Голосование пользователя

Детонация странной механической твари и накрывшая все пространство за фонтаном цепочка взрывов заставили Крагга пригнуться к самой земле в ожидании, пока прекратится дождь из комков грунта, осколков статуй и трухи, в которую превратилась изгородь, но необходимость кланяться богам войны была малой платой за победу. Распрямившись во весь свой немаленький рост, убийца стянул с лица респиратор и с видимым удовольствием шумно втянул пропитанный запахами смерти воздух ртом и носом, будто бы желая попробовать его на вкус. Дать ему осесть на языке и нёбе. Пропитаться им. Тихий низкий голодный рык, издаваемый им при этом, больше подходил какому-нибудь дикому хищнику, чем человеку, так что хорошо, что оставшиеся в живых “драгуны” были в этот момент на некотором отдалении.

– Нас таких тут только двое, дружочек, – хрипло и на удивление мягко произнес Крагг, обращаясь к трупу зарезанного им наемника. – Ты пошел со сталью на сталь, и за это я покажу тебе звезды. Покажу царство Смерти-на-троне. Покажу, сколь глуп ты был, восставая против Него.

Прижав голову мертвеца коленом, убийца раздвинул сомкнувшиеся было веки, с видимой сноровкой подцепил студенистый комок глаза лезвием ножа, ухватил его пальцами левой руки и одним резким движением вырвал из черепа. Любой, у кого хватило бы духа наблюдать за всей операцией, отметил бы, что дикарь определенно делает это не в первый раз, и был бы абсолютно прав. “Одноглазый” всегда забирал что-то у поверженных врагов, считая подобные трофеи своеобразным даром Императору, и, в то же время, перенимая часть силы противника. Так было правильно. Так было заведено.

Кто-то занимался ранеными, кто-то осматривали поле боя, кто-то переговаривался с другими отрядами с помощью колдовских вокс-коробок, а Крагг, которого тут больше ничего не интересовало, закончив с трупом, ухватил его за опутывающую нижнюю часть лица решетку аугментической дыхательной системы и потащил в сторону остальных аколитов.

– Они служат каким-то Тер…Тетх…Техтрархам, мать их так, – прогудел “Одноглазый” бросая тело на землю около Селины. – Набиты шестеренками, как заводные люди с Марса, не бегут и по трубкам им что-то вроде “красной ярости” закачивают. А еще у них какие-то обереги вышиты на форме. Не похоже на наемников.

Крагг бросился на противника, нанося кинжалом удары ему в левую руку. Судя по всему, ему удалось пробить крупную артерию. Кровь хлынула по обмякшей конечности. "Волк" пытался еще несколько секунд сопротивляться с ножом в правой руке, но кровопотеря и общие повреждения организма, которые уже не могли замаскировать никакие наркотики, наконец, достигли критического уровня. Сделав последний взмах, наемник вяло пошатнулся и свалился под ноги "Одноглазому". Трубки на горле пульсировали, вкачивая все новые порции стимуляторов, но агонизирующее тело отвечало лишь резкими конвульсиями. Через пару секунд стихли и они.

Селена открыла огонь по последнему противнику на правом фланге, но промахнулась, очередь пуль просвистела над его головой. К счастью, ей удалось привлечь внимание противника на себя. Выживший СПОшник сам открыл огонь из автогана. Несколько пуль попали в голову наемнику и тот откинулся на спину и затих.

Пока Саммер метнулась в укрытие и перезаряжала гранатомет, Дакко открыл ураганный огонь по "Драгуну".

Настоящий шквал пуль бил и бил по монструозной конструкции, пули со звоном рикошетили от брони, но некоторые залетали в различные слабые или поврежденные места. На одной из конечностей был перебит какой-то внутренний трубопровод, и темная маслянистая жидкость начала струится по металлу. В другом месте попадание воспламенило скрытый баллон с газом и синие огоньки заплясали по поверхности.

- КРИТИЧЕС...КИЙ...УРОН...СИС...ТЕМ..А...ОХЛАЖДЕ...НИЯ...РЕАК...К...ТОРА....НЕИСПРА..В...

Человеческая фигура, соединенная с машиной множеством запрещенных и пугающих аугментация билась в судорогах, испытывая боль механизма как свою. Последний пароксизм заставил её скорчиться в позе эмбриона. Несколько пуль попали и в неё, но она уже не двигалась.

А потом "Драгун" взорвался.

Эффект был такой, будто кто-то сбросил бомбу прямо за фонтаном. Ослепительно яркий взрыв уничтожил заднюю стенку фонтана. Сидевшего там вражеского стрелка поджарило и завалило обломками. Осколки разбитых статуй нимф осыпали округу словно картечь.

Оставшийся последним наемник возле Крагга пригнулся и оглянулся назад.

- Периметр прорван, потери полные. Слава Тет...

Закончить ему не удалось. Раздался выстрел, и "Волк" рухнул на землю с дырой в голове.

Лейтенант Бронко опустил дымящийся ствол автопистолета.

Со свистом мины обрушились на пространство за фонтаном, перепахивая землю. Был ли там кто-то живой, отсюда было сказать трудно, но по крайней мере желание противника контратаковать явно было остужено.

Агенты Инквизиции и Ваксанидские Драгуны сидели в укрытии, дожидаясь конца обстрела. Наконец, свист и взрывы затихли.

Некогда вполне милый, хотя и немного запущенный парк превратился в опустошенное поле боя, по степени разрушений напоминающие худшие побоища Махарианского Крестового Похода.

Фонтан был уничтожен почти полностью взрывом "Драгуна" и обстрелом, оставив вместо себя гору разбитого мрамора. Живые изгороди были искромсаны пулями и гранатами, выжжены лазерными лучами. Земля вскопана следами от взрывов. Мертвые тела наемников и Драгун лежали здесь и там, окровавленные или обожженые.

Пороховая дымка стелилась по земле, в воздухе витал мерзкий но хорошо знакомый кислотный запах фицелина, смешивающийся с оттенками крови и горелого человеческого мяса. Аромат, способный вызвать рвоту у мирного человека. Таковых, впрочем, здесь не было.

- Это капитан Маллори, доложите обстановку - раздалось по каналу связи СПО.

- Мы сделали их - уставшим голосом сообщил лейтенант Бронко - все висело на волоске, но Агенты Трона сумели вытащить наши задницы из огня. Без них нам была бы крышка. Что же это за дрянь такая? Если это наемники каких-то богатых аристократов, то я техножрец.
- Комиссар Чаши Бруциус. Потери тяжелые, контр-атака противника остановлена.
(голос радиста) - Все еще нет связи с третьим взводом.
- Принято. Агенты Инквизиции? Леди Селена? Мне нужно с вами поговорить. Лично. Рандеву у выхода из парка перед входом в поместье. Путь вперед должен быть чист. Комиссар, продвигайтесь вместе со своими силами туда же.
- Так точно.

Выжившие СПОшники сгруппировались возле Бронко, с опаской изучая трупы.

Дакко мрачно усмехнулся. Сковавщее его оцепенение отпустило, тело снова могло двигаться, а руки сжимали оружие всё так же крепко. Они ещё побарахтаются. Тем более, Саммер, кажется, удалось повредить эту металлическую тварь. Молодец, chica. Молодец... Оглянувшись на прибившихся к нему солдат, аколит оскалился и глухо рассмеялся. Знали бы они, с кем шли в бой!..
Но для веселья ещё было не время. Нужно было закончить одно дельце... Быстро глянув на затворы автоганов и убедившись, что всё в порядке, Дакко глубоко вдохнул и быстрым гибким движением распрямился, наводя стволы на шагоход и вжимая спусковые крючки.

"Алчеры" загремели, выплевывая первые пули. Напрягая мышцы рук и сжимая приклады подмышками, Дакко привычно скомпенсировал отдачу. Очередь из правого ствола легла, кажется, великолепно, четко хлестнула по железке, но левый немного подгадил — острое зрение аколита уловило, как первые пули взрыли землю у ног шагохода. Пришлось корректировать прицел уже в процессе. Но всё равно, красиво... Может, бойцы СПО приободрятся, видя это, ведь они вооружены такими же автоганами.
— Это твоё отпущение грехов! — со смехом прокричал Дакко, перекрывая грохот стрельбы.

Откровенно говоря, подписывая контракт с DEA, Роберт ожидал чего-то… иного. Рейдов по притонам, захватов наркодилеров, уничтожения складов наркотиков. Кто же, как говорится, знал, что однажды для этого придется использовать практически ничем не отличающиеся от армейских, броневики, да ещё и запрашивать помощь SAS и планировать десант на аэродром. А если вспомнить, что всё это ещё и происходило не в какой-нибудь дерьмовой стране с названием на «-стан», а прямо на Острове… Роберт не был ярым патриотом, даже в выборах участвовал постольку-поскольку, а службу что в армии, что в DEA воспринимал больше как работу за деньги, чем гражданский долг. Но такого для своей страны он не хотел всё равно. И был готов побиться об заклад, что «бобби» думали о чём-то схожем.

Темнота, разгоняемая фарами бронемашин, несомая ветром стылая морось. Дерьмовый денек, каких у «старой доброй Англии» — одиннадцать на дюжину. Однако, скоро ему предстояло стать ещё дерьмовее.
Приказ о проверке систем и подготовке к бою, Роберт воспринял с радостью. Экзоскелет — приводы норма, питание норма, гидравлика норма. Быстро проверив средства связи и опознавания, он прогнал режимы оптики и остановившись на ночном канале, занялся оружием. Пистолет, карабин, боеприпасы, спецсредства — норма. Всё на своих местах, готово к бою. Следом настал черед винтовки. Команда на включение смартгана, череда полупрозрачных транспарантов и пиктограмм, сигнализирующих об успешном прохождении этапов проверки работоспособности элементов системы. Через секунду в поле зрения возникла прицельная марка, подгрузилась баллистическая сетка — и Прайс, сняв винтовку с предохранителя, дослал патрон в патронник и перещелкнул переводчик на автоматический огонь.

Оружейный комп, распознав тип заряженного боеприпаса, режим огня и сняв показания с метеомодуля, наложил на сетку эллипс вероятного рассеивания. Улыбнувшись, Роберт активировал режим визуального распознавания целей и активную смарт-блокировку автоматики. Теперь, система наведения будет получать данные с оптики в смартгане и «Аватаре» и проводить опознание и селекцию целей при помощи интегрированного шлемного модуля с АR-наложением сигналов IFF-транспондеров. А блокировка автоматики позволит винтовке даже при зажатом спуске выстрелить только тогда, когда ЛЦУ, а значит и ствол, будут направлены на объект, опознанный как цель. Для подавления огнем есть «бобби» и Волконский со своим пулеметом, а он пока поработает адресно.
— Ну что, поехали, — пробормотал Роберт, удостоверившись, что не поставил рацию на передачу.

И они поехали. Точнее, поехали броневики, а они пошли-побежали за ними. А уж когда началась стрельба… Всё происходящие напомнило ему записи операций русского spetsnazа на рубеже первого-второго десятилетия, которые им показывали в учебке. Все тогда ещё шутили про «CQB по-русски: долбануть термобаром, причесать зону пушками броневиков и гранатометами, дождаться, пока догорит и собрать оружие с трупов». Теперь он поймал себя на мысли, что сам бы не отказался от русского реактивного огнемета, а желательно и от двух. Но — подозреваемые, улики… Нет в жизни счастья.
На пути к зданиям он не стрелял — сасовцы и снайперы вполне справлялись со своей задачей. В это «вполне» даже укладывался признанный их взводным проёб с автоматчиком, один черт, броневик всё стерпит.
— Понял тебя, — ответил Прайс командиру броневика, походя удивившись, зачем так орать. Вообразил себя за рычагами «Крусейдера» или «Шермана» с соответствующей рацией, не иначе.
— Дельта, заходим по вспышке, работаем осторожно, на рожон не лезем. При наличии возможности, иммобилизуем подозреваемых, при отсутствии — огонь на поражение по собственному усмотрению. Первая пинта всем сегодня с меня.
Пять метров до пролома, куда там шекспировскому Генриху Пятому. Левая рука покидает цевье, мгновенно срывает со снаряжения светошумовую гранату. Треск пластикового колпачка, щелчок чеки.
— Вспышка! — и продолговатый цилиндр отправляется в полет, а сам Роберт, снова взяв винтовку наизготовку, чуть смещается в сторону, чтобы по максимуму прикрыться щитом МакКаллина. Вот теперь точно поехали. Внешние динамики на полную...
— Всем на пол, работает DEA! Бросить оружие, лечь на пол, руки за голову!

Бенедикт кивнул Данкану и жестом протянутой руки указал на него своей свите.

- Джентльмены, Данкан Кроу, представитель Адептус Арбитрес и исполнительный офицер моей ячейки. В случае моего выведения из строя, слушайте его команды, словно их отдал сам голос Святой Терры. Данкан, не будешь ли так любезен - Бенедикт с презрением пнул скорчившегося на полу пустотника - разобраться с этим отребьем. У него может быть какая-то информация насчет численности противника.

Подняв выроненный сдавшимся пистолет, Молитор протянул его комиссару.

- Вооружайтесь, джентльмены. У нас мало времени. По нашей информации, культ Бедфорда и Иглхорна планировал захват власти на планете, используя призванную колдовскими способами эпидемию самоубийств для создания паники и анархии. Наверняка вы что-то слышали об этом. Такие возможности указывают на возможное присутствие моральных угроз в стане врага.

Бенедикт посмотрел комиссару в глаза. Офицеры Официо Префектус не получали в полном объеме информацию о Варпе и его порождениях, но на плечи комиссаров ложилась обязанность разбираться с последствиями несанкционированного контакта гвардейцев с подобными сущностями, поэтому им в процессе обучения в Схоле выдавались необходимые знания. "Моральная угроза" - эфмеизм, означающий что-то такое, после встречи с которым гвардейца ждет очистка памяти в лучшем случае, и болт в голову в худшем. Если он, конечно, каким-то чудом останется живым.

Этого должно быть достаточно, чтобы комиссар понял, о чем идет речь.

Пока гвардейцы вооружались, Бенедикт произнес в в вокс:

- Рамирес, займись пока здесь делами, попробуй собрать информацию от местных насчет дел Бедфорда и Иглхорна. Найди мне кого-то, знакомого с расположением помещений здесь. Где находится кабинет, личные комнаты Бедфорда. Срочно.

После раздачи всем целеуказаний, можно было позаботится и о себе. Уверенным шагом, Молитор отправился к контейнеру с оружием, который Данкан оставил на полу.

Говорят, ничто не может сравниться в Галактике с оружием, которое производит Империум. У эльдар есть разные чудеса, у тау утилитарные технологии, но никакие их вооружения не сравняться с сочетанием простоты, эффективности и красоты, создаваемой союзом древних технологий СШК и мастерства Адептус Механикус, тщательно создающих каждый образец, заботясь о его душе так же (если не больше), чем о душе живого существа.

Пусть наши ульи порой неказисты, но наши боевые корабли, танки. И конечно наши цепные мечи и болтеры. Лучшие приспособления для убийства, что когда-либо видела Галактика.

Болтер, который он вытащил из контейнера, был намного, намного древнее его самого. По данным из архива Реликвария, этот образец модели Локе был создан в раннем 39-ом тысячелетии для одного из генералов Астра Милитарум, принимавших участие в Крестовом Походе Ангевина, освободившем будущий Сектор Каликсис. Кожух был окрашен в зеленый цвет и украшен позолотой и резьбой, изображавшей различные элементы, связанные с символикой Гвардии - львы, грифоны, копья и знамена. Рукоятка имела вставку из слоновой кости с вырезанным вензелем. Кто знает, может быть, этот болтер видел самого Святого Друза. Оружие использовалось вероятно в декоративных целях, до некоего инцидента, после которого оно попало в хранилище Инквизиции, а точные данные о его владельце оказались утрачены. Учитывая хаос, неразбериху и трагедии Крестового Похода, неудивительно. Из арсенала Инквизиции болтер перекочевал в Реликварий, где его сочли подходящей платформой для установки другого, гораздо более могущественного артефакта - пси-прицела, позволяющего идентифицировать псайкеров и порождения Варпа. С тех пор он использовался полевыми агентами Реликвария, и перед отправкой на задание был выдан Молитору. Еще одно звено в долгой цепи, которая продолжится после его смерти. Если, конечно, Бенедикт не погибнет здесь как дурак и не оставит оружие в руках врагов.

Молитор не собирался подводить своего Императора, не собирался он и посрамить историю древнего оружия.

Бережно зарядив оружие, он положил его себе на колени и вытащил из контейнера кобуру с "Пуританином". Подумав, зарядил второй ствол специальным патроном из освященного стекла, предназначенным для изгнания не принадлежащих этой реальности тварей. Если уж болтер не поможет, то это последний шанс.

Надел на себя кобуру и взял в руки болтер. Вот теперь он был готов ко всему. Держитесь, еретики.

То, что первой очередью никого “срезать” не удалось, Рене не удивило и даже не расстроило. Бывает. Позиция, конечно, была идеальной, но скорострельный “Гекатер” при малейшем движении ствола (да и без него тоже) рассеивал пули по такому широкому сектору, что попытка поразить более одной цели мгновенно превращалась в лотерею. Выбранные же на случай встречи с флак-жилетами бронебойные обладали недостаточным останавливающим действием, так что, даже поймав по паре “маслин”, противники оставались в строю. Молот Стил, к счастью, подобным рискам подвержен не был, и буквально через мгновение после того, как “Тринадцатый” накрыл замыкающую пару, один из охранников превратился в полуобморочного хромоногого калеку, а бедняга сержант, судя по тому, как он грохнулся на пол, так и вовсе в холодеющий мешок с требухой.

Добить оставшихся в живых врагов, не попав при этом в спину напарнице, теперь было весьма проблематично, но это, возможно, и не требовалось. На фанатиков они похожи не были, а значит, героическая и бессмысленная смерть во имя Бедфорда и его высокородных сообщников вряд ли входила в их ближайшие планы. По крайней мере, не в ситуации, когда этого можно избежать.

– Руки от стволов, жалкие вы членососы, – не то прошипел, не то проскрежетал Рене самым своим издевательски-злым голосом. – Первый, кто их в воздух поднимет, – живет, остальные нет!

Броневик остановился. Зашипел пневмопривод раскрываемой аппарели.
- Выгружаемся, отсюда пешком, - раздался в наушниках голос командира бронемашины.
В десантный отсек хлынул ветер. Оперативники Дельты, бряцая экипировкой, попрыгали в развороченную колесами мокрую грязь. Красные стоп-сигналы освещали капли мороси, которую сильный ветер прибивал к броне.
Выруливая из-за деревьев, подъехал еще один броневик и встал вровень с дельтовским. Из него выпрыгивали бойцы SAS.
Где-то позади, дальше в лесу, остановился грузовик с отрядом полиции для усиления, командирские машины, медики и прочие вспомогательные единицы. Снайперы, по расчетам, уже должны были занять позиции вокруг аэродрома. AC-130DS, десантный самолет SAS, доберется до места только через несколько минут после начала штурма - чтобы его не засек раньше времени радар аэродрома.

- Системы в боевой режим, проверить IFF, структуру и позиционирование,

- предупредил координатор операции.
Как было видно на тактической карте, четыре БТР с автоматическими пушками брали комплекс зданий аэропорта в полукольцо с южной стороны. Ближайшей машине до периметра оставалось два с половиной километра. За двести метров до забора начиналось голое поле, которое предстояло преодолевать пешком, прикрываясь коробочками. Преодолевать быстро, чтобы перехватить инициативу до того, как поднятые по тревоге бойцы охраны смогут вооружиться и сгруппироваться.

- Всем занять исходные позиции, боевая готовность, Т минус три минуты.

Десантники в экзоскелетах и полной броне, практически той же, что у сотрудников DEA, неторопливо потопали к своему броневику. Кроме их взвода из восьми человек и четверых дельтовцев у двух броневиков народу больше не было - брифинг с напутственными словами командования остался в километре позади на опушке леса, откуда проверяли циклограмму операции, отправляли снайперов и две бронемашины на окружение аэродрома и вносили финальные правки и приказы. Впереди осталось только действие, суть которого сводилась примерно к следующему.
Главные задачи - захватить самолет с бортовым самописцем и командира гарнизона охраны. Но вместе с тем был и приказ по возможности принуждать подозреваемых сложить оружие и брать живыми. Видимо, наверху считали, что плотный огонь из автопушек и стрелкового оружия может заставить врага сдаться. На самом деле, небезосновательно, но чем черт не шутит, когда имеешь дело с бустеровым фанатиком. Основная ставка делалась на то, чтобы использовать эффект неожиданности и взять оружейную комнату под контроль, не позволяя невооруженным противникам взять оружие и дать отпор. С часовыми предполагалось бороться, уничтожая их оружие, как станковое, так и стрелковое, снайперским огнем. Кроме того, каждый участник штурма был увешан нелетальным оружием и спецсредствами. Но, в любом случае, приказа не стрелять на поражение не поступало.

Лес редел. Уже можно было разглядеть здания аэропорта и белый лопух радара на фоне темно-синего ночного неба, полного противной взвеси мелких капель. Комбинезон надежно защищал от непогоды и грязи под ногами, которую выворачивал броневик с утробным урчанием. Дельтовцы вместе с двумя SASовцами тащились за машиной, держа оружие наготове. МакКаллин опер свой штурмовой щит на ступень на борту броневика. Волконский шел в центре, задрав ствол своего единого пулемета в зенит. "Боб-1" и "Боб-2", оба со штурмовыми винтовками, занимали первые позиции по обеим сторонам коробочки. За ними - Далтон и Прайс.

- Готовьтесь! Еще тридцать метров и ебашим! Не отставайте, останавливаться некогда!

- заорал в эфир командир броневика.
И как только машина высунула нос из леса, заговорила ее автопушка, знаменуя начало фазы штурма. Вторя ей, заревел двигатель, и БТР прибавил ходу, так что за ним пришлось бежать. Слева в пятидесяти метрах вынырнула вторая коробка. Дальше по обеим сторонам сверкали выстрелы еще двух машин.
Бойцов противника снаружи видно не было, зато хорошо было видно, как осколочно-фугасные снаряды крошат стены зданий. Диспетчерская вышка пережила пяток попаданий, выбитые стекла, ярко сверкая, разлетелись далеко по округе.
По броне коробки загремели попадания. "Бобы" дернулись и прижались к корпусу машины, тот, что слева, тут же ответил огнем по наблюдательной вышке. Стреляли, похоже, из автомата.

- Энфорсер-3,

- обратился через пару секунд к Дельте по ее позывному командир взвода снайперов, -

наш проеб, часовой нейтрализован.

Тем временем коробка продолжала переть вперед по травяному полю. Огневое кольцо сжималось. Уже можно было расслышать, что с аэродрома отстреливаются.

- Внимание, забор! Входим на периметр аэродрома! До казармы сто пятьдесят метров!

Забор был из металлической сетки, которую броневик смял и не заметил. Бойцы вслед за ним перебежали придавленную сетку, гремя и путаясь в остатках колючей проволоки. МакКаллин снял наконец свой щит с подставки и выставил его перед собой, готовясь пойти во главе штурмующего отряда.
- ГАРНИЗОН АЭРОДРОМА! - заговорил громкоговоритель, установленный на броне, прерываемый выстрелами автопушек, - СДАВАЙТЕСЬ! СЛОЖИТЕ ОРУЖИЕ И ВЫХОДИТЕ С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ!
Стена казармы была пробита в нескольких местах. Зияли дыры. А автопушка продолжала долбить в то место, где, по планировке, располагалась оружейная комната.

- Силы противника окружены!

- докладывал координатор -

У нас очаги сопротивления в ангаре и в здании администрации! В казармах несколько стрелков! Энфорсер-2 и 3, заходите в казармы, нейтрализуйте сопротивление! Энфорсер-1, штурмуйте ангар! Энфорсер-4, подавите огневые точки в админке и ждите десант для штурма!

Броневик тем временем подрулил вплотную к стене казармы. SASовцы уже вовсю поливали огнем окна, не давая защитникам высунуться.

- Я вас подрулю к оружейке, полезете через дырку!

- часть верхних частот в крике командира броневика срезалась модуляцией.
Дельтовцы на ходу сгруппировались за щитом МакКаллина. БТР заложил поворот, становясь к дыре боком.

- Пошли, пошли, пошли!

Как и любой арбитр, Данкан провел достаточно времени в боевом отделении, насаждая Лекс Империалис при помощи шоковой булавы и дробовика. Приходилось ему и участвовать в штурмовых операциях, врываясь в здания, где засели преступники и еретики. Сейчас ситуация мало отличалась — разве что, он бы предпочел, чтобы на плечи знакомо давила привычная тяжесть панцирной брони, а рядом с ним были и другие арбитрес, готовые прикрыть Кроу. Но теперь он служил Ордосу, а аколиты Священной Инквизиции привыкли... справляться тем, что есть и использовать все доступные ресурсы и возможности.

И пока получалось неплохо. Двое охранников уже расластались на полу, а судя по количеству крови, щедро оросившей мрамор, их можно было списывать со счетов. Что ж, эти легко отделались. Попасть в руки экспликаторов и дознавателей — куда более незавидная судьба. Это Данкан познал на собственном опыте. Вот только он был хоть и испорчен, но невиновен, а эти... Марионетки, которых не ждало ничего, кроме долгих недель дознания с заранее ясным финалом.

Затвор лязгнул и встал на место, подав следующий патрон в ствол, стреляные гильзы запрыгали по полу. Одна хрустнула под тяжелым ботинком Данкана, когда он сместился, чтобы перевести прицел на успевшего достать оружие пустотника. Подаренные ему гранатой мгновения преимущества истекали и нужно было воспользоваться ими по максимуму. Красная точка на груди, выстрел, прицеливание — и второй, в соседнего охранника.
— Сдавайтесь на милость Имперского Правосудия! — решил дать последний шанс охранникам Кроу.

Проскользнув в гараж неслышной тенью, Рене сделал несколько осторожных шагов прочь от дверного проема, повёл головой и стволом "Гекатера" из стороны в сторону и замер в напряжённо-агрессивной позе, как принюхивающаяся к незнакомому месту гончая. Конечно, ауспекс прилежно отображал всю необходимую информацию, включая расположение людей, которые шли куда-то в последний раз, но охотник всегда предпочитал "чувствовать" поле боя, знать и помнить каждую мелочь, ускользнувшую от не таких уж всевидящих глаз машинных духов, а сделать этого без траты пары секунд на личный осмотр было практически невозможно. У него, по крайней мере, не получалось.

Где-то позади него сквозь дверь, тихо ступая по холодному рокриту, просочилась Стил, которую аколит не столько слышал, сколько "ощущал", как часто бывает в сплоченных боевых командах, группах музыкантов и вообще стаях любого вида. Ему не надо было оборачиваться, чтобы убедиться, что напарница идёт туда, куда нужно, не надо было открывать рта, чтобы донести детали того вороха поспешно принятых решений, который сейчас играл роль плана, и не надо было следить, чтобы она не наделала глупостей. Последнее радовало особенно. Они очень давно убивали вместе, так что логично было предположить, что, раз уж "Кролик" никогда не была непрофессиональной дурой, то и сейчас ей не окажется.

Подстегнутые опасностью органы чувств Рене работали на полных оборотах, отсекая все лишнее, и вышагивающая по гаражу в поисках недобитого пленника группа охранников выделялась поразительной яркостью красок и детальностью на фоне растерявшего цвета и разрешение "задника". Каждое слово, впечатанный в пол каблук и даже шорох формы разрывали ватное безмолвие, заполнившее уши аколита, и ему даже казалось, что он различает запах лхо, которое недавно курил один из почти что мертвецов. Но это, конечно же, была галлюцинация.

- На шесть, - так тихо, что это даже звуком было сложно назвать, прошептал "Тринадцатый", полагаясь на могущественных духов костной проводимости, что должны были донести его послание до Стил. - Сержанта последним или в плен.

Шесть, - начинает считать про себя охотник, медленно наводя "Гекатер" на доживающих последние секунды еретиков.
Пять. Увенчанный глушителем ствол начинает двигаться вместе с целями, позволяя охотнику скорректировать прицел.
Четыре. Рене уверен, что у "Кролика" в голове сейчас тоже "четыре", так как они даже считать привыкли одинаково.
Три. Вдох, медленный и глубокий.
Два. Выдох. Палец аколита медленно, почти что нежно выжимает спусковой крючок, а на лице его незаметная никому расцветает довольная человеческая улыбка.
Один.

Знакомое ощущение соприкосновения оружия с чужой плотью вкупе с тем, что враги перешли на более понятный ему язык холодной стали, немного успокоили Крагга, и даже позволили разуму убийцы вырваться из пропитанной жаждой крови хватки звериных инстинктов. Не то, чтобы он передумал убивать защитников поместья, или перестал улыбаться будто буйнопомешанный, но вот других аколитов, союзных ополченцев и собак из "списка мясника" надо было исключить. Собаки так вообще ни в чем не виноваты. Вернув себе способность мыслить, "Одноглазый" отметил все те странности в поведении солдат противника, что не вязались с рассказанной на брифинге историей, но решил пока не забивать себе этим голову. Во избежание. Думали в их группе другие.

Так или иначе, но затянувшуюся схватку надо было заканчивать, и эти вот два "волка" ему в этом помогут, став добычей. Его жертвой и его искуплением за тот глупый промах.

- Да насрать мне, ради кого ты сдохнешь, - прорычал Крагг, с удивительной для своих размеров скоростью уходя от удара наемника, и тут же, пока тот не успел ещё справиться с собственной инерцией, бросился в контратаку.

И все-таки вера в Него, равно как и зов долга, есть оружие во стократ боле могучее, чем все жалкие еретические техно-подделки. Неверующие в подобной ситуации не нашли бы в себе сил и убежденности для поражения противника, слабые духом не смогли бы пережить чувства страха и бежали. Но те, кто воюет за правду; не за правду даже - правда может быть субьективна, - за истину, которая есть константа и одна на всех; были превыше подобных слабостей. Пускай тело могло на краткий миг подвести, руки могли задрожать и сбиться прицел - крепкий адамантиум Веры был неуязвим для тех, кто в безумии своем восстал против слуг Его.

Меткий выстрел Саммер тяжко повредил броню техноеретического недоразумения, и громада шагателя покачнулась, громогласно трубя о тяжести своих повреждений. С такого расстояния Селена не могла в деталях оценить весь характер причиненных выстрелом из гранатомета разрушений, но и того, что было заметно, хватало для того, чтобы окончательно приободрить сорориту, уж было позволившую липким щупальцам страха овладеть ее сознанием.
Вновь грозным блеском вспыхнули глаза женщины, голос, читавший молитвы, обрел прежнюю твердость и убежденность, словно бы и не было того кратковременного испуга. Но все это было наружним, внешним: перед самой собой госпитальера откровенно и бестрепетно была готова признаться, что проявила недопустимую слабость, что крепость ее убежденности и отваги дала трещину, коей не дóлжно быть у одной из благочестивых сороритас. Император видит, хоть она своим малодушием и не подвела собратьев по оружию, но это не есть оправдание. Только епитимья и покаяние, флагелляция и долгие бдения позволят ей очиститься от сего греха и восстановить былую стойкость. Но все это - после выполнения миссии, а ныне ее первоочередная задача - бой с отринувшими свет Императора нечестивыми ренегатами, и сейчас именно он должен быть для нее альфой и омегой.

Времени для долгих речей не было, и она восславила меткость Райн короткой репликой:
- Он с тобой! И да не оставит Его длань тебя вовек!

И вновь Селена, презрев опасность случайной пули, поднялась из-за плотной стены переплетенного кустарника, внимательным взглядом изучая поле боя. Впереди - детище рук неизвестного еретеха, и остановить его пули не смогут. По левую же руку остатки "Волков" уже почти вступили в рукопашный бой с Краггом и Дакко - а значит, судьба наемников была предрешена. Как бы опытны и искусны они не были, все едино: совокупным ярости и талантам аколитов им противопоставить нечего. Госпитальера, хоть подчас и ругалась на своих коллег, но искренне их уважала и по-своему любила, отдавая должное как выбору инквизитора, так и мастерству мужчин, являющих собой всеистинное подтверждение силы и милости Его-на-Троне Терры, наградившего своими благами как того, кого могли счесть диким, так и того, когли могли заподозрить в нечистости. И се было символично: те, кого бы презирали большинство жителей Империума, бестрепетно и отважно защищают его.

На правом же фланге был достигнут паритет сил: один из "Волков" был добит, и теперь друг против друга остались одинокий СПО-шник и последний оставшийся в живых прислужник Темных Сил. Селена, веря в победу Дакко и Крагга, решила поддержать солдата огнем. Как минимум, если ей удасться окончательно ликвидировать угрозу с данного направления, то можно будет не отвлекаясь сосредоточить все усилия на добивании уцелевших левофланговых: если к тому моменту хоть кто-то из них еще будет дышать - в чем сестра сильно сомневалась.
И вновь: приклад верного автогана к плечу, вдох-выдох, короткая очередь. И летящая быстрее пули мысль: "О, Император! Даруй победу своим детям, дай сил принести нечистым смерть!".

Бенедикт Молитор, Игнацио Рамирес

Подобного перфоманса, что устроил один из гостей, не ожидал никто, да и не мог ожидать. Когда Бенедикт только начал свою исполненную достоинства речь, один из стоявших поблизости официантов в тесном "обезьяньем" фраке с ласковой улыбкой на лице решил остановить подвыпившего гостя, но, услышав продолжение монолога, замер как вкопанный. Зал, доселе шумевший подобно рокоту прибоя, стал замолкать. От Молитора расходились словно бы волны силы: один за одним, один за другим гости замолкали, напряженно внимая его словам - сначала ближние, а затем и те - кто дальше.
В этот момент наставники риторики могли бы гордиться аколитом: столько спокойной уверенности, столько глубокой и убежденной, не показной властности звучало в его словах. Даже самые отъявленные скептики, не верящие ни во что, кроме своих способностей, затихали, с трепетом в сердце внимая строгим и гордым речам. Кто-то, услыхав жуткое слово "Инквизиция", вздрагивал и смотрел с испугом на оратора, у кого-то самопроизвольно разжимались пальцы, досель прочно сжимавшие бокал, кто-то вытирал выступивший холодный пот. Несколько особо впечатлительных дам даже изволили упасть в обморок - на сей раз, кажется, даже не искусственный. В целом, после нескольких фраз зал весь замер, оцепенев, с настороженным испугом внимая представителю казавшейся ранее полумифической организации. Только один нетрезвый голос несколько минут продолжал смеяться, но и то - его быстро заткнули.

Мисс Дитрих и ее спутник охотно поддержали игру Молитора из толпы, помогая настраивать ее на нужный лад. Стационарный агент, всплеснув руками и прижавшись, словно бы в поисках защиты, к одному из соседей: офицеру-лотарингцу, перепуганным, но громким и отчетливым, как на сцене, голосом спросила:
- Милорд, но мы же не знали! Не казните нас, мы ни в чем не виновны! Мы все добрые подданые Императора и готовы во всем помогать слугам его!
Несколько молодых человек в разных концах зала - как приметил Молитор, как раз из тех, кто беседовал с Лили перед началом речи, на разные тона поддержали ее, всячески от лица "народа" изъявляя желание помочь и моля о прощении: суровость Инквизиции была извесна всем. Толпа, и без того перепуганная, поддержала высказывающихся одобрительным гулом.

Амброз тоже не остался в стороне. Почти одновременно с армейским комиссаром он выступил вперед, призывая мужчин из гостей взяться за оружие и выступить в поддержку Священной Инквизиции. К сожалению, готовых бестрепетно отправиться на бой с еретиками, демонами и прочими врагами человечества оказалось не так много: гвардейские офицеры, несколько офицеров-лотарингцев, да небольшая группка добровольцев из знатной молодежи и чиновников. Даже вокруг мисс Дитрих, присоединившейся к кличу, образовалась группка из нескольких женщин, готовых выступить бок о бок с мужчинами: редкое и нетипичное для патриархального Идар-Оберштайна зрелище.

Увы, но на первых порах оружие Игнацио, с помощью своих мистических сил призвавшего его, не понадобилось. При первых словах об Инквизиции Иглхорн со свитой, понявшие, что сейчас начнется, предприняли быстрое и организованное отступление. Они не стали лезть в глупый и бесполезный бой - из него бы никто из них не вышел, а просто-напросто скрылись. Остались только ошарашенные молодожены да тот самый давешний секретарь, вытащенный гостями из-под стола. Все трое, уже отмеченные следами побоев, были мигом кинуты к ногам Молитора - и минуты не прошло, как он закончил свою речь. Допросу и дальнейшим рассуждениям помешал раздавшийся за главными дверями взрыв, заставивший толпу в панике отшатнуться: впрочем, он и последовавшие за ним глухие залпы "Вокс Леги" оказались замечательной точкой в выступлении аколита.
Ворота так и оставались закрытыми: почему-то никто из охранников даже не сунулся на шум внутри - видимо, они с кем-то вступили в бой.

Данкан Кроу

Уж чего-чего, а подобной подлянки пустотники не ожидали. Стоило Кроу развернутьс и начать мнимо уходить, как спину ему словно бы обожгло презрительными улыбками. Бывшему арбитру даже не требовалось видеть лица охранников: людей подобной породы он навидался вдосталь еще во время службы в арбитрате, и не хуже псайкера мог читать их мысли. Десать, шавка поджала хвост и сбегает, а они - такие суровые, такие неотдолимо крутые, в очередной раз доказали свое превосходство. Недолго им осталось радоваться и презрением глядеть в спину аколита.

Они были настолько уверены в собственном превосходстве и безнаказанности, что даже не поняли, что им швирнули под ноги. Единственный охранник, сверкавший невысоким растрепавшимся ирокезом, заметивший гранату, и то не понял сначала, что это. Он наклонился к ней, скаля зубы и язвительно комментируя:
- Ты обронил что-то. Надо...

Что "надо" было сделать Кроу, так никто никогда и не узнал. Его слова заглушил дружный вопль других, когда аколит, резко повернувшись, бросился за здоровую напольную вазу: "Куда! Какого демона!? Ты чего!". И почти в тот же миг прогрохотала фотонная граната, ослепив и дезориентировав пустотников. В воздух взлетели вопли, но никто из них, шокированный произошедшим, даже не помыслил о том, чтобы достать оружие.

Всяэта беспечность им дорого стоила. Громко загрохотал известный по всему Империуму голос "Вокс Леги". Ду-ум! Ду-ум! Ду-ум! Словно набат, он отсчитывал жизни тех, кто покусился на имперский закон. Двое пустотников, словно удааренные в грудь молотом, были отброжены к воротам, что были призваны защищать, и с гулом ударились о них. Сползая, они оставили на створках широкие кровавые полосы, но их приятели этого не видели. Ослепленные взрывом, они только начинали приходить в себя, и только один из них смог достать автопистолет.
А когда Глас Закона на краткое время умолк, готовясь выплюнуть в преступников новую порцию погибели, Данкан услышал за плотно закрытыми створками гул и рокот собравшейся там толпы...

Хакста Беда

К сожалению, "признания" Хаксты не оказали на мужчину никакого влияния - слишком уж он был одержим похотью и жаждой насилия: толи проявилась его истинная сущность, толи подарочек от Монро так удручающе подействовал на его мозг. Насильник, грубо и жестоко овладевший девушкой, не стал ничего выяснять, не стал разбираться - просто тяжело выдохнул сквозь крепко сжатые зубы:
- Заткните эту сучку!

Охранники-пособники, выполняя приказ, поступили просто и четко. Сначала под дых женщине ударил тяжелый кулак, выбивая дух и заставляя замолчать, а следующим ударом пустотник, задравший ее голову за волосы, разбил несчастной жертве в кровь губы. Не удовольствовавшись произведенным эффекиом, мужчина спокойно и невозмутимо повторил свой удар - для надежности и уверенности в том, что больше никаких осмысленных звуков не вырвется.
Джонатан тяжело пыхтел сзади, продолжая свое порочное дело. Те, кто увидел бы его в этот момент, ужаснулись бы: мало-помалу глаза достойного помощника главы Торгово-Прмышленной палаты стали наливаться глубоким серым туманом. Первыми в этом тумане пропали белки, прявшие густой, переливающийся всеми цветами серого оттенок. Следом настал черед радужки. Изначально бледно-голубая, она все светлела и светлела, пока окончательно не слилась с окружающим ее серым безмолвием. Только зрачок продолжал выделяться ярко-черным пятном на общем фоне: словно око бури из старых легенд. Но наконец туман поглотил и его.

В ухе мужчины щапищал наушник, но тот, увлеченный своим нехитрым действом, даже не стал слушать, просто-напросто сорвав его и отбросив в сторону. Тяжелым пугающим голосом, в котором сплелись сладострастие и жестокость, он приказал:
- Нож. Дайте мне нож! В этой твари в женском теле слишком много дурной и порочной крови, - он грязно и неприятно хохотнул, практически прекратив двигаться, - пора бы ее пустить.

Беда сквозь боль в разбитых губах почувствовала, как кожу предплечья на долю секунды охладила сталь клинка. Миг - и остро наточенный нож вспорол плоть, оставив после себя глубокую рваную рану. А вскоре почти такая же рана украсила и второе предплечье аколиты.

Все это жуткое и противоестественное зрелище было открыто внутреннему взору Рамиреса. Псайкер мог наблюдать и раны Беды, и нечеловеческие глаза Бедфорда, и глумливые ухмылки пустотников. Не надо было быть предсказателем, чтобы понять: на достигнутом насильник не остановится. Жизнь Хаксты была в смертельной опасности.

Рене "Тринадцатый", Стил Банну

Рене и Стил проникли внутрь громады гаража безо всяких проблем. Их взорам предстало громадное полутемное помещение, освещенное лишь неверным красным освещением тусклых ламп. Противоположная стена терялась вдали, а рядом, сколько хватало зрения тянулись с одной стороны высокие металлические стеллажи с инструментами, а с другой - припаркованные машины. Те, что стояли ближе к выходу, предназначались явно не для хозяев - это были огромные, грубые технические кары, преназначенные для уборки территории, очистки снега, каких-то ремонтно-строительных работ: Бедфорд явно предпочитал держать свое поместье на полном самообеспечении и независимости от центра.
Впереди перед аколитами возвышалось несколько технических подъемников для ремонта каров, на одном из которых как раз замерла какая-то представительская машина, сверкающая в полутьме серебрянной краской. А вокруг снова: стеллажи, баки с горючим, машины, какие-то запчасти, отключенные сервиторы, железные шкафы... Между всего этого в хаотичном порядке петляли узкие дорожки, и затяряться на них не представляло никакого труда.

Подозрения Рене не заставили долго ждать подтверждения: неподалеку от загнанного на подъемник серебрянного кара послышался топот тяжелых сапог и слуха аколитов достиг чей-то прокуренный хриплый голос:
- Слышь, лейтенант, выползай, бля! Хватит скрываться, все равно найдем! Выползай, сукин сын, а то хуже будет! Я тебя и так убью, но если сам не выйдешь - сначала изобью и обоссу! Твою мать!, - голос ударил, словно бичом, - выходи!
Кто-то басистый поддержал его:
- Ну и правда, летеха, хватит скрываться! У входа охрана, а ты без оружия. Так что не выгорит. Ну, сдавайся!

Пол-минуты, и на дорожку неподалеку от аколитов неторопливым шагом вышли трое: пара парней в уже знакомых костюмах, но не пустотнической внешности, и один человек в униформе сержанта Лотарингского ополчения. Люди в костюмах были вооружены каким-то подобием "Гекатера", а сержант - уставным лазпистолетом. Уверенные, спокойные и бдительные, они шли мимо, совершенно не видя аколитов.

Испытывавший когнитивный диссонанс от несовместимости его картины мира и существования чудовищного "Драгуна", Крагг впал в регрессивное состояние. Его разум вернулся к примитивному статусу, из которого его выдернули высокие имперские технологии: fight or flight, убей или умри. К счастью, помимо механического монстра, поблизости была подходящая цель. "Одноглазый" выскочил из-за угла, cжал в руке тычковый кинжал и кинулся на наемника. Тот замер, будто не ожидая такой прыти, налитые кровью глаза следили за приближающимся противником.

Кинувшись "Волка", Крагг ударил его в грудь, лезвие кинжала пробило дыру в синт-материи между флак-пластинами брони. Кровь заструилась по вычищенной до блеска поверхности нагрудника.

Наемник издал странный звук между стоном и смехом. Крагг услышал засасывающий звук и увидел, как одна из трубок запульсировала. Похоже на слюноотвод - скользнула в его обезумевшем уму мысль, такое устройство запихали ему в рот, когда Инквизиция приказала штатному стоматологу разобраться с его зубами в ходе медосмотра при приеме на службу. Тогда он не меньше бился в ярости.

- За...за Техтрархов... - пробулькал враг и попытался ударить убийцу зажатым в руке ножом. Но Крагг выдернул кинжал из груди и отскочил от удара.

Сейчас Крагг оказался буквально в десятке метров от еще одного "Волка", который вел до этого огонь по настоящим Драгунам. Хладнокровно взглянув на схватку "Одноглазого" со своим напарником он включил вокс-передатчик.

- Альфа-Доминус, это Ро-Четыре-Два, прием, прогнозирую уничтожение "Драгуна" через тридцать секунд, коллапс периметра 60-90 секунд. Потери противника значительные, запрашиваю отступление, - он секунд слушал ответ - Продолжать удерживать позиции, принято.

Вытащив нож, наемник осторожно двигаться вдоль укрытия, чтобы помочь своему товарищу. Но открыто кинуться на помощь он не решался из-за недавнего шквала огня от Дакко.

Остальные наемники открывали огонь из лазганов, но, видимо, массовые потери союзников пошатнули их мораль так, что даже появление "Драгуна" не смогло восстановить их веру в победу. Или же, как их дерущийся сейчас с Краггом товарищ, они трезво оценивали его шансы на выживание. Ни один из лазерных залпов не поразил цель.

"Драгун" навел ствол стаббера на ползущих через грязь СПОшников. Они вжались в землю, готовясь к смерти. Неожиданно, стаббер вместо очереди издал странный звук. Огня не было. Монстр покачнулся влево-вправо, издав серию недовольных трелей и гудений. Наконец, его рука-манипулятор вывернулась не совсем естественным для человека образом, и открыла крышку на коробке с боеприпасом стаббера. Похоже, ленту заклинило.

Селина открыла огонь, стиснув зубы, сделав очередь из выстрелов, поразивших большей частью укрытие, за которым прятались наемники на правом фланге.

Саммер, закусив губу, навела гранатомет на машину противника. Пока что она единственная могла сделать что-то действенное, против еретехнического монстра. Такой шанс нельзя было упускать. Сосредоточившись, она силой воли подавила страх и установила контроль на дыханием, прямо как на стрельбище в Схоле. Вдох, задержать дыхание, мягко...

Граната взмыла в небо над полузаброшенным парком и ударила прямо в корпус. Направленный заряд разворотил бронепанели, "Драгун" содрогнулся. В корпусе спереди была проделана солидная дыра, из которой шел дым. Фигура в кабине забилась в корчах.

- ТЯЖЕЛЫЕ [шум] ПОВРЕЖДЕНИЯ [шум] ЦЕЛОСТНОСТЬ [шум] НАРУШЕНА

Дакко осторожно переместился вдоль клумбы ближе к стороне, выходящей к фонтану. К нему же устремились трое выживших Драгунов во главе с Лейтенантом. Пробарахтавшись через грязь, они наконец-то добрались до спасительного укрытия клумбы. Рядовой и вокс-оператор в ужасе прижались спинами клумбе и тряслись. Лейтенант Бронко выглядел менее затронутым. Вырвав у вокс-оператора трубку, он закричал в неё:

- Минометное отделение, запрашиваю огневую миссию, центр квадрат 45-42, огонь на поражение. Срочно!
- Принято.

Минометчики явно были рады хоть каким-то указаниям.

Лейтенант склонился к Дакко.

- Это к северу от фонтана. Если не заденет эту тварь, то хоть отрежет подкрепления.

Оставшийся одиноким боец на правом фланге остался стоять прямо. Похоже, что его уже ничего не могло напугать. Вытащив автоган, он открыл огонь про стрелкам справа. Один из них, уже раненный, получил по пуле в руку и корпус и сполз лицом по внутренней стороне стены.

- Ублюдки - пробормотал боец.

Что ж, кажется, ситуацию они с Бенедиктом просчитали верно. Судя по всему, охрана Бедфорда решила изолировать гостей в зале, предварительно отделив тех, кого нужно было ликвидировать в первую очередь. А взрыв, учитывая общую обстановку на планете, был подходящим предлогом. Для верности, конечно, стоило бы проследить за дальнейшим развитием событий, но теперь на это не было времени. Стоило начинать действовать немедленно и действовать жестко. По всему выходило, что до сброса масок оставались жалкие минуты, если не секунды.

В зал Данкана ожидаемо не пустили. Он бы действовал по-другому, наоборот бы позволил пройти. Один человек, даже вооруженный, не сможет сильно повлиять на происходящее, а вот устроить ненужный конфликт — вполне. Получивший инструкции от Молитора и оценивший обстановку Кроу не стал обострять ситуацию. Изобразив недовольство и пригрозив карами и жалобами, он сделал вид, что готов уже уйти. Даже развернулся, резко, будто от злости, заставив хлопнуть полы плаща. Как раз этого мгновения ему и хватило, чтобы сорвать с пояса цилиндр фотонной гранаты и, вдавив руну активации, швырнуть её под ноги пустотникам. О собственном зрении он не беспокоился, защищенные фото-линзы должны были сохранить зрение. А в следующую секунду Данкан уже бросился за массивную вазу, почти клумбу, по прихоти архитектора поставленную всего в паре метров. Подошвы тяжелых ботинок ударили в пол, большой палец сдвинул переводчик на автоматический огонь, указательный вдавил клавишу включения лазерного прицела. Вбитые годами тренировок рефлексы заставили его еще сильнее пригнуться и занять максимально устойчивую позицию с прикладом у плеча. «Вокс Леги» отличался мощной отдачей и даже при стрельбе с близкого расстояния стоило перестраховаться.
Красная точка прицела уткнулась в ближайшего охранника, Данкан вжал спусковой крючок и плавно повел стволом, накрывая вторым снопом картечи еще одного пустотника. Он не знал, была ли у них под одеждой броня, оставалось надеяться, что ничего серьезнее легких флак-жилетов там не окажется и рассчитывать на количество свинца в крупнокалиберных патронах.
— Я начал, — проинформировал Данкан по воксу Бенедикта. Хотя выстрелы и так услышит добрая половина особняка. Имперское правосудие редко бывает тихим.

Услышал Игнацио немного, но этого было вполне достаточно. Отходя в сторону, он шепнул в вокс:

- Нас уже ищут. Они не знают, кто подрывник. Гортензий – какой-то Слышащий. Резню в гараже называют уборкой. Не хотят паники.

При последних словах улыбка коснулась губ псайкера. Что-то подсказывало ему, что сейчас как раз будет паника. Причем источником ее станут сами аколиты. Хотя это, на самом деле, не радовало его ничем, кроме того факта, что удовольствие от праздника и какой-то еретической операции Иглхорну они точно обломают. Но для этого нужно было несколько вещей. Первой из которых было оружие. Протолкавшись к ближайшей стенке так, чтобы не стоять на пути толпы, когда она неминуемо ринется к выходу, а также не упускать из виду Бенедикта и тех, кто его окружает, он на секунду прикрыл глаза. Вспыхнули и померкли руны, после чего некий предмет на Идар Оберштайне исчез из одного места и появился в другом. И Рамирес ощутил в руке приятную тяжесть револьвера. Так как рука была за спиной, а спиной псайкер прислонился к стене, сразу заметить появления вооруженного человека в зале гости и охрана не должны были. По-идее.

Затем нужно было знание расположения Беды. Учитывая, что ее куда-то утащил Бедфорд, найти ее должно было быть не очень сложно. Второй этаж, спальня, балдахин… похоже, аколитка тщательно подошла к выполнению поставленной Молитором задачи.

- Хакста на втором этаже, спальня, видимо, Бедфорда, коридор за резной дверью.

Оставалось последнее. Присутствие аколитов, скорее всего, изменило планы Иглхорна, включив в них пункт об устранении агентов Ордосов. Или кем он их там считал. Предстояло сражение, и, хотя Рамирес мог усилием воли превратить собравшихся в обезумевшее от ужаса стадо, он понимал, что подобное вряд ли вписывается в план Молитора. Значит…

Пальцы коснулись холодного металла карты "Воителя". Не порезались – и это уже было хорошим признаком. Края двух полупрозрачных пластинок, между которыми был зажат кусочек бумаги, были столь тонкими, что не уступали неплохому лезвию. Но все равно Игнацио чувствовал себя неправильно – карты должны были выпадать сами, а когда он заставлял их покоряться его воле, выпускал их из потока случайности и нарушал тонкую связь между ними и всеобщим принципом причинности и следствия, ощущения были такими, будто псайкер совершает какое-то кощунство. Иногда они самым настоящим образом сопротивлялись – но, к счастью, не в этот раз.

Карта скользнула между пальцами и, подчиняясь их движению, начала вращаться. Со стороны казалось, будто старик просто крутит в руках бледную, поблескивающую сталью пластинку. Перспектива, с которой же это движение позволяло смотреть на мир самому Игнацио, слабых волей заставила бы в лучшем случае вздрогнуть. Каждый поворот отделял миг реальности, застывавший на глазах, как послеобразы после вспышки пиктера. Поначалу. Затем, картины раздробленного на мгновения мира опередили реальность и шагнули в будущее. На секунды или доли секунды – как-то раз Игнацио попытался уйти дальше, посмотреть не следствие момента, а развитие событий… это чуть было не стоило ему зрения. И рассудка.

Ибо карта "Воителя" не показывала мирное развитие событий. Нет, она рисовала бесчисленные образы смерти, причем смерти от его руки. Если быть более точным, то от зажатого в ней пистолета. Поворот. И бегущий мимо официант падает, зажимая рукой разорванное крупнокалиберной пулей горло. Поворот. И дамы высшего света застывают в ужасе, забрызганные осколками черепа вещавшего что-то с важным видом до этого дипломата. Поворот. И кровь льется ордена молодого капитана Лотаргинского ополчения изумленно глядящего на расплывающееся на парадном мундире вокруг сердца багровое пятно. Поворот… и очередной взгляд в будущее, полное мертвецов и крови.

Иногда Игнацио думал, что это персональное проклятие "Воителя". Было бы не удивительно. Зажатый между пластинами клочок бумаги, оторванный от пятого тома Имперского Кредо, был практически целиком бурым, по цвету впитавшейся в него крови. Разобрать можно было лишь пару фраз: "…окараны будут вра..", "рука предат…", остальное расплылось и стало практически нечитаемым. Любопытства ради Рамирес в свое время перелопатил немало версий главной священной книги Империума, чтобы найти, о чем именно говорилось в отрывке, и был даже немного разочарован, поняв, что он содержал очередную, полную проклятий переделанную в интересах Адептус Министорум историю времен Ереси Хоруса. Но человек, отдавший за эту книгу жизнь, сражался не за тянущую сквозь века к высшей власти Экклезиархию, а за то, что по его мнению олицетворяли эти книги – тот факт, что Император защищает, и верные ему будут спасены. Но мир полон жестокой иронии – и налет предавшихся Хаосу бандитов в тот день не пережил никто. Мужчин, доблестно сражавшихся, но не бывших воинами, убили всех до единого, женщин увели в рабство, стариков распяли на тут же сколоченных восьмиконечных звездах. Там, где не хватало конечностей человека на лучи звезды, в ход шли выпущенные кишки. Дома и церковь сгорели дотла, но бойцы ополчения, проводившие разведку, доложили командовавшим операцией аколитам Инквизиции о чуде. Поначалу Рамирес, тогда еще далеко не "Старик", отнесся к сообщению скептически, но потом, узрев собственными глазами мертвого, пронзенного в дюжине мест, но ничуть не обгоревшего человека, защищающего своим телом священные книги, уверовал.

Это было первым истинным чудом, которое видел Игнацио, и в слабости своей он отхватил от него кусочек.

Возможно, его за это наказывал Бог-Император. Или же собственная совесть мучила псайкера, отражая его стыд подобным образом. Или же подобными свойствами обладал сам психический импринт на бумажке… но что бы ни было причиной, сейчас эта карта и связанная с ней сила позволяли Рамиресу всадить пулю в глаз любому, кто попытается причинить вред Бенедикту.

Как только между ним и караулящими черный вход пустотниками выросла громада гаража, движения Рене стали резкими и емкими, лицо, только что украшенное испуганно-растерянной миной, обвисло, как марионетка, хозяин которой отвлекся на что-то действительно важное, а речь и вовсе превратилась в неразделенный паузами набор тезисов. Слова Бенедикта не давали повода усомниться в том, что представление подходило к концу, а значит маски на какое-то время становятся ненужными и лишними.

– Стил. Дверь с обратной относительно дома стороны гаража. Пусто. Щеколда. Камер и “крикунов” не вижу. Минимум три цели внутри.

Накрутить на вытащенный из кобуры “Гекатер” глушитель, нацепить через голову, но оставить висеть на шее респиратор, расправить свернутый в тугой жгут капюшон из баллистического волокна.

– Всем. Выглядящие афгульскими машины за гаражом. Две. Тяжелый стаббер. Гранаты. Стрелковое оружие. Провокация, похищение или похищение для провокации.

Сделать несколько быстрых шагов к ближайшему пикапу, переложить пару ребристых цилиндров, небрежно сваленных на какое-то крикливое покрывало, в карманы сюртука, активировать и повесить на пояс “генератор тишины” (как бы он там не назывался в священных спецификациях слуг Омниссии).

– В гараже трое ловят одного. Удобный момент. Иду внутрь. Десять…нет восемь секунд на запрет.

Стараясь ступать предельно аккуратно и тихо, несмотря даже на то, что “белый шум” теоретически должен был сделать его движения абсолютно неслышными, Рене подступил к ведущей в чрево ставшего то ли братской могилой, то ли ритуальной комнатой гаража двери, еще раз сверился с показаниями ауспекса, и вдруг понял, что улыбается. Недобрая ухмылка непривычно-привычно натягивала кожу на скулах, зубы были чуть разведены, усиливая сходство со звериным оскалом, а глаза, должно быть, сверкали жестким серо-голубым льдом. Это пугало. И не потому, что улыбаться аколит вообще не собирался (это как раз было мелочью), а из-за того, что строить рожи перед лицом смертельной опасности было фирменной карточкой того настоящего “Тринадцатого”, который был довольным своей жизнью охотником за головами. Того, которого инквизиторские хирурги и корректоры личности выжгли из их общего мозга, заменив запуганным и преданным притворщиком. Того, который мог быть признан не заслуживающим доверия и отправлен на утилизацию или, что в стократ страшнее, на перепрограммирование.

“Хватит, б%ять!” – зло оборвал поток панических мыслей Рене. Что бы там ни творилось с его “прошлым я”, сейчас им всем предстояло влезть в пасть карнадона, а в этом деле истерики еще никому не помогали. Сделав для успокоения два медленных вдоха, охотник приоткрыл дверь на минимальную ширину, позволяющую протиснуться человеку его габаритов, и неслышной тенью скользнул внутрь гаража.

Бенедикт выслушал ответ, после чего вежливо склонил голову перед секретарем.

- Еще раз прошу прощения за мою бестактность.

После чего решительно направился к одному из столов.

- Все - прошептал он в микро-вокс, - священник липовый и скорее всего незаконный псайкер из Афгулистана. Если за нами еще не отравили людей, то теперь точно отправят, нужно переходить к активным мероприятиям. Данкан, ты добрался до зала? Если охранники тебя стопорнут, не пытайся пролезть, займи позицию у ворот. Я постараюсь привлечь внимание и создать панику в зале. Когда будет момент - вали их и двигай внутрь, соединяемся, берем пушки и валим отсюда, искать Бедфорда. Он забрал куда-то Беду. Рамирес, будь готов поддержать чем сможешь.

Присев за стол неподалеку, Молитор налил себе еще шампанского, отпил, поставил бокал на стол и аккуратно вытащил небольшую коробку с письменными принадлежностями из кармана одеяния. Вскрыв, он начал быстрыми отточенными движениям собирать её под столом, надеясь что в разгаре празднования его действия не будут выглядеть слишком подозрительными, ну, решил очередной важный иномирец немного разбавить напитки какими-нибудь таблетками, что-то в этом роде. Собрав "Мариэтту", он осторожно сунул её обратно в коробку, не закрывая, и положил в карман. Теперь её нетрудно было вытащить. Четырехствольная, она могла сделать всего лишь один залп, но достаточной мощности, чтобы снести кому-нибудь голову. Он надеялся, что Данкан сделает все как надо, а не то придется отбиваться мечом. Фехтовальщиком Бенедикт себя не мнил, хотя клинок был идеальной работы, сбалансированный и с монозаточкой, срубить парочку голов он точно сможет. Но вот если Данкан доставит оружие, тогда все пойдет со всем по-другому.

Бенедикт вздохнул. Впервые ему было...не то, что страшно. Страшно бывало и раньше. Не было такого чувства важности момента, значительности. Одно дело рисковать своей шкурой, даже жизнями команды. Другое дело - когда от твоих действий зависит судьба всех в этом огромном поместье, в городе, на всей планете. Он начинал понимать меру ответственности, которая лежит на носителях инсигнии и других высших лицах Империума. Странно, но это еще больше усилило его неприязнь к Монро. Он должен быть здесь, со своей розеттой, руководить расследованием, чистками. Вместо этого он послал сюда женщину свою и занятых взаймы аколитов, Был ли это дурный умысел или просто нежелание брать на себя ответственность. Кто знает.

Молитор еще раз вдохнул, потянулся рукой к остаткам шампанского, но одернул себя. Пьяный кураж сейчас был лишним. Не нужно оттягивать время, нужно просто действовать.

- Данкан, готовься. Я начинаю.

Бенедикт направился в сторону выхода из зала, надеясь занять позицию недалеко у дверей. Отсюда же, в свободном от столов пространстве, было проще обратиться к толпе. Стиснув зубы и выдохнув, он вытянул руку с кольцом-печаткой на пальце, нажал ногтем на указательном пальце второй ладони несколько раз на скрытый датчик. Дождавшись вопросительного писка, нажал еще раз.

Он почувствовал острый укол. Генетический сканер взял пробу его крови, чтобы удостовериться в его личности. Кольцо было одним из немногих подарков, за которые он был благодарен Монро. Кольцо утвердительно пискнуло, после чего шар в центре начал вращаться. Герб дома фон Нордек сменился стилизованной буквой "I" на фоне черепа. Огоньки ожили по краям, подсвечивая символ зловещим тускло-голубым цветом.

Вот и настало время для главного исполнения.

- Жители Идар-Оберштайна - начал он поставленным голосом, избавившись от всех притворных интонаций и изображаемых акцентов.

Как представитель Священного Ордо Еретикус, во имя Бессмертного Бога-Императора Человеества, я трижды осуждаю Дамиена Иглхорна и Джонатана Бедфорда, а также их пособников, за их действия, связи и верования и нарекаю их Excommunicate Traitoris. Их преступления: ересь, колдовство, владение запрещенными артефактами и литературой, организация массового убийства гражданских лиц и представителей имперских органов власти, совершенного колдовскими способами и замаскированного под самоубийство, попытка переворота на Идар-Оберштайне и желание передать этот мир из под света Золотого Трона в объятия тьмы. Призываю их сдаться и обрести шанс на покаяние в смерти. Призываю всех верных Терре и Золотому трону жителей Идар-Оберштайна оказать содействие Священному Ордо. Отказ в содействии будет рассматриваться как соучастие в описанных преступлениях.

Ну вот и все, как писал автор из древних времен Терры: "The game's afoot". Осталось лишь смотреть, куда дичь побежит. И, конечно, завершить охоту.

Рене Тринадцатый, Стил Банну

Охранникам гаража не было никакого дела до испуганного и не понимающего, что происходит, охранника одного из гостей. Этот парень уже вдосталь примелькался, и заподозрить его в чем-то предосудительном было попросту невозможно - к тому же, будь у него что-то запрещенное, охрана на входе не пропустила бы. Посему парочка церберов у гаража сосредоточила все свое внимание на направлении взрыва, предоставив Рене самому себе.

А Тринадцатый даром времени не терял. Бочком-бочком, двигаясь в обход, он пересек незримую черту обзора камер, никем не замеченный и никем не остановленный. К вящему удивлению аколита, с обратной стороны гаража были припаркованы два потрепанных и ржавеньких пикапа, украшенных в лучших традициях афгулов с базара коврами, подвесками и всякими бумажками со святыми словами Имперского Кредо, выведенными аборигенской вязью. В двойне интересно, что в грузовом отсеке одного из каров был приварен на треноге старенький тяжелый стаббер - наверняка работающий. Эти машины смотрелись на территории двора богатого дома, как два нищих, пришедших за милостыней, и казались совершенно чуждыми. Водителей рядом не было, но, если заглянуть в окна, можно было увидеть сваленные кучей афгульские тряпки и старые, еще однозарядные версии автоганов, напоминающие смесь современного оружия с мушкетами с цивилизирующихся миров.

Рене пытался с помощью ауспекса установить, есть ли на территории гаража какие-нибудь технические приспособления, но проклятый аппарат, словно бы издеваясь, нив какую не хотел демонстрировать запрошенное, исправно демонстрируя только живые тела. Впрочем, и в этом был свой плюс: Тринадцатый приметил, что внутри началась суета - три точки гоняли одну, а та пока что успешно от них скрывалась. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что кто-то из приговоренных Бедфордом и Иглхорном смог избежать смерти, и сейчас палачи старательно пытались исправить это упущение.

...Прибывшая на место взрыва Стил увидела, как пустотники склонились над небольшой выженной проплешиной. Осмотрев ее и остатки взрывного устройства, один из охранников поднчл голову, обращаясь к стоящему рядом Грейсу:
- Взрывпакет, боцман. Это был взрывпакет. Какая-то мразь прилепила на него детонатор, линкор ему в задницу, и подорвала. Клянусь "Красоткой", он это сделал для того, чтобы мы все, как идиоты, ломанулись сюда, а сам в это время сделал что-то иное. Так что тут тревога ложная, а вот где-то еще...

- Ладно, - оборвал его Грейс, - меньше текста. Меньше слов, больше дела. Рассредоточиться, проверить периметр! Проверить дом, все двери и окна, чтобы ни один дюйм не пропустили! По незнакомцам и тем посторонним, кто находится в особой зоне - огонь на поражение. Гостей, бля, не пугаем и не нервируем, в зал не врываемся! Обо всем докладывать мне или старпому! Поняли, волки!? Выполняй! Давай, побежали, побежали!

Выполняя приказ боцмана, охранники разошлись по разным направлениям, оставив своего командира повторно осматривать место взрыва. Стил не составило труда затеряться в этом бедламе, да и местные ее уже воспринимали, как почти свою, и она могла двигаться как к Тринашке, так и в любое другое место. Или быть рядом с Грейсом и послушать, кому и что он доложит.



Бенедикт Молитор, Игнацио Рамирес

Очаровательно улыбнувшись, Лили пригладила выбившуюся прядку, помахав между делом какому-то знакомому. Словно бы собираясь что-то сказать, она уже приоткрыла рот, но, передумав, фыркнула и вновь исмехнулась самым уголком губ:
- Пойду попытаюсь настроить тех, кто еще не забыл Лили Дитрих, на помощь мне - в случае чего. Потому что, ах, - она манерно прикрыла глаза, приложив пальцы к виску, - я узнала, что меня хотят убить! Дай Император, сработает, - посерьезнев, она закончила кратко: - Удачи, Бенедикт. Да прибудет Он с тобой и всеми нами.

Просочившись сквозь толпу, Молитор начал свою игру вопросов со священником из свиты Иглхорна. С первых же секунд он понял, что непрогадал: глаза мужчины воровато забегали, одна рука метнулась к левому боку, другая - к груди, где должен был висеть священный символ. Сам он даже отступил на пол-шага, бросив просительный взгляд на невозмутимых пустотников и прижухшего секретаря. Поняв, что помощи ждать неоткуда, он резко и недовольно ответил, не боясь оскорбить "аристократа":
- Не знаю никакого отца Аррика! И в Афгулистане я никогда не был, и Небесный пик никогда не видел! И к церкви я не имею никакого отношения, никакого..., - тут он сбился, сглотнул и тут же поправил сам себя, - как пастырь, конечно: я скормный прихожанин. Вы меня с кем-то перепутали, я всего-лишь советник по эээ... кономическим вопросам. И я сейчас занят, извините! Обо всем можете переговорить с Рейнгольдом, - он указал на дернувшегося при упоминании его имени секретаря, в чьих глазах, как подметил Бенедикт, на самой глубине заснл давний страх.
Демонстративно отвернувшись, подозрительный тип отошел к нервно и настороженно осматривающемуся Иглхорну, начав что-то шептать.

Игнацио же немного не повезло: стоило ему проследовать за Бенедиктом, как почти тут же его за рукав ухватила какая-та пьяненькая девушка и звонким бьющим по ушам колосом стала требовать от сэра принять с ней и ее друзьями участие в игре в фанты, вывалив на несчастного псайкера правила игры и не слушая никаких возражений. Окружающие ее молодые люди, также не особо трезвые, согласно кивали и просили не отказать им в чести присоединиться к игре, божась, что все фанты будут в рамках приличия.
Пока Рамирес отнекивался, драгоценное время уходило - Молитор уже добрался до свиты Иглхорна. Убедив золотую молодежь, что он играть не сможет и вырвавшись из обступивших его гостей свадьбы, псайкер поспешил к начальнику, слыша за спиной, как молодежь нашла новую жертву.

К сожалению, беседа завершилась раньше, чем псайкер подошел, зато он успел услышать, как Иглхорн с кем-то разговаривает по воксу. Вернее, заканчивает разговор:
- Обыскать, найти и обезвредить! Их не должно быть много! Охраняйте зал, но ненавязчиво - нельзя допустить паники среди гостей. Уборку не прерывайте и не ускоряйте: пускай работают как работают, спешка только повредит. Выясните, что рвануло, и поймаете подрывника - обо всем докладываетесь мне!

Стоило ему договорить - почти сразу подошел собеседник Молитора, напряженный и взвинченный. На вопрос: - Чего тебе, Слышащий!, - священник-не священник склонился к уху хозяина, начав что-то сбивчиво шептать. Что - слышно не было, да и самому Рамиресу пришлось отойти, чтобы не вызывать подозрений.



Данкан Кроу

Кажется, техники были даже рады помочь. После испуга на лицах Мэллоуна и МакКили было такое облегчение, что казалось, что вот прям сейчас арбитр подарил иммне только жизнь, но и свободу. Парни приободрились, подтянулись, бледные лица озарили улыбки. Ушла неторопливость из движений - они словно подобрались, готовые действовать.
- Мы готовы, сэр, благодарим за доверие!, - отчеканил Мэллоун, - Мы давно подозреваем Бедфорда в нечистоплотности, но не имеем возможности покинуть комнату и озвучить свои подозрения кому-бы то ни было. А теперь, теперь..., - он не закончил, радостно улыбнувшись. - Все сделаем в лучшем виде, сэр! Еще и попытаемся убрать ограничитель вида камер, которые контролирует другой пост. Живыми врагу не дадимся, мы же Ополченцы, хоть и в запасе! Слава Императору, слава Терре и Идар-Оберштайну!

Покинув пост наблюдения, Кроу поспешил ко входу в главную залу. Мимо него пронеслось трое пустотников, сжимающих в руках пистолеты, еще несколько, как приметил аколит, заклянув в основной коридор, остались у дверей в дом. Все были мрачны и насуплены, с подозрением и недоверием косясь на чужака. Затрешал вокс, послышался голос МакКили:
- Это взрывпакет с детонатором, сэр. Кто-то сделал это, чтобы отвлечь внимание охраны. Сейчас они осматривают периметр внешних стен и дома. Мы видели, как мистер Вуд, охранник господина Фултон-Фуллертона, направленный, как и ваши люди, находиться на посту во внутреннем караульном помещении, скрылся за пределами наших камер. Мы это не сообщили никому. Сообщить?

Тем временем у входа в залу, где происходит торжество, Данкана остановил один из вооруженных пустотников:
- Внутрь с оружием запрещено, чтобы не поднимать панику. Ты, полагаю, уже знаешь о взрыве, и собираешься предупредить своего хозяина? Этого не требуется - все гости в безопасности, мы держим ситуацию под конторолем. Так что возвращайся назад и не переживай. И не мешай нам работать.
Все пустотники у входа, а их было пятеро, не видели в аколите врага, и не были готовы к немедленному бою. Но и пропускать его внутрь были не намерены. Без особых на то указаний, по крайней мере.



Хакста Беда

Порешив дело миром, Джонотан увел девушку в спальню, обругав охрану и отправив ее обратно на пост. Ложе Бедфорда оказалось подстать хозяину: огромной трехспальной кроватью под плотным алым балдахином. Сделаная из натурального дерева, увитая резьбой и украшенная позолотой, она смотрелась ужасно тяжеловесной и баснословно дорогой.
Впрочем, долго осматриваться Беде не дали: стоило двери захлопнуться, как хозяин комнаты тут же зжал ее в крепких обьятиях, запечатав рот поцелуем. Не прошло и нескольких секунд, как лопвтоподобные потные ладони мужчины стали грубо шарить по телу девушки, не столько лаская ее, склоько сжимая до боли. Бедфорд совершенно не интересовался мнением и желаниями партнерши: ему хотелось только ее тела, и Хакста чувствовала это даже через брюки прижимавшегося к ней нувориша.
Резко и откровенно он начал стаскивать с нее платье, чудом его не порвав. Когда же легкая ткань упала к ногам аколиты, тяжело сопящий мужчина чуть отстранился, похотливо любуясь красотой открывшегося ему женского тела, после чего грубо, с силой бросил ее на кровать, бормоча:
- Сейчас, сейчас...
Покопавшись в тумбочке, он извлек на свет наручники, помахав ими перед партнершей, пока вторая рука торопливо расстегивала ремень:
- Я хочу, чтобы ты была для меня скованной и беспомощной, слабой и зависимой, Лиз. Я хочу тебя трахать и видеть, что ты не можешь вырваться - только принимать меня. Поняла!?
Миг - и стальные ободы защелкнулись на запястьях девушки, тогда как цепь наручников была пропущена через одну из стоек ложа. Но Джонатан, уже избавившийся от штанов, вместо того, чтобы начать ласкать Беду, вдруг с силой ударил ее кулаком по лицу так, что брызнула кровь. Сорвав наушник, он с силой ухватил девушку за волосы, заставляя ту поднять голову, и процедил сквозь прерывистое дыхание:
- Теперь ты принадлежишь мне, шлюха! Скажи спасибо своему дружку, который подарил тебя вместе с этой книгой! Он наверняка один из нас, и знает, что нужно Говорящему! Ты будешь куском мяса, будешь просить пощады, но ее не получишь! А тебя тем временем... Такого я еще ниогда не пробовал, но раз этого от меня хотят...
Снова тяжелый кулак ударил в лицо Хаксты. Со звоном от удара в голове он услышала голос насильника: - Эй, парни, сюда!, - топот ног и звук открывающейся двери известил о прибытии охранников, - Держите ее ноги, пока что я ее трахаю! Можете бить ее, как хотите, не стесняйтесь. Только мне не мешайте. А потом она достанется вам.
Беда почувствовала, как ее ноги прижали к кровати стальные клещи рук охранников, а сзади начал пристраиваться тежело дышащий перевозбужденный Бедфорд...

Эта чертова железяка... Дакко мало что знал о техномагии и тайнах машин, но даже его скудного ума хватало понять, что это не было творением жрецов Марса или нормальным сервитором. Дакко не любил даже обычных сервиторов, их тупые лица и безмозглая пустота в глазах, — у тех, у кого они ещё оставались — всегда выводили его из себя. Но эта тварь не была сервитором. Судя по её воплям и поведению, человек, запертый внутри, мог чувствовать и понимал происходящее. И действовал осознанно. Эта мысль поразила аколита. Впервые, за очень долгое время, ему стало по-настоящему страшно. В первую очередь, от мыслей о том, насколько погрязли в ереси те, кто сотворил такое и на что ещё были способны их извращенные разумы, подкрепленные подобными жуткими знаниями.

Дакко всегда считал себя толстокожим... во всех смыслах. Но сейчас ему пришлось приложить недюжинные усилия лишь для того, чтобы пошевелиться. Рыча и мысленно проклиная себя, он замотал головой. Пошатнулся и чуть не упал — тело рванулось в сторону изо всех сил, а ноги не успели за движением. Выругавшись, Дакко все же заставил себя сменить позицию, сместившись на несколько метров вдоль клумбы, за более целый её участок. Ладно, эти уроды ещё попляшут.

Потоки информации, со всех сторон обрушивавшиеся на Данкана, особенно, такой информации, могли бы привести в замешательство кого угодно. Слишком многое происходило одновременно и слишком страшными были эти вещи. Однако, он на удивление хорошо справился с потрясением — возможно, даже слишком хорошо, чтобы считаться добропорядочным и вменяемым гражданином. Но, по большому счету, разве он был им когда-нибудь?
Ему удалось сохранить спокойное, даже слегка отстраненное выражение лица. Но за этой маской напускного спокойствия, разум Кроу, лихорадочно просчитывал варианты действий. Разум, силой и гибкостью которого Данкан всегда по праву гордился. Но сейчас, после анализа всей доступной информации, он упорно подводил арбитра к единственному выходу из ситуации. Поразмыслив ещё пару секунд, Данкан мысленно пожал плечами. Либо этот вариант окажется верным, либо… Если единственный выбор является неправильным, то это скорее не выбор, а судьба.

Глубоко вздохнув, Кроу мысленно высказал себе всё, что он думает по поводу оставленного в багаже арбитраторского жетона. Он бы мог сильно облегчить дело. Ладно, в конце концов, это не единственный символ власти Арбитрес. У него был под рукой минимум ещё один…
Данкан отпер замки оружейного кейса и поставив его на пол, вытащил и взял наизготовку «Вокс-Леги». Разумеется, это не прошло незамеченным. Дав операторам пару секунд прийти в себя, он поднял руку в стандартном арбитрском жесте, призывающем к вниманию.
— Буду краток. Происходящие здесь события стали угрозой Имперскому Миру на Идар-Оберштайне. В силу своих служебных обязанностей и порученной мне задачи, я обязан предпринять всё необходимое для того, чтобы остановить беззаконие. Как и вы. В противном случае, вам предъявят обвинения в потворстве мятежу и создании помех работе Адептус.
В подтверждение своих слов, Данкан снял дробовик с предохранителя и звучно передернул затвор, мысленно благодаря оружейников, позаботившихся о том, чтобы это звучало как можно более внушительно.
— Как добропорядочные имперские граждане, вы обязаны оказать мне содействие. Я понимаю ваше положение и допускаю, что вы не знали о готовящемся заговоре, а в силу ограничений вашей свободы и контракта, не могли проинформировать арбитров. Но сейчас от вашего участия зависит многое. Как слуга Имперского Закона, я требую вашего содействия. В обмен вам будет предоставлена возможность доказать свою невиновность в имперском суде, а о вашем содействии будет упомянуто в моем отчете. К сожалению, я не могу сейчас предоставить вам официальные подтверждения моего статуса, кроме этого, — Кроу кивнул на «Вокс-Леги».

Выслушав ответы Мэллоуна и МакКили, Данкан еще раз кивнул.
— Ситуация такова. Один из моих людей обнаружил, что в гараже поместья сейчас проводятся массовые казни. Убивают тех, кого вывели из зала. Вероятно, ваш прежний наниматель, разбирается с неугодными. Новая «охрана» — его подчиненные и сообщники. Они безусловно враждебны. Вероятно, позже придут и за вами. Причина взрыва не определена. От вас требуется оставаться на своем посту и вести наблюдение, докладывать обо всех изменениях обстановки по этой частоте, — он назвал им частоту своего микробида. Должны же у них быт ь средства внутренней связи. — После того, как я покину помещение, заприте дверь и выведите из строя замок. Ждите подмоги.
Оглядев охранников, Кроу едва заметно поморщился.
— Возьмите это, — вытащив из кобуры «Карнодон», Данкан протянул его МакКили. Запасные магазины он положил на пульт управления. — На всякий случай. Держите обеими руками, у него мощная отдача.

Повесив кейс на плечо, Данкан поудобнее перехватил монструозный дробовик и направился к двери.
— Тринадцатый, Стил, здесь Кроу. Гараж ваша цель. Выясните, что там происходит, вмешательство по ситуации. Стил, уходи от места взрыва, не оставайся наедине с охраной. Готовимся к силовому вмешательству. Учтите, что Беда куда-то ушла с Бедфордом.
За спиной громыхнула тяжелая дверь наблюдательного поста. Оглядевшись и определив нужное направление, Данкан пошел к бальному залу.
— Бенедикт, иду к тебе. Готов к агрессивным переговорам

Бенедикт, улыбаясь, склонил голову перед Лили. Она держалась удивительно хорошо, лучше чем он ожидал. Все-таки, не зря Монро выбрал её. Хотя, с тех пор его вкус явно пошатнулся. Профессиональное выгорание, не иначе. А может Лили просто знает больше, чем выдает, поэтому и не так шокирована? Теперь это всего лишь добавляет остроты, поздно что-либо менять. Они в этом вместе.

По коже бежали мурашки. Он пережил много странных, неприятных и даже пугающих эпизодов на Идар-Оберштайне, включая последнее ночное "приключение" с Рамиресом. Но сейчас Бенедикт нутром чуял, что скоро придет момент, ради которого живет каждый Аколит - смертельная схватка с врагами человечества, Императора и Империума, один на один, кто кому перегрызет горло. И это было прекрасно.

- Вот как? - ответил он на реплику Лили по поводу вероятного псайкера. - А почему нам, собственно, не поговорить со свитой уважаемого сэра Иглхорна? Думаю что наш статус почтенных гостей позволяет нам эту небольшую шалость.

Улыбка сползла с его лица.

- Доказательств намерений Бедфорда, Иглхорна и их дружков у нас теперь достаточно. Но я хочу, чтобы они сделали первый шаг, раскрыли карты. Здесь отличное место, много непосвященных людей, кстати, Лили, нет ли ваших других знакомых? Посмотрим, насколько они отчаянно отнесутся к уколу внимания. Рамирес, ты прикрой меня. Держись в двадцати шагах и следи. Как говорил комиссар Яррик: "Observe and learn".

Cнова включив ослепительную улыбку немного пьяного представителя элиты общества, Молитор зашагал прямо к указанным подозрительным личностям. По пути включил вокс-"бусину".

- Данкан, Рене, принял. У нас тут серьезные дела, я догадываюсь, к чему все идет. Всем: заметили на балу коллегу Рамиреса. Возможно также знаком с отцом Арриком. Собираюсь побеседовать. Будьте готовы. Данкан, если что, сможешь быстро прибыть и оказать содействие с социальными тонкостями?

Подойдя, он отвесил поклон в сторону священника, отставив руку с полупустым бокалом.

- Прошу прощения, святой отец, за беспокойство, но не могли бы удовлетворить мое любопытство. Мой давний друг, отец Аррик говорил, что был знаком с человеком, очень похожим на вас, отцом Гортензием. Но по его словам, отец Гортензий пропал полгода назад в Афгулистане. Скажите, я обознался, или же вам чудом удалось спастись? Еще раз прошу прощение за беспокойство и дурной тон!

С несвойственной ему легкой оторопью осознавший, что прямо сейчас, во время свадьбы, на которую съехалась чуть ли не вся верхушка Идар-Оберштайна, в гараже особняка отца невесты неторопливо кого-то убивали, Рене почти проигнорировал прогремевший где-то за спиной взрыв, и испуганно обернулся на звук только для того, чтобы случайный наблюдатель, если таковой вообще был, не заподозрил вдруг в нем кого-то помимо курящего в парке технаря-бездельника. Нет, его уже давно не пугали массовые убийства, но наглость, с которой все было устроено, все же удивляла и говорила либо об абсолютной уверенности организаторов в своей безнаказанности, либо о том, что случилось нечто настолько непоправимое, что все планы вылетели в трубу, и предполагаемые еретики действовали наобум. Охотник не знал, какой из вариантов пугал его больше, но теперь вместо запланированной кражи со взломом ему с приличной вероятностью придется влезать в варп знает какую хрень в одиночку, без нормального оружия и даже с худшим планом, чем был у них до этого. Красота. Не то, чтобы тому, кто скрывался за всеми этими разнообразными масками было не наплевать, но “Тринадцатый” был не первым актером, который слишком сжился с тем образом, который играл.

– Всем – сухо и деловито произнес Рене в общий канал группы, не забыв соскалить привычную, но вроде как ненужную сейчас ухмылочку. – Взрыв в парке. Кого-то планомерно режут в гараже у западного черного входа. Общая неразбериха. Иду в гараж, там снаружи всего два человека осталось. Кролик со мной или по первичным целям.

Причин полагать, что общая частота была скомпрометирована у охотника не было, но бороться с паранойей в его возрасте было уже поздно, и от выдачи информации в явном виде у него чуть изжога не началась. Надо было сослаться на старые операции и известные ячейке Белла байки. А еще лучше заранее разбить все поместье на квадраты, раздать им всем обезличенные имена-коды и разработать псевдоязык для передачи коротких сообщений. Да, а еще можно было перестать истерить и пойти делать свою работу. Да, прямо сейчас.

Закончив говорить и рефлексировать не по делу, “Тринадцатый” сдвинул кобуру с “Гекатером” в более удобное положение, чуть взъерошил волосы, придал лицу подходящее испуганное выражение и быстро, но стараясь не переходить на бег, двинулся в сторону гаража, обходя оставшихся охранников по широкой дуге.

Крагг, честно говоря, всегда немного побаивался техноколдовства звездоходцев. Он так и не сумел привыкнуть к плавающим через пустоту огромным лодкам, железным пещерам, которые тянулись на сотни километров во все стороны, злому свету и часовым людям с Марса (чем бы этот “Марс” не был) и сомневался, что когда-нибудь сумеет. Иногда ему даже казалось, что все окружающее его – это обман. Иллюзия. Последнее мгновение, растянувшееся на годы. Обещанная Им послежизнь, наполненная безумием и войной. Чаще всего убийца успешно гнал от себя столь неподобающие одному из моритат мысли, но сейчас его разум оказался просто не в состоянии обработать весь вал приходящей “извне” информации.

“Одноглазый” и в спокойно обстановке был не лучшим стратегом на свете, так что в бою львиная доля его “вычислительных мощностей” уходила на попытки предугадать как поведут себя противники, союзники и другие аколиты, усугубленные необходимостью постоянной смены оружия и тактики, и появление “Драгуна” просто переполнило возможности его и без того не особо развитого мозга. Привыкший к тому, что может убить любого, кто встретится ему на пути, Крагг застыл, пораженный, парализованный и даже испуганный абсолютной непознаваемостью четырехногой твари. Машина или живое существо? Говорит оно или просто передает чьи-то слова? Бросаться ли на это, пытаясь добраться до мягкого мяса в кабине, или позволить забрать всю славу остальным?

В мире было слишком много неизвестных, слишком много вопросов, слишком много задач, решить которые убийца был не в силах. Сердце “Одноглазого” забилось так сильно и часто, что каждый удар его стремительным гулким стаккато отдавался в до скрежета сжатых зубах, дышать вдруг стало сложно настолько, что респиратор пришлось содрать с лица, а область зрения снизилась до растерявшего краски тоннеля, в который, к сожалению, все еще попадали и идущий к нему с ножом наемник, и остальные “Волки”, стреляющие сейчас по товарищам Крагга, и возвышающееся на ними всеми механическое чудовище. Реальность стремительно рассыпалась на осколки, и звериные базовые инстинкты “Одноглазого” знали только один действенный способ вытащить из этой заварушки их обоих: снизить количество неизвестных.

– РХХ-ХА, – вырвалось из перекошенных в безумной гримасе губ Крагга. Он, наконец, знал, что надо делать.

Убить.

– ХРХА, – истерический полурык-полусмех, совершенно неуместный в данной ситуации.

Убить всех.

– ХА-ХА-ХА, СУК%!

Вообще всех, их семьи и их собак. Снова сделать мир чистым и понятным.

Скалясь как дикий зверь, сгорбив спину, как какой-то примитивный примат со слишком тяжелыми руками, убийца выскользнул из-за зеленой ограды и с удивительной для такой громады скоростью побежал навстречу накаченному химией “Волку”. Еще мгновение назад он раздумывал над тем, чтобы спокойно снять открывшегося противника стрелой в лицо, но теперь само понятие “думать” было чуждым набором звуков. Выпотрошить. Расчленить. Разорвать. Повторить.

Чаши весов успеха на поле боя колебались то в одну, то в другую сторону, и никак не могли замереть. Падали гвардейцы, падали наемники, и никто не мог получить безусловного преимущества. Сие было испытанием духа и веры тех, кто презрел страх и с оружием в руках выступил против занявших оборону нечестивцев: ведь что, как не трудности и ниспосланные свыше испытания закаляют клинок души до адамантиевой твердости?
Аколиты, братья и сестры ее по служению Ордосам, действовали четко и слаженно, и сама душа пела, взирая на них. К сожалению, солдаты СПО не смогли выстоять против той стены огня, которой их встретил хорошо укрепленный враг, и пали. Селена не могла оставить храбрецов без молитвы, и, вновь возвысив голос, запела:
Requiem aeternam dona eis,
Domine, et lux perpetua luceat eis.
Requiestcant in pace. Amen.

Пускай эти чистые и праведные слова сопроводят погибших к подножию Трона Его, а те, кто выжил, принесут возмездие убийцам. Вот только реальность во всем своем ужасе помешала реализации этих благих планов. То, что появилось за фонтаном, не было "Часовым", и не было чем-либо еще, что могла бы представить сорорита. Огромное, лязгающее, увешанное оружием и созданное только для смертоубийства, оно было нахально-откровенно чуждо всем созданиям Омниссии, и самим фактом своего существования ставило на всех противников клеймо еретиков и отступников.
Машина внушала страх. Что могли сделать ей пули, что могли сделать ей крак-гранаты? Бронко прав - даже минометы тут бесполезны. Закованная в броню ересь без труда сметет с лица земли всех глупцов, осмелившихся стать у нее на пути. Кто не падет от пули или ракеты, того раздавят в кровавую кашу манипуляторы - и хлипкий слой доспехов не станет тут помехой.

На лбу сорориты вуступила испарина, застучало сердце набатом, зубы забили какую-то безумную чечетку. Крупная дрожь била испуганную Селену, но надежный щит веры не давал ей до конца удариться в панику. Она знала свой долг и верила, что Император сохранит ее - а значит, она не может позволить себе бежать. Это будет худшим из предательств - неверием в мощь Его и оставлением в опасности братьев и сестер своих. А о подобном госпитальера и помыслить не могла.
Сдавленным голосом, стуча зубами от страха и стараясь не смотреть на источник опасности, аколита прохрипела:
- Саммер, стреляй, стреляй же! И да направит Он твою руку!

Сама Селена тоже не стала прятаться от опасности: долг и честь звали ее продолжать бой. Дрожащими от страха руками она открыла огонь по пешим "Волкам", силясь изгнать из памяти образ кромсающего ее тело техо-чудовища. Против жуткого Драгуна ее автоган был бесполезен, так что девушке не оставалось ничего, кроме как молиться и стрелять, стрелять и молиться:
Domine Emperor, dimitte nobis debita nostra,
salva nos ab igne inferiori, perduc in caelum omnes animas,
praesertim eas, quae misericordiae tuae maxime indigent.
Amen.

Бенедикт Молитор, Игнацио Рамирес

Если поначалу Лили и усмехнулась словам Бенедикта, то дальнейшие его пояснения, особенно об уровне угрозу, мигом согнали с лица женщины всю радость и довольство. Побледневшая "Бирюза" вцепилась в жемчужное ожерелье, словно бы оно начало душить хозяйку, даже отступив от собеседника на пол-шага. В глазах ее плеснулся страх, но, к части мисс Дитрих, она не стала впадать в панику, а нашла все-таки в себе силы если не успокоиться, то принять, по крайней мере, спокойный вид - хотя от взоров стоящих рядом с ней аколитов не укрылось все смятение актрисы. Она смогла даже изобразить беззаботную улыбку - словно бы Молитор и вправду рассказывал о моде и интрижках соседних миров, но глаза все равно выдавали ее: цепкие, напряженные, внимательные, еще не изгнавшие из себя страх, но взявшие уже его под контроль.
Нервно пригладив прическу, Лили помассировала виски, пытаясь осознать услышанное. Конечно, она готовилась к вероятным проблемам, но даже не представляла их масштаба. Пауза затягивалась, а женщина все молчала, отведя глаза - зато эта пауза позволила отчитаться подошедшему вскоре с докладом Игнацио. Наконец собравшись с духом, мисс Дитрих тихо ответила, стараясь, чтобы ее не услышал никто, кроме Молитора и Рамиреса:
- Кажется, бежать с Идар-Оберштайна уже поздно, верно? Тогда мне не остается ничего, кроме как присоединиться к спасителям мира - слишком уж я хорошо тут устроилась, чтобы позволить всякой угрозе разрушать мой тихий и скромный быт.
Если честно, я ожидала возможного наступления некоторых недоразумений, так что мы с Амброзом прибыли сюда не беззащитными и готовы, если что, помогать всем, чем можем. Я, конечно, не какой-нибудь генерал или магистрат, но кое-какой вес и извесность среди присутствующих здесь имею, так что мои просьбы ряд присутствующих здесь если не исполнят, то, по крайней мере, прислушаются или задумаются.

Грустно улыбнувшись, "Бирюза" засмотрелась на игру света в бокале, после чего пригубила вино, позволив себе насладиться его вкусом, равно как и последними часами, если не минутами, покоя. Грустно улыбнувшись Бенедикту, она дотронулась кончиками пальцев до кисти мужчины - на долю секунды, не более:
- Раз уж вы приглашаете меня на ужин, друг мой, то я никак не могу ответить отказом. Ради того, чтобы он состоялся в спокойной обстановке - располагайте мной.
Господин Игнацио, - повернулась она к "Старику", не оставив без улыбки и его, - вы говорили про свиту Дэмиэна. Я тоже обратила на нее внимание, и не одна я: раньше их никто не видел. И представьте только, отец Северин божится, что этот похожий на священника человек напоминает ему брата Гортензия, погибшего в Афгулистане полугодом ранее.

Данкан Кроу, Рене "Тринадцатый", Стил Банну

В очередной раз "Тринадцатый" сумел доказать, что грамотно подвешенный язые, равно как и хорошо выверенный язык тела, облегчают всю работу процентов на пятьдесят, не меньше. По крайней мере, слуги и те охранники, что в костюмах, свыклись с присутствием болтливого охранника, и теперь обращали на него внимания разве что самую малость больше, чем на одного из своих. Одна из служанок, сжалившись над "неприкаянным бедняжкой", даже поделилась с ним хорошо прожаренной отбивной в каком-то цитрусовом соусе, решив, что от благородных гостей не убудет, а "несчастному мальчику" надо покушать.
Исключение составляли разве что та часть охраны, что ходила в броне и шлемах: толи они были более суровые, чем люди Грейса, толи им просто не полагалось вести разговоры с посторонними, но факт остается фактом: эти парни, трущиеся в основном у уже известного черного хода, кухни, бальной залы и широкой лестницы на второй этаж, были молчаливы как рыба и пропускать кого-бы то ни было отказывались.
Впрочем, для Рене они не были столь уж существенной помехой: ауспекс исправно показывал все, что располагалось за спинами бронированных. В самом доме интерес представлял разве что тот факт, что через охраняемые участки время от времени проходили какие-то благородные господа, от военных до торговцев, в сопровождении толи курьеров, толи посыльных: по крайней мере, один майор возмущался, что за ЧП произошло на его базе, и почему его тогда ведут не к парадному выходу, где припаркован майорский авто. Эти люди исчезали где-то в клубинах дома - так далеко ауспекс не брал.
Интереснее были отмеченные Кроу участки: камеры там вполне себе были, да и бдительные охранники тоже. Но из них из всех оказалось интереснее всего обширное здание гаража, охраняемое чуть ли не также сильно, как основная зала. Все время, пока Рене был поблизости, внутри громко, так что было слышно и снаружи, работал двигатель некого крупного кара - не меньше грузовика, а то и "Химеры". И ладно бы только это - ауспекс исправно демонстрировал наличие внутри значительного количества людей, вот только некоторые красные точки, их изображающие, время от времени затухали. Одна в пять-семь минут, не чаще, и можно было с высокой долей уверенности предположить, что это были остывающие тела свежепроизведенных покойников.
От дальнейшего наблюдения Рене отвлек резкий, похожий на взрыв звук где-то за спиной - достаточно удаленный, чтобы не представлять опасности, но достаточно близкий, чтобы произойти на территории парка. Кажется, того же мнения были и охранники: большая часть из них, выполняя неслышимую Тринадцатому команду, ринулась к источнику звуков. У расположенного рядом с тем самым черным ходом гаража, как было видно аколиту, осталось только два парня в панцирной броне - но и они больше интересовались возникшей потенциальной угрозой, чем караулили.

...Стил было несколько попроще - но у нее и задача была другая. Пустотник явно был уверен в собственных силах, и первый раз девушка припечатала его руку к столу меньше, чем за несколько секунд - к вящему шоку оппонента и притихших зрителей. Зато потом парень, почувствовавший, что имеет дело с серьезным противником, подошел к делу со всей серьезностью. Второй раунд он выиграл, но с таким трудом, что наблюдающие за этим охранники даже особо не радовались - затаив дыхание, они ждали третьего захода. Их ироничное отношение к словам Банну изрядно пошатнулось, и они убедились, что перед ними действительно профи, а не простая девка, только и способная, что болтать да попусту бахвалится.
Третий остался тоже за Картером - к радости болевших за него приятелей. Зазнаваться пустотник не стал - с совершенно серьезным видом крепко пожал руку Стил, выразив свое восхищение соперницей и ее мастерством. Кажется, говорил он вполне искренне: впрочем, не так сложно быть искренним победителю. По крайней мере, поражение аколиты принесло свои плоды: мужики окончательно уверились, что, хотя она крута, а они - круче. Следовательно, в случае конфликта они будут ее недооценивать - по крайней мере, на первых порах.
Всей гурьбой свободные от дежуртства охранники, Смит-Вуд и Банну отправились на полигон. По дороге пререкающиеся мужчины все-таки пришли к консенсусу: автоган укороченный и автоган стандартный хороши каждый по-своему, но для охраны замкнутых пространств тот же "Крид-9" подходит лучше. Не смотря на компромисс, все горели желанием продемонстрировать свои навыки оппонентам. К сожалению, этого не случилось.
Не успели прибывшие пристреляться, как в полусотне шагов к забору, где-то на ведущей к помещению для охраны дорожке, прогремел взрыв и начали стелиться густые клубы дыма. Охрана, похватав оружие, ринулась кто навстречу угрозе, а кто - на защиту гостей в основной зале. Исчез и детектив - словно бы растворился. Рядом со Стил не осталось никого.

...Возможность Данкана безнаказанно покинуть помещение не осталась без внимания: техники глядели ему в спину недовольно-завистливым взглядомми наверняка мечтали сами покинуть душное пространство. Но, видимо, сделать этого они не могли - так что им ничего не оставалось, кроме как мечтательно вздохнуть, представляя себя гуляющими по простору парка. Главное, что свое недовольство они никак не выражали - а другого и не требовалось.
Периодически появляющиеся посыльные, исчезающие вместе с гостями, явно были в новинку Ричарду. Мэллоун, а также проснувшийся по такому случаю МакКили, были удивлены не меньше бывшего арбитра. Даже их броня профессиональной невозмутимости дала трещину. Увидев, как очередной гость исчезает за пределами обзора камер, несколько напряженный Уильям задумчиво протянул:
- Слышь, Дик, а это ииправда как-то странно. Если их всех вызывают по делам - они должны спешить к парковке за воротами через главные ворота, а если на разговор к Бедфорду - то в его переговорную. Но ни в коем разе не во внутренние помещения!
Мэллоун бросил подозрительный взгляд на Кроу, но, видимо, решил, что того не должны особо волновать проблемы других посетителей, и все-таки ответил напарнику:
- Билли, я бы еще добавил, что никто из них за пределы дома так и не вышел: ни гости, ни курьеры. Странно. Но... не наше это дело.
За время наблюдения Данкан увидел и исполняющего его указания Рене, и Стил, отправившуюся вместе с пустотниками на стрелковый полигон, и идущего вместе с ними пожилого крепкого мужчину, по описанию очень напоминавшего нанятого Молитором детектива Смита. А еще он увидел, как Беда под ручку с Бедфордом покинула залу и, пройдя на второй этаж, скрылась за пределами обзора камер - где-то у башенки, как понял бывший арбитр.
Внезапно раздался сигнал тревоги - несколько экранов демонстрировали расползающийся по парку дым, похожий на последствия детонации взрывчатого вещества. Техники мигом забыли обо всем - Мэллоун принялся вызывать начальство и командиров патрулей, скороговоркой сообщая им квадрат происшествия, а МакКили один за другим осматривал экраны в поисках вероятного проникновения.

Хакста Беда

Не выходило из бедовой Беды прирожденной аристократки, хоть ты тресни. Если молодежь еще могла принять ее за эксцентричную мирянку, то люди посолиднее всячески демонстрировали недовольство, а то и презрение плебейскими замашками и незнанием элементарнейших с их точки зрения ритуалов поведения и общения. Хакста оказалась словно бы окружена глухой стеной невнимания: цвет общества игнорировал ее, а слуги и свитские не могли ввязаться в беседу с той, что стоит выше их по социальной лестнице.
Как на зло, даже подслушать ей ничего не удалось - стоило приблизиться, как все разговоры тут же смолкали или переводились на ничего не значащие вещи вроде природы, погоды и сегодняшнего мероприятия. Она была здесь чужой во всех смыслах - и к ней относились как к чужачке. Что интересно, на того же Молитора, мило беседующего с наряженной весьма нетипично для местных, хотя и не так оригинально, как сама Беда, "Бирюзой", бросали весьма и весьма заинтересованные взгляды, причем не как на парвеню, а как на равного.

Но, как оказалось, не все здесь присутствующие такие уж напыщенные индюки. Намеки Хаксты не остались без внимания, и сам хозяин дома пригласил ее во внутренние покои, полюбоваться коллекцией тканей. Бедфорд оказался мужчиной достаточно простым в общении: говорил он безо всякой куртуазии и экивоков, не боялся крепкого словца и называл Хаксту "настоящим подарком".
О коллекции он, впрочем, пока не распространялся - сказал "сама все увидишь". Проследовав за немного грузноватым кавалером на второй этаж, Беда миновала двух караульных в панцирной броне и оказалась перед красивой резной дверью, за которую и провел ее кавалер. В помещении горел лишь приглушенный свет, так что стены почти терялись в тени. Окон не было, да и то, что видела авантюристка, скорее напоминало маленькую гостиную, чем выставку. Прошедший вперед Бедфорд не стал давать пояснений, а спросить Хакста попросту не успела.
По плечам девушки скользнули чьи-то руки, явно не намеревавшиеся ласкать их обладательницу, но почуявшая в последний миг опасность аколита успела вырваться, не дав себя поймать и расставленным рукам второго. Как оказалось, поймать ее пытались те самые охранники, которых она не так давно миновала. Ну а Бедфорд просто стоял в стороне и жадно смотрел на ловлю блондинки, прижимая к себе невесть откуда взявшуюся в руках книгу.

– Вас понял, уже исполняю. Все будет сделано в лучшем виде…сэр, – браво отчеканил Рене в ответ на распоряжения Кроу, добавив в конце фразы “сука” беззвучно, но так, чтобы окружающие с легкостью прочли это по его губам.

Исполнять приказы он, однако, не спешил, а вернулся вместо этого к недорассказанной байке, которую прерывал уже трижды, уступая гораздо более интересным историям Стил, помноженным на разговоры об укладывании на лопатки и прочие пикантные оговорки. Девушке к этому моменту удалось полностью завладеть вниманием аудитории, так что сам “Тринадцатый” изображал не слишком интересного, но болтливого собеседника, взращивая у пустотников быстро прогрессирующую усталость от своего общества. Вот и сейчас слушателей у него практически не оказалось, и, потянув немного время, он извинился и под нестройные взмахи рук, очевидно означавшие “да вали ты уже на свой обход, хрен говорливый”, отправился искать щели в обороне принимающей стороны.

Как бы ни хотелось Рене побыстрее разобраться с грязным бельем Бедфорда и свалить обратно к себе в мансарду в компанию автогана и гранат, было очевидно, что кавалерийским наскоком тут ничего не решишь, а значит придется обживаться в этом террариуме постепенно. Медленно. Аккуратно. Как цидарский паук-прыгун. Так, чтобы местные гады привыкли к тебе, смирились с твоим присутствием (да и отсутствием тоже) и стали считать тебя чем-то вроде привычного элемента пейзажа, и только потом обнести господина землевладельца на ценности, документы и все то, что этот хрен прячет по темным углам. Получив разрешение на обход раз в четверть часа, охотник, как и всякий хорохорящийся, но запуганный начальством “винтик”, прилежно исполнял приказы Кроу, выныривая за дверь каждые пятнадцать минут. Времени за дверями караулки он при этом проводил с каждым разом все больше, но делал это постепенно, чтобы не вызывать лишних подозрений. Каждое же его возвращение ознаменовывалось влезанием в беседу и перехватыванием внимания Стил, что тоже положительно влияло на терпимость охранников к его отсутствию в караулке.

…

– Эй, любезный, а где тут гальюн для солдатни и прочих недостаточно гербовитых сословий? – с некоторой ленцой окликает Рене одного из слуг голосом, которым на улице обычно обращаются к полезному и дружественному фраеру. Голос спокойный, уверенный и чуток нагловатый, но, в то же время, дающий собеседнику понять, что к нему относятся “с уважением”.

На первый взгляд совершенно бесцельно побродив по уводящим вглубь здания коридорам, он специально попался стайке прислуги на глаза, дабы остаться в их общей памяти человеком, настолько уверенным в своем праве бродить по особняку, что спрашивать его о чем-то было бы глупостью. Да и зайти в уборную ему действительно не помешало бы. Спрятанные под комбинезоном “инструменты” уже порядком всё натерли.

– У вас тут целый лабиринт. Боюсь всяким высокородным на глаза попасться.

…

– Ну же, Рекс, покажи папочке, как ему ограбить эту халупу и при этом выжить, – беззвучно шепчет “Тринадцатый” одними только губами.

Стоя у украшенной броским растительным орнаментом двери, он задумчиво ковыряет ногтем матово-золотую сферу ручки и уважительно кивает головой каким-то своим, наверняка бандитским мыслям. Язык тела охотника говорит о том, что он считает, будто находится в слепой зоне пикт-регистраторов, но на самом деле это, конечно же, не так. Якобы отдыхая от всевидящего ока начальства, и, изображая недалекого бездельника, он то и дело бросает взгляд на прикрытый телом экран ауспекса (инвентарный код R3X 1337М), который послушно раскрывает хозяину расположение и зоны покрытия всех окружающих его “глаз”, включая тот, что смотрит на него прямо сейчас.

…

– Ну да, братан, давай. Давай, вызывай Грейса, – несколько раздраженно подначивает Рене встреченного в одном из коридоров пустотника, не успевшего еще побывать в караулке. – Расскажешь ему, что по твоему мнению он прощелкал разодетого хрена со стволом и полным саквояжем снаряжения, который теперь слоняется по особняку с усталым ебл%м.

Охотник даже руки чуть в стороны разводит, будто помогая собеседнику рассмотреть себя. Нет, реально до себя дотронуться он не позволил бы, но и пират (ну, вероятнее всего пират) вроде не стремится мужиков лапать бесплатно.

– Говорю же: все на мази. Я тут успокаиваю своего пса-начальника, который так и не понял, что не арбитр уже. Лхо будешь? Хорошие.

…

Парк за особняком. Тут даже болтать ни с кем не пришлось, и Рене просто бездельничает, скрывшись от камер за древесным стволом. Он курит медленно и с явным наслажденим, а то, что при этом можно чуть обернуться влево и рассмотреть снующую в районе гаража и второго черного хода охрану, – это, само собой, чистой воды совпадением. Кроу дал понять, что скрытой от пикт-соглядатаев зоне надо уделить особое внимание, но сделать это можно будет только в том случае, если удастся подобраться поближе.

Крагг метнулся вперед, пока стрелки поливали лазерными очередями изгородь напротив. Добежал за прохода и выглянул.

Теперь он мог разглядеть противника совсем хорошо. "Стальные Волки" носили темно-серую форму и серебристую "металлическую" флак-броню, близкую к гвардейскому образцу. На груди была изображена скалящаяся на небо голова того сама волка и другой загадочный символ - заглавная буква L, окруженная вертикальными рядами загадочных иероглифов, имеющих мало общего с алфавитом Готика. Рядки знаков пробегали по наплечникам, наколенникам и налокотникам, что делало "волков" похожими больше на религиозных фанатиков, чем на наемников.

Нижняя часть лица, как было видно издалека, скрывалась за вживленной решеткой аугметической дыхательной системой. Но она была не единственным усовершенствованием - шея выглядела опухшей и шире нормальной и явно скрывала в себя либо вживленные органические гланды, либо имплантированные инъекторы с различными веществами. Аколит мог увидеть выступающие трубки, обтянутые формой над воротником.

Появление Крагга не осталось незамеченным. Один из стрелков повернулся в его сторону. Последователь Моритат заметил воспаленные красные глаза под плотно облегающим голову округлым шлемом. Скрывшись за стеной изгороди, он услышал, как противник бубнит.

- Подтверждаю прорыв периметра, противник в непосредственной близости. Продолжать подавляющий огонь. Нейтрализую.

Раздался странный свистяще-хлюпающий звук, и Крагг услышал стон. Снова выглянув, он увидел согнувшегося "волка", трубки по бокам шеи набухли и пульсировали. Наемник поднял глаза. Теперь они налиты кровью и выпучены, словно у разозленного грокса. С рыком, он вытащил нож и ножен на поясе и начал приближаться быстрым шагом.

Его напарник открыл автоматический огонь по наступающим Драгунам. Им удалось избежать попаданий, но очень заставила их плюхнуться на землю в грязь и желтую траву.

На правом фланге противники продолжили огонь короткими очередями. На этот раз, без укрытия, чтобы защитить солдат СПО, он оказался эффективным. Бегущий впереди сержант, который оттащил своего раненого товарища, получил двойной залп в ноги. Взвыв от боли, он пошатнулся и упал, успев опереться на уткнувшийся в землю автоган. Еще два попадания в грудь отбросили его назад, флак-жилет безнадежно пробит. Из-за фонтана высунулся теперь уже бывший стрелок из мультилазера, прицелившись в ковыляющего сзади раненного солдата. Красный огонек от лазерного прицела скользнул у него по груди, сменившись через секунду выстрелов в полную мощность. Драгун рухнл лицом в грязь.

В этот момент Cелена открыла огонь из "Крида". Две пули влетели прямо под козырек шлема первому из наемников, заставив его словно в изумлении выпустить лазган из рук, упасть на изгородь и медленно сползти, оставляя за собой кровавый след. Второму пуля ударила по перчатке, заставив отдернуть руку и потерять прицел.

- Сержант! Дерек! - закричал последний оставшийся в живых на фланге боец, и кинулся вперед, выхватывая на ходу гранату из подсумка.

- Ешьте, ублюдки!

Граната приземлилась перед забором и взорвалась. Один из наемников успел пригнуться, но второго явно задело осколками. Второй из бойцов СПО открыл огонь из автогана, поливая очередью верх изгороди, но не смог попасть в укрывшихся врагов.

Дакко снова обрушил шквал пуль по наемникам на левом фланге. Стрелявший резко пригнулся, в то время как идущий с ножом к Краггу продолжал невозмутимо двигаться, хоть пули и свистели над его головой. Он тихо рычал.

Саммер вытащила бронебойную гранату и зарядила оружие.

Лязг и громыхание достигло своего апогея. В самый разгар боя за фонтаном неожиданно показалась какая-то громадная фигура. Сначала её тяжело было разобрать, но затем она двинулась вперед прямо в пространство за фонтаном.

Возвышаясь даже над статуями на постаменте, металлическая фигура на четырех механических лапах брела вперед. На широкой платформе вовышался корпус, чем-то действительно схожий с "Часовым", но больше и сильно модифицированный. В него были вмонтированы два манипулятора, один из которых заканчивался похожей на человеческую ладонью, разве что размером раза в полтора больше обычной, в другую был встроен огромный цепной топор. Спереди из корпуса торчал тяжелый стаббер, на "плече" возвышалась реактивная установка с барабанным магазином. Внутри открытой кабины виднелась человеческая фигура, оплетенная проводами и трубками. Аколитам потребовалось несколько секунд, чтобы понять что силуэт вживлен в машину, соединен с ней неразрывно через сеть различных соединений. Установленные под кабиной громкоговорители изрыгали набор каких-то невнятных слов, напоминающих смесь Низшего Готика и чего-то отдаленно похожего на техно-лингву, хотя в в группе не было техно-жреца, чтобы быть уверенным.

- Я. [набор непонятных тресков, клекота и громких звуковых сигналов] ЕСТЬ. [опять] ДРАГУН.

Конструкция напоминала некоторых сервиторов, используемых Адептус Механикус, но она выглядела настолько необычно и как-то небрежно, словно собранная из доступных компонентов, что возникали серьезные вопросы, насколько Бог-Машина может благославить такое творение, или же его проклятье будет его реакцией на него.

Стаббер дергался влево и вправо в своем креплении, и внезапно открыл огонь. Ракета сорвалась из установки на плече и полетела прямо над головами Аколитов. Пули ударили по группе солдат СПО, пытавшихся добраться до поля боя через центральный проход напротив фонтана. Скошенные фигуры падали. Взрыв ракеты отбросил еще нескольких солдат в сторону, словно ненужные игрушки. Остальные в панике бросились назад. Барабанный механизм с лязгом перезарядил ракету. Ствол стаббера повернулся в сторону изгороди.

- Лейтенант Бронко? Это минометное отделение, мы на позиции, готовы оказать поддержку - раздался голос по каналу связи СПО. Лейтенант в этот момент отчаянно барахтался в грязи, пытаясь доползти до клумбы.

- Нам не нужны фраковы минометы! Тут нужна лазпушка! Или рота "Руссов"! Мы в полном дерьме! Что это за дрянь?

Глядя на то, как эти двое вели себя и как всеми силами старались держаться в рамках исключительно служебного общения, Данкан мысленно усмехнулся. Попытки ни в коем случае не сказать чего-то, что могло составлять хоть какую-то тайну нанимателя, были достойны лучшего применения — особенно, учитывая, в чем Бенедикт подозревал его. Вообще, по сдержанности и подозрительности Мэллоун с МакКили дали бы фору и некоторым техножрецам. И если судить по алтарю, они сами были не прочь присоединиться к марсианскому жречеству. Такой вид молельни несколько удивил Кроу. Насколько он знал, как правило, выделяли один из аспектов и одну из двух основных ипостасей… Что ж, в конце концов, он не был знатоком религии. Возможно, что-то смог бы прояснить отец Бореалис, но его угораздило исчезнуть… Очень не вовремя, надо сказать.

— Благодарю за информацию, — ровным голосом поблагодарил Данкан Мэллоуна и сосредоточился на том, что демонстрировали пиктеры. На кое что из происходящего уже следовало обратить внимание. Кажется, подарок Молитора произвел впечатление на Бедфорда. Его поведение сложно было трактовать как-то иначе, если бы системы не только давали картинку, а ещё и снимали звук… Кроу отдал бы за это правую руку. Разумеется, чужую. Но судя по тому, что хозяин дома явно на что-то указывал Иглхорну в книге, предмет разговора у них был, должно быть… специфический. Сам Данкан не читал дневник, но что тот по содержанию, в определенные моменты, мог переплюнуть самые дешевые новеллы ужасов, был в курсе. Вот только это действительно был дневник и описанное в нём произошло однажды на самом деле. Потому и возбуждение Бедфорда казалось ему несколько подозрительным.

Остальное тоже вызывало ряд вопросов. В зал не пускали телохранителей с оружием, это можно было понять, но вот то и дело появляющиеся… посыльные? Вестовые? Секретари? В общем, люди, которых явно целенаправленно послали переговорить с кем-то в зале, а то и передать послания и документы. Конечно, учитывая, что тут собрались не последние представители многих планетарных организаций и даже их руководители, стоило ожидать, что у кого-то возникнут неотложные дела. Жизнь на планете, в конце концов, не замирала. Но систематичность и частота появлений таких посланцев, настораживала. Не говоря о странных перемещениях некоторых из гостей и помощников распорядителя. Качество изображения не было идеальным, но разрешающей способности пикт-камер хватало, что рассмотреть удивление на лицах некоторых. Не говоря о поведении Мэллоуна — судя по всему, это для него тоже было в новинку и никто не предупреждал охрану об этих перемещениях. Или, точнее, никто не предупреждал Мэллоуна и МакКили. А если дополнить это тем фактом, что эти гости исчезли из поля зрения камер, но не появились у главных ворот или в иных просматриваемых помещениях, можно было сделать вывод, что вели их куда-то, где система наблюдения была отключена. Тайные делишки Бедфорда? Возможно. Вот только учитывая, в чем тот мог быть замешан…
— Я ненадолго выйду, мне необходимо связаться со своими подчиненными, — спокойно, не показывая, что его заинтересовало происходящее или поведение оператора, проинформировал Мэллоуна Данкан. — Сопровождать меня не надо, ваш пост куда важнее, а войти я смогу сам.
Заодно получился своеобразный намек, что ему их наниматели доверились больше, чем своим подчиненным. Самостоятельно то покинуть пост они, кажется, не могли.
Справившись с дверью, Кроу закрыл её и отойдя на пару шагов, активировал вокс-бусину. Говорил он вполголоса, но этого было достаточно для машинного духа системы связи:
— Тринадцатый, ответь Кроу. Не прохлаждайся, обход за тебя никто не сделает. Так что отрываешь себя от стула и пошел. Особое внимание обратить на участки… — Данкан перечислил места, находящиеся на самой границе зоны обзора пикт-камер. Озвучивая их, он два раза вдавил крошечную тангенту, подавая сигнал «Внимание». — …как на возможные пробелы в системе безопасности и наблюдения. Повторяю, как на возможные пробелы в системе безопасности и наблюдения. И не мешайся у гостей под ногами, некоторые ещё ходят по зданию. Стил передай, чтобы смотрела в оба и делала, что велено.

Ещё раз подав сигнал, он настроился на частоту бусины Бенедикта.
— Здесь Кроу. Кажется, наш подарок понравился хозяину — видел, как тот обсуждал его с Иглхорном. Спорили. Бедфорд был взволнован, на что-то указывал в книге. О чем был разговор не знаю, но я бы советовал быть с ним аккуратнее, он явно с трудом контролирует себя. Еще кое что — на камерах я видел, как к некоторым гостям в зале подходили некие… посыльные. Солдаты, клирики, адепты. О чем-то сообщали и передавали некоторым некие документы. Часть гостей покинула зал в сопровождении помощников распорядителя. Как минимум, часть из них этого не ожидала. Куда их повели сказать не могу, ряд помнщений не просматривается камерами, у ворот они не появлялись. Будьте осторожны, при необходимости выходите на связь.
Дождавшись ответов, Данкан вернулся в помещение контрольного поста и встав за плечом Мэллоуна, некоторое время наблюдал за происходящим.
— Так всегда бывает? — ничего не значащим тоном поинтересовался он у оператора. — Такая суета, рано покидающие зал гости... Выглядит так, будто кто-то недостаточно хорошо сделал свою работу, прежде чем отправиться веселиться и теперь его настигает расплата за это.

После окончания церемонии вручения подарков Бенедикт немного побродил по залу, пока не заметил спутника Лили. Подойдя и кивнув в знак приветствия Бирсу, он дождался, пока тот не выволочет её из толпы поклонников. Похоже, "мисс Дитрих" была в своей среде, явно купаясь во внимании и взглядах. Она даже выглядела немного по-другому, энергичнее и взбалмошнее, чем её заботливая, готовая выслушать и (само-)ироничная персона тет-а-тет. Возможно, ни одна из них не была близка к настоящей. Что ж, актриса. Это не делало проще все, что он собирался предпринять. Но на данном этапе операции они зависели друг от друга, поэтому для сомнений места уже не оставалась. Придется идти ва-банк.

Он галантно поцеловал поданную руку.

- Прекраснейшая мисс Дитрих! Сами звезды и пустота меж ними не могут стать преградой для вашей красоты и таланта. Поверьте, ничто не сравните с муками от ожидания, пока новый шедевр с вашим участием попадет в наши столь далекие от вашего мира края! Вы, кажется, уже знакомы с господином Рамиресом, моим секретарем, человеком больших...интеллектуальных способностей. А это... - он махнул рукой в сторону Хаксты и вздохнул - Леди Лизбет фон Нордек, близкая родственница главы нашего почтенного Дома. Он понизил голос до немного театрального шепота.

- По правде говоря, нравы на родине фон Нордеков даже более консервативны, чем на Идар-Оберштайне, и леди Лизбет склонна...скандализировать почтенного патриарха. По правде говоря, её присутствие с нами не обязательно, но наш Патрон согласен с афоризмом о том, что путешествия сужают разум, и надеется, что поездка укротит её нрав. Боюсь, его мечты окажутся напрасны. Изнемогаю от нетерпения рассказать вам все подробности о её недавних скандальных выходках. Ведите же!

По пути Бенедикт раздобыл у слуги бокал с шампанским. Когда они с Лили отдалились на достаточное для сравнительно безопасного разговора, он пригубил напиток и вздохнул.

- Я должен сообщить вам очень важное известие, Лили. Вы обязаны поужинать со мной наедине. Когда все это закончится, конечно. Потому что ваш мир в смертельной опасности, и он либо погибнет, либо я и отважная команда под моим руководством спасем его. Надеюсь что это сделает меня достойным такой милости от вас.

Широко улыбнувшись и выдержав драматическую паузу, он продолжил.

- Я не совсем шучу, ну разве что чуть-чуть преувеличиваю. Как говорил один мой знакомый, смертельная опасность упрощает вещи. Нам удалось раздобыть информацию о цели заговора. Уровень угрозы - Малеус Майорис, задача - создать локальный разрыв в завесе, скрывающей Дымное Зерцало.

Бенедикт надеялся, что Лили знакома с метафорой для Варпа, которую инквизитор Рейвенор использовал для названия своей классической работы, использовавшейся для обучения оперативников. Некоторые вещи говорить не стоило даже в укромных уголках. Сомнительно, чтобы Бедфорд мог прослушивать все, что происходит в зале, да и в таком случае глушитель мог бы вызвать у него серьезные подозрения. Конечно, у него могут быть и псайкеры, но в таком случае мало что сделаешь. Но Бенедикт остерегался не только Бедфорда, да и вообще не только людей.

- Подробности размещены в пакете, который я оставил на ваше имя. По нашим данным, центр заговора находится в Соборе Божественного Воителя, им является некий священный артефакт. Наш человек пропал там без вести. Но Бедфорд и его окружение определенно связаны с происходящим, возможно, расчищают почву и устраняют препятствия. Я послал остальных членов группы на...агрессивные действия по сбору информации. Возможно, вечер закончится фейерверком, будьте готовы. Буду признателен за любые полезные сведения.

Данкан Кроу

Господа операторы оказались неразговорчивыми малыми, к тому же несколько параноидальными - под стать самому Кроу. Для них он, видимо, был просто еще одним надзирателем, при котором бледные и усталые мужчины не собирались демонстрировать ничего, кроме профессионального мастерства и не менее профессиональной неразговорчивости. Впрочем, и того, что увидел Данкан, хватало для того, чтобы составить общее представление об этих людях: как говорится, sapienti sat.
Пока Ричард спокойно и неторопливо разъяснял арбитру принципы работы наблюдательных аугуров и пикт-регистраторов, его напарник неотрывно следил за меняющимеся на экранах изображениями; когда же Мэллоун закончил речь и предоставил Кроу возможность самому решать, что делать дальше, они сменились. Ричард сел на место наблюдателя, а Уильям, отдернув зановеску в углу, устроился на узком продавленном топчане, где и одному человеку было тесно. Окон в помещении аколит так и не увидел, - что могло обьяснить бледность операторов, зато обратил внимание на прикроватную тумбочку. Скудное убранство ее составляли всего-то чуть потемневший пикт в дешевой пластиковой рамке, где двое загорелых молодых парней в форме сержантов Лотарингского ополчения, улыбаясь, глядели в обьектив на фоне здоровой армейской радиостанции и, казалось, горя не знали; да небольшая молельня, посвященная одновременно Императору и Омниссии. Две тонких свечи, стоящие перед ней, уже прогорели, и на поверхности стола остались капли застывшего воска - судя по следам, не далеко не в первый раз. Что характерно, герба Бедфорда Данкан нигде не увидел.

Рассказ техника был четок и краток, походя скорее на доклад. И, судя по выражению лица мужчины, им и являлся. Как оказалось, наблюдательная сеть охватывает территорию почти всего особняка и прилегающей территории. "Почти" - это потому, что ряд комнат и помещений вот уже год как находится вне пределов компетенции наемной охраны: за ними наблюдают иные люди, и этот пост от доступа к наблюдению отключен. Но, как успокоили Кроу, все те места, где могут оказаться гости, находятся под неусыпным наблюдением как недремлющих машинных духов, так и пребывающей на территории охраны.

Большая часть того, что демонстрировали пикт-регистраторы и наблюдательные аугуры, нельзя было назвать сколько-нибудь интересным зрелищем: трепещущая золотая листва могучих деревьев в парке, неторопливо и обстоятельно патрулирующие территорию пустотники, оживленная суета на кухне, великолепие наполненной высшим светом залитой яркими огнями залы, тихие безлюдные коридоры и комнаты верхних этажей, играющие в кости и попивающие вино слуги, готовящая широкое ложе с плотным балдахином горничная, легкие занавеси, раскачивающиеся от легкого ветерка из открытого окна, запертая подвальная дверь, пустующая господская ванная комната, оранжерея и зимний сад...
На первый взгляд все спокойно и благолепно, словно бы нигде рядом днем с огнем не сыщешь еретиков, демонопоклонников или приравненных к ним. Просто большой дом, подчас аляповато и вычурно узукрашенный, а подчас - благопристойный и достойный. На слугах и охранниках не видно никакиз темных меток или знаков мутации, вся их суета обычна для занятых людей, чья молодая хозяйка сегоня вступает в брак. Подозрение могли вызвать разве что несколько одоспешенных охранников, иногда мелькавших на краю одного из экранов, граничащего с мертвой зоной - там, по словам Мэллоуна, располагался черный ход.
А в зале в это время неспешно прохаживались гости, беседовали, чокались бокалами и улыбались.А вон, у стола молодоженов, и Бенедикт - вручает, раскланявшись, подарки новобрачным и счастливым родителям. У одной из колонн - напряженные и явно не привыкшие к такому обществу гвардейские офицеры. Молитор, исполнив обязанности приглашенного, отправился вместе с Игнацио и Бедой бродить по зале, а Бедфорд, постояв немного и переговорив еще с несколькими визитерами, заглянул в подарок фон Нордеков, после чего напару с Иглхороном покинул зал.
В коридоре, как видел Кроу, между мужчинами произошел разговор на повышенных тонах, причем Бедфорд в качестве аргумента явно ссылался на дневник Рюцциля. Судя по всему, достойные негоцианты так и не пришли к соглашению: Иглхорн, приложив руку к вискам словно отголовной боли, кивнул и отмахнулся от возбужденного собеседника - мол, делай, что хочешь. После этого господа изволили вернуться в зал, но если Дэмиэн продолжал сохранять бесстрастно-вежливую мину на лице, то отец новобрачной был словно на иголках, в нетерпении глядя на часы.

Не меньший интерес представляли и начавшиеся с завершением основной поздравительной части странные передвижения публики. Несколько неизвестных солдат, младших адептов и клириков вошли в зал для того, чтобы покинуть его после короткого разговора и вручения документов с некоторыми из гостей, а некоторые из присутствующих выходили из зала, сопровождаемые помощниками распорядителя. Недоумевающие гости следовали разными коридорами, не пересекаясь друг с другом, для того, чтобы исчезнуть из секторов обзора камер, не появившись и у главных ворот. Судя по всему, это вызвало недоумение и у сидящего рядом Мэллоуна - мужчина ерзал на стуле, смотрел то на Кроу, то на дверь, то на спящего напарника, то снова на Данкана - но пока ничего не предпринимал.

Стил Бану, Рене "Тринадцатый"

Поначалу неразговорчивые, пустотники не выдержали напора Рене и Стил, оказавшись все-таки вполне компанейскими людьми. Поначалу они и от амасека отказывались, но когда сержант Грейс, махнув на все рукой, сказал: - Айда наливай, - охранники с радостью приобщились к высокому, взамен угостив телохранителей фон Нордеков каким-то самогонным пойлом, вытащенным под насмешливый взгляд сержанта из-за шкафа. А там и закусь на столе появилась, после чего Грейс, которого подчиненные периодически кликали Боцманом, отослал самого молодого из подчиненных стоять на стреме в коридоре: не дай Император большое начальство решит заявиться.
После слов о параноидальном гаде-арбитре Боцман, удобно устроившийся за одним столом с аколидами, насмешливо фыркнул, хлопнув Тринадцатого по плечу тяжелой лопатообразной рукой:
- Не волнуйся как варп при шторме, парень. Тут главное сохранять выдержку: такие гроксолюбы, как этот белобрысый, долго не живут, торпеду им в глотку да так, чтобы с кормы вылезло. Сучье отношение к своим - это паскудно, по себе знаю. Мой тебе совет по-братски: достанет до самого квартердека, так попроси знакомых ребят, чтобы они сделали его потяжелее на несколько граммов, да дело с концом. А там тело за борт - ну, в смысле, припрятать, и дело с концом. Побушует-побушует ваш хозяин, да и забудет.

Историйкам Рене, приправленные комментариями Стил, все пустотники внимали с немалым интересом, периодически делясь подробностями о подобных или близких к подобным ситуациям в их экипаже. К сожалению, даже эти воспоминания подавались аккуратно и без лишних подробностей, так что услышать какую-либо информацию, могущую пролить свет на их слушбу и причину того, как гордые космические волки переквалифицировались в домашних сторожевых псов, не представлялось возможным. Только раз один из матросов, по прозвищу Баклан, ляпнул: - А помните того офицеришку, когда мы брали "Новую Надежду"..., - но был быстро прерван цинувшим на него Грейсом.

Незамеченными не остались и маневры Стил, добавившие внимания слушателей: интерес к рассказам и боевитой девке подскочил на небывалую высоту, хотя телохранители Бедфорта пока еще не перестовали влегкую усмехаться над ней, не принимая девушку всерьез. Исключение из них составлял только сержант: наметанным глазом оценив физическую форму Банну и ее повадки, он прекратил вместе со всеми полувшутку-полувсерьез насмехаться над ней, хотя улыбался также широко, как прежде. По итогам разговоров с пусотниками аколиты пришли к выводы, что их собеседники ни к военному, ни к торговому флоту отношения не имеют: не встречались в их речи те словечки и обороты, которые безошибочно скажут разбирающемуся, что они тянули лямку на подобных судах.

...Когда Тринадцатый выскользнул за дверь вслед за ним ради серьезного разговора, Боцман вначале напрягся, сжав пудовые кулачищи, но поняв, что это всего лишь безобидный очкарик из охраны торговца, расслабился и приветливо улыбнулся: - Ну что там у тебя?
...Одобрительно хохотнув словам Рене, сержант, не чинясь принял "подарки", уважительно хлопнув собеседника по плечу и, расстегув верхние пуговицы на тугом накрахмаленном воротнике рубахи, пробасил:
- Я тут, конечно, не вахтенный, но и не распоследний трюмный матрос. Так что, думаю, вполне могу разрешить. Сам понимаю, чего уж! Шуруйся сам где хочешь, не лезь только к гаражам да дальнему черному ходу - там все норм с охраной, да и камер, через которые тебе твой пес может увидеть, нету, ха-ха! Парней я к тебе приставлять не буду - шибко надо, все равно, если пойдешь куда-то не туда, на пикт-рекодерах тебя запеленгуют и в вокс стукнутся с приказом сменить маршрут. Ладно, бро, пойду я, мне еще одного железноголового встречать надо: не только ваш хозяин параноик. Бывай!

Приведенный Грейсом человек представился мистером Вудом, личным телохранителем сэра Дорсета. Он живо ввязался в спор с пустотниками о достоинствах и недостатках корабельных моделей автогана перед армейскими, и вскоре вместе с несколькими свободными охранниками отправился на стрельбище: проверить аргументы в деле. Один из оставшихся же, приедставившийся Картером, предложил Стил подтвердить свои истории путем маленького состязания силы рук. Возглавляемые Грейсом моряки сгрудились возле стола, за которым сидели аколиты, и приготовились увидеть, как один из них покажет девке, кто круче и кого мыщцы тверже.

Бенедикт Молитор, Игнацио Рамирес, Хакста Беда

Эмпирии заволновались, заколебались течения и потоки, сквозь которые устремился взор псайкера. В море душ, исполненном тысячей тонов и оттенков, его интересовал только оттенок ауры одного-единственного человека: Дэмиэна Иглхорна. И безошибочные чувства Игнацио обнаружили ее.
В ней на изжелта-коричневом воедино сплетались багрянец жестокости и пурпур властолюбия, ржавый металл самоуверенности и синева верности тем, кто с ним в одной команде, дубовый оттенок выдержки и волная гладь рассудительности. И поверх этого всего доминировали грязно-желтые прожилки жадности. А поверх этого, словно бы всего прочего было мало, были темные жгучие пятна некого неестественного источника, постороннего воздействия со стороны, словно бы кто-то или что-то уже давно воздействовало на негоцианта самым разрушительным, хотя и медленным образом.
Сейчас магнат откровенно скучал в ожидании окончания утомительной процедуры, не испытывая никакой радости от браскосочетания дочери своего младшего партнера. Но за скукой этой и безразличием таилось ожидание чего-то значительного, и это неведомое что-то должно было произойти в самое ближайшее время.
Помимо проверки Иглхорна достойный псайкер не забывал проводить и общее сканирование течений Имматериума вокруг и, как выяснилось, не зря. Метрах в двадцати от почтенной троицы негоциантов застыла свита, на первый взгляд - неприметная: два охранника-пустотника в панцирном доспехе и с шлемами, закрывающими лица, щуплый секретарь со стопкой инфопланшетов и высокий осанистый мужчина с пиломечом, чем-то неуловимо напоминающий армейского священника. Над ними варп вихрился и кружил, сворачиваясь в мощную спираль, что было убедительным доказательством того, что как минимум один из этой четверки обладал тайными силами.

...Распрощавшись с Бедфордом, Бенедикт отправился гулять по залу в поисках Бюрюзы, и вскоре обнаружил ее в компании молодых людей, допытывающейся у звезды недавнего прошлого на тему ее новой роли. Они окружили девушку плотной стеной, и определить местонахождение Лили Молитор смог только по ее неизменному спутнику, ради сего торжества переодевшемуся в парадную армейскую форму и повесившему на пояс саблю. Продолжавший покуривать свою неизменную трубку мистер Бирс и сам приметил аколита, после чего, не дожидаясь просьб и указаний, ввинтился в толпу, позволяя мисс Дитрих вырваться из окружения новоявленных поклонников и поздороваться с Бенедиктом.
На сей раз Лили предстала перед агентом Трона в образе светской дамы, одетой сообразно сему почтенному мероприятию, хотя и не без некоторого вызова. Длинное темно-зеленое платье в пол с кринолином из белого тарлатана, расшитое по подолу тонкой серебрянной нитью, оставляло плечи актрисы непозволительно открытыми, что компенсировалось накинутой на них легкой кружевной шалью. Украшенное серебристым шнуром и мелкими россыпями натурального жемчуга, оно гармонично сочеталось с тонкой жемчужной нитью, охватывающей красиво очерченную шею. Недлинные вьющиеся золотистые волосы были уложены красиво ниспадающей волной, а лоб украшала тонкая витая диадема. Цеременно подав мужчине руку, девушка легко засмеялась:
- Ах, вот и вы мой давний поклонник и свидетельство того, что искусство ценят и на других мирах! Как вам тут? Как по мне - в высшей степени прелестненько! Не желаете ли представить мне своих спутников? А после этого я Вас попрошу, нет - даже потребую отойти в сторонку и рассказать, что нового видели вы за время ваших путешествий! Сейчас в моде наряд, как у вашей спутницы!? Тогда вы обязательно расскажете мне, как ныне одевается высший свет в столичном мире!

Хакста в своем наряде действительно сумела произвести впечатление. В первую очередь - на молодежь. Она видела, какие заинтересованные взгляды бросали на нее юноши и девушки, тогда как старшее поколение в массе своей глядело в основном несколько недоуменно и неодобрительно. Хотя и не все: тот же Бедфорд сумел по достоинству оценить красоту спутницы фактораё равно как и ее намеки, ответив самодовольной улыбкой и легким кивком. Мужчина даже попытался втянуть живот, чтобы выглядеть стройнее. К сожалению, толи из-за робости, толи по причине занятости он не воспользовался открывшейся возможностью - но вечер был длинный, и не следовало торопить события.
Только спустя полчаса, когда свадебные торжества и шоу были в самом разгаре, к девушке подошел один из помощников распорядителя, передавший ей приглашение от хозяина дома посетить его коллекцию тканей и урашений разных миров.

Всё это изрядно напоминало «ничью Ганметалл Сити» — так в его родном улье называли ситуацию, когда стрелки уткнули друг в друга пушки, но никто не спешил стрелять первым. А то свинца могут наесться все… Вот только сейчас у одной из сторон таки хватило твёрдости яиц спустить курок. И началось то ещё веселье, с пламенем выстрелов, треском лазганов и криками умирающих. Будто гигантская механическая шарманка пошла в разнос, с каждой секундой играя свою рваную музыку автоматных очередей все быстрее.
— Какие уверенные в себе ребята! — заржал Дакко. — Посмотрим, как им это понравится!

Поводов для веселья, однако, было маловато. Стрелок мультилазера чуть не испек Крагга в его доспехах, как панцирную крысу в собственном соку. Дакко, конечно, в отместку дострелил еретика, отправив его объясняться с Судией Человечества за свой гнилой базар и ошибки лично, но размен ему не слишком нравился. Необходимо было переломить ситуацию, тем более, что мультилазер замолчал.
— Давай вперед, я прикрою! — рявкнул он в спину уже бросившемуся вперед Одноглазому. Сзади слышался топот СПОшников, спереди сверкали вспышками укрытия наемников. Весело же жить на свете.
— Ихос де путас хиерре! — мешая жаргон подулья Ганметалликуса и ругань на языке одной из общин Фенксворлда, заорал он в ответ невидимому пока уроду, завывшему в вокс-усилитель. Не удовлетворившись словами, Дакко вскинул автоган и повернув его горизонтально для компенсации отдачи, — да и для крутости, чего уж — засыпал пулями оставшуюся парочку наемников, к которым в гости собирался Крагг.

Кажется, бессмертный Император все-таки обратил свой взор на верных детей, что людно и оружно пробивались сквозь сонмища недругов к обители тех, кто самим присутствием своим оскорбляли землю Империума. Viribus unitus аколиты и солдаты СПО смогли подавить огонь мультилазера, и ныне настало время отринуть страх и перейти в сосредоточенное наступление. Драгуны оказались достойными сынами своей родины - им не потребовалось указывать на необходимость прорыва: они сами выразили готовность. Даже раненный боец, уже окропивший своей кровью земную твердь, ринулся на врага плечом к плечу с соратниками - благородный и высшей степени достойный порыв.
Селена коротко сосредоточенно кивнула словам лейтенанта, готовая поддержать атаку огнем. Лишь одним вопросом она задалась: "Расстрел или подавление?" - что боле поможет бросившимся вперед солдатам? По краткому размышлению госпитальера пришла к выводу, что сейчас не время для попыток заставить "Волков" залечь - ведь тогда наступающие все равно схлеснутся с ними в битве. В противном же случае, если Он не оставит свою скромную дочь без помощи и опеки, она сумеет ежели не убить, то ранить обороняющихся, облегчив службу драгунам.

Приняв подобное решение, невозмутимо-спокойная сорорита переключила верный автоган на стрельбу другим типом боеприпасов, больше подходящим для уничтожения легкобронированных целей. Поднявшись над живой изгородью, девушка поймала в прицел одного из "Волков" впереди, после чего открыла ураганный огонь. Крид-9 как живой бился в плечо, посылая одну за одной пули в сторону тех, кто посмел стать на пути у Верных. Словно обличительные слова священника, исторгаемые на еретиков, пули были готовы найти сердца и разумы тех, кто в слепоте своей отринул путь чистоты и света.

Ведущую огонь Селену несколько огорчал тот факт, что наемники, не смотря на то, что увидели среди атакующих одну из сороритас, не бросили оружие и не повернули его против своих хозяев. Логика госпитальеры была простой и незамысловатой: общеизвестно, что сестринство служит исключительно Ему, и противодействие одной из невест Императора есть прямой вызов Империуму. Сражаясь с ней, а также с теми, кто выступил на ее стороне, они обьявили войну всему, что есть на свете благому, и сим подписали себе смертный приговор на земле и вечные мучения на том свете.

Сейчас, когда все было просто и понятно: там враги, тут свои, и от нее не требуется принимать решение, воевать было легко и счастливо. Одно лишь смущало Селену - одаленный лязг и потенциальная вероятность появления "Часовых". У аколитов противотанкового вооружения не было, у СПОшников, по-видимому, тоже, а значит - захват мультилазера становился не просто важным, а принимал первоочередное значение. Другое дело, если шагатель выйдет со стороны госпитальеры и арбитра: ей с Саммер будет нелегко выстоять против бронетехники. Но об этом сорорита старалась пока не думать, держа лишь на краю сознания эту вероятность и надеясь, что в крайней ситуации ей поможет галлюциногенная граната, выведя из строя экипаж на время достаточное, чтобы драгуны заняли место за мультилазером.

Сорвавшаяся с тетивы стрела неумолимым черным росчерком понеслась к шее стрелка, и губы Крагга уже было сложились в привычный голодно-торжествующий оскал, как вдруг оскал стал сначала неуверенной и неуместной ухмылкой, а потом и вовсе глупо раскрытым ртом.

Промазал…

Промах по практически неподвижной цели с двадцати метров был для него серьезным достижением, пусть и более чем сомнительного толка, так что “Одноглазый” даже замер на мгновение, и заминка эта почти стоила ему жизни. Не готовый к такому повороту событий он чуть не пропустил ответный выстрела, и только поистине звериные инстинкты вжали его словно перепуганного псевдотушкана в землю за полсекунды до того, как мультилазер начал испарять служившую убийце укрытием клумбу. Бубня проклятия и в то же время умоляя Владыку о прощении за обещанную, но не взятую жизнь, Крагг полз вдоль казавшегося еще недавно надежным бортика, и казалось уже, что опасность миновала, когда оператор чертовой машины наконец нащупал его сквозь завесу зелени. Взорвавшееся как перегретый пузырь рыбы Ксо ограждение осыпало “Одноглазого” ливнем жалящих острых осколков, а злой красный луч, даже смягченный метрами земли и камня, так разогрел доспех на его правом боку, что казалось, будто керамитовые пластины вплавились прямо в кожу. Характерный запах горелых волос он, по крайней мере, почуял даже сквозь респиратор.

Глухо зарычав от боли, Крагг молнией рванул из-за стремительно теряющей свои защитные свойства кучи горелой растительности в сторону спасительного разрыва в живой изгороди, но и тут его ждало разочарование. Он, конечно же, надеялся на выход в тыл противника и планомерную кровавую резню, сопровождаемую мольбами о милосердии, но вовремя остановился, разглядев укрывшихся за оградой стрелков. Хорошо вооруженные, бронированные и, судя по всему, оснащенные железными органами, которые раздавали часовые люди с Марса, они стояли настолько далеко от него, что добежать до рукопашной, не схватив при этом очередь в брюхо с пары метров, уже было бы большой удачей. А еще их было двое. Еще один как раз грохнулся на землю безвольным манекеном, схватив лицом пулю, и подниматься не планировал. Нет, “Одноглазый”, конечно же, не боялся драки “один в два”, но вот перспектива быть расстрелянным в упор одним из "волков" в то время, пока он будет потрошить второго его совершенно не привлекала.

Так и не решив, что делать, убийца качнулся назад, оставаясь по большей части под защитой зеленой стены, дабы обдумать те невеликие варианты дальнейших действий, что были ему сейчас доступны, и с удивлением обнаружил внутри себя то, о чем он вроде, как и думать забыл. То, что должно было остаться на Ауриге, закопанное в политой кровью его врагов пустоши. Чувство, которого не может быть у одного у моритат.

Неуверенность.

Хотя нет, не неуверенность... Что-то другое. Тоже нечастый гость в голове "Одноглазого", но не такой позорный. Досада. Злость на самого себя за то, что еще не пролили крови, хотя уже успел пообещать ее Смерти-на-троне. За то, что вынужден прятаться и взвешивать варианты вместо того, чтобы забирать жизни врагов Его. За то, что вообще позволил "волкам" поймать себя практически с голым задом.

Кроличья нора оказалась… глубока. Да, кролик — Данкан все же вспомнил, о каком звере писал тот давно умерший писатель. К добру ли, к худу ли, ещё вопрос. Теперь, во всяком случае, он то и дело задумчиво косился на Стил, стараясь выкинуть из головы глупые мысли, что это шутка его ассоциативного мышления, а не признак психического влияния на разум. После слов Бенедикта о пророчестве, сложно было удержаться от всевозможных подозрений. Правда, царившая в салоне экипажа атмосфера и вид сидящих в нем людей, помогал отвлечься. Лучше называть это так.
Снова обратившись к мудрости древних, Данкан некоторое время размышлял над максимой «Идея — самый опасный вирус». Как человек, которому приходилось видеть жертв Чумы Неверия в, так сказать, обеих ипостасях, он был готов сначала это оспорить. Но по мере наблюдений за остальными и за самим собой, Кроу находил все больше подтверждений этим словам. Окончательно его убедили очки и шейный платок «Тринадцатого» и… Ему сложно было определить, что именно не так было с Хакстой, но если что и служило доказательством, то это были её вид и общая… аура, которую она создавала вокруг себя. Доказательством того, что слишком ревностное следование любой, даже изначально мудрой идее, может привести к неожиданным последствиям. Что ж, Данкана никто не просил соглашаться с Бенедиктом и, уж тем более, не тянул за язык с озвучиванием его идеи о торговле реликвиями.
— На следующее задание я потребую розетту, роту штурмовиков и санкцию на публичное расследование и казнь, — частью Бенедикту, частью в пространство, со вздохом, негромко проговорил Кроу. Это всё, что он мог сейчас себе позволить сказать вслух. Не стоило нервировать остальных ещё больше и провоцировать конфликт — а скажи он всё, что думает о ходе расследования, намечавшемся мероприятии и некоторых… идеях, он вполне мог и вспыхнуть. Ещё раз вздохнув и прикрыв на секунду глаза, Данкан с усмешкой подумал, что проще всего воспринимать это как подготовку к вхождению в образ занудного и параноидального начальника охраны инопланетного торговца. Но в мыслях о роте штурмовиков и публичных казнях было что-то по-своему привлекательное. Даже соблазнительное. Такой вариант, хотя бы, предполагал ношение арбитраторской брони, а её шлем скрывал лицо. Во всяком случае, большую его часть. И глазницы были непрозрачными. Он бы не отказался сейчас от возможности таким способом отгородиться от мира, спрятав глаза за черным льдом фотоактивных линз. Мечты, мечты. Сжав на мгновение переносицу, Данкан опустил руку и проверил, надежно ли стоит кейс с оружием. И сам он, и его содержимое весило достаточно — настолько, что давать ему падать не стоило. Особенно, кому-нибудь на ногу. Правда, быть может, Бенедикт оценил бы такую возможность оправдать свой отказ танцевать с «Бедой».

— Надеюсь, организаторы хорошо застраховали… мероприятие, — именно это сказал Данкан, едва вышел из автомобиля. Правда, когда фраза еще только формировалась у него в голове, звучала она куда как более непристойно. Потому что пока, все происходящее напоминало прелюдию к пожару в борделе во время наводнения. Во всяком случае, после их прибытия, часть про бордель стала несколько более правдоподобной.
— Интересно, Монро и Бедфорд пользуются услугами одного архитектора и садовника или это просто совпадение? — уже куда тише проговорил Кроу. Нужно было уже сконцентрироваться на деле. Этим он и занимался, пока Бенедикт выбивал им проход в особняк, всем своим видом демонстрируя, что как преданный сторожевой пес, он прямо таки жаждет быть как можно ближе к хозяину. Фокус удался и их провели дальше. Что там говорила «Бирюза»? Бедфорд сменил охрану? Судя по выбору новых стражей, руководствовался он чем угодно, но не профессиональными качествами. Дежурно поприветствовав Грейсона и проинформировав его, что к регистраторам надо вести его, Данкан глубоко вздохнул и приготовился. Покачав головой, он поудобнее перехватил ручку кейса и повернувшись к Рене и Стил, включил начальственный голос и скорчил высокомерно-отстраненную мину… то есть, придал своему повседневному выражению лица более брезгливый и мрачный вид. Вышло похоже, наверное, на мучающегося запором сервитора с неисправным вокабулятором, но чего-то такого от него и ждали:
— Находиться на местах, бдительности не терять. Узнаю, что пили или играли — лишу премии. Ты, — Кроу пальцем ткнул в Рене, — раз в полчаса делаешь обход доступных помещений. Не увижу на мониторах — останешься без жалования. Все ясно? Исполнять.
Когда-то Данкану говорили, что он вполне мог попасть в схоле не в арбитры, а в класс комиссаров. Наверное, в этом была доля истины, по способностям он мог и подходить. Во всяком случае, чувствовал он себя сейчас вполне как комиссар — то есть, как человек, ненавидимый собственными подчинёнными. Хоть и не по-настоящему, но всё же.

В техническом помещении все оказалось несколько лучше. Судя по всему, Грейс не соврал, когда говорил, что техники-операторы когитаторов и системы сигнализации остались от прежней команды — контраст был разительный. Кажется, даже при своих деньгах, Бедфорд не смог быстро найти новых специалистов такого класса, да ещё и мирян с санкцией от техножрецов. Значит, они могут порассказать всякого? Что ж, может имеет смысл и послушать, вдруг да промелькнет что-то интересное.
— Вольно… — специально «оговорившись» и сделав вид, будто он поймал себя за язык, Данкан поправился, — В смысле, не вставайте, джентльмены. Меня зовут Данкан Кроу, я начальник службы безопасности миссии торгового дома фон Нордек. Глава миссии приглашен на мероприятие и он настоял, чтобы меня и моих людей пропустили, а я смог находиться здесь. Это, в конце концов, мой долг. Правда, мистер Грейс явно смотрит на это… иначе. Я постараюсь вам не мешать. Только одна просьба — если что-то обнаружится, держите меня в курсе дела. И вы не могли бы подробнее рассказать про систему безопасности? В рамках разумного, конечно, не нарушая устава.
Данкан протянул Мэллоуну и МакКили руку для приветствия — вряд ли многие горели желанием пожимать аугментированные пальцы, так что это может сыграть в его пользу. А если они расскажут о сигнализации, он сможет проверить данные, полученные ранее. Заодно и сам осмотрится.

Паранойя Рене настоятельно требовала, чтобы он вообще никуда не ехал, а вместо этого начинал искать нору поглубже, но пропустить свадьбу аколиты не могли, и все, что мог себе позволить охотник по дороге в особняк Бедфорда, — это в десятый раз перепроверять рассованное по багажу и карманам «оборудование», обдумывать пути отхода и беспокойно ерзать на сиденье. Беспокойно и самую малость неловко, будто бы человек, привыкающий к неразношенным еще туфлям. Надетый под парадный костюм обтягивающий комбинезон был привычным его спутником и нигде уже давно не натирал, но часть деталей разобранных инструментов пришлось спрятать под него дабы скрыть от пристального взора ауспексов охраны, так что абсолютно комфортным состояние «Тринадцатого» назвать было нельзя. Однако по сравнению с тем фактом, что они планировали ограбление особняка чуть ли не самого влиятельного человека планеты без какого-либо внятного плана, дискомфорт от впивающегося во внутреннюю часть бедра электрода был сущей мелочью, заметить которую могли только те, кто знал его много лет, да и это только тогда, когда он сам этого хотел. То есть только сейчас.

Вообще, если не считать «гекатера» в подвешенной нарочито неудобно кобуре, охотник выглядел относительно благообразно: волосы и бакенбарды (не без труда) уложены, бандитские тряпки заменены брюками и сорочкой с жилеткой, амулеты из стреляных гильз часами на цепочке, а армированный плащ однобортным сюртуком, в карманах которого затаились плоская фляга амасека из запасов Монро, полторы пачки отличного лхо уже из его личных запасов и даже несколько гаванийских сигар. Во время сборов Рене долго и тщательно рассматривал себя в зеркале, чувствуя, что чего-то не хватает, и в итоге таки рванул на базар, откуда вернулся с очками в прямоугольной оправе и стеклами без диоптрий, кричащим черно-желтым шейным платком и черными полуботинками с металлическими носами. С высокородными ему, в конце концов, не общаться, а охране из наемников не повредит посмотреть на ненавязчивый гангерский китч в исполнении очкарика-технаря.

В условиях отсутствия достоверной информации относительно того, что их ожидает внутри поместья, «Тринадцатый» предпочитал особо не отсвечивать до тех пор, пока не станет окончательно понятно, какую маску надеть, и весь путь от машины до черного входа провел за спинами Кроу и Стил. Инструктаж и путь до караулки он, впрочем, провел там же, но только теперь, бросая неприязненные взгляды на затылок бывшего арбитра каждый раз, когда «сержант Грейс» посматривал в его сторону. Пусть принимающая сторона пораньше начнет замечать, что у гостей в команде отношения не очень. При расставании с «начальством» охотник даже неумело вытянулся во фрунт и козырнул, превратив приложенную к виску руку в намек на неприличный жест, стоило Данкану зашагать дальше по коридору.

— Спасибо, парни, — ответил Рене с вроде как искренней благодарной улыбкой, присаживаясь за указанный столик так, чтобы Стил могла сесть к пустотникам лицом. Ей, в конце концов, предстояло сыграть сегодня роль кролика-приманки для всех этих безродных псов, и будет лучше, если им не придется слишком сильно изгибать шеи.

Отведя полу сюртука в сторону, он продемонстрировал остальным охранникам горлышко затаившийся во внутреннем кармане фляги и значительно посмотрел на закрытую входную дверь.

— Я слышал, что нельзя, — негромко начал «Тринадцатый», ловко выуживая флягу и делая из нее крохотный глоток. — Но если кто хочет, могу поделиться. Один хрен вместе весь день просидим тут, а наниматель этого добра привез как грязи, чтобы всяких землевладельцев местных поить.

«Землевладельцы» были произнесены с якобы скрытым, но явным для «проницательных» присутствующим презрением, будто бы сама мысль о том, что можно жить, владея обрабатываемым куском планеты, была для него отталкивающей.

...

К возвращению сержанта фляга была надежно спрятана обратно, лхо выложено на стол, а сам Рене, показывая окружающим свою неспособность молчать, заливался соловьем, настраивая не замеченную в излишней социальности спутницу на нужное разговорное настроение:

— Комната один в один, как на Офелии-четыре, — по-заговорщицки, но так, чтобы все расслышали, пробормотал охотник, толкая Стил локтем. — Помнишь? Года четыре назад. Ты там еще тому хрену с дикого мира какого-то руку сломала в трех местах.

Истории про Офелию-четыре и бедолагу Дирка девушка должна была помнить, так как он ее рассказывал позавчера в «Пограничье» с фокусом, конечно же, на себе любимом. И, пусть даже руку «Скорняку» сломала не она, а напарник «Тринадцатого» по кличке «Ассенизатор», и планета и все произошедшее на ней было весьма реальным, бесконечно удаленным от сектора Саар и крайне захватывающим. Оставалось только заменить везде «Ассенизатора» на «Стил», опустить участие самого Рене, и вот тебе примерно сорок минут полыхающих баек на грани допустимого преувеличения.

— Да не, куда там, — с очевидно показной веселостью ответил охотник, мгновенно переключаясь на пришедшего Грейса, и, давая Стил время все обдумать и подготовиться. — Тот хрен, который у вас в наблюдательной заседает, — параноик. Бывший арбитр, помешанный на контроле и везде видящий угрозу. Ну, или, по крайней мере, пытающийся убедить окружающих в том, что всё вокруг хочет их убить. Вешает боссу лапшу на уши, да нас со Стил гоняет по праву того, что мы позже него контракт подписали. Сука...

Еще какое-то время он помогал Стил завоевывать внимание компании, удачно поддакивания, вставляя понятные только им двоим намеки, и, встревая в ее рассказ с ремарками, которые забавляли, но отвлекали внимание от единственной женщины в помещении, а поэтому немного напрягали. Наконец Грейс поднялся, чтобы куда-то отбыть, и Рене поднялся следом, якобы, чтобы повесить сюртук на крючок около двери. Фляга с амасеком при этом незаметно перекочевала в руки к «Кролику», пара гаванийских сигар в карман брюк «Тринадцатого», а сам он как-то случайно оказался около закрывающейся за сержантом двери, в которую и выскользнул. Спина его, правда, была отлично видна из комнаты, чтобы никто не подумал, что он так тупо сбежать решил.

— Эй сэр, сержант...бро, — негромко окликнул охотник начальника охраны. — Постой минутку, разговор есть.

Голос его был уважительным, но без единой по-настоящему просительной нотки или оттенка заискивания. Голос кого-то, кто признает чужое старшинство, но унижаться не готов или не привык. А то не любят обычно люди, носящие боевую шашку с костюмом-тройкой, заигрываний всяких и кружев словесных.

— Я тебя услышал, начальник. Ты тут главный, у тебя тут работа серьезная, и я понимаю, что мы тебе нужны меньше, чем разномастные семь-девять в стартовой руке, но пойми и ты меня. Тот бульдог латунноголовый, он из старой гвардии, а я у фон Нордеков недавно. И он на меня зуб точит с тех самых пор, как какого-то его знакомца турнули с места моего. Если я не буду время от времени шариться по округе с ауспексом под камерами, он живо начальнику стуканет, что я херней страдал весь день, пока бесчисленные тысячи разных ужасов старались его грохнуть и пустить богатство его по ветру.

— Просьба есть у меня, — продолжил Рене, протягивая собеседнику, вытащенные незаметным жестом из кармана брюк сигариллы. — Скажи своим выпускать меня раз минут в пятнадцать погулять по разрешенным помещениям и около дома с инструментами. Если надо, пусть ходят за мной по пятам, я не в обиде буду. Пусть хоть на плечах у меня ездят и за хер в сортире придерживают.

— Просьба это. Не в службу и, само собой, не в дружбу. Босс мой имеет серьезные виды на деловые отношения с твоим, так что нам еще часто пересекаться придется. Сегодня ты мне подсобишь, а завтра я тебе.

— Гаванийские, — добавил "Тринадцатый" спустя пару секунд с еле заметной хитрой ухмылкой, на мгновение опуская взгляд на сигары в своей руке. — Такие же сейчас отцу невесты дарят.

И вот снятый напрокат лимузин высадил их у ворот поместья Бедфорда. Почему-то Бенедикт вспомнил, как такая же примерно машина высадила их возле резиденции Монро в Золотом Квартале на Тилле. Вроде совсем немного времени прошло, а как давно это было. Почему-то Молитору казалось, что у господина старшего дознавателя и хозяина сегодняшнего празднества есть много общего. Наверное, им было бы интересно провести время вместе. С другой стороны, кто сказал, что они не проводили?

Бенедикт не то, чтобы нервничал, но напряжение в воздухе определенно витало. Планы еретического кабала на Идар-Оберштайне явно близятся к кульминации. Если Бедфорд действительно одна из ключевых фигур, то такое роскошное мероприятие может с легкостью служить отвлекающим маневром, полностью связывающим местные силы безопасности и фокусирующим на себя внимание общества, пока творятся темные дела. Примеров масса: чего стоит хрестоматийное нападение на Триумфальное Шествие на Трациане Примарис после окончания Офидианского Крестового похода, с целью освободить захваченных псайкеров. В любом случае, Бедфорд явно-то готовит ЧТО-ТО, и он не стал бы тратить массу денег и сил на празднование сейчас, если бы не собирался получить практическую выгоду в самом ближайшем времени, долгосрочные перспективы вроде родства с местной знатью не могут его интересовать сейчас.

Все это означало, что свадьба могла быстро перетечь в боевые действия.

С собой у Бенедикта был меч, как и положено по этикету. Хотя он не был особо хорошим фехтовальщиком, моно-оружие отличной работы в случае необходимости послужит надежную службу. Кроме этого, в наборе с пишущими принадлежностями, который он постоянно носил с собой, были аккуратно спрятаны моно-стилет в тубусе для пера и разобранная на мелкие запчасти "Мариэтта". В случае необходимости они прибавят шансов, но основные надежды Бенедикт возлагал на контейнер с оружием, который остался у Данкана. Арсенала, хранящегося там, в сочетании с навыками Аколитов хватило бы для того, чтобы пустить в расход большую часть собравшегося тут народу - включая охрану. Но не всех, скорее не всех. Кроме этого, они разделены, и оружие в бальный зал не допускается. А значит действовать надо хирургически четко.

- Беда, помни что я тебе сказал сегодня - шепнул он Хаксте, когда они попали внурть - Рамирес. Проверь Бедфорда и Иглхорна. Очень осторожно. Они не должен иметь доступа к псайкерам и защите соответствующего уровня, если имеют - это уже само по себе показатель. Если почувствуешь какое-либо пси-влияние - сделай вид что закашлялся. Хотя нет, фрак, ты можешь подавиться вином, или что-то в этом духе. Скажи "извините, но здесь немного душно".

Пока они шли по зале, Бенедикт обратил внимание на присутствующих. Во что Бедфорд играет? Тут и Экклезиархия, и Администратум, и СПО, и безопасники, и Флот, и даже Гвардия. Лучшего момента обезглавить имперскую элиту Идар-Оберштайна просто не найти. Нет Арбитрес, но они не приняли бы такое приглашения. Впрочем, если все остальные нейтрализованы или завербованы, Арбитрес ничего не смогут, кроме как запереться в бастионе и слать запрос о помощи. Так всегда и бывает.

А вот и интересующие нас лица. Бедфорд выглядел под стать описаниям: nouveau riche, дорвавшийся до верхов работяга, стремящийся породниться со старой кровью. Либо внешность обманчива, либо за ним стоит кто-то, манипулирующий его действиями. Иглхорн явно использует омоложающие процедуры, обычно недоступные в такой глуши как Идар-Оберштайн: инопланетные контакты. Кадоган выглядит как обычный местный аристократ, которого выбрали ради того, чтобы голубая кровь через чресла его наследника перешла в лоно дочери Бедфорда, закрепив статус его семейства в иераархии знати Идар-Оберштайна раз и навсегда. Но здесь опять же, смотря про внешность.

Как мало информации. Как много нужно сделать.

Чинно поздоровавшись по всем правилам этикета, Бенедикт и его спутники заняли свои места. А места Челмсфорд подобрал отменные. Тем не менее, до конца официальной церемонии добыть сведения вряд ли удалось бы. Молитор терпеливого ждал до подобающего по этикету момента, когда инопланетники могли вручить свои дары.

И, наконец, такой момент наступил. Бенедикт устало включил уже поднадоевшую немного личину Фактора. Поднялся из-за стола и принял от лакея коробки с подарками, выгруженные из лимузина. Поклонился в сторону молодоженов и их родителей.

- От лица Дома фон Нордек я выражаю безмерную благодарность благородным молодоженам и их почтенным родителям за высокое право присутствовать на данной церемонии. Мы прибыли на ваш гостеприимный мир совсем недавно, но наш почтенный Дом уже давно мечтал о том, чтобы расширить дела в данном Секторе, и теперь эти мечты могут претвориться в жизнь. Не сомневайтесь в том, что слава выдающихся мужей Идар-Оберштайна - он кивнул Бедфорду, Иглхорну и Кадогану - распространилась далеко за пределы вашей родной системой. Я питаю крепнущую с каждым днем надежду, что наше прибытие и присутствие здесь станет началом плодотворных и фанастически выгодных для всех сторон отношений, которые щедро одарят нас всех, будто рог изобилия из древних легенд.

Словно опомнившись, что его завело куда-то не туда, он повернулся к молодоженам:

- Я желаю новобрачным долгих лет счастья и радости, пусть их прекрасный союз соединит их благороднейшие семьи и послужит залогом всеобщего процветания и благоденствия. От лица моих добродетельных Хозяев, я хочу одарить вас в знак их благих пожеланий дарами, привезенными из далеких миров.

Для вас, сэр Лайонел, набор костяных ножей. Редкие артефакты из далекого сектора, они украсят любую коллекцию древностей и послужат символом вашей мужской силы, а так же главенства в семействе. Поистине бесценные предметы, вышестоящие лица даже просили меня воздержаться от их продажи, используя лишь для демонстрации - Бенедикт немного фальшиво захохотал - Но для вас - все что угодно.

Дорогая леди Кэтрин, для вас - набор автоперьев из драгоценных металлов, украшенных гравировками из священных текстов. Символ того, что хотя в семье главенствует мужская сила, женская мудрость порой берет над ней верх. С ними вы сможете безукоризненно заботиться о семейном хозяйстве, сняв эти заботы с плеч вашего благородного мужа.

Для вас, Лорд Кадоган - редкий амасек и драгоценнейшие сигары со знаменитой Гавании, чтобы вы смогли успокоить разум и отдохнуть от хлопот и беспокойства по поводу новобрачных! Ибо поистине, порой родители новобрачных заслуживают куда больше покоя и безмятежности, чем сами счастливцы.

Наконец, Бенедикт остановился напротив Бедфорда и посмотрел ему прямо в глаза. Прищурился, его темные глаза сверкнули.

- И для вас, сэр Бедфорд, особый подарок. До Дома фон Нордек дошли слухи о ваших редких интересах, поистине изысканных для человека вашего положения. Мы счастливы сообщить вам о том, что можем удовлетворить их полностью, и, в знак этого презентуем этот том:

Он вытащил из позолоченной коробки дневник Рюцциля из Айгена.

- Прошу вас внимательно ознакомиться с этим редчайшим текстом, возможно, самой драгоценной вещью, из той что сегодня были и будут представлены. Ибо, поистине, знание бесценно.

Закончив с подарками, он повернулся и коротко кивнул Рамиресу.

Вы не можете просматривать этот пост!

Наемный экипаж быстро доставил аколитов к воротам "Золотого Льва": загородного поместья Бедфорда, где и должна была проходить знаменательная свадьба, приглашенным на которую числился и эмиссар дома фон Нордек со свитой. Близость места проведения празднества, о котором уже с самого раннего утра писали во всех газетах и показывали на всех каналах, чувствовалась уже издалека: дороги охраняли усиленные посты констеблей и Лотарингского ополчения, на самой трассе одна за другой шли роскошные кары гостей. На вьезде новоприбывших встречал исполненный величественности помощник старшего распорядителя, тщательно изучающий приглашения и направляющий посетителей через парк дальше - к самому особняку. Вьезд охронялся уже не правоохранительными силами или СПО: на воротах стояли суровые крепкие парни в панцирной броне, вооруженные хэллганами - личная охрана хозяина.

Проверив документы аколитов, распорядитель вручил гостям маленькие подарки от молодоженов. Мужчинам достались позолоченные портсигары с переплетеннымм вензелеми Бедфордов и Кадоганов, а Хаксте - изящной чеканки серебрянный цветок. Телохранителей, ясное дело, дарами не удостоили. Изначально их вобще не хотели пускать на территорию поместья, но настойчивость Молитора, сдобренная хорошо завуалированной угрозой незамедлительно покинуть мероприятие, вынудила представителя принимающей стороны пойти на попятную и попросить одного из облаченных в броню охранников доставить драбантов дома фон Нордек в караульное помещение. Уставший спорить распорядитель, нервно косящийся на образующуюся за спиной инопланетников пробку, даже без споров согласился написать разрешение одному из охранников Молитора следить за данными с пикт-регистраторов.
После этого аколиты разделились: ведомы услужливо-подобострастным лакеем Бенедикт, Игнацио и Хакста продолжили путь по зеленой аллее к виднеющимся впереди белым стенам особняка, опоясанного рядом коллон, а остальные, сопровождаемые неразговорчивым охранником, направились в обход дома к черному ходу.

Игнацио `Старик` Рамирес, Хакста Беда,Бенедикт Молитор

Главная зала "Золотого Льва" встретила представителей дома фон Нордек прямо-таки бьющей в глаза роскошью. Кипенно-белый мрамор, украшения из позолоты, нарочито-изысканные лепнины и барельефы, разодетые в пух и прах слуги и множество свадебных украшений: начиная от имен молодоженов под потолком с буквами в пол человеческих роста, и заканчивая гигантскими полотнищами с гербами Бедфордов и Кадоганов. Тех денег, что были затрачены на организацию этого меоприятия, хватило бы, наверное, чтобы месяц кормить если не весь Идар-Оберштайн, то, по крайней мере, всю столицу.
У высоких стен, украшенных затейливыми барельефами и мозаиками, посвященными как общеимперским славным деяниям, так и конкретно участию в них первого и пока единственного главы дома Бедфордов, тянулись широкие столы, ломящиеся от явств, у которых толпилось множество гостей. Среди нарядной публики, щеголявшей роскошного покроя камзолами и платьями и пленившей взор блеском украшений и драгоценных камней, тут и там виднелись то мантии и сюртуки служащих разных коллегий Администраторума, то рясы видных священников Экклезиархии, то черные мундиры энфорсеров, то темно-синяя форма Имперского флота, то парадные мундиры увешанных наградами офицеров Лотарингского ополчения - на первый взгляд, не хватало только Механикус и Арбитерс. Внимательный взгляд новоприбывших уловил даже необычных гостей: небольшую группку явно чувствующих себя здесь неуютно офицеров в мышино-серой форме, разительно отличающейся от оливково-зеленых мундиров местных СПОшников. Стоящий рядом с ними комиссар с аугметическим левым глазом явно был солидарен в настроениях с нервничающими офицерами.
Петляя между гостями, лакей сдал фон Нордеков с рук на руки старшему распорядителю, который провел их к самому дальнему от входа столу, за которым сидели несколько оболдевшие молодожены, крепко держащиеся за руки. Неподалеку от новобрачных беседовало трое мужчин - к ним распорядитель и повел новоприбывших и, как только те при виде Молитора и его свиты прервали свой разговор, церемонно поклонившись, представил их друг другу.
Джонатан Бедфорд, отец невесты, оказался невыским мужчиной лет сорока, уже начавшим понемногу лысеть и полнеть. Широкое грубое лицо и крепкие узловатые руки рабочего или фермера никак не ассоциировались с одним из тех, кто определяет финансовую политику целого мира. Костюм из дорогой ткани, не смотря на все старания визажистов, сидел мешком, а широкие кольца с большими камнями на толстых пальцах смотрелись просто-напросто вульгарно.
В противовес ему, двое других - Дэмиэн Иглхорн и Патрик Кадоган, могли похвастать аристократичными манерами и благообразной внешностью. Но если сэр Кадоган уже явно доживал последние годы, то сухощавый, но подтянутый Иглхорн, щеголявший тонкими усиками и острой бородкой, был в самом расцвете сил и явно не пренебрегал омолаживающими процедурами.
Новая ячейка общества же: Кэтрин и Лайонел, выглядели как и подобает новобрачным - симпатичные, возбужденные, радостные и нервничающие. Судя по всему, брак был не по расчету - уж очень тепло они смотрели друг на друга.
Почти сразу же подошли и супруги представленных джентельменов: сухонькая старушка - супруга Патрика Кадогана, и поразительно красивая молодая женщина, холеная и высокомерная - леди Иглхорн. Бедфорд, как оказалось, был вдовцом.

Стил Банну, Данкан Кроу, Рене XIII `Тринадцатый`

Молчаливый охранник, даже не снявший шлема, широким уверенным шагом провел телохранителей дома фон Нордек через парк до черного хода, сдав их с рук на руки бледноватому лысому крепышу в черном костюме-тройке, из под пиджака которого проглядывала рукоять пистолета. Сабля в потертых ножнах на боку лысого, представившегося сержантом Грейсом, смотрелась несколько неуместно, но тот, по-видимому, от этого не переживал. Ознакомившись с рукописной запиской от распорядителя у ворот, Грейс хмыкнул и пожал плечами. Повернувшись к аколитам, он гоготнул:
- Че, начальство за свою шкуру дрожит и покоя не дает ни днем, ни ночью, ни в сортире ни, - бросив выразительный взгляд на Стил, - ни в постели? Ну, бывает, сочувствую, что уж.
Продолжая держать визитеров на пороге, сержант хрипловатым голосом начал инструктаж, не забывая цепким взглядом осматривать их на предмет оружия, повадок, реакции и прочего:
- Тут у вас написано, что один может следить за регистраторами. Это у нас отдельное помещение, где посменно сидят два парня. Для третьего там места не особо много, так что придется потесниться. Связь с основной коматой держат исключительно по воксу. Чпецы они грамотные, но еще из старой команды - новых пока что не нашли. Так что кто будет сидеть с ними, пускай особо не слушает - могут всякого дерьма и шлака нагородить столько, что год выжигать будешь.
Ну а остальные будут сидеть с нашими, кто с вахты меняется. По дому не ходить, бухло не распивать,в доме стрельбы не стрелять, в кости или таро не играть - по крайней мере с теми, кому скоро на смену. По парку побродить можно, к стрелбищу, я думаю,тоже. Жрать будете обьедками с барского стола или пайками. Наушите и при этом будете права качать - пушки в задницы засунем и скажем что так и было. Без обид, да? По всем вопросам обращайтесь ко мне - я тут вроде квартирмейстера и боцмана.

...Данкана, как вызвавшегося наблюдать за пикт-камерами, Грейс провел узким коридором к мощной армированной двери, с которой пар минт возился, набирая код и дезактивируя охраняющие духи машины, после чего, снова напомнив о необходимости связи по воксу, распрощался с Кроу и захлопнул створ. В комнатушке взору бывшего арбитра предстала широкая, во всю стену, панель когитатора, где духи пикт-регистраторов демонстрировали одновременно все, открывшееся их взору: от кухни до гаража, от тихих коридоров до переполненной залы, от пустующей роскошной спальни до домашней капеллы. Наблюдали за всем этим два измученных бледных человека с аугметированными глазами и пальцами, при виде Кроу ставшими по стойке смирно и представившимися:
- Ричард Мэллоун. Уильям МакКили.
Они, видимо, приняли Данкана за проверяющего, но не надолго. В воксе раздался хрипловатый голос Грйса, самую малость искаженный помехами:
- Этот парень сегодня будет сидеть с вами, безопасить своего хозяина. Не болтайте, не мешайте и все такое. Контракт помните, наземники? Вот и хорошо. Счастливо оставаться, парни.

Стил и Рене расстались с Грейсом еще раньше, когда он указал им на крепкую дверь, за которой располагалась караулка. Там квартирмейстер их и оставил со следующей рекомендацией: - Солдаты дома фон Нордека, охранят господина-параноика поближе к начальственному телу.
В комнате, помимо десятка бойцов, располагались пара коек, стойка с укороченными автоганами и несколько столов, рядом с одним из которых и расположились сменившиеся с вахты гвардейцы Бедфортда: все, как один, пустотники. Один из них, со следами когтей на пол-лица и невысоким ирокезом, указал вошедшим узловатым пальцем на соседний столик:
- Сидите здесь, наземники, раз уж вам повезло быть с нами.
Все как один одетые в костюмы-тройки, пустотники продолжили беседу тихим шепотом, косясь на аколитов и изредка посмеиваясь. Они говорили на каком-то незнакомом корабельном диалекте, но "Тринадцатому" стало казаться, что он начинает понимать отдельные слова и обороты - надо было только послушать еще. Вскоре вернулся Грейс - уже без Кроу. Подсев за стол к "охранникам", он облокотился на стол и усмехнулся, сверкнув золотым зубом:
- Че сидмте как не родные, народ? Не бойтесь, мы не кусаемся, хе-хе. Мы глотаем целиком! Что ж у вас хозяин такой нервный, что боится далеко отпускать? Перешел дорогу кому-то крутому?

...А спустя минут десять Грейвс отлучился, чтобы привести нового мужчину - как оказалось, не одни фон Нордеки обеспокоены собственной безопаснотью. В вошедшем Стил и Рене без труда узнали того самого детектива Смита, с кем общался не так давно Бенедикт - он полностью соответствовал тому описанию, что дал Молитор. Не было сомнений, что новый "охранник" и отставной арбитр - одно и то же лицо.

— Весь день не спим, всю ночь не жрем, кто же это выдержит, — ворчал Миколай по пути. И правда, обычно после боя, его нехило пробивало на хавчик. Видимо, нервное напряжение так выходило. И хрен бы с ним, но сейчас времени на привал и перекур отцы командиры не выделили — споро помародерили и погнали к точкам на карте, где еще большие, но неизвестные отцы и командиры покруче определили им то ли место героической обороны, то ли будущее кладбище. Как там говорил batya про такие перспективы — so svyatimi upokoy i fanernaya pamyat' so zvezdochkoy. Правда, Федерация могла расщедриться и на камень... Стоило ли говорить, что от всего этого, желудок то и дело издавал заливистые бурчания и вообще пытался всеми силами показать, что он против такой фигни протестует. И ни обсуждение с Мэнли планов обороны, ни та питательная... масса, что входила в комплект системы жизнеобеспечения, его утихомирить не смогли.

— Нда, — прокомментировал Мико раскинувшийся перед ними пейзаж. Сельские домики, чья-то усадьба. Яблоневый сад, очень романтично освешаемый, надо заметить, термоядерной иллюминацией в небесах. — Ррромантика, мать её. Колокол, опять же, звОнит. Как там, в том фильме древнем... Лепота, во.
Пожевав губу, он поудобнее устроил на сгибе руки ствол винтовки. Выслушал Джоша, согласно кивнул. А что тут еще придумаешь.
— Камни, какие выкопаете и найдете, не выбрасывайте, blya, — отечески напутствовал он землекопов. — По брустверу навалите и укрепите. Да и скалы эти покурочить можно на стройматериал для укрытий. Блин, пенобетона бы...
Поправив трофейную плазменную винтовку, Миколай повернулся к Мэнли.
— Пошли, что ли, командир. Заодно узнаем, у кого vecherya припозднилась. Вдруг грехи отмолить напоследок удасться. Ну или на монашек местных глянем, тоже хлеб.

Ботинки из металла и керамики топчут имперскую землю.
Здравствуйте. Мы пришли убивать ваших мужей. И женщин, взявших в руки оружие. И детей, имевших неосторожность попасть под бомбардировки. Зачем, спросите вы?
Ну. Мы - люди. Принято у нас так.
Джош немного отвлекся, погрузившись в раздумья, пока топал до точки Карфаген.
Всегда ждешь высадки в бой, когда томишься на космическом десантном корабле. Предвкушаешь безостановочную битву, наполненную действием. А когда попадаешь на поверхность, желания исполняются с... придатком. Когда ты уже, вроде бы, достаточно отдохнул от бездействия, окунувшись в боестолкновение, и в глубине души был бы не против вернуться обратно на орбиту, обстоятельства говорят тебе "А черта с два". Меняется ритм, по которому существуешь. Наступает пора дерьмовой в прямом смысле гигиены, перекусов когда придется, сна прямо в броне, и то урывками. Вместо расписания - очередность дежурств. Вместо перестрелок - рытье лежек и окопов. Наблюдая, сидя на позиции или на пешем марше, за тем, как встает солнце, представляешь, как где-то далеко люди только-только просыпаются. А потом идут завтракать.
А ты - десантник. Ты всю ночь не спал. Отвлекался на снующих между травинками светлячков во время дежурства. Слушал, как барабанит ливень в густых зарослях, и пытался различить между звуками дождя щелканье пуль. Зажмуривал глаза, давая им отдохнуть от ярко-зеленого света прибора ночного виденья. Лежал без движенья по нескольку часов, всматриваясь в темноту и ожидая врага. Преодолевал пешком многие километры, пытаясь найти общие созвездия у небес этой планеты и предыдущей. Падал с недосягаемой для простых смертных высоты прямо на землю сквозь грозовые тучи, ощерившиеся вспышками молний в ночной тьме. Смотрел, как россыпи трассирующих пуль рикошетят от вражеских укреплений и взмывают высоко в черное небо.
Это другой мир совсем. Мир, который бы не был доступен Джошу-ветеринару.
И вот сейчас наступало именно это время - время привыкания к существованию в новом режиме.

Двигаясь к вверенной им позиции и визуально оценивая ее, Джош активно переговаривался с Миколаем по поводу оборонительных мероприятий. Главное тактическое решение лежало на поверхности - группа занимает высокий холм и оборудует там укрепления. Однако стрелок подсказал несколько уловок, которые не были для капрала столь очевидны. Например, заминировать противопехотными минами обочину с двух сторон от места закладки фугаса для поражения высаживающейся из поврежденного транспорта пехоты. Установить в зеленке с другой стороны дороги автоматическую турель для тех же целей.
"Нужно было почаще читать методички по диверсионным действиям," - думал Джош, слушая советы Шаутова.

- Располагаемся, - объявил Мэнли, когда они дошли до вершины холма, - Пэтэшники, мои тяжелые и вы, - капрал указал на людей Вуловича, - остаетесь здесь и меняете ландшафт вручную, превращая эту милую поляну в шедевр инженерной оборонительной мысли. Оборудуйте позицию для автоматического гранатомета, окопы на всех. Стрелки, вы все равно будете дрочить, пока враг не подойдет к нам вплотную - сделайте наблюдательный пост на западной стороне, поглядывать, не попрут ли имперцы со стороны города. Хопкинс, бери вот этого, - Джош ткнул на одного из стрелков другой роты, - Метнитесь к тем домам рядом с садом. Найдете гражданских - упакуйте их в подвал, чтобы не побежали встречать освободителей. Если они безоружны, стрелять не надо. Ну, на всякий случай. Мы с Мико прогуляемся до дороги, прикинем, что можно придумать. Вопросы есть?

- Это Чарли 4-2-Браво, точка Карфаген. Слышал, у вас там ништяки раздают? Заказываю мартини на всех, автоматическую турель с пулеметом, комплект противотанковых и противопехотных мин, а также боеприпасы к "Торнадо", объемно-детонирующие боеприпасы к SMARR и патроны пятидесятого калибра с урановыми сердечниками. Еще нужен шлем от PCS-8R. Сначала подать напитки. Как поняли?

- Волкодав-11, это Чарли-4-2-Браво. Проверка связи. Как слышите, прием.

Свежий воздух. Закат. Живописные пригородные пейзажи. И термоядерные взрывы в небе.
"Когда уволюсь в запас, буду скучать по таким пикникам," - думал Джош, отправляясь на осмотр местности.

Рене уже изготовился было утопить оппонентов в полном зловещих намеков и откровенной лжи море воровского "базара по понятиям", как делал всегда, когда требовалось разойтись с кем-то без крови, но еще до того, как он успел открыть рот, определенно получившая свою кличку не просто так "Беда" прострелила одному из незадачливых бандитов ногу. Спасибо, бля#ь, за подарочек, господин старший дознаватель. Надеюсь, что она хотя бы в постели хороша.

Не особо понимая, чего, помимо, конечно, группового изнасилования, пыталась добиться напарница, охотник, однако, среагировал на изменившуюся обстановку так быстро, как это только было возможно, и еще до того, как "Беда" закончила пугать пятерых вооруженных пьяных торпед дамским "сверчком", ствол его собственного "Гекатера" весьма недвусмысленно уставился в лицо Арчи. "Тринадцатый" прекрасно осознавал, что устроенная в первый же день перестрелка нанесет расследованию серьезный урон и совсем не обрадует Бенедикта и остальных, но Хакста оставила ему слишком мало места для маневра. Кроме того, и это его сейчас особенно тревожило, где-то там, за завесой из масок он-настоящий как будто бы радовался такому повороту. Радовался возможности стереть немного грязи с лика Империума. Радовался возможности снова побыть простым охотником за головами. Возможности побыть собой.

Но, как бы ни была неожиданно сладка и желанна перспектива нажать на спусковой крючок, верность делу вопреки собственным желаниям была крепко вбита (буквально) в его голову, так что вместо злого стрекота "Гекатера" прозвучал хриплый и совсем чуть-чуть раздраженный голос Рене.

— Ша всем! — гаркнул охотник немного устало, но без особой злобы; будто мейстер, успокаивающий расшалившихся школяров.

Всякая веселость и расслабленность исчезла с его лица и из позы, и только искривленные в легкой полуухмылке губы, открывающие на всеобщее обозрение золотые фиксы с первыми литерами самого распространенного в Империуме ругательства, намекали на то, что для "Тринадцатого" все происходящее является скорее докучливой неприятностью, чем серьезной проблемой.

— Сделаешь глупость, братан, и я тебя завалю, — процедил Рене сквозь зубы. — Кто-нибудь из твоих потянется за стволом или еще как-то ступит, и я тебя завалю. Кто-нибудь решит, что можно говорить поперек меня, и я тебя завалю. Сечешь фишку, Фишка?

— Раз все секут, быстро показали мне ладони, смотрим на меня и слушаем, — продолжил охотник спустя пару мгновений. — Внимательно слушаем. Молча. Тебя, чудо-женщина, это тоже касается. Вякнешь сейчас что-нибудь, и, видит Император, я конфликт решу передачей твоего зада в общественную собственность.

— Так, первое. Фильтруй базар, братан, и не будь таким борзым. Не стоит быковать на тех, на кого тебе быковать пока не положено. Волгийцы тебя бы уже освежевали за такое. Дважды. И погремухой своей меня ты тоже зря прессовать пытался. Я масть местную не знаю, но люди мне твоего имени не называли, разговаривать ты не умеешь, законы не чтишь, так что, думается мне, никто за тебя на разборе не впишется. В отличии от...
— Второе. Дружку своему горбоносому растолкуй, что вместо того, чтобы рожи корчить в присутствии серьезных людей, пусть лучше кальян курит и слушает пока истории тех, кто старше и мудрее. Проживет подольше. Адресочек я ему могу подогнать.
— И третье. Мудаку тому свиномордому еб#льник зашей, чтобы не разевал его почём зря. Тебя из-за него грохнут когда-нибудь. Может даже сегодня.

Закончив с наставительной частью, Рене сделал короткую паузу, но, конечно, не для того, чтобы передохнуть. Болтать без умолку он, при желании, мог и час и два, а вот дать немного времени на то, чтобы сказанное хотя бы немного осело в мозгу Арчи, всё же стоило.

— Теперь к делу, братан, — негромко и очень спокойно проговорил охотник, ловя мутный от выпитого взгляд оппонента собственными серо-голубыми льдинками.

Глаза у "Тринадцатого" для таких разговоров были вполне подходящие: жесткие, недобрые, решительные. Глаза человека, привыкшего действовать и не привыкшего отступать. Глаза не безжалостного убийцы, но хладнокровного дельца. Лучшие из тех, которые инквизиция смогла вырастить вместо отобранных у него дознавателем Стилом.

— Ты пришел на чужую землю как хозяин. Ты не проявил уважения. Ты по пьяни попер ни на того на кого можно было. Это залет. Баба моя тоже, конечно, не права, но за что следует я с нее сам спрошу, а другого спроса с бабы нет. Сечешь? И вот теперь мне приходиться держать тебя на мушке, и, возможно, придется пустить ее в ход, что я, пусть и без особого желания, но сделаю. Расклад для тебя, братан, говно, но я, к счастью, деловой человек. У меня мало времени и мне не нужны левые жмуры, так что я даю тебе выбор. Выбор, которого у большинства попавших в твою ситуацию не бывает.

— Вариант первый: ты четкий братан, сделавший ошибку. Бывает. Косячат все. В этом случае твои бойцы оставляют тут волыны и ножи, та белобрысая овца исренне извиняется за то, что подстрелила твоего ручного быка, и вы уходите. Если так, между мной и тобой все ровно, а с местной крышей сам забазаришь.

— Вариант второй: ты отмороженный баклан, лезущий на рожон. Тоже бывает. В этом случае ты или кто-то из твоих делает глупость, и все заканчивается смертями, разбором и последствиями. Последствиями. С большой «П».

— Ну что, Фишка, братан или баклан?

Кажется, Данкану все-таки удалось найти правильный подход к офицеру Гамильтон: опыт, как говорится, не пропьешь. Знание особенностей работы правоохранительных органов, правильная постановка речи и умелая игра интонациями, сдобренная малой толикой мужского обаяния, сделали свое дело. Ну и конечно, возможность официально уйти со службы пораньше, но при этом по делам служебным, девушке тоже импонировала.
Во всяком случае, старший инспектор уже не выглядела такой раздраженной и ершистой, как раньше, да и ответный тон ее был более благожелателен. Внимательно оглядев Данкана и его документы, она удовлетворенно кивнула и улыбнулась уже искренне:
- Добро пожаловать на Идар-Оберштайн, офицер Кроу. Я рада, что Вы проявлляете подобную сознательность, как рада и тому, - она чуть кивнула, прикрыв веки - в знак благодарности, а заодно и показывая, что оценила идею собеседника, - что Вы готовы к получению интересующей Вас информации в менее официальной обстановке. ГУОП в нашем лице окажет всю возможную посильную помощь.
К завершению своей фразы Диана Гамильтон подошла к столу одного из младших офицеров, отвлекшегося от когитатора, чтобы послушать их беседу. Постучав наманикюренными ноготками по столу, офицер обратилась к младшему по званию уже гораздо строже, чем беседовала с посетителем:
- Алджи, хватит греть уши. Отчет по мероприятию за тебе кто будет писать? Я, что ли? Ты там был, тебе и Таро в руки. Пока не напишешь, никуда не уйдешь. Я, сам видишь, должна уйти вместе с господином Кроу, чтобы наш гость не чувствовал дискомфорта. Вернусь завтра - проверю. Ладно, - подняла она голову и огляделась, - народ, я пошла, но вы тоже особо не задерживайтесь. Доделаете - и по домам!

Инспектор, к которому обращалась она, кивнул и вернулся к производственному процессу, ответив:
- Да знаю я, знаю, Ди, все будет. Давай, до завтра.
Попрощавшись с остальными, инспектор подошла к стоящему неподалеку от выхода платяному шкафу и замерла, открыв дверцы. Бросивший короткий взгляд Кроу убелился, что там висят только черно-белый китель и изящный черный дамский плащ с высоким воротником. Приняв какое-то решение, Диана сняла с вешалки форму, надев ее поверх белой форменной рубашки и застегнувшись на все пуговицы. Прихватив со стола сумочку, она обернулась к мужчине:
- Офицер Кроу, пойдемте. Всем еще раз пока!

...Пока Данкан на посту охраны получал свое оружие, девушка, вспомнив о чем-то, извинилась перед ним, и взбежала вверх по лестнице, вернувшись вскоре с кобурой с табельным автопистолетом, которую она как раз в этот момент убрала в сумочку. Проследовав мимо козырнувших часовых, они вышли на уже погруженную в сумрак улицу, освещенную яркими фонарями. Уже выходя из здания, чуткий Данкан услышал за спиной тихие переговоры караульных:
- И куда это одна из веерохвосток с этим мужиком полетела?
- Не знаю, Эрни. Черно-белым, им с кем только не приходится работать...

Выйдя на улицу и блаженно закурив, довольно улыбающаяся Диана поблагодарила своего спутника:
- Офицер, спасибо, что вытащили. Теперь я целиком и полностью в вашем распоряжении. Если хотите, можем проследовать в "Весы": это приятное заведение неподалеку, где собираются в основном мои коллеги. Там мы можем спокойно поговорить без помех и лишних ушей.
Улыбнувшаяся своим мыслям старший инспектор весело и озорно сверкнула глазами, разулыбавшись еще шире, и тихо шепнула себе под нос:
- А еще об этих посиделках завтра узнает Эдвард, урод... Так-то!

Удовлетворенно кивнув согласившемуся аколиту, Диана Гамильтон решительным шагом проследовала к упомянутым "Весам". Поздоровавшись со швейцаром, она со свом спутником вошла внутрь ресторана. По-видимому, он действительно был одним из тех мест, чьи владельцы изначально рассчитывали на правоохранителей: обитые деревом стены были украшены разными плакатами, пиктами мужчин и женщин в форме местных энфорсеров, ксерокопиями каких-то приказов и объявлений.
Заняв столик в дальнем углу, Гамильтон плюхнулась на кожанный диванчик, расстегнув китель, и заказала подскочившему официанту бокальчик красного и салат - как всегда.
Разобравшись с заказом и вальяжно устроившись, она улыбнулась Данкану:
- Я вся внимание, господин Кроу.

Данкан Кроу

...По Фиц-Фолларду, увы, невозможно было понять, что с ним случилось и что вызвало такое состояние. Вернее как: возможно было понять, что это сильная усталость, но вот вопрос, чем она вызвана, оставался тайной похлеще достопамятных катакомб Марса. Предположения можно было строить разные, по факт оставался фактом - любое из них могло быть столь же истинным, сколь и ложным, сколь прозаичным, столь и мистическим. При этом, возможно, ни один из домыслов не был верен, и причина запросто могла крыться в чем-то третьем.
Не меньшая проблема была и с Челмсфордом - люди его рода занятий и его опыта умели мастерски держать лицо, и в спокойной профессиональной беседе раскусить их было ой как нелегко. Вроде бы, держался он приветливо и дружелюбно, дистанцию держал очень аккуратно, вел себя ненавязчиво, но и без излишней отстраненности - но верить в всегдашнюю искренность и честность торгового агента, все равно, что верить в любовь шлюхи с первого взгляда к очередному клиенту. Даже на внимательный взгляд, репрезентарий не скрывал ничего, и действительно был рад помочь уважаемому фактору известного консорциума. Но это не говорило ни о чем, раз ве что о том, что он или честен, по крайней мере, в данный момент, или он мастерски носит маску: делать какие-либо выводы было преждевременно.

По зрелому размышлению, Данкан решил для начала наведаться в главный штаб местных энфорсеров - если повезет, от местных служащих удасться получить куда как больше информации, чем даже по "капральской вокс-сети". Узнав у прохожих дорогу, он через некоторое достиг искомого здания, на Идар-Оберштайне именовавшегося Главным Управлением Охраны Правопорядка. Документы Монро работали безотказно: ознакомившись с ними, охранники, попросившие мужчину сдать оружие в запечатываемую ячейку и вручившие электронный ключ о нее, посоветовали обратиться в Отдел по связям с общественностью, располагающийся на втором этаже в кабинете "232".
Судя по всему, констебли главуправления не привыкли себя переутруждать: идя по коридору мимо уходящих домой офицеров и сержантов, Данкан видел запертые двери, гласившие: "Общий отдел", "Отдел анализа и цензуры", "Дорожно-траспортный отдел". Зато чуть дальше, ближе к концу, становилось ясно, что все не так уж плохо - за полуприкрытыми дверями криминального и следственного отделов царили привычные рабочие шум и оживление, и их сотрудники явно продолжали свое дело и не собирались в ближайшее время сбегать по домам.
Подойдя к 232-му кабинету, Кроу был вынужден посторониться, выпуская группу спешаших домой чиновников от правопорядка. Когда же он вошел в просторное помещение, то застал там только пять человек: двое молодых людей с одним ромбиком на погонах и полная женщина в летах работали за когитаторами, представительный мужчина с седыми висками и аккуратными усиками, уже накинувший поверх формы цивильное пальто, собирал бумаги в портфель, а какая-то женщина у окна, стоявшая спиной к вошедшему, решала по воксу личные проблемы с каким-то МакИнтайром, обвиняя его в том, что он - козел и паскуда.

Мужчина в пальто, оказавшийся начальником отдела, даже не стал вникать в вопрос визитера, спешно ответив:
- Срочно? Сейчас разберемся: старший инспектор Гамильтон вам поможет. Диана, оставьте беседу и займитесь мужчиной, а я - на прием. Разрешите откланяться, я спешу!
Прошипев в вокс напоследок: - Я на работе, отвали, - женщина завершила сеанс связи и спокойно прошествовала к Данкану.
Поименованая Дианой инспектор оказалась среднего роста, стройной и подтянутой женщиной с горделивой осанкой, чьи темные, чуть вьющиеся волосы, заостренные скулы и разрез глаз выдавали в ней немалую толику афгульской крови. Волосы, как обратил внимание аколит, были не по уставу длинные: впрочем, ей, как офицеру по связям с общественностью, это, должно быть, дозволялось.
Глядя на посетителя снизу вверх еще не остывшим после напряженной вокс-беседы взглядом, полным раздражения, инспектор, к ее чести, сумела обратиться к Кроу ровным и спокойным тоном, даже со светской улыбкой:
- Старший офицер отдела по связям с общественностью Диана Глория Гамильтон-Эллиот. Чем могу помочь вам?



Бенедикт Молитор, Стил Бану

Челмсфорд, как и подобает благовоспитанному джентельмену, на состояние Бенедикта не обратил внимания. Вернее, сделал вид, что не обратил - интересоваться чужим здоровьем и предлагать помощь, когда того не просят, дурной тон. Зато он не оставил без внимания вопрос о Бедфорте:
- Господин Бедфорд - видный промышленник и весьма обеспеченный господин, один из членов Совета. Он - бывший секретарь сэра Иглхорна, нынешнего главы нашей Торгово-Промышленной палаты. Парвеню и наглый выскочка, - не удержался от высказывания личного мнения репрезентарий, поморщившись и ядовито добавив, - берется за все, что приносит прибыль: сегодня - оружие, завтра - драгоценные камни, послезавтра - скот. Как всякий плеб..., - Челмсфорд подавил негатив и приятно улыбнулся, хотя неприязнь в голосе, хоть и приуменьшилась, но никуда не делась, - как и всякий выходец из низов, он обожает вещи, выглядящие дорого и стоящие как можно боле баснословные деньги - просто ради того, чтобы похвастаться их наличием. Так что, сэр Молитор, любая редкость или выглядящая дорого вещь из ваших активов вполне способна удовлетворить его невзыскательный вкус.

...Распрощавшись с Челмсфордом, Бенедикт и Стил поймали машину и попросили отвезти их в приличный ресторан. Водитель, оценив наряд Молитора, доставил их в заведение, достаточно презентабельное для статуса пассажиров и при этом достаточно простое для того, чтобы работать круглосуточно - некий "H. Hood".

Обслуживали тут быстро, еда была выше всяких похвал - все в меру: не пережаренное, не переперченное - ровно такое, как требуется. Ужин протекал в чинном спокойствии, пока в 20:00 кто-то не прибавил звук на общественном вокс-вещании. Шумный ресторан весь затих, люди - и посетители, и официанты, все обратились в слух. Суровый мужской голос, твердый, с легким оттенком скорби, заговорил:
За образцовое выполнение экстерриториального долга в Королевстве Афгулистан награждаются Крестом Победы:
4-го/1-го батальона: эктинг-лейтенант Холланд Смит - посмертно, лейтенант Кристиан Данвер,
1-го/7-го батальона: рядовой первого класса Доннал МакКили - посмертно, рядовой первого класса Оливер Стоун - посмертно, рядовой первого класса Джон Лидберк - посмертно, капрал Уильям Бродди - посмертно, капрал Александер Грин - посмертно, штаб-сержант Тревор Вуд - без вести пропавшим, бревет-первый лейтенант Эбенейзер Дорсет - посмертно, капитан Уильям Риккер, - мужчина по соседству судорожно вздохнул, вытирая лоб платком, и широко улыбнулся нервной, но донельзя счастливой улыбкой.
191-й автотранспортной колонны: рядовой второго класса Томас Дин - посмертно, рядовой второго класса Абдулла Уильямс - посмертно,
193-й автотранспортной колонны: рядовой первого класса Патрик О'Шеннон - посмертно,
11-й отдельной роты поддержки - лейтенант Кеннет Джарвис, - заплакала навзрыд молодая женщина через три столика от аколитов, ее спутник, суетясь и не зная, что делать, замер растерянно, пока кто-то из официантов не подошел и не увел пару куда-то вглубь технических помещений ресторана.
Крыла авиаподдержки посмертно: флайт-сержант Ян Борли, флайт-сержант Джордж Миллер, капрал Джордж Парк, лидинг-эйркрафтмэн Гарри Дор, эйркрафтмэн второго класса Роберт Хендерсон.
Орденом "За выдающиеся заслуги": лейтенант-подполковник Артур Фергюссон, капитан Бенджамин Морсби, капитан Питер Сазерленд.
Планкой к ордену "За выдающиеся заслуги": лейтенант-подполковник Роберт Гордон-Финлейсон.

Вещание было завершено, и посетители и сотрудники ресторана мало-помалу вернулись к прерванным занятиям. Бенедикту и Стил никто не мешал, и они могли спокойно воздать должное мастерству поваров, и, наконец, отдохнуть от тяжелого суматошного дня.

Аррик Бореалис, Игнацио Рамирес

В ожидании прибытия священника у Игнацио выдалась толика свободного времени, чтобы спокойно почитать свежеприобретенную прессу. Как оказалось, вся хваленая свобода слова на Идар-Оберштайне существовала впервую очередь для того, чтобы культурно поливать грязью политических оппонентов и оценивать одно и то же событие с противоположных точек зрения: то же освобождение Кангарана от афгулов в одной представлялось почти бескровным подвигом, в другой - тяжким, но ответственным мероприятием по предотвращению дальнейших террактов, а в третьей - почти проваленной операцией против мирных жителей, в которой армия все равно умылась кровью простых солдат, тогда как высшие чины, стдевшие глубоко в тылу, получили новые награды - ради чего все, по мнению репортера, и затевалось.
Большая часть прочей информации была не столь интересной: стройка новых жилблоков в 3-м и 4-м кварталах Аквилеи, уход на пенсию градоначальника Толосы, статья о финансовой программе некого Ходжеса - направленной на повышение пенсий ветеранам СПО, пара светских скандалов, грядущий выход нового голофильма с какой-то "бесподобной Лили", статьи о модернизации нескольких фабрик и изменении курса драгоценных металлов к тронам.
Чуть интереснее были новости от местных правоохранителей: во всех трех газетах была приведена беседа журналиста Дж. Кэмпбелла с неким старшим инспектором Управления охраны правопорядка Д. Гамильтон, в которой та рассказывала об инициированном расследовании против сэра Иглхорна, заподозренного в неких махинациях на грядущих выборах. Обвинений достойному члену Совета пока предъявлено не было, но констебли в лице офицера Гамильтон уверяли, что дознание продолжается, и пресса обязательно будет осведомлена о его ходе. Стоит ли добавлять, что каждая их газет имела свое мнение о вышеизложенном, и, в принципе, Рамирес уже мог его предположить, даже не вчитываясь.

...Как Игнацио не старался, вызнать побольше о лоддитах у него не получалось: рабочие-прихожане ни в какую не хотели идти с незнакомцем на более близкий контакт: даже психосила не помогала преотдолеть их природную паранойю и недоверие к человеку не из своего круга. После нескольких бесплодных попыток завязать разговор на интересующую его тему, "Старик" понял, что если он будет продолжать, то эти люди его наверняка побьют, не смотря даже на то, что он для них - послушник Экклезиархии. Возможно, даже ногами.
Это было не лучшим способом продолжать расследование, и псайкер решил перевести разговор на другие, отвлеченные темы. Это ему удалось: правда, за успешный выход из неприятной ситуации ему пришлось расплачиваться тем, что до возвращения отца Бореалиса он был вынужден вникать в семейно-бытовые проблемы аквилейского пролетариата.

Аррику Бореалису повезло больше: отец Себастьян оказался мужчиной охочим до высокоученных разговоров с собратьями по служению, и явно весьма истосковавшимся по обществу образованных людей. Отдав указания послушникам, он предложил добровольному помощнику уединиться с ним в келье, где за бокалом-другим кагора они смогут вести чинную и неторопливую беседу о Кредо, о тяготах служения и других вопросах, могущих вызвать интерес служителей Экклезиархии.
Аррик предпочитал не форсировать события, и в начале просто наслаждался разговором с умным собеседником, не чурающимся вникать в глубинный смысл священных текстов и анализировать в том числе и иносказательную форму многих обращений. Когда же разговор плавно перетек к пастырям и пастве, и Борреалис поинтересовался о том, кто же есть эти лоддиты на самом деле, отец Себастьян сокрушенно развел руками:
- Увы мне, брат мой, но ты и без моих слов понимаешь, что тема сия скользка, аки аспид ядовитый. Можешь обвинить меня в трусости и малодушии, но я стараюсь не думать о сиих людях: есть те вопросы, на которые лучше не знать ответов. Они, вне всякого сомнения, считают свою цель благой, но благо это расходится с благом для Идар-Оберштайна. А я лишь смиренный слуга Бога-Императора и обычный священник, довольствующийся своим саном и не помышляющий о чем-либо ином. Помощь лоддитам алибо их противникам означает, что я настрою кого-либо против себя, а сего я не желаю. Так что, брат мой, извини, но я не смогу удовлетворить твой интерес к сей проблеме.

И вновь плавно потекла беседа, неспешная, как путешествие паломника, и столь же разносторонняя, как чудеса Империума. Ереси и страсти святых, канонизированная духовная литература и апокрифы, клир и миряне - чего только не было затронуто в разговоре священниками. Зашла речь и о безумии Вандира и временах Эры Отступничества, после чего вспомнилось и несчастье в соборе Божественного Воителя. Увы, и тут Аррику не удалось узнать точных подробностей произошедшего, хотя отец Себастьян и рассказал все, что знал:
- Ну, что еще добавить, брат Аррик? Братия в соборе Божественного Воителя замкнутая, строгая и, чего уж греха таить, высокомерная даже к нам, смиренным. Еще по одной?, - чокнувшись и отхлебнув кагора, местный клирик блаженно сощурился и продолжил, - Ну так вот, подробностей инцедента я, к стыду своему, не знаю. Произошло сие где-то через пару недель или месяц после Dies sanctificaveritis bellatorum defensor, главной целебрации собора. Аскеза же братии, по скромному моему мнению, есть замаливание грехов несчастного умалишенного, дабы Бог-Император был милостив к нему, равно как и прочим братьям, коих может каснуться тот же порок. Ибо верно говорится, где раз поселилась скверна, там может она проявиться и впредь. Ведь лишь одному Ему ведомо, был ли этот несчастный единственной жертвой безумия, или только единственной известной?

Хакста Беда, Рене "Тринадцатый"

Состояние Хаксты не осталось без внимания водителя: он покосился настороженно на поморщившуюся и зашептавшую молитву пассажирку, явно опасаясь, что подвыпившая девушка собирается расстаться с обедом прямо в его машине. Сам-то он явно не испытывал никого дискомфорта, помимо опасения за состояние Беды, и на самочувствие не жаловался, поэтому помимо недовольства в его взоре можно было уловить и веселую иронию, запросто могущую означать что-то вроде: "Еще рано, а где-то успела хорошо погулять. Эх, молодежь...". Не забыв стребовать деньги у покинувшей машину пассажирки, он еще раз внимательно оглядел ее, несколько невнятно хмыкнул и уехал, оставив Хаксту в одиночестве.
Кафе, в котором устроилась Беда, оказалось тихим и пустынным: бармен большую часть времени неспешно листал газету, официанты в основном сидели где-то в хозяйственных помещениях, редко выбираясь в зал. Клиенты были соответствующие: пара клерков беседовала о каком-то строительном подряде; какой-то пожилой джентельмен задумчиво смолил трубку, пил горячий чай и периодически отмечал что-то в потрепанном блокноте, а молодая парочка в дальнем углу явно была на первом свидании, и больше интересовалась друг другом, чем едой и окружающей обстановкой. Бедовой Беде не оставалось ничего, кроме как спокойно ждать прибытия Рене - никаких сведений из местной публики явно было вытянуть невозможно. По крайней мере, в подобном времяпровождении был один плюс - она отдохнула, протрезвела и чувствовала себя готовой к новым свершениям.

...Водила-афгул был искренне рад, что ему попался такой свойский клиент, и без проблем согласился и довести Рене до курильни старого Ишмика, и подождать, если надо, и вобще: "дальше катать по городу по-братски!". Об одном только сокрушался таксист: что его машина не оборудована воксом, и не может быть вызвана заблаговременно. Зато он вручил Тринадцатому визитку транспортной конторы, на которую работал, и сказал, что если "ай, хороший человек" хочет ездить с ним, то пусть просит исключительно 31-ю машину: или Махмуд, или его брат Дауд обязательно приедут и довезут, куда надо. Не забыл водитель сказать и улицы, по которым обычно курсирует в поисках клиентов - если Рене решит его поймать без звонков в центр и без соответствующей наценки.

...В курильне оказалось не так уж много народу. Внимание, конечно, в первую очередь приковывала следующая группка: старый сморщенный афгул с жидкой бороденкой в полосатом халате, беседующий с четверкой своих соплеменников, одетых вполне по современному, если не считать черных жилеток с абстрактными узорами афгульской вязью, вышитыми золотой нитью. Наметаным взглядом Рене приметил, что все афгулы имели при себе книжалы, а один - ражий детина с воинственно топорщащейся бородой, даже автопистолет и, судя по всему, дымовую гранату.
Еще в курильне за столиком в углу в обнимку с кальяном сидел прилично одетый юноша, ни капли не похожий на танж-шерца, но его можно было не брать в расчет: он накрепко пребывал в мире грез.
Приветствуя встречающего его старца - того самого Ишмика, видимо, Тринадцатый приметил, что украшения курильни, узор на жилетах четверки и резьба на огромном латунном перстне старика крайне похожи. Но было ли это просто знаком какого-нибудь рода, или воровским символом - неясно. В этом была вся проблема с отличающимся от общеимперского населением: попробуй разбери все их местечковые особенности, предназначенные сугубо для своих. Одно Рене мог сказать точно: на законопослушных обывателей эти афгулы походили также, как сам аколит - на космодесантника.

Заняв подходящий столик и предложив Ишмику беседу, Рене непрогадал. Вскоре с старику присоединилась и троица других гостей - кроме обладателя пистолета. Хозяин курильни извинился, отошел и вскоре вернулся с пресной лепешкой и небольшим пузатым медным кувшином, украшенным уже знакомыми мужчине узорами. Все четверо преломили с ним лепешку, разрезанную кинжалом на пять порций, и из маленьких хрупких фарфоровых пиал отпили из кувшина, полного легким и приятным ягодным вином.
Афгулы оказались идеальными слушателями: внимательными, любопытствующими, сопереживающими рассказанному. Когда же Рене, докурив кальян и выпив весь чай, распрощался с ними и полез за кошельком, Ишмик возражающе замахал руками, гортанно зачастив:
- Ай, гость, не обижай меня без нужды! Деньги - ничто, ты расплатился гораздо более ценным и важным - своими историями. А добрая беседа, как известно, не только стоит многого, но и способствует хорошему пищеварению. Так что, если сын твоего отца желает, то он может приезжать сюда снова, и снова рассказывать новые истории. И, возможно, когда-нибудь свои истории поведаем тебе и мы.

Если бы Данкана спросили, почему он не любит псайкеров, он бы провел вопрошающего по дому, дал ему послушать, как хрустят осколки зеркал под подошвами, а потом развел бы руками и сказал "вот поэтому". Почему именно псайкеров? Потому что признаков прохождения под домом заглубленной железнодорожной линии, а над ним — глиссады орбитальных лихтеров, заходящих на посадку в местном космопорту, он не заметил. А вот псайкер, собиравшийся применять свой дар, в их группе был.

Но это бы все он сделал позже, сейчас были куда более насущные проблемы. Мысленно поблагодарив себя за идею побриться сразу после переноски вещей, — иначе осколки зеркала из бритвенного прибора хлестнули бы ему прямо в лицо — Кроу вытащил из кейса дробовик. Вокс-Леги выглядел не пострадавшим, а селектор отозвался на нажатие клавиши привычным лязгом, подав на зарядку магазин с Криптус-патронами. Первым делом Данкан осмотрел свою комнату. Не обнаружив на стенах изморози или следов гниения, в шкафу озверевшего кровопускателя, а за входной дверью — портала в Имматериум, он несколько успокоился. Теперь можно было совершить ошибку и выйти из комнаты навстречу последствиям неаккуратных манипуляций с энергиями Варпа.

Надо сказать, эти последствия производили впечатление. Весь дом Данкан не осматривал, но зеркала, кажется, лопнули во всех комнатах. Остальное имущество и матчасть, видимо, не пострадали, но с этим еще предстояло разобраться. Пока же особняк производил впечатление места, по которому пронеслась толпа стареющих кокеток с особой ненавистью к зеркалам. Не хватало только луж разлитых духов вместо крови, сломанных манекенов вместо трупов и разодранных шелковых чулок, заменяющих выпущенные из этих трупов внутренности. Представив все это, Данкан негромко и достаточно нервно хихикнул. Нет, определенно, они еще легко отделались. Отделать бы теперь виновного во всем этом, однако, это будет... непрофессионально.

С псайкером он столкнулся уже на пути к прихожей. Кажется, Бенедикт уже имел с ним... беседу, — ее отголоски Кроу слышал по пути, — но стоило решить еще пару вопросов, один из которых был довольно насущным.
— Господин Рамирес, — говорить Кроу старался спокойно и, кажется, ему это удалось, — Надеюсь, вы помните о том, что неспособность псайкера контролировать собственный дар и соразмерять... масштаб необходимых сил, является поводом для помещения его под стражу и начала дознания? В наших условиях, боюсь, это может помешать расследованию.
Помолчав, Данкан продолжил.
— И я бы хотел, чтобы перед отбытием, вы осмотрели особняк и проверили пси-фон в помещениях. Такие "представления" могут быть чреваты. Настоятельно прошу вас это сделать.
Увидев Банну, Данкан кивнул ей. К счастью, явной угрозы не было, но расслабиться еще долго не получится.
— Осмотри оружие и снаряжение. Вряд ли с ним что-то случилось, но стоит перестраховаться. Потом попросим отца Бореалиса переосвятить их. Да и в помещениях неплохо было бы отчитать молитвы и воскурить благовония. Но, боюсь, это уже после завершения сегодняшних дел, если Бенедикт не изменит планы.

...Несколькими днями ранее, на борту "Колеса Времени"

Аррик Бореалис, Рене XIII "Тринадцатый"

Хорошо подвешенный язык и грамотный настрой, как говорится, до Терры доведут, и отец Аррик и Рене доказали это в полной мере. Эти двое мастерски умели поддерживать разговор на языке собеседника и, будучи с точки зрения окружающих людьми приятными в общении и компанейскими, быстро завязали приятельские отношения с местными рабочими и матросами. Вот только цели они себе поставили разные: священник хотел узнать поболе об Идар-Оберштайне, а "охранник дома фон Нордек" - распустить нужные слухи.
Обыденная жизнь команды оказалась до крайности спокойной, размерянной и неторопливой - никаких серьезных инцедентов на корабле давно не случалось, поле Геллера работало надежно и без перебоев, жалование капитан не задерживал, кормили прилично. Грузов никаких запрещенных не перевозили, особо буйных пассажиров давно не встречалось.

Все это было бы для Аррика хорошо - и наивные рассказы и исповеди корабельных рабочих, и беседы о церкви и прихожанах (и прихожанках!) с местными клириками, и даже пара обедов с одним из палубных офицеров, проявившим несомненный и искренний интерес к проповедям священника и имевший с ним преинтереснейшие беседы о причинах разных взглядов на Имперское Кредо в рамках официальной доктрины Экклезиархии; если бы не одно но: хотя хартия капитана и дозволяла посещение Идар-Оберштайна, "Колесо Времени" все больше курсировало по маршруту Тилла-Саарбрюкен, в котором посещение агропромышленных планет составляло скорее исключение из правил, как например, сейчас - корабль был зафрахтован Администраторумом Идар-Оберштайна исключительно для того, чтобы, следуя по стандартному маршруту, он забрал с Тиллы делегацию аграриев и по дороге их высадил на родной планете.

Рене пришлось проще и вместе с тем сложнее - за пьянкой и азартными играми языки распускаются только так, и на разговорившегося охранника никто особо подозрительно не глядел: моряки, тоже ребята тертые и много где побывавшие, травили и свои байки, не стесняясь преувеличивать и приукрашивать для красного словца, и Тринадцатый на общем фоне не выделялся, став за короткое время для знакомых из экипажа "своим мужиком", головастым и рукастым, всегда готовым выпить с "дружками" и сыграть партию в таро или кости.
Зато к концу полета он мог быть уверен, что все его слова воспринимаются новыми знакомыми как правда, пускай и преувеличенная, и славный малый-охранник есть именно тот, за кого себя выдает: таким же, как они, просто пришедшим к успеху и занявшим непыльную должность телохранителя фактора одного из Торговых домов - в общем, живое доказательство того, что и простой моряк может достигнуть таких же высот.

...Часом ранее, на трассе Ренн-Аквилея

Рене XIII "Тринадцатый"

Отставной ленс-капрал Эдгар Алан Гоу был мужчиной словоохотливым, но все больше на интересную лично ему тематику: заставить такого слезть с любимого конька и начать отвечать на вопросы, интересные собеседнику, было задачей крайне непростой, потому что водитель умудрялся пропускать мимо ушей все, что не касалось "продажных политиков" и войны "там, за речкой".
Рене, убедившись в бесплодности нескольких попыток перейти на иные темы, перешел на другую стратегию, начав живо обсуждать с Эдгаром всю прелесть армейского "господина сухпая", и его отличия от планеты к планете - в последнем случае уже сам охранник заставил водителя внимать себя.
С обсуждения армейских рационов разговор плавно перетек в другую плоскость: где в Аквилее можно пожрать господам, где - простым смертным, а куда лучше вообще не соваться - во избежание ненужных конфликтов. Даже не обративший внимание на то, как его грамотно раскрутили, Гоу ответил:
- Эх, братец, с доступными кабаками для знати у нас проблема: ну, судя по тому, что я слышал и кого куда подвозил, богатеи предпочитают жрать или на приемах там всяких с разными потанцульками, или во всяких закрытых клубах, куда посторонних не пущают. Не, пара-тройка мест, конечно, есть: это "Terra-nova" на улице Саарской - но там в основном молодежь собирается побухать и поблядовать, да в казино пару тыщ тронов проиметь; и дом вдовы Фиц-Осборн - вполне, вроде бы, пристойное для знати заведение, куда катаются люди приличные и обеспеченные, как гражданские, так и офицеры и адептус.
Ну да, еще есть пара афгульских духанов и кальянных - но это для местных духов с претензией на богатство и шик и особых извращенцев: все равно они ничем не отличаются от подобных же заведений какого-нибудь папаши Захира в жилых кварталах. Только разве что золота побольше, ковры побогаче, да чайники моют не раз в год, а раз в месяц. А, ну и все дороже раз в десять, ага - в общем, бессмысленно и беспощадно. За подобным развлечением уж лучше не поскупиться, и смотаться в Афгулистан, на земли верных нам шахов - там все дешевле, лучше, да и тот же "гхаш" настоящий, а не какая-нибудь химическая подделка местных умельцев.

Вот для тех, кто попроще, типа нас с тобой, есть всякие едальни в кварталах святого Лотаря и святого Тибальда - это в Фак-вилее основное место жительства нормальных людей и, заодно, расположение торговых рядов и Дома Гильдий. Там их до орковской бабушки, на любой вкус и цвет, и по кошельку не особо бьют.
Сам-то я хожу в "Приют ветерана" - это на углу Малой Крепостной и проспекта Малкадора. Там собираются наши парни, те кто не спился и не сторчался. Ну и не отдал душу Импи, ясное дело. Кормят там от души, цены не задирают, пьяных драк почти не бывает, амасек и всякое прочее пойло продают круглосуточно, а еще там есть одна официанточка - Шарлотта-Попрыгунчик, так она, хотя сама плоская, как окопная шутка, но такое вытворяет, что диву даешся. Была бы "коробочкой", ну, "Химерой", то бишь, назвали бы -"Безотказный", хе-хе-хе. В общем и целом, братан, рекомендую.

А вот в заводские районы и на территорию речного порта ходить не рекомендую: там и хавка из дерьма делается, и народец отмороженный. Работяги периодически с деревенскими стенка на стенку сходятся - без пробитых голов тогда не обходится. Все показывают, у кого яйца стальные и крутость круче, придурки. А докеры, те вобще отморозки - перо под ребро ради жалкой пары тронов сунут, и поминай как звали. Констебли с арбитрами туда периодически рейды устраивают, ловят местную шваль, да отправляют в Шахты, но вся эта дрянь там, ясное дело, не переводится. Говно людишки там живут, и говорить о них нечего.
На вопрос, что есть упомянутые "Шахты", Эдгар не ответил, отделавшись коротким:
- Херовое это место. Херовое, и все тут.

К тому времени, когда Рене перешел на тему того, что происходит в городе, автомобиль уже подъехал к арендованному дому, и рассказать об этом водитель не успел. Крепко пожав на прощанье руку Тринадцатого, он попрощался и уехал.

Lance-corp. (ret.) Edgar Allan Goy




Настоящее время. Аквилейская область, пос. Литтл-Крик, вл.128. База аколитов

Бенедикт Молитор

Раздав группе указания, сам Бенедикт тоже не остался без дела, начав обследование арендованного особняка в поисках всяких тайников, тайных ходов и прочего, что могло бы своей необычностью выделяться на общем фоне. Осматривал здание он неторопливо и планомерно, зная, что в их ситуации лучше потратить побольше времени, чем делать все второпях.
Условно здание можно было разделить на четыре части: два этажа, подвал, мансарда. Мансарда, расположенная под двускатной крышей, была полупустой - имевшиеся там стеллажи и шкафы не были заняты ничем. Видимо, они предназначались для имущества гостей или их слуг. Маленькая комнатка, расположенная там и отгороженная от общей части тонкой стеной, не имела из мебели ничего, кроме низкого топчана да прикроватной тумбочки. Это помещение не имело даже окон: вообще, на всей мансарде было только четыре небольших окошка: по центру каждой стены, в том числе одно - над парапетом главного входа.

По винтовой лестнице, расположенной в застекленном эркере, можно было спуститься вниз, до самого подвала, и выйти на оба этажа. Второй этаж представлял из себя длинный коридор, идущий от лестницы и упирающийся в дверь, за которой, на поверку, оказался небольшой санузел. По обеим сторонам от коридора располагались еще четыре двери, ведшие, на сей раз, в жилые помещения: ближе к лестнице по обеим сторонам располагались относительно небольшие спальни, обставленные хоть и не с той показушной роскошью, что в особняке Монро, но тем не менее, не бедно. Вообще, Молитор обратил внимание на то, что вся обстановка дома, хоть и не была помпезной демонстрацией богатства, отличалась качеством и надежностью: видимо, владельцы данного имущества исходили из принципа, что богатые люди - это не те, кто покупают себе баснословно дорогие вещи, а те, кто покупают себе те вещи, что прослужат долго.
Чуть дальше по коридору располагались еще две спальни, выдержанные, в отличие от предыдущих, в стиле эдакого "кантри" - обшитые деревом стены, массивная мебель, широкие потолочные балки, тяжелые люстры с электросвечами и канделябры со свечами натуральными на стенах. Каждая из этих двух спален имела еще по два выхода: в одинаково небольшие кабинеты с натуральными каминами и охотничьими трофеями и оружием на стенах; и на широкий застекленный балкон, опоясывающий пол-дома.

На первом этаже, спроектированном в том же стиле коридора с дверьми по обоим сторонам, располагалась у самого выхода просторная прихожая, из которой можно было проследовать с одной стороны в гардеробную и нижний санузел, с другой - в небольшую комнату без окон, предназначенную, по-видимому, для слуг или охраны. Дальше, после массивной металлической двери, отделяющей прихожую от остального дома, был коридор первого этажа, где с одной стороны располагалась большая светлая гостиная с мягкой мебелью, в одном из углов которой располагался широкий голопроектор, а в другом - выход на кухню; а с другой - последовательно три небольших опрятных комнатки на одного жильца, где вся мебель состояла из кровати, тумбочки, шкафа и небольшого стола с парой стульев.

Пока Кроу и Беда исследовали подвал, а Тринадцатый и Кролик - приусадебную территорию, Бенедикт решил совершить небольшую ознакомительную прогулку за территорией - познакомиться с тем, что окружает их временное пристанище. Как оказалось, владения, подобные 128-му, где остановились аколиты, расположены на весьма значительной территории, будучи достаточно удаленными друг от друга, так, что жильцы одного дома не могли мешать соседним.
Прогуливаясь по мощенным улочкам Литтл-Крика, за получасовой променад Молитор встретил всего нескольких местных жителей: седовласого джентельмена в строгой пиджачной паре, неторопливо прогуливающегося по улочке, отстукивая каждый свой шаг длинным стэком, да пожилую даму с маленькой собачкой на руках, о чем-то сюсюкающуюся со своей питомицей. Еще один раз он видел в отдалении молодую пару, совершающую верховую прогулку и вскоре скрывшуюся за углом соседнего строения.
Встретился ему и охранный патруль, состоявший из трех молодых констеблей во главе с сержантом. Увидев по одежде Бенедикта, что он - человек явно обеспеченный, правоохранители уважительно козырнули незнакомцу. На предельно вежливый и корректный вопрос начальника патруля, где джентельмен изволил остановиться, Бенедикт дал пояснение, и охрана, пожелав приятной прогулки и пообещав хранить безопасность дома, удалилась.

Данкан Кроу, Хакста Беда

Кроу оказался мастером своего дела, устроив этому дому такой тщательный обыск, которого он, наверное, не знал со дня своей постройки. Наверное, будь арбитр грабителем, от него никому и нигде не удалось бы утаить свои богатства - он бы нашел все, как бы тщательно оно не было запрятано.
Устроенная Кроу и Бедой проверка поместья не принесла никаких неординарных результатов в плане наличия прослушивающих или звукозаписывающих устройств, да и вообще предметов, не предусмотренных для обычной жизни постояльцев. Электричество было проложено в большинство комнат, кроме мансарды и балкона; голопроектор, домашние вокс-аппараты и радиоточки были именно тем, чем им и надлежало быть; а стоящее в гостиной странное устройство с широкой трубой и тонкими съемными пластинками на поверку оказалось каким-то местным музыкальным устройством. По крайней мере, когда игла каснулась установленной пластинки, из трубы полился приятный чистый мужской голос, выводящий под незамысловатую музыку простые строки о долгом-долгом пути и оставленной дома нежной любви:


При тщательной проверке Данкан обнаружил, что по периметру забора, самого дома, крыши и окон пущена сигнализация, подающая, судя по всему, как внешний звуковой сигнал, так и дополнительное оповещение на инфостанцию в самом доме и куда-то за пределы поместья - видимо, на пост внешней охраны.

Подозрительная тепловая активность шла только из кухни, где, по результатам проверки, оказался вмонтирован кухонный сервитор в большом белом колпаке с поварским набором программ, да застыл в ожидании дезактивированный сервитор-уборщик, так же входящий в список арендованного вместе с домом и участком имущества. Единственной ценной информацией оказалось висящее на холодильной камере уведомление:
В связи с ограниченностью водных источников водопровод работает с 08:00 до 11:00 и с 16:30 до 19:30

Следующий подозрительный источник находился в подвале. Спустившись в пустующий гараж, Кроу и Беда обнаружили еще одну дверь, оказавшуюся запертой. Конечно, хлипкое дерево не могло бы помешать выбить ее, но зачем? Она явно предназначалась только для того, чтоб арендаторы по любопытству не вошли туда, куда им не нужно, а не для того, чтобы скрыть что-то ценное. Несколько манипуляций с мультиключом - и арбитр, как заправский взломщик, с легкостью вскрыл замок, не повредив его.
Включив освещение, аколиты увидели очередной коридорчик с одной дверью сбоку и одной - впереди. По стенам расположились высокие металлиеские стеллажи с рпзнообразными инструментами, которые после короткого осмотра типировали как строительные и автомобильные. Ближайшая дверь, как оказалось, вела в недостроенную сауну с бассайном, сделанную под какое-то тропическое бунгало с голографической стеной, изображающей виды какого-то песчанного берега с пальмами. Всякий строительный мусор говорил о том, что работы еще продолжаются, хотя и неспешно: видимо, поэтому дверь и была заперта - до окончания ремонта или постройки, чтобы не беспокоить гостей видом недоделанного места отдыха.

Дальняя дверь привела их в большую полутемную бойлерную, где можно было отрегулировать температуру воздуха и воды в доме, а так же изменить уровень освещения. Войдя внутрь, арбитр и бандитка первым делом обратили внимание на горбатую фигуру в грязном полосатом халате и платке на голове, которая на поверку оказалась не афгульским террористом, а обыкновенным сервитором, на которого какой-то шутник нацепил афгульские шмотки и накладную бороду, и повесил на грудь табличку:
Я - великий хан Дараб!
На колени, дерзкий раб!

В общем и целом, результаты осмотра давали достаточную возможность даже безо всякой технической экспертизы предположить отсутствие в доме посторонних устройств и надлежащую работу устройств имеющихся.

Рене XIII "Тринадцатый", Стил Банну

Рене и Стил была поставлена весьма нетривиальная задача: как превратить обычный мирный особнячок в неприступную цитадель Инквизиции, причем умудриться сделать это так, чтобы сторонний наблюдатель не вжизни об этом не догадался, пока при попытке незаконного проникновения получил бы пулю в лоб от неизвестного замаскированного стрелка.
Нельзя сказать, что выбранный Бенедиктом дом был так уж плох для обороны - тут во многом помогало его расположение на околице поселения, но, с точки зрения Тринадцатого и Кролика, уязвимых мест в обороне было предостаточно. Конечно, защищающимся могла оказать некоторую поддержку имеющаяся сигнализация - но против технически подготовленного или настроенного решительно противника она была практически бесполезна.
Рене больше всего опасался, что деревья в парке могут помочь врагу подкрасться незаметно, но на поверку все оказалось не так плохо: походив по периметру, бывший наемник оценил достаточно свободное расположение посадок, не дающих возможности никому подкрасться незаметно от наблюдателя. Кстати о наблюдателях: выходящие на все четыре стороны света окна под крышей позволяли контролировать всю территорию окрест, а то, что поместье находилось на небольшой возвышенности по отношению к остальному поселку еще и препятствовало соглядатаям потенциального оппонента наблюдать за теми, кто были на мансарде, тогда как сами жители дома могли видеть сверху все, а при хорошей оптике - еще и то, что видно в окнах соседних домов.
Самыми уязвимыми были гостиная и лоджия - высокие открытые стекла не могли служить преградой решительному неприятелю, а от внимательных взглядов защищали только тяжелые плотные занавеси. Главный ход и въезд в гараж были, напротив, весьма надежными и качественными, и без взрывчатки высадить их было невозможно, да и не особо нужно при таком количестве окон первого этажа, которые, хоть и располагались выше головы Тринадцатого, не были надежно защищены. Дверь черного хода на кухню, более хлипкая, чем главная, могла бы быть опасна своей слабостью в качестве приграды, но вполне могла быть заслонена одним из соседних комодов так, что и мышь не прошмыгнет.
С учетом того, что по приусадебному парку аколиты прогуливаться не собирались, а посторонних там не должно было быть, ничто не мешало Рене расставить мины или протянуть между деревьями стальные лески: весьма и весьма неприятный сюрприз для того, кто смог бы перелезть через стену, потому что по сторонам от главной дороги к дому и от въезда в гараж через каждые метров пять-семь располагались придорожные фонари высотой где-то по пояс мужчине, делавшие невозможным незаметное передвижение по ним ночью. Ну а днем эти дороги идеально просматривались как с мансарды, так и из окон гостиной.
Ежели на окнах мансарды расположить камеры наблюдения, выводящие изображение на экран, то можно было вобще не опасаться скрытного проникновения - при бдительном операторе, конечно. Еще мансарда, как и подвал, являлись самыми защищенными местами - оттуда обороняющихся было бы выбить сложнее всего, да и окошки и там, и там были достаточно маленькими, чтобы взрослому человеку пролезть через них было крайне нелегко.

Осмотр прилегающей к дому территории не выявил ничего интересного: деревья, кусты, клумбы с цветочками, узкая мощенная дорожка по периметру дома и от черного входа к калитке, широкая мощенная дорога от ворот, разделяющаяся на дорогу к главному входу и на располагающийся рядом заезд в гараж. Внимание могла привлечь только открытая беседка для трапез на воздухе, но и там не нашлось ничего, на что стоило обратить внимание: разве что на неудобный невысокий порожек, о который Рене, слишком внимательно смотревший по сторонам, споткнулся и почти упал, пребольно ударившись коленом о дощатый пол.

Помимо помощи Рене, Стил и сама осматривала поместье на предмет того, где и как поудобней держать оборону. Основными точками для контроля должны были стать главные ворота и задняя калитка и основной вход и черный ход на территории и в доме соответственно. Ну и нельзя было забывать об умниках, что могли попытаться перелезть через стену подкопом или проделыванием залаза, ну или просто через верх, обезвредив сигналку.
Хоть сам дом был вполне приличен, но сама Бану, будь ее воля, для обороны подобрала что-то более надежное, не обремененное таким количеством высоких светлых окон, которые, в их случае, даже мешками с песком не завалишь - статус фактора со свитой надо соблюдать. Были, конечно, и светлые стороны: надежный подвал, толстые стены и винтовая лестница могли помочь обороняющимся, если бы враги проникли на территорию особняка. Но это был уже крайний вариант: если неприятель проник в твое логово - значит все, дела идут хуже некуда.
Единственное, что могла предложить Кролик, помимо уже озвученных Тринадцатым идей, это прикрыть окна в тех комнатах, где будут аколиты, чем-нибудь тяжелым, и ни за что не открывать занавеси, сославшись на то, что хайверам не привычно видеть из окна окружающую природу.

Аррик Бореалис, Игнацио "Старик" Рамирес

Конечно, же, Аррик не мог удержаться от того, чтоб первым делом не засесть за труд его священства достопочтимого Орибазия. Прочесть этот тяжелый трактат на почти что полторы тысячи страниц за жалкие полчаса оказалось крайне нелегко, и дело тут было даже не в том, каким языком был написан трактат - епископ, как оказалось, писал достаточно живо и бойко, избегая присущей многим церковным книгам излишней велеречивости, за которой подчас терялся смысл написанного. Громадным подспорьем в изучении книги оказалось и то, что каждую главу, посвященную какому-то значимому событию, он начинал с пересказа краткого содержания того, что собирался написать, что позволяло в рекордно короткое время получить общее впечатление о написанном. Основной проблемой в скорочтении данного произведения стала как раз легкость слога и интересная подача информации, и отец Бореалис пару раз ловил себя на том, что начинает замедляться и с интересом вчитываться в написанное.

В итоге была выискана следующая информация, в которой фигурировал Идар-Оберштайн: во первых, это упоминание о распространенной в секторе секте-не секте, культе-не культе, а, скажем так, религиозной концепции с весьма определенным кругом почитателей: культ Жены Императора, в котором несчастного Сигилита назвали женщиной, и женили на ней Императора - а потом уже шовинисты-мужчины сокрыли эту Истину. По словам Орибазия, он был создан политически активными дамами на мирах со строгой патриархальной властью, и направлен исключительно на обоснование необходимости введения лиц женского пола в планетарные властные структуры.
Иерархами Экклезиархии он так и не был отнесен еретическим в связи с низким уровнем угрозы и отсутствием кардинальных противоречий с догмами церкви, однако, некоторые женщины-церковные деятели, пытающиеся навязать своей пастве эти суждения и порицающие официальный взгляд Экклезиархии, были признаны нарушительницами Имперского Кредо и отступницами, и подвергнуты кто церковному покаянию, а кто и сожжению на костре. Такие инциденты случались и на Идар-Оберштайне.
Во вторых, это упоминание об уничтоженном в М.38 культе "Возрождения Величия", когда группа священников из центрального планетарного собора решила, что Идар-Оберштайн, погрязший в склоках, политических дрязгах и войне с афгулами, спасет только воскрешение Великого Воителя, чьи мощи имелись на планете. Мощи эти принадлежали неизвестному космодесантнику, чьи доспехи и тело внутри были обнаружены, по слухам, при археологических раскопках на планете.
Сектанты не смогли воскресить его молитвами, и постепенно в своих попытках перешли к запретным оккультным практикам. Попытка воскрешения останков Воителя провалилась, и все лица, участвовавшие в ней, были задержаны и предстали перед церковным. К сожалению, кардинальские легаты при распутывании данного дела не смогли установить, откуда еретиками были получены данные знания - они в один голос говорили, что им это вложил в разум сам Император.

В книге рассматривалось около полутысячи случаев ереси в области Эллегия, и, Бореалис понимал, почему она ограничена в доступе: для слабо разбирающегося в теме и охваченного сомнениями читателя Экклезиархия в ней могла предстать обителью зла и предательств, постоянно вынужденной отсекать погрязшие в скверне головы - от послушников и сельских священников до кардиналов и нунциев.
Плохо было и то, что многие отступники, против воли автора, получились персонами живими и привлекательными: путь к ереси многих из них начался от желания добра, ведь Хаос ловил их на лучших чувствах. И Аррик подспудно понимал, что за этим пренеприятным фасадом скрыто и что-то положительное - раз Хаос пытается поймать людей на их стремлении к добру, значит, в Человечестве все больше хорошего, чем плохого.

"Бег" Вандергрифта на фоне труда Орибазия оказался книжицей совершенно неинтересной, описывающей странстивия молодого аристократа, изгнанного за мнимые провинности преступным планетарным режимом, и нашедшим свое убежище среди пиратов и прочих отбросов общества на окраинах родной системы. За пять лет юноша, по его словам, принес очерствевшим душам этих людей свет Императора и дух благородного бунтарства против неправой власти, требовавшей себе поклонения и преклонения. Собрав из пиратов и дезертиров военный флот, Вандергрифт вернулся на родной мир уже не изгнаником, а освободителем, подняв народное восстание и повесив губернатора и его клику на центральной площади, умудрившись доказать их антиимперские взгляды и намерения. Сам вчерашний парвеню, конечно, занял освободившееся губернаторское место, а после назначения сверху нового губернатора получил патент вольного торговца, покинув родину вместе со своими вчерашними пиратами и разбойниками. Через всю книгу красной нитью шла одна мысль: "Служить бы рад, прислуживаться тошно".

Последняя книга, которая досталась на прочтение Аррику, оказалась чьим-то личным дневником. Священник, конечно, не был графологом, но ему довелось читать достаточно много рукописных текстов, и он уже наловчился по особенностям каллиграфии и используемым речевым оборотам определять примерное время написания текста. Тот, что лежал перед ним, мог быть датирован где-то 550М41-650М41 - по крайней мере, церковные книги того периода отличались сходными особенностями написания. Тут даже разница в планетах, откуда были родом авторы, не имела большого значения, культура написания текстов на Высшем готике достаточно быстро воспринималась местной аристократией, благодаря чему можно было выделить хронологические общности в рукописных источниках информации.

Первые страницы текста были вырваны с корнем чьей-то недрогнувшей рукой, и начало записей было безвозвратно утеряно. Пролистав пару десятков начальных страниц, священник понял, что невольно начинает вчитываться в изящно выведенные строки чужого дневника:
"...Мы имеем возможность наблюдать удивительный случай. Девчонка-хайвер, помещенная в сухой колодец, до сих пор продолжает оставаться в живых. Видно, сыграло роль низкое происхождение, дарующее поразительную выносливость. Девчонка не кричит - неужели умудрилась ничего не сломать при падении? Распорядился спустить ей еды и воды. Посмотрим, нельзя ли обернуть сие досадное происшествие на пользу. Допустим, определить степень живучести этой особы…"
Неторопливый стиль автора затягивал очаровывал, заставляя не отрывая взгляда вчитываться в написанное Рюццилем. Преодолев себя и пролистав книгу до середины, вглядевшийся в новые строки священник нонемногу начал понимать, какую жуткую вещь передал им Монро:
"…Такая досада – пришлось расстаться с Эммой! Она была самой хорошенькой, продолжая оставаться миловидной посейчас, спустя три дня. Своеобразно миловидной, ибо хранение тела на леднике ненадолго спасает его от прикосновения смерти. Придется поместить в криокамеру, а затем немедленно начать бальзамирование. Ее очаровательная головка займет достойное место в сокровищнице.
Да, чуть не забыл! Девчонка из колодца (ее, как выяснилось, зовут Мирна) пыталась сбежать, выбравшись по скинутой кем-то веревке. Поймана на Закатной улице и приведена обратно. Новая головная боль – выяснять, кто был сообщником. Мирну до выяснения обстоятельств – в нижний подвал вместе с животными. Там ей самое место. Маленькая, хитрая, грязная тварь…"
Казалось, текст писал какой-то безумец, совершенно ненормальный и жестокий. Не хотелось даже верить, что такие, как этот Рюцциль, могут вообще существовать. Но у священника уже начали появляться некоторые смутные подозрения и воспоминания - кажется, он толи слышал, толи читал где-то о подобном. Пролистав дальше, Аррик уцепился взглядом за следующие строки:
"…Оддир (на вид – десяти лет, сам точно не знает) и Тала по прозвищу Козочка (двенадцати лет, для своего возраста на удивление хорошо развита и сообразительна). Мальчишка похож на мышонка – пищит, хнычет, просится домой, пугается темноты и громких звуков. После поселения в клетку впал в непрекращающуюся истерику. Годится только на кухню, к празднеству начала осенней охоты.
Тала испробована в качестве прислужницы. Первые два раза много кричала, выказывала сопротивление, прикидывалась безумной и хотела повеситься на шнуре от балдахина. После надлежащего внушения успокоилась и начала относиться к своим обязанностям с подобающим рвением. К началу зимы вполне сможет заменить столь неудачно потерянную незабвенную Эмму…"
Наконец, отец Бореалис вспомнил, с какими воспоминаниями связано у него имя автора текста: с рассказом одного из знакомых миссионеров - Эрихом с Айгена.
Действительно, священник по секрету поведал приятелю, что пару сотен лет назад в ходе совместной тайной операции Экклезиархии и Арбитерс был устранен планетарный губернатор. Знатный, видный и статный мужчина, завсегдатай приемов и турниров, гроза женщин и потенциальный Лорд сектора на поверку оказался психопатом и людоедом.
Оказалось, что известные на всю планету пиры, устраиваемые губернатором, были с подвохом: вместо мяса животных гостям предлагалась изысканно приготовленная человечина, которой искусные повара Людоеда придавали вид водящихся на планете животных. После того, как дворец Рюцциля был сожжен до тла вместе с его хозяином, слугами, охранниками, домочадцами и заточенными в подвалах несчастными, арбитры и Экклезиархия пытались воспрепятствовать распространению слухов о реальной причине этой операции, попытавшись скрыть ее за чрезвычайной необходимостью бороться с появившейся на территории губернаторского дворца Чумой Неверия, но правда все равно просочилась в свет.
После этого многие из завсегдатаев губернаторских пиров, узнав о том, что они ели под видом, например, гроксятины, немудряще вгоняли себе пулю в лоб, а другие на всю жизнь становились убежденными вегитарианцами.
Дневник не был похож на подделку, и вполне соответствовал эпохе Рюцциля. Вот только как он попасть к Монро, если весь дом Людоеда был сожжен?

Голова Аррика кружилась после прочитанного, его чуть подташнивало и очень хотелось вымыть руки с мылом и никогда больше не прикасаться к омерзительному трактату, достойному разве что разделить участь своего автора.


...Игнацио досталась книга Теодора Россвельта с неудобоваримым названием, оба сборника приказов Генерального штаба Астра Милитарум в секторе Саар и посвященная ксеносам "Низость Высшего Блага".
Оправленное в кожанную обложку, с длинным названием, выведенным позолотой, произведение выглядело весьма внушительно. Впрочем, объем книги также внушал уважение: написать подобный талмуд, да еще "на смертном одре", смог бы далеко не каждый. И толщина эта, судя по названию, скрывала в себе весьма сложный для восприятия текст. Рамиресу предстояло вспомнить старые навыки максимально быстрого анализа информации и извлечения из вороха ненужных сведений чего-то действительно ценного.

Но, прежде чем заняться книгами, следовало исполнить свой долг как псайкера ячейки. Сосредоточившись и воззвав к силам Эмириев, Рамирес почувствовал, как расширяется и изменяется его психический взор, настраиваясь на тонкие колебания механизмов. Предсказатель словно бы поднялся над поместьем, прозревая его насквозь и ощущая, как бьются, словно живое сердце, духи машин, живущих в доме.
Увиденное успокоило псайкера: никаких подозрительных механизмов во "владении-128" не было. Крупных механизмов так же было немного: троица сервиторов, механизированная кухня, голопроектор, да бойлерная в подвале. Вокс-точки, радиоточки, сигнализация - все это было простым и обыденным, и их духи не были настроены на что-либо кроме исполнения своей прямой обязанности. Кстати, к приятному удивлению Игнацио, все они были мирны и довольны обслуживанием, никто из них не пытался выразить людям свое неудовольствие.

...Присоединившись к отцу Бореалису, псайкер принялся сначала за исследование работы Россвельта. Книга и вправду оказалась весьма опасной, раскрывающей не только все мрачные тайны автора, но и поднаготную политической системы его родного Нью-Арка, погрязшего в коррупции, взяточничестве и местничестве, чем и сам Теодор невозбранно пользовался, не стесняясь и интриговать против других работников Администраторума, не исключая в последствии и заказные политические убийства.
Поистине, эта книга могла нанести существенный удар по Нью-Аркскому нобилитету - автор без стеснения выставлял на показ все грязное белье своих коллег и оппонентов, которое ему удалось собрать, подчас не самыми законными методами. Умный читатель вполне бы смог обратить полученные сведения в свою пользу: даже сам Игнацио слышал о торговом влиянии Россвельтов, кичащихся своим "древним происхождением с самой Терры". Эта бы книга могла крайне серьезно ударить по их престижу, и принести шантажисту немалые деньги: даже странно, что Монро так просто с ней расстался.

Наименее интересными, но наиболее времязатратными оказались тома армейских приказов: всегдашняя паранойя армейцев включила под гриф "совершенно секретно" множество самых обыкновенных документов, просто касающихся уровня армейского штаба и штабов оперативных соединений. Да, в них раскрывались подробности многих операций, особенности снабжения и взаимодействия частей, тактическое и стратегическое планирование - но ничего прямо-таки уж совсем секретного и запретного не было. Любопытное чтение для любителей военной истории - не больше. Единственный интерес вызвал доклад о потерях на Идар-Оберштайне: погибло не три с небольшим тысячи, как декларировалось, а целых тринадцать.

Книга, посвященная ксенорасе тау, напротив, содержала такие строки, за которые автора, по-хорошему, следовало сжечь вместе с его "трудом". Он, конечно, восхвалял Империум и рассказывал, какие эти "тау" мерзостные ксеносы, но на поверку выходило все наоборот: у нас давний застой и ретроградство, и земли Империума уменьшаются каждый день - а отвратные тау стремительно развиваются, придумывают тысячи новинок и постоянно расширяются; у нас на работы гонят принудительно и не жалеют жизней простых людей - а эти поганые индивидуалисты позволяют каждому из людей, служащих им, заниматься тем, чем он хочет; мы каждодневно героически боремся с преступностью - а они настолтко дикие, что даже бандитов не имеют. В общем, не книга, а мечта ксенофила.

После головокружительного броска, во время которого Кейн успела швырнуть стул в сторону того, кто пытался прибить ее холодильником, Далтон встала на ноги и развернулась, нацелив на торчка ПП. Тот, осознав безвыходность своей ситуации, замер и стал медленно поднимать руки. Черно-белая картинка в окулярах визора дернулась, и мгновение спустя режим сменился на привычный видимый диапазон с увеличенной яркостью и контрастностью.
Раненый в плечо парень навалился всем телом на стол, сквозь зубы воя от боли, и сжимал рану здоровой рукой в попытке остановить кровь.
Скосив на него глаз, чтобы не упускать из виду, Кейн вернула взгляд на загнанного в угол наркомана, который прижался спиной к стене возле раковины. Да, то самое азиатское лицо, что смотрело на них с фотографии в брифинге.
- Мор... - Кейн подавилась воздухом, перевела дух и громко рявкнула, - Мордой в пол!
Глушитель провожал своим черным глазом голову подозреваемого на его пути к полу под оглушительное биение сердца оперативницы.
"У меня все спокойно. Цель здесь."

"Хоуп, понял. Борис, доставай пистолет. Я вхожу с флэшкой. После гранаты стреляй сквозь стену, попробуешь зацепить." - пока мысли Прайса отдавали приказ подчиненным, его руки вгоняли приклад MPX-45 в голову валявшегося на диване наркомана.
"Кейн, понял. Жди."
Убедившись, что удар выбил из того сознание, он снял с пояса светошумовую гранату и со словами "Хоуп, свои", брошенными в киберком, вышел из комнаты, переступая через раненую девушку.
"Давай."
Звякнула отцепившаяся в полете скоба. Роберт поднимал болтавшийся на одноточечном ремне ПП, а Борис, не дожидаясь взрыва, принялся дырявить стену. В комнате вспыхнула яркая вспышка, демпферы уберегли оперативников от дезориентирующего грохота. Роберт, перехватив ПП под левую руку, наклонился из дверного проема в комнату, одновременно с головой просовывая оружие.
Наркоман полз на спине вглубь комнаты, не выпуская пистолет-пулемет из рук. Кажется, он был ранен, но у Прайса не было времени разглядывать, поэтому он просто продырявил ему плечо правой руки, потом забежал в комнату и пинком отправил оружие в угол. Телефон валялся на полу неподалеку. Роберт прострелил его, прерывая возможный звонок или передачу.
"Чисто. Хоуп, телефон уничтожен, помогай Кейн. Борис, в коридор, приглядывай за парнем в большой комнате."

Когда из дальнего конца квартиры Борис прошел в коридор, Кит, оставляя на него пост, вошел на кухню, перепрыгнув через загородивший вход холодильник. Осмотрел помещение, кивнул коллеге, мол, начинай, я присмотрю.
Кейн сняла с себя сумку с медикаментами, поставила на пол и раскрыла; вытащила инсулиновый шприц и ампулу скополамина и занялась приготовлением инъекции.

Изрешеченный пулями наркоман тяжело хрипел у ног Роберта. Прострелены легкие и печень, Борис постарался на славу. Парень теряет кровь и очень скоро загнется. Делать нечего.
Прайс обошел раненого, упер подошву ботинка в его левое плечо и рывком перевернул лицом вниз. Присел, взял его одной рукой за голову. Вынул из кобуры пистолет, приставил к затылку бедолаги. Повертел, примеряясь к мозжечку, и нажал на спуск.
Если Лайс Атраш и мог бы с кухни услышать выстрел, то ему сейчас явно не до этого.
"Совсем чисто. Иду на кухню."

Кивком показав Киту, чтобы он вышел в коридор - на кухне и без того мало места для четверых, так еще и холодильник рухнул в самом неудобном месте - Роберт подошел к Кейн и вслух спросил, указывая на уткнувшегося носом в плитку торчка:
- Вот этот?
- Этот.
Рывком поднятый киберрукой за шкирку Лайс, кажется, набирал воздуха для какого-то восклицания, но его прервал удар в зубы, от которого он врезался затылком в стену и сполз по ней спиной. Роберт присел перед ним на корточки и заговорил:
- Только без чуши в духе "Они убьют меня, если я заговорю". Я с тобой еще и не то сделаю.
Прайс изучал взглядом наркодилера. Модно одетый, лицо, не огрубевшее в среде уличного криминала, испуганный взгляд, словно он не понимает, что с ним происходит. Кто ему доверил продажу, этому домашнему мальчику? Странные времена нынче настали. Все дельцы, которых Прайс брал, были конченные. В смысле, для общества потерянные окончательно. Прожженные наркоманы, нелегальные мигранты, элементы криминального мира. Дети богатых родителей, которым перчику в жизни не хватает, но их обороты обычно малы и попадаются они на какой-нибудь ерунде - мозгов нет. Но чтобы в дилеры шел незрелый пацан - не мальчик на побегушках, а дилер с солидным оборотом - это что-то новенькое.
- Кто тебе поставляет товар?
Атраш тяжело дышал. Было видно, он снюхал не одну дорогу амфетамина, и не две. Его сердце молотило сейчас с изрядной дурью, он чувствовал, как его артерии едва ли не лопаются от нарузки.
Его взгляд постепенно менялся. Кажется, он собирался с мыслями... и набирался уверенности.
- Чего вы боитесь? - слабо заговорил он, - Почему ваши хозяева даже не пытаются понять перспективы? Я знаю, почему. Я могу привести аналогию с архитектурой современных процессоров...
"Кейн, дай мне фонарик."
Далтон вложила фонарь Прайсу в выставленную за спину руку. Он посветил Лайсу в глаза, изучая реакцию зрачков на свет, пока тот продолжал нести какую-то ахинею про врожденные костыли архитектуры x86. Нет, не расширенные, значит, психоделики тут отпадают. Тогда откуда весь этот бред? Бустер?
Роберт сжал плечо Атраша протезом и пустил по его телу разряд, чтобы тот заткнулся. Лайса тряхануло, он опустил голову и пробормотал:
- Луддиты!..
"Вводи ему аминазин и скополамин, пора заканчивать этот бред."
Фармакологи еще не разгадали механизм действия "бустера" на человеческий мозг, поэтому и антидота этот наркотик не имеет до сих пор. Но на старую добрую "сыворотку правды" - скополамин - можно было надеяться.
Роберт держал руку Лайса, пока Кейн вводила ему инъекции, одну за другой. Аминазин забьет торчку каналы связи с потусторонним, а скополамин развяжет язык. Тем временем Кит из коридора держал на мушке распластавшегося на столе торчка, которого подстрелила Далтон, одновременно следя за телекоммуникациями. Все было заглушено к чертям, оставалось лишь посмеиваться над бесплодными попытками жильцов позвонить в экстренную службу.
- Рассказывай, кто тебе поставляет "бустер".
- Я скажу. Это Гарри Макферсон. Водитель в доставке Royal Mail. Он - мой единственный контакт, но он ворочает крупными партиями.
Роберт не успел засомневаться - вот так просто, взял и сказал? - как Лайс продолжил:
- Но вы должны понять, что в этой войне победите либо вы, охотники за "наркоманами", - это слово было произнесено язвительнее некуда, - либо общество.

В квартире тихо, слышно только звук вытекающей крови. За ночь кровь впитается в ковры, и прибывший на место следователь сдвинет брови, глядя на ярко-красную голографическую надпись на стене в большой комнате, парящей над местом жуткой бойни.
Надпись, сотворенная проектором, который оставил в квартире Прайс после ликвидации всех находившихся в ней, гласила: "УБИРАЙТЕСЬ".
Позже найдут выгоревший дотла "транспортер" на окраине города. В новостях скажут о разборке между конкурирующими наркосиндикатами. Расследование дела замнут. А за Гарри Макферсоном отправится группа для задержания.

Пока ты с кем-то, люди-соседи,
Слева, справа, снизу и сверху,
Бетонируют себе головы
И получают визы в рай
Штампом "Let's Get High"
<...>
Ноль-Три
Врач? Эй!
Передай другим, что у меня внутри
Карательная психиатрия работает лучше всего,
Когда карающий психиатр - ты сам.
Устрой себе ознакомительный курс по веществам.