Голосование пользователя

Что же, если раньше Натаниэль и испытывал какие-то смутные симпатии к прогрессорам, то теперь у него был вполне весомый поводи их недолюбливать. И пускай идея о том, чтобы мстить за отца не самому Стальному, а технически, к его делам с покойными никакого отношения не имевшему ученику, отчасти немного напоминала памятную притчу о купце ищущем золотой не там, где потерял, а там, где светло, но как же этот Современный бесит.

Ни тебе доблестной дуэли на заклинаниях, ни хотя бы хорошего абордажа. Не успел Беззаветный начать читать речь о том, что он прибыл для того, чтобы устроить достойное испытание так называемым современным технологиям, как дирижабль развернулся левым бортом и дал залп. И надо сказать, то, что сотню разогнанных стальных шаров размером с кочан капусты корабельный щит Удачи держал заметно хуже, чем одиночные мощные залпы магией света оказалось не самым приятным открытием за день. Конечно, ситуацию мог бы переломить принц лично, восседай он на верном драконе, тем более, что дирижабль все еще выглядел вполне горючим, но… верный питомец все еще щеголял сломанным крылом и остался дома.

В общем, в итоге, пришлось еще и отступать, отбиваясь от вражеского десанта, расстреливающего корсаров из пневматических винтовок, даже не спускаясь на своих паровых ранцах на палубу, где им можно было бы выпустить кишки саблей. Ни трофеев, ни добычи и что особенно обидно, ничего из этой артефактной машинерии, ни пушки, ни рюкзаки, ни ядра, на которых, как оказалось, было какое-то не слишком хитрое, но довольно подлое зачарование на основе хаоса, позволяющее им проскальзывать через стандартные защиты не удалось скопировать Завистью. Только время зря потратил.

Впрочем, лиха беда начало? Ошибки, как известно, делают нас сильнее, по крайней мере тогда, когда нам хватило удачи их пережить и ума сделать выводы. А крыло у дракона еще зарастет. Опять же и вовремя отступить, это совсем не то же самое, что нелепо рухнуть на землю. В следующий раз, еще посмотрим, кто от кого бегать будет. Самое главное, что самозаявленный Защитник Королевства наконец нашел, что-то достаточно достойное того, чтобы защищать от него общество. Кто еще кроме него, спасет Королевство от опасностей техногенного развития? Лишь только его верный рыцарь в белых доспехах.

А гонка… ну а что гонка. Не бессмертный же в конце концов дядюшка Вдохновленный. У так и не подписавшего отречение, в отличии от куда как более слабовольных родственничков Натаниэля, наверняка, будет еще один шанс. И к тому времени восходящая звезда Громгардов будет куда как лучше подготовлен. Наверное.

Тяжело вздохнув Гийом отложил газету и ухватился обеими руками за виски, запустив пальцы в и без того, не слишком часто растущие на голове из-за постоянных попыток повыдирать их себе волосы. Не то, чтобы сейчас редеющая прическа не была самой маленькой и нелепой из его проблем. Чего уж там, чтобы избежать грядущих неприятностей, он бы с радостью согласился бы облысеть полностью. Сейчас время думать о том, как бы сохранить голову а не растительность на ней.

И ведь только все только начало налаживаться, после того, как пропоица и мот Анри, сменился тихим затворником Белафом, предпочитающим возиться себе со своими механическими птичками и не мешать ему восстанавливать хоть что-то из разрушенного имущества рода. Как эта амеба вообще умудрилась влипнуть в королевскую гонку? Да и умудрилась ли вообще? Может мальчишка просто надумал себе невесть чего, воображение то у него всегда было живое. Вбил себе в голову, что он какое нибудь там Благородство или какие вообще они бывают эти короли-маги. Увы, Волчице Карросеан и этого хватило для того, чтобы избавиться даже от мнимой угрозы.

И если предыдущему Сиятельному, ох уж это «тонкое» семейное чувство юмора, хотя бы хватило ума заделать наследника, перед тем, как сломать себе шею, то теперь точно жди в гости «наследничков» всех мастей. Каждый мелкий род из соседей теперь обязательно перетряхнет свое генеалогическое древо, чтобы вспомнить, что триста лет назад у их деда вторая жена точно была из клана Гасхаэлей, а значит они самые что ни на есть законные претенденты на бесхозное наследство. А значит быть агрессивной дележке и резне. И резать эти благородные будут, разумеется, не друг друга, жиркого карася которого на всех не хватит.

А что хуже всего, ему даже податься отсюда некуда. Это вон этому счасливчику Тагу повезло родиться ублюдком от проезжавшего мимо мага. А Гийом Кане есть ничто иное, как движимое имущество и приложение к этим землям. Только вот кому нужен заведующий финансами рода, который все равно этих финансов будут лишать, деля на всех наследников, нехай, у тех, кто это придет делать и свои казначеи имеются, а его в лучшем случае отправят конюшни чистить, а скорее всего и просто уберут, как слишком много лишнего знающего. А подаваться в бега… ну и далеко он удерет со своей подагрой? И куда? Добрый день, сударыня я беглый бездарь, не хотите ли доверить мне свои денежки. Смешно. Может яду выпить? Или с руин замка спрыгнуть, небось, отраву из черной мантрикоры никто старику бесплатно тоже не предложит.

От печальных раздумий медленно скатывающегося вниз по спиральной лестнице в бездну отчаяния старого поверенного в финансовых делах рода отвлек скрежет металлических когтей. Тоже та еще придурь, тратить столько денег не на механических солдат, хотя бы, с помощью которого можно было бы отвоевывать земли, о которых решили «позаботиться, раз уж хозяин не может» соседи, а стаю почтальонов и соглядатаев. Впрочем, чем бы дитя не тешилось, и хотя бы не тратил на солдатиков больше, чем они вообще могут себе позволить, бывает, говорят и такое. А сейчас уже и вовсе плевать.

На стол, между тем упало письмо, помеченное ярлыком «срочной почты». Сюда оно, конечно, попало гонцом, в обычный королевский почтамп, а вот уже там его прикрепили к специально дежурящей птице, зная, по эту «прогрессивную» мысль принца. Сургучная печать, дорогой пергамент, явно важная депеша. По идее, такое надо бы отдавать принцу лично в руки, да только сейчас с этим определенные проблемы. А потому, покрутив немного бесполезное послание, которому уже никак не догнать своего адресата Гийом уже хотел было закинуть его в ящик стола на бессрочную побывку, да зацепился взглядом за адресата.

– Кто такой Барон Рабанофф?

Дежавю?

Ощущаете ли вы его так же остро, как ощущаем его мы в редакции Вестей Королевства, дорогие мои читатели? Но сначала, конечно, минутка скорби по безвременно покинувшему нас Энесу Ненасытному. Прекрасному человеку и любящему отцу, мужу, зятю и так далее, никогда не умевшему отказывать членам своей семьи. Скорбеть по господину Мятежному, по понятным причинам, к сожалению, пока было бы немного преждевременно. Тем не менее, нам разумеется, повезло, что его возвращение никак не повлияло на ход древнего заклинания. А то, как бы иначе мы обошлись без нашего регулярного источника неуверенности в ближайшем будущем?

Впрочем, как и всегда в таких случаях, в дело сокращения числа, но конечно не качества источников грядущих потрясений, внесла свой вклад и Госпожа Трагическая Случайность. За те несколько дней, на которые Королевская Астрологическая Палата отложила озвучивание полученных ими результатов, она собрала более чем обильную жатву. От неудачно поперхнувшегося кадыком прямо на дуэльной арене Принца Сиятельного, о котором вы вряд ли до сегодняшнего дня что-то слышали. И до отравления несвежим чаем Джошуа Вольного. О, нет-нет волнуйтесь, уважаемые читательницы, милый чудак в цветочной шляпе жив, просто у него разболелся живот, и он подписал отречение. Ах да, ну и Принцесса Дрожащая, говорят, не смогла удержать себя в руках, столкнувшись с Принцем Вдохновенным.

Впрочем, обо всем этом вы уже слышали, или как минимум, можете прочитать на страницах нашего издания в подробностях позже. Сейчас же не буду вас дальше томить и перейду к тому, что по-настоящему вас всех интересует:

Лидеры гонки:

1. Натаниэль Беззаветный:

Добрый близнец толи покойного, а толи уже и нет Одночасового Величества, ожидаемо, открывает наш рейтинг. Ничего удивительного в том, что в свое время и при жизни последнего нередко высказывалось мнение, что лучше бы к трону стремился «светлый» и что не маловажно «не безумный» из наследников Тишайшего. Молодой, романтичный и склонный то к массовым амнистиям пиратов, то к показательным казням. Ну не идеальная ли кандидатура? Многие, впрочем, на фоне всего перечисленного, сравнивают его не столько с отцом, сколько с дядей, Принцем Сиятельным, город которого он к слову и унаследовал после таинственного исчезновения «законно признанной» наследницы. Но до тех пор, пока он не женится на ком попало, в общем-то, почему бы и нет?

2. Бенедикт Вдохновенный:

Вероятно, не слишком сильно осчастливленный тем фактом, что его поставили на второе место гордый обладатель королевского аспекта Гордыни, по старой доброй традиции, объявивший об этом при первой же возможности. Что, впрочем, не лишает его славы умелого политика не первый год лавирующего между интересами сразу двух крупнейших партий. Так что, не удивительно, что речи о своих планах на будущее Королевства звучат по-настоящему воодушевляющее. До тех пор, пока не задашься вопросом о том, где этот прекрасный во всех отношениях кандидат был двадцать лет назад.

3. Райнхольд Могучий:

И замыкающий троицу тех, кого окружающие действительно хотели бы увидеть живым и здоровым на троне, а не где-то в другом месте и при других обстоятельствах, фаворит тех, кто возможно слишком буквально понимает риторику о том, что у власти должна стоять Сильная Личность. Впрочем, справедливо будет признать, что Принц Райнхольд успел зарекомендовать себя как возможно не самый остроумный, но что важнее компетентный и заботящийся о процветании своей провинции правитель. Рискну предположить, что лишь острые кончики эльфийских ушей, то и дело выглядывающие из его лесных владений помешали ему занять позицию повыше.

Чудаки и безумцы:

4. Виктор Увлеченный:

А вот у этого господина, пожалуй, гораздо больше шансов занять лидирующее положение было до того, как он открыл рот для речи. Поскольку, даже при каком-то нездоровом ажиотаже, которые некоторые из членов совета, похоже, испытывают в отношении древних родов магов безумия, обещание превратить страну в полигон для своих экспериментов впечатлило все еще не каждого. А я, там временем рискну напомнить вам старую, но от этого не менее актуальную пословицу: «Не обязательно быть магом безумия, чтобы быть сумасшедшим. Но вот для того, чтобы быть магом безумия…»

5. Роконкордия Роскошная:

Не самый плохой пример первой части этой пословицы, ищущий прямо следом. Между прочим. Ибо казалось бы, что надо отмочить, чтобы тебя поставили в рейтинге ниже, чем безумного ученого, создающего химер прямо из своих родственников прямо на их похоронах? А вот, оказывается и так можно. И всего-то надо обозвать покойного короля «котеночком» а потом залезть под стол. Но зато, даже если не выгорит с короной, по крайней мере, можно не беспокоиться о том, что Королевский Шут останется без преемника. Девочка, при ну очень подозрительных обстоятельствах, пережившая всю семью Певцов Смерти, обещает стать ему достойной заменой.

6. Аннастая Неистовая:

Ну и если вы думали, что дальше падать репутации уже некуда, то на очереди у нас достойная продолжательница дел Рода Карросеан. И если к не очень здоровой тяге изображать из себя зверохимеру оной и сомнительно попахивающему «бизнесу» оной, который в пору скорее какому-нибудь торгашу из гильдии все уже все привыкли, то недавняя жестокая расправа над соперником, во время «безобидной» дуэли до первой крови, еще до того, как был объявлен список участников и их наделили правом испытывать друг друга, говорит нам о том, что плод на этом семейном древе вырос под стать держащим его корням. Ох… надеюсь теперь со мной не случится какого-нибудь несчастного случая. А то с людьми говорящими некоторым правду в глаза, говорят, частенько случается.

– Я совершенно уверена, что рассуждали о инструменте для всех магов, а не только аристократии. Но... Возможно, я не расслышала некую часть ваших слов и беспочвенно подозревала вас? – задумчиво спросила Дрожащая. Последующие слова же она восприняла явно негативно, прищурив глаза и с чуть поледеневшим голосом ответив. – Я не люблю тратить время попусту. Давая "гражданам" доступ к знаниям и артефактам, можно дать им беспочвенную уверенность в том, что они стали хоть немного ближе к настоящим магам. Не стоит считать, что эти "питомцы" служат вам из чистых порывов души.

– О, господин Райнхольд. Приветствую, – кивнула головой своему, в некотором роде, коллеге. – Мой вызов был продиктован банальной рациональностью – чем быстрее будет найден новый Король, тем быстрее его испытают на прочность. И раз мы заговорили о дуэлях... Господин Райнхольд, господин Виктор, не хотите ли вы разрешить все наши конфликты в ближайшее время, дабы не затягивать сии безрадостные дни для Королевства?

– Да, все верно, господин Таурос, стандартная дуэль, проигравший отрекается, – Принцесса кивнула, скрыв легкое недовольство от излишне громкого голоса Неостановимого.

Есть такая игра - сёги, похожая на шахматы. Есть у неё несколько древних вариантов. Там есть фигура - пьяный слон - которая превращается в Принца. Однако, наверное, сам слон плохо подходит на роль члена королевской семьи (если, конечно, по новым правилам кинематографа королевская семья должна содержать минимум одного жёлтого персонажа, хотя бы одного персонажа тяжелее 150 килограммов или хотя хотя бы одного слона)?

- Не волнуйся, я постараюсь влепить пулю так, чтобы твоя шляпа не пострадала. Нужно же что-то будет положить в яму, где тебя закопают, козёл старый.

Гыр, как всегда долго думал и вертел в руках странный камень. Дарить камни тому, кто хочет стать вождем... это было забавно. Раньше, говорят, у кого была больше дубина и кто ей сильнее бил - тот и был вождем. Но, видимо, пришло новое время. Гыр чувствовал себя старым.

- Нельзя, чтобы быть много вождей. Вот начнем мы делить добычу - один вождь скажет делить ее так, другой иначе, третий вообще все себе решит забрать. И кто из них главнее? Должен быть один вождь, который говорить - что, кто и как должен делать. Если надо - то он скажет кому надо - придумать как бить сильнее или придумать как сделать камни острее.

- Нельзя чтобы быть много шаманов. Один будет говорить духам одно, другой другое - духи запутаются и вообще не будут делать ничего. Или будут делать что-то третье. Это будет, как бывает с детьми, которые нашли вкусный фрукт и каждый начинает его тянуть на себя - фрукт или упадет на землю и станет грязным и невкусным или они во время борьбы выжмут из него весь сок и победителю достанется только шкурка.

- Нельзя, чтобы женщина была вождем. Дело женщины - заботиться о детях, поддерживать огонь и жарить мясо. Дело вождя - думать о благе племени, охотиться с охотниками, искать вкусную еду с разведчиками. Как женщина может одновременно делать это и заботится о детях? Или она будет пытаться делать и то и то? Так любой вам скажет - нельзя одновременно разбивать камни и собирать вкусные коренья. Или камни будут тупые или кореньев мало найдешь или и то, и то. Или она собирается отказаться от своей сути женщины? Так зачем нам вождь, который так легко предает себя? И не предаст ли она нас всех тогда? Да, она утверждает, что знает какие-то тайны и поделится ими, если станет вождем... Но, скажите, разве так делают? Когда охотник приносит добычу - он делится ею со всем племенем. Когда кто-то разбивает камни - он приносит острые камни в племя и все, кому они нужны берут их.

- Кром всегда говорит хорошо и правильно. И хотя он и говорит, что ему нужны братья, но я говорю - Кром мой вождь и Гыр идет за Кромом. Если Кром говорить мне, что надо думать - я буду думать. Если Кром говорить мне - надо собирать еду - я буду собирать еду. Если Кром спросить мой совет - я говорить то, что думать.

С этими словами Гыр отдает свой камень Крому.

Скрытая за спасительной пеленой сумрака, Ями по широкой дуге обходит бессмертного рыцаря, что гротескной черной кляксой выделяется среди многочисленных бледных силуэтов призраков Арены. Его напускная расслабленность, это всего лишь иллюзия, на деле, он напряжен, он готов к атаке, он ждет её удара и он отличный боец. Но он ещё не знает, что он уже мертв – и на этот раз без шанса вернутся обратно.

И грозный правитель Империи и воин из страны живых мертвецов, знают о том что копье, её волшебный козырь в рукаве, сгодится лишь на два удара, прежде чем потерять свою магическую силу и стать просто громоздкой и неудобной деревяшкой. Чего они не знают, так это того, что два удара это более чем достаточно для девушки по имени Тьма, для того чтобы закончить этот бой. Потому что для победы ей нужен всего один удар.

Холодный ветер пришедший с той стороны – когда она прорвав завесу сумрака возвращается в мир живых.
Дрожь черного лезвия – когда Бальтазар пытается отразить её удар, взмахом проклятой катаны, принесенной сюда с его далекой родины, сородичем Ями. Взмахом невероятно быстрым... и в тоже время опоздавшим на целую жизнь.
Яркая вспышка – когда копье сэра Годрика вонзается глубоко в грудь бессмертного чудовища, и заточенная в нем магия сталкивается с темным колдовством, поддерживающим жизнь в теле монстра.

Асшаит грузно падает на колени, выронив из руки черный клинок. А в следующий миг его тело охватывает пламя.

– Вы видите их не так ли, Бальтазар-доно? Призраков Арены. Души прошлых чемпионов, которые пришли сюда за славой, золотом, властью... или достойной смертью, а вместо этого остались здесь навечно. – Сложив руки на груди, Ями снизу вверх смотрит на поверженного противника, но тень от верной шляпы закрывает лицо аквитанки, так что неясно чего полон этот взгляд – сочувствия или презрения
– Интересно не ждет ли тебя та же судьба, верно senshi? – Тонкие губы темноволосой красотки кривятся в насмешливой улыбке
– Но если тебе все же посчастливится оказаться в царстве Холодной Королевы – передай Ей от меня привет.

Колдовское пламя пожирает тело асшаита, оставив после себя лишь черный пепел, лазурные искры и древнее зачарованное копье – целое и невредимое. Наклонившись, аквитанка осторожно поднимает оброненную рыцарем смерти черную катану и с интересом вертит в руках... прежде чем развернувшись направить в сторону трона, и возвышающегося на нем могучего исполина.
– Бой закончен. Асшаит мертв, Хан. Я сделала то, что сделал ты сотни лет назад – придя сюда никем, я сокрушила тех кто стоял между мной и троном и поднялась к его подножию. И сейчас я бросаю вызов самозванцу что его занял. Спускайся сюда и сражайся, правитель Империи, наместник богов, безымянный раб из пустыни. Покажи мне кем ты был тогда, когда ты был готов бросить вызов богам, а не выполнять их прихоти.

Бальтазар медленно перемещается по арене, выискивая глазами признаки неуловимой исчезнувшей аквитанки. Её присутствие рядом способны выдать любые косвенные признаки – тихий шелест шагов, изменившаяся траектория оседающих в неторопливом вихре песчинок, порывистый вздох за спиной или же беспокойство полупрозрачных призрачных силуэтов, давно и основательно заполонивших арену в глазах Бальтазара.

Он шагает медленно, осторожно, проклятый меч хищно подрагивает в обманчиво расслабленной руке мертвеца. Он идёт, расталкивая застывшие худые фигуры – совсем недавно пронзавшая пространство удивительная энергия испарилась, но всё больше оскалившихся мертвецов выступают из мрака небытия. На ристалище становится отвратительно многолюдно – и пусть зрители до сих пор не подозревают о присутствии проклятых душ, рыцарь смерти видит каждого из них по отдельности и одновременно всех разом.

Хан пристально наблюдает за поединком в ожидании следующего шага аквитанской принцессы.
Бальтазар начинает скучать – и в это самое мгновение она появляется.
Выскальзывает из тени – хищная, неуловимая, восхитительно смертоносная.
Порыв потустороннего ветра выдаёт присутствие следопыта – рыцарь смерти стремительно оборачивается, как раз вовремя для того, чтобы заметить, как она мчится навстречу.

Проклятая катана взлетает, мерцают синим огнём глаза мертвеца.
И лезвие старого как сам мир копья распаляется, вспыхивает и загорается синевой – и эта сокрушительная энергия пульсирует, пронизывает пространство, обескураживает и мерцает ложными вспышками.

Ями прыгает, обеими руками сжимая громоздкий артефакт из далёкого прошлого.
Взлетает, дрожа и резонируя в воздухе, тёмное лезвие меча, готового с удовольствием поглотить ещё одну душу.
Зрители задерживают дыхание и даже сам Хан, подавшись вперёд, впивается пальцами в подлокотники трона.
И синий огонь энергии душ вырывается из закалённого в горниле времени острия. Ослепительная лазурная вспышка проявляет мир в негативе – сокрытая в оружии сила на этот раз на самом деле высвобождается.

Кричит младенец, напуганный светом.
Протирают слезящиеся глаза сотни зрителей.
Криво усмехнувшись, опускает голову Хан.
И лишь Лиенто Виссанти продолжает не отрываясь смотреть на арену.

Асшайский клинок, так и не вкусив крови, медленно падает на переливающийся тенями песок.
Ями отступает на шаг, тоже на несколько коротких секунд ослеплённая взрывом.
Бальтазар медленно опускает голову и смотрит на инкрустированное замысловатой резьбой древко копья лорда Годрика, торчащее в его ещё совсем недавно целой груди.

Едва ли, впрочем, для рыцаря смерти станет серьёзной проблемой подобная рана.
Рука тянется к артефакту, готовая завладеть им и обратить против недавней хозяйки.
Вот только что-то не так. Конечности отказываются внезапно повиноваться.
Синий огонь распространяется в разные стороны от дыры в грудной клетке, охватывая искрами мёртвые ткани.

Бальтазар снова чувствует это – холод, тепло, необходимость в дыхании, боль.
Снова чувствует жизнь – столь иронично проявившую себя перед его окончательной и бесповоротной кончиной.

Колени сгибаются, бьют что есть силы в твёрдый песок.
И пламя взлетает, охватывая огненным столпом силуэт Бальтазара.
Ями смотрит на полыхающий у её ног силуэт – огонь сжирает ткани, броню, кости и плоть.
Несколько ударов сердца – и очередной порыв ветра уносит в сторону переливающийся лазурными искрами пепел. Копьё лорда Годрика остаётся в гордом одиночестве лежать на земле. Целое, весело сверкающее, невредимое.

Небрежно забросив на плечо тяжелое копье (верный чигирики сейчас покачивался на поясе), Ями приветливо махала рукой молчаливым трибунам, словно бы и не было прошлого боя с амазонкой, в котором она обещала Империи и её жителям гибель и разрушение. Из под низко надвинутой на лицо широкополой шляпы аквитанки, в тени которой скрывалась большая часть её лица, широко сияла дружелюбная белозубая улыбка. Темноволосая воительница выходит на Арену так, словно это её первый бой, так словно небо не полыхает всполохами беззвучных молний, а потусторонний ветер не пробирает до костей. Так словно победитель в сегодняшней схватке не удостоится чести встать перед Ханом. Так, словно бы перед ней не стоит сейчас сильнейший воин Арены, непобедимый и кажется неспособный умереть.

И точно также как и раньше, встав напротив своего противника, Ями уважительно кланяется вначале трибунам и Великому Хану, а затем Бальтазару – вот только в этот раз, рыцарю смерти достается более низкий и почтительный поклон. И когда следующая путями теней поднимает голову, на её тонких губах играет насмешливая улыбка.
– Нет, нет, нет, почтенный Хан! – Широкополая шляпа вновь поворачивается к поднявшемуся со своего трона могучему исполину – Моя месть не закончится твоей смертью, это было бы слишком легко. Ты не Империя. Ты даже не наместник богов, как назвал тебя мой уважаемый соперник. Ты тот же, кем ты был когда тебя привели сюда безвольного и сломленного. Ты раб. Тот раб, которому никогда не суждено освободится – потому что он не видит своих оков.
Аккуратно обхватив двумя пальцами край шляпы, Ями поднимает её, чтобы встретится взглядом с непобедимым правителем империи и тем кого называют наместником богов в мире смертных – и хотя её губы по прежнему растянуты в улыбке, взгляд темных глаз прекрасной воительницы полон ледяного презрения.
– Мы ведь с тобой в чем-то похожи, не так ли Великий Хан? Поэтому я вижу в твоих глазах уважение – ты видишь во мне себя, каким ты был в прошлом. Империя отняла у нас обоих дом и семью – и мы оба искали мести здесь, на окровавленном песке. Но когда ты достиг вершины и разбил свои цепи – ты позволил им заковать тебя вновь. Ты стал слугой тех, чья воля и привела тебя на Арену, обменяв свою честь и долг перед душами павших, на вино, наложниц и титул Великого Хана. Ты не наместник богов, ты их слуга, насыщающий их бездонные глотки в обмен на крохи со стола. Ты мне отвратителен! – Тенеходица презрительно сплевывает в сторону и шляпа возвращается на место, вновь скрывая в своей тени лицо прекрасной аквитанки.
– И поэтому ты ошибаешься, Великий Хан. Ты и твои боги должны боятся не его. Они должны боятся МЕНЯ. Потому что когда я займу твой трон – я не стану их послушной рабыней!

Отвернувшись от правителя Империи, Ями разворачивается к стоящему напротив нее чудовищу, перешагнувшему порог между миром живых и мертвых... и радостно улыбается ему, вскинув руку в уже знакомом жесте с выставленными вверх двумя пальцами
– Приветствую вас, Бальтазар-доно! Для меня огромная честь сражаться со столь достойным senshi в решающем поединке. Но позвольте этой скромной, поправить вашу ошибку. Это вы, а не я являетесь величайшим воином... – Аквитанка вновь приподнимает шляпу и игриво подмигивает асшаиту – ...среди смертных. И я уверена, сегодняшний бой всем это покажет.

Прекрасный в своем безумии танец оборвался глухим чавкающим ударом, выбившим дух, сбившим ритм. Земля норовистым рысаком качнулась, бросилась под ноги, закрутилось спиралью сошедшее с ума небо. Словно бы ставшая живой и ужасно тяжелой, алебарда выскользнула из ставших отвратительно неловкими пальцев и глухо упала на землю, взметнув фонтанчики пыли.
Там, где было сыро от пота, разлилось тепло. Поначалу даже больно не было, и Деянира пыталась подняться, недоумевая, почему аквитанка не атакует беззащитную цель. Но сил не было, и когда она неимоверным усилием воли подняла руку, та была вся в крови. В ее крови. И тогда амазонка почувствовала, как из груди, разрывая мышцы и ломая кости вырастает БОЛЬ. Давящая, калечащая, перекручивающая словно старую тряпку мучительная боль.

Упав головой в песок, царапая пальцами и взбивая каблуками землю, она еще силилась подняться, хотя угасающий разум понимал, что это бесполезно. В этот миг она не думала ни об арене, ни о погибших соратниках, ни о родном лесе. Даже о себе не думала, судорожно пытаясь ухватиться за обрезанный Пряхой кончик нити. Но с каждым толчком, с каждой каплей крови живительные соки оставляли ее, превращая еще недавно живое тело в трухлявый пень.
А над головой бежали все так же равнодушные ко всему серые облака, так и не пролившие ни капли дождя. Может, именно поэтому она не смогла. Может, целительная сила небес не наполнила ее корни, оставив только губительную засуху тени. «Может, может, может…» - рефреном бьется слово, пока тучи не заслоняет на короткий миг черное солнце в виде тонкой женской руки. А потом остается только тьма, и даже ветер словно стихает.

Холодно. Внутри еще ледянее, чем снаружи. Боль и усталость каменной плитой давят на грудь. Тяжело дышать. Тяжело говорить. Даже веки поднять нет сил. Но сказать надо. Так ли важно почему, если просто надо? И невнятно, негромко, сквозь кровавую пену на губах она бормочет:
- Я-ми. Ро-за. – слова прерываются хриплым стоном, а в невидящих глазах зарождаются яркие пляшущие круги, - Твой. Цветок. Бери. Ты…

Круги превращаются в маленькую девочку с пепельными волосами и лицом, до боли напоминающем Деянире ее собственное. Одетая в простое беленькое платье, она идет к амазонке и слышно, как шуршит под ногами трава, как разговаривают потревоженные маленькой фигурой листья. Девочка смеется колокольчиками, протягивает ей маленькие тонкие ладошки:
- Вставай, пойдем! Я тебя заждалась! Мама…

Тяжело дышащая, взмокшая от пота аквитанка, опустив голову медленно обходила амазонку по кругу, не обращая внимания ни на всполохи в небесах, ни на крики толпы на трибунах, ни на все ещё накрапывающий дождь, понемногу превращающий песок под ногами в вязкую и липкую грязь. Взгляд черных глаз следующей путями теней был неотрывно прикован к её противнице, которая по каким-то причинам, вопреки всякой логике, никак не желала умирать. Ями уже давно забыла о комичных ужимках и дешевых фокусах на потеху зрителям, но несмотря на всю её решительность, несмотря на все её боевое мастерство, несмотря на то что она прекрасно понимала, что Деянира слабее её...
Амазонка
Просто
Не хотела
Умирать!

– Поздравляю, Тен-сан... – Свистяще прошипела аквитанка, перехватывая рукоять оружия левой рукой убирая с лица намокшие пряди черных как вороново крыло волос – Кажется боги и правда улыбаются вам. Или быть может, они насмехаются надо мной, что признаться честно кажется мне более вероятным. Так или иначе, у меня больше не осталось трюков в рукаве, а вам вопреки всякой логике до сих пор удалось уцелеть. Это финал, Тен-сан. Вы или я – Глубоко вздохнув следующая путями теней, неожиданно со свистом рассекла воздух ладонью, вскидывая голову

– И ЭТО БУДУ Я! Я ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ?! – Взгляд девушки по имени Тьма, был полон неистовой испепеляющей ярости, направленной не только на Деяниру, но и на беснующуюся на трибунах толпу имперского скота и на надменных богов, посмевших ради забавы встать между ней и ЕЁ победой – ТЫ НИКТО! ТЫ ЛИШЬ МАЛЕНЬКАЯ СТУПЕНЬ НА ЛЕСТНИЦЕ МОЕГО ВОЗВЫШЕНИЯ! ЭТО МОЙ БОЙ! МОЙ, ТЫ ПОНЯЛА?! ВОЙНА С ИМПЕРИЕЙ УНИЧТОЖИЛА МОЮ СЕМЬЮ И Я ЗДЕСЬ ЧТОБЫ ОСУЩЕСТВИТЬ ВЕЛИЧАЙШУЮ МЕСТЬ В ИСТОРИИ! – Аквитанка резко развернулась в сторону трибун – ДА, ВЫ ВСЕ УСЛЫШАЛИ ПРАВИЛЬНО, ИМПЕРСКИЕ ПСЫ! ВЫ БОИТЕСЬ ТОГО ЧТО ЖДЕТ ВАС ЕСЛИ ПОБЕДИТ АСШАИТ?! О, ВЫ БЫ МОЛИЛИ БОГОВ О ЕГО ПОБЕДЕ, ЕСЛИ БЫ ВЫ ЗНАЛИ ЧТО ВАС ЖДЕТ КОГДА ЭТА "АКВИТАНСКАЯ ПРИНЦЕССА" СТАНЕТ ВАШЕЙ НОВОЙ КОРОЛЕВОЙ! Я ПОСЛЕДНЯЯ ДОЧЬ ДОМА КАДЗУХИРО, Я ПОКЛЯЛАСЬ ОТОМСТИТЬ ЗА ЕГО ПАДЕНИЕ И Я ЭТО СДЕЛАЮ! И КОГДА ВАШ ХАН ПАДЕТ МЕРТВЫМ У МОИХ НОГ, ВАША ИМПЕРИЯ РАСПАДЕТСЯ НА СОТНИ ВРАЖДУЮЩИХ ГОСУДАРСТВ, ИДОЛЫ КОТОРЫМ ВЫ ПОКЛОНЯЕТЕСЬ БУДУТ НИЗВЕРГНУТЫ С ИХ ПЬЕДЕСТАЛОВ, А ВАШИХ ЖЕН И ДЕТЕЙ БУДУТ РЕЗАТЬ КАК СКОТ – ТОЛЬКО ТОГДА МОЯ МЕСТЬ СВЕРШИТСЯ! ВОТ ЗАЧЕМ Я ЗДЕСЬ, АМАЗОНКА! – Безумный взгляд теннеходицы вновь нашел Деяниру. Хрипло закашлявшись, Ями сплюнула в сторону и медленно вытерев губы тыльной стороной ладони, продолжила уже тише, почти шепча
– Вот зачем я здесь. Мой род был уничтожен, после того как нас обвинили в поражении в войне с Империей. Мой отец был казнен, после мучительных пыток. Наша честь была растоптана. Лишь мне удалось уцелеть и все эти годы... все эти годы я жила лишь местью. Местью, равной которой не было доселе! Вся Империя – в уплату моего долга перед моим домом! Вся Империя – за то чтобы моя семья обрела покой! А зачем здесь ты? Ждет ли ТЕБЯ семья, неважно по ту или эту сторону завесы? В чем твоя великая миссия? Чего ты ждешь от поединка с Ханом? – Аквитанская воительница насмешливо покачала головой, поднимая чигирики и перехватывая его обеими руками – Впрочем... не думаю что ты сама знаешь ответы на эти вопросы. Хочешь я скажу тебе кто ты? Ты – шутка судьбы. Ты насмешка богов надо мной и над моей миссией – поэтому они и улыбаются тебе. Поэтому от моих ударов тебя защищает доспех с моей родины. Как комично это будет, если мой путь оборвется у самой вершины – и не от рук Хана, даже не от клинка проклятого умертвия – а от удара той, которая не смогла выиграть ни одного боя с того момента как ступила на Арену. Хахаха. ХАХАХАХАХА!!! – Тенеходица и правда пронзительно расхохоталась вскинув голову и подставляя лицо каплям дождя
– Смейся Деянира, смейся! Это все что тебе остается! Даже одолей ты меня, все что тебя ждет – это участь стать ещё одной душой, поглощенной клинком асшаита! Так что сделай нам обеим одолжение.... И СДОХНИ НАКОНЕЦ!

И сорвавшись с места, Ями бросилась навстречу амазонке

Арена, увлечённая боем, кажется, позабыла о темном небе над трибунами. Ушёл страх перед наступающим роком. Все эмоции растворились в бескрайнем напряжении, которое создали две фигурки, мечущиеся в центре арены. Удар, отскок, уворот. Удар, полукруг, прыжок. Мимо. Промах. Блок. Как ни пытаются противницы, ни одна из них не может поразить другую. Будто насмехаются боги над ними, отводят верные удары, подгоняют руку в защите. Очередной встречный удар – и Ями с Деянирой вновь невредимы.

В этом вихре стали и воли растворяется неприятное предчувствие от арены. Волны магии Сумерек только наполняют мускулы новой силой, позволяя сражаться без устали. Выполнять такие трюки, после которых обычно уж точно останавливаются бойцы перевести дух. Пляска следопыта и амазонки же, кажется, будет длиться вечно. Раздражение перехлестывает аквитанку, сорвав с себя шляпу она обрушивает шквал ударов. Чигирики летает из стороны в сторону как шаровая молния, сверкая в ярких всполохах неба.

Деяниру сводит судорога: разве возможно человеку отразить такое количество ударов одновременно? Разве возможно человеку столько атак нанести? Ёкнуло под сердцем, закралась слабовольная мысль-воспоминание о зеркальце, спрятанном на груди. Зеркальце-зеркальце, покажи мне судьбу...*

А потом она вспомнила. Вспомнила Ариадну по прозвищу Незрячая, которая была не последней воительницей в их роде. И её любимую присказку: "Глаза бояться, руки делают. Глаз у меня нет, остаётся только делать!". Нельзя, нельзя сейчас тратить её козырь, аквитанка права: хватит полагаться на чужу удачу. Пора и своё умение показать. Закрутилась алебарда со страшной быстротой, так что слилась в единый светлый силуэт блестящего в огнях факелов металла. Первый, второй, третий, четвёртый. Бессильно падает чигирики в песок. Единый вздох проносится над трибунами.

Противницы невредимы. Ярость и напряжение становятся осязаемыми – завихряется воздух вокруг девушек, начиная светиться разнообразными оттенками. Магия выливается через край вместе с боевой яростью. Синее холодное пламя поднимается над Ями. Красно и ярко пылает огонь Деяниры. Сейчас всё решится.


Получатели: Деянира `Куница.


Получатели: Ями.

Хан делает один хлопок – бьют литавры и барабаны, призывая к вниманию зрителей. Конечно, это излишне: всё внимание сейчас и так приковано к Бальтазару и Генри. Бьёт гонг первый раз. Второй. С третьим над ареной проливается дождь. Хан откидывается на своём троне, подпирая кулаком щеку и смотрит внимательно на чемпионов.

Кажется, будто мгновения перетекли в вечность. Замер в напряжении рыцарь Империи, вцепившись в секиру. Бальтазар, согнув колено, положил руку на рукоять катаны. Одна вспышка. Две. Три. С криком Генри срывается вместо, грозное оружие его, несмотря на размеры, сверкнуло в сумерках с ошеломляющей быстротой.

Клинок души оказался быстрее. Учение бывшего её владельца говорило о том, что истинные мастера выигрывают бой ещё до его начала. Похоже, рыцарь смерти начинал постигать аспекты этого мастерства – потому что тускло светящаяся сталь молнией расчертила полукруг, на доли секунд обогнав секиру сэра Генри. Тот не сразу даже понял, что произошло – просто застыл с поднятой над головой секирой. Изо рта плеснула кровь. Капли дождя падали на лицо, в одночасье ставшее восковой маской – душа покидала тело.

И когда на песок повалилось надвое разрубленное тело того, что когда-то было рыцарем Империи, душа Генри уже перетекла в магический клинок асшаита.

Хан был явно недоволен. Лениво махнув рукой, он прекратил бой и дал знак унести тело рыцаря прочь. В его движениях и глазах не было ни малейшего сожаления о судьбе рыцаря – только раздражение тем, что он надеялся увидеть хорошую битву, а его лишили этого удовольствия.

— Асшаит победил! — крикнул он в толпу, поднимаясь с трона и начиная спускаться по ступеням прочь, даже не взглянув на Бальтазара.

Удар впустую. Обжигающая боль в животе. Анчар наносил такие удары сам, и знал, что после них не выживают. Чёрная, будто плоть Изнанки, кровь пролилась на арену. Удар копья был страшен, и кажется разорвал крепление катаны. Кулак по привычке сделал движение, наматывая бесполезную цепь. Собрать её в кулак..

- Ветер подвёл меня. - эти слова были произнесены ещё тем же, расслабленным и спокойным тоном. Словно не было раны.

Нового удара не будет. Красная и чёрная кровь вновь окрасила белые одежды, но в этот раз кочевник проиграл свой бой. Шаг назад. Надо опустится на колени. Смерть - старая добрая знакомая, и негоже принимать такую гостью валяясь словно куль с дерьмом.

Но для убийцы этот бой не был последним. Он чувствовал, как к нему тянутся призрачные длани того, что за гранью. Он знал это чувство. Это уже было. Только рядом нет пророка, чтобы одёрнуть страшного ворога. Где-то на трибунах горестно вскрикнул птенец, лишившийся учителя. Пришло ему время становится коршуном.

- Генри. Платит тот, кто может заплатить. - Хрип упавшего кочевника на удивление чёток, хотя единственный глаз уже смежен. Вставленная между зубами капсула с наркотиком наконец поддалась, и ядовитая горечь уносила боль. Давая возможность связно мыслить. Стоило её разгрызть перед последним раундом, а сейчас даже она не могла остановить смерть Абдулы.

- Небо падает, Генри. - короткий стон павшего воина пустыни. Кажется бред уже застил его очи, и он сделал характерное движение, будто стряхивал чью-то хватку. Но рабы были ещё далеко. - Нет! Рано! - шипит Абдула, в прошлом Чёрный, ныне Анчар. Будто змея, которая попала под удар булыжника.

- Заставь Его подставить плечо под небо. Или убей. И подставь сам. - речь Абдулы слабела вместе с покидавшей его кровью. - Изнанка...проклятая изнанка смотрит. Катана твоя. Я..пригляжу..за исходом. - всё-таки не удержавшись на коленях, коршун свалился со стоном на бок и скорчился в клубок боли. Ладонь в агонии сжала песок.

Запах лаванды сводит с ума. Цветочный аромат и карие глаза, в которых читается игра, вопрос, и улыбка. Что выберет человек, пошедший платить за чужие грехи? Какая разница, ведь он уже мёртв. Мёртвая хватка сухих ладоней, стальная змея, потерявшая направляющую руку.

* * * * * *
Вечером этого дня клан будет жечь большой погребальный костёр. Затем, согласно инструкциям оставленным в запечатанных свитках, коршуны покинут Столицу после рассвета. Так или иначе, но воля пророка исполнена, а значит их место на родине, встречать лицом к лицу бушующую бурю. Новый глава клана выберет того, кому будет доверена честь вновь одеть чёрную маску и кто будет внушать страх цепью. В эти годы им вновь нужен будет ужас.

И они нападают. Мертвец, проявляя неожиданную для своего образа прыть, без лишних слов бросается на сияющую гору стали. Эркран с ухмылкой заходит с другой стороны, нисколько не опасаясь покачивающегося угрожающе в руках рыцаря топора.

Наёмник и Людвиг, кажется, даже приходят к некоему подобию понимания. Насколько оно вообще возможно между человек и призраком, асшайцем и имперцем, безумцем и мертвецом. Они атакуют синхронно – и кажется, что никто в целом мире не способен против этого устоять.

Людвиг наступает со своим аквитанским копьём, не обращая на оружие рыцаря и его доспехи никакого внимания. Он не боится зазубренного лезвия обоюдоострой асшайской секиры, не опасается смерти, ему неведома боль. Более того – на своём турнирном пути он снова и снова низвергал в пучину забвения чемпионов Империи, которых всё с большим пафосом каждый раз неизменно представлял ему красный глашатай перед схваткой. Эта арена видела смерти легендарных воителей, видела гибель амазонок, северян, самураев и даже своего единственного и неповторимого короля. Лишь мрачные рыцари сумеречного края теней продолжают продвигаться всё выше и выше по турнирной таблице. Они победили законы самого мироздания, не им спотыкаться о простых смертных, что вырастают на пути с упрямым упорством, достойным значительно лучшего применения.
И Людвиг наступает, готовый изничтожать.
Очередная живая легенда Империи – всего лишь новая ступень на пути его восхождения к подножию трона.

Эркран заходит слева, даже не пытаясь недооценивать оппонента.
Он много слышал о Генри, он его, быть может, по-своему уважает.
Но не понимает его и никого не поймёт.
И уже не намерен предоставлять шанса тому объясниться.

А рыцарь Империи внезапно осознаёт, что выступает против двух противников фактически в одиночку. Вести подобную опасную игру ему не впервой – но ещё никогда на той стороне баррикад не оказывались разлагающиеся на ходу порождения загробного мира.
Людвиг атакует – и секира, взлетая, отражает первый удар.
Копьё Циклопа появляется справа, готовое проверить на прочность латный доспех, но вездесущий топор сэра Генри отбрасывает в сторону и эту атаку.

И он стоит напротив них, обоих сразу, несгибаемый и несокрушимый.
За его спиной – трибуны, Хан и Империя.
Перед ним – наёмник и ужасающе уродливая абоминация мрака.
Их копья разят, но сэр Генри не падает – он не может упасть, ведь если он упадёт, то кто тогда вместо него встанет на защиту Империи?
Острия скользят по наплечникам и нагруднику, оставляя на стали царапины, но рыцарь продолжает неторопливо и размеренно отступать, выигрывая драгоценные мгновения для союзника.
Новые выпады – и вновь сэр Генри великолепен, вновь будто чувствует себя совсем молодым. Много лет прошло с тех пор, как он в последний раз выступал в поединке настолько блистательно.

И он не сдаётся, он не может упасть.
В его руке не просто топор, но символ величия.
Его тело скрывает не столько броня, сколько несокрушимая стальная идея.
Он уже однажды проиграл, но поднялся. И не намерен более падать.

Анчар медлит чуть позади, выбирая в качестве траектории движения полукруг. Он позволяет мертвецу и наёмнику атаковать союзника снова и снова – читает каждое их движение, даёт возможность позабыть о себе, выгадывает идеальный безукоризненный момент для атаки.
И он наступает – отточенным движением кисти кочевник отравляет кинжал в короткий полёт, машинально отмечая, как отравленное лезвие вонзается в предплечье Циклопа. И почти в то же мгновение устремляется следом за оружием сам, скользя над песком арены подобно свирепым раскалённым пустынным ветрам.

Они забыли об Абдуле, всего лишь на несколько секунд упустили его из фокуса зрения. Ошибка, которую большинству из ныне живущих не суждено повторить более чем единожды никогда.
Цепь со свистом раскручивается – и чудовищным серп, набирая скорость, обрушивается на замешкавшегося рыцаря смерти. Пронзая гнилые тряпки и гнилую же плоть, он впивается зазубринами в предплечье, разворачивая Шверштайна и опрокидывая того на песок. С мясом выдирая сухие кости и истлевшие сухожилия, серп прокручивается в воздухе снова – и, будто бы зависнув на мгновение в пустоте, с размаху врезается в лицо лежащего на песке Людвига, проламывая череп и раскидывая непривлекательную начинку его гнилой головы по ристалищу.



Получатели: Людвиг Швертштайн.


Получатели: Эркран `Циклоп`.


Получатели: `Анчар` Абдула.


Получатели: Сэр Генри.

— Катон.
Лукреция зовет, но у тебя нет сил подняться. Ты лежишь на мокрой траве, и мелкий снег падает тебе на лицо. Такое голубое небо...
— Катон!
Она садится рядом. Берёт за руку. Многое хочется ей сказать. Многое рассказать. О жизни, о мире, о себе. Ещё бы не было так жарко. Или холодно?
Не всё ли равно?
Тихо кругом.
Так тихо.
Нужно сказать.
Непременно нужно.
— Не нужно.
Улыбается вечная странница. Ее пальцы осторожно ложатся на лоб, даря ни с чем не сравнимое ощущение разом тепла и прохлады.
— Отдохни. Ты заслужил.
"Но", — Мелькает в угасающем сознании...
— Я тебя прощаю.
Шепчет Лукреция на ухо.
И Катон улыбается ей в ответ.
Наконец-то, покой...

Где-то там, наверху был свет. Он танцевал среди серебристых облаков, играл золотом и радугой, а потом вдруг стал ярким... Таким ярким!

И не стало ничего.

Бальтазар первым срывается с места и скользит смертоносной тенью вперёд.
Лезвие сумеречной катаны вспыхивает, и клинок будто поёт в ожидании новой крови и в предвкушении очереди готовых к поглощению душ.
Он мчится наперерез, навстречу охотнику – Мичио видит горящие бледным светом в прорезях шлема глаза.

Ещё одно порождение из Асшая.
Ещё один оживший мертвец, новое испытание имперской арены.
Охотник совершил ошибку вчера, но не собирается повторять её и сегодня – аквитанец готов, отступает на полшага назад, подготавливая копьё для единственного удара.
Этот тип слишком самоуверен, напрочь забывает об осторожности. В своём победоносном шествии по ристалищу он забыл, что не каждый противник настолько же слаб, как те, с кем он скрещивал клинки ранее.

Трибуны ревут, подбадривая охотника.
Грохочут барабаны, и каждый новый удар дублируется приливом крови к голове и вискам.
Мичио выпускает из поля зрения остальных участников схватки, следит только за бледными глазами рыцаря смерти и лезвием его проклятого меча.
Ещё полшага назад, смещение в сторону – и копьё вылетает вперёд, готовое пронзить грудь противника, что восторжествовал преждевременно.

Вот только охотник не чувствует привычного сопротивления от удара. Видит, как смещается в сторону Бальтазар, как его катана перерубает играючи древко копья.
Мичио оказывается лицом к лицу с противником, теперь уже безоружный.
И бесцветные бледные глаза мертвеца вполне однозначно предрекают гибель ему самому.

Сумеречный клинок легко перерубает плоть, ткань одежды и позвоночник. Лезвие вспыхивает потусторонним мистическим светом, высасывая силу из побеждённого. Верхняя половина перерубленного пополам Мичио сползает в сторону и падает на песок, заливая фонтанами крови доспехи победителя и ристалище.
Но насладиться как следует плодами победы Бальтазар не успевает и сам.

Катон понимает, что происходит. Предвосхищает действия своего оппонента – одновременно не выпуская из поля зрения амазонку, устремляется быстрым шагом наперерез рыцарю смерти. В голове бьётся единственная короткая мысль – если охотник выстоит, если продержится всего пару секунд…
Однако Мичио не справляется. И тяжёлая броня, не раз и не два спасавшая в прошлом жизнь паладину, на этот раз замедлила его поступь и обрекла на моментальную гибель союзника.

Отступник видит, как кружит вокруг амазонка. Наблюдает пристально за лезвием её алебарды боковым зрением. Но в действительности его внимание сконцентрировано на рыцаре смерти. Бальтазар поворачивается как раз вовремя для того, чтобы узреть нависающую над ним железную гору. Увидеть вспышку изогнутого асшайского лезвия, безошибочно вскрывающего наплечное сочленение средней брони. Рука мертвеца обвисает плетью перерезанных сухожилий, вторая поднимается запоздало – но Катон наседает, новым сокрушительным ударом с подшага пронзая сердце Бальтазара насквозь.

Деянира налетает смертоносным вихрем в следующее мгновение. Воспользовавшись заминкой паладина врывается с фланга – лишь чудом Катон успевает отразить первый удар латным наручем, лишь благодаря божьему проведению успевает извлечь асшайское копьё из тела поверженного оппонента и отразить выпад амазонки изогнутым лезвием.

Сталь сталкивается со звоном, обагряя мир снопом искр.
Взгляды отступника и лесной воительницы встречаются на мгновение.
Катон отступает на шаг замечая, как мёртвый Бальтазар с дырой в груди поднимается.
Как снова разгораются в прорезях шлема бледно-голубые глаза.


Получатели: Деянира `Куница`.


Получатели: Катон.


Получатели: Бальтазар.

На сей раз к бою Деянира готовилась в одиночестве. Если за подготовку, конечно, можно принять тупое глядение в стену, на которой, казалось, изучена каждая трещинка, каждая щербинка. Сегодня не было ни слов, ни обещаний, ни советов – только молчание и гулкая пустота. И, что самое паршивое, это был ее осознанный выбор.
Она сама поругалась с подругой и выгнала ее из подземелий под ареной: дай лес, обидевшаяся подруга в случае ее смерти не пойдет мстить. Она сама решила продолжать эту кровавую страду, хотя шансов уцелеть было все меньше. То, что не сделал клинок коршуна, не закончило копье наемника, сегодня наверняка доделает кто-то другой. Может с гневом, может бесстрастно перешагнет через тело – так ли это будет важно для нее? Боги третьего шанса не дают, а она вновь решила испытать их терпение.
Ирма задавалась вопросом: «почему?», и не получила ответа. Куница и сама не до конца его знала: просто было в душе что-то такое, что мешало смиренно признать поражение и оставить этот залитый кровью песок проигравшей, но живой. Уйти побежденной и опозоренной – как минимум, в собственных глазах. Как она после этого сможет жить? Чему сможет научить ту, кого подарит Богиня? Бежать, поджав хвост? Сдаться? Продемонстрировать всему миру, что лесные девы имеют сердце зайца?
Нет. Тысячу раз нет. Лучше она умрет в безвестности, став еще одной жертвой арены – мертвые сраму не имут. Но зато если к ней проявят благосклонность: боги, удача, случай – не важно; то она оправдается. Не перед ними - на зрителей ей плевать. Не перед Ирмой – она все равно не поймет. Перед той, кого она видит в зеркале.

Вой толпы слышен даже сквозь толстые стены – а значит, еще один бедняга расстался с жизнью. А еще это означает, что скоро ее выход. Что же, она готова остался только последний штрих – цветок для этого боя. И Деянира знала, каким он будет: терпкая скорбь полыни наполнит ароматом ее легкие, когда… Пускай эти серебряные листья будут ей памятью о том, что могло бы случиться, да не вышло.

…Снова под ногами ставший уже привычным песок, так напоминающий о прошлом. Только вместо буйного, шумного ветра – пришедший поглазеть на чужую смерть народ и его глашатай, в чьих речах смысла не больше, чем в шорохе листвы. Только Жрицы нет – на сей раз за теми, кто скоро будет мертв, пришел понаблюдать сам Хан. Куница сдержанно поклонилась владыке, отсалютовала толпе алебардой, даже улыбнулась – только губы были плотно сжаты.
Перед ней – два славных мужа, уже обагрившие свои клинки победами. Высокий как сосна паладин, отринувший ради чего-то свои обеты. Гибкий как терн аквитанский охотник, за которым взмахи алебарды не будут успевать. А на ее стороне – толи как знак свыше, толи как насмешка, стоит Смерть. Вернее один из ее слуг, создание, противное природе и всему циклу перерождения. Сегодня он пришел не за ней, но не по ее и душу он послан?
У нее ничего не осталось. Только бой и кровь. Только пот и смерть. Только горький, терпкий аромат двух стебельков полыни, вплетенных у висков: память и скорбь.

Кивнул ей враг, кивнул ей нежелательный союзник. В этом бое, как и в предыдущих, не будет ненависти. Вот только это не греет сердце. Лес Вечный, как же тяжело! Но надо. Амазонка кивает мужчинам всем одинаково, стараясь не выказывать презрения:
- Бальтазар. Катон. Мичио, - кажется, голос сорвался на хрип, - Пускай хоть кому-то из нас повезет, и он выпьет за остальных. И не отдаст тела на съедение псам.


Получатели: Деянира `Куница`.

Вновь знакомый запах арены. И очередной рыцарь смерти в противниках. Не в союзниках, хотя бы. В союзники Мичио выдали паладина, явно полного внутренних тяжких дум. На него даже смотреть было непросто, сразу на плечах ощущался вес носимого им груза. С другой стороны, рыцарю смерти в напарницы поставили амазонку. Видимо, чтобы асшаита не закидали овощами с ближайших трибун.

Итак, это оппоненты. Стоило ли выбирать себе конкретного противника, или пытаться убить всех сразу? Ну, кроме союзника, конечно же. Да...

Протянутую руку Мичио пожал. После последнего боя, он знал, что рыцари смерти - серьезные противники. И для победы ему понадобится помощь. Значит, нужно было сотрудничать с Катоном.

- Есть предпочтения, кого из них убивать? - уточнил он, глядя на противников. - Я могу уступить тебе выбор...

Катон чувствовал усталость, хотя казалось бы победил лишь в одном бою. Может быть дело в арене? Столько крови, столько погибших за какую-то пару дней, что кажется, будто хватило бы и на небольшую войну. Их не было жаль, большинство мертвецов — еретики и язычники. Но нет и того чувства сопричастности чему-то большему, что так вдохновляло перед боем с Тромом, что в конечном счете заставило сохранить ему жизнь...
Сегодня противником паладина будет имперка. Лукреция, прекрасная странница, разве не следует нам с тобой стоять плечом к плечу, разве не отвратительно, что мы вынуждены биться друг с другом пока рыцари смерти одерживают победу за победой, убивая одного гладиатора за другим?
Усилием воли, паладин изгоняет дурные мысли из своего сердца. Изгоняет сомнение, ибо сомнение есть смерть. Бой с достойным противником, не кара, но роскошь. Возможность проявить уважение к воину, вместо того, чтобы просто слепо убивать солдат.
Катон ступает на арену.

Сегодня он совершает еще один шаг к своему восхождению.
Еще один шаг к становлению богом.
И он пройдет этот шаг зная, что победит, не потому что так предрешено, а потому что вся его жизнь вела к этому. Каждая война. Каждая битва. Каждая молитва.
Перехватил поудобнее копье. Привычно, демонстрируя необычайную для своих доспехов, ловкость, прикрутил его в руках, после отсалютовав первосвященнице.
Нет сомнений.
"Не убоюсь я зла, ибо свет со мной,
Не померкнет разум мой, ибо я чист,
Не дрогнет длань моя, ибо бьюсь за правое дело,
Не пошатнется вера моя, ибо у меня есть Путь..."

Впервые за турнир, паладин снимает шлем, открывая бритые голову и лицо, и чуть кланяется своему врагу, скрипит под необычным движением металл доспехов.
— Наш бой — честь для меня, странница. И да хранит нас обоих сегодня солнце.
"Не убоюсь я зла, ибо свет со мной,
Не померкнет разум мой, ибо я чист,
Не дрогнет длань моя, ибо бьюсь за правое дело,
Не пошатнется вера моя, ибо у меня есть Путь..."

Это лицо, эти улыбающиеся губы — словно чужие.
Куда спокойнее когда маска возвращается на место.
Маска ничего не чувствует.
Маска давно позабыла, что значит — смотреть на красивую женщину.
Хотеть коснуться.
Маска не пытается быть богом — бог уже спрятан за ней, ожидая лишь момента чтобы явиться, словно бабочка из кокона.
Катон победит.
Потому что он — Катон.
Но сегодня он победит не с ненавистью, не с жаждой убийства.
С чем-то совсем иным...

Холод и сумрак. Колдун что-то надломил в Йорру, даже не коснувшись его своим оружием. Аквитанец чувствует, как отнимаются члены, бессильно падает на колени, его жизненная сила стремительно покидает тело.
Йорру не знает, как бороться с таким врагом. Он скалит зубы, рычит, пытаясь подняться, вскинуть клинок, но из горла вырывается лишь жалкий хрип.
Мир начинает крениться, и что-то бьет самурая по лицу. Песок арены.
Темно.
Приглушенный рев трибун, словно рокот набегающих волн.
Кажется, он проиграл.

Бледный свет озаряет окутанную тьмой арену. Йорру чувствует, как его лба касаются прохладные, мягкие губы. Госпожа пришла за ним. Йорру вдруг отчетливо понимает, что его путь по лезвию клинка окончен. И уже неважно, что он не преуспел - если знаешь, что настоящей целью твоей является встреча с Белой Госпожой, то не можешь проиграть. И чувство это было подобно возвращению домой.
Ее поцелуй разбил тяжелые смертные оковы, наброшенные асшайским колдуном.
Йорру приподнялся, тяжело оперся на руку. Затем сделал еще рывок и сумел встать на одно колено.
Хорошо. Этого достаточно.

Рукоять меча уперлась в песок, острие клинка безошибочно нашло нужную выемку между ребрами. Широко открытые глаза самурая смотрели сквозь асшайца, сквозь гудящие трибуны, сквозь заросший кровавиком далекий Воронов Холм, куда то за горизонт, на восток. Сжатые губы разломились в счастливой улыбке.
Остатки сил, подаренных Госпожой, ушли на самое важное - на последний рывок. Йорру привстал, наваливаясь безвольным коченеющим телом на клинок лунного меча.
И путь его был окончен.

Раскаленный песок шуршал на подошвах дырявых сапог. Рваные лохмотья обнажали в прорехах мертвенно-бледную плоть. Пустые глазницы светились кроваво-рубиновым.

Слова глашатая. Выкрики толпы. Рыцарь смерти! Люди придумали себе это название, ведь они боятся. Боятся смерти. Облекать свои страхи в слова — и у противника уже есть осязаемые границы. Скелет в балахоне с косой. С этим уже можно жить. Но живые обречены умереть с самого рождения. Рано или поздно, смерть придет за каждым из них.

Полумертвый, так он себя называл. На полпути к смерти. Уже умер, но еще ходит. На самом деле он был мертв: его душа отлетела от тела в тот момент, когда его тело пронзило клинком во время штурма крепости. Но асшайские адепты запасливо поднимали умерших после боя. У кого остались ноги, чтобы ходить, и руки, чтобы держать меч.

— Рыцарь! — кричала толпа. Полумертвый даже смог усмехнуться про себя. Поправка, межевой рыцарь. Когда-то давно у него было славное имя и щедрый сюзерен. Сейчас у него нет ничего, ибо он умер. Это устраивало полумертвого. На самом деле, ему было все равно. Он слепо шел вперед, вынужденный отнимать жизни и отдавать бесконечную дань смерти.

Огненный шар солнца погружался за горизонт, лаская напоследок мир живых. Люди не видели, с какой жадностью светило тянуло к ним свои щупальца. Солнце — воплощение жизни. Кривая лживая икона, что заставляла неустанно молиться своих рабов. Чем оно было лучше смерти? Смерть была честной, она не давала ложных надежд.

Полумертвый поднял изогнутый клинок и поймал его острым концом отблеск уходящих лучей. Пусть все считают это приветствием. Гибель солнцу!

Ревущее стадо на трибунах. Изощренный лжец-глашатай, бросающий свои слова толпе, словно кость голодным псам. Но они не смогут насытиться, лишь только распалятся еще больше, ведь речи его пусты. Наверное, в этом и заключается его цель? Странно.

Здесь многое было странно. Много пота и крови, много лишней суеты, болтовни. К смерти стоило бы относиться более уважительно. На родине Йорру настоящим искусством считалось закончить поединок одним ударом. Истинный же мастер клинка побеждает еще до того, как обнажит меч.
По взгляду противника, по его осанке, по малейшим движениям мыщц воин уже знает, где будет находиться чужое оружие в каждый отдельный момент грядущей схватки. Однажды Йорру посчастливилось увидеть бой двух таких мастеров. Расслабленные, неподвижные, лишь правая ладонь небрежно лежит на рукояти, лишь взгляды скрещены в смертельном клинче, лишь дрожит в ожидании вспарывающей воздух стали каждое мгновение. Когда напряжение вокруг достигло такого пика, что ощущалось почти физически, один из мастеров склонился в поклоне, признавая свое поражение.
Интересно, как бы к подобному отнеслись местные зрители? Поняли бы, сколь высоко мастерство поединщиков? Вряд ли.
Впрочем, Йорру все равно был бесконечно далек от подобных высот искусства.

Самурай скользит взглядом по глашатаю, по колышащемуся морю лиц. По Хану.
Просто декорация. Даже Хан. Путь к цели состоит из множества шагов, и тот мудр, кто делает своей целью каждый отдельный шажок.

Йорру больше не обращает внимания на трибуны, он, прищурясь, смотрит на небо. Светило уже стремится к закату, тень последнего с Воронова Холма вытягивается в его косых лучах, падает на тусклое золото песка уродливым, гротескно вытянутым силуэтом.
Йорру едва заметно склоняет голову, прощаясь с солнцем.
Приближаются сумерки. Время длинных теней, время Черной. Плохое время для поединка.

А вот его противнику в самый раз.
Вороненая сталь на груди, вороненая сталь в руке. Асшаец.
В чем-то они и правда похожи. И тем не менее, абсолютно противоположны друг другу. Асшаец тоже служит Госпоже, но он же и боится ее. Избегает ее холодных объятий, балансирует на лезвии разделяющего миры клинка, словно цирковой паяц, вместо того чтобы уверенно принять судьбу. Потому что его Госпожа - Черная. У Йорру же - Белая.
Хотя асшаец наверняка даже не видит разницы.

Последний с Воронова Холма молча вытянул бледную полосу катаны, одновременно отбрасывая ножны в сторону. Замер, глаза в глаза с противником. Рыцарь Черной напрасно ожидает ответа. Сегодня, сейчас цель Йорру - перешагнуть асшайца. Для этого не требуется лишних слов, достаточно лишь меча.

После чудесного преобразования Великолепный чувствовал себя... Великолепно. Как никогда лучше. Ещё пару-тройку недель назад казавшийся до неприличия знойным воздух Вулканогена теперь можно было спокойно вдыхать полной грудью, утяжелённая поступь и "каменные" мускулы вселяли пьянящее ощущение могущественности, чего уж было и говорить о том, чтобы принимать любовь своей Львицы в самой полной мере! Мысленно эмир уже был готов к решающей схватке, готов, как ни к чему никогда ранее. И судьба не заставила его ждать.

– Да ты вконец рехнулся! – в непроизвольном возгласе широко ощерившегося Энеса ярко угадывались ошеломление и восторг. Вот какова она – конечная стадия подчинения Гневу. Вот каково оно – выродившееся северное безумие во всей своей зловещей красе. И слабоумному ослу было бы понятно, что Это явилось сюда не для того, чтобы бестревожно разрешать судьбу Королевства за цистерной-другой взрывного эля, и что чихать оно хотело на "последние султанские предупреждения" и прочие попытки поговорить без крови. Бертрам пришёл сюда убивать. Ооо, неужели этот безумец настолько жаждал трона? Неужели он настолько глубоко погряз в бездне собственной одержимости, чтобы превратить себя в форменное чудовище?

– Да-а... – находись Лев в своём прежнем теле, сейчас от неумолимого раскрошения рёбер и превращения внутренностей в кашу его пожалуй спасло бы только чудо. – ...оно самое. – с улыбкой прижал суженую к себе, щедро возвращая подаренное тепло. – Будь осторожна. – не иначе как угадав пессимистичный настрой Нады, нежно поцеловал её в лоб, любовно отводя в сторону розовые пряди. – Я скоро вернусь.

"...он практически прямо угрожал мне судьбой Фриды и толсто намекал что так как теперь пользуется поддержкой Ритхера ничего хорошего меня не ждет в любом случае..."

"Да как ты посмел, шакал..." – с каждым стуком яростно гоняющего по его венам кипящую кровь сердца нагая грудь Великолепного вздымалась всё сильнее и сильнее, всё чаще и чаще. Сейчас ему было наплевать, что "хорошо" и что "плохо". Что он думал раньше, во что верил раньше. Что сказала бы Малинна. Есть только гнев Бертрама и его гнев. Чей же на самом деле сильнее – покажет бой.

В голове вскружились события самого первого дня Гонки. То, что разворачивалось прямо сейчас, чертовски напоминало о схватке на третьей арене. Правда, теперь, когда всё было в десятки, нет, в сотни раз серьёзнее, и на кон было поставлено всё, что у него было, от мысли о том, что тот поединок казался ему "судьбоносным", на лице султана сама собой вырастала кривая ироничная усмешка. Стоило признать, что Гигантский Черномолниевый Колосс, надо думать, возвышавшийся над всеми виденными Великолепным крепостями, смотрелся куда как внушительнее, чем тогда явно не показывавший всех своих сил Тесть. Но и сам Лев с той поры кое в чём изменился.

Порыжел, например.

Наслышан уже. Это же каким трусливым чмом надо быть, чтобы вместо вызова на дуэль там, или хотя бы просто нападения, подсылать убийц к вообще к гонке никаким боком не относящемуся мирному придворному чародею? Который и даже ничего опаснее роста сорняков наколдовать то не смог бы. Честно говоря, я о Тихоне был лучшего мнения.
Получатели: Надаялзинэ Неутомимая.

– Смотрящий в ночь, прими прекрасного мотылька Сладкой в свои объятия с лаской и чаем с малиновым тортиком. – не без доли явной печали, проводили смерть недавно обретёной подруги.
Но понимая, что Майлзу сейчас намного сложнее, она ведь уже мертва, ей безразлично, но он, отец и муж переживший двух самых дорогих ему женщин, здесь, сидит над покойницей - обращение к нему предоставили Берти, соглашаясь составить ему компанию, если Благородный Ветер позволит им быть на поминках.

– Ей там, в компании предков и Смотрящего будет хорошо, - тихо, что бы никто кроме Бертрама не услышал. - а мне и здесь прекрасно, с тобой и Черным лесом.
Елизавета взирала на продукт их совместного ритуала, к которому приложила руку и Сладкая, вероятно увековечив себя в нём, кажется действительно реальном лесу, Врата Черного Леса распахнулись, не для того что бы впустить гостей, а что бы выйти к людям самому, благодаря им. Смотрела с явным интересом, не так давно она спрашивала о подобном у Чистокровного. И вот он, теперь шаг на встречу реализации одной из своих целей был сделан, очень широкий шаг. Следовало набрать ростков для изучения и рассаживания на других территориях. Попробовать срубить и выкорчевать дерево, что бы посмотреть можно ли оголить часть территории во владениях, что бы вновь построить здесь город. Ведь как принцесса видела, за месяц пассивного пребывания в влиянии черного гнева защитников Безмолвия, у них выроботался некая устойчивость к его влиянию. И по мнению Беззаботной, в будущем горожане смогут здесь спокойно жить, находясь под влиянием Леса. Наверное.

Размышляя о том, что Гонка ещё не завершилась, и защита своих территорий от варварского набега и обогащение Королевства особым ресурсом, зачтеться Берти неплохими балами. Беззаботная всё же была не так уверенна в следующем дне, аппелируя известиями о том, что есть среди тех, кто мог бросит вызов Тихоне. Но она будет "рядом" и поможет ему не "поперхнуться косточкой", а что ей ещё остаётся, раз уж теперь миру ведомо кто она такая, спустя много лет утаивания, и кого поддерживает в этой кровавой игре.
Получатели: Елизавета Беззаботная, Бертрам Тишайший.
Получатели: Елизавета Беззаботная.

За громыхающими залпами взрывострелов и сдавленными стонами одурманенных защитников весь окружающий мир превращался в одно размытое пятно. Мираж. Всё могло быть по-другому.

"Как только мы вступаем в битву, мы становимся убийцами. Жестокими, кровавыми и беспощадными. Остальное – лишь оправдание своих хищных инстинктов в крови"

Выведенные хрупкими пальцами принцессы буквы всплывали перед глазами Льва, сливаясь в слова, а затем и в предложения. Воспоминания об обрывочных строках из писем Малинны пронзали разум Великолепного подобно удушливому зною полуденного солнца. Только сейчас, когда его воины вырезали живых людей по его прямому приказу, когда он лично входил в захваченный стан соперника, когда подошвы его сапогов оказались покрыты горячей человеческой кровью, Энеса осенила зловещая правдивость этих слов. Чем он сейчас отличается от Тишайшего? От Сиятельного? От Безумной?

"Вы добрейший души человек, и сами мысли о жестокости в Вас вызывают бурю негодования"

Да, он не любил жестокость. Он ненавидел жестокость. Сама попытка представить те мучения, через которые прошли люди Элеонор и Фриды перед своей гибелью, когда все твои чувства превращаются в один сплошной ожог – это приводило Льва в невольное содрогание. Он не желал подобной участи никому. И именно по этой причине он собирался завершить начатое наиболее быстро и безболезненно. Подойдя к загороженному Миражом дверному проходу, безоружный эмир протянул солдату ладонь в бессловесном приказе одолжить клинок.

И вот она – загнанная в угол жертва. Нездоровое чувство превосходства наполняло Энеса, заставляло грудь беспокойно вздыматься, а конечности – взволнованно подрагивать. И за этим чувством прятался... Голод. Не утолённый до конца, нависший дрожащей тенью, чувствующий теплящуюся в добыче энергию. Жаждущий, требующий ещё, подпитывающий дикое звериное начало, шепчущее вонзить в неё свои воображаемые клыки и есть, есть, ЕСТЬ. Но он был беспощадно подавлен. Этот Голод останется ни с чем. Он – Султан, а не раб своих желаний.

Слова Сигурда вызвали у Великолепного горькую усмешку. Они ведь оба понимали, что вскоре произойдёт.

– Последние слова? Предсмертные пожелания? – Энес не спешил, позволяя Дымному вдоволь насладиться своей последней затяжкой. Надышаться перед смертью. В конце концов, только бездушный подлец будет оставлять волю умирающего без внимания. – Проклятия, пророчества?

Тем временем, господа и дама решившие удалиться пораньше, уже успели добраться до своих карет, виду чего, около них грозило случиться то, что в скором времени обещало пополнить архив городских сплетен. А дело, собственно, было в том, что известная своей скрытностью и осторожностью Беззаботная, не поленилась не только озаботиться проверкой своей кареты на предмет «лишних пассажиров», но и даже сумела привлечь к этому делу «дворцовую» охрану, в лице все того же бандитского вида усатого Мажордрома.

В виду чего, хотя эллементалю тьмы и хватило ума догадаться, что попытка «прицепиться» к тени мага это верная мгновенная смерть, и куда лучше для этой цели подойдет обширная тень кареты и таскающих ее лошадей, но обнаружение оного было весьма неминуемо и было только вопросом не очень-то долгого времени. Учитывая, что после этого, скорее всего, последует проверка и прочих припаркованных возле дворца карет, для Принца Сметливого очень важным вопросом, сейчас, наверно было, собирается ли он как то урегулировать или хотя бы попробовать объяснить произошедшее до того, как оно выльется в нехилый скандал, или напротив, самое время прыгать в свою черную карету и поторопиться в спешке уехать, пока не начали задавать неприятные вопросы и кидаться в лицо перчатками.

— Приветствую все расы Галактики от имени Вседварфского совета! Ввиду ненарочного раскрытия нашего секретного проекта о постройке шахт в астероидном поле всем и каждому, Государство дварфов заявляет, что готово предоставить свои услуги по постройке таких шахт по дварфской методике любой расе! Мы не будем требовать процент с дохода этой шахты, нам хватит лишь одной Вашей уплаты нашим мастерам! Мы обучим Ваших инженеров управлению добывающим комплексом, так что наши услуги Вам понадобятся только на стадии строительства! Если Вы и Ваша раса заинтересованы данным предложением, то мы просим связаться с дварфской компанией "Шахтстрой" в индивидуальном порядке для обсуждения места строительства, материалов и сумм.

Также мы хотим обратится к уважаемым Императору Крюкохвату IX и Ответственному. Ввиду наличия общих торговых путей между нашими расами и взаимовыгодного расположения созвездий САРТО, ТИРДА и ЭЛИЗИУМ, Вседварфский совет предлагает создать Тирдский торговый коридор, который свяжет наши расы узами общей торговли и также неплохо пополнит наши сокровищницы!

Чарльз хотел было вместо простого удара алебардой рассказать старику-болотнику о том, как он докатился до жизни такой, но тут к тому подбежал Молчун и просто срубил ему голову мечом. И его дружку с щитом тоже. Обидно.

Альмарик пырнул арбалетчика в бок, тот зашипел и спрятался за спину своего соратника с щитом. Попытался бомбой откидаться, но была она паршиво сделана и не менее плохо кинута. Так никому и не навредила.

Копейщик вражий, окутанный сетью, стал походить на пойманное животное. Но как только весь воздух в лёгких окончательно был переработан в ругательство и пожелания ближним родственникам противников, он нашёл выход. Свою собственную сеть с пояса снял, раскрутил и в Чарльза закинул.

  В церкви отряд нашел чудом уцелевшее чистое священническое облачение, которое без зазрения совести порвали в лоскуты на бинты. В погребе обнаружилось пара ведер овощей, видимо недавно снесённых на пропитание местному пастору.
  Через какое-то время Конрад услышал что село вновь ожило и недалеко от дома ходят и разговаривают люди. Сначала подумав что это сон он быстро разуверился в этом, когда рядом с ним начал раскрываться разлом. Еще не видевший подобного маркитант не знал чего ждать и попробовал молиться всем богам сразу, а затем по очереди, видимо это помогло, потому что расширившись до полуметра разлом замер, обвалив в себя лишь куски фундамента и гробницы, в которую для Конрада превратился некогда уютный дом.
  Из разлома появились несколько жалких слизней, парочка забралась в подвал, которых маркитант опьяненный волной свежего воздуха лихо рубанул топором. С наружными отряд разобрался и того быстрее.
  Придя в себя Конрад позвал на помощь и отряд, организовав верёвку и пару людей, помог таки выбраться пленнику наружу через дыру в завале, что проделало разломом.

Так собрался первый отряд.

Забавная история о том как укусили Рати

Вперед вышел большой орк, этакий большой зеленокожий громила. Волосы на голове собраны в чуб, изо рта торчат пара здоровенных клыков. Никогда не расстается с топором, вот и сейчас топор закреплен на спине.
- Повелитель, орки клана Рогатой Гадюки верны вам! - И орк с размаху ударил кулаком по груди, доспехи отозвались звоном. - У нас в клане сорок бойцов. Все отборные вояки, топоры, ятаганы все готово разить врагов, повелитель! Только прикажите.

Ратибидохер угрюмо посмотрел на Гнорра и сказал ему вполголоса:
– Я тебе про обнаженных красавиц, а ты мне уродливого орка в доспехах. Это... Как бы... Эм... Ну не то. – Рати немного подумал и сказал, уже обращаясь к орку и даже как-то приосанившись, переставая растекаться по трону, – Назрукх, ты вызываешь уважение. Я ценю и надеюсь на вашу грозную силу, а потому обязательно осмотрю ваш отряд. Но позже, – и добавил себе под нос, – когда не будет лень.

Злобность -1

Орк удалился. Было видно, что Гнорр остался обиженным таким отношением повелителя. Его мордашка сморщилась и он проворчал что типа: «ну вот снова подсунули какого-то идиота». Однако секунду спустя он вновь нацепил на мордашку довольную ухмылку и произнес:
- А теперь хозяйка вашего замка повелитель! Она сделает все чтобы ваш отдых в замке стал приятным, а досуг повелителя был разнообразным и запоминающимся. Восхитительная, несравненная Альтея!
Раздалось шуршание и в центр зала проскользнуло массивное змеиное тело. Но в первую очередь бросалось даже не тело змеи, а то что оно переходило в в торс полуобнаженной очаровательной девушки. Ее тело было украшено бронзовыми украшениями, а на голове красовалась роскошный головной убор тоже сделанный из сверкающей бронзы с драгоценными камнями лентами ткани. Змеедевушка наградила вас снисходительной улыбкой и произнесла:
- Гос-с-сподин, – ее голос с легким и вкрадчивым шипением, – я рада видеть вас-с. Я и мои с-сес-стры рады будем с-служить вам! Мы напитаем этот з-замок живительной с-силой магии крови!
Затем ее тело стало меняться и когда колдовской туман развеялся перед троном предстала юная дева в короткой тунике. С длинными стройными ногами и невинным взглядом больших карих глаз. Дева была смуглой, черноволосой с точеными классическими чертами лица. Как будто сошла с античной вазы.
- И если господину будет угодно, я и мои сестры с радостью послужим господину и ночью.

– С этого и нужно было начинать! Гнорр! Зачем было прятать такую красоту?! – Рати спрыгнул со своего трона, непривычно гремя доспехами подошёл к девушке, приобнял за плечи правой рукой, а левой придержал за локоть. Только через мгновение он осознал что из-за дурацких латных перчаток ему не коснуться её нежной кожи, но решил пока их не снимать, чтобы не ставить себя в глупое положение.
– Миледи Алтея, очень приятно с вами познакомиться, – льстиво промолвил новоявленный хозяин замка, – меня зовут Ратибидохер, но можно просто Властелин. Чем вы заняты сегодня вечером?

- Вами сударь! - произнесла дева с призывной улыбкой, а затем скромно опустила взгляд прекрасных очей на пол у ваших ног.

желание +1, энергия +1 следующей ночью

– О, это прекрасный выбор времяпрепровождения. А кто ваши сестры? Могу я с ними познакомиться? – Рати осознал что первое предложение Альтеи не было шуткой и решил пойти ва-банк

- Мои сестры готовят ваши покои, господин. Я вас познакомлю! - произнесла дева.
- Достаточно, - прервал ваше знакомство Гнорр. - Прежде осмотра покоев, вам необходимо познакомится с вашим наставником.
Дева вновь обернулась змеей и отползла в сторону.

– Эх... Блин. Первый интересный момент за сегодня. – Рати начал напряженно расхаживать взад-вперёд по залу погремыхивая доспехами, – странный и дурацкий сон какой-то. Будто я всё могу контролировать, но почти ничего мне неподвластно. Непонятно...

- Ваш наставник, повелитель, - с какой-то робостью произнес из-за вашей спины Гнорр.
Обернувшись вы увидели стоящего перед троном мага. Темный эльф стоял, смотря на вас со снисходительно-презрительной миной. Руки скрещены на груди поверх зачарованного доспеха.
- И это тот смертный в ком Владыка Хаоса разглядел будущего Властелина? Я разочарован, да из него выйдет разве что корм для псов!
- Многоуважаемый магистр, поверьте у этого молодого господина полно скрытых талантов... – начал было Гнорр.
- Видимо очень хорошо скрытых. Пока я вижу только бесполезную трату моего времени. К счастью в этом замке превосходная библиотека... возможно это примирит меня с необходимостью учить бездаря.

Недовольный уползом Альтеи Рати скорчил взаимно кислую мину
– Не против, я посплю, пока ты тут бесполезно воздух колеблешь? – спросил потенциальный маг, плюхаясь обратно на трон, а затем горделиво продолжил, – а как доругаешься – разбуди, послушаю, может и что умное в твоих речах появится.

желание -2

Маг был удивлен, он посмотрел на Гнорра. Тот развел руками. После этого маг исчез в яркой вспышке света.
- Надеюсь он отправился в библиотеку, а не в свою чертову башню, - проворчал смотритель замка. А потом со злостью посмотрел на Повелителя. Потом посмотрел на слуг.
- А что я бы с-с ним раз-звлеклась, - с ласковым шипением произнесла Альтея. - А потом мы с сес-страми з-заберем его к с-себе... на алтарь с-сгодится. А Владыка Хаос-са и другого найдет-с...
- Давайте я его по голове стукну, - предложил орк. Немного подумал и добавил: - топором...

– Ха-ха, не, трюки у вас хороши, а какой грим! Но всё же не верю. Не-ве-рю. Давайте, скажите мне где там скрытая камера, куда помахать? – доспехи слишком давили и натирали по первому времени, чтобы счесть это сном, так что Ратибидохер попытался объяснить происходящее себе наиболее очевидным, но уже другим образом. – Хотя Альтея, если ваше предложение в силе, то я могу и дальше притворяться. Хм... – Рати, вспомнив шикарную фигурку девы серьёзно задумался что же ему стоит сделать, чтобы дальше поддерживать "игру", а не прервать её вот так, по глупому.

- Пошел прочь, - мотнула хвостом ламия, конец хвоста залепил орку по морде и он отлетел в сторону. Альтея проскользила к трону и вновь стала девушкой.
Затем она обратилась куда-то наверх:
- Замок а можно убрать эти железки?
Вместо ответа раздался треск и доспехи повелителя с шумом развалились кусками на пол. Альтея усмехнулась и скользнула к повелителю. ЕЕ милая улыбка вдруг распахнулась пастью полной острых и длинных зубов. В следующий миг эти зубы вонзились в вашу шею...
... это больно...

Рати, увидев подползающую Альтею, приготовился защищаться, что-то тут было не чисто. Но змея, молниеносно бросившись к нему, совершенно обескуражила его своим хищным ртом, а потому он вывернулся лишь спустя мгновение после укуса. Зажимая рукой рану на шее, попробовал встать в боевую стойку и решил решать проблемы в порядке важности:
– Так, леди, во-первых с вами я точно не возлягу. Я конечно люблю разные игры но точно не боль, – Рати был готов снова уворачиваться от атак, на этот раз предполагая самые странные ходы от окружающих его существ, и продолжил твёрдо, – во-вторых, замок, я же твой владелец? Верни броню. И не смей снимать по указам кроме моего.

"броня восстановлена, повелитель" - раздался у вас в голове беззвучный голос.
Ламия тем временем отползла в сторону с лукавой усмешкой глядя на повелителя. Вместо нее к трону приблизился Гнорр.
- Повелитель, я бы все-таки осмелился предложить вам пойти в библиотеку и поговорить с дроу... Да он высокомерная сволочь, но он нам нужен!
- З-зачем нам дроу, я тоже могу быть твоим нас-ставником с-с-сладенький!

Выбор ГГ:
1. пойти в библиотеку - знания +1 неизвестный эффект
2. принять предложение Альтеи - энергия +1 желание -1 возможно вас снова укусят
3. остаться в тронном зале расспросить Гнорра о магии замка - злобность +1 желание -1

– Альтея, при всем уважении... Не люблю я вид такой услад, – произнес Рати, а в голове пронеслось: "как бы ни был привлекателен фасад... Ни за что такое не произнесу". Убедившись в серьёзной опасности шуток с обитателями замка он решил играть по их правилам, а потому продолжил вслух, – раз это всё правда, то я предпочту обучение мага. А с вами мы потом поговорим. Гнорр, покажи путь к библиотеке. И скажи, какие основные защитные умения может обеспечить замок на первое время?..

От вопроса про защитные умения Гнорр отмахнулся, буркнув что-то об исключительной магической силе мага-дроу.
- Очень прошу вас повелитель будьте почтительны, а то ведь превратит в крысу. С него станется, он такой.
Напутствие вас не испугало и вы отправились в библиотеку, поиск мага занял некоторое время, ибо библиотека представляла собой настоящий лабиринт из стеллажей с книгами. Чего тут только не было книги по теории построения заклятий, разных школ магии и разных миров, книги по истории этих миров, книги о мифологии, традиции и культуре множества рас и народов, книги по алхимии, зельеварению, кузнечному делу. Книги о военном искусстве, о шпионаже, о медицине, об анатомии смертных и древних рас, книги о чем угодно... их было слишком много. А вот мага не было, вы уже отчаялись его найти как услышали из-за очередного стеллажа бормотание:
- Прелестно, никогда бы ни подумал какое изящное решение, и простое. Замечательно, гениально...
Вы зашли в закуток и увидели дроу, он стоял и увлеченно читал какой-то толстый фолиант с магическими символами на обложке.

– Здравствуйте, многоуважаемый маг. К сожалению нас нормально не представили и я и помыслить не смел о вашей Великой мощи. Меня зовут Ратибидохер и я искренне хочу стать великим магии, чтобы хотя бы немного приблизиться магической силой к вам.
  Рати конечно льстил, да и сил мага он до сих пор не знал, но судя по поведению Гнорра этот маг был сильнее остальных, а значит не приходилось особо лукавить. Да и магия была издавна интересна пареньку – не зря он столько времени проводил изучая и даже придумывая собственные фокусы. Что ж, другой магии в его мире не существовало...

- Ах... кто это у нас? Ах да, смертный... значит ты все же хочешь чему-то научиться? Замечательно, и очень похвально юноша... не то чтобы я всерьез верил в ваши способности стать магом, но почему бы не попробовать... - очевидно привычное окружение магических книг привело дроу в благодушное настроение. И он указал на столик у дальней стены. - Пожалуй вам ученик стоит начать с этих шести книг. У вас есть три дня чтобы выучить их, пожалуй стоит начать прямо сейчас.

Книги в библиотеке выбранные для вас наставником:
1. О плетении заклятий и концентрации – магическая сила +2
2. Расы Колдовского мира – знания +1
3. Заклятие «огненная стрела» – вы учите заклинание
4. Заклятие «паутина» – вы учите заклинание
5. Заклятие «зеркальный образ» – вы учите заклинание
6. Заклятие «призыв слабого демона» – вы учите заклинание
7. ...и книга лежащая рядом: «Что делать если вас укусил вампир?» – желание -1, неизвестный эффект

"Пожалуй, изучу паутину и... узнаю что делать с последствиями укуса. А то чешется паскудно" – решил Рати и взялся за первую книгу про заклятье паутины.

- Неплохой выбор, – произнес маг, а книга про вампиров исчезла видимо эта была иллюзия.
Вы добросовестно учили выбранное заклинание целый час, в конце которого с помощью подсказок замка поняли структуру сложного заклятия и у вас появилась уверенность что вы сможете его скастовать. Дроу остался доволен вашими стараниями и произнес:
- Хорошо, с этого момента ты можешь называть меня учитель. Я пообщался с замком и теперь у тебя будет ряд новых возможностей, благодаря магии замка. Ты сможешь принимать облики демона, вампира, драйвера и колдуна. А теперь мне надо возвращаться в свою башню в колдовском мире...

Август рубил, колол, вертелся как бешеный. Перестал замечать сковавшую мышцы усталость - открылось второе дыхание. Стало легко, и почти не заметно как гулко отдается в ушах дробный стук сердцебиения.
Махнул наотмашь кошкодером, раскроив сунувшуюся зубастую морду попалам. Еще одна тварь подобралась совсем близко, солдат услышал короткий свист рассекаемого воздуха, отклонился в полуобороте, когти-ножи пронеслись совсем рядом с лицом. Тут же выпад - кинжал с хрустом пробивает череп демона, аккурат под уродливый подбородок.
Третий набросился сзади, могучие лапы сошлись на груди Августа, шеей ощутил жаркое отвратное дыхание. Ткнул наугад за спину над плечом, туда, в жаркое и вонючее. Попал.
Хватка чудовища ослабла. Август вывернулся, разворачиваясь лицом к монстру - тот тихо сипел, насадившись раскрытой пастью на клинок кацбальгера. Мохнатые лапы повисли плетьми, но демон был еще жив. Медведь некоторое время смотрел в его жуткие буркала, но даже на пороге смерти в глазах твари были только запредельная ненависть и хаос, словно из черепа чудовища на солдата глядел Ад. Август вздрогнул, размахнулся и всадил кинжал по самую рукоять в глазницу чудища.

Обернулся, готовый принять на меч нового урода... но оказалось, это был последний.

Тут же навалилась страшная усталость – как расплата за заемные силы. Солдат пошатнулся, упал на колени, посреди выпотрошенных, расчлененных мохнатых тел.
Смолк разом режущий уши многоголосый хор демонских глоток, наступила оглушительная тишина.

Оскаленные зубы, кривые когти, мохнатые рыла демонов слились в одну маску смерти. Август, пятясь назад, уже не различал отдельных существ в надвигающейся массе, рубил и колол просто на звук, на движение, словно заводной манекен на ярмарке.
Однако он заметил, как рыцарь своеобразно воспринял призыв к отступлению и неожиданно бодро рванул вперед, в самую гущу тварей.

Август встречал немало посвященных рыцарей в своей жизни. Все ж таки порядком повоевал, а где война - там непременно отирается куча благородных бездельников со шпорами. Были они... разные. Как и все люди.
Видал он таких, кого перед боем приходилось водружать на коня всей свитой, настолько те были мертвецки пьяны. И таких, кто воевал преимущественно за пиршественным столом, вооружившись бараньей ляжкой, слишком жирных чтоб ездить верхом. И таких, кто щедро сеял свое благородное семя, не пропуская ни одной юбки, зачастую независимо от желания обладательницы этой самой юбки. Словом, обычные люди, испорченые победой в небесной лотерее, где им повезло родиться не седьмыми сыновьями нищего кмета.
Однако - изредка, но все же - попадались настоящие рыцари. Честь, отвага и благородство, словно воплощенные из романтических пьес столичного театра. Август таких не любил, потому что не понимал. Когда ты дерешься - ты дерешься. Когда не можешь победить - оступаешь, чтобы затем собраться с силами, вернуться и надрать победителю жопу. Такая была простая солдатская и наемничья логика. Ни одно знамя, ни один сундук золота не стоят того, чтоб за них погибнуть. Когда попадешь на тот свет и Господь пристально глянет тебе в душу - что ты ответишь ему? Что променял самый ценный его подарок на цветную тряпку и горсть красивых побрякушек?
А эти всегда были готовы помереть. За короля, за прекрасную даму, за чертову бабушку - словно только и искали случая, чтоб красиво сыграть в ящик. И находили. Потому, видать, и встречались так редко.

И из всех возможных вариантов, похоже, тут именно такой случай. Проклятый остолоп не иначе как решил отдать жизнь за первых встречных, истинно по рыцарски, с помпой, как в проклятущем романе. Словно висит над его плечом незримый биограф, заботливо фиксируя каждое брошенное слово, каждый благородный жест. Да черта с два! Останется от этого героя точно такое же месиво из крови и дерьма, как и от любого другого человека. И только вороны да демоны станут свидетелями его идиотского подвига.

- Хрена с два ты у меня тут подохнешь так легко, морда благородная, - зло прорычал Август, бросился вслед рыцарю и сшиб плечом демона, уже прыгнувшего тому на спину. Почувствовал, как рванули по ребрам острые когти.

Самое паршивое в этих рыцарях было то, что за ними на смерть обязательно шел какой нибудь дурак. Потому что иногда становится невыносимо стыдно драпать, спасая свою жалкую, маленькую жизнь, когда на твоих глазах гибнет настоящий человек.

Зазвенели стрелы. Плеснула кровь. Раздались первые крики боли.
Два выстрела разминулись в воздухе. Одна стрела со звоном вонзилась девчонке прямо в глаз. Так и упала замертво. Рейнджеры было возрадовались, но тут увидели стоящего на коленях Андерса, удивлённо сжимающего торчащую из шеи стрелу. Как он так? Не увернулся? Замешкался? А может даже самого опустившегося и равнодушного человека могут сгубить его чувства. Через пару секунд его шея стала багровой, и он рухнул наземь в предсмертных конвульсиях.
Сержанты вели безуспешную перестрелку. Георг с трудом привыкал стрелять в потёмках. Первые две стрелы ушли в никуда, на третью пришёлся выстрел вражеского арбалета. Болотник промахнулся, только вот и у Георга рука как-то дрогнула... и его стрела вонзилась прямо Биору в спину.
Тот, благо, успел метнуть свой топор и раздробить голову одного из копейщиков. Неподалёку Чекан палицей вынес мозги другому.

Густав окликнул рыцаря. Правда, был такой обычай. Честный поединок. Один на один. Честь. Рыцарь чёрными глазами уставился на храброго юношу. Честь. Что-то отзывалось в глубине сознания. Сквозь боль и болезнь, что запеленала его разум.
Сэр Гарвальд предался воспоминаниям, полным рыцарской доблести и благородства. Как он вместе с верными боевыми товарищами на полном скаку растоптал кучку нищих крестьян, вооружённых чем придётся. Как изнасиловал монахиню в монастырском саду (не грех, ведь при том епископе они все уже порченные были). Как нажрался в винном погребе и поджёг торговую гильдию. Как раздел надоедливого деревенского мальчишку догола и привязал его к ольхе посреди болот. Как трусливо драпал от каких-то злобных бронированных мужиков, что пытались свалить его с седла и заколоть копьями в пах.
Было же время! Жалко прошло. А на болотах не было места чести. Хотелось только крови.
Рыцарь ворвался в гущу боя, но пока лишь неуклюже взмахнул мечом, никого не убив. Из-за его спины появилась агрессивная псина, что попыталась напрыгнуть на Гжегожа, но тот вовремя вмазал ей сапогом по пасти.

- Поиграть хочешь, м-мальчишка? - Зловеще присвистывая, поинтересовался противник Соловья.
Трёпу было больше чем дела. Обменялись только двумя слабыми ударами, неспособными пробить броню.

Совсем иначе обстояло дело на фланге у Рекса. Налетели друг на друга два пехотинца, лязгнули расходящиеся кольца кольчуг, у обоих пошла кровь. Внезапно прибежала та девка с кинжалом, на которую указывал Валдис. Чего угодно ожидал Рекс, но не этого. Щёки болотницы двинулись, точно она собиралась в него плюнуть, и тут из её рта вылетел целый рой мелкого гнуса, что объял лицо Ремиуша.

Ухо постепенно привыкло к специфике речи болотников и все рейнджеры чётко могли различать, что выхрипывает вражеский командир:
- У них нет одного стрелка, я займусь командиром! Гарвальд, круши их строй! Вепрь, Виктор - держать фланги! Бетси - фас! Вперёд, не дадим ублюдкам дойти до князя!