Голосование пользователя

Сдав самолеты на диагностику и ремонт местной бригаде, "Букет" отправился в город. Всем четверым нашлось место в фаэтоне мэра, хотя Вальпургу пришлось высадить. Мэр явно смущался и не знал как решить эту диллему, но фрау в шляпе сама молча вышла из машины, кивнула Теодоре и пошла обсудить какие-то свои дела с одним из фермеров.

В город возвращались целой процессией – автомобиль с мэром и летчиками впереди, следом парень на порядочно вымотанном якуле, а дальше повозки, верховые, и даже пешеходы. То что в небе вы проскакивали меньше чем за минуту на тряском фаэтоне заняло почти втрое дольше. По грунтовой дороге, в тени придорожных платанов, мимо виноградников и полей.

Дорога взбиралась на невысокий холм, к городу. Нарядные дома, окруженные виноградниками и оливковыми деревьями казались игрушечными на фоне вечернего неба. Узкие улочки, где едва мог проехать фаэтон фон Пицлава, утопали в зелени. Через аромат цветов пробивались щекочущие ноздри запахи свежей выпечки и кофе.



Процессия добралась до площади. Широкая, по замыслу, должно быть, круглая, но слегка неровная площадь, была вымощена гладким камнем, в центре работал небольшой фонтан, по периметру простыми, но душевными вывесками зазывали в гости магазины.

Здание мэрии оказалось нарядным двухэтажным особняком, вряд ли в самом деле старинным, но честно старающимся выглядит солидно. Квадратные контрфорсы, острые фронтоны и высокие стрельчатые окна – явно архитектор хотел придать главному зданию Берингано важный готический облик. Но стены из светлого песчаника, белые двери и легкие, невесомые рамы "готических" окон создавали впечатление скорее воздушное. Картину завершали нарядные флаги над дверями, и на крыше.

Тут был герб княжества Брешт – бело-фиолетовый крест на шахматном поле; флаг самого Берингано – зеленое полотно с белой диагональной полосой и корзинкой для сбора оливок; и, внезапно, знамя республики Макки, уже двадцать больше двух десятков лет как несуществующей.

Фон Пицлав аккуратно припарковался чуть в стороне от входа и пригласил летчиков внутрь. Там легко, шагая через ступеньку, поднялся по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. Кабинет мэра был уютен, но тесноват: высокое узкое окно от пола почти до самого четырехметрового потолка, простой стол из полированного бука, с зеленой лампой, высящейся над морем неразобранных бумаг, пара пыльных стульев с изогнутыми спинками, да нависающие книжные шкафы. Над входной дверью портрет печального седого усача в кителе с какими-то наградами.

— Простите за беспорядок, — Мэр нырнул за стол и заскрипел замком сейфа, — У нас тут как раз сезон для молодого вина подошел, готовили отправку... Ага, вот. Проверяйте!

Фон Пицлав протянул Теодоре аккуратную деревянную шкатулку, без особых украшательств. Внутри были двенадцать готских талеров – крупных золотых монет с драгоценным камнем в середине – и десятка три монет помельче: готских центов, динаров макки и каких-то совсем необычных.

— Простите, — Фон Пицлав смущенно потер затылок, — городская казна пополняется обычно мелким номиналом, на талеры меняем от случая к случаю. Но тут все строго. У меня вот расчетный лист с курсами был...

К счастью, расчетный лист долго искать в море бумаг не пришлось – он лежал на гребне волны скаладских накладных, тщетно накатывающей на нерушимую зеленую лампу.

— Вы можете устроиться или тут, в мэрии, в гостевых комнатах, или у нас есть замечательная гостиница "Петручио" она немного на отшибе, зато из номеров восточного крыла отличный вид на реку. Если хотите, я вас подвезу. Только дайте минут пять – распоряжусь на счет праздничного ужина.

      ***

Следующие пару часов летчики были предоставлены сами себе и могли отдохнуть в своих комнатах, либо прогуляться по городу. А затем их всех постарался разыскать фон Пицлав, чтобы пригласить к столу, накрытому во дворе позади мэрии, между пушистыми туями и цветущими пионами.

Праздничный ужин был обильным, но довольно простым – видно было, что местные не знали когда именно ждать помощи и придет ли она вообще, потому на столе было полно того, что можно встретить в каждом доме: пасты, вина, сыра, свежего хлеба и сочных овощей. Чуть в стороне повар – гер Марино – командовал своей маленькой эскадрильей поварят, в сражении за мясную бомбетту на мангале и наваристый суп, битва за который шла на кухне.

За столом собрались уже известные летчикам фон Пицлав, Вальпурга и оба пожилых авиатора, а так же несколько важных горожан, некоторые с женами. Тут же мэр сообщил, что двоих бандитов из числа сбитых Букетом удалось уже найти: один сам вышел к ферме и спросил как сдаться властям, а другого охотники нашли со сломанной ногой в лесополосе. Третьего – командира эскадрильи – пока не поймали. Он стал стрелять по поисковой группе и убежал. Но его тоже непременно найдут. Еще двое, погибли. Их тела изломанные и обгоревшие нашли в сбитых самолетах.

Закончив с тревожной частью, мэр перешел к торжественной – благодарил Букет, восхищался их смелостью и поднимал тосты в их честь. Позже разговоры с поздравлений и восхищений потихоньку съехали к урожаю (хорошему) и торговле (плохой), а затем перетекли в область местных сплетен мало понятных пилотам.

Солнце село, фон Пицлав засветил фонарь над столом и окна в мэрии. Подали десерт. Местные выглядели уже порядочно уставшими и сонными, а в туях танцевали светлячки.

- Приказ был в случае неудачи возвращаться в город. – сказал сидевший на камне Мир таким безразличным тоном, что это было сложно назвать возражением высказыванию Михаэля и Луизы.

- Вы хотите прорваться через оцепление? – Гаррольд спустился с крыши и устало сел на последнюю ступеньку. Он в задумчивости уронил подбородок на кулак, направив взгляд в себя, и через некоторое время продолжил – Я пойду с вами. Доставить информацию до короля слишком важно. С каждым часом враг осваивается на наших землях. Королевство должно объявить тревогу и начать готовиться. В осаде мы не поможем, но если нам удастся пройти через вражеские позиции и добраться до Арабеля, то это даст остальным городам больше времени на подготовку.

Речь Гаррольда звучала очень логично. Даже слишком логично. Нечто на краю разума дворянки, подобно колокольчику, предостерегающе прозвенело. Речь как будто была заранее выстроена и отрепетирована. Словно почувствовав тоже самое, Мир приподнял голову, повернувшись в сторону пурпурного. Почти минуту он просто молчал, в непонимании, скрытом под маской, пытаясь разглядеть его мотивы. Наконец, он нарушил молчание, сказав лишь одно слово:

- Зачем?

- Что «зачем»? – удивлённо спросил Гаррольд.

- Ты – Капитан Мечей. Важная фигура. Офицер. На тебя многие рассчитывают, от тебя многого ждут. Ты обучен тактике обороны крепости, и являешься уважаемым среди своих солдат. Ты можешь помочь в обороне. Но ты хочешь покинуть своих людей, что, несомненно, нанесёт удар по боевому духу всего гарнизона, и уйти с остальными, хоть большого вклада со своей шумной кольчугой в наше скрытное передвижение не внесёшь. Зачем?

Установилось молчание. Гаррольд отвёл взгляд. Михаэль, чей путь к богу справедливости Тиру был очень тернист, сразу углядел в этом маленьком жесте чувство вины.

Мир поднялся. Медленно, не сводя глаз с одетого в пурпур воина. Тот тоже встал на ноги и отошёл от лестницы в пространство посвободнее.

- Ты бежишь. – заключил Мир холодным голосом.

- Нет! – решительно ответил офицер.

- Тебе страшно, жалкий слизняк. Ты всегда боялся. – Разведчик говорил, постепенно повышая голос. Его слова приняли обличающий презрительный тон – Даже тогда, на восточных границах, ты предпочёл опасным разведывательным вылазкам спокойствие укреплённого штаба. Так и скажи, что боишься за свою жизнь, и готов бросить своих парней! Ты недостоин звания командира! Ты недостоин Пурпурных!

Охваченный эмоциями, Мир молниеносно выхватил один из своих палашей. После него звякнул второй меч, покинувший ножны и принадлежавший Гаррольду. Ульвен напрягся, положив руку на рукоять скимитара. Сверху, привлечённый криками, спустился настороженный Барл.

- Дело не во мне! – не оправдывающимся, но твёрдым и уверенным тоном ответил Капитан – У вас, наёмников, может, и никого нет кроме сослуживцев, но у меня семья! И она всего лишь в нескольких милях к востоку от этого кошмара! Мой долг как мужа и отца затмевает мой долг как Капитана. С вами или без вас, но я пойду к ним! – он выдержал небольшую паузу, ослабляя накал. Ли так и стоял с мечом в одной руке, и Гаррольд продолжил – Вместе у нас больше шансов. Припасённые мной вещи – свободной рукой воин в пурпуре похлопал по своей наплечной сумке – помогут нам.

Гаррольд отвёл взгляд от Мира, и обвёл взором остальных.

- Что скажете? Идём вместе?

- Луиза. – в поиске поддержки обратился номинальный капитан Синих Масок к дворянке – Он дезертир. И что ещё хуже – он плохой капитан. Он обрекает на смерть всех, кто ему доверился. Он заслуживает смерти!

- Я искренне презираю дезертиров. – высказался друид – Они лишены чести и достоинства. Но стоит ли марать об него руки? В крепости у него хорошая репутация, а значит, возможно, и за её пределами тоже. Если мы его убьём, то в глазах остальных станем просто наёмниками-преступниками, убившими благородного офицера. Не хочется делать из него мученика. Просто оставим его.

При этих словах наблюдательная Луиза заметила, как Гаррольд опустил руку вглубь своей сумки. Но затем её внимание привлекла тяжёлая поступь самопровозглашённого хозяина вышки. Он встал рядом с пурпурным.

- Стремление отца спасти свою семью – не преступление. – пробасил он грозно.

— И потом отец пишет, что если не будет диплома отличника, то не видать мне дома ни любви, ни уважения. Охохо. Эти два старых деда, как воронка, в которую уходит тонна услилий, не приносящая ни рещультата, ни удовольствия от процесса. Как думаешь, может послать всех к бесам и не становиться отличном просто в пику им? Я могу стать крутым солдатом и без идеального аттестата, в воздухе всем плевать на твои оценки. Особенно в бою.
Александар повертел в руках украденную с полигона красную повязку, которую перешил в платок и теперь таскал собой, как напоминание о том, что не следует слишком зазнаваться. Курсант снял фуражку и положил на стол, кинув платок внутрь. Кофе был как нельзя кстати. Эстерхази широко улыбнулся официантке в ответ и заказал в кофе сладкого. Просто чтобы барышня вернулась к ним ещё разок. Но проводив девицу взглядом, улыбаться перестал.
— Что думаешь Вайс? Это будет старикам как прям удар поддых, я уверен. Даже представить интересно, как они покраснеют и закипят, словно паровые котлы, — Эстерхази хихикнул. — Только матушку жалко, она действительно расстроится.
Почесав в затылке, кадет посмотрел на небо.
— Что думаешь? Над чем пыхтеть будем дальше?

Стоя у подножья башни, Талаш хладнокровно (в чем ему изрядно помогали продувающие тонкий тканевый плащ ветры) обдумывал, что же ему сказать внезапному часовому.
Может, гордо объявить "Я из племени полудраконов, жару от горящей смолы не удержать меня!" Будет тупо, особенно если получить арбалетный болт в лоб, которому уж никакая кровь полудраконов не поможет.
Тогда напротив, прикинуться жалким и слабым? "Неужели ты испугался простого, безоружного странника, опирающегося на посох?" В этом случае будет тупо, так как потом неизбежно придётся приводить с собою спутников, а скручивать часовому шею, наверное, будет нелегко да и не нужно в плане защиты точки телепорта от орков.
В таком случае, наверное, неожиданно и полезно будет сказать правду. Внезапно. Редкость в долгой, наполненной ложью и магией жизни юан-ти.
Разведя в примирительном жесте руки, змеиный адепт заговорил:
– Я - Талаш Хесс'тазал, изз группировки исскателей приключений. Насс присслал лорд Выссокого Рога, чтобы мы ссмогли активировать телепорт в этой древней башне и привессти подмогу. Выссокий Рог оссаждён. Но мы не были оповещены, что башню ещё кто-то охраняет. Сслова мои - все правдивы. Сскажи же мне - кто таков ты?

эх, подведем итоги...


Схватка 1
Опытному влетает 8 кубов урона против щита 17; 28 урона – мертв.
Новичок A – 16 урона, 8 сквозь щит – убит. Новичоку Б везет – уму не пробивают щит, и он погибает от взрыва перегретой сферы.
Лепестком вишни
Я хотел бы на землю упасть,
Чистым и радостным.

Схватка 2
Опытному влетает 12 кубов урона против щита 20; 36 урона – мертв.
Обоим новичкам везет (А – крупно), щит не пробит, перегрев не смертелен – вернутся на базу получать повышение.

Схватка 3
Опытному влетает 13 кубов урона против щита 16, 44 урона – мертв.
Цель милишной атаки получает серьезное ранение – выживает, в B попали оба выстрела, 15 урона, 7 через щит – убит.

Схватка 4
Опытному влетает 11 кубов урона против щита 19, 29 урона – мертв после броска.
Цель милишной атаки получает смертельное ранение – может попрощаться со всеми по рации, B не пробили щит.

Схватка №1
Ночью казарменные остряки накинули уме на лицо его же портянку, так что с утра он был зол как черт.


Схватка №2
А рассвет-то сегодня был красивый. Солнце светило сквозь перистые облака на горизонте, предвещая слом погоды.


Схватка №3
Он дожевывал утащенный с завтрака черствоватый круассан, по кусочку набирая высоту больше положенного документацией потолка.


Схватка №4
Голова после вчерашнего была гулкой как перевернутый котел. И когда все это кончится? Так жить нельзя!

– Эх, всего три часа на то, чтобы отметить новый контракт. Хех. Сейчас, закончу с последним солдатом и пойдём. – согласился с Михаэлем Йоктор. – Не терпится услышать на какую сумму сторговались босс и Луиза... –

– Значит теперь мы пришли к тому, чтобы работать за еду... – заключил дварф через некоторое время, когда группа с комфортом расположилась в снятом Талашем номере гостиницы на отдых. – Вот фиг вы ещё когда-нибудь на переговоры с нанимателем голодными пойдёте! Какой пример вы подаёте Талашу?! Он же подумает что так и надо вести дула! Хех. –

Йоктор вынул из висевшей на боку сумки бинты и травы и занялся ранами Талаша сразу после того, как помог Луизе. – Ну, торговцы - жулики. Не воспринимай близко к сердцу, Талаш. Наверняка у тебя есть и какие-нибудь достоинства. Хех. Меня можешь звать Йоктор, обычно я слежу чтобы ребята сильно не покалечились, но скажу честно, получается так себе, они слишком неосторожны, ну или слишком сильно верят в то, что я поставлю их на ноги в случае чего. –

Закончив дварф отцепил от рюкзака бывший посох тортола, который тот оставил им на память при расставании и передал девушке. – Я пойду найду босса и Добряка и убежусь в том, что он не дали оркам себя убить и приведу их. Если решишь что Талашу с нами по пути, то, возможно, его заинтересует эта магическая деревяшка, только с возвратом. Ну или можешь смело обещать ему долю от того огромного "Ничего", которую нам так щедро обещали за участие в обороне. Только не слишком большую долю. –

– Юг - королевский лес, територия людей. Север - перевал Высокого Рога, горы, в теории место откуда могли бы прийти орки. Хотя есть ещё перевал Гнолла, но там своя крепость. Может они зажгли факелы и подняли шум вместо того чтобы атаковать в темноте, дабы отвлечь внимание от другого направления и атаковать например с севера или запада? Напасть на ворота или перелезть через, простите, "крепостняе стены", но уже без элюминации? Я бы, наверное, провернул такое. – в слух рассуждал Йоктор занимаясь подсчётом факелоносцев. – Среди запасов в той пещере помнится была ветошь, что можно было пустить на факелы... –

- Ну так, - ответила Джения неожиданно бодрым и оптимистичным тоном на вопрос дварфа - как же мне его не знать. Мы давние коллеги. Ты думаешь, с чьей руки я обитаю в лесу и приглядываю за ним? - она с какой-то типично женской хитринкой подмигнула Йоктору.

Внезапное заявление волшебника, однако, приковало к себе её внимание. Она с удивлением воззрилась на Тулдра, оценивающе его оглядела.

- Ну давай.

Сам же Тулдр, по всей видимости, был тронут прощальными словами своих без пяти минут бывших коллег. На его зелёном, словно корой поросшем лице прорезалась улыбка, когда его обнял рыжий дварф и даже дал ему своей выпивки.

- Прощайте, друзья. И да осветят боги ваш путь. - с этими словами он взобрался на коня, и кивнул всаднице на волке, давая понять о своей готовности отправляться. Маленькая ящерка выглянула из-под панциря тортла и с детской невинной улыбкой оглядела всех членов "Синих Масок". Один из её чёрных бусинок-глаз моргнул, как будто на прощание.

- Касательно твоего вопроса, - Джения обратилась к Луизе - нет. Все мои предостережения основываются только на известных фактах и предположениях на их основании, которые кажутся мне наиболее вероятными и логичными. Но должна признаться, что мои предчувствия так же говорят о чём-то большом и опасном. - следопытка выдержала короткую паузу, и уже прощальным тоном добавила: - Удачи вам всем. И Высокому Рогу.

Кивнув, она схватилась за загривок здорового волка, и прошептав что-то, повела его на север-северо-запад. Тулдр ускакал за ней. Его конь поднял после себя небольшое облако пыли, оставляя наёмников одних.

- Они спешат - подал голос Ульвен - и нам стоит последовать их примеру. Вперёд.

То ли из-за предостережений Джении, то ли из-за своих собственных предчувствий, то ли из-за желания быстрее добраться до города и получить награду, но наёмники хлестнули поводьями и повели своих коней дальше по тракту, к городу. Животные устало и протестующе заржали, но всё же покорно поскакали галопом по каменной кладке, звонко цокая своими копытами.

Солнца уже не было видно. Даже если бы взор не преграждали титанические хребты Штормовых Рогов, на западе приключенцы увидели лишь слабую синеву, отголосок огненной сферы Амонатора. Ночь полноправно вступала в свои права. И она была темна. Как-то по-особенному темна. Изредка останавливаясь, чтобы давать коням хотя-бы пол минуты передышки, наёмники ощущали некоторое раздражение. Словно какой-то шум прорезался сквозь тяжёлое дыхание коней и их собственное. Он напоминал не то зудение саранчи, не то шорох зерна. В одну из таких остановок орк, всё это время ехавший абсолютно тихо перекинутым через коня Ульвена, помотал головой, словно пытаясь осмотреться вокруг через мешок, коротко усмехнулся и вновь смолк. Ветер, подувший со стороны гор, показался резко холодным, пробирающим до костей. Один из последних признаков уходящей зимы напомнил о себе, заставив отряд всадников поёжиться и поскакать дальше.

Путь до крепости занял около двух часов. Уже миновав мельницу, "Синие Маски" приближались к стенам, наконец сжалившись над конями и снизив темп до бега рысью. Впереди на стенах мелькали между каменных зубьев огни факелов в руках расхаживающих туда-сюда солдат. Поднимаясь на холм, на котором стоял город, "Синим Маскам" открывался хороший вид на долину. Однако до местных красот, которыми они уже успели полюбоваться, наёмникам было мало дела. Опорный пункт был близок. А с ним и награда.

Но, подобно грому, над долиной пронёсся гулкий звук. Донёсшийся с юга, со стороны леса, это был низкий, трубный звук. Йоктор узнал в нём звук боевого рога. Только, судя по извлекаемому тону, сама труба была очень большой, и тот, кто в неё дул, имел большие лёгкие. Следом за первым сразу же зазвучали и другие, так же с юга, поднимая всю долину на уши. Солдаты на стенах замерли, и все как один обратили свои взоры к Лесу Короля. И спустя секунду землю перед лесом объяло пламя. Неисчислимое количество факелов стали зажигаться один за другим, покрывая землю своеобразным пятном огня. Силуэты, державшие факела, были неразличимы, но с их стороны стали доноситься характерные, и до боли знакомы гикающие, противные, высокие, низкие, скрипучие, отрывистые голоса. Несомненно, в тот миг вся долина встала на уши. А образовавшееся пятно пламени - вместе с тёмными силуэтами, держащими его - стало двигаться к городу. Звуки сотен шагов эхом доносились до стен, а если бы кто-то из отряда авантюристов спешился с коня и встал на землю, даже почувствовал бы слабую вибрацию земли.

- ТР-Р-РЕВО-О-ОГА-А!!! - послышалось со стороны города. Стражники забегали на стене, занимая свои позиции, некоторые стали быстрыми и громкими командами раздавать приказы, координируя действия остальных, прибывали новые вооружённые, и даже порой проглядывались люди в робах.

Наёмный отряд "Синие Маски", по воле судьбы к этому моменту находившийся недалеко от стен, преодолел оставшиеся футы на полном ходу. Но солдаты, заметившие приближение конного отряда, наставили на них луки и арбалеты.

- Стоять! Именем короля! - говоривший, чьё лицо виднелось между двумя зубцами, выставил одну руку вперёд, останавливая отряд, а другую воздел кверху сжав в кулак и давая знак остальным приготовиться.

Бой с пауком закончился и начались размеренные будни. Тату салон еще только раскручивал обороты, поэтому чаще всего я набивала очередную Сьюзан и Кэрол на плечо очередного байкера, которому Сьюзан или(и) Кэрол дали. В общем скука смертная... и хотя с задания я вынесла самое главное - вдохновение, применить образы механизмов и плоти с обнаженкой (как, блядь, у великого Гигера) мне было попросту не на ком. Хотелось бы набить что-то Лукасу, но мы еще слишком плохо друг-друга знали. А к Зависти в целом стремно обращаться с подобным предложением. Гнев? Ну нафиг. Остается Бэлла... ммм, кожа прям холст. Белая. Но, скажем так, шанса с ней заговорить и спросить о том, как она вообще относится к такому искусству шанса не подвернулось. Поэтому остались только потные мужики в кожанках, которым срочно нужно переделать Кэрол в Мэрри, сука, Поппинс.

Но это все фигня. Потом была проповедь. Это было интересно. Я сидела на барном стуле, курила и ела яблоко, которое едва не встало поперек горла. Оказалось, что яблоко есть корень всего вселенского зла. Яблоки-то причем? Я даже выплюнула кусок и отбросила его в сторону, чтобы не показалось будто я богохульствую. И еще, я кажется нихера не поняла. Что-то мне подсказывало, что яблоки вообще не при чем. Я словно на уроке хотела спросить, что я прослушала и что это все значит, но вокруг сидели парни раскрывшие рты и смотрящие на Зависть, как на... бога. Или Бога. БОГА? Ну короче, преисполнились. У меня не вышло. И дело не только в невнимательности, в целом-то речь была весьма интересна, экспрессивна и полна чего-то глубинного, но мое сердце оказалось глухо к вере. Ничего не щелкнуло. Не екнуло. С другой стороны, чтобы быть хоть чем-то полезной, я тихонько и без сверх-энтузиазма предложила Баньши разработать и придумать логотип банды, чтобы набить его нашим боевикам в самых видных местах. Ясень красень в логотипе должно быть что-то узнаваемое, что-то что есть в этой “хорошей книге”.

А вот что меня действительно беспокоило - поиски Прокси. С одной стороны мне хотелось выйти на его след быстро, но с другой максимально тихо и аккуратно. Чтобы не привлечь излишнее внимание.

  В тишине ночного города послышался хруст и шипение. Из под завалов выбрался Гнев, а плавящийся рядом камень только укреплял его панцирь. С хрустом кейп принял вертикальную стойку. Клубы тёмного дыма окружали плечи, бок и правую кисть, куда пришлись основные повреждения. А затем Гнев пришёл в действие.

Возможно, PRT ещё не присвоили Гневу статус эпицентре. Но когда двухсот(трёхсот?)килограммами скала мчится на скорости бегуна, не поздоровится даже трактору. Гнев перестал сдерживаться, и жар обжигал всех вокруг, включая Сцепление и Похоть. Но когда камень столкнулся с хитином псевдопаука, гидравлика последнего буквально вскипела. Большую мамочку впечатало инерцией Гнева, и её тело окончательно ушло в небытие. Остались разве что две диковиные лапы, да несколько кладок стальных яиц.

  Аномалии схлопывались. Зависть ещё слышала отзвуки иного мира, но судя по всему, демон оставил свои мысли о вторжении. Пришла пора собирать урожай, ведь найдётся немало любителей приготовить из поверженного врага нечто полезное. Главное знать, где искать.

Внимательный осмотр листов пергамента на свету дал свой результат. В нижнем углу намётанный глаз Ульвена поймал нечёткие следы – канавки от пера. Так сразу не было понятно, что гласила надпись. Но при некотором времени это вполне можно было выяснить. Осмотр стен и ниш в свою очередь не дал никакого результата. Стук о каменные стены был глух, где не ударь, а подозрительные изгибы были всего лишь подозрительными изгибами. Даже Йоктор со своим опытом в обращении с камнем не нашёл в стенах этой комнаты ничего интересного. Правда, кое что всё же обнаружилось в одной из кроватей. Под одеялом оказался припрятан шлем. Скорее всего, поспешно покидая сие место, владелец забыл его здесь. Сам шлем был необычайно хорош даже по меркам людей, не то что орков. Крепкий металл и искусный узор выдавали руку мастера. Шлем был ведрообразной формы, но оставлял лицо открытым. В целом даже не вооружённым взглядом было заметно, что он не новый. Может, ему было лет десять. И за ним не то, чтобы ухаживали.
Во второй комнате, со спальниками, так же нашлось нечто интересное. За грудой ящиков скрывалась не просто отхожая ниша, а полноценный узкий тоннель, из которого веяло свежим воздухом вперемешку с нечистотами. В последней комнате, тем временем, Луиза обнаружила, что сундук закрыт, и Йоктор вызвался ей помочь. Хитрой конструкцией закрепив сундук днищем кверху, он начал вскрывать его. Было не совсем удобно орудовать одновременно здоровым боевым молотом, и небольшим, но всё же великоватым для такой работы топориком, но через какое-то время жрец осторожно снял дно сундучка. Внутри оказалась… кипа неиспользованного пергамента.

В это время на улице Мир взялся за орка. Пока бывший капитан говорил, на лице выжившего зеленокожего отразилась череда гримас. Растерянность, непонимание, удивление, осознание и ненависть. А когда Ли закончил говорить и снял маску, к ним ещё прибавился и страх. Но, его быстро вновь вернувшаяся ненависть. До сих пор он не раскрывал рта, но Мир заметил, что на тёмно-зелёных губах кровь. Тут же орк выплюнул целую кучу крови прямо в лицо Мизуко, а в конце разведчик почувствовал и нечто мягкое. Это оказался язык. Язык орка, который он сам себе откусил. И не просто кончик, а здоровый кусок.

Мимо этой парочки и рядом стоящего Тулдра прошёл здоровый волк и пёс. Они тщательно принюхивались к земле в поисках следа, стараясь отделить нужное от ненужного в этой симфонии запахов. В обличии лютого волка у Ульвена был гораздо более острый нюх. Друид знал об этой их особенности, и знал, волчьего нюха должно хватить. И не прогадал. Обойдя холм с востока, он нашёл небольшую дыру – тот самый узкий тоннель, из которого доносился запах орочьего дерьма. И правда, дерьма на этом конце было немало, у ближайших к лазейке деревьев. Но среди этих неимоверно отвратительных ароматов, усиленных волчьим обонянием, Ульвену удалось уловить слабый след, ведущий на север. Судя по запаху, это был… не то багбир, не то орк, не то хобгоблин, но он проходил здесь примерно чуть больше часа назад.

Михаэль перед пещерой вернулся к своему коню и вверенному тому пленному. В пещере уже нечего было искать, и паладин решил побеседовать с краснокожим ещё раз.

  Гнев
  Несмотря на рану, поток лавы вытекал из ладоней с приличной скоростью и силой. Можно было не сдерживаться. Можно было разогреться до бушующих значений, и выжечь всё на своём пути. Чем Гнев и занимался. Его руки засветились ярким пылающим камнем. Его раны забрызгали искрами. Его боль и гнев потекли заполняли крышу и то, что под ней. Здание ещё держалось, но судя по звукам из главного бака, осталось совсем немного.

  Похоть
  Крип услужливо оставил немного пространства свободным от своей биомассы, чтобы Мамби смогла ударить как следует. Когда руки коснулись камня, камень задрожал. Башня начала крениться, и одна из трёх её опор рухнула. Похоть поднажала силой, превращая опоры в нечто податливое, а затем исчезла для всех остальных. Вместо пейзажа вечернего Броктон-Бэя, Мамби оказалась в руинах города, заросших лианами и плесенью. Башня уже была разрушена, а в её баках на металлических цепях были прицеплены кладки с механопаучатами. Механизмы ещё не были зрелыми, а вот их мамаша была под три метра ростом и шесть на ширину лап.

Тварь с силой топталась по каменной кладке, но что-то блокировало лапы на подлёте. Когда же существо било лапами по земле, те проваливались и исчезали.
  Через мгновение Мамби вернулась к псевдоплоти Крипа, лаве Гнева и летающего Сцепления, что успешно отбивалась от атаки механической лапой из под земли.

– Послушай – начал черепах, и протянул руку к агрессивно атакующемк орку – мы могли бы просто...
Тут с его ладони сорвались многочисленные лепестки пламени, накинувшиеся на зелёнокожего, прожигая его плоть до самых костей.
– Поговорить и разойтись? Хм? – Турдл в удивлении уставился на свою лапу – возможно, как нибудь избежать сражения? Если честно, я не уверен...

“Аааа!”, — орал внутри биомассы Лукас, дёргаясь от резкой боли отсоединения одной части своего тела к другой. Ему будто оторвали руку. Фантомная боль сводила с ума. Но стоило части костюма снова срастись, как он снова пришёл в норму: стоило только резко отключить свои чувства от ворвани, как вернулась лёгкость движений. Его скафандр раскрылся со спины. Теперь Лукас вылез наружу костюма, чтобы пилотировать го и смотреть на мир своими собственными глазами. Оглядев башню живым взглядом, он вдруг посмотрел на каждую из лапок и саму конструкцию металла. Если задуматься… “Похоже ведь, верно?”, — Лукаса прошиб пот.

— Народ! — Закричал Лукас. — Я понял! — Он направил костюм крипа и всю массу жижи на Башню, охватывая её большим кольцом. Лужа ворвани забурлила, выстреливая из себя в башню подобием костяных гарупнов — прямо как при нападении на барыг. — Вся эта штука — она как ворвань! Она как моя сила, но только из металла!

— Нам надо выкорчевать её, — костюм начал брать разгон по поверхности ворвани, разгоняясь с помощью завихрений в жиже, — если мы оторвём её от подпитки — она начнёт чахнуть! Надо будет только добить сердце! — Крикнл юноша. Он понимал, что ставит себя в паршивое полдожение. Но другого выбора не было.

— О нет!.. — Выдохнул парнишка, когда заметил, как лапки начали кромсать тело Вулкана, выплёскивая раскалённую начинку кейпа наружу. — Держись, я сейчас! — Лукас подгонял свой костюм в сторону Башни. Ему хотелось помочь товарищам и тем более он не хотел, чтобы кто-то поранился, а потому — спешил.

— Гнев! Гордыня! — Окликнул девушку с мужчиной, что сейчас скакали вокруг башни. — Повалите её. Мамби, Зависть, — на этот раз его горло начало разываться, — не подпускайте пауков! Они могут полезть очень скоро! Гха! — Костюм Крипа резался в башню.

Лукаса тряхнуло. Он чуть не сорвался с насеста, но удержался.

Передаю свой ход Гневу.

Сработало! Магия, передавшаяся по наследству от бабушки и многие годы дремавшая, непотревоженная, теперь воспряла ото сна. Пламя, угодив в цель, жадно вгрызлось в плоть, и ободрённая успехом Ариадна не собиралась упускать возможность нанести врагу ещё один удар. За Германа. За Павла, которого на глазах осушали похлеще заправского упыря. За доктора Гааза и Дениса. За себя.

— Хватит жрать, в дверь не пролезешь! — и меченая запустила в Глайстиг очередной магический сгусток.

Своим временем перед схваткой Сцепление распорядилась так же как делала десятки раз до этого - укрепление своей концентрации и решимости. Защита разума, подавление пустых мыслей - девушка превращала себя в безэмоциональную машину способную действовать максимально чётко и выверенно.
Когда она закончила со своей психической подготовкой, девушка подошла а группе и приняла участие в обсуждении.

- Всё будет готово, через десять секунд. Дашь команду и Гнев наверху. Я не знаю в чем его сила, так что с взаимодействием разберёмся в процессе...

- Именно так, добрый молодец, я почтальон. - седой старик приветственно кивнул головой с редкими волосами - О, Гаррольд? А я уж переживал, что с ним что-то сталось. Обычно каждый месяц приходить в одно и то же время, и отдаёт письмецо для семьи, али какой подарок. Так он их любить. - почтальон чуть потянул узды, чтобы успокоить лошадь, и улыбнулся - Я хотел его дождаться, да сами понимаете, служба. Но я рад, что вы пришли. Жена у него добрая, всегда так радуеться. Эх... где же моя старушка... - он с небольшой толикой скорби поднял глаза - А иду я, сынок, не в Сузейл, уж извини. Я сейчас на восток, к Арабелю. Но это письмо отдам ещё Турлюке. Тут недалеко. - он посмотрел на солнце - Кстати, мне уже и выдвигаться бы потихоньку. Засиделся я. Не возражаете? Работать надо. - он протянул руку, прося само письмо.

То представляло из себя бережно сложенный втрое пергамент, осторожно перевязанный ниткой. Чуть ранее, когда бывший Капитан Мечей осматривал его, он аккуратно развязал нить, и открывая взору содержимое. Почерк был простым, но удобным для чтения, и углубившись в текст, Мизуко начал читать:

"Дорогая Марта
Зима в Высоком Роге подошла к концу. Мой глаз радуется при виде того, как природа просыпается после спячки. Порой, во время патрулей, я любуюсь окружающей нас зеленью. В крепости всё в порядке. За эти годы, что меня перевели сюда, я, кажется, освоился со своей должностью и подчинёнными.
Но, хватит о работе. Мне больше интересно, как там вы с Эмбер? Она, небось, уже вовсю бегает по дому и смеётся своим заразительным детским смехом? Ах... Как же я по вам скучаю, мои дорогие. Поскорее бы вернуться домой. Хотя бы на один день. Вновь уткнуться лицом в твои прекрасные волосы. Вдохнуть этот аромат. Взять на руки нашу девочку, стиснуть вас обеих в крепких объятиях. Порой, сердце так щемит от того, что меня нет рядом. Но я держусь. И ты держись. Главнокомандующий обещал дать мне месяц отдыха через полгода. Уверен, время пролетит незаметно. А до тех пор я продолжу тебе писать. И ты пиши, пожалуйста. Про любую мелочь. Хочу знать всё, что происходит в вашей жизни. Знай, что я даю почтальону деньги заранее, так что тебе не обязательно платить. Обними дочь за меня.
Гаррольд."

Отданное на проверку псу Ульвена, письмо не показалось тому подозрительным ни в коем разе. Собака почувствовала запах свечей, чернил, свежего пергамента и человека, писавшего письмо. Но ничего кроме этого.

------

В это время в лавке Солтера, владелец магазина, кажется начал поддаваться влиянию убедительной логики и харизме Эйроны Лаверри. Сначала он слушал её с заметным скептицизмом. Солтер сложил руки на груди, и хмыкнул, чуть закатив глаза и ухмыльнувшись. Но затем в его взгляде промелькнула искра сомнения. Облокотившаяся к дверному косяку женщина, до этого тоже не очень поверив в успех Луизы, тоже заметила несвойственное купцу поведение. Она встала, и в ожидании его реакции вгляделась в лицо алчного скряги, с сомнением ожидая чуда.

- Ргх... Уважаемая Эйрона, купите ли Вы эти предметы или нет, мне нет особой разницы. Все эти игрушки - моё увлечение, и я не спешу распродавать их. - он чуть помедлив, будто выдавливая из себя слова - Но... Как же я могу расстроить столь прекрасную деву... - хоть он и говорил слова лести, лицо у него было довольно кислым, не соответствуя сказанному. Случайная покупательница невольно расширила глаза от удивления, и Солтер, кажется, вот-вот был готов уступить.

- Сто двадцать золотых! Да откуда такие цены берутся? Ведь даже не производит ничего, за гроши купить, втридорога продать. Я не против торговли, все понимаю, но надо же берега видеть!

Возглас паладина раздался громом в установившейся напряжённой тишине, растаптывая в пух и прах все надежды на уступки. Тороговец округлил глаза, нахмурил брови, и сделав пару шагов к паладину, затараторил:

- Эй, ты! Ежели что не нравится, так тебя здесь ничего не держит! - в мгновение его голос стал на удивление противным - Здесь я устанавливаю цены! Не хочешь ничего покупать, так вали отсюда, нечего своим ворчанием мне настроение и отпугивать клиентов! - он наморщил нос, и обернулся к Лаверри - А Вы! Никаких скидок не будет! - он взмахнул рукой с оттопыренным длинным пальцем, как бы начертив на полу черту - Или берите, или уходите. Без вас я не обеднею. И давайте быстрее. Меня, вон, покупатель ждёт!

Упомянутый покупатель вновь прислонилась к дверному косяку, смотря на развивающуюся сцену с небольшой долей разочарования. Пропустив мимо себя Михаэля и Йоктора, она помотала головой в растерянности, переводя его с ведущей на улицу двери на торговца, и решившись, пошла за ними на улицу.

Паладин со жрецом, выйдя наружу, попали под тёплые солнечные лучи. Число прохожих увеличилось по сравнению с тем, как было когда они только зашли. Из лавки вышла женщина уже с корзинкой, держа её двумя руками.

- Мужчина, Вы не серчайте, пожалуйста. - сказала она, окликая его со спины - Солтер и правда очень неприятный человек. Скряга, каких поискать. В городе его все не любят. Даже прозвище ему дали: Упёртый Солтер. Но злостью его не проймёшь. Только зря силы тратите.

Обернувшись, Михаэль наконец обратил внимание на её внешность. Немного смуглая кожа, каштановые волосы, глубокие выразительные глаза, увенчанные тонкими бровями. Внешность этой женщины напоминало Ланге её... Была некоторая схожесть. От этого на секунду паладин даже почувствовал себя странно. В ослепшем глазу мелькнуло покалывание.

Город - большая куча различных звуков, криков, гама, грязи и прочего мусора. Человеческая природа ещё не отказалась от принципа "Гадить там, где живёшь", и потому количество децибел зашкаливало, особенно если знать куда слушать.

Пока в старом здании было спокойно, Зависть рутинной проверкой прошлась по звукам окружения. Ни полиции, ни стрельбы, ни бряцания кольчуги под одеждой. Ничего вульгарного подозрительного. Разве что... размеренно цокание металлических пластин, которое запомнилось после стычки с поездом. Нет, прямо сейчас Грехам ничего не угрожало. Но источник был недалеко, в брошенной промзоне. Вдали от чужих глаз.

Первые лучи солнца мягко выглянули из-за гор, осветив долину и неспешно просыпающийся Высокий Рог, расположенный в ней. В прошлом хмурая крепость, сейчас это был небольшой город, более приветливый и доброжелательный. Одна за другой открывались двери, из которых выходили мужчины. Одни шли работать на поле, другие разбредались по немногим лавкам и тавернам. С первыми петухами начинался рабочий день. Но среди всех этих заспанных людей сильно выделялись военные патрули, которые продолжали мерить город шагами, неустанно наблюдая за порядком. На стенах так же стояли воины, подобно застывшим статуям, неотрывно неся свой дозор. Это был очень приятный день. Впервые в этом сезоне погода была тёплая, почти летняя. Ей будто бы не мешали возвышающиеся над долиной горные склоны Штормовых Рогов, навевающие холод и ограждающие от тёплых ветров. В воздухе чувствовался приход весны, и это поднимало настроение всем жителям. Но особо чуткие люди чувствовали едва уловимую тревогу, словно серую тучку посреди ясного неба.

То тут, то там слышались изумлённые шепотки. Свидетели видели, как вооружённый отряд Пурпурных Драконов один за другим уводил за собой особых гостей Высокого Рога. Некоторые из них приехали только недавно, а некоторые уже какое то время провели здесь. Но все они – за небольшим исключением – были по большей части наёмниками. Главнокомандующий гарнизоном Высокого Рога, уважаемый в этих краях Телен Линвайл приглашал этих наёмников к себе, что было весьма необычно. Зевакам оставалось только гадать, что же было в его целях.

Тем временем, уже в главном зале крепости Высокого Рога, сопровождённые под стражей гости стояли лицом к лицу с Сверхмечом Сэром Линвайлом. Это был человек, уже плавно подходивший к закату своей жизни. В волосах виднелась благородная проседь. Но это не убавило его внушающей силы и харизмы. Он всё так же твёрдо стоял на двух ногах, держал военную выправку. А в его умении держать меч сомневаться не приходилось. Помимо него в комнате было так же несколько стражников и хилый, непримечательный юноша в просторных одеждах, стоящий чуть позади поставленного у противоположной входу стены кресла.

- Не буду томить вас всех ожиданием. – начал он, и голос его эхом отразился от каменных стен просторного зала – Я наслышан о вас. "Экстравагантная группа наёмников" так охарактеризовали первое впечатление от вас. И должен сказать, - он посмотрел на высокого представителя расы тортлов, и стоящего рядом с ним низкого и коренастого дворфа - это весьма точно. В данный момент у меня есть задание для вас. Пару часов назад разведчики сообщили о гоблинах, засевших в пещере к востоку отсюда, на окраинах Королевского Леса. - мужчина щёлкнул пальцами, и стоявший позади него юноша подошёл, протянув пергамент. В тот же момент, когда Линвайл взял его в руки и развернул, в двери позади прибывших наёмников вошли двое мужчин, тащивших сундук. Они расторопно поставили его на каменный пол между наёмниками и главнокомандующим, и безмолвно ушли - Наёмническая группа "Синие маски", я предлагаю вам контракт. Разведайте пещеру, разузнайте, в чём дело, и доложите мне. По возможности, проведите зачистку. - взглянув на человека, чьё лицо было сокрыто под синей маской, он подошёл к сундуку, и открыл его - В награду за выполнение заказа вы получите по 300 львов на каждого. - в сундуке оказались шесть здоровых мешков, набитых, по всей видимости, монетами. Откуда-то послышались изумлённые перешёптывания. Подождав, пока наёмники оторвут свои глаза от содержимого деревянного ящика, он развернул пергамент у себя в руках и продемонстрировал остальным. - Контракт.

Телен подошёл к стоявшему у стены столу, и положил пергамент рядом с чернильницей и пером, после чего сложил руки за спиной, ожидая действий его гостей.

Хантер витиевато выругался и шмыгнул носом.
— Сучка, ряженая...
В голове прозвучали слова из детства: "Акелла промахнулся".
— Не мажет тот, кто не стреляет! — Приободрил себя охотник, готовясь к очередному выстрелу, но не успел. Взрыв и Герман (а какого собственно хера он оказался на линии огня) спутали все карты. Ещё и этот ДэАртаньян, со своей зубочисткой приближается.
— Ну ладно... Ладно!.. Хочешь поиграть в Бастилию? Будет тебе Бастилия... Последний день...
Взведя затвор, мужчина в маске высунулся из кабинки, пару мгновений помешкал, ловя ритм кренящейся кабины и вновь выстрелил в Глаистиг. Смотреть, попал он или нет, уже не было времени, нужно было думать о себе и проблемах ближайшей перспективы.
Ловким движением отправив винтовку за спину, краем взгляда уловил Ариадну подлетевшую к соседней кабинке. Всё же этот её вид вызывал какое-то внутреннее отторжение, но Дэн держался, концентрируясь на более важном.
— Извольте обнажить шпагу, сударь! Хоть все четыре, ведь у меня из двенадцать!
Хантер едва не вывалился из наклонившейся кабинки, когда вытаскивал дробовик 12 калибра.
Словно примат, удерживаясь одной рукой за рампу, выбрался из кабины, опершись ботинком в нижнюю её часть. Упасть и разбиться он не боялся. После предательства, пули в сердце и нескольких часов в морге, ему уже было не страшно. Шрамирование работало, а значит до того, как отключаиться нужно успеть сделать побольше.
— Ба-Бах! — По слогам произнёс охотник, подпуская призрака почти вплотную и спуская курок.
— Хрен вам, а не боевые барабаны, суки!

Хрипя, рыцарь повалился на землю - доспехи загремели, когда на него сверху посыпались удары. Кровь толчками выходит из горла, заливая сияющие латы, плещущаяся в глазах тьма рассеивается, уходит. Мертвец Адам наконец покидает мир, спускается в Преисподнюю, откуда уже вряд ли вернется повторно.

Последний взгляд рыцаря - это взгляд Сказочника, защитника королевы. Рука тянется к девочке, к голове которой приставлен пистолет, тянется так, будто желает что-то передать. Но латная перчатка пуста, лишь окровавленные губы шепчут последние слова. Рыцарь перед уходом отдает все, что у него осталось, носительнице дара-проклятья.
Затем глаза Сказочника стекленеют, он замирает.

Гааз зажмурился, когда в них полетел тёмный сгусток чего-то. Даже уже простился с жизнью. Но крылья Ариадны спасли их и девушка успела закинуть доктора в кабину к агрессивной маленькой ведьме.

— Здрасти. — Пётр ляпнул это рефлекторно, на ходу обдумывая что делать с девчушкой. Не стрелять же в неё, да и руки не скрутишь, вон как колдует. Значит нужно как-то отвлечь, заговорить что ли.
Тут ещё, очень некстати, к ним ринулась сама фея. К тому же вооружённая косой.
— Извиняюсь... — Гааз довольно резво протиснулся на другую сторону кабинки, что бы девочка оказалась между ним и феей. — Откуда ты и почему напала на нас? — вопрос был обращён к девочке. — Мы и не думали причинить тебе вред, лишь сразиться с злой феей, которая хотела навредить моим друзьям. Она похитила нашего товарища, а мы пришли спасти его. — Пётр на секунду задумался и продолжил. — А может она и тебя похитила? По своей воле ты ей помогаешь? Посмотри вниз, есть ли там знакомые тебе лица?

Могло показаться, что в возникшей перестрелке одна не самая мелкая фигура попросту затерялась, а то и вовсе решила отступить и не участвовать в грандиозном побоище. Обе враждующие стороны прекрасно понимали, что человек, тем боле охотник, с превеликой радостью позволит всем инаковым перебить друг-дружку, а уже потом добить тех, кто выжил, чтобы к финалу в Новосибе осталось как можно меньше угроз и опасностей для простых обитателей.

Крупный мужчина в маске двигался на удивление плавно и размеренно, винтовка в его руках выглядела скорее игрушкой, нежели чем-то серьезным, да и сам внешний вид казался несуразным и каким-то неуместным в текущей обстановке.
Вороненый ствол, зажатый тисками крепких рук, плавно перемещался с одной цели на другую, взгляд зелёных глаз изучал каждого, придирчиво выбирая цель для предстоящего выстрела. Прежде, чем вступить в схватку, следовало избавиться от противников из плоти и крови. Одного такого он нашел недалеко от Ариадны.

Прицел, упреждение, поправка на ветер, выдох, спуск... Приклад ударил в плечо, выплюнув заряд, а руки моментально совершили перезарядку.

В последнюю неделю перед битвой на Аду хлынула лавина дел, и если бы не помощники, пришлось бы тяжело. Большую часть сил забирало лечение увечий тех военных, которые решили попытать счастья в сомнительной, как казалось на первый взгляд, авантюре. Но даже самые скептически настроенные вскоре уверились, что это не очередная попытка одурачивания и впаривания какого-нибудь БАДа за 5 рублей как средства от всех болезней, а одиозная парочка брата и сестры не шарлатаны. Да какое там шарлатаны — Аду с Германом чуть ли не в реинкарнацию Христа записали — сразу в двух лицах. Ну, по меньшей мере, в пророки и мессии новейшего времени. Шутка ли, собственными глазами увидеть, как на месте культи появляется даже не навороченный бионический протез, а вырастает совершенно здоровая, прежнего вида конечность — своя, родная, из плоти и крови. Но надо ли говорить, что после таких сеансов исцеления Ада буквально вываливалась из дома на лужайку глотнуть свежего воздуха и падала в заботливые руки сестёр.

В сутки выходило лечить не более 1-2 человек, в зависимости от степени тяжести инвалидности. Затраты энергии были колоссальными, но монахини знали своё дело и каждый раз усердными молитвами и ритуалами ставили меченую на ноги буквально за одну ночь. Так что дело медленно, но верно двигалось, и очередь из страждущих постепенно редела. Конечно, можно было прибегнуть к экспресс-методике — чёрным ритуалам с жертвоприношениями. Таким способом хоть весь коллектив можно было вылечить за один присест. Но Ада не хотела шокировать людей. Ветераны боевых действий хоть ребята и закалённые, но всё же психика смертных имеет свои пределы. Меченая решила действовать постепенно, выдавая информацию дозированно, аккуратно приоткрывая завесу Изнанки — и в этом ей помогали девушки. Несущие слово Господа при жизни, в посмертии они проповедовали о секретах потустороннего и благах Повелителя — и делали это отлично. Да и как не поверить таким проповедям после того, как лично узрел чудо. И не раз.

Ада даже однажды, на одной из таких идеологических посиделок «случайно» пошутила, что отряд капитана Громова — словно 12 библейских апостолов. Она предвосхищала тот момент, когда должна будет показаться им в своём сверхъестественном облике, и чутьё подсказывало, что за ангелом с чёрными крыльями люди, пусть даже и не истово верующие, пойдут охотнее, чем за демоном. И она даже не солжёт. Ведь кем были первые демоны, Люцифер и его соратники, как не ангелами, низложенными за непослушание и желание поделиться с людьми секретами Рая?

Благо разбавить лекции о потустороннем можно было с помощью дел более приземлённых и понятных. Оружие. Его выбор Ада целиком и полностью без зазрения совести переложила на мужские плечи. Огнестрел никогда особо не привлекал девушку, с первых дней знакомства с Повелителем приученную к тренировкам с флиссой. Поэтому по договорённости с Германом было решено разделить сферы: он с офицерами и ветеранами занимаются подбором всего, что стреляет, Аде же остаётся колюще-режущее. Правда однажды до ушей меченой донёсся фрагмент диалога с репликой брата: «Да чего здесь выбирать — берём всё доступное, у нас целый полк надо вооружить, ещё и не хватит». Словом, доход от сделки у Хорька обещал быть отменным.

К своей части обязанностей Ада подошла со всем тщанием (да и, надо сказать, с удовольствием), лично проехавшись в компании Хорька до рекомендованного кузнеца. Посредник не обманул: купленного сырья действительно хватило на два одноручных меча — не слишком громоздких и тяжёлых, как раз для женской руки, как Ада любила. Самое то для быстрых, маневренных атак. Один из клинков девушка оставила для себя, в пару к флиссе, если будет в ней нужда. Владельца другого меча единоличным решением Ада пока определять не стала — пусть берёт тот, кому такое оружие сподручно и по душе. Всё же меч — предмет несколько из другой эпохи, и не каждый умеет с таким управляться. Ну разве что господин Шедевр ко всем прочим его талантам ещё и тайный ролевик-реконструктор, и по выходным, обрядившись в кольчугу собственного плетения, ходит в новосибирских лесах стенка на стенку. При мысли об интеллигентном юристе в необычном амплуа девушка улыбнулась.

Кстати, неплохо бы пригласить его ещё раз, дабы посвятить всех союзников в секреты, которые открылись им недавно в ходе эксперимента. Да, Ада цеплялась за любую возможность, любой, пусть даже мизерный, шанс усилить свой отряд. Понимая всю серьёзность затеи (увещевания Повелителя не прошли даром), Меченая была настроена самым решительным образом.

Даже назревающий очередной раунд разборок с братом отошёл поначалу на периферию, а потом и вовсе забылся. Первые дни Ада старалась не пересекаться с Германом либо, если этого не получалось, не оставаться с ним наедине. Зная свой обидчивый, взрывной характер, она предвидела наверняка, что сорвётся, выскажет всё, что думает — Вейц, конечно, в долгу не останется, и пошло-поехало, 298-я серия бразильских страстей... Не то, что нужно накануне столь важного события. Однако разговор с сестрой Каталиной открыл Аде неожиданную правду.

— Ах, госпожа, — призналась монахиня, — там столько тоски по Вам! И ревности, и страха потерять, и негодования на себя, и много-много чего ещё, что я ужасно объелась — на троих бы хватило. Надо было всё-таки поделиться с Марией и Терезой. Мы же Вам говорили, что мужчинам полезно побыть в ежовых рукавицах равнодушия — видите, работает.

И сразу как-то отпустило. Стало жаль Германа, и совестно от своей чёрствости, и пропало всякое желание продолжать дальше этот фарс Снежной Королевы. «Не будь стервой, Ада, тебе не идёт», — сказала себе девушка. Может, завтра кого-то из вас не станет, может, не станет обоих — какая глупость тратить последние дни на вражду и обиды... Время поистине самый ценный, да что там, просто бесценный ресурс. Особенно для скоротечной жизни меченого.

И, едва держась на ногах после очередного исцеления, Ада пошла в комнату к брату. Просто взять за руку и сказать, что он лучше всех.

А ведь наутро, после того, как его «выпили» почти насухо, он ни слова не обмолвился о своём состоянии и выполнил договорённость — пошёл лечить первого кандидата. Только сейчас до Ады дошло осознание, какие колоссальными энергопотерями это обернулось для Германа. Очень опасная игра. Стало страшно за него — неужели он настолько не ценит свою жизнь, что готов распрощаться с ней в любую минуту?..

В тот день Ада просидела в его комнате до самого вечера. А когда ночь вступила в свои права, не ушла к себе. Потому что не захотела. Никто из них двоих не захотел отпускать другого.

07.02.2011. Около полудня

  Все дороги ведут в Броктон Бэй. Небольшой городок севернее Бостона с тёплым климатом и мягкими зимами. Так себе городок со своей историей взлетов и падений. Такой же непримечательный, как и тысячи других. За одним существенным исключением - количество Масок на душу населения здесь превышает любой другой город Соединенных Штатов, а где много масок - обязательно появляются и другие.

  Немногословный мужчина располагался в пятом вагоне пассажирского поезда, что двигался напрямую из Бостона. Деловая поездка заставила его многое переосмыслить в своей жизни, домой он возвращался уже другим человеком. Под тёмной кожей потрескивали разряды силы, что ждала своего выхода, но томящую силу успешно заглушала чашка крепкого кофе. Уже четвёртая за эту поездку. Мужчина отвлекал себя новостями из родного города, но к счастью, за последнюю неделю не произошло ничего стоящего внимания. Свежие фотографии Лазершоу и Мегаватта на второй странице газеты явно говорили, что героям Новой Волны нечем заняться, кроме как заявиться в шоу-бизнес. Молодая девочка-официантка принесла ещё одну порцию кофе. но внезапно запнулась и едва не пролила обжигающий напиток на клиента. От яростного выпада её спас молодой возраст и стыдливый румянец, с которым девушка поспешила скрыться прочь.

  Грустная девушка в ярком парике не отрываясь смотрела на скалы недалеко от города. Запутанные объяснения старых знакомых дали ей подсказку искать ответы в ББ. Если толстый Фред не врал, то некий Прокси мог видеть прошлое по эмоциональному следу и правильно заданным вопросам. Сбежавшие люди. пропавшие животные, и даже пара маньяков – которых Проски нашел едва ли не по запаху с тела жертвы. Но перед тем, как обрести ответы на свои вопросы, Хлоя должна была решить две задачи - найти цену для обмена на информацию, и найти самого Прокси, который исчез где-то в Доках Броктон Бэя. Второй толчок оказался заметнее, а цепкому взгляду в цветных линзах удалось заметить весьма неожиданную деталь - разодранный чемодан лежал на грунтовой насыпи железных путей. За чемодан всё ещё держалась чья-то срезанная рука.

  Волосы развевались по плечам горячей ирландки, что во всю мощь топила на своём мотоцикле. Рёв мотора. Одиночество дороги, предсказуемость звуков природы. Не так часто ей удавалось выбраться из шумного и грязного города, чтобы оказаться наедине с собой и своими мыслями. Этот день был из таких. Её разум требовал гармонии хотя бы с собственной душой, особенно в свете предстоящих событий. Её сила требовала разнообразия обыкновенной прослушке телефонных переговоров. Серша вместе со своим железным другом забралась в такую даль, что в радиусе мили, не было ни души, что могла заподозрить в ней что-то не то.
  Блаженство длилось недолго: ритмичные звуки отбивали знакомый ритм шагоходов, а когда звук приблизился, к металлическому лязгу присоединились испуганные крики умирающих людей. Спустя долгих две минуты, из-за дальнего холма появился локомотив пассажирского поезда, в котором начиналась настоящая бойня.

  Лукас возвращался из дальней поездки на ферму Окландов, куда старик Руфус собирался привезти детали от тракторного двигателя. Вот только обещал Мистер Руфус, а везти пришлось конечно же Лукасу. Старенькая тойота и сама была бы рада паре запчастей от движка, но когда на неё погрузили тяжелые детали, показала решительный протест поездке отвалившемся бампером. Лукас был против. Тойота была против. Мистер Руфус был за, поэтому исход оказался очевиден. К счастью, Окланд старший и сам знал, что делать с этими деталями, так что обратно можно было возвращаться с небольшим запозданием. Главное - не попадаться копам.
  На железнодородном переезде Лукас переключил радиостанцию. Заунывный голос ведущего говорил о котировках валют, стоимости нефти, предположительного места нападения Губителей и о том, что кейпом по имени "Панацея" удалось спасти жертву ужасного пожара, получившего 98% ожогов тела. Закрытие дороги не должно было быть долгим, и парнишка от скуки озирался по сторонам. Поезд шел как и ожидалось, на полной скорости. Чего точно не ожидалось, так это локомотив, поднятый под углом над землёй, и огромные металлические лапы, на которых он бежал словно многоножка, пока остальные вагоны катились на обычных колёсах. Поезд промчался мимо тайоты, слегка чиркнув по капоту. К счастью, рельсы располагались практически на одном уровне с землёй, и при всём желании, старая развалюха ещё могла достать металлического мутанта.

Дети Малкава вдруг почувствовали, как их наполняет опыт из будущего 2021 года...
Джо: +21 Exp.
Отто: +21 Exp.
Кара: +21 Exp.

Как только последний враг убежал, испугавшись участи остальных, а рука приняла свое нормальное положение после целительной магии тифлинга, Арчибальд, не тратя ни секунды ускользающей концентрации, повернулся к ослепшему

| [ Говорил, что готов на все, для возвращения зрения. Время пришло. Лучше выдохни ] |

| [ Сокрушающий Судьбу - Дэд Энд ] |

=================================================================================================================
ссылка
=================================================================================================================

Будто только ожидая команды, человек-птиц замахнулся и одним ударом кулака проткнул живот барда, от чего у последнего из рук, ног и головы хлынули нежно розовые нити, а глаза потухли, потеряв искру жизни. Настоящее Бракса было остановлено, а будущее - уничтожено. Вытянув ладонь на белый свет с целой кучей нитей, и быстро перебирая их когтистыми лапами, Сокрушающий принялся проворно перебирать когтями, внимательно, но подслеповато вглядываясь в нить прямо перед самым клювом. Тем временем, сам Арчибальд подхватив подмышки обмякшее тело тифлинга, напряженно пытался не потерять сознание от раскалывающей череп головной боли, вызванной перемоткой чужой жизни в обратном порядке. После минуты активных поисков, золотая кукла оторвалась от своего занятие, зажав когтем точку на нити и призывно каркнула привлекая внимание чародея

| [ Вспять! ] | - облегченно выдохнул мужчина, с чистой совестью расслабляясь и падая в обнимку с бардом, которого так и не отпустил. Но встретиться с землей ни ему, ни Браксу было не суждено - последний взорвался золотым облаком, поглотившим все вокруг, а чародей продолжил свое падение в сверкающем шторме

( Если они ошибутся нам всем конец... )
< Что вообще происходит, а? Куда Рогатый то делся? >
( Сокрушающий использовал Дэд Энд на Браксе чтобы пробраться в его замороженную судьбу и исправить ее. Максимально безрассудная и опасная затея - и временной поток может повредить, и сам может исчезнуть из реальности. Это чистой воды самоубийство! )


Вихрь, больше напоминающий песчаную бурю, начал утихать и сквозь него стали проступать знакомые фигуры: Бракс, неистово выбивающего ритм на своем барабане, Фэнг, с боевым ором несущийся вперед, Луиза, отстреливающаяся лучами колдовской энергии стального цвета и Арчибальд, собственной персоной, с безумной улыбкой целящийся в конец зала из своей трости на манер винтовки. Последним проступил силуэт крылатой женщины, уже замахивающейся клинком, что-бы оставить в воздухе световую прорезь и совершить то, что птицелюд "прочитал" в сматываемой им нити

Щинк!

Мощный прожектор ослепительно яркого света заполняет пространство и бард с воплями вперемешку с проклятиями хватается за лицо, силясь вернуть глазам их нормальному состояние. Но все тщетно - тифлинг так и замер, массируя глазницы, как и остальные за ним, бросившись добивать ангела

| [ Назад! ] |

Арчи из будущего выплюнул сгусток крови, а "сцена" слегка дернувшись вернулась к своему первоначальному состоянию - все стояли в готовности сражаться. Сокрушающий Судьбу медленно подплыл по воздуху к Браксу и нанес ему несколько ударов в бок, хоть это и не дало хоть какого-либо видимого эффекта


< Ни черта не понимаю! Какого хрена мы опять видим эту пернатую бабищу? Она же подохла еще давно! >
( Сокрушающий пытается повлиять на прошлое Бракса. Полагаю, нечего менее радикального для возвращения зрения он придумать не смог )
< Так херли он этой дуре не вломит? Глазья будут целы, заодно проблем потом меньше будет! >
( Потому, что заткнись и смотри )

Тем временем, все начало происходит по новой - орк опять бежал отрывать головы, колдунья снова пронзала цель лучами, Арчибальд по новой пытался решить, маг он или берсерк. Но единственное, что было не так, как раньше, это Бракс - удары Сокрушающего подействовали только после запуска времени, и отбросили барда в сторону, прочь с траектории слепящих лучей. Временной промежуток как и до этого дошел до своего шестисекундного "конца", но золотая кукла неожиданно забеспокоилась, и зыркнув на хозяина встревоженно каркнула

( Он сместил Бракса, и он не потерял зрение. И это, судя по всему, коренным образом изменило будущее. Полагаю, настолько сильно, что мы перестали в нем существовать )
< Гром его раздери, и нахрена было лезть? >
( Знаешь, иногда у тебя рождаются вполне адекватные мысли )
< Нужно было откатить до вампирши и добить ее! >
( ... )

Состояние чародея ухудшалось с каждой секундой, проведенной в зацикленном промежутке прошлого барда - трещины давно расползлись с лица на шею и скрылись под одеждой, которая не могла полностью скрыть повреждений, что покрывали его тело. Но сдаваться от не планировал

| [ Назад! Еще! ] |

Арчибальд пробовал снова и снова, толкая барда, притягивая его невидимыми нитями под потолок и даже сбивая с цели самого серафима - все кончалось одним и тем же исходом, в котором отсутствие ослепление искажало все события, что шли следом за ним

( Черт, он не сможет бесконечно перекручивать время - он и так уже на пределе! Черт-черт-черт, что же делать, что же делать... )
< Да вырви ты ему глаза уже, и дело с концом! >
(... Кстати... А это выход... Ты просто гений, Буч! )
< А то! Постой... Что? >
( Эй, Голди, Даргат, попробуйте сдвинуть его глаза! Он не может не ослепнуть, но никто не говорил, как надолго он должен сделать! )

| [ В точку, Морти ] |

=================================================================================================================
ссылка
=================================================================================================================

Розоватые нити, вместо того, чтобы цепляться за руки, ноги или торс тифлинга обхватили его череп на уровне глаз, образуя пусть и не полностью непроницаемую, но довольно плотную повязку, только частично пропускающую губительный свет сквозь себя

| [ Вперед! ] |

Очередной виток повторившихся событий и... ничего не произошло. Точнее, события с точностью повторили то, что было до этого - Бракс все также потерял зрение, но не смотря на это, Арчибальд махнул рукой и весь мир поплыл, вновь превращаясь в океан золотой пыли


< И на кой ляд мы пыхтели все это время? Ничего же не поменяло - Рогатый все также без зенок! >
( Хах! А вот и нет - он без своих очей только сейчас! )
< И что, мать его за ногу это значит? >
( Скоро поймешь, не волнуйся )

С небольшим хлопком, все вернулось к тому, чего и началось - зад чародея приземлился на землю, а Бракс приземлился слегка рядом, резво затягивая нити, что без присмотра золотого духа успели за одну единственную секунду, что успела пройти в реальности, размотаться по всему помещению

- | [ Прошлое изменено, последствие на будущие не известно ] |
- Надеюсь, теперь целиться станет легче, - ухмыльнулся Арчи, чувствуя, как сознание неумолимо проваливается в темноту, - скоро почувствуешь, как глаза в норму приходят

Чародей грохнулся на каменный пол, потеряв сознание и вместе с ним - контроль над Осколками. Красный Буч и Синий Морти, ровно как и Розовый Голди вместе Золотым Даргатом из развалившегося на части Сокрушающего Судьбу, оказались на воле, хоть и не было похоже, что-бы их подобное сильно удивило. Когда живешь в голове чародея Хаоса, такие мелочи перестают удивлять еще к концу первого вечера знакомства. Четверка цветных Арчибальдов принялась заниматься своими делами: Синий с задумчивостью рассматривал колоны и стены ,Красный попытался дотоптать труп ближайшего гуля, после чего пошел кровожадно "рыться" в кровавых тряпках, Розовый методично приводил в порядок одежду, которая и без того выглядела идеально, а Золотой так вообще впал в анабиоз, уподобившись бессознательному оригиналу и замер в полуметре от земли уставившись в потолок

Бракс с каждой секундой ощущает, как зрение, которое было утеряно очень медленно, но методично приходит в норму - словно после долго смотрения на солнце без моргания

Топоры хорошо рубят костлявое тело забинтованного жреца. Дворянская мантия превращается в обрывки прежнего величия тёмной знатности.

Скелет не шелохнулся от попавшей в него звёздной частицы, расплавляющей грудные кости. Эффектное заклинание колдуньи оставляет эту нежить равнодушной. Но вот лорд, подвергшийся заклинанию «Слабоумие», на секунду, кажется, мешкает. Но, как ни в чём не бывало, он вновь поднимает свиток с богохульной проповедью над Фэнгом, однако в этот раз вместо магических слов из черепа доносится заунывное и невразумительное шипение.

  –Мы в, - Джо улыбнулся от внезапного осознания, - в слепой зоне камеры. У неё не очень хороший угол обзора, но вон тот край будет уже заметным, - парень ткнул вилкой в сторону соседнего столика.

  –И раз Всеотец даёт добро на вису, по каким критериям мне выбирать тех, кто возможно не встретит день города? Это всё равно будет больно, но лучше оставить след скальпеля, чем ржавой терки, верно?

  Произнеся последние слова, мужчина поднял руку, привлекая внимание бармена. От мудрого совета сира напрямую зависело, как долго будет жить парнишка, буквально убивающего себя беспросветной работой на бесперспективное будущее.

— Мы не собираем никого. Не потому, что у нас нет идеи, а потому, что у нас нет ресурсов. — Эван откинулся на спинку стула. Он кивнул на Руби. — Я сам работал в доках. Много лет. Можно даже сказать, что я работяга. — Ухмыльнулся. — Знаю, не верится, что такой красавчик может работать с небритыми трудолюбивыми парнями, но… жизнь делает странные повороты. — Посмотрел на свою тарелку опустошённым и усталым взглядом. — С тех пор как умер пором, этот город тоже начал задыхаться. Когда мы только начали работу, мы пытались сделать как лучше. Собрать всех, кого мы только можем!.. — Вздохнул. — Но, как показала практика, тем кто остался без куска хлеба не нужна революция. Им нужны деньги, Родж. Деньги, на которые можно кормить семью. — Киршнер поморщился, кивая на слова Хлои. — Нас сдали на втором деле. Водитель продал инфу о нас империи и парни завели грузовик со всем награбленным добром прямо в ловушку наци. — Мужчину пару раз стукнул пальцами в стол. — Нам нужно избегать больших игроков сейчас. Мы не хотим убегать вечно, Родж, пойми это. Но нам нужны деньги, просто чтобы существовать. — Эван указал на куски пицы. — Потому что это чуть ли не последняя наличность, что у нас осталась. Всё остальное — на рабочие расходы. И если они у нас будут, это будет уже другой разговор. — Тинкер сделал короткую паузу. — Мы вернёмся в доки. Мы возьмём то, что по праву наше. А затем… — переглянулся к Хлое, — ...мы будем достаточно сильны, чтобы нанести теперь уже третий визит восьмёркам.

Беатриса зримо переменяет настроение, завязывая с вами беседу. Скучающий вид её обретает некую живость, в словах угадывается облегчение, интерес и отрада: спустя долгое время ей наконец-то удаётся разговорится, удовлетворить собственную общительность. Выпрямив спину и положив руку на колено, вампирша выслушивает Фэнга и Луизу, отвечает обоим:

- Двор этого дворца делят между собой ангелы и драколичи. Попробуй размяться на драколичах, варвар, если ты настолько дикий и безумный. Хотя драконы никого не трогают и лучше держаться от них по дальше... Что же касается ангелов… Сама не понимаю, что они забыли здесь, в Бездне, но один могущественный ангел охраняет вход в глубины дворца. Я хотела пройти туда со своими мальчиками, Фабианом и Драгутиным, чтобы потом очистить дворец и выбраться отсюда, вновь получив аудиенцию у личей и гулей, но этот ангел слишком силён, он знает наши слабые стороны и связываться с ним у нас не осталось никакого желания. А про задохликов, орк, ты правильно подметил – Фабиан и Драгутин просто ничтожны и ничего не могут сделать как следует.

При слове "мясницкие" Беатриса облизывает губы, глаза её сужаются. Она поправляет бледно-каштановые локоны у виска, вновь обретя прежнее выражение лица, обходительно обращается к Луизе:

- Что ждёт вас в пути, что ждёт… Дворец этот многие занять желают. Мы и сами спустились в Бездну, чтобы подчинить гулей и прибрать себе Белое Королевство. Все эти упыри и вурдалаки – в Доменах Ужаса они ничтожны, однако здесь просто невероятно сильны. Мы застряли тут, не рассчитав свои силы. Что до остальных этажей под дворцом… Мы так и не попали на них, не смогли спуститься ниже. Наверное, там сейчас сражаются ангелы и другие местные гули, которые хотят захватить этот дворец и тем самым получить власть над всем Белым Королевством, забрав таким образом право на правление из рук Судьи Трибунала Зубов.


Вампирша наклоняет голову в сторону Бракса и усмехается:

- С вами я не пойду. Не хочу снова встречаться с ангелами. Лучше дождусь здесь других менее удачливых узников Трибунала Зубов. А вот что насчёт тел моих «спутников»…

Коварная ухмылка воцаряется на лице Беатрисы. Она резко встаёт на ноги и, слегка склонив голову, указывает на гробы у противоположной стены в пригласительном жесте:

- Не хотите перекусить? Давайте пожрём Фабиана и Драгутина, я очень сильно проголодалась. Вроде как у Фабиана ещё осталась кровь в его теле. Чур она моя. Ну а вы можете зажарить мертвечину.

— То не мы мечи погнули, а свирепые зеленокожие их такими сделали. - Генрих показательно раскрыл мешок с "лишними" головами гоблинов. - А мы этих зеленокожих взяли и отменили. Разграбили грабителей, стало быть.

Судьба раскрывает последнюю вытянутую из колоды карту.

Череп.

Опустился занавес: разыграется следующий акт. Тёмный финал.

Множество сказаний знают миры о путешествии душ после смерти. Встречают ли они приговор беспристрастного божественного стража правосудия, пропадают ли в небытие, продаются ли обходными контрактами в руки дьяволов Девяти Преисподних или находят иной удел. Души – своеобразный предмет интереса для высших сил, порой снисходит значение их до инструмента или товара. Нередко можно встретить заклинателей, творящих тёмное волшебство, и многим авантюристам знакома встреча со скелетами и зомби в мрачных подземельях. Рассказы о нежити на слуху витают повсюду. И с опытом кажется столь обыденным и простым столкновение с ожившими мертвецами, но воистину лишь в конце пути, приблизившись к послесмертию, ощутив дыхание истинной гибели и колебание души, по-настоящему осознаёшь, насколько некромантия является противоестественной и ужасающей магией. Некротическая энергия вытягивает саму жизнь и вместе с ней души, засасывает их подобно воронке непреодолимой силы. Приближение к пониманию вселенской сути космологии позволяет взглянуть на этот аспект тьмы всецело. Но не вся нежить играет равнозначную роль в потворстве развращения мироздания. Демонический Принц Нежити создал бесчисленное множество личей, что прокляли куда больше существ: их могущественные ритуалы способны заточить сотни душ, порождая навечно обречённых и потерянных. И вы привлекли внимание мёртвых некромантов. Волей злосчастного случая или намеренностью печальной судьбы вы угодили в глубокий мрак Бездны. Ваши души отныне заточены, сжаты в цепких гнилых когтях.

Тьма. Бессознательность. Изнурённость. Вы чувствует истощение настолько сильное, что едва ли можете пошевелить хотя бы кончиками пальцев. Ваши силы: физические, духовные, магические – все они покинули вас. Жуткий голод пробирает изнутри, в животе чувствуется некая пропасть, бесконечная пустота, отчаянно жаждущая наполнить себя. Перед глазами лишь тёмная плена и веки открыть кажется непосильной задачей. Что-то неприятное впивается вам в спину. Первые признаки сознания, проявляющиеся после долгого беспамятства, дают представление о том, что вы находитесь в сидячем положении, а в спину вам вонзаются десятки игл. Вы чувствуете, как кровь, обдуваемая прохладным ветром, стекает по вашей спине. Что-то скребёт по камню где-то там внизу прямо под вами. Раздаётся звучный гортанный голос, словно начинает запевать хор демонической церкви. Эхом раздаётся стук металла вдали, гремят, покачиваясь, цепи. Лишь тьма непроглядная пред уставшим веком. Но вспыхивает яркий ядовито-зелёный свет и вам удаётся раскрыть глаза, пелена перед вами спадает подобно сдёрнутому полотну.



Вы обнаруживаете себя посреди протяжённого зала внушительных размеров. Колоссальные каменные колонны у стен, возвышаясь над вами, уходят вдаль, через одну на них парят огромные черепа, охваченные зелёным пламенем, освещая пространство вокруг. На других свободных колоннах слева и справа от вас вдали стоят тёмные фигуры в мантиях. Прямо перед вами возвышается многоступенчатый пьедестал из старого потрескавшегося камня. На нём вы видите нежить в латных доспехах, укутанную в плащ отвратительного вида, украшенный гнилыми зубами и челюстями. Подле этой нежити, позади, стоит крылатый демон огромных размеров с электрическим искрящимся мечом и пылающим кнутом. Статуя ещё более ужасающего демона исполинских размеров возвышается за ними у потолка. Могильный холод пробирает до костей, навязывая неистовое чувство голода. Вы сидите на отдельном каменном возвышении в центре этого зала. Под вами орда нежити бездумно скребёт по камню, лишь краем глаза вы можете заметить, как ваша кровь стекает до самого низа, как упыри жадно проводят когтями и пальцами по ней в попытках смахнуть капли багровых ручейков себе, как с безудержной жадностью сгрызают они свои только что окровавленные пальцы. В одеждах, но без доспехов, с вами на возвышении находятся ещё трое обречённых. Железные колья спинок каменных стульев также впиваются им в спины. Все вы связаны несколькими цепями по рукам и ногам.

Нежить на постаменте впереди простирает руки в стороны, приподнимая подол своего отвратного плаща. Говор его на общем языке демонической громогласностью раздаётся по всему залу:

- Заседание Трибунала Зубов объявляется открытым. Ваш Судья приветствует собравшихся.

Упыри, заполнившие низ зала, продолжают исступленно царапать когтями и зубами камень, фигуры в тёмных мантиях не шевелятся. Голос Судьи раздаётся вновь:

- И провозглашает Судья и Верховный Правитель Белого Королевства! Перед вами сидят осуждённые, заключённые в Бездне. Их привели сюда, дабы отбыли они своё наказание. Осуждённые освободят Дворец Доресайна или Бездна навсегда пожрёт их. Приговор уже вынесен и в настоящий момент не подлежит пересмотру. Согласно постановлению Трибунал Зубов может пересмотреть дело осуждённых и вынести окончательный справедливый приговор в том случае, если осуждённые отработают своё наказание.

Раздаются два отчётливых удара по железу тревожного колокола. Тёмная фигура на одной из колонн справа подаётся чуть вперёд. Сгорбившись, она вытягивает кривую руку с длинными когтями. Столь же громкий демонический голос заполняет зал язвительным шёпотом:

- Белое Королевство претерпело множество изменений, чтобы стать тюрьмой для смертных. Установив правила в хаотичном плане, ты ослабил наши владения, что повлекло за собой вторжение нежелательных гостей.

Тёмная фигура на другом постаменте у противоположной стены резко отвечает мерзким старушечьим голосом:

- Клин выбивают клином!

Язвительный шёпот продолжает заполнять зал, обращаясь к Судье. Звучность его отдаётся странной холодной дрожью по всему телу:

- Ты носишь мантию Доресайна, но тебе не достаёт могущество Демон-Лорда изменить сущность владения по собственному усмотрению подобающим образом.

Ещё одна тёмная фигура вступает в разговор:

- Судья привёл в Белое Королевство сильных заклинателей. Если условия заточения для заключённых дадут брешь? Если защита от магии окажется не столь сильной и в ней найдётся лазейка? Демоны с соседних владений почувствуют это. Они вторгнутся к нам в безумной ярости, с той ожесточённой ненавистью, с которой они презирают заклинателей с Материального Плана. Они уничтожат их, но вместе с тем посеют смуту в нашем доме.

Стоящий позади демон расправляет крылья. Жуткая звериная морда приобретает коварную ухмылку. Раздавшийся бас его разрывает пространство словно некий хаотичный союз грома молний и взрыва извергнувшегося вулкана:

- Правда этих слов несомненна. Демоны ворвутся сюда, разнесут королевство по камню. Тем более охотно, если они прознают о присутствии этого…

Демон взмахивает огненным кнутом, свет от которого на мгновение ярко озаряет силуэт тифлинга, что сидит на каменном стуле среди заключённых. Демонический шёпот начинает сходить с колонн, нарастая в ужасающую какофонию ненависти:

- Дьяволы в Бездне?! Разорвать его плоть!
- Убейте его!
- Заставьте его страдать! Сдерите с него рога и кожу!
- Он даже недостоин быть пожран!

Старческий задумчивый голос доносится с одной из колонн:

- Ах, известный бард, но могущественный заклинатель… Красноречивый Бракс… Уродливые дьявольские баллады, самовлюблённость, струнные напевы в честь себя любимого. Пусть же напишет последнюю музыку в бесконечной тьме.

Судья складывает руки в замок на старом потемневшем доспехе. Ржавые длинные пальцы латных рукавиц переплетаются друг с другом подобно скрюченным ветвям:

- Знайте те, кто усомнился в Трибунале Зубов. Они здесь не гости, но заключённые. Судьба их душ подвластна нам, а потому не смогут они творить то, что им не будет дозволено. И то главным образом касается плетения мерзопакостной магии.

С колонн раздаётся протяжный завывающий голос тёмной фигуры, что резким движением протянутой руки указывает на осуждённых:

- Двое из человеческого рода. Взгляните на них! Известна мне их история. Одна – колдунья, связанная договором с ведьмовским клинком, что служит жалкой королеве. Сильный воин и не менее сильный заклинатель. Луиза – знайте её имя. Второй человек – Арчибальд, чародей. Призраки рассказывали о нём, шептали о его похождениях. В Гробнице Пепельных Костей он противостоял личу, одолел его и смог выжить, избежав всесокрушающего проклятия. О да, он, несомненно, искусен в магии, и сдержат ли его дикий магический порыв стены темницы?

Неразборчивый шёпот снисходит с колонн – тёмные фигуры продолжают разговор:

- В чём толк от заклинателей, коль ослабили мы их магический потенциал?

Ответ с противоположной стороны не заставляет себя ждать:

- Их силы и возможности ослаблены не столь сильно, лишь до той степени, чтобы не смогли они использовать оные против условий своего заточения и во вред владению.

Резкий выкрик прерывает весь остальной шум, тёмные фигуры завязывают новую беседу:

- Взгляните на орка! Он похож на варвара.
- Фэнг его имя и «Неубитым» его кличут неспроста. Сожрите заклинателей, возьмите ещё десятерых таких и превратите их в Танарукков. Пусть послужат нам верно и беспрекословно.
- О нет. Таких, как он, сыскать сложно. Орк в одиночку способен пробиться сквозь целые армии. Этот варвар очистит для нас Дворец Доресайна. Ведь выбора у него нет.

Раздаются три настойчивых звона железного колокола. Стук по железу проносится затихающим эхом. Начинает петь хор, протяжённые и глубокие слоги сменяются поочерёдно в ритуальном исполнении. Тёмные фигуры выпрямляются и все как один замолкают. Судья вновь распростёр руки в стороны:

- Заседание Трибунала Зубов подходит к концу. Но прежде, мы дадим высказаться смертным. И если им есть, что сказать, то дозволено им произнести слова покаяния и смирения. Однако пусть знают, что приговор неизбежен и обсуждение его до озвученной поры завершается.

Демон взмахивает кнутом. Искры от огня, возникшие перед глазами, чуть ли не ослепляют вас. Упыри внизу расступаются, они покидают собрание, уходят в тень. Тёмные фигуры на колоннах отшагивают назад. Зал пустеет. Тускнеют зелёные черепа, их приглушённый свет порождает неестественную некротическую ауру. Судья выходит к центру постамента. Находясь в отдалении, на возвышении напротив, он указывает на вас указательным пальцем:

- Я даю вам последнее слово.

Вы начинаете чувствовать, как онемение вашего рта слегка отступает, что теперь вы можете пошевелить им и произнести несколько слов.

Ранее:


-Нда, не хочу быть той жопой, которая вечно жалуется, но народу тут навалом. И кажется не все из них читали "майнкампф" в оригинале. И эти здоровяки, хм... Точно справитесь, Руб и Своп? Или мне отложить на время косметичку?

  

Разговор с сестрой Анной определённо пошёл Аде на пользу: на встречу с боевыми ветеранами она предстала в строгом и вместе с тем женственном образе с флёром лёгкой загадочности. Маленькое чёрное платье из шифона, дополненное украшениями с сапфиром — самый крупный камень редкого, василькового, оттенка был подарен Повелителем на одни из именин. Не так давно Ада заказала из него подвеску. Идеально расчёсанные и уложенные волосы, словно только из салона. И едва уловимый шлейф духов. Словом, всё по заветам Шанель. Сёстры Анна и Каталина жили задолго до времён великой кутюрье, но им было не отказать во вкусе.

— Ты бы справился и один, не сомневаюсь, — спокойно признала меченая. — Но всё же изначально организаторов планировалось двое, и я не намерена отступать от плана. Что творится в моём домене, я хочу знать лично. И лично принимать участие в этих событиях, покуда я в полном здравии. Так что придётся иметь дело с женщиной, нравится тебе это или нет.

Она смахнула с плеча Германа невидимую пылинку и, дерзко улыбнувшись, отправилась в «переговорную» под мерный перестук каблуков.

— Не будем заставлять господ офицеров себя ждать, это дурной тон, — бросила через плечо, не оборачиваясь.

***

— Добрый вечер! Я очень рада, что вы пришли, и благодарна, что сочли возможным потратить своё время на эту встречу, — повысила голос девушка, входя в класс и занимая место рядом с Вейцем. — Меня зовут Ариадна, а моего брата — Герман. И мы собрали вас здесь, потому что нуждаемся в вашем военном опыте. Если вы решите принять наше предложение, в детали вас посвятит брат. От себя же хочу сказать вот что.

Ада замолчала, собираясь с мыслями. Она не готовила заранее и не заучивала наизусть какую-то специальную речь. Импровизировать и говорить искренне показалось самым верным решением. В конце концов, люди не пойдут за тобой, если почувствуют фальшь. А этих людей совсем не хотелось обманывать — их и так оставило с носом родное государство.

— Я очень уважаю ваши боевые заслуги перед нашей страной и мне жаль, что для выполнения воинского долга вам пришлось пожертвовать своим здоровьем, а кому-то и нормальной человеческой жизнью... Я знаю, что такое быть выброшенным за борт за ненужностью, поверьте. Поэтому хочу помочь. Предложить сотрудничество.

И снова пауза. Как озвучить основную часть? Тем, кто большую часть сознательной жизни держал в руках винтовку — предмет материальней и приземлённей некуда — вдруг объявить о существовании в нашем мире паранормального. С другой стороны, людям подобного склада лучше прямо, без обиняков и намёков.

— Мы с братом, скажем так, не совсем нормальные люди — мы обладаем даром. Способностями, которые принято считать сверхъестественными. Не Ванги, конечно, но примерно из этого разряда, — улыбнулась девушка. — Суть нашего дара заключается в способности излечить увечье и вернуть человека к полноценной жизни. Как бы нереалистично такое ни звучало, но это факт, — добавила она, предваряя возможную волну скепсиса, и обвела взглядом зал.

Может быть, у товарищей офицеров успели назреть вопросы?

Со времени последнего разговора с Германом оставалось одно дело, не дававшее покоя. Вернее, бередить совесть Ариадны оно стало ещё раньше, с той самой роковой среды, запустившей череду болезненных событий из неприятных бесед, неудобных тем, нервов, криков, рукоприкладства... И стыда. Необъяснимого какого-то, невыразимого, не понятно за что и перед кем, но противно ноющего где-то в груди, как хроническая неизлечимая болячка, дающая о себе знать в самые неподходящие моменты.

Стыд терзал Аду и сейчас, когда она переступила порог комнаты, где находился доктор Гааз, и некоторое время девушка переминалась с ноги на ногу, не зная, с чего начать и как бы это обозначить проблему обтекаемей, но в то же время предельно понятно. Медики предпочитают прямолинейность в профессиональных вопросах. Конечно, Пётр и сам был в курсе ситуации. Не мог не быть, учитывая их с братом отношения. Но одно дело — молча знать, и совсем другое — озвучивать. Всё равно что вскрывать гнойный абсцесс без анестезии.

— Доктор, вы же знаете, что в силу «тёмной природы» и сверхъестественных способностей у меченых несколько иначе функционирует организм и иная физиология... — наконец начала Ада издалека. — Наверняка вам пришлось сталкиваться с этой особенностью, когда лечили Германа. Некоторые вещества на нас не действуют либо имеют эффект не тот, что заявлен в инструкции к препарату. Поэтому для решения некоторых проблем медикаментозный вариант отпадает совсем... И здесь мне нужна ваша консультация.

Девушка замялась снова, отведя взгляд и кусая нижнюю губу.

— Видите ли, для Германа принципиален вопрос потомства... То есть он заинтересован в том, чтобы наша... связь оставалась бесплодной. Обозначил это обязательным условием, и здесь я его прекрасно понимаю.

На последней фразе в голосе Ады зазвучала грусть несмотря на попытки скрыть её. Редкой девушке будет приятна просьба лишить её возможности стать полноценной женщиной — а именно этого она и должна сейчас просить у Петра. Гадливое такое чувство предательства себя самой...

— Поскольку раз в неделю Герман бывает не в себе, в буквальном смысле, контролировать процесс не может. А значит, решать проблему предохранения нужно с моей стороны. Я читала в интернете, что самый действенный способ — таблетки. Но, может быть, есть что-то альтернативное?

Шумный выдох. Ну вот, выдавила из себя наконец. Осталось обречённо дождаться «приговора».

Отто

  Нет более городка Эриды вокруг. Нет домов из кирпича, нет асфальта, нет промышленного привкуса металла во рту, нет мрачного неба, нет света фонарей. Есть лишь глухая тьма нижних миров.
  ПОВЕСИТЬ ЭМБЛУ!
  Корни Мирового Древа скручиваются вокруг бога и женщины, сочатся смолой, сверкают льдом и чёрными кристаллами. Скальды уже здесь. Гниющие, припорошенные снегом и разбитые градом царства Хелы, они сомкнулись кольцом, оскалились мёртвыми улыбками, сжали в костлявых пальцах свои барабаны и флейты. Один здесь, Один пирует среди них, Один кормит их разложившиеся животы Одрёриром.
Один становится самим собой. Настоящим богом, а не Отто Дегуршаффом.
  ОСУШИТЬ ЭМБЛУ!
  Битва гремит где-то там, наверху, отчего холодная земля осыпается Всеотцу на голову. То было будущее, ещё не случившееся сражение, но воздух уже дрожит от густых воплей ярости и боли, воняет горелой древесиной, сводит зубы колючим вкусом пролитой крови. Сейчас Один готовится к этому событию, глотает алый мёд, ощущая, как стонет от удовольствия и благоговения пред богом девушка. Ева. Так её зовут.
  ПИТЬ! ПИТЬ! ПИТЬ!
  Бесчестно погибшие скальды воют свою хоровую песнь так громко, что не разобрать слов из их немых заледеневших ртов, в исступлении бьют в барабаны, бьют по струнам, мёрзлые ветра дуют из их флейт и рогов. Вератюр всасывает всё больше и больше мёда, чует запахи своих звериных слуг. Хугин, хранящий в себе Мысль хозяина, улетел прочь. Мунин, хранящий в себе Память хозяина, вцепился ему в плечо и пытается клюнуть ухо Евы. Гери, хранящий в себе Жадность хозяина, весело виляет хвостом и уже догрыз ногу Евы до кости. Фреки, хранящий в себе Прожорливость хозяина, успел съесть стопу Евы, жалобно поскуливая.
  ПИТЬ! ПОВЕСИТЬ! ПИТЬ! ПОВЕСИТЬ!
  - Простит меня Всеотец?... - эти слова слетели с губ девушки, чья руна Альгиз перевернулась окончательно.
  ЗА ДЕРЗОСТЬ И ХУЛУ!

Четверо высказывают свою поддержку. Парень в синей броне поднимается со стула, и дергает магнето бензопилы.
ссылка
- Смертный? Ты многого не знаешь, мой друг.
Бензопила улетает за спину, все еще в рабочем состоянии. Два шага вправо, тычок рукой перед собой, шаг вправо. Странный танец, но Тардиград чувствует в нем силу.

- Небытие? Да, хотя ты и ближе к концу списка. Ты его получишь.
Мужик зачем-то проверяет, хорошо ли сгибается указательный палец. Похоже, для него скоро будет много работы.

- Без синей брони я - мужик в зеленой броне. Это самый простой вопрос, который я когда-либо слышал, парень

- Shotgun? Only double barreled, my friend.
Джон чувствует крепкую руку на своем плече, и тут же перед ним возникает двустволка.
- The rifle is a holiday, yeah? Take it.

Человек подходит к еще сверкающему порталу, оглядываясь на остальных.
- Будет проще, если хоть кто-то из вас умеет летать. Не зевайте.

Он уходит, и демоны возвращаются за ним.
ссылка


Икона Греха в недоумении. Из его воспаленного мозга рождаются ужасающие демоны - но вы всех уже видели хотя бы раз. Человек берет в руки ракетницу, и с высшей точки зала запускает несколько снарядов. Жуткая морда самого большого демона, которого вы когда-либо видели, рушится на ваших глазах после того, как четыре ракеты попадают прямо в его незащищённый мозг. Монстр угасает и умирает, его раскидывающиеся конечности разрушают бесчисленные мили поверхности Ада. За мгновение до окончательного разрушения Иконы, время замирает.

Тардиград уже чувствует подступающую мощь, но вместе с тем и жуткую мигрень - теперь Ад станет его жизнью, а его жизнь - Адом. Он хотел этого и получил.
Забывший разлетается на тысячи абсолютно одинаковых осколков. Каждый - квант микроволнового излучения. Нет смерти более окончательной, чем эта.
Вася чувствует странное. Кто-то спрашивает его "Вы точно хотите выйти? Там, за экраном DOS, скрываются монстры!" Самое странное, что Вася не может ответить "ДА".
Джон наконец услышал каждый из звуков выстрелов, что бывают в мире. И они стали новой музыкой.
Снитч, кажется, довольней всех. Он вновь получил свою форму - в смысле, стал шаром. Но кроме прочего, ему еще и форму выдали! Форму форварда его сборной!
Вультур в совершенстве освоил технику маскировки в тенях. А еще все настойчивей слышит в голове голос, повторяющий "Джим Рэйнор! Ты нужен сопротивлению!" Интересно, кто такой Джим, и какого черта Вультур все это слышит?
Хехе удалось сохранить свое "Я" в демонической революции. И теперь у него есть кое-что, с чем придется считаться даже новой Иконе Греха! У него есть Знамя города Дит, и умение выживать на его улицах.

О Пэпэ уже никто не вспомнит. Он затерялся в том сонме душ, что вечно роится над равнинами Ада. Надо же демонам что-то жрать!

Как всё сложно было в инфернальной иерархии. Фаворит (считай избранник) оказывался гораздо ниже делового партнёра, и титул этот считался чуть ли не оскорбительным синонимом альфонса. У людей совсем наоборот.

— Нет-нет, если это повлечёт за собой какие-то ограничения его свободы, то ничего не надо! — испуганно поспешила отказаться Ада. — Я предложила Германа в фавориты для галочки, если требуется какое-то формальное обоснование. Он был и остаётся моим союзником, партнёром.

Помолчав, она добавила с грустью:
— А ещё я действительно считаю его старшим братом, которого у меня никогда не было. И нормальной семьи мне никогда не создать. Так что нисколько это не метафора...

Последние слова были произнесены очень тихо, почти шёпотом. Ада не хотела выглядеть жалобщицей, но и смолчать было выше её сил. Одну половину своей сущности обменяв на демоническую, в остальном она оставалась всё той же смертной девушкой с простыми мечтами и потребностями — в любви, заботе, тепле, близости. Жизнь одиночки-изгоя, этакого байронического отверженного, приходилась по нраву далеко не всем меченым — для этого требовались определённые качества. В характере Ады не было места ни гордыне, ни эгоцентризму — эти черты, скорее, были под стать тому же Вейцу-индивилуалисту. И Герман действительно не слишком-то держался за клановость и семейные связи — немцем руководила прагматичность и привычка полагаться лишь на себя.

— Наш формальный статус и иерархическое неравенство меня не волнуют, — девушка решительно дёрнула подбородком. — Я не стану бравировать своим привилегированным положением и принижать его, каждый раз напоминая о его месте. К тому же я ещё не Королева, а всего лишь кандидатка... Но если я правильно помню события 20-тилетней давности, я уже тогда пользовалась Вашим особым расположением. Так сказать, авансом. Когда ещё была Аришей.

Меченая широко разулыбалась. Повелитель никогда раньше не называл её так, по-домашнему уютно. Даже давным-давно, в их единственную встречу, демон обращался к ней-девочке подчёркнуто вежливо — Ариадна Андреевна — конечно, подыгрывая детскому важничанью в духе «Я уже большая». Сегодня это случилось впервые и многое значило для неё.


***

Принимая видимый облик во время своих визитов, Астарот отличался изобретательностью. За 8 лет он ни разу не повторился, и Ада всегда с любопытством следила, каким же он предстанет в этот раз, что нарисует его воображение? Некоторые особенно запомнившиеся образы, нашедшие в её душе отклик, она перекладывала на бумагу и краски. Иногда уголь или карандаши. Всё зависело от впечатления, ассоциативного чувствования. Великий Герцог и не подозревал, что в специально заведённом альбоме у него уже скопилось приличного объёма портфолио со «сценическими ролями».

Интересно Аде было и сейчас. Некоторое время, после того, как Астарот скинул капюшон, девушка с жадностью рассматривала открывшийся взору портрет.

— А какие будут последствия для того человека, которого я захочу выбрать в фавориты? — любопытство, конечно, терпело недолго и прорвалось наружу при первой же возможности. — Ему надо будет подстроить несчастный случай со своей кончиной? Сделать пластику? Поменять личность и подделать паспорт?

Вспомнились Денис с Сергеем, ещё вчера лучшие друзья — сегодня заклятые враги, и Ада вдруг нахмурилась, бросив игривость.

— Это касается Кравца, оборотня, который недавно просил Вас об услуге смены внешности.

Достаточно было упоминания имени — Повелитель обладал отменной памятью и наверняка держал в уме недавний эпизод — но Ада всё равно распространила описание.

— Благодаря Вашей помощи он успешно избежал уголовного преследования. Да только вот слово «благодарность», по всей видимости, ему незнакомо. В качестве ответного жеста признательности он подставил моего друга и Вашего союзника Дениса Якуба. В инцидент оказались впутаны доктор Гааз и Герман. Возможно, скоро очередь дойдёт и до меня — службисты хорошо умеют разматывать ниточки.

Ада сделала короткую паузу, раздумывая, стоит ли упоминать дебош и его последствия для дома. Но решила пока умолчать, подавая неприятные новости дозированно.

— Наказанием за вероломство является смерть, мне как служителю демона 9-го круга чина «Обвинителей» это прекрасно известно. И поначалу именно так я и хотела поступить: распорядиться казнить предателя. Однако у волка имеется неоплаченный долг перед Вами...

Меченая поджала губы, явно раздосадованная данным препятствием.

— Это обстоятельство остановило меня. Прецедентов раньше не случалось, и я не знаю, что допустимо, а что запретно в такой ситуации. Какими полномочиями я обладаю, насколько далеко простираются их пределы? Если убить его, сможете ли Вы взыскать долг? И, что самое важное, не ляжет ли это пятном на Вашу репутацию: дескать, оказывать-то услуги Великий Герцог оказывает, но должников своих потом убивает, не дав даже шанса расплатиться. Вы лучше моего знаете, как злые языки способны исказить факты — дай только повод. Я же не хочу делать такого подарка Вашим недоброжелателям.

  –Нифига себе "людное место"?! - вырвалось у меня, когда всемогущий Гугл показал карту с геолокацией. Это был промышленный сектор в часе езды от деловых районов, где можно творить настоящую дичь, и никто не услышит твоих криков. Либо это была попытка взять меня на слабо, либо я снова нарвался на не тех людей, и ждут меня неприятности. Но в конце концов, как мне не придти на место, если неприятности меня уже ждут?!

  Этот день прошел чуть медленнее, чем обычно. Я не пользовался силой, чтобы успеть развезти все заказы, и приберёг их на вечер. Всё бы ничего, но до Броктон Бей мне двигаться пару часов на машине, и машины у меня, разумеется нет. К счастью, всемогущий Гугл говорил, что рядом есть горы, а при хорошей видимости я мог шагать на очень большие дистанции. Так что, мопед в зубы, и стараемся следовать всем правилам движения.

  Наконец, собрав дневную жатву гастрономического рекета, я закинул в рюкзак немного съестного и двинулся в путь, на север.

***

  Путь через горы оказался дряной идеей, потому что я промазал всего на пару сотых градуса и шагнул немного левее утёса. Вдоволь прокатившись спиной по щебню я всё таки успел открыть окно и вылетел аккуратно на равнину, пролетел кубарем ещё пару метров и распластался по земле. Зато вид отсюда был просто шикарный.

***

  Кажется, теперь я прибыл на место. Немного помятый, но счастливый. Пыльная тёмная куртка, стильно порванные на коленках (совсем недавно!) джинсы, чёрный рюкзак за спиной и красный шлем с хитрым рисунком забрала. Это было бы модно, будь я тинейджером, но сейчас такой стиль не вызывает у меня ничего, кроме горькой улыбки. Прямо как склад, перед которым я остановился, чтобы проверить, туда я попал, иди двумя улицами южнее. Нет, всё таки туда.



  От окон остались зияющие дыры, обломки старой керамики лежали возле поросшего зеленью асфальта. А всё ценное наверняка уже разграбили местные собиратели драг.металла. И граффити. Не такие ядерные, как во Флориде, но глаза всё равно режут. Не по ГОСТу шрифты, ох не по ГОСТу.
  Не увидев чёрных джиппов вокруг здания, я решился шагнуть на крышу посмотреть, есть ли хорошая площадка на крыше и шагнуть туда. Ушибленные колени ещё помнили недавнее фиаско, и снова падать вниз мне не хотелось. Я сделал несколько шагов по скрипучим листам металла, вдохнул вечерний ветер со стороны моря, огляделся по сторонам, и снова никого не увидел. Никого, включая группу захвата PRT, ожидавших, когда можно спрыгнуть вниз по своим канатам-верёвочкам. В общем, только я, да голуби, мирно воркующие о своём родимом.

  Я вернулся назад тем же путём, которым поднялся на крышу (два шага назад), и решился войти в ловушку, как бы сильно не кричал об этом внутренний голос. Правда, я подстраховался, и натянул вокруг себя вогнутый пузырь-портал, который было сложно удерживать, но зато он закрывал меня со всех сторон, словно зонтик, и любая шальная пуля должна была переместиться аккуратно на крышу. Глупая идея, конечно, но идея идти в заброшенный пустой склад была ещё глупее.

  –Ау! Есть кто дома? Доставка пиццы, – позвал я, поправляя шлем. В зале было пусто. Ни души. И разве что мышки шуршали где-то в углу, хотя мне могло и показаться. Хотелось снять шлем и осмотреться, но моё внимание привлекла коробка в самом центре. Ещё бы красный крест на полу нарисовали краской, чтобы обозначить место падения рояля. Но я не смог устоять =]
  Я подошел ближе и остановился метрах в трёх от посылки. Сердце молотило с бешеной скоростью, предчувствуя, что мои мозги разлетятся по ветру, стоит мне только прикоснуться к капкану. Протянул руку и создал малюсенькое окошко, чтобы ухватить бумажку двумя пальцами. Если знать куда смотреть, можно было увидеть, как пальцы руки исчезают, оставив два кровавых пятна на перчатке, а затем они снова появляются на старом месте с уловом.
  – Эмм... И это всё? - спросил я в пустоту, медленно поднимая голову, - Никакого взрыва не будет?

— Тогда я буду с нетерпением ждать этого вечера, — задумчиво улыбнулась Ада. — Мне бы хотелось научиться твоему родному языку, наверное, это что-то невероятное...

Повелитель знал сотни наречий, если не тысячи. Но именно это, родная речь архангелов и серафимов, могло по-настоящему раскрыть Великого Герцога, дать знания, приближающие к разгадке тайны его души — Ада чувствовала это интуитивно.

— Мне и правда иногда кажется, что мы говорим на разных языках, хоть пользуемся одним.

Девушка была рада возможности наконец озвучить то, что пыталась сказать ещё в прошлую их встречу, но тогда всё получилось так скомканно и нелепо... И вот он, второй шанс.

— Это огорчает. И я бы хотела лучше тебя понимать. Конечно, я человек, совсем другое сознание, но ведь есть надежда, правда? Мама всегда говорила, что я способна к языкам. А знаешь, офицер Беверн будет давать мне уроки немецкого, я напросилась к нему в ученицы! — вдруг весело сообщила она и добавила немного смущённо: — Это для Германа.

Упоминание о брате подвело наконец к первому пункту, ради которого и была инициирована встреча.

— В прошлый раз я спросила, почему его выбрали для роли аватара, но не получила ответа... Выслушайте, Повелитель, пожалуйста, выслушайте, — просительно протянула она руки, предваряя возможный протест. — Это не праздное любопытство. Вы похожи, я замечаю это во множестве мелких деталей. Так сильно переплетённых, что поначалу я иногда путала вас — а вы и рады были меня разыграть.

Меченая улыбнулась воспоминаниям.

— Порой я действительно считаю, что Герман ближе тебе, потому что лучше понимает. Ваши души будто резонируют на одной частоте. Он помогает и мне понять тебя, заставляя смотреть на некоторые вещи совершенно под другим углом. Извлекая на свет мотивы, о которых я и не подозревала.

На краткое мгновение Ада прервалась и взглянула на Повелителя — как он реагирует?

— Тем печальнее мне видеть стену между вами. С каждым днём она воздвигается всё выше и толще на пустом месте из глупых недомолвок и безосновательных подозрений! Так не должно быть. Не должны родственные души быть настолько отчуждённы, и я хочу помочь. Стать хотя бы добрыми союзниками — это ведь возможно? Мы много говорили с Германом об этом, но теперь я говорю с тобой о том же: пожалуйста, не отталкивай его. У вас никогда не было встреч подобных нашим, его подготовка в корне отличалась от моей — я была удивлена узнать это. Почему бы не исправить это упущение? Просто сесть у камина и побеседовать, м? Пусть в нашей маленькой «семье» воцарится мир.

Заветная мечта. Маленький кусочек тепла, которого всем так отчаянно не хватает на Изнанке. И если уж Инаким не суждено найти его — так почему бы не создать своими руками? И беречь, беречь трепетно.

— Герман в тюрьме. Думаю, ты и сам это знаешь. Он помогал Денису и сдержал своё слово, даже в ущерб себе. Наверняка у него изъяли сигил, и ваша связь ослабла, но не порвалась совсем. Он гордый и никогда не попросит о помощи сам. Поэтому прошу я. Офицер Беверн предлагал штурм, и будь моя воля, я бы камня на камне не оставила от этой шарашкиной конторы, — глаза полудемоницы загорелись яростью. — Но я помню Ваш совет о предусмотрительности. И по трезвому рассуждению понимаю, что, применив силовое решение проблемы, подставлю тех, кто мне небезразличен.

Эван даже не понял как это случилось и почему его руки толкнули Флюкса в сторону одновременно с тенью накрывшей их с Хлоей и Лу. В голове у Киршнера пролетела только одна короткая мысль. “Ах, надо было предупредить Кристину, что сегодня я снова задержусь”, — слабая улыбка появилась на лице Фангая, но её скрывал постоянно скалящийся нарисованными зубами-пиками респиратор. Мужчину прихлопнуло словно таракан. В воздух взметнулась пыль и вместе с ней всё тело тинкера вдавило в грязь мусорного ярда. Благодаря ей ему удалось частично выскользнуть из-под машины. Всё тело ужасно болело: регенерация больше не справлялась с его пассивным восстановлением. Он… Умирал?

— Damn it!.. Я не умру тут. Я… — Его взгляд упал на руку Миста, что торчала из под машины. Всё тело мужчины пронзила боль. Сорвал с глаз очки. — Я!.. — В поле зрение попал Флюкс. Его не задело! Но, Мамби с Мистом всё ещё оставались под грузовиком, а значит они сейчас в критическом положении. Дети были в опасности. Да, сейчас лучше было думать о том, спастись самому. Но Фангай не думал. — Я не дам вам им навредить.

Нечто в голове у кейпа сжалось, осознав что он хочет сделать, и всеми силами попыталось воспротивиться этому порыву, но желание защитить остальных членов команды было сильнее. Эван вытащил дробовик. Его трофей с самой первой вылазки что грел душу ублюдку и был скорее элементом устрашения чем реальным оружием. Кейпы не используют пушек: все знают это правило! И Фангай его сейчас нарушал.

Он высунулся из-за вэна: настолько, насколько позволяла застрявшая под ним нога. И вслепую, никогда ранее не стреляв, нажал на курок пару раз. Раздался выстрел: “БЭМ-БЭМ”. Он даже не смотрел попал ли вообще.

— Флюкс! — Прохрипел Эван. — Вытаскивай остальных и бегите. Я попытаюсь выиграть время. — Впервые с момента их встречи Киршнер сказал что-то настолько человеческое и опасное для себя любимого.

По прибытии Ада попросила перенести Дениса в гостиную (за отсутствием окна теперь это была самая холодная комната в доме) и не беспокоить её какое-то время. Но оставшись одна, она вдруг поняла, что совершенно не представляет, с какой стороны подступиться к задуманному. Когда умерла бабушка, такими вещами занимались взрослые, держа её подальше. А с тех пор в их семье больше не было потерь. Родители даже ещё работали и грозились выйти на пенсию, только когда Ариша осчастливит их первым внуком. В отличие от неё, им Повелитель не даровал долгоиграющей молодости и отменного здоровья, но обещал покровительство, и Ариадна надеялась, что оно даст родителям сил жить как можно дольше.

Словом, практического опыта в обмывании усопших у девушки не имелось, и на помощь, как всегда, пришёл Гугл.

— Так, гребень, губка, два тазика, мыло, клеёнка... Хм, а её зачем? А-а... — бормотала меченая себе под нос, пробегая глазами статью.

Замечания, обведённые в рамочку с восклицательным знаком, пролистывались сразу. В них предупреждалось, что перечисленные атрибуты можно использовать впоследствии в ритуалах чёрной магии — и весьма действенных. Наверняка в книгах и записях бабушки нашлось бы что-то по теме, но Ада не собиралась пробовать ворожить. Только не за счёт близких.

— Мужскую одежду разрезать на спине и скрепить булавками.

На этой фразе Ада капитально зависла. Зачем покупать новую рубашку, чтобы искромсать её ножницами? Осознание кольнуло похлеще этой самой булавки. Чёрт, окоченение же... Девушка боязливо покосилась на недвижного охотника. Брезгливости не было, просто как-то... страшно тоскливо и больно. Вот он ходил, разговаривал, смеялся, жарил с ней шашлыки, уплетая их потом под водку — и вдруг холодный, как ледышка, с негнущимися пальцами... Несправедливо это всё! Сами собой опять покатились слёзы, и на этот раз Ада не сдерживалась. Без свидетелей можно.

Она перебралась в кресло и закурила, плеснула себе коньяка. И это тоже можно — необходимо. Хотелось капнуть крови на сигил, попросить Повелителя о воскрешении. Он мог вернуть душу в тело даже по прошествии времени, она знала. Но восставший был бы уже не тем Денисом — и это останавливало.

Потребовалось порядочно времени, чтобы перестать всхлипывать и настроиться на дело. Первые движения давались непросто, но немного погодя девушка освоилась и осмелела. А потом и вовсе наклонилась и поцеловала на прощанье. Жаль, при жизни не успела. Такая мелочь, в сущности, а, может быть, всё пошло бы иначе.

— Спи спокойно, Денис. Я отомщу, обещаю, — дала Ада слово, вглядываясь в лицо друга.

Прислушиваясь к разговорам, словно из потустороннего мира, Хантер многозначительно молчал, перебирая в памяти события прошлого. Не зря говорят, что после смерти жизнь проноситься перед глазами. Было любопытно, сколько он дней пробудет в таком состоянии? Если верить народной молве, то на сороковой день душа должна была отойти в рай или ад...

Получатели: Дэн `Як` Хантер, Пётр Гааз, Павел Васильевич Шедевр, Герман Вейц, Ариадна Богословская.

Железяка попалась несговорчивая и принялась часто-часто плеваться в ответ фаерболами поменьше. "Передразнивает", — понял Снитч и даже немного обиделся. А вот один из агрегатов манкубуса в полной мере разделил искреннее желание какодемона повеселиться, но зачем-то сделал погорячее самому Снитчу. Душ из кипятка подействовал бодряще: с громким фырканьем демон крупно затрясся, по-собачьи смахивая с себя всё лишнее. Со стороны напоминало не совсем исправно работающую центрифугу.

"Всё-таки с четырёхлапыми играть интересней", — такой вывод сделал Снитч и на будущее положил не баловать железки своим вниманием — больно уж характер у тех скверный.

Расстраивался какодемон довольно долго: секунды две. Даже, может, две с половиной. Но вот внизу пробежал юркий имп и спас сородича от печали, указав на новую забаву. Ещё один скорлупоголовый — нет, целых три! На всех парах Снитч устремился к авансцене. В далёкой смертной жизни он гонял форвардом в баскетбольной команде, и настолько упоённо гонял, что и в посмертии испытывал трепетное отношение ко всему шаровидному. Можно даже сказать, непреодолимую тягу. Да что уж там — и сам он стал шаром! Летающий мяч — разве можно придумать загробную жизнь идеальней?

Это-то пагубное пристрастие и вело сейчас какодемона к цели. Снитч завис над одним из пришельцев, разинул пасть, примерился и... Эх, великовата скорлупка! Так и подавиться можно, вот незадача. Несолоно хлебавши удаляться совсем не хотелось, потому Снитч решил довольствоваться малым и тяпнул гостя чуть пониже. Тем более, что вроде как тоже округлость.

Простые беседы о сложном
5: и во тьме есть свет


— И ты думаешь, что этот эпизод только больше убедил твою жену, что она права? Что она сделала верный выбор уйти?
— А как иначе? — Герман издал едкий смешок. — Рогатый ублюдок втянул меня в это дерьмо. Сделал абьюзером и насильником.
— М-м… я так не думаю… — в задумчивости покусав губы, протянула Ада.
— Да пойми уже, что ты в прямом смысле слова выступаешь сейчас адвокатом дьявола и защищаешь чудовище! — раздражённо прервал её брат.

Он начинал уставать от этого пристального копания в грязном белье его семейной жизни, но ещё больше — от слепой упёртости Ады во всём оправдывать хозяина, какую бы мерзкую выходку тот ни выкинул.

— Не защищаю, а хочу понять, — спокойно возразила девушка. — Ты сам говорил, что не стоит судить демона меркой смертного, потому что его мораль не укладывается в человеческие рамки. К тому же в этой истории что-то не так. Слишком просто, топорно — это не «почерк» Повелителя…
— Что ты хочешь этим сказать? — насторожился Герман. — Опять одна из его многоходовок, и на самом деле всё гораздо ужасней?
— Хочу сказать, что благодаря долгим беседам с твоим шефом у меня неплохо с теорией демонологии. А она утверждает, что мучить своих подчинённых ради забавы — фишка Асмодея, но никак не Астарота. Повелитель не делает этого просто так, по приколу. Он может повести себя жёстко, только если ты чем-то провинился, сильно накосячил, подвёл его. То есть за дело. Здесь что-то другое, иной мотив…
— Например?
— Например… наприме-ер…

Ада ответила не сразу, теребя травинку, пробившуюся сквозь плед, на котором они с Вейцем расположились.

— Скорей всего, Повелитель защищал тебя и хотел помочь.
— Отодрав и избив мою жену до полусмерти? Ты прикалываешься? — Герман обескураженно уставился на сестру.
— Нисколечки.
— С такой «защитой» я бы мог загреметь за решётку, не будь у меня хороших адвокатов. По-моему, это называется иначе — конкретная подстава с его стороны.
— Погоди, дай сказать, — осадила девушка. — Ты же аналитик, ну! Университеты понтовые заканчивал. Включи логику.
— Знание аналитической химии не даёт бонуса к распознаванию мотивов рогатых ублюдков, — съязвил Герман.
— Ладно.

Ада обречённо вздохнула. Вот хоть кол ему на голове теши — упёрся в свои обзывалки, как маленький!

— Тогда просто вспомни, в какой локации Ада находятся владения Повелителя. Ты же там частый гость.
— Предпочёл бы никогда не гостить в этой дыре, — огрызнулся мужчина.
— Гер! Сосредоточься. Родной домен Главного Казначея Ада?
— Окей. Девятый круг, по соседству с его корешем Люцифером. Какое вообще имеет отношение к разговору «прописка» этого чёрта?
— Прямое.

Девушка собрала всё своё терпение в кулак, чтобы прямо сейчас не пнуть исходящего ядом Вейца. А хотелось.

— А теперь вспомни его чин. «Обвинитель»! Профиль обвинителей — предатели. Так же, как и у Люцифера. И если бы ты хоть немного времени уделял общению с Повелителем, то наверняка знал бы, что предательство — это единственный, по его мнению, грех, который невозможно простить. И, кстати, — Ада выставила вперёд указательный палец, — он не одинок в своей точке зрения. Именно поэтому на 9-м круге самые суровые наказания. Это, по сути, колония строгого режима да ещё с карцерами-одиночками. Категория преступников к этому обязывает, так сказать.

Бизнесмен промычал что-то нечленораздельное, но прерывать или возражать не стал, продолжая слушать.

— Повелитель не слепой и не идиот. Можно, конечно, возразить, что даже самому крутому демону никогда не понять человеческих чувств. Но извините, уж что-что, а боль предательства он понять способен как никто другой. Потому что сам через это прошёл.

Герман поднял на сестру глаза, в которых читалось удивление со щепоткой скептицизма, но снова ничего не сказал. Уверенный тон Ады подсказывал ему, что проблема кроется в пробеле по матчасти. Но сейчас было не совсем подходящее время для расспросов о биографии Астарота.

— Так что здесь можешь не сомневаться: Повелитель видел, как ты страдаешь, — продолжала вещать увлечённая Ада. — Как за самоотверженный поступок тебе плюнули в душу вместо благодарности и бросили, когда ты был в полном раздрае. В новом для себя качестве, которое не понимал и не мог принять. Привыкнуть к тёмной силе адски сложно. Я помню, как хреново в первые недели было мне. Физически. А у тебя присовокупилось ещё и душевное — такой удар в спину от человека, которого ты считал самым близким. Конечно, Повелитель всё понимал.
— Поэтому изнасиловал жену прямо у меня на глазах, ага. Отличный способ выразить поддержку и помочь освоиться в новой роли, — сузив глаза, процедил Вейц.
— Да, внешне он мог демонстрировать другую реакцию — его огорчала твоя наивность. Ты же человек деловой хватки, а тут так лоханулся. Ну и потом, блин, ты мужик! Он с женщинами-то не сюсюкается, а с парнями и подавно, думаю, не станет.
— Я не просил со мной нянчиться. Достаточно было не творить лютой дичи за мой счёт.

Мужчина плеснул себе ещё сока и сделал несколько жадных глотков залпом.

— Повторяю в 125-й раз: демон чина «Обвинитель» ничто не презирает так сильно, как предательство и того, кто его совершил, — терпеливо напомнила Ада. — У него не стояло цели пытать тебя — он просто таким образом свершил возмездие за тебя.
— С помощью меня, — поправил Герман.
— Да, он сделал тебя свидетелем и, пожалуй, соучастником, — кивнула Ада. — И да, это жесть по людской этике. Но пойми, у него иная мораль: предатель — ппц какой козёл и заслуживает самой суровой кары, а иные чувства — сострадание, остатки прошлой любви, жалость, стыд — им просто уже нет места с того самого момента, как произошёл факт предательства. Грешник их априори лишается. И права на помилование тоже. Он должен страдать. Причём сильнее, чем тот, кого он предал. Приговор провозглашён в суде высшей инстанции и обжалованию не подлежит. Привести в исполнение немедленно. Всё, точка.

Закончив просветительский монолог, девушка покосилась на брата — тот похоже пребывал в меланхолической задумчивости, переваривая услышанное.

— Надо же. Обо мне проявили заботу, а я не оценил, — грустно усмехнулся он после довольно долгой тишины.
— Ну, выходит, что так. Ты завяз в паутине разрушительных отношений и сам не мог вырваться. Потому Повелитель стал тем, кто разрубил гордиев узел и разом отсёк всё ненужное. И если он сделал это в твоём теле, кто знает, может быть, он преследовал дополнительный символизм.
— Что ты имеешь в виду?
— Как бы ты поступил в той ситуации? — вместо ответа задала Ада встречный вопрос.
— Прямо тогда у меня не было сил ни на что, змейка.
— Я и не говорю, что сразу. Допустим, спустя некоторое время. Что бы ты сделал?
— Я бы отомстил, — почти без колебаний сказал Герман, и его серые глаза блеснули холодным металлом.
— Вот тебе и дополнительный символизм — единомыслие в едином теле, — резюмировала девушка. — Он тоже отомстил так, как посчитал верным. Той же монетой. Не вини Повелителя в том, что сделал бы сам, только потому, что он сделал это раньше тебя. Опередив тебя, он сэкономил тебе кучу нервов и времени.

— Скоро должно пройти, — заверила Ада, думая, что бы наколоть на вилку, и выбрав в итоге сыр с оливкой. — Я говорила с Повелителем о вашем случае. Он считает, что бесполезно призывать Глайстиг к совести, поскольку она пребывает в полной уверенности, что забрала принадлежащее ей по праву. Соответственно, добровольно она Иосифа не освободит, на это можно не надеяться.

В идеале следовало прояснить, правомерны ли притязания феи, имеют ли под собой какие-то законные основания — или же она просто, что называется, закусила удила. Маловероятно, что Павел знал такие подробности, но попробовать стоило.

— Скажите, а вы не знаете, может, ваш друг заключал при жизни какие-то контракты с Королевой Призраков? Закладную на свою душу или что-то подобное?

    Пока сохла застиранная рубашка, я решил сделать пару подходов. Кто сказал, что тюремное заключение — повод отступать от привычного расписания тренировок? В камере мне никто не предоставит доступ к беговой дорожке, но в ограниченном пространстве бег легко заменить на отжимания или планку.

    Я растягиваюсь на холодном полу и начинаю отсчитывать про себя: раз, два, три... С тех пор, как я завязал с наркотой, спорт стал основным средством снять стресс и разгрузить голову. Кстати, ещё один плюс торчания за решёткой — я не смогу сорваться. Смотри-ка, сплошные бонусы.

    После зарядки я поднялся и ополоснул выступивший пот. Отметил про себя странную лёгкость в теле. Как будто отпил энергетика, а физнагрузки и не было вовсе. Необычно. Мог ли сказаться недавний экшн, прилив адреналина? По правде говоря, я не сильно-то нервничал, мне не в новинку разряжать в кого-нибудь обойму. Сегодня Якуб, завтра кто-то другой, какая разница.

    Тогда с чего вдруг такая бодрость? По наитию я сжал кулак и саданул со всей дури в стену. Хоть бы одна содранная костяшка — а кладка здесь капитальная. Хм... Вот оно что. Похоже, ублюдок расщедрился на подарок и увеличил мой запас прочности. Я не считал это актом безвозмездной щедрости и уж тем более беспокойства за моё здоровье. У демонов ничего не бывает просто так. Хотя, стоит отметить, Ей он дарит подарки бескорыстно и, пожалуй, заботится. Ну, насколько такой, как он, умеет ценить жизнь смертного.

    Как бы то ни было, стоит признать, что сейчас крупица этой заботы перепала и мне.

    — Что ж, наверное... спасибо? — негромко выдал я в пустоту.

    Сигил у меня отобрали, но для Астарота это не помеха. Я знаю, он услышит. Потому что наша связь сильнее, чем с большинством его служителей. Побочный эффект бытия аватаром.

    Не знаю, зачем я это делаю. Мне не доставляет удовольствия его благодарить. Мне вообще сложно произнести "спасибо" кому бы то ни было. Но я делаю над собой усилие. Наверное, ради Неё. Она всё время пытается нас помирить. Её голубая мечта — чтобы мы жили дружно одной инфернальной семьёй. Я как-то раз в шутку спросил, не шведскую ли семью Она имеет в виду, и, конечно, вогнал Её в густую краску.

    Ладно, это было не так сложно, как казалось. И от меня вроде не убыло от одного слова из семи букв. Осталось понять мотивы шефа.

— На "ты" я обычно перехожу после брудершафта или хорошей совместной охоты, — сверкнула улыбкой меченая.

Интересно, Хорёк в курсе её природы? Полным своим титулом Ада не представлялась. Но какой же из него информатор, если не наводит справки о своих клиентах.

— Насчёт самообороны вы правы. Вот, — девушка жестом указала на спутника, — теперь приходится появляться на публике в сопровождении телохранителя, а то и двух. Многие в этом городе жаждут моей смерти. Я просто вынуждена платить той же монетой.

Она снова улыбнулась и отпила из чашки ещё.

— Конкретные пожелания, конечно же, есть. Нужно что-то не слишком габаритное, но при этом мощное, с высокой пробивной способностью. Пожалуй, охотничьи пистолеты на крупного зверя — самое то. Кабана, льва, медведя... А может, даже и слона, — добавила Ада после короткой паузы обдумывания. — Из моделей — мне всегда нравились "Магнумы" калибром покрупнее, например.¹ "Смит и Вессон"² также неплох. Гугл утверждает, что самым смертоносным пистолетом является Triple Action Thunder .50 BMG³, и я бы с удовольствием проверила это громкое заявление на практике, но, боюсь, вряд ли вы сможете его достать? Если нет, в принципе, можно обойтись старой доброй СВД с хорошей оптикой.

Размечтавшись об огневой мощи, Ада не заметила, как допила напиток, и с некоторым сожалением посмотрела на дно с кофейной гущей.

— Что касается размера партии, скажем, 12-ти экземпляров будет достаточно.

Получатели: Пётр Гааз, Павел Васильевич Шедевр, Герман Вейц.

Пока я мотала головой в поисках этой треклятой штуковины, которая померещилась Эвану, парни очень быстро все решили.

-Эй-эй, куда вы так разогнались?! Может просто отвлечем эту хрень на себя? Дадим парням возможность убраться. Флюкс брось в них для начала шар с водой. Если клюнут на нас, заведем их туда, где придется пойти на снижение... не знаю, стройка... тоннель. А уже потом будем пуляться друг-другом, как снежками, лады? Дадим им бой на наших условиях. А еще лучше начнем переговоры. И вообще, - завелась я, - у кого-нибудь из вас есть хотя бы идея, кто это может быть? Насколько велики шансы, что окажись я там от меня не останется и мокрого места?

Не ну, не будь я пострадавшей после предыдущей части нашего охренительного плана я бы еще согласилась. Но лезть в пекло, когда брови подпалены... хреновая затея.

Приветики!

У тебя классные друзья! Где ты их находишь?
О, найти друзей - то еще искусство. Сначала ты просто являешься туда, где обычным людям стрёмно, то есть максимально странно и непривычно. В коворкинг центр, например, в бывшем заводе, где кирпичная кладка девятнадцатого века и дух такой же, где инди-рок, половина ребят в татухах, а вторая половина в пирсинге, разговоры странные на смеси транслита и сокращенных разговорных словечек, нувыпонели. Собсно, заводим разговор из разряда "Был на авторском вечере поэтессы Лилички на крыше "второй Васьки"?" и по творческим предпочтениям обнаружишь, что с человеком готов поговорить еще часа два. Он точно станет хорошим знакомым. А вот если разговор часов на шестнадцать затянулся и начали вы в коворкинге, а закончили на той же Ваське в ожидании мостов в три часа утра, то вот это друг, да.

Расскажи о своей студенческой жизни. Куда ты поступала?
Да куда только не поступала. И везде прошла. Выбрала, что покруче: СпбГИК, факультет хореографии. Но так или иначе хореография на танцполах, вечеринки с друзьями и ночные прогулки оказались важнее. Хореография, она же не про па у станка. Нет в этом долгожданного свободного полета. Хореография это вообще не танец, вот! А танец это полет. И институт тут не поможет. Во всяком случае, именно так я объясняла бабуле, когда отчисляли.

Что можешь вспомнить о своей бабушке? Какой она была? Какие её слова тебе ближе всего?
Бабушка только с виду строгой была, потому что всю блокаду в Петербурге провела, много повидала и знала в конце концов, как жизнь эту жить. А до войны она ух какой была - фору бы мне дала. "Сейчас живи" - звучало из ее уст почти как приказ. И я старалась за них двоих - жить вот прямо сейчас, вот в эту самую секунду.

Твоя подруга Татьяна. Что это за кавалер у неё? Что изменилось после её свадьбы?
Ещё до начала истории у вас с Таней был не один момент близости, как-​никак вы близкие подруги. Какое обещание она тебе дала?
До Петрова (я его только так зову, по фамилии) мы с Танькой были будто на одной волне, даже мыслили одинаково, звонили друг другу одновременно и ругались, что "опять занято". А потом она Петрова встретила. Зануда редкостная: всё у него по полочкам, всё спланировано, наперед знает, как день проживет. Жуть. Что она в нем нашла, я так и не выяснила. Вообще мы сразу стали меньше общаться. Танька перестала татуировками заниматься и пошла на "серьезную" работу - в офис планы для строительной фирмы рисовать. Брр. А она обещала всегда жить одним днем, да так, чтоб дни не похожи друг на друга были.

Кто из представителей твоего двора в последнее время заметен в городе? Чем славится Двор Ветра? Как звучит ваш девиз?
Мы не сидим на одном месте. Постоянство убивает, рутина губительна, движение дарит свободу, свобода безгранична и всеобъемлюща. Девиз наш часто люди любят повторять: "Движение - жизнь", говорят.
Недавно случилось необыкновенное: я шла по Итальянской, свернула по Грибоедова к Невскому и там, под окнами особняка на Невском, 30, недалеко от входа в метро услышала, как надрывается волынка. Надо понимать, что волынка на Невском, где все пропитано Сплином, сразу привлекает внимание. Когда я подошла взглянуть на самородка и встретилась с ним глазами, то даже попятилась - в город явился сам Лорд.

История начинается в ночь с двадцатого на двадцать первое декабря две тысячи двадцать второго года. Этой ночью пошёл густой снег.

Советское бомбоубежище на Жемчужной, 30* мне никогда не нравилось. После небольшой (для меня, разумеется) услуги по вытурению оттуда лиц без определенного места жительства один из них обронил комплект ключей, а старший по дому этого культурно не заметил и те разы, когда я там появлялся, явно не возражал. Даже дружелюбно здоровался. Наверное, потому что наши встречи были редкими - вот он, секрет хороших соседских взаимоотношений!

С зимы меня там не было. Не было и желания возвращаться вплоть до наступления сибирских морозов, но быть может, в компании ребят чистое, со светом, водой и нарами убежище станет веселей? Если уже не стало, в мое-то отсутствие... Профилактические визиты туда я наносил нечасто, но вроде и слава у территории и ее хозяина такая, что не забалуешь. Или нет?

- А давайте, - я улыбнулся и, спрыгнув со скамейки, огляделся по сторонам в поисках урны. С одного - окурок, с другого - бутылка, и вдруг - оп! - мы живем на помойке. Так она и начинается, с невинного окурка. - Вы уже закончили с обходом? Можем прямо туда и двинуть.

Фелиция шла по коридорам корабля, опираясь на верный посох с аквиллой, и часто зевая. Астропат была не в лучшем расположении духа - из-за причудливых кошмаров, преследовавших её всю ночь, псайкерша не просто не выспалась, а как будто наоборот, ещё больше устала.
- Гутен морген, фрау Фелиция! -
Знакомый голос заставил провидицу вздрогнуть. В своём сонном состоянии, она и не заметила, что идёт не в свою каюту.
- О, мисс генерал-командующий! С добрым утром. А... А что вы делаете? -
- Утренний зарьядка! Наш полк делайт эти упражнения каждый утро, чтобы поддерживайт хороший форма! Верно, дефочки? -
- Я! - Отозвался многоголосый спортзал.
- У фас сонный вид, фрау Фелиция. -
- Да, ночь выдалась не из приятных... - Астропат громко зевнула, потирая скрытые повязкой глаза.
- Лючший способ просыпайтся - принимайт участие в наш упражнения! - Заверила Берта, умело спрыгивая с тренажерного аппарата, и подходя к Фелиции.
- Я... -
- О, не стесняйтся, фрау Фелиция! Вот, пробовайт. - Командующая чуть не волоком подтащила псайкершу к только что покинутому аппарату, и усадила её на него.
- Вращайт педаль, фрау Фелиция! А для больший мотивация, любезный магос Винри настраивайт эти машина так, что если не крутийт педали, она делайт небольшой разряд электричество! -
- Постойте, что значит небольшой разряд... Ай! -
- Я, лючше начинайт крутийт - с каждый раз разряд он увеличивайт мощность. -
Что-то недовольно пробормотав, Фелиция принялась за упражнение. Первое время все шло хорошо - псайкерша и правда приободрилась и порозовела. Но в скоре она поняла, что переходить от мало подвижного образа жизни астропата, к интенсивным упражнениям криговца, было не самым приятным занятием.
- А... А сколько... Сколько мне ещё крутить? - Осведомилась через отдышку Фелиция.
- О, вы уже почти закончийт! -
- Слава Императору... -
- Осталось фсего двадесять миньют! -
Колдунья тихонько заскулила. Нужно было срочно как-то выкручиваться.
- Я... Я беременна! -
- Дас ист вундербар! Гимнастика очьень полезен для киндер! Но в такой случай, фам стоит упражняйтся за двоих! -
- Я... Я одержима демоном! -
- Упражнения полезны даже для демон! Шнеля-шнеля, айн-цвай, айн-цвай! -
• • •
Когда казавшаяся вечной тренировка закончилась, Фелиция выползла (иначе это просто не назовешь) из спортзала, опираясь на все встреченные по пути поверхности.
"И эти безумицы занимаются этим каждый день, а потом ещё и штыковые атаки разучивают?! И даже противогазы не снимают?! Воистину, солдаты крига - сильнейшие духом из всех слуг Его!"

Получатели:

– Чота он у тибя далекавата пашол! – подозрительно покосился Горк на фигурку Чемпиона, которую только что подвинула по игровому полю Слаанеш, на что Богиня Удовольствий ответила неприличным взглядом и неприличным же движением языка. Впрочем, даже то, как она держала фигурку, уже выглядело запредельно непристойно.
– Девочки, не ссорьтесь! – примирительно проговорила Императрица, откинувшись на спинку золотого стула. – ТзинЧан же следит за игрой... наверное.
– У меня все ходы записаны! – воздела тонкую птичью лапку ТзинЧан и поправила очки на синем носу. – Спецправило на Тягу-к-Удовольствиям продвигает Соломона вооот сюда... А Вакха попала под эффект Ошибочного Призыва и получила бафф к движению на плюс-дэ-тридцать-четыре-с-половиной за счет потери двух поинтов самообладания...
– КТО ВООБЩЕ ПРИДУМАЛ ЭТИ ДЕБИЛЬНЫЕ ДАЙСЫ НА ТРИДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ С ПОЛОВИНОЙ ГРАНИ? – пророкотал Кхорн, с тоской глядя на восьмигранник.
– Никто не хочет печенек? – лучезарно улыбнулась Иша, приоткрыв дверь с варп-кухни. В руках эльдарской богини, нацепившей передник с рунами крафтворлда Биэль-Тан, был поднос со свежим печеньем. Боги потянули свои лапы и руки к угощению и на некоторое время в Варпе воцарился звук сосредоточенного хрумкания...


Получатели: Ипохондрия.


Получатели: Вакха Кровавая.


Получатели: Соломон Деметр.


Получатели: Б3-Р74 (Берта).

- Нет. Пока он способен воспринимать речь - не поздно.

И слава Богу, если Катерине никогда не придется столкнуться с тем, о чем я говорю, в-живую. Утративший последние капли человечности обитатель Ночи - это страшно. Где-то там, внутри монстра, сидит первоначальный человек... Заблудший, потерявшийся. Не нашедший столь необходимой помощи - если Марина еще есть, почему их не должно быть? - только не способный кого-либо услышать...

Мы ведь так легко сходим с верного пути. Вампиры, оборотни. Сама наша природа идет вразрез с человеческой моралью, ведь люди стоят ниже нас в пищевой цепочке, отчего превосходство над ними кажется естественным. Правильным, иначе для чего природа сделала нас хищниками? Единственное, что не дает впасть в зависимость от первобытного и острого кайфа, - это осознание, что происходящее ненормально и неправильно. А если кто-то даст повод думать, что все в порядке... что мы вправе так поступать... то пиши пропало. Особенно это касается молодняка, восприимчивого и потерянного из-за случившихся с ними метаморфоз. Ставить на нас крест и рубить загодя головы - это бесчеловечно, но для человечества наверняка полезно. Такой вот каламбур.

Сейчас, в клубах яблочного дыма, я понимаю, что именно это меня так задело, ранило в казни юной Скупневской и что я так и не смог до Якуба донести. А возможно ли это вообще? Сытый голодного не поймет. И человек ночного жителя - тоже.

- Ладно. Что там с территорией, все спокойно? Женька говорила, что у НГУ и институтов вас кто-то пас. Ничем там не пахло? Например, грозой?..

Хантер взял из рук Германа листок и приготовился бегло прочитать написанное, но вместо ровных строчек текста на листе красовались хуйдожества. Натюрморт или портрет, Дэн не очень разбирался в искусстве, очень напоминал фрески конца двадцатого века, виденные им на стенах подъездов и выполненные рукой неизвестного автора. Кажется, инкогнито скромного и трудолюбивого автора было раскрыто.

С едкой улыбкой на пол лица, Дэн представил себе в красках процесс творения очередного шедевра в парадном при непосредственном участии Германа. Мда, не удивительно, что восторженные фанаты пытались найти маэстро и отблагодарить по мере сил и возможностей.

— Микеланджело, бля, хуев...— недовольно проворчал охотник и, скомкав листок, бросил на заднее сидение.

— Ты бы ещё “Цой ЖИВ!” написал в уголке, для полной аутентичности и сходства. Вроде выглядишь солидно, а замашки, как у мелкого беса-пакостника.

Хантер сокрушенно покачал головой.

— Такими темпами ты никому не поможешь. Сомневаюсь, что после твоего шедевра жизнь станет сильно легче. Приказано уничтожить, если от тебя предполагаются неприятности для города. И вместо того, чтобы попытаться замять дело и выиграть себе немного времени, ты идёшь на обострение конфликта. Полагаешь, что с висящими охотниками на хвосте, ты сможешь помочь Ей лучше, чем без них? Стимул нужен, чтобы шевелиться активнее?

Усмехнувшись, Хантер взглядом указал на листок.

— Пиши и слушай. Точных данных, кто выдаёт заказ у меня нет, а предположения… Сам знаешь, бабка надвое сказала. Ни тебе, ни мне пожар за спиной не нужен, но если его невозможно потушить, то стоит попытаться притормозить. Скорее всего по твою душу идёт правительственная агентура. Подробности, если не знаешь, спросишь у Ариадны. она расскажет, кто такие. С моими грехами всё понятнее, один известный вампир имеет на меня зуб. Струвинский, знакомая фамилия?

Взгляд зеленых глаз задержался на лице собеседника. Интересно, в какой момент он догадается о том, что ему предлагают?

— В общем, мне нужно от тебя получить некое вменяемое доказательство невиновности, непричастности и миролюбивости, которое будет не стыдно предоставить заказчику в качестве доказательств выполненного контракта.

Дэн насупился.


— И зря ты так, не в каменном веке живём. Сейчас всё по современному. Заказ по телефону, оплата по факсу, доставка по телевизору! — охотник рассмеялся.

— В общем, я выполняю свой контракт, ты свой и все счастливы. У тебя появляется дополнительное время, Денис Якуб мёртв, спецура ненадолго отстанет, Струвинский вздохнёт с облегчением и сможет немного расслабиться…

Хантер умолк, о чём-то задумавшись.

— Знаешь, тоже для ясности, хотя это и не имеет никакого отношения к делу. Если кто-то задевает тех, кого я считаю друзьями, то задевает меня. И плевать я хотел на средства и последствия. Либо ты друг до конца, до гробовой доски и до последнего вдоха, либо лицемерная и слабохарактерная тварь. Не знаю, кому из нас повезло больше, но не вмешайся тогда Ариадна, пришлось бы заказывать три пластиковых мешка минимум. Вероятно, в одном я бы и сам оказался, но зато с чистой совестью. Не для того я Ариадну выхаживал, чтобы её неизвестно кто в холодной ванне потом полоскал, как тряпку. Ферштейн?

Вопросы личного характера и отношений с женщиной, Хантер оставил без ответа. С Ариадной они всё обсудили, а остальным, пусть и родственникам, их знать незачем.

- Отлично. А сейчас, когда я скажу «поехали», задержи дыхание на 30 секунд. Я выдохну споры, чтобы вывести их из состояния сна, и ослабить мышечный релаксант. Не волнуйся, и не вмешивайся в переговоры, всё, что я скажу – то, что они могут знать,- закончив с инструкциями, Эван натянул респиратор на морду.

-…Фильтр надо сделать,- заметил он, надевая так же очки на лицо, и собирая волосы в пучок на затылке. Сейчас, посреди этой жаркой и сухой мастерской, мужчина стоял в одних шортах, белой футболке и белом халате поверх неё, а лицо его скрывал лишь респиратор и очки с чуточку запотевшими линзами,- ПОЕХАЛИ!

С этими словами, он выдохнул из себя облако спор, приводя в сознание теперь уже одетых пленников. Киршнер надеялся, что Уилл не задался вопросом, откуда у ФанГая столько трусов и маек алкоголичек разного размера, а так же другой одежды. Впрочем, это и так было понятно, если сложить все другие мелкие детали.

Он подождал, пока пленники придут в сознание, и попривыкнут к свету мощной лампы, бившей им прямо по глазам. Мужчна глядел на них сверху вниз, распятых на медицинском столе, и зафиксированными ремнями. Чуть поодаль в комнате, так же закреплённая, находилась всё ещё не пришедшая в сознание Визгунья. Эван принялся тихо говорить:

- Доброе утро, а может и ночь, господа. Надеюсь, вам хорошо спалось? Клопы не кусали? Спина не болит?- поинтересовался тот, тихо посмеявшись. Затем, протёр линзы лабороторных очков, за которыми мутно просматривались его глаза,- Добро пожаловать в мою лабораторию. Меня зовут ФанГай. Я – «влажный тинкер» банды Докеров. Специализируюсь на пытках, модификациях тела, а так же создании самых разных образин,- пояснил тот,- А злая бука рядом со мной – это Флюкс, мой товарищ. Вы у нас в плену,- отошёл в сторону. Встал рядом с Визгуньей,- Как вы видите, одного из ваших кейпов мы так же взяли – она так же наш новый милый друг.

- Как вы поняли, раз товарищи помогают похищать мне кейпов, срать я… мы все… хотели на часть неписаных правил. И ваши жизни тут имеют вполне себе конкретную ценность, господа,- смешок.

- Вы здесь по двум причинам: мне нужно узнать от вас всё, что вы знаете, это во-первых, и мне нужна помощь в моих исследованиях, это во-вторых. Не хватает профессионального персонала.

- У вас есть выбор,- продолжил тот,- Вы можете согласиться сотрудничать: тогда, мы постепенно проведём с вами пару сеансов бесед и собеседования, после чего вы окажитесь свободны. Или… вы можете отказаться сотрудничать. И тогда, вы будите завидовать вашему третьему товарищу, умершему от полученных травм. Вы – никогда не умрёте. Я могу вам это гарантировать, как биотинкер с неплохим таким стажем работы!..

Змейка с некоторым удивлением косится на тлеющую в моих пальцах сигарету. Наверное, я не говорил Ей, что курил раньше. Делаю ещё одну затяжку и возвращаю хозяйке.

— Итак?
— Нормально всё, — отнекивается Она с явным нежеланием излагать суть.

Но я не был бы Германом Вейцем, если бы не умел настаивать на своём.

— Давай говори. Хватит тянуть.
— Да что ты пристал ко мне! — следует ожидаемый взрыв возмущения.
— Сказала А — говори и Б.
— Хлеще гэбни на очной ставке!
— Ещё и не таких раскалывал.
— Вцепился как клещ! Вы родственники что ли?
— И не отцеплюсь, пока не скажешь.
— Бесишь.
— Переживу как-нибудь.

Стравив первый пар негодования, Она умолкает. Только пыхтит и сверкает на меня глазами, но эффект нулевой. Пожалуй, это даже забавно. Невозмутимости мне не занимать — за четыре года я успел попрактиковаться в ссорах с Ней. Она, в свою очередь, знает, что эта перебранка может продолжаться вечно. Я как ищейка, взявшая след: унюхав интересующий факт, вгрызаюсь питбулем так, что проще ампутировать конечность, чем вынудить меня разжать челюсти.

Некоторое время мы молчим. Она курит, а я терпеливо жду. Сегодня выходной, и, помимо встречи в аэропорту, спешить мне некуда. Петер здесь же, я и нисколько не смущаюсь, что сделал его свидетелем семейной сцены — он видел вещи и похуже. Гораздо хуже. Разве что его стесняется сама змейка, а потому не спешит изливать душу?

— Просто наигрался он, поматросил и бросил. Так что ты был прав. Можешь радоваться теперь, — наконец говорит Она глухо, словно в бочку.
— Как узнала? — спрашиваю, пропуская мимо ушей словесный выпад в свой адрес.
— На личной аудиенции, как же ещё.
— Вот дерьмо.

Значит, он всё-таки являлся ночью. И наблюдал крайне интересный «пейзаж» в спальне, мда. На моём лице проступает кислая мина. Его осведомлённость о деталях наших со змейкой отношений — последнее, чего бы я хотел. Сильнее этого беспокоит лишь то, что я пропустил подселение в тело. И здесь одно из двух: либо я облажался, либо ублюдок нашёл способ обходить «систему безопасности». Самая говённая новость за последние пять лет.

— Да не вселялся он в тебя, не паникуй, — комментарий звучит как никогда вовремя, и я с облегчением плюхаюсь на стул напротив.
— Сам приходил?
— Нет. Телепортнул меня к себе в личные апартаменты, на экскурсию.

Она едко усмехается и делает жадный глоток кофе. Словно одной горечью надеется запить другую.

Новость не кажется мне ужасной, но по Её интонации и рвущемуся наружу через все заслоны самообладания гневу понятно, что в личных покоях Астарота произошло нечто из ряда вон. Логика демона покуда мне не ясна. На моей памяти он не перемещал ни одного служителя к себе на родной план только для того, чтобы разжаловать. Слишком большие затраты энергии, несоразмерные усилия. Ублюдок не идиот и прекрасно умеет считать, чтобы не действовать себе в убыток. Со мной иной случай: при переселении в тело душа аватара меняется с демоном местами. От такой перестановки слагаемых ничего принципиально не меняется. Один там, один здесь. Баланс по вселенским законам равновесия не нарушен.

Остаётся одно объяснение: непоправимое случилось уже во время визита. Зная Её нрав — не удивлюсь. Она умеет отхлестать словами не хуже плети.

— И как тебе экскурсия?
— А сам-то как думаешь? — шипит Она. — У него там во весь экран какая-то блядь с мухобойкой!
— Это называется стек. Или слеппер, если без рукояти, — спокойно поправляю я.
— Да похрену мне, хоть квадзипупра!

Похоже, садомазохистская природа Его Мудачества — целое открытие для Неё. Как и отсутствие у него моногамности. Видимо, придётся заняться просвещением, хотя бы в азах.

— Любой мужик время от времени смотрит порно. Даже женатый. Но это совсем не значит, что он думает о разводе.
— Ну не при мне же его смотреть! — взмахивает Она руками. — Мог бы и выключить для приличия на 5 минут.
— Ну, может быть, он хотел посмотреть с тобой вместе, — улыбаюсь я.

Совершенно безо всякого троллинга. Я знаком со множеством практик, считающих подобную совместность вполне допустимой.

— Охуеть какая привилегия, — фыркает Она. — Я на седьмом небе от счастья.
— Вообще-то да, привилегия, — на полном серьёзе продолжаю я.
— На хер мне не сдались эти ваши почести.
— Ещё недавно ты уверяла, что тебя полностью устраивают отношения не с обычным смертным мужчиной. А теперь пытаешься натянуть психологию демона на мерки человеческой психики? Крутой заход.

Я вновь забираю у Неё сигарету для ещё одной затяжки, прекрасно осознавая, чем мне это грозит. Но если этого не сделать, Она, пожалуй, скурит вместе с фильтром, а остатки сжуёт со злости, даже не заметив. К тому же есть в этом совместном занятии какой-то кайф. Как если бы стоять вдвоём внутри магического круга, чувствуя, как по коже бегут мурашки энергообмена. Ха. Гера, тебе никак никотин в башку ударил?

— Я не дура, — помолчав, говорит Она, пока ожидает своей очереди. — Уж наверно догадываюсь, что у него куча баб. Но, блин, можно это как-то напоказ не выставлять, а?! Элементарная этика-то должна быть!
— Змейка, он демон. У них своя этика, сильно отличная от нашей, — возражаю я.

Просто охренеть. Вот уж не думал, что когда-нибудь буду оправдывать поступки ублюдка. Адвокат дьявола тоже мне. Но сейчас на чаше весов Её спокойствие. А оно дороже.

— И потом, где ты, а где она? — продолжаю я увещевания. — Много ты знаешь тех, кто посещает его родной домен?
— Только тебя, — не думая отвечает Она.
— Меня можно не считать. Мои экскурсии — вынужденная мера и больше похожи на заточение в карцере.
— Как это?! Почему?!
— Я слишком рьяно охочусь на рогатую нечисть и делаю это с большим удовольствием, о чём они прекрасно осведомлены, — на моём лице расплывается самодовольная улыбка. — Грех не воспользоваться шансом укокошить меня, пока я пребываю в их измерении. В аду я уязвим. А потому на время визитов к тебе ублюдок прячет меня за семью печатями. В буквальном смысле. И это далеко от удобств all inclusive 5 звёзд.

Любопытный факт: сколько раз я уже произнёс слово «ублюдок», но ещё ни разу не получил по шее. Даже замечания. Похоже, у них и впрямь произошло что-то серьёзное.

— А я думала, у тебя всё по высшему разряду… — задумывается Она.
— По высшему разряду как раз у тебя, — усмехаюсь я. — Насчёт баб: на твоём месте я бы не дёргался. Он может иметь хоть тысячу служанок, но Королеву выбирает одну, о чём говорил сам. Или тебя разжаловали?

Вот прямо так, с места в карьер. Меня слишком интересует этот вопрос, чтобы исполнять долгие прелюдии.

— Нет. То есть, я не знаю, — пожимает Она плечами.
— Ни прямых слов? Ни намёка?
— Нет.
— А. Так я и думал. Классическая схема «сама додумала — сама обиделась», — констатирую я.
— Всё бы тебе зубоскалить! — огрызается Она и отбирает у меня сигарету. — Шлюхи эти вообще ни при чём. Ну, то есть, и они, конечно, тоже меня выбесили… Но не в полной мере.
— Не знал, что тебя можно выбесить в полной мере и наполовину, — задумчиво тяну я.

Могучий русский язык. Всю жизнь считаю его родным, но в такие моменты открываю заново.

— Повелитель раньше был другой… и вообще всё было по-другому. А теперь я ему как будто надоела, но прямо он это не озвучивает. Но даёт понять.

Она понурилась, так и не притронувшись к сигаретe.

— С чего такой вывод?

Я не спешу с версиями. То, что с пониманием логики инферналистов у змейки большие проблемы, ясно мне и так. Вполне возможно, что и разлад случился из-за вольной интерпретации какого-то брошенного вскользь взгляда.

— Я спросила про тебя. Почему он выбрал для своей физической оболочки именно твоё тело.
— Это ещё зачем? — я нахмурился.
— Хотела вас помирить как-то…
— Я об этом не просил.

Мой взгляд мгновенно делается колким, ледяным. Её затея, пусть и из добрых побуждений, мне совсем не нравится.

— Просто глупо это всё вышло у вас, нехорошо, на пустом месте… Ты, считай, его самый близкий служитель — и чуть ли не в опале по какому-то дурацкому банальному недопониманию. Ну, или мне так показалось… Я хотела помочь, — сбивчиво бормочет Она извинения.
— Уж точно не тебе показывать пример взаимопонимания с ним, — обрываю я, и Она тут же замолкает.

Мои слова прозвучали бесцеремонно, резче, чем хотелось. Не с той интонацией, не с теми акцентами. У меня не было намерения испугать или задеть Её, но эффект вышел именно таким. Она прячет лицо на груди, и я замечаю блеснувшие слёзы. Да твою же, Гера. Ты идиот! Волна холодного жара прокатывается с головы до ног. Что теперь делать?

— Прости, я психанул. Не обижайся. Ну, тихо, не плачь. Лучше плесни в меня кофе или двинь. Чёрт, змейка, только не плачь, — мелю я первое, что приходит на ум.

И как ни странно, это помогает. Потопа не случается. Так, моросящий дождик. Брызнул, больше испугал.

— До всех этих «повышений по карьерной лестнице» он приходил просто так, — успокоившись и перестав хлюпать носом, говорит Она. — Мы могли подолгу беседовать обо всём на свете. Открыто и правдиво, и он всегда отвечал даже на самые каверзные вопросы. Ему было приятно просвещать, а мне было интересно узнавать новое. Куда делись эти вечера… Теперь он отмахивается от меня, как от надоедливой мухи. Будто с этим титулом враз исчезла вся доверительность. Разве стать Королевой не означает быть ближе к нему? На кой чёрт мне тогда эта никчёмная корона, если вместе с ней я получаю холод и отстранённость! Ему как будто стало проще откупиться от меня бонусами и подарками — как будто мне нужны эти армии, дорогие шмотки и прочие плюшки!
— Какие армии? — из всего эмоционального потока я вычленяю рациональное зерно.
— Типа личная гвардия, — машет Она рукой. — Я ему рассказала про растущие аппетиты Глайстиг. Он запретил наносить упредительный удар, но выделил свиту для охраны, если вдруг эта манда сама на рожон полезет и захочет меня кокнуть.
— И ты решила, что тебя таким образом отправили в отставку?

Я рассмеялся. Давно меня так не веселили. Я, конечно, знал, что женская логика творит чудеса дедукции, но змейка только что побила все рекорды.

— Ну давай, позлорадствуй ещё, злыдень, — надувается Она.
— Серьёзно, сестрёнка, я удивляюсь, как он тебе спускает с рук столько выходок. Тебе выделили целый взвод демонов в личное услужение — а ты устроила скандал и хлопнула дверью. Потрясающе.

Я снова хохотнул и долил себе из кофейника.

— Любой другой он оторвал бы башку на том же самом месте и подыскал бы себе кого посговорчивей. Если он до сих пор за 20 лет не сделал ничего такого, это определённо говорит против твоей теории.

Она пожевала губами, обдумывая мои слова. А я продолжил:

— В данном случае,кстати, его логика вполне укладывается в логику стандартного человеческого мужчины, которой ты так любишь его мерять. Просто запомни: если мужик тратит на тебя много ресурсов, это значит, у него серьёзные намерения. Любых ресурсов — деньги, время, нервы. Неважно. Основной принцип такой. В Германии, например, считается в порядке вещей выставить девушке счёт, если она не захотела продолжать отношения, а мужчина ухаживал серьёзно.
— Чего-о?! — Её брови взмывают вверх. — Корову он, что ли, на рынке купил?
— Он потратился на неё, хотя мог бы на кого-то другого. Его время и деньги ценны.
— Пиздец немцы зануды!
— Твой Повелитель тоже немец в этом отношении. Не забывай, он главный казначей всего Пекла. Он никогда не стал бы вкладываться в не интересующего его человека и давно просчитал все риски и выгоды, уж поверь.

На самом деле, в этом вопросе я понимаю ублюдка. Любой нормальный бизнесмен использует эту модель.

— Теперь буду знать, что если тебя игнорят, то значит, сильно интересуются, угу, — скептически ворчит Она.
— Ну а что такого он ответил? По сути правду. Предупредил, что подробное объяснение по твоему вопросу принесёт расстройство. Так что я бы расценивал отсутствие ответа как нежелание тебя огорчать.
— Вы, мужики, всегда такие лопухи? — фырчит Она. — Я скорее расстроюсь, если меня вот так футболить и слать лесом! Мне нужна правда и искренность.
— Ты могла бы задать этот вопрос мне, например, — предлагаю я альтернативу.
— Ну, так объясни, раз знаешь.
— Всё элементарно, змейка. У меня просто большой член.
— Гер!

Её глаза расширяются от столь неожиданной откровенности.

— А маломерка или недомерок для владыки Ада как-то несолидно, — и ухом не веду я, продолжая рассуждать вслух.
— Так. Иди отсюда.

Не сдержался. О, этот бесценный момент. Ничего не могу с собой поделать. Обожаю, когда Она смущается. И сейчас, когда Её щёки стремительно заливаются краской стыда, я перехватываю Её взгляд, направленный на Гааза. Вот уж о ком стоит беспокоиться в последнюю очередь. Нашла, чем застеснять врача-хирурга — анатомией.

— А если совсем подробно, идиотов, желающих заключить такой контракт, мало, а я на тот момент находился в безвыходном положении и был готов на что угодно. Ему просто подвернулся лох, в нужное время в нужном месте.
— И всё?
— Не совсем. Он же не мог тебе сказать: «Знаешь, Арьен, я просто искал подходящего парня, чтобы иногда спускаться к вам на землю порезвиться и утолить свои тёмные страсти. А Герман — не что иное, как мой парадно-выходной смокинг». Ты бы тут же забила хвостом, включила равность на максимум, стала бы возмущаться цинизмом или ещё что-нибудь.
— И часто он так резвится?..
— Ну, я же говорил, — улыбаюсь я. — Ты уже готова рыскать по городам и весям, уничтожая соперниц.
— Да, мать их, — шипит Она.
— Спокойно. На самом деле, нет. Меня ещё никогда не отправляли в эротические командировки по другим городам.

Она украдкой улыбается. Сообщение Её успокоило.

— Думаю, сначала он присмотрел тебя. Давно, ещё в детстве, — добавляю я. — А потом уже принялся за поиски подходящего тебе партнёра. И здесь интересный момент.
— Какой? — Она навостряет уши и придвигается ближе.
— Он демон, а значит, теоретически может вселиться в любое смертное тело, когда захочет плотских утех. Да и практически тоже. Тем не менее, он предпочёл заморочиться и найти меня. Зачем — вопрос. Тяга к моногамии и лебединой верности, не иначе.

Я усмехаюсь. Как-то легко я говорю о том, что ещё не так давно было одной из самых неприятных тем для обсуждения. Стадия принятия? Хех.

— В принципе, не так важно, что заставляет его практиковать эту избирательность. Ведьминский ген в твоей крови или азарт завоевателя, или твой сквернейший характер, что держит его в постоянном тонусе…
— Сам ты не подарок! — не остаётся в долгу Она.
— Да я серьёзно, — я ничуть не задет. — Мужчины в массе своей не любят готовых и на всё согласных. Никакой интриги. Такие, как он, — тем более.
— Что же, получается, я Повелителя зря цапнула?.. — грустнеет Она.
— Я бы сказал, скорее, слегка озадачила. Ничего, ему полезно.


Окончание завтрака проходит без происшествий, как и остаток утра. После дорожки и душа я, одолжив у Неё машину, выдвигаюсь в сторону аэропорта. Пора подтянуть в этот город тяжёлую артиллерию.

— Удивить тебя? — Пётр вопросительно изогнул бровь. — Неужели это вызов на поединок? Что ж, теперь это вопрос чести!

Доктор отсалютовал подхваченной со стола ложкой, как мушкетер из старого фильма — шпагой.
А когда Аристарх стал лезть под руки Герману, требуя вкусняшек и внимания, Гааз лишь улыбнулся и повернулся к столику, продолжая беседовать с другом. Нужно всё-таки было заняться кексами.

Увлекшись готовкой, Пётр не сразу заметил, что Герман затих. И только доктор собрался повернуться, узнать в чём дело, как услышал ругательства на немецком.

— Hermann? Was ist passiert? — спросил было Гааз и увидел друга, с ножом в руке, отскочившего от стола, будто он там змею ядовитую заметил.

Переведя взгляд на рабочую поверхность, Пётр увидел ровную белую дорожку соли и начал действовать быстрее, чем осознал, что произошло. Одним движением он смахнул кристаллы со стола и огляделся в поисках солонки. А вот и она, триггер. Почти такая же стояла на кухне дома у Вейца, и именно в ней он прятал от Гааза наркотики, пока тот случайно не обнаружил заначку во время готовки. Хотел посолить суп, а в итоге припорошил его «снежком».
Убрав солонку с глаз долой, мужчина подошёл к другу, осторожно взяв за руку и вынимая нож из стиснутых пальцев.

— Hermann, beruhige dich, — опасный предмет наконец удалось забрать, кинув его на стол.
— Setz dich hin und Sieh mich an. Nichts ist passiert, alles ist gut.

Стараясь отвлечь внимание Германа от произошедшего, Пётр мысленно ругал себя. Как же так, доктор? Почему не уследил? Знал ведь, что у наркомана в ремиссии ещё остались такие вот привычки на уровне подсознания. И будут напоминать о себе ещё очень долго.

Зашедшая на кухню Ариадна подхватила с плиты турку с кофе, про который уже все забыли, и поздоровалась с мужчинами.

— И вам доброго утра, Ариадна, — ответил Гааз.

И его глаза повторно округлились, когда девушка приложилась к бутылке коньяка прямо из горла. Пусть этикетки на ёмкости не было, запах было трудно спутать. Что же опять случилось в этом доме? Вряд ли причиной такого поведения был Вейц. Значит, произошло что-то ещё.

— С утра полезно не более двух чайных ложек на такую чашку, — Пётр чуть отодвинул кофе от бутылки с коньяком и подал девушке чайную ложку. — Да и вкус будет уже не тот.

    — Ist das alles?

    Кривая ухмылка ещё некоторое время не сходит у меня с лица. И что ты так бесишься, Гера? Что за ублюдская манера третировать и прессовать тех, у кого ещё хватает терпения оставаться рядом? Их всего-то раз два и обчёлся — остальных ты просто покупаешь за деньги. И при первых же признаках твоей неплатёжеспособности они переметнутся к тому, у кого на банковском счёте нулей больше.

    Всё оттого, что я слишком ясно осознаю цену этих людей. Моя ревность — следствие страха. Потерять и остаться в одиночестве. Увидеть удаляющиеся спины тех последних верных мне, кому однажды осточертеет сносить мой сволочной характер. Лишиться последнего оплота человечности, связывающего с миром тепла и света. Я слишком часто пребываю во мраке. И последнее, чего я хочу, — погрузиться в него навечно.

    Не поэтому ли ты начисто проебал несколько лет своей жизни в опиатном угаре, а, Гера? Чтобы не чувствовать этого постоянно грызущего страха. Чтобы вообще перестать чувствовать.

    Мне сложно говорить с окружающими о том, что внутри. Я боюсь осмеяния. Мысль о вероятности остаться непонятым и отвергнутым невыносима. Я так много занимался в своей жизни финансовыми рисками, что теперь боюсь самого этого слова, стараясь повсюду подстелить соломки. А лучше не рисковать вовсе. Везде. Не только в сфере бизнеса. Поэтому — вот же парадокс — я закрываюсь сам. Прячусь в раковине, отгораживаюсь забором холодности, колкостей, цинизма. Нет контактов и разговоров о сложном — отсутствует и риск. Железобетонная логика. Только с каждым годом она закатывает в бетон меня самого, всё глубже и глубже.

    Я гордая скотина. Как же, Герман Вейц — и опустится до какого-то «Извини, я был неправ»? Скорей уж я сверну обиженному — мной же (!) — шею. Парадоксально-поганое качество. И всякий раз, впрыскивая яд в невиновную жертву, я не знаю, чёрт возьми, откуда во мне берётся это дерьмо.

    Зря я накинулся на Петера. Для меня он ближе отца и брата, которого никогда не было. Может, змейка права? Неужели я и впрямь становлюсь всё больше похожим на того, кого сильнее всего ненавижу? Он тоже бесится, если его одушевлённая собственность вздумает своевольничать. Нет. Не бывать этому. Я не хочу быть отражением Астарота. Никогда.

    — Извини, — выдавливаю из себя через силу.

    По-русски. В материнском языке больше души, хоть в родной матери я никогда не видел ничего похожего. Просто так чувствую.

    — Напрасно я вспылил. Ты знаешь, я мало кому доверяю. И очень не люблю сюрпризов.

    Собственно, двух пальцев на одной руке хватит, чтобы перечесть тех, в присутствии кого я могу спокойно заснуть без револьвера под подушкой. Петер и Она.

    Она… Сейчас швыряет ни в чём не повинные чашки в посудомойку и злится на меня. Нужно разобраться. Сегодняшний день прошёл в настолько непривычной гармонии, что я не хочу заканчивать его на негативной ноте. Да, стоит прямо сейчас пойти следом.

    — Если это всё, мне нужно кое-что обсудить с сестрой.

    Поднимаюсь, забрав с собой выпитый до дна чайник. У Неё всегда получается заваривать вкусно. Бесшумно сокращаю разделяющие нас метры.

    10… 9… 8… Сработает ли детонатор, когда отметка достигнет единицы?

    7… 6… 5… С Ней никогда нельзя знать наперёд.

    4… 3… 2… В этом и драйв.

    Подхожу на расстояние вытянутой руки. Она оборачивается — резко, стремительно. Кобра, готовая к броску. 1...

– Звучит... сильно...

На мгновение замешкался Шедевр, обдумывая то, как звучит предложение и что может за этим стоять. Риск? К чёрту, пока не требуют его собственную жизнь или душу, цена приемлима!

– И сила мне нужна, как там в песне пелось... "И нам нужна одна — Победа, Одна на всех — мы за ценой не постоим!"

С совсем не деловой усмешкой ответил Павел.

Получатели: Ариадна Богословская, Пётр Гааз, Герман Вейц.

Тореадор кивнул на слова Джи и ждал смотря теперь в сторону Джи и Сэма.

Не влезая в разговор старшего вампира и Анджея только после ответа последнего сказал.
- Анджей, скажи пожалуйста, - обратился он к гангреллу и не нашел никуда лучше, как сел прямо на полу рядом с картой. - А ты не видел, слышал, может появилось что-то странное в этих местах, не знаю, может животные вели себя по-другому? Сандра рассказывала, что животные склонны запоминать что их напугало например. Может появилось что-то новое. - Тореадор кивнул на карту.

- Анджей, Эрвиг, скажите, что вы сказали гулю Тары и подавали ли вы обращение к ней от вас двоих или только Анджей будет говорить с баронессой?

- Марика, - тореадор посмотрел на малкавианку, - скажи, может ты видела что-то странное в районе или слышала?

На реплику Найтингейла Каскер слегка поднапрягся, глядя на Энджи, но тот примирительно улыбнулся, выставив большие ладони.
- Я не возражаю, что жители этой страны называют меня на свой лад, - мягко сказал он, - но много лет назад я был крещен именем Анджей. По правде, мало американцев заботятся о том, чтобы произносить неанглийские имена правильно, но это иногда бывает даже интересно.

- Я понял, что нам лучше объединить усилия, - кивнул он Каскеру, - и мне ближе путь договориться миром, а не, заявив большее, получить желаемое в ожесточенной борьбе. Конечно, если мы не сможем найти точки соприкосновения и выработать понимание и единство взгляда на произошедшее, я буду требовать самого сурового, по вашему совету, наказания.

- Аннабель привезла нас в какой-то дом в Колледж-Хайтс, - сообщил он остальным, - я не запомнил адреса, и не уверен, что смогу быстро найти дорогу, по которой выезжал.
- Сейчас четыре двадцать, - поделился Каскер, глянув на цифры в углу монитора, - полтора часа до рассвета. Колледж-Хайтс недалеко отсюда, но для поисков дома времени маловато. Энджи, как, справишься?
- Я могу справиться, в конце концов, в том районе изобилие тенистых садов, но любой, кто отправится со мной, будет рисковать.

- Я не доверяю Мэнни и вам не советую. Его помощь может стоить слишком дорого, - сказал Каскер, - если можете обойтись без его длинного носа - обходитесь. Если он что-то предлагает - сразу думайте, какую выгоду с этого он может поиметь, и почему вы не можете справиться сами. Считайте, что все его предложения с двойным дном. Эта скользкая крыса слишком много уже натворила и собирается продолжать это делать без каких-то задних мыслей.

- Те, кого оповестят и кто захочет приехать, - пожал плечами Бруджа, - а, для вас же это первое разбирательство... Теоретически, любой мало-мальски известный вампир города может захотеть принять участие в публичных слушаниях. Слушания проводятся по серьезным вопросам, обычные мелкие споры Тара обычно решает лично. В этом в ее компетенции особенно не сомневаются, особенно если фактически ей надо просто побыть посредником. До официальных слушаний проводится очная ставка обвинителей с обвиняемыми в присутствии Тары и вовлеченных лиц - поручителей, свидетелей и так далее. У вас будет возможность переговорить, о чем-то договориться, что-то прояснить, возможно, в непубличной части.

- Все, кто знает о слушаниях и хочет в них участвовать, подъезжают к залу заседаний. В назначенный час по приказу Тары закрываются двери зала. Из него можно при желании выйти, но обратно войти уже не получится. Сами понимаете, что это для обвинителя или обвиняемого будет значит, - Каскер глянул с намеком, - все ваши сторонние свидетели должны быть внутри, это не обсуждается. Никаких опозданий.
- Если к концу предъявления доказательств и чтения речей, когда Тара обратится к городу, в зале будет меньше тринадцати сородичей, не призванных ни одной стороной в качестве участников процесса - свидетелей, поручителей, ну, вы понимаете, Тара отметет обвинение как маловажное. Если тринадцать есть - Тара зачитает свою речь о том, как она видит ситуацию, гули вынесут корзины с черными и белыми шарами, и все присутствующие... ну, вы понимаете.
- Если по результатам голосования нет явного перевеса в одну или другую сторону, Тара начнет спрашивать тех, чьи слова будут обладать максимальным весом. При желании, тут можно будет высказаться и без предложения. Это будет продолжаться, пока перевес не будет более-менее очевиден. Если перевес на стороне тех, кто сочтет обвинение недоказанным, Мессера освободят от подозрений на месте. Если перевес будет на нашей стороне, Таре придется огласить вердикт и приговор. По опыту могу сказать, чем более неопределившейся будет публика, тем сильнее она сможет смягчить для него наказание, если захочет. А она захочет.

- Если ваши двое едут из "Мельницы", то, скорее всего, за оповещение всего города возьмется Андре, он может. Но если у кого-то есть друзья и союзники, которые не будут участвовать в слушании активно, их лучше позвать отдельно и позаботиться о том, чтобы они точно могли доехать и понимали, что выходить ни за что нельзя.

– Не столь осторожные, сколь высокомерные... Но, всякие бывают.

Неопределённо ответил Шедевр, топая за хозяйкой дома. На предложение сигар он слегка поморщился.

– Не имею пристрастия к подобному. За чай буду благодарен.

Так и хотелось добавить "Эрл Грей с молоком и одной ложкой сахара", но вежливость требовала оставить выбор за предложившим.

– В данный момент я работаю в юридической конторе Николая Михайловича. Он то и дал мне ваш номер.

Внезапный оклик знакомым голосом сразу навеял весьма приятные воспоминания о довольно удачно провёрнутом деле.

– Герр Доктор! Могу ответить вам взаимностью! Надеюсь никто более не покушался на ваше доброе имя!

Конечно, в голове мелькнула удобная мысль что это словно знак... За Герром Гаазом должок висит, авось пригодится. В то же время он пожимал руку давнему знакомому и вполне уже искренне улыбался.

– Да-да, было дело, свела нас в прошлом судьба!

Ответил он уже Ариадне, предоставляя самому Гаазу выбор, рассказывать ли про несостоявшуюся судимость или нет...

- Да, да. Еще есть мнение, что я не виноват и все это - грандиозная подстава. Всякие мнения витают в воздухе.

Тут была бы уместна саркастическая ухмылка, но я серьезен - как сейчас, так и на протяжении своей речи.

- Мне известно, кто в ближайшее время прольет в Новосибирске кровь. События в Краснообске с ним неразрывно связаны. Он опасен, и никто его сейчас не сдерживает. Раз уж вашу службу так волнует порядок в городе, за счет этой информации удастся его поддержать и избежать смертей. Возможно, даже многих. Более точную информацию я предпочту сообщить следователю как компетентному должностному лицу. И как можно скорее. Чем раньше это произойдет, тем больше времени будет в запасе.

Звонок не дал Рыжей дослушать Джейсона. Она глянула на мобильный и сообщила "Это Сэм", - перед тем как снять трубку.
Разговор стаи она явно ловила одним ухом, и иногда эмоционально реагирована на реплики мимикой, но говорила только по телефону.

- Привет. Мэнни в курсе наших пациентов, но Таре еще не сдал, дал неделю на разобраться. – Быстро заговорил Сэм, стоило Джи поднести телефон к уху – Крыса была его, он зол на Сандру и будет требовать сатисфакции.

- Привет, - судя по всему, звонок Джинджер обрадовал, - Короче, я думаю, мы их нашли, и это пиздец. Пиздец в том, что они у одной из банд Ястребов, у ребят Мессера. Я так поняла, в порту, похоже, на складе. Но доказательств нет. Ну, и да, пока Марика там разведывала что к чему, на этом складе, ее засекли, и мы уже успели поцапаться с их гулями. Аж до вызова копов. Наши все ушли. В тот момент мы еще не знали, что узнала Марика, они с Сандрой просто подозрительный склад проверяли. Два и два мы потом сложили. Гули и какая-то телка из банды Мессера разбираются с копами.

Рыжая замолчала выслушивая ответ и одновременно поглядывая на говорившую Сандру. То, что она слышала, ей явно не нравилось, о чем свидетельствовал и взгляд и плотно поджатые губы. Похоже, Брухе явно хотелось отвечать сейчас не Сэму.

- Без доказательств Мэнни слушать не станет. Но я знаю чувака, который может все узнать. - раздалось тем временем из трубки, - Погоди, вы в порту? Копы облавы закончили? Мне тут такого порассказывали. Короче, чувак залез на склад китайцев, пофотал стырил немного порошка и слил все полиции. Ну и в газету, тоже. Завтра фотки и порошок должны быть у меня. Кто из ребят с тобой?

- Блядь, ты не понял, - Рыжая рыкнула ни с того ни с сего, похоже, за Санду сейчас доставалос Сэму, - Один из парней Мессера, Джой, он их жрет. Слыхал когда-то о каинитах, которые насыщаются только потребляя витэ других каинитов? Или и тебе при встрече подробнее рассказать?! Так вот этот долбоеб сегодня пострелялся с Севен в Терминале из крупнокалиберных, и теперь очень хочет жрать. Он же приказал гулю на складе приготовить одного из "дорогих гостей", потому, что ему самому надо восстановится. Ну и да, при мне он от выпивки, подходящей нам выпивки, в Терминале, отказался. Так доходит?

Рыжая перевела дыхание, и наконец оторвала взгляд от недоходчивой, очень не связываться с парнями Мессера Гангрельши, чтобы продолжить с напускной и ироничной беззаботностью.

- А в порту свалка. Копы ловят нелегалов. И обыскивают склад азиатов. С ними тоже, кстати, не все чисто, но ждет. И пока мы шумели на складе Мессера, какой-то ловкий типок у азиатов кого-то прирезал, и что-то спиздил под носом у копов. Там, походу, проходной двор, а не склад азиатов теперь. В порту сейчас очень шумно. Мы в парке между офисным зданием и Кросби-роуд. С Джейсоном, Марикой и Сандрой.

- Сука. - Ругнулся Сэм. - Думал, это сказки. Ладно, еду в порт, но я в Клэрмонте, и хрен знает, когда доеду. Если Джейсон с тобой, за Соней кто присматривает? Жрать собратьев это какая-то галимая тема. Мне за парой бочек домой заскочить?

- Собака Сандры, - тяжело вздохнула Джи, имея ввиду того, кто присматривал за воспитанницей Сэма. Сама она не понимала, зачем той нужен был присмотр, - Каких еще бочек? Мы тут все доовольно потрепанные. Я думаю, надо установить наблюдение за складом и хоть отъестся, а то я тоже крупнокаллиберных наловила.

- Тех, что нужно в рот вставлять, перед тем, как вопросы задавать, же. Ладно, у тебя телефоны тех братков, с которыми ты вчера общалась, остались? - шутка из трубки Джинджер, похоже, понравилась, по крайней мере она усмехнулась, перед тем как он озадачил ее повторно.

- Ну есть, - Джи явно не понимала, к чему Сэм клонит, - а что?

- Так звони ими и сливай этот склад, только скажи, что инфа не 100% и что маньяк с компанией может съехать завтра. Справятся, не справятся, а с соседями надо чет решать. Поищите чего поесть, я возьму стволы, и следом за ребятами Пабло зайдем и мы. Ну, с задержкой. Придется устранить выживших, но... от них все равно нужно избавляться. - раздалось из телефона.

- Выживших сам устранять будешь? - насмешливо переспросила Рыжая, - Мне казалось, пяток каинитов способны сделать фарш из полудюжины гулей и упырицы.
Она чуть помолчала, и добавила:
- Надо подумать, не уверена, что такая наводка не подставит меня до уровня "надо сваливать из города". Но... Я могу попросить Ллойда. И нормальных Ястребов. Если ты считаешь, что мы сами не справимся.

- Подожди. - Думать это и без того не самая сильная сторона Сэма, а еще и вести машину, так вообще сложно. - Нам нужен маньяк. Ну, у них есть тела с колами, мы почти уверены? Если ребята Пабло зайдут... Они или не выживут, или убьют всех, кого смогут убить, и посчитают, что маньяк устранен. Нам нужно будет только найти эту упырицу, или кто там, подарить ей дерявянный выбратор, и торжественно вручить Таре. Так? Или я чет упускаю? Пабло будет гордиться, что убил маньяка, люди успокоятся, что его больше нет, а Мэнни отвяжется от нас?

- Не, парень, так не работает, - Рыжая мотнула головой и ухмыльнулась, - Ни один серьезный босс не пошлет отряд зачистки по звонку безымянной рыжей девицы без доказательств. Он пошлет людей узнать, что там и как, и, поскольку там вампиры, люди, скорее всего, ничего не найдут. Я-то могу позвонить. Но тогда ребята Пабло возьмут дело в свои руки, вспугнут ребят Мессера, а если еще и вампиров с кольями найдут, то и Маскараду пизда. Понимаешь? Плохая идея вмешивать в это смертных.

- Я с удовольствием сделаю все сам, но нам один черт придется искать для них этого сраного маньяка. Ок, проехали. Нам что-нибудь особенное будет нужно?

- Оружие, против гулей и против каинитов, транспорт, - Джи пожала плечами, будто собеседник мог ее видеть, - такой, на котором можно вывезти пару тел. Ну и план. Мне пробовать просить Каскера о помощи?

- Думаешь, нам не по плечу какой-то склад, и нужно звать Шеффердов? Сколько их там? Дюжина гулей и пара-тройка собратьев? Вытянем. Арсенал у меня не особо большой, но что есть - прихвачу. - кажется, два Брухи таки нашли общий язык, и пришли к согласию, - Машину мою ты знаешь. Багажник есть. Перекусите пока я еду.

- Окей, - Рыжая кивнула в трубку, - только охрану к складу тоже надо. Через час тогда тут, в парке? Или через два?

- Давай через два, я тоже немного подкреплюсь. На охрану мне предложить некого, разве что Алану позвоню, попрошу его телохранителя одолжить. Кстати, с ним кто-то связывался?

- Я, - ответила Джи, - он на каком-то приеме, куда не прилично с мобилой. Зря вы его вчера не предупредили. Поговорила с Майклом, он обещал, что передаст Аллану. Правда, тогда мы только про тела знали. Думаешь, нужно позвонить еще раз и дополнить? С тем кто постоит на стреме, мы тут порешаем.

Рыжая повесила трубку и неторопливо убрала телефон перед тем как заговорить.

- Окей, - после глубокого вдоха начала она, тоном, который можно было принять за дружелюбный, - Кому не понятно почему нам нужно действовать сегодня, и самим, а не поискать "еще во-от там, подальше, доказательств для тети Тары, авось оно само рассосется"?

- Сэм будет тут через два часа. - жестко продолжила она, - Я могу попробовать позвать Каскера и Шеффердов, если толпа, да, боевых но гулей, кажется вам страшным противником. Они никуда не денут тела, пока копы у ворот. Но до четырех копы там не будут, скоре всего блондинка уже уговорила их сматывать удочки. До приезда Сэма нам надо по очереди присмотреть за складом и поохотится. Оружие, если кому-то надо, есть у меня в джипе. В порту на складе ни вампиры ни гули из банды Мессера не живут. Я что-то не вижу на плане ни душевых, ни кроватей, ни холодильников. Хранят они там что-то. Подозреваю, том числе вампиров с колами. Кстати, от одного вампира ни один из них не будет пить больше раза. Иначе узы не дадут им его убить. Тоесть если мы не будем сейчас действовать, так или иначе высок шанс, что кто-то умрет. Я бы попробовала перехватить их тачку при отгрузке в четыре, или раньше, когда они там решать уехать.

Лучше бы к Маркину посадили, ей-богу. Владимир был прав. Чертовски прав во всем, эта правда жгла не хуже серебра, и я молча выслушал его гневную речь, думая, как правильно отреагировать.

Промолчать? Но наверняка за нами наблюдают, и роль нужно играть до конца.

- Я похож на того, кто устроил кровавую баню? Это бред. Я этого не делал, но распинаться тут перед тобой не собираюсь. Мне и допроса хватило за глаза.

Я подошел к противоположной кровати, примерился и с места запрыгнул на вторую полку, где и уселся, свесив ноги вниз.

- И скоро до них эта простая истина дойдет. Меня выпустят, а значит, и тебя тоже - если, конечно, за тобой что-нибудь еще не водится, - я посмотрел на Владимира и, вспомнив о пленном волке, не сдержался от замечания: - Меня бы подобное не удивило.

Если отсчитывать сутки по количеству приёмов пищи - прошло всего три дня. Но по субъективным ощущениям, с того времени, как состоялся разговор с генералом, минула уже целая Вечность. С тогт момента Владимира не особо беспокоили, предоставив возможность некоторое время побыть в одиночестве. И на том спасибо. Видимо, ФСБшники пока и сами толком не знали, что с "тем буйным психом-сектантом" делать. А может, выжидали чего. Например, что за ним явится "спасательная команда" из "оборотней-отщепенцев" с Сергеем Кравцом во главе. Вот уж кому бы чародей хотел бы посмотреть в глаза и задать пару неудобных вопросов... Но более вероятным Владимиру казалось появление Ариадны. Волков всерьёз опасался, что та отправится спасать его лично. Тут и демонические помощники могут не спасти.

И вот, от двери камеры послышался звук проворачивания ключа в замочном механизме. Владимир встал со шконки. В камеру ввели... Сергея Кравца. Чародей сразу обратил внимание на наличие ошейника.
"Поймали-таки... Наконец-то! Недолго музыка играла... О-о, как же я ждал этой встречи!"
В глазах появился огонёк злорадства. Сергей, конечно, немало удивился. Но дальнейшая реакция Владимиру не понравилась.

- "Здрасте"?! - передразнил вдруг взбесившийся чародей наглого оборотня. - И это всё, что ты можешь мне сказать, негодяй?! Да я же тут из-за тебя на нарах чалюсь! Сам устроил резню со своими братками, а обвинили во всём меня и "Круг Велеса"! Я не для того тебе сказал, где держат Миколу, чтобы ты устраивал кровавую баню! Кто тебя просил убивать ФСБшников, а?! А теперь эти недоумки в погонах решили, что я командую твоей стаей! Да я ж из-за тебя и мудака Уварова потерял всё! Всё, понимаешь?! Свободу, общину, наставника, честное имя! Всё, что у меня теперь осталось - этот е**чий ошейник! - для убедительности Владимир даже ткнул в ненавистный девайс пальцем. - И всё из-за вас с Уваровым! А ты мне просто "Здрасте"?!

Рассчитывала ли Сандра, выходя сегодня вечером из дома, устроить кегельбан из мусорных баков и охранников? Определённо, нет. Но всё когда-нибудь случается в первый раз, особенно когда идёшь погулять с Рыжей. С ней любое сколь угодно серьёзное событие рискует превратиться в безудержную клоунаду, и теперь Сандра даже знает, почему. Бродячий цирк - это навсегда.

- Вижу! - откликается она, налегая всем телом на бак с другой стороны, чтобы оружие возмездия полетело в сторону сбежавшихся смертных, а не сестры с кровавым взором. Быть перееханной мусорным контейнером - слишком нелепая смерть даже для малкавиана. Марику он, конечно, не убьёт, но преследователей заминка порадует изрядно.

- Упс. - Это было очень плохое "упс", которое в исполнении Джинджер значило, что что-то пошло не так. Что-то вроде сорвавшейся с одного из пикапов лебедки, трос от которой удерживал люпина, заряда драконьего дыхания случайно отправленного в уже изрядно поломанную и истекающую топливом бензоколонку, ну или Малкавианки, спалившейся на складе одной из серьезных банд Ястребов.
Рыжая коротко глянула в сторону открытых настеж ворот, в которых уже скрылись охранники и на мусорный бак. Бруха и широко и хищно улыбалась, похоже, происходящее ее больше веселило, чем пугало:
- Время кавалерии! - сообщила она.
Рука брухи уже лежала на ручке мусорного бака, когда волна горячей крови обожгла и напитала силой ее мышцы, а сама она рванула с места вместе с ним, и, на удивление легко потолкала его, разгоняя по пути. Секунды, и так слишком долгие, растягивались для Джинджер еще больше, лихорадочными волнами прокатывась сквозь ее сознание и кровь. Тяжелый бак разгонялся слишком медленно, медленнее, чем ей хотелось, но план у Рыжей уже был.
Сегодняшнему вечеру было суждено продолжится боулингом.

- Шутишь? - Джинджер усмехнулась, и гордо, как о каком-то достижении заявила, - Я в тринадцать лет с бродячим цирком из дому сбежала. Там доносили до животных трюки посложнее "принеси палочку", как-то разберусь, наверно.

Бруха глянула на телефон. Джейсон не объявлялся подозрительно долго и она начинала волноваться всерьез.

- Терьеры крыс ловят, - пояснила она, - зачем мне ретривер? Обниматься?

Джеффри долго изучал предоставленные шерифом улики и фотографии. Осознание того с чем ему предстоит столкнуться пришло к нему внезапно.

- Шериф, простите, что отнял ваше время, - сказал Коулман, встав со стула, - но я вынужден удалиться. К сожалению, у меня не хватит сил и времени этим плотно заняться. Джентльмены, мисс Колден, - попрощался он, подняв шляпу и вышел из дома Шерифа.

То, как Герман начал ходить из угла в угол, было не очень хорошим знаком. Похоже его страхи вновь обретали силу…

— Сильнее себя самого? Герман, присядь на минутку, – Гааз несколько устало потёр переносицу. Сказывался плохой сон и то, что в нём было. — То, что у тебя в голове, то, что шепчет тебе, это не ты. Настоящий ты уже побеждал это. И я уверен в том, что ты больше не шагнёшь в этот ад. Если ты хочешь поговорить с ней наедине, я против не буду. Она знает тебя куда дольше и лучше меня. Может, твоя исповедь заставит её задуматься.

Пётр покачал головой при словах друга о том, чтобы остаться и присмотреть за девушкой, пока Герман будет переживать всё это в одиночку.

— И ты думаешь, что я оставлю тебя одного? Не дождёшься. Или ты забыл, кто виновен в том, что тебе пришлось пережить? Кто оказался тем демоном, который и отправил тебя в этот ад? Позволь напомнить. Этим демоном был я. И чёрта с два я позволю этому повториться. Говоришь, что лучше один? Но боишься. Так вот. Поговорить с ней ты можешь один, а вот переживать и думать о том, как справиться с проблемой лучше вдвоём, – Гааз встал с кровати. – Вот что, поговори с Ариадной. И спускайтесь вниз. Завтрак стынет, — он подал Герману полотенце. — Только приведи себя в порядок. Негоже являться к девушке растрёпанным и неряшливым.

Так, отправив Вейца наводить утренний марафон, Пётр вернулся на кухню. И только там позволил себе тихо выругаться. Твою мать! Только он начал думать, что всё стало налаживаться, что Герман начал приходить в себя, как оказывается, что Ариадна курит травку. Как Гааз мог упустить это?! В горле запершило. Он взял стакан и налил до краёв холодной водой. Выпил. Только першение стало сильнее. Второй стакан воды не помог. Пётр грустно улыбнулся, глядя на руку — она дрожала.

Он помнил эти симптомы, знал, что это за першение и дрожь. Откуда появилось желание уйти от проблем и забыться. По простому говоря, у доктора «загорели трубы». Он достал из шкафчика вчерашнюю бутылку с ромом, который использовал при готовке штруделя. И налил в стакан на «два пальца». Организм радостно «урчал». Выпей стакан. Второй. Бутылку. Забудь проблемы, зачем тебе чужие переживания? Если можно напиться и завалиться спать мёртвым сном…

Пётр стиснул челюсти, непроизвольно сжав ладонь. Тонкое стекло треснуло в кулаке, порезав кожу. Капли крови упали на столешницу, а рану защипало, когда в неё попал алкоголь. Мужчина зашипел и разжал пальцы, встряхнув кистью. Что же ты творишь, Гааз?! Решил прибухнуть, когда тот, кого ты сам поверг в пучину морфинового ада, оказался у края? Решил сбежать от проблем и действительности, как тогда, когда потерял женщину, которую любил и которая носила твоего ребёнка? Сжатый кулак обрушился на заляпанную кровью столешницу. Боль от удара и порезов пронеслась по руке до самого мозга, прочищая его. Хер тебе, Гааз. Возьми себя в руки. Сейчас ты нужен Герману. Кто, если не ты, подставит ему плечо, удержит от того, чтобы принять дозу? Кто присмотрит за Ариадной? То-то же…

Спустя несколько минут, спрятав подальше бутылку с ромом, мужчина проверил повязку на кисти и принялся вытирать столешницу. И отгонять вдруг нахлынувшее видение о переливании. Чего оно вообще лезет ему в голову, стоит увидеть хоть каплю крови?..

- Я бы на месте Масонов начертал укрепляющие сигили на окнах, во избежание повторения эксцессов, - задумчиво произношу я. - Без определённых навыков их не заметить... А у меня таких навыков, к несчастью, нет.

Уже нет.

Очевидно, что Сергей не то, что не рассчитывает, а даже и не надеется, что разговор пройдёт без членовредительства. И начать он его хочет с позиции силы... И его можно понять. Симпатии к рыцарям циркуля и угольника он не испытывает. Тем более, всё это - его "операция", а я так, упал на хвост.

Вот только даже если он и его "состайники" и смогут заломать каменщиков, сколько их останется? Сергей видимо, волчара матёрый, из тех "лунатиков", которые могут шороху навести. А остальные? Ребятки тут и останутся, к Даниэль не ходи...

- Эх... - я выдыхаю, и всем видом демонстрирую, что спорить не собираюсь. а лишь хочу высказать свои наблюдения; главный здесь сейчас Сергей, а не я.

Это его дело. И, как следствие, его ответственность.

- Если здесь Ложа Масонов, - а так оно и есть, насколько мне известно, - то значит, это их дом. Их убежище. Их логово, если будет так понятно. И каменщики позаботились о том, чтобы здесь всё играло им на руку. Сакральная геометрия, геомантия, защитные чары, обереги, круги, злые духи и магические существа... Я могу долго перечислять, ЧТО может ждать нас внутри. Если ты решил решил подраться с каменщиками, Сергей, то не нужно делать это в их доме. Или тебе для этого понадобится армия.

Армия, а не парочка волчат, не нюхавших пороху, которые наверняка только и успели, что "всосать, что нельзя за флажки".

- Конечно, можно положиться на внезапность. Стремительный налёт, без всяких прелюдий. Тогда нужно бить сильно и быстро. Без разговоров. Вламываемся, хватаем "привратника" - наверняка, там на подступах кто-то из их шайки-лейки строителей недоделанных - и валим. Конечно, "привратник" знает поменьше, чем Эдичка, но всё равно много. Достаточно, чтобы нам объяснить. Есть методы развязывания языков... Хотя прибегать к ним мне совсем неохота. Но они есть.

Я прикрываю на миг глаза, и в ноздрях почему-то появляется запах палёной кожи, а в ладони чувствуется тяжесть "совкового" утюга...

- А если нет - то тогда пусть ребятки прикрывают наши пути отступления, - я киваю на Женю и Алека, - а мы зайдём и поговорим. Как взрослые люди. Поторгуемся. Дадим понять, что знаем больше, чем на самом деле. И как только запахнет жареным, а здесь я полагаюсь на твой нюх, быстренько ретируемся. Не бросаемся на масонов, чтобы вцепиться в глотку. Не начинаем бить их головой об стены. Встаём и уходим под предлогом того, что у нас "молоко убежало". А убежавшее молоко, Сергей, это очень веская причина, чтобы уйти. Думаю, Эдичка поймёт.

О'Рейли задумчиво улыбнулся.
- Знаете, Джинджер, не знаю, сильно ли вас это удивит, потому что вы тоже не ощущаетесь обычным человеком, но я подозреваю, что эта, как вы выразились, леди - совсем не человек. Крайне неприятные четверть часа моего времени, о которых я не особо хочу вспоминать, отвратительная ситуация, в которой я оказался... - он прервался, чтобы взять свой коктейль и расплатиться за него.

- Спасибо, Хью.
- Довольно гнусные инсинуации и полное непонимание границ личного пространства. Я заметил ее давно, но в общем я не обращаю особого внимания на замечаемые мною странные сущности - может быть, это вас будет откровением, но странных сущностей довольно много среди людей. Ее внешность постоянно меняется, но манера держать себя, лексика, жесты, привычки, все это никуда не девается. К моему полнейшему удивлению это... существо сегодня начало заявлять о моем романтическом интересе к ней и угрожать устроить безобразную сцену на глазах у моих собеседников. Я побоялся, что следующим вопросом, который мне зададут, будет вопрос, почему я не объясню своей ревнивой жене простейших правил приличия, и почему я вообще скрывал от них, что женат.

- Я был ошарашен, - улыбнулся Джеймс, - но, по счастью, вот тот господин в котелке, - он показал взглядом на Сэма, - спас меня. Может быть, они будут счастливы вместе.

- Меня прервать? Надо. Надо было... Глядишь, и бед наворотил бы меньше, - пробормотал я себе под нос. Фонарные столбы проносились мимо все реже, а затем и вовсе замерли.

Пробка. Замечательно.

Атмосфера в автомобиле - как раз та, которой хочется "насладиться" подольше. Нет. Интересно, это старческое? Или желание остаться белым и пушистым, сняв с себя ответственность за выбор подопечной? Неужели ему важнее остаться в ее глазах мудрым и понимающим, нежели сохранить те самые глаза живыми, не поблекшими под гнетом вышедшей из-под контроля силы? Похоже, мой рассказ о событиях на ГЭС его ничему не научил. Порой лучше отступиться и не спорить, но позиция Маркина вызывает у меня искреннее непонимание.

Нет, уж в этом плане Маркину на мою совесть не надавить! Она чиста, ведь я учитывал желания всех, кто был мне близок - Марины, Якуба... Всегда старался помочь, понять и не судить строго, пусть даже в случае Охотника это и было непросто. Стремился не перегораживать дорогу, а идти рядом, страхуя от лихачей с обочины. И вот он, результат.

Надо было ставить отбойник посреди дороги и отбирать права. С машиной вместе. Так удалось бы хоть жизнь сохранить... хотя бы ей.

- Дай Бог, чтобы все сложилось хорошо - и Вам не пришлось с этими словами провожать Пятнышко в последний путь, - тихо ответил я. Подался вперед, вглядываясь в вереницу машин впереди, и, откинувшись на спинку сидения, громко застонал. - Они там уснули, что ли? Нам еще долго? Пешком быстрее, ей богу.

Получатели:

- Конечно, выбор есть всегда, - мрачно произношу я. - И обычно он между "плохим" и "очень плохим". Есть два стула, как говорили во времена моей молодости. И оба варианта, ну прямо скажем, так себе.

Правда в том, что в "человеке" заинтересованы обычно только его близкие, и никто больше. Для остальных он - "польза". Или подтверждение и воплощение собственных идей и идеалов. Но такова жизнь. Это карты, которые раздала нам Судьба. С ними нам и играть.

- А с кем нынче иметь дел не опасно? - мрачнею я ещё больше, в то время, как Nissan неспешно поднимается на мост, огибая решившую постоять здесь фуру. - С Мечеными и их покровителями? С Вампирами? С Магами? С... Волками? Кто у нас нынче "молодец"?

С моста видно набережную, где в "парке развлечений" веселятся детишки. Скачут лошадки-карусели, крутится "ковёр-самолёт". У киоска с мороженым выстроилась небольшая очередь.

- И я бы не стал говорить о том, что она "ребёнок" и не понимает. Можешь ли ты, Сергей, сказать, что всё осознаёшь в полной мере и понимаешь серьёзность выбора? Чего уж там, могу ли я это сказать? Печальная правда в том, Сергей, что когда мы решаем побыть "тиранами", то мы делает так как хочется "нам", а не тем, кого мы лишаем этого выбора. Потому что мы не думаем ни о целях, ни о желаниях, ни о стремлениях других.

Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы,
Не бойтесь мора и глада,
А бойтесь единственно только того,
Кто скажет: "Я знаю, как надо!"

Я заканчиваю свою тираду цитатой и вдавливаю педаль газа, набирая скорость. Nissan прыгает в левый ряд, кто-то сигналит сзади, но я не обращаю на него внимания. И знак ограничения скорости, в общем, мне тоже сейчас как-то параллелен.

- Почему ты уверен, что метка имеет отношение к делу? Её могли поставить либо до, либо после убийства.

Подперев подбородок рукой, Сандра смотрит на Сэма. Она честно пытается понять, что он имеет в виду, однако уже поздно, её клонит в сон, а всякие загадки вызывают лишь раздражение вместо желания их решить.

- Короче, Сэм, кончай мять сиськи! Можешь сказать прямо, к чему ведёшь? У меня под утро голова плохо варит. Хватит с нас одного гипотетического фантазёра. Без обид, Марика. Тебя иногда крайне сложно понять.

Пётр сидел в кресле, в гостиной, читая книгу и выстукивая по подлокотнику рваный ритм. Тем самым выдавая свое волнение за Германа и новую знакомую, Ариадну. Гааз привык к тому, что Вейц мог позвонить в любое время или ввалиться в квартиру доктора посреди ночи, зажимая новую рану, после очередной «стрелки». И док латал его, снова сетуя на неосторожность своего пациента и друга. Но никогда Герман не отправлялся на следующую «встречу», не оправившись от ран, как следует.

Отложив книгу, Пётр встал с кресла, проходя по комнате, и, можно сказать, автоматически погладил по спине надутого (реакция на чужака) ящера Ариадны, Аристарха.

Да, Герман никогда не шёл раненым на новую встречу. А тут, мало того, что он не оправился, как следует, так ещё и потащил с собой девушку. Состояние которой тоже далеко не то что от идеала, так просто от нормального. Пускай это всего лишь ожог, но штука болезненная и без должного ухода вполне опасная.

А эти оголтелые сорвались, на какое-то неотложное дело. Оставив Петра в неведомости, когда они вернутся и вернутся ли вообще…

Гааз ушёл на кухню и, накинув фартук, принялся за ревизию имеющихся припасов. Ему хотелось ответить на гостеприимство хозяйки дома, да и готовка, наравне с вязанием, всегда помогала мужчине отвлечься от тяжелых мыслей.

— Так, мука, яйца. Где же тут полочка с пряностями и приправами… А вот и она, — Пётр поочередно доставал нужные, для яблочного штруделя, ингредиенты. Нужны ещё яблоки, миндаль, корица и тёмный ром…

Найдя, наконец, всё необходимое, док принялся за готовку. Первым делом заняться тестом. Ему потом нужно постоять часа два, для того чтобы стать тягучим ровно настолько, насколько нужно. А пока стоит заняться начинкой. Обжарить миндаль, раскрошенный белый хлеб, яблоки почистить.

И, вот за таким нехитрым времяпрепровождением, мысли потекли своим потоком, отправив Гааза в прошлое — холодный февраль пятилетней давности, когда к нему впервые попал Герман. Только не по своей воле, а фельдшера скорой, который и вытащил Вейца из сугроба и довёз живым до больницы. Где за него уже принялся Немец — так прозвали, за глаза, Петра.

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

— Медик 111, на связь! Медик 111, на связь!.. — ожила молчавшая раньше рация, заставив мужчин, сидевших в машине, ругнуться. Ведь они уже ехали на подстанцию, предвкушая тепло и горячий чаёк. А ещё дописывания накопленных карт вызовов.
— 111-й Медик на связи! — фельдшер ответил, уже приготовив ручку и порядком исписанный листок. — 111-й, берём! Улица Движенцев 14, у складов. Плохо мужчине, причина неизвестна! Лежит на улице, в снегу. Вызвал прохожий! Как поняли, 111-й?
Записывавший адрес и причину фельдшер ответил в микрофон рации:
— 111-й принял. Поехали!

Свет фар и бокового фонаря рыскал по сугробам, пытаясь нащупать в них того, к кому вызвал скорую сердобольный прохожий. Наконец, через минут 10 поисков, на белом полотне снега, в потёмках, затемнело пятно, по размерам вполне подходящее на человека.

— Далеко залез, мог бы и поближе упасть, — ворчал пожилой водитель, ведя Газель по ухабам, подъезжая поближе.
— Не ворчи, Фёдорович. Сбился компас у автопилота, не вывел до дому, — сидевший рядом медик натягивал перчатки. — Сейчас загрузим — посмотрю. Может, там и правда вызов стоящий, а не услуга «доставка до дома».

Машина остановилась около сугроба, и фельдшер легко выскочил из кабины, достав следом укладку и направившись к телу. А водитель начал разворачиваться, чтобы и фонарём подсветить и потом время не тратить.

— Мужчина! — окликнул медик лежащего.

Только тогда взгляд зацепился за тёмные пятна на снегу, уже терявшиеся в февральских сумерках. И теперь, не медля, парень поставил укладку возле мужика и нащупывая пульс на шее. Пульс был, слабый, но был. Фельдшер осторожно перевернул мужика и выругался. Тот был без сознания, а вся одежда в области рук, ног и живота была в крови, как и снег под ним.

— Фёдорович! Давай носилки и гамак! Побыстрее, тут нас прогулка с «маяками» ждёт!

И пока водитель доставал каталку и мягкие носилки, парень пытался привести раненого в чувство. Выходило не очень. Но вот рядом с ним лёг гамак и, вдвоём, мужчины переложили пострадавшего на носилки и затащили в салон машины. Уже там медик смог нормально провести осмотр. Мужик словно упал в какой-то котлован, на арматуру. Ну, или кто-то его использовал как мишень. Порезы на руках и ногах, рваные раны на животе, похоже ещё и проникающие.… Так, давление 80/40, терпимо ещё. Катетер в вену, зарядить капельницу с физом и открыть почти на полную. Теперь повязка, и вперёд.

— Фёдорович, врубай «гирлянду» и гони в Первую клиническую. Только так, как ты умеешь, мягко, но очень быстро!

Засверкали синие огоньки спецсигналов, а в воздухе зазвенела сирена скорой. Медик набирал на своём мобильнике номер приёмной.

— Алло, Света? Это тебя 111-й Медик тревожит. Да, Данила. Немец дежурит сегодня? Отлично, зови его в приёмник, подарок везу! Множественные раны, резаные и рваные, скорее всего проникающие в брюшную.

Пётр был в приёмнике, когда, вякнув сиреной в последний раз, машина скорой остановилась у дверей и из неё споро стали выгружать каталки.

— Данила, давай коротко и по существу, — и, пока фельдшер рассказывал про раны и какую помощь оказал, Гааз поднял повязку, пробегаясь оценивающим взглядом. — Хорошо. Поднимаем наверх. Света, позвони моим, пусть готовят экстренную и ведут анестезиолога. И берите стандартный набор анализов на группу и резус крови. Как сделают, пусть заказывают, пока 2 единицы плазмы и 1 эритроцитарной…

Проникающие ранения брюшной полости. Последовательность этапов операции Гааз мог сказать наизусть, даже если бы его разбудили посреди ночи.

Обработка операционного поля от уровня сосков до середины бёдер. А учитывая то, в каком состоянии был пациент, это приходилось делать одновременно с введением в наркоз. Благо тогда дежурил Вениамин, молодой, но талантливый анестезиолог.

Обеспечить доступ посредством срединной лапаротомии. Не меньше 20 сантиметров. Обеспечить временный гемостаз, эвакуировать кровь, оценить, какой ущерб был причинён внутренним органам. А к тому времени уже будут готовы анализы и принесут заказанные препараты крови.

Операция шла своим чередом. Пётр занимался привычным делом, но вот характер ран не давал ему покоя. За всю свою практику, он не видел такого. Если раны на руках и ногах оставили как будто зазубренным клинком, то вот в живот словно вгоняли огромные рыболовные крючки и рвали их обратно. Было неясно, криминал тут или несчастный случай…

И вот, на стадии ревизии внутренних органов, Петра ждал первый из будущих многих вопросов. Как при таких внешне страшных, и точно проникающих, ранениях не был повреждён не один из органов брюшной полости? Печень, кишечник и желудок, даже хрупкая селезёнка — и та цела! И крови внутри было куда меньше ожидаемого. Пётр перепроверил ещё раз. Ничего! Либо парень был невероятно везуч, либо был ещё какой-то фактор. Тут принесли анализы.

— Пётр Владимирович, анализы готовы. Только они какие-то странные… — сказала медсестра из лаборатории, замявшись под вопросительным взглядом хирурга. — Мы определили группу и резус, уровень гемоглобина. А остальные показатели просто или не определились, как нужно, или там такие показания, что я никогда не видела! Но на ВИЧ, СПИД и гепатиты мужчина чистый.
— Остальное после, пока этого хватит. Потом переделаете ещё раз, — Гааз пробежался быстрым взглядом по бумажкам в руках медсестры.

Хорошо, что смогли определить группу и резус, хотя бы известно, какую кровь переливать. Хотя, судя по уровню гемоглобина, кровопотеря была ниже той, что должна быть при подобных травмах.

Пётр нахмурился. Давненько ему не попадался столь одновременно легкий, но и такой тяжелый пациент. Ну да ладно. Раз нет необходимости латать что-то, кроме самих ран, то выполняем реинфузию крови. А там санируем, дренируем и ушиваем рану!

Сделав хороший глоток кофе, Гааз продолжил написание хода операции. Вроде и не такая уж сложная задача, но была загвоздка в том, что, пока пациент в сознание не придёт, не будет ясно, случайная это травма или его так кто-то покромсал умышленно. Пётр готов был спорить, что парень получил такие раны явно не случайно, упав раз 10 на рыболовные снасти и арматуру…

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Вот так, за воспоминанием и готовкой начинки, прошло два часа и можно приступать к работе с тестом. Положив на стол полотенце и присыпав его мукой, Гааз принялся раскатывать и растягивать на нём тесто. Его нужно сделать тонким настолько, что полотенце должно будет просвечивать сквозь полотно.

Руки дока, привычные не только к работе со скальпелем, довольно быстро привели тесто в нужный вид. И, обрезав толстые края, Пётр придал куску вид прямоугольника. А теперь дело за малым. Посыпать яблоки и сухари, загнуть края с трёх сторон и скрутить аккуратный рулетик. Перенести на противень и смазать растопленным маслом. Можно запекать! И, пока штрудель запекается, заняться соусом. Но тут ничего хитрого и дел на минут 10.

Закончив с готовкой, Гааз вновь принялся искать, чем занять себя. Взгляд мужчины лёг на Аристарха. Кажется, Ариадна жаловалась на то, что ящер очень теплолюбивый и его невозможно вынести даже на короткую прогулку во дворе дома. А что если связать ему свитер? Почему бы и нет? Ведь есть всяческие попоны и одёжка для комнатных собак и кошек? А шерсть прекрасно сохраняет тепло, и ящерка не будет мёрзнуть по время воздушных и солнечных ванн на улице.

Только вот нужно снять мерки с Аристарха. И этот процесс достоин отдельной баллады, как упорству Гааза, так и мужественному сопротивлению ящерицы.

Надутый, как шар, Аристарх отбивался от Петра с измерительной лентой, как от рыцаря с копьём. То задал русскому немцу пробежку по комнате с прятками, то бил по пальцам хвостом, пытался кусаться и, похоже, взять лапами в болевой захват. Но и Гааз не лыком шит был. После почти часа борьбы во имя возможности совместных прогулок Ариадны и её питомца, ценой перевёрнутого кресла, поцарапанных рук, укушенного пальца и, самое главное, немного пострадавшей гордости Аристарха, на руках мужчины были нужные размеры. Оставалось найти пряжу и спицы. И дальше ожидать возвращения его друзей…

  – Я фигею с этих людей, Сандра, ты даже не представляешь! - едва не с порога зарядил Джейсон, когда Сандра вернулась в убежище, - Меня к такому жизнь ещё не готовила. Это дикие, безбашенные, сумасшедшие, дикие и поехавшие наркоманы, а не организованная преступность, в её исконном понятии. Вы как? На облаву не нарвались? - спросил мужчина, плюхнувшись в рабочее кресло и отключая криптоанализатор от сети.

Лошади кричали, ржали, бесились, вставали на дыбы и били копытами. Они не хотели идти в огонь и смерть. Лошадиный ад, как и христианский, огненный. Впереди горели дома, но не только. Отчетливо несло паленым мясом, а дым был тяжелым, и, казалось, лип к коже. Вот только воля краснокожих наездников была сильней, и они гнали животных вперед. В ад и преисподнюю, где над тлеющей церковью с выбитыми окнами терялся в дыму стальной крест. Туда, где пульсировало и крутилось пламя на срезе шести стволов пулемета «Гатлинга», извергая из себя потоки горячих свинцовых ос…

***
С утречка, когда Дасти вышел помочиться, солнце над горизонтом всходило красное, как кровь. Бродяга делал свое дело и размышлял о том, что последняя неделя в Мидвест-сити выдалась слишком уж насыщенной событиями, даже для Дикого Запада.
- Когда-нибудь, лет через пятьдесят, об этом будут слагать легенды, - думал Дасти, - и назовут «Великой неделей» или придумают другое пафосное название.
Нет, на самом деле, события неслись вскачь, галопом, мешались друг с другом как чаинки в заварнике, и расталкивали друг друга как псы, что спешат добраться до зайца. А началось все с большой игры в покер. Дасти сам был там и все видел своими глазами. В финале игра не шла, ни у кого. Было такое чувство, что игроки разодрали сучью удачу на части. Если бы мужчина меньше знал дочку мэра и торговца, то наверняка бы решил, что за столом играют шулера, каждый из которых шельмует. Закончилось все неожиданно. Пьяная в доску сестра Эдда вдруг вскинулась как усталая борзая, прямо на которую выскочила наглая, рыжая лиса. Женщина виртуозно выругалась, а потом осенила заезжего игрока рукой. В которой оказался зажат стальной крест, больше напоминающий кастет. И за столом вместо полного крепыша оказался молодой щеголь с тонкими усиками. В тот же миг двое джентльменов удачи среди зрителей обнажили стволы. Игрок, оказалось, явился с прикрытием. Но тут волки, которые платили Дасти, показали свои истинные рыла. Бизнесмены они, ага, так все и поверили. Не с такими повадками стрелка, как у мистера Красная шляпа. И не с такими глазами, как у мистера Черная шляпа. Последний бросился на шулера и ловко уложил его мордой на стол, заломив, перед этим, ему руку за спину. Красношапка пристрелил одного из телохранителей. А вот второй попытался направить обнаженный ствол на Эмму недотрогу. Видимо хотел взять ее в заложники. Да еще и официанткой прикрылся, гад. Вот только зря он. Подумать бы ему, мозгами пораскинуть… Любовь ведь штука злая, дюже злая. Поэтому голову налетчика разнесло вдребезги, так что пораскинул мозгами в буквальном смысле слова. А то что перед этим пуля пробила толстую доску, а револьвер маршала Уокера полыхнул потусторонним светом… Ну так не надо злить влюбленных мужчин. Официантка Джи-Джи визжала как резанная. Ведь добрая часть крови и мозгов бандита попала ей на лицо, шею и полную грудь. Что доказывало - влюбленным не только не стоит мешать, просто находится рядом и то опасно. Необъезженная дикая кобылка гораздо спокойней и безопасней. Потом еще, когда бродяга шлялся по взбудораженному салуну, он успел услышать еще пару интересных вещей. Во-первых, Денвер Пайл, тот картежник, которого поймали, когда ему сунули в нос еще дымящийся ствол револьвера, не стал запираться и стал «петь». Он выдал двум законникам версию, что женушку одного из них грохнула наемная убийца Ви Келли Брукс. Что-то та узнала, о чем знать было смертельно вредно для здоровьишка. Во-вторых, Злючка Эмма позволила своему спасителю угостить себя коньяком. Еще Дасти видел как, по-прежнему бухая, сестричка Эдда охмуряла приезжую дамочку, которая играла в карты на третьем столе.
- Господь любит людей, блядь, независимо от цвета их гребанной кожи, - распиналась монашка со стаканом неразбавленного виски в руке, - ибо сказано, что нет ни елина, ни жида, нахрен! Китайцев тоже нет, наверное. Не важно сестричка какого цвета у тебя кожа, белая, черная, красная или вообще зеленая как у крокодила, он любит тебя и все. Точка. Ша, давай выпьем за это… Но бродяге такое слушать было не интересно, и он ушел дальше…

***
Следующим утром, то есть в понедельник, с большой помпой отряд старателей, ковбоев и стрелков отправился исследовать новое месторождение в Серые холмы. Даже мэр вышел сказать пару слов о том. Как это золотистое золото - золотце поможет городу стать больше, сильней, краше и безопасней. Подружки визжали и махали платочками, а дети и подростки долго бежали за повозками с установленными пулеметами. Только помощник мистера Хейза, Грейсток, который и вел ватагу, отчего-то хмурил седые брови на морщинистом, загорелом и задубевшем лице.

А ближе к вечеру бравый дедок с серебряной звездой на впалой груди прикончил охренительно зубастого и когтистого монстра. Сам Дасти при этом не присутствовал, о чем впоследствии сильно жалел. Тварь не только мастерски сдирала с людей кожу, но и получала их походку, движения, часть памяти. Но это не делало адского беса умней. Но чем тот и погорел. В обличье китаезы поперся туда, куда и настоящим узкоглазым хода не было. Повезло рейнджеру не по-детски. Дьявол выдал себя, даже пес охотничий не понадобился, а уж с технической частью убиения демона Бакстер справился отлично. Когда к вечеру бродяга увидел виновника торжества, тот на деньги благодарных сограждан отдыхал в «Путеводной звезде». Виски лилось рекой, а француженка певичка так напрягала глотку, что казалось, сейчас ее бюстгальтер лопнет на аппетитной груди. По слухам Риверс собирался как следует проспаться, и завтра в обед покинуть гостеприимный городок. Вот только босс Эдды имел на этот счет свое мнение. Потому что утром на улице наши бедолагу, в котором не было ни капли крови, зато на тощей грязной шее были две аккуратные дырки от клыков. В городе началась откровенная паника. Нервы, крики, подозрения. Естественно, что рейнджер остался, чтобы снова спасть и защищать.

***
А на следующий день в город добрались несколько ковбоев и Мидвест-сити вздрогнул от известия, что экспедиция золотоискателей перебита краснокожими. Засада и подавляющее численное превосходство перевесили фактор двух пулеметов. К тому же, налетчики отнюдь не только стреляли. Среди них были, конечно, те, кто следовал Старыми путями, но хватало и новеньких винчестеров. Эдда отслужила поминальную службу, а потом еще ночь напролет молилась за души убитых. Многие пытались найти в тот вечер утешение в виски, много подруг и жен, плакали и выли. Но больше всех, наверное, переживал гробовщик. Казалось, у него разом прибавилось вдвое седых волос. Столько отличных парней погибло, а он не продал ни одного гроба. Беднягу чуть удар не хватил.
Этой ночью опять был насухо высосан горожанин, точнее горожанка. Мэр устроил собрание, призывал сограждан успокоиться и приказал ввести ночные патрули.
- Сам тоже пойду, с собаками, - спокойно и веско бросал он слова в волнующуюся толпу, - никакая нежить и нечисть не сможет справиться с нами. Пока мы вместе!
Ривеср с собакой и добровольными помощниками метался по Среднезападному как вышедшая из берегов река. Дасти тогда и сам принимал участие в облавах и охоте. Одно время он подозревал мирного краснокожего, который приехал неизвестно ткуда и занимался непонятно чем. Видел, как чуть было не линчевали приезжую англичанку, заподозрив в ней кровососа. Подозрение вызвало то, что смерти начались с ее приездом. Но, в конце концов, выяснилось, что виноваты мексиканцы. То есть не сами она, а древняя ацтекская мумия, которую они везли в фургоне. «Бобы» даже не подозревали, что и куда везут. Простодушным любителям заработать просто вручили огромный, тяжелый ящик и велели доставить в Додж-сити. Кто знает, куда бы по железной дороге отправился смертоносный груз. Но мумия упокоилась здесь, в Мидвест-сити. В последнем бою тысячелетний ужас был бит командой из маршала Уокера, рейнджера Риверса, сестры Эдды и приезжей Оливии Айдахо, той самой, что чуть не повесили.
После этого потусторонние твари закончились.

***
Но подвалило новое приключение. В нем частично поучаствовал и сам Дасти. Он шепнул кому надо, что есть крупный заказ на голову, но, справится с ним, может только настоящий мастер. Это было еще в понедельник. Слухи разбежались, рыбка клюнула, и убийца жены законника приехала в Мидвест-сити. Это событие тоже вошло в бурную историю городка. Один любитель побренчать на банджо, даже сочинил об этом балладу. Баллада была так себе, но задержалась в памяти Дасти. Так что, застегивая ширинку, бродяга ее припомнил:
Баллада о Законнике и Убийце
Она приехала на Запад с запада,
И солнце светило ей в спину,
На ее левом плече сидел дьявол,
Поэтому она сплевывала через правое,
Ооооууууууу, ла-ла, ла-ла-ла.

Она была вся в пыли,
Ее конь хромал на все четыре ноги,
И она споткнулась, когда с него спрыгнула.
И уронила шляпу, красавица
Ааааа, ла-ла, ла-ла-ла.

Убийца задела косяк, когда вошла в салун,
И выронила кошелек у стойки.
Когда заказывала себе виски,
Чертов кошелек, с чертовыми долларами.
Ооооууууууу, ла-ла, ла-ла-ла.

Тут Джон Менли решил, что она легкая добыча.
И подобрал ее кошелек, и смеялся.
И его приятели смеялись вместе с ним.
Трое ковбоев навеселе.
Ееее, ла-ла, ла-ла-ла.

Красавица положила руку на револьвер.
Красавица сказала злые слова.
Менли рванул свой ствол, и упал с дыркой во лбу.
Четверых застрелила в одну секунду.
Ууууууу, ла-ла, ла-ла-ла.

Потом пришли две шляпы, черная и красная.
Они сидели и говорили, и слова их были злы.
Ви Келли сказала, что она не убийца,
Что она только похожа на убийцу.
Ууууууу, ла-ла, ла-ла-ла.

Ви Келли показала свои бумаги,
Там было написано, что она не она.
А совсем другая женщина.
Грустно стало законникам, и они выпили.
Ииииии, ла-ла, ла-ла-ла.

Но Чарли Бэйтс не мог спустить дело.
Муж убитой не мог отпустить убийцу.
Он бросил Ви Келли вызов.
Пыльная улица им теперь судия.
Яяяяяя, ла-ла, ла-ла-ла.

В полдень началась их прогулка.
Они шли навстречу друг другу.
И смотрели друг другу в глаза.
И сошлись очень близко.
Оооооо, ла-ла, ла-ла-ла.

Ви Келли не выдержала первой.
И выстрелила первой.
Но Чарли отстал совсем немного.
И выстрелил тоже.
Ееееее, ла-ла, ла-ла-ла.

Они не могли больше стрелять.
Качались, истекая кровью,
И смотрели друг другу в глаза.
И упали разом… Мужчина сверху…
Ууууууу, ла-ла, ла-ла-ла.

***
А дальше, последнее происшествие сумасшедшей недели, которое бродяга наблюдал из первого ряда зрителей.
Они двигались к дому маршала не спеша, в полной уверенности в своих силах. Девкам явно было плевать не взгляды из-за занавесок, стволы, что боялись выстрелить в спину и вообще на весь Мидвест-сити в целом, и на всех его жителей по отдельности. То что вооруженные стрелки, старатели и ковбои, из тех что были городе, шумной группой следовали за ними, они тоже плевали. По крайней мере Мэй, которая жевала какую-то гадость, типа бетеля, и сплевывала тяжелую, зеленую слюну под копыта коня. Никаких обычных сомбреро и пончо маскировки. Надин Тейлор, чье личико пухлыми губами и грудь смотрелись чужими частями на стальном теле, под которым трещала спина коня. Аи Джи шелестела своим стальным веером, похожая в зеленом костюме на смертоносное насекомое. Мэй, которая держала поперек седла свое знаменитое уничтожающее ружье. И скалящая белоснежные, крепкие зубы в веселой улыбочке Леора, мать ее, Хейз. «Козырные крали» в полном составе, исключая лежащую в больничке Ви Келли. К чести маршала Уокера тот и не подумал прятаться в доме. Вышел навстречу с кривой улыбочкой на загорелом лице. Белая шляпа, красный шелковый нашейный платок и дорогой костюм. Гидеон с винчестером на плече следовал за ним как тень. Дасти тогда затаил дыхание, среди прочих зрителей. Обычный щегольской наряд маршала не вызывал обычной неприязни. Сейчас значение имели сильные руки, небрежно упертые в бедра рядом с рукоятками револьверов; уверенный, злой взгляд с прищуром да нахальная ухмылка.
- Приехали сдаваться, дамочки?! – напористо спросил он, - Или хотите получить награду сами за себя?!
Мэй выплюнула жвачку и грязно выругалась, а Леора зашлась в смехе. Надин тяжело спрыгнула с коня, отчего тот облегченно всхрапнул. Железная женщина с обманчивой медлительностью сунула руку в наплечную сумку и вытащила оттуда… стопку бумаг.
- Ознакомьтесь, мистер, - процедила она.
Генри осторожно взял бумаги, как будто они могли быть заминированы, и погрузился в чтение. По мере того, как до мужчины доходил смысл буковок, его лицо теряло спокойствие и уверенность, лоб нахмурился, а правая бровь поползла вверх.
- Расходитесь, - громко и недовольно заявил он спустя пару минут собравшимся вооруженным жителям Мидвест-сити. – У меня тут паспорта Конфедерации и бумаги от компании «Блэк Риверс». Леди, - это слово Уокер произнес скривившись, и оно прозвучало скорее как «бледи», нечто среднее между «леди» и «бляди», - Анна Ван, Бет Ту, Синди Три и Ди Фо, являются сотрудницами железнодорожной компании и прибыли в город для обеспечения безопасности конторы. То, что они похожи на разыскиваемых преступниц, совпадение.
Слово «совпадение» маршал процедил.
- Я конечно, напишу протест, но пока придется их терпеть. – добавил он в конце, и повторил. – Расходитесь. Стрельбы не будет.

***
Но не успел Дасти вернуться домой, как в церкви неурочно ударил колокол. Заигрались мистер мэр и мистер Полковник. Дали попробовать краснокожим крови, почувствовать вкус победы. Им захотелось еще больше крови, скальпов и побед. Костью в горле давно был Мидвест-сити для Конфедерации кайота. Войны двинулись в поход. Но нельзя застать врасплох ту, чей главный босс сидит на небесах. Непутевая Эдда заранее почувствовала беду и подняла город. А дальше была подготовка к бою, и сам бой, свирепый и беспощадный. И это приподняло или сорвала немало масок.

Вот в пламени огня, с жужжанием как у огромного шмеля приземлилась рыжая Вирджиния:
- Они идут!, - выкрикнула она, - их сотни!
Вот только стальные клешни и пара пулеметов как не вязались с образом отрешенной от мира ученой девушки.
И откуда у торговца Бейтса в его универсальном магазине взялись винтовки и динамит, которые он щедро раздавал неграм, китайцам и беднякам?!
А прорвавшуюся к дому мэра конную лаву остановил дождь призрачных взрывающихся карт. Волосы Эммы стояли дыбом а фигуру охватывал кокон силы, подобающий даме пик неблагого двора картежников.

Летели стрелы, гремели выстрелы и взрывы, скакали кони. Падали тела, с разбитыми томагавками головами, пробитые пулями, копьями и стрелами, разорванные взрывами. Рыжие близнецы Деборы с азартом бросали динамитные шашки, пока их мамаша отстреливалась из дробовика. В ее комнате для постояльцев лежал раненый на дуэли Чарли, который не мог помочь в обороне города. Но другие герои сражались, за свою жизнь и город. А вместе с ними все жители, от мэра, до последнего мальчишки. Законники и преступники, старатели и ковбои, хорошие люди и не очень, плечом к плечу, против общей беды. Горели дома, лилась кровь, стелился дым с запахом горелой плоти. Пули Уокера разили как снаряды, а Надин стреляла из небольшой пушки. Бродяга Дасти оказался неплохим стрелком, сестра Эдда в алой сутане прилипла к шестиствольному пулемету, а выстрелы Мэй выжигали целые полосы среди нападающих. Вместе стреляли Гидеон и Линкер, которые терпеть не могли друг друга. Аи резала глотки буквально летая между домами. Наперегонки с ней носилась Вирджиния. Поливая индейцев огнем пулеметов. А когда шаманы вызвали зверей, их встретила Леора. Секрет силы девушки раскрылся, когда огромный зверь неизвестной породы замолотил лапами, раскидывая волков и тигров словно детские игрушки. В конце концов отвага и воля краснокожих сломалась о чудовищные потери. Они отступили от горящего города, жители которого поделились на живых и мертвых…

Марика
Мертвый пророк, кем бы он ни был, не захотел отвечать. Не били молнии, не сгущались темно-фиолетовые тени, только джинн, снова свернувшийся в мячик, розовым шариком молча летал вокруг странной процессии. В его словах слышался какой-то явный смысл, предупреждение, связанное с кем-то из Собратьев, явно имевших дело с насилием. Что-то, связанное с тем или теми, кто сделал войну или насилие смыслом своей не-жизни. Опасность, предательство - или спасение от их руки.

Пудель Варнава все так же шел у колена вампирши. Простой здравый смысл подсказал, что вызывать такси из кварталов многоэтажек на западе, ближе к Гаслампу, будет и проще, и на порядок дешевле. С учетом того, что, как обычно, в карманах Марики было негусто, последнее обстоятельство не было пустяком.

Из-под приоткрытого канализационного люка донеслось мерзкое хихиканье, и на мостовую вылез маленький городской гоблин, высохший, зеленый, в рыжей строительной каске и сигнальном жилете. В руке он тащил разводной ключ размером в половину своего роста.
- Ну и дура, - напустился он на Марику, - не видишь что ли, мост вот-вот рухнет!
- Сгинь, презренное создание, - важно ответил Варнава, а джинн-мячик запятнал гоблина так, что тот рухнул назад в люк. Снизу раздавались его визги и неразборчивое лопотание.
- Теперь нашей ответственностью, прекрасная дева, будет не пустить его к мосту, иначе трагедии не избежать, - так же степенно обратился Варнава к вампирше, - славь Каина, что мы пока не встретили тролля.

Через несколько кварталов был адрес, на который вызывалось такси. Машина в характерной раскраске уже ждала. Прислонившись к капоту стояло огромное сутулое чудовище, чьи могучие узловатые руки свешивались до колен и заканчивались обломанными когтями. Вместо лица у чудовища была морда, смахивающая на обезьянью, с широченным ртом, полным росших в разные стороны острых зубов. Красные глазки мерцали в неярком свете.
Чудовище курило крошечную сигаретку, терявшуюся в его лапище.
- Мост обречен, - возвышенно и печально констатировал лиловый пудель Варнава и сделал изящное движение помпоном на кончике своего хвоста. Внезапно из помпона выбрался маленький человечек с прозрачными крылышками.
- Не говори гоп, пока она не утонула, - задорно пропищал он, отталкиваясь от шкуры пуделя и взлетая до уровня глаз Марики, - ты же не будешь тонуть, по крайней мере, сразу?

Чудовище тем временем выкинуло окурок и посмотрело на подходившую вампиршу.
- Такси вы заказывали, мисс? - совершенно человеческим голосом поинтересовалось оно.

- Вот, мне бы знакомство с таким знатоком свести, - Сказочник послал бабушке благодарную улыбку, будто она уже оказала ему услугу. Оценивающе оглядел старушку, пытаясь понять, с кем его чутье свело. В голове вертелось разве что "Баба Яга". На всякий случай покосился на избушку: куриные ноги не прячет? - И чего вообще мы через плетень говорим? Во двор позовете? Меня Сказочником звать, приятно познакомиться, - и, не дожидаясь приглашения (чай не вампир), сам отворил калитку и вошел.
Получатели: Сказочник.

Глаза прилизанного расширились от увиденной сцены, и он проворно отшатнулся назад, вытаскивая левой рукой из кармана мобильный телефон и пытаясь вслепую набрать какой-то номер.
- Кинь мне, - крикнула, вставая на ноги, Кэт, оказываясь как раз на линии стрельбы своего обидчика. Тот кинул ей телефон, который она поймала и кинулась в тот же проулок, где прятались остальные шлюхи.
- Звони Пабло, - крикнул ей вслед мужик, - скажи, что мы нашли маньяка.

Негр пытался выкрутиться из захвата, но как-то неубедительно. В сочетании с запахом крови Шлюхи Кэт* его шея манила к себе голодного вампира как магнит, но тому пока удавалось сохранять контроль над собственным телом, несмотря на яростные попытки Зверя добраться до еды.

Не обращая ни малейшего внимания на лишённые изобретательности подъебки, Сандра топает дальше. Захотят поговорить - пообщается. Вот как с этим. Остановившись, она оборачивается и окидывает внезапного собеседника оценивающим взглядом.

- А тебе что за печаль? - откликается Сандра. - Ты её папик?

Ей нет разницы, кого пить: девицу или сутенёра. Сгодятся оба.

- Double Barrel, - очень четко произнесла Джи. По улыбке Рыжей можно было понять, что где-то тут есть подвох, а сама она налюдает за реакцией.
- Это когда ты берешь двустволку, - Бруха потянулась, откинулась на спинку дивана и закинула ногу на ногу перед тем как изобразить рукой жест, которым бы она взяла эту самую двустволку, и почему-то насмешливо глянуть на Сэма, - Вставляешь чуваку... В рот. И задаешь вопросы, а он на скорость на них отвечает. Ну, насколько может.

Время еще детское, и к Якубу я не особо торопился. Шел себе, отдыхая от шума фейской вечеринки, и думая обо всем, что принес уходящий день, а принес он многое...

Стоит ли говорить ему о вампирах, о Елене? Нужно. Только бы это не привело к продолжению череды смертей среди кровососущих. Мы и так многих порешили... А за что? Неужели та вампирша представляла столь серьезную угрозу и не подлежала исправлению?

У уличного фонаря мельтешит мошкара. Улица вокруг пустынна, и никто не мешает мне, стоящему в круге света, наблюдать за мотыльками, что кружат и кружат, попадая в коварно натянутую поверх плафона паутину. Вон и паук, ее хозяин. Охота на мошек - основа его существования, незыблемый фундамент. Вложи в глазастую паучью башку сознание мошки, смогут ли два начала, жертва и хищник, уравновешивать друг друга? И правомерно ли придет по его душу палач, если равновесие не устойчиво?

Неподалеку зашуршали кусты. Из них, игриво кусая друг друга, выскочили две дворняги, но нет никого в свете фонаря. Я скользнул в тень, сразу, как услышал шорох. Это моя природа - таиться во тьме, стоять на границе территории стражем, когда зримым, когда незаметным. Идти к своей цели, даже захлебываясь в вражеской крови... Это часть меня - было ли, стало ли? - и, уверен, у вампиров найдется что-то подобное. Вопрос не в том, на что толкают нас инстинкты или древний голод, а в том, способны ли мы оценивать свои же действия с точки зрения людей, которыми когда-то были. В том, что мы испытываем: раскаяние или наслаждение от содеянного.

Здесь и лежит та грань, за которой скрываются монстры.

Бродя в круглосуточном магазине меж полок, я беру товары, толком не вчитываясь в названия. Мысли совсем не о колбасе. Не знаю, смогу ли донести до Якуба свою мысль. Он не раскаивался после Аукциона, об убитых людях жалел, о вампирах - нет, но... Я не перестаю надеяться, что однажды он поймет. Поймет - и в следующий раз не будет рубить с плеча.

Рюкзак оттягивает плечо приятной тяжестью. Окна нужной квартиры почему-то не горят. Спать уже лег? Хотя с ожогами и спиной немудрено. Поморщившись от щелчка замка, я проскальзываю внутрь квартиры, стараясь не слишком шуметь. Пахнет немного сигаретами и... чистотой. Невероятно, но факт. Все выстирано-вычищено прям не по-денисовски.

Ну не стоило так обижаться на мои замечания про срач, ей-богу! Не так все было и плохо. И вообще это была приятельская шутка.

Я прошел на кухню и выгрузил на тумбу набор джентльмена: хлеб, колбасу, бинты и минералку. Гостинцы так себе, но хоть что-то. Огляделся по сторонам, не замечая темноты, и с удивлением отметил, что Якуба нигде нет. Ночь на дворе, поле непаханное на спине, а он гуляет? Не похоже на него. Бутылка с минералкой громко хрустнула в руке, уже не боясь никого разбудить. Отпив прям из горла, я поднял записку и, прислонившись к столу бедром, пробежал глазами по содержимому. Замер на пару секунд. Моргнул пару раз, подошел к окну, на случай, если в темноте что-то перепутал.

- Вот значит как, - прошептал я, в последний раз удостоверяясь в верности прочитанного.

..Вот значит как, да?! Вот как это делается, да, Якуб?! Улыбаться на прощание, обещать помочь и сваливать! Сваливать, когда ты и твоя помощь более всего были нужны! Я глухо зарычал, сминая тонкий пластик, и злясь... На себя. Потому что этими мыслями пытаюсь распалить сам себя, чтобы гневом заместить пустоту внутри.

Да пошло оно все.

Небрежно бросив в раковину бутылку - та полетела, разбрызгивая воду чистейших подземных скважин на тумбу и пол! - я забрался на подоконник, глядя сквозь записку. Ладно. Я все понял... Кроме одного. Почему? За что? Якуб ответа давать явно не собирается. Его номер недоступен. Я молча смотрю на выстиранные простыни. Видимо, стереть казавшуюся крепкой дружбу так же легко, как и пятна с ткани. С глаз долой, из сердца вон, как говорится...

Я сполз с подоконника и потащился к раковине, прибирать устроенный беспорядок. Масштабы уменьшаются, хоть этому можно порадоваться. Не найдя ничего лучше рукава для протирания тумбы, я наклонился, чтобы достать до дальней лужицы, и уловил слабый запах полыни. Пардон? Действительно полынь. Ариадна была здесь. Недавно. Как и Якуб. Они ушли вместе?

Отсыревшая олимпийка полетела сушиться на спинку стула. Я же набрал номер Меченой, чтобы спросить... А что спросить? Нет, не так. Что мне даст эта гребанная "правда"?

Нет причин, оправдывающих предательство Якуба. Не в этой ситуации. Не сейчас. В моем решении нет эмоций, и тем оно страшней. Я не забуду, не прощу - и прерываю вызов, едва успев насчитать пару гудков. Вместо этого ставлю будильник. Встать нужно до рассвета, чтобы поспеть на собрание, а времени осталось не так много.

Завтра у меня трудный день. Нужно собраться с силами и с духом - вот о чем я думаю, на автомате уничтожая принесенную еду, освобождая руку от бинтов и устраиваясь на ночлег. Вместо овечек в голове прокручиваются цели на субботу.

Волки. Территория. Вооружение стаи, Маркин с масонами и, возможно, ФСБ, так что не Якубу ломать намеченные планы.

Я никому не позволю их сломать.

В ответ на гневную тираду Элеонор ее блудливый муж только иронично приподнял бровь, как раз в том месте, где она сделала паузу.
- Спасибо, что нашла образец, который мне прислали с фабрики в Новой Луизиане. Несколько фривольно, согласен. Но посмотри, какое качество! На них даже повеситься можно. Их представитель написал, что они установили новые ткацкие станки и вдвое сократили персонаж. В посылке, кстати было еще три цвета: белый, розовый и черный. По три каждого цвета, итого дюжина. Два у меня сразу купили девочки из веселого дома. Черный и белый, соответственно, на белую и негритяночку. А тебе какой цвет больше нравиться? Дарю.

Потом Оливер перевел взгляд на бокалы в своих руках, хмыкнул и демонстративно отпил из обеих.
- Дорогая. Как ты могла подумать плохое, когда у меня есть револьвер?! Вообще, предложение интересное и я его обдумаю. После секса. Что бы себе не напридумывала, я тоже по тебе очень соскучился, что сейчас и докажу.
Торговец поставил один из коктейлей на стол, а второй осушил одним длинным глотком, пару раз дернув горлом. После чего слегка подтолкнул обретенную супругу в сторону кровати.

— Я не говорю конкретно про этого пленного, — отмахиваюсь я, хотя в душе согласен с Петром; психиатр нам всем не помешает. — Однако, побалакать с ним было бы полезно. Что же до других Магов в городе... Кто сейчас тут блистает на этом поприще?

В мои времена жил один чудик, помешанный на кольцах, под ГПНТБ. Неплохой был специалист, да сгинул ещё раньше, чем я из Города уехал. Пропал - ни сном, ни духом. Может, кольцо не то на палец надел? Ну да ладно.

— Сильно в долги лезть не хочу, — признаюсь я, проглотив последний кусочек стейка. — Но если есть возможность... помочь следствию... то это я всегда готов. Люблю, знаешь ли, с умным Чародеем парой слов перекинуться.

А, вот оно что. «Глайстиг веры нет. Струвинский — не авторитет (и назвала-то ведь как панибратски — Михалыч!). Я — независимая кошка, гуляющая сама по себе». От таких заявлений сквозило юношеским максимализмом. Совсем не так Ада представляла себе вампирскую паутину со сложной социальной иерархией и сетью взаимных услуг. Неужели у них совсем нет взаимопомощи? Впрочем, в каждом социуме можно встретить нон-конформистов.

Но было в этой позиции нечто такое, что импонировало Аде. Недоверие к феям. И в частности, к самопровозглашённой Королеве призраков, что, несомненно, тотчас прибавило очков Елене в глазах хозяйки дома. Богословская понимающе кивнула.

— Разделяю Вашу точку зрения на данную… особу.

Мнение демоницы об упомянутой персоне легко читалось по поджатым губам.

— Не сочтите за бестактность… Но, кажется, Вы не принадлежите к той же «родословной», что и Николай Михайлович?.. Тогда к какой?

Ада вполне допускала, что у разных видов внутри вампирского сообщества может быть свой лидер и собственная, независимая сеть контактов. Кто знает, если Вишневецкая относится к «энергетикам», возможно, она и вовсе не пересекается с кровососущими сородичами? Либо же всё могло быть ещё банальней: раскол. В условиях геноцида часть обитателей Ночи ради выживания выбрала союз с феями — другие подались к инферналистам. Чья возьмёт? Делайте ваши ставки, господа!

— Если у вас теперь каждый сам за себя, я полагаю, Вы намерены воспользоваться моментом и выйти победителем в ситуации образовавшегося вакуума власти? Возможно, даже создать данный вакуум ради собственного продвижения вверх по иерархической лестнице? — вкрадчиво добавила демоница с улыбкой.

Ей начинал нравиться этот политический тотализатор. Но улыбка быстро померкла, стоило Елене обмолвиться о смерти жениха.

— Виктор мёртв?! — переспросила девушка, замерев от неожиданности.

Не прошло и пары мгновений, как изумление сменилось на хмурое недовольство.

— Уже известно, кто убийца?

Да что ж это такое, одна плохая новость за другой! Кучера был одним из немногих вампиров (да и вообще обитателей Изнанки), с кем ей удалось установить контакт и наладить хорошие отношения. И вот минус один ценный информатор. Либо это череда неудачных совпадений, либо кто-то целенаправленно ставит ей палки в колёса, пока не являя себя, по-тихому устраняя союзников, лишая её опоры.

Впрочем, в совпадения Ада никогда не верила.

Жалею? Я чуть нахмурился. Мозг кипит, пытаясь и за Леной уследить, и непростой вопрос обдумать. Что такое вообще "жалеть"? Если это желание изменить уже содеянное, исправить, то Аукциона оно явно не касается. Что же мне, стоило постоять в сторонке и подождать, пока какой-то кровосос в шею Якубу не вгрызся бы? Ну уж нет! В бою нельзя медлить, нельзя выжидать. Якуб с Адамом были в меньшинстве, без меня бы все закончилось плачевно! Я убежден в этом на все сто. Я свято в это верю - и именно это и заставляет задуматься.

В ФСБ сомнений у меня тоже не было.

Мой взгляд на секунду затуманивается. Я вспоминаю события той ночи, хоть они и не из тех, которые хочется помнить. Инна - да, она! - сказала, что Адама окружили вампиры. Якуб сорвался к нему на помощь. "Это из-за меня", - сказал он тогда. "Он мне помогал"... В чем? Меж моих бровей пролегает складка. Адам разговаривал со стариком-вампиром, вспоминай! О чем, что общего меж мертвецом и охотником?!

Не рожденный ищейкой, но ставший ею, я нахожу эту нить - и лучше бы не находил. Якуб, ну как же так! Ты... Ты, блять... Блять. Теперь и я в этом дерьме по уши. Но с другой стороны, знай я тогда об отрезанной голове вампирши, которой с охотничьего плеча навесили клеймо монстра, об обоснованном негодовании ее сородичей, изменило бы это что-нибудь?

- Мне жаль, что в той разборке пострадали ваши. У вас была причина негодовать, но, - тут я выпрямился и пронзил Елену взглядом, - о том поступке я не сожалею. Потому что я тоже защищал. Своего друга.

"... даже если он не прав", - звучит не вслух, но в мыслях. Это только нас с Якубом касается. И никто люлей за содеянное ему не смеет отвешивать, кроме меня!

— У нас с братом сложные отношения, — признала очевидное Ариадна. — Но если бы он хотел от тебя избавиться, то сделал бы это ещё в прошлый раз, когда ты был безоружен и ранен. Достаточно было отдать приказ демонам.

Дениса, конечно, можно было понять: охотнику везде мерещилась западня. Но на этот раз логика его подвела. Ада была знакома с Вейцем достаточно, чтобы быть уверенной в сказанном.

— Я знаю своего брата. Он не станет давать врагу шанс и предупреждать об угрозе. Просто молча убьёт. И раз он этого не сделал, значит, у него нет такой цели.

Похоже, степень дружественности бизнесмена к кому-либо с недавних пор соизмерялась с отношением этого человека к его сестре. Её сторонников он не трогал, к врагам же был безжалостен. При этом вопрос собственных симпатий и антипатий, похоже, волновал Германа далеко не в первую очередь. Интересно, является ли это очередным «побочным эффектом» от ритуала? Каких ещё сюрпризов приготовил им Повелитель?..

Ответ охотника не разрешил сомнений. Нет, в правдивости его слов девушка не сомневалась — просто услышанное не пролило свет на вопрос мотивации Сергея. Вспоминая вечер среды, когда оборотень напросился на аудиенцию, Ада сопоставляла увиденное ей самой с фактами из рассказов Дениса и Германа.

В одном они сходились: и тот, и другой утверждали, что при её «водных процедурах» Сергей присутствовал, но не вмешивался. Почему? Можно было предположить, что он принял Германа за Повелителя — ведь накануне Астарот предстал перед ним в смертном облике, в теле меченого. Однако при демоне у Кравца лишняя крошка в горло не лезла. Ада помнила, как он сидел словно на иголках и отнекивался от угощения. Что уж говорить о том, чтобы вальяжно подпирать собой стенку и потягивать чай? Нет, при Повелителе он бы не стал себя вести подобным образом, исключено. А значит...

Сергей знал, что перед ним человек. Знал — и оставался безучастным. При этой мысли глаза девушки недобро сузились.

— Брат считает, что Сергей лишь номинально зовётся моим другом, а на деле просто пользуется мной, — поделилась она своими опасениями с Денисом. — Я раньше этого как-то не замечала, но Герман вечно всё рационализирует... Он-то и обратил моё внимание на одну закономерность. Долги.

Охотно пользоваться услугами кредитора, заранее намереваясь не возвращать долги. Или оплатить их сполна, с процентами — нашпиговав того же самого кредитора порцией свинца. В общем-то обычное дело на Изнанке. Но Ада умолкла, не договорив. Язык не поворачивался озвучить эту догадку. Что если Герман прав? Что если Сергею в самом деле выгодна её смерть?

В голове не укладывалось. Девушка понурилась, озадаченно потирая лоб — и чувствовалась в этом жесте гнетущая усталость. Сказанное Германом посеяло смуту в душе, занозой засело в сознании, точило изнутри.

Она не успокоится, пока не выяснит правду. Но сейчас прозвучал новый вопрос — и снова не из категории лёгких для ответа.

«Сначала Володя, теперь Дэн... То пусто, то густо. Вот где вы все были лет 8 назад?..»

Тогда она была ещё свободна. Почти. И гораздо ближе к человеку, чем теперь...

— Я наполовину демон, Денис. Тебя привлекаю не я, а моя тёмная энергетика. Такая у неё природа — манить, притягивать, словно магнитом, дурманить. А когда притянет — выпить досуха.

Говорить было на удивление легко: Ада представляла Повелителя. В памяти всплывали их долгие, доверительные беседы, его поступки, слова, жесты...

— Мы собственники. Наша привязанность жестока и эгоистична. Тех, кто нам дорог, мы оберегаем как величайшую свою драгоценность. Но со временем становится сложно провести грань между неодушевлённым сокровищем и живым человеком — забота принимает гипертрофированные формы, превращая любимого в вещь, раба...

«Одну из таких рабынь ты сейчас видишь перед собой», — безмолвно сказали её глаза.

— Если объект нашего обожания вдруг полюбит кого-то другого, мы без колебаний убьём этого человека. Захочет уйти — не отпустим. Золотая клетка станет ему и домом, и вечным заточением. Мы любим, терзая и терзаясь сами.

Да, сейчас она рассказывала об их с Повелителем истории любви. Прошедшей долгий, тернистый путь, трудной, даже мучительной — а всё-таки красивой.

— Я не желаю такой судьбы для тебя, Денис, — покачала головой меченая. — Никому не пожелаю. Я хочу, чтобы ты был свободным. Но мне это было уготовано с рождения. Я чужая среди людей, они никогда меня не принимали.

— Повелитель... он не просто мой куратор. Он спас меня от одиночества. И я люблю его, — добавила она совсем тихо.

Ох, Божечки, кто б знал, как тяжело мне давалось просто находиться в одном помещении с Сергеем. Меня постоянно бросало из крайности в крайность, мысли ходили нестройными табунами, путались, подавали мне сотни различных вариаций изощренной мести, но сходились в том, что быстрая смерть - слишком простой выход.

Я решила. Мне нужно узнать, что он ценит больше всего, что составляет его жизнь. А потом я отниму это. И сломаю его, как он сломал. Этот путь представлялся мне очень долгим, но оно стоило того. Я уже почти взяла себя в руки, уже готова была пойти на контакт, втереться в доверие... Аж повеяло старыми детективными романами про шпионство и предательство. Кто б знал, как тяжело мне было просто по-дружески пригласить его куда-то, чтобы начать выполнять свой план.

Но все как обычно накрылось медным тазом от одной единственной фразы. Его смущенный вид и последние слова сорвали какой-то внутренний стопор, и сжатая пружина в моей грудной клетке, мгновенно распрямилась. С ног до головы по телу прошла горячая волна, а воздух застрял в горле.

- Ты... урррод, - выплюнула с присвистом. Слова неохотно преодолевали сжатую спазмом гортань. - ты думаешь, на тебе свет клином сошелся?!

Я была в ярости. Я много чего хотела бы ему сказать, но никак не могла вычленить из всего обилия самое важное. Слова закончились, и затуманенное гневом сознание прибегло к более весомому аргументу. Мои пальцы сжались сами собой и в следующий момент Сергею пришлось уворачиваться от нацеленного в его морду лица удара.

- Аааа... Так ТЫ Кравец? - перевожу взгляд на давешнего знакомого, ощущая, как мои смутные подозрения и предположения обретают под собой твердую почву. Я смотрю на Сергея все еще не в силах поверить в такой подарок судьбы. Я хочу, чтобы он сказал "да". Хочу, чтобы он признался. Мои глаза жадно впиваются в его лицо, пальцы судорожно стискивают ремешок сумки, а в груди разгорается что-то очень горячее. Я не готова. Сейчас нельзя. Ну убью я его и что? Никакого удовольствия... Да и вообще... Скажут потом, что очередная кровососка слетела с катушек и навела шороху на фейском празднике. Рано. Нужен план.

- В одном далеком лесу жил огромный страшный волк, - улыбнулся Сказочник Королеве. - И не то чтобы такой уж он ужасный был на вид, нет. Просто все знали, что волк этот убил множество людей, которые хотели просто пройти через лес. И вот однажды королева отправила в лес своего рыцаря, чтобы тот поговорил с волком и решил, как с ним поступить. Рыцарю удалось побеседовать с волком и даже вернуться обратно. Однако, стоя перед троном королевы, он посоветовал поджечь лес и устроить облаву на волка. "Но почему? Ведь ты вернулся целый и невредимый, тебе удалось с ним поговорить!" - удивилась королева. - "Разве это не доказывает, что волк может быть не просто диким зверем, что ему можно дать шанс?" На это рыцарь, поклонившись, ответил: "Все так, моя королева. Он разумно объяснил, что никогда не убивает, если его не вынудили. И что он сам не является поклонником насилия. Но дело в том, что волк был сыт, говорил мне это."

- Как зачем? - вырвалось у меня. - Отец - это же важно, каким бы он ни был! Особенно если его нет.

Стушевался я так же быстро, как и выпалил это. Все-таки не знать отца вообще, расти без него и пережить потерю, будучи с ним близким, - далеко не одно и то же. Известность порождает вопросы, а Марина была натурой довольно... импульсивной.

- Извините, - мне стоит некоторых усилий посмотреть на старушку, но я успешно с этим справился. - У Вас были причины так шифроваться. Вы хотели как лучше... Для Марины. Не мне судить, верное ли то было решение или нет.

И уж точно не мне выказывать претензии семье Полянских. Ответственность не на них лежит, а на рэкетире-Сашке. Завел ребенка, а дальше что? В кусты? Не дело это, Александр...

Ложка звякнула о край тарелки. Эта мысль отдалась жаркой волной, пробежавшей по всему телу, принесшей с собой яркую вспышку восторга и глубинное, древнее удовлетворение.

Зверь напал на след.

Хорошо, что после своего восклицания я чувствовал себя неловко и смотрел исключительно в тарелку. Бабушке не заметить хищного проблеска догадки в моих глазах. Он исчез за секунду, ведь я взял себя в руки и, расслабившись, вернулся к вкусным щам.

Маркин-Маркин. Неужели он? О чем еще он умолчал?

Идею с шашлыками я одобрил, только попросил проследить, чтобы всем всего хватило. Аппетит у оборотней приходит во время еды. Разборки по этому поводу - последнее, что мне нужно на первом общем собрании.

- Нет территории? Нестрашно. Значит, будет, - я пожал плечами, стараясь не показывать удивления, и приступил к объяснению.

Когда перед новичком-оборотнем встает вопрос с территорией, есть два выхода: "застолбить" свободную или отбить уже занятую. Второе если и случается, то проходит незаметно, как и исчезновение наглого новенького. Амбиции свои при выборе территории лучше сдерживать. Большая, конечно, почетна, но ее сложно контролировать и еще сложнее удержать. Пара микрорайонов плюс зеленая зона - оптимальный вариант.

Каким образом заявить свое право на землю? Присутствие волка должно ощущаться. Хорошо, если люди будут знать негласного хозяина в лицо и в хорошем смысле, но это дело не одной недели, хоть того и стоит. Начинать надо с частых патрулей своих границ. В первое время неплохо еще и капли крови оставлять: на углах зданий, на стволах деревьев. Прикусил палец, коснулся, пошел дальше. Ранка затянется минут за десять, а запах въестся, закрепится - и непременно будет замечен обитателями Ночи. Замечен и учтен.

Владение территорией дает оборотню некоторый вес в обществе мира Ночи, но права тесно связаны с обязанностями - и принятыми в обществе волков правилами. Между территориями лучше оставлять небольшой "нейтральный" зазор, чтобы свести несогласованные нарушения границ к минимуму. Также хорошим тоном считается уведомить оборотня-хозяина о том, что ты придешь на его землю, и заручиться его согласием. Игнорирование этого может привести к серьезному конфликту.

Все это я постарался донести до своих юных подопечных, в собранные знания добавив и личный взгляд на то, как должен себя вести оборотень.

- В Центральном районе практически все разобрано, - плюс там стая Уварова, свернулась вокруг завода химконцентратов. До добра это не доведет. - В Первомайском есть хорошие места, вдоль реки... Ну и леса в Советском преимущественно свободны. Я вот в Академе вообще один.

"И с таким соседством придется считаться", - ясно говорит мой тон, несмотря на дружелюбное поведение. Впрочем, что предпочесть, я не советую: территория оборотня - это его родина, отдушина, и этот выбор - дело сугубо личное, куда нет доступа даже вожаку.

- Назову, - киваю я и на несколько мгновений погружаюсь в размышления. Рукоять удобно лежит в ладони - продолжение моей собственной конечности. Плотный шнур из серебристых нитей словно змея обвивается вокруг запястья, повинуясь легкому движению. Наверное, оружие нужно называть символично и пафосно, но я, глядя на эту прелесть, вспоминаю лекции по простейшим и протистам и немного смущенно выдаю ожидающему ответа оружейнику. - Жгутик.

Подводя итоги этой встречи, получила я даже больше, чем ожидала, хоть и пришлось выложить приличную долю накопленных средств. Зато теперь я стала счастливой обладательницей прелестного и, надеюсь, после урока Степана Никифоровича хоть сколько-нибудь опасного тентакля.

Солнце поднялось высоко и светило по-летнему ярко, что причиняло мне число психологический дискомфорт. Время для меня было более, чем позднее, самое время отправиться досыпать, чтобы перед вечерней встречей оказаться в тонусе и во всеоружии. Но не тут-то было. Стоило двери квартиры с протяжным скрипом захлопнуться за моей спиной, как в кармане завибрировал телефон. Глянула на время, потом на незнакомый номер и, проклиная бодрых дневных жителей, которые не стесняются тревожить честных вампиров в законные часы отдыха, со вздохом нажала на зеленую кнопку.

Львиная доля моего внимания сосредоточена на бинтах, но я слушаю рассуждения Маркина о подвигах и подлости - и брошенный исподлобья взгляд мрачен.

Возвышенные причины - это да. Ничем хорошим не заканчиваются...

Но далее разговор заходит о кошках, а как известно, нет темы милее и радостней.

- Шмотря какие. Шамцы - это да, это кошмар, а шамки лашковые, ешли ошторожно жаходить, - я затянул узелок потуже, выплюнул кончик бинта и удовлетворенно осмотрел результат. - А, это... В ванной трубы сорвало, пока ребят наружу выталкивал, зацепило. Ничего, завтра уже заживет.

Я беспечно отмахнулся. Все-таки бытие оборотнем награждает и минусами. Вера в волчью живучесть и регенерацию граничит с легкомыслием, которое в отношении здоровья недопустимо. Но, пф-ф-ф, переживать из-за ожога?

- Спасибо, очень выручили, - сложив медикаменты обратно, я встал и повернулся к Маркину. - Я побежал? Вроде бы что мог, сделал, когда что-нибудь выясню - сообщу... Рад был знакомству.

Неуверенная улыбка, и я протягиваю ладонь для рукопожатия. Непривычно, что люди сами предлагают помощь, но... Это ведь здорово?

  Войдя в заведение, Чарли сразу же забыл о своих недавних терзаниях. "Вот, а не зря говорят, что Запад уже не такой дикий, как раньше!" — отметил он про себя. Пианино! Сцена! Еще небось и представления дают.
  Представления на западе были примитивными, кое-кто даже назвал бы их убогими, но зато как блестели глаза у дам и как неподдельно радовались кавалеры в зале каждому па. Это не Филадельфия! Наденешь смокинг, припрешься с родственниками в оперу: сидишь, сидишь, слушаешь, как они трели свои выводят. Такая тоска. Три часа пройдет, а потом достанешь часы, щелкнешь крышкой — окажется, двадцать минут и то еще не просидел. А потом окинешь взглядом зал — и у всех такое лицо, как в Церкви в самом начале отпевания. Господи! Нет уж. "Слава Богу, я опять в молодой и бойкой стране." Тут хоть биение жизни, так сказать. Простые эмоции.
  Чарли снял шляпу, повесил ее на вешалку, учтиво поклонился даме и проследовал к стойке, на ходу доставая золотого орла, который и брякнул на стойку.
  — Добрый день, как поживаете. Виски с содовой, пожалуйста.
  Задав несколько вопросов и покивав, выслушивая ответы, Чарли спросил еще кое-что.
  — Звучит просто прекрасно! Стало быть у вас сам мэр играет! Что за чудное заведение! Тут и маршал, и доктор, и кого только нет! Замечательно! А вот что я хотел у вас спросить. Я бывает, сам поигрываю, так, по чуть-чуть, для возбуждения аппетита, что называется. Но терпеть не могу, знаете ли нечестной игры. Само собой, я не о той достойной компании, которая собирается у вас, и видно, что у вас заведение первейшее, тут такого не позволяют. А вообще, в городе, ну мало ли сядешь после сделки перекинуться. Где уж точно не стоит играть? Не подскажете? Ну, или конкретные персоналии какие, чтобы не нарваться случаем на шулера, знаете ли!
  Чарли выкатил на стойку еще парочку орлов.
  — Кстати, милейший... А что ж это я? Как ваша фамилия? Чудно! Не поможете ли мне еще в одном деле? Вон там сидит дама и явно скучает. Чтобы сделать правильный конэссанс, как говорят в Париже, мне нужен, так сказать, заход. Не могли бы вы отнести ей еще один коктейль, что-нибудь... Что-нибудь поинтереснее, чем то, что она пьет сейчас. И сказать, что ей это послал мистер Паркер... хотя нет! Скажите что просто послал "тот джентльмен", а дальше я сам. И, само собой, жаркое для моего компаньона.
  Приятно было быть при деньгах и изображать бизнесмена, живущего на широкую ногу. Хотя зарплата у маршалов не то чтобы такая, чтобы можно было разгуляться. Это батенька прислал. Спасибо ему. Хоть он старый, скучный, желчный старикан, а сына не забывает. Что б я без него делал?
  "Да все то же самое, только не так красиво".

Холодность, одна из ключевых черт характера Германа, в такие моменты демонстрировала свою сильную сторону, превращая отрицательное в социальном аспекте качество — в достоинство. В спорах екатеринбуржец оставался непоколебим и редко выходил из себя. Это роднило его с Астаротом.

— Хочешь факты? Хорошо. Как тебе такой? Когда я приложил твоего доброго друга о трубу и её рвануло, как думаешь, чем он был занят?

Девушка молчала, в ожидании смотря на собеседника, предчувствуя и опасаясь, что ответ ей совсем не понравится.

— Денис попросил его позаботиться о твоей эвакуации. Но несмотря на его просьбу, твой замечательный друг даже не посмотрел в твою сторону. Ранена ты, получила ли ожог — ему было плевать на тебя, змейка. Выражаясь юридическим языком — налицо преступное деяние в виде бездействия. Кажется, за это даже статья есть.
— Блядь…

Ада понурилась, сделавшись мрачнее тучи. Молчала она довольно долго, и судя по лицу, занимали девушку мысли совсем не радостные.

— Что ж, видимо, не слишком я кому-то и дорога… Или в людях хреново разбираюсь… — заключила она тихо.
— Думаю, теперь мне не надо объяснять, почему я вынужден иногда в отношении тебя принимать жёсткие меры, которые со стороны смотрятся как тирания?

Ада угрюмо кивнула. Герман беспокоился за её жизнь и безопасность, это понятно. Беспокоился всерьёз и, видимо, не совсем уж беспочвенно. Такая суровая реальность удручала.

— Блин, ну не станет же он меня мочить?! Это уж совсем как-то… — с надеждой пробормотала она.
— Всякое бывает, — откликнулся Вейц. — Тебе нужно понять одно: пока ты в дрова, с тобой можно безнаказанно сделать всё, что угодно. Так, что следов потом не найдёшь.

Девушка поёжилась, втянув голову в плечи. Настроение совсем ни к чёрту стало после таких новостей. Поняв, что дал маху, Герман смягчился.

— Просто кончай пить, змейка. Серьёзно. В людях, может, ты и хреновый эксперт. Но мне дорогá.

Наставления приятеля сейчас отдавались в голове Ады далёким, гулким эхом. Вспомнилась вчерашняя ночь. Тёплый, мягкий мех под боком, задушевный разговор… Неужели это всё обман, маскировка, притворство? Она думала, сбежав из Москвы, от прежней жизни, перечеркнёт и старые обиды. Этот тянущийся с раннего детства длинный хвост дразнилок, оскорблений, саднящих ран… «Ведьма», «Бесноватая», «Кукухой двинутая», «Чёртово отродье», — зазвучали в ушах голоса прошлого. Значит, мало просто сменить место. Нельзя начать жить сначала, потому что всегда найдутся те, кто напомнит, кто ты. Кто однажды бросит в лицо презрительное: «Мерзкий демон». Но как, как так можно?! Беззаботно болтать с тем, кого в душе презираешь?

— Почему? — спросила Ада тихо.

Вопрос слишком общий, многозначный, но из всего множества трактовок Герман вычленил единственно верную, поняв её на каком-то метафизическом уровне.

— Потому что ты совсем одна, змейка. И не справишься в одиночку. Потому что нуждаешься в помощи, а я хочу помочь. Потому что знаю, что он может сделать c тобой. И сделает, если ты не справишься. Потому что не хочу этого допустить.
— Почему не хочешь?.. — ещё тише задала девушка очередной вопрос.

Герман шумно выдохнул. Запустив пятерню, взъерошил волосы.

— Я не знаю, как объяснить… Но со мной начинает твориться какая-то чертовщина, если тебя нет рядом. Как проклятье. Или ломка по дозе. Не жизнь, а кошмар. Я не могу есть, забываю о грёбаном сне. Мне даже дышать как будто становится труднее.
— Это же всё… метафоры?.. — с надеждой уточнила Ада, тревожно вглядываясь в лицо приятеля.
— Если бы.
— Чёрт… — девушка закусила губу, задумавшись. — Считаешь, всё из-за того ритуала?
— Не знаю, змейка. Я уже ничего не знаю, — покачал головой Герман. — Когда ты меня выгнала, уже в такси меня начало колбасить. Хрен знает, что это и на сколько меня хватит.
— Так. Не вздумай мне тут ласты склеивать! — пригрозила Богословская и, вскочив, прошлась по кухне.

Как же не хватало бабушкиных знаний! И Владимир как назло куда-то запропастился — вот бы у кого не мешало сейчас проконсультироваться. Описанное Германом состояние на деле могло оказаться чем угодно — от субъективных ощущений, помноженных на мнительность, до непредвиденного побочного эффекта от неизвестно какого ритуала. Но если это бинарное заклинание, почему тогда схожих проявлений не наблюдается у неё самой? Насколько Ада могла судить по записям бабушки, «накрывать» в таком случае должно всех участников ритуала, а не кого-то одного. Вопросы, вопросы, вопросы…

— Слушай, я тут подумала… — смущённо пробормотала меченая. — Сегодня же пятница, последний рабочий день.
— С утра была пятница.
— Тебе завтра в офис не надо?
— Не планировал. А что?
— Может, останешься на выходные?..
— Уикенд в Новосибе?

Герман, казалось, не поверил своим ушам и для надёжности решил переспросить.

— Если, конечно, у тебя нет других срочных дел в своём городе, — добавила Ада поспешно.
— Срочных нет. Но что даст моё пребывание здесь? Тем более ты же недавно лишила меня временной прописки и всех привилегий.

Сложив руки на груди, меченый иронично воззрился на хозяйку дома. Мол, и каково это, противоречить самой себе?

— Заткнись ты уже, чёртов тролль, — огрызнулась демоница на подколку. — Я тут, между прочим, твою проблему пытаюсь решить, а тебе лишь бы стебаться. Вот.

С этими словами девушка вытянула руку, закрыла глаза, концентрируясь — и через секунду на ладони заплясали оранжевые язычки по виду самого настоящего пламени.

— Ничего себе… — пробормотал не ожидавший такого фокуса Вейц, рефлекторно отпрянув. — Так ты в самом деле ведьма? В бабку пошла? Так я и знал.
— Ещё раз назовёшь меня ведьмой — сделаю из тебя стейк средней прожарки, — пригрозила Ада, сжав ладонь в кулак.

Пламя исчезло. А горе-чародейка плюхнулась обратно на стул.

— Мы с Володей Волковым недавно случайно обнаружили, что я, похоже, унаследовала, бабушкины способности. Только толком не успели разобраться, какие именно и как ими управлять. Пока что я научилась вызывать огонь по желанию и контролировать его. Раньше вообще спонтанно самовозгоралась.
— Володя Волков это кто? — вставил уточняющий вопрос Герман.
— Мой… — Ада зависла, подбирая наиболее подходящее определение, — близкий друг. Чародей. Ему сейчас пришлось на дно залечь из-за одной сучки, но я надеюсь, объявится, как только решу эту проблему… Конечно, по твоему случаю в идеале с ним бы переговорить, но…
— Но..? — насторожился Вейц.
— У меня ведь тоже не просто так этот дар! — досадуя на собственную беспомощность, вспылила Ада. — Мы оба знаем, что на Изнанке ничего просто так не бывает. И если я унаследовала её способности, значит, они даны мне для чего-то, понимаешь? Для какой-то цели, миссии. Не знаю, откуда у меня эта уверенность, но могу поклясться, что это так. А я хер пойми, как ими пользоваться, ну что за блинство!

Девушка в сердцах треснула себя по бедру.

— У меня нет наставника, а сама я ничего не могу. Без информации руки связаны. Те маги, о которых я слышала, или не подходят по специализации, или у меня в чёрном списке. Чувствую себя бесполезной тупицей…
— Хочешь попробовать разобраться, проштудировав бабушкины тетради на выходных? — озвучил свою догадку меченый.
— Да, — кивнула девушка. — И над твоим случаем поразмыслить. Я подумала, что ты ведь лучше знаешь своё состояние и, может быть, вдвоём у нас бы быстрее получилось мозговой штурм организовать… Не знаю. Это просто сырая теория.
— Вполне себе здравая идея. За два дня можно многое успеть. Особенно, если запросить помощь специалистов.
Получатели: Герман Вейц, Ариадна Богословская.
— Надеюсь, по этому поводу ты не станешь устраивать званого вечера
Получатели: Герман Вейц, Ариадна Богословская., — улыбнулась Ада. — Я ещё тот социофоб.
— Что, даже на коктейльную вечеринку не согласишься? — деланно расстроился Герман. — А я так надеялся подразнить местную общественность слухом «Кто же эта таинственная, обворожительная красотка рядом с фармацевтическим магнатом?!».
— Да ну тебя! — хохотнула девушка, запустив в приятеля снарядом, скатанным из фантика.

Перед пробуждением сон уже не так крепок, и сознание сквозь дымку дрёмы улавливает звуки жизни внешнего мира. Аду разбудил сладковатый цветочный запах, нет-нет да и подразнивающий ноздри ненавязчивым шлейфом. А ещё на кухне что-то позвякивало и пахло чем-то вкусненьким.

Спящая перевернулась на спину, зевнула, сладко потянувшись, и нехотя открыла глаза. Чтобы обнаружить на постели рядом с ней букет насыщенно-красных роз, перевязанных ленточкой в тон лепесткам. Девушка замерла, удивлённо рассматривая подарок и гадая, кто бы это мог его оставить. Впрочем, вариантов было немного. Неужели Герман? Но Вейц не отличался склонностью к сантиментам, и Ада не помнила, чтобы на её памяти он когда-либо оказывал кому-то подобные знаки внимания.

Виски саднило нещадно — количество выпитого прошлой ночью всё же давало о себе знать. И надо же как своевременно — на тумбочке оказался стакан с таблеткой алка-зельтцера!

— Спасибо, Гера… — пробормотала девушка, сгребя таблетку и смакуя каждый глоток воды.

Сушняк жуткий. Уговорив стакан почти залпом, меченая пододвинулась к букету и робко, будто опасалась, что стебли сейчас обратятся в клубок ядовитых змей, протянула руку. Она любила розы — этих капризных, прихотливых и хрупких цветочных королев. Любила их аромат, заполняющий сад ранним утром и в вечерние сумерки. Любила качаться на качелях в своём маленьком райском уголке и наслаждаться их незатейливой, скромной, лишённой вычурности красотой.

Приятно удивил, змеёныш, что тут скажешь. Наверное, ему всё-таки что-то надо от неё — вот и подлизывается. Мысль о том, что приятель таким образом решил извиниться, не желала укладываться в голове — гордый до заносчивости Вейц сроду ни у кого не просил прощения. Хотя сегодня утром было дело… Перед тем, как он решил порукоприкладствовать.

С порога кухни Аде открылось зрелище ещё более удивительное. Герман, всё в той же рубашке с засученными рукавами и почему-то босиком, стоял у плиты, вооружившись деревянной лопаткой, и что-то увлечённо готовил.

— Доброе утро. Как спалось? — заметив девушку, поинтересовался он, не отрываясь от процесса.
— Ты готовишь?.. — обронила Ада первую пришедшую на ум мысль, продолжая заворожённо рассматривать босые ступни мужчины.

Никогда раньше она не видела его расхаживающим вот так по-простому, без костюма и начищенных ботинок, по-домашнему расхристанным. Во время их встреч Герман всякий раз представал одетым с иголочки, и Ада настолько привыкла к этому опрятному, безупречному образу, что сейчас не могла избавиться от внезапно нахлынувшего ощущения уюта — расслабленного и лишённого суеты.

— Я подумал, что ты проголодаешься, когда проснёшься. Будь у меня больше времени, сообразил бы что-то поизысканней. А так придётся довольствоваться скромными креветками в сливочно-чесночном соусе и салатом со шпинатом. Ты же ешь шпинат?

От такой рекламы у Ады в животе забурчало — сейчас она была готова слопать хоть сырую, нечищеную картошку. А здесь — такой деликатес!

— Нет, ты не понял. Ты готовишь.
— И что здесь удивительного? — улыбнулся Вейц. — Большинство живых людей обладает этим навыком.
— Да просто на моей памяти ты или по ресторанам ходил, или меня гонял по всей округе тебе за бешамелями, — проворчала девушка, по приглашающему жесту шеф-повара усаживаясь за стол.
— Если я так делаю, это не значит, что не умею готовить сам, — пожал плечами Герман.
— Люди твоего достатка вполне могут позволить себе кухарку и навсегда забыть о бытовых проблемах. Не думал о таком варианте?

Ада скинула тапочки и уселась по-турецки — одна из её любимых поз даже во время трапезы.

— Не люблю посторонних на моей территории, — пояснил Герман. — Мне хватает домработницы, приходящей 2 раза в неделю делать уборку в моё отсутствие. Повариха… можешь считать это профдеформацией химика, но пищевые вопросы я не поручу никому.

Поставив перед Адой дымящуюся тарелку, мужчина уселся напротив с такой же.

— А-а, боишься, тебе цианистого калия в супчик подложат, — подтрунила девушка, не слишком-то рассчитывая на пространный ответ.
— С нашей «профессией», змейка, надо быть ко всему готовым 24 на 7. Так что да, такого исхода я не исключаю тоже, — без тени шутливости отозвался меченый.
— А что же ты у меня столуешься безо всякой боязни? — продолжала допытываться Ада. — Не боишься, что я тебя на тот свет отправлю?
— Не-а.

Положив на колени тканевую салфетку, Вейц уже уплетал за обе щёки. И глядя на него Аде подумалось, что, наверное, с тех пор, как он покинул её дом после ссоры, у него во рту маковой росинки не было… Нехорошо вышло.

— По каким-то причинам, змейка, мы друг друга убить не можем. И хоть временами я тебя раздражаю — как и ты меня — отравить меня или каким-то ещё способом умертвить, у тебя не поднимется рука. Как и у меня на тебя.

Гурман обмакнул в соус очередную креветку и, глянув на хозяйку дома, заметил:

— Но вообще я удивляюсь, как ты можешь быть так беспечна — и до сих пор жива. У тебя даже простейшей охранной системы не имеется. По крайней мере, я не нашёл.
— Да-а, видать, тяжела и сурова жизнь в Екатеринбурге, если ты такой дёрганый… — протянула Ада.
— Зато я нашёл двух сомнительных типов, хозяйничающих будто у себя дома, — не обращая внимания на подколку, продолжал Вейц.
— Это не сомнительные типы, а Сергей с Денисом. Не извольте беспокоиться, Ваше паранойшество.
— Сергей Кравец и Денис Якуб. Да, я уже в курсе.

Мужчина отпил чаю, глянув на собеседницу так, будто хотел сказать: «От того, что у этих типов есть имена, они не становятся менее сомнительными».

— И я сама их пригласила. Что, уже нельзя устроить дружеские посиделки?

Ада потихоньку начала выпускать колючки. Ей не нравились допросы и нравоучения. Особенно, когда эти два жанра сочетались вместе. Особенно, когда их автором выступал язвительный братец. В такие моменты Герман становился невыносим.

— Милая сестра, о каких друзьях ты говоришь? — иронично вздохнул Вейц.

Конечно, он имел в виду, что у меченых не бывает подобных отношений — все их знакомства и контакты сводились к контрактным обязательствам и взаимным долгам. Или не взаимным.


Получатели: Герман Вейц, Ариадна Богословская.— Ты точно уверена, что стоит водить знакомство с такими людьми?
— В нашем мире нет святых, Гер, — возразила девушка. — Что ты как ханжа пуританская, в самом деле.
— Допустим. Однако я сейчас о другом, змейка.
— Говори прямо уже, — не выдержала иносказаний и долгих предисловий Ада. — И так голова с бодуна трещит, а тут ещё твои витиеватости!
— Я говорю о том, что ты слишком легковерна и неразборчива в связях и поспешно записываешь в друзья тех, кто ими в действительности не является, — переформулировал Вейц.
— Боюсь, «неразборчива в связях» — это про другую степь, — попыталась отшутиться девушка.

Но не тут-то было — змеёныш прицепился как банный лист, и его настойчивости мог бы позавидовать самый дотошный следователь.

— Как давно ты с ними знакома?
— С Дэном года два уже, — протянула Ада, припоминая. — Он меня тогда от упыря спас. Хорошо, гад, присосался. И если б не Дэн, я бы тут сейчас перед тобой не сидела. А Сергея вторую неделею знаю, мы соседи по «доменам», — хмыкнула она. — Ну, ты же знаешь эти замуты оборотней с территорией? Он очень трепетно к своим границам относится. А тут мой дом так некстати выстроен.

На слове «оборотней» бизнесмен заметно поморщился. К волкам он относился пренебрежительно, считая чем-то средним между блохастым генератором проблем и безмозглой машиной для убийств.

— Две недели — срок, безусловно, солидный и достаточный для того, чтобы узнать человека, — сыронизировал он, продолжая допытываться: — Вас связывают только дружеские отношения?
— Это ты сейчас так ненавязчиво пытаешься выяснить, с кем я сплю что ли? — приподняла бровь Ада. — По-моему, ты опять наглеешь, Вейц. Я же к тебе в штаны не лезу!
— Вообще-то уже залезла прошлой ночью. И без моего, позволю заметить, спроса, — не дрогнув ни одним мускулом, отрезал тот.

Девушка осеклась и, покраснев, отвела глаза. А Герман, наколов на вилку креветку, как ни в чём ни бывало продолжал:

— Сейчас я спрашивал про иное. Взаимные долги.
— Как же ты бесишь, — огрызнулась Богословская.
— Порой это взаимно, — парировал мужчина. — Так что насчёт долгов?
— Дэну я сама должна. С Сергеем сложнее… Там Повелителю долг.
— Открытый, — с интонацией констатации уточнил бизнесмен.
— Открытый, — эхом повторила Ада и вдруг вспыхнула. — Да что такое-то! Говори уже, к чему клонишь!
— Я просто собираю информацию для анализа, змейка. В том числе для тебя, — и бровью не повёл меченый. — По правде сказать, насчёт Дениса у меня исчезли всякие подозрения, как только он на моих глазах совершил достойный поступок.
— Достойный поступок? — переспросила девушка.
— Да. Причём дважды, — кивнул Вейц. — Он защищал тебя ценой своего здоровья. А может быть и жизни. И сделал этот выбор не раздумывая.
— Похоже, всё самое интересное я проспала…

Богословская озадаченно почесала в затылке.

— Это случилось во время утреннего инцидента в ванной. В то время, как я пытался привести тебя в чувства, Денис, очевидно, принял меня за твоего мучителя. Вторгся в дом, воспользовался беспомощным состоянием хозяйки… Ну и далее по списку додумал.
— И теперь он сильно зол на тебя, парень, — вставила девушка, вспомнив, каких «комплиментов» на дорожку удостоился бизнесмен из уст охотника.
— Досадное недоразумение, — согласился Герман. — Но я уверен, мы всё уладим. А вот поведение твоего второго друга, — на этом слове мужчина поджал губы, — вызвало у меня вопросы. Много вопросов.
— Это Сергея что ли? А с ним-то вы чего не поделили?
— Трусливый, двуличный лицемер твой Сергей, — последовала ёмкая характеристика.

Удивлённо округлившиеся глаза Ады были ему ответом, и Герман решил распространиться:

— Любитель тихих шагов и подлых атак.
— Он на тебя напал?!
— Поначалу даже не пытался. Оставался сторонним наблюдателем и комментатором. Честное слово, попкорна только не хватало. Но с этой ролью успешно справлялась чашка чая. Когда появился Якуб и он оказался в большинстве, тогда и решил погеройствовать с тыла.
— Ну, он, наверное, тебя за Повелителя принял. Вот и не стал лезть.
— Если бы он принял меня за шефа, то обращался бы иначе, — возразил Герман. — Кстати насчёт шефа. Ты говорила, у них какие-то совместные дела?
— Типа того. Его тут на днях ФСБ жёстко прессануло… Сергея, — начала рассказывать Ада, но мужчина перебил:
— То самое ФСБ, которое подпольное, по Изнанке специализируется?
— Да. Но откуда ты…
— Пока неважно, — отмахнулся меченый. — Прессануло по какому поводу?
— Да учудил он, конечно… — вздохнула Ада. — К ним в штаб вломился с одним товарищем. Родича спасать пришёл. Ну и порешил там нескольких… Задрал насмерть. Эти взъерепенились, объявили усиление. С камер сняли его физию, ориентировки сделали. Теперь он в федеральном розыске, короче.
— Так вот кто осиное гнездо разворошил и подложил свинью всей Изнанке.

Герман побарабанил пальцами по столешнице и поднял на собеседницу ожидающий взгляд, побуждая продолжить рассказ.

— Ну и вот. Прибегает он после этого ко мне, весь такой на нервах, и прямо к Повелителю сразу на личную аудиенцию просится. Я говорю, может, это... остыть маленько и попозже? На горячую голову можно же что угодно подписать. Нет, говорит, это срочно и надо вотпрямщас. А это среда была как раз, вечер. И Повелитель-то у меня уже сидел. Короче, Серый у Повелителя попросил сменить ему внешность в волчьей форме. Чтоб фэбсов со следа сбить.
— А шеф что?
— Что-что. Сменил, конечно. Ему-то такое раз плюнуть, дело пяти минут, — улыбнулась девушка. — Я своими глазами видела, очень красиво получилось. Второго такого волка в Новосибе не сыскать теперь.
— Ага. А во дворе у тебя он отсиживается и чаёк попивает — это, конечно, потому что подругу подставлять не хочет и чекистов на хвосте привести, — паранойя Вейца и не думала униматься.
— Гер, не вибрируй ты. Сам хлеще чекиста перестраховываешься, — хохотнула девушка. — Везде тебе слежка и прослушка в кустах мерещится.

Но мужчина и не думал шутить.

— Дорогая сестра, тебе не приходила в голову мысль о том, что когда тебя заметут за соучастие, то выручать твою очаровательную попку из камеры — это последнее, о чём задумается господин Кравец? Если вообще задумается.
— Герман! — повысила хозяйка дома голос, сверкнув глазами. — Если кто-то тебе не нравится, это не даёт тебе права клеветать! А тем более указывать мне, с кем общаться, а с кем нет.
— Я знаю лишь то, что не следует ждать ничего хорошего от того, кто любит подкрадываться со спины, — спокойно парировал бизнесмен.
— Всё это — не факты, а всего лишь твои домыслы на основе личной неприязни. Хватит уже наговаривать на человека, — отрезала Ада, начиная терять терпение.

Похоже, кровопролитие откладывается на неопределённое время. Отметив, что прямой угрозы прямо сейчас хозяин не представляет, я опустила руку с револьвером. Да, он наверняка умеет выхватывать свои смертоносные игрушки в считанные мгновенья - однако у меня всё равно будет преимущество, ведь моё орудие нанесения лёгких (в этот раз) телесных повреждений уже находится в ладони. По крайней мере я надеялась, что преимущество на моей стороне. Он ведь к тому же порядочно нализался, хоть и не стал менее опасным противником. Я ответила на изучающий взгляд таким же прямым и внимательным. Да, этому muchacho определённо не хватает chica в хозяйстве! Пришлось напрячься, призывая на помощь свой небогатый словарь расхожих испанских словечек. Благо Малифо собирает под свои крыши выходцев со всего света, кого там только не услышишь.

- Hola, Don Ortega. Полагаю, сеньоры в этом bonito pueblo не желают иметь с вами дел благодаря вашей ммм... своеобразной манере общения, - я очаровательно улыбнулась, тоже как-то резко позабыв, какого эпитета с моей стороны удостоился благородный Don минуту назад. - Ведь в противном случае им пришлось бы с вами стреляться.

Не признаваться же, что внезапный уход Вальтера является загадкой для нас самих. Откинув со лба влажную от жары прядь, я продолжила.

- В городе к вам относятся с таким пиететом. Вдова Феррис отводит представителю семейства Ортега чуть ли не главную роль в защите Невинности от Нерождённых. А вы... - я окинула красноречивым взглядом плачевное состояние гардероба благородного дона, - вижу, готовитесь к ней день и ночь.

Я позволила себе лишь самую капельку сарказма в голосе. Кто их знает, этих ранимых muchachos? Ещё захлопнет дверь перед нашим носом, а всё так хорошо начиналось!

- Поэтому мы и пришли к вам. Говорят, в городе никто не знает об этих существах больше. А нам хотелось бы понять, что они из себя представляют перед тем, как сойтись с ними вплотную.

Откладывать дела на потом было не в традиции Риверса. В конце концов времени на этом свете у него осталось не так уж и много, а всякой погани вокруг было ещё с избытком...
Солнце было высоко, а потому он решил сразу же отправиться в то самое "плохое место", где местным дуралеям чудилась какая-то нечистая сила и хищные взгляды в спину.
Ерунда, скорее всего, но...

Проехать по пути решил через церковь, дабы перекинуться парой слов с упомянутой шерифом воинствующей монашкой. Услышать её мнение из первых уст, так сказать.
Всё же борьба со всяческими диавольскими и тому подобными тварями была прямой обязанностью любого церковника, а уж воинствующего тем более.
Она могла и не рассказать всей правды молодому шерифу... О некоторых вещах простым людям лучше вовсе не знать.

Отловив на улице прежнего мальчишку, который до этого был его провожатым к офису Уокера, старый рейнджер велел ему сбегать в гостиницу с сообщением для владельца.
— Я возвращусь к вечеру. И меня должны ждать добрый ужин, лучше всего хорошо прожаренный стейк с гарниром, отдельная комната с чистой постелью и горячая ванна, чтобы смыть дорожную пыль... Хорошая гостиница, парень! Скажи им, что я техасский рейнджер. А имя моё - Бакстер Риверс. Всё ясно?.. — старик уже вскочил на коня и говорил с юнцом глядя на того сверху вниз, пыхая трубочкой. Пожевав чубук, он задумался и добавил —...И вот ещё что. Фрэнк Логан... Знаешь такого? Да, тот самый. Разузнай мне, где этот бедолага жил, пока его не ободрали как кролика, и там ли ещё его вдовушка... Надо сразу проверить все варианты, ты понимаешь.

Напоследок, смерив парнишку взглядом, Риверс бросил ему серебряный револьверный патрон из своего патронташа.
— Освященное серебро, сынок... Соберёшь тринадцать таких и сможешь перековать на звезду!... — покровительственно сообщил он, уперев руку в бок и выставив на показ лацкан с блестящим символом своей власти—...А пока можешь быть свободен. Выполнять!

  — Техасский рейнджер, подумать только! Хоть одного увижу собственными глазами! — прокомментировал Чарли слова дамы. — Что ж! Превосходно! Мы как раз нагуляем аппетит к вечеру. Хорошего дня, мэм!

  — Ты о нашей хозяйке? — удивленно спросил Чарли компаньона, тоже посмотрев ей вслед и оценив силуэт этой бригантины с кормы. — Ааа, в смысле о городе! Ну, мы ведь ехали на Запад, а не на Восток. Вот и приехали, — затем он проследил за плевком Редхэта и укоризненно качнул головой. — К твоему сведению, в салунах и отелях обычно есть плевательницы. И стоят не для красоты. Пошли.
  Чарли осмотрел все комнаты, прежде чем выбрать самую лучшую. Не роскошно, но и не так плохо, как могло бы быть! На всякий случай он проверил замки, ставни и осмотрел стены на предмет отверстий для подглядывания или подслушивания. Потом, удовлетворившись, опробовал кровать и занялся вещами. Вещей, в общем, было немного. Чарли почистил одежду щеткой от пыли, оставил у стены винтовку и взял с собой фляжку с ромом. Мало ли пригодится.
  "Вот я растяпа! Бритву-то и забыл! Ладно, невелика беда."
  — Итак, поставим лошадей и в путь! Сначала посетим цирюльню — мне необходимо побриться. Заодно узнаем еще сведения о городе. А уж потом — промочим горло.

  В парикмахерской Чарли представился, заявил, что они с компаньоном приехали по делам и должны осмотреть город. От помады для волос он отказался, а вот немного одеколона по его мнению было не лишним.
  — Нам рассказали какие-то страсти про ваш город, — поинтересовался он у брадобрея, пока тот взбивал пену. — Мол, чудовища, так и разгуливают. Как это отражается на деловом климате? Говорят, собирается какая-то экспедиция. Прибыльное дело наклевывается или рисковое? Или и то и то? — и добавил между делом, — Кстати, о риске. Когда я заканчиваю с делами, я не прочь перекинуться в карты. Что скажете? Есть тут у вас сильные игроки? Или наоборот такие, которых следует опасаться? Ну, вы понимаете о чем я, дурная слава и все такое.

Тело чемпионки Слаанеш буквально взорвалось в воздухе, щедро окропляя кровью и мясом, костными обломками и требухой осквернённый мавзолей и его стражей. На Релии повисли остатки одежды и сизые петли кишечника, не затрудняющие левитацию, однако придающие окружающей атмосфере оттенок... Нургловости.
Душа Дзитты мягко скользнула за пределы Олла, стремясь в объятия Шелкового Червя - столь страстные, столь ожидаемые... Пред ней предстал Дворец наслаждений и Хранитель Секретов был привратником его.
-Ты провалилась, дитя. - Печально молвил он и с жалостью покачал чудовищной головой. - Так жаль.- После чего с молниеносной быстротой пожрал беззащитную душу последовательницы своего господина.

Элеонор как-то попадалась книга под названием «Тайна имен». Там утверждалось, что имя Джон означает потребность доминировать, ибо планета его – Марс, металл – железо, и сам Бог спасает его. Тот конкретный «кузнец», который, разумеется, согласился разделить ужин и заплатить за него, вполне соответствовал этому описанию. Он взялся ковать железо, пока оно, точнее она, ее не остыла. Подливал вино, говорил комплименты, чем дальше, тем более раскованные и фривольные, был остроумен и в меру шутил. Джон оказался великолепным рассказчиком, несколькими точными репликами обрисовывая известных ему людей из Среднезападного. Например: «Эмма, очень красивая … акула. Ей приделали руки, ноги, грудь и отправили плавать среди человеков». Единственное, что «кольнуло глаз» женщины, было то, что мужчина был чересчур уверен в себе для предпринимателя. Ее муж, успешный, между прочим, торговец, часто волновался и переживал, не сорвется ли сделка, придут ли товары вовремя, и из-за ненадежности партнеров, и из-за налоговой, список можно было продолжить в бесконечность. Смит же производил впечатление человека, который уверен, что с его бизнесом ничего не случится, даже во время Второго Потопа. И еще, его черный костюм не мог скрыть, грации хищника. Бейли легко могла представить собеседника с оружием в руках. Может, служил, или бурная молодость? Про свой бизнес Джон рассказывал как о поиске и доставке редких вещей. Он вручил женщине свою визитку, серый фон стали и четкий рисунок посеребренных букв и рисунков на нем.
- Если, леди, вам понадобиться старая монета, или новейший прибор, который существует в одном экземпляре, смело обращайтесь к «Смит, Смит и компания».
А потом он сумел удивить Элеонор еще один раз:
- Письмо и посылка для мистера Оливера Бейли, у него там магазин. Вы с ним однофамильцы, забавно, правда.
После этих слов в бокал Элеонор полилось вино уже из третьей, на двоих, бутылки. А нога Джона под столом коснулась ее ноги, разумеется, абсолютно случайно.

Зря. Жертва Марины с самого начала была напрасна, но отчего так задевают эти слова? Не от того же, что согласно им я, внесший немалый вклад в битву, растоптал ее надежды. Ее мечту, пусть глупую, наивную, но мечту, ради которой она отдала жизнь.

"Ты сделал все, что мог".

"Так проще думать. Проще жить".

"Феи перегрызлись за территорию, Марина кинула тебя ради тех, кто ее преследовал, а ты теперь виноват?"

"Вина других не снимает вины с меня".

"Нет на тебе вины. Это был их выбор - Марины, Текущих, а ты стал лишь следствием. Возмездием. Оно всегда жестокое".

Все так. Все верно, я понимаю это умом, но... Выкинуть бы сердце. Вместе с совестью, в утиль, чтоб не тянула вниз камнем. Шкура моя толстая. Шерсть густая, не возьмут ее ни стрелы, ни пули, но у слов другой калибр - и бьют они без промаха.

Кто ты, Александр Маркин? Мы знакомы даром что полчаса, а ты уже стал гласом моей совести...



- А? - я моргнул и, оторвав взгляд от лестницы, перевел его на Сказочника. - Да, не люблю. Причины очевидны. И что же ее так беспокоит? Неужели мое здоровье?

Усмешка отдает горечью. На что я надеялся, подумав, что Глайстиг вдруг прониклась уходом Марины? Наивный идиот.

Мутант запыхтел в маску. Видение Мясника ему совсем не понравилось... Не хотелось верить в такое, не хотелось снова сидеть на цепи. Лучше уж умереть сразу... Так? Если съесть сразу много тех листьев...

Какой-то момент был упущен и близость чужого человека перестала быть интересной. Отпрянув, Бака качнул головой.

- Не, не доволен... - прогудела она и отвернулась, прикрываясь лапой от яркого света.
Фонарик..

- У тебя свет. Дальше ты первый ползешь..

    Она выдыхает с облегчением — и дуло перестаёт пялиться на меня своим единственным глазом. Я читаю на Её лице смущение, хоть Она и пытается скрыть. Инфернальная женщина с нравственностью ангела. До встречи с Ней я представить не мог, что такое бывает.

    Подписав контракт, меченые скатываются очень быстро. За какие-то пару лет можно потерять моральный облик настолько, что становишься другим человеком. А точнее — нелюдем. Тьма — слишком тяжёлое бремя для смертного. Словно кислота, она разъедает наши души, сжирая всё хорошее и обнажая скрытое в глубинах уродство.

    Но Она никогда не замарается. Потому что родилась уже Тёмной.
     — Вейц, ты вконец долбанутый.
    — А тебе всегда не хватало решимости спустить чёртов курок.

    В три стремительных шага я пересекаю комнату и хватаю Её за горло, с размаху впечатывая в стену.

    — Что ты сделала со мной? — цежу сквозь зубы.
    — Гер…ман… ты что… — сипит Она.

    Обеими руками вцепляется в мою ладонь в тщетной попытке разжать пальцы и глотнуть воздуха. Ущемление шеи — стандартный приём, который выводит из строя даже профессиональных бойцов. Что уж говорить о девчонке.

    — Что ты сделала со мной? — повторяю я вопрос и чувствую, как начинаю по-настоящему злиться.

    У Неё тёмные, почти чёрные волосы и светлая кожа. Необычное сочетание. На контрасте с намокшими прядями, прилипшими к лицу, щёки кажутся выточенными из Каррарского мрамора. Или фарфора. Хрупкий материал: стоит надавить чуть сильнее, как разлетается на куски. И кто только придумал делать из него посуду?

    Я внезапно ловлю себя на мысли, что мне приносит удовольствие иметь этот выбор: сжать или ослабить хватку. От него зависит чужая жизнь. И мне нравится держать её в руках.

    А может Она просто побледнела от страха? Он мелькает в голубых глазах на мгновение, но быстро перерождается в гнев.

    — Ты хоть… знаешь… чтό Он с тобой… сделает?

    Бедная дурочка. Как же он запудрил тебе мозги. Всё продолжаешь надеяться на своего Повелителя? Для него ты не более чем мотылёк-однодневка, хоть и редкий для его коллекции.

    — А ты думаешь, мне теперь не плевать, как я окочурюсь?

    Я ехал сюда с одной мыслью — если сдохнуть, пусть лучше от Её руки. Я грёбаная марионетка, в которой больше нет жизни — это Она высосала последние капли. И вся Преисподняя мне свидетели, как же я ненавижу Её в эти секунды!

    Она сопротивляется. Трепыхается и извивается, надеясь вырваться на свободу. Нет, дорогая, фокус не пройдёт. Я слишком долго провёл в обществе лучшего серпентолога мира — и даже регулярно им бываю.

    — Первое правило ловца змей: хватай крепко за сочленение шеи с головой, чтобы гадина не извернулась и не цапнула, — сообщаю я тоном лектора, сильнее надавливая большим пальцем на пульсирующую жилку.
    — Псих…

    У Неё уже почти не осталось сил бороться. Скоро кислородное голодание сделает своё дело, и как закономерный итог — обморок. Но Она не сдаётся. Она всегда была упорной.

    — Лучше говори, змея. Ты мне всё скажешь.
    — О чём… ты? Не пони…
    — Да неужели? — окончательно разозлившись, я и сам перехожу на шипенье. — Вот об этом, твою мать!

    Я поднимаю левую ладонь на уровень Её глаз, демонстрируя свежий порез.

    — Что ты сделала? Что это был за ритуал? Говори!
    — Это не я… Герм…
    — Врёшь! Думаешь, я не в курсе, что твоя бабка была ведьмой? И тебе передался её проклятый дар!
    — Я ни при… чём…

    Она вдруг перестаёт цепляться за мою руку в попытке разжать «капкан». И из последних сил поднимает вверх ладонь. На внутренней стороне — точно такой же порез, копирующий мой собственный.

    — Это Повели…

    Договорить она не успевает.

В любом городке Запада найдется человечек, что "держит ухо к земле". Шляется, смотрит, собирает слухи и сплетни, болтает с приезжими и лучший собутыльник для местных. За выпивку и малую денежку он с радостью поделиться информацией хоть с маршалом, хоть с заезжим налетчиком. Есть такой дружок и в Мидвестсити, Даг "Дасти" Гарнер его кличут. Вроде как на бизонов охотится, но только если совсем баксы на виски кончились.

Так себе, человечек, ненадежный, но информированный. Если ты, незнакоец или незнакомка поставите ему выпивку и расщедритесь на пару серебрянных долларов, то Даг с удовольствием и жаром поведает вам, кто есть кто в нашем прекрасном городке.

Мэр наш Джеймс К. Миллер с виду настоящий южный джентельмен, образованный, харизматичный и с манерами.

Но про таких говорят "стальной кулак в шелковой перчатке". Жесткий и властный человек. Недаром его второе имя часто заменяют на "Кинг". Идти против него, верный способ заработать неприятности... или внезапно умереть. И, еще никто не знает, зачем Миллер продал свои плантации в Алабаме и перебрался в нашу дыру.

Два его сына погибли на войне, остались дочки, умницы и красавицы.

Старшая Эмма, вылитый ангел, но злючка неимоверная.

Привыкла, наверное, негров с детства хлестать. Охотится любит, с собаками. Псы у нее страшные, прямо как увидишь рука сама к пушке тянется. Если кто в полдень на пустой улице сходится, или вешают кого, Эмма всегда в первом ряду зрителей. Со стеком не расстается. Было несколько неприятных историй, когда ее отец платил пострадавшим, чтобы замять дело. После последнего случая Джеймс приставил к ней пришлую китаянку, и они теперь, по слухам, друг друга и руками и ногами каждый день мутузят. К ней тут многие подкатить пытались, как-никак наследство девка огромное получит, да только пока в церковь никто ее заманить не сумел.

Сестренка ейная, Вирджиния рыжая не от мира сего.

Если Эмма на людей как на кусок мяса смотрит, то Вирджи, как на пыль под ногами. Все время в своей лаборатории пропадает, мастерит чего-то. Фейверки правда здоровские делает на каждый праздник. Кроме семьи, общается только с инженером, железнодорожной дамочкой и доктором, больше-то образованных у нас в городе нет. А как дурить начинает, летает над городом, словно ведьма. Людей, коней, да собак пугает. Отец ей ранец огненный купил за многие тысячи, вот на нем и летает. Честно сказать, что если она на Луну улетит, никто плакать не будет.

Даг выпил очередной стаканчик, за ваш счет, и продолжил:
- Вот рабство после войны отменили. Благодать же ж. Вот только некоторые люди так рабами и остались. В душе рабство у них уже или в крови. Вот мэр наш Джо при себе держит, по кличке Черный пес. Вот уж раб верный. Любой приказ выполнит не думая. Ни своей жизни не пожалееет, ни чужой.
Он у мистера Миллера за пугало. Двоих убил, но каждый раз они первые за пушки хватались.


Плавно рассказ перешелс мэра и его семейки на других влиятельных жителей города. Для каждого у Дасти находилось несколько несколько слов, вот только подчастую едких.

Мистер Джером Хейг

предводитель старателей. Разбогател на призрачном камне. Сейчас организует экспедициии на территорию Конфедерации Кайота. По словам вашего информатора: "человек резкий, но правильный". На выборах мэра был конкурентом мистера Миллера.

Доктор Лиам Мейкшифт

Янки с долларами вместо глаз, вылечит даже дьявола, если тот заплатит за услуги.

Сестра Эдда


(Продолжение следует)

Клинт хмыкнул, представив себе Джерси за рулем колымаги. Вполне возможно, он действительно справился бы лучше. В плане соображалки этот пес мог бы дать фору многим обитателям пустошей, в том числе и двуногим.
Парень потянулся, хрустнув суставами, разгоняя застоявшуюся в жилах кровь. Вышел наружу, неторопливо скрутил козью ножку. Почувствовал бедром теплый бок Джерси, зверь, как всегда, молчаливой тенью следовал за ним.
Мимо пронесся Лемье со своей бандой чародеев, будут сейчас колдовать над своими маховиками и валами. Мясник взобрался на крышу колымаги и принялся обниматься с винтовкой. Роуз кого то штопала. Каждый нашел себе любимое занятие, никому не было дела до парня и его пса. Вот и славно. Вы сами по себе, мы сами по себе. Как заведено.

Клинт облокотился о ржавый бок автобуса, затянулся, пустил дым из ноздрей двумя сизыми струйками. Черт его знает, что это была за дрянь. На дороге привыкаешь курить любое дерьмо, лишь бы дымило. Важен сам процесс.
Когда ты на дороге так долго, как Клинт, привыкаешь вообще ко всему. Жуешь ее пыль, глотаешь километры, дышишь дорогой. Она забивается в каждую складку на твоей одежде, запутывается в волосах, пробирается в поры на коже. Мало-помалу дорога поглощает тебя всего, без остатка. И когда однажды захочешь остановиться, уже не сможешь этого сделать.

Клинт шел за мечтой очень давно. Выдумал ее себе, глядя на выцветшее фото в старом журнале. Беззаботные люди играют в мяч, стоя по щиколотку в набегающей волне. Держатся за руки. Смеются дети, резвится рядом рыжая собака. На переднем плане девушка с глазами цвета неба, смотрит в камеру, улыбаясь и протягивая ладонь. А за ее спиной бескрайнее небо цвета ее глаз. Увидимся в Джерси! Окно в рай, среди выжженой земли, руин, мусора и ржавчины издыхающего мира. И он пошел за своей мечтой. Он тогда был моложе, глупей и верил, что сможет что-то изменить. Не понимал, что это всего лишь бегство в никуда, ходьба по замкнутому кругу. Перед ним маячила цель, и этого было достаточно.

Он шел, разменивая один мертвый пейзаж на другой. Люди, получившее в наследство сухой скелет старого мира, упоенно догрызали его кости и друг друга. Клинт повидал всякого на дороге. Да и сам был не ангелом. Но его вела цель. И когда Клинт стоял на берегу бесконечной серой пустыни, где когда то плескалась чертова уйма воды, он понял, что цели у него больше нет. Конечная остановка. Долго бродил по побережью, пытаясь разобраться в себе. Понять, в самом ли деле он ожидал увидеть здесь цветущий оазис, или сознательно шел за миражом, только бы не стоять на месте, врастая корнями в отравленную землю пустошей. Там он и нашел мертвую рыжую суку с целым выводком дохлых щенят. Один, впрочем, был еще жив. Оказался достаточно настырным и наглым, чтоб отпихнуть братьев и сестер от стынущих сосков погибшей матери. Словно знал, что оставшегося молока хватит лишь одному. Этот пес всегда был смышленым засранцем. Клинт назвал его Джерси. Именем своей мечты. В конце концов, разве не за этим он пришел сюда?

Решил осесть. Прибился к людям из Ридуса. Но если ты отравлен дорогой, ни черта у тебя не выйдет. Для них он так и остался странником, который не вписывается в устоявшийся уклад, маячит среди привычных лиц словно чирей на заднице. И вот-вот снимется с места и уйдет, восстановив неспешный ход ежедневной рутины, и все с облегчением забудут о нем. Клинт по-прежнему чувствовал себя пустым. Идти ему было некуда, оставаться на месте тоже было невыносимо. Каждое утро он задумчиво глядел в ствол своего сорокпятого, размышляя, а не сьесть ли на завтрак пулю вместо пайка? Возможно, так бы он и поступил рано или поздно. Но выручал Джерси. Ведь кто еще позаботиться о псине, кроме самого Клинта?

Когда ты проклят дорогой, это так или иначе влияет на твое окружение. И обьявившийся в округе Рорк со своими головорезами выступил проводником ее воли, напоминая Клинту, кто он есть. А вместе с ним выгнав на дорогу все поселение. И теперь этот караван тащится на север, к своему яркому, солнечному и фальшивому Джерси. А вместе с ним Клинт. Взял у этих ребят мечту взаймы, словно пачку патронов к сорокпятому. Потому что без мечты на дороге делать нечего.

Проскакал мимо корявый, изломанный силуэт Баки. Эта тварь даже в полдень умудрялась походить на силуэт. Видимо, привыкла таиться в тени, осознавая свою испорченную, вывернутую наизнанку натуру. Клинта каждый раз передергивало, когда на глаза попадалось это жалкое существо. В большинстве мест мутантов без разговоров убивали на месте, кое-где сажали в клетки ради забавы. Но почти нигде не позволяли разгуливать среди людей без всякого присмотра. Кроме Ридуса. Клинт никак не мог понять, как местным удается уживаться с этой нечистью, но факт – удавалось вроде неплохо. Пришлось привыкать и ему. Впрочем, Джерси Бака нравился. Наверно, где то под неприглядной шкурой этой пародии на человеческое существо таилось доброе сердце. Пса не проведешь, он безошибочно чует гнилое нутро, даже если оно замаскировано симмеричными чертами лица и красивой улыбкой.

Клинт перехватил крошечный окурок самокрутки за самый кончик, жадно вытянул последний дымный след тлеющего зелья, и хлопнул пса по мохнатой заднице.
- Ну что, лентяй, пойдем посмотрим, куда так резво стартанул твой приятель?

Джерси внимательно, как умеют только собаки, поглядел в глаза хозяину. Настороженно повел ухом в сторону раздающего с востока воя, навострил другое ухо на жуткий вой, прозвучавший уже куда ближе, почти рядом. Глухо рыкнул и потрусил вслед за мутантом. Клинт отправился следом.

- Если найдете у меня оружие, очень удивлюсь, - улыбается Сказочник представителям правопорядка, поднимая руки. На левой ладони кровь. - Это я порезался вчера, ничего страшного, - поясняет.
- Но вы не на того ствол наставляете, - он делает шаг в сторону, и Корнет теперь виден полицейским во весь рост. Удивительно, но в руке у вампира пистолет. Тот самый, кольт. - Этот человек удерживает у себя Ксению Мцеславскую и ее маму, насильно или принуждением, уж не знаю. Мы с Александром Ярославовичем, другом семьи, хотели забрать девочку, но сами видите... - неопределенный жест в сторону вампира, оружие в руке у которого никуда не делось.

— Да не друг он мне никакой. Так, сослуживец и приятель максимум. Который к тому же часто меня бесит.

«Ага. Уж так бесит, так прям бесит, что в штаны к нему прыгнула».

— Твою мать, да не к нему! — шикнула на собственную мысль Ада, не сразу сообразив, что сделала это вслух. — Э-э, сорян, это я не тебе… Кажись, мне больше не наливать, мысли путаются…

Покосившись на Якуба, девушка потёрла лоб.

— А Индира Ганди тут при том, что все думают, её отец — Джахар… Джавар… Джавхар… блядь. *

Расслабленный от большого количества выпитого речевой аппарат меченой не смог совладать с хиндийской фонетикой, и в конечном итоге Ада бросила попытки высказать сложное имя первого министра Индии, ограничившись фамилией.

— Короче, все думают, что она дочь Неру. А на самом деле её отец — Повелитель! Прикинь? Круто, да? Просто он в ту пору неподалёку от тех краёв был ну и… засмотрелся немножко на маман Индирину. Говорит, на меня была похожа характером.

На этом месте повествования Богословская засияла, как медный таз, и даже бросила попытки собрать грязные столовые приборы. Вообще-то после попоек она не имела обыкновения сразу наводить порядок — спокойно загрузить посудомойку можно было и с утра. Но Денис что-то уж рьяно взялся за дело — не стоять же в стороне столбом.

А секундой позже Якуб и вовсе стал рычать, всё равно что зверь дикий, на которых он охотился. Несмотря на сильную нетрезвость, тело демоницы моментально напряглось, инстинктивно приняв боевую стойку. Если бы не немного отстающее от мышц мышление, в последний момент донёсшее до девушки смысл сказанного, пожалуй, быть бы драке. Наверное, по какому-то подобному сценарию и случаются все те события, наполняющие потом оперативные сводки за истекшие сутки: двое друзей собрались для совместного распития спиртных напитков, в ходе которого произошла размолвка, и… нате вам, статья 105 Уголовного кодекса Российской Федерации.**

Что всегда забавляло Аду в документах данного канцелярского жанра, так это фабула дела наподобие: «В ходе ссоры у гр. Х возник преступный умысел, направленный на убийство гр. Y». В другой вариации — «заключающийся в причинении гр. Y тяжких телесных повреждений при помощи холодного оружия (ножа столового)». После чего злоумышленник тут же приступал к реализации своего коварного плана. Ну да, ну да, прямо вот у каждого алкаша в затуманенных мозгах такой чёткий алгоритм всегда вырисовывается. Ох уж этот юридический дискурс с его ляпами.

— Блядь, Дэн, хорош рычать, — выругалась Ада.

Больше от того, что отлегло от сердца, нежели от реальной сердитости на друга.

— Ты б лучше свою энергию боевую, неуёмную на дело пускал. То бишь чистил бы пятаки редискам всяким. До блеска. Кстати, не хочешь поучаствовать завтра в такой благородной миссии?

    Э, Гера, друг дорогой, засиделся ты в своём вылизанном офисе. Забыл? Это тебе не Екатеринбург. Твой домен — за полторы тысячи километров отсюда, а здесь играют по иным правилам. Чуть дашь слабину — и вцепятся в глотку. Самое время скинуть пиджак и размяться.

    И если Екатеринбург — это утвердивший свой статус глава прайда, то Новосибирск как молодой, напористый хищник — жаждет вонзить клыки в любого, кто слабее.* Он не ведает жалости и плевал на любые права, кроме права сильнейшего. Этот город требует жертв — и я начинаю заводиться.

    В последний раз таких ментов-беспредельщиков я видел пацаном начальной школы, гостящим на летних каникулах у бабушки. Сидеть на кухне и пить чай под канонаду разборок, доносящихся с улицы из раскрытого окна, — тогда это было нормой для Москвы лихих 90-х. Так жила не только столица — так жила вся страна. Братки делили точки, паля друг в друга из калашей средь бела дня. А потом мелюзга во время прогулок находила палёные стволы закопанными в песочницу на детской площадке.

    Помню, как мы с бабушкой несли одну из таких находок в районное отделение милиции. Сдавать как вещдок, могущий пролить свет на одно из нераскрытых преступлений. Дежурный только посмеялся над «сознательными гражданами» — старухой и сопляком-четвероклассником. А потом показал сейф, битком набитый такими вот вещдоками. Стране было не до раскрываемости уголовных дел — лишь бы пожрать нашлось. Если не самому, так хоть семью прокормить.

    Я рос в непростое время. И хоть большую часть детства и юности провёл на улицах Германии, именно российские дворы научили меня бить в морду вместо политкорректного и толерантного расшаркивания по-европейски. Бить молча и сильно, до содранных в кровь костяшек.

    — Понял, не дурак, — отвечаю борзому менту и начинаю опускаться на колени.

    Товарищ не учёл, что из этой позиции удобнее бить под дых или в пах. И я бью. Резко, молча, сильно. Увернуться от выстрела, перехватить руку с оружием и выстрелить ему в ногу. Желательно в колено. Чтобы поубавить пыл преследования. Я мог бы просто уйти, пользуясь преимуществом мотоцикла. Но не сумел отказать себе в удовольствии оставить господам небольшой сувенир на память.

Сказочник покосился на кровососа, но решил оставить его Александру. Тот вел себя как положено, нагло и с нахрапом. Уж с истеричным вампиром, обещающим вызвать полицию, разберется.
- Один папа одной девочки оказался в беде, - присев перед Ксенией на корточки, Сказочник посмотрел ей прямо в глаза. - Он вынужден был охотиться на древнего злодея, который хотел принести в жертву целый город. Папа этой девочки очень страдал, сделал много ошибок, но наконец настиг свою цель. Но злодей оказался не так прост, он подготовился. И когда встретился с охотником лицом к лицу, рассказал ему, что взял в плен его дочь, угрожал ей. Это злодея все равно не спасло, его планы сорвались, а его прах развеялся по ветру. Но папе этой девочки тоже досталось, охота ему стоила многого. Вчера на закате я похоронил его, - Сказочник достал из-за пазухи стертую фотокарточку, один уголок оторван, сбоку грязные следы запекшейся крови. Протянул Ксении: - Это он носил с собой все время и очень сильно скучал.

Когда прозвучало слово "выборы", работник казино ощутимо напрягся. Впрочем, то, что Вальтер изъявил желание подождать, его определенно успокоило.

- Ожидайте, мистер Смит. Я спрошу.

После чего закрыл дверь, лязгнув изнутри засовом, и затопал куда-то прочь. Отсутствовал он не так долго - около десяти минут. За это время команда наемников успела вдоволь насладиться горячим послеполуденным солнцем и всласть поглазеть по сторонам. В Квартале Развлечений было еще не слишком людно - основная масса населения сейчас еще была занята повседневными хлопотами. Но отдельные личности, свободные от работы по той или иной причине, уже кучковались возле заведений, ожидая открытия и перекидываясь местными новостями.

Отдельно повезло Мартину. Осматривая живописную группу деревьев, растущих ярдах в сорока от их текущей позиции, он углядел среди почти безлистных ветвей знакомую детскую фигурку. Жизнерадостный тринадцатилетний мальчик сидел на ветвях футах в десяти от земли. Заметив Мартина, он жизнерадостно помахал ему рукой, после чего сложил руки характерным образом и изобразил, как он стреляет в воздух из винтовки. Пожилой джентльмен отметил для себя, что не за горами обеденное время, и неплохо было бы посетить гостеприимный дом Каннингхэмов и забрать свою шляпу.

Меж тем засов лязгнул вновь, и сотрудник казино распахнул двери.

- Госпожа Феррис примет вас. Оружие прошу оставить здесь.

Произнес он, указав на тяжелый железный шкаф сразу возле входа. Проследив, чтобы гости оставили свое оружие, он решительно повел их через весь зал к лестнице, ведущей на второй и третий этажи. Первый этаж казино состоял из большого - где-то семь на двадцать ярдов - зала, в одном углу которого был вход, а в другом - лестница наверх. Под лестницей размещалась закрытая железной стеной конторка, где игроки обменивали гильдеры на фишки. В центре правой стены, примыкающей к входу, располагалась полуовальной формы барная стойка, за которой стояли шкафы и полки с бутылками. Пространство зала занимали дюжина круглых столов для игры в покер и два четырехугольных - для рулетки. С противоположной стороны от бара была оборудована небольшая полукруглая сцена с ширмой-занавесом. Само помещение было обставлено довольно богато - вместо краски стены были оклеены обоями и украшены множеством картин - включая знакомый Девле портрет высокого светловолосого мужчину в костюме и с одухотворенным лицом. Отдельно чувствовалось, что и сюда проникла предвыборная борьба. Листовки, напоминавшие собой картины в миниатюре, украшали каждую из четырех стен. Неизвестный художник изобразил на них панораму города, в котором с первого взгляда опознавалась Невинность, но в своем "ночном виде" - с улицами, освещенными множеством огней, где ярче всех сверкал Квартал Развлечений. Высоко над городом нависали грозные свинцовые тучи, из которых проливался дождь и вниз змеились молнии. Единственной преградой, стоящей между стихией и городом, были сложенные "домиком" ладони в кружевных черных перчатках. Последние сомнения в том, за кого именно призывала голосовать листовка, отметались лозунгом всего-то из двух слов, идущим по нижнему краю листовки. "Ferris Cares**" - гласил он.

Поднявшись по лестнице, вы мельком увидели второй этаж. Судя по всему, он был спланирован в виде множества комнаток небольших размеров, выходивших дверями в один длинный коридор. Предназначение комнаток было понятно без слов, и там сейчас вовсю велась уборка.

Наконец, вы достигли третьего этажа. Он начинался небольшой комнаткой-приемной, где за письменным столом сидела девушка в простеньком бежевом платье с высоким, под самое горло, воротником. Увидев вас, она поднялась из-за стола и, слегка волнуясь, пролопотала:

- Добрый день. Мое имя - Мина Роджерс. Миссис Феррис сейчас вас примет.

Однако, проводивший вас охранник не спешил уходить - вместо этого предпочтя подпереть собой стену рядом. Впрочем, за вами в открывшуюся дверь кабинета не последовал - и то хорошо. Сам кабинет миссис Феррис был достоин отдельного описания.

В первую очередь, в глаза бросалось окно. Занимавшее три четверти стены слева от входа, оно открывало неплохой вид на город и заливало комнату светом. К окну с обеих сторон примыкали два массивных шкафа. Причем если шкаф по левую руку был, в основном, уставлен книгами, то правый был закрыт створками и предназначался, вероятно, для вещей хозяйки кабинета. Ближе ко входу по правой стороне размещались углом два мягких дивана для посетителей, замкнутые в треугольник стеклянным журнальным столиком. По левой стороне ближе ко входу располагалась массивная тумба.

Самым внушительным предметом мебели был рабочий стол — добрых два квадратных метра полированного дерева, на вид вполне способного выдержать обстрел из гатлинга. Примерно половину этой площади занимало рабочее пространство, на котором располагались всеразличные письменные принадлежности - включая три вида ножей для разных типов корреспонденции, изящный стилос с острым концом, несколько чернильниц и прочее — и документы. "Башня" из полноразмерных документов в три четверти фута высотой притягивала внимание, но куда больше было собственных заметок и записок на обрезках, отличавшихся типом материала — от дорогого пергамента до газетной бумаги — и несколько скрученных свитков, часть из которых сияла неотломленными печатями. Причудливый натюрморт рабочего стола Вдовы Феррис лишь на первый взгляд казался погруженным в хаос. Стоило приглядеться повнимательнее — и можно было увидеть в этом пейзаже план, продуманный до мелочей.

Сама Вдова встретила вас, стоя у стола. Несмотря на ясную и достаточно теплую погоду, она была облачена в глухую, почти полностью закрытую одежду глубоких темных тонов. Кружевные перчатки переходили в рукава платья, уходящего юбкой в пол, декольте отсутствовало как факт, а шею закрывал широкий чокер черного кружева с камеей, изображавшей белую розу на черном фоне. Лицо вдовы скрывала спускавшаяся со шляпки полупрозрачная вуаль, под которой с трудом различались черты немолодого, но еще вполне красивого лица, которое немного портила болезненная бледность.

- Приветствую вас, дамы и господа.

Произнесла она негромким, мелодичным голосом. Продолжения не последовало, но было понятно - она ждет слов от вас.

    Я не стал доезжать до самого дома Ариадны, попросив «штурмана» с Бердского шоссе свернуть в сторону центра. Во-первых, потому, что реакция змейки (так в шутку я называл Её на заре нашего знакомства, а потом как-то само закрепилось) была предсказуема и прогнозировалась на счёт «раз». Во-вторых, я не мог в полной мере поручиться за свою реакцию на её реакцию — слишком свежи ещё в памяти события утра. Настолько, что непроизвольно стискиваются кулаки. Как жаль, что ни одному меченому недоступна опция «изукрасить рожу хозяина в кровавое месиво».

    Неоспоримый факт: меченые не могут долгое время беспрерывно выносить общество друг друга. То ли тёмная энергия, концентрирующаяся в больших количествах в одном месте, начинает резонировать и отторгать саму себя, то ли… А, к чёрту. Сейчас лучше посидеть по разным углам до поры до времени. Неважно, какая причина за этим стоит. Мне же — самое время осмотреться, если планирую задержаться здесь подольше. А я планирую.

    Первое, с чего стоит начать, если отправляешься по делам в чужом городе, — соответствующе одеться. Кто бы что ни говорил, а встречают всё-таки по одёжке. И сейчас в мятой, несвежей рубашке и летних брюках я чувствовал себя почти голым. Да ещё часы, как назло, забыл в доме Ариадны… Стоило ли рассчитывать на необходимую мне реакцию со стороны местных обитателей Изнанки при таком непрезентабельном виде? Вывод очевиден. И хоть Новосибирск —- это не Сэвил Роу,* что-то более-менее приличное должно найтись. Окей, Гугл.

    К моему удивлению, запрос выдал адрес фирменного салона-магазина, где можно было приобрести оригинальный Canali.** Какая удача. Я всегда отдавал предпочтение этой марке благодаря их приверженности нестареющей классике. Дома, в Екатеринбурге, представительство этого бренда с собственным ателье и прачечной находилось недалеко от моей квартиры — удобно было забирать сменные комплекты по пути в офис. Сайт гласил, что лишь два города необъятной России-матушки (не считая столиц и моего родного Екатеринбурга) являются счастливыми хостерами любимой марки одежды: Нижний Новгород и Новосибирск. Удача вдвойне.

    Поездка на Красный проспект, дом 11 окончилась обоюдным удовольствием, моим и девушки-менеджера, что занималась моим обслуживанием. Люблю, когда красивая женщина делает свою работу профессионально — от элитной проститутки до юриста, представляющего интересы моей компании в судах. А ещё предпочитаю совершать все необходимые покупки в одном месте — моё время слишком дорого, чтобы посвящать шоппингу целый день. Облегчённый летний костюм-двойка, классическая рубашка с длинным рукавом, туфли, ремень, галстук. Смартфон без устали сигнализирует push-сообщениями о списании со счёта: 102500, 17300, 43100, 18900, 10300. В российской валюте. Славьтесь в веках имена тех, кто придумал пластиковые карты и мобильные приложения к банковскому счёту.

    Следующий на очереди… Правильно. Мотоцикл. Прямо как в классике кинематографа с Арни в главной роли. Конечно, я бы мог обойтись услугами таксистов. Или обзавестись чем-то более внушительным, чем два колеса между ног. Но, во-первых, на такси не всегда сподручно оперативно убираться с места… своей чрезмерной активности. Во-вторых, кто сказал, что Harley Davidson — это не внушительно? А именно их дилера выдал запрос окей, Гугла-дубль два. Сайт гордо рассказывал, что новосибирский филиал удостоился звания лучшего в России аж три года подряд, включая текущий. Посмотрим, что за модели они могут предложить…

    Да, в основном для города и шоссе. Нет, рулоны линолеума на дачу я возить не собираюсь. Да, пожалуй, облегчённый и маневренный. Очень маневренный. Разумеется, двигатель пошустрее. Мне нужна скорость без ущерба мощностям. А что, есть модели с гидроохлаждением? Серия «V-Rod»… Хм, не слышал. И сколько же в нём лошадей, интересно? Сколько?! Да это же как на полноценном автомобиле. Очень неплохо для почти что спортивного байка. Впрочем, совсем уж спорта, этих откровенно пластиковых букашек, «Харлеи» не делали никогда — вдохновение американцев в хроме, надёжности и внушительном внешнем виде.

    Мне везёт. В наличии в салоне есть модель выпуска конца 2017-го года. «Night Rod», полностью в чёрном цвете под стать названию, в единственном экземпляре. Цена вопроса — немногим менее двух миллионов со скидкой. Беру. Кстати, у вас же есть услуга получения номеров прямо в салоне? Я очень спешу.

    Уже темнеет, когда я заканчиваю шоппинговый рейд и выхожу на улицу. Ночь — моё время. Именно под её покровом я занимаюсь настоящими делами и решаю по-настоящему серьёзные вопросы. Пора осмотреться. Этот город начинает мне нравиться. Я хочу нащупать его пульс, почувствовать его жизнь. И для этого мне нужен хороший диагност. Мне нужна информация.

              Сам Дьявол держит нить судеб и правит нами;
              В предметах мерзостных находим прелесть мы
              И к Аду каждый день спускаемся средь тьмы
              На шаг, без ужаса, зловонными ходами.
                  Шарль Бодлер «Читателю» (из сборника «Цветы зла»)


    Я падаю в Бездну.

    Раньше приближался к ней медленно, осторожно. Выверял каждый шаг, страхуя себя от того, чтобы не оступиться, просчитывал наперёд запасные пути и варианты отступления. Мне казалось, это отсрочит приближение неминуемого конца. Я уверял себя: если соблюдать элементарные принципы безопасности, финальные титры на экране жизни появятся ещё нескоро. Пока однажды не обнаружил, что стою на краю пропасти, и одна нога уже балансирует в невесомости.

    Идиотская, ущербная логика. Такие оправдания сочиняет героинщик, пекущийся о качестве дури и оттого придирчиво выбирающий дилера, тщательно следящий за стерильностью инструментов и раствора. Да, ВИЧ не подцепишь. Только всё равно сдохнешь, что так, что эдак. И какая к чёрту разница, загнёшься ты в грязной подворотне, где только что с дружками пускал по кругу одну иглу на семерых — или от укола отравой высшего сорта одноразовым шприцем с самым высоким ценником в аптеке?

    Неважно, какая личина у подстерегающей тебя Бездны. Важно, что на Изнанке эта сука всегда в выигрыше. И теперь я стремительно падаю в её зияющую вонючей чернотой пасть.

    Ариадна. Всё из-за Неё.

    Она — дьяволица во плоти. Рождённая, чтобы сводить с ума, искушать, лукавить, обманывать, терзать, ввергать людские души в пучину мучительных страстей, постоянно испытывая их на прочность. Рождённая, чтобы охотиться и играть с добычей, подобно тому, как кошка беззаботно забавляется с пойманной мышью, ни на секунду не забывая, что она хищник. Она пришла на землю, чтобы нести человечеству Ад. Не в посмертии, но уже при жизни.

    Женщина-хаос. Таково её предназначение.

    В сущности, все мы таковы. Служители Преисподней — сеятели ростков Зла, роняющие опасные семена в благодатную почву везде, где ступает их нога. Такими мы представляемся в глазах простых смертных. Такими видят себя многие из нас, воспринимая собственное состояние как пожизненное рабство. Самую большую ошибку, совершённую когда-то в момент слабости. Или проклятие. Да, пожалуй, большинство из нас считает себя проклятыми, больными неизлечимо.

    Но только не Она.

    Инфернальная сила, получаемая нами от хозяина, — как прививка нового сорта плодовому дереву. Её принятие — процесс долгих, болезненных трансформаций, где постепенно человеческого в тебе остаётся всё меньше, покуда Бездна не поглотит последние крохи прежнего «Я», и не останется воли сопротивляться.

    Ей не нужна была такая прививка. Она изначально была рождена садоводом-селекционером. Не потому ли Астарот так увлечён Ей? Не потому ли так восхищён Ей я сам?

    Когда босс впервые отправил меня в Новосибирский домен, я не придал этому особого значения. Очередная командировка, очередная «коллега». Я встречался со многими мечеными, но ни одно лицо не врезалось в память. Служителя демона нетрудно узнать в толпе, мы все похожи: холёные, надменные, притягательно-отталкивающе красивые и холодно-отстранённые. Я считал Её пустышкой, ничем не выделяющейся среди прочих «любимиц на час» — бабочек-однодневок в коллекции покровителя. Но Её лица не забуду уже никогда.

    Отчаяние. Как много его было в моей дерьмовой жизни. Впервые оно постучалось, когда заболела Карина. Когда я подписал контракт и продал себя в рабство ради жены — того, чтобы она просто жила — отчаяние стояло рядом, сжимая плечо своей железной лапищей. Оно вгрызалось в моё нутро, когда за Кариной навсегда захлопнулась входная дверь нашей квартиры. Похоже, тогда я не знал, что такое отчаяние на самом деле.

    Теперь, когда ушла Она, я знаю.

    Открыв утром глаза и увидев Её рядом спящую, поняв, что произошло, я взбесился. «Она никто тебе, вы даже не друзья. Так какого чёрта, Гера?» — спрашивал я себя и не находил ответа. Проснувшаяся вдруг совесть? Заработавший ни с того ни с сего моральный компас? Где они были всё это время до сегодняшнего дня? Каким летаргическим сном спали?

    Я сам поступал подобно покровителю много раз. Возможно, поэтому Астарот выбрал меня своим аватаром. В сущности, мы ведь так похожи: ебём всех ради собственной выгоды. Просто бизнес, ничего личного. То же самое и здесь. «Этот случай — проходной, ничем не примечательный в череде схожих: демон просто нашёл непользованную девочку и решил употребить для увеличения личного могущества. Небольшая ночная оргия — приятный бонус к ритуалу, не более. Молчи и не рыпайся, Гера, твоё дело — сторона».

    Так я рассуждал сам с собой — и бесился ещё больше.

    Да, мы никогда не были близки. Мы даже не друзья. Разве что приятели, и то с натяжкой. Я с самой первой встречи знал, что Ариадна терпит меня постольку-поскольку, и не будь я чёртовым «лицом фирмы “Астарот и партнёры”», кому-то из нас двоих давно бы гнить на кладбище. Но я уверен и в обратном: если меня прижмёт, Она единственная, кто придёт на выручку.

    Я любил Карину — Ариадну я готов ненавидеть.

    Когда смерть запустила когти в мою жену, был ли я готов на всё ради той, кого любил больше жизни? Если бы ценой было её выздоровление, смог бы опорочить невиновного? Предать? Убить? Я не знаю. Не уверен.

    Зато уверен в другом: ради Неё я бы не задумываясь оклеветал, подставил, лишил жизни.

    Почему?

Большинство товарищей мертвы. Надежда стремительно угасает с каждой новой смертью. Вот только не кончается вера, ибо вера в Императора безгранична.

Патриарх готовится вскочить и заново ринуться в бой. Похоже, солдаты умерли зря, ибо они не достигли своей цели. Вторжение не остановить.

Но внезапно, хитиновая громада начинает съезжать в сторону. Нет, ксенос не оступился: невидимая сила толкает его вперед. У присутствующих солдат нет сомнений — сам Император помогает им в бою! Настоящее чудо... Легенда о котором будет передаваться из уст в уста.

Повиснув на краю, патриарх быстро сползает вниз. Он пытается остановить падение, пробороздив острыми когтями металлическую обшивку здания. Выжившие замирают в ужасе... И патриарх окончательно срывается в пропасть, беснующимся комком устремляясь к земле.

Короткий миг затишья. Все ждут, что будет дальше.

И словно, по команде, живые враги разом издают душераздирающий вой. Их командир мертв, синоптического существа, что может передавать команды между толпами врагов, больше нет. Разум улья — коварная и злобная сущность ксеносов, сходит на нет.

Солдаты добивают ошеломленных врагов. Медикай подбегает к раненному полковнику и приводит того в чувство:

— Сэр, задание выполнено. Мы отбили центральный шпиль.

* * *

А дальше — непрекращающиеся бои. Оборона центрального шпиля была основной вехой в борьбе за Фингур-Септимо. Как позже напишут в учебниках истории, этот переломный момент определил дальнейшую судьбу не только это системы, но и целого субсектора. Проявленный героизм 162-го Птефийского, а именно солдат под командованием сержанта Горация Циль-Нельсона, позволил случиться дальнейшей победе над врагом, закрепляясь в точке отсчета, после которой ксеносы были выдворены из близлежащих имперских миров.

Флоту-улью потребовалось время, чтобы начать массовое производство боевых организмов. До этого момента редкие зоантропы продолжали вести волны риперов на штурм, но полку удалось сдержать оборону. К этому моменту командование субсектор осознало, что 162-й Птифийский чудом выполнил возложенную миссию и продолжал ожесточенно сражаться. По экспертным оценкам сдержать флот-улей такой мощи не представлялось возможным, особенно с настолько сильным и продолжительным заражанием планеты. Вскоре на Фингус-Септимо отправилось три свежих полка имперской гвардии, сопровождаемые боевым крейсером. Варп в этот момент был удачно благоприятным: корабли имперцев сумели оперативно расправиться со флотом-ульем, застав врага врасплох. Следом началась высадка на планету — в этот раз местную звезду затмил рой спускающихся десантных шаттлов.

Тиранидов в скором времени прикончили, планету зачистили. 162-й Птефийский в полном составе был отправлен на долгожданную перегруппировку, когда можно пару месяцев зависнуть в пустоте, валяясь на корабельной койке и тайно посасывая амасек. А после варп-перелета спуститься на планету, где можно как можно дольше отлынивать от обязанностей, покуривая палочки лхо, и не те сгнившие бычки, варп их раздери, а настоящий душистый лхо!

* * *

Но кто сказал, что война окончена? Война никогда не кончается! Ибо, пока стоит великий Империум, всегда найдутся новые враги на замен старых. Ибо, каждый ксенос, каждый еретик только и грезит о падении ненавистного им человечества. Но враги никогда не достигнут своих гнусных намерений. Пока стоит Золотой Трон. Пока на нем восседает Он — повелитель всего человечества. И пока есть люди, которые готовы отдать за него свою жизнь без остатка. Пока они верят.

* * *

Серый призрачный мир продолжал петь свою замогильную воющую песню, когда враг был повержен. Осознание того, что умершие солдаты смогли помочь своим живым товарищам и вместе прийти к победе вызвало у всех призрачных гвардейцев искренний восторг и ликование. Вместе с живыми они бросились в новую атаку...

Спустя месяц, пустота над планетой загорелась вспышками ожесточенного боя. Корабли противника падали под выстрелами имперских кораблей. Через пару часов все было кончено. Мертвые гвардейцы взглянули на серое прорисованное текстурами небо Фингур-Септимо. Оттуда забрезжил яркий свет. Сначала он теплился крохотным мячиком, а затем стремительно превратился в пылающий золотым свечением шар. Золотой Трон! Наверняка, это его свечение прорывалось сквозь завесу тени флота-улья. Гвардейцы замерли в ожидании чуда. Но вместо вечного блаженства перед ними раскрылся совершенно иной мир. Огромный шар превратился в ревущий вихрь безумной энергии. Когда пустотный корабль финишировал после варп-перелета, именно такая картина представала перед глазами: хаотическое многообразие, оглушающее ревом звуков, что являлись смесью каких-то воплей и смеха... Среди всего этого хаоса гвардейцы смогли различить приближающиеся фигуры, изменчивые силуэты. Одни дергались в вечной агонии, другие снова и снова пожирали их, разрывая призрачную плоть острыми зубами и когтями. Варп. Так выглядел настоящий варп. И он приближался.

Когда ревущая воронка достигла поверхности планеты, души мертвых солдат засосало в это пространство. На их бестелесные души немедля слетелись твари, обитавшие здесь. Демоны. Они сулили вечные муки под безумный хохот Темных Богов...

Но одна душа не испытала всего этого. Мертвый снайпер Колдо Хартингс настолько рьяно взялся за уничтожение ксеносов, что слился со своим лонглазом в единое целое. Товарищи только подивились таинственной участи соратника. Сам же он обратился в одну мысль, одно стремление, одну чистую праведную ярость. Направляя все новых и новых владельцев своего оружия, он помогал истреблять ксеносов тысячами, пройдя через руки миллионов разных солдат. Вскоре, заговоренную винтовку передали на пользование в один из храмов Адептус Сороритас, где боевые сестры по праву могли воспользоваться святым оружием, коим удостоил внимания Он сам. Не найди же покоя в праведном гневе своем, бравый воин Императора.

Патриарх падает с крыши.
В принципе, это конец: гаргулий и магоса вы добиваете без труда.

Бой на корме пиратской каракки закончился так же стремительно, как и начался - моряки со "Скитальца" превосходили пиратских лучников числом. И хотя те сражались со свирепостью загнанных в угол волков, у них не было никаких шансов - моряки просто раскидали, не понеся потерь - разве что один матрос отделался лёгким ранением. На этом абордаж был окончен полной победой моряков и пассажиров, и когда это стало понятно - с подачи капитана Надима раздался победный крик, поддержанный более чем дюжиной голосов. Схватка закончилась, и предстояло разбирать с её последствиями. Вся главная палуба была сейчас завалена трупами и залита кровью, повсюду разбросано оружие, в досках и мачтах торчат выпущенные лучниками стрелы. Да и ещё к боку "Скитальца" был привязан ещё один корабль, теперь без экипажа, с которым тоже нужно было что-то делать.

Босмерка, лёжа под шлюпкой, понемногу пришла в себя. Сама себе оказала помощь, наложив на руку выше локтя повязку из собственного поясного ремня - вместе с эффектом зелья, полученного от Савоса, кровотечение у неё практически остановилось. Она вылезла из-под шлюпки и села на палубу рядом, хотя всё ещё находилась в шоке, и глядела на Савоса полностью отсутствующим взглядом, как будто бы сквозь него. Выслушала вопрос, кивнула. Промолчала какое-то время. Как раз в этот момент рядом оказался Солинар, и босмерка кивнула ему.

- Я полагаю, играть невинную жертву больше нет смысла? - Босмерка задала риторический вопрос, после чего обвела взглядом Савоса с Солинаром. - Не так важно кто мы такие. Что важно - это наш план. А план был в том, что бы получить это проклятое письмо. Оно ведь у тебя, Маэрта-младший, не так ли?

Босмерка издевательски ухмыльнулась, насколько позволяла её ситуация, и продолжила в истерических тонах:

- Да-да, Маэрта. Как ты себя чувствуешь? Ты в курсе, что вот это всё - Босмерка обвела взглядом палубу корабля полную трупов, - результат твоей исключительной наглости? Ты мог бы просто отдать мне это драное кольцо, я бы пригласила тебя к себе домой на чай, мы бы переспали, и я бы тихо задушила тебя во сне. И всё было бы прекрасно! Но нет. Вечно вы, мужчины, всё усложняете.

Босмерка закашляла и отхаркнула на палубу кровью, смешанной с зельем восстановления здоровья и кусочками своего ужина, после чего продолжила - уже совсем другим, обречённым тоном.

- Я не скажу больше ни слова. За провал меня ожидает смерть, и мне всё равно когда и как умирать.

Босмерка замолчала и отказалась говорить что-либо. Вскоре подоспела парочка тяжело вооружённых матросов во главе с капитаном Надимом, и тот быстро сообразив что к чему, распорядился связать её и на всякий случай напялить ей мешок на голову. Ещё один из матросов помог Флоренцию связать руки капитану. Зелье оказало лечебный эффект, но не смотря на него, он был тяжело ранен и не в состоянии говорить, поэтому матрос бегло перевязал его раны и помог поднять его на ноги. Капитан "Скитальца" Надим, в конце концов, заключил по поводу пленных:

- У меня есть "комфортабельные", - капитан Надим изобразил пальцами кавычки, - каюты для них в трюме корабля. Сплаваете в Морровинд разок-другой - поймёте что это предмет первой необходимости. Я отправлю их туда и поставлю человека на охрану, что бы не делись никуда.

Группа матросов подняла босмерку с ног, подхватила полумёртвого пиратского капитана, и унесла их в недра корабля - прямиком в трюм. Остальные матросы засуетились по палубам обоих кораблей, унося раненных и погибших с основной палубы. Капитан сказал, что бы после причаливания в Бравиле с борта никто не сходил - у него будет к пассажирам разговор - после чего удалился руководить экипажем. Ему ещё предстояло провести два корабля под управлением значительно поредевшего экипажа в Бравил, и это было далеко не самой простой задачей.

К счастью, он с этим справился. Спустя четыре долгих часа, во время которых два сцепленных корабля едва не унесло ветром мимо города на юг, корабли наконец причалили к пристани Бравила у одного пирса, с разных сторон - по очереди. Дождь почти стих, и уголок горизонта далеко на востоке стал понемногу светлеть. Со стороны города сверкающего своими огнями и изрыгающего дым из труб стали доносится запах рыбы, выпечки и приправ.

Капитан, в свою очередь, пригласил пассажиров участвовавших в обороне корабля - пятерых наёмников Тертуллиана и агронианина-телохранителя - в кают-компанию, обсудить судьбу трофеев. Аргонианин отказался, сославшись на пожелание своей госпожи покинуть корабль как только возможно - и был таков. Поэтому капитану компанию составили только наёмники. Он пригласил всех усаживаться за стол, откупорил бутылку дорогого вина - ту самую бутылку "Братьев Сурили" 426-ого года 3-ей Эры - и разлил в заранее заготовленные кружки. Предложил миску с яблоками, блюдо с рыбными палочками, несколько булочек. Сам же уселся во главе стола. Пригласил всех помянуть погибших матросов, пожелав тем лёгкого пути в Далёкие Берега. После чего, собственно, поспешил раскрыть тему по которой собрал здесь наёмников:

- Для начала, я хочу сказать, что команда собрала все вещи нападавших и сложила их на главной палубе, в мешках. Не пропустите. Мой старпом даже составил опись. - Капитан достал из кармана рубахи кусочек пергамента с длинным списком, положил его на стол. - Оружия и брони на несколько тысяч дрейков. Но позвал я вас не из-за этого.

Капитан Надим отпил вина, закусил холодной рыбной палочкой, облизнул пальцы и продолжил говорить.

- По законам Империи всё имущество нападавших - включая саму пиратскую каракку - принадлежит владельцу судна, подвергшемуся атаке. Но только, видите ли, я не являюсь судовладельцем "Скитальца". Я такой же наёмный рабочий как и мои матросы. Владелец "Скитальца" - один знатный пижон из Имперского Города, чьё имя сейчас не важно, который купил корабль и нанял меня делать за него грязную работу. По-закону я должен известить его обо всём случившемся, после чего он сам решает судьбу корабля, но... зачем? Да и будет не очень то честно, если он получит все деньги, когда добыли корабль мы с вами.

- Я предлагаю решить проблему корабля нам с вами на месте, своими силами. Мы сами продадим корабль здесь, в Бравиле. А прибыль делим пополам. То есть 50% мне, 50% вам. Мешок с железками можете оставить себе, он мне не интересен. А вот с кораблём... тут всё сложно. Продать корабль без документов - дело не самое простое, уж поверьте. Не в Империи, по крайней мере. Нужно будет найти покупателя, который будет готов взять его с рук, без лишних вопросов и без акта купли-продажи и другой бюрократии. То есть продать его в чёрную. "Альтернативным каналом", как у нас говорят. И причём желательно сделать это быстро, пока городская стража не начала задавать мне и моей команде лишние вопросы. Я не смогу это сделать, потому что в ближайшие несколько дней буду занят - нужно написать письма семьям погибших моряков, найти им замены, пополнить припасы, закупить партию груза для заказчика в Некроме. Поэтому мне нужна будет ваша помощь.

Сверху по палубе кто-то зашагал, и Надим чуть снизил тон, будто опасаясь что его подслушивает городская стража.

- То есть план таков: я быстро привожу пиратскую каракку в порядок, отмываю её, стираю с борта старое название и пишу новое. А вы находите покупателя, готового её купить с рук без документов и лишних вопросов. Продаём её, делим деньги, расходимся. Я предлагаю этот вариант вам только один раз, и решить согласны вы или нет надо прямо сейчас.

- Второй вариант, полностью законный - мы заявляем о нападении, стража описывает захваченный нами корабль и имущество нападавших, и судовладелец дальше решает всё сам. Мы получаем около тысячи дрейков в качестве вознаграждения от Империи и, счастливые, расходимся по своим делам. Вы можете разве что только урвать часть имущества пиратов - я не думаю что стража в Бравиле будет его пересчитывать. Но если делать так - это заявлять в стражу нужно прямо сейчас, иначе потом будут лишние вопросы.

Сквозь крохотное окошко-иллюминатор в кают-компанию пробивались первые лучи солнца. Надим глянул за окно, подпёр подбородок ладонью и с усталым лицом уставился на наёмников.

- Подумайте хорошо. На кону порядка сорока тысяч дрейков. Целый мешок золота.

    Да, это было жестоко. Герман знал, что наступил на одну из самых чувствительных мозолей слабого пола, и сделал это осознанно, намеренно. Кажется, она не шутила, когда созналась в своём чувстве к Астароту. А истинно любящую женщину от поверхностно влюблённой отличает желание найти продолжение своей любви в детях. Несбыточная мечта для меченого, будь ты мужчина или женщина, неважно. Ада прекрасно понимала это — тем больнее для неё прозвучали его слова.

    Ты настоящая скотина, Герман. Таким ли ты был ещё каких-то 5 лет назад? Как быстро ты деградировал, как низко пал...

    Сейчас она держится молодцом. Холодна и отстранённа, грозит ему смертью. Знала бы она, сколько раз он мечтал об этой милости, намеренно искал, берясь за самые рискованные миссии... Потом, когда он покинет её дом, она наверняка ударится в слёзы. И, конечно, снова напьётся до состояния бревна.

    Не так он хотел расстаться, совсем не так. Но никогда не признается в этом. Ты ужасный гордец, Герман. Всегда им был. Не это ли объединяет вас, всех троих? И не это ли заставляет вас с трудом сносить общество друг друга?

    Он не стал отвечать на пощёчину. Лишь мрачно слушал, пока Ада говорила. Даже у такой сволочи, каким являлся он сам, имелись принципы. Своеобразный кодекс чести, если подобное понятие применимо к тому, чья душа проклята навечно. Не поднимать руку на женщину было одним из правил этого свода моральных законов.

    Вот и всё, Герман. Ты только что лишился единственного если не друга, то хотя бы хорошей знакомой, не желающей твоей смерти. Впереди — лишь одиночество в стане врагов, явных и таящихся, не проявляющих себя до той поры, пока сам ты не начнёшь слабеть и не потеряешь бдительность и, наконец, оступишься. Итог известен — собачья смерть где-нибудь под забором в тёмном переулке или вонючей сточной канаве. Все меченые заканчивают одинаково. Глупо было надеяться на что-то другое.

    Мужчина молча поднялся, посмотрев на неё. Долгий взгляд прямо в глаза. Последний.

    — Какая же дура, — брошенное горько, тихо, вместо прощанья.

    Вовсе не так он хотел расстаться. Совсем не так. Но Герман Вейц всегда был ужасным гордецом.

За этими мыслями я не заметила, как дошла до дома. Стою в темном подъезде перед входной дверью. Дверью в нашу квартиру. Лампочка на этаже выкручена уже недели две, но для нас это никогда не было проблемой. Дверь старая, замок заедает. Нужно потянуть на себя и вставить ключ, потом повернуть. Казалось бы просто, но я с трудом заставляю себя поднять руку к замочной скважине. Там никого нет. Пусто.

Видимая беззаботность, с которой я отвечала Сергею, сейчас кажется мне кощунственной. Витя бы сказал, что все это "бабские загоны", глупо страдать из-за того, что нельзя изменить, и мы бы посмеялись. Вместе. Рука дрожит, и мне никак не попасть в замок. СУКА! - Дверь вздрагивает от моего пинка.

Чертова дверь! Чертов замок! Какого хрена? Витя, какого, мать твою, хрена ?! Как это вообще могло произойти? В голове не укладывается. Это же было простое сопровождение. Ты же сам говорил, что все это для того, чтобы важности событию придать. Даже оружие взял из принципа, а не потому, что нужно было...

Вика...она же вернулась, так? Нужно ее найти. Из нее я все вытрясу. Я узнаю, что это были за уроды и...я пока ещё не придумала, что с ними сделаю. Но это будет что-то ужасное. За то, что они сделали с тобой...не прощу.

—

Улицы города освещаются светом фонарей, жёлтые огни загораются и гаснут в окнах многоэтажек. Мне нужно на Ленина. Там на мажордочке постоянно тусуется кто-то из наших. Вика, скорее всего, сейчас не принимает заказы, но кто-то может намекнуть, где она отсиживается.

Грим стоит, твердо уперев ноги в выгоревшую от злого степного солнца траву. Длинная ясеневая пика крепко зажата в мозолистых лапах. Справа прикрыл глаза и что-то бормочет Орзог - сопляк, едва-едва десяток разменял. Молится он, что ли? Смешной. Похож немного на старого знакомца по прежним временам, Гормуна. Грим предлагал юнге вместе пойти на фронт, но у того были другие планы. Трактир открыл, это ж надо. Видимо, гномья кровь свое взяла, не иначе.
Слева - кряжистый ветеран Углук, матерый орк, немало Кризисов пережил. Тоже глаза закрыл, да только он, скорее всего, просто дремлет. Грим хмыкнул, поправил сползающий на глаз шлем в виде оскаленной волчьей морды. Склонен нынешний предводитель к подобным изыскам, даже чересчур. Что самое интересное, на отлив шлемов деньги нашли, но, ввиду серийного производства, унифицировали размер. А мерку снимали, должно быть, с подвернувшегося под руку тролля, потому что даже Гриму с его массивной тыквой каска была великовата. Шлем пехотный, модель ПМ2, размер подгоняется солдатом индивидуально посредством регулировки подклада, о как. То есть, ежели по простому, намотай побольше тряпья на макушку, и будет в самый раз. Р-раздолбаи... Среди пехоты ходил слушок, будто эти чертовы шлемы закупались через третьих лиц у гномов. Интересно, что по поводу этого думает Сам? Особенно на фоне пропаганды, вещающей о бескомпромиссном противостоянии врагу.

Гудит рог - значит, выступили. Даже отсюда видно, как тронулись, зашевелились блестящие начищенной сталью ряды. Орет сотник прямо над ухом, молокосос Орзог получает могучую затрещину, с коротко стриженой башки сваливается хреново отрегулированный ПМ2. Ну, цирк.
- Вы что, мммать? Спите тут, нахер? Атаку мне решили проспать, сучьи дети? Пики - товьсь! В землю, в землю ее упирай! Рядовой Орзог, шлем подогнать! Увижу без каски - лично от жопы до макушки порву, верь мне!

Верь мне... Вспоминается Гриму тот прощальный загул в "Пиратской Доле". Многие решили разбежаться, остро почуяв утекающую сквозь пальцы удачу. Кто в другую команду, а кто вовсе завязал и осел на берегу. Он тогда, бочком придвинувшись к парочке, порылся в сумке и смущенно сунул совсем уже не бледной Бетти взьерошенный комок свалявшейся шерсти, в котором при некотором усердии можно было разглядеть отдельные лапы, уши и свирепый взгляд.
- Это КАПЕТАН ЖОПОНАДИРАТЕЛЬ, - буркнул орк, кося глазом в сторону, - возьми вот, это.. на память, вроде как.
Они, Бетти с Йорком, тогда такие счастливые были. Даже неловко было рядом находиться, словно влезаешь своим рылом свиным в чужую, красивую и опрятную тарелку.

Неотвратимо надвигается союзная рать на ощетинившиеся пиками ряды орков, троллей, гоблинов. Навалилась гнетущая, предгрозовая тишина, монолитное, физически ощутимое молчание сотен и сотен стиснувших зубы солдат.
- Щиты поднять! - снова дерет глотку сотник.
Передний ряд вскидывает массивные, похожие на дверь трактира щиты. Значит, сейчас артподготовка будет. Сквозь щели в сплошной стене щитов видно, как потемнело небо. Стрелы. Летят бесшумно - эльфийские. Застучал, забарабанил по защите стальной дождь. Орзог, высунув от усердия язык, возится с застежкой ПМ2, когда стрела входит ему в правый глаз и пробивает голову навылет. Чуть подрагивает в глазнице сопляка изящное эльфийское оперение.
Интересно, слышал ли этот эльф про отважного капитана Фаэтона Железную Хватку, наводившего ужас на торговцев всего какой то год назад? А про весельчака-эльфа Йорка, героя красивой легенды о любви и искуплении, что бороздил океан под черным флагом капитана Фаэтона и не гнушался водить дружбу с отвратными орками и троллями?
Вполне может быть.

Залп эльфийских лучников собрал свой урожай, и раскатился над полем сводный грохот, до боли знакомый рев пушечного хора. Симфония многоголосого воя раненых, покалеченных, умирающих набрала обороты, грянула с новой силой. Массивное ядро разметало передние ряды орков, расколотило бесполезные щиты, пронеслось, обдав жаром, мимо Грима, стерев в кровавую кашу ветерана Углука. Новые методы ведения войны на этом отдельном пятачке земли одержали убедительную победу над опытом и солдатской закалкой.

Задрожала земля. Покатилась, набирая скорость, главная ударная сила, бронированный кулак армии Союза - тяжелая кавалерия. Орки сдвинули ряды, к Гриму прибило каких то незнакомых, наверно, из последнего Призыва. Землю трясет, лихорадит. Дробный стон избиваемой копытами степи сливается в сплошной нарастающий гул. Вздымается до неба пыль, рожая все новые и новые ряды закованных в сталь рыцарей. Они уже близко.
Грим рычит, вторя соседям по строю, накрепко упирает древко в землю, выставив навстречу лавине атакующей конницы хищный узкий клюв пики.

В самый миг перед сшибкой, за секунду до того как смешаются аккуратно выстроенные генералами порядки в одну орущую, звенящую железом кучу малу, до того как вознесется к безучастному небу многоголосое крещендо агонии и смерти, в этот самый миг плывут перед глазами Грима знакомые лица.

Махмуд, чернобородый дьявол. На прощанье Грим подарил ему папашин топор. Ну а кому еще доверить столь эффективный инструмент истребления, как не самому лихому рубаке? Все равно на войну со своей кустарщиной не пускают. У нас, говорят, пойнт-бай, а вы тут свои секиры притащили с плюс пять к Пробою, олухи. Черт его знает, что эти генерализьмы значат.

Шмыга. Мелкий ушастый проныра, лихой как добрый десяток корсаров. От новых парней из ополчения Грим узнал, что неугомонный гоблин обзавелся таки собственным кораблем и рьяно взялся потрошить жирные купеческие суда. Так что слава его растет пропорционально назначенной за его голову цене, а каждого второго гоблиненка в Пиратской Гавани нынче называют Шмыгой.

Томас Каспар, единственный в округе пират в латах. А еще самоубийца-неудачник. Впрочем, парню вообще везло как утопленнику, однако же именно Томми зарубил в последнем безнадежном абордаже вражеского капитана, окончательно деморализовав тем самым сопротивление их команды. Хороший пират.

Ка'Нур, чешуйчатый ящер-кок. Готовил он отменно, причем несмотря на скудные запасы привианта, каждый раз умудрялся сварганить что то новое и экзотическое. А еще ему удалось все же реализовать свою давнюю тайную мечту и всучить капитану Черную Метку. Правда, все прошло, пожалуй, не так как он себе это представлял. Но с мечтами вечно такая история.

Айвор. Тоже тот еще персонаж - из купцов в юнги на старости лет. Грим все собирался у него как нибудь спросить, за каким лешим его, Айвора, потянуло на морской разбой? Да так и не удосужился в свое время. Жаль.

Лонго Коротконогий, единственный хоббит в команде. Мал, да удал. Всегда рад протянуть руку помощи, и сам от оной руки никогда не отказывался.

Стивенс, тертый матрос, вечно пьяно ухмыляющийся и попыхивающий трубочкой. Грим как то пытался повторить его фирменный акробатический трюк с лихим абордажным прыжком вниз головой прямо со снастей на вражью палубу. Вышло не очень. Все таки орки только внешне смахивают на обезьян.

Изя, человек-загадка. Никто не понял, откуда он взялся, но с тех пор пираты частенько стали ругать друг друга шлимазлами и унтерменшами. Помнится, пройдоха на прощальной вечеринке впарил Гриму по дешевке неплохой кортик, и только на фронте орк вспомнил, что сам же его загодя Изе подарил. Что и говорить, талант.

Шокри Дан. Бессменный и в прямом смысле слова бессмертный канонир "Перехватчика". Хорошим был человеком. Наверное. А как помер - стал просто золото. Скуп на слова, но уж если откроет рот... К слову, это ведь они с Бетти вдвоем нагнали такого страху на экипаж линкора, что те в полном составе предпочли сдаться. Да и его знаменитая шутка про книппели имела немалый успех среди местной солдатни.

Туан Туен. Томная чешуйчатая мазель штурман. Часами стояла за штурвалом, особенно в солнечную погоду, прокладывая курс "Перехватчика" к очередной добыче. Что тут еще добавить? Хороший штурман обеспечивает половину успеха. Туан была очень хорошим.

Астра, с ее необьятным бюстом и голосом, какому бы позавидовал и сотник Раздергай. Рок Обжора, тролль и обжора, принесший немало горя в дружные хоббичьи семьи. Амарал, сгинувший в первом же безрассудном абордаже.
Гормун. Бетти. Йорк. Фаэтон.

Они были ему друзьями. Других друзей у Грима никогда и не было. Орочий век недолог. Не только из-за Кризисов. Хотя и из-за них тоже. Иногда мы сами творим себе судьбу, иногда она выбирает нас. И как одно от другого отличить - черт его знает.
Летящий в лицо Гриму отточеный наконечник рыцарского копья двоится, его хищные очертания скрадывает скопившаяся в уголке глаза слеза.
Прощайте, друзья.
Мама будет гордиться.

Судьба-злодейка распорядилась зло. Если первый поход Фаэтона был коротким прологом, второй - славной главой, то третий поход - стал горьким эпилогом.

Кто стал причиной пожара близи арсенала - кто-то из команды, пассажиров, а может быть, кто-то из пиратов, на радостях бросивший в стену горящую лампу - сейчас уже не узнать. Пробоина в борту выше ватерлии прекратилась в трубу, через которую в воспламенившийся трюм пошел свежий воздух, подпитывая и разжигая пламя. И уже не бывшая команда, ни пираты не могли справится с огненной бурей, разгорающейся под палубой. А ведь совсем рядом - арсенал с пороховым складом... И никаких шансов оказаться внутри и хотя бы вытащить, выбросить пороховые бочки.

Дрянь дело. И для корабля и для Фаэтона. Команда остается с капитаном только пока капитану улыбается Фортуна.

Никто и не заметил за тем, как Йорк вытащил Бэтти, никто и не заметил, кроме неё самой, что под рубашкой пиратки что-то трепещет. Бьется, толкается. То, что она толкает - течет по телу, как когда-то очень давно. Какие забытые и необычно приятные, волнующие ощущения.

В тот момент, когда Бэтти скорчилась от боли, Йорк инстинктивно отдернул руку, окрашенную кровью. Но как? Мертвяки не чувствуют боль! Бледное лицо спасенной уже не казалось таким бледным, кажется, оно даже стало розоветь. Да и эта кровь... Морские дьяволы, неужели пучины не просто вернули пиратку, а вернули её жизнь? Что случилось? Почему? Как?

Некогда рассуждать. Вот-вот начнет рваться пороховой погреб и тогда живые позавидуют мертвым. Часть команды лихорадочно таскала ту добычу, которую ещё можно было спасти, кто-то из побежденной команды, воспользовавшись суматохой, спускал шлюпки на воду, а кто-то просто бросался в воду, желая быстрей убраться с корабля, который вот-вот превратиться в чей-то погребальный костер.

- Все назад! Руби швартовы! Спасайся, скоро рванет!

Пожалуй, пора рубить канаты.

- На Перехватчик! Уходим!

Пора заканчивать этот поход. Вернуться в Пиратскую гавань, отдохнуть, а дальше - как пойдет. Быть может - найти более удачливого капитана (или назначить кого-то из своих). А может, осесть? Или затребовать свою долю и отплыть в более спокойное место, осесть и наделать детишек, а?

Каждый сам пишет свою судьбу и свой финал этой истории.

Ну а что касается истории трех походов капитана Фаэтона и его команды, то она заканчивается прямо здесь и прямо сейчас.

— У тебя сегодня вечер самобичевания?

- В каком-то роде да… - Охотник скорчил недовольную гримасу.
- Много всего произошло за последние пару недель, а возможности всё как следует осмыслить не было. Вот и приходиться думать, что называется, “на ходу”. Переживания, сомнения, тревоги… Ты же знаешь, как оно обычно бывает, когда эмоции одолевают. А там, где эмоции, там верных решений не бывает...

Охотник глубоко затянулся. Задержал дыхание и чувствуя, как едкий табачный дым обжигает лёгкие, покосился на собеседницу.

Он был благодарен, что Ари давала ему возможность собраться с мыслями, не торопила с ответами и не лезла с расспросами. Тяжело было уложить в голове собственный образ жизни и действий по отношению к тем, кого считаешь если не роднёй, то как минимум не чужими. Да и будь они людьми, сильно это изменило ситуацию? Дружить, любить, встречаться, выпивать и отдыхать, а потом узнать, что их кто-то обратил, сделал меченными, оборотнями или вампирами… Что тогда? “Прошла любовь, завяли помидоры?” Взять и перечеркнуть отношения, отказаться от того, что связывало, предать только за то, что они стали другими?

Дэн утробно зарычал, выпуская табачный дым через ноздри.

Разумеется, что сначала бы Дэн нашел и выпотрошил с особой жестокостью и цинизмом тех, кто сотворил это с близкими. Будь его воля, воскресил и проделал это дважды, чтобы сорвать злость и ненависть, поскольку терять друзей, которых и так в его жизни было меньше, чем пальцев на руках, было очень больно. А потом что? Предупредить, дать фору, возможность скрыться за горизонтом и ждать, когда бывшие друзья оступятся, чтобы начать на них охоту? Или всё же быть рядом, поддержать и не дать оступиться?

Желваки на широком лице с двухдневной щетиной заходили ходуном и Якуб медленно выдохнул.

Они были людьми. Возможно даже больше людьми, чем некоторые из его соплеменников, что развлекались насилием над малолетними или убивали особо извращенным способом только по тому, что им так хотелось. Так кто больше тварь подлежащая истреблению? Тот, кто родился и живёт в человечьем обличье, скрывая свою прогнившую суть или нелюди, чьи помыслы чище и кто способен сопереживать и каяться за совершенные проступки? Ариадна не всегда была такой, да она играет в свои игры, но пока она не переступала черты можно ли её упрекнуть хоть в чем то? Возможно, если копнуть глубже, то да и придётся вырезать себе сердце, чтобы потом не чувствовать угрызений совести, когда охота будет объявлена на неё. А Сергей? Ты ненавидишь его только за то, что его дурной соплеменник убил родителей, а могло ли быть иначе? Был ли рядом с ним кто-то, кто мог помочь или остановить? Неужели среди всех иных нет своих “охотников”, которые поддерживают шаткий мир и равновесие, не допуская напрасных убийств, чтобы не спровоцировать войну на уничтожение. Люди хитры, плодовиты и изобретательны. Если общество узнает о том, что творят отдельные представители того или иного вида, то не будут разбираться. Костры инквизиции вспыхнут на каждом перекрёстке, каждого города, каждого континента. А ведь численность не на стороне иных. Сила, хитрость, ловкость, возможно магия, но даже так они не смогут противостоять людям.

- Значит десять… - нарушил молчание охотник, с задумчивым видом катая тлеющую сигарету между пальцев. - Одиннадцатым буду, или первым…

Якуб протянул руку и отстрелил окурок в приоткрытое окошко.
- Скажи, по роду своей деятельности ты случайно ничего не слышала, есть ли среди Ваших некое подобие охотников, которые препятствуют необоснованному истреблению численности народонаселения со стороны людей или других конкурирующих… группировок, что ли?

Размышления охотника привели Дениса к интересному выводу. Возможно, существование “охотников” среди других рас, позволит создать некий союз, где будет каждой твари по паре. Конечно, это попахивает расизмом и борьбой за чистоту той или иной расы, но худой мир лучше доброй ссоры. А если ничего подобного нет, то почему бы не попытаться создать? Как минимум два кандидата у Дениса были на примете.

- И Ари, я конечно толерантно отношусь к нелюдям и не совсем людям, но Повелитель, Светлость и Герцог он для тебя. А для меня… ну ты сама понимаешь. - Денис неопределенно хмыкнул. Для всей адской когорты у него было полным полно разных обозначений и прозвищ, но из уважения к подруге он их не использовал в принципе. Каждый поклоняется кому хочет. И как говориться: “В приличном обществе не принято обсуждать три вещи: религию, доходы и сексуальные предпочтения”. Откровенно говоря, Дэн не верил ни в бога ни в дьявола, зная, что это просто разновидность иных. Доходы охотника были скромными, а за контракты неприличными. А вот что касалось секса, то тут Якуб был любителем экзотики и разнообразия. Периодически ловил себя на мысли, что иные бывают не только жуткими уродцами, но и вполне симпатичными. Даже закрадывались в его ночные фантазии рыженькие демонессы, черненькие оборотницы и блондинистые феечки. Иногда все сразу, чем вызывали неимоверный стояк до самого утра, сбить который удавалось только утром холодным душем.

- В общем… не будем о высокой политике. - Пророкотал охотник, меняя тему беседы. То, что рассказала Ари и каким тоном это было сказано, не на шутку озадачило. Еда едой, но вот жертвы.

- Адской шушеры говоришь? Ну-ну… - Денис вновь ехидно усмехнулся. Самокритичность подруги забавляла, хотя и наводила на мысли о её желании устранить “конкурирующую фирму”.

- Ты знаешь моё отношение к подобным вещам и сейчас ты дергаешь Кота за яй… за усы. Есть информация, кого, где, когда? И сразу предупрежу, что помешав им, помешаю и тебе, если жертва окажется... не подходящей. Если выбирать между вашими и ихними, то старое знакомое зло лучше нового и незнакомого, но беспредел творить не позволю! - Безапелляционно заявил Якуб и поскрёб щетину, которая вырастала и начинала зудеть и чесаться.

- Что до Уваровских… Жалко мужика. Мало того, что его пилоткой накрыло и за яйца крепко взяли, так ещё и по лицу получит не за свою идею. Может имеет смысл с это магичкой пообщаться? Какой смысл теребонькать волчат, если эта курва себе потом другого найдёт и всё повториться?

Охотник перешел на шепот, украдкой поинтересовался:
- А пацанёнка твоего, сильно обидели?
Будучи человеком осведомленным, Денис знал, что “обиженными” в местах не столь отдалённых называют петухов, опущенных и заднеприводных, вот и решил уточнить, что да как, прежде, чем делать окончательные выводы. И всё таки хорошо, что не Сергей.

Мирную беседу нарушил телефонный звонок и Якуб умолк окончательно. Лишь когда его обозначили, поприветствовал Сергей и вопросительно посмотрел на Ариадну, мол что сегодня за день такой, что у всех разом возникли неприятности.

Пф-ф-ф, когда я следовал рекомендациям врачей? Копье в спине спать не мешает, и ладно. Я отрицательно покачал головой и покинул комнату отдыха, сжимая в руке лист с кроссвордом и словами Марины. Делать мне нечего кроме как в палате два дня валяться.

Переодевшись в то, что никогда не станет нормальной одеждой даже после сотни стирок, я под возобновившийся бубнеж ТВ перебрал свою сумку. В принципе, ничего не потерялось кроме пистолета, доставшегося от Адама. Выронил, наверное, во время битвы. Катар же был по-прежнему со мной. Я тщательно вымыл его лезвие от крови, пока то не стало хищно блестеть. Пусть пока остается у меня, как пересекусь с высокопоставленными Феями, отдам.

Клиника, считай, и не заметила потери бойца. Я выскользнул наружу, не ответив на вопрос девушки на регистратуре, и растворился в окружающем ЦКБ лесу. Дела. Дел много, очень много - а времени так мало. Его всегда мало. Всегда не хватает.

С этими мыслями я ускорил шаг и уже на подходе к своей территории почувствовал, что зря так спешил сам не зная куда. Дыхание сбилось, да и усталость взяла за горло с новой силой, и я без задней мысли свернул к логову. Отдохну, оставлю лишний груз и уж тогда... Только вот этого "тогда" не наступило. Я вышел на свою полянку, и меня накрыло. Сразу. С головой.

Времени так мало, но даже его мы тратим впустую, сами того не ведая.

Запах Марины еще не выветрился с закрытой деревьями опушки. Он бьет в нос, он бьет в самое сердце, напоминая о потере, шанс на восполнение которой так эфемерен... так непонятен... В горле застрял комок, но и без дыхания не стало лучше. В прибранной лужайке чувствуется ее рука, ее аккуратность и забота. На листве даже осталась пара капель крови, сорвавшихся с порезанного пальца.

Знать бы, что это было в последний раз... Не отпускать, не отводить глаз - но большую часть последних мирных часов я проспал. Бездарно. Безнадежно.

И я еще надеюсь что-то изменить? Вернуть Марину?

"Уходи отсюда", - совет подсознания малость запоздал. Я уже шагаю прочь, стиснув кулаки и прикусив губу. Нет сил зайти на эту проклятую лужайку, подойти к своему лесному дому - ведь малейшее изменение нарушит иллюзию того счастливого, теперь я понимаю, момента.

Но куда идти? Эта ночь - последняя в цикле полнолуния. Придется обращаться, а я не чувствую в себе сил, чтобы делать это не пойми где, в незащищенном месте. Пятнадцать минут я абсолютно беззащитен. При этом зуб на меня точит ФСБ, выжившие Текущие наверняка, Ордо Драконис - и Уваров, если еще не позабыл про поражение... Нет, абы где на своей территории я обратиться не могу.

Пойти к знакомым?

У Якуба квартира, мой новый облик вызовет много вопросов, которые наверняка затронут причины такой метаморфозы... А я не готов рассказывать ему о кровавом побоище в Администрации. После его откровения с вампиршей - боюсь. Да, боюсь. Ей хватило одного убитого, за мной же наверняка десяток.

Одна тайна тянет за собой другую - как будто проваливаешься в болото. Я сглотнул и медленно потянулся к телефону. Рука замерла на полпути. Вторую ночь я Ариадне покоя не дам. Не дай Бог таких соседей, как я! Мне неловко ее стеснять, неловко чувствовать себя бременем и обузой - но других знающих о моей сущности, у которых можно перекантоваться ночь, у меня просто нет.

Я вздохнул и нажал на кнопку "вызов".

С 13 по 15 июня.

Многие знания - многие печали.
Вот и охотник, покидая чужой дом, находился в некотором странном состоянии, которое тщательно скрывал за маской отстраненности.
Хотел ли он узнать, о своей знакомой то, что узнал? Стоило ли задавать тот роковой вопрос или лучше жить в неведении? Как бы то ни было, но теперь он знал и с этим знанием ему предстоит жить. Жить и надеяться, что их интересы и принципы никогда не пересекуться, поскольку в противном случае кому-то из них придется умереть.

Садясь за руль своего старенького авто, Леший горько усмехнулся собственным мыслям. Память услужливо подсунула несколько томиков из творчества Вадима Панова с лаконичным названием “Тайный город”.
- С оборотнями якшаешься… Теперь вот это… А дальше что? С феями и нежитью скорешишься? -
Рука нервно повернула ключи в замке зажигания и переметнулась к коробке передач. Нога надавила сначала на сцепление, потом на педаль газа. Рыкнув мотором, пикап сорвался с места, поднимая клубы придорожной пыли и оставляя запах жженой резины.

Где-то глубоко в груди тлел уголек досады и злости, который никак не удавалось затушить. Не помогли ни алкоголь, ни сон, ни работа. Если по вине меченной произойдёт что-то непоправимое, то это будет на его совести, ведь именно он “пригрел змею на груди” не дав ей умереть. Почему? Наверно по тому, что к одиночеству невозможно привыкнуть. С ним можно мириться, уживаться, но принять… Нееет. Всегда нужен кто-то, с кем можно хоть иногда поговорить или выпить. Вероятно, старый охотник и усыновил только потому, что устал от одиночества, а со своей смертью передал это проклятие ученику.

Каждый раз оказываясь наедине, Дэн вспоминал тот злосчастный вечер, когда его семья была убита и он остался один. Иногда душевная боль отступала, но лишь для того, чтобы нахлынуть новой волной при первом удобном случае. В такие моменты хотелось вскрыть себе грудную клетку, вырвать переживания и чувства, стать черствым, как сухарь на кухонной полке. Сломать череп о стену и выкинуть из него все воспоминания и угрызения совести. Выкинуть вопросы, на которые не было ответов, сомнения, чувства… Весь тот мусор, который делает человека человеком.

Бросив машину у подъезда, охотник, не дожидаясь лифта, бегом поднялся в свою квартирку, что располагалась в мансарде пятиэтажного дома. Квартирой это было сложно назвать, скорее берлога или холостяцкая конура. Одна комната, санузел, два окна на крышу, диван, топчан, стол, несколько стульев, тумбочка, шкаф и холодильник с плитой в дальнем углу.

Рухнув на один из стульев, Дэн обхватил голову руками и едва не завыл от безысходности. Внутреннее напряжение, столь долго копившееся и подавдляемое волей, рвалось наружу.
- Не смей… ты охотник… - тихо бубнил егерь раскачивась на стуле взад и вперёд. Казалось ещё немного и собственная кукушка улетит из головы зимовать на юг.
Выбор всегда сложен, но вдвойне сложнее выбирать, когда дело касается человека или существа к которому успел привыкнуть.

Резко поднявшись на ноги, охотник опрокинул стул и быстрым шагом направился к шкафчику, где лежало несколько книг. Выбрав одну, он вернулся к столу, раскрыл её и всмотрелся в выцветшие строчки текста, что были написаны мелким убористым почерком наставника.
То, о чём говорилось в рукописи было заманчиво, но решение сотворить ритуал постоянно откладывалось. Нет, Дэн не боялся боли, но всему своё время. Сейчас, казалось, что момент был подходящим. Если мир вокруг стремительно менялся, то и ему - охотнику на тварей. следовало измениться, чтобы противостоять им на равных. Учитывая недавние события, возникали вполне резонные опасения, что скоро добыть слюну волколака или оборотня будет проблематично, а вампирское отродье постарается нанести ответный удар.
Это говорил разум, а вот сердце просто хотело захлебнуться боли физической, чтобы не чувствовать боли душевной.

Рука опустилась под стол и достала початую бутылку водки. Ночь предстояла долгой, а помочь было некому. Леший шмыгнул носом и надолго скрылся в душе. Когда же он вышел, то был абсолютно наг. Волосы его были коротко сострижены, борода сбрита, на плече красовался целый ворох полотенец и простыней, а в руках он держал таз с горячей водой и опасную бритву. Оставив вещи ан столе, он вновь скрылся за дверью, но только для того, чтобы рпитащить банное зеркало и установить его на столе, прислонив к стене.

Скарификация была длительным и болезненным процессом, а ведь его предстояло сделать самостоятельно. Сделав несколько глотков водки, охотник поморщился и принялся за дело. Простерилизовав “инструмент” он нанёс на спину узор и вязь при помощи обычной шариковой ручки и только после этого принялся обводить контуры бритвой, то и дело срезая пласты кожи и вытирая полотенцами.

Пот крупными каплями катился по лбу и щипал глаза, стиснутые зубы скрежетали под натиском плотно сжатых челюстей. Каждое движение и каждая линия отзывались шипением и рыком, но мужчина продолжал начатое дело. Собственной кровью полностью пропиталось одно полотенце, за ним второе. Иногда капли падали на пол, оставляя темные следы и разводы на серой кафельной плитке. Час за часом, сантиметр за сантиметром спина и плечи покрывались жутким по своей красоте узором, но оно того стоило. Руны и символы защитят, усилят и сделают менее зависимым от гадкого эликсира. А ещё… В прочем, это было уже не важно. Агония поглотила разум и вытеснила все мысли. Лишь под утро Дэн закончил наносить рисунок и , едва добравшись до кровати, рухнул на живот и моментально провалился в чернильно черное ничто.

Несколько последующих дней он почти не просыпался и старался не шевелиться. Свежие раны болели, зудели и чесались. Не помогали даже исцеляющие мази. Казалось, что сопины не существует, что она одна сплошная рана, как будто ангелу взяли и срезали крылья, бросив подыхать в подворотне.

Но время лечит. На третий день зуд спал и стало возможно двигаться. Тогда то организм и вспомнил, насколько он голоден.
Кое как прикрыв спину и плечи рубашкой, Дэн направился в город, чтобы прикупить хоть какой-то еды.

14 июня. Вечер.
  Мне позвонила Ариадна. Её голос был взволнованным и мне показалось, что у неё что-то стряслось. Согласившись на встречу, я попросил заехать за мной, поскольку сам был не том состоянии вести машину.
  Решили ехать к ней. По пути заехали в магазин и получили звонок от Сергея. Похоже, у него тоже что-то стряслось. Говорит, что в лес не может вернуться.
  Прибыв в дом Ариадны, я заметил следы крови на одежде Сергея, но постарался не придавать этому значения, опасаясь, что не готов услышать ответ.
  Всё рассказал друзьям о своём прошлом и о том, зачем исполосовал себя. Теперь они знают обо мне достаточно. Осудят? Примут? Надеюсь, что своей историей я не испортил им вечер.

Четверг, 14 июня, позднее утро
дом Ариадны Богословской

  Возвращение обратно в тело было тяжёлым. Это как сломать кисть в 10 местах, полтора месяца проходить в аппарате Илизарова, а потом заново осваивать азы мелкой моторики. Продираясь сквозь боль, десятки неудач, сотни, и омерзительное чувство собственной ничтожности. Когда ты, здоровый мужик, не можешь завязать себе грёбаные шнурки. Когда не в состоянии удержать в дрожащих, неслушающихся пальцах чёртову ложку, просто чтобы сожрать уже этот чёртов суп и не сдохнуть с голоду.

  Тогда, пять лет назад, он не задумываясь сломал бы и вторую руку. Слепая ярость накрыла как пелена, душила, и казалось, вот-вот раздерёт грудь на части. Было только одно желание: бить со всей силы, молотить кулаками, пока не онемеют, покалечить этого козла, не оставив на нём живого места. Как будто это могло вернуть Карину.

  Ещё вчера у него был лучший друг и надёжный партнёр, любимая жена, процветающий бизнес. А теперь — добро пожаловать в реальный мир, парень. Теперь ты бомж. Слови-ка под дых!

  Возвращение из родного измерения Астарота всегда было сродни первым движениям после удаления ортопедического каркаса со сломанной конечности. Только вместо руки — атрофировано всё тело целиком. Первые минуты тупо лежишь, как болванчик, эдакая несуразная кукла из фарфора с ватными ногами и руками, по-идиотски уставившись в потолок тёмной комнаты. Откуда ты? Как сюда попал? Какой сейчас день и сколько времени? Осознание приходит постепенно. Ты знаешь только собственное имя и место, где находишься — и на том спасибо.

  Демон никогда не забирал контроль над телом, если нужно было гонять на миссии в другие города. Он пользовался своим правом лишь для поездок в Новосибирск, так что сомневаться не приходилось: если очнулся посреди ночи и ни черта не помнишь за последние пару часов — ты в доме Ариадны.

  Гостевую спальню на втором этаже, рядом со своей, хозяйка всегда готовила заранее. Чистое, свежестиранное постельное белье, всегда пахнущее одним и тем же кондиционером, плотно затворённая дверь, окно на микопроветривании и опущенные шторы. Пожалуй, Герман уже привык к этим неизменным деталям, считая их чем-то вроде домашнего уюта, которого у него не было. Екатеринбургская квартира-пентхаус с панорамным видом вечно пустовала — а хозяин целыми днями торчал на работе, часто засиживаясь до глубокой ночи. Какой смысл спешить туда, где тебя никто не ждёт?

  С Адой они никогда не разговаривали о произошедших событиях за время его отсутствия. Это негласное правило по молчаливому согласию сторон как-то само собой установилось между ними. Ему не хотелось знать, как и в каких целях используют его физическую оболочку. А ей, наверное, не слишком-то комфортно было изливать душу малознакомому. Ведь, в сущности, они друг другу почти никто. Так, приятели поневоле, которых случайно свела судьба.

  Кто бы мог подумать, что сегодняшнее пробуждение приготовит столько сюрпризов.

  Герман пошевелился и разлепил тяжёлые веки. Что за чёрт? Судя по свету, бившему из-за незашторенных окон, на дворе давным-давно был белый день. Сколько сейчас? Десять? Одиннадцать? Мужчина повернул голову в поисках настенных часов и… Остолбенел.

  Рядом лежала спящая девушка. Знакомые волосы и силуэт. Ариадна. Судя по всему, неодетая. Какого?!.. Герман ошалело огляделся по сторонам. Смятая постель… Разбросанная на полу одежда… Явно принадлежащая ему. На кресле — корсет, подобный тем, что можно встретить в ретро-фильмах эпохи арт-деко. И пара перьев на простыне. Длинных, плотных, иссиня-чёрных, с фиолетовым отливом. Такие не принадлежат птицам.

  — Проклятье, — сквозь зубы выругался Вейц, начиная догадываться о событиях прошедшей ночи.

Я остановился, глядя вслед ушедшим Феям. Идти за ними нет смысла и сил. Они кончились, как и битва, но жизнь... Жизнь продолжается. Нужна ли такая жизнь?

Колени дрожат. Во рту - привкус крови. Я весь в крови - в черной, зеленоватой, алой, забрызганный словно фартук художника, творящего искусство и красоту, несущего их в мир. Только вот я несу смерть, и эта мысль никак не отзывается в израненной душе.

Смысл врать миру и себе? Я не смог защитить, не смог уберечь. Я умею только сражаться, но мне пока хватает смелости возвращаться тем же путем, каким я пробивался сквозь вражеские ряды. Убивать, не оглядываясь, - просто. Идти назад, оскальзываясь в пролитой крови и спотыкаясь о трупы, - сложнее. Должно быть сложнее. Чем больше смертей на твоем счету, тем реже смотришь на счетчик, и мне все равно.

То ли сердце начало черстветь, то ли просто усталость валит с ног.

С трудом удается переставлять ноги. Я качаюсь, словно на ветру, но бреду обратно на ГЭС. Зачем? Наверное, так надо. Я слишком измучен, чтобы думать. Иду на автомате. Раненого Парящего, скулящего мужчину, прижимающего к груди обрубок руки, поднимаю тоже на автомате. Зачем он мне? И без меня найдется, кому его довести до ГЭС...

Наверное, так надо. Идти вперед. Несмотря ни на что.


***

Дотащившись до места проведения переговоров, я усадил раненого подле первого трансформатора - и сам, прислонившись спиной, сполз на землю, часто дыша, вздрагивая и держась грязной ладонью за бок.

Астарот откинулся на подушки, тяжело дыша, и Аде, заключённой в объятия, не оставалось ничего другого, кроме как последовать за мужчиной, улёгшись на него сверху. Время близилось к рассвету — в июне короткие ночи — и сквозь неплотные тюлевые шторы в спальню на втором этаже струился мягкий голубоватый свет.

Некоторое время оба молчали, переводя сбившееся дыхание, просто наслаждаясь теплом и запахом — этой особенной, чуткой близостью — друг друга. Разморённая негой, прижавшись к Повелителю, Ада чувствовала исходящие от него вибрации, но теперь эти энергетические потоки не причиняли дискомфорта или боли, не вызывали отторжения — они будто дополняли её собственные, резонируя на одной частоте, вплетались в это кружево, рождая новый, более сложный узор.

Гармония… Может, так она и ощущается? Когда две половины — мужчина и женщина — соединяются в единое, качественно новое целое. Ада не знала. Но она могла поклясться, что никогда прежде ни с одним человеком не испытывала ничего подобного, даже хоть сколь-нибудь близкого.

— Повелитель… — не открывая глаз, тихо позвала девушка.
— М-м?
— А у Вас есть дети?
— С чего это ты вдруг спрашиваешь? — улыбнулся Герцог.
— Просто… Володя сказал мне кое-что… И это очень меня смущает…
— А-а, помню-помню, — хмыкнул демон. — 12 драгоценных камней как символ 12-ти сынов израилевых, которые положат начало новому роду разумных существ? И мы с тобой как зачинатели сего рода. Занятная у него теория.

По возвращении с миссии «святые сёстры», конечно же, первым делом обо всём доложили своему господину, не обойдя вниманием и крамольно-провокационные речи Владимира. Демонические сущности всегда отличались прекрасной памятью — и в том, что монолог чародея был передан слово в слово, сомневаться не приходилось.

— Так, значит, его теория не соответствует действительности?

Воодушевлённая ответом, Ада приподнялась на локте, сосредоточив полный внимания взгляд на собеседнике.

— Ранее этим чудным вечером ты спрашивала, по каким критериям выбирается Королева, — Астарот медленно провёл указательным пальцем по щеке девушки. — Способность иметь от меня детей не входит в этот список. Если ты об этом. И в мои планы никогда не входило пускать тебя на племенное разведение или делать инкубатором для своего потомства.

Ада продолжала молча смотреть на покровителя, предвкушая интересные, сокровенные подробности личной жизни демонов, держащиеся в тайне от непосвящённых. И не ошиблась.

— Твой... хороший знакомый поступает опрометчиво, на полном серьёзе рассуждая о вещах, о которых не осведомлён. Из чего можно сделать вывод, что он не в курсе, насколько обычный человеческий ребёнок отличается от дитя «тёмного».
— «Тёмного»?.. — непонимающе переспросила девушка.
— Или «светлого», если мы говорим о ребёнке от так называемого бога, — продолжал Астарот. — Подобная классификация, как ты сама понимаешь, довольно условна и среди нас — тех, кого люди именуют демонами или богами — не используется. Просто потому, что мы мыслим иными категориями.

Рука Герцога прошлась по спутавшимся волосам Ады в ласкающе-хозяйском жесте.

— Противопоставление Тьмы и Света популяризовал в своих произведениях профессор Толкин, чем, безусловно, внёс путаницу в сознание массового читателя. Однако тебе ли, как специалисту, не знать, что это очень грубая, упрощенная метафора?

Он мягко улыбнулся и сел, оперевшись о спинку кровати. И Ада, увлечённая рассказом, машинально подползла ближе.

— В чём же отличие такого ребёнка от обычного?
— Хотя бы в том, что такое дитя непросто зачать. А тем более выносить, — без обиняков ответил Астарот. — Равно как и найти смертную женщину, способную понести от демона или бога. Вспомни греческую мифологию и любовные приключения главы их пантеона.
— Да уж, Зевс ещё тот ходок был! — хохотнула меченая.
— А теперь представь, каковы бы были последствия, если бы каждая интрижка бога-громовержца заканчивалась беременностью его пассии, — поставил вопрос ребром Герцог. — Или возьмём инфернальных представителей — допустим, суккубов. Аппетиты этих демонов в сфере будуарных похождений не известны лишь ленивому. Даже если от каждой десятой их связи рождался бы младенец…
— …от популяции людей вскорости ничего бы не осталось — Землю бы наводнили полудемоны и полубоги, — закончила мысль покровителя Ада.
— Именно, — кивнул тот. — Мы слишком сильны, Арьен. И мирозданье справедливо находит механизмы, регулирующие нашу численность. Для поддержания баланса. В космогонических масштабах, разумеется.
— Хотите сказать, что демоны и боги почти стерильны? Но если я унаследовала часть Вашей силы, получается… — голос девушки заметно дрогнул. — Я тоже..?

«Неужели бесплодна?»

Ледяной волной окатила мысль. Казалось бы, надо радоваться — все опасения, которые столько времени терзали её, оказались беспочвенны! Теперь ей не грозит обрекать своего потенциального ребёнка на судьбу раба, какая выпала на её долю. Только Ада не радовалась, готовая горько разрыдаться от шокирующей, больно ранящей новости.

— Вывод, в целом, верный. Служители демонов действительно обладают сниженной фертильностью, — вынес приговор Герцог. — Но только не для тебя.
— Как это?!

В потухшем было взгляде Ады загорелась надежда.

— Из людей необычных, со способностями, маги, пожалуй, одни из немногих, кто по непонятным причинам обладает плодовитостью выше среднего, — пояснил Астарот. — Не все из них, но большинство умудряется. Возможно, генетическая предрасположенность, коррелирующая со способностью к магии.
— Бабушка… — понимающе пробормотала меченая.
— Да, — подтвердил догадку собеседник. — Унаследовав от своей родственницы чародейские таланты и преумножив их, как итог — в виде приятного бонуса ты ничем не отличаешься от большинства смертных женщин по волнующему тебя медицинскому показателю.
— Здорово!

Как по мановению волшебной палочки, настроение Ады подпрыгнуло до верхней отметки — на лице засияла улыбка облегчения.

— Планируешь пополнение рода Богословских? — с лукавым прищуром спросил демон, всё это время пристально следивший за реакцией подопечной.

Радость, расцветшая было на лице девушки, так же быстро померкла.

— Нет, что Вы. Это я так… — торопливо и немного испуганно ответила она, опустив глаза.
— Отчего же? — будто не замечая её смущения, как ни в чём ни бывало продолжал интересоваться Герцог. — Насколько я понимаю, ты неравнодушна к этому смертному. И если он тебе нравится…
— Да Владимир меня теперь знать не захочет, Вы же знаете! — не дав договорить, выпалила Ада.
— По какой это причине, интересно? — приподнял бровь покровитель.

На душе настырной кошкой противно заскреблась досада. Нет, он издевается? Зачем донимает её этими ненужными вопросами, если ответы на них очевидны и ему известны!

— По причине того, чтó сегодняшней ночью произошло между нами, — негромко произнесла Ада, посмотрев мужчине прямо в глаза.

И, упреждая следующий вопрос, тут же добавила:
— Нет, я не жалею о своём решении, Повелитель. Просто… в его глазах я теперь буду выглядеть грязной шлюхой.

Сказала — и как-то разом вся съёжилась. Астарот лишь сухо усмехнулся.

— Претензии в утере невинности были бы оправданы, являйся господин Волков демоном, подобно мне. Для нас действительно не последнюю роль играет фактор чистоты крови — в ней источник силы, напрямую способный влиять на наше могущество.

Он вдруг замолчал, несколько долгих мгновений сосредоточено размышляя о чём-то и словно примериваясь к фигуре полулежащей напротив, свернувшейся клубочком девушки. Ещё секунда — и обнажённое тело скрылось за строго-соблазнительным силуэтом корсета в излюбленной палитре Его Светлости.


И пока Ада изумлённо рассматривала подарок, довольный произведённым эффектом демон продолжал:

— Однако, насколько мне известно, господин Волков мужчина хоть и не совсем обычный, но всё же смертный. Следовательно, Арьен, чистота твоей крови, нужна ему лишь для одной цели: потешить своё эгоистическое чувство собственника.
— Он возненавидит меня, я знаю, — помрачнела меченая.
— Что ж. Такая реакция лучше всяких слов будет свидетельствовать и о нём самом, и об «истинности» его чувств к тебе, не так ли? — пожал плечами Астарот.
— Вы всё равно собирались запретить мне с ним видеться, разве нет?
— Я? Ты, видно, меня с кем-то путаешь.

К великому недоумению Ады, Герцог от души рассмеялся, показав ровный ряд жемчужно-белых зубов.

— Я думала, вы станете ревновать… — вконец сбитая с толку, пробормотала девушка.
— Мне достаточно просто подождать, — озвучил демон наименее энергозатратную альтернативу. — Либо его жизнь окончится естественным образом, либо он снова попытается тебя убить — и на этот раз будет убит сам мной лично. Либо вознамерится предать тебя иным способом. Во всех трёх случаях ожидание не займёт много времени. Благо, этого ресурса у меня в избытке.

Ада не нашлась с ответом. Её и саму смущал этот необъяснимый факт в поведении Владимира, не давал покоя, засев занозой в памяти. В голове не укладывалось, как можно признаваться кому-то в любви — и почти одновременно с этим пытаться отправить на тот свет. И, похоже, решение данной головоломки ещё предстояло выяснить…

— В самом деле, Арьен, разве я когда-либо запрещал тебе что-то?

Занятая созерцанием необычного подарка покровителя (ткань и кружево, как всегда, были роскошны), Ада, тем не менее, ответила почти не задумываясь:

— Ещё как запрещал!
— Да ну-у? — игриво сощурился Астарот. — Освежишь в памяти мои прегрешения?
— Вы мне строго-настрого запретили много пить. И ещё насильно заменили любимые сигареты на другую марку, до кучи урезав лимит по количеству выкуренных в сутки!
— Иными словами, позаботился о твоём здоровье? Просто вопиющая жестокость, — сыронизировал Герцог.
— Вот и я говорю, ужас! Просто в ежовых рукавицах меня держите!

Ада уже вспорхнула с кровати и вовсю вертелась перед ростовым зеркалом, оценивая детали наряда с разных ракурсов. Не утерпела. Как любая женщина, перед магией дорогого нижнего белья устоять она была бессильна, и Астарот был прекрасно осведомлён об этой маленькой слабости слабого пола.

— Ваша правда, Повелитель, — вздохнув, признала, наконец, очевидное девушка. — От Вас за 8 лет я слышала запретов меньше, чем моя мама способна произнести за 8 минут телефонного разговора.
— Тогда с чего мне устанавливать их сейчас? — одними глазами улыбнулся Герцог. — Как, по-твоему, чтό отличает Королеву от иных моих служителей?
— Подозреваю, уровень привилегий, — не оборачиваясь, ответила Ада зеркальному отражению собеседника.
— Например?
— Например, она может принимать ряд решений, не советуясь с Вами, но при этом действуя от Вашего имени, — предположила девушка первое, что пришло на ум.
— Так, — согласно кивнул Астарот. — Что ещё?
— М-м-м… — меченая закусила губу. — Ну там, наверное, всякие дипломатические миссии, закрытые мероприятия для узкого круга лиц…

Почему-то вспомнилась королевская чета Британии и, в частности, активная культурно-политическая жизнь принцессы Дианы.

— Верно, — подтвердил демон и эту догадку. — Если в мой домен прибудет кто-либо из коллег, равных мне по рангу или выше, ты обязана будешь оказать этим лицам самый радушный приём.
— Вельзевул? Асмодей? Люцифер?!

От осознания масштабов последствий для города при личном визите владыки Преисподней Ада даже прихорашиваться бросила. Этот демон способен был по щелчку пальцев стереть с лица земли многомилионные поселения. А уж если их целая делегация явится…

— Ой-ой-ой, лучше бы не надо Его Величеству нас посещать, Повелитель.
— Это ещё почему? — поинтересовался Герцог.
— Боюсь, у Вас очень специфические вкусы, и я Вашему гостю совсем не понравлюсь. Как бы не вышло чего… Эль скандаль, — честно выразила сомнения кандидатка в Королевы.
— Вынужден огорчить, но тебе придётся ему понравиться, Арьен, — усмехнулся Астарот.

Но по холодному блеску чёрных глаз его ясно читалось, что сейчас покровитель нисколько не шутит.

— Однако ты не назвала главной привилегии монаршей особы, Арьен. Ну же, вспомни хотя бы императрицу Екатерину Великую. Помимо прочих своих многочисленных талантов, чем славилась эта дама? — задал Герцог наводящий вопрос.
— Тем что строила роскошные резиденции своему фавориту графу Орлову, — не будучи настроенной на исторические беседы, продолжала дурачиться меченая.
— ФаворитАМ, если точнее, — поправил собеседник. — В точку, ma chère! Энергичная была женщина. И государством успевала управлять, и с философами-просветителями* переписываться, и личной жизни время уделять не забывала. Которая, к слову, была весьма бурной: по свидетельствам современников, у императрицы насчитывалось 23 близких друга мужского пола.
— Хотите сказать?..

Ада медленно приблизилась, сев на край кровати, в изножье.

— Я хочу сказать, что здоровой, молодой, привлекательной женщине свойственно иметь определённые… физиологические потребности, которые она имеет право удовлетворить, — спокойно произнёс демон.
— Но я… Вы же… мы… Это неправильно… это же измена!

От трещащего по швам шаблона Ада совсем растерялась.

— У людей — да, измена. Допустим. Но разве в этой комнате ты видишь хоть одного человека? — склонив голову набок, обворожительно улыбнулся Герцог.

Тон его вдруг сменился на сухо-канцелярский, каким душеприказчик зачитывает последнюю волю усопшего и условия получения наследства.

— Как Королева ты сможешь выбирать себе фаворита из числа смертных и будешь вольна решать, пользоваться этим правом или нет. Лишь одно условие останется неизменным навсегда: мне ты отказать не имеешь права ни в чём.

— Мне… — девушка судорожно сглотнула, облизав пересохшие губы, — требуется время переварить эту сногсшибательную новость…
— Сколько угодно, — широким жестом обозначил Астарот свою щедрость.

И поманил к себе.


***

— А всё-таки, Повелитель, Вы ведь так и не ответили на первоначальный вопрос, — хитро сощурив глаза, улыбнулась Ада, довольная тем, что подловила покровителя на попытке увильнуть.
— Разумеется, у меня есть дети, я же не монах, — вернул Герцог не менее хитрую улыбку. — Хоть и люблю наведываться в святые обители.
— А любимчики среди них есть? — раззадоренная любопытством, не отставала девушка. — Это сын или дочка? А как зовут?

По красивому лицу демона пробежала мимолётная тень задумчивой печали.

— Индира… — произнёс он и, поднявшись, направился к балкону.

Щелчок пальцев — и по его фигуре заструился тонко выделанный хлопок рубашки и свободных брюк.

— Индира… — эхом повторила девушка.

Редкое имя родом из Юго-Восточной Азии. Ада не помнила, как оно переводилось с санскрита, но точно знала, что им нарекают девочек в Индии, любимой стране Повелителя.

— Признаться, я только одну Индиру знаю, — сев на кровати, произнесла она вдогонку удаляющемуся мужчине.
— Она и есть, — бросил через плечо Астарот и потянул на себя створку.

Прохладный воздух летней ночи ворвался в спальню, смешиваясь с томными ароматами, пахнул в лицо свежей струёй, запутался в чёрных волосах.

— Подождите, — спохватилась Ада. — Индира Ганди — Ваша дочь?! **

И, спешно накинув лежащий рядом халат из чёрного шёлка, она скользнула следом за покровителем.

— Обалдеть! Сама Индира Ганди! Это же… с ума сойти!
— Что же тебя так удивляет? — снисходительно улыбнувшись, тихо спросил Герцог.

Демону были приятны её живые эмоции искренней заинтересованности и восхищения.

— Да не каждый день с отцом таких людей встречаешься! Она же великая женщина, уникальная с своём роде! — захлёбываясь от восторга, принялась болтать девушка. — На Вашем месте я бы лопнула от гордости за такого потомка. Её именем называют фонды и точки на карте. Вот в Москве, например, есть площадь Индиры Ганди. Я почему знаю? Там МГУ недалеко. И я когда думала туда поступать и ездила на подготовительные курсы, всё время выходила на этой остановке и шла пешком.

Воодушевлению Ады не было предела. Рассуждая вслух, рассказывая покровителю о его собственной дочери, она загоралась всё больше.

— Серьёзно, Повелитель, Индира классная. Очень сильная личность. Чтобы в такой консервативной стране с жёсткой кастовой системой — и в её-то время, не то что сейчас — пойти против обычаев, не побояться публично заявлять о своей гражданской и политической позиции, да вообще вверх тормашками все законы перевернуть! И одним своим примером показать огромному числу людей, что женщина — это не предмет интерьера! Её ведь столько раз власти арестовывали и всячески преследовали, но она не сломалась. Это лишь закаляло её. А потом и вовсе министром стала. Единственная за всю историю Индии женщина-министр! Вы прикиньте? И по сроку «правления» её только отец превзошёл. Если бы не это убийство… По сути, она изменила массовое сознание миллионов, целой страны, и далеко за её пределами.
— Ничего удивительного, Арьен, всё закономерно, — отозвался демон, оперевшись о перила и смотря в сад. — «Тёмные» дети наследуют часть нашей силы. И если они приходят в этот мир, то способны в одиночку вызвать в нём кардинальные перемены. Таково их предназначение.
— Да, так и есть! — подхватила Ада. — Вашу Индиру по всему земному шару знают, и вроде даже признали женщиной мира. Не помню, какое издание и в каком году правда…
— Ты неплохо осведомлена по части истории мировой политики, — похвалил Астарот.
— Ой, да чего там, всего лишь Википедия, — махнула рукой та. — Подростком мне нравилось читать про жизнь всяких замечательных людей. Искала себе кумира, ну знаете эту тинейджерскую психологию… Хотелось быть похожей на кого-нибудь из великих, быть крутой, а не прозябать серой, никому не нужной, незаметной мышкой…
— Ты очень похожа на её мать, — обласкав девушку взглядом, сказал Герцог.
— Правда? — улыбнулась Ада.
— Такая же своенравная, гордая, строптивая и непокорная.
— Похоже, Вы не ищете лёгких путей при выборе спутниц, раз на те же грабли второй раз наступаете, — смутившись таким внезапным откровением, попыталась перевести всё в шутку меченая.

Но Астарот продолжал всё так же серьёзно:

— И ты рождена не для серости, Арьен. Я знал это с самой первой нашей встречи.
— То есть Вы уже тогда?.. — приподняла брови Ада.
— Да, мой выбор был сделан 20 лет назад. Тебя это смущает?
— Просто… мне было пять, — озадаченно протянула девушка. — Как можно по мелкой, вредной соплячке понять, что вот, перед Вами стоит будущая претендентка на титул Королевы?
— Может быть, по тому, что эта соплячка мало того, что не боится тебя, как другие дети, так ещё и способна устроить тебе взбучку?

Ада успела лишь ахнуть и рефлекторно ухватиться за его плечи, когда Астарот приподнял её и усадил на бортик перил лицом к себе.

— Или по тому, что, немного подросши и достигнув совершеннолетия, эта дерзкая, непослушная, неуправляемая соплячка способна довести тебя до белого каления?

Шёлковый пояс соскользнул на балконную плитку. Распахнутые полы халата — и выпущенная на волю ткань заструилась по спине девушки, щекоча приятным холодом. А руки демона уже ласкали свою Галатею, готовые сорвать последний покров…

— Или по тому, что эта соплячка постоянно говорит тебе ненавистные слова. «Нет», «никогда», «ни за что».
— Вот оно как, — подавшись вперёд, прошетала Ада. — Значит, Великий Герцог привык, что все всегда беспрекословно ему подчиняются?

Ощутимый рывок-притяжение был ей красноречивым ответом, заставив крепче вцепиться в его плечи, чтобы не потерять равновесие и не упасть с высоты.

— Кажется, да… — прошептала она, смотря ему в глаза, чувствуя, как тело охватывает новая волна желания.

Теперь и Астарот хотел большего, но девушка — только что притворно мягкая, податливая, покорная — вдруг увернулась от поцелуя.

— Моя очередь желать, — выгнувшись, она оставила влажный след на шее Герцога.
— Что ты хочешь?.. — спросил он.


***

Над серебряной гладью Оби две темнеющие фигуры с огромными крыльями кружили в предрассветных сумерках…

Анастасий Олегович среагировал на угрозу мгновенно. Как он был, он рухнул на землю и распластался там будто бы какой-то придворный, склоняющийся перед персидским падишахом. Учитывая, что он пал ниц перед очевидной — очевидной для его быстрого ума — угрозой своей жизни, то есть перед Смертью, коя есть бог богов и король королей, эта метафора сейчас была вполне уместной и оправданной.

Воронов, впрочем, не был бы Вороновым, если бы не попытался увеличить свои шансы на выживание здесь и сейчас всеми разумными и неразумными средствами. Потому он крикнул, имея в виду докричаться до бесполезного ничтожества и рассчитывая, что то в своей умственной слабости и вбитом в него подобострастии подчиниться мгновенно и без излишних размышлений:

— Ко мне! Быстро!

Вот. Учитывая то, как он упал, и то, где в отношении него стоял этот придурок, был шанс, что тот, приблизившись, станет на секунду другую для губернатора живым щитом. Этого, будем рассчитывать, будет достаточно, чтобы отступить — отползти — обратно в бронированную машину.

Все только честно и только само собой разумеющимся. Старость — всевластные старики — всегда прикрываются жизнью молодых. Всегда выставляют их живым щитом между собой и Смертью. Так было и в Персии, и в Греции, с ее враждующими городами государствами и дряхлыми архонтами, посылающими в бой молодых гоплитов, и в России испокон веков. Только правильно, если это будет так здесь и сейчас.

Нет никакого Предназначения. Мы все решаем сами - и я, оборотень, машина Смерти, созданная убивать, отвожу удар, направленный в беззащитного. Прощай, шанс принести жертву демону. Прощай, информация о федералах. Я ведь обещал Марине, что не перейду грань дозволенного, что не пойду по головам... Кто же знал, что все обернется так?

Я чувствую, что сказал что-то не то. Чую, как чует собака немой укор хозяина, но времени на разъяснение нет. Его вечно не хватает. Ничего. Мы обязательно все обсудим, все решим, все будет хорошо - только нужно разобраться с одной мелочью. Мелочью, которая мешает.

По сравнению с Мариной Унгерн - мелочь!

Услышав голос Адама и выстрелы - нашел-таки своего вампира! - я круто развернулся и, выхватив пистолет левой рукой, нажал на курок. Выстрел. Шаг. Выстрел. Шаг. Во мне нет сомнений. Нет жалости. Впервые я испытываю спокойное, осознанное и всепоглощающее желание убить.

Тот, кто довел Марину до всего этого, умрет. И мне совсем не стыдно.

Людоящер кашеварил откровенно "спустя рукава", а все потому что он был занят неким другим делом. Готовил бунт! В тайне. Каждый раз наливая в плошку порцию жратвы Нур заговорщицки подмигивал и шипел:
– Шшшшшссс? – и зловеще отрезал голову очередной рыбине, так что уже ближе к абордажу у него был полный котел рыбьих голов.

Фиолетовый купол, окутавший вражеское построение, доверия не внушал - мало ли какие губительные силы призвал этот лысый из подулья?
-Отделение, слушай мою команда!- Проорал Циль-Нельсон в бусину вокс-передатчика. Вторые номера - прижать огнём паскуд! Первые номера - пристрелить псайкера!- Сообразив, что он сейчас скомандовал, Гораций спешно добавил: -Вражеского! Вражеского псайкера!- И. на всякий случай, подал пример, выстелив в поименованного лысого.

      Когда все закончилось, бойцы нашли себя там же, где и пали, или оставались стоять. Окружающий поляну частокол кустарника еще колыхался после разошедшегося от камня божественного удара, но в остальном — казалось, что потраченные на раздумья минуты были вне течения времени и реальности. Тел, совершавших на поляне ритуал дроу, не было видно, их просто развеяло пеплом. В остальном, о произошедшем напоминали лишь проплешине в броне и одежде, что остались от вражеских выпадов и магии. Ну и спасенный эльф на алтаре, которого уже освобождал паломник. Надо сказать, освобождал не слишком успешно, потому как большинство эльфов одного дроу от другого не отличали, и правильно делали. Благо, что этот конфликт будет решен малой кровью, или вообще бескровно.

      Поднявшаяся Иллиамкиира, тихо ругаясь на подземном, разглядывала двадцатисантиметровую дыру в своей кирасе, которая осталась после удара столба пламени. Такое, наверное, даже Горану не под силу исправить, поэтому кирасу дровийка в конце концов сняла и сбросила в траву.

      Что касается прочих — то не было загадано ни одного материального желания, и понять, были ли они исполнены, можно будет только попав в ситуацию, где они будут востребованы. Раньше всех это поймет Горан, когда по возвращению попадет в очередную лавку, где торговец ему улыбнется и осыплет комплиментами. Поймет — что иногда знать, что человек врет, бывает не очень то и приятно. Шанти удивится тому, что его наконец-то оставят в покое, он перестанет притягивать косые взгляды, и те, кто раньше собирались воткнуть ему в спину кинжал, просто пройдут мимо. Эльстер обнаружит в себе силы лечить людей и нелюдей касанием, которым ранее обладал лишь Ганс. Ганс же сможет понять о том, исполнено его желание или нет гораздо позже. Капитан Ричард тоже будет сомневаться в исполнении чуда еще долгие и долгие годы, лишь годам к восьмидесяти поняв (если шальная стрела не сразит его раньше), что руки все также крепки, а печень и желудок еще ни разу его не подвели. Что касается Амелии, то она узнает о исполнении просьбы лишь когда попадет в ситуацию подобную этой, и узнает, что за нее будет кому заступиться, где бы она ни была.

      Впереди был отдых на этой же поляне, что оказалась освещена лунным светом даже глубокой ночью, а далее и путь домой. Хатч’Д’Ас свое обещание сдержал и отплатил сполна, даже с некоторой премией, как золотом, так и своим обещанным мечом. По его словам — поход окупился сполна, камень удалось активировать и, более того, теперь это место силы само по себе сможет расчистить и облагородить лес вокруг, будучи идеальным проводником для божественной энергии. Дроу уверил, что изменения не заставят себя ждать. В качестве подтверждения, он просто указал Ричарду на дровийку, мол, сам увидишь, в чем сила моего божества, и как оно работает.

      — Может это «не честно», но тяжелые времена требуют решительных действий… — Ганс то уж точно поймет, что изменилось. Окружающая каждое живое существо аура стала из грязно-серой, вполне себе яркой и чистой, даже чище чем у Ричарда, хах.

      Ну а что будет дальше, покажет время. Впереди были переговоры, поездка по долинам, военные хлопоты и много чего еще…

Я вскакиваю, когда слышу выдвинутое Инной условие. Недолго продлился миг моего спокойствия. Подавляя страх (который увеличивается с каждым шагом), я бросаюсь к Адаму.

— Пожалуйста, не делай этого! Не нужно крови! Есть... Мы найдём другие методы! Не нужно... Не нужно никого убивать!

Почему я говорю это? Ведь ещё несколько часов назад она пыталась убить Сергея. Что во мне говорит - милосердие? Или страх, что это убийство запустит цепочку событий, которая скуёт и разобьёт то будущее, что я хочу видеть? Что это - мои искренние чувства или холодный расчёт?

Может быть, кто-то знает ответ на этот вопрос. Кто-то - но точно не я сама.

фон Гросенхоф всегда любил море. А Изя всегда любил хороший гешефт. Поэтому неведомо как очутившись в пиратской Гавани выбор у не совсем истинного арийца был предельно очевиден: записаться на пиратский корабль, заниматься этническими зачистками, бороться за чистоту крови и правильную хгасовую пхгинадлежность золотых дукатов, дублонов и прочих пиастров.А принадлежать они, как известно, должны достойнейшим. То есть, нам.
С выбором корабля тоже особых проблем не возникло: всё население Пиратской Гавани гудело, как пчелиный улей "Перехватчик"!.. Капитан Фаэтон снова привёл своих молодцов!.. Да-да, тот, который раньше был "Морской Аспид"... Трактирщики, заказывайте ром бочонками и новые столы с лавками!.. Шлюхи, покупайте кремушек от потёртостей, пригодится, вот увидите!". Явно лихие ребята пожаловали, нам с таким по пути. Поискав по кабакам и борделям боцмана и не обнаружив его нигде (видать, хорошо гуляет, ещё один плюс), фон Громенхоф явился лично к капитану.
- Герр корветтен... эээмм, кригсбригенкапитан! Их мельде гехорсам: желаю записаться к Вам в команду. Йа, парусное дело знаю: марсель от брамселя отличаю. Натюрлих, шкот от гитова тоже! Знаю картографию, навигацию и торпедное дело. Откуда? А хрен его знает! Есть, занять койку в кубрике!
Пока команда гуляла на берегу, фон Гросенхоф, бывший офицер кригсмарине, а ныне рядовой матрос пиратского брига, осваивал свой лебенсраум в кубрике и с оптимизмом смотрел в будущее. Но когда команда пожаловала на борт... Химмельсхерготт, и это - самая грозная команда Семи морей? Унтерменш на унтерменше! Ну, тролль - ещё ладно, но полурослики? Зелёные недомерки? И только Бетти радовала белыми волосами и голубыми глазами - истинная арийка даже после смерти сохранит чистоту крови!
Палуба всё время качалась под ногами: память подсказывала фон Гросенхофу, что так быть не должно: во время боевого похода же судно идёт гладко... Его походка никак не могла приспособиться под качку, не то, что остальные члены экипажа, которые ходили по палубам и коридорам вразвалочку. И вот, когда прозвучала команда "Обееед!", и весь экипаж, ругаясь и толкаясь локтями, устремился на камбуз, новоиспечённый матрос не справился с качкой и давкой, отлетел в сторону под напором очередного голодного пирата и шмякнулся о переборку...
-

Так, и шо у нас тут? Обед? Шоб я так жил! Товахгищ кок, а это кошехгно

?
Кошерно ли, нет ли, а другого всё равно ничего нет, плюс оказалось весьма вкусно.
-

Таки на халяву и хлохгка твохгог... Бхгаток, а шо тут пхгоисходит, - толкнул Изя локтем в бок соседа по столу.

-

Шо? Скохго абохгдаж? Да шо ви такое говохгите? У меня аллехгия на свинец и сталь! Я таки пхгедпочитаю золото! А нельзя ли алтехгнативную службу? Скажем, все на абохгдаж, а я на камбузе кахгтошку буду чистить. Да що б ви понимали: абохгджи пхгиходят и уходят, а кахгтошка таки всегда нужна!!! 

Услышав явный, недвусмысленный и крайне неуважительный отказ, Изя опечалился и начал готовиться к неизбежному: точить подобранный в Пиратской гавани кинжал (хочется думать, что его таки потеряли, а не выкинули за ненадобностью) и смазывать тетиву и механизмы у не менее, чем кинжал, битого жизнью арбалета, который выдали уже здесь, на борту. Потом старательно калил болты на огне, чтобы при попадании не гнулись, а могли пригвоздить цель к палубе или к мачте. Потом перевешивал то так то этак ордена и медали на своём форменном мундире, чтобы пуля попала не в тело, а расплющилась о медальку. Но наград так мало, а сердце такое большое... Ухх, до чего на абордаж-то неохота...

После мучительных раздумий, Яромир собрал всех единоверцев и объявил о своём непростом решении. Главный ведун "Круга Велеса" заявил, что сегодня их небольшой языческой общине, как и тысячу лет назад, нанесло коварный "удар в спину" своё же государство. Чародеи и воины могли бы принять этот бой. Но даже в случае победы, которая слишком маловероятна, супротив всего государства их силы ничтожны. Только зря людей погубят. А ведь это - самое ценное, что у них есть. Поэтому, как ни горько бросать всё, во что было вложено столько сил и времени, Яромир принял решение о роспуске "Круга Велеса". Как и тысячу лет назад, волхвам и жрецам придётся оставить всё на разграбление "опричникам Великого Князя Владимира".

"Но не отчаивайтесь, братья и сестры! Это ещё не конец! Наши Боги по-прежнему с нами, и мы всё ещё можем нести Слово Богов среди людей! Из любого поражения можно и нужно делать выводы! Теперь мы знаем, кто наш истинный враг! Быть может, не мы, но наши духовные наследники, учтут наши ошибки и будут сильнее нас! И тогда вновь восстанут кумиры наших Богов на Священных Землях!"

Яромир объявил сотрудникам ФСБ, что его люди готовы оставить всё оружие и священные предметы в Святилище в обмен на обеспечение безопасного прохода и отсутствие преследования в дальнейшем. Но когда начался исход единоверцев, сам Яромир решил, что пришло его время окончательного ухода. Он поджёг Святилище сразу в нескольких местах, дабы оно не досталось ворогам. И сам остался внутри, помешать тем, кто попытается потушить пламя. Вот теперь Яромир мог отойти в Вырий со спокойной душой. Ведун сделал всё, что мог, дабы выйти из положения с наименьшими потерями. И принёс Богам свою последнюю, искупительную жертву. Теперь хоть не стыдно будет предкам в глаза смотреть...

Для атмосферности и лучшего вчувствования в текст:

Его поцелуи обжигали холодом. Срывали с губ судорожные вздохи, заставляли сладко выгибаться от волн мурашек, бегущих вдоль позвоночника…

Демон и смертная. Гений и скрипка. Его прикосновения — словно игра виртуоза: как никто другой он знает, как извлечь из этого хрупкого, нежного, капризного инструмента гармоничное звучание, как раскрыть его неброскую красоту. Герцог в совершенстве владеет музыкой чувственности.

Касания его пальцев — лёгкое и уверенное, скользяще-щекочущее, одними кончиками ногтей и дразнящее, расслабляющее и подобное удару хлыста, скромно-вкрадчивое, почти целомудренное и бесстыже-настойчивое — такие разные, каждое восхитительно в своей индивидуальности… Астарот импровизирует, прямо сейчас создавая волшебную, неповторимую мелодию — и упругое тело молодой женщины в его объятиях чутко отзывается на задетые струны.

Ада до сих пор не верит, что всё это происходит наяву, с ней, с ним — с ними обоими. «Вместе» — вот главное слово, ключевое, краеугольное. Она всегда думала, что демон — это значит один, одинокий, одиночество в абсолюте. Но теперь она ощущает иное — единство и единение. Когда один — это качественная сумма двух единиц. Когда один — это значит един с кем-то. И, словно помешанная, она улыбается блаженно, закрыв глаза, а губы способны шептать, как мантру, лишь одно слово:

— Повелитель… Повелитель…

Безумен и он, срывая, сдёргивая, избавляясь от всего лишнего — этой последней преграды из тонкой ткани, отделяющей его от мечты. Почти восемь лет он ждал этого. Молчал, не выказывая нетерпенья ни словом, ни жестом, любуясь на расстоянии, желая и грезя, как однажды прильнёт к этой молочно-белой ложбинке меж ключиц, а потом скользнёт ниже, ниже… Как сейчас.

— Astaroth…

Сбивчивый шёпот над самым ухом. Его истинное имя. Так, как только она одна умеет произносить. Так, как только она одна умеет позвать — страстно, с желанием, обвив шею руками и прикогтив, словно кошка, от удовольствия.

— Astaroth…

Уже не шёпот — стон. Словно удар током. Пробуждает, зовёт, велит!*

Истинное имя. Страсть, упоение, призыв, восхищение, блаженство — всё слито в нём. Оно подстёгивает и влечёт. Оно приглашает и предлагает. И впившись в губы — податливые, полураскрытые — Астарот жадно пьёт этот любовный напиток с поспешностью измученного жаждой. Ненасытно, алчно, взахлёб, так, что в уголке выступает алая капелька. Ада тихо вскрикивает.

— Прости, — бормочет он, отстранившись. — Прости, я не могу долго...

Сдерживаться всё сложнее. Воля демона сильна, но как же трудно сейчас стягивать её цепями самоконтроля! Тает секунда за секундой — и истончается нить самообладания… Кроваво-красное медленно струится тонким ручейком по подбородку, щекочет ноздри, дразнит, сводит с ума своим ароматом. Запах чистоты и целомудрия. Запах невинной девушки, ещё не знавшей мужчины. Редчайшая жемчужина для обречённого на бессмертие.

— Ариане… — шумно выдыхает Герцог, прижавшись, зарываясь носом в копну смоляных волос.

И вместо собственного имени ей слышится умоляющее: «Пожалуйста». Демон не владеет её телом, у него нет на него прав — и сейчас лишь одно слово может решить всё. Её слово.

— Нет, — шепчет Ада, подаваясь навстречу разгорячённому мужскому телу. — Я не давала своего согласия.

Она дразнит — обнимая. Играет — чувствуя, что ей самой долго не выдержать. Отталкивает — не в силах оторваться от него и зная это.

— Повелитель… Великий Герцог Преисподней… Доверенный самого Люцифера… — пальцы закапываются в непослушные завитки его волос, шёпот щекочет ухо. — Каково это, зависеть от воли слабой смертной?.. Нравится?..

Тихий, мелодичный смех и прикушенная слегка мочка. Даже теперь она мучает и терзает, издевается, изводит. Рабыне нравится это пьянящее чувство власти над своим господином. Стоя на краю бездны и готовая шагнуть в неё, она жаждет упиться этим ощущением допьяна. Напоследок. А потом сделать шаг в чёрную пучину неизвестности и улыбаться, смеяться, хохотать в лицо Хаосу! Потому что хотя бы на один миг её краткой жизни путы были разорваны, и гордая птица сделала взмах свободными крыльями. Чтобы быть пойманной в силки — уже навечно.

— Дрянь! — шипит демон, с размаху припечатывая девушку к стене в слепом порыве придушить.

Но нет, не ненависть руководит им в эту минуту — а всепоглощающий, почти животный страх. Он безумно желает её и страшится потерять теперь, когда так близок к своей мечте. А потому с силой стискивает своё сокровище — «Не отдам, не отпущу, ты только моя!».

А всё же она ему не принадлежит. И единственное, что он может сделать, это не выпускать её из объятий и целовать, целовать, целовать...

Ей наверняка больно — мужчина гораздо сильнее, а уж мужчина с духом демона… Но сейчас, лаская его в ответ, она счастливо, победно смеётся.

— Вот и мне не нравится! Я не рабыня и никогда — слышишь? никогда! — ей не буду!

Глухое рычанье вперемешку со стоном, закопавшееся в её волосах… Его прерывистое дыхание толчками вырывается из груди. Астарот зол и готов выть от разъярённого бессилья. Душу разрывает надвое. Эта дьяволица во плоти намеренно изводит его — прикончить мерзавку, вытрясти из неё дух! Но как вырвать дыхание жизни у этих губ, ласкающих и шепчущих «мой Повелитель»? И рука, уже сомкнувшаяся на хрупкой шее, вдруг слабеет.

Её жестокая игра и отказ лишь сильнее подстёгивают в нём желание обладать. Горячая мужская плоть упирается в низ живота — и Ада дрожит. От ответного вожделения. От сладкого стыда. И будоражащего страха.

Вожделение. Десятки раз она видела это в фильмах, читала в книгах, но не знает, каково оно на самом деле. Как рождается, осязаемо ли, каково на вкус?.. Не знала до сих пор.

Смущение. Щёки заливает румянец. Ада стыдится собственной наготы и очарованного взгляда, который та вызывает. Мужчина никогда прежде не смотрел на неё так. Наверное, подобное восхищение охватывало души увидевших пречистую Богоматерь…

Страх. Она боится сделать последний шаг, разделяющий «до» и «после», потому что за этой чертой — неизвестность, и сделанный выбор нельзя отменить, не существует волшебной кнопки «перемотка» или «пауза». Ей неведомо, что ждёт дальше — и вместе с тем любопытно: что там, за дымкой тумана? Тайна отталкивает и влечёт. Она страшится этой неопределённости — и жаждет её! Это как, стоя над пропастью, прыгнуть с обрыва. Умея летать. Куда унесут тебя твои крылья, Ада: вверх или вниз?..

И она прыгает. В тот момент, когда её глаза, наконец, сказали «Да», невесомость принимает девушку в свои мягкие объятия.


***

Она помнила смутно, сумбурно. Столько красок, столько ярких оттенков и переливов — все они смешались в причудливо-безумный хоровод на полотне экспрессиониста…

Библиотека, утопающая в тенях c бликами тусклого света. Почему-то нет дивана и кресел, и столик исчез куда-то… Лишь ковёр и она на нём, распростёртая навзничь.

Ранка почти запеклась — тонкий бордовый росчерк чуть заметен. Такой же, будто отзеркаливающий своего брата-близнеца, и на ладони Герцога. Ада не знает, зачем. Сейчас это так неважно…

Обнажённую кожу приятно согревает и щекочет его дыхание, перемежающееся едва ощутимыми поцелуями. Астарот не спешит. Некуда и ни к чему — впереди вся ночь. И сегодня она принадлежит только им двоим…

Глаза девушки прикрыты, но по трепещущим ресницам демон читает всё, как в раскрытой книге. Ему ведомы все тайны, бурлящие в этом теле и душе. Кроме одной.

Он знает, как выглядит наслаждение, каждый его оттенок — и хочет показать ей все до одного. Он бесконечно долго ждал этого момента, чтобы теперь с головой не окунуться в омут блаженства. Демон умеет лишь забирать? Ложь. Верх его счастья не в том чтобы отнимать и коллекционировать. В его природе — щедро дарить, взамен получая во сто крат больше. Таков Герцог, Великий и великодушный.

Она хочет обнять его и прижаться, но руки предательски не слушаются. Трудно пошевелиться. Стоит немалых усилий вынырнуть на поверхность истомы, разлепить тяжёлые веки и…

Вспышка испуга. Паника пляшет в расширившихся зрачках. Девушка лежит в центре сигила Повелителя, и мерцающие синим края заключают её в свой ласковый капкан. Она пленница? Добыча? Жертва?!


Ледяной ужас выплеснулся на сознание — Ада рванулась и тут же вскрикнула: невидимые путы больно врезались в запястья. Не может быть! Её обманули и предали? Нет, нет, нет!

Астарот мягко склоняется, гладит её по щеке успокаивающе и нежно.

— Верь мне. Так нужно.

Вспышка боли. Распятое тело выгибает, и крик бесконтрольно рвётся прочь из груди. Ада умоляет его остановиться и прекратить, но слышит лишь победное, упивающееся собственным триумфом:

— Моя! Отныне моя!

Властная рука смыкается на беззащитной шее. Астарот страшен в этот миг. В его глазах — ни тени сострадания. Лишь холодная, коварно-ликующая ухмылка. И одинокая слеза бежит по щеке Ады — теперь уже женщины. Все мы одиноки в своей боли.

Вспышка экстаза. Она бьётся в его объятиях, слившись с мужчиной воедино, царапается и кричит — на этот раз от блаженства. Астарот молча любуется ей, лукаво улыбаясь краешками губ. Этой ночью у самолюбия Великого Герцога роскошное празднество.

Последнее, что помнила Ада, прежде чем провалиться в негу полузабытья, это его прикосновения. Указательный палец, смоченный в вязко-багряном, старательно выводит на её теле семь знаков — скользнув от заветного завитка волос и пробираясь всё выше, выше… А Повелитель напевает что-то на латыни.

4Э 201
14-ое месяца Первого Зерна, Фредас
Около полудня
Имперский Город, Сиродил
Район Тайбер Плаза

Начало месяца Первого Зерна выдалось в Столице на удивление холодным. После сравнительно мягкой зимы и солнечной оттепели в конце месяца Восхода Солнца, когда снег со льдом растаяли, казалось бы, навсегда, зима неожиданно вторглась в земли Хартленда снова — с севера подули холодные ветра, несущие с собой мокрый снег, пробирающий до костей ветер и колючую морось. Непогода стояла почти неделю, внеся свои коррективы в планы жителей Имперского Города — открытие ярмарки в честь дня Первого Посёва, обычно проводимое 7-ого числа, решено было перенести на два дня из-за непогоды. Похоже что из всех лишь только торговцы мехами и тёплой одеждой воспринимали непогоду как благословление Восьми — они вновь заполонили улицы и рынки с остатками нераспроданного за зиму товара.

Холодный ветер, помимо осадков, принёс с севера ещё и дурные вести: обстановка в Скайриме накаляется с каждым днём. Верховный король Истлод скоропостижно скончался, его сын Торуг наследовал разделённую страну. Ярл Истмарка, пользуясь народным недовольством из-за запрета поклонения Талосу, открыто выступает за сецессию и независимость Скайрима от Империи, и ряд ярлов других восточных владений ему симпатизируют. Торуг, в свою очередь, вроде бы на словах и поддерживает Империю, но с настроем своих восточных вассалов ничего не делает. На улицах и в тавернах только и слышно как это обсуждают. Говорят, что Император и Совет Старейшин сейчас вырабатывают какой-то план действий — но никто не знает чего ожидать от молодого Торуга, да и от нордов вообще. Впрочем, не так давно в газетах опубликовали заявление представителя Совета, где общественность попытались успокоить, заявив что ни один из находящихся сейчас на Юге легионов куда-либо передислоцировать не планируют. Помогло, впрочем, не сильно.

Совпадение это, или нет — но именно сегодня, в день, когда господин Агрий Тертуллиан назначил для встречи группе "соискателей", впервые по-настоящему потеплело. С юга подули тёплые ветра, а брусчатка на улицах лоснилась на свету после недавно прошедшего дождя, и Башня Белого Золота в пробивающихся сквозь облака солнечных лучах сверкала словно втулка вселенского колеса.

Особняк Тертуллиана, где была назначена встреча, находился в районе Тайбер Плаза (до небезызвестных событий он был известен как Талос Плаза), через два квартала от отеля "Тайбер Септим" и представлял из себя довольно типичное двухэтажное здание в имперском стиле — стены из серого каменного блока, декоративные колонны, небольшие окна, высокие потолки, крыша покрытая тёмно-бирюзовой черепицей. «Соискателей» для работёнки Тертуллиана встречал усатый пожилой дворецкий представившийся как Гафф: не то коловианец, не то бретон (вполне возможно - метис). Он проводил каждого в гостевую комнату на первом этаже, где к удобствам искателей приключений был тёплый камин, софа, мягкие декоративные стулья и небольшой столик с угощениями в виде вина и фруктов. Один за другим искатели приключений прибывают, пока в конце концов не прибывают все. Гафф, сверившись в итоге со списком (и ведь любят имперцы свои списки!), спустя какое-то время приводит с собой процессию из нескольких человек во главе с хозяином дома.

Агрий Тертуллиан встречал гостей крепким рукопожатием и тёплой приветственной улыбкой. Это был мужчина далеко не молодой, с морщинистым лицом и седеющими волосами, но с уверенным взглядом, твёрдым шагом и военной выправкой. В нём абсолютно всё было по-коловиански: характерный профиль, высокие скулы, длинный прямой нос, простой костюм из тёмного сукна и грубоватый амулет Зенитара на груди. Потратив немного времени на формальные приветствия, Агрий уселся на предоставленное дворецким кресло, налив себе вина. Вместе с ним в кабинет вошло ещё двое - пожилой клерк из Имперской Канцелярии по имени Сервий Вокула в характерных одеяниях, несущий папку с листками пергамента, и не представившийся личный писарь Агрия с охапкой свёрнутых бумажных свитков. Клерк присел неподалёку от Агрия, писарь остался стоять в углу.

Отпив вина, Агрий развернул кресло к гостям. Чуть прищурился, разглядывая каждого по-очереди — немного остановив взгляд на Солинаре, а затем и на Кае, как-то недобро покачав головой — однако, в конце концов, прокашлялся и заговорил. И говорил он долго.

— Итак, господа. Как вы уже наверняка знаете — я созвал вас здесь сегодня потому, что мне нужно сделать одно дело, и нет для меня способа сделать его качественно, кроме как нанять людей со стороны — беспристрастных, профессиональных, амбициозных и готовых пойти на оправданный риск ради достойной награды. То есть - вас.

— Задание которое я вам поручу звучит просто на словах: мне необходимо найти нибенейца по имени Септимий Рекс, и доставить его сюда, ко мне, в этот самый дом. Я хочу особо отметить - Септимий нужен живым, и мне крайне желательно что бы прибыл он сюда в целости и сохранности, в добром здравии.

— Дело в том, что Септимий Рекс — мой боевой товарищ, торговый партнёр, и просто старый друг. И ещё отличнейший специалист в горном деле, я хочу отметить. Вместе с ним мы начинали бизнес вскоре после Войны, и своему текущему состоянию я, во многом, обязан ему. Однако... много лет назад наши с ним пути разошлись. Септимий отправился на Юг, в Эльсвейр, где вскоре осел в Риммене. Мы продолжали дружбу, общались по-переписке — в том числе обменивались новостями и торговой информацией, и через него я раньше закупал кое-какие редкие материалы, которые в Сиродиле не найти. Но в живую мы больше не виделись. Всё было хорошо, пока не так давно он... не перестал выходить на связь.

— От наших общих знакомых я получил сведения, что своей деятельностью в Риммене мой друг Септимий нажил себе нескольких влиятельных врагов и нарушил несколько местных законов, от чего теперь вынужден скрываться, опасаясь за свою жизнь и свободу. Но я также имею вполне достоверные сведения что территорию бывшего Королевства Риммен он не покидал, и не сможет покинуть сам без риска быть обнаруженным. И ещё я имею основания полагать что он ещё жив. Старого лиса Септимия не так то просто изловить, уж поверьте мне на слово. Именно поэтому я и отправляю туда вас, мои дорогие друзья — для того что бы вы помогли ему бежать на родину.

— Естественно, что на словах то всё просто... а на деле я предвижу, что у вас возникнет немало трудностей. Во-первых — вообще попасть в Риммен. Как вы наверняка знаете, бывшее независимое Королевство Риммен ныне является частью каджитского королевства Анеквина, которое, в свою очередь, является вассалом... да что там, фактически — придатком, частью Альдмерского Доминиона. Проход через границу будет не самой простой задачей. Вторая трудность — это найти Септимия на месте. Он активно скрывается от местных властей, у меня нет с ним прямого контакта, и он не ждёт помощи извне. Третья — покинуть страну вместе с ним и добраться сюда, избежав внимания его недоброжелателей.

— Однако и награда за успех ваших трудов будет соответствующей, будьте уверены. — Агрий сделал паузу, кивнув своему писарю, и тот разврнул один из свитков и задекларировал монотонным голосом. — Тридцать тысяч дрейков золотом и драгоценными камнями; либо землевладение в графстве Коррол рыночной стоимостью до двадцати семи тысяч дрейков с регистрацией соответсвующего титула и правом наследования; либо объект недвижимости в черте Имперского Города или округе Уотерфронт рыночной стоимостью до тридцати двух тысяч дрейков, возводимый на заказ согласно предпочтениям и эскизу Соискателя. — Агрий поблагодарил писаря, и продолжал. — Слышали? Каждому. Награда достанется каждому из вас, если Септимий окажется здесь. Даже если кто-то из вас, не дай Восемь, погибнет при выполнении задания, но Септимий в итоге будет спасён — на награду может претендовать супруга, законный наследник, или любой другой представитель Вашей семьи.

— Естественно, я обещаю это не на словах. Мои писаря совместно с представителем Имперской Канцелярии подготовили договора для каждого из вас. Условия выполнения задания, награды и порядок их получения — там всё чётко прописано. Каждый из вас получает по копии договора, вторая копия отправляется в офис Имперской Канцелярии на хранение.

В этот момент писарь Агрия, явно уставший стоять в углу со свитками в руках, наконец их раздал — прошёлся среди соискателей и раздал каждому по два экземпляра. Достал откуда-то чернильницу, несколько перьев, бумажку-промокашку. Поставил всё на стол. Господин Тертуллиан, дав немного времени на ознакомление с бумагами, продолжил.

— Время на спасение Септимия — календарный год с момента подписания договора. Однако я готов ждать больше, если от вас будут какие-то известия. Договор также будет аннулирован, если Септимий Рекс погибнет. В таком случае вы имеете право только на выплату неустойки в размере 7,5% от обещанной награды. Если же Септимий Рекс погибает по вашей вине — то никакой неустойки не будет, даже не просите.

Прокашлявшись, Агрий достал из кармана одеяний конверт из плотной белой бумаги, с тяжёлой смоляной печатью и оттиском его инициалов - "А.Т."

— Однако, отпускаю я вас не один. Я отдам вам ещё и это письмо. Текст письма писал я сам, и там содержится довольно подробное описание моего друга: его внешность, приметы, привычки, где его в последний раз видели, и тому подобное. Также там есть кое-какая личная информация, которую я не хочу сейчас раскрывать, но которая должна помочь вам завоевать его доверие при встрече. Письмо в запечатанном конверте, но самое главное — оно зачаровано, и его текст зашифрован методикой географического мнемоскрипта. Вместо текста читающий видит только абракадабру, случайный набор символов, пока не отнесёт его в строго определённое место. И это определённое место — Тоненака, древний акавирский храм в самом центре Риммена. Там и только там его текст сложится в осмысленное повествование. Я надеюсь, вы понимаете, что учитывая факт того что за Септимием охотятся местные власти и ещё даэдрот знает кто — я предпринял максимальные меры предосторожности, дабы исключить попадание любой информации не в те руки.

Агрий положил письмо на стол перед Соискателями.

— На случай утраты или порчи письма, или если же вас не пустят за городские ворота или внутрь храма Тоненака — вы может найти нашего с Септимием общего знакомого, бретона по имени Грегори Тиббин. Он последний, кто общался с ним, и собственно от него я получил большую часть информации, записанной в этом письме. Грегори - монах в аббатстве Мурвотч, что буквально в нескольких милях от Риммена. Вы всегда сможете найти его там. О вашем приходе он будет заблаговременно оповещён и окажет любую возможную помощь в поисках.

— И последнее. Дорога предстоит дальняя, и я не имею права отпускать вас за просто так. Я выдам небольшой аванс на дорогу. Шестьсот дрейков, каждому. Из них двести дрейков вы получите здесь и сейчас наличными, сразу при подписании договора. Ещё четыре сотни дрейков — увы, но именным векселем, обналичить который вы сможете предъявив его в банке Риммена, где у меня открыт счёт. Более того — мои писаря и господин Вокула из Имперской Канцелярии сразу подготовили вам дорожные грамоты, которые подтверждают ваше право покидать территорию Империи до конца следующего года в связи с служебной необходимостью. Они ваши, прямо сейчас. Считайте это жестом доброй воли. Только, я надеюсь, вы понимаете что разрешение покинуть Империю — не даёт вам автоматического права въехать на территорию Доминиона или его сателлитов.

Закончив свой монолог, Агрий отпил немного вина и сложил руки на груди, глядя на соискателей.

— Если у вас есть какие-либо вопросы - я весь внимание.

Обстановку генеральского кабинета Владимир рассматривал с нескрываемым интересом. "Так вот, значит, где обитает "главный сатрап" Новосибирска", - мелькнула мысль. В период военной службы Волкову уже доводилось бывать в кабинетах высших офицеров, так что, ничего принципиально нового для себя чародей не заметил. На пару секунд зацепился взглядом за портрет Верховного Главнокомандующего, затем - мельком глянул на золотые генеральские погоны. Сколько-то там звёздочек? А уже потом уставился на собственные руки в металлических браслетах.

На самом деле, Владимир считал, что это очень даже хорошо, что его привели именно сюда. Хуже, если бы он очнулся закованным в кандалы, а в камеру явилась бы всё та же "гражданка следователь". Это означало бы, что чародей своим "взбрыкиванием" не добился бы абсолютно ни-че-го. "Это фиаско, братан", как говорят современные студенты. А так, выходит, Владимиром заинтересовался аж целый генерал ФСБ. А это вам не "хухры-мухры". Надо пользоваться такой возможностью.

- Товарищ генерал, что бы Вы ни решили, знайте: я вам не враг. Вашей подчинённой я уже всё сказал. Но могу и повторить. К нападениям на ваши объекты я не причастен. Да, я использовал свои чародейские способности, чтобы найти того, кого искал Крамской. А потом эту же информацию сообщил Кравцу, когда Крамской пропал. И всё. Я даже не знал, что под зданием краснообской администрации находится объект ФСБ, хотя интуиция мне подсказывала, что там не простая "ОООшечка". И не смотря на свою фамилию, волками Новосибирска я не командую. Более того, именно из-за пропажи Крамского они теперь точат на меня и моих единоверцев зубы, будто бы это я убил Николу. А теперь получается, что им вас следует "благодарить"? Может, в том и причина второго нападения? Как Вы считаете?

Владимир посмотрел на генерала вопросительно.

- Кравец относится ко мне с неприязнью, и уж точно не стал бы выполнять мои приказы. Но, относительно остальных оборотней, он, хотя бы, вменяемый и на отморозка не похож. Поэтому, я ему и сообщил, где крайний раз видел Крамского. Надеялся, что передаст остальным оборотням и те перестанут преследовать меня и моих единоверцев. Вообще, я до сих пор не могу поверить, что он напал на людей. Мне он казался... - Владимир пожал плечами, - ...сторонником гуманизма? Но, возможно, его "гуманизм" распространялся только на собратьев-оборотней? Если так, то он тот ещё лицемер.

Владимир вновь сделал паузу, давая возможность собеседнику осмыслить сказанное. Волков чуть подался вперёд корпусом.

- Товарищ генерал, я правда хочу Вам помочь. Даже не смотря на возникшее... недоразумение. Как бы ни смешно это прозвучало, но я искренний патриот нашей Родины. Вы ведь знаете, что я старший лейтенант запаса, и даже сейчас работаю на благо сограждан - работаю преподавателем в ВУЗе, помогаю клиентам найти пропавших людей и украденные вещи. Думаю, Вы понимаете, что именно неподобающее обращение, а также некомпетентность и превышение служебных полномочий со стороны Ваших подчинённых вызвали с моей стороны ответную реакцию. И, прошу заметить, что хоть я и действовал жёстко, однако, старался держать себя в рамках и избегать летальных исходов, чтобы Ваши люди остались живы. Это ли не доказательство того, что у меня нет и не было цели убивать Ваших сотрудников? И пока Вы принимаете решение, как со мной поступить, у меня есть встречное предложение. Как на счёт того, чтобы взять меня в штат своим сотрудником?

Königsblauer S04: лол, вспомнил одну вещь

Königsblauer S04: В общем, давненько уже я играл в игру Freedom Fighters

Königsblauer S04: Там среди персонажей был дедок, который ГГ выручил, помогал американцам воевать

Königsblauer S04: Навел на главного советского генерала в Нью-Йорке, чтобы ГГ его убил

Königsblauer S04: А потом выяснилось, что он полковник КГБ и все Сопротивление слил своему спецназу, а сам стал главным после смерти генерала

Königsblauer S04: Так вот, теперь у меня охуенное чувство дежавю

Königsblauer S04: ))))))))00000000000

Königsblauer S04: В общем, ты лично меня пока не очень убедил.

Königsblauer S04: Думаю, стоит прояснить некоторые моменты.

Königsblauer S04: Ты можешь сколько угодно пугать нас летающими тарелками из Новой Швабии, но формально ты – всего лишь наш наниматель. Поэтому условия

Königsblauer S04: 15к сразу. Раз ты владеешь архивом Рудека - механизмы должен знать.

Königsblauer S04: Каждому из нас - копии его личных дел из архива. Без всяких вымарываний и такого прочего. Чтобы мы знали, что ты нас не разводишь, как утку на дудку. Ну и всякие рабочие контакты оттуда же - оружие, машины, документы, всякое такое. Опять же, без изменений. Если кто-то имеет другие запросы - пожалуйста.

Königsblauer S04: После этого будем разговаривать о деле, тут тоже будут нужны некоторые вещи и факты. Кстати, а где гарантия, что тн Эдом уже не нашел и не размножил архив Рудека в нужных количествах и с первоначальными данными, до которых ты уже не дотянешься? Ведь даже если Рудек сам по себе застрелился, МИ-6 вычислить его смерть и начать делать вещи - пара пустяков.

Harker: Хотите по делу? Окей, получайте. Только правда.

Harker: В Боснии вы столкнулись с агентами Операции Эдом. Формально это подразделение МИ-6, занимающееся борьбой с международным терроризмом, используя «самые прогрессивные методы». Поскольку эти методы слишком радикальны, само существование организации тщательно скрывается.

Harker: Заявленная цель Эдома – лишь ширма, оправдывающая для руководства страны его существование. До этого они боролись с шпионами, а после пытались устранить Гитлера. Теперь вот на повестке дня террористы. Неизменно одно – использование Эдомом того, что внутри организации называется особыми биологическими активами (ОБА).

Harker: ОБА – это сверхлюди, а скорее даже нелюди, если брать во внимание их способности, близкие к тем, которые принято отождествлять с вампирами, как бы дико это ни звучало. Нет, я не долбанулся и не утверждаю, что в Боснии вам противостоял именно вампир. Но, полагаю, вы сами могли наблюдать, что ваш противник обладал несвойственными человеку способностями.

Harker: Эдом – ваш враг, поскольку вы прямые свидетели его деятельности, а также обладатели более веских доказательств в виде файлов Леннарта. Надеюсь, вы не догадались от них избавиться? Эти четыре публикации, что я прислал, должны были показать, как Эдом избавляется от хвостов. А мой враг – по многим причинам, хотя бы из-за бесчеловечных методов, которые они используют. Я считаю, что Эдом представляет большую опасность для мира, чем терроризм, с которым он якобы борется.

Harker: Считайте меня кем-то вроде Сноудена или Ассанжа. Я стараюсь пролить свет на неприглядные стороны работы спецслужб. Основная моя специализация – хакерство. Пару лет назад я узнал про Эдом и с тех пор занимаюсь только им. У меня есть осведомитель внутри, мелкая сошка, в точности не знающая, чем её работодатель занимается. Он сливает мне их внутренние документы.

Harker: Из этих документов Эдома я узнал про Рудека, Леннарта и его файлы. Взломав Рудека, узнал про вас. Дело техники. В архивах Рудека есть подробное досье на всех, с кем он работает, включая ваши настоящие имена и места, где вас следует искать. Пока Эдом не получил к ним доступ, я могу слить им дезинформацию, давно мёртвых или совершенно недоступных агентов, до которых они никогда не доберутся.

Harker: Что касается личной встречи, то это пока невозможно. В моём деле главное – это анонимность. Возможно потом, если мы начнём доверять друг другу. Пока будет достаточно сказать, что я знаю ваше текущее местоположение и, желай я от вас избавиться, мог бы это сделать прямо сейчас. Так что о деле мы всё-таки поговорим здесь.

Harker: Эдом прямо сейчас охотится за одним человеком, важным для моей миссии. Это журналистка Оливия Лью. Сейчас она находится в Марракеше, куда за ней уже отправились оперативники Эдома. Нужно помочь ей добраться до Гибралтара. И в этот раз Эдом не станет использовать ОБА, так что повторения боснийской ситуации не будет.

Harker: Если справитесь, я удалю ваши данные из архивов Рудека. Также я заплачу 30 000 евро каждому. Но это только начало. После того, как мы свалим Эдом, вы сможете никогда больше не думать о деньгах.

  Грим разглядывал чужой корабль, подслеповато щуря свой единственный глаз. Непонятно, кто именно суетился у них на палубе, но силуэты выглядели посолидней давешних кобольдов. И леди боцман вон как оживилась — а она так оживлялась только при виде крутых мужиков, которых можно победить. Во всех смыслах. Судя по ковыляющим на полусогнутых матросам (и даже некоторым офицерам), по тому как они украдкой чешут в паху и шепотом спрашивают друг у друга мазь от аллергии, во время прошлой стоянки в порту Астра победила половину команды «Морского Аспида».

  Итак, противник уже достаточно близко, чтобы познакомиться с новым приобретением Грима. В руках орка появился громадный мушкет, по весовой категории лишь немного не дотягивавший до бортового орудия.

  - Тяжесть — это хорошо. Тяжесть — это надежно. Даже если не выстрелит, таким всегда можно врезать по голове, - убеждал Грима торговец со странным акцентом, которого орк повстречал прямо перед отплытием. Он впаривал наивному пирату древнюю пищаль времен царя Гороха, причем уже тогда, судя по всему, списанную из за непригодности. Но лишние аргументы были ни к чему — Грим был просто очарован размерами этой крошки. Он ни черта не смыслил в канонирском деле и свято полагал, что в морском бою побеждает тот, кто громче и страшнее шумит. И эта штука обещала быть просто дьявольски громкой.

  Грим направил блестящее медью жерло своей БУМ-ПАЛКИ куда то примерно в сторону вражьего шлюпа и нажал на вот эту хреновину, прямо по инструкции торговца. Приклад лягнул в плечо словно бешеный мул, которого перед этим накачали под завязку зельем бычьей силы, из дула вырвался сноп пламени и даже, кажется, слегка качнулась палуба под ногами. А уж какой был грохот... Грим не видел, что происходит на палубе противника, но судя по произведенному им шуму, приходится негодяям несладко.
Потому что бабахнуло будь здоров.

  Орк довольно осклабился. Никогда еще он так приятно и с пользой не тратил сотню дукатов. За исключением пошитого на заказ КАПЕТАНА ЖОПОНАДИРАТЕЛЯ, конечно.

Когда машина остановилась и этот кошмар оказался позади, Джон кое как вылез с заднего сидения, попутно выронив на сидение пистолет, скинул с себя бронежилет который душил не хуже кредитки... И присоединился к Агнессе на обочине.
- Что б еще раз в эту проклятую страну, - Заноза утер рот рукавом, кажется ничуть не заботясь о его чистоте, - да ни за что в жизни...

По приходу в себя, приведению в порядок и небольшого отхождения от этого кошмара, Джон занялся привычной работой по смену личности. К счастью у него это было довольно отработано, так что единственное чего он ждал - поскорее отсюда свалить. Ну и изучить диск и информацией. Там точно должно было быть что-то, из-за чего их чуть не убили.

Когда Агнесса прыгнула Ивану на колени, перехватила управление джипом и врезала по газам, Иван внезапно почувствовал, как душу захлестнуло восхищение и... желание? Впрочем, ничего удивительного: в ситуации смертельной опасности включается сначала инстинкт самосохранения, а потом инстинкт размножения, организм рассуждает примитивно: "не смогу сохранить себя, так хоть потомство оставлю напоследок!". Но до чего это не ко времени! И ведь не отодвинешься никуда: позади спинка водительского кресла. Единственная надежда, что Агнесса, увлечённая рулением, не заметит, что ей в спину что-то упирается. А Иван обнял её сзади. Нет, не из желания поприставать, а чтобы на крутом вираже хрупкую худенькую не швырнуло в сторону на крутом вираже ил того хуже - не хрястнулась головой об руль или приборную панель. Тогда всем кранты. Но ты попробуй объясни это организму, он же не понимает, у него же инстинкты. Словом, та ещё выдалась поездочка!
Когда группа вернулась в гостиницу, Иван снова организовал всем ужин с большим количеством выпивки, словно извиняясь за свою бесполезность.
- Господа, мы все по гроб жизни обязаны жизнью Агнессе! Нашей спасительнице троекратное "Ура!-Ура!-Ура!"! Камил, великолепный выстрел! Если бы не ты, может, нас и мастерство Агнессы не спасло бы. Кто нибудь понял, что это была за херня? ...

Проболтав весь ужин с коллегами по опасному бизнесу, на следующее утро Иван занялся новыми документами. Разумеется, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что неведомые противники могут выйти на Рудека и Соломона, а через тех - и на группу наёмников. Не то, чтобы это было так уж вероятно: ни Георг ни Соломон не продержались бы столько лет в этом бизнесе, если бы не умели держать язык за зубами, но в таком деле лучше пересолить, чем недоперчить. Так что сбриваем бороду, оставляем только усы, меняем причёску, наносим на лоб грим, берём бланк, мастерим печать и становимся... ну, скажем, подданным Нидерландов Маттиасом ван дер Коокером. Однако пока новоиспечённый Матиас работал над документами, мыслями он снова и снова возвращался к Агнессе и тому, как сжимал её фигурку в объятиях, и от этого рука его была не столь тверда, как обычно

Чешуйчатые дохли целыми пачками. Не сказать, что тролль многого ожидал от хилых коротышек, но… всё равно слишком просто. Рок фыркнул и затряс башкой, сбрасывая со своих плеч орущего гоблина. Поковырявшись когтем в заложенном ухе, здоровяк хрустнул костяшками, отошёл на несколько шагов от края палубы, примерился, взял хороший разгон и… прыгнул.

Приземлился Обжора уже на другом корабле. Прокатившись прямо по одному из его защитников, тролль быстро поднялся на ноги и флегматично оценил, что осталось от расплющенного кобольда. Судя по открытым переломам и сипловатому хрипу – не так уж и много. Ну что же. Пюрешку Рок тоже любил.

Последний свой стон поломанный кобольд издал уже в слюнявой пасте тролля.

Раунд 16

Тем временем. Посейдон.