Голосование за ходы

    Окликнули её — кивнула, повернулась. Сама энтузиазм, чуть не лучится им. Ещё кивнула — мол, слушает. Спина выгибается в поклоне как будто сама… Неловко — вросшие и укоренившиеся за жизнь привычки не истребляются единомоментно. Так что Ульрике ещё очень в новинку отношения номинального равенства: но выручает Крюгер! Шутеечка, конечно, скабрезна и не отполирована (кто понял, тот поймёт), но Ульрика по-свойски, совершенно по-простонародному, ржёт-заливается. Болт свой достать! Да на такой-то мороз! О-хо-хо!
    И согнулась как будто от смеха.
    Она хорошо выдрессирована запоминать списки. И этот недлинный ряд вещей осилит затвердить наперечёт: мётлы, вёдра, тряпки! Пепел, сажа, мыло в лапки. Мётлы, вёдра, тряп

    Снаружи народ барагозит. Голоса молодые, звонкие — меня небось ждут (нет). Эхехе, ну пошла, родимая: в плиту упёрся, толкаю её — я упёртый. План мой — продолжать толкать, покуда не сдвинется, но сначала ЕСТЬ СТАРЫЙ ДЕДОВСКИЙ МЕТОД. Когда нужно передвинуть любую тяжёлую вещь, надо всего лишь…
    Я не особо чё слышу, но вопль Just do it пронимает даже меня. Активизируюсь. Сейчас всё будет, не суетимся.

    Хєй-хо. Говорячи по факту, Україна не має пов'язаних із собою асоціацій, здатних перебити ВIДОМI ПОЛIТИЧНI ПОДIЇ. Можна скільки завгодно сперечатися, ображатися і обурюватися нерівністю підходів, пересмикувати та флеймити, але це так насправді. Скажи „держава Україна“ — і в той же момент в думках буде ЗРОЗУМIЛО ЩО.
    Данженмастер ру — розважальний сайт, присвячений хобі. Політично-нейтральному хобі. Сотні користувачів відвідують сайт в якості віддушини для спільної творчості, де можна розвіятися і звернутися думкою до захоплюючих уявних світів, а не до реальних смертей, злочинів та інших прикмет непривабливою дійсності. Я прекрасно зрозумію ваше роздратування міщанською позицією середньостатистичного росіянина, але вам доведеться залишити його при собі, і утриматися від хуліганських акцій.
    Демонстрування напоказ жовто-блакитних прапорів не несе мети спрощення ідентифікації україномовних користувачів — всі, кому треба, ідентифікуються і координуються (і ведуть списки ненависті) в Діскорді або Телеграм. Я це розумію, і ви це розумієте. Досить, закінчуйте фарс.
    Масові користувачі, які не бажають бути залучені у ваші політичні пертурбації, мають на це право — майте повагу.
Приберіть флаги, закрийте гілки, закрийте обговорення. Виставте тег „для своїх“ і гру за запрошеннями. Не спілкуйтеся українською мовою в публічних частинах форуму, це нетактовно по відношенню до тих, хто мовою не володіє.
    Дякую за увагу, це все.

В нём не написано. Окей. Тогда умираем кастуем палочкой Мелких Заклятий. И пусть шанс исчезающе мал, но мне может повезти на спасительный барьер или перенаправление!

„ — Рано расслабляться“.

  Нервная женщина-эльфийка с волосами травяного цвета, всё ещё влажными от переправы через реку, убрала от лица запутавшийся стебель осоки. Выражение её лица было мрачнее тучи, когда она показала рукой в примерном направлении, откуда их всех прибило к берегу:

„ — Вы посматривайте почаще на другой берег. Туда… там наши преследователи, они ведь никуда не делись. Беспечно было б надеяться, что от нас отстанут вот так просто! Да, пока они бездействуют, или, если держаться реализма — готовят против нас неизвестную западню, пока мы не видим. Нам нужен патруль, какая-то форма самоорганизации. Что скажете? Приветствую-приветствую. Кажется, гильдмейстер… остался хранителей задержать. Сколько нас здесь, выбравшихся?“

  Сидевшая до этого эльфийка поднимается со своего небольшого песчаного пригорка. Намокшая кожаная броня с большим количеством перехватывающих ремней и заклёпок, что сейчас надета на ней, при движении издаёт жалобный скрип, а в ботинках хлюпает водица. Вытянувшись на цыпочках, мокрая следопытка примерно подсчитывает всех присутствующих по головам (можно спрятаться, если вы не хотите, чтобы вас заметили).

„ — шесть, восемь, сколько выбралось — десяток… всего около дюжины человек, так, да? Я предлагаю разбиться на тройки. Соберите остатки амуниции, они нам пригодятся; не забывайте защищать троих наших Принцесс! И Винса. Он такой душка, что тоже может считаться принцем“.

  Эльфийский стрелок, оставшаяся без лука и без стрел, закатилась было звонким заливистым смехом своей не очень удачной шуточке, и тень мрачности исчезла с её физиономии, но уже через две секунды девушка оказалась прервана собственным громким чиханием. Чихнув раз, два — аж четыре раза подряд, она виновато-смущённо шмыгнула носом и с извиняющейся интонацией спросила:

„Мне ужас как неловко просить, но не может ли Волшебник высушить мою одежду, пожалуйста? АПЧХИ-ЗВИНИТЕ-МЕНПЧХИ ЯА, ОЙй“

  Немного попридя в себя, зеленоволосая длинноухая недошутница с каким-то пристрастным вниманием повернулась к первому заговорившему.

„Я знаю Марка и знаю Артура, знаю Винсента — ах, Винсент — и, конечно, все в этих землях знают каждую из Принцесс и Волшебника. Я Элла из Лорэйн, а вот ты — эй ты, кто такой? Почти уверена, что ни разу тебя не видела!“

  Впрочем, от таинственного незнакомца она быстро отвлеклась и переключилась, нарочито строгая мина её смягчилась, когда она будто вспомнила о чём-то — и действительно, отстегнув пару мешающих ремней и пошарив за пазухой, она извлекла на свет цилиндрический футляр из тиснёной кожи. По счастью, влагонепроницаемый.

„ — Список же! Имена, перечисленные… У меня здесь ещё кое-что. Свиток, не совсем исцеляющий, но от сотрясения мозгов или похожих травм поможет.
У нас здесь есть раненые?“

  Несмотря на своевременную добрую помощь Солнечной принцессы, Лорэй всё-таки умудрилась заболеть. С лихорадочным румянцем на бледном лице, почти сравнявшемся по тону с её зелёными волосами, она нехарактерно замедленно двигалась, слегка пошатываясь — и даже говорила с некоторым трудом, осипшим голосом и поминутно наматывая сопли на кулак.

„Иногда вещи — совсем не то, чем кажутся. Это же не обидно, что я называю нашего товарища-приключенца, мимика, вещью? Он ещё и личность ведь, (кашель) Чья верность правящей королевской семье была (неразборчиво) много лет, надёжность не давала повода сомневаться в его… Это самое. А скольким из нас он помог переправиться через бурный поток? Мы могли ещё позавчера кормить щук на дне речном, если бы не его… И в благодарность эти обвинения“.
  Её тёмно-васильковые глаза загорелись убеждённостью, и следующие слова она почти выкрикнула:
„Мимик бы не навредил сёстрам-принцессам, он пытался защитить! Я была там (кашель) Да, меня вырубило, и мгновения, что была ещё в сознании, я была слишком занята, катаясь по земле в агонии. Пришла в себя несколько минут назад, надеялась, что всё это был дурной сон, наваждение. Я не видела напавшего, но Мимик чист. Он на помощь спешил, не успел. Чего я отнюдь не могу сказать о ком-то, шпионящем за другими и сильно торопящимся бросаться недоказанными обвинениями, что он помогает!“
  Эльфийка заскулила сквозь сжатые зубы, попытавшись ослабить пару ремешков, что фиксировали наплечник и полугоржет на вороте. Получилось у неё не сразу, потому что не слишком сподручно было делать это всего лишь одной рукой: другая уже отнялась и только слабо подёргивалась, вися вдоль тела по швам. Когда она отстегнула охватывающую шею кожу брони, на её собственной коже обнаружилась россыпь пурпурно-багряных и тёмных синюшных отметин, а шея оказалась болезненно припухшей.
„Стыдно должно быть“ — с горечью прошипела Элла, — „Мимик даже толком и возразить-то не может. Осмотрите Винсента, кто-нибудь, если кто-то может ему помочь: возможно, он тоже отравлен, но ещё не знает. Винс, слушай. Вииинс. Выживи, хорошо? Не кори себя. Должен быть способ расколдовать двоих принцесс, защити третью. Ты сможешь!“
  Допроизнеся патетическую речь, Элла перекатом сдвинулась в близлежащие кусты, где, судя по звуку, её вывернуло наизнанку. До тех, кто стоял недалеко, донеслись приглушённые извинения.

    „— Хорошего вечера, доброй дороги Вам. Хорошей дороги, доброго вечера! Приятного вечера, безопасной дороги нашим гостям. Спасибо. Хорошие доги, приятного сеттера. Собачьего вечера. Ой. Хорошего-приятного, и вам, и вам. Были б рады повидаться, как бы не скорбный повод, приятного вечера. Благодарю за визит. Хорошей дороги, путешествуйте осмотрительней“.

    В любой сомнительной ситуации ложись спать — так, кажется, советовала народная мудрость. Столь многое изменилось, и не в лучшую сторону: всё это требовало обдумывания, обмозговывания, туманное, неясное и непонятное будущее маячило всеми удручающими перспективами. Сонливость да духота брали своё: мне становилось сложнее удерживать внимание. Снова ускользнуло что-то, что-то важное. Упущено, просрано, с-сука. Лаундер опять задумал надо мной приколоться, вижу что чё-то там шушукается-прячет себе. Опять притащит самую уродливую размалёванную потаскуху и станет угарать, мол, гля какая, корунд, невесту тебе нашёл, хватай, а то убежит. Это судьба, это любовь с первого взгляда, такой шанс на миллион не упускают! Ладно, стоит простить ему отсутствие креативности, он всего-то старается меня взбодрить. А это кто? Я его не зн… Трамани — он, не он? Нихера, конечно, шерсти на мужике: братец медвежонок.
    „— Спасибо, вы ктоже, ар-кх-ой, тоже. Премного [неразборчиво] вашим визитом. Хорошей ночи, доброго пути“.

    Я устал, зол, хочу спать, ничего ровным счётом не добился. Смотрю на служанок, которые возятся, убирая со стола. А где Мартина? А почему Тино не было видно, он что, охрип и съебал, даже не дождавшись проводов? Блеск. Ха-ха, в этом он весь, ну хоть что-то в этом мире стабильно.

    Я подваливаю к более пожилой или на вид смекалистой из служанок.

        „— Слушай, мил, смотри-к сюда. Это что, у меня из пасти тоже так помойно несёт? Ты чё-нить знаешь, чё с этим делают, не знаю, может травы какой пожевать, или там уксус разбавленный выпить. Понюхай, короче“ — складываю ладони корабликом - или воронкой - и потихонечку дую через них бедной женщине в лицо. Ничего, она оправится, а мне неприлично так ходитьи разить, негоже, нельзя.

    Такова плата!
    Битвы прошедших дней пронеслись перед глазами №3448. Искорёженный смятый металл, копоть гари на бронестекле. Дым пламени подбитой техники, взвивающийся столбами прах и эпилептическое проблесковое мерцание. Кровавая каша внизу, багрово-розовящейся жижей месиво влажного следа, в который стиралась пехота, давленая под колёсами и гусеницами. Растекается, впитываясь в пыль и песок, лужами чёрное — масло ли, кровь ли иль просто дождь, смывающий копоть с отстрелянным порохом. Жёлтым, красным мигают индикаторы на приборной панели. Красные, жёлтые круги под глазами в осколке маленького зеркальца: обезвоживание и стресс, ставший фоном. Марш-бросок, ночная переправа, обстрел. Красные трассирующие следы, жёлтая полуразряженная лазбатарея — подобрать. Серо-свинцовые небеса мятежных колоний, высокие и неприветливые, угрюмые леса и жёлтые травы. Потом, но не после, а наоборот — родные тёплые туннели, мотки торчащих многоцветных проводов, рокритовая крошка и чудный питательный субстрат в начищенной металлической миске. Рокритовая крошка в субстрате — на зубах весело хрустит. И, на контрасте, цветущая пасторальная зелень Эквестрии Прайм, свежая и фантасмагорически яркая — всё это в последний раз.

    Метафора кобры плюёт в глаза ядом, прежде чем совершить смертельный бросок. Пальцы уже знают, где прыгнет философская кобра, уже первая готовность сомкнуться их там, возле основания змеиного черепа, где кожистый капюшон переходит в тело. Этот яд скверны реален, но глаза больше не понадобятся — вырви и брось от себя, избегни соблазнов. Избегни страха: страх это только капюшон змеи. Найди мужество, сердце, и будь верной, рука, не дрогни теперь — чем бы ОНО, тело тёмное, ни было, ему не уйти отсюда, не проскользнуть змеёй мимо криговской гвардии офицера номер тридцать четыре-сорок восемь. Марина давно не была одна: голоса, сонм которых множился в её голове, также тянулись к жизни, тянулись прочь, метались. Черви в земле тянулись к жизни, в особенно глубокой норе где-то рядом комочками сбились землеройки. В трещинах между скал копошилась какая-то мелочь, которой не было даже названия, а на конюшне за холмами ржал эквестрийский народ. И всему этому было суждено сгинуть, если Марина повернёт, если не найдёт смелости сейчас. Если даст уйти тому тёмному.

    Марине было страшно, но она продолжала брести и собирать себя по кусочкам, как идёт квартирмейстер по колено в трупах и собирает амуницию с убитых.
А потом головой вниз сиганула в море тьмы.

    „— Новая тюрьма тебе — это я; иди же ко мне без остатка, слейся, подчинись!
Е Д И Н О Й С Т А Н Ь

…
…
жить“

    „— Здесь многие сотни.“
    Пройдя в зев сакральной пещеры под её зубчатые, изукрашенные копытами наклонные своды, внушавшие подсознательную тревогу сходством встречающего «зала» с осадной зверюгой хаоситов, Марина перешла на шёпот.

Показать содержимое

Разбросанная солдатская походка замедлилась, утратила лихость и стала предельно осторожной: тридцать четыре-сорок восемь уже скорее не шла вперёд, а прощупывала мыском сапога каменистую россыпь под ногами, предварительно убеждаясь, что древние камни действительно будут нести её добросовестно — не провалятся моментально в зачарованную бездонную пропасть.
    „— Укрытия. Ронас, смотри, подходит этот нарост? Толстый сталагмит, почти каменный стол.
    Будьте позади, здесь — я оставляю гранаты на всякий случай. Не мучай Ардант, этот рычажок не предохранитель, а часть калибратора. Она уже снята, инквизитор не ставил… Дальше я одна. Герр комиссар, когда вернусь — я должна начать со слов Хвост грокса. Если первое, что я скажу, вернувшись, будет не Хвост грокса — открывайте с Ви огонь на поражение. Гранатной связки достаточно завалить здесь всё, здесь три единицы из четырёх. Четвёртую вы берите.

    За Императора.“

    „— Комиссар Фабригистус. Приём, разрешите.“

    Тридцать четыре-сорок восемь скрылась на шесть секунд, заглушила двигатели Кастора, после чего выбралась обратно из люка, усевшись на броню с ногами. Тяжеленные гвардейские сапоги болтались, свешенные вниз, мельта-граната всё ещё была сжата в перчатке, готовая к броску.
    Получив в воксе разрешение высказаться, Марина предпримет по возможности тактичную попытку напомнить командованию о стратегической сути военной задачи отряда здесь.

    „— …Мы увлекаемся тактикой, забыв о стратегии. Идея полностью забить лопатами народы Эквестрии, поражённые хаосовой скверной, безусловно привлекательна, но Муниторум требует от нас поставок рекрутов и продовольствия из этого демонического вертепа. Мы должны пытаться отыскать зёрна среди этих плевел, Комиссар, вы понимаете?
    Ожесточив местное население, мы теряем возможность обеспечить успех операции. Последствия неправильных решений сейчас могут отбросить встраивание планеты в экономику Империума на годы, — дать местным понять, что они в любом случае сгинут в мучениях, означает настроить их яростнее сопротивляться нашему наступлению и миру с цивилизацией, которые мы несём; продать свою жизнь подороже, не заботясь о будущем, которого нет! Но мы обязаны показать им иной путь. Защиту Императора. Возможно, даже этим лошадям — больше ли в них от Тзинча и Слаанеш, чем в наших лошадях от Нургла и Кхорна, вопрос всё ещё не отвеченный.
    Но для этого всего надо узнать об Эквестрии больше — агент хаоса сказал мне, что знание может быть обретено за этими холмами. Естественный провал, кажется, карстовый — ещё одно их сакральное место, притом на порядок более значимое. Было выдвинуто условие, что я спущусь вниз в одиночку, но мне в любом случае понадобится помощь. Рядовой Ронас возьмёт на мушку выход из пещеры, вероятно моё заражение хаоситской мерзостью. Это содействие будет предоставлено? Я передам вам столько информации, сколько будет возможно, если же у меня появятся крылья, копыта или глаза с блюдца размером — ликвидируете на месте.
    Звучит как разумный риск в контролируемых условиях. Кроме того, поберегите амуницию — агент хаоса, кажется, не вполне материален.“

  Нет боли. Нет жжения — разве только мгновенный жар? Иллюзия в реакции меняющегося, возмущённого трансформацией тела.
  Ни унижения, ни стыда.

  

Форма есть пустота, пустота и есть любая потенциальная форма. ( — „Сердце Совершенства Трансцендентной Мудрости“, Великая Колесница)

  Марина не скрывала радости, улыбалась царскому подарку широко и по-детски под противогазом: отпустив руки по швам и опираясь на одни каблуки (вездеход к тому времени остановился и ворчал, наглухо впёршись в один из многотонных камней-опор святилища), она коротко, балансируя на весу, поклонилась аликорну, отдавая должное сыгранной им роли проводника сил как по нотам. И в последний раз — с этой секунды ей надлежало лишь принимать поклоны снисходительной полуулыбкой и благосклонным кивком.
  После экскурса с разбором кьютимарок от единорога, что стоял близ неё, и дополнения, расставившего все точки, от дружелюбного голоса в голове — многое, наконец, вставало на свои места. На крупе её собеседника красовалась восьмиконечная роза Хаоса Юпитера-Анну, и он был ритуалистом. В нанесённом знаке была сила, слабость и суть созданий этой земли, и в ней, в этой „кьютимарке“, заключался положенный им предел, потолок.
  Для Марины же потолка не было.

  „— Я ничтожество! Я пустое место!“ — провозгласила она, звеня диссонирующим эйфорическим счастьем. „Я — вселенная неизречённых истин! Неуязвима бездна, и не коснётся меня зло, не замутнится разум мой. Пустотой обнимаю и пронизываю пространство, заполняю вечность до краёв. Ты же — малая точка, крошечный гелиевый шарик в глубине пространств, в древности веков. Склонись, Юпитер, подчини своё колдовство превосходящей силе. Оставь сопротивление: принимаю твою преданность, спеши послужить мне!“
  Протянутая вперёд раскрытая ладонь была одновременно жестом солдата и жестом принцессы, вступающей на трон.
  Сначала медленно, исподволь, но потом всё быстрее шахту колодца начинал заполнять связующий раствор.

            Если бы ты знал, как уютно в пустоте,
              Одиноко и свободно: всё как ты того хотел!
                Не отбрасывая тени — следом за тобой…

  Сбрасывая скорость, при этом не отстанавливая «Кастор» полностью и не глуша мотор, Марина медленно направила вездеход по касательной к чудесному колодцу: труба подачи связывающего раствора должна была как раз состыковаться с тёмным зевом. От напряжённых глаз за низкополяризованными янтарными линзами не укрылось: это лёгкое движение, с которым единорог спорхнул с пъедестала, не было движением испуганного существа, опасающегося за свою жизнь. Нет, оно было вальяжно-ленивым и механистичным — почти до постановочности. И тут желудок капеллана-мехвода ухнул вниз, моментально ей сделалось страшно до немочи, до тошноты.
  Это кем же надо быть, чтобы, из чистого глумления изображая фальшивый испуг, играть в кошки-мышки с бронемашиной, мать их, криговской гвардейской мотопехоты?
  С трудом уняв коленную дрожь, сестра Марина отпустила управление Кастором. Перекидывая гранату из руки в руку, она отворила потолочный люк, взобралась по металлическим скобам, вделанным для карабкания на крышу, и выпрямилась в полный рост, стоя прямо и держась за последнюю из них свободной рукой — ожидая удара об менгир впереди.
  Ей стоило большого труда не сорваться на всхлипы, дыхание слышалось ускоренным и прерывистым, когда она произнесла:

  „— Ч-человечество много отстра-дало. Юное колдовство к-хаоса подняло голову — мы дружили и праз-дновали и веселились, как сейчас в-вы, в упоении возможностями. Всё было просто и радостно: до времени, до поры. Но чудесные силы не даются даром, бесы варпа быстро зат-требовали цену. Наши братья были растлены, стали кошмарными, невообразимыми уродами. Их души искажены, искалечены, а пути навсегда потеряны во мраке. Бог-император не сражался с Архиеретиком, — он казнил сына своего ангела, вырвав любовь к тому С МЯСОМ ИЗ СЕРДЦА ИСТЕРЗАННОГО, ибо поразила его БОЛЕЗНЬ ТЕЛА И СЛАБОСТЬ ДУХА, БОГОХУЛЬНАЯ НЕИЗБЫВНАЯ СКВЕРНА. Мы сражаемся ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ по его следам и НЕ ЗНАЕМ РОЗДЫХУ, а на вашей планете — ЭТОЙ планете — обнаруживают себя МЕТКИ ХАОСА!! З-нания. Господин инквизитор предлагает вам жизнь в обмен на знания о делах хаоса з-десь и тавро на ваших крупах! Гвардии коммисар обещает вам СМЕРТЬ ЗА УТАИВАЕМУЮ СКВЕРНУ! Ты ошибаешься, рассудивши что убивают без причины — причина в миль-лиардах жиз-ней, отнятых ложными господами всякой ворожбы, коим ты молишься. Причина в жадно выпитых, высосанных ими реках нашей крови и в море выплаканных слёз, причина… Есть. Так промолчи, солги иль напади, и мы утопим вашу священную землю в вашей же крови, осыпав сверху солью и пеплом отчих кровель”.

  И в вокс:
  „— Есть. Передано. Возможно белый неуязвим для конвенциональных средств: он нас дурит.”

  Чертовски бодрит.
  Не попадая зубами на зуб, раскрасневшаяся и подгоняемая не сплошными, но мощными завихрениями ветра (ощущалось как будто кто-то с комплекцией Касла „Моржа” периодически хлопает тебя по спине, но при этом у него на руке перчатка болельщика*), я топала по направлению к посёлку, напрягая зрение — выискивая ориентиры. Блуждать дольше необходимого на этом перекрестье ветров было неблагоприятно для здоровья и рискованно для жизни. Вот зря у меня лыж нет, надо было уже двадцать раз подумать на этот счёт, да-да точно. Хотя меня бы сдуло нафиг, здесь на Море алеутские снегоступы нужны.

- Кто ты, чистая дева? И чего ты желаешь?
  „— Я звено цепи. Я малая частичка целого. Я щит на рубежах и лампада Света Его.

  созданіемъ Гиллимановымъ, жертвою Аполліоновой, благовѣщеніемъ библіаріевъ, чистотою Печатей, правдою Кодексовъ, обращеніемъ Инквизиціи, Вѣрою Гвардіи, святостію Целестинѣ,
  пророчествомъ Пророковъ, святынею Патріарховъ, кровію Священномучениковъ, закланіемъ Хоруса и Сангвинія, стояніемъ Кадіи, рѣшеніемъ Махарія и священствомъ Сѣбастьяна Тора,

  дѣйствомъ Лiмана Русса, готовностью Феромона, дванадесятью орденовъ и хартій космодѣсантныхъ, моленіемъ раздираемой Кiликсиды, постомъ и веденіемъ Сѣрыхъ Рыцарей, проданіемъ Сыновъ Императора,

  Премудростію Магнуса Непредавшаго, силою ста шестидесяти Ангелъ кровавыхъ, моленіемъ Честнаго Славнаго Пророка и Крестителя человѣчества и двадцати Святителей перваго Основанія, святыхъ исповѣдниковъ и споручниковъ страшнаго несказаннаго имени Твоего Святаго, Всеславного Всевидца Бога — Ему же предстоятъ тысяща и тьма Сороритас и Астартесъ.

      Молитвъ ихъ ради молю и прошу Тя, Господь Императоръ, прогоняй и одолѣвай всяку злобу и лукавство отъ рабы Твоея Марины, и да бѣжитъ оно въ Варпъ.

    Молитву сію возношу Единому и Непобѣдимому Императору, яко да подобаетъ всёмъ человѣкамъ православнымъ спасеніе въ дому томъ, въ нёмъ же имѣется молитва сія, еже писана въ семидесяти двухъ языцѣхъ и да разрѣшится по ней всякое лукавство;

  или въ море, или при пути, или въ источнице, или въ кладязе;
  или въ верхнемъ порогѣ, или въ нижнемъ; или позади, или спереди;
  или въ бронѣ, или въ кровѣ, всюду да разрѣшится!

  Да разрѣшится всякое діавольское наважденіе въ ходу, или въ стану;
  или въ небесахъ, или во планета, или въ претворахъ домовыхъ, или въ пропастехъ земныхъ;
  или во корене древа, или листіяхъ растеній; или въ нивахъ, или въ садахъ;
  или въ травѣ, или въ кустѣ, или въ мѣльте, или въ брани, да разрѣшится!
  Да разрѣшится всякое лукавое дѣяніе;
  или въ кожѣ рыбьей, или въ плотской;
  или въ кожѣ змѣиной, или въ кожѣ человѣческой;
  или въ крови горячѣй, или въ водѣ студеной: да разрѣшится!
  Всякое злодѣяніе и чародеяніе да разрѣшится;
  или въ мозгу, или подъ мозгомъ, или въ плечѣ, или между плечами;
  или въ мышцехъ, или въ голенехъ;
  или въ ногѣ, или въ рукѣ;
  или во чревѣ, или подъ чревомъ, или въ костехъ, или въ жилахъ;
  или въ желудкѣ, или въ естественныхъ предѣлахъ, да разрѣшится!
  Да разрѣшится всякое діавольское дѣйство и наважденіе содѣянное;

  или на златѣ, или на адаманте;
  или на мѣди, или на железѣ, или въ прометіи, или въ свинцѣ, или въ меду, или въ воскѣ;
  или въ винѣ, или въ рекафе, или въ субстратѣ, или въ явствахъ;
  во всёмъ да разрѣшится!

  Да разрѣшится всякое злое діавольское умышленіе противъ человѣка;
  или въ морскихъ гадахъ, или въ летающихъ копытныхъ;
  или въ животныхъ, или въ птицехъ;
  или въ звѣздах, или въ лунѣ;
  или въ звѣряхъ, или въ пресмыкающихся;
  или въ хартіях, или въ чернилахъ;
  во всёмъ да разрѣшится!

    Аще двухъ языкъ лукавыхъ: Слаанешъ и Тзiнча, погоню;
  елизду и діавола отъ рабы Божьей Марины, силою Честнаго и Животворящаго Трона Золотаго со всѣми небесными силами предъ Высокимъ и Страшнымъ Престоломъ Императора, твори слуги Своя огнь палящь.

    Астартесы и Сороритасъ;
    аколиты и офицеры;
    Солдаты и Старшины.

  Во единъ часъ разбойникъ Крiгъ вниде да въ рай молитвою.
  Молитвою помолися Фенрисовъ волкъ, солнце ста и луна.
  Еже помолися пророкъ Омниссіи и загради уста муравiных львовъ.
  Три отроцы погаси пламень мѣльты огненной молитвою.

      Такожде молю Тя Господи, по молитвѣ сей даждь всякому молящемуся ей. ”

  Неопределённость. Бронирование катера было достаточно условным и хлипким — его готовили от примитивного оружия вроде копий и стрел, но кинетическая энергия разогнанной мутировавшей конской туши намного, намного опережала энергию пущенной стрелы и имела шансы в конечном итоге продавить обшивку, оставляя вмятину на вмятине. А тварей было трое сразу и новые на подходе, и это всего лишь в шаге от дыры шахты. Был ли разумным шагом размен транспорта на остановку этого маяка нечестивой силы? Оставался ли у отряда шанс вернуться в прежнем числе после его утраты?
  Марина почти не хотела двигаться вперёд. Но она была с Крига, и „вперёд” было не опцией, а приоритетной директивой, зашитой на подкорке. Если Кастор окажется выведен из строя раньше, чем забетонирует шахту, она была морально готова лично спрыгнуть вниз и подорвать там всё к ядрене фене связкой мельтагранат, которые держала на особый случай.
  Сапог вдал по газам Кастора, вжимая в пол. В рёве двигателя утонула тихая фраза:

  „— Император защищает.”

  Было одиннадцать. Стало двенадцать. Тело меняется. Стыдно, боязно… следы крови привлекают крыс, мерзких насекомых и злых людей, которые будто бы чуют анемичную слабость.
  Меняется, но не меняется. Тонкие ручки всё те же, ножки-веточки. Только и остаётся прятаться, истончиться ещё больше, развоплотиться, сливаясь с грязными роркритовыми стенами, а если нечаянно заметят — сразу драпать. Не привыкать!
  Стырю пирожок. Довольная. Не поделюсь с друзьями, у меня больше нет друзей. Раньше были, но они бегали медленнее меня. Виллем был быстрее, но я подставила ему подножку, он упал. Дурак: всё хвастался, что он воплощение золотого бога, даб даб даб — вот и иди к имперцам, там твой золотой трон.
  Гейл сказала двум гвардейцам-инвалидам, топавшим из санблока залитыми зелёнкой, что они глупые оркбои. Её на месте забили прикладами и изнасиловали. Именно в этом порядке. Джонас прослышал об этом и заболел, он просто не вставал больше с зассанного матраца. Мы его трясли, переворачивали, кормили насильно, орали, но ничего не помогало — он просто не хотел дальше. Несколько недель спустя он задохнулся во сне.
  А Марни Калхаун отравился индустриальным очистителем, приняв его за вкуснейший ферментированный напиток. Его последними словами были: „У, газява“.
  Мне сон снился. Красивый сон, в нём я видела самую-самую лучшую сказочную принцессу. У неё лицо ангела, и талия такая тонкая — по форме как песочные часы. И на голове что-то умопомрачительное, не знаю, как корона, или как рога, или может то и то сразу! Её лилейная кожа фиалкового цвета, её губы пахнут дождём после грозы. Её зовут Лейла и я буду верно ей служить, а потом обязательно стану как она, и мы навсегда подружимся… Я люблю тебя, Лейла!
  День через день. Мелкие заботы, грустные проблемы. Жизнь — во мрачной темноте далёкого будущего есть только она. Но удача изменчива, и даже жизнь слишком легко потерять.
            🞵🞵🞵
  Пирожок стал совсем жёсткий раньше, чем доела. И какое-то серое пятно неприятное… Ничего, я его тесаком счищу. Доем. Вкусненько.
  Ой, теперь такие пятнышки и на мне. Серая россыпь на руках, на лице возле рта. В уголках глаз.
  Я заболела. Счищу тесаком и всё пройдёт. Ранки зарастают, и рубцы на их месте красивого фиалкового цвета. Буду как Лейла!
  У меня что-то с зубками. Они не болят, но у них как будто корни обнажились, или это третий ряд зубов растёт? А почему так далеко, на середине рта? Мне уже трудновато говорить, язык горячий и распух, и изо рта постоянно сочится какая-то жидкость. Как кровь, только не красная: желтовато-прозрачная с серыми, коричневыми и чёрными комочками. Бээе.
  Что-то шевелится в глазах, сухость и очень больно. Я едва вижу и стала медленной. Как мне найти еды?
  Пошла просить помощи. Получила сапогом под рёбра. Говорят, „заразная, заразная“.
  Всё-таки решили помочь. Привели к костру. Но еды совсем нет. Только какая-то арматурина торчит.
  Примотали. Подожгли. Удаляющийся смех. Треск пламени, облизывающего обмотанные вокруг меня тряпки.
  Почти выпуталась.
                Лейла…

  Марина неуверенно говорила на технологичном готике несмотря на то, что изучала оный не без году неделя со времени недавней инициации в Министорум, — нет, задолго, годы до того. Это само сочетание криговского акцента и резковато-надтреснутого альта, бесцеремонно заливающего собой тишину целиком, подобно смоле, не позволяло достичь необходимой иератически-вкрадчивой мягкости; каждое слово было и оставалось как шпала, забиваемая в трепещущую плоть сустава врага, как тяжёлый пластобетон, цементирующий его мерзость, забирая воздух. Но всё же ей было радостно попробовать сейчас — на ком-то, кто не осудит попытки, не оплюёт. И думалось ей, что духовная ясность важна для них сразу, как только мы начали приближаться к намеченной цели. Ведь два идентичных дозорных вполне могли на поверку оказаться мороком, насланным смущать умы, а настоящий-то страж таился себе в месте недоступном, неизвестном.

  „— Паче и всякій скотъ, что въ праздности пребудетя, отъ природы своея удалитися — то станетъ менѣе, ​чѣмъ​ тварь жива; ибо нѣсть мѣста лѣности ни на персяхъ человѣческихъ, ни во ​сердцѣ​ Господа нашего. ​Праздныя​ да упразднены будуте, и расточатся въ небытія“ — выдала сестра, выруливая вкруг высокого берега. Она имела в виду сразу и мутантов-пони, подлежащих сокращению за их еретическое отступничество от естественной лошадиной жизни, и нас, людей, которым также не следовало расхолаживаться, будто на пикнике, но хранить неусыпную бдительность. Чтобы не разделить погибель!

  „— Есть раздеть“, — подозрительно жизнерадостно откликается №3448. Подавленные диетой с химическими добавками и образом жизни, наполненным изматывающей усталостью, их неустоявшиеся гормоны так и не позволяют криговцам окончательно сформироваться как половозрелые личности: чаще они до самой смерти остаются отчасти детьми. Пламенные идеалисты; смельчаки, для которых нет такого понятия — „завтра“; послушные сыновья и дочери Империума; светлоглазые дети, наивные и сентиментальные.
  Маленькая двадцатичетырёхлетняя девочка Марина обнаруживает большую увлечённость и рвение, аккуратно сдёргивая нарядные платья с настоящих живых кукол в человеческий рост. И тихонечко неслышно вздыхает: как жаль, что одевать их обратно там, в экзекуторской, уже не ей. А игры в пир и вовсе не будет… Ну а где же цепи, кольца?
  В нетерпении она больно ущипнёт недо-демонетку за животик, проконтролировав по силе реакции, находится ли та ещё в сознании. Всё-таки у той полголовы как самка грокса слизала. А потом встанет в строй со всеми. И, может, починит заклиненную обойму в плазмомёте, а само оружие отчистит от земли, в которую оно было углублено. Это ведь займёт совсем ничего.

Раса немертвых. Эволюционировавший зомби-вирус, мрачные корабли с мертвым экипажем жаждущем живой плоти.
Можно потратить фишку, чтобы этого не было? Это девальвирует “Смерть ещё не конец” и “Боги дают второй шанс”, автоматически делает богов совсем слабаками, раз они не в силах поддерживать естественный порядок вещей. И немножко, самую малость не стыкуется с ограничениями по тону и настроению, заданных в информации по игре, как мне кажется.
ссылка
Какие расы проживают бок о бок с людьми в Федерации Систем Человечества?
Как легко догадаться из названия, в Федерацию в основном входят вариантные субрасы человеческого вида! Их отпочковалось более дюжины, перечислим наиболее крупные и цивилизационно значимые из них.
Жирничи
Люди культуры начали ставить свой личный комфорт и довольство превыше здравого смысла не вчера. Но лишь недавно по космическим меркам вновь обретённые плоды древних маготехнологий смогли сделать так, что им это снова сходит с рук! Правящий класс Жировиков — абсурдные долгожители, двадцать раз переплюнувшие библейского Мафусаила. Их тучные тела успели так разростись, что что по международной классификации их тысячетонное водоизмещение переводит их из человеческих мерок ближе к танкерам класса “хендисайз”. На картинке рядовой малообеспеченный представитель расы жиробасиков, он молод и весит всего около трёх-трёх с половиной тонн. Антигравитационные генераторы помогают ему перемещаться почти самостоятельно. Когда-нибудь он обязательно вырастет большим и красивым. Как симплдимпл нет Попыт.

Трали
Представители этой расы отвергли магию в пользу технологий, и произошедший в результате перекос определил их судьбу на миллениумы вперёд. Увлечение зелёными манифестами, возобновляемыми источниками энергии, идеями гармонизации среды жизнедеятельности и либеральными половыми связями закинуло их на самое дно жизни. Но им, теперь глубоководным, на дне-то и по кайфу. Чилл, бро.

Дивы
В начале пути рукотворный проект небольшого числа фанатиков, жизнь среди небес притягивала всё больше внимания и желающих обрести собственные крылья. Оказалось, что воздушный путь жизни и эксперименты со сном способствуют раскрытию феноменальных математических и артистических способностей. Тайны сакральной геометрии ждут своего раскрытия, достоин ли ты вознестись с нами в небесном серебре?

Моржевники
Экстремальное прочтение старой вырванной из контекста пословицы “в здоровом теле здоровый дух” заставляет добровольных мучеников снова и снова искать способы испытать твёрдость своей воли, пробуя себя на прочность. Они каждый день живут на грани и выцарапывают жизнь у убийственно недружелюбного окружения, отравленных промозглых болот и психопатичных сородичей, воспринявших заветы соц. дарвинизма по выпалыванию слабости слишком близко к сердцу. Выживают только примитивной охотой и собирательством, изготовление орудий, ловушки, агрокультура — табу. Броня, как впрочем и любая одежда — табу. И нечто новое, доселе неизвестное, рождается среди их разобщённых рядов: ни магия, ни технология, и не слияние двух в любой из известных пропорций. Отрывочные свидетельства говорят о том, что моржи избирательно имунны к орудиям богов и невидимы для божественных глаз, а сильнейшие и наиболее знающие моржевательницы способны к космическим путешествиям без вспомогательных элементов. No gods. No kings.

Красавчики
Обособленное сообщество, выстроенное по жёстким эстетическим принципам. Самый уродливый человек из числа колоссов позолоченных — и тот будет настолько трансцендентно прекрасен, чтобы ещё представлять собой когнитивную угрозу. Их голоса это песни сирен, от которых не спрячешься, даже заткнув уши, а рутинное существование посреди захватывающих дух невозможных красот перекраивает психику до неузнаваемости. Их мотивы не поддаются прочтению. А ещё у них средний рост тридцать футов, и это страшно.

Также в ФСЧ вошли несколько интеллектуальных видов аплифтов (улучшенных животных, эволюция которых была форсирована), пока только из приматов.

Я нахожу вдохновляющими искусственные зелёные звезды Эндлесс Спэйса, в настоящем мире ярко-зелёных звёзд не хватает. Есть всего одна туcклая звезда “Клешня Скорпиона” (Zubeneschamali) в созвездии Весов, которая выглядит зелёной при прохождении её света через земную атмосферу (и то не всегда). Электронным телескопам удавалось обнаружить ещё несколько возможных зелёных звёзд, но они либо оказывались совсем не звёздами, а объектами другого типа, либо о них в сети находятся только жалкие крохи информации. Кажется, естественная зелёная звезда всё же может получиться при столкновении двух нейтронных звёзд, закончившимся их слиянием, и сложении ещё ряда условий, но это не точно!
alkadias/#1: Искусственные звёзды, в основном зелёного цвета — они достались нам в наследие от исчезнувших цивилизаций, намного превышавших по уровню развития всё, что известно сейчас. Зелёный это цвет зависти, так что если ты очень завидуешь могуществу древних и желаешь угнаться за полубогами — загадай желание на падающую звезду.
Любопытно задизайненные расы действительно присутствуют; Хор Теней классная фракция, это же о них идёт речь в пассаже про облака-биохакеров, верно? Мне бы хотелось увидеть их частью сеттинга, который сложится.
alkadias/#2: Древние создания из глубин межгалактической бездны, не имеющие собственной формы, блуждали в холодной пустоте, пока вдруг внезапно не почувствовали предсмертный вопль. Они устремились на помощь, но увы, опоздали: на месте гибели уже сменились эпохи, и ростки новой жизни успели взойти из небытия. Они здесь. Им интересно.
Культура фатализма и приученность проживать каждый день, как последний, это парадоксально оптимистичные вещи — и даже не в 100% случаев должны приводить к погружению с головой в пороки. Порой это преобразующий, очищающий опыт. Композиция “Famous last words” из альбома, титульный трэк которого нам показал Чайный Шаман, отчасти про это.
Moonflower/#3: Мы не слишком заботимся о завтрашнем дне. Ведь жизнь так коротка, и её надо прожить не в страхе или погружённым в планы, а действуя!
То, как описан творческий метод Джина Вулфа, автора серии “Книга Нового Солнца”, с одной стороны заманивает попробовать придать избранным аспектами миростроя второе дно, но я не уверен, что получится.
Аркотэк даёт впечатляющие возможности для самых разнообразных поворотов, роялей и деус экс машин (pun very much intended). Этот элемент не только сделает сеттинг ярче, но и возможно поможет заткнуть пару-тройку логических дыр на финишной прямой. Я хочу его видеть, он вряд ли что-то сломает благодаря тенденциям Аркотэк-ИИ к самоизоляции в “карманных мирах”.
Black_Jack/#4: Передовые разработки учёных прошлого дали начало саморазвивающимся машинным разумам, возможности которых перечеркнули привычное понимание возможного и невозможного. Это новый уровень техносингулярности, на котором человеческое понимание вынуждено капитулировать, оставив бесплодные поиски рецептов всемогущества Аркотэк. Точка Омега пройдена.

1. Зелёные искусственные звёзды дают не только свет (Endless Space)
2. Мы предмет интереса чуждого сознания призрачных космических теней (Endless Space)
3. Фатализм: ну и что, что умрёшь — не жить же от этого теперь как будто бы уже умер (The Dying Earth)
4. Компьютеры вышли из-под контроля и не вернулись (Rimworld)
5. Живые дрожжи теперь живые в большем масштабе (Колобок)