Голосование пользователя

Вопросы требуют ответов, но не все из них стоит задавать.. или хотя бы облекать их в подходящую форму, и похоже, они оба только что сильно промахнулись. Волшебница пообещала, что они успеют до срока, и новости будут самые правильные, но в комнатке все равно висела туча, уплывшая потом за Кавендишем.

***
— Дыа… — неопределённо протянул Радуга, почёсывая шею. — Не, ну я вижу, мается человек, — парировал он укоризненный взгляд волшебницы, — надо же разобраться. Уже что-то придумала, Кайя?
— Ладно, я тоже посыпала солью его рану, — девушка вздохнула. — Не хотела увидеть такую сторону капитана, но каждый переносит горе по-своему. Пока что мне кажется, что здесь, как и в прошлый раз, несколько слоев. Если бы не природные неприятности и растущая изоляция между поселениями, я бы указала пальцем на Лускан, вполне в их духе прислать хитросозданных убийц. Но остальное с ними не вяжется. Вот что, — она поднялась с места, собирая свои вещички, — если мысль не приходит сразу, мне помогает забыть о ней и заняться чем-нибудь еще, и в какой-то момент решение поразит тебя, как молния. Стоит так и поступить, все равно у нас будет время, пока мы не доедем до гор.

— Да и вряд ли кому в Лускане поперёк горла этот Мирабар, — подхватил Радуга. — Они ж наоборот с них деньги получают за то, что их товары возят по морю. И та история у нас дома, где Крак с моей бабушкой по джунглям ходил, тоже не подходит. Тогда по всему миру души пропадали, а сейчас в одном городе только. Может, наш старый знакомый колдун возродился? Ладно, заняться нам и сегодня есть чем, — весело добавил табакси, вскакивая с места.
— Если он захочет отомстить, пусть попытается. Я успела добыть несколько интер-рр-есных заклинаний, вот и посмотрим, кто кого. И еще кое-что привезла, но об этом позже.. Идем? Или тебе сначала нужно пригладить шёрстку для девицы? — северянка стрельнула глазами другу.

— Наоборот, — осклабился Радуга, пятернёй взъерошив шерсть на голове. Разница оказалась неуловимой. — Они любят плохих парней. И интересные заклинания тоже, — он щёлкнул пальцами, и в комнате раздался тихий раскат грома. — Как тебе? Твоя школа!
— Хорошая попытка, друг мой, хорошая, — Кайя покровительственно покивала. — Идеальным будет, если рассказать об преодоленных опасностях на пути к искусству чар. Не не показывать непосвященным действительно опасные чары, которые могут пойти не так.

— Куда мне до опасных, — развёл руками польщённый Радуга. — Я уберу это всё, чтобы наш банщик ногу в темноте не сломал, — сказал он, подхватив табуретку за ножку. — Прихватишь мою кружку вниз? Кайя! — окликнул он волшебницу на пороге комнаты, и когда та обернулась, просто сказал: — Я скучал.
— О, бывало всякое.. — подхватив кружку, она шагнула прочь, но..
— Зато теперь — не соскучимся! — и, заразительно улыбнувшись, северянка прыснула вниз по лестнице.

“БУХ”, — с грохотом поставил кружку на стол стражник. Поднял взгляд на Радугу. За столом на какое-то время повисла тишина, пока Алфи решил наливать ли себе ещё или нет, после чего всё же решил не нажираться в хлам и отодвинул от себя сосуд с бренди. Встал с низенькой табуретки, поправляя свой гамбезон:

— Амелия, — ещё одна пауза, пока мужчина глубоко вздохнул и утёр рот, — она, — отвёл взгляд и сухо закончил, — как я и говорил, жертвы нападения были близки к совету. Одной крови. — Алфи пошёл по направлению к выходу из комнаты, остановившись в проёме и обернувшись к парочке за столом. Поклонился им:

— Ещё раз благодарю вас за помощь. Я буду признателен вам за любую помощь. — Повернулся в пол оборота. Глаза забегали, как при активной работе мысли. — Что же до сроков, — мельком глянул на кошколюда, — это максимальный срок, который проживёт город, если ничего не изменится. В реальности времени куда меньше.

Наконец, Кавендишь целиком развернулся, помахав второй группе поиска и кинув что-то вроде “я буду молиться за вас”. Сам он на разговор с ними больше настроен не был. Не было ни желания, ни чисто физических сил, так что напомнив себе про Боргана и чуть приободрив себя надеждой, мужчина зашагал к нему на разговор…

  - А-ха-ха, скорее Аурил станет богиней любви, чем я пропаду во льдах Хребта Мира, - весело рассмеялся он на подкол Радуги. - Развлекайся, как захочешь, друг мой, северный народ свободен. Если кто захочет - то и запрещать никто не будет. Сильно только не напивайся, а то придётся тебя с утра в ящик сложить клубочком, да так и везти за собой. Эх, свозить бы вас в мои родные края, где небеса пылают по ночам, где снег переливается хрусталём в чистом сиянии Селунэ, огромной, словно можно дотянуться до нее рукой...
  Однако время шуток и ностальгии прошло, так что слушал Лугайд гостя довольно внимательно, рисуя перед мысленным взором заснеженные плоскогорья, леса и острые ледяные пики. Новости и в правду были куда более зловещими, чем виделось ему изначально, и хоть северянин не слишком разбирался в этих странных колдовских делах - внутренне он напрягся, предчувствуя беду куда большую.
  - Как-то раз, - начал он задумчиво. - Борган, друг мой, рассказывал, как на далёком юге бился с проклятием, сила которого так же была завязана на смерти и возрождении. Поговори с ним перед тем, как уйти. Он, вроде как, переписывается с некой южной волшебницей, может быть сумеет подсказать что-нибудь умное по этому поводу. Что до остального...
  Варвар размял костяшки пальцев с характерным хрустом и зловеще улыбнулся, качнув металлическими кольцами, продетыми в косы на бороде и волосах.
  - Если будет кого спасать - мы спасём, будь уверен, Алфи. Цена - дело житейское, я бы согласился и за бесплатно, но друзьям моим деньги точно помехой не станут. В любом разе я - согласен. И выступать предлагаю после рассвета. А до тех пор - запьем тяжкие думы добрым напитком и дадим отдых душам и телу. У меня вопросов нет, - он поднялся и пожал руку капитану Секир Мирабара. - Вы, если еще чего узнать хотите - оставайтесь, а я пока пойду, подготовлю всё для отдыха.

  Спустившись вниз, Лугайд подозвал Мисти, дал ей распоряжение наполнить бадью горячей воды для Радуги и принести ему еще пива, как он будет готов, а сам отправился проверять жар в парилке. Эти странные сооружения с мокрым паром захватили воображение варвара с самых первых дней. Впервые он увидел бани еще в поселениях с южной стороны Хребта Мира, который южные варвары по неясной причине звали Стеной и уже тогда чётко решил, что у него будет такая же. И Лугайд на размах не скупился, его баня была и вместительной и надёжной, к тому же выходила на закрытый задний дворик от всякого смущения. За те же годы он понял, что жители юга почему-то очень трепетно относятся к своей одежде. Ну, понять он не понимал, но уважать уважал, так что делал всё с оглядкой на местные традиции.
  Проверив достаточна ли температура, Лугайд сходил на конюшни и отдал распоряжения на завтра, выдав работникам список необходимых припасов. Затем раздал указания подготовить две комнаты для друзей (Алфи, он был уверен, наверняка двинет обратно в город) и вернулся в тепло предбанника. Хоть дискомфорта от холода Лугайд и не ощущал, но перепады температуры всё еще пробивали его загадочную защиту, позволяя вспомнить холода родины. Оттого, быть может, он и полюбил эти южные бани.

— Помню, Лугайд, как не помнить, – книжница улыбнулась краешком рта и постучала пальцем по виску, – началось всё с того, как орки у сельчан бочку пива украли накануне праздника, они погоревали, но всерьез не восприняли. А до нас новости дошли, когда всё стало хуже, закрутилось-заплелось так, словно клубок у нерадивой пряхи.

Друзьям было не в новинку слышать от волшебницы о нитях и ткачестве, хоть это и не было похоже на то, как обычно представляют магов. Кайя рассказывала, что это пошло еще с первых уроков ее наставника, когда он поведал о магическом Плетении, укутавшем мир. Вряд ли кто-то действительно представлял богиню магии простой пряхой, но тогда это Кайе помогло, и до сих пор оставалось с ней. Иногда это больше запутывало беседу, но иногда неплохо передавало суть.

– Новое приключение.. — задумчиво протянула она, делая глоток прекрасного напитка, возможно, тоже посланного провидением.. кого? Кайя принялась перебирать имена всех богов, кто мог был благословлять пивоваров, и её взгляд затуманился, но прежде чем почти ухватить имя за хвост, она вздрогнула и очнулась. — Так вот, друг мой, если ты действительно засиделся в "Маске", мы, конечно, тебе поможем, — отпустив кружку, девушка похлопала товарищей по плечам, — я не прочь разгадать эту загадку вдобавок к той, что привела меня на Север. Но может, на этот вечер отгоним тени грядущего, и просто отпразднуем воссоединение, кто бы ни направил нас сюда?

Может быть, у неё и получилось бы отвлечь Лугайда от мрачных дум, но в планы небес это не входило. Окрик бармена, завидевшего воеводу Кавендиша, Кайя сопроводила шумным выдохом, прошелестев, словно осенняя листва. С пальцев волшебницы посыпались искры, бессильно разбиваясь об стол.
— Доброго вам вечера в "Маске", лорд Кавендиш, – приветствие прозвучало чуть отстраненно, но северянка понимала, что появление воеводы ставило точку в попытке отдыха, и стоило уже настраиваться на рабочий лад. Ну и все-таки приятно, шторм раздери, когда просьба не у тебя к лорду, а у него к тебе!
— Слышали, но скорее всего, слишком мало, чтобы сложить из туманных слухов всю правду. Может быть, лучше обсудим это без посторонних? – обернулась на зал и на друзей.

В холодные дни небо всегда необычайно чистое и ясное, как стёклышко: Алфи никогда не задумывался об этом в молодости, до приезда на север, но последние дни всё чаще стал это подмечать. Он задрал голову к небу, глядя на нестерпимо голубой свод.
“Аж в глазах рябит”, — подумал мужчина, выдыхая изо рта облачко пара. Обычно, он не захаживал конкретно в эту таверну, потому что она была далеко от проходного тракта и идти до неё было долго, а напиться можно и поближе к дому!.. Но сейчас… сейчас всё иначе.
Завидев вдалеке снежную шапку заведения, тот прибавил шагу, быстро соскользнув с холма на замерзший брег реки, вдоль которого и шла дорога в сторону таверны. Лёд и колкий снег громко хрустели под остроносыми сапогами стражника, а каждый шаг так глубоко входил в него, что иногда глухо стучали каблуки сапог о каменную брусчатку под изморозью. Мужчина тяжело пыхтел:

— Надо было… взять карету, — с каждым словом он выдыхал ещё облако пара, а влага от дыхания застывала на бороде, усах, бровях и ресницах белым именеем, — никогда не привыкну… к… зиме!

В заведение Алфи заскочил жирным вороном, весь сжатый и вхъерошенный от мороза: быстро открыл дверь, зашёл внутрь, клацая сапогами по бревенчатому настилу, и быстро закрыл за собой дверь, чтобы тепло не уходило. Чёрный плащ в пол с густым колючим воротом и меховая шапка в потолок дополняли его образ.
Чихнув и фрхнув Кавендиш пару раз топнул на месте, сбивая снег нехоженых дорог с загнутых носов сапог и пару раз вздрогнул всем телом, отряхивая с ворота и шапки снег, прежде чем снять их с плащом. И стоило балохону спасть, как мужчина тот час же расстегнул застежку на гамбезоне под ним, давая пузу “подышать”.
— У-ух. — Выдохнул здоровяк. — Аж дышать легче стало… — За пару вздохов полной гродью, Алфи поломолодел и повеселел на пару лет. Чеканя шаг, он юркнул к стойке со старыми знакомыми.

Северяне (как про себя называл троицу авантюристов стражника, за то что только они да выходцы из-за гряды в такую пору могли разнагишаться аж до рубахи в помещении) сейчас что-то активно обсуждали, не поднимая голоса. Алфи оглянулся по сторонам. В помещении и вправду стояла напряженная атмосфера. “Слухи и сюда успели докатиться”, — улыбка на устах Кавендиша едва поблекла, — “Хотя… оно и к лучшему. Меньше времени уйдёт на объяснения”. Алфи махнул рукой Лугайду, подходя к ним ближе.

— Лугайд, — протянул ему руку для рукопожатия, — миледи Бьеррн, Радуга, — коротким поклоном поприветствовал и их.

— Бренди? Вот так сразу? — Вскинул бровь Алфи. — Ты знаешь чем меня порадовать! Ха-ха-ха. — Толстяк бухнулся на стул неподалёку от компании. Огляделся по сторонам. — Не помню, чтобы тут было так много народу в прошлый раз. Что, дела идут в гору, старина? — Спросил ради приличия. Он тут давно не был.

— Прости, что долго не заходил. Всё дела, да дела. — Потёр шею, тяжело вздыхая. — Раньше и так работы было много, а сейчас… — обвёл взглядом помещение, — …да ты и сам видишь. Собственно, и за то прости, что пришёл не просто там тебя проведать, а с делом. У города есть к вам просьба. — Короткая пауза. — И у меня тоже.

— Вы ведь слышали о том, что случилось с экспедицией Кадрака и отрядами отправляющимися на север? — Коротко спросил у троицы Алфи. И не дожидаясь ответа, кивнул. — Вот и мы тоже слышали. И хотим, чтобы вы отправились к Стене Мира и… огляделись там.

  Серебряная Маска располагалась примерно за час ходьбы от Мирабара и стояла на южном притоке Мирар. Положение это было удачно не только тем, что все менестрели разного калибра, караваны и прочие путешественники приходили с этой стороны, но так же и тем, что от постоялого двора было рукой подать до окрестных хуторов и крупных сёл. Да, впрочем, и жители города нередко захаживали на постоялый двор варвара и дварфа, чтобы пропустить кружечку другую, послушать сплетни, а затем, если увлеклись и не успели до закрытия ворот Мирабара - остаться ночевать в главном зале в тепле и спокойствии, а с утренним рассветом вернуться к своим делам в городе.
  В какой-то момент, когда караванщики взяли за правило останавливаться в Маске, чтобы въехать в город полными сил и никуда не спешить, Лугайд даже сколотил импровизированный караван-сарай, состоящий из удобных длинных конюшен и гостевого дома, которые сдавал целиком. Впрочем, когда караванов не было, он свободно отдавал эти комнаты заезжим авантюристам и даже местным жителям, которым хотелось устроить небольшое празднество для своих.
  Однако суровые морозы не обещали слишком уж много гостей, так что нынче было особенно странным, что вместо обычных для Маски отпусков для прислуги и официанток - работа била через край. А новости, которые люди приносили с собой - вызывали у Лугайда глубокую задумчивость и частые взгляды на висящий между полок за баром великолепный клинок. Что-то зрело, он чувствовал это.
  Здание гостиницы было фантастически старым, но камень, уложенный дварфами - отлично держал тепло, а недостатка в помощи от тех самых дварфов из Мирабара, многие из которых к тому же являлись завсегдатаями заведения хозяин не испытывал, так что несмотря на старость, Маска оставалась надежной и тёплой, даря необходимое тепло и уют. В главном зале всё было, в общем-то, классическим. Большие столы, много стульев, маленькие столы для желающих таиться по тёмным углам, огромные люстры со свечами, два массивных камина, выходящих в разные стороны зала. Места было много, а по лестницам наверх можно было пройти в отдельные комнаты. Еще дальше, под потолком, располагались комнаты для прислуги, а ниже - под кухней, множество складов, холодильников и маленькое личное царство Боргана Стоуншилда. За баром стоял то сам Лугайд, то, как сегодня, его бармен и вышибала Лука - в прошлом служивший в ополчении Мирабара, а нынче предпочёвший мирную жизнь с деревянной ногой.
  - ... и Борган говорит, что Кадрак - опытный мужик, которого так просто со следа не сбить, а убить еще сложнее. То, что то, что его отряд пропал - не сулит нам тут ничего хорошего. Помните же, как в прошлый раз всё начиналось? - Продолжал вещать он глубоким, могучим голосом, но так, что слышали его только друзья. - Думается мне, запылилась моя Скорбь. Пришло время размять кости, погнаться за приключениями. Одним богам известно, что привело вас сюда именно сегодня, но сдаётся мне - неизменное провидение. Всё, как в тот раз. Боги всё видят, пути их неисповедимы.
  Наполнив кружку волшебницы, он подлил еще немного доброго ароматного пива, смешивающего в аромате лёгкую хмельную горечь и хвою и оставлявшего чудесное медовое послевкусие в кружку пушистого Радуги, после чего вздохнул и поставил маленький бочонок на стол.
  - И мнится мне, - начал было он новый виток своей речи, поднимая кружку, как увидел нового пришлеца и удивлённо выгнул брови. - А вот и вестник погибели, призрак прошлого, рок приносящий. Эй, Алфи! Подходи, как знал, что ты вскоре заявишься! Мисти, подай доброго бренди этому промёрзшему до костей господину, и кликни Боргану, чтобы зажарил его любимые закуски!
  Симпатичная официантка с белокурыми волосами, обрезанными под каре быстро кивнула и кинулась выполнять заказ. А могучий варвар, всё это время стоявший одной ногой на стуле, чуть согнулся к друзьями и выразительно поднял брови. Что-то назревало.

1523 год, 30 день Алтуриака (последний месяц зимы), Мирабар, Пристань

Последние дни когтя зимы выдались особенно лютыми, а потому в Серебряной Маске было не обычно людно. И это не удивительно, всем хотелось побыть в тепле и скрасить вечер лучшим пивом севера. Однако привычной атмосферы хмельного веселья, коим славилась Маска, не было. Музыка играла, пиво лилось, но на лица посетителей были угрюмы. Дварфы чувствовали беду своими бородами, а люди задницами.
Разговоры обычно громкие сейчас были едва слышны. Говорили о плохих знамениях, делились слухами, смаковали теории. То воронов, стало слишком много кружить над Лесом Тайн. Кто-то давно не получал весточки от родных из сел, что находились дальше на востоке. Другие сетовали на то, что варварские племена перестали приезжать для торговли пушниной. А кто-то нагонял страх историями об огнях по ночам и тенях что бродят среди снежных равнин. Но более всего люд занимала судьба Кадрака Белой Рыси. Этот дварф по праву считался самым опытным следопытом Мирабара. Со своим отрядом Горные Ласки, сколоченным из опытных северян, он не один раз бил орков и чудовищ. И всегда возвращался с трофеями и рассказами, что захватывали дух. В этом он был как две капли воды похож на Боргана Стоуншилда. Калибром Кадрак был конечно по меньше, но это намешало двум бородачам быть настоящими друзьями.

Алфи продрог пока шел от речных ворот к Серебряной Маске. От запаха пива и еды его живот заурчал, а горло пересохло. Окинув помещение взглядом, Защитник Мирабара нашел тех, кого искал. Троица, которую вряд ли можно было с кем-то спутать проводила свой досуг у стойки. Раздетый по пояс северянин наливал из бочонка пиво в кружки. Белокурая женщина рядом с ним, была не дурна собой. А третьим в их компании был коточеловек, родом с островов за морем мечей. Как не посмотри компания пёстрая, но доказавшая в прошлом свою эффективность.

К Патрисии подошел именно медик, он появился в поле зрения левее и выше головы девушки, просовывая в ее рот какую-то трубочку.
- Глотайте осторожно, не подавитесь, - проинструктировал он. По крайней мере руки у него были аккуратные и чистые.
Из трубки можно было маленькими глотками пить тепловатую, но чистую и восхитительно мокрую воду.

Sid:
Маленькая победа и оттяжка времени. Патрисия быстро перебирала мысли. Патрик — вернулся в три, так что с ним они разминулись. Кирилл — тут она пропустила глоток — надавили бы сразу, если узнали. Сделка — без возможности отказа. Напившись и насмотревшись на прежний натюрморт — ждущие лица на фоне белой пустоты — Патрисия решила отвоевать следующий плацдарм.
— Отведите меня в туалет, — сказала она, облизав влажные губы. (изменено)

Inshal:
Врач вопросительно взглянул на мужчину и женщину. Мужчина покачал головой.
- Пока мы не договорим, она никуда не пойдет.
- Дискомфорт может сбить показания, - неожиданно возразил военный.
- Катетер? - предложил врач.
- Осмотрите ее, что приведет к меньшему дискомфорту, - распорядился человек в черном. Пиджаки не вмешивались.
- Мисс, катетер в мочевой пузырь, или вам будет лучше потерпеть? - уточнил врач. Он единственный тут казался человечным.

Sid:
— Потерплю, — сухо ответила Патрисия. — Но если вас так беспокоит мой комфорт, то могли бы пригласить для разговора на бизнес-ланч, а не раскладывать на операционном столе. Я ещё и голая, наверно?
Теперь она фокусировала зрение на военном, который неявно дал понять, кто в ответе за созданное положение. Армия использует её конфликт с «Зетой», чтобы копнуть под «Милитех»? Форма без знаков отличия — армия какого из нескольких осколков США? Плохо, но нельзя поддаваться, она им нужна в хорошем настроении — а только ли для ответов на вопросы?
— Касательно озвученных вами предложений, — продолжила Патрисия, изучая лицо военного, — к якобы утечке чипа… «что-то там двенадцать» я не имею никакого отношения, по милитеховскому договору о неразглашении я не могу вам даже сказать, сколько он действует, а имя моё и так неплохо пахнет. Предложение о работе можете выслать на почту, я рассмотрю.

Inshal:
Военный изучал в ответ Патрисию совершенно безмятежно. Хмурился пиджак с бородкой.
- Милитех бросил вас, оставив беззащитной, - повторил он, - а вы продолжаете цепляться за договор о неразглашении? Сейчас вас доставили сюда из-за дела, не имеющего никакого отношения к нашему конфликту с вашим бывшим работодателем, походя, как обычного свидетеля, и, не увидев я вашей приметной оптики, Мердок обработал бы вас и выкинул бы на свалку. Вы, ценный специалист, не имели ни охраны, ни следящего маячка, ни какой-то поддержки.
Он подошел к лицу Патрисии и показал ей экран маленького видео. С него на нее смотрел с несколько пластиковым выражением Кирилл.

- Ваш любовник был проверен на полиграфе, подозрения в его отношении были сняты. Сейчас он находится под охраной для избежания возможных провокаций. Мы в Зетатехе не насаждаем армейскую дисциплину и ценим наши кадры. Работая на нас, вы можете рассчитывать на защиту в любой ситуации. Также как ваши родственники и другие важные для вас лица.

По ощущениям, догола ее не раздевали, оставив в нижнем белье- практически том же виде, в котором не до конца трезвая Патрисия засыпала на диване.

Sid:
Патрисия выдохнула чуть сильнее и слышнее, чем хотела. Бедный Кирилл. Глупо было думать, что размолвка с парнем порвёт все связи между ними. Но что она могла ещё для него сделать? Слова бородача теперь звучали очень шаблонно — «для вашей безопасности», «ценный специалист». Патрисия чувствовала за ними прямо противоположное. Переговоры стали слишком неравными, а кроме того, ей явно заговаривали зубы. Время переходить в безрассудную атаку.
— Cette connerie оставьте для пресс-релизов, — отрезала Патрисия. — Я точно такого же на тренингах в «Милитехе» наслушалась. Говорите конкретно, что вам от меня нужно! — она сделала усилие, чтобы повернуть голову в сторону военного. — Свидетелем чего я выступаю? Какие показания должна дать? И кто вы такой вообще?

Inshal:
- Свидетелем как минимум этапа похищения нашей разработки, мисс Лаграндж, - ответил бородатый, - и я не исключаю, что те, кто похитил данные про проекту BP-a1, могли стоять и за утечкой из проекта ART-12, в которой обвинили вас. Я действительно уполномочен представлять кандидатуры на рассмотрение в службу персонала, и если вы будете сотрудничать по обеим проблемам, я могу посодействовать вашему будущему трудоустройству.

- Наемный работник, мисс, - вежливо наклонил голову мужчина в форме, - мистер Донован является представителем моего нанимателя. Он задает вопросы, ответы на которые я должен буду получить.

Sid:
— Вы прирождённый хедхантер, — с трудом повернула голову обратно Патрисия (а двигалась ли она вообще?), — но мне нечего сказать, кроме того, что я уже сказала. Тащите полиграф, я отвечу на вопросы.

Inshal:
- Он уже активен, - сухо сообщил "военный", который военным на деле не был.
- Пожалуйста, говорите "Да", если это лицо вам знакомо, и "Нет", если нет.
Он придвинул монитор, повернув опору так, что картинка нависала прямо над лицом Патрисии. Сейчас на ней красовалась симпатичная, но совершенно незнакомая ей рожа молодого парня без видимых имплантов.

Sid:
— Нет, — сказала Патрисия, размышляя, как долго её придётся твердить этот ответ.

Inshal:
Уже второе изображение было ей знакомо - с монитора на нее смотрел тот самый застреленный в углу мужик. На изображении он был в добром здравии, загорелый, с отличным цветом лица и в стильном дорогом костюме. Не тот наряд, который ждешь увидеть на человеке, которого практически на твоих глазах убили в баре в комбат зоне.

Sid:
— Да, — немного удивлённо ответила она.

Inshal:
- Расскажите, что вам о нем известно, - сдержанно предложил "военный". Пиджаки, оба, не вмешивались.

Sid:
— Я вчера отмечала увольнение, — свободно призналась Патрисия. — И так получилось, что застряла в одном из баров комбат зоны. «Эпилептическая рыба», то ещё местечко. Вдруг началась стрельба, qui sait pourquoi, и его случайно застрелили. Я запомнила, потому что он даже встать не успел. Нелепо так. (изменено)

Inshal:
- Вы знаете, кто его убил?

Sid:
Патрисия улыбнулась, как хорошей шутке.
— Да кто угодно. Палили со всех сторон.

Inshal:
- У вас есть подозрения или предположения, с чем могла быть связана его смерть? - задал следующий вопрос "военный".

Sid:
— Оказался не в том месте не в то время, — не задумываясь, ответила Патрисия.

Inshal:
Следующим лицом, показавшимся на мониторе, оказалось лицо отправленного в больницу головореза, Мейса. Тут он был даже в костюмчике, с ослабленным галстуком, то ли позировал в парке на фоне зелени, то ли действительно круто получался на фотках. Каким-то куском заднего мозга хотелось улыбнуться в ответ на его непринужденную улыбку.

Sid:
Одновременно в другом куске мозга у Патрисии появилось неприятное чувство. Она и правда не боялась полиграфа, но ожидала вопросов другого рода, как минимум более профессиональных. Сейчас же складывалось впечатление, что «наёмный работник» в форме понемногу подбирается к чему-то очень поганому для неё — и для всех, кто был с ней вчера в баре. Втягивать кого-то в свои проблемы Патрисия ненавидела с детства.
— Да, — сказала она, так и не улыбнувшись, — всё то же самое, только этому повезло, за ним травма прилетела.

Sid:
«Пишется, как цветок», — промелькнула мысль, и прежде, чем она успела оформиться, Патрисия возмутилась, лишь спустя секунду поняв, что она делает — скрывает ложь за эмоцией.
— Не убили, я же говорю, ему травму вызвали! Обычная карточка, но жизнь спасла. Надеюсь, зарплата в «Зете» мне тоже травму покроет?

Inshal:
- И абонемент Травмы, и медицинская страховка предоставляются служащим Зетатеха, - всерьез подтвердил бородатый, - служащим службы безопасности - в расширенном объеме.
- Вы не ответили на вопрос, мисс, - заметил "военный", - если не можете однозначно на него ответить, опишите, как его пытались убить. Кто и что делал.

Sid:
— Там была группа мулатов, — на краю сознания проклиная собственное упрямство, стала рассказывать Патрисия, — одного звали по имени — Эдди. Кто-то из них выстрелил ему в лицо.

Inshal:
- Из-за чего началась стрельба? - ровно спросил "военный". То ли полиграф врал, то ли он осознанно не собирался перебивать изворачивающуюся девушку.
- Я вмешаюсь, Мердок, - предупредил бородатый, Донован, и что-то сделал вне поля зрения Патрисии. Лицо Мейса на мониторе сменила отвратительного качества фотография Канны, снятая с записи с импланта или с камеры наблюдения.
- Вы встречали этого человека? - спросил он прямо.
- Это преждевременно, мистер Донован,- сделал замечание военный Мердок.
- Это своевременно, - уперся Донован, - я не врал, когда говорил, что у этой девочки может быть будущее в Зетатехе... Если, конечно, вы не успеете вывернуть ей мозги или начать выбивать ответы вашими методами.
- Я всегда придерживаюсь тактики получения максимальной открытости в работе с информантами, мистер Донован.
- Скорректируйте приоритеты, Мердок. Мисс Лаграндж не сопротивляется в такой мере, чтобы оправдать ваши методы.
- Именно она попыталась убить Делгадо? - прямо спросил он у Патрисии, - вы знаете, почему?

Sid:
— Встречала, там же в баре, — не стала запираться Патрисия. Складывалось впечатление, что полиграф читал некие образы прямо с её подкорки. Она не сдавалась сразу по нескольким причинам. Во-первых, вежливые подкаты Донована её не обманывали. Говорил он с позиции хорошего копа, и поддаваться такому давлению было глупо. Во-вторых, не очень-то хорошим копом он был. Кирилл сидит в клетке чёрт знает где. Она в трусах тоже чёрт знает где. Ничего не мешает им её обнулить хоть прямо сейчас. Но этого они не делают, потому что она им нужна, даже Мёрдок «беспокоится» о её комфорте. Надо оставаться нужной как можно дольше. Мысленно Патрисия начала собирать кубик рубика, чтобы отвлечься от занимающей всё поле зрения смазанной физиономии Канны. «Жёлтый центр, белое ребро раз…» — Кто такой Делгадо — без понятия, — «белое ребро два». — Как я уже говорила, мулат по кличке Эдди, — «белое ребро три», — а может, один из его банды, — «белое ребро четыре», — выстрелил тому мужику в лицо.
Перед мысленным взглядом Патрисии ромашкой распустилась полусобранная грань кубика.
— Может, хватит уже? — предложила она. — У меня задница начинает затекать, и это вообще не комфортно ни разу.

Inshal:
- Когда вам дискомфортно, это смазывает показания полиграфа, - пояснил Донован, - когда вам станет слишком дискомфортно, чтобы Мердок был готов ручаться за точность своего отчета, он начнет выбивать из вас информацию пыткой.
- Я понимаю, что это очень жирная клякса на перспективах дальнейшего сотрудничества, поэтому я пытаюсь продолжать цивилизованный разговор. Моих попыток вы, как я вижу, не цените.
- Итак, вы уверены в том, что убить мужчину, которого вы видели на мониторе ранее, пытался некий мулат по имени или кличке Эдди, а женщина, которую вы видите сейчас, не имеет к перестрелке отношения? (изменено)

Sid:
«Вот когда начнёт, тогда и посмотрим», — подумала Патрисия, упрямо переворачивая мысленный кубик. На свою способность противостоять боли она бы не поставила и цента.
— Я, конечно, пару стаканов к тому времени пропустила, — вздохнула она, — но в этих пределах уверена. А эта — ну, может и стреляла тоже. Там все стреляли друг в друга, страшное дело.

Inshal:
- Вы знаете имя этой женщины? - продолжил Мердок, - кличку? Имя, которым она вам представилась? Вы знакомы с ней?
Он ждал, пока Патрисия ответит на предыдущий заданный вопрос, прежде чем задать следующий, и если ответа не было, просто монотонно его повторял, пока не получал ответа. Донован больше пока не вмешивался, холодно следя за происходящим.

Sid:
— Нет, — уже не пытаясь как-то развернуть ответы, так же бесцветно повторяла Патрисия. — Нет. Нет.
В голове у неё, постепенно ускоряясь, продолжалась сборка кубика.

Inshal:
- О чем вы с ней говорили? - так же ровно и монотонно продолжил Мердок, - вы сотрудничаете с ней? Знаете ли вы, по чьему заказу она действовала? Как давно вы познакомились? Где она сейчас? Был ли у нее напарник или партнер?
Давление не прекращалось.

Sid:
— Нет. Нет. Нет, — бубнила Патрисия, почти не слушая вопросы. Ей оставалось уже чуть-чуть, последний этап, когда чисто механическими действиями углы последнего слоя загоняются на свои места. Кубик в это время представляет собой мешанину ещё хуже, чем бывает в начале, и кажется, что всё только портится. Но Патрисия знала, что это не так. Она приглушила оптику и в наступившей темноте сосредоточилась на спасительном конструкте разума.

Inshal:
- Мистер Донован, вы санкционируете применение насилия, - буднично осведомился Мердок после какого-то совсем уж невпопад отвеченного вопроса, - или на работу с мисс Лаграндж у меня неограниченный промежуток времени?
- А это как сама мисс Лаграндж выберет. Если не соизволит ответить - у вас карт-бланш, Мердок.
- Сколько еще, мистер Донован?
- Одиннадцать.
- За три часа? Не зная вас, я бы сказал, что это несерьезно.
- По большей части это знающие правила игры ребята.
- Верю вам на слово. Мисс Лаграндж, да или нет?

Sid:
Хлынувший в оптику свет растворил идеально собранный шестицветный куб.
— Я только и делаю, что вам отвечаю, — злость в голосе Патрисии не нужно было имитировать. — Не моя вина, что вас не устраивает.

Inshal:
Разумеется, Патрисия все рассказала. И про Канну, и про то, кто на самом деле стрелял в Мейса, и про ЭнСи и то, как она отправила Мейса в больницу, не позволив мулатам его дострелить, и про то. что ни о каком проекте BP-a1 она ничего не знает, и про то, что никаких данных она из Зетатеха не получала, а молчала, чтобы прикрыть Кирилла...
Боль взрывалась во всем теле, буквально окружая и топя в себе девушку. Больно было дышать, думать, пытаться пошевелиться. В носу, правда, сакраментального запаха крови почему-то не стояло - в баре воняло тогда гораздо сильнее.

[Фаэрун, 1492 Год по летоисчислению Долин, Элесиас, двадцать пятое число]

Ветер лениво дул за окнами вашего экипажа, а на небе собирались густые, серые тучи. В последнее время погода стремительно портилась, как будто бы готовила вас к какой-то беде. Сельские собаки лаяли часами напролёт, другие животные попрятались по своим жилищам, даже совомед, хозяин леса никуда не выходил из своей берлоги. Уже несколько дней вы путешествовали по сильно извивающейся дороге, ваша группа состояла из самых разнообразных личностей и естественно без конфликтов не обошлось… Но все добрались до Гринеста целыми и невредимыми, в физическом плане.
Палящее солнце почти опустилось за горизонт, а ваша повозка, которую то и дело удаляли раскидистые ветви деревьев медленно поднималась по большому холму, две старых, хмурых лошадей завистливо плелись за резвящейся впереди повозки Аурелианой.
Кто-же был членом этой разношерстной команды? Азирафэль, состоятельно одетый Юань-ти с длиннющими ногтями. Кайрон, тифлинг с крыльями, занимающий полтора обычных места, его привело в Гринест загадочное сновидение, что снилось ему с самого детства, может быть это связано с тем что… мхм, он вырос в окружении Драконрожденных? Мири, итак… Грязная девчушка из трущоб , что отправлялась в Гринест что-бы оплатить своё спасение монаху Леосину. Загадочный Артус Амак, который… только что проснулся в холодном почту схватившись за грудную клетку, к счастью за свою, а не за сидящего рядом Тархуна. Очередная смерть в огне, очередная боль и очередное видение с неизвестной сущностью… каждая смерть сопровождалась появлением в конце сна ещё одной пары глаз во тьме, и теперь их было ровно десять, пять пар, Артус, зная какому чудовищу они принадлежат понимает, что очередная смерть для него в этот раз просто так, ничем хорошим не окончится. . . После таких страстей мы перейдём к Аурелиане Блэкхарт, кентавру что спешила на помощь своей подруге, которая некогда вдохновила её покинуть родное племя и отправится на встречу новой, прекрасной или не очень жизни, узнав от информаторов Арфистов что есть вероятность того что Талис, похищенная драконьим культом вскоре будет в Гринесте та поспешила на помощь подруге. Ну и… Тархун.. Драконорожденный из Уотердипа, присоединившийся к вашей поездке получив приказ от одного из лордов - узнать что за суета творится в Гринесте и коснётся ли это поставок оружия туда? Похоже что коснётся, ой как коснётся…
Ваш кучер, старый, седой и морщинистый старик крепкого телосложения был крайне разговорчив и весел, не давая вам заскучать во время поездки, некогда он был паладином отыскавшим свой путь в молитве Латандеру, но сейчас он занимается перевозкой товаров и приключенцев из разных концов света. Он долго распрашивал Кайрона с Тархуном о Драконрожденных, их культуре и социуме, Азирафэля о его роскошной жизни и о его статусе, Аври о музыке и жизни в высоком лесу и так далее, несколько дней пути хоть и были затянуты, но вкусная еда, рассказы старика и путешествие по лесам и зелёным равнинам красили его, правда в последнее время вам становилось всё тревожнее и тревожнее, что-то было не так, ваш товарищ Артур выглядел крайне встревоженным и угнетающим, а природа словно кричала вам "Бегите, глупцы!"... Но поворачивать назад, тем более по таким глупым причинам было уже поздно…
Взобравшись на очередной холм, опоясанный дорогой, вы наконец-то можете разглядеть Гринест, до которого осталось всего несколько миль. Однако вместо пригожего, слегка сонного, радующего взор городка вы видите совершенно другую картину. Столбы черного дыма поднимаются от горящих домов. Люди, с такого расстояния - почти точки - бегают в панике...
Артус резко раскрыл дверь дилижанса и выпрыгнул из него, вы не понимали что происходит и зачем он это сделал ещё несколько секунд, а после всё как в тумане… приближающаяся синяя тень которую вы не успели рассмотреть указала на свое появление громким размахом крыльев, не успели вы ничего предпринять как повозка, вместе с лошадьми поднялась в воздух, на метров так пять, пролетев приличное состояние она с громким грохотом упала с холма уже ближе к Гринесту. Больше всего, из экипажа досталось Кайрату, с его крыльями. Вы лежали в полуразрушенной карете, через дыру в ней, можно спокойно вылезти. Однако, через эту дыру открывается вид на труп старика-кучера, шея которого уже была сломана , рядом с ним лежал труп его первой лошади, которая прожила свои последние секунды в жизни глядя в след отпрыгнувшей в сторону Аври. Кто-же это сотворил? Кто возьмёт на себя ответственность за это злодеяние? Синий, тщеславный синий змей удаляющий от вас в сторону Гринеста. В зубах у синего дракона была целая туша лошади, излюбленная пища синих драконов… Перевёрнутая повозка, труп мужчины и лошади, горящий город, Артус и Аври которые находятся снаружи… оставшийся экипаж чудом серьезно не пострадал, лишь синяки и шишки напомнят вам об этом чуть позже. А пока, пора действовать!
Посреди Гринеста, города что олицетворяет собой невоплощенные мечты и грёзы стояла высокая, каменная крепость, куда и спешили все мирные, живые жители… Встанут ли герои между молотом и наковальней, или же трусливо развернутся и побегут, сверкая пятками? Пора решаться, либо вы идёте в Гринест, либо бежите.
Добро пожаловать в клад Королевы Драконов! Жребий брошен.

Канна
Пачка налички в кармане резко сделала ближайшее будущее светлее. Теплая вода в бассейне, умелые руки разминающие плечи, теплое саке на подносике - в городе, вне корпоративных вилл и башен, это было лучшим сервисом, который можно было получить, придя с улицы. Конечно, лица улыбавшихся девиц были потасканными под толстым слоем косметики, пытавшимся имитировать традиционный грим гейш, а глаза - усталыми и начинавшими светиться напускным интересом только после того, как массажистка ловила на себе взгляд клиентки.
Тем не менее, без связей и доступа к верхам, это было среди лучшего из доступного.
Крошечная квартирка на пятом этаже старого домика в Джапан-тауне была голым гола, только минимум бытовой техники на кухне и стандартный набор - раковина, унитаз и душевая кабинка - допотопной сантехники в ванной. Мечтавшей вернуться к просмотру шоу офисной девице было глубоко насрать на Канну, ее внешность, оплату наличкой и подозрительные сумки. Она оформила на девушку квартиру 52-94, уточнила, нужно ли предоставление коммуналки, и выдала ключ-карту.
По крайней мере, у Канны была крыша над головой на ближайший месяц - а в ближайшие пару дней надувной матрас и спальник можно будет при желании заменить на мебель.

Патрисия
Большая часть чипов оказалась простенькими щепками с начальными навыками управлением техникой - от AV до ховера и мотоцикла. Два явно были базами данных рассчитанными на работу с модулями продвинутого оптического вывода в условиях расширенной реальности, четыре кнопки были пусты, одна - содержала какую-то зашифрованную базу, грозно потребовавшую пароля и которую не удалось взять с лаптопа нахрапом, одна несла на себе классную интерактивную карту города с интерфейсами для смарт-транспорта и при установленном драйве или интерфейсе позволявшая прямое подключение, и, наконец, на последней дремала какая-то кастомная программа, отозвавшаяся на попытку запустить сообщением "Подключение не найдено".

Патрик отнесся к звонку Патрисии более чем благосклонно, и был совершенно не против приютить подругу на пару дней, но "мчаться домой" не собирался. Он-де как раз собрался культурно провести вечер в клубе, но если Триша подъедет к дверям, то он выскочит на пару минуток и отдаст ей карточку. В нормальной жизни достаточно консервативный внешне Патрик этим вечером щеголял шикарным начесом, залитым лаком с мерцающими блестками. Его зеленая блузка с пышными рукавами, то и дело будто пропадающими из вида окончательно, и так прозрачная, открывала идеальный торс, свободные светлые брюки были заправлены в высокие ботинки, выглядящие, как смертельное оружие с металлическими и неоновыми вставками, пряжками и проклепанными ремешками. Откуда он вытащил маленький бумажник, вмещавший только несколько карточек и презервативы, понять было решительно невозможно. Патрик собирался вернуться домой где-то после полуночи, но до трех.

Его квартира встретила Патрисию следами недавних сборов - раскиданная одежда, валявшаяся у большого зеркала банка с лаком, разложенная на трюмо косметичка. До гостиной, где стоял гостевой диван, клубный ураган едва докатился - на столике лежал миниатюрный пистолетик в кобуре, валялись ремни нескольких портупей, лежали тяжелые кожаные браслеты и двое ножен на них с самораскрывающимися бабочками.

Том
В ломбарде, куда наведалась компания, чтобы продать то, что продастся из сегодняшнего улова, можно было найти потрепанный набор обычных инструментов и кое-что, из чего можно было собрать неплохой набор для работы с электроникой - щупы, пробники, отвертки, пальяник, несколько плат, куда можно было подключать сомнительные чипы, необходимые комплектующие и компоненты.
Для взлома кредиток у Тома были несколько контактов в записной книжке, и их надо быть сесть и начать прозванивать, писать в сообщения и письма - либо отправиться по разным местам в городе и Зоне в надежде просто-напросто встретить нужного человека или того, кто может с ним свести.

ЭнСи и Уэйн
Найти эвакуатор, который взялся бы вывезти запертый минивэн из комбат зоны, оказалось нерешаемой задачей даже для ЭнСи. Ее встречали репликами "Что, с дуба рухнула?!", "Мы не занимаемся угоном", "А документы на машину есть?", "Ага, чтобы бортовая защитная система дала залп по нам, а вы пришли на готовенькое?!" и другими похожими. После получаса на телефоне, если не больше, стало ясно, что проще попытаться найти того, кто угнал бы эту машину, чем того, кто согласится ее эвакуировать.

Закинув Ринго оружие, прикупив у него патронов и "Ронина" взамен отданного старому метису АКР - пришлось доплатить еще 130 эдди сверх того, что притащила ему честная компания, ЭнСи узнала, что Марки оба в отличном состоянии,как и Дерринджеры. Ребята Мейса умели смотреть за оружием. Сделать маленькие пистолетики проще для стрельбы было невозможно, а вот облегчить их - вполне. За несколько сотен и пару недель времени Ринго был согласен этим заняться.
Два новых магазина для оставшегося у ребят Марка были приметно раскрашены по торцу, всплесками пронзительно-розового и голубого. На функционал их это не влияло, и Ринго только пробурчал "Не нравится - не бери" на попытки попросить другие, без ненужного кастома.
В знакомом ломбарде без вопросов приняли плеер и оба телефона, насчитав за них еще шесть сотен. Тут же нашлись кое-какие инструменты Тому.

Все вещи Мейса - кроме наличных ЭнСи убрала себе во внутренний карман карту, странные устройства, все карты Мейса, включая телефон, магазины от его пистолета были убраны к ее личным, а пистолет Мейса был за поясом, так что девушка пусть и временно приобрела очень стильную пушку.

ЭнСи подняла глаза на Керри когда он подошел и улыбнулась.
- Спасибо, не будет, но мало ли я захочу поставить что-то, - а потом надо было видеть ее улыбку шальную, бесбашенную и откровенно яркую, словно Керри ей пообещал самые лучшие места в самом лучшем клубе города, она вытащила из внутреннего кармана визитку, черную, украшенную белыми черепами и написанным шрифтом NC и "Изо Льда" ледяными буквами и протянула ее ему.
- Особенно, что скажешь.
ЭнСи еще не решила как к этому относится, но ей определенно нравилась перспектива еще раз пообщаться с Мейсом и лучше не когда он лежал полутрупом. Карточка же Керри исчезла в недрах куртки ЭнСи. Так ЭнСи еще с мужиками не знакомилась! С двумя мужиками!

- Керри, - ЭнСи поднялась и догнала Керри, вытащив из кармана странный брелок с тремя кнопками, - это ключи от тачки или какая-то другая хрень, ты вроде с Мейсом хорошо знаком, не знаешь? Не хорошо его тачку будет тут оставлять.
Рокерша улыбнулась ярко и открыто.

А когда Керри ушел спросила.
- Итак, кто-то с этим может что-то сделать глянуть что на картах, на чипах и кому-то стволы нужны? Азиата вещи я кладу в сумку, до конца месяца можем к нему домой заехать за тачкой и сбережениями, ему оно больше не нужно.
Еще две визитки она протянула Пэт и Канне.
- Держите, будем знакомы. Мой номер.

А сама взяла себе одну рацию, не став переключать частоту.

  В лицо обогнувшей диван девушке уставилось дуло пухленького пистолета. Назвать его как-то по-другому, чем смешным прозвищем было довольно сложно, потому что он значительно отличался от квадратных, хищных пушек своей розово-золотисто-сизой круглостью. Впрочем, узнав гостью, Канна быстро опустила ствол, укладывая рядом с собой и продолжила прочищать детали, собирая классический Ронин в готовый вид.
  - А, это ты. Тоже из компании той "шведки"? Не обольщайся, - резковато бросила она, движения всё еще оставались слегка дёрганными, словно она сдерживала скорость тела. - Я не собиралась вам помогать, дес. Просто Мэрри Мейс довольно известный кусок говна. Надеюсь он там не сдох? Я бы хотела, чтобы вину за это сложили на полу-нигеров, а не меня. *Непроизносимый русский мат*.
  Высунувшись из-за дивана и окинув взглядом зал, девушка глухо фыркнула и вернулась к своему занятию, прицеливаясь в воздух и отлаживая механизм.
  - Чего хотела то, дес? Если ты из-за "шведки", то я людей за пинок по моему дивану не убиваю. Это не этично. Хотя в этом районе убивали и за меньшее, корэ га дзинсэи.
  Поднявшись на ноги, она всунула пистолет в кобуру под двухцветной курточкой и запихнула автомат в чёрный пакет без особых церемоний. А затем заинтересованно уставилась на пол, что-то изучая и не особо обращая внимание на предложение выпить от Патриции.

  Качнув головой в ответ на предложение заказать коктейль полегче, Канна остановила взгляд на парне, едва не целиком состоящем из хрома. Его компания мало чем её зацепила, а вот этот... за несколько секунд она просчитала примерно восемьдесят шесть исходов, только в тридцати пяти из которых оказывалась стоящей на ногах. Чувак явно был не простым, двигался слишком плавно, правильно ставил ноги... не просто соло, а на редкость опасный хромированный ублюдок, явно балансирующий на грани... как и все они в Найт-сити. Лучший город в мире для того, чтобы умереть.
  Повернувшись в другую сторону, девушка поймала взгляд Элли и ответила на него, слегка приподняв брови. Подержала пару секунд, улыбнулась левой стороной губ и отвела глаза в другую сторону, наблюдая за злоключениями (или напротив) официантки. Начала уже поднимать руку, чтобы позвать рыбку к себе, но за мгновение передумала и опустила, кидая недовольный взгляд на пустой стакан. Вечер только начинался, не стоило напиваться сразу. Хотя стоило отдать бармену должное - он был неплох. Из говняного алкоголя смог сделать напиток, который даже не угрожал тонким рецепторам Канны. Если ничего не случится до конца вечера - она нажрётся у него за стойкой, рассказывая небылицы.
  Впрочем, весь этот жест с официанткой был не более чем изящно разыгранным фарсом. Боевая девочка, у которой нет даже свободных денег, чтобы продолжить себе наливать... кому надо, тот заметит. А сама Канна продолжила хрустеть арахисом, поглядывая время от времени на зал, но не слишком отвлекаясь от манги, где как раз началось что-то интересное.
  "Хм... интересно, из чего они его делают?" - Задумалась она, разглядывая орешек, прежде чем кинуть его в рот. - "На вкус - как настоящий, прям".
  Кое-что она в этом всё таки понимала. Хотя сейчас бы предпочла настоящие фисташки. После катаклизмов эти чудесные орешки можно было найти только в самых дорогих фермах богатых корпоратов. Увы, стоимость таких даже на Чёрном Рынке была простой соло с отсутствующей репутацией совсем не по карману.

Для Боевой зоны бар "Эпилептическая рыба" считался шикарным местечком. От подаваемого пойла можно было даже не отбросить коньки, особенно если знать, что заказывать, по порядком выщербленным и грязным стенам, скрывая их состояние и придавая некоего техношика плавали невообразимого вида голографические рыбы, пускаемые проектором в центре зала, который охраняла пара отдельных вышибал, а двое пацанов за стойкой невозмутимо мешали коктейли для того, чтобы выпить и для того, чтобы выпендриться. Ихтиандры обоего пола, затянутые в облегающую чешую, а некоторые - поверх нее в крупную сетку, одновременно и разносили напитки, и подталкивали заказывать больше, и отчаянно флиртовали, надеясь на дополнительный ночной заработок.

Расположенный всего лишь в нескольких кварталах южнее Джапантауна бар привлекал фиксеров, соло и других ребят, готовых подвязаться на дело, ищущих новостей журналистов, копов под прикрытием, тех, кто хотел на всем этом заработать... Одним словом, уличные профи и разная шелупонь смешивались здесь в странный, расцвеченный неоновыми голограммами и плавающими у стен трехмерными рыбами коктейль.
Компания из трех ребят и Вейна Голдмисса, известного фиксера, явно кого-то или чего-то ждала на диванчиках в дальнем углу, Мэрри Мейс с ребятами, хоть и старательно делал вид, что веселится в соответствии с его хэндлом, тоже поглядывал на дверь, и пара азиатов в деловых костюмах с ослабленными галстуками выделялись здесь как бельмо на глазу. Керри Эмберстил, пушер и делец, прихлебывал пиво, как бы не натуральное, говоря с кем-то, чье лицо не было вино от стойки, а за стойкой надиралась Одноногая Элли, сверкая полированным хромом только одной замененной ноги. По крайней мере, она так утверждала.
Кроме этих заметных личностей бар мог похвастаться довольно плотной посадкой лиц, не удостоенных пока что упоминания в "Сегодня в Комбат-Зоне".

Бармен стребовал с всех денег авансом за напитки, но считал в общем верно, не наламывая слишком уж заметно. Кроме выпивки, закуси, смеша и дозы синткока, буста и стима, здесь можно было оплатить укромную комнатку на задворках бара, а с доплатой - и с отдельным входом, на всю ночь или почасово. И оторваться по полной, и найти работу шансы были примерно равны.

  На одной из дневных остановок путники заметили, что гнетущая жара слегка отступила. Лёгкий ветерок взъерошивает шерсть верблюдов и одежды возниц. Это очень ярко ощущается в ещё горячем воздухе. Кто‐то из возниц указывает на юг, и вы видите облако на горизонте. Облаков вы не видели уже несколько дней. Кажется, оно движется к вам, и быстро!
  Когда вы всматриваетесь, вы видите над облаком неровные формы, которые быстро превращаются в здания и башни. Флаги колышутся на ветру. И облако — не единственное, что быстро летит на вас: за облаком летит огромная волна поднятого в пустыне песка и пыли.
  Вы оказываетесь в тени на несколько минут, пока летящий замок проходит над вами. Вы слышите звук рога наверху, после чего замок слегка поворачивает на северо‐восток и тяжело забирает в сторону Серых Вершин. В это время стена клубящихся облаков продолжает подниматься и у вас остаются считанные минуты, чтобы защитить себя и караван от надвигающейся песчаной бури до того, как она поглотит вас!
  Изумлённый Азам с обвившимся вокруг его шеи Хсингом, злобно шипящим вслед замку, оправился быстрее всех и бросился к своей упряжке верблюдов, пытаясь криками привести других возниц в чувство. Но те оказались слишком изумлены невероятным зрелищем и, кажется, не замечали несущейся на них огромной стены песка...

  Пустыня. Лишь две вещи в мире способны заставить человека ощущать себя настолько же маленьким, слабым и беспомощным, как бескрайние песчаные дюны, жара и миражи горячего воздуха, поднимающиеся над барханами. Лишь тот, кто хоть раз в жизни побывал в бескрайнем открытом всем ветрам океане или ступал в сердце вековечных, безгранично огромных скальных массивов - может найти подходящее сравнение. Пустыня высасывала силы и решимость, она была беспощадной и бесчувственной. Величественной и огромной. Таким был Анаурок - некогда величайшее царство мысли и магии. Ныне же - лишь царство дюн и жестокого Солнца.
  Все они попали сюда разными путями, некоторым и вовсе, казалось бы, не было места в этой зыбучей земле, другие были приспособлены к ней лучше. Какими бы ни были причины - они привели героев в оазис Вуэртил, что на Черной Дороге - знаменитом торговом тракте через Анаурок, который был подвластен не менее знаменитой и окутанной множеством зловещих слухов организации Зентарим.
  Пёстрые палатки расположились вокруг небольшого источника,бьющего прямо из вертикально поставленной скалы. Здесь росли колючие кустарники и неприхотливые к жаре деревья, маленькие и тщедушные, если сравнивать с Великим Лесом или Кормантором, но куда более впечатляющие, если вы всю жизнь провели в пустыне. Местом встречи была местная таверна - оформленная в калишитском стиле просторная палатка, из которой доносились приятные звуки перебираемых менестрелем струн. Это ощущение немного портило икание верблюдов и вялые разговоры вокруг, но как только вы оказываетесь в приятном полумраке заведения - всё уходит на второй план, как незначительное и далёкое. Магия песков, не иначе.

  Здесь уже нет бескрайнего, давящего бирюзовым куполом и янтарным Солнцем неба. Когда глаза привыкают к приглушенному свету, в трактире можно заметить двух тифлингов, закутанных в, на удивление, черные одежды. Они явно переносят жару куда лучше людей, а за входящими наблюдают с некоторым подозрением, но не прерывают тихого разговора за неожиданно потными кружками. Это может означать лишь то, что содержимое кружек - благословенно прохладное.
  Рыжеволосая миловидная халфлингша задумчиво перебирает струны странной, перевёрнутой арфы. Струны тянутся вдоль деревянного основания, а сам инструмент размерами едва ли уступает музыкантке в размерах. Она явно не местный менестрель, а кого-то ожидает за дальним столиком. Перед ней давно забытая кружка, остатки закусок и множество листов пергамента, дополненных чернильницей и пером. Взгляд чудесных васильковых глаз мечтательно направлен вверх, словно девушка сочиняет балладу о невероятных подвигах или приключениях. В любом случае, мастерство случайного менестреля достаточно для того, чтобы ласкать уши хозяина и гостей, так что никто не просит её прекратить.
  Могучий драконид с кожей цвета медной патины приглашает приходящих по одному и тому же делу за большой стол рядом со стойкой, состоящей из сложенных ящиков. У него широкий ассортимент бочонков с пивом, элем, дварфийской водкой и даже эльфийским вином, но цены в полтора раза выше привычных, что, учитывая прохладу напитков и условия пустыни кажется не грабежом, а щедростью.
  Постепенно пятерка собирается за одним столом и драконид просит их подождать, пока вошедшее в зенит Солнце минует час боли и начнёт свой путь к вечерней прохладе. Караванщик Азам, который и будет их нанимателем - подойдет сразу после полудня. Спешить некуда.
  В счёт заведения перед пятеркой оказывается глиняный кувшин прохладной воды. Остальное, в том числе и рашеменский чай или калимшитский кофе - следует заказывать отдельно. Помимо напитков драконид, имя которому Фафлериак, или просто Фаф - готов организовать непритязательные закуски, вроде сыров, печёных лепёшек или озаботиться поджаренным на гриле мясом, которое, не в пример выпивке, стоит уже в три раза дороже, нежели привычно. Он объясняет это тем, что ради этого ему приходится платить помощнику, но за качество его готовки хозяин полностью отвечает.

- Ос - это большой полосатый шмель? - хихикнула Силва, - О, и еще! Порхай как бабочка, жаль как пчела... ну, то есть Оса! А больше я присказок про Оса не знаю... А Освальд, кстати, красивое имя, длинное и мягкое. Ночка, а ты что думаешь?.. Чего муркаешь и моргаешь? А мне вот Элли больше нравится... послушай, какое звонкое - Элли! Я такое в тавернах слышала не раз, там только и слышно - ЭЛ-ЛЮ, МЛЯ!.. Удивительно, как только детей не называют! Тебе тоже нравится? Или вот еще: Гыдыон! Аж мороз по коже от одного имени! Впрочем и взгляд у этого Гыдыона под стать. А у тетеньки в кольчуге столько имен, что аж и не упомнишь. Келемвор - это же какой-то бог, да?.. Мы с тобой в богах немного разбираемся, правда, Ночка? Веления... какое-то деревенское имя. Вроде так девок в деревнях и называют: Вереника, Верения, Поления, Поляника... Это что-то про вереск, наверное? Или про веретено? Или про повеление?.. Интересно, а в дровских подземельях бывают деревни, как думаешь? Кстати говоря, окажись мы под Невервинтером, этой Велении пришлось бы скрываться! Там дроу почему-то не любят, говорят, что они злобные и жестокие существа. А имя дороброе... Велеееения. Симпатичное, не правда?
Силва общалась с трессимом вполголоса, но ее "разбор" окружающих вполне был слышен всем остальным. Похоже, какое-то время собеседником у нее была только кошка, иначе подобное поведение сложно было объяснить.
- Ой... я опять говорю то, чего не следует? Простите, пожалуйста! Вы меня одергивайте, если я что-то такое начинаю городить. Что ж вы хотите от ведьмы? - она, наконец, заметила косые взгляды в свою сторону и широко обезоруживающе улыбнулась, - Я, в общем, ведьма. Такая, настоящая, которая в избушке живет и куриной лапой зелья мешает. Страшно?.. Думаю, нет, вы все тут такие, пуганные уже. Ну и правильно, я нестрашная вообще, если меня не злить и не обижать. Ну, и Ночку не трогать. Да, это Ночка, мой друг и товарищ. Какая же ведьма без кошки, да?.. А она крылатая еще. По-научному называется "трессим", но так-то можно и просто кошкой, она не обидчивая, если не обижать. Ну, а если про богов говорить, то вот туточки, вот, на шее у меня амулетик. Символ Коссута, да, бог такой. Я ему вроде как молюсь, ага. Правда, то, что я ему молюсь я недавно совсем узнала. Забавно, правда? Делаешь что-то всю жизнь, делаешь, а потом - бац! - и это оказывается молитва огненному богу.
Возможно, болтовня Силвы была результатом того, что она все-таки нервничала? Хотя по ней особо и не скажешь...
- Ну, дорога тут одна-одинешенька, не заблудимся. Странно, кстати, обычно дороги ж ведут из одного места в другое. А она тут начинается прям. Или заканчивается? Может, это место все-таки какое-то важное? Может, сюда ходит кто постоянно, травки ценные, например, собирает? А ну-ка дайте я огляжусь...
И не откладывая дело в долгий ящик, принялась ходить по открывшемуся пяточку, к которому выходила дорога, пытаясь прикинуть, чем же это место может быть ценным. Но долго она этим заниматься не стала.
- Ага, идем. Смелые или глупые вперед, сильные назад, а самые ценные - ну, мы с Ночкой, - посредине. Шоб, если на вас волки кинутся, то не на нас. А там мы их заборем, а вас полечим. Я вот травок набрала, надо тока перебрать, измельчить да сварить. На пару снадобий целебных-то наберется, уж можете моему опыту-то поверить! Зуб даю! - она цокнула зубом, словно бы копируя кого-то. Возможно, будь Силва и правда ведьмой, морщинистой и страшной, это бы выглядело хоть сколько-то угрожающе. Но с ее веселой конопатой физиономией все это выглядело смешно.

  Вернувшись на постоялый двор, друзья застали только хозяйку и её детей, все остальные постояльцы мирно спали, так что разговор прошел без помех. Не долго думая, мадам Шеррф усадила свою дочь на лошадь и отправила к границе с Бреландией, чтобы та сообщила новости гарнизону, а те, по возможности, всем необходимым лицам. Она так же откровенно уговаривала четверку остаться здесь хотя бы до тех пор, пока не подойдут войска, чему друзья по разным причинам сопротивляться не стали.
  Неприятной неожиданностью стало то, что даже к утру Эмиль не вернулся, однако лезть в мрачные тоннели никто желанием не горел, так что было решено починить лаз и держать оборону здесь. Так же к утру поднялся молочный туман, полностью скрывший озеро с глаз и расползшийся по всем окрестностям, что явно никаким образом не помогало поддержанию боевого духа. Однако... в итоге за весь день так ничего и не произошло.
  Вечером, под грохот копыт, к гостинице прибыл боевой отряд ондейрской элиты. Они снялись с патруля где-то в горах и повернули сюда следуя указаниям сверху. В их отряде, помимо отборных, закатанных в железо всадников, был так же жрец и средней руки волшебник - настоящий военный разъезд кавалерии, способный ударить где угодно и когда угодно без ущерба для себя. С этой силищей компания спустилась обратно в коридоры, на этот раз изучая их куда тщательнее.
  Эмиль нашелся чуть дальше от места последней бойни, которое было полностью очищено от трупов. К его счастью, пусть мужчина и потерял много крови - рок над ним еще не прогремел. Жрец и Рудольф сумели привести его в чувство и следопыт рассказал, что столкнулся с чудовищным вер-соведем, которого не сумел одолеть. Он попытался оторваться от существа в тоннелях, но был обманут и единственное, что спасло его - это отсутствие желания существа его добить. Так же он сообщил, что чувствовал присутствие в комплексе пещер еще одного существа, вроде бы человека, но где-то далеко.
  Это самое далеко нашлось позже. Выглядело оно, как лаборатория мага, причем совершенно элитная. В ней остались только огромные стеклянные колбы, алтари, столы и топка, которые невозможно было унести с собой. Никаких бумаг и зацепок обнаружить не удалось, к огромному сожалению военного мага. Однако поднявшись выше, отряд обнаружил, что выход шел на тот самый небольшой остров в отдалении от берега, а туман и "призраки", очевидно, были не более чем продуктом деятельности топки. Естественно выследить хозяина лаборатории и его чудовище даже Эмиль был не в состоянии, поскольку бескрайняя гладь огромного озера разливалась практически во все стороны света. Загадка озера Галифар - так и осталась загадкой.

  Тем не менее, несмотря на опасения Рудольфа - его не стали пленить, а вопреки ожиданиям Микиэля - им даже выдали достойное вознаграждение по сотне серебряных монет на каждого за бдительность против неясных угроз и охране покоя гражданских. За сим их и отпустили дальше своим ходом, посоветовав никогда не упоминать об этом происшествии всуе.

  Конец.

  За рассказами о пропавших дварфах и волшебниках время прошло достаточно быстро. Отважная шестерка героев вместе с Сильдаром вышли на Триборскую тропу и отправились в сторону селения. Вскоре на горизонте показалась знакомая повозка, запряженная двумя мулами. Им на встречу ехал взволнованный Гутфрит. Обрадовавшись, что все товарищи остались в живых, он достаточно живо помог погрузить ящики в телегу.

  — Мы вернули мальчика родителям. С ним все хорошо, — сказал варвар, глядя в сторону новых знакомых. — А вот когда приехали отдавать припасы Бартену он сказал, что до сих пор никто из братьев Роксикеров не вернулся. Сдается мне, творится что-то неладное в округе, — хмыкнул воитель и мрачно похлопал набитый деньгами кошель. — И все же нам заплатили за выполненную работу.

  — Проклятье! — Выругался Сильдар, но достаточно быстро собрался и уже более сдержанно обратился к героям. — Вы все показали себя достойными воинами, а главное отзывчивыми и не безразличными к чужой беде. Могу ли я рассчитывать на кого-то из вас в деле о спасении дварфов?

  Решая, как быть дальше, герои двинулись в город. Нужно было многое обдумать, а главное - наконец-то перевести дух и отдохнуть. Для одного дня произошло слишком много событий.

  Тайна забытого рудника Фанделвера осталась нетронутой. Она и поныне ждёт своего исследователя в тишине серебряных залов…

Фэйт
  Хафлингское общество, хоть и было меньше хуманского, как в Шарне, так и во всем мире, но у большинства из них круг связей был гораздо уже, чем у народа, что до сих пор сохранил традицию клановой жизни. При необходимости, у неугомонной старушки нашлись бы знакомые знакомых и в джунглях Ксендрика, и оказали бы ей услугу.
  Вот и нашлась подходящая кандидатура среди шарнских приятельниц следопытки. Далия была увлеченной коллекционеркой, так что если и не знала сама, то направила бы Ноакс в нужное русло. Она любила все "дикарское", как называли это высоколобые критики, и сама была в душе дикаркой, при этом Шарн любила страстно. В молодости смогла каким-то чудом заполучить яйцо абарр'иена, летучего ящера, и пройти ритуал связи с ним, чтобы парить у самых вершин города. Она даже участвовала в Гонке Восьми Ветров и победила. Но уже много лет Далия не поднималась в небо: её Среброкрыл погиб в поединке за самку.
Предметами её коллекции были народные искусства запада и востока - всех не слишком "цивилизованных" мест; но были и картины, больше художников-баталистов. А сильнее всего Далии нравились динозавры и драконы.

***
  — Сванс Ир'Милеан.. Да, знаю — бывала у него не раз, а в прошлом месяце купила картину, да дёшево, хотя художник гений, просто гений! Люциан Тёрнер, это имя еще будет греметь, — впрочем, в своей увлеченности она вовремя вспомнила о вдовстве подруги, и благоразумно удержалась от демонстрации батальной картины.

  За беседой выяснилось, что отношения у Далии с Милеаном из деловых сложились в отчасти приятельские. Родом Сванс был из Сайра, но имел связи в Каррнате, и благодаря этому мог находить товар и на восток от туманных земель. Картину ей продал "в помощь автору", но сам о войне выражался с негодованием, сильно Далию удивившем, хоть и признал сильную руку у Люциана. Еще благодаря ему, Далия заполучила валенарский кинжал с резной рукоятью и гобелен с драконами-Прародителями, хотя вышивке и было далеко до статуи с ними, которой владел купец. Она точно обошлась бы ему в кругленькую сумму - осколки драконов редко используют для столь тонкой работы, ведь они полны магии, и неосторожность резчика может привести к неприятностям. Для чего такая могла понадобиться Милеану, оставалось только гадать - сама Далия магического дара и образования не имела.

Лорелей
  Отступив еще немного, чтобы Лорелей не чувствовала себя скованно, Лотан посмотрел на неё с долей лукавства.
  — Способности мои велики, и поэтому цена им немалая.. но возможно, вам посильная. Что если заплатить романтическим вечером в компании с прелестнейшей леди, скажем, завтра?
  Он щелкнул пальцами, и раздалась тихая, почти неслышная мелодия, к которой просились слова её баллады о Шарне. Прорицатель оценил эту песню, и сейчас уже, искреннее восхищался эльфийкой, без какого-либо скрытого умысла или коварства; хотя огонёк веселья в нём, похоже, был неистребим.
  — Простите, я вновь смутил вас. Мы можем поговорить внутри, без лишних проблем..
  Мелодия рассеялась в воздухе, как бы оставляя последний аккорд за Лорелей.

Эту ночь Эвелина долго ворочалась, пытаясь одновременно сочинить две песни: вдохновленную их походом и вдохновленную лично Моргейн - и, если третий куплет походной песни все-таки был с горем пополам дописан, то подобрать даже рифму к двум беспокойно вертящимся в голове строчкам не выходило никак. Стоит ли говорить, что утром она проснулась последней, не застав ни прощания с эльфами, ни ухода следопытки по следопытским делам. Заспанная физиономия наспех застегивающей крючки рубахи бардессы, показавшаяся из палатки, могла бы заставить сопартийцев улыбнуться - хотя они, кажется, занимались всякими лагерными делами, ну и еще подаренным ястребком...

Прокашлявшись, полностью извлекшая свое тело из-под тента Эвелина поприветствовала товарищей, воровато оглянувшись в поисках Мор. Не найдя ее на горизонте, девушка сочла подходящим момент для первого исполнения своего нового творения:

- Так, почтеннейшая публика, всем доброго утра. Хотя для вас оно может оказаться не таким добрым - потому что я, кажется, почти домучила свою новую песню, и теперь хочу вас порадовать первым исполнением. Бежать бесполезно, затыкать уши не вежливо - прошу любить и жаловать...

Усевшись возле кострища с измятым листком бумаги, артистка, известная в Кормире как Ласточка, начала:

Моя дорога в тысячу лиг
Словно стопка толстых незнакомых книг.
И мир бесконечный я буду читать,
Хоть бы сто подметок мне до пят стоптать...

Хэй, подруга, вперед!
Вон, смотри - поворот!
Нас за ним, наверно,
Приключенье ждет...

В бою покрепче сжимай свой клинок,
Стань спина к спине, чтобы не сбили с ног.
И ярким днем, и во тьме ночной
Против зла всего мира - только мы с тобой!

Хэй, подруга, вперед!
Вторгся враг в наш оплот!
Моего меча
Отведает урод!

Логика стихосложения требовала третьего куплета, но проблема заключалась в том, что третий куплет нельзя было спеть по соображениям самоцензуры - все-таки не для ушей паладина и волшебницы пассажи про встречу горячих женских губ и жаждущего женского же лона. А слушательница, которая могла бы оценить красоту песни в полном объеме, скорее всего, даст Эвелине по голове, если не дай Ллиира услышит ее пение посреди леса...

Ранним вечером
11 Элисиса 1328 года
по счету Долин,
на Ярмарочном поле Джайлса,
в дне пути по Раусавировой дороге
на юг от Эссембры (и немного на запад),
в Баттлдейле, что в Долинах

С заходом солнца на Шилдмит торговля в долинах не то, что не заканчивается, а только начинается. Только доторговали купцы и добрые жители Баттлдейла и окрестных долин у Эссембры, как пришло время перебираться южнее, на подвытоптанный луг, на который как претендовали в прошлом три фермерских рода, так он до сих пор никому и не достался. Луг назывался полем Джайлса, в память своего последнего владельца, умершего бездетным пару веков назад, но продолжавшим жить в людской памяти - человеком он по преданиям был неплохим, и вовремя осел на славной долинной земле, развлекая всех желающих сказками о своих путешествиях и приключениях.

Чтобы рассказы о твоих рассказах жили в памяти людей столетиями надо было постараться, но Джайлсу это удалось - и на бесхозном лугу, который никак никому не мог достаться, и было решено проводить местную ярмарку. В первый раз она шла по первому меду, второй - позднее, в Элейнте, когда все уродившееся зерно будет сжато и обмолочено, и третий раз уже в конце осени, после забоя скота и уборки последних овощей и фруктов. Вот и сейчас в этот добрый день второй декады Элисиса на поле Джайлса было не протолкнуться от сембийских и кормирских купцов, долинных фермеров и фермерш, их работников и тех, кто только искал работу, приехавших на ярмарку циркачей и менестрелей, заезжих гостей, на которых местные посматривали свысока, мастеровых и из приказчиков из других долин, Хэрроудейла, Скардейла и Тесселдейла в особенности, торговцев-лоточников, зазывавших именно у них купить пирожков, колбасок и сладостей. На зеленом лугу раскинулись палатки и шатры, в огороженных канатами загонах стояли подводы и дремали спутанные тяжеловозы, у коновязей стояли ряды мулов и невысоких коренастых вьючных лошадок. В отдельной части ярмарки торговали лошадьми, скотиной, свиньями и птицей, в других торговали посудой, конской упряжью, разной утварью, металлом в слитках и руде, субстанциями алхимическими и просто редкими, тонким кружевом и дорогими тканями, тонкой пряжей и красителями для нее, музыкальными инструментами и даже детскими игрушками тонкой работы, пряностями из далеких земель и обычной солью, готовым платьем и письменными принадлежностями.

То и дело на вывешиваемых тут и там досках прибивали все новые и новые объявления - ищу, предлагаю, принимаю заказы. Для тех, кто собирался заночевать на ярмарке и не позаботился о собственном шатре или палатке предприимчивые сембийцы уже ставили полевую гостиницу. Раммерс из Хэрроудейла не отставал, и нанятые за монетку детишки бегали по ярмарке, зазывая в его шатер тех, кто искал места под ночлег и горячий ужин не из одних пирожков и колбасок. Делегации из Аббатства Меча, Аббатства Золотого Листа, храмов Огмы, Темпуса, Чонтеи, Тиморы и Латандера - практически всех крупных храмов южных долин, проще говоря, явились на Джайлсово поле. Явились они по делам большей частью светским, но никто из служителей богов не собирался отказывать добрым людям ни в совете, ни в разговоре.

Время разговоров, наконец, подошло к завершению. Начиналось время дел. Дел не слишком радостных, надо признать, особенно для группы Адели, так основательно обжившейся на этом посту за годы службы. Пара часов для подготовки в запасе еще оставалась, хотя приближение неминуемой развязки и ощущалось в полной мере. Именно поэтому девушки проделывали все одновременно: пока Адель под руководством Салимы стилусом выписывала буквы на экране передающей шкатулки, Вивиан и Ирма собирали все ценное имущество, которое имелось в хижине, а Эленвен с Кариной и Иванной уже поливали бревенчатые стены маслом снаружи. Лишь однажды рамонитку отвлекли от ее дела - Салима позвала командира для одобрения составленного послания, которое должно быть отправлено в штаб Старой Крепости.

ЧРН ТРВГ 200 ВСАДНИКОВ НАЛЕТ ВЫПЕРКИ ВРЕМЯ СОПРИКОСН ОРНТ 4 5 ЧС ЦЕЛЬ ВЗЯТЬ ПЛЕННЫХ РЕШИЛИ ПРОПУСТИТЬ ПРИМИТЕ ГОСТЕЙ КАК НАДО ЭЛЕНВЕН

Бардесса начала было распространяться, что это наилучший вариант выдержать баланс между понятностью и информативностью сообщения, однако Эленвен и не стала придираться, с общего согласия отправив донесение в незримый полет.

***
И где-то за многие мили от поста начала приходить в движение громоздкая армейская машина. Стражи легко представляли, как в специально оборудованной комнатке возле громоздкого короба со светящимся экраном скучающая дежурная из учениц Анаэрины поднимает глаза на пришедшее в неурочный час сообщение. Как эти самые глаза расширяются, увидев роковые слова о "черной тревоге", как севшим голосом связистка зовет старшую смены - и как начинается суета по всему донжону. И вот уже колотит без передыха что есть мочи в подвешенное над замковыми воротами било караульная, и орут командиры подразделений, собирая своих, что тревога совсем не учебная, и пронзительно ржут лошади полуэскадрона постоянной готовности, который с криками "дорогу!" уже пробивается из похожего на встревоженный улей лагеря... И где-то в глубине донжона адъютантка командующей Старой Крепости холодеющими пальцами тащит из шкафа прошитую кипу бумаг с планами оперативного развертывания войск...
И вскоре встанут от страшной вести на уши Выперки, жительницы которых окажутся разделены на способных носить оружие, и всех остальных. Воинские отряды на границе Купола столкнутся с телегами, на которых трясутся эвакуируемые под защиту магического барьера девочки и старухи. Где-то там, на одной из телег, дрожа, пускает слюни изо рта встревоженная Джина, не понимающая, зачем такая резкая смена обстановки, отчего ее подняли из уютного кресла и везут неизвестно куда. А рядом с ней, утирая подруге рот платком, сидит хмурая Стефания, слишком хорошо понимающая, что же происходит, и, как знать, не проклинающая в связи с этим свой ясный ум и твердую память?
А где-то рядом едет маленькая Жанна, которой, напротив, ужасно весело и интересно катиться по забитой людьми и транспортом дороги. Она не очень хорошо понимает страшное слово "война", и пытается выяснить его значение у своей любимой Эммочки, которая совсем большая и все знает. Эмма же, понимающая лишь, что происходит что-то очень плохое, изо всех сил сдерживается, чтобы не обидеть бестолковую малышку: перед отправкой ей сказали быть взрослой, ответственной, и крепко следить за Жанночкой, раз мамы обеих девочек остаются драться насмерть с косматыми мордами...
И в "Женском клобе" озабоченная пышнотелая трактирщица Умара снимает с себя золотые украшения, которые могут послужить помехой в грядущем бою. Перед ней на стойке лежит кожаный доспех и тесак односторонней заточки - видимо, все положенное ополченке воинское имущество. Проверив лезвие клинка, женщина остается довольной, что же касается колета из вываренной бычьей кожи - просто приложив его к груди, Умара лишь качает головой: нечего и думать спустя пятнадцать лет натянуть его на, увы, невозвратимо изменившееся тело. Хмуро усмехнувшись, она щупает себя за бедра и живот, произнося вслух: "что ж, я слышала - сало тоже неплохо останавливает стрелы" - а затем неожиданно роняет голову на стойку в почти беззвучных рыданиях. Но вовсе не об утраченной молодости или фигуре ее плач - совсем не об этих пустяках...
Пожалуй, тяжелее всего было представлять происходящее в деревне Ви, ибо она знала, как вторжение отразится на ее семье. Слишком явственно перед глазами вставала картина того, как бойцы Старой Крепости сгоняют всех "семейных" мужиков в барак, где они будут заперты до конца сражения, в случае же малейшей попытки бунта - там и будут сожжены заживо. И страшно было думать о том, как растерянного Бриана отрывают от родной матери, которой полагается эвакуация под Купол, какая сцена разыгрывалась там с двумя беспомощными и растерянными людьми, ближе которых у нее не было никого. Однако - законы войны одинаковы для всех. И слишком многое сейчас лежит на весах, чтобы те, кому вскоре предстоит проливать свою кровь, заботились о чувства безымянного космача...

***

В общем-то, других дел на посту не оставалось, и рамонитка хотела уже отправить Салиму вместе с гражданскими в деревню, однако чернокожая, что-то про себя подсчитывавшая, пока молодежь возилась со шкатулкой, сказала:
- Слушайте, если у этих ублюдков хорошие рыцарские кони - они нас могут по дороге и догнать. Будь мы одни - я бы точно знала, что окажемся в деревне раньше. Не зря же я вас столько гоняла? Но вот с лошадками, барахлом и гражданскими на плечах... Не уверена. Эленвен, нам надо в лес идти. Хотя бы чтоб переждать, пока эти уроды на приманку не клюнут. И, кстати, - опустила наставница глаза вниз. - Яблочки лошадиные с дороги поубирайте - меньше будет вопросов...
Настал решающий момент. Отведя всех на безопасное расстояние, Эленвен подожгла дорожку горючего масла, и спустя две минуты огонь, охвативший хижину и пристройки, добрался до взрывного снаряда. Раздавшийся бабах превзошел все ожидания Стражей - стоявшей ближе всех рамонитке порядком заложило уши, так что остаток дня она провела с изрядным звоном в голове. Столб пламени, взметнувшийся вверх, когда разгорелась поленница, столь впечатлял, что Вивиан даже засомневалась: успеет ли застава прогореть до приезда гостей? Ведь это в ее руинах они должны были прятаться, следя за разговором Виктора и захватчиков?
Однако время шло, и пожарище понемногу затухало. Настал час - хотелось надеяться, недолгого - разделения группы. Обнявшись напоследок с остающейся троицей, под предводительством Эленвен Стражи и беженцы спустились с холма, укрывшись под пологом Скверного леса, рамонитка нашла удобное место в зарослях для наблюдательного поста, и, расположившись сваленных в кучу рюкзаках, стала внимательно наблюдать за происходящим в развалинах так недолго бывшей ее домом заставы.

***

- Едут! Едут! Вон, на открытом участке дороги!
- Да не суетись ты, быстро на позицию, увидят же!
Адель подходит к Виктору, пристально смотря ему в глаза:
- Еще раз: есть что-то пойдет на так - пусть я даже умру второй, но первым сдохнешь ты. Обещаю.
Томительные минуты ожидания: увидев сгоревший пост издали, рыцари посовещались, и от сгрудившегося у основания холма отряда отделились несколько конных фигур, чтобы двинуться наверх по крутой тропе.
- Сюда! Сюда, благородные господа! - показательно прихрамывая на перевязанную ногу, махал рукой прислужник.
- Что у вас тут? Где отец Бенедикт? - старший рыцарей с треугольным щитом-экю, на котором была изображена оскаленная волчья голова, подъехал к порядком измазавшемуся в саже Виктору. Затаившаяся за обгорелой стеной Анна наложила стрелу на тетиву.
- Отец Бенедикт пошел в угон за сельдями, - торопливо зачастил Виктор. - Вышло так, что пост не просто взорвался, а загорелся - похоже, здесь хранилось что-то горючее. Сельди погорели живьем, разведчики лично видели. Но из-за пожара нам пришлось выступить вперед, чтобы упредить тех, кто шел на смену дозорным. И хорошей засады не вышло - завязался бой.
- Болваны! Вы что, их упустили?!
- Ни в коем случае, ваша милость! Нам удалось загнать их в северные леса, и теперь отец Бенедикт со всем отрядом гонит их дальше, от деревни. Тревогу никто подать не успел. Мой наставник велел передать вам, чтобы его не ждали.
- Идиотство! Чуть все не просрали! Я еще выскажу этом кретину, и плевать мне, какие там у него в Перуге друзья. - круто повернув коня, баннерет со свитой поскакали вниз, к своим.
- Это оказалось слишком легко, - прошептала бардесса. - Мужчины... Им всегда настолько плевать друг на друга?

***

- Ну что, мы в расчете? - мешочек с бодро позвякивающими золотыми Виктор опустил на дно походной котомки, которую заблаговременно с разрешения сестер стал собирать из не пригодившихся Стражам трофеев.
- Даже не знаю, кто из нас глупее, - глядя на явно довольного результатами сделки прислужника, задумчиво сказал Адель на фимэлике.
- Насчет проклятья-то - вы его снимете? - спросил юноша аэлиситку. - Я ведь все сделал как надо, разве нет?
- Он, - ответила на вопрос бардессы Анна. - Он глупее. А если ты про деньги - за жизни наших сестер мне никакого сундука с золотом не жаль. Пусть валит, все, что будет дальше - его личные проблемы...

***

Быстрее было бы идти через лес, однако Эленвен настояла на том, чтобы возвращаться под Купол прямо по следам вторженцев. У рамонитки были свои соображения: если какая-то часть рыцарей вырвется из засады - ее отряд станет той пробкой в бутылочном горлышке, которая навек запечатает и похоронит косматых тварей в этих холмах. Так что долгие часы девушки шагали в боевой готовности, со выдвинутыми вперед дозором в составе Анны и Ви, мысленно даже ожидая еще одного боя - особый энтузиазм тут проявляла снова Адель. Однако путь домой прошел без происшествий - до того самого момента, когда Анна наткнулась на пикет сестер Старой Крепости.
После первых острых мгновений, когда в наступающих уже сумерках девушки едва не угостили друг друга стрелами, последовали бурные объятие и иные выражения радости: о судьбе Стражей пограничья с восточного поста в подразделениях ходили самые скверные слухи. Старшая пикета, кудрявая мулатка Токо, приходившаяся Салиме родственницей, ведя Эленвен с компанией домой, делилась подробностями сражения - и следы на земле хорошо дополняли ее рассказ.
- Вот тут мы тварей и зажали - с того холма их зашибись стрелами сбивать. Ты бы видела, как первая шеренга рухнула - в размандень просто. А потом наш эскадрон с фланга им прямо под микитки бьет - и все, обосрались косматые, сразу затрубили отход. А сзади уже мы с пиками - вот тут они стали с коней валиться и пощады просить - херушки! Я одного такого опрокинула - и в смотровую щель шлема, как ты учила, тык! Чвак - и готово. А всего я сегодня лично четверых грохнула - представляешь, какая мне за это серьга положена? Больше твоей, - возбужденно повествовала мулатка.
- Наши-то потери какие? - перебила ее нетерпеливо Салима.
- Двенадцать сестер, - вздохнула печально Токо. - Там такая тема вышла, у них один командир сообразительный оказался - рванул не назад, а вперед. Толку им, конечно, немного, но удар его пришелся туда, где ополченки местные стояли - вот человек восемь из убитых как раз деревенские...
Только Салима открыла рот, чтобы ответить, как раздался крик:
- Живые!
Из-за наспех выстроенных рогаток бежала, звеня кольчугой, трактирщица Умара. Телеса ее выразительно колыхались даже под прикрытием железа, однако скорость она набрала приличную, и чернокожей воительнице пришлось применить всю силу и ловкость, чтобы помягче тормознуть и принять в свои объятия старую подругу.
- Живая! Салима! Родная! - мокрые спутавшиеся волосы Умары липли к лбу, сама же она, слезы текли по щекам, мешаясь с потом - женщина издала полуписк-полувой, уткнувшись головой в бронированную грудь чернокожей. И Салима, кажется, впервые за этот день выглядела по-настоящему растерянной, гладя нумантийку по голове. Девушки даже деликатно отвернулись, не мешая паре пережить момент истины, который, возможно, нес им обеим большие перемены в жизни...
- Слуууушайте! - делая вид, что ничего особого не происходит, произнесла Токо. - Я ж вам про главное не сказала! Купол-то расширился! Разом прыгнул до самой деревни!
- В смысле? - у Вивиан внутри все похолодело. Бриан! Бриан жив или нет?!
- Ну, точнее, не до деревни, но до виноградников почти. Эти уроды когда наших смяли и на прорыв пошли - мы за ними в угон ринулись. Они, видать, по дуге хотели Выперки обойти и из кольца вырваться. И могли бы, пожалуй, но тут - раз! - врезаются со всего размаху в барьер. И все двадцать космачей в черный пепел превратились в один миг. Девчонки-кавалеристки обалдели совсем: Купол за милю отсюда должен быть. Расти-то он растет, но не такими же скачками?
- Мне бардесса одна сказала - это оттого мол, что сотни Сестер осознали сегодня, за что они бьются и ради кого, - оторвавшись, наконец, от Салимы, вмешалась в разговор Умара. - Дескать, военные с деревенскими друг дружку увидели - и еще крепче возлюбили. Ви, родная, с твоими все хорошо. Мама твоя эвакуироваться отказалась, сидела все время под бараком. Я ей... соврала, в общем, что лично слышала, как вы все живые остались и едете благополучно домой. То есть, получается, не соврала - и славно...
Новый поток слез на груди Салимы. Благодарно обняв трактирщицу, аэлиситка оглянулась на своих подруг.
- Иди, - кивнула ей Адель. - Без тебя управимся. Давай, маме ты сейчас нужнее.

***

Осталось последнее дело на сегодня: найти Старшую Старой Крепости, доложить ей о произошедшем - и ждать. Ждать того, как оценит их действия командования, а группе молодых еще и ждать заключения о том, достойны ли они гордого звание Стражей пограничья.
В импровизированном, сросшемся одним краем с деревней лагере царила нормальная для бывшего замка Ойлей суета: до прояснения обстановки и полной ликвидации угрозы вторжения войскам так и предстояло здесь находиться, и с этим самым прояснением могла здорово помочь Эленвен. Отряд споро продвигался среди палаток и костров, однако девушки задержались в одном месте. Там, где скопилась толпа плачущих женщин, где на рогоже лежали двенадцать тел, возле каждого из которых в молитвенной позе склонились жрицы Аэлис или Рамоны.
На импровизированном возвышении из пары ящиков молодая командующая кавалерией, Эмилиана, кажется, держала речь:
- ...Все мы скорбим о наших сестрах, отдавших жизни за свободу и счастье всех женщин мира, но надо помнить одно: они будут похоронены в земле - той самой земле, которая навсегда останется нашей. И, если понадобится, мы умрем ради того, чтобы на этой земле никогда не было бородатых господ...
Кажется, с речью выходило не очень хорошо. В том смысле, что ни скорбящие родственницы, ни даже собравшиеся бойцы Эмилиану не слушали. Правильные слова в ее устах звучали как-то... не очень. И вот в тот самый момент, когда кавалеристка замолчала, исчерпав запас высоких слова, за ее спиной послышался перебор струн лютни:

Под курганом, поросшим пахучей травой
Мы лежим в тишине полстолетья.
Сквозь глазницы и ребра сочится вода под землей,
Шмель жужжит над медовым соцветьем...

Эленвен сразу узнала этот голос. Вентриль. Ее беспокойная бродяга-мать - каким ветром она оказалась занесена в Выперки в этот судьбоносный и страшный для всего Купола момент? И песня... этой песни рамонитка не знала. Похоже, баллада рождается прямо сейчас - судя по раздумчивому и осторожному тону бардессы - той предстоит еще долго ее шлифовать. И сейчас она продолжала петь, почти не трогая струн:

"Пусть молчат мертвецы там, где дети играют в войну",
Мы на это совсем не в обиде.
Мы молчим - это ветер в траве поднимает волну,
Шепчет лишь одно слово: "живите!"

Повисла долгая пауза, и красивая сорокалетняя женщина, в которой Стражи легко могли уловить сходство со своей рамониткой, вышла из тени, привлекая к себе общее внимание, заставляя вслушиваться в слова, произносимые от имени погибших пятьдесят лет назад на этом самом месте женщин. Все ждали продолжения, все сосредоточились на выступлении певицы - умение обратить на себя внимание было одной из самых сильных сторон матери Эленвен. И вот, когда совсем стихли разговоры, вместо очередного куплета акапелла, Вентриль резко ударила по струнам, в совершенно другой манере подавая припев:

Так раскройте же ветру навстречу глаза,
Пусть осушит он скорбные слезы!
Ничего в моей жизни не сделано зря,
Если дальше живут мои сестры!

- Пока мы живы - мы правы, - прошептала одними губами Карина. - Так говорила Ви. И все же - в этом была не вся правда. Те, кто лежат полвека под курганом за виноградниками, и те, кого оплакивают прямо сейчас - они такие же живые, как и мы, с нашими бьющимися покуда сердцами. Можно убить каждую из нас, можно, наверное, убить даже Богинь. Сестринство убить невозможно. А значит - мы будем живыми и правыми до скончания веков.

  Некоторые зовут магию наукой. Иные - чудом.
Пускай Давор не видел в себе художника, для него сотворение заклинаний всегда было сродни искусству. Не такому, как новомодные песенки пришлых народов. Это искусство танца под светом полных лун, искусство прекрасного обряда Старой Веры, искусство песни, что взывает и к себе, и к миру вокруг, позволяя расширить границы восприятия. Да, не открыть завесу мироздания - ибо магия рядом, под рукой, и ощущение её - не следствие колдовства, а, скорее, естественное положение смертных, которые просто начинают чувствовать дар Сибериса намного острее... С помощью, собственно, колдовства.

  И потому, оканчивая заклинательный речитатив, Давор испытал... Экстаз.
Нет, не восхищение на грани с исступлением - его-то Давор испытывает каждый раз, когда успешно колдует.
Этот экстаз - взрыв ощущений, частичная отрешенность от материальной... материальности, где жетон-пёрышко - это просто железяка, что замедлит падением. Теперь же... Он слышал. Видел. Ощущал.

  Есть такое веселое явление, как синестезия. Его, как слышал Давор, Джораско описывали уже как пару десятков лет назад. Это когда ощущения перемешиваются меж собой, и цвета можно услышать, вкус - увидеть, а звук - понюхать. И потому себя Давор гордо потом перед отцом называл синестетиком - и получил потом непонимающий взгляд.
Но факт оставался фактом - он воспринимал магию... Очень остро. И разнообразно. Вон, например, с самого верха трубы сияет силами Вызывания Волаар. Рядом, повинуясь заключенным внутри преобразующим силам, пели жетоны. Буквально пели - он чувствовал этот звук, низкий, монотонный, непрерывный - одноразового зачарования. Впрочем, этот белый шум сам Давор давно научился отметать. Не сразу, но научился - ибо они везде и всюду в этом Шарне.
Наконец, молодой полуорк убирает бумажки. И... Проводит пальцами над телом. Он не чувствовал, как собственные пальцы вязнут в узорах нечестивой школы Воскрешения. Он принюхивается - но тут нет и сладкого, дурманящего, напоминающего тапиоку Очарования. Затем - приглядывается ко всему телу, и, даже коснувшись лба того пальцами, касается языком пальцев.

Ни. Че. Го.

  - У меня плохие новости. Эйрвин? Лорелей? - полуорк осматривает эльфов, уже принявшихся за болтовню, и принялся собирать собственные бумаги.

  - Сам труп не подвергался воздействию магии. По крайней мере, долгосрочной и в момент смерти. Вариант с магическим приказом, порчей и толчков можем отклонять. Магических предметов при нём тоже нет, - и, наконец, Давор распрямляется. И смотрит на остальную толпу. Потому что зевак слишком много... И все они, конечно, тоже мешают детальному восприятию. Не то, чтобы Давор был против ощущать магию, что те принесли с собой - но, чтоб им всем радикулит грозил в тридцать лет, их было слишком много. И все фонили. Вот, например, этот мужик, что косится на него нездорово, со своим поющим о собственом Преобразовании ножиком. Или вот... Гражданочка свидетильница. У неё кулончик такой, что при одном взгляде на неё начинает привычно колоть глаза Прорицанием. Потому, отводя взгляд от девушки, орчонок (ведь маленькая собачка, как известно, до старости остаётся щенком) в итоге уперся взглядом в дверь - и был вынужден уже зажмуриться. И снова резь! А предупреждать о таком нельзя? На эти чары же буквально смотреть больно!

  - Он гостей явно не хотел. Дверь зачарована. Прорицанием.
И, наконец, с чувством выполненного долга, Давор оглянулся на коллег. Опять. Хоть у них ничего серьёзного и связанного с Прорицанием не было. И слава всему миру за это!

  - Что там говорят свидетели? Простите, слушал вас вполуха.
И сейчас тоже слушает вполуха, на самом деле - вместо этого Давор общается на два фронта - и с обычными смертными, и с сияющим крысёнком. Молча, впрочем.

  Волаар, найди Элейн. Есть что важное - пищи, - кивает Тарашк не только собственным мыслям, выслушивая тем временем и речи остальных. Удобно, всё-таки, быть колдуном!

  Ксандрар был изумительно унылым и захолустным для пограничного города. Особенно если учесть то, что городом он был довольно крупным, окруженным крепостной стеной и некогда доблестно отразившим несколько осад. Особенно если учесть, что он стоял на берегу пролива меж двух крупных озер. Особенно если учесть, что через него шли торговые тракты. Увы, времена славы прошли вместе с последним годом войны. Лавки кузнецов, бронников и лучных дел мастеров начали закрываться, поскольку теперь никто уже не заказывал оружие и доспехи для армий. Кожевенники и прочие ремесленники сумели переобуться в последние годы, но и у них дела шли не слишком хорошо. Мало было крестьян, возделывающих окрестные поля, еда с каждым годом должна была становиться дешевле, но, к сожалению, не становилась и ремесленных дел мастера терпели убытки.
  Гарнизон с каждым годом сокращали, на улицах становилось всё больше пьющих, потерявших смысл жизни ветеранов, которые были или слишком горды для того, чтобы построить уютный домик в какой-нибудь деревушке и пасти коров, либо слишком обижены судьбой и пытались сражаться с ней единственным доступным способом - заглушая боль и рассудок спиртным.
  За последние пару лет Ксандрар превратился в серого призрака. Многие дома стояли пустыми, улицы пестрили лавками с заколоченными окнами и дверьми, а на ступенях местных трактиров и церквей сидели некогда храбрые люди, герои, от начала и до конца жизней помнившие лишь войну. Мало кто понимал, что же делать теперь - когда Тронхолдский договор исчерпал конфликты. Кто-то подался в бандиты, иные просили подаяния, тем, кому повезло чуть больше - стали вышибалами в замызганных постоялых дворах, совсем отчаянные уходили в наемники, где обычно процент смертности оставался примерно на том же уровне, что и поступление рекрутов. О последнем свидетельствовало множество развешенных по забытым магазинам листовок, говорящих о том, что тому или иному отряду головорезов, расквартированному в том или ином месте - требуются крепкие бойцы. Призракам войны были безразличны мирные договоры королей. Сто лет постоянных сражений оставили Кхорвайр израненным, окровавленным и продолжающим сражаться. Разве что теперь бились люди из плоти и крови, а не могучие создания из дерева и стали, которые, впрочем, тоже не слишком понимали, куда себя деть в новом мире.
  Были, впрочем, и просветы надежды. В каждом работающем трактире красовались пергаменты с объявлением о программе реабилитации для ветеранов. Обещалась еда, удобная койка, друзья-ветераны и возможность послужить на благо страны. Не совсем ясно было кто эти самые листовки писал, но буквально каждое такое объявление отправляло рекрутов на тридцать миль севернее - на самый берег Галифара. В шумных, практически всегда переполненных залах тема рискнуть и попытать счастья в программе реабилитации - была самой популярной для болтовни.
  Конечно, по большей части в трактирах Ксандрара наливали пойло чуть вкуснее ослиной мочи, но наши герои были не лыком шиты, да и деньги у них водились. Впрочем, не сказать что в достатке, поскольку работы на границах Бреландии становилось всё меньше, а еда стоила всё дороже. Так что четверка таких же, в общем-то, бывших ветеранов и тёртых дорогами калачей остановилась в самом приличном заведении города - Игривой Эльфийке. Надо отдать должное тому, что заведение это было скорее борделем, но именно по этой причине местное вино можно было хотя бы пить без опаски проснуться с раскалывающейся головой неизвестно в какой канаве. Цены, однако, качеству ну никак не соответствовали.
  Ушлый и хитрый до разнообразных стартапов Микиэль, бросивший сидящему на ступенях храма ветерану последний медяк, узнал, что в Ондейре, дескать, дела обстоят куда как лучше (и мужчина никак не усомнился, что его родина во всём обставит Бреландию). Платят мол больше, а пиво стоит дешевле. Так ветерану рассказывали товарищи, служившие на границах королевства. И принеся столь добрую весть, мужчина без особого труда убедил друзей сменить место жительства на ближайшие месяцы и отправиться ловить удачу за хвост в Пассаж - практически такой же город на берегу Галифара, как и Ксандрар, но... НО! На территории процветающего и богатого Ондейра. План был надежен, как шарнские часы и абсолютно ничего не могло пойти не так. Во всяком случае, сам Микиэль был в этом твердо уверен.

  Тот же ветеран порекомендовал друзьям сделать быстрый дневной переход, переночевать где-нибудь в глуши, а на следующий день перейти границу, чтобы к вечеру оказаться у приятного и довольно крупного постоялого двора, именуемого "Черный Единорог". Заведение это стояло там чуть ли не дольше мол, чем длилась война и солдаты всегда обходили его стороной, считая территорией сугубо нейтральной, так что известно это место было обоим сторонам как своеобразное око бури.
  Нагрузив повозку нехитрым скарбом, друзья выехали из мрачного, забытого богами (да и людьми тоже) Ксандрара и, под веселое бренчание струн гитары Микаэля и зычный армейский бас Логаша двинулись в путь. Первые сутки прошли абсолютно скучно и без приключений, а поздним днем вторых, фургон, наконец, достиг бреландско-ондейрской границы.
  Выглядели пограничные посты невероятно живописно. Границу, по сути, отмечали вбитые в землю столбики, находящиеся на расстоянии порядка ста футов друг от друга и связанные для верности веревкой. Столбики эти шли прямиком от побережья Галифара и уходили далеко на восток, куда только глаз хватало. Вполне вероятно, что таким идиотским способом была поделена даже территория гор, которые ондейрцы называли Черноголовками, а бреландцы - Черношапочными. Смысл и даже произношение слов были практически одинаковыми, но дискуссии по этому поводу велись не на жизнь, а на смерть даже в университетских залах. Между солдат же, подраться за название гор - считалось делом чести.
  Со стороны Бреландии был выстроен небольшой форт и несколько удобных землянок. На башне виднелась фигурка смотрящего, но гарнизон, по большей части, бесцельно слонялся по округе. Только группа солдат в черно-красных мундирах, облепившая изящного мужчину с бледной кожей и белыми глазами оживленно спорила и скидывалась монетками. Проехав чуть ближе к границе, друзья увидели, наконец, в чем дело.
  Прямо под веревкой, отмечающей раздел территорий, разместилась доска для игры в Завоевателя. Причем одна часть часть доски занимала территорию Ондейра, а другая - Бреландии. Два коменданта сидели над партией, задумчиво изучая ситуацию на поле и делая осторожные ходы голубыми и красными фигурками. Именно это послужило, судя по всему, причиной ставок бреландских солдат.
  Не в пример своим противникам, нарядные солдаты Ондейра в голубых плащах, лихих шляпах и черно-белых мундирах, стояли рядом с командиром и перекидывались неслышными комментариями, изучая происходящее на доске. Либо у них не было денег на ставки, либо они были, что называется, лучше воспитаны. Но вероятнее, всё же, что ставки уже давно были обозначены, и теперь менялись лишь словесно.
  Пограничник бреландской стороны, тоже краем глаза наблюдающий за битвой, быстро просмотрел документы путников и махнул им рукой, не став даже проверять фургон. Но когда они въехали на территорию Ондейра, содержимое их повозки изучили более тщательно, пусть и вновь не так внимательно, как следовало бы. Форт "голубых" выглядел не намного внушительнее "красных", но длинные бараки вызывали куда больше ассоциаций с удобным местом для жилья.
  Один из несших караул солдат вдруг заглянул в лицо Микиэлю и радостно хлопнул его по колену. Выяснилось, что его зовут Жильмар, и они вместе сражались в какой-то битве. Узнав, куда друзья держат путь, Жильмар радостно попросил их передавать привет мадам Шеррф, и что он, мол, через пару дней как раз собирается заехать с парнями в Единорога и пропустить пару кружек доброго эля на выигранные деньги. Ничего более их тут не задержало и группа двинулась дальше, предвкушая вкусное пиво и добрую еду, поскольку плохое заведение чистокровный ондейрец похвалить попросту не мог.



  Самым, пожалуй, необычным, было то, что на пути им попался только гремящий фургончик коробейника-кованного. Кованный проводил их ничего не выражающим взглядом голубых глаз и поддал ходу, легонько шлепнув вожжами медитативно топающего мула. Скорость от этого не изменилась, но кованный явно остался удовлетворен произведенным впечатлением. Вероятнее всего он ехал как раз к пограничному посту, поскольку в Ксандраре ему делать было совершенно нечего. Впрочем, кто знает, что творится в головах у этих кованных?
  Причиной такого безлюдья, очевидно, было наличие молниевой дороги, да и более удобного тракта по другую сторону гор, следующего почти от самого Роата до самого Фэйрхевена. Дорога от Пассажа к Ксандрару выглядела хорошим планом только в том случае, если ты не мог нанять дешевую весельную ладью, которая покрывала то же расстояние за куда меньший промежуток времени. Впрочем, корабли на озере друзья видели буквально пару раз. Торговля захиревала.

  К исходу дня фургон, наконец, докатился до весьма живописного залива, на берегу которого расположился крупный постоялый двор. Вывеска немного пооблупилась, но голова черного единорога угадывалась безошибочно. Напротив, в миле от берега высился небольшой лесистый островок. Лодок, правда, на песчаной отмели как-то не наблюдалось. Факт вполне вызывающий удивление, поскольку ловля рыбы в озере должна была стать очевидным и легким способом заработка для хозяев гостиницы.
  Седой, подозрительный полуэльф принял у группы лошадей, заводя в небольшую конюшню, но фургон пришлось оставить снаружи, хотя наученный войной Логаш предусмотрительно снял передние колеса, оставив повозку на специальных распорках, чтобы гениальный вор не сумел угнать транспорт при всём своём великом желании. Помимо их фургона за постоялым двором стояла еще одна повозка поскромнее и другая - наоборот, весьма внушительного вида, накрытая прочным брезентом.
  Двери Единорога были двустворчатыми, однако открывалась только одна, а оказавшись внутри негромко освещенного зала, друзья смогли отметить, что зал почти пуст. В самом дальнем и темном углу расположился крепкого вида мужчина, мирно посапывающий под крутой шляпой с загнутыми вверх полями на лице . При особо внимательном осмотре на его поясе можно было заметить пару необычных аркан-пушек, а левую руку мужчины покрывала серебристая чешуя. Недоеденный обед и кружка с, вероятно, пивом - дополняли картину. Мужчина и женщина сидели у окна, весело переговариваясь и держась за руки, а за самым близким к барной стойке столом пили и что-то обсуждали одетые, как торговцы мужчины: эльф, дварф и два человека, у одного из которых были изумительно красивые и загадочные глаза.
  - Да говорю же, призраки живут на острове, - заявил рыжий хуман.
  - Да просто туман, - в очередной раз закатил глаза эльф.
  - Ба, туман, туман стелется по земле, а там колышется и собирается в странные фигуры, как пить дать говорю вам, - возмущенно пробухтел дварф и махнул дымящейся трубкой. - Сам видел, когда поссать выходил.
  - Мало ли что тебе привиделось, попоица, - скупо улыбнулся блондин с красивыми глазами. - Не водится на Галифаре призраков.
  - Ага, щас, а про озерное чудище слышали?
  - Ой да сказки это всё, чудище.
  - М-мда? А чего тогда лодок нет, а? Местные че-то знают, точно вам говорю.
  - Знают, что течения местные опасны, и что рыба в Галифаре - дрянная на вкус, - улыбнулся эльф.
  Продолжение диалога расположившимся за столом друзьям было уже не слышно, поскольку в этот момент к ним подошла непосредственно хозяйка Единорога. Это была хищного вида шифтерша в немолодых уже годах. Глаза её, однако, сверкали жизнью и каким-то скрытым беспокойством. Она по-деловому осмотрела своих гостей и задумчиво хмыкнула, сжав пальцами прижатый к животу поднос так, что тот аж едва слышно хрустнул.
  - Приветствую вас, добрые странники. Рада, очень рада оказать гостеприимство в Черном Единороге, - затараторила она, но на удивление тихим тоном. - Правда у меня совсем нечем угостить вас, потому что буквально утром случилась беда. Большая беда, ох, большая. Вы выглядите такими сильными, крепкими... я очень попросила бы вас помочь мне с этой проблемой, и тогда ночь и еда с выпивкой за счет моего заведения. Честно-пречестно! Понимаете... - видимо произнести это стоило ей огромных душевных трудов и она воровато оглянулась, не слышит ли кто еще. - Понимаете, в подвале, где я храню все припасы - завелись крысы. Огромные, огромные крысы. Я едва убежала от них, когда спустилась сегодня. Ужасное, ужасное дело, никогда такого не было. Такое горе на мою репутацию... настоящее горе. Прошу вас, вы выглядите очень сильными людьми, помогите мне разобраться с этой проблемой, пока никто не узнал, что в моем достойном заведении завелись ужасные крысы. П-прошу вас, очень прошу.
  Глаза шифтерши буквально источали душевные страдания, а голос то и дело едва не срывался в плач. Ведь нет ничего более угрожающего для репутации достойного и недешевого заведения, чем крысы, и уж тем более крысы, способные сожрать человека заживо. Особенно если твоё заведение стоит на территории Ондейра.

В церкви
  К чести молодого послушника, он быстро успокоился и осмелел настолько, что, слушая полуросличку, время от времени взмахами тряпки отгонял раптора, тянувшего морду мимо него, чтобы понюхать барельеф коатля. Услышав имя Софии, он с готовностью закивал, но когда Фэйт сообщила о причине своего визита, прикусил губу и отрицательно покачал головой.
  — Не в рапторе дело, — мягко сказал он, отпихивая любопытного Мунпая уже ладонью, и перевёл взгляд куда-то за спину Фэйт. — Настоятельница София, это к вам.
  — Я всё слышала, — ответил звонкий голос.
  Возле одного из опрятно подстриженных деревцев стояла высокая и стройная хуманка в рабочем фартуке, светло-золотистые волосы которой были скрыты под косынкой. В грубых рукавицах она сжимала хищно открытый секатор с красными ручками и держалась так, словно не вышла из-за кроны, где подрезала ветки, а перенеслась напрямик с поля битвы, и одежда её была запорошена не тёмно-зелёной хвоей, а кровью врагов.
  — Лорд Гэвин, — сказала она, с лязгом смыкая лезвия секатора, — должен соображать, прежде чем просить о воскрешении жрицу Серебряного Пламени. Вы принесли горькие вести, Фэйт Ноакс, и я сочувствую утрате, — София понизила голос, а голубые глаза её слегка позеленели, сменяя оттенки бирюзы. — Уверена, что Сванс был хорошим человеком, и душа его присоединилась к Пламени в мире и покое. Но именно поэтому нам непозволительно вмешиваться, вырывая людей обратно, где их снова ожидают боль и страдания. Я не знаю, хватило бы у меня силы вернуть кого-либо к жизни, потому что никогда такого не делала и не сделаю.
  София подошла ближе к Фэйт, стаскивая рукавицы. Вблизи на её решительном лице стали заметны мелкие морщинки.
  — Наш храм, как обычно, предоставит помещение для сохранения тела, — уверенно продолжила жрица, — до похорон по выбранному родственниками обряду. Даже если Сванс не был нашим прихожанином — а лица его я не припомню — мы не оставим его родных в беде.
  Она шепнула что-то в сторону дверей храма, и одна из створок резко отворилась, но заходить внутрь София не спешила.
  — А что же наш общий знакомый лорд? — спросила она, поигрывая секатором в руке. — Не собирается ли вернуть долг, — София сделала небольшую паузу, — гостеприимства?

На улице
  — Кажется, в доме заняты еще две квартиры, и одна пустая, — немного подумав, ответила Сарафина. Она ясно старалась вспомнить всё, что могло бы помочь решить эту ужасную загадку. — Сванс переехал в Дубомостье откуда-то еще, но уже несколько лет как. А сам холостяком был, не знаю, почему. Хороший.. — повторила женщина, но от следующего вопроса Лорелей она встрепенулась. — Думаете, это случилось из-за его работы? В сегодняшнем «Вестнике» писали.. знаете? Просто Сванс как раз торговал предметами искусства, принимал у себя разных людей, вдруг.. Но про это, наверно, лучше знают соседи.
  Любопытных всё прибывало, и кто-то недовольно прогудел:
  — Сара, ты о чем вообще? Чтобы у нас, да убийство..
  В это время на балконе промелькнула Элейн, и её слова о крови вызвали среди людей ропот. Неужели и правда не просто несчастный случай?
  — Разо.. уфф! р-рразойдитесь, пожалуйста! Матушка.. Тут пришли в «Птицу» и взбаламутили.. - в круг протиснулась молодая девушка в белом переднике, очень похожая на Сарафину. Она прижимала к груди скатерть, а тёмные волосы сбились на лоб. Глаза её округлились при виде покойника. — Пп-равда..
  — Я же говорила! - проворчала позади неё дварфийка, вернувшаяся, как и велела тавернщица. — Зло такое выдумывать. Это детективы, и за стражей послали. Всё разберут.
  — Дд-детективы? - девочка посмотрела на незнакомцев. Все еще бормочущий орочьи молитвы Давор (на которого с недоверием косился усатый продавец фруктов), Лорелей, окруженная причудливыми вещами, и невозмутимый Эйрвин, больше всех из оставшихся на улице походивший в воображении дочки Сарафины на лихого сыщика, который легко распутывает злодейские тайны — девица залилась румянцем и смутилась, напрочь забыв о покойнике.

В доме Сванса
  Ступившая за порог балкона Элейн быстро проскочила комнату с креслом. Она оказалась не только уютной, но и красивой, причём красота была странным образом сконцентрирована вокруг предметов искусства, и тут фейское происхождение на короткое время подвело Элейн — её взгляд сам собой притягивался к эстетически волнующим, но бесполезным для дела вещам. Среди множества картин бросился в глаза пейзаж, повторяющий иллюстрацию с офисного календаря — парящие над берегом озера волшебные башни — возможно, это и был оригинал. Засмотревшись на искусные мазки, Элейн чуть не сбила с высокой подставки статуэтку из полупрозрачных самоцветов, изображавшую трёх сцепившихся в смертельной битве драконов: фиолетовая с чёрными прожилками Хайбер когтями разрывала грудь золотого Сибериса, а розовая Эберрон кольцом обвивалась вокруг тела сестры, отчаянно пытаясь её удержать. Резец умелого скульптора придал нечеловеческим мордам драконов настолько захватывающие эмоции, что Элейн поспешила покинуть комнату-выставку, из которой ей вслед, приоткрыв чувственные губы, вполоборота смотрела с портрета сероглазая эльфийка с жемчужной серёжкой.
  Следующая комната — по другую сторону от лестницы, ведущей вниз — была спальней с открытой дверью. Широкая кровать, толстая перина под небрежно отброшенным одеялом. Нераспечатанная бутылка вина с одиноким пустым бокалом на прикроватном столике. Распахнутое наружу окно, синие занавески слабо колышутся.
  Обратная сторона таунхауса выходила на менее презентабельный пейзаж, чем фасад. Примерно в пятидесяти футах от дома площадь обрывалась широким провалом, делившим район надвое. Напротив Элейн дальние футов двадцать у самого края были заняты нагромождением ящиков, больших жестяных бочек, покрашенных с одной стороны досок и прочего строительного мусора. По сторонам сюда же выходили верхние этажи маленьких башенок с проходами внутрь. Наконец, от этого края площади к более низким ярусам башен начинались ограждённые лесенки. Когда Элейн посмотрела прямо вниз, то увидела закрытую заднюю дверь без крылечка, пустой мусорный бак рядом с ней — и больше никого на этих задворках.

      Этому месту совсем не к лицу убийства. Дубомостье казалось местом, в которых летающие люди не проявляли себя с достоинством, пьяницы, выходящие из местной таверны – «Птицей счастья» вряд ли бы стали называть развлекательное пространство, которое приносит одни неудачи – не устраивали дебоширство. Они делали чёртову клумбу и самый большой спор здесь был по продаже яблок и их вкуса! С другой стороны, видавшая много за свою жизнь Фэйт лишь негромко вздохнула на свои размышления.
      Как рыба могла гнить с головы, так и этот район мог оказаться более червивым, чем выглядел.
      — Осторожно! — Ноакс только и успевает что выкрикивать короткие фразы без извинений, держась за поводья крепче обычного. Мунпай чутко ощущает малейшее потягивание в сторону, к тому же, и сам не являясь слепым: врежешься в человека на пути, собьёшься с темпа. Она знала, что раптору нравилась скорость, так редко позволяющаяся ему на дорогах Шарна: не было необходимости. Поэтому оказываясь уже совсем близко к храму, она с чувством хлопает по загривку ящера в попытках его успокоить. Не хватало не рассчитать сил и оказаться вписанной в стену рядом с этим достопочтенным гражданином.
      Потому что как ещё можно было назвать этого господина? Ноакс задирает голову на изображение мужчины с мечом в руках, негромко присвистнув. Что же, несмотря на отсутствие веры в сердце, это не означало, что Фэйт не умела ценить хотя бы архитектурную часть зданий; храм однозначно следовал тому, во что верил и это отображалось во всех этих красках, черепице и витражами. Неосознанно она посильнее прижимает к себе сумку с коатлем внутри.
      Наконец, влетая на полном ходу во внутренний дворик церкви, полурослица тянет поводья многим раньше, чем заприметить молодого священнослужителя на входе – вот уж кто не должен будет скучать в ближайшие несколько минут и она это ему обеспечит – и всё равно останавливается только перед самым носом молодого человека.
      — Прошу прощения, — Ноакс выдерживает паузу только для того, чтобы оглядеться вокруг в поисках кого-то более... опытного, но коротко вздохнув, добавляет: — и доброго здравия. Я – Фэйт Ноакс, детектив «Звездного Света», прибыла с поручением лорда Гэвина Дилэйни д'Медани встретиться с госпожой Софией Валистар по срочному делу.
      Она говорила чётко и по делу, не являя тому информацию ни о священном коатле, взятому в «долг», ни о том, что их должно было быть больше. В конце концов, будет намного лучше, если она объяснит это всё самой Валистар, – если у неё получится выбить аудиенцию за такой короткий срок – тем более, попробуй она забить голову юнцу их личным делом, вряд ли тот сможет сосредоточиться на более важном:
      — Я и мои коллеги оказались свидетелями возможного преступления: человек по имени Сванс найден мертвым в соседнем здании от... — она делает паузу нахмурившись, — «Птицы счастья». Мне нужна ваша помощь. Есть ли среди в Серебряном Пламени жрецы обладающей силой к возвращению из мёртвых? Времени со смерти прошло крайне мало.
      Ноакс смотрела на него прямо, чуть с приподнятым подбородком и не отводя взгляда, продолжая восседать на Мунпае: на случай, если двинуться придётся в эту же секунду с места.
      — Можно воспользоваться моим раптором, если это поможет, — и если тот, конечно, удержит её и... – Фэйт оглядывает снизу вверх послушника – кого бы то ни было. В знак правды слов она спешно прихлопывает по шее ящера, всем своим видом показывая: время явно не для того, чтобы мусолить проблемы – время их решать.

  Изучив обстановку цепким взглядом, Элейн задумалась сильнее, чем обычно, но картина складывалась не слишком. Вероятно это из-за физической нагрузки, к которой девушка ввиду хрупкости и ощущения своего тела тяжелее, чем дома - не слишком привыкла. Однако она уловила кофе и следы крови, а проследив взглядом за каплями сделала определенные выводы, так что перевесилась через перила балкона и крикнула Давору:
  - Осмотрите его, рука и затылок. Крови довольно много!
  Затем, убедившись, что посыл дошел, девушка направилась внутрь легко и мягко ступая по полу и старательно обходя все возможные улики. Мозг у нее работал на удивление плохо, обычно картина складывалась куда быстрее и четче, но то ли из-за урчащего живота, то ли из-за пропущенного утреннего кофе, то ли из-за лишнего виски - она соображала на удивление плохо. Впрочем... к изучению места преступления еще можно будет вернуться.
  Достав из кобуры аркан-пушку, девушка стремительно проскочила помещение насквозь и высунулась из окна на другой стороне, выставляя оружие перед собой и внимательно изучая окружение. Не то, чтобы она всерьез верила, что найдет улепетывающего убийцу, но с чем Хайбер не шутит?

  Девушка облегченно выдохнула, когда ей на помощь пришел Эйрвин со своим профессиональным подходом к делу. Хотя ее вопросы были верными, их подача оказалась не совсем правильной. Хорошо, что д’Фиарлан смог быстро разложить все по полочкам. “Это все из-за расстройства”, — подумала про себя Лорелей, пока вытирала платочком нос. На нем были вышиты различные полевые цветы. Очень похоже, что миссис Ноакс сама украсила его. Было что-то милое в том, что Фэйт была бабушкой, хотя, как эльфийка, Лорелей в полной мере не могла осознать всю суть этого слова. Своих пра-предков она не встречала, но мать однажды говорила, что ее бабушкой была Дроу.

  — Я поражаюсь и восхищаюсь твоей стрессоустойчивостью. Еда - это последнее, о чем я сейчас думаю. — Шепотом ответила эльфийка, убирая платок в карман и приступая перебирать содержимое глянцево-черного кейса, хотя еще минуту назад была изрядно голодна. Ей повезло прихватить с собой несколько листов бумаги, которые обычно использовались как черновики во время ее очередных озарений. “Она старательно наканифолила его смычок, прежде чем предоставить возможность прокатиться по струнам ее скрипки” ,— Пробежавшись глазами по одной из написанных ранее строчек, мисс Фауст нахмурилась. Оно звучало гораздо лучше во время сочинения текста, а сейчас выглядело неумело и пошло. Перевернув его на чистую сторону, она затем выудила из футляра волшебное перо, которое, моментально активизировавшись, зависло в воздухе и было готово самостоятельно строчить любой текст.

  — Миссис Сарафина, скатерть точно не помешает. Спасибо вам. — В голосе Лорелей теперь почти пропала дрожь. Ее слова с каждым разом становились все более четкими. Все ее коллеги прекрасно знали свою роль и выполняли свои обязанности, как хорошо слаженный механизм, даже если это того не требовалось. Подобный подход к работе воодушевлял и молодая эльфийка не хотела уступать им в полезности. Раз уж звезды сошлись и Агентство "Звездный Свет" буквально оказались свидетелем происшествия, очень вероятно, что им же и захотят доверить это расследование.

  — Вы знаете, он один жил в этом доме или с какими-то другими сожителями? Вы, наверное, не знаете чем он занимался? — Перо, сделав игривое сальто, принялось записывать на листке все, что его хозяйка сочла важным. Судя по имени, этот Сванс был из знати. Не похоже, что на это происшествие закроют глаза, как в случае похожих ситуаций в трущобах с обычными гражданами.

У церкви
  Женщина, которая смогла опознать погибшего, настороженно посмотрела на раптора, но слова Фэйт о храме, похоже, успокоили её. Лишь на мгновение она вздрогнула от резкого крика ящера, рванувшего вперед - подобная реакция была нередка в самого начале знакомство с питомцами полуросликов.
  Мунпай устремился вперед, пробежав остаток зданий у площади. У дверей лазоревого дома Фэйт, привычная к скорости раптора, успела прочитать надпись, объяснявшую и цвет, и символ на вывеске — «Птица счастья». Увы, сегодняшнее утро для соседей счастливым не было, а всадница, сама того не желая, была вестницей беды. В Дубомостье, в отличие от Маленьких Равнин, зрелище бегущих динозавров не было обыденностью, и стоило им с Мунпаем ступить на широкий мост, как они вызвали переполох. Люди шарахались к парапетам, оборачивались к площади, пытаясь понять, что случилось. Вслед им слышалась божба, на этот раз о Пламени, и восторженный смех девочки с вертушкой, но, увы, на прохожих у Фэйт просто не было времени. Шанс, может быть, и призрачный, но лучше навести шороху и успеть, чем помедлить и опоздать.
  Мост, соединявший разделённый на две части район, не был единственным — несколько подобных ему, хоть и более узких, скрывались в тенях по обе стороны. Но ни один из них не заканчивался у здания более красивого, чем небольшой храм Серебряного Пламени. В Дубомостье он не подавлял величием, как собор Флеймкипа, не выделялся назидательной строгостью, как в Талиосте, но уютно и словно бы небрежно, в пол-оборота приглашал прохожих остановиться и посмотреть на себя. На обращённой к мосту светлой стене виднелось стилизованное изображение воина с длинным мечом, который тот держал прямо за клинок, уперев рукоять в землю. Под нарядными разноцветными шпилями рядами располагались сводчатые окна, стёкла в которых были светло-фиолетового оттенка. Такое сочетание цветов что-то напоминало, но только свернув за угол строения, Фэйт поняла, что именно. Закрытые серебряные двери главного входа несли на себе барельеф коатля с раскинутыми крыльями. Был он таким же, как и тот, что лежал у полурослички в сумке, и символика храма теперь становилась понятной — разноцветная черепица на шпилях и разноцветные перья барельефа, фиолетовые окна и фиолетовые глазки-камушки на митриловой статуэтке.
  Преодолевая с каждым прыжком десяток ступеней, Мунпай вылетел на небольшую площадку перед храмом, окружённую низенькими вечнозелёными деревцами. Одинокий послушник протирал тряпочкой шею барельефного коатля. Обернувшись на цокот когтей по брусчатке, он прижался спиной к дверям и перепугано замахал тряпкой на приближающегося раптора:
  — Стой! Стой! Стой!

У тела Сванса

  — Бюро? — озадаченно переспросила Сарафина. Жалостный вид Лорелей сбил почти весь её изначальный напор. — Ах, Медани, — понимающе посмотрела она на драконью метку Эйрвина. — Место преступления… — женщина сникла окончательно, и за манипуляциями Элейн следила безропотно, но невнимательно, казалось, лишь для того, чтобы не глядеть на неподвижного Сванса. Наконец, когда эльфийка скрылась за оградой балкона, Сарафина горько покачала головой и стала отвечать на вопросы.
  — Меня зовут Сарафина Салтон, я хозяйка «Птицы счастья», — она показала на голубой дом у моста, — это наша с мужем семейная таверна. Мы там и живём. А это, — Сарафина вздохнула перед тем, как произнести имя, словно одно лишь это делало произошедшее реальным, — Сванс ир’Милеан на пороге собственного дома. Конечно, я с ним знакома, всё-таки мы соседи по Сковородке — так наша площадь называется. Не скажу, что хорошо его знаю, он у нас не завсегдатай. Вообще он тихий такой, можно сказать, затворник. И вовсе не юный — примерно мне ровесник, просто моложавый. Зла никому не делал. Представить не могу, зачем с ним такое сотворили — и кто? Да, тут нужна стража, вы правы!
  В два шага Сарафина оказалась возле незадачливых рабочих и экономным движением отвесила такую оплеуху юной девушке, что та мгновенно пришла в себя.
  — Уважаемый, — сказала она шифтеру, — срочно приведи патруль, — а когда тот опять стал оправдываться незнанием, объяснила: — Туда. Резная улица, второй поворот налево, широкая лестница вокруг башни до площадки перед чёрно-зелёной дверью. Найди Ищейку и скажи ему, что на Сковородке… — Сарафина помедлила, подбирая слова, — несчастный случай. Живо! — прикрикнула она. Шифтер захлопнул рот, повернулся и побежал в указанном направлении. Поравнявшись с гостиницей, он притормозил, и спина его чуть выгнулась дугой, а ноги и руки удлинились, придавая телу более животные черты. Припав к брусчатке, он рванулся вперёд с такой скоростью, что чуть не сбил парочку, только что поднявшуюся на площадь по ступенькам, и скрылся из виду за поворотом Резной улицы.
  Тем временем крик раптора и звучные слова Эйрвина обратили на себя внимание гуляющих по площади горожан. Усатый продавец фруктов, складывая нож, шагал к вашей группе. Цветочница-полуросличка привстала на нижнюю ступеньку стремянки, пытаясь разглядеть, что происходит довольно далеко от её лавки. Ещё несколько людей заинтересованно двинулись в вашу сторону.
  — Нет, так не годится, — нахмурилась Сарафина и обратилась к дварфийке, что всё ещё опасливо придерживала бледную магичку: — Послушай, отведи её в «Птицу» и оставь там под присмотром. Возьми скатерть — если будут спрашивать, скажи, что Сарафина разрешила — и возвращайся.
  Сарафина повернулась к вам и, перебирая пальцами медальон, объяснила:
  — Я думаю, надо тело накрыть. Ни к чему, чтобы его видели… мёртвым. Я могу ещё что-то сделать?

На балконе
  Первым, что почувствовала Элейн, прижавшись к прохладным, хорошо подогнанным плиткам, что выстилали балкон, был вкусный запах свежего кофе. Источником его служила небольшая лужица в футе от её лица, у дальнего конца которой, почти на пороге распахнутой двери, лежала разбитая фарфоровая чашка. Ещё дальше по светло-коричневому ковру вела дорожка крупных пятен бордового цвета. В обстановке комнаты, выходившей на балкон, доминировало большое кресло, такое же кремовое, как и фасад дома. Было оно широким, глубоким и, судя по всему, очень удобным, но садиться в него добровольно Элейн не захотела бы: левый подлокотник был насквозь пропитан — теперь уже не оставалось сомнений — влажной кровью. Мазки крови виднелись и на подголовнике. Комната была безлюдна и, если не считать небольшого кроваво-кофейного хаоса, неприятностей в ней не ощущалось.
  Приподняв голову, Элейн ощутила на лице приятный ветерок из глубины дома — вероятно, где-то на противоположной стене было открыто окно.

- Не забудь отдать посылку! - напутствовал эльф коллегу, когда Фэйт с неожиданной для возраста прытью вскочила в седло.

Эйрвин скептически отнесся к перспективе спасения погибшего, поскольку не был уверен, что в городе в принципе был жрец достаточной силы, но даже если по счастливой случайности такой служитель имел место быть, вряд ли какой-нибудь кардинал станет отвлекаться от своих дел ради воскрешения одного человека, а если захочет, то стоить такая услуга будет совершенно неприличных денег. Вслух об этом эльф говорить не стал, предположив, что сейчас глас разума ну будет уместен, да и чем раньше они передадут хозяевам драгоценного коатля, тем лучше.

- Агентство "Звездный Свет", - чтобы поддержать Лорелей, Фиарлан переключил внимание на стоявших вокруг места преступления горожан. Он подошел к Фауст, легонько толкнув ее плечом в плечо, остановился рядом и доброжелательно улыбнулся задавшей вопросы женщине. Хотя следователь обращался непосредственно к ней, говорил эльф достаточно громко, чтобы его могли слышать все собравшиеся на площади, - Это место преступления и до прибытия стражи мы исполняем обязанности служителей закона. Мисс Сарафина, правильно? Вы живете здесь? Где находится ближайший пост стражи? Вы были знакомы с покойным, мистером Свансом?

Поток вопросов в первую очередь был направлен на то, чтобы занять женщину и отвлечь ее внимание как от трупа, так и от действий коллег, которые с удивившим Эйрвина энтузиазмом принялись разбираться с делом, за которое агентству пока еще никто не платил. Обсудить этот вопрос можно было и потом, а сейчас Фиарлан старался сделать все, чтобы его более талантливые в части следствия коллеги могли спокойно заниматься своим делом. Сам эльф потерял всякий интерес к покойнику практически в тот же миг, как прошло первое изумление - все-таки, не каждый день тебе под ноги падает тело (хотя, будем честны, подобное в Шарне не было такой уж большой редкостью) - и Сванс стал просто еще одним мертвецом, каких Эйрвин успел за свою жизнь повидать предостаточно.

- Похоже, наш обед откладывается, - непринужденно заметил следователь вполголоса, так, чтобы его могла слышать только эльфийка, - Надеюсь, стражу не придется ждать весь день.

  Поймав взгляд сухонькой полурослицы, Элейн только усмехнулась и подмигнула ей. Вряд ли кто-то в их компании был более осторожен, чем она. Невероятное умение смываться с любых мест значительной опасности - было лучшим навыком юной феи в новом для себя мире. Но, сказать по правде, опасности Шарна и рядом не стояли с лесами полным шауруков, или там фалданбарзу, которые шли по твоему следу сутки на пролёт... но не время предаваться воспоминаниям!
  Заметив приставшую к невпопад отвечающей Лорелей женщину (чего это сегодня с эльфийкой?) Элейн стремительно заступилась за подругу и отчеканила:
  - Мы сыщики дома Медани, находимся при исполнении и берем дело под свой контроль. Эйрвин, покажи им документики. А я пока по свежайшим следам...
  Мазнув рукой по головке Лорелей в утешающем жесте, черноглазая полуфея отошла на удобное место и, высунув кончик языка, хорошенько прицелилась, раскручивая всюду таскаемый с собой крюк-кошку. Лучший друг воришки со свистом взмыл вверх, описал короткую дугу и глухо звякнул по другую сторону балкона, зацепляясь за перила. Проверив, насколько хорошо держится веревка, Элейн шутливо отсалютовала оставшимся и поползла вверх, где-то на полпути начиная сдавленно шипеть и ругаться от напряжения в мышцах:
  - Пообедали, блин. Так и думала... херня... какая-то... Уф, Гэвви... ты мне... премию... должен будешь... уф, уф, когда же ты... кончишься уже... веревка...
  Наконец, зацепившись за перила, девушка тяжело перевалилась через них и шлепнулась на пол, пытаясь отдышаться и оглядывая представший вид. Сама Элейн напряглась и насторожилась, положив ладонь на кобуру второго лучшего отцовского пистолета и готовясь стремглав отпрыгнуть вниз. Упасть на толпу было намного более надежным способом выжить - чем остаться один на один с убийцей.

      Мало того, что ничего полезного не сказали, так ещё и начали толпиться вокруг умершего, словно около танцующей гаргульи! Ноакс недовольно взглянула на любопытствующих, пусть и сочувствующих людей, произнося:
      — Не мешайтесь, а если не знаете, где пост стражи – узнайте! — наказом прозвучали её слова, а для полной убедительности она даже дёрнула рукой в воздухе куда-то в сторону. Одно дело им тратить время на поиски стражников, а другое людям, которые никак не могли помочь лежащему господину. И даже если тому уже было не помочь в силу его вышедшего из тела духа, по крайней мере, кто сказал, что не существует возможности оказать помощь и после смерти?
      — Значит, убили, — явно говоря о предварительной смерти перед падением, Фэйт хмурит брови. Вот тебе и летающие пьяницы, которые таковыми не являются. Неудивительно, что его скинули с окна: крови много и неизвестно, что под ней скрывается, а не окажись свидетелей и вовсе можно было скинуть на его непутевость, — Мунпай, нельзя! — Ноакс оборачивается всего на секунду, шикнув на раптора. Она уже готовится сделать шаг в его сторону, как оказывается в женских тисках благодаря Лорелей, явно не ждавшей такого поворота событий.
      А сходи они пообедай сначала, как предлагала Сол, может никогда бы и не застали летящий с высоты труп.
      — Лорелей, ну, — она растерянно хлопнула ладонью по своему боку, а второй прихлопнула плечо эльфийки, — Лори, — только и успевая вставить слова между всхлипами и разочарованными предложениями девушки, Ноакс шумно вздыхает. Ей правда хотелось как-то помочь Фауст и поддержать ту из-за случившегося: в конце концов, какими они не были опытными служивыми, тем более, пережившими войну, сложно было подавлять внутреннее чувство несправедливости и печали, когда у тебя есть сердце.
      — Всё хорошо, милая, — хлопнув себя по карманам, она выудила из него тонкий платочек, протягивая тот напарнице, — давай, вытри слёзы: нам ещё нужно немного поработать. Протокол – хорошая мысль. Постарайся узнать побольше информации, — наконец, постараясь ненавязчиво освободиться от Лорелей, Фэйт делает несколько шагов в сторону, оглядываясь по сторонам. Бежать до стражи толку было мало, тем более, если прошло не так много времени с его смерти, – учитывая сказанное ранее, – может ещё не всё потеряно?
      — Сванс? Хоть имя теперь знаем, — голос женщины не сильно отвлекает Ноакс от собственных действий – деловито она подходит к Мунпаю, одним скачком запрыгивая в седло, — Я поеду до храма, возможно, у нас ещё есть шанс спасти его с помощью священнослужителей. Эй, Элейн! — заприметив план Сол, Фэйт кидает той в спину короткое: — будь осторожна.
      — Давай, давай, Мунпай! — Ноакс разворачивает раптора, осторожно обходя колдующего Давора, стараясь не сбить его с концентрации и чуть сдавив ногами бока ящерицы, пускает того галопом по дороге к храму Серебряного Пламени.
      — Извини, Гэвин, кажется придётся всё же узнать твою подружку в гневе, — буркнув самой себе под нос, Фэйт лишь сильнее сжимает поводья, поднимая взгляд к посеребрённым стенам здания с цветной черепицей.

  Мужчина больше не дышал, а его глаза остекленели и глупо смотрели на небо. Слова доброй бабушки Ноакс ненадолго возымели эффект на эльфу. Она убрала дрожащую руку от лица трупа и растерянно осела на землю, прямо на тот же самый газон.

  — Ой. Как плохо! — Девушка сперва прикрыла рот ладонью, чтобы подавить всхлип, а затем отвернулась к Фэйт и, обняв хрупкую бабушку, уткнулась носом ей в шею. Плечи Лорелей задрожали, как весенние листья на ветру. Да, эльфийка носила медаль ветерана войны и ее не должна была пугать чья-то смерть или раны, но за все это кровопролитное столетие она никому не причинила вреда, а на фронте лишь помогала раненым. И даже воспоминания об этом, мисс Фауст закинула в самый дальний ящик своих воспоминаний, предпочитая никогда не вскрывать. Девушка обладала слишком большой эмпатией к людям, чтобы хладнокровно реагировать на подобные происшествия.

  — Бедный человечек. Он был совсем юн! Он… совсем не успел пожить, а уже мертв. — Век людей поразительно короток. Вся их жизнь, словно пархание мотылька. Яркая и очень короткая. Эльфийке всегда было жаль, когда эти мотыльки летели на открытое пламя и сжигали свои крылья, погибая из-за этого раньше времени. Этот незнакомец, судя по всему, был раза в четыре (если она верно научилась оценивать возраст хуманов) младше нее, а это совсем ничего! Девушка сильнее прижалась к своей подруге, пока та не начала сопротивляться.

  — Прости, мне надо взять себя в руки. Это.. Так непрофессионально с моей стороны. — Девушка неохотно выпустила из объятий свою напарницу. Даже поправила той воротник, который успела примять. — Говоришь, стражу надо позвать? Я тоже так считаю! Его с-смерть нужно запротоколировать. Хотя я тоже могла бы… — Лорелей рассеянно потянулась к своему кейсу от альта. Она всегда имела при себе магическое перо и много бумаг для записей. Примерно в этот же момент, когда девушка копошилась в своих вещах, сидя на газоне, к толпе прибавилось еще несколько человек. Властный голос незнакомой женщины заставил молодую эльфийку прерваться и поднять на ту заплаканные глаза.

  — Мы работники бюро, шли в храм. А тут такое! А вы кто? Кажетесь местными. Вы знали этого мужчину? Чей это дом?

Крысёнок легко забрался по ступенькам на крыльцо, где обнаружил, что щель под входной дверью была слишком узкой для него. Туда смог бы пролезть разве что таракан. Побегав перед неприступным препятствием, смышлёный Волаар заметил другой путь, о чём мысленно сообщил хозяину. По фасаду вертикально проходила водосточная труба, нижний слив которой был перекрыт решёткой с ячейками достаточно крупными, чтобы мелкое животное — такое как крыса — могло пролезть внутрь, преодолеть три этажа и выйти на жёлоб для сбора воды, проложенный по карнизу над балконом. Из трубы пахло сыростью, и её поверхность за решёткой была влажной и скользкой после утреннего дождя.
Тем временем, группа тех, кто собрался вокруг несчастной жертвы, превратилась в маленькую толпу. К вам присоединилась темноволосая полноватая женщина, которую при Элейн торговец фруктами называл Сарафиной.
— Что здесь происходит? — начала она немного требовательным тоном, но осеклась, когда увидела тело. — Сохрани нас Болдрей*! Это же Сванс. Он что, разбился? — повторила она вслед за обморочной девушкой, сжав висевший на груди медальон, но терять сознание явно не собиралась и только обвела вас тревожным взглядом. — А вы кто такие?

Жаль, но полукровка не успел насладиться симпатичными пейзажами Дубомостья со всеми его голубыми ресторанчиками, уютными таунхаусами и добрыми рабочими по благоустройству. Увы, его слишком быстро прервал труп. Настолько, что он даже от шока выронил листочек, что не успел пока сжечь и выбросить. И дело не в том, что его напугал сам факт появления мертвеца - в родном болоте он даже препарировал трупы под отцовским началом и мертвечины не боялся. Это просто было... Внезапно.
- Да, он точно мертв, совсем и насмерть, - Давор тоже поспешил склониться над телом. В отличии от остальных, трупа он не касался, а просто сухо анализировал полученную информацию.
Мертвец упал, притом молча, на землю. Выводы делать рано, а вот что делать - полуорк уже знал. Понимал, во всяком случае. Не важно, упал этот несчастный атласный халатик сам или его скинули. Важно другое - нужно, пока ещё ничего не пропало, приняться за расследование. И пока остальные занимаются вопросами в материальном аспекте, Тарашк займется ими же со стороны более метафизической - ибо, грубо говоря, магия была его единственным талантом. А потому, сняв с плеча Волаара и прошептав тому в голову, мол, малыш, пора работать - полуорк опустил крысеныша на землю, надеясь, что тот сможет заползти под дверь.
А пока волшебный зверек ищет вход, его не менее непутевый владелец тем временем тянется к тубусу. Как и всегда, в общем-то. По меньшей мере, если на мужчину были наложены подчиняющие чары - он смог бы это выяснить. А это... Полезно. Как минимум - отрежет часть версий. Так что, достав памятку о том, как околдовывать магией Прорицания, д'Тарашк оглядывает коллег, получая молчаливое согласие на проверку.
И, наконец, начинает бормотать заклинание на урчащем орочьем языке, призывая на свою сторону особое чутье до чар, чтобы быть способным видеть волшебные ауры.
Может, банально, может, долго - но как иначе?

— Тюльпаны в этом году на загляденье! — говорила цветочница, придерживая стремянку под Лорелей. — Это самые свежие, только вчера вечером получила. Мне их брат из Таленты присылает. Вы бывали на Равнинах, когда всё цветёт? Ох, и красота же! Полкороны за штуку, итого — 18 медью. А луковицы хотите? Настоящие дикие тюльпаны, моя дорогая, никакой садовой магии, — полуросличка пренебрежительно махнула в сторону девушки с палочкой. — Доброго дня вам!

— Что скажешь, Сарафина? По четыре ящика в неделю до конца осени? — спрашивал усатый продавец фруктов, не отрывая взгляда от хуманки средних лет в практичном светлом платье, которая тщательно жевала свою дольку, не спеша с ответом. — Яблоки — чистый мёд, сама видишь, как разбирают, — продолжил мужчина, широким жестом приглашая Элейн выбрать себе одно, и вновь переключился на Сарафину: — Я тебе скидку сделаю по старой дружбе.

***
Шифтер заинтересованно подошёл ближе, вытягивая шею и словно принюхиваясь к происходящему. Дварфийка не отставала, с видимой охотой делая перерыв в работе.
— Э-э… а где тут у стражи пост? — почесал шифтер затылок, отвечая Фэйт. — Мы вообще не с этого района, мы, значится, из окружной службы благоустройства…
— Он что, р-разбился? — осознав сказанное, магичка-садовница вдруг побледнела, закатила глаза и стала оседать на брусчатку. Дварфийка еле успела подхватить её на руки, и вместе с шифтером они принялись растерянно тормошить девушку, пытаясь привести её в чувство.

***
Ладонь мужчины пока что оставалась тёплой, но жизнь уже покинула тело — темные глаза его потускнели, и ни дыхания, ни биения крови в жилах сыщицы не ощутили. Жрец здесь был нужен скорее для того, чтобы засвидетельствовать смерть… хотя кто знает, может быть, местные служители сил умели нечто большее.
Под руководством Ноакс, Лорелей овладела собой в достаточной мере, чтобы отметить еще некоторые детали. На открытых частях тела мужчины не было явных ранений. Халат его был цел, но воротник и левый рукав ниже локтя пропитались темной кровью — многовато для удара головой о мягкую землю. Раптор своим острым обонянием уже уловил этот запах и недовольно зашипел. Хоть Фэйт и натренировала ящера, он все еще оставался хищником.
  Элейн прикинула линию полёта, подняла взгляд и нашла отправную точку — балкон, располагавшийся на третьем этаже дома перед ними. Дверь, ведущая с него внутрь, была распахнута. Двадцать футов — достаточная высота для того, чтобы успеть закричать, да вот только мужчина падал молча, и приземлился дальше от стены дома, чем должен был. Вернувшись к телу, фея проверила карманы халата — пусто. У мужчины были холёные руки с аккуратными ногтями — не похоже, чтобы он заработал на квартиру в Дубомостье работой с инструментами или оружием.

      — Какая милая девочка, — в полуулыбке замечает Ноакс себе под нос, наблюдая как та убегает в сторону искомого ветра. Похлопав ладонью по шее ящера, она лишь негромко хмыкнула, — никогда ты не перестанешь привлекать к себе взгляды, а, Мунпай?
      Фэйт, в целом, никогда не чувствовала себя «маленькой», имея возможность доказать всем вокруг, что рост – значения не имел, особенно, когда речь касалась дел, с другой стороны, спорить не стала бы: ехать верхом на рапторе было занятием лучшим, чем двигать своими собственными ногами. Тем более, когда те были короче в два раза остальных. Единственное, что было хорошо – женщина редко когда отставала от своих высоких друзей, давно взяв себе за привычку делать два скорых шага на их один, в итоге, даже не особо уставая.
      Оглядываясь по сторонам, она оценивающим взглядом осматривала фасады домов, жителей, задерживая взгляд и на работниках с клумбой. Хорошо, когда район готовы были обустроить, и казалось бы, мелочь! Цветы! С другой стороны, уже совсем по-другому смотрелась площадь. Ноакс и сама задумывается о том, что было бы неплохо зайти в какую-нибудь из лавок и приобрести пакеты с семенами да готовыми саженцами; украсить свой балкон она была бы совсем не против.
      — Ты для чего их купила? — Фэйт кивает голову в сторону Лори, стоит в руках у той обнаружить букет цветов, правда, ответ вряд ли полурослица когда-нибудь получит. Неожиданно появившийся на земле человек вынуждает Мунпая отпрыгнуть в сторону с гортанным звуком, отчего Ноакс посильнее хватается за поводья, широко раскрыв глаза, — Эй-эй, милок! — Задаваться вопросом что его так напугало не было смысла: оглянувшись, женщина и сама обнаруживает мужчину средних лет под охи и вздохи окружающих её людей. Совсем на короткое мгновение Ноакс задирает голову наверх, словно пытаясь понять, откуда тот свалился, но тут же дёрнувшись в седле, начинает слезать с раптора, убедившись, что тот больше не беспокоится за лежащего.
      — Не стойте статуей, вызовите стражу! — окрикнув группу работников у клумбы, не заприметив товарищей в чёрно-зелёной одежде, Фэйт, наконец, обратилась взглядом к своим коллегам, которые уже начали изучать вопрос; и там, где Сол делала это без особого страха в глазах, как специалист своего дела, то Лорелей с каждой секундой начала бледнеть и сдавать позиции.
      — Лори, не трусь, — голос её был строг, но не потому, что девушка делала что-то не так. Мягкость сейчас была лишней, со стрессовыми ситуациями справляться нужно было иначе. Ноакс и самой было неприятно видеть смерть на таком близком расстоянии, – а ведь их предупреждали, что стоит смотреть вверх ещё из статьи в газете! – с другой стороны, это была их работа и они выбрали её сами.
      — Давай, как по учебнику. Крика не было слышно, не похоже, что он был в сознании с самого начала. Холодный? Есть видные повреждения на теле помимо тех, что случились при ударе о землю? — похлопав Лори по ноге, привлекая её внимание собой и тем, что она рядом, Фэйт начинает спрашивать у неё интересующие её вопросы. В конце концов, от секунды... для этого темноволосого вряд ли что-то измениться, а вот детектив, теряющий своё самообладание может стать проблемой.

  Лифт недовольная решением группы сначала доставить посылку, а потом подкрепиться Элейн, меряла четырьмя шагами на север и четырьмя на юг. Причем направление она выбрала интуитивно, но безошибочно, доверившись мерцающей в глубине души склонности к сезонам, которая куда сильнее проявлялась у "местных" полуфей, которые величали себя эладринами. Сама она, конечно, совершенно справедливо и искренне считала их именно что полуфеями, а не феями, как все нормальные эльфы, включая Лорелей, на стену непонимания которой Элейн уже устала натыкаться.
  Остальной путь девушка плелась по большей части где-то в хвосте группы, вяло разглядывая полный милоты и спокойствия городской пейзаж и задумчиво размышляя о глубоко философских темах. Таких, например, что было бы вкуснее - кексик, или заварное пирожное с кремом. За фигуру, в отличии от некоторых, Элейн вообще никогда не беспокоилась. Впрочем, она и не потолстела ни на дюйм с тех пор, как оказалась в Шарне. Интересно, почему бы. Люди вот жирнели с удивительной скоростью... да и некоторые другие тоже. Казалось бы, привыкшей питаться светом звезд и утренней росой фее располнеть бы быстрее всех... но нет.
  В общем, в первую же очередь детектив направилась к фруктовому прилавку и ловким щелчком пальца отправила монетку прямо в руки хозяину и выбрала себе самое сочное на вид яблочко, после чего повернулась, занеся мелкие острые зубки над желтым плодом... да так и застыла в нелепой позе, не успев откусить кусок. Обернулась Элейн ровно к тому моменту, как некий мужчина пролетел последний отрезок пути и с отвратительным хрустом ломающихся костей приземлился на мостовую.
  - Вот это... да, - неопределенно протянула девушка и оценила наметанным взглядом расстояние, с которого он мог бы упасть и направилась обратно к друзьям. - Расспросите кто это такой, а я пока попробую понять, как далеко он летел и... в общем, имеет ли смысл звать жреца.
  Почти забыв о яблоке, перекочевавшем в удобную поясную сумочку, Элейн склонилась над бедолагой и проверила пульс, после чего принялась делать то, что умела лучше всего - анализировать варианты. На самоубийство это походило мало, оставалось только придумать, как доказать это остальным. Чутье подсказывало ей, что она нашла агентству работу раньше Гэвина. Вот он удивится! Хотя способ нахождения поколебал даже её.
  - Не имеет... - печально резюмировала она, наконец. - Пульса нет. Позовите... ну, кого обычно зовут в таких обстоятельствах.

  Покидала эльфийка контору "Звездный Свет" с чувством облегчения и благодарности. Лорелей была рада, что смогла озвучить коллеге свои домыслы и что он, в свою очередь, отнесся к девушке серьезно. Такие моменты в жизни молодой эльфийки ввиду характера и, быть может, внешности, случались не часто и она дорожила каждым из них. Ну и самым главным было то, что Эйрвин разделил ее точку зрения — тоже предпочел не впутывать в расследования ее друга Гидеона.

  — Я рада, что работаю с таким хорошим человеком, как ты. Уже не могу дождаться корпоративного обеда в Дубах! — Сказала она д’Фиарлан перед выходом. На щеках от улыбки появились ямочки. — Ну, ладно. Пойду соберу все вещи, а то ведь точно что-то забуду.

  Так она и сделала. Уже находясь в лифте, Лорелей охнула, прикрыв рот. Мистер Котюн-Жопой-Вертюн остался в офисе! Заныкался куда-то под письменный стол и не маячил перед глазами. Вот она и забыла про то, что привела его на работу. Хлопнув себя ладошкой по лбу, мисс Фауст расстроенно покачала головой. Как же шерстяной негодник справится без нее? Хорошо, что в "Звездном Свете" для такого случая на кухне стояли поилка с кормушкой. Не только она, но и Давор любил приводить на работу питомца. Прислонившись к перилам лифта, Лорелей отчужденно смотрела, как нижний город становился все меньше, начиная напоминать кукольный, а потом и вовсе пропал из виду. Ему на смену пришли улицы ухоженного Дубомостья, а вместе с ними и поток мыслей эльфийки перешел в другое русло. Она вспомнила, что давно не посещала храм Серебряного Пламени и, как это обычно бывает, чем больше проходило времени с тех пор, тем сложнее было пересилить себя и наконец-то сделать это. Сколько лет прошло, как она в последний раз пересекала арку монументального здания и отдавала почести соединившимся душам коатля и Тайры Мирон? Писательница не решалась дать четкий ответ, но она точно знала, что сегодня ей суждено исправить эту ошибку. Прогулка до храма Серебряного Пламени будет не только по работе, но и для души, тем самым Лорелей убьет двух зайцев разом.

  Попросив коллег обождать, Лорелей заглянула в цветочный магазин и выбрала букет попышнее. Отсчитав полурослице необходимую сумму монет (Ну вот, уже начала тратить деньги!), она показала продавщице на стоявшие в вазе голубые тюльпаны. Они ей сразу приглянулись.

  — Мне три дюжины этих красавцев, будьте добры! Нет, в газету не заворачивайте, мне близко. — Эльфийка помогла снять вазу с верхней полки, чтобы продавщица не тратила время на лазание по стремянке. И вот мисс Фауст с довольной улыбкой на лице вышагивала с большим букетом тюльпанов. Она то и дело подносила их к носу, чтобы насладиться цветочным ароматом. Не сложно было догадаться, что мелькнувшей тени Лорелей не заметила, но зато очень громко вскрикнула, когда перед ней рухнуло тело.

  — Какой к-кошмар! — Пролепетала эльфийка дрожащими губами и посмотрела вверх. Вдруг сейчас еще кто-то упадет. Не обнаружив никакой угрозы, она с ужасом перевела взгляд обратно на загадочного мужчину. Одно дело читать о подобном в газете, а совсем другое - быть свидетелем. — Ч-что делать? Он … мертв? — Побледнев, мисс Фауст склонилась над телом и поднесла к его носу ладонь, чтобы ощутить дыхание.

Музыка: ссылка

  Начало наша история берет в славном прибрежном городе Невервинтер. Именно там нескольких молодых людей нанял дварф-авантюрист - Гандрен Роксикер. Это был рослый представитель своего народа. Он носил черную клепаную кожанку без рукавов, обнажая татуировки, сплетающиеся в красивый рунический орнамент, и не прекращая курил трубку. Судя по морщинам вокруг улыбающихся глаз, Роксикер не был молод, но излучал энергетику и задор, которой могла позавидовать молодежь. Гюнтер не без улыбки мог вспомнить своего друга, младшего брата Гандрега - Нандро и отметить потрясающее сходство характеров. Сам наниматель был несколько скрытен о целях своей авантюры, но глаза его горели точно так, как глаза человека, нашедшего золотую жилу. Было видно, что дварф буквально сдерживал себя, чтобы не выложить все карты на стол. Кстати, об этом. За столом с Гандреном сидело несколько человек. Среди них был рослый мужчина под два метра ростом, одежды которого выдавали в нем чужеземца. Напротив него, словно в противоположность, выслушивал речи дварфа молодой человек, манеры и осанка которого намекали на знатное происхождение. За столом также сидел полуэльф, на щите которого красовалось изображение весов с молотом - священный символ Тира. Следующим был мужчина в простых одеждах, чьё лицо было прикрыто тенью капюшона. Последней среди компании наемников была невысокая девушка, но навряд ли кто-либо отважился назвать ее не подходящей для этого дела: толстая книга в кожаном переплете и посох красноречиво говорили о ней, как о заклинательнице.

  — Я заплачу по десять золотых каждому из вас за транспортировку груза в город Фандалин. Он находится в нескольких днях пути отсюда на юг, по Торговому Тракту, а затем на восток, по Триборской тропе. Мне необходимо, чтобы товары были привезены моему товарищу Бартену. Он же является владельцем лавки «Провизия Бартена». Вы - крепкие ребята, я рассчитываю на вас. — Вытерев пивную пену с усов, он внимательным взглядом обвел всех, и, не услышав отказа, удовлетворенно хмыкнул. — Что ж, я с Сильдаром Холлвинтером отправляюсь вперед, надо уладить кое-какие дела. Ваша повозка с провизией будет готова через день, отправляйтесь за нами. До встречи!

  В тот день ни один из героев еще не знал, чем может обернуться это тривиальное поручение.

    ***

  Уже давно шпили города растворились в небесной дымке, а с ними и городская суета осталась где-то за спиной. Впереди пятерых героев этой истории ждал путь до Фандалина, а вместе с ним и заветная выручка. На дворе стояло то самое время года, когда летний зной уже прекратил донимать, а листва еще не успела начать преображение в огненные цвета. Пейзаж вокруг приятно радовал глаз путешественников. Подобные ландшафты часто изображались на холстах известных художников и украшали своим видом залы больших поместий.

  Герои провели несколько последних дней, следуя по Главному тракту на юг от Невервинтера, и только недавно свернули по Триборской тропе на восток. До сих пор они не встретили никаких препятствий, однако это не значило, что можно было расслабиться. Здешняя местность хранила свои опасности. Бандиты и преступники, как известно, бродили вдоль этой тропы. Иначе бы никто в здравом уме не стал снаряжать повозку целым отрядом воинов.

4 Драваго 998 ГК, 10 утра
Средний ярус Северного Края, Дубомостье

  Забрав Мунпая из стойла, вы двинулись в путь, который лежал через старый Северный рынок и покрытый зеленью Стоун-ярд, где пришлось отстоять небольшую очередь на общественную лифтовую платформу. Наконец, широкоплечий, но низкорослый, почти квадратный кованый снял заградительную цепочку, и через круглую арку в наружной стене башни вы зашли на полупрозрачный диск футов двадцати в диаметре с высоким ограждением по краю. Лифт потащился наверх, постепенно набирая скорость. Спутников было немного — пара хуманов, которые сразу же перегнулись через бортик и стали смотреть наружу, показывая пальцами на мосты между башнями и перекидываясь восторженными комментариями с раскатистым северным акцентом, и пожилая гномка, которая покосилась на Мунпая и молча отодвинулась на максимальное от него расстояние.
  Через несколько минут диск замедлился и остановился на уровне аккуратно выложенного белым кирпичом проёма. В отличие от Стоун-ярда, здесь привратника не было — проход на уровне пояса перекрывали деревянные дверки, открывающиеся в обе стороны. На их створках курсивом было вырезано: «Добро пожаловать в Дубомостье».
  Лифт отправился дальше, увозя шумных туристов и необщительную гномку на верхний ярус, а вы оказались на пустой площадке, с которой вела вперёд чистая и просторная улица. Она петляла между башнями, вбирая в себя улочки поменьше и отдавала туда и сюда мостики. Окна квартир, выходившие на неё, в основном ещё были закрыты ставнями, и почти на каждом балконе в ящиках росли цветы. Изредка здоровались друг с другом неторопливые, опрятно одетые прохожие. Кое-где высоко над головой на верёвках сушилось бельё. Наконец, дорога сделала последний поворот и вывела вас на открытое пространство.
  По форме площадь напоминала яйцо, от острого юго-восточного конца которого отходила дорога на юг к лифту, а от тупого северо-западного начинался широкий мост, ведущий на запад к высокому серебристому зданию с крышей из разноцветной черепицы — очевидно, храму Серебряного Пламени. Вместо скорлупы к каждой из боковых частей овала вплотную примыкали по две башни. Пара башен справа продолжалась дальше ввысь, достигая следующего яруса города, а здесь, на площади в каждой находились лавки — продуктовые и не очень. Некоторые уже открыты — рядом с фруктовым прилавком мужчина даёт женщине попробовать жёлтое яблоко на лезвии ножа, после чего отрезает себе, и оба продолжают разговор, кивая друг другу. Хозяйка цветочного магазина — полуросличка в соломенной шляпе — деловито подметает брусчатку перед входом. Башни по левой от вас стороне площади были гораздо тоньше и ниже, возвышаясь над тротуаром всего лишь этажей на пять. Зато перед ними в шахматном порядке расположились три трёхэтажных дома с настоящей крышей, стены дальнего из которых целиком выкрашены в яркий лазурный цвет, а над его открытой дверью висит вывеска с летящей синей птицей. Высокий кованый — как ни странно, обычного цвета — расставляет голубые стулья за голубыми столиками на улице.
  Схожесть площади с яйцом завершается тем, что прямо посередине, словно желток, находится низенькая клумба, густо заросшая травой. Прямо сейчас её обкладывают кирпичом волкоподобный шифтер и дварфийка в бордовых комбинезонах, и непонятно, кому из них принадлежит полупрозрачная рука, подающая кирпичи. Совсем юная девушка ходит вокруг клумбы и, сверяясь с бумажкой, тыкает палочкой в траву, раскрывая там белые цветы по ей одной понятной схеме. По исчерченной тенями от башен площади там и сям прогуливаются местные жители, раскланиваясь друг с другом. Кто-то, задрав голову, смотрит в небо, где наматывают восьмёрки всадники на грифонах. Маленькая остроухая девочка показывает на вас пальцем и радостно сообщает:
— Мама, смотри, динозавр! — после чего начинает бежать к Мунпаю, но идущая рядом с ней хуманка заученным движением ловит её за руку.
— Не мешай тёте-халфлингу, — терпеливо начинает втолковывать она малышке. — Тётя занята. Пойдём ветер ловить? Пойдём? — она легко переключает внимание дочери на разноцветную вертушку и теперь вынуждена догонять её по пути на мост.
  К мосту через широкий провал, разделяющий Дубомостье на две части, лежит и ваш путь. Когда вы проходите мимо ближайшего дома, оставляя его по левую руку, то видите, что это таунхаус — на его фасаде несколько входных дверей по числу хозяев, что делят здание. Каждый сегмент оформлен по-разному, а крайний выглядит и вовсе неуместно среди простоты Дубомостья — он окутан призрачным зелёным свечением, и вы можете поклясться, что слышите мистическое гудение из-за вычурной двери с солидной чёрной табличкой: «Джай ир’Кроникс, волшебник по найму».
  А вот следующий таунхаус вы успели пройти лишь до середины. По бежевому фасаду пробежала тень, и с неприятным хрустом, прямо перед вами наземь рухнуло нечто синее. Через секунду все поняли, что это был худощавый мужчина в атласном халате. Он лежал на спине, верхней половиной тела примяв подстриженный газон у крыльца, а ноги покоились на гладкой брусчатке площади. Левая рука его неестественно вывернулась под туловищем. Мужчина лежал без движения и смотрел прямо перед собой.
— Ой! — отчётливо вскрикнула девушка с палочкой возле клумбы, не сводя глаз с неподвижного тела. Шифтер с дварфийкой, почувствовав испуг в её голосе, обернулись в вашу сторону. Волшебная рука с кирпичом зависла в воздухе.

Вы не можете просматривать этот пост!

Прыжок даже слишком удался. Вместо того, чтобы всего лишь поколебать равновесие Эленвен и отвлечь её, на земле образовалась жреческая куча-мала. Слишком близко и тесно, и почти ничего не видно из-за разлетевшихся волос - кроме румянца у юной жрицы. Да, Адель на месте аэлиситки сейчас бы распелась бы соловьём, хотя нет - Эленвен бардессе внезапно не понравилась к удивлению Вивиан. А ей рамонитка была интересна - пока что просто по-человечески, и потому такая двусмысленность всё-таки бросила в краску и Виви, а уж случайная подмена имени заставила издать какой-то нечленораздельный писк - хотя, может быть, это всё еще был язык зверей.
- Йяяя.. не.. - она сглотнула, лихорадочно пытаясь придумать ответ, потому что настоящая причина сейчас казалась невероятной глупостью. - Неловкие объятья для победительницы? На посту у тебя получилось лучше.. но и я обычно не такая растяпа, правда! - Виви немного нервно хихикнула под взглядом Эленвен и наверняка такими же пристальными взглядами Анны и Карины. Ох божи. И быстро выпалила шепотом, - может, поболтаем потом, если нашу четверку Салима не прогонит после всех дел? А сейчас.. ох..
Осторожно девушка поднялась сама, и тут уже заметила выбившийся у Эленвен шнурок с нанизанными на него кольцами.
- Ой.. поздравляю?

Раннее утро 5 ноября 2000 года,
графство Мит, Ирландия
Бру-на-Бойн


Караул на стенах Серебряной Тары в большей степени был церемониальной позицией. Первой и главной линией обороны септа были тысячелетние ритуалы, проведенные, по слухам, тогда, когда мир людей и духов еще не был разделен Преградой, и сегодня они казались чудесами даже по меркам оборотней. Рат на Рай, крепость верховных королей, хранила множество артефактов давно ушедшей эпохи. Здесь находился камень Фаль и покоился котел Дагды, здесь все верховные короли Ирландии заключали медовый брак с землей, которой правили. А еще в представлении смертных холм Тары находился в двух десятках километров на юго-запад от Бру-на-Бойн. Каким образом в мире одновременно, в двух разных местах, существовала древняя крепость, стоящая в сердце долины Бойн, и стертый временем холм, ставший приманкой для туристов, доподлинно никто не знал, и это было одно из самых захватывающих чудес Серебряной Тары, но далеко не самое практичное.

К последним относился ритуал, скрывавший септ от любого постороннего, будь он человек, оборотень и иное создание. Попасть в Тару можно было только вместе с тем, кто уже однажды был в септе, и Фианны весьма щепетильно относились к приглашениям в свой дом. Незваный гость мог часами блуждать по лугам, исходить вдоль и поперек всю долину, но найти только беспечно пасущихся овец. Ни разу этот ритуал не дал сбоя. Защитные чары можно было попытаться обойти, предательством или обманом, но не разрушить. Когда такое происходило, врага ждала вторая линия обороны - сторожевые крепости, расположенные в горловинах подступов к долине, замаскированные под туристические центры. За ними - полосы ловушек, призванных духов и тайников, в которых укрывались часовые. И только в том случае, когда все эти меры оказывались недостаточны, стражам крепости приходилось встречать нападающих когтями и сталью.

Несмотря на чувство безопасности, несмотря на то, что за внешней стеной стояли еще шесть стен внутренних, укрепленных духами земли, с окованными серебром вратами, несмотря на то, что за ними была еще и неприступная башня Верховных королей, Сын Лунного Света, вардер септа, требовал постоянной бдительности от стражей. Он регулярно устраивал проверки, поручая той или иной стае инсценировать нападение на Тару, чтобы испытать готовность защитников отразить настоящую атаку.

Стоя на посту, Грейди Клифтон наблюдал заутренним туманом, который затягивал долину белым одеялом. Ночи становились все холоднее с рассветом в воздухе подолгу висела изморозь, влагой оседающая на каменный гребень стен. Монотонность движения тумана и тишина вокруг убаюкивали, делая дремоту главным противником Грейди. Оставалось продержаться пару часов до конца смены, после чего филодокс мог бы, наконец, выспаться.

Черные пятна в тумане оборотень сначала списал на усталость, но затем к одному добавилось второе, к ним еще два, а потом еще полдюжины. Нет, это была не усталость. Кто-то двигался в по долине, приближаясь к замку. Очередная проверка вардера? Сторожевое копье молчало, значит, в Умбре угрозы не было. Стражи в туристическом центре не передали ни сообщения о визитерах, ни подали сигнала о нападении. Грейди не мог определиться, успокаивает это или, наоборот, тревожит.

- Барбакан* не отзывается, - с ноткой беспокойства проговорила Эйлис. Альфа стражей восточной стены остановилась рядом с Клифтоном. Крупные капли росы лежали на заплетенных в косу волосах девушки будто жемчужная сетка, наводя на мысли о том, что она только что была внизу. В ее руке был горн, близнец того, что висел на поясе филодокса. Похоже, Эйлис готовилась подать сигнал сама, - Они не могли просто пройти мимо центра.

Еще один защитный ритуал септа делал воды рек Бойн и Мэтток, омывавших долину со всех сторон, губительными для любого оскверненного Вирмом существа, тогда как всем прочим можно было распрощаться с мечтой переплыть реку, которая выталкивала на берег любого нарушителя. Единственный путь в долину Триспирального септа лежал по переброшенным через реку мостам, которые и защищали башни-туристические центры. Одиночка мог попробовать проскользнуть мимо них незамеченным, но силуэтов в тумане было слишком много, чтобы часовые их проморгали.

- Стражи! - Сын Лунного Света возник на стене будто из ниоткуда. Узкоплечий черноволосый мужчина никогда не отличался впечатляющей комплекцией, но один его звериный, даже в человеческой форме, взгляд мог остановить несущегося в атаку хищника, а рычащего окрика было достаточно, чтобы разнять свадебную драку. Спокойный голос вардера вернул робкую надежду на то, что все происходящая всего лишь проверка, - Вы знаете что делать. К оружию.

- Опять? Так скоро? - Рослый Мак Эйрин, казавшийся гигантом даже в человеческой форме, был единственными метисом среди стражей, единственным метисом септа, заслужившим ранг Атро и единственным из стражей, кто помнил Бельтейнову Бойню, произошедшую меньше четверти века назад третью битву за Тару. Тогда врагам удалось пробить брешь во внешней стене крепости. Ближе к сердцу Тары не подбирался никто.

- Заткнись, Ирландец, - Беззлобно рыкнул вардер. Родителей метиса никто не знал, поэтому он считался Сыном Ирландии, что его имя и значило, - Накличешь беду.

Не давая подчиненным возможности рассуждать дальше, Сын Лунного Света начал раздавать короткие команды.

- Пока Привратник не даст отбой, это боевая тревога. Клифтон, бери стаю и бегом в Ньюгрейндж. Эйлис, ты в Наут. Мак - на тебе Даут. Стойте насмерть, Холмы не должны пасть! Вперед, живо!

Объяснять важность гробниц было излишним. Триспиральный септ получил свое название благодаря уникальному узору переплетающихся кельтских спиралей, не встречающийся больше ни в одном уголке мира. Сам узор возник не случайно - он стал олицетворением триединства главных курганов, который треугольником окружали Тару. Ньюгрейндж, самая известная гробница, был вратами в иные миры и каэрном Гнозиса, где проводились самые важные ритуалы септа. Наут был каэрном Чести и служил сокровищницей и залом древним совета септа. Даут, каэрн Изобилия, скрывал трапезную комнату, которая могла насытить бесчисленное количество гостей. В то время как современные септы питались от одного каэрна, сердце Тары поддерживала энергия трех вспомогательных каэрнов, и вместе они поддерживали двух тотемов, Оленя и Дану, землю вокруг, древние ритуалы, клятвы и само племя. Потерять хотя бы один из холмов значило не только поставить под угрозу уникальный септ, подобных которому не было во всем мире, но и запятнать честь всех Фианн.

Пятерка волков мчалась к возвышающемуся над туманом холму Ньюгрейнджа, подгоняемые ветром, который донес до них негромкий шепот Привратника: Будет битва. Головы запели.

***

Старый Ях любил говорить, наставляя внука: "Не меряйся родословной с Серебряными Клыками, не тягайся в силе с Фенрирами, не давай взаймы Костегрызам и никогда, ни при каких обстоятельствах не пей с Фианнами." Не то чтобы Нут забыл об этом или сознательно не послушался совета деда, просто так получилось.

Построенная в XVIII веке для небольшая гостиница носила звучное название Росснари, в переводе "Мыс королей", из-за расположения на самом берегу реки Бойн и в честь первых гостей - посещавших Тару королей Серебряных Клыков. Со временем Росснари превратилась в дипломатический центр септа, своеобразный посольский сектор, где жили постоянно находящиеся Бру-на-Бойн дипломаты и останавливались гости. Объединенные статусом гостей септа, оборотни знакомились друг с другом и сбивались в небольшие компании, которые с радостью принимал расположенный на первом этаже бар гостиницы.

Каждый вечер неизменно начинался праздник - кто-то уезжал, кто-то приезжал, да и разве нужен кому-то повод, чтобы пропустить по пинте после долгого дня, любуясь пейзажем изумрудных холмов, на которых, кажется, в любую секунду могли появиться кричащие о свободе шотландцы Мэла Гибсона. Приглашенным в септ Фианны демонстрировали своей знаменитое гостеприимство, здесь улыбался каждый встречный, будь он страж септа, один из членов держащей гостиницу семьи кинфолков, полноватый бармен с шикарными бакенбардами или прекрасная, как с картинки, бледная рыжеволосая девица с россыпью игривых веснушек на лице.

В капкан чар одной из них, а точнее, двух и угодил Нут. Стоило ему оказаться на пороге гостиницы, как его тут же позвали к столу, где выпивали трое оборотней и небольшая стайка кинфолков. Рагабаш не стал отказываться и уже через пару минут ему казалось, что он знает этих парней и девчонок всю свою жизнь. А затем она легко коснулась его руки и жарко прошептала, касаясь губами уха Странника: "Эй, красавчик, угости пинтой, и я открою тебе райские врата." Лукавая улыбка не оставляла сомнений о том, какие именно врата девица имела ввиду, и, вопреки здравому смыслу, оборотень повелся.

За первой пинтой последовала вторая, а затем и пара виски - ведь никто не уходит из-за стола после одного стакана, да и куда спешить, ночь еще молода! А к Нуту присоединилась еще одна красавица, не стеснявшаяся демонстрировать далеко не сестринские чувства к подруге рагабаша. Их случайно неслучайные прикосновения, смех, игривые жесты были слишком хороши, чтобы быть правдой, и Странник даже заподозрил неладное, но выпито было уже достаточно, чтобы оборотень чувствовал полный контроль над ситуацией. В конце концов, Нут был рожден под новой луной и двое кинфолков не могли провести его, так ведь?

А дальше все было в тумане, из которого прорывались отдельные воспоминания, образы и фразы. Оборотень помнил еще алкоголь, звуки скрипки, кто-то танцевал... Когда в голове начало проясняться, рагабаш сидел за баром, пытаясь протрезветь. Рядом на стойку облокотился Фианна, что был заводилой в компании на правах хозяина, добродушно смеялся и хлопал Странника по плечу. Нут шарил по карманам, понимая, что бумажника нет ни в одном из них. Как и часов на запястье. А Фианна, кажется, его звали Кайл, с улыбкой объяснял, что эти девицы устраивают такое представление каждую неделю, оставляя очередного гостя без денег и с огромным счетов к оплате.

- Так уж мы, ирландцы, устроены, - резюмировал Кайл и в качестве извинений предложил заплатить по счету, если только Нут согласится пропустить с ним по пинте...

Затем оборотень все-таки дошел до своей комнаты и, не раздеваясь, рухнул в кровать, пытаясь отключиться быстрее, чем головокружение вывернет его наизнанку. И, кажется, секундой спустя кто-то бесцеремонно вырвал рагабаша из объятий сна. Открыв глаза, Странник увидел, что сквозь полуприкрытые шторы пробивался дневной свет, а над ним склонился его вчерашний знакомый. Из одежды на Кайле были одни штаны и татуировки, покрывавшие предплечья, спину и шею Фианны. Вчера он показался Нуту слишком худым, но теперь оборотень видел, что парень был жилистый, будто сделанный из одних переплетенных мышц.

- Вставай, - приговаривал Кайл, тряся Нута за плечо, - Ойлы пьют.

Какие еще ойлы? У ирландца был самый тяжелый акцент, который только доводилось слышать хомиду, и Кайлу пришлось еще дважды повторить фразу, прежде чем Странник понял, что "ойлы пьют" значит "головы поют". Понятнее, не стало, и Фианна буднично пояснил: все семь стен Серебряной Тары украшают головы поверженных врагов. В тронном зале септа в нишах по стенам на колья насажены головы наиболее могучих Плакальщиков, которые сразили Фианны. И когда враг пересекает границу бауна каэрна, эти головы начинают "петь" - издавать протяжный стон, возвещающий об опасности.

- А теперь, - добавил Кайл, закончив объяснение, - Подсоби мне.

Он разве что не спихнул Нута на пол и, ухватившись за борт кровати, поставил ее на попа. В ту же секунду раздался звон бьющегося стекла, затем оглушающий взрыв и комнату начал заполнять удушливый запах горчичного газа.


Ночь с 4 на 5 ноября 2000 года,
штат Нью-Йорк, США
Фингер Лейкс


Бриджет открыла глаза, пытаясь понять, что же ее разбудило. Стрелка стоящих на тумбе рядом с кроватью часов показывала чуть больше двух часов ночи, и еще секунду назад девушка витала в грезах, но сейчас сна не было ни в одном глазу, а сердце колотилось так, будто она пробежала спринт. И тут она снова услышала зов десятков труб. Он доносился из ниоткуда и звучал прямо в голове девушки, заглушая ее мысли.

Мгновением спустя зов повторился в третий раз, когда Бриджет была уже на ногах. Она открыла дверь, впуская в комнату прохладный осенний воздух. Крыльцо ее домика выходило на пологий холм, у подножья которого раскинулся городок, в котором жили кинфолки и некоторые оборотни Длани Гайи. Небо над головой девушки сверкало звездами, сияла полная луна, такая яркая, что почти слепила. Бриджет подняла ладонь, чтобы прикрыть глаза, и в этот момент к ее ногам рухнул столб лунного света. Он был осязаемым, метис протянула руку, которую так и не донесла до лица, и коснулась свечения кончиками пальцев.

Еще один столб лунного света упал куда-то в город. Затем небо пересек еще один, приземлившийся в дюжине ярдов от домика Бриджет. Прямо у крыльца Следа Зимней Луны на Снегу, поняла девушка. А затем она догадалась что это такое. Лунные мосты! Ей никогда не доводилось видеть такие вживую, она только слышала, что из сердца каэрна можно открыть лунную тропу к сердцу другого каэрна. Мосты связывали септы на разных континентах, но их открытие дорого обходилось тотему каэрна, поэтому их никогда не использовали без крайней нужды. И вот сейчас Бриджет видела, как сразу три лунных моста протянулись к Длани Гайи.

Краем глаза девушка заметила движение - на крыльце соседнего домика показались другие Фианны. След, Огонь Пылающий в Ночи-рья, Брианна, Сирша. Они даже не посмотрели на Бриджет (что не было удивительно) и один за другим шагнули в столб лунного света, растворившись в нем (что было еще как удивительно!), после чего серебристое свечение померкло и начало растворяться в ночном воздухе. То же самое произошло и внизу, в городе. Лунный мост, дрожавший на ветру перед метисом, был последним.

Скрип доски крыльца выдал появление Дорана. Бриджет не сомневалась, что ее наставник специально наступил на плачущую доску, чтобы не подкрадываться к девушке сзади.

- Что происходит? - Фианна обернулась к рагабашу.

- Мы нужны нашему племени. Будет битва, - отозвался Доран и, взяв Бриджет за руку, шагнул вместе с подопечной в лунный свет.

***

Некоторые оборотни называли лунные мосты кровеносной системой Гайи, и хотя подобное сравнение было неполноценным, оно хорошо отражало значение и интенсивность использования лунных мостов в Нации. Несмотря на это, путешествия по тропам Луны никогда не были простым и безопасным делом. Наиболее опасным временем для путешествий было новолуние, когда тропа моста терялась в ночном небе и любой неосторожный шаг мог привести в падению, а также в полнолуние, когда тропа была видна даже слишком хорошо и привлекала внимание агрессивных духов, которые могли напасть на путешествующую стаю.

В любой другой ситуации Шон проявил бы осторожность, но не сейчас. Впервые он слышал звуки потустороннего горна, но Рори слишком хорошо обучил его, чтобы ахрун не узнал призыв Серебряной Тары. Они были нужны своему королю. Срочно и все. Поэтому он осторожно выскользнул из кровати, чтобы не разбудить Мэри. Не стоило говорить ей ничего, чтобы не заставлять волноваться лишний раз. Пусть лучше она проснется утром и узнает обо всем, что случилось, чем мучается неизвестностью и бессилием что-либо сделать. Поэтому он не удивился, что за дверью спальни ждала вся стая во главе с О'Риорданом. Поэтому никто из них не задавал вопросов и не ждал объяснений. Поэтому они одни за другим ступали на сияющую тропу, не заботясь о возможном нападении духов или других опасностях. Двух смертей не бывать, а с одной им и так предстояло скорое свидание.

***

Все гару знали, что по лунному мосту не нужно бежать, достаточно идти обычным шагом, и ты достигнешь места назначения в тот же срок, что и бегом. И, несмотря на это, все гару бегали по лунному мосту. В этом было что-то первородное, что-то от базовой волчьей сущности, что заставляло оборотней перекидываться в волчьи формы и бежать по серебристой тропе один за другим. Делать иначе было все равно что не высовывать на ходу морду в открытое окно машины. Поэтому они бежали, и Шон, и Доран, и Бриджет, каждый по своей тропе, полдюжины которых сейчас рассекали пространство эфирного плана. Мост то уходил вверх, поднимая стаю над другими, то нырял вниз, петлей обвиваясь вокруг других троп. Лунное сияние стирало очертания окружающего пространства и казалось, будто кроме серебристого света вокруг нет ничего.

Это должно было привлечь духов, не могло не привлечь их, и стоило только подумать об этом, как один за другим они начали появляться на периферии свечения. Полуосязаемые и не материализованные, они клубились на границе троп, но, вопреки всему, не нападали. Они следовали за стаями, не приближаясь к ним, хотя каждый гару на мосту чувствовал их ярость.

Тем временем, тропы достигли зенита и, после недолгого апекса, пошли на снижение. Лунный свет стал белеть - здесь, на другой стороне земного шара, начался рассвет и сияние инкарны не было таким ярким. Один за другим бесплотные духи, что следовали за спешащими оборотнями почетным караулом, начали исчезать, как будто исполнили свой долг, доведя гару до границ эфира и открыв перед ними цель путешествия.


Утро 5 ноября 2000 года,
графство Мит, Ирландия
Бру-на-Бойн

Музыкальное сопровождение: ссылка

С высоты птичьего полета Серебряная Тара была как на ладони. Зеленую, несмотря на позднюю осень, долину с севера на юг через восточный край огибала река Бойн, а с запада река Мэтток, образуя практически изолированное пространство. Единственную брешь в водной границе закрывал замок Слейн и прилегающий к нему городок, население которого едва ли не целиком состояло из кинфолков. В сердце долины возвышался холм Тары, на котором стояла башня Рат на Рай с семью последовательно расширяющимся круглыми стенами, усиленных опорными башнями над воротами и по сторонам света.

Когда американские лунные мосты вырвались из эфирного плана, к сердцу Тары уже спускались десятки других троп, а в небе появлялись все новые и новые мосты с подкреплениями. После Бельтейновой бойни, самой тяжелой и кровопролитной битвы за септ, старейшины поняли, что в следующий раз враг придет с еще большими силами и тогда Триспиральный септ может пасть. Чтобы не допустить этого, они оживили древние трубы, скрытые в стенах крепости, и в час смертельной угрозы, когда сил защитников Тары было недостаточно, они донесли призыв на битву в каждый уголок земли, где были Фианны, открыв мост каждой стае, которая могла прийти на помощь.

И теперь над долиной сиял купол лунного света, по которому к холму Тары спускались сотни оборотней.

Чем ближе была земля, тем быстрее становился спуск. Долина летела навстречу гару, открывая новые детали сражения. Вспышки пламени, цепочки наступающих на крепость людей в черной униформе, оборотни, сражающиеся почти у самых стен крепости с другими оборотнями. Грохот взрывов, треск автоматных очередей, крики раненых, рев сражающихся проносился мимо подмоги эффектом Доплера, резонировал от неба и рушился обратно на землю. Фианны жили громко, никогда не сдерживая эмоций, и так же громко они дрались и умирали. Ветер носил вой десяток глоток, усиленный дарами и яростью защитников. Со стен их поддерживали кинфолки, ведя перестрелку с наступающей армией нелюдей, в авангарде которых сражались гротескные, искаженные оборотни. Их было много, слишком много. Каждый удар топора встречал удар когтей, пенящиеся бешенством клыки вгрызались в шкуры защитников, но те не собирались отдавать ненавистному врагам, своим проклятым братья, и дюйма долины.

До холма оставались считанные метры, когда небо разорвала вспышка ледяного пламени. Во все стороны полетели капли черной слизи, раскрывающие крылья, чтобы в несколько взмахов выровнять себя в воздухе и наброситься на спешащих вниз оборотней. С кончиков их перьев срывались густые капли грязи, которые падали на землю и окрашивали туман в болезненный цвет. От яда земля задрожала, вспучилась и, будто гной из перезрелого прыща, выплюнула вверх сгусток зеленого пламени, который врезался в шипящее пустотой пространство, где что-то вырвало кусок неба. Пустота втянула в себя пламя и тут же выбросила наружу десятками струй, ударивших в лунные мосты.

Это не должно было быть возможным. Небесные тропы были порождением инкарны, продолжением ее сущности и считались нерушимыми. Но от столкновения с пламенем лунный мост над головами оборотней треснул и рассыпался звездной пылью, обрекая бежавших по нему гару на свободное падение вниз. Затем еще один и еще. Земля содрогнулась вновь, но на этот раз из нее вырвалось не пламя, а усеянная сотнями острейших зубов пасть Громового червя, поднявшегося на две дюжины ярдов в воздух, чтобы выгрызть кусок из лунного моста под лапами Шона и его стаи. Не выдержав истязаний, тропа пошла трещинами и разлетелась на осколки, отбрасывая оборотней в разные стороны. Потеряв опору в виде моста, червь начал крениться на бок и обрушился вниз, сметая другие тропы на своем пути.

Видя, как ее накрывает тень падающего монстра, Бриджет попыталась выпрыгнуть вперед, но в нее тут же врезались две птицы-кляксы, ухватили когтями на кончиках крыльев и потащили прочь. Секундой спустя на одну из них приземлился бурый кринос, в которого обернулся Доран. Когти рагабаша разорвали маслянистую плоть духа, высвободив лапу Бриджет, чтобы она, приняв свою естественную форму, смогла сбить вторую тварь. Дальше оборотням оставалось только сгруппироваться в падении и надеяться на мягкое приземление.

Солнце, еще не достигшее зенита, закрыла огромная тень похожей на грифа птицы. Она издала пробирающий до костей клекот, от которого воздух над Тарой заледенел, а трава покрылась инеем. На призыв защитников септа исполинский гриф ответил своим зовом, который собрал под стены Триспирального септа всех отвергнутых братьев, всех проклятых сестер и забытых предков. В этот день они вернулись, чтобы собрать долги прошлого.

Глубоко вздохнув, после наблюдения за этой вакханалией, Эленвен молча покачала головой и направилась в сторону брошенного где-то в траве послушника. Кинула окровавленный полэкс рядом с собой, сняла кошку с веревки и туго связала руки бессознательного пленника, после чего привязала другой конец веревки к поясу, чтобы упырёныш чего доброго не сумел сбежать в кусты (благо длина вполне позволяла ей ходить вокруг).
- Если кому нужна припарка к ранкам - подходите, - крикнула девушка и тут же резко обернулась в сторону фургона. - Кажется девочка жива.
Подняв оружие обратно и подойдя к фургону, она обернулась на пленника, чтобы проверить всё еще ли еще тот валяется без сознания, а затем откинула полог и заглянула внутрь, подыскивая самые успокаивающие и добрые слова на мерзком умбрийском...

Атака тяжелой кавалерии в лице Карины увенчалась блестящим успехом: удар меча, усиленный инерцией вставшей на дыбы лошади, раскроил последнего косматого от ключицы к подмышке, оставив жуткую рану, которую вряд ли смогут зашить все королевские белошвейки, однако точный удар не принес девушке особой радости - откровенно говоря, ей, пытающейся удержаться и не упасть под копыта испуганной кобылки, было совсем не до подсчета трофеев и убитых врагов.

- ГРИВУ ОТПУСТИ! - не слышала бедная лошадка увещеваний аэлиситки. Это был порочный круг: вцепившаяся в лошадь Карина делала ей все больнее, что заставляло непривычное к такому обращению животное кружиться на месте все быстрее - и так продолжалось, пока Карина не улучила момент, чтобы спрыгнуть (хотя, скорее, все-таки сверзиться) с кобылы, ловко откатившись от уминающих дерн копыт.

Устала лошадь попробовала было ломануться в заросли, но орешник на ее пути оказался слишком густым, так что она развернулась, загнанно оглядывая поле боя и оставшихся в живых девушек.

Стучала кровь в ушах у тяжело дышащих Стражей. Храпела загнанно лошадка. Постанывая, пыталась перехватить наспех кровоточащую рану Анна. Звякая железом, поднималась с земли Карина. И все-таки, можно было сказать, что, наконец-то, наступила та самая тишина после боя - тишина, о которой рассказывали бабушки, вспоминая День Боли и Гнева, тишина, о которой было спето так много песен и написано столько поэм ученицами Анаэрины. Легендарная тишина, ставшая сегодня реальностью для юных защитниц Купола.

И в этой тишине со стороны повозки неожиданно отчетливо послышался детский плач.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Зайнаб выслушала пояснения проводника с толикой недоверия - разумные крабы, ну то в это поверит? Что дальше, фрукты устроят монархию и будут чтить Латандера? Но Мушариб не выглядел весельчаком, в отличие от Стоуншилда, и альбинос максимально добросовестно отвечал на все вопросы и просьбы отряда.
- Спасибо за науку, господин проводник, - тоже с серьезным лицом ответила книжница. - С этими созданиями я еще не встречалась.
Пока северяне, и неожиданно - Инэт - продолжали небольшую сцену радости "настоящему Чалту", начав устройство лагеря, Зайнаб поддержала лишь второе начинание. Вместе с Инэт они в пять рук стали сооружать сигнализацию - благодаря магическому опыту юань-ти очень хорошо развила мелкую моторику, и узелки были проще жестов для сотворения чар. Да, в пять - убедившись, что ее спутники не пугаются магии, чародейка не скрываясь призывала магическую руку, чтобы помочь в обустройстве лагеря.
- Да, Юникорн, я не возражаю. Обменяемся еще загадочными историями? - улыбка Зайнаб была искренней. Останься они во Вратах, такое знакомство было бы незаменимо; здесь, в джунглях северные истории были бесполезны.. но так интересны! Корнфлау суждено стать ее походной библиотекой.

Когда наконец не нужно было грести и волноваться за равновесие лодки, Вигдис облегченно выдохнула и сойдя на берег, улеглась на земле. Не то чтобы у нее была морская болезнь, но ощущать под собой твердую поверхность оказалось куда приятней и расслабляющей, нежели лодку. Наверное только благодарятому, что в целом она была привычна к постоянной нагрузке, то скоро поднялась и занялась помощью с обустройством лагеря.
Конечно же на полурослицу она посмотрела странно, но если ей надо – то почему-бы и нет, пусть побалуется. В любом случае, они же своих полуросличьих поселениях все-равно как-то рубят дрова, строят дома, вот это вот все. Вряд ли у них там растут специальные полуросликовые деревья.

– Пожалуй, чтоб Эйнара не ослеплял мой светлый образ, я подежурю с Гвен.
На воина она конечно же не без удовольствия поглазела, но вот уж беда – слишком уж сильно он похож на сослуживцев, и прочий сброд, который думает что раз баба в отряде, то сразу что-то и перепадет. К тому-же, озвученная причина хоть и высказана была в шутку, все-же имела под собой основание – совсем не хотелось бы оказаться в зубах какой-то местной твари, если они вообще здесь существуют, из-за того, что кто-то отвлекся и не уловил необычный шум. Порой, даже щебетание птиц может выдать врага, когда он передает сигналы, подражая им, но не обращая внимания на то, что тот вид не водится в конкретной местности.

— Как скажешь, Гвен, тогда ложки можно и правда оставить в покое. — с облегчением выдохнул мужчина, которому не хотелось отдавать свою ложку кому-либо, но не потому что он брезговал, а потому что это была ложка, которая служила ему ещё с тех пор когда он только только отправился в свое путешествие, покинув свой родной дом и став солдатом. Она была дорога ему как память и использовать её не по назначению было бы неприятно, однако на что только не пойдешь ради своих товарищей в джунглях. Услышав речь Хаммерстоун, которая не растерялась и сразу же начала себе искать пару на дежурствах, мужчина не удержался от небольшого забавного спича.

— Готов дежурить с любой из наших прелестниц, любая из вас скрасит время дежурства и превратит бессонные часы сторожевого бдения в настоящий праздник. — с улыбкой в пол лица проговорил Эйнар, когда зашла речь о дежурствах, после чего с неодобрением посмотрел на Корнфлау, которая собиралась кажется заняться чисто мужским делом. Не долго думая мужчина, снял со своего пояса топор, и подойдя к девушке, по дружески хлопнул её по плечу свободной рукой.

— Ну раз хочешь помочь с дровами, то вот тебе боевая задача, проследи чтобы в мою одежду не забралась никакая гадость. — после этих слов, Эйнар воткнул топор в землю и принялся стягивать с себя свою верхнюю одежду, довольно скоро избавившись и от кафтана и от прочих удобных поддоспешных элементов одежды, оставшись в одних только штанах, поддерживаемых тугим поясом, ну и конечно в своих ботинках. Молодецки несколько раз потянувшись, он вручил все это богатство Корни, после чего поднял топор с земли и направился под присмотром Инэт к ближайшему сухому на вид дереву, которое указал Мушариб.

— Ну, ухнем. — бодро проговорил Гротхальд, после чего принялся бодро обхаживать дерево топором. Вскоре то должно было поддаться на уговоры солдата, и начать с полагаемым треском заваливаться на землю, в ту сторону куда его направил мужчина, чтобы не дай боги кому-то не навредить. Кажется он даже почти не вспотел, и все это показушное раздевание было лишь приятным бонусом для дам, но Эйнар точно не задумывался об этом, ведь он и правда был довольно простым мужиком.

— Ну вот теперь можешь и порубить деревце на дрова. — с добродушной улыбкой проговорил Гротхальд, смахивая маленькие капельки пота со лба, и присматриваясь к дереву, думая с какой лучше стороны его продолжить рубить. Ведь он конечно не собирался останавливаться на достигнутом, и передавать все в маленькие ручонки напарницы, все таки мужик он или где? Руководствуясь этими сексистскими мыслями, он не дожидаясь реакции Корнфлау, принялся колоть дерево своим топором, собираясь нарубить его на удобные для костра дрова.

Можно было бы забыться и прекратить попытки угадать, кажется ли тебе, или в словах и действиях другого действительно кроется нечто большее. Перестать думать о страхах этого города, рискнуть, сделать шаг навстречу. Но, право, было что-то в этой недосказанности, в тайне, не являвшейся тайной для тех, кто умел видеть. То, что могли себе позволить двое молодых эльфов, еще не переставших видеть прошлые жизни. У них было все время мира, как бы Врата Балдура не старались убедить их в обратном.

– Но я же не.. - Митреласс вновь попыталась увильнуть от роли принцессы - увы, она знала, что эльфийские принцессы совсем иные. Но затем что-то сообразила, и с хитрой улыбкой продолжила. - Хорошо, но тогда ты - ночной принц Врат. Пока лорд Абдель спит у себя в палатах, ты следишь за городом. Это я скажу уже безо всяких испытаний. А какими средствами опознать принцессу?
– Хех. Не, принцы не такие. Наверное. В сказках им уделяется не так много внимания, но они точно не бегают по городу за мелкими воришками.
Следопыт попытался вспомнить подробности сказки и чем все закончилось, но как-то не удалось, в воспоминании оставалась только сама суть эксперимента, без подробностей что было до и после, что немного расстроило, но в то же время и удивило – с чего бы ему вообще знать какие-то сказки.
– Ну, ей когда кровать стелют, то под перину засовывают горошину. Если принцесса настоящая, то она не сможет нормально уснуть. Но я не уверен что с эльфийскими это работает. Они же и так не спят.
- "Мелкими" - это ты снова о нашем друге? Я бы сказала, что он - большое лицо среди преступников, - эльфийка надула щеки и притянула к ним пряди волос, изобразив бакенбарды. Она немного заискивающе посмотрела на Руэна, предлагая оценить ее шутку.
А вот способ обнаружения принцесс оказался не таким интересным.
- На самом деле, погружаться в транс стоит в удобной обстановке. Я могу устроиться даже на голой земле, но это только благодаря тренировкам, и будет не лучшим отдыхом. Что же! Будет и другой способ.
Пародия на полурослика заставила Йарвейна рассмеяться. Почему-то именно такое надутое лицо на маленьком тельце, сидящем на "троне" во время совета главных гадов представилось эльфу. Причем из-за роста над столом была только голова. Слишком уж комичным получился образ, не очень-то тянущий на образ главаря преступной группировки.
— Вообще нет, но да. Но он скорее исключение, чем правило.
Эльфийские медитации-трансы пусть и были совсем немного известны, но все же пока казались больше фокусами уличных волшебников, нежели настоящим способом отдыха. С той лишь разницей что фокусникам веры нет, а Митреласс - есть. Да и в целом, это общеизвестная особенность диких сородичей. Хотя, это кто еще из них дикий.
— Какой такой другой способ?
— Принцессы умеют красиво танцевать и петь. Мм, можем сходить на танцы.. когда избавимся от преследования? не хотелось бы стать причиной бойни, - последнее она уже пробормотала под нос.
Йарвейн даже немного замедлил шаг от внезапного предложения с танцами.
– Хм... Это была одна из тех штук, которые я хотел предложить, пусть и в немного иной форме. Ну, танцы. И в принципе, "преследователь" не помеха. Нужно только немного подготовиться.
- В иной форме? Ты про что? - Ласс непонимающе посмотрела на следопыта. - Про испытание леса я не забыла, но это будет позже, Йарвейн. Сначала город.
– В верхнем городе богатенькие жители иногда проводят... Наверное это называется "бал-маскарад". Через обычный вход туда не попасть, но в оградах бывают дыры, а через заборы можно перелезть. Но у меня пока не было времени раздобыть маски и платье.
- Ох и хитрец же ты, Йарвейн! А если они узнают? Превратиться в волка и вынести на спине доброго молодца? - эльфи веселилась. Дома ее считали скучной и "не от мира сего" внучкой Лирмиреля, но здесь, в городе, она стала нужна другим.
– А чего это кому-то узнавать? На то он и маскарад, чтоб не узнавать. Но если вдруг что... Похоже что да, будет история про волка и молодца. Но я думаю все будет куда проще – просто по тихому попросят свалить, чтоб не пугать гостей. Так что скорее всего, просто откроют дверь и укажут на выход. Но поскольку ты утверждаешь что я хитрец, то все будет хорошо.
Веселость Митреласс передалась и Йарвейну, так что во время предполагаемого исхода он даже немного спародировал старого слугу из особняка Тинне, который показывает на выход.
- "Прошу вас.. катиться.. в Бездну!" - пробубнила эльфийка под пантомиму слуги Динерв. Не выдержала, рассмеялась.
- Хорошо все, что хорошо кончается! Я тебе верю. Но столько планов.. вызывают прямо человеческое нетерпение. Скорей бы уже утро.

Сделав небольшой паузу, чтобы перевести дух и собраться с мыслями, Мушариб достал мех и сделал небольшой глоток воды, глядя как тает последний багрянец на горизонте, уступая место сумеркам. Пока всё складывалось достаточно хорошо: неплохое, не голое место под лагерь, источник дров для костра, которого должно хватить до рассвета, отсутствие явных признаков угрозы. Даже слишком хорошо, как подсказывал дварфу внутренний голос. Впрочем, отряд едва-едва успел соприкоснуться с Сошенстар .

–Из найденного сушняка нужно заготовить дрова, – ответил Гвен Мушариб. Обращался он явно ко всем, но проще было смотреть на соплеменницу. – Костер отпугнет мелких хищников и в случае опасности даст тем из нас, кто плохо видит в темноте, необходимый свет. Для охоты уже поздно, но у меня с собой были силки. У вас, как я понял, тоже? Я расставлю их на ночь, посмотрим, что джунгли смогут предложить в этот раз.

Энтузиазм темнокожей жрицы немного настораживал проводника: подобный настрой частенько становился поводом для неосторожности со всеми вытекающими проблемами. Но сейчас дварф решил не заострять на этом внимания, в глубине души всё же разделяя восторги Инэт - он и сам был рад, наконец-то, оказаться вне городских стен. Тем более, окруженный теми, кто пообещал помощь в возвращении Храхамара законным владельцам.

– Госпожа Инэт верно подметила про дежурства. Лучше нести вахту парами, будет надежней, особенно для тех, кто не привык к джунглям. Коль скоро нас семеро, я могу подежурить один. Если среди вас есть те, кто по каким-то причинам не может стоять в дозоре - говорите сразу.

Вы не можете просматривать этот пост!

Храбрые первопроходцы ступили на песчаный берег Сошенстар. Они предусмотрительно вытащили каноэ и начали осматривать и обустраивать свой будущий ночлег.

Их встретила пятиметровая полоса песка, вылизываемая волнами. За ней практически сразу начинались деревья, увитые лианами, и высокие кусты. Эйнар пройдясь вдоль них слышал какие-то вполне обычные для любого, хоть северного, хоть тропического, шорохи и перекличку птиц. И ничего опасного или настораживающего.

Мушариб нашел уютную полянку между несколькими кривыми деревьями. Оттуда было видно берег с каноэ, а кроны деревьев скрывали место с воздуха и защищали от вероятного ночного дождя, если тот будет не слишком сильным. Так же там было достаточно места для того чтобы расставить палатки. Опытный путешественник нашел сухое дерево, поваленное недавней бурей и висевшее на своих зеленеющих родственниках. Оно должно будет послужить хорошим источником дров. Следов каких-либо опасных животных он не заметил. По видимому сюда даже на водопой никто не выходил.

Корнфлау, осматриваясь, заметила, что в воздухе жужжат москиты, да и под ногами кипит жизнь. Большие черные муравьи бегают по своим очень важным делам с кусками всякой всячины, жирные слизни ползают по деревьям, оставляя влажные следы, пауки разных форм и размеров разбегаются в стороны. Больше всего из вероятных подданных девушке в глаза бросилась какая-то длинная тонкая тварь с множеством лапок, выбежавшая прочь прямо из-под кинутой на землю палатки.

Тем временем солнце скрылось не только за облаками, но и практически спряталось за горизонтом, лишь чуть чуть подсвечивая влажные тропические сумерки.

  - Вот только запекать его нельзя, - с улыбкой, но легким нажимом отметил эльф. - Я обещал ему, что его никогда не съедят, а Блайт был очень параноидален в этом смысле, не хочу, чтобы у него снова развилось расстройство. Дело в том, что арлоки - чрезвычайно вкусны, и в природе на них безжалостно охотятся все, кто ест мясо. Тем не менее у этих существ масса иных полезных свойств, которые значительно перевешивают вкусовые качества, будьте уверены.
  Объяснил он, развернувшись в сторону двух других девушек. А затем удивленно приподнял глаза в ответ на неожиданный маневр лисички и некоторое время изучал её лицо, слегка смутившись и неловко барабаня пальцами по краю пиалы:
  - А я надеялся, что отмылся как следует... - наконец, неловко протянул Лаурэль и вздохнул. - Но, конечно, мало что может обмануть нюх ёкая. Что ж, думаю твой выбор вполне логичен, и я не стану отказываться. Мой цикл вот-вот должен бы начаться, а ты очень мила и явно легко разожжешь тлеющий огонек. Хотя вообще-то, обычно я не работаю, но мы можем считать это... дружеским удовлетворением похоти, я полагаю?
  Эльф улыбнулся самыми кончиками глаз и подмигнул Морико. Было не совсем понятно, про что он говорит в плане "отмыться", однако ханъё почти сразу додумалась, какой именно запах она уловила. Лаурэль был не простым эльфом, а меняющим облик, впрочем, было не совсем ясно, являлся ли хозяин Лотоса перевертышем или настоящим друидом, как Саюри. Тем не менее, едва уловимый, но четкий запах звериного мускуса теперь был для нее столь же ярким, как свет свечи.
  Слова же о цикле были вполне понятны почти всем. Эльфийский цикл был годовым, в отличие от ежемесячного для большинства живущих меньший срок рас. Однако из-за активной половой жизни или воздействия более радикальных гормонов партнера, эльфы были вполне способны выйти на человеческий уровень похоти, как это случилось с не особо сдерживающей себя Инирой и чрезвычайно любопытной Саюри. Лаурэль же лишь предупреждал, что Морико, возможно, придется постараться и раздразнить его, прежде чем она получит то, что хочет.
  Что же касается вас, - вдруг резко обернулся улыбающийся эльф к эладринке. - То арлоки совсем-совсем не вредные, однако я, кажется, понял, что ваши вкусы лежат в более горизонтальной плоскости. Должен заметить, что обычно у Фааха много клиентов, целая очередь, но сегодня он вообще не работал и совершенно свободен. - Он потянул пару мгновений, внимательно глядя в лучистые глаза Саюри и медленно добавил, изучая, попал ли в цель и верно ли уловил неловкость девушки. - Это мерцающий волк. Но если вы предпочитаете помочь подруге укротить щупальца арлока - я распоряжусь соответствующе.
  А затем спрятал коварную улыбку за пиалой с саке и покосился на расположившуюся рядом Морико, еле сдерживаясь от нелепого мальчишеского хихиканья.

  — Смотрите, какое большое дерево корнями уходит в реку! — Позабыв об усталости, дварфийка вскочила со скамьи и протиснулась к носу средства передвижения, чем немного расшатала каноэ. Она указывала пальцем в сторону темного берега.

  Увидев на лицах некоторых озадаченные выражения, Хаммерстун с усмешкой хлопнула себя по лбу. Гвен Постоянно забывала, что некоторые расы не видят в темноте также хорошо, как она. Пришлось пояснить для невидящих.

  — Вон те коряги выглядят удобными, чтобы обвязать концами лодки. Давайте тут сойдем на берег! — Дополнила женщина, выхватывая весла у Инэт. Она живенько пошлепала ими по поверхности воды, приближаясь к заветной точке. Гвендлин ну очень хотелось сойти на берег, ведь без подготовки плыть весь день то еще развлечение: руки болели от гребли, ноги болели от сидения в одном положении, нос болел от загара и вообще она испытывала нужду уже не первый час, но стоически держалась как могла.

  — Ну что, погнали раскладываться? Или, Мушариб, предлагаешь осмотреть место сперва на предмет гнездования рапторов?

Год 39 века Камня по летоисчислению Пельриона.
481 год после падения Бенихимэ (п.п.б.)
Год 261 второго тысячелетия от Исхода (из Катвасы) по календарю акванов и драконов.
Провинция Тоса, город Канагава,
Месяц Сот, день 348, преддверие праздника Обновления.

  Дни становились жарче. Одежды становилось меньше. Прибрежные районы Канагавы были всё популярнее, несмотря даже на то, что купаться в пределах города не было разумным решением. Самые отчаянные поднимались выше по течению, в надежде найти чистые и еще не занятые пляжи и заливы, но из-за обилия таких же рьяных искателей об уединении в месяц Сот речи не шло. Впрочем, как это часто бывало, летний сезон в Сей-Мей влек за собой самый большой поток зачатий и плотную работу служителей Аморитаси, избавляющих от нежеланных последствий. Именно в связи с определенной распущенностью и жаждой жизни, у гостиниц и горячих источников клана Змеи в летний сезон работы было меньше всего, так что когда лейтенант Лан говорил об "отпуске" - он, конечно же, имел ввиду не настоящий отпуск, а самую простую и скучную работу, которую только можно было сыскать в городе, а именно - охрану одного из Красных Фонарей.
  Расположенный в квартале Дворов на Золотой улице - Алый Лотос был заведение крупным и довольно особенным для клана. Лишь совершенно лишенный ума глупец мог бы придти сюда и начать творить никому не нужные злодеяния, однако статус заведения, несомненно, обязывал иметь какую-никакую стражу, коей в этот знойный день являлась троица не самых обычных членов семьи.
  Темнокожая эльфийка, двухвостая лисица и еще более странная эльфийка с мерцающими в свете солнца или же светильников глазами - безжалостно рубились в местную карточную игру, использующую в более сложных вариациях так же кости и игральную доску. В случае этих девушек - вариант был самым простым из уважения к нездешней, но весьма талантливой дроу, которая, в конце концов, и оказалась в выигрыше, заработав небольшую горку серебра. Они были весьма увлечены процессом, так что когда высокий, крепко сложенный эльф носящий минимально необходимое количество одежды подошел к ним, девушки вполне резонно могли удивиться и осознать, что к ним совершенно незаметно подкрался не только хозяин заведения, но и знойный вечер.
  - Благодарю за ваше время, прелестницы, - певуче проговорил Лаурэль и изящно поклонился. - Полагаю, вы желаете чаю, после столь долгого дня? Уверен, у меня хватит сортов, чтобы наполнить ваши чаши, сколь бы глубоки они не были. Работы у моих птичек сегодня не много...
  Он улыбнулся и подмигнул охранницам, поскольку вся его речь была лишь изящной игрой слов и предложением совсем не того "чая", который обычно подразумевается в чайных. Алый Лотос мало обманывал гостей - это был в первую очередь бордель, хоть и оказывал он весьма и весьма разнообразные услуги. Самым же приятным в том, чтобы быть "чайными девочками" (ну или мальчиками) было то, что в конце работы господин или госпожа неизменно предлагали помощника выпить чаю, разве что работы было слишком много, но такое случалось разве что в самые активные сезоны торговли.
  Выпрямившись, эльф сложил ладони напротив живота и выжидающе склонил голову, отчего золотистые волосы рассыпались по левому плечу. По коже, изящно очерчивающей красивый рисунок мышц, струились золотистые татуировки в виде мерцающего вьюнка. Татуировка змеи украшала правую сторону его горла и вилась вокруг уха, оканчиваясь на выбритом виске.

Вы не можете просматривать этот пост!

  — Ты моя хорошая, — Оторвавшись от напитка, хрюкнула дварфийка, — да какая же это черепаха? Это корабль! — Посмеявшись над аптекарьшей, Гвен покачала головой и продолжила греть лицо в лучах увядающего солнца, вдыхая солоноватый аромат моря. Здесь воздух был гораздо чище и свежее, чем на улицах города.

  — Ну, только не в моих. Сундабар находится глубоко в сердце материка. Туда разве что летучий корабль дойдет, а этот какой-то громоздкий для такового. — Рыжая вскоре замолчала, поняв, что ее навряд ли кто-то слушает. Молодые девушки вообще отвлеклись на музыку и, поддавшись эмоциям, закружились в танце. Гвен не без улыбки наблюдала за их плавными движениями и немного подивилась грации Вигдис в кольчужном доспехе. В оранжевом свете заката она казалась куда утонченней, чем днем. Хотя чему удивляться? Она же девушка, а не какой-то там матерящийся вояка.

  — Если честно, то на Севере у меня больше нет дома. Как странно. Вы когда-нибудь обращали внимание на то, что в торговом языке слово “Дом” может означать как здание, так и родное место? Я много лет жила без дома и в какой-то момент поняла, что для меня дом - это не здание, а место, где сердцу хорошо и спокойно. А его обычно создают окружающие тебя люди и долгий путь.

      Отведи меня домой, о долгий путь.
      В место, что дорого моему сердцу.
      К реке Ровин, что под хребтом Нетерских Гор.

  Своим немного хриплым голосом, она потянула слова старой доброй и навевающей воспоминания песни. Замолчав, Хаммерстоун отпила немного сока из зеленого фрукта. Трубочка характерно захлюпала обозначив, что напиток почти закончился. Вздохнув, она разочарованно отставила кокос в сторону.

  — Отвечая же на твой вопрос - Зайнаб, я даже не знаю. Здешний климат слишком жаркий, скажу тебе по чесноку. Уютнее на севере, но там меня особо-то никто не ждет и ничего не держит. — Странно, почему именно сейчас вспомнилась компашка братьев Роксикеров? В последний раз их пути разошлись, когда те целеустремленно отправились покорять Фандалин. Гвен наморщила нос, отгоняя воспоминания. — Время покажет. Заработаю денег, а там уже начну решать, где осесть и отстроить новенький постоялый двор.

  — Ну а сама что думаешь? Не знай я, что ты из врат, решила бы, что местная.

Молитва не прошла впустую - благодать богини охранила Вивиан от того, чтобы сорваться из-за рассказа вдовицы о коварстве церковников, или буквально устроить взрыв неловким движением пальцев. Жрица сноровисто вычленяла детали истории Клеменс, и детали того, как устроен снаряд далматики. Отсутствие замедлителя заставило ее глаза опасно потемнеть, но она не произнесла это вслух - беглянка и так не имела ни капли доброго отношения к Бенедикту, но знание о своей смерти иссушает душу. Лишь бросила:
- Он явно безумен, но безумен очень последовательно. И не знает, что его судьба уже предрешена, причем им же самим, - девушка провела в воздухе над мешочком ладонью, гладя его, словно котёнка. Но затем она улыбнулась, и улыбка достигла глаз. - Ты такая храбрая, Клеменс. Матери за своих детей всегда готовы на всё, но то, что ты пережила, даже то, что ты решилась на подобное ради нее.. Я скажу Жозефине, что ее мать - героиня.
Еще одна семилетняя девочка, спасенная сестрами.. Только здесь не волки, здесь хищники страшнее - люди..
Раскрытый снаряд в таком виде оставлять было опасно, и какое-то время Вивиан пришлось потратить на то, чтобы стянуть его обратно. Если укрыть его мешком, то он не должен будет сработать неожиданно.
- Адель, - искоса смотря на свою работу, и поднимаясь на ноги, окликнула она бардессу, - ты понимаешь, насколько всё серьезно? Они посеяли бурю, и сейчас она взошла. Как мы могли надеяться, что от нас отстанут? А теперь - со щитом или на щите, как говорят рамонитки. И ведь в тот день, когда пришли эти малышки, жаждущие подвигов, - резко прорезалась боль, - удержать бы их.. но.. - вздохнула, глубоко, как перед нырком в воду. - Я пойду к ним, как захочешь - выходи тоже. Но скорее, мы прибежим раньше с текстом послания.
Оставив все оружие и снаряд у себя, Вивиан распахнула дверь дома, только сейчас осознав, что мужские крики уже давно перестали раздаваться..
- Сестры! - крикнула она с порога, но это обычное под Куполом обращение почему-то повисло в воздухе, словно в густом киселе. Но Вивиан не сдавалась. - Старик - обманка! Митрианцы уже близко!! - крикнув так, что сердце чуть не выскочило из груди, она наконец осмотрела двор, и предчувствие больно закололо под ребрами. Потерянная Эленвен меряла землю шагами, пока остальные сбились в стайку к подножья вышки, там где был пленник. Взгляды каждой ранили как ножи - боль, которую она могла забирать, перетягивать на себя.. Аэлиситка не дает никому ответить, все продолжает говорить, обрушивая на женщин страшную истину::
- Они знают про шкатулку. Начинили мешок алхимией и пытали бедную женщину, чтобы она обманом пришла к нам и взорвала сторожку. Они сами приехали сюда, и захватили замок, убив людей Прива. Разбили лагерь в лесу и ждут, что мы падем перед ними, потеряв хватку за мирное время! Это война. Война, - теперь Вивиан обводит взглядом каждую сестру, видя, как меняются их лица от брошенного слова с привкусом крови. Она произносит это не со страхом - со стальной решимостью. Их родичи сражались в подлинной войне. Её - нет, или, может, на другой стороне - но теперь они здесь. Вивиан ищет глазами каждую из молодых, но находит лишь троих. Где маленькая сестрица по Чаше?
- А где Ирма? - невпопад спрашивает аэлиситка, но затем сама начинает отвечать на обрушившиеся на нее вопросы.

Вивиан с заторможенным видом слушала женщин, слабо напоминая всегдашнюю себя - милую, радушную, готовую утешить. Что-то в ней сейчас сломалось, ее душевный огонь сейчас опалил бы неведомых еще ей врагов.
- Это же война. Не заплутавшие за границу охотники и не беженка от мирских бед извне, это подлая, тайная война, вновь направляемая церковниками. Они не могут не ненавидеть нас, да? - ее голос звучал горькой усмешкой. - Нас - женщин, матерей, служительниц настоящихбогинь. Они не считают нас людьми, но и мы, и они - люди, потому что только люди умеют ненавидеть. Я вижу, что это затмевает мой разум, и я до жути пугаю Клеменс, но..
Казалось, что жрица сейчас впадет в исступление. Вивиан сжала амулет Чаши и вновь зашептала на фимэлике: "Аэлис, исцели мое сердце, отравленное гневом. Исцели мой взгляд, чтобы видеть ясно мой путь, исцели мои руки, чтобы защитить сестер от боли.." Искаженное ее лицо очистилось, вновь являя прежнюю себя - или даже еще не Стража, а ученицу при храме, только ступившую на этот путь. Глаза мерцали от влаги.
- Клеменс, - тихим, мирным голосом позвала она, - расскажи, все, что знаешь, все, что можешь, о себе и о мучителях. Чтобы мы могли спасти вас, - ее взгляд, еще помутненный, вдруг обратился к мешочку, который девушку заставили пронести на пост. Что, если вернуть этому Бенедикту его же подарок? Только сначала бы понять, что и как оно делает, не напортачить. Она присела с мешочком на другой лежак, чтобы не пугать собеседниц, и, утерев глаза внешней стороной ладони, принялась крутить его и изучать.

Слова Карины словно хлещут по лицу чернокожую наставницу. Она даже отступает на шаг.

- Так ты считаешь, что мне это удовольствие доставляет - кого-то отбраковывать? - сильно сбавив тон, спрашивает она. - Втаптывать в грязь чьи-то там детские мечты, потому что им не место на границе? Управляться с кучей эгоистичных девочек, сосредоточенных на своих личных обидках, пытаясь приспособить их к общему делу? Она ведь тебя не слышит, Карина, не обольщайся, я дольше ее знаю. Вы все уже друг друга не слышите...

Слова накладывались поверх слов, реплики перекрывали друг друга, девушки уже старались перекричать сестер, чтобы донести свое видение ситуации. А в это время Иванна, единственная, кто не стала участвовать в сваре, скользнула между опорными бревнами вышки за спину привязанному мужику.

Говорят, клинок входит в сердце с характерным звуком, который никто из слышавших его в жизни не забудет. Карина, кажется, первая услышала, как кинжал ее подруги прошел через грудную клетку бессознательного бородача сзади и вышел из истерзанной груди. Резко обернувшись, она все поняла, только встретившись взглядом с Иванной: та крайне болезненно воспринимала любые ссоры среди Сестер, то, что может повредить Куполу, и еще она боялась за ту, кого назвала лучшей подругой. Боялась, что Карина сорвется, и срыв этот станет для нее роковым. И в короткие мгновения немой сцены, последовавшей за ее поступком, богатырша излила всю свою боль от происходящего на ее глазах:

- Нехорошо это, когда Сестры кричат на своих! Неправильно! Нельзя так, от этого Куполу вред, и Аэлис еще больнее!

- Твою налево... - только и выдохнула Салима, покачав головой. - Ну что ж, мы в дерьме. Что дальше?

- Ради её одобрения? - Переспросила Эленвен с исказившимся в гневе лицом. - Вы. Все вы, кажется забыли, с кем разговариваете!
Она обвела взглядом Анну, Карину и Салиму и взгляд этот был просто уничтожительным.
- Именем Рамоны, назад, безумные! Я поговорю с вами позже, когда сделаю всё необходимое, для спасения Купола. Мы здесь больше не в игры играем. Это война, и я приказываю вам отступить. Второй раз прощать подобное я не стану. Мне не нужны здесь новые "левые", которые бросят мечи на землю едва увидят опасность. Я вытяну из него всё, что он сможет сказать не потому что мне хочется, а потому это, трахни вас олень, нужно!
В голосе Эленвен начали прорезаться зловещие стальные нотки явно намекающие, что она без размышлений претворит угрозу в жизнь, если Карина и Анна продолжат мешать ей.
Чуть помедлив и просверлив взглядом Карину, она добавила:
- Конечно же Салима продиктует Адель всё что нужно, как только у нас будет, что сообщить. Я не собираюсь позволять ей сидеть без дела и продолжать подтачивать равновесие Купола выражением своего превосходства. А теперь, - голос жрицы стал почти ласковым. - Не могли бы вы не делать то же самое и позволить мне закончить? Одно ваше сомнение в жрице Рамоны, это уже...
Она не стала заканчивать, сузив глаза.

- Весьма любопытная история, - ответила Зайнаб полурослице, - я люблю подобные вещи, когда таинственное оказывается совсем рядом обыденным. У меня и самой есть несколько - из Ташалара, и даже во Вратах Балдура были случаи. Девушка с Ястребиного Холма (*), может слышали? Впрочем, думаю, у каждого найдется история для привалов, и будем рады послушать сказания Чалта, - юань-ти чопорно склонила голову перед альбино и послушницей храма Савраса. - Инэт, не против, если сегодня я буду в первой лодке? Мои чары могут пригодиться, чтобы устранить угрозу издалека, но диапазон расстояний, увы, не очень широк.

"Храбрые Хорьки" начали распределяться по каноэ, и Зайнаб пока что выжидала, следя за спутниками и прикидывая получавшийся вес. Грузы, которые они смогли распределить по отдельным сумкам и мешкам, стоило разложить равномерно, и женщина помогала, подавая самые легкие. Делала она это, правда, в своей манере: сотворив загадочный жест двумя ладонями, она отчеканила: "Madadagāra hatha!", и в воздухе возникла полупрозрачная, чуть мерцающая травяной зеленью рука. Следуя за взглядом Зайнаб, рука поднимала узелки и переносила их в лодки.
Правда, неожиданно возникло затруднение - вторая лодка была дальше от пирса, не подпуская к себе Гвендлин. Волшебная рука подлетела и схватила веревку, но магической силы у нее было недостаточно - поднять свободный моток веревки рука бы смогла, но не подтянуть каноэ с грузом. Рука бесследно растворилась в воздухе, под вздох хозяйки.

Анна сглотнула. Комок тошноты никуда не делся. Она опустила лук и глубоко вздохнула.

Вот только что. Она была будто завороженная не в силах поверить, что Эленвен способна на такую жестокость, пусть и к мерзкому мужчине. Ощущение тошноты нарастало в ней, а она вместо того, чтобы склониться и высвободить содержимое своего желудка, во все глаза смотрела, как жрица Рамоны отрезает полоску кожи за полоской, покрывая клинок спиртом. Будто освежёвывает бородатого заживо. И было в этом что-то настолько странное, неправильное, что следопытка стояла словно кролик, впавший в ступор перед хищником, в глазах которого отчётливо отразился яркий свет луны.

Выдох. Она облизнула пересохшие губы.

— Хватит, Эленвен, — Анна услышала свой голос откуда-то со стороны, словно говорила не она. Но с каждым словом контроль возвращался к ней обратно. — Карина права, тебе стоит перестать... это. Даже хищники не настолько жестоки. Не уподобляйся мужчинам.

Анна подошла ближе и посмотрела прямо в глаза Эленвен.

— Это повредит Куполу, — сказала следопытка. — Нам нужно узнать правду и прикончить его, а не... упиваться своей жестокостью. Она ни к чему. Ты сейчас пытала его, только чтобы потешить себя, а не чтобы развязать ему язык.

Да, она осознавала, что сама разрешила рамонитке делать это, не настояла на своём, безучастно стояла, бледнея лицом, пока Эленвен орудовала лезвием, будто обозлённый, не знающий границ дозволенного ребёнок, в руки которому попался большой жук — идеальное насекомое, чтобы поотрывать ему ножки одну за другой просто так, ради эксперимента. Анна осознавала это, но всё же решила положить этому конец, очнувшись благодаря словам Карины после тяжёлого, заставляющего оцепенеть сна. Пусть даже Салима сейчас стоит неподалёку и наблюдает за их действиями, за их возможным конфликтом.

Тепло остывающего города быстро убрало мурашки после дома торгового принца. Так странно – все как будто медленно останавливалось, успокаивалось, не успев ожить после дождя. Как будто и не было никаких мертвецов, желающих упокоить живых. Скорее всего, воительнице нужно было просто быть менее жадной в затяжках кальяна. И точно так же как медленно в ее восприятии оживал и одновременно засыпал город, так и возвращалась ясность мыслей.
Мост, музыка, закат... Такая обстановка подошла бы для какого-то свидания или в качестве декораций для завершения какой-то любовной истории в театре. В любом случае, она был согласна с Гвен.
"Побывал в родных краях каждой из нас..."
Глядя на корабль, Вигдис не видела его толком – воспоминания не давали воспринимать реальность, так что пришлось в срочном порядке посмотреть на солнце, для того чтоб скрыть истинную причину влаги в глазах.
– Нет, к нам такие большие не пройдут. А для того, чтоб делать состояние – надо вот такой вот корабль найти, Вряд ли в сундуке поместилось бы достаточно шишек.
Упоминание черепахи заставило девушку напрячь глаза, и скорее всего, она была бы согласна с Корнфлау, но все же надеялась на то, что там действительно есть черепаха. Увидеть такую большую зверюгу из ее краев мало кому удавалось, но к сожалению, она не увидела ни черепахи, ни тени, которая могла быть похожа на нее. Продолжая всматриваться в водную гладь, Вигдис не сразу поняла что именно от нее что-то хотят.
Предложение полурослицы было непривычным, вновь возвращающим в те времена, когда она не носила кучу железа как вторую кожу, да и совсем непонятно как с ней вообще танцевать – сгорбившись, или же на корточках. Оба способа не казались удобными, а время на обдумывание стремительно шло, так что не найдя варианта лучше, воительница взяла руку Корнфлау, а второй рукой обхватила ее за талию, прижимая к себе. Так и неспеша закружилась, стараясь плавный ритм музыки.

Выслушивая Карину, Салима не могла не улыбнуться:

- Ну, все-таки не "Жаба", а Гильом-Драть-Его-Дэвам-Под-Хвост-Четвертый-Герцог-Оксилонский, - поправила она. - Моя тетя в День Боли и Гнева прославилась тем, что зарубила его знаменосца и опрокинула герцогский штандарт в грязь. А вот кто ему лабрисом хлебало на две части расколол - об этом спорят до сих пор, не меньше полудюжины Сестер на это дело претендовало...

Тут наставница оборвалась, вспомнив, с чьей внучкой говорит. Да, так было всегда - считай, со времен младшей школы. У многих ее одноклассниц бабушки сражались в той знаменитой битве. Некоторые из них были живы во времена детства Карины, и, разумеется, их часто приглашали в школу, чтобы ветераны поведали маленьким девочкам о страшном и славном дне, когда Сестры нанесли жестокое поражение мидгалльскому королю. Ясное дело, девочки, которым повезло быть внучками таких отважных воительниц, ходили потом по школе форменными королевами. И, разумеется, бабушку Нессу с ее рассказом никто на воспитательные и торжественные мероприятия не звал...

Нет, их семье никогда не припоминали произошедшего много лет назад. Однако - Карина привыкла к тому, что умолчания иногда ранят больнее, чем высказанное открыто, а попытки проявить деликатность оказываются куда оскорбительнее, чем собственно оскорбления. Впрочем, однажды ей действительно высказали все в лицо - во время той приснопамятной ссоры на посту в западных болотах, когда старшая ее группы, после продолжительного разговора на повышенных тонах, в приступе раздражения выдала: "То есть это я тупая, да? Может, ты сама покомандовать желаешь? Ага, отличная идея - с твоей-то родословной..." Последнюю фразу и услышала Салима, входя с улицы в хижину, а увидела Карину уже с рукой на эфесе меча и с перекошенным от ярости лицом...

Но это было тогда, и это она постаралась забыть. А сейчас - сейчас как будто снова вернулась в мир неловких умолчаний...

- ...Если в деле замешан культ Митриоса - это может быть очень серьезно, - решила сменить тему наставница. - Прошлый накат на Купол шел с этой же стороны, и тоже по инициативе жрецов. Как бы не вышло, что хорошие времена опять закончились... Так что, резьбой по мясу будете заниматься? Ладно, послушаем, что этот волчара провоет...

Последние слова были сказаны без какого-либо выражения - теперь, когда ближайшая опасность миновала, Салима снова вернулась к предписанной роли "невидимки", и Эленвен вместе с остальными девушками отчетливо поняли, что предстоящее живодерство тоже станет для отряда Эленвен экзаменом.

***

Когда Вивиан и Адель завели "беженку" в хижину, притворив за собой дверь, маленькая блондинка начала торопливо шептать подруге:

- Слушай, Ви, мне эта смазливая мордашка совсем не нравится, - аэлиситка сразу поняла, что речь идет об Эленвен. - Она отбитая какая-то, ты ее глаза видела? Дэвы с ним, с мужиком, но если она с сестрами станет по-скотски обращаться? На меня тут наорала как бешеная, строит из себя невесть что. Короче, если она и дальше борзеть будет - я молчать не стану...

Из торопливой речи бардессы Ви не получалось понять, что же именно произошло на посту до ее прихода, но то, что напряжение между двумя командирами грозило вылиться в открытый конфликт, было очевидно. Однако сейчас главной ее заботой все же была Клеменс, со своей лживой историей и фальшивой грудью. Выслушав обращение жрицы, лжекрестьянка словно надломилась изнутри. "Артистка", бухающаяся на колени и называющая стражей "добрыми госпожами", пропала без следа: в хижину девушка проходила словно на казнь, и, оказавшись внутри, без всякого интереса обвела обстановку помещения взглядом (задержавшись, впрочем, на так и оставшейся стоять на столе шкатулке), и сказала лишь одну фразу:

- Вы меня убьете теперь, да?

Вопрос, в котором почти и не было вопросительных интонаций - скорее, констатация факта. Во всем облике Клеменс была теперь приводящая в содрогание обреченность, усталость женщины, слишком многое претерпевшей, чтобы проливать слезы над своими последними минутами, и не верящей в возможность какого-либо милосердия.

Адель, никогда не лезущая за словом в карман, уже открыла рот, чтобы возмущенно опровергнуть очевидную неправду (не бывало под Куполом такого, чтобы женщина убила умышленно другую женщину), однако поперхнулась первым же словом, покосившись на Ви. Одни Богини разберут, что творится в головах пришелиц из внешнего мира, а за отсутствием Богинь есть жрица Аэлис, которая давно уже зарекомендовала себя знатоком тамошних обычаев...

***

Наверное, дело было в ее лице. Или в голосе. Или разом во всем внешнем облике - те качества, что заставляли многих, слишком многих Сестер как храме, так и в Старой Крепости вздыхать о благосклонности Эленвен, делали ее угрозы звучащими не слишком внушительно и достоверно. При все безнадежности своего положения мужик, как ни странно, скептически ухмылялся, выслушивая ее тираду, а после слов о многих часах мучений даже кивнул каким-то своим мыслям. И рамонитку обожгло изнутри озарением: время. Он будет тянуть время, ибо считает, что оно работает на него. Чего он ждет - это главный вопрос, быть может, даже важнее, чем кто его послал.

Дождавшись окончания речи жрицы, бородач ухмыльнулся, собираясь, видимо, сказать что-то в его ситуации безумно дерзкое - однако, только лишь открыл пасть, как в ребра ему саданула кулачищем Иванна:

- Если ты, вонючий выскребыш, скажешь что-то не по теме - я тебе твой стручок откручу, понятно? - произнесенные вновь без особой злобы слова в сочетании с хорошим ударом подействовали, как ни странно, куда эффективнее изощренных угроз Эленвен. Приходится признать, что есть ситуации, когда красивая физиономия больше мешает, чем помогает в общении.

- Ладно, - вдоволь половив ртом воздух, слишком картинно (тянет время?) помотав головой, мужик, наконец, снизошел к конструктивной беседе. - Мы охотники, из вилланов барона Прива, решили побить кабанов в Запретной Стороне. В баронские леса не сунешься - там егеря любого на месте повесят...

Вранье было слишком уж очевидным, да бородач и не старался придать своему ответу убедительности. Сложив руки на груди, Салима неторопливо протянула:

- Да уж, без резьбы по мясу тут точно не обойтись. Суньте ему только в рот сначала чего-нибудь - а то все зверье окрестное распугаете, - чернокожая кивнула в сторону двери хижины: она определенно уловила, что и там, внутри, происходит нечто важное.

Вечерний город возвращал обратно накопленное за день тепло. Раньше, дома, Зз'зайнаб была внимательна даже к таким перепадам тепла - хоть юань-ти были теплокровны, в отличие от обычных змей, сходство проявлялось в неожиданных деталях. Но после жизни на севере, единственный день в Нянзару был для нее приятен, даже ливень, под который она успела попасть. Джунгли будут испытанием, насколько быстро она восстановит утраченные привычки. А пока, все дела завершены, солнце готовится упасть в море - минута отдыха. Даже бесчешуйчатые на набережной вели себя тихо и прилично.
Зайнаб вдохнула воздух, пропитанный морем, осознавая, что и правда, была перенесена волшебством Сильван за многие мили сюда, так близко к ее дому. Врата Балдура тоже были портовым городом, но стояли не на морском побережье, а на реке. Там были корабли - часто, и вовсе пиратские, и чайки - Зайнаб и сейчас приметила пару пухлых птиц, круживших над силуэтом корабля. Но во Вратах она не ощущала чувства бесконечной тайны моря. Мелькнул еще один темный силуэт - неужели та корыстная драконья черепаха?
- Смотрите! Черепаха! - Зайнаб потянулась указать рукой в сторону видения, но затем испугалась, что выронит листы пергамента с зарисовками. Она протянула листки полурослице, державшей при себе свою книгу. - Юникорн, можешь положить их к себе в журнал? Это - наша добыча из дома О'Таму, я очень не хочу потерять их.

  Закат уже успел окрасить стены города в ярко-оранжевый цвет, заставив девушек немного ускориться. Но это совсем не помешало Гвен остановиться возле небольшого стенда с фруктами, хозяин которого уже начал складывать свои непроданные товары обратно в тележку.

  — Уважаемый! А еще не поздно купить какой-нибудь самый сочный фрукт? Жажда мучает, не могу! — Чернокожий торговец, услышав заморский акцент, оживился и одарил девушек почти искренней рабочей улыбкой. Обдумав предпочтение покупательницы, он указал на зеленый кокос, в котором быстро сделал небольшой надрез ножом и вставил в него тростиночку, через которую можно было пить сок. Получив плату, он вручил фрукт звонкоголосой покупательнице. Забрав покупку, Хаммерстоун почти бегом устремилась за высокими спутницами.

  Оказавшись на длинном мосту, Гвендлин расслабилась. Следуя примеру чалтийцев, дварфийка, чуть расчистив место от пыли, уселась на край моста и свесила с него свои не очень длинные ножки.

  — Ах, хорошо сидим! — Вдыхая солоноватый морской воздух, пробормотала рыжая, сидя на теплой каменной плите и потягивая кокосовый сок через соломинку. Как ни странно, но долгожданные сумерки едва ли смогли остудить землю от жара знойного дня. Потянув за уголок синего платка, она развязала бант. Рыжие локоны неспешно упали на плечи. Немного не верится, что уже завтра они отправятся в дремучие джунгли, на поиски неизвестного. Ближайшие месяцы не будет возможности отдохнуть и не факт, что группа сможет вернуться тем же составом.

  Глядя на скрывающееся за горизонтом солнце, Гвен вздохнула. А ведь чуть было не опоздали на закат. Надо будет поблагодарить Вазула за рекомендацию посетить это место.

Настолько юному дварфу нетерпелось отправиться в путь, что он оказался на пристани первым. Скинув на землю весьма внушительных размеров рюкзак, следопыт примостил свой зад сверху, решив, что искать другое место уже нет смысла - как бы не разминуться в итоге с новыми нанимателями! Пригладив бороду, дварф скупо улыбнулся собственным мыслям - слишком уж он волнуется и переживает, когда ничего еще толком не сделано. «Да, эти чужестранцы согласились помочь, но их цель выглядит еще более большой и опасной...не известно, до чего нам предстоит добраться по итогу первыми. Впрочем, среди них два дварфа, а это неплохой фундамент для крепкого дела», - размышлял про себя Мушариб. Взглянув на небо, чтобы прикинуть время, рейнджер не мог не подумать о том, что денек будет жарким.

Жизнь била ключом с самого раннего утра. Скорее, она и не засыпала. Скоро туман над водой рассеется и день окончательно вступит в свои права. Признаться честно дварф был рад, что наконец-то сможет выбраться в джунгли после долгого перерыва, сидеть в городских стенах, покуда ситуация с Кузней не меняется ни на дюйм в пользу его сородичей, было для альбиноса хуже всего.

Заметив путешественников, Мушариб встал со своей поклажи и приветственно замахал рукой.

— Доброго утра, — дварф степенно склонил голову, поздоровавшись со всеми разом. Окинув взглядом пеструю группу, Мушариб с удивлением отметил, что среди собравшихся нет дварфа-мужчины. — Гвендлин, могу я спросить, где ещё один ваш спутник и будем ли мы его дожидаться?

И вот наступило утро. Ясное, теплое и приятное. Идеальное время, чтобы отправиться в путь.
Группа спасителей мира от смертельного проклятья собралась на пристани Тайрики рядом со своими каноэ. Над рекой, впадающей в море, клубится туман и жужат насекомые.

Малышка Корнфлау где-то прогуляла всю ночь и утро и теперь отчаянно зевала, пошатываясь под новеньким рюкзаком, который казалось был больше нее. Рядом стоит Инэт, явно нервничая, все-таки это было ее первое путешествие. Она сменила свои жреческие одеяния на более удобный дорожный костюм кремового цвета... Юникорн зашла за послушницей в храм рано утром, казалось так и не спавши. Там с журналисткой встретился дедуля Зетембей. Он тоже провел явно бессонную ночь, под его глазами залегли темные круги, а в самих глазах была видна тревога.
- Я видел город в джунглях далеко на юге, окружённый скалами и кишащий змеями. И черный обелиск, опутанный лозами. Я не смог заглянуть дальше. Но уверен что то, что вы ищете - и то чего, вам надо больше всего опасаться, - находится там.

Эйнар в сопровождении Вигдис, Зайнаб и Гвен, прошлись по открывшемуся с первыми лучами солнца рынку и купили всё необходимое в дорогу. Счастливая Гвен поигрывает новеньким арбалетом, купленным на вырученные с продажи оружия мертвецов деньги.

Мушариб их встретил уже на пристани, так же готовый в путь. Его глаза горят нетерпением. Наконец он нашел тех, кто ему поможет с целью жизни! Наконец проклятые огненные тритоны уйдут из его родовой кузни и наконец великий артефакт вернется дварфийскому народу.

И все кажется складывается удачно. Кроме одного. Кроме еще одного дварфа, который ушел в ночь и так и не вернулся. Решил ли он обмануть госпожу Сильван и скрыться со своим задатком? Или может решил сам отправится на поиски источника проклятья? Или погиб в какой-нибудь драке? Или попал в тюрьму?.. Оставалось лишь гадать. Крак пропал, последний его видел Эйнар и в "Громовую ящерицу" крушитель черепов не возвращался.

После насыщенного событиями, разговорами и разведкой дня четверо девушек встретились у длинного и узкого - на трех человек в ширину максимум - каменного моста, начинающегося в торговом квартале, рядом с оградами богатых вилл, и оканчивающегося где-то метров через сто на небольшом острове. На острове виднеется необычное строение круглой формы. Светло-голубые с золотом стены, затем закатное небо, и над ним прямо в воздухе висящая золоченная крыша с блестящими стеклянными вставками.
С моста можно любоваться морским закатом. Чем собственно и занимаются несколько прогуливающихся, держась за руки, парочек. Уставшее солнце уже краешком коснулось горизонта и начало погружаться в волны, заливая небо всполохами всех оттенков красного и оранжевого. Там же вдалеке виднеется черный силуэт парусного корабля. В воздухе уже чувствуется столь желанная днем прохлада и легкий бриз.
В самой середине моста стоит черная табакси в белой довольно открытой тунике и играет на скрипке нежную, романтичную и самую чуточку грустную мелодию. Ее глаза полуприкрыты и направлены в сторону солнца. Лучи поблескивают на смоляной шерсти, а ветерок играет легкими тканями.

  — Как занятно! Зайнаб, а ты много чего знаешь о Чалте. — Сама Гвендлин обычно не особо интересовалась божествами чужих рас, а поэтому каким-то глубоким познанием в сфере религий не владела. Да и куда там угнаться, если даже смертный при особом старании и удаче может возомнить себя богом. В таком быстро развивающемся мире всякие культы и религии выскакивают как грибы после дождя. Никуда от них не деться. Возможно именно поэтому она каждый раз восхищалась теми, кто хорошо осведомлен в этих делах. А если так подумать, то тот факт, что Убтао в конце концов сгинул - не так уж и необычно? Уж наверняка во время сплавления по речке будет много времени подумать и порефлексировать на эту тему.

  — Вот оно что. Ну да, тогда эти знания не помогут. Прошу прощения за все это представление. — Поняв, что разговор с хозяином не задался, Гвен решила больше не досаждать лишними комментариями и перевела свое внимание на Зайнаб, старательно копирующую дымовую карту на листы пергамента. Всегда приятно наблюдать со стороны, как кто-то работает, но еще приятнее - давать дельные советы, что Хаммерстоун предусмотрительно делать не стала, хотя язык так и чесался сказать, что горы относительно реки должны быть нарисованы на полдюйма выше. Дварфийка вздохнула. Ну ничего, потом она сама по записям заклинательницы перекопирует информацию на их собственную карту и все будет хорошо. Облако дыма меж тем начало уплотняться и вскоре оно стало настолько тяжелым, что, обессилив, начало опускаться. Его Клубы каскадами стекали с фигур присутствующих, оседая на самом полу и растекаясь по уголкам, словно вода.

  — В гостях хорошо, но пора бы и честь знать. Спасибо за гостеприимство, господин О'Таму, однако завтра нас ждет очередной насыщенный день и нужно успеть сделать много дел. Если не возражаете, мы бы начали закругляться. — К моменту, когда все было выкурено, выпито, а листы бумаги исписаны полезной инфой, женщина вновь заговорила, но уже не столь громко, как по прибытию. Поглядев в окно, она заметила, как солнечный свет начал приобретать характерный закату насыщенный желтый оттенок. Пора бы бежать и искать Корнфлау. Журналистка наверняка уже заждалась их у храма.

- Волнуешься, - полуутвердительно сказала Вивиан Адели. Дома тоже будут волноваться, хоть и попозже, не сразу. Сама она.. нет, сердце стучало сильнее обычного, это было не то волнение, что у бардессы, скорее - слишком много событий сразу, уложить в голове и связать воедино - несуразно, непонятно. И хотелось самой всё понять, развеяв волнения остальных. Новички - глаза горят, везде вражескую бороду видят. - Карина хорошо поступила, правильно, - синий взгляд метнулся к вышке. Короткий вздох. - Нас девятеро, значит, и управимся со всем быстрее!
Аэлиситка улыбнулась, и приподняла опустившуюся голову бардессы, подложив ладонь под подбородок.
- Ты волнуешься, начинаешь тараторить, и это передается остальным, - шепнула Виви. - Лучше вспомни свое состояние перед тем, как начать песню, и удержи этот образ. Ты совсем другой становишься.

И только приободрив Адель, Виви поняла, что раз охотницы поймали, это значит - взяли живыми, и дело может принять нелучший оборот. Салима так уж точно церемонится с ними не станет, и подобного сюрприза для Клеменс, хоть и лгуньи, аэлиситка не желала. С другой, вдруг она распознает их? Так или иначе, предупредить стоило. Она только начала говорить:
- <Другие Сестры столкнулись в лесу с мужчинами. Они ведут пленников сюда. Если тебе..>
Зрелище было непривычным. Неправильным для их тихого времени? Страшным для людей из внешнего мира. Молодые девицы, оружны и хоробры, одна из них, и вовсе несла здоровенный молот вдобавок к алебарде. Другая вела опутанного пленника - тот без боя не дался, рубанули хорошенько. А второй свисает с плеча. Хлоп..
- <.. если тебе страшно, то зажмурься>, - завершила она фразу, хоть и не так, как собиралась.
Шпион им достался только один. Облегчение? Сожаление?
- Все верно, - ответила она новой знакомой, изучая ее. - Рада встрече с тобой, Сестра Эленвен. И с остальными, - она кивнула новеньким, стараясь соотнести имена (четвертая пока что оставалась безымянной, но Ви надеялась, что кто-то ее назовёт). - Первая победа, так сразу? - Она еще раз кивнула на просьбу Эленвен. - Конечно, я проверю. И еще, здесь гостья. Беглянка. Но это пока будет заботой нашей группы, не стоит беспокоиться.

Оказалось, что Ирма и была той маленькой милашкой-арсеналом. Молот принадлежал Эленвен, но глефа ростом почти с себя.. А еще она была ее сестрой по храму. Одновременно девушка и походила на Вивиан в ее интерпретации силы Аэлис, и в то же время - снова, как все молодые и увлеченные, в бой очертя голову, ловя бездумно раны. Осердиться на дитятко, или пощадить по первости? Пощадить. За победу, и не при лишних ушах.
- Кари! - Вивиан подозвала и свою товарку, ожидая рассказа. - С тобой, кстати, все в порядке?
- А у вас, Ирма, я спрашивать не буду: вас рассекретили, - все-таки немного притворной строгости к младшей ученице Аэлис жрица не удержала в себе. - Что, как, куда, показывайте-с.

Убедившись что внезапный знакомый спустился благополучно, Карантир на всякий случай оглядел темную улицу, и соскользнул вниз сам. Свободный конец веревки теперь едва выглядывал над подоконником, и монах медленно и плавно начал вытягивать веревку, пока она, пару раз чуть задержавшись, не упала ему в руки. Ну ладно ,слегка по макушке приложила, не якорная цепь, не страшно.
Обернувшись к здоровяку, эльф чуть помедлил, давая себя разглядеть. Хотя сильван их разберет, этих людей, может, для них и здесь темно.
- Меня подруга ждет с разведки в следующем переулке, пойдем, наверно, туда. Пока она не забеспокоилась и не разнесла полгорода к тарасковой бабушке. Я Инглор, кстати.

Поспешая медленно и не делая лишнего шума, две фигуры, высокая и плечистая и гибкая, почти сливающаяся с тенями, направились от погорелого особняка в сторону проулка, где Инглор оставил Лафни. Хоть бы она не успела найти новых приключений...

Карта осталась в "Громовой ящерице" - неожиданная, но не критичная оплошность. На лице дварфийки читалась вина, но чародейка легко махнула ей рукой - "Не стоит переживать". Придется лишь расспросить подробнее и запомнить это, пока они не вернутся в гостиницу, но на свою память Зайнаб жаловалась редко. Как и на навык слушать и слышать. Она понимала, о чем думала Гвен, спрашивая этот вопрос - раз уж одним из эффектов проклятья была болезнь воскрешенных, то этим могли пользоваться. Но с другой стороны, не слишком ли сложно? Другой эффект - несбывающиеся воскрешения. Убить Жасмин сейчас, и ее душа окончательно потеряет связь с чахнущим телом и отправится Дальше. Дело сделано, остальное - уже интриги. Пожалуй, за эту, подлинную информацию, вместо разнородных слухов, наджарские шпионы во Вратах заплатили бы ей хорошо, но отчего-то она не слишком жалела, что не сказала им. Не зная истинных целей создателя проклятья, пользоваться его свойствами означало играть ему на руку.
Такие мысли, вместе с новой информацией об истории Чалта, одолевали разум юань-ти, вдыхавшей дым из кальяна. Она стала держаться более расслабленно, но дым не дурманил ядовитых детей Ссета, как было со слабыми смертными; хозяин дома и спутницы пока что устояли перед опьянением.
- Убтао, бог-самодержец Чалта, - выпустив тонкую струйку дыма, медленно произнесла Зайнаб. - Уникальный случай, пожалуй, не так много божеств, связанных с конкретной местностью, но все они гораздо меньшей силы, чем он. Был.. Загадка. Как и эти города. Сказки ложь, но в них намёк. Возможно, нам уже неясный.
А еще он был противником Ссета, потому-то Зайнаб и узнала об этом божестве, изучая библиотеку дома, но это она не стала рассказывать. Тогда, с обмолвкой О'Таму кое-что начинало складываться. Если Запретный город был проклят Убтао, но предупреждение о змеях в нем было связано именно с этой легендой.
Она еще раз внимательно оглядела дымную карту и журнал, и пока что отложила трубку кальяна к сосуду - разговор оживился, всем не до него. Склонила голову, соглашаясь со словами о редкости и ценности журнала, и попросила, если не затруднив, листок и чернил - максимально точно зарисовать копию. И амулет, и один из уцелевших рисунков, показавшийся ей важным, и туманную карту между горами и Сошенстар. Чародейка провела рукой от устья реки и ниже:
- Тейцы интересуются Алдани. Мимо не пройдем. А Кулак - это политика, причем международная. Все труднее, чем кажется..
Еще меньше желания связываться с ним, но все же, интересно отношения к этому принца. И вкупе с этой международной политикой идеи Гвендлин звучали .. логично? все еще кажется усложненным для претворения в жизнь, но достаточно правдоподобным для того, чтобы повлиять на мысли Ваканги.
- Дварфы - род прямой и честный. Дщерь Хаммерстоун не имела ввиду тайного умысла за своими речами, - мягко улыбнувшись, добавила Зайнаб к словам Гвен.

– Обязательно покажу, – ответил Йарвейн и чуть крепче обнял Митреласс, после чего наконец отпустил. Все-таки, пора что-то делать, несмотря на то, что возникло еще больше вопросов. Но так не хватит ночи на все, что хочется и нужно.
На пожелание он лишь кивнул, ничего не озвучивая, но мысленно передал ей свою удачу. Хотя вряд ли он может вдохновлять так же хорошо, а сама эльфийка знает все и так.
Вздохнув, следопыт сосредоточился на доме ростовщика. Окна – как вариант, но, возможно, есть способ проникнуть под свесом крыши.

Оставшись один, следопыт обошел дом кругом, стараясь не ходить мимо окон и избегая освещенных участков. Тут была опасность привлечь внимание не только из дома ростовщика, но и внимание соседей, и ни один из вариантов совершенно не годился: меньше увидевших – спокойнее сон.

Да, Юникорн действительно поспешила покинуть купеческие ряды. Зато посмотрела город и на солнце над морем и портом, готовящееся окунуться в волны.
Когда она уже собралась повернуть и идти обратно, вдруг от стены отделилась рослая долговязая тень. Тень направилась прямо к маленькой полурослице и угрожающе нависла над ней...
...Но мягкий закатный свет выхватил не какого-то жентарима, а всего лишь табакси весьма помятого и виноватого вида. В не очень свежей, но некогда яркой одежде. С всклоченной рыжей шерстью. И с хмельными желтыми глазами. За спиной у него висела затейливая коробочка с ручкой.
- О, милая госпожа... Прошу вас! Не пройдите мимо! - Кот кланялся, приседал, складывал в мольбе руки с мягкими подушечками, скрывающими когти, и заискивающе пытался поймать взгляд Корнфлау. - Подайте монетку! Всего один золотой! Я верну и гораздо больше верну, честно честно!

Вигдис только и оставалось что слушать. Привычная к разговорам Гвен и волшебница Зайнаб быстро нашли общие точки соприкосновения с принцем, так что к счастью воительницы она могла занять себе рот конфетами, а не разговорами. Естественно что хоть немного, но ее внимание было направлено на Вакангу, все таки не за сладостями они пришли, а послушать одного из влиятельных мира сего и получить новую информацию.
Ткнувшийся в щеку мундштук стал небольшой неожиданностью, заставив вздрогнуть, а сладости пришлось в срочном порядке запить чаем. Не то, чтобы Вигдис была опытным курильщиком, пару раз пыталась, но в целом не нравилось. А вот кальян – это неплохо. Но в походе слишком много места занимает, так что штука хоть и была знакомой, но все же была довольно редкой. Сразу прочувствовалась куда большая крепость нынешнего кальяна по сравнению с тем, что довелось попробовать ранее. Что-же, нельзя сказать что Вигдис не понравилось, была в этом своя изюминка, тем более "подкрашенная" мятной прохладой. Оно и хорошо, после сладких конфет дым контрастировал и ощущался ярче. Пожалуй, когда она вернет себе все, то озаботится тем, чтоб заиметь такую штуковину и кучи разных табаков для него.
Чуть грустно вздохнув, Вигдис передала мундштук Зайнаб и заглянула в дневник. Рисунки волшебников все еще были сложны для нее, как и в целом магическая наука, которая, тем не менее, все еще оставалась интересной, даже несмотря на околонулевые знания. Интересно, что за щитостражи такие, возможно, их тоже стоит захотеть и заиметь, едва только законное наследие вернется в руки?

- Принцесса из Невервинтера.. - мечтательно произнесла Митреласс. - И правда - Летний Двор. Жаль, я никогда не видела море.. Только Чионтар и северные реки. Когда все успокоится.. покажешь? - жадно, так же как только что он спрашивал у нее самой. Маска мудреца слетела, обнаруживая обычную эльфийскую девчушку.
Она встала, прислонившись к Йарвейну. Пора было приниматься за дело.
- Я поняла. Думаю, я выберусь, и сниму обличье уже здесь. Но с тобой будет моя удача, Страж Врат, - она взяла его за руку, накрывая с обеих сторон ладонями, и перебирая на языке Летнего Двора сотворенный сейчас титул. Красиво, и главное - истинно.
Аккуратно осматривая дом, друидка собиралась найти лаз, щель меж ставен - что-нибудь, что сократит путь маленькому паучку.

***
Митреласс неплохо представляла, как выглядят пауки, как прядется паутина; как на рассвете драгоценными камнями кажутся капли дождя, осевшие на узорном плетении паутины, и как его заставляет дрожать насекомое, по несчастью запутавшееся в сетях паука. Она не боялась и не питала отвращения к паукам - разве что к гигантам, что в Подземье растят дроу - но где Подземье, а где она! И все же, это обличье - крохотного паука, которого можно прихлопнуть рукой, оказалось сложнее, чем предыдущие. Ножки друида-паука шатались, точно у пьяного - непривычно иметь так много сразу. Перед глазами плыл туман - к этому тоже приходилось приноравливаться. Она на какое-то время замерла, осознавая свое новое тело, чувствуя его. Маленький охотник на жирных мух и толстых полуросликов. Шаг, шаг - уже легче. И Митреласс скрылась в доме.

В лесу.

Вивиан совершала свой последний обход, следуя вдоль незримой границы, что отделяла подконтрольные Сестрам территории от владений барона Прива, однако это было не единственной ее целью. Традиционно именно в майское дежурство она шла на давно облюбованную полянку нарезать сморчков. Конец весны для грибников не самый лучший сезон, однако, зная места и приметы, даже в мае легко прийти из леса с полной корзинкой вкусностей. Вот и сейчас ученица Аэлис, перехватив эту самую корзинку поудобнее в левую руку, с удовлетворением ощущала тяжесть собранного "урожая". Дотащить бы до Выперок теперь, а там можно сдать на руки брату, он сморчки здорово навострился вываривать, а отваром поит маму, у которой в последнее время здорово сдали глаза...

При воспоминаниях о брате, суетливо хозяйничающем на кухне, на губах Ви появляется усталая улыбка. Да, сегодня в деревне задержаться не выйдет, последний день дежурства она полностью отдает службе и своему отряду, но завтра - завтра она со всей возможной скоростью устремится в деревню. Хотя нет - не со всей. Потому что завтра за ней обязательно увяжется Адель, нашедшая себе в Выперках очередную пассию, а с короткими ножками маленькой бардессы придется соразмерять свой шаг и рослой аэлиситке...

***

... Первые месяцы в Выперках семилетней Вивиан все казалось нереальным - забота, с которой ее лечила деревенская целительница (руку удалось сохранить чудом, попади она к Сестрам на два-три дня позже - пришлось бы ампутировать); большое количество женщин, заинтересованных в ее судьбе - едва ли не каждый день приходили делегации соседок, справляющихся о здоровье, приносящих всякие вкусности и сладости "для маленькой", и каждый раз спрашивающих, кем же хочет стать "бедная девочка", когда вырастет. На родине Вивиан могла стать только невестой, здесь же ей рассказывали наперебой о том, что, если хорошо учиться в школе (а в школу она должна была пойти ближайшей осенью), то стать можно вообще кем угодно. Можно, например, строить дома и дороги - одна из самых уважаемых профессий. Можно пойти в один из храмов и славить Богинь. Можно даже записаться на военную службу. И, разумеется, всегда можно найти себе самой невесту, да. Вивиан легко представляла себя в роли каменщицы с мастерком или воительницы с мечом, однако слова про невесту оставались для нее долгое время загадкой - а для ее матери остались таковой и по сей день.

Первые сомнения появились, когда девочка увидела, как старательно игнорируют нежничающие с ней гостьи ее старшего братика. Бриан вообще пребывал в эти дни в растерянности - на него смотрели как на неодушевленный предмет. Однажды в дом, где поселили их семью, пришла очень некрасивая женщина - косоглазая, с впалым носом, и имела с мамой разговор при закрытых дверях, но на повышенных тонах. Как оказалось, женщина эта предложила маме попросту сдать сына в мужской барак и забыть о его существовании. Потому что все мужчины - потенциальные убийцы и насильники. Потому что Бриан, как только подрастет и наберется сил, станет напиваться и избивать свою мать точно так же, как это проделывал его отец. Потому что, в конце концов, мальчишка, живущий рядом с двумя девочками - одна Аэлис знает, к какой беде это может привести.

Осознание того, насколько уязвим ее сын в этом мире, прибавило маме не один новый седой волос. Очень долго она боялась, что Бриана у нее попросту отнимут, не спрашивая согласия, однако за братиком Вивиан никто так и не пришел. Ему только было предписано подстричься наголо, как всем мужчинам в Выперках, а еще маму попросили научить его, что означают предупреждающие знаки с перечеркнутой мужской головой, которыми изобиловала деревня, и куда мальчишке не стоит заходить, чтобы не нарваться на неприятности.

Выздоровевшую Вивиан подхватил водоворот веселой девчоночьей жизни: школа, новые подруги, новые игры, немыслимые в прошлом. Например, игра в войну, где она со своими одноклассницами изображала подразделение Стражей Пограничья, храбро сражающихся с "косматыми мордами", то есть мужчинами, желающими поработить Дальние Выперки. Поскольку изображать мужчин никто категорически не желал, роль врага играли заросли крапивы на краю деревни, которые девчонки отважно секли деревянными мечами. "Враг" этот имел еще то преимущество, что при особо яростной атаке мог довольно больно ужалить детей в ответ, что несомненно прибавляло игре драматичности. Ви досталась в отряде (вот уж совпадение!) роль жрицы-аэлиситки - у нее был длинный посох, которым необходимо было касаться "раненых" Сестер, произнося затейливые заклинания на фимэлике - хорошая языковая практика, кстати. И, наверное, не от большого ума ей пришло в голову пригласить в эту игру старшего брата - скандал, случившийся, когда взрослые увидели мальчишку с деревянным копьем наперевес, крепко испугал Бриана. Да, мужчина с оружием в руках - пусть даже мужчине восемь лет и оружие это игрушечное - это смертельная угроза. Да, "косматая морда" всегда будет источником опасности для окружающих женщин. Нет, исключения недопустимы.

Все свое детство в деревне Вивиан чувствовала мучительную раздвоенность. Обида за брата, сносившего свое положение с завидным смирением, соседствовала в ее душе с пониманием того, что стало причиной этого положения. Та самая женщина с косоглазием и впалым носом, бывшая главой местного Содружества Пчеловодок и самой яростной гонительницей мужчин, неустанно придумывающей новые и новые меры для ограничения прав "косматых морд", родилась от тринадцатилетней девочки, которую изнасиловали и заразили дурной болезнью баронские дружинники. Кого же еще ей обвинять в своей болезни? Кого обвинять десяткам искалеченных душой и телом женщин, что убежали в свое время к Сестрам от жизни совершенно невыносимой и чудовищной? Кого винить в том, что после Дня Боли и Гнева Аэлис, испытывающая ежедневную неустранимую боль, совершенно разучилась смеяться?

Вот только... в чем же здесь вина милого, безобидно, заботливого парня, который любит своих сестер и маму, который в жизни своей мухи не обидел, который даже скверным словом за двадцать лет никого не обозвал?

***

Из воспоминаний аэлиситку вырвал далекий хруст веток, заставивший даже вздрогнуть от неожиданности. Не кабан, и уж тем более не серый - те так по лесу не ходят. Нет, этот гость определенно двуногий. По договоренности с бароном Привом, Сестрам запрещалось приближаться к дороге ближе чем на тысячу футов, зато и его подданные не имели права заходить на территорию Сестер: браконьеру из Висельников Стражи могли со спокойной душой всадить стрелу промеж лопаток. Хотя и браконьер вряд ли станет покорно дожидаться этой самой стрелы...

Аккуратно поставив корзинку на землю, девушка достала лук из-за спины и приготовилась к бою. Безошибочно определив азимут, она стала заходить к нарушителю тишины с фланга, по широкой дуге.

Предполагаемый враг оказался девушкой с каштановыми волосами в простом крестьянском платье, которая явно не выглядела зашедшей в лес по грибы или ради какой-то еще практической надобности. Выглядела та скорее испуганной и морально истощенной, в волосах легко было различить листья и хвою - пробиралась она через чащу явно наугад и не слишком заботясь о своем внешнем виде, хотя на вид была вполне симпатичной. В фигуре ее более всего в глаза бросалась весьма выдающихся размеров грудь - выделялась она скорее некоторым несоответствием талии и бедрам. Даже в закрытом платье грудь эта выглядела настолько пышной и круглой, что невольно наводила на всякие неуместные по службе мысли.

Укрывшись за стволом раскидистого бука, аэлиситка наблюдала за поведением девушки. Та как раз в очередной раз остановилась в растерянности, не слишком хорошо, видимо, понимая, куда вообще идет и чего, собственно, хочет. Неужели и в самом деле беженка? В последние годы таких, кто своим ходом добирался до владений Сестер, было не слишком много - мир и стабильность в прилегающих баронствах, с одной стороны, обеспечивали надлежащий контроль за решившими податься в бега, с другой - давали куда меньше поводов для того, чтобы рвануть с отчаяния под Купол. За все время службы Ви ни разу с подобным не сталкивалась. Но если подумать - когда-то же это должно было случиться в первый раз? В конце концов, ее собственную семью подобрали как раз где-то в этих местах (увы, по малолетству и будучи раненой, жрица не запомнила подробностей).

В общем, следовало решать, что же делать, пока девушка в очередной раз не ломанулась бестолково через заросли.

Разум эльфийки перенес эту смену тела так легко, словно это были времена, когда все они следовали за Отцом, подражая ему в прекрасной вечноизменчивости. Опустилась на четыре лапы - теперь всего лишь по пояс Йарвейну, а не меньше, чем носок его сапога. Встань она на задние - смогла бы передные лапы закинуть следопыту на плечи. Но это было бы слишком угрожающе, и Митреласс старалась выглядеть как можно более дружелюбной - она все та же, лишь немного переоделась в белую шкурку..
Охотник опустился, и их глаза теперь были на одном уровне. Мех - густой, скрывающий жилы мышц; в напоенным жаром киторна городе ей было бы худо, но ночь принесла прохладу. Ласс замахала хвостом, ощутив ласку - чувства зверя были просты и очищены от людских сомнений и тревог. Ее новый облик был крепкой, сияющей броней от всего ими сейчас пережитого, и она была нужна и Йарвейну. Как хотелось все забыть, и так стоять, урча ему на ухо, но собственные чары отзывались в голове, запрещая забыться. Когда Йар тоже отстранился, волчица лизнула его в щеку, повторяя свою вчерашнюю выходку, и он мог бы поклясться, что морда ее была хитрющей.

Кровь стража. Кровь женщины. Гарь. Неуловимый, не имеющий слов для описания запах магии - ее дождя и инея Ивани. А вот это.. Пчхивуф!
Волчица неожиданно даже для себя чихнула от запаха алхимической смеси, оставленной Монтароном. Она замотала башкой - да вот же след, чистый, как лунная дорожка и острый, как коготь. Она буквально видела его, но к подобным звериным чувствам друидка не была готова, и боясь, что запах развеется, устремилась в погоню.
- Вуф! Вуф! - "Я нашла, вперед!"
Бесстрашный, свободный бег по ночным улицам; жаль, что не по лесным тропам. Коротышка мог обмануть ее стаю своими словами, мог отвести стражам глаза, но она прекрасно различала, какими местами он бежал из дома, чтобы забиться в другую нору. Маленький, толстый кролик смешно прыгает и трясет ушами. Прячься, пока можешь!
А потом она наконец-то остановила бег. Волчица с гордостью посмотрела на спутника, но после похвалы перевела взгляд обратно на дом. Нору Монтарон выбрал хорошую. Может, это даже что-то из собранных слухов - сама Ласс еще плохо знала город, чтобы пройти без карты или помощи людей, а тут и вовсе не различала, куда они сворачивали. И сейчас она могла только надеяться, что ее друг сможет своими словами подсказать ей, как поступить. Потому что сейчас юная эльфи осознала, что в своем плане она продумала только выслеживание и погоню, но не то, что делать дальше. Тем более - вдвоем вместо семерых.

Вигдис слабо понимала как нужно подыгрывать и в чем вообще заключался план, но оставлять Гвендлин одну, или же в паре с Юникорн не собиралась – если уж избавляться от мутных типов, то вместе. И даже сократив дистанцию и наблюдая за начавшимся представлением, она все еще не понимала как это должно работать. Но для подыгрывания однозначно нужен вырез побольше. К сожалению, в кольчуге оный не предусматривался, а внешний вид Вигдис, хоть и остывшей после боя, но все еще слегка взъерошенной ну никак не подходил для соблазнения кого-либо. Хорошо что она держалась чуть правее и ее шрам не слишком бросался в глаза.
Но стоять статуей – это не подыгрывать, так что она тоже улыбалась, и после слов Корнфлау кивнула:
– Очень нежный... Но очень горячий. Ащщщ. – воительница активно пошевелила языком, как это делают змеи, и люди, в одном крайне специфическом процессе, и переступила с ноги на ногу, как будто ее желание от взгляда на двух аппетитных малышек стало нестерпимо сильным.
Правда глядя на Гвен и ее аппетитный зад, она немного завидовала тому что именно полурослица додумалась шлепнуть ее. Впрочем, это даже к лучшему – если бы это действие произвела Вигдис, не слишком опытная в подобном, то садиться бы дварфийке было бы дискомфортно. А еще стало странно от мыслей о желании шлепнуть по заднице другого человека, тем более девушку.

— Угу. Прям дух захватывает! — Прижав ладонь к груди, рыжеволосая дварфийка запрокинула голову, пытаясь ухватить взглядом весь витраж. Ей всегда казалось, что звездное небо хранит какую-то загадку, нечто такое мистически-непостижимое. Подобного рода решение интерьера в храме Савраса было очень подходящим для предсказателей. Она так бы и разглядывала витражи, если бы ее не одернула журналистка. Восхищенный взгляд дварфийки после созерцания прекрасного опустился на нечто неприятно-низменное. Люди, окружившие старого жреца не были похожи на прихожан храма. И что-то в их виде, позах и динамики движений выдавало нечто недоброе. Её опасения подтвердила Корнфлау, признав в них агентов Жентарим. Первичной реакцией   Гвен было, засучив рукава, вышвырнуть их за дверь этого заведения и, похоже, ее спутницы разделяли эту точку зрения. Трактирщица с любопытством глянула на Инет, пытаясь понять, знает ли она, что тут может происходить, но похоже, для нее это тоже было сюрпризом.

  — Ох, кажется, придется применить немного другую тактику, чтобы спровоцировать их покинуть помещение. Если вы не против, то подыграйте. — Отчего-то совсем не хотелось начинать знакомство с уважаемым Затембеем с поножовщины, вернее быть ее инициатором.

  — Глядите-ка! Да Это же дедушка Затембей! Я и мои подруги очень хотели с вами познакомится! — Когда девушки подошли достаточно близко, чтобы не пришлось кричать, дварфийка обратилась к компании. — Эй, мальчики, а вы тут надолго? Мы с девочками пришли познакомиться с дедушкой! Хотели бы погадать на кавалеров, вдруг кому-то из нас повезет найти вторую половинку в Нянзару. Хи-хи! — Остановившись, Гвендлин положила одну руку на талию и, повернувшись чуть боком, выпятила свою плотную жопку назад, создавая образ кокетливой, но очень целеустремленной дурочки с кинжалами в ножнах.

Внезапная потеря сразу четырех спутниц оказалась неприятней и обидней, чем выстрел из темноты от того, кто считался союзником. Ладно, если бы заранее, подготовили. А вот так, с ходу, не закончив дело. Слушая девушек, Йарвейн понял что все-таки нарушил одну единственную истину, которой был научен и которую повторял сам себе – не привязываться к людям. Как оказалось, он все же привязался, и после всего глядя им вслед, как будто ощущал что они забрали с собой не только боевых товарищей, но и кусок, огромный кусок его самого. Они ведь даже не закончили дело!
Оставшись с Митреласс, Йарвейн почувствовал себя слишком маленьким для этого города, незначительным и неспособным ничего изменить. Захотелось так же вот взять и все бросить, чтобы все покатилось к бесам. Пусть с проблемами разбираются большие люди, а не тот, кто не может ничего изменить.
Но чарующая эльфийка рядом... Нельзя показывать свою слабость. Нужно оставаться сильным, а не давать волю соплям. Вот Йарвейн и не давал. Лишь молча смотрел вслед, до боли в пальцах сжимая рукояти сабель.

Суета эльфийки отвлекла. Точно! У них было незаконченное дело, и они еще в строю, а значит, не время давать слабину. Ее энтузиазм был заразителен, а упоминание волчьего облика довольно быстро оттеснило грусть от ухода друзей.
– Спокойно. – положив ладонь на плечо девушки, эльф попробовал помочь ей успокоиться, но в тот же миг появился свет, и он отдернул руку, не зная как прикосновения могут повлиять на процесс.
Вот оно – Волшебство! Пришлось вновь сдержать себя, удерживая от шумных проявлений радости от небольшого зрелища. Он видел много фокусов самой разной степени мастерства. Но это действительно завораживает.
– Ух-ты!
Но все же до конца сдерживать восторг Йарвейн не смог. Опустившись на колено, он прикоснулся к к шее красивой эльфийки-зверя, чуть поглаживая ее, а потом и вовсе осмелел, подключив вторую руку и почесав за ухом.
– Это... Как же... Ты красивая.
Подавшись вперед, следопыт обнял волчицу, наверное даже крепче чем кого-либо из ушедших спутниц, и уткнулся лицом в густой мех, на несколько мгновений выбрасывая вообще любые мысли из головы. Он сам чувствовал что может просидеть так довольно долго, и пришлось сделать над собой усилие чтоб все-таки отстраниться и вернуть мысли в рабочее русло.

– Так-с... Нож... Бумаги... Трава... Я еще чего думаю, может он еще тут чего уронил. Любитель зелий. Да даже в дешевых наливайках так не смешивают. Наркоман.
Собрав нужные Митреласс компоненты, Йарвейн еще раз осмотрел местность на наличие предметов, которые мог потерять или же выбросить беглец. Если он был настолько самоуверен, что оставил свой нож, то может быть он не потрудился замести и другие следы.

Это было неожиданно. Все четверо. Решимость охотницы уступила место растерянности, и она молча смотрела на каждого по очереди, мигая через равные промежутки времени. Их причины были правдивы, и она не могла их осуждать. Но.. все сразу? Митреласс не понимала, что именно она чувствует: она была знакома с этими девушками всего два дня, это могла быть тоска расставания с друзьями; не было и предательством - не поступи так, это могло быть предательством себя. Наверно, это то чувство, о котором предупреждала Валиндра: люди становились легкой дымкой на жизненном пути эльфа, то, чего ей еще не довелось испытать. И еще одно - чувство необоримой судьбы. Этому было суждено случится, по той или иной причине, как ей суждено остаться.
Видимо, девушки все же почувствовали вину, увидев такую реакцию. Прощание стало более тесным, растопив лёд. Эльфийка вновь обрела дар речи и сказала Ивани, что не знает, о чем чародейка, но время - целитель лучше нее. Сестры и Тинне оставили эльфам извинительные сувениры: те шипы, что так и не успели пригодиться в особняке, и один из волшебных свитков- леди Динерв пояснила, что он, судя всему, был близок к природным силам, превращая цель чар в скорохода на один час, и записан был на эльфийском. Она объяснила, что выпустить заклинание можно прикосновением к цели при сосредоточении воли на чтении текста, и что свиток обратится в пыль после колдовства.

***
Когда они остались вдвоем, друидка проявила несвойственную ей суету, еще находясь под влиянием момента.
- Смотри, на этот раз все должно уже получиться правильно. Мы полностью сохраняем свой разум в зверином облике, хотя и ограничены его рамками в действиях, - затараторила она. - я буду понимать все твои слова, но в ответ самое простое - да, нет, в какую сторону идти, опасность.. Вообщем, многого от меня не требуй. У меня есть землица с места приземления, забери, когда мы пойдем. И дай еще ножик обнюхать - обмотка на рукояти могла сохранить. Ой, а может, письма тоже? Хотя они скорее все пожаром.. но вдруг!
Документы снова были извлечены. Паника Митреласс все нарастала.
- Ладно, давай, иначе я .. - она прикрыла глаза, трижды выдохнула, и восстановила перед мысленным взором образ волка. Гордый лесной зверь, лунный певец, чьи лапы мощны, а нюх остёр. Не забудь, ты поклялась. Ты должна найти его, должна, должна - шептала она, творя заклинание-память.
Ее окутало серебристое сияние, и перед Йарвейном стояла волчица со светло-рыжей шерстью. Одновременно похожая или не похожая на Митреласс. Зверь задрал морду и вопросительно посмотрел на следопыта.

Помимо жажды, Салима имела еще одну причину пойти в хижину раньше всех, пока молодежь у ворот занята знакомством. Причину эту звали Кариной, и она была моложе других девушек из группы Адели лет на семь. Это было в высшей степени нехарактерной ситуацией - обычно отряды Стражей комплектовались из ровесниц, однако два нетипичных происшествия, случившихся в один год, сделали подобное возможным.
Первым был уход из отряда Адели в мирную жизнь лучницы Лотты - девушка нашла свою любовь с дочерью прославленной династии гончаров. Семейная жизнь Стражей - штука достаточно проблематичная, а тут еще вопрос был поставлен ребром, кого Лотте выбрать: службу или семью? Жаль, конечно, впустую потраченных на подготовку воительницы сил, но, кажется, у нее все сложилось - осенью ждут вторую дочку, может быть, она лет через пятнадцать окажется в ученицах у той же Салимы...
А вот вторая история была куда более неприятной. Очередная группа новобранцев, которую Салима провела на одну из застав, оказалась собранной на редкость непродуманно. Если под Куполом девушки, страстно стремившиеся стать Стражами, могли еще изображать подобие дружбы и сестринства, то за его пределами начались проблемы. Во время очередного спора в отсутствие наставницы страсти накалились настолько, что командир группы упомянула печально известную бабушку Карины, а та в разговоре на повышенных тонах позволила себе положить руку на эфес меча. Именно это зрелище застала чернокожая воительница, неожиданно для всех вернувшаяся в хижину.
Дело было жуткое и немыслимое - это можно было расценить как прямую угрозу Куполу. Салима, разумеется, прервала испытания, ибо провал их был слишком очевиден, однако про руку на мече в рапорте не упомянула, пожалев девочку, которой и так не повезло с предками. Однако она высказала Карине свою оценку ее способности быть Стражем - со всей квалифицированной жестокостью, на которую только способна многие годы проработавшая с подростками наставница. Ибо есть вещи, для которых не может быть вообще никаких оправданий. Даже малейший намек на угрозу насилия в отношении Сестры - один из таких проступков.
Однако, твердо уверенная в том, что девушка откажется после всего ей высказанного от военной карьеры, Салима просчиталась. Маловероятное стечение обстоятельств, в сочетании с милосердием наставницы, дало ей второй шанс, и Карина его не упустила. Осколок ее судьбы был внедрен в чужую треснувшую мозаику, и юная воительница стала частью отряда Адели, влившись в компанию старших удивительно органично. И теперь Салима пребывала в крайне специфическом настроении, не понимая особенно, какие чувства ей испытывать по отношению к Карине, и кто из них перед кем больше виноват. Раньше у них практически не было возможности пересечься, но теперь таковая подвернулась. Значит - надо получить ответ на все вопросы.
Войдя в хижину, Салима застала девушку одну, как и ожидала: Вивиан наверняка бродит где-то в близлежащем лесу. Та сосредоточенно чистила меч, на котором даже сейчас при не самом лучшем освещении легко было различить крупную выщербину - след от сокрушительного удара, которым она три года назад развалила на спор крепкий тренировочный манекен. После этого, правда, Карине пришлось неделю ходить с перебинтованным запястьем, но больше уже никто в Старой Крепости не сомневался, что она способна наносить удары такой безумной силы. А в конструкцию манекенов пришлось внести некоторые изменения.
- Здравствуй, - поприветствовала Карину чернокожая женщина, пройдя к бадье у очага. - Я выпью с дороги, не возражаешь?
Дожидаться возражений Салима, впрочем, не стала, вместо этого отодвинув крышку и зачерпнув стоящей рядом деревянной кружкой свежей родниковой водицы. Постояла немного в задумчивости, и, наконец, спросила ровным обыденным тоном:
- Как у тебя сейчас дела, Карина?

Эльфийка побледнела как приведение. Она не идеализировала Карса, но она, как оказывается, просто превратно понимала сам Пламенный Кулак. Как армию или стражу из сказок про далекие королевства. А они были совсем другими, людьми, который кормит это Элтан - даже не Верховный, а один из пятерых. Нет, из четверых, но не важно. Правда, стоило Йарвейна послушать, так же, как он ее слушал про лесные обычаи. Стыдно в глаза теперь смотреть.
Валиндру обуревали иные эмоции. На мгновение глаза полудроу вспыхнули, совсем как недавний пожар, губы сжались в тонкую линию. Бардесса выглядела так, словно была готова дать команду к атаке. Но затем морок развеялся, она лишь коротко вздохнула:
- Не буду отрицать - наш просчет имелся. Не нужна помощь - дважды просить не надо. Полагаю, вам полностью известна его история, как и то, как построить противостояние с ним, если он вдруг пожелает вернутся незамеченным на место преступления, или в ином, где его смогут обнаружить, - она говорила с полной уверенностью в истинности своих слов. - Согласно протоколу, мирным и законопослушным лицам дозволено покинуть дом беспрепятственно любым путем?
И, взяв под руку сестру, словно на променаде, прошествовала к лестнице, чтобы дождаться там остальных.
Митреласс посмотрела в спину Лисе, словно пыталась прочесть мысли полудроу, но ментальный барьер не поддавался эльфийке.
- Ты был услышан, лейтенант Карс Логгерсон, - медленно, с паузами между словами, принимая его рапорт, ответила друидка мужчине. - Про данное кому-то слово у нас говорят - корни аира, прочно и крепко. Растет аир на берегах Чионатар? Может быть, я увижу тебя капитаном, если на таких церемониях играют на арфе - я и сама умею. Я выйду через черный ход - мне нужно забрать оставленное мной по пути из подвала.
Она повела носом в сторону Карса, принюхиваясь по-собачьи. Никак это не прокомментировав, обернулась, и уже мягче сказала: "Пойдемте. Мы все устали".

Когда все спустились вниз, эльфи повела остальных обратным путем, как они прошли путь из подвала, разыскивая то диковинное крохотное деревце, ничтоже сумняшеся желая забрать его из этого плохого места (а почему иначе оно крохотное?), а затем - проверить подвал и Альтею (если это действительно было ее именем).

А что, смело! Особенно если хотим привлечь Пылающий кулак. Ха-ха! Хотим ли? — Усмехнувшись, Гвен сразу же умолкла и внимательно глянула в лицо восточной женщины, пытаясь уловить в нем хоть какие-​то намеки на эмоции, за которыми можно было бы разгадать посыл сказанного.
- Я полагала, что да, - убежденно ответила Зайнаб. - После возмущения их политикой на земле Чалта, ход с созвучным именем напрашивается. Но если это излишний риск, я не настаиваю..
В обсуждение вступила маленькая сочинительница, которая сейчас напоминала улитку, скрывшуюся под раковиной. Юань-ти легким кивком приняла отзыв на свое предложение, а затем, прищурив один глаз, задумчиво посмотрела на "вот такую, честно" гадюку. Уж не любимицу ли Джариба загрыз хорь? Змея была упрямой и слушалась только хозяина, выражая презрение любому из его сородичей, и плевать ей было, что даже младшие юань-ти могли легко убить ее, пожелай они это. Когда она пропала, Джариб ухитрился пересориться с приятелями, став почти парией среди юань-ти Врат. Он был слишком человечен. Вскоре после этого он уехал.
- В здешних лесах хорьков нет. Здесь, скорее всего, как и у меня на родине, водятся мангусты, внешне и повадками они схожи, - поделилась знаниями Зайнаб. - Но мне нравится твое название. Вновь указание на принадлежность северу, и созвучие.
И до чего же иронично назваться имен зверя, что побеждает змей. В будущем ей предстоит стать мангустом для нескольких старейшин Черных Джунглей.
- Искатели Истины не меньше пафос в себе несут, если рассудить, - сплетя руки на груди, она покачала головой на версию Эйнара. - И подходит скорее служителям Огмы, чем, такой компании, как мы. Это не плохо, но слишком обманчиво, - она вновь покачала головой.

Неожиданный перевес в стане желающих встречи с Вакангой Зайнаб удивил, но препятствовать она не стала.
- Если мужчины пройдут в Ящерицу, можешь отдать часть вещей, Корнфлау. - В таком виде мы все еще успеем пройти по джунглям. С Салидой - как выйдет, но если придет, Эйнару искать чалтийку с татуировками у глаз, что похожи на завитки пламени. Иных примет мало - смуглая, невысокая, черноволосая. И главное, сказать, что с Зайнаб.
Вновь вернувшись к Инэт, услышав подтверждение своим подозрениям, чародейка промрачнела:
- Тейцы - это серьезно. Говорят, каждый в Тее - маг, и среди них есть и некроманты, и остальные - мастера арканы и интриг. Вы понимаете, когда я скажу, что их присутствие в Чалте очень опасно, и если они не связаны с нашим поручением напрямую, то им ничего не стоит перейти нам дорогу. Твое предвиденье дало мне пищу для раздумий, и я бы была рада, если ты отправишься с нами.
Зайнаб чувствовала себя гончей, взявшей след. Клика магов, даже недружественных магов, может стать отличным инструментом в поисках Поглотителя, и ее личной мести.

Действительно... И похуже переживали. Едва ли что-то будет хуже той планеты минотавров, А что до контрабанды, то после Дарастурта неприятности с законом уже не так пугали.

-Спасибо за честное предупреждение, кэп. Я не то чтобы часто баловался подобным, но судя по нашему финансовому состоянию - лучше так, чем никак. Как вы сами только что подметили: "Переживали и хуже". Пока эта посудина может летать - я готов прокладывать маршрут. 最後までだ！* - лихо салютовал навигатор. (Похоже Азамак действительно засиделся)

  Услышав упоминание о Жентарим, Гвен ненадолго умолкла и помрачнела. Значит даже здесь, в тысячах миль от Врат, Черная Сеть смогла пустить свои корни. Другого ожидать и не стоило. Как же хорошо, что ее спутники не начали настаивать на найме котяр. Чем меньше проблем, тем лучше. А Жентарим - это одна большая проблема. Пока Хаммерстоун работала на торговую гильдию “Серебряного пути”, у нее был печальный опыт общения с этой организацией. Повторять его особого желания не было.

  — Спасибо, Матушка Ньяри! Она с нами всегда! — Подмигнув бабушке, Гвен сняла с ремня деревянную кружку и показала служительнице гравировку с надписью “Удачная встреча”. — Впрочем, знаете что? Пускай она похранится у вас пока, можете считать этаким странным подношением. — Не принимая отказа, дварфийка вложила в руки старушки деревянную кружку. Быть может, сегодня и была та самая Встреча, ради которой Гвен так бережно хранила единственное физическое воспоминание о былой таверне. И вот теперь цикл полностью завершен. На хорошей ноте распрощавшись тиморианцами, наемница пошла к выходу из храма.

  — Кулак? — Рыжая удивленно вскинула бровь, услышав именно такое предложение от алхимички. — А что, смело! Особенно если хотим привлечь Пылающий кулак. Ха-ха! Хотим ли? — Усмехнувшись, она сразу же умолкла и внимательно глянула в лицо восточной женщины, пытаясь уловить в нем хоть какие-то намеки на эмоции, за которыми можно было бы разгадать посыл сказанного.

  — Если честно, я бы тоже посетила Вакангу. Не только ради разговора с ним. Хоть это и важно, но также и потому, что было бы неплохо проведать нашу нанимательницу и поделиться тем, что узнали. — Зажмурив глаза, Хаммерстоун надавила указательным пальцем себе на лоб, словно это ей помогало лучше думать. — Она же опытная. Может ее добытая нами информация тоже натолкнет на какие-то мысли? И вообще, не лучше ли его посетить всем нам? — Трактирщица так бы и до заката рассуждала, но отвлекла ее неожиданная просьба.

  — Допустим. Продолжай. — Не без интереса, она ожидала, что же ответит чернокожая жрица на вопросы Зайнаб.

Информация о Жасмин была стоящей, по крайней мере, это сразу задавало направление мысли, в отличие от праздного визита к Ваканге. Хотя скорее всего, именно через него и придется просить встречи с воскрешенной. Вопрос один - когда? День шел к закату, а на завтра тоже дел немало.. Сейчас виделось три варианта: найти себе свободного спутника и отправиться сейчас к принцу магии, чтобы договориться хотя бы с ним; сделать то же самое по утру, после приобретения лодки; ничего не делать, решив работать с теми зацепками, чтобы они успели получить. Третий вариант у Зайнаб возник в ходе наблюдений за картой. Кузня белого дварфа, сокровища, город змей (все-таки, откуда он знает? тоже.. пророк?), гнездо наги. Слишком много мест, чтобы проверить все. И время, проклятое время начало преследовать их, стоило лишь ступить на мостовую Нянзару. С большой вероятностью, на это и был расчет Сильван? Они определенно не единственная группа, подобная проблема не решается людьми по объявлению. Журналисткой, трактирщицей, аптекарем, охотником и двумя вольными клинками. Значит что? Они должны проверить хоть что-то, и чем дальше в джунгли они зайдут, тем больше шансов, что они встретят того, кто знает. Нянзару слишком далек от хранилища предполагаемого проклятья.
Так размышляла Зайнаб, краем уха слушая разговор. Тиморианцы были безобидны и безопасны. Стоило ли играть с их богиней, следуя за остальными к жрецу-прорицателю? Единственной выгодой этого юань-ти посчитала возможность услышать его слова дословно, и прочесть с них свой, скрытый от остальных смысл, который может потеряться в пересказе. С другой стороны, педантичная полурослица наверняка занесет все в журнал.
Завидев, что команда собралась уходить, Зайнаб поднялась сама, и взяла флакон с зельем, который словно и не заинтересовавший никого. Ложная скромность была ни к чему, Стоуншилд и Эйнар достаточно пострадали от нежити (и даже Корнфлау, создание хрупкое, но проворное), чтобы можно было считать зелье законной наградой.
- Пусть Леди улыбается вам, матушка, - поблагодарила она Ньяли. Отец не любил клубок жрецов, но Зайнаб признавала их силой, а вслед за ними и человеческих служителей, убедившись в том, что их пантеон чаще вмешивается в дела смертных, чем духи враэл'оло.
В зале она окликнула четверку:
- Если вы не будете допоздна, то Салида обещала заглянуть в "Ящерицу", чтобы вы и сами ее увидели. А я все же нанесла визит Сильван и принцу Ваканге. При условии, что вы не позабудете за удачливым тежем все, что узнаете в других храмах, - она кивнула на баклагу с заговорщицкой улыбкой. - Со своей стороны, дарю название: Кулак Полярной Звезды. Столь многогранное, и звучное, чтобы наш архивист могла отразить это в своем сочинении.
Она еще раз мысленно просмаковала название, являющееся сплетением сразу нескольких смыслов. Любопытно, сколько из них расплетут остальные?

Стоило ступить на улицу. как сладко-мерзкий запах горящей нежити ударил в нос. Хотя у Зайнаб было достаточно опыта с алхимическими субстанциями, тоже не всегда имевшими цветочный запах, она все же поспешила обернуть лицо шарфом, заодно мешая теперь читать ее мимику.
- Не торопись, - остановила она Инэт. - Вначале три вопроса, как заветное число. Кроме одеяний, были ли у магов какие-то особые знаки, что могут указать на их цели? Знает ли Зетембей об этом видении, и что думает про него? И дал ли он разрешение оправиться в джунгли? Нам совершенно не нужны обвинения в похищении служительницы.

- Встретимся у Имоэн, - шепнула Тинне, закидывая камни в мешочки с сажей и солью, прятавшиеся в ее сумке с компонентами, и торопливо разминая их так, чтобы драгоценности было не прощупать. Она сама носила удобные и неприметные рубашку с жилетом, исключавшие возможность спрятать что-то под узким корсажем.
Убедившись, что ничего, кроме драгоценностей, ей до прихода Кулаков не выудить, Тинне выудила гербовую печатку, сняла ее со шнурка, чтобы надеть, как положено, на палец, и присоединилась к остальным, на ходу натягивая выражение оторванной от важного дела аристократки.
- Никаких указаний на то, куда он мог направиться, - заговорила она, прежде чем "случайно" заметить капитана.
- О, сударь, не вы ли будете тот самый капитан Логгерсон, который согласился разделить с нами опасности и риски этого предприятия? Маленький мерзавец сбежал, не оставив подорожных, - Тинне неприятно улыбнулась, как будто предлагала посмеяться над несмешной шуткой, - возможно, мы найдем их в другом месте.

- Я Тинне, из рода Динервов из Вассарда, - мимоходом представилась она, - ваши люди могут помочь нам в поисках указаний на возможную область поисков сбежавшего преступника. Либо, возможно, в организации погони.

Кажется служители богов были удивлены количеством рассказанной маленькой хафлингшей информации. Матушка Ньяри задумалась, припоминая.
- Мбала... Там помнится была деревня... И да, ведьма, умеющая воскрешать, кажется единственная, кто там осталась жить. Хотя может это только слухи... Двух табакси? Флягу с Рекой что ли? С ними осторожнее, они тут, в Глотке, часто ошиваются. Поговаривают, что у них долги перед Жентаримом. Про остальных двух ничего сказать не могу, не встречалась. По хартиям я тоже не советник, как и по путешествиям в джунглях. Меня в джунгли не тянет, - пожилая женщина усмехнулась. - Но я уверена, что у вас всё получится!
Дождавшись пока дары наконец разберут, матушка Ньяри встала на ноги и по очереди пожала руки всем приключенцам:
- Еще раз благодарю вас за помощь. Да помогут вам боги на пути! Пусть в ваших поисках вам сопутствует удача!

Инэт заметно оживилась, узнав планируемый путь приключенцев. Она не сопротивлялась тому, что Крак ее вытянул наружу. Напротив ей явно не терпелось выйти.
- Как я стала жрицей? Мне снятся сны, вещие. Плохие и хорошие. И сны привели меня к Саврасу. Уже взрослой. Я не так уж давно стала послушницей. Но я поняла, что это мой путь. И мое призвание. Возможно Саврас привел вас ко мне. Ну и Тимора тоже постаралась...

В зале храма уже не было людей. Там царила тишина и прохлада. В этой тишине гулко раздавались шаги приключенцев, а слова повторялись тихим эхом. Снаружи дождь кончился. Ставшее гораздо менее обжигающим солнце по чистому небу уже потихоньку направляется к горизонту. А на площади полыхают костры, в которых чалты сжигают то, что осталось от мертвецов. Запах стоит отвратительный. На вышедших из храма героев уже никто не обращает внимания.

Послушница Савраса подождала пока все выйдут и обратилась ко всей группе:
- Пожалуйста, возьмите меня с собой! - Девушка умоляюще сложила руки. - Мне нужно к водоему Алдани! Одна я ни за что не дойду, а вы в ту же сторону собираетесь. Это в сторону Мбалы, хоть и дальше... Мне снятся волшебники в красных одеждах... Они замыслили что-то ужасное... И их база там, где-то у Алдани. - Инэт перевела дух. - Я не буду обузой. Я... Я умею лечить. И я могу помочь деньгами с организацией экспедиции.

- О, господин Логгерсон! - радушно отозвалась Валиндра, но где-то в радужке мерцали красные блики. - Когда моя команда достигла второго этажа, сержант Табор вместе с напарником патрулировали лестницу, вернее, охраняли ее от посторонних.. Вы предупреждали их о предстоящей операции здесь? - вкрадчиво спросила она Карса.
- В любом случае, хозяин дома оказал нам удивительное нерадушие, а именно, подпалил собственную спальню зельем огненного дыхания и горючим маслом. И выпрыгнул в окно раньше чем мы нанесли ему существенный ущерб. Мы бросили все силы, чтобы погасить огонь, но стоит проверить, кажется, пламя лишь прибило на время.
Слова Валиндры сплетались в причудливую вязь поэтических метафор и военного рапорта, но тут вмешалась Митреласс, сверкая желтыми глазами, словно подлинным златом:
- Не бойтесь! Я смогу выследить беглеца! Хотя если у вас есть гончие собаки - будет еще проще. Но нужно торопиться, пока след свежий.
- Dîne, Lasse, - оклинула ее полудроу. - Но моя подруга права. Вряд ли он сейчас бежит с колотящимся сердцем и сбившимся дыханием, расчетливо направляется в другое логово. Он знал о том, что здесь происходит, и намеренно ждал нас, а сбежал, только заслышав гул форменных сапог. Если потерять след сейчас..
Но в то же время, с позволения, кто-нибудь из нас мог остаться, чтобы осмотреть оставшуюся часть второго этажа. Нашему нанимателю нужны свидетельства деятельности.. Кресла.

  Значит подобным недугом болен как минимум еще один человек в городе. И, скорее всего, не последний. Можно было бы через Вакангу узнать, как получить возможность аудиенции у Жасмин. В голове Гвен загорелась корыстная мысль, своейственная всем купцам и людям, имеющим дело с деньгами, а в особенности дварфам. Если помимо Синдры болен еще один человек не самой последней значимости в Нянзару, то это выходит, что они будут выполнять поручение, которое важно не только для авантюристки. Так сказать, бесплатно работать и на ругих заинтересованных лиц. Может у этой Жасмин тоже водятся деньги и, раз уж такое деликатное дело, она будет согласна проспонсировать их скромную группу или, как минимум, помочь уладить возможную проблему с покупкой хартии? Гвендлин задумчиво почесала подбородок. Другой вопрос в том, что они – это кучка безизвестных приключенцев, которых тут сотни и которые, скорее всего, по мнению местных, сгинут в джунглях во время своей первой экспедиции туда. Это значит, что нужно будет показать, что они как минимум чего-то да стоят. Сегодняшние приключения в Глотке могли бы быть хорошим началом.

  — Таки да, спасибо за блогодарности, матушка Ньяли. Вы очень щедры! — Успев остыть, рыжая неторопливо поднялась со скамейки и подошла к подношениям, которые предоставили им служители Тиморы. Рука сперва потянулась к флакончику с зельем, но Хаммерстоун осеклась и быстро взяла мех с алкогольным напитком. — Если вдруг понадобимся, то еще день, наверное, будем в Нянзару. В «Ящерице». Просто скажите что ищите... А, кстати! Может как-то назовем свою экспидицию? — Гвен резко повернулась к товарищам, ожидая, что может, у кого-то из них уже были хорошие идеи на этот счет. У самой дварфийки были проблемы с фантазией. Она «Удачную встречу» аж две недели придумывала.

  — Ой! Инэт! Подождите нас тоже! Мы ведь все с вами пойдем... я думаю. — Поняв, что прислужница Савраса уже собралась покидать безопасное место, Хаммерстоун поспешно окликнула ее.

- Солус... - Азамак скорчил даже по человеческим меркам весьма кислую мину. - Дальше можно не продолжать... Занесло меня туда как-то и... Скажем так: "Астралопитек" - самое лестное, что я там слышал в свой адрес. От таких действительно хочется свалить куда угодно. Даже на Фарос... А если нас будут ждать, то мы хотя бы знаем, что нас будут ждать.

- Шиш, ты уже проверил системы? Тогда и мне пора приступать в предстартовой подготовке. Чем раньше, тем лучше.

Коротко салютнув капитану, навигатор поднялся на борт. "Мираж" выглядел еще более потрепанным жизнью, чем старина "Дрейк", на котором аргир летал ранее. Но "старина Дрейк" теперь стоит конфискованный в доках Дарастурта... По крайней мере по маскировочным системам корабли друг-другу не уступали, а значит есть шанс, что преследователи (если они действительно будут ждать в точке прибытия) их даже не заметят. Но это будет потом. Сперва надо долететь

И накинув свой защитный костюм, сидя в кресле и обновляя информацию о координатах Фароса, Азамак едва слышно напевал под нос, готовя себя к очередному испытанию переходом...

- Извини.. - только и сказала эльфи, пытаясь оторвать доску. Не ее это дело - даже Ивани кажется сильней. Пальцы только соскользнули и, ай, что это впилось в палец? Ни разу за всю свою жизнь лесная дева не получала заноз - эльфы были едины со своим лесом, и даже срубленное дерево словно бы "знало" их, всегда легко ложась в руку. Да и лук, подаренный Йарвейном, тоже признал ее, хотя, как норовистый зверь, еще дичился, иногда направляя стрелы не в ту сторону. А здесь, смешно вышло - словно даже сам дом был против штурмующих.
Слова из хозяйской спальни сейчас были плохо слышны, зато молодецкое гарканье Кулаков было громким, а вслед за этим - огонь, топот и крики. Митреласс вздрогнула, зажмурившись и задрожав всем телом.
- Неудачи? - она заморгала, пытаясь понять слова Ивани. Они ведь истребили хобгоблинскую людобойню, изгнали полтергейста и сняли проклятье с Изольды. Ласс хотела сказать это, но потом вспомнила погибшего в потасовке друга ее спутников, упущенный срок, который Трон отвел торговцу Зуку - ведь и правда выходит, что..
- Да, наверно. Мы устали, и было много ошибок, может, ошибка - договор с Имоэн,- печально произнесла она на людском языке. Но затем выдохнула сквозь зубы, подняла со стола свой лук и заговорила совершенно иным тоном, на родном языке, и глаза ее смотрели не на Ивани, а куда-то за грань.
- Но я буду гнать его, словно добычу, и Монтарон пожалеет о дне, когда я его настигну. Таково мое слово, - в сказаниях после такого что-то происходит. Разверзаются небеса, налетает ветер, или возникает мистическое сияние. Сейчас ничего не произошло. Разве что в спальне продолжались крики, и вдруг - грохот. Эльфи вздрогнула, выпав из этого странного состояния, и, ни говоря ничего боле, выбежала в коридор, затем, не замедляясь - в спальню.
Здесь царствовал огонь, заставляя всех жаться к стенам. И в лицо Ласс, приветствуя и отпугивая, выстрелили искры. Она испугалась, но не за себя, а за Йарвейна, вспомнив полуночный разговор.
В ее четках были резные изображения зверей и птиц, круг, разделенный на четыре части пластиками с знаками стихий. Не торжествовать тебе, подлец, укротим мы пламя. Несколько слов в сторону огня, взмах руки сверху вниз, и с потолка неожиданно пошел.. дождь. Три капли, десять.. поток! Неожиданно для всех - не успела предупредить, но лучше промокнуть, чем обжечься.
Небеса разверзлись. Ее же руками - но что с того?

  Смесь тяжелых мыслей вперемешку с новыми возможностями, внезапно открывшимися девушке быстро погрузили Линду в сон.

  Она ощущала удивительную легкость в своих движениях. Летний ветер ласково гладил ее рыжую шкурку, заставляя переливаться золотом в свете солнечных лучей. Не отвлекаясь ни на какую мелочь, она без передышки неслась по скрюченным ветвям хвойных деревьев. Перепрыгивая с ветки на ветку, она искала ту самую сосну, где росли самые сочные шишки. Ей не было известно, где она растет, но маленькая белка всецело доверилась своим инстинктам. «Тук-тук-тук». Где-то поблизости сидел дятел. Махнув тому хвостом, она рыжая промчалась мимо. «Тук-тук-тук». Что происходит? Птица должна была остаться далеко позади. От чего же стук столь отчетливый, словно под самым ухом долбит?

  Внезапно Линда ощутила большую тяжесть и ей стало сложно дышать. Открыв глаза, она не увидела ничего. Только мягко давящая на спину тьма. Снова был слышен стук и теперь чей-то голос. На него Леэвике решила ориентироваться, пока протискивалась через темный лабиринт. Когда ей наконец-то удалось выбраться из ловушки, девушка поняла, что это было всего-навсего огромное одеяло. А комната, в которой она вчера уснула, стала в десятки раз больше. Ведьма осторожно опустила взгляд вниз и вместо рук увидела цепкие беличьи лапы и пушистое белое брюшко. Взвизгнув, она подпрыгнула с места на добрый метр и, приземлившись, забралась на деревянную стену помещения, а затем испуганно полезла в самый дальний угол, прячась под самым потолком. Тяжело дыша, ведьма-перевертыш пыталась понять, каким образом она обратилась в животное. Чуть успокоившись, Линда вспомнила, что некоторые опытные заклинатели из Круга Голосов обладали способностью принимать различные формы.

  Сама того не подозревая, Леэвике научилась превращаться в зверя. Закрыв глаза, девушка попыталась сосредоточится на своей истинной сущности. Будучи белкой, она даже сказать ничего не может, а открыть дверь - и подавно.

  “Пожалуйста, отпусти меня, Дух леса!” — Мысленно взмолилась ведьма и тут же развоплотилась, шмякнувшись на пол всем своим человеческим весом.

  — Ау! — Довелось услышать Хависе, перед тем как Снегирь открыла ей дверь, закутавшись в одеяло. Взлохмаченная и заспанная с волнистыми распущенными волосами она больше походила на лесного жителя.

  — Доброе утро. Прошу прощения, тревожный сон снился. — Впустив женщину в свою комнату, Линда, немного смущаясь, крепче прижала к телу одеяло. На удивление реалистичный сон никак не выходил из головы.

****

  Когда ритуал окончился, а повязки были сняты, девушка ощутила небольшое головокружение и отголоски легкого страха от неведения. Ей бы очень хотелось понаблюдать за происходящим со стороны, чтобы никто не завязывал ей глаза, изучить местные особенности и традиции, сравнить со своими. Но о произошедшем теперь можно только догадываться. Она заслонила рукой солнце и прищурилась, чтобы разглядеть очертания Торстейнна, пока глаза вновь привыкали к свету.

  Когда конунг договорил, девушка не стала ждать второго приглашения, чтобы пойти завтракать. Взяв в руки ломоть ржаного хлеба и стакан молока, она приступила к трапезе. Выбор имени – это ответственная задача. С ним нельзя ошибиться. Нужно что-то, что бы всецело характеризовало всех участников Урдхонд, что было бы запоминающимся и, быть может, не чересчур пафосным. Не хочется казаться хвастуном. Наверное, было бы неплохо услышать и чужие предложения. Не являясь лингом, она все еще чувствовала некоторую отчужденность от остальной Длани.

  «Кьяк-кьяк-кьяк» - громкий, резкий и отрывистый крик отвлек Ведьму от раздумий. Она подняла голову и увидела в небе силуэт сокола. Проследив за траекторией его полета, девушка смогла рассмотреть его светлое пестрое брюхо и черную верхнюю часть головы. Не потребовалось много времени, чтобы понять, что над Дланью кружила самая быстрая на свете птица. Небольшая, но сильная. Величественная и, можно смело сказать, достойная самих королей.

  — Сапсан! Это сапсан. — Достаточно редкая птица, но встречалась даже в Озерном Краю. Линда перевела взгляд с сокола на мужчин. — Может, это знак?

Валиндра, услышав первую фразу хозяина поместья, поспешно остановилась перед порогом. Она была немного выше сестры, но сейчас Монтарон больше следил за движениями рук и ног тех, кто вошел в комнату, чтобы опередить их, а не рассматривал поверх голов - в этом ему мешала заложница. Ему сейчас точно было не до триоволшебных стрелков за спиной Лисы. Забился в угол - нет, не как жертва, с угрозой-блефом. Что ему с Лавинии сейчас? Скорее, позлить их, чем какая-то выгода. Открытое окно - эльфи как предвидела, жаль, впрямь капкан не подложили! - масло и огненная отрыжка. Сценарий "не доставайся ж оно никому!" Грустное зрелище, как ни посмотри. Даже не из-за Лавинии, хотя это тоже заставляло проявиться красные блики в глазах полудроу. Уйдет - все будет абсолютно зря, и оставлять этот груз остальным, уходя по зову мести и расплаты на север - нет, она не любила незаконченные дела. Жилка на виске Валиндры начинала мерзко пульсировать, отбивая какой-то свой ритм.
Бардесса поманила Митреласс прочь от двери, прижавшись к стене и еле слышно сказала ей что-то, практически прижав рот к острому ушку. Эльфийка кивнула. Обернулась к подругам, и быстро прошептала на эльфийском, пытаясь скрыть свои слова в речах людей в спальне:
- Окно открыто, выпил зелье огня, всё залил горючим. Бумаги у окна - тоже! Я пойду по стене, а вы - прячьтесь до боя, или бегите вниз ловить. Ивани, твой жезл! - последнюю фразу она произнесла радостно, словно не ожидая такой удачи. - Дай-ка..
Ивани стояла напротив другой двери, и эльфи потянулась к ручке, приоткрывая (куда уж ей, как Тамми, выбивать-то!) и юркая внутрь.
А в это время Валиндра появилась из-за Катарины, вернее - только лицо полудроу.
- Боги, спокойнее! - парировала она последнюю фразу Монтарона. Сама она, действительно, говорила спокойным голосом - пока еще "просто спокойным", а не те, в котором отчетливо слышался лёд. - Ты все-таки не абы кто, а один из прославленных спутников Герцога. Хотя я бы хотела первым из вас встретить госпожу Виконию, - девушка протянула это имя со сладостью на губах. Всего-то пару дней назад, в "Эльфийской Песни" на празднике в честь Катарины.. Эх.
- Но и с тобой повидаться очень любопытно. К чему это все? Не сошлись в мнениях с Абделем?

  Как только бой окончился из забаррикадированного храма Тиморы начали выползать прислужники, которые не теряя времени, принялись помогать раненым товарищами. Женщина в делах жреческих ничего не смыслила, но удовлетворенно хмыкнула. Хорошо, что не придется пользоваться своим медицинским набором. Во-первых можно будет сохранить его на будущее, а во-вторых голубцы она заворачивает лучше, чем бинтует раны.

  — А ты не промах, длинноногая! Только теперь берегись гнева бородача. Кхе-кхе! Не простит же. — По окончанию боя, дварфийка подошла к стоявшей рядом загорелой женщине в платках и, задорно рассмеявшись, несколько раз бесцеремонно похлопала ту по спине. — Ох уж эта магия! Клянусь золотом Хаммерстоунов, я аж змей увидела! — Так кряхтя и приговаривая, Гвен начала осматриваться. Убивать нежить - хорошо, но ресурсы сами себя не восстановят. Если повезет, то одна-две стрелы еще найдутся.

  Покончив с собиранием снарядов и будучи весьма удовлетворенной уловом, она подошла к группе. Сняв промокший платок с головы и растрепав челку, она улыбчиво поприветствовала последователей Тиморы.

  — Как хорошо, что мы подоспели вовремя, чтобы спасти вас, чтобы впоследствии вы смогли помочь нам. — И она кивнула в сторону раненых ребят, которые были на передовой и принимали на себя большую часть нежити, пока она с Зайнаб и Корнфлау могла эффективно отстреливаться от врагов. Кто-то из них успел получить ранения, а кто-то - передать привет предкам.

  —Я Гвендлин Хаммерстоун из Сундабара. А это мои боевые товарищи! А давайте зайдем же! В ногах правды нет, как говорится. — Перед тем, как последовать за жрецами внутрь храма, она обернулась к своим компаньонам и, широко улыбнувшись, показала им большие пальцы вверх.

  — Ну ребят, мы вообще зажгли не по-детски. Круто раскидали этих скелетонов да зомбей. Сперва казалось, что их чересчур много для нас, но как же я ошибалась увидев всех вас в деле! Вигдис, ты прям женщина-молния. Не припомню на своей памяти таких могущественных воительниц. Скольких упокоила? — Указывая на блондинку, она повернулась к мужчинам. — Не, ну вы видели как она разрубила того зомби? Я пирог так ровно не нарезаю. Ха-ха! Да, зрелищно было! Корнфлау, тебе определенно следует об этом написать. А также о том, как обманчива внешность журналистки-полурослички. Без твоих мощных чар мы бы дольше ковыряли этих болванов. — Подмигнув рыжей девушке, она похлопала ту по маленькому плечу.

  — А парни, ну вы и так знаете, что молодцы и смогли не умереть пока мы там своими женскими штучками занимались. — Гвен думала было еще что-то хвалебное сказать, но потом вовремя себя остановила. А то вдруг, если переборщит с речью, решат, что запала, а она не хотела подавать юным молодцам ложные надежды. Им же еще работать вместе.

– У, все засрал... – пробормотал эльф, сделав пару шагов вдоль стены и осматривая комнату. Естественно что огонь и масло ничего хорошего не сулили. Бумажные улики уничтожатся в мгновение ока, да и вся комната грозит превратиться в небольшой филиал преисподней. И ничего потом не докажешь. Спишут на обычных хулиганов в заброшенном доме.
Правда представление охваченной огнем комнаты, заставило эльфа поморщиться, как раз той частью лица, которая была обожжена. Он четко понял что не хочет находиться здесь – оказалось очень сложно отделить от реальности фантазию о вероятном исходе огненного плевка. Обожженные места, напоминая об ужасной ночи начали неимоверно жечь, как будто сейчас он не стоял, готовясь сорваться с места и расчленить скимитарами полурослика, а лежал под проклятой балкой, навеки связавшей его с огнем.
Пальцы чуть сильнее сжали рукояти оружия, и эльф недовольно отметил что ладони вспотели. Не хорошо. Не то чтобы он всегда действовал трезво, но сейчас совсем не ярость преобладала в нем, и это было совершенно не к месту. Оставалось лишь надеяться на то, что это не помешает сейчас. По максимуму вернув себе самообладание, Йарвейн проворчал:
– Конец и конец...
Впрочем, резких движений он не делал – огонь ему был ни к чему, к тому же наверняка у Валиндры есть пара трюков. Они у нее всегда есть. На крайний случай – острый язык, странно что не раздвоенный.

"Нет, Юникорн, нежить - уже насмешка над смертью", могла бы сказать храбрящейся полурослице Зайнаб. В другое время и в другом месте. Хотя бы - внутри Дома Удачи. Благотворительностью в виде добровольной помощи против набега нежити она уже была сыта, а эти гнилые головы перекрывали проход в безопасное укрытие. Гладкая кожа на стыке с чешуйками неприятно пульсировала - знак того, что ей требовался отдых. А Краку - вот невезение! - исцеление, и поживее.
Чародейка быстро поднесла амулет к глазам, словно погружаясь разумом в это янтарное море. Спрятала обратно, и теперь, желтые глаза словно бы тоже стали похожи цветом на него.
Яростно-холодным голосом она выкрикнула прежнюю формулу волшебных стрел. Сейчас они не разделялись между целями - все три полетели в омерзительного вожака этой стаи мертвецов. Первая вошла в грудь, где билось бы сердце, остальные - легли на плечи, словно ленты. Но те, кто был рядом с ним, могли поклясться, что на какую-то долю
им показалось, что вершины стрел были узкими, клиновидными головами, что распахнули пасти и вонзили в мертвеца клыки..

Эйнар ловко, казалось играючи разрубил стоящего перед ним зомби. Половинка с головой и правым плечом склизко съехала по все еще стоящей второй половинке. Затем нижняя часть тела медленно опустилась на землю.

Этот не только знал, что мертв, но и был весьма опытен в том, как делать мертвыми других. Насмешка, наполненная магией, лишь заставила крупное умертвие тряхнуть лысой головой, как будто избавляясь от назойливой мошки. Уже в следующее мгновенье его острые когти все-таки достали бородатую цель, полоснув уже с другого плеча, оставляя на груди бойца букву Х. Борган почувствовал острую боль и, теряя сознание, припал на одно колено. Открывая спрятавшуюся за могучей дварфийской спиной хрупкую хафлингшу. Холодные голубые глаза встретились с живыми васильковыми. Тонкий язык снова влажно скользнул по губам.
- Какая... дерзкая... сладкая...

Из окон раздалось несколько уставших девичьих голосов:
- Немного осталось! Изыди, нечисть! Парни, держитесь!
- Юта, Инэт, мы с той стороны подсобим!
- Идите! Священное пламя, сожги эту нежить!
Еще одна вспышка опалила единственного зомби оставшегося в поле зрения приключенцев. Скелет же ловко увернулся от своей.

Проследив за стремительным исчезновением Крака, Зайнаб ровном голосом ответила:
- Возможно таким образом наш спутник хотел выразить свое желание получить лечение у служителей Тиморы от заразного бешенства, переносимого нежитью. Из солидарности, действительно, стоит за ним поспешить.
Потом, выражение ее лица чуть смягчилось, и она добавила, более тепло:
- Мне понравился твой стих, хотя это было неожиданно, посреди боя. Мне было бы интересно послушать историю о драконоборце полностью.

– Я запомнила, – ответила наемница на обещание еды и питья. Все-таки эти штуки стали для нее куда более важными в последнее время чем что-то другое. Когда живот полный, то и мир воспринимается не таким уж и дерьмовым.
– А хитрость хорошая.
Повернувшись к Корнфлау, Вигдис пришлось наклониться, дабы осмотреть руку полурослицы. В более сухом месте она бы просто опустилась на колено, но измазаться в грязи еще успеется, так что в какой-то мере она сейчас напоминала кошуна над какой-то маленькой птичкой. А с учетом того, что крутила она раненую руку без особых церемоний, то вряд-ли какие-то добрые или красивые сравнения можно было придумать.
– Ну, запах вряд-ли, и в нежить тоже не... А вот всякого говна в рану занести могут.
Воительница провела ладонью по руке журналистки не снимая собственную перчатку, стирая кровь и так же как и Эйнару, заменяя боль на мгновения без нее. Но куда удивительно было то, что рана, под стертым слоем крови оказалась довольно аккуратная ровная линия раны, со стянутыми краями и тонкой полосой из запекшейся крови.
– О, так и зачем, оно уже у тебя во... Все само. В иной раз я бы сказал что "как на собаке", но тут еще быстрей. Просто не блокируй больше топоры голыми руками, хорошо? А кровь сейчас подсохнет, просто проведешь рукой, она и ссыпется.
Удивительно хмыкнув, Вигдис отпустила руку Юникорн, похоже что и сама немало удивленная тому, что от топора остался такой аккуратный быстрозаживающий след. Не иначе как бардская магия. Тогда зачем ей нужна была помощь? Нужно будет потом выяснить.
Вытащив меч из земли, воительница рукой вытерла острие и поспешила на звук нежити и Крака.
– Идем, ато психованый дворф нам ничего для историй не оставит.

  — Да шучу я! И спасибо! — Добродушно рассмеявшись, ответила Гвен. Ей нравилось общаться с маленьким народцем и иногда подшучивать над ним еще со времен таверны. Не зря половину персонала составляли полурослики из семьи Виллаверде, а вторую - Вилламарелло. Для нее, как для хозяйки заведения, была одна забота - не ставить их работать в одну смену. Иначе только и будут, что соревноваться друг с другом: кто лучше обслужит гостей, кто больше чаевых заработает или кто быстрее приготовит еду. Одним словом, от трактира ничего бы не осталось. На этой мысли Гвендлин застыла на месте, забыв, что так и не вытащила застрявшие лезвия из теперь уже окончательно мертвого скелета.

  — Что за?… Мне кажется, я поняла, как сгорела “Удачная встреча”... — Удивленно округлив глаза, как будто разгадав вселенский заговор, дварфийка опустила руки. Неужели эти пройдохи что-то опять не поделили на кухне и тем самым спалили ЕЁ ТАВЕРНУ?! Неужели она жила во лжи, пытаясь понять, кто из завистников устроил поджог, тогда как виновники все это время были перед носом?! Ух, как она сейчас сердилась! Вот хулиганы!

  В чувство Хаммерстоун привел толчок, а затем маниакальный хохот охотника. Плотно сжав губы, она рывком выдернула оба оружия из того, что осталось от ребер нежити, и со злостью топнула ногой по мостовой, раскрошив черепушку скелета.

  — Нет, не все! Мне тоже надо хоть кого-то прихлопнуть! — Быстро забрав свой лук с бочонка, дварфийка огляделась. Она точно помнила, что кто-то из нежити стрелял, а значит у них были луки со стрелами. Как запасливая девушка, она знала, что стрелы лишними не бывают, а потому, недолго думая, с некоторой брезгливостью, подобрала бесхозный колчан со стрелами и один лук. — А что? Вдруг мой сломается!

Кауна почти ожидала прочитать на лице Сторменстила недовольство, но капитан то ли оказался хитрее, то ли воинская выучка позволяла лучше "держать лицо", ибо вышло как-то просто:
- Разумеется, - ответил он (может, имелось ввиду: "разумеется, я ждал подобного?"), - но больше четырех дней дать не могу - сроки. И это не последнее ваше время в городе, мы же не на летучем острове живем, - он усмехнулся краешком рта.

Они договорились о последующей встрече, и капитан отбыл отрабатывать долг перед отечеством, писать рапорты, выслушивать нагоняи.. Но он прекрасно знал подругу Кауны, так что будь у квивольдинских изобретателей желание воспользоваться великодушием капитана не в лучших целях, он бы смог это быстро пресечь. Сторменстил хорошо контролировал текущую ситуацию.

***
Вновь встретив их после непродолжительного отдыха в столице, Рейо заявил, что пора бы уже двигаться дальше, и транспорт давно ожидает. Спустя еще пару дней пути они стояли пожалуй в самом неожиданном из возможных мест... У основания обелиска Калесса. И что самое удивительное - кроме них, вокруг не было ни души. Приблизившись к выбитому у подножия стиху, капитан Сторменстил аккуратно нажал по букве в каждой строке:

Народ свой повел за собой Калесс,
Первым войдя в Коридор Из Зеркал,
Лунной Тропою спустился с небес,
Здесь... Среди этих заснеженных скал.

После чего часть основания обелиска покрылась рябью, а затем и вовсе растаяла, открыв проход внутрь.
-Итак... Добро пожаловать в КАЛЕСС - Королевскую Академическую Лабораторию Естественнонаучных иССледований...

  Огонь в глазах наемников говорил, что они определились с выбором прежде чем какие-либо слова были сказаны. Гвендлин удовлетворенно кивнула. Хоть в чем-то их мнения сходятся! Это не могло не радовать. Только одна вещь её не очень устраивала - очередность действий. Если честно, Хаммерстоун предпочла бы сперва драку, а потом поесть, ибо после приёма пищи как правило клонит в сон, а не на геройские деяния. Выбирать, как говорится, не приходится. Забросив в комнату лишние вещи и оставив при себе в основном только оружие, да сумочку с предметами первой помощи, коренастая дварфийка поспешила на улицу.

  Путь до Глотки Малара не был долгим, но этого вполне хватило, чтобы вымокнуть как собака. Гвендлин наморщила нос, ощутив не самый приятный запах, исходивший от ее доспехов из шкур. Надобно будет высушить потом как следует, а то с такой погодой того и гляди - заплесневеет! Женщина тихо выругалась на родном дварфийском.

  — Елки-палки! Нас тут заперли с этими уродами! Ну, держитесь! — Воскликнула Хаммерстоун, когда стрела просвистела прямо возле носа, но угодила куда-то в ворота. Она обернулась, чтобы разглядеть обидчика. А стрелял-то скелет. Стуча мертвыми зубами, он как-будто-бы смеялся над смертными, угодившими в ловушку, но Гвендлин не поддалась на провокацию. Держа в одной руке лук, она свободной рукой потянулась к колчану. Ловкие пальцы быстро нащупали оперение стрелы и вот дварфийка уже накладывает ее на тетиву, с прищуром выцеливая противника.

Дождь усиливался и Эйнар чувствовал в этом что-то родное, уже знакомое по тысячам вылазок со своим отрядом, когда их почти всегда сопровождало это явление природы. Капли дождя отлетали от шлема и брони мужчины, замирая лишь на его одежде, и знакомый звук наполнял сердце приятными воспоминаниями, если конечно можно назвать таковыми срубку в бою с порождениями тьмы, болот и леса.
Молча сжимая в руках свой щит и меч, Гротхальд смотрел на бредущих по улицам мертвых, полуразлагающиеся трупы которых были даже вооружены, и некоторые из них даже ещё помнили как стрелять из лука, что было довольно удивительно. Обычно подобные навыки сохранялись только у тех кем напрямую управлял некромант, вкладывая в них достаточно сил чтобы сохранить их навыки, оставалось только надеяться что здесь никаких некромантов не было, ещё раз сражаться с кем-то подобным воин не хотел от слова совсем.
Сразу же наметив для себя цель, мужчина прикрывшись щитом направился в его сторону, закрывая тело так чтобы случайная стрела не повредила важные органы. Дотопав до мертвого, Эйнар привычно раскрылся на мгновение отстранив щит в сторону и рубанул его сверху вниз, стараясь попасть по шее мертвеца чтобы отрубить ему голову.

Погода за порогом за время их беседы стала хуже, но Зайнаб с этом туманным дождем хотя бы была знакома, в отличие от всей брони и оружия ее спутников. Первый, второй, десятый бой под дождем, и ржавчина съест весь металл, за которым недостаточно хорошо ухаживают. Она даже не стала подниматься за самострелом - справится внутренними силами, не поддающимися порче, вспоминая по дороге, что из ее умений будет эффективнее против нежити.
Отряд пустился в "погоню" за стражником, но это оказалось ловушкой - для них или для зомби, уже неважно. Зайнаб не ожидала такой степени вероломства от стражей - они сумели перехитрить ее? Женщина поймала полуросличку, попытавшуюся было проскочить под створы, скривив лицо от неожиданного "тарана" и окинула взглядом трущобы.
Сейчас оживших мертвецов было четверо, но вероятно, в переулках были и другие. Крыши слишком покатые, но найти устойчивое место можно - главное, рассосредоточиться. Уйти от обстрела, самое меньшее.
- Если Они считают, что это арена, Их жизнь будет интересной. Но скоропостижно короткой, - выдав это зловещее предзнаменование, чародейка вслед за Корнфлау скользнула вглубь улицы, но замерла у края дома, и теперь ее слова звучали ее более устрашающе:
- Maiṁ tuhānū haḍī'āṁ taka ṭhaḍa dēvāṅgā..! - она властно указала рукой на нежить с мечом в руках, столь же мертвым, как и он сам. Насколько магия, вернувшая его из смерти, сильна, можно ли ее удержать, связать, замедлить? Клич Крака пробудил в разуме юань-ти еще одну мысль, но это будет ее вторым способом.

Обнажив меч заранее, и затянув ремень ножен через плечо так, чтоб они не болтались, Вигдис оказалась готова к бою задолго до того, как их отряд вышел за ворота. Так что из-за долгой дороги к скорой битве она успела даже заскучать.

– О, что-то не меняется. Стоит пересечь городскую стену и попадаешь в дерьмо по колено. – прокомментировала наемница открывшуюся картину.
Правда стоило заметить нежить, мысли о болоте отошли совсем далеко. Оценив в целом ситуацию, девушка поспешила за Краком, с той лишь разницей, что она остановилась не рядом, а пробежала чуть вперед. Начиная вращение для того, чтоб погасить инерцию и ускорить и без того тяжелый меч. На какое-то мгновение она стала вихрем из стали, пусть и сделала все совершенно не так, как нужно было и на какое-то время открыла спину своему противнику. Но противник и сам то был занят, да и порой хочется сделать так, как это рассказывают барды и показывают в театрах.

- Херажник.
Буркнул Крак, выбегая на улицу, словно регулярный пехотинец доблестной гвардии Мирабара. Во всяком случае со своим выгнутым прямоугольным щитом и перехваченной под боёк дробилкой он бежал воистину прекрасно: громко ухая и позвякивая кольцами на броне. Не доставало только шикарного шлема с плюмажем и еще сотни дварфов за спиной с такими же щитами, чтобы ужаснуть даже мёртвых свой невыразимой брутальностью. Впрочем, сам Крак явно о своем виде в таком ключе не задумывался - лишь медленно и неотвратимо форсировал расстояние до ворот совершенно не запыхавшись, и остро зыркнул по сторонам, выискивая, в кого бы пристроить зловещий боевой молот, усиленный ребрами.
Свист стрелы заставил его почти мгновенно сгруппироваться, прижать к телу щит и перекатиться навстречу опасности, уклоняясь от стрелы. Прокатившись же по мостовой аж до самого раздутого трупа, Крак вскочил и, используя всю массу накопленной энергии смачно всадил дробилку прямиком в лицо немертвой твари, противной самой сути мирозданья.
- Чтобы их убить, - громко рявкнул храбрый дварф, перехватывая молот по-удобнее и прячась за щитом. - Бейте их так сильно, чтобы они вспомнили, что уже мертвы! Желательно по голове. Срабатывает безотказно, бородой клянусь!

Вазул покачал головой:
- Прекрасная госпожа, я ничего не смыслю в военном деле. Дома там маленькие, максимум двухэтажные... Трущобы, что с них взять.
Вся компания быстро собралась и вышла из таверны. Снаружи моросил мелкий противный дождь, висящий в воздухе влажной пеленой. Казалось, что яркий город накрыло серой вуалью. Еще час назад шумные улицы стремительно пустели. Двери и стены спешно захлапывались. Гнетущую картину завершал все тот же звук рога, низкий, тревожный, предупреждающий, призывающий. Мимо "Громовой ящерицы" пробежал мужчина в бело-синей форме с копьем и выкрикнул на ходу:
- Эй вы! С оружием! Глотка Малара!

Дождь усиливался. Мимо мелькали цветные стены и мокрая зелень. Приключенцы действительно быстро добрались до ворот, называемых Челюстями Умбао, в которые выбежал и тот стражник, и пара мужчин не в форме и в которые вбегали люди. Наверху стены так же суетились люди, слышались поторапливающие возгласы. Приключенцы выбежали за людьми с оружием и замерли, чтобы сориентироваться. За высокой городской стеной им открылось узкое ущелье, в котором ютились небольшие постройки, жалкие, мокрые, построенные как попало и налепленные даже на почти вертикальные склоны. В Нянзару вода стремилась с мостовых в специальные каналы, что позволяло даже в сильный дождь не мочить ноги. За стенами казалось, что все эти каналы сливали воду в несчастную Глотку. Внезапно Челюсти за спиной сомкнулись, а откуда-то сбоку послышался очень знакомый Краку стон...
Между домами показались мокрые покачивающиеся фигуры мертвецов. Справа и слева приближается по полусгнившему распухшему телу. Они тянут руки к приключенцам и тихо стонут. У левого в руках короткий ржавый меч, а у правого копье с каменным наконечником, похожее на те, которыми вооружены стражники Нянзару.
Пока замешкавшиеся приключенцы разглядывают ходячих мертвецов, рядом с Краком и Гвен об мостовую стукнуло по стреле. Переведя взгляд дальше можно увидеть с обоих сторон показавшихся из-за углов домов скелетов в обломках доспехов, держащих в костяных руках короткие луки.

Одновременно участвовать в обсуждении и ужинать не вышло, и Зайнаб лишь следила за разговорами, стараясь собрать все это в одну общую картину событий. Благодарно кивнула Юникорн, но в середине беседы маленькая писательница заставила удивленно поднять глаза на нее:
- Былая нелюбовь к Кулакам при жизни во Вратах? Честно-нечестно, но за ними большая сила, и отвлекаться на игру в прятки от Пламенных это не лучшее занятие. Но понимаю тебя.
Похоже, верховенство Кулака не нравилось в городе многим.
Зайнаб почти расправилась с жарким, как вновь полурослица ее удивила, и вилка южанки неприятно проскребла по стенке горшка.
Ссзадушшшшить! Откусссить яззшык!
Желтые глаза смотрели в посуду так, словно это был не плеозавр, а этот юродивый. Темная челка отлипла ото лба и нависала над лицом женщины. Да, этих уличных пророков народ считает безумцами и игнорирует, но стоит их словам попасть в уши знающих..
Хорошо, что журналистка сама не поверила - к ним в газету, скорее всего, тоже приносили такие истории.
- Простите. За столом у меня не лучшие манеры, - неловко посмеявшись, Зайнаб извинилась за резкий скрежет. Демонстративно отодвинула горшочек, и сделала еще один глоток тежа. Спокойно, переведем тему.
- Я думаю, что о хартии можно будет спросить у принца Ваканги, коему и правда, стоит нанести визит - знания и магия, его домен в Нянзару, так говорила госпожа Сильван? Более чем важно. Может, кто-то из Кулака есть и в городе. Мне самой кажется эта выдумка с хартиями великолепной наглостью, но опять же, Краку заказали "дело" где? Конечно, в Белуриан. Туда, обратно.. Стоит это времени? - чародейка обвела взглядом всю группу, и пожала плечами. - Я не знаю.
- Что с проводниками и ориентирами в джунглях. Крак, ты со своими разговаривал, или только слышал?
Я читала листок Мушариба, ничего плохого о нем не слышала, разве что его.. необычный цвет. На Побережье нет таких кланов? - она посмотрела на Гвен и Крака. - И где его родовая кузница, которую он хочет отбить?
Зайнаб видела, как Юникорн отмечала на карте места, но внезапно подмигнула полурослице и полезла в кошелек за медью - монетки были заметней, пока карта лежит на столе. Медяшка на некую Мбала, медяшка на "треугольник Вигдис". Еще одна легла рядом с Атааз Кахакла, ближе к горам.
- Я слышала, что за этим ущельем есть некие руины, и у них есть страж, волшебный и опасный. Я выпытывать не стала - началось бы "друг сестры жены моего троюродного племянника сам все видел.." - словно золото мыть, долго, а результата мало. Но горы - вполне себе место, где можно спрятать все от глаз людей. А Кахакла переводится как Ущелье Смерти.
Моя проводница, Салида, сотрудничает с Джобалом, если кому важна законность, но грабительскую предоплату не просит, и деньги уже по факту. Личных дел, которые можно поручить нам, у нее нет, но речи ее были весьма разумны, и я от нее успела многое узнать. У Тайрики больше порогов и водопадов, чем у Сошенстар, это, увы, выходит потеря части времени - следить, останавливаться и обносить. Хотя из города до Сошенстар чуть менее удобно, но в целом, время выигрывается. К слову, Корнфлау говорила "море", и помните, было объявление о курьерском корабле Пегас? Салида рассказала, что на выходе из бухты обитает драконья черепаха, которая облагает корабли данью. Я-то думала, меня в Чалте ничем не удивить, как рожденную на юге! - Зайнаб преувеличено округлила глаза.

  Пока все подтягивались к месту встречи, рыжая Гвендлин успела благополучно доесть свое мясо, убрать в тубус карту (чтобы не мешалась) и теперь с наслаждением попивала свой тэж. Кстати самое время для послеобеденного перекура, которое заодно и время поможет скоротать. Чем Хаммерстоун и занялась.

  — Я не помешаю, правда? — Выложив мешочек с ароматным табаком на стол, женщина небольшими щепотками складывала его в трубку, а потом довольно раскурила. Вот теперь можно и поболтать!

  — Эх, Корнфлау! Как отстрою заново таверну - с радостью тебя найму, если тебе все еще будет интересна подработка официанткой. Но если я узнаю, что в моем заведении харкают в пиво - ты будешь первой подозреваемой! — Засмеявшись, дварфийка выпустила вверх кольцо дыма, которое проткнула еще одним. — Ну что, все на месте?! Отлично, пока вам несут еду, можем обкашлять несколько моментов.

  — Сходить к Ваканге-то? — Сумбурная речь Крака была такой быстрой, что не очень улавливался посыл. — Принцев этих тут много и, из слов Синдры, просто так к ним наведаться сложно. Разве что к тому, у которого остановилась наша нанимательница. Вот к нему бы сходила, да! Заодно больше узнаем про других его коллег. — Гвен хотела еще что-то сказать, но тут заговорила загадочная мокрая женщина и трактирщица согласно ей кивнула.

  — Резонно! В общем-то смотрю, что в городе много наемников. С одним из них нам повезло познакомиться. Это тот уважаемый дварф, — Гвен кивнула в сторону столика, за которым сидел альбинос, — Мушариб согласен провести нас бесплатно, если мы поможем ему. А дело у него очень важное и не только для него, а для всего нашего народа! — Рыжая воодушевленно стукнула себя кулаком в область сердца, от чего выступившие капли пота на груди укатились куда-то под корсет. — Надо изгнать пиратов из древней дварфийской кузни и, как минимум, вернуть реликвию - Перчатку Морадина. Как честный и гордый дварф, я просто не могу игнорировать этот призыв о помощи! — Хаммерстоун, словно оратор, даже привстала со стула и обвела соратников напряженным взглядом после окончания своей тирады.

  — Мушариб хорошо знает эти родные ему джунгли и сможет нас провести по многим местам. Также он рассказал о некой женщине в Мбале, которая умеет поднимать мертвецов. Кто знает, но вдруг человек, практикующий подобное, может нам поведать чуть больше о проклятии? По крайней мере каких-то более интересных зацепок выяснить не удалось. Ну, только то, что надобно дождесборниками обзавестись и свечами от насекомых. А еще говорят, что на острове полно нежити. Кто-то из вас имеет опыт борьбы с умертвиями? — Гвен снова села на стул и задумчиво сделала еще одну затяжку. Табак в трубке тихонько затрещал. Инцидент с мальчиком-ясновидящим женщина не вспомнила, а потому и не поведала о нем.

  — Я тут карту посмотрела. Кажется, пороги нам будут мешать, только когда мы будем вверх по течению идти. Значит ли это, что их постоянно нужно будет преодолевать, перенося лодку по берегу? Как много времени мы выиграем подобным образом? — Хаммерстоун хмыкнула. Она уже в красках представила, как ей, вспотевшей после долгой гребли против течения, придется еще каноэ на сушу поднимать и тащить какое-то время на себе.

  — Кстати, я бы хотела сейчас пройтись по местным храмам и выяснить, что они знают о всей этой ситуации с воскрешениями. Возможно, стоит снова разделиться для экономии времени… Нам с мисс журналисткой посоветовали наведаться в храм Сьюни, но до этого мы пойдем еще и храм Тиморы посетим.

- Это что еще за хрен?
Ткнул Борган трубкой в сторону удалившегося дварфа и плюхнулся на ближайший свободный стул, показавшийся ему самым высоким из оставшихся. Он прислонил дробилку к столешнице, а потом вытряхнул пепел из трубки прямо на пол, после чего спрятал её в кожаном кошеле и достал оттуда другую, точно такую же, которую начал деловито набивать табаком.
- Мне пива! И пожрать чего-нибудь, желательно с мясцом, красотка, - остановил он проходившую мимо официантку и легонько хлопнул её по заднице с хихиканьем, едва та отвернулась, после чего с совершенно невинным видом начал прикуриваться. - Надеюсь она не плюнет мне в пиво, хотя это будет почти поцелуй. Ну, обмен слюнями, вы знаете? Хотя мелкая может и не знает. Юни, или Корни, как тебя называть то вообще, когда столько имен? Короче, тебе сколько лет то? А то тут взрослые дяди и тети всякие плохие шутки травить будут, ага, да.
Было заметно, что он придуривается и пытается шутить, хотя арсенал шуточек Боргана явно начинался где-то пониже пояса и... заканчивался примерно там же. Впрочем, чего еще было ожидать от диковатого дварфа-следопыта с кучей смертоносных игрушек за пазухой?
- Я тут кое-чего повыяснял, канеш, но вы давайте первые. А, не, я первый. Короче, Ви..гдис, да? Короче, ты и мисс секс, - трубка ткнула в сторону Зайнаб для верности. - Я вам предлагаю сходить к принцу... не помню, как его. В общем, я Синдру проводил, значит, да? Так вот, куда - запомнил. Она говорила что этот её друг не прочь и поболтать со всякими искателями проблем на задницы, но сам я охиренный дипломат, как вы понимаете, так что вам сходить предлагаю. Вы, во-первых, девицы симпатичные, а во вторых явно знаете, как принцев охмурять и полезности узнавать. Короче, как поедим - могу проводить. Эти принцы народ занятой, так что лучше их за яйцы не тянуть, время - деньги.

Зайнаб
- Чтобы добраться до Сошенстар надо обогнуть Порт Нянзару вдоль берега. До устья где-то день пути. Каноэ, приплывающие с Сошенстар, обычно останавливаются в доках, или доходят до стоянки Тайрики.
Лодочник широко улыбнулся:
- С темнотой я уж домой пойду, коль не успеете, то с утреца приходите. Самая лучшая лодка будет вас ждать, прекрасная госпожа!
На предложение встретиться в "Громовой ящерице" Салида кивнула:
- Да, конечно. Я загляну туда вечером. Обсуди мою кандидатуру с товарищами. Я не подведу.
Девушка махнула на прощание рукой.
Зайнаб оказавшись в одиночестве снова нырнула в пеструю шумную толпу улиц города. Внезапно бывшее еще минуту назад безоблачным небо затянули тучи и хлынул дождь. Теплый, сильный, стремящийся прикоснуться ко всему телу... Но вот уже была видна табличка "Громовой ящерицы"...

Гвен, Корнфлау
 — Мбала, значит? Так, обождите, я посмотрю, где это. — Закинув лепешку в рот, Хаммерстоун закопошилась. Открыв рюкзак, она вытащила из него тубус с картой Чалта и развернула ее на столе. — Это… это тут! Так, ведь? Корнфлау, ты можешь отметить на карте? А как женщину зовут? Кстати, видела объявления о дождесборниах и свечах от москитов - полезные вещи? Есть ли еще что-​то, что следует иметь в виду, путешествуя по джунглям?
- Какое-то смешное имя... Панни... Мамми... - Мушариб почесал затылок. - Нет, не помню. Но Мбала - руины и эта женщина возможно единственная тамошняя жительница. Дождесборники... - И тут как на заказ за окнами забарабанил ливень. Дварф улыбнулся. - Дождесборники отличный способ добыть чистую воду. Дожди идут практически каждый день. Другой способ кипятить. В жарких джунглях пить надо много... А из рек и луж лучше этого не делать. Там множество паразитов. И средствами от насекомых тоже настоятельно советую не пренебрегать. Если конечно нет желания почувствовать на себе дрожащую болезнь.

Крак

Борган дождался как дождь поутихнет и вошел в "Громовую ящерицу".

Все
Постепенно за столом Мушариба собрался целый отряд разномастных разноразмерных приключенцев. Дварф явно обрадовался тому, что в партии есть еще один соплеменник. С другой стороны у него уже кончилась похлебка и опустела кружка.
- Приветствую вас! Да, мое имя Мушариб и я проводник. И вы выглядите достаточно сильной группой, чтобы помочь мне. И я уверен, что смогу помочь вам. Я уже пообщаться с этими милыми дамами. Возможно вам стоит все обсудить между собой. Если хотите, я могу подождать вашего решения за другим столом, дабы вам не мешать.
Альбинос поднялся, вежливо поклонился и направился к Вазулу, чтобы заказать еще чего-нибудь.

- Успешная или нет - главное, что штурм идет и оттягивает силы врагов от нас. Но предвижу, что с Карсом будет долгий и неприятный разговор, - Митреласс покачала головой, думая, как бы удержать Руэна от ругательств в лицо капитану - тот еще скажет, что это оскорбления всего Кулака, и тогда начнется. Она сама тоже представляла помощь стражи не так, но что поделать, мечты и реальность не всегда совпадали.
- Похоже, свою цену фиалы отработали, - добавила эльфийка, посмотрев на то, как прояснялись лица приложившихся к зельям. - Очень хорошо.
Она перетянула свою повязку, чтобы та не сбилась где-нибудь в процессе штурма - свою часть уговора она собиралась выполнять до конца, да и ей нравилось это - словно символ возмездия этим бандитам. Может, позже придумать эмблему отряда?

- Идем. Спросим с этого неудачливого пенсионера, - кивнула Валиндра, заряжая арбалет. Плечо уже не отдавало такой болью, так что стрелять она могла без особых проблем.

  Гвен , чуть медля, невзначай глянула в сторону шумного столика. И правда однорукий. Хоть к дварфам она и была больше расположена доверять, но Хью Хакинстоун, по мнению рыжей, себя неправильно прорекламировал. Оставалось лишь понадеяться, что кто бы с ним не пошел в джунгли, под конец бы не лишился конечности, а то и другой. Зато новость о том, что одинокий альбинос и был тем самым Мушарибом Гвен порадовала.

  — Ну, ладно. Давайте ваше жаркое с мясом плеозавра. — Гвен выложила деньги за еду и постой перед Вазулом. Интересно, каково это мясо на вкус будет: как курица или как свинина?

  Слушая рассказы о городе, Хаммерстоун прямо расцвела от комплиментов, хотя и знала, что порой лестные слова - это просто работа гостеприимного трактирщика. Но даже в таком случае слышать что-то хорошее в свой адрес было приятно. Забрав одну из кружек с тэжем, Гвен направилась вслед за Юникорн к дальнему столу Мушариба.

  — Давай поглядим уже ближе к вечеру. Если ноги не будут отваливаться, то пойдем посмотрим на закат. Еще же с этим Пылающим Кулаком надо разобраться. — Гвен тоже любила простые радости. Особенно тогда, когда за них не надо было платить и ими можно было насладиться в хорошей компании. На родном дварфийском языке у этого было даже специальное слово - “Spòrs”. Когда Гвен работала над открытием “Удачной встречи”, то именно этим она руководствовалась. Ей хотелось, чтобы каждый постоялец мог оценить простоту и по-домашнему уютную атмосферу заведения и сказать, что она вызывает это самое ощущение “Spòrs”.

  — Здравствуйте и приятного аппетита! — Хаммерстоун тоже протянула руку дварфу, а затем села напротив потенциального проводника. — Как уже сказала моя напарница, мы ищем кого-то, кто помог бы нам сориентироваться в джунглях. Увидев ваш призыв о помощи, я не смогла его игнорировать. Но скажу вам сразу, мы приехали сюда на задание и с нами еще несколько человек. Если все согласятся с вашим предложением, то я уверена, что мы несомненно справимся. — Рыжая дварфийка отпила немного тэжа, внимательно глядя на альлбиноса. Раньше она не встречала столь белых дварфов. Не тяжело ли ему приходится в столь жарком и солнечном Чалте?

– Он вас обманул, – безапелляционно заявила Вигдис, не отвлекаясь от поглаживания динозавра, – Вам показали хоть что-т оиз сокровищ дракона? Если он смог вернуться, значит и силы были на то, чтоб немного там побродить. Сколько вы отдали денег за карту? Пятьдесят? Сто? Тысячу монет? Хотя тысячу это конечно перебор. Сокровища драконов стоят куда больше, и продаст информацию о них только обманщик.
Внезапно Вигдис повернулась все-же к парочке, причем так резко, что пришлось подхватить меч, который слетел с плеча.
– А еще вы не единственные, у кого якобы есть сведения о якобы месторасположении сокровищницы. Как минимум, они есть еще у того, кто ее вам продал. И наверняка он сейчас ищет еще кого-то, на ком можно навариться.
Тут воительница повернулась к Эйнару:
– Слушай, а ведь нам сегодня тоже предлагали карту, помнишь?
После чего вновь обратилась к парочке:
– Я более чем уверена что она такая же. Разрешите взглянуть для сравнения?

Зайнаб
- Можем не на солнце, а можем поговорить и по твоему пути. Я могу и про город рассказать. А про Джобала... Он думает, что я работаю на него. Однако на своих условиях. Например, в отличие от остальных его подопечных я не требую деньги за невыполненную работу. Только после того как мы придем в назначенное место или обратно в безопасный Нянзару я беру плату. Азака бывает возьмет тридцатидневный аванс, уведет путников в джунгли, а возвращается одна. Да и Ику такая же. Очень удобно, не находишь?


Тем временем девушки вышли за стены Порта Нянзару...

      На полях журнала
  День первый
  - Вигдис знакомится с трицератопсом


    Заметки Первого дня

В Нянзару почитают следующих божеств:
Гонд - Великий Кузнец, отвечает за ремесла
Сьюни - богиня красоты
Тимора - богиня удачи
Вокин - ?? (храм был банком. что наводит на некоторые мысли)
Саврас Всевидящий - бог предсказаний и судеб, покровитель волшебников, сказителей, прорицателей и тех, кто всегда говорит правду, независимо от того, хотят её услышать или нет. Гадания, предсказания, способность заглядывать в прошлое.

Торговые Принцы Нянзару:
Ваканга - Один из торговых принцев. Друг Синдры. Она остановилась у него. Занимается магией и магическими предметами. Свитки, зелья продаются только у его людей.
Жасмин- У нее тот же недуг, что и у Синдры. Занимается продажей растений и ядов. И заказными убийствами и выдает на них разрешения.
Джобал - Под его управлением находятся наемники и проводники.
Джонси - Она заведует драгоценными камнями, ювелирными изделиями, одеждой и бронёй. Очень старая и мудрая женщина. Вроде как единственная из принцев, в чьих жилах течет действительно королевская кровь.
Ифан Талро’a - В его ведомстве находится продажа и дрессировка животных - от летающих мартышек до динозавров.
Квайот - Его люди торгуют фруктами, вином, элем, тежем, маслами, парфюмом и средствами защиты от насекомых. Говорят, что с Квайот надо быть осторожным.
Экини-​Афа - В прошлом известный гладиатор. Именно на боях она заработала начальный капитал, который и вложила в свое первое дело. Сейчас в ее руках продажа оружия, щитов и снаряжения для путешествий.

НАВОДКИ
В Мбале есть женщина, которая может воскрешать мертвых.

"Я видел город в джунглях далеко на юге, окружённый скалами и кишащий змеями. И черный обелиск, опутанный лозами. Я не смог заглянуть дальше. Но уверен что то, что вы ищете - и то чего, вам надо больше всего опасаться, - находится там. "- Затембей

- Ах да... Свежие столичные новости, - немного виновато улыбнулся попутчик. - То есть они были свежими, когда я уезжал... Меркатор все еще стоит, хотя его основательно перетряхивают. Его Величество вплотную занялся реформами многих государственных институтов. Королевскую Академию Наук реорганизовали практически с нуля. Не уверен, много ли пользы это принесет... Я не ученый, я просто продаю вещи. Кстати о вещах. Пропал фамильный цадай дома Саратис. Говорят, украден или продан за долги. А ведь только все спокойно собирались праздновать "День Небес"*. Впрочем, это все старые сплетни. А как нынче дела на юге?

  Город был действительно большим и многолюдным, даже не смотря на уже вечернее время. До центральных улиц, они проехали по свободной и широкой дороге, но затем увязли в узких и ветвистых улочках замедлились, уже проезжая большие разнообразные поместья, которые только затрудняли продвижение к замку и по совместительству поместья лорда Реймонда.
  Приключенцы подъехали к замковым воротам уже, когда стали зажигать уличные фонари, а количество людей на улицах, редеть. Там их вновь встретили стражники, уже в количестве шести человек и задали практически те же вопросы, что и во время подъезда к городу. Получив в ответ почти такие же ответы, стражники засуетились, быстро открыли ворота и впустили повозку во внутренний двор. Замок причем, не выглядел как поместье высокородного дворянина, а все же военное оборонительное сооружение. Непритязательное, но практичное и... очень старинное. Совсем не такой роскошный особняк, в котором выросла Линда и это ей, возможно даже больше нравилось. И даже для Клэрмонд, с учетом личности ее родителя, место показалось слишком простым.
  Повозку и коня отвели в стайни, пару из жительницы Каридада и зеленовласой эльфийки отвели в лазарет, а патрульных, отвели во внутренние помещения. Они оказались в широком зале, в котором горел большой камин, и стояли длинные столы со скамьями. Их туда привел, делового вида мужчина, совсем не похожий на воина, как многие вокруг, но был одет и лучше чем слуги поместья.
— К сожалению, лорд Реймонд сейчас не на месте, но скоро должен вернутся. Вы, наверное уставшие и голодные, поэтому отдохните, пока он прибудет. - После его слов, как раз внесли несколько блюд. Правда, они уже не были горячими, да и даже хлеб не такой мягкий, но все же не черствый, а несколько кувшинов вина, все еще делали свое дело и согревали горла путников. Мужчина же, назвался Вигором и главным секретарем при дворе лорда. Он сидел во главе стола и ненавязчиво разговаривал с группой. Похоже, он оставил главные и серьезные вопросы по прибытию Реймонда Кадвела.
  Он кстати, вскоре и прибыл. Мужчина, уже в преклонном возрасте, практически пожилом, о чем говорили все поседевшие волосы. Он был одет в доспехи, поверх которых была накидка цвета слоновой кости. В руках, он держал сфероконический шлем с открытым лицом и вообще подавал вид, словно только что вернулся с боевого похода.
— Вы наконец-то прибыли! Мы ждали вас еще вчера, но похоже этот проклятый дождь спутал не только наши планы. Мы хотели накрыть логово банды Черного Глаза, но ливень их распугал и они скрылись. Поймали всего жалкую шайку, огрызок от всей шайки, будь они прокляты. Оони еще не раз всплывут, и в этом нет ничего хорошего, но сейчас не об этом.
Секретарь уступил место главы стола и сел рядом с приключенцами.
— Дерек рассказал, что вы прибыли в Каридад, в самый разгар нападения зеленокожих, которые похитили жителей. Но с вами приехало всего двое. Что произошло?

Ощущения от удара в нос – особенные. Их не спутать ни с чем. А если они еще и приправлены вкусом крови, то совсем хорошо, по крайней мере до того как до мозга дойдет понимание что это больно. Вот толька тогда, когда удар кажется таким, будто бы для этого дела взяли булаву, момент перед болью очень короткий, и в итоге возникает ощущение что лицо прилипло куда-то к затылку. Пришлось приложить усилие для того, чтоб удержаться вообще в сознании, благо что дворфа отвлекли, ибо не имея возможности пропихнуть между собой и дворфом клинок, Йарвейн, по собственным ощущениям выдержал бы еще не более двух ударов.
"Нужно было не между головами вставлять, а в брюхо." – промелькнуло в мыслях, прежде чем его сознание вновь захлестнула ярость. Впрочем, силы она не дала – тело все так же отказывалось слушаться, и все, что он мог, лишь со злостью наблюдать, как проклятого дворфа добивает мальчишка.
Нет, это должны были быть скимитары распарывающие брюхо лысого, а не так. Возможно, эльф бы ударил крестовиной, просто выводя дворфа из строя, хотя после пропущенного удара головой, вряд-ли бы Йарвейну хватило спокойствия для того, чтоб оставить коротышку в живых.

Поле зрения немного просветлело, когда в нос воткнулось что-то дурнопахнущее, но, в целом, знакомое. В нос как будто воткнули две иглы, и на вздохе, голова заполнилась воздухом, а лицо отлепилось от затылка. Причем этого воздуха показалось что слишком много и голова теперь угрожает лопнуть. Подобный запах был и когда нос лечил старик из ямы, к которому ходили все, у кого не было денег на нормального целителя. Впрочем, эта штука действует довольно быстро – кровь перестает течь, а сознание больше не угрожает улететь неизвестно куда. Один минус – дышать этим невозможно, вплоть до слез на глазах. Повернувшись за Митреласс, Йарвейн все же задержался, разбираясь с кровотечением.
Уже когда златоглазка исчезла из виду, следопыт нашел в себе силы тихо прошептать "Спасибо".

Определившись с местом встречи, группа разделилась. Крак явно пытался казаться галантным и вызвался проводить Синдру до дома Ваканги. Вигдис, Зайнаб и Эйнар решили начать с доски объявлений на офисе смотрителя доков. А Гвендлин и Юникорн решили сначала посетить выбранный постоялый двор.

Крак
Борган подхватил саквояж Синдры Сильван, заметив, что тот был весьма увесист, и предложил ей руку. Женщина смерила его взглядом и покачала головой. Кажется из-под маски раздался добродушный смешок.
- Обязательно обопрусь на тебя, если понадобится.
По пути в поместье торгового принца Синдра рассказывала про достопримечательности, мимо которых они проходили.
- Слева королевские доки - она показала в сторону моря. Там можно увидеть несколько деревянных пристаней, украшенных разноцветными флажками. К ним были пришвартованы четыре очень дорого украшенных корабля - пара небольших яхт, фрегат и большое торговое судно, - с резными головами на носу и яркими парусами с тонкой работы рисунками. - Они зарезервированы для торговых принцев и разных высокопоставленных персон, важных для принцев. Королевскими они называются с тех времён, когда Чалтом правили настоящие короли и королевы, а не торговцы.
Затем они повернули направо и прошли мимо квадратного каменного строения.
- Это Храм Гонда.
Тем временем пара поднялась по мраморной лестнице и попала на изгибающуюся широкую улицу. По сторонам улицы возвышались каменные стены, за которыми зеленели сады и пели птицы.
- Купеческие ряды. Здесь у каждого торгового принца есть поместье (5). Не советую их тревожить дома без приглашения. Вы должны быть действительно героями, чтобы вас не прогнали с порога. Получить аудиенцию у любого из принцев можно в Золотом троне. Он находится дальше по улице, после первого моста. Большой дворец, не перепутаете. А сейчас мы проходим мимо храма Савраса.
Посреди небольшой площади возвышалось круглое здание с куполообразной крышей.
- А вот и пришли.
Синдра остановилась у десятифутовой стены, увенчанной осколками разноцветного стекла, блестящего на солнце.
- Может зайдете со мной? Познакомлю вас с торговым принцем. Ваканга будет рад пообщаться.

Гвен и Корнфлау
Гвендлин и Юникорн предстояло пройти почти через весь город. Сначала они шли по вымощенной булыжниками набережной, любуясь морем и покачивающимися на волнах кораблями. Рыжие макушки довольно быстро начало нагревать жаркое солнце.
Девушки видели странное. Видели как гигантские ящеры затаскивали большое судно в сухой док. У судна был явно то ли отломан, то ли откушен кусок кормы.
Вообще динозавры - немного подумав Корнфлау вспомнила, как называют этих ящеров, - встречались повсеместно. Ящеры самых разных форм и размеров таскали по улицам грузы и возили людей.
Дальше их путь лежал мимо большого квартала строений, между которыми были прокопаны каналы. По каналам динозавры протаскивали большие и малые суда. С кораблей в строения и обратно сновало множество грузчиков, таскавших различные товары. Между ними можно было заметить людей в одинаковой белой с синем форме. Из таких людей особенно бросался в глаза золотой драконолюд, отдающий всем указания и казалось пытавший успеть везде.
Вообще в глаза бросается расовое многообразие на улицах Нянзару. Среди конечно преобладающих местных темнокожих жителей в традиционных светлых разноцветных одеждах туда сюда снуют табакси-менестрели, выпрашивающие монетку, полуорки-грузчики, изящные эльфы и серьезные дварфы. Кажется, что здесь можно встретить представителя абсолютно любой народности.
Огибая склады, девушки прошли мимо холма, на котором построена высокая стена и обратили внимание, что с этого холма есть мост на другой холм. Мост проходит прямо над огромным рынком, к которому девушки и направились.
Если приключенцам показалось, что в порту шумно, то на рынке гораздо громче. Он бурлит воплями торгов, предложениями невиданными товарами, криками мартышек, музыкантами и актерами. Сладковатый запах тропических фруктов и острый аромат специй наполняют воздух. Над торговыми рядами натянуты полотнища белой, красной, синей плотной ткани, защищающей от палящего солнца и проливного дождя. Здесь царит приятная прохлада.
Поспрашивав у торговцев, приключенки узнали, что это Большой рынок, а Красный базар находится дальше по улице.
- Но зачем вам Красный базар? Там вы не найдете таких резных бус из красного дерева! Они так подойдут к вашим волосам! Работа батири, единственный экземпляр!
- Мясо плеозавра! Свежее мясо!.. Статуэтки грунгов!.. Изысканные духи!.. Перец, свежий перец!.. Покупайте древесину!.. Веселые мартышки! Купите верного друга!..
Вдруг Корнфлау кто-то схватил за руку. Обернувшись, она увидела обросшего нищего в лохмотьях с расширившимися, как будто испуганными черными глазами. Его то ли грязные, то ли очень загорелые пальцы с обломанными ногтями крепко вцепились в рукав. Лицо незнакомца приблизилось к личику бардессы и яростно зашептало, обдавая ее теплым дыханием:
- Под древним Запретным городом рождается ужасный новый бог! Люди-змеи знают! Они знают!
В следующее мгновение он отпустил руку и, спотыкаясь, смешался с толпой.
- Ох, милые госпожи, надеюсь он вас не сильно напугал? - торговка за рядом находившемся прилавком с фруктами с материнской теплотой обратилась к девушкам. - Это блаженный Лоси. Снится ему всякое. Но его предсказания в большинстве случаев ошибочны. Может хотите что-нибудь приобрести? - Женщина белоснежно улыбнулась и обвела рукой свой товар. Сочные диковинные фрукты так и манили впиться в них зубами.

Вигдис, Эйнар, Зайнаб
Оставшаяся часть отряда подошли к офису смотрителя доков. За те пару десятков метров что они шли до офиса, Зайнаб поймала какого-то чумазового мальчишку и спросила, где тут можно найти речные лодки.
- Дык на якорной стоянке Тайрики, тетя. На самом юге, за стенами.
Мальчик выжидающе замер, не отрывая взгляда от девушки.
Вигдис и Эйнар же остановились у доски объявлений .Первым бросался в глаза желтоватый листок, где затейливым шрифтом с вензелями было написано следующее:
"Дерзкий Пегас" домчит вас и ваши грузы куда угодно! Всего 10 золотых в сутки и вы сможете обогнуть Чалт целиком!
Дальше путешественники обратили внимание на ряд объявлений от проводников:
Если вам нужен проводник, чтобы живыми провести вас через джунгли, то можете дальше не выбирать. Я родилась в джунглях. Я хорошо знаю их опасности и как их лучше избегать. Если вы выберете меня, вы можете быть уверены, что ваша группа находится в надёжных руках.
Я беру 5 золотых монет в день и требую 30-дневного аванса. Для тех искателей приключений, которые помогают мне в личных поисках, я откажусь от своего гонорара и отведу туда, где больше никто не бывал. Это приключение приведёт нас к Огненному пальцу. Злой птералюд, называющий себя Огненный палец, украл у меня деревянную маску, и я хочу вернуть её.
Азака Буреклык
Пока большинство сгорают от желания разграбить древности Чалта, я отношусь к тем, кто стремиться нести благо в мир. Я стремлюсь избавить джунгли от зла. Есть много руин и древних храмов, которые должны быть восстановлены, чтобы духи природы могли вернуться в свои священные места и жить в мире.
Есть злые мошенники, которые стремятся ослепить вас обещаниями золота, но будут только направлять ваше горло к своим клинкам!
Моя ставка стандартна: 5 золотых монет в день, с 30-дневным авансом. Небольшая часть идёт, чтобы расплатиться с торговым принцем Джобалом. Остальное я отдаю на благотворительность.
Ику
Зачем платить за одного проводника, когда вы можете получить ДВУХ по той же цене! У нас есть знания, умения и даже собственный трицератопс! Сокровища ждут! Когда мы проведём вас по всем известным нам древним руинам и тайным местам, вы будете купаться в золоте и магии. Любой другой проводник будет водить вас кругами и заставит вас делать всю работу.
Не дайте себя обмануть! Когда мы вернёмся в порт Нянзару, вам хватит историй и сокровищ на всю оставшуюся жизнь!
Мы берём всего 5 золотых в день, оплата за 30 дней вперёд, но мы будем только рады уменьшить плату за равную долю от найденных сокровищ.
Фарул и Гондоло
Я стоял на вершине каждой горы Чалта. Я знаю каждое ущелье и расщелину, каждое плато и тропу. Моя память-железная ловушка. Я ничего не забываю. Я всегда говорю: «Доверьтесь дварфу, потому что только дварф никогда не ошибаются.»
Я бесстрашен. Нет дракона, зверя или нежити, которое испугает меня. Вам нужен проводник, который убегает при первых признаках опасности? Нет! Вам нужен дварф, и я самый крутой дварф. Красный дракон откусил мне руку, а я вот стою!
Понадобится что-то побольше, чем дракон, чтобы остановить Хью Хакинстоуна!
Я беру 5 золотых монет в день и ожидаю 30-дневного аванса. Я обещаю, что вы не пожалеете о потраченных деньгах!
Хью Хакинстоун
Джунгли – мой дом. Я их хорошо знаю. Я могу провести вас в любом месте в Чалте за плату в размере 5 золотых монет в день.
Если приключение – это то, что вы ищете, присоединитесь ко мне, чтобы вернуть Храхамар, древнюю кузню моего клана. Извержение вулкана заставило нас уйти оттуда много лет назад. Пираты, которые теперь оккупировали это место, должны быть изгнаны или уничтожены. По крайней мере, мы должны проникнуть и вернуть реликвию, известную как Перчатка Морадина. Её нельзя оставлять огненным тритонам!
Если вы любите всё что связано с дварфами, услышите мою просьбу и присоединитесь ко мне, согласившись вернуть Храхамар своим законным владельцам. Я откажусь от своего гонорара за ваше обещание помочь.
Мушариб
Я, Каваша, я друид и член Изумрудного Анклава. Я пытаюсь избавить Чалт, мою родину, от опасной нежити, которая угрожает уничтожить всю жизнь. Мой вегепигмей-компаньон хорошо разбирается в местной флоре и фауне. Чалт – наш дом, и мы можем сопроводить вас, как никто другой.
Наша плата составляет 5 золотых монет в день, но мы можем договорится о снижении цены, если вы готовы помочь нам уничтожить всю нежить, с которой мы могли бы столкнуться. Возможно, вместе мы сможем получить благословение духов чвинга, которые следят за этой священной землёй.
Каваша и Купалуа

Прощание с Вратами Балдура после долгой жизни здесь могло быть романтическим - с обещаниями непременно сюда вернуться, или же драматичным - с клятвами никогда не вернуться. Зайнаб выбрала путь таинственного исчезновения. Ей даже было любопытно, какие об этом пойдут слухи, но увы - она будет за тысячи миль от Врат.
Сборы у нее заняли не так много времени - часть вещей путешественника и так всегда была приготовлена. Больше ушло на то, чтобы вернуться к Сильван и избежать по пути ненужных встреч. За время отсутствия там произошло нечто странное, но сейчас ей не хотелось разбираться в этом, когда южные земли, близкие ее душе, были на расстоянии магического жеста. Женщина лишь решила сменить обувь - спрятать туфли, сменив их сандалиями, прежде чем их пригласили в зал телепортации.

Она ошиблась. Сотни и сотни витков Мирового Змея, ослепляюще серебряных, проскользнуло в ее сознании, от берегов Чионтар до шумного Сияющего Моря. Зайнаб казалось, что она вновь слышала тот голос, что иногда ей снился. В сновидениях его слова были неразличимы, но он отчего-то казался ей близким - не Ваасс'тукар и никто другой из ее расы, и это пугало, заставляя буравить глазами потолок после пробуждения. Так было и сейчас, хотя ей показалось, что она почти поймала мысль за хвост, но вместо этого она смотрела на мостовую, и растянушуюся там писательницу. С полминуты чародейка пыталась понять, связала ли как-то Корнфлау с ее видениями, но потом просто наклонилась, поднимая малышку на ноги, стряхивая с себя оцепенение.
- Все, что тебе мерещилось - иллюзия, - сказала она, адресуяясь то ли себе, то ли Юникорн. - И мое имя - Зайнаб.
Поправила свой шарф - то же, как воительница, укрывая голову. Алый край ткани трепетал на ветру.
Приятно тяжелый мешочек вместе с южным солнцем подогревали кровь в жилах юань-ти, и ее настроение.
- Дам несколько советов северянам. Южные базары отличаются от привычных вам.. Не покупайте еду с открытых прилавков. Торгуйтесь, как умеете. И не поддавайтесь желанию купить всё и сразу, - хотя она и не сомневалась, что кто-нибудь обязательно не прислушается к ее словам, и будет происшествие.
- Сын Стоуншилд предлагает вариант хороший, хотя название не совсем верное. Я расспрошу о Тайрики и путешествии по ней - сейчас похожа на местную путешественницу, а не на авантюриста, а это иное отношение. И раз все высказали расположение "Ящерице", поддерживаю этот вариант.

Вигдис во время чтения заклинания замерла почти как статуя рыцаря, уперев свой меч в пол, благо он был в ножнах, и перехватив его руками выше и ниже гарды. Отличие было лишь в том, что шлем был привязан сбоку, в то время как на статуях он был либо надет, либо не изображался вовсе. При всем желании увидеть как происходит процесс телепортации, у Вигдис возникло ощущение что она в этот момент моргнула, когда чалтский порт дохнул на нее жаром и духотой. Вдохнув один раз, воительница замерла, как будто не уверенная что этим вообще можно дышать. Пришлось привыкать понемногу, с опаской пробуя местный воздух.
Осмотревшись, она не обнаружила никаких кровавых ошметков вокруг, и все спутники оказались на месте. Значит телепортация скорее всего прошла успешно.
– А что если бы здесь были люди? И мы на их место, вот это вот... Что бы тогда было?

Проверив, все ли на месте, и взглянув на солнце, Вигдис первым делом достала из шлема обновку – если белый сюрко она надела сразу, то вот с куфией подождала, и сейчас ясно поняла что лучше не ждать, когда станет совсем жарко – уж лучше сразу закрыть голову, чем надеяться на то, что светлые волосы отразят лишнее тепло. Пусть и не слишком быстро, как это могли бы сделать истинные жители пустыни, воительница тем не менее аккуратно повязала платок на голову, с той лишь разницей, что край, который должен закрыть лицо, она пустила сзади, так чтоб он лежал на шее и плечах, закрывая их от солнца.

– Ну я чего думаю. Надо посмотреть что по объявлениям, да просмотреть рынок. В первую очередь меня интересует транспорт. Пешком мы может и уйдем далеко, но это будет очень медленно, если будем тащить все свое барахло на себе. А в объявлениях.. Мало ли че там бывает. Может кто уже что выяснил, да набирает людей. Можно будет прийти да поспрашивать, если что. А две потенциальные точки сбора – не так уж и много, я думаю, как то соберемся.

  Одного раза сполна хватило, чтобы понять, что все эти телепортации не для нее. Сперва в глазах рябит от обилия красок настолько, что перед глазами начинают бегать зайчики кислотных цветов, потом до боли закладывает уши. Гвендлин ощущала себя словно ее сунули в большой алхимический сосуд, выкачали оттуда весь воздух и хорошенько потрясли. По прибытию у дварфийки кружилась голова и она пару раз приложив руку ко рту, мужественно сдерживала рвотные позывы.

  — Sgreamhail! Мартаммора сапоги! Меня к такому не готовили. — Как слепой крот, Хаммерстоун нащупывала воздух в поисках стены или перила, чтобы облокотиться. Помотав рыжей гривой, женщина постаралась прийти в себя. Уж лучше старые добрые пешие путешествия, а не вот это вот. Прошло несколько минут, прежде чем коротышка полностью восстановилась и смогла сосредоточиться на самом месте прибытия. Столько солнца и так много ярких цветов! Очень необычно.

  — Отличная идея, Борган. Заодно и нам расскажешь, где живет Ваканга. — Держась одной рукой за ухо и жмурясь, она свободной приняла мешочек с авансом. Гвен взвесила его в руке и ухмыльнулась. Для начала неплохо, только она пока еще не придумала, на что бы их можно было потратить. На что-то полезное - это точно. Чтобы с этим определиться, неплохо было бы пройтись по городу да понять, что еще может пригодиться в джунглях.

  — Так-то я за любое приличное место. Главное чтобы там можно было вещи оставить и быть уверенной в том, что их никто не украдет. Ну и чтоб вкусно кормили. — Несмотря на то, что трактирщица не так давно кушала, разговоры о выборе ночлега натолкнули ее на приятные мысли о еде и выпивке. По широкому лицу расползлась блаженная улыбка, пока Хаммерстоун фантазировала о возможных экзотических лакомствах. Впрочем вскоре она сама себя перебила, вспомнив, что поездка эта - не отдых на курорте. Явились они сюда по делу, в котором, по мнению рыжей, не хватало конкретики, но с этим можно было работать.

  — Ишь торопыга! — Весело крякнула Гвен, выслушав предложение молодого дварфа. С другой стороны предприимчивость - это хорошо. — Ладно, я планирую пока пойти посмотреть, где остановиться можно. Может по пути удастся выяснить что там с ентой нежитью, что на карте указана или какие-то другие полезности.

- Аккуратнее, мисс странница, - по-доброму ухмыльнулся Борган, подставляя плечо покачнувшейся женщине и помогая ей выпрямиться, что ввиду его роста выглядело немного забавно. - Вы нам еще нужны. Знаете, что? Я вас провожу, мне в любом случае надо бы запомнить, где вас найти в случае чего, да и сам хотел прогуляться в пару мест.
Он принял мешочек даже не взвешивая в ладони и спрятал его где-то за пазухой, поглаживая бороду и задумчиво обводя взглядом временных товарищей. Теперь следопыт выглядел почти как следопыт, но всё-таки довольно странно для следопыта. Всё та же, покрытая множеством заклепок и тупых шипов броня, пара топоров и огромная колотушка, которая теперь болталась в петле на поясе Боргана, дополнялось это небольшим щитом, огромным рюкзаком, набитым всяким барахлом и явно более удобными в пересеченной местности тяжелыми ботинками до колена с брутальной шнуровкой и подбитой шипами подошвой. Вряд ли дварф-следопыт придавал какое-то значение скрытности и заметанию следов.
- Так, это, которое про жильё. Я не требовательный, предпочел бы ящерку, пока за меня никто не платит. Думаю никто спорить не будет, что нам пока важнее место сбора, чем перинды, шелк и подушени? Короч, найду вас там, как закончу. Попробую повыяснять чего-нибудь. Ну и в качестве первого плана предлагаю снять лодок и подняться вверх по Тируки, ну а там уже зарыться в джунгли, как следует, если ни у кого не появится более осмысленных идей до моего возвращения.
Он снова погладил бороду, покосился на Синдру, придерживая её под спину, и вновь уставился на спутников. Очень хотелось закурить, но дварф сделал над собой титаническое усилие и подавил желание. Во всяком случае, пока не доставит умирающую нанимательницу на место.

- Смотри, он и правда серый! - удивленно вокликнула Ласс, тормоша поникшую Ивани. - Я думала, это шутка Ши. - И, может, я мешаю магии? Потому что я в него прицелиться точно не могу через вас с Тамми.
И, боднув чародейку в макушку, как иногда делают кошки, эльфийка, стала пробираться вперед. Комнатный бой ей не понравился, союзники мешали друг другу не меньше чем враги. Вырвала из двери свою стрелу - на это у нее сил хватало, как бы глубоко снаряд ни впивался, годы тренировок. И шмыгнула вдоль стены, обходя сцену. Теперь серого было видно очень хорошо, как и напряжение, повисшее в воздухе.

В начале весны 1490 года в мире произошло очередное несчастье. Последние несколько дней разговоры на улице и в тавернах Врат Балдура сводились к одной теме, так называемому «проклятью смерти»: изнуряющая болезнь, которая коснулась каждого, кто был когда-либо воскрешён из мёртвых. Жертвы слабеют с каждым днём, медленно, но верно приближаясь к смерти, которую им удалось однажды избежать. Когда она, наконец, берет своё, жертв невозможно воскресить – как невозможно воскресить и тех, кто ни разу не был воскрешён. Храмовники и учёные не могут объяснить причины проклятья, которое распространилось не только на весь регион, но и на весь мир.

Второй заинтересовавшей всех новостью стало разлетевшееся по всем тавернам объявление:
«Ищу храбрых искателей приключений для экспедиции на полуостров Чалт. Большое вознаграждение и незабываемый опыт ждут вас. Обращаться к Синдре Сильван в Верхнем городе»
Люди гадали, зачем подобное мероприятие понадобилось известной бывшей искательнице приключений, а ныне успешной торговке. О которой, впрочем уже некоторое время не было слышно. Что она хотела там найти? И кем будут те, что откликнутся на этот призыв? Название этого места не так уж часто произносилось во Вратах и новое упоминание всколыхнуло общественность, поднимая со дна муть домыслов, легенд и слухов.
Чалт... Такой таинственный и неисследованный. Такой дикий и непокоренный. Он привлекает разных людей с разными целями. Для кого-то покрытый непроходимыми джунглями полуостров и тамошний единственный, но очень многолюдный город-порт Нянзару стал бы отличной возможностью потеряться и начать жизнь с чистого листа. Для кого-то экспедиция на Чалт могла бы стать сенсацией и темой для статьи или даже научной книги. Для кого-то это было бы возвращением к истокам. Разумеется, нашлось бы и много желающих найти сокровища, слухи о которых ходили вместе с рассказами о кишащей там нежити, огромных ящерах и прочих тварях. И возможно для кого-то подобная экспедиция стала надеждой найти спасение от проклятья.

На объявление откликнулось сразу несколько очень разномастных людей. Все они были приглашены в весьма богатый и со вкусом обставленный дом Синдры Сильван. Молчаливый и строгий слуга в сине-черной ливрее встретил и проводил посетителей на третий этаж по крутой лестнице, а затем впустил их в комнату, обитую темными деревянными панелями. И молча вышел, осторожно закрывая за собой дверь...

В довольно просторной уютной комнате дарит тепло и свет огонь, горящий в замысловатом камине, а комфортные мягкие кресла, стоящие полукругом, так и манят сесть в них. Рядом с одной из стен стоит массивный стол, полный кубков, бутылей с дорогим вином и разнообразных яств. Стены из тёмного дерева украшены картами различных земель и морей. Многочисленные стойки, полки и шкафы хранят в себе сотни свёрнутых в рулон карт.
Некто сидит в мягком обитом кресле рядом с камином. Сложно определить пол и расу сидящего, так как из-под кучи одеял можно видеть только темноволосую голову, лицо которой скрыто серебряной маской. Из-под маски раздается сухой хриплый и столь же неопределенный по половой принадлежности голос:
- Налейте себе вина и садитесь, друзья. Надеюсь, я могу вас называть именно так.

Долгое путешествие наконец-то подходило к концу. Еще несколько часов оставалось до прибытия в Новый Меркатор - столицу Аратана. Утро выдалось на удивление солнечным, и Финори вместе с частью каких-то туристов жадно прижался к левому борту, ожидая собственными глазами увидеть легендарный монумент. И когда корабль наконец обогнул одну из гор - пассажирам открылся невероятный вид. Грандиозный монолит вырастал из склона, подобно черной стреле, воткнутой в белый снег...

Обелиск Калесса - пожалуй самый известный из аттарских памятников. Он отмечает место, где король аттар впервые ступил на эту землю. Сверху это разглядеть не представлялось возможным, но Кауна прекрасна помнила надпись, выгравированную у основания:

Народ свой повел за собой Калесс,
Первым войдя в Коридор Из Зеркал,
Лунной Тропою спустился с небес,
Здесь... Среди этих заснеженных скал.

Спустя столько времени, она вновь была дома...

Обилие полуголых тел на квадратное пятифутие пространства сбивало с толку. Однако она была хорошей ученицей своего учителя и, не без помощи Шалирра (боги, как же он горяч, как мощны его лапищи!) доделала молот и взмахнула им пару раз для пробы. Тяжеловат, но она привыкнет.
Уже собираясь ответить на предложение Киирэ потренироваться с молотом согласием, Твикс узрела Лиссу, и та ее добила. Вспыхнув красным как помидор цветом, девчушка молча подошла к бочке с водой и с размаху погрузила в нее голову. Кажется, даже пар пошел.
Вынырнув, она снова лучезарно улыбнулась.
- Потом, Киирочка. Лиссоньке копьишко сделаю. Это далеко не так сложно, к тому же горн уже разожжен... Да, Шалирр? Сделаем Лиссе копьё?

Волшебные штучки! Ничего не может быть лучше чем волшебные штучки! Правда сам Шалирр привык работать с куда более мелкими деталями, чем молот, пусть и для гномки. Несмотря на то, что он все же опасался кузницы и огня, лапы сами потянулись к слитку золота и молоту. Он так и ходил нервно вокруг, пока наконец горн не освободился и он не забросил туда слиток. По-хорошему, его нужно было бы растопить и отлить в нужную форму, вот только формы не было, как и нормальных инструментов.
Поглядывая на слиток в горне, Шалирр был уверен что обожжет себе сегодня усы, но сделать волшебную штуку того стоило. Обычно он их только забирал из всяких мест.
– Но... Падаспешка толстая. А это...
Бронником Шалирр не был, но то, что Киирэ называла поддоспешником было на него похоже почти так же как зверолюд на человека.

Пока золото грелось, кот успел отметить габариты камня, прикинуть габариты молота и вообще что он хочет получить. В итоге неподалеку от кузницы образовался рисунок со странными завитками, утолщениями и отметинами.
Когда золото стало еще более пластичным, чем было в нормальном состоянии, Шалирр взялся за клещи и молот. Не совсем ювелирная работа, но иначе получить тонкие полосы металла не получить, так что пришлось самому разгонять в нужные стороны железяку. В итоге получился на первый вид испорченный слиток золота – толстый кусок с тремя толстыми лепестками на конце, никак не похожими на волшебную штучку. Возможно, если ее метнуть, то она будет интересно крутиться в полете и вряд ли полетит ровно, потому что один лепесток был сильно длиннее двух других. Зато потом началась работа наждачным камнем, зубилом и зверолюдским матом. Отсутствие тонких инструментов делало работу болезненной в плане удобства, так что иногда урчание перемешивалось с отчетливо различимыми словами на вакиле.
Впрочем, как говорил какой-то скульптор, имени которого Шалирр не запомнил: "я беру камень и отрезаю все лишнее". Вот и зверолюд отрубал все лишнее от измученного слитка золота. В итоге, после всех отрубаний и шлифовки, заготовка приобрела более острый вид, на земле лежали куски металла, а сам Шалирр и окружающее его пространство были покрыты золотой пылью. Особенно эта самая пыль выделялась на испачканной в саже морде.

– Твикси! – внезапно заорал кот, и в пару прыжков оказался рядом с гномкой, а его хвост начал болтаться в опасной близости от горна. С собой он притащил кракозябру, которую сваял.
– Ля! – приставив массивную часть к середиене молота, он обернул "щупальцами" боевую часть, показывая что должно получиться.
С учетом ваяния почти на коленке и не имея точных размеров, получилось совсем не без изъянов, но свою функцию должно было выполнять. Впрочем, это не уменьшало возбуждение Шалирра, и если он в спокойном состоянии говорил плохо, то теперь он говорил мало того что плохо, так еще и быстро.

– Сюда нушно прилепить пальтсы, потом вставим камню и загнем их, – зверолюд показал на углубление, по форме очень подходящее под волшебный камень, после чего перевернул заготовку, – И сюда прилепить. И в молотке сделать дырки по размеру, чтоб они зашли! Тада соединит и должно работат! Ну и пар крепелень на остальных местах делать, штоп ничо не раслетелос. Те закрутим, эту закрутим. Катотак. Падет? Пальтсы с обресок мошно плавать.

Митреласс замерла над стражником, остановившись в середине жеста. Гааарх! Стукнула сжавшимися в кулак пальцами по полу - тело тут же отозвалось болью, напоминая, что время для сожалений наступит позже, а сейчас нужно действовать. Слеза, от удара и обиды за безымянного пока стража дрожа, скатилась по щеке, упав на табард Кулака. Тяжело дыша, эльфийка отодвинула стража порога в простенок рядом - не хотелось, чтобы хоть кто наступил на него, проходя через дверь. Стоит ли ее открывать прямо сейчас? Они были в союзе с Кулаками, но Митреласс поняла, что в разговоре с капитаном они с Лисой не обговаривали действия своей команды. Расправа над людьми Монтарона.. самосуд, так, кажется? Выкрики Катарины и Йарвейна повторили ее мысли; конечно, он не захотел сдаться, но уж тут-то обезоружить, оглушить, связать..
- Daro! Остановитесь! - неожиданно властно скомандовала друидка, размашисто шагнув от двери к столу. - Мы пришли не на резню, мы пришли за ответами. Мы можем узнать у них больше, чем.. - она оборвала себя, не желая произносить вслух имя их пушистого разведчика.
За время этой тирады Ласс профессиональными движениями целителя пригвоздила девушку к столешнице, убирая окровавленную тряпку и прочее, мешающееся сейчас. Оружие, если что-то было на виду.
- Сейчас я сделаю.. нечто священное. Большинство людей понимает долг спасенной жизни, ведь так?
Не смущаясь пятен, эльфийка прочертила истекающей кровью волны по животу девушки так, словно не рана - прореха в одежде, которую надо сомкнуть. Плоть - одеяние духа. И вслед за этим она пропела какое-то слово, одновременно знакомое, но разложенное на слоги и трезвучие. Летнее тепло, приветливая ласка солнца и искристое веселье - не уходи за черту, останься здесь.. В ладонях закололо иголочками, малой каплей отзываясь и в самой целительнице, и остальные видели сияние меж пальцев.
- Я спасла тебя, дева.
Сейчас спасенную окружали трое: Катарина, Йарвейн и Митреласс.

Арбалет сам прыгнул в руки Линды и, уже заряженный, уставился в грудь серокожей эльфки.
- Ты это чего... шутишь, что ли?.. - с угрозой в голосе проговорила девушка, мягким, "боевым" шагом подходя поближе, - Или жить надоело?.. Так надо было еще там, - кивок в сторону входа, - сказать, пристрелили бы быстро и безболезненно!.. С ума сошла, стрелять?.. Не на стрельбище, блять!.. - похоже, Линда разошлась не на шутку, - А если б у меня рефлекс сработал?.. Сидела бы щас с болтом в груди!
Похоже, Линда и правда испугалась, что чуть не спустила курок в одну из спасенных эльфок. А оттого настроение у нее резко испортилось и налет вежливости и обходительности ее речи смыла уже чисто армейская ругань.
- Чего это тут поразлеглись? На курорте, што ль?! Вывели бы телегу, проверили втулки на колесах, упряжь! Что расслабились? А ну за работу!.. Шалирр!.. На бабе расслабляться будешь, давай за оглобли и вытянул телегу!.. Клэр, помоги ему!.. Ну-ка!.. Вы тут что, до свистящих раков сидеть собрались? А если у этих ублюдков отряд где-то еще есть? Перестреляли бы вас как курят... стреляют они, мммаать их!.. - разорялась она, явно едва удерживаясь от пинков и подзатыльников.

Вопрос Изольде был скорее молитвой Тиморе: Митреласс не особо надеялась, что девочка и вправду знает этого человека. Но Леди Удача - великая насмешница, и потому, все, в бальной зале, и в потайном коридоре, равно удивились такой неожиданной встрече старых друзей. Очень милой встрече, но долговязый Тамми явно знать не знал об ужасах приюта, которые на себе ощутила Изольда. Впрочем, по тому, как он держался с Катариной и Йарвейном, чувствовалось, что он знал цену своей силе, и знал, что не стоит бросаться ей бездумно.
Когда Изольда шагнула прочь из зеркала, попав в неловкие объятья, Ласс, наоборот, прыснула вглубь.
- Этот парень отсюда, Изольда его узнала. И Катарина. Они там разговаривают, вроде все чисто! - подруг известить стоило, но им самим решать, хотят ли они выйти. Сама Митреласс так и хотела поступить. Но зрелище Тамиля с топором, когда тот шагнул в сторону зеркала, словно заметив ее сквозь иллюзию, вызвало у эльфийки приступ паники. Ей захотелось стать крошечной, совсем незаметной. Она сжалась, вздрогнула.. Тамиль стремительно вырос, превращаясь в великана, а вместе с ним с все остальные. Рядом с Ласс оказался Мышь, ткнувшись усатой мордочкой в ее.. мордочку.
Навстречу Гейту с писком ринулись две домовые мыши, судорожно вертясь под ногами.

Приложение к биографии: выдержки из "КНИГИ ПРЕКЛЮЧЕНЕЙ И ГИРАИЦСКИХ ДЕЯНИЕВ ВИЛИКАЙ ЖЫРИЦЫ СИРЕБРЕНОЙ ГАСПАЖЫ ЛАФНЕНОНЫ КАТОРУЮ НАПЕСАЛА АНА САМА ТОИСЬ ЛАФНЕНОНА" (ч. 1)



Тетрадь в розовой обложке, записи внутри ведутся на эльфийском. Текст в начале дневника очень трудно разобрать, он изобилует помарками и рисунками разнообразных людей и чудовищ. Постепенно почерк выравнивается, становится меньше ошибок и меняется стиль - видно, что автор дневника совершенствуется и развивается с каждым годом и месяцем. Иногда записи идут едва ли не каждодневно, иногда между ними имеется промежуток в несколько лет.


---------------------------
МИНЯ ЗАВУТ ЛАФНЕНОНА И ТЕПЕРЬ ЭТА МОЯ ТИТРАТЬ. ЕЕ МНЕ ПАДАРИЛИ МАИ ТЕТИ СКАЗАЛИ Я МАГУ ПИСАТЬ И РИСАВАТЬ ЧЕВО ХАЧУ. Я БУДУ ВИЛИКАЯ ЖЫРИЦА КАДА ВЫРАСТУ. МНЕ ПЯТЬ ГОДИКОВ ЗНАЧИТ СКОРО Я СМАГУ САМА ХАДИТЬ НА ВИЛИВОРФА И НАПИШУ ЗДЕСЯ КАК Я ЕГО УБИЛА. ВСЕ Я УСТАЛА ПИСАТЬ ПАЙДУ ПАИГРАЮ.
--------------------------
ВИЛИФОРВ НА МИНЯ НАПАЛ ГАВАРИТ ЫРРРР. Я ЕМУ ТОЖЕ ГАВАРЮ ЫРРР. ОН МИНЯ КУСАЕТ А Я ЕГО БЬЮ МИЧОМ И ОН УМИР. А ПАТОМ ВСТАЛ И МЫ ПАШЛИ ИГРАТЬ. ВИЛИВОРФА Я ТУТ НАРИСУЮ.

-------------------------
-------------------------
-------------------------
Дорогой дневник! Давно я уже тут ничего не писала, с тех пор как была совсем маленькая. Раньше здесь был всякий вздор, выдумки и каракули, теперь мне даже стыдно немного. Но я не буду бросать эту тетрадку - она бумажная и очень дорого стоит, даже страшно подумать, какие у меня добрые и щедрые тети. Ладно, расскажу о себе.
Меня зовут Лафнинонна, мне восемь лет. Я живу со своими тетями, жрицами Лунной Девы, возле ее святилища. Лунная Дева - это Селунэ, самая главная и важная богиня в нашем мире, потому что она его сотворила, этот мир, пожертвовав частью своей силы. И мы ей служим, значит, занимаемся самым важным делом на свете. То есть мои тети, Арнаэль и Эилиннэ, служат, а я пока еще не могу, потому что не чувствую силы Луны. Но зато я уже умею читать и писать на двух языках, и много учусь, чтобы выучить еще и небесный - язык планетаров и всяких божественных сущностей.
Еще, кроме нас, Госпоже служат крестьянки из деревни Горелые Пни. У нас большой приход - не меньше пятнадцати взрослых женщин с детками. Они приходят пару раз в десятидневку, чтобы вместе помолиться перед статуей Селунэ, а девочки учатся читать и писать, тетя Эилиннэ их обучает.
Среди девочек моя лучшая подруга - Роза. Она очень умная, не только хорошо читает на общем, но и по-эльфийски может говорить, хоть и не очень хорошо. Ей двенадцать лет, но она совсем не задавака и не воображала, научила меня плести веночки из цветов на голову, и обещала сплести браслет из цветных ниточек.
Тетя Эилиннэ говорит, что Роза очень умная и талантливая, только у нее ветер в голове. А еще она сказала, что если Роза будет хорошо учиться, то она может далеко пойти. Я не хочу, чтобы Роза далеко пошла, потому что меня же с ней не отпустят, а она моя лучшая подруга, с кем мне тогда играть?
--------------------------
Как же скучно учиться! Что за несправедливость такая - девочки пару раз в декаду посидят, немного попишут и порисуют, затем повеселятся, а я каждый день должна зубрить эту историю, и еще арифметику! Тетя Арнаэль говорит, что великая жрица Нанеата Суарил была лучшей ученицей на свете Я не верю. Если бы Нанеата Суарил училась столько же, сколько и я, она бы выросла заучкой и занудой, а не великой жрицей. Или вообще умерла бы в детстве.
--------------------------
Мы с Розой сегодня успели добежать до опушки леса, к старой сосне. Роза принесла с собой маленький ножичек, его сапожным называют, и вырезала на пеньке рядом с сосной надпись на эльфийском: "Роза и Лафнинона - лучшие подруги навек". Правда, в слове "подруги" она сделала ошибку, но я не стала ее поправлять - она самая замечательная на свете.
-------------------------
Сегодня мы с тетей Арнаэль ходили в деревню, навещали старую бабушку Арвин. Ей страшно много лет, и последние годы она редко приходила в храм, ее приводили уже взрослые внучки в основном. А сейчас она умирает - не от болезни, от старости, так что тут божественная магия помочь ей не может. Когда мы пришли, бабушка так обрадовалась и сразу позвала "Тетя Арнаэль!". Я удивилась - раньше я думала, что так мою тетю называют только дети, а тут такая старая бабушка - и для нее она тоже тетя. А потом они начали вспоминать, как бабушка Арвин училась грамоте у тети Эилиннэ, когда была совсем маленькая, как бабушка Арвин шалила, тетя Эилиннэ от этого сердилась, а тетя Арнаэль только смеялась. Когда же все это было? Восемьдесят лет назад? Это десять раз по столько, сколько я прожила, страшно подумать. А потом бабушка Арвин попросила тетю Арнаэль рассказать про зал Арджентил, обитель Селунэ, и слушала так, как совсем маленькие детки слушают сказки, на ходу сочиняемые родителями.
- Тетя Арнаэль, я увижу своими глазами Арджентил?
- Обязательно увидишь, Вин.
- А Серебряную Госпожу?
- И Серебряную Госпожу тоже.
- Ой, как хорошо! И совсем не страшно помирать, благослови тебя Селунэ, и девочку эту... как ее звать?...
Когда мы вышли из дома, тетя Арнаэль села, прислонившись к стене, и заплакала. Не ревела и не рыдала, просто слезы лились потоком по щекам.
- Она была самой лучшей моей ученицей, самой лучшей селуниткой во всем Фаэруне, самой светлой женщиной на свете... Как же быстро вы все угасаете и уходите...
Я раньше никогда не думала о смерти, а теперь задумалась. Неужели и я когда-нибудь буду совсем старенькая, а тетя Арнаэль останется такой же, как теперь?
Не знаю.
-------------------------------