что эта иллюминация не слишком-то ей поможет, подсветив то, как она из разбитого шлюза выглянет. Но все равно поднялась наверх, у самого проема сжалась на лестнице и выглянула одним глазом. И тут же присел. Потом снова выглянула и в другую сторону посмотрела. Так же. Осторожно.

- Ронни, слезь с меня, фомор тебя дери! – рыкнул Буран, стряхивая рагабаша на землю и упираясь ногами в край обрыва, - втроем улетим. Ты, я и мост.
Аруну приходилось прилагать некоторые усилия, чтобы удержать подвесную конструкцию, но запредельными они не были. Сложнее было рассчитать силу, чтобы не вырвать ненароком крепления моста с той стороны.
- Так, - вожак рыкнул, и по тону было ясно, что его уже довели. С Аренном в таком состоянии лучше было не спорить, - я, кажется, сказал… - начал было он, но резко осекся, - Стоп. Где этот шибанутый метис?!
Моди точно видел, как теург нырнул вниз с обрыва, что бы подстраховать Рагабаша. Но теперь Дерека не было видно ни на тропе ни в пропасти, ни, Буран надеялся, на ее дне.
- Ронни, Ингвар! Позовите его, - объяснять сейчас было некогда но Арен все же добавил, - летать-то этот Икар умеет, не разобьется. Но до того как мы зашли на тропу за тобой, Ночное Облако, мы вообще нихрена не видели куда идти и где ты. Только по голосу сориентировались.

Обыденность Высшей была тем еще развлечением для Кима. Не из приятных. Слабым утешением могло служить лишь то, что, похоже, для Леди это действительно было обыденностью, а не развлечением за его счет. Ну или она этого не показывала. Парню был не до этих размышлений.
На улице стало полегче. Он в очередной раз попытался отвлечься. На что угодно. На свежий морской ветер. На гараж. На горячий пыльный асфальт. И не смотреть, как изящная ножка опускается на разогретую солнцем дорогу. И уж точно не ласкать взглядом так соблазнительно изогнувшуюся при выходе из машины спинку. И... Ниже.
"Так. Ч-черт. Гараж", - лязг ворот и скрип давно не смазываемого метала все же заставил Кима оторваться от созерцания неземных красот, - "Так, мне в гараж. И не пить там всякого..."

- Ох жеш елки! - воскликнул новоявленный механик, когда наконец рассмотрел, что скрывалось в полутемном больше похожем габаритами на ангар строении. Открывшееся зрелище на секунду заставило его забыть и об известном дискомфорте и о манерах, - Хор-роши... - потянул он делая пару шагов к машинам. Похоже, эти грузовики собирали по всей стране. Или просто увели с законсервированной военной базы. Так или иначе такая техника, да еще в таком состоянии стоила баснословных денег. Не делали таких машин больше. И вряд ли когда-то снова начнут делать.

- Простите, - Ким опомнился и заставил себя обернуться к хозяйке. Не хватало еще сейчас нарваться на неприятности, - Просто это действительно очень хорошие машины. Они на ходу? С проходимостью проблем не будет. Особенно у Уралов. Эти красавцы и на шестидесяти процентный уклон лезут и в полутораметровой глубины болоте не тонут. Конечно, если прокладка между рулем и сиденьем стоящая. С ЗИЛами сложнее. Но они старше. И медленнее. А детальнее - надо смотреть.

Вот как раз посмотреть Киму и не терпелось. Если что-то и могло полностью завладеть его вниманием и отвлечь от столь не вовремя разбуженной физиологии, то это машины. Быть может при других обстоятельствах и в другое время он стал бы неплохим, увлеченный своим делом инженером или конструктором. Если бы смог постигнуть самодисциплину. Но что гадать? В этой жизни у парня были только старые затертые журналы, редкие пожелтевшие книги, да еще перенятый у дядь Егора опыт, какой из него инженер? Так, кустарь-механик. Просто любящий свое дело и тяжелую старую технику.

- Если Вы не против, с оплатой давайте пока отложим. Предложение очень щедрое, но я должен сперва разобраться что сделать нужно, и что можно, - Ким чуть виновато улыбнулся, но тут же сменил тему, - Какой Вы планируете маршрут? По продолжительности протяженности и сложности, я имею ввиду. Это будет просто заезд с препятствиями по труднопроходимой горной дороге или что-то типа ралли? Мне бы хотя бы это знать, чтобы понять требования к технике. Последним ралли, - механик грустно вздохнул, - был Дакар 1978 года. Я, конечно, его не видел, но читал много. Кто Ваши пилоты? И по поводу запчастей, - парень явно забылся и увлекся, - расходников, топлива... Без этого машины не поедут. - он вопросительно посмотрел на Госпожу, и тут снова вспомнил, с кем имеет дело, - Простите, Миледи, наверно технические подробности Вас не интересуют. Просто опишите мне характер гонок, какими Вы их хотите видеть. И скажите к кому обращаться если потребуются детали.

Ким ссутулился, подался вперед, облокотился о свои колени так, будто бы сидеть в глубоком мягком кресле, откинувшись на спинку, ему вдруг стало не удобно, и смущенно опустил взгляд. Оставалось лишь сцепить зубы да до боли сжать кулак, стараясь справится с собой, и одновременно не выдать себя с потрохами. Парень посмотрел на бокал с напитком, из которого успел отпить лишь не много, и сглотнул. Отказываться от угощения было нельзя. Но допивать этот «сок» ему перехотелось. От слова «совсем». Леди не могла не знать о действии напитка на людей, скорее всего на него и рассчитывала, вот только зачем? Будто и без того у любого взрослого крепкого мужика от ее соседства не поднимались некоторые мысли. Да и не только мысли.
Прикосновение изящной ножки к его собственной ноге произвело эффект электрического разряда и заставило парня забыть все то, что он хотел ответить игривой красавице. Он не удержался, скользнул по ладной фигурке Высшей глазами, перехватил ее взгляд, но, впрочем, тут же снова уставился в пол, стараясь хоть как-то восстановить самообладание.
Поблагодарить… Вроде как было положено поблагодарить за угощение, но как это сделать, если в пересохшем горле прочно застрял ком, а все слова с мыслями даже не вылетели из головы, а устроили там чехарду с хороводами?
«Так, все парень, уймись», - уговаривал он сам себя, - «не про Ивана дивчина. Не твоего полета пташка. Да и от женщины в деревенской бабе Софье, той, что в бане ненароком увидишь, неделю стоять не будет, больше чем в этой Высшей. Она ведь не человек даже! Так что, как говаривал дядь Егор, морду кирпичом и крути на хуе хула-хупы… Блядь, Ким, уймись, тебе не светит!»
Парень на миг прикрыл глаза, прикусил нижнюю губу и глубоко вдохнул, пытаясь, за не имением хула-хупа, изобразить хотя бы морду кирпичом.
Тихо поблагодарил Леди за «потрясающее угощение и незабываемый опыт», предварительно все же заставив себя сделать еще один глоток из бокала, чтобы хоть как как-то смочить горло, и глянул в окно, надеясь немного отвлечься.
Вопросы. Времени для них оставалось совсем мало, а Ким, разумеется, и думать забыл о вопросах. Но на вопросы можно было попробовать переключить внимание.
- Есть… какой-то распорядок, - потянул он, и добавил уже бойче, - правила, которые мне стоит знать? Да, и оплата… - Как-то у Егора всегда получалось не забыть о деньгах, а вот Ким умудрялся вспомнить о них в предпоследнюю очередь.
Парень открыл дверцу и выскочил из машины, по пути лихо сунув руку в карман штанов и поудобнее поправив там все то, что доставило ему столько дискомфорта по пути. Оставалось только придержать дверцу для Леди и выслушать ее ответы. Не забывая при этом старательно поддерживать морду кирпичом и не пялится на нее.

- Блядь. - глядя на абракадабру, возникшую на экране детектора, не сдержалась даже Ниагара. - Он сам вырубился. Эти, там которые, они уже уходили. И тут эта хрень накрылась. - Девушка тряхнула прибор и похлопала его по задней панели для очищения совести. Что такое "не везет" и как с этим бороться? Хрень-то какая, прибор-то может и армейский, да делан она для таких солдат, которых тысячи. Жизни которых дешевле дорогого прибора. Потому черт знает как делана. Левой ногой из дешевых деталей. И программы для нее писал какой-то бездарь. Хотя... Если бездарь, может перезагрузка поможет? Может он сбивается каждый раз и настройки не сохраняет? Было бы не плохо. Ох как было бы не плохо, если бы у него не было этой самой функции запоминаня последних настроек. Был бы он как раз таким, какие ребята в свое время матом крыли. - Сейчас попробую, есть идея, - у Амаги даже глаза блеснули от этой новой надежды. Она и губу закусила от усердия. Выключила машинку, для верности поискала где аккумулятор достать из нее. Так уж точно настройки полететь должны были. Подождала несколько секунд. И снова включила дыхание затаив. А вдруг поможет?
- Ты собаку прицепила? Надеюсь то, что Зикко в него напихал не слишком много весит и работает. Пес-то, вродь, понятливый. Нужно идти, пока новой срани не прилезло. - Не смотреть на экран пока оно не загрузиться. Не смотреть, чтобы не сглазить. И чтобы не ждать с замиранием сердца. Хуже всего ждать и догонять. Хуже этого только терять на всегда. - Пошли? - и только теперь, сперва маску нацепив, на машинку глянула, загрузилась, нет?

Ниагара смерила взглядом собаку, а потом и подругу. Нет, Латти далеко его не утащит. Кажется, нормативы их юмористка сдавала хуже ее самой. Или нет? Не, что-то такое все же было. Но не скажешь же ей об этом прямо. Тогда точно упрется и всю дорогу будет тащить тяжеленную псину. И, конечно, далеко они с псом не уйдут. Что Амага ее не знает? Знает, не помнит только. но чувствует. Когда надо.
- Давай по очереди, - Форсайт едва улыбнулась и пожала плечами, - щеночек-то не маленький, обе умаяться успеем. Сейчас моя очередь. Хотя, думаю, там где сможет пусть сам идет. А то там... Сама видела что. Может и бегать и воевать придется. Поводок бы из чего сделать. Бандаж распустить, что ли? Их теперь много, нам столько не надо. В общем, давай, пристегивай, - девушка присела, чтобы собаку не пришлось лишний раз высоко поднимать и держать на весу и положила руку на холку пса, - А я пока за детектором послежу.
Джек, теплая добрая псина. Доверчивая. Хочется верить, что доверчивая. Если начнет кусаться - придет лиса-песец. Джеку. Намордник-то на его приплюснутую морду не соорудишь, а если и соорудишь - фиг даст надеть. Потому хочется, чтобы псина оказалась свойской. Не бросать же его здесь.
- Слышь, может маски сейчас наденем, красный один же. Хрен его знает как зараза передается... Хотя, может уже поздно. И как маску на пса натягивать?

- Что-нибудь придумать? – переспросил Ал, поднятая по тревоге охрана явно не поверит вчера объявившемуся в доме приблудному бродяге, даже связываться с ними парню не хотелось. Оставить Лайлу одну или с охранником он тоже не мог, не после того, что сказал ему Диего. Потому вариант занести Лильен на руках, отпустив от себя девушку, тоже не рассматривался. – Окей. Только по крышам лазить не надо, это точно поднимет охрану на уши.

Парень оглянулся по сторонам, судорожно соображая, что можно сделать. Взгляд его остановился на изрядно поцарапанной хонде.

- В машине есть аптечка? – идея осенила Алана внезапно. Это вампиры могут себе позволить разгуливать с открытыми ранами, а нормальные люди их как минимум перевязывают. Он ведь и сам еще на месте аварии и по дороге думал о том, что не плохо бы оказать Лильен помощь. Противоожеговый спрей, повязки, обезболивающее… Но вампиры слишком уверенно игнорировали эту необходимось и он промолчал. - Должна быть. Оденешь мою куртку или футболку, закроем ожоги парой стерильных салфеток с пантенолом и будешь у нас героем войны. Таким вопросов не задают. Побудь с Лайлой, пожалуйста.

Райдер мягко но настойчиво высвободился из объятий гули и бросился в сторону машины. Багажник, бардачок, заднее стекло… Где-то аптечка должна была найтись. Может, вампирам она не была нужна, но ее наличия требовали нормы безопастности, оговоренные правилами дорожного движения. Да и гулей, ездивших с ними и порой нуждавшихся в помощи сбрасывать со счетов не стоило. Запоздало Бруха ощутил кол совести. Мог бы подумать об аптечке и раньше и предложить Джеремеи обезболивающего. Но как-то он об этом не подумал, пора было заканчивать слишком уверенно и слепо полагаться на решения других.

Аптечка, разумеется, нашлась на своем законном месте и Ал распотрошил ее. Взял пару бинтов и стерильных салфеток, и баллончик с спреем и так же быстро вернулся с ними.

- Ну что, давай попробуем? Я осторожно, - он вопросительно заглянул Лил в глаза и кивнул на средства оказания первой помощи. Пользоваться этим добром Ал не слишком хорошо, но все же умел. Необходимый навык для любого, кто увлекается экстримом. Да и на курсах вождения первую помощь преподавали. – Лайла, солнце, можно попросить тебя вернуть мою куртку?

Это была не та дорога. Арен понял это когда начали гаснуть факелы. Какое-то время он еще шел за Райтмастером, а потом остановился, тронув его когтистой лапой за плечо.
- Думаешь о том же, о чем и я? - Буран глянул в сторону ни на йоту не приблизившийся рощи, - Это не та тропа. Она никуда не ведет. Обманка.
Арун еще раз осмотрел поле. Тропа здесь была одна, ноона не вела их в нужном направлении. Вернее вести-то вела. Но не приводила.
- Может, Ясный Взор и прав. И правильную дорогу видишь только ты. - Буран рыкнул и тряхнул мордой, верить в то, что он только что сказал не хотелось. Если только один из них видит тропу, зачем тогда здесь все остальные? Ко всему прочему, тропу видел именно Ронни, что не добавляло благостного настроения Полной Луне.

Из лозы еще поди выдерись... Особенно если из этой особой огнеупорной лозы кропотливыми длинными пальцами с лишними суставами сплетена прочная сеть. А небо зовет. Настоящее лазурное небо, полное пурпурных переливов грозовых облаков. Небо, которое Он разрывает в клочья ударами своих крыльев. И которое могло бы быть твоим, если бы не сети. Если бы была на то Его воля.
А она будет. И воля и приказ, который нет сил не исполнить, и в небо, расправив пронизанные разрядами крылья поднимутся двое, но только для того, чтобы один из них упал на камни, а второй прожил еще один день. Или век. Здесь нет времени. Здесь есть Кровь и Пламя. И Небо.

Короткое ощущение полета, когда земное притяжение больше не имеет власти, резкий рывок вверх всем телом, схватится рукой, подтянуться, и импровизированный нож вновь вспарывает толстую кору лианы. Липкий сок заливает руку, растение шипит, дергает побегом, но не выпускает. Тащит поближе к ограде прямо через терновник. Острые шипы оставляют глубокие царапины на теле, пытаясь урвать и себе долю добычи. Еще одна тонкая лиана пытается обвить руки и плечи, быстро, проворно, сильно, если схватит - то все - не вырваться. Но, нет, в этот раз удача на стороне подменыша и побег цепляется за очередную терновую ветвь и путается в ней.

- Окей, принято, - Алан внимательно выслушал Диего, не сводя помрачневшего взгляда с девушки, - сделаем, как ты говоришь. Так будет лучше. Для всех. Что-то еще? Когда тебя ждать?

Парень вздохнул и оглянулся. На трех гулей, двое из которых, хвала богу, вели себя прилично. На Лильен, обожженную, и совсем уж жутко выглядящую при гаражном освещении, но от этого не растерявшую всего своего временами излишне агрессивного феминизма. На хорошо помятую Хонду. Нет, не мужское это дело – жаловаться. И совсем не мужское – бежать с поля боя. Но оказаться снова за рулем подальше отсюда хотелось невероятно.

- У нас здесь все нормально, - Райдер выдавил из себя бледную улыбку. – Можно мне в дурдом? – жалобно добавил он, - Нельзя? Ну тогда знай, тебя ждут дома. – Ал фыркнул и вернулся к деловому тону, - С… парнем постараюсь разобраться. Что ему можно сказать?

- Слышь, у нас тут, оказывается любовные ласки, - Буран еще раз дернулся, уже понимая, что шансов вырваться из медвежьего захвата Ингвара у него немного и... Расслабился. Нет, не подставил горло, не сдался, просто на миг обмяк, одарил Галлиарда расфокусированным взглядом и приготовился шагнуть за Грань. Это не было побегом. Просто еще одним способом стряхнуть с себя противника. Тащить за собой Джейми он, разумеется, не собирался, а того, что Округлая Луна шагнет за ним не боялся. Подгадать время перехода так, чтобы выйти одновременно было практически не возможно, если только вы не стая, делающая этот самый шаг между мирами вместе с одним ведущим.

- Привет, спящая красавица, - отозвался Алан на пожелание доброго вечера, - я уж думал, не попробовать ли разбудить тебя поцелуем.

Невинную шутку Лил, похоже, расценила как руководство к действию и легким движением очутилась сверху, прижав его руками к кровати. «На что я намекал?!» - Алан успел удивиться, но не расстроиться. Женщины всегда поражали его способностью вложить в чужие слова много чего такого, чего в них не было.
- А если я вдруг откажусь, в ход пойдут наручники? - в тон ей ответил Райдер и обнял девушку, привлекая к себе и ища своими губами ее. Сейчас ему было совсем не до загадок женской прически.

Датчик. Ниагара автоматически приняла его из рук Латти и уставилась на неподвижные точки. Те самые. Стоят. Жрут. Твари.

- Там фальшфейера в креслах. И ИППшки. – голос девушки был тихим и спокойным. Отрешенным, – Надо взять. Вода еще есть. Чистая. Если проживем столько, чтобы она понадобилась.

Фальшфейера. Горячие и яркие, будто жидкий огонь. Почему она не сказала об этом раньше? Быть может, фальшфейер мог бы спасти кому-то жизнь. Обжечься им можно до кости. Равно как и обжечь.
Ниагара встала и подошла к креслу. Первый шаг дался ей с трудом. А дальше было проще. Если она сейчас сдастся, значит, ребята и Карл все зря погибли. И Латти зря погибнет. Одна не справится. Взбалмошная слишком.

- Я бастард, - спокойно согласился Риккард, глупо было бы это отрицать, но в голосе его скользнула нота горькой усмешки, - Песок, а не Жемчуг. И этого здесь мне никто не даст забыть. Хотя где-то я был птицей бури, а не песком. Но однажды один мудрый человек, а межевые рыцари, знаешь ли, тоже бывают мудрыми людьми, сказал мне, что я сам должен решить, чей я сын, своего отца или своей матери. И только после этого выбирать свой путь. Когда я понял, что он имел в виду, я решил, что пора возвращаться домой. Мы все сами выбираем чему нам учиться.
По себе Рикк знал, что ни за что не пошел бы с повинной к кому бы то ни было, даже к отцу, если бы кто-то подталкивал его к этому, говорил, что он должен. Или если бы его вынуждали к этому наказанием. А потому и заставлять Виан поступить так он не собирался. Где-то в глубине души бастард считал, что такие решения должны исходить от сердца.
- Знаешь, чего сложнее всего просить? Прощения и помощи. Где-то на равных. Но ничего зазорного обычно нет ни в том, ни в том. Я люблю тебя, жемчужинка, что бы ни случилось. А еще ты действительно нужна нам там.
Рыцарь встал, и, взяв лучинку, принялся зажигать свечи. Он хотел сказать что-то еще, но пока не знал, как сказать об этом. Да и стоит ли говорить.
- Пообещай мне, что никому до поры не скажешь. Мартус Толланд мертв. Об этом знаем только отец и я, да еще Вито. Теперь и ты. А те, кто горазд чесать языки – пусть чешут. Не их устам судить о добродетелях моих сестер. – что-то изменилось в голосе Буревестника, хотя говорил он так же спокойно. Так спокойно, как мог воин говорить о смерти. Или палач о приведеном в исполнение справедливом приговоре. Но так не говорят с сестрами в их покоях и таких историй не рассказывают детям. – Просто не говори пока никому, ладно? Даже сестре. Особенно ей.
Риккард задул огонек на лучинке и снова подошел к сестре, опустившись на колено перед ее креслом.
- Мне надо идти, малыш, и видят Семеро, без тебя этот пир мне точно не будет в радость. Он вообще по не очень-то веселому поводу. Но ты могла бы его очень скрасить. Мне будет тебя там не хватать, как и всем нам.
Брат взял ее ладонь в свою и коснулся губами на прощанье. Совсем по-взрослому. А затем развернулся и вышел. Времени у него оставалось совсем немного.

Бывает и хочешь забыться, замкнуться в своем горе и дождаться, наконец, конца. Ну, или выплакать его хотя бы, если это вообще возможно. Но кто ж даст? Есть такие люди, которые никогда не дадут. До последнего будут прыгать вокруг и тормошить. Требовать к себе внимания. А если и требовать не будут – все равно привлекут. И, почему-то, такие люди всегда оказываться рядом в те моменты, когда больше всего хочется замкнуться в себе.
Латти. Девушка ураган и тут была неугомонной. Даже сейчас, когда, казалось, все уже было, кончено ей снова было что-то нужно.
- Куда? – Нигара убрала ладони от заплаканного лица, и задала второй вопрос, более важный, - Зачем?
Действительно, зачем? Да и далеко ли они убегут, Франко в одном носке и она сама? «Не бегай от снайпера, умрешь уставшим!» - шутка мало того, что вспомнилась не к месту, так еще и горше после нее стало на порядок. Горячие слезы снова потекли по щекам. Зачем куда-то бежать? Ради чего?
- Они вокруг. Они убили ребят. И Карла. – на последней фразе Амага снова захлебнулась рыданиями. – Нас нет больше. Какая разница где и когда?

Свернуться клубочком на полу под лестницей. И рыдать. Тихо подвывать, потому как на крики уже ни сил ни воздуха не хватает. Вдохнуть у Амаги не получалось, не то, что что-то крикнуть. Так и сидела прижавшись к холодной стенке и кулак закусив, там где секунду назад... Где кровь его еще осталась горячая. Только раскачивалась из стороны в сторону, да плечи подрагивали. Да всхлыпывала еще.
Она не успела. Ни предупредить не успела, ни помочь как-то. Слишком быстрым этот уродец на руку с глазами похожий оказался. Один взмах и нет больше Карла. Ее Карла. Не скажет он ей больше слова доброго. Не обнимет, защищая от всего мира. Не пробежит она больше ловкими пальчиками по его груди и в глаза хитро не заглянет. И не поцелует теперь уже никогда. И не… Так быть не должно! Это она, Амага, его обнимать должна была, а не тварь поганая. Сейчас там, снаружи что-то жрало его, самого ей дорого, а она и сделать ничего не могла. Она одна осталась.
Мексика сперва, драйверша, подруга боевая. Потом Бекон, жиртрест чертов, он всегда лишним был, приблуда, но все равно, человек ведь, хоть и поганый. Шакал. Напарник. Свой. Слово скажет, и хоть в огонь хоть в воду с ним. Больше не скажет. Ничего не скажет. Штырь. Командир. А теперь и Карл. Любимый.
Будто четки кто-то порвал. Те четки, которыми они были, пока были едины. Пока были командой. И теперь бусинки падали на стальной пол и разбивались. Суул. Зикко. Кимато. Баррингтон. Карл. Скоро ее очередь. И Франко. Нет их больше. Так и жить-то зачем?

Водитель Шеви правильно понял Алана и отлично догадался о намерениях молодого Брухи. После очередной попытки к бегству тот и правда имел твердое намерение размазать малинового героя по столбу в случае повторного неповиновения. Если бы позже Ала спросили, играл он или нет, он не смог бы честно ответить на этот вопрос. Потому, что в тот момент парень и сам был уверен, что размажет Шевроле по всему району, не то, что по столбу.

Впрочем поребрик замечательно заменил столб и Алан уже с удовольствием и в полную силу приложил об него злополучный Шеви, тем более, что в пустом переулке лишних свидетелей если и было, то гораздо меньше. Хотелось еще и добавить, но Шевроле хватило.

- Это ты так пристегнулся?! - в след еще на ходу выпрыгнувшему из машины Диего уточнил Райдер, уже вдавливая тормоз в пол и опасаясь, что тормозные колодки сейчас загорятся. Хотя, за скоростью развивающихся событий он явно не успевал. Диего говорил что-то о молниеносной быстроте, на которую были способны вампиры их клана, и теперь Алан воочию убедился, что тот не шутил.

К тому времени как Хонда наконец остановилась, казалось прошла целая вечность. И по времени и по успевшим произойти событиям. Райдер выдернул ключи из замка зажигания и вылетел из машины как на пожар, по пути, правда доставая не огнетушитель, а пистолет. Слабая замена дробовику, заряженному огненными патронами, но выбирать не приходилось. Парень задержался лишь на секунду чтобы оценить обстановку. Оставаться в стороне от драки он не собирался.

Риккард стоял у тонкой стены шатра и улыбался невинной улыбкой мальчишки, который и понятия не имеет, почему камень влетел в окно и разбил его на тысячу осколков. Или почему вдруг ворота будут открыты.
Он наслаждался моментом. Удивлением и воодушевлением на лицах. Сейчас он и сам был воодушевлен не меньше чем командиры Вайтперлов. Их настроение было заразительно. Сейчас Рикк почти забыл о том, что у Вито может ничего и не получится. Что товарищ, спасший ему жизнь однажды, сейчас может не справится и потерять свою. Рикк просто не верил, что это возможно. На их стороне была правда и они должны были победить. Как никогда он верил в Вито и Тристана и не сомневался в успехе.

Шабаш. Уже первые слова описания этой секты заставили Алана подобраться.
- Твари, - тихо рыкнул он, - теперь я понимаю, о ком говорили охотники. – Парень осекся, поняв, что ляпнул лишнего. Но одно он теперь знал точно. Враг снова обозначен. С Шабашем ему однозначно не по дороге. Да и разминуться вряд ли удастся.

- Тебя-то им за что не любить? – Райдер удивленно вскинул бровь, - Не, твой Анхель, судя по твоим рассказам много кому мог насолить. Но ты-то тут причем? Не знаю, мне ты однозначно кажешься мужиком правильным. А что там кто плетет, мне пофиг. Я с тобой. – может Алан и хотел бы подобрать слова получше, но как-то не сложилось. Потому ляпнул что думал и как думал. А потом уже поздно было. Слово не воробей. – А по поводу свободы… Знаешь, я подумал, а ведь у людей также. Они цитируют Паланика в своих блогах ночами. И почитать их, так половина завтра свалит жить в лес натуральным хозяйством, оставив позади все ненужное и наносное, а вторая половина запустит Проект Разгром и обвалит Всемирную Валютную Биржу. Или что-то в этом роде. Но днем они одевают ошейники белых и синих воротничков и идут в офисы и куда там еще. О котором пишут, что его ненавидят. Никогда не понимал этого лицемерия. Хочешь сказать «F@ck you!» Системе, так скажи, и подтверди слова действием. Но вот только без нее неуютно. Холодно. И жрать нечего. Денег хорошо если на бензин хватает. Первое время. Я-то знаю. И сойти с накатанной колеи, вырваться за пределы зоны условного комфорта - страшно. Но только так можно чего-то достигнуть, а не быть вечно жующим безвкусно-сладкую жвачку планктоном. Дойти до точки — это тебе не увеселительная прогулка, не долбаный семинар. Черт, я тоже цитирую Паланика. – Ал махнул рукой, - Судя по всему, Камарилла будет стоять вечно. Или до тех пор, пока им будет уютно в Зоне Условного Комфорта.

Парень посмотрел на пол перед собой. Заметил застрявшую в шкуре короткую ниточку, вытащил ее и принялся крутить в руках.

- Анекдот я знаю. Только там разные направления металла вместо… Вампиров? Вентру и Тореадор тоже вампиры? Но я понял, о чем ты. Бруха прав. Принцессу Дракон сожрет пока те двое будут разбираться, и петь баллады. Хотя нет, - Ал хитро улыбнулся, - Раньше ее спасет Бруха.

Райдер отступил на полшага и подобрался. Если бы ему сейчас пришлось защищаться – он бы попробовал. Хотя и понимал бесполезность попытки.
- Я стараюсь без этих самых соплей обойтись. – рыкнул он в ответ. Именно этим гонщик был занят на ряду с прочим, и не сказать, что это ему легко давалось. И вот этот конкретный разговор совсем не облегчал задачу. – Толку от них? Поздно.

Второго шага назад Алан не сделал. Так и замер лицом к лицу к неизвестно как оказавшимся вдруг так близко Сиром.
- Откуда ты знаешь про дорогу и неон? – тихо, почти шепотом спросил он. Диего слишком много угадывал, чтобы считать эти догадки совпадениями и дальше. Началось с крыс, потом предложение сесть за руль… Да много еще чего. – Мысли ты мои читаешь или что? Если читаешь, то… сам все понимать должен.

- Мир полон жизни, но что мы несем в этот мир? – парень горько усмехнулся, - Не уверен, что что-то хорошее. Все эти дела, люди, истории, дорога, ветер, неон… Думаешь, мне легко все перечеркнуть и от всего отказаться? Думаешь, я не хотел бы, чтобы последние несколько недель оказались дурацким похмельным сном?! – Ал отвел взгляд и закусил губу. Нет, легко не было. Жизнь он любил во всей ее красе. Возможно, даже слишком сильно. Настолько сильно, что отказаться бы никогда не смог. Если бы не одно но… - Но какова цена за все это? – он перехватил взгляд Диего и теперь смотрел ему в глаза. – Хомяк этот вечно голодный? Постоянный риск убить кого-то из близких людей. Да пусть даже чужих и не вовремя подвернувшихся под руку. Игры эти ваши в то, кто хитрее обойдет правила и подставит другого… Ночь навсегда. Еще что-то о чем я пока не догадываюсь?! – с умением сохранять спокойствие и серьезность у Алана складывалось плохо. Он и сам не понял когда успел шагнуть навстречу, так, что теперь его и Диего разделяли считанные дюймы. А уж про его тон и говорить нечего. – Прости, - Ал выдохнул и снова впялился в пол. – Я не уверен, что смогу сказать «Нет». – очевидное отрицать не стоило, - И ты это знаешь. Но… Что тогда?

- Умер он. – Форсайт подняла глаза на Быка. – Наверно, еще когда крышка люка упала на решетку. – произнесла девушка спокойно, уверенно, так, будто и сама хотела верить это. А она хотела верить именно в это. Настолько хотела, что правдой считала. Не мог Бык убить своего, даже такого засранца как Бекон. Не мог и все тут. И она это любому подтвердить готова.

А больше Амага ничего сказать не успела. Ни Карлу ласкового слова утешения, ни командиру доклада о потерях. В стену что-то ухнуло. Промелькнуло в воздухе что-то, и не стало командира. И напарника ее, Шакала, хорошего парня, тоже не стало. Тварь какая-то к ним снова сунулась. И Латти еще закричала, что тут таких много. Дальше думать и говорить некогда было. Попытаться отпрыгнуть за одно из кресел, и там, увернуться от твари этой дрянной. И понять, что от отряда ничего не осталось. И прятаться не за кого и смысла нет. Помочь Карлу.

Ситуация была не то, чтобы внештатной, но не слишком предсказуемой. Если девица только что попросила бармена вызвать полицию и сказала, что опознала «террориста», то нужно было линять. Быстро. Прямо сейчас. В том, что она узнала Диего, Алан не сомневался. Вопрос был в том, кем она была, и узнала ли его и Шона? И чем это светило? Агент этого самого «шерифа», который у вампиров, похоже, отнюдь не дядька со звездой и ружьем? Или кто? Кто-то явно не дружественный, если попытался скрыть свое присутствие.

- У тебя мобильник с камерой? – уточнил Алан тихо, пользуясь тем, что благодаря шуму, девушка бы его вряд ли расслышала. – Сделай вид, что смотришь на нем что-то, ну или что меня фотографируешь, и сфотографируй ее. Что тебе за номер Диего дал? Мобильный? Намек понял?

Бруджа хитро улыбнулся. Лезть к девице не имело смысла. Не сейчас. А вот предупредить кое-кого стоило. Может, он больше знает.

Алан тепло и искренне улыбнулся Майку, так как мог бы улыбнуться кому-то из своих товарищей по ночным заездам. Улыбка его была открытой и доброй, возможно, с ноткой смущения и грусти. Было понятно, что гуль всего лишь по-дружески их подначивает, но что ему ответить Райдер не знал, а потому согласно кивнул.
- Кто спорит. Точно не я.
О узах, которые не дали бы парню исполнить свою угрозу в любом случае Бруха предпочитал сейчас не задумываться. Узы или не узы, а Диего и Майк вели себя как старые друзья, один из которых был просто неоспоримо старше. Анализировать и углубляется не было ни сил ни желания, и Ал в очередной раз решил принять все как есть на веру и как должное.

Но до конца воспользоваться передышкой Алан себе позволить не мог, и отлично это понимал. Время работало как против этих самых «анархов», так и против Шона, которому тоже могла взбрести в голову очередная отчаянная глупость. А часы тикали, напоминая о том, что время на месте не стоит. Бруха встряхнулся, пытаясь снова собраться с мыслями. Теперь ему по крайней мере не мешали выпаду голодной Зверюги.
- Нам ведь нужно переговорить с Шоном еще сегодня? – тихо уточнил он переведя взгляд на сира. – Тогда стоит что-то решать по этому поводу. Люди ночами спят. Телефона у меня нет, но есть пара других способов. Можно просто покидать в окошки шишки и понадеяться, что он услышит и откроет, а не вызовет полицию. Или я могу попробовать связаться с ним через интернет. Обычно он до одна засиживался за компьютером и у меня были его контакты. Но мне понадобится комп. И на всякий случай желательно один из тех, поиск которого по айпи никуда не приведет. Сам я так шифроваться не умею.

«Узы», - сам термин для Райдера был новым, но что он значил, Бруха, кажется, догадывался. – «Это объясняет, почему я готов ловить каждое его слово и вилять хвостом от радости. Но нисколько не умаляет желания. И как мне теперь отличить свои чувства от навязанных?»
- Узами вы называете ту связь, которая возникает между человеком и… вампиром, - слово далось ему труднее, чем обычно, - кровь которого он пил? Три раза и все такое? На вас… нас, - «да нет, теперь уже, наверно, нас. Черт, угораздило же!», - это тоже действует?
«Ты ведь знал, что я не справлюсь с этим самым Зверем, правда? Ты даже не сопротивлялся. На это и рассчитывал?» - думать так Райдеру не хотелось. Просто не хотелось думать плохо о том, кто спас ему жизнь. Но неприятная, мысль все равно скользнула, оставив после себя холодок и чувство того, что его обманули. Чувство, которому не хотелось верить. – «Третьи. Значит, он намекает, что в подвале были второй раз? Что-то я первого не припомню. Но и врать-то об этом ему незачем. Ладно, к черту, некогда заниматься психоанализом. Примем как данность. Все вместе. Лажа. Влез в одну, получи следующую в подарок».
Хлопок по плечу вернул молодого Бруху к реальности. Нет, слова сира он все же как-то умудрился не пропустить мимо ушей, но с витанием в облаках пора было заканчивать. В конце концов, на свои чувства он привык полагаться. Можно было попробовать и в этот раз. За не имением лучшей альтернативы. Ал улыбнулся в ответ. Бледно и неуверенно, но, все же, улыбнулся.
- Бруджа? – еще одно новое слово. Хотя нет, не новое. Очень напоминало то, как на испанском называли ведьм и колдунов. – Так вампир или колдун? Так я вконец запутаюсь.

Вкус. Ощущение, которое затмевало собой все, что Райдеру успел познать до этого момента. Лучше любой еды и любой девушки, ярче любых наркотиков. Возможно, даже круче, чем скорость. Отрываться не хотелось. Останавливаться не хотелось. Ровно до того момента пока Бруха не задался вопросом «Черт побери, что я делаю?!».
Ал резко отстранился, ощутив запах и привкус одеколона. «Какого черта? Я что только что с мужиком лизался?! И мне понравилось?!!» - подумать что-то более нелепое в данный момент было бы сложно. Но подобные трудности Райдера никогда не пугали.
Он попытался понять, что ему только что сказали, но слова никак не хотели складываться в предложения, а предложения – обретать смысл.
- Что? – переспросил он, не совсем понимая, чего от него хотят, и, по правде сказать, теряясь в захлестнувших его эмоциях.

- Держи, - Рик сунул Тристану письмо отца, - заодно и мне скажешь, что там написано. Все никак не знаю, как признаться лорду Эшету, что так и не освоил грамоту. И стоит ли. Думаю, это по поводу находки наших рейнджеров, - сменил неприятную для себя тему бастард, - они нашли на одном из убитых военных значок Оленей. Хороший, дорогой. Так что командование захвативших Якорь в любом случае надо брать живьем.
Рик вздохнул. Ему предстоял переход к более неприятной теме. Вообще, не простому рыцарю поучать Мастера над Оружием, но промолчать Риккард не мог. Слишком многое от этого зависело. А хоть бы и не зависело. Все равно не молчал.
- Трис, по поводу плана, - Рик переступил с ноги на ногу, - Мы не знаем когда Вито подаст сигнал. Может и в шесть, а может и раньше. И если это случится раньше – наши люди будут не готовы. Поверь, они опытные солдаты, и могут провести ночь в готовности, ты сам это знаешь не хуже моего. Они верят тебе Трис, черт, не будь я простым солдатом, я бы может этого и не замечал. Но я вижу. Они готовы выполнить любой твой приказ, потому, что доверяют. Твоя уверенность, последовательность, попытки все продумать предусмотреть – все это не остается незамеченным. Они готовы положиться на тебя. – Риккард опустил взгляд, подбирая слова, - Но сейчас, сейчас ты ведешь себя так, будто время действовать решительно еще не пришло. И люди глядя на тебя расслабляются. Нет, мы-то с тобой знаем, что стоит за этим спокойствием. Но они видят только его. Не знаю как сказать лучше. Задай им огня. Покажи, что именно сейчас от их, их действий и готовности зависит многое. Пора. Поверь, толка от солдата, верящего в свою цель и в своего командира и рвущегося вперед гораздо больше чем от спокойного, сытого и довольного. Это не значит что ужин отменяется. Спячку пора заканчивать. Вот что. Понимаешь о чем я? Н и еще… Мы вроде договаривались оставить людей сера Алистера охранять костяной путь. Рыцари действительно будут эффективнее здесь а не там. Может, пусть кто-то другой займет башни?

Риккард встретил дядю и проводил его до шатра. Вид у бастарда был изрядно усталый.
- В общем, сразу к делу. С учетом местности мастер Гейл предложил корректировки к плану, и я их одобрил. Выполнение идет полным ходом.
Рикк вздохнул. «Если Тристан сейчас начтне спорить, я точно умываю руки и ухожу с отрядом. С меня хватит этого бдения над кардой и подсчетов шагов.»
- Рыцарей мы оставляем патруировать костяной путь. Кто-то все равно должен это делать. Заодно посмотрят чтобы нам в жепу не зашел какой Неведомым проклятый разбойник. Все равно от рыцарей в горах толку мало. Скажешь это, кстати, Эшету, когда он в следующий раз приквартирует меня к рейнджерам.
Выражался рыцарь отнюдь не куртуазно. Сейчас в нем говорил командир десятка свободных мечей, трепанного всеми ветрами Вестероса. Будто все наносное, весь лоск остались в Сишелле. Хотя, скорее всего, это было следствием усталости, того, что бастард сейчас был сосредоточен не на манерах, а на маневрах.
- Рейнджеры, уже передали дежурство всадникам, и выдвинулись вперед половиной численности, нам нужен разведанный и чистый путь для основного отряда. Здест две высотки. Если Анкор взяла не пьянь подзаборная, то там сидит их патруль и его надо оттуда вытрусить перед тем как двинет основной отряд.
Риккард поискал глазами чего бы глотнуть. В горле у него пересохло.
- Часть отряда пойдет дорогой на дно долины. Пройтед лесами и по кустам, проведет разведку. Вторая часть по пути отстанет от них дороги и поднимется вот здесь. Два звена с лошадьми и луками остаются в засаде перед развилкой. Дождавшись сумерек, они начинают отвлекающую стрельбу по постам на высотах. Тем ребята из долины поднимутся наверх и встанут на границе вот этой рощицы. До постов тут меньше полумили. После начала стрельбы звенья продвгаются к постам, используя укрытия. В рощице бросают снаряжение, оставляя только оружие и доспехи, одно звено оборудует здесь стрелковую позицию.
- Добравшись до "Внешнего" поста, два звена пробираются на высотку и вырезают того, кто там засел. После чего они открывают стрельбу "Внутреннему" посту, на скале. Добраться туда незамеченным невозможно, но под огнем люди смогут прорваться. Два звена берут штурмом вторую высоту, пятое звено, стоящее в рощице и не высовывающееся, снимает всадника или птицу, если они попробуют предупредить Анкор.
- Если посты на высотах выставлены, чтобы сохранить в тайне нападение наши рейнджеры переодеваются в доспехи и одежду постовых и встречают смену караула. Подпускают и убивают. Провернуть мы это сможем ну от силы раза два. Но какое-то время выиграем.
- Обоз и остальные войска выдвинуться только после взятия высот. Место, подходящее для лагеря на пять сотен человек здесь. – Рикк ткнул пальцем в карту. – На террасах мы просто не поместимся. Потому придется вставать у речки, но еще не на дне долины. Огонь зажигать только скрытый, со стен Анкора просматривается полдолины. И все, отдыхать и ждать условного сигнала. Времени нам еле хватит для того, чтобы разбить лагерь. Но делать нечего. Высоты при свете солнца мы не возьмем. С них все просматривается и простреливается идеально. Как на ладони. Далее дело за штурмом. Его план мы тоже скорректировали, но пока я не промочу горло, клянусь, слова больше не скажу. Добрый вечер, Мейстер.
На Маркуса за все время этого монолога Риккард даже не посмотрел.

- Мексика! – девушка, боец их отряда, товарищ по оружию, с которым служили и кровь проливали, схватилась за грудь и начала задыхаться. Согнулась, упала на пол.
И все, все сразу стало не так и важно. И тварь в капсулу засунувшаяся, и люк. «Мексика!», - Ниагара даже не поняла, что крикнула это вслух, уже спеша на помощь. Пульс пощупала. Нет его. И дыхания нет. Руки черные на грудь подруге боевой положила. И тут же начала непрямой массаж сердца. Сразу, как учили. Сердечно-легочная реанимация. И не важно, что ребра сломать можно. Важно чтобы Суул жила.
- Нитроглицерин нужен. Дифибрилятор. Аналгетик, тромболитик… - кому только все это говорила? Да ведь и не было ничего. Только ИПП в подлокотнике. – Аптечку киньте! Кто-нибудь!
И весь мир, весь смысл жизни слился в эти «три толчка-выдох». И только мысль одна «Живи же!» А вокруг забегали все, суетятся, но не из-за них, не из-за Мексики и Ниагары.

Из дверей конюшни Бриз и его хозяин, ведший коня в коротком поводу, протиснулись одновременно. Причем каждый из них попытался притереть другого к косяку двери. Бриз – из вредности, проверяя бдительность Риккарда, Рикк же отвечая любезностью на любезность. Со стороны эта забава смотрелась бы мальчишеством, если бы косяк двери при этом жалобно не хрустнул.
Предвидя реакцию своего гнедого на Коршуна, бастард предпочел побыстрее оказаться в высоком рыцарском седле и уже оттуда отблагодарить конюха добрым словом и оленем. Тому еще предстояло иметь дело с дестиером сера Маркуса, покуда лорд Шарки не соблаговолит озаботиться судьбой своего коня. Как они вдвоем с Бризом не разнеси конюшню на щепки Риккарду оставалось только гадать.
- Ну, ну, - Буревестник покороче набрал повод и развернул коня в сторону дороги, - все знают, кто тут гроза всех кобыл и конюхов. Обойдемся без демонстраций. Ты его все равно не догонишь при всем желании… - коню не требовалось особых приглашений, чтобы попытаться сорваться с места, наоброт, сейчас, в отличии от вчерашнего его приходилось придерживать. Особенно если учесть, что рвался он отнюдь не по весенним дорожкам бегать, - вот только что-то мне подсказывает, что сбегать он от тебя не будет.
В конце концов, Бризу пришлось смириться с тем, что выяснять отношения к красавцу песчанику его никто не пустит. Но конь еще долго продолжал всхрапывать, жать уши, и пытаться улучить момент, когда его всадник потеряет бдительность.
Копыта лошадей застучали по улицам Шеллтауна, и Риккард уверенно свернул в сторону дороги, ведшей к мысу. Отдуда открывался отличный вид, да и голый по весне луг, по которому можно было смело скакать на перегонки с ветром был рядом.
- Мда. – бастард чуть виновато усмехнулся, - теперь уже сей далеко не джентльмен настойчиво просит меня передать вам его пожелание прибавить скорости. У него и другие пожелания есть, но тут уж придется ему довольствоваться пробежкой.