Голосование за ходы

002 Майкл Блэк

-Нет- Слышишь ты в ответ.
-То что выросло в лесу в нем и останется. Они забирают наших братьев и сестер. Они убивают наших отцов и матерей. Оставляют за собой только мертвые пни... Звери когда едят листья. Ягоды обирают, они берут себе столько сколько нужно чтобы им насытиться. Удобряют нас, переносят семена. А люди подобны болезни. Чуме которую пора искоренить - Тебе не обычно слышать голос, но не видеть откуда он течет. Будто все деревья вокруг выражают единое мнение.

- Зачем вам нужны мертвые деревья, они уже умерли только гниют в лесу!? - Леха интересуется. Ему не понятно почему деревья против того чтобы сушняк и гниль отдать.
-Ты отдашь тело своей умершей матери, тем кто из нее стол сделает или дом? - Весьма веский аргумент. Который заставил задуматься твоего волосатого друга.

008 Яна Рихтер

Где то на окраинах гигаполиса. Где то в ебенях...
Большой Тот любил ловить в канале рыбку. И не беда в том что воняла она так будто жрала всю жизнь фекалии, если ее вымочить в ацетоне, а после выпарить над бензином, то вполне есть можно. Человек в безрукавке и рваных шортах спускается к воде. В руках у него моток лески. Разматывает его. Блестит в свете ни когда не гаснувшего фонаря грузило. В черных пахучих водах слышен плеск. Тот замахивается и леска увлекаемая грузилом летит на середину канала. Мозолистые руки, все в шрамах тянут леску осторожно обратно. Что то зацепилось. Большое. Нет это не коряга, но весьма весомое. Неужели донщика поймал сверкает в одурманеном разуме шальная мысль? Упирается в плиты берега тянет что есть мочи улов к берегу.
Нихт. Не рыба эта а срань господня! Если еще господь в этом городе существует! Мешок большой. А в нем девочка совсем юная, лицо ее изуродовано. На обнаженном теле живого места нет. Спазм, сгибается в три погибели, желчью Тот блюют. Черная от синяков ладонь Шилли качается на волнах реки...

      Они сковали тебя цепями. В рот засунули тряпку. Кинули в промасленный трюм бронетранспортера. Долго куда то везли. Говори на незнакомом языке. Вели куда то. Вновь вели. Где то то где раздели тебя. Приковали цепью. И избивали день и ночь. Резали тело твое. Добавили к новым шрамам очередные порезы. И кололи тут же лекарства чтобы ты не загнулась от боли адской. Ты молчала зубы крепко сжав. А вот Шили,быстра сдалась. Она все пытающим рассказала. Где ты последний раз видела своих товарищей по группе, все что можно было рассказать. Многое девочка на фантазировала. Зря старалась, ибо как только они выяснили все, что им нужно было от тебя, лекарства перестали колоть. И во время очередного допроса, когда тебе казалось, что изувер не сколько узнать у тебя информацию хотел, а наличие твоих внутренностей, ты умерла. А когда лишалась жизни то слышала смех. Мерзкий противный смех от которого сердце затухающее в последний раз наполнилось злобой. На себя. И на весь этот чертов мир вокруг, едва видимый сквозь заплывшие от регулярных избиений глаза...

      Ну и что с ним делать? Свечу аборигену в лицо фонарем. Смотрю в дуло возможного оружия. Я бы сам в жизни сюда не полез. Видимо какая то незримая сила заставила меня взобраться по этим уступам. Говорит нам с аборигеном не о чем. Я ни слова из беседы пленника и Фрая не разобрал. Местный народ мне нравится. Пушками в лицо тычут, ножом режут всяк встречного. А может у них обычай такой гостей сначала подрезать, а потом обедать гостем? Рука тянется к кобуре с пистолетом. Ложится на рукоять. Придется пристрелить его. Ибо договориться точно не получится. А может пойти по линии непонимания? Это у меня лучше всего получится. Осторожно вынимаю из кобуры пистолет снимаю с предохранителя пока абориген фонарем ослеплен.

008 Яна Рихтер

В комнату подобно урагану двое врываются. Ворох черной одежды. Русские автоматы в руках зажаты. Ловишь в перекрестье прицела одного из низ. И спускаешь курок, на радость смерти. Только нет этой радости. И в голове проскальзывает мысль - Китайское фуфло! Ибо звук осечки разрывает твой слух. Закипает адреналин в крови твоей. Кровавая недобрая улыбка искажает лицо твое. Ты готова к смерти. Шили внутри тебя забилась в какой то угол. Плачет надрывно. По негру тоскует. Пытаешься ее успокоить или утихомирить, выводит нытье ее тебя из себя. Кусает она тебя, мысли черные и неприятные тебе посылает. Лицо Майкла перед тем как ты его пристрелила. А после картинку показывает, того как Лиса Волкодава убила. Мелкие черные трещинки в твоей душе гноем истекают. Вот вот прорвется плотина твоей души. И все вокруг на хрен смоет поток твоей ненависти и боли.

      Палец тянет курок автомата. В то время как твои руки пытаются оживить МР-5. Видишь дуло, вспышка на нем. Обжигает твое плечо. Пули шепки из дерева пола выбивают.

      Ты смотришь на свое плечо. Рукой его зажимаешь. Кровь из под пальцев течет. Еще один удар в живот получаешь. А еще в ногу. И в руку удар. Горит твое тело когда от очереди в упор ты валишься на пол. С гулким стуком падает пистолет пулемет из твоих рук. Глаза слипаются. Дышать тяжело становится. В сон тебя клонит. В комнату кто то еще входит. Его ты не видишь, но судя по тому как вздрогнули подстрелившие тебя это их командир.
Подходит к тебе. Несмотря на современную одежду, комбез и бронежилет с неизменными крестами, ты помнишь этого мужика, это тот самый, что хотел тебя в окне поймать.
-Добегалась сука?! - На этот вопрос можно и не отвечать. Пинает тебя в живот. Прямо в рану ботинком тяжелым. Дыхание нет в тебе. Только чернота перед глазами плывет. Пытаешься дышать кашляешь на бок поворачиваешься.
-Теперь ты от нас не уйдешь. У меня к тебе еще много вопросов есть. Где остальные из твоей группы? - Ботинок на руку тебе ложит. И давит на нее. Крутит ботинком на руке твоей. Болью тебя нетерпимой награждает. Убирает ногу с руки, отшвыривает автомат подальше от тебя. Один из бойцов в наглую тебя шмонает. Отбирает нож. На любое сопротивление твое, ты получаешь удар в рану. Кровью истекаешь сильно.

-Если не ответишь то подохнешь в этом мире. Мы тут заперли тебя, так что ты очень даже смертная сейчас. А еще... С тобой сдохнет эта девочка. Тебе ее не жалко? - Лапищей за волосы тебя хвататет приподнимает на полом к своему лицу. Видишь гнев в его серых глазах и то какая мокрая от пота его густая борода. Как она торчит клочками и касается броника. Чувствуешь персиковый аромат его жевательной резинки.

011 Графиня

      Ты говорила в трубку много слов. Пыталась достучаться до абонента на том конце трубки. Да ни кто тебе не отвечал. И вскоре ты услышала вскрик. Шум удара. Быстрые короткие гудки - трубку бросили. Черт что там происходит? Может Принц в еще большей беде чем вы? Может внизу еще опаснее чем наедине с убицей? Страх подбирается к тебе. Берет тебя за горло. И сыплет из заветного мешочка сомнения в твою голову. Их много. Режут они твое сердце. Гулкая поступь страха отдается в каждом ударе твоего сердца.

      С досады взмахнула ты ладонью. И с ящика слетела вся пыль. Будто ее ветром сдуло. Хотя до ящика был целый метр расстояния. Вряд ли бы тебе хватило сил, чтобы это сделать. Смотришь удивленно на свою ладонь. Потом на ящик, на котором ни одной пылинки не осталось.

009 Принц

      Они продолжают смотреть на тебя. Ни кто из голых людей даже не шелохнулся. Возможно они не понимают языка на котором ты с ними разговариваешь. Или не понимают что такое язык, а может не понимают что такое понимать. Они пусты, как новорожденные младенцы. Сотни девственно чистых болванок. Незамутненных битами информации. Или они ничего не помнят. Кто то стер их память. Спрятал за семью замкам. Или как ты проснулись в баре наверху, решили внизу спуститься и выспаться в удобных автоклавах. Хорошо что с колен встали. Продолжают смотреть на тебя. Ни каких эмоций на лицах, сотни полуживых статуй.

      Ты настраиваешься случайно на мысли одного из людей который недалеко от тебя стоит. Его мысли становятся твоими мыслями. Не замечаешь этого и смахиваешь капельки пота со лба. Замечаешь движение. Обнаженный мужчина смахивает пот со лба. Повторяет за тобой.

      Собираешь телефон по запчастям. Сначала заднюю панель находишь. Потом основной корпус. Краешек его из под панели управления торчит. А вот с батарейкой пришлось повозиться. Она белого цвета, сливалась с белым кафелем в полумраке. Кое как собрал ты свой смартфон, без помощи людей вокруг. Включил его. Вроде работает, и ничего в нем не повредилось. Только заряд батареи стал на процент меньше 93%.

-[шум помех...]- Командирский канал отвечает тебе шелестом в динамиках. Щелкаешь по резервным каналам, кроме помех ничего найти не можешь. Со связью какая хрень творится. Видишь картинку с орбиты, но ни с кем не можешь связаться кроме бойцов своей роты. Может что то мешает прохождению сигнала?

      Застывшие в ожидании приказа десантники оживились. Четверо разведчиков в легких, но очень быстрых гепардах слились с местностью и поспешили короткими перебежками вперед. Уже на расстоянии около пятидесяти шагов они начали напоминать размытые пятна. А на ста шагах исчезли из виду, только едва заметные следы на песке выдавали их расположение. Покуда они не скрылись за дюной. Дальше ты переключилась на вид с их голокамер. Впереди кроме песка ничего не наблюдалось. Дозор замер на заданном тобой расстоянии внимательно осматривая окрестности. Судя по медицинским показателям десантники были взволнованы, пульс слегка повышен у многих.

      Стрекот слышишь. Жужжание легкое. Появляется болид дрона с четырьмя винтовыми двигателями по бокам. За ним еще один. Оба поднимающийся на высоту пяте ста метров над землей и сканируют окрестности. Кроме десантников и парочки змей, в округе ничего живого нет. А если кто то и есть, то этот парень отлично замаскировался, раз его не чувствуют сенсоры. На внутренних экранах твоих разворачиваются моря песка. Которые стелются вокруг до самого горизонта. Барханы сменяют друг друга. Редкие острова высохшей травы и кустарника нарушают это песчаное спокойствие.

008 Яна Рихтер

      А Милк засуетился. Ствол достал, вновь к окну подбежал. Не каждый день гости такие его посещают. Ты сбежала по лестнице по холлу прошла. Дверь в магазин открыла. Зазвенели колокольчики, привлекая вминание сухощавого седого азиата. Тот сидел на стуле за импровизированном прилавком из ящиков и читал бумажную газету. Наверно самую последнюю из газет в наш с вами цифровой век. Он взглянул на тебя поверх очков. Вокруг карих глазах было столько морщин, что владелец их древнего дракона напоминал. Мудростью были полны эти глаза. Наравне с мудростью в глазах была хитрость умелого торговца, такой с легкостью тебя вокруг пальца обведет, а ты еще будешь этому рада.

-Ни хао Силли - Приветствует он тебя.
-Что привело тебя в гости к Старику Ли? - Интересуется китаец, когда слышит стук в дверь. Настойчивый такой. Как будто кто то в дверь ногой колотит. Из кармана шорт достал он панель небольшую. Что то там набрал и увидела ты улицу. Злосчастный броневик. И людей в балахонах стоящих на крыльце. Один из них колотит в дверь. И орет чтобы открыли.
-Открой ясик, вон тот! - Указывает на небольшой зеленый ящик. В нем лежит пистолет пулемет.

Состояние идеальное. Липкий от смазки ружейной. Прицел коллиматорный. Два магазина по тридцать патронов.
Ли схватил дробовик присел за ящики и на дверь магазина ствол направил.
-Беги через подсобку и уходи из дома!- На дверь кивает головой. За дверью есть еще одна дверь которая ведет в небольшую комнату. В которой есть окно. Дверь наружу. И тяжелый щит, подняв который можно попасть в систему канализации гигаполиса.

Арены полотно блекнет перед глазами. Руки теплом наполняются. Отекли они на цепи висеть. Мутнеет кровавый песок перед глазами. А еще ты чувствуешь, будто в тебя что вливается. Или ты сама становишься частицей его то большого. Тепло тебе от этого союза. А еще темно там. Шепот слышишь. Но вскоре его заглушает дикий безудержный смех. Кто то продолжает смеяться над тобой. Как в первый твой скачок.

-Блядь! какого!? - Девочка не может понять, что происходит. Только что перед глазами была арена и тварей полные трибуны. А сейчас вновь серые стены подсобки. Плесень зеленая. В руках пистолет пулемет. Новенький в ружейной смазке. Удобная рукоять, приклад хорошо упирать в плечо. А прицел сущая цаца. Можно не зажимать глазик, не терять обзор во время прицеливания.
-ЭЙ ТЫ ВО МНЕ! Что происходит??? - Девочка машет автоматом. К тебе обращается.

-Беги Шилли беги! Ведь за тобой гонятся враги. Эти парни с крестами на броне, знают толк в маленьких девочках. У них есть цепи, в которые так удобно заковывать нежные ручки. А еще у них есть подземелье. Сырое. В котором тебя будут пытать. Беги Шилли беги! Выбрось из себя эту дуру, она тебе не нужна. Она создаст тебе проблем выше края. И будет черная волна, которая смоет тебя в сущую непроглядную задницу. Из которой в этот раз ты не найдешь пути... - Холод его слов звучит в ее и в твоей душе. Зябко тебе от этих слов становится. Хочется прикрыть уши. Или ебало кому нибудь разбить...

002 Майкл Блэк

Он хмуро на тебя посмотрел. Наверно его волновала морально этическая сторона вопроса. Проблема выбора стороны. Убивать лесорубов за то что они исполняют свою работу? Сложно...

-Думаю нам нужно, как нибудь уговорить Лорда перестать вырубать лес. - Садится рядом с тобой на землю.
-Мне кажется это намного проще, чем идти войной на лагерь лесорубов. Наверняка у местного князька есть своя небольшая армии. С которой вдвоем нам будет трудновато справиться. Впрочем я приму любой вариант развития событий. Мне надоел этот мир. Где даже после смерти приходится заниматься черт знает чем... - Пожимает плечами Лёха в глаза тебе смотрит.

-Ты тоже там был??? - Кричит тебе очумелый Лёха. Беспокойно в руках вертит посох. И на землю садится. Тебя слегка подташнивает от резкой перемены места. А еще молот в руке более тяжелым кажется. Деревья вокруг живые, листьями о чем то шепчутся. Или тебе так кажется. Хотя после того места, где ты был, после того как ты попал в место в котором ты сейчас, тебе уже ничего не кажется. Тебя трудно чем то удивить. Вокруг столько путей, по которым ты можешь пойти. Один из путей кто то недавно прервал. Явно не по своей воле на арену тебя кинули. А зачем это было нужно и какой от этого толк? И почему тебя на место вернули, а там не оставили ты не знаешь.

ссылка

      Росчерки молний синих разрезали неровным узором небо. За ними шествовал гром. И звук его был, настолько громкий и настойчивый, будто само небо разрывало незримое чудище на части. Десантные челноки поджигали атмосферу, за собой огненные хвосты оставляли.
      С земли к ним тянулись фиолетовые лучи. Сегодня не все десантники ступят на землю и многим из них домой придут скупые голопохоронки и гроб с частицами волос и крови сгоревшего в прыжке воина. Облизывает луч один из челноков. Тот раскаляется красной точкой на небе и вызывается в многоцветной вспышке. Звезда появилась на небосклоне. И погасла. Оставив за собой пыль праха в небесах. И будущие слезы родных дома.
      Они маневрируют. Кружатся словно огненные бабочки в воздухе. В танце, от каждого пируэта которого зависит их дальнейшая жизнь. Пируэт влево, луч проносится мимо. Пируэт вправо фиолетовая вспышка скользит по воздуху рядом с обшивкой.
      Капли пота расцветают на лице пилота. Руки лежат на панели управления. Ладони липнут к теплым щиткам. В кабине воняет перегоревшей проводкой и смазкой для агрегатов. Чувствуется вибрация. В забрале шлема отражаются экраны индикаторов. А перед глазами у него стремительно проносится небесная высь. Облака расступаются. И земля видна. С высоты, до которой птицы не могут долететь, все игрушечным кажется, каким то не настоящим. Горы там видны. Опоясывают они полу-дугой огромное желтое пятно, раскинувшееся на половину континента.

      Десант. Табличка красным цветом пылает "Внимание высадка". Забрала прямоугольные сосредоточенные лица скрывают. Объемные Скафандры индивидуальной защиты от всего и вся - в глухую. Возможно это последние их минуты. Кто-то руки на груди скрестил поверх ремней. Кто-то за штатную винтовку ШВК - 34У, жестко закрепленную с сидением ухватился. За верную боевую подругу держится. А другой беззвучно молится одними губами. Здесь есть мужчины и женщины. Те, кто у кого первый скачок. И те, кто половину жизни провели между землей и космосом. Это самые волнительные и опасные секунды жизни любого десантника. Эти скоротечные мгновения, тянутся мучительно медленно. Есть время подумать о минувших делах. Вспомнить что то хорошее. Или, что сделали в жизни плохого. Взвесить все и предстать перед судом богов. Кто из них после смерти возьмет тебя в свою игру? Кого из них ты будешь достоин?
      Толчок. Многие из десантников, несмотря на то, что крепко зафиксированы в креслах, инстинктивно пытаются ухватится, зацепиться за что-нибудь. Еще один толчок. И куда-то вверх тянет челнок. И трясет жутко. Внутренности жаждут явиться на свет. Кровь кипит адреналином в жилах. А сердце разрывается от беспомощности. Каждый раз, ступая в десантный отсек челнока, они готовятся к смерти. И изнывают от беспомощности. Пока их тела. И души находятся во власти пилота.
      Последний толчок. И становится чуть проще. Видимо пилот смог остановить хаотичное падение на планету. Включились атмосферные двигатели. И челнок полетел к месту высадки, скорее всего как любят это делать в космодесанте, прямо на голову противника. Он цеплял брюхом горные пики, ломал струями из дюз двигателей верхушки деревьев, оставляя за собой полосы бурелома в лесу. Шел на самой низкой из возможной высот, дабы меньше попадать в сферу острых органов чувств противника.
      Жесткое приземление. Челнок вспарывает песчаную дюну и бесцеремонно клубы пыли в воздух поднимает. Обгорелое метало-керамическое тело песком накрывает. И дымки то тут то там вьются. А в борозде виден расплавленный в стекло песок. Кроваво красная надпись “Внимание высадка” меняется на “Пошел!”. Что-то трудно разбираемое орет из селектор внутренней связи голос пилота. В отсеке воняет горелым. Десантники высвобождаются из цепких объятий ремней безопасности. Хватают винтовки и колонной по двое бегут на выход из челнока. Открывается зев челнока. Впускает внутрь свет, пыль и вонь жженого метала. Гулко стучат ботинки по металлу рампы. Жужат и свистят сервоприводы на скафандрах. Стволы винтовок в рукавицах скафандров вниз смотрят. Слышен надрывный вой двигателей.
      Трак. Один. Второй. Третий. Песок сквозь них сыпется. Слышно, как о гусянку валки стучат. И как врезаются звездочки в гусеницу. В песок вгрызается она. Песок на себе несет, который осыпается сквозь щели и падает вниз. Двигатель шумно урчит в сердце эргономичной бронированной коробки, бока которой уже меняют цвет из черного в песчаный. Вылезает из уютного темного лона челнока десантный броневик. Механик водитель боевой машины аккуратно покидает рампу. За ним на рампу выезжает следующий, малая самоходная артиллерийская платформа, она спускается и весело гребет по песку за броневиком, и еще одна машина появляется, а за ней другая. Вслед за десантниками, которые уже рассредоточились на местности, разведали ее и заняли выгодные для встречи или атаки неприятеля позиции, идет техника. А в небе расцветают все новые и новые синие грозы. Десантные челноки идут на посадку. Кое, какие не долетают до точек высадки, другие уже сели и выпускают рои пехоты и техники.
      Командный челнок был бы рад, здесь приземлится, выкинуть самого главного из начальников, да не выдержал он встречи с зенитными батареям противника и окропил своими запчастями пески пустыни, где то на юге. Че-нибудь там определенно вырастет, после такого знатного космического удобрения. Десантники после горячей высадки и без того с настроением не дружат, а тут еще и командира в пыль разнесли… Да того самого кто им на ближайшее время и папу и маму и бабушку с ее мифическими пирожками заменил. Тот, кто обучал самому важному из воинского искусства. Тот, кто задницу и сопли вытирал в минуты слабости. Тот, кто пиздил безбожно за серьезные и не очень косяки. В общем, проявлял заботу, за каждым смотрел как за своим сыном или дочерью. Они не боялись смерти, им еще в учебке или академии по этому поводу мозги местные мозгоправы знатно промыли, да и химией пичкали сильной, которая напрочь прогнала животный страх смерти из них, оставив все на власть холодного расчетливого разума. Нет, они боялись умереть только потому, что это могло огорчить их легата. Они умирали с его именем на устах. А теперь умер он. Как и хотел на поле сражения.
      Уцелевшие взводники, держат совет по внутренней пси-связи. Мысли невеселые. Злые мыслишки, острые как ножи, раскаленные до красна в тела вонзаются. Жаждут мести они. Но с жаждой этой они на вы. Понимают, что на плечах висит забота о оставшихся в живых людях. А еще есть приказ императора, который они должны выполнить любой ценой. Даже свои жизни ради него. Во славу империи. Во славу императора. И все вот в таком духе. Интересно, почему люди до академии эти же самые люди до того, как стать опорой и гордостью императора попасть в ряды космодесанта, они же совсем по-разному к императору относились. А после выпуска из военной академии, все как на подбор готовы умереть за императора. Почему так? Может не только по поводу страхов животных мозги будущим десантникам промывают? Ну да ладно, не наше это дело. Хрен с этим императором. Ээээ, точнее да будет здравствовать наш император во веки веков. Аминь.

009 Принц

      Как часто в фильмах и книгах, перед героем предстает большая красная кнопка, или заманчивый рычаг, с табличкой над ним: "Не нажимать". А что делает герой когда видит такую радость? Конечно же нажимает кнопку или рычаг дергает после чего мир взрывается или происходит, что то плохое...

      Отверстие сжалось. Рука зафиксирована. Вытащить ее не можешь, как бы ты не пытался это сделать. А если, что то сломается там и твоя рука навечно окажется в этом отверстии? Чувствуешь, как иглы в руку вонзаются. Но ты не чувствуешь боли, видимо какую то химию использует это устройство. Холод в руке чувствуешь. Холодное касание кончиков пальцев. Холод который поднимается по твоей руке к плечу. Оттуда холод идет к голове и ко всему телу. Дрожишь от холода. И чувствуешь внутри какие то непонятные тебе ранее ощущения. Стол пред тобой ожил яркими красками. Замигали индикаторы, поползли полоски текста на непонятном тебе шрифте. Почему же непонятно, вот буквально секунду назад, ты ничего не понимал, а сейчас видишь что устройство получило твое Днк и готово к активации. До активации осталось тридцать секунд. Какой такой активации? Во что ты вляпался только что?

      Мысли. Много мыслей. И причем некоторые из них не твои. Хор женских и мужских голосов распелся в твоей голове. Комната меркнет перед твоими глазами. Краски размыты. Сознание твое куда то уплывает. Даже ручкой на прощание не машет стерва эта.

Поединок

      Ветра порыв в лицо тебе дует. Настоятельно просит глаза открыть. С трудом раскрываешь их. Небо серое, тяжелыми тучами затянутое видишь. Вот вот с него сорвутся тяжелые капли. Одна за другой песок вокруг оросят. В этом самом песке ты лежишь. Замечаешь, что на тебе изменилась одежда. Вместо привычных джинсов и куртки, твое тело ремни стягивают, к ремням пластины прицепленные на ощупь похожи они на кость.

      Вокруг тебя высятся грубо сколоченные из бревен и досок трибуны. Колышутся на ветру рваные знамена. Птицы черные в вышине летают, присматривают себе обед. Трибы полны людей. И не очень людей. И совсем не людей полно на них. Существа которых ты ни когда не видел до этого, существа которых ты видишь первый и последний раз. Некоторые тебя очаровывают. Другие вызывают отвращение. А третьи и вовсе пугают. Все органы чувств направленны в центр на песок. Все смотрят на тебя. Лежишь ты в песке, как и лежит рядом с тобой копье. А еще щит небольшой круглый.

      А впереди тебя оно. Мощные ноги видишь, напоминающие лапы. Шерстью покрыты. Набедренная повязка кожная. Кубики пресса, массивная грудь. Гора мышц. И голова волчья. Пасть клыков полна. А в глазах бешенство пылает кровавым огнем. Стоит это чудо-юдо руки широко раскинув. Пальцы с острейшими когтями растопырив. Огромный волк. Метра под три высотой. Дышит тяжело высунув серый язык. Глаз с тебя не сводит.
Тишина вокруг. Все застыли в ожидании. Даже шепотки смолки. Все смотрят на тебя.

-Приветствую вас! Всяк живущий здесь и сейчас! Сегодня! Сейчас! В эту секунду состоится бой между меченным зверем. Носящим знак волка Игридом Духопротивным победителем сотен боев и участником тысяч сражений. - Кричит невидимый тобой оратор. Рев толпы приветствует зверя который метрах в десяти от тебя стоит.

-Его противником будет тот, чье имя неизвестно. Его заслуги прячутся в тени его памяти. Даже мы не знаем как его зовут и какими делами он славен. Да... Это темная лошадка. Он нарек себя Принцем! Приветствуйте Принц из Ниоткуда, бредущий в Никуда! - Толпа кричит. Толпа одобряет. Толпа восхваляет тебя. На волне эмоций ты на ноги поднимаешься. В правой руке копье будто для тебя создано, очень удобное оно, а в левой щит, небольшой круглый и очень легкий. А пред тобой зверь. Готовый броситься на тебя в любой момент. Только дай ему волю...

      Команда звучит. И оно срывается с цепи. Дикое напряжение мускулов вибрирует под шкурой. Мчится к тебе на задних лапах существо. Руками размахивает как заправский отлет. Пасть широко раскрыта. Рычание утробное из нее слышится. Один прыжок, второй прыжок. Половины расстояние нет. Эта масса мыщц, когтей и зубов жаждет тебя разорвать на потеху собравшейся вокруг толпы. Еще миг и оно войдет в контакт с тобой. Скорее всего лапами бить будет. Исполосует когтями. А после зубами рвать будет. Мда а может не стоило руку куда попало совать?

Всем, всем, всем.

      Где бы вы не находились. Кем бы не были - Мир исчез в ваших глазах. Разлетелся на миллион осколков. И пришла тьма. Обволакивающая. В чем то нежная. Убаюкала тело ваше она. Нашептала тайные слова. Искорки вашу тьму посетили. Разноцветные вспыхивают. Четче очертания. С мира спадает пелена. И вот мир во всей красе.

      Вы сидите на трибуне. На вас туника и сандалии. Покрой и модель зависят от пола и ваших вкусов. А вокруг вас толпа. Все на скамьях сидят. Толпы людей. Толпы неведомых вам существ разных видов и раскрасок. В глазах рябит от разнообразия цветов одежд и конечностей. А еще миллион ароматов дурманит голову. Слышна речь, клекот, вибрации, жужжание и какое то рычание. Буйство звуков. А внизу арена раскинулась. Песок серый ее застилает. В песке лежит юноша чье тело броней пластинчатой прикрыто. Рядом с ним копье и щит в песке лежат. Местный оратор приветствует толпу. Заводит ее.

-Да начнется поединок результат которого изменит всю вселенную! - Кричит голос. За которым следует звук гонга.
На вставшего на ноги длинноволосого юношу под ревом толпы мчится во всю прыть волк.

008 Яна Рихтер

      Дрогнула ты когда увидела Милка. В воспоминаниях он один. А вот в живую. Когда он тебя обнял. Настолько сильно, что послышался хруст костей, будто он сломал пару тройку костей. Широченная Лапища лежит на почти детском плечике Шилли.

С укором во взоре он смотрит в твои глаза. Он отчитывает тебя пухлыми губами за то, что ему не позвонила ты. Ввязалась в такую кашу из которой трудно вылезти не покусанной. Еще много слов звучит. И слова его грубого голоса обволакивают. Ты их мимо ушей пропускаешь. Не замечаешь ничего. Потому что это наверно единственное место в гигаполисе где тебе тепло и хорошо. Где не нужно ждать каждую минуту удара в спину или смываться завидев копа. Где уснув ты проснешься утром ни кто тебя не тронет. Интересно каков был отец Шилли? Девочке почему то всегда казалось, что он чем то напоминал Милка. Не внешностью конечно, Милк здоровенный негр альбинос. А характером и отношением к девочке. Которая иногда бессонными ночами, думала о своем отце. Может и мечтала о том, как тот ее заберет из гадюшника жилых секторов. И заживут они долго и счастливо, где то в благополучных районах. Сраные мечты, которые Шилли давно уже засунула куда по дальше.

-Оставайся здесь. И никуда не выходи. - Он отходит к заколоченному досками окну, где осталась щель для осмотра улицы.
- Я утрясу твои проблемы. Отдыхай Шилли - Указывает на гостевой диванчик огромной лапищей он. На улицу подъехала машина.
Милк выглянул в окно
-А это кто такие? Какого хера они делают на моей территории? - Любопытно ему. Любопытно и тебе. Встаешь с дивана к окну топаешь. Выглядываешь в него. Улицу вечно вечернюю из за постоянных туч видишь. Людей почти нет. Но зато есть броневик. На таких копы ездят когда банды сильно шалят. Но это не полицейский броневик, цвет этого броневика черный. А еще крестами он украшен. По всему контуру кресты. Кресты. Черт кресты! Вспомнила ты о недавних рыцарях о том как искали тебя всадники!

      Видишь как из броневика выгружается люди в черных балахонах. С автоматами в руках. А еще ты видишь двоих в пластинчатых бронежилетах украшенных крестами. Лицами они напоминают тех людей, что ты внизу видела, когда мокла под дождем в полуразрушенном двухэтажном строении.

009 Принц

      И шагнул он в темноту. Тьма приняла. Тьма накрыла его саванов мрака. Как принимает всех кто желает в нее окунуться. Она скроет в себе каждого нуждающегося. Даст защиту. Но что она возьмет взамен? Заставит покончить со светом раз и навсегда?

      Аккуратно ногой ища ступеньки ты начал путь вниз. В руках твоих ручки лопаты теплое дерево. От стен по бокам холодом веет. Бетон их шершавый. Из глубины тянет сыростью, а еще сквозняк есть. Оглянулся ты назад. Дверь в сарай все еще открыта. А еще там есть свет. Который стеснительно освещает первые из ступенек.

      С каждой ступенькой все глубже и глубже спускаешься ты. До выхода в сарай все дальше и дальше. Пока он не скрылся из твоего вида. Ты уже привык к тому, что за ступенькой следует еще одна ступенька. А за ступенькой есть ступенька. И за следующей ступенькой будет ступенька. А за ступенькой ступеньки будет ступенька. И после ступенькой будет. Но и за ступенькой будет ступенька. Ступенька еще и еще. Больше ступенек богу ступенек! Тебе начинает казаться, что ступеньки бесконечные. И ты уже целый век вниз идешь. Там вдали за твоей спиной едва различимое пятнышко света говорит об обратном. Ветер в лицо сырость несет. От куда то из глубины он дует. Слышишь гудение. Какая то машина работает. Ставишь ногу на очередную из очередных ступенек...

      О чудо! Ступеньки под твоей ногой нету! Впрочем, ты особо отпраздновать этот факт не успел, потому что кубарем вниз летишь. И каждую оставшуюся из ступенек ты пересчитал конечностями своими спиной, локтями сбитыми, коленями счесанными. Покуда не приземлился прямиком в лужу.

      Плюх. Бочина вся промокла. Рука в гадости какой то. Ни зги не видно. Тело болит после падения. Ты в полной власти темноты. Твои глаза испытывают жажду по свету. Желаешь хоть малюсенький огонечек увидеть. Руками обследуешь место где очутился. Справа бетон. Коробочки какие то. Закрытые на замок навесной. Слева стена пустая. Спереди тебя что-то металлическое. А еще круглое. С перемычкой внутри. Да это же вентиль, какой бывает на старых сейфах и дверях в бункер! Радостный его поворачиваешь ты. Протяжный щелчок слышишь. Скрежет. Тянешь дверь. Ты с ленцой открывается. Свет медленно загорается. Дает твоим глазам право на жизнь. Но все равно слишком он яркий для тебя. После блужданий во тьме. Когда зрение наладится. Через несколько минут, я пока чаю пойду попью, ты увидишь коридор.

      Длинный - длинный коридор. Двери. Чертова куча дверей. на разном расстоянии друг от друга они. До ближайших к тебе дверей около двух метров. Двери не открываются не наружу не внутрь, а в стене прячутся. Рядом с каждой из дверей есть панель черная. На ней мигают по очередно зеленый и красный огонек. На некоторых из дверей такие огоньки не мигают, видимо лампочки из строя вышли.
Пол керамической плиткой выложен. Среди моря плитки ты видишь металлические островки решеток вентиляции. А еще вентиляция есть на потолке. На том самом потолке где горит мягкий свет. Из квадратных ламп он льется. Тебя поразило, то что вокруг идеальная чистота, все стерильно чисто. Кто то порядок поддерживает здесь. И аромат, кажется розами пахнет. Да, слабо так, но этот аромат ты не с чем не спутаешь.

Где то в песках. Но очень рядом...

      Человек всегда любил винтовку. Сколько он себя помнил в руках его была винтовка. Наверно с ней он и на свет появился. За долгие годы она стала частью его. Пятой важной конечностью, которая кормит человека в этом жестоком мире. Какая то непреодолимая сила влекла его в это плохое место. Где люди давно уже не живут и слухи об этом брошенном городке ходят неприятные. Говорят кошмары бродят по этим улочкам с тех пор как люди покинули его. А еще говорят, что из за кошмаров люди покинули эти места. Да мало ли, что люди болтают. Человек лично ни одного из кошмаров не видел.

      Это чувство которому трудно сопротивляться. Которое берет за горло и тянет его сюда. И Называется оно желание мастера. Это чувство привело его в пески рядом с баром. Через оптический прицел он наблюдал в окна за людьми. Они что то делали в баре. Длинноволосый вышел и направился в сарай. Человек решил его пристрелить потом. Все равно тот из сарая никуда не денется.

      Его насторожило оружие в руках одной из девушек. Это дробовик, выстрел из которого не достанет до позиции Человека. Еще одна девушка хватаясь за голову вылетела на улицу. Села на скамейку. А вот с ней можно и поиграть. Снимает с предохранителя винтовку он, затвор передергивает целится в лавочку рядом с девушкой. Тянет курок, винтовка приятно в плечо давит. Вот и познакомился человек с девушкой.

      Звук знакомства привлек другую девушку. Даже оптика прицела передает ему, то что они все из себя милашки. А каковы на вкус будут? Вон у той с кем человек решил познакомиться, весьма хрупкий вид. Наверно очень нежное мясо. А еще у человека давно не было женщины. Последнюю женщину он съел три или два сезона назад. А что с этими двумя делать? Сначала съесть их, а потом возлечь с ними? Или сначала возлечь, а потом съесть? Тяжелая дилемма... А в это время девушка с дробовиком по окрестностям смотрит. Видимо его ищет. Кривая усмешка трогает испущенные пустыней губы. Человек сейчас вовсе и не человек, он кустик или едва заметный травяной холмик, или же песчаная кочка. Человек за годы жизни в пустыне, стал ее составной частью. Что даже звери могут пройти там где залег человек и ничего не заметив. Куда там, девчонке с дробовиком. Которая лезет к брошенной машине. А вот вторая к ней бежит испуганная. В перекрестье прицела она бежит. Предплечье видно. Куда человек пулей к ней желает прикоснуться. Но девушка как то невероятным образом дернулась. Пуля разрезала рукав и в миллиметрах прошла от руки ее. Девушка спряталась за машиной, а человек чертыхнулся. Давно он не промахивался.

011 Графиня

      Это наверно очень интересное чувство когда стреляют в тебя. Когда жизнь висит на волоске твоя. Какой плохой человек выстрелил по тебе один раз. Пуля щепки из лавочки была. Пуля дыру на рукаве оставила, кожу опалила. Адреналин поджег кровь твою. Тебе начинает казаться, что навязчивая мысль о наблюдателе материализовала стрелка. Даже вокруг песок гулким шелестом шепчет тебе Это ты вина всему что творится вокруг. Винит тебя и оживший минивен. Винит тебя ветер который песок тебе в лицо бросает. А еще винит тебя небо ясное и пугающе голубое. И цвета сочные. Цвета яркие не дают покоя твои глазам. Даже они в чем то винят тебя... Привалилась ты к боку машины, ушки ладонями сокрыла дабы не слышать, то что творится вокруг. Скрыться от предъявленных обвинений. Бежать! Бежать куда глаза глядят! Подальше из этого чертова места! Как убежал Принц. Кстати где Принц? Может его уже пристрелили? Он где то рядом песках валяется? А вдруг стрелок не один? Вдруг их много? Да детка это паника. Когда она приходит внутри появляется столько вопросов, на которые нет ответа.

010

Еще один выстрел. Видимо стреляли в твою попутчицу. К двери минивена ты подскочила. Дергаешь за ручку ее. Та открывается. Внутри много пыли и песка. Он на ковриках и сидениях лежит. В бардачок заглянула ты. Там в песке лежат лампочки для фар. Фляга пустая. Пакет черный. Нож кухонный крепкий. Два болта в масле. Коробок спичек. Сзади в салоне кроме песка дамскую сумочку ты увидела. Из белой кожи позолота на ручках отлетела. Сжимаешь винтовку или ружье в руках и слышишь как тяжело дышит рядом Графиня. Как наркоман, который испытывает хороший приход. Стоп. А откуда ты знаешь о наркоманах? И стрелка ты так и не увидела. Где этот черт спрятался? Или он не один? Неприятно чувствовать себя мышкой кошкой в угол загнанной. Очень неприятно...

      Все хорошие истории начинаются на закате, а кончаются на рассвете. Где герои после тысячи и одной последней битвы, главного гада победив, идут или едут навстречу рассвету. К новой жизни. Но мало кто из них задумывается, о том, что это новый поворот судьбы. Завтра у режиссера зачешется одно место, и он снимет продолжение картины. Опошлив тем самым предыдущий хороший конец.

      Ржавый столб. Песком немного присыпан. Это ветер проказник сюда песка накидал. Любит он в пустыне шалить, засыпать то, что ему нравится. Даже сейчас этот проказник пустыни дует куда ему вздумается. Его слышно в домах, где он брошенные газеты по полу гоняет. Его видели в сараях, где он соломы вихрь на ровном месте поднимал. А еще он часто гуляет по улице, с друзьями миллионом миллионов легких пылинок. Среди тучи, которых самые зоркие из путешественников иногда различают человеческие лица, кричащие от боли. Ветер он хороший малый, только пугливый очень чуть, что случится, сразу под одежду человека прячется.

      На столбе погрызенная ржавчинной вывеска. Наверно ржавчина не желала, чтобы входящие в городок узнали его название. Покачивается табличка на ветру, он порывами как ребенок играет с ней. Скрипит слышен.

      Как кожа старика морщинами изъеденная, так трещинами покрыта асфальтированная дорога. Асфальт видимо давно здесь не меняли, в некоторых местах видны ямы поросшие мертвыми кустарниками, а в других местах шишки на полотне дороги вспыхнули с трещинами, из которых сухая трава пробивается. И даже здесь ветер постарался, песка на дорогу нанес с лихвой мелкий пакостник. Чего – чего, а песка ему не жалко.
Он засыпал дорогу уходящую вдаль. К постройкам, видневшимся на горизонте. Стоя здесь трудно понять о назначении этих далеких зданий. А еще труднее рассмотреть их сквозь пыльное окно. Со следами песка внизу рамы. С хаотичным узором трещин в стекле. Кто-то пытался давно разбить стекло, да ничего у него не вышло. Трещины до сих пор насмехаются над вандалом. Трещины смотрят на подоконник, на котором помимо песка лежит пепельницы черной стекло. Разбитая в свое время, осталась от нее неровная половинка, которую используют по назначению. Ибо в ней четыре окурка от папирос. Один из окурков из пепельницы падает. Кувыркается в воздухе, будто акробат под куполом цирка выполняет сложный трюк. И падает сгоревшим концом, на черную плитку пола. Подскакивает и шлепается на белую плитку, где находит свой покой. Плиткой выложен весь пол. Чем-то шахматную доску он напоминает. Фигур шахматных нет, и шашек тоже не видно, но есть мебель, что с лихвой заменяет все нужные нам фигуры. Сломанные стулья то тут то там запчастями плитку украшают. Столы перевёрнуты, ножки с мясом вырваны. Столы сломаны пополам. Столы на доски разобранные. Такое ощущение посещает, будто здесь слоны были. Целое стадо. Танцевали они, водку пили, дрались безбожно и все нахрен переломали. Ну почти все. На одном из уцелевших столов лежит девушка. Калачиком малютка свернулась и дрожит во сне. Сон ей, какой то холодный снится, мурашками в реальности кожу покрывает. Девушка настолько худенькая, что легко умещается на круглом столике. Он рядом с барной стойкой стоит. Мрамор барной стойки украшают трое. Бокал с запыленными боками. Бутылка из под вина пустая с мухой внутри и бутылка из под виски, тоже сухая, без постояльцев внутри. За барной стойкой виднеются три шкафа. Массивные дубовые наверно много выпивки за собой они хранят. Висят на каждом большие амбарные замки. С поцелуями ненасытной ржавчины на металлических дугах. Которые улыбаются всем кого раннее утро застало в этой комнате. Стены, которой обоями заклеены. Обои старые, наверно прошлый век видали, уже пожухли все и во многих местах концы отклеились. Помимо обоев на стенах висят плакаты. Герои на них различные, но всех их объединяет одно рюмка или бокал, наполненный каким-то из видов алкоголя. Они веселятся и пьют в шумных компаниях, или напиваются в одиночестве. А еще есть один плакат, на него можно обратить внимание. На нем изображена утонченная дама. В шляпе широкополой, в платье вечернем с сигаретой в руках прислонилась к стене, из полных губ дымок вьется. Буквы внизу говорят о том, что все благородные леди курят только наши сигареты.

      В одном из углов комнаты сидит человек, голову уронил на колени. Лицо длинными волосами сокрыто. Спит он. Как и спит девушка, неподалеку от него прислонившаяся к стенке. Беспокойно спит, дергается во сне она. Все плечи расцарапаны у нее. Интересно кто это постарался? Куда она залезла?

      В другом углу виден музыкальный автомат. Красного цвета. Панель стеклянная. В пыльном отсеке одна единственная пластинка. Она вздрагивает, когда вы ее себе представляете. Видимо давно уже в этой пыли лежит, отвыкла от внимания человека к своей скоромной круглой персоне, стесняется она. Механизм выхватывает пластинку из уютного гнездышка. Тащит в деку. Где начинает вращаться и находит ее игла. От соприкосновения этих закадычных подружек оживают динамики, установленные по всей комнате. Хрипят, горло парни прочищают свое пыльное. И рождается в них музыка. ссылкаБодренькая такая, заставляет проснуться людей оказавшихся в комнате. Кто-то вздрагивает из них, даже пытается подскочить на ноги. Но тело болит. Тело онемело после сна в неудобной позе, в неподходящем для этого месте. Другие медленно просыпаются. Но все из них не могут понять, кто они такие. И какого черта делают в комнате, напоминающей комнату питейного заведения. Которое люди давно уже покинули. Ибо повсюду пыль и песок лежит. Паутина в углах пыль ловит. На пыли нет следов. Либо люди прилетели сюда по воздуху, ничего не касаясь, или лежат они тут с самого закрытия бара. А если судить по обстановке и слою пыли этот бар несколько десятилетий уже никто не посещал. Мысли. Рои беспокойных мыслей врываются в звенящую пустоту голов их. Где они, что они тут делают, это цветочки. Самое страшное то, что они не помнят кто они такие. Не помнят жизнь до. Как будто кто-то взял и стер их память. Как будто кто-то обнулил их жизни. Что есть человек без памяти? Тело с когда то привитыми навыками? Как он себя осознает?

      Если кто то из людей проснувшихся подойдет к окну, то сквозь трещины на стекле он увидит дорогу, уходящую вдаль к каким то зданиями. А еще в окно видна машина. Грязно серый минивен. Колеса спущены, резина старостью съедена, потрёпана вся. Наполовину в песок погружены они. Пятна ржавчины цветут на кузове. Лобовое стекло и боковое выбиты. Только у водительского кресла торчит осколок, говорящий о том, что стекло, когда то было здесь. А еще перед баром небольшой дворик есть. С горками песка ветром принесенного. Лавочка рядом с ней урна стоит. Чуть в отдалении виднеется деревянная постройка на отшибе, малая. Туалет, скорее всего. В другое окно можно рассмотреть нашедший свою последнюю гавань мачтовый корабль. До него далеко. Но к нему дорога ведет. Видимо местные часто там бывали. Еще бы, это наверно местная достопримечательность корабль, утонувший в песках пустыни.

      Если кто то из людей выйдет из бара во двор, то за баром он или она найдет сарай или склад небольшой. Внутри будет куча полок. На которых разные ящики лежат. А еще садовые инструменты грабли, тяпки, лопаты штыковые и подборочные. Наверно где то рядом есть небольшой садик или огород, за которым местные ухаживали. А еще там есть железная дверь. На сейфовую похожая. На ней сенсорная панель с цифрами кодового замка.

      В баре за шкафами есть еще одна дверь. Деревянная. Она закрыта. Наверно в подсобку ведет. Там наверно куча бутылок разных. А еще продукты какие то есть. Все лежит на полках и ждет пока кто нибудь заберет это.

      Перед невысоким порожком бара лежит отвалившаяся с фронтона вывеска полузасыпанная песком. Вокруг бара, раскинулась пустыня. Пески, моря песка, глазу не за что зацепиться. Редкие островки кустарников и трав прячутся от ветра в этом песчаном море. Сухо. Очень сухо. И безжизненно тут. Зачем бы сюда люди не пришли, наверно у них было весьма веская для этого причина. Воды нет. Зелени тоже нет. Ветер сухой, песок с собой приносит и в каждую щель его сует. Будто желает в человеке спрятать весь песок этого мира. Очнувшиеся люди желают пить. А так же есть. Сухостью во рту едины они. Жажды нет, но желание выпить воды есть сильное.

008 Яна Рихтер

- Я ничего тебе не скажу - Сквозь слезы кричит она. Наверно парализованный тощий решил что Шилли вконец свихнулась и с галлюцинациями разговаривает. Видна десница страха в его глазах. Он знает кто такие наркоманы и на что те способны под кайфом.

      Девочка упирается рогом. Стоит на своем. И ты понимаешь, что ничего она тебе действительно не скажет. Если бы одно Но. Ты находишься в теле ее. Хоть и квартирантка ты та еще, но телом можешь пользоваться, почему бы памятью ее не воспользоваться?

      К памяти ее сознанием ты прикоснулась. Увидела неприятные даже для тебя картины. Как девочку избивал отчим. Или конкуренты ловили ее, издевались по всякому. Хотели научить Шилли не торговать на их точках. А Шилли продолжала торговать, иначе девочка ничего заработать не сможет. Кто оплатит лечение матери, отчим алкаш? Да тот за бутылку... Стоп... Отсекаешь ты воспоминания. Нужно тебе другое. Тебе нужны адреса. Явки пароли. Лица тех мудаков которые девочке мстить будут. Все это всплывает в твоей голове. Маршруты видишь. Три маршрута, один на их базу небольшой полуподвальный бар. Другой маршрут лежит в магазин, который содержит главарь банды. А третий маршрут это точки, на которых банда своих дельцов выставляет. В этом районе таких целых две. В голове твоей складываются целых три маршрута. Как добраться туда на автоматических автобусных мобилях. Где нужно свернуть чтобы копам лишний раз на глаза не попасться или где лучше всего сократить путь будет...

А еще невольно в голове девушки всплывает мысль об одном человеке. Его зовут Милк. Огромный негр альбинос с мышечной коррекцией тела и силовыми модификациями был тем кто снабжал Шилли товаром. Когда мать серьезно заболела, именно он предложил девочке втянуться в рискованный бизнес. Другие пути требовали больше времени и средств. А мать могла умереть в любую минуту. Добрый старина Милк, часто выручал Шилли в трудную минуту, помогал разбираться с конкурентами. У него своя банда в которой есть у него авторитет. И живет Милк в другом конце города. На втором этаже старинного здания. Шилли часто удивлялась тому, почему его до сих пор не снесли. А на первом этаже расположил магазинчик для своих, с мастерской и операционной Джун Хо. У этого китайца есть импланты на все случаи жизни. Даже запрещенные боевые. А еще оружие есть. Которое никто Шилли не даст. Но это уже мысль. Мысль за которую ты схватилась и обдумываешь. А еще обдумываешь что дальше делать. Адреса знаешь. Лица всех в банде ты вспоминаешь. Девочка иногда сопротивляется. Да слаба она волей, ты ее легко перебарываешь.

008 Яна Рихтер

      А еще это были черные маковые цветы. Которые растут на сером песке. Порывы ветра, бесцеремонно хватают лепестки мака и несут вдаль над серыми песками. В тот мир где давно уже ждут тебя. В тот мир где ждут не дождутся меня. Там где боги рисуют узоры желаний на судьбах людей... Ты когда то была на этом поле. Где серый песок засыпал твои босые ступни. Вокруг было черным черно от маковых цветков. Ноздри щекотал аромат гвоздики. Что ты там делала? Кого ты там встретила?

А перед глазами твоими все расплывается. Ты видишь дождя капли быстро рассекают воздух мелкими штрихами. Перед тобой свалка, которая если доверится твоим чувствам тянется до самого горизонта. На ней можно рассмотреть. На ней можно увидеть бытовую технику, предметы одежды, автомобили, строительный мусор. Когда ты смотришь вниз из окна ты в этих горах хлама можешь увидеть все, что когда то окружало людей. Это похоже на кладбище, тех предметов без которых человек не смыслит свою жизнь. Может у вещей которые тебя окружают когда ты читаешь этот пост тоже есть свой рай или ад?

Ты видишь механизмы. Которые копаются в хламе. Что то ищут. Что то находят. Что то пауку передают. Тот стоит на горе мусора. Внимательно окрестности рассматривает тремя парами больших камер глаз. А к нему тянутся человекоподобные, кое где ржавые, местами поломанные работники. Или рабы. Несут в манипуляторах дары, найденные на свалке вокруг. Паук внимательно их осматривает. Сканирует. Принюхивается что-ли? Что ему понравится, то цепкими передними конечностями он в сетку на брюшке отправляет. Там уже что то есть. Что там, рассмотреть ты не можешь. Далековато. А еще дождь мешает четкости картинки. Размывает образы.

А еще двух конных ты видишь. Интересно маленькая Яна читала в детстве Вальтера Скота - Айвенго? Был опубликован в начале девятнадцатого и был очень популярен, благодаря зарождавшемуся в обществе интересу к рыцарской романтике средневековья. Да они сошли со страниц вышеупомянутого романа. Один из них в кольчуге, со щитом в левой руке, топором на поясе и коротким копьем в правой руке. Другой в латных доспехах. Забрало на шлеме поднято. В руках щит и копье. А еще в их обмундировании просматривается одно. Кресты. Крест на шлеме. Кресты на наплечниках. Кресты на груди. Кресты на щитах. Всюду у них кресты. Может у здешних рыцарей мода на ношение крестов? Крестоносцы этакие.

Они верхом на конях. Внизу, под твоим окном находятся. Неизвестно что их сюда привело. На механических работников свалки рыцари внимания не обращают. До тебя доносятся отголоски их речи. Неразличимые едва слышные из за шума дождя. Кажется о чем то они спорят. Ты шмыгнула обратно как их увидела. Побоялась того, что заметят тебя они. Прижимаешься к кирпичной стене с обсыпавшейся штукатуркой. Дождь беспощаден к обнаженному телу твоему. Ворует тепло, холодом тебя наполняет. Дрожишь ты вся. Желаешь чтобы дождь по скорее закончился. Проклятый дождь, который похож чем то слезы. Будто небеса плачут по утрате кого то. Оплакивают человека. Или просто в этот день, в этот час небо решило галлоны воды вылить на твою голову. Из вредности чтоль...


002 Майкл Блэк

      Гнедой тяжеловоз песок дороги копытом мерил. Он вскинул голову когда увидел твое тихое появление. Вздрогнула скотинка и шаг замедлил гнедой. Повозка о деревянных колесах, со столбиками по краям между которыми весьма удобно располагать очищенные от веток бревна. Топоры лежат. Даже пила одна есть. Счастье для двоих. Лесорубы на тебя посмотрели. Лесорубы рты раскрыли. А их вооруженный компаньон руку на рукоять меча положил. Кто то из низ на твой молот посмотрел. Тот что постарше с сединой в висках, одетый в кожаную безрукавку на голое тело коня придержал.

-Здравствуй путник. Вы во владениях Лорда Акермана. Это граница великого леса. - Говорит старший неуверенным голосом. На охранника косится. Тот на него недобро смотрит. А второй лесоруб, по моложе первого с копной рыжих волос и веснушками на щеках, что то шепчет охраннику. Тот в раздумьях плечами пожимает. Будто не знает стоит ли сделать то что рыжий ему предлагает?

      Ты подметил, что у троих людей на повозке, есть одна отличительная черта, татуировка в виде ящерицы. Несмотря на различия во внешности они к чему то общему принадлежат. Или клан один. Или такой татуировкой местные феодалы крепостных своих метят. А может эти парни как то напились и решили себе по пьяни одинаковую татуху замутить. Всякое бывает.

      Ветер в лицо тебе дует. Аромат немытых тел в ноздри несет. А еще запах лошади, сильный концентрированный. Люди на повозке очень просто одеты, рабочая одежда без каких украшений и материал самый простой. Кроме охранника. На нем кожаная куртка с металлическими вставками, какая никакая броня. Штаны тоже кожаные. Меч на поясе короткий. Рука на его рукояти покоится. Может и выхватить его. А еще взгляд охранника на молот косится. И что то в его взгляде мерцает. Как будто он уже видел этот молот где то, да не может вспомнить где именно. Терзается бедолага сомнениями. Не завидуешь ты ему. Но ситуация опасная если он вспомнит чей это молот, то возможно тебе грозят крупные неприятности.

008 Яна Рихтер

      Это похоже на корешки. Маленькие. Но грубые. Которые прорастают в голове твоей. Корешки растения боли. При любой попытке, что либо вспомнить пульсирующая боль останавливает тебя. Она уничтожает твои мысли. И ввергает тебя в пучину отчаянья. Тебе становится плохо. Только из за того, что ты не можешь вспомнить то, кем ранее была ты. В ладони бетонную крошку сжимаешь. А на глазах наворачиваются слезы. Слезы бессилия. Слезы гнева. Смотришь ты на небо. На его серость. Тяжелый саван накрывший потолок. Тоже начинает плакать. Тяжелые капли летят с небесных высей вниз. Падают на твое лицо. На живот. Холодом отдаются в твоих ногах. Смывают кровь с запястий. Смывают грязь с твоего тела. Хорошо. Но холодно тебе от мокрого внимания дождя, на твоей светящийся голубой коже. Ерзаешь ты в грязи. Запястья сжимаешь, что есть мочи. Скручиваешь их. Плющишь по всякому.

      Колючки. Впиваются в нежную кожу. Грызут металлом ее. Пьют твою кровь. Оставляют глубокие царапины на запястьях. Скованных болью. Свобода твоих рук тяжело тебе дается. Будущими шрамами. И болью сейчас.

      Лежишь ты в грязи дождем намытой. Смотришь на небесную канцелярию. Плачут небеса, тяжелыми холодными слезами. Стоит тягучий шум дождя. Но даже через него слышен металлический стук. Слышно позвякивание. То как механизмы роются на свалке. Видимо дождь им совсем не помеха. Металлические они или пластиковые, им все равно. А тебе холодно. Ты дрожишь от холода. И спрятаться от дождя не видишь где. Дома останки есть. А вот крыша убежала от него. Наверно около одной из стен валяется. Или куда по дальше ее унесло.

      А еще до тебя стук доносится. Где то недалеко конные идут. Судя по характеру шума приближаются они на свалку из пустыни. Самих ты не увидела. Да и дождь не на шутку разыграться решил. За сплошной стеной ливня почти ничего не видно.

      Трещина в механизме сработанным годами появилась. Маленькая такая с гнильцой сочится. Трещина в сердцах людей. Пришлось выбирать им по прихоти кучки не согласных, сторону. С кем быть. Убивать вчерашнего товарища, только потому, что он твои взгляды не разделяет. Коридоры Сидонии помнят кровь. Помнят выстрелов туши. Глупые осы пуль вгрызаются в бронированные тела. Дротики в ответ летят. Сознания лишают террористов. А те убивают охранников. Закалывают в узких коридорах военных. Душат рабочие инженеров. Бьют вчерашних начальников. Праздник неповиновения прокатился по модулям Сидонии. Ни кто работать не желает. А только тратить хотят бесценные ресурсы, которые невозможно больше восстановить пока ковчег в межзвездном пространстве находится.

      Кобаяси стоит на мостике думает о судьбе ковчега. О том, как в один миг, сломали установленный порядок вещей. Как же был хрупок мир на ковчеге. Как же злы люди населяющие его. Лет сорок назад отгремело первое Ленивое восстание. А это второе. Не менее ужасное. Может людям, нужна война? Может это в их крови уничтожать друг друга? Пусть тогда ковчег взорвут уничтожители. Тогда всем сразу станет хорошо. Звездные боги с радостью примут такую жертву. Эти люди смотрят только в завтрашний день. Некоторые на следующую неделю. Редко кто видит будущее свое лет на пять десять вперед. А капитану приходится задумываться о столетиях вперед. О том, что нужно будет не только сейчас, но и через десятилетия.
Начальник службы безопасности просматривает раз за разом видео самого кровавого штурма за всю историю Сидонии. Отмечает про себя его особенности. То как его люди штурмовали. Какие они ошибки совершили. Извлекает уроки из этого события потомок немцев. Пьет воду и чертит в воздухе схему. В которой он расписывает почти каждое событие несостоявшейся революции. Стрелки между ними рисует, перед глазами его тысячи личных дел. Тысячи тысяч допросов. Показания свидетелей. Видео с камер зафиксировавших теракты. Анализирует все это начальник безопасности и вносит в личный журнал записи. На основе, которых будет улучшена безопасность на всем ковчеге. А так же будут выявлены явные дыры во внутренней безопасности, которые нужно чем то закрыть.

      Каждый год в Сидонии улицы замолкают. Звучит минута молчания. Флаги спущены. Люди вспоминают, что было год назад. Кто-то обсирает режим Кобаяси. Другие ее боготворят. Кто то считает, что с террористами нужно было договориться и дать им то, что надо было. Другие наоборот, считают, что восстание так и нужно было подавить. Только быть с террористами жесткими и применять только летальное оружие, травить их как крыс травили на земле. На этой почве иногда возникают драки. Чувствуется в обществе небольшой раскол. Чувствуется, что где то остались оппозиционные ячейки. Их ищет СБ. Временами накрывают цепочки заговорщиков. Теракты предотвращают новые. Но эти меры не особо помогают. Бомбу можно обезвредить. Но как обезвредить то бомбу, которая заложена в душах людей? Как лишить их этой звериной агрессии по отношении друг к другу? А если все вокруг будут не агрессивны то как это скажется на светлом будущем ковчега, не будет ли это периодом застоя на корабле?

***

Мальчик маленький стоит перед дверями биореактора. Войти туда боится. Дед рядом с ним стоит, аккуратно в спину его подталкивает. Входят они в коридор. Растут в нем карликовые деревья. Далеко тянется коридор. На имплантанты вошедших проецируется изображение. Тысячи надгробных табличек. Лица. Улыбки. Грустные мины. Серьезный взгляд. Искорки в глазах. Метров десять они прошли. Мальчик остановился около стены. Рядом с Ивой ростом, которая около десяти сантиметров. Тянет мальчик, пальчик в воздухе нажимает на что то.

Джеймс Лоу. Погиб(32 года Инженер)… В результате теракта на системах СЖО уровень 2Б, модуль номер 1892.
Ксандра Лоу. Погибла(29 лет Эскулап)… В результате теракта в жилом секторе. Уровень Гамма 4 модуль номер 732
Джесика Лоу. Погибла (6 лет Без профессии)… В результате теракта в жилом секторе. Уровень Гамма 4 модуль номер 732

Слезы на маленьких глазках наворачиваются. Помнит, как по коридору шел со школы. Денек был тревожный. Еще по новостям передавали о террористах, каких то. Бегали дяди из Герметика. Мальчик к стеночкам жался, старался им под ноги не попасть. Еще, какие то дяди бегали. Злые. Не чего вокруг не замечали. Рыскали взглядами. Страшные такие. Вжался он, в стену пропуская их. Дверь дома видит открытую. Вещи разбросаны. Мамино платье. Разорванное. Кровью залитое. Поднимает его. Сморит. Кровь к ладошкам прилипает. Идет в модуль родителей. Идет по кровавому разводу. Кровь к ботиночкам липнет. Следы кровавые на полу остаются. Дверь приоткрыта. Замок сломан. Мать на кровати лежит. Обнаженная, руки ноги в стороны раскинуты. Все тело изрезано. В крови вся. Рот и глаза открыты. Весь пол кровью залит. Кровью залиты и стены. Кровь на кровати. Кровь на маленьких ладошках. Кровь на маленьких ботиночках…

      Опускается он на колени перед ивой. Шмыгает носом и плачет. Ни какие психокоректируещие программы не дадут забыть такое. Плачет он вспоминает, что ублюдки сделали с матерью. Комок в горле появляется после воспоминаний о сестре. Носочек белый в крови, часто ему в кошмарах являлся. Где он входил в комнату. Мать окровавленная, израненная, поднималась с кровати. Идет к нему. Что-то говорить пытается. Но вместо слов из губ вырываются крови толчки. Кровь с губ льется. Булькает. Видит мальчик шею перерезанную. Видит, ладони багряные к нему тянутся. Сколько еще таких вот мальчиков и девочек война сиротами оставила? Знают только врачи психокорректоры у которых до сих пор от пациентов отбоя нет. Война наложила отпечаток на каждого.

***

-Браво мать вашу, где вы? Какого? Да вы… Ах еб. Держитесь. Мы как с этими мудаками разберемся, сразу к вам на подмогу – Сержант махает руками, в лице меняется постоянно, шлем он снял весь диалог происходит в его разуме, через уцелевшие контуры ноосферы. Его отделение штурмует модуль в котором забаррикадировались террористы. Дверь удалось взломать штатными брутами, благо защита переборок сильно устарела, что сильно повлияло на успех процесса.
-Отделение, пиздесу полная у браво, зажали их в коридоре, придется только с Альфой штурмовать. – В руках трофейная винтовка зажата, штатный, супер гуманный иглометатетль пулей испортило, выкинуть пришлось, о чем Макс совсем и не сожалел.

-Кик дверь открываешь по моему приказу. Зиг и Тир кидаете газовые гранаты. Я не думают что эти сволочи успели заминировать проход. Я первый иду. За мной Кик, Зиг и Тир зачищаете оставшихся. Расклад ясен? – Мысли ответы проецируются в боевых имплантатах сержанта. Налобную повязку поправляет. Взъерошивает рыжие волосы. Каску на голове застегивает. Винтовку в руки, ремень через шею пропускает. Помнит он обучение. Суровый анекдот про то, как винтовка в одну сторону полетела, а солдат в другую, и как они потом долго друг друга искали. Ремешки все проверяют. Затворы щелкают. Снимают винтовки с предохранителей. Замыкают конторы шлемов, это конечно не космические скафандры, но чтобы самим газа нейропаралитического не надышаться хватит.

-Вперед! – Здоровенный негр лапищей в тактической перчатке дергает дверь. Гранаты внутрь летят. Хлопки приглушенные слышны. Шаг. В дым. Очередь перед собой. Рукой стены коснулся. Шелк. Поменял режим зрения. Вовремя. Чуть не споткнулся о перевернутые и сложенные друг на друга тумбочки, на манер баррикады. Очередь в высунувшуюся из за баррикады голову. Жар боевых стимуляторов в крови. Тяжелая поступь Кика сзади. Гулко ухает его пулемет. Соблазнительные боковые проходы. Нет, по ним нельзя идти. Там ждут. Руками хватаешь за верхнюю тумбочку. Вверх лезешь. Ты на вершине царь горы. Видишь повстанца. Тот с арбалетом. Новенький арбалет. В тебя целится. Морду платком прикрыл. Кашляет сильно. Еще секунда и свалится он. Но успеет в тебя Макс, стрелу пустить. Ей богу палец на курке дрогнет. Чертов ствол винтовки медленно, очень медленно поворачивается в сторону террориста. Пальцами, онемевшими от напряжения, чувствуешь, какой воздух стал тяжелый. Тот палец, что курок тянет, еле двигается. Электрический заряд инициирует заряд в патроне. Расцветает яркая вспышка в канале ствола. Как поршень толкает она тупоносую тяжелую пулю вперед. За ней еще одну товарку из магазина. И еще. И еще. Четыре тяжелые красавицы одна за другой вылетают из ствола, медленно летят. Пока время застыло вокруг. Раскалены у них головки. Хвосты ударных волн по пятам следуют за пулями. Первая входит в грудь бедолаге с арбалетом, волна собирается швырнуть его на стену. Вторая вонзается чуть ниже подбородка следом за первой. Третья разносит голову террориста по окрестностям. Ну а четвертая рикошетит от стены. Летит куда-то влево, где разбивает цветочный горшок. Рука с арбалетом дернулась. Стрела пущенная плечами арбалета, вместо того чтобы в слабозащищённую шею вонзится, едва чиркает сверху по каске. Кик тоже на баррикаду залез. Стреляет на движение пулеметчик, сервоприводы компенсируют отдачу с лихвой. Подавляет противников он до тех пор, пока замыкающие не становятся ведущими. Вытягивают террориста с пистолетом за поясом. Тот задыхается от газа. Швыряют его на пол. Руки браслетами связывают. Еще один в шкаф залез. Прикладами его обрабатывают. Кашель надсадный выдал его. Выстрел слышен. Гулкий такой. Зиг вылетает из прохода, в который только что зашел. Винтовка гулко стучит по металлическому полу. В пластинах грудной брони вмятин ужасных племя. Задохнется боец если ему не помочь. Мысли приказы Макс формирует. Сам мчится на помощь брату по оружию. Видит в дыму морду в противогазе. В руках у него странный агрегат о трех стволах. Самодельное оружие. Видимо впритык в Зига выстрелил, его и отбросило. Падает Макс на пол. Ноги раскинул, спускает курок. За друга мстит. Морда в противогазе опасность замечает лишь после того, как очередью его отбрасывает на пол. Встает оперативник, видит на тактической схеме, что к нему бежит Тир. Кик в это время всех прикрывает. Очередь ссадит в красный треугольник, который быстро превращается в черный крест. Был когда то человеком он. Разве люди так поступают друг с другом? Сколько товарищей переобували эти выводки. Нет им места среди людей. В труповозку их в реакторе им самое место. Зло мыслей в голове витает. Маска шлема слегка изнутри запотела, обдувы включаются время от времени. Тир снимает броню с поверженного Зига, тот бледными губами, сквозь забрало шлема видно, воздух хватает. Наверно у него пару ребер сломано.

      Макс вместе с Киком вперед выдвигаются. Чертов модуль, когда они его так захламить успели? Кто-то орет в наушниках. Сигналы о помощи приходят через ноосферу. Потерпите братки, еще немного, свое говно вычистим и за ваше возьмемся. Не умирайте, пожалуйста. Держитесь что есть сил. Нам тоже сейчас очень трудно. По ноге Макса ударяют. Мужик в противогазе, с пожарным топором в руке. Грузный, такой, размером подстать Кику будет. Ежик черных волос на голове. Из одежды на нем только штаны рабочего комбинезона. На голой груди татуировок различных россыпь. На руках они есть. Даже на той руке есть, что топор опускает на голову Максу. Тот даже выстрелить не успел Только винтовку под топорище подставил. Лязг метала об оружейную сталь. Ботинок в живот толстяку летит. Тот ловко укорачивается от удара живот. И слева пытается достать топором сержанта. Чиркает топор по наплечнику. Рука безвольно сержанта обвисает. Да хорошо приложило. Подшаг вперед делает Макс и локтем бьет в солнечное сплетение мужика. Вкладывает в удар всю свою массу. Сбивает с ног мятежника. Сверху на него прыгает. И винтовку поперек горла ему упирает. Стимуляторы впрыснуты в руку. Привет правая ты снова с нами в драке. Жмет что есть силы на винтовку сержант. Поверженный здоровяк пытается скинуть его, себя. Да крепко ногами обвил его оперативник. Жмет стволом на голо. Жмет до тех пор, пока не оседает под ним террорист с глазами, выпученными в окулярах противогаза. Кик рядом. Слышен раскатистый бас его пулемета. Когда это говно кончится? Когда закончится эта война? Подрывается с трупа сержант, дальше по коридору мчится.

***

-В капсулу механохирурга его живо! – Кричит мужик в военной форме без знаков различия. Солдаты без брони тащат носилки в указанном направлении.
-Мне плазма крови срочно нужна. Раненых очень много. С обеих сторон. Как не лечить их? Они же люди? … Есть в реактор сразу отправлять. – Мысленные приказы. Мысленные ответы. Только тело военного медика по струнке по привычке вытягивается, видимо с начальством контакт имеет.
Мимо раненых проносят. Кое, какие сами идут. Еле живые, но товарищей волокут на себе. Девочка в белом халате только вчера курсы окончила, уже рану зашивает. Лицо бледное. Но еще держится умница. Рядом на каталке стонет Герметик. Обоих ног у него нет, жгут на оба обрубка наложен. Мимо бежит еще один врач с чемоданчиком. В голову раненого ведут, повязка окровавленная. Какие бы хорошие медицинские технологии не были на ковчеге, сколько бы медицинских модулей не создавали. Всего это мало. Раненых слишком много чтобы все единовременно помощь оказать. Один из суровых законов войны.

***

-Броневиком таранте двери. Блядь я бы вам стража да, да только не влезет он по габаритам в коридор. Да десант в него засуньте. Нет с патронами напряженка. Мы к такой херне не готовились. Но линии уже запущены. Скоро маслята будят. Да на поражение стреляйте, с трупами потом меньше возни – Штаба как такового на Сидонии нет, каждый из армейского или полицейского командования присутствует в виртуальном штабе находясь в это время в личных капсулах. Или в тех, куда смогли попасть.

      На экране вездеход, переделанный военными под свои нужды, носом врывается в двустворчатые двери. Ломаются они под натиском многотонной машины. Пулеметы на башнях разрезают атмосферу модуля очередями. Из десантных отделений всыпают солдаты. Все хорошо экипированы и вооружены. Бой начинается. Террористы плохо вооружены, но их в разы больше. Они пытаются взять числом. Голым энтузиазмом против винтовок и брони. А за что погибают? Не знают. Друзья их гибнут. Вот и они под пули лезут. За будущую хорошую и сытую жизнь. Которую им на каждом шагу обещают. Имя Фримена у всех на устах. Говорят, что только благодаря его умелому командованию до сих пор удается сдержат силы безопасности ковчега.

***

-Че дрожишь сучка? Раньше ты мимо нас проходила задницей своей вертела. Даже не смотрела в мою сторону. А сейчас че молчишь? Я тебя блядь спрашиваю! – Лезвие впивается в изящную шею. Заставляет нежный подбородок вверх подняться. Зеленые глаза лучатся от слез. Текут по щекам они. Капают на живот нападающего. Рядом еще двое, перемигиваются. Ухмыляются. Подшучивают над красивой девушкой. Говорят о том, что покажут, как любить надо. О том, что девушка совсем истосковалась по мужской любви. Плачет девушка. Ждет, что ее спасут. Как всегда в самый последний момент рыцарь появится, герой сериала. Всех злодеев накажает. Перебьет их. А потом будет конец фильма. Поцелуй… Только нету сейчас в округе рыцарей героев, все ушли на фронт вот против таких гадов, как эти воевать. Нет, нет нет… Только не эти мерзкие губы. Шеи касаются. Треск ткани комбинезона слышен. Раздевают ее к стене прижимают. Сначала тот, что с ножом. Она пытается сопротивляться. Сбросить его с себя.
-Охохо. Парни А она горячая штука! Ах ты сука! Я тебе блядь сейчас все зубы выбью! – Орет на нее насильник. Кулаком по лицу девушку бьет.

      За каждую попытку девушка получает. Бьют ее до беспамятства. Когда первый кончает его место занимает второй. Она уже ничего не чувствует. Безвольная сломанная кукла, которую хозяйка на пол бросила. И забыла за нее. Она уже ничего особо не хочет. Разве что умереть. Вот тут взять и умереть лежа на обрывках комбинезона. Грязная... Умереть… Грязная... Умереть... Как часы тикают мысли на обезображенном лице

***

      У какого-то из древних земных царей на кольце было написано – Все пройдет и это тоже. Война прошла. Но оставила мерзкий отпечаток на сердцах людей. Кто-то близких потерял. Всю семью вырезали террористы. Кого то они изнасиловали. А кто-то душу продал богу войны. Тысячи судеб переплелись воедино. В единое древо, всех, кто пережил войну. Которое стоит на кровавой шаткой почве. Толкни его по сильнее и разрушится все общество. По всюду работа кипит. До сих пор устраняют последствия зачисток. Кое-что восстанавливают. А кое-что отремонтировать не возможно. Тяжелые потери для ковчега. Но еще тяжелее было потерять столько специалистов. Не восполнить ценные кадры ни как. Столько проектов перспективных загублено. Столько светлых голов умерло. Капитан сильно расстроилась. Она привыкла принимать тяжелые решения, от которых зависела судьба всего ковчега. Но, чтобы кто-то решил выйти из-под ее руки, восстать против ее правления. Такое было в первый раз на ее памяти. Наверно на каждого последующего капитана придется свой Ленивый бунт. А может самим себе нам опозицию создать и контролировать эти революционные процессы, раз в пятьдесят лет восставать против себя самих же, чтобы люди пар выпустили, но не приносили таких разрушений? Нет, так делать нельзя. Парит капитан в инфосфере планеты. Душа ее по уцелевшим секторам ноосферы скитается. Везде она видит боль потери. Почти каждый человек на ковчеге кого то потерял. Говорят, что в некоторых коридорах до сих пор чувствуется сладковатый аромат трупов. Где она была когда началась война? На мостике? Или на приеме у одного из ковчеговских корпоративных воротил? Это уже не важно. Напрямую она не командовала. Для этого есть генералы и адмиралы, которым война ближе. Ведь недаром они каждый день к ней готовились. Тренировали личный состав. Чтобы когда-нибудь на ковчег пришла мясорубка. А против кого они готовились? Да против своих же людей которым хотелось лучшей жизни. Против тех, кому мозги отравили идеи о том, что всеобщие ресурсы можно взять и поделить. Что система выдачи благ, только тем, кто их заслуживает, не имеет место быть на ковчеге. Нужно сразу всем раздать ресурсы ценные. Пусть ни кто не работает, а ест, пьет и развлекается. Видела Кобаяси, какие зверства эти террористы учинили против лучших специалистов и ученых. Завидовали наверно. Жестоко убивали их. Из за того что модуль у них лучше или кормежка вкуснее. Люди они такие. Как буча начинается, сразу все грехи вспоминают, прошлые обиды. В карман к другим скоты заглядывают. А кто вам так же как они в свое время работать мешал? Трудитесь, несите пользу ковчегу и будет вам на нем лучшее место. Нет, вы захотели стать балластом. А после восстать против образцового общества. Ради чего все это?

***
      В цехах кипит работа. Заново начинают стоить то что утеряно. Нет, время на новые проекты, старое бы починить были бы рады. В лабораториях трудятся ученые не щадя умных голов. Проекты по модификации. Проекты по обновлению. Проекты по восстановлению. Работа повсюду купит. И грусть по коридорам Сидонии витает. Еще долго ковчег будет помнить это кровопролитие. Годами будет заживать до сих пор гниющая рана…

      Свалила тебя самый жесткой из врагов - усталость. За ней сон пришел, глаза твои крепко сжал. Сны какие то тебе снились. Холодновато за шкафом почему то было. А еще ты иногда просыпался из за каких то шорохов. У Феника чутье ого го в отличии от твоей чуйки. В очередной раз ты проснулся от какого скрежета. Неприятно по слуху режущего. Темно в твоем убежище. Видимо ночь настала. А еще холодно за твоим шкафом. И кто то в комнате есть. Стоны ты слышишь. Непонятные. Так же урчание довольное слышишь. А еще аромат, смесь мяты и малины.

      Любопытство тебя за шкирду схватило и в хребет ткнуло. Неуверенные шаги, мордочку ты высунул из за шкафа. И видишь около кровати кто то стоит. Спина у него белая. Волосы седые длинные серебрятся в лунном свете. Лунный свет слегка освещает комнату, дарит теням причудливые очертания. Интересно кто это стоит около кровати?

      И еще кто то в комнате есть. Слышишь его шаги. Тяжелые такие. Но не видишь его. За шкаф нужно вылезти дальше, а значит рискнуть быть обнаруженным. Увидят тебя незнакомцы. Кто они такие? Что здесь делают?

Звонкое и вязкое - ....мог бы и выстрелить. - Повисло в воздухе неразделимым барьером между Доктором и Софи. Хотел он успокоить ее как то взбодрить. Человека ведь она убила. Понятно, что не желала она этого делать. Понятно. Но барьер. Вязкий. В нем мысли вязнут. Разбиваются о каменную стену с надписью УБИЙЦА. Застревают в горле. Смотрит на спину девушки. Идет за ней. Голову опустил Фрай, будто только он виноват в смерти раненого. Наверно винит себя больше, хотя и сделал все что смог. Неприятно терять ему пациентов...

Выходят они к остальным. Фрай винтовку на землю прикладом опускает. Тяжело ему говорить. Вина гложит его пожалуй даже больше чем Софи. Себя виновным считает. Совесть его съедает изнутри. Тяжело и больно. Но высказаться нужно.

-Я предлагаю отпустить этих людей. О нашем присутствии на острове уже известно. Если мы будем в плену держать их долгое время, то их друзья на нас сильно разозлятся. Мы и без этого обиду им принесли. Убили их человека. - Смотрит в глаза всех присутствующих. Тяжелее всего в глаза Софии смотреть. Наверно ей тоже тяжело.

-В тоже время я не верю в их мирные намерения. Со слов Софи, убитый ей - Запнулся Фрай. - Раненый ей человек собирался стрелять в нас. Она только оборонялась. Если бы она не выстрелила, то ее ранили бы или убили. Ни один из этих вариантов неприемлем. Несмотря на то я считаю, что их нужно отпустить. Если мы этого не сделаем, последствия будут еще хуже. А если эти джентльмены представляют какое нибудь государство, под чьи владения этот остров попадает. То к нам будут пременены меры уголовного преследования этой страны. А это мне не нравится. Потому что мы на их земле. Тронули их человека. И виноватыми будут нас считать, в независимости от степени вины каждого из нас. - Протирает по со лба Эрвин. Тяжело вздыхает.

-Если эти молодые люди представляют собой банду, пираты они. То нам необходимо найти их базу и попытаться с ними договорится. Попытаться - Выделил слово Фрай. Хотя в этот исход судя по тону в голосе он не верил.

-У кого из вас какие предложения будут дама и господа? - Подводит итог монолога Эрвин и очки на переносице поправляет.

004 Волкодав

      За шкирку тебя схватила рука. Видимо вой кому то твой не понравился. Попытался ты извернуться. Укусить наглеца. Да вытягивают тебя из под майки Яны. Замах. Отрываешься ты. Летишь метров пять над песком. И в песок на лапки приземляешься. Тонешь в нем. Фенек испугался. Фенек мчится прочь от машин куда глаза глядят. Мельком видишь, как один из бандитов пристрелил надоедливого пса. Видишь как ведут бандиты будущих рабов. Там всех полов и возрастов они. Мужика какого то прикладом огревают. Ты мчишься пути не разбираешь. Слышишь, как взревели двигатели за спиной у тебя. Машины отъезжают. А ты около сарая уже оказался. Внезапно холмик песка фонтаном взрывается. Тряпку видишь. Из под нее девочка в длинной ночной рубашке появляется. В руке у нее зажат нож. Волосы черные до самых плеч, непослушные они растрепанные, песок в них. На ногах у нее ничего нету. Видимо выбежала из дома в чем спала и схоронилась около сарая, от страха трясясь.
-Лися? - Спрашивает тебя девочка. Видишь в голубых глазах у нее слезы собираются. Грязные разводы по щекам. На вид ей около одиннадцати двенадцати лет.

      Думал в магазине поваляться. Денек другой на полочке отлежаться. А там гляди и забудут за буханку. Нет. Не забыли. Женщина его купила. В пакет черный засунула. Из него мистер Белый пальцы видел хозяйки. Лицо иногда, подбородок. Третий ли растет? Или показалось?

      Знакомое урчание. На рев похоже. Где то рядом дикий зверь ревет. Тот самый который рычал, когда буханки, перед появлением в магазине, в черной пыльной комнате были. Так же темно было как в печи, но приятного жара не было. А потом лоток вынули. Людей мельком видел. Много их было. На полку вытащили его вместе с братьями хлеба кусками. И пол часа не прошло, а женщина булку к завтраку уже купила. Бекона гнусного кусок завернутый в полиэтилен. Баночки какие то содержимое не разобрать. И Сыр кажется.

      Кухня. Первый раз ее увидел. Неужели в этом скучном месте придется провести последние часы этой жизни? Людей снова видел. У них буханка из четырех ломтиков состоит. Главный кусок. Кусок чуть по меньше его. И два малых относительно кусочка. Страшно стало когда увидел, эти каннибалы пожирают товарищей. Мычат от удовольствия, мажут на соплеменников, кладут на них что то. И в рот. Кусают. Рвут. Зубами белыми. Жуют. И глотают. А ведь один из них мог быть с тобой зернышком в одном колоске. Вырваться пытаешься. Бежать из этого гнилого места. Ведь ночь пройдет. Наступит утро. Вновь куски люди соберутся на кухне. И будут есть твоих братьев. И тебя за одно. Увидишь ли ты свой первый рассвет? Или будешь съеден раньше чем он наступит?

      Час казни. Час пожирания заживо. Столик. За ним буханка людей собралась. А на столе кроме тебя, еще есть счастливчики на которых простираются гастрономические интересы людей. Видишь, как главный кусок поедает твоих братьев. Даже тебя схватил. Ругается о чем то с тем куском который чуть меньше его будет. Или они так разговаривают громко потому, что друг друга не слышат?

      Привалили тебя сверху. Братом твоим, что на полу побывал. Следы пыли и волос на себе несет. Впитал их. И тебе передал немного с братского плеча. Тяжело тебе на все это смотреть. Хоть и лежишь на самом краю стола. Но с таким грузом долго до него ползти. А через минуту тебя съедят. И больше ты не увидишь, через тусклое окно солнца лучи. И солнце само тебя не согреет. Разорвут тебя. И проглотят. А за тобой еще одного твоего брата в жертву аппетиту принесут. Не нравится тебе такая перспектива. Не желаешь вот так скоро смерть от лица буханки людей принять. Напрягаешь всю свою хлебью силу. Сжимается мякоть и разжимается. Пытаешься ползти. Пытаешься свалиться на пол. Пока тебя в тостер не отправили. Пока тебя не съели. Держись мистер Белый, край стола совсем близко...

      Игорь в квартиру заветную не заходил. Посмотрел в открытый проем. Чисто в коридоре было. Кто бы не был последним жильцом, он (она) наверняка хорошо за собой прибрался(лась). А еще стоя на лестничной площадке он подумал о вечных наблюдателях за нашей жизнью. О соседях. Наверняка они видели, того кто был в этой квартире. Может приметы характерные сообщат, для ориентировки хватит. Думает Игорь и звонит в дверь соседям. Надеется на то, что кто нибудь дома будет. И замолвит словечко, о бывшем жильце этой квартире. Или хозяине. Хотя вряд ли колдун настолько наглый, чтобы у себя дома такой магией занимается.

004 Волкодав

      Стоишь ты на коленях. Пытаешься разговорить Айзека. Чувствуешь вспышку боли в затылке. Чувствуешь боль в плече. Валишься в песок. Все еще в сознании. Искры перед глазами. Прикладом тебя сзади ударили. Видимо чтобы ты много не болтал.


      Смотрит Азек каждому в глаза и улыбается. Губами. В глазах злость неприкрытая читается.
-А ты почему как все твои товарищи не хочешь к нам присоединится? - Спрашивает он Майкла. Тот молчит. Не может ничего сказать. А может ему мерзко в такой компании находиться. Или
-Он, что немой? - Спрашивает у вас Айзек. Голосом раздраженным. Руки в бока упер. Стоит в отдалении до него шагов двадцать.
-А и хер с ним... Вступление в наш клуб добрых людей сугубо добровольное - Рукой махает. На вас смотрит. - Итак, вы желаете стать частью нашей компании. Но мы не особо доверяем вам. Так, что настало время вам доказать свою верность! Объявляю церемонию принятия в наши ряды открытой! - Раскидывает руки в стороны. Слышен гул бандитов. Крики одобрения. Кто то хлопает.
-Ведите ее! Она первая подняла руку! - Указывает на Яну. Тянут ее два здоровых мужика из общего ряда.

008 Яна Рихтер

      Крепко тебя схватили они. Не вырваться. Можно попробовать. Но видишь стрелков целятся они в твою группу. Парочка в тебя. Поежилась ты. Даже не пытаешься упираться. Боишься за себя. Боишься за то если начудишь, то пристрелят всех. Эти судя по взглядам могут. Отводят тебя метров на пять. Ставят напротив Майка. Который в самом конце вашего ряда стоит.

-Фрик Лупеару ей живо! - В руку тебе суют нечто похожее на твой обрез. Только рукоять удобнее.

-Убей его! И мы примем тебя! - Кричит Айзек. Орут одобрительно бандиты. Свистят. Краем глаза замечаешь треногу. На ней камера стоит. Все происходящее снимает один из боевиков. Те кто тебя держали отошли метров на тридцать. Видимо дальше чем может стрелять твое оружие. Видишь лицо Майкла. Видишь его глаза пронизанные страхом. В глазах немая мольба. Слезы текут по щекам. Он осознает, что ты его сейчас убьешь. Головой мотает, рот открывает и закрывает, слова вымолвить не может...

      Жарко. Лютое Солнышко высоко над головой стоит. Температуру вы не знаете. Но печет, как в аду. Градусов сорок наверно. Арктур Сендрес решился пооткровенничать. Лисе рассказывает трудную историю своей жизни. Смотрит на бардачок, в котором заветный журнальчик с фото его подружки и тихо говорит. Иногда бросает на Лису взгляды. Ищет понимания. А японка крутит баранку и смотрит вдаль.

      Вот уже показался заветный перекресток. Дорога уходит вдаль. Дорога сворачивает налево. Дорога сворачивает на право. По той дороге, что направо ведет, вы мельком успели разглядеть следы раскрашенной гусеницами бетонки. Видимо тут когда-то прошел гусеничный транспорт. В сторону Каннибальска поехал. Ну их в баню этих каннибалов, решили вы. Лучше в Червичную Впадину для начала съездить. Название у нее краше. А может интуиция вам подсказывала, что в этом районе есть, что то интересное… Вода, еда и бензин, например. Судя по датчику топлива на приборной панели с бензином у вас не густо. А воду все пьют. Пусть и меньше чем хочется. Но здесь сильно сэкономить не получится. Не будешь пить, настанет обезвоживание. Доктор Блад помнил, что такое обезвоживание, да еще на сорокоградусной жаре. Сидит он крутит в руках амулета косточки, нанизанные на тесемочку черную. Чувствует, что когда амулет в его руках, он предельно концентрирует свое внимание. Замечает на амулете каждую трещинку и неровность. Но как только он разорвал тесемочку. Начал стачивать о камень первую косточку. И пропало это чувство. Все стало как обычно. Шурх-шурх. Летит костяная пыль, на тряпочку, разложенную на коленях. В дороге есть чем заняться. Военный поудобнее расположился в кузове. Смотрит вдаль по курсу машины и рассуждает о том, какого черта его сюда занесло?

      Сидят парни в кузове. И молчат. Видимо смерть незнакомца на вас сильно повлияло. А в машине в это время играет музыка. Только добовляет печальных дровишек в топку грусти. ссылка

      Яна с третьей попытки завела своего монстра. Раздался оглушительный рев двигателя. А из глушителей забило пламя. Дернулась когда попыталась стартануть, уж очень на байке сцепление было тугое. К такому ты не привыкла. Но все же быстро ты разобралась с управлением. Ведь кое-что понимала в мотоциклах. Пикап уже тронулся, метрах в двадцати от тебя был, когда ты вырулила на бетонку. В лицо тебе летит пыль и песок. Ветер треплет волосы. Которые развеваются за твоей спиной подобно знамени. Лиса дает перцу старому пикапу. Ты держишься за ней. Где то в сорока пятидесяти метрах. Аккуратно объезжаешь все ямки и вздутия дороги. Притормаживаешь, когда пикап тормозит. Кто-то из кузова смотрит на девушку на огромном мотоцикле. Слышат рев мотора. Кажется, что специально изменили конструкцию глушителя, дабы тот не снижал шум, а наоборот усиливал его.

      Куда же вас приведет эта дорога, дарованная вам первым встречным здесь человеком? Какие приключения ждут вас в пути? Только песок знает ответы на эти вопросы.

Иногда бывает, что в первом раунде ты получаешь джеб в челюсть. Точно в тумане, к тебе приближается пол. Падаешь. И темнота заглушает последнюю мысль - Какого?

Нет. Не упал. Остановился, молния мысли в голову. Глаза раскрыты. Губы не могут сомнутся. Смотрит на Фриду.
-Они все... - Шепчет Игорь. В глаза с радугами. На белые волосы. На спицы в умелых руках. Он смотрит. Дивится. Ни как не может поверить глазам... Скрипит карандаш по бумаге. Дзынь - Дзынь спицы из шерсти красивый узор. Книга открыта где то в середине. Прислонился слегка к стенке. Она точно не упадет. Придержит спину милая. Ни когда столько "способных" в одном месте не видел. Да из тех, кто в офис не вхож.
Улыбается. Глаза бегают по сторонам. Сердце стучит в висках. Любопытно и страшно. Чем обернется эта идиллия в итоге?

Трушкин тяжело вздохнул. Жил раньше, был обычным человеком. А что теперь? Он каждый день по дороге на работу видит их. Они есть в клубах, магазинах и кафе во всех местах которые посещает Игорь. Если бы в свое время Элеонора не объяснила ему, что происходит на самом деле, то Благовещенский желтый дом* стал бы на одного пациента больше.

- Я тут немного занят. Видишь прутики на ограде считаю. - В доказательство своих слов Игорь стал касаться каждого прута по отдельности и шевелил губами будто действительно занят расчетами.

-Мне последнее время не снятся сны. А из тех которые я видел раньше... Я бы их лучше забыл - Он скривился в лице отвечая духу. Поняв, что от этого существа ему вряд ли будет, какая польза, он хмыкнул и двинулся дальше, перед этим со злостью зашвырнув камень, как можно дальше по направлении от ограды.

Из-за жуткого акцента речи кошки принц не разобрал. Видимо она слишком долго находилась далеко от города. И давно не практиковалась. Он встал, вытянулся во фрунт. В глазах прыгали искорки. Принц поднял руку вверх подавая знак мертвому войску.

Послышались глухие удары. Мычание зомби. Дикая какофония звуков резала уши до неприятных ощущений в желудке. Огр взял булаву и начал лупить ей тех, кто сбивался с ритма или наоборот спешил. Дирижерская булава постепенно настроила оркестр, а так же дала втык хористам, дабы те меньше фальшивили.
Полились звуки. Это была музыка. Дерганая временами, но смутно знакомая. Эти мелодии можно встретить в тавернах или борделях, где предлагают услуги определенного типа.



Малагдаэ откинул с головы капюшон. На его лице расцвела улыбка. Он поклонился кошке. Пивафи, после едва заметного движения ладонью, медленно сползло с его тела, отрывая свету пещеры холодный блеск кольчуги.

Под звуки смутно знакомой мелодии. Принц начинает двигаться. Немного скованны его члены. Видимо их не отпустил страх. Он двигает бедрами попадая в ритм музыке, неспешна, расстёгивает по одной пуговицы на рубахе. Пальцы дрожат, но движения уже больше уверены. Ладонью стыдливо прикрывает грудь, а щеки пылают.

Он поворачивается к кошке задом. Рубаха стекает по коже вниз, обнажая его рельефную спину. А ладони берутся за ягодицы соблазнительно подчеркнутые облегающими кожаными штанами. Он вращает ими, стараясь поймать глухую нить ударных инструментов. Оборачивается к кошке. Идет шаг за шагом все ближе и ближе. Торс обнажен. Тепло струится по разогретой мускулатуре.

Малагдаэ простирает к кошке ладонь. Пальцами касается подбородка. Щекочет его остро заточенными по когти ногтями. Улыбается, не отрывая взора от огромных глаз кошки. Губы его шепчут заклинание. Школа иллюзий. Небольшое заклятие. Очаровать зверя.

Отскакивает прочь, будто его хотят лапой прибить. Бросается на колени дергается, соскакивает с волны музыки. Понимает, что теряет доверие кошки. Возможно совершает большую ошибку, которая грозит ему жизнью…
Часть зомби подходит к импровизированной сцене. Организовали принцу подтанцовку, на фоне которой, он весьма секси.

Пальцы теребят бляху на ремне, открывают ее. Пояс с клинками снят. Некромант поднимает пояс над головой, покачивает бедрами, и щелкает застежкой уже на животе. Повернувшись к кошке боком, освобождает себя от последнего предмета гардероба. Извивается как змея. Прикрывает всю срамоту стыдливо ладонью. Но в глазах господина стыда не капельки. И внизу живота багряные краски набухают.


-Если тебе надоело здесь. То иди со мною. Я Малагдаэ Елврик Кель ‘ Де ‘ Ксиан найду тебе достойных противников. Они нечета мне и жадны до драки. С ними ты познаешь радость схватки. С ними ты почувствуешь сладостный вкус победы – Говорит принц, встав на одно колено. В скучные обещания вкладывает магию. А в это время за его спиной зомби подтанцовка не получив иных команд, продолжает зажигательно танцевать. Как умеют это делать мертвецы…

Игорь по дороге ехал молча. Его взгляд блуждал по улице, выделяя из открывшейся картины самые запоминающиеся детали, вроде лиц людей, ярких вывесок, причуд современной архитектуры.

Ему не давали покоя мысли о мальчиках. Зачем кому то нужно было их похищать? Ритуалы связные с детьми? Нужно будет позвонить Мите, может в нэте насчет этого, что нибудь нароет?

Матвей вел машину весьма аккуратно, соблюдал правила и старался не гнать машину понапрасну. Жизнь нам ведь одна дается, это не дело глупо ее лишать в какой нибудь аварии.

Пока Фида и Матвей решили посетить лагерь с "черного хода" Игорь осмотрел окрестности в поисках невидимых обычному человеку жителей

Слушая монолог сестренки, принц с трудом сдерживал подкатывающие к горлу волны смеха. Те дроу, кто не в состоянии позаботиться о себе и нанимавших на службу телохранителей быстро теряли благосклонность жестоко сердечной богини Ллос. Она любила храбрецов, берущих добычу собственными руками. Заметив, что издевки изменили, настроение Лаэле некромант порадовался в душе. Он тяжело вздохнул, когда жричка начала нести чушь о доспехах и ее телохранителях. Но выражение его лица изменилось. Он знал, что богиня Ллос любит беспечных. И дарует им смерть без очереди, даром.
Огр, польщенный вниманием госпожи, испуганно икнул. Он упал на колени и пополз за один из шкафов.

Ничего в доме Ксиан не меняется. Они, каждый раз приходят в его комнату и делают одно и то же. И почему мать Миритэль дала ему в награду, или проклятие смазливую мордашку? Скривился было больно. Но эта боль ничто, по сравнению с тем, что принц испытывал после общения со старшей сестрой. Все фиглярства девушки не произвели впечатления на Малагдаэ. Боль мешала возбуждению. Да и не интересна юная особа ему во все.

Он ушел. Куда-то далеко в те времена, когда он еще малышом семи лет от роду сидел на балконе и смотрел на Алшаресс. Его безвольное тело было в комнате рядом с сестрой. А душа любовалась красотами проклятого города. Там было много интересных зданий гирляндами украшенных гирляндами из магических огней. Но больше всего ему понравился паучок академии, в которой подготавливают жриц. Боль тонкими колокольчиками звенела в его душе, почти не ощутимая в глубоком трансе воспоминаний. Тело его словно зомби выполняло, все чего желала Лаэле, с глазами лишенными души, без страха раболепия или лести угождения. Просто тело, так похожее на подопечных некроманта. Разве, что теплое. Ни каких отличий более.

Он часами любовался на здание академии. Благо с балкона было его хорошо видно. Цвета зачаровывали принца, пока старшая сестра не находила его и не устраивала знатную порку, за то что малыш увлекся красотами города и забыл выполнить какое-нибудь мелкое посильное ребенку поручение.

Принц перестал ощущать реальность. Жалкие потуги сестры до него уже не доносились. Перед ним открылись врата памяти. О детстве, в котором он помнил каждое свое избиение. О том, как его учили почитать женщин больше чем свою жизнь. Первые детские склоки, которые раньше были серьезными интригами, а сейчас и вспомнить смешно. Учеба в академии и тесное знакомство с отпрысками знатных домов. Он блуждал по просторам вековой памяти. Ждал пока сестра возьмет то, что ей нужно и свалит восвояси донимать других мужчин или женщин, на кого укажет милосердная Ллос.

- Мужики, ну те, что не спали, когда мы остановились посреди трассы, просто всей кучей подхватили сумки и унесли. Если ваше добро не растащили, то у старосты найдете, - Сердце Джеймса кольнуло. Мало того, что он не успевает, да еще товар неизвестно где. Джимми, а не закатить ли тебе тут истерику? Подойди к этому здоровяку. Упри ему ствол в яйца и по хорошему попроси уехать отсюда. Тебе очень нужно уехать. Ведь ты опоздал Джимми!
Браун был где-то глубоко в себе. Он прослушал монолог водителя о просеках в лесу и местных жителях. А из глубоких раздумий его вырвал голос водителя:

- Черрртов аккумулятор сдох! Спалился от этой адской жары! - В ответ ты пытаешься открыть рот. Возразить как-нибудь. Осматриваешь все вокруг, но пригорка рядом не видишь, а вдалеке, там по шоссе кажется... Нет тебе показалось, что какая то тень шмыгнула через дорогу. Смачно плюешь на асфальт тихо бубнишь себе под нос ругательства какие можешь вспомнить.

Тот бородач, что был в автобусе получив от водителя фонарик, буром попер в лес. За ним потопала девка студентка. И какая-то неведомая сила толкнула тебя идти за ними.

Джемс, поспешно передвигая ногами, догнал девушку. Он шел аккуратно, по возможности, смотря себе под ноги. Но все равно, пару раз, зацепился за корень и всем телом, распластался, на дорожке. Чертыхаясь он поднимался, от возможной помощи лишь отмахнулся, мол сам справлюсь. Отряхиваясь от пыли и налипших листьев, Джемс осматривал лес.

Не ходите дети ночью в лес. Волки в нем голодны. А в темноте так легко заблудиться, правда Джимми?
Браун смотрел по сторонам, обращая внимание на каждый шум и шорох. Старался не потерять из виду спину студенки и пятно фонаря здоровяка. Сзади шаги. Джеймс постоянно оглядывался на женщину, что шла позади него.

Джимми о чем ты сейчас в этом лесу думаешь? Она ни когда не будет твоей. И даже если ты начнешь фантазировать. То даже в твоей фантазии она откажет тебе. Малыш смотри лучше под ноги.

Выйдя к ограде, Браун прикинул, как бы лучше через нее перелезть. Чертыхаясь подтянулся на руках, кое-как перевалился через ограду и шваркнулся за нее. Было больно, но он встал покряхтел немного растирая ушибленное место и поплелся за встретившим их мужиком.

Деревенский домик вызвал у Джеймса ухмылку. И чем больше он рассматривал его убранство, тем сильнее в нем зрело чувство тревоги. Как только он почувствовал аромат еды, то желудок громогласным рыком возвестил о голоде, а рот коротышки наполнился слюной.

- Меня Марк звать. Я тут за старосту,- Наконец представился их провожатый. И Джеймс встрепенулся, округлил глаза, а его рот широко открылся.
-Где моя сумка??? - дрожащим голосом Браун спросил старосту.

Браун выскочил из автобуса. Посмотрел в лес и понял. Сегодня он не настроен в нем гулять. Во всякую мистическую чушь, Джимми ты не веришь.
А вдруг там волки водятся? Или медведи, которые откусят тебе…

Пока струйка лилась на истертый щебнем и асфальтом протектор колеса, Джеймс размышлял о гипотетических обитателях леса. Ага закрыл краник, молнию застегивает. Доволен собой, даже ботинки не намочил.

- Какого херра вы, говнюки, мои колеса заливаете?! – Гаркнул кто-то.
Джеймс вздрогнул. Водитель, как чертик из табакерки, выскочил. Начал беспокоиться, за казенную резину ее сухость и приятный аромат. Испугался Джимми?
Ошарашенный, удивленный и определенно напуганный коротышка с прилипшей к губе сигаретой медленно оборачивается на звук голоса. Человеческого голоса, вроде, медведей говоривших по людски ты не знаешь. Да и заче, среди ночи, на трасе, медведю беспокоится по поводу зассатых колес?
Облегчение. Узнаешь фигуру и рожа знакомая. Фуф от сердца отлегло Джимми…

- Да расслабьтесь, мужики! Хоть насрите на них, мне похер, - Джимми признайся, а ведь ты правда, когда услышал, чуть не добавил ароматную кучку в штанишки? Затягиваешься сладковатым дымом. Ох и остряк водила оказался. Ему бы в на деревенскую ярмарку сейчас в комнату страха, десятку баксов в день точно заработает.

Джемс смотрит в лес, на деревья пытается что-то там увидеть и курит сигарету. До него долетают слова водителя. Он чувствует, что его внутренности медленно проваливаются куда вниз. Кажется еще миг и потроха шлепнутся на асфальт. Как сломались??? Тебе же уже давно нужно быть на месте! Мартинес наверняка сейчас беснуется!

На глазах Брауна наворачиваются слезы. Он спешно утирает их рукавом.
-А… Че сломалось у тебя? – Джимми, что с твоим голосом, ты его совсем не узнаешь, так покойники говорят или же те, кто предчувствует большую беду близким людям. Голос полон липкого страха. И если мертвецы встают из могил, то говорят они именно так.