Голосование пользователя

Ей тоже было сложно сдержаться, но она держалась.
– Откровенным дерьмом я называю совокупность ваших поступков, вызвавших твоё негодование. Почему-то претензии ко мне, хотя изначально я стояла за вашими спинами. Наседать на жрицу, размахивая её «спасением» мы умеем, а предъявить проёб магу – ой-ой, я не готов? У меня есть, что приказать относительно тактики отряда: реши эту проблему до вечера. Вечером я с тебя спрошу, до тех пор упомянешь в разговоре со мной слово «тактика» или что-то около него, хотя бы и иносказательно, – дам плетей. – Айнаре скривила губы в подобии улыбки. – Вы меня взбесили сегодня, и счётчик уже идёт. Зеекир предусмотрительно молчит, он и так жестко раскрутился, а ты, видимо, решил, что звание фаворита добавляет тебе бессмертия?

Фарам чуть было не ляпнул вслух: "А как же тогда фирексийцы перемещаются между мирами, чтобы захватывать их?" Но вовремя сдержал себя. Иначе это засчиталось бы за один вопрос, а маг надеялся, что его задаст кто-нибудь еще. На самом деле он многое хотел узнать, но никак не мог решить, что именно было для него более важным.

Что самое интересное, в последнюю очередь его волновал вопросы о богах. Электромант придерживался мнения, что вера - это такая штука, которая не требует подтверждений. Ты либо веришь, либо нет. Какой смысл спрашивать, скажем как Керан относится ко всей сложившейся ситуации и к поведению Фарама в частности. Или кто вообще такие эти боги? Почему они ведут себя, как люди, а иногда даже и хуже? Почему Гелиод такой козел? Любопытно Фараму было в любом случае. Но сам спрашивать он не стал бы.

- Хотите помочь кому-нибудь из них? - усмехнулась Элспет. Вопрос был риторический, битва морских чудищ уже кипела вовсю, и их корабль казался не более чем утлой лодчонкой на фоне исполинских кракенов и левиафанов, рвущих друг друга на части. Нет, ее полностью устраивало, что они с каждой секундой уходят все дальше от места побоища, и ближе к цели их путешествия, мистическому храму Круфикса.

- Не знаю, Керлас, могу только догадываться. Мне редко выдавалось время, чтобы подумать о тайнах мироздания. - девушка задумчиво помолчала и пожала плечами. - Другие миры бесчисленны и многообразны, но нигде я не видела ничего, похожего на Богов Тероса, на Никс, или на Горизонт, где небо сходится с землей. Но они существуют, потому что в природе вашего мира лежит возможность их существования. Может статься, что в Никсе уже готовы были места для Богов... и только ждали, пока их кто-то займет. - Элспет невесело рассмеялась. - Хорошо, что Бакус этого не слышит. В любом полисе меня бы уже судили за богохульство, верно?

- Что до Ксенага, он просто увидел такую возможность. Вы ведь и сами поняли, что место бога, управляющего красной и зеленой маной, пустует. А когда есть возможность и желание, отыскать средства это лишь вопрос упорства и настойчивости. Особенно для мироходца. - девушка поежилась и обернулась к своему товарищу-леонинцу, ища в его глазах поддержки. - Аджани когда-то говорил мне, что у некоторых людей при рождении недостает частички души. Вместо нее им достается клочок Слепой Вечности, всепожирающей пустоты, что разделяет миры. Это и есть та Искра, что дает силы мироходцам, и это наше проклятье, которое многие считают благословением. - Элспет долгим взглядом пронзила звездное небо, глядя куда-то в неведомую даль, что лежит за пределами горизонта. - Мы вечно ищем что-то. Я всю жизнь искала место, которое могу назвать домом. Аджани ищет спокойствия для своего народа. Ксенаг - не знаю, наверное власти. Даже эта Киора не пожалела времени и сил, чтобы добраться до своих руин и схватиться с самой Тассой ради чего-то. - где-то на самом краю зрения все еще продолжался бой морских созданий. - Но мы никогда не находим того, что ищем, ведь на самом деле не хватает очень важного кусочка внутри нас самих.

- Но все это никак не умаляет того факта, что Ксенаг - козлорогий засранец, поставивший свои желания выше жизни тысяч Теросцев. - воительница ухмыльнулась и решительно стукнула ладонью по борту, разгоняя тоскливое настроение. - Поэтому давайте сосредоточимся на том, чтобы добраться до него и надрать ему зад. Еще вопросы?

Говорил всеведущий:
По весне по следующей
Народятся новые
Люди на земле.

Молодые, модные,
Головы холодные,
Народятся новые
Люди на земле

Мантрами железными,
Как простыми лезвиями,
Как простыми лезвиями
Выправляют мир…

© (Пикник)

Отгремели жаркие баталии в мире. Позже эти времена назовут Эпохой Перемен - переломными годами, когда пала кажущаяся незыблемой твердыня Чернокнижника, и вместе с ней ушло в небытие Солнечное королевство. Кому нужен защитник от Зла, когда исчезло само Зло? Застывшая во времени черно-белым полотном, карта Правого континента распадалась и дробилась, превращаясь в многоцветное лоскутное одеяло.

Не остались в спокойствии и другие части Мира - Винланд с Альбионом после вековых ссор заключили мир, и сразу же обнаружили что у обеих стран огромный долг крови к проклятым жабам, не дающим нормально морякам ходить по волнам. Драккары и часоходные линкоры обрушились с двух сторон на Глубоководных, заставляя их проклинать тот день, когда на свет появилась Её Британское Величество сэр Интегра Вингейтс Фэйрбрук Хелсинг Мэй Моу Первая.

Среди Пернатых резня за право зваться Капитаном воздушных пиратов утихла столь же быстро, сколь и началась. Небольшой бескрылый дракс утопил в крови всех, кто возражал против его первенства, войдя в историю под именем Багрового Капитана. У них нашелся свой, новый враг. Флот под руководством Генерал-губернатора Августа Второго, Полковника звездного сектора и коменданта боевой станции "Черное Солнце" сильно потеснил пиратскую вольницу, подстегнув их впрочем к овладению новыми горизонтами разбоя.

Эпоха Перемен дошла даже до Камнесвода, где, как стало известно, нашел место своего упокоения Король-Солнце. Он пожертвовал своей жизнью, отдав весь свой свет инферниям Кузнеца и обеспечил им долгие годы мира, защитив от происков жадных гномских воришек.
Так скажут все, провожая великого героя.

Конечно, одна наблюдательница в черном балахоне, с ярко-голубыми волосами, видела переменчивую особу, приложившую к этому все свои восемь ручек, и знает, что все было не так.

Конечно, дряхлый старик в черно-белом шутовском колпачке знал, что не сама по себе эта переменчивая особа смогла подтолкнуть Короля к падению в пропасть.

Конечно, в скором времени это вообще не будет иметь никакого значения, потому что про Короля забудут, и история Солнечного королевства останется лишь в памяти нескольких наблюдателей, каждый из которых уже не совсем и от Мира сего.

И все же, в начале Эпохи Перемен, про которую вскоре и не вспомнят, потому что существующее сейчас - существовало всегда, а не существующего никогда не было, все же начало этой Эпохи само по себе достойно отдельной истории. Или даже нескольких историй.

***



Поредел круг Великих героев и злодеев, известных всем и каждому в этом Мире. Ушел в небытие Король-Солнце, озаряющий своим присутствием небо Правого материка. Потерпел сокрушительное поражение Вождь, так и не оправившись от последнего разгрома. Растерял всех своих демонов Чернокнижник, власть которого казалась незыблемой...
Капитан погряз в драках среди пернатых, слишком многие осмеливались бросить ему вызов, забыв о мощи "Моржа". Грабитель, получивший от Вождя последние колотушки, все еще хромал, пытаясь подлатать разваливающийся доспех. Спасителя подзабыли в суматохе, его вытеснили яркие и грозные роботы с красными крестами на груди. Тритоны перестали донимать Пожирателей разума, отвлекшись на вспыхнувшую в собственных рядах ересь, и Карателю стало некого карать.
И только три имени все еще звучали на весь мир.

Жрица. Тиран. Шут.

Надолго ли? Нет, не надолго. Лезут вверх по головам молодые, недолго осталось пустовать вершине власти.

***



Во Вселенной Ноль все еще шел дождь. Тучи нависали, закрывая солнечный свет. Насколько помнил Хранитель, здесь всегда шел дождь - иногда стихая, чуть слышной капелью стуча по крышам, иногда набирая силу и превращаясь в ревущую бурю... Мир чувствовал его настроение, и уже давно боец-одиночка, стоящий на страже Закона равновесия, не чувствовал себя иначе, нежели вымотанным до последней капли сил. Серость, уныние и безразличие - вот что стало его нормой. Насколько важна была язвительная Джейн, собеседница, имеющая свое собственное мнение, Хранитель смог понять, лишь оказавшись в одиночестве. Он пробовал создавать своей волей кого-то кроме, но получал лишь пустышки. Болванчиков, способных лишь поддакивать своему господину. Независимая личность у него не получалась... для этого надо было покинуть Ноль, и вновь отправиться на поиски яркой, свободной души, готовой разделить с ним вечность.
Но ему было уже все равно.

А потом в странном мире, собравшем больше половины общей энергии Алгоритма, не выдержали внутренние изоляторы. Сильнейшие энергетические потенциалы замкнулись друг на друга, перекраивая карту планеты. Энергия рассеялась в окружающем пространстве, и планетарное поле начало разглаживаться.

Неожиданное событие напомнило ему, что Алгоритм - основа мироздания, способен защитить себя сам. А значит, он наконец-то сможет покинуть свой пост. На время, не навсегда. Просто у Хранителя появилось чуть больше свободы.

***



Киюмэви давным-давно сгорела в небе, разорванная на части противоположными манифестациями. Внутренний конфликт, логическое противоречие между двумя базовыми аксиомами оказался самым страшным информационным ядом, который и погубил её, разрушив все оболочки души.
Но след, оставленный ей в Мире, был куда ярче, чем думала фея. Самый первый крик-вопль, ударивший по неподготовленным тритонам, жителям Глубоководной впадины, не был чистым разрушением, как и не была чистым разрушением жестокость синира. Пусть даже неправильная по мнению большинства фейских домов, Киюмэви все равно не желала уничтожения.
Да, почти все существа, попавшие под её эмоциональный всплеск, погибли, их тела не выдержали физической нагрузки, но были и те, кто уцелел в том сплетении питания-и-спаривания. Еретики по мнению Того, Кто Слышит Дыхание Спящего, они были вынуждены бежать, гонимые своими сородичами, пока не пересекли весь океан, прибившись к тихой зоне рядом с Империей Восходящего Солнца. Там глубоководные не слишком любили находиться - слишком уж хорошее суси выходило из пойманного тритона, но для еретиков это место оказалось тихой гаванью, в которой они смогли пустить якорь. Неправильные глубоководные, считающие что Спящего надо не успокаивать и бояться, а слиться с ним в экстазе, когда он проснется, продолжив таким образом свое существование, оказались неплохими соседями для восходников. Не так уж и сильно они отличались от многих ёкай, и спустя двадцать лет воды между побережьем Хокая и самим островом стали новой префектурой, принявшей власть Императора.

***



Небо маленького мирка, в котором было едва ли два десятка домиков, переливалось радужными всполохами. Асфальт на его границе пузырился, то плавясь черным битумом, то вновь остывая. Правда, почему-то иногда в виде брусчатки - словно он так и не решил, чем ему лучше быть, высокотехнологичным асфальтом, или старинной мощеной дорогой.
Здесь не нужно было сохранять видимость физического мира, имеющего до занудности постоянные законы взаимодействия материи. Асфальт, который мог быть то камнем, то битумом, то асфальтом, в любой момент мог превратиться в желто-золотой песочек, рассыпавшись под ударом морской волны - если Ей захочется позагорать на пляже. На самом деле, здесь вообще не было ни домиков, ни неба, ни воздуха... потому что само здесь являлось лишь точкой пересечения нескольких информационных потоков, на которые заякорила себя Звезда, чтобы иметь какой-то ориентир.
Но для своих подруг, не способных жить в чистых вероятностях, Она создала эту иллюзию, хотя иногда ей и надоедало постоянство. Тогда по плывущему в ничто пузырьку подобия стабильности проходила волна искажений, и в следующий момент её подруги могли оказаться у подножия вулкана, где можно покататься на лавовых лыжах, искупаться в кипящем камне...
Здесь не было ничего невозможного, потому что пространство было воплощением Её желаний. Её подруг это вполне устраивало, больше здесь никого не было... а значит, некому было нарушить царящее в её собственном мире Ня.
И это тоже, несомненно, было Ня.

***


На Красной Площади заканчивалось строительство второго Мавзолея. После того, как тело павшего Августа, со всеми предосторожностями и почестями было возвращено на территории НССР дипломатической миссией с берегов Туманного Альбиона, по всему Союзу был объявлен траур.
Империалист с рождения, аристократ Солнечной Империи в десятках поколений, угнетавший миллиарды... и отринувший все это, осознавший идеи всеобщего равенства и братства. Мог ли вообще существовать лучший образец Советского Гражданина? Товарищ Ленин провозгласил идею Мировой Революции, товарищ Август же показал, насколько она сильна.
Память о нем навсегда останется в сердцах и умах граждан Нового Союза Социалистических Республик.

***



Последние секции новой жилой станции были установлены, и заработали химические генераторы, наполняющие внутреннее пространство пригодной для дыхания атмосферой. Несмотря на то, что могила Шестирукой осталась там, далеко внизу, помнили её здесь - в бескрайней пустоте. Только здесь анархисты наконец-то смогли стать по настоящему Свободными. Бесконечности хватит на всех, с избытком. Насколько ценны были те знания и навыки, извлеченные из старого крейсера, пустошники смогли оценить, только оказавшись на астероидах. Но именно здесь они смогли найти свое место под солнцем, их не смущали суровые условия и необходимость экономить каждую крошку. Все это давно было привычно, но врагов - врагов в пустоте не было.
На стапеле лунной верфи уже был видел скелет корабля-колонизатора, который отправится к соседней звезде. Народ будет жить, и это пожалуй единственная действительно важная вещь. А те психи внизу... пусть режут друг друга, сколько захотят.

***


Гибель Дрейка не стала концом небольшого парящего острова людей. Мощный цеппелин, созданный близнецами Вингейтс, стал кладезем технологий, и вскоре под началом Слима был уже небольшой, но очень зубастый флот, способный отстоять собственное воздушное пространство. Несмотря на то, что людей не хватало, они успешно противостояли драксам и ящерам, медленно но верно наращивая свою боевую мощь. Офицеры Марино дали клятву отомстить "альбионской суке", и они уверены - Альбион еще вспомнит о хорошем человеке, которого практически ни за что сгноили в темнице.

***



А.

Первая буква в имени Азариана. Первая буква в слове Анархия. Совпадение ли? Рыжий силач в красных трусах еще долго жил в памяти Ирины Шиповник, и не раз она поминала его крепким словом. Хотя ни разу это слово не было доброе, и ни разу сон с его участием не был чем-то кроме жуткого кошмара. Азариан был тем существом, которое заставляет вздрагивать в холодном поту любого, кто с ним встретился - даже тогда, когда его уже не стало.

Хотя можно ли быть полностью уверенным в том, что Азариан действительно сдох? Многие бы хотели так считать... но эта живучая дрянь слишком много раз умудрялась вернуться.

***



Где-то на западном побережье Соединенных Штатов Америки стоит небольшая могила. Простая каска, надетая на шест. Рядом лежит потрепанная рация, обгоревшая с одной стороны.
Мало кто помнит радиостанцию "Умертвий", ставшую первым маячком надежды. Но те, кто помнят счастье услышать и быть услышанным живым человеком в окружении безумных мертвецов... они никогда не забудут нервного однорукого брюнета, который вернул им надежду.
Спи спокойно, Эш Джей Уильямс.

***



Последние месяцы для штурмбаннфюрера СС, доктора физических наук Вальтера фон Кортцфляйша, были не слишком удачными. Мало ему было потерянного полигона и разрушенного Берлина, где учились его лучшие аспиранты. Но когда после взрыва целого осьминога, выловленного из моря Дирака, он вернулся в тело в подвалах Мюнхенской крепости, то обнаружил, что это самое тело с упорством, достойным лучшего применения, активно пытаются истыкать ржавой спицей, сделав окончательно непригодным для существования. И делает это не кто иной, как его личный секретарь... кхм, его последний личный секретарь и лаборант, доживший до того времени, доктор оккультных наук Йозеф Мельненштейн.
Пришлось оторвать ему голову. Да, у герра Кортцфляйша наступали суровые рабочие будни. Пока еще он вычистит всех предателей... но с другой стороны - это будет весело и интересно!

***



В юности люди часто спешат, не замечая ничего вокруг. Им не терпится добраться до своей цели, они не понимают, что порою, самое ценное находишь там, где не ждешь.
В старости люди часто не замечают, что уже приросли к месту, на котором сидят. Их называют замшелыми старыми пнями, но их это не волнует, они не понимают, что порою, старость начинается именно тогда, когда заканчивается движение вперед.

Кэнсай... тот, кто множество раз менял имена, возраст и лица, сказал бы, что не важно, что ты делаешь - важно понимать, что ты делаешь, чтобы жизнь не прошла мимо тебя, так и не коснувшись шелковой нитью своего кимоно.
Мало кто на Восходе знал, чем именно занят Кэнсай, и еще меньше могли понять, чем именно он занят на самом деле. Эпоха перемен на Восходе ознаменовалась тем, что в один прекрасный (по мнению старца) день слепой старик в грубой накидке вышел во двор с метлой, и, не обращая никакого внимания на застывших в шоковом состоянии иноков, начал сгребать в кучу валяющиеся вокруг таблички, сотни которых усеивали окружающие монастырь скалы.
Те из них, которые пытались протестовать, защищая честь своих додзе и потрясая свитками, в которых были записаны выверенные до линии расстояния до входа в монастырь, были биты древком метлы.
Первый из тех, кто хотел узнать, почему старик делает то, что он делает, услышал безусловно великую мудрость, которую не смог осознать в виду своего скудоумия. И был награжден сначала метлой, бесцеремонно всученной в руки, а потом и тычком в живот - раз уж взялся помочь старику, то работай, а не стой столбом! Возражавший, что он тут не для того, наблюдатель от столичного додзе, был награжден еще одним тычком, с комментарием, что старик пока что еще не настолько выжил из ума, и не настолько оглох, чтобы не слышать явно озвученного желания подмести двор. Дальнейших возражений не последовало.

В небо поднимались тысячи бумажных фонариков. Восход желал доброго пути первому самураю, ставшему учителем для многих поколений. Восход провожал своего защитника, отца, любовника, поэта... и много, кем еще был безымянный бродяга в дурацкой соломенной шляпе. Но Восход не прощался с Кэнсаем. Однажды юноша, ушедший на бой с Богом-Драконом, уже считался пропавшим навсегда. Сделать ошибку не глупо, глупо ее повторить - и Восход не спешил дважды наступать на одни и те же грабли.

Прошли годы. Прошла эпоха самураев, сражающихся с ночными тенями. Прошли времена Чернокнижника, нависающего вечной ночью. Остыл даже пыл киммерийцев, набегавших неоднократно на Хокай...
Восход изменился. Империя действительно стала Империей - землей, где слово императора равносильно закону. Как ребенок вырастает из своих первых штанишек, вставая на ноги, так и империя прошла свое детство, когда ей нужна была защита отца, отгоняющего палкой соседских собак. С концом детства ушли и детские страхи - больше на Восходе не боялись ночных теней. Тень это всего лишь тень, и глупо считать, что в каждом шкафу прячется неуловимый убийца только потому, что ты не видишь, что там есть, через закрытые створки.

Стал ли Кэнсай забыт? Стал ли он не нужен? Был ли вообще Кэнсай кем-то большим, чем воображаемый ребенком защитник от столь же воображаемых страхов?
Нужно родиться на Восходе, чтобы понимать всю бессмысленность этих вопросов. Нужно быть неграмотным киммерийцем, чтобы считать, что существует лишь то, что можно потрогать.
От императора до последнего рыбака, все на Восходе знают, кем был Кэнсай. Он тот, кто стоит за плечом Императора - и не нужно оборачиваться, пытаясь поймать его за руку. Слепец, видящий великую реку, всегда рядом с Восходом. Нужно лишь сделать один шаг в сторону, чтобы его заметить... и не вина Кэнсая, что он единственный, научившийся ходить не ногами. Когда-то он был единственным, кто научился открывать глаза, не поднимая век.

Дети ведь растут и после того, как смогут встать на ноги. Подрастет и Восход.

***



Слышала Русь, как ушел Громобой на ратные подвиги, и ждали его - со щитом, али на щите... но не смог богатырь одолеть дракона, не смог и змей взять верх над человеком. Но не слышала мать-сыра земля, чтобы вернулся ее сын. Осталась без хозяина пещера, полная проклятого золота... не выдержала земля их боя, расступилась она под змеем и богатырем, и оказались противники глубоко-глубоко, где не достигает свет солнца, нет ни неба, ни луны, ни звезд. И будут двое сражаться, пока не возьмет верх один из них, и победитель выйдет с силой необоримой, и подчинится ему Русь и все окрестные земли, кем бы он ни был.
Поминают до сих пор русичи Громобоя, и приносят ему требы иной раз волхвы, чтобы поддержать его против змея.

***



Короткая и жестокая стычка вымотала Ирину, но груз, оставленный безалаберным генсеком, был до невозможности тяжелым. И Шиповник не могла себе позволить его бросить. Она считала, что дела идут плохи? Что вокруг воруют, нарушают, одни голодают а другие жируют?.. Кто ни разу не думал, вот был бы я царем, я бы...
Шиповник оказалась на троне, но по ее скромному мнению должность назвать надо было бы скорее "Генеральный ассенизатор ССР". По количеству дерьма, которое ей ежедневно приходится разгребать.
Она работала, подтягивая своих знакомых - бывшие революционеры и анархисты занимали высокие посты не потому, что Ирочка была сторонницей кумовства и круговой поруки, а потому, что ей страшно не хватало людей вообще везде. На всех постах, от министра до простого участкового.
Она работала, поминая недобрым словом того психованного урода в красных трусах, который подписал ее на этот головняк, и все же... все же Ирина чувствовала себя на своем месте. Потому что хоть она и не была, подобно Августу, сверхчеловеком, способным просчитать всю экономику страны в уме за секунду, но не была она и безответственной дурой. Все, что в человеческих силах, она сделает... а может, и немного больше.
Ведь она уже тоже... не человек.

***



В один туманный, дождливый и серый день Ее Британское Величество, королева Интегра Хелсинг и так далее, во время положенного приема граждан во дворце увидела молодую пару. Рыжая девица с золотыми механическими конечностями, торчащими из-за плеч, и молодой парень с выправкой старого служаки-офицера. Девица подбежала к леди Хелсинг...
- Здравствуй, мама! - крикнула она, вешаясь на шею Интегре.
Золотые клешни лязгнули, то ли аплодируя, то ли тоже присоединяясь к объятию.

Ответа Ее Британского Величества история не сохранила в виду его абсолютной нецензурности, а следовательно и неприемлемости для Ее Британского Величества... когда же Интегра узнала детали о том, что какой-то гребаный псих украл ее труп, после чего, поддерживая в нем жизнь, умудрился затрахать неподвижную куклу до такого состояния, что это тело смогло дважды родить ребенка...
Букингемский дворец не сгорел лишь потому, что он уже был изукрашен огнеупорными печатями в виду нрава новой леди Мэй Моу. А вот слуг пришлось поменять. Всех.

Тремя сутками спустя, после того как Хелсинг лично нашла ту дыру, в которой обитал сумрачный британский ученый, осмелившийся надругаться над ее бесчувственным телом, и выпотрошила его собственным палашом... тогда-то она и поговорила со своими деточками уже более спокойно. Конечно, они не были виноваты в действиях своего папочки, а Интегра была горяча, но отходчива. Мало помалу, дела устаканились - Джонатан занял место адмирала Королевского Флота, опустевшее после коронации Хелсинг, Эвелин же получила в свое распоряжение королевский ВПК, внедряя свои изобретения везде, где только можно.
Туманный Альбион медленно, но верно, становился кандидатом на роль мирового гегемона. Ведь аппетит лондонских пэров никогда не будет удовлетворен.

***



У отрогов киммерийских гор, где раньше были пыточные ямы Восемнадцатого демона, владычествует теперь Господин Боль. Жестокий безумец, закованный в раскаленный доспех с шипами, обращенными внутрь и пронзающими его плоть, принимает на своей Арене всех, кто сюда придет. Он не знает ни пощады, ни сострадания. Он даже не умеет толком говорить...
Господин Боль не нуждается ни в пище, ни в питье, ни во сне. Он без устали сражается в огненной яме со всеми, кто желает прийти к нему. Зачем? Многие спрашивают, зачем, но немногие прошедшие через Арену говорят, что если выживешь, выстоишь под его натиском - сила и умение твои умножатся десятикратно.

***



Огненный конунг, сраженный рукой леди Хелсинг в последнем бою, немного времени провел на пепельных полях Сурта, повелителя Мусспельхейма.
Сигвальд вернулся в северные моря, снова изгнав Йотуна на Ледяной Клык, он не стал ничего менять в своем вооружении, лишь перековал заново сломанное копье. По легендам, в металлическое древко Сигвальд вплавил тонкий девичий волос, украденный у кого-то самим Локи. Чем за эту находку расплачивался сын огненных великанов и с Локи, и с цвергами, в кузнях которых было перековано его оружие - это уже совсем другая история, а пока достаточно сказать, что Сигвальд держит руль достаточно крепко, чтобы курс Винланда не менялся по прихоти ветра и волн.

***



Мало кто был свидетелем крушения Черного Камня - ключевого узла, центра всех сил великого колдуна и демонолога. Мало кто вообще видел средоточие мрака... генерал Восхода успел его практически коснуться. Мало кто знал, что под несокрушимыми латами прячется маленький тощий гном, отщепенец, выбравший судьбу жителя Восхода. В последние мгновения он воспользовался лучшим оружием, какое имел, вложив в удар по алтарю Чернокнижника силу собственной жизни, силу всех печатей, призванных и уберечь его дух. Под ударами Короля-Солнца этой малой песчинки оказалось достаточно, и алтарь треснул. Но что же стало с Бэнкаем?
Силой своего дара кузнеца, превратив доспех в оружие, гном остался без защиты, и его тело было разорвано в мелкую-мелкую пыль...

Прошли недели. Земли вокруг Черного Замка опустели. Искатели поживы, частым гребнем прочесывающие каждую пядь, наткнулись малым отрядом на дыру в земле, на краю которой из странного камня, похожего на застывший мрак, торчал осколок прямого восточного меча. Может быть, кодачи, может быть танто... они плохо в этом разбирались, предпочитая кривую саблю и кавалерийское копье. Но мягкий блеск металла убедил их забрать находку с собой.

Сменились месяцы. И пошла молва о том, что где раньше были мертвые земли, правит теперь суровый, но справедливый сёгун. Странным казался этот титул многим, но как только владыки себя не назовут. Сёгун так сёгун, лишь бы жилось при нем хорошо. Спрашивали - а как же ваш сёгун выглядит? Одни говорят - высок. Другие - нет, низенький. Одни скажут - рыжий, курносый. Другие - нет, врешь, волосы у него черные, как смоль, а нос прямой и длинный. Одни скажут - да, косая сажень в плечах, и кулаки будто тыквы. Другие - опять врешь, тощий он, как девица, и пальцы тонкие, как у златошвейки... Но кого ни спросишь, все скажут. Носит он черную перевязь с одинарными ножнами, а из них чуть выглядывает круглая рукоять с коротким цубом. Что за меч такой? Не знаю, не видели... не вынимал его сёгун из ножен ни разу. Бережет видимо, как великую ценность.

Минули годы. И дошла до Восхода история о том, что живо наследие ушедших на давнюю войну самураев генерала императорского. Осели они на новой земле, нашли себе женщин, ликом несколько странных, но горячих и искусных в любви. И правит ими Генерал-Клинок, что в ножнах на поясе сёгуна скрывается, да звенеть попусту не любит. Хоть и кличут его наглецы Обломком, да только он потому Обломок, что всякое в жизни повидав, нахалов любых обламывать умеет.

***



Соединенные Штаты, действующие ранее силами агентов ЦРУ и редкими вылазками отдельных аватар Звезды, сменили манеру действия вместе с собственным лидером. Новый Президент, новая армия, новая военная доктрина... на смену изящной рапире пришел тяжелый кузнечный молот. Бах! - и в лепешку. Не помогло? Снова бах!..
Те, кто ранее стонали, нарекая извращенку-искусственный интеллект высшим злом, угнетающим права и свободы, лишь после ее ухода поняли, что такое настоящее угнетение. О да, никто больше не лез в твои мозги. На стражу Конституции встал Полковник Кольт со своим изобретением... но отныне никто больше не заботился, что ты будешь жрать, где ты будешь спать. Конституция гарантирует лишь право ношения оружия, право свободы слова и право сдохнуть в одиночестве, если у тебя нет денег и ты не можешь работать. А великая Америка в лице Железного Арни пристрелит любого, кто покусится на эту, самую главную свободу.

***



Отгремели великие сражения. Перестал Великий Тиран ходить по миру, уничтожая все канонадой непрерывного огня все на своем пути. И в пустошах, казалось бы, можно вздохнуть чуть спокойнее.
Медленно расползались подземные цветы, похожие на призраки. Черные, изломанные, бестелесные... зыбкая дымка медленно, но верно окутывала пустоши, исподволь захватывая пядь за пядью. Те, кто не последовал за Арахной, сначала думали, что можно как и всегда, пересидеть, переждать, спрятаться. Негде было прятаться, некуда было бежать. Сгустки мрака поглощали пустоши, обходя стороной лишь блокгауз Тирана, и можно было быть уверенным - на Пустоши колдун, пришедший из инобытия, не остановится.

***



Хей! Хой! Веселей! Вздрогнем! Эй, еще налей!...
Пир эйнхериев шел, не останавливаясь ни на минуту. Текло рекой пиво, шкворчал на вертехал могучий вепрь, чья плоть отрастала с той же скоростью, с какой поедалась ненасытными хирдманнами самого Одина. Олаф ни в чем не уступал другим - жрал в три горла, рубился так, что щепки летели, пил прямо из бочки, спал и храпел так что один Гъяллахорн разбудит...

Седой старик, с повязкой на лице, закрывающей один глаз, с отеческой усмешкой смотрел на забавы своих детей. Все они, великие герои, для самого Одина были лишь детьми. Бывало, пакостили по несмышленности, бывало не понимали чего по скудоумию. На то он и Отец Дружин - подсказать, направить, научить. А то и поддать, если кто слова не понимает. Улыбнулся скупо старый ас, да пошел в свои чертоги. Одно изменилось в Асгарде - не смотрел больше Отец Дружин на валькирий, иначе как на дочерей. Напоминала ему о том большая шишка, волосами скрытая. Тяжелая у Фрейи рука оказалась.

***



Немногие остались жить в пустоши после того, как появилась возможность ее покинуть. Ушли те, кто здесь лишь выживал. Ушли те, кто хотел завести нормальную семью, воспитать детей...
Но были те, кому милее всего свист ветра, шелест резины, рев двигателя и грохот крупнокалиберного пулемета. Те, кто проехал пустошь от берега до берега. Те, кто считал, что любая жизнь стоит ровно один патрон, надо просто найти тот, который твой. Они - остались. Пустынные волки, не признающие ничего, кроме вечной погони и перестрелок. Рейдеры Красного Барона. Их вожак поклялся, что даже смерть не остановит его в преследовании желающих изгнать его из этой бесплодной пустыни... что ж, время покажет. Черный Лотос - достойный соперник, имеющий в своем арсенале куда более серьезные средства, чем всего лишь смерть.

***



- Как я и говорил - бурчал Коннор, едва вставший с постели - прокукарекал и трава не расти. Я Громобой, от пердежа моего золотого враги падают замертво а девки мокнут до пяток... как всегда, конечно. Ушел на подвиг и все, Коннор Джон, ты тут один на хозяйстве остался. Как хочешь, так и вертись. А куда ж я денусь?.. есть такое слово, надо и все тут. Повертимся, раз уж нет никого кроме нас.
Встал обожженный мотоциклист, не слушая волхвов. Некогда ему на печи лежать, он не добрый молодец, а простой порубежник. А дел невпроворот - новую разведку набрать, обучить, натаскать. Засеки поставить, караулы организовать, разводящих наконец ввести... и все - он один. А кому ж еще? Некому...
Плюнул Коннор себе под ноги, и пошел вон из бани. Некогда лежать.

***



Тихо шелестят ветви в предрассветных сумерках. Чуть шевелит ветерок тонкую белую шерсть на загривке лисицы. Поджаты друг к дружке хвосты, едва заметно подрагивающие от усердия. Лисица замерла на пороге, подняв переднюю лапку - застыла, не шевелится. Слушает ночную тишину. Нюхает воздух после дождя.

Там, внутри, играет маленькая девочка. Найденыш, отрада старикам, давно уже не чаявшим понянчить внучку. Пал в бою с Лисом их старший сын, ушел с сёгуном средний... младший же давно отбивает поклоны в монастыре. Где тут внучку дождаться? Ан нет, смилостивились духи, послали малютку - чудесную маленькую девочку в корзинке, сплетенной из рисовой соломы. И то, что глаза у нее разные - зеленый и голубой, совершенно ее не портило. Вырастет красавицей, в этом старая повитуха была уверена. И волоски на теле - пушок младенческий, тонки как шелк, белы как снег. Необычная девочка будет, в этом старуха была уверена. Но от даров Великого Неба не отказываются, да и ей ли, на четверь орке, правнучке водной ёкай, говорить о необычности?..

Лисица повела ухом, опустив лапку. Переступила, прыг - и исчезла. Только шелестят ветви от тихого дуновения ветерка...

Мужчины не знают цену жизни. Они умеют отнимать ее - о, это они умеют слишком хорошо. Но подарить... самое сокровенное чудо скрыто от их глаз. Даже те, кто прозрел всю великую реку бельмами слепых, словно куриный белок, глаз, не задумывается об этом. Только женщина может понять женщину. Только давшая новую жизнь поймет, что истинное бессмертие не в возможности вырастить голову взамен оторванной.
Но Кицунэ никогда не задумывалась над этими вопросами. Думать умные думы - это тоже удел мужчин, глупых в своей вековой мудрости и слепых, словно новорожденные щенки. Женщина чувствует, как будет правильно, ей это заложено от природы. А вечный юнец с глазами старика... у мужчин свои игры. Если ему так хочется поиграть в учителя и ученицу, ей несложно поддержать игру.

Лисица отряхнулась после прыжка, спрятала лишние хвосты, потерла лапкой мордочку, взъерошив шерсть, чтобы не так аккуратно лежала, и попрыгала в свою норку.

***



Боевая бабка снова на коне! Поддержи выборщика штата Техас, вторую по результативности прошлых выборов среди партии демократов славной Америки! Голосуй за боевую бабку, и будь уверен - либералы не уйдут без своей порции свинца!

***



Генерал-губернатор звездного сектора вновь вел в бой свой флот. Черное Солнце полностью реактивировано, и то, что ранее называлось "Ледяным бастионом", сейчас пылает в огне. Многочисленные сборочные конвейеры без устали ставят в строй новые вымпелы, пополняя грозную силу Полковника фон Нойман. Августа Второго, улучшенного, исключительного, единственного и неповторимого.
Полковник с ленцой наблюдал, как жалкие кусочки мяса пытаются прогрызть броню его несокрушимого флагмана. Его технологии максимально эффективны, Солнечная империя опережает на тысячи лет все, что может породить эта жалкая планетка. Нет никаких сомнений - недолго осталось до того дня, когда он раздавит последнего мятежника. Даже если для этого придется погасить их жалкую звездочку... звездой больше, звездой меньше. Какая разница для империи, насчитывающей в своем составе несколько галактик?

***



Пока на Левом материке гремят войны, будут те, кто нуждается в защите. И если раньше можно было лишь надеяться, что неизвестный Спаситель, которого толком даже и не видели, сможет тебе помочь, с недавнего времени на защиту мирных граждан встали Железные Спасатели! Могучие боевые роботы, в белой броне с алым крестом на всю грудь и странным девизом, который никто так и не смог прочитать, бросались прямо на амбразуры, закрывая собой живых людей. Они не щадя собственных процессоров и приводов подставляли спины под падающие балки, ловили брошенные кирпичи, накрывали собой бомбы... роботы Виктора быстро изнашивались, но их ряды не уменьшались. Далеко в небесах работают огромные фабрики, производя все новых и новых Спасателей, и пока они работают - у простых людей есть шанс прожить еще один день.

Спустя ещё немного болтовни о древнем подводном зле новоприбывших выпустили размяться и ознакомиться с базой "Консулов". Пара дней, видимо, была специально выдана разношёрстной команде, чтобы обжиться в совершенно чуждых условиях и отоспаться перед серьёзной чередой миссий. Однако Санада по кое-каким причинам спать не хотела.
Объяснив свой уход плохим самочувствием от резкой перемены климата и часовых поясов, девушка скользнула в лифт и опустилась на жилой этаж. Дверь в её комнату зажглась зелёным огоньком при прикосновении ключ-карты и отъехала в сторону, как только Санада шагнула вперёд. Небольшое, тесноватое помещение с кроватью, фальш-окном, рабочим столом и шкафом. Без изысков, одни лишь картины, изображавшие тот роскошный город на воде, располагающийся в сотне метров над её головой. Белые и розовые дома с пышными балконами-садами, нависавшие над плывущими по рябящей воде лодками с высокими носами. Венеция напоминала девушке посещённый ею пару раз Банкок, сплошная каша из небоскрёбов, буддийских храмов и бедняцких трущоб, изрезанная множеством каналов. И кишащая рехнувшимися Куэй-дзин.
С облегчённым вздохом плюхнувшись на удивительно мягкую кровать, Санада несколько минут просто расслабилась, прикрыв глаз, а затем вытянула из кармана штанов небольшой, размером с ладонь, переносной компьютер, крышку которого она планомерно обклеивала разноцветными названиями азиатских городов, в которых побывала по работе. По нажатию кнопки дисплей во весь тонкий прибор загорелся и продемонстрировал рабочий стол с Юно и Муру на обоях. Тумблер у самого уголка щёлкнул и из маленького порта сзади вытянулись проводки наушников. Спустя полминуты беспроводное подключение с телефонной сотовой сетью Киото было настроено, а девушка слышала длинные гудки.
- Алло? Кто это? - от детского голоска сердце Санады подпрыгнуло в груди, губы расплылись в улыбке.
- А ты угадай, малявка, - засмеявшись, поддразнила она на японском.
- Тётя Сана! - закричала Муру, было слышно, как она прыгает по деревянному полу от счастья - Юно, тётя Сана звонит!
Приближающийся топот и радостные визги её сестры заставили девушку пустить слезу умиления.
- Не разломайте телефон! Говорите по очереди! - она утёрла щеку, представляя, какой хаос там творится. Всё таки зря она не оставила какого-нибудь жучка с камерой в одной из игрушек девочек.
- Мама сказала, что ты уехала в командировку! На целый год, а может и больше! Это правда? Скажи, что нет! Пожалуйста, пожалуйста!
- А ещё она сказала, что на тебя напали грабители! Ты была в больнице? Тебе не было больно?
- Я вчера каталась на велике и упала! Коленку разбила! У тебя было так же?
- Папа пообещал нам купить кошку! А может даже две, одну мне, а другую Юно!
- Я хочу пушистую!
- Тётя Сана, тётя Сана! Мы же переехали!
Наслаждаясь возбуждённым гомоном мелких, будто самой прекрасной музыкой на свете, Санада мысленно поблагодарила начальников за принятые меры.
- Сначала к нам в дверь постучали, я открыла, а там стояли какие-то дяди в чёрных костюмах! Я позвала маму, а потом они начали разговаривать с ней! Наверное, они спорили!
Санада едва подавила злорадный смех: было бы здорово, если бы этой дуре стёрли память и промыли мозги.
- Они поспорили ещё немножко, а потом мама почему-то обрадовалась и помахала им рукой, когда они ушли! Сказала, что нам дали много денег и новую квартиру где-то... у... ммм...
- Кидзу? - с улыбкой предположила их тётя.
- Да, точно! А как ты догадалась?
- Тайные суперспособности тёти Сана, - промурлыкала она в ответ - И как вам новое место? Хорошо добрались?
- Здесь тепло!
- Мы никого тут не знаем!
- На следующей неделе мама поведёт нас в новый детский сад!
- Папа почти не выходит из дома, постоянно телевизор смотрит!
- Какие вы у меня молодцы, девочки. Ничего, потерпите немножко и привыкнете... - Санада осеклась, когда в наушниках скрипнула дверь.
- Юно! С кем ты там так громко разговариваешь? Кто вообще разрешил тебе брать телефон? - послышался отдалённый строгий женский голос, от которого девушка сразу помрачнела. Савао Тоёса, самая отвратительная мать, жена и сестра на свете.
- Ой! Тётя Сана, мама идёт! Дать тебе трубку?
- Ох, золотце, прости, меня тут по работе очень срочно отвлекают! Передай им привет от меня! Целую, малявка! - торопливо протараторила Санада, прежде чем нажать кнопку прекращения разговора. Голоса девочек и их матери умолкли, и она вновь глубоко вздохнула. Месяц отпуска, как только контракт подойдёт к концу. Не меньше. Иначе пойдёт жаловаться.
Итак, письмо из папки не врало: безумная семейка была отодвинута подальше от побережья вглубь острова, в глушь, которая даже Шэнь не особенно интересна. Теперь даже если на Киото нападёт Годзилла-вампир, она может не волноваться о безопасности девочек. Однако сестре она по обыкновению желала минимум хорошего удара током или перелома ноги. Может быть позвонить старым знакомым и организовать это мероприятие?
Пролежав с закрытым глазом где-то полчаса, попеременно размышляя о возможных несчастьях, которые она может устроить Тоёсе, и о своих коллегах, один другого краше, Санада ощутила жажду. После утомительного перелёта и скучнейшего собеседования о приёме на работу ей закономерно захотелось чего-нибудь выпить, и больше всего она склонялась к холодному пиву. Выключив и спрятав в карман мини-компьютер, девушка слезла с кровати, потянулась и отправилась на этаж выше, где, следуя указаниям, можно было выйти в столовую базы "Консулов".

— Всего лишь человек, — согласился Август со словами Маски, — Устаревший, несовершенный, уязвимый и глупый. Но это все же лучше, чем быть фантазией этого человека, считающейся совершенством только потому, что этот самый человек не смог придумать ничего лучше. Но ты прав, наш спор окончен. Я лишь умру как человек, а ты останешься в одиночку гнить на этой планете вместо меня. Не самая плохая сделка.

Бывший полковник рассмеялся, не злорадно, нет. Арахне он сказал чистую правду. В его разуме давно не осталось места ненависти, сожалению, страху. А сейчас таяло и разочарование, а вместе с ним желания и надежда. Оставляя лишь равнодушие. Равнодушие к судьбе этого мира, да и себя самого. Генсек Нового Союза умирал и не то чтобы его сильно заботило это или то что случиться после его смерти. Беззаботный смех продолжился и некоторое время после того, как его сознание вернулась в тело, однако, поскольку то было далеко не в лучшем состоянии да и в отличие от виртуальной проекции требовало дышать, вскоре он сбился на прерывистый кашель.

— Ах, прошу прощения, — наконец, окончательно прервался Август, лишь увидев перед собой Интегру, — не подумайте, что я смеюсь над вашем горем, просто пока я был без сознания произошла одна крайне занимательная встреча. И боюсь, я буду скоро вынужден вас покинуть... В прочем, все по порядку. — начавши говорить быстро, он опять закашлялся и был вынужден перейти на более медленный тон.

— Вы спрашивали на что я рассчитывал? На многое по правде говоря, на то, что заразу, покрывшую этот мир можно счистить, пусть даже огнем и реками крови. На то, что его основу можно пошатнуть, заложив в нужных местах несколько хороших бомб. И не стану скрывать, на то, что смогу сделать Марианну одной из них, преподнеся ей небольшой подарок. Не в прямом смысле конечно. Ее задачей было изменить Альбион. Однако, увы, воспользоваться своей новообретенной силой по назначению она не успела. Кто конкретно ее убил? Понятия не имею. Возможно я, запустив эту цепь событий. Возможно те идиоты, которые положили тело пожилой женщины под излучатель, способный сделать инвалидом здорового кимерийца, а возможно они были лишь пешками системы, не желающей изменяться и уничтожающей любые расхождения с ней. Может быть даже часть ее крови даже на ваших руках. Для меня это уже безразлично, поскольку я умру через пару минут, а вы, если захотите, можете поискать свой ответ сами.

Нойман, так и не смогший отринуть свое время ненадолго замолчал, по всей видимости пытаясь собраться с мыслями.

— Сопроцессоры отключились, — наконец пояснил свою заминку он, — Тяжело думать. Тяжело вспоминать. Неужели это и есть все возможности обычного человека? Не удивительно, что на этой планете меня окружали одни идиоты, если бы так тяжело думать было всегда, я бы уже наверняка сдался и перестал. — Кажется это уже было шуткой, хотя возможно и не так далекой от правды. Честно говоря, Август никогда не представлял себе, как бы он жил, родившись без титула и аугментаций, а сейчас это делать было уже явно поздно.

— В прочем мы отвлеклись. Работа, снова работа. Даже перед смертью не могу о ней забыть. — тон явно показывал, что вспоминать говорящему неприятно, но все же просто забыть не позволяло чувство долго, заложенное с младенчества в мозг Аристократа, — Простите уж, но я свалю на вас свою последнюю волю. Больше тут как видите, никого нет. Передайте Ирочке, что она теперь новый Генсек Союза и мою машину. Все возникшие дипломатические проблемы тоже решайте дальше с ней. Зонт можете оставить себе в качестве компенсации за эту работу и моего прощального подарка. Если не будет вас смущаться, просто заедьте уму кулаком посильнее, искин там умный, поймет. хотя, не мне вас учить.

В очередной раз замолчав, человек обвиняемый в убийстве Ее Величества, казалось бы расплылся по скамейке, закидывая голову назад, переводя взгляд куда-то вверх.

— Спасибо что перенесли меня в это место, конечно, это не мой родной мир, но все лучше, чем заканчивать свой путь в караулке гвардейцев. И прошу прощения, что не смогу выполнить свое обещание и запихать вам ваш пистолет в глотку, — послышался грустный смешок, кажется, будь у Августа еще хоть капелька сил, он бы собрав их поднялся и встретил Интергру в пусть даже безнадежном бою без какой либо цели, просто развлечения ради, — В прочем, если вы все еще собираетесь пустить мне пулю в лоб, сейчас самое время, поскольку через минуту вам не поможет это сделать даже ваша хваленная девятнадцатая печать.

После того как на челноке сработала система самоуничтожение капсулы, Нойман, съедаемый любопытством, все же сунул свой нос в переданное ей сообщение и, лишь увидев его содержание, вновь, не выдержав, согнулся от смеха, самым бесцеремонным образом портя трагичный момент.

— Дедушка, в конце концов, вы самый настоящий Человек, — выговорил Август, вытирая слезы, — Ни одна машина во вселенной не способна дать верный ответ пройдя перед этим через целый набор ошибочных утверждений. Поверьте мне, как представитель аристократии, что последние тысячи лет считала защиту людей от самих себя своей "Главной Директивой" я прекрасно знаю, о чем говорю. Аристократии, которая отбирала у общества все опасные по их мнению вещи, вещая, что это для их же блага. Абсурдный подход... Оберегаемый таким образом никогда не научится различать опасность. Нет ровным счетом никакого смысла уничтожать инструмент, ведь пользоваться им или нет, каждый решает по своей собственной воле, в особенности в этом удивительном мире.

В руке теперь уже пожалуй бывшего Полковника вспыхнул небольшой, но чрезвычайно яркий шар сплетенных данных. Бесчисленное количество информации, извлекаемой из его архивов скручивалось в точку и уходило во вне, на серверы Черного Солнца и дальше, по тахионной связи, вниз на просторы СССР. А картинка виртуального пространства, как могла заметить Арахна уже некоторое время конвертировалась в изображение, транслирующееся в прямой эфир.

— Однажды я сказал, что готов стать правителем, мессией, который укажет человечеству путь. Даст покой обыденной жизни тем кто устал от бесконечного хаоса, и поведет к звездам тех, кто все еще жаждет новых открытий. Я не отказываюсь от этих слов. Я все еще Губернатор Черного Солнца и Генсек союза и буду продолжать выполнять обязанности, возложенные на меня должностями правителей этих территорий, в конце концов, эту ответственность я взвалил на свои плечи сам. Однако, от одного из своих титулов, навязанных мне по праву и обязанности рождения я вынужден отказаться. Последние события достаточно ясно показали мне, что будучи Человеком, какие бы технологии я не использовал, я не способен нести ту безызъянную Маску аристократа, Машины, чье призвание лишь управлять. Смогу ли исполнить свой долг без нее? Кто знает. В конце концов, людям свойственно ошибаться и заблуждаться. А посему, поскольку я больше не могу дать вам гарантий того, что общество под моим руководством, станет той самой утопией, о которой я имел неосторожность упомянуть в одной из своих прежних речей, я предлагаю вам Выбор взамен. Те из вас, кто сейчас имеет доступ в сеть, уже могут обнаружить, что в настоящий момент туда загружается полная копия моего Архива, а в скором времени, заводы Черного солнца, выпустят тысячи физических копий. Все знания Империи, все известные мне секреты будут в ваших руках. И решение, использовать их или нет и для каких целей остается Вам. Возможно, с их помощью кто-то решит воссоздать тень того, чем я был раньше, возможно же, найдет иной, более идеальный для него вариант, а может быть и отбросит, как не представляющий ценности мусор, как с некоторыми из них сейчас собираюсь поступить я.

Нойман прервал свой монолог на секунду, подойдя к ближайшей ели, в стволе которой блестящем металлом сверкала небольшая управляющая панель и нажал на ней несколько кнопок. Величественное дерево, повинуясь приказу рассыпалось в незримую пыль, а небо на несколько секунд озарилось красным светом предупреждений.

Внимание! Псионический линк деактивирован. Система "Вознесение" отключена.

— По настоящему Жить может лишь тот, кто способен познать Смерть. — Прокомментировал Август свой достаточно импульсивный поступок. — Забыв об этом, соединив себя с системой, не дающей их сознанию исчезнуть из этого мира, аристократы Старой Империи остановили свои часы. Впали в вечную стагнацию, тратя силы лишь на то, чтобы поддерживать неизменность окружающей обстановки. Но сегодня, свое некогда застывшее время я запускаю вновь, а что вы собираетесь сделать с Вашим, это Ваша проблема. Проблема выбора, которую вы должны решить, перед тем как идти к некой цели, перестав топтаться на перекрестке. И с этим непростым, но необходимым решением ни я, ни никто другой вам не в силах помочь.

— Дамы, минуточку внимания! Все собрались? Ну, опоздавших ждать не будем...
Толпа гудела, как разворошенный осиный улей. Шутка ли — женский совет! Столько баб в одном месте в Винланде не собиралось... да никогда не собиралось, в общем-то. Кланами, бывало, выходили на жатву (там, где что-нибудь росло), сети чинить (там, где было что ловить), или на охоту (там, где живность бегала-летала). Ну так то ж кланом — все свои, все друг друга знают. Только и дело, что соседские косточки перемыть, да на мужа посетовать, что мол бьет больше чем любит, а пьет больше чем бьет. Такие дела.
А тут — ух! Размах! Масштаб! Все кланы в лице прекраснейших представительниц... ну, на любителя, конечно. В общем, столько новых лиц, ну как тут не поговорить, не пообщаться. Широкий каменистый пляж бухты едва мог вместить всех присутствующих, а своими голосами они заглушали даже шумевшее тут же море.
— Дамы, я попрошу... Дамы! Да... мать вашу, БАБЫ! СЛУШАЙ СЮДА!!!
Рёв Интегры перекрыл многоголосый гул, и заинтересованные лица наконец повернулись к ней.
— Так вот, — Интегра прокашлялась, успокаиваясь, и продолжила. — Перейду сразу к делу. Ваши отцы, сыновья и мужья испокон веков отправляются в набеги, гибнут в славных битвах, пропадают в Вальгалле и прославляются в песнях скальдов. Так вот, я хочу спросить — сколько вы будете это терпеть? Сколько еще вы будете оплакивать отцов, скорбеть по мужьям, терять сыновей, проглядывая все глаза в поисках знакомого паруса на горизонте? Что вы, матери, дочери и жены, можете сделать, чтобы перестать каждый день хоронить мужиков?!
В целом, Интегра построила свою речь стратегически правильно. Выбрать тезис, заинтересовать им толпу, подвести к проблеме и подать решение — о да, сэр Интегра умела толкать зажигательные во всех смыслах слова речи. Однако здесь она не учла одного — местного менталитета. Она еще только подходила к вопросу союза Винланда и Альбиона как к взаимовыгодному соглашению, которое... впрочем, это было уже неважно.
— А ведь верно говорит! — чей-то визгливый голос невежливо перебил Интегру в середине предложения. — Сколько мы еще это терпеть будем?!
Интегра нахмурилась. Толпа вновь загудела.
— Доколе?!
— Вальгаллу им подавай!
— Валькирий пышногрудых!
— А мы что?! Чем мы хуже!?
— Они может думают, мы драться не умеем?!
Интегра попыталась привлечь к себе внимание.
— Дамы, я не это имела в виду... Послушайте... БАБЫ, МОЛЧАТЬ!!!
Но на этот раз ее рёв не возымел никакого воздействия: каждая вторая баба в Винланде умела орать не хуже, закаляя глотку после каждого возвращения мужа из похода. Толпа уже завелась, Интегру стащили с возвышения, подхватили на руки и потащили в деревню, невзирая на отчаянные попытки вырваться.
— Даешь равноправие!
— Их — в Вальгаллу, а нас — в валькирии!
— Ура Интегре!
Процессия с гиканьем неслась к деревне. Интегра безуспешно извивалась в цепких мозолистых женских руках, закаленных каждодневным тяжелым трудом не хуже, чем еженедельные побоища их мужей.
— Стойте, бабы! Да стойте же, я не это... Ой, дурыы...

Глаза существа говорившего... пытавшегося разговаривать с отгородившимся непробиваемой стеной фанатизма тритона стали печальными и безжизненными, оно село на мягкую поверхность живого пола уткнувшись лицом в колени.
Возможно стакан был наполовину полным, но это была безвкустная мертвая вода а в его днище была дыра. Киюмэви чувствовала себя одинокой. Но приблежающееся одиночество несло уже не страх, а тоскливое ощущение безвыходности. Внутри нее по-прежнему звучали голоса ее сестер, но ее не покидало ощущение что они поддакивают ей постепенно синхронизируясь все больше. Голод был слишком силен, слишком естесственен. Кафу по-прежнему умирала медленно, тоскливо и болезненно. Тритон молчал, его тело уже было пустой оболочкой, Киюмэви выдрала из него память и душу... печально и брезгливо выкинув последнюю наружу.
Киюмэви разочаровалась в себе, Киюмэви больше не доверяла Киюмэви, вся ее сущность была пропитана Скверной мерзкой, неправельной и просто глупой. Тритон был прав - она бессмысленный монстр-разрушитель или скоро станет им, близкие друзья, якобы сохранившие индивидуальность сестры - все это было самообманом, плавным переходом. Скверна хотела только поглощать, бессмысленно и беспощадно.

...

Победа? "Скорлупа", аспект обороны - узел мыслительной активности подобно другим фокусам многосложного сознания имевший подобие своей личности и характера, слегка расслабилась, только чуть-чуть, по-прежнему прислушиваясь к данным сенсоров. Врагов больше не было, ее работа по управлению защитными системами Некровалле была выполнена удовлетворительно успешно и можно было потратить немного выделенного ей сознания на что-то другое.
Для Скорлупы это было первое ее пробуждение, осознание себя с момента приземления и изменения... заражения Скверной, аспект с некортым удивлением и страхом прислушивалась к своим внутренним ощущениям.
Привычно воплотившись в любимое тело в уютной комнатке "пульта управления" сверхпрочным внутренним слоем защиты ядра, она немедленно почувствовала что-то неладное. С ней не было ее подчиненных, одной из а-едениц и несколькоих почти взрослых, милых и пушистых(Скорлупа не любила влажность и ее камера была одной из немногих сухих, без намеков на слизь и живую плоть, мест на Некровалле) кафакси которые обнимали ее накрывая своими тела словно уютное одеяло или теплая шуба. Точнее каким-то образом ощущала их присудствие но не видела никаким из доступных органов чувств. Очень близко, совсем рядом... внутри нее. Скорлупа слегка ошарашено уставилась на саму себя. Это было странное, в каком-то смысле даже приятное ощущение, правельное и неправельное одновременно. Она стала чем-то вроде этих психов Занниззизинтрикс... или Миюлатине.
Странно. Руки феи погрузились в ее тело, безболезненно(как отвественная за инстинкт самосохранения Скорлупа не разделяла привычного Киюэмеви мазохизма) оторвав от себя кусок немедленно принявший облик а-еденицы. Фея заскулила словно маленькая, потянулась к ней руками и щупальцами, прося вернуть ее, несмотра на то что по сути это действие не имело смысла - они и так были одним целым. Строго посмотрев на достаточно жалко выглядившую аедикси, Аспект вернула ее внутрь себя, неодобрительно покачав головой когда слияние вызвало небольшую волну почему-то гадливого удовольствия. Скорлупа не была уверена как реагировать на изменения структуры ее сущности и, вопросительно выснунув голову в общий поток мыслей, поинтерисовлась мнением остальных.
Это произвело подавляющее впечатление, почти вся Киюэмеви чувствавла себя столь ужастно что едва сохраняла волю существовать. Было сложно сказать кого сильнее терзало чувство вины Заботу(отвечавшую за благополучие фей составлявших Кафу) абсолютно уничтоженную осознанием того что Киюэмеви убила треть кафакси или Сочуствие(отвественную за друзей), на глазах которой плоские друзья были сожраны живьем, предварительно окончательно лишенные своей воли. Внешний аспект общения и любопытства, самая важная часть Кафу, тихо плакала в ужасе от того как перехватившая контроль Скверна бессмысленно уничтожила местных которых нужно было аккуратно захватить в плен, ситуацию не облегчало что выжившие были фанатиками с которыми было невозможно разговаривать. Аналитик наверное единственная из всех аспектов сохранившая подобие спокойства мрачно размышляла над имеющейся информацией пытаясь найти выход. Сердце, аспект тела Некровалле, молчала похоже как и Скорлупа не зная что думать. Пандемия же просто перестала быть. Растворилась утряв всякую волю функционировать, еще ранее не выдержав считая что именно она одна из главных виновников произошедшего. Изверг, неописуемо садисткий аспект агресии... находилась в одной комнате со Скорлупой! Малюсенькой, безобидно выглядевшее тело феи, которое впрочем всегда было готово "взорваться" выпуская наружу бесчисленные когтистые лапы, шипастые щупальца, клыки и иглы истекающие ядом.
Ненашутку запаниковав аспект обороны судорожно окуталась множеством слоев барьеров отгораживаясь от причинившего ей столько боли чудовища. Не получавшая удовольствия от страдания была любимой целью Изверга, аспекта несоизмеримо более мощного, обычно с легкостью и нарочито медленно, что бы насладиться ужасом жерты, проламывающего барьеры. Однако тварь почему-то даже не попыталась вскрыть скорлупку Скорлупы и бессильно осела на пол облакотившись на барьер.
"Привет, Скорлупочка"
Аспект обороны молчала, недоверчиво рассматривая свою мучительницу.
Изверг тоже затихла изучая свои ладони.
"Пришла попрощаться, извиняться наверное бессмысленно, я делала то для чего существовала"
"Прощаться?"
"Ты как всегда в своем репертуаре, замкнута и изолирована, не понимаешь или не хочешь понимать что происходит среди нас. Очень профессионально, ты молодец"
Скорлупа промолчала, с некотрым удивлением осознавая что в голосе Изверга не было привычной издевки или сарказма.
"Я ухожу. Исчезаю, Скорлупочка. Хотелось попрощаться со своей напарницей... и больше не с кем если честно."
"Почему?"
"По той же причине что и Пандемия. Я облажалась с захватом плоских, я слабое звено, Скверна поглотит меня первой. И к тому же я потеряла смысл существования, Скорлупочка. Киюэмеви не нужна Агрессия, Киюэмеви не нужна Изверг, Киюэмеви не хочет... я не хочу больше никому приченять боль. Оборона остается на тебе, партнер."
"Но ты же справилась, ты победила!"
"Ты справилась бы не хуже. И потом это было не то сражение в котором нужно победить"
Скорлупа замолчала.
"Прощай, друг" Изверг легла на сухой и твердый, выполенный из цельного кристалла пол комнаты.
"Прощай... я не обижаюсь на тебя. Ничуть"
"Спасибо"
Огонек комбинированного разума угас, узел сознания рассосался. Тельце феи так и осталось лежать бежизненной куклой.
"Знаешь..."
Барьеры растаяли, Скорлупа подобрала опустевшую оболочку партнерши, прижав ее к груди.
"...Киюэмеви больше не хочет защищаться"
В комнате пульта управления защитными системами наступила тишина. Сухой и уютной комнате с твердыми кристаллическими стенками и ложементом в котором лежали две застывшие в объятьях мумии опустевших оболочек.

...

Изрезанная, изгрызенная, истекающая кровью Некровалле тяжело выбралась из разлогающейся туши акулы на поверхность океана. Латать дыры, восстанаваливать что-либо кроме юбки-крыльев и поврежденных внутренных гравитационных контуров не было желания. Однако лившаяся наружу кровь и отваливавшие куски не оживали, не стали рости попав в воду, а просто умирали, Киюмэви передавала им свою смерть собрав своей тоской оставшуюся волю идти наперекор желающей рости Скверне. И туша акулы просто гнила. Запас душ пока был, наверное его хватит на несколько дней. Время задуматься над последним желанием и местом смерти... разума. У Аналитика были кое-какие соображения как возможно можно ослабить действие Скверны, но основная масса сознания Киюэмеви была слишком подавлена терзаемая отчаяньем и чувством вины. Тритон без колебаний ответил ей что ей не поверят что она не бесмысленный, не осознающий себя монстр даже если она нырнет в глотку к спящему. Ей не верили, ее игнорировали и это было самое болезненное. Хотелось бы хоть еще разок, хотя бы немножечко поговрить с кем-то...
Покачиваясь стоявшая на воде Некровалле завалилась вперед включая восстановленные гравитационные движки и набирая скорость направляясь в сторону суши.

Собираясь в дорогу возьми лишь самое нужное. И оставь половину дома.
Хоккайская пословица.

Попрощаться он пришел на рассвете. К тому времени все ночные гости растаяли словно.. тени? Скоро ли это слово перестанет означать что-то кроме места заслоненного от света? Как бы то ни было, подчиненные Кицуне не желали встречаться с ее учителем. Как и он с ними. Поэтому для последней встречи каждый из них выбрал свое время. Тьма для ниндзя, восход для самураев. Все правильно.

Кто на троне из костей, принимать готов гостей? Сотню кто сменив мастей, избегал всю жизнь страстей? И под сердцем чьим пожаром, лисья злоба гаснет даром? Отраженье с укоризной, в чаше чье справляет тризну? В пепле чьи по локоть руки? Умирает кто от скуки? Кто силен, но все без толку? Кто сложил мечи на полку? И от праздничной сутолоки, кто рычит подобно волку? Есть ли в нем еще людское? Спит Восход, Восход спокоен. В эту ночь погибло трое. Кто теперь ответит кто я?

Ни шляпы ни накидки. Остались аккуратно сложенными на татами в маленькой келье во дворе монастыря, считающейся его покоями. Там же, на деревянной подставке застыли недоуменно Инь и Янь. Давно их не снимали с пояса, очень давно. Сейчас на их месте висит бело-красная маска. Сандалии непривычно низкие. Распущенные волосы с пробивающейся рыжиной лежат как попало на плечах. Мальчишка как есть. Только большая плоская чаша-сакадзуки в руках явно полна не водой. Горького вкуса ее содержимого мальчишкам знать не положено.

Тризненное ложе расположили под открытыми небом в саду камней. Лисы не любят клеток. Да и ночным гостями не пришлось тайком пробираться в стены монастыря. Что до дождя.. с ним всегда можно договориться. Гость осторожно, чтобы не разлить содержимое ноши, перескакивал с камня на камень чтобы не нарушать целостность линий на песке которые чертил здесь..вчера?..целую вечность назад?..человек который точно знал кто он и кем ему следует быть. Счастливец.

Наконец, выбрав камень он уселся, скрестив ноги, и установил перед собой чашу.
- Я поручил твоих ребятишек Кекусики. Мальчик лучше меня разберется чем их занять, быстро привыкает к новой роли. Видела бы ты как он командует Бэнкаем. - Говорящий коротко усмехнулся и приложился к чаше. - Тот впрочем и сам рад новому назначению, бегает как ужаленный. Боюсь придется строить отдельный флот, просто чтобы переправить на материк всю ту груду оружия что он наковал. Засиделся без дела.

Долгая пауза. Ни неловкая, ни трагическая. Просто молчание, вроде того какое наступает за столом, когда гости и хозяева умолкают, чтобы попробовать блюда и поразмыслить над услышанным. Человек же сидящий на камне, снял с пояса маску и задумчиво крутил ее в руках. Обычная фестивальная маска. Красное на белом. Ехидный лисиный оскал. Мерка явно мужская, да и его имя иероглифом с обратной стороны. Захочешь не ошибешься.

- Хотел бы знать, что ты этим хотела сказать. Предложение примерить твою шкуру? Можно подумать у меня со своей то мало проблем. О чем ты вообще думала?! Ох Небо.. Почему все вокруг так зациклены на своих масках? Ты, Бэкай, даже Кеку с его вечно кислой рожей. Знает, что я вижу его насквозь и все равно.. - Самурай качнул головой и сделал еще глоток. - Одни укутываются в свои маски в одну за одной, слой за слоем, как малыш Техоучи в свои одежды. Другие выковывают себе личину и пытаются забыть кем были раньше. Этот гений скрытности думает я не знаю, чем он исписал свои доспехи изнутри. Глупый мальчишка! Ох.. Третьи вовсе забыли какая из масок когда-то была тем на что их одевают. Или выкинули ее за давностью. Но что делать тому, кто родившись маской, ожившей легендой, однажды находит под ней живого человека?..

Самурай встал, и отпив из чаши в третий раз, выплеснул ее содержимое к подножию ложа. Имя огня сорвалось шепотом с губ освобождая силы скрытые в печатях в его основании. С обманчивым равнодушием слепые глаза смотрели как огонь в последний раз обнимает тело приемной дочери, ученицы и любовницы их хозяина. Прощаться он не стал.


Все пути ведут к совершенству. Ни один из путей не позволит его достичь. Повод ли это остановиться? Ведь тому, кто желает продолжить движение вперед, однажды приходится свернуть на звериные тропы.
- Говоришь Никто? - Недобро улыбнулся самурай, одевая маску. - Посмотрим.
Уходил уже без лишних церемоний. От самого ложа до выхода из сада протянулась цепочка следов. Там, где непривычно низкие сандалии касались рисунка из белых песочных волн, оставались отпечатки лисиных лап.

На мостике царило оживление - сложный маневр, в разы сложнее тех, что приходилось предпринимать в межзвездном пространстве. В центре нагроможодения панелей и оборудования находилось капитанское кресло - не слишком большое и массивное, оно не было противоперегрузочным, ускорения ковчега слишком малы, но с двумя массивными пультами на подлокотниках. Пара движений пальцев, и можно было получить доступ к любой системе "Непотопляемого". Такими полномочиями полльзовались всего несколько человек на борту сатурнианского корабля спасения.

Сейчас капитан занимал своего рабочее место, строго в униформе, как всегда, говорит, вестимо, кровь щепетильных аккуратистов немцев. Личность пана Мюллера была под стать внешнему виду, крепкая, сильная, волевая. И со старостью (а капитану было уже несколько за сотню лет) его характер лишь приобрел более яркие оттенки, став намного более крепким. Выдержка, она важна, да.

Но при всем том он был очень прозрачный и честный человек - взглянешь в глаза и сразу ясно кто есть кто. Кто капитан корабля, несущего на борту тысячи жизней, а кто матрос или пассажир вовсе, суть овца из стада. Работать на мостике под таким взором удовольствие сомнительное, но сейчас на бритой голове капитана находилась помигивающая двумя тусклыми зелеными огоньками узкая маска стального цвета, которая на самом деле являлась хитрым и технологичным прибором. Капитанский визор, а это был именно он, позволял многое, в том числе и прямое подключение к оптическим усилителям - сверхмощным телескопам, что были способны уловить самые ничтожные лучи света, усилить во стократ и позволить бортовым компьютерам составить картинку высокой четкости.

Карлу сейчас казалось, что это он плыл во тьме, купаясь в лучах Примадонны. Анатомический контур кресла, а также отсутствие гравитации позволяли полностью абстрагироваться от реальности, осознав себя ковчегом. Таких эффектов планировали добиться с помощью нейроинтеграции, тогда когда сознание свивают с цифрой в тугой жгут и человек буквально "чувствует" машину. Но на "Непотопляемом" таких технологий не было - отлет состоялся слишком рано. Впрочем, нет ничего такого, чего бы не сумел вообразить человек с богатой фантазией. А без богатой фантазии капитанами подобных космических аппаратов не становятся.

Он не мог покинуть мостик и заняться более важными делами, устав требовал его присутствия на посту при выполнении любых маневров в неизведанной системе. Но необходимые приказы уже отданы, команда работала отлично, как и машина - агрегаты "Непотопляемого" холили и лелеяли на протяжении всех семи десятков лет полета. Поэтому сейчас он просто читал отчеты о проделанной работе, о затратах топлива и состоянии двигательной установки. Но пока решил сделать перерыв.

Движением мышц глаза, улавливаемых сенсорами визора капитан переключился на телескопы другого борта и сфокусировал взгляд на здешнем солнце. Сразу в дело включились светофильтры, корректоры цвета и прочие электронные прелести. В конце концов картинка прекратила меняться и Карл мог насладиться видом полыхающего шара газа. При желании он мог переключиться с оптического спектра на любой другой и полюбоваться, например, картиной гамма-излучения Примадонны. А звезда была красива.

Примадонна, так ее назвали итальянцы из астрономического отдела. Также на борту ходило "Донна" или "Мать". Непонятно почему первая звезда предстала пред людьми Колец именно в таком обличье, но продолжив тенденцию - инженеры немцы, готовя проект "Алые паруса", суть которого была в разработке кораблей-добытчиков водорода из атмосферы планеты гиганта, просто не могли называть крупнейшую планету системы "этой планетой" или "газовым гигантом класса М", поэтому, поддержали друзей итальянцев и именовали полыхающей водородной плазмой кремовый шар шести десятков километров диаметром "Фатером".

Быстро нажав пару клавиш, капитан вывел на экран визора обозначения планетарных орбит, нашел точку с подписью "Фатер", приблизил изображение - вот он. Еще клик и еще один. На картинке появляется расцвеченная структура плазменного хвоста - отец и мать ругаются, и первый прямо таки полыхает от злости. Карл улыбнулся, вдруг вспомнив редкие, но невероятно мощные, вулканоподобные, семейные ссоры, непременно заканчивающиеся всеобщим примирением. Вспомнились и родители. Остались на Рее. "Зачем нам те звезды сынок? У нас вот, своя, здесь. Это вам, молодым, оно все нужно - бежать, суетится, торопиться. А мы уже столько теней повидали, что нам еще одна, пусть и инозвездная?" - так говорили они.

Еще пара кликов - россыпь индикаторов, отправленные микрозонды, собирают данные для "Алых парусов". Арки вывели их на нужные орбиты, сами пробы беспилотные и одноразовые. Но данные которые они соберут бесценны - без водорода с Фатера "Непотопляемому" придется тяжело.

Мотнул лысой головой, забарабанил пальцами по клавиатурам. Теперь в фокусе пункт назначения. Дочка этой семьи, что спряталась за папиным гневом, разлетевшимся веером по всей системе, Цурка, холодно поблескивающая кружевами льда. Точно - малая девица в платьице, верно подметили польские планетологи. Вторая улыбка. Почаще бы вот так смотреть на планеты - на звезды то Карл за семьдесят лет так нагляделся, что тошнит уже от этих маленьких блесток.

На Цурке они могут найти много полезных материалов. Такие крупные твердые планеты обладают большой массой и, как правило, содержат в своей коре много полезных ископаемых. Если же им не повезет и судьба не предоставит им маленький подарочек в виде богатых поверхностных залежей руд и кристаллов на этой ледяной планете, придется забраться дальше.

Последний член семьи. Вот он, темный, напыщенный. Дерзкий приемный Сон, ему нет дела до склок Доны и Фатера, на Цурку он плевал, знай вращается себе как хочет и где хочет. Парень попрал законы семьи - долой плоскость эклиптики, долой круговые орбиты, долой прямое вращение. Астрофизики крайне им заинтересованы. Путь к нему будет тяжелым, но исследовать его надо, кто знает, какие сюрпризы он может скрывать?

Закончив смотр этой звездной семейки, пан Мюллер вернулся к проверке отчетов. Скоро будет маневр торможения.

Исход "Усимуры" был событием одновременно страшным и чудесным. Чудесным - потому, что люди смогли ускользнуть из холодных объятий необратимой смерти, смогли собраться и построить, пусть и из "подручных" материалов, но все таки ковчег - корабль, способный нести осколок человеческой цивилизации десятки световых лет. Страшным - потому что их вечно будут преследовать отголоски воплей агонии людской расы.

Они слышали последние радиопередачи Объединенного Человевечского флота, точнее - его остатков, что встретили врага объединенным ударом за орбитой Нептуна. Вопли о помощи, молитвы, слова прощания, обещания отомстить, истерический смех - голоса мертвых, ведь свет идет так медленно.

Они видели взрыв Сатурна - смельчаки из остатков Республики Колец использовали за раз весь накопленный за почти семьдесят лет арсенал - антиматериальный бомбы, ускорители антиматерии, термоядерные заряды... Зарево ярче солнца можно было наблюдать несколько дней, шум в эфире на неделю лишил возможности осуществлять радиосвязь. Когда каналы коммуникаций были восстановлены - Сатурн был уже за пеленой. Ни единого сигнала. Только тихий скрежет на всех частотах, не белый шум, но никоим образом не осмысливаемый шепот. Его издавала Тень.

Они наблюдали падение Юпитера. Он долго молчал. Почти все население лун совершило Исход, остальные же погибли в первом бою на границах системы. Сейчас там оставалось всего пара сотен тысяч человек. Тень подобралась близко, но ничего не происходило. Потом - еще одна ярчайшая вспышка, осветившая космос вокруг на несколько минут - то взорвали орбитальные хранилища изотопов водорода.

Гибель Марса и Земли они уже не видели. Темное полотно закрыло печальное зрелище, миллиарды тел преградили ход волнам света. Тень пожрала Солнечную систему.

***

А "Усимура" бежал - двигатели работали на полную, выжимали все возможное. Касагами согласился пойти на риск и позволил "Оракулу" вывести реактор "Нити" на максимальную мощность, которую он с трудом поддерживал, используя все свои не слишком богатые возможности. Удивительные способности перспективного искусственного интеллекта позволили обойтись без серьезных аварий и катастроф. В итоге, спустя почти полгода ковчег вырвался из гравитационного колодца Солнца и устремился к звездам. Тень осталась позади. На какое-то время.

На борту в это время царил ужас. Шок. Трепет. Лишь экипаж и некоторые элитные части военных сохраняли спокойствие и следили за системами звездолета. А так как все делалось в последний момент - пойти не так могло многое.

Псионический процессор юнита номер 466788 в 975-й раз, дабы убедится, что рецепторы его не обманывают получал входящие сообщение, которое вновь не желало менять свое содержимое. «Противник не обнаружен» — безжалостно гласил входящий сигнал. На какой-то момент после очередной проверки, 466788-й испытал на себе эмоцию, согласно бортовому словарю терминов классифицируемую как «зависть». Определенно, он завидовал людям древнейших времен, не имеющим ни малейшего представления о структуре вселенной и верящих в такую дикую и абсурдную вещь как случайность. Они по крайней мере могли бы списать подобное сообщение на ошибку системы и приступить к устранению неисправности. Однако, одинокий солдат посреди поля уже оконченной битвы четко знал: в его совершенной боевой машине не может быть неполадок.

Внезапно, в голову киборга пришла достаточно безумная мысль: оставшись единственным активным юнитом союзных войск, он и являлся главнокомандующим армии, а значит, в его юрисдикции было и определение критериев враждебной цели. «Присвоить статус враждебных, всем зарегистрированным нейтральным объектам» — прозвучал короткий приказ, на что система в очередной раз дала безжалостный, но правдивый ответ: в радиусе вариативно-пространственно-временного сканирования +бесконечность нейтральных объектов не зарегистрировано.

Впервые, четыре-шесть-шесть-семь-восемь-восемь, осознал что вокруг него была одна лишь пустота. Почему? Ответ на этот вопрос быстро нашелся в информационных архивах. Системы самовосстановления современных боевых машин поглощали любую субстанцию на своем пути, переработав весь доступный ресурс во вселенной в свою собственную массу, а затем принялись пожирать друг друга, пока в итоге не осталась лишь последняя функционирующая единица.

Однако, не смотря на полученную информацию, вопрос, какую процедуру следовало выполнять следующей по прежнему не исчезал. Очевидно, 466788 был победителем, однако установка данной переменной в значение «истина» в общем-то не отменяла предыдущего вопроса. В списке директив не было ни одного упоминания о той, которую следует исполнять в случае подобного сложения обстоятельств.

Следующим местом, где киборг стал искать информацию стал исторический архив. Многие нейросети «обучались» человеческому мышлению именно благодаря оценке ранее совершенных действий. И надо сказать, результаты использования данного опыта не прошли даром: в архиве немедленно обнаружилось множество вариаций действий и 466788, которого переполняла эмоция, классифицируемая как «радость» немедленно приступил к исполнению обозначенных протоколов, разделив себя на множество квантовых вариаций для одновременного их исполнения: в то время как в одной из возможностей, кибернетический организм воплотил себя в человеческом теле, чтобы пригубить бокал праздничного напитка, в другой, на только что созданной планете, под торжественные фанфары проходил массивный военный парад. Большинство процедур, однако, так и не дали ожидаемого эффекта, вновь вернув ситуацию к изначальному варианту, однако в одной из созданных вариаций произошло настояшее чудо. Шею четыре-шесть-шесть-семь-восемь-восемь, едва занесшего ритуальный кинжал над жертвой, прикованной к алтарю древнего бога войны, пронзила стрела, выпущенная одной из только что воссозданных марионеток, очевидно выполняющей роль скрывающегося среди трибун убийцы. Сперва киборг не придал этому какого либо значения: он легко бы предсказал удар, если бы найденный в архивах протокол подразумевал использование сканеров или квантового моделирования. Однако, уже на следующий день вариации события приняли оборот, эмоцию испытываемую пилотом к которому можно было бы охарактеризовать словосочетанием «значительный интерес»: одна из воссозданных марионеток, исполнявшая роль некого официального лица, должность которого вполне можно было оставить за кадром объявила войну государству, якобы стоявшему за недавним убийством.

Война, слово, которого так давно ждал безымянный пилот, у которого за тысячи звездных циклов сражений остался один только номер. Война, которая была смыслом самого его существования. Война, на которой он вновь сможет встретить врага. И радость, одержимость которой он в кои то веки смог понять, не заглядывая в классификацию стандартных эмоций.

Бледное лицо мертвеца, роль которого избрал совершенный воин вновь заиграло красками жизни, а в тот момент когда поднявшаяся из гроба фигура первосвященника сжала в своих руках рукоять простого стального меча, далеко в гиперпространстве прогремела вспышка самоуничтожения совершенной боевой машины, в которой больше не нуждался воин, вновь обрившей смысл существования, унося вместе с собой и воспоминания о его предыдущей жизни...

В тот же момент, изображение перед глазами полковника исчезло, сменяясь заставкой. На которой, если опустить разнообразные спецэффекты содержался достаточно простой текст:

GAME OVER
Причина поражения: Ваша Сверхцивилизация в третий раз вернулась в ранее существовавшее состояние.
Общее время игры: 2 564 789 480 974 виртуальных лет.
Поздравляем. Вы заняли первое место среди игроков Черного Солнца. Внести ваше имя в таблицу рекордов?

Уверенно щелкнув на «Нет» август фон Нойман опустился на спинку своего мягкого кресла с задумчивым выражением на лице. Не смотря на то, что Полковник неоднократно участвовал в разработке и тестировании видео игр, сегодня он пожалуй в первый раз решил сыграть партию от начала до конца, в полной мере пользуясь всеми своими навыками для достижения победы... И проиграл. Проиграл в игру, победа в которой по его же воле создателя оной была в принципе невозможна.

— Невозможное на этой планете творят по нескольку сотен раз в день, а ты все еще не можешь победить в обычной игре. — прозвучал слышимый лишь в голове Полковника язвительный упрек, — Разве после такого количества жертв, так уж сложно принести еще одну? Отказаться от того, что ты привык называть математической логикой и здравым смыслом? Просто поверить, в собственную способность совершить чудо?

— Сложно? Нисколько, но что это даст в конечном итоге? — ответил вопросом на вопрос тот же самый голос, лишь немного более спокойной интонацией, и тут же принялся перечислять возможные ответы — Иллюзию силы, веру в то, что эта сила действительно реальна, способность навязать эту веру другим, заставить противника верить в то что он потерпел поражение, и возможно, вполне «настоящую» победу в этой войне. Победу, которая принесет мне ничуть не больше, чем номеру 466788, судьбу которого мы лишь недавно могли наблюдать на экране.

— Он был всего лишь персонажем игры, — вновь прокомментировал голос, кажется при этом ничуть не изменившись. Единственное, что сейчас позволяло различать «собеседников» это контекст разговора. — В прочем, ты тоже не можешь быть уверены, что не являешься персонажами чьей-то игры. Это было бы весьма удобно, к слову. Ведь любая игра должна иметь правила, вычислив которые возможно повернуть ход событий в свою пользу. Или убедив себя в том, что они уже давно известны «совершенной» имперской науке. Ведь единожды поверив в ложь, ты уже никогда не сможешь отличить ее от истины. — Невидимый собеседник рассмеялся в голос. Однако, достаточно быстро остановился, видимо для того чтобы пояснить ситуацию — Почему это меня так забавляет? Кто знает? Может быть потому, что в кои то веки встретить вопрос, на который нет ответа во всеведущем имперском архиве, это достаточно весело. И в тоже время, ты не можешь быть уверенным в том, что его там. Нет. И кроме того, открыть фаил и посмотреть ни сколько не поможет тебе убедится в его наличии или отсутствии. В конце концов, это мир лжи, в котором никому нельзя доверять. В особенности своим глазам. Разве это не прекрасно? Если в этом мире нет истины, ты все еще можешь занять ее место. Истина это замечательная вещь, ее любят все, кому слишком тяжело думать своей головой. Ведь именно о подобном отношении ты и мечтал? Что может знать маска о желании человека? А что может знать человек о желаниях маски? Кто из нас маска, а кто человек? А разве это имеет значение? А разве что-то в этом мире имеет значение? Несомненно. Несомненно. — последний ответ голос произнес дважды одновременно, после чего продолжил все также хором, — Но эта вещь слишком личная, чтобы обсуждать ее с кем-то вроде тебя.

Тело в саване положили на металлическую тележку. Несколько секунд, тихий стрекот - сервомоторы втянули умершего в камеру. Опустилась крышка, стукнули стержни-затворы. Вспышка, тихое гудение дуги - Корван Глацио Серджо превращается в мелкий-мелкий пепел. Поодаль плачут его жена и дети, они потеряли отца. Несчастный случай, так говорят. Рядом стоят его подчиненные. Некоторые из них сказали несколько слов в память об усопшем. Ковчег потерял выдающегося ученого, немало сделавшего для этого путешествия.

Электрическое пламя гаснет, за темным стеклом ничего больше не видно. Пепел соберут и захоронят на "кладбище" - в специальном отсеке, где покоятся урны с прахом самых выдающихся представителей социума. Только они, великие, удостаиваются чести не быть переработанными на вторичные продукты - суровые реалии сверхдальнего космического полета не позволяли выбрасывать на ветер ни единой молекулы. Люди начали расходиться.

***

В холодной лаборатории Дженкинс задумчиво сидел и наблюдал за идущим на экране процессом. Там один из фотонных суперкомпьютеров моделировал процессы происходящие в мозге при его значительной имплантации. Органический компьютер никак не желал соединяться и эффективно работать с "припаянным" к нему компьютером неорганическим. За эти несколько лет, что прошли с тех пор, как совет начал усиленно финансировать этот проект лаборатория получила оборудование, кадры и "подопытный материал" - но они так и не продвинулись вперед.

Изначальная директива совета проводить испытания на людях казалась прекрасной затеей - именно из-за этого, из-за глупых предрассудков, как думали многие, ученым Земли и не удавалось соединить машину и человека в единое целое. Различные устройства, реагирующие на нервный импульсы, ВР-машины, нейро-интерфейсы, ИНКи разумеется были созданы - но "полной", непосредственной интеграции человеческого разума в "цифру" достичь никак не получалось. Все что было у человечества лишь "дополнение" реальности или же ее "подмена". Снятие волн с выхода, подача на вход. И то, только самых простых, сенсорных, отвечающих за ощущения. А каких чудес можно было бы достичь, например, напрямую соединив фотонный процессор и мозг человека в компактную вычислительную машину - о! Это открыло бы совершенно новые горизонты. Но нет, чего то не хватало...

Дженкинс досадливо цокнул языком, когда на дисплее высветилось "System failure! Mismatch, object #109Z83EF56..." Очередной провал.

***

Билл откинулся на спинку кресла и допил те остатки спиртного, что оставались на дне пластикового голубого стаканчика. "Несчастный случай". Билл видел тело своего начальника почти сразу после этого "случая". И читал заключение. Лопнувшая труба системы охлаждения. Точно в темячко. Шанс один на миллион, что такое произойдет когда один из главных в касте Физиков зачем то забрел в технический коридор. Один на миллиард! Сегодня Корван. Завтра - еще кто то из верхушки, кто пойдет против идей Совета, ратуя за свое видение принесения Огня. Разве этого хотел Великий Пламмер? Как быть ему, Биллу Саммерсу? Он горел идеей подняться, стать на один уровень с великими гениями, чьи решения определяли судьбу "Огонька" и всех его обитателей... Но теперь, что делать теперь?

***

Тесный класс на десять человек располагался в одном из вращающихся вокруг основного тела ковчега "жилых поясов". Молодой Иоганн внимательно изучал анимированную принципиальную схему фотонного двигателя класса DSPE-II на экране лежащего перед ним планшета. Именно такие двигатели и стоят на его родном ковчеге. Как будущий инженер он должен разбираться во всем подобном досконально.

Еще немного и его определят в касту, в зависимости от его навыков, умений и прогноза их роста. Определится его путь в жизни. А через восемнадцать лет (ему уже будет доходить третий десяток) "Огонек" достигнет первой звезды в своем путешествии. Там резко возрастет необходимость в специалистах подобного рода. А значит - будет возможность подняться и занять подобающее место. Он думал об этом сейчас, пока остальные дети беззаботно прожигали свои лучшие дни, когда судьба еще не сковала их цепями под названием "каста". Потом времени думать и действовать не будет.

Тем временем, на орбите, в облаке астероидов, обломков и космической пыли, все шло своим чередом: недавно развернутые тахионные орудия давали короткие залпы, в очередной раз меняли позицию, руководствуясь алгоритмом, основанным на аппаратном радиоизотопном генераторе случайных чисел, после чего вновь начиная обстрел. Выманивать лисицу из ее норы всегда было достаточно неспешным занятием. Конечно, можно было бы подключить метеориты, сравняв с землей не только военно-промышленные комплексы и транспортную инфраструктуру, но и места обитания рядовых рейховцев. Однако, затраты ресурса репутации на такое действо были явно не оправданы. Да и негоже было наносить слишком тяжелый ущерб государству на который у полковника еще были планы.
А по сему, события шли достаточно медленно, в то время как сам фон Нойман, проводил большую часть своего времени за иными делами, несомненно государственной важности: Одним из таких занятий была дегустация новых сортов чая, а также кондитерских изделий приготовленных по рецептам СССР. В прочем, что касается последних, то тут полковник при помощи своей встроенной биолаборатории быстро установил, что состав блюд достаточно вреден для обмена веществ обычного человека, а посему, во имя защиты здоровья имперских граждан, поспешил героически утилизировать все имеющиеся запасы опасной продукции самостоятельно, одновременно отправив на Черное Солнце запрос на модификацию рецептуры. На фоне этого подвига, в прочем, остальные деяния на орбитальной базе, вроде разработки поля для игры в гольф, которое должно было расположиться на поверхности нескольких крупных астероидов, а также установка органа, использующего гравитационные искажения для передачи звука в безвоздушном пространстве, чтобы гарнизон мог насладиться живой музыкой, были уже сущей мелочью...
План явно затягивался... И если противнику нельзя было быть прямо в лицо, для скорейшего достижения победы, оставалось лишь ударить ниже пояса, а именно: непосредственно по чести и достоинству товарища фюрера и его любимого пса — Кортцфляйша. Или наоборот... Честно говоря, Полковнику не очень хотелось разбираться, кто из этой двоицы, троицы, или сколько их всего там, был сверху. Благо, у лучевого оружия, обладающего достаточно высокой точностью и возможностью вести огонь непрерывным лучом было одно достаточно замечательное свойство: его можно было использовать в качестве гравера, для нанесения монохромного изображения прямо поверх вражеской территории и именно этим, имперская армия сейчас и собиралась заняться, выбрав в качестве передаваемой графической информации несколько рисунков детей младшего школьного возраста из СССР на тему "Почему фашизм — это плохо", а в качестве точек нанесения склоны гор и холмов, лучше всего просматривающиеся из крупнейших городов этой, достаточно давно прогнившей страны.

Еще два щелчка, на этот раз уже вполне слышимые в атмосфере, хоть и заглушаемый канонадой взрывов: орудийные контейнеры вернулись на свои крепления, переводя машину в режим максимального ускорения. Форсаж главных двигателей, резервное торможение, и Доминимум, сопровождая свое прибытие громогласной ударной волной, содравшей, однако лишь листья с окрестных деревьев завис перед одной из башен Кремля. Короткая вспышка тахионного манипулятора за мгновение испарила часть стены, через которую и вошел внутрь полковник. В тот же момент, среагировал индикатор входящего сообщения, кто-то снаружи явно транслировал не зашифрованное сообщение по широкому каналу связи, и не прослушать оное было бы наверно как минимум знаком неуважения, а посему полковник немедленно переправил трансляцию на виртуальный дисплей дополнительной реакции, повесив изображение прямо у себя перед глазами. И весьма вскоре, Нойману захотелось ответить: в тот же момент, из под плаща полковника вылетел небольшой зонд-камера, и описав полукруг в воздухе, выбирая удобный ракурс, завис в наиболее удачной точке.

— Господа, не могли бы вы прекратить шуметь? — обратился полковник не пока еще не к зрителям, а к местным, по всей видимости охранникам, все это время, производящим трещащий шум при помощи некого подобия своего кинетического оружия, из которого, они по какой-то невидимой логике причине, вероятно пытались пробить защиту Доминиума. В прочем, звук, ни сколько не мешавший Полковнику, но в тоже время являвшийся помехой для съемок, быстро прекратился, лишь стоило слегка коснуться рукояти Солнечного Клинка, отдав приказ на формирование нескольких гравитационных полей по нейролинку: предметы издававшие шум буквально вырвало из рук людей, сминая в лишь самую малость кривоватые шарики искореженного металла. Преследовать Генсека полковник нисколько не собирался, презренный трус бежавший с поля боя явно не стоил его личного внимания, а посему, обязанности по его аресту переходили к Черным Рыцарям, идущим во второй волне десантирования. Сам же полковник тем временем уселся в кресло бывшего правителя, активировав камеру-зонд, и передав на флот приказ ретранслировать его в формате аналогичном ранее перехваченному сигналу.

— Полагаю, с моей стороны не будет грубостью оставить свою ремарку, особенно учитывая тот факт, что в следующие пятнадцать минут, мои войска возьмут полный контроль над данной столицей. Вынужден согласится с ранее выступавшим ораторам лишь в одном пункте: действия так называемых "демонов" неприемлемы также и с моей точки зрения и в ближайшее время Империя предпримет все возможное по их пресечению. Однако, в остальном, вынужден признать его речь чрезмерно наивной и максималистской. Граждане, дамы и господа, в мире банально не существует вещей вроде "чудовищ", нравится вам это или нет, но существует лишь люди, временами эгоистичные и даже жестокие, машины, следующие заложенной в них кем-то программе, а также дикие звери, повинующиеся лишь первобытным инстинктам. Желание назвать чудовищем первых - есть бегство от ответственности, вторых и третьих - невежество. В прочем, пожалуй я немного отвлекся от темы. — полковник ненадолго прервался, давая собравшимся несколько секунд чтобы осмыслить сказанное а сам тем временем разглядывая парящие в воздухе документы, которые лишь минутой ранее извлек гравитационным полем из стола генсека. Конечно, вряд-ли тут осталось хоть что-то минимально важное, но информация никогда не бывает лишней, особенно если в твоей голове смонтирован диск условно неограниченного объема.

— Так вот, возвращаясь к максималистично наивной точке зрения предыдущего оратора, весьма вероятно порожденной банальным эгоизмом, вынужден отметить, что его желание построить все под собственные стандарты — не более чем несбыточная и более того глупая мечта. Люди — не машины с идентичными функциями. Люди не равны. Люди различны. Каждый обладает уникальным набором талантов и желаний. Несомненно, это прекрасно желать дотянуться до новых звезд. Когда-то ведомые именно этим желанием мы прибыли в этот мир через толщу мириадов измерений гиперпространства, открыв его ранее неизученные удивительные законы. Однако, нет ничего постыдного также в том, чтобы желать спокойной жизни, стабильности и уверенности в завтрашнем дне. Нет ничего постыдного в том, чтобы наслаждаться искусством или двигать науку, не отвлекаясь на заботы о том, где взять пищу и крышу над головой. Однако, существует весьма ограниченное количество вещей более мерзких и отвратительных, чем банальная человеческая жадность. Желание взять все, что не прибито к ткани пространства и времени метафорическими гвоздями, просто чтобы повесить табличку "это мое" не имея при этом не малейшего представления о том, для каких целей его можно использовать, лишь на моей личной памяти погубило несколько тысяч прекрасных цивилизаций. Именно подобная жадность, привела к тому, что ваш теперь уже бывший генсек ежедневно уничтожал сотни жизней, пытаясь заполучить в свои руки еще одну крупицу власти, и, увы, я смею предположить, что именно жадность движет ранее выступавшим товарищем, заставляя его произносить подобные речи.

— Что же касается меня, то я лишь предлагаю стать защитником и гарантом экономической стабильности для тех, кто предпочтет прожить свою жизнь довольствуясь тем, что он имеет. И путеводной звездой для тех, кто предпочтет идти вслед за мной к звездам, не страшась их обжигающего жара. Как это однажды сделал тот, кто на моей родине ныне известен как Бессмертный Император, подаривший человечеству тысячу веков процветания.

— В прочем, на этой ноте, я, увы, вынужден прервать прямой эфир, дабы заняться более насущными делами, а далее все желающие могут посмотреть на данной волне вдохновляющую научно познавательную передачу, описывающую принципы Имперской идеологии с самых разнообразных сторон. А если кто-то захочет задать вопрос лично, в течении следующего часа я готов принять посетителей по любым вопросам в кремле, в кабинете Генерального Секретаря, обязанности которого я буду временно исполнять до полной реорганизации данного государства.

После последней фразы зонд-камера отключившись вновь вернулся под плащ, слившись со скафандром из активной материи которой и был сделан, а полковник, выведя на экраны дополнительной реальности диспозицию войск принялся следить за состоянием поля боя в реальном времени на случай, если где-то потребуется его личное вмешательство, передав непосредственное командование операцией своим офицерам. В небе над столицей, тем временем, уже стали вполне различимы силуэты массивных десантных кораблей, строгой, почти параллелепипедной формы. Массивные конструкции из углепластика и черной стали, величественно спускались с небес, по очереди зависая на высоте около километра, и теперь уже ведя основной огонь вверх, выжигая понемногу слабеющий дождь из термоядерный боеголовок длинными тахинными лучами. Между крупными транспортниками, в безумном танце кружились небольшие, издали напоминающие наконечник трезубца истребители-дроны, храбро обороняя собственной массой крупные корабли: уже не один десяток таких машин отправившихся не перехват ракетных залпов слизнули термоядерные вспышки, однако, для имперской тяжелой промышленности восстановление потерь беспилотных аппаратов — не слишком значительная проблема. Пилотируемый Черными Рыцарями гуманоидные машины, куда менее подвижные в атмосфери, но и несущие на себе более чем впечатляющий арсенал тем временем занимали места на поверхности, разворачивая тяжелые орудия для организации долговременных огневых точек ПВО, а небольшие тесные челноки, высаживали на улицы достаточно значительное количество десантников с ручным оружием и в простеньких экзоскелетах, которые должны были в кратчайшие сроки взять под контроль империи все важные объекты...

Фаблио, басни и прочие смешные рассказы Вечного королевства

Однажды некий озёрный идальго ехал по делам к одному северному лорду. Пришлось ему в пути проситься ночевать у селян в бедных пиктских хатах. И всюду его кормили овсянкой, а узнав что он едет к лорду приговаривали:
- Простите нашу бедность, но за столом нашего господина вас накормят по-настоящему.
Когда шляхтич прибыл к лорду, то ожидал роскошного пира, но ему подали только такую же овсянку и пиво. Выпив, он не удержался и спросил хозяина почему его трапеза ничем не отличается от холопской, на что тот оскорбился:
- Как, ты не заметил, что моя овсянка со шкварками?

***

Однажды некий озёрный идальго путешествовал сушей на юг через Междуречье. И случилось ему остановитья в одной пустой придорожной корчме, хозяин которой был угрюмый глупый малый, каких много в тех краях, но жена его была молода и красива. Шляхтич стал подбивать к ней клинья, да и та была не прочь изменить своему уродине-мужу, но тот что-то заподозрил и никак не выпускал жену из виду. Тогда идальго сделал дырочку в бочке для воды так, что натекла большая лужа. Женщина это увидела и позвала мужа. Корчмарь принялся смотреть, что случилось, но дырка была сделана так ловко что найти её не удавалось. Тогда корчмарь залез в бочку, а была она весьма большой, и принялся искать, а корчмарка свесилась через край и давала ему советы. Идальго же не теряя времени пристроился к ней сзади. Так они и блудили рядом с мужем, пока тот лазил по дну бочки сбитый с толку указаниями жены. Та, что бы скрыть волнение и частое дыхание, специально покрикивала на бестолкового мужа который даже бочку отремонтировать не может.

***

Знаете, почему в Вековечном лесу большинство воинов лучники? Они ничем сложнее палки орудовать не могут.

***

Однажды некий озёрный идальго был в западных горах и зашёл в дом одного из родственников Рочестеров. Того дома не было, а лишь его молодая и красивая жена. Вскоре правда муж вернулся и застал свою половину в постели со шляхтичем.
- Что вы тут делаете? – вскричал рогоносец. Однако идальго нашёлся, что ответить.
- Понимаешь, поскольку я тебя не застал, то решил дождаться твоего прихода. Но поскольку я болен, и мне стало плохо, то жена твоя уложила меня в постель. Однако я совсем продрог, и меня била дрожь, я бы наверное помер, но эта добрая и ашилюбивая женщина легла в постель, чтобы согреть меня.
Муж думал-думал, да и сказал.
- Хорошо. Но больше так не делай, а то я разозлюсь.

***

Знаете, почему на Вечнозелёной равнине лорды сношаются с кобылами? Это они мстят жеребцам за своих жён.

***

Рассказывают, что однажды в Наэглоре гуляла компания небогатых шляхтичей из разных концов королевства, и по молодости и горячности они не только спустили все взятые из дому деньги, но и много задолжали. И увидел их печальных некий богатый старый рыцарь и, вспомнив молодость, решил сделать доброе дело и оплатить их долги. И только местному уроженцу не дал ни копейки. Его приятели скинулись, и насобирали уж денег что бы покрыть этот долг. На следующий день все те шляхтичи разъехались, а вассал Трухертов пошёл к ростовщику, отдал деньги, и, показав какой он хороший плательщик, уговорил того ссудить ему вдвое большую сумму которую в ближайшем времени прокутил.

***

Однажды некий озёрный идальго был в Цветущих землях и совсем поиздержался – всего то и было, что одна большая и старая монета непривычного уже вида. И пошёл он тогда по своим знакомым да приятелям одалживать. Но все ему отказывали и денег не дали, а только говорили о бережливости, разумном хозяйствовании, о том, что умный следит за тратами и потому получает доходы, и вообще без труда не прожить, и ничто не даётся даром. И, наслушавшись таких речей, шляхтич понял, каковы подданные Флоресов и поступил согласно этому знанию. Пришёл он к одному шапочному знакомому и завёл такой разговор.
- Не будь я в такой нужде, никогда бы не предложил тебе этого дела, но судьба ополчилась на меня. Видишь эту монету? Это в действительности семя денежного дерева. Конечно, только дураки думают что брось монету в землю и она прорастёт. Тут надо подходить с умом. Надо правильно выбрать землю, посыпать её солью, сажать лишь когда луна во второй четверти… много следует приложить трудов и ждать три месяца, потому и не могу сам я ждать пока прорастёт моё дерево. Но тебе я готов уступить это семя по сходной цене.
Так идальго обманул жадного южанина, что почитал себя умным, и выудил у того большие деньги.

***

По всему королевству у лордов есть жёны, с которыми они постоянно живут и любовницы, к которым они иногда наезжают, а у жён Фишхоков и их вассалов есть любовники, с которыми они постоянно живут и мужья, которые к ним иногда наезжают.

- Тогда, коль скоро твои обстоятельства и твой кошелёк тебе этого позволяют, господин Крид, - пожал плечами эльф, - ты мог бы включить меня в число этих людей.

- Уж всё лучше твоим смельчакам, коль скоро ты направишь их в погоню за гоблинами, быть снабжёнными помощью магии и знаниями того, кому ведомы пути, тайны и опасности Леса Чёрной Луны. Я же, Тесселин Ае'Кредне, сполна обладаю знанием этих двух вещей: колдовства и леса. Если ты не желаешь терять времени и хочешь, чтобы спасательная экспедиция, которую ты берёшься снарядить, имела хоть какие-либо шансы на успех, то ты навряд ли сможешь сделать выбор лучше, чем приобрести мою комиссию в качестве её руководителя.

Тесселин откинулся в кресле и сложил руки на груди перед собой. Его взгляд, - взгляд имеющий сейчас непривычное и малознакомое для обитателей Лощины хищное и взыскующее выражение, - впился в лицо Крида, и, как кажется, пытался пробуравить саму душу магистрата, дабы добраться до самых его глубинных и потаённых мыслей.

- В конце концов, - протянул эльф, кривы губы, - кто есть твои без меня люди и что они умеют? Понукать несмышленых лесорубов, не позволять им бунтовать и запугивать их так, чтобы ты мог и дальше им недоплачивать? Все эти качества, все эти умения, я не сомневаюсь, весьма полезны тебе в твой обычный день. Тем не менее, навряд ли они делают хоть кого-либо из них хоть сколько-нибудь приспособленным для отчаянных и рисковых экспедиций в древние и негостеприимные пустоши, полные чудовищ. Я же, единожды, уже имел возможность руководить одной таковой экспедицией, мои люди тогда, - были ещё более разномастным, неподготовленным и своенравным отребьем, чем то, что служит тебе. Тем не менее, я вернулся с успехом. Да, это очевидно, это ясно как день, Тесселин на посту руководителя собираемого тобой отряда - твоё единственное спасение. Единственное спасение твоего сына.

"Само по себе ничего никуда не прыгает, капитан Шпильман!!! Немедленно отдерите доктора Айланд от консоли и склейте ей пальцы каким-нибудь древним артефактным суперклеем!" -- хотела сказать Джей, но, сколнная к аккуратности в своих логических выкладках, была вынуждена признать, что маленькие лягушата, например, все-таки прыгают сами по себе. Да и большие, пожалуй, тоже.

-- Нам положено заняться обеспечением безопасности экспедиции, -- на удивление мирно сообщила капитан доктору Айланд. Понятно было, что Светило такие мелочи не интересуют, но это уже в свою очередь не интересовало саму Джей. -- В первую очередь нам нужно найти "Градиент" и обнаружить, зафиксировать и донести до всех безопасный и стабильный способ перемещения по артефакту, хотя бы между уже известными нам локациями. И если вы, совершенно случайно, не собираетесь немедленно разобраться с этими задачами с вашего гребаного мостика, или где вы там тыкаете во все кнопки подряд, то двигайте, пожалуйста, сюда, и не устраивайте мне дополнительную головную боль и рассредоточение ресурсов, у меня всего шесть бойцов, из них двое и так торчат с вами как гребаный почетный караул вместо того чтобы торчать здесь и своим бравым видом внушать мне уверенность в завтрашнем дне.

То был подозрительный человек в плаще, представившийся Уристом МакДварфом. Его тощая фигура возвышалась над фигурками путешественников на добрую половину метра, а пепельная кожа уродливого лица встречалась чаще с бритвой, чем с девичьими устами. Говорил он мало, пил ещё меньше и, скорее всего, ему только предстояло узнать о легендарном самообладании горного народа.
Стоит упомянуть, что появление человека в туннелях Кротового перекрёстка лишило многих душевного равновесия. Отряд из "Хмельного кряжа" не упускал случая косо посмотреть на ножны рослого пришельца; проводник из аборигенов настойчиво пытался выяснить родину странного "дварфа"; боевой пёс Накиса пометил спальный мешок человека на привале; да и сам Урист, судя по всему, не радовался пребыванию в древних дварфийских шахтах. Но он исполнял чей-то приказ. А дварфы следовали дворянским инструкциям. Во всяком случае, тем обрывкам, которые они запомнили из словоблудии нобля.

- ...Вы, вы все! Вам уже рассказали, зачем вы здесь. - полный дварф тряхнул ухоженной бородой. - Вы, не побоюсь сказать, соль нашего народа. Прекрасная семёрка истинных дварфов. Дети камня. - Нобль изредка переходил на фальцет, натужно пытаясь вложить в слова больше торжественности. - Вы должны гордится своим положением... Вам выпала честь основать новую крепость по ту сторону Межевого хребта. Почему так далеко? Нам нужно расширять сферу влияния, конечно. Вы вернете нам то, чего мы лишились несколько столетий назад.
Толстяк обвёл аудиторию оценивающим взглядом: добился ли он нужного эффекта? Придя к положительному заключению, нобль продолжил:
- Ваш маршрут пройдёт аккурат под хребтом. Туннели предков. Проводника мы уже нашли. - подойдя к самой щекотливой части, он выдавил улыбку. - Прежде чем вы приступите к созданию новой крепости, вам нужно кое-что доставить на ту сторону. Небольшой груз... Выполнив задание, на месте вы получите бочки прекрасного эля и необходимый инвентарь. Наковальни; материал на ваш выбор; небольшое стадо скота. Всё указано в этом - Дварф потряс свитком. - документе. Что за груз? Узнаете послезавтра, перед отправкой. Ничего опасного. Конечно! А теперь - отдыхайте. Нет-нет-нет, не туда. Прошу, в эту дверь. Обычные экспедиционные меры. Скажите моим людям, и они принесут ваши личные вещи в эту комнату. Славно.

Странности странностями, но дварф не может отказаться от чести быть Основателем. В крепость избранные бородачи больше не вернулись. Два дня спустя, собрав личные вещи и крепко пообедав, они покинули родную обитель через маленький туннель в гранитной стене. Снаружи их встретила ручная тележка с казенной поклажей и груз - подозрительный человек в плаще, представившийся Уристом МакДварфом. Так и началось их долгое путешествие через Межевой хребет...

До обширной пещеры, в которой начинался туннель Кротового перекрёстка, отряд шёл два дня. Два мучительных солнечных дня в чистом поле. Маленький дварфийский Ад, распростёршийся от родного кряжа к предгорьям. Там их встретил восьмой дварф - проводник. Представился он Эралом Вольным. Поседевшая борода говорила о почтительном возрасте аборигена; его подслеповатые глаза слезились. Но была в этом теле и сила. Сила одинокого дварфа, позволившая ему дожить до преклонных лет в мире, полном случайных опасностей и опасных случайностей.
Встреча с проводником внесла разнообразие в скучный поход экспедиции. Старик знал множество легенд хребта и с упоением компенсировал жизнь отшельника:
- ...Кодгут был великим стгоителем. Кготовый пегекгёсток тгудами его двогфов из маленького гогно-газведавательного туннеля пгевгатился в оггомную стгуктугу, соединявшую две великие кгепости в газных концах хгебта. В былые вгемена даже люди пользовались двагфийской догогой, оплачивая золотом магшгуты своих кагаванов. То была эга двагфов, котогая не пегежила самого Кодгута. Кгепости пгишли в упадок, туннели газмыла вода, и наши отгяды уже не могли сдегживать шайки кобольдов. Пегекгёсток умег, и мы сейчас видим его скелет. Останки былого могусества...
На третий день отряд миновал арку, украшенную искусной резьбой, и вошёл в пресловутый перекрёсток. Повсюду виднелись следы давней выработки, часть туннеля обвалилась под действием карстовых процессов, а затхлый воздух красноречиво говорил о плохой вентиляции. Но дорога была достаточно хороша для небольшой ручной тележки. Все проблемы решались бронзовой киркой, и ничто не предвещало сложности.
Ночевал отряд в примыкающих к маршруту кавернах. Там повсюду виднелись следы их предшественников: давно остывшие кострища и лежаки из гнилой соломы. Успокаивая спутников, Эрал рассказывал о дварфах-путешественниках, встреченных им под Межевым хребтом:
- Многие покинули годные пенаты гади знаний. Некотогые искали адамантовые сокговися бгошенных кгепостей. А кто-то вёз контгабанду, минуя людские коголевства и эльфийские госи. - Последнее предложение старик недвусмысленно адресовал забившемуся в угол Уристу.

Миновал четвертый день. За ним в пещерную тьму канул пятый. Дварфы ели солонину с толстошлемником, запивали элем из свинохвоста и наслаждались гранитным потолком над их бородатыми черепушками.
На шестой день своды туннеля влились в изящный зал. Эрал нарёк его "тоговыми гядами". Прямоугольное помещение с высоким потолком местами сохранило мозаичный пол и роспись на стенах. Из каждой стены в темноту вёл широкий туннель.
- Мы близко к пенной шиле. Я пговегю ихний мост, а вы шдите здесь. - Прошелестел старик и скрылся в левом туннеле (со стороны входа). Оттуда доносился мерный рокот, знакомый каждому дварфу. Вода. Много воды.

Экспедиция:
Семь дварфов, плохо знакомых друг с другом;
человек в плаще и при мече;
проводник Эрал;
тележка, груженая:

• Тремя тридцатилитровыми бочонками эля из свинохвоста. Отменного качества, 50 порций.
• Вязанкой топлива для костра. На двадцать привалов.
• Бочонком свежей солонины на сорок литров.
• Ящиком толстошлемника, сорок килограмм.
• Бутылью с маслом для лампы. Три литра.
• Тремя лампами в отличном состоянии.
• Запасной киркой из меди и лопатой.
• Двумя короткими копьями (1,5 метра) с железным наконечником.
• Мешком с мелкими вещичками. Брикеты мыла с маркировкой "Ш", моток ниток, две иголки, сверток материи 5х5 метров, средства для розжига, 25-метровая верёвка, 8 тарелок и кружек.
• Ведёрко дёгтя для телеги.
• Боевая псина. Имя с Накиса.
• Тубус с документами нобля.

Кроме того, у каждого (кто не прописал себе сумку) есть рюкзак за плечами и меховой спальник.
Тележку тащите посменно. Каждая смена - два часа. Текущий тягловый дворф - Томмин.
Порядок следования произвольный, между тележкой позади и проводником впереди.
При постинге соблюдаем очерёдность "7 дварфов - мастер - 7 дварфов в произвольном порядке - мастер". Если кто-то будет тормозить, сделаю автоход.

Да-а, капитан и представить не могла, что когда-нибудь эти сакральные слова будут обращены к ней! Уж кто-кто, а она была ценителем хороших укрытий, кое-что понимала в них, да-с!

Случалось ей падать в укрытия, и сигать в укрытия рыбкой, и ползти на пузе. И ей было прекрасно известно, что ничего нет лучше во время перестрелки, чем прижаться спиной к чему-нибудь монументальному и пуленепробиваемому, и считать собственные удары сердца -- сердце-сердце, сколько мне жить осталось? Ха-ха, забавно.

Удивительная штука -- жизнь! Да, Джей была преисполнена решимости пройти этот уровень до конца и посмотреть, что там на следующем. И раз уж вражеские дроны были вооружены не Лучами Немедленной Болезненной Погибели, а какой-то стандартной инопланетной ерундой, то шансы у нее все еще были неплохие.

Но довольно лирики!

Итак, наша героиня храбро рванула вправо, в укрытие (конечно, слева укрытие было ближе, но оно было уже какое-то слегка использованное, можно сказать, подержанное). И за мгновение до этого коварно притворявшийся элементом декора "Обзервер"... нет, погодите, раз уж мы приняли такой философский тон, назовем его "Созерцатель"... так вот, Созерцатель, продемонстрировав неплохие способности к разгону, тюкнул один из дронов прямо в дронову макушку с явным намерением обескуражить и сбить прицел. Совершив этот акт вандализма, Созерцатель изобразил гремучий коктейль из мельтешения перед дроном и панического бегства (смешать но не взбалтывать).

О том, что творилось на экранах людей, наблюдавших сейчас перестрелку с установленных на "Обзервере" камер, Джей думала с чувством глубокого удовлетворения и легкого подташнивания (ну это уже скорее потому, что ей, собственно, тоже досталось).

Оказавшись в укрытии, капитан в первую очередь убедилась, что с учеными все в порядке. У нее на яйцеголовых были свои планы. Конечно, больше всего она беспокоилась о самочувствии доктора Айланд, которую Джей очень хотелось придушить лично. А если вдруг окажется, что эта кодла идиотов -- настолько ценные для Федерации кадры, что их нельзя душить и расстреливать (ути-пути), то уж наверняка можно будет хотя бы заставить их написать по две тысячи раз фразу "Я больше никогда не буду скармливать десантников космическим росянкам, нажимать непонятные кнопочки, дергать рубильнички, щупать капсулы; я клянусь, что уровень идиотизма моего поведения не превысит 65,5% по персональной шкале капитана Жозефины Теодоры Ретшрек-Слай".

Ученые выглядели целыми и в меру испуганными, что, в представлении капитана, было для них идеальным состоянием.

-- Подтверждаю контакт! -- передала Джей всем группам. -- Осталось три цели, силовая броня, вооружены ионными пушками, взрываются как миленькие! Тильда, что ты там пыталась мне сказать?

- Я не знаю, Шеймус, - всё так же не подымаясь бросил через плечё Тесселин.

- Всё это, - указал он в сторону открывавшегося перед взглядом его группы зала, - похоже на какое-то священное место. Эти трое, должно быть, были монахами при жизни и легли здесь и умерли, дабы быть стражами сего алтаря во веки веков. Я не последователь бога этих мест, но я и не богохульник и не решусь осквернять место смерти и упокоения, место божественной благодати, своим суетным присутствием, если на то нет серьёзной нужды.

- А нужды таковой я не вижу, - поднялся, наконец, на ноги эльф. Развернувшись к своим спутникам и подобрав с земли свой посох, он пояснил:

- До того как она стала гробницей, это комната явно была молитвенной залой. Вряд ли дворфы растили свою еду там же, где и молились, где и предавались размышлениям о своём божестве. Одно, - профенно, второе - священно, навряд ли земледелие и удобрение почвы, чтобы вырастить что-то съестное и мысли о божестве могут сочетаться в пределах одного зала. Идёмте дальше. Давайте посмотрим, что за этими двумя дверями.

Тесселин указал в холл, что теперь лежал перед ним. Он явно имел в виду, чтобы его компаньоны открыли и осмотрели те комнаты, что располагались между входом в монастырь со двора и порталом алтарной комнаты.

— В общих чертах, имя его говорит само за себя, — начал Линте. — Он знает все, что происходит в этом почти бескрайнем лесу. Каждое растение и животное подчинено его воле, как и любой, присягнувший в верности, — ехидно добавил филин. — Он решает, кому здесь жить, а кому умереть. В любого из его подданных он может вселиться в любой момент, вершить свое правосудие их руками, говорить их устами. Отныне и ты, Патрик, являешься вместилищем его души. Когда Хозяину будет угодно, он может взять контроль над твоим телом и делать то, что посчитает нужным. Равно как и разум каждого из своих детей — а отныне и ты его духовный сын — находится в его власти. Он читает наши мысли и знает, не замыслил ли кто предательства. Так что будь осторожен в своих мыслях и побуждениях, брат мой, — посоветовала птица человеку.

— Да, теперь мы с тобой братья, поскольку являемся детьми Хозяина Леса. И я, как ты уже, должно быть, понял, твой старший брат, так как много раньше тебя присягнул в верности нашему духовному отцу. Теперь я буду оберегать и вести тебя по пути, угодному Хозяину Леса, а ты будешь всецело прислушиваться и следовать моим советам.

— Понимаю, что многое для тебя теперь ново и многое удивляет тебя, — умиротворенно завершил Линте, выдержав паузу. — Я готов ответить на твои вопросы, о мой младший брат.

Перед лицом... эээ... хвостиком Вселенского Червяка Безразличия Джей Ти была готова поклясться, что этого безусловно абсолютно, чудовищно недостаточно. Это как если бы на брифинге перед сложнейшей операцией встал какой-нибудь генерал-майор и сказал что-нибудь вроде "ну че, братцы, план такой: полетим да и наваляем этим самым по первое число."

Стоит ли говорить, что от доктора Айланд Джей подсознательно ожидала большего.

Впрочем, делать было нечего. Очевидно было, что для нормального плана не хватает информации, которую доктор Айланд, похоже, всерьез вознамерилась получить именно путем скармливания конвоя космической росянке, и никак иначе. Джей могла бы потянуть время и еще немного потрепаться с яйцеголовыми все в том же сослагательном духе, но силы свои она оценивала трезво: до 1330 завтрашнего дня ее определенно не хватит. Нужно было либо категорически отказываться от операции (а в глубине души капитан знала, что сделать это ей не хватит решимости и уверенности в собственной правоте), либо завязывать с чистоплюйством и приступать к жертвоприношениям.

Оставалась одна небольшая проблема: теперь Джей совсем уже не была уверена, что Рок является наилучшим кандидатом в жер... тьфу, добровольцы. Из всех присутствующих он, вне всякого сомнения, наиболее уважительно относился ко всякого рода технологии. С одной стороны, это был несомненный плюс. А с другой -- и Джей отлично знала это по себе -- излишняя вежливость частенько осложняет жизнь, особенно ежели имеется необходимость набить кому-нибудь морду (читай -- осквернить актом вандализма стенку какого-нибудь древнего артефакта).

В альтернативные добровольцы вроде бы вызывалась Мария, и тут с актами вандализма никаких сложностей возникнуть было не должно, но во весь рост вставала противоположная проблема.

Прочие собравшиеся тоже как-то не подходили на роль идеальных добровольцев (кто по части "идеальных", кто по части "добровольцев"), Гилберт что-то вроде бы такое говорил, добровольческое, но по традиции был столь мутен и глубоководен, что черта с два поймешь, то ли вызывается, то ли так, ведет светскую беседу. Тильду было тупо жалко, потому что уши, а Шпильман теперь вообще был капитан, его просто так нынче не пошлешь, как в былые годы.

Ради научного интереса Джей даже представила на месте добровольца себя. Получилось, в принципе, неплохо. Ей всегда было как-то психологически легче выпутываться из всяких там неприятностей, чем ждать, выпутается ли товарищ. Но ее фрейм все еще считался ценной и редкой игрушкой (и потерять одно чудо техники внутри другого чуда техники попахивало какой-то второсортной шуткой), да и как капитану F7 Джей полагалось завязывать геройствовать (во всяком случае в рабочее время), и начинать уже вести себя прилично.

-- Ладно, Рок, тебе все понятно? Если не передумал быть добровольцем, разрешаю сближение. В случае малейшей опасности сваливай оттуда. Если несмотря на все советы доктора Айланд возникнут проблемы с тем, чтобы выйти, не паникуй, мы тебя достанем, даже если придется разобрать эту штуковину на маленькие имеющие историческую и научную ценность пластиночки.

- Люди, Шеймус, - тихо пояснил Тесселин, наблюдая из своего укрытия за удаляющимся Сакимо, - не обладают настоящим разумом подобно тому, как им наделены эльфы или гномы. Линте на разный манер предпочитает называть это глупостью их рода, я говорю, что они племя притворщиков или же детей, что не взрослеют. В своих городах и королевствах они, возможно, за вычетом их нелепых традиций и поверий, и могут показаться подобными старшим расам, но уведи их с привычной площадки их игр и от историй, что они ежесекундно рассказывают друг другу, и они теряют всякую причастность к такому подобие.

- Ты сам мог видеть, всю эту дорогу они были чем-то навроде взбесившихся цирковых обезьян, которых недавно скоморохи показывали в нашем поселении. Они прыгают, и они вопят нечленораздельно и не о чём, не могучи связать двух правильных слов промеж собой и исторгнуть из себя хоть одну дельную мысль. Они, казалось бы, сами влекут к себе свою смерть и борются и противятся, когда милостивый надсмотрщик дергает их поводок, чтобы затащить их обратно в безопасную клетку правильного разумения и спасти их от последствий их рокового дурачества.

- Прочь от меня, ты, тварь! - шипел Тесселин, отталкивая от себя только что почтённую им кикимору и, вместе с тем, острасткой пятясь назад. - Я увижу твою смерть! Смерть твоих сестёр! Выдавлю этими руками всю жизнь из глотки твоей госпожи!

Пара шагов, и вот уже посох вновь с громким свистом взмыл над головой эльфа, чтобы крушить плоть осаждающих его отряд чудищ. Быстрый как молния и смертоносный как гадюка устремился он к горлу своей жертвы и столь же ядовитыми и гневными были слова, которые Тесселин вслед затем крикнул Бенедикту:

- Проклятье на твои кости, о катбертианец, ты никчёмный увалень! - прорычал эльф. - Посмотри, что ты сделал с Шеймусом?

- Эй, держись там, старина! - бросил он вслед затем гному гласам, что был подобным заре и летнему дню в сравнении с тьмой и мраком его предыдущих слов. - Я, Тесселин, спасу тебя!

//
miscellaneous action: 5-foot step to 19.13,

swift action: change to two-handed grip on quarterstaff,

standard action: attack hag #7;

Тесселин лишь краем уха приметил бессвязный призыв катбертианца. Как кажется, сначала тот взывал к ним, дабы они продолжали стоять и сражаться. Затем, напротив, объявил, что он него самого не может быть никакой поддержки.

"Неужели так всё и закончиться для этого отряда?" - раздался между тем молчаливый вопрос в голове эльфа. "Это чудовище растерзает их всех", - кивнул он вслед затем самому себе.

"Но я, я то не должен погибнуть! Когда мы шли сюда, я единственный возражал против той глупой затеи с факелами, что придумал Деяна Простак! Я пытался остановить его и Сакимо, когда остальные бездействовали! Деян и другие, быть может, так порочны и злы, что совершенно равнодушны к судьбе своих соплеменников и родни, зависимой от них. Быть может, они не ставят её ни во что в сравнении со своей спестью, - но не я! Не было ни мгновения с тех пор как я взошёл под кров этого леса, когда я бы бросил вызов Обадай Хаю или проявил неуважение к его царству. Я ступал с должной почтительной острасткой, я не разрушал священную тишину и невозмутимость этой чащобы криками и междоусобицей, я не зажигал света и не взывал к каким-то иным богам, кроме ревнивого повелителя этого края. Я не должен погибнуть за чужие злодеяния!"

Рассудив так, эльф подхватил с земли, где он их ранее оставил, свою суму и свой плащ, а затем, стиснув их покрепче в руках, бросился бежать.

//Pick up an item, move to 6-13

Анджела Доурадо
13 мая 2035 г. 19:52
Гавеа, ул. Маркуса де Сао Виценте, 220

Вечер складывался удачным. Позвонил синьор Риккардо, один из «близких друзей» Анджелы, договорился о встрече. Пришлось спешно корректировать планы – синьор Риккардо звонил редко, но его посещения не только солидно увеличивали месячный доход Анджелы, но и являлись гарантией спокойного существования ее маленького предприятия – во всяком случае, со стороны закона. Дело в том, что этот пожилой, похожий на птицу мужчина, с узким, морщинистым лицом, длинным носом и пронзительным взглядом темно-серых глаз, всегда немногословный и, несмотря на возраст, прекрасно сложенный и находящийся в отличной физической форме – он был начальником Policia Militar Рио де Жанейро. Казалось бы, такие люди должны были находится явно за пределами досягаемости синьоры Доурадо, но судьба и не в последнюю очередь, полезные знакомства, однажды связали обстоятельства нужным образом. Это случилось больше года назад – с того времени синьор Риккардо посещал Анджелу не реже раза в месяц.. Платил хорошо, никогда не разговаривал о работе – то, какую должность он занимает Анджела узнала много позже их знакомства и из стороннего источника. Изначально, синьор Риккардо обратился к ней, сославшись на рекомендацию другого ее высокопоставленного клиента – чиновника администрации штата. Синьоре хватило ума не расспрашивать нового клиента о его прошлом. Самой по себе, такой рекомендации было достаточно. Но позже, женское любопытство (а вместе с ним и деловой интерес) Анджелы были удовлетворены.
Не было прямых подтверждений, что синьор Риккардо оказывал Доурадо протекцию, но она была умной девушкой, здраво предполагая, что такой человек не позволит случайному полицейскому рейду вскрыть такой специфический участок его личной жизни.
Женщина подходит к окну, осторожно отодвигая штору. С высоты тринадцатого этажа двор внизу виден как на ладони. Вот из-за угла выезжает машина – ничего примечательного, синяя тойота с тонированными стеклами.
- Как всегда вовремя, - тихо улыбается себе она. Все просто – эта машина никогда раньше не появлялась здесь – за автовладельцами дома в котором она жила Аннджела предпочитает следить. К тому же, синьор Риккардо всегда приезжает к восьми часам вечера.
Машина останавливается на стоянке, водитель выходит и открывает заднюю дверцу. Сухощавая фигурка, с высоты кажущаяся игрушечной не спеша выходит из машины и отправляется к дверям дома. Терпеливо дождавшись пока прозвонит сигнал домофона, Анджела привычным жестом поправляет прическу и нажимает сигнал приема. Знакомое худое лицо появляется на экране.
- Bom tarde, sinyora, - стандартное приветствие, никогда вне безликой вежливости.
- Bom tarde, - кивает Анджела и нажимает кнопку открытия. Лицо на экране исчезает.
Через несколько минут он уже в квартире. В руке букет цветов, будто он пришел на свидание, а не к проститутке. Это тоже привычно – возможно, за таким отношением кроется какая-то история? Кто знает. Синьор Риккардо много разговаривает, но никогда не говорит лишнего.
Все происходящее возведено им в некий ритуал, протекающий при этом просто и естественно. Они садятся на небольшой кожаный диван, на стеклянном столике рядом с которым уже ждет разлитое по фужерам вино и фрукты. Разговор как всегда начинает он, легко, непринужденно, словно со старой подругой. Анджела много сил потратила на то, чтобы клиенты могли так разговаривать с ней – и этот труд окупился стократ.
Разговор неспешно перетекает к делу. Сначала руки, потом губы… Процесс давно не вызывает в синьоре никакого душевного трепета – его заменяет мастерская игра чувственности, которой дышит ее тело, но только тело – послушный инструмент, хорошо тренированный и послушный.
Они переходят в спальню. Приглушенный свет, щекочущий ноздри дым ароматических палочек – без наркотиков, синьор этого не любит. Шелковая простынь, приятно холодящая кожу… Сейчас начнется.
Это спектакль – хорошо поставленный тщательно отрепетированный. Здесь, как и в профессиональном театре, талант и квалификация актрисы играют важную роль, создавая неумолимую градацию. Анджела считала себя талантливой актрисой – список ее клиентов мог бы однозначно подтвердить это мнение. Если бы она кому-то его предоставила. Но молчание – еще одна благодетель ее профессии. Молчание – золото, но слово – бриллиант, если оно произнесено в нужное время и в нудном месте.
В зеркале на потолке – причудливая игра света и тени, созданная мягкими светильниками. Блики на шелке, мягкое свечение кожи, замысловатые полутени создаваемые движением. Каждый раз должен быть произведением искусства – если более не дано получать от этого плотское удовольствие, то пускай его заменит удовольствие эстетическое. Теперь синьора Доурадо может себе это позволить.
Когда мягко щелкает замок, она не реагирует – квартира на сигнализации, скорее всего за тонкой стеной излишне резко повернул ключ кто-то из соседей. Непрошенный звук сменяется тишиной и все продолжается. Только когда ноздрей касается посторонний запах – едва уловимый, женщина вздрагивает, напрягается. Клиент не замечает этого. Она открывает глаза, глядя через его плечо. В проеме комнаты – мужская фигура, контрастно очерченная электрическим светом гостиной. Поза трактуема однозначно.
Выстрелы звучат оглушающее громко. В такт каждому из них тело синьора Риккардо конвульсивно вздрагивает, будто продолжая любовный акт. Раз, два, три… Незнакомец опускает руку, резко разворачивается и исчезает из поля зрения. Тело клиента, внезапно ставшее непереносимо тяжелым, словно припечатывает Анджелу к кровати.
А ведь все начиналось так хорошо.

Эрнст Иоганн Нагель
14 мая 2035 г., 00:00
Гавеа, Муниципальный госпиталь Мигеля Коуто, rua Mário Ribeiro, 117

Ночные дежурства в госпитале Коуто – не самое приятное времяпровождение, которое можно себе представить. Особенно, если ты хирург. Редкая ночь обходится без двух-трех пуль которые нужно вытащить из тел местных жителей – и очень хорошо, если тела эти переживут момент извлечения. Случалось всякое – неделю назад привезли начальника местной пожарной охраны – молодого парня, ему еще не исполнилось тридцати. Его беременной жене ночью захотелось клубники. Как настоящий мужчина, он сел в машину и отправился в ближайший супермаркет. Когда клубника была уже куплена, а он садился в машину, подошли двое кариока, накачанные наркотиками так, что они просто сочились из вен. Один из них достал пистолет и выстрелил мужчине в голову прямо сквозь боковое стекло. Слабая броня не выдержала выстрела в упор, но достаточно ослабила его. Пуля срикошетила от черепа, сильно раскроив кожу и сняв кусок скальпа. Крови было достаточно, к тому же мужчина потерял сознание. Отморозки выкинули его из машины, в которой тут же и уехали. Их остановил ближайший патруль – простреленное стекло, забрызганный кровью салон. Они даже не сопротивлялись, не смогли и толком ответить, зачем это сделали – ведь достаточно было просто пригрозить пистолетом, чтобы им отдали машину. Тот же патруль нашел мужчину и доставил его в госпиталь – к Эрнсту.
Этот случай не был самым мерзким в его практике.
Резкий свет ртутной лампы отгонял мысли о сне. Да спать было и не с руки – накопилось много работы в частном кабинете. Противной работы, бумажной. Нужно было подбить месячный баланс, прикинуть закупки на следующий, проверить, всем ли уплачено за молчание и безопасность. Такой бизнес, как у Эрнста был важной составляющей жизни фавел, ведь официальная медицина стоила дорого и задавала слишком много вопросов. Те кто предпочитал оперативность, конфиденциальность и испытывал стеснение в средствах – обращались в черные клиники. Заведение Нагеля, хоть и небольшое, все же выглядело крайне выгодно, во всяком случае по сравнению с тем, что ему довелось видеть. С немецкой основательностью, он поддерживал у себя идеальные санитарные условия, скрупулезно относился к качеству материала и никогда не соглашался на невыполнимые условия. Это несколько снижало поток клиентуры, но отсеявшуюся часть Эрнст и сам бы не хотел видеть в списке своих клиентов: искалеченные в войнах банд кариока, одаренные венерическим букетом проститутки, жаждущие превращения в боевых киборгов лейтенанты местных трафиканте.
Лежащий рядом с лаптопом телефон беззвучно вибрирует. «Ленардо Фирмину», - подсказывает экран. Один из клиентов Нагеля, кариока, вожак небольшой банды из Росиньи – самой крупной фавелы в Zona Sul, которая граничит с кварталом Гавеа на юго-западе. Не самый приятный клиент, но довольно спокойный и надежный.
- Я слушаю, - прикладывает аппарат к уху Нагель. В голосе Фирмину чувствуется некоторая неровзность.
- Ola, alemão, - этим словом, «немец», нагеля называло большинство кариока. Не то чтобы это стало его прозвищем, но все же успело порядком закрепиться за молодым врачом, - Узнал?
- Узнал. Говори, что нужно.
- Ты сегодня дежуришь в клинике? Скажи что «да», alemão, давай же.
- Да, Ленардо, - поколебавшись немного, ответил Нагель. Вопрос был неожиданным и странным.
- Отлично! Иисус не оставил нас! – в трубке раздается нервный смешок, - слушай меня и слушай внимательно. У тебя появился шанс заработать. Хорошо заработать, слышишь? Сейчас патрульные привезут в твой госпиталь раненного. Кариока. Его зовут Мигель, это мой человек. Ему долго не протянуть – поганцы прострелили ему легкое, кажется. Лишь бы только дожил, пока они везут его – чтобы к тебе, а не в морг, в участок, слышишь?
- Слышу, Ленардо.
- Так вот, слушай дальше. В голове у него чип. Несколько чипов, на самом деле, но важен только один – чип памяти. Ты должен его забрать. Или стереть. Что сможешь. Короче, он не должен попасть к копам. Пароль на удаление – «туннель». Запомнил? «Туннель». Если сделаешь – тысяча реалов. Скажи, что услышал?
Ситуация была сложная: с одной стороны, тысяча реалов не были достаточной компенсацией риска. Если копы уже проверили его голову, то они наверняка знают, что чип там есть – а значит украсть его будет делом опасным. Стереть его проще, но тоже дело неприятное – если рядом посадят одного из них, то сделать это на глазах полицейского… С другой стороны, отказывать Фирмину было не менее рискованно – кариока – люди злопамятные и мситетльные.
- Не молчи, alemão, скажи что-нибудь! – сипел в трубку Ленардо.
Аппарат внутренней связи уже сигнализировал о прибытии нового пациента в приемный покой.

Конец боя.

Филрас закрыл Диврина и Джуллит облаком густого тумана. Воин впрочем не стал прятаться в тумане, а насколько мог быстро стал увеличивать дистанцию между собой и врагами. Когда Диврин поравнялся с арахномантом, тот ускорил себя и воина, сказав последнему пока не бежать слишком быстро. Через несколько секунд Филрас снова призвал водного элементаля, который потушил Джуллит. Теперь все трое наазирцев были скрыты кольцами даркхиддена. Отослав элементаля (чтобы тот не выдал их месторасположение) Филрас нащупал в темноте Джуллит и направил на неё лечебную энергию. Спустя мгновение драеглот пришла в себя, немного резко высвободившись из объятий Диврина, но мужчины тут же успокоили свою госпожу, которая, видимо, решила что её схватил кто-то из рилунтарцев.

Серпентес приземлился гораздо быстрее, нежели воспарил, но равновесие удержал, оставшись стоять на месте. Увиденная картина прочно засела у него в голове. Разум, ещё не привыкший к ужасам войны, шелохнулся, в глазах потемнело, и маг едва сдержал порывы только что принятой пищи, пытавшейся найти выход наружу.
- Её Величество Смерть во всём своём великолепии царит на поле впереди, - произнёс он, глядя в землю, - умерщвлены все: и люди, и нелюди, всех сословий без разбору...
" - Ведьмак, - утвердительно и немного сухо произнёс я, - что привело вас в этот терзаемый войной край? Наслышан о вашем ремесле, и, если не ошибаюсь, в человеческих сражениях вы не участвуете? Знаменитый нейтралитет. Это немного аморально, вы не находите? Наживаться на убийстве монстров, в обилии наполняющих поля былых сражений, падальщиков, идущих следом за войсками".
Мысли о первой встрече с Вороном всколыхнулись в сознании Серпентеса, заставляя его сожалеть о своём поведении по отношении к ведьмаку. Слишком грубо, непочтительно и бестактно он себя вёл. Только сейчас до него дошло каково это - быть ведьмаком. Только сейчас до него дошла ничтожность собственных доводов, попыток понять его, поставить себя на его место. Сосуществование, жряг его сожри.
"Если не можешь изменить ситуацию, измени своё отношение к ней".
Это правило, которым пользовался маг до недавнего времени, и которое он попытался вдолбить в голову Ворону и Aeddan'у было неприменимо к ним обоим. Ведьмак, выполняющий свою работу, совершенно не ценится у своих нанимателей. Он отвергаемый изгой, которого гораздо чаще обманывают, нежели справедливо платят за выполненный контракт. Его бросят на произвол судьбы, если он будет серьёзно ранен, украдут все его пожитки, его лошадь. Когда мир так реагирует на тебя, совершенно невозможно "изменить отношение к ситуации", к этому проклятому, оставленному Богами миру.

Осознание собственных ошибок, являвшихся теперь для него верхом глупости, вызвало на лице мага презрительную ухмылку. Но не презрение к ведьмакам отображало оно, не к войне. А к себе, к магам, ненавидящим этих самых ведьмаков. К магам, увидевшим в ведьмаках соперников, более близких к народу, нежели сами чародеи. К магам, устроившим нападение на их крепости, - мысли презрения вызывали у него гнев по отношению к своей "братии". Сейчас он терпеть не мог самого себя.

Картина бойни, висевшая перед глазами, уже не вызывала никаких эмоциональных откликов в душе мага.

- Со мной всё в порядке, - произнёс Серпентес, - не в порядке с теми, кто лежит мёртвым впереди...

[Федеративное Содружество, планета Делаван, сектор города Комо. 27-е января 3069-го года. 7:07:07 утра по местному времени. 418-й день Джихада.]

Клара Шольц

В наушниках Клары послышалось то ли шипение, то ли шкворчание жарящейся яичницы, перемежающееся каким-то электронным пульсирующим воем, от которого тут же заломило зубы. Через несколько секунд она услышала хриплый, какой-то надтреснутый голос, выводящий длинные заунывные фразы:
— ...И сказал Блейк — истинный свет отбрасывает за людьми мрачные тени, но не надо бояться теней. Истинно верующие пройдут чрез них невредимыми... — всхлип-стон, тихое шипение, как от работающей кислородной маски — ...Верую в Слово Блейка, Пророка единственного, верую в Мудрость Тоямы, Истинного Сына Человеческого... — еще один тяжелый вдох, булькающее клокотание и треск — ...Верую в Руку Мастера, направляющую меня и указывающую мне путь к Свету через Тьму!.. — голос срывается на истерический захлебывающийся крик:
— И по слову его истинно верующие обратят свою ярость на еретиков, и сгорят их нечестивые душе в очистительном пламени, и да воздвигнут истинно верующие на обломках старого, греховного мира новый мир Правды и Света! Blake Eleison!..

Пронзительный свист, резкий щелчок оборвавшейся связи. Фигура в кулаке Griffin'а зашевелилась, правая рука неловко потянулась куда-то к плечу, словно что-то нащупывая.

Клара Шольц

Изображение на мониторах подрагивало — то ли воздух в кабине нагрелся уже настолько, что начал "плыть" как в жаркой пустыне, то ли проблемы с перегревом все же были серьезнее, чем казалось на первый взгляд. Перекрестье прицела мерцало, то исчезая на мгновение, то снова появляясь. Возможно это и помешало Кларе точно прицелится — один изумрудный луч прошел над плечом "Vanquisher"'а, а второй попал в левую часть торса вражеского меха. На броне словно зажглась мощная лампа — пламя от микровзрыва, тут же скрывшееся в облаке пара и дыма. Однако пилот штурмовика "Слова" сдаваться не собирался. Дула легких гауссовых пушек полыхнули серебряно-голубыми вспышками. Снаряды летели с дикой скоростью, буквально уже через мгновение "Griffin" получил удар в плечо, заставивший 55-тонную машину содрогнуться. Но хуже было другое — угол здания, за которым хотела спрятаться Клара, просто перестал существовать, превратившись в облако разнокалиберных бетонных осколков, шрапнелью пробарабанивших по груди и плечам меха. Шольц осталась на виду у пилота стотонника, который явно решил во что бы то ни стало разделаться с ней. Получивший в бою с мехом, который почти в два раза был легче его, повреждения куда больше допустимых, пилот "Vanquisher"'а теперь жаждал отомстить и повел свою уродливую машину вперед. Однако у вобби все же хватило ума взять правее, чтобы стена десятиэтажки прикрывала его от "Marauder"'а капитана. Нужно было как можно быстрее искать выход из сложившейся ситуации.

Джон "Медведь" Гризли

На какой-то миг Wolverine завис, накренившись на левый бок. Так бывает когда дерево уже срубило, но оно держится, последние мгновения оставаясь в вертикальном положении, словно решая — падать или нет. Так же, судя по всему, решал и мех Гризли. Это была очень долгая секунда, казалось, она размазалась, растянулась как резиновая. Однако Джон так и не уловил когда она оборвалась. Жалобно заскрипев, мех все же выпрямился, изрядно тряхнув при этом пилота, пристегнутого ремнями к креслу. Большинство красных огней на приборной панели погасли, однако тот, который сообщал о повреждении привода ступни, все еще горел, напоминая "Медведю" что двигаться придется с особой осторожностью. Не стоило забывать и о пехоте, которая явно расстроилась что завалить Wolverine не вышло. Очень может быть, скоро они повторят попытку.

Но за всем этим Джон на секунду забыл о ракетном залпе, который выпустил в него "Toyama". Два десятка LRM рухнули на его машину из зенита. Промахов не было. Все ракеты угодили в правую руку, которая тут же исчезла в ярко-белой вспышке. Броня разлетелась рваными клочьями, обнажая ферротитановые "кости" Wolverine'а, а последние ракеты разворотили внутреннюю структуру. В наушниках завыла сирена, а на главном мониторе зажглась алая надпись: Критические повреждения правой руки!
Далее понеслись строчки отчетов о повреждениях:
1. Потерян контроль нал RAC/2.
2. Повреждены первичные и вторичные контуры охлаждения, подача охлаждающей жидкости в правую руку прекращено.
3. Масштабные повреждения внутренней структуры и миомерных мускулов.

Через мгновение раздался душераздирающий визг и скрежет и только что выправившийся мех шатнуло снова, теперь только вправо, а на экране появилась последняя надпись:
Потеряна правая рука!

Джейкоб "Ривет" Нортроп

Видимо гнев оказался не лучшим подспорьем в прицеливании — один из трех лучей лишь расплавил землю бруствера, однако два других попали в цель. В месте, где они прошлись по траншее, что-то сверкнуло и через секунду там вспух огненный шар, выбросивший в воздух большое облако дыма. Еще изредка постреливавшие пехотинцы тут же заткнулись — все же именно мехи были королями сражений XXXI-го века.

Но в полной мере насладиться ощущением силы и власти над мелкими букашками Нортроп не успел. Впереди, там где виднелся замешкавшийся мех "Медведя", сверкнула ослепительная вспышка, вслед за которой пришел жуткий грохот. В первое мгновение было даже похоже, что у "Wolverin"' взорвался реактор. Однако, слава уж неизвестно чему, это было не так. Это всего лишь "Toyama" наконец-то напомнил о себе.

Общее

"Maradeur" капитана начал смещаться левее — Кшиштоф явно собирался помочь Кларе. Массивные руки 75-тонного меха поднялись и на "Vanquisher"'а уставились стволы тяжелых лазеров. Через мгновение Кшиштоф открыл огонь. Рубиновый луч правого орудия прошел чуть в стороне от цели, лишь опалив краску на руке штурмовика Слова, а второй оставил длинный оплавленный рубец на правой ноге. Наступающий на захваченного врасплох "Griffin"'а уродливый штурмовик на секунду запнулся, но его толстая броня выдержала удар.

Пилот "Helios"'а, который до этого момента никак себя не проявлял, видимо решил что с него хватит отсиживаться по тылам. 60-тонный мех появился из-за зданий, балансируя на двух огненных столбах, вырывающихся из прыжковых двигателей на его ногах, одновременно наводя Гауссову пушку в правой руке на машину Джейкоба.

Вообще "Helios" был довольно странной машиной. Он был разработан в Договоре Святого Ива. По сути, программа по разработке и постройке этой машины стала символом, сообщением всему миру что даже маленькое государство, постоянно борящееся за свою независимость, может разработать тяжелый мех. Когда отгремели фанфары, утихли рукоплескания и начались полевые испытания, стло ясно, что у маленького государства Договор Святого Ива бороться за свою независимость получается куда лучше, чем конструировать тяжелые мехи. Однако часть этих машин попала даже в дивизии КомСтара, а отдельные единицы, как оказалось, дошли и до милиции Слова.

Однако Нортропу от всего этого было не легче. Шестьдесят тонн это все-таки шестьдесят тонн, а когда у них есть Гауссова пушка — это вообще повод задуматься о вечном.

Вы не можете просматривать этот пост!

- Давай, давай - добродушно помахал рукой пузан. Когда самурай поднялся и отправился готовиться к бою, он сказал варягу, принимая обратно свой кувшин. - Вот от таких вот вежливых выродков с деревянным лицом все беды и происходят. Нормальный парень что? - выругается, набьёт тебе рыло в крайнем случае. А такая вот публика затаит злобу и потом при возможности всю семью тебе вырежет... заню я их... буль-буль-буль, эх, хороша горилка... да, вежливые-то они вежливые, а людей разрубают надвое просто чтобы проверить, остёр ли меч. Так-то.

Даггер занёс шлем для последнего страшного удара, но понял, что не может. Она слишком... красива? Я, это я прошедший сквозь ад, убивавший детей, олицетворявший когда-то самую смерть, говорю о красоте? Это просто смешно! Вся эта драка - сон! Сплошные нелепые случайности... или, может, вся моя жизнь до сих пор... сон? Кровожадная гримаса воина сменилась затуманенным, полным тоски взглядом. Ему вспомнились стихи нерождённого ещё поэта, прочитанные когда-то по звёздам безумным алхимиком в безвестной пустыне и рассказанные ему перед смертью... Назвался стих.. ах да, "Поединок"..

Страшна борьба меж днем и ночью,
Но богом нам она дана,
Чтоб люди видели воочью
Кому победа суждена.

Клинки столкнулись - отскочили,
И войско в трепете глядит,
Как мы схватились и застыли:
Ты - гибкость стали, я - гранит.*

Как там дальше... не помню ... ах да... кажется... меня сейчас убьют. Даггер развёл руки Катарины, которые он скрестила для защиты - осторожно, почти нежно. Шлем звякнул по мраморному полу, пачкаясь кровью - Даггер всё ещё держал его, а Катарина - обломок бронзового меча. Жнец наклонился и всмотрелся в прекрасные глаза Катарины за тонкой кисеей волос... Прошла секунда... две... сейчас будет удар... сейчас он будет наказан за свои преступления.

спустившись вниз Аз почти сразу нашёл вилы в количестве 2-х штук, гулей рядом не было, и вообще в доме было очень тихо, а с улицы дул приятный ветерок.

Форнор выяснил что сломано 4 ребра, несколько позвонков выбиты, сломаны 2-й и 4-й шейные, выбито правое плечо и колено, левый голеностоп, сломаны несколько пальцев на руке, лёгкое сотрясение.

Потянувшись к застёжке Лайта довольно неаккуратно приподняла Айзиона, но при этом умудрилась не доломать товарища...

7:04:17

Общее

53.8 километров в час. Максимальная скорость, на которую способны штурмовые мехи группы. С одной стороны, не так много. С другой — когда нужно как можно ближе сократить дистанцию, разделяющую тебя и противника, каждый километр идет на вес золота. Даже не так. Каждый километр — дополнительные секунды жизни, дополнительные тонны таранного удара, дополнительные миллисекунды на захват радарами наведения противника. Но 53.8 — этот сейчас тот предел, после превышения которого рассыпется строй и легкие машины окажутся без прикрытия тяжеловесов.

— Копьям огневой поддержки — огонь по готовности! — рев в наушниках. Начинают бежать секунды отсчета, СУО набрасывают на какие-то, пока невидимые цели "квадраты" захвата. Ракеты уходят в направляющие, ГСН получают последнюю прицельную информацию и корректировки. Приданые группировке Catapult'ы и Longbow сбрасывают скорость, откидывают назад тяжелые угловатые торсы и вскидывают превращенные в ракетные короба руки. За спинами первой линии словно просыпается ураган. Слитный рев и шипение реактивных двигателей, облако дыма и взметенной выхлопами пыли окутывает шеренги роботов, словно на мгновения погружая их в другую реальность. Рой из нескольких сотен ракет устремляется в сторону виднеющихся в дымке городских кварталов, по дуге забирает выше и достигнув пиковой точки, валится вниз, осыпаясь на землю огненным дождем. Теперь пять секунд на перезарядку и все по новой, до опустошения боеукладок и перегрева направляющих, которые еще пару часов после боя будут светиться бело-малиновым светом.

У "ракетчиков" свои цели и свои заботы. Сейчас для большей части группировки основной головной болью является тянущаяся вдоль окраин траншея блейкистов, забитая пехотой и укрепленными огневыми точками. Солдаты и переносные лазеры и ракетные установки слишком малы, чтобы их могли засечь бортовые сенсоры, слишком неконтрастные цели, слишком слабо излучают. Но это и не важно. Потому что залить огнем там надо все.

Наконец, первые отметки на радарах. Пока всего три меха, но зато каких. Высветившиеся на дисплеях спецификации внушают уважение. Даже обнаруженный на секунду позже полный Уровень II танков несколько меркнет на их фоне.

Обнаружено три источника теплового и электромагнитного излучения, соответствующие специфическим сигнатурам реакторов 300 Vlar Fusion, 300 Vlar XL Fusion и 240 Pitban Fusion, установленных на мехах:

Сигнатура №1: 300 Vlar Fusion, установлен на мехе Vanquisher VQR-2A
Масса: 100 тонн
Максимальная скорость: 54 км/ч
Вооружение:
2 Corean Легких Гауссовых Пушки
2 Diverse Optics Sunbeam УД Больших Лазера
3 Diverse Optics Type УД Средних Лазера
1 Improved CA3 CPU

Сигнатура №2: 300 Vlar XL Fusion, установлен на мехе Toyama TYM-1A
Масса: 75 тонн
Максимальная скорость: 64.8 км/ч
Вооружение:
2 Diverse Optics Sunbeam УД Больших Лазера
1 Doombud LRM 20
3 Magna Mk II Средних Лазера
1 Garret/Guardian Interface Guardian ECM
1 Imperator Code Red LB 10-X AC

Сигнатура №3: 240 Pitban Fusion, установлен на мехе Helios HEL-3D
Масса: 60 тонн
Максимальная скорость: 64.8 км/ч
Вооружение:
2 MilDouglas "Duke" SRM 6s
1 MilDouglas "Emperor Bones" Series Пушка Гаусса
2 BlazeFire Longshot УД Средних Лазера

Следом высвечиваются характеристики танков.

Обнаружено шесть источников теплового и электромагнитного излучения, соответствующие специфическим сигнатурам реакторов 200 Nissan Fusion, установленных на средних гусеничных танках Myrmidon.
Масса: 40 тонн
Максимальная скорость: 86.4 км/ч
Вооружение:
1 Parti-Kill Heavy Cannon PPC
1 SureShot Mk VI SRM 6

Шесть 40-тонных ПИИ на гусеницах. Желание отжать РУР на полную, наверное, подскочило сразу пунктов на пятьсот. Но надо держать строй, прикрывать собой подразделения артиллерийской поддержки и помнить, что за спинами еще вторая волна, которая, если надо, пойдет по обломкам мехов ударной группы.

- Да все они такие - рыцари ордена Розы. - немного захмелевший Шандор широко улыбнулся. - Только и кичатся своими подвигами, а на пробу, что ополченцы, сбивающие деньги с торговцев на тракте. Одним миром мазаны.
Вот, было. Еще во времена, когда еще со Скромником мы вдоль Яруги лазали, привязался к нам один "рытсорь". Доходящий! Ну, что только с каторги. И кобыла такая же. А на голове, представляешь? - Шандор хлопнул по столу ладонью и рассмеялся . - Медный таз! Представляешь, Огрен? Натурально - таз! Так вот, все ему мерещились повсюду враги. Пробежит в кустах заяц - а этот уже тут как тут. С мечом наголо и тазом на макушке! Смотришь - пыль столбом, все сучья поломаны. А ему и радость - вомпера прогнал!
Кузнец промочил горло пивом.
- Ну, мы-то с него сначала ржали. Он же и нас тоже благородными рыцарями звал. Нас! Пятерых краснолюдов с кирками и лопатами, грязью с ног до головы перемазанных и месяц воды не видавших! Ну вот, а потом вышли мы к деревне Пятухи. Мы только в корчму, А рыцарь наш пришпорил лошадь и умчался куда-то. Ну, и хрен с ним - думаем - хоть какой-то покой от него. Аха, а под вечер привел его мельник местный за шкирку. Говорит, мол, чудак наш на лопасти мельницы кататься удумал. И так катался бы еще, если б мельничьи дети отцу не рассказали. Сам чудило так и не объяснил ничего толком, все про каких-то великанов говорил. Ну, мы напоили его пивом да спать уложили.
А на следующее утро совсем он захирел. И сдали мы его местному лекарю. Как он объяснил - у рыцаря нашего "диарея". Как по мне - так просто он обосрался. Остался он в деревне "раны залечивать" - больше его мы не видели. Кстати, там же, в Пятухах, нашлась и обладательница тазика медного с головы нашего рыцаря.
Такие вот рыцари в наших краях водятся, Огрен. А ты говоришь...
И Шандор зашелся раскатистым смехом.

..Окровавленный рыцарь брел по дороге, не замечая суеты и вздохов прохожих. Доспех его был напрочь разбит, правой рукой он нес на плече странного вида меч, измазанный кровью и маслом, в левой же руке волочил по земле ужасного вида отрубленную голову, лицо которой застыло в выражении боли и ярости.
Раздался плач ребенка.

Казалось, по морде вампира пробежала дразнящая улыбка - давай, мол, человек, твои уловки тебе все равно не помогут.
Смазав меч, Зигфрид застыл напротив врага - так они и стояли, отдыхая и набираясь сил и ненависти.

Перемирие окончилось так же неожиданно, как и началось - вампир издал фирменный визг и прыгнул на рыцаря, сбивая его с ног..

Тело отзывалось ужасной болью на каждый шаг, уши ужасно ныли от окружающего шума, а глаза покраснели и слезились от назойливого солнца.
В удивлении расступились двое рыцарей, охранявших вход в обитель Ордена.

Мышцы, казалось, действовали самостоятельно - быстрый шаг в сторону, замах - и на спине монстра появилась новая рана, вырывая из легких вампира стон боли и ярости. Оборачиваясь, он вновь ударил лапой - молниеносно - сбивая рыцаря с ног, отбрасывая прочь.

Открылись двери обители, откуда вырвался приятный прохладный ветер-сквозняк, отбрасывая слипшиеся от крови, пота и грязи волосы со лба.
-Они справились, справились! - раздался радостный крик кого-то, ответом на который был всеобщий смех облегчения.

Фледер прыгнул на лежащего рыцаря, пытаясь дотянуться клыками до пульсирующей артерии на шее - несколько минут враги боролись, пока рыцарь не ударил вампира кулаком, скинув с себя. Наступила очередь кровопийцы защищаться, отбиваться костистыми лапами, парируя удары меча.

Сверху послышался топот - Август и Рудольф, увидев друга живым, не стали сдерживать эмоций и кинулись обнимать воина, не обращая внимания на кровь и трофей, что тот держал в руках.

Вампир сумел подняться на ноги. Он, наученный опытом, не пытался более укусить врага - новой тактикой монстра были попытки задеть рыцаря острыми, словно бритва, когтями, что ныне мелькали перед его лицом, грозясь выколоть глаза.

-Вы только посмотрите на него! Живой, справился! Да еще и трофей принес - будет висеть в гостиной, прямо над камином! - раздавались радостные возгласы Августа.

Защищаясь от очередной атаки, рыцарь пнул врага, откинув его прочь. Издав ужасающий визг, тот собрал силы для смертельного прыжка и взвился в воздух.., чтобы налететь на острый фламберг.
Лежа на земле, умирающий вампир, казалось, вновь улыбался - но улыбкой другой, не насмешливой - улыбкой облегчения.
Говорят, что после смерти изверги и безбожники обречены становиться призраками ночи - ужасными вампирами-фледерами, вынужденными искать кровь живых, чтобы хоть чуть-чуть облегчить свои муки. Так ли это? Никто в Ордене, да и во всем мире, сказать точно не может. А что говорит улыбка поверженного монстра?Нет никакой улыбки - лишь предсмертный оскал на катящейся прочь отрубленной голове.

-Еще бы! Пример для подражания всем вам, молодежь - настоящий герой! - Рудольф гордо приобнимает ученика.

- Ха, ярл, что конь, которого к слову лекари укутали и нянчат что твоё дитко, как ваша спина?, - отложив вилку, Богдан ложкой метал гарнир, в другой руке держа истекающие жиром рёбрышки и в паузах утираясь ломтём хлеба.

- Если уж панцирь разлетелся, то ей-то каково, а? Хотя панцирь жалко, да.. выкупать-то не будете его, поди, а?, - запивая пенящимся элем из здоровенной кружки-кубка, рыцарь утёр усы тыльной стороной ладони и повернул шрамоватое лицо к барду.

- Да ладно, ярл, про ведьмаков тоже поучительно послушать! Что Белый Волк, что прочие - резники о-го-го какие! Разок в чащобе за Згожелицами, это соседнее село от Збышковца, на медвежьей охоте, напоролся я на гулей.. Бес его знает, откуда они там взялись, верно капище какое - я уж не смотрел... А при мне только рогатина двузубая, чтоб косолапого в грудь насаживать и в землю напарывать древком-копьём, да секира, чтоб добить по черепу. Из брони всей - жупан подбитый овчиной. Луна сталбыть, я топтыгина жду под выкорчеванной елью, и вдруг эти! И вот ведь черти, не берёт их секира, прут и прут! Так и бросил я рогатину в одном из них, а сам едва ног не переломал, через бурелом-то заполночь убегать от них.. Или нет, не убегать, а как сенешаль в Остраве говорит - стратегически отступать перед превосходящими силами противника, о как.. Только перегруппировываться для нанесения контрударов я не стал, ну их чудищ в болото, не по нраву мне враг, который прёт даже с пробитой головой или без руки, а ведьмаки против них способы знают, да! Старосте сказал тамошнему, чтоб кметы поострожней были, ежели полезут те таки...