Голосование за ходы

В целом, движуху первичную навели. Матросы, метнувшись в кубрик, холодняк на пояса понавешали, пистоли-мушкеты снаряженные под навес к мачте определили покалеченной. Между делом, проветрили негритосов, одного из них, что покрепче, посадили на веревку и выкинули за борт, особо не беспокоясь за сохранность тушки. Весельчак, глотнув на пробу "чаек", подивился свежести вкуса, разлил по чарке желающим, между делом подметив, что было бы неплохо плеснуть в котел добрую толику доброго рома.
Боцман, прикинув уровень воды и следы от волн на песке, определил начинающийся отлив, да и один из самых простых методов починки днища - нихрена не делать, пока вода не спадет и корабль не встанет на песок, накренившись градусов так на тридцать-сорок. Заодно и вода наружу сама потечет. Главное - нагрузить или притянуть книзу менее пострадавший борт, чтобы более калечный оказался как на блюдечке. Потом путем переноса нагрузки и тягания за тросы - перекатить на другой борт. И все. Делов ремонтных - на день, наверное, а там и прилив ебанет.
Тем временем негра выволокли, убедившись, что акул он не привлекает ни в одном из смыслов.

Морр:

Прогрессирующий перк "Спутник":
За тобой ходит мертвец. Ты оглядываешься - он стоит за плечом. Ты поворачиваешь голову вперед - его облезший череп с водянистыми глазами - перед твоим лицом. Такое бывает очень редко, в основном его присутствие незримо. Он не мешает в бою, не мельтешит перед глазами, когда ты пьешь в кабаке, не смотрит иронично, как задираешь юбку очередной шлюхе. Но он рядом. Раньше ты думал, что это плод похмельного воображения, но однажды он сбросил со стола бутылку. И стакан. И табакерку. А потом достал из спины нож и вырезал крестик на твоей левой ладони. И никто его не видит.

Рубка: +20
Стрельба: +15

Мечник: +25 к Рубке для шпаг, эстоков, рапир и прочей колющей хуйни.
Мобильный: Ловкость +10 пассивно.
Старпом: +20 к Интеллекту при определении местоположения, прокладке курса и прочих хитрых занятий с картой и компасом. Личное присутствие поднимает боевой дух экипажа. Совместная интеллектуальная работа с капитаном имеет результат на градацию выше, чем поодиночке.
Чудовище: +10 к Внушительности пассивно, еще +10 при запугивании.
Стрелок: + 20 к Стрельбе для короткоствола, +10 к Стрельбе для длинноствола.
Настоящий пират: Живучесть +5 пассивно. Умение плавать, жрать тухлятину и вязать узлы.

Не упал боец, крепкий, сука. Только вот, телекинетик ебаный, автомат дергает. Ничего, быстро исправим.
Упав на колено, Алпамыс перехватил автомат поудобнее, накинув большой палец левой руки на цевье сверху, вдавил приклад в плечо. Ничего, что линия мушка-целик перекрыта, нет времени целиться.
И мысль. Кумар, блядь. Это ж Зима. Непосредственный, сука, командир и начальник. А ты его из автомата. Ему мало того, что похую будет, дак еще и обидно. А Гвоздь, кажется, уже обиделся.

Бот "Ля Худр"
-----
Состояние:
Разошедшиеся доски обшивки, многочисленные течи, лопнувшая мачта, неопасные обрывы такелажа.
-----
Материалы для ремонта:
Парусина (около 40м2)
Доски (нет)
Пеньковый трос (70м)
Манильский трос, покруче (35м)
-----
Команда: 13/14 человек
Абордажники: 0 человек
Вооружение команды:
Сабли-тесаки (11)
Ножи-кинжалы (13)
Пистоли (5)
Мушкеты (3)
Порох/пули в достатке
-----
Пушки: 3х восемнадцатифунтовых лафетных пушки, 2х трехфунтовых пушки на вилочных упорах
-----
Боеприпас:
Пять ведер картечи железной. Это раз шысят стрельнуть с пушки, которая побольше.
Ядер для восемнадцатифунтовок - сорок штук.
Ядер для трехфунтовок - тридцать штук.
Пороху - мешок (килограмм двадцать) отличного, гранулированного и сухого. И пара бочат (килограмм семьдесят) хероватого.
Бомбы неснаряженные 18 фунтов - пять штук.
Книппели самопальные 18 фунтов - десяток.
-----
Груз:
Пять бочек (полсталитровых) несвежей воды.
Два мешка (семидесятикилограммовых) сухой и чистой муки без тараканов
Мешок (девяносто кило) плесневелой муки с тараканами
Полтора десятка непойманных крыс.
Бочонок (полста кило) заебавшей уже невываренной солонины.
Бочонок (полста кило) вкусной самопальной тушеной телятины.
Две связки бананов, общей массой килограмм в тридцать
Рыбьи потроха (полбочки)
Рыбий жир (литров семь)
Слегка потроганная бочка (200 литров) херового рома
Два почти сдохших с голоду негра
Полтора десятка жирных крыс
Бочонок (20 литров)рома
Мешок листьев коки (15 кило)

- Суки! - Кумар резко перебросил передачу вниз, втаптывая педаль в пол. Пригнувшись так, чтобы едва-едва видеть дорогу, влево-вправо взгляд кинул. Откуда бьют, падлы, чтоб их.
- На пол, башку не поднимать! - И глаза бешено вращаются, наливаясь чутка страхом. Блядь, вот только не пулю в башку, ладно, а то сожгут всех на хуй. Или не сожгут, хер их знает опять же, может там пара автоматчиков. Вот Кумар - умный, Кумар пулемет бы поставил метрах в полстах впереди. Пять секунд - автоматчики сбоку экипаж ебашат, пулеметчик движок погасил и вдоль салона причесывает. Много надо этому недопокемону, миллиметр жести на кузове и утеплитель?
В следующую секунду, осознав, что он не один такой умный на этом свете, Алпамыс сморщился в совсем уже невообразимо маленькую мишень, едва сверкая глазами над рулем.

Стоит Кумар, морщится порой. Как же это нужно себя не жалеть-то? Рассказал бы дяде следователю все начистоту и помер бы спокойно, упокоился. Ну, не сильно спокойно, может быть, не каждый день ведь такое наглядно-практическое пособие живьем попадается. Как без ликбеза обойтись, без опытов-то...
Блокнотик достал, ручку. Смотрит, запоминает, строчки черкает.

Аккуратно клыки вытащить(?) Наглядное пособие.
ломать суставы. иммобил.
ломать позвоночник(??Уточнить насчет нервных импульсов!)
Иглы-В-Глаза. ЭФФЕКТ?.
КЛД. Пальцы-челюсть, контузить(?).
грибы (в "Магните")
говядина, "Хохланд" сливочн.
говно из бардачка ВЫКИНУТЬ!!!!!

Бухта:
Выстрел. Капитанские пули врубились в плоть, разрывая тонкую кожу, плюща и дробя мышцы с костями. Дуплет получился неплохим - первая пуля рванула ухо уже приготовившемуся к рывку уродцу и навылет пробила левый плечевой сустав, разметав его в клочки. Вторая пуля такую же метаморфозу произвела с левым бедром - оставив после себя приличную дыру и раздробив бедренную кость. Правда вот вместо потоков крови из ран вылетели облачка красно-коричневой пыли, кровь все-таки напоминающие, но только застарелую и засохшую. Короче, явные признаки магии-камлания-шаманизма и прочего заднепроходства.
Бойцы тем временем взлетели по лестницам; бегущий впереди Тесак, подскочив к жертве местных педерастов, коротко качнул плечами, вбивая приклад агрессивному бедняге в затылок. Хрустнула кость, тело распласталось по палубе. - Палундррра! - Услышав предостерегающий вопль матроса, Барт сделал шаг назад, позволяя бойцу окончательно прицелиться и вбить в лезущие из дыры оскаленные хари ядреную смесь из порохового огня, дыма и свинцовой картечи. Мушкет плюнул огнем, один из лысых брызнул кровавой пылью - свинец пощадил только правую сторону черепа с ухом. - Оп. - Генри отскочил, оглядываясь по сторонам и попутно выдергивая привязанный к ножнам сабли шомпол. Его место занял Рид, чуть дольше выцеливавший следующую рожу. Не дожидаясь выстрела рожа резво вытянула худую, и оттого кажущуюся очень длинной лапу, схватила мушкет за ствол и дернула к себе. Рывок оказался неожиданно сильным и Линь выпустил стреляло, успев, правда, спустить курок. За те секунды, пока искры поджигали порох на полке, тварь успела проявить неблагоразумную агрессию и современное огнестрельное орудие абсолютно несовременно покусать. Прямо за ствол, засунув оный чуть ли не по самые гланды. Произошедший наконец выстрел оторвал зубастой херне верхнюю часть башки, отдачей выкинув мушкет обратно Риду прямо в руки. Последнюю рвущуюся наружу тварь обезглавил Тесак, просто подождав, пока та достаточно удобно подставит шею.
Секунды тишины и звона в ушах. Шуршание заряжающего мушкет матроса. И крик с бака: - Капитан! На берегу аборигены!
Еще несколько секунд - выстрел и глухой вопль за бортом: - Мачту тебе в сраку по самый клотик!! Черт, як-корь мне... - в этот момент через фальшборт перелетел еще дымящийся мушкет, а за ним на палубу неловко, но быстро выбрался остававшийся в шлюпке матрос. Выхватив пистоль левой рукой, он разрядил его куда-то за борт. - Щас шлюпку спиздят, твари!

Ла Худр:
В целом, быстро подняли парус, ветер поймали моментально. Конечно, неудобно было маневрировать - и мелководье опять же, и такелаж драный - но справились. Половина оставшихся матросов занялась личными делами, половина по указу боцмана приступила к осушению трюма. Судя по нескольким недовольным репликам, последовавшими за ними звуками ударов и резко ускорившемуся процессу - пацаны на это достойное дело подпрягли и черных друзей человека. Тем временем на камбузе подоспел харч, экипаж начал посменно насыщаться в тесном кубрике и опять возвращаться к нелегкой, но нужной работе.
Время шло, трюм пустел, негры уставали, часть экипажа вполглаза кемарила, ожидая новых указаний или изменений обстановки. И эти изменения все же произошли. Вышедший на палубу боцман, прислушиваясь к чему-то, чуть наклонил голову. Поморщился, пробормотав: - Послышалось. - Но тут же замер снова. Первые выстрелы капитанского пистолета действительно было сложно различить, но вот последовавшие за ним выстрелы мушкетов боцманское чуткое ухо легко вычленило из остальных шумов. Поставив в известность старшего помощника и получив ценные и своевременные указания "чутка еще подымать драный парус и хуячить на выручку капитану", тут же передал их дальше назначению. Матросня забегала, изображая бурную деятельность, по новой начищая и так надроченные до блеска пушки, стволы и сабли, а корабль, так и не успев встать на якорь, двинулся в сторону бухты.

А негры в трюме жрали крысу.

Ну, блядь, дожили. Ладно, шамана прибил - уже приятно. Приоделся чуть, причем мертвым прикинуться в любой момент можно. Ну, по крайней мере, в первом приближении сойдет. Но, сука, ебаные термиты эти джунглевые. Хер знает, может они толпой на медведей могут местных ходить, а потом толпой же себе в муравейник тушки таскать. Бля. Сосем яд, срочно.
Ронни наскоро обслюнявил руку, постаравшись максимально вытянуть лишнюю субстанцию из мест укусов. По хорошему бы ножом коцнуть чутка и само вытечет - но тут хер знает, какую заразу занести можно, как бы не хуже яда было. Да и неохота себе лапу кромсать посередь вражьих порядков.
Поднялся Писмейкер, в общем. И двинулся по местам былой славы - по деревеньке шароебиться. Быстро, дабы только понять, тут вообще воевал он с пацанами, или нет. Ну и потом по гильзам-трупам-крови и прочим следам волочения, определить, кто победил, ну и в каком направлении смылись свои.
При этом же поглядывать нужно, чтоб еще какой-нибудь залупырь не подобрался, да и быстро-быстро все делать.
Твари блядь. Часы спиздили, беретку спиздили... Порву, у кого найду.

Каракка приближалась с каждым гребком. Матросы периодически оглядывались, передвинув мушкеты поближе - в бухте было как-то не по себе, внимательные взгляды шарили по берегу, не находя, за что зацепиться.
Норт, присматривающийся к потенциальному трофею, указал Риду на болтающийся у воды штормтрап, свисающий с правого борта судна. Кошка, судя по всему, была не нужна. Подогнав шлюпку поближе, матросы подняли мушкеты, продолжая следить за обстановкой, но все было тихо.

Первым, переглянувшись с капитаном, на борт взлетел Норт, через пару мгновений махнувший рукой остальным. В течение полуминуты в шлюпке остались только два матроса. Еще десяток секунд - и фалинь, выброшенный одним из них, был привязан к выступу планширя.
Бойцы медленно пошли по палубе, носившей все еще заметные следы разыгравшейся схватки - разодранные тряпки, прикрывавшие собой бесформенные от времени тела и поломанное оружие. Двери баковой надстройки были изрублены и выбиты чуть ли не тараном, слева и справа от них к стене были ногами вверх приколочены два скелета, так же без плоти и одежды. Лестницы, ведущие на бак, были завалены всяким хламом - видно кто-то тут "держал баррикады".
Быстро взобравшийся на бак Рид обнаружил основные следы пожара, собственно и приговорившего фок-мачту с бушпритом, не нашел более ничего нового и особенного, помог подняться вооруженному мушкетом матросу и оставил его там - наблюдать за берегом, сам же присоединился к остальным. Те, в свою очередь, уже стояли на кормовой надстройке, двери которой, тоже как будто высадили из пушки. А вот дверь капитанской каюты была не только цела, но еще и заколочена снаружи, только у комингса была, судя по всему, прожжена двадцатисантиметровая дыра, тоже забитая какими-то тряпками с сухой травой вперемешку.

Тем временем на Ла Худре царила атмосфера спешки и добра. Уже с почти сухим трюмом (не считать же за потоп лишние полтонны воды), бот медленно и печально отходил от берега, рискуя каждую минуту зацепиться килем за песок и остаться на месте до самого прилива.
Команда была сыта, негры тоже жадно схомячили приготовленную для них требуху и теперь закемарили на солнцепеке, привязанные к мачте. Но ненадолго - уже через пару минут недовольных взглядов тяжелый пинок боцманского сапога заставил ссыпаться в трюм сначала одного, а затем и второго.
Пушки были заряжены, парус слегка приподнят - лепота.

На колено опустился, укладывая тело на землю. Покачнулся, неловко уперся в почву ладонью. Медленно покачал головой, прислушиваясь, как перекатывается тошнотный комок где-то в затылке. - Же..бл..ну еб... - слова мешались друг с другом, поэтому Ронни предпочел заткнуться. От безысходности в том числе.
Поднял голову, прищурившись, сквозь огонь проследил за уходящими фигурами, пытаясь определить и принадлежность оных фигур, и неестественность их походняка. Свободная рука тем временем сдергивала с пояса поверженного эльфа петлю с чехлом. Пальцы слегка не слушались.
- Так. Тихатваюмать. - скороговорка шипящая сорвалась с губ, заставив почувствовать запекшуюся коросту пыли и крови. Закрыл глаза, вдох-выдох. Успокоился. Чехол сдернул, вместе с ремнем, задумчиво качнул лезвием топорика над головой ушастого саксаула... аксакала, точно. Подумал секунд шесть, взвешивая аргументы и аккуратно тюкнул старика в теменную кость. Так, чтобы и негромко, почти без хруста, и стопроцентно.
Поднялся, качнулся привычно уже, усилием воли тошноту сдержал. И попер-попер противогарпунным зигзагом в направлении уходящих гуманоидов, периодически на землю посматривая - не напороться б на колючку, не пропороть последние ноги. Люди ведь они, значит свои. Или пленные - но тоже свои. А кость из-под ребра торчит - пусть торчит, выдергивать сильно больно уж, вдруг не сдержит-сдюжит рейнджер болючести, вякнет на весь Вьетнам и приманит шакалов коммунистических. Тьфу, блядь, слово-то какое.. "камунизм".

Утро наступало не спеша. Сначала разлетелись темные тучи, оставив небо свежим белым облакам, потом ветер разнес и их, в последние минуты перед рассветом подсвеченных как бы изнутри. Потом и край светила над горизонтом показался. Еще через полчаса Солнце светило уже ярко, жаркими своими лучами радуя насквозь промокших и продрогших рыцарей весла и кинжала.
Шторм закончился к середине ночи еще, оставив покалеченный бот с покосившейся мачтой недалеко от берега Неизвестного Острова™. В темноте, на шести веслах и половине паруса, парни все же подвели судно к отмели и посадили брюхом на песок, ибо в трюме уже вовсю плескалась вода и плавали всякие морские сволочи, соревнуясь с крысами, кто быстрее отгрызет неграм-доходягам ногу, а то и две.
Дождавшись солнца, команда обсыхала на палубе, косясь на желтый песок пляжа и невысокие пальмы, из-за которых торчала зеленая лысина высокого холма.

Болтливый:

Перк "Больно - значит живой".
Всяческие ампутации, чистки ран и извлечения ненужных компонентов из организма требуют меньше времени, но обещают незабываемые ощущения, после которых знакомство с кругами ада не кажется таким уж страшным событием.

Бонус в 3 серебряных талера - за вредность, видимо.

Рубка: +15
Стрельба: +15

Рыболовство: +10 к Интеллекту при приготовлении жратвы из морепродуктов, +20 к Интеллекту во время производства ядов-хуядов, микстур и прочей хрени. Из рыб-медуз, само-собой.
Полевая медицина: +30 к Интеллекту в процессе оказания первой помощи пострадавшим от всякого оружия.
Сабля: Бонус +25 к Рубке саблями, палашами и прочей рубящей гнутоклинковой хренью.
Гарпуны-копья: +20 к Ловкости при метании всякой длинномерной хреноты и ловле рыбы на палку без лески. Пассивно +10 к Вниманию.
Язык жестов: Знание жестов, само собой. +15 к Интеллекту при попытке распознать невербальные признаки лжи, скрытности и прочей мимической мути.
Грамотность: Чтение-писание-рисование на англицком и слегка на хранцузском языке.

Провожая взглядом дым, Молотов негромко пропевал коротенькую фразу: "Не суйся, не суйся, не суйся, блядь.... На хуй ты туда поперся, а?" - это уже аккомпанементом к повороту руля было. Покатилась машинка к скалам, где накатом, где на малых оборотах. Дабы не видно, не слышно было.
- И где тут обсмотреться-то можно, чтобы прям ништяк видать было. - Глазами по тем самым утесам шарит Молотов, путь-дорожку ищет. Неохота долго объезжать. Хотя хрен знает, сейчас проедет еще полста метров - и обнаружится какой-нибудь межсциллоихарибдовый проход.

Первый допрос был недолгим. Даже били не сильно. Пугали больше, да не на того напали. Увели обратно, скинули в яму, отдохнуть. Передышка, значит. Второй допрос, через полдня, был жестче. Подвесили к балке, почти вывернув руки. Долго и умело били, последнюю волю вышибая вместе с густой, вязкой кровью. Но выдержал. И понял, что в следующий раз - либо убьют, либо Инош все-таки сдастся. В руках палача говорят все, а если кто-то и молчит - то это уже дело квалификации допрашивающего. Тут парни были суровые и умелые. Чудом не добились нужных ответов, решив дать еще несколько часов. Отлежаться в предвкушении следующей порции боли. Уже привычной такой, но все равно чужой...

Джеймс Инош сбежал из лагеря коммунистов четвертого ноября тысяча девятьсот шестьдесят пятого года, по пути убив двух часовых, офицера армии Вьетконга, завладев их личным оружием и планшетом c документацией. Поисковые партии, посланные вдогонку, вернулись ни с чем. Дальнейшая судьба рейнджера неизвестна.

1980, май 14.
- Мам, а это что такое?
- Ты где это нашла, Джес?
- А у меня в комнате.. эта деревяшка внизу, у стены.. она растрескалась, а там за ней вот было...
- Странно.

Мать и дочь. В руках матери - чуть почерневший оплавленный жетон с явно выделяющимся клеймом "M.I.A".

Еще через несколько минут, когда морпехи были готовы встречать противника и даже без лишней скромности рассчитывали на победу, началась пальба. Перестрелка низкой интенсивности не представляла особой опасности, пока выстрелы не раздались и сзади. И вот тогда противник и показался во всей красе. Поначалу лишь пяток бойцов вели беспокоящий огонь, чтобы не спугнуть американцев. Пятеро из трех десятков. Которые, когда кольцо замкнулось, пошли в атаку. Уже уверенно, используя всю огневую мощь. Первым был убит Бредли, винтовочная пуля попала ему прямо в лоб, брызнув кровью из-под каски. Через некоторое время, был ранен Билли, к счастью, легко - осколок гранаты располосовал руку. К тому времени на счету янки было уже шестеро партизан. Все же выучка их не шла ни в какое сравнение с выучкой морпехов. Правда статистика и тактическое преимущество сыграли свою роль - Грин, сменив позицию, получил две пули в спину и почти потерял сознание. Отстреливался еще почти минуту, уже не задумываясь о потере крови и не стараясь скрыться. Механически выколачивал патрон за патроном в направлении противника, боясь только одного. Не успеть. И несмотря на меркнувшее сознание, на не слушающуюся руку, перед смертью успел подстрелить еще двоих узкоглазых. Потом, расстреляв практически в небо боезапас "кольта", выдернул кольцо из гранаты и сунул ее в подсумок для фляги, прижав сверху парой магазинов и застегнув ремешок. И затих, в последней попытке удержать улыбку.
Билли с неразговорчивым Кикипино держались еще некоторое время, тщетно надеясь на подмогу, как никак бой шел уже около двадцати минут. Но подводили боеприпасы. Их просто не оставалось. А потом еще одним метким выстрелом вражеский снайпер застрелил Вудса. Билл дернулся, не отрываясь от винтовки, в магазине которой оставалось четыре патрона, и тихо опустил голову на приклад. Квентин, уже ослабев от потери крови, готовился к рукопашной - вьеты почти всегда пытались взять хоть кого-либо в плен. Этот случай не стал исключением. Сконцентрировав огонь на его позиции, вынудили не высовываться, но морпех и так не собирался. Собрав оставшиеся гранаты, разложил их рядом, отогнув усики, и ждал. Минута. Под обстрелом. Успел передумать обо всем. И уже первые гранаты пустил в дело, заслышав подбадривающих друг друга вьетнамцев, собираясь встретить последними выстрелами дробовика. Но бодрые крики нападающих сменились ошарашенными воплями, а еще дальше, в направлении города, послышалась бодрая пулеметная трель. И еще одна. Грохнула очередь "эм-второго". Декорации сменялись. И через несколько минут, когда за импровизированный бруствер с криком "Свои, мать его!" запрыгнул бравый парень в почти чистой форме, Квентин не замечал текущих по грязному лицу слез. Чертящих мокрые дорожки к окровавленному подбородку, пропадающих на пропотевшей тряпке кителя. И пытался удержать в слабеющих пальцах рычаг последней гранаты...

Очередная жесткая посадка оставила во рту привкус крови. Сплюнув, Ронни выбрался на свежий воздух. Вдохнул, оглядывая рассредотачивающихся бойцов.
- Блядь. Одно и тоже каждый раз. - после многажды переработанной дыхательной смеси челнока, после маслянистого запаха агрегатов и пота - вместо пряного и свежего лугового аромата опять гарь от обшивки и спекшейся земли. - Нет в жизни счастья.
Указав парням направление развертывания, царапнул тангенту. - Эта, эм.. Писмейкер, господин лейтенант. Сопротивления нет, противника не наблюдаю... Есть контролировать!

[после нескольких часов, заполненных зачисткой, мародерством и прочими радостями жизни]

Смеркалось. На составленном из ящиков столе парили котелки со жратвой. Сержант, отложив вновь вычищенный шлем, поднялся с импровизированной табуретки.
- Короче. Объявляю утро по корабельному времени. К молитве - приступить. - Сложив кисти аквилой, Ронни со всем вдохновением отдался строкам:

О, Бессмертный Имератор, будь к нам милосерден, хоть мы и недостойны того.
О, Владыка Галактики, храни свое стадо от чужаков
О, Охранитель Света, направь луч, что покажет тропу на нашем темном пути
Мы Твои воины и слуги Твои
Избавились мы от слепоты сердца
Освободились от лицемерия, тщеславия и лжи
Но одеваем на себя цепи ненависти, презрения и злобы
К грязи, ксеносам, еретикам
Во имя Твоих мук и кровавого пота
Во имя Золотого Трона Твоего
Во имя гибели Твоей и воскрешения, как Бога Человечества,
Храни и укрепляй нас, сражающихся ради Тебя.

Несколько секунд постояв, расцепил побелевшие большие пальцы рук.
- Поздравляю с началом нового дня, который нам еще предстоит наполнить добром и светом. Жрите, епт.

И, подавая пример, начал сметывать приправленное сублимированным мясом варево, попутно обдумывая коварные и жестокие планы заёбывания личного состава. Учитывая спокойную, но все же враждебную окружающую действительность, планы рождались наибезобразнейшие. От упорного бесменного караула до ночных тренировок по работе в помещениях, благо тактический простор позволял - вокруг этих самых помещений было хоть жопой жуй. Была одна подстава - в подчинении были уже не сопливые желторотые сынки, а натурально прошедшие огонь и воду боевые твари. Дрочить таких было западло, хотя и все равно не зря. Секундой позже сверкнувшая идея, как совместить неприятное с полезным, все же оформилась.
- Короче, уголки недобитые. Есть мысль сегодня выморозить наряд на дозор дальний. И дозор этот устроить по городку, пока тут все подчистую не вынесли из подвалов. Точно ухоронки есть всякие по подвалам-чердакам. Заодно и не засидимся. Все ж выспались, нет?
Очередная ложка жратвы пропала в недрах сержантского организма.

Братаны, короче, нашли себе объекты для, типа, экспресс-допроса. Хуле, чем я хуже - пара шагов, на корточки рядом с девочкой присел. Надо устроить дичь ей. Ну и пацану соседнему заодно. И деду этому хуйскому. Короче, взбодрить дискотеку.
- Привет. - не парясь, понимает девка, или нет. Еще, блядь, не хватало на эльфийском с ней говорить. Сразу, по крайней мере. Пусть подумает о жизни, секунд так десять-двадцать-тридцать. С тряпкой во рту. Потом, вполне возможно, собеседника сменить захочет на более доброго.
- Симпатичные ручки. Только хилые какие-то. - взвесил на ладони связанные кисти эльфийки. - И маникюр тоже не фонтан. Надо поправить, это точно.
Ножик - в руку. Отточенный он, пиздец какой острый. Взмахнуть - и отлетит лапка мелкая, в грязь, кровью политая, упадет. Но нет. Неинтересно так.
- Маникюр-маникю-у-ур. - лезвие упер в сустав последней фаланги пальца указательного, над ногтем прямо. И на себя дернул, срезая мясо, состругивая тонкую стружку кости.
- Бля... - натурально огорчился, - вот сколько себя помню, никогда не получалось ногти кому-нить подстричь. Извини, сестренка, чесслово, прости. Я быстро учусь.
К следующему пальчику перешел. И тоска с грустью на лице.

Крутятся колеса, подрагивает руль в клешнях. Неплохо, в целом - стволы есть на случай недоброты гуманоидной, да и негуманоидной тоже; машина неплохая. Блядь, да оделся как минимум - уже неплохо. Плюс в активе множество интересного - например спутник незримый, неровностями окружающего мира пользующийся для доставки сообщений исключительно Молоту. Собственные способности, причем явно не для всех обитателей планеты характерные - тоже бонус. С чем связано это - сразу и не понять. Может, новоприбывшие взбаламутили какую-нибудь психосферу, которая выплесками нехарактерными превратила обычного парня в.. сверхчеловека, хуле уж тут стесняться.
Но природная скромность как-то сразу подставила под сомнение то, что только Молотов стал таким веселым и одаренным парнем. Просто, скорее всего, способности просыпаются не сразу, плюс какие-либо условия могут способствовать раскрытию. Например, встряски психологические, эмоций мощных потоки. Как, собственно, с самим экс-рядовым и вышло. Так что, например, та же Мейсон просто еще не проснулись.
Смерть еще. Неприятное ощущение, но это вторично. Главное - она обратима. И душу обратно можно к тушке примастырить, или то, что вместо души у человека. Следовательно, таурмановцев может вокруг энное количество бродить-умирать-воевать. Возможно, и даже вполне вероятно, в будущем выжившие обретут прямо-таки невообразимые способности. Причем, если Молот без особого напряжения разобрал райдерский автомат, тушу Гаруна уронил, еще даже и не осознав возможностей и не научившись ими пользоваться, то на что может быть способен кто-то посильнее? А посильнее кто-то точно будет. Ну, не точно - пятьдесят на пятьдесят. Или да, или нет. Не суть.
В общем, пачка таких граждан - это сила. Сила серьезная, но только в случае организованности некой. Стоит задуматься над этим, да решить, причем достаточно быстро - есть смысл поискать остальных, вернуться за Джулией, за "ветеранами", или расслабиться и жить дальше без претензий на объединение рухнувших с "Таурмана". Ведь с тем же успехом может все-таки случиться, что Молот - один такой хитровыеба.. хитровоскрешенный.
Ну и такой интересный, пока что остающийся без ответа вопрос, базирующийся на одном из законов физики - из нихуя хуя не слепишь, то есть - халявы не бывает. Бывает отсроченный труд, карма, воздаяние или просто нож из-за угла. Оно, конечно, тоже все работает чуть неравномерно, например у кого-то есть коллекционный антикварный вывезенный с Терры колесный лимузин, а пизды от Мирового Равновесия за это получает сотня будущих инвалидов из Десанта.
Вопрос же - кто платит за такую хитрую халяву с блэкджеком и психокинетикой?
Крутятся колеса. Едет Молотов в Яоминск.

Взглядом проводил неслучившуюся попутчицу. На капот опереться хотел было, подумать минут несколько над жизнью своей, покурить, ткскзать. Но вовремя опомнился, не стал об возможно раскаленную сталь задницу поджаривать. В кузов - инструмент ручной ковырнуть. Лопатку там, что-то подобное найти - и песок долой из-под машины. Потом навести уж полную инвентаризацию, навес сложить-скидать, рассыпанные вокруг вещи. Труп скорпионовский осмотреть опять же, да накрыть чем-нибудь в дань, хм.. человечности, что ли. И в путь, наверное. Вопрос, конечно, есть маленький - куда ехать-то. И зачем вообще, глобально если подходить. Отдохнуть бы, по хорошему. Стойка с кранами пивными, локтями в нее упереться, сквозь хмельную жижу на мир глядя. Хоть в подвале трущобном, с кислым запахом пропитых соседей, хоть в пентхаусе личном, где микролифт в баре свежие закуски каждые шесть часов меняет. И спать потом. По настоящему. Чтобы проснуться не с головой в тумбочке, не в плену или еще как. Чтоб ощущение нового дня было. Все наладится тогда. Точно. Все будет отлично. Нужен якорь некий. Шаг.
И карта чтоб в бардачке была.

Спустя несколько минут выйдя на арену, Владимир без лишнего пафоса жахнул стакан водяры, отсалютовав Служителю Арены, зрителям, царице и небу, запил вторым и, грохнув оба стакана о стены, подошел ближе.
- То да, краса - она сила. А драться-то с кем? И это, пока он не явился, я Деву выбираю. Чтоб никаких мне тут не было Жнецов.

- Нет. - сочувствия чуть и чуть тоски во взгляде в затылок Джулии. Поверх ствола пистолетного. Слово есть слово. - Хватит пока крови. - свое оружие опустил, автомата металл к земле потянул.
- Удачи. - вполголоса. - Гарун! - подмигнул великану. - Все ништяк!

- Жив если - забирай. Он, кстати, больше нелюдь, чем я, защищавший себя. И он, думаю, более человечен, чем вы оба. Уверен, просто так не стал бы стрелять. Хм. - переступил с ноги на ногу, - Живей, палец затекает. И да, не пристало шаману быть мнительным и нервным. Тебе никто раздеваться не говорил, если что. Оружие, патроны оставишь - и вперед.
Глаза потер. Сухой воздух - не лучший друг. Завязывать пора. Воскрешенный федерат и райдерский шаман - ништяк парочка для милой пикировки.
Джулия. "Ветераны". Тоже не лучшая компания. Лучше одному. Пусть не строит иллюзий.
- Пройдемся. Но там сами без меня.
Хмыкнул. "Спасибо, кстати" - короткая мысль. Без безмолвного помощника было бы грустно. До смерти.

- Оставишь всё. Всё до нитки. И уйдешь туда, - томагавк на горизонт указал, откуда сам Молотов прибыл. - С женщиной. Не убьет тебя Эдем - твое счастье. Но лучше нам больше не встречаться.
Дрогнуло лезвие, роняя капли красные на песок. Мысль шевельнулась в глубине сознания. Добить. Но успокоился, ненависть и злоба самого сжечь могут. Поддерживай искру - согреет огонь в трудную минуту. Брось в огонь все, что есть - сам пеплом станешь. Песком Эдема.
- Да, точно. Штаны забери. Добрые дела безнаказанными не остаются.
Стоит Молот, покачивает топориком. Пистолет подобрал. Малейшая угроза - ответ ждать не заставит. На Джулию взгляд перевел.
- А с тобой что делать?

Закрылись веки плавно. Выдох. Воздуха горячего терка - по глотке. Секунда. Вторая. Нет, даже не было ее, второй. Не прошептал - внутри черепа неслышно прошелестел нейронами:
- Зря.
И кинулся, не на врага, мгновенье назад почти союзником бывшего. В омут багровый, клокочущий кровью и спертым дыханием нырнул. Где сердце колотится быстрее, чем хлопают взрывы топлива в движках бензиновых. Вся жизнь из крайности в крайность - почему сейчас должно быть иначе. Фатализм смертельный. Отсутствие жалости. К себе - в первую очередь.
Топорик только не забыть подхватить. Путь крови.

Молчал. Наблюдал. И только потом рванулся, когда ствол пистолета начал движение. Топорик в руку - по стволу рубануть. Не успел.

- Врача на мостик, капитану плохо. Совсем хуе... [помехи]

Стоит на посту матрос. Держит пост, соблюдает, можно сказать. Не жрет, не пьет, в гальюн не просится. Похабных песен не воет. Тишина вокруг, покой. Космос, опять же. Настраивает порой на философский лад - это если заебов нет никаких и усталости, в таких случаях тупо выспаться охота. Сегодня вроде как нормально, не напрягает ничего. Мысли в голове, мысли. Отзыв дежурному порой отвлекает от неспешного серфинга по волнам раздумий - в порядке все, чисто, норма. Никаких происшествий, посторонних, технических неполадок не наблюда.. бла-бла-бла. Отзынь, короче, заебал. Но это уже тихонько так, когда гарнитурка отключилась, или когда старшой с глаз скрылся. И дальше - курить бамбук и вспоминать наглухо заряженную амфетаминами девочку-подростка, с которой умудрился протрахаться всю ночь, забив на все меры предохранения. И ждать теперь от бортайболита результаты анализов...
Блядь.
А, да. Чисто все. За время несения матросом Молотовым караульного ружья от корабля ничо не отпало. Вроде.

Осень блядская. Солнышко чутка подогрело к полудню, позволяя, если что, скинуть куртки-бушлаты. Но вот на состояние дорог повлиять так и не смогло - а зря. Встрял "шестьдесят девятый", но легко так - нырнул левым колесом в канавку, чуть завалился набок и остановился, забрызгав борт грязью. Всей толпой, конечно, вытолкнули машинку сразу, да и перекур устроили. Понравилось тебе местечко - полянка небольшая совсем, деревца тонкие-невысокие с одной стороны, ручеек там же. А с другой стороны - заросшее пожухлой травой поле. Нормально тут. Как раз - покурить, поссать, допить крайний чаек из термоса - да и дальше ехать, до самой Горячеисточненской. Или Горячей, если проще. Домой.
Как-то не заладилось крайний раз с работой. Провозились с двигателем "козла" целый день и упустили грузовик, на конвоирование которого подписались еще неделю назад. Ладно, другой экипаж отправили, авторитету не страдать. А сами - в станицу, благо уже послезавтра день рождения у одного из немногочисленных друзей. Хотя, млин, если бы проводку выполнили - можно было б и в подарок что-нибудь неплохое купить. Ладно. Бывает.

Молчаливый свидетель. Чуть глаза прищурил, когда приклад в тело Тэндри врезался, отталкивая того к черте. И когда пули еще горячую грудь вскрыли - прикрыл сильнее, до середины зрачка. Нет особой печали, но... бывает такое. Втянул ноздрями дым пороховой, полную грудь, выдохнул, чуть губами шевеля. Беззвучно. Мол, бывай. Может свидимся еще. Вполне вероятно.
Уселся обратно. Гильза, порох Яоминский.
- Наверное. В прошлом. - райдеру.
Постукивает пальцами Молот по колену. Молчит. Не подавленно, просто нечего сказать.
Думает. Знал Тэндри, или нет. Нормально так, не просто взгляд-вперед-ладонь-к-башке.

- Мощно. Не знал, честно. - это "скорпиону". На Гаруна посмотрел, - Видишь? - улыбнулся, но тут же губы поджал. Просто так же ничего не бывает. Снова на райдера глянул. - А взамен что? Злые - они как паразиты, думаю. А добрые?
Тут же мысль щелкнула. Внутрь себя как бы подумал. - Чего хочешь. Что сам дать могу? - Громко так. Диалогом внутренним.
И на зараженного Песком внимание снова перевел.
- Это шанс же. Я не врач, мое дело полегче чутка. Но, просто так, сразу сдаваться - не то. Если что - помогу, чем смогу. Баланс добра и зла в мире, все такое.
Но встала девчонка. Которая взглядом сверлила всех, тяжелым таким. Умолк Молотов, порой лучшая помощь - просто не мешать.

Гаруну в ответ улыбнулся, печально чуть. Еще одна вешка жизни пройдена была. Надежда, любовь какая-то, наверное. В пыль.
Монолог райдера выслушал, диагноз жесткий. Сам на пару секунд задумался - как бы поступил. Тоже бы ушел, наверное. Улыбнулся и свалил бы за порог.
Подмигнул Уильяму, мол, все будет хорошо, хоть и не при тебе уже.
И дальше - по слоям памяти скользить. Спокойно, но грустно.
Посидел чутка, на автоматчика глянул.
- Надписи на камнях видел. Появились-исчезли. Не знаешь такого?

Тусит Молотов на крыше. Сел, костыли вниз свесил, зажигалку между пальцев крутит. Тоска. Задумался пока, затупил - а тут и немцы в городе. Так и проебали в свое время Союз ажно почти до Москвы. Окстился, послушал разговоры - но пока думал, ушло время. Вместе с фашистом. Ладно, бывает и такое. Бундесы, кстати, ничоу так ребята. Сильны, что в хуячилове, что в снаряге толк знают. Только педерастов у них в стране больно много последнее время. Россия чем и хороша - консервативностью своей - не принимает новых веяний наподобие долбежки в жопу. Как и арабы, кстати, всякие. Ослоебы, млять.
Сплюнул вниз. Что за каша в голове, хрен поймешь.
Ждет Молот.

- Вот гнида... - протянул так удивленно, увидев, как одна из тварей за билетик голову гражданину отрезала. Так, походя.
Но света боятся, как следующий паренек заметил. Рука сама скользнула в карман, поддевая телефон. Бегунок блокировки, зажать на три секунды. Два диода засветились, создав ничоу так мощный лучик света.
- Билетик не нужен, педрила? - ближайшему черному крикнул. Хуле там вокруг себя на землю светить - прямо в рожу фотовспышку направил.

Спустился по ступенькам, сумки тут же на асфальт поставив. Принял из пустоты вывалившегося Сергеева, даже не парясь по поводу исчезнувшего автобуса. Все уже, нечему тут удивляться.
- Хорошо, рюкзака не проебал.
Хмыкнул, оглядываясь. Не, тут каши не сваришь. Хотя девчонки ничоу так. Обычно в загородных автобусах бабули всякие катаются. А тут... Хм. Ладно, посмотрим-покурим. Нервно все ж.
- Слышь, воины. Есть курево?
Дембелям это.
- Чего-то не срослось у вас нормально до дома добраться, смотрю. Нда.

Каскадом нахлынул поток мыслей. Точнее, не нахлынул, а аккуратно, шаг за шагом утвердился в сознании. Как будто бывалый оператор щелчок за щелчком перекинул тумблеры на панели машины некой. Без суеты, без паники какой-либо. Мерно и плавно, автоматически.
На пару секунд Молотов перестал жевать. А после - снова в улыбке расплывшись, продолжил, как ни в чем не бывало. Жратва - есть. Живые, которые бывшие мертвые - тоже есть. Топор - есть. Стрелять никто не собирается. Внутри - свобода приятная, информацией переполненная, хоть и обрывками, и не обо всем. Вот оно как. Быть слепым и прозреть. Быть безруким - и конечности обрести внезапно. Приятно.
Сидит Фил, думает. Память разминает, если уж решила она в такой момент порадовать.
Может, только этого и надо было - расслабиться. Насилие чуть в сторону подвинуть, добром пропитаться, помедитировать на просторы песчаные несколько часов. Вздохнул Молот, на потолок посмотрел. Влево-вправо, новые лица зацепил. Снова на приютивших, на доброго гиганта. На парня, что про корабль спрашивал. И верно, чего это он развалился, наш Большой-И-Десантный. Прочие вопросы тоже. Почему живые, например. Кто такие синеглазки. И вообще, какого ж хрена - откуда война. Почему, блядь, рядовой второго класса, а не учитель истории, например, или строитель.
И дом. Он же есть где-то.

Присел, скрестив ноги. Хрястнул костяшкой по вараньему яйцу, ломая скорлупу. К себе прислушался, к ощущениям, к мыслям. Много всего происходит вокруг. Вопросы, поток информации. Улыбка сама на лицо наползает. Живые люди рядом, не стреляют, не режут ножами, не ломают кости тяжелыми томагавками. Хорошо. Прямо-таки охренительно, после пережитого.
Но, тема разговора озвучена. Пожалуй, не будет тайны большой в известном. Снова улыбнулся. Широко, открыто, в глаза спросившему глядя.
- А вот тут проблемка небольшая, почти со всеми вопросами. Амнезия у меня, по ходу. Травматическая, препаратная - ху.. хрен ее знает. - подумал чуть. Капрал. - Знакомы, но насчет секретки - вряд ли в курсе, не такие уж и доверительные отношения вроде были. И.. жалко парня, все равно. - На Зоркую посмотрел, безэмоционально так же. Не цепляет известие о смерти - как выяснилось, не конец это. - Жалко.
Подумал еще чутка, в процессе дегустирования ящерицынского потомства, оценил вкус.
- А сам - рядовой-два. Бить-стрелять-рубить-колоть. Гавкать и не пущать периодически. Порычать на кого, застроить салажонка. Мясо. Но жесткое. - снова улыбка, но построже и отмороженнее. - Такие дела.
Снова уделить внимание трапезе. Воду глазами поискал, вопросительно головой качнул. Вроде как, пустыня, хавчик еще туда-сюда, а воду ценят, уверен. Тут можно и железку в глаз заработать, наверное, если рыло не туда сунуть. Спросить сначала проще, чем потом новый бебик отращивать.
- Корабль. Тоже неясно - потому что очнулся в капсуле. Не один, конечно, но.. теперь уже один, видать. Много всего в процессе произошло, но это уже самому осмыслить надо. Несостыковочек много, в которые и сам не сразу врубаюсь. Обдумать бы. А то, не поверишь, как очнулся - ни минуты покоя нормального.
Снова питаться продолжил. В мыслях - воспоминания кружатся. Обрывки, мозаики куски.
Давай, голова, думай - шапку куплю.

Тут еще братульцов наползло.
- Людный перекресток тут, смотрю.
На щелканье затворов - внимания ноль, но топор подгреб поближе. Оно, конечно ладно - у кого какие привычки. Кто после обеда вместо отрыжки пострелять любит, кто зубы чужие попересчитывать. Порядки - они везде разные.
Но топор - под рукой. Тоже порядка кусочек.

Руку пожал ответно Андрею, Калгану кивнул, Зоркой. Улыбнулся на жест доброй воли, принял яйцо. Не дегустировал такое раньше, видимо. Круглое. Черепаховое, кажись, или еще какого пресмыкающегося.
- Не пр.. не ел такого. Чье?
Заодно обстановку осмотрел, как тут люди живут-скрываются. А то ощущение напряженности чутка висит, несмотря на радушие Гаруна. Девчонка отслеживает процесс, Калган этот руку как обоссал. Хотя, правила - они везде разные. Будем поглядеть.
- Тут неподалеку люди-то живут? В количестве. Не людоеды там дикие, а поцивилизованней кто.
В пространство вопрос. Всем.

- У, шайтан. - Осмотрев свое воинство, Хоттар покачал головой. Осмотрелся наскоро.
- Маджид, раненых за дом, а то неуютно тут. Бахчо, за мной давай, поработаем чуть.
Рванул резко к подъему на тропу, пистолет из кобуры снова вытряхнув, да гранату другой рукой выдернув из подсумка. Красавчик, почти Сердар Кебабчилар. Подбежав к подъему, притих чутка, оглянулся на процесс самотранспортирования раненых, дождался Аттаулаха.
- Я вперед пойду, а ты посматривай по сторонам. Не хочу, чтобы что-то отвлекало, да. - усмехнулся. Автомат за спину, гранату в руку. Усики чеки расслабил, чуть потянул кольцо. Упруго, но идет. Зацепил его за карабинчик пистолетного тренчика, укороченного для таких случаев, а гранату в подсумок обратно сунул, так чтобы быстро вытащить можно было.
Да и двинулся вперед.

Очнулся. Вместо тьмы уютной - колючие иглы раскаленного песка. Пелена пульсирующей тишины вскриками и выстрелами взорвалась.
Открыл глаза, вглядываясь туда, где небо должно быть - нету его. Усмехнулся, расклеив пасть с всхлипом: - Опять что ли. Чертова планетка. - Память, наспех вскрытая, услужливо образы подставила под веки - как масса мелких тварей с хрустом костей и плоти разметывает такой хрупкий организм рядового второго класса Молотова. Как дикий рев в сип глухой превращался, когда легкие рвались и не хватало силы на вдох. Сейчас - хватает. Вдохнул глубоко, тут же начав отплевываться от абразивной смеси, залетевшей в приоткрытую пасть. Отличное начало нового дня. Ладно, без шуток - добро. И похеру, что опять вокруг месиво крови и ливера чьего-то, что снова кровью напитается почва. Странный такой взбрык судьбы еще один шанс подсунул, очередной. Неприятно в животе потянуло - это новая серия слайдов, уже про события около Дерева. Тоже ведь на куски разобрали, суки, не дали пожить. Ладно, покойничек, каждый сам кузнец своего счастья, нехера разлеживаться - затопчут и фамилии не спросят.
Начал подниматься Молотов, оглядываясь из-под прищуренных век. Такой же контингент, что и крайний раз - дикари, сука. Нехрена с ними связываться, пока не трогают. С другой стороны - неясные пока персонажи, причем в меньшинстве, но с пушками. Вот так в прошлый раз сунулся тоже и получил пиздячек - а за что? Забесплатно, как говорил, хм, кто-то.
- Ебитесь вы четырьмя конями. - с неслышным вздохом привстал. Огляделся. И пошел-пошел, между братвой лавируя, в сторонку. Не вмешиваясь - рано еще, не очухамшись, снова башку складывать.

Юстас - Сычу.

Ужосблять! Не задался поход с самого начала. Как вышел неделю назад с землянки своей - так и понеслось. Сначала обстреляли мудаки какие-то с ружья, ладно хоть не зацепили, убежал по тихой грусти. Потом - суслики на ночевке набежали, которые сухопутные пираньи. Ну те хоть визжали громко, проснуться успел и на дерево съебаться, хотя вот спальник разодрали в клочки, и весь харч спороли. Думал стрельнуть парочку, да потом расхотел - чего на них патроны тратить, все равно трупы тут же сожрут, в пару дюжин-то харь. Ладно, по деревьям не лазят, суки. Дальше. Сегодня вон с утра прикинул, что как раз к вечеру до кладбища техники доберешься - а тут посередь маршрута пидарасы какие-то бойню затеяли. Сначала танк проехал - аж ущипнул себя Сыч, думая, что приснилось. Но, вроде по настоящему все, так что развернулся и скрылся в кустиках невысоких. Вылезли хлопцы какие-то из танка, общаться только начали - как на склон троица выползла - с винтовками, один даже с оптикой, гад. Слюни потекли аж у Саныча о том прицеле. В общем, стрелять начали они по танкистам, а из-за склона гантрак бандюковский выехал. Тут Сыча аж перекосило - вспомнил он, как эти самые бандюки "ниву" старую увели из-под носа у него. На том же кладбище, между прочим. Два месяца к ней запчасти собирал, а потом раз - и нету, только через недельку увидал патруль на машинке той. Еще и крышу срезали, пидоры, блядь.
Тем временем, попадали пацаны подстреленные с брони, но, видать, не все - башня крутиться начала дергано, а потом плюнула дымом да огнем, обрывки чехла только надульного полетели. И порвало в клочья грузовик бандитский, дымом заволокло. Такие дела.

Несколько секунд Хоттар молчал, выстраивая фразы. Те как-то абсолютно не выстраивались - в душе лейтенанта степенно разгонялся пустынный ветерок, из которого рождается убийственная просто песчаная буря. Поглядев через плечо капитана на его бойцов, одел очки. Еще пара секунд - и вновь спокоен, даже улыбнулся чуть. Наглость ведь - второе счастье, так европейцы говорят. Ну пусть ведут себя, как привыкли, не хватало из-за этого еще и отодвинуть долгожданное повышение. Прижми хвост чутка, Хоттар-из-Малики.
- Хорошо, капитан. Я буду надеяться, взаимное понимание не разрешит вам пользоваться мной и моими воинами, как мясом пушки. Такой указ я буду вынужден спорить. О картах - мне жаль, но вся документация и планирование есть у вас, группа моих военных только сопутствует вам. Время, же, которое будет для достижения храма, зависит от скорости вашего.. транспорта. И еще, - Навруз не удержался-таки от колкости. - В замкнутом воздухе катакомб любой из моих солдат учует вас по дыму табака. Это будет лучше - не курить.

Юстас - Жженому, Звезде и Трактористу.

Сознание возвращалось медленно, походкой древней, побитой жизнью старухи. Память о произошедшем в ближайшее время также не спешила обрадовать своим присутствием, но какие-то неяркие моменты уже всплывали в башке. Такие например, как открытый сейф, исходящий полупрозрачным дымом, или заглушаемое ударами в дверь шипение газового баллона, спрятанного за стальной дверцей. Голоса, сквозь пелену наркотического сна матом кроющие.
Ясно одно - попытка спереть бабки местного бандитского клана провалилась. Хотя начиналась затея просто отлично - почти все боевики свалили по известным только им делам, оставив кубышку практически без охраны, отравленное мясо псы-людоеды схарчили в секунды, через десяток минут покинув этот мир. Даже ключ от сейфа, снятый с шеи наскоро заколотого "казначея" не скрипнул в скважине. И вот такая подстава. Газ.
Всего месяц назад, когда еще не было мыслей о хреновом, работали три товарища себе и работали. Кто периодически трактор, арендованный у местного "лендлорда", по полям гонял, кто лес валил и камни на стройке таскал, кто помогал двигателисту местному в технике ковыряться. Надоело, наверное. Идея сорвать куш, украсть лошадей и ебануть в направлении Бада зародилась, созрела и проклюнулась сама собой. Но как-то не свезло.

Ощутили себя воины топора, рычага и разводного ключа сидящими спинами к металлической трубе, торчащей из прохладном пола то ли большого дырявого сарая, то ли маленького ангара. Руки всех были связаны за спиной вокруг вышеупомянутой детали интерьера и уже прилично так затекли. Вокруг в художественном беспорядке валялись куски металла, болтогаечный мусор и прочие атрибуты неухоженной мастерской. Два станка сиротливо приткнулись к деревянной стене рядом с покосившейся дверью. Чуть дальше в стене угадывались очертания широких ворот. Судя по прорывающимся внутрь лучикам света, пронзающим пыльный воздух, на улице был уже ничего такой вечер.
В нескольких метрах в ободранном автомобильном кресле, установленном на вертушку, дремал незнакомый мужик. На обтянутых серой джинсой коленях покоился обрез двустволки конкретно слонобойного калибра. За спиной у него, занимая большую площадь помещения, покоилась с трудом узнаваемая в темноте, да под брезентовым чехлом туша то ли грузовика, то ли трактора. Воняло маслом и солярой.

Дверь приоткрылась, на десяток секунд впустив внутрь дозу свежего воздуха, в сарай вошел еще один боец. Скрип двери разбудил дремлющего часового, тот перехватил обрез левой рукой и развернул кресло. Новоприбывший подошел ближе, стягивая с ремня округлый брезентовый чехол.
- Дарова. Не соскучился еще с уебками этими? Чо хоть нарубили-то? - скрутив крышку с алюминиевой фляги, приложился к ней так, что сразу стало понятно - внутри настолько ледяная и вкусная вода, что за нее можно и жизнь продать.
- Нормуль все. Кассу поднять хотели. Не вышло, как видишь. - Бандит-караульщик поднялся, разминая ноги, приветственно приобнял вошедшего, перехватил флягу, тут же шумно присосавшись к ней. - О.. Заебись, бля. Как скатались-то?
- Так себе. Бабу одну поймали, тока страшная она - пиздец, как будто еблом гвозди забивала. Ну и новость - на завтра намечается конкретное гасилово. - тут вошедший чуть призаткнулся, на пленных глядя, но потом продолжил. - Короче, черные едут, там стая - человек сто. Так что хуету эту к завтра - кровь из носу, но готовить. - Рука с уже отобранной обратно флягой указала на накрытую брезентом гору.
- Не ссы. Еще вчера двигу загрузили, прогнали на холостых. Пока ставили, кстати, лебедка ебанула - Ракете цепью башню чуть не оторвало. Все сопло в сопли, прикинь. - Мазутный рассмеялся. - Зубы - на хуй, нос - на хуй, ухо одно - тоже на хуй, а сам живой и даже бебики на местах. Ща в горе лечится, не башка - а чалма сплошная.
- Похеру. Аллах его наказал, точно. - Новоприбывший перекинул на грудь висевший за плечом АКМС, закрутил крышку фляги и сунул ее в сумку. - Пиздуй, в общем, за пайком. Я здесь перекемарю.
Потянувшись, новый сторож проводил взглядом товарища, потом присел в кресло, раскладывая приклад автомата. Пристально глядя на связанных, неспешно передернул затвор.
- Чо, бляди, легкой жизни захотелось? - меланхолично так протянул. Ствол чуть покачивающийся на связанных направил. - Вот ебну щас короткую, кому повезет - завтра в цирк играть не будет. Тока захуя? - сам с собой, видно, поговорить любит. - Вы ж мне добра никакого не сделали. И не сделаете, да? - пауза короткая. - И пес с вами.
Вынул портсигар из кармана. Не портсигар, так, коробка жестяная. Прикурил, ароматом конопляным воздух наполняя. Молчит.

Юстас - Жженому, Звезде и Трактористу. Одноглазый и Громыхало - тоже в доле.

- Серега, слев, блядь, давай лом в гусянку кидай!! - Ога, щаз-з, бля!! - широкоплечий боевик, роняя вышеозначенное изделие ЛМ-150, еле выпрыгнул из под разгоняющегося танка, угнанного какими-то пидарасами. Чуть в сторонке, коновал Егорыч быстрыми движениями рассекал джинсовые штаны попавшего ногами под гусянку Кочегара. Покачав головой, быстро принялся перетягивать голени обрезками штанин.
- Блядь, шо делаеца-та-а!! Убили-и-и!! - палубным матюгальником завыла широкомордая тетка, выбежавшая на шум из дверей одной из хат. - Всех мужаков поубивале-е-е!! А-а-абля-а-а!! - Угомонись, пизда, - коротко бросил пробежавший мимо мужик с ментовским "укоротом" в руках. - Ща я тя, суку, лечить буду. - Семен Михалыч, в миру Писюн Михалыч, огромными шагами помчался вслед за бронированной машиной. - Главное, на броню заскочить, а потом глянем. Лючок снарядный вроде не закрывался, перехуярю всех к ебеням.
Мыслям его и планам сбыться не было суждено. Грязной пыльной тенью из разломанного сарая наперерез ему вылетели еще двое пленников. Мысль о том, какой гондон выпустил их из подпола, додуматься не успела - бежавший первым, заметив поворачивающийся в его сторону ствол АКСУ, рыбкой нырнул Михалычу в ноги, заставив Писюна прободать рогами слежавшийся песок. Второй, упав на колено рядом, подхватил автомат и широкой очередью прошелся по преследователям, наповал уложив голосистую бабку, лекаря Егорыча и сторожевого пса Чмыря. Еще двое-трое оставшихся безымянными героев покатилось по земле с ранениями различной силы тяжести, а новоявленные убеганцы рванули вслед за уходящей на восход броней. Пробежав в пыльной взвеси под полсотни метров и вдоволь надышавшись охуевшим солярным выхлопом, запрыгнули-таки на крышу моторного отсека, устеленную неаккуратно свернутым брезентом и усыпанную кирпичом и вздохнули с облегчением. Ненадолго. Сзади раздался звук мотора без глушителя.
Еще через десяток секунд танкистов, как стоячих, начал обгонять местный бандицкий патрульный жып, заделанный вроде как багги. Правда, вжавший приклад в плечо и потративший последние патроны из рожка безбилетник что-то там повредил в движке или в водителе, после чего преследователи отстали. Сзади убеганцев со скрипом чего-то провернулось. Оглянувшись, оба увидели медленно поворачивающуюся крышку командирского люка с головкой перископа.

Тем временем, уехав на хуй с Ранчо, главтанкист Вован думал, шо бы такого можно замутить на танке. Захватить, например, нефтекачку местную, с перегонной цистерной. Или скататься на Украину, напиздить фургон баб и открыть в Баде свой бордель. Хуй знает. В общем, мысли эти, идущие параллельно с созерцанием курсовой полусферы, прервались автоматной очередью. Причем где-то рядом.
В ахуе резко ухватившись за рукояти ТКН, Жженый повернул башенку на сто восемьдесят и увидел два пыльных и грязных ебальника, держащихся за ствол пушки, один из которых широко улыбался и показывал в перископ знак "пис". Где-то вдалеке на крыше лежал перевернутый багги.

Через некоторое время, отъехав километров на двадцать, танкисты остановились.

Юстас - Жженому, Звезде и Трактористу.

Короче, в течение двадцати секунд братки попрыгали в люки, ибо никому не хотелось стать несчастливой жертвой шальной пули. Даже Звезда, поначалу застрявший в люке заряжающего благодаря косой сажени в плечах, все же пропихнулся в нутро башни. Скинув с сиденья канистру, огляделся в тесном закутке. Сзади лязгал люком Жженый, болтая ногами в новых ботинках, впереди угадывались дырки для боеукладки, слева поблескивал маслом казенник пушки и угадывалось заткнутое деревяшкой отверстие для пулеметного ствола.
Вован тем временем, устроившись на месте командира с интересом глядел в перископы. Видно было совсем немного. Точнее даже так - видно не было совсем нихера. Повесив автоматный ремень на рукоятку Самого Главного Командирского Перископа Всея Танка, вслушался в происходящие вокруг движения. А происходило вокруг много всего и сразу.
Например, Мишаня, попырившись чутка в курсовой триплекс, понял, что по такой темноте не видать нихуя и решил добавить освещения. Причем, способ для этого избрал самый варварский - притопив газу, передком танка выхлестнул к чертям металлопрофильные створки ворот. Сразу после этого изображение в оптике прояснилось, хоть и осталось пиздецки пыльным и с трудом различимым - но как говорил классик, "у носорога хреновое зрение, но при его весе это не его проблема".
Играя рычагами, Тракторист с непривычки раскатал заделанный на базе пятидверной "Нивы" кабриолет, хрустнул костями какого-то бандюка, до этого и так нехило пришибленного воротами, да въехал в другой сарай, кирпично-деревяниевый. Пообещав себе больше так не делать, Миша негромко извинился и тут же развалил домик уже до конца, проехав его насквозь. Грохот бьющих по броне кирпичей, доносящиеся с улицы визги и крики вынудили водителя еще раз пробормотать нечто среднее между "Ну я же извинился, не?" и "Да пошли вы на хуй, пидарасы ебаные, чтоб вам тремя лопатами во всех щелях резьбу прокрутило!"
В ответ как будто услышавшие реплику негостеприимные хозяева решили бросить гранату. Лязгнув потертым боком по башне, та скатилась по броне и глухо жахнула осколками из-под гусениц. Криков поприбавилось.

Неспешно подойдя к спорящим, лейтенант помолчал секунду-другую, внимательно глядя на предмет спора. Обычный такой цвета пыльной травы деревянный ящик, каких много в разнообразных грузовиках по простором родины катается.
- Так. Это не Хаттабу в Эс-Шархате выгрузить надо было? Потроха собачьи. - вздохнув, Хоттар повернулся к кузову грузовика. - Акемы! Железки обратно в кузов закиньте! Рысью!
После чего, сняв очки, утвердил взгляд на переносице чужого бойца и вложив в голос чуточку холода и презрения, скомандовал. - Пшел вон.
Содержимое ящика не то чтобы сильно волновало сидящую внутри каждого человека жабу, тем более, что у Хоттара эта жаба была маленькая, больная и совсем слабая, но за просто так отдавать идущее в руки снаряжение - было нельзя. Не стал бы Бахчо так суетиться из-за ящика противогазов, например. Да и противогазы, на самом-то деле тоже бы сгодились - в качестве меновой валюты. Так что был смысл ухватить лишка.
- Пятьдесят минут на подготовку и отдых. Оружие осмотреть, почистить, снаряжение привести в порядок. Бахчо, Вали и Махмуд - три машины будут скоро, "хаммеры". Принять, осмотреть, подготовить к маршу. Все, выполнять.
Сам лейтенант, глядя на небо, задумался. Все ли настолько кристально ясно, как кажется. Иди, проконтролируй, вернись. Незадача.
Покачав головой, подошел к кабине:
- Автомат дай, и жилет тоже!
Повесив на ручку двери броник, начал проверять карманы нагрудника. Магазины набитые, компас, рация. Пощелкал клавишей, зачем-то открыл крышку аккумуляторного отсека. Закрыл обратно. Убрал станцию в карман.
- Нервы. Нда.

Юстас - Жженому, Звезде, но в основе - опять Трактористу.

В мыслях Руслана Димитрова царил покой. Неспешно пролетали образы красавиц, нехитрого застолья, фоном стрекотал пулемет, посылая в небо праздничные трассера. Где-то в глубине сознания кто-то монотонно рассуждал о Боге и Судьбе, прерываясь на фразы о затекших коленях. Спокойствие. Наркотическая нирвана.
Пелена неги и умиротворения была вспорота чуть тронутым ржавчиной обломком металла, вбитым в шею бандита недрогнувшей Мишиной рукой. Заботливо отточенная кромка вспорола мышцы, перерезав артерию, с хрустом хрящей пробила трубку трахеи, впуская поток крови в судорожно расширяющиеся легкие. Пальцы выпустили книгу, пытаясь зажать рану, попадая на острое лезвие. Хрип булькающий. Руки на автомат падают, предохранитель находя привычно - хотя бы сигнал подать. Но, выдернув с проворотом нож, Тракторист подхватывает ремень автоматный, дергает на себя. Валится истекающее кровью тело на пол, сипит и клокочет пробитым горлом, пытаясь кашлять. Секунда, вторая - и затихает.
Растекается кровь из-под головы. Тишина.

- Я тебя, суку, обожаю просто!! Не соскучишься с тобой. - Молотов то ли шипел, то ли выхаркивал слова неслышно, пытаясь вывернуть руку гиганта. Не получается почему-то. То ли силен тот слишком. То ли Молот чмо. - Да быть такого не может, мать твою!.. - За пальцы схватился рукой правой, ногами колено обхватить попытался. Хоть понемногу, но изломать урода. Никита что-то там орет, но не слыхать нихера. Гигант шумит, как движок "Таурмана", блядь, вода плещется, сердце ебашит, как боксер в зале...

- Сержант Херцмарионеллис, мэм! Благодаря слаженным действиям штурмового звена задержанный не успел оказать никакого сопротивления! Под прицелом гранатометчика прикрытия он был оперативно обездвижен, лишен способности сопротивляться и даже разговаривать! К сожалению, полной целостности организма сохранить не удалось, поскольку во время конвоирования задержанный неоднократно выражал протест в виде попыток самоубийства - бился головой об стены, пытался броситься с лестницы и упасть на штык! Но профессиональная выучка и своевременная реакция гвардейцев не позволили ему уйти от правосудия.
Сержант бодренько смотрел в никуда. Никуда располагалось чутка повыше и подальше затягивающих черных глаз, выражение которых было сложно угадать. И это напрягало. На всякий случай Кассиус подтянулся еще, хотя, кажется более соответствующей Кодексу его поза быть уже не могла.
- Сержант Херцмарионеллис доклад закончил, мэм!

Тангенту прижал, вспомнив о хуйне кое-какой. - Бродерик, солнце. Жив я. А домик сломался. Ты это, бойцу своему срочно солидола ведро выдай, и мушку с мультилазера пусть спилит. - Развернулся Башка, оглядел пацанов. - Медэвак подъедет сейчас. Уолт, Квинт, Меркуцио - пацанам помогите пересесть.
От пережитых моментов сержант даже перестал материться. Временно, канеш. Секунды без нецензурщины закончились на том моменте, когда Кассиус повернулся к благодарному Марку. Подумал чуток, чего бы проникновеннее сказать. В глаза парню посмотрел. Улыбнулся краем пасти. - Да хуйня все. Гвардия же. - Негромко так. И снова в привычное русло. - Так, блядь. Все к машине, оружие не опускать. Еще целое село вокруг, с пидар-расом в каждой щели!!
Двинулся обратно, наблюдая за окрестностями. Заодно и перезарядить-таки револьвер надо. Дробовик еще на плече.
- Дог. На, не проеби. - Протянул картечницу заместителю. - Типа, подгон.
Барабан револьвера привычно защелкнул.
- Сина, Бур. Никто ничо не видел, никто ничо не слышал про этого уебана. - На пленного указал. - Ничо не говорил он, сразу утоптали. Хуйни не ляпните случайно - инки заебут потом, не раздевая. И это. Сныкай ведро. И барахло лишнее визуально проебите. - На саблю покосился, у рядового висящую.

- Отделение!! Отступаем постепенно, блядь!! Всех своих выволакиваем, мрази, всех!! Гранаты у лестницы роняйте!!
Махая рубилом налево и направо сержант двинулся к страдающему Марку. - Сина!! Задницы к подвалу свои тащите! Будем рвать!!! - Еще шагов несколько. - Получите, пидоры, ебаный, сука, рот!!! - Новый взмах меча, крови мерзкой потоки. Левой рукой револьвер достал. Выстрел. Еще один. Снова мечом.
- Комнин, блядь!! Вставай!!
Рубит сержант и стреляет. Новый мировой порядок в отдельно взятом подвале наводит.

Некстати так получилось. Только воздух в ебальничек ударил, раздувая привыкшие к выхлопам легкие, как сзади хекнул Молчун. Влетел роговым отсеком в землю, взрыхлив ее малек и начиная заливать кровушкой из простреленного костыля. Кассиус притормозил. С одной стороны - нехай бы и дальше боец лежал, авось "Химера" не задавит, застрелить лежачего тож сложновато. Но. Вокс. Кто им ишо пользоваться умеет. Короче, Молчун нужен. А то, что ногу проебашыло - ну дык для кастера нога не нужна, можно и совсем ее отпилить, по самый хуй. Тем легче будет тащить.
Уже развернувшись, Херцмарионеллис щелкнул кнопкой пиломеча. - Ж-ж-ж! - сказал меч. - Хуле ж-ж-ж? Свои все. - ответил ему сержант, подходя поближе к страдальцу и наклоняясь над ним. - Не ссы, вытащу. - Подцепил того за ремень, повесив меч на пояс, и вскинул на спину. - Эт хорошо, что ты умный, а не сильный. Иначе бы хуй донес. - После этого легкой трусцой побежал к братве, чуть уходя в сторону. Уже около домов, когда часть отделения достигла позиций противника, заорал:
- Гранатами их, пидоров, гранатами!! Штыки примкнуть, блядь!!!
Дальше потащил раненого.

Еще несколько минут тряской дороги, обновление вводной от лейтенанта, почти сразу после десятиминутного отсчета.
- Отделение! Приготовиться к высадке. Отсчет - шестьсот.
Сам тем временем пробежался взлядом по своему снаряжению. Вроде в порядке все. И подтянуто, и подчищено, и заряжено и смазано, как следует. Ну а если и бряцает чего где-нибудь - то и хуй с ним, цепным мечом все заглушить можно. Револьвер из кобуры вытянул, качнул барабан с мягким, но сильным щелчком, даже в недрах ревущей "Химеры" слышным. Улыбнулся.
К ботинкам наклонился, проверил застежки, на всякий случай. А то был один такой - сначала тапок проебал, а потом и всю ногу оторвало. Бегать быстро не смог потому что.
Оглядел братульцов. Пулеметчики, два трехстворчатых шкафа, страшных как Экстерминатус. Ужаснее только зеркало в комнате страха. Квинт, гренадер. Юркий малый, но дрищеват для такой штуки, как Bocc. Как только гранатомет доверили, хуй поймешь. С другой стороны - сам одобрил, мастерства парню было не занимать. Для салаги, конечно. Молчун вон тоже, нихера не силач, но сука, даже в карты его хуй въебешь, скотину. Умен. А самый умный - самый виноватый, поэтому таскает воксер. Уолт с Комнином сидят. Некрупные пацаны, но у них все впереди тоже. И пиздюлина, и мышц переплетения. Уверен в них, не подведут. Меркуцио. Это вообще пиздец. Детский исправительно-трудовой лагерь "дурачок", не иначе - первый взгляд такой именно. Но обманчиво впечатление - пацан к успеху идет. Злой, а значит, прорвется. Дальше. Горн. Обычный весь, насквозь никакой. Только холеность какая-то чувствуется, не в улье рос, точно. А значит, при башке. И не просто так в ИГ пошел - а вдумчиво. Так что либо шпион, либо не подведет. И последний. Эрдала Сакуциус. Крепыш мрачный, с половиной ебала только оставшейся. Зам, блядь. Как только Кассиус склеит ласты, Дог тут же должен отрастить сержантские лычки и потерять последний разум. Поверье такое.
Оп. Тряхнуло машинку. Оп. Тормозим. Оп.
- На выход, собаки!! Растоптать всех к хуям недоеденным!!! Рассредоточиться и сжечь дотла!!
Сам вывалился, лязгнув цепнем по косяку аппарели. Огляделся, не особо пригибаясь. Мечом махнул над башкой.
- Эй, пидарасы!!! Хана вам!!
Потом все же метнулся чуть ближе к укрытию какому-нибудь. Не упал в него, но и рядом шобы было.

Высадка прошла успешно. Вроде бы из отделения никто тайком не надристал за скамейку и не наблевал в сержанский карман. Даже при посадке в броню смотрелись все почти героями, в хорошем смысле, конечно же. Здоровые, мощные, готовые рвать и раскатывать. - Бродерик. Понеслось. Щас принесется и мало не покажется никому. - Кассиус, сидя в чреве "Химеры", вручную прокручивал цепь меча, проверяя углы заточки лезвий. Вызов.
- Командиры отделений... [...] ...Лейтенант Корбо, конец связи.
Выслушал. Задача - из простых. Из простейших даже. Какие могут быть неожиданности, черт их подери. Деревенька. Отсталый поселок, может быть. Пара сотен плохо вооруженных супостатов, да и то - это максимум, наверное.
- Вопросы есть? Никак нет. - сам себе под нос буркнул, разворачиваясь к бойцам.
- Отделение! - Секунду помедлил, ожидая максимального внимания. - Командование поставило нам задачу. Силами взвода при поддержке железок из семьдесят пятого полка в кратчайшие сроки занять деревню Хуссвиль. Количество противника и качество его подготовки харяк.. храк.. характизуется одним словом - повстанцы! Их хватит каждому - но это не воины. Это - ссаные тряпки под вашими башмаками, гнилое мясо, которое завтра сожрут помойные крысы! Мы размажем их по пыльной земле и двинемся дальше, к столице! Вопросы есть?!!
Рука улеглась на рукоять торчащего из кобуры револьвера, поглаживая вытертые частыми касаниями щечки. Пусть только кто-нибудь спросит какую-нибудь хуйню не по делу.
- Итак, разрешаю проверить оружие и снаряжение, доложить обо всех неполадках и косяках. Скоро в бой, крутаны!

Снова лейтенант. Помнит ли кто-нибудь что-нибудь. Конечно помнит. Ведь иначе сотню раз после отбоя. И даже не одну сотню. Только устав гарнизонной, караульной службы не особо поможет в нынешней ситуации. Как и корабельный с дисциплинарным. Цвет кончика пули, отражающий ее сущность. Последовательность действий при нанесении удара примкнутым штыком под подбородок. Разбитый на невидимые неискушенным человеком этапы ритуал отдания чести старшему по званию. Материал, из которого сделан ружейный ремень карабина самозарядного. Фиксация задержанного без страховки напарником. Количество смазки наносимой на ось курка и боевую пружину. Порядок принятия антибиотиков при ранении. Возвышение траектории полета пули над линией прицеливания. Никчемные знания.
- Никак нет, товарищ лейтенант. Нет информации.
Хотя. Нештатная ситуация. Не учения, явно. Если есть солдат, значит есть противник. Атаковавший.
Скосил глаза на карабин, стоящий рядом. Девять с половиной. Три грамма метательной смеси. Две-четыре тысячи джоулей. Хватит для выведения из строя подобного человеку существа. И даже побольше. Не приспособлена для ведения огня в условиях приближенной к нулевой гравитации. Но и высокая гравитация помешает вести боевые действия, нагрузка чрезмерная на стрелка.
Прервал размышления. Чуть. Хорошо с пустой головой думать. Информации мало, вариантов не так много. Легко просчитать. Да. Обвел глазами капсулу.
Так. Далее. Высокоразвитая раса. Скорее всего гуманоидная форма, или незначительно отличающаяся. Пальцев, например, шесть, или глаз чуть побольше. Волосяной покров там, половые различия. Спектр различаемых цветов. Метаболизм. Кислорода чуть меньше, азота чуть больше потребляют. Или вообще на другом топливе. Критическая масса имплантов. Киберы.
Снова остановился. Хватит пока. В пустоту без мыслей вогнал себя. Просто на лобную кость изнутри глядя. Чуть тише дыша. Медленней.
Откуда ты знаешь язык? Откуда ты знаешь, кто такой "лейтенант"? "Майор"? Откуда знания? Истоки.
Медленно, по крупице, по доле секунды начал вспоминать. Как и кто первый раз показал порядок движений при неполной разборке того же карабина. Лицо летуна откуда знакомо. Голос свой что напоминает. Движения характерные. Откуда что взялось.
Секунда.
Ничего, блядь, не всплывает. Кроме смеси разочарования и злости вспыхнувшей. Резкой. Аж губы скривились. Кулаком бы сейчас хватить по хрупкому. По грудной клетке. По щиту обшивки внутренней. По столешнице. В крошки чтобы, и боль чуть почувствовать.
..Бей грушу, пока не пойдет кровь! Из груши, н-на! Культивируй злость! Азарт... Без этого - никак. Ты же...
Хм. Кто?

- Контакт.
Вполголоса. Ствол - на решетку. Палец - на крючке, продавил уже почти пружину. Опоздал.
- В вентиляции наблюдал кого-то. Двигаемся.
Первым дернулся.
- Тылы пасем, "ночник" - в середине.
Кто же, блядь, мелькнул там. Что за, сука, тьмы порождение. Вентиляционной. Хмыкнул нервно.

Ночь быстро прошла. Утро, точнее - уже через пару часов посветлело небо, окрасились окрестности цветами, вместо монохрома ночного.
Утро - тяжело. Утро здесь - это всегда промозглый воздух, не дающий задремать, даже когда очень хочется. А хочется сильно - это самые спокойные часы, когда спит даже самая бодрая рыба в грязной местной речке. Еще не зачирикали местные блядские пташки, не зашевелились насекомые всякие. Джунгли спят. Вьетнам спит. Никто не будет воевать в такую сраную погоду и таким ранним утром. Особенно мелкие гуки, ведь они должны чертовски тут мерзнуть - худые, как черти и очень маленькие.
Накрывшись чуть влажным пледом, являющимся нынче важной и неотъемлемой частью артустановки, Родж задумался. Вот будет утро. Как всегда. Прилетит Хью с отделением стрелков на борту. Они будут все добрые и веселые, как на подбор. Угостят бравого сержанта пачкой Мальборо или Лаки, нальют в алюминиевый стаканчик настоящего.. Настоящего Рома, с большой буквы; это будет клево очень. Потом загрузят тело, допросят гуков и улетят. А Родж останется, вместе с экипажем бодрого корыта. И через пару часов отправился в небольшой круиз по местным протокам. На маленьком катере, несмотря на то, что где-то рядом расколупали отряд рейнджеров. Пока вертолет улетит, пока результаты пройдут до Управления... "Гроза" успеет вернуться уже из второго рейса. И только потом снова прилетят стрекочущие вертушки, привезут еще несколько десятков бравых парней. И они отправятся искать узкоглазых мартышек, которые к тому времени уже давно будут за полсотни километров отсюда. А то и за сотню.
Или все будет наоборот. Где-то посреди маршрута Майки крикнет что-то неразборчивое, развернет спарку и долбанет по берегу, заметив что-то в кустах. А кусты ответят пальбой. И будут пули по борту щелкать, высекать искры из щитка турели. Делахью как наяву представил все это - как Макака гранату за гранатой из семьдесят девятого отправляет в сторону врага, передергивая цевье гранатомета. А гранаты, ныряя в воду и стремительно расчерчивая поверхность воды белесыми бурунчиками, рвутся в прибрежных кустах
А потом движок катера глохнет, проглотив последние литры топлива из пробитых в сотне мест баков, а сам пиббер причаливает к берегу, следуя истошным манипуляциям Макаки. Карл будет крутить штурвал до одури быстро, вслед за ним будет крутиться винт, а вот управлять катером уже будет невозможно - с руля на винт штурвал переключается только раз и навсегда. Майки выпрыгнет на берег, закинув коробку с лентой пятидесятого на плечо и спрячется в небольшом окопчике времен второй мировой войны, вслед за ним нырнет Кроули, телом закрывая рацию. Потом Родж спихнет на берег Джонсона обвешанного бандольерами, с гранатометом в одной руке и штурвалом в другой; и шагнет, наконец, сам. Капитан корабля - последний. В одной руке - сдернутый с турели М60, в другой - две коробки с патронами. А потом, завязнув в прибрежном иле, он бросит все это барахло на берег, а сам будет минуту или две выбираться, а потом вспомнит себя уже в окопчике, откуда на пару с Майком будет стрелять из пулемета. Кусты будут трещать и осыпаться, из них будут сыпаться тела гуков и литься кровь. Потом, когда оба короба будут израсходованы, Кеффи с криком "Эта хуйня круче, Родж!" примкнет к пулемету короб, унесенный со спарки и тут-то начнется самое главное...

Кроули, тем временем, периодически оглядываясь, решил задремавшего кэпа не будить. Все же вокруг было спокойно, а если что - можно и так крикнуть. Пущай пока выспится. Завтра тяжелый день, но Эдвард в пути еще покемарит, а вот сержант...

...А потом, под тяжелый, дробный грохот крупняка, вьетнамцы начнут разбегаться, но ствол уже начнет плавиться и обвисать, а сошки соскользнут в окоп и сложно будет одновременно поднимать их на упор и стрелять, и пулемет замолкнет. А потом вьетнамцы пойдут в атаку, но...

Рокот вдали. Глянул на часы Эдвард - без двадцати семь. Рано. Но прилетели, видать, с утра не заладилось у кого-то со сном.

...но по рации передадут, что уже вертушка на подлете, и не десантный пончик, а настоящий летающий батлшип. И он будет накатывать, издалека уже пугая стрекотом лопастей, шипением РСов, из-за горизонта накрывающих квадратные километры джунглей. Только нужно присесть, чтобы самого не снесло ударной волной, не сбрило осколками половину тела. Родж присел на удачно подвернувшийся снарядный ящик, откинулся к стенке окопа, предвкушая уже удар атомной мощности, который к хуям сокрушит сопротивление Вьетконга на ближайшую пару лет, поправил розовый с грязными пятнами плед на плечах... И проснулся.

Несколько шагов к турели сделал Кроули, будить сарджа собравшись, но тот проснулся сам. Как раз вертолет подлетает, метров уже двести осталось. Минута. Вторая. Холодной водой в лицо плеснуть. UH в полусотне метров от причала, на площадку спешно расчищенную приседает. Видно, что кусты там просто так набросаны были, точнее, не кусты а веток пучки связанных.
Выпрыгивает пара в оливе. Стрелки. Разворачивается один из них, оглядывается. Второй - обернувшись к люку, протягивает руку внутрь. Винтовку отпускает, второй рукой тянется навстречу чему-то, глупо улыбаясь. И, нежно поддерживая обеими руками за талию, высаживает из вертолета девушку в камуфляжной куртке, из-под которой проглядывает ярко-красная футболка. Та оглядывается, придерживая бьющиеся под лопастями волосы, принимает от следующего бойца, выпрыгнувшего след за ней, сумку. Нагибается рядовой, что-то кричит ей, одолевая шум движка. Широко улыбаясь, девушка кивает, сумку опускает на землю, а из нее извлекает фотоаппарат. Машинку тут же принимает чуть седоватый капрал, отходя на несколько шагов назад. В видоискатель смотрит, панораму отыскивая. На фоне люка вертолетного, четверка бравых вооруженных парней и смуглянка, поднявшая вверх ствол револьвера. Вспышка, композиция рассыпается, девушка принимает обратно фотоаппарат, быстро черкает что-то на выпавшей фотокарточке... Поднимает глаза на катер, по Роджу скользит взглядом.
А тот все стоит и смотрит. Знакомое лицо. Чуть выгоревшие волосы, яркие губы...

Выстрелы, какофония шелчков пистолетных патронов в стволах французских МАТов, частый резкий треск СКСа, вплетающийся в ритм винтовок Мосина, Арисак и подобной дребедени. Гранатный разрыв, еще один. Вслед за ними - раскатистый грохот пулемета. Стригут зелень пули, роняют на влажную землю.
Ричардсон. Уже поднялся, рывком, чтобы откатиться на пару метров, там ствол дерева уже прикроет... Но ударило пулей в колено, размолотило сустав; вторая пуля в живот попала, чуть ниже бронежилета прямо, заставив пополам сложиться, уткнуться головой в землю. А потом, звенящей тишиной накрыло, когда осколки ударили. По каске, по спине, по рукам. Мир вокруг завертелся неостановимо. Потемнел. Исчез.
Хетфилд. Замер. Вжался в землю запоздало, когда осколки свистнули. Болит рука, мешает что-то шевелить пальцами. Вроде перестали в твою сторону стрелять, может и не заметили даже сначала - шальная прилетела. Но опасно здесь находиться, однозначно. Уходить пора.
Акира. Прицелился наскоро. Выстрелил, тут же рукой лицо закрыл от щепок мокрых - влетела пуля в деревце рядом. Назад сдал, перекатился. В ложбинку провалился влажную, в ручеек. Холодный он, ледяной даже; или просто кажется так тебе после раскаленного стрельбой воздуха. Меньше полуминуты бой длится, а уже тяжело.

- Ладно. Тогда телефончик запиши, скинешь сообщение. Чтоб не ждали.
Посмотрел на бойца. Разговорчивые какие-то дохуя. Ну, бывает такое.
- Или даже тут откажешь?

Всем.

Ночь. Декабрьская, тихая прохладная ночь. Двадцать четвертое число, пятница.
Тихий шелест волн текущей поодаль реки. Катер патрульный покачивается, иногда задевая бортом бамбуковые решетки на площадке небольшого причала. Деревянные опоры прогнили и вчера весь день местное население занималось восстановлением шлюза "Тхе Лин Сонг - катер морской пехоты". На такую неблагодарную, но полезную работу узкоглазых подписал Роджер Делахью, после того как с залихватским матерком ушел в взбаламученную катером воду, понадеявшись на прочность настила. Это еще днем было, когда "пибер" только причалил и Родж собирался просканировать берег и встречающих морпехов на предмет ништяков и доброго отношения. Подошел катерок к причалу. Заглушил движки. И Родж через борт сигает, прямо на доски чуть скользкие. И пропадает, оставляя после себя и куска настила только невысокий фонтан маслянисто-зеленой воды, тоже тут же опадающий.
Но вынырнул, отдышался, отматерился и нормик все. Парни, конечно, посмеялись, аппарат перегнали чуть в сторону, да наладили лодку местную для перевозки, чтобы ног не замочить. А Делахью, переодевшись, взял с собой Майка с пулеметом и пошел в деревню, творить порядок и учинять справедливость. Тем временем Кроули доложился о заступлении экипажа на дежурство по району и к ебеням отключил станцию. Теперь две недели кататься по местным ручьям и искать нехороших вьетнамцев - пару рейсов в день и хватит.
В общем, подняв шухер, выгнав на исправительные работу десяток туземцев, успокоился капитан линкора и двинулся налаживать доверительные отношения с местным гарнизоном, из сержанта одного, двух капралов и шести рядовых состоящего. Выяснил, что рация у них почти уже не на ходу, посетовал, что такие-растакие пидорасы из интслужбы аккумуляторов никак доставить не могут, а так же журналов всяческих и хотя бы пару баб. Нормальных, а не морщинистых старых котложопок, коими деревня была полна. Сожрали ли вьетнамцы всех красивых девок, спрятали, чтобы самим ебать или сожгли из религиозных побуждений - было неведомо. Ведомо было одно - все существа женского пола, находившиеся неподалеку, навевали страх и ужас уже одним своим видом.
Поправив настроение сержанта полусотней грамм джина с Большой Земли и узнав нынешнее положение дел, Родж вернулся к братве, тем временем уже успевшей обсудить те же темы с остальным составом. А там уже вечерело, часовые разбрелись гонять вооруженных добровольцев из каких-то радикалов, люто ненавидящих коммунизм и все его составляющие; местные крестьяне и крестьянки вернулись по домам, а Макака раскурил первый легкий косячок, притащив с кухни котел с рисо-траво-мясо-рыбосодержащей питательной смесью.
Ночь. Причал. Домик старый рядом, в котором вроде как десятка полтора коек. Храп оттуда доносится. Отбиваться уже можно, кого-то на вахте оставить и до утра воронкой кверху. Либо еще что-то.

Секунды за секундой утекают. Все ближе помощь, Неотвратимая Карающая Длань скоро будет тут. Но до этого нужно еще дожить. И вот. Под аккомпанемент винтовочных и пулеметных выстрелов над верхушками невысоких деревьев появился одинокий силуэт "хью". Но не какой-то там транспортный аппарат, не чечеточник с братвой на борту. А Машина Смерти, предназначенная для выкашивания всего живого. Хлопнул запал гранаты дымовой, брошенной Расселом. Первый снаряд реактивный ударился о ствол порубленного пулями дерева. Сыпанул осколками вокруг, калеча желтомордых. Второй рядом в землю ушел, разорвав оказавшийся рядом труп. Стеганули хлысты шестистволок по зарослям. Не туда - дым в сторону сносило ветром усиливающимся. Второй заход. Стрекочет пулемет на борту вертолета. Последнее это было, что Брендон слышал. Праздничный рокот стволов раскаляющихся, как музыка, только без слов. Качнулось все и поплыло, в калейдоскоп образов затягивая. В темноту.
Ричи, высадив полмагазина по расчету безоткатки, укрылся за бортом. Разрыв. Еще один. Еще и еще. Дрожит земля - утюжит летун пидарасов. А сзади теплым плеснуло на руку. И оборачиваться совсем не захотелось - там Салливан сидел, секунды назад теплое его плечо почувствовал, когда тот гранату кидал. А теперь нет его. Ни стона, ни сиплого крика.
Рванулся Девид наружу, не задумываясь уже, не слыша собственного вопля. Винтовка вылетела из руки ослабшей, подхватил пистолет лежащего навзничь Бренди. На аппарель выкатился, споткнувшись, поднялся на колени. Затвор запястьем зацепил, дернул, разрывая повязку. И начал сквозь слезы садить в дымящуюся, исходящую кровью зелень, вместе с пулеметчиком, уронившим голову на грудь.
Секундами раньше Рассел, менявший ленту, не обратил внимания на лязгнувшие по броне пули. Не до того, когда грохот вокруг, в ушах шумит, а адреналин перехлестывает через край. И не заметил даже удара, только по шее теплое вновь потекло. Пот, наверное. Короб тяжелый на место вдвинул с трудом - устали руки, дернул ручку взведения затвора. Вжал гашетку, опуская голову к прицелу. Нет. Чуть еще ближе, щекой почувствовать агрессивное тепло, от пулемета идущее. Улыбнулся. Полутьма вокруг, земля и небо смешиваются. Никого. И только теплые рукоятки по-дружески стучат в ладони:
- Я с тобой, брат.

Минуту спустя. Трещит пламя. Дымят джунгли. Где-то вдали стрекочет лопастями транспортник. Скоро будет здесь он. И скоро отправится домой единственный выживший. И будет помнить всегда этот бой. И этих парней.

Дострелял спец. Похерил мясо все, мирняк полутрупный этот. Вопросы теперь. Так-то судьба решается, есть ведь шанс, что застрелят прямо тут ни за две копейки. И даже ни за медный грош. Сука.
- Шеф. Если ты насчет хуйни, которая здесь творится... ты не поверишь, я сам только пришел, хех. Так что смысла от допроса совсем никакого. Лучше отпусти нас, а мы, может быть и пригодимся, а.
Хмыкнул. Ага, отпустит такой. Отвертку бы ему в ебало воткнуть и провернуть восемь раз, похую, что крестовая. Но вот нельзя. Руки связаны. Да и хер с ним, адреналин пока еще плещет, можно погундосить нехорошее.

- Забавно. Думаю, радует это. Но, собираться надо, так-то. Давай пока машинку ковырять, механа подтащи местного. Потом уже братва остальная подтянется, время-то как раз. И пойдем работать.
Постоял на крыльце. Курить хочется.
Поднял пешки к небу. Как оно там, в голубой бездне, которая потом черной с проблесками звезд становится, а еще чуть глубже - светом этих самых шариков водородных почти вся залита. Интересно, смотрит ли кто-то вниз, на такого маленького Фила. А если смотрит, о чем думает. Что же будет делать.
Опустил глаза обратно. Вспомнилось как-то, как по полигону артиллерийскому бегал дитенком, снаряды неразорвавшиеся искал. Как папка за это дело нещадно пиздил. К чему бы это, бля?

- Пасиба, епт. - вернув аппарат снайперу и повесив "калаша" на плечо, собирался уже уходить. Но остановился. Облокотился на недавнюю пристрелочную опору, взглядом скользнул по панораме. На гильзы поглядел, свежие еще, теплые. Вновь глаза поднял на Москву. Другую уже. Без гомона бесконечного масс людей, без сигналящих машин и пролетающих вертолетов. Мегаполис изменился. Вместо вечного гомона миллионов людей и сигналов дымящих машин - редкий далекий перестук выстрелов. Вместо бороздящих авиапросторы вертолетов - черный дымок там и тут поднимается.
Нахлынуло. Нет больше прошлого. Новое время наступило. Разделилась история на две части - до Катастрофы и после. Пропали все. Родители, знакомые, друзья, подруги, бляди. Не найти.
Хрустнули костяшки, пластик скрипнул. Не заметил, как стиснул цевье, до побелевших пальцев. Тоскливо до жути.
Но. Стоп. Врагов все так же дохуя.
Цель есть. Война план покажет.
Улыбнулся нарочно, через силу. Вдохнул поглубже.
- Я еще подергаюсь, пидорасы!!
В пустоту. Городу. Пусть боится.

Развернулся резко, быстрым шагом двинулся обратно. К Эдику. Не сдерживая саму собой расползающуюся в широкой улыбке рожу.

Не сразу осознание пришло. Важности там, неожиданности известия. Но все же настигло, ударив кувалдой счастья и некоей тревоги по голове.
- Есть, - кивнул понимающе. Улыбаясь уже чуть. - Так точно.
Сдернул. До кубрика, для начала, быстрым шагом. Проверил снаряжение. Недавно зашитую куртку по сантиметру ощупал. Ботинки осмотрел, не появилось ли лишних дырочек случайно, не лопнул ли шов какой. Всю одежду. Ощущение нарастающей тревоги не оставляло, действовало угнетающе.
Дернул в арсенал. Там спокойнее. Собираешь-разбираешь ствол и спокойствие опускается туманом, медитативное такое. Чистишь. Старым бронзовым ершиком свинец со ствола сдираешь когда. Когда пролив ствол кипятком и вычищая недельный нагар, пачкаешь руки маслом ружейным; когда плавно затвор оттягиваешь, чувствуя каждую деталь, которой касается рама. Щелк-щелк. Скругленные такие звуки. Обтекаемые. Нравится.
Минута за минутой. Патроны. Каждый проверен должен быть. Лак на капсюле, на дульце гильзы обжимка. В магазины чистые один за одним усадить их потом. И спокойствие... отпускают неприятные ощущения, мысли дурные несмело уходят куда-то во тьму. Хорошо.

Разобравшись с собой, дошел до столовой. Чуть перекусить, оглядываясь на остальных.

пошол нахуй сказал спецназовец спецназовцу ваш спецназ не спецназ, а наш спецназ спецназ
потому что если спецназистый наш спецназ по спецназовости будет соревноваться с вашим то ваш спецназ от нашего спецназа по спецназовски отгребет ясно да пошел нахуй!

- Ян.. Это, бля... Короче, надо. Просто прижимай... здесь, су-ука, больно-то как.. Просто прижимай, и тугой край на артерию. Чтоб пережать, да.. Ну его нахуй.. щас.. стемнеет уже... Пиздец... - рукой схватился за воздух, промазав мимо плеча Гарина. Другой рукой потянулся к шлему, скидывая забрало. - Блядь, холодно уже... Ян, ну его на хуй.. Забинтуй меня, а.. Я же сдохну.. - Все же поймал рукой наплечник, подтянул поближе к бледному лицу. - Я в натуре подыхать не хочу, да..
Опомнился. Зажал рукой бедро, стараясь сдержать кровь. Бинт растянувшийся подтянул другой.
- Давай, братан.. Иначе кончусь..
Синеющие губы. Чутка так, но заметно. Руки слабые. Нога не чувствуется совсем, только комок горячей боли вместо нее. Жить охота.

Шаг назад. Оп-па. Автомат дрожит в руках. Слезы пробиваются. Еще шаг. Стоит, слушает.

- Кажись, помощь зовет. - Не столько по смыслу, языка Молотов как-то почти не понимал, но вот интонации, это да. - А ну и похуй, - решил добрый дядька. - Допингую и домой.
Решившись на отчаянный трюк, чуть подшагнул и распрямил правую ногу в направлении чуть выше колена противника. И ручкой его, ручкой. Тем временем, по тяжелой дрожи пола можно было понять: шел негр. Сплошным потоком. Половодьем весенним.

Рванули. Дошли, добежали, доползли. Стоп.
Дыхание ровное, вроде бы, но сердце чуть чаще бьется. Уже скоро, скоро начнется каша. Противник все ближе.
Мотнул башкой. Всегда помогало "перезагрузить" мысли. Хватит мандражировать, кто волнуется много - живет мало, ну или как повезет. Выслушал Макса.
- Молот - всем. Залегли, оглядимся. Фланги не забываем. Макс, принял. Сначала осматриваемся, маршрут намечаем. Бруннер, отдельно признаки жизни на колокольне поищи. Блевотину там недавнюю на стене, бычки в пепельницах, блядей каких-нибудь.
Все вроде бы логично. Просто, как в игре, но что-то гнетет малек. Наверное, нервы. Всего лишь нервы. Сантиметр за сантиметром - вперед. Уже меж листьев проглядывают силуэты домов. Качнулся куст рядом, задетый случайно, хрустнула сухая веточка. Как букашка Молотов ползет. Старается быть маленьким и незаметным. Подполз. Вроде все на виду. Чуть к земле приник. В трубе - термобарический. Готов к стрельбе. Карабин, с ремнем, зажатым в руке, рядом лежит. Не мешает. Метр за метром, осмотреть окрестности, приметить рытвины, ямки, бугорки, за которыми можно будет укрыться. И еще тщательнее, миллиметр за миллиметром, щупая острым взглядом стены, искать возможные позиции врага. Дымок сигареты, случайно сдернутый ветром на видное место, невозможные после десятков боев занавески на выбитом окне, удачно прикрывающие нутро комнаты, кусты, заслоняющие пробоины в стенах. Все может указать на готовящуюся к позднему завтраку смерть. И похолодело между лопатками, капли пота неспешно впитываются в комбез. Страшно стоять в непроглядной тьме безлунной ночи и смотреть, смотреть, пытаясь увидеть движение впереди, успеть среагировать на чуть заметный свист рассекающего воздух ножа. И тут тоже страшно. Пытаться увидеть блик оптики, тень, скользнувшую по стене полуразваленного дома. Предугадать.
Сморгнул. Хватит мандражить. Наблюдай.

Еще через несколько часов дичайшего угара, пропитанных запахом травки, скуренных деревень, пролитого алкоголя, горелого пороха и соляры, жуткая посудина прибыла-таки на родину. Малую. Побитая вражьими пулями, политая кровью и окуренная гербалайфом.
Доска с Макакой по пути не выдержала такого чересчур разнузданного управления и заставила негра снова искупаться, освежив разум. Топлива, как ни странно, хватило до самой базы. Дизель заглох уже почти у самопального пирса. Делахью, кстати, по пути уснул, на пару с Даниэлой оккупировав пространство около импровизированного стола. Кролик. Ну, тот так и оставался без сознания всю дорогу, очнувшись только к вечеру у медицинусов. Майки, настроенный решительно и настойчиво, тоже отдался наркотическому морфею, потеснив Роджера с горячей испаноцыганкой. В конце концов из живых и в сознании на борту оставался только Карл. Так и покручивал лениво железку, добивая обрывки карты и заунывно подпевая приемнику, на удивление чисто поймавшему хорошую песню. Ветер в рожу, движок ровно, небо темнеет, уступая багровому закату с одной стороны и туче с легким ненапряжным дождиком на пару - с другой. Растянутый над кормой тент мерно гудел под частыми ударами мелких капель. Хм. Пробку, любовно забитую Джонсоном в борт катера, в пути выбило. То ли вибрацией, то ли еще какой пиздоболией пространства, после чего техниками в трюме была обнаружена отравившаяся солярой водяная змея. Геккон, кстати, из распитой бутылки куда-то пропал. То, что его никто не ел - инфа 100%.

Сжав кулаки, Ноль-второй выдохнул.
- Бля-а-адь... - видимо, с этой аппаратурой просто так не сжиться. Ее, блядь, не победить интеллектом и авторитетом.
- Имеются ли настройки голосового интерфейса. Огласите список. Отдельно - огласите список доступного по уровню инвентаря. Интересуют развивающие моторику и физическую силу тренажеры.. какие, блядь, тренажеры... игрушки, во.
Крышка черепа чуть подпрыгивала, толкаемая паром матерщины и ненависти к силиконовым мозгам.

Митчелл, не обращая внимания на шорох за углом, быстрым шагом двинулся к лестнице. Ну, глядел все же по сторонам, не тридэшутер, реальная война; поэтому и увидел замершую за углом полуголую девчонку. Почему-то сначала отметил, что обрывки одежды удивительно гармонично обнажили молодое тело. Подумал, что слишком сосредоточенное выражение лица никак ей не идет. И только потом отразил пистолет. Не успевая уже ничего поделать.
Четкая двойка выстрелов, как кувалдой вышибла дух, ударив куда-то в правый бок. Еще одна пуля ударила под лопатку. Митчелл повалился на пол, едва успев упереться на левую руку, правая обвисла, как чужая. Девчонка же, сохраняя бесстрастное выражение лица, продолжала опустошать магазин. Гильзы сыпались на металлическое покрытие пола, боец пытался закрыться от новых ударов, свернуться в комок, спасаясь от боли. Автодок истошно пищал, вгоняя новые дозы препаратов. После пары пуль, скользнувших по броне, очередная влетела чуть выше колена, прямо под керамитовую пластину. Промах, промах и снова удар. На этот раз комок металла, скользнув по правому наплечнику, звонко щелкнул о шлем, заставив сознание покинуть парня.
Шустер, увлеченно обстреливающий верхний этаж панельной халупы, не заметил бы происходящего, если бы не электроника, отразившая иконку противника на тактическом экране. Сзади. В каких-то двух десятках метров. И иконку Митчелла, наливающуюся желтым. Тем временем снайпер заткнулся. Спрятался, видимо.
Рядом, добивая остатки стекла, через подоконник Макович перевалил тело сержанта. Залетел вслед, вместе с Коннором и покачивающимся Бергманном, тут же присевшим около двери, прикрывать тылы. Разбежались вокруг. Стрельба разгоралась. На перекрестке рванула граната Вика, осколками прошив лежащее тело, залязгал автомат. Сплошная очередь на четыре десятка оперенных пуль не нашла цели, но заставила попрятаться тех, кто собирался в атаку. Малишь следил за производимыми разрушениями и поэтому первый увидел серый борт полицейского бронеавтомобиля. В комплекте с полагающимся ему двуствольным пулеметом и раструбами постановщиков дымовой завесы. Успел заметить, как начинают раскручиваться стволы... И изо всех сил оттолкнулся от бетона, швыряя свое тело в окно. Локтями разнес стекло, чувствуя жар крошащих все вокруг полудюймовых снарядов. Перекатился, врезавшись в стену, упал на пол, пропуская над собой очередную свинцовую плеть. Затих.
О'Коннор, наклонившись к сержанту, не отвлекаясь на стрельбу, принялся изучать показания диагноста. И тут же бросил это дело - кровавая лужа под простреленной в районе правой ключицы броней растекалась слишком быстро. Выходное отверстие на выгнутой и распоротой левой пластине кирасы, говорило о бессмысленности каких-либо действий. Доктор сказал - в морг.
Уоррингтон. Ствол вроде бы в порядке. Стрельба вокруг. Слева - движок фырчит громко так. Справа - толпа своих втекает в снесенную дверь администрации.

Брошенная Девидом граната пролетела совсем чуть-чуть. Метра три. А потом раскололась в воздухе, брызнув серной крошкой и каплями кипящей начинки. А бросившийся через пару мгновений в нутро машины Котлета сам получил пулю еще на бегу. Споткнувшись, ощутил нешуточный удар куда-то в щиколотку и сразу же земля ушла из-под ног. К счастью, упал не рожей в грязь, под пули гуков, а провалился в задний люк.
Рассел же, выставив ствол за угол, орлиным своим взором осмотрел окрестности и ВНЕЗАПНО через клубы поднимающегося от "восемнашки" дыма заметил пристраивающегося к пулемету узкоглазого. Прицелился. И ВНЕЗАПНО же - попал. Аж пару раз, наверное. Гук сначала дернулся, а после второго попадания обмяк и не шевелился. Наверное. Дальше Роб уже вновь сныкался за броню.
А Салливан все полз. Полз и полз. И ничего с ним не случилось. Только дым уже начал надоедать. Сейчас же разгорится вся эта херня - вообще дышать нечем будет.

Минута с лишним - и вот уже закованные в броню парни посекционно выстроились перед рампой челнока. Почти семьдесят человек. Еще через несколько секунд в строю оказался и сержант. Вокруг - беспокойный бардак. Лязг ботинок занимающих свои места бойцов. Тревожные взгляды из-под забрал шлемов. Негромкие окрики сержантов. Третьему отделению второго взвода повезло - Теклберри окинул их взглядом, не найдя изъянов, усмехнулся чуть и замер статуей. А потом щелкнула металлическая плита рампы, разделяясь и опускаясь к бетону плаца. Негромко коснулась прохладной поверхности. Дрогнула.
- По местам!
Десантники четырьмя змейками потекли внутрь челнока. Разбегаясь по трюму, заскакивали в полуоткрытые еще одноразовые десантные капсулы, напоминающие развернутые бутоны. Семь кресел с компенсаторами, спиной к центру капсулы, каждое кресло закрыто собственным броневым лепестком снаружи. Под ногами - выступающие детали опять же одноразового тормозного двигателя, сверху - низким потолком - отсек для тормозного парашюта. Собственно купола там не было - последние модификации движков уже не нуждались в предварительном торможении. Зато свободное место с радостью начали использовать под хранение дополнительного боекомплекта и медикаментов.
Бойцы заняли кресла, опустив на плечи защелки страховки и пристегнувшись ремнями поперек пояса. Люки не закрывались еще - можно было негромко переговариваться, благо капсулы стояли в шесть рядов вдоль центральной линии челнока, на расстоянии четырех-пяти метров друг от друга.
В наушниках раздался голос Юджина:
- Связь проверить всем. Электронику всю.
Снаружи с негромким гулом приводов закрывалась погрузочная рампа. Оставляя отсек в полумраке - только сервисные фонари, очерчивающие контуры "лепестков" капсул, разгоняли темноту.
- В полете будем часа полтора. Все еще раз проверить и можно кемарить, да.
Впереди был еще и прыжок. Кому-то он был почти незаметен, кто-то мог умереть после него от прекращения нервной деятельности. Последних в челноке не было. Но людей, страдающих от переноса было достаточно.

Полчаса. Час. Женский голос:
- Приготовиться к прыжку!
Гаснущее освещение. Тишина, на мгновение отсекающая все звуки. Растекшиеся по всей обозримой вселенной атомы, превращающиеся в чистую энергию, в следующее мгновение уже снова являющиеся десантным челноком "Мадрид-3" с живым грузом на борту.
- С прибытием. Сброс минут через пятнадцать. Жду вводной. - Сержант. Чуть морщится после перемещения. Щелкает забралом шлема, отрезая себя от внешнего мира. Ударив по кнопке, заставляет бронированные стенки медленно подняться, закрывая от этого самого мира и вас. Семь герметичных секций. Семиместный гроб без каких-либо удобств. Щелчок. Очерченная неяркими диодными лампами дверь в никуда перед глазами. Шипение статики в наушниках.

Пару секунд помолчав, Молотов согласно кивнул.
- Нормик. Думаю, поддержим ребят.
Забрав барахло из машины, запер дверь и щелкнул брелком. "Перехватчик" подмигнул габаритами в ответ.
- Отдохнуть не мешало бы теперь, да помыться. Есть у вас хоромы свободные?
Сам уже не спеша обдумывал завтрашний день. Опять всякие разные нохчи. Причем, после такого апокалиписа, или как это правильно назвать... В общем, как не назови, но инстинкты в них просыпаются очень быстро. И стволов на квадратный километр в городе стало больше. Мирно не получится. Да и не хочется, если честно. Криво ухмыльнувшись, Филипп опустил глаза на автомат. Мазнул взглядом по округе. Жестким таким. Но потом вновь расслабился, выпустил игривый задор из-под серо-стальной маски.

Дернуло. Плавненько так растягивая мышцы, заставляя воспарить на долю секунды над рекой. И поперло, и поперло... Взбитая в пену вода прямо таки ласкала гудящие после тяжелого барахла ноги. С пибера глухо, почти не слышно за шумом движка, вопил приемник, прокачивающий какой-то модный хитец. Еще бы пейзажик поменять, и вообще счастье - пляж, красота. Даже девочка на борту есть, симпатичная до ломоты в известном месте.
Где-то внутри искалеченных жизнью мозгов Майкла просыпалось древнее добро, подзуживаемое ароматным дымом, еще даже не начинавшим выветриваться из организма. Хотелось еще выпить, покурить и жестоко потрахаться, лязгая пряжкой ремня спущенных до колена штанов по ребристой палубе, с вожделением следя, как чьи-то темные волосы рассыпаются по избитому пулями щитку турели. Майк чуть не наебнулся, представив, как ладони сжимают высокую грудь, притягивая загорелую девичью спину к себе. Вовремя выправился, изящно вильнув и подняв веер радужных брызг.
Родж, с наслаждением затягиваясь ароматной травкой, чуть потрескивающей в самокрутке, неспешно поправлял маршрут катера. Рядом колотилась о борт рубки башка бессознательного солдатика, а позади восторженно кричал Кэффи. Мир становился цветнее, приятнее и красивее прямо на глазах.
Макака дунул. Модняво втянул густой туман в пасть, потом медленно выпустил под нос, втягивая его ноздрями. Не упустил даже самого маленького кусочка счастья. Теплая волна тут же побежала от затылка, насыщая перенервничавшего бойца удовольствием и уверенностью в завтрашнем дне. Накатил, чтобы вслед зеленому змию скользнуло грамм семьдесят синего.
Даниэла еще не представляла себе, что посреди "долбаного Нама" можно вот так вот спокойно и весело рассекать на водных лыжах, курить всякий гербалайф и бухать прямо на борту патруля. Это было всяко круче, чем нудные опросы рядового состава, интервью у жирных полковников. Это был один из самых ярких моментов в жизни. Можно будет с упоением вспоминать, рассказывая подругам о том, как после жестокого обстрела с берега, в компании бравых парней курила травку и загорала под жарким солнцем, не страшась ничего. Бесшабашность заражала. Хотелось смеяться от всей души и радоваться жизни.

Шаг, другой. И ты уже в комнате. За закрытой дверью, спиной чувствуя ее монолитность, неприступность. Никто никогда не войдет в эту комнату. Кроме тебя. И ветра, приносящего капли дождя, треплющего мокрые занавески. Но.. пол вмиг становится сух, как будто и не бушевала стихия посреди дома. Яркое солнце врывается в комнату, освещая ее утренними лучами. Даже неуютно ступать мокрыми босыми ногами, оставляя за собой грязный след.
Но ты здесь. Пришел. В кровати спит Он. Юный, чистый душой парень, невиновен ни в одном из тех грехов, который ты взял на душу ради.. ради чего?
- Ты правда хочешь отдать его войне?
Шипящий голос. Окружает, вливаясь в тело через мельчайшие поры. Ты сам становишься вопросом. Жетоны, повисшие на руке, стремительно наливаются тяжестью, тяжестью миллионов и миллиардов пуль, снарядов и клинков. Раскаляются, обжигая пальцы горящим порохом. И боль просыпается, начиная рвать тебя изнутри.
- Оставь! Ты устал, оставь прошлое прошлому! Отдохни! Ты уже слишком много сделал!
Пошатнувшись, чувствуешь, как пол бьет в колени. И не можешь разжать кисть, продолжающую сжимать средоточие страданий и ужаса всех войн вселенной.
Мутный взгляд, сквозь слезы. Спящий парень. Ангел с судьбой убийцы. Рука на подушке возле лица, раскрытой ладонью вверх, как будто ждет, готовится поймать что-то. Вложить металл в руку, сжать пальцы. Пусть он почувствует.
Снова тихий шелест:
- Хотел бы ты этой участи, зная, что ждет впереди? Хочешь, чтобы он прожил то, что прожил ты? Чтобы отдал свою душу и жизнь на благо тех, кто правит? Был пешкой?
- Кто-то ведь должен, Джеймс.
Разнобой голосов сзади. За дверью. Ты знаешь. Там стоят парни. Там Скип, Перри, Лейт, Дэвис. Усталые. Спокойные, с тяжелой вечностью в глазах. Там же и Борода. Уже в парадном, с флагом на левой руке. Уходят.
Рамка на стене притягивает взгляд. Черная. С крючком внизу. Как раз, чтобы повесить цепочку и забыть обо всем. Навсегда. Уйти. Прервать череду унижений, испытаний и боли. Сесть в черный лимузин, ждущий внизу.
Тихо щелкает замок двери. Шуршание кителей, тонкий звон орденов. Двигатель заводится. Но машина ждет.
Выбор.

Полминуты. Чуть больше. Еще четверть...
Сержант был прав. Ураган уже готов был разразиться. Первым свидетелем тому стал Робби. Очередной раз оглянувшись, примериваясь куда бы захуячить пару очередей, заметил перебегающего тропу вконец уже нюх потерявшего гука. Тот, видимо надеялся, что его прикроют растущие впереди, у поворота дороги жидкие кусты, но... просчитался. Со всеми бывает, но с некоторыми - только раз. Последний.
Рассел словно почувствовал, как дрожат рукоятки пулемета, морзянкой передавая в череп:
- Шеф! Ну давай ебнем, а!! Ну ебанем, ну чутарик совсем!!
Усталость чуть отступила под новой дозой адреналина и превратилась в тихую, несколько коварную радость.

- Не кончено. Для тебя не кончено. Точнее, - Нельсон глазами указал на дальнюю дверь коридора. - Точнее, для него. Я уже все, отбегал свое.
Прикрыв веки, рукой подцепил панаму и скинул ее на колени. Снова взглянул на тебя. Спокойно, глубокомысленно и уверенно. Как раньше. Только у того Рихарда не было этого налета старости. Вечности в глазах.
И неаккуратной дырки с отвисшим лоскутом кожи на левой стороне лба тоже не было.
- Вот так вот. Плана больше нет. А ты еще вывезешь. Я за тебя партеечку сыграю пока.
Нахлобучив обратно панаму, указал на чехол рядом.
- Там жетоны твои. Не забудь, когда к нему пойдешь.

Черт подери, да. Приклад все же попал в голову. Угасающее сознание уловило выстрел. Свой, чужой ли. Непонятно. Рухнул в темноту, без звезд, без гравитации, без всего.

Спустя хуй знает сколько времени.

Темнота черной дыры в жопе космоса постепенно прояснялась. Светлее не становилось, нет. Но откуда-то пришло ощущение пространства, времени, остальной долженствующей существовать полезной хрени. И боль. Привычная уже, накатила и отступила. Напомнив - я здесь. Я всегда с тобой.
Потом пошел дождь. Долгий, то холодный, подобный промокшей от тумана поутру одежде, то раскаленный, как ствол пулемета в потных ладонях. Зашумел, наполняя пространство ровным шелестом. Смочил пересохшие губы, мягко прочертил мокрые дорожки по лицу.
Джеймс открыл глаза. Увидел себя дома. Лежащим на полу, в разорванном камуфляже, жадно впитывающем теплую влагу. Капли дождя, срываясь с потолка, ударяли по паркету, размывая грязно-кровавое пятно вокруг свернувшегося калачиком человека. За распахнутыми створками окна бушевала гроза. Молнии, беззвучно расчеркивая пространство периодически освещали темную комнату.
Полночь.
И боль не отступает. Засела в черепе, запустив свои щупальца по всему телу, обвив стучащее сердце, нежно опутав ноги. Но пока спит, лишь изредка вздрагивая.
- Не шевелись. Не буди меня.

- Неа. Там шоссеек не проложено. Придется пешком.
Окинул взглядом весьма недурственную фигурку, прикрытую футуристического вида броней.
- Черт, где же таких амазонок вытачивают?

Жесть. Человека убил. И второго. Ну, не убил, живые оба, но это пока. Паника, не иначе. Глаза слезятся, в ушах звенит, запястье болит. Короче, не счастье это, нет. Хотелось бросить коротыша на землю, да побежать подальше и побыстрее. Но держался. Как говорил кто-то из родителей - "Будь мужиком, блеадь!!"
Собственно, Лёня и пытался. Пытался стать не Лёней, а Леонидом. Чтобы не ссать и не бояться, и еще чтобы никто не доебывал.
В общем, стоял он, одупляя произошедшее и ждал. Либо дерганий ближайшего, после которых кривые детские ручонки чуть довернут ствол и продолжат убиение, либо еще чего. Паника набегает, паника.

- Пизда кролику!! Вааааах-хаа!!!
Радостный вопль неуемного Смитти обозначил как минимум одну успешно пораженную цель. Тот всегда как-то неудержимо радовался смерти, или, на худой конец, травме желтожопых. Даже своих - когда на авиабазе траком для авиабомб к ебеням придавило техника местного разлива - тоже долго ухмылялся, рассказывая, как тот выплюнул ливер. Причем, с каждым рассказом бомб на траке прибавлялось, кишки летели все дальше, отваливались ноги, лопались головы и погибших техников становилось все больше. Крайний раз в кровавом месиве был замечен даже толстый интендант. Негр. Наверное, Смит все же фашист.
В общем, радовался парень, очередной раз посылая свинцовый дождик на головы бедных узкоглазых. Привычно радовался. Роберт даже не стал повторять Хаббарду, что бортстрелок - тупой кровожадный еблан. Надоело, наверное.
- Два-два на земле. Без шансов.
Даже рации не понадобилось. Во время второго захода справа чуток полыхнуло. А потом полыхнуло впереди, из-под фонтанов поднятой в небо земли. Плеснуло огоньком, оторванными конечностями и разбрызганными внутренностями. Прям счастье. Резко облетевшие кусты обнажили небольшие воронки в обрамлении тел и разваленный дизель. Наверное, рация там была.
- Четко, шеф.

- Тыдыщ... - Еще пару раз пробежав взглядом по точеной фигурке девушки, Тек глубоко затянулся, выдохнул дым и погасил сигарету о ладонь. - Паехалеблеать. У меня уж все собрано, хуле.

Родж прошелся до турели, с недовольной рожей поглядывая на пробоины. С таким решетом вместо борта было удивительно, как экипаж получил всего пару ранений. Провидение, да. Удача и Иисус всяко не на стороне узкоглазых. Карл тем временем, подчиняясь приказу белого «маста», тоскливо пополз в трюм. И уже открыв люк, понял, что дело плохо. Солярой не то чтобы пахло или воняло. Ею въебывало пострашнее жженых тряпок. К счастью, фонарик в трюме не требовался. Не такой уж он и просторный был, чтобы для освещения не хватало солнечного света. Короче, задержав дыхание и вкрутившись внутрь, Макака обнаружил смесь из воды и дизтоплива, радостно плещущуюся вокруг. Два бака, стоящих друг напротив друга, периодически сплевывали ленивые струйки из дырок, расположенных на одной линии. На глаз определив размеры катастрофы, Джонсон не удержался от проклятий. Уже около сотни литров топлива было бездарно проебано. А еще в левом баке что-то неспешно перекатывалось… До ниггера медленно начало доходить, что же там могло быть.
Майки, ковырнув пальцем горячую плиту щита, с сомнением представил, чтобы было с ним, не будь этой защиты. Пяток сколов непрозрачно намекали на неплохой дуршлаг на месте грудной клетки. А остальное было в норме. Кайф.
Тем временем Даниэла несколько разочарованным взглядом смотрела на расстрелянный ящик с хавкой. Всего четыре попадания, а какой эффект. Несколько вспоротых банок вывалили свое содержимое, которое наполняло ароматом вкусной и нездоровой пищи окружающий мир. Но не из ящика же ложками черпать. Так что процесс раскладывания пищи по посудинам и относительное приведение в порядок внутренностей пищехранилища заняло некоторое время. Итогом стараний стало несколько порций бобовой каши с повышенным содержанием мяса, четырехсотграммовая банка фруктового желе, ну и галеты с лепешками, концептуально простреленными посередине, украшенные сырной крошкой.

Ты приготовился умирать. Долго, мучительно, неизбежно. Не хотелось весьма, кто бы спорил. Но как бы служба в войсках предполагает возможность бесповоротно расстаться с жизнью. Или хотя бы с ее составляющими, к которым ты привык. Глаза, руки, ноги и куски разнообразного ливера. Ты видал, как это бывает и вряд ли завидовал выжившим после подрыва на мине или выбравшимся из горящей техники. Ну и как большинство товарищей, абсолютно не рассчитывал, что такое может произойти и с тобой. Либо домой - в орденах и медалях, либо без орденов, но с кучей гордости. И только где-то на краю сознания здравый смысл тихо шептал. О смерти. Твоей. Или, что хуже - о возвращении домой обрубком живого организма. Живым, но уже без перспектив.
Но вот не пришлось домой возвращаться. Пришлось ждать смерти. В плену. В обидном плену под носом у собственных товарищей. На окраине почти "своего" города. И смерти всяко не легкой, об этом ты тоже прекрасно знал. Да и видел, на что способны местные умельцы. Твоего товарища... сослуживца, скорее - не успели пообщаться много, но война сближает - так вот его распластали на запчасти не за пять минут. И не за пять часов. Он умирал почти половину суток. Просто так, без допросов, без вопросов и ответов. Тихо умирал под пытками, пытаясь кричать через забитый смолой рот.
И теперь пришла твоя очередь. Не прошло еще двадцать четыре часа с момента твоего тихого исчезновения вместе с патрулем.

Пять минут. И через пять минут начнется испытание болью и страхом. Но не началось. Троица мучителей, выслушав прибежавшего к ним пацана, разбежалась по дому. Один остался рядом с тобой, в просторном помещении. Сарай. Или барак. Потом внутрь зашли еще четверо. Выслушали говорящего приказным тоном палача и сдернули на улицу. А потом началась пальба. Несколько секунд прямо над тобой долбил пулемет. Русский, или китайский, сложно разобрать. А потом ему в ответ застучали винтовки М14. Надежда. Призрачная и в то же время явная, потому что одна из пуль, пробив деревянную стенку, вонзилась вьетнамцу в спину. Тот упал ничком и более не шевелился. Совсем. А ты был связан не так хорошо, как мог быть. Надежда, верно.
Just do it.

Ничтоже сумняшеся, решил начинать с товарища. Приподнял. Перевернул. Оглядел. Не понравилось.
Борода был чересчур уж бледен и явно несчастлив. К тому же без сознания.
Поднатужившись, перетащил безвольно тело к укрытию. Туда, где просевшая земля, придавленная широкой каменюкой, расслоилась, открыв в себе щель шириной около двух метров и глубиной чуть более полутора. Со временем дырка заросла травой, прикрылась обвалившейся листвой и перегноем. Возможно когда-то в ней жили змеи, лягушки или пиздоглазые обезьяны... Это было раньше. Теперь здесь живет Борода.
Медицинский осмотр тоже настроения не поднял. Переломанные голени, судя по синякам, зацепился за корни и упал вперед. Или рвануло вперед что-то. Волна, например. Или хитрая гуковская ловушка.
Вывихнутая рука. Нормик. И осколочное ранение в бедро. Здраво рассудив, Инош посчитал, что хирурги ногу отрежут, как только увидят. Хотя сейчас не Вторая Мировая, госпитали не переполнены. Может, поправят.
Короче, поправил повязку на сильно опухшей рваной ране шириной и глубиной в полтора пальца, а длиной дюймов шесть, да и задумался. Вспомнил ведь.
Волок Бороду одного, потому что остальных по запчастям раскидало на холмике. Недолет. Перекрытие биссектрисы.. или директрисы огня неровностями ландшафта. Пиздец. А калека нынешний со стрема шел наверх. И жив остался. Как и Джеймс. И теперь километрах в двадцати к... Наверное, к своим. Хреново вчерашний день в памяти отложился. Но восток там, север там, да и остальные градусы на местах. И теперь валить на восток, забирая чуток левее.. Много еще валить. Денек, точно.
Присев, охлопался, осмотрел снарягу. Все было на месте. Ни одного стреляного патрона, выброшенной гранаты, использованного фальшфейера. Нормик. Только все грязное и уебаное. Винтовку - обязательно почистить. Как и "Томми" напарника.

С едва слышным хрустом связок, колющей болью в мышцах, приподнялся, крепко сжав цевье. Осторожно, не спеша выглянул наружу, зацепившись о лежащий рядом «Томпсон». И осознал, что доносящиеся снаружи нечеткие звуки - человеческие стоны. И в голове с щелчком поднялся первый кадр вчерашней... или позавчерашней эпопеи.

…щетина на запыленном лице собеседника. Серые глаза, тускло блестящие глаза бывалого убийцы.
- Еще миль восемь. Скип и Борода, в головной, если у них там дозоров нет, я себе все пальцы пооткусываю. На ногах.
Сплюнув под ноги, невысокий крепыш промокнул лоб полями панамы…

… лежащее ничком тело в оливковых штанах и грязно-серой холщовой куртке. Кровавые разводы на рукаве, о которое Скип вытер нож, и вокруг узкой дырки в районе правой почки.
- Нормик. Смена у них через четыре часа, время есть.
Переводишь взгляд. Чуть дальше еще одно тело, с обнаженным торсом. Голова безжизненно свисает набок. Пальцы левой руки старательно перемолоты предусмотрительным Стэном, прихватившим клещи…

…смотришь сверху. Небольшая, домов на пятнадцать, укрепленная деревенька. Всюду снуют худощавые, хилые узкоглазые. Некоторые вооружены. Сзади – глухой говор радиста.
- ..е замечено. Уже три часа наблюдаем. Скорее всего, отбыли восвояси… Так точно.. Подтверждаю координаты для сто десятых…

… - Джи, смени Бороду на подъеме.
- Есть...

… Первые удары артиллерии. Дрожь земли. Подозрительно близко. Нехорошее предчувствие. И расцветающий земляным фонтаном уступ в нескольких десятках метров…

Сморгнув, выполз из укрытия. Уже до конца. Приподнялся. Источник стонов рядом – человек. В форме рейнджера. Знакомый затылок. Но вот только с ногами как-то напутано. Переломаны они, явно. Лежит ничком, скорее всего выполз из укрытия ночью и скатился вниз. Одна рука подвернута, другая примотана к груди, видимо тоже перелом. И без сознания, иначе бы не валялся он так. А вокруг – зелень, солнце, небо и тучи вдалеке. День деньской. Для кого-то он, наверное, хороший. Но не для вас с Бородой.

Берег и впрямь выглядел весьма живописно. Густые зеленые заросли, сочно отблескивающие мясистыми влажными листьями. Расходящаяся символом победы волна за кормой, отражающая блики яркого солнца. Все это так и просилось стать запечатленным на пленке. Или лучше на холсте, кистью какого-нибудь искусного художника. Даниэла не была уверена в своем таланте живописца, да и холста с собой тоже как-то не оказалось. Правда, был фотоаппарат.

Но полюбоваться красотой особо и не пришлось. Зелень вдруг расцвела дымными прорехами, загрохотала, перекрывая басовитый голос дизеля. Швырнула оборванные листья на гладкую воду. Борт катера вздрогнул, брызнув текстолитовой пылью, и раскрылся симпатичной расщепленной дырой в нескольких сантиметрах от ухоженных пальчиков Даниэлы, заставив отдернуть руку. Через мгновение еще несколько пробоин украсили покатую поверхность.
Стоявший вполоборота Роджер уже в движении краем глаза заметил заваливающегося по стене будки Кролика, беспорядочно пытающегося нашарить опору. Дернув ботинок Роджа, прилетевшая с берега пуля ушла в пол. Боли не было. Счастье. Кролик же, не чувствуя шеи и лица, стекал по вроде бы вертикальной поверхности, пытаясь справиться с нахлынувшим головокружением, какое бывает после удачного удара битой в лобешник. Как назло, опереться было не на что и через пару секунд он уже вблизи рассматривал пыльный пол, орошающийся частыми каплями крови.
А Макака просто охуел, когда очередной вьетнамский подарок, играючи прошив и борт, и радиостанцию, и стойку навеса, улетел куда-то в пространство. Тут же начавшаяся какофония грохота и треска лопающегося фибергласса чуть не заставила опешившего нигера выпрыгнуть на хер за борт. Но тот удержался. Пацаны бы не оценили, да.
Тем временем Кэффи, поперхнувшись пивом, целое мгновение изучал появившуюся напротив груди вмятину в бронелисте турели. И еще одну, возникшую в паре дюймов от первой на полсекунды позже.

Окраины. Они всегда были опасным местом. Что в средневековье, когда ценность человеческой жизни снижалась строго в отрицательной пропорции к расстоянию от центральных районов. Что сейчас, когда за каждым углом может прятаться какая-нибудь недовольная скотина, готовая кинуться на тебя с серпом (!) в руках. С крестьянским серпом на пули. А ведь может и достать из подпола старый дедовский мушкет, доставшийся тому в наследство от французов и жахнуть в тебя из окна. Бывали прецеденты.
Но пока все было тихо. Одноэтажные хибарки, окружающие вас, молчали. Периодически на улице появлялись представители местной фауны, мелкие, измятые жизнью женщины и дети, скрюченные к земле старики. Не было только мужчин в полном расцвете сил. Либо в армии Южного Вьетнама, либо в партизанах. Ну и хер сними, если честно.
Морпехи двигались по неширокой кривой улочке. И дом седого, как снег дедка, толкающего местный самогон по семь долларов за галлон, все приближался. Судя по описанию, еще пара сотен метров и перед вами предстанет та самая хибара с выкрашенными в серый цвет стенками.

- Давай, Игорек. Андрюха уже там, если чего. Легкой тебе. Док, Док! Девочка, кажись, все. Тело надо? И еще кедр тут какой-то. Богомол сотни сложил.
Быстро оглянувшись, Молот уже не думал. Совсем. Оставив автомат болтаться на плече, он подхватил труп.. или все же не труп девочки. Под левую руку. Быстро осмотрел останки Богомола. Быстрым шагом подлетел к сидящему на очке парню.
- Встать!!
Схватив за шкварник, дернул вверх. Посмотрел в пустые глаза...

- Хха!! Держите, пидорасы!!
Еще одно кольцо неслышно упало на залитый кровью пол. А вперед по коридору полетела округлая банка РГД. А за ней, периодически притормаживая, чтобы прицелившись снести голову с плеч очередному зараженному, спешил бравый спецназовец. Покусанный, обслюнявленный, избитый, оглушенный, полуослепший, но все еще не побежденный. Так ему казалось, по крайней мере. В очередной момент шаткого равновесия между спешкой и отсутствием противника в ближайших метрах боец развернулся и одну за другой швырнул в направлении лестницы, навстречу поднимающимся, еще две светошумовых. Развернувшись, ударом приклада встретил очередного мутанта. Пошатнулся, с ужасом понимая, что силы уже на исходе. Да и черт с ним... Вперед!

- Ух ты, блядь.
Едва не выронив челюсть под ноги, Молотов что-то еще приглушенно пробормотал. Дернул руль, уводя машину поближе к домам. И со всей дури притопнул педаль.
- Держись, пацан, да башку пониже. Расплескает - не расплескает, а берегись один хуй.
Неплохо было бы вообще стереть зеркало о стену дома, но как-то не очень Фил надеялся на свои способности водятла. Оставалось уповать на возможное дилетантство внезапно вынырнувшего из далеких ебеней стрелка. Себе под ноги с крыши дома стрелять вообще неудобно, а если сильно не повезет - наебнешься еще когда прицеливаться будешь.
- Вывози, свинота... Вывози!

С небес на землю.

- К охране, блядь, быстро!! - не глядя кинул фразу за спину Молотов, в процессе отражения боевой обстановки. После этого же, метнувшись к ошеломленному противнику, замахнулся с левой, намереваясь тут же перехватить врага на болевой.
- Н-на, сука.

- Тум-пурурум-тудум-тудум-рум.. Оп-па.
Привычно сдернув портупею, повесил ее на ручку двери, дернул шнурок пояса. Широкие пятнистые штанины накрыли обувь, оставив снаружи белые резиновые носы. Любопытные, млин, такие. Но отставить лирику. Утвердив на белом товарище наиболее ценную часть себя, Молотов взглянул в зеркало. Прищурил один глаз, с подозрением рассматривая такую знакомую рожу.
- Мне кажется, мой дорогой друг.. сейчас кто-то обосрется. И это будешь, - Филипп обвиняюще уставил указательный палец в зеркало. - Ты!!
Гулкий звук очередной раз подтвердил, что резонаторные качества фаянсовых емкостей на порядок превосходят все ожидания.
- О... Вот так так.
Пристально глядя в глаза зеркальному двойнику, парень задумался.
- Кого же это я такого несвежего сожрал.. Непорядок, мля...
Повторный залп прервал размышления, заставив недоделанного комика изобразить на лице высочайшую степень удивления.
- Братан, да бля буду - кроме семги с салатом - ни капли в рот, ни сантиметра в жопу!
И, прекратив корежить лицо, потянулся за баллончиком освежителя.
- Млин.. так ебало корчить.. Зеркало поколется к чертям...

- Благодарю, дружище. - затянув уже наконец налокотники, проверил запястные щитки, на внутренней стороне которых крепились "пожарные" механические часы и мультитул из набора выживания. Положив шлем на кресло, потянулся к раздатчику. Большой стакан очень сладкого крепкого горячего кофе со сливками оказался в руке.
- Ну не ценитель я, не гурман.. И хуле.
Постепенно поглощая напиток, еще раз пробежал глазами план корабля, запоминая маршруты. Выдернул голомодель "Сузуми". Оглядел с разных ракурсов, просто чтобы запомнить. Оглянулся на Призрака.
- Мэм. У вас никаких дополнительных обязанностей и заданий насчет, - Молотов кивнул на проектор, изображающий транспортник. - нет случаем? Это не праздный интерес, просто сразу быть в курсе, если что.

Который раз уже. Предупреждение системы стазис-контроля, три коротких гудка и один длинный. И потом ты понимаешь, что находишься в другой точке пространства и времени. Все вокруг тебя.. старится, что ли. Меняется. В общем, ты понимаешь, что все кончилось. Только не замечаешь, когда это "все" начинается.

[BEEP!]

И еще один короткий гудок. Аппаратура в норме, перелет закончен. В очередной раз испытав заморозку, Молотов прислушался к себе. К мыслям, памяти, желаниям. Выдохнул. Все было своим. Ничего никуда не делось, мозг не оплавился и не пошел по швам, тело тоже слушалось. Отлично. А то каждый раз одолевала.. не тревога, а какое-то состояние формата "а вдруг сломалось". Хотя не страшно, потому что во-первых аппаратура точна, обкатана тысячами специалистов и испытана не раз. Во-вторых - потому что смесь фатализма и похуизма, помноженная на долг, просто не позволяла проявлять беспокойство о собственной безвременной кончине.

- Сгинь, блядина.

Вспыхнувший мешаниной какофонического пиздеца экран потух. Голосовые команды придумали боги. Иначе терпеть эту херню, пока не отцепишься. Кстати, отцепиться, да. Автоматически освободившись от удерживающих ремней и рамок, Филипп поднялся. Оглядел зал.

- Экипаж. Все в норме?

Надев штаны и ботинки, секунду полюбовался разминающимся Призраком. И на ходу застегивая китель, двинулся в направлении двери на мостик.

- Ямамото. Капитан на мостике. Диагностику систем мне, и лоцию.

- Шеф.
Тоскливо-ленивым голосом Молотов обозначил себя. Чуть сзади и три-четыре метра слева от Бэзила. У стены.
- Может я ему просто ногу прострелю. Подраться и в спортзале можно, верно. А тазер - да, неспортивно. Лучше триста пятьдесят седьмой.
Глянув же на морпеха, прищурился, расстегнув кобуру.
- Парень. Ты не прав. Ты выжить хочешь, а вместо этого красуешься и понты гнешь. Я бы с тобой даже на ринге постоял, может быть. Но не сегодня. И не в этой жизни, видимо. Потому что работа. Не ссы. Судьба - такая судьба.
Зацепив правую руку большим пальцем за рукоять пистолета, Филипп позволил ей расслабленно повиснуть. Не хотелось стрелять. И бить не хотелось. Хотелось, чтобы парень спокойно и с достоинством пошел, куда надо. Хотелось спросить, почему. Какого, собственно хуя, своего возможного сослуживца нужно держать на мушке. Почему эти холеные мрази не подставляют свои холеные хари под кулаки бравых парней. Хм. Если бы этот Павлик рванулся бить рыло тому самому костюмчатому черту, сначала бы пришлось постоять в стороне. А хуле, шнурок развязался, я спешил, так спешил. Но не успел. Блядство. Палаческая работа для палача без маски.
Впрочем, на лице отразилось только туповатое выражение верного пса Корпорации. Ибо нехуй. Какое лицо отрастил - такое и носи.

Парень говорил. Его слушали. Никто не перебивал. Если честно, говорил он такую хуйню, в которую поверить было почти невозможно. Не ну как, все же космос, алиены всякие точно есть. И органика, которая сожрала роту морпехов может быть. Да и оправдываться такой херней полуфантастической тоже не вариант. Хотя парень не оправдывался. А предупреждал. Так бы Молотов забил большой и толстый болт на несвязную тираду и спокойно бы вынул пистолет из кобуры. Такой страшный заряженный пистолет. И все. Но когда сразу после монолога прилетает не просто девочка в костюме... Это известный стиль. Так в Корпорации затыкают рты. Факт. А значит, высказанное парнем имеет право на жизнь. Имеет право быть правдой. И, скорее всего, ею и является. Черт.

[BLAM!!]

- Всем лежать, блядь!! - Дымящийся пистолет Филиппа, выплюнув пулю в потолок, опустился к дерущимся. Чуть подгуливая между дамочкой и морпехом. Кинув взгляд на Келли, боец ухмыльнулся.
- Тебя особо касается. Он не так опасен даже.
В голове шариками пинг-понга роились испуганно-восторженные мысли. Блядь. Я почти нарушаю закон Корпорации. Но мне это нравится. Черт. Стреляй - потом думай. Будешь часто попадать в неприятности. Или думай - потом стреляй. Тогда рано или поздно обнаружишь себя мертвым. Я хочу застрелить эту суку. Я всего один раз ее увидел. Но еще тогда я хотел ее убить. Просто и на месте. Потому что она мне неприятна. Но, мля, пока не буду. Хотя она уже готова меня убить. Наверное.

Миша.
Где-то в глубине организма раздался гулкий рокот. Неведомое соединялось с неведомым. Законы физики и подлости искривляли пространство, плоть и душу. Очередной выхлоп, приняв форму грозового облачка, щелкнул электродугой в землю и растворился. Немереная мощь переполнила Все жилы старика. Чудо негритянских технологий было побеждено, ассимилировано и учтено на будущее.

- Так точно.
Негромко, но четко ответив, Седьмой кивнул Восьмому и, поудобнее перехватив автомат, дернул к обочине. Дождавшись, пока Восьмой займет позицию и будет в состоянии заметить грозящую опасность, Седьмой побежал в "туда". Искать разведданные.

С трудом приподняв голову и преодолев-таки боль, поднялся. Оперся на локоть. Затекшая спина заныла еще сильнее. Одеревеневшие и почти не чувствующие ничего, кроме боли конечности. Но приподнялся.
Под тобой - коврик-пенка. Грязный, въевшаяся в него кровь не смывается даже дождем. По левую руку - опустив глаза ты заметил, что она стала тоньше, сухожилия чуть не прорывали кожу - около связанной из тонких веток стены лежало полураздетое тело. Грязные серые подштанники со следами испражнений, подломленные тонкие серые ноги. Лица не было, как и лицевых костей. Как будто огромным молотом вдавило их вглубь черепа. Руки связаны короткой грязной веревкой. Готов спорить,что если бы не дождь,вокруг вились бы мухи.
Рядом с телом - раскрытый гранатный ящик советского производства с облупившейся краской. Пуст, если не считать полезным грузом несколько грязных тряпок.
Сколоченная из нескольких досок лавка рядом. На ней - рваный мокрый ватник и резиновая перчатка.
Перевернувшись и встав на четвереньки, поднялся на колени. Ощутил, как по спине застучали капли холодной воды. Перед тобой - остов автобуса "ЛиАЗ". Обшарпанный и ржавый, в пулевых пробоинах и следах дроби. Окна закрыты плетеными из веток "ставнями" и тряпками. Дверь открыта, до подножки подать рукой. Кормой автобус упирается в густые непролазные кусты, разросшиеся до такой степени, что над крышей они сплетаются, образуя беседку. Веревочная лестница свисает с крыши автобуса вниз.
Встав на колени, понимаешь, что всю твою одежду составляют камуфляжные штаны и намотанные на грудь грязно-рыжего цвета промокшие бинты. Никак не меньше двадцати метров бинта. И под ними - выступающий на пяток сантиметров жгучий бугор.

- Пиздец.
Поднявшись, Теклберри подобрал пистолет. И поцеловал его.
- Блядь. Если бы не ты, он бы меня не выпустил. - оглянувшись к калитке, повысил голос,чтобы перебить несвязный шум в ушах.
- Эй, бойцы. Если у нас не прибавилось обосравшихся, смею вам напомнить, что тут еще до хуя этих пидоров с русскими АК, которые они надеются засунуть в ваши чистые белые попки. Кхм, да. - глянув на Джонсона, Юджин поправился. - Тебя они просто убьют. Так что быстро в дом, малышки!!
Глянув в сторону забора, подумал, что неплохо бы прихватить вооружение "того парня".
- Фрост!! Барахло с собой забери, ага! Может пригодиться!!
Пошатнувшись, но вполне уверенно себя чувствуя, Тек пошел внутрь.

Немного поковырявшись вокруг стола, проводив глазами оторванный провод питания, парень оглядел дверь. Удовлетворившись осмотром, подошел к шкафу. Открыл дверь. И, чуть ли не по пояс уйдя внутрь, приглушенно выматерился.
Вытянул наружу черное тело дробовика.
- Варра-караморра, ебать крота двумя ногами... Вот это я понимаю, босявый подгон.
В этот же миг, поддерживая радость Филиппа всеми возможными обертонами, из-за двери завыло. Завыло, заскрежетало и завыебывалось.
Молотов сел на жопу. Не столько от испуга и неожиданности, сколько от желания заранее показать уже однажды предавшей заднице ее место.
Потом, опомнившись, поднялся. Передернул цевье, проводив глазами красный цилиндрик, исчезающий в темном углу.
- Чай, блядь, не Голливуд.
Подойдя к двери, из-за которой тоскливо и не по-нашему материлось неизвестное чудище, чуть сморщился от акустической атаки.
- Ну все, хуета корявая. Русский народный праздник "допизделся"...
Приставив ствол к двери рядом с креплением замка, надавил на спуск.

Внеся в Залы Памяти оружие Томаса, Молотов сложил его у обелиска Михоши, перевязав рукоять клинка черной лентой, снятой с манжеты.
- Вот так и закончилось все. Обидно.
Развернувшись, медленно вышел.

Размахнувшись отключенной дубиной, Филипп с силой опустил ее на тельце хедкраба. Но, видимо, перетрудился.
Уронив палку на тварь и как-то неестественно вздрогнув несколько секунд парень оценивающим взглядом смотрел как будто внутрь себя. Все еще сомневаясь.
К сожалению, сомнения были бесплодными. В отличие от безбашенного похмельного хозяина, Молотовская жопа не страдала от отсутствия инстинкта самосохранения. Но вот с интеллектом у нее было не ахти, поэтому долженствующий вызвать у противника отвращение маневр был произведен с опозданием. Штаны стремительно тяжелели.
- Бле-е-а-а-адь!!!
Крик ненависти, разочарования и растерянности разнесся по коллектору.

- Пидарас!!! Ебаная пизда с когтями!!! Нахуй тебя изобрели, чмо трухлявое!!!
Упав на колени, Молотов подавлял позывы блевануть в красную дыру, попутно нашаривая фонарь и дубину.
- Я тебя, блядь, щас поговорю.. Тока шокер нашарю.. Ты, блядь, щас наешься, сук-ка...

Сипло втянув воздух, Филипп выдернул дубинку из черепа поверженного противника и отшагнул в сторону. Мимо в очередной раз пролетел неуемный хедкраб, истошно матерясь на своем хедкрабьем языке.
- Или на ручки, блядь, просится..
Крутнув дубинку, Молотов сделал несколько широких шагов к разворачивающейся зверушке.
- Еж - птица гордая.
И залепил почувствовавшей неладное тварюге носком штатного говнодава.
- Пока не пнешь, не полетит.

Темнота. Нарваться на какую-нибудь беспонтовую тварь и погибнуть только из-за того, что та лучше видит в темноте... Нет. Это не наш выбор.
Накарябав ножом на стене три слова, Филипп покачался на каблуках. Выволок из-за пояса дубинку, щелкнув переключателем. Достал фонарик. И двинулся вперед, подсвечивая путь.
А к списку предложений проследовать в разные места, пояснений кто, кого и сколько раз, метким характеристикам знакомых и незнакомых людей, глубокомысленным высказываниям о жизни и подобным вещам добавилась короткая фраза:

"Фанарь наш друк".

- Ффух.. Пардон.. муа.. опомнитесь.
Не сразу встав на ноги, Молотов чуть покачивался, прижав левую руку к груди.
- Жестоко, черт подери. Но бывало. Пулю в шинель поймал - больнее было.

- Нет, ни в коем случае. Никогда. Я просто выдвигаю контрпредложение - давайте покутим недельку вместе, а потом видно будет.
Между делом, сорвав еще несколько образцов местной флоры, Молотов скомпоновал симпатичный букетик.
- Сударыня, а вам когда-нибудь дарили цветы?

- Да ну его, ересь это, с бабой драться.
Покачнувшись, Молотов оглядел пейзаж. Наклонился, сорвав какой-то цветок.
- Дайте мне лучше турок штук пять. Или шесть. С удовольствием зарублю. А с бабой. Не. Не по людски оно. А тебе еще детей рожать, куда ж ты полезла-то?
Указательный палец обвиняюще уставился в грудь царице. Периодически, впрочем, покачиваясь.

- Ха-а!!
Остановив очередной удар в высшей точке, Владимир закрутил клинок лихим взмахом и, чуть присев, как будто пером подчеркнул фигуру рыцаря.

- Охбогадушу..
Вскочив с пола, Владимир потер отбитую корму и улыбнулся рыцарю.
- Так это. Попика-то за что?
Резко вскинув палаш, бросился вперед.

Ошеломленно взглянув в сторону конского топота, Молотов только выдохнул. Если бы балаклава не держала челюсть, та бы свалилась на ствольную коробку подброшенного к груди "Калашникова", уже отправляющего в непонятную ебень пулю за пулей.
- Бляяааааааааааадь!!!
Заглушая эхо выстрелов громогласным воплем, спецназер попытался уклониться от набегающей на него туши. Но хуевый день еще только начинался. И в дополнение к черной мути, спустившейся с небес, к ебанутым гражданским и ебучему мальчику, который уже, хера себе как быстро, педалит вверх по лестнице.. Так вот ко всей этой неведомой и вполне себе кошмарной хуйне прибавился еще и некогда ссыкливый физрук, нависший облезлым фасадом прямо над лицом Филиппа. Смрадный выхлоп гниющих внутренностей и беспрестанно льющиеся желтые сопли окончательно сорвали крышу и без того не очень крепкому на чердак парню.
- На меня Вася с бодуна дышал!! Не пыхти, не страшно!!
Скаля зубы под черной маской, Молотов сунул руку к кобуре и упер ствол пистолета в бок твари. Куда-то к ребрам, где когда-то было сердце.
- Получи, пизда, лопатой!!!
Очередной выкрик был награжден потоком желтоватой слизи, брызнувшей прямо в пасть бойца.
- Тьфу ты на хуй..
А пистолет уже лязгал затвором, разрывая плоть такого мирного школьного учителя.

- Окей. Все будет. Снарягу где взять?
Магазин за пазухой был не очень удобен. Но все же не в руках таскать.
- Пистолет. Пэ-один. Развернулись все в сторону.. ну вон той тряпки. Подняли стволы. Руками не трясти, сильно рукояти не сжимать. Целик с мушкой совместили. На тряпку навели. Не дергая резко, указательным пальцем спусковой крючок потянули. Ебануло? Страшно? Хуле, это не хуй, это пистолет. Пэ-один, еба. И еще один раз выстрелить надо. Теперь уже не так ссыкотно будет.
Дождавшись двух выстрелов от каждого бойца, Седьмой ковырнул пальцем в ухе, кайфуя от неизвестно откуда взявшихся собственных интонаций.
- Вот. Теперь представили дружно, что патронов в пистолете нихуя нет. Совсем. Ни одного. И не планируется даже. Не, не надо его выкидывать. Он еще пригодится. Кнопку на рукояти вон ту нажимаем. Оп, выпало. Хуле, техника. Это, значит, типа, магазин пустой. Подобрали, вщелкнули в рукоятку. Правильной стороной ориентируем. Пуля на патроне вперед должна смотреть. Все, пиздато.
Оглядев парней, еще раз сунул палец в ухо. Вытащил. Осмотрел. Не найдя ничего нового, наподобие карты сокровищ или алмазной пыли, сплюнул на землю, не забыв вытереть палец о штанину.
- А теперь, соблюдая технику безопасности, пальчики со спуска убрали, или просто приподняли. Предохранителя не предусмотрено. Ибо нехуй. И быстро, шевеля нижней парой конечностей, помогая равновесие соблюдать верхней, помчались до расстрелянной тряпки. И обратно. Кто первый, тому дарю патрон от автомата! Приготовились, помчались!
Уставив ствол А-1 в чистое небо, Седьмой нажал на спуск.

- Вот так привет..
Отметив нестандартную раскраску боевой машины, Молотов подобрался. Когда-то в прошлой жизни подобранный автомат шершавым зверем устроился в руках. Семь патронов. Пересчитанных уже раз тридцать. Первый - с неглубокой царапиной на пуле. Второй - непривычно отполированный тканью кармана, со стершимся лаком на капсюле. Третий - с трассирующей пулей. Четвертый - еще с самого первого боя остался в магазине. Ну и нашел свое место и сейчас. Пятый - последний патрон из распотрошенной две недели назад пачки. Шестой - подобранный из пыли на тротуаре. Самый ненадежный, чуть помятый. Поэтому и последний. Но все равно пригодится.
Поправив кепку, Филипп отошел к стене и присел рядом.

Скользнув взглядом по клинку в руке солдата, Джамшут сделал шаг к столу и взялся за рукоять именного "Каюка".
- Заданима самы-самый чтонинаесь геройный. Вровень геройный как камикайца. Полетел к марсиянки и убил всех. И спиртмана два канистра унес. Сюда. А то они укралмана спиртмана сто.. и сто литр. И выпил много. И много марсиянин там жил. И их там штук два рота.
За спиной Цхера раздался какой-то шум, дверь распахнулась и в кабинет огромным десантником был внесен японской внешности боец.
- Господин товарищ комендант! Рядовой Уебука согласно вашему приказу доставлен!
Развернувшись, рослый воин скрылся в лифтовой кабине, оставив на пороге ошалело оглядывающегося жилистого японца.

- Блядь.
Открыв глаза, Молотов безучастно посмотрел вверх.
- Меня еще не добили, чтоль?.. Хе..
Сипло усмехнувшись, перевернулся на бок, стараясь не напрягать перманентно ноющие плечи.
"Нда.. Вот так картина... Некроеды на выгуле..."
- Нихуя у вас пикничок, десанты... Мне там оставьте чего-нить помягче. И без щетины, если чо.

Не успела еще бронекрышка упасть на горячий песок, как ствол винтовки, чуть покачиваясь, уставился на диверсанта. Тонкий свист ускорителя, хлопок рассекаемого воздуха и детское ойканье, выдавленное прикладом "Бердана". Белесая полоса отметила траекторию полета снаряда, проходящую через правое плечо марсианина. Вспухла облачком серо-голубой взвеси над оставшимися за бугром двумя оторванными ногами. И растаяла где-то в стратосфере.
Водитель, изумленно уронив ядерную шморгалку, глядел на засевший в капоте костяной штырь, пробивший полтора сантиметра пассивной, но очень упорной брони.
- Вот бля!.. Ее ж теперь хуй чем заклеишь!!! Вот фашисты, ебёный корень!!!
Сидящий на штурманском кресле прапор одобрительно кивнул заваленному амуницией парню.

Позади уже две недели пребывания на Марсе. Война. Война - это жестокость. Жестокость - это естественная особенность разумных существ. Разумным себя Вася считал, как никто. Поэтому путем некоторых логических выводов, считал войну неотъемлемой частью себя.
Обняв уже окрепшими после местных сухпайков руками цевье "Бердана", самый молодой десантник на Марсе тихо дремал, иногда поправляя сползающую на очки бронебуденновку. Немного трясло - марсоход неплохо справлялся с неровностями ландшафта, не идущими ни в какое сравнение с Колдобинами Великой Матушки России.

Никогда еще Пупочкин не думал, что можно идти на ковер к директору, не боясь последствий. Не проходить мимо компании одноклассников, не опасаясь получить пинок под зад. Но вот теперь, будучи третий раз отправленным к особисту-замполиту Орденоносного Военно-Космического Полка (боевого), Вася не чувствовал ничего, кроме желания немного поспать и глубокого почленизма.
"Дальше Сырта не пошлют, меньше взвода не дадут". - привычно пробормотал он подслушанную где-то поговорку и поправил каску, прищурившись в иллюминатор.

- Ну. бл*ди... Ни минуты покоя старику.
Приглушенно матерясь, Стоматолог выпрыгнул из окна. Тоскливо посмотрел на десантуру.
"Сука... И ведь тоже них*я не все вернутся..."
- Давайте, пацаны. Не ложитесь тут.
Махнув рукой, побежал вслед за остальными.

Воронин
Очередная загрузка закончена. И вот полдень. Горячее солнце, раскаленный металл кабины, почти дымящийся асфальт под колесами. Спасибо буржуйским кондиционерам, в салоне прохладно. За четыре рейса первый раз такая жара. Легкая дорога. С обоих сторон дороги - не очень густой лиственный лес. Зеленеет, несмотря на пыльный сухой воздух.

8=з + (|) = (o)
8=Э + (|) = (Fuuuuuuuuuuuuck)