Голосование за ходы

А теперь новости из мира игорных заведений


...или очередные достижения коммуникации админки с пользователями.

У меня все вертелось на языке спросить, а объявление о завершении набора будет или нет?
Кайола реализовал.

"Может мы еще и модерировать за вас будем?"

- Странно смотрит? - Макс вытянулся и крикнул охраннику нарочито строгим голосом, с трудом сдерживая улыбку - Эй, Зубаир, ты чего это странно смотришь на мисс Со Ён?

Охранник, чье имя было Зубаир, пару секунд подумал над вопросом, выпрямился, принимая расслабленную и открытую позу, и угрюмо, но спокойно ответил:
- Я беспокоюсь о ее состоянии, мистер Кимура. У девочки может быть шок, ее подругу только что подстрелили у нее на глазах. Мисс Со Ён, не поймите меня неправильно, я не желаю вам зла. Как вы себя чувствуете?

Выражение лица Кимуры сменилось с шутливого на обеспокоенный, пока он внимательно слушал бойца. Складывая два плюс два у себя в голове, он протянул:
- Вот видишь, Ким, тут некого бояться. Но если серьезно, то как ты себя чувствуешь? Тошнота, головокружение, слабость, апатия? Ты вообще сейчас работать можешь?
Последний вопрос Кимура произнес, пытаясь заглянуть Со Ён в глаза. Рука его все еще плотно сжимала ствол пистолета. Отдавать его Макс не торопился.

♫ ссылка ♫

...за спиной оставалась дверь в родной опенспейс и прозрачные стены кофе-рума, в котором потрескивала микроволновка, уничтожая электронику внутри мобильников. Группа шла к другому концу длинного и прямого, как кишка, коридора, к лестнице.
Такаяма вцепилась крепко. Чувствовалось, что ее всю колотит.
Охранник шел по правую руку, держа Со Ён свободной рукой под локоть, заставляя идти в его темпе. Не слишком быстрый, но не оставляющий времени глазеть по сторонам.
Парни - Макс и Ливей - шли впереди.

Шаги то опускались на кафельный пол с коврами на резиновой основе синхронно, то снова расходились.

Послышалось? Где-то этажом выше тяжелый металлический стук. Судя по тому, что охранник слегка наклонил голову в сторону источника звука, не послышалось.

До двери на лестницу оставалась четверть коридора. Сколько это секунд, десять? Пятнадцать?

За спинами громко бахнуло, на пол и по стенам густо посыпались осколки и куски металла. Уже на этом этаже. Уже в этом коридоре.

Со Ён увидела, как Макс, Ливей и шедший впереди охранник синхронно обернулись, вжав головы в плечи. Боец нашелся первым, схватил Ливея за шкирку и потащил его себе за спину, в сторону спасительной двери. А затем и саму Со Ён, за локоть, который все это время сжимала крепкая мужская рука, увели вбок, в небольшое углубление у дверного проема в какой-то кабинет, и прижали к стене. Такаяма, как приклеенная, ринулась за подругой и вжалась, плотно обняв руку Ким всем телом.

У стены коридора напротив третий охранник, который все это время шел следом, уже тоже вжался в стену, насколько это было возможно, и зажал спуск на автомате.

Коридор озарился рваными ослепительными вспышками. Ритмичный грохот бил не только по ушам, закрытым наушниками - звуковые волны шлепали по кишкам, прямо под ребрами, расходясь неприятной вибрацией по животу и груди.
Вступила вторая скрипка в этом оркестре - охранник, что вел Со Ён, одной рукой тоже стрелял, а второй все это время не выпускал девушку. Его фигура закрывала Ким от того конца коридора, откуда пожаловали гости.

Под ногами что-то хрустнуло. А потом щелкнуло. А потом - где-то внутри кабинета, у двери в который они стояли, послышался звук, какой бывает, когда в экран монитора бьешь чем-нибудь вроде молотка.

- ДЕРЖУ! - крикнул охранник, который был с Максом и Ливеем.

Макс возился с дверью. Ливей сидел на корточках с той же стороны коридора, как будто прятался за композицией из тел Такаямы, Ким и их защитника. Боец - на противоположной стороне, упав на колено, давал беглые одиночные выстрелы вдоль коридора.

Пули прошивали гипсокартон насквозь. Не было ни одного места, где можно было надежно спрятаться. Ким буквально кожей ощущала пространство, которое рисовалось столкновениями пуль с препятствиями со всех сторон.
Со Ён никогда еще не чувствовала свою спину настолько голой, незащищенной.

Охранники поочередно выпускали короткие очереди, не давая врагу высунуться и начать стрелять прицельно.

- ПОТИХОНЬКУ!

Хватка Такаямы на мгновение ослабла, потом она вцепилась в руку Ким когтями, но соскользнула.
Юки оседала на пол, не в силах удержать своей ладошкой струю крови, бьющую из ее горла.

- Мелкая, беги к двери! - крикнул боец, что закрывал девушек. - Давай, давай, давай, давай, давай!

- Мирно? Вы сами не видите, что они не понимают мирно? - на передней камере было видно, что командир активно жестикулирует куда-то в сторону, словно представляя, что там перед ним на асфальте стоит Ким во плоти. Достаточно ослабив ремень, он вскинул автомат на плечо и навел ствол на водителя грузовика: - Назад, быстро!

В эфире прорезался еще один, голос, которого Со Ён раньше не слышала. Он был более молодой и менее грубый, чем у командира экипажа.
- Девушка, мы не имеем права никому раскрывать задание, особенно когда перевозим секретную корреспонденцию, - объясняющим тоном, почти что шепотом, словно опасаясь того, что его услышат снаружи, выпалил оставшийся в кабине боец.
Затем, спустя несколько секунд, послышался вздох, и боец, набравшись решимости, распахнул боковую дверь, одной ногой шагнул наружу и закричал в толпу:
- Расходитесь! Мы не полиция и не военные! Мы не везем задержанных и не заняты на митинге!
- Залезь обратно в машину, черт тебя дери! - командир перебил бойца, обернувшись на него от неожиданности. Человек, сидевший за рулем грузовика, воспользовался этим и нырнул за приборную панель.
- А где... Блядь! Стой! - но было поздно. Беглец уже вывалился из кабины через пассажирскую дверь и улепетывал прочь.
Командир, опустив ствол, озирался по сторонам, думая, что им теперь делать. Посмотрел вперед, на грузовик, стоявший наискосок на дороге, оставив совсем мало место по бокам дороги с узенькими тротуарами. Посмотрел назад, за машину, где народу не убавилось. Сказал в рацию:
"В пизду. Щас протолкнем его. Подъезжайте ближе. Я иду в кабину ставить коробку на нейтралку. Жонг, прикрой меня."

чтооооо

ОТКУДА ОНИ ЗНАЮТ ЧТО МЫ ПРИНЯЛИ ИХ ЗА АВТОЗАК

походу нас прослушивают!

ПЕРЕХОДИМ НА ДРУГОЙ ЧАТ

НЕ ПИШИТЕ ЗДЕСЬ НИЧЕГО ЭТОТ ЧАТ ПРОСЛУШИВАЕТСЯ


Боец, чье имя было Жонг, снова наполовину высунулся из боковой двери с автоматом наготове. Бронеавтомобиль легонько тронулся, сокращая дистанцию до грузовика. На ходу Жонг еще несколько раз крикнул: "Повторяю, мы не полиция! Расходитесь, и никто не пострадает!"
Командир через оставленную открытой пассажирскую дверь, сперва поводив автоматом по пространству внутри кабины, запрыгнул на подножку и наклонился вглубь. Пошарил рукой, подергал что-то.


Чат протестующих, несмотря на предупреждения, бесновался.

господи как же заебали эти правительственные мрази

Ну вот посмотрите, что происходит. А если Ченьцю получит контроль над нами, о свободе слова можно будет вообще забыть.

БРАТЬЯ, НАМ ОТСТУПАТЬ НЕКУДА


Командир примерился, как бы удобнее со всем этим навешанным на него барахлом перелезть на водительское сиденье и переключить передачи, и в этот момент из-за угла метнулись две тени в черных толстовках с капюшонами, натянутыми на голову. Один схватил командира за выставленную наружу ногу, другой, подпрыгивая как боксер, высоко замахивался для удара кулаком.
- Эй! - крикнул Жонг, и его возглас, утонув в толпе, вернулся усиленным многоголосым переливающимся аханьем. Боец вскинул автомат и несколько раз выстрелил в воздух.
Над бронеавтомобилем словно взорвалась бомба. Первые ряды толпы, что шла у машины по пятам, просто сдуло назад. Но сзади были еще люди, и бежать было некуда. Медленно, спотыкаясь, пытаясь не затоптать своих же, толпа отступала прочь от выстрелов.
Драка происходила по другую сторону кабины грузовика от Жонга, и ему было очень тяжело прицелиться, чем нападавшие, безусловно, пользовались. Командир не сдавался и не отдавал им оружие, и его не могли вытащить из кабины, несмотря на все старания.
Жонг спрыгнул на асфальт, покачался немного с оружием в руках, примеряясь, с какого места доступна нормальная линия огня. Но только он сделал несколько шагов, как услышал, что сзади особо отчаянные, увидевшие оставленный открытым и без присмотра автомобиль, бросились вперед. Резко развернувшись, он крикнул было "Стоять!", но практически сразу после этого вскинул оружие и сделал несколько беглых выстрелов.
Один из бежавших рухнул на землю, еще двое, закрывая голову руками, упали на корточки и тут же побежали обратно. Самый решительный продолжал бежать, но потом увидел, что боец направил оружие прямо на него, поднял руки и замедлил бег до полной остановки.

В кабине перегородившего дорогу грузовика послышались еще выстрелы.
Один из нападавших убегал со всей прытью. Второй, держась рукой за грудь, неуклюже спрыгнул из кабины, потерял равновесие и упал на спину. Попытался встать, но не смог. Осел лицом в асфальт и больше не шевелился.

Из гущи людей слышались протяжные, полные боли и отчаяния, женские вопли.

Жонг, все еще держа поднявшего руки человека и стремительно редеющую толпу за ним на прицеле, рявкнул:
- БЕГОМ ОТСЮДА, СУКИ! БЕГОМ В УЖАСЕ!

Командир тем временем перелез на водительское сидение, перевел грузовик на нейтраль и, чуть ли не пинком открыв водительскую дверь, вылез наружу и быстрым шагом, сжимая пистолет в правой руке, поспешил обратно к бронеавтомобилю.
"Все, задраиваемся обратно, блядь, давай, живее".

В такие моменты, когда в задании не прописан заранее силовой сценарий и его рекомендуется избегать, сотруднику информационной поддержки необходимо незамедлительно сообщать о произошедшем своему руководству. Но от происходящего на мониторе девушек отвлек приближающийся рев вертолетных винтов, гораздо более громкий, чем обычно. Казалось, что машина зависла прямо над их офисом.
Сопровождаемый этим ревом, который с трудом заглушали даже звукоизоляционные стеклопакеты, в окно ударил ослепительный свет прожектора. Луч шарил по офису и смотрел прямо на девушек. Рассмотрев хорошенько, вертолет поднялся наверх.

Но шум не уходил далеко.

А еще через несколько секунд в кабинете погасли все мониторы, померкли все лампы, кроме парочки, и затихли все вентиляторы в компах.

Сверху открывался хороший вид на нехорошую ситуацию.

Мёллер валялся лицом в землю.
Бывали, конечно, у Партлоу неудачные деньки на службе, но все же лучше, чтобы их не было, правда?
Но хорошо еще, что ничком. Старая солдатская примета гласила, что раненый, который лежит лицом в землю, скорее окажется жив, когда до него доберутся санитары. А лежащий на спине - скорее всего уже вытек. Так что вызовут Мёллеру сейчас валькирий из Травмы, вставят пару трубок, накачают соком, с кикстартера мотор заведут и будет как новенький.

Гильза все не поддавалась.

С этим, конечно, надо будет потом разобраться. Совершенно не дело. С таким оружием работать невозможно.

Руки работают сами, на ощупь, каждый изгиб, каждую деталь винтовки модели "Copperhead" Алехандро знал до миллиметра, помнил каждое чувство на своих кончиках пальцев, каждый момент упругой реакции на его аккуратные прикосновения к тонким, интерактивным местам. Партлоу был озадачен. Его винтовка вряд ли могла пожаловаться на недостаток смазки, ухода и внимания. Почему тогда она себя так ведет, реагируя на Алехандро совершенно не так, как он привык? Что случилось? Он где-то совершил ошибку? Что-то сделал не так? Самое отвратительное, конечно, что она ему ничего не скажет, и придется додумываться самостоятельно, исправлять сложившуюся ситуацию методом экспериментов, проб и чертовски опасных ошибок. Но Алехандро был на это готов, ведь без его винтовки ему просто не жить.

А глаза тем временем, отдельно от разума, смотрят в пустоту рассеянным взором, одновременно и охватывая вниманием все пространство, и не фокусируясь ни на чем. Взгляд искал то, что может привлечь внимание. Движение. Странные паттерны. Неоднородности ландшафта. Неестественности.
Бродяги валялись, откисая от светошумовой, успевшие свалить на машинах сваливали дальше, трупы не шевелились, товарищи брали ситуацию под контроль, а Гирш... Гирш куда-то убежал. Куда-то в ту сторону. Он должен быть где-то там...

Партлоу возвышался над остывающим полем боя, и ветер гладил его по бронированным щекам.

Все было бестолку.

Социофобия Такаямы высунулась в полный рост. Это был не рядовой срачик в чате, где можно было сделать вид, что тебе все равно.

Ситуация осложнялась тем, что протестующие почувствовали вкус своей силы. Они загнали в угол машину силовых структур, одинокую, вдали от своей территории, и никто не спешил ей на помощь. В людях - а особенно в толпе - просыпались инстинкты. Как минимум любопытство не давало им расходиться прочь от нее. А еще каждый из них хотел видеть, что случится дальше. И осознать, насколько далеко они заходят.

Поэтому, какую бы идею не родила Юки... все они мельчали перед первобытным бессознательным, что грозило затопить экипаж - тех, кто по другую сторону - по самую крышу.
И Юки сидела парализованная, признавая свое бессилие.

ты про какую из этой ебучей сотни вертушек?

не, это не военные, у военных раскраска другая!

да какая разница чей он, это машина силовиков, у них сейчас кроме протеста других задач в городе нет

"База, это Мэджик, у нас нет прямой видимости на машину, дайте нам секунд двадцать, мы обойдем здание со стороны перекрестка и посмотрим."

Воздух становился вязким, как мед. И в этом меду увязали все. Время остановилось. Как в той игре для виртуальной реальности, с красными человечками и белыми стенами - мир не сдвинется с места, пока ты не сделаешь шаг. И все, кто кожей ощущали эту липкость - в офисных креслах, на улице или в машине - ждали, что этот шаг кто-то сделает за них. Никто не хотел быть ответственным за запуск эффекта домино, который может уронить все фигуры вместе с собой.

Первыми не выдержали бойцы.
"Сидите здесь, я пойду прогоню его," - Ким услышала голос командира экипажа, затем зазвенели железяки и открылась боковая дверь бронеавтомобиля, прежде чем Со Ен успела вставить хоть слово.
Командир показался на камерах обзора машины - весь замотанный в темно-синее, ни одного открытого участка кожи, в бронежилете и шлеме, с автоматом, плотно примотанным ремнем к груди. С высоко поднятой головой и опущенными руками, чуть разведенными в стороны, он, что-то отрывисто крича, не спеша пошел к кабине перегородившего им путь грузовика. Преодолев середину пути, он начал махать правой рукой, жестом призывая разворачиваться и уезжать.
Водитель грузовика застыл, сжимая руль обеими руками, и вытаращился на бойца.
Толпа возбудилась. Крики становились громче, люди подходили ближе.
Команидир экипажа остановился метрах в семи от кабины, махнул еще пару раз, понял, что водитель не спешит реагировать, и спокойно положил правую руку на рукоять автомата, а левую - на регулировочную петлю ремня.

ну точно, полиция, весь в синем!

смотрите, он достает ствол!

он же не собирается стрелять? они же не могут стрелять без приказа?

Мяукнул телефон.

а зачем тебе банан? свидание кто-то назначил? :Р

Штурмовое орудие покоилось у Алехандро на коленях. И весь полет до точки высадки Алехандро его рассматривал.

Любопытный образец. Боец настрелял магазинов восемь в тире NCPD с момента получения его в руки. Восемь магазинов по сорок зарядов. Пушка, конечно, со своими особенностями и конструктивными нюансами, но в ней четко был виден замысел творцов - в бесконечном стремлении к идеалу, который в своем противоречии природе жизни есть смерть, люди, насколько смогли, обуздали еще более чудовищную, чем ранее, мощь, надели на нее ошейник и заключили в корпус из высокотехнологичной химии и дорогих материалов, подчинив смертным. И на этом они не остановятся.
В мире произведено всего несколько единиц, полиция Найт-Сити получила всего одно произведение из них, над которыми трудилась огромная, многотысячная корпорация. Без преувеличения, у Алехандро на коленях, свернувшись калачиком и мирно посапывая, лежал уникальный труд поколений. Новая веха в истории человечества. Вершина достижений, одна из.

Игрушка.

Конечно, Алехандро помнил, ради чего делается то, за чем они сейчас трясутся в ави. Только его версия излагалась гораздо меньшим количеством слов, которыми описал происходящее Джонс. И заключалась она в следующем: пришло время его стороне сделать ход и забрать с поля пару фигур противника.
То есть, их послали убивать. Если бы не надо было убивать - работали бы другие.

Алехандро был ферзь, как и все, что сейчас были с ним. Они сами были вершиной, одной из. Ведь только когда ты сам на вершине, другие вершины вокруг тебя видны ясно, из первых рук, такими, какие они есть, без своих и чужих догадок о том, какие они, по теням на склонах и в облаках, которые они разрезают своими острыми концами. Еще один взгляд на "Рагнарёк". Даже имя какое, творцы точно грезят приближением конца света, когда все человечество испарится в высвобожденной ими энергии. Алехандро не думал, что у кого-либо, после того, как он переживет то же, что пережил он, и увидит те же вещи, что он видел сейчас, хватит смелости признать, что убийство - это низость и дикость, которую позволяют себе только варвары, пережиток прошлого, от которого скоро, вот совсем уже завтра, мы сможем радостно избавиться.

Убийство - это то, чем живет человек, и не нужно громких слов, чтобы маскировать это.

Конечно, оружие не убивает людей. Но если бы человек не хотел убивать, не для кого было бы производить новейшие образцы. Ведь это же так естественно. Так непосредственно.
"Мне не нравится это, и я хочу, чтобы этого больше не было." Это же детская мысль. Мысль, которая рождается в чистейших из людей, свободных от предрассудков и шаблонов. Детям не стыдно, когда они о таком думают, потому что они еще не научены знать, что такое стыд.

Поэтому его брата Серхио и застрелили тогда на углу в Балтиморе. Он просто кому-то не понравился.

Алехандро закрыл глаза, досчитал до пяти и глубоко вздохнул.

А ведь те ребята тоже играли в игру. Они играли в крутых и сильных гангстеров, воротил, вершителей судеб, прогибателей мира под себя. Пока Алехандро не сделал свой ход в нужное время, продырявив их из пистолета.
Ну и что в итоге? Кто оказался прав? Мать и тетя, которые вдалбливали Алехандро мысть о том, что то, что он совершил, ужасно, и не знали, что с ним делать, превратив взросление в ночной кошмар для неприкаянной души без ориентиров? Или же сам Алехандро, который открыл перед собой дверь, которую вообще все на свете боятся открывать, и увидел, что за ней скрывается настоящий мир, без прикрас и иллюзий, что именно за ней лежит путь к той вершине, на которой его одиночество наконец чувствует себя дома?

Сто двадцать ярдов. Слишком много для тебя, чудо. Потерпи, я с тобой поиграю потом.

"разговоры о косметике как о смерти
из достижений за всю жизнь - двадцатипятилетие
я есть только в интернете
я есть только в интернете"

//

весовой метроном на микрофоне бляъ

я ветеран сорок пятого срача в чате
на моем счету ни одного поражения
я никогда не дропаю модули кстати
эй вы все, смотрите на мое самовыражение

у меня самые сочные ерп-сцены
толпы фанаток, sex с игроками
про мои модули давно ходят легенды
и вообще ебать весь ресурс под моими ногами

но еще никого не делала лучше графомания
и за умение писать хуй не сосут уж давно
и бумага, пусть электронная, слишком податлива
чтобы даже инцел не присунул ей в лоно

но это не просто же текст, это люди
там, за экраном, посмотри, видишь!
смотрю, и от того, что вижу, мне становится тошно
и думаю, что примерно так же блевал бы гагарин

если ты - это то, что ты водишь
то ты - это жвачка в обертке фансервиса
и как и любой другой на тебя похожий
ты целиком состоишь из воды

ты прозрачный, бесцветный, абсолютно безвкусный
ты придуман и облечен в форму другими
в черноте комнаты огонек сетевой карты тусклый
это все, что ведет тебя на пути

и игроки, бля, под стать, которых мы заслужили
примитивные фетиши да слюни из пасти
посты из двух строчек, игра табуретки
зато маг, которым мечтал стать в третьем классе!

а мой образ жизни пизже вашего
не веришь? ну хуле, вместе давай убедимся
сутками сидеть на жопе и жать на клавиши
есть что рассказать маме, чтоб тобою гордилась?

так что, по сути, нет у вас никакого образа
хотя нет, погоди, только-то образ и остался
только не жизни, а так, эскапизма от социума
но даже с эскапизмом ты сумел обосраться

возможность слепить себя лучшего заново
сократилась до дешевого поощрения и вниманиеблядства
нахуй ты снова тащишь себя убогого
в рукотворный мир, где все должно быть прекрасно?

дрочить хорошо, говорит вам володька
а ты и рад верить, снимая штаны
для тебя даже симпить - это норма, оказывается
так что, в принципе, комментарии тут уже не нужны

ведь за душой ни гроша не имея
не из чего лепить себя лучше чем есть
вот и остается толька унылая дрочка
да попытки на сразу все мастерские хуи сесть

ведь они же оценят и плюсик поставят
вот те и лепят из бесформенных все что захочется
а планктон смотрит в рот и зад подставляет
и круг этот замкнутый никогда не кончится

даже деанонить тебя не интересно
ибо цифровой барьер профиля, красивый замок себя имени
скрыть может разве что то немногое
что еще осталось от вас в реальном мире

но вы же все здесь, и нигде вы больше
променяли горькую сладость на заменители
бомж-попутчик и тот состоит из большего
он хоть жизнь эту своими глазами видел

так что, по сути, нет у вас никакого образа
хотя нет, погоди, образ есть, но за ним - нихуя
самая зеленая и ухоженная лужайка плюсов в профиле
нытика, который так и не научился играть в себя

это ливонская лягуха ептэ

хули вылупились уроды
это орки из глубокой горловки
с нетерпением ждем
когда до углей догорит страна эльфов
и останется только самый озлобленный мордор
нас миллионы
извинись или будешь затоптан
угостим шампанским советским
в застенках уютных
в бокалах из стекла уранового
наше золото черное
первая баррель бесплатно
игла под гашло закопченная
да че ты, не ссы, братка
ну и что что хуй слезешь
зато своим всегда скидки
и пацанам похуй че ты терпилам брешешь
главное рядом под боком будь
и не вздумай куда с единого
нашего орочьего пути свернуть
а че ты забыл там
ты че, пидор?
а?
так бы сказал сразу
ща нарисуем тебе в туза пр
вазелином смазанный
денег нету на дюрекс
зато дюра лекс
скажи же, охуенная маза
оглянись вокруг
разве здесь не прекрасно
рано или поздно
ты кончишь
так что лучше рано
ты так не думаешь?
бля, тебе вообще думать опасно
так и будешь страдать и барахтаться
или позволишь нам
довести тебя до оргазма?

*звуки рыгания*

Скан открытых портов на почтовом сервере показал несколько распространенных протоколов. Но, то ли гугл сегодня не хотел делиться знаниями, то ли даркнет решил приберечь секреты, то ли Такаяма еще не пришла в себя после того, как чуть не опоздала на работу, но по-быстрому найти и раскрутить какую-нибудь уязвимость не удалось. Оставалось отправить письмо как есть. Состряпанное фишинг-письмо ушло и было принято сервером, судя по ответу "250 ОК". Оставалось ждать, пока жертва клюнет.
Закончив с письмом, Юки занялась Синчатом. С каждым днем найти рабочий сервис одноразовых и еще не занятых телефонных номеров в интернете, на который можно было бы принять СМС с подтверждением регистрации, становилось все сложнее, но кто ищет, тот всегда найдет. Фотография Ким, конечно, прибавляла очков аккаунту - меньше похож на фейк, да и Пьен Ё любил девушек, судя по его интернет-истории. На сообщение от "Ким" он ответил радостным приветствием, и было видно, что он настроен поболтать. Только отвечал он с задержками в несколько минут. Спустя несколько классических сообщений для начала знакомства Юки нащупала момент, когда можно было задвинуть ссылку на сайт, на что был ответ (опять же, спустя минуты две или три) "Позже гляну, сейчас занят, но спасибо, это интересно".
Вторая приманка ушла, снова оставив юную хакершу ожидать клёва.

Со стримами с мест событий дела обстояли интересно. На двух разных популярных площадках были по одному стриму. На первом стриме картинка показывала толпу протестующих в масках и респираторах где-то в центре города, которая подошла вплотную к строю полиции с прозрачными плексигласовыми щитами, стоящему поперек автомобильной дороги. Протестующие кидали в полицию бутылки и прочий мусор. С другой стороны в толпу летели гранаты со слезоточивым газом, а строй силовиком медленно, подшаг за подшагом, наступал на протестующих. Картинка была довольно четкая и гладкая, без сбоев. В комментариях, однако, сплошным потоком лились заявления вроде "this is fake", "это было неделю назад", "это запись, а не прямой эфир", лишь иногда разбавляемые возгласами типа "free Huadian!" и более радикальными.
Другой стрим, напротив, был рваный и дерганый, картика постоянно замирала, чтобы продолжиться уже с другого места. Самый длинный непрерывный отрезок видео длился секунд 15 максимум. События были примерно похожие - снова толпы людей, перекрытые дороги, возвышающиеся небоскребы вокруг, хаос и неразбериха, выстрелы гранатометов, вой сирен. Судя по кадрам - это было где-то за три квартала от самого центра города, но собрать цельное представление о происходящих событиях из этих рваных кусков было проблематично. Разве что складывалось впечатление, что активная фаза только разгоняется. В комментариях - та же дискуссия о том, что это запись, однако сторонников того, что стрим фейк, было намного меньше, а заявлений о том, что прямая трансляция настоящая - больше. Кто-то в чате пытался объяснить другим, что, несмотря на то, что мобильный интернет в центре выключен, стрим идет через mesh-сеть, собранную из подключенных друг к другу устройств протестующих - мобильников, планшетов, ноутбуков.

Ким тем временем связывалась с людьми.
После того, как загорелся огонек передачи сообщения от "Мэджик", Ким сначала услышала тяжелый шум винтов, и только спустя пару секунд - хрустящий, сильно порезанный модуляцией, лишенный всех низких частот и обертонов голос:
- База, это "Мэджик". Рад вас слышать громко и четко. Докладываю: в воздухе пока все спокойно, но в любой момент могут начать разгонять воздушный трафик над городом. Связь с "Гонцом-1" есть, по радио и через лазерный передатчик, но возможны кратковременные помехи - полиция глушит дроны, иногда попадает по нам. Горючего еще на один час сорок минут до возвращения на базу. Если старт будет в запланированное время, то нас должно хватить, чтобы экипаж покинул зону шатдауна. В общем, все хорошо. Мы, правда, не представляем, как вы собираетесь вести машину через эти толпы, но удачи вам. Ждем сигнала о начале движения, прием.

Высокий, крупный, черноволосый, в черных дизайнерских очках в толстой оправе Макс Кимура обладал многими достоинствами. Он был чрезвычайно обаятельным, всегда благожелательным, очень ответственно относился к делу... и всегда идеально выдерживал дистанцию и разделял рабочее и личное. Несомненно, этот набор качеств и позволил ему за четыре года работы компании проделать путь от рядового сотрудника техподдержки до главы отдела менеджмента.
Поэтому он без лишних вопросов поддерживал игру Со Ён в статную бизнес-леди и вел себя с ней соответствующе.
- Ну смотри. "Огненный глаз" не лежит совсем, до него иногда долетают запросы и он на них отвечает. А это значит, что на него просто идет большая нагрузка, и если он не выдает информацию нам, то, вероятно, должны быть приоритетные клиенты, на которых уходит вся его производительность, - когда Макс что-либо объяснял, он всегда делал это очень спокойно, что вкупе с его низким, почти бархатным голосом, действовало успокаивающе, - Поэтому в идеале было бы здорово договориться с полицией, чтобы они в своей сети выделили нам канал, через который мы можем подключиться к "Огненному глазу" типа как полиция, чтобы соединение не резалось его балансировщиком нагрузки. Если не получится - то все верно, мисс Со Ён, все как ты сказала, только с учетом того, что ситуация может меняться и придется постоянно запрашивать у полиции обновления по обстановке. Я сейчас уточню в полиции, кто сможет держать с нами связь, и вышлю тебе контакт, - Макс замолчал, но на такой ноте, как будто он подбирал слова, чтобы закончить мысль.
- Подожди... А все-таки, что там Юки сейчас делает?

18 ноября 2028 года
город Хуадянь
округ Чхюньвань


Одна из самых прекрасных вещей в этом городе - это закаты. Солнце, касаясь крыш небоскребов, разбивается на тысячи отражений и тонет в стеклянных волнах. А город, вбирая в себя расплескавшуюся энергию, зажигается своим огнем. Ночь за ночью.
Но темнеет здесь, в такой близости от экватора, довольно рано. Поэтому к тому моменту, когда нужно покидать свое жилище и начинать свой рутинный путь на работу, светило уже давно отправилось спать. И нужно приложить целенаправленные усилия, чтобы перекинуться с ним парой взглядов в этот самый романтичный период в работе техподдержки - период ночных смен.

Дышится легко и свободно. Свежий морской ветер нагоняет прохладу и уносит жар, который город накопил за день. Приятно покинуть душную квартирку, прожаренную солнцем (и не спасают ни шторы блэкаут, ни открытые нараспашку окна) с ее пропитанными потом простынями, и пошлепать по сырым от дождя улицам, ярко освещенным, пестрым как гирлянды под черным небом, до метро, которое пронесет тебя с одной окраины города на другую, в офис.

Город помнит тебя.

Он помнит, что твоим ключом снова открылась дверь подъезда многоквартирного дома. Он видел, как ты переходишь через дорогу на перекрестке, и забудет не скоро. Кажется, охрана в метро уже успела выучить твое хмурое лицо. Не говоря уже о датчиках на турникете, которые списывают с тебя плату за проезд, распознав твое лицо и найдя твой банковский счет в базе. Однако даже это знакомство не помогает проскочить к вагону без обыска. Сумку на ленту рентгена. Пассы волшебной палочкой металлодетектора. Внимательный взгляд сотрудника на монитор, где написана твоя - чистая - криминальная история. Раз за разом одна и та же процедура, и тебе открывают путь.
В сторону центра действительно едет много молодых людей, каждый день, и каждого из них обыскивают. На твоей памяти некоторых даже задерживали и передавали полиции. А как определяется, кто из них едет по делам, а кто - стоять в протесте? Какие признаки выдают протестующего? И самой интересно иногда поиграть в такую угадайку, пока трясешься в вагоне, когда к привычным способам коротать время в пути прибегать ну вот что-то не хочется. Но твои пути расходятся с теми, кто едет в центр, туда, где уже которую неделю полыхает протест против принятия нового закона об интеграции политических систем Хуадяня и Ченьцю. И снова не остается подтверждений тому, угадала ли в этот раз ты с образом героя гражданского сопротивления или нет.

А город-то знает секрет, и точно узнает их в толпе. Но делится своими соображениями он только с избранными.

А когда выныриваешь из метро обратно на улицы, то снова ощущение такое, как будто ничего и не происходит в городе. Здесь, в округе Чхюньвань, в двенадцати километрах от центра города, бизнес-центры чередуются с моллами и спальными районами, и нет никаких беспокойств. Лишь спешащие домой с работы люди в деловых костюмах.

Но вот только что-то уж часто носятся вертолеты над городом туда-сюда. Сегодня аж вообще.

Пройти еще три минуты от метро - и вот он, бизнес-центр, в котором располагался один из офисов InfoTac. Конечно, не небоскреб, и даже не самых внушительных размеров по меркам Хуадяня деловое здание из стекла, но все же возвышающееся над окружающими домами.
Снова посты охраны, сначала внизу на входе, потом, через лифт с системой контроля доступа, на этаже, который арендовала ваша компания - свой, со своими сотрудниками. Нельзя было не отметить, что охрана стала серьезнее - на этаже охранники уже носили на пузе пистолеты-пулеметы и не снимали бронежилеты, чего раньше не делали.

На часах восемь вечера. В отделе было, в общем-то, как обычно в такое время - большинство инженеров уже ушли, опенспейс был пуст, в половине кабинета отключен свет, лишь в углу все горели мониторы компьютеров сменных сотрудников. Однако сейчас рядом со сменными стояли начальник техподдержки и глава отдела менеджеров, и что-то с крайне озабоченными лицами обсуждали, глядя на большой экран, куда на дэшборд выводилась вся самая важная информация на текущий момент.
- Сейчас вот когда последнее обновление было? - спросил у саппортеров Вужоу Пэн, ваш начальник.
Ему отвечал Юн Да Сон, инженер техподдержки, полноватый парень, который вечно ходил с сальными волосами и недовольным лицом.
- Семь минут назад. Ну я ж говорю, оно флапает и иногда прогружается, но...
- Ну а у полиции может есть стабильный коннект? Вы связывались с ними по этому вопросу? - вмешался в разговор Макс Кимура, менеджер.
Секундная пауза и тяжелый вздох Да Сона говорил о том, что с полицией никто не связывался. Он выпрямился в кресле и бросил раздраженный взгляд на Макса, после чего нехотя протянул:
- Я не думаю, что что-то поменяется. Тоннели они нам так быстро не предоставят. Максимум это придется просто на телефоне с ними висеть, чтобы они рассказывали, куда масса движется.
Макс даже не стал возражать - хотя, вообще-то, договоренности с полицией находились в первую очередь в его компетенции. Видимо, был согласен с выводами Да Сона.
- Пфф... - протянул Вужоу и, наконец, обратил внимание, что ночные сменные пришли на работу.
Повернувшись к вам и приветственно помахав рукой, он заговорил:
- Девчонки, привет! - вид у него был помятый и слегка растерянный, но он, хоть и глядел куда-то мимо, говорил четко и без остановки, - Сегодня у вас будет интересная ночка. Из здания городской администрации с улицы Лай Чи Кок где-то через час стартует наша машина спецсвязи с секретными документами и поедет в сторону аэропорта. Весь центральный район сейчас забит протестующими, там просто мясо, сегодня они прям разбушевались. Вам нужно будет как-нибудь провести машину через толпу, где будет народу поменьше, чтобы на нее не дай бог не набросились и не растерзали. Но проблема в том, что "Огненный глаз" из-за большой нагрузки че-то прилег и картинку выдает дай бог раз в пятнадцать минут, - Вужоу сделал паузу и перевел дух, - Что-то надо будет с этим придумать. А, ну и все как обычно, мобильный интернет в центре города сегодня тоже глушится. Вы можете попробовать насесть на уши полиции, чтобы они вас координировали, но она там работает вовсю, у них своих забот сейчас хватает. Как уже сказал, сегодня что-то обостряется картина, - Вужоу начал тараторить. Видно было, что он довольно сильно взволнован. Кажется, он и сам это уже понял, поэтому снова взял паузу, подышал и собрался с мыслями. Макс все это время стоял чуть позади него, поглядывал на вас и почесывал подбородок.
- Что еще... А. В воздухе будет вертолет связи, коннект до машины будет через него. Сейчас заступите - выйдите на связь с вертолетом и экипажем первым делом. Контакты я вам в Вуаньдо скинул. Ну и вообще постарайтесь не расслабляться сегодня, чую, ночью еще будут сюрпризы. Сегодня из админов дежурит Ливей Дун, но я ему сказал, чтобы он не выебывался сегодня, потому что не до того. Так что не стесняйтесь и не бойтесь. Так, ну вроде все. Я поехал домой хоть поспать немного, сил уже нет. Если что - звоните. Спокойной ночи.
Макс проводил взглядом попрощавшегося со всеми и покинувшего кабинет Вужоу, после чего сказал:
- В принципе, можно попробовать пару людей послать на улицы с какими-нибудь девайсами, - низкий задумчивый голос Макса был неожиданным контрастом после нервного, сбивчивого доклада Вужоу, - если у вас будут какие идеи, как это можно использовать. Ладно, я к себе. Я буду в офисе еще несколько часов, если что, обращайтесь.

Что ж. То, что "Огненный глаз" не отвечал на запросы, было плохо. Очень плохо.
"Огненный глаз" - это мунициальная система, которая собирала данные со всех городских систем цифрового мониторинга в единую базу и предоставляла API для оперативного доступа к ней некоторым структурам. В эту базу сливалось все - детализация звонков, цифровые отпечатки с привязкой к гражданину, отметки распознавания на городской системе видеонаблюдения, перемещение личных транспортных средств, история электронных платежей в банковских терминалах города, поездки на метро, вызовы врачей - словом, абсолютно каждое действие, которое проходило через интернет, оставляло след, и этот след оседал здесь.
Именно доступы к системам вроде "Огненного глаза" и были причиной, почему беседы со службой безопасности при приеме на работу были такими тяжелыми и нервными, и почему у каждого из сотрудников стояло по несколько подписей на обязательствах о неразглашении. Весь InfoTac, фактически, был в шаге от уголовного преступления. Как с точки зрения возможности рядового сотрудника наворотить делов с использованием доступной информации, так и с точки зрения пограничной области закона, в которой он действовал.
Если бы система работала исправно, то задача была бы проще простого - найти визуально самый незаполненный людьми маршрут да объяснить водителю, куда ехать.

Когда брифинг закончился, ваши сменщики наконец стали выключать компьютеры, чтобы передать вам рабочие места и пойти наконец домой. Машины сменных сотрудников были подключены к шкафу бесперебойного питания, поэтому они были одни на всех и каждый раз нужно было вставлять свой жесткий диск в начале смены.
Но перед тем, как выключить свой компьютер, Ченглей, тихий парень, который все это время прятался на своем месте за Да Соном, жестом, по-заговорщицки подозвал Юки к себе показать что-то на мониторе.
- Смотри.
На экране Юки ждало целое панно из нескольких окон. В одном окне - фотография какого-то молодого человека, явно с записи камеры уличного видеонаблюдения. Код камеры, отметка времени, имя распознанного человека, все атрибуты. В других - краткая сводка по человеку из "Огненного глаза".
- Это один из координаторов протеста. Попался сегодня в видеонаблюдение, еще когда апишка не сдохла. Я достал его логин в Синчате. У него же по-любому должен быть доступ к информации по движению протестующих. Как думаешь, сможешь его похакать?
Поводив немного курсором по экрану, словно отмечая на своей презентации точки интереса, он закрыл все окна и выключил компьютер.
- Я тебе скинул все. Давайте, удачи вам сегодня.
А Да Сон, кажется, даже не попрощался.

Смена началась.

В какой-то суматохе проходило время после возвращения в лагерь. Кто-то носился по территории, пытаясь появить для своих машин важные детали, кто-то, по слухам, поел трофейных карсландских стимуляторов и чуть не загремел на гаупвахту, кто-то шланговал, деля вид, что слушает какую-то лекцию. Кого-то вообще пересадили на трофейную зенитку, и Ирвин даже представить не мог, каких усилий счастливчику требовалось для быстрого освоения новой машины с интерфейсом на другом языке. А когда он узнал, что участь выпала Кокенуа, потому что его танк отбуксировали подальше и взорвали, и вовсе озадачился.

Ирвин проводил инвентаризацию, в чем ему помогал Хейз - каким бы овощем он ни выглядел после боя, но хотя бы снаряды он помог пересчитать. После того как было оценено состояние машины, выявлены неисправности и определен фронт работ, пошел добывать спасенное с танка Кокенуа, пока кто другой не утащил. В частности, его интересовала внешняя система спутниковой связи да снаряды, благо совместимых 125-мм орудий в роте кроме его танка было немного и он мог забрать их хоть все.
Когда он вернулся к танку с погрузчиком, на котором лежали остроносые подарки, его уже пожидали две новости. Одна хорошая - нагрянул с визитом помощи братскому экипажу танкист сержанта Бертони и уже возился в сломанном стабилизаторе главного орудия. Плохая - у Возняк откровенно не ладилось с починкой прицельного компьютера. Ирвин попытался помочь ей разобраться в проблеме, но быстро стало понятно, что в электрике мехвод была явно сильнее командира экипажа. Поэтому, когда на огонек слетелся еще и комроты собственной персоной, облегченно выдохнули и Бернард, и, кажется, сама Ева. Ирвин - потому что появилась уважительная причина прекратить позориться перед бойцом, а Возняк, думается, потому что можно было больше не сдерживать подавляемые субординацией намерения послать неумелого помощника куда подальше. Оно и к лучшему.

Ирвин спрыгнул с брони, отряхнул руки и вытянулся перед командиром, исполнив воинское приветствие. Однако, не зная заранее, какие именно вести принес Арчибальд, старался держать непроницаемое, неподвижное лицо.
Вот же старый хитрый лис, ты мои беспокойства как, по лазерной связи почувствовал через броню-то? Интересно, конечно, думал Ирвин, но продолжал слушать. А вот вторая часть речи каптана и вовсе воспринималась с недоумением. Старый что-то совсем раскис. Или же он знает побольше прочих, после общения с высшим командованием-то. Бернард почти раскрыл в ответ рот, чтобы задать свои вопросы, полные скептицизма, но вовремя закрыл его, сделав вид, как будто чешет губу зубами. Он вспомнил, что дал себе слово присмотреться к командиру и уже сделал для себя вывод, что Гарольд, в общем-то, знает, что делает. Да и начал Гарольд уж слишком лихо и точно, тут крыть нечем было. Воспоминания сопровождались отрешенным взглядом в сторону и медленным набором в грудь воздуха. Вернув взгляд на капитана, Ирвин ответил:
- Благодарю за оценку, капитан, сэр, это честь для меня. Не беспокойтесь, если и погибать, то точно не после вас.

Точно. У него во взводе теперь карсладнская зенитка.
Оставив Возняк наедине с компьютером, наказав Хейзу промаркировать насечками и погрузить в боекомплект и свежераздобытые снаряды тоже, а Уайту поручив ответственнейшее задание появить бутылку виски, как только тот закончит установку нового модуля спутниковой связи, Бернард пошел разбираться, в каком состоянии находится трофейная техника и особенно ее новый командир.
А состояние было откровенно странное.
Ходовую худо-бедно починили, но добиться от Кокенуа, сможет ли это творение сумрачного карсландского гения стрелять и что нужно сделать, чтобы привести зенитку в боеготовый вид, он так и не смог. Ивандро все твердил про какие-то фургоны с радарами и что нужна помощь других механиков, но получить внятные ответы на вопросы, зачем радары, в чем причина неисправности орудия и почему оно не может быть отремонтировано силами его экипажа самостоятельно, Бернард так и не смог, и был готов поклястся, что дело было не в языковом барьере и не в акценте Ивандро, а в чем-то еще. Какая-то мутная речь была у сержанта, необычно мутная. Неприятно мутная.

От Ивандро Ирвин уходил еще более озадаченный, чем до этого, думая, что же, мать его, делать с ним и с зениткой. Напрягать МТОшников? Искать добровольцев, чтобы осмотрели орудие? Приказать провериться в санчасти?

...позже он узнал, что Кокенуа списали - он хапанул слишком большую дозу облучения.

Как оказалось, Еве действительно только и нужно было, чтобы ей не лезли под руку - к возвращению командира прицельный компьютер был в полном здравии. А тут и сам Бертони подоспел и уже подшаманил поврежденный КАЗ, чем несказанно порадовал загруженного мыслями Бернарда. Оставался, по большому счету, только комплекс косметических мероприятий, который назывался "марафет", чтобы эта инспекция не нашла до чего докопаться. Конечно, свинья везде грязь найдет, как известно, однако Ирвину хватило маразма и в танковой академии и ему было глубоко плевать на реакцию штабных холодцов на внешний вид его машины, прошедшую жесткий бой, и он даже был готов к возможным последствиям своего манкирования, поэтому особо упорствовать над приведением танка в подиумный вид он не настаивал. Разобравшись с марафетом, Ирвин с добровольцами из его экипажа и снарядом калибра 0,7 отправился на тактическую вылазку до машины Айронсайд-211 с целью нанесения уважения новым сослуживцам и отметки всех пораженных за бой целей тостом.

Ирвин все-таки был сынком богатых родителей, помимо всего прочего, и привычки веселиться с дорогим алкоголем и в элитных клубах не собирался предавать. А потому намеревался и тут устроить мини-сабантуй, даже если был риск залететь. Молодежь гуляет, расступись.
...и, если совсем уж честно, то не прочь был бы и выведать, а не завалялось ли у кого в лагере еще той самой легендарной танковой шоколадки.

Если бы не Уайт, который не утратил меткости после беготни по отделению со снарядом в руках и умудрился ухлопать еще один легкий танк республиканцев, Ирвин совсем бы потерял самообладание в этом крещендо дерьма, что лилось на его голову.
Но все осталось позади. Недобитки отступали. Авиация добивала пехоту и минометы. Пехота союзников связывала соединения врага ближним боем. В черных тучах мясорубки прорезался робкий лучик передышки. Первый бой завершен, и экипаж, пусть и потрепанный, но дожил до его конца и показал результат. Это огромный успех.

Противников разнесли, и рота отступала назад. Ирвин в глубине души был безмерно благодарен Арчибальду за то, что он избавил его от головной боли командования взводом, однако понимал, что вечно это продолжаться не может, а потому даже сейчас не мог просто взять и оставить размышления о том, какие решения он бы принимал, имея людей под рукой. И поэтому он и смотрел на отметку танка Кокенуа с неприятным чувством - парни попали в мясо, один погас сразу, остальные разбежались кто куда, а сам Ивандро вообще за каким-то хреном решил оставаться в протекающей коробке. По-хорошему надо было вставить ему пизды хотя бы по радио, чтобы прекратил маяться дурью. Но - сейчас это работа Арчибальда. И он ей уже занимался. И хрен ты что с этим сделаешь.

- Возняк, - голос Ирвина все еще был напряженный, - задним ходом отступаем к ущелью, как приехали. Джордан, смотри в оба, ищи цели. Хейз... Хейз!

Он не отпускал себя до самой позиции, на которой они наконец остановились. Когда машина встала, Ирвин отлип от приборов и мониторов, откинулся в кресле. Медленно, выдувая из себя напряжение, выдохнул. Резко ударил в потолок кулаком, ставя свою точку в битве на подступах к городу, и вылез из кресла.

Достав флягу с водой, Бернард присел рядом с Хейзом и начал аккуратно лить ему на лицо воду, пока тот не начал отплевываться от жидкости, что затекала ему в нос и рот. Когда заряжающий начал подавать признаки жизни, Ирвин закрыл флягу и кинул ее на пол, после чего схватил Артура за бронежилет, встряхнул и начал плеваться ему в лицо словами:
- Ты под трибунал захотел, боец? Или просто жить надоело? Кто нам пушку заряжать будет? Как мы врагов ебашить будем? Очухался? Чтобы ты не забывал, нахуя тебя вообще сюда засунули, сейчас на каждом снаряде в укладке на дне нацарапаешь буквы его маркировки, ты меня понял? Вперед, блядь, потом проверю!

Командир экипажа встал и выпрямился, насколько теснота кабины позволяла. Перевел дух. Остановившись посреди боевого отделения, уперевшись руками в потолок, переводя взгляд по очереди на каждого из членов экипажа, Ирвин обратился к людям:
- Ну вы, блядь, и сборище самородков. Отличная работа, без шуток. Показали результат и даже почти не обосрались. Значит, слушайте сюда. Сидим на точке, обороняем, караулим, передохнуть немножко времени есть, но сильно не разлагаться. Тебя это не касается, Хейз, у тебя важнейшее ответственное задание. Возняк, со мной наружу, пойдем проветришься да заодно осмотрим танк на предмет повреждений. Уайт, сиди на посту, смотри в оба, если увидишь противника - кричи.

С Евой они обошли танк и осмотрели его со всех сторон, сверху и снизу. Ирвин несколько минут стоял возле своего люка и разглядывал место, где крышу пыталась пробить управляемая ракета, да так и не пробила. Завораживающее зрелище. Последствия чудовищной силы. А все равно не хватило.
Перед Возняк он делал вид, что ничего не произошло. И когда он снова спустился в кабину и достал воду, сухое горючее и пачку чая и вернулся с этим на свежий воздух, как ни в чем не бывало сказал ей:
- Сходи к ребятам, пособирай у них кружки, сейчас чай будем делать.

Буйствовал огонь, озаряя долину адским пламенем. Свежий ветер смешался с запахом гари. Горизонт все сверкал рукотворными молниями. Доносились издалека могучие раскаты грома. А пар из фляги с закипающей водой тоненькой нетронутой струйкой вился к неспокойному небу.

саундтрек: ссылка

Момент осознания: "Не успели, бля..." - и по броне замолотили снаряды.
Ирвин просто впитывал, даже не пытаясь думать, мотая головой то в одну часть боевого отделения, то в другую, ловя индикацию отказов систем и звуки, которые бы нашептали, какие органы боевой машины повреждены. Мозг был отключен почти что в защитных целях. Животное, если переживет обстрел, потом расскажет командиру, что произошло.

Броня крепкая. Одна за другой противотанковые гранаты разбиваются о сталь, не нанося вреда. После третьего попадания Ирвин уже перестал сжиматься внутри при каждом толчке, словно поверив в то, что их сегодня уже не достанут.
Сломали спутниковую связь. Терпимо.
Разбили КАЗ. Этот укол почувствовался внутри Ирвина очень остро. Это сильно уменьшало шансы на выживание и подрезало наглую самоуверенность самца.
С последней ракетой, пришедшейся в крышу, Бернарда чуть не выбило из кресла. Он успел принять позу звезды и стабилизировать свое положение, упершись локтями в стенки, одновременно следя своим восприятием за тем, как экипаж болтает по корпусу. Заряжающий не сумел подстроиться под происходящее, и его свалило на пол. Уайта мотнуло, но он сохранил баланс, и его присутствие в кабине ощущалось все так же жарко. Мехвод вскрикнула где-то внизу - ага, значит, живая. Но потом она обернулась на Ирвина и задала ему вопрос, который показался как будто из другого мира.
Она не здесь. Она не понимает.

Наконец после мучительно долгого ожидания раскрылись серые цветки дымовых завес с конфетти дипольных отражателей, и можно было перевести дух и проанализировать ситуацию, что складывалась с машиной.

- Ты живая? Артур, живой? Джордан, живой? - он верил, что личное обращение и использование имен взывает к людям получше уставных порядков.
Бернард не чувствовал заряжающего - на его месте был только забившийся в угол комок защитных реакций, не способный действовать.
"Слякоть..." - выругался Ирвин про себя. Худо-бедно слаженный механизм экипажа Айронсайда-221 пошел вразнос.

Параллельно голос командира роты в эфире доносил до Ирвина еще более неприятные вести - их с Арчибальдом и Бертони остались только три боеспособных машин в отделении, что на фоне ситуации внутри Айронсайда-221 выглядело как невеселая шутка. И, слушая Гарольда, Ирвин вдруг осознал, что все это время мехвод Возняк смотрит прямо на него и ждет ответа. Сначала он озадачился не на шутку - что она от него хочет? Веди танк, у тебя органы управления спереди, а не сзади! Но потом понял, что она пребывает в состоянии, когда ей больше некуда, кроме как к Ирвину, идти. И если он сейчас не сможет ей ответить, то Ева поплывет и он ее потеряет. Этого он не мог допустить. Но самообладание командира улетучивалось, и единственной энергией, которая осталась у него, чтобы воздействовать на экипаж, оставалась агрессия.
Командир танка поймал взгляд Евы намертво, не отпуская, вдохнул и изменился в лице. Вложив всю ярость, продавливая ее глазами до глубины души, он начал вкручивать в нее свою волю:
- Какое развернуться, дура? Хочешь, чтобы нас в жопу выебали? Я тебя щас сам выебу! Руки на руль и делать что скажу! Поворот направо на сорок пять и тормози! Поняла? Быстро, блядь, соберись! Направо на сорок пять и стоп!
Когда Ева отвернулась от него и вернулась к управлению, Ирвин зажмурился и встряхнул головой, прогоняя ярость из головы. Она свое дело сделала, теперь будет только мешать. Остается проблема - заряжающий недееспособен. Но чтобы что-нибудь с ним сделать, Бернарду нужно было бы разорваться. Поэтому не сейчас.

- Это 221, повреждения средние, продолжаем бой!

- Джордан, быстро, подорвался и засунул кумулятивный в пушку, бегом! - в это же время Ирвин был занят изучением карты и поиском целей. Сделать можно было немного, поэтому решать нужно было мудро. Да, придется стрелку запыхаться, но что поделать. Все равно у него время было, пока Ева не закончит маневр, а на ходу стрелять с отказавшим стабилизатором было сомнительной затеей - Как только остановимся, выстрелишь по ЛТ-3, понял?

Но, видя, что что-то у Евы не ладится, Ирвин решил испытать судьбу и, не дождавшись полной остановки, рявкнул:
- ОГОНЬ!

Убил.

Убил, блядь.

С затылка побежали горячие наэлектризованные мурашки, по черепу прямо к глазам, неотрывно смотревших на дисплей, в котором из колодца башни полугусеничной машины распускался огненный цветок, да по позвоночнику вниз. Разгоряченному сердцу тесно в груди, плечи распрямляются, бронежилет начинает давить на дышащие полной грудью легкие, да в паху воспаляется пламя.
Смотрите-ка, я живой, да еще какой, а они - нет.
Ирвин медленно, с шумом выдыхал через приоткрытый рот, приподняв руки над органами управления и смотря, как они мелко дрожат. Зажмурился. Досчитал до трех. Вспомнил, где он находится, снова впустил в свой пустой разум фоновый шум боевого отделения танка да пробивающийся внутрь рев турбины да скрип гусениц. Вспомнил, кто он и что делает.
Я командую этими людьми, а эти люди убивают людей.
Он чувствовал, как гайки в его тормозах в голове медленно слетают с резьбы после этой первой уничтоженной машины врага вместе с экипажем. Нарушено величайшее социальное табу - и здесь это было нормально и даже ожидаемо от него.
А где исчезают запреты, там просыпается животное.
Я - живой. И я могу все.

- ХОРОШ! - рявкнул он на все отделение, комментируя удачное попадание Джордана из пушки по республиканской машине. Блядь, да мы с таким экипажем просто всех порвем к чертям собачьим.
Все внутреннее пространство в танке было буквально заполнено Ирвином, он растекся по каждой щели. Скованность новичка и светские манеры приличия испарились, и телу уже было не удержать рвущееся наружу существо. Оно откликалось на малейшее движение сослуживцев, на каждый звук систем, на каждый скрип, выбивавшийся из нормы. Ему уже было все равно, как он выглядел в глазах подчиненных - он управлял тем, как он выглядит. И тем, что происходит.

Назад дороги уже не было, и зажав спуск пулемета, Ирвин уже четко понимал, что он, возможно, сейчас убьет еще кого-нибудь. Понимал в полной мере. Потому что до того момента, когда ПТУР открыл его персональный счет, ничего он не понимал, как бы ни хотел верить.
Теперь у него не осталось иллюзий. А где нет иллюзий - там кристалльная прозрачность восприятия.

...спокойный голос командира роты как будто напомнил Бернарду, что он человек и, вдобавок, офицер с образованием и уставом. Животное подвинулось, пуская офицера за рычаги. Но не ушло. Оно теперь никуда не уйдет.

- Айронсайд-221, - снова подтвердил получение приказа своим коротким позывным, но даже голос изменился, стал глубже и спокойней.

А экипаж-то неплох. Свое дело знает. Пару машин ухлопали-таки в первом же бою, пусть и не напрочь. Практика дошлифует остальное. Но а сейчас...
- Не расслабляться, бой еще не закончен!

Когда так много людей топчется вокруг одного места, старайся-не старайся не нарушать тишину, а кто-нибудь рано или поздно ослабит концентрацию на мгновение и выдаст себя, а заодно и всех вокруг. Особенно если это нетренированный боец, который не привык сидеть в засадах и чей стиль - ураганный штурм и неослабевающий натиск.

Не то чтобы Тайрон совсем не был приспособлен для скрытных ночных операций - в конце концов, для этих целей он даже обладал некоторым врожденным преимуществом. И в этот раз у него получилось подойти к двери так, чтобы вообще не издать звука, хотя он на ходу сдвигал пистолет-пулемет на ремне вниз и вынимал из подсумка гранату, а это вещи, которые нет-нет да и звякнут - антабкой ли по корпусу, кольцом ли об оболочку, люфтящим ли раскладным прикладом или прочими деталями.
Но увидеть или услышать чего особо интересного, впрочем, не удалось, особенно в темноте, когда все потушили свои фонари. Все было без интриги - закрытая дверь в бетонной стене. Без замка, должна открываться просто поворотом ручки.
Те, кто сидели за дверью, сидели тихо. Но Бенни же не просто так привлек всеобщее внимание к двери. Наверно, ему не послышалось.

В темноте не разберешь, в каком состоянии дверь. Скрипит ли ручка или петли.
Чу!
По лицу Тайрона скользнула узенькая полоска света через тонкую щель между дверью и косяком. Слишком тонкую для того, чтобы через нее можно было что-нибудь рассмотреть. Подрожав немного на месте, она убежала куда-то вниз и исчезла.

Воздух будто остановился и наливался духотой с каждой секундой, пока бойцы собирались вокруг двери и решались на штурм.

Николу явно выбил из колеи резко погасший свет. Водя фонариком по стеллажам, он видел, как играют тени от каркасов, коробок и всякого барахла, и причудливо падают на такие же заваленные хламом стеллажи дальше в ряду, и все это вихрем сворачивалось в узор, в котором можно было даже черта лысого во плоти увидеть.
А в том, что в тишине, которая пришла на смену грохоту выстрелов, даже самый мельчайший шорох дорисовывался мозгом в шепот дьявола за спиной и голоса каких-то несуществующих людей, и вовсе не было ничего удивительного.
Одно только успокаивало - товарищи вроде ни в кого не стреляли пока, поэтому справедливо было предположить, что в стеллажах правда никого нет. А то, что чудится - ну, наверно, возраст. Да и зрение уже не то, тем более к концу дня да в темноте.

Тайрон тем временем двинулся вперед на разведку, в некотором роде компенсируя тем самым затупы Николы. Осмотрев ранее не исследованный сектор, боец ничего, кроме еще одной двери, не увидел. Дверь ничем особенным не выделялась. Обычная межкомнатная, не хлипкая, не бронированная. Просто дверь. Закрытая, без замков.
Врагов, прячущихся по углам, он тоже не увидел. Да и прятаться там было негде.
Адреналиновая тяга медленно выветривалась, и дрожащие по краю поля зрения тени тревожных очертаний нет-нет да и начинали напрягать. Впрочем, Тайрону к этим побочкам было не привыкать.

Томоюки осмотрел закуток с тремя дверями, в котором он оказался, не нашел в нем никого, кроме себя, и двинулся на исследование пространства, которое было отделено от Тайрона и Николы тонкой стеной. Впрочем, сектор уже покрывал Тайрон, и Том ничего нового для группы не увидел.

По пятам за ним тихонько шел Бенни, стараясь не звенеть рассыпанными по полу автоматными гильзами, которыми усеял все пространство китаец, выпустивший полный магазин впустую. Что за неудачник, а. На ходу Бенни прислушивался, как к издаваемым собой звукам, так и к окружающим шорохам.

И когда он дошел до глядящих друг на друга дверей, он вдруг отчетливо услышал, как кто-то щемится прямо за дверью. Одиночный хрустящий скрип подошвы с налипшей на нее землей по бетонному полу.
Кто-то определенно ёрзал на месте.

Чем больше Ирвин видел командира роты в деле, тем больше он ему нравился. Сумел и себя обозначить, и превентивно щелкнуть по носу тех, кто мог бы неверно истолковать успех убеждения подполковника. Красиво.
Возражений или дополнений у Бернарда не было. Пока что.
"Я бы на его месте себя бы тоже одного не пустил".
С удивлением услышал свою фамилию в весьма патетическом возгласе из уст... Айвенго? черт, как же его, командира танка из его взвода. Не смог понять по его черному лицу, какой смысл вложил тот в свои слова, и решил пропустить мимо ушей.

Когда МТО наконец привезли снаряды к танку, Ирвин выдохнул с облегчением. В суете передислокации, знакомства с новым театром, акклиматизации к погоде и социуму некоторые хлопоты подготовки его танка к бою совсем вылетели у него из головы. Конечно, это был практически залет, по крайней мере, в глазах самого Ирвина. Забыть про снаряды и даже не проследить, чтобы танк был полностью укомплектован вовремя. Это маленькое происшествие немного приземлило его, теперь он хотя бы начал обретать понимание того, откуда берутся тупые косяки.
Полюби себя, сука, и перестань ненавидеть других. Ты ничем не лучше.

Ирвин стоял в сторонке, осмысливал произошедшее и медитативно залипал на процесс укладки боекомплекта в танк. Думал о своем месте в жизни. Думал о природе войны. О природе людей. О несправедливости и о том, что черт бы с ней. О том, как, черт возьми, прекрасна эта машина. Наблюдал попутно за его экипажем. Не придумал пока, как реагировать на натянутые отношения между заряжающим и стрелком. К этому нужно будет потом вернуться. Или нет. Посмотрим. С интересом отметил, что с его мехводом возился капрал из его роты. Ирвин еще не со всеми успел познакомиться, но было приятно, что его танк и экипаж не обходят стороной, как прокаженных, а даже помогают освоиться.
"А почему они должны обходить? У тебя, что, на лице написано, что ты мудак гнилой? Успокойся уже."

- Капрал... Соботка! - обратился к нему Ирвин, когда тот закончил с Евой и спрыгнул с брони на землю, пытаясь незаметно прочитать фамилию на его форме, - Приветствую. А для меня можете пару советов дать?

...

Наверно, он прокрутил в голове вообще весь свой курс в академии, когда сидел в башне полностью готовой к бою машины. Баллистика. Внутренняя баллистика. Материаловедение в терминальной баллистике. Машиностроение. Сопротивление материалов. Теоретические основы радиосвязи. Прикладная криптография. Атаки "человек-в-середине". Устойчивые шифры. Тактика. Стратегия. Логистика. Прикладная математика. Задачи на графы. Учет кориолисовой силы при стрельбе баллистическими, оперенными и управляемыми танковыми боеприпасами на дистанции больше тысячи метров. Таблица энергий запреградного воздействия и вспомогательных поражающих факторов различных танковых боеприпасов против стандартных типов бронирования на дистанциях 10/100/1000 метров. Химические составы негорючих комбинезонов танковых экипажей. Инструкция по аварийному покиданию танка. Первая помощь. Выживание. Маскировка.
Интересно, что из этого реально понадобится сегодня?

Потом по связи раздались голоса, и военная машина закрутила шестеренками.

- Это Санрей 2-2, вас понял.

- Ну что, lads, заводимся и задраиваемся. Уайт, все дальномеры выключить, использовать только пассивные сенсоры для обнаружения до приказа. Возняк, следуй за Санреем-2 по левую сторону, держи дистанцию 30 метров. Как что увидите, пофиг что - сразу же докладывайте. По нам будут стрелять - это нормально, так и должно быть, так что не бойтесь. Ну поехали.

"Помолиться кому, что ли? Да, вроде, некому. Черт с ним."

Такое бывает. Некоторые называют это состояние "потоком". Кто-то считает, что это чистейший дзен. Кто-то скажет "наркоманы проклятые", намекая на химическую стимуляцию мозга.
Разум чист, нет внутреннего диалога, нет сомнений. Вся Вселенная проходит через тебя, а ты - через нее. Вот иначе откуда тебе знать, что в расхоящемся веере пуль ты нашел именно то окно, в котором тебя минует событие, могущее оборвать твою жизнь? Или откуда знать, что враг точно не успеет тебе ответить, пока ты подходишь к нему и вскидываешь винтовку, чтобы грубо нарушить его планы на будущее? Думаешь, это ты сам все это понял? Не смеши. Если ты этого понимал, то что-то я не слышал твоих мыслей, в результате которых родилась уверенность.
Это тобой говорит Вселенная.
Второй китаец, зарубку на память о котором Бенни сможет после сегодняшней ночи засечь на прикладе, снес спиной телевизор, падая назад. Не было никаких шансов выжить после такого выстрела, одним только газовым выхлопом можно было пробить череп. Телевизор с громким треском приземлился на пол экраном вниз. Музыка стихла. Упавшее тело пригвоздило его к полу.
Бенни даже не заметил, как его сердце стало биться быстрее. Для него и без лишнего впрыска адреналина все вокруг выглядело ненужно суетливым.

У Тайрона все было по-другому. Если философию плавного движения Бенни через бой можно было озаглавить как "ничего лишнего", то у черного шустрилы лейтмотивом точно было "ни мгновенья впустую". Если не можешь стрелять - кричи, чтобы враги испугались. Если не успеваешь быстрее соперника - то переломи это. Ты должен быть лучшим. Быстрейшим. Первым. Не дай им ни секунды передышки.
А если есть патроны в магазине - значит, надо выпустить их все.
Зашипело где-то у сонных артерий, и горячая волна мурашек пронеслась по телу. Восприятие разогнялось. Физически ощущаешь, как опережаешь скорость того мудилы за укрытием на полкорпуса... на корпус... Ну все, можно действовать!
Не замечаешь, как от впрыснутого в кровь адреналина мелко потряхиваются руки, а глаза вылезают на лоб. Все, что ты ощущаешь - это приятное чувство в затылке, как будто на вписке у твоих хоумис под молли сочная сучка чешет твою бошку этой штукой, похожей на огромную птичью лапу с тонкими, но длинными когтями. И как звуковые волны выстрелов проходят по всему твоему телу, прикольно щекоча под легкими. И как где-то на краю восприятия неосознанно чувствуется расстояние от колонны, в которую прилетела пуля, которую не смог направить куда надо, до тебя, выраженное в задержке от волны выстрела до волны щелчка.
Как же прёт-то, а.
Китаец не смог укрыться. Ему прилетело по ноге, которая торчала из-за укрытия, в руку, которой он держал оружие. От боли он потерял сознание и начал медленно съезжать по колонне вниз, а Тайрон с фанатизмом провожал его прицелом и даже не думал отпускать спуск, все нашпиговывая его свинцом.
По коридору разлетались куски мяса, выдираемые пулями из тела. Одна пуля пришлась в глаз, и голова китайца, уже безжизненно осевшего на колени и опершегося плечом на колонну, откинулась назад, словно катапульта, запустившая кусок черепа куда-то далеко назад. Тело потеряло равновесие и распласталось по полу, но дырок в этом дуршлаге, из которого сочилась кровь, становилось только больше.
Пока "крыжовник" не клацнул затвором и не остановился.

Никола хотел добавить. Но не успел выйти на прямую видимость - его бахнувшийся товарищ уже залил противника огнем. То, что Тайрон бахнулся, было видно невооруженным глазом. С таким самозабвенным остервенением жать на спуск, забыв про все на свете, нормальный человек бы не стал.
Он подоспел к Тайрону как раз к тому моменту, когда тело китайца съехало на пол, поэтому у Николы не было времени понять, жив тот еще или нет. Он вскинул винтовку и вжал спуск, но ничего не произошло.
Неполадка.
Повезло, и достаточно было просто рвануть на себя рукоять заряжания, чтобы булл-пап плюнулся стреляной гильзой и зарядил свежий патрон.
Тайрон уже перестал стрелять, китаец совсем перестал шевелиться, а вокруг уже вообще все стихло. Но, чтобы сделать вид, что он не зря сюда бежал и не зря словил клин, Никола все равно пустил в то, что осталось от головы бездыханного тела, еще одну пулю, поставив точку в этой перестрелке.

А Томоюки все это время держал на прицеле смежную комнату дальше в глубь здания в ожидании, пока оттуда не полезет еще подкрепление. Но из освещенного дверного проема никто не вышел.

Воцарилась тишина, как будто время остановилось в ожидании, как кто-то своим движением запустит его снова.
Но прошло секунд десять, и во всех комнатах и коридорах с громким щелчком откуда-то из недр дата-центра одним махом погас свет.

Кибер-атака началась.

"Куда я попал, блядь."

Почти весь брифинг Ирвин прятал лицо за надвинутой на лоб ладонью, словно страдал от похмелья и пытался скрыть мутные глаза, мешки и морщины от присутствующих. На деле же он закрывался от необходимости взаимодействовать с тем, что видел вокруг. Не так сразу. Это пока что чересчур.

Он видел бардак в академии. Он привык к бардаку в академии. Дегенератам-преподавателям, животным-офицерам, гребанным фанатикам с пропагандистскими проекторами вместо глаз, атмосфере полнейшей оторванности от реального положения дел и возвышенной уверенности в том, что все, даже совершенно дикие вещи, в конечном итоге приведут человечество к счастью.
Он научился жить в этом бардаке, он сумел упорядочить для себя некоторые элементы этого бардака, чтобы не съехать и не дать им выдолбить из его головы мозг и засунуть туда эту тупую программу поведения. Конечно, когда началась война, план обучения и настроение слегка изменились, некоторые офицеры как будто вспомнили о том, что они - реальные люди в реальном мире, и если поддерживать эту полную чушь, то все вышедшие из-под их крыла просто, блядь, сдохнут ни за что, и стали втолковывать дельные вещи, снизив градус тупого дерьма до минимума. Но не все. Некоторые как были блаженными, так и остались в своих святых уверенностях в какие-то там свои высокие иллюзии нереальных стандартов рыцарства, чести, превосходства королевской военной машины, незначительности законов физики, примата религиозного фанатизма над тактикой и стратегией и прочего.
Ирвину на последних курсах даже стало интересно, что будет, если вытащить их жирные жопы на передовую. Да и в целом было интересно сравнить, насколько дела в армии отличаются между линией фронта и академией в центре Королевства.

И вот он здесь.

Непонятно, чего именно он ожидал. Что дебилов вокруг станет меньше? Что люди будут работать сообща, отставив личные амбиции и эго на задний план? Договариваться? Смотреть, блядь, фактам в лицо? Что высшее командование будет состоять из по-настоящему достойных людей, потому что тех, кто принимает тупые решения, теряет людей почем зря, проебывает направления и становится причиной поражений, отстраняют к чертовой матери? Что личный состав будет состоять не из шлангистов и распёздолов, а из дисциплинированных и нюхнувших пороху солдат, которые понимают, что от их поведения и ответственности в том числе зависят их жизни и в конечном итоге победа в войне?

Ну да, размечтался.

Некоторые вещи Ирвину были реально непонятны. Первое - что это за ебаный курорт, куда он приехал. Сука, у вас уже который месяц война на планете идет. На нашей планете. Где хваленый космический флот, гордость Королевства Виварио? Почему враг смог закрепиться на нашей территории на такой срок, что конфликт успел перейти в настолько затяжную фазу, что вооруженные силы аж воевать устали и ушли в отпуск?
И второе - почему этого долбанного подполковника приходится уговаривать, чтобы он выдал эффективное и несложное в применении оружие на атаку, которое иначе будет простаивать?
Но Ирвин был человек новый тут, поэтому он просто сидел и слушал, пряча свое раздражение ото всех.

На самом деле все было не так плохо. Он заметил, что офицеры его роты и командир роты непосредственно оказались рациональными и вменяемыми людьми, и даже смогли даже убедить подполковника не ровнять электростанцию с землей там, где можно этого не делать.
Охуеть. Уговорить, блядь, подполковника. Это вообще не укладывалось в голове. То есть, Ирвин привык к тому, что младшие чины, если не дебилы, в большинстве случаев реально предлагали лучшие решения, когда дело касалось достаточно гранулярных задач. Ну прикладного опыта у них больше, и надо быть олигофреном, чтобы этого не понимать. По крайней мере, в глазах молодого и горячего Ирвина, которого периодически даже немного беспокоило то, что он слишком уж много людей считал дегенератами, которые отказываются действовать эффективно просто потому, что они дебилы, все выглядело именно так. Но тот факт, что к младшим чинам прислушались - это было что-то новенькое.
Ну хоть так. Так победим. С этими людьми можно работать.
Еще одна вещь, которая радовала Ирвина - это то, что ему доверили командовать танковым взводом. Не просто одним экипажем, а, мать его, взводом.
Еще бы не доверили, скалился он, с такой-то родословной и такими успехами в академии. Но радовало его это не из тщеславия, а из-за того, что его шансы на выживание зависели от дебила-командира меньше. А от него самого - больше.
По крайней мере, ему хотелось в это верить.

Он ничего не сказал на брифинге. Он сидел и впитывал в себя обстановку. Проделывал внутреннюю работу по приспособлению к ней. Он же теперь на войне, блядь, и если все эти люди вокруг него все еще не сдохли - значит, какой-то их набор качеств позволил им выжить. Смотри и учись.
Еще бы его экипаж из новобранцев думал и чувствовал так же, как и он. Но это можно только в бою выяснить. Поэтому, с одной стороны, чесалось отправиться в бой, проверить. С другой стороны - может быть, есть способ узнать людей, которые будут заперты с ним в одной банке, заранее.
Именно так. Заперты с ним в одной банке. Бедные новобранцы. Ирвин не даст им сделать из танка братскую могилу. Любой, блядь, ценой.

Дождь льет уже часов пять.
Ручьи текут по тонированным стеклам машины, размывая вид на темную улицу. Тени дрожат.
На другой стороне дороги, по которой ветер гоняет волны в огромных лужах, ничего не шевелилится. Едва заметная в сумерках входная дверь, вся ржавая, плотно закрыта. И весь день была закрыта. Вы уже осматривали место ранее, когда еще было светло. Так, проходили мимо, как будто не при делах. Глухое здание, высокое. Было раньше, по крайней мере. Верхние этажи разрушены, несущие балки одиноко торчат из завалов. На уцелевшем первом этаже никаких окон нет. Дверь, на которую вы пялились из окон автомобиля уже как с час, судя по всему, была главным входом. С другой стороны здания была рампа для грузовых машин. Там тоже есть дверь, тоже выглядит как та, через которую можно войти, и тоже закрыта.
Пройдешь мимо - не отличишь от какого-нибудь заброшенного бомжатника. Даже пучки кабелей, которые тянутся в муфты на соседних домах и столбах, и узконаправленные антенны, приделанные к сваям наверху, не сильно выделяют развалину из унылого пейзажа этой улицы на нижнем уровне на окраине Найт Сити. Даже камер наружного наблюдения нет.

Где-то высоко ярко вспыхнул рекламный голо-биллборд, мягко окрасив барашки в лужах в розово-голубой.
На часах - без пяти час ночи. Где-то в 1:15 люди, для которых вы будете делать сегодняшнее дело, начнут кибератаку на объект, чтобы выключить все сервера кроме нужного. К этому времени вам хорошо бы уже быть внутри, чтобы не терять время понапрасну.

А в паре кварталов отсюда есть бар, в котором подают вкусную картошку к пиву.

Никола сидел за рулем угнанной тачки. Машина была не особо приметная, но кто знает, пасут их или нет. От скрытых камер, глядящик откуда-нибудь из укромных углов, тоже никто не застрахован. Как знать, может, как только они откроют двери, из здания на тележке выедет какая-нибудь автопушка, спиленная с китайской зенитки, и перемелет их всех в труху. Кто этих желтых знает.
Нервяки перед началом - дело обыденное. Каждый из остальных сидевших в машине по-любому о чем-то там себе думал. Ни надежной информации, ни четкого плана, нихрена нету. Ворвись хрен знает куда, перестреляй хрен знает кого, забери черт знает что, смойся. Тот еще план. Одно радовало, что куш по итогам обещали солидный.
Все чувствовали нарастающее напряжение в салоне автомобиля. Всего-то и нужно было, чтобы кто-нибудь первым прервал этот тупняк и начал, наконец, представление.

- КЛИЕНТ!

Если после этого сигнала вам еще требуются лишние указания - увольняйтесь. Серьезно, тут таких не любят, эта работа не для вас, ленивых, несамостоятельных, медлительных мешков с костями. На дворе Кибер-Век, и если уже на пороге миленниума под неостановимый каток времени попал не один миллион вечно ноющих белых воротничков, то сейчас, чтобы опередить время, или хотя бы оставаться на его гребне, тебе потребуются все твои жалкие человеческие силенки, и даже больше. Мы ведь оба знаем, где это "больше" можно раздобыть.

Trauma Team держится на гребне. На острие. Всегда, в любое время и в любую погоду, в любой заднице, которая бы не поглотила вас в закоулках этого неповторимого, чарующего города-сказки, - ангелы в изумрудных комбинезонах вознесут вас на небеса на стальной птице и уберегут хрупкую испуганную душу, во-вот готовую сорваться в мир иной. И среди ангелов нет случайных людей, у которых не выбито на подкорке порядка действий после получения сигнала. Случайных людей здесь не держат.

Кто-то не успул очистить зубы от безвкусной липкой массы еды для киборгов - специальной смеси, хорошо усваиваемой гастрохимическими генераторами. У кого-то перед глазами еще пляшут остаточные огоньки и узоры от игры в виртуальной реальности, а кто-то разминает пальцы, прогоняя из них сладкую ноющую боль от работы по груше. Все это - уже в аэромобиле, потому что времени терять нельзя. Поступил сигнал - и нужно подрываться с дивана, запрыгивать в преющий, воняющий комбинезон, который, кажется, невозможно до конца нормально отстирать, взваливать на себя килограммы брони и снаряги, хватать автомат из оружейного шкафа и нестись на взлетно-посадочную площадку, где днюющий и ночующий в кабине пилот уже прогревает турбины. Запрыгул - и можешь передохнуть немного, если время останется, которое ты обязательно убьешь на подключение гарнитуры, дозашнуровывание ботинок и удобное размещение винтовочного ремня поверх бронежилета. Времени у тебя не то чтобы много - по регламенту есть семь минут до прибытия на место. Но где регламент, а где вы. Как и всякие уважающие себя профессионалы, вы выполняете работу максимально быстро и качественно. И не важно, кто клиент - перед скальпелем и дефибриллятором равны все, и намотанный на шкиф работяга с завода, и расстрелянный в упор политик. Важно, что за оказанную услугу будет заплачено.

Много эпизодов в практике. Транспортные происшествия. Катастрофы на производстве. Террористические акты. Каждый раз, когда сломя голову несешься на вылет, надеешься, что будет какая-нибудь чепуха вроде зарезанной наркоманом сожительницы - и тело извлечь просто, и жертву стабилизировать несложно, да и виновник не составит особых хлопот. Именно виновник, не преступник - не те у вас полномочия, чтобы заключать о наличии или отсутствии состава преступлений. У вас логика простая - если оно вооружено и агрессивно, то можно и не церемониться. Разбираться будут другие люди.
А почему именно надеешься - потому что времени даже изучать обстоятельства эпизода особо нет. Разберешься на месте. В карете на информационном экране бросишь беглый взгляд на информационное табло с персональными данными клиента, и хватит - это тебе все равно не скажет ничего, пока с аппарели не сойдешь, прибыв на место. А если вызов с телефона поступил, и того не будет.

Аэромобиль заложил правый поворот с небольшим креном. Через смотровое окно в полутемную кабину скользнул голубой свет, играя на шлемах парамедиков и гранях их винтовок, уткнутых стволами в пол - машина огибала высокое здание бизнес-центра, украшенное наружной подсветкой. С правого борта донесся мало знакомый, но тревожащий звук, как будто троит двигатель. Пилот что-то раздраженно пробормотал себе под нос, но даже в наушниках суть сказанного им было не разобрать, пусть и от шума турбин внутрь проникало лишь слабое напоминание.
Операционный светильник не горел, работало только вспомогательное освещение салона - много света пока не требовалось. Тем больше внимания привлекал тот самый экран, который знакомил оперативников с бедолагой.
Под портретом пациента бежала тонкая линия. Ровная. Двадцатичетырехлетний Огастес Лакруа был уже полторы минуты как мертв.
Лязгнул затвор. А потом еще один. И еще. Бойцы поднялись со своих мест, потому что пора - пилот уже начал снижение. В теле - блуждающая теплая легкость. У кого-то - от разогревающихся аугментаций. У кого-то - от возбуждения. Сегодня, как пить дать, придется нюхнуть пороху.
Огастес Лакруа был членом какой-то банды с нижних уровней города - девочки из отдела информационной поддержки сливали в фид краткую информацию. Камеры CCTV на паттерны его лица реагировали как на "субъект повышенного подозрения". Привлекался за угоны, несколько раз фиксировался как участник перестрелок. Откуда у него взялись деньги на страховку, было не так важно, больше интересовало то, как у него хватило мозгов и терпения себе эту страховку оформить. Сегодня, видать, она окупится.
Группа приближались к остаткам древнего жилого комплекса, который превратился в маленький улей после того, как прямо поверх выведенного из эксплуатации района закатали площадку и возвели второй уровень. Света снаружи стало совсем мало, поэтому пилот еще больше приглушил свет в салоне, чтобы можно было рассмотреть обстановку. Аэромобиль плыл настолько низко, избегая раскинутых между зданиями путепроводов, что реактивные струи взметали пыль с припаркованных машин и мусорных баков.
Ходовые огни залили светом преграждающую путь бетонную стену. Аэромобиль, урча турбинами, пополз наверх, и можно было рассмотреть, что перед ним стояла многоуровневая парковка. На третьем этаже сверкали вспышки.
- Мы приехали! - объявил пилот, полуобернувшись к пассажирам и потянувшись наверх к тумблеру, открывающему боковые аппарели, - Все готовы? Открываю!
Зашипели привода, и мягкую тишину салона разрезали шумы двигателей. Внутрь ворвался поток холодного воздуха, и правый борт открылся, постелив оперативникам трап для схождения с шаткой кареты, зависшей в воздухе, на твердую землю многоуровневой парковки. Впереди была темнота с черными рядами колонн, выделявшихся на фоне фиолетового марева города, растилавшегося по ту сторону этого здания без стен, и прожектор-искатель аэромобиля скользил по давно брошенным автомобилям.
Где-то там, впереди, на два часа, в сорока трех метрах лежал вшитый в тело Огастеса "передатчик мертвеца", по зову которого вы сюда прибыли. И круг вспышек и грохота вокруг него сужался.

Исмаила поразила не самозабвенная храбрость Йозефа, сражавшегося с червем один на один, но его невероятная, несгибаемая сила. В суицидальном бою он выстоял. И продолжал держаться, как бы не трепало его отвратительное чудовище. Но все же слаб человек, даже Паладин, и даже самая гигантская его сила конечна.
И там где одного Паладина мало, двоих будет более чем достаточно. Пример Йозефа доказал Исмаилу, что червь не так уж и страшен.
- Йозеф, держись, я иду!

У Исмаила была своя битва.

Пока его боевые братья изничтожали врагов Триединого Господа в воплощениях плотских, паладин боролся с самими демонами. Он не жалел о том, что захват плацдарма на Содене I проходит без него. Его бой был куда важнее. Одному Триединому ведомо, почему он выбрал Исмаила для этого испытания, но паладин не думал сдаваться. Его дух был силен, и он видел путь. Несломленный, он нащупал дорожку в кошмарном тумане, опеленавшем его рассудок, и он брел по ней, удерживая внутри себя ту частичку веры, которая говорила ему "Ты избран Триединым Богом, и это его провидение".
Тысячи жизней он брел во тьме, а демоны шептали ему на ухо. Их яд обволакивал его веру, пытаясь отравить, пытаясь затуманить ее свет. Они никогда не отступали. Они терзали паладина, сжигали огнем геены огненной, пронизывали адским холодом, отрывали огромные куски от тех крупиц света, что его духовное воплощение сжимало в своих немощных руках.
Это был тот самый ад, уготованный грешникам. Это было место, обличающее всю самую суть души раба господнего. Человек слабой души и слабой веры, поддавшийся греху при жизни, не имел никакого шанса выстоять здесь, где дьявол не прячется и не действует незримо. Это было место, где грешники варились в вечных муках своей отравленной души.
Но паладина аду было не сломить. Исмаил верил, что Господь его не предал.

И Исмаил, пройдя свой первый круг, вынырнул. Лишь для того, чтобы продолжить свою священную войну.
Демоны не оставили его. Но Триединый посылает нам только те испытания, что нам по силам. И Исмаил силен. И тот кошмар, что он встретил в своем теле по возвращении в план живых, лишь укрепил его веру в то, что все это суть провидение, ниспосланное Господом.
Каждая клетка тела была полем битвы. Демоны завладели нервами, мышцами и костьми. Они хотели убить Исмаила его же собственными руками. Но они не смогли проникнуть в его душу. Ни тогда, ни сейчас.
И когда его братья во Триедином одержали победу, победил и Исмаил. Истерзанный пулями и щупальцами демонов, он смог встать. Встать и гордо вдохнуть полной грудью этот кошмарный, смердящий кордитом, гнильем и трупами воздух. И смерть, витавшая в воздухе, не была ему страшна.

После боя Исмаил, когда сестра Симона, да не дрогнет ее рука, да благословится имя ее, да сохранит ее Триединый, латала его раны, молился. Все его мысли были обращены к избавлению от демонов, укрывшихся внутри его тела, затаившихся, готовых ударить ему в сердце в самый отчаянный момент. Он просил Господа дать ему силы совладать с этим ядом, которым отравили его плоть.

И поэтому, когда на позиции братьев посыпались вражеские снаряды, паладин понял, что Господь услышал его молитву. Его плоть должна быть очищена огнем. Но его закаленный в адском пламени дух станет еще одной крупицей в безбрежном океане веры людской, из которой Триединый кует свое оружие против демонов.

4 апреля 2056 года
База Fort Custodes, Мексика

Рано утром, когда ночное небо еще не подернулось назревающей синевой на горизонте, Эбони Саммер прибыла на базу Армии США Форт Блисс в Техасе.
Таксист довез до КПП. Оттуда - пешком, с сумкой на плече, в которой белья и сменной одежды на неделю, планшета с фильмами и прочими средствами побороть скуку. Через проверку документов постовыми, с недоверием разглядывающими мексиканский ID, американский пропуск и международное удостоверение сотрудника программы "Аватар". С помощью английского с мексиканским акцентом, которым уточнялась у персонала дорога до вертолетных площадок, где ждет транспорт.

Эбони в Америке всего три дня.
После того как она прошла через подготовительные курсы операторов в Мехико, ее распределили на Форт Кустодес, что на границе с США близ города Сьюдад-Хуарес, или просто Хуарес. Девушка знала, что там жестко. В тамошних трущобах самая высокая плотность перестрелок, самые большие потоки оружия, самое большое число жертв. Но в программе "Аватар", благо ее главный офис находился в США, предоставляли хорошие условия для операторов.
Мексиканская преступность хорошо организована и осведомлена. У нее множество инструментов и источников информации. И "Аватаров" они ненавидят настолько же сильно, насколько и сотрудников американских спецслужб. Поэтому чрезвычайно опасно оставлять оператора, действующего в самой горячей точке этой войны, проживать в центре Мексики, ведь крайне высока вероятность, что данные о нем через коррупционные сети в местных правоохранительных органах утекут в руки преступников и оператора выследят и в лучшем случае просто убьют. Поэтому Эбони предоставили жилье на территории США в Техасе, откуда она будет добираться до операционного центра в Форт Кустодес в Мексике вертолетом из Форт Блисс. Это максимально безопасные условия.

На площадке стоял Черный Ястреб, мигая навигационными огнями. Вокруг него столпились семь человек, все с сумками и рюкзаками. Похоже, ждали ее.
Эбони подошла к группе, уточнила, что они все летят в Форт Кустодес, познакомилась со светловолосым капитаном Джоном Свэтбэком и успела получить комплимент от здоровенного черного парня, который представился Винсом. Потом к группе подошел пилот, получил положительный ответ на вопрос "все ли в сборе" и сказал загружаться внутрь. Когда операторы рассадились, винты уже вовсю заревели, и стало совсем не до знакомств.
Можно было разве что разглядеть новообретенных товарищей. Все мужчины. Один черный. Двое латиносов. Остальные - типичные американцы, возраст от 24 до 30, на вид. С трудом можно было назвать отличительные приметы каждого. А может быть, Саммер просто не до конца проснулась еще, или стресс мешал.
Через несколько минут, закончив с приготовлениями, пилоты закрыли двери и подняли машину в воздух. В иллюминатор было видно уменьшающуюся базу Форт Блисс, и в свете уличных фонарей едва угадывались в темноте все ее колонны техники, казармы, склады и дороги.
Вертолет набрал высоту. Небо начало светлеть.
К моменту, когда они добрались до границы с Мексикой, солнце уже показалось из-за горизонта, заливая робким красноватым светом пустыню, перечеркнутую пограничной стеной. "Великой мексиканской стеной", как иногда называли ее в народе. Может быть, эта мера и снизила процент эмигрантов в Штаты, но тоннели через границу копают все так же упорно.
Снова дома.
Еще немного времени полета, и вертолет приземлился на территории Форт Кустодес. База была расположена в горах к востоку от Хуареса и с воздуха она выглядела небольшой - можно было разглядеть несколько зданий, пару складов и ангаров, четыре вертолета да пару дюжин бронеавтомобилей, не считая нескольких грузовиков снабжения. Когда птичка снижалась над площадкой, открывался шикарный вид на горы, на вершинах которых играли лучи утреннего солнца. Но вскоре его закрыла высокая стена периметра базы, и пассажиры почувствовали толчок, с которым шасси вертолета уткнулись в асфальт.
Шум винтов стал стихать, пилоты открыли дверь, позволяя операторам высадиться, и первой фразой, приветствовавшей Эбони на территории операционного центра, была "Добро пожаловать в Форт Охуенный*!", которую крикнул Винс, спрыгивая на землю.
Эбони помогли выбраться из пассажирского отсека, потом вместе с группой провели внутрь здания, занятого под нужды "Аватара". Как поняла девушка, новенькая была здесь только она, остальные бывали на базе и знали, как здесь все устроено.
Форт Кустодес находился под командованием мексиканской федеральной полиции, так что, формально, был мексиканской базой, несмотря на присутствие американских советников, специалистов и наемников, которые играли важную роль в ее функционировании, не говоря уже от "Аватаре". Отсюда осуществляется управление роботами, отсюда их рассылают на патрули и миссии и здесь же проводят ремонт и настройку. На вертолетной площадке Эбони видела военные реактивные конвертопланы - именно они и являются транспортом для аватаров.
Несмотря на то, что девушка была мексиканкой, она прилетела сюда с американцами и под американским командованием. Персонал из мексиканцев казался чуть более чужим, чем она ожидала. Тем временем группа преодолела контрольно-пропускной пункт в операционный центр (по-видимому, в него не допускались люди не из "Аватара" совсем, в целях корпоративной безопасности или из параноидального страха агентов преступников из мексиканской полиции). Джон Свэтбэк, который, как выяснилось в ходе разговора, оказался командиром ее отделения, направил ее в нужный кабинет для засвидетельствования прибытия ее на базу и прочих бюрократических процедур, и рассказал, куда пойти дальше.
После бумажной волокиты Саммер нужно было вместе с остальными операторами, заступающими на недельное дежурство на базе, пройти плановый полный медосмотр, подтверждающий пригодность к управлению аватаром. Это уже не было очередным элементом волокиты, а являлось суровой необходимостью. Эбони уже хорошо усвоила из тренировочного курса, что подключение к роботу в кресле управления - процедура чрезвычайно тонкая, сложная, и без подготовки, как технической, так и медицинской, да в не лучших условиях все может пойти наперекосяк.
Начальник отдела кадров, Элеонора Свифт, зарегистрировала Эбони довольно быстро. Обрадовала ее тем, что большинство ее документов и файлов уже были переданы сюда из Мехико. Вручила ключ от личного шкафа в раздевалке, рассказала о распорядке дня, планировке корпуса, и кратко осветила прочие детали, относящиеся к быту на дежурстве. После этого Саммер оставила сумку и верхнюю одежду в шкафчике, нарядилась в висевшую там повседневную форму оператора аватара, состоявшую из темно-синих брюк и рубашки с большими буквами PA на спине, и пошла на медосмотр.
Медицинский блок находился на втором этаже, войти куда можно было только по удостоверению оператора - здесь находился уже непосредственно центр управления аватарами, в который входила операторная, командная комнаты, серверная, отдел суперкомпьютеров, зал для брифинга, собственно медблок и прочие элементы планирования и осуществления операций.
В коридоре медблока уже сидели операторы, которых Саммер видела в вертолете. Здесь выдалась возможность завершить процедуру приветствия и представления друг другу, которой присутствующие не преминули воспользоваться. Поскольку Эбони являлась единственной девушкой-оператором в этой дежурной смене, ее пригласили в женский кабинет сразу же, пока остальные ждали очереди.
Доктор оказался темноволосым молодым человеком, лицо которого, впрочем, осталось скрыто маской и пластиковыми очками. Он пригласил Эбони присесть в диагностическое кресло. В котором она смогла, наконец, расслабиться и собраться с мыслями после сегодняшнего небольшого путешествия.

- Денни, приготовься, мы тебя извлекаем, - послышался голос координатора операции.
- Хорошо, вытаскивайте меня. Пока, ребят, увидимся в реальном мире! - ответил Рифеншталь.

Когда Эбони вошла внутрь, переступив через стоявшие у порога несколько пар стоптанных кроссовок, Винс уже был на другом конце помещения, медленно пятился к лестнице на второй этаж, задрав автомат наверх.
Вокруг были обшарпанные стены с изрисованными граффити обоями. Старый диван, несколько кресел с ободранной обивкой, три шкафа. Угол комнаты был оформлен в кафельную плитку, там же стояла раковина, шкаф с посудой и древняя газовая плита. Рядом - газовый баллон. Без прикрепленных к нему средств инициации, на первый взгляд. Был здесь и телевизор, стоял напротив дивана.
На первом этаже в помещениях вокруг людей не было. Метки начинались только по левую руку, дальше в ту сторону, куда Саммер бросилась прятаться от огня сверху. Они иногда исчезали - по всей видимости, датчик ловил их уже на пределе своей чувствительности. Над головой было пятеро. Трое на втором этаже и двое - на третьем. Они двигались. Но чтобы понять, что они хотят сказать своим движением, нужно было представлять планировку дома. А на это нужно было отвлекаться, вызывать трехмерную модель здания.
Винс уже ступил на лестницу. Поднимаясь с автоматом наготове, он на ходу бросил: "Эбони, доставай тазер и врывайся, мочи всех!"
Саммер видела только нижнюю часть тела аватара, с внешних динамиков которого срывался страшный крик "ПОЛИЦИЯ!!! ВСЕМ ЛЕ############

И на этом мир погас. Наступила пустота.

Ждать.
Сколько времени ждать?
Сколько времени прошло?

...

В какую сторону идет время?

Что-то странное происходило. Мысли Эбони крутились вокруг одного обстоятельства - вокруг этой ужасной тюрьмы, в которую ее заточили. Страх, нетерпение, неизвестность, непривычность - девушка уже хорошо знала, каково это, когда рядом никого, кроме них, нет, и уже почти готова была попробовать отчаяние на вкус. Но водоворот этих вертевшихся вокруг одной точки мыслей неуловимо разрастался, захватывая в бушующую пучину все новые...
Вещи? Мысли? Воспоминания? Эмоции?
Все вместе, неразрывно связанное.
Они лезли и лезли. Там было все - и чувство долга перед товарищами в бою, и досада от упущенных возможностей, и негодование из-за нерасторопности техников... и горькая вина за тяжелые увечья, причиненные той женщине.
И постоянное, граничащее с ненавистью отвращение к этому образу жизни, к этой стране, к этим людям, которым она пропиталась, еще будучи ребенком. То самое, что толкало ее прочь от того места, где она родилась. Эта была неожиданная, неудобная, не до конца осознанная и принятая мысль. Ведь это не так! Но она пришла. И привела за собой еще одну.
Это недовольство собой, уничижающее, не позволяющее полюбить себя.
Но как будто этого было мало, Эбони вдруг осознала всю свою ничтожность. Кто она такая, чтобы требовать от техника Смита немедленно броситься ей на помощь? Разве она этого заслуживает? Разве ее жизнь достойна того, чтобы ради ее спасения прилагались какие-то усилия? Чем она отличается от этого говна земли, что копошится в трущобах и режет себе подобным глотки?
Ничем.
Такой же человек.
Пассивный материал истории с внушенной иллюзией свободы воли, из которого внешняя среда слепила какое-то бессмысленное аляповатое поделие.
С тем же успехом она могла бы быть камнем.
Вселенная не заметит утраты.

Это были не ее мысли. Нет. Мысли были ее. Но кто их ей подсказал?
И Эбони поняла, что сзади кто-то был.
Кто-то стоял.
И дышал в ухо.

Отвратительный липкий ужас окутал ее своими щупальцами и унес в самую глубь беснующегося водоворота сознания.
А этот кто-то оглушительно нашептывал фразу: "От себя никуда не спрячешься."
И эхо отражалось от пустоты.

Не выдерживаешь?

А ведь у тебя была возможность.

Стоило тогда довести дело до конца.

Стрельба произведена. Бомболюк закрылся, и Стивен о бомбардировке забыл, потому что было чем заняться, кроме как предаваться раздумьям о судьбах человечества.
Штурман передал параметры курса на выход в межпланетное пространство, и по полученным данным коммандер, переведя автопилот во вспомогательный режим, повел машину на выход из атмосферы.
Машина тяжелая. Спасибо прекрасной ЭДСУ и мощным управляющим плоскостям за то, что управлялась она сносно и не страдала от недостатка скороподъемности. Однако, взбираться с закрытыми глазами не вышло бы - можно проморгать момент, когда бомбардировщику уже не хватает плотности атмосферы, чтобы держать определенный угол атаки, и уронить машину в сваливание. Плюс, при переходе на гиперзвуковые скорости аэродинамические процессы чудным образом преображаются, и из-за неаккуратного поведения на смене режима можно запросто сорвать поток с печальными последствиями. Бортовые системы ограничивали управление на основе анализа окружающей среды, но коммандер предпочитал полагаться не только на автопилот, пристально следя за цифрами на ИЛС.
Атмосферные двигатели выдохлись на своем потолке. Коммандер несколько неудовлетворенно поглядел на значение IAS. "Можно было бы выжать больше," - подумал он, но решил, что не время было заморачиваться на идеальном профиле вывода. А по "дельте" есть запас, так что можно спокойно наверстать.
Стивен переключил бортсистему в орбитальный режим и завел маршевые двигатели. Ну они и лягаются, конечно, так и мозги отбить можно ненароком. Еще несколькими нажатиями автопилот был подстроен на выполнение маневра на покидание сферы влияния планеты, который построил Гишшо. Включилась РСУ, давшая о себе знать легкими тычками по разным концам корпуса. Стивен отметил про себя, что он начал чувствовать этот бомбардировщик как продолжение своего тела.
Наконец-то он к нему стал привыкать по-настоящему.
Стремительно бежали цифры на IAS и MSL. Атмосфера была уже давно позади. Metis Oceanid оставила несчастную разоренную планету и мчалась сквозь межпланетное пространство. И только когда бомбардировщик набрал нужную скорость, превышающую вторую космическую этого жалкого камушка, и автопилот сообщил "Engine cut off", сопровождая этим объявлением внезапно наступившую невесомость, экипаж почувствовал, что они действительно в космосе.
Маркшейдер расслабился. Выдохнул. Зажмурил слезящиеся от долгого напряжения глаза. С наслаждением почувствовал, как его тело больше не вжимается в кресло перегрузкой, а витает в миллиметрах от его обшивки, натягивая инерцией ремни безопасности.
Но это все минутная передышка. Однако, вопреки чувствам капитана, которые велели ему не расслабляться, дела обстояли так, что экипаж уже сделал все необходимое. Реми уже накинула на них покрывало радиолокационной малозаметности, например. Стивен, честно говоря, сомневался, что их не найдут на радаре, если захотят - в космосе не спрячешься. На самом деле, для вражеских зенитчиков большей проблемой было то, что мало какая ракета догонит уходящий на второй космической аппарат. Но если эти меры помогут скрыть от врага направление, в котором звено бомбардировщиков покинет систему, то будет просто прекрасно.
А Гишшо уже возился с прыжком. Коммандер видел сообщение с "Гудзона", и обстоятельства его не радовали. Но сделать он мог мало что.
- Наколдуй нам удачу, Гишшо.

Сегодня счет открыл "Golden Cross". Если бы Стивен не был поглощен управлением машиной, он бы, наверно, истерически рассмеялся бы. Узкоглазых избивают, как младенцев. И их кодексы чести и воинская неотступность только загоняет их в беспросветную жопу еще глубже. Неужели они не понимают, что их просто вбомбят в каменный век?
Каждый рейд - это, фактически, уничтоженная планета. Поколения труда колонистов, бережно приумноженный человеческий фонд и кропотливо отстроенная инфраструктура - все исчезает в мгновение ока. А все из-за упертости.
Ну что ж, у нас здесь выживает самый приспосабливаемый. Не хотите изменять собственное мировоззрение - и черт с вами.

На кончиках пальцев у Стивена Маркшейдера лежала мощь.
Восемьдесят тонн энерговооруженной громадины. Двигатели, которые на предельных режимах могут убить собственный экипаж. Оборудование, способное сворачивать ткань пространства-времени. Вооружение, способное стирать в пыль города и равнять с землей горы. И все это управляется слабыми смертными существами, полными изъянов как телесных, так и духовных. Один только размах этой мысли поражал.
Творения должны превосходить своего творца, иначе никак.

"Серафим" лежал на требуемом для бомбардировки курсе - спасибо штурману и второму пилоту. Тем временем оператор вооружения уже должен был подготовить бортовую СУО к пуску. Техник РЭБ показала себя блестяще, отразив ракетную атаку. И, благодаря бортинженеру, вхождение в атмосферу на космической скорости прошло гладко.
Пришло время. Стивен нажал кнопку радио:
- Это Маркшейдер. К пуску приступить, "Golden Cross".
Затем он негромко обратился к сидящим вокруг него членам экипажа:
- Джонатан, подкорректируй автопилот на участок стрельбы. Гишшо, нужен маршрут на выход из атмосферы сразу после отстрела ракет, - коммандер нажал на кнопку интеркома, - Внимание, мы приступаем к бомбардировке. Открываем бомболюки. Реми, РЭБ в режим "пуск ракеты". Айзек! Обозначенные наземные цели уничтожить, пуск!
Затем он переключился на канал связи с истребителями сопровождения:
- Это Metis Oceanid, примите к сведению, мы начинаем термоядерную бомбардировку. Будьте осторожны, как поняли.
Раздав указания, коммандер сосредоточился на данных метеосводки, чтобы подготовиться к возможным сюрпризам впереди.

С поразительной точностью и естественностью человеческие рефлексы оператора подходили к управлению боевой машиной. Движениями, въевшимися в нервную сеть за годы службы, девушка вскинула винтовку своими железными руками и открыла огонь. И ни малейшего чувства не возникло на задворках сознания, что это было сделано как-то не так.
Пули прошили лобовое стекло прямо напротив водителя. Прозрачное окно покрылось мутными пятнами стеклянной крошки, закрывшими собой человека, но Эбони знала, что попала в цель, уходя в сторону. Щелчки ответного огня прошли мимо нее, а из-за спины аватары продолжили обстрел. Девушка оказалась прямо в середине оглушительного треска носящихся туда-сюда сверхзвуковых пчел.
Машина, управляемая мертвецом, не сбавляя ходу, забирала вправо, пока полицейские отгрызали от нее куски металла, стекла и пластика. Уже замолчал автоматчик на переднем пассажирском. Ярко искря, были разбиты фары. А "логан" несся на Эбони.
Но до Саммер он не доехал. Продолжив поворачивать правее, машина въехала в стену дома как раз в том месте, где пыталась слиться со стеной оцепеневшая от страха женщина с ребенком.
"Логан", вминая женщину в бетон, проломил стену и остановился. На разбитый капот с громкими стуками осыпались куски строительных блоков. Из густого облака пыли послышался отчаянный детский кашель.
За спиной Эбони стихли выстрелы. Железные шаги походки с оружием наготове приближались.
Но, судя по полной неподвижности тел в салоне автомобиля, первая настоящая перестрелка в карьере оператора Эбони Саммер уже закончилась. И она несколько не попадала под среднестатистическую ситуацию столкновения плохо тренированных стрелков на расстоянии до 21 фута в условиях плохой освещенности и с низким соотношением попаданий к выпущенным пулям, к которой она привыкла в Леоне. Здесь, в Хуаресе, дерьмо было куда серьезнее.

Броневик остановился. Зашипел пневмопривод раскрываемой аппарели.
- Выгружаемся, отсюда пешком, - раздался в наушниках голос командира бронемашины.
В десантный отсек хлынул ветер. Оперативники Дельты, бряцая экипировкой, попрыгали в развороченную колесами мокрую грязь. Красные стоп-сигналы освещали капли мороси, которую сильный ветер прибивал к броне.
Выруливая из-за деревьев, подъехал еще один броневик и встал вровень с дельтовским. Из него выпрыгивали бойцы SAS.
Где-то позади, дальше в лесу, остановился грузовик с отрядом полиции для усиления, командирские машины, медики и прочие вспомогательные единицы. Снайперы, по расчетам, уже должны были занять позиции вокруг аэродрома. AC-130DS, десантный самолет SAS, доберется до места только через несколько минут после начала штурма - чтобы его не засек раньше времени радар аэродрома.

- Системы в боевой режим, проверить IFF, структуру и позиционирование,

- предупредил координатор операции.
Как было видно на тактической карте, четыре БТР с автоматическими пушками брали комплекс зданий аэропорта в полукольцо с южной стороны. Ближайшей машине до периметра оставалось два с половиной километра. За двести метров до забора начиналось голое поле, которое предстояло преодолевать пешком, прикрываясь коробочками. Преодолевать быстро, чтобы перехватить инициативу до того, как поднятые по тревоге бойцы охраны смогут вооружиться и сгруппироваться.

- Всем занять исходные позиции, боевая готовность, Т минус три минуты.

Десантники в экзоскелетах и полной броне, практически той же, что у сотрудников DEA, неторопливо потопали к своему броневику. Кроме их взвода из восьми человек и четверых дельтовцев у двух броневиков народу больше не было - брифинг с напутственными словами командования остался в километре позади на опушке леса, откуда проверяли циклограмму операции, отправляли снайперов и две бронемашины на окружение аэродрома и вносили финальные правки и приказы. Впереди осталось только действие, суть которого сводилась примерно к следующему.
Главные задачи - захватить самолет с бортовым самописцем и командира гарнизона охраны. Но вместе с тем был и приказ по возможности принуждать подозреваемых сложить оружие и брать живыми. Видимо, наверху считали, что плотный огонь из автопушек и стрелкового оружия может заставить врага сдаться. На самом деле, небезосновательно, но чем черт не шутит, когда имеешь дело с бустеровым фанатиком. Основная ставка делалась на то, чтобы использовать эффект неожиданности и взять оружейную комнату под контроль, не позволяя невооруженным противникам взять оружие и дать отпор. С часовыми предполагалось бороться, уничтожая их оружие, как станковое, так и стрелковое, снайперским огнем. Кроме того, каждый участник штурма был увешан нелетальным оружием и спецсредствами. Но, в любом случае, приказа не стрелять на поражение не поступало.

Лес редел. Уже можно было разглядеть здания аэропорта и белый лопух радара на фоне темно-синего ночного неба, полного противной взвеси мелких капель. Комбинезон надежно защищал от непогоды и грязи под ногами, которую выворачивал броневик с утробным урчанием. Дельтовцы вместе с двумя SASовцами тащились за машиной, держа оружие наготове. МакКаллин опер свой штурмовой щит на ступень на борту броневика. Волконский шел в центре, задрав ствол своего единого пулемета в зенит. "Боб-1" и "Боб-2", оба со штурмовыми винтовками, занимали первые позиции по обеим сторонам коробочки. За ними - Далтон и Прайс.

- Готовьтесь! Еще тридцать метров и ебашим! Не отставайте, останавливаться некогда!

- заорал в эфир командир броневика.
И как только машина высунула нос из леса, заговорила ее автопушка, знаменуя начало фазы штурма. Вторя ей, заревел двигатель, и БТР прибавил ходу, так что за ним пришлось бежать. Слева в пятидесяти метрах вынырнула вторая коробка. Дальше по обеим сторонам сверкали выстрелы еще двух машин.
Бойцов противника снаружи видно не было, зато хорошо было видно, как осколочно-фугасные снаряды крошат стены зданий. Диспетчерская вышка пережила пяток попаданий, выбитые стекла, ярко сверкая, разлетелись далеко по округе.
По броне коробки загремели попадания. "Бобы" дернулись и прижались к корпусу машины, тот, что слева, тут же ответил огнем по наблюдательной вышке. Стреляли, похоже, из автомата.

- Энфорсер-3,

- обратился через пару секунд к Дельте по ее позывному командир взвода снайперов, -

наш проеб, часовой нейтрализован.

Тем временем коробка продолжала переть вперед по травяному полю. Огневое кольцо сжималось. Уже можно было расслышать, что с аэродрома отстреливаются.

- Внимание, забор! Входим на периметр аэродрома! До казармы сто пятьдесят метров!

Забор был из металлической сетки, которую броневик смял и не заметил. Бойцы вслед за ним перебежали придавленную сетку, гремя и путаясь в остатках колючей проволоки. МакКаллин снял наконец свой щит с подставки и выставил его перед собой, готовясь пойти во главе штурмующего отряда.
- ГАРНИЗОН АЭРОДРОМА! - заговорил громкоговоритель, установленный на броне, прерываемый выстрелами автопушек, - СДАВАЙТЕСЬ! СЛОЖИТЕ ОРУЖИЕ И ВЫХОДИТЕ С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ!
Стена казармы была пробита в нескольких местах. Зияли дыры. А автопушка продолжала долбить в то место, где, по планировке, располагалась оружейная комната.

- Силы противника окружены!

- докладывал координатор -

У нас очаги сопротивления в ангаре и в здании администрации! В казармах несколько стрелков! Энфорсер-2 и 3, заходите в казармы, нейтрализуйте сопротивление! Энфорсер-1, штурмуйте ангар! Энфорсер-4, подавите огневые точки в админке и ждите десант для штурма!

Броневик тем временем подрулил вплотную к стене казармы. SASовцы уже вовсю поливали огнем окна, не давая защитникам высунуться.

- Я вас подрулю к оружейке, полезете через дырку!

- часть верхних частот в крике командира броневика срезалась модуляцией.
Дельтовцы на ходу сгруппировались за щитом МакКаллина. БТР заложил поворот, становясь к дыре боком.

- Пошли, пошли, пошли!

Ботинки из металла и керамики топчут имперскую землю.
Здравствуйте. Мы пришли убивать ваших мужей. И женщин, взявших в руки оружие. И детей, имевших неосторожность попасть под бомбардировки. Зачем, спросите вы?
Ну. Мы - люди. Принято у нас так.
Джош немного отвлекся, погрузившись в раздумья, пока топал до точки Карфаген.
Всегда ждешь высадки в бой, когда томишься на космическом десантном корабле. Предвкушаешь безостановочную битву, наполненную действием. А когда попадаешь на поверхность, желания исполняются с... придатком. Когда ты уже, вроде бы, достаточно отдохнул от бездействия, окунувшись в боестолкновение, и в глубине души был бы не против вернуться обратно на орбиту, обстоятельства говорят тебе "А черта с два". Меняется ритм, по которому существуешь. Наступает пора дерьмовой в прямом смысле гигиены, перекусов когда придется, сна прямо в броне, и то урывками. Вместо расписания - очередность дежурств. Вместо перестрелок - рытье лежек и окопов. Наблюдая, сидя на позиции или на пешем марше, за тем, как встает солнце, представляешь, как где-то далеко люди только-только просыпаются. А потом идут завтракать.
А ты - десантник. Ты всю ночь не спал. Отвлекался на снующих между травинками светлячков во время дежурства. Слушал, как барабанит ливень в густых зарослях, и пытался различить между звуками дождя щелканье пуль. Зажмуривал глаза, давая им отдохнуть от ярко-зеленого света прибора ночного виденья. Лежал без движенья по нескольку часов, всматриваясь в темноту и ожидая врага. Преодолевал пешком многие километры, пытаясь найти общие созвездия у небес этой планеты и предыдущей. Падал с недосягаемой для простых смертных высоты прямо на землю сквозь грозовые тучи, ощерившиеся вспышками молний в ночной тьме. Смотрел, как россыпи трассирующих пуль рикошетят от вражеских укреплений и взмывают высоко в черное небо.
Это другой мир совсем. Мир, который бы не был доступен Джошу-ветеринару.
И вот сейчас наступало именно это время - время привыкания к существованию в новом режиме.

Двигаясь к вверенной им позиции и визуально оценивая ее, Джош активно переговаривался с Миколаем по поводу оборонительных мероприятий. Главное тактическое решение лежало на поверхности - группа занимает высокий холм и оборудует там укрепления. Однако стрелок подсказал несколько уловок, которые не были для капрала столь очевидны. Например, заминировать противопехотными минами обочину с двух сторон от места закладки фугаса для поражения высаживающейся из поврежденного транспорта пехоты. Установить в зеленке с другой стороны дороги автоматическую турель для тех же целей.
"Нужно было почаще читать методички по диверсионным действиям," - думал Джош, слушая советы Шаутова.

- Располагаемся, - объявил Мэнли, когда они дошли до вершины холма, - Пэтэшники, мои тяжелые и вы, - капрал указал на людей Вуловича, - остаетесь здесь и меняете ландшафт вручную, превращая эту милую поляну в шедевр инженерной оборонительной мысли. Оборудуйте позицию для автоматического гранатомета, окопы на всех. Стрелки, вы все равно будете дрочить, пока враг не подойдет к нам вплотную - сделайте наблюдательный пост на западной стороне, поглядывать, не попрут ли имперцы со стороны города. Хопкинс, бери вот этого, - Джош ткнул на одного из стрелков другой роты, - Метнитесь к тем домам рядом с садом. Найдете гражданских - упакуйте их в подвал, чтобы не побежали встречать освободителей. Если они безоружны, стрелять не надо. Ну, на всякий случай. Мы с Мико прогуляемся до дороги, прикинем, что можно придумать. Вопросы есть?

- Это Чарли 4-2-Браво, точка Карфаген. Слышал, у вас там ништяки раздают? Заказываю мартини на всех, автоматическую турель с пулеметом, комплект противотанковых и противопехотных мин, а также боеприпасы к "Торнадо", объемно-детонирующие боеприпасы к SMARR и патроны пятидесятого калибра с урановыми сердечниками. Еще нужен шлем от PCS-8R. Сначала подать напитки. Как поняли?

- Волкодав-11, это Чарли-4-2-Браво. Проверка связи. Как слышите, прием.

Свежий воздух. Закат. Живописные пригородные пейзажи. И термоядерные взрывы в небе.
"Когда уволюсь в запас, буду скучать по таким пикникам," - думал Джош, отправляясь на осмотр местности.

Снайперская пара с замиранием сердца ждала приближения дрона. Было еще несколько секунд, чтобы окончательно убедиться в правильности принятого решения и внести финальные поправки в план, насколько позволяла обстановка.
Не двигались ни Кевин, ни Софи, ни единым мускулом, демонстрируя поразительное хладнокровие.
Шелест винтов приближался. Он уже за углом. Сейчас он должен был уже пролетать над уткнувшейся носом в тротуар Софи.
Дрон вылетел из-за угла. Кевин увидел, как он по инерции пролетает дальше мимо снайпера. Палец Кевина уже пролез в кольцо дымовой гранаты, как за углом послышался громкий шорох и жужжание моторов экзоскелета, и тут же прощелкала очередь из винтовки с глушителем.
Беспилотник дернулся, вспыхнул от попадания бронебойно-зажигательных патронов, и по широкой спирали свалился на землю. Из-под пластикового корпуса пролезали языки пламени, к небу потянулись тоненькие струйки дыма.
Софи поднялась на ноги и твердым шагом вышла из-за угла. Увидев Кевина, она упала на колено, повернувшись спиной к напарнику. Кевин увидел выдвинутые радиаторы теплового накопителя системы маскировки. Над радиаторами разлилось марево дрожащего от высокой температуры воздуха.
- У тебя теплокамуфляж неисправен? Почему ты задергался? - спросила Софи обеспокоенно.

19 июня 2243 года по Земному исчислению
Местная дата - 461:39К

Город-купол Конкиста, центральный район
Здание Центра физического развития
20:06 по местному времени

- Итак, на сегодня все! - объявил Кайл Десмонд об окончании занятия. Крик заполнил весь зал, и взмокшие, вымотанные люди, тяжело дыша, принимали расслабленные позы, собирая свои вещи и направляясь к выходу.
Дважды в неделю Кайл приходил в спортзал Центра физического развития, где проводил тренировки для сотрудников милиции. Программа была незамысловатая - циклы общих физических упражнений на все группы мышц, кардиоупражнения, растяжка, а также элементы рукопашного боя.
Последним пунктом Кайл мог гордиться - технику и приемы рукопашного боя он собирал и систематизировал сам, опираясь на земные книги. До него на Эвридике такого не делал никто - не было времени создавать и шлифовать этот комплекс. И не было нужды.
Он начал изучать боевые искусства в первый год после переворота. Отчасти для того, чтобы найти применение своему свободному времени, которого, после сворачивания программы экспедиций, стало непривычно много. Чтобы мозги не кисли. Отчасти - потому что неизвестно, пригодятся ли эти умения при такой ситуации в обществе. Кайл не был ни социологом, ни политологом, чтобы давать прогнозы, но то, что пахнет жареным, мог с уверенностью сказать и без ученой степени.
С большой неохотой Кайл согласился на проведение занятий физподготовкой среди новообразованной милиции, подчиняющейся правительству, которое он не поддерживал. Так что к чисто профессиональной гордости за свои успехи примешивались сомнения и опасения - правильно ли он делает, обучая милицию рукопашному бою, и не аукнется ли ему это в дальнейшем.
Еще сильнее эти сомнения стали после того, как брат ему раскрыл положение дел на Эвридике.
Однако Уолтер старался его сомнения развеять. "Главное - не делать резких движений," - говорил он, - "Пусть пока все идет как идет. Мы с этим разберемся."
За исключением этой темы и этих общих формулировок, брат практически не делился с Кайлом планами и акциями подпольного движения. Однако подробно объяснил ему цели и методы. И, внося последний штрих в свою роль куратора Кайла, являвшегося уже не братом, а вновь завербованным агентом, взял с него обязательство о сохранении тайны и участии в акциях. И сказал ждать.
И сегодня, судя по всему, Кайл дождался.
Он увидел брата, стоящего в дверях спортзала. Он пропускал выходящих милиционеров, и когда в зале не осталось никого, кроме одного Кайла, вошел и закрыл за собой дверь.
Уолтер был одет в повседневную форму сотрудника милиции. Сама форма была переработанным костюмом водителя тяжелой строительной техники - он выполнялся из негорючей ткани, имел много карманов и вообще был похож на форму военных, кои были запечатлены на фотографиях с Земли, с которыми был знаком каждый колонист еще со школьного курса истории.
Не учат люди историю.
Единственными отличиями формы от своего прародителя были отсутствие светоотражающих полос и темно-синий цвет. Вводилась она как временная мера, для придания милиции официального единообразного вида хотя бы таким способом, быстрым и не затратным. Но нет ничего более постоянного, чем временное.
Уолтер был предельно серьезным. Лицо его было напряжено, словно его даже сейчас не отпускали тяжелые раздумья. Он подошел к Кайлу, пожал ему руку и негромко заговорил:
- Здравствуй. Есть разговор.
Он обошел Кайла, чтобы держать дверь в поле зрения, и продолжил:
- Здесь нас не подслушают. Понимаешь, о чем речь?

Гилад смотрел, как, уже в полете, голова араба дернулась, словно выключатель, переводящий жизнь человека из положения "вкл" в положение "выкл".
Тело Укаба рухнуло на пол.
Капитан опустил пистолет. Постоял пару секунд, осмысливая произошедшее. Потом тяжело выдохнул, убрал пистолет в кобуру, повернулся к медику и проронил, обращаясь к Валету:
- Вот среди каких уродов мы проснулись, Брендан.
Гилад, глядя на тело доктора, провел рукой по голове, словно снимая невидимый берет ритуальным жестом. В груди защемило от тоски и досады. Он отвернулся, мыслями возвращаясь в действительность.
Прибежавший негр сказал, что Йонас ранен. Ранен? Что-то произошло, пока они здесь занимались выяснением отношений. Нужно было срочно проверить, что.
- Так. Брендан, ты как вообще, ходячий? Ты тогда осматривай мостик, что ты там хотел выяснить, а я к Йонасу, проверить, что у них там за чертовщина творится. Закончишь - дуй к нам в ангар, и будь начеку, мало ли долбоебов еще занесет.
Тем временем Гилад подобрал свою винтовку и повесил ее на шею. Взял пистолет-пулемет, вытащил у киборга запасной магазин из подсумка, зарядил оружие и вручил О'Фаррелу:
- Дай бог, чтобы не пригодилось.
Остальное раскиданное по комнате оружие он не тронул. Тошнило его уже от этого натюрморта.

Гилад не ждал повода, чтобы пристрелить Укаба - тот их предоставил достаточно. Он ждал хоть одного аргумента, чтобы сохранить ему жизнь. И не получил.
Ни раскаяния, ни признания вины, одна упертость и ненужная гордость.
Безмозглые необучаемые уебаны.
Наверное, стоило сказать что-нибудь напоследок. Но Гилад устал. И его раны болели. Поэтому он просто поднял пистолет и выстрелил арабу в голову.

Протянутая ладонью вверх рука, жест покорности.
Этому жесту Гилад не доверял.
Он ответил на рукопожатие и представился:
- Гилад Фалленгейм, механик.
Брендан, лежа на полу, орал от боли, а медик навострил лыжи в сторону казарм. Гилад окликнул его:
- И долго ты будешь бесцельно болтаться по кораблю, как говно в проруби? Постой!
В этот момент он понял, что ситуации необходимо придать однозначность.

- Вы, оба, послушайте, что я скажу. Док, блядь, обернись и выслушай, еб твою за ногу!
Рассказать вам, что здесь произошло? Все просто - я уничтожил киборга. А сейчас расскажу, почему. Вам напомнить, кого сюда отправили? Среди кого вы находитесь? Отбросы. Непригодные. Забыли?
Вот этот кусок недочеловека с четырьмя дырками был боевым киборгом-диверсантом. И если он здесь, значит, от него даже командование захотело избавиться, потому что эта хуйня нестабильна, неуправляема и попросту опасна. Улавливаете, блядь?

Гилад сделал паузу, дух перевести и дать людям время осмыслить.

- Что бы ни случилось дальше, благодарите бога, что вы не увидите, как у этих уебанов сносит башню. У них мозги замкнуты на убийствах и терроре. Можете себе представить последствия?

Капитан посмотрел каждому из тех, к кому он обращался, в глаза.

- Вы можете думать что угодно, но это нужно было сделать. Потому что я не хочу смерти никого из вас. И больше ни против кого из состава экспедиции я не обнажу оружия. Слово офицера. Потому что мы, волей-неволей, одна команда. И должны действовать, как команда! А не как куча обособленных долбоебов с болезненно завышенной самооценкой! И чем раньше вы это поймете, блядь, тем больше у нас шансов не подохнуть! А потому, блядь, док, у тебя пациент от боли на говно исходит, посмотри, что с ним, хотя бы!

FOB "Копье-2"
16 километров южнее Кадата

09:31

Дорога от ангара со складом снаряжения до аэродрома на автомобиле заняла десять минут. База была огромной - именно на ней концентрировались силы для прорыва через Кадат. Группа ехала вдоль рядов танков, бронетранспортеров, БМПТ, грузовиков поддержки, инженерных машин. Не одна сотня единиц техники, выстроенных коробками, ждала своего часа, который наступит вот уже через трое суток. Угловатым махинам, ощерившимся стволами пушек, с наростами прожекторов активной защиты и бородавками дымовых гранатометов, казалось, не будет конца.
Снайперы сидели в открытом кузове модифицированного MRAP'а, уже в полной выкладке, готовые к началу миссии. Важный груз - пушка М580, снятая с бронемашины, и станок, изготовленный под нее специально для этого задания - уже был закреплен на рамах экзоскелетов. Ткань, закрывавшая лица бойцов, была откинута. Визоры подняты. Пара наслаждалась последними мгновениями, когда они смотрели на мир не через искаженную перспективу "Ориона-15" с его отливающей зеленым цветопередачей.
Над базой вставало солнце.

На аэродроме, где размещалось два звена ударных вертолетов BHS-28, авиатехники уже заканчивали приготовления. Отгоняли тележки, на которых подвозились боеприпасы, грузовик ехал обратно на склад, экипажи вертолетов сверяли план вылета. Четыре вертолета стояли с заведенными двигателями, разнося характерный шум винтов.
Вдалеке, на другом конце полосы, стояли штурмовики. Солнце отражалось от их фонарей, но матовое темно-серое поглощающее покрытие не давало бликам на нем разгуляться.

Автомобиль подъехал к вертолетам и стоявшим рядом с ними людям и остановился. Выключили двигатель. Снайпера поднялись с лавок, открыли аппарель и спрыгнули на асфальт взлетно-посадочной полосы. Стон демпферов и жужжание сервомоторов потонули в свисте лопастей.
К снайперской паре подошел один из летчиков, козырнул, прокричал что-то вроде "Загружайтесь в этот" и указал рукой на один из вертолетов, пассажирский отсек которого был открыт.
Меньше всего это походило на пафосные приготовления к грандиозной операции. Спецназ всегда отправляется на задание тихо и без лишней суеты, тем более, что все уже было обговорено и тщательно подготовлено.
Пока пара загружалась в вертолет, летчики, обсудив все детали, разбегались по машинам. Закрывались дверцы кабин. Пилоты щелкали тумблерами. Двигатели заревели громче.
Наконец, стоявший на земле шутер взмахнул флажками, командуя старт, и машины одна за одной поднялись в воздух, сразу же после отрыва беря крутой крен на север.

С высоты открывался прекрасный вид на базу "Копье-2", остававшуюся позади. Она была поистине огромной. Можно было оценить весь размах приготовлений, полюбоваться стройными рядами боевой техники, поискать взглядом замаскированные оборонительные позиции. Но вокруг было не менее живописно - база располагалась на подножье горного хребта, и солнце играло на белоснежных вершинах. А впереди простиралось бетонное море.

Город Кадат.

Город располагался на чертовски важной стратегической позиции - он занимал все пространство от залива до гор, и переправиться через хребет можно было только сквозь него. Снайперы это знали еще из брифинга, но сейчас, смотря на надвигающийся город воочию, могли оценить его важность самостоятельно. И еще оценить тонкий ход противника, который, не в силах удержать полный контроль над ним, наводнил его своими дронами, в боях с которыми любая наземная группировка войск гарантированно завязнет надолго, неся огромные потери.

- Десантная группа, приготовьтесь, время подлета 3 минуты, - раздалось в динамиках в пассажирском отсеке вертолета.

Снайперы поднялись с сидений и проверили, как закреплено снаряжение и в каком состоянии парашюты. Стропы принудительного раскрытия прицеплены к раме. Привычные хлопки руками по плечам, сигнализирующие, что все готово. Визоры надвинуты на глаза. Ткань натянута на лицо и подоткнута. Системы проверены, все внешние связи отключены.
Пара показала друг другу большие пальцы. Бойцы заняли свои места у открытых дверей отсека.

Внизу проплывали пригороды Кадата. Звено летело над автомагистралью, разрушенной в нескольких местах. Застройка постепенно становилась все плотнее, а высота зданий - выше.
Заверещала сигнализация - вертолет зафиксировал пуск ракеты. Из-под хвоста вырвался сноп тепловых ловушек, а сама птичка забрала вправо. В левую раскрытую дверь был виден вертолет звена, летевший чуть позади, чья пушка отработала по позиции дрона-зенитчика. Вражеская ракета, клюнув на приманку, унеслась далеко назад и взорвалась высоко над воздушным построением.
Вертолет выровнялся, и через секунду из ракетных подвесов вырвалась серия вспышек. Залп НУР.

- Чисто. Внимание, прыжок через пять секунд!

Каждый из снайперов подошел к своей двери в пустоту.
Внизу была уже плотная городская застройка мегаполиса. Давно заезженная аналогия с морем бетона сейчас приходилась как нельзя кстати - несмотря на то, что вертолеты шли в двух сотнях метров над городом, чтобы позволить парашютам раскрыться, здания простирались до самого горизонта.

- Три! Две! Одна!

Шаг. Невесомость. Сопротивление воздуха. Рывок троса принудительного раскрытия. Еще один рывок надувшегося купола.
Вертушки летели дальше. Бортстрелки из автопушек посылали короткие очереди по замеченным дронам. Шум винтов отдалялся, и ему на смену приходил шелест ветра в ткани парашюта.
А под ногами приближались крыши.
Десантирование с парашютом в экзоскелете имело свои нюансы. Несмотря на то, что ноги сломать было сложнее из-за рамы, амортизирующей удар, нужно было правильно сгруппироваться, чтобы не завалиться набок и не раздавить собой ценный груз. Кроме того, из-за малой высоты прыжка не оставалось времени на планирование, и приземляться приходилось куда придется.
Купол Софи скрылся за крышей дома.
На AR-интерфейсе таяла цифра альтиметра. Кевин летел на улицу между двумя пятиэтажными домами. Десять метров. Пять.
Вдох.
Мышцы напряжены, тело сгруппировано.
Последнее усилие на стропах - и ноги впечатываются в асфальт, покрытый пылью и бетонной крошкой. Стонут механизмы экзоскелета. Купол сдувается и плавно оседает на землю.
Первый этап миссии - высадка в городе на вражеской территории - завершен.

Гилад еще раз крепко задумался, слушая, как ревет реактор, и следя за бегущими строками диагностики. Как он и предполагал - все в относительном порядке. Главное - не насиловать машину.
- Запускаем, - принял он решение, - Дайте-ка, что вы там откопали.
Он взял у ребят инструкцию, проглядел ее, выгнув бровь в удивлении от замысловатости изложения, и на консоли вернулся в меню процедуры запуска реактора.
Пальцы мелко подрагивали над клавиатурой.
- Не дышать.

Золтеру было забавно слышать тонкий и писклявый голос отца Тука, но позже улыбка на лице сменилась выражением озадаченности. Товарищи определенно находились за этой стеной, и опустилась она явно после того, как они здесь прошли - Соф и Ард, насколько воин их знал, не стали бы церемониться с препятствием, которое открывалось способом сложнее, чем повернуть ручку. А здесь и механизмов видимых и не было.
- Вижу, определенно, - Золтер внимательно осмотрел края стены, светя себе факелом, потом сказал, - Что за ней, надо послушать.
Вдохнув побольше затхлого воздуха и пыли, он проорал:
- Эй, там, мы здесь!!!
Затем прочистил уши, пытаясь избавиться от звона, и прильнул к стене в надежде расслышать, что происходит за ней.

30 августа 2160
T: +96д 4ч 13м 22с

КАВКР "Владимир Ремек" 2155-02-021A

Параметры орбиты:
Гелиоцентрическая
Большая полуось: 418,809 млн км (2,799 а.е.)
Эксцентриситет: 0,231
Средняя орбитальная скорость: 17,592 км/с
Наклонение: 32,567 °
Долгота восходящего узла: 173,132 °
Период обращения: 1721,509 сут

Текущее положение:
Долгота: 281,871 °
Расстояние до центра орбиты: 517,398 млн км (3,459 а.е.)
Высота над плоскостью эклиптики: 247,705 млн км

Показать содержимое

На приборной панели радара дальнего обнаружения зажглась лампочка. Запищал зуммер. И каждый, кто услышал этот звук, подумал "Началось", чувствуя, как заводится сердце, стряхивая с организма накопившуюся за долгий полет усталость.

Прошло уже три месяца с тех пор, как "Владимир Ремек" покинул орбиту вокруг Паллады и отправился в путь к району выполнения миссии. Корабль отстыковался от жилой орбитальной станции, которая сама едва-едва превосходила крейсер размерами трех своих колец искусственной гравитации, где экипаж находился в комфортных условиях 0,8 g. Затем крейсер вышел из плотного скопления астероидов на чистую траекторию и включил маршевые двигатели, которые сообщили кораблю импульс в 3 км/с против направления орбитального движения. И когда все маневры были завершены и осталось лишь ждать три месяца, пока корабль прибудет к цели, экипаж погрузился в сон в криокапсулах. Бодрствовать остались только первый пилот Максим Соколов и бортинженер Ласло Ном, которые следили за состоянием корабля и здоровьем коллег в криосне. Завтрак, двухчасовые физические тренировки, обед, обследование систем крейсера, еще час упражнений, ужин, проверка жизненных показателей и сон - в таком распорядке жили двое неспящих первые полтора месяца, пока не пришла их очередь погрузиться в криосон и переложить вахту на второго пилота Майкла Коллинза и бортинженера Эндрю Райта.
За неделю до импульса торможения криокапсулы открылись, и весь экипаж, включая отделение десантников во главе с Джеймсом Митчеллом и командира экспедиции Александра Леонова, пробудился от долгого сна. Их ждали многочасовые упражнения на тренажерах, чтобы вернуть к нормальной работе порядком ослабевшие от трех месяцев бездействия мышцы, насколько это было возможно в невесомости на корабле без колец искусственной гравитации.
Наконец, на девяносто второй день полета, когда уже на месте план миссии был пересмотрен и уточнен, когда "Владимир Ремек" связался с Палладой и доложил о статусе корабля и состоянии экипажа, крейсер достиг пункта назначения и маршевые двигатели включились во второй раз, компенсируя разницу в 3 км/с со скоростью движения астероидов. Корабль выработал половину delta-V, которую могли сообщить ядерные двигатели.
Выравняв скорости со скоплением астероидов, "Владимир Ремек" нырнул вглубь пояса, туда, откуда был зафиксирован старт метеороида.

Можно было запросто засомневаться в целесообразности миссии, и на то были очень веские причины. Паллада со своей орбитой с сумасшедшим наклонением, которая в афелии возвышалась над плоскостью эклиптики на расстояние вдвое больше, чем радиус орбиты Земли, была в прямом смысле слова на задворках сферы обитаемого человеком космоса. Если пояс астероидов символизировал собой границу, то Паллада была этаким затерянным островом в черном океане межпланетного вакуума, который даже от предела человеческих владений был бесконечно далек. Может быть, именно это чувство оторванности от человечества, проявившееся у палладиан в большей степени, чем у рабочих на Церере, и привела к бунту и последовавшей за ним войне.
И скопление астероидов вокруг Паллады было в разы меньше, чем у Цереры. Не было никаких шансов у повстанцев укрыться в нем от радаров и телескопов Земли, Марса и Цереры. Даже война не создала бы достаточной суматохи, чтобы можно было упустить в ней, как бегут и прячутся мятежники, забирая с собой корабли и оборудование, необходимое для создания такой технологии.
Даже Леонов предавался иногда подобным рассуждениям. Однако после трех месяцев пути было бы большой глупостью повернуть обратно.

Четверо суток шел "Владимир Ремек" среди астероидов в поисках следов человеческого присутствия. Солдаты коротали время на тренажерах и проверках снаряжения, бортинженеры не отрывали глаз с экранов РЛС, пилоты вели крейсер, просчитывая траектории и избегая столкновений с булыжниками. И на четвертый день, когда уже можно было поддаться на уговоры внутреннего голоса и повернуть корабль в сторону дома, Эндрю Райт увидел отметку на радаре и услышал верещание сигнализации.

- Внимание, обнаружен искусственный объект! Тысяча девятьсот километров, горизонталь минус восемьдесят два градуса шесть минут, вертикаль плюс четыре градуса тридцать две минуты! - закончив доклад, Эндрю нажал на кнопку тревоги. По всему кораблю раздался короткий вой сирены.

- Обнаружены следы человеческого присутствия! - в динамиках громкой связи раздался властный голос командира экспедиции капитана первого ранга Александра Леонова, - Мы нашли, что искали! Боевая готовность два! Соколов, веди корабль к объекту!

"Боевая готовность два" означала разворачивание корабельных орудий в боевое положение и подготовку дронов к вылету, в то время как энергосистема и РЛС корабля остаются в походном положении. Экипажу требуется занять места согласно боевому расписанию, но надевать скафандры рано. Десант находится в каютах до отмены боевой готовности или поступления приказа о подготовке к боевой ВКД.

Корабль сбросил с себя оцепенение. Загудели механизмы подачи снарядов в пушки. Задвигались шлюзы, через которые техники бежали на летную палубу готовить боевых дронов. "Владимир Ремек" наполнился жизнью в предвкушении дальнейшего развития событий.
На мостике занимали свои места бортинженеры за пультами управления дронами и РЛС, операторы вооружения прыгали в кресла за мониторами орудийных батарей.

Максим начал разворачивать крейсер почти на 90 градусов влево, когда система оповещения закричала об угрозе столкновения, и Райт начал долокладывать:
- Горизонталь минус сорок два градуса!..
Первый пилот уже и сам видел множество красных отметок, летящих на них со стороны обнаруженного объекта. Взгляд выцепил стремительно убывающую цифру "5,4 секунды до столкновения". Объекты неслись на корабль со скоростью 800 метров в секунду. Всю эту информацию сейчас пытался скороговоркой выдать Райт, но Максим его не слушал - он был занят поиском решения, как уберечь корабль от атаки.

Капрал выслушал бойца, затем заговорил:
- Их прикрывало двое человек, включая снайпера. Практически все уцелевшие имперцы были небоеготовы. Твое прикрытие не было необходимо.
Джош сделал паузу.
- Ты не только самовольно нарушил боевой порядок, но еще и впустую сжег топливо в ранце. Если нашему отделению сейчас предстоит быстро форсировать большое расстояние, что ты будешь делать?
Мэнли развернулся вполоборота и указал рукой в сторону покидающего атмосферу медицинского челнока:
- У меня сегодня уже есть один человек, который прыгнул не туда, куда надо, - капрал замер, подбирая слова. Не найдя, что сказать, он опустил руку, взглянул на стоящего рядом Митчела, потом вернул взгляд на Девиса, произнес "Вольно" и ушел к пленным. Он хотел присутствовать при допросе.

Отследив в небе силуэт Митчелла, прилетевшего на реактивном ранце к контейнерам, Джош продолжал напряженно смотреть на фигуру Хардвинга в ожидании, когда тот ответит на вопрос капрала. И потому он видел все от начала и до конца.
С первым выстрелом, пришедшимся точно в голову Брауну, у Джоша внутри похолодело. Он замер с каким-то тупым чувством и смотрел, как автопушка раздирает его бойца на части.
- Блядь... - выдохнул он, когда Хардвинг упал на землю, - Браун, ты живой? Ответь!
Оцепенение медленно спадало. В голове у капрала вертелась только одна мысль: "Надо что-то делать! Надо помочь!". Но как? Они слишком далеко, а в порыве ярости бросаться на реактивном ранце в атаку на бронетранспортер - самоубийство. Как гадко-то, а...
Невозможность сию же секунду придти Хардвингу на помощь приводила Джоша в бешенство, которое он пытался подавить.
- Нейтан, - голосом, срывающимся на фальцет, капрал прокричал в канал, - сожги ему башню к ебене матери!

- Понял, Аббас, принял к сведению.
Мэнли сомневался, что мины прилетят прямиком в их позицию, вероятность была крайне мала. Но отойти чуть назад было все же хорошей идеей, целее будут.
Джош выглянул из-за угла контейнера оценить обстановку и увидел росчерки трассирующих пуль, плотным потоком летевших в десантников, застрявших у кучи коробок. Сверкали разряды плазменной винтовки. В воздухе не успел раствориться дымный след реактивной гранаты. Парни в никудышном укрытии попали под перекрестный огонь - ситуацию надо было исправлять.
- Лоуренс, давай-ка вон тех на севере приложим. Я беру пулемет, а ты займись плазмометчиком.
Капрал вскинул винтовку, прогнал в голове, как и куда надо повернуться, чтобы в прицеле оказался оконный проем с пулеметчиком, и высунулся из-за контейнера. По огненным вспышкам выцелив пулеметную позицию, он отправил в стрелка очередь в три патрона. Посмотрел, куда попал, и скрылся обратно за контейнер.
- Ну а теперь можно и отойти, - пробормотал он себе под нос.
Не успел Джош повернуться, как в сторону дома, откуда по Аббасу и остальным стреляли из РПГ, в ответ полетела граната, выпущенная уже десантом. Недоумение быстро сменилось раздражением, когда Мэнли понял, что стрелял Хардвинг, непонятно что забывший вдали от группы Браво в опасной близости от БТР.
- Хардвинг, какого хуя ты делаешь? - не особо смягчая интонацию, произнес Джош в канал группы, - Тебе где приказано быть, еб твою мать?
Капрал чувствовал, что в нем просыпается злость, но не мог сказать, что выводило его из себя больше - то, что его гранатометчик находится непонятно где, когда с позиции, на которую Джош вел своих людей, он давно мог похоронить всех защитников космопорта, или то, что Браун по своей глупости рискует быть нашпигованным из автопушки.

Увидев, что его выстрелы ушли в молоко, Джош сначала выругался, а потом обшарил взглядом пространство впереди, и только ему показалось, что он нашел засранца, как плазменный заряд вырвал из воздуха фонтан крови и искр... и целую руку вдобавок, но не в том месте, где думал капрал. Объятый пламенем стелс-костюм зашелся рябью, а его оператор, истошно крича... женским голосом?!.. свалился на землю. Мэнли поежился под своей броней, думая, стрелять по имперке или нет, как тут вспыхнула броня Девиса, а щелчки пуль вокруг сложились в шмелиный рой.
Это означало только одно - продолжать рвать вперед до грузовых контейнеров в этом ангаре без стен, а там уже можно огрызаться в ответ. Особенно когда из-за пылевой тучи выкатывает БТР, наверняка с автоматической пушкой.
Приказ Аббаса продолжать движение воодушевил капрала, и у него даже на секунду возникла уверенность в том, что ситуация проста как четвертак. Та позиция, на которую он давно положил глаз, была очень выгодной, особенно на фоне горы мусора, даже визуально не закрывающей.
- Хардвинг, отставить! Браун, Нэйтан, не отстаем! Все рвем до грузовых контейнеров! НЕ ЗАЛИПАТЬ!
Словно чья-то могучая рука швырнула капрала в воздух. Еще в полете он сгруппировался, чтобы твердо встать на ноги, и, приземлившись у крайнего контейнера, он высунулся из-за него и дал длинную очередь в группу вражеской пехоты, которая обстреляла Лоуренса из плазменной винтовки. Собственно, в плазмометчика он и целился, а там как пули лягут.
Спрятавшись обратно за контейнер, он выдохнул и спросил в эфир:
- Лоуренс, ты в порядке?

Мэнли не ждал, что Натаниель ограничится ответом по уставу, и был удовлетворен его речью - адекватной и сдержанной. В конце концов, Митчелл не пошел на конфронтацию и не обвинил капрала в некомпетентности, так что были все основания полагать, что нарушений субординации не будет. Конечно, свой авторитет командира перед экс-офицером Джошу будет заработать очень тяжело, но этого и не требовалось.
- Безусловно, Митчелл, это твой долг. Однако исполнить его можно и в другой форме. Думаю, этот вопрос можно считать закрытым.
Слова "пока ситуация не заставит" Джош предпочел отнести к случаю, когда он сам станет недееспособен - из-за ранения, например, - и старался не думать о другом возможном варианте.
С ним будет непросто. Не очень уютно ощущать на себе взгляд более опытного человека, по иронии судьбы оказавшегося подчиненным. Остается только не совершать ошибок, чтобы у Митчелла не было причин ослушаться приказа или попытаться взять дело в свои руки.
Капрал выпрямился, потер руки, обводя взглядом огневую группу, и произнес:
- Итак, какие моменты минувшего боя остались нераскрытыми?..

После боя Мэнли по большей части переваривал пережитое и молчал, лишь изредка ограничиваясь необходимыми при размещении отделения в новоразвернутом передовом лагере репликами своим бойцам и командирам.
Рейнджеры пошли в атаку на Дракона. Рейнджеры. В их бронежилетах и касках, с этими пукалками. Без задней мысли, потому что надо было атаковать. И полегли там всем отделением. Но не струсили. А Мэнли струсил. Получил очередью в броню - и струсил. Испугался, когда треснула линза. Маленький человечек из костей и мяса безропотно пошел в атаку. А двухметровая глыба керамики и стали, призванная служить символом несокрушимой мощи догманских Вооруженных Сил, обратилась в бегство, чуть что.
Это не укладывалось у Джоша в голове. Просто потому, что любые его попытки оправдать себя, и с рациональных, и с инстинктивных точек зрения, разбивались об обострившийся комплекс выжившего.
Поэтому он просто старался забить на все это и сосредоточиться на своих потрепанных силовых доспехах. Хоть и каждая трещина на композитной броне напоминала ему о тех самых неприятных моментах минувшего боя. Нещадно выкуриваемая пачка сигарет, которую Джош взял у техников, помогала.
А на снабженцев наплевать. На патроны тоже. Прорвемся.
У тех же техников он раздобыл себе новый шлем взамен безбожно ушатанного старого. Это оказалось несложно - достаточно было бесплодной попытки инженера всунуть в это развальцованное ведерко новую систему наведения и пары крепких словечек, чтобы скупердяи выделили ему новенькую модель. Тест системы наведения Джош прогнал "в холодную" - поигрался с менюшками, помахал разряженной винтовкой, убедился, что в теории все должно работать, и принялся за ремонт, за которым он провел время до вечера.
Закончив с восстановлением торсовых деталей, Мэнли, в чьей голове все еще воевали разум и эмоции, присоединился к вечеринке Аббаса, горячего парня с горячей кровью.

Гарри Макферсон до работы в Royal Mail служил в RAF Regiment - Полк Королевских ВВС. Весь контракт он проторчал на Острове, охранял маленький военный аэродром между Ливерпулем и Уиганом, на котором базировалось звено Апачей. Аэродром использовался как запасной, правда редко - раз в полугодие прилетит какой-нибудь военный грузовой самолет да курсанты потренируются сажать свои A/F-37. Через некоторое время после окончания его контракта Полк сократили - от него осталось только четыре полевых эскадрона и один РХБЗ - а охрану большей части объектов на территории Федерации, в том числе и аэродром, на котором служил Макферсон, возложили на частную военную компанию MSW. Многие сослуживцы Макферсона после контракта пошли работать в эту компанию, и кое-кто перевелся на знакомое место. С этими-то людьми он и поддерживал деловой контакт.
С разной периодичностью он встречался в Ливерпуле с сослуживцами и получал от них товар. Особо о способах доставки они не распространялись, говорили только, что на аэродроме все схвачено и груз прибывает воздухом. Позже, во время очередной передачи ему рассказали, что наркотик прибывает легкомоторным самолетом, но откуда, ему не сообщали.
К слову, Макферсон снабжал не только Атраша. Он назвал еще несколько имен, на следующий день этих людей задержали. Среди задержанных оказался Брайан Харрельсон, известный на лондонской электронной сцене под именем Serious Bo композитор. Новость уже распространилась в СМИ и получила широкий отклик, в том числе группа молодых людей, очевидно, поклонников творчества, с криками "Отпустите Serious Bo! Отпустите Брайана!" забросала бутылками и банками здание следственного изолятора.

По Рейнфорд Бай-Пасс шла колонна черных машин с огромными белыми буквами DEA на броне. Агенты ехали на операцию.
Классифицировалась она как "обыск"... но для обыска не используют бронированные полицейские транспортеры, экзоскелеты с полной броней и не поднимают десантный самолет с отрядом SAS в воздух для поддержки.
В пассажирском отсеке бронеавтомобиля было сухо. Тускло светили лампы под потолком.
Оперативники "Дельты" сидели по двое с правой и левой стороны, лицами друг к другу. Между ними стоял массивный металлический ящик, в котором ждало своего часа оружие бойцов. На фоне едва пробирающегося в салон шума колес иногда шуршали механизмы экзоскелетов, в которые оперативники были облачены.
Не лишним было бы пройтись по плану операции, который был доступен каждому бойцу на тактическом экране.
Казармы. Главный корпус. Ангар, он же склад. Диспетчерская вышка. КПП. На этом число зданий на аэродроме Камхолс заканчивается. Маленький аэродром.
Общая численность личного состава - 42 человека, из них шесть - пилоты AH-64 и семнадцать - контрактники MSW, вооруженная охрана.
Из боевой техники, кроме трех небоеготовых Апачей, на аэродроме два легкобронированых джипа с 7,62мм-пулеметами, да и все.
Казалось бы, простая задача - окружить, призвать к добровольному сложению оружия и устроить обыск. Немного сыщется дураков сопротивляться обыску со стрельбой по сотрудникам наркополиции. Зачем? За что воевать? И с этим выводом не поспорил бы никто.
Но ни героиновый систематик на кумарах, ни параноящийся спидовый на отходняках, ни торчок на крэке - никто не сравнится в опасности и желании защитить предмет своей зависимости, как наркоман на "бустере". Это фанатизм, приближающийся к религиозному. Именно поэтому DEA изначально планировала штурм как наиболее вероятный вариант развития операции. Если информация о прибывающих партиях наркотика не выходит за пределы аэродрома и на этой почве не произошло ни одного преданного огласке конфликта, значит, весь персонал аэродрома в доле. И каждый из них сидит на "бустере". Это уже наверняка.
Ближе к водителю вместе с оперативниками сидел Мэттью Уайт - официальное лицо операции. Тридцативосьмилетний мужчина, одетый в деловой костюм, поверх которого был застегнут бронежилет с буквами D E A на спине и груди, водил руками перед собой, работая с видимым ему одному голографическим интерфейсом дополненной реальности.
План операции: броневик с Уайтом и "Дельтой" проезжает через КПП, агенты встречаются с начальством аэродрома и начинают обыск самолета, который прилетел всего восемь часов назад, складов на ангаре и казарм. В это время экипаж грузовика с фурой, заранее свернувшего в лес неподалеку от аэродрома, достает из фуры и подготавливает ко взлету "маленькую птичку" - легкий вертолет MH-6HA Sparrow c группой поддержки. В случае сопротивления птичка поднимается и прикрывает c воздуха ведущую неравный бой "Дельту". Ей не составит труда прибыть на место, пока по тревоге поднимаются спящие крепким сном контрактники. Тем временем с кружащего над аэродромом самолета C-130DS сбрасываются десантные капсулы с операторами Специальной Авиадесантной Службы по периметру объекта для перехвата инициативы и окружения противника. Убедить SAS принять участие в операции было несложно - проблема беспокоит людей на самом верху, соответствующие приказы были отданы быстро.
Колонна свернула с шестиполосной трассы Рейнфорд Бай-Пасс на Ормскерк-роуд. Мэттью оторвался от голограмм и оглядел бойцов - этим людям сегодня предстоит защищать его жизнь в самоубийственной прогулке прямо в толпу вооруженных наркоманов.
Роберту и Кейн тоже не помешало бы присмотреться к сидящим в салоне людям, потому что среди них были новые лица, пришедшие на замену Борису и Киту.
Борис и Кит выбыли.
Не сказать, чтобы это было неожиданно - к этому можно было, пусть и неосознанно, но подготовиться после встречи с чуть более неулыбчивой и уставшей, чем обычно, мисс Клифф. Но все же оставался осадок, на который можно было только сказать: "Такие дела."
С Китом было проще - его забраковали. После того, как рапрот появился на столе у начальника отдела, Хоупа сразу же отстранили. По слухам, ему предложили то ли перевод в другой, более спокойный отдел, то ли должность "по призванию" - в информационной безопасности... то ли просто уволили. Во всяком случае, после разговора с начальством на связь с бывшими коллегами он не выходил.
Борис же вовсе пропал. Не явился на беседу с психологом, не появлялся в отделе, ни с кем не связывался. В DEA заподозрили неладное и отправили к нему домой двух человек, которые по возвращении передали его пожелание уволиться к чертям. Говорили, что с самого задания он беспробудно пил.
Отдел по борьбе с наркотиками понес первые небоевые потери.
Джеймс МакКаллин, 31 год. Переведен в "Дельту" из CO19 Force Firearms Unit - лондонского полицейского спецназа. Ветеран войн против терроризма на Ближнем Востоке. Помогал американской DEA FAST в уничтожении партий наркотиков в Афганистане.
Вот он, сидит прямо напротив Роберта - огромный мускулистый мужик, чьего тела никогда не касался луч лазерного скальпеля хирурга-киберпротезиста. Судить можно либо о везении, либо об огромном опыте - но раз встретившись с ним взглядом, в последнем сомнений не оставляют.
При знакомстве с новыми товарищами по службе особой радости он не проявлял, так, кивнул лишь, оценивающим взглядом с головы до ног оглядывая, да на рукопожатие ответил. Однако, насколько могли судить Роберт и Кейн с высоты своего опыта работы с людьми, Джеймсу они пришлись по душе.
Айвен Волконский, 24 года. Сравнительно молодой сотрудник полиции, работал в убойном отделе в Ливерпуле. Чем-то насолил начальству и перевелся в DEA в опергруппу, два месяца назад закончил подготовку силовика. Участвовал в нескольких задержаниях героиновых барыг и облавах на наркопритоны. Для восполнения "Дельты" предложили его кандидатуру, поскольку с остальными бойцами расставаться в опергруппе не хотели.
Поменьше, чем МакКаллин, но такой же высокий. С "Дельтой" он уже был знаком после штурма промзоны в Ливерпуле - он был в группе поддержки, в то время как "Дельта" входила первой. Хорощий парень, в меру общительный и дружелюбный, но доверчивым его назвать нельзя, работа в силовиках успела пройтись по нему напильником.
Желтый свет фонарей сменился тенью деревьев, машину покачивало на ухабах. Слышались всплески от шлепающих по лужам колес.

"...по существу заданных мне вопросов могу пояснить следующее: в криках детей, ветеранов бесчисленных войн за песочницу, в вырезанных валяющихся на мясных лавках сердцах, в голубой ткани ваших подкительных рубашек вместе с моей кровью и осталось то наименьшее, что я мог звать "я", остальное ушло и растворилось в кислотных улыбочках, в пепле сигарет, в девочке, которая хотела отпиздить землю ногами, и ей это удалось."

В комнате для допросов было светло - ярко горели люминесцентные лампы по всему периметру потолка. Белый с голубоватым отливом свет отражался от светло-серых бетонных стен, и некуда было отвести взгляд от слепящей белизны.
За столом в самом центре комнаты сидел мужчина лет тридцати. Руки его были скованы замками, закрепленными на столешнице. Мужчина, опустив голову, изучал снимки, лежащие перед ним. Нет, это со стороны могло показаться, что он внимательно смотрит на них - так думали те, кто взирал на происходящее через зеркальное пуленепробиваемое стекло. Взгляд мужчины был устремлен сквозь снимки, сквозь столешницу; очень далеко.
В метре от стола, скрестив руки на груди, стоял человек и молча смотрел на допрашиваемого. Его глаза скрывали солнцезащитные очки очень старого дизайна. Его белоснежная рубашка своим сиянием затмевала все в этой комнате.
Человек прервал молчание сдержанным, почти покровительственным тоном:
- Это твоя вина.
Мужчина уронил голову на грудь, не в силах справиться со своими мыслями.
Человек в темных очках прекрасно знал, какая битва разворачивается в голове у допрашиваемого. Он хорошо подготовился к допросу - участвовал в облавах и задержаниях, беседах с наркозависимыми, подробно изучал отчеты наркологов и психологов. Он наизусть знал психологический портрет наркомана, сидящего на "бустере". Дети - так он их называл. Большие радостные дети с широкими улыбками и объятиями, которые не смогли ужиться с миром и создали себе свой мир, где за счастьем гнаться вовсе не нужно - вот оно, белое в кристаллах, в фольге или полиэтиленовом пакетике с герметичным клапаном.
Даже мурашки по коже пробирают от осознания, насколько же все-таки низменная и примитивная тварь человек, несмотря на его уникальный разум, полный не поддающимся расшифровке механизмами. К чему все эти механизмы, если банальным изменением количества пептидов или алкалоидов в мозгу любого человека, несмотря на всю кажущуюся уникальность каждой личности, можно превратить его в животное, жаждущего лишь покоя в абсолютном удовлетворении, либо ограниченное единственной целью ввести себя в такое состояние? Насколько далеко в таком случае человек ушел от той же крысы, которой дали кнопку от собственного центра удовольствия? Вся эволюция человека, все великие изобретения, все произведения искусства, все подвиги - абсолютно все, совершенное человеком, сделано исключительно из желания еще одной дозы дофамина, которое зашито в него с рождения вместе с внутренним механизмом поощрения. И если избавить человека от необходимости прилагать усилия ради этой дозы, вручив ему пакет с амфетамином - дав ему кнопку, провода от которой тянутся к мозговому центру удовольствий - все праведные ораторы пойдут лесом. Ведь собственный мозг, который из-за нерушимой, краеугольной ассоциации "дофамин = польза", трактует прием наркотика, в результате которого он получает желанный дофамин, как безусловно полезное действие, не может врать. Правда ведь?
И все разговоры о морали, все условности современного общества, все механизмы, благодаря которым значительная часть людей живет в достатке и безопасности (а ведь они тоже завязаны на психологии, которая сама по себе - всего лишь трактовка закономерностей во внешних проявлениях химических процессов) - все перестает иметь смысл. Потому что совершено в высшей степени полезное действие. Потому что высшая и единственная цель человеческого существования достигнута. Пусть даже и оказалась такой отвратительно простой.
Вот только разум торчков может сколько угодно принадлежать миру наркотического счастья, но задницы их навсегда принадлежат миру реальному, в котором все еще нужно зарабатывать себе на хлеб. И на дозу. И когда реальный мир, от которого так старательно торчки бегут, своей холодной рукой на мелкие осколки разбивает линзы в розовых очках, наркоману открывается суть происходящего с ним. Для кого-то, правда, открывается слишком поздно.
Человек в темных очках за свой многолетний опыт все это уже видел. И все же сидящий за столом мужчина, который едва сдерживался, чтобы не зарыдать, удивлял его. Вернее, не сам задержанный - он служил лишь напоминанием об этом мерзком явлении, которое разворачивается в Англии. О том, как стремительно извращаются нравы общества. Как собираются петиции о легализации "бустера". Как устраиваются марши и шествия - не беспорядки, нет! - за эту же легализацию. Как наркоманы, широко улыбаясь, предлагают задержавшим их полицейским изведать этот "новый мир во благо человечества". Как все больше людей, чей психологический портрет характеризовал их как "ярых противников наркотиков", подсаживаются на эту дурь. И это всего за три недели с момента первого упоминания о новом наркотике в сводках!
Они настолько влюблены в действие наркотика, настолько убеждены в собственной правоте, что даже не пытаются прятаться. Они искренне верят, что могут воплотить созданный ими мир в реальность, а не прятать его от цепких рук закона.
Дознаватель сложил руки на груди, бросил взгляд на фотографии бойни в многоквартирном доме в спальном районе Ливерпуля, разложенных перед подозреваемым, и одной фразой довел до апогея напряжение, тяжело висевшее в воздухе:
- Если из-за вашей идеи гибнут дети, цена этой идее - дерьмо.
Мужчина вздрогнул. Всхлипнул, не выдержав. Из-под его зажмуренных век полились скупые слезы.
Человек в темных очках выдержал театральную паузу, наблюдая за его эмоциями, затем продолжил:
- Хочешь знать, почему ты плачешь? Это осколки твоих разбитых розовых очков попали тебе в глаза.
Он медленно обошел стол и встал у мужчины за спиной.
- У тебя есть шанс искупить свою вину. Ты просто расскажешь нам все. У кого покупал, кому продавал. Почему в это ввязался. Почему втянул мальца. И тогда мы сделаем все, чтобы это, - он ткнул пальцем в фотографию казненного Лайса Атраша, - больше никогда не повторилось.
Он расскажет. Потому что он обманут. Потому что его прекрасный мир, столкнувшись в реальностью, лопнул, как мыльный пузырь - такой же яркий и пустой.
Но дознаватель решил закрепить эффект.
- И тогда мы тебя спрячем в тюрьму, года на два, пока все не уляжется. Потому что иначе эти уроды, - он снова указал на фотографии, - доберутся и до тебя.

Гарри Макферсон действительно рассказал все, что знал. Помощь правоохранительным органам была для него самой малой долей того искупления, которого он желал. Через три дня после допроса майор Джозеф Олфорд, тот самый человек в темных очках, что проводил допрос, застрелился в собственном кабинете из табельного пистолета. На его компьютере была открыта запись допроса, остановленная на моменте, когда он же закончил фразу: "Если из-за вашей идеи гибнут дети, цена этой идее - дерьмо."

После головокружительного броска, во время которого Кейн успела швырнуть стул в сторону того, кто пытался прибить ее холодильником, Далтон встала на ноги и развернулась, нацелив на торчка ПП. Тот, осознав безвыходность своей ситуации, замер и стал медленно поднимать руки. Черно-белая картинка в окулярах визора дернулась, и мгновение спустя режим сменился на привычный видимый диапазон с увеличенной яркостью и контрастностью.
Раненый в плечо парень навалился всем телом на стол, сквозь зубы воя от боли, и сжимал рану здоровой рукой в попытке остановить кровь.
Скосив на него глаз, чтобы не упускать из виду, Кейн вернула взгляд на загнанного в угол наркомана, который прижался спиной к стене возле раковины. Да, то самое азиатское лицо, что смотрело на них с фотографии в брифинге.
- Мор... - Кейн подавилась воздухом, перевела дух и громко рявкнула, - Мордой в пол!
Глушитель провожал своим черным глазом голову подозреваемого на его пути к полу под оглушительное биение сердца оперативницы.
"У меня все спокойно. Цель здесь."

"Хоуп, понял. Борис, доставай пистолет. Я вхожу с флэшкой. После гранаты стреляй сквозь стену, попробуешь зацепить." - пока мысли Прайса отдавали приказ подчиненным, его руки вгоняли приклад MPX-45 в голову валявшегося на диване наркомана.
"Кейн, понял. Жди."
Убедившись, что удар выбил из того сознание, он снял с пояса светошумовую гранату и со словами "Хоуп, свои", брошенными в киберком, вышел из комнаты, переступая через раненую девушку.
"Давай."
Звякнула отцепившаяся в полете скоба. Роберт поднимал болтавшийся на одноточечном ремне ПП, а Борис, не дожидаясь взрыва, принялся дырявить стену. В комнате вспыхнула яркая вспышка, демпферы уберегли оперативников от дезориентирующего грохота. Роберт, перехватив ПП под левую руку, наклонился из дверного проема в комнату, одновременно с головой просовывая оружие.
Наркоман полз на спине вглубь комнаты, не выпуская пистолет-пулемет из рук. Кажется, он был ранен, но у Прайса не было времени разглядывать, поэтому он просто продырявил ему плечо правой руки, потом забежал в комнату и пинком отправил оружие в угол. Телефон валялся на полу неподалеку. Роберт прострелил его, прерывая возможный звонок или передачу.
"Чисто. Хоуп, телефон уничтожен, помогай Кейн. Борис, в коридор, приглядывай за парнем в большой комнате."

Когда из дальнего конца квартиры Борис прошел в коридор, Кит, оставляя на него пост, вошел на кухню, перепрыгнув через загородивший вход холодильник. Осмотрел помещение, кивнул коллеге, мол, начинай, я присмотрю.
Кейн сняла с себя сумку с медикаментами, поставила на пол и раскрыла; вытащила инсулиновый шприц и ампулу скополамина и занялась приготовлением инъекции.

Изрешеченный пулями наркоман тяжело хрипел у ног Роберта. Прострелены легкие и печень, Борис постарался на славу. Парень теряет кровь и очень скоро загнется. Делать нечего.
Прайс обошел раненого, упер подошву ботинка в его левое плечо и рывком перевернул лицом вниз. Присел, взял его одной рукой за голову. Вынул из кобуры пистолет, приставил к затылку бедолаги. Повертел, примеряясь к мозжечку, и нажал на спуск.
Если Лайс Атраш и мог бы с кухни услышать выстрел, то ему сейчас явно не до этого.
"Совсем чисто. Иду на кухню."

Кивком показав Киту, чтобы он вышел в коридор - на кухне и без того мало места для четверых, так еще и холодильник рухнул в самом неудобном месте - Роберт подошел к Кейн и вслух спросил, указывая на уткнувшегося носом в плитку торчка:
- Вот этот?
- Этот.
Рывком поднятый киберрукой за шкирку Лайс, кажется, набирал воздуха для какого-то восклицания, но его прервал удар в зубы, от которого он врезался затылком в стену и сполз по ней спиной. Роберт присел перед ним на корточки и заговорил:
- Только без чуши в духе "Они убьют меня, если я заговорю". Я с тобой еще и не то сделаю.
Прайс изучал взглядом наркодилера. Модно одетый, лицо, не огрубевшее в среде уличного криминала, испуганный взгляд, словно он не понимает, что с ним происходит. Кто ему доверил продажу, этому домашнему мальчику? Странные времена нынче настали. Все дельцы, которых Прайс брал, были конченные. В смысле, для общества потерянные окончательно. Прожженные наркоманы, нелегальные мигранты, элементы криминального мира. Дети богатых родителей, которым перчику в жизни не хватает, но их обороты обычно малы и попадаются они на какой-нибудь ерунде - мозгов нет. Но чтобы в дилеры шел незрелый пацан - не мальчик на побегушках, а дилер с солидным оборотом - это что-то новенькое.
- Кто тебе поставляет товар?
Атраш тяжело дышал. Было видно, он снюхал не одну дорогу амфетамина, и не две. Его сердце молотило сейчас с изрядной дурью, он чувствовал, как его артерии едва ли не лопаются от нарузки.
Его взгляд постепенно менялся. Кажется, он собирался с мыслями... и набирался уверенности.
- Чего вы боитесь? - слабо заговорил он, - Почему ваши хозяева даже не пытаются понять перспективы? Я знаю, почему. Я могу привести аналогию с архитектурой современных процессоров...
"Кейн, дай мне фонарик."
Далтон вложила фонарь Прайсу в выставленную за спину руку. Он посветил Лайсу в глаза, изучая реакцию зрачков на свет, пока тот продолжал нести какую-то ахинею про врожденные костыли архитектуры x86. Нет, не расширенные, значит, психоделики тут отпадают. Тогда откуда весь этот бред? Бустер?
Роберт сжал плечо Атраша протезом и пустил по его телу разряд, чтобы тот заткнулся. Лайса тряхануло, он опустил голову и пробормотал:
- Луддиты!..
"Вводи ему аминазин и скополамин, пора заканчивать этот бред."
Фармакологи еще не разгадали механизм действия "бустера" на человеческий мозг, поэтому и антидота этот наркотик не имеет до сих пор. Но на старую добрую "сыворотку правды" - скополамин - можно было надеяться.
Роберт держал руку Лайса, пока Кейн вводила ему инъекции, одну за другой. Аминазин забьет торчку каналы связи с потусторонним, а скополамин развяжет язык. Тем временем Кит из коридора держал на мушке распластавшегося на столе торчка, которого подстрелила Далтон, одновременно следя за телекоммуникациями. Все было заглушено к чертям, оставалось лишь посмеиваться над бесплодными попытками жильцов позвонить в экстренную службу.
- Рассказывай, кто тебе поставляет "бустер".
- Я скажу. Это Гарри Макферсон. Водитель в доставке Royal Mail. Он - мой единственный контакт, но он ворочает крупными партиями.
Роберт не успел засомневаться - вот так просто, взял и сказал? - как Лайс продолжил:
- Но вы должны понять, что в этой войне победите либо вы, охотники за "наркоманами", - это слово было произнесено язвительнее некуда, - либо общество.

В квартире тихо, слышно только звук вытекающей крови. За ночь кровь впитается в ковры, и прибывший на место следователь сдвинет брови, глядя на ярко-красную голографическую надпись на стене в большой комнате, парящей над местом жуткой бойни.
Надпись, сотворенная проектором, который оставил в квартире Прайс после ликвидации всех находившихся в ней, гласила: "УБИРАЙТЕСЬ".
Позже найдут выгоревший дотла "транспортер" на окраине города. В новостях скажут о разборке между конкурирующими наркосиндикатами. Расследование дела замнут. А за Гарри Макферсоном отправится группа для задержания.

Пока ты с кем-то, люди-соседи,
Слева, справа, снизу и сверху,
Бетонируют себе головы
И получают визы в рай
Штампом "Let's Get High"
<...>
Ноль-Три
Врач? Эй!
Передай другим, что у меня внутри
Карательная психиатрия работает лучше всего,
Когда карающий психиатр - ты сам.
Устрой себе ознакомительный курс по веществам.

...Остальное уже не представляло профессионального интереса для Кита, потому что, имея доступ вообще ко всему, задача, подкинутая Робертом, решалась в несколько нажатий. Единственно, что результативность упиралась в не зависящие от хакера переменные - аппаратные возможности и расположение устройств. Смартфон одного из находящихся в квартире, например, фронтальной камерой смотрел в потолок, а основной так и вовсе лежал на чем-то. На другом устройстве - им оказался десктоп - камеры и вовсе не было. Вообще, сам компьютер был довольно старым, он даже не поддерживал жестовый ввод, ограничиваясь классическими клавиатурой и мышкой. Зачем держать подобное устройство в квартире, неясно - "большие" компьютеры с отдельным системным блоком и периферией уже давно используются только для задач, требующих огромных вычислительных затрат, вроде систем автоматизированного проектирования, симуляции сложных технических процессов, хостинга серверов или создания графики; со всем остальным превосходно справляются персональные миниатюрные устройства. Времени потрошить его содержимое не было, поэтому Хоуп переключился на последний подключенный к сети девайс.
Картинка слегка покачивалась: смартфон держали в руках и тыкали в его тачскрин пальцами. Камера смотрела вниз под углом градусов эдак в тридцать от горизонта, в ее поле зрения попадали две пары мужских ног, одетых в джинсы. К ним вскоре присоединилась еще одна, на этот раз - женских ножек. В кадре засветились и ноги владельца смартфона, так что число людей, чье присутствие в квартире подтверждено, стало равно четырем. Затем картинка завертелась, а потом и вовсе залилась чернотой. Видимо, девайс убрали в карман.
Кит сверился с местоположением меток, спроецировал их на план квартиры и кинул полученную схему в тактический канал. ссылка
С подготовкой выступления на разогреве у штурмовой группы проблем так же не возникло. Да и не могло. Отлично подошли сэмплы из треков японского электронного проекта Merzbow. Записи этого исполнителя и подготовленного слушателя могли заставить поежиться, вжать голову в плечи и скрежетать зубами, а если внезапно включить да на полную громкость, можно и инфаркт со смертельным исходом спровоцировать. Для нежной и чувствительной современной молодежи - самое то.
Трансляции с камеры дрона нарезаны и переданы в тактический канал, кишковыворачивающая музыка загружена в память аудиосистемы. Роберт на третье прослушивание записи с лазерного микрофона заметил пятый голос, приглушенный крик, раздававшийся, видимо, из другой комнаты.
Большего имеющимися средствами выжать было нельзя. Пора действовать.
Синхронно раскрылись двери микроавтобуса. Оперативники вынырнули в сырую и холодную темноту. Сухо клацнули затворы пистолетов-пулеметов. Черные тени заскользили вдоль стен.
На полпути к искомому второму подъезду четверка разделилась. Прайс и Эйзенвейн нырнули в дверной проем, а Далтон и Хоуп продолжили двигаться вперед. Когда они вошли в дом, первая двойка преодолела уже половину этажей до крыши. Хорошо подогнанные по ноге ботинки почти не издавали звуков, когда бойцы стремительно бежали по лестнице. Нечему было рассеять мрак подъездов - нечем было заменить разбитые и перегоревшие лампы.
По киберкому Далтон доложила о том, что они достигли позиции. Роберт подтвердил получение и переключил свое внимание на дверь, ведущую на крышу, прикидывая, можно ли ее выломать искусственной рукой. Толкнул слегка, проверяя материал на прочность. Крепкая. Петли спрятаны. Быстро не выломать.

Кит поправил визор и проверил соединения проводов. Для работы он обычно использовал визоры дополненной реальности с прозрачными линзами и голографическими дисплеям, но сейчас хакеру пришлось приспосабливать для своих нужд боевую модель. Это было неудобно: Хоуп привык к графике, наслаивающейся на мир, который он видит собственными глазами, но через окуляры боевого визора он видел сплошь искусственную картинку со слегка искаженной перспективой и цветопередачей. Но это ничего - программное обеспечение "Ориона-11" было податливо, и Кит мог заставить его делать все, что нужно. Тем более что в темном грузовом отсеке фургона смотреть было не на что, и все внимание специалиста было сосредоточено на вещах, недоступных невооруженному глазу.
Когда борьба с настройками и неудобствами отступили на второй план, оттесненные погружением в бескрайнюю информационную среду Ливерпуля, быстро выяснилось, что среди автоматизированных систем управления каждым аспектом, от которых зависит безмятежный сон жителей многомиллионного города, практически не было человеческой активности. Оно и понятно, в четыре часа ночи в Сеть выходит совсем уж незначительное число народу. Так отсеивать сигнал нужного персонального устройства связи из тысяч других не придется.
Доступ к системам управления домом Кит получил быстро, по заранее отработанной и зарекомендовавшей себя схеме, поскольку средства защиты от проникновения в информационную оболочку SmartHouse были древними, как сами дома. Перед ним сияло дерево технических систем и подсистем с расширенными опциями и действиями: при желании он мог оставить дом без коммуникаций вообще, а мог и точечно отключить микроволновку в случайно выбранной квартире.
С архитектурой районной системы связи и экстренных оповещений пришлось повозиться, основную трудность оставило определение обозначений, под которыми в системе фигурировали устройства того или иного дома, чтобы не отключить не тот канал, который нужно. Вскоре все приготовительные действия были завершены, Кит сориентировался в системе и был готов забивать каналы, отключать ретрансляторы и не пускать передачи и вызовы.
Когда все необходимые приготовления были завершены, Хоуп еще раз проверил активность жильцов в Сети, и нашел только три устройства, с которых выходили в интернет. Все они - в 203й квартире.

"О чем можно говорить с теми, у кого телефон доверия наркоманам работает до 22:00, как будто все нарки перестают пускать своих язей под кожу или, передознувшись, бессмертны ровно до 8:15, чтобы успеть позвонить в сраную службу и сдохнуть с чувством выполненного гражданского долга?"

Борис снова уткнулся костяшками пальцев в водительскую дверь. Пробормотав ругательство, он вернул левую руку на руль и правой, уже контролируя свои действия, переключил передачу. Он привык к праворульным машинам, и леворульный Volkswagen Transporter T6 темно-зеленого цвета, выкупленный у немецкой полиции, требовал концентрации - рефлексов, выработанных за годы езды на машинах, выпускавшихся для Британии, было недостаточно. Борис не мог сказать, кто был извращенцами - англичане или весь остальной мир.
Роберт мог понять коллегу - вооруженные силы Британской Федерации традиционно использовали праворульные боевые машины, несмотря на то, что это порождало неудобства в боевых условиях, когда союзники по блоку разъезжали на леворульных, и за время обеих его командировок он с этими неудобствами сталкивался.
Даже после государственной реформы 2034 года, когда после отделения Шотландии в результате референдума то, что осталось от Соединенного Королевства, было преобразовано в федерацию, страна не пустила традицию левостороннего движения под нож в угоду более привычному миру правостороннему.
Фургону было уже около пятнадцати лет, но немец был еще бодр и крепок. Под нужды полиции его основательно модифицировали - слой противопульной брони под родным корпусом, окна из пуленепробиваевого полимера, усиленный двигатель и подвеска, измененная конструкция дверей для быстрой высадки оперативной группы, различная аппаратура вроде станции радио-электронной борьбы с глушилками и фильтрами и полицейского радио. Последнее, правда, пару дней назад было выдрано с корнем, поскольку это диктовал характер операции, на которую в этом фургоне ехали оперативники группы Дельта спецназа Отдела по борьбе с наркотиками холодной мартовской ночью.
Черные Ford Transit, не одно поколение которых используется правоохранительными службами Англии, вызывают однозначные ассоциации с полицейскими группами особого назначения даже в голове у совершенно далекого от этой сферы обывателя. Это образ-легенда, закрепляемый десятилетиями в различными телесериалах и детективных фильмах. Те же эмоции вызывают темно-зеленые "транспортеры" у немцев, но в реалиях Англии подобной ассоциации не последует, что и послужило причиной выбора данной модели.
Эту точку распространения обнаружили четыре дня назад в результате розыскных мероприятий и, в большей мере, работы с информаторами из наркомира Ливерпуля. Старый спальный район города, в котором последний капитальный ремонт жилого дома проводился двадцать лет назад, основное население составляют семьи рабочего класса, традиционное место обитания чавов и прочих неформальных объединений преступного характера. О тамошних мелких дилерах, торгующих марихуаной или амфетаминами, было известно давно. На свободе они были лишь потому, что их оборот был мал - а сколько таких не сажай, на их месте тут же появятся другие. Сохранение такого баланса - это практически закон физики. Несколько раз проводились задержания более-менее крупных распространителей, у которых находили около пятидесяти грамм амфетамина и килограммы марихуанны, а иногда и крупные партии героина. С тех пор дилеры стали аккуратнее, и их разработка Отделом стала требовать куда большей тщательности - еще одна из причин, почему мелочь все еще торгует.
Феномен "бустера" вызвал серьезный отклик в ОБН. Это стимулятор центральной нервной системы, эйфоретик, но, в отличие от кокаина и героина, самых распространенных эйфоретиков, он действует на рецепторы, не вынуждая мозг сокращать их количество, а, наоборот, образует новые нейронные связи и изменяет существующие, что создает совершенно уникальное воздействие на восприятие и умственную активность человека. Результаты медицинского осмотра задержанных по факту употребления "бустера" выявили интересную корелляцию умственных способностей человека и эффекта, оказываемого на него наркотиком. У людей с низкими и средними интеллектуальными качествами основными эффектами были эйфория, счастье, чувство легкости, желание двигаться, говорить и вообще заниматься активной деятельностью, направленной притом на благие цели и нужды общества. С ростом умственных качеств эти эффекты вытесняются на второй план повышением интеллектуальных способностей, как аналитических, так и творческих. Задержанные из этой группы отмечали, что "они многое осознали, чего не могли понять раньше, у них появилась возможность разрешить стоявшие перед ними вопросы и проблемы, до принятия наркотика казавшиеся непреодолимыми, художники и музыканты, творчество которых ранее было невостребованным, выпускали шедевры, которые молниеносно распространялись через Интернет среди несравненно большего круга зрителей и слушателей и находили признание и множество восторженных отзывов". Мысли, решения и произведения искусства, притом, лишены неадекватности и специфических психоэмоциональных оттенков, свойственным другим творениям, созданным при приеме традиционных наркотиков. Такое действие и послужило причиной быстро развивающегося пристрастия к нему среди самых разных слоев общества и пугающей скорости его распространения, несмотря на тяжелую зависимость, которую он вызывает. Принимающие наркотик люди отмечают, что не могут расстаться с теми способностями (если говорить про интеллектуально более развитые слои), или с незабываемыми ощущениями (про менее развитые), которые он им дарит.
В такой ситуации руководство ОБН постановило прекратить производство и распространение "бустера" в кратчайшие сроки, для чего стандартный механизм борьбы с наркотиками подходит плохо.
Именно поэтому обнаруженную точку распространения прикрывают не полицейской операцией с сиренами и оцеплением, не с выведением закованных в наручники подозреваемыми из здания и погружением их в кузов фургона и не с освещением событий в прессе как "крупной победы в борьбе с распространением нового наркотика", а оперативники едут в старом и неудобном для англичанина минивэне без поддержки и с нештатным вооружением.
Цель предстоящей операции - добыть информацию о более крупных поставщиках, от которых дилер получает товар для распространения, а вовсе не ликвидация точки. Потянув за ниточку, рано или поздно ОБН выйдет на центр производства "бустера", что означает успех стратегии, полный или частичный, если таких центров несколько, в чем сильно сомневаются аналитики, отмечая эксклюзивность наркотика. Информация бесполезна, если операция будет предана огласке или участие правоохранительных органов в ней будет очевидно, что спугнет находящегося на уровень выше в структуре распространения дилера, и он заляжет на дно, а другие элементы сети начнут проявлять большую осторожность, что тут же отбросит ОБН в начало планирования стратегии.
Так что сегодня бойцы маскируются под боевиков преступной организации, которая заявляет свои права на территорию распространения и не желает видеть на ней конкурентов.
С залитой желтым светом магистральной автодороги, связывающей несколько районов Ливерпуля, фургон свернул на дорогу, покидающую магистраль и ведущую ко въезду в район проведения операции. На лобовом стекле автомобиля высветилась бледно-голубая надпись, сообщающая о въезде в спальный район и действующих ограничениях скорости. Навигатор считал метры до финальной точки, установленной в одном квартале от здания, в котором находилась квартира подозреваемого.
Еще пара десятков минут на темных дорогах жилого массива высоких панельных домов с редкими работающими фонарями уличного освещения. Борис опустил на глаза прибор ночного видения и выключил фары.
Несколько поворотов - и фургон остановился в темной подворотне.
На часах - 04:05 AM. Температура снаружи - 51.8 °F.
Оперативники собирались с духом. То, что им предстояло, будет тяжело пережить. Жить с этим будет еще тяжелее.